Риторическая теория числа [Сергей Евгеньевич Шилов] (fb2) читать онлайн

Сергей Евгеньевич Шилов Риторическая теория числа

Хроника. Дефиниции Меганауки. Заметки на полях книги «Физика и философия»^[1] В. Гейзенберга

1.Рефлексия физики

«Первичным языком, который вырабатывают в процессе научного уяснения фактов, является в теоретической физике обычно язык математики, а именно — математическая схема, позволяющая физикам предсказывать результаты будущих экспериментов. Физик может довольствоваться тем, что он обладает математической схемой и знает, как можно ее применять для истолкования своих опытов...

Можно ли, например, говорить о самом атоме? Это настолько же языковая, насколько и физическая проблема...

Но определения могут быть даны, естественно, только с помощью других понятий, и в конце концов мы должны будем все-таки полагаться на некоторые понятия, которые принимаются так, как они есть, без анализа и определений...

В теоретической физике мы пытаемся понять группы явлений, вводя математические символы, которые могут быть поставлены в соответствие некоторым фактам, а именно результатам измерений. Для символов мы находим имена, которые делают ясной их связь с измерением. Этим способом символы связываются, следовательно, с обыденным языком. Но затем символы связываются между собой с помощью строгой системы определений и аксиом, и, в конце концов, законы природы приобретают вид уравнений между символами. Бесконечное многообразие решений этих уравнений соответствует тогда бесконечному многообразию единичных явлений, возможных в данной области природы…

Конечно, в процессе расширения наших научных знаний увеличивается и сфера применимости языка. Вводятся новые понятия, а старые начинают употребляться в новых областях в ином смысле, чем при их употреблении в обычном языке. Такие слова, как энергия, электричество, энтропия, представляют собой хорошо известные примеры. Так мы развиваем научный язык, который можно рассматривать, как естественное расширение обычного языка, пригодное для заново создающихся научных областей...

Единственное, что прежде всего знают, это тот факт, что наши обычные понятия не могут быть применены к строению атома...

Однако проблемы языка здесь приобретают значительно более серьезный характер. Мы хотим, каким-то образом говорить о строении атома, а не только о наблюдаемых явлениях. Но на обычном языке мы не можем этого сделать. .... можно подчеркнуть, что понятие дополнительности, введенное Бором при истолковании квантовой теории, сделало для физиков более желательным использовать двузначный язык вместо однозначного и, следовательно, применять классические понятия несколько неточным образом, соответствующим соотношению неопределенностей, попеременно употребляя различные классические понятия. Если бы эти понятия использовались одновременно, то это привело бы к противоречиям. Поэтому, говоря о траекториях электронов, о волнах материи и плотности заряда, об энергии и импульсе и т. д., всегда следует сознавать тот факт, что эти понятия обладают только очень ограниченной областью применимости»1.

Физическое знание сегодня можно считать окончательно развернувшимся. Физические основы механики, основы молекулярной физики и термодинамика, электродинамика, колебательные и волновые процессы, квантовые свойства излучения, элементы квантовой оптики и атомной физики, элементы квантовых статистик и квантовой физики твердого тела, основы физики ядра и элементарных частиц, астрофизика, теория энтропии суть развернувшееся пространство самореализации фундаментальной интенции некоторого первичного знания, именующегося «физикой». Наша позиция состоит в следующей оценке нынешней ситуации в физике: во всех разделах физики мы имеем дело с «непосредственным» физическим знанием, представлением физических процессов в их непосредственной форме осуществления, но никак не с выявлением причин, оснований настоящих процессов. Современная физика есть набор представленных формально физических процессов, когда все физическое знание во всей своей полноте выступает исключительно как «фиксация», выражение, «логотип», сама процессуальность физического процесса. Говоря определеннее, в современной физике и в любом из ее «знаний» и аспектов мы встречаемся только с самими физическими процессами. Вопрос об основаниях физики не стоит в среде физиков. Этот вопрос им представляется определенно разрешенным, как истинность представления физических процессов. «Раздел» современной физики есть представленный физический процесс. Ничего более «раздел» современной физики не содержит. Современная физика как простая совокупность своих «разделов» существует, как сознание абсолютизации процессуальности физики. Настоящее сознание воплощено в языке физики. Безусловно, настоящий язык различает собственные понятия с формой их представления, с их языковой формой, но ограниченность этого языка как специального не позволяет рефлектировать основания, априорные формы самого языка физики. Настоящие основания есть нечто принципиально иное, чем собственно физические представления, иллюстрирующие язык физики. Современная физика табуирована таким фундаментальным ограничением мышления, как запрет дефиниций употребляемых в ней значений и понятий с точки зрения оснований языка физики.

Современная физика разрешает себе иметь дело только со значениями как реальностями процессуальности. Дефиниция употребляемых в физике понятий, безусловно, не есть физический процесс, она не может конкурировать с конкретными исследованиями в разделах физики, посредством которых раскрывается процессуальность физического знания. Дефиниция употребляемых в физике понятий, с точки зрения физиков, некое излишество по отношению к непосредственности физических процессов. С точки зрения физиков, употребляемые в физике понятия дефинированы, как значения в структуре представления физических процессов, а какая-либо иная дефиниция этих понятий не имеет серьезного отношения к истинной сути физического знания, в лучшем случае лишь к теориям методологии и истории науки, имеющим скорее «библиографическое» значение. Однако здесь физики пропускают такое «простейшее» свойство знания, как рефлексию. Истинным, рациональным знанием является так называемое опосредованное знание, знание причин, оснований «первичного знания» — самораскрывающегося исследователю физического процесса, образующего представление физического процесса. Совокупность «разделов» современной физики есть остановившаяся в своих пределах масса первичного знания, масса гиперизбыточная по отношению к фундаментальным проблемам физики. Первичного знания современной физики сверхдостаточно для разрешения фундаментальных проблем физики, таких как общая теория поля (теория гравитации), проблемы времени и энергии, теория Вселенной. Эти фундаментальные проблемы буквально погребены под завалами первичного знания. В разделах физики проделана уже почти вся необходимая формальная работа с физической процессуальностью как таковой. Вместе с тем осмысление генезиса и структуры физических процессов как наука даже и не начиналась.

Предполагается, что проблематика генезиса и структуры физических процессов разрешается в надлежащем представлении самого физического процесса в физико-математической форме. В то время, как мы полагаем, что проблематика генезиса и структуры физических процессов и основания языка физики суть одно и тоже знание.

Таким образом, программа рефлексии физического знания состоит в последовательной дефинитивной обработке «разделов» физики, руководствующейся «вторичным» физическим знанием — знанием употребляемых в физике понятий.

Фундаментальным понятием, употребляемым в современной физике, но в ней до сих пор не осмысленным, является понятие времени. Суть понятия времени в современной физике сводится к его значению, к многообразию его значений. Фундаментальная проблема языка физики, являясь стратегической проблемой дальнейшего развития физического знания, коренится в традиционной для всякого языка вообще проблеме рефлексии, проблеме разрыва между смыслом и значением понятия времени, между понятием времени, употребляемым в физике, но не выявленным, не раскрытым, и значением, значимостью времени в физике. Программа рефлексии физического знания состоит в физической и математической формализации понятия времени, которая придаст мощнейший импульс непосредственному знанию современной физики, выражающему значимости времени, возведет новое качество физической процессуальности, новое качество выразимости языка физики. Программа рефлексии современного физического знания рассматривает всю совокупность разделов современной физики как термино-логию. Под «термином» понимается здесь «определитель времени», т. е. с одной стороны, фиксация времени как физической процессуальности особого рода и, с другой стороны, раскрытие единственного смысла физической процессуальности как «явления времени». Говоря яснее, как «определители времени» раскрываются для нас фундаментальные физические «термины» в программе рефлексии физики — «скорость», «ускорение», «импульс», «инерция», «энергия», «тепловое движение», «работа», «флуктуации», «электрическое поле», «электрический заряд», «электрический ток», «диэлектрик», «полупроводник», «плазма», «магнитное поле», «атом», «индукция», «электрический ток», «колебания», «волны», «тепловое излучение», «фотон», «радиоактивность», «фундаментальные взаимодействия элементарных частиц». Таким образом, программа рефлексии физического знания переопределяет физическое понятие времени. Время, как измерение физического процесса посредством рефлексии современной физики раскрывается, как его единственная и основная сущность, причина, основание, генезис и структура.

Универсальный физический процесс раскрывается как непосредственный процесс времени. Время происходит не так, как показывают атомные часы (здесь речь идет лишь о значении времени), время само по себе происходит как «скорость», «ускорение», «импульс», «инерция», «энергия», «тепловое движение», «работа», «флуктуации», «электрическое поле», «электрический заряд», «электрический ток», «диэлектрик», «полупроводник», «плазма», «магнитное поле», «атом», «индукция», «электрический ток», «колебания», «волны», «тепловое излучение», «фотон», «радиоактивность», «фундаментальные взаимодействия элементарных частиц». Время в своей непосредственности, как фундаментальная реальность физики и раскрывается всей своей структурой в ее развитии и становлении как «скорость», «ускорение», «импульс», «инерция», «энергия», «тепловое движение», «работа», «флуктуации», «электрическое поле», «электрический заряд», «электрический ток», «диэлектрик», «полупроводник», «плазма», «магнитное поле», «атом», «индукция», «электрический ток», «колебания», «волны», «тепловое излучение», «фотон», «радиоактивность», «фундаментальные взаимодействия элементарных частиц». Время это и есть та самая «материя» физических процессов. Современная физика в каждом из своих «разделов» имеет дело со временем, конкретное знание каждого раздела современной физики есть определенная формализации времени, суть представления того или иного физического процесса. Программа рефлексии современной физики состоит в дефиниции материи физических процессов как времени, когда результатом такой рефлексии станет меганаука, раскрывающая самодефиниции времени.

2. Разведывание истинных начал термодинамики. Дефиниция времени как «температуры атома»

«Это применение языка во многих отношениях довольно удовлетворительно, напоминая подобное же употребление языка в повседневной жизни или в поэтическом творчестве. Мы констатируем, что ситуация дополнительности никоим образом не ограничена миром атома. Может быть, мы сталкиваемся с ней, когда размышляем о решении и о мотивах нашего решения или когда выбираем, наслаждаться ли музыкой или анализировать ее структуру. С другой стороны, если классические понятия применяются подобным образом, то они всегда сохраняют некоторую неопределенность; они приобретают в отношении реальности тот же самый статистический смысл, какой примерно получают понятия классического учения о теплоте при их статистической интерпретации. Поэтому здесь, возможно, полезно краткое обсуждение статистических понятий термодинамики.

Понятие “температура” выступает в классической теории теплоты как понятие, описывающее объективные черты реальности, объективное свойство материи. В повседневной жизни довольно легко определить с помощью термометра, что мы понимаем под утверждением, что некоторое тело имеет определенную температуру. Но если мы хотим определить, что могло бы означать понятие “температура атома”, то, даже если исходить при этом из понятий классической физики, мы все равно оказываемся в очень затруднительном положении. В самом деле, мы не можем понятие “температура атома” сопоставить с каким-нибудь разумно определенным свойством атома, а должны в известной степени связать его с недостаточностью наших знаний об атоме. Значение температуры может быть поставлено в связь с определенными значениями статистических ожиданий некоторых свойств атома, но есть основание сомневаться в том, следует ли называть такую величину статистического ожидания объективной. Понятие “температура атома” определенно ненамного лучше, чем понятие “смесь” в истории о маленьком мальчике, покупавшем конфетную смесь.

Подобным же образом в квантовой теории все классические понятия, когда их применяют к атому, определены столь же расплывчато, как и понятие “температура атома”, — они связаны со статистическими ожиданиями, только в редких случаях статистические ожидания могут почти граничить с достоверностью. Снова это подобно тому, как в классической теории теплоты затруднительно называть объективным статистическое ожидание. Можно было бы назвать его объективной тенденцией, «потенцией» в смысле философии Аристотеля. На самом деле я полагаю, что язык, употребляемый физиками, когда они говорят об атомных процессах, вызывает в их мышлении такие же представления, что и понятие «потенция». Так физики постепенно действительно привыкают рассматривать траектории электронов и подобные понятия не как реальность, а скорее как разновидность “потенций”. Язык, по крайней мере, в определенной степени, уже приспособился к действительному положению вещей. Но он не является настолько точным языком, чтобы его можно было использовать для нормальных процессов логического вывода, этот язык вызывает в нашем мышлении образы, а одновременно с ними и чувство, что эти образы обладают недостаточно отчетливой связью с реальностью, что они отображают только тенденции стать действительностью…

Неточность этого употребляемого физиками языка, заключенная в самой его сущности, привела к попыткам развить отличный от него точный язык, допускающий разумно определенные логические схемы в точном соответствии с математической схемой квантовой теории…

Это понятие “состояния” представляло бы собой в таком случае первое определение квантовомеханической онтологии. Но тогда сразу же будет ясно, что употребление слова “состояние”, особенно выражения “сосуществующее состояние”, связано с онтологией, столь отличной от обычной материалистической онтологии, что можно сомневаться, целесообразно ли еще здесь применение такой терминологии. Если, с другой стороны, слово “состояние” понимать в том смысле, что оно обозначает скорее возможность, чем реальность, — можно даже просто заменить слово “состояние” словом “возможность”, — то понятие “сосуществующие возможности” представляется вполне приемлемым, так как любая возможность может включать другую возможность или пересекаться с другими возможностями…

В экспериментах с атомными процессами мы имеем дело с вещами и фактами, которые столь же реальны, сколь реальны любые явления повседневной жизни. Но атомы или элементарные частицы реальны не в такой степени. Они образуют скорее мир тенденций или возможностей, чем мир вещей и фактов»2.

Современные физики рассуждают примерно так: «До возникновения термодинамики “понятие” времени отсутствовало в классической физике в том виде, в каком оно рассматривается в реальной жизни и в науках, изучающих процессы, протекающие во времени и имеющих свою историю. Хотя в качестве переменной время входит во все уравнения классической и квантовой механики, тем не менее оно не отражает внутренние изменения, которые происходят в системе. Именно поэтому в уравнениях физики знак можно поменять на обратный, т. e. относить его как к будущему, так и к прошлому.

Положение существенно изменилось после того, как физика вплотную занялась изучением тепловых процессов, законы которых были сформулированы в классической термодинамике. Если прежняя динамика описывала движения тел под воздействием внешних сил, сознательно отвлекаясь от внутренних изменений, происходящих в механических системах, то термодинамика была вынуждена исследовать физические процессы при различных преобразованиях тепловой энергии».

Это рассуждение крайне показательно и достаточно ограничиться серьезной рефлексией такого рода «концептов», чтобы выявить направление хронологизации современной физики. В действительности, термодинамика лишь выявила ограниченность «первичного» процессуального физического знания и эту ограниченность законсервировала в своих постулатах.

То обстоятельство, что направление времени никак не учитывается в классической и квантовой механике (не взирая на вероятностный характер уравнений последней), есть, как раз высшее достижение физического знания. Время выступает в качестве параметра, знак которого можно поменять на обратный. Если заданы начальное состояние системы, начальные координаты и импульсы, и известны уравнения движения, то в механике можно вполне однозначно определить любое ее состояние, как в будущем, так и в прошлом.

Новая механика, или Хроника, исходит из того, что для всех систем время обратимо. Обратимость времени для всех систем — как основоположение Хроники — является фундаментальным постулатом истинной теории систем.

Физики, а вслед за ними и все научное сообщество, просмотрели, что время для всех систем обратимо, не замечая, что в самой возможности своих терминологических конструкций, в константах физических процессов они сталкиваются просто-напросто с конкретной фактичностью обратимости времени в системах. Конструкция современной физики, построенная на необратимости времени, только потому и функционирует, что неявно опирается на отторгаемую исследователем область, в которой невозможное не только возможно, но и является необходимым условием возникновения возможных физических процессов. Возникновение возможных физических процессов — их существование во времени, из времени, для времени. Безусловно, при развитии Хроники в скором времени будут представлены собственно физические доказательства обратимости времени для всех (!) систем, но я утверждаю, что основные доказательства есть уже сегодня. Само состояние современного физического знания есть остановка перед очевидностью обратимости времени для всех систем, открыто данной во всех разделах современного физического знания.

Терминологические конструкции разделов физики, наличие «именных» констант физических процессов и есть конкретное выражение происхождения физического процесса как меры обратимости времени в системе. Современная физика остановилась перед надежно зафиксированным ею самой знанием о реальной обратимости времени. Современное развитие физического знания осуществляется с неявной предпосылкой об обратимости времени, которая только и делает возможной научные открытия, разработку новых направлений исследований и техники. Все реальные успехи современной физики собственно и доказывают основной постулат Хроники об обратимости времени для всех систем. Однако само физическое сознание или самосознание остается в плену архаических представлений, неспособно к решающей интерпретации и рефлексии собственных практических достижений, что препятствует переходу на новый уровень научной практики и техники.

Именно термодинамика, являющаяся оплотом идеи необратимости времени, должна быть разведана совершенно в ином качестве — в качестве феноменологии современной физики, основанной на четырех началах необратимости времени.

Критика современной физики с целью ее продвижения в сторону Хроники предполагает изначальную критику термодинамики, основанную на программе рефлексии современного физического знания.

Программа рефлексии физики не опровергает истинность разделов и положений современной физики, иногда возвышенно называемых законами (чаще всего «именными»), она лишь ограничивает их истинность рамками самих этих разделов, показывая время как реальную область истинности физики, на которую неявно, имплицитно опираются все ее разделы. Для нашего исследования здесь наступает один из самых критических моментов. Непредвзятый исследователь, согласившись с доводами автора о необходимости рефлексии физического знания, выявления его структуры, под мощью авторитета современной физики скорее всего попытается отнести эти доводы на счет некоторых интересных идей в области развития методологии науки, современных концепций естествознания, но никак ни основоположений Меганауки. Еще раз подчеркну, что в настоящем исследовании собственно анализируется универсальная структура истинности физики, раскрываются ее основоположения в языке и терминологии физики.

Хроника дает собственно физический ответ на вопрос, что есть время, время физики. Ответ на этом вопрос отсутствует в современной физике, и настоящая пустота заполняется околонаучными концепциями пространства-времени и прочими терминологическими «испарениями». Сама физика должна определиться, какое понятие времени у нее работает, какую реальность времени она познала, использует ее, но не может выразить. «Квантовомеханическая онтология», очищенная от гипотезы атомизма, раскрывает нам доматематическую сущность времени как сущность науки физики.

«Нулевое» начало Хроники раскрывает физическую реальность времени:

«Время есть теплота. Теплота есть время».

Механическое время есть количество теплоты. Теплота есть механический эквивалент времени. Истинная физическая сущность, действие времени — изменение внутренней энергии при теплоообмене.

Реальный измеритель физического времени — термометр. Реально измерить физическое время — значит, измерить температуру, Т.

Первое начало Хроники ограничивает действие закона сохранения и превращения энергии пространством и описывает реальную механику времени.

Первое начало Хроники (закон хронодинамики) раскрывает время как «вечный двигатель» первого рода, как устройство, универсальный процесс, способный совершать неограниченное количество работы без затрат топлива или каких-либо других материалов. Время располагает неограниченным запасом энергии. Время есть форма существования неограниченного запаса энергии, конкретно существующая бесконечность энергии.

Второе начало Хроники (закон хроностатики) раскрывает время как «вечный двигатель второго рода».

Время как состояние — это процесс, единственным результатом которого является изъятие тепла из резервуара. Состояние времени — это процесс, единственным результатом которого является превращение тепла в работу при постоянной температуре. Используя соответствующий физический образ, можно сказать, что состояние времени — это самопроизвольное перетекание тепла от холодного тела к горячему.

На Втором начале Хроники основано действие Машины времени. Машина времени есть реальная структура природы, без которой было бы невозможно существование пространства как сферы действия закона сохранения и превращения энергии. Работа времени — это перевод теплоты от более холодной системы к более горячей при отсутствии других одновременных изменений в обеих системах или в окружающих телах.

Третье начало Хроники утверждает возможность охлаждения вещества до температуры абсолютного нуля и определяет такое состояние вещества как фундаментальное, раскрывающее временную природу вещества.

Соответствующему переосмыслению в Хронике подвергается и центральное понятие термодинамики — энтропия. Энтропия реальной «замкнутой» системы, хроносистемы, постоянно убывает.

Хроносистемы эволюционируют в сторону увеличения в них порядка, организации, пока не достигнут точки хронодинамического равновесия, в которой они не различимы со временем самим по себе, являются самим временем.

Термодинамика впервые ввела в физику понятие времени как необратимого процесса возрастания энтропии в системе. В действительности же термодинамика выражала значение времени как структурообразующей реальности физических процессов. Окончательным актом рефлексии современного физического знания является взаимоопределение времени и теплоты, «сращенность воедино беспредельного и предела», по Платону. Хроника позволяет рассматривать не специфицированные объекты разделов физики по отдельности, либо в рационально-спекулятивной, ослабляющей практические возможности взаимосвязи, но унифицированные в хроно-логическом смысле хроносистемы, подчиняющиеся законам хроники, своими моментами, атрибутами и реальностями существующие (присутствующие) в пространстве в соответствии с современной физикой.

Всякая система есть хроносистема. Все системы современной физики, биологические системы, астрофизические системы, цивилизационные системы — хроносистемы. Все реальные системы антиэнтропийны. Энтропия Вселенной всегда убывает. Хронодинамическое равновесие соответствует минимуму энтропии.

Представления хроники имплицитно содержались в фундаментальных теоретических и прикладных открытиях физики, которые, собственно, и состояли в раскрытии «несокрытых по сути» феноменов и принципов, воплощающих в приемлемой для научного сообщества форме проблематику хроники. Это обстоятельство привело ряд выдающихся исследователей истории и методологии науки к идее некой теории открытий, так как было очевидно наличие определенной формальной логики в порождении научного знания. Реальные физические знания и технические достижения, помимо их собственной самостоятельной ценности, до сих пор не отрефлексированы, не осмыслены, как знания о фундаментальных законах природы, которые, безусловно, «схватываются» в этих знаниях. Фундаментальные законы современной физики скорее следуют законам наращивания и организации физического знания и находятся в не менее фундаментальном противоречии с действительными законами Вселенной. Меганаука Хроники возникает в точке абсолютной противоречивости современной физики, полной заброшенности работы с основаниями физики на фоне мощного интеллектуального развития «разделов» физики, на фоне ее поразительных технотронных возможностей. Для создания Хроники требовалось «лишь» осмысление способов осуществления современного физического мышления, выявление тех скрытых физических знаний, которые реально, хотя и неявно используются исследователями и первооткрывателями в «производстве» физических знаний и открытий. Тех физических знаний, которые в наибольшей степени являются явными и подтвержденными для исследователей.

3. Механика времени. Пространство математики. Закон простых чисел, как общая теория поля

«“Все вещи суть числа” — положение, приписываемое Пифагору. Единственными математическими формами, известными в то время, являлись геометрические и стереометрические формы, подобные правильным телам и треугольникам, из которых образована их поверхность. В современной квантовой теории едва ли можно сомневаться в том, что элементарные частицы в конечном счете суть математические формы, только гораздо более сложной и абстрактной природы…

Естествознание нового времени при своем зарождении в XVI-XVII

в. сделало центральной проблемой проблему движения, следовательно, ввело в свое основание понятие времени. Неизменно со времен Ньютона в физике исследуются не конфигурации или геометрические формы, а динамические законы.

Уравнение движения относится к любому моменту времени, оно в этом смысле вечно, в то время, как геометрические формы, например орбиты планет, изменяются. Поэтому математические формы, представляющие элементарные частицы, в конечном счете должны быть решением неизменного закона движения материи…

В последующие годы развитие физики пришло к такому состоянию, что физики стали стремиться сформулировать основной закон для материи. Экспериментальная физика собрала большой материал о свойствах элементарных частиц и их превращений. Теоретическая физика может попытаться исходя из этого материала вывести основной закон для материи. Еще раньше был предложен простой вид этого уравнения материи. Хотя лишь в будущем выяснится, насколько верно это уравнение, все же эта первая попытка показывает такие черты физики и философии, которые с большой вероятностью могут быть установлены из изучения элементарных частиц, что, по крайней мере качественно, эта попытка здесь должна быть описана…

В проблеме основного уравнения речь идет о нелинейном волновом математическое представлении всей материи, а не какого-либо определенного вида элементарных частиц или полей. Это волновое уравнение математически эквивалентно сложной системе интегральных уравнений, которые, как говорят математики, обладают собственными значениями и собственными решениями.

Собственные решения представляют элементарные частицы. Следовательно, они суть математические формы, которые заменяют правильные тела пифагорейцев.

Между прочим, здесь следует вспомнить, что собственные решения основного уравнения получаются посредством математической процедуры, с помощью которой из дифференциального уравнения натянутой струны выводятся гармонические колебания струны пифагорейцев…

Математическая симметрия, играющая центральную роль в правильных телах платоновской философии, составляет ядро основного уравнения. Уравнение — только математическое представление всего ряда свойств симметрии, которые, конечно, не так наглядны, как платоновские тела. В современной физике речь идет о свойствах симметрии, которые соотносятся с пространством и временем и находят свое математическое выражение в теоретико-групповой структуре основного уравнения. Важнейшая группа — так называемая группа Лоренца в теории относительности — определяет структуру пространства и времени. Кроме того, имеются и другие группы, найденные только в последнее время и связанные с различными квантовыми числами элементарных частиц…

Хотя само основное уравнение имеет очень простую форму, оно содержит большое количество различных свойств симметрии, и, по-видимому, богатый экспериментальный материал о превращении элементарных частиц точно соответствует этим свойствам симметрии. Поэтому математические формы, представляющие элементарные частицы, в конечном счете, должны быть решением неизменного закона движения материи...

Следовательно, современная физика идет вперед по тому же пути, по которому шли Платон и пифагорейцы. Это развитие физики выглядит так, словно в конце его будет установлена очень простая формулировка закона природы, такая простая, какой ее надеялся видеть еще Платон. Трудно указать, какое-нибудь прочное основание для этой надежды на простоту, помимо того факта, что до сих пор основные уравнения физики записывались простыми математическими формулами. Подобный факт согласуется с религией пифагорейцев, и многие физики в этом отношении разделяют их веру, однако до сих пор еще никто не дал действительно убедительного доказательства, что это должно быть именно так»3.

Хроника раскрывает проблему оснований математики следующим образом: математика есть чистая теория пространства. Если физическое время раскрывается, как температура в своем подлинном физическом смысле, то проблема измерения в физике раскрывается, как креативная функция пространства, как математика. Математика есть измерение физики.

Фундаментальным вопросом Хроники является вопрос об измерении времени.

Измерение времени и является единственной сущностью физического процесса как имеющего своей формой математическую форму. Измерение времени есть физика формул, стратегия универсализации «разделов» современной физики. Пространство есть реальность, образующаяся как результат измерения времени. Измерение времени есть динамическая и статическая функции времени, есть функция времени. Измерение времени есть теория чисел. Измерение времени — обратимого, возвратного, многонаправленного — есть теория чисел.

Классическая термодинамика, законсервировав проблематику времени, привела к возникновению неравновесной термодинамики — статистической физики. Статистическая физика в рамках программы рефлексии физического знания может быть редуцирована к проблематике оснований математики. Программа Хроники вплотную подводит нас к разработке оснований математики, как к той области знания, где разрешаются основные проблемы физического знания.

Конкретнее, необходима программа рефлексии математики. Стратегия настоящей программы предполагает переопределение или, яснее говоря, определение, дефиницию числа. Состояние математического знания характеризуется теми же проблемами, что и состояние физического знания. То же опережение развития «разделов» математики по отношению к состоянию разработки оснований математики. В действительности, современный симбиоз физики и математики приводит также и к радикальному переосмыслению употребляемых в математике базовых понятий, среди которых наиболее фундаментальное значение имеет понятие числа.

Число есть истинный основной предмет физического знания. Физика изучает число. Физика изучает эффекты, возникающие в связи с существованием числа. Число есть форма существования времени в природе, в то время, как температура есть содержание существования времени в природе. Число есть реальный объект физики. Число — волна и частица одновременно. Число есть реальный объект, элемент времени, вещь, предмет времени, который, с точки зрения исследователя, есть и волна, и частица. Число, таким образом, есть предмет, осуществляющий колебательные и волновые процессы. Число излучает. Проблема современной физики состоит в том, что не определен предмет, который осуществляет (подвержен) процессуальности физики, которая подробно и детально изучена в ее разделах. Хроника определяет этот предмет как число, число числового ряда, как конкретно существующий во времени, из времени, силой времени предмет, который и обладает всем многообразием качеств, раскрытых в разделах современной физики.

Основоположение механики времени (Хроники): Число есть конкретный момент-результат произведения определенного количества пространства определенной силой времени. Такова формула числа. Форма существования числа есть колебание (гармонические колебания, механические гармонические колебания, свободные гармонические колебания в электрическом колебательном контуре, затухающие и вынужденные колебания).

Действительная теория чисел возникает как радикальная критика квантовой механики. Квантовая механика развивается как спекулятивное физическое знание вокруг истинного, но не осознаваемого предмета физического знания.

Квантовая физика ближе всех других разделов физики подошла к истинному, но не явному объекту современной физики — к числу. Но остановилась перед ним и порождает фантасмагорические конструкции «именных» кварков. Принцип неопределенности Гейзенберга, связанный с проблемой измеримости в физике, в своем последовательном продумывании означает именно разрабатываемое нами обстоятельство: единственный и основной объект всех разделов современной физики — число как таковое, его реальность, «поведение», закон (законы) его генезиса и структуры, взаимодействие чисел.

Нет никакой иной реальности современной физики во всей совокупности ее разделов, нежели число само по себе.

Действительный объект физики есть число. Хроника есть теория чисел. Разделам физики соответствует математический вид чисел. Нет ничего в конкретном разделе физики, кроме изучения конкретных свойств определенного вида чисел как хроносистем. Натуральные числа, целые числа, простые числа, дроби, положительные и отрицательные числа, рациональные числа и иррациональные числа и есть типы унификации хроносистем.

Пространство состоит из чисел. Одна реальная бесконечность числового ряда (счетная бесконечность) и есть пространство само по себе. Отношение реальных чисел есть дефиниция гравитации.

Одна реальная бесконечность числового ряда есть «поле». Бесконечный числовой ряд и есть консистенция «природы», он есть процесс времени, как материи всякого осуществления. Число, универсальное и конкретное, и есть реальность, скрывающееся под именем «тело» в классической механике. Только число и есть. Внутренние отношения числового ряда и образуют прозрачное пространство физики. Квантовая физика (механика) исчезает в теории чисел.

Новая теория чисел есть единая теория физических взаимодействий, в которой универсализируются различия объектов разделов физики. Число есть «скорость», «ускорение», «импульс», «инерция», «энергия», «тепловое движение», «работа», «флуктуации», «электрическое поле», «электрический заряд», «электрический ток», «диэлектрик», «полупроводник», «плазма», «магнитное поле», «атом», «индукция», «электрический ток», «колебания», «волны», «тепловое излучение», «фотон», «радиоактивность», «фундаментальные взаимодействия элементарных частиц». Число есть изначальный предмет физики, совпадающий с сущностью математики. Число есть бытие времени в виде пространства; «t» (линейное время) в формулах физики, являясь, безусловно, оборачиваемой переменной, тем не менее, должно быть осмыслено как действительная функция, как результат преобразований. Даже относительно формулы скорости как отношения расстояния ко времени необходимо понимать, что производится в этом процессе именно время (хотя бы и линейное), и для этого требуются конкретные скорость и расстояние, которые образуются и становятся возможными в силу необходимости производства такогото линейного количества времени.

Все физические эксперименты суть эксперименты «внутри» числового ряда, эксперименты с конкретными числами, эксперименты в области взаимодействия чисел, эксперименты, опирающиеся на реальную бесконечность одного, но реально существующего числового ряда.

Общая теория чисел есть общая теория поля. Физическое поле есть бесконечный числовой ряд различных типов чисел. По той простой причине, что существуют различные по своей качественности (собственно числовой) числа — натуральные числа, целые числа, простые числа, дроби, положительные и отрицательные числа, рациональные числа и иррациональные числа. Т. е. числовой ряд вбирает в себя качественные различия физических процессов, присутствует прозрачностью и взаимо-оборачиваемостью всех физических процессов. Нет никакой природы, изучаемой физикой, кроме как числовой ряд сам по себе, единственный и бесконечный.

Само различие типов чисел есть действительная физическая реальность

физических процессов, представленных в разделах современной физики. Различие типов чисел есть реальная форма различия физических взаимодействий и видов физической материи.

Формула общей теории поля есть закон простых чисел. Различные типы чисел есть та конкретная реальность, которая стоит за «типами материи», изучаемыми в разделах физики. Простые числа суть фундаментальная реальность, первоэлементы физических процессов, фиксирующие неразрывную, неделимую связь, сращенность времени и теплоты. Закон простых чисел есть простой факт существования бесконечного количества простых чисел, «тел-генераторов гравитации», который в традиционном математическом смысле есть не что иное, как эвристическое (показательное) доказательство теоремы Ферма. Великая теорема Ферма гласит: «Не существует таких четырех чисел, которые удовлетворяли бы уравнению: хn + уn = zn, где n > 2, x, y, z — положительные целые числа». Математики говорят об этой теореме так: «Пытаясь решить проблему «Великой теоремы Ферма», необходимо ответить на вопрос: «А что же мы собственно ищем?» Если мы говорим — случайные числовые совпадения, тогда нужно вычислять закономерности степенных числовых рядов в соответствии с общим числовым рядом. Но подобный подход не может дать принципиального ответа на вопрос: «А почему же все-таки нельзя разделить куб на два других куба, и вообще число в степени выше второй на два других числа той же степени?» Известно, что можно подыскать много пар целых чисел, сумма вторых степеней которых также есть вторая степень, какого-нибудь целого числа. Таких чисел можно найти сколько угодно. Но попробуйте подыскивать подобные же примеры для третьей степени. Вы не найдете ни одного! Полная неудача постигнет вас и при подыскании примера для четвертой, пятой и других высших степеней. В этом и состоит «великое предложение Ферма».^[2]

Фундаментальный формализм Хроники — это формализм пространства:

Великая теорема Ферма есть физический формализм пространства.

Пространство как конкретная бесконечность числового ряда организовано и подчинено Закону Великой теоремы Ферма. Структурным основанием Великой теоремы Ферма является конкретная бесконечность простых чисел числового ряда — Закон простых чисел. Закон простых чисел есть физический формализм времени.

Таким образом, фундаментальный формализм Хроники (он же — формализм общей теории поля) гласит: «Структурное основание Великой теоремы Ферма есть закон простых чисел». Это фундаментальный формализм механики времени.

Эта формализм служит математическим эквивалентом понятия времени «Теплота есть Время. Время есть Теплота».

Типы чисел отражают все многообразие физических процессов и являются изучаемой формой этого многоообразия. Именно типы чисел, а не «именные законы»,мифические и архаические «силы» взаимодействий образуют априорную структуру всякого физического исследования.

Великая теорема Ферма раскрывает структуру действительно бесконечного числового ряда, генезис которого из времени раскрывается в факте существования бесконечного количества простых чисел. Делимость числа есть конкретная физическая сущность физического процесса. Неделимое, простое число является последним истинным объектом физики. Закон простых чисел, он же — Великая теорема Ферма и есть закон творения мира, природы в его чистом, первозданном виде.

4. Следствия Хроники

«Если теперь рассмотреть еще раз различные замкнутые системы понятий, которые были созданы в прошлом или, возможно, будут созданы в будущем с целью научных исследований, то примечательно, что эти системы располагаются, по-видимому, в направлении возрастания вклада субъективных элементов в систему понятий. Классическая физика может рассматриваться как идеализация, при которой мы говорим о мире, как о чем-то полностью от нас самих не зависящем...

В квантовой теории человек выступает, как субъект науки — благодаря тем вопросам, которые ставятся перед природой и которые должны быть сформулированы в априорных понятиях человеческого естествознания. Квантовая теория уже не допускает вполне объективного описания природы. В биологии для полноты картины важно иметь в виду, что вопросы формулируются биологическим видом “человек”, который сам принадлежит к числу живых организмов, — другими словами, то, что мы уже знаем, что представляет собой жизнь, даже до того как дали ей научное определение. Но, видимо, не следует подробно развивать чисто спекулятивные соображения о возможной структуре системы понятий, которая еще вовсе не построена»4.

В данной заключительной части основоположений Хроники речь по сути дела пойдет о некоторых следствиях рефлексии физики и математики. Хроника завершает начатую квантовой механикой проблематизацию субъективных элементов современной физики.

Настоящие элементы, будучи последовательно отрефлектированы, раскрывают солиптическую природу меганауки — произведение физического мира всей реальной бесконечностью числового ряда, выражающееся основным уравнением времени. Закон простых чисел, описанием (чистой дескрипцией) которого является теорема Ферма, тождествен форме времени. Таким образом, речь идет не о «повышении роли» наблюдателя, а об открытии «несокрытого» (непосредственной данности-заданности) «неизменного закона движения материи» (В. Гейзенберг), закона движения реальной бесконечности числового ряда.

Химия как проблема строения вещества в действительности исследует вещество числового ряда. Реальная бесконечность химических элементов как отрефлексированное понятие химии может перенаправить химическое мышление от стратегии синтеза элементов с заданными свойствами к опоре на всю бесконечность ряда химических элементов, как на простое свойство времени. Химия есть простая конкретизации машины времени как деконструкции термодинамики и конструкции хроники соответственно. Строение вещества во многом является надуманной проблемой, поскольку в действительности числового ряда раскрыта вся реальность существующего. В законах и основоположениях числового ряда, согласно Хронике, содержится вся реальность материи.

Действительностью числового ряда материя и осуществляется. Основной закон Хроники: «Структурное основание Великой теоремы Ферма есть закон простых чисел» — есть формализм синтеза в химии веществ с заданными свойствами, есть, собственно говоря, универсальный формализм. Ключевым следствием основоположений Хроники является теория иммунитета. Иммунитет — фундаментальная функция хроносистемы любого рода. Иммунитет — способ, при помощи которого система не только постоянно поддерживает себя на достаточно высоком уровне упорядоченности, но и развивается. Таким образом, иммунитет — это качество системы, делающее ее хроносистемой. Иммунитет — это физическое понятие, противоположное понятию энтропии. Иммунитет есть основное доказательство фундаментальных начал хроники. Теорию иммунитета в формальном виде раскрывает основной закон Хроники. Иммунитет — фундаментальное свойство хроносистемы.

Хроника изменяет взгляд на ресурсы. Многообразие ресурсов развития сводится к двум основаниям: энергия и деньги. Хроноэнергетика показывает тупиковость пути развития современной энергетики, отягощенной материалистичностью современной физики. Хроноэнергетика указывает путь опоры на свойства числового ряда, выражающие в своей действительности основные начала хроники. Хроноэнергетика определяет особый путь развития сети (Интернета как окольного пути развития сети, в частности), как основу доступа ко времени, как к бесконечному источнику энергии, «вечному двигателю первого и второго рода». Хроноэнергетика и есть, собственно говоря, новая экономика, основанная на достаточности ресурсов. Деньги как ресурсы низших степеней уступят место изначальным источникам своей собственной природы. Двойная формула «время — деньги —время», «деньги — время — деньги» представляет существо новой экономики.

Начала хроники, вытекающие из рефлексии физического знания, и основной закон хроники, закон произведения пространства временем, вытекающий из рефлексии математического знания как употребляемого в физике, есть собственно научная истина, инвариантная имеющимся в наличии дефинициям о Боге, высшем разуме.

Исчисление простых чисел. Сущность математического

1. Феномен развития есть исчисление

2. Универсальное исчисление в корне отлично от дифференциального, интегрального и иных аналитических исчислений.

3. Универсальное исчисление исходит из понятия (формулы) единицы.

4. Идея бесконечно малой величины, лежащая в основе современных частных исчислений, идея флюксии Ньютона, подлежит фундаментальной рефлексии.

5. Преобразования Лоренца, употребленные впервые Эйнштейном в качестве проекта нового, синтетического исчисления, представляют на деле стратегию поиска оснований теории чисел.

6. Теория множеств является дескрипцией, описанием теории чисел, что не тождественно экспликации оснований теории чисел.

7. Теория относительности Эйнштейна на деле выявляет числовые основания физических процессов.

8. Идея наблюдателя есть лексическое описание проекта синтетического исчисления.

9. В синтетическом исчислении измеримость тождественна исчислению, значение тождественно процессу, значение образует процесс, которого до значения не было в «природе», в действительности числового ряда.

10. Проблема современного научного знания, таким образом, — это проблема создания синтетического исчисления.

11. Основная операция синтетического исчисления — представление числа цифрой.

12. Представление числа цифрой есть результат рефлексии числа. Подобно тому как представление слова понятием (образом) есть результат рефлексии слова.

13. Рефлексия слова осуществляется посредством чтения письма. Рефлексия числа — посредством математизации физики.

14. Книга природы (физики) написана на языке математики (читается математикой). «Книга природы», Наука, таким образом, есть представление, изложение, описание чисел цифрами. Подобно тому, как книга есть представление, формализация слов буквами, лексическими и грамматическими формами.

15. Таким образом, теория чисел и есть, собственно говоря, универсальная теория природы.

16. Исчисление есть, таким образом, универсальный процесс природы (природа как процесс), Развитие, процесс, представленный в цифровой форме.

17. Представление числа цифрой есть фундаментальная технология исчисления, существо феноменологии развития, основание Техники как таковой. Так и представление слова образом (понятием) есть фундаментальная технология мышления, есть, собственно говоря, Рефлексия.

18. Раскроем существо, феномен представления числа цифрой. Такова и будет технология синтетического исчиcления.

19. Феномен представления числа в истинной теории чисел раскрывается как феномен фундаментального различия чисел в современной теории чисел.

20. Фундаментальное различие чисел в современной теории чисел есть экспликация множества простых чисел. Так фундаментальное различие слов в риторике есть прежде всего экспликация первичных понятий риторики.

21. Простое число есть возможность представления числа цифрой, а представленное в виде цифры оно есть реализация, результат представления числа цифрой, поскольку существуют числа, не представимые в виде конечной цифры-знака.

22. Фундаментальное положение синтетического исчисления есть, в самом безусловном и необходимом смысле, формула единицы.

23. Бесконечно малая величина аналитических исчислений есть, собственно говоря, также единица как нечто одно, фиксируемое посредством анализа.

24. Формула единицы есть дефиниция единицы, так как само понятие формулы единицы есть результат рефлексии числа.

25. Поскольку формула единицы есть понятие языка науки, способа представления числа цифрой, то единица есть не что иное, как совокупность, множество простых чисел:

1 = Sp

26. Множества простых чисел в действительности числового ряда и есть, собственно говоря, явления природы, измеримость которых тождественна их бытию во времени и в пространстве в качестве синтетического исчисления, исчисления, производящего числа.

27. Простое число есть истинный предел аналитических исчислений, зафиксированный в виде физических констант опосредованно.

28. Суть синтетического исчисления, единичного акта исчислимости синтетического исчисления, который может быть охарактеризован, как измерение, производящее физический объект, так вот, суть синтетического исчисления — такое различие множеств простых чисел на единицу множества, которая также есть конкретное множество простых чисел. Так суть формирования риторики в диалоге — такое явление нового базового понятия (единицы смысла, осмысленности), не включенного в круг употребленных первичных понятий, которое (новое понятие) есть также совокупность первичных понятий.

29. Делимость как технология определения простого числа образует до конца не отрефлектированную сегодня сущность аналитических исчислений.

30. Деление есть путь цифры, энтропия как формальное представление о действительности числового ряда.

31. Таким образом, непосредственное правило определения простого числа посредством делимости есть формула формулы, генезис и структура физического формализма, как результата рефлексии представимости числа цифрой.

32. Правило определения простого числа определяет механизм синтетического исчисления.

33. Правило определения простого числа есть одновременная делимость цифровых частей числа на делитель. В аспекте целочисленной делимости число образует две цифровые части, единство которых обусловлено его положением относительно своих (всех) простых чисел. Происходит работа делителя — одновременное деление «с двух сторон» (цифровых) числа.

34. Переход от аналитического исчисления к синтетическому выглядит в самой непосредственной форме, как одновременность двух операций одного делителя в цифровой форме числа.

35. Последовательностью целых делителей число определяется как простое, либо непростое, т. е. вычисляется.

36. Число вычисляется в исчислении.

37. Вычисление числа есть определение его качества.

38. В числовом двигателе число исчисляется.

39. Работа числового двигателя: происходит последовательное определение (вычисление) простых чисел.

40. Механизм определения простоты числа на основе делимости: «делим первоначально делимое (для начальной последовательности делителей) цифровое начало числа на начальную последовательность делителей, взятых, умноженных на целое число до максимально целого значения цифрового начала числа, и смотрим — делится ли целым образом (без остатка) оставшаяся цифра числа на настоящий делитель, пока цифровое начало числа не будет меньше делителя».

41. Физический мир, таким образом, имеет цифровую форму.

42. Измерения времени в системе измерения числа тождественны измерениям пространства и представлены, как цифровые формы: число цифр (и цифра) первой части числа (начальной цифровой формы), число цифр (и цифра) второй части числа (средней цифровой формы), число цифр (и цифра) третьей части числа (заключительной цифровой формы).

43. Измеримость физического мира — выражение начальной последовательности делителей в цифровом начале числа с одновременным выставлением отношения делителя к цифровому продолжению числа (целое, нецелое).

44. Основой аналитического исчисления является деление как фундаментальная операция теории чисел.

45. Деление есть структура представления числа цифрой.

46. Произведение же есть генезис представления числа в форме цифры.

47. Произведение есть четвертое измерение, измерение времени, как четвертая операция теории чисел в отношении к триаде «деление — сумма —вычитание», образующей единое правило вычисления простого числа (доказательства его простоты).

48. Произведение есть дефиниция-рефлексия триады операций.

49. Произведение — значение генезиса числа.

50. Деление — значение структуры числа.

51. (1). Число в виде силы числа (значения числа) есть прежде всего квадрат цифры числа (первое произведение).

(2) . Число в качестве единицы есть множество простых чисел.

(3) . Простое число есть делитель целого непростого числа.

Таким образом, правило определения простого числа записывается в виде теоремы Ферма, которая при этом становится доказанной:

хⁿ + уⁿ = zⁿ, выполняется для целых х, y, z только при целых n > 2 , а именно: квадрат цифры числа есть единичное множество простых чисел.

52. Структурная сущность Великой теоремы Ферма — это определение силы числа мощностью множества простых чисел.

53. Вместе с тем, геометрия Великой теоремы Ферма — взаимоконвертация пространства и времени в решении проблемы квадратуры круга. Проблема квадратуры круга сводится в среде формализма Великой теоремы Ферма к проблеме взаимоконвертации квадрата числа в конкретное множество простых чисел, имеющей «внешний вид» знаменитой ленты Мёбиуса. Геометрия Евклида (недоказанность пятого постулата как непосредственное следствие недоопределенности точки, отсутствия рефлексии точки) и геометрия Лобачевского (геометризация цифровой формы числа вне числа) вместе преодолены в геометрии теоремы Ферма. Центральный постулат геометрии Великой теоремы Ферма — постулат точки, раскрываемый формулой единицы.

54. Таким образом, рефлексия следующих операций теории чисел на основе формулы единицы — возведения в степень, извлечения корня — приведет к созданию физической теории управления временем-пространством.

55. Число есть. Число есть единица, имеющая силу числа. Репрезентант числа — простое число. Такова универсальная структура физического объекта, незавершенность рефлексии которого приводила к корпускулярно-волновому дуализму, к различию физики элементарных частиц и физики макромира.

56. Квантовое исчисление должно быть дорефлектировано в синтетическое исчисление, постоянная Планка выражает обнаружение в цифре силы числа. Излучение есть феномен представления числа цифрой, раскрываемый в формуле единицы в качестве разрешения парадокса физики абсолютно черного тела.

57. Формула единицы есть, таким образом, всеобщая теория поля.

58. Формула единицы выражает интеллектуальную сущность Вселенной, служит основой концепции Вселенной как действительности действительных рядов действительных чисел.

59. Развитие Вселенное есть синтетическое исчисление, исчисление простых чисел, значимость которых образует предметность Вселенной.

60. Формула единицы доказывает, показывает силу Слова. Формула единицы есть устройство Вселенной в соответствии с принципом Слова, когда самооформление слова есть произведение бытия, Книги Бытия. Так, самооформление числа есть произведение природы, Книги Вселенной. Формула единицы в самом безусловном и необходимом смысле есть формула времени. Синтетическое исчисление есть форма риторики.

Риторика. Б.-г возвращается

1. Отношение к метафизике

Философия как наука наук, меганаука (Большая наука) — основной смысл мышления. Материалистическое новое время превратило успехи естественных наук в фетиш, самодостаточную предметность, лишенную смыслопорождающих связей с существом мышления. Крупнейшие философские системы нового времени ограничены безусловными пределами естественнонаучного знания и с большим трудом восстанавливают в мысли и тексте его небеспредпосылочность. Философские системы немецкой классической философии посвящены в действительности борьбе мышления с фетишизацией естественнонаучного знания, восстановлению мышления в правах, но не созданию системы мышления, рассматриваемой в качестве проекта «метафизики». «Критика чистого разума» Канта в этом смысле является усмотрением возможности системы самого мышления, способной вобрать (рас-творить, расширить) естественнонаучное знание в его собственных пределах. Система самого мышления — мыслительный идеал Канта, которым руководится его философия. Этот сокровенный момент в надлежащей степени был развернут Гегелем. «Наука логики» — это своего рода поэтическое изложение о системе мышления, это литература, мифологический эпос о системе мышления (чистого разума), который всегда будет вдохновлять почитателей мышления (философов), подобно гомеровскому эпосу. Гегель гиспостазирует современный ему университет, всю галерею фетишей естественнонаучного знания, в конце концов становясь ректором Берлинского университета и объявляя прусскую монархию «венцом творения».

Идея о методе восстановления философии в правах, о восстановлении ее смыслопорождающей мыслительной силы была раскрыта Декартом как задача создания, экспликации мыслительной структуры богодоказательства, той самой интеллектуальной проблемы, что была логической основой символического универсума средневековой философии. Декарт, Кант и Гегель, таким образом, все еще остаются скорее метафизиками, нежели мегаучеными, они все еще поклоняются физике, связаны с ней в аспекте зависимости. Все «остальное» философствование нового времени и новой (новейшей) истории, оглушенное успехами естественных наук и технического промышленного прогресса, возведенными в революционный принцип государственности, слепо по отношению к меганаучной природе философии и служит иллюстрацией (нередко, гротескной) подобного ослабления зрительного нерва философии, когда истинная природы философии воспринимается основателями «новых» систем сообразно знаменитому платоновскому мифу о пещере в виде теней, следов, сполохов, фатума — словом чего-то непосредственно закрытого чем-то непосредственно существующим и дающего о себе знать со временем и во времени. Фундаментальный (онтологический) отказ от «чистого разума», последовательно разработанный Марксом, Ницше и Фрейдом, есть прямое выражение падения сознания в материалистическую эпоху, и по сей день образующее оковы прошлого века, сдерживающие существо века нового.

Декарт, Кант, Гегель, таким образом, наметили путь европейской цивилизации как поиск системы мышления, способной обеспечить ее устойчивое развитие, как фундаментальный поиск «естественных законов разума». Для Маркса, Ницше и Фрейда, их зеркальных протагонистов, существовали только «естественные законы природы» (явно или косвенно схватываемые, как абсолютное беспредпосылочное начало естественных наук); поиски же «естественных законов разума», а тем более положение об их изначальности, тесно связанное с идеей богодоказательства, были ими попраны со всей силой материалистической страсти той эпохи. Власть разума, как некоторая конвенциальная естественноисторическая гипотеза истории была сметена «чистой аксиомой природы» — властью самой по себе, абсолютной, действительной, реальной, породившей феномен идеологических диктаторов, стремящихся к мировому господству над «физической картиной мира». Мы и сегодня живем в марксовой («экономической») системе координат, в которой человеческое сознание формируется на неистовой ницшеанской критике чистого разума и управляется исключительно «подсознательно», внеразумно (косвенно, по краям). Путанной, кричащей реакцией на такую действительность, но все-таки человеческим голосом, взыскующим к разуму, стал экзистенциализм. Однако, концепция «естественных законов природы» (сверхчеловеческой «человеческой природы» у Ницше), казавшаяся незыблемой опорой фундаментальных «критиков чистого разума», внезапно сама стала терять силу в своих собственных основаниях.

Новый импульс двойственного значения придал ей Эйнштейн: он положил начало созданию концепции «неестественных законов природы», с одной стороны, и поставил проблему гносеологии в разряд фундаментальных естественнонаучных проблем, хотя и в аспекте релятивизма — с другой стороны. Наука сегодня сама, в последовательном рациональном развитии собственных методов, знаний, экспериментальной практики, осознает небеспредпосылочность законов природы. Это осознание в виде определенного формального знания и приведет к выходу из тупика современной науки, гносеологического кризиса цивилизации, феноменологическая сущность которого выдающимся образом «схвачена» Гуссерлем. Определенные надежды на это подает история философии прошедшего века, продвигавшая классическую традицию философии разума, хотя и в неклассических формах, то и дело оступаясь в «критику чистого разума», а то и гипостазируя оную. Сквозной темой здесь стала философия языка. С одной стороны, философы языка подчинялись методу естественнонаучного знания, изучающего явление через его материальную основу, в данном случае сознание — через язык, но, с другой стороны, философское «ремесло», по выражению Хайдеггера, как говорится, брало свое, и язык, в, конечном счете, начинал осмысливаться, как нечто не вполне материальноосновное, противостоящее даже в рационализме собственных определений самой предметности естественнонаучного знания. Философы всего лишь последовательно и добросовестно продумывали язык, не проявляя меганаучные амбиции. Однако фундаментальная проблема «языка науки», поставленная лишь метафорически рядом философов и получившая поверхностное развитие в современной философии науки, так и не стала центром философских исследований. Философия была вытеснена «критиками чистого разума» в область «литературно-художественной критики чистого разума», где она, однако, сумела этот «чистый разум» найти и зафиксировать в семантико-семиотических определениях, что является важнейшим достоянием современного мышления. Но и по сей день философия воспринимает акт этого вытеснения чем-то вроде инициации, профессиональной идентификации «философского работника», системы институционализации философии в действительности. Таким образом, именно выявление, экспликация, высвечивание языка науки и раскрытие его как сущности меганауки, философии мышления (непосредственной системы мышления) есть стратегия философии, не подменяемая метафизикой, не опирающаяся на нее. Стратегия философии, завершающая становление философской мысли, отличной от средневековой философской мысли, другой по отношению к ней, той, которая не может быть только философией нового времени, но и, в самом безусловном и необходимом смысле, должна быть философией Нового бытия. Проект Декарта — Канта — Гегеля «имеет-место-быть».

2. Язык науки

Негативная доктрина «критики метафизики», «захваченная» сущностью метафизики, должна уступить место доктрине философской экспликации «чистого языка науки». «Книга природы написана на языке математики» — основоположение естественнонаучной рефлексии. «Метафизика», собственно говоря, скрывает от нас саму Книгу, называемую нами «Книга природы». Книга, называемая нами «Книга природы», есть то, на основании чего возможна литература меганауки. Чистый язык науки, таким образом, никак не может быть языком отдельной науки математики.

Математика (дескриптивное бессловесное) лишь прокладывает путь чистому языку науки, формирует колею ценностей Книги, известной нам под именем «Книга природы». Чистый язык науки есть, в самом безусловном и необходимом смысле, чистый язык сам по себе, есть непосредственное определение риторики. Риторика — доктрина философской экспликации «чистого языка науки». «Законы природы» и служат основаниями, имплицитными положениями, формирующими истинность научного суждения; они суть способы актуализации письменности Книги, т. е. письменности самой по себе.

Риторика здесь раскрывается как сфера истинности меганауки. Первичная «книжность» всякой книги, сама сущность категории книги, раскрывается не иначе, как риторика, снимающая категориальность с самой письменности, значащая письменность, как непрерывность времени. Чистый язык науки есть «чистая» риторика, язык мегаунаки, язык реальности — есть «чистый разум».

Язык науки, как всегда устное внутреннее слово мышления, образующее действительную форму мысли, не есть в своей изначальности язык понятий, но есть язык явлений мышления, мыслей, есть непрерывность смысла, именуемая, как именуется предмет, вещь, «риторикой». Так, Деррида «отрицает не интенциональность, референцию или самосознание, но только метафизическое представление, что существует, какого-либо рода непосредственный контакт Я с самим собой или с другим Я, или с его объектами взаимодействия вне царства знаков»5. Сам Деррида ссылается на Ницше, Фрейда и Хайдеггера, хотя и критикует их концепции как явно недостаточные для окончательной деконструкции метафизики: «Я, возможно, привел бы в качестве примера ницшеанскую критику метафизики, критику понятий бытия и знака (знака без наличествующей истины); фрейдовскую критику самоналичия, т.е. критику самосознания, субъекта, самотождественности и самообладания; хайдеггеровскую деструкцию метафизики, онтотеологии, определения бытия, как наличия»6. Деррида стоит на пороге открытия точки изначальной сходимости-расхождения (обладает этой точкой осмысленности в письме) проекта «критики чистого разума» Декарта — Канта — Гегеля и проекта «критики чистого разума» Маркса — Ницше — Фрейда; Деррида, с одной стороны завершает срединный путь проекта «критики чистого разума» Гуссерля — Хайдеггера — Дерриды, с другой стороны, предраскрывает тайну человеческого сознания, говоря, что оно, сознание, есть последовательный, окончательный, самозамкнутый солиптизм.

«Чистый разум» существует, эксплицируется, и есть не что иное, как солиптизм, абсолютная система абсолютного солиптизма. Программа дефеноменологизации вызревает из деконструктивизма непосредственно, как вдруг оживает в горах ледник и начинает двигаться в неожиданное для всех, кроме него самого, время. Внутри «целостного человека», таким образом, расположена машина, некоторая техногенная, технопроизводящая сущность солиптизма. Невероятна плотность солиптического ядра сознания, в качестве мифа о которой можно рассматривать астрофизические штудии о «черных дырах», местах с абсолютными значениями гравитации.

Солиптизм как естественная система сознания до сих пор не был открыт потому, что его поверхность имеет вид ленты Мёбиуса, т. е. движение по этой поверхности в акте всякого восприятия будет всегда движением в одной плоскости, в то время как происходит действительное движение, все движение во всех формах в целом.

Человек есть прежде всего естественный философ-солиптист, если давать второе определение человека после Аристотеля, вторую сущность определения Аристотеля, сущность политического, расположенного на поверхности животного.

Рассудок — это и есть машина солиптизма, или сущностный зрительный нерв философии Канта. Сам рассудок всегда уже имеет дело только с самим собой.

Слово выводит рассудок за собственные его пределы, образуя сферу мышления, абсолютно закрытую от рассудка. Риторика — то самое «царство божие», которое единственно «не от мира» солиптизма. Солиптизм интегрирует в себя действительность, реальность изначально, продуктом чего является всегда знак как множество знаков, но никогда не слово как множество слов. Понятие располагается, двигается по поверхности знака, образуя значение, как результат движения понятия, но ему не подняться в царство риторики на крыльях «логоса», не преодолеть солиптизм. Символизм также не способен преодолеть солиптизм, будучи его продуктом. Как происходит мышление внутри абсолютной плотности рассудка — вот центральная проблема, центральный эксперимент, перед которым остановилась современная наука. Постановка вопроса о языке науке как основании истинности научных суждений (теорий, экспериментов, устройств) есть вопрос о теории солиптизма. Теория солиптизма может быть раскрыта только с точки зрения риторики. Речь прежде всего идет о форме слова — в самом безусловном и необходимом смысле, о формуле слова, которая покоится, пребывает над рассудком. Формула слова скрывается за известным из истории философии проектом логического богодоказательства. Логоцентризм изначально преодолен самим фактом образования непосредственности человеческого рассудка как формы солиптизма, иначе бы еще «безвидный дух носился над пустой землей».

3. Число

Деррида критикует учение о «смысле бытия вообще как наличия со всеми подопределениями, которые зависят от этой общей формы и которые организуют в ней свою систему и свою историческую связь (наличие-соответствие вещи взгляду на нее как на eidos, наличие как субстанция (сущность), существование (ousia), временное наличие, как точка (stigme) данного мгновения или момента (non), наличие соgitо самому себе, своему сознанию, своей субъективности, соналичие другого и себя, интерсубъективность как интенциональный феномен эго)»7. «Феноменологическая редукция» самой феноменологии схватывает первичный акт солиптизма как число. Самоочевидность как свойство человеческого рассудка может и должна быть радикально переосмыслена в теории солиптизма. Элементом, единицей, и, одновременно, субстанцией рассудка, формой мысли внутри рассудка, основанием и средством риторики рассудка является число. Собственно говоря, то, что является единицей рассудка, не может быть ни чем иным, кроме, как единицей самой по себе. Число есть объект теории солиптизма, техническая, технопроизводящая и техногенная сущность машины солиптизма. Рассудок, с другой стороны (но в той же плоскости), сообразно ленте Мёбиуса, есть «маленький человек», образ русской литературы, который всегда есть «часть человека», как это видно у Гоголя в повестях «Нос», «Шинель». Число есть, в самом безусловном и необходимом смысле, «то, чт. е. », «Это», само слово «есть». Человек (рассудок) числит, исчисляет, вычисляет — когда мыслит, осмысливает, сознает. Таково человеческое измерение риторики — чистое исчисление, исчисление само по себе.

Мир, естественно, не состоит из чисел, как риторика, естественно, не состоит из набора слов. Мир, как и риторика, вообще не состоит из чего бы то ни было, он даже не присутствует, наличествует или существует, каким-либо образом, выводимым из солиптизма, он, в самом безусловном и необходимом смысле, есть время. Время есть «перводвигатель» естественной теории солиптизма, граница, объемлющая место солиптизма. Высшим пределом солиптизма может быть исключительно открытие формулы слова в виде формулы времени. Пространство солиптизма управляется формулой времени, образовано идеей времени, наполнено абсолютной плотностью мировой религии рассудка — мифом о живом кольце времени. Число рассудка есть формула, образующая форму слова человека. Время числа рассудка образует смысл человеческого слова. Число времени числа рассудка образует значение человеческого слова. Сам же рассудок есть имя для числа ничто. Понятие, таким образом, есть фикция, есть простое закрытие одного ничто другим, есть последовательность восприятия действительности числа, не имеющая отношения к действительности. Число может быть формализовано, «схвачено» только в риторике, как тождество и различие двух величин — (1) тождества смысла и значения и (2) различия смысла и значения. Число, таким образом, есть дефиниция сама по себе, суть человеческое исчисление риторики. Научная теория, таким образом, есть человеческое измерение риторики, продукт человеческого исчисления риторики. Ничто располагается «между» числами таким образом, что снимает вопрос о составе мира, деконструирует вопрос о составе как таковой.

Истинное понимание числа только и деконструирует проект метафизики, захватывая его горизонт. Число снимает проблему наличия, присутствия, представления в виде вопроса о числе, раскрывая присутствие как неделимость в присутствии делимости, как истину в присутствии атомизма.

4. Численность. О спасении структуры

«Обязательный канон» теории постструктурализма еще в значительной степени сращен с объектом своей критики — метафизикой. Новое понимание числа, риторическое меганаучное понимание позволяет не терять силы в борьбе с метафизикой, а двинуться дальше по пути действительного мышления. Теория риторики доводит базовые идеи постструктурализма до «риторического конца», до универсальной теоретической дефинитивной структуры. Базовые идеи постструктурализма порождает опыт дефинирующего разума, герменевтико-гносеологический опыт числа. Идея децентрации структуры раскрывается, как «экспериментальное» («онтологический опыт», по выражению Гадамера) самообнаружение солиптизма, фиксация числа, как того герменевтико-гносеологического сдвига, который непременно образуется в ходе дефинитивного осмысления предметности (феноменологической редукции феноменологии), — в универсальном акте риторики, показующем солиптизм. Идея «следа» по-следовательно раскрывается в солиптической теории значения. Критика многозначного понятия «наличие» и концепции «целостного человека», а также утверждение принципа «свободной игры мысли» и отрицание самой возможности существования, какого-либо первоначала, «первопричины», «происхождения» любого феномена — всё это находит свое выражение в солиптической теории смысла. Не понятие «центра структуры» определяет сам принцип «структурности структуры», но число само по себе, самим фактом невозможности своего неналичия, т. е. посредством некоторого связанного времени, не только ориентирует и организует структуру, но и поощряет свободную игру элементов внутри целостной формы. Феномен логического богодоказательства, образующий существо метафизического проекта, недостаточно солиптичен — именно в этом основа краха проекта метафизики.

«Таким образом, всегда считалось, что центр, который уникален уже по определению, представляет собой в структуре именно то, что управляет этой структурой, в то же время само избегает структурности. Вот почему классическая мысль, занимающаяся проблемой структуры, могла бы сказать, что центр парадоксальным образом находится внутри структуры и вне ее. Центр находится в центре целостности и, однако, ей не принадлежит, эта целостность имеет свой центр где-то в другом месте. Центр не является центром»8. Структура всего лишь, всегда и прежде всего — часть системы. В риторическом переводе на язык меганауки, это суждение дает дефиницию структуры. Структура есть число системы, есть форма существования системы во времени, форма существования пространства во времени, из времени, до и после времени, в специальном научном смысле — временной срез системы. Машина солиптизма работает на системной функции пространства, раскрываемой как численность. В системе есть также и, наряду со структурой, центр, «новый центр». Дефиниция «нового центра», в том смысле, что в неизмеряемый, но исчислимый момент времени структура всегда соотносится со всегда новым центром, — есть время. Солиптизм и есть, в самом безусловном и необходимом смысле, система, система мышления, то, что скрывалось, защищалось проектом метафизики. Физический миф о солиптизме называет его, как «абсолютно черное тело». Ислам призывает прикоснуться к нему, как к священному камню в Мекке. Малевич пишет «черный квадрат». И так далее. «Вся история концепции структуры ... может быть представлена как ряд субституций одного центра другим, как взаимосвязанная цепь определений этого центра. Последовательно и регулируемым образом центр получал различные формы и названия. История метафизики, как и история Запада, является историей этих метафор и метонимий. Ее матрица ... служит определением бытия, как наличия во всех смыслах этого слова. Вполне возможно показать, что все эти названия связаны с фундаментальными понятиями, с первоначалами или с центром, который всегда обозначал константу наличия — эйдос, архе, телос, энергия, усия (сущность, субстанция, субъект), алетейя, трансцедентальность, сознание или совесть, Бог, человек и так далее».

«Новый центр» — это центр риторики. В некоторых своих работах, в частности в «Голосе и феномене» Деррида рассматривает этот «центр», как «сознание», «соgitо» или «феноменологический голос». Риторика производит по-следовательную дефеноменологизацию голоса, раскрывая его как метод естественной теории солиптизма, теории естественных законов чистого разума, естественных законов природы чистого разума. Голос раскрывается как арифметика, возникающая на основе числа, по краям числа (интонация). Нет другой арифметики, кроме голоса, — нет другой теории числа. Универсальная зпистема западноевропейского мышления, характеризуемая Дерридой, как «логоцентрическая метафизика» преодолевается Риторикой, которая редуцирует «текстуальность» к солиптизму, что ограничивает произвол интерпретации до порога отсутствия числа, т. е. до невозможности настоящего произвола.

Ничего не создается вне численности. Любой наблюдатель (гносеолог-солиптист) неизбежно находится «внутри числа», т.е. в рамках определенного «исторического в смысле истории Времени» солиптизма. Риторика формирует математические начала космологии (астро-физико-математической теории вселенной) ровно в той же степени, в какой образует арифметические начала физики элементарных частиц. Математика и физика — это в значительно большей степени голос, нежели риторика, имеющая дело со словами. Голос — это гносеология, познавательная функция рассудка. Голос спасает структуру, голос выводит из численности число, формирует произведения числа, структурирует жизненный мир солиптизма. Мир численности — новый мир, с которым непосредственно соприкасается голос риторики. Мир численности непосредственно производит «Книгу природы», категориальную структуру природы. Категория, являющаяся естественным произведением числа, образует отношение между структурой системы и «новым центром» системы — отношение численности. Солиптическая теория категорий снимает теорию множеств, снимает формальную и математическую логику в риторике. Универсальная теория систем воссоздается прежде всего как риторическая теория численности, раскрывающая действительное отношение числа и численности посредством времени. Время «схватывается» как универсальная структура численности, так как является естественной системой численности, проявляясь в виде «нового центра» численности. Голос времени (слово) раскрывает демиургическую (риторическую) функцию творения мира из численности посредством числа. Отношение числа к численности есть структура самого времени, «новый центр» которой (структуры) именуется «пространство». Численность, вообще говоря, всегда есть какая-нибудь формула.

5. Значение и смысл как число

«Знание того, что является категорией — что является языком, теорией языка, как системы, наукой о языке в целом и так далее — было бы невозможно без возникновения четкого понятия категории вообще, понятия, главной задачей которого, как раз и было проблематизировать эту простую оппозицию двух предполагаемых сущностей, таких как язык и мысль»10.

Риторическая теория категорий раскрывает категорию как риторическую фигуру системы. Система же всегда есть солиптическая система. Риторика требует введения только двух категорий: категории значения и категории смысла. Значение и смысл, фиксируемые феноменологией, суть, на деле, «органы чувств» солиптизма — зрение и слух голоса, рассудок и ум голоса.

Голос соотносится со временем в качестве числа. Голос образует телесность числа. Дефеноменологизация человека как стратегического феномена культуры (истории), как феномена письменной культуры раскрывает сознание человека в виде солиптической теории множества, в виде особого солиптического единства, выражаемого действительностью истинного числового ряда. Численность раскрывается в мире численности, как смысл — и прежде всего как риторический смысл. Число раскрывается, выводится в мире численности как значение — и прежде всего как риторическое значение. Голос образует язык науки. Фактичность языка науки и есть, собственно говоря, меганаука. Те или иные значения и смыслы определяются категориальным числом, местом категории в системе, определяющем время (сущность) ее работы по образованию структурности структуры в каждый раз новом пространстве «нового центра». Категории чистого языка науки являются основоположениями меганауки, описывают число в виде системы солиптизма, располагающей солиптической структурой и новым (солиптическим) центром. «Категории являются и фигурами (skhemata), посредством которых бытие, собственно говоря, выражается настолько, насколько оно вообще может быть выражено через многочисленные искажения, во множестве тропов. Система категорий — это система способов конструирования бытия. Она соотносит проблематику аналогии бытия — во всей одновременности своей неоднозначности и однозначности — с проблематикой метафоры в целом. Аристотель открыто связывает их вместе, утверждая, что лучшая метафора устанавливается по аналогии спропорциональностью».

Мир метафоры, воспринимаемый постструктуралистами как «бесконечный, безграничный текст», на самом деле является таковым из сущности математического. Число есть голос (перво-акт, перво-жест) человеческого существа, первое слово солиптического сознания. Числом человек прикасается к миру, миру численности, вбирающему человека в себя как собственную поверхность и образующему его (человека) в виде памяти, движения по поверхности ленты Мёбиуса, — образующему риторическую фигуру, нечто, «именуемое» человек. Риторический характер движения, характер работы категории, изображается движением по поверхности ленты Мёбиуса в том смысле, в каком это движение всегда происходит в одной плоскости — в плоскости риторики. Греческий «внешний вид», телесность человека — это прежде всего риторическая фигура. Риторическая фигура образуется работой категорий, это, своего рода, скульптура числа. Движение риторических фигур, именуемое «память», служит источником возникновения грамматики, чистой структурности структуры, «новым центром» которой выступает литература, вместе с которой они образуют письменность в качестве системы.

Проблема происхождения грамматики может быть раскрыта на путях интерпретации языка науки, языка солиптизма как непосредственного языка, языка самого по себе, производящего язык человеческий (речь) в движении риторических фигур.

Феномен грамматики является попыткой искусственного воспроизведения солиптической машины, фундаментальным припоминанием солиптической тайны рассудка. «Критика чистого разума» редуцируется к «критике способности суждения». Работа категорий производит пространство системы. Структура работы категорий образует пространственную систему. Число категории определяется «новым центром» в качестве времени числа категории. Работа двух категорий (категории значения и категории смысла) образует, собственно говоря, единицу. Значение единицы солиптизма есть истинное значение. Смысл единицы солиптизма есть истинный смысл. Вместе, в духе солиптизма, они образуют истину, истину суждения. Русское понимание истины сродни ощущению от знаменитого опыта с двумя соединяемыми металлическими полусферами, образующими сферу, из которой выкачивается воздух, и кои не могут растащить с десяток лошадиных сил.

6. Новое научное мышление

Новое научное мышление неизбежно станет краеугольным положением «риторической чувствительности», ее тезисом о неизбежности солиптичности всякого мышления, в которой философские, литературоведческие проблемы рассматриваются как неразрывно спаянные, скрепленные с актуальными научными проблемами риторической природой языка, как «сращенные воедино предел и беспредельное», по выражению Платона. Методика дерридеанского анализа философского текста не только вполне применима для анализа проблем современной науки, но и в результате риторико-рефлексивного преобразования (формализации) может образовать сущность фундаментальной программы рефлексии современного физико-математического знания. Основная проблема и трудность современного физико-математического знания состоит сегодня не столько в системном усложении экспериментальной практики и образовавшемся «онтологическом застое» в области фундаментальной теории, сколько в проблеме отделения терминологии («научного письма») от продуктивной предметности (сущности техники, по выражению Хайдеггера) физико-математических наук. Если наука — всего лишь род терминологического письма, то тогда «задача уже определена: исследовать ... текст (Деррида пишет здесь о философском тексте. — С. Ш.) в его формальной структуре, его риторическую организацию, специфику и разнообразие его текстуальных типов, его модели экспозиции и порождения — за пределами того, что некогда называлось жанрами, — и, далее, пространство его мизансцен и его синтаксис, который не просто представляет собой артикуляцию его означаемых и их соотнесенность с бытием или истиной, но также диспозицию его процедур и всего с ними связанного»12.

Фундаментальная проблема современной науки, проблема времени, тогда раскрывается, как проблема оснований языка науки, языка меганауки.

7. Критика традиционной концепции знака и проблема термодинамики

Позиция структурной лингвистики о том, что «означающее НЕМОТИВИРОВАНО, т. е. произвольно по отношению к данному означаемому, с которым у него нет в действительности никакой естественной связи»13, в значительной степени опираясь на анализ Дерриды, может быть распространена и на современное физико-математическое знание. Для нового понимания сущности научного термина выдающееся значение имеет вывод Дерриды о том, что слово и обозначаемое им понятие, т. е. слово и мысль, слово и смысл, никогда не могут быть одним и тем же, поскольку то, что обозначается, никогда не присутствует, не «наличествует» в знаке.

Научный термин в этом смысле является идеальным объектом деконструкции. Вся проблема современной физики как фундаментальная проблема языка физики коренится в традиционной для всякого языка вообще проблеме рефлексии, проблеме разрыва между смыслом и значением понятия времени, между понятием времени, употребляемым в физике, но не выявленным, не раскрытым, и значением, значимостью времени в физике. Программа рефлексии физического знания состоит в физической и математической формализации понятия времени, которая придаст мощнейший импульс непосредственному знанию современной физики, выражающему значимости времени, возведет новое качество физической процессуальности, новое качество выразимости языка физики. Программа рефлексии современного физического знания рассматривает всю совокупность разделов современной физики, как термино-логию.

Под «термином» понимается здесь «oпределитель времени», т. е. фиксация времени, как физической процессуальности особого рода, с одной стороны, и раскрытие единственного смысла физической процессуальности, как «явления времени», с другой стороны.

Говоря яснее, как «определители времени» раскрываются для нас фундаментальные физические «термины» в программе рефлексии физики — «скорость», «ускорение», «импульс», «инерция», «энергия», «тепловое движение», «работа», «флуктуации», «электрическое поле», «электрический заряд», «электрический ток», «диэлектрик», «полупроводник», «плазма», «магнитное поле», «атом», «индукция», «электрический ток», «колебания», «волны», «тепловое излучение», «фотон», «радиоактивность», «фундаментальные взаимодействия элементарных частиц». Таким образом, программа рефлексии физического знания переопределяет физическое понятие времени. Время как измерение физического процесса посредством рефлексии современной физики раскрывается, как его единственная и основная сущность, причина, основание, генезис и структура. Универсальный физический процесс раскрывается, как непосредственный процесс времени. Время происходит не так, как показывают атомные часы (здесь речь идет лишь о значении времени), время само по себе происходит как «скорость», «ускорение», «импульс», «инерция», «энергия», «тепловое движение», «работа», «флуктуации», «электрическое поле», «электрический заряд», «электрический ток», «диэлектрик», «полупроводник», «плазма», «магнитное поле», «атом», «индукция», «электрический ток», «колебания», «волны», «тепловое излучение», «фотон», «радиоактивность», «фундаментальные взаимодействия элементарных частиц». Время в своей непосредственности, как фундаментальная реальность физики и раскрывается всей своей структурой в ее развитии и становлении, как «скорость», «ускорение», «импульс», «инерция», «энергия», «тепловое движение», «работа», «флуктуации», «электрическое поле», «электрический заряд», «электрический ток», «диэлектрик», «полупроводник», «плазма», «магнитное поле», «атом», «индукция», «электрический ток», «колебания», «волны», «тепловое излучение», «фотон», «радиоактивность», «фундаментальные взаимодействия элементарных частиц». Время это и есть та самая «материя» физических процессов. Современная физика в каждом из своих «разделов» имеет дело со временем, конкретное знание каждого раздела современной физики есть определенная формализации времени, суть представления того или иного физического процесса. Программа рефлексии современной физики состоит в дефиниции материи физических процессов, как времени, когда результатом рефлексии современной физики станет меганаука, раскрывающая самодефиниции времени.

Важнейшее значение для рефлексии основы основ физического знания — термодинамики — имеет предположительное утверждение Дерриды о том, что сама возможность понятия «знака» как указания на реальный предмет предполагает его, предмета, замещение знаком (в той системе различий, которую представляет собой язык) и зависит от отсрочки, от откладывания в будущее непосредственного «схватывания» сознанием этого предмета или представления о нем: «Смысл смысла (в самом общем понимании термина «смысл», а не в качестве его признака) является бесконечным подразумеванием? беспрестанной отсылкой от одного означающего к другому? Если его сила объясняется лишь одной бесконечной сомнительностью, которая не дает означаемому ни передышки, ни покоя, а лишь только все время ... побуждает его к постоянному означиванию и разграничению/отсрочиванию?»14

Термодинамика в совокупности своих начал представляет собой реальную метафизику современного физического знания. Термодинамика образовалась, как остановка науки перед осмыслением солиптической природы мышления. Современное физическое знание стоит сегодня, по сути, перед дилеммой: опровержение теории относительности Эйнштейна, либо опровержение термодинамики, что является для современного физика более «сумашедшим» предположением. Так, например, астрономические данные наблюдений света от квазара показали, что для того чтобы свет от квазара достиг Земли, ему понадобится около 10 млрд лет. При этом ключевая константа, характеризующая отношение световых фотонов и электронов на квазаре, изменилась. Другими словами, характеристики света, идущего от квазара до Земли, после 12 млрд лет не соответствуют тем, что предсказывает теория относительности. Это расхождение можно объяснить либо изменением электронного заряда (означает недействительность второго начала термодинамики), либо изменением скорости света (нарушение основного постулата теории относительности). Термодинамика закрывает собой от физики сущность времени. Время само по себе есть означающее, означаемое знаком «вечный двигатель», «перводвигатель» у Аристотеля. Деконструкция термодинамики, «логоцентризма» современной физики открывает возможность создания чистого языка науки, меганауки.

«Логоцентричность» термодинамики выражается в концепции энтропии, сковывающей развитие современной науки. Для идеальной деконструкции понятия энтропии как центральной структуры фундаментальной терминологии, как знаковой реальности физики употребимо понятие Дерриды, условно переводимое как «различение» (differance), вносящее значение процессуальности, временного рассосредоточения, отсрочки в будущее — в соответствии с двойным значением французского глагола differer — различать и отсрочивать. Деррида утверждает, что «различение» — это «систематическое порождение различий», «производство системы различий»15. Энтропия в данном смысле — это различение природы с самою собой, фиксируемое в акте физического познания. «Различение» есть феноменологическая сущность числа, оно есть «ноумен». Число есть предмет физического знания. Физика изучает число. Физика изучает эффекты, возникающие в связи с существованием числа. Число есть форма существования времени в природе. Число есть реальный объект физики. Число — волна и частица одновременно. Число есть реальный объект, элемент времени, вещь, предмет времени, который, с точки зрения исследователя, есть и волна, и частица.

Число, таким образом, есть предмет, осуществляющий колебательные и волновые процессы. Число излучает.

Проблема современной физики состоит в том, что не определен предмет, который осуществляет (подвержен) процессуальности физики, которая подробно и детально изучена в разделах физики. Этот предмет — число, число числового ряда — как конкретно существующий во времени, из времени, силой времени, предмет, который и обладает всем многообразием качеств, раскрытых в разделах современной физики. Действительная теория чисел возникает как радикальная критика квантовой механики. Квантовая механика развивается, как спекулятивное физическое знание вокруг истинного, но не осознаваемого предмета физического знания. Квантовая физика ближе всех других разделов физики подошла к истинному, но не явному объекту современной физики — к числу. Но остановилась перед ним и порождает фантасмагорические конструкции. Принцип неопределенности Гейзенберга, связанный с проблемой измеримости в физике, в своем последовательном продумывании означает именно разрабатываемое нами обстоятельство: единственный и основной объект всех разделов современной физики — число, как таковое, его реальность, «поведение», закон (законы) его генезиса и структуры, взаимодействие чисел. Нет никакой иной реальности современной физики во всей совокупности ее разделов, нежели число само по себе. Натуральные числа, целые числа, простые числа, дроби, положительные и отрицательные числа, рациональные числа и иррациональные числа суть типы унификации систем. Пространство есть теория чисел. Одна реальная бесконечность числового ряда (счетная бесконечность) и есть пространство само по себе. Отношение реальных чисел есть дефиниция гравитации. Одна реальная бесконечность числового ряда есть «поле». Универсальная теория поля есть сущность референтного поля терминологии. Бесконечный числовой ряд и есть субстанция имени «природа», он есть процесс времени как материи всякого осуществления. Число, универсальное и конкретное, и есть реальность, скрывающаяся под именем «тело» в классической механике. Внутренние отношения числового ряда и образуют прозрачное пространство физики. Квантовая физика (механика) исчезает в теории чисел. Новая теория чисел есть единая теория физических взаимодействий, в которой субстантивируются различия объектов разделов физики. Число есть «скорость», «ускорение», «импульс», «инерция», «энергия», «тепловое движение», «работа», «флуктуации», «электрическое поле», «электрический заряд», «электрический ток», «диэлектрик», «полупроводник», «плазма», «магнитное поле», «атом», «индукция», «электрический ток», «колебания», «волны», «тепловое излучение», «фотон», «радиоактивность», «фундаментальные взаимодействия элементарных частиц». Число есть изначальный предмет физики, совпадающий с сущностью математики. Все физические эксперименты суть эксперименты «внутри» числового ряда, эксперименты с конкретными числами, эксперименты в области взаимодействия чисел, эксперименты, опирающиеся на реальную бесконечность одного, но реально существующего числового ряда.

Общая теория чисел есть искомая «общая теория поля». Физическое поле есть бесконечный числовой ряд различных типов чисел. По той простой причине, что существуют различные по своей качественности (собственно числовой) числа — натуральные числа, целые числа, простые числа, дроби, положительные и отрицательные числа, рациональные числа и иррациональные числа. Т. е. числовой ряд вбирает в себя качественные различия физических процессов, присутствует прозрачностью и оборачиваемостью всех физических процессов. Нет никакой природы, изучаемой физикой, кроме, как «эт. е. » числовой ряд сам по себе, единственный и бесконечный. «Через этот ряд последовательных дополнений проявляется закон: закон бесконечно взаимосвязанных рядов, неизбежно умножающий количество дополняющих опосредований, которые и порождают это ощущение той самой вещи, чье появление они все время задерживают: впечатление от самой этой вещи, ее непосредственность оказывается результатом вторичного восприятия. Все начинается с посредника»16.

Само различие типов чисел есть действительная физическая реальность физических процессов, представленных в разделах современной физики. Различие типов чисел есть реальная форма различия физических взаимодействий и видов физической материи. «Различение» есть различение типов чисел в аспекте делимости прежде всего. Таким образом, выполнено условие, в рамках которого Деррида прямо называет «дополнение» другим наименованием «различения»: «Концепция дополнения... совмещает в себе два значения, чье совместное сожительство столь же странно, как и необходимо. Дополнение, как таковое прибавляет себя к чему-то, т. е. является излишком, полнотой, обогащающей другую полноту, высшей степенью наличия...»17.

8. Формула единицы

Дальнейшее развитие позиции Дерриды состоит в раскрытии солиптической природы «семиотического освоения» действительности. В структуре числового ряда оппозитивное различие (difference) заменяется различением (differance), сосуществованием множества не тождественных друг другу, но вполне равноправных смыслов. Оставляя друг на друге «следы», т. е. формируя значения, эти смыслы порождают само понятие о «новом центре», об абсолютном смысле времени. «След» есть прежде всего значение как результат исчисления.

Необходим и возможен переход от семиотики к механике времени. Этот переход намечен Декартом. Голос, являющийся проявлением числа, самой поверхностью, «корой реальности», по метафоре Гегеля, числа, и есть, в самом безусловном и необходимом смысле, то самое Я, которое звучит в знаменитом изречении Декарта: «Я мыслю, следовательно, я существую» (Cogito ergo sum). «Сogito» раскрывается Дерридой как «трансцендентальное означаемое», как «классический центр», безответственно властвующий над структурой. Система чистого разума, структура которого идентифицируется в соответствии со структурой времени, возможна как «новый центр» — трансцендентное означающее, но никогда не означаемое. Таким образом, мы имеем дело с риторической структурой богодоказательства, деконструирующей семиотический атеизм современной науки, наличный в содержательной форме термодинамики.

Риторическая структура богодоказательства — это прежде всего последовательная дефеноменологизация «феноменологического голоса», который Деррида называет «голосом, взятым в феноменологическом смысле, речью в ее трансцендентальной плоти, дыханием интенциональной одушевленности, трансформирующей тело слова... в духовную телесность. Феноменологический голос и будет этой духовной плотью, которая продолжает говорить и наличествовать себе самой — ПРИСЛУШИВАТЬСЯ К СЕБЕ — в отсутствие мира»18.

Раскрытие голоса как языка науки, речи в ее «трансцендентной плоти» как числовой структуры разума, выводящей солиптизм к «скорости света», к несокрытой тайне времени — риторическое начало того, чему у переписчика трудов Аристотеля нашлось имя «метафизика» как «следа» текста «Физики». Так Ньютон создавал «Математические начала натурфилософии» для того, что именовалось натурфилософией, но уже тогда было физикой.

Риторическая структура богодоказательства — это также универсальное исчисление, исчисление само по себе. Универсальное исчисление, исчисляющая риторика, в корне отлично от дифференциального, интегрального и иных аналитических исчислений. Универсальное исчисление исходит из понятия (формулы) единицы. Идея бесконечно малой величины, лежащая в основе современных частных исчислений, идея флюксии Ньютона, подлежит фундаментальной рефлексии». Исчисление бесконечно малых должно смениться исчислением в отсутствии первоначала, в отсутствии единицы исчисления, проект которого может быть выражен словами Дерриды о том, что: «... никогда ничего не существовало кроме письма, никогда ничего не было, кроме дополнений и замещающих обозначений, способных возникнуть лишь только в цепи дифференцированных референций.

«Реальное» вторгается и дополняется, приобретая смысл только от следа или апелляции к дополнению. И так далее до бесконечности, поскольку то, что мы прочли в тексте: абсолютное наличие. Природа, то, что именуется такими словами, как «настоящая мать» и т. д., — уже навсегда ушло, никогда не существовало; то, что порождает смысл и язык, является письмом, понимаемым, как исчезновение наличия»19.

Исчисление в отсутствии первоначала возможно лишь, как действие структуры трансцендентного означающего. Система настоящего исчисления есть чистое действие чистого разума, разум в чистом виде. Именно эту систему искали и предвкушали метафизики, метафизическая самоидентификация которых скрывала от них несокрытую тайну времени, данную в изначальности риторики — в человеческом голосе самом по себе, как в чистой структуре. Идея наблюдателя («говорения») есть лексическое описание проекта синтетического исчисления. Синтетическое исчисление есть простой дедуктивный вывод из численности. В синтетическом исчислении измеримость тождественна исчислению, значение тождественно процессу, значение образует процесс, которого до значения не было в «природе», в действительности числового ряда. Проблема современного научного знания таким образом — это проблема создания синтетического исчисления.

Основная операция синтетического исчисления — представление числа цифрой.

Огромное значение для подобной постановки вопроса, немыслимой для современного ученого, для разработки вопроса о различении числа и цифры имеет попытка Дерриды значительно ослабить связь между означающим и означаемым, заключающаяся в противопоставлении phone (звука, голоса, живой речи) gramme (черте, знаку, букве, письму). «Phone на самом деле является означающей субстанцией, которая дается сознанию, как наиболее интимно связанная с представлением об обозначаемом понятии. Голос с этой точки зрения репрезентирует само сознание... Создается впечатление, что означающее и означаемое не только соединяются воедино, но в зтой путанице кажется, что означающее самоустраняется или становится прозрачным, чтобы позволить понятию предстать в своей собственной самодостаточности, как оно есть, не обоснованное ни чем иным, кроме, как своим собственным наличием»20.

Представление числа цифрой есть результат рефлексии числа, есть «объектное поле» действия сил механики времени, сил трансцендентного означающего. Подобно тому, как представление слова понятием (образом) есть результат рефлексии слова. Рефлексия слова осуществляется посредством чтения письма.

Понятие «письма» у Дерриды, по мнению исследователей его философии, выходит за пределы его проблематики, как «материальной фиксации» лингвистических знаков в виде письменного текста: «Если «письмо» означает запись и особенно долговременный процесс институированных знаков (а это и является единственным нередуцируемым ядром концепции письма), то тогда письмо в целом охватывает всю сферу применения лингвистических знаков. Сама идея институирования, отсюда и произвольность знака, немыслимы вне и до горизонта письма»21.

Рефлексия числа осуществляется посредством математизации физики. Книга природы (физики) написана на языке математики (читается математикой). «Книга природы», меганаука, таким образом есть представление, изложение, описание чисел цифрами. Подобно тому, как книга есть представление, формализация слов буквами, лексическими и грамматическими формами. Таким образом, теория чисел и есть, собственно говоря, универсальная теория природы. Исчисление есть таким образом универсальный процесс природы (природа как процесс), развитие само по себе, процесс, представленный в цифровой форме. Представление числа цифрой есть фундаментальная технология исчисления, ноуменологическое существо феноменологии развития, основание техники как таковой. Так и представление слова образом (понятием) есть фундаментальная технология мышления, есть, собственно говоря, риторическая рефлексия.

Раскроем существо, феномен представления числа цифрой, как представление смысла значением — такова и будет технология синтетического исчиcления. Фундаментальное положение синтетического исчисления есть, в самом безусловном и необходимом смысле, формула единицы. Бесконечно малая величина аналитических исчислений есть, собственно говоря, также единица, как нечто одно, фиксируемое посредством анализа. Формула единицы есть дефиниция единицы, так как само понятие формулы единицы есть результат рефлексии числа. Формула единицы есть новая данность, заданность трансецендентной структуры богодоказательства. Формула единицы доказывает, показывает, выражает конкретно силу слова, является моделью слова, формой сущности голоса. Формула единицы есть устройство Вселенной в соответствии с принципом слова, когда самооформление слова есть произведение бытия, Книга бытия. Так, самооформление числа есть произведение природы, Книги вселенной. Формула единицы, в самом безусловном и необходимом смысле, есть формула времени. Синтетическое исчисление есть форма риторики. Трансцендентное означающее есть как, впрочем, и трансцендентное означаемое.

Мысль. Хроноцентрический мир

1. Хроноцентрический мир

«Земля (Вселенная) есть лента Мёбиуса (солиптическая лента)». Знание есть сила, производящая мир. Знание есть также путь. Началом настоящего пути является геоцентрическая система мира. Геоцентрическая система мира есть первое знание, до этого первого знания был миф, ничто, из которого появилось первое знание. Геоцентрический мир как мир геоцентрического знания есть первое сознание. Первое человеческое сознание — это геоцентрический мир сам по себе, в чистом виде. Геоцентрический мир существует вместе с геоцентрическим знанием как его (первое) человеческое сознание. Геоцентрический мир тождествен первому человеческому сознанию. Геоцентрическая система мира есть генезис системы как таковой. Геоцентрический мир, вопреки обычным представлениям науки, не только не «разрушился» (не «опровергнут»), но является одним из неизменных оснований сознания как человеческого сознания, присутствует, как фундаментальная структура сознания, формирующая повседневность. Сущностью повседневности является геоцентрический мир сознания. Коперник не изменил тех реальных представлений, которыми образуется, удерживается повседневность как нечто одно, действительное. Эффекты, в результате которых геоцентрическая система мира постепенно, а затем одним рывком была сменена в истории познания гелиоцентрической системой (смена дня и ночи, линия горизонта, «возвращение в ту же точку при движении по прямой по поверхности Земли», доказывающие, что «земля есмъ шар») — суть эффекты самоописания геоцентрического сознания, изменяющего это сознание. Гелиоцентрический мир — это геоцентрический мир, существующий во времени. В таком виде он есть уже у Аристотеля в его учении о перводвигателе.

Вышеописанные эффекты идентичны современным эффектам теории относительности, квантовой механики и астрофизики именно в качестве эффектов сознания, примыкающего к знанию, производящему мир. Иначе говоря, гелиоцентрический мир также постепенно, а скоро, очевидно, одним рывком сменится. Децентрация геоцентрического мира привела к образованию «нового центра» — «Гелиос». Децентрация есть, вообще говоря, язык. Язык есть то, чем в действительности является жизнь. Центр, децентрация, периферия суть «тик» («течь») времени, как составляющие, образующие структуры. То, как схватывается время, — есть то, как производится бытие. Геоцентрическое знание есть первое знание о времени. Геоцентричность есть первая сущность, первое явление времени. Время есть замысел мира, замысливающий, производящий мир. Гелиоцентрическое сознание есть середина пути знания, но никак не его конец. Гелиоцентрическое сознание принципиально не завершено, это сознание переходного периода — современное сознание западноевропейской цивилизации. Гелиоцентрическое сознание есть вторая сущность времени, открытое бытие, многообразие действительности времени. Децентрация гелиоцентрического мира вызывает попутно рецидивы, солипсические призраки геоцентрического мира, вытаскиваемого не на свое место и образующего «тоталитаризм», когда побочный продукт децентрации занимает место ее действительного результата. Есть, таким образом, окончательное знание, которое знает конец пути знания, после которого прекращается путь знания и открывается бытие знания как истины. Попросту говоря, время есть. Истинным результатом децентрации гелиоцентрического мира является, образуется, становится хроноцентрический мир. Собственно говоря, децентрация хроноцентрического мира есть универсальная структура акта творения — таково истинное представление мировой религии, как сквозного истинного представления всех мировых религий. Человеческое представление о времени («неискоренимая иллюзия времени», по Эйнштейну) и есть, собственно говоря, то единственное представление о времени, которое мы разбираем. Помимо этого представления есть, вероятно, еще, какие-либо нечеловеческие представления о времени, не известные нам сегодня, и есть само время.

Таким образом, мы выявляем истинное человеческое представление о времени, которое скрывается за делимостью времени на прошлое, настоящее и будущее. Время человеческого бытия — Сознание — делимо на геоцентрический мир, гелиоцентрический мир и хроноцентрический мир в том смысле, что оно особым (человеческим) образом неделимо и непрерывно в том, что геоцентрический мир, гелиоцентрический мир и хроноцентрический мир суть все новые сообразные имена все новых моментов времени для одного и того же солиптического мира. Делимость времени есть, собственно говоря, Вселенная. Посредством же человека, образуя самость человека, время делится на геоцентрическое время, гелиоцентрическое время и хроноцентрическое время (время собственное). Солиптический поворот, таким образом, разрушает иллюзию времени. Делимость времени на прошлое, настоящее и будущее оказывается лишь первым приближением к истинному представлению о делимости времени. Делимость сама по себе стала основой птолемеевского поворота, в котором возникла геоцентрическая система мира. Делимость как идея преодолевала иллюзию тождества делимости и разрушения (уничтожения). Первой теорией делимости была Великая теорема Пифагора. Делимость пространства стала основой коперниканского поворота, в котором возникла гелиоцентрическая система. Знание об истинной делимости пространства преодолевало иллюзию неделимости «абсолютности» пространства — «гео». Второй теорией делимости стал математический анализ. Делимость времени становится основой совершающегося посредством нас солиптического поворота, в котором возникает хроноцентрическая система мира. Знание об истинной делимости времени преодолевает представление о времени как о составе прошлого, настоящего и будущего. Теория делимости времени выражается Великой теоремой Ферма. Птолемеевский поворот, Коперниканский поворот, солиптический поворот — как один Поворот — суть всеобщая форма времени человеческой истории.

Поворот показывает с необходимостью действительную форму мира, Вселенной, Земли — это солиптическая лента (лента Мёбиуса). Довольно странно, что геометры не заметили, что лента Мёбиуса является не только непосредственным доказательством пятого постулата Евклида, но столь же необходимо и отменяет необходимость евклидовой геометрии (аксиоматики) не через ее дополнение искусственными идеями пространства Минковского и геометрии Лобачевского, а через открытие-введение одной простой всеобщей (безопорной) формы — солиптической ленты. Впрочем, догелиоцентрические ученые также постоянно имели дело с «естественными опровержениями» геоцентрической системы, но возникновение гелиоцентрической системы все не происходило до поры до времени. Солиптическая лента должна быть интерпретирована, раскрыта как исчисление, как естественное сквозное исчисление действительного числового ряда. Децентрация геоцентрического мира, образующая существо гелиоцентрического мира, есть сущность техники, развернувшаяся в гелиоцентрическую эпоху. Децентрация гелиоцентрического мира, влекущая за собой переход к хроноцентрическому миру, есть сущность риторики (проявившаяся на завершающей фазе гелиоцентрической эпохи в виде политики, идеологии), которая, безусловно, раскроется в хроноцентрическую эпоху. Бытие (Вселенная) раскроет свои законы именно как Слово, формирующее мир из материи языка. Геоцентрический мир совершенно религиозен, гелиоцентрический мир совершенно политичен, хроноцентрический мир совершенно риторичен, это мир чистого разума. Геоцентрическое и гелиоцентрическое знания выступают, институциализированы как две критики чистого разума, таким образом присутствуют, образуют сознание.

2. Мысль. Мир хроноцентрированного человека

Хроноцентрирование есть совмещение числа и слова. Хроноцентрирование есть техника, метод рефлексии. Число образует материальный корень, тоннель слова. Число есть совокупность значений слова, множество значений слова. Значение слова, как оно есть действительный мир, как оно есть предмет, — есть число. Значение числа есть не цифра, но есть, прежде всего, значение слова, то, чем в действительности является значение слова. Число существует значением слова как факт, событие, предмет действительного мира. Фактичность мира, образуемая значимостью слов, есть численность. Время геоцентрического мира есть письмо. Время гелиоцентрического мира есть техника. Время хроноцентрического мира есть число. Бытие геоцентрического мира есть письменность. Бытие гелиоцентрического мира есть ничто. Бытие хроноцентрического мира есть численность. Письмо и письменность, техника и ничто, число и численность — так произрастает мир из слова, раскрываясь множеством значений слова. Таково становление риторики. Риторика есть система чистого разума. Риторика есть путь от времени к бытию. Восстановление смысла из совокупности (множества) значений есть становление числа словом. Смысл есть формула числа. Формула числа — это постановка вопроса о бытии, об истине, о законе бытия; в формуле числа нет зависимости от значений числа, от геоцентричности, гелиоцентричности, хроноцентричности, есть только число само по себе — чистое бытие слова, самость времени.

Значение слова есть основание числа, в то время как цифра есть изображение, подобие числа. Число есть критерий истинности риторики, как созданное риторикой. Численность есть материальный мир, образуемый риторикой — хроноцентрический мир.

Увидим мысль, посмотрим на мысль. Неделимость числа не есть отрицательная категория только, поскольку существует простое число. Простое число (число само по себе) мы способны увидеть настолько же, насколько способны услышать слово, как понятое, осмысленное. Есть у человека чувство, которое есть число. А именно: Именно о числе самом по себе сообщал Платон, говоря о «внешнем виде», «эйдосе» вещи. Далее все было запутано иррационализмом, путами догеоцентрического мира. Генезис чувства числа — солиптическая природа человеческого рассудка. Его описание возможно, как описание фундаментального отношения к числу, которое образует сущность числа. Подобно тому, как отношение к слову, понимание его, образует сущность, смысл слова. Это чувство есть знание, которое образует сознание.

Слух слова образует человеческий слух, образует вслушивание, слух сам по себе. Видение числа образует человеческое видение («всё, что видит человек») — видение само по себе. Фундаментальное открытие хроноцентрического мира состоит в том, что зрение имеет своим корнем, местом зрения, охватывающем всё зрение, — число, число само по себе. Слово осмысливает услышанное. Число означивает увиденное. Нет услышанного без осмысливания посредством слова. Нет увиденного без означиваемого (означаемо-означающего) посредством числа. Есть, таким образом, внутренний мир. Внутренний мир есть зрячий мир чисел и слышащий мир слов — мир, в котором мы видим числа сами по себе и слышим слова сами по себе. Мы, люди, человек, — во внутреннем мире есть мысль.

Мысль, рассматривающая число и вслушивающаяся в слово и есть сущность человека, — то, что непосредственно происходит человеком. Число, рассматриваемое мыслью, и есть число само по себе. Слово, в которое вслушивается мысль, и есть слово само по себе. Чистое отношение числа и слова есть мышление. Только мышление и существует. Вот что скрывается, охватывает тезис «мыслю, следовательно, существую». Говорение — речение слов — есть человеческое бытие. Смотрение — видение чисел — есть время человеческого бытия. Звуковая реальность слова есть пространство визуальной реальности числа. Действительный числовой ряд образует причинно-следственное кольцо речи как собственного основания и истока — образует мир сознания, как действительный, представленный мир.

Как выглядит мысль? Как она происходит? Мысль происходит как восстановление, добыча слова из числа. Мысль выглядит как звук. Звук извлекается из зримого (зрительного образа). Здесь необходим один существенный риторический поворот (проворот вручную временного кольца до необходимого значения). Мы знаем, что слух воспринимает слышимое (свое) как звук. Необходимо до-понять, что зрение воспринимает зримое (свое) как речь, а не как образ (это недоосмысленное понимание). Слух вслушивает звук, зрение всматривает речь. Таким образом, то, во что мы всматриваемся, что видим, есть, в самом безусловном и необходимом смысле, речь. То, что мы именуем как «вопрос», есть смысл как непосредственное слова. То, что мы именуем, как «ответ», есть значение, как непосредственное числа. Вопрос-ответное отношение есть структура в чистом первозданном виде, есть непосредственность взаимоперехода числа и слова, солиптическая лента Я. Таким образом, есть мысль мышления. Я есть единица, как первозданное бытие числа. Мысль есть формула единицы. Мысль есть жизнь множества простых чисел. Мысль есть, таким образом, и формула жизни, поскольку множество простых чисел и есть формула единицы. Человеческое время делимо на зримое (человеком) — геоцентрический мир, слышимое (человеком) — гелиоцентрический мир, и мыслимое (человеком) — хроноцентрический мир. Время солиптизма образует реальный мир.

Делимость времени на прошлое, настоящее и будущее есть прием научения человека грамматике. Существительное есть истинный смысл прошлого. Глагол есть истинный смысл настоящего. Прилагательное есть истинный смысл будущего. Части речи образуют временные связки. Существительное, глагол и прилагательное суть значимости слова. Существительное есть число. Глагол есть отношение чисел. Прилагательное есть «прилагательное число» — есть квадрат числа. Части речи есть формы чисел и их отношений. Суждение есть (сеть) формула. Отношение «смысл»- «мысль» есть отношение «сеть» — «есть». Вообще говоря, действительно новую «информационную технологию» надо будет мыслить не как «сеть», но, как «с-есть», сетевидение, («с-есть», подобная «со-знанию», «со-бытию», «со-временности»), поскольку то, что есть само слово-связка «есть» — есть число. Суждение есть делимость речи, делимость времени человеческого бытия. Числа лишь только способны образовывать пространство, числом слово побеждает время, образуя пространство. Грамматика выражает числовой смысл слова, образуя значимости — части речи. Речь в совокупности частей речи есть бытие действительного числового ряда. Мысль есть закон чистого разума, закон простых чисел. Мышление —сквозное существо действительного числового ряда — чистая линия простых чисел. Творение мышлением мира выражается Великой теоремой Ферма, раскрывающей структуру времени, как связность трех квадратов, основанную на чистой линии простых чисел. Мысль есть неделимое, мысль ощущается, как простое число, существует, как истинное слово. Мысль есть возникновение единицы из совокупности чисел, из становления множества чисел единицей, как множеством простых чисел. Мысль есть зримая гармония частей речи. Речь возникает не из имен, наименований, буквальных слов и понятий (не из «конкретных слов»), а из семи частей речи — существительного, прилагательного, глагола, причастия, деепричастия, наречия, предлога. Каждая из частей речи есть Я солиптической ленты, момент времени человеческого бытия. Речь, следовательно, есть Семь-Я, жизнь в едином и неделимом времени, пространство само по себе.

Механика времени

1. Пространство есть пространство действительного числового ряда. Всякий физический процесс есть процесс, происходящий в пространстве действительного числового ряда. Число есть единый универсальный объект пространства.

2. Отношение чисел есть свойства пространства. Всякое свойство пространства есть числовое отношение. Всякое числовое отношение есть свойство пространства. Свойство пространства есть физическое явление, физический процесс, являющийся стороной универсального процесса в качестве свойства пространства.

3. Представление числа цифрой имеет структуру — систему координат, поскольку представление числа цифрой есть система отсчета. Представление

числа цифрой есть смысл исчисления, истинное начало отсчета. Представление числа цифрой есть физический процесс. Представление числа цифрой есть универсальное уравнение движения, имеющее одинаковый вид во всех системах координат как в системах отсчета. Представление числа цифрой есть таким образом принцип формализации в механике. Физической формой представления числа цифрой является инерция.

4. Механика времени имеет дело с исчислениями. Движение, равно и всякое воздействие, состояние, есть, собственно говоря, то же самое, что и частица, всякий объект, тело, — т. е. есть, в самом безусловном и необходимом смысле, число. Число есть единый, истинный, универсальный представитель физического мира — индивид физического мира. Знания естествознания о различных первоэлементах (начальных объектов рассмотрения, анализа и моделирования), фиксируемых конкретными дисциплинами с целью последующей математической формализации образуемых на их основе свойств, отношений, состояний, суть принципиально неполное знание о числе. Все частные науки двигаются к единому смыслу — обнаружению существования числа и умению работать сформами этого существования.

5. Представление об исчислении характеризует представления о «близкодействии» и «дальнодействии» как неполные, неистинные представления, в которых не схватывается числовая сущность воздействий. Для числового ряда не имеет значения то представление классической механики, «что смещение одной из частиц мгновенно отражается на остальных частицах в тот же момент времени». Состояние действительного числового ряда есть непосредственное состояние времени. Тело, частица, электрически заряженная частица — таковая последовательность физической рефлексии на самом деле раскрывала «несокрытое» — число, которое до сих пор не осмыслено как непосредственный объект перечисленных выше описаний (дескрипций). Подобное подсознательное развитие физических представлений привело к образованию представления об электромагнитном поле. Представление о том, что «переменное поле — электромагнитная волна — распространяется в вакууме со скоростью света c = 300 000 км/с», есть опытное подтверждение в доступном науке языке действительного существования числа, действительного существования действительного числового ряда, обнаружение числовой границы нечислового мира, объемлющей нечисловой мир как собственное «место». Так называемое положение о постоянстве скорости света есть на деле подсознательное физическое изображение действительной физической сущности Великой теоремы Ферма о связности трех квадратов как универсальной жестко-гибкой структуры действительного числового ряда. Таким образом, принцип постоянства скорости света отражает такое свойство действительного числового ряда как «непрерывность». В пространстве нет ничего, кроме времени. В действительном числовом ряде нет ничего, кроме числа.

6. Гипотеза «эфира» была справедливо отброшена Эйнштейном как физическая гипотеза. В статье «К электродинамике движущихся сред», Эйнштейн впервые с единой точки зрения рассмотрел частицы и поля. Однако, лишь в наши дни стало возможным продвинуть эту точку зрения до раскрытия единой числовой сущности частицы и поля, представлениями о которой, дополняющими друг друга, «частица» и «поле» являются. Таким образом, гипотеза «эфира» (та самая «единая теория поля», на попытки спекулятивной формализации которой Эйнштейн потратил чуть ли не половину жизни) возвращается сегодня уже как математическая гипотеза, гипотеза о существовании численности (действительности числового ряда=действительности времени) как основания физического мира. Астрофизическое существование так называемых черных дыр, которые вскоре будут обнаружены (или уже обнаружены) и в так называемом мире элементарных физических взаимодействий, является безусловным доказательством существования численности.

7. Исчисление есть универсальный, априорно физический процесс, различными представлениями о котором являются «электричество», «магнетизм», «механика» и иные представления о группах (множествах) физических явлений и процессов. Исчисление есть форма существования числа как сущности времени. Таким образом, уравнения Максвелла — уравнения, которым подчиняется электромагнитное поле, и которые не сохраняют свой вид при преобразованиях Галилея, справедливы только в одной выделенной системе отсчета, покоящейся относительно некоторой среды, так называемого математического эфира — численности. Скорость света должна тогда быть разной в разных системах отсчета и, проведя формализацию оптических измерений, можно в принципе определить абсолютную скорость движения Земли. Из анализа интерференционного опыта А. Майкельсона 1881 г., следовало, что с большой точностью скорость Земли относительно эфира равна нулю. Тем самым Земля вроде бы становилась уникальным телом — центром Вселенной, что решительно противоречило астрономическим данным. Для того, чтобы преодолеть эту трудность, теоретиками было предложено несколько искусственных моделей, в которых «эфирный ветер» становился ненаблюдаем. Затем последовало решение Альберта Эйнштейна, который «осознал», что гипотеза эфира является лишней и должна быть отброшена как пережиток старых механистических воззрений. Истинным же решением является математическая формализации гипотезы эфира, некоторые элементы которой были представлены в моделях ненаблюдаемого «эфирного ветра».

8. Теория формализации есть механика времени. Пространство числового ряда неоднородно в том смысле, что в нем есть «выделенные места и направления» — простые числа, «выделенные моменты времени». Теория формализации, таким образом, утверждает, что простое число есть тот физический опыт внутри замкнутой физической системы, который позволяет определить, покоится ли эта система или движется равномерно и прямолинейно (относительно системы бесконечно удаленных тел). Не существует предельной скорости распространения физических объектов и воздействий — чисел, которая одинакова во всех инерциальных системах отсчета. Не существует физического вакуума. «Прямая проверка независимости скорости света от скорости источника» отражает неполноту формализации. Таким образом, все физические явления, включая распространение света (и, следовательно, все законы природы), в различных инерциальных системах отсчета выглядят совершенно одинаково именно в качестве числовых явлений. Такая особенность законов природы, которая носит название лоренцевой инвариантности, имеет своим основанием закон простых чисел. Скорость распространения числа есть бесконечная скорость, которая в силу этого является «самым быстрым способом распространения взаимодействия в физических системах». Существование бесконечной скорости распространения взаимодействия снимает ограничения на модели в релятивистской физике. Оказывается допустимой модель абсолютно твердого тела, так как под воздействием приложенной к нему силы все точки тела мгновенно изменяют свои механические состояния. Такова модель пространства времени.

9. Преобразования Лоренца, обобщающие формулы Галилея перехода от одной инерциальной системы отсчета в другую, являются неполной формализацией истинного математического представления о времени. Поэтому преобразования Лоренца оставляют неизменными уравнения Максвелла. Поэтому необходимо модифицировать не только второй закон Ньютона, но всю механику Ньютона — перед этим остановилась релятивистская механика, основанная на принципе относительности Эйнштейна. Неполноту формализации отражает принцип соответствия, по которому при малых скоростях движения частиц и систем отсчета релятивистские выражения переходят в формулы ньютоновой механики. Необходимо универсальное уравнение, снимающее ограничения как классической, так и релятивистской механики как первой и второй сущности соответственно механики пространства.

10. Необходима механика времени. Необходима формальная концепция времени, преодолевающая неполноту формализации концепции синхронизация часов, лежащей в основе представления о времени в релятивистской теории. Время есть продуктивное отношение чисел по всеобщему основанию делимости числа.

(1) Прошлое есть вычитание само по себе.

(2) Настоящее есть произведение само по себе.

(3) Будущее есть сложение само по себе.

(4) Момент времени есть простое число.

(5) Квадрат числа есть представление числа цифрой, первое состояние числа — состояние пространства.

(6) Закон простых чисел есть Великая теорема Ферма. Теорема о связности трех квадратов как истинной непрерывности времени.

Таковы истинные постулаты теории времени — истинные «математические начала натурфилософии», они же — априорные положения, «врожденные идеи», первичные семиотические дефиниции. Таким образом, не идея одновременности является руководящей аналитикой физического понятия времени, но идея числовой природы времени раскрывает существо физического времени в аспекте его генезиса — принципа делимости числа. Структуру времени выражает Великая теорема Ферма — полное, истинное преобразование само по себе. Время не зависит от синхронизации часов. Синхронизацию часов, находящихся в двух разных точках пространства с помощью световых сигналов, заменяет изначальная синхрония числового ряда как модели языка чисел (числа). Синхрония числового ряда выражается (обусловлена) законом простых чисел. Диахрония числового ряда выражается (обусловлена) Великой теоремой Ферма. Мысленный физический эксперимент, таким образом, раскрывается как суть языковый эксперимент, эксперимент в языке физике, и разрешается в языке числа. Таким образом, мы обнаруживаем, что конечная структура бесконечного числового ряда есть, вообще говоря, универсальная языковая структура, есть Слово. Можно предположить, что мы имеем дело с научной попыткой богодоказательства, ведь, проект новой физики не нуждается в классическом понятии энергии, благодаря гипотезе о том, что энергия числа (числового ряда) принципиально бесконечна.

Числовой ряд (вселенная) есть язык числа, есть мышление чистого разума, выражаемое в слове чистого разума, имеющего форму числа (цифры) как человеческое слово имеет форму звука (графемы). Мыслительные эксперименты, раскрывающие синхронию числового ряда как генезис числа, числовых отношений, а диахронию числового ряда как структуру числа, числовых отношений, — образуют теоретическую основу новой сущности техники, техники (машин) времени, использующей для работы объективные механизмы времени. Механика времени, таким образом, завершает работу, начатую Эйнштейном, по «раскрытию несокрытых» истинных «математических начал натурфилософии».

11. Необходима программа соответствующей рефлексии математики как истинной опытной области физики. Рефлексия математических операций на основе теории формализации приведет к образованию новой теории техники, теории техники времени. Рефлексия значения «t» (температуры) в термодинамике как значения времени приведет к преобразованию термодинамики как вероятностной теории, в математику времени, основанную на законе простых чисел. Число есть истинное состояние физического события. Множество всех событий образуют численность, бесконечномерный мир действительного числового ряда. Мировыми линиями в механике времени обладают только простые числа.

12. Преобразования Лоренца необходимо до-формализовать как возведение числа в степень само по себе — фундаментальную технологию изменения времени.

Изменение времени — изменение скорости течения времени, направления течения времени, числовой полноты и формы времени — суть математические операции с числами в пространстве действительного числового ряда.

Логарифмическое исчисление есть изменение пространства как временной функции времени.

Неделимость как свойство простого числа есть единое основание доформализации физической концепции частицы до физической концепции числа — единое свойство, снимающее различие понятий энергии и импульса частицы.

Релятивистские парадоксы разрешаются в физической концепции простого числа как истинного момента времени.

13. Квантовая механика есть разработка идеи делимости. В этом смысле она образовалась как «естественный» рефлексивный порог теории относительности как стратегии создания новой, истинной механики, которая

была понята как непространственная механика. Иначе говоря, теория относительности не имела глубокого представления о делимости. Теория формализации раскрывает идею делимости как всеобщее основание физики. Делимость числа раскрывается как истинный универсальный физический процесс, процесс времени, образующий полное пространство как временную функцию времени. Такова сущность принципа ормализации, снимающего оппозицию теории относительности и квантовой механики в механике времени, механике простых чисел. Квантовые переходы, соотношение неопределенностей, квантование энергии, вероятностная трактовка многих законов физики — все это уже прочно вошло в школьные учебники физики. Но логический аспект квантовой теории, который присутствует в анализе любого эксперимента и любого изложения квантовой теории, но, по большей части, остается на втором плане, в тени, полно и непротиворечиво раскрывается только в теории формализации.

Интеллектуальная судьба логического позитивизма показывает, что раскрытие логического аспекта квантовой теории образует изменения самого принципа логики, законов логики, которое (изменение) наметил Гегель в «Науке логики». Это преобразование является одним из выдающихся следствий более глубокого истока — такого первичного философского понимания числа, как «числомудрие», единое основание математики и философии. Сущность данного преобразования заключается в новой судьбе философии, в образовании на ее основании Риторики, всеобщей дисциплины мышления, теории мышления как риторической теории числа. С одной стороны, логический аспект квантовой теории есть рефлексивный порог, за которым — всеобщая теория физики как всеобщая теории числа, образующего мир численности — численностный, хроноцентрический мир. С другой стороны, всеобщая теория числа является важнейшей составляющей Риторики, Учения о Слове, отражающего природу мышления как такового. Разработка всеобщей теории числа есть существо замысла, известного нам как логика, логика есть проект системы чистого разума, но все еще не сама эта система. Выдающееся событие в истории формирования всеобщей теории числа — диалог Платона «Парменид», где рассматриваются отношения «единого и многого» на том уровне формализации, который не вполне схвачен, не полно формализован в «Логике» Аристотеля.

Проект всеобщей теории числа, в которой раскрывается риторическая природа числа, именуется «семиотикой». Семиотикой можно назвать логику, основанную на законе включенного третьего, истинную формальную логику, логику «нового центра», преодолевающую как логоцентризм, так и деконструкцию. Закон включенного третьего не есть простое отрицание классического закона исключенного третьего. Закон включенного третьего выражает логическую форму числа, которое всегда есть как отглагольная связка «есть» суждения. Закон включенного третьего есть условие возможности суждения, априорная форма логики, он приблизительно схвачен в известных богодоказательствах и живописан в Учении о Троице как «столп и утверждение истины». Хайдеггер, по существу, говорит о законе включенного третьего, утверждая онтологическое значение тавтологии. Гейзенберг осуществляет репрезентацию данного закона посредством принципа неопределенности, характеризуя третье как «измеряющее наблюдение». Логический аспект механики времени, таким образом, фиксирует число как момент истинности суждения, представляемый в виде отглагольной связки «есть» (цифры числа суждения), и раскрывается как закон включенного третьего (закон истинной полной формализации), «частным случаем» которого является закон исключенного третьего как закон неполноты формализации.

14. Исчисление есть, в сущности, интерпретация, логической составляющей которой является закон включенного третьего. Закон включенного третьего — логическое понятие бога. Поведение истинных объектов физики — чисел — подчиняется закону семиотики, закону включенного третьего. Поведение объектов классической и релятивистской физики подчиняется законам аристотелевой логики, когда на «простые и разумные» вопросы всегда можно ограничиться ответами «да» или «нет». Например, находится ли данная материальная точка в данном месте? — только две возможности: «находится, т. е. да», «не находится, т. е. нет»; имеет ли тело такой-то импульс? — «да, имеет», либо «нет, не имеет»; являются ли системы B и C частями системы A? — «да, являются», либо «нет, не являются». В специальной теории относительности свойства пространства и времени отличаются от «самоочевидных» свойств, постулированных Ньютоном, но это различие «логически неотвратимо» вытекает из ответа на «простой» вопрос, конечна или бесконечна максимально возможная скорость передачи взаимодействий в природе.

Ответ механики времени состоит в том, что скорость любого истинного взаимодействия (взаимодействия в системе числового ряда) бесконечна, и в этом смысле отсутствует именно как скорость, поскольку взаимодействия происходят в системе полной и непротиворечивой формализации — т. е. без скорости. Исчисление как истинный физический процесс, не имеет скорости. Скорость существует как момент представления числа цифрой, момент физического явления. Изъятие из фундаментальной физики закона исключенного третьего объединяет позицию как Ньютона и Галилея (о бесконечности скорости взаимодействий), так и позицию Лоренца, Пуанкаре и Эйнштейна (о конечности скорости взаимодействий) — как единую попытку формализации «физического взаимодействия» в соответствии с принципом математики. как механика Ньютона, так и электромагнитная теория Фарадея—Максвелла являются подходом к формализации сущности физического взаимодействия как исчисления; однако, строгая причинность и лапласовский детерминизм (начальные и граничные условия полностью определяют все детали поведения физических систем во времени) сколь раскрывают, столь и метафизически заслоняют собой истинный смысл физического взаимодействия — исчисление. Из неполноты формализации физического взаимодействия возникает представление «вероятность» как «способ описания, когда неизвестны какие-то детали процесса».

Квантовая теория не смогла в корне изменить ситуацию вероятностной интерпретации. Причина — неполнота формализации логического аспекта теории. В численности, истинной материи физических взаимодействий, нет «неизвестных деталей» для нее самой. В исчислении нет разрывов. Традиционное физическое представление таково: В целом, в классической механике основными понятиями являются материальные точки и тела как системы материальных точек. Материальные точки движутся по траекториям — идеальным объектам математического анализа. Вся многообразная жизнь материальных точек, материальных тел, законы их взаимодействия и математический способ описания этой жизни соответствуют аристотелевой логике. Для формулировки основных положений квантовой теории нужна более изощренная математика, а при строгой формулировке математика уровня функционального анализа неизбежна... Но после того как основные положения квантовой теории записаны в адекватной математической форме, вообще можно обойтись без какой-либо физической интерпретации этой математической формы, включая и сами исходные положения. Поэтому можно вообще не понимать (один из выдающихся физиков XX в. и знаток квантовой теории Р. Фейнман неоднократно утверждал, что квантовую механику никто не понимает) квантовую теорию, т. е. игнорировать любые ее возможные интерпретации, и не только успешно ее применять, но и получать в этой области новое теоретическое знание. За то, что ситуация именно такова, говорит и следующее. Интерпретация классической механики единственна и наглядна: всякая механическая система есть набор материальных точек, движущихся каждая по своей траектории. Ни наличие связей в системе, ни число точек в ней этой интерпретации не меняют. Например, введение в классике статистического описания предполагает, что к картине системы частиц всегда можно вернуться. Иными словами, эта интерпретация является внутренним свойством классической механики, следует из ее основных постулатов. Иное дело в квантовой механике. Известно большое число существенно различных ее интерпретаций. Эти интерпретации разработаны в различной степени, но нет доказательств, что справедлива только одна из них, а другие неверны. Это означает, что физическая интерпретация квантовой механики в самой квантовой механике не заложена и не является ее внутренним свойством.

Таким образом, механика времени возникает как истинная интерпретация квантовой механики, прологом которой оказывается теория относительности, понятая как предпосылка принципа формализации. Так развязывается знаменитый спор Эйнштейна и Бора. Физическая интерпретация квантовой механики есть ее интерпретация как дескрипции (системы описания) численности, раскрытия истинных физических объектов и взаимодействий как объектов и отношений числового ряда. Квант, таким образом, есть неполное понятие простого числа. Квант на самом деле есть простое число. Так преодолевается корпускулярно-волновой дуализм, объясняющий все парадоксы поведения частиц в квантовой теории. Простое число есть универсальная физическая константа. Всякий «материальный объект, обладающий как корпускулярными, так и волновыми свойствами, когда импульс частицы p и длина соответствующей волны связаны соотношением де Бройля, есть категория простого числа. «Электромагнитное излучение обладает как волновыми, так и корпускулярными свойствами (корпускулярно-волновой дуализм). Этот дуализм неразрывно связан с существованием постоянной Планка — кванта действия». Квант действия — есть описание, дескрипция закона простых чисел как системы истинного квантования.

15. Результат интерпретации квантовой механики в языке теории относительности описывает физическую реальность закона простых чисел. Мировая линия простых чисел образует бесконечную структуру Вселенной. Математическое понятие простого числа оказалось недостаточным для построения теории делимости — это привело к созданию понятия идеала. Дирихле в 1837 г. установил, что в арифметической прогрессии а + bx при х = 1, 2,... с целыми взаимно простыми а и b содержится бесконечно много простых чисел. Отсутствие всеобщей теории делимости и привело к возникновению квантовой механики как неполной формализации делимости. Выяснение распределения простых чисел необходимо проводить не только в натуральном ряде чисел, но во всей численности. Этому посвящена гипотеза Римана о неслучайности распределения простых чисел во всеобщей системе числового ряда. Мысленные эксперименты Эйнштейна, выявляющие парадоксы времени (одновременности), являются физической реальностью, физическим воспроизведением проблемы «близнецов» как проблемы аналитической теории чисел (проблема «близнецов» состоит в том, чтобы узнать, конечно или бесконечно число простых чисел, разнящихся на 2 (таких, например как 11 и 13)).

16. Квантование, таким образом, есть задача о собственных значениях простых чисел. Энергия, собственно говоря, есть цифровая форма простого числа, числовая «простота» простого числа. Истинное квантовое измерение есть исчисление простых чисел. В этом — основа решения задачи о квантовом компьютере. Планк предположил, что при излучении или поглощении энергия испускается порциями — квантами: «Но даже если бы эта формула излучения (т.е. формула для спектральной плотности излучения абсолютно черного тела) оказалась абсолютно точной, то она имела бы очень ограниченное значение — только как счастливо отгаданная интерполяционная формула. Поэтому я со дня ее нахождения был занят задачей установления ее истинного физического смысла, и этот вопрос привел меня к рассмотрению связи между энтропией и вероятностью, т.е. к больцмановскому образу мыслей. После нескольких недель напряженнейшей в моей жизни работы темнота рассеялась, и наметились новые, неподозреваемые ранее дали»22.

Истинный физический смысл данного предположения заключается в том, что физическая природа (материя) является фундаментальной интерпретацией численности. Последовательная рефлексия этого смысла ведет нас от имманентного понятия «кванта» к трансцендентальному понятию «простого числа» как фундаментальной категории всеобщей (физической) теории числа (трансцендентных=истинных чисел).

Планк писал: «Коротко и сжато я могу все дело назвать актом отчаяния. ... я тогда уже шесть лет бился над проблемой равновесия между излучением и материей, не достигнув никакого успеха: я знал, что эта проблема имеет фундаментальное значение для физики, и я знал формулу, которая воспроизводит распределение энергии в нормальном спектре; теоретическое объяснение должно было быть поэтому найдено любой ценой, и никакая цена не была бы слишком высока. Классическая физика для этого недостаточна, это было мне ясно. Потому, что согласно ей, энергия должна с течением времени целиком перейти из материи в излучение. Так как она этого не делает, то должна существовать какая-то новая универсальная постоянная, которая может обеспечить, чтобы энергия не распадалась. ... Я пришел к этой точке зрения благодaря тому, что твердо держался обоих законов теории теплоты. Эти оба закона казались мне тем единственным, что при всех обстоятельствах должно оставаться незыблемым. В остальном я был готов к любой жертве в моих прежних физических убеждениях. ...Больцман объяснил существование термодинамического равновесия через статистическое равновесие; если эти его соображения применить к равновесию между материей и излучением, то, оказывается, что преобразование в излучение может быть предотвращено, что энергия с самого начала вынуждена пребывать в определенных количествах. Это было чисто формальное предположение, и я первоначально не думал много об этом, памятуя только лишь о том, что при всех обстоятельствах любой ценой должен добиться положительного результата»23.

«Равновесие между излучением и материей» есть рефлексивное равновесие. Физическая сущность «равновесия между излучением и материей» — физика процесса представления числа цифрой, физика формализации числа. Неслучайно Планк весьма сдержано относился к квантовой механике, так до конца своей жизни не расставшись с «классическими» (истинностными) взглядами. Механика времени ведет к радикальному пересмотру оснований термодинамики как неистинного (неполного) = вероятностного физического описания. Механика времени не нуждается в гипотезе термодинамики. Вопрос о «равновесии материи и излучения», поставленный Планком, есть, таким образом, вопрос о представлении чисел в виде суммы двух квадратов, который исчерпывается следующим утверждением: натуральное число представимо в виде суммы двух квадратов целых чисел тогда и только тогда, когда все простые сомножители вида 4k+3 входят в разложение этого числа на простые сомножители с четными показателями. Теорема Лагранжа гласит, что всякое натуральное число есть сумма четырех квадратов целых чисел. После теоремы Ферма-Эйлера математики описали все числа, представимые в виде суммы двух квадратов. Числа, представимые в виде суммы трех квадратов описал Гаусс в 1801 г.

Таким образом, наличествует истинное формальное знание, необходимое для открытия действительных привилегированных систем отсчета (исчислений), связанных с действием мировых линий простых чисел.

17. Фундаментальной закономерностью механики времени как всеобщей истории числа является теорема Ферма—Эйлера о представлении простых чисел в виде суммы двух квадратов. Условием возможности математического анализа как имманентной теории числа является физическая (численностная) реальность того, что квадраты некоторых чисел можно разложить в сумму двух квадратов. Можно описать все целочисленные решения уравнения х2 + у2 = z2. Это было сделано Диофантом, греческим математиком, жившим (вероятно) в III веке нашей эры, во второй книге его трактата «Арифметика». На полях около решения Диофанта Ферма написал: «Нельзя разложить куб на два куба, ни квадрато-квадрат (т. е. четвертую степень числа) на два квадрато-квадрата, ни вообще никакую степень выше квадрата и до бесконечности нельзя разложить на две степени с тем же показателем. Я открыл этому поистине чудесное доказательство, но эти поля для него слишком узки»24. Иначе говоря, уравнение хn + уn = zn при натуральном n>2 в целых числах неразрешимо. В бумагах Ферма было найдено доказательство этого утверждения для n=4. Для n=3 теорему Ферма доказал Эйлер в 1768 году. Математики не заметили, не обращая внимание на физическое существование числа, что вторая теорема Ферма, которая гласит: «Для того чтобы нечетное простое число было представимо в виде суммы двух квадратов, необходимо и достаточно, чтобы оно при делении на 4 давало в остатке 1», может служить доказательством Великой теоремы при наличии одного априорного положения, о котором будет сказано ниже. Ферма приоткрывает замысел доказательства в целом, когда пишет: «Основная идея доказательства состоит в методе спуска, позволяющем из предположения, что для какого-то простого числа вида 4n+1 заключение теоремы неверно, получить, что оно неверно и для меньшего числа того же и т. д., пока мы не доберемся до числа 5, когда окончательно придем к противоречию»25. «Удивительная суть» всеобщего доказательства Ферма состоит в открытии того априорного положения, для выражения которого ему категорически не могло хватить математического языка, но с избытком хватило видения, — априорного положения о физическом (истинном) существе единицы, о необходимости и достаточности формулы единицы как всеобщей формулы математики, формулы всеобщей теории чисел.

18. Единица есть множество простых чисел.

Физическая реальность единицы доказывается существованием математических констант: «-1» представляет арифметику, i (мнимая единица) — алгебру, π — геометрию и e (неперово число) — анализ.

Язык науки есть модель единицы, которая, в свою очередь, есть модель языка в чистом виде. «-1» представляет грамматику, i — синтаксис, π — семантику и e — семиотику. Так называемый искусственный интеллект имеет формулу единицы — формализует смысл, образуя лексический уровень языка из исчисления языковых моделей. Вместе с тем, формула единицы есть истинный смысл, который кроется за метафорой «всеобщая теория поля», неполным формализмом всеобщей теории числа. Взаимодействие в пространстве числового ряда не нуждается в существовании особого (нечислового) «физического агента», «переносящего» взаимодействие.

19. Высшая творческая радость Архимеда состояла в открытии физической природы единицы: «Объем шара радиуса 1 равен 4/3». Королевская теорема математиков: «правильный семнадцатиугольник может быть построен с помощью циркуля и линейки» — должна быть дополнена единицей: правильный восемнадцатиугольник может быть построен с помощью циркуля и линейки. Данное построение является основанием формализации ленты Мёбиуса и отсылает нас к проблеме квадратуры круга.

20. Математикам известно, что теорема Ферма—Эйлера «красиво доказывается», если использовать теорию делимости целых комплексных чисел n+mi, n, m — целые. Это исток современного этапа развития квантовой механики, работы с «мнимыми объектами».

21. Принцип формализации есть принцип «дополнительности единицы» (тождественный принципу включенного третьего как принципу отглагольной связки «есть»), есть также принцип соответствия цифры числу — и выступает руководящим принципом преобразования квантовой механики в механику времени. Принцип единицы вносит определенность в квантово-механическую ситуацию неопределенности, что делает возможным получение экспериментальных данных об одних физических величинах, описывающих микрообъект, «избегающее неизбежности» изменения таких данных о величинах, дополнительных к первым. Так «взаимно дополнительные» величины (координата и импульс частицы) дополняет число частицы как определенность соотношения. Дефиниция есть фундаментальная процедура механики времени, обеспечивающая переход от имманентного исчисления (математического анализа) к трансцендентальному исчислению (синтетическому исчислению) на основе представления о трансцендентном исчислении.

Каждому числу, независимо от его числовой природы, необходимо «поставить в соответствие» цифру, формализм которой связан с «простым значением» числа сообразно закону простых чисел — так переформулируется принцип де Бройля в механике времени. Применение Бором идеи квантования энергии к теории строения атома, планетарная модель которого следовала из результатов опытов Резерфорда, есть подход к осознанию истинного состояния материи как численности. Если фундаментальной категорией представимости материи является состав (строение, частица), то фундаментальной категорией представимости численности является постав («внешний вид» числа, «поворот») особая картина, свойственная отглагольной связке «есть». Как известно, для «объяснения устойчивости атомов» Бор предположил, что из всех орбит, допускаемых ньютоновой механикой для движения электрона в электрическом поле атомного ядра, реально осуществляются лишь те, которые удовлетворяют определенным условиям квантования. Бор постулировал, что, находясь на определенном уровне энергии (т. е. совершая допускаемое условиями квантования орбитальное движение), электрон не излучает световых волн. Излучение происходит лишь при переходе электрона с одной орбиты на другую, при этом рождается квант света с энергией, равной разности энергий уровней, между которыми осуществляется переход. Мы видим здесь механистическую модель числа (своего рода «деревянный автомат»: с одной стороны, использовалась ньютонова механика, с другой — привлекались чуждые ей искусственные правила квантования, к тому же противоречащие классической электродинамике). Речь в механике времени идет непосредственно о числе, о генезисе и структуре числа, выраженных соответственно в двух частях формулы единицы.

22. Гейзенберг построил такую формальную схему, в которой вместо координат и скоростей электрона фигурировали абстрактные алгебраические величины — матрицы (матричная механика). После появления уравнения Шредингера была показана математическая эквивалентность волновой (основанной на уравнении Шредингера) и матричной механики. После этого осмысление в области оснований квантовой механики остановилось: в 1926 г. М. Борн дал вероятностную интерпретацию волн де Бройля, закрепляющую «бесконечный интеллектуальный тупик» как спекулятивную «форму истинности» квантовой механики. Входом в этот тупик послужило «осознание того факта, что движение электронов в атоме не описывается в понятиях классической механики, которое привело к мысли, что вопрос о движении электрона между уровнями несовместим с характером законов, определяющих поведение электронов в атоме, и что необходима новая теория, в которую входили бы только величины, относящиеся к начальному и конечному стационарным состояниям атома»26.

Необходима, на деле, новая теория, в которую входили бы все величины, относящиеся ко всем состояниям «атома», теория, раскрывающая «атом» как неполный формализм (схему структуры) числа, — необходима теория формализации. Гейзенберг вполне осознавал «промежуточное положении» соотношения неопределенностей как некоторой остановки (передышки) мышления в области оснований квантовой механики. Предсказание вероятностей различных процессов стало идентификацией современной квантовой механики. Задачей механики времени является раскрытие истины физических процессов, моделирование физических процессов, действительное управление физическими процессами, формирование новых физических процессов. В этом смысле механика времени наследует истинностному духу задачи классической механики, состоявшей в предсказании в принципе только достоверных событий. Экспериментальная база механики времени будет совпадать с новой техникой, техникой времени. Эксперимент (моделирование) будет тождествен технологии. Это единство можно назвать «технографией», соответствующей роли числа в численности, подобной роли «письма» в «письменности». «Письмо текста» соответствует «числу исчисления», «текстовая работа» — «измерению».

23. Первым основным понятием механики времени является состояние числа, «истинное квантовое состояние». Суждение механики времени формируется риторическим принципом суперпозиции состояний числа, вытекающим из риторических свойств (значений, смысла) числа. Согласно этому принципу определяются все истинные состояния системы. Объекты, для которых определены операции с простыми числами, определены в своем истинном положении во времени, существуют как выделенные состояния системы, в которых эта система принимает вполне определенное (единственное) значение. По существу, это свойство простых чисел является определением измерения физической величины, а состояния, в которых физическая величина имеет определенное значение, связанное с данными свойствами, образуют полную историю собственных состояний этой величины.

24. Механика времени есть восстановление идеи полного детерминизма в классическом смысле через доказательство неполноты квантовомеханического описания. В механике времени доказывается гипотеза о наличии у квантовых объектов дополнительных степеней свободы — «скрытых параметров», учет которых сделал бы поведение системы полностью детерминированным в смысле классической механики; неопределенность возникает только вследствие того, что эти «скрытые параметры» неизвестны и не учитываются. Для неполной логической структуры квантовой механики характерно присутствие двух совершенно разнородных по своей природе составляющих. Вектор состояния (волновая функция) однозначно определен в любой момент времени, если задан в начальный момент. В этой части теория вполне детерминистична. Но вектор состояния не есть наблюдаемая величина. О наблюдаемых на основе знания величинах можно сделать лишь статистические (вероятностные) предсказания.

Идея физики числа выявляет целый мир этих «скрытых (ненаблюдаемых) параметров» — несокрытый мир множеств простых чисел, сквозной для формулы единицы как всеобщее пространство конкретных степеней свободы. Сегодня же результаты индивидуального измерения над квантовым объектом в общем случае, строго говоря, непредсказуемы. В этом смысле в механике времени проблематизируется теорема Дж. Неймана о невозможности нестатистической интерпретации квантовой механики — вслед за проблематизацией основного положения квантовой механики о соответствии между наблюдаемыми физическими величинами и операторами. Данное положение проблематизируется на основе гипотезы о недостаточном уровне формализации величин, объектов и операторов в современной квантово-механической интерпретации.

25. Формула единицы есть теория гравитации. Гравитация должна рассматривается в механике времени как фундаментальное свойство времени. Свойство времени образовывать пространство, отраженное в семи постулатах механики времени (п. 10). Тяготение есть физическая реальность измерения, гравитация же — физическая реальность всеобщего порядка — реальность исчисления. Именно в этом смысле свойства пространства-времени как было установлено А. Эйнштейном, зависят от гравитационных полей (полей тяготения), действующих в данной области пространства-времени. Под системой отсчета, конечно, можно подразумевать «жесткую систему твердых тел (или ее мысленное продолжение), по отношению к которой определяются положения событий, траектории тел и световых лучей». Но истинной системой отсчета, в самом безусловном и необходимом смысле, является система счисления в пространстве численности.

Действительная система отсчета имеет форму квадратуры круга, она движется с использованием свойств пространства-времени. Действительная система отсчета есть гравитационная система, основанная на принципе устойчивого развития (гравитации), выраженном в формуле единицы, в отличие от физических систем, основанных на принципе инерции. Принцип (закон) гравитации есть принцип физики числа, механики времени, он отражает физическую форму существования числа. Требование выполнения закона гравитации может быть принято как определение гравитационных систем отсчета. Формула единицы может рассматриваться при этом как утверждение о существовании таких систем отсчета. Все гравитационные системы трансцендентны; эта трансцендентность является непосредственным выражением принципа формализации. Степень гравитационности системы отсчета зависит от свойств множеств простых чисел, действующих в рассматриваемой области «пространства-времени». Великая теорема Ферма отражает Великое гравитационное преобразование (принцип полной эквивалентности), основанное на распределении простых чисел в численности (всеобщей системе числового ряда) как истинного физического смысла распределения (происхождения) материи (вещества, энергии) во Вселенной.

Таким образом, согласно механике времени, истинное гравитационное поле является не чем иным как проявлением множества простых чисел, разрешающего квадратуру круга. Все объекты гравитации движутся по мировым линиям простых чисел в «пространстве-времени», которое, не столько искривлено, сколько вообще лишено геометрической формы, обладает формой в чистом виде. «Поле» есть гравитационное множество простых чисел. Гравитация есть механическая сила Времени, сила механики времени. Формула единицы есть истинная модель Вселенной, формула гравитации как механической силы времени.

Дополнение

О семиотическом (риторическом) позитивизме

Математический формализм Д. Гильберта создает некоторые предпосылки для рефлексивной трактовки принципа формализации, однако находится достаточно далеко от раскрытия смысла исчисления как истинного смысла физического процесса. Физическое существование числа, неполно формализованное математикой, отражается в неполноте математической формализации физики. Гильберт упускает проблему рефлексивного выявления оснований математики. Число раскрывает себя как физический факт существования бесконечности. Семиотический (риторический позитивизм) ставит вопрос о рефлексии физического опыта как опыта численности. Осмысление числа есть рефлексивное преодоление парадоксов теории множеств. Множество простых чисел есть содержательно истинное, «финитное» множество, мощность которого выражает степени бесконечности, степени свободы. Всеобщая теория числа есть полная непротиворечивая теория. Исчисление простых чисел — алгоритм божественного замысла. Теория множества простых чисел, теория априорных множеств («множеств всех множеств») — венец развития теории множеств, основанной Г. Кантором, — вбирает точку зрения представителей математического интуиционизма, немало способствующую обнаружению физической реальности числа. Операции над множествами простых чисел, в которых посредством закона включенного третьего(горизонта интуиционистской логики) преодолеваются антиномии традиционной теории множеств, образуют аппарат механики времени.

Множество простых чисел интерпретируется как «истинное множество», истинностно-бесконечное множество. Концепция математического интуитивизма о свободно становящейся последовательности и связанная с ней новая трактовка числового континуума как среды становления последовательности измельчающихся рациональных интервалов (в противовес традиционной точке зрения, конструирующей континуум из отдельных точек) — предшествует формированию всеобщей теории исчисления. В своей простейшей, истинной форме свободно становящаяся последовательность есть функция, перерабатывающая числа, числовые отношения в простые числа и конструирующая числа и числовые отношения из простых чисел, а также такая, что любое ее значение может быть эффективно вычислено.

Исчисление простых чисел есть субъект-объектное исчисление — риторическое исчисление, основанное на риторической связке «есть», законе включенного третьего, на первичности семиотической дефиниции. 

Философия солиптизма. Система чистого разума. Богодоказательство

1. Солиптизм прежде всего не есть последовательный эгоизм по причине его удавшейся окончательной отрешенности от человеческого измерения. Рассказывают о солиптизме те, кто его не знает. Предполагается, что солипсизм есть крайнее субъективно-идеалистическое представление, согласно которому весь мир объявляется иллюзией человеческого Я. Это утверждение равносильно тому, как утверждать, что то, что ел на завтрак Эйнштейн, сыграло решающую роль в создании им теории относительности. Будем в дальнейшем собрание заблуждений об эгоистической сущности солипсизма называть, как это и принято, «солипсизмом», отличая его от солиптизма, солиптического метода. Солиптизм есть в какой-то степени «герменевтический солипсизм», как действительный прорыв из мира человеческих представлений в мир нечеловеческих представлений, представлений, непосредственно образующих, представляющих человеческий мир в реальном времени, прорыв к истине солиптизма, истине самой по себе. Солиптический метод не имеет человеческой природы, он предшествует человеческой природе, но именно ей как ее закон. Солиптический метод есть метод высшей чистой рациональности, метод системы чистого разума, никак не связанный с теми или иными человеческими представлениями, включая и представления человека о самом себе. Раскрытию сущности этого метода посвящена данная работа.

2. В солиптизме нет вопроса о признании, либо не признании реальности сознания и бытия других людей, вещей, помимо сознания познающего субъекта. Нет также разнообразия форм солиптизма. Солиптизм не есть теория человеческого. Он есть Единое само по себе. Точка зрения «быть может, я единственное существо в мире» не имеет места в солиптизме. Более того, солиптизм есть единственная теория, в которой такая точка зрения не присутствует. Во всех иных теориях такая точка зрения присутствует скрыто или явно — и чем более скрыто, тем более явно, и чем более явно, тем более скрыто. Гуссерль утверждал: «Солипсизм является базисом любой современной философии». Солиптизм начинает мышление не из человеческого Я, но он единственно только мышление и начинает. Солиптизм есть теория мышления, производящая историю мышления. Если Пифагор, Платон, Аристотель — действительные солиптисты, а Декарт, Кант и Гегель — все еще «гносеологические солипсисты», то как возможен солиптизм сегодня? Вот вопрос данного представления сущности солиптического метода. «Тот, кто утверждает, что нет никакого существа, кроме него, есть метафизический эгоист, эгоиста такого рода нельзя опровергнуть доказательством на том основании, что он не позволяет заключать от действия к причине. Феномены могут даже иметь в основании многие другие причины, которые производят подобные действия. Возможность двух причин, вызывающих то же действие, препятствует доказать метафизическим эгоистам, чтобы что-нибудь существовало, кроме них»27, — пишет Кант в «Метафизике». Кант не может мыслить, как Платон и Аристотель, для которых никакой метафизики не существовало, которые мыслили непосредственно, опираясь только на язык, мыслили в языке. Солиптизм начинает мышление из языка, из нечеловеческой природы, производящей человеческую природу речью, в течение речи. Солиптизм не нуждается в гипотезе метафизики, он попросту есть.

3. Солиптизм есть действительное основание морали, так как он является методической основой всех способов достижения, произведения и осуществления истинности, считывание которой и образует мораль. Учения о теоретическом эгоизме Руссо, Фейербаха и других обескровлены систематической критикой чистого разума, за что чистый разум методически лишает их себя самого, оставляет их. Солиптизм лишает человека эгоистических свойств и дарит ему дар мышления. Мыслящий человек не задается вопросом о своем и чужом, о собственном и другом, он предоставляет их самим себе как пред-рассудки, предваряющие образование человеческого рассудка, солиптического по своей природе. Солиптизм есть невидимая рука (видимое бытие) чистого разума, которую можно увидеть и даже стать ею, употребляя солиптический метод. Солиптический метод есть метод сверхчеловечески (нечеловечески) последовательного рационализма и ничего более в нем нет. Состояние мышления солиптический метод формирует как «Сцелость». «Сцелость» есть высшая и единичная форма «Счастья». В опыте счастья мы предощущаем опыт сцелости. Счастье — дар со-знания, Сцелость — дар мышления, знание само по себе.

4. Солиптический метод есть закон единицы, выражаемый в мысли как формула единицы, а в действительности выражаемый как человек. Если формула единицы есть сущность математического (научного), то действительная единица, бытие единицы есть человек. Таким образом, солиптизм говорит современной науке: вы пользуетесь единицой, строите исчисления, цифровой мир, а не знаете, что такое единица; создавая формулы, вы не подозреваете, что у самой единицы также должна быть формула, поскольку единица действительно существует в природе, во Вселенной, и формой ее существования является человек, попробуйте-ка справьтесь с этим знанием. Еще раз: человек — это субстанциональная единица, таково определение того, что есть человек в солиптической доктрине. Сущность присутствия человека — бытие единицы. «Бытие не дано человеку ни обычным, ни исключительным путем, — отмечает М. Хайдеггер. — Бытие присутствует и является только в той мере, в какой оно при-ступает с притязаниями к человеку. Ибо только человек, будучи открытым бытию, позволяет приблизиться к себе его присутствием. Это присутствие использует открытость некоего просвета и благодаря такому использованию вверяется человеческой сущности... Становится ясным следующее: Человек и бытие вверены друг другу. Они принадлежат друг-другу»28.

Органы чувств человека есть непосредственное развитие единицы. Слух (вместе со всем, что может быть (было, есть и будет) услышано) есть развитие единицы во времени. Зрение (вместе со всем, что может быть (было, есть и будет) увидено) есть развитие единицы в пространстве. Обоняние, осязание и вкус (вместе со всем, что ими может быть (было, есть и будет) освоено) суть три измерения развития единицы в пространстве. Сознание есть наблюдение за процессом развития единицы, переходное, промежуточное состояние, в котором человек задерживается, застревает на пути к мышлению. Сознание, вообще говоря, это страх перед человеческой речью, нераскрытие ее истинного смысла как смысла человеческого бытия.

«Это самоотступление есть прыжок в смысле скачка. Скачок — это внезапное погружение в область, в которой человек и бытие уже находятся вместе в их сущности, потому что оба из некой полноты вверили себя друг другу. Погружение в область этой вверенности согласуется и определяется только опытом мыслителя» 29.

5. Представления человека есть числа. Когда человек говорит, он произносит, употребляет слова. Когда человек представляет, он употребляет, формирует числа. Солиптизм раскрывает истину числа, сокрытую от человечества на всем протяжении его истории. Оказывается, живя живой жизнью, мы не только произносим слова, но и порождаем, создаем числа. Число есть прежде всего непосредственная самость человека, его простое действие. Насколько читающий данный текст человек не может всё обыкновенное, происходящее с ним и сопровождающее чтение по месту его осуществления, что хотя бы как-либо наличествует, свести к реальности слова, настолько всё это является реальностью числа. Мы на «90 процентов состоим» из числа. Число есть то в событии, что не есть слово, обычная человеческая речь и ее влияние. Само «везде» есть число. «Куда ведет путь? — переспрашивает М. Хайдеггер. — К возвращению нашего мышления в то Простое, которое мы в узком смысле слова называем Событием. Похоже на то как если бы мы избегали опасности слишком беззаботного превращения нашей мысли в некую всеобщность, но на самом деле Ближайшее из Близкого непосредственно призывает нас к тому, чего мы уже придерживаемся, к тому, что мы хотели выразить словом Со-бытие. Ибо что может быть нам ближе, чем то, что сближает нас в том, чему мы принадлежим, ближе, чем Со-бытие?»30.

Что мы знаем о числе? Прежде всего то, что оно раскрывается как единое в моменте делимости, в подходе к нему с делением. Т. е. непосредственное знание о числе, тождественное числу, — это простое, неделимое число.

Солиптизм как теория человеческого восприятия, преодолевающая психологию как теория мозга, наконец, есть теория числа (чисел). В человеке происходят не процессы (физиологические, интеллектуальные и др.), в человеке происходят числа, происхождение чисел — это и есть сам человек. Мы же имеем дело не с числами, а с их тенями, отражениями, — с цифрами.

Так, генетика, имея дело с ДНК, с геномом, имеет дело с оцифровкой реальности, а не с самой реальностью — отсюда отсутствие теории иммунитета как теории числа человеческого. Метод солиптизма есть закон простых чисел. Число возрождает смысл Слова, оно есть та часть слова, которую мы упускаем, отказываясь помыслить солиптизм. Вместе с этой своей частью, слово и есть то самое (большое) Слово.

6. Начало есть Слово — и Слово есть Бог. Такова истина солиптизма — теории числа как истинного богодоказательства, так как сама необходимость доказательства как такового существует только в мире чисел (числа) — в мире человеческом, человеческого измерения (мире экономических чисел, физических чисел, математических чисел, физиологических чисел и т. д.). В мире Слова, открывающемся за солиптизмом, институт доказательства отсутствует как таковой.

7. Богодоказательство: «Единица есть множество простых чисел». Богодоказательство (формула единицы) раскрывает единственный и универсальный механизм работы чистого разума как в мире людей, в повседневности, так и во Вселенной — как в одном-единственном существующем мире, мире Бога. Предшествующие богодоказательства предугадывали необходимость того, что оно не может быть не чем иным, кроме как формулой единицы. «Закон тождества дает нам знание, когда мы прислушиваемся к его основному тону и размышляем о нем, вместо того, чтобы поверхностно твердить его. Собственно говоря, он звучит так: А есть А. Что мы слышим? Этим «есть» закон выражает присущее всему существующему, а именно: оно само с самим собой — то же самое. Закон тождества выражает нечто относительно бытия сущего. В качестве закона мышления он имеет значение только в той мере, в какой он есть закон бытия, говорящий: всякому сущему как таковому присуще тождество, единство с самим собой»^[3]. Мир Бога единствен, и он отсутствует как мир, т. е. Бог есть Слово. Истина солиптизма как высшей формы рационализма раскрывает единственное существующее как Слово, которое есть Бог, не нуждающееся и в истине солиптизма.

8. Формула единицы есть формула времени. Бытие раскрывается как смысл слова, Время раскрывается как смысл числа. Наше знание о времени сегодня еще не состоялось как теория чисел, в то время как современная математическая теория чисел есть еще не осмысленное знание о времени. Создание числа имеет своим началом рефлексию о времени. Время — смысловое содержание числа как фундаментальной составляющей слова. Время есть закон простых чисел. Жесткость (выполнимость) этого закона представлена Великой теоремой Ферма, семиотическое осмысление которой заключается в экспликации фундаментальной структуры существования числа —математической формы простого числа как несокрытой сущности феномена неделимости. Экзистенциальное и интенциальное исчисления времени — «поток сознания» — это математический синтез, основанный на исчислении простых чисел, тенью которого является математический анализ — интегральное и дифференциальное исчисления, что понимали как Лейбниц, так и Гуссерль.

Простое число — есть то, что есть «здесь, теперь и сейчас», в то время как число есть то, что есть само слово «есть». Причинность не связывает события, а разделяет их на причины и следствия, — причинность есть делимость числа. Простые числа есть перво-причины. Бытие — вещи-в-себе, события в связанном и неразорванном временем виде. Мир — одно-единственное нерасчлененное событие, событие Бога, которое есть Слово.

9. Формула единицы раскрывает физический смысл обратимости времени. Человек есть непосредственный результат обратимости времени, феномен обратимости времени. Такова причины и цель происхождения человека в системе чистого разума. Пространственно-временные отношения должны быть доведены до такого понимания, где они являются не отношениями, а способом представления числа цифрой, уподобляющимся представлению слова буквальным именем в генезисе и структуре этого способа. Истинное восприятие времени и есть сущность человека — то несокрытое для нас, что есть «человек», то знание о человеке, которое и есть человек. Солиптизм не использует механизм субъект-объектных отношений за ненадобностью, ложностью. Солиптизм — это всеобщая механика времени, в рамках которой возможно и необходимо создание новой сущности техники — «машин времени» (не в смысле «путешествий во времени», а в смысле употребления времени, употребления чисел, подобного употреблению слов), де-конструкций, работающих на основе закона простых чисел и созданных по методу Великой теоремы Ферма. Механика времени преодолевает концепцию и проблематику энергии, которая раскрывается как превращенная форма числа, отчужденная от слова.

10. Понятно, что мировые религии имеют своим пределом солиптизм. Есть ли солиптизм — мировая религия? В той же степени, в какой он есть и мировая наука, и мировое государство, и мировое искусство, и люди мира. Солиптизм есть, попросту говоря, мир как таковой, мир сам по себе — жизненный мир. Солиптизм является внутренней формой мировой религии, также как число является внутренней формой слова. Имя солиптизма — Риторика. Число показывает, представляет истинное значение Слова. История в чистом виде есть исчисление простых чисел, осевой структурой которой является теория числа, формула единицы, богодоказательство. Экзистенциальная философия должна снизиться до простой субъективности простого числа, чтобы увидеть бога. Перефразируя Ясперса, самобытие должно быть понятым как бытие, солиптически замыкающееся в себе в качестве открывающегося существования, которое не просто «хочет быть лишь таким», а таковым и становится на деле. Начинается жизнь человечества по системе чистого разума. Начинается третья эпоха Слова. Первая эпоха Слова есть бытие человеческой речи. Вторая эпоха наступает с бытием письменности. Третья эпоха Слова грядет через особое бытие — численность. Любовь, давшая человечеству дар счастья, побеждая время, преподносит человечеству новый дар — сцелость.

11. Солиптическая теория Вселенной раскрывается в универсальной формуле единицы. Физические представления самоупрощаются в структуре числового ряда как истинной форме причинности. Новая физика, механика времени — Хроника, овладев богодоказательством (формулой единицы), в гипотезе «материи» не нуждается, для нее нет иных «физических объектов и процессов», кроме чисел и действий с числами в системе чистого разума. Вселенная же оказывается и всегда была Словом.

Кто есть Бытие, или Так мыслит Пифагор

1. История философии как фундаментальный вопрос

История философии остается последней надеждой сохранения философии как дисциплины в прагматической среде современной науки. На вызов науки, присвоившей себе все качества рациональности и устойчивого объективного мышления, философское сообщество не берется даже отвечать, почитая себя заранее проигравшим и подбирая на обочине естественнонаучного дискурса эвристические структуры и конструкции, имеющие в самой науке сугубо дидактическое, либо модельное значение.

Так вознесенная на небывалые высоты современного философского дискурса конструкция «деконструкции» Ж. Дерида всего лишь воспроизводит модельный тип реальной «критики способности суждения» в физике, прототипом которой служит принцип неопределенности Гейзенберга. Всякий «прорыв» в философии лишь тогда становится реальным, когда разрешается проблема выявления внутренней структуры и организации некоторого риторического континуума, соответствующей, или, скорее, наследующей «истинным» физико-математическим образцам. Зависимость философского сообщества от разрешенных для него институциональной наукой степеней свободы представляется неодолимой. Философия оказалась не способной производить более знание. Горечь этого обстоятельства не может не затрагивать достоинство самостоятельного мышления. Преодоление препятствий на пути истинности, рациональный тонус интеллекта, присутствие и полноценность мышления, наконец, — все эти свойства разума надежно от-своены кругом естественнонаучного видения. Философствующее сообщество являет себя как экзотическое. А ведь в полемике с абсолютной интеллектуальной властью современной науки мы имеем дело с традиционным для истории философии конфликтом непосредственности и опосредования, значения и смысла, суждения и понятия, знака и символа. Сумеет ли сообщество быть абстрактным, столкнувшись с вызовом реально существующего и господствующего конкретного в виде физики, математики и др.

Единственный шанс — рассмотрение истории философии как научной дисциплины, изучающей историю реального мышления. В этом смысле сама философия открывается как эффект, момент «истории философии», операциональное средство конкретного изучения события мышления. Реальное мышление, его история априорны форме естествознания. История философии оказывается каталогизацией опыта разума, дефинирующего основания естествознания. Дефиниция оснований естествознания является самостоятельным делом мышления, ничего общего не имеющим с современной наукой.

Здесь мы подходим к главному тезису. Дефиниция основания естествознания и породила естествознание как момент истории мышления. Но дефиницией оснований естествознания всегда занималась философия в своей истории, в определенные ее моменты прямо направляя развитие науки. При этом дефиниция оснований естествознания была прямым делом мышления, но никак не естествознания, подобно тому как произведение искусства является делом рук художника, а не самопорождается из собственного «внешнего вида», идеи. Не было никакого естествознания до мышления. История философии вне контекстов ее употребления действующим философским сообществом — это энтропия естественнонаучного знания. По мере восхождения естественнонаучного знания к своей действительной безосновности (проблемы оснований математики, теории гравитации и др.) история философии как система истории мышления «возрастает», усложняется, наращивается в качестве опыта дефинирующего разума. История философии раскрывает естественнонаучную стратегию порождению порядка из хаоса, выражая «хаос» философии, упорядочиваемый простым наличием истории философии.

В этом определении проблема Бытия как предмета истории философии и является фундаментальной проблемой истории философии как затянувшегося во времени эксперимента, имеющего конкретные генезис, структуру и совокупность результатов. Таким образом, проблема Бытия есть научная проблема, проблема, имеющая решение, импульс которого открывает новую эпоху истории мышления. История философии ищет ответ на вопрос: «Кт. е. Бытие?», в то время как философское под-опытное дефинирующему разуму сообщество кружится вокруг вопроса: «Что есть Бытие?». История философии — это вопрос о том, Кто создал сознание нашей европейской цивилизации, задаваемый с тем, чтобы с высокой степенью достоверности представить себе ее реальное (субъектное) основание. Ведь «ничто не происходит без основания».

История философии — это реальная проблема, имеющая решение, с нахождением которого она перестанет быть проблемой. Философия лишь работает на историю философии. Важна не столько философия, сколько та специфическая особая реальность, возникающая в силу ее наиболее простого действия во времени, существования в нем.

История философии как каталог, состоящий из имен, обозначающих континуумы философских систем и произведений, раскрывает одну из фундаментальных составляющих истории мышления, а именно, существо «начала» мышления как оно (начало) возникло как существовало, работало и осмысливалось на протяжении истории мышления. Бытие как «слово», содержащее существо начала мышления, является универсальной истиной действительности мышления, в то время как действительность мышления раскрывается многообразием неуниверсальных истин, раскрывается как время, измеряемое способом рассмотрения истории мышления. История философии «несокрыта» как действительный поиск Слова Бытия, изначальной риторики бытия. Вопрос о том, Кт. е. Бытие, это вопрос о форме начала мышления, риторическая сущность которого окончательно прояснена.

Вопрос об изначальном опыте разума, дефинирующего основания естествознания, разведывающего в этом опыте самостоятельный путь бытия, — это историко-философский вопрос о Пифагоре. Мы раскрываем здесь историко-философский вопрос о Пифагоре как коренной вопрос истории философии, завершающий ее судьбу.

Пифагор есть Бытие. История философии, осмысливая те или иные философские учения, анализируя интеллектуальные системы и конструкции, переопределяя взаимодействие между философами и школами, в действительности производит разведывание истока мышления. Вопрос о бытии, по Хайдеггеру, центральный вопрос истории философии.

Бытие есть достояние истории философии, то основание мышления, которое обусловило его историю. Философия же есть лишь бытописание мышления, его падения в ту или иную историческую эпоху.

2. Экспликация Пифагороучения. Первая Хроника

Пифагороучение открывает историю мышления. Пифагороучение осново-полагает эпохи истории мышления. Пифагороучение есть учение о Бытии.

Теорема Пифагора создает науку из бытия. Она гласит: «Бытие может быть Временем (в виде Времени). Именем (мерой) Времени есть Число. Нет Числа без Времени, нет Времени без Числа. Бытие есть только без Времени, без Числа».

Или другая формулировка теоремы Пифагора, более короткая: «Пространства нет». Так выясняется, возникает первая дефиниция как смысл всякого определения вообще.

Пифагор есть тот самый, искомый субъект истории философии. Употребляя реальное понятие Субъекта, философия соотносится с Пифагором, вступает с ним в диалог. Субъект не работает с пространством. Пространство — удел вещей. Имя Субъекта — Пифагор. Геометрическое толкование теоремы Пифагора для его времени не имело какого-либо утилитарного значения, оно было эйнштейновской формулой энергии, но гораздо более продвинутой, раскрывающей бесконечную власть времени над пространством. Время изменяло пространство по своему усмотрению, что называлось впоследствии законами организации пространства, безосновной евклидовой (за недоказанностью пятого постулата) и безосновной неевклидовой (по смыслу и способам формализации) геометрией одновременно.

Теорему Пифагора знают все. Так или иначе. Так, пожалуй, должна была бы начинаться метафизика Аристотеля, если бы она не была упрощенным комментарием к его «Физике». «Все люди от природы стремятся к знанию», — так начинается аристотелевский труд, Величайшая профанация пифагореизма. Аристотелизм — дидактический пифагореизм, объяснительный, полемизирующий с платонизмом как пифагореизмом эвристическим, показывающим. Речь должна была идти о Субъекте. История философии как постижение Пифагороучения, этого реального основания истории мышления, знает себя как диалог философских учений, их последовательность, взаимосвязь, иерархия.

У «подножия» Пифагора разворачивалась мировая (европейская) история мышления. К нему сходится, собирается реальное многообразие эпох мышления. Великие основатели религий, ученые, философы, художники, государственные мужи знают Субъекта в качестве своего Учителя.

Основным ремеслом Пифагороучения является организация. Все организации как субъективности истории мышления суть пифагорейские образования.

Знание Субъекта европейской цивилизации, демиурга, создавшего ее рациональную структуру, завершает историческую миссию философии. Истинное познание Субъекта возможно лишь через познание истории строго определенной последовательности отклонений от Пифагороучения, возвращающихся к мифологизированному субъекту истории мышления с новой силой.

Самой радикальной «ересью» Пифагороучения является, безусловно, античный атомизм, воспроизводящийся сегодня в качестве тяжелого наследия современного естествознания. Основывающийся на антипифагорействе досократиков, этой квинтэссенции заблуждений, пытавшейся остановить ход истории мышления в самом его начале, атомизм, по существу, овладевает идеей и статусом начала рациональности. Пифагороучение сохраняется в довольно невнятной форме лишь в произведениях Платона и Аристотеля, гипостазирующих «философию» в качестве некоторого абсолютного свойства мышления.

Пифагороучение может быть определено как Первая Хроника. Пифагор задает изначальный статус рационального как коренящегося во времени. Число утверждает нерасторжимую связь мышления со временем, раскрывает существо их взаимодействий. Число выражает временную природу мышления и воплощает разумный смысл времени. Число есть Удерживающее. Число есть Организующее. Число само есть Организм. Число есть Произведение. Таковы аксиомы Пифагора.

Теорема Пифагора, являющаяся основанием современного естествознания, попросту удерживает состояние настоящей эпохи истории мышления. Современное естествознание все еще не способно осознать себя как исследование и употребление (сущность техники) реальной бесконечности числового ряда. Спор Эйнштейна и Бора — это диалогическое интуитивирование реальности числового ряда как действительности физики — не окончен, хотя и разродился квантовой механикой, имеющей сугубо конвенциальное значение. Современное естествознание не знает собственного основания. В этом — единственная возможность, но и неизбежность возобновления пифагорейского сообщества, восстанавливающего сквозь время истинностные связи с Субъектом мировой истории мышления.

3. Первая Риторика. Новый Пифагор

Слово раскрывает нерасторжимую связь мышления с бытием. Слово свидетельствует о Бытии как начале мышления. Преобразуемое в вопрос слово овладевает временем, из которого образует письменность как инобытие действительности числового ряда. Письменность и действительность числового ряда — основания Пифагороучения. Письменность числового ряда (математика) и числовой ряд письменности (история) замыкают круг творения. Риторика творит в квадратуре круга. Геометрия исчезает. Новая физика, свободная от материальных оков геометрии, механика времени — Хроника, рождается.

Новый Пифагор образуется как новое начало мышления. Ессейский проект Христа выразил неосведомленность античной классики, эллинизма вообще о Пифагоре. Пифагор через христианство раскрылся не меньше, чем через античный рационализм, и в структуре его личности кроется разгадка так и не проясненного долговременного альянса античности и христианства, образовавшего современную европейскую цивилизацию. Альянса, вокруг которого небезуспешно кружил Ницше. Распятие показывает изначальность экзистенции, в которой неразделимо сращены число и слово, конкретизировано абстрактное отношение времени и бытия.

Новый Пифагор восстанавливает Субъекта из Распятия. Поэтапное восстановление Субъекта из Распятия образует структуру Риторики, формирует новую письменность, способную удерживать бытие.

Пифагор отказался выступить в одной из величественных номинаций своего времени, назвавшись человеком, сущностно просто связанным с мышлением, — «философом». Радикальный отказ от номинации «философия» в открывающуюся эпоху ведет к риторике.

Новый Пифагор — это мегапроект мировой политической организации, основанный на меганауке хроники и мегакультуре риторики.

Новый Пифагор — это содержательная сторона стратегии мировой глобализации, образующая новую, семиотическую прагматику, которая в отличие от семантической американской прагматики осуществляет семиозис (качество сращенности риторики и хроники в риторической теории числа), выявляет хронологическую природу мировых денег. Новый Пифагор — это проект системы мирового управления, раскрывающийся как хронография, письмо самого времени.

История цивилизации оказывается историей нормообразования фундаментальных норм права, развитием реальных систем естественного права, связанных с «жизнью людей», когда генезис и структура правовой нормы полностью прояснены в риторике. Гносеологический смысл и основание риторики образует хроника. Механика времени совершает поворот в сущности техники.

Риторика совершенствует идею этики. Этические обстоятельства личности априоризуются риторическим образом. Новая пифагорейская этика ведет к образованию сообщества мирового народа.

Новый Пифагор открывает новую цивилизацию. Новая цивилизация открывается, подобно открытию Колумбом Америки, на месте бывшего СССР, месте «злостного цветения» наиболее радикальной антипифагорейской ереси, пытавшейся восстановить материю и свойственное ей пространство на территории, земле, наиболее тесно сращенной со временем. Новый Пифагор восстанавливает Россию из Распятия за мир, реконструирует ее белую, несокрытую как чистый лист письменности, пифагорейскую «усию» (сущность).

Пифагорейское сообщество структурирует мир, как оно это уже сделало, создав современную европейскую цивилизацию.

О пределе толкований Торы

Герменевтика, дело понимания, предшествует делу Науки. Наука возникает как механика пространства понимания, виды которой (механики) являются аксиоматиками отдельных наук. При этом пространство понимания есть универсальное пространство аксиоматики. Это пространство всегда скрыто от человека и дается ему только отдельными аксиоматиками, отдельными срезами этой механики. Таковая скрытость есть дело времени как в смысле готовности человека к пониманию (историчности человека), так и в смысле смысла дела времени как некоторого субстанционального состояния времени, субстанциональность которого дана в герменевтическом пространстве понимания. Пространство понимания, которое есть существо времени человеческого бытия, есть божественное пространство, присутствующее в присутствии человеческого. Таково тождество еврейского и греческого, феноменологически схваченное в учении Христа и образовавшее Европу христианской цивилизации. Политический провал Христа коренится же в различии еврейского и греческого, которое было неустранимо в его время его Победы над временем. Это различие — суть отсутствие ноуменологического тождества (ТОЖДЕСТВА ИМЕН, ЯЗЫКОВ) еврейского и греческого, в котором исчезают сами еврейское и греческое как фундаментально-историческо-национальные.

Это ноуменологическое тождество — это ПОНИМАНИЕ ИМЕНИ БОГА. Это, мысля по-гречески, понимание того, ЧТО ЕСТЬ ИМЯ БОГА. ЭТО ТЕОРИЯ БОГА КАК ИМЕНИ БОГА. Здесь и есть точка «здесь, теперь и сейчас» европейской цивилизации Всеединой Европы. Вопрос об имени Бога не был поставлен в греческой рациональности, хотя к решению этого вопроса были подготовлены все средства, вся продукция мышления была устремлена именно к удовлетворительному решению этого вопроса. Греческий вопрос о бытии не осознал себя как вопрос об имени Бога и остался открытым, несокрытым. Вся еврейская цивилизация есть одна большая гипостазированная ПОСТАНОВКА ВОПРОСА ОБ ИМЕНИ БОГА, не располагающая при этом решительно никакими рациональными средствами к решению этого вопроса, или располагающая теми средствами, которыми, говоря математическим языком, можно пренебречь. Еврейская цивилизация в великом напряжении гениальных творческих сил есть предельный субъективизм, солиптизм, который ФАКТОМ ПРИСУТСТВИЯ, экспансионистского бытия-в-мире, выказывает силу Имени Бога как ФАКТ МАТЕРИАЛЬНОГО (СУБЪЕКТИВНОГО) МИРА как ОТСУТСТВИЯ ОБЪЕКТИВНОГО МИРА, СУЩЕСТВУЮЩЕГО САМОГО ПО СЕБЕ. Еврейская цивилизация не знает объективного, но знает то, что достоинством и силой превосходит объективное, в качестве его собственного истока, начала, беспредпосылочного начала. При этом греческая, греко-христианская цивилизация разворачивает самого Бога. Греко-христианская цивилизация есть объективное само по себе, утрачивающее импульс собственного источника по мере разворачивания. Еврейская цивилизация присваивает объективное в том смысле, в каком ИМЯ ПРИСВАИВАЕТ ВЕЩЬ. ЕВРЕЙСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ ЕСТЬ ТАКИМ ОБРАЗОМ ЦИВИЛИЗАЦИЯ ИМЕНИ (не имен, а именно одного Имени, Имени Бога), в то время как греческая цивилизация есть ЦИВИЛИЗАЦИИ ВЕЩИ, цивилизация того Объекта, которым и есть То, что Именуется Бог. Еврейская идея Машиаха как и греческая (немецкая классическая) идея Системы чистого разума как и христианская идея Второго пришествия, «более удачного» в политическом смысле (в том смысле, в котором Аристотель определял человека как «политическое животное», и в том также смысле, в котором Аристотель говорил об обязательном существовании-происхождении-возникновении второй сущности у всякого сущего как не-бытия, возвращающегося в бытие, которое (бытие), в отличие от дву-основного сущего, располагает единственной, единичной сущностью) — всё это единичная идея тождества (1) представления о бытии и (2) сущности имени бога, — «тождества вещи и имени вещи», в котором раскрывается-показывается смысл имени Бога.

В меганауке, в том восстановлении из средств рациональности, наработанных европейскими науками их единичного смысла как средств истинности, средств языка науки, ИМЯ БОГА ЕСТЬ ИДЕЯ, ВНЕШНИЙ ВИД («ЭЙДОС») ФОРМУЛЫ ЕДИНИЦЫ. ТАКОВ СМЫСЛ (ИСТОРИО-РЕЗУЛЬТАТ) ТОЖДЕСТВА ЕВРЕЙСКОГО И ГРЕЧЕСКОГО. ГРЕЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ О БЫТИИ (ФИЛОСОФИЯ) В ПОИСКЕ СИСТЕМЫ ЧИСТОГО РАЗУМА ОБНАРУЖИВАЕТ ИМЯ БОГА, ГЕНЕЗИС И СТРУКТУРА КОТОРОГО И ЕСТЬ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫЙ РЯД (ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ) СИСТЕМЫ ЧИСТОГО РАЗУМА.

Связь, Формула двух имен Бога, купина неопалимая еврейской цивилизации, есть Формула Бытия. Еврейская цивилизация есть цивилизация Формулы, солиптической материализации сущего. Первоформула еврейской цивилизации — «СРАЩЕННЫЕ ВОЕДИНО» ДВА ИМЕНИ БОГА — ТЕТРАГРАММАТОН и ЭЛОХИМ. Греческое понимание этих Имен, этой единой Формулы имени Бога, понимание, ставшее возможным благодаря тому пути, начало которому положило учение Христа, есть та связь Предела и Беспредельного, в которой они сращиваются как «подобное с подобным». Понимание Имен Бога (герменевтика Торы) осуществляется также по пути понимания Имен Бога как самостоятельных имен, реальностей, которые должны быть рассмотрены сами в себе как имена некоторых вещей, которые должны быть представлены, а именно: «Что есть Тетраграмматон?», «Что есть Элохим?». Такая постановка вопроса есть уже срединный вопрос между вопросом об имени Бога и вопросом о бытии, поскольку Тетраграмматон и Элохим являются именами Бога, но и также именами Бытия. Европейская наука приходит к тому пространству понимания, языково-научному пространству истинности, которое доказывает существование солиптизма. Европейская наука приходит в себя как в пространство солиптизма, пространство-предметность времени, предметность которого является действительностью числового ряда. Роль еврейской цивилизации в европейской науке, как раз, и состояла в ре-волюции герменевтической сущности науки, в обращении к первоформуле и ее восстановлении в правах современного ей языка науки.

Тождество еврейского и греческого, намеченное в учении Христа, осуществляется в Риторике как Науке герменевтики, возвращающей наукам Основание, Язык Науки и образующей Единый Язык как Язык Науки Герменевтики. Материальное тождество еврейского и греческого осуществляется в Формуле Единицы как производящей Формуле Языка. Тетраграмматон и Элохим являются частями этой формулы.

Формальное значение Тетраграмматона есть значение грамматологии языка науки. Тетраграмматон указывает алгоритм формирования языка науки, структуры научного суждения как истинности, достоверности, внутри которой достигнуто истинное познание и вычислено субъект-объектное отношение. В риторической теории числа возможно такое определение Тетраграмматона: «Квадрат числа есть цифра». Хорошим изображением Тетраграмматона является «Черный квадрат» Малевича: черный квадрат изображает цифру, образ цифры, показывает как из числа как некоторой вещи образуется цифра как имя данной вещи. Тетраграмматон есть жесткая структура действительного числового ряда, жесткость, константность мира, являющегося результатом языка числа, численности. Тетраграмматон есть языковая машина времени, первомашина, солиптически материализованная материей Языка, опрокидывающая начала термодинамики. По существу, Тетраграмматон есть понимание того, что математики называют Великой теоремой Ферма (раскрывающей доматематическую, лингво-математическую сущность квадрата числа) как первого структурообразующего грамматического правила языка математики (науки).

Для Языка математики (науки) должно быть восстановлено первичное знание того, что раньше тех представлений, которые создаются в этом языке, он образован как язык, состоящий из частей речи: в нем есть подлежащие и сказуемые, части речи, правила. ТЕТРАГРАММАТОН ЕСТЬ ГЛАГОЛ, СКАЗУЕМОЕ, ФОРМИРУЮЩЕЕ БЫТИЕ ИЗ МАТЕРИИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОГО ЧИСЛОВОГО РЯДА. ЭЛОХИМ («СУЩИЙ, ЕДИНСТВЕННЫЙ») ЕСТЬ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ, ЕДИНИЦА САМА ПО СЕБЕ. Отсюда следует предел толкований Торы.

ЭЛОХИМ ТЕТРАГРАММАТОН — ЕСТЬ ПРОСТОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ-ИСТИНА, НЕ ИСТИНА О ЧЕМ-ТО, А ИСТИНА САМА ПО СЕБЕ, ИСТИНА ЧИСТОГО РАЗУМА; СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ (БЫТИЕ) + СКАЗУЕМОЕ (ВРЕМЯ); ЕДИНИЦА (ВРЕМЯ) + ФОРМУЛА ЕДИНИЦЫ (ПРОСТРАНСТВО).

ТОЛКОВАНИЕ ТОРЫ ЕСТЬ РИТОРИЧЕСКОЕ ИСЧИСЛЕНИЕ, НАРАБАТЫВАЮЩЕЕ ОПЫТ РИТОРИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ ЧИСЛА. ПРЕДЕЛ ТОЛКОВАНИЯ ТОРЫ ЕСТЬ РИ-ТОРИКА, А ОКОНЧАНИЕ РИ-ТОРИЧЕСКОГО АНАЛИЗА — ЭТО СОЗДАНИЕ ФОРМУЛЫ ЕДИНИЦЫ КАК МНОЖЕСТВА ПРОСТЫХ ЧИСЕЛ как СПОСОБНОСТИ ЧЕЛОВЕКА ГОВОРИТЬ НА ЯЗЫКЕ «ЭЛЛОХИМ ТЕТРАГРАММАТОН», СОЗДАВАТЬ НЕДЕЛИМОЕ, СУЩЕСТВУЮЩЕЕ САМО ПО СЕБЕ, ЧЕРЕЗ НЕДЕЛИМЫЕ ИМЕНА. ГРЕЧЕСКАЯ ОБЪЕКТИВНОСТЬ И ЕВРЕЙСКАЯ СУБЪЕКТИВНОСТЬ, ОТРАЖАЯСЬ ДРУГ В ДРУГЕ, СОЗДАЮТ ФОРМУЛУ ЕДИНИЦЫ, ПЕРЕХОД ОТ ТОЛКОВАНИЯ ТОРЫ К РИ-ТОРИКЕ, С ОДНОЙ (ЕВРЕЙСКОЙ) СТОРОНЫ, И ПЕРЕХОД ОТ ОТДЕЛЬНЫХ ЕВРОПЕЙСКИХ НАУК К МЕГАНАУКЕ, ХРОНИКЕ, МЕХАНИКЕ ВРЕМЕНИ, С ДРУГОЙ (ГРЕЧЕСКОЙ) СТОРОНЫ.

А ПРОИСХОДИТ ВСЁ ЭТО СПУСТЯ НЕСКОЛЬКО ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ С МОМЕНТА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЕВРЕЙСКОГО И ГРЕЧЕСКОГО, ПРОИСХОДИТ В ДОМЕ РУССКОГО ЯЗЫКА.

КРАСОТА ФОРМУЛЫ ЕДИНИЦЫ СПАСЕТ МИР.

Философские начала электронного мышления. Новое определение материи

Не будь у глаза своей солнечности,

как могли бы мы видеть свет?

Не живи в нас самобытная сила Бога,

как могло бы восхищать нас Божественное?

Гете

Здесь подразумевается, что то,

что обращается к нам,

становится воспринятым только

благодаря нашему соответствованию.

Наша способность воспринимать

является по своей сути неким соответствованием.

Кажется, мы до сего времени не продумали

в достаточной степени, в чем же состоит

солнечность глаза, и на чем покоится

живущая в нас самобытная сила Бога;

насколько они связаны друг с другом

и каким образом они указывают

на некое более глубоко сокрытое бытие человека,

которое представляет собой мыслящее существо.

Хайдеггер

Научная революция первой половины XX-го века возникла как прорыв из той фундаментальной ситуации, которая была обозначена Гуссерлем как «кризис европейских наук». Ныне ясно, что кризис сей оказался значительно более глубоким, и результат настоящей Научной революции, та парадигма, которая и по сегодняшний день является вершиной научного знания, — аксиоматическая система Эйнштейна-Бора-Лобачевского, дополненная квантово-механическими постулатами (самодоказательными дефинициями) Планка, Гейзенберга и Шредингера — является важнейшим, но все же ПРОМЕЖУТОЧНЫМ звеном на пути к действительному разрешению кризиса европейских наук. Последующие успехи физико-математической науки не выходят, в целом, за скобки данной аксиоматической системы и сконцентрированы в области глобального технического развития как материалистического воплощения означенной парадигмы, теоретические же конструкты, а также детерминизмы и деконструктвизмы современных физики и математики не носят прорывного теоретического характера, приводящего к смене аксиоматической системы Эйнштейна-Бора-Лобачевского. Аксиоматическая система Эйнштейна-Бора-Лобачевского как известно, сменила аксиоматическую систему Ньютона-Лейбница-Евклида, — точнее будет сказать, все же дополнила, не отвергая достоверность этой системы в рамках ее предметной области, где в качестве границы предметных областей двух парадигм выступиломатематическое выражения такого физического явления как свет («скорость света»). Рассмотрим теперь, по существу, каждую из парадигм (аксиоматических систем) вне их институционально-научной привязки к «святым ученым именам». Парадигма — это фундаментальный способ осуществления человеческого мышления во взаимодействии с Объектом, направляемым Вселенной мышлению. Рождение науки-техники как Парадигмы есть главное содержание всеобщей истории мышления человечества как, в свою очередь, главного содержания всеобщей истории человечества.

Фундаментальным вопросом мышления — всегда был вопрос о соответствии мышления и объекта. Эмпирический опыт фиксировал такое соответствие в виде тех или иных глобальных, всемирно-исторических или локальных, обыденных успехов рациональности, образовывавших к тому же главное достояние человеческого рассудка, — однако, всегда открытым оставался вопрос, почему в сфере познания способна образовываться истина, которая принадлежит исключительно объекту (мира объекта) и является частью объекта, его причиной, основанием, истоком, структурой. Почему одна и та же истина находится как в мышлении, так и в объекте, ведь условием возможности мышления и его внутренней истиной всегда было субъектное отличие от объекта. Мышление не могло бы и начаться, если бы оно не было сразу же Иным по отношению к Объекту. Философия рассматривала этот вопрос как главный вопрос философии, определяющий ее как философию со времен первых философов и до последних времен существования философии — философия, в лице своих гениальных образцов, также всегда видела, излагала и осмысливала этот вопрос как ВОПРОС О БЫТИИ.

Бытие — та реальность, удерживаемая в философском познании, которая роднит, является единым корнем мышления и объекта. В этом смысле бытие всегда уклоняется от философа, а его профессиональной задачей является схватывание бытия. Так и поэтому и предмет любой науки уклоняется от ученого и схватывается им во все новых продуктах, результатах его мышления. Вот на таком волоске всегда висела судьба человеческого разума, человеческого рассудка: единство мышления и объекта доказывалось лишь эмпирически, и лишь в такой небольшой сфере человеческого общения как философское мыслящее рассмотрение, ставилась проблема осмысления существа данного единства, его понимания, теоретической формализации и структурирования. Каждый философский результат, теория, система есть, в основе своей, результат, теория, модель, система, схватывающая тот или иной аспект, фрагмент, момент единства мышления и объекта каково оно есть на деле, само по себе, в чистом виде, в себе самом. Потому поистине катастрофическим событием для истории мышления является сущностное исключение философии из сферы образования профессионализированного интеллектуала, либо профанация преподавания философии как выжившей из ума дисциплины, не связанной с практической реальностью всеобщей человеческой деятельности. По сути дела, любая научная дисциплина есть, прежде всего, философия — то или иное отношение того или иного мышления и того или иного объекта, а затем уже та или иная наука (техника), достигающая в этом отношении тех или иных результатов. Чем сильнее наше мышление, чем лучше мы владеем существом отношения мышления и объекта, тем сильнее наши практические научно-технические результаты как результаты осуществления всеобщей силы мышления — рациональности. Итак, важнейший момент — это крайне значительный прогресс человечества в практическом отношении мышления и объекта, наращиваемый наряду с поражающим впечатление запаздыванием в прояснении смысла, существа, структуры, основания этого прогресса — ТЕОРИИ отношения мышления и объекта. Запертость сокровищ философии как Теории отношения мышления и объекта — ТЕОРИИ БЫТИЯ — от всеобщего человечества, осуществленная, прежде всего, рассудочно-агрессивным усилием повседневного человечества делает положение человечества особенно шатким, крайне неустойчивым, БЕЗОСНОВНЫМ. А ведь ПРОБЛЕМА расположена на поверхности и всегда изложена. Взяв в руки любой учебник по фундаментальной теории тех или иных научных дисциплин, любой образованец способен убедиться в том, что вопрос об основаниях (не путать с формально-логическими дефинициями спекулятивного академического доктринерства, сознательно путающего терминологический детерминизм с детерминизмом причинно-следственным) той или иной (каждой) науки остается открытым: отсутствует непротиворечивая и полная теория оснований математики (проблемы формализации, выдвинутые Геделем и Гильбертом), отсутствует единая теория поля (теория гравитации) в физике, отсутствует теория иммунитета, отсутствует теория нормообразования норм права, отсутствует теория рынка (присутствует лишь «невидимая рука рынка») и так далее. Из академических курсов вы можете почерпнуть только те или иные сведения, относительно того как эту ПРОБЛЕМУ ОТСУТСТВИЯ ОСНОВАНИЯ пытались решить те или иные отцы основатели данной науки и какие стратегические разработки в этом отношении они нам оставили. С другой стороны, главный принцип всякой науки, делающий ее наукой, выраженный Лейбницем, — «Ничто не бывает без основания» — никто не отменял, и именно следованием этому принципу каждая наука обязана свои практическим и теоретическим успехам. Что же получается: СОБСТВЕННОЕ ОСНОВАНИЕ НЕИЗВЕСТНО НАУКЕ, НО ЕГО ДЕЙСТВИЕ НАУКОЙ ИСПОЛЬЗУЕТСЯ И, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, ДОКАЗЫВАЕТ САМ ФАКТ СУЩЕСТВОВАНИЯ ТАКОГО ОСНОВАНИЯ КАК ИНСТИТУТА ДАННОЙ НАУКИ.

Основание — это и есть универсальный факт, событие объекта, достоверность материи, оно распознается мышлением в том или ином материальном многообразии, предметности. С другой стороны, основание — это положение мышления, которое мыслит объект, предмет, мир, материю. С третьей стороны, основание есть то, что оно есть, само по себе, поскольку оно есть, существует (оно есть, существует потому, что, если бы его не было, то не было бы ничего, ведь ничто не происходит без основания). Тайна основания, таким образом, раскрывается где-то на пути понимания природы (причины) соответствия мышления и объекта, — т. е. на пути поиска универсального основания, с точки зрения которого мышление и объект суть «одно есть», «одно и то же». Совокупность оснований образует бытие как ту область, которая не сводима ни к мышлению, ни к объекту, но является некоторой силой редукции и мышления, и объекта — к основанию. При этом сама повседневность, не говоря уже о науке, учит нас тому какая непреодолимая бездна разделяет мышление и объект. В большинстве моментов жизни всеобщего человечества речь шла даже не о бездне разделения, а просто об отсутствии самого вопроса о «мышлении и объекте» как о чем-то, что можно рассматривать вместе. Знание об объекте попросту откуда-то приходило, механизмы добычи знания либо попросту отсутствовали, либо были надежно скрыты от субъекта, находясь в самом близком к нему месте, ближе собственного Я, собственной самости. Как и почему сознание имеет в себе часть мира, объекта, предмета, вещи в качестве истины о мире, объекте, предмете, вещи, — ведь истинное знание есть какая-то непосредственная часть мира, объекта, предмета, вещи, ведь даже операциональное и инструментальное знание управления человека с вещами и объектами мира только тогда может состояться, когда задействует сами эти вещи и объекты непосредственно, ИМЕЯ В САМОМ СЕБЕ ТО, ЧТО ОНИ ЕСТЬ В САМОМ СЕБЕ. Откуда возникает данность сознанию предметов и объектов мира и почему в этой данности, поступившей уже в сферу сознания есть истина та же самая, которая есть непосредственное бытие предметов и объектов мира.

Почему и откуда в мышлении есть НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ БЫТИЕ ПРЕДМЕТОВ И ОБЪЕКТОВ МИРА? Прежде чем подойти к рассмотрению этих вопросов осмыслим то каким образом рациональное человечество достигало необходимых ему теоретико-практических результатов в деле отношения мышления и объекта. Это и будет вопрос о Парадигме. Парадигма означает универсальный способ непосредственного осуществления отношений мышления и объекта, который может работать и в отсутствии универсальной теории отношения мышления и объекта, теории универсального основания, подобно тому как человек способен «работать» и осуществлять человеческую деятельности и при отсутствии у него, человека, (что не означает отсутствие само по себе) теории человека. Что есть всякий и каждый первичный акт отношения мышления и объекта, который можно назвать первым практическим успехом мышления в области освоения объекта, хотя и совершенно «слепым» в отношении как к мышлению, так и к объекту, так и к их отношению — по принципу «напрягся и получилось, а почему не важно, главное, что схватил рациональный тонус этой «мускульной рефлексии»?

Это есть акт ДЕЛЕНИЯ–ДЕЛИМОСТИ МИРА, ОБЪЕКТА, ПРЕДМЕТА, КОТОРОМУ, АКТУ, ОТКРЫВАЕТСЯ НАВСТРЕЧУ ДЕЛИМОСТЬ–ДЕЛЕНИЕ МИРА, ОБЪЕКТА, ПРЕДМЕТА. Возможность акта делимости возникает из бытия оснований как сферы, объединяющей мышление и объект. Объект поддается мышлению непосредственно в делении, делимости. Не только объект поддается мышлению в делимости, но и мышление под воздействием делимости объекта становится ДЕЛЕНИЕМ. «Мы видим то, что мы знаем», — говорил Гёте, имея в виду именно это: «Мы делим ТО, что Мы делим». Иначе говоря, «Мы и Мир есть ДЕЛЕНИЕ, УНИВЕРСАЛЬНОЕ ДЕЛЕНИЕ».

Математики не вполне чувствуют эту живую связь с историей мышления, в которой процедура деления выделяется из арифметико-математических процедур и иерархизирует весь их корпус силой собственного бытия (основательности), ибо НИЧЕГО НЕ БЫВАЕТ БЕЗ ДЕЛЕНИЯ — так для математики должно звучать Положение об основании. Математика реализовала этот подход, выйдя в новое операциональное качество через учение о бесконечно малых Ньютона—Лейбница как основу интегрального и дифференциального исчислений, построенных на универсализации Принципа Делимости. Делимость — это первое практическое отношение мышления и объекта, возникшее в истории рациональности, в котором мир практически поддался мышлению и был им впервые рациональной употреблен в той части, в которой это оказалось возможным. Именно это имел в виду Пифагор, когда сказал: «Всё есть Число».

Осуществимость делимости, фиксируемая эмпирически, риторически и теоретически указывала на наличие некоторого универсального основания, связывающего и развязывающего мышление и объект, которое (универсальное основание-предмет) было поименовано как «число». Делимость стала первым определением, постижением, пониманием Числа. Когда ранние натурфилософы определяют основу миру — вода ли это, огонь ли, воздух ли, некоторое «беспредельное», либо состав семян-гомеомерий, содержащих свернутый мир, — они вычисляют ЧИСЛО МИРА, при этом вычисление для них означает именно ДЕЛЕНИЕ. «Так же и иным произведениям искусства по сравнению с греческими недостает достоверности; по крайне мере, до сих пор о них судили больше по тем впечатлениям, которые они производят, нежели согласно их законному вычислению и прежнему образу действий, которым порождается Прекрасное… Закон, вычисление, способ каким некая система ощущений, целостный человек, развившийся под вниманием стихий, и представление, и ощущение, и рассудочность возникают друг за другом в различных последовательностях, но всегда согласно некоему надежному правилу, является в трагическом больше равновесием, чем чистой последовательностью», — писал Гельдерлин в примечаниях к «Антигоне».

Деление, таким образом, есть первое РАВНОВЕСИЕ между мышлением и объектом, порождающее представления об объекте как частичные истины, непосредственности объекта. Теперь мы можем правильно поименовать Парадигму аксиоматической системы Ньютона—Лейбница—Евклида как Парадигму атомизма, атомистическую парадигму рациональности.

Атом есть ПРОДУКТ Деления как способа взаимоосвоения мышления и объекта. При этом необходимо помнить ту истину, которая была предана забвению в результате разрыва связей наук с действительной теорией мышления. Атом есть НЕКОТОРОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ЧИСЛЕ, ПОЯВИВШЕЕСЯ ПОСЛЕ ПЕРВИЧНОГО ПОСТИЖЕНИЯ ЧИСЛА КАК ДЕЛЕНИЯ. Будучи представлением о Числе как об универсальном основании, не сводимом к мышлению и к объекту, атом, безусловно, имеет отношение как к мышлению, так и к объекту. В той же мере, в которой он (атом) является представлением мышления, в той же мере он является и представлением объекта. Иначе говоря, АТОМ НЕ ЕСТЬ ОБЪЕКТ, ОН ЕСТЬ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ОБ ОБЪЕКТЕ, ОН ЕСТЬ РЕАЛЬНОСТЬ ЧИСЛА, ЧАСТЬ ТАКОГО ОСНОВАНИЯ (МЫШЛЕНИЯ-ОБЪЕКТА) какОВЫМ ЯВЛЯЕТСЯ ЧИСЛО. АТОМ НЕ ИМЕЕТ ОТНОШЕНИЯ ТОЖДЕСТВЕННОСТИ НИ К МИРУ МЫШЛЕНИЯ, НИ К ФИЗИЧЕСКОМУ МИРУ (Эта мысль совершенно утеряна современной физикой и пробивает себе дорогу в превращенной форме — в виде нагромождений физико-математических построений и спекулятивных конструкций, имеющих сугубо конвенциальное значение). Именно поэтому фундаментальная книга Ньютона называлась «Математические начала НАТУРФИЛОСОФИИ», а не «Математические начала мира (Вселенной)». Геометрия Евклида в этом смысле является основой чертежного дела натурфилософской архитектуры атомистического мира. Геометрия Евклида изображала, проектировала дом для Атома как выражения Делимостной природы Числа, постигнутой к тому времени. Потому пятый постулат в ней и остался недоказанным, поскольку не нуждалось в доказательстве бытие Деления, для размещения которого и затевалась вся геометрия как практическое числостроительство, архитектура Числа. Непересечение параллельных прямых было самым непосредственным выражением Деления как длящегося практического отношения мышления и объекта, вещей, мира.

В механике Ньютона атомарное бытие числа и было отрефлектировано в таком представлении как «сила Ньютона». Законы Ньютона являются таким образом не законами Вселенной, но первой Формулой Числа как Всеобщего Деления, того содержания числа, которое было к тому времени продумано и определяло ход истории мышления. Лейбниц создает исчисление как первичную форму бытия оснований, в которой тесно интегрируются мышление и объект. Потому именно Лейбниц стал родоначальником и первым выразителем подспудно всегда существовавшего в истории мышления Положения об основании «Ничто не бывает без основания» — Ничто не бывает без Числа, а Число имеет конкретное содержание своего предметного бытия, оно есть ДЕЛЕНИЕ.

Парадигма, являясь вопросом о способе отношения мышления и объекта, отвечает на вопрос «Если я хочу познать данное мне Всё, то как я это могу сделать?».

Парадигма образуется триадой:

1) Закон Числа, выраженный в смыслово-объектной формуле числа (физика);

2) Исчисление, основанное на конкретном понимании ПРОЦЕДУРЫ Числа, в которой конституируется Число (математика);

3) Измерение, создающее Мир (Всё) данного Числа (геометрия). В данном случае атомистической парадигмы, это были: а) Физика Ньютона, b) математический анализ и c) геометрия Евклида. Вместе они представляли то конкретное Число Деления — Атом, посредством которого и существовало ВСЁ ньтоновой картины мира, физического мира Нового времени (в духе Пифагоровского «Всё есть Число»). Подчеркнем еще раз, что Парадигма имеет отношение не к миру мышления, и не к миру объекта (физическому миру), а исключительно к миру Числа, в котором только и имеет действительное существование Атом.

Смена Парадигмы является событием мышления в отношении его понимания Оснований, Числа. Именно так произошло рождение аксиоматической системы Эйнштейна—Бора—Лобачевского — как более фундаментальное продвижение в понимании сущности Числа. Электрон стал второй сущностью числа после первой сущности Числа — Атома. О таком положении дел в области оснований предупреждал еще Аристотель, трактовавший о двух сущностях как о свойстве мышления постигать объект, предмет «в два приема». Электрон опять-таки не означал появление-открытие нового объекта физического мира, он был лишь второй сущностью, вторым уровнем понимания сущности Числа. Весьма выразительно, что именно проблема эфира, снятая через физическое явление света, т. е. именно такое отношение конкретной явленности объекта формально-абстрактному мышлению стало той границей, из которой выросло новое понимание, вторая сущность Числа — Электрон (подчеркиваю, речь идет не о «физической структуре света», а все о той же «структуре Числа» как подлинной предметности Электрона). Электрон есть вторая сущность Делимости как основного события, в котором конституируется Число, в то время как Атом есть первая сущность Делимости как основания известной нам истории мышления. Граница в греческом понимании есть то, из чего раскрывается более глубокая и более непосредственная сущность того, что ограничено этой границей. Граница позволяет ограниченному ею не только существовать в себе самом, но и быть увиденным, явленным, несокрытым.

Эйнштейн раскрыл это греческое существо границы Числа как Атома, ДЕЛЕНИЯ В СЕБЕ, в новое понимание Числа, в ЭЛЕКТРОН как ДЕЛЕНИЕ ДЛЯ НАС (ДЛЯ МЫШЛЕНИЯ), ЯВЛЕННОЕ, НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ, НЕСОКРЫТОЕ (как Атомный гриб). Эйнштейн открыл новый Закон Числа, новую формулу Числа. Он преобразовал физику через Преобразования Лоренца.

Так образовалась новая Парадигма, Электронная парадигма, Парадигма электронизма, которая является ведущей парадигмой современной рациональности. В ней также присутствуют:

1) Закон Числа, формула Числа, представленная теорией относительности как теорией электронной сущности Числа;

2) Исчисление, представленное квантовой механикой, обеспечившей в лице Бора ПЕРЕХОД от атомизма к электронизму как процедуру Деления Деления, новой ПРОЦЕДУРЫ ЧИСЛА, КВАНТОВО-МЕХАНИЧЕСКОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ЧИСЛА (Гейзенберг, Шредингер и др);

3) Измерение (неевклидова геометрия), создающее Мир электронной сущности Числа, мир Электрона.

Еще раз подчеркнем, современная наука имеет дело в качестве своего предмета не с физическим миром и не с мышлением (миф о наблюдателе в квантовой механике), но с миром Атома и с миром Электрона, интуитивно-индуктивно воспринимая эти Миры как Сущности Числа и не вполне распознавая их числовую природу. Физики даже готовы цепляться за такое «материальное явление» как свет, которое якобы «все объясняет и связывает»; на самом деле физический свет — это знак, значение, представление, физическое доказательство универсального основания, физическое доказательство-показ действительного существования Числа, располагающего рядом мышление и объект в некотором равновесии Деления, в бытии Числа. Так же и все так называемые элементарные частицы, рой которых открылся в Парадигме электронизма, являются частицами Числа, сущностями числа, а не некоторыми частицами физического мира. В истории мышления как истории отношения, соответствия мышления и объекта, крайне важна позиция Ленина, которая возникла как раз в момент смены Парадигмы атомизма на Парадигму электронизма.

Лишь три мыслителя — Гуссерль, Хайдеггер и Ленин выступили тогда от лица истории мышления с историческими оценками и соображениями в отношении универсальной мыслительной сущности научной революции. Хайдеггер, кстати, внимательно изучал работы Ленина в период создания книги «Бытие и Время». Ленинское определение материи фиксирует крайнее состояние истории мышления, когда «материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них». В контексте универсальной истории мышления, где философский захват реальности оказывается необходимым условием глобальных преобразований и модернизации, а не чьей-то блажью, это определение прочитывается по-новому в свете изложенного нами основного вопроса философии как вопроса о бытии, объединяющем мышление и объект: это становится вопрос о том, ЧТО ЕСТЬ МАТЕРИЯ, ПРИ ПОЛНОМ ПОНИМАНИИ ТОГО, ЧТО МАТЕРИЯ НЕ ЕСТЬ ФИЗИЧЕСКИЙ МИР. ЛЕНИН ПОЛНОСТЬЮ РАЗРЫВАЕТ ПОНЯТИЕ МАТЕРИИ С ФИЗИЧЕСКИМ МИРОМ, НЕ ОПРЕДЕЛЯЯ ПРИ ЭТОМ, ЧТО ЖЕ ОНА ТАКОЕ. «МАТЕРИЯ, — ГОВОРИТ ЛЕНИН, — ЭТО МОЯ МАТЕРИЯ».

Если вслушаться в ленинское письмо-определение, то для Русскоязычного Глаза зазвучит вопрос как он виден самому Автору: Что такое это — «ТА», «котор(ая)» дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них, — Что Она (та, которая) есть (следите внимательно) — Материя, философская категория, или «объективн(ой) реальност(и)». Поскольку мы имеем дело с ОПРЕДЕЛЕНИЕМ Материи, то ответ на вопрос и получается: Она, та самая — это ФИЛОСОФСКАЯ КАТЕГОРИЯ (существующая реально, реальней того, что является результатом «копирования, фотографирования, отображения»).

В реальном поле полемики с иными авторами, также осмысливающими интеллектуальные смыслы научной революции, Ленин накладывает запрет на философское исследование и постижение действительной сущности материи, утверждая принцип достаточности ее естественнонаучного постижения как БЕСКОНЕЧНОЙ ДЕЛИМОСТИ. ЛЕНИН как ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ РАССУДОК, НЕ ЗНАЮЩИЙ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫХ ОГРАНИЧЕНИЙ ИСТОРИИ МЫШЛЕНИЯ, ГЕНИАЛЬНЕЙ И ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЕЙ ВСЕХ ПУТАЕТ ЧАСТИЦЫ ЧИСЛА С ЧАСТИЦАМИ ФИЗИЧЕСКОГО МИРА, ПУТАЕТ ИСТОРИКО-МЫСЛИТЕЛЬНО ОГРАНИЧЕННОЕ ПОНИМАНИЕ СУЩНОСТИ ЧИСЛА СО СТРУКТУРОЙ ФИЗИЧЕСКОГО МИРА, ПОСТИГАЕМОЙ В ОТНОШЕНИИ МЫШЛЕНИЯ И ФИЗИЧЕСКОГО МИРА ПОСРЕДСТВОМ ЧИСЛА-ДЕЛЕНИЯ. И он в этом далеко не одинок.

До сих пор господствует понимание атома, электрона, элементарных частиц как элементаций физического мира, в то время как они являются элементациями числа, многообразием форм и предметностей числа. Лишь квантовые механики смутно начинают подозревать это, так как кварки как новая заявка о продолжении делимости оказываются скорее некоторыми измерительными качествами мира фундаментальных взаимодействий, нежели частицами этого физического мира. Эти качества «цветность», «аромат» и др., явно указывают на то, что физики имеют дело с отдельным миром, существующим самим по себе, а не с физическим миром.

У Ленина и не только у него накладывается запрет на теоретическое осмысление ДЕЛИМОСТИ. Ленин выражает таким образом волю естественного тела научной рациональности, не желающего размышлять, желающего лишь ПРОДВИГАТЬ ДЕЛЕНИЕ. И в этом он совершенно верно угадывает дальнейший путь развития науки и даже определяет его политически в «первом в мире государстве рабочих и крестьян» как в той Материи, которая никак не была связана с реальным физическим миром рабочих и крестьян. Ленин не видит качественной специфики Парадигмы электронизма по отношению к Парадигме атомизма, не видит в электронизме нового уровня мышления, нового равновесия мышления и объекта, усматривая в нем лишь количественную волю к реализации Парадигмы атомизма как ПРОГРАММЫ ДЕЛИМОСТИ. Ленин отказывает России в возможности системной модернизации на основе Парадигмы электронизма, он готов лишь воспользоваться достижениями этой Парадигмы в сфере научно-технического прогресса, но не допускает и возможности Электронного мышления, будучи консервативно-фанатично предан ценностям Атомистического мышления в сфере реального мышления и проектирования.

Многие гении того времени разделяли эту позицию, хотя формально и по другим основаниям. Так, Эйнштейн всю вторую половину научной жизни провел в бесплодных поисках Единой теории поля там, где ее не было, в сфере Формализации Деления, в поисках наиболее красивой формулы формализации Деления как бы желая повторить свой первый успех, который был успехом не формализации и матаппарата, но успехом понимания второй сущности Делимости Числа, пониманием Электрона.

Электронная Парадигма действительно не была принципиально новым Мышлением числа, она раскрывала вторую, более непосредственную сущность Числа как Деления, Вторую сущность Деления после Атома. Однако верно и другое: необходимо было возникновение Электронного мышления как мета-физики Атомарного мышления. Здесь-то и возник не преодоленный до сих пор кризис европейской рациональности. Так, гуманитарные науки, включая право и экономическую теорию, так и остались на уровне атомистического мышления, совершая время от времени жалкие попытки внешней электронизации — «все более полного использования информационных электронных технологий и автоматизации».

Важнейшей попыткой создания философии электронного мышления на фундаментальном уровне истории мышления, онто-попыткой, сознающей необходимость перехода от логоцентрического атомарного мышления к риторике электронного мышления, является деконструктивизм Ж. Дерриды. Необходима радикальная реформа гуманитарных наук, имеющая целью электронизацию оснований гуманитарных наук, электронизацию институтов и аксиом Гуманитарной сферы. В этом суть позиции электронного институционализма Группы МОЗГ, ставящей целью формирование электронных институтов — моделей развития, основанных на выстраивании нового электронного отношения мышления и объекта, а лишь затем только создание и употребление информационных технологий, обслуживающих электронные институты. Попытки информационного сознания и информационной (кибернетической, системной) теории стяжать место электронного мышления пока можно признать явно неудачными, поскольку именно информационное сознание, имеющее техногенный характер, менее всего расположено к установлению продуктивных связей с историей мышления.

Информационное сознание вырастает из отождествления мира оснований с физическим миром при последовательном запрете на мир мышления. Атом, электрон, элементарные частицы для информационного сознания — всё это реальные элементации физического мира, в то время как из истории мышления понятно, что если физический мир из чего-то и состоит, так исключительно из чисел («внешний вид» которых нам пока не вполне ясен), и представляет из себя некоторое бытие числового ряда, притом, что электрон, атом, элементарные частицы являются действительными элементациями, сущностями, форматами числа внутри числового, а не физического мира. Электронное мышление — вторая, после атомистического мышления, сущность числа как Деления, указывает истинный путь к новому уровню постижения Сущности числа, к постижению сущности числа как УМНОЖЕНИЯ, ПРОИЗВЕДЕНИЯ. Таково основное содержание риторической теории числа как попытки преодоления кризиса европейской рациональности. Настало время и бытие нового соответствия мышления и объекта, нового универсального основания истинности, которое достигается В ХОДЕ УМНОЖЕНИЯ, ПРОИЗВЕДЕНИЯ как НОВОЙ СУЩНОСТИ ЧИСЛА, ВТОРОЙ ПОСЛЕ СУЩНОСТИ ДЕЛЕНИЯ, СКАЧКООБРАЗНО-ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНО ВЫРАЖЕННОЙ АТОМОМ И ЭЛЕКТРОНОМ. Это соответствие возникает в просвете бытия, несокрытом, очевидном для электронного мышления, и завершает историю определения Материи — после фундаментально-гениального ленинского срыва хода этой истории как истории мышления. Еще Платон указывал на особое неатомистическое и нематериалистическое качество Материи как чего-то, существующего отдельно от земного мира, от мира вещей, от повседневности, от природы. МАТЕРИЯ есть, безусловно, Мир Числа, но это не определение, а тот инструмент, посредством которого мы должны выявить предметность бытия Материи. Состав Материи, по крайне мере одного из ее уровней, из атомов, электронов и элементарных частиц как ЧАСТИЦ ЧИСЛА, а не частиц физического мира, указывает на Материю как на ВЫРАЖЕНИЕ СУЩНОСТИ ЧИСЛА, имеющее значение ВСЕОБЩЕГО ВЫРАЖЕНИЯ СУЩНОСТИ.

Таким образом, МАТЕРИЯ ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ как ЯЗЫК (ПРЕДМЕТНОСТЬ ВСЕОБЩЕГО ВЫРАЖЕНИЯ СУЩНОСТИ). Так завершается более чем 2,5-тысячелетняя история рационального определения Материи, которая берет начало с ранних натурфилософов и гораздо более длительная история мирово-религиозных откровений о существе Материи. МАТЕРИЯ СО ВСЕМ МАТЕРИАЛЬНЫМ ЗНАЧЕНИЕМ ВСЕГО МАТЕРИАЛЬНОГО ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА, СО ВСЕЙ ДАННОСТЬЮ И ЗАДАННОСТЬЮ ЕГО МАТЕРИАЛЬНЫХ ВОСПРИЯТИЙ И ПРОЯВЛЕНИЙ, НАКОНЕЦ, ВЫЯСНЕНА КАК ЯЗЫК, ЯЗЫК В ЧИСТОМ ВИДЕ, САМ ПО СЕБЕ. А ЯЗЫК, НАКОНЕЦ, УЗНАН как НЕИЗМЕРИМО БОЛЕЕ ВЛИЯТЕЛЬНАЯ И ГРАНДИОЗНАЯ СИЛА, НЕЖЕЛИ СПОСОБ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОБЩЕНИЯ. ЯЗЫК РАЗГАДАН КАК ЕДИНСТВЕННЫЙ МАТЕРИАЛЬНЫЙ МИР ЧЕЛОВЕКА, ОДИН ИЗ ВСЕХ ВОЗМОЖНЫХ МИРОВ, СУЩЕСТВУЮЩИХ НЕОБХОДИМЫМ ОБРАЗОМ, ОБРАЗОМ ЧИСЛА. Такое впечатляющее одухотворение Материи является безусловным свидетельством СИЛЫ СЛОВА, РИТОРИКИ как способа, объединяющего Мышление, Объект (физический мир) и Основание (Число) на надчеловеческом уровне. Если Материя есть выражение Числа и есть Язык как выражение некоторой сущности, поскольку Число есть прежде всего действительная сущность, не редуцируемая исключительно к цифре как вещь не редуцируема к своему наименованию, то Материя Числа существует во Вселенной Слова. Материя есть имманентное содержание Вселенной, имеющей трансцендентное основание. Ленинская критика трансцендентальной «промежуточной» философии как конвенциальной структуры, сшивающей явную интеллектуальную недостаточность выявления объективных имманентных закономерностей мира и запрет на трансцендентное рассмотрение, предполагающее значительную независимость Мышления от материи, — таким образом, открыла путь возникновению Трансцендентной философии. Парадигма Единой Науки, вбирающяя в себе существо атомистической и электронной Парадигм, основана на Единой философской Концепции-стратегии Материи как Языка Числа, функционирующего по законам Риторики.

Понятие простого числа раскрывается как новое качество понимания Сущности Числа сравнительно с Атомно-Электронной сущностью Числа. Понятие простого числа раскрывается не только как ГРАНИЦА ДЕЛЕНИЯ как начальной процедурной сущности Числа, но и как ПРОСВЕТ ПРОИЗВЕДЕНИЯ, УМНОЖЕНИЯ как более высокого процедурного качества сущности Числа. Сам математический факт существования простого числа раскрывается как математическое доказательство Великой Теоремы Ферма, которая, при подобном рассмотрении-доказательстве, раскрывается в качестве новой процедуры Числа — процедуры ПРОИЗВЕДЕНИЯ. Великая Теорема Ферма — новая формула Числа, фиксирующая истинную Модель ЯЗЫКА ЧИСЛА-ПРОИЗВЕДЕНИЯ в качестве «связности трех квадратов через четвертое основание неделимости, основание простого числа» — это ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ МАШИНА ФЕРМА.

Исчисление простых чисел является искомым универсальным языком единой науки, риторической ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ МАШИНОЙ ФЕРМА, сменяющей логическую МАШИНУ ЛЕЙБНИЦА—ЕВКЛИДА. Гипотеза геометрии отменяется для физического мира за ненадобностью, принцип геометрии размышляется, исчерпывается в представлении об объективном бытии числового ряда Кроме того, ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ МАШИНА ФЕРМА служит физической основой МАШИНЫ ВРЕМЕНИ, поскольку освобождает восприятие физического мира от геометрии как от свойства мира Числа, но не реального физического мира, и позволяет человечеству взаимодействовать с физическим миром самим по себе при помощи Языка Числа, на основе Механики времени.

Единая наука будет развиваться как Великая литература, выполняемая в совершенствуемом языке числа как письмо мышления об объекте (при этом Мышление должно различать Письмо и сам Объект, Письмо должно выражать различие Мышления и Объекта), — тогда это будет Книга, написанная Языком Числа, о физическом мире как о самотождественном времени, которое стремится и восходит к бытию, к пределу бытия, где бытие превозмогает время.

Что есть электрон? Начала электронной энергетики

1. XX и XXI века — соответственно Атомный и Электронный века — образуют две последовательные ступени, две сущности перехода от Истории Нового времени к Истории Нового бытия.

2. История как имевшее, имеющее и будущее иметь «место», — с точки зрения Науки философии, есть тождество-различие бытия и сущего. Само место как нечто предоставляющее возможность и действительность чему-либо существовать во времени, и есть феномен, который получается из тождества-различия бытия и сущего. Сущее есть действительное, возникшее из бытия, существующее Теперь и исчезающее в небытии. Бытие есть то, что создает Теперь, создает «здесь и сейчас». Как самостоятельное, существующее в себе, отдельно от бытия, сущее есть время. Бытие есть то, что создает Время. Время стремится к Бытию как недобытие как предметность бытия как сущее. Время попадает в Бытие, становится бытием через путь двух сущностей сущего. Аристотель рассматривал этот путь от бытия ко времени и видел две сущности как спуск от бытия к сущему, ко времени. Метафизика Аристотеля как начало европейской рациональности прописывает две сущности сущего как то, что делает возможной науку. Наука возникает как перводеление сущего на две сущности — на необходимое и достаточное основания, которые вместе определяют бытие сущего в целом как оно есть. Наука, по Аристотелю, является именованием пути (Логикой) от бытия к сущему. Мы, в нашем историческом положении, рассматриваем этот же путь с другой стороны — как путь от времени, от сущего — к бытию. Мы видим одни и те же две сущности (необходимую и достаточную) сущего, которые связывают сущее и бытие, но Аристотель видит их со стороны бытия, а мы — с другой стороны, со стороны сущего, со стороны времени. Такова природа «нового аристотелизма». Между Бытием и Временем таким образом находятся, располагаются две сущности — необходимое и достаточное основания, которые и создают всё то, что вообще бывает, что действительно.

3. Бытие, необходимое основание, достаточное основание, Время. Время, достаточное основание, необходимое основание, Бытие. Это описание и представление ленты Мёбиуса, которую, по мнению «современных ученых», невозможно представить. Математики полагают, что геометрия Лобачевского — это геометрия псевдосферы, т.е. поверхности отрицательной кривизны, а геометрия сферы, т.е. поверхности положительной кривизны, это Риманова геометрия. Эвклидова геометрия, т.е. геометрия поверхности нулевой кривизны, считается ее частным случаем. Эти три геометрии пригодны только как геометрии двумерных поверхностей, определенных в трехмерном Эвклидовом пространстве. Тогда в них возможно параллельное построение всего того огромного здания из аксиом и теорем (описываемого также в зримых образах), которое нам известно из геометрии Эвклида. И действительно очень примечательно, что принципиальное отличие всех этих трех совершенно разных «сооружений» только в одной 5-й аксиоме Эвклида. Что же касается листа Мёбиуса, то математики убеждены, что этот геометрический объект не может быть вписан в трехмерное, а только лишь не менее чем в 4-мерное пространство, и тем более не может быть представлен как поверхность постоянной кривизны, поэтому ничего похожего на предыдущее на его поверхности построить нельзя и поэтому зримо мы его представить себе во всей красе не можем.

Умозрение, открытое Парменидом и Платоном как зрение «эйдосов», Аристотелем употребляется непосредственно, а нами, умо-зрящими с другой стороны, нежели Аристотель, употребляется, достигается опосредованно. С этой, другой, нежели у Аристотеля, стороны, мы видим формулу того бытия, с которым Аристотель имеет дело непосредственно. Мы же с этим бытием не имеем непосредственного отношения, но можем его получать посредством некоторой формулы, деопосредования. Лента Мёбиуса есть представление движения от бытия ко времени и от времени к бытию, т. е. точка ленты Мёбиуса принадлежит как времени, так и бытию — создает себя самое. 5-й «недоказанный» постулат Эвклида и есть указание на то, что, помимо сущего, существует и бытие, порождающее сущее, и что сущее есть не что иное, нежели время. 5-й постулат Эвклида возникает как следствие недоаксиоматизации точки как признак-следствие отсутствия субстанционального понимания точки. По существу, правильная аксиоматизация аксиомы точки является единственной необходимой аксиомой всеобщей геометрии, универсальной геометрии сущего, и других аксиом (постулатов) не требуется, они излишни. Иначе говоря, в геометрии Эвклида зафиксирована только первая необходимая сущность аксиомы точки, которая подвергнута проблематизации в других геометриях, проблематизации с точки зрения сущего, геометрия которого не редуцируема к геометрии Эвклида. Вторая, достаточная сущность аксиомы точки заключается в том, что ТОЧКА ВСЕГДА ЕСТЬ ТОЧКА ЛЕНТЫ МЁБИУСА (ФИЗИЧЕСКИ НЕ СУЩЕСТВУЕТ ТОЧКИ, КОТОРАЯ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ТОЧКОЙ ЛЕНТЫ МЁБИУСА). Такова гипотеза об аксиоме универсальной геометрии сущего. Как видно, эта геометрия совпадает с сущим как бытие сущего: запрещенные в этой геометрии объекты суть несуществующие объекты. Таков первичный замысел геометрии как закона формирования сущего, действительного.

4. Субстанциональная точка есть и существо, и проблематизация закона тождества. Здесь логика и геометрия совпадают в своем общем истоке, основании. Здесь логика и геометрия открывают себя как две сущности сущего как произведенного бытием времени. Геометрия является необходимой сущностью сущего. Логика является достаточной сущностью сущего. Так основал европейскую науку Аристотель. Основывая ее так, Аристотель непосредственно владел темой субстанциональности точки, мы же владеем этой темой опосредованно (точнее, эта тема владеет нам с такой мощью, что мы уже не думаем о субстанциональности точки). Мы должны таким образом вернуться от логики к геометрии, формализуя непосредственное аристотелевское понимание субстанциональности точки. Как мы это делаем? Мы проблематизируем закон тождества (А = А) как процесс, становление, событие того как А есть, становится А как А удерживается, фиксируется, схватывается как А. В этой проблематизации участвует все бытие логики, и в таком понимании закон тождества также становится единственным законом логики, когда все иные законы (противоречия, исключенного третьего, достаточного основания) становятся измерениями, участниками процесса тождества, процесса становления, осуществимости тождества. Логика как достаточное и геометрия как необходимое совпадают в одной существенной сущности, в имени единого закона тождества — закона субстанциональности точки.

5. Что есть субстанциональная точка как действительное? Это главный вопрос Науки, в ответе на который она становится единой наукой не только в сфере оснований науки, но и внешне, «эйдетически». В чем корень всех «логий» как «отдельных научных дисциплин»? В логико-геометрическом единстве прежде всего. Что изучает логико-геометрическое единство? Субстанцию точки. Логико-геометрическое единство, слабо рефлексируемое современными науками, это теория субстанциональной точки. Теория субстанциональной точки — это основание генезиса и структуры научного знания, рациональности. В полевой теории истина как истина теории субстанциональной точки скрывается, уклоняется от ученого. «Полевая теория», теория поля есть научный миф. Миф о действительном бытии субстанциональной точки.

6. Действительное бытие субстанциональной точки есть ЧИСЛО. ВРЕМЯ СУБСТАНЦИОНАЛЬНОЙ ТОЧКИ, ТОЧКИ ЛЕНТЫ МЁБИУСА, И ЕСТЬ ЕДИНСТВЕННО ВОЗМОЖНОЕ И СУЩЕСТВУЮЩЕЕ ВРЕМЯ, ИСТИННЫЙ МОМЕНТ ВРЕМЕНИ. НЕТ, НЕ СУЩЕСТВУЕТ ТАКОГО ВРЕМЕНИ, КОТОРОЕ НЕ БЫЛО БЫ как ВРЕМЯ СУБСТАНЦИОНАЛЬНОЙ ТОЧКИ. Логико-геометрическое единство, которое, с одной (логической) стороны, есть закон субстанционального тождества, а с другой (геометрической) стороны, есть закон субстанциональной точки, в своей единственной существенной сущности, априорной логике и геометрии, есть ЗАКОН ЧИСЛА. Бытие создает сущее, действительное в виде числа, в пространстве действительного числового ряда как материального бытия времени. Число есть место, создающееся между временем и бытием, между бытием и временем — есть сущее.

7. Истинная наука о числе есть, таким образом, механика времени (Математика есть наука о цифре, о представлении числа цифрой.) Вот что позволяет понять новый аристотелизм, «разоблачая» «полевой миф» современной физики. Пространство сущего раскрывает себя как пространство действительного числового ряда. Теория поля, представление о поле — это миф в отношении логико-геометрического единства и его истинной природы. Квантово-механическая интерпретация есть некоторый миф в отношении механики времени. Квантово-механическая интерпретация не знает еще «природу» как действительный числовой ряд, не знает еще универсальный (универсальный для взаимодействий любого «уровня») физический объект как число. Современная физика еще не познала «природу» как исчисление. Квантово-механическая интерпретация застряла в логико-геометрическом единстве как в неопределенной двойственности (принцип Гейзенберга).

8. Таким образом, возникает возможность гипотезы «неполевого» определения-понимания энергии. Полевое понимание-представление энергии исходит из закона сохранения энергии и незыблемости начал термодинамики. Сущность новой гипотезы, основанной на риторической теории числа, такова: ЧИСЛОВОЕ ПОНИМАНИЕ ЭНЕРГИИ ЕСТЬ ПОНИМАНИЕ МЕХАНИЗМА ДЕЙСТВИЯ ЧИСЛА как ДЕЙСТВИТЕЛЬНОГО И ЕДИНСТВЕННОГО ВОЗМОЖНОГО МОМЕНТА ВРЕМЕНИ. ЭНЕРГИЯ ЕСТЬ ЭНЕРГИЯ ДВИЖЕНИЯ (СУЩЕСТВОВАНИЯ) ЛЕНТЫ МЁБИУСА. ЛЕНТА МЁБИУСА ЕСТЬ ФОРМА СУЩЕСТВОВАНИЯ ЭНЕРГИИ. ВРЕМЯ В САМОМ НЕОБХОДИМОМ И БЕЗУСЛОВНОМ СМЫСЛЕ ЕСТЬ ТО, ЧТО ПРЕОБРАЗУЕТ ЗАКОН СОХРАНЕНИЯ ЭНЕРГИИ И НАЧАЛА ТЕРМОДИНАМИКИ, И ЭТО ПРЕОБРАЗОВАНИЕ И ЕСТЬ ФИЗИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ ВРЕМЕНИ, ВОЗМОЖНОСТЬ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ МОМЕНТА ВРЕМЕНИ как МОМЕНТА ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ.

9. Энергию можно определить как Силу Единицы (Силу числа), сила которой состоит в исчислимом нарушении закона сохранения энергии (начал термодинамики). По существу, атомная энергетика продвинула человечество к числовому пониманию энергии, но остановилась в своем научном развитии, будучи не способной осмыслить атомную энергию как необходимую предпосылку пересмотра начал термодинамики и закона сохранения энергии. Наука оказалась тут в совершенно том же положении перед необходимостью осмысления собственных оснований, в котором оказалась церковь перед лицом достижений науки. Так же как и церковь, наука сохранила «верность» закону сохранения энергии (началам термодинамики), не взирая на необходимость осмысления существа оснований атомной науки САМОСТОЯТЕЛЬНО, вне термодинамического согласования. Атомная наука в деле использования атомной энергии вышла на идею-представление о субстанциональной точке. Использование атомной энергии есть, по существу,самораскрытие субстанции точки как числа, растущего по всему пространству действительного числового ряда (представление о «цепной реакции»). Более того, это представление вполне зримо: потому-то атомный взрыв есть атомный гриб, есть РОСТ, метафизический рост, пробегание числа по своему пространству, месту числового ряда.

10. Электронная наука определит лицо XXI в. И возникнет эта наука из истинного определения того, ЧТО ЕСТЬ ЭЛЕКТРОН. Все предшествующие мысли, а также рассмотрение атомной науки (атомной энергии) как чистого феномена, имеющего собственную истину — ПЕРВУЮ СТУПЕНЬ, ПЕРВУЮ НЕОБХОДИМУЮ СУЩНОСТЬ РАСКРЫТИЯ ЧИСЛОВОЙ ПРИРОДЫ ЭНЕРГИИ как физическую фиксацию силы и бытия числа, способствуют тому, чтобы понять электрон уже непосредственно как число как объект, проявляющий себя физически. Не случайно говорят о том, что «электрон есть самая таинственная частица в физике». Электрон есть вторая ступень, вторая ДОСТАТОЧНАЯ СУЩНОСТЬ ЧИСЛОВОЙ ПРИРОДЫ ЭНЕРГИИ. Атом, электрон располагаются между бытием и временем (сущим) как, соответственно, первая необходимая и вторая достаточная сущность сущего. Переход от бытия ко времени и обратный переход от времени к бытию есть не «делимость материи» сущего, а субстанциональная точка, Число и в этом смысле Числа как «неделимости материи», ЭЛЕКТРОН ЕСТЬ ПРОСТОЕ ЧИСЛО (неделимое число). Простое число есть физическая сущность электрона как пространственно-временного феномена времени.

11. Электронная наука завершает переход от времени к бытию, необходимым образом начатый атомной наукой. Электронная наука открывает Формулу Единицы: Единица есть множество простых чисел. Формула Единицы раскрывает устройство, сущность времени, механику времени. Электронная наука открывает человеку доступ к ЭЛЕКТРОННОЙ ЭНЕРГИИ, НЕПОСРЕДСТВЕННОЙ ЭНЕРГИИ ЧИСЛОВОГО РЯДА, ЭНЕРГИИ ТВОРЕНИЯ. Электронная наука решит те проблемы, перед которыми остановилась атомная наука и тем самым невероятно изменит энергетику, зафиксировав «принципиально новый», а на самом деле истинный источник мегаэнергии — число, числовой ряд. Понимая, ЧТО ЕСТЬ ЭЛЕКТРОН, мы создадим ЭЛЕКТРОННУЮ ЭНЕРГЕТИКУ как механику времени прежде всего. Математическая процедура станет частью физико-технического процесса, той частью, которая выведет этот процесс в новое сверхфизическое, сверхфизико-константное качество.

12. Задача создания электронной энергетики есть главная задача формирования нового технотронного уклада. Это задача начала Истории нового бытия, завершения переходного периода от Истории Нового времени к Истории Нового бытия, первым необходимым основанием, первой необходимой ступенью которого и стал прошедший XX Атомный век. Научная революция 20-х годов XX века, произведенная Эйнштейном, создала необходимую предпосылку для Мегауначной революции начала XX в., результатом которой и будет электронная наука, электронная энергетика. Возникновение же электронной науки, электронной энергетики есть прежде всего открытие того, что есть электрон. Открытие «тайны электрона» есть прежде всего понимание, осмысление, путь которого представлен в данной последовательности тезисов как путь «нового аристотелизма».

13. С каким опытом работал Аристотель, когда осмысливал истину мира как переход от бытия ко времени, когда открывал ту возможность, которая реализовалась как Логика? Представлением о чем-то, известном человеку, как о самом ближнем круге его сущего, определяющем его как собственно человеческое существо, была лента Мёбиуса. Где человек видел и знал ленту Мёбиуса? Откуда человек черпал опыт субстанциональности точки? Ведь всё это те знания, «врожденные идеи», которые и делают некоторое живое существо человеком, ведь человека человеком делает его человеческое восприятие (человек, говоря словами Гете, «видит то, что знает»). Откуда «ранний-древний» человек знал всё то, к чему современная наука, вооруженная могущественными средствами техники, эксперимента, математического аппарата, приходит только в XX в., притом, что человек всегда располагает этим знаниями именно как человек? Ответ: из речи, из человеческой речи как непосредственной действительности мышления. Речь и есть то движение от бытия ко времени и от времени к бытию (в движении от времени к бытию речь становится мышлением), которым и есть человек как некоторое движение и опыт настоящего движения. Точка как субстанциональная точка известна, ведома человеку как точка речи как момент истины как суждение. Время как предметность, дана человеку как предметность речи (мышления). Смысл современного исторического момента развития науки и состоит в самом главном эксперименте — в поверке современной науки опытом речи, в пути радикального логического переосмысления науки как научной речи, в выявлении необходимого и достаточного оснований истинности научного суждения. Речь содержит в себе программу истинности, для раскрытия которой понадобилась вся мощь современной науки, направленной вовне человека, но требующей осмысления полученных результатов в языке науки. Речь для человека не только находится «между» бытием и временем, но и охватывает лентой Мёбиуса бытие как бытие человека и время как время человека. Речь — это нечто большее чем филологический набор слов и правил, речь — это бытие, которое входит в мир таким временем как человек, создает такое сущее, как человек. Речь создает число как сущность человека, число, которое и есть человек. Потому меганаучная революция есть гуманитарно-технотронная революция, которая начинается с раскрытия тайны сущности электрона как простого числа СРЕДСТВАМИ МЫШЛЕНИЯ, СРЕДСТВАМИ ЯЗЫКА НАУКИ. 

Путь к богатству народов Манифест о праве на богатство

1. Введение. Основанием действительной экономической науки является феномен богатства. Все люди от природы стремятся к богатству.

1. 1. В настоящее время действительная экономическая наука представлена всей полнотой истории экономических учений и не смогла выделиться в самостоятельную научную дисциплину, состояться как наука. Представитель экономической теории вынужден сегодня для осуществления конкретной научной деятельности обращаться не к основоположениям научной теории как в состоявшихся естественнонаучных дисциплинах, а ко всей исторической совокупности экономических учений, в полемике которых эти основоположения схватываются непосредственно, дорефлексивным образом. Распределенность экономистов сообразно школам только консервирует настоящее состояние, так как скрывает одно фундаментальное обстоятельство, а именно — отсутствие строгих, аксиоматических и самодостаточных (беспредпосылочных) оснований экономики как науки. Нечто подобное происходило в момент зарождения математики, когда еще не было выработано понятие «числа», но те или иные донаучные коллективы и их представители уже предвидели его, называя его еще чем-то иным, нежели оно есть само по себе. Нечто подобное происходило в физике, когда для понимания взаимодействий еще приходилось пользоваться мифологическим понятием «эфир», которое подменяло необходимость рассматривать взаимодействия сами по себе, непосредственно.

1. 2. Экономическое мышление пока не имеет своим центром собственный объективный предмет рассмотрения, которым, безусловно, является феномен богатства.

1. 3. Все существующие экономические учения, возникавшие как правило, в виде реакции на события, возобновляемые ситуации и состояния экономического измерения существования человека, общества, государства, возникали в определенном конфликте с «духом» власти богатства, вступавшим как в повседневности, так и в истории в противоречия с человеческой, религиозной и общественной моралью. Однако и природа не всегда бывает добра к человеку, но последовательное и мыслящее натурфилософское рассмотрение стало основанием действительного естественнонаучного мышления, которое избавилось от мифологического, этического отношения к природе, с тем, конечно, чтобы затем в новом веке как видно, вернуться к нему в новой форме, в форме экологического мышления и т.д.; но тем не менее, не обретя собственные основания и собственный предмет, естественнонаучное мышление не могло бы состояться, преодолеть первоначальный раскол, связанный с этическим мифотворческим отношением к природе.

1. 4. Экономическому мышлению предстоит в настоящее время пройти этот же путь по отношению к богатству, хотя и в более короткие сроки, но с другой стороны, и начинает оно значительно позже, когда у человечества есть уже множество интеллектуальных и формальных возможностей настоящего ускорения, накоплен соответствующий опыт в других, прежде всего естественных, науках.

2. Феномен богатства

2. 1. Феномен богатства изначально ускользал от понимания, хотя бы в форме непосредственного схватывания, уже от ранних, самых первых исследователей.

2. 2. Так Ксенофонт отдавал предпочтение натуральному хозяйству на земле, одобрял штрафы за накопление в личном пользовании золота и серебра. Платон хотя и утверждал, что государство не может существовать длительное время, если оно основано только на натуральном хозяйстве, и деньги имеют ограниченное хождение, но и выдвигал целый ряд политических требований, ограничивающих феномен богатства как то: горожан надо наделять землей; имущество граждан не должно быть чрезмерным; запрещаются ссуды под процент государственное регулирование цен; правители и воины не имеют частной собственности; крестьяне и ремесленники могут быть частными собственниками; имущество граждан подлежит учету, и государство отнимает у них любой излишек превышающий максимум. С именем Платона связывается вывод: исчезнут соперничество и раздоры, суды, когда золото и серебро станут ненужными. Аристотель также рассматривал богатство как определенную угрозу человеку как общественному животному, которое может жить только в обществе и государстве. Аристотель утверждал, что созданию государства способствует обмен между людьми и что ни производство, ни жизнь не могут обойтись без рабов; так как орудия труда не могут сами работать, то рабы — источник богатства. Аристотель как родоначальник европейской рациональности утверждал также, что должен быть средний достаток, усредненная частная собственность. Первое достижение реальной экономической рефлексии, заслуга которого принадлежит Аристотелю состоит в положении о том, что одну и ту же вещь можно использовать по-разному: по назначению (потребительская стоимость) и не по назначению (меновая стоимость), при этом деньги — средство сравнивать разные блага, откуда, впрочем, делается ложный вывод о том, что их нельзя давать в ссуду под процент. Аристотель также ввел понятие неестественной сферы «беспечного» приобретения богатства — хремастики, которая противостоит сфере естественного приобретения частного среднего достатка производительными сословиями — экономике.

2. 3. Таким образом, уже сами отцы-основатели европейского мышления, европейского универсализма вывели феномен богатства «за скобки» действительного мыслящего рассмотрения, предпочитая иметь дело с его причинами и следствиями, а не с собственно феноменом богатства самим по себе. Это, в значительной, если не определяющей, степени было реакцией на самое широкое представление феномена богатства в мифологии, религиозных, царских и жреческих культах.

2. 4. Разрушение мифов о богатстве и периодическое появление всё новых мифологий и культов богатства дошло и до наших дней — в мире соседствуют и подпитывают друг друга идеи о социальной диктатуре трудящихся и подробности из жизни утопающих в роскоши миллиардеров. И все так же по-прежнему остается сокрытым феномен богатства, нераскрытой остается тайна богатства.

2. 5. Церковь, хорошо знающая о власти богатства, силе феномена богатства, попыталась разместить тайну богатства в области божественного. Так Фома Аквинский утверждал, что все принадлежит Богу, и человек может этим только пользоваться, что богатство делится на естественное (плоды земли и ремесла) и искусственное (золото). В связи с этим выдвигался определенный экономический механизм: обмен товаров по «справедливым» ценам; земельная рента оправдана, так как это часть продукта производимого силами природы; запрещены (каноническим правом) кредит и процент. Далее было придумано оправдание процента: если человек занимает кому-то деньги, то он лишается того дохода, который мог бы получить с их помощью, и в качестве компенсации он вправе требовать возврата большей суммы, чем у него брали. Церковь, в значительной степени, вернула феномену богатства его ряд позитивных содержательных значений в обмен естественно на собственную «часть богатства». Так, если аристотелева концепция хремастики раскрывала, что феномен богатства основывается на бесчестных крупных, торговых, посреднических и ростовщических операциях, проводимых для достижения корыстной цели, цель которой — быстрое и легкое наживание денег, то Фома не считает уже ростовщичество исключительно греховным явлением.

2. 6. Что есть богатство? Необходимо выявление ответа на этот вопрос уже из контекста первых экономических учений, так как фактический отказ от этого ответа стал в дальнейшем общим местом экономической мысли, окончательно конституировавшей себя в форме политической экономии.

2. 7. Политизация экономической мысли, наложившая тяжелейший отпечаток на всю совокупность действующих и разрабатываемых поныне классических и неклассических экономических учений, является главной причиной того, что никак не может состояться событие Науки Экономики.

2. 8. Причина же политизации экономической мысли — не найден достойный теоретический ответ на вызов феномена богатства. Столь велико значение этого феномена в жизни каждого отдельного человека, сообщества, народа на протяжении всей истории человечества, что он не может быть подвергнут такой чистой рефлексии как, например, феномен электричества или сверхпроводимости.

2. 9. Феномен богатства является одной из фундаментальных составляющих человеческого бытия, чуть ли не главным содержанием человеческого измерения и одним из наиболее внятных ответов на вопрос о смысле человеческого существования, разделяемых большинством человечества.

3. Теория богатства

3. 1. Богатство есть действительные числовые ряды.

3. 2. Число, числовые ряды в проходящую уже эпоху научного знания были отданы в удел математике, в то время как математика есть лишь наука, которая занимается изучением чисел, числовых отношений и рядов, а не их произведением на свет как существующих действительным образом. Когда мы говорим о наличии пяти предметов, такое свойство действительности как «быть пятью» не является следствием существования математики как науки, с помощью этой науки оно может быть выражено, исчислимость же действительности является ее собственным неотчуждаемым свойством.

3. 3. Феномен богатства происходит из свойства исчислимости человеческого бытия.

3. 4. Исчислимость человеческого бытия, совокупность окружающих, создающих и воспроизводящих его чисел, конкретных единиц бытия (вещей, предметов, продуктов, эквивалентов, отношений, элементов и т.д.) в последовательности числовых рядов, образует представление о богатстве.

3. 5. Богатство означает исключительную действительность конкретного числового ряда. Так обладание миллиардом песчинок означает мнимый числовой ряд, в то время как обладание миллиардом долларов (по крайней мере сегодня) означает действительное, действительность действительного числового ряда.

3. 6. Действительность числового ряда есть истинная структура действительности, в то время как формальный числовой ряд, или язык математики есть субъективное человеческое выражение основополагающего свойства исчислимости действительности.

3. 7. Богатство, таким образом, есть объективное человеческое выражение основополагающего свойства исчислимости действительности.

3. 8. Исчислимость действительности означает не ее простой внешний счет, а способность и возможности действительности быть многим конкретным образом, вот таким многим и вот таким многим. Исчислимость же всей действительности указывает на единое.

3. 9. Таким образом, античная философия в значительной, определяющей степени является умозрительным учением о богатстве. И не ряд отнюдь не центральных трактатов, либо разделов античной философии, посвященных экономическим вопросам, заняты вопросом о богатстве, а именно наиболее фундаментальные произведения и философии греков захвачены феноменом богатства.

3. 10. С греков начинается видение богатства как оно есть, как неотчуждаемое свойство развитой человеческой природы. Натурфилософия ищет естественную причину богатства как того феномена, который организует действительность рациональным образом, образует порядок, лад, гармонию, т. е. выявляет, пытается определить ощущаемый свернаглядно в человеческой жизни феномен, управляющий ею. Натурфилософия находится в непосредственном тождестве с феноменом богатства, осмысливая его то как «воду» (Фалес), то как «огонь» (Гераклит), то как «воздух» (Анаксимен), то как «апейрон», «беспредельное» (Анаксимандр). Натурфилософия видит, понимает порядок в человеческом обществе, и описывает этот порядок в языке того времени, в котором господствует отчуждение от хозяйственной жизни, протекающей в повседневности. Власть богатства, которую натурфилософы отторгают в своем мышлении и поведении (вспомним, басни о киниках, о Диогене, да и само слово «философ» изначально употреблялось как смешное прозвище, схватывающее отчуждение человека от всеобщего закона действительности), возвращается к ним в виде умозрения феномена богатства в чистом виде, неузнаваемом в сравнении с фактическим богатством, встречающимся в действительности.

3. 11. Вершиной этой натурфилософской феноменологии богатства является поэтическое творение Парменида о бытии. В нем выражается первое немифологическое определение феномена богатства (исчислимого, ладного, совершенного состояния действительности) как имеющего происхождение не от богов, а от себя самого, по своим собственным законам. Это определение получает наименование «бытие». Бытие становится одной из наиболее фундаментальных категорий философии, сохраняя смысл умозрительного выражения феномена богатства, обладающего фактичностью в реальности каждого исторического времени.

3. 12. История философии, таким образом, может быть подвергнута более глубокому осмыслению в связи с экономическими основами жизни человечества, что, однако, должно стать темой специального исследования. Сократ занимает по сравнению с натурфилософами принципиально новую позицию, он полагает начало осмыслению феномена бытия в связи с его фактической действительностью в мире людей. Сократ фактически дискредитирует мифорелигиозные представления о морали и ценности, потерявшие свой практический смысл. Так называемый метод Сократа, развивавшийся в условиях коммерческой деятельности софистов, принимавших оплату за обучение, основывался на практической идее блага, которую Сократ трактовал универсально, справедливо усматривая ее влияние, ее «материю» во всех известных ему областях человеческой жизни. Мышление Сократа первым признало действительный универсальный смысл феномена богатства самого по себя, хотя выдержать подобный вес рациональности не смогло и сознание великого мыслителя, что привело его к глубочайшему разладу с родственным ему греческим сообществом и фактически к узаконенному суициду. Отказавшись заплатить мизерный штраф, он, к пущей радости своих недоброжелателей, обрек себя на сознательный уход из жизни.

3. 13. «Трагедия Сократа» — этот первая попытка рационального немифологического и нерелигиозного диалога богатства и мысли — стала ведущей темой диалогов Платона и последующим объектом критического рассмотрения Аристотеля.

3. 14. В диалоге «Парменид» Платон ставит один из главных вопросов о сущности феномена богатства в истории человечества — вопрос об отношении Единого и Многого. Уникальная разработка этого вопроса, известная как «диалектика-единого-и-многого» Платона, делает зримой непосредственную действительность структуры феномена богатства, выражаемого в форме бытия. «Идея», представляемая Платоном как «внешний вид вещи», фактически устраняет противоречие, устанавливает тождество между истинной действительностью, умозрение которой достигается в результате познания, и богатством, которое обретается в повседневной человеческой жизни. Именно в рациональной структуре феномена богатства, выражающей коренное свойство действительности, «сращиваются воедино предел и беспредельное, единое и многое».

3. 14. Так называемое неписаное учение Платона о благе, по свидетельству Аристотеля, указывало именно на универсальный смысл этой структуры, присутствующей в любом значимом для грека виде человеческой деятельности. В этом смысле Платон говорил о Благе как о чем-то, не совпадающем ни с одним из отдельных видов действительности, а только со всей действительностью в целом.

3. 15. Рационализация человеческой жизни, удачная попытка которой была предпринята Аристотелем на основе последовательной разработки учения о благе, начатой Сократом и прорывно осмысленной Платоном, является до сих пор непревзойденным образцом теории рационального осмысления человеческой цивилизации через косвенно осознаваемый, во многом рационально схваченный феномен богатства. Однако наследуемая от мифологической и религиозной традиции моральная дистанция мыслителя по отношению к феномену богатства не позволила достичь окончательной (в определенном смысле) и совершенной формы рационализации человеческой жизни, возможной исключительно только через «окончательный анализ» феномена богатства как перводвижителя фактического человеческого мира. Потому-то изложенные выше собственно экономические предложения великих греков являлись архаизмами даже для экономической практики их собственного времени.

3. 16. Вот уже на протяжении более чем двух тысячелетий человеческая мысль настойчиво требует создания совершенной системы рационализации человеческой жизни, отвечающей смыслу истории развития человеческой цивилизации и раскрывающей истинные причины и источники ее самодвижения. Произведения Августина, Спинозы, Декарта, Канта, Гегеля, Маркса как наиболее значительные учения, предпринятые в настоящем направлении, создали исторически выверенный круг теоретических предпосылок для возникновения данной системы, однако в наше время, на рубеже веков и тысячелетий становится понятным, что создание нового синтетического учения должно происходить в форме нового всеобщего экономического учения. Проект настоящего учения вот уже более двух тысяч лет известен под именем «метафизика», которое возникло как некоторый курьез переписчика корпуса трудов Аристотеля, озаглавившего так труд мыслителя, который следует в корпусе сочинений сразу «после» «Физики» и посвящен глубочайшему уровню конкретизации учения о благе и его предельно возможно тогда рационализации и систематизации.

4. Численность

4. 1. Перводвижителем истории человеческой цивилизации является феномен богатства.

4. 2. Если человечество изобрело письменность для осуществления изначальной простоты мышления, то можно с безусловной необходимостью утверждать, что сам факт образования человечества в первой и основной простой форме тождества с самим собой, самоидентификации, факт, безусловно, предшествовавший изобретениям всякого рода (включая и изобретение колеса), есть образование такого первичного состояния сознательности, которое мы называем «численностью».

4. 3. Бытие человека и человеческого в мире есть прежде всего численность, в основе которой тождество (отождествление) предмета с самим собой.

4. 4. Так животное управляется входящим в его восприятие миром, человек же прежде всего тем отличается от животного, что в его присутствии предмет сам соотносит себя с собой, само присутствие человека есть самосоотнесение и самоотождествление предметов. Присутствие человека — предпосылка самосоотнесения и самоотождествления предметов.

4. 5. Численность выражается, таким образом как коренное свойство человеческой природы, конституирующее саму эту природу как собственно человеческую. Так человеческое «это дверь», «это ночь» есть человеческое, в котором предмет соотносится с самим собой — есть пример численности.

4. 6. Численность не может существовать иначе, нежели из действительности числовых рядов, подобно тому как письменность не может существовать иначе, нежели как из действительности изображения действительности посредством письменности, на каком бы уровне познания этой действительности мы не находились.

4. 7. Действительность числовых рядов в значительной степени познается с помощью математики, но не создается математикой.

4. 8. Человек как одна из сущностей действительности числовых рядов разделяет действительность числовых рядов, т. е. превращает недействительное, силой и мощью своего существования превосходящее действительное в качестве его причины, в само действительное.

4. 9. Если письменность есть свойство определенного уровня развития человечества, то численность — первопричина определения некоторой совокупности как человечества.

4. 10. Богатство, таким образом, это феномен использования человеком численности, или по сути дела феномен использования человека численностью, феномен человеческого измерения.

4. 11. Письменность определяет всю совокупность использования фактов письменности человеком. Численность использует все факты использования людей фактичностью численности.

4. 12. Феноменологической средой богатства является численность.

4. 13. Феномен богатства формирует институты государства и общества в конкретном времени, времени истории.

4. 14. Теперь становится понятным, почему на тысячелетия «завис» проект «метафизики». Этот вопрос по сути дела является вопросом о том как научиться в общечеловеческом смысле использовать численность, подобно тому как обучилось человечество письменности, постоянно вырабатывая ее и развивая языки в литературе и культуре.

4. 15. Письменность — это «рукотворное» подражание человечества первичной простоте собственного сознания до всякого Я — подражание численности.

4. 16. Поскольку человеческая соотнесенность с предметом («это дверь», «это ночь») не может служить гарантией существования, и тем более причиной этого предмета, или именно этой формы этого предмета и т.д., то, говоря о том, что эт. е. можно утверждать только одно: обнаружено исчислимое, есть нечто, что мы именуем «числом» и это лучшее определение и имя для «нечто», т. е. есть что-то одно во многом и именно такое.

4. 17. Вот уже несколько тысячелетий человечество не замечает численность уже хотя бы потому, что оно в первую очередь в своей непосредственной неотчуждаемой сущности является именно ею и ничем иным.

4. 18. Само присутствие человека есть непосредственное выражение численности.

4. 19. Вся история человечества во всей совокупности всех событий есть в основе история возникновения и развития численности.

4. 20. Попытка помыслить число как некоторое действительное существование, хотя и выражаемое на языке математики, но существующее вне, без, до и после этого языка, безо всякого внимания к конкретному уровню его развития, неоднократно предпринималась в истории мышления. Начало здесь принадлежит Пифагору. Но удачной эта попытка может стать только в случае совершенно иной, хотя и подготовленной предыдущими, постановке вопроса, а именно: в случае раскрытия численности, абсолютно несокрытой и самой очевидной непосредственности человеческого.

4. 21. Численность — тот самый водораздел, который отличает человеческое от животного. Численность в то же время — это самая первичная разумная жизнь, та самая «искра», непосредственное телесное выражение разумности. Животное не схватывает численностной стороны реальности, ему не даны предметы («эта дверь», «эта ночь»), т. е. нечто, соотносящееся с самим собой как именно это; животное не присутствует. Человеческое же начинается с констатаций и тавтологий и удерживается, присутствует в них.

4. 22. Человеческим выражением численности является феномен богатства.

4. 23. Сила присутствия человека, определяемая как стратегия человеческой жизни, имеющая повседневное и даже сиюминутное проявление, растет как с объективным исторически уровнем развития численности в каждую эпоху, так и с величиной его богатства.

4. 24. Богатство есть самостоятельная действительность, образующаяся и состоящая из действительной численности, смыслом которой являются выражение и совершенствование человеческого в численности. Люди могут не замечать достоинств и недостатков других людей, но сразу замечают их богатство.

4. 25. Церковное учение о богатстве схватывало действующую общечеловеческую причину феномена богатства, не сводимую к отдельной фактичности преуспевания и достатка, и церковь в определенный период стала сказочно богатой. Этот период внешним образом выражался в возникновении схоластического мышления, основанного на тавтологии, способе мышления, апеллирующего к численности некоторым внерациональным образом. Именно схоластическое мышление, а не заскорузлые экономические предложения церковных учителей, опять-таки запаздывавшие за своим собственным временем, является безусловным вкладом Церкви в историю мышления.

4. 26. История мышления соотносится с историей цивилизации в феноменологии богатства явным, непосредственным образом, а по сути дела совпадает, отождествляется в истории численности.

4. 27. Семья, частная собственность и государство суть произведения человеческого, возникшие на основе численности, подобно тому как книга, чтение и письмо возникли на основе письменности.

4. 28. Богатство человека, безусловно, основано на его действительных знаниях, которые возникают из развития численности.

4. 30. Умение приобретать и приумножать богатство есть искусство создания произведений и продуктов численности, которое имеет безусловную творческую сущность.

4. 31. Творческая природа приумножения произведений и продуктов численности состоит в росте человеческого измерения, в росте непосредственной действительности человеческого, в естественном росте цивилизации. Богатства царей, полисов и государств возвышаются памятниками истории численности в истории цивилизации.

5. Теория денег

5. 1. Деньги есть язык численности.

5. 2. Происхождение денег есть творческое существование человеческого в сфере численности, подобно тому как происхождение образцов письменности есть творческое существование человеческого в сфере письменности.

5. 3. Неверное истолкование феномена богатства, неспособность помыслить его в основании истории человеческой цивилизации привело к возникновению ошибочных концепций происхождения денег: рационалистической и эволюционной. Первая объясняет происхождение денег как результат соглашения между людьми, убедившимися в том, что для передвижения стоимости в меновом обороте необходимы специальные инструменты. Согласно второй, деньги появились в результате эволюционного процесса, который, помимо воли людей, привел к тому, что некоторые предметы выделились из общей массы и заняли особое место. Общая ошибка настоящих теорий и возникших на их основе (металлическая теория денег и др.) состоит в выведении сущности денег из тех процессов, первопричиной коих сами деньги и являются.

5. 4. Деньги являются первопричиной обмена, деньги являются первопричиной товара.

5. 5. Деньги возникли как реализация возможности использования потенциала численности в развитии человечества.

5. 6. Принцип численности воплощен в деньгах. Частный принцип эквивалентности является следствием, выгодным преимуществом существования денег.

5. 7. С деньгами отличия человеческого от животного нарастают. Так животное, располагая несколькими тушками добычи, не выменивает какую-либо другую пищу на одну из них у другого животного, не предлагает ее другому животному в обмен на то, чтобы оно выкопало для него нору, и не отдает на сохранение другому животному с тем, чтобы в более позднее время забрать уже две тушки. Почему? Потому что для животного не существует действительность числовых рядов, которая, конечно же, существует помимо всякого животного, сама по себе, и для человека в том числе. В силу этого обстоятельства животное не располагает численностью, на основании которой, посредством денег в самых различных формах их выражения воздействуя на действительность, оно могло бы создавать и приумножать богатство.

5. 8. Происхождение денег и обусловило ту фактичность, что у первобытных племен появились излишки каких-то продуктов, которые можно было обменять на другие нужные продукты. Приобретение деньгами формы домашнего скота как имеющего наилучшие многоцелевые осуществимости в сфере человеческого измерения численности (тяговая сила, мясо, молоко, шкура, с одной стороны и транспортабельность, сохраняемость в течении длительного времени, с другой стороны) запустили первоначальный процесс обмена. Древнеславянское слово «скот» послужило первой содержательной конкретизацией ряда терминов, необходимых для улучшения хозяйства: через словоупотребление «скотница» удалось осмыслить, демифологизировать и использовать то, чем в действительности является казна, сокровище. В Древней Руси деньги носили название «скот» долгое время и после того как совершился переход к металлическим деньгам. Богатство у древних германцев, по свидетельству Тициана, отождествляется с обладанием многочисленными стадами, согласно сборнику древнегерманского законодательства, а в качестве меры стоимости упоминается корова. Со скотом связано происхождение слова «капитал», означавшее первоначально в старогерманском языке богатство. Северные народы применяли в качестве денег мех. Меховые деньги были широко распространены в Монголии, Тибете, Северной Сибири и районе Памира. В Древней Руси куний мех (куны) стал единицей меховой денежной системы. Даже в средневековой России меха имели значение денег. В последствии в отдельных частях Центральной Европы деньгами становится хлеб, на территории современной Мексики — маис, в Малой Азии — оливковое масло, на полуострове Юкотан — мешочки с бобами какао, на Филиппинских островах — рис и т.д.

5. 9. Универсальных смысл денег, проявившийся во всех этих и других исторических обстоятельствах, заключается в том, что сущность денег каждый раз находила себя в том самом, безусловно необходимом, ценном и удобном для возобновления продукте, который выявлялся посредством численности в конкретном человеческом сообществе на конкретной территории в конкретное время.

5. 10. Деньги сами создавали раннее хозяйство, это деньги обеспечили прирост скота, меха, маиса, оливкового масла и далее по списку, «то, и там, и в таким масштабах, что, и где, и сколько было нужно для предельной полезности, насколько это было возможно в конкретных условиях», став самими этими объектами хозяйства в первоначальной форме.

5. 11. Раннее хозяйство вообще состоит из денег и непосредственно основано на примитивных формах численности. Тождество раннего хозяйства и денег — это первая численность, которая сродни первым сообщениям наскальной письменности, состоящей из элементов, изображающих общие места жизни племен, и запускающей процесс дальнейшего развития человеческого сознания.

5. 12. Таким образом, первые деньги — это непосредственно материальная основа раннего хозяйства, его «внешний вид», естественный рост раннего хозяйства, которое, по сути, является ранней численностью, первоориентацией ранних человеческих сообществ в действительности.

5. 13. Само племя — первый институт, созданный первыми деньгами. Не племена по тем или иным перетолкованным экономистами причинам «изобретают» деньги, а деньги в своей непосредственной первоначальной форме организуют жизнь ранних людей племенным образом, образуют род человеческий.

5. 14. Та изначальная соотнесенность людей с миром, форма присутствия человеческого, которой является численность, и не могла получить иного употребления, кроме как в виде денег, подобно тому как письменность нашла свое выражение в продуктах письменности, а не садоводства, например. Поэтому вызывают недоумение обильные рассуждения экономистов о развитии всеобщего эквивалента товарного обмена из каких-то практических соображений «перво-бытных» людей, хотя в реальной истории экономики речь всегда идет о моментальной мультипликации, аналитическом распаде, конкретизации, деуниверсализации самой возможности и угрозы всеобщего эквивалента товарного обмена как неденежного, по существу, пути истории экономики, не существующего в действительности.

5. 15. Если бы роль денег сводилась к эквиваленции товарного обмена, то люди возвратились бы в животное состояние, ведь тогда оказалось бы невозможным всякое хозяйство, всякое употребление численности, человеческое было бы редуцировано к животному по главному основанию — способности к измерению присутствия.

5. 16. Хозяйство налаживается людьми посредством денег, извлекаемых из численности. Сущность денег уже содержится в численности при ее возникновении.

5. 17. Указание на золотые и серебряные деньги мы находим в древнеегипетском законодательстве, в священных книгах древней Индии, в Библии. Серебряные деньги были широко распространены на рубеже III и II тысячелетий до н. э. в Китае и Месопотамии. Развитие новой формы денег — золотых и серебряных денег и окончательное занятие золотом места сокровища — означало момент естественного и непрерывного развития численности, оборот Ленты Мёбиуса, в котором произошло различение хозяйства и денег для последующего нового уровня их отождествления.

5. 18. Новая форма денег, возникнув как новая форма численности, определила новую форму хозяйства, но суть действительности числовых рядов осталась прежней.

5. 19. Экономисты ошибаются, утверждая, что золото и серебро при их редкости, высокой ценности при малом объеме, однородности, делимости и прочих полезных качествах были обречены выполнять роль денежного материала в течение длительного периода человеческой истории. Всё обстоит ровно наоборот: это деньги (денежная материя) были действительно обречены в течение длительного периода человеческой истории быть золотом и серебром — «внешним видом» нового хозяйства, институтами которого стали государство и ранние религиозные институты. Как человеку для обеспечения его физических потребностей необходима пища, и человеческое в нем (способность к численности) позволяет организовать удовлетворение своих потребностей рациональным образом, т. е. посредством ранней численности через первые деньги («скот», например), что приводит к созданию регулярной структуры — племени, так и регулярной структуре человеческого сообщества для удовлетворения своих столь же действительных потребностей необходимо золото, и человеческое, разумное в нем позволяет организовать удовлетворение этой потребности рациональным образом, т. е. посредством новой численности через новые деньги («золото»).

5. 20. Вопрос о тайне золота получает, таким образом, следующее направление разрешения. Феномен золота с необходимостью доказывает существование единого действительного существа человеческих сообществ, способного к порождению численности, т. е. к присутствию. Речь идет о фундаментальных первоориентациях государств в мире, побудительных мотивах их исторического поведения — войн, торговли и т.д. Действительное численностное существо человеческих сообществ нуждается в золоте некоторым действительным образом с той же степенью необходимости, с которой отдельный человек нуждается в пище.

5. 21. Деньги всегда есть вещь в себе, исключительная вещь среди других вещей. Характер и способ ее исключительности определяется численностью.

5. 22. Именно золото обеспечивало поддержание и воспроизведение свойственных царствам действительных сил. Вместе с тем, нужда человека в пище также является проявлением более универсальных необходимостей, в ряду которых — и необходимость золота для царств, характеризующая эти организации, их действительное численностное человеческое существо, гораздо глубже, чем рассуждения политологов и историков. Нам достаточно уяснить здесь лишь сквозное единство этих необходимостей, имеющее универсальный смысл — численность.

5. 23. Золото, таким образом, — это самое безусловно необходимое для первоначальных государств, хлеб и вода, то, без чего царства попросту не могут жить в отсутствии, конечно, другой «пищи», разрушаются, гибнут, теряют свои корни в численности и свое численностное значение. Неисчислимость войск, «полчищ» есть прямое следствие численностной мощи царства.

5. 24. Золото стало первоначальным выражением всеобщего стремления людей к богатству, образующего сущность государства. Так слово «монета» впервые появилась как титул богини Юноны в Риме. Первым, кто изобразил свой профиль на монете, был Александр Македонский. На нашей территории чеканка монет, серебряных и золотых, восходит ко временам князя Владимира (Киевская Русь, конец Х- начало ХI вв.).

5. 25. Широкое распространение бумажных денег начинается с конца XVII в. А. Смит утверждал, что бумажные деньги должны рассматриваться в качестве более дешевого орудия обращения. Действительно, в обороте монеты стираются, часть благородного металла пропадает. К тому же, возрастают потребности в золоте у промышленности, медицины, потребительской сферы. И главное — товарооборот в масштабах, исчисляемых миллионами долларов, марок, рублей, франков и других денежных единиц, золоту просто не под силу обслужить. Ошибочность этой логики очевидна. То, что люди умирают, и то, что со временем растет численность населения, совершенно не означает, что люди должны стать цифровой реальностью, хотя,возможно, такие планы и могут вынашиваться, но это вопрос для по меньшей мере тысячелетия. Как мы уже показывали, деньги не служат орудием обращения, само обращение является орудием, которое использует разумная денежная материя, разумная в том смысле, что конкретизирует человеческое присутствие средствами численности в феномене богатства.

5. 26. «Бумажные деньги» означают практическую утрату тождества денег и хозяйства как самоосуществления феномена богатства.

5. 27. Пути денег и хозяйства как двух сторон численности расходятся, начинается Новое время, в котором мы и живем и которое связано с распадом численности, кризисом человеческого, кризисом присутствия.

5. 28. Сущность этого события должна быть прояснена, вне этого невозможно завершение грандиозного переходного периода и обретение новой великой формы тождества хозяйства и денег, обретение новой численности нового тысячелетия.

5. 29. Сегодня буквально на глазах множатся виды денег. Вслед за чеками и кредитными карточками, появились дебитные карточки и так называемые «электронные деньги», которые, посредством компьютерных операций, можно использовать для переводов с одного счета на другой. Мы рассматриваем этот процесс лишь как начало завершения периода «бумажных денег», в которых, правда, уже просматриваются черты грядущего.

5. 30. Новых денег пока еще нет как особой системы численности, идет лишь поиск материальной формы для этих денег.

5. 31. Новое существо феномена богатства, определяющее новое хозяйство посредством новых денег, еще предстоит выявить.

5. 32. Эра «бумажных денег» и есть существо истории Нового времени как распада численности старой и соответствующего этому падению и дроблению империй, и эмпирического поиска формирующейся численности новой, нового мирового порядка.

5. 33. «Бумажные деньги» завершают эпоху первого тождества денег и хозяйства распадом этого тождества и соответствующих ему форм организации человеческого измерения.

5. 34. Существенным признаком возникающих новых денег, показывающим грядущий характер нового тождества денег и хозяйства, является их изначальная принадлежность единичному, конкретному владельцу (фактическое изображение на них их единичного владельца как-то: система идентификации владельца пластикой карточки, электронных денег и т.д.), в то время как на деньгах, образующих сокровища прошлой эпохи, был идентификационный портрет властителя, царя, они все порождались, производились, чеканились властителем, попадая затем всевозможными способами существования хозяйства в руки единичных владельцев.

5. 35. Таким образом, деньги, по существу, завершают великий путь от единого ко многому, на котором (пути) они сами это многое и создали, и начинают путь от созданного ими многого к новой форме единства. Тезис Канта о том, что «сто действительных талеров равны ста возможным талерам» начинает становиться действительностью, раскрывая новый уровень развития и потенциал численности.

6. Закон стоимости

6. 1. Численность есть основание экономики.

6. 2. Численность, однако, выражает непосредственность человеческого как разумного.

6. 3. Деньги, таким образом, есть, собственно говоря, то самое, что мы именуем «человеческой деятельностью». В действительности человек не «действует», он измеряет, вот что он делает в каждом действии своей деятельности, вот что является универсальной сущностью человеческой деятельности как того обстоятельства, что человеком располагает численность.

6. 4. Всё измеряет всё. Все измеряют всё. Всё измеряет всех.

6. 5. Понятие «человеческой деятельности» на самом деле означает рынок как универсальную форму движения человеческого. Рынок и есть сама непосредственность человеческого измерения человеческого.

6. 6. Рынок порождает труд, предваряет труд, предшествует труду, является необходимым условием труда.

6. 7. Достаточным условием труда являются деньги как конкретная форма численности.

6. 8. Экономика есть наука о действительности численности, смыслом которой является рефлексия, «денежное письмо», производящее число.

6. 9. Число здесь впервые в истории мышления употребляется не как понятие из математики.

6. 10. Число это «человеческая деятельность», человеческое выражение, осуществление сущности человеческого на основе численности, подобно тому как письмо есть «человеческая деятельность», человеческое выражение, осуществление сущности человеческого на основе письменности.

6. 11. Число — это непосредственное событие человеческого сознания как всеобщей соотнесенности в форме измерения.

6. 12. Число — это непосредственное тело мысли, в то время как письмо есть опосредованное тело мысли.

6. 13. Число есть материальное выражение мысли, вещь в себе мысли.

6. 14. Есть численность, есть число, есть богатство, образуемое числами, численными работами людей, есть числовые ряды, в них есть различные числа, поэтому есть деньги, числа соотносятся, сосуществование чисел ведут к возникновению новой численности. Такова структура истории по Науке Экономики.

6. 15. Деньги — единственное в Науке Экономики, что отсылает нас к наглядности человеческого существования, внешнему виду хозяйства, и в то же время деньги сами и есть хозяйство, являясь при этом частью Науки Экономики.

6. 16. Число является основным элементом, основной операцией человеческого поведения.

6. 17. Человек числит — непосредственное, что происходит в области человеческого. Человек пишет — опосредование этого непосредственного.

6. 18. Отчуждение, являющееся центральной категорией экономического учения Маркса, — это миф о числе. Экономическое учение Маркса не схватывает число. Человек числит, т. е. создает стоимость, внешней формой которой, «непосредственной пестрой корой действительности» как писал Гегель, является товар.

6. 19. Товар есть продукт отождествления денег и хозяйства, он сходит с «гончарного круга» тавтологии.

6. 20. Стоимость создается в числе и существует посредством числа.

6. 21. Человек в Науке Экономике — это сущность, создающая числа, автор и владелец чисел, такова действительная дефиниция экономического человека.

6. 22. Рынок есть простая совокупность чисел.

6. 23. Так называемая «невидимая рука рынка» — это простой состав числа, число как действие.

6. 24. Наука Экономики нужна людям, чтобы организовать стоимостную работу, работу по произведению стоимостей.

6. 25. Стоимости управляют индивидами.

6. 26. Выражение индивида в стоимости есть товар.

6. 27. Подобно тому как чтение индивидом текста есть в своем продукте определенная часть его личности, психологическая, информационная, иная, индивид не может не выражаться в стоимости, потому что индивид сам по себе есть непрерывность выражения, соотнесенности, содержанием чего является численность, формой — число.

6. 28. Значением понятия «товар» является понятие «субъект», субъект человеческого измерения.

6. 29. Значением понятия «стоимость» является понятие «объект», объект человеческого измерения.

6. 30. Человеческое измерение здесь непосредственная непрерывная структура, лента Мёбиуса, именуемая «рынок».

6. 31. Субъект-объектные отношения, исследуемые и разрабатываемые в Науке Экономике и есть чистая экономическая теория.

6. 32. В целом субъект-объектное отношение как модельное отношение для рынка, для развивающегося во времени и пространстве многообразия субъект-объектных отношений, находится внутри числа.

6. 33. Таким образом, не отношение спроса и предложения, а фундаментальное, ведомое всем действительным обладателем богатства, отношение товара и стоимости (субъект-объектное отношение Науки Экономики) является чистым, универсальным отношением экономики, основанием рынка.

6. 34. Отношение товара и стоимости — это отношение порождения товара стоимостью посредством числа, в процессе осуществления числа.

6. 35. Стоимость это — само число как отношение.

6. 36. Само существование стоимости как составляющей числа и есть феномен прибыли.

6. 37. Прибыль не образуется в качестве прибавочной стоимости, сама стоимость и есть не что иное как прибыль и ее действительное фактическое, научно-экономическое существование возможно исключительно в виде прибыли.

6. 38. Стоимость и прибыль — это две простые сущности одного — процента.

6. 39. Процент — это непосредственное использование численности в числе, численность ведь и существует, осуществляясь в числах.

6. 40. Процент — это внешний вид числа, подобно тому как использованная письменность образует внешний вид текста.

6. 41. Число экономическое отличается от числа математического наличием процента как формы своего присутствия.

6. 43. Число экономическое и процент — это единый непосредственный первоэлемент численности подобно тому как число математическое и цифра, его обозначающая, образуют первоэлемент математики как теории чисел.

6. 44. Число экономическое изображается, показывается в виде процента.

6. 45. Генезис и структура числа экономического и являются таким образом основанием, законом генезиса и структуры экономического самого по себе.

6. 47. Закон стоимости раскрывается как закон генезиса и структуры экономического самого по себе.

6. 48. Число в виде законченного, состоявшегося, присутствующего, т. е. в виде универсального экономического акта есть процент, субъектным измерением которого является товар, а объектным измерением — стоимость.

6. 49. Таким образом, великое примирение экономических школ «номиналистов» и «реалистов» (меркантилистов и политэкономов, маржиналистов и институционалистов, монетаристов и кейнсианцев, наконец), великое примирение, не менее великий пролог к которому составили Аристотель, Прудон и Маркс, состоит в раскрытии истинной сущности процента.

6. 50. Истинная сущность процента конкретным образом, вменяемо выражает разумность экономики, воплощаемую в феноменологии богатства.

6. 51. Именно процент дает конкретное существование в виде измеренного субъектным человеческим измерением, порождает действительное товарное богатство, и одновременно дает конкретное существование в виде измеренного объектным человеческим измерением, порождает действительное денежное богатство.

6. 52. Именно эти два вида богатства обусловили специализацию экономических школ по их направлениям. Политэкономы, институционалисты и кейнсианцы настаивали на определяющей роли товарного богатства, опираясь при этом на пестрый социальный анализ преобразования товарных масс в богатство через стратификацию государства. Меркантилисты, маржиналисты и монетаристы были уверены в фундаментальном значении денежного богатства и настаивали на анализе денежной природы экономики, опираясь на обслуживающие это направление институты и реалии.

6. 53. В действительности же великих экономических произведений и реальных научных исследований как правило, феноменологическими средствами схватывалась истинная действительность феномена богатства. Так, Кейнс ограничивал свои социалистические устремления повышенным интересом к меркантилизму, хранившему феномен родовой европейской формы денежного хозяйства, а неолибералы в свою очередь пытаются применить разработки институционалистов в теории негосударственных институтов финансового регулирования.

6. 54. Учение о благе Аристотеля, социальное учение о богатстве Смита, идеи экономического федерализма Прудона и философско-политический анализ товарного богатства Марксом образуют фундаментальные исторические предпосылки осмысления действительного синтеза товарного и денежного богатства в феномене богатства, характеризующем историю человечества в смысле Науки Экономики.

6. 55. Ситуация неоклассического синтеза (П. Самуэльсон и др.) является попыткой разработки конвенциальной, интерсубъективной теории, сочетающей системные экономические разработки и рассматривающей достижения экономической теории прошлого прагматически. Проблема же состоит в необходимости, по сути дела, нового Учения о Благе. Учение о Благе Аристотеля, возрожденное философом-этиком А. Смитом в Новое время в виде политической экономии как бы проходит сквозь философскую полемику Маркса и Прудона о благе с экономической точки зрения, обогащается достижениями экономической мысли и прежде всего экономической практики более чем двух тысячелетий, и преобразуется в Новое учение о благе.

6. 56. Фундаментальное положение Науки Экономики состоит в том, что Благо есть богатство.

6. 57. Богатство порождает труд.

6. 58. Процент есть справедливая цена, точнее, процент есть справедливое в цене.

6. 59. Экономическое число имеет вид процента, который акцептируется в цене.

6. 60. Цена есть считывание процента, основанная на деньгах и операциях с ними как элементной базе и правилах численности.

6. 61. Процент предполагает цену при разработке процента.

6. 62. Процент ищет свою цену.

6. 63. Экономическое число ведет диалог с субъектом ценообразования.

6. 64. Смысл создания экономического числа в его оценке.

6. 65. Структура роста товарного богатства — мультипликатор процента. С другой стороны, ценообразование всё больше проявляет себя как экономическое число и, следовательно, также обретает вид процента.

6. 66. Процент на проценте сидит и процентом погоняет. Таково быстродействие экономических процессов, образно говоря. Формализация настоящих процессов, этой «микрофизики богатства», осуществляется в Законе стоимости (назовем его так в знак признательности заслуг экономической теории). Закон стоимости выражается Великой теоремой Ферма. Математики говорят о Великой теореме Ферма так: «Не существует таких четырех чисел, которые удовлетворяли бы уравнению: хn + уn = zn, где n > 2, x, y, z — положительные целые числа. Пытаясь решить проблему «Великой теоремы Ферма», необходимо ответить на вопрос: «А что же мы, собственно, ищем?» Если мы говорим — случайные числовые совпадения, тогда нужно вычислять закономерности степенных числовых рядов в соответствии с общим числовым рядом. Но подобный подход не может дать принципиального ответа на вопрос: «А почему же все-таки нельзя разделить куб на два других куба, и вообще число в степени выше второй на два других числа той же степени?» Известно, что можно подыскать много пар целых чисел, сумма вторых степеней которых также есть вторая степень какого-нибудь целого числа. Таких чисел можно найти сколько угодно. Но попробуйте подыскивать подобные же примеры для третьей степени. Вы не найдете ни одного! Полная неудача постигнет вас и при подыскании примера для четвертой, пятой и других высших степеней. В этом и состоит «великое предложение Ферма». Оно гласит, что нельзя найти таких целых чисел x, y и z, которые удовлетворяли бы уравнению xn + yn = zn , если только n больше 2».

6. 67. Экономика процента как конкретная бесконечность числового ряда организована и подчинена Закону Великой теоремы Ферма. Так, Прудон высказывал мысль о том, что «продукты человеческого труда растут как квадраты числа работников».

6. 68. Закон экономики процента формализует стоимость как границу числа, заключающуюся в его числовой природе. Найти такую формализацию стоимости — было стратегической целью маржинализма, рассматривающего формирование цены через теорию предельной полезности.

6. 69. Великая теорема Ферма определяет предельные величины для характеристики происходящих изменений в явлениях. Закон стоимости, таким образом, выражает соотнесенность чисел (экономических чисел), т. е. истинную действительности экономических процессов и состояний.

6. 70. В Науке Экономики осуществляется рефлексия рыночной экономики как простой совокупности чисел (экономических чисел), ее преобразование, трансформация в действительный числовой ряд, происходит грандиозный структурный рост богатства человечества.

6. 71. Закон стоимости показывает численность как границу экономического, создающую экономическое. Он показывает как образуются элементы численности, последовательно воплощающиеся, употребляющиеся в числе, в проценте, в цене, подобно тому как элементы письменности последовательно воплощаются в письме, в тексте, в чтении.

6. 72. Новая экономика, или Наука Экономики, имеет Великую теорему Ферма как метод реформ.

6. 73. Всякий экономический акт Науки Экономики, или действительной Новой экономики есть, по сути дела, реформа. Сам факт существования экономического числа есть реформа.

6. 74. Реформация есть новое качество конкуренции, рефлексивная конкуренция, основанная на применении универсального метода Науки Экономики.

7. Право на богатство

7. 1. Наука Экономики рассматривает историю цивилизацию как феноменологию богатства, выражающуюся в формах человеческого измерения богатства.

7. 2. Таким образом, в истории цивилизации можно выделить золотую эпоху, денежную эпоху (начинающуюся с чеканки незолотых монет) и грядущую числовую эпоху.

7. 3. С точки зрения теории денег эти эпохи могут быть охарактеризованы как доденежная, собственно денежная и последенежная (неденежная).

7. 4. Понятно, что, подобно тому как золото оставалось формой богатства и на всем протяжении денежной эпохи, деньги останутся формой богатства эпохи числовой, станут выполнять функции деньго-цифровых резервных запасов, а вот золото скорее всего потеряет объективную ценность, так как с развитием универсального структурного знания сбудется вековая мечта алхимиков о преобразовании неценных металлов в золото.

7. 5. Так и деньги исчезнут лишь в смутно угадываемую послечисловую эпоху. Очертания этой эпохи настолько трудно вообразить, насколько трудно представить себе ее начало, когда числа станут простым объектом стяжательства и наживы стараниями числодобытчиков.

7. 6. Среднеденежная эпоха, начинающаяся с введения незолотых монет и завершающаяся переходом с бумажных денег на электронные, — это, собственно говоря, и есть история европейской цивилизации в чистом виде.

7. 7. Числовая эпоха открывается созданием модели экономики, которая «избавит нас от необходимости выбирать между полной занятостью и стабильностью цен»31.

7. 8. Как писал Прудон: «Общность… есть первый член социального развития, тезис; собственность… есть второй член, антитезис; остается найти третий член, синтез, и мы найдем требуемое решение». Новая экономика открывает этот «третий член»32. Это — численность.

7. 9. Итак, общность, собственность, численность. Работа Великой теоремы Ферма как основной механизм работы Новой Экономики основана на Законе простых чисел, на действительном истинном существовании конкретного бесконечного ряда простых чисел.

7. 10. Неделимость простого экономического числа является тем безусловным и необходимым основанием, которое делает возможным численность.

7. 11. Простое экономическое число — это самое непосредственное первое, что вообще есть в численности.

7. 12. Численность в одном из самых в своей сущности раскрывается как численность людей, численность населения.

7. 13. Численность людей не ограничивает экономическое развитие именно как численность, поскольку богатство есть действительность числовых рядов.

7. 14. Сам числовой ряд допускает внутри себя бесконечную численность числовых составов.

7. 15. Численность народонаселения ограничивает лишь среднеденежную эпоху просто постольку, поскольку она не числовая.

7. 16. Различие чисел в числовом ряду есть закон. «Закон есть закон», — говорили римляне, схватывая именно эту сущность закона.

7. 17. Закон как право как юридически закон, по сути дела, рассматривает в доквалификационном, предправовом смысле даже человеческие действия как числа, использующие численность.

7. 18. Закон, право утверждает власть, бытие численности. Так бытие письменности устанавливает над реальным письмом власть посредством алфавита, грамматики, лексики и т. д.

7. 19. Сама бытийная возможность законодательства коренится в естественных различиях чисел.

7. 20. Так самовыделение простых неделимых чисел является первым основанием права на богатство. Выделяющееся различие простых чисел выражается в работе Великой теоремы Ферма, в выполнении Закона стоимости. Таким образом укоренено право на богатство.

7. 21. Человек числит. Создается стоимость. Ее наглядным изображением является действительность государства как совокупности законов, сводов численности.

7. 22. Изменение численности — это принципиальное изменение формы и содержания государственности.

7. 23. Сущность бюджета государства раскрывается, таким образом, не через теорию налогов, связанных лишь с внешними функциями государства, раскрывающими внешний вид государства.

7. 24. Сущность бюджета есть математический неспекулятивный аппарат работы с экономическими числами.

7. 25. Единственным неспекулятивным основанием математизации экономических процессов является понятая экономически Великая теорема Ферма, рассматриваемая как универсальный метод универсального закона простых чисел, являющегося главной причиной феномена богатства.

7. 26. Право есть универсальная форма экономического числа, выражаемые в цифрах время и пространство экономического числа.

7. 27. Право на богатство есть конкретное право, исчисляемое на основе закона стоимости.

7. 28. Золотой эпохе соответствует право человека на богатство. Единичный человек, властитель, вождь, царь, фараон находятся на верху пирамиды чисел. Перед нами — первая форма численности, памятниками являются пирамиды Египта, богатство царств.

7. 29. Денежной эпохе соответствует право сообщества на богатство. Избранные родовые кланы, цеха, олигархии, классы, элиты, наконец, транснациональные корпорации как бы срезают пирамиду действительного богатства действительного числового ряда.

7. 30. И наконец, как гласит закон простых чисел, в числовую эпоху будет реализовано право народов на богатство. Пирамида богатства будет перевернута, и вся ее бесконечность будет покоиться во взвешенном состоянии на одной точке основания.

7. 31. Право на богатство станет естественным неотчуждаемым правом человека, как право на жизнь.

7. 32. Ближайшие несколько тысячелетий (или одно только) станут эпохой, в которой право на богатство будет гарантировано главным законом и обеспечено законом стоимости.

7. 33. Золотая численность стала основой великих цивилизаций древности и царств.

7. 34. Денежная численность породила современную цивилизацию.

7. 35. Числовая численность создает новую эпоху богатства народов.

7. 36. Политический строй такой эпохи именуется «федерализм». Именно этот строй предвосхищал Прудон, говоря о «социальном федерализме».

7. 37. Число одного человека начинается там, где завершается число другого человека.

7. 38. Свобода гарантированно располагается внутри экономического числа.

7. 39. Основой права становится человеческое измерение свободы в экономических числах.

7. 40. Соотнесение одного числа с другим есть третье число. Число прямо открывает полный потенциал численности.

7. 41. Новая экономика раскрывается как бюджетный федерализм — математический аппарат производства труда из богатства, товара из стоимости, цены из процента.

7. 42. Бюджетный федерализм — рефлексивная модель, созданная и развиваемая Наукой Экономики. В ее основе — бюджет как действительный неспекулятивный математический аппарат богатства.

7. 43. Типы чисел отражают все многообразие экономических процессов и являются изучаемой формой этого многообразия. Именно типы чисел, а не «именные законы», мифические и архаические «силы» взаимодействий образуют априорную структуру всякого экономического взаимодействия.

7. 44. Великая теорема Ферма раскрывает структуру действительно бесконечного числового ряда, генезис которого из времени раскрывается в факте существования бесконечного количества простых чисел.

7. 45. Делимость числа есть конкретная экономическая сущность экономического процесса.

7. 46. Неделимое, простое экономическое число является последним истинным объектом, несокрытой тайной богатства.

7. 47. Бюджетный федерализм, это всего лишь одно из специальных направлений экономических исследований и практики, посвященное отношениям регионов и государственного центра федераций как нового типа государственности, отвечающего в большей степени идеалам и нормам прав человека, сообщества народа, раскрывается как новое экономическое учение, обеспечивающее переход от денежной эпохе к эпохе числовой, переход к Науке Экономики.

7. 48. Бюджетный федерализм является первой действительно научной экономической теорией, располагающей неспекулятивным математическим аппаратом, на базе которого разрабатывается реальная стратегия устойчивого социального и гуманитарного развития — пути к богатству народов.

Устойчивое развитие — гуманитарное развитие

ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ ПРАВ НАРОДА

1. ИДЕЯ РАЗВИТИЯ И ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

1.1. Феномен развития образует сущность человеческого знания о Вселенной на всем протяжении истории человечества. Феномен развития напрямую, непосредственно формирует религиозные, философские, научные и повседневные представления людей о реальности. Реальность схватывается человеческим сознанием в собственном развитии, и усваивается в конце концов как момент Развития. Развитие предшествует реальности, пронизывает всю реальность, раскрывает смысл и существо реальности. Мировые религии фиксируют этот выдающийся момент предшествования Развития реальности. Феномен Развития создает реальность непосредственно. Таково содержание акта творения как всеобщей формы мировых религий.

1.2. Что есть Развитие? Философия развития определяет феномен развития как всякое содержание всякой формы (от телесной до архитектурной, от предметной до космологической и т.д.), существующей ограниченный момент времени. Абсолютный, универсальный феномен развития таким образом выявляется как всеобщее содержание всеобщей формы. Субстанциональное знание мировых религий образуется феноменологией развития.

1.3. Однако Развитие существует прежде всего само по себе, непосредственно, не сливаясь с собственными знаками, следами, изображениями, результатами, не сливаясь с человеческими представлениями о нем. Таково содержание понимания как всеобщей формы наук мира. Развитие не имеет формы как создающее все многообразие форм. Развитие является таким сосредоточением содержания, которое образует универсальные основания действительности.

1.4. Развитие, таким образом, есть раскрывающаяся «тайна времени». Время осуществляется в виде Развития. Развитие — это идея, «внешний вид» Времени. Настоящее, подлинное время фиксируется не часами (физическими часами). Настоящее, подлинное время фиксирует феномен развития. Развитие показывает время.

1.5. Феноменология развития есть подлинное измерение времени. Время существует совокупностью феноменов развития.

1.6. Измерение — всеобщая форма науки. Всеобщая форма науки имеет своим универсальным содержанием феноменологию развития. Универсальный метод науки в своем существе раскрывается как истинное измерение времени, состоящее в раскрытии феномена развития. «Посмотреть время» — означает, «увидеть развитие».

1.7. Развитие, таким образом, понимаемое в мировых религиях как некоторое божество, а в науке понимаемое как картина научного знания, в действительности является тем, что принято называть и считать временем в самом непосредственном его означении вплоть до повседневности. Время человеческого бытия, время событий, фактов и процессов, время частиц, планет и галактик есть развитие в чистом виде. Сам факт простого наличия времени уже есть конкретный феномен развития. Настоящий взгляд на феномен развития, фиксирующий его укорененность во времени, фиксирует тенденцию фундаментального пересмотра концепции элементарного устройства мира, Вселенной.

1.8. Древний вопрос о том, из чего состоит мир, Вселенная, претворяется в вопрос об основании феномена развития, имеющем непосредственное выражение в виде времени. Феномен науки раскрывает форму основания феномена развития как измерение. Время как непосредственная форма основания феномена развития существует само по себе, т. е. измеряется, обретает форму числа.

1.9. Числовое устройство Вселенной есть чистая феноменология развития, всеобщая форма всеобщего содержания.

1.10. Число — действительный предмет, объект, часть реальности, основанием которого является время, внешней формой существования — развитие. Число — самораскрытие феномена развития, коренящегося во времени. Феномен развития является сущностью числа как оно раскрывает себя как часть Вселенной.

1.11. Всякое движение во Вселенной есть измерение как движение, являющееся перемещением, так и движение произведения, либо деструкции. Измерение выявляет, раскрывает число. В самом безусловном и необходимом смысле число самораскрывается, присутствует во Вселенной как измерение. Существуя, число расходует и восполняет само себя, т. е. измеряет само себя.

1.12. Идея современной физики о наблюдателе во Вселенной имеет промежуточное значение. Наблюдатель интегрирован, врос в феномен развития. Существование наблюдателя есть лишь способ фиксации Развития в феноменах.

1.13. Число предшествует наблюдателю. Числовое устройство Вселенной не нуждается в гипотезе наблюдателя. Метод развития числового устройства Вселенной в собственно Вселенную есть измерение. Таков генезис феномена развития.

1.14. Наличие структуры у феномена развития есть фундаментальная предпосылка явления человечества во времени. Существование феномена развития во времени — это особый вид измерения, которое мы называем «человеческим измерением», измерением истории человечества. Особый вид измерения есть предпосылка существования измерения, а также его содержание и цель в том смысле, что измерение в самом первичном своем определении есть единство самотождества и саморазличия, т. е. число.

1.15. Человеческое измерение развития есть структура человеческой цивилизации, генезис которой есть всеобщее следствие измерения.

1.16. Число является первопричиной развития, человек же сам и есть развитие.

1.17. Человек есть принцип Развития.

1.18. Число и принцип Развития есть предпосылка человека.

1.19. Человечество есть прежде всего особое (человеческое) измерение в среде измерений Вселенной.

1.20. Сквозной смысл Вселенной, наполняющий ее всеобщую форму числового устройства, существует в качестве смысла феноменологии развития.

1.21. Вселенная содержится во всеобщей форме числа.

1.22. Всеобщая форма числа есть особое число, в котором феномен развития раскрывается в изначальной форме — в форме блага. Вселенная, таким образом, есть чистое благо, Развитие само по себе.

1.23. Развитие Вселенной раскрывается как благоустройство, стратегия всеобщего измерения, универсальной формы особых измерений.

1.24. Вселенная на самом деле не существующая реальность, а генезис действительного числового ряда.

1.25. Концепция устойчивого развития, таким образом, может быть создана на основе феноменологии развития. Различие кризисного и устойчивого развитий имеет ограниченное значение применительно к практике человеческой деятельности, обустройства человеческой среды, взаимодействия с природой.

1.26. Осмысление универсального смысла Развития должно предшествовать созданию концепции устойчивого развития.

1.27. Концепция устойчивого развития должна быть раскрыта как теория всеобщего благоустройства, основанная на феноменологии развития. В качестве основного метода теории всеобщего благоустройства должен быть отчетливо выявлен метод человеческого измерения.

1.28. Понятие «устойчивого развития» есть представление о действительности числового ряда как фундаментальной структуре бытия, а именно, теоретическое представление о времени. Нет более устойчивого движения (развития), чем время.

1.29. «Устойчивое развитие» интересует нас сегодня как бескризисное развитие и прогресс человеческого сообщества, но его реальная модель может быть создана только на основании универсальной модели Развития, выявляющей сущность человеческого измерения, генезис и структуру феномена развития человечества.

1.30. «Устойчивое развитие» как интеллектное решение предполагает создание концепции социального времени, сущность которого раскрывается через особый феномен развития — благоустройство посредством человеческого измерения.

1.31. Всеобщая история человечества полна войн, катастроф, общечеловеческих и личных трагедий, нищеты и несправедливости, а также иных существенных проявлений несовершенства человеческого измерения феномена развития.

1.32. Вопрос о происхождении человечества как он выявляется в существе мировых религий, с одной стороны, а также как он отображается в науках, с другой стороны, на деле является формой описания человеческого измерения.

1.33. Человечество происходит непрерывно из феномена развития как результат измерения времени.

1.34. Образование социального времени, сущности самоизмеряемого времени есть первое непосредственное существование человеческого.

1.35. Время человеческого бытия является основанием, первофеноменом существования человечества.

1.36. Время человеческого бытия нарабатывается посредством самораскрытия феномена развития в измерении, в форме числа.

1.38. Фундаментальной структурой всеобщей истории человечества, структурой развития всеобщей истории человечества, таким образом, является численность.

1.39. В человеческом бытии слово раскрывается в письменности. В человеческом времени, человеческом измерении феномена развития, число как сущность числового устройства Вселенной раскрывается в численности.

1.40. Письменность есть непосредственная истинная действительность культуры человеческого мира. Численность есть непосредственная истинная действительность истории человеческого мира.

1.41. Численность есть форма всеобщей истории человечества.

1.42. Численность есть действительность времени человеческого бытия.

1.43. Форма всякого исторического события есть часть численности.

1.44. Посредством численности повседневность поглощает историю. Повседневность человеческого существования, мир обыденного сознания окружает феномен всеобщей истории человечества. Всеобщая история человечества развивается внутри повседневности человеческого существования. Повседневность есть незаметный и длительный рост численности в человеческой части Вселенной, результирующий многообразие человеческих измерений развития в реальном времени развития.

1.45. Обыденное сознание человека есть непосредственная часть Вселенной, часть феномена Развития. Сущность новой всеобщей истории человечества, таким образом, — новая повседневность и новое обыденное сознание.

1.46. Новое отношение к феномену Развития как к раскрывающемуся в численности смыслу времени и есть фундаментальное философское основание искомой концепции устойчивого развития.

1.47. Численность имеет вид мышления. Мышление, таким образом, — живое существо всеобщей истории человечества, универсальная форма события.

1.48. Искомая концепция устойчивого развития должна прежде всего быть новым мышлением. Общечеловеческое требование устойчивости, предъявляемое к развитию, организует поиск нового отношения человечества к феномену Развития. Вступление человечества в новые отношения с Развитием, самораскрытие человечества в качестве феномена Развития изменяет качество времени человеческого бытия.

1.49. Концепция устойчивого развития — это прежде всего общечеловеческая идея числового устройства Вселенной, объясняющая, понимающая феномен Развития, раскрывающая смысл всеобщей истории человечества как времени человеческого бытия.

1.50. Метод концепции устойчивого развития — метод человеческого измерения.

1.51. Концепция устойчивого развития, таким образом, — фундаментальное явление нового мышления. Концепция устойчивого развития означает такое преобразование всеобщей истории человечества, в котором универсальный феномен развития постепенно становится всё в более явной форме организующим началом человеческой жизнедеятельности.

1.52. Человечество научается пользоваться численностью, так же как оно освоило письменность.

2. ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ИЗМЕРЕНИЕ

2. 1. Человеческое измерение Развития непосредственно является фундаментальной структурой языка как системы выражения смыслов человеческого существования в знаках и значениях, образующих феномен осмысленности.

2. 2. Феномен Развития, образующий существо человеческой природы, в чистом и первозданном виде есть, собственно говоря, человеческая речь.

2. 3. Слово тогда является способом продуктивного развития, оно образует мир как совокупность продуктов развития.

2.4. Слово является источником, стратегической целью, «началом, серединой и концом» Развития.

2.5. Слово формирует числовое устройство Вселенной, доказательством чему служит человеческое измерение развития, имеющее форму слова.

2.6. Смысл человеческого измерения развития как измерения в ряду других измерений развития — «целочисленное», числовое доказательство бытия Слова, наличие числа, числового измерения, выражающего Слово, фиксирующего меру его присутствия человеческой речью как неразделенным единством человеческого измерения и человеческого развития.

2.7. Человеческое измерение Развития есть одно из универсальных измерений Феномена Развития во Вселенной.

2.8. Продуктом такого первофеномена Развития как Слово, является письменность. Численность же может быть восстановлена из письменности как непосредственная форма Слова. Человеческое измерение развития образует письменность из численности в качестве первичного осуществления человеческой речи как возможности развития.

3. ГУМАНИТАРНОЕ РАЗВИТИЕ

3.1. Концепция устойчивого развития в современных условиях содержит настойчивое требование создания модели развития, соответствующей феномену развития, имеющей его в качестве непосредственного источника собственного осуществления.

3.2. Концепция устойчивого развития призвана дать человечеству такое новое знание о себе, которое позволит изменить, выправить ход и состояние всеобщей истории человечества в большей степени соответствия с непосредственной действительностью феномена Развития во Вселенной. Прежде всего человечество должно осмыслить себя как феномен развития в чистом виде, выявив, зафиксировав при этом собственные особенности именно как феномена развития во всех рядах явлений каковые особенности и образуют форму развития, именуемую «человечеством». Таким образом, человечество в качестве феномена развития является прежде всего и исключительно как феномен гуманитарного развития.

3.3. Устойчивое развитие человечества как некоторое общее требование устойчивости, применимое ко всякому феномену развития, осуществимо именно как гуманитарное развитие.

3.4. Устойчивое развитие человечества, таким образом, это Риторика, время бытия человеческой речи как человеческого измерения развития.

3.5. Гуманитарное развитие имеет «внешний вид» Риторики. Риторика осуществляет развитие человечества непосредственно, осуществляет гуманитарное развитие.

3.6. Риторика — фундаментальный ресурс развития человечества как феномена гуманитарного развития.

3.7. Риторика есть непосредственная действительность самораскрытия Слова в числовую структуру феномена Развития.

3.8. Риторика — человеческое измерение гуманитарного развития, т. е. непосредственный смысл человечества как особого феномена развития.

4. ФЕНОМЕН НАРОДА

4.1. Феномен гуманитарного развития в единстве своих проявлений раскрывается как народ.

4.2. Числовое устройство человечества как Вселенной Слова раскрывается как совокупность народов.

4.3. Образование Риторикой человечества есть в непосредственном человеческом измерении формирование риторикой народа.

4.4. Народ — субъект человеческого измерения развития.

4.5. Самораскрытие феномена народа образует существо всеобщей истории человечества, является универсальным содержанием всех форм событий истории и универсальной формой всех событий повседневности человеческого существования.

4.6. Устойчивое развитие человечества возможно исключительно как феноменология народа.

4.7. Существование народа есть непосредственное присутствие слова в повседневности человечества.

4.8. Человеческая речь есть непосредственное бытие народа.

4.9. Народ есть форма бытия человечества в слове.

4.10. Риторика народа образует силу гуманитарного развития.

5. ПРИРОДА — НАРОД — РОДИНА

5.1. Феномен народа последовательно самораскрывается в гуманитарном развитии как Природа, Народ, Родина. Настоящая трехчастность фиксируется в большинстве мировых религий в различных формах. Такова формула риторики народа как всеобщей риторики человечества.

5.2. Истина риторики народа состоит в том, что именно народ создает как природу, так и родину в качестве универсального феномена гуманитарного развития.

5.3. Родина есть всеобщая форма риторики народа, содержание человеческого благоустройства как того вида гуманитарного развития, которое образует феномен народа.

5.4. Природа есть исток феномена гуманитарного развития, являющийся его частью, не существующий вне его.

5.5. Риторика создает природу, а родину — время и бытие человека.

5.6. Народ есть слово риторики, посредством которой она создает время и бытие человека.

5.7. «Природа —Народ — Родина» — формула риторики гуманитарного развития, фундаментальная риторическая фигура риторики устойчивого развития.

5.8. Риторика народа — фундаментальный институт гуманитарного развития.

5.9. Риторика народа создает человеческий мир, формирует и развивает человеческое измерение гуманитарного развития.

5.10. Риторика народа формирует и развивает числовое устройство человечества как феномена развития, является основным содержанием феноменологии гуманитарного развития.

6. ПРАВА НАРОДА — ГУМАНИТАРНАЯ СИЛА

6.1. Гуманитарная сила есть продуктивная риторическая стратегия по формированию, развитию и преобразованию формы числа формой слова, образующая самую сущность феномена гуманитарного развития как одного из феноменов развития.

6.2. Гуманитарная сила — реальная характеристика человеческого измерения развития.

6.3. Гуманитарная сила — непосредственное проявление феномена гуманитарного развития.

6.4. Смысл гуманитарной силы, ее природа — право народа как фундаментальное содержание формы слова.

6.5. Самораскрытие феномена гуманитарного развития силой универсального феномена развития и есть право народа.

6.6. Право народа есть бытие народа в слове, тогда время народа в слове, т. е. его реальное время, есть гуманитарная сила.

6.7. Гуманитарная сила есть форма числа права народа, человеческое измерение права народа.

6.8. Права народа — непосредственная действительность феномена гуманитарного развития, образующая численность как некоторую форму.

7. ТЕОРИЯ ГУМАНИТАРНОГО РАЗВИТИЯ. РИТОРИКА

7.1. Действие гуманитарных сил есть действительность развития человечества во Вселенной как часть всеобщего процесса развития.

7.2. Гуманитарная сила, таким образом, есть непосредственное существование числа.

7.3. Ограниченность предполагаемых в физике сил связана с опосредованным наблюдателем отношением к числу. Человеческое измерение развития в гуманитарной теории — новая концепция познания, снимающая различие предметов познания. Развитие — универсальное состояние движений, воздействий, взаимодействий, материальных образований и иных видов реальностей, фиксируемых, «изучаемых» науками. Состояние развития выявляется во времени человеческого измерения как непосредственная действительность действительного числового ряда.

7.4. Гуманитарная сила фиксируется в различии формы и содержания числа, образующего ее, и нечем иным, кроме как числом не является. Гуманитарные силы различаются только числами.

7.5. Первым мифологическим представлением о гуманитарной силе, в котором конкретным образом видны ограничения физики, является физическое представление о свете.

7.6. Число уже всегда есть гуманитарная сила как выявленная всем существованием человеческого сообщества универсальная сила развития, раскрывающая числовое устройство Вселенной в Риторике.

7.7. Гуманитарная сила действует от времени к бытию. Непосредственная действительность действительного числового ряда есть «вечное движение вечного двигателя времени», т. е., попросту говоря, развитие времени.

7.8. Феномен развития, образующий сущность времени и формирующий ее развитие, «обеспечивающий» само существование времени, есть феномен развития числа, непосредственная действительность числового ряда — Численность.

7.9. Риторика создает Вселенную. Образует, формирует, развивает, преобразует числовое устройство Вселенной посредством гуманитарных сил, рядом которых располагает и современное человечество, хотя и в скрытой, не проявленной и не освоенной форме.

7.10. Современная наука и стоит на пороге открытия истинной природы числа.

7.11. Совокупность свойственных ей принципов измерения фиксирует это изломанное состояние мысли, когда предмет науки еще не формализован как феномен развития, и когда положение ученого не интегрировано в предмет науки как феномен человеческого измерения развития.

7.12. Изученная Вселенная вся на деле располагается внутри числового ряда как непосредственной действительности времени.

7.13. Вселенная есть конкретное содержание действительного числового ряда, имеющее форму Риторики.

7.14. Слово создает Вселенную из численности. Вселенная выполнена в численности и соткана из гуманитарных сил.

8. ГУМАНИТАРНОЕ ПРАВО

8.1. Гуманитарное право есть первая, в самом безусловном и необходимом смысле, наука во всеобщей истории человечества, которой как видно, предстоит овладеть уже современному человечеству, чтобы достичь целей устойчивого развития и собственного выживания как непременного условия развития.

8.2. Гуманитарное право раскрывает всеобщие законы развития, точнее говоря, всеобщие законы как некоторые описания, фундаментальные человеческие измерения всеобщего феномена развития.

8.3. Основной закон гуманитарного права — закон риторики. С философской точки зрения настоящий закон можно назвать законом чистого разума.

8.4. Риторика и есть первичное бытие Закона как такового как способа бытия гуманитарных сил.

8.5. Три закона Науки Риторики: хроника, герменевтика и история — образуют корпус законов гуманитарного права.

8.6. Закон хроники гласит: «Время есть непосредственная действительность числового ряда, время есть число» и раскрывает числовой механизм времени, механику времени как механику гуманитарных сил.

8.7. Закон герменевтики гласит: «Основание есть численность» и выявляет универсальный смысл причинности, описывает универсальный феномен развития, раскрывает числовое устройство Вселенной как следствие ее порождения и формирования Риторикой.

8.8. Закон истории гласит: «Бытие есть слово» и раскрывает смысл всеобщей истории человечества, всеобщей истории Вселенной.

8.9. Гуманитарное право есть теория гуманитарного развития.

8.10. Гуманитарное право есть естественная первичная непосредственная организация жизни людей, непосредственная организация фактичности всеобщей истории человечества.

8.11. Наука Риторики раскрывает универсальный феномен развития через человеческое измерение феномена гуманитарного развития, раскрывает риторический генезис и числовую структуру феномена народа, раскрывает благоустройство как феномен действия гуманитарных сил.

8.12. Структура человеческого измерения раскрывается хроникой, герменевтикой, историей в виде системы.

8.13. Риторическая система — Слово — имеет форму числа и существует, измеряется в измерениях времени, основания и бытия, описываемых соответственно хроникой, герменевтикой, историей.

8.14. Гуманитарные силы действуют в риторических системах, что описывается гуманитарной теорией чисел.

8.15. Численность есть всеобщее пространство риторических систем.

8.16. Число развивается в риторической системе.

8.17. Слово оформляет, формирует всеобщее пространство риторических систем.

СТРАТЕГИИ ГУМАНИТАРНОГО РАЗВИТИЯ:

9. ОБРАЗОВАНИЕ ГУМАНИТАРНОГО РАЗВИТИЯ

9. 1.Образование есть непосредственное действие гуманитарных сил.

9.2. Образование является содержанием универсального феномена развития, в качестве содержания феномена гуманитарного развития образование есть прежде всего Университет.

9.3. Открытый университет есть такое образование отношений между числом и словом, которое раскрывает сущность численности посредством письменности. Как фундаментальное отношение гуманитарного развития Открытый университет описывается в виде отношения «письмо―чтение», являющегося структурой субъективности как таковой.

9.4. Открытый университет есть, собственно говоря, объект, соответствующий, отображающий феномен народа в форме письменности.

9.5. Открытый университет есть форма знания, есть числовое изображение слова, практика человеческого измерения развития.

9.6. Феномен знания как риторической системы гуманитарного развития имеет форму Открытого университета.

9.7. Народ во всеобщей истории человечества — во всеобщем знании человечества представлен Открытым университетом.

9.8. Стратегия становления Открытого университета состоит в образовании истинного представления о численности и разработке соответствующих этому представлению содержания и формы письменности.

9.9. Университет есть, собственно говоря, письмо, феномен управления числом со стороны слова, раскрывающего истинную гуманитарную природу числа.

9.10. Письмо есть генезис гуманитарной силы.

9.11. Чтение есть структура гуманитарной силы.

9.12. Открытый университет есть гуманитарная сила развития.

9.13. Открытый университет есть рефлексия.

10. ЭКОНОМИКА ГУМАНИТАРНОГО РАЗВИТИЯ

10.1. Экономика есть человеческое измерение гуманитарной силы.

10.2. Идея рынка появилась во всеобщей истории человечества на основе объективно-материалистического понимания человеческой деятельности и сознания, в отчетливом смыслопорождающем контрасте с идеей объективной, сенсуалистской этики человеческого сообщества. Так возникло видение знаменитой «невидимой руки рынка». Это видение и сегодня является смыслопорождающим основанием экономической теории.

10.3. Для создания истинной концепции устойчивого развития необходима рефлексия идеи рынка.

10.4. Концепция феномена гуманитарного развития преодолевает объективно-материалистическое понимание человеческой истории, деятельности, сознания в идее человеческого измерения развития в форме числа и в гуманитарной силе слова.

10.5. Сущность денег тогда раскрывается в качестве объективно-исторической ступени развития человеческого измерения. Деньги сопровождают человечество в его развитии «на ощупь» с тем, чтобы как в знаменитом мифе Платона о пещере, человек не был преждевременно ослеплен действием гуманитарных сил универсального феномена развития.

10.6. Гуманитарное развитие выявляет сущность гуманитарного капитала как гуманитарной программы Открытого университета.

10.7. Общечеловеческий рынок в своей совершенной форме есть, собственно говоря, Открытый университет.

10.8. Универсальная профессия новой экономики — институционализация гуманитарной программы, ее создание и реализация.

10.9. Так в режиме «социального времени» фундаментальное отношение социально-экономического партнерства «профессиональные союзы — работодатели» должно быть отрефлектировано в качестве продуктивного отношения гуманитарной капитализации, а именно «пользователи гуманитарной программы — разработчики гуманитарной программы». Таким образом, институционализация гуманитарного капитала осуществляется в форме Открытого университета. Таков социальный общечеловеческий вид риторической системы гуманитарного развития.

10.10. Рынок, таким образом, обретает собственную общечеловеческую форму — форму Риторики.

11. ТЕХНИКА ГУМАНИТАРНОГО РАЗВИТИЯ

11.1. Сущность техники есть форма человеческого измерения развития, есть, собственно говоря, форма числа.

11.2. Техника есть чтение гуманитарной программы развития.

11.3. Техника есть цифровость численности.

11.4. История развития техники во всеобщей истории человечества всегда была историей цифрового изображения, выражения числа.

11.5. Адекватное выражение числа цифрой и становилось принципиальным техническим устройством.

11.6. Техника — продукция продуктивного развития Открытого университета как феномена образования гуманитарного развития.

11.7. Техника есть продуктивность гуманитарного развития в чистом виде, простое количество гуманитарного капитала, цифровая сторона человеческого измерения развития.

11.8. Развитие техники есть принципиальный подход к отображению, выражению числа в цифре посредством гуманитарной силы слова.

11.9. Техника есть техническая сторона риторики.

11.10. Принципиальное отношение технического устройства, являющееся основанием его работы, — это отношение числа и цифры.

11.11. Отношение числа и цифры — форма языка гуманитарной программы, в то время как отношение числа и слова — содержание сообщений гуманитарной программы.

12. ИСКУССТВО ГУМАНИТАРНОГО РАЗВИТИЯ

12.1. Сущность искусства есть человеческое качество измерения развития.

12.2. Отношение слова и образа, воспроизводящего слово, в то время как цифра воспроизводит число, образует сущность искусства.

12.3. Образ является в значительной степени более устойчивым представлением, нежели цифра.

12.4. Образ есть действительное существование слова. В таком качестве образ проникает во все поры развития — в этом гуманитарная сила искусства.

12.5. Феномен гуманитарного развития является в образах слова.

12.6. Произведение искусства есть образное действие гуманитарной силы слова.

12.7. Риторика произведения искусства отображает, запоминает явления феномена гуманитарного развития, развивает письменность.

12.8. Образный строй письменности образует психику человека.

12.9. Образ слова как феномен образования образует сущность психологического.

12.10. Феномен развития человеческой психики раскрывается сущностью искусства.

13. ТЕЛО ГУМАНИТАРНОГО РАЗВИТИЯ

13.1. Тело есть уникальный продукт единичности числа и единственной образности слова.

13.2. Тело есть, собственно говоря, единица сама по себе.

13.3. Рефлексия тела образует биологическую теорию иммунитета.

13.4. Тело — единица измерения развития развитием.

13.5. Тело есть непосредственная очевидность произведения словом числа как единственного произведения слова.

13.6. Тело, таким образом, есть проявление, эффект действия гуманитарной силы.

13.7. Новая теория здоровья, способная к распространению на телесность как таковую, раскрывает сущность иммунитета как цифровой строй численности.

13.8. Телесность раскрывается как выразимость образо-словового отношения выразимости бытия в цифрово-числовом отношении выразимости времени, т. е. как всеобщая выразимость.

13.9. Иммунитет как научное основание жизни есть «внешний вид» гуманитарной силы.

13.10. Телесность есть системность риторической системы, тело, собственно говоря, и есть система в чистом виде.

13.11. Реальное тело есть действительная форма числа, порожденного словом. В теле бродят образы и цифры, переплетаясь, образуя формы органов тела.

14. ОБОРОНА ГУМАНИТАРНОГО РАЗВИТИЯ

14.1. Неразвитие есть подмена вселенского тождества слова и числа формальным единством образа и цифры.

14.2. Настоящая подмена является истоком кризисных явлений во всеобщей истории человечества. Причина данной подмены — одно из фундаментальных условий осуществления феномена развития как творческой победы над небытием.

14.3. Формальная, бессодержательная риторика — источник неустойчивости, потеря смысла развития, состоящего в области гуманитарного развития в риторике прав народа.

14.4. Вооруженные силы должны с течением социального времени быть преобразованы в гуманитарные силы развития, деятельность которых будет затрагивать все стороны гуманитарного развития в целях обеспечения функционирования феномена гуманитарного развития.

14.5. Сила должна найти свое истинное осуществление не в насилии, но во всесилье гуманитарных сил.

14.6. Гуманитарные силы развития вооружены стрелой времени, наукой и техникой гуманитарного развития.

МОДЕЛЬ ГУМАНИТАРНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ:

15. КУЛЬТУРА

15.1. Достояние гуманитарного развития существует в форме культуры.

15.2. Непосредственная действительность культуры раскрывается многообразием форм местного самоуправления.

15.3. Социально-правовая и экономическая власть местного самоуправления есть абсолютная идея власти, вершина развития идеи власти во всеобщей истории человечества.

15.5. Социально-правовая и экономическая власть местного самоуправления, образующая тело культуры как опыта человеческого измерения развития, есть уже, собственно говоря, не власть, а способ самоорганизации человеческого сообщества, способ гуманитарного развития.

15.6. Государственная власть обслуживает местное самоуправление в качестве эффективного аппарата гуманитарного развития, формируемого человеческим измерением прав народа.

15.7. Культура как память гуманитарного развития раскрывается в виде воли местного самоуправления.

15.8. История культуры раскрывается как история местного самоуправления, история форм гуманитарного развития.

15.9. Культура — не только хранилище гуманитарных программ человечества, библиотека Открытого университета, но и саморазвитие гуманитарных программ в универсальном феномене развития. По существу, культура есть искомый учеными «искусственный интеллект», объективация человеческого измерения развития универсальным феноменом развития, преодолевающая феномен отчуждения — формального единства образа и цифры.

15.10. Культура есть искусство произведения гуманитарных программ развития.

15.11. Риторика культуры образует феномен мировой религии развития.

16. МЫШЛЕНИЕ

16.1. Мышление есть непосредственное присутствие универсального феномена развития в феномене гуманитарного развития.

16.2. Мысль формой имеет число, содержанием — слово.

16.3. Мысль относится к мышлению в целом так же как народ относится к человечеству — в этом состоит универсальная действительность развития.

16.4. Истина мышления тождественна праву народа.

16.5. Мышление также есть произведение истинных слов, производящих истинные числа.

16.6. Таким образом, Мышление есть тело, «внешний вид» риторики.

16.7. Мышление — субстанция универсального феномена развития, истинное тело Вселенной.

16.8. Мышление производит числовое устройство Вселенной, являясь благом в чистом виде.

16.9. Благоустройство есть результат простого наличия мышления, факт существования мысли.

16.10. Качество развития есть количество мышления.

16.11. Количественный рост мышления — существо универсального феномена развития.

16.12. Качественный рост мышления есть развитие численности.

16.13. Мышление приводит число к цифре посредством отношения «значение — исчисление».

16.14. Мышление приводит слово к образу посредством отношения «письмо — чтение».

17. ЗНАНИЕ

17.1. Смысл образуется в круге понимания, возвращения мышления из цифры к числу, из образа к слову.

17.2. Человеческое измерение развития есть, собственно говоря, понимание.

17.3. Круг понимания непосредственно измеряет непосредственный феномен развития.

17.4. Результатом, решением квадратуры круга понимания «цифра — число — слово — образ» является знание.

17.5. Сознание как предмет гуманитарных исследований прошлого века есть, по существу, не решенная проблема квадратуры круга понимания, следствием чего являются такие концепции как, например, концепция подсознания, сверхсознания и т.д.

17.6. Теория мышления как всеобщей и одновременно каждой конкретной риторической системы, в которой происходит развитие универсального феномена развития, есть «внешний вид» перехода от теории сознания к знанию, к теории знания в собственном смысле.

17.7. Знание есть рефлексия, универсальное решение квадратуры круга понимания «цифра — число — слово — образ», раскрывающее риторическую природу числа, генезис и структуру развития.

17.7. Знание организует, решает информационный поток, поток цифр и образов, являющийся простой телесностью развития.

17.8. Информация есть лишь образо-цифровое сочетание, которым человеку дана непрерывность развития непосредственно, дорефлективно.

17.9. Риторика образует знание.

17.10. Общество знания формирует аппарат гуманитарного развития — государство для людей.

17.11. Открытый университет является абсолютным источником информации.

18. ЦИВИЛИЗАЦИЯ

18.1. Идея прав народа — руководящая идея гуманитарной концепции устойчивого развития.

18.2. Разработка реальной модели новой гуманитарной цивилизации, модели гуманитарного развития предполагает взгляд на человечество и его всеобщую историю как на всемирное гуманитарное сообщество народов и историю народов, а не как на сообщество государств, догосударственных властных образований и историю государств, историю власти.

18.3. Концепция гуманитарного развития есть также новая всеобщая теория демократии, в которой гуманитарная программа демократии рассматривается в качестве изнутри растущей цели всеобщей истории человечества.

18.4. Всеобщая теория демократии, занятая разработкой оснований демократии, есть социальный федерализм.

18.5. Самоосуществление прав народа — фундаментальный метод свободы самой по себе.

18.6. Абсолютная власть местного самоуправления, использующего государство в качестве универсального аппарата гуманитарного развития, — фундаментальный метод политической свободы.

18.7. Абсолютная власть гуманитарного капитала — фундаментальный метод экономической свободы.

18.8. Абсолютная гуманитарная власть Знания, нового мышления — фундаментальный метод свободы человеческой личности.

18.9. Механизм реализации Декларации прав народа исходит из решения квадратуры круга понимания «нация — народ — человек, личность — государство», когда формально-логическое единство нации, национальности и государства, гражданина смысловым образом неразрывно связано с фундаментальным содержательным единством народа, человечества и человека, личности.

18.10. Под понятием международного права сегодня на деле скрывается право межгосударственное.

18.11. Международно-правовая институционализация прав народа — стратегия гуманитарного развития, имеющая целью созидание мировой федерации народов, непосредственным осуществлением суверенитета которых являются системы местного самоуправления, обслуживающиеся национальными государствами.

18.12. Всемирно-историческая роль идеологии прав человека состоит в формировании риторики прав человека, в рамках которой не выполняются понятия «французского, еврейского, русского, мужского, женского, православного, исламского и т.д.» человека, а раскрывается общечеловеческое измерение индивидуального развития.

18.13. Новые вызовы времени требуют закрепить успехи гуманитарного развития, достигнутые идеей прав человека, идеологией прав народа, раскрывающей общечеловеческое измерение человечества в целом.

18.14. Гуманитарное развитие — вступление человечества в фазу собственного предназначения, в новые зрелые оптимальные отношения с универсальным феноменом развития, самораскрытие человечества в виде феномена гуманитарного развития, образование знания человечества. Такова суть выбора пути развития, перед которым стоит мировое сообщество здесь, теперь и сейчас. 

История и философия Нового бытия

«Что говорит Гераклит о времени мира? Бытийный посыл судьбы — это ребенок, играющий, играющий в игру на доске; ребенок — это царская власть, учреждающе-управляющее основывание, бытие сущего. Бытийный посыл судьбы: ребенок, который играет. Поэтому существует также великий ребенок. Самый великий, благодаря кротости своей игры царственный ребенок — это та тайна игры, в которую вводится человек и время его жизни, тайна игры, в которой на карту поставлено его существо. Почему играет увиденный Гераклитом во времени мира великий ребенок мировой игры? Он играет, потому что он играет. Это “потому” погружается в игру. Игра есть без “почему”. Она играет, пока она играет. Она остается только игрой: чем-то высочайшим и глубочайшим. Но это “только” есть Всё, Единое, Единственное».

М. Хайдеггер, «Положение об основании»

Молниеносное осмысление множественной (многосоставной) философии Хайдеггера высвечивает ее (философии) Единое как величайшую предпосылку истинного понимания истории как схватывание «внешнего вида» (эйдоса) истории. История раскрывается, есть как состав Времени и Бытия. «Нет ничего без основания», или «Время всегда предшествует Бытию, Бытие неизбежно возникает (всегда есть) после Времени». Уравнение «Время―Бытие» образует истинную формулу Истории. Единственным смыслом (значением, телом) философии оказывается ее сущностное, напряженное положение заполнения (наполнения) уравнения «Времени―Бытия». С другой стороны, только философия показывает истинное измерение истории, которая осуществляется, рассыпана в событиях. История позволяет себя увидеть в философии. История имеет форму, осуществляется в форме Времени и в форме Бытия.

Увидим Историю таким образом. Время античной цивилизации сменилось во времени истории Бытием европейской христианской цивилизации. Новое время европейской цивилизации (история Нового времени) ждет сегодня своего часа (века) смены Новым бытием, Бытием единой гуманитарной цивилизации. Античная цивилизация в свое историческое время сама стала Новым временем для бытийствующей цивилизации царств. Так и Новое европейское время оставило позади Бытие цивилизации монархий (империй), оставило в исторически оправданной надежде на Новое бытие. Об этом (увиденном) Гегель повторил: «Ничто не ново под Луной». Рядом со сменой Времени и Бытия присутствует исторический мир, народы и цивилизации, присутствует так как человеческий мир присутствует рядом со сменой дня и ночи. Время есть, конечно же, День, бодрствование, интеллектуальный поиск как следствие неполноты захваченности, задействования человека. Бытие есть Ночь, тишина, покой, полная захваченность человека бытием, царство Бытия. Свет в Эпоху бытия есть исключительно только свет звезд. В эпоху бытия человечество уже перешло в новое качество человеческого, всецело существует в новом человеческом измерении, не рефлексируя это измерение, а лишь питаясь его соками, ресурсами, расходуя его сущность, испытывая чувство совершенной полноты, ясности и покоя в области, где находятся основания, и как бы скользя по повседневности, едва касаясь оной.

Христианство стало таким бытием европейской цивилизации. О конце этого бытия свидетельствовал Ницше в своем изречении: «Бог умер». Новое время (история Нового времени), конечно же, имеет собственное значение, но для человечества оно всегда будет поиском Нового бытия. Таково главное умозрительное напряжение крупнейших философско-политических систем Нового времени и прежде всего системы Маркса. Крах этих систем связан не с их интеллектуальной несостоятельностью (один только марксизм, пусть и некоторым диалектико-отрицательным образом, определил интеллектуальное лицо современной западноевропейской цивилизации), но главным образом с тем, что они не отразили собственную самостоятельную интеллектуально-постигаемую сущность Нового времени, отнюдь не сводимую к поискам Нового бытия. Говоря ясно и непосредственно, этими системами была упущена сама сущность, проблема, тайна, наконец, Времени. Именно поэтому данные системы, не выполнив завет Гегеля о постижении разумности самой действительности, не добившись адекватного понимания действительности, не решили и поставленную перед собой главную свою задачу — определение Нового бытия. Данные системы были скорее «человеческими, слишком человеческими», отражающими несовершенство человеческой природы, ее нетерпеливость, вызов гордыни, нежели подлинно философскими системами. Отсюда — и ложные концепции истории, выдвинутые этими системами и до сих пор провоцирующие умы, и прежде всего, конечно, марксистская концепция истории.

«Победа над Временем» как бытийственный посыл христианства вполне раскрывает сущность и «первую речь» Эпохи Бытия, крик великого ребенка, сумевшего родиться после Времени эллинистической цивилизации. Вот это самое ПОСЛЕ, После самого Бытия, которое есть После Времени (следует по порядку самого Времени), и есть смысл, скорее запечатанный, нежели раскрытый словом «метафизика».

Людям, чей разум раскаталогизирован терминологией квазиистиорических рефлексий (от марксистских до социологических и прагматико-бихевиористстких терминологий) и в силу этого не способен пока работать с категориями чистой мысли (Временем, Бытием), схватывающими саму непосредственную сущность Истории, следовало бы осознать, что именно таковое состояние и положение их ума является главным препятствием Вычислимости Истории, решению, т. е. той самой проблемы, которая образует самую интимную и желанную составляющую учений отцов-основателей данных терминологий. Но прежде разговора о Вычислимости (исчислении) Истории, обозначим параллели Нового времени античности (Времени для нас) и Нового времени европейской цивилизации.

Увидим эти параллели в сфере философии. Новое время европейской цивилизации имеет в философской области больше сходств с Временем античности, нежели с Эпохой Бытия европейской христианской цивилизации (ранним христианством, средними веками, Возрождением — в традиционной периодизации европейской христианской истории). Работа греческого философского сознания с религиозной мифологией сродни умозрительной работе философии Нового времени с христианством. Философы античности имеют дело с «природой», открытым ими в полемике, мыслесотрудничестве с мифологией феноменом, удерживаемым ими в умозрении некоторым устойчивым образом философского ремесла. Высшая ступень философии античности, достигнутая в творчестве Платона и Аристотеля, ступень, на которую первой ступил Сократ, состояла в установлении положения той точки умозрения, с которой схватывался феномен «природа», в установлении «сознания», названного в Эпоху бытия европейской христианской цивилизации «миром идей», оторванным от мира природного, внешнего. Но, впрочем, иной дефиниции Эпоха бытия для сущностной категории Эпохи времени и не могла дать, ведь в Эпоху бытия каждый предмет мнится как некоторое бытие, с присущими ему особенностями существования, так же и в Эпоху времени каждый предмет видится как некоторое время с присущими ему особенностями существования. Таковы, скажем, предметности «апейрона», «беспредельного» Анаксимандра, «воздуха» Анаксимена, «воды» Фалеса, «огня» Гераклита и иных временящихся предметов-объектов натурфилософии. Объект, предмет в Эпоху времени временится. Объект, предмет в Эпоху бытия бытийствует. Такова истина каждой эпохи, раскрываемая примирением субъекта (субъективности) каждой эпохи с названным ему (ей) объектом (объективностью) и несокрытая как истина сама по себе.

Философы европейского Нового времени открывают в мыслесотрудничестве с христианской философией (христианством) феномен сознания, «человеческой природы». Природа, таким образом, есть объект, который временится. Сознание есть объект, который бытийствует. С возникновением техники как способа схватывать то, что временится, и производить то, что бытийствует, важно также удерживать в памяти знание о том, что всё то, что временится, есть природа и всё то, что бытийствует, есть сознание, — так как техника отнимает это знание у человека в одну простую силу собственного самостоятельного существования и развития. Более всего это знание отнимает у человека телевидение. В эпоху Нового времени с объектом, который временится, работает наука, строгая рациональная европейская наука, с объектом же, который бытийствует, работает философия, все более превращающаяся в феноменологию в процессе истории Нового времени.

Такое разделение в Эпоху бытия означало бы (и означало в действительности) глубочайший внутренний разлад бытия, трагическое противоречие Эпохи бытия. Значимостная стратегия русского языка запечатлела тот смысловой напор, который заперт в словах «природа» и «сознание». Выражая ключевое различие между Временем и Бытием, эти слова тем не менее отражают невыносимую гримасу борьбы за их внутреннее единство, Единое. «При-рода», «Со-знание» — эти, заставляемые рассудком быть окончательными и твердыми слова, на поверхности своей отражают свою принципиальную незавершенность, незаконченность, они лишь указывают на то, что находится рядом с чем-то, при-сутствует чему то, находится «при-» и «со-». Единое бытийствует и временится, являясь общей и окончательной целью и смыслом человеческой истории как истории самой по себе в каждом из ее проявлений и в каждой из ее эпох и событий. Эпоха времени как страдательная Эпоха утери Единого, таким образом, есть Эпоха различия, критики чистого разума. Трудно представить себе большего критика отвлеченного «мира идей» как «концепта» Эпохи бытия европейской христианской истории, нежели сам Платон, и тем более платоновский Сократ как Герой критики чистого разума. Так и Декарт с его методом критического достижения истины через достоверность есть неназванный, но главный действующий герой кантовской Критики чистого разума. Кант — Платон Нового времени, и герой его диалога с вечностью, чистым разумом, олицетворенным для Канта в христианстве, — Декарт. Как античный мир завременился, наконец, в учении Аристотеля, очевидно показавшем Время как сущность античного мира, так и Новое Время европейской цивилизации, «непосредственно» завременилось, «задымилось», возгорелось в гегелевской Науке логике. ОТНЫНЕ античный эллинистический временящийся мир стал жить в застывшей стреле времени имперского римского платонизма в грозном ожидании Нового (для эллинистического мира) бытия. ОТНЫНЕ европейский нововременной мир стал жить в стреле времени гегелевского либерального империализма в грозном (многократно усиленном марксистско-бетховенской симфонией духа) ожидании Нового бытия.

Сущность человеческих ожиданий переживаемого посредством нас события истории состоит в вере в ПОБЕДУ НАД НОВЫМ ВРЕМЕНЕМ, вере в НОВОЕ БЫТИЕ. Вере, исторически обоснованной необходимостью наступления Эпохи бытия ПОСЛЕ Эпохи времени. Философия Нового бытия должна принципиально располагать разрешением тайны (проблемы) Времени — только в этом случае она вообще может возникнуть как нечто, неспекулятивно отличное от Философии Нового времени. Философия Нового времени является необходимой предпосылкой возникновения механики времени, Теорией исчисления (вычислимости) истории. В эпоху Нового времени человечеству еще приходилось довольствоваться механикой пространства, механикой Ньютона, дополненной на излете Нового времени релятивистской механикой — таково было наследие Эпохи бытия европейской христианской цивилизации, где как в каждой эпохе бытия, предметность, объектность мыслилась в подражание бытию бытийственным, т. е. пространственным образом. Естественно, что Эпоха Нового бытия будет основана на иной, менее всего пространственной форме бытийственности, что, наконец, даст возможность состояться интеллектуальному событию Механики времени. ПОБЕДА НОВОГО БЫТИЯ НАД НОВЫМ ВРЕМЕНЕМ БУДЕТ СОСТОЯТЬ В СОЗДАНИИ МЕХАНИКИ ВРЕМЕНИ. История становится универсальным событийным оказыванием, случайностностью всех линий мирового развития, всех объектов интеллектуального рассмотрения, от естественнонаучного, экономического, медицинского до культурного и философского. Атом, молекула, бактерия, пульсар, организм, государство, роман, стихотворение — каждая предметность универсализуется как числовая структура истории — бытия и времени Слова. История вычисляется как естественное творческое напряжение между числом и словом. Посредством истории слово вычисляет число. В вычислении словом числа число только и образуется как конкретное число истории, действительного числового ряда. Механика времени работает с числами истории как с реальными объектами времени, объектами времени, движущимися в пространстве времени, единственном и единичном истинном пространстве. Субъект есть время-числа-для-человека. Объект есть бытие-числа-для-человека. Субъект-объектное отношение есть сознание, со-слово, Со-истина, то, посредством чего человек вступает в отношение со Словом, с Вечной речью, становится ее частью, частью (числом) речи.

Эпоха бытия установится как Эпоха обретения тождества числа и слова, объекта и субъекта как Эпоха возвращения Единого. Различие числа и слова в философии Нового бытия является творческим, способным к действительному тождеству субъекта и объекта, к солиптическому тождеству, производящему действительный мир как бытийствующий мир сознания, заключающий в себе несокрытый временящийся мир природы. Философия Нового бытия — это уже не столько философия, сколько непосредственная сила Слова, Риторика. В качестве философской системы философия Нового бытия есть философия числа, солиптическая философия. как имперский платонизм (фундаментальная онтология Римского мира) был преодолен в учении Христа, вернувшегося некоторым невероятно сильным импульсом разума к самой сокровенной постановке вопросов Времени и Бытия Платоном и Аристотелем и к деятельному разрешению этих вопросов в сфере Единого самого по себе, — так и гегелизм (не гегельянство, но фундаментальная феноменология западноевропейского мира прежде всего) преодолевается философией Нового бытия, Риторикой.

История Нового времени характеризуется рядом известных процессов, носящих как правило, революционизирующий характер. Революции политические, экономические, научно-технологические, культурные и то как справился с ними человеческий мир и в какое специфическое состояние впал в связи с этими обстоятельствами, крайняя революционизация сущего в виде двух мировых войн и угрозы третьей мировой войны — всё это определило лицо современного нам состояния цивилизации за период истории Нового времени. Фундаментальный исторический опыт показывает нам, что в Эпоху Нового бытия мы будем иметь дело, безусловно, и с новой мировой империей (мировым правительством гегелевского либерального империализма), и с новой ранней духовностью Нового бытия, и с новым варварством, которое цивилизуясь, перехватит знамя мировой имперскости, на котором уже будет начертан не западноевропейский либерально-имперский знак, но знак Нового бытия. Но все же это будет Эпоха Нового бытия, и, возможно, удастся все эти грозящие вызовы сомкнуть в точке не радикальной противоречивости, но конструктивного сотрудничества, остановив развитие возможных катастрофических событий на уровне профилактических культурных и социально-политических, великих «языковых» игр. Ведь в Эпоху Нового бытия речь идет уже о строительство единой гуманитарной цивилизации. В этом ее коренное отличие от Эпохи бытия европейской христианской цивилизации, для которой была характерна гетерогенность бытия как структурообразующий принцип эпохи.

Абсолютизация же раздельного и последовательного осуществления возможностей развития Эпохи Нового Бытия как самостоятельных, принципиально конфликтных линий, приведет к распаду человечества и невозникновению Нового бытия: к вырождению гегелевского либерального империализма в электронный тоталитаризм, к повторению философией Нового бытия фатальной судьбы христианства, которая на этот раз приведет уже к распятию всего человечества и, наконец, к господству беспросветной тьмы квазибытия монотеистической архаики нового варварства, лишенного надежд на цивилизацию и божественное участие, — анархической империи, которая начнется с гремучей смеси марксизма и фундаменталистского ислама, а найдет себя самое во всемирного халифате, только вот без нынешних мусульман, а на африканском континенте (так и вижу портреты негроидного Маркса с его огромной, волнами, седой курчавой бородой). Важнейший залог недопущения катастрофического расширения зоны фундаментальных исторических противоречий, воспроизводящихся в новом цикле времени-бытия — создание и развитие Механики времени и основанного на ней комплекса подлинно высоких меганаучных технологий Развития, связанных прежде всего с устранением пограничных ситуаций «мира-войны» через решение глобальных проблем — продовольственной, энергетической, дисбаланса ресурсов и развития народов и наций.

Новое бытие, если оно состоится, будет на громадный исторический порядок ближе к Единому, чем Ветхое бытие европейской цивилизации. Новое время европейской цивилизации уже наметило на-бросок Нового бытия.

Интернет-диалог «Левин»

Главным учатсником интернет-диалогов (новый жанр для диалоговой традиции истории мировой философии) с автором является выдающийся российский математик и экономист В. Н. Левин. Иные участники диалога как это характерно для интернет-аудитории, анонимны, скрываются за «никами» (интернет-именами), но их мнения также представляют определенный интерес для осмысления развития дискуссии.

Итак, автором был представлен к обсуждению интернет-аудитории следующий текст.

Сущность гуманитарной науки. О фундаментальной онтологии нового образовательного канона

В астрономических наблюдениях зафиксировано такое сложное кольцеобразное затмение как Сарос. Поверхностно-образовательная публицистическо-либерально-позитивистская программа Сороса, породившая гуманитарный образовательный канон (вал методик, образовательных пособий и учебников, прежде всего по гуманитарным дисциплинам) переходного периода, вошедший в противоречие с советским образовательным фундаментализмом, — образовала именно такое сложное кольцеобразное затмение гуманитарных умов России. В ситуации завершения переходного периода вывода России на путь развития, необходимо указать выход из этого тумана, прежде всего последовательно и более глубоко продумав вопрос о самой гуманитарной науке, что она такое и какой ей быть надобно…

«Кризис европейских наук», постулированный Гуссерлем в начале XX в., по его же фактическому определению, преодолевается в факте возникновения, в событии гуманитарной науки. Дело не в том, что гуманитарная наука восстанавливает некоторое универсальное положение и качество философии, но в том, что институционализация гуманитарной науки выступает в качестве Проекта истории мышления Нового времени по созданию нового (мирового) порядка мирового знания. «Кризисевропейских наук» на деле наступил только в наше время, время перехода от истории Нового времени к истории Нового бытия. Во времена же Гуссерля как раз совершалось знаменитое революционное естественнонаучное преобразование ньютонианского мира. Застой в сфере «европейских наук» образовался только к настоящему времени, когда революционный импульс, приданный развитию научного знания Эйнштейном практически исчерпан и стал фундаментальным фактом истории науки. Потому именно «здесь, теперь и сейчас» философии Гуссерля и Хайдеггера выступают в актуальном качестве как возможности, реальные потенциалы мышления «после» Конца истории науки.

Длинная дорога естественнонаучного знания завершена, закончилась, пройдена человеческим мышлением — Эпоха истории естественнонаучного мышления Нового времени завершилась, завершилось, закончило свой жизненный путь то «естество» знания, которое было непосредственным содержанием, «врожденной идеей» Мышления Нового времени. Вот где и начинается настоящий кризис европейских наук. Ни что «новое» не способно оживить естество Мышления Нового времени, хотя продвижение всякого рода «инноваций», бесконечное, казалось бы, востребование всё «нового» и «нового», имеющее характер некоторой паранойи нашего времени, образует лавинонарастающий вал квазисобытий. Тяга к «новому» образуется как фундаментальный страх перед смертью естества Мышления Нового времени, которое, к тому же, уже действительно умерло, так что многообразие инноваций есть некоторое украшение покойника и как говорится, мертвому припарки. На самом деле «инновационная деятельность» является некоторой человеческой самовозгонкой, закипанием, возникающим в присутствии некоторого предмета, который никак нельзя назвать новым («инновационным»), но который всё же является чем-то принципиально иным, другим, нежели погибшее, отжившее естество Мышления Нового времени, смерть которого всячески скрывается и свидетельство о смерти которого не выдается. Инновационная «революция» последних времен, в первую очередь связанная с ожиданиями Эры информационных технологий, и является таким квазисобытием, закипанием человеческой сущности, реагирующей на дух другого (не нового) естества мышления, подобно тому как вздыбливается и шипит кошка, завидев нечто опасное для себя.

Ныне, таким образом, путь, намеченный Гуссерлем, Хайдеггером и Ясперсом, путь становления философии наукой, способной к структуризации знания человечества, имеющей целью мировой порядок мирового знания, — не только может, но и должен быть пройден. Пришло время этого пути.

Гуманитарная наука как научный проект начата Декартом в виде идеи употребления Философии как некоторого Метода, располагающего свойствами естественнонаучного метода. Декарт, взяв за основу естественнонаучный метод своего времени, еще не загроможденный формальными конструкциями и деконструкциями, испробовал Философию на выполнимость ею данного метода, на сводимость ее содержания посредством данного метода к некоторым основаниям, которые можно было бы равноправно разместить в ряду естественнонаучных оснований.

Далее, у Гегеля оказалось, что Метод, открытый и представленный таким образом, зажил совершенно самостоятельной жизнью и попытался покрыть собой всю сферу знания в спекулятивном квазиаристотелевском проекте. Т. е. метод родившийся из обучения философии естественнонаучному знанию, стал претендовать на всеобъемлющий, универсальный метод, поглощающий и само естественнонаучное знание. Гегель тут, конечно же, поспешил, поддавшись непомерным философским амбициям и «совпав» с суетным духом времени немецкого романтизма, жаждавшего незыблемого увековечивания. Созданная им «система» была скорее гидом по естественнонаучным коллекциям того времени, причем временами гидом несколько полусумашедшим, обывательско-здравосмысленным и забавным. «Система» не содержала метод, который мог бы быть верифицирован, проверен как метод порождения естественнонаучного знания, удовлетворяющего прежде всего математическим критериям и физической достоверности — но содержала спекулятивный метод, позволяющий устанавливать произвольные и свободные, формально-логические связи «всего со всем», так называемый гегелевский принцип-метод «тождества бытия и ничто», с которого начинается его «Наука логики».

Современная, фактически провалившаяся инновационная революция отправилась господствовать и завоевывать мир по спекулятивному пути Гегеля, по пути спекулятивного конструирования «монополии на истину», как говорится, если нет гуманитарной науки, то «всё дозволено» и в первую очередь «монополия на истину». Тем не менее ценности гегелевского мышления образовали современный мир спекулятивного сетевого конструирования, категоризируемый информационными технологиями, мир глобализации, столь же уверенный в своей «монополии на истину». Немецкая классическая философия Шеллинга, Фихте и прежде всего, конечно же, Канта останавливают интеллектуальный монополизм Гегеля, хотя и «предшествуют» гегелевской системе. На самом деле «абсолютный дух Гегеля» профилактируется еще на ранних стадиях осуществляемой Кантом «Критики способности суждения», где Кант ясно, методо-логически ограничивает способность суждения — самим суждением, т. е. ограничивает способность суждения в ее способности выходить за собственные границы, трансцендировать, в качестве такого методологического порога и выступает «вещь в себе». Однако для «бури и натиска» немецкого романтизма, взявшегося философствовать, ничего невозможного в мире быть не могло, и Гегель четко уловил и гипостазировал это веяние-верование, «сняв» «вещь в себе».

Далее произошло раздвоение философского мышления, во многом спровоцированное Марксом, но являвшееся наиболее явственной и потому скрытой от «конкретных» глаз картиной исторического разлома, вызванного завершением Истории Нового времени, осуществляющимся в виде мирового закипания истории в XX в.

Метод (как правильное «имя», предметность философии) с абсолютно выхолощенным философским содержанием отошел к СССР как формальной методо-логической реальности. Отец-основатель советской методологии Щедровицкий не уставал повторять: «В методологии нет никакого бытия». Философское, собственное содержание философии, которым жива была философия с момента ее возникновения — Учение о бытии — отошло к европейской университетской культуре, иммунно защищенной от марксизма. При этом, «имя философии», идея предметного места философии в мире была, по ведущей мысли Хайдеггера, предана забвению.

В настоящее время это положение дел в сфере мышления меняется, но, на мой взгляд, не опасным всё же, профанным образом: Феноменология (в широком смысле) трансцендирует к нам, в наши интеллектуальные пенаты, а марксистская методология овладевает европейскими кафедрами и Нобелевским комитетом. Хотя в контексте полит-интеллектуального безумия, характерного для завершения переходного периода, наблюдается уже и некоторая пост-вторичная тенденция, когда «наша» марксистская методология, нотариально заверенная европейской левой профессурой, импортируется нам уже под их торговыми марками втридорога.

Гуманитарно-политическая реальность XX в. ворвалась в философию, в судьбы философов, разорвала единую ткань философии, уничтожила естество Мышления Нового времени, что первой ощутила именно философия, откуда и возник экзистенциализм, превративший философию в продукцию элитно-массовой «культуры».

Как не профилактировали Декарт и Кант потенциалы абсолютизации способности суждения, но всё же система абсолютизации способности суждения, система Гегеля, возникла. как не профилактировали Гуссерль и Хайдеггер потенциалы возникновения абсолютизации феномена, момента «здесь, теперь и сейчас», но всё же система абсолютизации феномена, экзистенциализм в широком смысле как абсурдное основание современного философствования (от структурализма до деконструктивизма, включая модернизм и постмодернизм), всё же возникла.

Безусловные достижения интеллектуальности и интерсубъективности, мыслящей от структурализма до деконструктивизма, всё же существенно поражены анти-интеллектуальной, анти-философской сущностью абсурда-квазиоснования, апофеоза беспочвенности ничто, в котором закипает человеческая натура в страхе перед Концом Истории Нового времени.

Наука возникает в тесной связи с задачей Науки. Ныне только определилась задача гуманитарной науки, задача, для решения которой объективно востребуется вся философия, вся история философии, вся история мышления. Это созидательная задача формирования человеческого измерения Истории (Нового) бытия, первым этапом которой является обеспечение перехода от Истории Нового времени к Истории Нового бытия. Термин «Новое» означает здесь дань уходящей натуре Истории Нового времени. На самом деле — в Истории как смене относительно краткосрочных Историй Времени долгосрочными Историями бытия — всякое Время и всякое Бытие — «новые», отличающиеся качеством (квалитативно) таким образом, что исчезает сам смысл употребления этого термина-спекулятивной категории.

Пороговой задачей, решение которой необходимо для институционализации гуманитарной науки, динамической, самоподдерживающейся, конкурентноспособной фиксации ее в реальном мире политики, науки, культуры, техники, экономики, повседневности — является дерегулирование монополий на истину. Структурными составляющими монополий на истину как было показано выше, являются абсолютизация способности суждения и тесно связанная с ней абсолютизация феномена. И то и другое — условия, которые действуют независимо от типа рациональности, будь-то постсоветская методология, либо западный университетский (феноменологический) интеллектуализм. Кстати, надо отметить, что продвинутыми методологами феноменология воспринимается, потребляется как некоторый потенциал институционализации, эволюционного восстановления в правах Бытия (в сфере методологического знания, которое всё же ощущает факт присутствия бытие в «истинной методологии», ощупывает «институты») — продвинутыми же феноменологами методология осознается как некоторый ноуменологический проект, проект науки, знания об «именах» вещей в себе как способов рефлексивного «схватывания» феноменов и даже управления оными.

Таким образом, «Генеральный штаб» гуманитарной науки образуется как своего рода стыковочный коммуникационный узел методологии и феноменологии, феноменологии и методологии. Таков институционально-организационный проект формирования гуманитарной науки как проект Нового Европейского университета, с которого и должно начаться осмысленное становление Великой Европы.

Собственно научная, теоретическая задача становления гуманитарной науки неизмеримо более сложна.

Во-первых, необходимо окончательное определение Метода, определение которого было начато Декартом. При этом необходимо должны быть учтены и осмыслены те методические коллизии, которые имели место в истории философии Нового времени.

Во-вторых, должен быть определен Предмет, определен прежде всего как фактичность, которая естественно ограничивает применение и употребление Метода в качестве того материала, с которым работает Метод.

В-третьих, эти окончательные определения должны быть продуктивно соотносимыми с понятием о методе и предмете естественных наук с тем, чтобы новообразованная наука была органически принята в их естественный ряд на равных правах, потенциалах, нормах, обязательствах и возможностях (гуманитарная наука должна быть конкурентоспособна относительно ведущих естественных наук).

Всякого рода исследования глобальных и локальных единств, связей, спаренностей предмета и метода гуманитарных наук, которые стали практически характером современного изложения любой гуманитарной науки (будь-то академическое изложение, будь-то постмодернистская демонстрация), ныне являются скорее «обжорством духа» и выражением творческой незрелости и стремительно теряют тот продуктивный потенциал, который наличествовал в первых откровениях о гуманитарной науке в XIX в., когда предмет и метод гуманитарной науки рождались вместе как близнецы. Сегодня это «единство» напоминает скорее сиамских близнецов, непрерывное наблюдение за которыми доставляет радость лишь постмодернистскому сознанию.

Метод гуманитарной науки — это, по утверждению философии еще с греческих времен, тот метод, который содержится, несокрыт в человеческом рассудке, тот метод, посредством которого формируется и осуществляет себя здравый смысл. Речь идет о формализации человеческого рассудка, о формализации здравого смысла, о раскрытии того алгоритма, посредством которого и функционирует рассудок. Так понятый метод гуманитарной науки сопоставим с полнотой и непротиворечивостью математического метода естественных наук. Человеческий рассудок устроен солип(т)ическим образом. Более того, человеческий рассудок является метафорой, обозначающей реально работающую модель солип(т)изма, порождающую ту форму знания, которую мы именуем здравым смыслом. Человеческий рассудок есть, по существу, капсула солиптизма, свойственным процессу этого капсулирования образом идентифицируемая. Под солиптизмом понимается программа Я, которая рассматривает, преобразует весь мир как собственное порождение. Эта программа работает в каждом человеке, каждым человеком, создает реальность его собственного Я. Казалось бы, здравый смысл дан обыденному сознанию человека некоторым противоположным образом: человек воспринимает мир отдельно от своего Я как противостоящий Я, неизмеримо больший Я на целую бесконечность «минус» Я как некоторой погрешности этого мира, которой можно пренебречь. Но так мир ДАН человеку, а важно — каким образом он (мир) формируется, дается, поставляется человеку.

Солиптизм есть функция, формирующая мир, это то понятие функции, которое предшествует математическому понятию, является более мощным, чем известное математике уже вторичное понятие функции как математической функции, созданное на основе солиптической аксиомы функции. Солиптизм есть метод, на порядок более истинный и действительный, чем математический метод, именно на его основе и возникает первым делом математический метод. Солиптизм есть основание математики. Солиптизм есть, вообще говоря, истинное определение алгоритма. Солиптизм связывает всю фактичность мира в ее естественном законе порождения, развития, возникновения и уничтожения. Человек живет в вечном подозрении своей солиптической природы и в страхе перед ней. Солиптизм есть программное отличие человека от животного, первичная и естественная форма интеллекта, в форме которой и живут реалии того, что философы метафорически именовали «врожденными идеями». Животное не солиптично, оно не производит мир из своего Я и, следовательно, не имеет Я, поскольку иметь Я — это не некоторая раз и навсегда данная данность, это прежде всего незаметная работа программы по производству Всего из Я. Человек не замечает этого еле слышного фонового гула солиптической машины Я, он просто имеет рассудок и здравый смысл и пользуется ими непосредственно, чаще всего не подозревая какая «глобальная машина опосредования» работает, обеспечивая эти элементарные для него самости.

Солиптический метод гуманитарной науки использует, таким образом, явление, закон солиптизма, посредством которого раскрывается и функционирует человеческая природа как природа мира. В солиптическом методе действительна вся математика, более того, в солиптическом методе математика как некоторый текст получает свой контекст, а физика получает свой физический мир как вселенский мир солиптизма, законы которого образуются солиптическим методом и считываются физикой (физиками).

Солиптический метод гуманитарной науки — основание математического метода естественной науки, и взаимодействие их образуется как взаимодействие причины и следствия, основания и действительного многообразия форм, единого и многого. Произведение Вселенной осуществляется в контакте солиптического метода гуманитарной науки с предметом гуманитарной науки. Предмет гуманитарной науки — это первоматерия, материя сама по себе, с которой имеет дело человек повсюду округ себя и в себе, включая и материю как она дается естественной науке. Предмет гуманитарной науки — это физическая материя как То, что она есть сама по себе, единая и универсальная, независимая от расчленений и аналитически выявляемых в ней естественной наукой свойств, акциденций и моментов.

Предмет гуманитарной науки — это материя, взятая по единственному основанию — времени. Предмет гуманитарной науки таков — материя — потому, что эта наука изучает как мир, Вселенная производится, трансформируется Я. Предмет гуманитарной науки, таким образом, — материя Я, производящая Вселенную из Я, — это Язык. Язык является и границей солиптизма, и материей осуществления, выполнимости солиптического метода. Единство и различие предмета и метода гуманитарной науки, имеющие свои функциональные значения и смыслы, — это единство и различие Языка и солиптизма. Язык как Метод есть солиптический метод (тот самый «язык сам по себе», который пытался зафиксировать Соссюр), материальным же выражением, предметностью солиптического метода, действительностью самой действительности является Язык. Во Вселенной, таким образом, есть только Я и Язык, который есть еще большее Я, нежели само Я, есть превосходная степень Я.

Что таким образом доказывает, раскрывает гуманитарная наука с той же силой вразумительности, с которой естественная наука доказывает, исследует, показывает природу? Гуманитарная наука с превосходящей математическую в ее собственных критериях силой доказательности доказывает бытие Бога. Богодоказательство является существом конструктивной рациональной связи солиптического метода гуманитарной науки и предмета гуманитарной науки (Языка). Работа гуманитарной науки есть всегда, прежде всего и в основе своей, БОГОДОКАЗАТЕЛЬСТВО. Так же как естественная наука контактирует с природой непосредственно, в физических явлениях, так гуманитарная наука будет контактировать, контактирует непосредственно с Богом, в его явлениях. Есть существенное отличие гуманитарной науки от религий (мировых религий). Гуманитарных наук может быть много, но все они имеют дело с одним Богом подобно тому как естественные науки имеют дело с одной природой. Религии же не являются науками и имеют дело с разными представлениями о Боге, с разными богами, насколько это возможно. Представим себе, что естественные науки имели бы дело с разными природами, не с разными явлениями и формами природы, а с разными природами как таковыми — такие науки непредставимы, по крайней мере как естественные.

Гуманитарная наука имеет дело с естественным богом. Солиптический метод, Язык, Бог (естественный бог) — такова триада, образовательный канон грядущей Гуманитарной мировой науки. Только располагая настоящей Структурой (триадой), гуманитарность становится Наукой о человеке, а не всего лишь наблюдением, нередко, подсматриванием за человеком, совокупностью мнений, схолий и рассказов о человеке и человеческом. Так, только овладев Структурой (триадой) Математики—Физики—Техники, естественное знание перестало быть просто наблюдением природы, а стало институтом естественной науки, Наукой о природе.

Наука о человеке формирует корпус гуманитарных техник, «технологий», исходя из риторической сущности Гуманитарной техники, — корпус гуманитарных технографий (техноритосов). Гуманитарные технографии, техноритосы, встают в один ряд с техниками (технологиями), создаваемыми естественной наукой. Технографии взаимодействуют с Богом, технологии взаимодействуют с природой. Техноритос является раскрытием сущности «топоса», «места» в солиптизме, окончательным определением «места-топоса» — базовым элементом солиптического метода при его работе с универсальной сущностью времени во всех видах преобразований. Конкурентноспособное преимущество гуманитарной науки, Науки Риторики, состоит в стратегическом горизонте в создании Техники, работа которой осуществляется вне связи с законом энергии, на прямом контакте с законом времени.

Применительно к первому этапу создания такой Техники, связанному с распространением «информационных технологий», надо изменить подход от «логики информационных технологий» (в котором естественным и безобразным образом спутано всё, что только можно, — от естественных наук с гуманитарными до предмета и метода самой гуманитарной науки) на иной взгляд-подход «риторики техноритосов», образующей онтический смысл (горизонт) электронного институционализма.

Гуманитарная наука раскрывает существо человека как солиптическое бытие (гуманитарный техноритос) и развивает, продвигает это существо, в то время как традиционно полагалось, что гуманитарная наука — это полный набор знаний дефинитивного характера о человеке.

С помощью гуманитарной науки человек включается, встраивается, занимает свое место (Ритос), дорастая до него, — в божественном порядке вещей, в порядке вещей универсальной закономерности. Религии давали возможность такого включения на дискретной, спорадической основе, гуманитарная наука образует непрерывность участия человека в божественном порядке вещей, открывает мировое исчисление религий.

Имя грядущей гуманитарной науки — Риторика. В Науке Риторики человек достигает точки встречи с Богом, вступает в божественный порядок вещей.

Солиптический метод Науки Риторики имеет дело со всеобщей материей Вселенной в ее единственном подлинном составе — Языке. Целью Науки Риторики является повсеместное утверждение божественного порядка как рациональной формы Богодоказательства. Повсеместное — означает действительное То предвечное, древнее, от чего ныне вскипела в атеистическом сознании идея глобализации как одновременного осуществления чего-либо сразу во многих местах, в чем нет, собственно говоря, ничего нового, так и происходит всё то, что происходит в порядке, — одновременно осуществляется сразу во многих (всех) местах.

Наука Риторики раскрывает всегда несокрытое — раскрывает Бытие, основной вопрос Философии как Бытие Бога.

Гегелевский эксперимент отождествления Бытия и Ничто, на котором основана Наука логики, в осмыслении феноменологии, привел всё же к пониманию необходимости отождествления Бытия с некоторым Нечто, последовательно очищенном посредством логически Ничтожащего редукционистского анализа (феноменологической редукции). Хайдеггер работал с этим Нечто, создавая свою фундаментальную онтологию Dasein (Вот-бытия), остававшимся и всегда уклонявшимся от феноменологической редукции.

В Русском Языке, в программе Русского Языка данное Нечто мгновенно осмыслилось как Бытие Бога, доставленное человеку в солиптическом измерении, «стволовом канале» рассудка. В Русском Языке возникла Наука Риторики.

Валентин Николаевич Левин

Комментарий на статью С. Шилова «Сущность гуманитарной науки. О фундаментальной онтологии нового образовательного канона»: Онтологический самоанализ солиптически замкнутого рассудка в контексте гуманитарной науки, по Шилову

1. Уважаемый г-н Шилов, Вы невольно (?) предприняли сверхдерзкую атаку на тему, которая примерно с 70-х годов XX в. ушла из открытых публикаций в мир засекреченных проектов создания искусственного интеллекта.

Каковы реальные достижения программистов, ангажированных перспективами компьютерной имитации интеллектуальной деятельности и увлеченно утонувших в данной теме в СССР, Японии, США и других странах — это пока покрыто мраком. Но можно с уверенностью утверждать, что работа в данном направлении уперлась в необходимость ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО осмысления того, что такое «ЗНАНИЕ», «ПОНИМАНИЕ», «ЯЗЫК», «ОБЪЕКТ», «СУБЪЕКТ» и т.д. Здесь технические дисциплины непосредственно вторгаются в святая святых философии.

Холодный скепсис, которого заслуживают попытки «технарей» воссоздать «творение божие» в бесчувственном металле, сменится шоком перед техноинформационными монстрами, которые могут быть созданы при соединении гуманитарно-слепых амбиций «технарей», провоцируемых технологической мощью современной цивилизации, с гуманитарно-зрячими амбициями философов.

Существенным шагом к сближению ФИЛОСОФИИ и ТЕХНИКИ (через голову НАУКИ, нарушая всякие привычные субординации) является развиваемая Вами идея солиптической природы человеческого рассудка.

Удивленный и заинтригованный неожиданным рывком явного гуманитария в явно технологическую сферу, я решил сделать несколько замечаний, которые читатель, по личному усмотрению, вправе рассматривать как игру воображения саморефлектирующего homo-солиптикуса, либо как заметки к «сущности гуманитарной науки по-Шилову», либо как рассуждения об «искусственном интеллекте» или о теории манипуляции единицами «солиптического бытия» (т.е. людьми).

2. Многословие Ваших определений не случайно. Это естественный этап выкристаллизовывания первичных понятий (НЕОПРЕДЕЛИМЫХ в рамках ранее освоенных понятий), — первый этап становления всякой науки.

Первичные понятия — это дырки в солиптической реальности, сквозь которые страус homo-солиптикус, спрятавший голову в песок, подсматривает за трансцендендальными сущностями — непознаваемыми «вещами в себе». Спотыкаясь о множество примеров практики, страус догадывается, что некие феномены существуют вне его сознания. Жизнь заставляет институировать их вовнутрь солиптического микрокосма. Но он не может сделать это иначе, чем в форме изначально бессодержательных (пустых) имен, которые необходимо увязать (встроить в систему) со множеством других, уже существующих в нем (освоенных им) имен. От природы он ограничен лишь пятью органами чувств, мозгами, горлом, ушами, памятью, инстинктами и другими частями и свойствами тела, язык которых изначально и есть то единственное, что ему доступно в качестве материала и алфавита для кодирования информации о внешнем мире. Именно к этому, первично-доступному, он должен свести в итоге то многообразие впечатлений о трансцендентальных сущностях, которое именуется СИСТЕМОЙ ЗНАНИЙ.

Гигантский багаж знаний, накопленный человечеством, вообще говоря, это всего лишь перемудренная многослойными кодировочными процессами привязка опытных знаний о трансценденталиях к внутренним самоощущениям homo-солиптикуса.

Мы отличаемся от дикарей лишь наработанным массивом этих кодировок. Столкнувшемуся с термином «фондовая биржа» современному человеку можно относительно быстро объяснить, что это такое. Для этого достаточно оттолкнуться, например, от известного (допустим) ему понятия «аукцион». Дикарю же придется сначала привить навыки и правила арифметики, затем растолковать азы торговых операций и т.д., прежде чем удастся перейти к главному предмету.

Нет другого способа привить человеку новое первичное понятие как только сформировать у него устойчивую ассоциацию между вводимым термином и каким-то комплексом в отдельности известных ему ощущений (т.е., путем формирования очередного условного рефлекса). Именно этим, на мой взгляд, Вы и заняты, многократно в разных контекстах повторяя нам одни и те же знакосочетания. (Т. е. Вы поступаете с нами, в какой-то степени как миссионер с дикарями).

При этом Вы сами нередко выступаете как изобретатель велосипеда (или даже колеса), не догадываясь, что ломитесь в открытую дверь, что кто-то уже давно освоил те же трансценденталии, но под другими именами. Но в этом нет ничего страшного и, тем более, предосудительного, — изобретателей велосипедов миллионы.

У меня никогда не повернется язык сказать, что эта деятельность — бесполезная. Напротив. (Чем черт не шутит!)

Например, то, что естествоиспытатель Павлов раскрыл в учении об условных рефлексах, гуманоиспытатель Шилов относит к предмету «продвинутых феноменологов», осознающих методологию «как некоторый ноуменологический проект, проект науки, знания об «именах» вещей в себе как способов рефлексивного «схватывания» феноменов и даже управления оными».

Но, в отличие от Павлова, экспериментировавшего над реальными собаками, Вы существенно модифицируете эксперимент: зарываете голову воображаемой собаки в песок, уподобляете ее страусу и заставляете ее реагировать на внешние раздражители не только обильным выделением слюны, но и активным шевелением мозгов.

В результате своих наблюдений, Вы приходите к действительно более глубоким выводам, чем Павлов. И формулируете бесспорно интересную идею солиптической природы человеческого рассудка:

«Человеческий рассудок устроен солип(т)ическим образом. Более того, человеческий рассудок является метафорой, обозначающей реально работающую модель солип(т)изма, порождающую ту форму знания, которую мы именуем здравым смыслом. Человеческий рассудок есть, по существу, капсула солиптизма… Под солиптизмом понимается программа Я, которая рассматривает, преобразует весь мир как собственное порождение. Эта программа работает в каждом человеке… создает реальность его собственного Я».

«Человек живет в вечном подозрении своей солиптической природы и в страхе перед ней. Солиптизм есть программное отличие человека от животного, первичная и естественная форма интеллекта, в форме которой и живут реалии того, что философы метафорически именовали «врожденными идеями». Животное не солиптично, оно не производит мир из своего Я и, следовательно, не имеет Я, поскольку иметь Я — это не некоторая раз и навсегда данная данность, это прежде всего незаметная работа программы по производству Всего из Я. Человек не замечает этого еле слышного фонового гула солиптической машины Я, он просто имеет рассудок и здравый смысл и пользуется ими непосредственно, чаще всего, не подозревая какая “глобальная машина опосредования” работает, обеспечивая эти элементарные для него самости».

На мой взгляд, Вы слишком поспешно возвышаете человека над животными. Вы к этому месту даже еще не упомянули пока такого принципиального свойства человеческого рассудка как ЯЗЫК, а уже увидели разницу с животными. С этим я решительно не согласен. В терминах солиптической машины человек, по моему убеждению, неотличим от курицы. Превосходство над животными у нас — только в том багаже кодировок, многослойно опутавших нашу подкорку, о которых я сказал выше и которые исторически копятся у нас благодаря общественному феномену ЯЗЫКА (второй сигнальной системы, по Павлову). По базисному же сознанию и мироощущению люди от животных отличаются только надуманным самомнением, перегруженным этими кодировками, привязывающими нас к человеческой культуре.

По всему спектру чувств и ощущений животные (начиная с земноводных и пресмыкающих, я уж не говорю о млекопитающих) от нас принципиально неотличимы.

Они также любят, плачут, ревнуют, борются за власть, смеются, ласкаются, нежатся, сопереживают боли других, молят о пощаде, самоотверженно бросаются на защиту подруг и друзей, трусят и совершают подвиги, строят мир под свое “Я”, понимают субординацию в обществе (в стае), блюдут нравственность, прощают, проявляют агрессию, демонстрируют чудеса великодушия, тактичности и терпимости.

Истинная изюминка идеи о «солиптической природе» человеческого рассудка видится мне в том, что ею Вы выразили объективный заказ инфотронно-техногенного общества на необходимость гуманитарного переоплодотворения научно-технической революции вообще и в частности мирового программно-компьютерного производства. Последнее заведено в гуманитарно-технологический тупик той солиптической по сути парадигмой программирования (отрыв программ от данных), которая восторжествовала в 60-е годы XX-го в. (это требует отдельной статьи) и которая лежит в основе господства империи Микрософт, тело которой всё более играет роль глухой плотины на пути мирового прогресса компьютерных технологий.

2.2. Восхитительно красиво Вы вводите нас в предмет и метод гуманитарной науки. Потомками — когда устоится новая диалектическая парадигма — это будет оценено по достоинству.

Материя “Я” — Язык — Бог. В этой триаде — расТРОЕНИЕ реального человека:

— Я — это единица солиптирующего бытия,

— Язык — это одновременно и реальная граница солиптирующего бытия и материал его самовоплощения и саморазвития,

— Бог — это трансцендентальная дырка в солиптирующем бытии, через которую человек подглядывает за самим собой как за одной из «вещей в себе». Эта трансценденталия — ЗЕРКАЛО, в котором, глядя на себя, человек видит Бога.

Общаясь с Богом, человек солиптически переселяется в зазеркалье. И, действуя в реальной жизни, то и дело забывает, что каждую истину, начиная от «Бог создал человека по ОБРАЗУ И ПОДОБИЮ СВОЕМУ», согласно логике зазеркалья, следует читать наоборот.

Бог, наконец, это представление человека о самом себе как о том идеале, на который ему определено равняться и к которому ему положено стремиться.

В контексте сделанных мною выше замечаний, Бог — это не просто дырка, а самая главная дырка в солиптирующем сознании, которую человек обречен штопать в первую очередь и всю жизнь.

И главная задача гуманитарной науки — по Шилову — помогать человеку штопать эту дырку, т. е. заниматься богостроительством, богодоказательством и т.п. А заодно, гуманитарная наука — в контексте конкурентной борьбы за место под солнцем наряду с другими естественными науками — будет, с одной стороны, помогать человеку адаптироваться (встраиваться) в сложную реальность современного инфотронно-технологического мира, с другой стороны — выполнять заказы коммерческих и некоммерческих структур по надлежащему управлению множествами единиц солиптирующей материи (например, избирателями).

2.3. В завершение спустимся с гуманитарных высот на грешную землю и обратим внимание на то обстоятельство, что сама идея человеческого рассудка как единицы «солиптирующего бытия» — не более, чем плод солиптирующего сознания. Т. е. это одна из первичных идей наряду с множеством иных продуктивных идей, добавление которых может существенно менять отношение ко всему предмету. Каждый нормальный читатель добавляет по ходу чтения такие идеи к только что прочитанному. И потому воспринимает всё вовсе не так как хочет автор. Нормально, если многие, даже не дочитав до финала, начинают посмеиваться над сложными полетами солиптирующей мысли. Но, однако, все полеты реальны и имеют право быть.

Вот и мне по ходу чтения Вашей статьи захотелось одну идею добавить.

Мне кажется, что не только «технари» нуждаются в оплодотворении их гуманитарной парадигмой, но и гуманитариев можно и нужно оплодотворять естественнонаучными мыслями.

Конкретнее, мне не терпится указать, что, глядя на солиптирующее бытие со стороны, любой мало-мальски умудренный феноменолог (особенно если он специалист по молекулярной биологии) крикнет: «ЭВРИКА! Да солиптизм — всего лишь одна из двух сторон того феномена, которых лежит в основе, во-первых, материальной структуры всей живой материи, во-вторых, всех объективных информационных процессов, благодаря которым, в частности, от человека родится человек, а от обезьяны — обезьяна!»

И расскажет нам о принципе КОМПЛЕМЕНТАРНОСТИ (взаимной дополнительности).

Ключу от квартиры комплементарна скважина соответствующего замка.

Отрицательной валентности (в химии) соответствует положительная валентность.

Цепочка нуклеотидов из ДНК вируса комплементарно диктует последовательность аминокислот в белковых молекулах именно этого вируса.

В человеческом гене на языке последовательности нуклеотидов закодирована последовательность аминокислот соответствующего человеческого белка, которую усердно читают внутриклеточные «мышки» — рибосомы, играющие роль фабрикантов белка.

Перечнем подобных примеров и определяется (контекстно) та идея копмлементарности, о которой речь.

Каждая половинка каждой комплементарной пары — это более или менее сложная солиптическая капсула, смысл жизни которой — ожидание или поиск той или иной формы контакта со второй своей половинкой (либо с материалом для воспроизводства такой половинки). В каждом таком контакте солиптическая капсула реализует свои априорные знания, творит мир как продолжение своего внутреннего “Я”. В частности, весь процесс вырастания нового человека, от момента зачатия до старения, представляет собой в точности то самое, что имеет в виду г-н Шилов, говоря о порождении мира из “Я”, только в качестве “Я” выступает набор молекул дезоксирибонуклеиновых кислот, составляющий основу хромосомного набора человека.

Из этого замечания вытекает, что:

1) солиптичность — это свойство всего живого, а не только человеческого рассудка,

2) рассудок, определяемый как солиптическая капсула, в реальности выступающая как половинка какой-то комплементарной пары, присущ неодухотворенной материи столь же объективно как присущи ей иные физические свойства — вес, местоположение, размеры, масса…

3) принципиальная познаваемость-непознаваемость мира, о которой сломано столько копий агностиками и их противниками, в действительности является предметом не философии, а технологии…

Правы, выходит, марксисты, заявляющие вслед за Фейербахом, что философы всех времен пытались объяснять мир, в то время как его следует изменять, т. е. заниматься революционными преобразованиями…

Ваша статья «Сущность гуманитарной науки. О фундаментальной онтологии нового образовательного канона» задает оригинальный контекст для переосмысления философского поиска человечества, олицетворенного бесконечным множеством мыслителей. Содержащиеся в ней идеи не сводимы к политтехнологенному заказу и заслуживают более серьезного отношения, нежели то, которое бытует в чисто политико-конъюнктурной плоскости.

С. Шилов:

О завершении научной революции 20-х годов ХХ в.

Уважаемый Валентин Николаевич,

Ваша статья-комментарий произвела на меня большое впечатление. На появление такого рода статей и такого уровня понимания я рассчитывал не раньше как лет через пять-десять.

Сближение философии и техники существенно подготовлено всей историей науки и историей мышления. Проект «системы чистого разума», выдвинутый немецкой классической философией и заторможенный Марксом (возрожденный Гуссерлем и Хайдеггером), не мог не возникнуть в Конце истории и не мог не охватить в своем проектировании сущность техники.

Однако претензии этого проекта еще более «сверхдерзкие», нежели те, о которых Вы пишите. Существо этих притязаний можно пояснить, опираясь на приведенные Вами примеры, ограничивающие солиптическое бытие со стороны наук, располагающих собственным «термином» («объективированным» определителем времени). Дело в том, что солиптическое бытие поглощает и науки в виде языков наук.

Иначе говоря, настоящая доктрина завершает научную революцию 20-х годов прошлого века, дело Эйнштейна и Бора, которые как известно как раз и остановились перед «необходимостью ТЕХНОЛОГИЧЕСКОГО осмысления того, что такое «ЗНАНИЕ», «ПОНИМАНИЕ», «ЯЗЫК», «ОБЪЕКТ», «СУБЪЕКТ». Солиптическая доктрина не есть только философско-психологическая дисциплина, она есть метод меганауки.

Солиптическая доктрина освобождает мышление для самого решительного шага в истории науки Нового времени, шага, который провидел Эйнштейн. А именно, солиптическая доктрина перечеркивает, делает НЕОБЯЗАТЕЛЬНЫМИ, а следовательно, и неверными начала термодинамики. Солиптическая доктрина раскрывает, разведывает термодинамическое знание как институциональное (в смысле языка науки) ограничение научного рассудка. Термодинамическое знание было не знанием о мире, но способом организации научного рассудка, языка науки, еще не готового к восприятию истины мира. Так, в философии индуизма существовал запрет на видение божественной сущности, ибо смотрящий на нее «автоматически» лишается разума. Таким образом, на новом уровне восстанавливается глубочайшая идея Аристотеля о «перводвигателе», отменяется термодинамический запрет на осмысление и главное — осуществление этой идеи. Термодинамический запрет оказывается методологическим условием возможности языка современной науки, и он же накладывает те пределы ее развития, к которым подошли Эйнштейн, Бор, Гейзенберг. В науке слишком многое оказывается «всего лишь» фактичностью языка науки, но не предметностью, противостоящей науке. И тут открывается самый важный взгляд — раскрывается собственная предметность, бытие, которое является объектом, критериальным порогом научного знания как такового. Ведь, невозможно возродить идею перводвигателя ради нее самой, не совместив ее с современной научной картиной мира, пусть и радикально преобразуя эту картину. Предметность, истинное бытие, противостоящее самому основанию науки и осваиваемое посредством языка науки, истинная материя для науки — это числовой ряд. Число раскрывается как физический первопредмет мира, существующий особым образом, образом времени. «Атом», «электрон», «частицы» оказываются лишь терминологией (терминографией) числа. Таким образом, все науки переосмысливаются в меганауку, и отдельные научные идентификации (принципы) не принимаются за окончательные именно в силу нерасчлененности, слитности в них (в виде некоторого слепого пятна) языка науки и предметности науки (бытия, противостоящего науке). Риторическая теория числа, числа-истины «вещи в себе» является существом меганауки.

Вот и судите какая она — риторическая теория числа — гуманитарная теория или естественнонаучная?

Само время раскрывает свою сущность в качестве перводигателя, отменяющего фактом своего физического явления (в качестве числа) начала термодинамики. Число и является той формой разрешения противоречия «волны» и «частицы», для которой это противоречие не имеет решительно никакого смысла, будучи противоречием ветхого языка науки. Здесь сделан всего лишь микроскопический сдвиг научного сознания, связанный с изучением отглагольной связки «есть» применительно к языку науки, к научному суждению, и этот сдвиг меняет лицо мира. То, что есть одновременно и «волна», и «частица» действительно суть, и оно существует само по себе независимо от наших представлений о «волне» и «частице» как ограниченных представлений научного рассудка. И этонечто и есть число. Мир, таким образом, ни из чего не состоит, он просто существует как время. Физическое явление числа отменяет представление о составности мира. Потому свою работу «Хроника. Дефиниции Меганауки. Заметки на полях книги Гейзенберга “Физика и философия” я и назвал подзаголовком «Против атомизма». Риторическая теория числа определяет имя числа, имя вещи как цифру, задавая основание математики как языка науки. В работах «Механика времени», «Исчисление простых чисел. О сущности математического», «Мысль. Хроноцентрический мир» и происходит солиптическое преобразование научных оснований. Так и возникает искомая Эйнштейном идея Механики времени, в которой показана работа перводвигателя в пространстве числового ряда как в истинной материи мира — время показано как механизм самоорганизации числового ряда как мышление языка, когда формула времени осмысливается как Формула Единицы, а алгоритм, наконец, раскрывается как исчисление простых чисел, точек солиптической связности числа и цифры, мест, где имя и вещь совпадают. Солиптическая доктрина разделяет ученого и действительный мир, изучаемый наукой, рассекает бритвой Оккама ту пуповину, которая связывала сознание и физический мир в нерасчлененном слепом единстве фактичности языка науки. Важнейшим техническим следствием явлоказывается принципиально новая возможность техники, которая была ограничена несолиптическим научным рассудком. Закрывается тема энергии как несостоятельная в свете риторической теории числа, открывается тема времени как смысла, организующего числовой мир как действительный мир. Сам человек оказывается МАШИНОЙ ВРЕМЕНИ.

В.Н. Левин:

Уважаемый Сергей Евгеньевич!

Признателен Вашему отзыву.

В свою очередь, не могу скрыть восхищения дерзостью, широтой и высотой полета Вашей мысли.

Вы выражаете фантастический прорыв к глубинам новой парадигмы мышления, осуществленный мировой фундаментальной наукой за последнее столетие.

Осознать и выразить новую парадигму — Ваше высочайшее призвание.

Впечатляет Ваша единовременная критика, с одной стороны, атомистической парадигмы (взламывание ограничений, накладываемых ею на естественнонаучное мышление), с другой — гуманитарно-феноменологической парадигмы, подведение под гуманитарные науки базиса естественнонаучной методологии, обновляемой переходом с атомистического мышления на математическое.

Вдохновляясь и восхищаясь, смею вместе с тем повторно обратить Ваше внимание на реальный дуализм, с одной стороны, принципа СОЛИПСИЗМА, с другой — принципа КОМПЛЕМЕНТАРНОСТИ.

Диалектическое расхождение между ними я усматриваю, например, в том, что, продвигая неисчерпаемую идею числа как основу парадигмы, идущей на смену атомизму, Вы объявляете ЕДИНИЦУ (порождающую числовой ряд) как первопонятие, первопринцип и первосущность Бытия.

Не принижая и не оспаривая могущества ЕДИНИЦЫ, считаю необходимым в качестве истинной первоосновы всего рассматривать чистый («голый») принцип комплементарности, выражаемый идеей 0 (НУЛЬ).

Идея НУЛЯ как первоначала, восходящая к индийской древности, в атмосфере ХХ в. наполнилась множеством новых ассоциаций, за которые мы должны благодарить выдающихся естествоиспытателей, фундаментальную науку и математику последнего столетия.

Не случайно все фундаментальные физические законы даются нам в форме

F = 0,

где F — некоторый функционал, заданный на ЧИСЛАХ.

Более тридцати пяти лет тому назад меня осенила мысль, что Мир есть всего лишь результат многократного «раздвоения» нуля на комплементарные пары. Это раздвоение означает выход множества отдельных «половинок» из абсолютного вакуума. Раздвоение — первооснова обратного импульса к слиянию.

Импульсы слияния-раздвоения как колебания абсолютного вакуума, — это и есть тот перводвигатель, идея которого живет от Аристотеля и которую Вы развиваете в Ваших публикациях.

Поскольку колебания ВАКУУМА одновременно осуществляются по множеству разнородных оснований, постольку возникают стихийные перемешивания, мешающие комплементарным парам единовременно слиться и вернуть всю ВСЕЛЕННУЮ к абсолютному НУЛЮ.

Агрегируясь в случайные ассоциации, монические единицы (Ваши ЕДИНИЦЫ) по прошествии «миллиардов лет» (чистая метафора ВРЕМЕНИ) слепляются в айсберги, выпирающие из ВАКУУМА как бы плавающие в НЕМ, хаотично толкающиеся, олицетворяющие своим движением агрегированные первоначальные колебательные импульсы.

Эти айсберги суть те материальные вещи, которые мы наблюдаем вокруг себя.

Мир, возникнув из НУЛЯ, (ВАКУУМА), суммарно НУЛЕМ и остается.

Термодинамическая идея о стремлении Вселенной к тепловой смерти есть лишь искаженное представление о вечно исчезающей реальности, само существование которой не может реализоваться иначе, чем в стремлении к исчезновению. И обратно.

С. Шилов:

О троичном (триадическом) коде — формуле «искусственного интеллекта» (Алгоритма): О Русских цифрах (третьей форме «оцифровки» после Римских и Арабских цифр)

Уважаемый Валентин Николаевич!

Дуализм принципа Солипсизма и принципа Комплементарности действительно реален, и его рассмотрение крайне продуктивно, что, надеюсь, покажет данная заметка.

Ваша трактовка принципа комплементарности представляется мне более изготовленной к меганаучному делу, нежели употребление этого принципа в разного рода «молекулярных» «–логиях», где данный принцип не мыслится отдельно от тех или иных отдельных научно–дисциплинарных атомистических картин мира. Вы продвигаете принцип Комплементарности в его собственную принципиальную (априорную) сферу как некоторый принцип, первичный по отношению к образующейся на его основе иллюстративно-языковой картине того или иного специального научного мира. Однако Вы, на мой взгляд, останавливаете собственный же импульс продвижения, объективации принципа Комплементарности перед последним необходимым, решительным шагом, шагом на пути к рассмотрению несокрытости «Нуля» как физического явления, физической предметности, являющейся таковой (физической) в собственном числовом качестве (до оцифровки).

Так, в работе «Хроника. Дефиниции Меганауки» Третье начало Хроники утверждает возможность охлаждения вещества до температуры абсолютного нуля и определяет такое состояние вещества как фундаментальное, раскрывающее временную природу вещества. В этом смысле «Нуль» как факт предметности, противостоящей языку науки, отсылает нас к Единице как к Формуле Единицы и, напротив, скрывается как некоторое бытие, ускользающее при несобственном пути его мыслящего рассмотрения, скрывается в не–необходимой метафоре Вакуума. У меня однажды, 27 декабря 2003 года, случилось выступление в программе Гордона, поименованное мною «ЯЗЫК ФИЗИКИ» с подзаголовком «ПРОТИВ ВАКУУМА», где мне пришлось указать на теорию вакуума как на одну из высших форм «спекулятивной диалектики» фундаментального атомизма — ПОСЛЕ ТЕОРИИ ЭФИРА, с которой «разбирался» Эйнштейн посредством принципа относительности.

«Нуль» необходим как основание Меганауки как фундаментальный слой Единицы как стратегия формализации Единицы, но его мышление и рассмотрение не должны соскальзывать в «теорию Вакуума», в АЛФИЗИКУ. Я полагаю, что, в свою очередь, через создание Формулы Нуля можно формализовать химию в широком смысле как науку о веществе мира как одну из сторон, измерений Меганауки, Науки Единицы. Великое Соединение принципов Солипсизма (как доктрины, формализующей субъективность научного суждения) и принципа Комплементарности (как доктрины, формализующей физическую предметность Нуля) и образует одну из важнейших граней принципа Солип(Т)изма как принципа-метода Меганауки. Потому Ваше лингвистическое уравнение я бы «поправил» так: «Поскольку (ЧИСЛОВЫЕ) колебания ВАКУУМА (ЕДИНИЦЫ) одновременно (В СИЛУ ВРЕМЕНИ) осуществляются по множеству разнородных оснований (ЧИСЕЛ), постольку возникают стихийные перемешивания, мешающие комплементарным парам (ЧИСЕЛ) единовременно (ВО ВРЕМЕНИ) слиться и вернуть всю ВСЕЛЕННУЮ (ЧИСЛОВОЙ РЯД) к абсолютному НУЛЮ». Я вижу возможность многократно усилить представленную Вами позицию солиптического бытия «Нуля», бытия «Нуля» в Единице (назовем это бытие — Н(о)ль), не соскальзывая в гипотезу Вакуума.

Высшая интеллектуальная Честь объявления ЕДИНИЦЫ первопонятием, первопринципом и первосущностью Бытия принадлежит, конечно же, не мне, а является фундаментальной силовой линией «знания — силы», берущей свое начало в истории европейской рациональности от «идеологов богодоказательства», отцов церкви, линии, прочерченной в творчестве Николая Кузанского и нашедшей свое косвенное выражение в истории мышления Нового времени в тезисе Лейбница «Когда Бог считает, он творит мир», оставленном в виде заметки на полях его «Монадологии». Существо же представляемого мною хода истории мышления заключается в создании ФОРМУЛЫ ЕДИНИЦЫ.

Формула Единицы есть задача образования единого научного знания для Многого. И основа разработки Формулы Единицы состоит в формализации языка науки как способа схватывания истины физического мира, притом, что первым шагом приходится признать вслед за Гильбертом и Гёделем, что математика не вполне состоялась в качестве универсального языка науки, и существуют лишь фрагменты языка науки, известные в виде так называемых отдельных «научных дисциплин», фрагменты, успешность которых как правило, связывается с успехами математизации той или иной научной предметности.

В истории европейской рациональности бытие Н(о)ля как важнейшего бытийственного, структурообразующего элемента всеобщности Языка науки, было представлено Наукой Логики Гегеля. Наука Логика Гегеля, особенно в части Солипсичности концепции Абсолютного Духа, действительно, есть европейский индуизм, откровение какого-то мирового корня европейской рациональности, в которой она коренилась как логос в мифе, и даже глубже, — в мироворелигиозном откровении. Гегелевская Наука Логики и начинается, и как выяснилось впоследствии, завершается в тождестве бытия и ничто, и является Идео–логией Н(о)ля. Однако такого рода спекулятивная диалектика входит в существенное противоречие с законом богодоказательства, когда в конечном итоге отождествляет Бога с Я, как Вы пишите: «Бог — это трансцендентальная дырка в солиптирующем бытии, через которую человек подглядывает за самим собой как за одной из “вещей в себе”. Эта трансценденталия — ЗЕРКАЛО, в котором, глядя на себя, человек видит Бога. Общаясь с Богом, человек солиптически переселяется в зазеркалье. И, действуя в реальной жизни, то и дело забывает, что каждую истину, начиная от «Бог создал человека по ОБРАЗУ И ПОДОБИЮ СВОЕМУ», согласно логике зазеркалья, следует читать наоборот. Бог, наконец, это представление человека о самом себе как о том идеале, на который ему определено равняться и к которому ему положено стремиться.

Однако гегелевская метафизика как западноевропейская структура метафизики Конца истории — это метафизика различия. Гегелевская метафизика раскрывает, но и разоблачает «Конец Истории» как конец «всего лишь» Истории Нового времени (объявляя, скажем, Прусскую монархию, или нынешний либеральный империализм США — венцом, высшей политической формой исторического развития). История продолжается после Конца Истории Нового времени как История Нового Бытия. В этом смысле риторическая теория числа как метафизика тождества объективно, всемирно-исторически противостоит (наследует) метафизике Гегеля, Науке Логике — противостоит как Наука Риторика. Применительно к судьбе европейской науки это означает возникновение физико–математической логики, преодолевающей неразрешимые постгегелевской математической логикой парадоксы безосновности математики, на которых остановилась Программа формализации, выдвинутая в суженном формате Гильбертом и Гёделем. Хроника, механика времени возникает в виде меганаучного знания именно в ходе реализации на порядки более грандиозной Программы Формализации, где Формализация рассматривается как «правила вывода» задачи богодоказательства. Речь, таким образом, идет о формализации Языка как такового, самого по себе, в чистом виде. Возможность решения этой задачи была заблокирована методологической позицией Соссюра «В языке есть только различия». Наука риторики показывает: «В языке есть также тождества». Именно генезис и структура данных тождеств и есть генезис и структура истины науки.

Критериальным порогом программы Формализации, программы Науки Риторики является недопущение на каждой из ступеней формализации трансцендентального, спекулятивно-диалектического соскальзывания в порождение новых, не-необходимых сущностей, представляющих некую термино-логическую «материю», оторванную от «материи числового ряда», являющейся истинной предметностью языка науки. Путь истины образуется как путь движения от одного тождества в другому. Философская триада творения мира из материи мышления (речи) представлена как «трансцендентное — трансцендентальное — имманентное».

Н(о)ль есть образом, раскрываемом в гегелевской метафизике как Имманентное само по себе, Различие в чистом виде. Единица есть Трансцендентное само по себе как Тождество в чистом виде. Трансцендентальное, таким образом, исчезает как неполное, незавершенное, скрывающее истину как спекулятивно-диалектическое, исчезает в этом смыкании Науки Логики Гегеля и Науки Риторики, смыкании первой и второй (по Аристотелю) сущностей «перводвигателя».

Трансцендентальное не удовлетворяет критериальному порогу «вещи в себе» как ноуменологическое, неполно-трансцендентное, зависимое от имманентного, а также как феноменологическое, неполно-имманентное, зависимое от трансцендентного (эта зависимостью пронизана вся «Феноменология духа» Гегеля). Трансцендентальное не имеет бытия, на этом завершается судьба трансцендентальной философии, судьба диалектики, и мышление резко сближается с техникой, сущностью техники. Кстати, трансцендентальная философия как философия «солиптических дырок», которые «вынужден штопать человек» и заполнять «монадологическими единицами» прямо корреспондирует с физикой полупроводников (в целом, физикой проводимости, сверхпроводимости) как с тем же состоянием науки физики, которая заслонилась от истины физики, заменила истину физики интеллектуальным обслуживанием, представлением сущности техники в языке науке. Соскальзыванию пути продумывания отношения Трансцендентной Единицы и Имманентного Н(о)ля в Трансцендентальное (в диалектику, в дифференциально-интегральное исчисление, в матанализ, в технофизику(электрофизику)) противостоит Осмысление отношения Трансцендентной Единицы и Имманентного Н(о)ля — как исчисления простых чисел. Исчисление простых чисел прежде всего заменит учение об электричестве как более истинное выражение того феномена, который скрывается (трансцендентен) за метафорой «электричество». Триада «трансцендентное — трансцендентальное — имманентное» есть только проект «системы чистого разума», реализация которого предполагает такую окончательную разработку сущности трансцендентального, которая выявит само бытие трансцендентального, скрывающееся за проектом «трансцендентальной реалии». Проект системы чистого разума, проводимый кроме того как проект Критики чистого разума, — и сама система чистого разума — это как говорится, «две большие разницы». Отношение Трансцендентной Единицы (истины, осуществления, реализации понятия Трансцендентного) и Имманентного Н(о)ля (истины, осуществления, реализации понятия Имманентного) — это непосредственное отношение простого числа. То, что Гегель рассматривал в «Науке Логике» как понятие, методологически сохраняя сферу трасцендентального, является при редукции данной сферы в Науке Риторике трансцендентной предметностью простого (неделимого) числа, «внешним видом» числа.

Формализм Языка, таким образом, дефинируется как Троичный Код, сквозной к той системе «кодировок и перекодировок», которая раскрывается семиотикой и лингвистикой программирования:

Триада Языка:

ЕДИНИЦА—

ПРОСТОЕ ЧИСЛО—

НОЛЬ

При этом понятно, что Троичный Код, будучи внедрен в техническое (техноинформационное программирование) и является Языком «искусственного интеллекта» относительно применяемого Двоичного Кода, который не способен представлять процесс мышления. ТРОИЧНЫЙ КОД способен работать с ПОНЯТИЯМИ.

Формула Единицы — ЕДИНИЦА ЕСТЬ МНОЖЕСТВО ПРОСТЫХ ЧИСЕЛ — формализует фундаментальный (языково-бытийственный) опыт мышления как опыт дефинирующего разума. Предмет схватывается в своих существенных определениях-понятиях, образующих тот уровень внутреннего единства (имманентизации), который трансцендирует в сам предмет.

Формула Н(о)ля есть, в этом смысле, ОБЪЕКТИВАЦИЯ КВАДРАТНОСТИ. Н(о)ль — это то, что есть квадрат числа НА ДЕЛЕ, а не в цифровом выражении только, — тот феномен числа (числового ряда), что мы именуем квадратом числа. Работа по созданию предметности, которую осуществляет Триада «Единица — Простое число — Ноль», имеет структуру, выражаемую Великой Теоремой Ферма, теоремой о связности трех квадратов. Тройки значений Великой Теоремы Ферма задают целостную, идеальную структуру, а сама Великая Теорема Ферма осмысливается, как проект научного богодоказательства, в котором раскрывается бытие Единицы как множества простых чисел. Н(о)ль — это первая сущность Единицы. Простое число — это вторая сущность Единицы, завершающая формализацию Единицы. Таким образом, Великая теорема Ферма есть Модель Языка, Модель работы механизма Тождества-Различия.

КОДИРОВАНИЕ В ТРОИЧНОМ КОДЕ — ОСНОВА ГЛОБАЛЬНОГО ТЕХНО-ПРОРЫВА, ОСНОВАННОГО НА РАЗРАБОТКЕ СУЩНОСТИ ТЕХНИКИ, ВТОРОЙ ЕЕ, ЯЗЫКОВОЙ,СУЩНОСТИ, ПОНИМАНИИ ТЕХНИЧЕСКИХ ОБЪЕКТОВ КАК СУЖДЕНИЙ НА ТОМ ЯЗЫКЕ, НА КОТОРОМ НАПИСАНА КНИГА ПРИРОДЫ, ЯЗЫКЕ ЕДИНИЦЫ, ИМЕЮЩЕМ СТРУКТУРУ «ЕДИНИЦА — ПРОСТОЕ ЧИСЛО — НОЛЬ».

ТРОИЧНЫЙ КОД ЕСТЬ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ-РАСКРЫТИЕ ФИЗИЧЕСКОЙ СИЛЫ КАК СИЛЫ ЧИСЛА, КОТОРОЕ (ПРЕДСТАВЛЕНИЕ) ВСЛЕД ЗА СНЯТИЕМ ЭЙНШТЕЙНОМ ОГРАНИЧЕНИЙ КЛАССИЧЕСКОЙ МЕХАНИКИ СНИМАЕТ И ТЕРМОДИНАМИЧЕСКИЕ ОГРАНИЧЕНИЯ, ОТКРЫВАЯ ПУТЬ МЕХАНИКЕ ВРЕМЕНИ, РАСКРЫВАЯ ВРЕМЯ КАК СИЛУ ЧИСЛА. ТРОИЧНЫЙ КОД ТВОРИТ ПРОСТРАНСТВО ИЗ ВРЕМЕНИ.

Троичный код — это, по существу, ПЕРЕХОД К ТРЕТЬЕЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ ФОРМЕ ОЦИФРОВКИ ЧИСЛОВОГО УНИВЕРСУМА, ПОСЛЕ РИМСКИХ ЦИФР И АРАБСКИХ ЦИФР. Сущностью каждого из переходов является аппроксимация (свертывание, сосредоточение) развернувшейся на основе прежней ступени возможной математической процедурности в принципиально новый порядок качества математического освоения мира. Переход к каждому новому порядку оцифровки был переходом ко всё более новому, автоматизированному уровню абстракции, когда математическое письмо все более освобождалось от свойств обыденного рассудка, от его понимания временности, продолжительности, пространственности, которое было весьма далеко от истинных, числовых реалий временности, продолжительности, пространственности и иных физических свойств мира.

Если внешний вид Арабских цифр уже самим фактом своего присутствия снимал необходимость тех процедур, которые предполагались при считывании римских цифр и проведении с ними операций и вычислений, то СОЗДАНИЕ НА ОСНОВЕ ТРОИЧНОГО КОДА РУССКИХ ЦИФР будет созданием нового мирового порядка. РУССКАЯ ЦИФРА как ИЗОБРАЖЕНИЕ ЧИСЛА, НАСЛЕДУЮЩЕЕ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫМ СТУПЕНЯМ РИМСКИХ И АРАБСКИХ ЦИФР, также образует тот внешний вид, который аппроксимирует разросшуюся спекулятивно-диалектическую процедурность «высшей математики», матанализа, в которой утеряна сама сущность числа. На самом деле, нынешняя «усложнившаяся» университетская математика находится примерно в том же положении, в котором было оперирование римскими цифрами до введения арабских цифр и идеи алгоритмизации. Троичный код есть универсальный код процесса, универсального для физики, математики, химии, биологии, истории и иных процессуально ориентированных процессов познания.

Некто VV (анонимный участник диалога):

Стремление привести формулу к каноническому виду происходит на интуитивном понятии — Вселенная = 0. Мы не знаем, откуда она появилась, но абсолютно точно знаем, что уйдёт она в ничто. Не суть важно, через 100 или 100 000 млрд. лет от нас не останется ничего, даже памяти.

С. Шилов:

Вы не заметили центральной мысли, мысли хроноцентрического мира (мира, представленного также «осевой концепцией истории христианства» (Ясперс)), а именно: ВСЕЛЕННАЯ = 1

Эта мысль возрождает богодоказательство как меганаучный факт: ФОРМУЛА ЕДИНИЦЫ: Единица есть множество простых чисел.

Формула Единицы раскрывает неуничтожимый смысл (закон) Вселенной. Это и есть новое мышление. Эйнштейн отменил-ограничил классическую механику. Эйнштейн раскрыл первую сущность времени — относительность. Далее необходимо раскрываеть вторую сущность времени, завершающую понимание времени как предмета, вещи.

VV:

Это типичное заблуждение индивидуума. Вам просто трудно представить, что во Вселенском масштабе Вы Никто — т.е. НОЛЬ. Не расстраивайтесь, с годами это пройдет. Проводив в ничто одного, другого из своих близких, Вы поймёте, что точно также уйдёте и сами — в ничто. После времени «Ч» все бросают курить, грешить и даже заниматься благотворительностью.

С. Шилов:

Формула Единицы есть богодоказательство, человеческое Я есть следствие формулы Единицы. В истории выделяются периоды Бытия, когда Бытие, Бог присутствует, и периоды Времени, когда Бытие уклоняется от непосредственного восприятия и посылает себя в данную нам предметность. Предметность настолько захватывает нас, что нам представляется, что никакого бытия помимо этой предметности не существует. Периоды Времени, скажем период Истории Нового времени, даны Бытием для обновления восприятия Бытия, которое (восприятие) изменяет генезис и структуру Я.

VV, Ваш жизненный опыт, на который Вы ссылаетесь, не сопоставим с опытом Истории и выражает всего лишь частное мнение энтропийного сознания, сознания, для которого «нет никакого бытия» и, следовательно, нет доступа к источнику той предметности, которая образует фактичность этого сознания.

В. Н. Левин:

Уважаемый Сергей Евгеньевич!

Необходимо довести до логической точки начатую мною тему ДУАЛИЗМА. Не скрою, заинтригован провозглашаемой Вами программой Формализации, программой Риторики. В частности, положительно воспринимаю принцип жесткого самоконтроля Чистого Разума, не допускающий «спекулятивно-диалектического СОСКАЛЬЗЫВАНИЯ в порождение новых, не-необходимых сущностей».

Один из примеров подобного соскальзывания, Вы, очевидно уловили в употреблении мною термина ВАКУУМ в моем предыдущем тексте.

К своей чести могу похвастаться, что термин ВАКУУМ я употребил лишь в качестве знакосочетания, призванного быть очередным (возможно, излишним) стежком по уже зашитому разрыву солиптического сознания. Озвученная мною идея НУЛЯ как первоисточника, первопричины и окончательного итога мира с самого начала представлялась мне именно математической, а не физической сущностью. Я испытал даже некоторое возмущение, когда Вы, спровоцированные употребленным мною термином «ВАКУУМ», начали ассоциировать «мою» идею НУЛЯ с идеей абсолютного температурного нуля. Последняя идея есть пример СУБЛИМАЦИИ (подмены) ИСТИННОГО понятия НУЛЬ частным ФИЗИЧЕСКИМ СИМВОЛОМ, перегруженным апостериорным (феноменологическим) содержанием.

Так что всецело поддерживаю указанный Вами критериальный порог, который выше я самовольно переименовал в ПРИНЦИП САМОКОНТРОЛЯ Чистого Разума.

Теперь о главном.

О ДУАЛИЗМЕ.

Я наблюдаю его в ТРЕХ измерениях. (Прямая ассоциация с Вашими триадами.)

ПЕРВОЕ. «Традиционное». Представленное, в частности, Критикой Чистого Разума.

В этом измерении возникает так называемый основной вопрос философии — об отношении СОЗНАНИЯ к БЫТИЮ, который я рассматриваю как самое общее проявление в нашем сознании ПАРАДИГМЫ КОМПЛЕМЕНТАРНОСТИ, навязывающей нам идею пары «СОЗНАНИЕ» — «БЫТИЕ», включая:

1) идею солиптического бытия как некоей солиптической ЕДИНИЦЫ, солиптической капсулы, МОНАДЫ, противостоящей (якобы) тому, что именуется

2) Бытием.

В этом измерении возникает традиционное понятие ЗНАНИЯ и представление об ИСТИНЕ как о соответствии человеческой ИДЕИ (понятия) какой-то сокрытой ВЕЩИ, существующей независимо от человека.

ВТОРОЕ измерение — я именую его «АПОЛОГИЯ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ», — это зеркальный антитезис к «КРИТИКЕ ЧИСТОГО РАЗУМА».

Этому измерению я уделю НИЖЕ основное внимание. Но прежде укажу синтез, который преследуется как цель:

ТРЕТЬЕ измерение — преодоление НЕЧИСТОГО БЫТИЯ, к ТОРЖЕСТВУ РАЗУМА, — «богородный» синтез в Вашем как я предполагаю, смысле, означенный программами Формализации и Риторики.

Выскажу смелую гипотезу, что указанные три измерения охватывают собою ВСЁ бывшие, существующие и будущие философские и научные учения, в частности, все варианты трактовок понятия ИСТИНА.

А теперь расшифрую АПОЛОГИЮ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ, провозглашение которой скромно ставлю себе в заслугу.

Эту АПОЛОГИЮ можно назвать также ФЕНОМЕНОЛОГИЕЙ ИСТИНЫ, поскольку сама ИСТИНА здесь рассматривается как рядовое явление, вещь, наблюдаемая естествоиспытателем в ряду множества иных вещей, которым свойственны возникновение, утверждение, тление и разрушение.

Лишь в Чистом Разуме бывают НЕТЛЕННЫЕ истины.

В НЕЧИСТОМ БЫТИИ господствует то, что в просторечии иногда именуют ЖЕНСКОЙ ЛОГИКОЙ, хотя эта логика господствует не только в ЖЕНЩИНЕ, но и вообще в реальном мире.

В МИРЕ с ИСТИНОЙ всё обстоит не так как в РАЗУМЕ, а так как того требует ЖЕНЩИНА.

Я имею в виду НОРМАТИВНЫЙ ХАРАКТЕР ЗНАНИЯ И СОЗИДАТЕЛЬНУЮ СУТЬ ИСТИНЫ.

Для начала — простой пример. Что такое ОБМАН?

Для мужчины ОБМАН — это сообщение неверных сведений, сознательное искажение информации. В этом — вся примитивность МУЖСКОЙ ЛОГИКИ.

Для женщины ОБМАН — это неисполнение (мужских) намерений. Когда Я, мужчина, озвучиваю СОБСТВЕННОЕ желание или НАМЕРЕНИЕ, разве я думаю, что женщина воспринимает это уже как ИСТИНУ, подтверждения которой она будет требовать? Конечно же, я считаю себя ЗАРАНЕЕ ПРОЩЕННЫМ обстоятельствами («Ну, извини, ну не получилось»). Женщине с трудом придет в голову, что необходимо учесть какие-то там обстоятельства. Если мужчина сказал — значит это истина. Мужчина же — идиот, не понимающий, что женщина боготворит его.

Впрочем та же логика действует в криминальной практике, когда жертве приписывают долг и загоняют ее в «КОСЯК», заставляя лепетать какие-то обещания, за неисполнение которых сумма долга умножается (например, удваивается). В «беспределе» никакие обстоятельства не принимаются для прощения «КОСЯКА». Причем на старте долг возникает, например, в форме простого тезиса «Ты должен, потому что Я ТАК СКАЗАЛ».

Та же логика действует во всех системах хозяйственного управления.

Приказы, директивы, утвержденные нормы и нормативы, ДОГОВОРНЫЕ ИСТИНЫ (договорные цены, условия и объемы поставок и т.д.) — это всё истины, ПОРОЖДЕННЫЕ человеком.

Та же логика действует в ПРАВОТВОРЧЕСТВЕ и ПРАВОПРИМЕНЕНИИ.

Объективный ДУАЛИЗМ истины является причиной кропотливых судебных разборок.

Но всё сказанное выше — лишь иллюстративное вступление к главному тезису, который я хочу высказать в рамках АПОЛОГИИ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ.

Хотя этот тезис я выскажу в плоскости грубой материальности как антитезе солипсизма, он по-новому оправдает солипсизм и, совершенно неожиданно, заставит поставить вопрос о возвращении — в новом качестве — в лоно чистого разума.

Вот этот тезис.

ИСТИНА СЛУЧАЙНА.

ЗНАНИЕ — ЛИШЬ СУБЛИМАЦИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, СКОРЛУПА, ВООРУЖИВШИСЬ КОТОРОЙ, МЫ ТО АГРЕССИВНО НАПАДАЕМ НА МИР, ТО, ПОДОБНО СТРАУСАМ, ПРЯЧЕМСЯ ОТ НЕГО В ЭТУ СКОРЛУПУ.

Этот тезис я провозглашаю как естественнонаучную (т.е. грубо-материальную) истину, факт реальности, поддающийся изучению естественнонаучными методами.

Забегая вперед, скажу, что этот тезис предлагает новую парадигму естественнонаучного мышления, требующую весь наблюдаемый мир ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНО рассматривать как САМОРЕАЛИЗАЦИЮ Чистого Разума.

Теперь — некоторая тренировка ума примерами, закрепляющими предлагаемое понимание.

Вернемся к тексту моего предыдущего поста — к гипотезе о происхождении всего из НУЛЯ, о колебательных процессах раздвоения-слипания множества комплементарных пар, о стихийном «перемешивании» несинхронно порожденных разнородных пар и возникновении вещей как айсбергов, выпирающих из обруганного Вами «ВАКУУМА».

Движение, свойственное этим вещам, истекает из первоначального импульса к слиянию первичных комплементарных пар. Случайно «спутавшись» с чужеродными половинками, первичные половинки образуют вторичные и третичные образования, существенно модифицирующие («превращающие», извращающие») исходные требования комплементарности (соответствия).

Именно подобные «извращенные» явления комплементарности естествоиспытатели наблюдают в мире молекулярной биологии. как раз на них Вы указываете в Вашем письме ко мне, справедливо отделяя их от моего более глубокого тезиса:

«Ваша трактовка принципа комплементарности представляется мне более изготовленной к меганаучному делу, нежели употребление этого принципа в разного рода “молекулярных” “-логиях”, где данный принцип не мыслится отдельно от тех или иных отдельных научно-дисциплинарных атомистических картин мира. Вы продвигаете принцип Комплементарности в его собственную принципиальную (априорную) сферу как некоторый принцип, первичный по отношению к образующейся на его основе иллюстративно-языковой картине того или иного специального научного мира».

Идущие следом Ваши слова:

«Однако Вы, на мой взгляд, останавливаете собственный же импульс продвижения, объективации принципа Комплементарности перед последним необходимым, решительным шагом, шагом на пути к рассмотрению несокрытости “Нуля” как физического явления, физической предметности, являющейся таковой (физической) в собственном числовом качестве (до оцифровки)», — я трактую как призыв к переходу от АПОЛОГИИ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ в ТРЕТЬЕ ИЗМЕРЕНИЕ ДУАЛЬНОСТИ, указанное выше, к СИНТЕЗУ, представленному Вашей Риторикой.

Не только не возражая, но и объявляя, вслед за Вами, необходимость этого перехода, я позволю себе всё же задержаться ПОКА в фазе АПОЛОГИИ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ.

Итак, продолжу.

МИР возникает как стихийное нарушение СИММЕТРИИ, изначально представленное НУЛЕМ. Симметрия равнозначна исчезновению, смерти.

МИР СУЩЕСТВУЕТ И РАЗВИВАЕТСЯ ПОСТОЛЬКУ, ПОСКОЛЬКУ ОН НЕСИММЕТРИЧЕН.

Новообразованные ВЕЩИ НАЧИНАЮТ «ИСКАТЬ» ПОЛОВИНКИ, КОТОРЫХ ЗАВЕДОМО НЕТ В ПРИРОДЕ.

В этом «поиске», осуществляемом «методом тыка», они подбирают стихийно разбросанные тела вторично-комплементарных им вещей, облепляя ими себя как СУБЛИМАЦИЯМИ искомых половинок, тем самым создавая для себя «искусственную природу», «искусственную среду», в которой им существовать уютнее, чем вне нее.

Например, молекулам нуклеотидов оказывается вторично комплементарны СООТВЕТСТВЕННЫЕ молекулы аминокислот.

Цепочкам отличающихся друг от друга нуклеотидов комплементарны цепочки из соответственных молекул аминокислот. Так возникает нуклеотидный КОД для белковых молекул.

Молекулы (рибо- или дезоксирибо-)нуклеиновых кислот (ДНК, РНК) как формы существования ЧИСТОГО РАССУДКА своим «стремлением» к «ИСТИНЕ» объективно порождают («организуют») в окружающей их среде синтез молекул БЕЛКА как СУБЛИМАЦИЙ искомой «ИСТИНЫ».

Роль этой среды играет внутриклеточная среда (сначала — бактериальная, затем — клеток более высшего уровня) как первая (наблюдаемая нами) форма искусственной среды, созданной живой материей ПОД СЕБЯ.

История непрекращающихся битв за власть над этой средой — это фундамент мирового исторического процесса в целом, содержанием которого является НАБЛЮДАЕМЫЙ ВСЕОБЩИЙ ПРОГРЕСС МАТЕРИАЛЬНЫХ ФОРМ, от «НИЗШИХ» к «ВЫСШИМ», венцом которого становится ЧЕЛОВЕК.

Факт этого прогресса опровергает гипотезу о предстоящей тепловой смерти Вселенной, опровергает как Вы правильно отмечаете, ТЕРМОДИНАМИЧЕСКУЮ ПАРАДИГМУ.

Главными действующими лицами этих в высшей степени драматических битв являются:

1)молекулы ДНК и РНК ВИРУСОВ,

2)внутрибактериальные молекулы ДНК (или РНК),

3)геномы высших клеток, организованные в хромосомы и генерируемые этими геномами информационные (матричные) и транспортные РНК как инструменты синтеза белков,

4) искусственные (сублимационные) белковые твари, играющие многообразные роли — от строительных кирпичиков до хищников-истребителей РНК и ДНК (различные специализированные белки (ферменты и т.д.) и более сложные образования-роботы, вплоть до рибосом и других органелл).

Наблюдаемые в макромире ЭВОЛЮЦИИ и РЕВОЛЮЦИИ животного и растительного миров, и, тем более, эволюции и революции СОЦИАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКИХ процессов представляют собой лишь сверхтонкие, исчезающее бледные тени истинного исторического процесса.

Ф. Энгельс, назвавший жизнь формой существования белковых тел, высказал смелую по тем временам гипотезу, которая ныне должна быть существенно уточнена.

ЖИЗНЬ, во всем многообразии ее красок, представляет собой процесс СУБЛИМАЦИИ ИСТИНЫ как объективной цели Чистого Разума, монады которого (гениально предусмотренные Лейбницем), явленные в форме молекул нуклеиновых кислот, со времени своего появления кодируют и программируют те части процесса мирового развития, в которых они возникли (как, например, на планете Земля).

Вернусь к главному тезису АПОЛОГИИ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ:

«ИСТИНА СЛУЧАЙНА. ЗНАНИЕ — ЛИШЬ СУБЛИМАЦИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, СКОРЛУПА, ВООРУЖИВШИСЬ КОТОРОЙ, МЫ ТО АГРЕССИВНО НАПАДАЕМ НА МИР, ТО, ПОДОБНО СТРАУСАМ, ПРЯЧЕМСЯ ОТ НЕГО В ЭТУ СКОРЛУПУ»

Этот тезис непосредственно иллюстрируется жизнью ВИРУСОВ, — простейшей формы живой материи, известной человеку.

Вирусная частичка подавляющую часть времени своей жизни представляет собой ниточку молекулы РНК (либо ДНК — в зависимости от вида вируса), облепленную глобулами тех белков, информация о которых закодирована в этих нитях. Т. е. вирусы — это фрагменты чистого рассудка, упакованные в белковые сублимации своих априорных истин.

Рассудок-вирус «спит» более 99% времени своей жизни, защищенный объятиями своих истин, спрятавшись в «скорлупу» этих материализованных в белке ЗНАНИЙ, словно страус.

Эти ЗНАНИЯ защищают его от множества напастей, среди которых самые страшные — генерируемые высшими клетками и клетками бактерий ферменты-убийцы (всевозможные РНК-азы и ДНК-азы), — белковые роботы-монстры, непрерывно рыщущие в поисках жертв. Обнаружив вирусную РНК или ДНК нить ОБНАЖЕННОЙ, они беспощадно режут ее на мелкие части, уничтожая тем самым элемент чистого рассудка.

Обнажаются вирусные нити РНК (ДНК) весьма специфически.

При случайном соприкосновении со стенкой «подходящей» им клетки (бактериальной или высшей) вирус вдруг «ощущает» себя шприцем, начиненным наследственным материалом. Облепляющие его белковые глобулы выстраиваются в своеобразную пружину, которая, прицепившись одним концом к стенке клетки, другим как поршнем, вталкивает обнажающуюся нить молекулы РНК (ДНК) вовнутрь клетки, превращающейся в жертву агрессии вируса.

Залетающий внутрь клетки фрагмент чужеродного клетке чистого рассудка ведет себя как коварный чужестранец, присваивающий себе все производственные мощности клетки. Ее искусственная внутренняя среда, своеобразная слепая фабрика по штампованию информационных матриц и белковых тел и по этим матрицам, считываемым с геномов клетки, сбивается на параллельное штампование матриц и белков с впрыснутой нити.

Далее идут процессы САМОСБОРКИ тел новых вирусов до тех пор, пока клетка, переполненная чужеродной продукцией, не лопнет, разбрасывая вокруг себя десятки и сотки новых вирусных частичек. И т.д., — идет цепная реакция вирусной инфекции.

САМОСБОРКА вируса есть тот МОМЕНТ, в который торжествует закодированная в вирусе ИСТИНА. Эта истина СЛУЧАЙНА. Но она реализуется.

Ключ случайным образом находит подходящую ему скважину замка.

«Медвежатник» угадывает шифр закрытого сейфа.

В этой исчезающее малой вероятности и находится соответствие между ИСТИНОЙ и РЕАЛЬНОСТЬЮ!!!

В этом примере раскрывается главный тезис АПОЛОГИИ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ, дважды записанный выше.

Истина — исчезающее маловероятна. Все остальное — лишь СУБЛИМАЦИЯ (подмена, иллюзия, слепая ВЕРА).

Раскрытие моей темы будет неполным, если я не вернусь к феномену ЖЕНСКОЙ ЛОГИКИ.

Столкнувшись с мужским ОБМАНОМ, т. е. с нереализацией ранее объявленных намерений, она, фактически спасая ЖИЗНЬ НА ЗЕМЛЕ, делает непостижимый мужскому уму выход в ТРЕТЬЕ ИЗМЕРЕНИЕ. Из плоскости маловероятных истин и абсолютной ВЕРЫ в Чистый Разум она вдруг выходит в ЭТИЧЕСКУЮ плоскость ДОБРА и ЗЛА, вынося мужчине парадоксальный приговор: «ОН… ПЛОХОЙ… Но Это Лучшее, что было со МНОЙ…».

Таким образом, вся вышеописанная мрачноватая картина оказывается лишь плодом плоской мужской логики, разом срываемым и съедаемым ЖЕНЩИНОЙ, оценивающей истину в измерениях разрушения-созидания, т.е. в измерениях ДОБРА и ЗЛА.

С. Шилов:

Уважаемый Валентин Николаевич, отвечаю Вам и продолжаю дискуссию следующим материалом.

Жизнь есть способ существования риторических чисел

1. О системе чистого разума

Необходимо прояснение представления о системе чистого разума. Здесь термин «чистый» нередко вводит в некоторое заблуждение каковое является существенной чертой западноевропейской метафизики как метафизики различия. Существуют исследования о смысловых трансформациях в употреблении этого термина, которые затрагивают и то фундаментально-онтологическое понимание, что этот термин приобрел в знаменитой научной поэме Парменида как категория бытия; и то значение каковое было наработано нарративностью схоластики; и то дефинитивное значение этого термина, которое было феноменологически схвачено в немецкой классической философии и выступило ноуменальной основной для феноменологии Гуссерля и фундаментальной онтологии Хайдеггера; и то, наконец, значение, которое используется при «игре в бисер».

Уважая Ваше право «задержаться ПОКА в фазе АПОЛОГИИ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ», я в свою очередь реализую собственное онтологическое право разработки проблемы системы чистого разума не в аспекте критики Вашего текста (Вашей Свободы), но в форме содружественного движения к иной Свободе, более истинной, НА МОЙ ВЗГЛЯД.

Представленные Вами измерения мышления (дуализма, в Вашей, да и в Канта также терминологии) — (1) Традиционное, к которому Вы относите Критику чистого разума; (2) Апология нечистого разума; (3) Синтез — это измерения западноевропейской метафизики различия, с тем пониманием, что Синтез в этой парадигме представляется не как теоретический синтез (на это имеется фундаментальный запрет, фундированный именно вторым измерением — Апологией нечистого бытия), но как Воплощение, Конец истории, всемирное торжество либерально-капиталистической глобализации. Репетицию этого оркестра понятий в свое время произвел Гегель, когда объявил «венцом творения» абсолютного духа прусскую монархию, некоторую материальную политико-экономическую форму правления.

В западноевропейской метафизике различия дело сегодня обстоит следующим образом: К первому измерению отнесена не только философская классика Нового времени, но уже и Хайдеггер с Гуссерлем. Второе же измерение, наименование для которого (Апология нечистого бытия) Вы подобрали удивительно точное, — это французская, по преимуществу, философия второй половины ХХ в. (от экзистенциализма, модернизма и структурализма до постструктурализма и постмодернизма — Сартр, Леви-Стросс, Барт, Фуко, Делез и др.), которая пыталась зафиксировать свое историко-философское величие и новый нетрадиционный классицизм именно как АПОЛОГИЮ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ. Вершина этой апологии — деконструктивизм Ж. Дерриды как та форма «системы чистого разума», на которую готова была согласиться западноевропейская метафизика различия в конце своей истории.

Деконструктивизм Дерриды все же пытался в дебрях спекулятивных конструкций метафизики различия отыскать возможности и горизонты продуктивного синтеза. Известно, что в последние годы Деррида даже заговорил о необходимости Новой этики и, что уж совсем удивительно, о меганаучных перспективах Риторики. В 90-х годах, когда Деррида посещал СССР, выступал с лекцией в Институте философии АН СССР, мне в составе группы «молодых философов» довелось лицезреть «Конец истории западноевропейской метафизики». Я, помнится, дерзнул задать «Концу истории метафизики» вопрос о Риторике, тему которой я осознавал тогда уже как Имя-принцип возвращения в философию бытия (истинности, собственного предмета), но в ответ услышал нечто из сферы отношений Я-Другого, диалогизма, т. е. всё тоже свойственное западноевропейской метафизике различия чувственное материалистическо-сенсуалистское понимание Риторики. И вот ныне как и Гуссерль в свое время в нескольких набросках указал на солиптическое будущее феноменологии (философии как трансцендентального метода редукции), так и Деррида ныне указывает на имя Риторики. Интересный символизм тогда приключился: я единственный решил воспользоваться лифтом в здании Института философии АН СССР, в то время как толпа молодых философов устремилась на лекцию естественным пешим шагом по лестнице (о приезде Дерриды мы уже знали, но никто его еще не видел), и вот, когда двери вызванного мною лифта раскрылись, то из него вышел спускавшийся вниз Деррида, в сопровождении директора института Степина, который, очевидно, показывал ему институт. Я вошел в лифт, из которого вышел Деррида, спускавшийся вниз, нажал на кнопку и поехал вверх.

Синтез, третье измерение, не есть просто некоторая новая ступень. Мир, в котором ГОСПОДСТВУЕТ АПОЛОГИЯ НЕЧИСТОГО БЫТИЯ, полагает себя окончательным, завершенным и противостоит самым фундаментальным образом данному Синтезу. Хотя как я уже писал, ряд Выдающихся апологетов нечистого бытия пытаются то ли оседлать тему Грядущего синтеза, то ли действительно открыть ему дорогу.

Смысловыетрансформации термина «чистый» как онтической категории, таким образом, имеют описанный выше историко-философский, историко-мыслительный контекст. В этом контексте Критика чистого разума как факт истории мышления, истории философии, была первым историко-философским Выражением силы «Чистого Разума», выражением, институционально ограниченным институтом Языка. Институциональное бытие Языка («вещь в себе») и было «государством», институциональной системой Чистого разума. Государством Бытия, в котором «сто возможных талеров равны ста действительным талерам» (Кант), что и образует сущность современной стратегии мирового капитализма. Это языковое государство бытия СЕГОДНЯ хорошо видно из Критики способности суждения, которая является той гранью Канта, с коей мы непосредственно соприкасаемся в наше время. Критика чистого разума была, по существу, что отмечал В. Соловьев и русская философия Серебряного века, КРИТИКОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО МИРА СО СТОРОНЫ ЧИСТОГО РАЗУМА, ОТ ЛИЦА ЧИСТОГО РАЗУМА, КРИТИКОЙ МИРА ПО ФУНДАМЕНТАЛЬНЫМ ОСНОВАНИЯМ, ПО ОСНОВАНИЮ БЫТИЯ, В КОТОРОЙ (В КРИТИКЕ, В ФЕНОМЕНОЛОГИИ ИСТИНЫ) И ОБНАРУЖИВАЛ СЕБЯ ЧИСТЫЙ РАЗУМ. ТАКАЯ ФОРМА САМОВЫРАЖЕНИЯ ЧИСТОГО РАЗУМА как КРИТИКА МИРА, НАШЛА СВОЕ ВЫСШЕЕ ВЫРАЖЕНИЕ В ФИЛОСОФСКОМ ТВОРЧЕСТВЕ МАРКСА.

Уточним в свете изложенного выше значение термина «чистый» как онтической категории. Чистый — означает себе тождественный. Тождественный себе разум. Разум, имеющий бытие разума, основанный на самом себе, беспредпосылочно ни на чем ином, нежели на самом себе, не основанный. Высшее основоположение разума гласит, что ничего не бывает без основания. Разум является основанием самого себя. Разум бывает только из основания Разума. Мы видим, таким образом, что идея Чистого разума — это состав богодоказательства, идея «перводигателя», которая оплодотворяла все греческое мышление. Таким образом, идея СИСТЕМЫ чистого разума — это вопрос о Формуле разума, о существе той программы Формализации, которая образует действительный закон мира. Идея СИСТЕМЫ чистого разума — это ИСТИННАЯ ФОРМАЛИЗАЦИЯ МЕТОДА ТВОРЕНИЯ.

Задача философии синтеза, Философии Нового бытия, которая всемирно-исторически сменяет Философию Нового времени, — ФОРМАЛИЗАЦИЯ ТВОРЕНИЯ, РАСКРЫТИЕ УНИВЕРСАЛЬНОГО ЯЗЫКА ТВОРЕНИЯ. Такова надисторическая задача Философии как поиска СИСТЕМЫ ЧИСТОГО РАЗУМА, ПОИСКА, ОСНОВАННОГО НА БОГОДОКАЗАТЕЛЬСТВЕ.

В свете этой надисторической задачи раскрывается (несокрыт) и истинный предмет философии — бытие. Сверхфизическое (метафизическое), находящееся в отношении физического в отношении Сверх-. «Математические начала натурфилософии» (Ньютон), программа математизации физики Эйнштейна — Бора — Гейзенберга, собственное развитие Науки математики — всё это единая западноевропейская программа метафизики различия, самая выдающаяся дескрипция которой дана была Лейбницем. Однако именно на полях этой дескрипции и сделаны те фундаментальные открытия, которые показывают Систему чистого разума. Так, на полях муниципальной хозяйственной книги мелкий чиновник Ферма записал свою Великую Теорему, относительно доказательства которой он смог сообщить только то, что «оно так просто, что его не имеет смысл даже записывать», указав совершенно точно на «формат» богодоказательства. На поля своих «Принципов монадологии» Лейбниц записал: «Когда Бог считает, он творит мир». Эйнштейн заметил: «Бог не играет в кости».

Таким образом, СИСТЕМА ЧИСТОГО РАЗУМА — ЭТО ФОРМУЛА БЫТИЯ.

Всё, и метафизика различия (анализа) также, существует в силу мерности собственного основания, себе тождественности. Основанием метафизики различия, высшая форма которой — Наука Логики — была создана Гегелем, является тождество бытия и ничто. Тождество бытия и ничто есть по существу, та программа формализации, которую можно назвать программой Математической логики в широком смысле. Институциональные ограничения этой программы были выявлены Гильбертом и Гёделем в виде проблемы безосновности математики, проблемы оснований математики. Хайдеггер выдающимся образом выявил существо этих ограничений КАК ЯЗЫКОВЫХ ОГРАНИЧЕНИЙ, ПОРОГОВ, ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ КОТОРЫЕ ЕСТЬ ВЫХОД В НОВОЕ МЫШЛЕНИЕ, СОЗДАНИЕ НОВОГО ЯЗЫКА КАК РАСКРЫТИЕ НЕСОКРЫТОГО ЯЗЫКА ТВОРЕНИЯ.

МЕТАФИЗИКА ТОЖДЕСТВА ЕСТЬ ТОЖДЕСТВО БЫТИЯ И БОГА (БЫТИЯ БОГА), БОГОЯВЛЕНИЕ БЫТИЯ-БОГОДОКАЗАТЕЛЬСТВО. В ЭТОМ СМЫСЛЕ ОНА ВОПЛОЩАЕТ СВЕРХЕВРОПЕЙСКУЮ, МЕТАЕВРОПЕЙСКУЮ ИДЕЮ, ЗАЧИНАЕТ ИСТОРИЮ НОВОГО БЫТИЯ, РАБОТАЕТ С МЕТАФИЗИКОЙ ГЕГЕЛЯ, С ЕВРОПЕЙСКОЙ ИДЕЕЙ, С ФАКТИЧНОСТЬЮ КОНЦА ИСТОРИИ НОВОГО ВРЕМЕНИ, ВЫПОЛНЯЕТ ЗАДАЧУ, ПОСТАВЛЕННУЮ МЕТАФИЗИКОЙ ГЕГЕЛЯ, — ЗАДАЧУ СОЗДАНИЯ СИСТЕМЫ ЧИСТОГО РАЗУМА, РАСКРЫТИЯ ФОРМУЛЫ БЫТИЯ.

2. Троичный код — структура Языка творения

Путь раскрытия Формулы Бытия — это переход от Математической логики (Науки Логики Гегеля как парадигмы западноевропейской рациональности) к Физико-математической Логике (Науке Риторике как возможной парадигме сверхевропейской рациональности, парадигме Нового мышления). Здесь необходимо еще раз вернуться к осмыслению физикалистской сущности Нуля. Я был здесь не вполне понят Вами. Смысл третьего начала Хроники, т. е. Меганауки, возникающей из тождества, слияния математики и физики, состоит в том, что оно, в отличие от третьего начала термодинамики, говорит о ФИЗИЧЕСКОМ СУЩЕСТВОВАНИИ АБСОЛЮТНОГО ТЕМПЕРАТУРНОГО НУЛЯ, КОТОРОЕ ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ В ФОРМЕ ЧИСЛА НУЛЯ. ЧИСЛО НУЛЬ ФИЗИЧЕСКИ СУЩЕСТВУЕТ КАК АБСОЛЮТНЫЙ ТЕМПЕРАТУРНЫЙ НУЛЬ, ЗАПРЕТ НА ФИЗИЧЕСКОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ КОТОРОГО НАЛАГАЕТ ТЕРМОДИНАМИКА.

Ваша впечатляющая дескрипция молекулярно-биологической картины мира в языке Апологии нечистого бытия открывает путь меганаучной интерпретации молекулярно-биологического знания. А та удивительная ситуация, в которой оказался «шифровальный отдел» Генома человека, где удалось выделить и описать все элементы алфавита некоторого языка при том, что сама модель этого языка не прояснена, и суждения в этом языке никак не складываются, — данная ситуация весьма напоминает знаменитое изречение Якубовича из «Поля чудес»: «угадал все буквы, но не смог назвать слово». Этот тезис как нельзя лучше характеризует состояние дел в современной науке, в Анализе, который позабыл о том, что он является лишь формой знания, а не его предметностью. «Вирус», «молекулы», ДНК и т.д. — всё это лишь способы, с помощью которых мы соотносимся с некоторой предметностью, схватывая ее в языке науки именно таким, а не иным образом. Анализ позабыл о том, что всегда имеет дело только с результатами анализа, предметностью анализа, но не той предметностью, ОТНОСИТЕЛЬНО которой анализ осуществляется.

Меганаучное преобразование молекулярно-биологической картины мира может быть осуществлено наиболее эффективным образом именно потому, что в ней физические представления образуют наименее всего математизированный (нет, скажем, формулы генома, есть только каталог генома) механицизм. Вы приводите массу замечательных примеров молекулярно-биологической механики, в отношении которых, однако, не существует «уравнений», раскрывающих молекулярно-биологическую механику именно как механику, как физико-математический аппарат-процесс. Если бы молекулярно-биологическая механика существовала именно как механика как физико-математический аппарат-процесс, то ее возможности (скажем, по управлению геномом человека) были бы сопоставимы с возможностями механики как теории техники. Проблемы молекулярно-биологической «как бы механики» состоят в том, что в ней нет континуально непрерывного предмета, нет Единицы, хотя все вращается вокруг нее, но не распознает. Это как если бы в физической механике, мы имели бы взаимодействие, работу не с силами, но с некоторыми фактическими результатами действия этих сил, так или иначе развернутых во времени и в пространстве и бесконечных по своему разнообразию и проявлению, причем для каждого из которых мы подбирали бы собственное наименование. Фактичность физических представлений, разворачивающаяся в молекулярно-биологической картине научного мира, может быть переосмыслена как фактичность, особый формат непрерывности числового ряда, ибо «ничего не бывает без основания». Реальность молекулярно-биологических построений должна быть аппроксимирована, выполнена в меганаучном языке числового ряда. Принципиальное измерение функционирования молекулярно-биологических систем должно быть РАСПОЗНАНО в отношениях числового ряда как в более истинных, собственных вещах-процессах, во «внешних видах» («эйдосах») чисел: простые числа, целые числа, дробные числа, мнимые числа, отрицательные числа, ряды чисел и т. д. Отказавшись от атомистических представлений и внематематической молекулярно-биологической физикализации, биология должна выразить свой чистый, «чисто-разумный» смысл в Языке числа, усмотреть собственную предметность в отношениях числового ряда — в его предметности узнать, распознать свой предмет. Подчеркиваю, речь идет не о программе математизации молекулярной биологии, речь идет о трансформации предметности «молекулярной биологии» как математической предметности, предметности числового ряда. Не умножать физические сущности, плодя некоторые как БЫ физические сущности (молекула, ДНК, вирус и т.д), которые якобы суть не числа, а нечто иное.

НЕТ ИНЫХ ИСТИННЫХ ФИЗИЧЕСКИХ СУЩНОСТЕЙ, КРОМЕ ЧИСЕЛ.

Троичный код — Единица, простое число, нуль — и есть Структура Языка мегауки как языка, выражающего неслучайную («Бог не играет в кости») истину действительного числового ряда (Мира, Вселенной). Нынешние же науки общаются посредством жестов, будучи не в силах совладать с процедурой сворачивания реальности в точку, которая является основанием возможности суждения Языка. Современные науки магически обводят рукой свой круг реальности, указывают жестом на свою картину мира, но они безмолвны, не могут выразить истину, прикрывая свою глухоту и безмолвие спекулятивной математической мертворожденной писаниной, «случайными истинами».

Двоичный код современного информационно-технологического мира создан гегелевской Математической логикой. Он воплощает трансцендентальный метод, конвенциальный для современных наук. В этом смысле это промежуточная форма записи числа (форма Языка числа), после (1) Римских цифр, (2) Арабских цифр. Троичный код создан Физико-математической логикой (Наукой Риторики) как себе тождественная форма записи Языка числа, форма СИСТЕМЫ ЧИСТОГО РАЗУМА, Формула единицы. Если римские и арабские цифры записывались в тетради, то Русские цифры (после промежуточного полевого двоичного кода) будут уже записываться в ТЕТРАДИ (В МАТРИЦЕ), ибо Матрица есть ТЕТРАДЬ (ВЕЛИКАЯ ТЕОРЕМА ФЕРМА, ТЕОРЕМА- СТРУКТУРА ТЕТРАДНОСТИ КАК ГРАММАТИКИ, ГРАММАТОГРАФИИ ЯЗЫКА ЧИСЛА).

Мы, таким образом, познаем тот самый Язык математики, на котором написана Книга природы как сформулировал эту мегазадачу Ньютон. Этот самый Язык и есть Формула Жизни как способа существования риторических чисел. Жизнь не возникает на некоторой границе «живой и неживой природ» как это представляется современным наукам. При попытках изучения этой границы, науки все более обнаруживают, что имеют дело с горизонтом, с линией горизонта. Жизнь как Язык природы охватывает собой всю природу, давая ей единый закон, выражаемый Формулой Единицы. Запись действительного числового ряда в троичном коде есть действительный язык творения, есть само творение.

НЕЧИСТОГО БЫТИЯ НЕ БЫВАЕТ. НЕЧИСТЫМ БЫТИЕМ НАЗЫВАЕТ СЕБЯ НИЧТО В ГЕГЕЛЕВСКОЙ МЕТАФИЗИКЕ РАЗЛИЧИЯ.

В.Н. Левин:

Сергей Евгеньевич!

Ваши статьи — знаковые события.

Очередная тема — очередное углубление представлений об ОСНОВАНИЯХ отношения МЫШЛЕНИЯ и ОБЪЕКТА.

Вы ворвались в те глубины, где трещит обшивка самой материи — ЯЗЫКА.

Не-обходимость его утончения требует необыкновенной ПРОЗЫ, необыкновенных ПОЭТИЧЕСКИХ ресурсов речи.

Для меня самыми яркими выразителями (я бы сказал — ИСЧЕРПАТЕЛЯМИ) преодолеваемой Вами парадигмы Нового времени, предвосхитившими эйнштейновскую революцию в физике, являются ПОЭТЫ — Гёте, Тютчев…

Их обязательно надо читать, вспоминать, понимать, чтобы уметь схватывать, фиксировать, а затем еще и передавать то неуловимое, неведомое, необычное и непривычное, само себе равное и в себе различное, простое и невероятное, на чем основывается, развертывается и осуществляется МАТЕРИЯ БЫТИЯ.

Только что прочел Вашу работу под названием «Философские начала электронного мышления. Новое определение материи»

Вы находитесь на пределе схватывания глубинных оснований БЫТИЯ.

Как первопроходец, Вы ищете и оттачиваете выражения, в которых будет ОСМЫСЛЯТЬСЯ Новая парадигма настоящими и будущими последователями.

Естественно, Вы практикуете варианты выражений, из которых некоторые затем забраковываются, уступая место более точным.

Естественно, что в поисках истины Вы РИТОРИЧЕСКИ (иначе, возможно, и нельзя) перелопачиваете горы РУДЫ-материи-ЯЗЫКА.

При этом, естественно, возникают и «промежуточные продукты» и промежуточные «образы-гипотезы». Ведь РИТОРИКА заведомо шире ЛОГИКИ.

Что-то от конечного продукта будет отбраковано…

Вы пишите: «Наука, по Аристотелю, является именованием пути (Логикой) от бытия к сущему. Мы, в нашем историческом положении, рассматриваем этот же путь с другой стороны как путь от времени, от сущего — к бытию»

Мой вопрос № 1:

Правильно ли я пойму употребленные здесь Ваши слова о «нашем историческом положении» как о НЕОБХОДИМОСТИ ДВИЖЕНИЯ ОТ «ФИЗИКАЛИЗМА», который отождествляет сущее и модели бытия (в частности, «атом», «электрон») и как бы занимает классовую позицию СУЩЕГО в противоположность классовой позиции МЫШЛЕНИЯ (которую занимал Аристотель). Историчность ситуации связана с головокружительными успехами ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ в XIX в., вследствие чего МЫШЛЕНИЕ Нового времени и попало в плен к физикализму?

Или Вы в ином аспекте рассматриваете «наше историческое положение»?

Там же Вы пишите о двух сущностях, лежащих между Бытием и Временем: «Наука возникает как перводеление сущего на две сущности — на необходимое и достаточное основания… И Аристотель, и мы видим одни и те же две сущности (необходимую и достаточную) сущего, которые связывают сущее и бытие, но Аристотель видит их со стороны бытия, а мы — с другой стороны, со стороны сущего, со стороны времени (СЛОВНО КАК БЫ КАК ФИЗИКАЛИСТЫ? — В.Л.). Такова природа «нового аристотелизма» (КАК ДВИЖЕНИЯ ОТ ПОЗИЦИИ ФИЗИКАЛИСТОВ, навстречу традиционному аристотелизму, но с обратной стороны — В.Л.?). Между Бытием и Временем таким образом находятся, располагаются две сущности — необходимое и достаточное основания, которые и создают все то, что вообще бывает, что действительно»

Мой вопрос №2:

В привычной — атомистической — парадигме из «этих двух сущностей» одна является ЧАСТЬЮ другой. Как понимать Ваше их РЯДОМ ПОЛОЖЕНИЕ?

Мой вопрос №3:

Достаточное основание, ежели оно ДЕЛИМО, содержит в себе все комбинации различных НЕОБХОДИМЫХ оснований.

Термин «необходимое основание» обозначает одно из МНОЖЕСТВА необходимых оснований, полный спектр которых получим, по-разному ДЕЛЯ ДОСТАТОЧНОЕ на части, удаляя «избыточное» и часть необходимого…

Как в этом свете уточнится Ваше рассуждение?

С. Шилов:

Уважаемый Валентин Николаевич,

Я объединил два первых вопроса с целью сказать о Мартине Хайдеггере. Это очень важно. Когда я, вслед за С. С. Аверинцевым, говорю о «новом аристотелизме», то я, в самом безусловном и необходимом смысле, живу (в смысле «философии жизни») представлением о главной предпосылке «нового аристотелизма». Предпосылка Аристотеля есть Платон. Есть такая предпосылка и у «нового аристотелизма». Это философ, спасший философию от физикализма, — Мартин Хайдеггер.

Это Новый Платон мировой философии, мировой рациональности. Именно его работа «Бытие и Время» (убедительно советую эту работу) и есть главная (и единственная в своем онтическом роде) философская работа ХХ в. Эта работа была создана в практически первые годы после научной революции 20-х годов ХХ в. — в 30-х годах ХХ в. Хайдеггер наметил истинный формат мышления Вселенной как «разворота-поворота» присутствия между Бытием и Временем. При этом Хайдеггер активно рефлектировал существо той научной парадигмы, которая возникла в дискуссии Великих физиков. Т. е. Хайдеггер априоризировал пространственно-временную парадигму естествознания, увидел ее как формируемую бытием внутри языка. Хайдеггер ввел онтическое понятие повседневности как естественного места между Временем и Бытием. Однако Книга мышления задумывалась Хайдеггером как состоящая из двух частей. Из первой части — «Бытие и Время», которая была написана и стала главной книгой философии ХХ в. И из второй части — «Время и Бытие», которая никогда не была им написана, так как, по его собственному признанию, Хайдеггер не смог «найти путь от Времени к Бытию», он создал предпосылку, обоснование возможности такого пути. Ряд моментов, связанных с наведением на путь «от Времени к Бытию» были представлены Хайдеггером в его поздних работах («О сущности техники», «Исток художественного творения», «Положение об основании» и др.).

Необходимо развернуть хайдеггеровское «время и бытие» в историю. Думаю, что именно в этом было затруднение Нового Платона с написанием «Времени и Бытия» в ту политизированную фундаментально-исторической онтологией марксизма эпоху. Необходимо транспонировать хайдеггеровскую фундаментальную онтологию так как в свое время, по утверждению Гуссерля, Хайдеггер транспонировал феноменологию — поставил в соответствие естественнонаучности (научной революции) научность философии.

Получается удивительная Концепция истории, которая способна схватывать Смысл Истории. Кратковременные (относительно) Эпохи Времени сменяются долговременными Эпохами Бытия. Так Время Античности сменилось Бытием Христианства, которое в свою очередь сменила История Нового времени. В Эпохи Времени происходит клинамен бытия, бытие уклоняется в предметность (предметностью) и происходит переопределение сущности человека, той сущности, что была в «прошлое бытие». В Эпоху Времени бытие отсутствует перед местом человека, и есть одна только безосновная предметность, относительно которой даже неясно ее происхождение из бытия. Таким образом, фукуямовский Конец истории есть «всего лишь» Конец Истории Нового времени, за которым последует История Нового бытия. Я полагаю, что в Конце Истории Нового времени новая сущность человека будет определена в «новом аристотелизме» как математическая (числовая). Аристотелевское «политическое животное» будет переопределено в «математическое животное». Экономический человек есть ширма, переходная форма, за которой как за занавесом, шла революционизация политической сущности человека в Истории Нового времени. Впрочем всё человечество и было за этим занавесом, и участвовало в этой революционизации.

Но, главное состоит даже не в новой концепции истории как всеобщей истории времени-бытия, предпосылки которой создал Хайдеггер. Главное в новом аристотелизме состоит в создании меганаучной Парадигмы. Необходимо было широкомасштабное вторжение мышления в зону оснований естественной науки, преобразование естественнонаучного знания в систему чистого разума ПО ВОЛЕ БЫТИЯ, В СИЛУ ТОГО, ЧТО ПРИШЛО ВРЕМЯ РАСКРЫТИЯ ТАЙНЫ ВРЕМЕНИ — ВРЕМЯ НОВОГО БЫТИЯ.

К Вашему третьему вопросу. Необходимое и достаточное основания я понимаю как то, что «выпадает» (говоря языком теории игр, теории решений) как единая сущность сущего, сущность сущего как времени. Выпадает как именно такое, а не иное потому, что есть бытие (каковое понимание может быть прорывным для теории игр-решений как формализация случайности как закономерности закона простых чисел, если мы понимаем, что выпадающая точка как субстанциональная точка, не может быть иной, нежели точкой ленты Мёбиуса, т. е. она уже ВСЕГДА ВЫПАЛА).

Спуск от бытия ко времени, которое есть существо сущего, — это две ступени необходимого и достаточного оснований. Кроме того, это ЛАВИНА, СХОДЯЩАЯ С ВЕРШИН ИСТОРИИ. В этом смысле физикалистский мир — это мир достаточных оснований, доставленных из исторической субстанциональности мышления, но не мир сущего. Это мир, погребенный под застывшей лавой с вулкана, породившего мышление. Мир достаточных оснований сущего БЕЗ САМОГО СУЩЕГО. Такова современная экономическая «наука». Получивший Нобелевку «Экономикс» — это, вообще говоря, набор, собрание, сумма, совокупность ДОСТАТОЧНЫХ ОСНОВАНИЙ СУЩЕГО БЕЗ САМОГО СУЩЕГО. Пространственно-временной физикалистский мир — это мир достаточных оснований, подавивший собой мир сущего и не ведающий собственных необходимых оснований, просто употребляющий их в своей ничем (якобы) не ограниченной экспансии. Так, экономическая наука как совокупность достаточных оснований вообще по-младенчески не заботится о собственных необходимых основаниях, не рефлектирует их, знаменуя собой АПОФЕОЗ БЕСПОЧВЕННОСТИ как АПОФЕОЗ САМОДОСТОЧНОСТИ МИРА ДОСТАТОЧНЫХ ОСНОВАНИЙ.

Т. е. путь от Времени к Бытию мы начинаем как если бы некоторые ископаемые пробирались сквозь застывшую лаву к жизни из той глубины, куда загрузила их история мышления. В этом смысле мы есть та простейшая форма человеческой жизни, которая создает новое человечество, открывает новую лестницу форм, новое бытие. Человечество, телесностью которого будет мышление.

Общая же картина всеобщего мира тогда такова: Мышление как необходимо-достаточная основность есть то, без чего ничего не бывает в сущем. Мышление ВСЕГДА существует между бытием и временем как сущность сущего. Причем спуск от бытия ко времени есть язык, НЕОБХОДИМОЕ МЫШЛЕНИЯ. Возвращение же от времени к бытию есть само мышление, ДОСТАТОЧНОЕ МЫШЛЕНИЯ. Мышление есть измерение между временем и бытием, между бытием и временем, есть МЕСТО СУЩЕГО. Не зная Бытие, мы не знаем сущее, мы знаем только пространственно-временной физикалистский мир, виртуальный мир, созданный Языком как необходимым основанием сущего. Не зная сущее, мы не понимаем Время, знаем (в лучшем случае) Время как тайну времени, принимаем мир достаточных оснований сущего за единственной возможный мир, за науку о мире, совпадающую с миром. Понимание времени есть скачок от достаточного основания сущего к самому сущему, скачок, в котором раскрываются необходимые основания сущего, раскрываются все тайны времени, — СКАЧОК БЫТИЯ.

Современный образованный человек живет в мире достаточных оснований, не зная мир сущего, не зная наиболее близкое и непосредственное к себе, не зная присутствие, повседневность. Потому путь от времени к бытию — не философская проблема для философов, а насущная человеческая смысложизненная задача. Мышление человека влито, впечатано в лаву достаточных оснований, а тело (ДУХ-поведение, история жизни) лишь рефлекторно «дергается», СЛЕПО реагирует на раздражители сущего как некоторая «лягушачья лапка» истории. Человек должен узнать, обрести Сущее, раскрыть несокрытую тайну времени. Для этого и нужна философия как учение о бытии.

В.Н. Левин:

Уважаемый Сергей Евгеньевич!

Дискуссии дают богатую пищу для темы, ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА в ПОЛИТИКЕ, ЭКОНОМИКЕ, ИСТОРИИ, ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУКАХ, МАТЕМАТИКЕ.

Причем тема эта имеет, на мой взгляд, ТРИ совершенно разных аспекта.

ПЕРВЫЙ АСПЕКТ.

Это ИСТИННОСТЬ ЗНАНИЙ, соответственно политических, экономических, исторических, естественнонаучных, математических.

В форуме сталкиваются обладатели РАЗНЫХ знаний и незнаний об одном и том же.

Кто прав? Почему? как передается знание от знающего к незнающему?

Откуда знающий черпает уверенность в своей правоте?

Откуда незнающий черпает сомнения?

Целевой вопрос по ПЕРВОМУ АСПЕКТУ — можно ли предложить участникам дискуссии некие общие правила, руководство которыми повысит эффективность дискуссии как формы распространения ИСТИНЫ (знаний)?

И что же есть ИСТИНА как ПРЕДМЕТ ОБМЕНА?

ВТОРОЙ АСПЕКТ.

Это ИСТИННОСТЬ (разумность?) ДЕЯТЕЛЬНОСТИ соответственно в ПОЛИТИКЕ, ЭКОНОМИКЕ, ИСТОРИИ, ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУКАХ, МАТЕМАТИКЕ.

Даже придя к одним и тем же ЗНАНИЯМ об одном и том же, участники дискуссии вряд ли будут едины во мнении: ЧТО ДЕЛАТЬ?

Возможно, здесь вопрос в неких «критериях эффективности» деятельности?

Но тогда возможен ли единый критерий?

А может, дело в неких ИДЕАЛАХ?

Что есть ИДЕАЛ?

Возможны или нет ОБЩИЕ ИДЕАЛЫ, когда — да, когда — нет — и — почему? А может, дело в чем-то третьем?

ТРЕТИЙ АСПЕКТ.

Это отношение самих участников дискуссии к ИСТИНЕ.

НУЖНА ЛИ ИСТИНА УЧАСТНИКУ ДИСКУССИИ? (Кому-то — ДА, Кому-то — Нет).

Почему и когда ВЛАДЕЮЩИЙ ИСТИНОЙ может (не может), готов (не готов), захочет (не захочет) ПЕРЕДАТЬ ИСТИНУ НЕ ВЛАДЕЮЩЕМУ ИСТИНОЙ и как он это сделает?

Почему и когда НЕ владеющий ИСТИНОЙ может (не может), готов (не готов), захочет (не захочет) признать себя НЕ ВЛАДЕЮЩИМ ИСТИНОЙ и принять ИНУЮ ИСТИНУ от ДРУГОГО ЧЕЛОВЕКА и как он это сделает?

ДОПУСКАЮ, что есть и иные АКТУАЛЬНЫЕ для всех участников форума АСПЕКТЫ темы об ИСТИНЕ.

Разве не в интересах участников дискуссии выяснить эти вопросы?

Мнение профессионального философа (Я ИМЕЮ В ВИДУ ВАС) по данным вопросам интересно каждому.

ТРЕТЬЕМУ АСПЕКТУ.

Этот аспект можно назвать так: ПОТРЕБНОСТЬ В ИСТИНЕ.

Кроме указанных, я сегодня обнаружил очень интересный аспект. Это — как ПРАВИЛЬНО ОТНОСИТЬСЯ к ИСТИНЕ.

Нередко участник дискуссии ПРИНЯТИЕ истины воспринимает как руководство к некоторым действиям, что совершенно не вытекает из самой принимаемой истины.

Т. е. человек не всегда понимает, что ИСТИНУ важно просто ПРИНЯТЬ К СВЕДЕНИЮ. Использование ИСТИНЫ — совершенно иной аспект.

Этот пример характерен вообще тем, что люди как бы немножко «роботы», для которых знания, истина выступают ПРОВОКАТОРАМИ, запускающими какие-то программы деятельности. Вопрос состоит в том, насколько адекватны (случайны) эти программы по отношению к тем истинам, которые провоцируют их запуск…

Иначе говоря, предлагаю к ранее перечисленным трем аспектам добавить:

ЧЕТВЕРТЫЙ АСПЕКТ.

ИСТИННОСТЬ (правильность) ОТНОШЕНИЯ к ИСТИНЕ.

С. Шилов:

Уважаемый Валентин Николаевич!

Каково место истины? Не в субъекте, не в объекте, а в себе самой.

Так стоит вопрос в науке философии

Каково место природы? Не в субъекте, не в объекте, а самостоятельно, в себе.

Так стоит вопрос в естественной науке.

Естественная наука практически и не употребляет слово и понятие «природа», также и философия, в особенности, современная, не озабочена вопросом об истине. Естественная наука проистекает в своих исследованиях и практике, не озабочиваясь вопросом о раскрытии «главного и единственного закона природы». Также и гуманитарные науки не озабочиваются в своей научной деятельности вопросом о формуле, законе истины, об истинной теории истины.

Но в то же время верно и иное: не удерживая существо вопроса об истине и также не удерживая существо вопроса о природе в каком-то принципиально важном семиотическом (языково-научном) взгляде, соответственно гуманитарные и естественные науки перестают быть сначала фундаментальными, а затем и просто науками, превращаясь в некоторое спекулятивное проектирование реальности.

Потому думаю, что субстанциональное отношение к истине (суть научного открытия) состоит прежде всего во «внешнем виде», «эйдосе», идее вопроса об истине.

Мы должны прежде всего настроить зрение (умо-зрение) на фундаментальные проблемы науки (проблемы оснований математики, права, проблема теории иммунитета и другие проблемы), затем мы должны увидеть как какие вопросы сформулировали эти проблемы. Т. е. мы должны прояснить фундаментальные проблемы как вопросы, и «озвучить» эти вопросы, увидеть «внешний вид» проблем. Потому что в большинстве случаев фундаментальные проблемы науки подаются в таком затертом состоянии, что в них нельзя вычитать те вопросы, сложный поиск ответов на которые и образовал проблемное измерение этих проблем. В большинстве случаев в современном образовательном континууме фундаментальные проблемы науки излагаются в виде достаточных оснований, ограничивающих развитие науки и направляющих ее по некоторому конструктивному, «спокойному» руслу прогрессистского развития. Изложение-раскрытие фундаментальных проблем науки как необходимых оснований развития науки практически отсутствует. Это отсутствие есть прежде всего ОТСУТСТВИЕ ДЕЛА ФИЛОСОФИИ. Потому что необходимые основания развития науки рассматриваются истинным образом в учении о бытии, в философии как учении об априорности, основности научного знания.

Книга природы написана языком математики, ЯЗЫКОМ ФОРМУЛ. Книга истины написана языком мышления, ЯЗЫКОМ ВОПРОС-ОТВЕТНОЙ СТРУКТУРЫ.

Таким образом, с точки зрения науки философии ИСТИНА ЕСТЬ ВОПРОС-ОТВЕТНАЯ СТРУКТУРА. Здесь для понимания крайне важная аналогия с современной естественной наукой, в которой ЗНАНИЕ ЕСТЬ ФОРМУЛА, ЧИСЛОВО-ЦИФРОВАЯ СТРУКТУРА. Формула есть ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЧИСЛА ЦИФРОЙ как изначальная структура материального процесса. В этом смысле физической формуле еще предстоит дорасти до математической формулы, поскольку в физической формуле используются некоторые понятия, относительно которых не вполне понято, что они являются моментами и феноменами числа, хотя вся эта феноменология и механика числа и раскрывается в том, чем является «употребление математического аппарата в физике», но всё равно не распознается как собственно числовая.

Получение истины в науке философии — это создание истинной ВОПРОС-ОТВЕТНОЙ СТРУКТУРЫ. Хотя мы и указали здесь, что эта структура должна быть «истинной», но мы всё же существенно приблизились к пониманию истины в науке философии, так как сходно рассуждая, мы понимаем, что и математическая формула также должна быть истинной, но мы, по крайней мере уже осознали, что формула является базовым элементом языка математики, структурообразующим сферу его истинности.

Риторика рассматривает ВОПРОС-ОТВЕТНУЮ СТРУКТУРУ КАК СИСТЕМУ ЧИСТОГО РАЗУМА, СКВОЗНУЮ, В КАЧЕСТВЕ ИСТИНЫ, ДЛЯ ВСЕХ ВИДОВ ПОЗНАНИЯ В ЦЕЛОМ.

Так, программа меганаучной парадигмы предполагает проблематизацию (АПРИОРИЗАЦИЮ) физических (физико-математических) формул как ВОПРОС-ОТВЕТНЫХ СТРУКТУР как достоверностей (истинных суждений) языка науки. Таким образом, естественнонаучное знание возвращается к удержанию вопроса о «природе», об истинном объекте, раскрывая этот объект собственных суждений (формул) как ЧИСЛО.

Истина, таким образом, не предмет дискуссии, а Пространство дискуссии, ее Инфра-структура, инфра-философия. Всякая дискуссия «хоть чучелом, хоть тушкой» управляется управляющим воздействием и стратегическими интересами ВОПРОС-ОТВЕТНОЙ СТРУКТУРЫ, В КОТОРОЙ ПРОИСХОДИТ «ОБМЕН ИСТИНЫ», ОБМЕН СОЛИПТИЧЕСКИХ РАЗУМОВ. Все сгодится в топку РИТОРИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ, РЕВОЛЮЦИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КАЧЕСТВ.

Вопрос-ответная структура — это механизм бытия, формирующий механику времени, механизм работы «перводигателя». Вопрос-ответная структура — это двигатель солиптической капсулы сознания. Мы знаем ее (вопрос-ответную структуру) как прежде всего речевую действительность, но уже в мышлении она продолжается в иное, более простое, не звуково-речевое измерение. Все знание человечества едино в том, что оно образовано вопрос-ответной структурой, является ее продуктом, отражением. В этом смысле, ВОПРОС-ОТВЕТНАЯ СТРУКТУРА — ЭТО СТРУКТУРА ИДЕАЛА, ВРОЖДЕННОЙ ИДЕИ. Мы не замечаем эту еле уловимую делимость (открытую поэтам) идеалов и врожденных идей на ВОПРОС-и-ОТВЕТ. Грандиозная вопрос-ответная машина управляет Вселенной как машина, производящая истинность, непрерывность Вселенной.

«ИСТИННОСТЬ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ, соответственно в ПОЛИТИКЕ, ЭКОНОМИКЕ, ИСТОРИИ, ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУКАХ, МАТЕМАТИКЕ» есть выявление фундаментальных вопрос-ответных структур. И более всего даже — выявление ВОПРОСОВ В ИХ ИСТИННОЙ ФОРМЕ ВОПРОШАНИЯ, В ФОРМЕ ВОСПРОСОВ О БЫТИИ. Критерий состоит во вписывании, прописывании, употреблении знаний в Системе вопрос-ответной структуры.

ВЛАДЕЮЩИЙ ИСТИНОЙ есть ВОПРОС. НЕ ВЛАДЕЮЩИЙ ИСТИНОЙ есть ОТВЕТ. Отношение между ними есть фундаментальная структура мира: ОТВЕТЫ ИЗВЛЕКАЮТСЯ ИЗ ВОПРОСОВ.

Человек не имеет отношения к СОБСТВЕННОСТИ, ВЛАДЕНИЮ ИСТИНОЙ. ИСТИНА ВЛАДЕЕТ ЧЕЛОВЕКОМ.

ПОТРЕБНОСТЬ В ИСТИНЕ ЕСТЬ ТО, ЧТО ДЕЛАЕТ ЧЕЛОВЕКА ЧЕЛОВЕКОМ.

МЕТАФИЗИКА АРИСТОТЕЛЯ НАЧИНАЕТСЯ ВВЕДЕНИЕМ «ВСЕ ЛЮДИ ОТ ПРИРОДЫ СТРЕМЯТСЯ К ЗНАНИЮ». МЕТАФИЗИКА НОВОГО АРИСТОТЕЛИЗМА НАЧИНАЕТСЯ ВВЕДЕНИЕМ «ВСЕ ЛЮДИ ОТ ПРИРОДЫ СТРЕМЯТСЯ К ИСТИНЕ», К ИЗНАЧАЛЬНОЙ СТРУКТУРЕ ВСЯКОГО ЗНАНИЯ — ПОТОМУ, ЧТО ЭТА ИЗНАЧАЛЬНАЯ СТРУКТУРА И ЕСТЬ БЫТИЕ МИРА.

КАК ПРАВИЛЬНО (субстанционально) ОТНОСИТЬСЯ к ИСТИНЕ: ПРАВИЛЬНО СОЗДАВАТЬ ВОПРОСЫ. СОЗДАВАТЬ ВОПРОСЫ как ВОПРОСЫ О БЫТИИ.

В.Н. Левин:

Интуитивно ясно, ИСТИНА есть СООТВЕТСТВИЕ (чего-то чему-то), а СООТВЕТСТВИЕ подразумевает ТОЖДЕСТВО, мол, (нечто) из (чего-то) ТОЖДЕСТВЕННО (нечто) в (чем-то).

Т. е. внутри отношения, именуемого СООТВЕТСТВИЕМ, хранится ТАВТОЛОГИЯ.

Но само СООТВЕТСТВИЕ, следовательно, есть не что иное как ВЫХОД из тавтологии, ХРАНЯЩИЙ в себе ТАВТОЛОГИЮ.

Меня с юности завораживали моменты ВЫХОДА из тождества, выхода из тавтологии, появления РАЗЛИЧИЯ.

Это и есть порождение ЧЕГО-ТО из НИЧЕГО.

Это и есть самое трудное в любом деле — НАЧИНАТЬ (с НУЛЯ), поначалу не зная, за ЧТО хвататься.

ВРЕМЯ возникает и СУЩЕСТВУЕТ лишь как «ФАКТ» ПОЯВЛЕНИЯ «РАЗЛИЧИЯ».

Прекращение появления различий означит прекращение времени.

Есть НЕЧТО фундаментальное, что лишь ИЗМЕРЯЕТСЯ временем.

ТО, что содержало в себе изначальное ТОЖДЕСТВО (и сначала с ним же и было слито).

ОНО «затем» стало содержать в себе и РАЗЛИЧИЕ, приобрело измерение (ВРЕМЯ).

ТО, благодаря ЧЕМУ возможно схватывание «ФАКТА» РАЗЛИЧИЯ.

ТО, что, понеся в себе РАЗЛИЧИЕ, продолжает хранить в себе и исходное ТОЖДЕСТВО, так что становится возможным сопоставлять новую ситуацию (уже СОДЕРЖАЩУЮ различие) со старой (еще НЕ СОДЕРЖАВШЕЙ различия).

ЭТО — ПАМЯТЬ.

Память — фундамент ЯЗЫКА.

Без ПАМЯТИ всё рассыпается, всё перестает сопоставляться, всё перестает.

Поняв, что такое память, мы поймем всё.

Наконец, ТО, что, изначально также со всем слитое, но затем в себе всё это обнаруживает, сами этим обнаружением себя обособляет и за этим уже «следит» уже как бы «со стороны», уже как бы просто в этом «участвуя»,

но затем начинает выпадать из участия во всём и, ОТРЕВОЖЕННОЕ этим, проявляет стремление всё же «участвовать» во всём, быть всему причастным, присутствовать во всём. Но ВСЁ всё время выходит из-под ЕГО участия, отрицает ЕГО присутствие, ПРОТИВОПОСТАВЛЯЕТ себя ЕМУ как

СУЩЕЕ — СОЗНАНИЮ…

С. Шилов:

Уважаемый Валентин Николаевич,

Вы совершенно точно выразили ход мысли, на котором завершается западноевропейская метафизика как некоторая фундаментальная вопрос-ответная игра («игра в бисер»). Этот заключительный аккорд западноевропейской метафизики представлен учением Ж. Дерриды, учением о деконструкции.

Провозглашенный модерном-постмодерном конец западноевропейской метафизики есть конец мышления и философии Нового времени, но есть также и потенция начала мышления и философии Нового бытия. Западноевропейская метафизика завершается именно как метафизика различия в философии Дерриды, а точнее, выскакивает из колеи ценностей философии бытия, не удерживается в ней.

В качестве материи РАЗЛИЧИЯ Деррида фиксирует «письмо». Методологической формулой истины (истинности) тогда становится деконструкция как след письма, след в памяти, который оставляет письмо, след-понимание письма.

Истина схватывается как деконструкция конструирования (ОТОЖДЕСТВЛЕНИЯ, формирования соответствия, создания функции) как момент-феномен ВЫХОДА ИЗ ТОЖДЕСТВА.

Я вижу ДЕЛО МЫСЛИ, РЕМЕСЛО МЫСЛИ иначе — в духе философии тождества (философии бытия), в том Смысле, который создавал и удерживал в ХХ в. Хайдеггер.

Мышление утверждает, СТРОИТ, УКРЕПЛЯЕТ, УПРОЧНЯЕТ тавтологию, формируя герменевтическое пространство солиптического разума как ДОМ БЫТИЯ как ЯЗЫК.

Сам Язык рождается из вращения в круге тождества. Круг тождества замыкает бесконечное конечным. Тождество в себе (свернутая бесконечность) — Единица — априорна Языку как «внешний вид» бытия. Человек создает язык как изображение (подражание) Единице.

Новый аристотелизм рассматривает Бесконечность того как А = А, рассматривает А = А как фундаментальное событие бытия, в котором заключена вся истина Вселенной.

Вся бесконечность истины свернута в одном простом бытии отглагольной связки «есть».

Вся наука, на самом деле, сосредоточена в ДЕЛЕ ТАВТОЛОГИИ, В ДЕЛЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ, ДЕДУКЦИИ ТОЧКИ, В ДЕЛЕ ФОРМАЛИЗАЦИИ ЕДИНИЦЫ.

Дело тавтологии реализует принципиально новые возможности ПАМЯТИ. Мы используем человеческую память не намного лучше, чем дикарь использует найденный им и установленный кем-то на одну полезную функцию компьютер. Дело тавтологии задействует ПАМЯТЬ на совершенно иные порядки. ПАМЯТЬ раскрывается как предметность времени как энергии времени как существо, материя ВЛАСТИ.

ВЫХОДА ИЗ ТОЖДЕСТВА НЕТ. И СЛАВА БОГУ!

Это основа того, что есть не только Ничто, но и Нечто. Насколько человек готов углублять тождество, задействовать все более глубинные потенциалы, расширяя сферу тождества через образование все новых концентрических кругов тождеств, настолько телесно его мышление, настолько оно формирует и создает действительность.

ВЫХОДА ИЗ ТОЖДЕСТВА НЕТ! Эта бесконечно СТРАШАЩАЯ человека мысль, подталкивающая его к хулению истины, есть в то же время указатель и стратегия пути человека, о необходимости фиксации которой говорил Кант как о главной задаче философии («Кто мы? Откуда? Куда идем?» — на все эти кантовские вопросы отвечает путь как истинный путь как движение, которое истинно позиционировано по отношению к ответам на эти вопросы). «Где Ужас, там и Спасительное» (Гельдерлин).

Как в Прежнее Время, в античности, Платоновско-Аристотелевский прорыв основывался на представлении о бытии, представленном в «научной поэме о бытии» Парменида, так и итоговая философия Нового Времени основана на философии Гегеля. В философии Гегеля возобновлены идея бытия Парменида и метод Сократа, основанный на употреблении этой идеи, на объективности этой идеи. Потому резонно было бы сопоставить меганаучную парадигму (новую «платоновско-аристотелевскую» итоговую парадигму Нового Времени) именно с философией Гегеля. Тем более, что философия Гегеля, лишь укрепившаяся в марксистской критике как в способе организации ее (философии Гегеля) меганаучной экспансии прежде всего в сфере онтологической институционализации экономической науки, стала, по существу, стыдливо скрываемым Новым органоном западноевропейской рациональности. Тема Конца Истории и всемирного триумфа либерализма вдохновляется по преимуществу философией Гегеля (это хорошо показал «общечеловеческий гегельянец», русский философ по происхождению и учитель Фукуямы, автора идеи о Либерализме как Конце-венце всемирной истории, — Кожев). Философия Гегеля является основанием и подавляющего большинства программ формализации. В качестве продуктивно-спекулятивной диалектики она образовала ВЕСЬ ПОЗИТИВИЗМ, «алхимию финансов», методологию создания и внедрения информационных технологий как организации сферы «вращения и обмена понятий».

Философия Гегеля хороша известна нам, рожденным в СССР как сила-основание марксистской критики. Нападки Маркса на Гегеля не должны вводить нас, знакомых с политтехнологиями, в заблуждение, ибо нападки Маркса на идеологию (см., например, работу «Немецкая идеология») и сделали его крупнейшим идеологом мировой истории. Маркс способствовал современному триумфу Гегеля как «венца творения западноевропейской цивилизации». Так, Демокрит и софисты способствовали успеху философскому успеху Парменида и Сократа.

Однако триумф Гегеля — это триумф Парменида и Сократа. Триумф же новых Платона и Аристотеля еще впереди, хотя Хайдеггер все более признается мыслителем, преодолевшим гегелевскую парадигму при опоре на феноменологию.

Потому, опираясь на наше знакомство с философией Гегеля (хотя бы и посредством Маркса, Критика Гегеля, Критика чистого разума), предложим для фиксации меганаучной парадигмы следующую «таблицу»:

Наука Логики Гегеля (Структура):

1. Мышление (как производящее действительность) есть тождество Бытия и Ничто, есть Я.

2. Развитие осуществляется по спирали, где каждый новый виток есть Выход из тождества (бытия и ничто) в новое качество, есть РАЗЛИЧИЕ (бытия и ничто).

3. Структура действительности есть цепочка моментов качества, различающихся скачком качества.

4. Предмет (бытие) действительность есть Понятие.

5. Основание действительности есть Абсолютный дух.

6. Абсолютный дух есть множество моментов качества — понятий.

7. Абсолютный дух есть Я.

Наука Риторики (Структура):

1. Мышление (как производящее действительность) есть тождество Бытия и Времени, есть Слово.

2. «Развитие» (течение времени) осуществляется по ленте Мёбиуса, где каждый Поворот есть Подтверждение (упрочение, углубление, совершенствование) ТОЖДЕСТВА.

3. Структура действительности есть цепочка простых чисел.

4. Предмет (бытие) действительности есть число.

5. Основание действительности есть Единица.

6. Единица есть множество простых чисел.

7. Единица есть Слово.

Между Наукой Логики Гегеля и Наукой Риторики находится «объективный разрыв». Это та пропасть, в которую совершилось марксистское падение, и из которой философия с огромным трудом выбиралась, карабкалась через Гуссерля, Хайдеггера и других к Науке Риторике.

Наука Логики Гегеля возникла после механики Ньютона. Наука Риторики возникла после квантово-относительной механики Эйнштейна. Наука Логики Гегеля описывала Науку извне и, в этом смысле, была вторичным языком описания, не способным к кардинальному решению проблемы оснований науки, но указывающим путь такого решения (как исследования языка науки в чистом виде), который (путь), впрочем, все более почитался за само решение. Наука Риторики трансформирует Науку изнутри, создает Язык Науки как рефлексию (именование) материализаций языка науки (отдельных наук). Между Наукой Логики Гегеля иНаукой Риторики заключена вся нововременная естественная наука в виде ее необходимого (Ньютон) и достаточного (Эйнштейн) оснований. Понятия и представления Науки Риторики — это фундаментальные понятия и представления самой науки (число, лента Мёбиуса, простое число и др.), в то время как понятия и представления Науки Логики — это всё еще вторичные, описательные, по отношению к научным, понятия и представления. Наука Логики — все еще не Наука. Наука Риторика — уже наука, обычная естественная наука.

Ripper (анонимный участник диалога):

Левин, Вы и Шилов, занимаетесь чистейшим гностицизмом, причем смело преодолевая все мыслительные барьеры. Гностики, выражая нечто через понятия, тут же считают Понятие и Явление эквивалентными, сразу отбрасывают само Явление и парят, как орлы, в небе Понятий, чем нарушают элементарную Правду.

А правда — в следующем. Понятие и Явление, можно считать эквивалентными, или как вы говорите, — Тождественными только в случае, если вы, имея только понятие (это называется в Общем случае — Информацией о Явлении), можете каким-то формальным образом восстановить само Явление. А потом это и повторить. Например, квантовая телепортация. Берется квантовый объект, описывается как «информация», передается по проводам неизвестно куда, потом эквивалентный квантовый объект воссоздается там. Вот тут мне будет трудно что-то возражать, если же вы не можете по «информации» восстановить объект — ваша информация неполна и, строго говоря, сам объект уже не описывает.

Легкость, с которой вы, сказав нечто, тут же считаете, что это нечто есть полная информация о том, что вы сказали, — удивляет, если не возмущает.

Итак, на сегодня всё, что может сделать наука довольно строго — это записать полную информацию об одном квантовом объекте на другой, переслать «носитель» куда-то и там восстановить «записанный» объект. Всё! Это касается только простейших квантовых объектов... Это, кстати, даже не запись информации в виде символов. Это замешивание одной «информации» на квантовое состояние другого объекта. Записать же полную информацию об элементарном квантовом объекте в символическом виде, т. е. в виде дискретных состояний чего-либо — это, вообще, может потребовать огромных ансамблей квантовых объектов, т. е. для описания одного объекта нужно огромное количество других. Записать вселенную полным образом, разумеется, уже некуда. Полное описание вселенной может затребовать запредельное множество других вселенных, куда нужно записать информацию о первой. Вас это не пугает?

Вообщем, пока вы не покажете строго, что из ваших, так сказать, Истин восстанавливается Явление в ее физическом виде, ваши истины не истины вовсе, а словесные упражнения. Ничто. Нуль.

Кстати как только из Понятий станут восстанавливаться сами Объекты, вы можете смело закрывать все производство, ибо осталось только «записав» образец, ну, там холодильника, бодро клепать их из гамма-квантов, одинаковые как новые пятаки.

Кстати, клонирование (если вы тут его станете прикручивать) — это изготовление не строгой копии, а лишь генетической копии. Физически же клоны отличаются друг от друга абсолютно. Физическая копия — это чтобы все атомы и все электроны, и всё-всё-всё, были в строго одинаковых квантвых состояниях. Т. е. физкопия — это то, что невозможно отличить ни одним физэкспериментом от оригинала.

Вообщем, задачка. Есть инопланетяне (где-то в другой галактике), и вы хотите им сообщить что такое — Морковка. Чтобы они ее воссоздали и похрустели ею. Единственный способ — взять конкретную морковку, считать ее как квантовый объект, и запулить информацию по радиолучу туда. Там они воссоздадут ее. Более того! Никакого строгого понятия — Морковка вообще — НЕТ! Есть конкретная морковка. Морковку вообще вы никогда не опишите, у вас нет образца. Все эти морковки вообще, человек вообще и любое другое обобщение — суть игра ума и строго не получается. Стоит сказать — морковка вообще... и начинается гностицизм. Потому вся философия ущербна в принципе. К природе не может быть приложена по самому определению природы.

С. Шилов:

Ripper, Вы пишите в своем сообщении (цитирую): «Понятие и Явление, можно считать эквивалентными.. или как вы говорите, — Тождественными, только в случае, если вы, имея только понятие (это называется в Общем случае — Информацией о Явлении), можете каким-то формальным образом восстановить само Явление. А потом это и повторить. Например, квантовая телепортация. Берется квантовый объект, описывается как «информация», передается по проводам неизвестно куда, потом эквивалентный квантовый объект воссоздается там. Вот тут мне будет трудно что-то возражать, если же вы не можете по «информации» восстановить объект — ваша информация неполна и, строго говоря, сам объект уже не описывает».

Вы совершенно правы в том, что меганаучной парадигме необходимо показать как Понятие «восстанавливает» Явление. Это, вообще говоря, центральная тема Науки Логики Гегеля. Гегеля критиковал как известно, Маркс, а также Ленин (примерно теми же, что и у Вас, словами). Однако верно и другое — именно мышление, по Гегелю, стало основанием существенного продвижения математической логики и связанных с ней программ формализации. Один из отцов-основателей теории формализации Гильберт неоднократно говорил об этом. Об этом говорят и ряд выдающихся семантиков и семиотиков. Суть этого говорения в следующем: существуют основания, без которых ничего не существует (обратная, так сказать, сторона положения об основании «ничто не бывает без основания», сформулированного Лейбницем), и существо этих оснований — это связь Понятий и Явлений, вне которой была бы невозможна наука и техника.

Вопрос стоит так: необходимо найти (открыть) те Понятия, которые создавали бы Явления. Как Вы понимаете, в идеологической и экономической сферах таких понятий множество. В сфере науки рассмотрение таких понятий дело непростое, но также возможное (и нужное). Более того, философия бытия всегда утверждала, что понятия как некоторые фрагментом данные человеку реалии и создают явления. Сама возможность Науки основана на этом основании. И успехи науки, ее техническая реализация как раз и доказывают ПРОИЗВЕДЕНИЕ ЯВЛЕНИЙ ПОНЯТИЯМИ. Если Вы внимательно присмотритесь к истории науки, то заметите, что путь фундаментальной науки — это путь создания таких явление-порождающих понятий. История науки — это история возникновения и развития Языка науки. Суть меганаучной парадигмы состоит не в какой-то мегаломаньячной амбиции, а в понимании нынешнего состояния науки и всей ее предшествующей истории как состояния несформированности Языка Науки и пути к его возникновению. И здесь философия опять может придать творческий импульс своему дитяти, науке, ведь философия имеет существенный опыт и знания в вопросе возникновения и развития Языка «в чистом виде». Математизации физики — это истинный путь создания Языка науки, но это лишь начало этого пути. Квантово-механическое описание сродни еще жесто-артикуляционному протоязыку, когда отсутствуют ПОНЯТИЯ. Например, в таком языке нет, скажем, понятия «заяц», а есть понятие о «некотором существе такого-то цвета, которого можно встретить там-то и там-то, определенным образом к нему приблизившись», т. е. некоторое пространственно-временное видение, не имеющее универсального значения. Когда меганаучные ПОНЯТИЯ вступят в силу, станут возможными и предположенные Вами эксперименты, когда ученые станут понимать и фиксировать материю, в которой осуществляются данные Явления. А материя эта — действительный числовой ряд, представляемый (в виде Науки) явление-образующими понятиями и прежде всего понятием «числа».

Вы также пишите: «Итак, на сегодня, все, что может сделать наука довольно строго — это записать полную информацию об одном квантовом объекте на другой, переслать “носитель” куда-то и там восстановить “записанный” объект. Всё! Это касается только простейших квантовых объектов... Это, кстати, даже не запись информации в виде символов. Это замешивание одной “информации” на квантовое состояние другого объекта. Записать же полную информацию об элементарном квантовом объекте в символическом виде, т. е. в виде дискретных состояний чего-либо — это, вообще может потребовать огромных ансамблей квантовых объектов, т. е. для описания одного объекта нужно огромное количество других. Записать вселенную полным образом разумеется уже некуда. Полное описание вселенной может затребовать запредельное множество других вселенных, куда нужно записать информацию о первой. Вас это не пугает?»

Не пугает, если удается выявить СТРУКТУРУ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОГО ЧИСЛОВОГО РЯДА. Вселенная записывается полным образом так: ЕДИНИЦА ЕСТЬ МНОЖЕСТВО ПРОСТЫХ ЧИСЕЛ. Эта формула Единицы и лежит в пределе, в горизонте того движения, которое известно нам как Логика (опыт дефинирующего, определяющего разума). Т. е. это, вообще-то говоря, Формула Языка. Она же и оказывается формулой Вселенной. Квантовая механика есть некоторое межеумочное физикалистское состояние, недозревшее до механики времени, до исчисления простых чисел

Вы говорите: «Кстати как только из Понятий станут восстанавливаться сами Объекты, вы можете смело закрывать все производство, ибо осталось только “записав” образец, ну, там холодильника, бодро клепать их из гамма-квантов, одинаковые как новые пятаки».

Совершено верно. Клепать из чисел. Так оно и будет. Только Объекты будут иные.

Вы пишите: «Кстати клонирование (если вы тут его станете прикручивать) — это не изготовление строгой копии, а лишь генетической копии. Физически же клоны отличаются друг от друга абсолютно. Физическая копия — это чтобы все атомы и все электроны, и всё-всё-всё, были в строго одинаковых квантвых состояниях. Т. е. физкопия — это то, что невозможно отличить ни одним физэкспериментом от оригинала».

Ровно в том смысле, в котором Вы понимаете «атомы» и «электроны», в материальном смысле, — их не существует. Это некоторые явление-образовывающие понятия, причем не вполне корректные, они даже вряд ли сохранятся в Языке науки. Это некоторые мифы о числе как о необходимом основании (атом) и о числе как о достаточном основании (электрон). В этом смысле я могу Вам сказать, что Вы сами существует в огромном количестве копий, так как каждый момент Вашего времени-бытия есть отдельный момент отдельного существования отдельной физкопии. И Вашей точкой сборки, господа физкопии, является именно бытие, свойственное нашему времени презрение к которому есть феномен самопроклятия человека, распадающегося на множественность.

Ripper:

Я разделяю вещи, описания и лейблы. Электрон в том виде, в котором он существует в реальности, — это вещь. То, что мы знаем о нем из практики, — его свойства и проч., что характерны для всех вещей — электронов — это описание. А само слово «электрон» — это лейбл описания. Заголовок описания под названием — свойства электрона. Лейбл мы просто используем для обозначения вещи в языке. Описание — это то, что мы храним в своей памяти, или памяти человечества, а саму вещь — нам еще познавать и познавать, т. е. расширять его описание в нашей памяти. Разумеется, я за лейблы не держусь, не менее не держусь и за описания, однако, поскольку они основаны на практике, то считаю, что факты, на которых они основаны, есть проявление реальности и потому повторяемы. Итак, факты исчезнуть не могут и могут быть только «перетасованы» иным способом. Иначе это уже не факты.

Пропасть между лейблом и описанием — огромна, пропасть между описанием и самой вещью — невероятна. Возможно, принципиально непреодолима. По крайней мере, преодолимость этой пропасти нужно ДОКАЗЫВАТЬ! Для меня лично, это не очевидно, в некотором смысле я считаю все вещи — «вещами в себе». Кстати это нисколько не мешает познавательному процессу, ибо бесконечное познавание даже самой малой крупицы процесс увлекательный.

Шилов, Вы пишите: «Совершено верно. Клепать из чисел. Так оно и будет. Только Объекты будут иные». Вот тут и корень вашего гностицизма — Вы полагаете, что Число уже есть. Что оно существует вне нашего о нем знания, вне математики, вне человечества. Оно и есть — источник всего, тогда Вы ничего не открыли нового. Вы просто некую протосущность (вечно искомую даже в рамках строгой физики) обозвали термином из математики, и сказали — что это и есть Новая Революция, так этим поиском физики всю жизнь и занимаются, Вы думаете, что они там лазеры разные конструируют?!

Вообщем так, если число это то, о чем говорит математика, то для чисел нужен носитель. Число — просто абстракция, конкретным оно становится только приобретя такой носитель, как дискета. Программа — абстракция, программа, записанная на дискету, — уже то, из чего можно «клепать». Таким образом, само число пока нематериально и не существует нигде, кроме головы. Вы хотите создавать материальный мир из абстракций, существующих только в голове? Так в голове существует все что угодно, даже черт с копытами. Черта с копытами я даже могу нарисовать как он выглядит — известно всем... так он существует или нет, если даже известно как он выглядит? Стоит ли увлекаться тем, что роится в нашей голове? Как отделить Лейблы, за которыми, хотя и есть Описание, но не стоит Реальной Вещи? Вот этот черт, например? Разделять-то надо как иначе?

Вы, Шилов, также пишите: «Суть этого говорения в следующем: существуют основания, без которых ничего не существует (обратная, так сказать, сторона положения об основании «ничто не бывает без основания», сформулированного Лейбницем), и существо этих оснований — это связь Понятий и Явлений, вне которой была бы невозможна наука и техника. Вопрос стоит так: необходимо найти (открыть) те Понятия, которые создавали бы Явления». Только, если следовать строго по Лейбницу, то раз ничего не существует без основания, — это высказывание есть утверждение о практически беспредельной фрагментируемости материи. У всякого основания должно быть свое основание! Это если строго. Но Лейбниц не говорил о Понятиях! Лейбниц говорил о Явлениях. Он искал суть материи внутри нее самой. Классическая задачка атомистов — что будет, если кусочек материи все время делить пополам... разделится всегда? или есть предел? Утверждая, что есть предел, они логически вывели атом. Т. е. логический первокирпич. Разумеется, это не тот атом, что назвали потом этим лейблом. Ну, это уже детали... Единственное, что греки в рассуждениях не сообразили, что при таком делении понятие пространства на каком-то этапе может исчезнуть. И найденный ими атом — это на самом деле не первокирпич, а первокирпич их мира, где пространство абсолютно, где оно — непрерывная шкала, и бесконечно фрагментируется. Вот, в этом-то и пороки любой голой логической схемы — те предположения, что делаются сверху, изначально, в какой-то момент могут не сработать. И, уж, далее логика превращается в пустую забаву. И парадокс курицы и яйца на самом деле — парадокс слишком грубой логики. На самом деле на некотором этапе уже не будет ни яйца, ни курицы. Будет нечто другое, что оборвет рассуждение, и оно таким образом закончится. Потому схемы голых рассуждений — обычно очень ограничены, из них нельзя вывести ничего.

Кстати физика в общем виде описывает действительность так. Есть Состояние и есть Преобразование. Состояние это то, что можно померить, это Значение. Преобразование — это то, что преобразует данное Состояние в следующее. Состояние — то, что мы фиксируем непосредственно прибором, с преобразованием — хуже. Это лишь то, о чем мы можем делать гипотезы, анализируя как Состояния преобразуются друг в друга. Сейчас электрон тут, теперь там. Что произошло? Или, вот, сейчас это нейтрон, а теперь он распался на протон и электрон и нейтрино. Какое Преобразование к этому привело? Каков математический вид этого преобразования?

При этом на возможный математический вид преобразования накладываются математические ограничения, что следует из нашего представления о мире. Например — из тезиса о том, что некие инварианты должны быть. Все делится строго математически и невульгарно. Какие претензии к такой форме познания мира? Эта форма, кстати, глубже вашего числа, поскольку в ней есть явная динамика — преобразование. И есть статика — состояние. Также учитывается, что есть инварианты. Дайте более совершенный подход — все только спасибо скажут. А Числа, с большой буквы, ничего этого не заменят. У физиков куда дальше — у них не числа, у них Функции! Функция — сильнее числа, функция — это генератор чисел. А мир, по сути, это генератор его состояний. Так думает физика. Ищет вид генераторов. Хочет найти общий генератор. Не дай бог это сделает. Тогда движением пальца возможно сможет уничтожить вселенную и самою себя.

С. Шилов:

Ripper,

Вы пишите: «Электрон в том виде, в котором он существует в реальности, — это вещь».

1. «Электрон в том виде, в котором он существует в реальности», — всё это (ТОТ ВИД) дано Вам в виде описаний электрона или иных форм документации по вопросу электрона.

2. Кроме того, понятие вещи никак не может, по Вашей же логике, быть некоторой сущностью электрона, если электрон (частица) действительно существует. Таким образом, суждение «электрон — это вешь» ложно. И это не простой софизм: продумывание понятия «частицы» как понятия, которое трансформирует «вещную логику» не осуществлено еще в физике. Физики открыли предметность частиц, но продолжают осмысливать эту предметность в языке-логике вещного мира. Не создан язык, адекватный предметности частиц. Не открыты ПОНЯТИЯ (ИМЕНА) этого языка.

Вы говорите: «Лейбл мы просто используем для обозначения вещи в языке».

Это не только неверно. Это свойственное массовому физикализму отвержение мышления как такового, поскольку именование как первичная историческая функция мышления образует МЕТОД МЫШЛЕНИЯ. Это основание употребимости мышления в любых методах. В том числе и в том МЕТОДЕ, который мы знаем как Науку. Сама Объективность формируется в именовании как в некоторой материи языка. Не случайно религия видит основную функцию первого человека в том, что он именует вещи мира, делая ТАКИМ ОБРАЗОМ вещи вещами, поскольку в аспекте творения (природы, если хотите) членимость мира на вещи, объекты не имеет истинного значения, ведь законы природы (творения) универсальны.

Также Вы пишите: «Описание — это то, что мы храним в своей памяти, или памяти человечества, а саму вещь — нам еще познавать и познавать».

Повторюсь, не кажется ли Вам забавным, что Вы неявно допускаете некоторое такое знание о вещи, которое Вы получили иначе, в ином виде, нежели ОПИСАНИЕ (информация, если хотите). Откуда Вы берете эту самую «саму вещь», и как Вы ограничиваете ОПИСАНИЕ от «самой вещи»? Любой эксперимент, любая практика доступна нам только в виде ОПИСАНИЯ. Так, Хайдеггер писал, что напрасно считают материализм чем-то гиперпредметным. Это такой же образ духовности, только более опасный тем, что насилие над человеком он осуществляет совершенно неуловимо. Инсталлируется как вирус. Материализм скрывает себя как тип мышления как определенное идеалистическое отношение к реальности.

Описания основаны на описаниях, язык описаний действительно соприкасается с чем-то, но понимание этого чего-то возможно лишь при понимании, что мы всегда отграничены от объекта языком описания, и всякое «более глубокое познание объекта» есть создание нового языка описания (усовершенствование старого), подобно тому как успехи физики не есть всё более ощутимое дотрагивание всё более эрогенными зонами до всё более сокровенных физических частиц, а совершенствование техники физического эксперимента.

Вы пишите: «Вот тут и корень вашего гностицизма — Вы полагаете, что Число уже есть. Что оно существует вне нашего о нем знания, вне математики, вне человечества. Оно и есть — источник всего, тогда Вы ничего не открыли нового. Вы просто некую протосущность (вечно искомую даже в рамках строгой физики) обозвали термином из математики, и сказали — что это и есть Новая Революция, так этим поиском физики всю жизнь и занимаются, Вы думаете, что они там лазеры разные конструируют?! Вообщем так, если число это то, о чем говорит математика, то для чисел нужен носитель. Число — просто абстракция, конкретным оно становится только приобретя носитель как дискета. Программа — абстракция, программа, записанная на дискету, — уже то, из чего можно «клепать». Таким образом, само число пока нематериально и не существует нигде, кроме головы. Вы хотите создавать материальный мир из абстракций, существующих только в голове?»

Речь идет именно об открытии СУЩНОСТИ. СУЩНОСТИ ЧИСЛА как основания Языка меганауки. Физики действительно занимаются развитием языка науки, только вот вопрос, насколько они сами это сознают, а не «лазеры типа конструируют». Число — это то, чем занимается математика. Математика носит имя математики как некое знание, ближе всякого знания расположенное к числу. В самом безусловном и необходимом смысле, математика занимается представлением числа цифрой, подобно тому как философия занимается представлением вещи именем (словом). Занимаясь числом, математика ничего о числе не говорит. О числе говорит, расследует число философия. Философия разрабатывает сущность числа как Вы понимаете, это путь в другую сторону от представления числа цифрой, от математики, путь к числу в себе, для которого не нужен «носитель».

«Как отделить Лейблы, за которыми хоть и есть Описание, но не стоит Реальной Вещи?» — это и есть сущность, предмет философского знания. Существует большой круг теорий, рассматривающих эту проблему. Феноменология, ноуменология, методология и др.

Вы пишите: «Только, если следовать строго по Лейбницу, то раз ничего не существует без основания, — это высказывание есть утверждение о практически беспредельной фрагментируемости материи. У всякого основания должно быть свое основание! Это если строго».

Если строго, то положение об основании есть представление о делимости как в конечном итоге НЕПРЕРЫВНОСТИ, что не означает беспредельность делимости. НЕПРЕРЫВНОСТЬ — ЭТО УЖЕ НЕ ДЕЛИМОСТЬ, и в этом смысле непрерывность есть «неделимость». Все математические процедуры (а не только делимость) есть в конечном итоге, или в начале как Вам удобней рассматривать, НЕПРЕРЫВНОСТЬ. НЕПРЕРЫВНОСТЬ есть всеобщее понятие для всех математических процедур. В этом смысле, НЕПРЕРЫВНОСТЬ ВНЕМАТЕМАТИЧНА, ОНА ОТСЫЛАЕТ НАС К ЧИСЛУ В СЕБЕ, ОНА ДАЕТСЯ НАМ как НЕПРЕРЫВНОСТЬ ВРЕМЕНИ. ДЛЯ НЕПРЕРЫВНОСТИ ВОВСЕ НЕ НЕОБХОДИМА БЕСКОНЕЧНАЯ ДЕЛИМОСТЬ В МАТЕМАТИЧЕСКОМ СМЫСЛЕ. ПРИМЕР — ЛЕНТА МЁБИУСА. ЭТО ДЛЯ ДЕЛИМОСТИ НЕОБХОДИМА НЕПРЕРЫВНОСТЬ как ее основание.

У ОСНОВАНИЯ НЕТ ДРУГОГО ОСНОВАНИЯ, А ЕСТЬ НЕЧТО, ЧТО ЯВЛЯЕТСЯ ЭТИМ ОСНОВАНИЕМ, НЕ ЯВЛЯЯСЬ СУЩИМ, ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМ. В ЭТОМ СМЫСЛЕ ОСНОВАНИЕ БЕСПРЕДПОСЫЛОЧНО. Это и есть механизм того как возможен ЯЗЫК как материализация беспредпосылочных оснований.

Вы утверждаете: «Но Лейбниц не говорил о Понятиях! Лейбниц говорил о Явлениях. Он искал суть материи внутри нее самой».

Лейбниц как раз прежде всего говорил о ПОНЯТИЯХ. Его идеи сформулированы в труде под названием «Монадология», суть которого Лейбниц сам формулировал так: «Когда Бог считает, он создает мир». То, что стало современной наукой, создавалось непосредственно ПОНЯТИЯМИ, ИЗ ПОНЯТИЙ, и как ПОНЯТИЕ. Греки породили ряд выдающихся парадоксов делимости, которые до сих пор не разрешены в квантовой механике. Почитайте об этом у Гейзенберга в его книге «Физика и философия». Диалог Платона «Парменид», где греки ДЕЙСТВИТЕЛЬНО РАССУЖДАЮТ О ПРЕДЕЛЕ, точнее, говоря словами Платона, о «сращенности воедино предела и беспредельного», рассматривает диалектику Единого и Многого, которая является, по мнению Гейзенберга, пространством, где решаются парадоксы квантово-механического описания (где «снимается принцип неопределенности»). Греки как раз, хорошо понимали, что «атом» — это некоторый тип материалистического мировоззрения, и атомизм для них всегда был некоторым тупиковым осмыслением: Демокрит, основоположник атомизма, даже назывался своего рода «клоуном», смеющимся философом, пародирующим суть философии. Язык, высунутый Эйнштейном, из этого же ряда. С другой стороны, быть может, таким образом, Эйнштейн «сообщает», что нужна разработка Языка физики?

Вы также пишите: «Есть Состояние и есть Преобразование. Состояние — это то, что можно померить, это Значение. Преобразование — это то, что преобразует данное Состояние в следующее. Состояние — то, что мы фиксируем непосредственно прибором, с преобразованием — хуже. Это лишь то, о чем мы можем делать гипотезы, анализируя как Состояния преобразуются друг в друга».

Единство (субстанциональное единство) Состояния и Преобразования есть Исчисление. Трудности в отношении Преобразования — это трудности, которые снимаются с открытием исчисления. Лейбниц и Ньютон, кстати, хорошо понимали ограниченность той стратегии, которая получила свое развитие с созданием дифференциального и интегрального исчисления как ВЕРСИИ, МОДЕЛИ, ВАРИАНТА ИСЧИСЛЕНИЯ. Эйнштейн выявил недостаточность классической механики именно как ИСЧИСЛЕНИЯ. Отсюда и предельное значение скорости света.

Вы говорите: «Сейчас электрон тут, теперь там. Что произошло? Или сейчас это нейтрон, а теперь он распался на протон и электрон и нейтрино. Какое Преобразование к этому привело? Каков математический вид этого преобразования?»

ЭТОГО преобразования не существует, ЭТО представление о некотором преобразовании, которое к тому же есть ОДНОВРЕМЕННО и состояние. Есть определенная физика числового ряда, есть типы чисел, есть преобразования — вот это и суть физические законы. Проблема заключается в том, что мы не знали ряда фундаментальных законов, преобразований числового ряда (закон простых чисел и ряд других математических проблем, фиксирующих жесткость числового ряда, которая и регистрируется физикой в виде физической константности, но не распознается в виде свойств числового ряда). С познанием этих закономерностей время физики как вывороченной нутрянки числового ряда, завершается. Таким образом, число — это ГЕНЕРАТОР ФУНКЦИИ, СОСТОЯНИЙ-ПРЕОБРАЗОВАНИЙ МИРА. УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ГЕНЕРАТОР, РАБОТАЮЩИЙ НА ЗАКОНЕ ПРОСТЫХ ЧИСЕЛ. НЕ ФУНКЦИЯ ГЕНЕРИРУЕТ ЧИСЛО, А ЧИСЛО ГЕНЕРИРУЕТ ФУНКЦИЮ.

Речь здесь идет о логическом доказательстве гипотезы Римана. Гипотеза Римана, эта величайшая догадка математиков об истинной сущности математики есть предположение о существовании закономерности в распределении простых чисел. Логическое доказательство гипотезы Римана есть, собственно говоря, сущность того, что известно под именем «логика». Отныне эта сущность получает известность в том виде, в каком она есть сама по себе, в своем собственном виде Науки Риторики.

Незыблемое и последнее основание, которое искал Декарт в начале Нового времени, понято и открыто в Конце Истории Нового времени. Это основание — число как бытие, истинно описываемое языком науки. В Конце Истории Нового времени это основание открывается и становится видным как «последнее» Нового времени. Видно число через «оптику» редукционизма солиптической (методориторической) доктрины как высшей формы картезинанского «методологического» сомнения. Открытое таким образом число имеет характеристики, свойственные не только арифметическому понятию «числа», но и философскому понятию «основания» (добавлю — и физическому представлению о «природе» («материи») — представлению «атом» и представлению «электрон»), так что математикам и физикам придется потесниться в лодке числа, плывущей в «безбрежном океане неведомого» (о коем пишет Ньютон в «Математических началах натурфилософии») и предоставить место в этой лодке также и философам. Собственно говоря, для блага же и физико-математиков, лодка числа (Ноев Ковчег современной цивилизации) под управлением которых, сгрудившихся на одной из ее сторон, уже почти под водой (например, крах программы «формально-логической» формализации Гильберта—Гёделя). Программа формализации Науки Риторики дедуцирует понятие истинной теории множеств, связанной формулой Единицы как множества простых чисел.

Герменевтика Формулы Единицы: Бесконечности нет. Есть Единица. СМОТРИ! Завершение научной революции Эйнштейна—Бора—Лобачевского.

Устройство (структура) числового ряда: «Квадрат разности квадратов единицы и мнимой единицы равен сумме всех величин, обратных простым числам. Число простых чисел конечно».

(12 — i2) 2 = S (1/p(1)+1/p(2)+…1/p(n-1)+1/p(n))=4

12 — i2 = sqrtS (1/p(1)+1/p(2)+…1/p(n-1)+1/p(n))=2

1- i2= sqrtS(1/p(1)+1/p(2)+…1/p(n-1)+1/p(n))=2

1= sqrtS(1/p(1)+1/p(2)+…1/p(n-1)+1/p(n)) + i2,

где i = sqrt-1

(sqrt — «корень квадратный». — С.Ш.)

Отклоняя гипотезу бесконечности, мы получаем истинную картину числового ряда. (Примечание: В связи с этим стоит отметить, что, хотя, по Евклиду и Эйлеру, сумма величин, обратных всем простым, бесконечна, однако сумма величин, обратных всем известным простым (т.е. примерно первым 50 млн), меньше четырёх).

Числовой ряд — это единица, которая состоит из одной (!) мнимой единицы и немнимого, действительного пространства (местности, ограниченной пустотой мнимой единицы, ограниченной мнимой единицей) числового ряда (действительной, истинной, единичной непрерывности), которая формируется как сумма величин, обратных всем простым числам. Сумма всех величин, обратных простым числам, есть действительное, полное и непротиворечивое представление о делимости, снимающее проблему несозмеримости

Дифференциальное и интегральное исчисление, основанное на бесконечном делении единицы, не полны. Лауреат Нобелевской премии американец Ричард Фейнман в своей книге «Характер физических законов» пишет: «Теория, согласно которой пространство непрерывно, мне кажется неверной. Она не дает ответа на вопрос о том, чем определяются размеры элементарных частиц. Я сильно подозреваю, что простые представления геометрии, распространенные на очень маленькие участки пространства, неверны. Говоря это, я, конечно, всего лишь пробиваю брешь в общем здании науки, ничего не говоря о том, как ее заделать»33. Немнимая единица есть sqrt2, число, представляющее несоизмеримость отрезков (выражает диагональ квадрата с отношением сторон 1:1, единичного квадрата).

Квадрат единицы раскладывается на квадрат мнимой единицы и квадрат немнимой единицы (своего рода «альфу» и «омегу» числового ряда).

12= i2 + (sqrt2)2

((sqrt2)2)2= S (1/p(1)+1/p(2)+…1/p(n-1)+1/p(n))=4

и в особенности

(sqrt2)2= sqrtS(1/p(1)+1/p(2)+…1/p(n-1)+1/p(n))=2

Таково также доказательство Великой теоремы Ферма, которая гласит, что у уравнения xn + yn = zn, где n>2, решения в целых числах не существует, указывая на наличие показанной здесь структуры числового ряда.

Мысли, предшествовавшие данному результату.

1. О конечности числа простых чисел

Основоположение меганаучного знания — Формула Единицы — гласит: «Единица есть множество простых чисел». Вся история естествознания оказывается ныне перед необходимостью такого обращения к собственным изначально простым основаниям, которое раскрывает эти основания как некоторые объективно-сдерживающие препятствия на пути к истине. Приходит фундаментальное понимание того обстоятельства, что «истины научного рассудка» являются не беспредпослылочными знаниями, но некоторыми фактами первичного становления языка науки, фиксируют стратегии употребления языка науки в качестве хотя и не явного, но практически единственного метода достижения достоверности в науке. Никакая научная достоверность не является «непосредственностью реальности», но всегда есть языковой факт, языковое событие языка науки. Научно-теоретическая революция 20-х годов XX в. не завершена принципиально, поскольку новое меганаучное знание не образовалось в ней в некотором самодостаточном виде, оно не обрело собственной формы изложения, собственного языка, лишь слегка потеснив «истины научного рассудка» (евклидову геометрию, ньютонову механику и др.) и ужилось с ними, поделив сферы влияния научно-физической предметности. Завершение научно-теоретической революции Эйнштейна―Бора―Лобачевского есть прежде всего осмысление науки, научной истины научного знания как истины языка, собственная сущность которого как производителя истины науки выражается формулой Единицы.

Формула Единицы как прежде всего основоположение риторической (меганаучной) теории числа заключает в себе Великую истину о конечности множества простых чисел. Со времен Евклида естествознание «беспечно» уверено в том, что простых чисел бесконечно много. Самое старое известное доказательство этого факта было дано Евклидом в «Началах» (книга IX, утверждение 20). Его доказательство может быть кратко воспроизведено так. Представим, что количество простых чисел конечно. Перемножим их и прибавим единицу. Полученное число не делится ни на одно из конечного набора простых чисел, потому что остаток от деления на любое из них даёт единицу. Значит, число должно делиться на некоторое простое число, не включённое в этот набор. Математики предлагали и другие доказательства. Одно из них, приведённое Эйлером, показывает, что сумма всех чисел, обратных к простым, расходится. Проблемное измерение евклидова доказательства раскрывается именно в императиве «представим, что», который и заключает в себе в свернутом виде всю свойственную истории естествознания «особенность» — подмену доказательства представлением.

Естествознание, осознавая факт первичной подмены доказательства представлением и стремясь последовательно учитывать необходимый факт этой подмены на всех этапах вывода и формирования научно-истинного суждения, тем не менее не владеет средством «автоматического учета данной подмены» и скатывается К НЕЯВНОМУ ОТОЖДЕСТВЛЕНИЮ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ И ДОКАЗАТЕЛЬСТВА, смиряя научное сознание с этим фактом как «с необходимостью» естественнонаучного познания. Именно эта подмена «вылезла» в дискуссиях Эйнштейна и Бора о детерминизме и была легитимирована как «объективно необходимая» в принципе неопределенности Гейзенберга. Истина мышления требует ОТСУТСТВИЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ В НАЧАЛЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА, иначе — представление само себя «доказывает», показывает, обманывая самые проницательные формы внимания, осознанно фиксирующие факт подмены и стремящиеся к ее учету, последовательно «вычитающие» данную подмену из совершаемой научно-доказательной мыследеятельности как ее простое вспомогательное средство. Отсутствие представления в начале доказательства есть сложнейшее и в то же время — основное дело мышления. Доказательство, которое на деле есть спекулятивная связь представления, находящегося в «начале» «доказательства» как некоторой техники мышления, с представлением, находящимся в «конце» такого «доказательства», — это показ (самопоказ) представления, в котором представление самоутверждается, демонстрирует себя как истинное. Дело доказательства как дело поиска истины, в таком самопоказе представления предано забвению.

Однако понимание того, что в естественнонаучном доказательстве мы имеем дело с самопредставлением истины научного рассудка и только с ним одним, есть уже значительный шаг на пути к истине в чистом виде, к истине самой по себе, к истинному представлению. Истины научного рассудка суть только подготовка к представлению истины самой по себе, и дело истинного представления, конечно же, состоит не в голом отрицании истин научного рассудка и связанных с ними истин рассудка как такового, но в переходе от подготовки некоторого дела к самому этому делу — к Мышлению. Действительное понимание истины научного рассудка как необходимой неистины (недоистины) есть не отрицание оной, но точное указание на истинное представление, способ косвенного восприятия истинного представления, ибо как говорили древние, «прямо посмотревший на божественную сущность в это же мгновенье теряет разум». Речь идет, конечно, не об играх в сакральное и метафизическое, но, напротив, о необходимости следующего шага рациональности, состоящего в реализации собственной рациональной сущности, в осмыслении истины научного рассудка как непосредственного бытия языка науки как представления, обеспечивающего функционирование языка науки, которое ошибочно принимается за истинное представление.

Таково — необходимо и ошибочно — представление математиков о том, что «множество простых чисел бесконечно». Доказательство, говорят математики, очень просто. Представим, что количество простых чисел конечно. Перемножим их и прибавим единицу. Полученное число не делится ни на одно из конечного набора простых чисел, потому что остаток от деления на любое из них даёт единицу. Значит, число должно делиться на некоторое простое число, не включённое в этот набор. Возразим математикам: если бы множество простых чисел действительно было бы бесконечным, то никогда не существовало бы простого числа, не включенного в этот набор перемноженного бесконечного числа простых чисел, но в случае истинности предположения, что число простых чисел бесконечно, такое простое число обязательно должно существовать. Тогда, в случае бесконечности множества простых чисел, оно всегда было бы неполным: бесконечное множество перемноженных простых чисел, к которому была бы добавлена единица, делилось бы на некоторое простое число, не входящее в это множество. Таким образом, не только показывается ложность представления о бесконечности числа простых чисел. И не только из ложности представления о бесконечности числа простых чисел следует истинность представления о конечности числа простых чисел. Возникает идея исчисления простых чисел, в котором раскрывается процесс физической математики, процесс истинной непрерывности, функционально связывающей единицу и множество простых чисел.

Представление о конечности числа простых чисел есть истинное представление сущности единицы. В представлении о конечности числа простых чисел понятие бесконечности находит свое полное и непротиворечивое истолкование, исчерпывается как понятие о физической конечности единицы. Нет, таким образом, бесконечности, бесконечность есть неявное представление о физической конечности единицы, представление о «конечности конечности», о конечности множества простых чисел, о «конечности неделимых».

«Бесконечность» есть непроясненный смысл того, что конечность имеет абсолютный предел, имеет конец, границу, что конечность есть «лишь» следствие физического бытия единицы. Единица же не есть «бесконечность», она существует действительно. Истинное представление о единице не нуждается уже в гипотезе бесконечности как в неполном и противоречивом представлении о сущности-пределе конечности.

Из конечности числа простых чисел следует, вопреки Эйлеру, что сумма всех чисел, обратных к простым, всё же конечна. Данная конечность образует время-пространство числового ряда, четырехразмерную единицу. Не случайно сумма величин, обратных всем известным простым (т.е. примерно первым 50 млн), меньше четырёх. Такова математическая сущность формулы Единицы, которая создает начало физической математики.

Физическое бытие Вселенной есть на деле бытие числового ряда — оно конечно в аспекте конечности числа простых чисел.

Закон физического бытия есть закон числового ряда, выражающий физическое бытие Единицы как способа организации физического из математического (из числового ряда).

Счетность множества как процесс, в котором множество конституируется, есть в основе своей становление единицы единицей. Акт счета есть момент субстанции единицы. Единица осуществляет себя, становится единицей посредством множества простых чисел. Этот процесс, процесс становления единицы единицей посредством множества простых чисел как раз и замечен в доказательстве Евклида о бесконечности множества простых чисел, однако в отсутствии представления о математике как о языке, т.е. как о некотором опосредовании, — в отсутствии физического представления о Единице в условиях господства неполного и противоречивого представления о бесконечности, неполно и противоречиво же интерпретирован посредством «истины» о «бесконечности числа простых чисел».

2. О тождестве материи и энергии

Современное кризисно-разделенное состояние естественнонаучного знания должно быть последовательно переосмыслено и переработано по основанию тезиса о том, что бесконечности (в строгом математическом смысле) не существует.

Время, сущность физического, из которой разворачивается само физическое, вся действительность физического, есть физическое бытие пространства числового ряда, есть физическое явление Единицы в истине физического мира, в действительном числовом ряде. Факт конечности числа простых чисел есть фундаментальный факт, предшествующий физике. Именно конечность числа простых чисел дана естествознанию в косвенном понимании истины в виде теоретического представления о фундаментальных константах в физике. Фундаментальные константы физики суть на деле единообразно-одномерно ограниченные способы фиксации истинного физического явления (явления числового ряда) в пространстве математики как языка науки, в пространстве трех измерений с размерностями «i» (представляет алгебру), «π» (геометрию) и «e» (анализ). Таковы размерности системы координат физической математики, эксплицируемой в Риторической теории числа — системы координат, в которой фиксируется физика Единицы. Данная система координат представляет собой Язык математики в чистом виде, тот самый язык, на котором «написана книга природы».

Единичный момент движения в данной системе координат (движения числа, образующего физический квант математического действия) есть квадрат числа.

Формула Единицы раскрывает взаимообратимую связь материи и энергии как физическую сущность числа. В знаменитой формуле Эйнштейна, односторонне связывающей материю и энергию и не объясняющей происхождение массы при использовании также мистической постоянной скорости света, необходимо рассмотреть «обычную» формулу площади круга, осознав при этом, что в этом рассматриваемом представлении «речь идет» о «физическом круге», радиусом которого является скорость света:

const 1 = πс2

Численное значение const 1 выражает фундаментальную структуру физической математики.

Из const 1 проясняется смысл числа π:

π есть постоянная времени — квадрат скорости времени (Vt, cек/м) 2

sqrt π есть постоянная скорости времени.

e (неперово число, выражающее основаниелогарифмической системы) — это аналитическое бытие «числа скорости света», которое меньше «скорости света в пустоте».

е измеряется в м/с, e — постоянная пространства.

Постоянная времени и постоянная пространства связаны знаменитым соотношением Эйлера:

e в степени iπ + 1 = 0

e в степени iπ = -1; i = sqrt -1

Можно также предложить следующее соотношение данных трансцендентных чисел, также характеризующее изложенный выше результат представления структуры числового ряда

π + e/ π = ((sqrt2) 2) 2 =4

π + e/ π = S (1/p(1)+1/p(2)+…1/p(n-1)+1/p(n))=4

Так раскрывается математическое существо принципа неопределенности Гейзенберга с точки зрения физической математики:

(12 — i2) 2 = π + e/ π=4 (четырехразмерность)

Отклонение гипотезы бесконечности влечет за собой также некоторую корректировку процедуры вычисления чисел π, e как конечных чисел. Иррациональность трансцендентных чисел — это процедурный инвариант положения дел в физике с принципом неопределенности. Трансцендентные числа раскрываются как числа, выражающие фундаментальные отношения физической математики, фиксирующие действительную структуру числового ряда. π, e как трансцендентные числа фиксируют через π + e/ π сквозной срез несоизмеримости числового ряда, процедурную границу действительного и мнимого в числом ряде.

Таким образом, раскрывается арифметическая природа числа π , что позволяет вновь поставить вопрос о квадратуре круга (если радиус круга равен г, то сторона равновеликого этому кругу квадрата равна х=r sqrt π), задача которой сводится к осуществлению построения, в результате которого данный отрезок r был бы умножен на данное число sqrt π.

Для понимания опосредованности языка математики (анализа) необходима фиксация физического смысла «математической письменности», «математической записи» как процедуры физической математики:

e = 2π/in10 ,

где 1/in10 есть r (радиус) окружности с длиной е, 1/in10= 0,4343, число, на которое нужно умножить натуральный логарифм данного числа, чтобы получить десятичный логарифм, которое является модулем перехода к системе десятичных (обычных) логарифмов. (Примечание: известная математикам эмпирическая формула, хорошо описывающая рост количества простых чисел, определяя отношение количества простых к количеству всех натуральных чисел, фиксирует, что это отношение при переходе от данной степени десяти к последующей всё время увеличивается примерно на 2,3. Математики сразу узнают в числе 2,3 логарифм 10 по основанию e, in 10).

Единица есть также тождество материи и энергии, тождество, которое скрывалось за различием, именуемым «бесконечностью».

1= mc2/E

const 1= πс2

Физический смысл Единицы раскрывается как формула материи:

М = πE π = М/E

Постигая механизм формулы Эйнштейна как «формулу площади круга», мы осознаем сущность происхождения массы через константность числа «π» (ответ на вопрос, почему существует масса), а константную скорость света осознаем как «всего лишь» ограничение (ограниченную фиксацию в пространстве математической физики) истинной непрерывности (непрерывности простых чисел), схватываемой в представлении физической математики, непрерывности Единицы. Механизм произведения материи из энергии раскрывается как механизм квадратуры физического круга, механизм «разыскания физического квадрата, равновеликого физическому кругу».

3. Об устройстве числового ряда

Человечество должно понять, что бесконечность не существует. Понятие бесконечности есть тупиковый путь познания. Необходимо вопрошать о количестве относительно Единицы, бесконечность не есть истинный ответ на любой вопрос о количестве, бесконечность — это всегда ложный ответ на любой вопрос о количестве. Понятие бесконечности как некоторая одержимость мышления, закрывает собой истинную картину мира.

Существует Единица. Единица порождает числа, множества чисел. Порождение единицей числа есть измерение. Порождение единицей множества чисел есть исчисление. Физическое бытие как оно есть само по себе, независимо от человеческого измерения есть бытие Единицы. В физике человек имеет дело с Единицей. Материя и энергия (масса и энергия) связаны в истинном принципе неопределенности как понятия единицы. Относительно единицы материя и энергия суть только действительные понятия. Отношение материи и энергии — Структура — есть отношение π:

М = πE π = М/E

Прояснение физического смысла числа π как темпоральной постоянной как квадрата (рефлексии) скорости времени в единицу пространства является основой физической математики, раскрывает физическое бытие мира как бытие действительного числового ряда. Мы имеем дело с постоянной времени, которая своей константной формой скрывает для нас изменения времени и воспринимается как «обычное» течение времени.

Физическое представление о бесконечности закрывало собой именно этот физический смысл числа π — эту несокрытость произведения времени материей, «секунду в метр».

Vt ( «секунда в метр») осуществляется в пространстве трех измерений с размерностями «i», «π» и «e». Четвертым измерением Vt является размерность простого числа — «р».

Структура действительного пространства с данными размерностями выражается соотношениями:

π + e/ π = ((sqrt2) 2) 2 =4

π + e/ π = S (1/p(1)+1/p(2)+…1/p(n-1)+1/p(n))=4

(12 — i2) 2 = π + e/ π=4

Материя есть сущность времени. Энергия есть движение времени. Число (действительный числовой ряд) есть бытие времени. Сущность феномена гравитации раскрывается через скорость времени — Vt (сек/м). Скорость времени есть скорость числа, которое число получает при своем движении в единице.

Элементарными частицами пространства i-π-e являются простые числа. Простое число есть рефлексия как свойство действительного числового ряда, свойство однозначного соответствия Единице. Учение о простых числах как учение о рефлексиях («неделимых истинах делимости») преодолевает ограниченность теории элементарных частиц в интерпретации природы частицы и феномена их (частиц) измеримости. Простое число, во-первых, существует в отличие от модельных конструкций элементарных частиц, во-вторых, будучи числом, существует независимо от субъект-объектных схем измерения, в-третьих, существует действительно, т. е. полно и непротиворечиво, являясь числом, реальностью, неполнота познания (формализации) которой выявляется в виде модуляций корпускулярно-волнового дуализма. Простое число есть физическое место, строго однозначно ограниченное физическим бытием пустоты мнимой единицы. Пустота мнимой единицы объемлет простое число. В границах пустоты мнимой единицы возникает существование простого числа.

Свойство однозначного соответствия Единице есть фундаментальный принцип такого математического конструирования, которое совпадает с порождением физического объекта. Числовой ряд конечен как конечно и множество простых чисел. Числовой ряд строго ограничен мнимой единицей как своей частью. Единица есть порождающая граница числового ряда. Единица есть также конец числового ряда, последнее число действительного числового ряда. Конечность числового ряда фиксируется физиками как феномен гравитации. Гравитация есть тождество единицы и числового ряда, представляемое мнимой единицей. Гравитация есть действие мнимой единицы. Гравитационная событийность, таким образом, раскрывает себя как бытие действительного множества простых чисел в пространстве единицы. Движение числа в пространстве числового ряда — это движение во времени, — движение во времени, создающее мир.

Темпоральное взаимодействие есть всеобщее взаимодействие физической математики, объединяющее четыре типа физических взаимодействий как взаимодействий физической математики, протекающих в размерностях «i», «π», «e», «р». Темпоральное взаимодействие осуществляется между числами, движущимися во времени. Так называемая «элементарная частица» физики, неполно фиксируемая в соответствии с принципом неопределенности, есть на деле число как таковое, само по себе. Именно это обстоятельство и делает сей объект таким недоступным для понимания и фиксации в односторонности процедур математической физики. Физическое состояние числа — это его включенность в пространство единицы. Темпоральное взаимодействие чисел, двигающихся со скоростями времени сек/м, порождает эффект массы. Понятие силы времени фиксирует число как объект, движение-состояние (физическая событийность) которого есть изменение скорости времени в единицу пространства. Все операции с числами (типы отношений чисел) основаны на едином фундаментальном отношении чисел — отношении темпорального взаимодействия.

Делимость на ноль

«Бублик — из дырки от бублика». О системе исчисления простых чисел — нолевой системе счисления

Необходимо мыслить числовой ряд не как некоторый состав счетности, но как временное исчисление числа как бытие числа во времени как чистое бытие числа, число само по себе, вне зависимости от внешней, навязываемой ему функции счетности как пригодности числа для человека. Для такого мышления необходимо:

1. Геометрическое представление, необходимое для формализации и утверждения системы счисления простых чисел: геометрическая интерпретация мнимой единицы:

Некто К. П. Гурьев дал на одном из интернет-форумов весьма остроумную интерпретацию мнимой единицы: «Меня давно занимал вопрос: а что конкретно представляет собой мнимая единица, I = sqrt ( – I)? После долгих размышлений мне удалось нечто понять. Возьмем обыкновенный бублик. Существует ли его дырка? Несомненно. Однако вещественна ли она настолько же, насколько вещественно тело бублика, которое можно разжевать и проглотить? Сомнительно, хотя бублика без дырки не существует. Т. е. бублик представляет собой комплексное тело, подобное комплексному числу в математике: оно состоит из действительной, вещественной части (тела бублика) и некоторой менее вещественной, мнимой части (дырки). Далее для удобства и большей наглядности перенесем рассуждения на плоскость. Возьмите безопасную бритву и аккуратно вырежьте изображенную ниже квадратную дыру: у вас получится плоская модель дырки от бублика. Определим площадь этого листа бумаги. С одной стороны, она равна площади такого же листа бумаги без дырки, ибо лист с дыркой занимает столько же места, сколько и лист без дырки. С другой стороны, действительная площадь дырявого листа Sд.л. меньше площади целого листа Sц.л., на площадь дырки Sд:

Sд.л. = Sц.л. — Sд или Sд.л. = Sц.л. + (– Sд)

Т. е. площадь дырявого листа состоит из суммы площади целого листа и отрицательной площади дырки. Поэтому длину стороны L квадратной дырки можно определить так:

L = sqrt ( – Sд) = i sqrt(Sд)

Но если принять площадь дырки равной единице, то тогда

L = i

Теперь вы можете не только написать на бумаге мнимую единицу i, но и пощупать ее руками. Это сторона квадратной дырки, площадь которой равна единице... Заметим, что вырезанный квадратик имеет стороны, равные по величине действительной единице. Последнее дает возможность строго сформулировать ранее интуитивно ощущавшееся различие между квадратом и квадратной дыркой».

Данное эвристическое представление полезно также и для раскрытия истинного положения дел в квадратично-круговой основе естествознания, а именно, если мы допускаем существование равновеликих квадрата и круга, т.е. имеющих площади, которые действительно тождественны, не отличимы ни на любую возможную единицу, то в тригонометрию приходится внести следующую поправку, признать существующими отношения 1/cos900 , 1/sin00 (табл. 1).

Таблица 1

Синусы, косинусы, тангенсы и котангенсы углов квадратично-кругового основания науки

00

30 0

450

600

900

sin a

0

0,5

sqrt 2/2

sqrt 3/2

1

cos a

1

sqrt 3/2

sqrt 2/2

0,5

0

tg a

0

sqrt 3/3

1

sqrt 3

i sqrt 2

ctg a

I sqrt 2

sqrt 3

1

sqrt 3/3

0

Таково геометрическое представление о квадратуре круга, отношения, в котором мнимая единица порождает sqrt 2, где

1/cos900 = i; 1/sin00 = i — геометрическое представление мнимой единицы;

sin 900/cos 900 = i sqrt 2;

cos 00 /sin 00 =i sqrt 2

Отношения, предполагавшиеся не существующими, существуют, на деле как мнимые единицы:

tg 900 = ctg 00= i sqrt2;

sec 900 = cosec00 = i;

tg2900 + 1 = sec2900;

ctg2 00 + 1 = cosec200 (i2 = (– 1))

2. Сущность системы счисления простых чисел (p): открытие делимости на ноль и ее формализация (всеобщая математическая интерпретация мнимой единицы).

Геометрическая интерпретация мнимой единицы открывает всеобщую математическую интерпретацию мнимой единицы

1/0 = i

Математический смысл мнимой единицы — это делимость на ноль.

1= 0 + i = 0i

0n = in

N/0=p(n) N — целое число

p(n)/0= ni

Числа N (множество чисел) — это все целые числа.

Деление целого числа на ноль есть простое число p, деление целого числа на ноль как полное и непротиворечивое стационарное состояние есть множество простых чисел. Простое число, деленное на ноль, есть число мнимых единиц. Таков непосредственный смысл простого числа, раскрываемый физической математикой.

Последовательность простых чисел — истинный числовой ряд, есть система счисления.

Система счисления простых чисел имеет своим основанием ноль (0n).

Это временная система счисления, она представляет ход времени как истинное движение числа. Истинный числовой ряд записывается в виде:

0, i, 1, 2, 3, 5, 7, 11, 13, 17,…pp(n) — конечное простое число

Истинная запись числового ряда есть система счисления по основанию ноль.

Каждое простое число есть запись числа, выражающегося отношением целого числа (собственным отношением) к нолю (делением целого числа на ноль). В данной системе конечное число чисел (сумма всех величин, обратных простым числам, равна четырем).

Число, которое записывается (есть) в виде p(n)in , есть целое число.

Производящей функцией чисел в нолевой системе исчисления, системе исчисления простых чисел, функцией времени, является:

F (T) =0 + i +i2 +2 i3 +3 i4 +5 i5 +7 i6 +11 i7 …. +p (n)in

Таким образом, мысленно возвращаясь к началу этого текста, можем полушутливо заявить, что в ничто сначала возникает «дырка от бублика», которая есть нечто определенное (мнимая единица) по отношению к этому ничто, затем (одновременно) в силу этой, пусть и весьма ничтожной на первый взгляд определенности это возникновение влечет за собой возникновение «самого бублика», «жизнь» которого есть конечный ряд состояний «дырки от бублика». Математический смысл ноля раскрывается как делимость единицы на конечное число мнимых единиц, каждая из которых записывает себя в виде простого числа. Математический язык раскрывает себя как исчисление простых чисел в нолевой системе счисления.

Приложение

Естество знания сверхценного сечения

Отношение 1/cos 900 (1/sin 00) выражает истинное математическое СЕЧЕНИЕ, выражает ВРЕМЯ как истинное СЕЧЕНИЕ.

Это отношение фиксирует «телесность», геометрическое бытие мнимой единицы. В самом деле, истина философии о бытии единицы, видная теперь и для естественников в замечательном примере, приведенном Гуровым и позволяющем «мнимую единицу i, пощупать руками», фиксирующем ее как «сторону квадратной дырки, площадь которой равна единице», может быть распространен и на знаменитую проблему квадратуры круга как на дело исследования квадратично-круговой основы «естественного знания». Дело в том, что в попытках решения этой проблемы всегда упускалось «интуитивно ощущавшееся различие между квадратом и квадратной дыркой». Это различие, в качестве не опознанного, но МАТЕРИАЛЬНОГО, является основой теории фракталов в части их представления как стремящихся к бесконечносторонности многоугольников, вписываемых в круг до совпадения с ним в пределе.

Однако БЕСКОНЕЧНОСТИ НЕТ. Мы в этой гипотезе не нуждаемся. Мы знаем истину. В самом деле как начался СДВИГ математики с истинного пути — он начался с проблематизации «отношения математического числа к единице». Эта проблематизация началась с диагонали квадрата с отношением сторон 1:1. Тот факт, что корень числа 2 является иррациональным числом, привел к тому, что математика «потекла». Но это совершенно не значит, что она пришла к пониманию истинной непрерывности. Математики до сих пор хватаются за число Пи, выражающее отношение длины окружности к ее диаметру как за соломинку в океане непонятой ими истинной непрерывности. Пифагорейцы пытались спасти дело целостности чисел через квадратный корень 3, число, связанное с фигурой, позднее названной Vesica Piscis («рыбий пузырь»), которая образуется пересечением двух кругов, при этом окружность каждого проходит через центр другого (если из центров этих кругов провести прямые к точкам пересечения кругов, то возникают равносторонние треугольники). Пифагорейцы попытались восстановить целочисленный математический порядок «из того, что было» через квадратный корень числа 5 (если взять два единичных квадрата и соединить по общему основанию, то мы получаем прямоугольник с отношением сторон 2:1; этот прямоугольник пифагорейцы называли «двойным квадратом»: если вычислить значение диагонали «двойного квадрата», то мы получим число так называемого золотого сечения, эта формула также приблизительно соответствует отношению в последовательности чисел Фибоначчи, этой первой европейской попытки аналитического истолкования записи числового ряда как некоторого исчисления). Однако истинное понимание приходит только спустя две тысячи лет истории развития математики и математической физики как фундаментальных составляющих истории мышления (табл. 2).

Таблица 2

Синусы, косинусы, тангенсы и котангенсы углов квадратично-кругового основания науки

0 0

30 0

450

600

900

sin a

0

0,5

sqrt 2/2

sqrt 3/2

1

cos a

1

sqrt 3/2

sqrt 2/2

0,5

0

tg a

0

sqrt 3/3

1

sqrt 3

i sqrt 2

ctg a

i sqrt 2

sqrt 3

1

sqrt 3/3

0

Таково геометрическое представление о квадратуре круга, отношения, в котором мнимая единица порождает sqrt 2, где

1/cos 900 = i; 1/sin 00 = i — геометрическое представление мнимой единицы;

sin 900/cos 900 = i sqrt 2;

cos 00 /sin 00 =i sqrt 2.

Отношения, предполагавшиеся не существующими, существуют, на деле как мнимые единицы:

tg 900 = ctg 00= i sqrt 2;

sec 900 = cosec 00 = i;

tg2900 + 1 = sec2900;

ctg200 + 1 = cosec2 00 (i2=(–1))

ИСТИННОЕ МАТЕМАТИЧЕСКОЕ СЕЧЕНИЕ есть МНИМАЯ ЕДИНИЦА, есть СЕЧЕНИЕ ВРЕМЕНИ, есть КОНЕЧНОЕ ЧИСЛО МОМЕНТОВ ДЕЛИМОСТИ ЕДИНИЦЫ, САМОЗАПИСЫВАЮЩИХСЯ ПРОСТЫМИ ЧИСЛАМИ. ИСТИННОЕ МАТЕМАТИЧЕСКОЕ СЕЧЕНИЕ ЕСТЬ ДЕЛЕНИЕ НА НОЛЬ, В РЕЗУЛЬТАТЕ КОТОРОГО ОБРАЗУЕТСЯ ИСТИННАЯ ЗАПИСЬ ЧИСЛОВОГО РЯДА, КОНЕЧНАЯ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ ПРОСТЫХ ЧИСЕЛ. Теория фракталов вплотную подошла к действительности отношения 1/cos 900 (1/sin 00), но в упор его не видит, упоенная виртуальной красотой фракталов. Теперь, когда мнимая единица получила наглядное истолкование, МЫ МОЖЕМ ПРИСТУПИТЬ К ДЕЛИМОСТИ НА НОЛЬ, ПОБЕДИТЬ ВРЕМЯ.

Доказательство Великой теоремы Ферма Уайлсом:

шаг вперед, бегом назад и голову в песок

В историю математики как историю мышления войдет не доказательство Уайлса, которое, к тому же, на деле, является, в лучшем случае, доказательством гипотезы Таниямы―Шимуры, с коей, в свою очередь, Великую теорему Ферма связал Герхард Фрей, связал через отрицание: в случае, если эллиптическая кривая Фрея (преобразованное исходное уравнение Ферма) немодулярна (примечание: эллиптические кривые имеют двухмерный вид, располагаются на плоскости; модулярные же функции, открытые в XIX в., имеют четырехмерный вид, кроме того, модулярные формы обладают предельно возможной симметрией — их можно транслировать, сдвигать в любом направлении, отражать зеркально, менять местами фрагменты, поворачивать бесконечно многими способами — и при этом их вид не изменяется; эллиптические кривые и модулярные формы на первый взгляд имеют мало общего, гипотеза же Таниямы утверждает, что описательные уравнения двух соответствующих друг другу этих абсолютно разных математических объектов можно разложить в один и тот же математический ряд), то теорема Ферма неверна (т.е. тогда имеются его целые решения для n >2).

Возможно и осмысление данной теоремы в риторической теории числа.

Устройство (структура) числового ряда: «Квадрат разности квадратов единицы и мнимой единицы равен сумме всех величин, обратных простым числам. Число простых чисел конечно».

(12 – i2) 2 = S (1/p (1)+1/p (2) +…1/p (n-1) +1/p(n)) = 4

12 – i2 = sqrt S (1/p (1)+1/p (2) +…1/p (n-1)+1/p (n)) = 2

1– i2= sqrt S (1/p (1)+1/p (2) +…1/p(n-1) +1/p(n)) = 2

1= sqrt S(1/p (1) +1/p (2) +…1/p(n-1) +1/p (n)) + i2,

где i = sqrt – 1

(sqrt — «корень квадратный»).

Отклоняя гипотезу бесконечности, мы получаем истинную картину числового ряда. (Примечание: в связи с этим стоит отметить, что, хотя, по Евклиду и Эйлеру, сумма величин, обратных всем простым, бесконечна, однако сумма величин, обратных всем известным простым (т.е. примерно первым 50 млн), меньше четырёх).

Числовой ряд — это единица, которая состоит из одной (!) мнимой единицы и немнимого, действительного пространства (местности, ограниченной пустотой мнимой единицы, ограниченной мнимой единицей) числового ряда (действительной, истинной, единичной непрерывности), которая формируется как сумма величин, обратных всем простым числам. Сумма всех величин, обратных простым числам, есть действительное, полное и непротиворечивое представление о делимости, снимающее проблему несозмеримости.

Дифференциальное и интегральное исчисление, основанное на бесконечном делении единицы, не полны. Лауреат Нобелевской премии американец Ричард Фейнман в своей книге «Характер физических законов» пишет: «Теория, согласно которой пространство непрерывно, мне кажется неверной. Она не дает ответа на вопрос о том, чем определяются размеры элементарных частиц. Я сильно подозреваю, что простые представления геометрии, распространенные на очень маленькие участки пространства, неверны. Говоря это, я, конечно, всего лишь пробиваю брешь в общем здании науки, ничего не говоря о том, как ее заделать»34.

Немнимая единица есть sqrt 2, число, представляющее несоизмеримость отрезков (выражает диагональ квадрата с отношением сторон 1:1, единичного квадрата).

Квадрат единицы раскладывается на квадрат мнимой единицы и квадрат немнимой единицы (своего рода «альфу» и «омегу» числового ряда).

12= i2 + (sqrt 2)2:

((sqrt 2)2)2 = S (1/p(1) +1/p (2) +…1/p (n-1) +1/p(n)) = 4

и, в особенности,

(sqrt 2)2= sqrt S(1/p (1) +1/p (2)+…1/p (n-1) +1/p(n)) = 2.

Числовой ряд оказывается состоящим всего из одного числа — единицы. Это число может быть представлено как единственное число числового ряда вышеописанным образом, оно состоит (в смысле «представляет из себя») из мнимой единицы и немнимой единицы и раскрывается как пространство простых чисел (шиловское пространство). Заметьте, что мы вводим понятие немнимой единицы sqvrt 2, которое будет иметь важное значение для математики. К открытию немнимой единицы ближе всех подходил Пифагор.

Что до доказательства Уайлса, то оно войдет в историю математики как ДОАЛГЕБРАИЧЕСКОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О ТЕОРЕМЕ ФЕРМА. Суть этой доалгебраической записи примерно та же, что и у записи словами простейшей арифметической процедуры до открытия системы счисления. Только если такую запись в ряде случаев можно довести до конца, исписав тонны бумаги, то в доалгебраической записи Уайлса всегда будут находиться «пробелы».

И случай выявления неполного соответствия эллиптических кривых и модулярных форм в математическом тексте доказательства Уайлса, выявленный Катцем и сорвавший первую попытку доказательства Уайлсом гипотезы Таниямы—Шимуры, будет далеко не единственным, как своего рода успех картезианского сомнения в том, что метод доказательства Уайлса о соотвествии эллиптических кривых и модулярных форм универсален для всех элементов данных форм.

«Двоица» Танияма—Шимура (как и Уайлс—Тейлор, последний помог Уайлсу преодолеть возражения Катца) теряют из вида главное — вопрос о том, а что, собственно говоря, есть это соответствие эллиптических кривых и модулярных форм, что это за реальность сама по себе, в какой, собственно, один и тот же математический ряд можно разложить описательные уравнения этих двух соответствующих друг другу, но абсолютно разных математических объектов. Ведь именно так должен ставится полноценный вопрос об истине: тождество двух реальностей всегда есть нечто конкретное, в чем эти реальности исчезают, преодолеваются как отдельные и нужно раскрыть именно это нечто, а не только наметить исчезающий контур его существования. Однако как я уже писал, вопрос об истине, поиск истины покинул математическое сообщество. Очевидно, именно это понял Танияма, когда неожиданно в 1958 г. покончил жизнь самоубийством, оставив записку такого содержания: «Еще вчера я не помышлял о самоубийстве. Последнее время мне часто приходилось слышать от других, что я устал умственно и физически. Вообще-то я и сейчас не понимаю, зачем это делаю…». Уайлс еще долго будет морочить голову прогрессивному человечеству бесконечной правкой своего доказательства и войдет в историю математики как порождение конвенциального спекулятивного математического конструирования.

Так вот, вернемся к вопросу о том, что, собственно говоря, есть это соответствие эллиптических кривых и модулярных форм, что это за реальность сама по себе. Эт. е. фигура, известная как лента Мёбиуса.

Лента Мёбиуса есть геометрическое представление числового ряда, геометрическое представление единицы. Лента Мёбиуса и представляет собой ряд величин, обратных простым числам:

(12 – i2) 2 = S (1/p (1)+1/p (2) +…1/p(n-1)+1/p (n)) = 4

Дополнение

О гильбертовом пространстве

Гильбертово пространство, «обобщающее понятие евклидова пространства на бесконечномерный случай», первоначально понималось как пространство последовательностей со сходящимся рядом квадратов и лишь затем нашло все более широкие приложения в различных разделах математики и теоретической физики. Однако именно в этом первоначальном понимании и заложено принципиальное ограничение его использования. Я не отрицаю конструктивную роль гильбертова пространства, я высказываю не оспариваемое в логике Гильберта положение о том, что гильбертово пространство неистинно в качестве представления об истинном пространстве числового ряда. Гильбертово пространство вполне отражает логику и программу формализации Гильберта и несет в себе врожденный порок логического позитивизма. Гильберт вплотную подошел к пониманию квадрата как первой операции с числом, предшествующей всем арифметическим операциям как операции, в которой число с самим собой оперирует, но вместо того чтобы осуществить это понимание, исписал много позитивно-логических фолиантов, так и не сформулировав единственное суждение о логической сущности математики: «Квадрат цифры числа есть рефлексия числа, есть сущность числа как рефлексии».

Истинное представление о пространстве числового ряда — пространство Шилова (конечное, заметьте, единственное пространство) — есть представление его в виде последовательностей: (1) простых чисел; (2) квадратов простых чисел; (3) величин, обратных простым числам; (4) величин типа pi (p — простое число; i — мнимая единица); (5) логарифмов простого числа и логарифмов по основанию простого числа; (6) степеней простого числа; (7) системных чисел, чисел, компонентом которых является немнимая единица (sqrt 2).

Риторическое пространство числа как истинное пространство числового ряда — это рефлексивное пространство, «мыслящий океан Соляриса».

Интернет-диалог «Принцип конечности числа простых чисел. Прощание с Греческим»

С. Шилов представил к обсуждению интернет-аудитории текст

Принцип конечности числа простых чисел. Прощание с Греческим:

Принцип конечности числа простых чисел завершает научную революцию начала прошлого века. Сто лет назад в феврале 1905 г. была опубликована статья А. Эйнштейна, в которой был выдвинут принцип постоянства скорости света.

Спустя сто лет математика находится в сходной ситуации (хотя, казалось бы, в том вопросе, который находится на периферии современного естествознания), несмотря на «доказательство» Эйлером положения о том, что сумма величин, обратных всем простым числам бесконечно велика, сумма величин, обратных всем известным простым числам (около 50 млн) меньше 4. Принцип конечности числа простых чисел — это завершающая, вторая по отношению к принципу постоянства скорости света, ступень того Великого преобразования, единой сущностью которого является преодоление евклидова мышления.

Дело в том, что начатое Эйнштейном преобразование завершается, раскрывая себя как истинное понимание числа. Число раскрывается как истинный физический объект, одновременно открывая в этом раскрытии свою доматематическую, субъективную природу. Число раскрывается как слово некоторого языка. Его (числа) цифровое выражение раскрывается как письмо как письменное представление, знаковое выражение слов этого языка. Числовой ряд раскрывается как язык. Истинный, искомый закон числового ряда (истинная теория чисел) эксплицируется как закон языка. Деление раскрывает себя как суждение, суждение языка. Деление как суждение может быть истинным или ложным. Все нецелые числа суть результаты ложного деления. Моментами истинного деления, образующими единую непрерывность истинного деления (истинного сказывания) являются простые числа. Простые числа образуют ценностный строй языка математики. Простые числа есть искомые ценности.

Мышление исходит из основопонимания, именуемого Формулой Единицы: «Единица есть. Единица есть множество простых чисел. Число простых чисел конечно. Бесконечности нет».

Существование единицы в виде множества простых чисел является истиной физического существования как существования действительного числового ряда, ряда целых чисел.

Действительный числовой ряд как язык числа есть истинный физический мир. Язык числа создает физику мира.

Геометрия как единство многообразия фигур числа, риторических фигур языка числа есть разворачивание, разъяснение «минус единицы» (–1).

Геометрия есть отрицание бытия единицы, в котором Единица показывает себя как существующее. Евклидовы аксиомы геометрии должны быть истинным образом определены, что они есть на деле. Данные аксиомы небеспредпосылочны, они суть продукт истинного деления. Сущностью истинного деления является деление на ноль. Деление на ноль, невозможное для современной математики, философии издревле известно как произведение истинного суждения, подражающее творению. Деление на ноль творит целый физический мир, частно отражаемый нами с помощью точки, линии, поверхности, тела.

1. Точка есть простое число. Такова истинная дефиниция точки. Простое число есть физическая сущность точки.

2. Линия есть мнимая единица, корень квадратный из (—1). Границы линии (мнимой единицы) — простые числа.

3. Поверхность есть целое число.

4. Тело есть квадрат целого числа.

5. Единое движение тела есть, таким образом, исчисление простых чисел.

Сумма всех простых чисел равна квадрату числа всех простых чисел.

К вопросу об «общем решении задачи трех тел».

В пустоте находятся три материальные точки, взаимодействующие по закону всемирного тяготения Ньютона. Заданы их массы, положения, скорости. Требуется найти положения точек для всех последующих моментов времени».

До сих пор не удавалось найти общее решение данной задачи. В это решение «упирается» и возможность создания общей теории гравитации. Запись данной задачи в механике времени (в соответствии с принципом конечности числа простых чисел) образует принцип общего решения данной задачи. В соответствии с дефинициями механики времени тело есть квадрат целого положительного числа. Тогда задача о трех телах записывается как Великая теорема Ферма, которая гласит, что у уравнения xn + yn = zn, где целое n > 2, решения в целых числах не существует. В свою очередь, Великая теорема Ферма раскрывается как положение о связности трех квадратов. Простые числа, таким образом, раскрываются как точки гравитации как гравитационные центры как границы мнимых единиц.

Гравитон раскрывается как кватернион: a + bi + cj + dk, где i2 = j2 = k2 = –1, a, b, c, d — простые числа p. Площадь круга простых чисел (сумма всех простых чисел) равна произведению единицы на квадрат радиуса круга всех простых чисел (числа всех простых чисел). Круг простых чисел — это истинный круг, отношение длины окружности которого к радиусу равно единице.

Гармоническое среднее всех простых чисел (ГармСВПЧ) — это число, обратное которому есть арифметическое среднее чисел, обратных всем простым числам. Np/(1/p(1)+1/ш(2)+…1/p(n-1)+1/p(n))

Десятичная система счисления как запись числового ряда, ближе всех других подошедшая к делимости на ноль, нуждается в более глубокой рефлексии 10 как основания данной системы счисления.

Необходим переход от 10 к 1/0

Простые числа являются моментами этого взаимоперехода.

Скорость света, составляющая приблизительно 3 х 108 м/с, и представляет собой конечное число всех простых чисел, приблизительно равное 3 х 108 (Греки, пользуясь десятичной системой исчисления, доходили до тысячи мириад, т.е. до 107. Архимед в своем труде «Исчисление песчинок в пространстве, равном шару неподвижных звезд» начинает счет с мириады мириад, т. е. с 108. Это число он именует октадой, или единицей чисел вторых. Потом идет октада октад, которую Архимед именует единицей чисел третьих и т.д.)

С = Np (число всех простых чисел)

Приблизительное физическое представление о скорости света будет уточнено математическим расчетом числа всех простых чисел в рамках перехода от десятичной системы счисления к системе счисления по основанию 0 (1/0), перехода к исчислению простых чисел.

Гармоническое среднее всех простых чисел ГСВПЧ = Npp/4

(1/p (1) +1/p (2) +…1/p (n-1) +1/p(n) = 4.

Сумма величин, обратных всем простым числам, равна 4. Это и есть существо так называемой четырехмерности мира (Вселенной). Удивительные свойства кватерниона Гамильтона свидетельствуют именно о изложенной выше структуре мира как структуре числового ряда, формирующей точку, линию, поверхность, тело.

В.Н. Левин:

Анализ гипотез Шилова

Гипотеза 1. «Число простых чисел конечно»;

Гипотеза 2. «Сумма всех простых чисел равна квадрату числа всех простых чисел»

Допустим, число простых чисел конечно. Тогда сумма всех простых чисел равна «среднему» из них, умноженному на их количество. Выписывая ряд простых чисел и наблюдая поведение их «средней» величины, обнаруживаешь, что до 10-го простого числа «средняя» их величина меньше их количества, а после 10-го (число 23) — начинает, чем далее, тем более превосходить их количество: для первых 10-ти простых чисел их средняя величина равна 10,1;для первых 15-ти простых чисел их средняя величина равна 18, 86; для первых 20-ти простых чисел их средняя величина уже равна 28,5 и т.д. Объяснение этому факту в том, что, чем далее, тем простые числа встречаются все реже и реже, так что каждое очередное простое число УВЕЛИЧИВАЕТ среднюю величину предшествующего ряда. Чтобы «средняя» величина ряда простых чисел была равна их количеству, необходимо, чтобы начиная с простого числа «23» последующие простые числа располагались в числовом ряду РАВНОМЕРНО, т. е. чтобы среднее расстояние между ними не увеличивалось. Но тогда количество простых чисел будет, по мере перечисления целых чисел, нарастать БЕСКОНЕЧНО, что противоречит Гипотезе 1. Если же Гипотеза 1 верна, то нарастание «средней» величины простого числа существенно обгоняет нарастание количества простых чисел, откуда следует, что сумма всех простых чисел как произведение их «средней» величины на их количество в пределе, существенно больше, чем квадрат количества простых чисел, т. е. Гипотеза 2 неверна.

Итак, я провел эмпирическое исследование: суммировал ряд простых чисел и делил промежуточные суммы на количество чисел, в них включенных. Например, первые 10 простых чисел:1,2,3,5,7,11,13,17,19,23 — в сумме дают 101, средняя величина равна 10,1, что примерно равно 10; Первые 20 простых чисел: 1,2,3,5,7,11,13,17,19,23,29,31,37,41,43,47,53,59,61,67 — в сумме дают 569, средняя величина равна 28,45, что существенно больше, чем 20 и т.д. Отсюда эмпирический вывод: сумма всех простых чисел (если число их конечно), равная очевидно, произведению их среднего арифметического на их количество, существенно превосходит квадрат количества простых чисел, чем опровергается Гипотеза 2.

С. Шилов:

О (ра)дуге простых чисел

Уважаемый Валентин Николаевич!

Описанным Вами способом математики давно пытаются найти эмпирическую формулу, хорошо описывающую рост количества простых чисел. От 1 до 100 имеется 25 простых чисел, т.е. четверть всех чисел; до 1000 их 168, т.е. около одной шестой; до 10 000 их 1229, т.е. примерно одна восьмая. Продолжая вычисления до 100 000, 1 000 000 и т.д. и определяя каждый раз отношение количества простых к количеству всех натуральных чисел, получают, что данное отношение (x к п(x)) при переходе от данной степени десяти к последующей всё время увеличивается примерно на 2,3. Математики сразу узнают в числе 2,3 логарифм 10 (разумеется, по основанию e). В результате возникает предположение, что п(x) приблизительно равно х / inx.

Вероятно, необходима ГИПОТЕЗА 3:

Ближе к «концу» числа простых чисел они начинают вести себя симметрично «началу», т.е. встречаться все чаще. Это отвечает идее Формулы Единицы, идее конечности. Косвенно подтверждается существованием пар простых чисел (так называемых близнецов, простых чисел, отличающихся на 2). Замедление «средней величины» простого числа относительно нарастания числа простых чисел не противоречит Гипотезе 1 и спасает Гипотезу 2. Согласитесь, ваше эмпирическое исследование нельзя считать полным. Ныне известно около 50 млн простых чисел. Я предполагаю, что их всего около 300 млн (раскрывая физические константы как математические предметности). Кстати из этих трех гипотез, вероятно, можно «схватить» окончательный закон простых чисел, найти то самое искомое самое большое простое число. Исследование «средней величины» простого числа относительно нарастания числа простых чисел прояснит картину релятивистских отношений.

Михаил М. (анонимный участник диалога):

Сергей Шилов, спекуляции вещь увлекательная, но, насколько мне известно, с 1970 г. известны полиномы, генерирующие все простые числа, из чего тривиально следует бесконечность их числа. Первый такой полином был построен как побочный результат решения 10-й проблемы Гильберта Ю.Матиясевичем, собственно на его докладе в МГУ я об этом и услышал в первый раз.

EEV (анонимный участник диалога):

Сергей Шилов, Вы пишите в тексте «Герменевтика формулы Единицы», критикуя евклидово доказательство бесконечности простых чисел, следующее: «Бесконечное множество перемноженных простых чисел, к которому была бы добавлена единица». Указанное Вами понятие не есть число, поэтому «простым числом» оно быть не может.

В.Н. Левин:

Сергей Шилов, Вы пишите: «Вероятно, необходима ГИПОТЕЗА 3: Ближе к «концу» числа простых чисел они начинают вести себя симметрично «началу», т.е. встречаться все чаще.

Гипотеза 3 — это очень смелая и любопытная гипотеза. Она действительно «спасает» ситуацию. Но подлежит ПРОВЕРКЕ, т. е. критическому исследованию.

К Гипотезе 1. О конечности количества простых чисел. Фактически это гипотеза о конечности мира, о конечности числа чисел вообще.

К Гипотезе 3. О симметричности распределения простых чисел в ряду целых чисел. Первые простые числа идут подряд друг за другом: 1, 2, 3.

В парадигме конструктивистской математики можно утверждать:

Тезис 1. Для достаточно большого целого числа НЕВОЗМОЖНО проверить (доказать) свойство его делимости на любое другое число, кроме самого на себя, следовательно, мы должны считать его простым ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ. В этом смысле ВСЕ ДОСТАТОЧНО БОЛЬШИЕ ЧИСЛА — ПРОСТЫЕ, не делимы ни на одно число, кроме самих себя. В частности, они в этом смысле также идут подряд как и ПЕРВЫЕ простые числа, ― что соответствует Гипотезе 3 Шилова.

Далее, выдвигаю тезис Левина.

Тезис 2. Для любых двух достаточно больших целых чисел невозможно проверить (доказать) их отличие друг от друга, т. е. мы должны по определению считать их РАВНЫМИ друг другу.

Отсюда следует: Тезис 3. (Расширенная Гипотеза Шилова) Множество целых чисел открытое, но конечное. Последние из них недостижимы человеческим счетом, равны друг другу (неотличимы друг от друга) и являются простыми.

Михаил М., Вы пишите: «Спекуляции вещь увлекательная, но, насколько мне известно, с 1970 г. известны полиномы, генерирующие все простые числа, их чего тривиально следует бесконечность их числа»

В аксиоматике конструктивистской математики данное «тривиальное» следствие недопустимо (запрещено).

EEV, Вы критикуете тезис Шилова «бесконечное множество перемноженных простых чисел, к которому была бы добавлена единица» таким образом: «Указанное Вами понятие не есть число, поэтому “простым числом” оно быть не может». Справедливое замечание. Но я бы переформулировал его так: «Указанное произведение невозможно».

Михаил М:

В.Н. Левин, Сергей Шилов, господа, хотел бы сообщить, что в инете встречаются выпускники кафедры матлогики МГУ, заведующий которой А. А. Марков и основал конструктивное направление математики. Вам что нормальный алгорифм (А.А.Марков настаивал на таком спеллинге) нарисовать для проверки делимости любой пары натуральных чисел? Бесконечность числа простых чисел легко доказывается и в обычной, и в конструктивной математике, причем без всяких Гильбертов и порождающих полиномов.

Конструктивное направление математики получается последовательным распространением на другие разделы идей и результатов конструктивной математической логики. Конструктивную математическую логику некоторые считают не самостоятельным направлением, а философской, «материалистической» интерпретацией интуиционистской математической логики. Основания для этого есть, но интуиционистских логик можно построить много, не каждая из них соответствует идеям конструктивизма. Основное отличие от классической логики — отказ от аксиомы, разрешающей автоматически снимать двойное отрицание. То есть в конструктивной математике «ложно, что ложно» еще не означает «истинно», «не может не быть объекта» с какими-то свойствами еще не значит, что такой объект есть и с ним можно что-то делать дальше. Отсюда следует отказ от безусловной истинности закона исключенного третьего — «суждение либо ложно,либо истинно», «либо объект есть, либо его нет». В конструктивной математике для снятия двойного отрицания необходимо указать «способ» построения объекта, для истинности суждений вида «исключенного третьего» необходимо указать способ определения какая именно из альтернатив верна «ложно» или «истинно». «Способ» — это алгоритм в одной из «полных» алгоритмических систем — машины Тьюринга, нормальные алгорифмы, рекурсивные функции (Черч), ассоциативные исчисления и т.д. Для этих алгоритмических систем доказана эквивалентность и фактически (для каждой) сформулированы аксиомы, что более мощных алгоритмических систем не существует. Вообще при конструктивном подходе отказываются рассматривать объекты, не имеющие описания каким-то конечным текстом. «Бесконечные» по своей «классической» природе объекты вроде числа «пи» описываются алгоритмами их порождения (скажем, алгоритмом, выдающем по N приближение к «пи» с точностью N знаков). Вот тут и начинается самое интересное.

Появляются невычислимые функции, неразрешимые алгоритмические проблемы, оные можно классифицировать по сложности разрешения, конструровать неразрешимые проблемы с заранее заданной сложностью разрешения. Сложность разрешения неразрешимой проблемы можно интерпретировать как количественную оценку Божьей помощи (в литературе использовался термин «оракул»), необходимой для разрешения ограниченного варианта проблемы. Скажем, есть алгоритм с одним числовым параметром и мы пытаемся узнать, на каких числах он зациклится. Есть алгоритмы, для которых это сделать невозможно (таковые, например, легко строятся из интерпретаторов языков программирования). Для решения задачи для всех входных чисел меньше N потребуется «Божья» подсказка одной длины, для чисел меньше М (М > M) — другой. Получаемая функция и называется сложностью разрешения неразрешимой проблемы. Можно также количественно исследовать универсальность Божьей помощи — предположим Бог помогает нам подсказками для решения одной неразрешимой проблемы, помогут ли они (если да, то насколько) при решении другой неразрешимой проблемы. Ладно, это уже теория алгоритмов. По жизни мне приятно считать, что конструктивная логика отражает неоднозначность операции отрицания (помните в диалектике закон отрицания отрицания).

Конструктивная математика, кроме распознавания неосуществимости (невычислимости) объектов, интересна еще тем, что разрешает оперировать лишь со счетным множеством объектов (поскольку счетно множество всех конечных текстов), но достаточна для полного описания областей математики, в которых количество объектов традиционно считается несчетным. Например, конструктивное действительное число задается парой алгоритмов и потому их количество счетно. Несчетности классических действительных чисел в конструктивной математике соответствует «неперечислимость» конструктивных действительных чисел — невозможность построения алгоритма, который по параметру N будет выдавать какое-то действительное число и когда-нибудь, при каком-то N, выдаст каждое действительное число. Это невозможно, даже если разрешить выдавать действительные числа с повторами. Помните классическое «диагональное» доказательство несчетности действительных чисел? «Предположим, что счетно и выпишем их десятичные представления одно под другим». Так вот счетность одно, а для «выписывания» требуется больше чем счетность, требуется перечислимость, должен быть алгоритм перечисления, кого на первое место поставить, кого на второе и т.д. Так что классическое доказательство несчетности не проходит из-за отсутствия алгоритма перечисления действительных чисел. Жить с конструктивной математикой, конечно, сложнее, чем с классической, но теорема Левенгейма—Скулема о том, что всякая непротиворечивая теория имеет счетную модель, позволяет надеяться на полноту конструктивного подхода.

В принципе с конструктивным подходом можно выразить всё, что угодно, но вряд ли кто это делать будет. А если кто и «выразит», то вряд ли кто сие «выражение» читать будет, разве что ради любопытства. Если конструктивные вещественные числа задаются парой алгоритмов (генератор приближений + оценщик их сходимости), то можете представить себе как описываются функции вещественных переменных. Если еще учесть, что распознавание равенства конструктивных вещественных чисел является неразрешимой алгоритмической проблемой... А так как конструктивисты не отказываются от анализа невычислимых (или еще не вычисленных) объектов, главное, чтобы у них имелось конечное описание. Если доказано, что «не может не быть» функции с какими-то свойствами, то это доказательство и есть ее описание». Несуществование в конструктивизме обычно получается при переходе от единичного «не может не быть» к их серии. Скажем, для любой программы и конкретного набора ее входных данных не может не быть ответа на вопрос, зациклится ли она. Вы скажете — зациклится, я скажу — нет, и один из нас ответит верно, снимет двойное отрицание для единичного случая. А вот алгоритма, который сможет давать верные ответы для любых входных данных (разрешит проблему распознавания зацикливания для этой программы), может и не быть.

В.Н. Левин:

Самое старое известное доказательство бесконечности простых чисел было дано Евклидом в «Началах» (книга IX, утверждение 20). Его доказательство может быть кратко воспроизведено так. Представим, что количество простых чисел конечно. Перемножим их и прибавим единицу. Полученное число не делится ни на одно из конечного набора простых чисел, потому что остаток от деления на любое из них даёт единицу. Значит, число должно делиться на некоторое простое число, не включённое в этот набор.

Евклид, я считаю, должен из своего рассуждения сделать вовсе не тот вывод, который он сделал (будто множество всех простых чисел — бесконечно). Свой вывод — я берусь откорректировать Евклида — я привожу ниже.

За основу беру только что указанный текст Евклида, добавляю и выделяю слова, корректирующие ход ЕГО мысли и получаю следующее:

«П Р Е Д С Т А В И М, что количество простых чисел конечно. (ПРЕДСТАВИМ себе их ВСЕ). Перемножим (ВСЕ, ПРЕДСТАВЛЕННЫЕ конечным набором простые числа) и прибавим (к ВООБРАЖАЕМОМУ результату) единицу. Полученное число не делится ни на одно из (ПРЕДСТАВЛЕННОГО) конечного набора простых чисел, потому что остаток от деления на любое из них даёт единицу. Значит, полученное число должно делиться на некоторое простое число, не включённое в этот (ПРЕДСТАВЛЕННЫЙ) набор (например, хотя бы на самое себя, если ни на одно другое число оно не делится)».

Внимание! А теперь финальный вывод:

Следовательно, то простое число, на которое должно делиться полученное число, не входит в ранее ПРЕДСТАВЛЕННЫЙ набор ВСЕХ простых чисел. Следовательно, ПРЕДСТАВИТЬ ВСЕ простые числа одним набором НЕЛЬЗЯ! И ВСЁ. Конец вывода.

В откорректированном рассуждении, в отличие от оригинала, я опровергаю не утверждение о конечности множества простых чисел, а мнение о возможности П Р Е Д С Т А В И Т Ь такое множество конечным, о КОРРЕКТНОСТИ такого представления. Согласитесь, что разница в выводах действительно ПРИНЦИПИАЛЬНА!

Этим ИЛЛЮСТРИРУЕТСЯ ВОЗМОЖНОСТЬ ПАРАДИГМЫ МЫШЛЕНИЯ — той, к которой призывает Сергей Шилов, критикуя сложившуюся парадигму, в которой: «Доказательство… на деле есть [ЛИШЬ] спекулятивная связь представления, находящегося в “начале” “доказательства” как некоторой техники мышления, с представлением, находящимся в “конце” такого “доказательства”, — это показ (самопоказ) представления, в котором представление самоутверждается, демонстрирует себя как истинное. Дело доказательства как дело поиска истины в таком самопоказе представления предано забвению».

Михаил М., Вы пишите: «бесконечность числа простых чисел легко доказывается и в обычной, и в конструктивной математике». Если Вы учились у самого Маркова, ДОКАЖИТЕ бесконечность числа простых чисел в логике конструктивистской математики, т. е. не пользуясь методом «от противного», в основе которого лежит «закон исключенного третьего»!!!

EEV:

В.Н. Левин, Вы использовали лишнюю сущность, а именно понятие «набор», даже не потрудившись ее определить. Поэтому вывод некорректен.

С. Шилов:

Материал для продолжения дискуссии.

Оракул числа, или Риторическая теория числа как Божья помощь математикам

Когда бог считает, он создает мир

Лейбниц

Математики до сих пор не сделали необходимых выводов из провала гильбертовской программы формализации. Еще в первой половине прошлого века матлогик Фреге писал, что суть проблем Гильберта сводится к определению числа. Забавляет уверенность, с которой матлогики и поныне создают конструкции и дают определения, в то время как собственно основа их оперирования — логика — давно ушла у них из-под ног. «Перончик тронется, вагон останется». Провал гильбертовской программы произошел по той причине, что это была программа ЛОГИЧЕСКАЯ. Дело в том, что, ориентируясь на логику, математикам следовало бы поинтересоваться, что же происходит собственно в сфере логики. Вся история мышления Нового времени от Декарта является по меньшей мере фундаментальным преобразованием аристотелевой логики. И суть, результат этого преобразования до сих пор не зафиксированы академически. Декарт в своем методе указал на основание, которое предшествует (параллельно) логике, не нуждается в логике. Гегель построил Науку логики, одновременно бессознательно отфиксировав ее кантовские ограничения как критики чистого разума. Гегель предпочел признать прусскую монархию венцом истории, нежели сделать окончательный вывод о том, что НАУКА ЛОГИКИ ЛОГИКОЙ УЖЕ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ (ЧТО НАУКА ЛОГИКИ НЕВОЗМОЖНА!), вывод, который неявно и был движущей силой спекулятивного гегелевского письма. Хайдеггер сделал интересное замечание: на деле история мышления Нового времени есть «выдвижение в ничто». Т. е. весь историко-мыслительный цикл Нового времени мышление переходило с основания логики на иное основание, при этом попадая в ситуацию, когда уход с основания логики завершился, а новое основание не было надежно отрефлектировано. Дело аристотелевой (греческой) рациональности уже не могли (и не могут) спасти всякого рода «воображаемые логики» (термин русского логика Васильева), экспериментирующие с отказом от тех или иных логических законов. Новое время деконструирует сам принцип логики. В философии, завершающей западноевропейскую метафизику, философии Дерриды, принцип логики — «логоцентризм» — отторгается самой телесностью (реальной «практикой» текстовой работы) мышления, отпадает как некоторая «корка с глаз».

Путь от Науки логики Гегеля до Науки Риторики — это и есть путь нового основания. Основание (нелогическое, дологическое, сверхлогическое), обнаруженное Декартом в начале Истории мышления Нового времени, раскрывается в Науке Риторике как число, раскрывается с помощью риторической теории числа.

Риторическая теория числа есть теория алгоритма. Алгоритм (закон простых чисел) раскрывает числовой ряд как Язык, созидающий физическое бытие, всю полноту физического бытия из себя самого, из числа, из Единицы. Таково искомое определение алгоритма. Алгоритм не нуждается в гипотезе логики, он пред-, сверхлогичен. Алгоритм есть тот самый нечеловеческий, божественный счет, который создает мир. Указанные Михаилом М. «невычислимые функции, неразрешимые алгоритмические проблемы, [которые] можно классифицировать по сложности разрешения, конструировать неразрешимые проблемы с заранее заданной сложностью разрешения», есть, собственно говоря, проблемы истинного определения алгоритма. В современной математике действуют спекулятивные, неполные и противоречивые (ложные, приблизительные) определения алгоритма, которые волюнтаристски полагаются окончательными, при этом вопиюще не отвечая природе идеи алгоритма как она была рождена арабскими математиками, — идее установления всеобщей связи всеобщей предметности через число. Простое число и есть «количественная оценка Божье помощи», раскрывающее собой «сложность разрешения неразрешимой проблемы». Алгоритм «зацикливается» на простых числах. Бог дает конечное число простых чисел как каталог «подсказок для решения единичных неразрешимых проблем», включающий в себя сам этот каталог.

Риторическая теория числа раскрывает идею бесконечности в качестве главного препятствия, скрывающего от человека истинную природу числа. Ничто так не противостоит самой сущности числа как бесконечность. Риторическая теория числа приведет к господству на тысячелетия идеи конечности. Актуалии бесконечности буду схвачены, скованы и локализованы в типах и топологии конечности. Ярким примером такой локализации служит лента Мёбиуса, возникшая, кстати, по ходу представления Мёбиусом (в его исследованиях о поведении простых чисел) того, что все возможные относительно ленты Мёбиуса прямые перечеркивают на некоторой оси все составные числа, оставляя лишь простые числа и единицу.

Риторическая теория числа раскрывает истинные отношения порождения чисел, отличные от отношений счета. Природа числа лишь весьма приблизительно, НЕОПРЕДЕЛЕННО фиксируется с помощью, с одной стороны, гипотезы счета (счетности), а с другой ― гипотезы бесконечности. Эта фиксация (неопределенности числа) в физике нашла свое выражение в виде принципа неопределенности Гейзенберга. Заметьте, что Счет и Бесконечность также взаимоограничивают саму возможность действительного полного и непротиворечивого существования друг друга как и измерения в принципе неопределенности Гейзенберга не могут быть окончательными.

Отношения чисел (порождения чисел) — суть РИТОРИЧЕСКИЕ отношения. Число есть «слово, творящее предмет». Созданию риторической теории чисел предшествовало развертывание, начиная с феноменологии Гуссерля, «на месте логики», на месте, освобожденном от логики, от логоцентризма — солиптической доктрины, доктрины, производящего феноменологическую предметность сознания.

Таким образом, рассудок человечества раскрыл свою солиптическую природу, свой хроноцентризм. Вот что, собственно говоря, произошло в сфере той науки, которая именуется логикой, и устаревшие, додекартовские сведения о которой используются в современной математике. Можно не признавать риторическую теорию числа, но совершенно непозволительно, говоря о логике, путь даже и математической формации, НЕ ЗНАТЬ О КРУШЕНИИ ЛОГОЦЕНТРИЗМА. Я, конечно, понимаю, что и в птолемеевской геоцентрической модели можно возможно долго и приблизительно верно математически описывать ряд астрономических движений, но не замечать при этом, что вот уже который век функционирует коперниканская гелиоцентрическая модель, тоже не следует.

Гипотеза конечности есть также переход от счетности к исчислению: не человек (машина) считает, перебирает числа, а ЧИСЛО САМО СЕБЯ ВЫЧИСЛЯЕТ СООБРАЗНО ПРИРОДЕ ЧИСЛА, СООБРАЗНО ЗАКОНУ ПРОСТЫХ ЧИСЕЛ. Можно назвать это нечеловеческим, божественным счетом, который фиксирует солиптическая доктрина.

Философия числа предполагает переосмысление концепта систем счисления. Системы счисления я рассматриваю как правила оцифровки числа, сущностью которых является формализм делимости, этого основного свойства математического конструирования. Т. е. в известном смысле я отказываю математическим системам счисления в качестве системности. Есть гипотеза бесконечности, есть математико-психологическое, «наивно-материалистическое» представление о счете, жестко связанное с этой гипотезой, — но есть, однако, и противоречие, которое не снимается канторовской теорией множеств, противоречие между гипотезой бесконечности и представлением о счете (счетности). Я отказываюсь от гипотезы бесконечности (не нуждаюсь в этой гипотезе) с тем, чтобы раскрыть сущность счета, счетности, риторическую природу числа, и в ней уже обнаружить то действительное, чего пытается достичь и никогда не достигает (парадокс Ахилла и черепахи и др.) гипотеза бесконечности — обнаружить Б.-га.

Т. е. я предполагаю, что существует истинный числовой ряд (истинное счисление, система счисления) и существует также возможность конструирования искусственных числовых рядов двух видов (так называемых позиционных и непозиционных систем счисления). Истинный числовой ряд образует конечная последовательность простых чисел. Деление целого числа на ноль есть простое число p, деление целого числа на ноль как полное и непротиворечивое стационарное состояние есть множество простых чисел. Простое число, деленное на ноль, есть число мнимых единиц. Таков непосредственный смысл простого числа, раскрываемый физической математикой. Последовательность простых чисел — истинный числовой ряд — есть система счисления. Система счисления простых чисел имеет своим основанием ноль. Это временная система счисления, она представляет ход времени как истинное движение числа.

Истинная запись числового ряда есть система счисления по основанию «ноль».

Каждое простое число есть запись числа, выражающегося отношением целого числа (собственным отношением) к нолю (делением целого числа на ноль). В данной системе конечное число чисел: сумма всех величин, обратных простым числам, равна четырем. (Здесь я предполагаю, что обнаруженное современной математикой явление того, что сумма всех величин, обратных простым числам, для известного числа простых чисел (около 50 млн) не превышает четырех, — что это явление следует считать началом физической математики, в которой принцип конечности числа простых чисел приводит к отказу от гипотезы бесконечности, к отказу от последних оснований евклидова мышления. Принцип конечности числа простых чисел вслед за принципом постоянства скорости света завершает научную революцию 20-х годов прошлого века.)

ИСТИННОЕ МАТЕМАТИЧЕСКОЕ СЕЧЕНИЕ есть МНИМАЯ ЕДИНИЦА, есть СЕЧЕНИЕ ВРЕМЕНИ, есть КОНЕЧНОЕ ЧИСЛО МОМЕНТОВ ДЕЛИМОСТИ ЕДИНИЦЫ, САМОЗАПИСЫВАЮЩИХСЯ ПРОСТЫМИ ЧИСЛАМИ.

ИСТИННОЕ МАТЕМАТИЧЕСКОЕ СЕЧЕНИЕ ЕСТЬ ДЕЛЕНИЕ НА НОЛЬ, В РЕЗУЛЬТАТЕ КОТОРОГО ОБРАЗУЕТСЯ ИСТИННАЯ ЗАПИСЬ ЧИСЛОВОГО РЯДА, КОНЕЧНАЯ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ ПРОСТЫХ ЧИСЕЛ.

Десятичная система счисления уже вплотную подошла к пониманию ДЕЛЕНИЯ НА НОЛЬ. Язык десятичной системы счисления сам («психоаналитически») сообщает, свидетельствует о делимости на ноль, имея в своей грамматологии «официальный» запрет делимости на ноль.

Осталось сделать ПЕРЕХОД от 10 к 1 / 0

Формирование искусственных числовых рядов, систем счисления есть «игра делимости» («игра в бисер»). По сути, в системах счисления мы имеем дело с проблематизацией сущности дроби. Дробь не есть число, дробь есть чистое отношение, но не число, оно есть отношение чисел. Вывод простых чисел осуществляется по правилам вывода риторики («физической логики»), одно простое число соотносится с другим по данным правилам вывода. Физическая, или вещественная, логика — это и есть онтология. Закон тождества раскрывается в вещественной логике. Вещь в себе, или как А равно А, самому себе, — это вопрос о числе. Число есть то, что делает А = А, есть одновременно то как А равно А, число есть время А, число есть пространство времени А как сущность А. Между двумя простыми числами — риторическое отношение, а не «монотонное» отношение произношения-счета. Числовой ряд — не счет, но (непрерывное) суждение (деление-делимость истины).

Что тогда есть десятичные дроби (вся совокупность отношений мира, все «вот-бытие»)?

Десятичные дроби суть непосредственный показ вывода искусственного числового ряда. Непериодическая дробь есть запись отношений между числами последовательности некоторого искусственного числового ряда. Цифра числа дроби в наборе цифр «после занятой» есть число-цифра, на которое отличается последующий член искусственного числового ряда от предыдущего. Искусственный числовой ряд (цифровой ряд) есть отношение, записывающее себя дробью. Непериодическая дробь на деле имеет период. Повторение периодов десятичной дроби есть знак завершения отношения делимости и поворот к употреблению этого отношения необходимое число раз, есть, собственного говоря, сущность техники.

Я думаю, что возможна исследовательская программа «Физика периода». Целью программы является исследование отношения 1/p, где р — простое число. Математики давно предполагают, что константное отношение длины окружности к ее радиусу есть следствие некоторого более глубокого арифметического отношения. В нашем исследовании мы исходим из гипотезы, что речь идет о том отношении, в котором запись числа формируется исходя из природы самого числа, из природы числового ряда. Мы исходим из того, что число само себя записывает (само себя считает, само себя вычисляет и не нуждается в «гипотезе бесконечности» — в бесконечном счете-счетности). И суть математической истины заключается в установлении соответствия «нашей» записи числа некоторой истинной записи числа. Истинная запись числа выражает его «физическое место» в континууме числового ряда. Число записывает, ограничивает свое собственное место, будучи конечным местом числового ряда.

Отношение 1/p (n), где р(n) — простое число в последовательности n простых чисел, имеет фундаментальное значение для экспликации истинной записи числа. В данном отношении запись числа проявляет себя в виде того обстоятельства, что результатом этого отношения является конкретная и весьма специфическая периодическая дробь. В ряде случаев период этой дроби содержит в себе количество цифр n, отличающееся от p на единицу p = n–1. Так, период 1/7 содержит 6 цифр, период 1/17 содержит 16 цифр; период 1/23 содержит 22 цифры; период 1/29 содержит 28 цифр. В ряде периодов других отношений 1/p количество цифр в наборе цифр периода также демонстрирует некоторое функциональное отношение. Возможно, что речь идет о некоторой прогрессии, величина шага которой есть переменная величина, изменяющаяся от одного отношения к другому.

Период дроби, являющейся результатом отношения 1/p (n), может быть поставлен в некоторое отношение к самому p (n) — отношение физической математики. КАЖДОМУ р (n) СООТВЕТСТВУЕТ КОНКРЕТНЫЙ ПЕРИОД 1/p (n).

Интересным представляется также параллельное исследование функции логарифма по основанию немнимой единицы (по основанию — корень квадратный из 2, первое иррациональное число в математике, обнаруженное в качестве длины диагонали единичного квадрата) для 10 в степени х. При изменении степени 10 на порядок (на единицу, 10,100,1000,10000…) — этот логарифм приближенно указывает на местность простых чисел в каждый десяток счета и при переходе от одного десятка к другому (10, 20, 30, 40 и т.д). Гипотеза состоит также в том, что функция немнимой единицы коррелирует с распределением простых чисел. Строение числового ряда из немнимых единиц и есть, собственно, говоря, материальное существование простых чисел.

Возможно, период дроби отношения 1/p (n) есть запись простого числа в системе счисления по основанию немнимой единицы (корень квадратный из двух), либо некоторый набор чисел со связанным с ней коэффициентом?

Так называемые числа Мерсена (2 в степени n) –1, по которым вычисляют сегодня простые числа, «бродят» возле понятия немнимой единицы, которым мы располагаем как конструктивным понятием физической математики.

Периоды десятичных дробей, выражающих величины, обратные простым числам, безусловно, надо исследовать, потому что они — КОНКРЕТНЫЕ ПЕРИОДЫ (!). Это следы, записи простого числа. Это физика записи простого числа. Можно, ведь, изучить эти периоды для известного числа простых чисел (около 50 млн).

…Дроби есть отношения между числами (целыми числами), но не сами числа. Дробь показывает в цифре, насколько она не есть число. Дробь не есть число, дробь есть запись отношения чисел, инобытие числа. Так называемые трансцендентные и иррациональные числа суть нераспознанные отношения чисел, отношения, характеризующие делимость числа на ноль. Делимость числа на ноль — априорная сущность физики. Число есть бытие слова. Бытие слова есть время. Время есть число слова как путь от времени к бытию.

Речь идет о тексте книги природы, сотканном из дробей, отношений. Дробь есть истинностный корень суждения. Дроби повествуют об истинном числовом ряде, образуют нарративность книги природы.

Можно предположить, что Книга природы, сменившая (вытеснившая) книгу Б-га в Новое время, в своей окончательной редакции (когда она будет, наконец, написана) окажется новым изданием Книги Б-га.

Примечание

При всем уважении к работам Матиясевича, насколько мне известно, его полиномы не стали решениями «неразрешенных проблем» теории простых чисел. По-прежнему идут поиски новых простых чисел, даже установлены премии за каждое новое найденное простое число. По-прежнему считается недоказанной гипотеза Римана о неслучайности распределения простых чисел. Работа Матиясевича посвящена решению десятой проблемы Гильберта, об ограниченности же самой концепции формализации Гильберта (позиция Фреге и др.) я писал выше.

Представленные Концепт-гипотезы Левина мне представляются выдающимися и идущими значительно дальше основоположений конструктивистской математики в ее нынешнем виде, скованном математической логикой. Левин освобождает математический конструктивизм от пут математической логики, у него число само начинает конструировать мир из себя. Точнее, число это всегда и делало, а мы получаем возможность увидеть сие только в конце Истории Нового времени. В начале Истории Нового бытия…

Михаил М.:

Господа, вычислимости-невычислимости, сложности и т.д. отражают устройство реального мира. В программировании конструктивистская математика имеет практически прикладное значение, хотя бы как стоппер для химерических проектов. Важны также ее мировоззренческие результаты. Приятно сознавать какие мы умные — в части вычислений любая сверхцивилизация относительно нас может иметь только количественные преимущества. С другой стороны, у нас тоже только количественные преимущества по сравнению с менее развитыми существами начиная с некоторого достаточно низкого порога. В алгоритмических системах таким порогом является возможность написания в этой системе универсального алгоритма, т.е. интепретатора алгоритмов этой системы, возможность создания алгоритма, «понимающего» все другие алгоритмы (в том числе и себя). Для людей потенциальная неограниченность интеллектуальных достижений также, видимо, появляется с возможностью понимать себя и других. Например, осознавать, когда ты переключаешься с математики на риторику. Дальше ограничения только по быстродействию, памяти, закачиванию в голову нужных данных и алгоритмов.

В.Н. Левин, Вы пишите: «Следовательно, ПРЕДСТАВИТЬ ВСЕ простые числа одним набором НЕЛЬЗЯ!» В нормальных терминах утверждение звучит так: не существует алгоритма перечисления простых чисел, т.е. А(n) выдает n―е простое число, если оно есть. Утверждение опровергается предъявлением такого алгоритма. Можете сами его написать. Вообще какие могут быть разговоры о двойном отрицании и неконструктивности, когда есть алгоритм порождения объектов, куда уж конструктивнее. А на гиптезу о конечности простых чисел Евклид вообще одинарное отрицание вешает.

В.Н. Левин:

EEV, Вы пишите мне: «Вы использовали лишнюю сущность, а именно понятие “набора”, даже не потрудившись ее определить. Поэтому вывод некорректен». EEV, Вы не разглядели в термине «набор» первичного понятия МНОЖЕСТВА.

Михаил М., так где же Ваше «легкое» конструктивистское доказательство БЕСКОНЕЧНОСТИ множества простых чисел? Или ссылка на обучение под началом Маркова кажется Вам достаточной? Вы пишите: «А на гипотезу о конечности простых чисел Евклид вообще одинарное отрицание вешает». Неужели одинарное? Он пытается идти методом «от противного». Мол, представим, что истинно «А» (множество простых чисел конечно). Далее пытается НЕЯВНО ввести определение понятиям КОНЕЧНОСТИ-БЕСКОНЕЧНОСТИ, неявно противопоставляя их друг другу и предполагая, что «третьего не дано». Вы сами писали: «Основное отличие от классической логики — отказ от аксиомы, разрешающей автоматически снимать двойное отрицание. То есть в конструктивной математике “ложно, что ложно” еще не означает “истинно”, “не может не быть объекта” с какими-то свойствами еще не значит, что такой объект есть, и с ним можно что-то делать дальше. Отсюда следует отказ от безусловной истинности закона исключенного третьего — “суждение либо ложно, либо истинно”, “либо объект есть, либо его нет”». В конструктивной математике для снятия двойного отрицания необходимо указать «способ» построения объекта, для истинности суждений вида «исключенного третьего» необходимо указать способ определения какая именно из альтернатив верна «ложно» или «истинно». Вы можете возразить, мол, Евклид указывает способ построения объекта. Но разве как раз того объекта, который прямо указывает какая из «альтернатив» верна, т. е. объекта “БЕСКОНЕЧНОЕ множество простых чисел”? Отнюдь нет. Он способа построения ЭТОГО объекта (БЕСКОНЕЧНОГО множества) не приводит. Он лишь обнаруживает отрицание предположения о возможности представить КОНЕЧНОЕ множество простых чисел. Это отрицание, в парадигме конструктивистской математики, означает отсутствие способа получения такого объекта как КОНЕЧНОЕ множество всех простых чисел.

ИТОГО:

1.Нет способа получения объекта «КОНЕЧНОЕ множество всех простых чисел».

2. Нет способа получения объекта «БЕСКОНЕЧНОЕ множество всех простых чисел».

Так где же Ваше легкое конструктивистское доказательство?..

Конструктивистская Машина Тьюринга— Поста в качестве исходных аксиом имеет неконструктивистскую аксиому о бесконечном быстродействии процессора, бесконечной длине ленты, на которой записываются исходные, промежуточные данные и результаты расчетов, бесконечном размере памяти для записи (хранения) алгоритма. Если заменить эту аксиому на тезис о конечности характеристик машины Тьюринга— Поста, то мы получим БОЛЕЕ конструктивистскую теорию, для которой становятся актуальными тезисы:

К Гипотезе 1.

О конечности количества простых чисел.

Фактически это гипотеза о конечности мира, о конечности числа чисел вообще.

К Гипотезе 3.

О симметричности распределения простых чисел в ряду целых чисел.

Первые простые числа идут подряд друг за другом: 1, 2, 3. (1 ПРИНЯТО к простым числам не относить. При этом неотнесение 1 к «простым» числам является условным; основной части определения простого числа (неделимости на все числа кроме себя и единицы) единица удовлетворяет).

В парадигме конструктивистской математики можно утверждать:

Тезис 1. Для достаточно большого целого числа НЕВОЗМОЖНО проверить (доказать) свойство его делимости на любое другое число, кроме самого на себя, следовательно, мы должны считать его простым ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ. В этом смысле, ВСЕ ДОСТАТОЧНО БОЛЬШИЕ ЧИСЛА — ПРОСТЫЕ, не делимы ни на одно число, кроме самих себя. В частности, они, в этом смысле, также идут подряд как и ПЕРВЫЕ простые числа, что соответствует Гипотезе 3 Шилова.

Тезис 2. Для любых двух достаточно больших целых чисел невозможно проверить (доказать) их отличие друг от друга, т. е. мы должны по определению считать их РАВНЫМИ друг другу.

Отсюда следует:

Тезис 3. (Расширенная Гипотеза Шилова)

Множество целых чисел конечное, но открытое. Последние из них недостижимы человеческим счетом, равны друг другу (неотличимы друг от друга) и являются простыми.

Более того, истинны утверждения, что для достаточно больших чисел ОТСУТСТВУЮТ способы:

1) их записи (хранения) в памяти машины Тьюринга,

2) их сравнения друг с другом на предмет установления их равенства-неравенства,

3) их перемножения друг с другом,

4) прибавления к ним единицы.

EEV:

В.Н. Левин, Вы пишите мне, что я не разглядел в термине «набор» первичного понятия МНОЖЕСТВА. Математики при изучении доказательства вообще не должны ничего разглядывать. Если Вы хотите сказать «множество», то и говорите «множество», не заставляя никого ничего «разглядывать». Ну так что — где ответ на мое возражение? Заменяете слово «набор» словом «множество»? Или нет?

С. Шилов:

Валентин Николаевич, у меня, с учетом Ваших блестящих конструктивистских интерпретаций принципа конечности простых чисел, которые (интерпретации) сами по себе аксиоматически закладывают тип математики, есть такой полезный вопрос: какова может быть конструктивистская интерпретация (формализация) принципа делимости на ноль как некоторой альтернативы счета (точнее — счет является субъективной альтернативой делимости на ноль)? — как конструктивистски записать переход (формулу перехода? — как интерпретацию формулы Единицы «единица есть множество простых чисел») от 10 к 1 / 0 , вывернуть, так сказать, десятичную систему наизнанку хранящейся в ее «подсознании» истины, о которой она постоянно свидетельствует в десятичных дробях и т.д., но не может использовать собственное свидетельствование?

Следующее. Конечно-конструктивистская машина универсального алгоритма (вспомним дискуссию о троичном коде «ноль — единица — простое число») может быть основой трансформации того, что Хайдеггер называл «сущностью техники», и того, что он называл одним словом — ПОВОРОТ.

Михаил М.:

В.Н. Левин, я искренне пытаюсь понять Вашу точку зрения и Ваши базовые предпосылки. Присоединяюсь к недоумению EEV относительно удовлетворяющих Вас конструктивных способов описания, задания, «получения» множеств. И множества у Вас уже стали непредставимы в виде множеств... Если для Вас недостаточно иметь алгоритм перечисления всех элементов множества, то какие же представления множеств Вам нужны? Как говорят в американских банках какими «биллами» (купюрами) Вы желаете иметь Ваши деньги? Как Вы вообще рассуждаете о каком-то множестве, если для оно для Вас непредставимо? Я, например, так не могу. Мне, чтобы начать исследование конечности, бесконечности, других свойств множества, сначала надо иметь его описание, желательно конструктивное каким-то алгоритмом, хотя не для всех множеств это возможно. Может быть, Вам мешает вот это Ваше утверждение: «Конструктивистская Машина Тьюринга—Поста в качестве исходных аксио, имеет неконструктивистскую аксиому о бесконечном быстродействии процессора, бесконечной длине ленты, на которой записываются исходные, промежуточные данные и результаты расчетов, бесконечном размере памяти для записи (хранения) алгоритма». Должен поправить, скорость работы для машин Тьюринга не оговаривается, может быть и сколь угодно малой. У машин Тьюринга лента является единственным видом памяти, нет особой памяти для хранения алгоритмов, Алгоритм каждой машины Тьюринга намертво «зашит» в ее устройстве и, разумеется, конечен. От ленты требуется не актуальная бесконечность, а возможность наращивать по мере необходимости (потенцальная бесконечность). Т.е. концепция Тьюринга вполне конструктивна с житейской точки зрения — конечное устройство работает с конечным устройством памяти (лентой), если памяти не хватает, то приостанавливаемся, наращиваем память, продолжаем вычисления и т.д., либо до завершения вычислений, либо вечно. Вы также пишите: «Более того, истинны утверждения, что для достаточно больших чисел ОТСУТСТВУЮТ способы: 1) их записи (хранения) в памяти машины Тьюринга, 2) их сравнения друг с другом на предмет установления их равенства-неравенства, 3) их перемножения друг с другом; 4) прибавления к ним единицы». Поосторожнее, целые числа определяются индуктивно прибавлением единицы к предыдущему числу. Так у Вас и множество целых чисел окажется конечным какие уж доказательства при таких предпосылках.

Андрей Св.:

Уважаемые господа, разрешите задать вопрос. Для чего человечеству понадобилась машина Тьюринга в традиционном ее понимании (а другого по-моему и быть не может, тогда это не м.Т.) — очень даже понятно, и о том, что с её помощью сделано, написано море книг. В том числе как мне представляется, и конструктивная математика (точнее математическая логика) эт. е. её порождение. Так вот мой вопрос: зачем понадобилась «конечная» машина Тьюринга, что это такое, и как она работает?

В. Н. Левин:

EEV, Вы пишите мне: «Вашу исходная фраза «ПРЕДСТАВИТЬ ВСЕ простые числа одним набором НЕЛЬЗЯ!» заменяем на: «Представить все простые числа одним множеством нельзя, или, другими словами: множество простых чисел не составляет одно множество».

Протестую. Ваша связка «другими словами» в корне меняет смысл исходной фразы. Допущения «представим», «допустим», лежат в плоскости Субъекта, являются характеристиками ЕГО состояния. В цитате, которую Вы привели, я утверждал о том, что Евклид сделал вывод, выводящий его за пределы его собственных предположений, — я упрекал его за неявное использование ОНТОЛОГИЧЕСКИХ гипотез. Вы Вашей подменой совершаете ту же самую некорректность — делаете прыжок из плоскости свойств СУБЪЕКТА в плоскость свойств ОБЪЕКТА, которому в прыжке ПРИПИСЫВАЕТЕ «естественные» свойства, придуманные Вашей подкоркой. Вы также подразумеваете, что «ЛЮБУЮ совокупность объектов можно объявить множеством, ввиду определения понятия МНОЖЕСТВО». Вот это уже ДУДКИ! Кризис в основаниях математики в начале XX в. случился, в частности, из-за того, что корректного определения понятию множества найти не смогли. Пример — известный парадокс Рассела: «Возьмём множество W — всех таких множеств, которые не являются элементами самих себя. Оно непусто. Например, множество цыплят — не цыпленок. Спрашивается, множество W является элементом самого себя или нет? Если НЕТ — то его надо включить в W. Если ДА (включили) — значит, по определению W — его надо из W исключить! ПАРАДОКС!»

Михаил М.:

Андрей Св., уточните вопрос. Вы спрашиваете вообще о машинах Тьюринга, или создалось впечатление, что есть особые, «конечные» в противовес «бесконечным»? На самом деле таких разновидностей нет. По определению, классическая машина Тьюринга — это конечный автомат, управляющий головкой, под которой находится лента, разбитая на ячейки. В каждом такте работы автомат может перейти в другое состояние, а головка может записать или стереть символ некоторого алфавита в находящейся под ней ячейке, либо может сдвинуть ленту на одну ячейку вправо или влево. Считать ленту изначально бесконечной, либо надстраиваемой по мере необходимости — дело вкуса, на вычисления не влияет. Ничего не изменится также, если считать, что лента конечна, но машина может делать новые ячейки делением крайних ячеек пополам. Зачем придумали такие машины? Так интересно же, что можно вычислять столь простыми агрегатами как выяснилось — всё, что может вычислить любое другое устройство. Доказать это конечно нельзя, но, поскольку более «мощных» вычислителей придумать не получается, можно принять за аксиому, что и гласит «тезис Тьюринга».

В.Н. Левин:

Андрей Св., Вы спрашиваете: «Для чего человечеству понадобилась машина Тьюринга в традиционном ее понимании ... очень даже понятно, ...Так вот мой вопрос: зачем понадобилась “конечная” машина Тьюринга, что это такое, и как она работает».

Уважаемый Андрей! Каждый ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ программист знает, что «конечная машина Тьюринга» — т. е. «умозрительный» компьютер определит свойства «вычислимости-невычислимости» функций иначе, чем традиционная машины Тьюринга. К чему может привести теоретизирование, отталкивающееся от «конечной машины» (согласен, это уже не машина Тьюринга) — НЕ ЗНАЮ. Тема явно поисковая. Может, кто-нибудь что-то фундаментальное здесь откроет. Как знать заранее?

В добавление — если возникнет вопрос, чем «вычислимость» по «конечной машине» отличается от «вычислимости» по машине Тьюринга.

Для «конечной машины» мало предъявить алгоритм, чтобы считать соответствующую функцию «вычислимой».

Необходимо, чтобы предъявленный алгоритм приводил к объявленному результату в заранее указанных ограничениях по времени и по использованному объему памяти.

Например, если Вы программируете систему противоракетной обороны, то Вы должны уметь в ОГРАНИЧЕННОЙ памяти за считанные секунды размещать и обрабатывать колоссальные объемы информации.

Далеко не каждая «вычислимая» по Тьюрингу функция окажется при этом вычислимой за требуемое время.

Сергей Шилов, Вы задали сложный вопрос о делимости на ноль. Сходу трудно ответить. Математическая операция деления взялась из практики: делить на заданное количество ЧАСТЕЙ. В знаменатель ставится количество частей. Если частей одна или более — все интерпретируется обычной практикой. Но если частей НОЛЬ? Что значит: «Разделить так, чтобы частей не было»? Можно интерпретировать так: деление на ноль — это такая операция, при которой объект превращается в «неимеющий частей», т. е. в НЕДЕЛИМЫЙ, в какое-то подобие простого числа. Вообще, надо подумать как можно интерпретировать выражение «1/0».

Андрей Св:

Не нужно быть профессиональным программистом, чтобы понять как устроена и работает традиционная машина Тьюринга. Вот я и спрашиваю как устроена и как работает машина Тьюринга с конечными характеристиками? А если она устроена и работает точно так же, то для чего она нужна в таком случае?

С. Шилов:

В. Н. Левин, Вы пишите: «Что значит: “разделить так, чтобы частей не было”? Можно интерпретировать так: деление на ноль — это такая операция, при которой объект превращается в “неимеющий частей”, т. е. в НЕДЕЛИМЫЙ, в какое-то подобие простого числа».

ЗАМЕЧАТЕЛЬНО! Я с другой стороны пришел к выводу принципа делимости на ноль. Деление целого числа на ноль есть простое число p, деление целого числа на ноль как полное и непротиворечивое стационарное состояние есть множество простых чисел. Простое число, деленное на ноль, есть число мнимых единиц. Таков непосредственный смысл простого числа, раскрываемый физической математикой. Последовательность простых чисел — истинный числовой ряд — есть система счисления. Система счисления простых чисел имеет своим основанием ноль. Это временная система счисления, она представляет ход времени как истинное движение числа. Истинная запись числового ряда есть система счисления по основанию «ноль». Каждое простое число есть запись числа, выражающегося отношением целого числа (собственным отношением) к нолю (делением целого числа на ноль). В данной системе конечное число чисел: сумма всех величин, обратных простым числам, равна четырем.Здесь я предполагаю, что обнаруженное современной математикой явление того, что сумма всех величин, обратных простым числам, для известного числа простых чисел (около 50 млн) не превышает четырех, — что это явление следует считать началом физической математики, в которой принцип конечности числа простых чисел приводит к отказу от гипотезы бесконечности, к отказу от последних оснований евклидова мышления. Принцип конечности числа простых чисел вслед за принципомпостоянства скорости света завершает научную революцию 20-х годов прошлого века.

Андрей Св., Вы пишите: «Не нужно быть профессиональным программистом, чтобы понять как устроена и работает традиционная машина Тьюринга. Вот я и спрашиваю как устроена и как работает машина Тьюринга с конечными характеристиками? А если она устроена и работает точно так же, то для чего она нужна в таком случае?».

Наша с Левиным КОНЕЧНАЯ МАШИНА («более мощная», чем машина Тьюринга) — это МАШИНА, ЛЕНТОЙ КОТОРОЙ ЯВЛЯЕТСЯ ЛЕНТА МЁБИУСА. Такая машина будет способна выполнять троичный код «ноль — единица — простое число», переход от ЛОГИКИ («ноль—единица») к РИТОРИКЕ («ноль—единица—простое число»), переход от «да—нет» к «да—нет—суждение». Это и так называемая машина искусственного интеллекта, и принцип машины времени (суть которой не путешествия во времени, а моделирование-производство времени).

В.Н. Левин:

Сергей Шилов, продолжая думать над Вашим вопросом о смысле деления на НОЛЬ, я обращаю внимание на неоднозначную природу понятий «умножение» и «деление» в математике.

Укажу ТРОЙНУЮ природу УМНОЖЕНИЯ.

Его двойная природа видна сразу.

С одной стороны, умножение происходит из практического СЛОЖЕНИЯ как операция над МНОЖЕСТВАМИ, имеющими одинаковое число элементов.

При этом сомножители принципиально НЕОДНОРОДНЫ: один из них указывает число элементов в каждом из рассматриваемых множеств, другой — число множеств.

С этой стороны, умножение предполагает ОБЪЕДИНЕНИЕ множества множеств в ОДНО множество, число элементов которого и объявляется ПРОИЗВЕДЕНИЕМ.

С другой стороны, умножение предполагает непростое, РАЗДЕЛЁННОЕ существование совокупности элементов, численность которой определяется умножением, т. е. оно предполагает ДЕЛЕНИЕ как свершившийся факт, притом неважно, было ли в реальности РАЗДЕЛЕНО некоторое изначально ЦЕЛОЕ множество, либо множества, изначально обособленные, впервые сводятся в ЕДИНОЕ.

С этой стороны умножение есть операция, обратная ДЕЛЕНИЮ, происходит от ДЕЛЕНИЯ.

Грубо говоря, первыми «практическими» математическими операциями были:

СЛОЖИТЬ — ОТНЯТЬ — ПОДЕЛИТЬ.

И в этой «первобытной» математике деление на НОЛЬ было нормальной операцией как операция рассмотрения объекта принципиально ЦЕЛЫМ, неделимым на части (имеющим НОЛЬ частей), т. е. не отдаваемым НИКОМУ, оставляемым в ОБЩЕЙ СОБСТВЕННОСТИ.

От ДЕЛЕНИЯ возникает и идея ДРОБНОГО (нецелого) числа.

Умножение исторически возникло гораздо ПОЗЖЕ.

За ним стоит, например, практика пересчета ВОЙСКА, разбитого на десятки, сотни, тысячи, десятки тысяч.

Третья природа умножения как и вторая, предполагает ДЕЛЕНИЕ свершившимся фактом и связана с практикой брать из поделённого множества избранную часть.

Например, мы разделили НЕЧТО на троих и Я беру себе ТРЕТЬЮ часть.

Здесь идея дробного числа совмещается с идеей СОМНОЖИТЕЛЯ.

Возникает умножение на дробное число.

Войдя в математическую практику, УМНОЖЕНИЕ, благодаря, видимо, первой природе (от СЛОЖЕНИЯ), стало определяться математиками до деления.

Мол, деление — операция, обратная к умножению.

Отсюда сложилась ДВОЙНАЯ природа ДЕЛЕНИЯ.

Первая природа указана в сообщении, который Вы процитировали, — практика деления объекта на заданное количество ЧАСТЕЙ.

Здесь деление на НОЛЬ естественно: оно есть рассмотрение объекта как «не имеющего частей» как НЕДЕЛИМОГО как подобия простого числа.

Употребление в какой-либо логической нотации выражения

Р = N/0,

где N — произвольное число, можно интерпретировать как определение (провозглашение) для последующих рассуждений, что Р — (некоторое) простое число.

Существенным моментом «практического деления» становится то, что делитель всегда является ЦЕЛЫМ числом.

Вторая природа математической операции «деление» коренится в сугубо ВЫЧИСЛИТЕЛЬНОЙ и унификационно-теоретической практике МАТЕМАТИКОВ.

Обнаружив, что деление в первом смысле («практическое») дает тот же результат, что и операция, обратная УМНОЖЕНИЮ, математики приняли решение: заменить понятие «практическое деление» понятием «теоретическое деление» как операция нахождения сомножителя по произведению и второму сомножителю.

Благодаря этой подмене, математики экстраполировали понятие ДЕЛЕНИЯ на сугубо теоретическую операцию деления на ДРОБНОЕ число как на операцию нахождения сомножителя, умножение которого на данное дробное дает заранее заданное число-произведение.

Из этой экстраполяции возникает вопиющее расхождение разных интерпретаций случая деления на НОЛЬ.

Первая интерпретация указана выше.

Вторая такова: деление на НОЛЬ есть поиск такого числа (сомножителя), умножение которого на НОЛЬ даст ДЕЛИМОЕ.

И тут математики попали в ситуацию ПАРАДОКСА:

Ведь умножение любого числа на НОЛЬ в свете третьей природы умножения означает взятие НИКАКОЙ части, т. е. даст результатом НОЛЬ, а вовсе не заданное ДЕЛИМОЕ.

Столкнувшись с этим парадоксом, математики, вместо выявления и учета МНОЖЕСТВЕННОЙ природы умножения, вводят ЗАПРЕТ деления на НОЛЬ.

Интересен ещё один момент.

Наблюдая, что при стремлении дробного числа, используемого в качестве ДЕЛИТЕЛЯ, к 0, частное неограниченно увеличивается, математики ввели в употребление понятие актуальной бесконечности как того числа, к которому как к пределу стремится частное при стремлении делителя к 0.

Отсюда возникла идеализация:

N/0 = БЕСКОНЕЧНОСТЬ.

Итак, эклектическое сведЕние разных природ ДЕЛЕНИЯ и УМНОЖЕНИЯ в одну и ту же теоретическую конструкцию привело к трем интерпретациям деления на НОЛЬ:

1. N/0= Р (простое число)

2. N/0 = НИКАКОЕ ЧИСЛО (другая трактовка: операция с неопределенным результатом, ЗАПРЕЩЕННАЯ операция).

3. N/0 = БЕСКОНЕЧНОСТЬ.

В свете ранее предложенных нами гипотез о конечности числа простых чисел, указанная множественность трактовок ПРЕОДОЛЕВАЕТСЯ:

«БЕСКОНЕЧНОСТЬ» на самом деле есть достаточно большое число, которое по определению оказывается ПРОСТЫМ.

В заключение — пара слов о ПРИМЕНИМОСТИ аксиоматики «конечной машины», или «конечной математики», если можно назвать так математику, исходящую из гипотез Шилова.

Пусть Р — достаточно большое целое число.

Согласно гипотезе Шилова, мы можем записать как истинное следующее утверждение:

Р + 1 = Р

Это парадоксальное на первый взгляд утверждение, является в действительности одной из аксиом МАССОВОЙ практики.

Примеров тьма.

Во-первых, это утверждение как аксиома лежит в основе поведения избирательного электората: «Мой голос ничего не решает», мол, прибавление МОЕЙ единицы результата не изменит.

Во-вторых, это утверждение истинно в отношении практически к любому показателю ОФИЦИАЛЬНОЙ статистики.

Серьезная попытка пересчитать («проверить») любой статистический показатель выявит «неучтенные» либо «приписанные» слагаемые, так что в итоге непонятно какой из вариантов числа истинен.

Проведена ли приписка (недоучет) при проверке либо при начальном подсчете — перепроверить практически невозможно.

Иначе говоря, реальные числовые множества РАЗМЫТЫ, ОТКРЫТЫ и в этом смысле одновременно и ограничены и бесконечны.

Таким образом, особая математика, оперирующая с аксиомами КОНЕЧНОЙ МАШИНЫ, имеет законный предмет для теоретических построений.

…Не могу удержаться и добавить: ЗАПРЕТ ДЕЛЕНИЯ на НОЛЬ есть абстрактная попытка запрета ОБЩЕСТВЕННОЙ СОБСТВЕННОСТИ как собственности, принадлежащей КАЖДОМУ, но НИКОМУ в отдельности

С. Шилов:

Левин В. Н., Вы пишите: «Вообще, надо подумать как можно интерпретировать выражение “1/0”»

Думаю, что так:

1/0 = 2

2/0 = 3

3/0 = 5

5/0 = 7

p(n-1)/0 = p(n), где

p — простое число

Деление на ноль — причина существования простых чисел, порождение ряда простых чисел.

Геометрически 1/0 — это фигура квадратуры круга, лента Мёбиуса («1» представляет квадрат (равновеликий кругу), «0» представляет круг (равновеликий квадрату)). Эту фигуру нам уже ряд тысячелетий показывают, а мы все не могли увидеть ее.

Также суждение 0/1 = 1/2 есть то, что физики именуют спином электрона, протона, нейтрона (1/2). Физики на деле обнаруживают универсальную реальность числа (частицы есть субъект-конструкции числа). Спин электрона возникает раньше самого электрона. Само вращение (спин) есть вращение ленты Мёбиуса.

Вероятно, для составных чисел m

0/m=0, т. е. существование составных чисел и есть ограничение числа простых чисел.

То есть, по сути, меганаука — это арифметика вещественного нуля.

Данная арифметика раскрывает истинную сущность деления и является «текстом книги природы». Математика становится языком, в ней становятся возможными суждения. Первое суждение этой книги — формула Единицы «Единица есть множество простых чисел». Истинные суждения арифметики вещественного нуля образуют сущность «технического прорыва».

Религиозная точка зрения укореняется в вещественности ноля («то, чего нет, на деле есть, и делает возможным всё то, что есть которое (всё то, что есть Вселенная), на деле равно нолю»). Центр Вселенной — нигде, граница ее — везде.

Андрей Св.:

С. Шилов, Ваше описание конечной машины описанием не является, во-первых, потому, что упоминаемый Вами лист Мёбиуса, который, якобы используется вместо ленты обычной машины Тьюринга (МТ) — это непростой математический объект, требующий строгого определения (в смыслеего использования в МТ). Во-вторых, требуется также строго описать как же работает эта машина, используя троичный код вместо двоичного. Что она конкретно делает? Не подходит в качестве описания, и то, что говорите о конечной МТ. Возникнет вопрос, чем «вычислимость» по «конечной машине» отличается от «вычислимости» по машине Тьюринга. Для «конечной машины» мало предъявить алгоритм, чтобы считать соответствующую функцию «вычислимой». Необходимо, чтобы предъявленный алгоритм приводил к объявленному результату в заранее указанных ограничениях по времени и по использованному объему памяти. Каковы должны быть ограничения по памяти и по времени? Это что, — мировые константы, тогда какова их величина в обычных единицах (биты, секунды)? Если они могут выбираться, то как? Или это входные данные, записанные на ленте [Мёбиуса]? И главный вопрос, для чего всё это нужно? Для противоракетной обороны не нужно однозначно. Чем быстрее и чем мощнее компьютер, это всегда лучше, а алгоритмы решения прикладных задач никогда не упираются в проблему разрешимости (вычислимости), а всегда только в проблему сходимости. Но это совсем другая проблема из совсем другой как говорится, оперы.

Лебедев В. Н.:

Чудаки, похоже, хотят объявить бесконечность не существующим явлением. Аргумент такой у чудаков — если они, чудаки, дальше чего-то не видят, то это и есть конец всему, т. е. это их невидение и есть конец бесконечности, а по сему, с точки зрения чудаков, бесконечности нет. Чудаки городят явную чушь Бесконечность существует вне зависимости от восприятия чудаков — их возможности на сей день понять и почувствовать горизонт этой существующей бесконечности. Будет изобретен «новый телескоп», который двинет дальше границу видимой понимаемой вселенной, и т д.

Foton:

Чудаки-нечудаки, а с бесконечностью далеко не всё ясно. Были и есть большие сомнения, с каким аналогом математических множеств мы имеем дело в нашей реальной действительности. С точки зрения красоты, простоты и аналитичности великолепные возможности физикам предоставляют операции с множествами мощности «континуум». Это, например, всем известная числовая прямая действительных чисел. Грех этими преимуществами не воспользоваться. ОДНАКО множества мощности «континуум» (бесконечные и «вширь» и «вглубь») оказываются сильно «придурковаты» при их детальном рассмотрении (Кантор). Не физичны, одним словом. Не случайно, бездумное использование континуального матаппарата завело в конце концов современную физику в дремучие дебри парадоксов и алогизма. Хотя колени у физиков сильно дрожат от страха и руки на предельный переход не поднимаются, тем не менее они рано или поздно будут вынуждены отказаться от континуального матаппарата (по крайней мере, в КЭД и КТП) и перейти к более адекватному матаппарату на базе счетных множеств. Доказать существование бесконечности как явления невозможно. Скорее, наоборот. Тот факт, что мы имеем дело с телами конечных размеров и конечного времени жизни свидетельствует против её существования. Так что с чудаками поосторожнее как бы самому не оказаться чудаком.

С. Шилов:

Андрей Св, замечательные вопросы поставлены Вами:

1. Необходимость строго математического (конструктивистского) описания (интерпретации) ленты Мёбиуса, которая будет использоваться в конструктивистско-конечной машине.

2. Конструктивистское описание того как работает эта машина, используя троичный код вместо двоичного, что она конкретно делает.

3. Отличие «вычислимости» по «конечной машине» от «вычислимости» по машине Тьюринга.

4. Ограничения конечной машины по памяти и по времени.

5. Для чего все это нужно.

Заметьте, сама постановка этих вопросов уже находится внутри «конечной математики». Это вопросы разрешимы в ней и являются конкретными направлениями ее разработки.

Отвечу на вопрос, что будет делать эта машина.

Первое. Она будет СУДИТЬ. Кант, опираясь на Декарта, показал, что суждение «неразрешимо» в логике (не может быть создано и понято в логике). Суждение не есть «да» или «нет». Суждение есть конечный смысл. («Критика способности суждения» И. Канта). Идея Риторики С. Шилова раскрывает кантовскую вещь в себе как число.

Второе. Она будет МОДЕЛИРОВАТЬ БУДУЩЕЕ — давать общее аналитическое решение задачи многих тел (частный случай: задача трех тел).

Третье. Соединение данной машины с техникой физики ядерных исследований (элементарных частиц) будет производить ОТНОСИТЕЛЬНО НЕОГРАНИЧЕННЫЕ ОБЪЕМЫ ЭНЕРГИИ.

Ripper:

Шилов-Нуль и Левин-Бесконечность образуют сегодня усточивую пару, способную открывать всё буквально из ничего. Актуализация в одном месте двух этих понятий — Нуль и Бесконечность в виде Шилова и Левина есть подтверждение моей гипотезы — гипотезы о Конце света. Ибо, если Нуль и Бесконечность сойдутся в точку, то он, Конец света, и наступит.

В.Н. Левин:

Планирование обработки потоков информации, идущей в реальном времени от быстротекущих процессов, ЗАСТАВЛЯЕТ использовать такой метод динамического распределения ограниченной памяти, который моделирует схему именно ЛИСТА МЁБИУСА, т. е. информация непрерывно пишется от начала выделенной области памяти до её конца, причем при достижении конца продолжение записи автоматически переадресуется на начало этой же самой области памяти, с записью поверх ранее записанной информации. При этом все обрабатывающие программы должны успеть обработать информацию до того как её затерли новые записи. Таким образом, конечная машина Шилова, получаемая из машины Тьюринга путем замены «потенциально бесконечной» ленты на конечную ленту Мёбиуса отражает факт ПРАКТИКИ построения программных систем для задач противоракетной обороны.

С. Шилов:

Японские ученые смогли получить в лабораторных условиях односторонние кристаллы в форме ленты Мёбиуса (http://mobius.kpv.ru/view/text.shtml?2291). Вот Вам и философский камень.

Андрей Св.:

Что же касается ЛИСТА МЁБИУСА, то я уже однажды подробно объяснял, что это такое, это вообще 4-мерный объект, а лента в машине Тьюринга это сугубо (и принципиально) одномерный объект. И если в листе Мёбиуса Вы используете только его замкнутость по одному (из 4) измерений, то он Вам не нужен, так как функционально ничем не будет отличаться от обычной закольцованной ленты двойной (по сравнению с полоской, вырезанной из листа Мёбиуса) длины.

С. Шилов:

Думаю, что речь должна идти об одностороннем кристалле в форме ленты Мёбиуса.

В конечно-конструктивистской машине физический процесс «переходит» в математический, математический — в физический, осуществляется троичный код, простое число фиксирует конкретную вещественность ноля. Таким образом, речь идет о программировании кристалла в форме ленты Мёбиуса. Так, в частности, Марсель Фогель, который был автором более ста важных патентов, включая изобретение флоппидискеты, прямо перед смертью высказал мысль, что природный кристалл может содержать несколько программ одновременно. По его мнению, кристалл в состоянии хранить столько программ, сколько граней находится на вершине кристалла.

В. Н. Левин:

Сергей Шилов, Меня смущает вопрос о несводимости качества к количеству. В связи с этим вопрос: как соотносится риторическая концепция ЧИСЛА к категории КОЛИЧЕСТВО. Это разные категории или одно и то же? Если одно и то же, то как быть с КАЧЕСТВОМ? Если разные, то чем отличается категория ЧИСЛО от категории КОЛИЧЕСТВО?

С. Шилов:

Валентин Николаевич, риторическая теория числа приходит из философии. Причем, явным образом. Из истории философии — как философская система, возникающая в конце истории мышления Нового времени. Риторическая теория числа, безусловно, соотносится с философией Гегеля. С философией, где имело место тождество-различие количества-и-качества (так называемый закон перехода количественных изменений в качественные). У самого Гегеля сей «закон» выражается представлением о линии мира, на которой расположены узлы качеств, о «цепочке качеств». НАУКА РИТОРИКИ есть СИСТЕМА ЧИСТОГО РАЗУМА, в качестве критики (предпосылки) которой выступает гегелевская Наука Логики. С точки зрения Науки Риторики, линия мира, «аморфно-неопределенно» описываемая Гегелем, есть ЧИСЛОВОЙ РЯД (простое число есть понятие), узлы качеств есть ПРОСТЫЕ ЧИСЛА, цепочка качеств есть РЯД ПРОСТЫХ ЧИСЕЛ, абсолютная идея есть ЕДИНИЦА, механизм действия абсолютной идеи (произведения мира) есть ПРИНЦИП ДЕЛИМОСТИ НА НОЛЬ, АРИФМЕТИКА ВЕЩЕСТВЕННОГО НОЛЯ.

Таким образом, число есть всегда истинным образом определенное количество, определенность которого сообразно закону простых чисел и есть сущность качества. Т. е. определенность количества числа есть (более, чем цифровая) качественная определенность. Скажем, десятичная дробь — не есть только набор цифр, но есть качественное, определенное в каждом элементе повествовательное предложение языка числа. Количество числа всегда качественно. Каждое, действительно существующее количество числа имеет конечный смысл. По отношению к цифре-количеству число есть АБСОЛЮТНОЕ КАЧЕСТВО. Также по отношению к возможностям количества, выражаемым цифрой, число есть истинное количество. Цифра есть качество вещи, которой (вещью) является число.

В логике количество и качество раздельны (несоизмеримы) как земля и небо. В риторике количество и качество полно и непротиворечиво взаимозаменяемы, сводимы друг к другу, «без остатка» переводимы друг в друга отношением 1/0.

Отношение «количество—качество» в логике — в риторике более истинным образом раскрывается как отношение «число—цифра».

В.Н. Левин:

Кстати я нашел удивительное объяснение факту предельности скорости света в рамках рассматриваемой нами концепции конечности (отрицания гипотезы бесконечности). Сейчас перечитываю Фейнмановские лекции по физике. Возникает множество вопросов.

Например, знаменитый опыт Майкельсона—Морли, по-моему, был заведомо обречен на неудачу, так что муки теоретиков, завершившиеся принятием преобразований Лоренца и изобретением (Эйнштейном) специальной теории относительности, были надуманными.

В основе идеи опыта Майкельсона—Морли лежали гипотезы:

1) будто свет как электромагнитные волны является колебаниями воображаемого мирового эфира, относительно которого можно попытаться определить абсолютную скорость движения Земли;

2) будто, аналогично звуковым волнам, распространение электромагнитных волн определяется свойствами СРЕДЫ, а не источника колебаний, в частности, скорость волн — это характеристика СРЕДЫ, —определяется относительно самой СРЕДЫ, и не зависит от скорости источника (излучателя) волн.

Для звуковых волн истинность этих гипотез подтверждается, например, тем, что источник может даже обогнать порожденный им звук (как сверхзвуковой самолет).

НО!

Одно дело — воздух или иная сплошная среда, проводящая колебания. Эта среда сама по себе есть объект, независимый от источника волн, он ВОЗМУЩАЕТСЯ источником как каким-то внешним телом.

Совсем другое дело — электромагнитное поле, которое ПОРОЖДЕНО заряженным телом, колебания которого превращают его в источник волн.

Иначе говоря, в отличие от звуковых волн, распространяющихся в среде, внешней по отношению к источнику, поле в опыте Майкельсона—Морли порождалось самим источником, т. е. двигалось вместе с ним, следовательно, его колебания имели точкой отсчета не абстрактный «мировой эфир», а сам источник, а потому никаких поправок на «эфирный ветер», или «снос» этих волн, выражаемых преобразованиями Лоренца, делать не следует.

Следовательно, исчезает предмет тех спекуляций, из которых вырастает специальная теория относительности Эйнштейна.

Илья Е.:

В. Н. Левин, Вы пишите: «Например, знаменитый опыт Майкельсона—Морли, по-моему, был заведомо обречен на неудачу». Почему заведомо? Как раз, если считать классическую механику универсальным инструментом, то результат этого опыта должен был быть совсем другим. Также Вы утеврждаете: «...скорость волн — это характеристика СРЕДЫ, —определяется относительно самой СРЕДЫ, и не зависит от скорости источника (излучателя) волн». В основе опыта Майкельсона—Морли было следующее: считалось, что свет движется со скоростью С только относительно эфира, а в других системах отсчета его скорость можно найти используя классическую теорему сложения скоростей.

В.Н. Левин:

Илья Е., Ваши замечания правильны. Я лишь ставил вопросы. Вы пишите: «В основе опыта Майкельсона—Морли было следующее: считалось, что свет движется со скоростью С только относительно эфира, а в других системах отсчета его скорость можно найти используя классическую теорему сложения скоростей». Вот эта основа опыта сразу и вызвала у меня сомнение. Ведь, в отличие от звуковых волн, где источник не порождает той среды, которую возмущает своими колебаниями, электромагнитная волна — это колебание поля, созданного зарядом, т.е. среды, созданной самим источником.

Конечно, есть ссылка на уравнения Максвелла и следствия из них о распространении поля (от движущегося источника) со скоростью с.

Но я пока не понял, откуда следует, будто эта скорость в разных системах отсчета будет разной (а именно это как Вы справедливо указали, положено в основу опыта Майкельсона—Морли).

Не менее реальной представляется гипотеза о том, что во всех системах отсчета скорость одной и той же электромагнитной волны (равная скорости света) будет равна одной и той же величине — скорости света.

Из такой гипотезы непосредственно вытекает гипотеза о причине порождения магнитного поля движущимся зарядом: если есть два движущихся друг относительно друга заряда, с каждым из которых связана своя система отсчета, то предположение об абсолютности наблюдаемых скоростей их полей (их одинаковости в обеих системах отсчета) означает соответствующую ДЕФОРМАЦИЮ пространства, появление РАЗРЫВНЫХ напряжений в нем, что мы и воспринимаем как магнитную напряженность, тем большую, чем большую разность скоростей систем отсчета необходимо скомпенсировать.

Поскольку электрические поля неизотропны, постольку магнитная деформация должна зависеть от вектора направленности движения, от его отношения к направленности силовых линий...

Сергей Шилов, в предыдущем сообщении я выразил гипотезу о причине, порождающей магнитное поле. Здесь же хочу подчеркнуть удивительный момент: эта причина — чисто математическая необходимость деформации пространства, вытекающая из требования абсолютности (независимости от систем отсчета) скорости распространения света.

За ней я усматриваю два интересных тезиса.

Первый — это Ваша концепция о числовой природе мира.

Второй — это идея построения ТЕОРИИ АБСОЛЮТНОСТИ, в противовес ТЕОРИИ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ.

Ключевым тезисом ТЕОРИИ АБСОЛЮТНОСТИ может стать утверждение о ЕДИНСТВЕ ОБЪЕКТА.

СУБЪЕКТ является лишь формой, посредством которой ЕДИНЫЙ ОБЪЕКТ познает сам себя.

Множественность систем отсчета — это множественность познающего СУБЪЕКТА.

Но ОБЪЕКТ — ОДИН. Он имеет абсолютные характеристики. Относительность — удел СУБЪЕКТА.

Но СУБЪЕКТ реален. Он — множественная эманация самого ОБЪЕКТА. Он — деятельное начало, представленное множеством систем отсчета, деформирующих пространство ЕДИНОГО ОБЪЕКТА.

Изначальная тождественность СУБЪЕКТА и ОБЪЕКТА и последующая непрерывно действующая необходимость самоотождествления почему-то раздвоившегося СУБЪЕКТА и ОБЪЕКТА — коренная причина всех природных сил, всех движений и деформаций.

Сергей Шилов:

С точки зрения Риторики, принцип постоянства скорости света СЮЖЕТЕН: он существует «вместе» с опытом Майкельсона и гипотезой эфира, отрицанием которой является. В этом его существенное отличие от аксиоматического конструкта. Так, скажем, точка у Евклида не требует для своего «основоположения» некоторого сюжета — напр., неверная гипотеза, опыт и «появление» истины-точки, или иная какая сюжетная конструкция (на порядок менее сюжетны и более аксиоматичны даже законы Ньютона) — в действительности, конечно, и точка Евклида требует порождающего ее «сюжета», но этот сюжет совершенно сжат до величины, не воспринимаемой современным естествознанием.

Данный сюжет (назовем его «Эйнштейн») как некоторый рассказ, имеет, скажем так, старое прочтение, известное нам из наших школьных учебников (теория относительности, частный случай ньютоновой механики, релятивистская механика и т.д.). Но возможно и новое прочтение — есть, например, прочтение мифа древним греком, где события и герои аксиоматичны, а есть его прочтение современным филологом, где герои и события уже не столь непосредственны и заданы не так однозначно как они даны породившему их древнему сознанию. Из нового, немифологического прочтения научно-героического сюжета «Эйнштейн» следует в чистом виде «лишь» то, что пространство-и-время ньютоновой механики, являющиеся ПОПЫТКОЙ представления абсолютных (истинных) пространства-времени, (1) НЕ ЯВЛЯЮТСЯ ИСТИННЫМ (ПОЛНЫМ И НЕПРОТИВОРЕЧИВЫМ) ВЫРАЖЕНИЕМ (ПРЕДСТАВЛЕНИЕМ) ИСТИННЫХ ПРОСТРАНСТВА-ВРЕМЕНИ, (2) ДЕКАРТОВА СИСТЕМА КООРДИНАТ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ИСТИННОЙ СИСТЕМОЙ КООРДИНАТ, (3) ИСЧИСЛЕНИЕ НЬЮТОНА-ЛЕЙБНИЦА НЕ ЯВЛЕТСЯ ИСТИННЫМ ИСЧИСЛЕНИЕМ. Сюжет «Эйнштейн» в новом понимании демонстрирует меру отклонения ньютоново-картезианского сознания (способа описания-понимания-представления) от истины. Неслучайно, сам ГЕРОЙ сюжета «страдал» страстями по Евклиду (по ТАК понимаемой им высшей абсолютности), в чем и выразился трагизм его положения, когда всю вторую половину своей жизни он потратил на бесплодные спекулятивные попытки вернуть в физику абсолютное (общая теория поля и т.д.), отрицая реалии квантово-релятивистского пути, по которому пошла инициированная им наука.

Мы раскрываем существование абсолютной системы отсчета, в ходе отсчета-счета которой возникает мир. Эта система — конечный числовой ряд. Тело в этой системе порождается как квадрат числа. Общее аналитическое решение задачи трех тел в этой системе выражается Великой теоремой Ферма. Сама система имеет вид ленты Мёбиуса. Начала термодинамики в данной системе не действуют, но порождаются, начало их действия означает возникновение относительных систем отсчета, относительных относительно абсолютной системы (системы чистого разума). Свет есть просточисленное пространство числового ряда.

Построение (раскрытие) теории абсолютности возможно только в случае обретения надежного метода порождения объекта субъектом. Разработке этого метода посвящена солиптическая доктрина, завершающая декартовские «Рассуждения о методе» в Конце истории мышления Нового времени.

Гипотеза о числовой природе мира принадлежит Пифагору. Новую задачу я вижу в том, чтобы показать как именно «все является числом, а число является всем». Распад на математику и физику связан именно с нераскрытием в математике тезиса «все есть число» через нераскрытие того как, собственно говоря, «все является числом, а число является всем», и, следовательно, с возникновением объекта физики, который не распознается как число («лишь» как частица, волна, иная предметность). Прагматизация математики через операции практики (отнять, поделить и т.д.) приводит к утере первичной абстракции математики. В физике мы имеем дело с отчужденной формой абстракции числа (понятия числа), в современной же математике мы имеем дело с превращенной формой абстракции числа (понятия числа). Сам факт возникновения физики есть признание математикой своего ограничения в понимании, интерпретации числа. В физике мы имеем дело с тенями, следами числа. Матаппарат теорфизики — это попытка математики окольным путем познать число. Риторическая теория числа (РТЧ) раскрывает число как слово (смысл) некоторого конечного языка, и интерпретирует универсальные законы как законы (правила, практики) данного языка. Основой языка числа является арифметика вещественного ноля, которую нам предстоит прописать, начав с рассмотрения принципа делимости на ноль. На этом пути нам придется радикально пересмотреть евклидову, и даже, я бы сказал, человеческую математику, а именно понять конечность числового ряда, и понять также, что

ВСЕ ЧИСЛА ЯВЛЯЮТСЯ ЦЕЛЫМИ ЧИСЛАМИ (НЕ БЫВАЕТ ИНЫХ ЧИСЕЛ, КРОМЕ ЦЕЛЫХ ЧИСЕЛ).

Конструктивным принципом такого понимания может стать принцип конечности простых чисел. Арифметика вещественного ноля должна, прежде

всего, быть самоописанием числа. Для этого (для фиксации истины числа), думаю, нам будет необходимо ввести в арифметику вещественного ноля, наряду с понятием ЦИФРЫ ЧИСЛА (аналог алфавитно-буквенного представления слова), — понятие ТЕМПЕРАТУРЫ ЧИСЛА.

Понятие температуры числа может быть раскрыто как действительное существование абсолютного ноля. Вообще говоря, понятие температуры числа опровергает все три начала термодинамики. Начала термодинамики оказываются временными ограничениями, которые образуются из неучета субъективной природы человеческого познания.

Если цифра числа есть «простая» запись числа «в книге природы» (аналог буквенно-алфавитной записи слова), то температура числа есть «понимаемый» смысл (значение) этой записи, универсально-алгоритмическим образом связывающий все суждения языка числа. В цифровой записи числа мы имеем дело с некоторым набором символов, который не понимаем как чуждый язык (скажем, набор десятичных «бесконечных» дробей). Температурная запись числа — это прочтение-понимание цифровой записи числа, возможность конструирования иных цифровых записей, описаний числа, высказываний языка числа. Алфавитом цифровой записи числа мы полагаем конечный набор простых чисел. Вселенная есть гипертекст, выполненный на основе этого алфавита. Простые числа — это своего рода атомы температуры числа (живые моменты разумности, фреймы понимания языка числа).

Делимость на ноль — это и «перетекание тепла от более холодного тела к более теплому», и «существование абсолютного ноля». Т. е. операции арифметики вещественного ноля имеют физический смысл (в то время как операции арифметики имеют деятельностную интерпретацию). Операции арифметики вещественного ноля — это деятельность (бога) по созданию мира. Операции обычной арифметики — это человеческая деятельность.

Физический смысл, внешний вид операций арифметики вещественного ноля — это «божественная практика» нарушения законов (трех начал термодинамики). Таким образом, по канве опровержения начал термодинамики выявляются три (четыре) операции арифметики вещественного ноля — произведение, сложение, вычитание переосмысливаются в духе истинного деления. Вводится понятие целостности (целости) числа как истинности суждения, изготовленного в языке числа с алфавитом простых чисел. Целость числа является единой сущностью операций арифметики вещественного ноля, объединяющей их в универсальный алгоритм. Целость числа раскрывается формулой Единицы «Единица есть множество простых чисел». За физическим понятием ТЕЛА в механике скрывается КВАДРАТ ЧИСЛА. («На деле, есть не тело, но квадрат числа»).

….Пифагор в свое время разбивал числа на классы чисел — дружеские, треугольные (выражают числа шаров, уложенных в виде треугольника 1,3,6, 10,…., n(n+1)/6), квадратные, пятиугольные, тетраэдрические (соответствуют

числу шаров, уложенных в виде тетраэдра: последовательность 1,4,10,20,…,

n(n+1)(n+2)/6,…) и т.д. Возможно, нам необходимо говорить о лентомёбиусовских числах. Необходимо дать верную конструктивистскую интерпретацию таких чисел, и, следовательно, будет ответом на вопрос Андрея Св. о математическом описании ленты Мёбиуса.

В. Н. Левин:

Сергей Шилов, я испытываю потребность переосмысления квантовой механики. У меня возникли эвристические, но фундаментальные идеи её аксиоматизации. Все элементарные частицы, предполагаю, являются «заодно» как бы частицами разума; все взаимодействия между физическими телами сводятся к сугубо ИНФОРМАЦИОННЫМ взаимодействиям: частицы (например, передавая друг другу импульс при столкновениях) как бы, обмениваются некими «решениями» («знаниями», целеуказаниями») друг с другом... Все знания, вся информация являются как бы принятыми «РЕШЕНИЯМИ»; нет знаний вне принятых (кем-то) «решений» и т.п. (я привожу лишь канву размышлений).

В связи с этим все реальные события, действительно, сводятся к фактическим информационным «записям», что примерно соответствует Вашей риторической концепции...

С. Шилов:

Валентин Николаевич, Ваши размышления о «разумности» частицы крайне актуальны для квантовиков. Мне же представляется, что необходимо пойти по пути преодоления квантового подхода. Ведь, он есть не что иное как миф об истинной делимости. Квантовый компьютер — как переход от двоичного кода к безликим битам квантовых состояний — должен быть преодолен нетьюринговой машиной — как переходом от двоичного кода к ТРОИЧНОМУ. Мысль Эйнштейна о промежуточности квантового подхода верна, только подтверждается она не спекулятивной формализацией Вселенной, а истиной числа. Частица должна быть понята как феноменология числа, не схватываемая «традиционной математикой», но проявившая себя физикой. Дело, таким образом, не только в признании разумности частицы (что также крайне важно), но в понимании ее подлинной объектности: частицей ЧЕГО является частица (ЧАСТИЦЕЙ ЧИСЛА) — что есть подлинное (конечное) делимое (ЧИСЛО). 

Сущность гравитации

1. Гравитация суть движение (изменение) времени. Это значит, что течение времени как объективное явление есть гравитация.

2. Изменение времени есть физическое состояние, именуемое «покой». Покой измеряется в единицах «секунда/метр». Покой временного объекта во времени («секунда/метр») аналогичен скорости пространственного объекта в пространстве («метр/секунду»). Объект есть всегда временно-пространственный объект

3. Пространство движется во времени. Тогда объективно время, в котором движется пространство, существуя только в этом движении (так как пространство не существует вне времени), осуществляется не иначе как в моментах покоя как количество секунд, наличествующее на единицу (метр) движения пространства во времени («парадокс стрелы»). Субъективное время измеряется в секундах. Объективное время измеряется в «секунда/метр». Время покоится (имеет скорость) столько-то секунд за метр — такова скорость времени. Пространство есть «лишь» мера покоя времени, измерение действительного бытия времени. Действительным образом происходят «секунды». «Метры» есть различения событий покоя «секунд» друг от друга, существующие как абсолютные различия. Пространство есть субъективное измерение времени, в котором возникает субъект, вещь, движение, тело, силы и взаимодействия. Будем называть скорость пространства — «скоростью», а скорость времени — «покоем».

4. Величина, обратная скорости света (1/C), есть значение абсолютного покоя времени для Вселенной (сек/метр), постоянная структуры времени.

5. Гравитация противоположна инерции. Гравитация есть существование абсолютной системы отсчета. Инерциальные свойства пространства, релятивизм пространства суть свойства субъективного измерения действительного времени, когда различия событий времени друг с другом выступают как абсолютные различия, т.е. образуют пространство.

6. В абсолютной системе отсчета объекты (тела времени) покоятся с покоем «секунда/метр». Абсолютный покой в абсолютной системе отсчета есть величина, обратная скорости света, источник света.

7. Покой тел времени в абсолютной системе отсчета порождает температуру. С точки зрения двух начал термодинамики абсолютная система отсчета есть вечный двигатель первого рода и вечный двигатель второго рода, абсолютный температурный ноль, обуславливающий возможность пространства как места действия начал термодинамики.

8. Тело времени есть число. Бытие тел времени в абсолютной системе отсчета есть деление на ноль.

9. Скорость пространства и покой времени полно и непротиворечиво описывают вместе события, происходящие во Вселенной. Скорость (пространства) и покой (времени) выражают время и бытие числа как тела, вещи, частицы, поля.

10. Истина гравитации раскрывается в представлении об абсолютной системе отсчета, отсчет в которой есть действительное счетное конструктивистское пространство числового ряда, последовательность простых чисел.

11. Представление об абсолютной системе отсчета основано на понимании солиптической природы человеческого рассудка. Абсолютная система отсчета есть с точки зрения солиптизма не что иное как его граница и основание.

12. Конечность простых чисел (конечность числа чисел) как принцип риторической теории числа, есть физический смысл гравитации, природа гравитации, ее генезис и структура. Сущность тяготения — конечность числа чисел.

13. Инерция есть незавершенная конечность числа чисел, незавершенная форма гравитации. Именно гипотеза бесконечности скрывала собой представление об абсолютной системе отсчета. За физическим представлением о тяготении расположена истинная идея конечности. Эйнштейн был прав, отвергая эфир как бесконечное, но не прав, отвергая его как действительное. Эфир не бесконечен, но он существует. Релятивизм есть представление солиптического рассудка о конечности эфира. Риторическая теория числа (Хроника, механика времени) раскрывает механизм существования числа в деталях, в измерении действительного числового ряда. Релятивизм — важнейшая предпосылка к истинному пониманию эфира.

14. Величина постоянной времени (структуры времени, 1/С) есть первичная константа Вселенной, выражающая минимальную скорость времени — абсолютный покой, скорость абсолютного покоя. Она является основанием и производящей субстанциальной основой всех мировых констант, выражает конечность (число всех простых чисел, равное количественно скорости света) как принцип (как число, обратное числу всех простых чисел), ибо математический смысл принципа как такового (рефлексии) есть число, обратное самому себе (единица, деленная на это число).

15. Скорость времени в абсолютной системе отсчета достигает максимальных величин. Можно только попытаться себе вообразить какой производящей физический мир силой обладает «эфир» (например, при скорости времени 5 сек/метр), если минимальная скорость времени, создающая нашу Вселенную составляет величину, обратную скорости света. «Черные дыры» как астрономические объекты во Вселенной суть моменты скорости времени, отличающиеся от постоянной скорости времени моменты покоя. «Черная дыра» и квазар есть, по существу, моменты скорости времени, соответственно большей и меньшей относительно постоянной скорости времени.

16. Механика времени есть, таким образом, построение действительной механики «конечного эфира», включающей электродинамику и тяготение. Скорость времени (покой) образует электромагнитный механизм тяготения, является его сущностью относительно «эфира». Утверждаемое современными физиками распространение тяготения со скоростью света есть на деле феномен скорости времени (феномен покоя). С момента своего резкого отстранения от Аристотеля физика утеряла из виду феномен покоя во Вселенной, ошибочно рассматривая факт покоя как простое отсутствие движения. Напротив, феномен покоя являет собой важнейший событие, раскрывающееся как скорость времени. Феномен движения производен от феномена покоя. Равномерность и прямолинейность движения есть свойство, производное от покоя. Именно потому как говорят релятивисты, «устройство материального мира таково, что всегда, во всякий данный момент исключает возможность абсолютного решения относительно наличия равномерного движения или покоя и оставляет место только для изучения равномерных движений тел относительно друг друга, так как участие наблюдателя в равномерном движении совершенно не отражается на наблюдаемых явлениях и их законах»35.

17. Покой (определенная скорость времени) создает физический мир. Скорость времени (покой) есть абсолютное равномерное движение, существующее действительным образом, движение, порождающее количеством секунд «один метр», единицу пространства. Значение такового ограничения принципа относительности состоит в том, что вслед за этим ограничением открывается принцип несохранения энергии, действующий во времени-пространстве, действие которого обуславливает действие в пространстве принципа сохранения энергии. В этом смысле эфир,абсолютная система отсчета, представляет собой, безусловно, вечный двигатель первого и второго рода, описанный в двух началах термодинамики в качестве невозможного.

18. Абсолютный температурный ноль есть физическая предметность вечного двигателя, порождающего температуру как физическую величину, характеризующую покой (скорость времени).

19. Инерция есть относительность системы координат относительно абсолютной системы координат (отсчета). Инерция есть простое указание на существование абсолютной системы координат, которое (указание, отсыл) наличествует в каждой системе координат, делает ее возможной событийно-физически. Инерция есть производящий механизм языка физики (рефлексивного физического описания).

20. Абсолютность абсолютного центра тяготения создает то первейшее различие, которое есть как различие тяготения и инерции. Поле тяготения (гравитационное поле) есть объективно-механическое расположение абсолютного центра тяготения в пространстве — расположение времени в пространстве, создающее место как таковое. Инерция есть следствие тяготения, производимого абсолютным центром тяготения.

21. Определение инерции как свойственного всякой материи стремления к сопротивлению изменению ее скорости имеет пред-определение, состоящее в том, что инерция является следствием физического существования покоя, характеризует скорость и силу покоя. Если тяготение — это сила покоя (скорости времени), то инерция — это скорость покоя (скорости времени). Единой природой, истоком тяготения и инерции является изменение покоя. Покой сам себя изменяет.

22. Движения со скоростью, большей скорости света, происходят при покое, большем, нежели постоянная скорости времени (постоянная покоя). Относительность всех движений существует только благодаря феномену покоя.

23. Масса есть число инерции, производимое силой тяготения. Первичный физический механизм массообразования есть деление единицы на ноль, производящее простые числа. Данный первичный механизм отображает закон несохранения энергии. Акт несохранения энергии, акт творения создает пространство-время сохранения энергии.

24. «Поля тяготения без центров тяготения, которые были бы причиной сил инерции, наблюдаемых при неравномерном движении, происходящем под влиянием непропорциональных массе сил», понимание которых (полей тяготения) пока остается противоречивым для современной физики и аналогичен случаю с уравнениями Максвелла в электродинамике («В этих уравнениях уже заключалось принятие электрических силовых полей без наэлектризованных центров, подобных замыкающимся в самих себе электрическим силовым линиям. Такие поля до того времени никогда не были наблюдаемы. Они должны были бы проявиться в электрических волнах, существование которых тогда столь же находилось под вопросом как в настоящее время существование эйнштейновских полей тяготения с действием, тожественным действию силы инерции»36), — это на деле поля абсолютного центра тяготения, «конечный эфир», среда действительного числового ряда. Так, «..эфир постоянно играл серьезную и важную роль в построениях Г. Герца... Несомненно, что и в осуществлении или открытии электрических волн ему также помог эфир, причем Герцу не было для этого необходимо предварительно полностью разрезать оба тома Максвелла. Достаточно было принять, что действия индукции распространяются в эфире с конечной скоростью, и на этой основе построить опыты с быстрыми колебаниями»37).

25. Все «полевые феномены» (электричество, гравитация и иные) суть феномены покоя, феномены физического бытия времени. «Световые кванты не произвели никакого переворота в теории света, в особенности же, они ровно ничего не говорят ни за, ни против “гипотезы эфира”. Напротив, теория световых квантов по существу касается особого, бывшего до того неизвестным, свойства испускающих свет атомов, заключающегося в том, что они приспособлены к испусканию когерентных верениц волн с определенным содержанием энергии, зависящим от периода колебания»38.

26. «…очевидное несовершенство наших теперешних представлений об эфире. Законченное и в пределах доказуемого свободное от противоречий представление об эфире, пригодное для наших исследований, мы имели бы только в том случае, если бы внутренний механизм его частей был нами настолько же выяснен, насколько выяснен внутренний механизм материи, со времени развития кинетической теории газов. В этом случае максвелловские уравнения, представляющие в известном смысле квинтэссенцию физики эфира (поскольку они охватывают свет, электричество и магнетизм), также могли бы быть выведены из теории механизма эфира как оказалось возможным вывести уравнение состояния материи из… кинетической теории»39. «Конечный эфир» раскрывается как пространство-время действительного числового ряда. Число как предмет, характеризуемый покоем (скоростью времени), есть сущность феномена покоя, феномена, создающего движение. Число имеет скорость, измеряемую как секунда/метр.

27. Абсолютное различие эквивалентных в теории относительности гравитации и инерции состоит в том, что в самой главной своей сущности инерция есть антигравитация. Конечным результатом действия гравитационной силы (второй сущностью гравитации) является антигравитация. Такова физика числа, скрытая за физическим понятием «массы» (гравитационной, инертной).

28. Простое число есть выделенная инерциальная система отсчета.

29. Известный современной физике факт ускоряющегося расширения Вселенной есть факт наблюдения покоя (скорости времени) в отсутствии понимания феномена покоя как скорости времени. Майкл Тернер из Чикагского университета говорит, что мы совершаем богохульство, изменяя уравнения Эйнштейна; однако в награду мы получаем понятие о естественном состоянии «пустой» Вселенной — она при этом расширяется в ускоренном темпе и становится еще более пустой. Вселенная как абсолютный температурный ноль, относительный, в качестве делителя, к единице как абсолютному центру тяготения, становится причиной образования простых чисел (делимость единицы на ноль, порождающая простые числа). Делимость единицы на ноль есть сущность антигравитации, в то время как сама единица есть источник гравитации.

Ученый и технологический мир Ислама — фундаментальная структура новой гуманитарной цивилизации 

Мы дышим

воздухом прошлого

с каждым годом

все более затхлым

кислород прошлого

насыщает мозг

и рождает мысли

одинокие грустные

романтичные честные

социально опасные

изначально известные —

мысли прошлого…

Пора! раскупорим коробку...

глотнем воздуха будущего

какой чистый и резкий…

Белые мосты и кварталы —

постмодерновые башни

карандашами — в небо

Экраны экраны подъемные краны

Идеальные материалы

материальные идеалы

фундаментальные новости

и новые фундаменталисты…

И все человечество

куда-то ушло во времени

на целых десять лет

за десять минут.

Г. Сапгир, «Воздух будущего»,

(«Тактильные инструменты. Стихи с предметами»)

В начале укажем на то фундаментальное обстоятельство, которое сдерживает практическое воплощение всякого инновационного мышления в самом широком спектре его объективно-исторической необходимости. Здесь и системные препятствия на пути глобализации, а также несостоявшееся пока событие становления новой экономики (интернет-экономики прежде всего) в качестве реальной практики устойчивого развития, и многое другое, результат чего — фундаментальное разочарование, растерянность инновационных элит цивилизации, не получивших ожидаемой поддержки проектам преобразований в целях общемировых прогрессивных изменений. Горькое «удивление» Дж. Сороса, не получившего ожидаемой реакции «массовой» элитной поддержки практическому внедрению идей открытого общества и формированию своего рода нового «плана Маршалла» для «построения» оного открытого общества на территории бывшего СССР; «отшельничество» Б. Гейтса, ушедшего от практического руководства компанией и провозгласившего себя «архитектором систем и сетей»; глобальное эмоционально-политическое поражение поколения «джефферсоновских» (социально-инновационных) демократов — поколения Клинтона—Гора; и, наконец, до сих пор не преодоленная растерянность российских элит, рассчитывавших на западную поддержку действительно масштабных научно-технологических и социально-экономических инноваций (развитие которых тормозилось в рамках СССР), а получивших жесткое прагматическое сотрудничество исключительно в традиционных отраслях — всё это «живые свидетельства» какой-то чудовищной системной ошибки, сбоя, вне выявления которой невозможно реальное инновационное развитие, являющееся фундаментальной структурой устойчивого развития цивилизации.

Суть данной ошибки — недопонимание той объективно-исторической реальности, которая была в том числе обозначена в известной статье Ф. Фукуямы «Конец истории». Рациональный смысл идеи «конца истории», взятой на уровне осмысления, берущего начало от Декарта, Канта и Гегеля, чрезвычайно далек от апокалиптических настроений, или апологии западного либерально-капиталистического общества — он всего лишь выражает истину современного исторического состояния западноевропейской цивилизации в контексте становления общемировой гуманитарно-технотронной цивилизации.

В формирующейся структуре устойчивого развития общемировой цивилизации западноевропейская цивилизация с доминирующей функцией США образует именно первое (но не единственное) основание устойчивого развития — устойчивость (о-стойчивость), остов цивилизации развития. (Российский академик Н. Моисеев неоднократно подчеркивал сложное, системно работающее противоречие, заключенное в самом концепте «устойчивое развитие». Аппелируя к Канту, можно раскрыть концепт «устойчивого развития» как саму сущность «практического разума».) Из подобного подхода следуют два объективно-исторических вывода: во-первых, пределы инноваций западноевропейского общества предопределены, место инноваций там закреплено как строго ограниченная функция, подчиненная задаче воспроизведения статического состояния западноевропейской цивилизации, имеющего общецивилизационный смысл о-стойчивости (поэтому инновации, выходящие за границы «практического разума», имеющие стратегическое общечеловеческое значение, отбраковываются); и, во-вторых, для создания «совершенной», оптимальной модели устойчивого развития необходимо второе основание — инновационное развитие, развитие на базе о-стойчивости. Так, в модели федерализма «остов» образует система местной власти (субсидиарность, делегирование полномочий на места) с тем, чтобы центр мог сосредоточиться на проблеме развития.

Проблемы развития сегодня скурпулезно выявлены и описаны в материалах ООН и других международных организаций — предотвращение военных конфликтов, борьба с бедностью и голодом, необходимость новой экологической политики и другие «беспросветные» проблемы, образующие чуть ли не замкнутый круг, из которого не может «прорваться» человечество. Отсутствует не просто механизм (или механизмы) разрешения этих проблем — отсутствует в целом та естественно-историческая реальность, та цивилизационная реальность инновационного развития (субъект второго основания), которая, наряду с западноевропейской цивилизацией как «остовом» устойчивого развития (субъектом первого основания), образует оптимальную модель устойчивого развития мировой цивилизации.

Для того чтобы раскрыть суть цивилизационной реальности инновационного развития, для выявления базовых характеристик субъекта второго основания устойчивого развития, обратимся к истории западноевропейской цивилизации, к тому ее «месту», где возникает сам феномен развития, к той точке, где формируется сама возможность научного, технологического и промышленного освоения действительности. Марксистский анализ, не допускающий существование капитала в гуманитарной форме («человеческое измерение экономики»), проходит мимо этой точки, рассматривая научно-технологическое и промышленное развитие тотально (сводимо к логической проблеме экономического производства) — как самовоспроизводящийся, бесструктурный, но иерархически организованный прото-акт истории. Марксистский анализ работает с конкретно-исторической действительностью научно-технологического развития, но не с возможностью, способом его возникновения, содержащим потенциал развития во времени. Непредвзятый исторический анализ западноевропейской цивилизации однозначно увязывает, отождествляет даже саму возможность научно-технологического развития с возникновением и последующей историей становления европейского университета как фундаментальной формы организации науки. Лишь сознание, рефлексивная функция которого совершенно подавлена какой-либо из тяжелых форм экономического детерминизма, способно оставаться при мнении, что «первая» европейская наука, сыгравшая определяющую роль в создании предпосылок раннего технологического и промышленного «перевороте», реализуя при этом саму возможность науки как института, — это некие радикальные сообщества атеистов, вдохновляемые поиском истины и преследуемые невежественной церковью.

Ранний европейский университет (вне которого невозможен университет «поздний», современный) был формой изначальной институционализации науки, формой образования христианского Ученого и техно-логического мира. Университет создавался «на поверхности» живого религиозного института активными интеллектуальными представителями состоявшейся в институциональном смысле церкви в качестве института философии («царицы наук», Большой науки, меганауки), в качестве естественнонаучной системы «чистого разума», находящейся в продуктивном диалоге с живым вероучением институциональной церкви. Ранний университет раскрывался как система «практического разума», выражающая универсум чистого разума (тео-логии) как фундаментальная семиотическая система, формирующаяся на базе символической религиозной системы как реализация научно-практического и техно-логического значения опыта «дефинирующего разума» (С. С. Аверинцев), осуществляющего свою деятельность в сфере чистых оснований развития.

Таким образом, проблема возникновения субъекта инновационного развития (субъекта второго основания устойчивого развития) раскрывается прежде всего как проблема образования Нового университета. Речь как следует из изложенного выше, идет не о некотором совершенствовании западноевропейской научной организации, но об образовании нового научного мира как «мира мировой цивилизации», об обращении к методологической форме университета как к истоку феномена развития, раскрывающего саму возможность научного знания по образованию «общества знаний».

Семиотическая теория Университета, эксплицированная и разрабатываемая автором из контекста истории философии, науки, культуры, письменности, служит руководящей нитью для формирования представления о субъекте инновационного развития цивилизации. Важнейшее положение настоящей теории — «происхождение Университета из духа религии (чистого разума)» как аналитическое положение объективно-исторической «очевидности» — априорное основание первичной формы организации науки, поддерживаемое в акте возникновения институциональной структурой религии (подобно тому как «поддерживается» некоторый «информационный протокол», «сообщение»).

Речь идет о том, что для Нового университета как видит западноевропейская цивилизация институциональную структуру субъекта инновационного развития (субъекта второго основания устойчивого развития), — для этой «мировой души» устойчивого развития, телесность которой образует западноевропейская форма организации жизни, необходима мощная естественно-историческая символическая («живорелигиозная», самоочевидная) система, находящаяся в той стадии Реформации, когда на ее основе возникает система семиотическая, возникает, т. е. форма университета, когда раскрывается возможность Большой науки как на определенном историческом этапе развития христианства возник христианский мир европейского университета, ранний мир европейской науки. Таким образом, мы стоим на пороге возникновения Ученого и технологического мира ислама как фундаментальной составляющей научного мира мировой цивилизации, воплощающего «дух инновационного развития».

Безусловно, в исламском мире существует множество университетов, и автор не подозревает их в некой вторичности по отношению к университетам европейским, но речь здесь идет о том как возможно естественно-историческое возникновение, по сути дела, новой научной эпохи, преодолевающей «кризис европейской науки», выявленный Гуссерлем еще в начале прошлого века.

История исламской философии в концентрированном виде указывает на такого рода объективно-историческую возможность. Ее западноевропейская квалификация как философии «средневековой» теряет главный смысл, потенциал самораскрытия, ведь тогда придется предположить, что эта «средневековая» философия не знала ни классической древности, ни возрождения. Соответствующий терминологический концепт «наследие» в арабоязычной литературе, с моей точки зрения как раз и выражает тот фундаментальный исторический профиль исламской философии, который совпадает по историческому времени развития, характеризующему определенный этап развития самостоятельной цивилизации, с периодом философии Отцов христианской церкви, философского учения Августина Блаженного, — периодом становления символического универсума религии, периодом формирования структуры «чистого разума», периодом «возникновения мышления из религии» на фоне институционализации религии, когда мышление как бы «вырезывается», по выражению А. Ф. Лосева, на фоне религии.

Ибн Рушд (Аверроэс, 1126—1198) в своем «Рассуждении, выносящем решение относительно связи между религией и философией» стремился показать не просто «допустимость» философии, но доказывал «обязательность» (ваджиб) занятия философией для мусульманина. Великий Данте помещает Аверроэса (вместе с Платоном и Аристотелем) в Лимб. Католический философ и богослов Жильсон называет учение Аверроэса о согласии религии и философии вехой в истории мировой цивилизации.

«Наследие» исламской философии объективно является для всего человечества предпосылкой возникновения Нового университета, Ученого и технологического мира ислама, имеющего общечеловеческое значение. Так неосуществленный, но намеченный проект Ибн Сины (Авиценны, 980—1037) об универсальной родово-видовой схеме организации наук, есть, по существу, проект Большой науки, меганауки, обретает свою актуальность на пороге третьего тысячелетия. Европейцы должны осознать, что у них на глазах для исламской цивилизации в ином, особом способе течения исторического времени начинается медленный величественный процесс становления Ученого и технологического мира ислама, который (этот процесс) является и «сокровенным воспоминанием» для европейской истории мышления, и захватывает самые фундаментальные проблемы развития всего человечества, и прежде всего то поле научной проблематики, поле оснований науки, оказавшееся «не по зубам» науке западноевропейской в силу ее исторического возраста как институциональной системы, двигающейся в определенном историческом времени и проходящей иной этап развития. Необходимо осознать единство двух цивилизации в науке — в разработке чистой функции устойчивого развития. Возрождение «наследия» исламской философии, рефлексивное осмысление ее как истока, самой возможности возникновения инновационной составляющей устойчивого развития открывает прежде всего новые горизонты описания непосредственной реальности устойчивого развития, отсутствующие в западноевропейской традиции.

Так, Ибн Сина, «князь философов» и «князь врачей», описывает феномен развития как «ряд возможного», который качественно отличается от бесконечности «горизонтального» чередования единичного временного сущего, возникающего в ограниченной материи мира. Такого рода постижение и «схватывание» развития невозможно вне семиотической концепции абсолюта, которая представлена у Ибн Сины в виде концепции времени-вечности, образующей ряд развития: вечность представлена в образе двух стратегий развития, направленных в прошлое и будущее из точки настоящего и образующих, соответственно, 'азал и'абад. Понятие 'азал («безначальность»), которое выражает отсутствие начала во времени, ничего не сообщая о конечности или бесконечности во времени, и понятие 'абад («нескончаемость»), выражающее отсутствие конца во времени для того, что могло иметь или не иметь начало во времени, — вместе образуют бесконечно-конечную линию моментов времени, сквозь которую просматривается действительный числовой ряд. Тела обладают своими «до» и «после» благодаря времени, а само время — самостно, поэтому у времени нет времени, т.е. время не бывает до или после времени. Настоящее понимается как общая граница «до» и «после», или прошедшего и будущего. Прошедшее и будущее континуальны и не имеют начала и конца. Читатель сам может сопоставить уровень системности так востребованной сегодня континуалистской теории времени Ибн Сины с истолкованием времени в философии Августина Блаженного («Исповедь», кн. XI, гл. 10—30), которое производит впечатление не законченной стройной теории времени, а скорее собрания отдельных высказываний Августина, очень слабо связанных друг с другом логически. А ведь Аврелий Августин родился в 354 г., до, собственно говоря, возникновения ислама, не говоря уже об арабской философии, — уже одно это может дать читателю, способному «припомнить» историю европейского университета, сама возможность которого (университета) закладывалась в том числе и Августином Блаженным, косвенное представление о том грандиозном явлении Ученого и технологического мира ислама, основанном на структурообразующих компонентах «наследия», которое нас ожидает в грядущем.

По сути дела, становление Большой науки Ученого и технологического мира ислама — это образование «нового аристотелизма» (С. С. Аверинцев). Само «исламское наследие» и ввело исторически аристотелизм в основание европейской культуры. Бывшие тогда в ходу латинские переводы Платона и Аристотеля делались не непосредственно с греческих оригиналов, а с арабских переводов, к которым прилагались комментарии Ибн Сины (Авиценны), Аверроэса и др. В первом из европейских университетов в Салерно лекции читались на арабском языке.

Постановка вопроса о «новом аристотелизме» как метафоре для грядущего Ученого и технологического мира ислама в рамках разрабатываемой автором семиотической концепции Университета — это не только идея о необходимости новой универсальной философской энциклопедии наук, но выявление базовых групп проблем современной науки, выявление связей между ними, оснований и структурообразующих компонентов. Концепция «конца истории» предполагает особое состояние западноевропейской цивилизации, которое можно назвать состоянием без-основности в том смысле, что философско-меганаучные основания западноевропейского знания «схватываются» феноменологически, в реальной практике, «спрятаны» под напластованиями культурных традиций и механизмов, не отрефлектированы, не прояснены в отчетливой форме, подменяются «самочевидностью», — не могут быть смоделированы. Так, практически любой учебник по праву напомнит вам во Введении, что такая фундаментальная проблема, как нормообразование норм права не разрешима при современном состоянии науки. Медицина открыто признает отсутствие подтверждаемой практически теории иммунитета. Множество высокоученых экономистов и экономических течений не способно скрыть факт отсутствия научной концепции рынка, подтверждаемой на практике и способной к долгосрочному прогнозированию «в реальных цифрах».

Я выделяю семь структурных групп проблем выявления оснований науки, вне разработки которых невозможна действительная концепция устойчивого развития, т. е. меганаука:

1. проблема новой информационной экономки — научной (меганаучной), т. е. рефлексивной теории рынка;

2. проблема нормоообразования норм права — научной, рефлексивной теории права;

3. проблема «единой теории поля» — рефлексивной теории физики;

4. проблема теории иммунитета;

5. проблема оснований математики, логики — рефлексивной теории математики (теории математического синтеза, или математической теории синтеза);

6. проблема искусственного интеллекта — теория математической риторики;

7. проблема федерализма — теории «меганаучного», гуманитарно-технотронного государства, теория «государства рефлексии».

Западноевропейское мышление остановилось перед этими проблемами, сумев их достаточно явно сформулировать, поскольку уже довольно длительное время переживает исторически закономерный период «семиотического атеизма», свойственный времени «конца истории». Дело в том, что структурообразующей функцией, системной для всех семи групп проблем является онто-научная семиотическая конвенция, отрицающая бытие абсолюта, универсальной структуры в любом из возможных способов его существования на уровне языка науки, что налагает тотальный запрет на фундаментальную рефлексию, на обобщения и абстракции качественно новых порядков системности, развивающих не только формально-математические методы, но и некоторые содержательно-математические методы, т. е. методы в такой степени граничащие с физической реальностью, что они практически являются ее частью — где «бог не играет в кости», по выражению Эйнштейна. Речь идет не о формальном признании или непризнании учеными религиозного абсолюта, а об образовавшихся генетико-семиотических программах, образующих метод, но одновременно и предел языка современной науки как основного средства семиотического (знакового) освоения действительности.

Пожалуй, самым крупным семиотическим событием, первым семиотическим поворотом для современной научной мысли стал приход в Европу арабских цифр. Арифметика, которую до того учили схематично, была обновлена введением девяти арабских цифр монахом Гербертом, получившем образование в Испании, в мусульманском университете, и ставшим Римским Папой под именем Сильвестра II (999—1003) (до него эти цифры не использовались за пределами мусульманского мира). Несмотря на превосходство над римской системой счисления, понадобилось еще около 400 лет, чтобы арабские цифры утвердились в европейской математике и счете (важнейшая роль здесь принадлежит авторитетному европейскому математику Фибоначчи, предложившему использовать арабскую систему счисления вместо римской в 1202 г.). Событие перехода на арабскую систему счисления означало «появление Университета в головах», появление научного мышления, обладающего орудием и методом своей научности, своего ремесла — «алгоритмом». Известный исследователь «исламского наследия» Де Во пишет, что используя цифры, арабы стали основателями повседневной арифметики, они сделали алгебру точной наукой и значительно развили ее, они заложили основы аналитической геометрии. Он указывает, что они были основателями плоскостной и сферической тригонометрии. Астролябия (сафиха) была изобретена арабом аз-Заркали (Арказел), который жил в Испании в 1029—1087. Одним из первых арабоязычных математиков, освоивших индийскую позиционную систему с нулем и правила индийского счета, был Мухаммед бен Муса из Средней Азии, известный под именем ал-Хорезми (в европейском искажении — Algorithmus, отсюда слово «алгоритм»). Сама возможность «алгоритмизации» пространственно-временного континуума посредством «исчисления бесконечно малых», получившая фундаментальное выражение в «Математических началах натурфилософии» И. Ньютона, коренится в «наследии», где гармонично сочетается с базовой «исламской» теорией равновесия, выражающейся в заложенных в «исламском наследии» основах гидростатики — науки о равновесии жидких тел, а также в изобретении маятника в часах.

Важнейшей составляющей Ученого и технологического мира ислама станет разработка, раскрытие нового универсального алгоритма научного познания, алгоритма меганауки, скрывающегося за метафорой «искусственного интеллекта». Речь идет о возможности нового семиотического прорыва в рациональном освоении действительности, связанного с качественно новом уровнем тематизации знаковых систем. Так, по мнению исследователей в области истории искусственного интеллекта, работа выдающегося мыслителя Мухйи ад-Дина Мухаммада ибн аль-Араби (1165—1240) «Изображение окружностей, охватывающих подобие человека Творцу и сотворенному миру» вместе с работой францисканского монаха Луллия «Великое искусство», писавшего на арабском языке, вводит идею «устройства для автоматического открытия истин», в рамках которой приведены чертежи и «правила пользования» логической машиной. В 1200 г., начиная свое паломничество на Восток, Ибн аль-Араби видит необычный сон: он будто бы «вступает в брачные отношения со всеми звездами неба и всеми буквами алфавита». Одно из основных понятий криптографии — шифр — также имеет корни в арабском слове «цифра». Одна из первых крупных книг, в которой содержательно описывается криптография, — это труд, созданный Абу Бакр Ахмед бен Али бен Вахшия ан-Набати, — «Книга о большом стремлении человека разгадать загадки древней письменности».

Важнейшее значение для формирования нового семиотического поворота имеет филология как важнейшая составляющая «исламского наследия», которая основывается «на теории, утверждающей, что на смысл можно указать посредством пяти вещей: “выговоренности”, “письма”, “жеста”, “положения пальцев” (развитого среди дописьменных арабов сложного искусства счета на пальцах) и “положения вещей”. Составляя центр всех этих отношений указания, сам “смысл”, согласно данной теории, ни на что не указывает и служит поэтому неопределимым фундаментом понимания и слова и вещи. Слово определяется как единая структура, в которой “выговоренность” связана со своим “смыслом” не случайно, но согласно “истине”. Этим “выговоренность” отличается, с одной стороны, от “бессмысленного звука”, который не передает смысл, а с другой — от “знака”, который может быть произвольно установлен для указания на те или иные вещи. Таким образом, “выговоренность”, с одной стороны, тождественна своему смыслу, поскольку всегда транслируется в него, и наоборот, данный смысл выражается в своей, и только своей “выговоренности”. Современное философское знание, к которому пришла западноевропейская цивилизация, характеризующее эпоху “конца истории”, указывает прежде всего на это состояние “феноменологического голоса” и называет его “голосом, взятым в феноменологическом смысле, речью в ее трансцендентальной плоти, дыханием интенциональной одушевленности, трансформирующей тело слова... в духовную телесность”. Феноменологический голос и будет этой духовной плотью, которая продолжает говорить и наличествовать себе самой — ПРИСЛУШИВАТЬСЯ К СЕБЕ — в отсутствие мира»40. Подобное понимание как «грядущее» образует существо концепции деконструкции «последнего философского гения» западневропейской философии Ж. Дерриды, в частности, его вывод о том, что слово и обозначаемое им понятие, т.е. слово и мысль, слово и смысл, никогда не могут быть одним и тем же, поскольку то, что обозначается, никогда не присутствует, не «наличествует» в знаке.

Одной из важнейших стратегий Ученого и технологической мира ислама, основанной на возрождении «исламского наследия» в форме Yового университета должна стать концепция Semeiotic Web (концепция и термин разработаны автором и впервые публикуются в настоящей статье), концепция «семиотической паутины».

В основе концепции Semeiotic Web лежат три ключевые технологии:

— спецификации, позволяющие определить структуру смысла;

— онтологическая система, позволяющая определять смыслы и отношения между ними;

— система определения ресурсов, обеспечивающая модель кодирования для значений смыслов, определенных в онтологии.

Онтология основывается на дефинициях меганауки, рефлексивном упорядочивании значений времени как классов категорий, образуемых смыслами времени. Semeiotic Web, наряду с западноевропейской концепцией Semantic Web, технологиями «семантической паутины», которые позволяют сегодня цивилизованному сообществу начать автоматизацию использования разнородных распределенных источников информации и служб в Интернете, и образуют одну из важнейших коммуникационных систем технотронной цивилизации как соответственно «новый центр» и структура этой системы как систему категорий универсального языка — знаковой системы, выражающей дефинитивную структуру феномена времени.

По существу, научный и технологический мир Запада сегодня пребывает в стадии использования «непозиционных системам счисления», мы называем их в концепции Semeiotic Web непозиционными (логическими) системами счисления информации. Как известно, в таких системах счисления, которыми пользовались древние египтяне, греки, римляне и некоторые другие народы древности, от положения знака в записи не зависит величина, которую он обозначает; поэтому они называются непозиционными системами счисления (римская система записи чисел — римские цифры и др.). Концепция Semeiotic Web вводит понятие позиционной (риторической) системы счисления информации. В позиционных системах счисления как известно, величина обозначается цифрой в записи числа и зависит от ее позиции.

Власти Саудовской Аравии объявили недавно о том, что в ближайшие месяцы специальные серверы, расположенные в городке науки и технологии имени короля Абдель Азиза в Эр-Рияде, блокируют около 400 тыс. Web-сайтов по причине их несоответствия моральным нормам этого королевства. Местные Интернет-провайдеры, коих насчитывается около двух десятков, работают под неусыпным контролем Министерства науки и технологии, которое и занимается фильтрацией и блокированием сайтов неподобающего содержания. По заявлению министерства, 95% блокированных сайтов являются порнографическими, а остальные 5% — пропагандируют идеи, которые противоречат законам ислама. Не беремся оценивать данное решение, так как это тема отдельной статьи, но в целом отметим остроту постановки вопроса о содержании коммуникационных сетей на основе «исламского наследия», что особым образом подчеркивает актуальность концепции Semeiotic Web как системы дифференциация (различения) смысловых структур в рамках становления Ученого и технологического мира ислама.

Впервые идея позиционной системы счисления возникла в древнем Вавилоне, метафора вавилонской башни хорошо отражает гносеологические амбиции настоящей системы. Так, идея позиционного счисления информации может стать основной рефлексивной теории рынка, смысл которой феноменологически схвачен в концепте «беспроцентного кредита», коренящемся в «наследии». Разработка концепции Semeiotic Web и иных фундаментальных стратегий Ученого и технологического мира ислама означает фактическую деконструкцию «мифа о Вавилонской башне», т. е. выработку универсального языка мегаунаки, выводящего человечество за пределы «раздробленности» мира на путь к новой гуманитарной цивилизации.

Так, американский исследователь Франц Розенталь в своей книге «Торжество знания» упоминает, что в Коране корень слова «знать» (ильм) вместе с производными от этого словами «знание», «наука» встречаются около 750 раз, т.е. необычайно часто, составляя около 1% его словарного фонда. Для аргументации идеи о том, что в Коране значительное место уделяется разуму и знаниям можно привести ряд аятов. Так, «Разве сравняются те, которые знают, и те которые не знают?» (39;12); «... слепой, глухой и зрячий, слышащий. Разве сравняются в примере?» (11;26); «Возвышает Аллах тех из вас, которые уверовали, и тех, кому дано знание, на разные ступени» (58; 12). По словам М. Роденсона, Коран — это священная книга, в которой рационализм занимает большое место.

Крупнейший мусульманский теолог Мухаммад аль — Газали (ум. 1111) писал, что наука зависит от благородства объекта знания, а ранг учёных — от ранга знания. По его мнению, не может быть сомнения в том, что самое главное и высокое из всего подлежащего познанию есть Бог, Создатель, Творец, Подлинный, Единственный. Поэтому знания о Нём, которые есть наука о (Его) единстве, будут наиболее замечательными, славными и совершенной областью знания. Это есть необходимое знание, приобретение которого обязательно для каждого сознательного человека.

Псевдорелигиозное самоопределение террористических организаций, подчеркнутое событиями 11 сентября во всемирном масштабе, требует осмысления. Сущностью террора как вида человеческой деятельности является последовательный, рациональный, логически стройный, идеологический атеизм. Атеизм как система антирелигиозного советского агитпропа — всего лишь жалкая пародия на истинный системный атеизм — терроризм. Террор, таким образом, должен пониматься как деструктивный «историко-правовой институт», замыкающий ряд: революция, тоталитарное государство, террор. Подобно институту революции, институту тоталитарного государства, институт террора имеет свой, отличный от цивилизованного (и противостоящий ему), способ воспроизводства капитала (включая гуманитарный капитал), свои социально-экономические, правовые, информационные и иные отношения, административно-территориальную организацию, идеологию, собственное жизненное, геополитическое, этнонациональное пространство. Так террор не тождественен войне: террор может вести войну, как может вести войну революция, как может вести войну тоталитарное государство, отмечает Ж. Бодрийар в своей известной работе о духе терроризма. В условиях современной материалистической цивилизации именно доведенный до совершенства атеизм зачастую является наиболее возможной формой нематериалистического существования.

Таким образом, закономерно, что именно ислам, которому объективно-исторически предстоит период Реформации и который является сегодня живым религиозным институтом цивилизации, вступающим в фазу реформации, — именно ислам образует круг средоточия вызовов, важнейшим из которых является международный терроризм. Как же понять, что именно истинный атеизм толкает религиозного фанатика на самоубийственный акт террора? Разгадка в понимании Террора не как информационной картинки, наводящей ужас на обывателя, но как деструктивной историко-правовой системы, наследующей соответствующим историко-правовым системам революции и тоталитарного государства. Радикальное несоответствие идеалов революции и тоталитарного государства их исторической действительности также характерно и для института терроризма. Адекватный, превосходящий по мощи ответ на глобальный вызов международного терроризма — это становление Ученого и технологического мира ислама. Речь, как следует из изложенного выше, идет не о каких-то необычных научных сообществах, но о новых «стандартных» научных, информационных и технологических институциях и сетях, решающих на современном и постсовременном уровне фундаментальные и практические задачи устойчивого развития цивилизации.

Современная ситуация в области реального наднационального научного, технологического и экономического знания характеризуется раздробленностью разделов и практик, отсутствием стратегии и главное — не может в этом состоянии стать основой реальной концепции устойчивого развития. В основе подобного состояния — материалистическая парадигма современного познания, в своем логическом завершении имеющая действительный атеизм, препятствующий на генетико-семиотическом уровне необходимости фундаментального научно-технологического поворота («мировой рефлексии»), способного вывести цивилизацию на пусть устойчивого развития.

Мир сегодня разговаривает на английском языке, но творит новый мир на языке арабских цифр. Число становится главной движущей силой цивилизации: компьютерные информационные технологии, всякие цифровые технологии вообще, пронизывающие все сферы человеческой жизнедеятельности и организующие их. Природа числа, «власть над числом» коренится в феномене времени. Грядущее философское учение ислама — это учение о Времени. Время — несокрытая тайна Ислама. Главный символ ислама в Мекке — священный черный камень — есть также и непосредственное послание о Времени, есть также и живое тело, самость Времени.

Важнейшим направлением деятельности международной инвестиционной группы в рамках содействия становлению Ученого и технологического мира ислама должно стать фактически создание институциональной структуры фундаментальной науки, ориентированной на исследование современными методами феномена времени, а также развитие новых методов исследования времени. Современная западноевропейская наука, характеризующая эпоху «конца истории», является преимущественно наукой о пространстве — именно это обстоятельство и выражается в многообразие ее разделов, спецификаций, сохраняющих между собой не столько смысловые, сколько топологические связи. Мусульманские страны, являющиеся крупнейшими разработчиками и поставщиками минерального сырья, и должны стать родиной новых высоких энергетических технологией (в отличие от «наивно-материалистических» идей использования солнечной энергии и прочих «ветряных мельниц»), основанных на научной разработке сложной и системной проблематики Времени.

Стратегия временного развития станет реальной научной основой стратегии устойчивого развития, дополняя стратегию пространственного развития, разрабатываемую европейской бюрократией, как эта стратегия сформулирована на Европейской конференции министров регионального планирования, состоявшейся в Ганновере в 2000 г.

Наднациональный анти-ислам, продвигающий «брэнд» международного терроризма, — это глобальный вызов для проявления наднационального ислама, Ученого и технологического мира ислама, универсальных структур Нового университета. Именно Ученый и технологический мир ислама станет объективно-историческим проявлением реформационнойпассионарности мира ислама, точкой бифуркации его потенциала. Именно Ученый и технологический мира ислама резко повысит все виды капитализации (включая гуманитарную форму капитала) исламского мира в структуре цивилизации, образуя инновационную составляющую устойчивого развития. Стратегия содействия становлению Ученого и технологического мира ислама способна сориентировать гуманитарно-политический, социально-экономический, геополитический, финансовый и иной ресурсный потенциал исламского мира, препятствуя его размыванию, в рамках которого сегодня образуются и соответствующие потенциалы деструктивной деятельности анти-ислама.

Таким образом, необходимо создание авторитетной группы международных неправительственных и инвестиционных организаций — прежде всего группы инвестиционных фондов «Рефлектум» в сфере венчурного финансирования фундаментальных научных и опытно-конструкторских разработок в рамках концепции «семи групп структурных проблем фундаментальной науки», — располагающих необходимым интеллектуальным и финансово-экономическим потенциалом для разработки концепции устойчивого развития, основывающейся на раскрытии потенциала Ученого и технологического мира ислама во всемирном масштабе.

Знаковым моментом начала становления Ученого и технологического мира ислама могло бы стать создание Открытого университета Саудовской Аравии. Так, в 1969 г. в Великобритании Королевским указом был создан Открытый университет, признанный впоследствии Всемирным сообществом просвещения в Ванкувере самым крупным образовательным проектом XX в. Идея распространения мира Университета, идея непрерывного образования как фундаментальной структуры человеческой личности, а также создание технологий поддержки такой образовательной практики — суть наднациональной миссии Открытого университета.

Ряд знаковых событий указывают и на начало рефлексивных процессов, связанных с осмыслением становления Ученого и технологического мира ислама. Так, российский математик Юрий Манин в 2001 г. удостоен престижной международной премии имени короля Саудовской Аравии Фейсала. Лауреат премии, превышающей Нобелевскую премию пока только в денежном эквиваленте, — член-корреспондент Российской академии наук, больше десяти лет работающий за рубежом — в США и Германии, директор Института математики имени Макса Планка в Бонне. Спектр его интересов затрагивает группы проблем научных оснований — от алгебры до квантовой физики, от топологических проблем до квантовых компьютеров, принцип действия которых он предугадал еще до американца Фейнмана. Манину удалось решить одну из проблем Гилберта, которые считаются проблемами оснований математики. Вообще говоря, Россия яснее других государств осознает объективно-историческую тенденцию становления Ученого и технологического мира ислама как структурного компонента наднационального мира гуманитарно-технотронной цивилизации. Это связано с тем, что осмысление деструктивных вызовов российской пассионарной истории прошедшего века является важнейшим основанием поиска фундаментальной инновационной альтернативы в качестве «общенациональной идеи». Именно продуктивное инновационное участие (глобальное лидерство) в становлении нового наднационального научного и технологического мира гуманитарно-технотронной цивилизации является фундаментальной составляющей стратегии устойчивого развития России. Для постановки этой грандиозной темы необходима отдельная работа, но, в завершении, уместно сформулировать существенную историческую аналогию. В долгосрочной исторической перспективе новая европейская сущность России, обновляющая в целом и западноевропейское существо современной Европы, способна сформироваться в системе фундаментального диалога с постсовременной исламской Реформацией (в «духе становления» Ученого и технологического мира ислама) подобно тому как на ментальной основе арабской философии, культуры, «математической письменности» сформировался универсум средневековой Европы, символический континуум современной европейской цивилизации.

Примечания

1

В главе цитируетея: Гейзенберг В. Физика и философия / Пер. с нем. И. А. Акчурина и Э. П. Андреева. — М.: Наука, 1989.

(обратно)

2

Саверская С. Мое доказательство теоремы Ферма [Электронный ресурс] // Частный сайт «Территория семьи Саверских». — Режим доступа: http://saversky.ru/books/ matem/ferma.htm , свободный. — Загл. с экрана. — Яз. рус.

(обратно)

3

Цит. по: Хайдеггер М. Положение об основании. Статьи и фрагменты / Пер. с нем., глоссарий, послесловие О. А Коваль, предисловие Е. Ю. Сиверцева. - СПб.: Лаборатория метафизических исследований философского факультета СПбГУ; Алетейя, 2000.

(обратно)

Оглавление

Хроника. Дефиниции Меганауки. Заметки на полях книги «Физика и философия»[1] В. Гейзенберга

Исчисление простых чисел. Сущность математического

Риторика. Б.-г возвращается

Мысль. Хроноцентрический мир

Механика времени

Философия солиптизма. Система чистого разума. Богодоказательство

Кто есть Бытие, или Так мыслит Пифагор

О пределе толкований Торы

Философские начала электронного мышления. Новое определение материи

Что есть электрон? Начала электронной энергетики

Путь к богатству народов Манифест о праве на богатство

История и философия Нового бытия

Интернет-диалог «Левин»

Герменевтика Формулы Единицы: Бесконечности нет. Есть Единица. СМОТРИ! Завершение научной революции Эйнштейна—Бора—Лобачевского.

Интернет-диалог «Принцип конечности числа простых чисел. Прощание с Греческим»

Сущность гравитации

Ученый и технологический мир Ислама — фундаментальная структура новой гуманитарной цивилизации 

*** Примечания ***