Лестница к Звездам [Михаил Француз] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Лестница к Звездам

Глава 1

***

Ночь, улица, фонарь… вот только аптеки не хватает. Что поделать, но если уж нет её в этом квартале Киото, то в единый миг она не появится, даже, если так нужна для хорошей строчки.

Темные времена, тёмная ночь… и опять не так. Хоть времена и действительно достаточно смутные, но уличное освещение мегаполиса, фактической столицы целой планеты, имеющей такое же название, всё равно остаётся на достойном уровне. Пока какой-то очередной "хитокири" не бросает «вспышку» под ноги охранников, стоящих возле ворот в стене, ограждающей особняк в классическом Японском стиле.

«Ниппонский» и «Японский», многие иностранцы часто путают эти два прилагательных, употребляя их в своей речи бездумно. Но есть разница: Япония осталась на Земле. Страна, являющаяся прародиной людей, населяющих планету Киото и ещё шесть планет Сектора Ниппон. Соответственно и употребление прилагательного «Японский» правомерно со всем, что пришло ещё оттуда, с Земли: архитектура, язык, культура, фольклор, обычаи, прически, стиль одежды и тому подобное. Однако, ко всему, что появилось позднее, уже после образования нового государства, новой космической державы, правомочно применять уже термин «Ниппонский». В том числе и к гражданам этого государства: они уже не японцы, они ниппонцы! И посмотрят очень недружелюбно на того гайдзина, что перепутает эти понятия. Довольно болезненно местные к этому относятся. Всё равно, что негра негром назвать… или черным. Или ещё как-то. Тех вообще не ясно как назвать так, что бы они не обиделись. В Содружестве Американской Конституции с ними вечные проблемы. Хотя, в государствах, выходцах с Африканского континента, с этим вообще сложностей никаких, а ведь, казалось бы, представители одной и той же негроидной расы живут, что там, что там. Странности менталитета — к ним сложно подходить с опорой на логику.

Примерно такие мысли пролетели в голове одетого в черные косоде и хакама худощавого невысокого по европейским меркам мужчины, что выдернул черный клинок из спины несостоявшегося «того, кто режет людей». Откуда данному самопровозглашённому «хитокири» было знать, что именно этой ночью особняк, ставший временным пристанищем Главы Клана Ишин Кацуры Кина, находится под охраной Киотского Демона, в планах которого Кацура играет важную роль? Не главную, но важную. Что ж, незнание, как говорится… не освобождает.

Мужчина вытер меч влажной дезинфицирующей салфеткой, убрал его в ножны, поправил белую безликую маску, поправил «соломенную» шляпу и под завороженными взглядами двух насмерть перепуганных охранников ворот растворился в ставшей после угасания молочно-белого свечения "вспышки" вовсе уж непроглядной ночи. В районе, где на двести метров вокруг не осталось ни единого работающего источника света. Только звёзды над головой.

Леонид Васильевич Жестянкин, позывной «Кашим», в этом месте и этом времени больше известный под именем Химура Хэй и прозвищем «Киотский Демон», посмотрел на циферблат механических часов, что были у него на левой руке под рукавом косоде. Да, даже в этом времени такие ещё выпускали. При том, стоили такие баснословно дорого, считались стильным аксессуаром, причудой богатых и успешных людей. Механические часы ручной работы, нарицательной уже фирмы «Ролекс», с корпусом из драгоценных металлов, с инкрустацией из драгоценных камней… У Хэйа (будем соответствовать времени и месту) были не такие. Ни драгоценных металлов, ни камней, ни ручной сборки. Просто хороший инструмент, собранный на заводе точных измерительных приборов Российской Империи по специальному заказу. Хм, в прочем, стоили они не меньше «Ролексов». Но уже не из-за понтов, а из-за точности хода и материалов, выдерживающих ударные, магнитные и вибрационные нагрузки достаточной интенсивности. Ну и из-за несерийности, естественно.

В век космических перелётов, освоения терраформированных планет и фантастического развития электроники… механический хронометр. Блажь? Отнюдь. Здесь и сейчас — рациональная предусмотрительность для того, кто слишком часто сталкивается с применением и сам применяет «вспышки», специальный боеприпас, разновидность электромагнитного оружия. Устройство, что при срабатывании, «пожирает» энергию из всех накопителей и тормозит любые генераторы, прерывает линии электропередач в радиусе от пятидесяти до трёхсот метров. Были боеприпасы и большей мощности, но они не были уже приспособлены для ручного использования, только для специальных орудий или ракетных установок. «Вспышка» — страшная штука, изобретенная пару лет назад здесь же, в Секторе Ниппон.

Электронные часы, при таких условиях, становятся ненадёжной, бесполезной вещью, на которую нельзя положиться. Как и лазерное оружие. Как и коммуникаторы, электронные гаджеты, различные «умные» светофильтры, ферритовые элементы брони, сервомоторы усилителей экзоскелета, электронные прицелы на оружие, тактические сети и тому подобное.

Многие, даже профессионалы, теряются, попадая в такие условия. Когда всё, к чему они привыкли, всё, что считалось естественным, надёжным, само собой разумеющимся, исчезает. А остаётся лишь твоё тело, что-то тяжелое или острое в руках, и противник, который уже давно приспособился к таким условиям, держащий в руках хороший меч, или нож, или топор, или копьё, или нагитану, или дубину (тут довольно большой выбор и разнообразие вариантов), к которой привык, которой умеет пользоваться, и которой, вот-вот раскроит ему череп.

«Вспышка» — настоящий бич для современного города. Для коммунальных служб, для контор, работающих в сфере связи… для транспорта (флаеры и спидеры, попавшие в область действия «вспышки», просто падают с соответствующей скоростью и без какого либо управления) и больниц (тут уж пояснений вообще не требуется). Большой радиус действия практически гарантировал появление случайных жертв в результате каждого применения. Естественно, что столь опасное оружие тут же попало под уголовный запрет. Более того — конвенционный запрет ООН, но… кого и когда это останавливало? Особенно при сравнительно невысокой себестоимости самого боеприпаса. И «вспышки» рвались чуть не на каждом углу Киото.

Хэй посмотрел на часы, прикинул время и поспешил к неприметному проулочку в пятистах метрах от особняка. Там он споро скинул свой приметный «рабочий» костюмчик, запаковав его в багажник спидера, натянул рубашку и джинсы, поместил на законное место компьютерные очки и вскочив в «седло» умчался из этого района. На сегодняшнюю ночь работа здесь всё равно была закончена.

***

Небольшое поместье, выполненное в классическом Японском стиле. С изогнутой черепичной крышей, с обширным двором, садом камней, ручейками, мосточками, с белоснежным песком дорожек, открытой верандой и залом для занятий Кендо. Небольшое… нет, естественно, что маленьким его не назовёшь, но в сравнении с тем, возле ворот которого, несколько минут назад Киотский Демон заколол незадачливого «хитокири», оно, и правда, большим не казалось. Оно казалось аккуратным.

Именно сюда, на специально выделенную посадочную площадку приземлился спидер Химуры Хэйа. Парень опустил подставки, деактивировал антигравы, отключил питание и спокойно пошёл к дому.

На встречу ему из здания вышла и спустилась по ступенькам девушка в красивом расписном кимоно, с широким поясом оби, в деревянной обуви, с высокой сложной прической, зафиксированной деревянными палочками-заколками. Образ типичной японской жены портило только совершенно европейское лицо.

— С возвращением, дорогой, — учтиво поклонилась она Хэйю. Тот поклонился ответно, произнес традиционную фразу «Та да и ма», затем подошёл и обнял девушку.

— Как наши дела? — поинтересовался он, чуть довернув девушку в своих руках, и нежно погладил её по чуть округлившемуся животу.

— Всё отлично. Даже удивительно, — ответила она и потёрлась щекой о щеку мужа. — Токсикоз прошёл и больше не возвращается.

— А что говорят анализы? Отклонений нет? — продолжил уточнять Хэй.

— Анализы в пределах нормы, хоть и проходят по её верхней границе. Но ДНК ребёнка можно будет проверить только после рождения. Сейчас опасно, — пожала плечами девушка. — Мой генокод не повреждён. Но ведь ты же это всё и так прекрасно знаешь.

— Знаю, — ответил парень. — Но хочу услышать ещё раз.

— Завтракать будешь? — перевела тему девушка.

— Нет, — ответил он. — У меня ещё дела на сегодня остались. Дела, в которых полный живот будет серьёзной помехой.

— Ты разве не закончил? — удивилась она. — Вроде бы Томура посылали за Кацурой только трёх исполнителей. Третьего ты «закрыл» сегодня.

— Это дело к Кацуре отношения не имеет.

— Ты все же решился? — посерьёзнела девушка. — Пойдёшь к нему?

— Да. Думаю, что готов, — пожал плечами Хэй.

— Свежий «рабочий» костюм приготовить?

— Нет, — покачал головой Хэй. — Я пойду к нему не как Демон.

— Уверен?

— Да. Маска и шляпа меня стесняют. Мешают двигаться. Снижают эффективность. А с ним любая мелочь будет важна.

— Хорошо, — вздохнула девушка. — Надеюсь, ты не переоцениваешь свои силы.

— Любая теоретическая оценка требует практической перепроверки.

— Что-то не спокойно мне, — вздохнула девушка.

— Интуиция и предчувствия — то, чего мне никогда не понять, — хмыкнул Хэй.

***

Раннее-раннее утро. Ещё один «классический» дом в японском стиле. Только теперь это додзё, со всеми причитающимися атрибутами, такими, как деревянная табличка над воротами, просторный выбитый ногами до каменной твёрдости двор и различные столбы-тренажёры, установленные в этом дворе то тут, то там.

Ворота в стене, ограждающей это додзё, были распахнуты настежь. И по следам на земле, по пробивающейся зелени травы было ясно, что не закрывались они уже очень давно. Уж точно не первый месяц.

Через эти ворота прошёл парень лет девятнадцати на вид, в черных кроссовках, черных носках, черных тренировочных штанах и черно-сером рашгарде. Голова его была не покрыта. В левой руке его находилась черная катана в ножнах. Ничего больше, ничего лишнего. Кроме металлического контейнера с ручкой для переноски в правой руке.

Хэй Химура, а это был именно он, без лишней спешки прошёл через двор, поднялся по ступеням и дошёл до открытых дверей основного зала додзё.

— Снимай обувь при входе, — прозвучал строгий голос старика, что сидел в положении сейдза в центре зала, лицом на шомен. Рядом с ним, возле левой руки лежала катана в ножнах. Потёртая рукоять, потёртые и кое-где выщербленные ножны. Белое доги, черные хакма, босые ноги.

Хэй остановился. Несколько секунд он молча обдумывал слова старика, затем спокойно и неторопливо снял обувь вместе с носками, оставшись босым. Кроссовки он аккуратно поставил у порога, как и положено в приличных додзё. Контейнер оставил там же. Затем ступил внутрь зала… не забыв выполнить вежливый поклон на шомен.

Медленно обнажил клинок своего меча, ножны положил возле двери. Медленно двинулся к старику, держа рукоять меча обеими руками. В шаге за спиной его остановился, не опуская меча, что угрожающе замер своим кончиком прямо над головой старика в полуметре выше неё.

С полминуты Хэй стоял неподвижно, ожидая каких-либо действий старика, но тот так и оставался сидеть в прежнем положении.

Спустя это время Хэй решился и начал поднимать меч для удара, что одним чистым движением снесёт голову с плеч старика. Поднял, закончил замах и резко ударил наискось с лева на право.

Непостижимым образом старик, сидевший в довольно неудобной позе на коленях, на деревянном полу додзё, успел отреагировать на его удар. Он выдернул меч из ножен и заблокировал им лезвие черной катаны Хэйа, держа при этом свой клинок так, что тот от весьма сильного удара не пострадал. Более того, меч Хэя соскользнул и, не потеряв скорость, полетел дальше, но мимо-выше головы старика, а сам Хэй вынужден был провалиться, влекомый инерцией своего же оружия. Провалиться и разорвать дистанцию, чтобы уже самому не оказаться под ударом.

А старик уже стоял напротив него с обнажённым мечом в обеих своих старых, но крепких, словно дубовые корни, руках.

Снова десяток секунд напряжённой паузы, когда ни один из них не двигался. И атака. Атаковал Хэй. И едва успел отпрыгнуть от лезвия меча старика, что кончиком едва не вошло в его правый глаз.

Опять пауза. Снова атака Хэя. И снова он вынужден отступить, теперь едва не получив рез острым, как бритва, клинком старика по своему горлу.

Новая пауза. Смена стойки Хэем на «гатоцу» одного из Капитанов Шинсенгуми, убитых им. Новая атака. И снова разрыв дистанции из-за меча старика, что едва не располосовал Хэю брюхо наискось своей контратакой после ювелирного отведения смертоносно жалящего клинка Хэя в сторону ровно настолько, что тот проскользнул в миллиметре от виска старого Мастера.

Новая пауза. Новая атака. Новый отскок. И опять. И ещё раз…

Этот бой… нет, не бой, а что-то иное. Длился уже около получаса. Хэй, не смотря на всю свою тренированность, на всю свою выносливость, на весь свой опыт, был красным, обливался потом и едва мог контролировать своё дыхание. Старик же… был всё так же невыразительно спокоен и, как столетний дуб, непоколебим. И по нему нельзя было сказать, что он хоть сколько-то утомлён.

Новая атака Хэйя. Новый разрыв дистанции. И опять. И ещё раз. И ещё…

Сорок минут. Сорок пять. Час. Час двадцать… Наконец, холодный разумом, не взирая на горячку «боя», Хэй принял решение об отступлении.

Очередной разрыв дистанции. Но вместо новой атаки ещё один разрыв, увеличивающий дистанцию вдвое против прежнего.

Старик остался стоять на месте, не став догонять и преследовать молодого наглеца. Хэй, оказавшийся ровно у входа (хотя, как посмотреть, скорее уж у выхода) в зал, медленно присел, ни на мгновение не отводя взгляда от старика и его меча, подобрал ножны своей катаны, и так же медленно снова встал. Затем медленно вложил меч в ножны. То же самое проделал и старик, который тоже непонятным образом оказался на том же месте, с которого начинал вести бой. Поклонились друг другу они уже одновременно… хотя нет, Хэй начал свой поклон немного раньше. И выполнил его несколько глубже, чем старик. С большим почтением.

Затем Хэй подобрал свой контейнер и ушёл.

Не убежал, не скрылся. Нет. Спокойно повернулся к старику спиной и прошёл к воротам, за ворота, и дальше в конец квартала к оставленному там спидеру. И только уже взлетая, вспомнил, точнее понял, что оставил в зале старика свою обувь, а весь путь до спидера шёл по дорожному покрытию улицы босяком.

***

У вернувшегося в усадьбу с пустым контейнером босого Хэйя, девушка ничего спрашивать не стала. Молча поклонилась ему на японский манер, молча проводила взглядом в душ. Молча приготовила сменную одежду и завтрак.

Хэй тоже не слишком горел желанием что-то обсуждать. Он не был зол или раздражён неудачей. Нет. Он был как всегда спокоен. Испытывать какие бы то ни было эмоции он, в принципе, не мог. Но холодный разум его был занят анализом произошедшего настолько, что тратить его ресурсы ещё и на, в общем-то, пустой разговор, Хэй не считал нужным.

Приняв душ, переодевшись и позавтракав, парень обулся в новые кроссовки (а запасная пара у него была) и снова пошёл к своему спидеру.

В этот раз его полёт был неспешным. Парень не лихачил, соблюдал все установленные правила движения и скоростной режим. А припарковался не в подворотне, а на общественной стоянке рядом со зданием… детского сада. В который, после парковки и направился, вежливо, с доброй улыбкой, здороваясь со встречными женщинами, ведущими детей, с сотрудниками самого садика, дежурными Шинсенгуми, охранниками и учителями.

Зайдя в здание, он сменил обувь на сменную, получил на вахте карту-ключ от группы, прошёл, открыл дверь, разулся, надел на себя чистый халат и приготовился встречать детей — его рабочий день начался.

***

Глава 2

***

«…продолжается расследование недавнего террористического акта в районе Хигасияма, в результате которого были полностью уничтожены несколько сотен жилых домов, промышленные объекты и объекты инфраструктуры города. Предварительно ущерб оценивается в один и три десятых миллиарда йен. Количество погибших до сих пор уточняется, так как спасательные работы на месте трагедии ещё ведутся. Но, на данный момент уже известно о более, чем восьми тысячах жертв. Временным Правительством Сектора Ниппон было принято решение об объявлении сегодняшнего и завтрашнего дней Днями Траура по погибшим в этом чудовищном террористическом акте. Государственные флаги на всех учреждениях будут приспущены, из программы вещания телевизионных сетей будут убраны развлекательные шоу и концерты в знак глубокой скорби.

Ни одна группировка так и не взяла на себя ответственность за совершение этого чудовищного теракта…» — вещала телевизионная панель со стены напротив рабочего места вахтёра детского сада одного из районов Киото, в то время, как молодой человек в светлых туфлях, светлой рубашке и светлых брюках, проходя мимо, бросил быстрый взгляд на мониторы камер слежения, что располагались тут же возле доски с висящими на ней ключ-картами от кабинетов и самого вахтёра.

— Всё на сегодня, Химура-сан? — с приветливой улыбкой спросил вахтёр, принимая от молодого человека ключ-карту и пододвигая к нему планшет со стилусом для постановки подписи.

— Да, — чуть устало улыбнулся в ответ молодой человек. — Сегодня пораньше. Родительницы почему-то детей разобрали оперативней обычного.

— Что уж непонятного: страсти-то какие творятся в городе, — кивнул вахтёр в сторону телевизионной панели, где продолжали прокручиваться страшные кадры разрушений и немного заретушированных частей тел погибших… тех, кого сумели вообще найти, слишком удар был внезапен, слишком силён и разрушителен. — Вот мамаши и волнуются, спешат забрать свои чада по домам…

— Как будто от орбитального удара это спасёт, — хмыкнул молодой человек.

— Вот и я не понимаю, чего они там возятся: какие «спасательные работы», если там только кратер и остался на месте целого района! Там всё в плазму превратилось за считанные секунды!

— Так они не в «кратере» возятся, а вокруг него. От резко расширившейся плазмы ведь ударная волна пошла, да и изучение. Не так сильно, конечно, как от допотопной ядерной бомбы, но всё одно, метров на триста от края ещё разрушения и пожары, всякие обрывы коммуникаций и линий… — пояснил вахтёру молодой человек.

— О? — подивился тот. — А вам-то откуда известно?

— В школе учился хорошо, — улыбнулся Химура. — На Основах Безопасности Жизни и Деятельности ворон в окне не считал, вот и запомнил кое-чего.

— Идите уже, «хорошист»-сан, — махнул на него рукой вахтёр.

— Хорошего дня вам, Оята-сан, — поклонился молодой человек.

— И вам того же, Химура-сан, — ответно наклонил голову вахтёр.

Молодой человек вышел с территории детского сада, дошёл до парковки, «оседлал» свой спидер и улетел.

***

— Хей-кун, сегодня мне потребуется твоё сопровождение на деловую встречу, — произнёс Кацура Кин, Глава Клана Ишин. Единственный оставшийся в живых из четырёх Лидеров этого Клана. Остальных убил Киотский Демон после того, как они публично отреклись от него и от того, что он совершал. Отреклись от имени всего Клана.

— Мне надеть «рабочий костюм», Кацура-сан? — уточнил Химура. Они находились в одной из комнат того самого поместья, возле которого ночью был заколот Демоном «хитокири».

— Нет-нет, Хэй-кун, — поспешил ответить Кацура. — Я, конечно же, очень тебе благодарен, что ты остановил ночью убийцу, пришедшего за моей головой, но всё же было бы лучше, если бы Киотского Демона как-то пореже видели рядом со мной. Или упоминали в связке с моим именем…

— Тогда, для чего я вам на этой встрече, Кацура-сан?

— Для… уверенности, назовём это так. Я всё же сильно опасаюсь за свою безопасность на этой встрече. Мне было бы много спокойнее, если бы ты был рядом, — отвёл в сторону взгляд Кацура.

— А с кем встреча? — уточнил молодой человек.

— С представителями Клана Харада, — ответил мужчина. — Возможно, будет присутствовать и лично Глава Клана, а он… известен своими резкостью и крутым нравом.

— Хорошо, Кацура-сан, — чуть поклонился Химура. — Где и во сколько мне быть?

— Встреча через полчаса. Флаер уже готов, — ответил Кацура.

— Полчаса? — удивлённо вскинул брови Химура, а потом нахмурился, заставив их практически сойтись на своей переносице. — Этого времени не достаточно для планирования достаточно надёжного обеспечения вашей безопасности, Кацура-сан.

— Я это понимаю, — вздохнул Кацура. — Поэтому и обращаюсь с просьбой к тебе, Хэй-кун. На кого-то другого в этом деле вовсе надежды не будет никакой. Ты же… много раз показал свою эффективность даже при отсутствии времени на планирование.

— Хорошо, Кацура-сан, — кивнул Химура. — Но никаких гарантий. Сделаю то, что смогу.

— Рассчитываю на тебя, Хэй-кун, — учтиво поклонился Кацура, произнося ритуальную фразу.

— Мне нужна информация по месту встречи и составу делегаций сторон. Максимально возможно полная, какой вы обладаете.

— Конечно, Хэй-кун, конечно, — снова поклонился Кацура.

***

В отдельном зале на втором этаже дорогого Киотского ресторана, оформленного в «традиционном» Японском стиле, друг напротив друга, в «сейдза» на мягком полу, сидели двое мужчин в «традиционных» костюмах, с катанами в ножнах, положенными возле левой ноги, рукоятью вперёд, параллельно колену.

Между ними стоял низкий прямоугольный столик с «традиционными» закусками, посудой, палочками, двумя пиалами и кувшинчиком «Саке».

За спинами обоих мужчин сидели в «сейдза» ещё мужчины в «традиционных» одеяниях самураев. У них мечи не лежали на полу, а оставались за поясами. Трое за одной спиной, и трое за другой.

Из общего «историчного» стиля встречи выбивались лишь вполне современные компьютерные очки, что были на переносице «самурая», сидящего крайним слева за спиной Кацуры Кина.

Очки — не единственное, что выделяло его из общей массы на этой встрече. Куда больше очков в глаза бросался его возраст — «самурай» был совсем юн, никак не больше девятнадцати лет на вид.

Нежная кожа лица, явно не успевшая ещё как следует привыкнуть к бритве, тонкие изящные кисти рук с музыкальными пальцами, кольца-манипуляторы на этих пальцах. Открытый светлый, доброжелательный, даже наивный взгляд глубоких карих глаз, обрамлённых длинными черными ресницами… Всё кричало о том, что ему не место здесь, на этой встрече, среди грубых сорокалетних мужиков, с грубыми мозолистыми ладонями, грубыми суровыми лицами, сильными жесткими взглядами…

Но он здесь был. И его никто не собирался прогонять.

— Кацура… Не испугался прийти лично, — хмыкнул мужчина, сидящий у стола напротив Кацуры. Обратился он к нему без хонорификов, что было невежливо. Более того, нарочито пренебрежительно и грубо. Но Кацура возмущенным этим не выглядел.

— Харада-сан, я благодарен вам за то, что вы всё же нашли для меня время, — вежливо, но не без умаления себя, поклонился Кацура. — Хотелось бы, правда, узнать, что именно так на вас повлияло, что вы пересмотрели свой плотный график, в котором раньше этого времени никак не находилось.

— Кружева, — поморщился Харада. — Вечно ты крутишься, вечно ты скользкий, как угорь.

— Ками одаряет всех своими достоинствами и недостатками, — не меняясь в лице, проговорил Кацура. — Кому-то достаются прямота и напор, кому-то разум и выдержка.

— То есть ты считаешь, что я — идиот? — нахмурился Харада.

— Нет, — проявил на лице вежливую полуулыбку Кацура. — Я произнёс отвлечённое утверждение. Это вы, Харада-сан, почему-то назвали себя таким нелестным словом. Но не стану же я с этим спорить? В конце-концов, сами вы себя лучше знаете… — лицо Харады побурело от гнева. Рука его левая опустилась на ножны катаны. Сидящие за ним трое схватились за рукояти оружия.

Кацура не шевелился, хоть и немного побледнел. Не шевелились и сидящие за его спиной «самураи».

Харада замер, сощурил глаза и медленно выдохнул. Потом убрал руку от меча.

— Не пойму, — произнёс он. — Ты меня провоцируешь? Хочешь, чтобы я на тебя напал? Не боишься, что добьёшься своего? Нас тут восемь человек, равное количество. Снаружи к тебе на помощь никто не придёт. Не успеет. На что ты рассчитываешь? На видеозапись, что сделает этот сопляк? — кивнул Харада на юношу в компьютерных очках. — Даже, если он и сможет куда-то отправить её до того, как умрёт, тебе она не поможет, ведь ты и сам уже будешь мёртв.

— Вы позвали нас, Харада-сан, — не стал отвечать на вопрос Кацура. — Вы организовали встречу… так спешно, что это едва влезает в рамки приличия. Теперь угрожаете и хватаетесь за оружие. Выглядит… не красиво. Если я убью вас, обороняясь, эта запись поможет мне как-то оправдаться в глазах общественности. Не более.

— Ты? Убьёшь? Меня? — медленно, раздельно произнёс Харада, после чего звучно расхохотался. Кацура в ответ вежливо улыбнулся, но промолчал, не став ничего добавлять.

Отсмеявшись, Харада вытер выступившие слёзы в уголках глаз и снова посерьёзнел.

— Достаточно, — сказал он. — Эта встреча понадобилась мне не для того, чтобы меряться с тобой длинной клинков, Кацура, как бы мне того не хотелось. У нашей встречи другая причина: Хигасияма, — услышав это название, нахмурился и Кацура. — Я позвал тебя на встречу только для того, чтобы спросить: это ты устроил? Твоих рук дело?

— Нет, — без намёка на веселье или издёвку в голосе ответил Кацура. — Не моих.

— После «Инцидента в Правительстве» и блокировки Сектора, в вашу непричастность сложно поверить.

— Инцидент устроили не Ишин. И Сектор блокировали не мы.

— Конечно, — кивнул Харада. — Кишка у вас на такое тонка. Это ваш Черный Демон устроил, который самих вас потом на ломти порезал за мягкотелость и предательство.

— Не уверен, что это он, — медленно проговорил Кацура. — Я не давал ему таких заданий, а из Ишин только я имел с ним прямой личный контакт.

— «Не уверен», «не давал заданий», — поморщился Харада. — Опять изворачиваешься. Ты знаешь, что это он. Я знаю, что это он. Все знают, что это он. И то, что вы от этого отнекиваетесь, никого не разубедит. Так что Хигасияма? Твоих рук дело?

— Нет. У Ишин не было там интересов, но была собственность. Это не мы. Ишин потерял в Хигасияме деньги… и людей, что гораздо важнее, — сказал Кацура.

Харада с минуту помолчал, хмурясь всё сильней и сильней.

— Плохо, — сказал он, наконец. — Очень плохо. Если это не Ишин, то кто? Есть ещё кто-то, имеющий возможность взломать военный космолёт и провести орбитальный плазменный удар по наземному объекту… в любой точке планеты. И мы не знаем, кто это… Ведь, в следующий раз такой же кратер, как сейчас в Хигасияме, может оказаться на месте моего поместья… или твоего. И мы до конца даже знать не будем, кто это сделал, и зачем.

— Плохо, — согласился Кацура. — Но это не Ишин.

— Может, снова — ваш Демон? — поморщился Харада.

— Может и Демон, — пожал плечами Кацура.

— Так спроси его!

— Вот сами и спросите, — усмехнулся Кацура. — Может, он вам даже ответит. А я бы посмотрел на то, как у вас это получится.

— У тебя же есть с ним «прямой личный контакт», — нахмурился Харада. Как заметил Кацура, Харада вообще часто хмурился. Но: каждому своё — кому-то улыбаться, кому-то хмуриться.

— У меня БЫЛ с ним прямой личный контакт, — ответил Кацура. — Да и то, он сам меня всегда находил.

— Понятно… — сказал Харада. — Значит, не Ишин?

— Не Ишин, — подтвердил Кацура. Харада смял в руке и бросил на столик салфетку, после чего встал с колен, не забыв прихватить свой меч, который затем засунул за пояс. Молча развернулся и молча вышел. Его «самураи» тенью последовали за ним.

Кацура медленно вздохнул.

— Свободны, — бросил он уже своим «самураям». — Хэй отвезёт меня в поместье.

Двое из трёх «самураев» встали и поклонились. Третий, самый молодой, тот, что в очках, остался сидеть. Первые двое молча вышли из комнаты, не забыв, притворить за собой дверь.

Кацура, не говоря ни слова, взял свою пиалу и налил в неё немного саке. Налил, и принялся греть в руках, о чем-то думая.

Лишь минут через пять после того, как они остались в зале вдвоём, Кацура заговорил.

— Хигасияма… это ты? — не оборачиваясь, спросил он.

— Нет, — легко ответил так и оставшийся сидеть за его левым плечом Хэй.

Услышав это короткое «нет», Кацура выдохнул с явным облегчением и влил в себя содержимое своей пиалы.

— Не я, — продолжил Хэй, не смотря на жгучее желание Кацуры, что бы он не продолжал. — Вы, Кацура-сан, — закончил свою фразу Демон в человеческом обличии. Кацура замер, словно ему под ребро всадили нож.

— Я? — хрипло выдохнул вопрос он после того, как судорожно проглотил своё саке.

— Вы, — кивнул Хэй, хотя мог и не делать этого, ведь Кацура по-прежнему не оборачивался и на него не смотрел. — Вы неделю назад сказали, что министр Нагихиро вам мешает.

— И? — ещё более сипло выдохнул Кацура, не в силах от волнения контролировать свой голос.

— Его любовница жила в Хигасияме, — продолжил говорить предсказуемые ужасные вещи Хэй. — В момент удара он был у неё.

— Я… говорил, что мешает, да… — прохрипел Кацура пересохшим горлом. — Но я не просил тебя убивать его…

— Если бы вы не хотели, чтобы я с ним разобрался, вы бы не стали о нём мне говорить, — ответил Хэй. — Признайтесь, вы хотели, чтобы его не стало?

— Да… — выдохнул Кацура. — Хотел… — врать этому человеку (а человеку ли?) он не мог. Не смел. Даже, когда не смотрел на него, как сейчас. — Но ведь не так же… Ты мог просто прийти к нему и зарезать…

— Но тогда бы его смерть связали бы с тем, что он вам мешал. А Демона, зарезавшего его, с вами, — ответил Хэй. — А так: никому даже мысль такая в голову не придёт, что кто-то превратит в облако плазмы целый район Киото только для того, чтобы достать одного единственного человека. Его больше нет, он вам больше не мешает, и его смерть никто с вами не свяжет. Всё отлично, Кацура-сан! Вы гений, вы знаете что и кому сказать, чтобы ваша проблема решилась.

— Ты настоящий Демон!.. — с чувством выдал Кацура и закрыл лицо ладонями. — А я…

— А вы — продали мне душу, — легко ответил Хэй.

Кацура обречённо уронил голову и ссутулился.

***

До самого поместья Кацура с Химурой не сказали друг другу ни слова. Хэй приземлил дорогой флаер Кацуры с гербом Клана Ишин во дворе, открыл перед ним дверь, кивнул ему и ушёл переодеваться.

Через двадцать минут его спидер уже улетал с территории поместья, унося Хэйя в другое, в то, где ждала его девушка в красивом цветном кимоно с поясом-бантом оби.

— Как прошло? — спросила она своего приземлившегося мужчину.

— Он мучается, — пожал плечами Химура.

— Ты доволен?

— Я не бываю доволен, — ответил Хэй. — Ты же знаешь, что эмоции мне недоступны. Но мой план в его отношении выполняется. Это — хорошо.

— Но ведь ты же применил орбитальный удар по Хигасияме совсем не ради убийства какого-то там министра? Ты ведь уничтожал опасный, быстро распространяющийся вирус, утекший из засекреченной лаборатории…

— Это отменяет факт того, что министр Нагихиро был у своей любовницы в Хигасияме, и я об этом знал? — спросил Хэй.

— Нет, — задумалась девушка. — Не отменяет, но…

— Или то, что этот министр действительно мешал Кацуре?

— Нет, но…

— Или то, что теперь, после его смерти, Кацура приблизится к исполнению своих планов?

— Нет, но…

— Или того, что Кацура действительно говорил мне, что Нагихиро ему мешает?

— Но…

— Его желание было исполнено. Исполнено мной. И то, что в процессе исполнения, я достигал ещё каких-то целей, ему знать не обязательно. Иначе он сможет придумать себе смягчающее муки оправдание. А мне этого не нужно. Кацура должен страдать.

— Послушай, — посерьёзнела девушка. — Но почему? Почему ты хочешь, чтобы он страдал?

— Это… личное, — подумав, ответил Хэй. — Придёт время, и ты поймёшь. Но не сейчас. Понимание причины изменит твоё отношение к происходящему, заставит тебя быть предвзятой и снизит эффективность твоих действий. А это недопустимо. Поэтому — потом. Когда твоё личное отношение уже ни на что не повлияет.

— Хм… хорошо, — обдумав сказанное, кивнула девушка. — Ужинать будешь?

— Да. Но не плотно. Рано утром мне предстоит ещё одно дело, полный живот которому может помешать.

— Дело? — нахмурилась девушка. — Ты… пойдёшь… снова? После вчерашнего поражения?

— Да. Он жив, я жив, стало быть дело не сделано…

***

Глава 3

***

Тихий район, тихая улица. Медленно клонящееся к закату солнце, освещает двор с выбитой до каменной твёрдости землёй. Длинная тень от распахнутых и давно не закрывавшихся ворот со скоростью обкуренной улитки ползёт по этому двору. А в его центре, друг напротив друга, в полной неподвижности стоят двое: юноша не старше двадцати на вид, с собранными в высокий «самурайский» хвост черными волосами, в черных трениках и черных кроссовках. И старик, с совершенно белой от седины головой, в белых кроссовках и штанах от доги. Торс оголён, что у одного, что у другого. В руках они оба держат мечи. У старика классическая японская катана, отполированная и блестящая, у юноши — осовремененный утилитарный вариант: черного цвета небликующее лезвие, черная круглая сплошная цуба, черная полимерная рукоять с рифлением.

Оба неподвижны. Оба крепки, словно дубы и перевиты жилами, словно кожаными ремнями.

Юноша начал двигаться первым. Всего лишь на какую-то долю мгновения, но все же первым. Однако, со стороны, их движение навстречу друг другу выглядело синхронным. И очень, очень быстрым, резким, стремительным. Легкое касание клинков друг друга и мужчины вновь замирают на прежней дистанции.

Нечитаемые выражения лиц, неподвижные тела, расслабленные позы. Новый рывок. Новый разрыв дистанции. Ещё рывок, ещё разрыв, снова статика.

После четвёртого схождения, первым двинулся старик. И двинулся он прочь от юноши, не опуская меча и не отводя взгляда, не поворачиваясь спиной. Медленно и плавно.

Лишь долей мгновения позже, двинулся за ним следом и юноша, не позволяя тому разорвать дистанцию, словно бы был привязан к нему крепчайшим канатом. Смотрелось сюрреалистично и… круто.

Медленные и плавные, совершенно синхронные движения мужчин, когда движутся лишь ноги, а корпуса неподвижны относительно друг друга, как и кончики мечей, нацеленные в переносицу противника, не смещаются ни на миллиметр. Мягкие шаги, словно у двух хищников…

Старик сместился из центра площадки к её краю. К различным столбам, что были в каком-то одному лишь хозяину додзё понятном порядке вкопаны и установлены там. Плавный, грациозный прыжок, и ноги старика уже покоятся на двух соседних полуметровых столбиках. При этом меч, своим жалом так и остался направлен в переносицу юноше. Ещё пара движений, и старик продвинулся по столбам глубже в их скопление, а юноша, словно привязанный, последовал за ним, не разрывая дистанции, не сокращая и не увеличивая её ни на сантиметр.

Снова статика. Мужчины замерли друг напротив друга на столбах в готовности к атаке. И атака последовала. Только теперь со стороны старика.

Юноша успел на неё отреагировать, отвести меч противника от своего тела, сместиться и даже контратаковать. Вот только атака старика не закончилась: на контратаку последовала контратака. Затем ещё и ещё одна. Вновь статика и положение готовности на вкапанных брёвнах.

Старик снова двинулся. Он сместился ещё глубже в скопление столбов разного диаметра и разной высоты. Юноша последовал за ним всё так же неотступно, не разрывая зрительного контакта и дистанции.

Новая атака старика, уклонение и отвод клинка юношей, контратака юноши и контратака на контратаку старика. Только серия контратак длиннее.

Снова статика. Снова смещение старика и юноши. Вот только теперь под их ногами столбы были не только разного диаметра и высоты, но ещё и вкапаны были неустойчиво. У каждого из столбов имелся некоторый люфт. И у каждого столба свой, не одинаковый с остальными.

Но эмоций не проскользнуло на лице ни у старика, ни у юноши. Их лица оставались безмятежными, взгляды расфокусированными на всё тело противника, а спины идеально прямыми.

Новая атака старика. Контратака юноши. Контратака на контратаку старика. Уклонение и попытка разорвать клинч юноши. Неудавшаяся попытка — старик последовал за ним, не прекратив атаки. Уклон и отвод со стороны юноши. Ещё уклон и ещё отвод. И ещё отвод.

Статика… И снова обмен атаками. Статика. Смещение и обмен атаками. Статика… И так раз за разом. Раз за разом.

Пять минут. Десять. Пятнадцать. Двадцать… На тридцатой минуте красными и мокрыми были оба, но при этом дыхание оставалось ровным, контролируемым, стойки идеальными, движения четкими и синхронными, словно не люди вовсе сражаются, а машины.

Статика, смещение… только теперь старик приблизился к краю скопления столбов и соскочил с них. Юноша неотвязно последовал за ним. Новое смещение: к центру утоптанной до каменной твёрдости площадки. Статика. И атака старика.

Вот только, если раньше ещё создавалась иллюзия того, что они с юношей «равны» по силам и технике, то эта иллюзия оказалась безжалостно развеяна. Юноше едва удалось спастись от меча старика. Контратаки не последовало. Снова статика. Новая атака старика. И снова юноше приходится очень и очень туго. И снова…

Старик легко и непринуждённо гонял юношу по площадке, каждый раз почти доставая его своими атаками, но …позволяя тому в последний момент увернуться. Раз за разом, раз за разом.

В какой-то момент юноша приблизился к скоплению столбов и запрыгнул на крайние. Старик последовал за ним. Новое смещение в глубину этого скопления. Статика. И атака старика, столь же мощная и неостановимая, как и до того на земле. И становится кристально ясным, что в прошлый раз, на этих столбах старик сдерживался. Осторожничал. Сейчас же, у юноши не было шансов. Однако, он держался. Старик позволял ему держаться.

Точно так же он позволил ему соскочить со столбов на землю.

Ещё несколько атак, и статика.

Вот только в этот раз, юноша опустил меч. И синхронно с ним, опустил меч старик. Одновременный шаг назад. И юноше пошёл прочь со двора, а старик двинулся в сторону входа в додзё.

***

— Контейнер снова пуст? — после традиционных фраз приветствия, спросила девушка в юкате у вернувшегося в поместье юноши.

— Как видишь, — ровно ответил тот.

— Но ты жив? — приподняла бровь девушка.

— Это очевидно, — ухмыльнулся юноша.

— Как такое возможно? — спросила она.

— Он отпустил меня, — ответил юноша, убирая улыбку с лица, словно бы выключая её. — Снова.

— И что теперь будешь делать?

— Приходить к нему снова и снова. Пока не возьму его голову… либо, ему не надоест и он не возьмёт мою.

— Так не проще было бы его просто пристрелить, как ты поступил с тем Капитаном Шинсенов на прошлой неделе?

— Возможно, проще, — ответил юноша.

— Но?

— Пытаясь достать его снова и снова, я получу больше, чем просто отрезав голову трупу.

— Но ты всё равно ведь возьмёшь его голову в итоге? — чуть наклонила голову к плечу девушка.

— Если он раньше не возьмёт мою, — улыбнулся юноша. Однако, глаза его оставались серьёзными.

***

— Молодой человек, я всё же не понимаю, зачем вам понадобилось меня похищать? — устало вздохнул доктор-ниппонец в больничной робе, шапочке, тапках, стягивающий с рук медицинские перчатки и принимающийся эти руки мыть с мылом под струёй воды в раковине санузла, судя по планировке помещений, какого-то космического корабля. — Роды не были тяжёлыми, плод развивался нормально, положение имел правильное... Почему нельзя было просто обратиться в роддом? Нет, я конечно признаю, оборудование у вас здесь установлено не чета нашему, но в нем нет такой уж необходимости. В нашем отделении роды пациентки прошли бы ничуть не сложнее, чем здесь.

— «Вспышки», Сенсей, — ответил ему юноша в такой же больничной робе, ждущий своей очереди вымыть руки. — Хитокири и бандиты. Существовала ненулевая вероятность, что кто-то из них устроит свои разборки в непосредственной близости от вашей больницы. Я не стал рисковать.

— Не находите это слишком эгоистичным с вашей стороны, молодой человек? — покачал головой доктор, вытирая руки о полотенце, висящее здесь же. — Ведь моя помощь могла понадобиться кому-то, у кого действительно сложный случай, а из-за вас я не смогу эту помощь оказать. Ведь вы меня похитили!

— Вы со вчерашнего дня в отпуске, Сенсей, — улыбнулся юноша, включая воду. — Вместо вас работает другой врач, не менее квалифицированный. Так что, в больнице найдётся кому оказать помощь нуждающимся. А в благодарность за ваш труд, Сенсей, и, как извинение за беспокойство, ваше отделение получит всё то оборудование, с каким вы сегодня работали, и которое так высоко оценили. Его завтра же вам доставят и установят.

— Это… — даже не нашёлся сразу с ответом доктор. — Весьма щедро, молодой человек…

— Это прагматично, Сенсей, — улыбнулся закончивший мыть руки и теперь вытирающий их о полотенце юноша. — Мой сын уже родился. А это значит, что надобность для меня во всём этом оборудовании пропала. Логично же передать его туда, где оно принесёт пользу? Так почему не в вашу больницу? А щедро… Сегодня, когда вернётесь домой, проверьте свой счёт. Это будет благодарность лично вам… и, кстати… Сенсей?

— Что такое?

— Могу я в дальнейшем рассчитывать на вашу помощь? В случае неожиданных сложностей?

— Мне почему-то кажется, что моё согласие или несогласие, в данном случае, мало на что повлияет, — криво ухмыльнулся доктор. Очень уж сложно отказываться от вашего «приглашения». Когда, закрываешь глаза у себя дома, а приходишь в себя уже непонятно где. Да ещё и числишься задним числом в отпуске. Сколько, хоть, мне дней дали?

— Столько, сколько вы скажете, — улыбнулся юноша, вешая полотенце на место. — И эти дни не пойдут в счёт вашего основного отпуска, Сенсей, так что можете не переживать насчёт своих планов на него. Так какой длинны отпуск?

— Двух недель хватит.

— Отлично, — мягко улыбнулся юноша. — Надеюсь, нет необходимости говорить о том, что не стоит распространяться об этом маленьком происшествии? Вам ведь всё равно никто не поверит, а смотреть будут, как на идиота. Оно вам надо?

— Что ж, молодой человек, — ещё раз хмыкнул доктор. — Вы умеете быть убедительным.

— Работа такая, — беспомощно развёл руками юноша.

— И кем же вы работаете?

— «Нянечкой» в детском саду, — с совершенно честным видом сказал юноша, а дальше у доктора перед глазами как-то всё поплыло. А очнулся он уже в собственной постели. И, единственное, что мешало посчитать всё лишь странным сном, это состояние банковского счёта, на котором прибавилось три миллиона долларов. Причём, прибавились они, как гонорар за научную статью в одном из крупных и весьма уважаемых медицинских изданий… которую он действительно написал. Воттолько публиковать даже ещё не планировал. Или, всё же планировал? И опубликовал, просто забыл об этом и всё произошедшее — действительно просто сон?

***

— Как ты его назовёшь? — мягко спросил Леонид у Лены, полулежащей на подушках в кровати их спальни на «Авте Лайфе», держа на руках младенца, присосавшегося к материнской груди.

— Васенькой, — нежно глядя на сына, ответила молодая мама.

— Хорошее имя, — кивнул Леонид. — Будет у Леонида Васильевича сын — Василий Леонидович.

— Хм, как-то даже и не сообразила сразу. Но я уже назвала. Не буду менять.

— И не надо. Хорошее имя, — наклонился и поцеловал девушку в лоб, погладив по волосам, юноша.

— Лёнь, — стали голос и взгляд Лены очень серьёзными. — Ты проверил? Ты ведь уже провёл тесты?

— Да, — ответил Леонид.

— И? — с нетерпением, страхом и ожиданием поторопила его Лена.

— ДНК изменено. Он заразился, — прозвучали тяжёлые, словно камни, слова Кашима.

— Я не дам его убить! — тут же вскинулась девушка. — Сама умру, но не дам! Пусть ДНК изменено. Пусть, он уже не человек. Но он — мой сын! Я хочу, чтобы он жил!

— Он и мой сын тоже, — мягко ответил Леонид.

— Лёнь, ну пожалуйста! — взмолилась девушка. — Я знаю, как ты относишься к евгенике. Но это же Васенька! Наш Васенька! Наш сын!

— Как думаешь, каково ему будет жить таким? Когда все вокруг другие? Все вокруг — люди, а он — нет? — тихо спросил Леонид. — Когда любой поход в больницу может закончиться разделочным столом закрытой лаборатории? Всю жизнь скрываться, подделывать анализы, справки, медицинские и профосмотры…

— Так сделай так, чтобы ему не пришлось! Ты же Кашим! Ты по собственной прихоти уничтожил старость! Разве тебе не хватит сил создать нашему сыну будущее, в котором он не будет чужим? — вновь с жаром и мольбой посмотрела в безмятежные глаза своего мужчины Лена. Своего невозможного монстра.

— Ты действительно этого хочешь? — зачем-то уточнил Леонид. Девушка быстро-быстро закивала, словно боясь, что тот передумает, чем потревожила маленького Василия и тот недовольно завозился, снова ловя губами сосок.

— Ладно, — улыбнулся Кашим. — Я сделаю, — Лена ответно улыбнулась ему. Вот только, почему-то по спине у неё пробежали мурашки, а в животе поселился предательский холодок.

***

Глава 4

***

Принятие в состав государства новой землеподобной планеты — процесс хлопотный. Очень нужный, очень важный, очень положительно сказывающийся на имидже этого государства, на укреплении его позиции в международных отношениях… но очень хлопотный. И очень дорогой.

МИПРиТ — Международный Институт Планетарной Разведки и Терраформинга предоставляет государству, получившему право на новую открытую и подготовленную для заселения планету (в результате интриг или же по установленной очерёдности), только координаты и базовую точку входа-выхода из Гипера. Всё остальное ложится полностью на плечи государства правообладателя: и отстройка полноценного транспортного узла вокруг базовой точки, и переброска колонистов, и доставка оборудования, и дальнейшая застройка планеты по Генеральному Плану…

Вот Император Всероссийский Иван Александрович Васильев, прозванный Бессмертным, так как он является официально первым человеком, получившим «Прививку от Старости», сидел нынче в рабочем кабинете и держался за гудящую голову.

Этот жест, недопустимый на публике, он мог себе позволить сейчас, так как свидетелей в кабинете не было. А голова уже гудела и пухла от количества вопросов, требующих его монаршего внимания. А первым и самым сложным из них был Генеральный План застройки новой планеты. Ну, и её название. Ведь называет планету не МИПРиТ, а власти того государства, которому она достаётся. Прежний Император, Александр Андреевич, прозванный в народе Кровавым из-за «особенностей» последнего года своего правления, когда он при попытке государственного переворота, лично, своей собственной парадной саблей зарубил сорок два человека, участвовавших в этой попытке переворота, а после и остальное восстание «утопил в крови», проведя беспрецедентную чистку в госаппарате и среди дворянства. Прежний Император называл планеты, не заморачиваясь: давал им имена российских городов, что остались на Земле.

В первый момент, и Император нынешний хотел поступить так же, но советники и пиар-отдел убедили его, что не стоит в этом деле быть похожим на Александра Кровавого. Больше проблем принесёт, чем пользы. Как минимум, на международной политической арене. Внутри-то страны, за прошедшие с момента отречения прежнего Императора два года, ещё не успело появиться достаточно мощных политических сил, готовых встать в оппозицию к действующему Императору. Всех, кто мог, извёл Император предыдущий, устроив свою «кровавую чистку». Как говорится: «Настоящих буйных мало — вот и нету вожаков».

Вот и думай теперь, как быть. И, как на зло, ничего в голову не идёт. Хоть конкурс общеимперский объявляй, право слово!

Но, ладно бы только название — в конце-то концов, можно вообще случайным словом каким-нибудь назвать, если уж совсем припечёт. С Генеральным Планом застройки так не поступишь. С Генеральным Планом всё гораздо сложней… и проще одновременно. Основные и «типовые» Планы давно разработаны и опробованы и отработаны… но вопрос: какой взять за основу? Какой направленности должна будет быть новая планета? Аграрная, промышленная, планета-агломерация, планета-курорт, планета-университет — какая? Кабинет Министров третий день спорил по этому поводу до хрипа, до перехода на личности, до сжатых кулаков. До властного окрика Императора. А время идёт. И время уходит.

Да, Император знал, что эта очередь на планету будет его. Все два года знал. Но вот всё дело в том, что знал это исключительно он один. Нельзя было ознакамливать с такой информацией никого даже из своих приближённых. Нельзя, иначе, вся операция могла бы сорваться, ведь завязана она была на прямой шантаж Премьер-Министра Ниппона. И, просочись это наружу, слетел бы Премьер со своего поста на счёт «раз». А этого Император допустить никак не мог. Вот и молчал. Не озадачивал компетентных людей вопросами проработки Планов и стратегий освоения новой планеты. По началу. А позже и сам уже забыл об этом в постоянно сыплющемся ворохе дел и встреч. И вот результат: интрига сработала — Премьер Кацура планету Российской Империи подарил, а государство к этому совершенно не готово. Так что, здравствуй, Аврал! И бессонные ночи.

Раздался вежливый стук в дверь. Император поднял голову. Дверь приоткрылась, и в открывшуюся щель заглянул новый начальник СИБ генерал-майор Миронов Алексей Максимович. Прошлый Директор Службы Имперской Безопасности… попытку свержения Александра Кровавого не пережил. Был зарублен лично Александром в одном из коридоров Императорского Дворца.

— Разрешите, Ваше Величество? — спросил генерал-майор.

— Что-то срочное? — недовольно уточнил Император, которому и так дел хватало.

— Сверхсрочное, — серьёзно ответил Миронов.

— Заходи, докладывай, — вздохнул Император, уже предчувствующий неприятности. Миронов кивнул и быстро проскользнул в кабинет.

— Вот это пришло на электронную почту крупнейшего «независимого» новостного портала Империи «Топор-Лайф» час назад, — сказал Директор СИБ и положил перед Императором планшет, на котором была уже запущена, но поставлена на паузу видеозапись. — В «эфир» ролик не пустили, но его копии были разосланы ещё в два десятка мест, в том числе, на зарубежные ресурсы, и опубликованы на нескольких видео-хостингах. И у ролика несколько тысяч просмотров.

— И что там? — вздохнул Император.

— Заявление экстремистского характера, — ответил Директор Службы Имперской Безопасности.

— Автора вычислили?

— Конечно, — кивнул Миронов. — Он и не пытался прятаться. Вообще, парень не специалист по кибер-безопасности. Он — студент Корсунского Государственного Химико-Биологического Института. На специальности Био-инженеринга.

— И что же он «заявляет»?

— Что Ратха Сарат — злодей. И его Вакцина — не благо нашей Цивилизации, а яд, её убивающий.

— Он сумасшедший? — вскинул брови Император.

— Наша служба сейчас с этим разбирается. Через тридцать минут будет готова полная справка по этому студенту.

— Ладно, — вздохнул Император. — Подождём, — и запустил воспроизведение ролика.

На экране был худощавый и всклокоченный юноша, бледный и возбуждённый. Его глаза лихорадочно блестели, а жесты были резкими и нервными.

«- Люди! Я обращаюсь сейчас ко всему Человечеству. Знаю, меня переведут на все языки, существующие в нашем обитаемом космосе. Это не сложно, поэтому, я буду говорить на своём родном. Мне так проще…» — прервался парень на то, чтобы взять со стола стакан и глотнуть из него воды, смачивая пересохшее от волнения горло.

«- Люди!» — вновь начал он говорить, поставив стакан на место. — Ратха Сарат, всё вы знаете его имя, совершил Величайшее Изобретение, перевернувшее жизнь человечества. Но так же, он совершил и преступную ошибку! Его Вакцина. Его «Прививка от Старости» — это величайшее зло для нашей Цивилизации! Посмотрите вокруг! Что вы видите? Общество остановилось в развитии! Упала рождаемость, повысился процент самоубийств. Причем, больше всего он повысился в среде молодёжи, которой и без того мало!»

— В чем-то он прав, — потёр подбородок Император.

«- Как так? Почему? А я отвечу: посмотрите вокруг! Что вы видите?»

— Повторяется, — поморщился Иван.

«- Все рабочие места заняты! Продвинуться по служебной лестнице невозможно! Молодым просто некуда податься — их не берут ни на какую работу, так как молодые специалисты работодателям не нужны, когда у них уже есть «старые», которые проработали не один год, а то и не один десяток лет, и уже знают своё дело «от А до Я». И это в частном бизнесе. Про государственные службы вовсе нечего говорить: там заняты все «теплые» должности, с которых «старожилов» и силой не выгонишь! На пенсию-то теперь больше не уходят! В результате, наше общество остановилось в развитии. Какие серьёзные открытия были сделаны за прошедшие десять лет? Никаких! Какие новые имена появились в науке, литературе, спорте? В политике? Никаких!»

— Не пойму я, к чему он ведёт? Да — проблем Вакцина создала много, но это временные трудности.

— Он уже подошёл к этому, Ваше Величество, — хмуро ответил Директор СИБ.

— Ладно, — вновь вернул внимание видеозаписи Император.

«- Ратха Сарат совершил ошибку. Я же её исправлю! Меня зовут Вадим Грязнов, и моё имя скоро будет звучать громче имени Сарата. В этот день и в этот час, я заявляю: Время Молодым! Да, именно так я назвал свой вирус, который распространил по планете. Этот вирус убьёт всех, кто старше двадцати пяти! А всех, кто младше, наделит небывалой силой, здоровьем и… мечтой Человечества — регенерацией!..» — Император прервал воспроизведение.

— Закрыть планету немедленно! Полная блокада! Все транспорты, что с неё взлетели за двое суток — на карантин! Найти каждого, кто с неё вылетел и каждого, с кем этот каждый контактировал! Космопорты, где приземлялись корабли с этой планеты — под карантин! Немедленно! — чуть ли не на крик перешёл Император.

— Есть, — только и успело до него донестись от Директора СИБ, которого буквально вымело из кабинета этим императорским указанием.

Однако, уже через пару минут Миронов вернулся.

— Указания отданы, выполняются, — доложил он. — В течение часа планета будет закрыта. В течение суток: все вылетевшие с Корсуни будут отправлены под карантин. Но вы уверены, Ваше Величество? Не может это быть просто бредом сумасшедшего? Слишком уж фантастично: вирус, убивающий точно по возрасту…

— Абсолютно, — отрезал Император. — Такой вирус, два года назад разработал создатель ЗМБТ… но я уничтожил все материалы… Подготовьте съёмочную группу. Я запишу экстренное обращение к народу.

— Вы уверены? — позволил себе второй раз засомневаться Миронов. — Мы можем закрыть планету «тихо». В СМИ не просочится ненужная нам информация. Все копии этого видео уже изъяты из Сети.

— Вам всё равно не удастся скрыть гибель всего взрослого населения целой планеты, Алексей Максимович, — вздохнул Император. — А мне нужно передать сообщение… Готовьте съёмочную группу.

***

«- Дорогие граждане Империи. Я, Император Всероссийский, в этот сложный для страны день, обращаюсь к кашиму…» — произнёс с экрана Император Иван, сидящий за массивным дубовым столом, одетый в строгий черный костюм с белоснежной рубашкой и галстуком. — «Кхм… к каждому», — поправился он. — «Нам нужна помощь. Сознательная помощь каждого гражданина нашей великой Империи. Сегодня мы столкнулись со злом. Со страшным злом терроризма. Веками, все Человечество боролось с этим злом…»

— А, выключи ты эту лабудень, опять ничего толком не скажут, — крикнул один из обедающих за столами в просторной столовой Московской базы Гвардейской Истребительной части ВКС Российской Империи. — Переключи лучше на Музыкальный канал, а то у меня от его постной рожи аппетит портится!

— Отвали, Панарин, это же прямое включение, сейчас по всем каналам одна и та же «рожа», — окоротил крикуна кто-то из соседей. — Дай лучше послушать, может, чего конкретное проскользнёт. Чую, не к добру это. Лет тридцать уже таких прямых включений не было… В прошлый раз так о войне объявляли…

В столовой поднялся гул голосов, каждый пытался что-то сказать по этому поводу своему товарищу или соседу. И только одна девушка, сидящая за крайним у стенки столом, в форме капитана ВКС с пилотскими нашивками на этой форме, неотрывно смотрела на экран остановившимся взглядом.

— Настьк, ты чего? — толкнул её сосед по столу. — Ты чего побледнела-то вся? Призрака увидела?

— Кашим… Он сказал «Кашим»? — словно не слыша, что у неё спросил сосед, повернулась к нему она.

— Ну «кашим», ну оговорился, с кем не бывает? — пожал плечами её сосед — весёлый парень с погонами старшего лейтенанта и такими же пилотскими нашивками.

— Последний раз, когда я слышала, как с экрана говорят это слово, был на захваченной террористами станции… Сразу после его произнесения Регкором СИБ, было убито пятьдесят два человека и учебный Универсал… — проговорила больше самой себе, чем своему соседу девушка. — Тогда был Регкор, а теперь сам Император… — и, словно бы вторя её мыслям, по всей базе заорала серена боевой тревоги. Девушка побледнела ещё сильней, а с лица её соседа сползла улыбка.

***

Глава 5

***

— Что по Корсуни? — в лоб спросил у вошедшего в кабинет Миронова Император.

— Планета блокирована. Корабли, вылетевшие с планеты за последнюю неделю отслежены. Те, что ещё не успели приземлиться, помещены в карантин. По тем, что успели: на карантин закрыты полностью города, в которые попал хоть один человек с тех кораблей. Я взял на себя смелость несколько расширить действие вашего приказа. За счёт этого, мы выиграли больше полусуток по времени. Сейчас в карантинных городах приступают к работе группы оперативников, доукомплектованные вирусологами в костюмах высшей биологической защиты. Они отследят конкретных пассажиров и сопроводят в карантинные помещения, где далее за ними будет вестись наблюдение. Если факт заражения не подтвердится, то карантин с конкретного города будет сниматься.

— Одобряю, — кивнул Император. — Что с планетой?

— Факт наличия вируса подтверждён. Первые смертельные случаи зафиксированы уже через час после попадания видео в Сеть. Сейчас их уже десятки тысяч и с каждой минутой количество растёт. Работа непосредственно на планете крайне затруднена. Региональный координатор СИБ планеты Корсунь — мёртв. Его замы так же мертвы. Князь-наместник — мертв. Начальник планетарного отдела МВД — мертв. В городах начинаются беспорядки, — продолжил свой доклад Директор Службы Имперской Безопасности.

— Население планеты? — мрачно задал вопрос Император.

— Двести пятьдесят миллионов человек, сконцентрированных в пяти крупных городах. Корсунь — планета молодая. Ей всего двадцать пять лет. Генеральный План застройки выполнен только на двадцать восемь процентов.

— Двадцать восемь? — переспросил Император.

— Трёхпроцентное опережение графика, — пояснил Миронов.

— Орбитальная станция «Лотос» ещё функционирует? — задал неожиданный вопрос Иван.

— Так точно, Ваше Величество, — не подал виду, что удивлён вопросом Алексей Максимович. — База доподготовки пилотов-истребителей продолжает своё функционирование в полном объёме. Плановый транспорт с поверхности на станцию прибывал две недели назад. Случаев недомогания среди педагогического состава и личного состава курсантов — не выявлено.

— Я вылетаю на Лотос. Немедленно. Подготовьте транспорт и согласуйте вылет с СОИ. В сопровождение беру десять звеньев истребителей из Московского Гвардейского полка, крейсера-авианосцы для них и пять линкоров, — перечислил Император. — Возражения?

— Ослабляется столичный гарнизон, Ваше Величество, — осторожно ответил Миронов. Прежний Император возражений не принимал никогда. И тех, кто ему возражает, не любил.

— Согласуйте с военным Министерством переброску адекватного количества войск к столице на время моего отсутствия, — кивнул Император. — Ещё возражения?

— Целесообразность вашего пребывания у Корсуни? Планета в блокаде, на поверхности смертельный вирус…

— Цель? Проведение переговоров, Алексей Максимович, — тяжело вздохнул Иван.

— С кем? — позволил себе ещё один уточняющий вопрос Директор СИБ.

— С лидерами выживших в том Аду, который сейчас разворачивается на поверхности. Вы просто ещё не до конца себе представляете, что такое это «Время Молодых».

— Вирус, который в самое ближайшее время уничтожит двести десять миллионов граждан Империи? — попытался показать свою осведомлённость Миронов.

— Нет, Алексей Максимович. В первую очередь, «Время Молодых» — это тридцать пять-сорок миллионов «зомби», вроде тех, что были убиты на Ассамблее ООН два года назад, только возрастом от трёх до двадцати четырёх лет, в один момент потерявших всё: родных, семьи, привычный уклад жизни, тормоза, моральные запреты и психическую устойчивость. При этом оставшихся на планете с полным отсутствием государственной власти и правоохранительных органов.

— То есть, получается, линкоры… не для охраны Первого Лица государства? — помрачнел Миронов.

— Именно, Алексей Максимович. Именно, — позволил себе помассировать переносицу Император. — Линкоры на случай полного провала переговоров.

— И вы решитесь на орбитальные бомбардировки?

— Если не останется иного выбора, — жестко ответил Император, поднимаясь из своего кресла.

***

Тревожная сирена перестала звучать, выполнив свою задачу: привлечь внимание и дать сигнал всему личному составу прибыть в свои расположения для получения конкретной боевой задачи и уточнения ограничений.

Топот обуви, бегущих по коридорам людей, отрывистые команды старших, редкие матерки и крики дежурной смены… Неприятная, бьющая по нервам «музыка» воцарилась в помещениях базы.

Капитан Валаньева успела добежать до взлётной площадки своего звена истребителей одной из первых. Так же, как и запрыгнуть в кабину своего Универсала. Здесь уже можно было немного перевести дыхание, пока техники проверяют готовность машины к взлёту и доснаряжают БК. Правда, не долго: минут пять всего, у техников ведь тоже свой боевой расчёт есть с жесткими временными показателями. Да и то, так долго лишь потому, что сегодня звено Валаньевой не было дежурным. Дежурное звено уже находилось в воздухе, готовое атаковать или отражать атаку с полным боекомплектом, который на сутки дежурства вообще с боевых машин не снимается.

Но сегодня была очередь «трешки». Валаньева же служила в пятом звене, от того и требовалось техникам время.

Пять минут — это немного. Ровно столько, чтобы восстановить дыхание, активировать все системы Универсала, войти в связь, доложить о готовности и услышать, наконец, боевую задачу.

Задача, прозвучавшая в общей тактической сети звена, с одной стороны, успокаивала: немедленно бросаться в бой не придётся. Необходимо поднять свои машины в воздух и совершить перелёт с последующей посадкой на взлётную палубу авианесущего крейсера «Волевой». Это значит, что столичную планету, по крайней мере прямо сейчас никто не атакует.

Но вот куда этот «Волевой» с орбиты планеты отправится дальше? И к чему такая сверхсрочность, что погрузка происходит не в штатном режиме, а по боевой тревоге? Вот эти вопросы оставались открытыми и весьма острыми. Тревожащими.

Техники закончили проверку и догрузку БК, командир полка скомандовал взлёт. Валаньева отбросила лишние мысли и продублировала приказ звену, после чего подняла машину в воздух. Временные рамки задачи позволяли, поэтому взлетела Анастасия аккуратно, без форсажа и ускорений, вертикально, на маневровых. А синхронно с ней повторили манёвр ещё четыре Универсала.

Начался неторопливый набор высоты: пять метров, десять метров, тридцать. На отметке в пятьдесят, Анастасия остановила свою машину и, всё так же на маневровых, повернула свой истребитель носом вертикально вверх, дождалась повторения манёвра остальными членами звена и врубила маршевый движок на полную мощность, не забыв дать команду своим в эфир. В тот же миг, пять серебристых хищныхсилуэта истребителей исчезли в небе пятью едва заметными росчерками, теряющимися в вышине.

Привычная перегрузка, та что была свыше, возможностей компенсаторов, вдавила тело девушки в пилотское кресло, давая возможность почувствовать полёт, а не просто понимать сам его факт, знать, что ты перемещаешься из точки А в точку Б со скоростью В. Ощутить это…

Вокруг, пьянящая голубизна неба быстро выцветала, белея с каждой секундой, а после сменяясь бархатной чернотой космоса с ослепительно ярким шаром желтой звезды. Перегрузка снизилась, а после и вовсе пропала, отрезанная компенсаторами. Истребитель субъективно замедлился и словно бы вовсе завис на месте, хотя, объективно скорость оставалась всё той же, даже наоборот, увеличилась, повинуясь воле пилота, который выжимал возможное из маршевых движков, в стремлении продлить, вернуть это давящее ощущение перегрузки, позволяющее чувствовать, что ты на самом деле летишь, что всё вокруг не просто экраны с симуляцией полёта.

Но позволила себе отдаться этим ощущениям Анастасия не долго, какие-то секунды… Секунды свободы и самонебытия, когда тебя нет, а есть только этот невероятный полёт. Дальше надо вновь выполнять задачу и командовать своим звеном.

Вдали, по направлению пеленга показалась точка «Волевого». Звено выровнялось и ровным клином, где истребитель командира на острее, устремилось к этой далёкой и крошечной точке, которая постепенно становилась больше и больше, разрастаясь, сперва медленно до размеров футбольного мяча, а затем быстрей, быстрей и быстрее, начиная занимать всё обозримое пространство, сначала впереди, а после и вокруг, раскрываясь невероятнейшей громадиной, которая никогда не садится на планеты, так как планетарная гравитация просто раздавит её, не взирая ни на какие компенсаторы.

Громада, рядом с которой Универсал кажется мошкой… Анастасии не ко времени вспомнилась такая же громада, только с немного другими пропорциями и силуэтом, в сторону которой мчалась «мошка» старенького учебного Универсала с самым отмороженным пилотом обитаемого Космоса внутри. И как эта мошка умудрилась «закусать» это громаду за считанные секунды, расцветив бархатную черноту космоса безумно красивой вспышкой взрыва.

Анастасия Константиновна усилием воли отбросила ненужные воспоминания и сосредоточилась на задаче. Задачей были переговоры с диспетчером крейсера о стыковке, а после разрешения и получения указаний от диспетчера, поиск открывшихся зевов шлюзовых камер посадочной палубы.

Валаньева аккуратно погасила скорость, влетела в чёрный зев шлюза и посадила свою «птичку» на площадку, а позади неё затворилась шлюзовая переборка. Мгновение тьмы после выключения прожекторов Универсала, а затем включается освещение шлюза.

В шлюз подаётся воздух, выравнивается давление, тихо пиликает оповещение о том, что давление внутри истребителя и снаружи выровнено, можно безопасно открывать кабину. И в этот же момент начинает подниматься внутренняя переборка шлюза, открывая вид и допуск во внутренние помещения взлётно-посадочной палубы крейсера.

Капитан Валаньева получила доклад от пилотов звена об удачной посадке и неторопливо выкатила на маневровых свой Универсал из шлюзовой камеры на парковочную площадку, заглушила двигатели, откинула колпак кабины пилота и выключила все системы своей машины, после чего покинула пилотское кресло и спустилась на палубу. Где дождалась подхода четырёх пилотов своего звена и, уже с ними за спиной, двинулась в сторону встречающего пополнение командования.

***

Уже позже, лёжа в своей каюте, Анастасия смотрела в потолок и думала. Прокручивала в голове события дня.

Десять звеньев приняли два крейсера к себе на борт. Десять звеньев — пятьдесят машин, по пять на одну палубу, по двадцать пять на крейсер. Не такая уж и «мошка», получается Универсал. Просто, слишком уж впечатляет крейсер. Нет, скорее уж «птичка», а не «мошка». Птичка на спине слона…

После прибытия и доклада новому начальству, последовала задача обустраиваться, и старшие звеньев через двадцать минут на совещание в проекционном классе.

Каюты… Стандартная «одиночка» на каждого пилота. В общем-то — роскошь, по меркам военных звездолётов. Десантники, к примеру, ютятся в кубриках по пять человек, а тех-персонал по трое. Но, что уж тут: пилоты во все времена были «белой костью», слишком ценны они, слишком серьёзный отбор и длительная подготовка, да и офицерское звание. Так что, «однушка». Хм, «однушка» звучит приятнее, чем «одиночка».

Стандартная койка, стандартная тумбочка, стандартный платяной шкаф, стандартный рундук со стандартным комплектом вещей… и ничего личного. Только то, что было на момент тревоги, в руках и в карманах. Остальное теперь будет ждать на базе возвращения… или уборщиков, что запакуют всё контейнеры и вышлют родственникам вместе с «похоронкой» и медалями…

А до возвращения: ничего своего, ничего личного, только стандартный флотский офицерский комплект.

На звено: одна душевая, один гальюн, одна комната для умывания. Стандарт…

Чего уж тут располагаться? Только что запомнить дорогу и распределить кубрики по номерам. А дальше на совещание. Точнее, доведение задач.

Задача простая: сопровождать Императора в полёте к планете Корсунь. Обеспечивать круглосуточное посменное звеньевое дежурство, сопровождая Императорский борт от узла до узла. Всё просто. Ничего сложного… Вот только почему тогда Император на всю Империю просил помощи у Кашима? Кого, в этот раз, будут нарезать ломтиками, когда прозвучит следующая команда? Команда «фас!».

***

Глава 6

***

Император хмуро слушал доклад Миронова в своей каюте Императорского звездолёта. Тот докладывал по видеосвязи, находясь в Москве. Шифрованный, защищённый самыми передовыми алгоритмами и аппаратными средствами сигнал передавался через станцию дальней космической связи на ретранслятор крейсера, с которого принимался уже аппаратурой связи звездолёта.

— На данный момент известно о примерно тридцати миллионах смертей, Ваше Величество, — говорил Директор СИБ. — Связь с планетой потеряна. Скорее всего, не осталось в живых никого из квалифицированных сотрудников станции связи.

— Как давно потеряна связь? — спросил Император.

— Десять минут назад, — незамедлительно последовал ответ Миронова.

— Сколько нам ещё лететь до Корсуни?

— Приблизительно, два часа.

— Состыкуйтесь с Минздравом, МЧС и Военным ведомством. К исходу суток к планете должны прибыть все медики, каких возможно будет быстро и безболезненно мобилизовать. А так же мобильные госпитали всех трёх ведомств. Военные пусть предоставляют скафандры от второго класса защиты и выше на весь привлекаемый личный состав. На всех медиков.

— Что вы задумали, Ваше Величество? Мне будет проще, если я пойму суть вашей идеи, — рискнул уточнить Миронов.

— Будем десантироваться на планету. По-боевому, в скафандрах. Развёртывать госпитали на месте и пользоваться местной медицинской базой, — вздохнул Император.

— Но шанс спасти кого-то из заражённых исчезающе мал. Если ситуация будет развиваться в прежнем темпе, то к вашему прилёту погибнут уже все…

— Кроме детей, Алексей Максимович. Детей от ноля лет, — ответил Император. — О которых совершенно некому позаботиться.

— Оу… я понял Вас, Ваше Величество. Принял к исполнению. Разрешите исполнять?

— Исполняйте! — приказал Император и оборвал связь.

— Но, Ваше Величество, разрешите вопрос?

— Разрешаю.

— Вы понимаете, что десантирование: дорога в один конец? Что все, кто спустится на планету, там и останутся, пока не будет лекарства? Причём, останутся в скафандрах?

— Отлично понимаю, — мрачно ответил Император.

— Я… вопросов больше не имею, Ваше Императорское Величество…

***

Как-то так вышло, что очередь на сопровождение Императорского борта, Борта №1, выпала как раз на звено Валаньевой именно в то время, когда на обзорных экранах показалась планета Корсунь.

Хотя, кому она врёт? Ведь, чтобы именно так и вышло, ей пришлось постараться. Почему? Зачем? Она бы и сама не взялась сказать. Но эта планета, точнее космическое пространство рядом с ней… для Анастасии эта место было особенным.

Здесь произошёл самый первый и пока единственный в её жизни настоящий бой с настоящим врагом, пришедшим не просто так, а убивать. Здесь они сражались крыло к крылу с её самым запоминающимся в жизни учеником, с Лёней Жестянкиным. Здесь они победили в бою, котором невозможно было победить. Здесь она заработала свою Золотую Звезду за спасение Наследника Престола Российской Империи. Здесь погиб её ученик — самый отмороженный пилот из всех, кого она только знала. Пилот, который способен был творить с истребителем такое, от чего у конструкторов, разрабатывавших эту машину, волосы зашевелились бы не только на голове, но и на всех остальных местах, где они только могли расти. Пилот, голос которого, весело зачитывающий детскую песенку, заставлял сжиматься в страхе сердца вех врагов России… Семнадцатилетний мальчишка, Трижды Герой Империи…

Анастасия настолько ушла в свои мысли и воспоминания, что даже не удивилась, когда маршрут движения Борта №1 вывел их к той самой орбитальной станции, на которой она провела два года, и возле которой состоялась та битва.

И здесь, в космическом пространстве до сих пор ещё висела часть обломков того самого крейсера, который взорвал своим истребителем Лёня. Десять лет прошло, а они ещё здесь. Да уж, для космоса время идёт совсем не так, как для них, жителей поверхности, пусть и ставших условно бессмертными.

Борт №1 пошёл на стыковку со станцией, а крейсера и линкоры встали в дрейф возле неё боевым порядком. Вот только не надолго.

Буквально через пять минут Анастасия увидела сотни и сотни десантных ботов, что отделялись от крейсеров и линкоров. Отделялись и устремлялись к поверхности планеты, действуя четко и слаженно, словно на учениях. Вот только, почему-то Анастасия была уверена, что это не учения. Совсем не учения!

Радовало одно: планетарный «щит» ПКО молчал. А значит, это не восстание, не мятеж и не карательная операция по его подавлению. Здесь что-то иное.

Тем временем, срок дежурства их пятёрки закончился, и, как бы капитан Валаньева не хотела бы досмотреть действие до конца, ей пора было вести свою пятёрку на крейсер.

— «Ласточка-5, говорит Гнездо-1. Передаю вам приказ вести своё звено к станции «Лотос». Вы, а чуть позже шестые, перебрасываетесь на базу в личное распоряжение первого. Как приняла, Ласточка-5?» — раздался голос командира истребителей, приданных крейсеру «Волевой» в тактической сети.

— «Гнездо-1, Ласточка-5: приказ приняла. Готова к исполнению. Разрешите исполнять?» — ответила Анастасия.

— «Ласточка-5, исполняйте. Судя по личному делу, станция вам знакома. Да и в распоряжение Первого отдаю… звание Героя обязывает, сама понимаешь. Ну, и вы, всё равно, уже в космосе, а Первый требует срочно!», — решил расщедриться на пояснение своего выбора командир.

— «Вас поняла, Гнездо-1. Выполняю», — закончила переговоры в сети командования Валаньева и переключилась на сеть пятёрки для отдачи соответствующих команд пилотам своего звена.

Уже через полминуты их Универсалы залетали в шлюзовые камеры взлётно-посадочной палубы «Лотоса».

А через три, строевым шагом подходила к Императору, лично стоящему на палубе и встречающему звено, для доклада.

— Ваше Императорское Величество! Пятое звено истребителей Московского Гвардейского Полка в количестве пяти пилотов на пяти Универсалах УИН-72 в ваше распоряжение прибыло. Заправка реакторов 72%, Боевой Комплект полный. Доложила Гвардии Капитан Валаньева! — отрапортовала Анастасия Императору стоя перед в кои то веки ровным строем тянущихся «во фрунт» четверых пилотов своего звена: двух парней и двух девушек в званиях от лейтенанта до старшего лейтенанта.

— Настя? Анастасия Константиновна? — сначала нахмурился, а затем расширил глаза в узнавании и удивлении Император Иван Александрович. Тот самый Иван Александрович, за спасение жизни которого Анастасия и получила свою Золотую Звезду десять лет назад. Правда, её личной заслуги в том спасении было не много. Всё сделал Лёня… почти всё: три вражеских истребителя она всё-таки в тот раз сбила. Три из шести.

— Так точно, Ваше Императорское Величество, — подтвердила Валаньева.

— А ты как здесь? — спросил Император.

— Десять лет назад, после того боя, была переведена в Гвардию. Дослужилась до командира звена. Была прикомандирована вместе со звеном к крейсеру "Волевой".

— Да «вольно» уже, — поморщился Император недовольно. — Не тянись. Раз уж ты здесь, значит — судьба. Второе звено ждать не будем. Назначай за себя в звене старшего, пересаживайся на вон тот учебный Универсал и готовьтесь к немедленному вылету.

— Разрешите уточнить, почему не на штатной машине? — набралась дерзости, хотя у летунов всегда с этим хорошо было, в смысле с дерзостью, Валаньева.

— Штатная — одноместная, — не разозлился на вопрос Император, а ответил. И даже нормально. — А этот учебный, с местом для инструктора. Я лечу с тобой.

— А… но… — на пару мгновений потерялась девушка, но затем взяла себя в руки. — Слушаюсь, Ваше Величество. Разрешите выполнять?

— Выполняй, — улыбнулся Император. — Не волнуйся, реактор на 85% и полный БК загружен. Если уж что, то «потанцевать» будет с чем, — добавил он, а Анастасия помрачнела, вспомнив, откуда это «потанцевать».

***

Через пять минут пятёрка истребителей Гвардии капитана Валаньевой уже вылетала из шлюзовых камер станции.

— Куда летим? — спросила Анастасия, когда закрывающиеся черные пасти шлюзов остались позади, за хвостом их учебного Универсала. Почти такого же, как тот, на котором… десять лет назад… только этот новее. И в отличном состоянии. Видимо, Императору, по его требованию, выдали самый лучший из тех, что были в наличии.

— Лети по пеленгу. Вот сигнал, — указал на в тактической сети точку на карте Император. Точка обозначала источник сигнала, улавливаемый аппаратурой истребителя.

— Это в самом центре скопления обломков, Ваше Величество. Вы уверены? — выразила сомнения Анастасия, правда, уже выводя машину на указанный курс.

— Совершенно, Настя, — вздохнул Император. — И давай уже, пока мы одни, без этих «вашеств». Просто, Иван. Этого будет достаточно.

— Как прикажете, Иван Александрович.

— Иван. И на ты, — настоял Император.

— Иван, — не стала спорить Анастасия.

— Нас сейчас остальные не слышат? — уточнил он.

— Нет. Если мне потребуется что-то им сказать, я включу канал на передачу. Пока, я в чистом приёме.

— Хорошо, — кивнул Император. — В общем, как подойдём к скоплению обломков, отдай своим команду: разлететься в стороны и следить за дальним космосом на случай… на всякий случай. Уж ты-то знаешь, что «случай» наступает внезапно, и тогда, когда его меньше всего ждёшь.

— Поняла, сделаю. Но зачем нам в скопление? Какая задача у меня?

— Встреча у меня там назначена. Очень важная и очень срочная. От результатов которой зависят миллионы жизней, — вздохнул Император.

— Встреча? У Императора? В скоплении обломков и космического мусора? Этот кто-то, с кем вы встречаетесь, о-о-очень странный, — позволила себе усмешку Анастасия.

— Да… — снова вздохнул Император. — С этим нельзя поспорить: он очень странный. И ты, кстати, его знаешь, так что сильно не удивляйся, Насть. И с кулаками на него не бросайся, он имел на это свои причины.

— На «это», на что? — нахмурилась Анастасия, которая уже чувствовала какой-то очень серьёзный подвох, но пока не могла ухватить мысль, что это может быть. Мысль свербела на краю сознания, но никак не давала себя схватить.

— На всё, — усмехнулся Император. — Этот гад ничего не делает просто так, — сказал и замолчал. Вместо этого достал свой коммуникатор и вызвал, судя по знакам различия на бронескафандре, которые мельком разглядела на развернувшемся голо-экране Анастасия, командующего десантом.

— Докладывайте, — сухо велел Император.

— Десантирование прошло успешно. Потерь нет. Приступаем к прочёсыванию. Пять полевых мобильных госпиталей разворачиваются согласно утверждённому плану в центрах пяти крупных городов, на базе городских клинических больниц. Сейчас здания очищают от трупов и разворачивают необходимое оборудование.

— Ситуация на поверхности?

— Ад на земле, — не выдержал генерал. Да, генерал, вроде бы. — Трупы везде. На улицах, в домах, на транспорте. Свежие. Очень много.

— Живые есть?

— Да, есть. Дети. Подростки. Взрослых ещё не встретили.

— Действуйте по плану. Госпитали, прочёсывание, но главное: жизненно важные элементы инфраструктуры.

— Я помню, Ваше Величество. Энергия, вода, связь. Все точки отмечены у нас на плане. Занимаем и работаем.

— Хорошо. Доклад каждый час. Скоро должны прибыть ещё корабли и ещё специалисты. Так что, прочёсыванием не увлекайтесь. Вас слишком мало. Ваша задача больницы, сады, ясли, роддома. В школы и институты не суйтесь. Могут атаковать. Потери мне не нужны.

— Вас понял, Ваше Величество.

— Исполняйте, — сказал Император и завершил вызов.

— А что вообще происходит… Иван? — решилась на вопрос девушка.

— Ад на земле, — мрачно повторил фразу, сказанную генералом, он. — Ад на земле… Террорист-фанатик распространил на планете вирус, который убивает всех, кто старше двадцати пяти. И он убивает. Прямо сейчас. Двести десять миллионов смертей. И ещё сорок миллионов жизней, за которые сейчас борются КДВ, ставя на кон свои. Там внизу сейчас только добровольцы. Я запретил приказывать.

— И были те, кто отказался? — нахмурилась Анастасия, до которой начал понемногу доходить ужас происходящего.

— Были, — ответил Император.

— И что с ними?

— Остались на кораблях. По возвращении будут переведены в другие части или уволены.

— Списаны на берег? — хмыкнула Анастасия. — Правильно. А сам? Спустишься? — набралась наглости и задала очень провокационный вопрос девушка.

— Спустился бы, если бы это имело смысл, — вздохнул Иван. — Только одна пара рук ничего не решит. А вот здесь, в этих обломках есть призрак, который может решить… я надеюсь, что может… Потому, что если нет… то я не знаю, как жить дальше, зная что погубил столько отличных парней…

— Тоже в монастырь уйдёшь? Как отец?

— Застрелюсь, — твёрдо посмотрел вперёд Иван. — А отец вернётся. И будет править. У него это куда лучше, чем у меня, получается.

— Подлетаем, — сказала Анастасия, после чего включила канал внутренней связи звена и принялась отдавать команды. После чего полностью сосредоточилась на пилотировании, ведь проскользнуть среди крупных и мелких обломков, что медленно вращались здесь, в пустоте, совсем не так просто, даже при том, что бронирование Универсала несколько прямых столкновений с такими обломками может выдержать.

Пеленгуемая точка приближалась, но там, где она была, ничего не было! Совсем ничего!

Анастасия начинала уже серьёзно нервничать, так как совершенно не понимала происходящего. И тут вдруг, прямо в пустоте открылся черный зев шлюза.

— Прямо туда лети, — велел ей Император, который тоже его заметил. — Садись.

— Есть, — коротко ответила девушка, которая уже совсем ничего не понимала.

Универсал вошёл в шлюз и опустился на пол. Переборка позади него закрылась. Анастасия выключила прожектора, и всё погрузилось в темноту. Затем вспыхнуло освещение. Началась подача воздуха. Вскоре пиликнуло оповещение о возможности безопасного открытия колпака кабины, и Анастасия выполнила это действие.

Император нетерпеливо выпрыгнул из истребителя.

— Мне подождать здесь? — уточнила Анастасия.

— Не обязательно, — пожал плечами Иван. — Был бы кто другой, тогда приказал бы остаться, а ты… тебе можно. В конце концов, это и твой знакомый тоже.

— Хорошо, — кивнула Анастасия и тоже выпрыгнула из Универсала, предварительно выключив все системы.

Иван подождал её и только после этого нажал на панель открытия внутренней переборки, и та медленно поехала вверх.

***

Глава 7

***

Переборка поднималась издевательски медленно. По крайней мере, Анастасии казалось именно так. Она не понимала всей этой ситуации, которая казалась сплошным нагромождением абсурда и далёких ужасов. Далёких, потому, что они внизу, эти ужасы. На поверхности. Сама Валаньева их не видела, и масштабов не могла себе представить, но когда боевой генерал КДВ говорит «Ад на земле», то, почему-то ему веришь.

Но всё в жизни имеет свой конец. Закончился и процесс открытия переборки шлюзовой камеры. Закончился и Анастасия непроизвольно сделала два шага назад.

А кто бы не сделал, увидев призрака?

Напротив них, внутри помещения корабля стоял ОН, Лёня… Чуть-чуть повзрослевший, самую малость, но в целом, практически не изменившийся. Живой! Хотя, должен был уже десять лет, как быть мертв.

Он посмотрел мимо Императора, с которым успел уже поздороваться, прямо на неё. Посмотрел, и в глазах его зажглось узнавание.

— Асия Нтинна? — расплылся в улыбке призрак и, как всегда проглатывая слоги её имени и отчества, сказал он. — Даже не узнал сразу. Какими судьбами здесь? — спросил он и двинулся ей навстречу. Настя, всё так же непроизвольно, не понимая происходящего, сделала ещё шаг назад. Мимо шмыгнул какой-то пацан, но она этого даже не заметила.

— Лёня? Живой? — жалобно проговорила она, не веря себе самой.

— Да вы проходите, чего на пороге-то стоять, — не стал давить напсихику более Лёня. Он приглашающе махнул рукой и двинулся дальше, вглубь корабля. Анастасия, как загипнотизированная, двинулась вслед за ним. Переборка шлюза за их спиной опустилась.

— Ты ведь уже в курсе происходящего? — хмуро спросил Леонида Император.

— Да, Вань, в курсе, — кивнул Лёня. Идя, в след за ним, Анастасия продолжала разглядывать его. И взгляд её улавливал всё новые детали, такие как: немного изменившиеся походка и осанка — ходить он стал мягче, а спина стала прямей, рост стал немного больше, на пару-тройку сантиметров, но всё равно, а ещё, очень бросающейся в глаза деталью был меч в левой руке. Форма, как у японской катаны, но цвет рукояти черный и материал, как у рукояток боевых ножей, цуба черная, круглая и сплошная, без рисунка, ножны из того же материала, что и рукоять. Это была очень странная деталь, выбивающаяся из образа. Зачем призраку меч? Да ещё и такой необычный?

Шли они не долго, видимо, кораблик был маленький, не чета крейсеру. Путь окончился в рубке управления.

— И уже делаю, что могу. Но могу я не много, сам понимаешь: ты же сжёг ноутбук с наработками Говоруна, — меж тем продолжал говорить непонятные Анастасии вещи призрак Лёни. Или всё-таки сам Лёня? Непонятно как оказавшийся живым?

— Ладно, Насть, не удивляйся так, — сжалился над шокированной девушкой Император. — Леонид — капитан Особого Отдела военной контрразведки, его похороны были инсценировкой, сама понимаешь, после того дела, прогремевшего на весь обитаемый космос, под прежним прикрытием работать он уже не мог.

— Инсценировка? — распахнула во всю ширь глаза Анастасия. — Взрыв крейсера — инсценировка?!

— Нет, крейсер он взорвал по-настоящему, а вот то, что умер в процессе и последующие похороны — инсценировка.

— Но как? КАК можно протаранить реактор крейсера с перегрузкой собственного реактора и остаться живым?! — задала вопрос, который во всём происходящем мучил её больше всего.

— Дистанционно, Асия Нтинна, — вместо Императора ответил сам Леонид. Да, Леонид, точно уже не призрак. Ответил и улыбнулся. — Из отстегнувшейся спас-капсулы.

— Дистанционно? — озадачилась Настя. — А разве так можно?

— Лет сто, как уже можно, — ответил Леонид. — Только сложно очень. Управлять истребителем, имея обзор лишь с пяти камер, что остаются действующими после отстёгивания спас-капсулы, вместо обычного «кругового» обзора.

— Вот как, — глубоко задумалась капитан Валаньева, пытаясь понять, а сама бы она смогла так? Вести Универсал лишь по пяти камерам? Да ещё и «не чувствуя машину», не чувствуя перегрузок и отклика инерции на органы управления. Хотя, если вспомнить, сколько избыточных часов провёл Жестянкин на симуляторах, по двадцать седьмому кругу проходя базовый курс пилотирования, раз за разом, раз за разом…

Анастасия ведь не единожды обдумывала за прошедшие десять лет ту встречу на «Лотосе» и то, что показал в том учебном бою её ученик. И каждый раз приходила к выводу, что не в её «груди и попке» была причина тех заваливаний зачёта. Нет. Хоть и цепляло это женское самолюбие. Нет, Жестянкин всё это время изучал пилотирование и возможности истребителя. Жестко, в краш-тестовом режиме, проверял все, на износ, на предел, на излом, каждую деталь летающей машины, каждый пункт наставлений, каждую формулу аэродинамики и инерционной физики, применительно к Универсалу. За двадцать семь повторений базового курса, разломав девять машин (которые, очень странным образом, каждый раз заменялись на новые вместо закрытия самой дисциплины и увольнения её, как инструктора), можно было действительно добиться такого уровня понимания машины, такого её чувства, что ни один пилот, готовившийся по нормальной программе, и рядом стоять не будет. А, если учесть, что её ученик, в то же самое время ещё и экстрим-рейсингом на флаерах и спидерах в Новопитерской тусовке неформалов занимался и был там, вроде бы, «Чемпионом»… Всё вместе это даёт уничтоженный одним единственным истребителем боевой и готовый к бою крейсер, со всеми его системами ПКО и автоматикой.

Капитан контрразведки, значит… «Кашим»! Как молния, сверкнула в голове Анастасии догадка.

— «Кашим» — это ты?! — вскинувшись, прямо спросила она внезапно Леонида, уставившись ему в глаза.

— Я, — пожал плечами тот, словно, это что-то вовсе незначительное и само собой разумеющееся. — Это мой позывной.

— И тогда, в Новопитере, на орбитальной базе?.. Ты убил всех? И Универсал в реактор…

— Я.

— Вообще-то, это государственная тайна, Насть, — заметил стоящий рядом Император. — Но он с двенадцати лет в контрразведке. Высококлассный Ликвидатор.

— Ликвидатор? — не поняла Настя смысла термина.

— Убийц, Асия Нтинна. Профессиональный, эффективный убийца. На станции я оказался случайно. Но мне дали команду, и я всех убил, — снова пожал плечами Лёня.

— А Саша… тогда, с тобой…

— Нет, Саша не убийца. Она не имеет отношения к спецслужбам. Она просто оказалась не в то время, не в том месте и увидела лишнего. Так что, про меня она знает.

— Лёнь, минуты — жизни. Давай, к делу. Вечер откровений и воспоминаний можете устроить в другой раз, — прервал их Император.

— К делу? — пожал плечами очередной раз Лёня. — К делу, так к делу. Ноутбук ты уничтожил, а сам «Говорун» знает не всё. Он же руководил проектом, а не сам лично выводил формулы.

— Сам «Говорун»? — нахмурился Император. — В каком смысле «знает», ты же убил его?

— Пойдём, — просто сказал Лёня, решив, что показать будет быстрее, чем пытаться объяснить.

Идти оказалось не далеко, буквально в соседнее помещение, оказавшееся чем-то… средним, между мастерской, медкабинетом и лабораторией. Какие-то кресла с непонятными приспособлениями и… креплениями для фиксации тела, инструменты, колбы, реторты, компьютеры, приборы, столы с бумагами… Нагромождение. Но, при этом, идеальнейший порядок и идеальная чистота. Все инструменты разложены аккуратно, бумаги стопочками, писчие принадлежности в пеналах, ничего нигде не разбросано, никаких остатков еды, кофейных пятен и тому подобного… А ещё, на одном из столов головы. Просто головы, без тел. Одна голова принадлежала седому старику-ниппонцу и находилась в специальной стазис-колбе, а вторая… была живой!

К ней подходили какие-то трубки, проводки, обрубок шеи покоился в каком-то растворе, в районе висков, она была зафиксирована специальным штативом.

И она смотрела на вошедших. Смотрела, моргала и кривила губы в неприятной ухмылке-оскале.

— Император… — прозвучал от неё странный, наполовину синтезированный голос. — В гости пришёл? И как тебе логово маньяка? Впечатляет, правда?

— Здравствуй, Иван, — ответил Император, который на удивление быстро взял себя в руки, совладав с шоком и изумлением. — Ты просто невероятно живучий.

— Это точно. Могу гордиться собой. Я — единственный, кого Кашим убил уже трижды. Я — рекордсмен!

— Ты знаешь, почему я здесь? — хмуро спросил у говорящей головы Император.

— Теряюсь в догадках, — стала улыбка «Ивана» ещё мерзопакостнее.

— Вирус, который убивает всех, кто старше двадцати пяти, а тех, кто младше, наделяет регенерацией, — продолжил Император. — Твоих рук дело?

— У меня нет рук! — заявила голова и начала издавать звуки, долженствующие, видимо, изобразить хохот, так как кривлялось это лицо… Анастасия отвернулась — ей было неприятно смотреть на это противоестественное существо. — Но да, я мог бы такой создать. Это не сложно. Два десятка комбинаций блоков на ум приходят сразу. Даже интересно, какой именно комбинацией воспользовался автор сего шедевра. Какой район заражения?

— Планета, — ответил Император.

— Планета? — издала голова присвист, практически нормальный, если сравнивать с голосом. — Парень не мелочится. Я бы начал с какой-нибудь орбитальной станции, точнее с космической кораблестроительной платформы полного цикла. Собственно, я и готовил свою «Презентацию» на Детройт-1, когда… вы меня остановили. Достаточно масштабно и наглядно, но в случае форс-мажора, можно превратить в облако плазмы, как твой папаша Л-51. А вот планета… Планету не «продезинфицируешь». Вирус, однажды попавший в биосферу, там останется уже навсегда, хоть всю поверхность орбитальными ударами накрой, — задумалась голова.

— И ничего нельзя сделать? — нахмурился Император.

— Ну, почему же? — снова скорчила рожу голова. — Можно, как я уже и говорил Мальку, написать «Антивирус», который не позволит заразиться этим вирусом. Но для этого мне нужен «исходник». Ну или создатель «исходника», а он, как я понимаю, на планете, да? — растянулись губы «Ивана» в неприятном оскале.

— Вася уже полетел за ним, — спокойно ответил Леонид посмотревшему на него Императору.

— Вася? — переспросила Анастасия.

— Мой сын, — пояснил Леонид.

— Но ему же всего десять? — нахмурился Император.

— Ага, как раз подходит по возрасту, правда? — сказала голова и снова «расхохоталась». — Да ты не переживай, Вашество, Васька — Монстр, в чем-то даже пострашнее папаши. Он всю планету мехом внутрь вывернет, но «объект» достанет. Хватка у него бульдожья!

— А… а на чём он улетел? — заподозрила неладное Анастасия, вспомнив проскользнувшего мимо неё в шлюз пацана.

— На вашем Универсале, Асия Нтинна, — как о само собой разумеющемся, сказал Леонид, пожав плечами.

***

Глава 8

***

— Твой сын угнал мой истребитель? — очень спокойным тоном, обманчиво спокойным, уточнила Анастасия.

— Асия Нтинна, — сделал полшага назад Лёня и поднял перед собой руки, в одной из которых так до сих пор и оставался зажат меч.

— Весь в отца, — вздохнула девушка и медленно выдохнула.

— Эй, между прочим, я у вас истребители не угонял, — даже обиделся, или изобразил обиду Леонид.

— А, если вспомнить и хорошо подумать? — приподняла бровь Валаньева.

— Да нет, — протянул он, медленно опуская руки.

— А, если очень хорошо подумать? — не изменила выражения своего лица девушка.

— Не, ну всего-то разок было! — отступил Леонид.

— Разок? — продолжила неотрывно на него смотреть она.

— Ну, пару раз…

— Пару раз? — добавилась насмешка к её взгляду.

— Блин, да не могли вы об этом знать! И мне куратор разрешил…

— Не могла. Но ты мне сейчас сам сказал. Так, что там тебе разрешил куратор? — сложила на груди руки Валаньева.

— На выходных, по ночам, брать любой Универсал и гонять на нём, хоть до утра, — сдался и повинился Жестянкин. Или же только вид сделал, что сдался? Анастасия уже ни в чём не была уверена.

— Твой куратор, небось, вообще всё, что угодно тебе готов был разрешить, лишь бы ты его… что? Что у тебя на него было? — влезла в разговор отрубленная голова, кривящая губы в скептическом оскале.

— Много чего, — спокойно пожал плечами Леонид. — Но, вообще, он просто меня до дрожи в коленках боялся. Стоило посмотреть ему в глаза и задать пару странных вопросов о жизни и смерти, как он готов был на всё, только бы оказаться от меня подальше.

— Потрясающая интуиция у мужика, — снова «расхохотался» «Иван».

— Господа, это, конечно, дико всё интересно, но вы не забыли о нынешней ситуации? — влез в разговор Император.

— Нет, — пожал плечами Леонид. — Вот только, прямо сейчас, от нас совершенно ничего не зависит. Пока не вернётся Вася. Так что наша маленькая пикировка вреда не наносит, зато, отвлекает и частично снимает нервное напряжение. А вот тебе, кстати, Вань, не мешало бы поработать.

— Поработать? — нахмурился Император.

— Мой пульт связи в твоём полном распоряжении. Можешь спокойно вести по нему переговоры с любым из своих Менистров. Сигнал, хоть и пройдёт через ретрансляторы транспортных узлов, но будет «тоннельно» защищён и достаточно надёжно зашифрован.

— Ты понял, Вашество, — снова «расхохоталась» голова. — Он только что сказал, что все шифры твоих правительственных каналов связи, для него открытая книга. Иначе, как бы на «том конце» смогли дешифровать закрытый им сигнал, кроме того случае, в котором он сам УЖЕ использует существующие и используемые алгоритмы сокрытия! — пояснил своё веселье, после чего продолжил «хохотать» «Иван».

— Как будто, я так этого не знал, — поморщился Император. — Спасибо, Лёнь, обязательно воспользуюсь. Но ты что-то конкретное хотел предложить?

— Только то, что тебе следует организовать здесь лабораторию, в которой будет производиться «антивирус», как только он у нас появится. Ведь его надо будет ввести не одному человеку, и не двум, а… сколько у тебя десантировалось людей?

— Порядка тридцати тысяч, — хмуро ответил Император.

— Капля в море, на масштаб планеты, — поморщился Леонид.

— Я это понимаю, — всё так же хмуро сказал Император. — Скоро прилетят ещё люди. Сейчас формируются команды.

— На «Авте Лайфе» нет практической и технической возможности воспроизвести такое количество «антивируса», чтобы «заразить» им всех, кого требуется. Так что продумай этот момент, или лучше поручи продумать его специалистам. Список оборудования и необходимых материалов я тебе предоставлю. Он готов.

— Отойдём, — внимательно посмотрев в глаза Леониду, сказал Император. Тот кивнул и они ушли в соседнее помещение, туда, где Анастасия их уже не могла слышать.

Что ж, любопытно, конечно, о чем будут говорить, но всё же капитан Валаньева прекрасно понимала, что такое секретность. И какого уровня, здесь и сейчас, обсуждаются секреты. И так-то теперь, особисты все нервы истреплют, две тонны бумажек с обязательствами о «неразглашении» подписать заставят. А с планами, хоть когда-то вылететь из Империи на отдых, на ту же Ривьеру с любым номером, придётся распрощаться.

Надо же! Лёня — капитан военной контрразведки! Никогда бы не подумала… Хотя, стоило бы, ещё тогда, десять лет назад, подумать, по тому, КАК он распекал полковника Устюгова на «Лотосе».

Взгляд сам собой зацепился за «живую голову», всё так же продолжающую стоять на столе в своём штативе. И что-то ей показалось в ней знакомым, какая-то тень узнавания промелькнула в голове.

— Извините, а мы случайно не знакомы с вами? — обратилась она к «Ивану».

— Случайно, знакомы, — ухмыльнулась голова. — В Новопитерском Училище Связи, где ты преподавала, я проходил обучение вместе со СКООНом, который там был расквартирован. Я ещё пытался ухлёстывать за тобой, да только ты цацу неприступную из себя строила!

— Вот оно что… — наморщила лоб Анастасия, прокручивая свои воспоминания. — Старший лейтенант Говорков, правильно?

— Капитан Говорков, — поправила её голова.

— Что-то я не понимаю, — покачала головой Анастасия. — Как капитан СКООНа может быть связан с созданием боевых вирусов? Ведь СКООН-овцы — это просто штурмовики.

— СКООН-овцы — штурмовики, — согласился Говорков. — Вот только я не СКООН-овец! Я СИБ-овец! А вирусы… мы разработали их вдвоём с Кашимом. Только поругались в процессе. Он упёрся со своим малахольным Саратом в дурацкую «Вакцину», а я продолжил основную тему. И добился! Добился-таки результата!

— Подожди, — нахмурилась Анастасия. — Получается, «Вакцина» Ратха Сарата — это Имперская разработка? Совместный проект СИБа и военной контрразведки? — голова снова «захохотала».

— Конечно, нет! — закончив «хохотать», сказал Говорков. — Кашим такой же «капитан», как и я: бывший! — снова начал издавать эти неприятные звуки, которые у него имитируют смех, он. — Мы оба с ним государственные преступники! Мы не служим никакому государству! Только самим себе! И это был наш личный проект!

— Стоп, Кашим не служит в контрразведке? — вскинулась девушка.

— Ага! Ему дали «отставку в связи со смертью»! — вновь расхохотался Говорков. — Эти идиоты восемь лет считали его мертвым! Погибшим при взрыве крейсера. Даже третью «Звезду» повесили. А он просто «ушёл в туман» и спокойненько продолжил свои эксперименты на людях!

— Но Император сказал…

— Император? — сделал губами движение, словно хотел сплюнуть, вот только, видимо, не имел такой возможности, Говорков. — Этот щенок Кашима сам боится до дрожи в коленях. Ты думаешь, кто твой ученичёк?

— Высококвалифицированный оперативник, — ответила Анастасия.

— Убийца он! С большой буквы «У»! Искусственно созданный в военной лаборатории «супер-солдат», сорвавшийся с поводка и порешивший всех своих создателей! Думаешь старый Император сам в монастырь ушёл? Да как бы не так! Его Кашим туда загнал! И продолжает приходить к нему, мучить и постепенно сводить с ума! Кровавый давно бы уже повесился, да Кашим ему не даёт… тварь! — как-то разом скис распалившийся «Говорун». Ну, по крайней мере, стало понятным, за что он имеет такое прозвище… или позывной?

— Лёня «Супер-солдат»? — решила, что стоит вновь подбодрить эту голову. Уж очень много информации из неё сыпалось. Да ещё какой! Хотя, если бы она было вот такой вот головой, у которой из собеседников один лишь Лёня, который ещё и единого слова при них Говоркову не сказал, как бы она себя вела?

— Супер-тварь он! — зло отозвалась голова. — Маленький мальчик, что сидит с лупой возле муравейника и поджаривает муравьёв на солнце, чтобы посмотреть, как они забавно дергают лапками. Экспериментатор хренов! А что будет, если взять и поджечь муравейник? Тфу! — всё же плюнула голова. Вот только силы не хватило, даже чтобы через губу перебросить плевок, и слюна неприятной пенистой слизью поползла по этой губе, а далее по подбородку.

Анастасию от этого зрелища едва не стошнило. Она поблнднела и резко отвернулась.

— То есть, это он заразил планету вирусом? — задала провокационный вопрос девушка.

— Он заразил Человечество «Вакциной». Одна планета — слишком мелко для него. Вирусом заразил планету какой-то придурок. Но создал этот вирус я! Я! Слышишь, шкура, я! Десять лет исследований! Десять гребаных лет! Сотни миллионов рублей, долларов, йен. Тысячи подопытных! Но я создал систему конструирования вирусов! Точнее, систему программирования ДНК при помощи ретро-вирусов, которые её переписывают по заданному алгоритму и могут сотворить, что угодно! Это власть Бога! Власть Бога в моих руках! — горели яростью и безумием глаза этой головы, она говорила страстно, быстро, горячо, по её подбородку ползли слюни. Смотреть на неё было страшно и противно одновременно. — Я был Богом! Хочешь: женщину сделать мужчиной — пожалуйста! Хочешь: человека обезьяной — да нет проблем! Хочешь: хуй во лбу вырастить — да, как два пальца обоссать! А хочешь: регенерацию, красоту, силу чемпиона-штангиста, скорость богомола и гибкость змеи: да на здоровье!

— Но что-то пошло не так? — преодолевая брезгливость и отвращение, продолжила раскручивать голову на информацию Анастасия. Она ведь вспомнила этого Говоркова. Он действительно, почти пятнадцать лет назад, пытался за ней ухлёстывать. И даже имел неплохие шансы, если бы не был настолько самовлюблённым павлином! Тогда он ей был не интересен, но немного подинамить его это девушке не помешало. Ни зачем, так, просто потому что могла. А вот сейчас, эта голова, всё, что осталось от того статного красавца парня, хранила в себе секреты. Очень важные секреты. Секреты, цена которых измеряется в жизнях. В миллионах жизней.

И это подтверждал тот факт, что Император вместе с Леонидом притаились возле входа в лабораторию и ловили каждое оброненное им слово. Анастасия их видела краем глаза, но головы в их сторону не поворачивала и даже не косилась, опасаясь выдать этим их присутствие, ведь Говорков был, как сам утверждает, СИБовцем. А там глупых и невнимательных людей не держат.

— Что-то! — снова сплюнула голова. — Кашим пошёл не так! Стоило мне закончить работу и приготовиться насладиться триумфом, как он тут, как тут! Зарезал, отобрал ноутбук с данными, отрубил голову и распылил в облако плазмы лабораторию с тремя сотнями моих собственных супер-солдат… сука! И нет бы просто убить, так он сделал из меня «Голову Профессора Доуля»! Развлекается он так! Ненавижу, тварь!

— И что же? Он выиграл? И ты ему даже не подгадил? — подняла брови вверх Анастасия.

— Ха! Выиграл он! Как же! Ноутбук Ванька расплавил, вместо того, чтобы в дело пустить и начать человечество переделывать по образу моему и подобию. А я успел, перед пленением копию всех данных по своей системе в Даркнет засунуть! В свободный доступ! Я точно знал, что какой-нибудь ебнутый гик найдётся, и решит опробовать моё изобретение. Надо было только подождать. И вот! Моя взяла! Подумать только: целая планета! Всё, теперь «джинн вырвался из бутылки», эволюцию не остановить!

— А как ты её выложил? Как её за два года не стёрли?

— Да мне-то откуда знать? Я нашёл мальца одного, умельца, дал ему денег, он и закинул куда-то там, а потом взорвался вместе с компьютером и всей своей квартирой, так как я одновременно его киллеру знакомому заказал. Так что всё: концы в воду. И из моей головы Кашиму теперь не вытащить место, где хранятся данные, так как я сам ничего об этом не знаю. А значит, будет и ещё один гик, и ещё… Я добился, чего хотел: запустил новый виток эволюции Человечества!

— Спасибо, Насть, — вышел в поле видимости головы Император. — Мы узнали то, что хотели.

Анастасия кивнула, борясь с тошнотой.

— Туалет: на право, за углом, первая дверь, — подсказал Леонид и девушка, кивнув, убежала в указанном направлении, так как в борьбе с тошнотой начала проигрывать. А Леонид надел медицинские перчатки, вскрыл пачку влажных салфеток и пошёл вытирать угваздавшуюся голову. Беспорядка в своей лаборатории он не любил.

***

Глава 9

***

Ждать. Ожидание — одно из самых противоречивых действий в жизни. Или, всё-таки состояний? Не важно. С одной стороны, ждать — что может быть легче? Ты ничего не делаешь. От тебя ничего не требуется, ты ждёшь. С другой стороны: да уж лучше бы что-то делать!

Анастасия Константиновна ждала. Её звено уже сменилось, отбыв свою очередь охраны Первого от… неизвестно чего. Их места заняла «шестёрка», шестое звено, из их же полка. Смена прошла штатно, она даже отдавала все нужные команды своим и говорила ритуальные фразы о приёме/сдаче поста командиру «шестёрок». Вот только, звено улетело, а она осталась, так как не на чем ей лететь. Десятилетний сын Лёньки Жестянкина угнал её истребитель. Причём, сделал это так, что не попал в поле видимости ни одного из четырёх стоящих на постах членов её звена. Проскользнул. Буквально, просочился, обманув и приборы, и камеры.

Ну, с другой стороны: от осинки не родится апельсинка. Не удивительно, при таком-то отце. Да уж.

Там, за стеной, точнее, за бортом, в пустоте космоса, прибывали всё новые и новые корабли. Там происходили перегруппировки. Там экстренно возводилась «карантинная платформа», где будет происходить полная многоэтапная дезинфекция кораблей и скафандров, тех команд, которые вскоре начнут возвращать с планеты, проводя ротацию людей, работающих в том аду, в который превратилась сейчас Корсунь.

Прибывают корабли МЧС с оборудованием и специальными поисковыми дронами. Это оборудование тут же отправляется на поверхность, где сразу же начинает использоваться.

Прибывают медики, которые тут же распределяются по задачам: одни спускаются на поверхность, другие отправляются в организуемый на основе орбитальной базы карантинный модуль, в который будут переправляться люди, прошедшие карантинную платформу, для более тщательной проверки.

Прибывали транспорты с другими дронами, предназначенными для стаскивания трупов…

Прибывали транспорты с добровольцами, возрастом от восемнадцати до двадцати четырёх, которые спускались на планету без скафандров, чтобы остаться на ней жить. Замещать рабочие места тех, кто умер. Касалось, правда, это только инфраструктуры и объектов жизнеобеспечения агломераций. Но добровольцев было много. Анастасия даже и предположить не могла, что проблема непристроенности молодёжи, в связи с отменой пенсий по старости, стоит в Империи настолько остро. Как-то этот момент прошёл мимо её внимания, ведь своих детей у неё пока не было, а возраст «молодёжи» для Насти остался позади ещё лет десять назад… или пятнадцать.

А транспорты шли, шли и шли…

Император прочно засел за комплексом связи корабля, постоянно проводя какие-то совещания с Министрами, командующими группировок, советниками, главами служб. Записывал обращения к гражданам Империи, записывал обращения для мировой общественности. Проводил переговоры с лидерами других государств.

Он был занят. Он занимался делом. Может быть, реальным, может быть ерундой — Анастасия недостаточно компетентна, чтобы это понять. Но он был занят.

Леонид… тоже был чем-то занят. Вроде бы он должен был шерстить Даркнет, в поисках того места, где хранятся заброшенные два года назад данные исследований Говоркова. Но, что-то то, что он делал, не сильно было на это похоже. Он установил голову «Говоруна» в какое-то устройство, долго возился с настройками, что-то подправлял, что-то правил. Потом сам уселся в то странное и страшноватое кресло, которое так бросилось в глаза Насте при первом посещении лаборатории, и сидел в нём, надев компьютерные очки, почти не шевелясь. На аппаратах мигали какие-то лампочки, на открытых и подключенных ноутбуках менялись какие-то графики. А Леонид сидел. У головы Говоркова был отключен голосовой модуль и поток воздуха, что подавался через толстую трубку в трохею и проходя через остатки голосовых связок, позволял производить какие-то звуки, что усиливались и интерпретировались в дальнейшем голосовым модулем. Теперь голова была нема, и не могла даже плеваться. Только кривлялась и страшно вращала глазами.

Лена… Да, на корабле был ещё один человек — Елена Васильевна Гонцова. «Гончая»… капитан СИБ, в отставке (какая-то подозрительная концентрация капитанов образовалась на этом корабле: плюнуть некуда — в капитана попадёшь). Герой Империи. Считающаяся мертвой.

Да уж, корабль оправдывал своё название: «Авте Лайф», или, по-русски «Тот Свет». Три человека, и три из трёх официально мертвые. А один, десятилетний — официально вообще не рождался, как поделилась с Настей Гонцова.

Тот самый Вася, который полетел на планету на угнанном истребителе, оказывается, появился на свет прямо на этом корабле. В той самой лаборатории, которая, на тот момент была переоборудована Леонидом под родильное отделение. Рождён. Но официально это обстоятельство никак не оформлялось. Нет у Васи настоящего свидетельства о рождении, как и настоящего гражданства. Но для его родителей, как и для него самого, это не более, чем забавный казус. Ведь, Леонид в любое время может сделать на них на всех совершенно любые наборы документов, которые пройдут любую проверку по любой официальной службе. И каждый раз новые.

Семья невидимок.

Лена… на момент прибытия Императора, спала в их с Леонидом спальне. Отсыпалась после длительного пилотирования корабля. Оказывается, трансляция обращения Императора застала их где-то довольно далеко от этой планеты. И, чтобы успеть на так громко назначенную встречу, пришлось сильно постараться.

А ведь эта Лена Гонцова — та самая Лена, о которой ей десять лет назад рассказывал Леонид на «Лотосе». Рассказывал, что она утонула в озере Нево, под Новопитером. Изображал из себя убитого горем… Врал.

Анастасия Константиновна не знала, как относиться к Леониду. Тот образ, что раньше был у неё в голове, всё, что она знала о своём ученике… всё оказалось ложью. Он постоянно её обманывал. Что во время обучения пилотированию, изображая «антиталант» в управлении истребителем, что позже, на станции, рассказывая слезливую историю о смерти любимой, что в последовавшем «учебном» бою… Хотя, нет. Вот в том самом бою, как раз, Леонид был честен. Единственный раз он был самим собой: упивающимся полётами Асом, наслаждающейся боем машиной убийства… для которой и крейсер не противник.

И, чего уж греха таить, Анастасия не отказалась бы ещё раз «потанцевать» с ним в космосе. Не было у неё за прошедшие десять лет противников или партнёров, что хоть близко стояли к такому уровню.

Тот бой, десять лет назад… теперь-то можно себе признаться, что настолько ярких эмоций, она не получала больше нигде и никогда. Что даже секс и близко не мог сравниться с тем боем… Сколько раз он ей снился. Сколько раз она просыпалась с дико бьющимся сердцем и диким разочарованием, что это всего лишь сон. И таким же стыдом, потому, что он тогда умер, и плохо думать о том дне иначе, как о дне его смерти…

И вот он, оказывается, жив. И смерть была ложью. Всё было ложь. Всё, кроме того боя. Кроме тех эмоций…

И как же теперь у неё чесались руки — повторить. Отыграться. Взять реванш. Показать, что она не в пустую провела эти десять лет, что она выросла над собой. Показать всё, что она может выжать из своей машины!

Однако, сейчас это было не ко времени. Прямо сейчас разворачивалась трагедия, равных которой не было уже века. Двести десять миллионов погибших!!! И сорок миллионов тех, кого надо спасти. И их спасают. Стараются, спешат, рвут жилы, рискуют своими жизнями… А она просто сидит и ждёт. Ничего не делает.

Даже Лена, которая, вроде бы, по началу, сидела с ней, разговаривала, общалась… ушла на кухню готовить мужчинам обед, а то они сами точно не вспомнят о нём за процессом «спасения мира».

Настя хотела было пойти помочь, да стоило заглянуть в пищеблок, чтобы понять: там и одной-то тесно. Всё же это космический корабль, а не квартира. Место здесь роскошь.

— И как же ты? Каждый раз в такой тесноте? — спросила тогда Анастасия.

— Так мы же не живём на корабле, — пожала плечами Лена. — Да и приготовление пищи… не самое частое наше занятие.

— Почему? — уточнила Настя. — Ведь «любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда».

— Лёня… не умеет готовить совершенно. Он не способен даже бутербродов себе порезать. То, что у него получается… это ужас. Это есть невозможно. Он может «на коленке», в диких джунглях, смешать и изготовить сложнейший пятиэтапный девятикомпонентный паралитический яд, который будет работать. Может на обычной кухне «сварить» взрывчатку промышленного качества, не говоря уж о том, какие сложные составы он синтезирует в своей лаборатории, но при попытке приготовить что-то съедобное… получается сложный многокомпонентный яд. Или такая бурда, что лучше бы был яд, — тяжело вздохнула Лена, видимо, что-то такое вспомнив.

— Но как же он дожил-то до встречи с тобой? — усмехнулась Настя.

— Как? — задумалась Лена. — Довольно просто: в детдоме кормили, в лаборатории кормили, в кадетском училище кормили, на заданиях выдавали рационы питания… в джунглях он жрал червей, тараканов и птиц живьём, не заморачиваясь готовкой… — передёрнула плечами девушка. — Буэ! Как вспомню, так вздрогну. А в городе всегда есть какой-нибудь общепит или магазин с шоколадками и колбасой.

— А ты? — улыбнулась Настя.

— А я? — задумалась Лена. — Честно говоря, тоже готовить не особо люблю. Денег нам с Лёнькой хватает, так что, обычно, мы заказываем доставку ресторанной еды. Это уж, если какой перелёт уж долгий, или блажь какая взбредёт… Вообще, изначально на корабле и такой кухни не было. Это уже мне удалось отвоевать-отспорить уголочек после того, как мы с ним «съехались». Раньше у него был просто здоровенный холодильник с запасом готовых к употреблению продуктов и рационов питания. А здесь была камера временного содержания пленников. Но мы договорились, что пытками он будет заниматься в своей лаборатории, а здесь кухонька будет.

— Пытками? — нахмурилась Настя.

— Часть профессии, не бери в голову, — пожала плечами Лена.

— Ты так спокойно к этому относишься?

— Насть, ты пойми, я в академии СИБа с десяти лет. Считай, всю жизнь в этом. Для меня, это такая же обыденность, как для тебя, ну не знаю, медкоммисия — неприятно, но ничего особенного. Часть профессии.

— А ты убивала? — внезапно решилась спросить Настя.

— Нет, — помотала головой Лена. — Леонид запретил. Все убийства он берёт на себя. Ни мне, ни Ваське он эту грань переступать не разрешает. Не знаю, даже, что он сделает, если однажды я её переступлю… — поёжилась Гонцова.

Разговор этот был два часа назад. Сейчас же, Лена сидела за компьютером, в компьютерных очках и лопатила какие-то массивы информации. Попросила не отвлекать.

Вот и сидела теперь Анастасия, играла в какую-то очередную вариацию «три в ряд», на своём коммуникаторе. В отличие от Императора, у неё доступа к Глобальной Сети не было. На неё же не работает собственный ретранслятор дальней космической связи военного крейсера.

Ждать было тяжко.

***

Час проходил за часом. Минута тянулась за минутой. Прошло уже девять. Ничего не менялось. Ну, кроме того, что Леонид пару часов назад встал-таки со своего пыточного кресла и вместе со всеми пообедал тем, что приготовила Лена. Со всеми, кроме головы Говоркова, которой всё так же «забыли» включить голосовой модуль, и она теперь немо ругалась, беззвучно артикулируя и строя страшные рожи.

Настя сидела в кресле, перед одним из обзорных экранов и играла в своём телефоне, теперь уже в «змейку». И думала, что, если дойдёт до «Гэлакси», то это будет уже окончательный финиш…

Когда от игры её внимание оторвала внезапная вспышка на обзорном экране. Анастасия вскинулась, в непонимании и всмотрелась в экран, пытаясь сообразить, что это такое было.

— Воу! — воскликнул рядом Император, у которого оборвался разговор с каким-то важным дядей с Москвы. — Что случилось? Лёнь? Что со связью? — повернулся он к Леониду, возившемуся с чем-то в своей лаборатории.

— Со связью? — повернулся к нему Жестянкин, приспуская свои компьютерные очки.

— Связь оборвалась, — пояснил Император. — Посмотри.

Леонид подошёл к пульту, пробежался пальцами по клавишам, по-открывл какие-то окна на экране, ещё раз пробежался, посмотрел ещё какие-то окна.

— Борт №1 взорван, — через пару минут сказал он и тишина выжидательная сменилась тишиной шокированной. — Только что.

***

Глава 10

***

— Кто-то проморгал заговор? — усмехнулась Гонцова. Услышав это, Император помрачнел, нахмурился, поиграл желваками, но ответом её не удостоил. Вместо этого повернулся к Жестянкину.

— Взорван Борт №1… но почему тогда связь пропала? Ты же говорил, что канал идёт «тоннельно» через ретрансляторы транспортных узлов? — тот пожал плечами.

— Именно так. Но, прежде чем уйти в «тоннель», сигнал шёл на терминал Борт №1, а уже с него…

— Слышь, Лёнь, а ты не охамел ли в край, а? — вскинул брови Император. — Взламывать Императорский терминал спецсвязи и управления? Там же все пусковые коды. Это же та самая пресловутая «Красная Кнопка»! С этого терминала войны начинают и приказы об орбитальных ударах отдаются!

— Так я ж не для личного пользования. Я для твоего удобства, — развёл руками Леонид, не выглядящий ни капельки виноватым. — Что б, тебе туда-сюда лишний раз не мотаться, ради каждого звонка в столицу. Да и что я такого сделал-то? Просто «вынос» с твоего терминала на терминал «Авте Лайфа». Фактически, ты работал на своём Имперском терминале, под собственными данными аутентификации, под своими кодами, которых я даже не касался. Просто, чуть удлинил канал.

— Черт, Кашим! — выполнил международный жест рука-лицо Император и покачал головой, как бы пытаясь немного утрясти только что услышанное в её содержимом. — К твоей непосредственности невозможно привыкнуть.

— Вань, у тебя только что Борт№1 взорвали, — напомнила Императору о более важном, в данный момент, обстоятельстве Лена. По её мнению, важном, конечно. Вот только, видимо, её мнение разделяли не все.

— Да и хрен с ним, он мне никогда не нравился, — отмахнулся Император. — Людей жалко, — вздохнул он, потом снова поднял взгляд на Леонида. — И вообще, кто Империей управляет, я или ты?!

Настя, глядя на этот крик души, не удержалась и захрюкала от еле сдерживаемого смеха.

— Что смешного? — повернулся к ней Император.

— «Кто в доме хозяин, я или мыши…», — понимая, что собственными руками подписывает своей карьере смертный приговор (а то и не только карьере, учитывая, сколько секретов государственного уровня, она за прошедшие часы узнала), всё же ответила Валаньева. Император побагровел, дернул шеей, словно ему стал вдруг тесным воротник его мундира, вскочил на ноги, и лицо его вдруг стало таким… по-детски обиженным

— Вот плюну на всё сейчас, и свалю «в закат»! И сами разбирайтесь с Империей, раз такие все умные! — выдал совершенно не то, что ожидала услышать Анастасия, Император. Она даже поперхнулась смехом и затихла от внезапности и разрыва шаблона. — Вон, только что Борт №1 взорвался! Все видели! А о том, что меня на нём не было, знает только твоя пятёрка, — совсем некультурно направил палец на Валаньеву он. — Все остальные, кто знал, сейчас замороженными кусками мяса по пустоте плавают!

— И что ты с ними сделаешь, с пятёркой? — с интересом посмотрел на Императора Кашим, даже голову чуть-чуть к плечу наклонил. — Как закроешь рты?

— А никак! Двойник я, а не Император! Специально был отправлен подальше в космос, в качестве операции прикрытия настоящего Императора. Внимание отвлекал. Но не отвлёк: террористы, заговорщики, инагенты или кто они там, взорвали настоящего! — всё сильней и сильней распалялся Иван Александрович. — Хотя, нет! Всё ещё проще: у тебя ведь наверняка, здесь, на корабле, какая-нибудь бомба есть. Не может не быть. А какие системы маскировки стоят на нём, ты мне ещё в тот раз показывал. Так что, выползаем тихонько из скопления мусора и взрываем на месте себя бомбу. Всё! Дело сделано, Император мертв! А я свободен!

— В целом, план неплохой, — оценил Кашим. — Не без шероховатостей, конечно, но вполне себе рабочий.

— Но ты же не откажешься мне помочь эти шероховатости исправить? — приподнял бровь Иван. — Тебе ведь уже и самому интересно, что из этого может получиться? Или я плохо тебя успел изучить?

— Не откажусь, — подтвердил кивком Кашим. — И бомба у меня достаточной мощности найдётся. Как раз всё скопление сожжёт и всё звено истребителей накроет…

— Стоп! — вскочила со своего кресла Анастасия. — Вы это сейчас что, серьёзно?! Леонид! Ваше Императорское Величество! Перестаньте! Это не смешно!

— А что не так? — повернулся к ней Иван Александрович. — Ну, за исключением, пятёрки, конечно — тут Лёня, как всегда, немного перебарщивает.

— А то, что там, — показала Анастасия на огромный шар Корсуни, что висел в пустоте на обзорных экранах. — Сейчас миллионы парней и девушек в смертельной опасности! Они надеются на Вас! Только на Вас, Ваше Величество, и Ваше слово, которое вы им дали! И там же, в «Аду на земле», десятилетний мальчишка пытается добыть материалы, которые всех спасут, чтобы вернуться с ними сюда…

— Ваську не приплетай, — заметила Гонцова, которая с интересом наблюдала за разворачивающейся сценой, только что поп-корн не жевала. — Он вывернется — дело плёвое. А мы его чуть позже в другом месте подберём: сам нас найдёт по пеленгу. Он же в твоём Универсале не отключен.

— Да что ж вы за люди такие!.. — поражённо уронила руки Валаньева.

— Мы не «люди», Насть. Мы — высоко-эффективное оружие, — поправила её Лена.

— Ты ж помнишь: надо указать цель и сказать «фас!» — до холодных мурашек на спине весело, открыто и доброжелательно улыбнулся Кашим и пожал плечами. — Ну, или, хотя бы кивнуть.

— И нам сейчас всё равно, кто и какую цель задаст, — попыталась скопировать его мимику и жест Лена. У неё даже почти получилось. Вот только холодных мурашек от её взгляда по Настиной спине не бегало. — Ванька кивнёт — мы сделаем так, что он исчезнет: новое лицо, новая судьба, новая жизнь, новые документы…

— А хочешь, ты кивни, — снова пожал плечами Леонид. Анастасия, словно выброшенная на берег рыба, открывала и закрывала рот, переводя взгляд с одного на другую, и с нарастающим ужасом понимала всё отчетливее, что они сейчас… не шутят. Точнее, наоборот — шутят. Это забава у них такая: действительно взять, и сделать то, о чём говорят. Вот так вот, по приколу, взять и инсценировать смерть Императора, погрузив Империю в хаос, а Корсунь обречь на бесконечное продолжение Ада.

Вот только, не смотря, не некоторую внешнюю мягкость, миловидность и хрупкость, Анастасия Константиновна Валаньева имела стальной стержень внутри… что, собственно, так и привлекало в ней всегда Леонида, а не её женская сексуальность. Кашиму ведь совсем не важна внешность — он не испытывает эмоций. У него нет гадливости, брезгливости или отвращения, а собственным гормональным фоном он управляет своим холодным, как пустота космоса, сознанием… Впрочем, об этой его особенности знала Лена, знал Говорков, догадывались Император нынешний и прошлый, но даже не подозревала сама Анастасия. Да ей и не за чем.

Всего пять секунд ей потребовалось, чтобы собраться, принять решение и выполнить его.

— Хочу! — с отчаянной решимостью, словно бросаясь в бой на своём Универсале на превосходящего противника, выпалила она. — Хочу, чтобы вы сейчас схватили за шкирку эту инфантильную тряпку и посадили обратно на Императорский Престол! И заставили его взять-таки свою обидчивую задницу в руки, и довести, то, что он затеял, до конца! А не пытался тут сбежать от ответственности, прикрываясь своими детскими обидками!

— Цель принята, — расплылся в совершенно счастливой улыбке Кашим. — Исполняем. Лена? — повернулся он к Гонцовой. Та кивнула и повернулась ко всё ещё надутому Ивану.

— Вань, — привлекла к себе внимание охреневшего от происходящего Императора Лена. — Ты успокоился? Вспомнил, что у тебя в Москве не только отец, который тебя уже дважды приговорил к смерти, но и жена, которая тебя, Дурака, любит. И годовалый сын. Или ты решил уподобиться Александру Кровавому в отношении своей семьи?

Эти слова. Слушая их, осознавая сказанное, Иван менялся. Вся растерянность и беспомощность, так же как и детская обидчивость, таяли, исчезали. На их место приходила решимость и решительность. Плечи его расправлялись. Взгляд приобретал твёрдость и остроту стали. На своё законное место возвращался, вытесняя «домашнего Ваньку» Император Всероссийский.

— Кашим, — повернулся он к Леониду и коротко кивнул. Тот просиял ещё больше, хотя, казалось бы, дальше уже и некуда. Тут же достал из кармана коммуникатор, нажал на быстрый набор номера, поднёс устройство к голове и произнёс при установлении связи всего одно слово.

— Действуй, — после чего оборвал звонок и убрал аппарат в карман.

***

В простой одиночной келье, возле узенькой бойницы окна, при электрическом свете потолочного светильника, стоял мужчина в черном монашеском одеянии. Он был высок, плечист, осанка его подошла бы больше офицеру на параде, чем скромному монаху. Длинные волосы его, пегие от седины, были схвачены простой резиночкой сзади в недлинный хвостик, на жестком, мужественном лице с резкими, правильными чертами лица, имелись густые усы и борода, в которые, так же, как и в волосы, закрались частые нитки седины.

Голый каменный мешок со сводчатым потолком. Грубая деревянная одноместная кровать с жестким «военным»матрацем, ровно застеленная синим шерстяным одеялом. Подушка сверху в простом белом пододеяльнике. Две иконы в «Красном Углу», с горящей перед ними лампадкой. Грубый, вручную, тканый ковёр на голом каменном полу возле кровати. Деревянная тумбочка. Деревянный стул.

Тяжёлая дубовая дверь в келью, потемневшая от времени и проклёпанная кованными железными полосами.

Мужчина стоял у окна.

Перед ним на простом мольберте была установлена широкая дубовая дощечка, по которой мужчина в рясе старательно пытался писать икону.

То, что у него получалось… не слишком соответствовало канонам иконописи. Да и высокой художественной ценностью не отличалось. Однако же, в этой келье всё одно, заняться больше было нечем: ни телевиденья, ни компьютера, никаких гаджетов… А идти горбатиться в поле ему хотелось ещё меньше. Как, впрочем, и идти отстаивать бесконечные молебны, службы, бить поклоны…

Уж лучше вот так, в своей келье, без лишних глаз и людей под боком, пытаться что-то изобразить. Даже, если талант к живописи и рядом не останавливался с тем, кто взялся за кисть… Всё же, как ни декларируется «равенство всех перед Богом», но конкретно в этом монастыре, некоторые остаются немного «равнее» других. И Отец-Настоятель, даже видя отсутствие способностей к рисованию у конкретно этого монаха, не посмел противиться его желанию посвящать иконописи львиную часть своего времени. Которое иные послушники этой обители тратят на тяжкий ручной труд, направленный на поддержание и увеличение благосостояния монастыря.

Кстати говоря, за прошедшие два года, у этого монаха стало даже что-то уже получаться. Всё же, постоянная практика, в какой-то мере способна заменить талант. В какой-то мере.

Дверь за спиной мужчины скрипнула, открываясь и пропуская внутрь двоих крепко сложенных монахов с совершенно не монашескими взглядами на лицах отпетых душегубов.

Один из них, навёл на иконописца скорострельный лазерный автомат. Второй, достал верёвку и, ни слова не говоря, деловито принялся завязывать на ней петлю, одновременно прикидывая, куда будет ладить эту верёвку.

Живописец помрачнел и побледнел. Но говорить ничего тоже не стал. А ещё, в его взгляде проявилось даже какое-то… облегчение, что ли? Или это была лишь игра света? Кто знает? Однако, сдерживаемая злость в этом взгляде точно была.

Внезапно, в дверь, которую, вошедшие монахи не забыли прикрыть за собой, раздался стук.

— Брат Александр, — послышался голос из-за неё. — Отец-Настоятель хотел бы вас увидеть. Он говорит, что это срочно.

— Да-да, передайте Отцу-Настоятелю, что я сейчас подойду, — громко произнёс Брат Александр, правильно интерпретировав предупреждающий взгляд и движение ствола автомата.

— Не могу, Брат Александр, Отец-Настоятель велел мне сопроводить вас к нему лично и немедленно. У него есть какие-то важные новости, — не согласился с ним тот, кто только что стучался. Проявив настойчивость, он даже не постеснялся толкнуть дверь, на которой не было предусмотрено каких-либо внутренних запоров. Открыть её и заглянуть в келью.

— Я же сказал, что иду, — тяжело вздохнул Брат Александр, глядя на то, как совсем молодого монашка грамотно обходят с боков душегубы.

Парень вошёл в келью, а душегубы оказались у него за спиной, тихие и им не замеченные.

— Брат Александр, — обратился монашек к иконописцу. — Мне велено передать вам вот это, — протянул он ему длинный тканевый сверток, продолжая не замечать людей за своей спиной, которые замерли, видимо, заинтересовавшиеся тоже, что же такое принёс посланец.

Брат Александр принял свёрток и откинул край ткани с верхнего конца свёртка. В свете потолочного светильника сверкнула золотом рукоятка парадной сабли Императора. Александр вздрогнул от этого блеска и чуть было не отбросил от себя сверток, словно ядовитую змею. Но сдержался.

— Кто велел? — вскинул внимательный, строгий и цепкий взгляд на посланца Александр, начиная замечать, что, не смотря на более, чем чистую русскую речь и произношение, в лице того заметны явные азиатские черты. Если быть точнее: японские.

— Кашим, — ответил посланник с улыбкой, а затем быстро шагнул назад, не оборачиваясь, сделал пару коротких, точных быстрых ударов и толчков, после чего давешние душегубы оказались впереди, прямо перед Александром, а посланник возле самой двери, держа в руках автомат, что раньше был у одного из поддельных монахов.

А затем посланник сказал, обращаясь сразу ко всем.

— Пока-пока, не скучайте тут, — помахал ручкой и исчез за дверью. Вместе с автоматом. А трое в келье остались, недоумённо переглядываясь.

Целую секунду длилось молчаливое переглядывание, во время которого, присутствующие оценивали ситуацию. Лица их из недоумённых становились мрачными и решительными.

Душегубы переглянулись между собой и кинулись вперёд, на Александра с верёвкой и кулаками. Александр выхватил саблю.

Александр оказался быстрее, а на оружии уже была активирована ферритовая кромка. Он дважды махнул саблей перед собой, крест накрест.

Против абордажной сабли, пусть и золочёной, в парадном, максимально вычурном исполнении, но в сути своей, оставшейся всё тем же грозным оружием, которое не отбить, не заблокировать, в ближнем бою вообще сложно что-то сделать.

Солжёт тот, кто скажет, что двое «монахов» не пытались. Вот только у них не получилось. Провалом окончилась их попытка разбежаться в стороны и взять жертву «в клещи». Хотя, у них было для этого всё: и опыт, и сноровка, и физическая сила. Вот только те удары, что до того нанёс им «посланник», оказались коварнее, чем можно было ожидать. При резком рывке вперёд и в сторону, у душегуба с верёвкой в руках, из которой тот ладил петлю, подкосилась опорная нога, заставив его замешкаться и нелепо взмахнуть руками, в попытке сохранить равновесие. А у бывшего обладателя автомата, вовсе свело судорогой мышцы.

В результате: на пол кельи упали четыре крупных куска душегубов, и несколько поменьше. Кровь, дергающиеся части тел, расползающиеся внутренности, обрубки конечностей… Страшное оружие — абордажная сабля. Даже, если толком не умеешь им пользоваться.

Мастер бы махнул один раз. И при этом успел бы сместиться так, чтобы не перепачкаться кровью из разрубленных на двое тел. Александр совсем не был мастером. Но он хотел жить. И махнул он два раза. И перемазался с ног до головы.

Стирая тыльной стороной руки, держащей саблю, брызги крови с лица, он понял, что посланника не видит. Сделав четыре быстрых шага вперёд, Александр выскочил за дверь. Но и там никого уже не было. Исчез. Посланник Кашима исчез, так же, как обычно исчезал и сам Кашим.

Александр посмотрел на свои руки, все еще держащие саблю и ножны.

— Не можешь ты оставить меня в покое, да? — негромко обратился к невидимому собеседнику он и криво, невесело улыбнулся. — Что ж, судя по «посланию», кому-то снова потребовался Кровавый Император? — Александр хмыкнул и двинулся в сторону рабочего кабинета Отца-Настоятеля. — Не будем разочаровывать Режиссера.

***

Глава 11

***

До рабочего кабинета Настоятеля, Александр дошёл, не убирая сабли в ножны и никого при этом не встретив. Что, в целом, было не удивительно, так как монастырь живёт по распорядку, праздные шатания по зданиям и территории здесь не приветствуются. А время было не обеденное и не вечернее, а самое, что ни наесть рабочее. Он бы и Александр, в этот час предпочёл бы никуда не ходить, а остаться в своей келье, занимаясь иконописью, кабы, не эти странные визиты.

Дверь в кабинет игумена Афанасия была прикрыта не плотно. Из-за неё доносились приглушённые голоса. Слов разобрать было нельзя, но вот угрожающие интонации говорившего были отчётливы. И голос принадлежал не Настоятелю.

Александр, как мог тихо, подобрался к двери и замер, прислушиваясь. Затем сделал глубокий вдох, резко распахнул дверь, врываясь внутрь. Взмах, взмах, взмах и ещё взмах сабли. Трое людей падают, разрубленными на куски, пачкая Александра своей кровью и безвозвратно портя грубо-тканый ковёр ручной работы, лежащий на каменном полу.

— Князь Нагорный, — констатировал Александр, приглядываясь к лицам умирающих людей. — Зря я тебя в прошлый раз помиловал. Не успокоился, значит, — тот, что-то неразборчиво прохрипел и потянулся культёй к говорившему. Александр поморщился, покачал головой и ткнул концом сабли прямо в лоб обрубку. Клинок вошёл на пару ладоней практически без сопротивления — абордажная сабля с ферритовой режущей кромкой — страшное оружие. Князь хрипеть и дёргаться перестал.

Двоих остальных Александр не знал. Но оно и не мудрено: Император не обязан, да и не может знать в лицо всех телохранителей своего дворянства, ну или доверенных людей, используемых для проведения силовых акций, таких, как сейчас. Александру вполне достаточно было того, что один из них держал в руках такой же автомат, как был у давешнего душегуба. Оба уже затихли. Только отдельно лежащие ноги ещё конвульсивно подёргивались.

— Брат Александр, — со вздохом покачал головой хозяин кабинета, стоящий возле своего письменного стола. — Не по-божески это, как-то.

— Видимо, плохой из меня, всё же, монах, Святой Отец, — пожал плечами Александр, вытирая саблю об одежду затихшей на полу верхней половины Князя. Тот её участок, который ещё каким-то чудом, оставался сухим от крови... и иных телесных субстанций. Затем, убрал саблю в ножны. — Мне сообщили, что у вас для меня какие-то срочные новости есть?

— Новости есть, — признал удивительно спокойный в сложившейся ситуации Настоятель. Хотя? С чего бы ему не быть спокойным? Чай, и сам Отец Афанасий, тоже в монахи ушёл из далеко не мирной профессии, имея за спиной опыт совсем не простой жизни. Александр, в своё время, читал СИБовское досье на него, будучи ещё Императором Всероссийским. И это, кстати, было одной из причин выбора Александром именно Пичаевского монастыря, а не какого-то другого. Ну, и ещё то, что находился этот монастырь на столичной планете, а не где-нибудь у черта на куличиках.

— Новости… — вздохнул Настоятель. — Корабль Императора Российской Империи взорван возле Корсуни. Связь с Гвардейскими частями, что были там вместе с Императором, потеряна. В Москве, беспорядки. Остатки Гвардии блокированы в казармах Полка силами… заговорщиков.

— И кто возглавляет все это блядство? — вздохнул Александр.

— Князь Багромян. Выступает от имени Наследника Престола Андрея Ивановича, как его Регент, — пожал плечами Настоятель.

— То есть, иными словами: сына моего убили, внука и невестку взяли в заложники, меня самого хотели удавить по-тихому, в стране начинается смута и борьба за власть? Правильно я понимаю? — начал подниматься гнев в душе Александра Кровавого, а в голосе прорезались рычащие нотки.

— Правильно понимаешь, Брат Александр, — тяжело вздохнул Настоятель и посмотрел на него печальными глазами. — Господь испытывает нас…

— Не надо, Виталий Олегович, — поморщился Александр, гнев которого, почкму-то утих столь же быстро, как и поднялся..

— Я оставил это имя, вместе со всем, что с ним связано, — мягко ответил Настоятель. — И ты своё оставил, придя сюда, в эту обитель, Брат Александр.

— Оставил. Меня не оставили, — дернул уголком губ пегий монах, перепачканный кровью.

— Уходишь? — грустно и неодобрительно посмотрел своими умными и всепонимающими глазами в его глаза Настоятель.

— Ухожу, — подтвердил Александр. — Будете останавливать?

— Нет, — покачал головой Отец Афанасий. — Господь, сотворив нас, даровал каждому Свободную Волю. И ты в выборе своего пути волен. Уйти или остаться — только твой выбор. Я могу лишь принять его.

Александр опустил взгляд. И тот зацепился за рукоять парадной Императорской сабли в его руках. Переданной ему Императорской посланником Кашима сабли. Той самой, что два года назад лила на пол Императорского Дворца кровь бунтовщиков. В её подлинности монах не сомневался.

— Знаете, Святой Отец, — тяжело вздохнул Александр. — Я, скорее всего, ненадолго.

— Ненадолго?

— Да. Меня призывают... Пойду, наведу порядок. Нагрешу и вернусь… каяться. Опять.

— Призывают? — мягко уточнил тот. — Можно поинтересоваться, кто?

— Тот, кто уже долгие годы мучает меня, — подошёл ближе к столу Александр, подвинул себе стул и сел на него. — Демон, с глазами Ангела. Наказание Неба за мои грехи.

— Демон, Ангел? — стали глаза Настоятеля немного серьёзнее. — Он являлся тебе?

— Он передал мне сегодня вот это, — положил на стол саблю в ножнах Александр.

— «Не думайте, что Я пришёл принести Мир на земле; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку — домашние его». Евангелие от Матфея, глава десятая, строка тридцать четыре и тридцать пять, — процитировал Афанасий, рассматривая лежащую на его столе саблю. — Тяжёлый путь он тебе предлагает, Брат Александр, твой Демон. Или всё же, Ангел?

— Сына с отцом он уже разделил, — прикрыл глаза, пережидая нахлынувшие эмоции, Александр. — Если судить по тому, сколько людей он убил, то всё-таки Демон.

— Плоть бренна, Душа бессмертна, — пожал плечами Афонасий. — «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся. Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие». Послание Коринфенам строки пятьдесят два и пятьдесят три. Так что, я бы не стал это обстоятельство выбирать критерием определения, Брат Александр. «Ибо, как смерть через человека, так через человека и воскресение мертвых» — там же, строка двадцать первая. А, если ещё и Великий Потоп вспомнить и Содом с Гоморрой… Ангелы, в Святом Писании, если вдуматься, совсем не мягкие и пушистые душки. Жесткие, бескомпромиссные, жестокие в своей чистоте и прямоте орудия Всевышнего… Ну, да ладно. Что-то я уже ушёл в философствования.

— Бескомпромиссные, жесткие… Тогда, он точно Демон: хитрый, изворотливый, подбрасывающий искушение за искушением. Вот и сегодня: его посланник просто передал мне саблю, оставив выбор — применить её против тех, кто пришёл забрать мою жизнь, или не применять. Убить, или быть убитым. Очередное искушение, которому я поддался.

— Один из самых сложных выборов в жизни, — вздохнул Отец Афанасий. — В Библии, в Ветхом Завете хватает примеров выбора, как первого, так и второго. Наверное, всё же, правильность выбранного варианта зависит от контекста. Ведь, хоть и сказано: «Не убий», но, «кто душу свою хочет сохранить, потеряет её, кто потеряет её за Меня — обретёт её». Вот сегодня, зачем обнажил ты переданный тебе клинок?

— Чтобы выжить, — пожал плечами Александр.

— Только ли? Только ли твоя жизнь нынче зависит от тебя? Только ли для того, что бы выжил ты, передан был тебе сей смертоносный клинок? — прищурился Отец Афанасий. И вокруг глаз его разбежались весёлые лучики морщинок. — Что было бы, возьми сегодня они твою жизнь?

— Что? Смута, — пожал плечами снова Александр. — Багромян не сможет удержать власть. Ему не хватит для этого «веса», ума и поддержки. Начнётся новая грызня, которая, вполне возможно, разорвёт Империю на куски и клочья. Нет сейчас достаточно сильной Фигуры, что смогла бы удержать власть. Тем более, легитимной.

— Кроме тебя, Брат Александр? — улыбнулся всё с тем же хитрым прищуром Афанасий. — Кто мог бы подвинуть Александра Кровавого кроме Ивана Бессмертного, а тот нынче…

— Да жив он, — поморщился Александр. — Что ему сделается?

— Откуда такая железная уверенность? — неподдельно удивился Настоятель.

— Демон не даст ему подохнуть. Ведь это он для меня — Демон. Для Ваньки же он — Ангел-хранитель. Не первый раз уже от верной смерти спасает. Так что, жив ваш Милостивый Император. Демон его просто отодвинул на время… чтобы дать Императору Кровавому сделать всю необходимую грязную работу за него, — тяжело вздохнул Александр. — Балует он его. Бережёт от «тяжёлых решений». Скидывая их все на меня. А, как закончу очередную кровавую чистку, вот тут-то Иван и «воскреснет», появится, в блеске, славе и с нимбом Святого вокруг головы. И поползёт Кровавый вновь в свою келью, к недописанным иконам… провожаемый ненавистью, страхом и проклятиями.

— Тебя это задевает, Брат Александр?

— Да.

— Значит, он не зря это делает, твой личный Ангел. Гордыня и тщеславие — суть грехи тягчайшие. Смертный Грех — Гордыня. Смирение и покаяние — путь души очищения, Брат Александр. Знаешь, монашеские Обеты, они ведь неснимаемые. Единожды их принявший, до конца жизни остаётся монахом, даже, если покидает стены монастыря. Вот только при этом он либо становится преступившим клятвы, если погружается в разврат и мирскую суету. Либо остаётся монахом в миру, что много труднее, чем быть таковым в стенах монастырских. Ты уверен в своём решении — уйти, Брат Александр?

— Империю надо спасать от смуты, — вздохнул Александр. Быть может и несколько лицемерно. — Кто, если не я?

— Что ж, — поднялся со своего места Настоятель. Вместе с ним поднялся и монах. — Прими, в таком случае, моё особое на то благословение, как Андрей Ослябя и Александр Пересвет приняли особое благословение от игумена своего Сергия Радонежского на Битву Куликовскую. Сделай, что должно, Брат Александр, — и осенил изумленного пегого монаха Крестным Знамением. — Да прибудет с тобой Господь.

***

Глава 12

***

Из монастырских ворот вышел мужчина в простом черном подряснике «русского» покроя, с непокрытой головой, чуть влажными волосами, пегими от седины, в сандалиях, с простым деревянным крестом на груди, с четками в правой руке и длинным тканевым свёртком в правой.

Больше ничего у него при себе не было. Ни котомки, ни рюкзака, ни сумки. На его одежде даже карманов не было предусмотрено, так что, ни документов, ни денег у него при себе так же не имелось.

Хотя, если подумать, то зачем ему что-то ещё? Зачем ему документы и деньги? Что он с ними делать будет? Полицейским на улице показывать, доказывая, что вот он — Александр Андреевич Васильев, Императр Всероссийский? Смешно ведь.

Возле ворот, слева, стоял красивый, дорогущий черный тонированный в хлам флаер-лимузин без номеров. Тихо стоял и кого-то ждал.

Справа же от ворот, стоял желтый пошарпанный флаер с шашечками такси на дверях и на крыше. На его капоте сидел юноша азиатской внешности, в синем спортивном костюме, с тремя белыми полосками вдоль ноги и на рукавах, в светлых кроссовках и в клетчатой кепке на голове. В руках у него была большая пачка, из которой он доставал чипсы и забрасывал их в рот, аппетитно ими похрустывая и жмурясь от удовольствия.

Александр хмыкнул в усы и двинулся к такси.

— До города подбросишь, шеф? — с легкой издёвкой в голосе, обратился к гопнику с чипсами он.

— Говно-вопрос, дядя! Запрыгивай, с ветерком домчу! — тут же спрыгнул с капота тот, закинул пачку с чипсами на заднее сиденье, отряхнул руки и открыл перед Александром заднюю дверь флаера.

Монах кивнул и спокойно расположился на предложенном месте. Таксист закрыл за ним дверь и прыгнул на водительское сиденье. Закрылась его дверь, зажурчал мотор, азиат крутанул руль, и флаер сорвался с места.

Рядом с Александром раздался хруст чипса, от которого он вздрогнул и повернулся в ту сторону. Там сидела девушка, тоже азиатка, тоже в спортивном костюме, только в красном, а не синем, тоже в кроссовках, тоже в кепке. В нескольких сантиметрах от него, но Александр не замечал её до самого момента, как она решила обозначить себя. Такое… пугало.

Однако, Александр не смог бы столько лет продержаться на Императорском троне, если бы не умел держать лицо.

— Наката Тоширо и Кобаяси Шина, Я полагаю? — больше констатировал, чем спросил, он.

— О! — воскликнул водитель весело. — Моё имя знает Император Всероссийский?! Польщён!

— Я смотрел твоё аниме, Тоширо.

— Наше аниме, — поправила его девушка, что сидела рядом.

— Ваше аниме, — согласился с исправлением Александр. — Признаться, удивлён, что после всего там описанного, вы работаете с Демоном.

— Мы не работаем с Демоном, — поправил Александра Наката. — Мы работаем НА Демона!

— Даже так? — удивился Александр. — Но почему?

— Из-за денег, — ответила за парня девушка, после чего забросила в рот следующий чипс и захрустела им.

— Из-за денег?! — сильнее расширились глаза бывшего Императора. — Вы?

— А что такого? — отозвался парень. — Я хочу доснять новый сезон своего аниме, а на это требуются деньги.

— Которые мы совершенно не умеем считать, — с улыбкой добавила Шина.

— Зато тратим — просто виртуозно! — всплеснул руками, отпустив руль Наката. И то, что при этом флаер мчался с запредельной скоростью, его ничуть не смущало.

— Но с теми навыками, которые дал вам Демон, вы должны уметь зарабатывать деньги с такой же лёгкостью, как и он? Разве нет?

— Видимо, этот навык он забыл вложить в наши головы, — пожал плечами Наката.

— Зато, мы отлично убиваем, — сказала Шина, расправившаяся со своим чипсом.

— Виртуозно крадём, — продолжил за неё Наката.

— И прекрасно перевоплощаемся, — добавила Шина.

— В общем, делаем всякую черновую работу, которой Демону влом заниматься самому. За это, он спонсирует нашу компанию, делающую наше аниме.

— Но ведь деньги есть не только у Демона? — уточнил Александр.

— Мы не против подработок на стороне, — улыбнулась Шина.

— Вот только заказ на Демона или его семью брать не станем, — сразу предупредил Наката. — Два раза я с ним уже сходился — мне хватило. В третий, он меня точно убьёт. А у меня ещё анимешка не доделана.

— И, кстати, — достала следующий чипс Шина. — Демон оплатил только доставку сабли, — многозначительно сыграла бровью она.

— Доставка выполнена. Если в наших дальнейших услугах вы не нуждаетесь… — начал Наката.

— Нуждаюсь! — поспешил ответить Александр. — Сколько?

— Будет зависеть от того, какие именно услуги вам требуются, — улыбнулась Шина.

— А какие есть варианты? — уточнил Александр. — Вы ведь, наверняка, уже сами что-то по ситуации прикидывали. Я ведь вижу, что вы крайне дальновидные и продуманные ребята…

— Усаживание вас на трон — один сезон нашего аниме, — сказал Наката.

— Усаживание на трон и устранение всех заговорщиков — два сезона, — добавила Шина.

— А сколько это в суммах — один сезон? — решил уточнить Александр.

— Первый стоил сто миллионов долларов, — сказал Наката.

— Второй стоил сто пятьдесят миллионов рублей, — заметила Шина, закидывая новый чипс в рот.

— Воу!? — неподдельно изумился таким числам бывший Император. — Один сезон — сто пятьдесят миллионов?!

— Двадцать четыре эпизода плюс три спешела, — развёл руками Наката, вновь отпуская руль.

— А ещё альбом с артами и фан-сервисом, — добавила Шина.

— Мы же снимаем самое крутое аниме всех времён и народов! — одухотворённо поднял сжатый кулак и возвёл глаза к потолку Наката, второй рукой перехватывая руль, который уже начинало вести в сторону.

— Оно не может быть дешёвым, — с преувеличенно серьёзным лицом покивала Шина.

— Ну и, мы вас честно предупреждали, что не умеем считать деньги, — уже нормальным голосом сказал Наката.

— Зато тратим их виртуозно, — улыбнулась Шина и закинулась новым чипсом.

— Два сезона, — вздохнув, принял решение Александр. — И мне нужен телефон.

— Без проблем, — протянула ему свой аппарат Шина.

— Куда летим? — уточнил Наката.

— В Императорский Дворец, — сказал Император, уже набирая по памяти номер на принятом аппарате.

— Принято, шеф! — весело отозвался Наката и заложил крутой поворот.

— «Алло, кто это?» — после трёх гудков послышался в динамике голос.

— Здравствуй, Глеб, это Александр. Империи нужна ваша помощь…

***

Когда на Дворцовой площади, прямо напротив парадных ворот Императорского Дворца, с дрифтом остановился пошарпанный желтый флаер с шашечками такси.

Из водительской и из правой задней двери одновременно выскочили два гопника в болоклавах, спортивных костюмах и клетчатых кепках. Охрана у ворот даже моргнуть не успела, как их уже избили алюминиевыми битами и буквально втоптали в брусчатку площади. Всех десятерых вооруженных солдат. Хотя, что тут удивительного — это ведь были не Имперские Гвардейцы, которые должны были охранять этот пост, а кто-то попроще, из тех сил, что привели с собой заговорщики. С Гвардейцами в порадной броне такой номер прошёл бы вряд ли — те ребята крепкие, прошедшие жесткий отбор и тренировки. Элита, заслужившая делом честь стоять здесь, охраняя и представляя Лицо Империи.

Заметив столь наглую и скорую расправу, к воротам бросились бежать ещё люди. И в этот момент, открылась левая дверь флаера, из которой с подобающей величественностью и грацией вылез монах… Нет, не монах — Монарх!!

Лично сам Александр Кровавый в монашеском подряснике, с деревянным крестом на груди, подпоясанный грубой верёвкой... и со своей парадной саблей, один вид которой заставил, содрогнувшись, остановиться бегущих людей.

А гопники, тем временем, уже распахивали перед Его Императорским Величеством ворота территории дворца, в которые он вошёл, не ускоряя и не замедляя хода. Величественно, как ему и положено.

Стоило ему пройти, как гопники отпустили створки ворот и уже бежали вперёд со своими битами наперевес. Первые из вышедших «встречать» Императора, попытались было сопротивляться, но мгновенно оказались вбитыми в камни двора. Остальные же поспешили опустить оружие и преклонить колени перед Императором, пока ещё в ход шли только биты, а не знаменитая Окровавленная Сабля.

А из-за забора уже щёлкали вспышками профессиональные камеры невесть откуда взявшихся журналистов.

***

***

— Ваше Императорское Величество! — вытянулся во фрунт перед большим дубовым столом в кабинете Императора Первый Министр.

— Брат Александр я, — обманчиво мягко поправил его пегий монах с деревянным крестом на шее, что сидел нынче за этим столом. За столом, на котором, на самом виду, прямо перед монахом, рукоятью к правой руке, лежала парадная Императорская сабля, на которую то и дело соскакивал взгляд тянущегося и потеющего Министра. Соскакивал, и словно обжегшись, тут же прыгал обратно на Императора, как бы он нынче себя не называл.

«Брат Александр», как же! Это он может PR-отделу заливать или плебсу. Министру, да и всем, кто был близок к Власти, было кристально ясно, какой он «Брат»… ну, разве что «Большой Брат», от взгляда которого, не спрячешься. Достаточно хотя бы вспомнить, как Он вошёл нынче в свой Дворец, полный людей Князя Багромяна.

С Парадного Входа! Подъехал на каком-то пошарпанном такси, всего с двумя сопровождающими, и в считанные минуты поставил на колени всех заговорщиков. А тех, кто склониться не пожелал, буквально вбили в камни и в пол своими битами его сопровождающие.

Причём, им было вообще фиолетово, кого лупить этим оружием уличных бандитов: Князя, дворянина, простолюдина, солдата. Не склонился вовремя — получи по полной. И ведь, ещё хорошо, что пока только битами! В прошлый раз, не стеснялся лично рубить в куски той самой саблей, что сейчас лежала перед ним на столе.

То есть, вместо того, чтобы быть тихо и мирно удавленным в своей келье монастыря, он совершенно спокойно и невозмутимо приехал на такси ко Дворцу, а затем так же спокойно вошёл, прошёл через весь Дворец, и сел за рабочий стол Императора в Императорском кабинете. Чтобы суметь провернуть такое, надо поистине обладать Властью.

И этот вот «Брат Александр», такой Властью обладал.

— Ваше… Брат Александр, порядок во Дворце восстановлен. Гвардейский Полк разблокирован. Сейчас проводятся ремонтные работы на Станции дальней космической связи, на которой была диверсия мятежников…

— Начальника СИБ ко мне, — мягко перебил его монах. — И PR-щиков.

— Слушаюсь! — вытянулся ещё сильнее Первый Министр, после чего развернулся кругом и собирался уже рвануть из кабинета с высокого старта.

— Работа Министерств восстановлена? — остановил его вопрос монаха.

— Так точно! Ваше Величество! — вновь развернулся Министр.

— Ситуация на Корсуни?

— До восстановления Станции связи, мы не можем получить данных…

— Лень и некомпетентность? — медленно приподнялась бровь монаха, а Министра пробил холодный пот. Он даже задрожал. А взгляд его снова скользнул по рукояти сабли. — Вы ведь Первый Министр, Владимир Иванович, разве нет? Разве не координация действий Министерств входит в ваши обязанность?

— Так точно, входит, Ваше Императорское…

— А разве у Минобороны, МЧС, Минцифры, Минтранса нет своих связных мощностей на планете, которые можно было бы использовать для восстановления важнейшего правительственного канала?

— Но шифрование… безопасность…

— В сложившейся обстановке, меня устроят и открытые каналы связи. Мы не можем себе позволить оставаться слепыми, — продолжил говорить монах, положив руки на стол. Причём, правая рука оказалась критически близко к рукояти сабли. Министр, заметив это, сравнялся цветом лица с воротником своей сорочки.

— Немедленно приму все необходимые меры…

— Меня расстраивает, что они не были приняты ранее. Сразу после диверсии. Вообще, о какой работе Министерств можно говорить при отсутствии связи?

— Разрешите исправиться…

— Разрешаю, — кивнул монах. — Но, если мне придётся расстроиться ещё раз, ваше место займёт более компетентный специалист, Владимир Иванович. Не забудьте позвать тех, кого я сказал. И назначьте мне личного секретаря. Иначе и его функции будете выполнять сами… а у меня будет больше поводов для расстройства. Идите, — повторять Министру не пришлось. Он выбежал, чуть не снеся собой дверь.

А Александр Андреевич улыбнулся ему в спину — как же, оказывается, ему не хватало этого. Ощущения Власти. Полной. Безраздельной. Когда, одно лёгкое движение его брови заставляет степенных важных чинуш бегать, словно обосравшихся школьников.

Понять бы ещё, что, в этот раз, задумал Кашим… Лицо монаха омрачилось от этой мысли.

Но тут в кабинет вошёл Начальник Службы Имперской Безопасности… нет. Исполняющий Обязанности.

— Разрешите, Ваше Императроское…

— Где Миронов? — перебил его монах.

— Убит во время мятежа, — вытянулся вошедший.

— Кто ещё убит? — хмуро уточнил Александр Андреевич.

— Министр Обороны, Министр Внутренних Дел с замом, два заместителя Начальника СИБ вместе с Начальником, остальные потери уточняются, — четко и по делу отрапортовал вошедший. Причём, хоть и стоял он по стойке «Смирно», но был спокоен, собран и уравновешен. Такого страха, как предыдущий посетитель, мужчина не испытывал. Или, как минимум, не показывал.

— Представьтесь, — велел монах.

— Полковник Викторов, региональный координатор города Москва, — четко ответил тот.

— Рег-кор Москвы? — нахмурился монах. — А где…?

— Начальник СИБ был убит взрывом, — правильно понял вопрос Викторов. — Взрывом здания Главного Управления СИБ Империи. Идёт разбор завалов, выяснение и уточнение списка погибших. Поиск живых. Согласно регламента, в исполнение обязанностей Начальника СИБ на время кризисных мероприятий, вступает рег-кор Москвы. До назначения постоянногоисполнителя.

— Что ж, полковник… Как ваше имя и отчество? — поднял на лицо вошедшего взгляд монах.

— Анатолий Михайлович, Ваше Императорское Величество.

— Так вот, Анатолий Михайлович, — поднялся из-за стола монах. — Я не Император. Только временно исполняю его обязанности. До возвращения в строй Императора Ивана Александровича. Обращаться ко мне «Брат Александр», никак иначе. Доступно?

— Более чем, — кивнул полковник. — Вы уверены, что Иван Александрович жив. Есть основания для уверенности?

— Есть, — кивнул монах. — Более, чем весомые. Так, что все действия строить, исходя из этой вводной. Наши наипервейшие задачи: подавление мятежа, защита Императорской Семьи, наведение порядка в Москве. Архипервейшая — восстановить правительственную связь и нормальную работу ведомств. Вашего и военного.

— Вас понял, Брат Александр, — по-военному кивнул тот.

— Я не Император, звания и должности раздавать, хоть и могу, как ИО, но не стану. Должны понимать, полковник, что это больше повредит, чем поможет. Но это ваш шанс. Иван умеет ценить эффективных людей.

— Я понял вас, Брат Александр, — снова кивнул, но уже не по-военному, а спокойно, со значением тот. — Ещё указания?

— В ближайшие часы, мятежники начнут умирать, — тихо сказал монах, глядя прямо в глаза полковнику. — От разных причин. В том числе, от естественных. А Её Величество Анна с сыном, приедут во дворец и расположатся в своих покоях. Не препятствуйте.

— Понял, — постарался не опустить взгляда полковник. И у него это даже почти получилось. Почти. Всё же, на какое-то мгновение взгляд его дрогнул. Александр Андреевич довольно улыбнулся.

— Постарайтесь, не упустить момент, и не упустить мелких и средних мятежников. Умирать ведь будут только серьёзные фигуры.

В этот момент, раздался осторожный стук в дверь.

— Войдите, — произнёс монах, отводя взгляд от глаз полковника.

— Ваше Императорское Величество, разрешите? — заглянул в кабинет невысокий растрёпанный человек в гражданском деловом костюме и в компьютерных очках. — Я из PR-отдела.

— Конечно-конечно, проходите, — приветливо улыбнулся Александр Андреевич, приближаясь и приобнимая вошедшего мужчину. — Вас как зовут?

— Ночкин. Вадим, — осторожно ответил тот, напрягаясь и робея от прикосновения монаха.

— Так вот, Вадим, — провёл Александр Андреевич его к «гостевому» стулу напротив своего стола и усадил его. После чего обогнул стол и сел в своё кресло. — Я не Император. Я монах Пичаевского мужского монастыря, получивший специальное Благословение Отца-игумена Афонасия. Настоящий Император Всеросийский — Иван Александрович. И он скоро вернётся на своё законное место. Я же был призван навести порядок в Москве и Империи в его вынужденном отсутствии. Поэтому, обращаться ко мне надо не «Ваше Величество», а Брат Александр.

— Это правда, Брат Александр? — взял себя в руки и перешёл в рабочий режим Ночкин. Взгляд его за очками стал цепким, живым и умным. — Или текущая официальная версия?

— И то, и другое, Вадим, — мягко улыбнулся Александр. — Я действительно покинул монастырь сегодня, час назад, с особого благословения Отца Настоятеля. Это легко… и нужно проверить.

— А Иван Александрович? — задал новый уточняющий вопрос Ночкин. — Вы уверены, что он жив?

— Его хранит Ангел. Он не может погибнуть, пока Ангел от него не отвернётся, — вздохнул Александр.

— Ангел? Серьёзно? — взлетели брови пиарщика.

— Больше, чем ты думаешь, Вадим, — совершенно серьёзным взглядом посмотрел ему в глаза бывший Император. — Иван уже трижды, до сегодняшнего дня, должен был погибнуть, но Ангел сохранил ему жизнь, вопреки любым вероятностям и даже здравому смыслу.

— Трижды… — задумался Ночкин. — Подробности раскрывать будете?

— Наверное, нет, — в свою очередь, задумался Александр. — Хотя… Первый раз общеизвестен: Камбоджа. Ангел послал ему во-спасение Меконгского Психа, которого после забрал к себе.

— Понял, — достал планшет и сделал в нём пометку Ночкин. — Второй?

— Планета Корсунь, станция Лотос. Враги империи послали на уничтожение Ивана целый авианесущий крейсер «Вирджил». Ангел послал Ивану двух Героев Империи: старшего лейтенанта ВКС Валаньеву Анастасию Константиновну, и её ученика — семнадцатилетнего Леонида Жестянкина. Они вдвоём, на двух старых учебных Универсалах уничтожили пять самых современных, на тот момент, боевых истребителей Альянса и… крейсер.

— Крейсер? — взлетели брови Ночкина.

— Да. В архивах СИБ есть материалы дела. Я отдам распоряжение, чтобы вам это дело выдали. Леонид пробился через ПКО крейсера к шлюзам, расстрелял переборки, влетел внутрь крейсера, пробился по коридорам к реактору и протаранил его. Звезду Героя получил посмертно.

— Воу! — откинулся на спинку стула Ночкин. — Это круче, даже, чем Меконгский Псих.

— А Леонид и есть — Меконгский Псих. Точнее, был, — поспешил поправиться Александр.

— Но ведь Псих погиб на Камбодже? — нахмурился Ночкин.

— Это была официальная версия. За Камбоджу Леонид получил вторую Звезду и наследственное дворянство. На Корсунь он летел вместе с Иваном. Хотел познакомить его со своим учителем: Валаньевой. Перед самым появлением крейсера, у этих двоих была учебная дуэль. Учителя с учеником… с боевым оружием и полным БК.

— Они оба психи? — уточнил Ночкин.

— Нет. Там была неприятная история с предательством Начальника станции. В деле будут подробности, посмотрите.

— Понял, — черкнул что-то у себя в планшете Ночкин. — Валаньева выжила?

— Да. Моим личным Указом, награждена Звездой Героя и переведена в Гвардию. Сюда, в Московский Полк.

— Понял, найдём, проведём интервью и фотосессию, — сделал очередную пометку Ночкин. — А третий?

— Сессия ООН на Ривьере, — пожал плечами Александр.

— В ООН же был Кацура? Разве нет?

— Кацуру послал Ангел. И меч ему в руки вложил Он.

— Он же синтоист?

— Можете сами его спросить, — пожал плечами монах. — Вот только, поскольку, Кацура синтоист, он называет его не Ангелом, а Демоном. Или «Они».

— То есть, Кацура Кин, Ниппонский Премьер-Министр подтвердит, что меч ему в руки вложил православный Ангел? — уточнил Ночкин.

— Подтвердит, — уверенно кивнул Александр. — Только назовёт его Демоном. Так что спрашивайте правильно.

— Понял, — черкнул в планшете пиарщик. — А вы сами? Вы упомянули, что вас «призвали»? Всё верно?

— Да.

— И кто?

— Ангел.

— Вот как? Лично? Вам явился Ангел? Во сне или воплоти? — деловито уточнил пиарщик.

— Нет. В этот раз, не лично. Его посланник передал мне вот это, — положил руку на саблю монах.

— Посланец?

— Да. Он был в рясе послушника, с капюшоном на голове, закрывающим лицо. Вручил мне саблю, и сказал, что её передаёт мне Ангел. Потом исчез.

— Просто исчез, или с какими-то спецэффектами?

— За дверь кельи вышел. А следом за ним пришли убийцы, посланные Князем Багромяном, под предводительством Князя Нагорного Михаила Васильевича.

— Убийцы? — переспросил Ночкин. — И что с ними стало?

Александр чуть повернул саблю, привлекая к ней внимание пиарщика. Тот присмотрелся и тяжело сглотнул: в бороздках узора рукояти была видна свежая, не до конца стертая кровь.

— «Не Мир я вам принёс, но Меч», — тяжелым тоном процитировал монах Писание. А Пиарщик побледнел. Но он не был бы пиарщиком, если бы не спросил.

— А в тот раз, два года назад… здесь?

— Да, — коротко ответил Александр. — Он вложил в мою руку Меч, чтобы я очистил Империю от скопившейся гнили и предателей. Я это сделал. И ушёл в монастырь, отмаливать свой грех. А Ангел остался хранить моего Сына. И сейчас, когда Империя вновь оказалась на краю, я призван, чтобы спасти её… и дождаться возвращения Благого Милостивого Императора… А пока его нет… — Александр сжал руку на рукояти сабли. А пиарщик снова тяжело сглотнул и сделал заметку в своём планшете.

— Ты всё записал? — уточнил монах.

— Только аудио, — ответил Ночкин. — В ближайшие часы нужно будет отснять полноценное интервью или пресс-конференцию. Затем, интервью с Игуменом Афонасием, Валаньевой и Кацурой.

— Аудиозапись можете уже публиковать… или нет. Сами решите. Вы профессионал. Съёмки начинайте немедленно. Будет интервью. Здесь. Никаких пресс-конференций пока: у нас чрезвычайное положение, вообще-то. Экстренно налаживается работа Дворца и Министерств. Вы в курсе, что минимум два Министра убиты мятежниками? И взорвано здание ГУ СИБ вместе с Начальником СИБ и его замами? Какие тут пресс-конференции, если функционирование СОИ и СОИС толком не восстановлено? Нам не нужны новые покушения и беспорядки.

— Понял, — кивнул Ночкин, сделав ещё пометку.

— Не задерживаю, — сказал монах.

— Не прощаюсь, Брат Александр, — вскочил со своего места пиарщик. — Съёмочная бригада будет в течении пятнадцати минут. Кого вам предложить в интервьюеры? Женщину, мужчину, кого-то конкретного?

— Пусть будет мужчина. Я же монах. Два года в монастыре. Не хочу, чтобы мысли путались, — мягко улыбнулся Александр.

— Понял, — черкнул Ночкин в планшете и покинул помещение.

***

***

Интервью с Братом Александром в рабочем кабинете Императора Всероссийского, в Большом Московском Императорском Дворце было коротким. И снималось в большой спешке. Но, даже не смотря на спешку, было оно профессиональным, красивым и проведено на самом высоком уровне.

Да ещё и в прямом эфире.

— Брат Александр, — обратился ведущий к монаху. — Мне только что сообщили, что Гвардии Капитан Валаньева, о которой вы упомянули, сейчас в Полку отсутствует. Она, вместе со своей пятёркой истребителей, в которой является командиром, отправилась в составе сопровождения Борта номер один на Корсунь. Поэтому, взять у неё интервью проблематично.

— Вот видите, Валерий Иванович, ещё одно подтверждение тому, о чём я говорил, — мягко улыбнулся Александр. — Ангел не оставил моего сына. Уверен, что вскоре мы узнаем о том, что эта достойнейшая девушка принимала непосредственное участие в спасении жизни Императора.

— У вас так сильна эта вера, Брат Александр, — чуть покачал головой ведущий.

— Я же монах, я обязан верить. Разве нет? — снова улыбнулся Александр. Его на самом деле забавляла вся эта ситуация. После известия о Валаньевой, последние сомнения в том, что всю эту возню вновь затеял Кашим, окончательно пропали.

А ещё, его так и подмывало сдать его. Вот прямо сейчас. В прямом эфире. Взять и рассказать всему миру, кто такой Кашим. И какой из него Ангел. И про Л-51, и про Ивана, про то, кем он является на самом деле.

Подмывало, но и останавливало одновременно.

— Пожалуй, — ответил ведущий. — Мне только что сообщили, что Князь Багромян… умер. Его флаер потерял управление на пути к дворцовой площади и протаранил автоматический грузовоз, шедший встречным курсом… Вы как-то это можете прокомментировать?

— На всё воля Всевышнего, — благочестиво перекрестился монах. — Как это ещё можно прокомментировать? Это событие такая же неожиданность для меня, как и для вас.

— Оу… ещё два сообщения о внезапных смертях лидеров мятежа: Князь Вяткин и генерал Арестов. Застрелены. Десять минут назад, подробности пока не известны.

— На всё воля Его, — снова перекрестился пегий монах. — Видимо, в стане заговорщиков не настолько всё ладно и дружно, как казалось.

— Столько совпадений, — невольно поёжился ведущий. — Невольно поверишь в некую высшую силу, что благоволит Императору Ивану…

— Ваше Величество! — ворвался в кабинет Первый Министр без стука. — Связь восстановлена!

— Владимир Иванович, — мягко пожурил монах вошедшего. — Прямой эфир, вообще-то.

— Ваше Величество… это срочно! Очень срочно! — сделал страдальческое лицо Министр.

— Говорите, — поколебавшись секунду, кивнул ему монах.

— На планете, что была вручена Империи МИПРиТ…высаживаются войска Альянса! — выпалил Министр и замер в ожидании.

— Они отвечают на запросы?

— Нет, Ваше Величество. Запросы наших кораблей игнорируются. Высадка идёт молча.

— Вы связались с посольством Альянса для получения разъяснений? — задал следующий вопрос монах, чья рука сжалась на рукояти парадной сабли.

— Посольство закрыто, Ваше Величество! Вся дипломатическая миссия Альянса свёрнута и покинула планету с началом беспорядков, — ответил Министр.

Монах помрачнел и замолчал. И сидел молча почти минуту, под прицелами камер съёмочной группы, боявшейся всё это время даже дышать.

— Это не мятеж, Владимир Иванович, — наконец проговорил монах. Затем поднял взгляд, поднимаясь на ноги со своего кресла. Только смотрел он не на Министра, а прямо в объектив камеры. Так как говорил он уже не Министру, а всему миру. В руке же его продолжала быть зажата сабля, с которой слетели при резком вставании монаха с кресла, ножны. — Это война! Привести армию в высшую степень боевой готовности. Второй Восточный Флот направить к планете… как её назвал Император Иван?

— Никак. Он ещё не успел дать планете имя, Ваше Величество.

— Стелла. Отныне, эта планета носит название Стелла, — решил Александр. Второй Восточный Флот выдвинуть к Стелле немедленно! В бой не вступать. Планету и транспортный узел блокировать. Направить ноту протеста в Совет Безопасности ООН. Исполнять!

— Есть! — вытянулся Министр и тут же умчался из кабинета.

— Простите, Валерий Иванович, я вынужден закончить наше интервью, — повернулся к ведущему монах. — Сами понимаете, не до него сейчас.

— Но, хотя бы пару слов? — вскочил ведущий. — О случившемся? Ваш комментарий?

— Теперь я знаю, зачем Ангел призвал из монастыря Александра Кровавого. И на какую битву благословил меня Отец Настоятель. Не зря он вспоминал Александра Невского и Ослябя с Пересветом перед Куликовской Битвой. Не зря… Извините, — кивнул Александр и вышел из кабинета, как был, с обнажённой саблей в руке.

***

Глава 13

***

«Махать шашкой» хорошо перед камерами. В серьёзных же делах важна сдержанность, подготовка, а главное — информация. То самое, чего Александру катастрофически не хватало.

Сейчас он снова был в своём… хм, Императорском кабинете. Сидел за столом и принимал доклад от Начальника Главного Разведывательного Управления Вооруженных Сил Империи.

Генерал-майор Агапов, потея от напряжения, водил указкой по проекционному экрану, на котором была выведена карта межзвёздных транспортных путей с отметками, обозначавшими местоположения флотов империи, Альянса и иных мощных государственных образований, таких, как Поднебесная Империя, Ниппон, Индия, Пакистан и Османский Эмират.

Чем дольше слушал генерала Александр, тем мрачнее становился: Альянс выбрал крайне удачный момент для атаки. Становилось очевидным, что операция готовилась не один год. И в Альянсе заранее знали о том, что Ниппон подарит новую планету Империи. Только этим объяснялось то расположение флотов, которое сейчас наблюдал на карте Александр.

Ну а ещё тем, что мягкотелый Ванька, без присмотра отца, просрал всё, что только можно просрать. Ведь перемещение флотов — дело не одного дня. И пройти незаметно просто не может.

А значит и не прошло. Вопрос только в том: Иван не придал должного значения докладам военных об этих замеченных ими перемещениях, или до него просто эти доклады не доходили, перехваченные агентурой противника.

А, что такая агентура была — сомнений не вызывало: мятеж ведь кто-то подготовил. Да ещё и с двумя такими серьёзными диверсиями, которые мятежникам не нужны, но осуществлены были: взрыв ГУ СИБ и диверсия на станции дальней космической связи. А, нет, была ещё третья: взрыв борта номер один.

Да уж, проморгал Ванька, проморгал… отпустил вожжи, ослабил. Обеззубел при нём СИБ. Да и Контрразведка… сплоховала.

А ещё, Александр никак не мог связаться с Особым Отделом. И это его беспокоило. Не мог же Иван упразднить эту структуру? Это было бы вовсе непростительной глупостью с его стороны.

Генерал закончил доклад и, получив разрешение, удалился.

Его место тут же занял ИО Начальника СИБ.

— Чем порадуете, Анатолий Михайлович? — спросил монах.

— Мятеж уничтожен. Двенадцать главных фигур заговора погибли, как вы и предупреждали. Остальные фигуранты арестованы — теплыми взяли, разбежаться не успели. Но уровень исполнителей, что ликвидировали главарей… меня и экспертов приводит в священный трепет. Это даже не уровень 1+… Я бы очень хотел иметь в своём распоряжении таких, Брат Александр. Это возможно?

— Вам они будут не по карману. Запросики у них… — поморщился монах. — Финансирование вашей службы их просто не потянет. Весь ваш бюджет сожрут за пару заказов.

— Хм, понял вас, — чуть кашлянул полковник. — Операция по освобождению Императрицы с Наследником так же прошла… идеально. Однако, почерк совершенно другой — ни одного трупа, нейтрализация живой силы мятежников только нелетальным способом… А этих можно?

— Нет. С этими другая сложность — эти денег не берут. Совсем. Работают только тогда, когда сами хотят. На контакт идут только со мной лично, либо с Иваном. При попытке сесть им на хвост — ликвидируют… нелетально, но сам застрелиться захочешь после того, что они сделают. Так что, можете губу закатать обратно.

— Понял, — «перелистнул страницу» на своём планшете полковник. — Связь с Корсуньской флотской группировкой установлена. Император действительно жив. И действительно был спасён Валаньевой — в момент взрыва борта номер один, они «катались» вдвоём на учебном Универсале с Лотоса в облаке обломков и космического мусора, под прикрытием остальной пятёрки истребителей звена. Сейчас Император находится на борту авианесущего крейсера «Волевой». Сейчас происходит техническая организация защищённого канала связи с вашим терминалом. С минуты на минуту закончат. Император выразил желание поговорить с вами.

— Хорошо, — кивнул монах. — Мой терминал в исправности?

— Так точно. Техники уже проверили его.

— Хорошо, — снова кивнул монах.

— Разрешите вопрос, Ва… Брат Александр? — не спешил уходить полковник.

— Разрешаю, — ответил монах.

— Откуда вы знали, что именно Валаньева спасёт Императора?

— А в Ангела вы не верите? — усмехнулся Александр.

— Я поднял все дела, связанные с похищением и возвращением на родину с Камбоджи Наследника Престола, десятилетней давности. И там фигурировал объект разработки под кодовым обозначением «Ангел». Но он… мертв. И под этим обозначением проходил именно Леонид Жестянкин, которого вы упоминали. Причём, этот Жестянкин значится, как капитан Особого Отдела Контрразведки, имеющий задание по охране Наследника и внедрению в его «ближний круг». И он проходит по архивным документам, как ликвидатор высшей категории. И Золотых Звезд имел не две, а три…

— Вы уверены, что хотите это знать, Анатолий Михайлович? — очень внимательным и острым взглядом посмотрел прямо в глаза полковнику монах. — Это информация из того разряда, что нигде и никогда, ни при каких условиях не записывается ни на какие носители. Это даже не какой-то уровень секретности, пусть и самый высокий.

— Уверен, — не отвёл взгляда полковник. — Я не смогу эффективно работать, не имея понимания всей картины.

— Эта информация закроет вам все шансы на карьерный рост, полковник, — стал тон Александра серьёзным и тяжёлым. — Если я вам расскажу, то у вас будет только один путь — стать моим человеком. Раз и навсегда. При любом малейшем подозрении на свою игру или утечку, вы будете ликвидированы. В реальности возможностей вы уже успели убедиться. Вы готовы к этому?

— Я... готов стать вашим человеком, Брат Александр. Император Иван... не достаточно силён. Он погубит Империю.

— Что ж, — прищурился Александр. — С этого момента твоя жизнь и верность принадлежит мне, — протянул руку ладонью вниз он. Полковник замешкался на секунду, но потом понял, что от него требуется и поцеловал руку своему новому Господину.

— Кабинет надёжен? Нас не прослушивают? — уточнил монах.

— Я проверил, — ответил полковник.

— Что ж, слушайте, — сложил руки домиком перед собой Александр. — Вы правильно определили направление: Леонид Жестянкин — «Ангел». Трижды Герой Империи. И он жив. Он был моим личным ликвидатором. Брался за устранение любых… повторяю ЛЮБЫХ целей. И всегда выполнял задания идеально. Живая машина смерти. Холодный, безжалостный, беспощадный и эффективный. Двенадцать лет назад он подстроил собственное убийство и сорвался с «поводка». Он меня ненавидит. Меня и Кацуру. Но, при этом, считает Ивана чуть ли не братом. И хранит его… Позывной «Кашим». Говорит вам о чем-то?

— Публичное обращение Ивана к нации, — нахмурился полковник.

— Именно. Всё обращение было затеяно только для того, чтобы попросить помощи у Кашима.

— Но что в нем такого? Он ведь всего лишь ликвидатор. Пусть высококлассный, но ликвидатор?

— Кашим — не человек. Он — разработанное в секретных лабораториях сверх-оружие. Его интеллект превосходит человеческий. «Прививку от старости» Ратха Сарата разработал и «ввел Человечеству» он. ЗМБТ изобрёл он. Программирование ретровирусов разработал тоже он. А на Корсуни был применён именно такой ретровирус, переписывающий ДНК человека.

— То есть, это он заразил планету? — нахмурился полковник.

— Не исключено, — ответил монах. — Два года назад я пытался убить его. Не смог. За эту попытку он загнал меня в монастырь… — в этот момент загорелась лампочка, означавшая входящий вызов на терминале связи, встроенном в стол.

Александр нажал необходимые клавиши, и раскрылся голографический экран.

— Отец, — сказал появившийся на экране Император.

— Сын, — ответил ему монах.

— Ты взял власть в свои руки? Уже короновался? — хмуро спросил Иван.

— Нет, — улыбнулся Александр. — Трон твой. Я просто навожу порядок. Разгребаю тот бардак, что ты тут оставил. Ведь именно для этого твой дружок меня вытащил из монастыря.

— Вытащил? — нахмурился Иван.

— Он тебе не рассказывал? — продолжил улыбаться Александр. — Снова заставил меня убивать.

— Ты и сам с удовольствием этим всегда занимался. Тебя не приходилось заставлять, — поморщился Иван. — Плевать. Короче, я остаюсь здесь, у Корсуни. Не могу бросить начатое. Разгребайся там в Москве сам — ты это умеешь. Ты — официальный ИО. Необходимый указ с полномочиями тебе перешлют.

— Нам здесь, вообще-то войну объявили, — сказал Александр, насмешливо выгнув бровь.

— Войну? Кто? — нахмурился Иван. — Хотя, плевать. Разберёшься. Война — твоя стихия.

— Кашиму привет передавай. Давненько он в гости не заглядывал, — ухмыльнулся Александр.

— Кашим занят.

— Тогда Анастасии Константиновне и Лене.

— Передам. Всё, мне некогда. Потом поговорим. Указ будет у тебя в течении получаса. Со всей полнотой полномочий. Хоть свергай меня. До связи, — и отключился.

Какое-то время в кабинете Императора стояла тишина.

— Вы не слишком ладите, да? — спросил полковник.

— Я пытался его убить два года назад, — пожал плечами ИО Императора. — Не удивительно.

— И он доверяет вам такую власть? Даёт такие козыри? — удивился ИО Начальника СИБ. — Вы же, и правда, теперь можете его свергнуть?

— Толку-то? Кашим всё равно меня сбросит и засунет обратно в монастырь, как только я стану ему не нужен. Как и в прошлый раз.

— То есть, два года назад…

— Да. Это он убил всех мятежников, подставив меня. Кстати, сам мятеж — тоже его рук дело… Ладно. Достаточно об этом. Успею ещё рассказать. Сейчас у нас проблемы поважнее: война. Мне нужна гарантия, что подобное случившемуся сегодня утром, не повторится. Я объявляю военное положение и даю СИБ и Контрразведке чрезвычайные полномочия. У вас сутки, чтобы вычистить агентуру альянса. Как хотите. Любыми средствами. Но, через сутки, активной агентуры в нашем тылу быть не должно. Задача ясна?

— Так точно, Ваше Величество, — вытянулся полковник.

— Я же говорил уже… — поморщился монах.

— Теперь вы официальный ИО, — пожал плечами тот.

— Всё равно: Брат Александр… или Господин, если мы одни.

— Понял, — тут же подобрался полковник.

— А, раз понял — выполняй! — велел монах. Полковник дёрнул головой в кивке, развернулся и покинул кабинет.

***

***

Отвык, оказывается, Александр от бытия Императором. От режима постоянного цейтнота.

Совещания, Госсовет, пресс-конференции, публичные выступления, переговоры по связи и личные, сводки, доклады, аналитика, постановка задач…

Ни минуты свободного времени.

А тут ещё и экс-Императрица явилась во Дворец. Жена, что б её…

Закатила сцену. Хорошо, что хоть без свидетелей. Иначе пришлось бы пиарщикам сильно постараться, заминая инцидент.

Сцену закатила, но ведь Дворец не покинула. И не выгонишь её — народ не поймёт.

Да ещё и имидж этот новый: он ведь не Император, а монах, благословлённый на Духовный Подвиг в миру. Приходится постоянно помнить об этом.

— Как успехи? — мрачно поинтересовался у ИО Начальника СИБ в своём кабинете Александр. Был он всё ещё хмур после встречи с женой… с которой у них даже развод не оформлен до сих пор. Оказывается, уход в монастырь брак автоматически не разрывает, нда…

— Работа идёт. Агентуру Альянса, да и иных стран, удалось подавить. Десятки арестов. Как минимум, активно действовать, в ближайшее время, они не смогут. «Спящих» агентов и агентов глубокого внедрения, конечно, так быстро не выявишь. Но максимально возможно мы им работу затруднили.

— Хорошо, — кивнул монах. — С Контрразведкой взаимодействие наладили?

— Да.

— Что с Особым Отделом? Где люди?

— Отдел расформирован Императором Иваном два года назад. Людей уже собирают.

— Создай новый «Отдел». Будешь курировать лично. Штатную численность восстановить. Недостающих людей набрать и приступить к обучению. Выделить для этой цели половину из прежних специалистов.

— Под какую «крышу» прятать новый «отдел»? Император, насколько понимаю, не должен о нем знать? — уточнил полковник.

— В Военное ведомство. Проявите фантазию. Полномочий сейчас у вас достаточно.

— Понял, — кивнул полковник, но пометок делать в планшете не стал. — Ещё указания будут?

— Нет. Задач у тебя достаточно: агентуру додавливай. Контрразведка сейчас в твоём личном подчинении. Необходимые распоряжения отданы. Где мой новый секретарь? Подобран?

— Так точно. Ожидает за дверью.

— Проверен?

— Так точно. Личное дело вам переслано на терминал.

— Позже ознакомлюсь. Твоё личное мнение? Компетентен?

— Вполне, — уверенно кивнул полковник. — Позвать?

— Позже, — чуть дернул щекой монах. — Мне нужна квартира. Конспиративная. И пути отхода к ней. Так же прикрытие отлучек.

— Понял, — кивнул полковник и хотел поставить отметку в планшете, но наткнулся на предупреждающе-требовательный взгляд монаха и, ещё раз кивнув, не стал этого делать.

— И проверенные женщины, умеющие молчать, — со значением посмотрел на полковника Александр. Тот снова кивнул.

***

***

— Что отвечают в Альянсе? — хмуро спрашивал Александр у стоящего перед ним Первого Министра.

— Ничего не отвечают. По данному вопросу. Всеми силами обходят его стороной. Тем временем, всё новые и новые корабли входят в космическое пространство Стеллы. Военные и транспортные. Мы же пока не в состоянии перекрыть им доступ: до подхода Второго Восточного флота ещё около суток. Да и с самим флотом — его перемещение оставляет неприкрытыми от возможного вторжения со стороны Османского Эмирата пять планет.

— Проблема уже решается?

— Так точно, Брат Александр! ИО Министра Обороны заверил, что взамен Второго Восточного, в указанные системы уже направляются корабли, взятые, частично из Первого и Третьего Восточных флотов, а так же из Второго и Третьего Западных флотов, общей численностью, достаточной для обеспечения военного присутствия в заданном регионе…

— Только присутствия? К нормальной обороне они будут не способны? — нахмурился Александр.

— Об этом лучше спросить у самого Министра, — вытянулся докладчик.

— Спрошу, — сказал Александр. — Вызывайте. И с него спрошу, и с вас спрошу.

— Так точно, Ваше… — вспотел и вытянулся ещё сильнее Первый Министр. Потом запнулся, поняв, что хотел сморозить, побледнел и предпочёл выбежать из кабинета, исполняя волю ИО Самодержца.

Оставшись один в кабинете, монах опустил глаза и принялся постукивать пальцами по столешнице.

Вскоре вернулся Первый Министр. Вместе с ним вошёл и ИО Министра Обороны.

— Представьтесь, — велел Александр.

— Генерал-майор Нарьев, Ваше… Брат Александр, — вытянулся и выполнил воинское приветствие ИО Министра.

— Имя и отчества ваше, генерал, — мягко обратился к нему монах.

— Виталий Андреевич, — ответил тот.

— Итак, Виталий Андреевич, поясните нам ситуацию со Вторым Восточным фронтом и османами. Тех кораблей, которые по вашей задумке, отправляются на замену ушедшему флоту, хватит для успешной обороны, в случае агрессивных действий со стороны Эмирата?

— Сил самой формирующейся группировки, естественно, не хватит для успешной обороны, — собравшись с силами и выдохнув, начал отвечать ИО Министра. — Но их задача будет только в том, чтобы задержать наступление сил османов… и взорвать транспортный узел, который уже минируют.

— По чьему приказу? — прямо посмотрел на генерала монах.

— По моему приказу, Брат Александр, — нашёл в себе силы ответить тот. Вообще, этот Нарьев отличался по внешнему виду от тех генералов, к виду, которых Александр Андреевич привык за время своего прежнего правления. Этот был высокий, плечистый, подтянутый выглядел молодо. Конечно, после появления «прививки от старости», внешняя молодость уже не говорила о реальном возрасте человека, но всё же, как минимум, прежний Министр Обороны стар был уже до «прививки».

— Виталий Андреевич, а как получилось, что вы вообще стали ИО Министра? Ведь ваше звание, насколько я в званиях разбираюсь, ведь немногим выше полковничьего, верно? — ровно спросил Александр.

— Все верно, Ваше… Брат Александр. В здании Министерства был бой. Заговорщики, во главе с генерал-лейтенантом Арестовым пытались взять здание под контроль. В ходе боя был убит прежний Министр Обороны и все его замы. Собственно, здание и было захвачено мятежниками. Я прибыл с батальоном охраны с космодрома истребителей-перехватчиков на помощь обороняющимся, получив сообщение от дежурного офицера. Здание мы отбили, но весь высший командный состав, к тому времени, был уже перебит. Как раз, в это время, поступил вызов от Первого Министра, — тот, при его упоминании, съёжился и зло посмотрел на генерала.

— Вызов? — поощрил продолжить рассказ монах.

— Да. Он требовал Министра Обороны. Ему ответили, что тот мёртв. Тогда он потребовал зама, но те были тоже мертвы. Тогда он потребовал самого старшего из живых офицеров, находившихся в Министерстве. Старшим был я.

— Какая… занимательная история, — проговорил монах, постукивая пальцами по столешнице. — А какую должность вы занимаете штатно, Виталий Андреевич?

— Начальник космодрома истребителей-перехватчиков.

— Что ж, — сделал паузу Александр. Пауза была длинной и очень зловещей, как это показалось Первому Министру. Тот успел побледнеть и вспотеть ещё сильнее. Он ведь помнил о недавнем предупреждении Александра Кровавого. И о том, как этот человек получил своё прозвище. — Властью, что делегировал мне Император Всероссийский Иван Александрович, я утверждаю вас в должности Министра Обороны, Виталий Андреевич. Сутки вам на формирование команды и полный карт-бланш на перемещение людей на вакантные, освободившиеся должности. Можете брать любого, не глядя на звания, должности, выслугу, образование и ныне занимаемые посты. Хоть курсантов из военных училищ дёргайте, но, чтобы завтра, в это же время, Министерство полностью функционировало. И мне на стол лег четкий план военной операции по освобождению Стеллы от вторжения сил Альянса, учитывающий угрозу возможной агрессии со стороны иных государств. Пугать ответственностью за провал не буду. Верю, что вы сделаете всё возможное и невозможное. Задача ясна? — мягко улыбнулся пегий монах с деревянным крестом на груди.

— Так точно! — вытянулся и щелкнул каблуками генерал.

— Можете идти выполнять, — отпустил его Александр. Тот не замедлил покинуть кабинет. Александр же повернулся к стоящему сбоку от стола, неподвижно, словно статуя, мужчине в неброском деловом костюме и изящных компьютерных очках с планшетом в руках, в котором делал пометки.

— Максим Леонидович, подготовьте соответствующий Приказ. Я подпишу, — тот молча кивнул, показывая, что понял и принял задачу.

— А вы можете идти, — отпустил Первого Министра монах. Тому повторять не потребовалось — он испарился, стоило лишь Александру отвести от него взгляд.

— Что там дальше по плану? — вновь повернулся к секретарю монах.

— «Телемост» с Императором Поднебесной, — тут же ответил мужчина в очках. — Техническая готовность — пятнадцать минут.

— Хорошо, — кивнул монах. — Значит, двенадцать минут я могу подремать, — сказал он, откидываясь на спинку кресла и прикрывая глаза. — Вы можете пока заняться приказом, — секретарь снова молча кивнул и покинул кабинет, чтобы вернуться ровно через одиннадцать минут и разбудить ИО Императора, которому предстоят новые дела и новые тревоги.

***

Глава 14

***

Ждать. Анастасие Константиновне вновь не оставалось ничего другого.

Да, «жесткий» разговор состоялся. И Иван взялся за ум, больше не пытаясь увильнуть от бытия Императором. И тут же вновь прилип к терминалу связи. Только теперь общение его шло не с далёкими царедворцами и Министрами, а с командирами кораблей и команд, присутствующих в этой звездной системе.

Леонид опять занялся своими непонятными делами в лаборатории. Лена… с удобством расположилась в кресле пилота и принялась смотреть какое-то кино. При этом выглядела настолько безмятежной и спокойной, что было даже завидно. Как будто ей совершенно всё равно, что происходят такие ужасные и грандиозные вещи, как планетарная эпидемия или взрыв Борта номер один, а стало быть, неминуемый дворцовый переворот или, хуже того, мятеж!

Настя же… не могла быть полезной, так как её истребитель всё ещё не вернулся. А пилот без истребителя… похож на птицу без крыльев.

И оставалось только одно — ждать. Просто ждать. Изводить себя волнением и обдумыванием десятков разных ужасов, реально происходящих или возможных лишь в её богатой фантазии… или присоединиться к Лене в просмотре кино. Выбор, хоть и не был очевиден, но остался за вторым вариантом.

Хм, а ведь это не был фильм. Лена смотрела анимэ.

— Что смотришь? — пододвинув своё кресло поближе к её, и поудобнее в нём расположившись, спросила она у девушки Леонида. Или всё-таки жены? Кстати, этот интересный момент Настя ещё не выяснила.

— «Третий Киотский Турнир Убийц», второй сезон, — охотно пояснила Лена. — Наш знакомый снял. Лёня спонсировал съёмки.

— Интересное? — поинтересовалась Анастасия.

— Забавное, — ответила Лена. — По крайней мере, первый сезон мне понравился. А вот второй я ещё не смотрела. Он совсем недавно вышел.

— И про что он? — поинтересовалась Анастасия Константиновна.

— Первый сезон был про обычного японского школьника, который случайно влез в проводившийся в Киото Турнир Убийц, получил от Киотского Демона кучу «плюшек» в качестве эксперимента над ним… и выиграл этот Турнир, используя эти плюшки, оставшись единственным выжившим. Хотя, нет, не единственным. У него ещё девушка выжить умудрилась. В общем, довольно стандартная канва для «сёнен»… А потом Турнир закончился, и первый сезон закончился. Сейчас вот второй.

— А почему тогда «Турнир» третий? — уточнила Валаньева.

— Потому, что, до него, были ещё первый и второй — логично же. Но сам Тоширо в них не участвовал. Да и не осталось после них выживших, — пожала плечами Лена. — Ну что, смотрим?

— Включай, — пожала плечами Анастасия Константиновна, тоже поудобнее устраиваясь в своём кресле.

По экрану побежали оживлённые искусством аниматоров картинки, из скрытых динамиков полилась бодрая музыка.

***

Тома открыл глаза, пытаясь понять — он жив или уже умер. Вроде бы то, что он вообще открыл глаза — хороший признак. Мертвые ведь сами глаза не открывают. Или нет? Ведь чего только про призраков не болтают. Может быть, и он сам уже призрак, и ему просто кажется, что он открыл глаза?

С чего вообще появились такие мысли? С того, что вечером, поздним-поздним вечером, он откинул от себя сомнения и открыл-таки объятия Шине. Той самой Шине, которая стала «Шино», зарезав своего предыдущего любовника во время или непосредственно после секса.

Жить Томе хотелось. Но и не расслабиться, не отпустить тот ком перенапряжённых нервов, в который он весь превратился во время боя в полицейском управлении, а ещё больше в битве с Демоном, которая, хоть и была скоротечна, но морально вымотала куда больше, чем час бойни в управлении, Тома не мог. Это было за пределами его сил и возможностей. Ему необходима была эмоциональная разрядка. А секс для данной цели подходил как нельзя лучше.

Уж точно лучше, чем саке.

Но секс с Шиной… Это «Русская рулетка», при которой в барабане револьвера ровно половина патронов вставлена. После этого секса был весьма высок шанс не проснуться.

От того и размышлял нынче таким странным образом Тома: жив ли он, или уже нет? Зарезала его девушка, или, подарив наслаждение, оставила в мире живых, не польстившись на сто миллионов долларов призовых денег?

Но нет, Тома ощущал своё тело. Чувствовал давление головы девушки на своё плечо, которое, кстати, начинало уже затекать. Мертвые ведь не могут чувствовать своё тело?

Тома шевельнулся, чуть исправляя положение своего плеча так, чтобы обеспечить к руке приток свежей крови. И окончательно понял, что жив: у мертвых не может всё так сильно болеть. Вообще всё.

Да уж, вчерашние подвиги не остались без последствий. Притом, имелись в виду совсем не постельные подвиги. Перетруженные мышцы отзывались болью на любое движение. Резкое и не очень.

Тихое шипение само собой вырвалось сквозь сжатые зубы. Это шипение и предшествовавшее ему перемещение плеча разбудили девушку. Если она, конечно, спала. Всё же, это Шина. А она непредсказуема и опасна, как ядовитая змея.

— Доброе утро, Тома, — улыбнувшись, потянулась она.

— Доброе утро, Шина, — ответил подросток, не рискуя повторять её столь сладкое с виду движение. Память о прострелившей боли была ещё свежа.

— Не думаешь, что пора подниматься и готовить завтрак, если мы не хотим опоздать в школу. Ты же вроде бы собирался сегодня на тест?

— А ты? — невольно улыбнулся Тома. — Не собиралась?

— Я собиралась составить тебе компанию, — ответила она, поднимаясь с постели, демонстрируя при этом кошачью грацию и своё совершенное обнажённое юное тело.

— Знаешь, — прищурился Тома. — Думаю, что завтрак немного подождёт, — преодолевая боль в мышцах, поднялся он и прильнул к спине девушки, заключая её в объятия. — Да и на уроки мы слегка припоздаем…

— Думаешь? — приложила свой пальчик к губам и сверкнула хитрыми глазками Шина.

— Уверен, — ответил Тома, заваливая весело визгнувшую и рассмеявшуюся девушку обратно на кровать.

***

***

В школе, как и по всему остальному городу, только и разговоров было, что о бойне в полицейском управлении. Вот только тут ещё добавлялась новость о найденном в заброшенном ангаре теле Дзюбэя. Того самого Дзюбэя, что ещё совсем недавно был замешан в другом скандале с убийством. И, по слухам, сбежал из того самого полицейского управления, где произошла бойня.

Соответственно, и Томе досталась частичка этой сомнительной «славы», так как все ещё помнили о том, что Тома с Дзюбэем были друзьями, не разлей вода. И Томино спокойное лицо вызывало приступы внезапного перешёптывания за его спиной. Тем более, что пришёл в школу он с «Принцессой Кобаяси»…

Тест был сложен. Но режим «робот» помогает не только в драке. Так что, главное было — не опоздать. А они с Шиной едва-едва успели к началу. Однако же, всё же успели.

В остальном же, день был, как день. Школа, как школа. И, хоть за спиной перешёптывались, с вопросами же не лезли.

За одним исключением: Тому вызвали к директору сразу после теста.

В кабинете, в который, после вежливого стука и получения разрешения, вошёл Тома, кроме директора Ясудо, был ещё один человек.

Мужчина, среднего для японца роста, среднего возраста, в недорогом и неброском костюме. В черных его волосах посверкивали белые волоски седины. Глаза мужчины был цепкими, внимательными, в них светился живой ум.

А ещё Тома знал этого мужчину. Это был тот самый детектив, что стрелял в него в допросной комнате, из которой Нагору вытащил накануне Дзюбэя. И доказательством тому, посредине лба мужчины наливался синевой след от удара прикладом АШК, а под глазами темнели синяки, свидетельствовавшие о серьёзном сотрясении мозга, перенесённом этим человеком.

Тома видел его всего раз. И то — мельком. Но, после того, что с ним сотворил Демон, память у него на лица стала буквально фотографической. Ошибиться Нагору не мог. Однако же не подал виду. И «роботу» включиться не позволил, хоть этот режим и начинал уже запускаться. Усилием воли Тома порыв «немедленно устранить свидетеля» задавил. Не время ещё.

— Ученик Нагору Тома по вашему вызову прибыл, господин Директор, — учтиво поклонился Тома, в соответствии с общепринятым ниппонским этикетом.

— Да, проходи, Нагору-кун, — ответно кивнул ему Директор. — Здесь Старший Инспектор Сато-сан хотел бы с тобой поговорить по поводу Момотару-куна. Вы ведь, вроде бы были дружны с ним?

— Так точно, Господин Директор, — подтвердил Тома и вновь поклонился.

— Хорошо, оставлю вас пока одних, — поднялся из-за стола Директор, после чего кивнул Инспектору и вышел из кабинета.

— Меня зовут Сато Акайо, Нагору-кун, — мягко улыбнулся тот, когда дверь за покинувшим помещение Директором затворилась. — Я — Старший Инспектор из отдела по расследованию особо тяжких уголовных преступлений. В частности, расследую убийство Момотару Дзюбэя, ученика этой школы, твоего одноклассника, Нагору-кун. Я бы хотел задать тебе несколько вопросов.

— Слушаю вас, Сато-сан, — ещё раз вежливо поклонился Тома.

— Это ты убил Момотару-куна? — без хождения вокруг, да около, задал вопрос Старший Инспектор, внимательно глядя на подростка своими умными цепкими глазами.

— У вас нет и не может быть этому доказательств, — позволил себе мягкую улыбку Тома.

— Ты более чем откровенен, Нагору-кун, — чуть сощурил свои глаза Акайо. — Почему? Не боишься последствий своего признания?

— Во-первых, это не признание, Господин Старший Инспектор, — всё так же, мягко улыбаясь, ответил Тома. — Я просто сказал, что у вас нет и не может быть доказательств вашему утверждению. Во-вторых, если бы я был тем, кем вы меня считаете, то совершенно бы не опасался Старшего Инспектора Полиции Киото. Не после нападения на целое Полицейское Управление, в котором лишь вчера погибло столько Полицейских. В том числе, Старших Инспекторов.

— Угроза? — вскинул одну бровь Сато.

— Нет, — продолжил мягко улыбаться Тома. — Всего лишь умозрительное предположение. Но, согласитесь, оно логично?

— Вполне, — хмыкнул Сато. — А, если поговорить начистоту, без протокола? Момотару-кун рассказал достаточно занимательную историю перед своей смертью.

— Как вы себе представляете разговор «без протокола» в помещении, где установлено целых три камеры? И это, не считая вашего коммуникатора, который ведёт аудиозапись? — чуть-чуть приподнял бровь Тома.

— Три? — удивился Сато.

— Две скрытых. Директор школы — достаточно заметная фигура, чтобы специальные службы держали его действия под присмотром.

— Вот оно как, — усмехнулся Инспектор. — Не знал. И что же? Какое место и время тебя бы устроило, Нагору-кун?

— Место смерти Момотару-куна, через час после завершения моих занятий, могло бы подойти. Полагаю, эксперты уже закончили там работать?

— «Преступник всегда возвращается на место преступления»? — стала усмешка Сато несколько ехидной.

— Снова какие-то странные обвинения, Господин Старший Инспектор? — снова чуть-чуть приподнял бровь Тома. — Я просто, так или иначе, в любом случае, собирался сегодня сходить и посмотреть на это место. Как вы правильно заметили: Момотару-кун был мне другом.

— Что ж, Нагору-кун, — улыбнулся Сато. — Я буду вас ждать в указанном месте.

— Для этого стоило бы назвать адрес этого места, Господин Старший Инспектор.

— А разве ты не знаешь его? — изобразил удивление тот. — Как же ты, в таком случае, назначал встречу?

— Рассчитывал у вас узнать о нем. Разве не понятно? Ведь гораздо надёжнее пользоваться сведеньями, полученными от официального представителя органов власти, чем почерпнутыми из слухов и сплетен. Как и попасть на это место, в сопровождении имеющего на появление там право должностного лица полиции, чем подвергать себя риску административного наказания за вмешательство в работу полиции, — чуть-чуть, едва заметно пожал плечами Тома. Точнее даже, просто обозначил это движение.

— Ты — очень интересный парень, Нагору-кун, — покачал головой Сато. После чего, продиктовал адрес места встречи и отпустил Тому.

***

***

За прошедшие сутки пустой заброшенный ангар уютнее не стал. Такой же гулкий, такой же тёмный. Но лужи на полу успели высохнуть. Тела увезли. Вход затянули лентами, а положение тел отметили белыми контурами.

Сейчас здесь экспертов не было, и следственные действия не велись, поэтому голографические проекции трупов были отключены за ненадобностью. А вот старые-добрые белые контуры на бетоне остались.

Как и пятна засохшей крови. Пусть размытые водой сработавшей пожарной системы, но всё равно, вполне узнаваемые и не ставшие менее мерзкими на вид.

Инспектор вошёл в помещение через дверь, сорвав печати и ленты, первым. Тома за ним следом.

Свой коммуникатор Сато демонстративно оставил ещё во флаере, в котором подвёз подростка к этому ангару после занятий, не став ждать оговоренного часа. Ещё и пиджак снял.

Тома на эти его действия тогда только улыбнулся, поправив на переносице свои компьютерные очки. Он-то прекрасно видел через них визуализированный слабый сигнал от жучка, вшитого в галстук хитрого Старшего Инспектора.

Перехватить этот сигнал оказалось делом пары кликов кольцом-манипулятором.

— Так всё же, Нагору-кун? — повернулся Сато к подростку, оглядевшись в помещении вокруг себя и даже разведя руки в стороны, как бы говоря этим: «Посмотри, мы одни, как ты того и хотел!». — Это ты убил Момотару Дзюбэя?

— Я, — пожал плечами Тома.

— Ради «игры»? — улыбнулся одними глазами Инспектор.

— Нет. Это вышло случайно, — вздохнул Нагору. — Незнакомое, непривычное оружие, полная темнота, уход в перекат и уклонение от черного меча Демона совсем не способствуют меткости стрельбы. Я просто промахнулся. Пуля, назначенная Демону, угодила в Момотару-куна. Я не хотел его смерти. Просто, так вышло. Нет, я не оправдываюсь, Господин Старший Инспектор — убийство есть убийство. Но Дзюбэй… действительно был моим единственным другом.

— А Кобаяси-тян? — поднял бровь Сато.

— Она не друг, она — моя девушка. Это нечто иное.

— А ты не боишься Клана Харада? Ведь Кобаяси-химе — невеста Наследника. Ты ведь знаешь об этом?

— Конечно знаю, — улыбнулся Нагору. — Как и вы должны бы знать, что мы уже уладили с Харада это небольшое недоразумение. Если, конечно, вы хороший Инспектор, умеющий делать свою работу.

— Я — хороший Инспектор, — улыбнулся Сато. — И я знаю, что Харада так и не разорвали помолвку.

— Да? Забавное обстоятельство, — ответно улыбнулся Тома.

— Но не более? Просто «забавное»? — чуть прищурил свои смеющиеся-не-смеющиеся глаза Сато.

— Именно, — продолжил улыбаться Тома.

— А скажи мне, Нагору-кун: кто же всё-таки победил в этой вашей «игре»? — перешёл к другой теме Инспектор. При этом, рука его, вроде бы незаметно, переместилась ближе к оперативной кобуре с ЛПС, что крепилась зажимом на его ремне ближе к правой ягодице.

— Я, — пожал плечами Тома, с той же улыбкой продолжая наблюдать за полицейским. Причём, глаза, проводившие движение руки Сато, смеялись.

— А Демон?

— Я ранил его. Мы разошлись «в ничью». Этого оказалось достаточно, чтобы стать «Чемпионом», — ответил Тома. — Господин Старший Инспектор, а вы помните, как был убит «Кирихито»?

— «Кирихито»? Кто это?

— Тот парень, рядом с очертаниями трупа которого вы стоите, — охотно пояснил Тома. Улыбка мгновенно сползла с лица Сато. А сам он беспокойно вскинул голову вверх, видимо, надеясь рассмотреть позицию снайпера. Вот только, у него это закономерно не получилось, так как в ангаре было темно — освещение после «вспышки» Демона продолжало отсутствовать. — Верный ход мыслей, Господин Старший Инспектор.

— Понял-понял, — тут же поднял примирительно руки Сато, благоразумно убрав их подальше от своего оружия. — Не буду пытаться делать глупостей. Умирать мне совсем не хочется.

— Очень правильное нежелание, — вернулась мягкая улыбка на лицо Томы. — После того, как я вас пощадил в управлении, глупости вообще делать не стоит. Иначе, капризная дама Удача может и отвернуть от вашего лица свой благосклонный лик.

— А ты прямо поэт, Нагору-кун, — так же вернул на лицо улыбку Инспектор. — Не пробовал себя в хоку?

— Я не поэт, Господин Старший Инспектор. Я — мангака. Этот вид искусства мне более по душе.

— Так что ты намерен делать теперь? — убрал улыбку и вернул на лицо серьёзность Сато.

— Рисовать мангу. И учиться в школе. Получать своё обязательное образование. Оно ведь так важно в наше время, — пожал плечами Тома.

— Просто, рисовать мангу и учиться? — не поверил Сато.

— Почему же всё? Ещё — наслаждаться своей юностью. Пусть Ратха Сарат и отменил старость, но юность всё так же мимолётна и конечна. Турнир закончен. Демон скоро исчезнет из Сектора. Беспорядки закончатся, Кацура станет Премьером. Я закончу школу и куплю компанию по производству аниме.

— Весьма… подробный план, — нахмурился Сато. — И довольно спорный. Почему ты думаешь, что беспорядки закончатся с приходом Кацуры к власти?

— Потому, что Демон работает на Кацуру. Или Кацура на Демона… Хотя, это не важно. Он ведь уже устранил все препятствия, стоящие на его пути. Теперь, когда Харада поддержали Ишин, Кацуру уже ничто не остановит.

— Если открыть обществу правду, то Кацуру сметут. Раздавят, как клопа.

— И кто это сделает? — усмехнулся Тома. — Уж не вы ли? Не успеете даже дойти до своего компьютера.

— Ты же ранил Демона? — прищурился Сато.

— Рана легкая. Он остался дееспособен. Да и с чего вы взяли, что Демон работает один? На этой планете, он — Бог. И, поверьте, я не преувеличиваю, — сползла с лица подростка улыбка.

— Ты его боишься? — спросил Сато.

— Не верное слово, Господин Старший Инспектор. Я не боюсь его. Но, в отличии от вас, представляю себе реальную его опасность. Хотя бы в общих чертах. Не те байки, что ходят о нём по Киото.

— А я, по твоим словам, не представляю? — ухмыльнулся Сато.

— Для вас он всего лишь хороший мечник, что в нелепом гротескном костюме совершает заказные политические убийства на ночных улицах.

— А для тебя? — склонил голову к левому плечу Инспектор.

— Для меня… Демон — организация, что имеет доступ ко всем электронным системам планеты, ко всем открытым и закрытым базам данных, серверам и персональным машинам. К каждой камере или телефону. К самым передовым, и даже фантастичным технологиям. Имеющая в своём составе высококласнейших убийц-исполнителей, для которых нет закрытых дверей и невыполнимых целей. Любая акция, где был замечен черный мечник в белой маске — лишь малая видимая часть очередной сложнейшей и многогранной, многоходовой операции. Верхушка айсберга.

— Вот как? — вернулась улыбка на лицо полицейского. — Значит, я впервые встретил человека, который разделяет мою версию. Другие лишь смеются и советуют сходить поспать, когда я им что-то подобное говорю.

— Если вы это понимаете, Господин Старший Инспектор, то зачем лезете в это дело? Я ведь правильно понимаю: вы хотите достать Демона? — взметнулись вверх брови Томы.

— Не совсем, — стала улыбка полицейского хитрой. — Достать Демона я не надеюсь. Это слишком крупная для меня рыба. А вот понять и разобраться… Поможешь мне? — довольно резко переключился Сато, чем почти поставил в тупик Тому.

— Я? — озадаченно спросил тот. — Но я же убийца? Для вас я должен выглядеть так же, как и сам Демон.

— А кого ты ещё убил? Кроме Момотару Дзюбэя? — уточнил полицейский.

— Игроков. Больше пятидесяти Игроков, — постарался припомнить те последние цифры, что красовалась напротив «ОЯШа» перед самым завершением Турнира. Вроде бы, там было пятьдесят три. Плюс «Кирихито». Плюс «Дзюбэй»…

— Пятьдесят убийц, что терроризировали наш город, сеяли смерть и беззаконие. Грабили и насиловали. Отстреливали полицейских и Шинсенов.

— Но Дзюбэй не был убийцей…

— Открою тебе маленькую оперативную тайну, Нагору-кун, — продолжил хитро улыбаться полицейский. — Момотару Дзюбэй жив.

— Как это жив? — совсем растерялся Тома. — Я же сам щупал у него пульс. Я же видел, что пуля вошла ему в грудь…

— Такое иногда случается, Нагору-кун. Люди, бывает, оказываются крепче, чем о них думаешь. Вызванные тобой… ведь это же ты их вызвал, я правильно понимаю? — Тома кивнул. — Вызванные тобой полицейские смогли обнаружить признаки жизни Момотару. А чуть позже подъехавшие медики уже оказали необходимую помощь ему.

— И что?.. Что с Дзюбэем? Где он? — вскинулся и даже подскочил к Инспектору Тома, хотя до этого стоял на приличном отдалении. А Сато не сумел ни уловить движения, ни отреагировать на него, что заставило пробежаться по его спине табуну мурашек.

— В госпитале. В коме. Врачи поддерживают его жизнь, но вывести из комы пока не могут.

— Вот как… — услышав это, как-то быстро остыл и погас Тома. Действительно, торопиться и горячиться не имело смысла. Подросток отпустил рубашку полицейского на его груди, за которую чуть ранее его схватил и тряс, требуя ответа. — Так что конкретно вы от меня хотите, Сато-сан?..

***

Глава 15

***

Нагору Тома стоял возле больничной койки, на которой недвижимо лежал Момотару Дзюбэй. Осунувшийся, изрядно похудевший, бледный, с темными кругами под запавшими глазами. Весь в каких-то трубочках, проводках и датчиках, на аппарате искусственной вентиляции легких. Мерно попискивали какие-то приборы.

В руках Тома держал планшет, взятый с изголовья кровати. Подросток прокручивал на экране строчки медицинского текста истории болезни и диагноза Момотару. Самое удивительное, что Тома прекрасно понимал все эти зубодробилные медицинские термины, как в отдельности каждый, так и их сочетания. Хотя, стоит ли удивляться?Уж точно, не после всего того, что успело произойти в крайний месяц. Всего навсего, становится очевидно, что вместе с массивом боевых и хакерских знаний с умениями, Демон затолкал ему в голову ещё и медицину. Единственно, непонятно, какого уровня: к примеру, может ли Тома прямо сейчас пойти в соседнюю операционную и провести там операцию на живом конкретном пациенте?

Где-то внутри крепла уверенность, что может… От этого становилось не по себе.

— …первая помощь пациенту была оказана критически поздно. Большая потеря крови и остановка сердца вызвали серьёзное кислородное голодание тканей тела, а главное, мозга. Реанимационными мероприятиями удалось запустить сердце и остановить кровотечение. Переливание донорской крови и физраствора помогли стабилизировать состояние…

Рядом стоял лечащий врач и объяснял то, что Тома и так читал в файле пациента. В глазах врача легко улавливалось недоумение. Однако, говорить он не переставал.

— …в общем, вывести из состояния комы пациента мы можем, но мозг был слишком долго без кислорода. Префронтальная кора повреждена, так же повреждены таламус и гиппокамп, а это означает, что, с почти стопроцентной вероятностью, пациент мало чем будет отличаться от овоща… Мозг, к сожалению, современная медицина ещё восстанавливать не научилась.

— Поэтому, вы продолжаете держать его в коме, надеясь на чудесные способности молодости к восстановлению и скрытые резервы организма, которые как-то смогут поправить ситуацию? — хмуро проговорил Тома. Не то, чтобы он спрашивал, скорее просто констатировал для него и для доктора очевидные вещи. Сато же переводил непонимающий взгляд с одного на другого.

— Возможность такого исхода не нулевая, — ещё более удивлённо ответил подростку врач. — Науке известны не одна сотня подобных случаев…

— Встретить динозавра на улице — вероятность тоже пятьдесят процентов, — хмуро произнёс Тома. — Я понял вас, Сенсей, — после чего вернул планшет на положенное ему место и вышел из палаты. Следом за ним поспешил и Сато.

Тома дошёл до открытого окна в конце больничного коридора и остановился у него, уперев в низкий подоконник руки. Сато остановился, не доходя до него пары шагов.

— Если бы я курил, то сейчас бы, наверное, очень глубоко затянулся бы, — негромко сказал Тома, невидяще глядя на деревья во дворе госпиталя, на который выходило это окно. — Чем вот это вот, отличается от смерти? Повреждённый мозг… овощ… Хотя, знаю чем: это — хуже. Это будет заставлять плакать и страдать маму Дзюбэя гораздо дольше… Да и мне разрывать душу виной. Вы ведь знали уже диагноз и прогнозы, когда шли ко мне, Господин Старший Инспектор?

— Знал, — не стал отрицать Сато. — Однако, я не мог не рассказать. Ты бы всё равно, со временем, всё выяснил бы, Нагору-кун. Легче не было бы.

— Понятно, — вздохнул Тома, поднимая глаза к небу. Сказать, что ему в этот момент было плохо — ничего не сказать. Ему было хуже, чем плохо. Ему не хватало воздуха, в горле стоял ком, а в груди будто бы что-то рвалось на части.

— Знаешь, Нагору-кун, — тоже вздохнул Сато. Вот только его вздох сильно отличался по эмоциональному наполнению. У него это был последний глубокий выдох и вдох перед прыжком в воду. Перед шагом, после которого, вернуться уже нельзя. Как в той крылатой фразе: «Когда летишь вниз с моста, понимаешь, что все те проблемы, из-за которых ты с этого моста прыгнул, решаемы. Кроме одной — ты уже летишь с моста…». — Взгляни на вот это, — положил перед Томой свой разблокированный коммуникатор полицейский. Тот опустил взгляд и сфокусировал его на открытых файлах.

— Что это?

— Материалы дел о пропаже людей, в основном, в районе Хигасияма… до теракта. А главное — результаты вскрытия тел, найденных в разных концах Киото в последствии. Эти тела были опознаны, как принадлежавшие тем самым пропавшим людям.

— Вот как? — нахмурился Тома, уже внимательно проглядывая предложенные фотографии и отчеты. Не то, что бы, его так они заинтересовали, просто хотелось отвлечься. Всё равно на что. Лишь бы только перестать рвать себе душу мыслями и чувством вины. — И что в них?

— Похищали пациентов больниц. Бездомных. Пациентов психиатрических лечебниц. Преимущественно Хигасиямских. В том районе, как ты, наверное, знаешь, находился Второй Киотский Госпиталь… В том числе и пациентов с повреждениями мозга.

— Мозга? — ещё сильнее нахмурился Тома.

— Да, — кивнул Сато. — А у найденных тел, исходных патологий уже не было, что во многих случаях затрудняло опознание. В то время, в СМИ хватало шума из-за постоянных убийств и войны Кланов, иначе журналисты непременно подняли бы вой. Слишком уж невероятные вещи, достойные страниц самой желтейшей из желтой прессы… там ведь не только с мозгом были случаи, там у некоторых трупов руки и ноги «отрастали», повреждения позвоночника исчезали…

Взгляд Томы становился острее с каждым словом полицейского. Нагору, словно пёс, становящийся на след, взбадривался и «вытягивался», буквально просыпался, сбрасывая с себя прежнюю аппатично-отчаянную одурь.

— Каким числом датируется крайний случай? — уточнил Тома.

— За день до теракта, — ответил Сато, так как был заранее готов к этому вопросу. — И тело пропавшего так и не было найдено. Затрудняет дело то, что почти ни на кого из пропавших, заявления о пропаже не было. Просто находили трупы, и начинали выяснять их происхождение, выходили на Хигасияму…

— А официальная версия взрыва? Кого назначили виноватым?

— Версии, как таковой, нет. Свалить же решили на неисправность оборудования, висящего на планетарной орбите крейсера. Капитан, после произошедшего, застрелился в своей каюте. Главный техник, отвечавший за исправность систем и орудий, последовал примеру капитана через пару часов после того. Проверка всех журналов, логов и документирующих систем, как и самого орудия, ничего не дали. Крейсер отогнан подальше от населённых планет, к астероидному поясу…

— Неисправность? — совсем уж сошлись на переносице брови хмурого Томы. — Не взлом?

— Следов взлома найти не удалось. Как и самой неисправности. Орудие просто выстрелило… а перед этим крейсер просто изменил курс, сместившись на пять градусов относительно прежнего. Без каких-либо команд со стороны экипажа. Несчастный случай.

— Демон! — ругнулся Тома, отбрасывая коммуникатор на подоконник. Высота и сила броска были не большие, и коммуникатор не пострадал, да и не мог пострадать, ведь это была усиленная, укреплённая модель. Но всё равно, полицейский неодобрительно качнул головой и поспешил забрать свой гаджет.

— Я тоже считаю это происшествие чудовищным, Нагору-кун, но к чему вещи-то ломать?

— Вы не поняли, Сато-сан, — поморщился Тома, слегка и сам стыдясь своей вспышки. — Это не ругательство. Демон, Киотский Жнец, Киотский Они — это его рук дело! Это он взломал крейсер и навёл его, не оставив следов. У него есть такая возможность, я же вам говорил в ангаре.

— Ну уж, совсем-то демонизировать его не надо, — поморщился полицейский. — Одно дело — взлом гражданских, да даже и полицейских систем на планете, и совсем другое дело: военных систем крейсера в космосе. Там же такая защита стоит, что…

— Демонизировать Демона? Вам самому-то не смешно? Плевать ему на эту защиту, — ответно поморщился Тома. — На орбите Киото висит сеть специальных военных спутников, к которой у Демона есть полный доступ. Он через неё взламывает планетарные системы. Военных ему нет необходимости взламывать — доступ ко всем их системам у него итак уже есть. Вспомните «блокировку Сектора» и угон правительственного бота с Премьером на борту! Он же напрямую отдавал приказы флоту всего Сектора!

— Ксо… — выдохнул Сато, до которого, наконец, начал доходить истинный масштаб того, о чем ему говорил подросток ещё на месте убийства «Кирихито». — Но ведь это…

— Чудовищно? — ухмыльнулся Тома. — По-демонски? Ему плевать на жизни людей и жертвы.

— Нерационально, я хотел сказать, — поправил начавшего расходиться подростка полицейский. — Зачем взрывать целый район? Тем более, маскировать это под несчастный случай? Все предыдущие его акции носили демонстративный характер.

— Все известные нам акции, — нажал на слово «известные» Тома. — Акции, которые он проводил в своей белой маске. Но, что мешало ему действовать, снимая её? Или надевая другую? Он заставил всех, приучил думать, что черное косоде и белая маска — чуть ли не истинный его облик. Достаточно одеться по-другому, использовать другое оружие, и всё — он невидим.

— Это пугает, Нагору-кун, — без тени улыбки ответил Сато. — Но как, в таком случае, вообще можно что-то понять?

— Кацура, — пришла подростку в голову мысль. — Демон работает на Кацуру. Или Кацура на Демона, не важно. На Кацуру можно надавить! Он должен знать об этом, хоть что-то.

— Кацура? Ты в своём уме, Нагору-кун? — округлил глаза полицейский. — Как ты вообще себе представляешь «надавить» на почти Премьер-Министра Сектора Ниппон?

— Ну уж точно не вашим значком Старшего Инспектора, Сато-сан, — хищно усмехнулся ученик старшей школы. — Уж точно не значком…

***

***

Кортеж из четырёх черных флаеров с гербами клана Ишин на дверях и тонированными до полной зеркальности стеклами приземлился возле ворот Киотского поместья Кацуры. Тут же из головной и замыкающей машины выскочили люди в черных костюмах, стилизованных под «западный деловой стиль», в темных до черноты очках, с автоматическим лазерным оружием в руках и катанами на специальных перевязях возле поясов. Они оперативно и грамотно распределились, организовывая охранение и надёжно перекрывая, каждый свой сектор.

Старший, получив доклады по средствам связи от своих подчиненных о готовности, вышел из флаера сам и открыл дверь флаера, из которого вылез степенный Кацура Кин в своём стилизованном под традиционный японский костюме. Он вылез, выпрямился и засунул за пояс свой меч в ножнах, который до того держал в руках, после чего преодолел участок улицы, что отделял кортеж от ворот поместья.

За воротами не меньшее количество охранников продолжило обеспечивать безопасность его движения по двору поместья до дверей особняка, за которыми он вскоре и скрылся. Внутри его встретил управляющий поместья, который дал короткий отчёт о текущих делах, пока сопровождал Кацуру до его личных комнат. Возле дверей, он с поклоном оставил Главу Клана и удалился.

Только войдя, Кин позволил себе расслабить плечи и свободно выдохнуть. А ещё громко и с наслаждением пернуть — время, что он вынужден был терпеть и сдерживаться, казалось ему вечностью.

После этого он вытащил меч из-за пояса и прислонил его к креслу, пока сам двинулся к платяному шкафу, на ходу начиная снимать верхнюю часть своего костюма. Краем глаза он заметил движение за спиной и резко обернулся. Даже слишком резко. Так, что даже испуганно.

За его спиной, возле зашторенного окна, обнаружился человек в черных кроссовках, черных косоде и хакама, в белой «безликой» маске, с черным мечом за поясом.

— Ффууух, Химура, ты напугал меня, — облегченно выдохнул Кацура, после чего спокойно вернулся к прерванному занятию, совершенно безбоязненно повернувшись спиной к неожиданному гостю. — Что-то случилось? Что-то срочное?

Человек в черном не ответил. Он молча, плавно, практически бесшумно переместился от окна к Кацуре, по пути обнажая свой меч, который опустил лезвием на плечо политика, остриём прижав к его шее. Тот вздрогнул от прикосновения металла к коже и замер, мгновенно задеревенев.

— Химура… -сан… — выдавил из себя он, задрожавшим голосом. Лицо его побледнело, а на лбу выступили капельки холодного пота. В первый момент. Однако, уже секунд через пять, успокоился. Плечи его расслабились, он выдохнул. — Ты всё-таки решил забрать, наконец, мою жизнь?.. Я готов. Не медли…

— Хигасияма, — прошептал человек в белой маске практически на ухо Кацуре. Тот непроизвольно вздрогнул и побледнел ещё сильней, чем до того. Губы его сжались в напряжённую линию. Взгляд опустился. Затем, мужчина вскинулся и зло продолжил.

— Не медли! — повторил Кацура. — Ну же! Убей меня! Чего ты ждёшь? Давай же! Ну!! — и сам двинулся навстречу лезвию меча, прорезая кожу о его острейшую кромку. Однако, смертельной или даже сколько-то серьёзной раны не получил, так как черный успел отреагировать на движение и отвести меч. Кацура развернулся всем телом к незваному гостю. Тот чуть увеличил дистанцию, а меч его замер в сантиметре от горла хозяина поместья. Горла, по которому, из длинного тонкого пореза потекла кровь. — Ты, всё-таки, настоящий Демон, Химура. К чему всё это? Зачем эти игры? — сказал Кацура с горечью в голосе, после чего опустил взгляд вниз и замер, зацепившись им за кроссовки гостя. Он нахмурился и вскинулся, подняв голову. — Кто ты? Ты не Киотский Демон!

Мужчина в черном продолжал молчать. Кацура же нахмурился.

— Не играй со мной. Я знаю, что ты не Он. Что тебе нужно? — хмуро спросил он у стоящего напротив. Тот поднял руку и спокойно снял маску. За ней оказалось лицо подростка-ниппонца, не старше шестнадцати лет на вид.

— Так значит, Демона зовут Химура, — улыбнулся подросток, не спеша опускать своего меча, который удерживал правой рукой, тогда как маску снимал левой. — Как оказывается всё интересно.

— Ты хоть понимаешь, что уже умер? — совершенно успокоился Кацура. Его больше совершенно не волновали ни меч, замерший возле его горла, ни кровь, текущая по коже на плечо и на грудь, ни вообще наличие как-то проникшего в его дом незнакомца с оружием.

Хотя, кровь все же Кацуру не устраивала, и он без лишней спешки, без какого-либо беспокойства, прошёл в ванную комнату, где открыл шкафчик на стене, над зеркалом, откуда достал аптечку, смыл с кожи кровь и, обработав ранку, заклеил её специальным пластырем.

— Понимаю, — продолжил улыбаться подросток, убравший, наконец, меч в ножны. Он тоже был спокоен и не суетился. И, уж тем более, не нервничал.

— Тебя это не пугает? — не отвлекаясь от своего занятия, спросил Кацура. — Демон ведь теперь придёт за тобой. И от него не спрячешься.

— Не пугает, — отозвался парень. — Он уже приходил за мной. Теперь за ним иду я.

— Да? — неподдельно удивился Кацура, закрывающий свою аптечку и убирающий её обратно в шкафчик. — Ну, удачи тебе, пацан. Только учти: если кого-то долго искать, то можно ведь и найти.

— Так я ведь затем и ищу, — вернулась улыбка на его лицо. — Поможете мне найти?

— Без проблем, пацан, — ответил Кацура. — Что тебе рассказать?

— С чего такая готовность к сотрудничеству? — чуть прищурился подросток в черном.

— А с чего бы мне не сотрудничать? Ты найдёшь Демона — он тебя убьёт. Всё. Конец истории, — пожал плечами Кацура, включая воду в ванной, чтобы она начинала наполняться. — То есть, чем быстрей ты его найдёшь, тем быстрей закончится история. Поэтому, спрашивай. Я отвечу, что сам знаю.

— Как его зовут? — хмыкнув, задал первый вопрос подросток.

— Не знаю. Вроде бы, при первом знакомстве, он представился, как Леонид Кашин, но вряд ли это настоящее имя. В Киото он пользовался другим: Химура Хей.

— Химура Хей… — повторил подросток. — Он работает на вас?

— Работает… — задумался Кацура, тяжело вздохнув. — Нет.

— Вы работаете на него? — изменил свой вопрос подросток.

— Тоже нет, — поморщился политик. — Химура, как настоящий Демон — работает только на себя. Точнее, он просто развлекается. Всё происходящее, для него — забава. Не более. Мы живём, боремся, пытаемся что-то изменить, чего-то добиться, кладём на алтарь свои жизни, сражаемся и умираем… а он просто развлекается. Захочет — спасёт. Захочет — убьёт. Захочет — надежду подарит. Передумает — отнимет. Выполнит твоё самое заветное желание… взамен, превратит жизнь в ад и заберёт душу, — говорил он, раздеваясь и залезая в наполнившуюся ванну, ничуть не смущаясь присутствия подростка.

— Где его найти? — спросил тот. На его лице больше не было улыбки. Слова хозяина поместья зацепили нечто важное в душе того, кто рискнул одеться сегодня в черное и примерить самую одиозную маску современности.

— Не знаю. Скорее всего, он тебя найдёт сам. И куда раньше, чем ты рассчитываешь. Но мне известно, где он работает… или работал? Или делал вид, что работает? — ответил Кацура, лежа в ванне, закрыв глаза.

— И где же?

— В детском саду. «Нянечкой» младшей группы, — невесело усмехнулся Кацура. А подросток словил когнитивный диссонанс.

— Киотский Демон — «нянечка» младшей группы детского сада? — даже переспросил он.

— Именно. Говорю же: для него, всё происходящее — всего лишь развлечение. Он сумасшедший, — сказал хозяин поместья. — Номер детского сада не помню, но называется он, кажется «Звёздочка», или как-то так. Вряд ли, конечно, ты его там встретишь, но всё-таки: какая-то зацепка. Будет откуда начинать поиски.

— Хигасияма, — перевёл тему подросток, сбросивший с себя лёгкую растерянность, что овладела им после предыдущего ответа политика. Взгляд его стал острым и жестким. — Что вам известно?

— Это сделал Химура, — не открывая глаз, мрачно сказал Кацура. — Таким чудовищным способом он скрыл убийство Министра Нагихиро. Демону показалось, что тот мне мешает. Вот он и «устранил помеху»…

— Целый район ради одного человека? — прищурился подросток. Почему-то ему в этот момент захотелось зарубить этого седого мужчину, лежащего в ванне с закрытыми глазами.

— А чего ещё ты ожидал от Демона? — приоткрыл один глаз Кацура и посмотрел на своего незваного гостя. — Чудовище действует Чудовищно. Это ведь естественно, разве нет? А Демон, как ни крути — Чудовище.

— Вы думаете, что он работает один?

— Уверен в этом. У таких психов не бывает команды. Он, хоть и Демонски харизматичен, но он одиночка. Можешь поверить моему опыту. Я — политик, а политики обязаны уметь разбираться в людях. Этот социопат — одиночка. Мастер манипуляции, но все равно — одиночка.

— Понятно, — проговорил подросток и замолчал, пристраивая маску обратно на голову.

— А знаешь, пацан, пожалуй, я знаю, где ты сможешь точно найти Демона.

— Где?

— Мастер Кураи Ниши. Он единственный из тех Мастеров Меча, список которых я дал когда-то Химуре, кто ещё не расстался со своей головой, — сказал Кацура.

— Кураи Ниши, — повторил подросток.

— Да, — кивнул Кацура и, открыв глаза, посмотрел на него... вот только не на кого было смотреть. Не было уже никого в помещении. — Развелось шиноби на мою голову, — проворчал Кацура и с головой погрузился в воду ванны.

***

Глава 16

***

— Ну, и что скажете, Сато-сан? — спросил Тома у Старшего Инспектора Сато, когда тот закончил прослушивать переданную ему Томой аудиозапись встречи того с Главой Клана Ишин в его поместье.

— Скажу, что наш будущий Премьер-Министр — глупая слепая пешка, — поморщился полицейский. — Довольно неприятно подобное осознавать. Твоя первая версия была гораздо приятней.

— Это та, в которой Демон работает на Кацуру? — хмыкнул Тома.

— Да даже та, где сам Кацура — Демон. Это всё равно гораздо лучше для нашей страны, чем слепая пешка неизвестно кого в правителях, — вздохнул Инспектор. — Ты проверил те зацепки, которые дал Кацура?

— Конечно, — отозвался Тома. — Химура Хей, двадцать четыре года, холост, воспитанник сиротского приюта Святой Елены города Киото, выпускник Педагогического Колледжа Ёнсэй, действительно работает в детском саду номер 218 «Звёздочка». Работает уже три года. Помогает вести основному воспитателю группу. Взял детишек с полуторалетнего возраста, сейчас им уже по четыре с половиной года. Характеристика и отзывы с места работы только самые положительные: тихий, вежливый, скромный, внимательный, заботливый, не брезгливый, аккуратный, бесконечно терпеливый и скрупулёзный. Весь женский состав воспитателей и часть родительниц на него слюни пускают. Полный восторг и превосходная степень восхищений.

— Фото есть? Отпечатки? Биометрия? — заинтересовался полицейский.

— Естественно, нет, — невесело улыбнулся Тома. — Исчезли. Как и он сам. Остались лишь скупые обезличенные строчки личного дела. Ни снимков, ни биометрии.

— А сам он исчез? — нахмурился Сато.

— Да. За день до «финала» «Турнира». Просто не вышел на работу. Начали искать: выяснили, что совершенно никто не представляет, где он живёт, и как с ним вообще связаться. Рабочий номер, которым пользовались раньше, «не существует». В помещениях, где он обычно работал — стерильно: ни отпечатков, ни частичек кожи, ни волос. Рабочий халат, как только что из химчистки. Личных вещей никаких. Шкафчик пуст и чист. Вообще никаких зацепок.

— Что ж, знакомый почерк. Очень похоже на Демона. Значит, исчез до? — стал прищур полицейского хитрым.

— Думаете, он ещё не в курсе того, что Кацура его сдал? — приподнял бровь Тома.

— Не исключаю такую возможность, — ответил Сато. — Так что там с Мастером Кураи?

— Кураи Ниши действительно всё ещё жив. Живёт один в своём собственном додзё. Уже десять лет не принимает учеников. Жену похоронил четыре года назад. С детьми и внуками отношений не поддерживает. Живёт на дивиденды от вложенных в акции сбережений. Большего из сети я не смог вытащить: времени было мало, и боялся насторожить Демона своим интересом. Уверен, он наблюдает за любой активностью вокруг этого человека. В том числе, информационной.

— Ещё не оборванная ниточка к Киотскому Они, — аж потёр от удовольствия руки, не пытаясь сдерживать эмоции перед подростком, полицейский.

— Вы собираетесь устроить засаду, Господин Старший Инспектор? — удивлённо вскинул брови Тома. — На Демона?

— Я не настолько глуп, Нагору-кун, — поморщился Сато. — Такая идея очень привлекательна. Поймать самого Демона — до ужаса заманчиво. Но неосуществимо. Я реально оцениваю доступные мне силы. У меня просто нет таких людей, которые были бы компетентны устроить такую засаду, чтобы Демон не почуял её за квартал. А, когда он почует, будет лишь два варианта: либо просто не появится, и ниточка будет оборвана, либо… Киотский Они, в полном соответствии со своим имиджем, устроит такую кровавую баню, что Инцидент в Правительстве покажется нам детским утренником. Ни тот, ни другой вариант мне не нравится.

— И что тогда? Зачем вам эта ниточка? Чего вы хотите добиться? — вопросительно поднял и изогнул бровь Тома.

— Осторожно потягивая ниточку, можно раскрутить и весь клубочек, Нагору-кун, — многозначительно сказал Сато. Поумничал… или просто ушёл от ответа. А может быть, и то, и другое. Как минимум, второе у него получилось — Тома больше переспрашивать не стал. В конце концов, даже если цель Инспектора ему не понравилась бы, от своих собственных намерений Нагору бы не отступил. И, для реализации этих намерений, Томе встреча с Демоном была необходима, пусть его и передёргивало от страха перед самой возможностью этой встречи.

***

— Что скажешь, Шина? — в постели с обнаженной девушкой, уютно утроившей свою голову на его плече, тихо спросил Нагору, предварительно не забыв активировать генератор акустической маскировки, собранный кустарно из частей бытовых электроприборов.

— Скажу, что до крайности мутный он, этот Сато Акайо, — промурлыкала практически в самое ухо своего любовника Кобаяси. — Входит в специальную группу с Чрезвычайными Полномочиями, сформированную для расследования убийств, совершённых «Киотским Они» ещё при Министре Фуджита Ано, убитом Демоном до Инцидента и Блокировки Сектора. Группа не была расформирована и существует до сих пор. У них весьма объёмный и интересных архив собран по Демону. Очень интересный. Я его пока что лишь краешком глянула, но уже впечатлена: в СМИ, оказывается, просочилась едва ли сотая часть художеств нашего «Учителя»… или «Создателя»?

— Пусть будет «Учитель», — чуть подумав, ответил Тома. — Звучит всё-таки приятнее.

— Пожалуй, — прикинув, согласилась Шина. — Так вот, этот Сато присоединился к группе не так давно: уже после Хигасиямы. И его официальная биография… подделка. Очень качественная, проработанная, детальная и правдоподобная, но всё равно — подделка. Я как следует покопалась в соответствующих базах, анализируя записи, и могу с уверенностью сказать: до момента вступления в группу, такого человека, как Сато Акайо, не существовало.

— От оно как… — проговорил Тома в то время, как его рука, на плече которой уютно расположилась голова девушки, медленно сместилась чуть ниже по телу Шины, нащупав её левую грудь, которую, неторопливо и вдумчиво принялась ласкать. — Выходит, Старший Инспектор наш — «казачок-то засланный»? Как интересно. И чей же?

— По некоторым мелким штрихам, смею предположить, что он не из местных, — промурчала и чуть довернулась Шина так, чтобы руке Томы было удобнее делать то, что она делает. Вскоре после этого, к левой присоединилась и правая рука. Только своей целью она выбрала правую грудь девушки.

— И откуда же он? — уточнил Тома, не прерывая своего занятия.

— Альянс. Лэнгли, — ответила Шина, ручка которой тоже опустилась вниз и завладела начавшим снова крепнуть, членом парня.

— Вот как… Лэнгли… — проговорил Тома. — Демон — фигура безусловно интересная для разведок разных стран, но интересно, что конкретно Лэнгли от него понадобилось, тем более, после Хигасиямы? — повернув голову, прихватил губами мочку уха Шины парень.

— Не могу тебе ответить, — после томного вздоха произнесла она. — Вычисление иностранной агентуры — работа не на один день. До их сетей и координатора я ещё не добралась. Это сложно и долго.

— Сато сделает свой шаг раньше, — понял то, что хотела сказать Шина. — Но предположения у тебя есть?

— Только предположения, — выдохнула девушка, когда губы юноши оставили в покое её ухо и сместились вниз, где перехватили сосок груди, оставленной правой рукой, которая тоже, в свою очередь, сместилась ещё ниже.

— Поделишься? — мурлыкнул Тома, на мгновение выпуская из плена губ сосок девушки. Рука же его добралась, тем временем, до своей цели, до места на теле Шины столь нежного и чувствительного, что та не смогла удержать легкого стона.

— Убить он Демона хочет, — сказала она. — Не останавливайся!

— Убить? Демона? Серьёзно? — поднял голову и удивлённо посмотрел на девушку он. Но её требование заставило вернуться к прерванному занятию.

— Ты просил предположение, — ответила Шина. — Конкретики у меня пока нет. И да — я даже не представляю, как он может рассчитывать это сделать. Но двое из специальной группы уже погибли при невыясненных обстоятельствах. И это не почерк Демона.

— Думаешь, возможен новый «Инцидент»? — вяло уточнил Тома, который продолжал наигрывать мелодию начинающегося удовольствия на струнах девичьего тела. Мелодия звучала всё громче.

— Не исключено, — выгнулась Шина, которую накрыло первой волной наслаждения, и издала протяжный довольный стон. — Будь аккуратнее…

— Буду, — ответил Тома и навалился на неё всем телом, наконец, входя уже в её жаждущее лоно своим «нефритовым жезлом» и прерывая разговор.

***

Глава 17

***

Две недели уже Тома вел наблюдение за додзё Мастера Кураи. Впрочем, не бросая учебы, ибо учеба — это святое для ОЯШа! Мир может хоть в пучину Галактической войны лететь, но выпускные тесты это не отменит никаким образом!

Поэтому, Нагору ограничивался в своём наблюдении техническими средствами и опросом местных жителей в свободное от учебы время. Сидеть «в засаде» самому, лично, круглыми сутками глядя в окно соседнего дома за обычными делами старого одинокого Мастера Меча в постепенно ветшающем додзё, ему было бы слишком скучно. Не говоря уж о том, насколько это была бы бесполезная трата времени.

Тем более, что и оперативная работа с местными (сбор слухов и сплетен) приносила неплохой результат: по всему выходило, что Демон являлся к Мастеру Кураи уже не раз и не два. Что уже само по себе было странно для Демона. Ведь всем прочим, обычно, хватало одного его визита, чтобы распрощаться со своей головой.

По словам же соседей, со стороны додзё Мастера, звон мечей звучал периодически уже около полутора лет. Первое время, чуть ли не каждое утро с рассветом, но в дальнейшем, вроде бы выровнялось до выходных дней. То есть, звон мечей… именно мечей, а не стук тренировочных бокенов, звучал из дома ополоумевшего Мастера (а только полоумный будет практиковаться с учеником на заточенных боевых мечах, рискуя получить или нанести смертельную травму) каждую субботу и каждое воскресенье, словно по какому-то расписанию.

Одно время, этот звон, словно магнит, собирал к забору додзё всех окрестных мальчишек… однако, однообразное зрелище, пусть и потрясающее воображение, приелось довольно быстро. Тем более, что старый Мастер по-прежнему не брал учеников, хоть они, после увиденного, и встроились к его воротам в очередь.

Правда, настойчивости у этих кандидатов в ученики оказалось не слишком много. Прямо сказать, не надолго их хватило. Редко кто возвращался после третьего подряд отказа.

Так что и очередь за пару месяцев рассосалась.

Самое загадочное во всем этом было полное отсутствие фото и видеозаписей происходившего в додзё под этот звон мечей. А ведь не Каменный Век — у каждого мальчишки в кармане коммуникатор имеется.

Но: нет. Нет ни одного видео. Притом, что устных свидетельств, хоть отбавляй.

Тома и сам не утерпел: пришёл к старому Мастеру лично. Хоть в ученики проситься и не стал, просто пришёл. Тот окинул его взглядом, особенно остановившись на глазах… и чехле для синаев за плечом Томы, и снял со стойки боккэн. Нагору вытащил из чехла свой.

Взгляд Мастера отчасти был ему понятен, ведь в чехле, кроме боккэна, находился ещё и тот самый меч — подарок Демона. Черный меч, без которого Тома чувствовал себя неуютно. Не настолько неуютно, как совсем без оружия, не голым, но всё же дискомфорт испытывал достаточно заметный, от того и старался пореже с этой железкой расставаться.

Естественно Мастер Меча наличие нетренеровочного меча в чехле Нагору заметил. Глупо было бы думать, что не заметит. Скорее всего, именно наличие этого оружия в экипировке мальчика, повлияло на то, что Кураи не выставил Тому за дверь сразу, как поступал со всеми соискателями места ученика до него.

Что же именно повлияло на выбор боккэна в качестве оружия в этой схватке, а не боевого меча, сказать сложно. С тем же Демоном ведь Кураи не сомневался — использовал свою катану сразу.

Дальше… для Томы начался ад. Мастер Кураи не был Демоном с его холодной решимостью «робота», с его непреклонной уверенностью в смерти врага. Он не пытался убить Нагору. Не имел такого намеренья. Но при этом был настолько подавляющ и безжалостно требователен, что не сильно Томе помогал даже «робот». Сбоил.

Мастер не говорил ничего. Он просто атаковал, защищался, контратаковал, защищался и снова атаковал, молча.

Тома успевал за его движениями. Едва-едва, но всё равно успевал. Даже умудрялся контратаковать сам, заставляя временами уходить в защиту уже Мастера — на это хватало полученной от Демона техники. Вот только, техника — это только техника. При встрече с равной техникой, значение начинают иметь иные параметры, такие, как: сила, скорость, масса, выносливость, подвижность, растяжка, крепость связок и крепость самого тела на слом и удар.

И вот в этих-то параметрах Тома Мастеру уступал многократно, по всем пунктам. Мастер был, несокрушим и крепок, словно сталетний дуб, одновременно с тем, гибок, словно молодой побег ивы, и стремителен, как бросок змеи или укус мангуста.

Тома держался против Мастера. Всего месяц назад, он и подумать не смел бы даже о том, чтобы вообще выйти против такого, как этот Кураи, сегодня же стоял уже две минуты! И после — держался ещё почти восемь. До десяти минут, правда, дотянуть не сумел — свалился от изнеможения. Не хватило ему выносливости против старого Монстра… простите, Мастера. Просто кончились силы, которые тот заставлял его выкладывать все и полностью, здесь и сейчас, в моменте, не позволяя оставить про запас ни калории энергии.

— Ты слаб и немощен, мальчишка, — поморщился старый Мастер. — Твоя техника подобна небоскрёбу, висящему в воздухе: у неё не просто слабый фундамент, его вообще нет. Тебе не нужно обучение у меня. Тебе нужны наработка основ, рабочих мышц, связок и ОФП. Разве твой учитель не говорил тебе об этом? У него-то самого с этим проблем нет. В таком темпе он держится уже больше двух часов.

— Больше двух часов?! — распахнулись на всю ширину и попытались покинуть глазницы глазные яблоки Нагору Томы, лежащего на деревянном полу додзё и пытающегося пропихнуть в горящие легкие ещё хоть немножечко воздуха.

Мастер лишь пожал плечами и спокойно пошёл к стене, чтобы вернуть боккэн обратно на подставку. Больше он ничего Томе не говорил. Вообще перестал замечать существование того. Нагору стал ему полностью неинтересен.

А вот сам Тома, поняв это изменение в отношении к себе, потащился к флаеру в самых противоречивых чувствах. Преобладали в них восхищение Демоном и странное понимание, насколько же невероятно ему повезло, что он всё ещё жив, дважды с Демоном схлестнувшись. Два часа! Подумать только: два часа там, где его самого не хватило и на десять минут… Невероятный человек! И человек ли?

Причём, что один, что другой. Что Демон, что Мастер.

И Томе уже очень, очень-очень хотелось увидеть поединок этих двоих. Увидеть своими собственными глазами. Не из-за того, что это «единственная ниточка» к Демону, а из-за самого поединка. Встречи двоих Сверхлюдей в бою на боевых мечах. Всё же, хоть Нагору и не блистал раньше особым талантом, и скорее по инерции, но всё равно: жил Кендо он уже много лет. И красоту меча умел понимать и ценить.

В эти выходные Демон у Мастера Кураи не появился. И Тома даже понимал, почему. Да и что тут непонятного? Демон был ранен. Насколько легко или тяжело, Тома не имел сведений, но это не так уж и важно, так как, сколь бы легкой ни была рана, она снижает боевые возможности, а на бой с таким Монстром, как Кураи, идти следует только в максимально полной своей силе, в наилучшей физической форме. На пике тренированности.

***

Раннее утро следующей субботы. Час, когда нормальные люди предпочитают крепко спать в своих постелях, восстанавливая силы, потраченные в течении рабочей недели, а более того, во время подвигов пятничного вечера. Город словно бы мертв, настолько безлюден он и спокоен.

Именно в этот час, рядом с вросшими в землю, навечно открытыми воротами старого додзё, приземлился и припарковался небольшой недорогой и не слишком мощный спидер, из тех, которые очень любят курьеры в службе доставки.

Кстати, вроде бы уже века существуют дроны и автоматизированная доставка купленных товаров, и живым курьерам не должно бы остаться места в современном мире, но нет, они всё ещё были. Живые курьеры, невероятный пережиток прошлого, как и наличные. Причём, достаточно разнообразные курьеры: от мальчишек, чей труд стоит дешевле содержания штата доставщиков-дронов, их технического обслуживания, лицензирования, страхования, регистрации в системе централизованной логистики и постоянных проверок, до элитных курьеров, берущихся за гарантированную доставку самых дорогих и конфиденциальных посланий, которые перевозят грузы в любые точки обитаемого космоса на собственных кораблях, в сопровождении серьёзной вооруженной охраны.

Со спидера спрыгнул юноша-европеец, одетый в белое доги и удобные мягкие белые кроссовки. Он повесил на руль спидера снятый с головы шлем, снял компьютерные очки, сложил их и убрал в багажник, из которого достал специальный «стазисный» контейнер и черный меч в ножнах.

Он прошёл внутрь двора додзё, пересёк его и, разувшись, вступил на деревянный отполированный пол тренировочного зала, в котором, перед шоменом сидел в сейдза Мастер Кураи, уже облаченный в своё белоснежное доги, с белоснежными хакама, словно приготовившийся на праздник или торжесетво. С катаной в ножнах, лежащей параллельно левой ноге.

Юноша поклонился на шомен, поставил у порога контейнер, снял верхнюю часть доги, оставшись лишь в одних штанах. Стало заметно, что этот предмет одежды не совсем традиционный. Держались штаны не на завязочках, как это было заведено из века в век, а на вшитой широккой резинке, что было значительно удобнее и, пожалуй, надёжнее в краткосрочной перспективе. Если использовать эти штаны всего несколько раз, а не из тренировки в тренировку в течении нескольких лет. По крайней мере, резинка — это не завязка, которая может развязаться или ослабнуть в самый неподходящий момент, как её не затягивай. Она ослабевает и приходит в негодность лишь с течением достаточно большого количества времени и при многократном использовании. Но уж на один единственный бой её точно хватит.

А ещё, на левом боку юноши розовел свежий шрам.

Тома, который наблюдал за сценой через широкое окно додзё, практически не скрываясь, вздрогнул, увидев этот шрам.

Почему вздрогнул? Потому, что понял: не рана была у Демона от его пули, а царапина, практически безопасная и на боеспособность почти не влияющая: пуля лишь скользнула по рёбрам, разрезав верхний слой кожи и пустив кровь, не более. Демон легко мог продолжить бой, в то время, как у Нагору, запасённые козыри, к тому моменту, уже закончились. А, как недавно выяснилось, Демон способен сражаться на доступном Нагору максимуме более двух часов, против его неполных десяти минут.

Ни о какой «ничьей» и речи не шло. Демоны их отпустили. От непонятных щедрот подарили жизнь. И сто миллионов зелёных фантиков.

А вот сюда и сегодня, Демон пришёл биться серьёзно. Пришёл без маски и без «рабочего» костюма. Без компьютера и компьютерных очков, без дополнительного оружия, с одним лишь мечом. Ничто не должно было отвлекать его от боя. Ничто не должно было мешать вкладываться в момент, в тот самый, который здесь и сейчас.

И этим двоим, Демону и Мастеру, было абсолютно плевать на Тому, который уже не висел на окне додзё, а влез внутрь него, скинул обувь и уселся на деревянный пол, готовясь впитывать в себя этот момент, в который решили вложиться два Сверхчеловека.

Мастер поднялся на ноги с колен, поклонился на шомен, повернулся к Демону, а это был именно он — Тома навсегда запомнил то самое лицо, что показалось ему из-под белой маски в том ангаре. И сейчас у юноши было именно оно.

В прошлый раз Томе было не до анализа. Не было на то времени. Сейчас же Нагору видел: Демон действительно юноша! Немногим старше него самого. Два, ну три года от силы, была их разница в возрасте. Откуда же такая гигантская пропасть в силе, навыках опыте и знаниях? Такая пропасть в опасности и возможностях?

Демон и Мастер обнажили мечи. Демон отбросил ножны, чтобы они не мешали и не отвлекали его. Мастер ножны оставил за поясом.

А дальше… Тома просто поплыл от невообразимого наслаждения развернувшимся перед его глазами зрелищем. Эти двое действительно были невероятны. Движения их мечей, движения их тел, перемещения, стойки, атаки и контратаки. Этот бой завораживал.

А ещё он длился, длился и длился. Незаметно проскочили первые десять минут, потом вторые, час, два! А бой всё ещё продолжался. Всё с той же размеренной запредельностью, что и раньше.

Лица обоих бойцов продолжали оставаться бесстрастными масками, дыхание было ровным и глубоким, движения столь же точны и выверены, как в самом начале. Единственно, стали, пожалуй, более скупыми и экономными. Более оптимизированными. Эффективными.

Вообще, в этом бою не было красивых поз и картинных трюков. Удары и парирования все были молниеносно, но коротки и предельно оптимальны. Всю их красоту мог оценить лишь тот, кто разбирается в Кендо на достаточном для того уровне. Тот, кто понимает Путь Меча… Такой, как Тома — идеальный зритель для этой сцены…

А в трёх сотнях метров от этого зала, в одной из комнат многоэтажного офисного здания, окна которого выходили в направлении додзё старого Мастера Кураи, и раскрыл длинный зелёный военный ящик человек в костюме офисного клерка.

Он наклонился и с натугой извлёк из открытого ящика здоровенную пусковую ракетную установку с навороченной системой прицеливания и захвата цели.

Клерк вскинул трубу ракетницы на плечо, подошёл к открытому окну, установил трубу с единственной ракетой внутри на уже установленную треногу-штатив и сосредоточил своё внимание на окуляре системы наведения.

Он взял в прицел додзё старого Мастера Кураи, ещё точнее, открытое окно этого додзё, через которое было видно в отличном цифровом зуме системы, две фигуры бойцов, что сражались на старомодных мечах в не более современном поединке.

Вообще, целиться именно в окно, из этого оружия не было особой необходимости. Та ракета, что пряталась внутри одноразовой трубы, была настолько мощна, что способна превратить в облако плазмы и раскалённого газа, сферическую область диаметром больше ста метров.

Такое оружие применялось войсковыми подразделениями для борьбы с тяжелой боевой десантной и штурмовой техникой, бронированной, естественно, а так же с укреплёнными бункерами и долговременными огневми точками. Конкретно эта ракета была класса «Земля-Земля», для поражения наземных целей, обладала увеличенной массой и мощностью. Правда, из-за этого, из-за увеличенной мощности и массы, требовался специальный усиленный штатив, с которого она могла быть запущена. Человеческих сил было бы недостаточно для того, чтобы осуществить пуск из пусковой трубы на весу. Стрелка просто снесло бы отдачей «выстрела».

«Клерк» знал об этом. И установил нужный штатив. Установил правильно. Чувствовалось, что с подобными устройствами, он управляться умеет. Да и костюм клерка ему куда менее привычен, чем боевая форма какого-нибудь спецназа или подобных ему частей.

«Клерк» прицелился, зафиксировал цель в системе наведения, откинул страховочный колпачок с пусковой кнопки и… упал на пол, подкошенный зарядом мощного парализатора, который держала в руке хрупкая девочка в форме второго года обучения старшей школы.

***

Глава 18

***

Бой Демона с Мастером длился. Длился уже два часа. И перевалил за эту отметку. Тела бойцов были покрыты потом, лица их раскраснелись. Однако, дыхание обоих оставалось ровным и размеренным, а движения резкими, стремительными и точными. Неискушённому постороннему наблюдателю могло показаться, что это вовсе не люди, а два равнодушных механизма раз за разом сходятся в коротких сшибках и вновь разрывают дистанцию. Что ничего не меняется… Вот только неискушённый посторонний наблюдатель не стал бы тратить два часа своего времени на то, чтобы разглядывать движения этих двоих. Ему бы давно наскучило это довольно однообразное занятие. Ведь экшен не может длиться два часа подряд, без перерыва. Он, в таком случае, уже экшеном не воспринимается совершенно, он воспринимается рутиной.

Вот только Тома не был ни случайным, ни неискушенным. Он видел этот бой, его рисунок, чувствовал его напряжение, которое начиналонарастать всё сильнее и сильнее. Нельзя сказать, что бой этот с самого своего начала не был напряжённым, нет, но то, что происходило сейчас… «Точка невозврата», момент, когда можно было бы обоим остановиться и спокойно разойтись, был как раз в два часа пять минут от первого соударения мечей. То есть, десять минут назад. Тогда, в то мгновение, Тома почувствовал, как нечто в рисунке их движений переменилось. Нечто совершенно неосязаемое, что воспринимается больше интуицией, чем глазами.

Бой из нейтрального, если так вообще можно было сказать о поединке на боевых, заточенных мечах, перелился в бой смертельный. И Мастер, и Демон, словно бы отпустили какие-то внутренние предохранители, тормоза, высвобождая себе доступ ко всем своим внутренним резервам и ресурсам, переставая их «экономить» и жалеть.

Схватки становились всё более длинными, а дистанция разрывалась реже. Количество атак-контратак, происходящих подряд, без паузы, увеличивалось.

Это не могло длиться бесконечно. И бой близился к своей развязке, какой бы она ни была. Тома чувствовал это всем своим существом.

И вот, наконец, очередное сближение противников, яростная схватка на пределе человеческих возможностей, которая всё не заканчивается. Секунда, вторая, третья… пятая!

Демон, судя по рисунку его движений, хотел разорвать дистанцию, но Мастер не позволил ему это сделать, вплетая очередную контратаку с шагом в догонку «убегающего» Демона, чем поставил его в проигрышную ситуацию: нельзя бежать на таких скоростях. Однако, перехватывая темп, Мастер и сам открывался, лишая уже себя возможности отступить.

Тома понял: вот оно! Вот он финал. Всё, из этой схватки уже живым выйдет только один. Нагору весь превратился в зрение, его внимание было максимально сосредоточено. Поняли это и бойцы. И ещё раз «отпустили тормоза, вскрывая все резервы», хотя, вроде бы их уже и не могло оставаться, так как они были давно уже вычерпаны и вскрыты.

Движения обоих ускорились. Демон перевёл свою попытку разрыва дистанции в движение по-кругу, влево от противника, завлекая того за собой, одновременно давая себе твёрдую опору и возвращая темп, переводя отступление и защиту в наступление и атаку, только под новым углом и вектором. Теперь уже Мастер был вынужден защищаться.

Демон усилил нажим. Старик тоже вложился в движение и… внезапно остановил свой меч. Просто замер посреди своего движения, не закончив его. Не остановив и не отведя меч противника. Это стало неожиданностью, как для Томы, так и для Демона. И, если Тома был наблюдателем, и эта неожиданность для него ничего не меняла, то Демон был участником. И он своего движения остановить не успел. Не сумел или не захотел, это уже было не важно, так как в тот же момент всё было кончено: черный клинок Демона снёс с плеч голову Мастера.

Однако, реакция у Демона была невероятна. Остановить свой меч в полёте он не сумел, но уже в следующее мгновение просто отпустил его и схватил отделённую от тела голову Мастера обеими освободившимися руками, а Тома едва сумел кувырком уйти от воткнувшейся в пол на том месте, где он до того сидел, черной катаны.

Демон же не обращал на это внимания. Он уже укладывал голову Мастера в стазис-контейнер… пока тело Мастера ещё не успело даже упасть на пол…

***

— Так, стоп! — нажала Анастасия Константиновна на паузу, останавливая воспроизведение очередной серии аниме с дурацким названием «Третий Киотский Турнир Убийц — 2 сезон». — Черный меч, голова седого ниппонского старика… Это что вообще? Это как?! Это ведь та самая голова, что стоит на полке в лаборатории?! Так?

— Да, — улыбнулась Лена. — Та самая.

— А Киотский Демон — это Леонид?!! Ты это хочешь сказать?!

— Леонид, — не стала отрицать Лена. — То есть, он реально существовал?! Это не очередная байка-мистификация?

— Совершенно реально, — кивнула Лена.

— И это вот свободно показывают по телевизору??!! — вылупилась Анастасия.

— Не совсем свободно, — поправила её Лена. — Тут возрастное ограничение 18+, и в Секторе Ниппон аниме запрещено к показу ещё со времени выхода первой части, а Тоширо, автор и продюсер этого шедевра находится в во всениппонском розыске. А так — да, в остальных странах показ свободный. Но, думаю, что не надолго.

— Почему? — нахмурилась Анастасия. — Почему не надолго?

— Ну, Тоширо с Шиной — совершенно отмороженная парочка. У них нет инстинкта самосохранения. Они выкладывают в своё аниме всё, не пытаясь даже вникать, что из этого государственная тайна, что уголовное преступление, а что терроризм. Слово «цензура», по-моему, вообще отсутствует в их лексиконе. Их не убили ещё, только потому, что они реально «крепкие орешки» и это совсем не простая задача. Даже Лёня, в своё время, предпочёл отступить и не связываться… ну, это всё в первом сезоне есть. Если захочешь, потом в сети найдёшь… Ну что? Смотрим дальше? Мне ведь, между прочим, интересно, я сама ещё этот сезон не видела.

— Смотрим, — решительно кивнула Анастасия Константиновна, и Лена возобновила воспроизведение.

***

…как только голова Мастера оказалась помещена в контейнер, Демон опустился на порог и прислонился спиной к дверному косяку. Из его тела словно бы стержень вытащили. А заодно и половину костей.

— Район Ногако, квартал Акасака, 6-ой микрорайон, 17-23, — ровным и спокойным голосом сказал он, не открывая глаз.

— ? — отреагировал на эту странную фразу, состоящую из одного лишь адреса дома, Тома.

— Сам не доберусь. Сил нет совсем, — пояснил Демон. Брови Нагору взлетели в искреннем изумлении: Демон просит у него помощи? Мир сошёл с ума?

Или это Демон сошёл с ума?

Тома нахмурился, вернув, а далее и стянув к переносице брови. Он ведь сейчас может просто взять и убить Киотского Демона. Вот прямо здесь и прямо сейчас. Ведь он бодр и свеж. В отличии от Демона, который выложился в предыдущем бою. Даже, если у того и хватит сил на сопротивление, то Томе достаточно будет не проиграть ему в первые секунды, а дальше время будет работать уже на Нагору. Тут и его неполных десяти минут активного нападения в режиме «робота» хватит… должно хватить. Понимает ли это Демон?

Тома присмотрелся к закрывшему глаза и мерно вздымающему грудь гайдзину. «Всё он прекрасно понимает» — дошло до Томы. А ещё, этот Они понимает, что Тома прямо сейчас не будет его убивать. Не для того он искал его нынче. Он Томе живым нужен.

И поэтому Нагору сейчас встанет с пола, захватит куртку доги, брошенную Демоном, его обувь и ножны его меча, да и сам меч, после чего отнесёт всё это в свой флаер, а потом вернётся и за самим Демоном.

После же, удалит все возможные записи камер, на которые мог попасть он сам или Демон, или их транспорт, и полетит по озвученному ранее адресу…

***

Забор более двух метров высотой. Массивные деревянные ворота отворились автоматически, стоило только флаеру Томы опуститься возле них. При этом, сам Демон, расположившийся на пассажирском кресле рядом оставался так же неподвижен, как и раньше. Даже глаз не открывал. Только что дышал глубоко и ровно.

Тома как-то ожидал от убежища гайдзина чего-то иного, не того, что открылось его глазам, стоило ему въехать в гостеприимно распахнувшиеся ворота. Точно не классического японского двора с садом камней, бамбуковыми рощицами, сиси-одоси, ручьём и мостиком.

Это было… странно. И безумно дорого. Усадьба, даже целое поместье, занимавшее по площади несколько гектар, в самом центре города могла стоить столько, что Нагору не взялся бы даже представлять такую сумму.

Хотя, это ведь Демон? Что ему всего лишь какие-то деньги? Если он Правительства свергает и новые ставит по своему капризу?

Когда Тома выключил двигатель флаера и открыл свою дверь, Киотский Демон распахнул глаза. Он медленно встал со своего кресла и вышел из флаера наружу, не забыв прихватить контейнер с головой Мастера. Вышел он прямо так, как был: босой и в одних лишь штанах от доги.

Вышел и медленно двинулся к виднеющемуся за рощей дому. Ровный, прямой, спокойный. Тома двинулся следом за ним.

На мосту он не удержался и остановился посмотреть на декоративных карпов, что плавали в устроенном на ручье небольшом прозрачном пруду: всё же, до этого, подобной архаичной роскоши ему видеть не приходилось. Да и кого стесняться? Полудохлого Демона? Пфф!

Карпы были красивые: крупные, однотонно белые. Они перемещались под водой медленно, величаво и даже величественно, с эдакой аристократической ленцой. Наблюдать за ними — должно быть, весьма залипательным занятием.

«Причуда богачей», — не без толики зависти вздохнул Нагору, заставив себя оторваться от наблюдения и от перил, ведь Демон уже почти скрылся за бамбуковой рощей. А полудохлый-то он полудохлый, а исчезнуть может внезапно — ищи его потом по всему Киото! А то и по всему миру, ведь, судя по всему, особых дел у него в Секторе Ниппон не осталось: голову-то Мастера Кураи он уже получил.

Тома поспешил догнать медленно идущего впереди гайдзина.

За бамбуковой рощицей предсказуемо оказался особняк, выполненный в старо-японском стиле. Возле этого особняка стояла девушка в нарядном кимоно с поясом-оби, со сложной причёской японской гейши и совершенно гайдзинским лицом. Она нежно-приветливо улыбалась и держала за ручку карапуза в стилизованном под кимоно костюмчике.

Тот с криком «Папа!» на русском языке вырвался из руки девушки и бросился к Демону. Тот отставил контейнер с отрубленной головой старика Кураи и подхватил на руки малыша.

Сюрреалистичность этой картины вводила разум Томы буквально в созерцательный ступор. Однако, потрясывание головы, зажмуривание глаз и щипание самого себя за руку, не заставляли картину развеяться. И Нагору смирился: что ж, кто сказал, что у Демона не может быть семьи? И почему бы им не придерживаться древне-японского стиля, при этом говоря по-русски? Кто им может подобное запретить?

— С возвращением, муж мой, — поклонилась девушка.

— Я дома, — ответил ей классической фразой мужчина.

— Ты привёл гостей? — спросила девушка, переводя взгляд на меня.

— Да. Наш друг был столь любезен, что подвёз меня до дома от додзё Старика. Полагаю, у него есть что-то, о чем он хотел бы поговорить.

— Мне принести чай на веранду или пройдёте в комнату? — уточнила девушка, которая не могла быть ни кем иным, кроме как тем самым «вторым Демоном», которого Тома видел тогда, на крыше, когда бросал вызов Демону «первому». — Здравствуй, Нагору-кун, — поприветствовала его она вежливым поклоном. — Как поживает Кобаяси-тян?

— Здравствуйте, Они-сан, — проявил ответную вежливость Тома, тоже поклонившись. — Благодарю вас, Шина в полном порядке. Она вскоре присоединится к нам.

— Очень хорошо, — совершенно не подала вида, что удивлена девушка. А может быть, она и правда не была удивлена, ведь Тома был уверен: Демон знал о готовящемся покушении. Знал, но не предпринял совершенно никаких действий. Так что, вполне возможно, что их с Шиной действия были просчитаны и учтены этой стрёмной семейкой, в которой «муж» приносит домой отрубленные человеческие головы, как нормальные мужья в нормальных семьях, приносят продукты из магазина.

***

Глава 19

***

Четыре человека в позиции сейдза на красивых циновках сидят друг напротив друга. Красивый, полированный, расписной и безумно дорогой набор для чайной церемонии ровно по середине между ними. Девушка в классическом японском кимоно с поясом оби и сложной прической, сидящая рядом с молодым гайдзином в простом черном кимоно с лежащим у левой ноги черным мечом в ножнах, неторопливо, но достаточно уверенно орудует с набором, готовя ту самую чайную церемонию.

Напротив них сидят мальчик и девочка в форме ниппонских школьников. Рядом с левой ногой мальчика лежал длинный чехол для синаев, завязанный на красивый бантик. Рядом с девочкой лежала пластина крутого новенького ноутбука.

В пяти метрах, в стороне от этой четвёрки, лежал на теплом и мягком полу связанный по рукам и ногам «кабанчиком» мужчина в офисном костюме клерка средней руки. Во рту у него был вставлен специальный резиновый шар-кляп, закреплённый ремешком на затылке. Глаза его были открыты и злобно сверкали из-под бровей.

— Ты искал меня, Нагору-кун, — медленно подняв свою чашку и отпив из неё глоточек, сказал парень. — Ты нашёл меня.

— У меня дело к вам, Химура-сан, — так же неспешно подняв свою чашку и отпив из неё, произнёс школьник.

— Что за дело? — достаточно равнодушно и незаинтересованно спросил тот, кого назвали Химурой. — Я свои дела в Секторе завершил.

— Видимо, недостаточно чисто, — заметила школьница. Химура выразительно приподнял правую бровь, показывая сразу и скепсис, и легкую заинтересованность.

Школьница подвинула к себе ноутбук и активировала голоэкран в режиме демонстрации.

— Министр Обороны Сектора Ниппон Нагихиро, — произнесла она, выводя на экран фото ниппонца с тяжелым взглядом и блестящей лысиной. — Он был в районе Хигасияма не у любовницы, как утверждал Кацура, он встречался на конспиративной квартире с руководителем секретного проекта «Тануки», Доктором Утида, — на экране сменилось изображение. Теперь это было фото строгой женщины с неприятным взглядом и тонкими, сжатыми чуть ли не в одну линию губами. — Все причастные к проекту люди убиты в течении следующей после Хигасиямского Инцидента недели, — на экране стали быстро появляться фотографии и текстовые файлы, личные дела и карточки. На всех фотографиях, кроме тех, что на личных делах и карточках, были мертвые тела людей. — Подробности проекта и отчёты в серверах Минобороны уничтожены.

— И в чем же «недостаточная чистота»? — улыбнулся Химура.

— Только вот в этом, — вновь изменилось изображение на экране. Теперь это был ролик с камеры наблюдения, на котором Киотский Демон вырезает охрану какого-то важного ниппонца, его самого, а затем кидает рядом с телом «приговор». Один из убитых охранников поднимается и тут же получает полную очередь из короткоствольного лазерного автомата. Демон вытирает меч салфетками, бросает автомат и исчезает, а спустя небольшое время «убитый» вновь поднимается и ползёт к ближайшему мёртвому телу, которое начинает жрать. — Это момент убийства Имаи Нобуо, специального правительственного чиновника, чей отдел курировал проект Доктора Утиды. Гайдзин, который пережил ваш меч и очередь из лазерного автомата — это Говорков Иван Сергеевич, наёмник и командир отряда наёмников «Скунс»… куратор проекта «Тануки» со стороны Лэнгли. Но, я полагаю, вы об этом прекрасно знаете, Химура-сан?

— Ваше предположение достаточно логично и обосновано, — снова поднёс ко рту свою кружку юноша в черном кимоно.

— А это — Сато Акайо, — кивнув самой себе, продолжила школьница. — Старший Инспектор Специального Отдела Полиции Киото с Чрезвычайными Полномочиями, созданного для расследования и пресечения деятельности «Киотского Они». А ещё, он же, — вновь сменилось изображение на голоэкране. — Агент «Sniffer» Лэнгли. И именно он дал Томе наводку на Хигасияму.

— Меня мало волнует Лэнгли, — пожал плечами Химура. — Они не входят в область моих интересов. Так же, они не представляют опасности ни для меня, ни для моих планов. Чего ты хочешь, Нагору-кун? — повернулся к школьнику юноша, ставя на поднос свою кружку он. — Мы можем долго играть словами, но я слишком устал сегодня.

— Проект «Тануки», — хмуро сказал школьник. — Вы ведь знаете, что это за проект. Он мне нужен. Дзюбэй…

— В коме. У него повреждён мозг, — кивнул Химура. — Я знаю.

— Я готов заплатить работой. Отработать вашу помощь, — ещё сильней нахмурился школьник, буквально выдавливая из себя слова.

— Отработать? — приподнял бровь Химура. На этот раз левую. — И как же? Что ты можешь предложить мне того, чего я не смог бы сделать сам?

— Вы, Химура-сан, уверен, можете гораздо больше меня. Но! Но у вас только две руки. Быть одновременно в двух местах даже вы не сможете. В моей квалификации вы успели убедиться. Я могу сэкономить ваше время, сделав часть нужной вам работы за вас, — ответил Нагору.

Плеча юноши молча коснулась девушка-гайдзинка в кимоно и со сложной прической на голове. Химура повернул к ней голову и встретился с ней взглядом. Та не делала никаких жестов, не подмигивала, не моргала, не подавала других знаков телом или мимикой, но, спустя несколько секунд, юноша повернул голову обратно к гостям и произнёс.

— Хорошо.

— Хорошо? — переспросил Тома.

— Хорошо, — кивнул Химура.

— Хорошо, — вздохнул Тома. — Но, что «хорошо»? Вы дадите мне наработки проекта «Тануки», чтобы помочь Дзюбэю?

— «Хорошо», это — я дам тебе сделать часть нужной мне работы за меня, — ответил Химура.

— А как же Дзюбэй? — нахмурился Тома, услышавший такой неожиданный ответ от юноши в черном кимоно, рядом с ногой которого покоился черный меч в черных ножнах.

— А в процессе выполнения этой работы, ты сможешь получить шанс на помощь твоему другу Дзюбэю, — совершенно спокойно пояснил или скорее дополнил свой ответ юноша.

— Это… не совсем то, на что я рассчитывал, приходя к вам, Химура-сан, — вновь нахмурился школьник, сидящий напротив юноши.

— Ну, я могу ответить тебе иначе, Нагору-кун. Так, как я ответил бы Кацуре или Российскому Императору, — в несколько секунд преобразилось лицо юноши в лицо улыбающегося демона из Католических легенд. От вида этого лица и этой улыбки школьника непроизвольно передёрнуло. Точнее, не школьника, а школьников. Обоих сразу. Да и девушка в кимоно тоже как-то поёжилась и такое ощущение, что хотела даже отодвинуться в сторону, но справилась с этим порывом гораздо быстрее школьников. Было видно, что к проделкам и воплощениям этого юноши, она гораздо привычнее них.

— Я могу сказать тебе: «Как пожелаешь, Нагору-кун! Я исполню твоё желание! …и заберу твою душу», — растянул свою демоническую улыбку ещё шире этот страшный юноша в черном кимоно и с черным мечом.

— Нет! — поспешил вскинуть руки перед собой в защитно-останавливающем жесте Тома. — Нет-нет! Демон-сан, ваш первый ответ меня полностью устраивает. Что за работа? Что нужно сделать?

— То, что вы с Кобаяси-чан и так уже начали делать: выследить «Говоруна». Весь проект «Тануки» — это его детище. Утида подчинялась ему. Он же был связующим звеном между Минобороны Сектора с Лэнгли, — вернул своё «человеческое» лицо Химура, согнав с него демоническую улыбку.

— Вот как, — вновь хмуря брови, задумался школьник, опустив глаза на поднос с чайными приборами. — Он выжил?

— Ты же видел запись, — пожал плечами Химура.

— Я был уверен, что вы его нашли ещё раз. И убили уже с гарантией. Вы же Демон.

— Мы с «Говоруном» учились в одном подразделении, Нагору-кун. По одним учебникам. Только он старше. И это был уже второй раз, когда ему удалось пережить нашу… недружественную встречу. Так что, нет: я его всё ещё не убил. И потерял его след после Инцидента в Правительстве, который он устроил, чтобы выманить и убить меня…

— Инцидент в Правительстве? — вскинулся Нагору. — Разве это не вы его устроили?

— Нет. Я только воспользовался им, как удобным случаем для похищения Премьера и возможности устроить блокировку Сектора. А также, получить полный доступ к системе военных спутников, — снова поднял свою кружку юноша в черном кимоно. — Мне был необходим достаточный уровень контроля над подготавливаемым полигоном для моих собственных исследований. Ты был сегодня совершенно прав, Нагору-кун, когда заметил, что я не могу быть в двух местах одновременно. Передо мной стоял выбор: или идти за «Говоруном», или идти за Премьером. Одновременно выполнить обе задачи не представлялось возможным. Я выбрал Премьера. А Сектор заблокировал для того, чтобы не дать «Говоруну» сбежать.

— Но он всё равно сбежал? — уточнил Тома.

— Да. Он «залёг на дно» так глубоко, что тех месяцев, которые длилась блокировка, мне не хватило для его обнаружения. Прятаться он умеет.

— А Хигасияма?

— В Хигасияме была лаборатория. Бактериологическая лаборатория по разработке оружия… Высокоточного и высокоэффективного программируемого ОМП, — отпив из своей кружки и немного помолчав, наслаждаясь вкусом чая, произнёс Химура. Затем, после ещё одной паузы, добавил. — Из которой произошла утечка.

— Оу, — разом заткнулся Тома, пытающийся осознать и уложить в голове масштаб только что озвученной информации. Получалось. Но получалось со скрипом. Слишком это было грандиозно для одной маленькой человеческой головы. И сильно ломало уже сложившуюся в его голове картину мира.

Наконец, наверное, после пяти минут молчания, Нагору нарушил установившуюся тишину.

— Получается, у вас есть результаты и наработки из этой уничтоженной лаборатории, Химура-сан? — задал он вопрос.

— Да. Есть, — прямо и ровно ответил юноша в черном кимоно.

— И вы могли мне их дать, чтобы я попытался спасти Дзюбэя?

— Естественно, — снова появилась на губах Демона улыбка. Правда, сейчас она была скорее загадочно-ожидающей, а не «демонической».

— Но вы предпочли дать мне наводку на «Говоруна»…

— Именно, — не стал отрицать очевидное Химура.

— Они достигли успеха лишь частично? — прищурившись, спросила школьница, впервые подав голос на этом чаепитии.

— У вас очень цепкий аналитический ум, Кобаяси-чан, — одобрительно кивнул ей тот, к кому она обращалась.

— А «душу» бы свою Тома «потерял», когда это понял бы, но было уже поздно? Когда Момотару-кун столкнулся бы с побочными эффектами? — продолжила она свою мысль.

— Именно.

— И какова побочка? — решила всё же уточнить она.

— Вероятность нелетального исхода применения недоработанного вируса — десять процентов, — ответила вместо юноши в черном девушка, ведшая до этого чайную церемонию… ну, как она, своим гайдзинским умом, её понимала.

— Оу, — теперь уже остекленели в попытке осознания полученной информации глаза школьницы. Тома же просто хмурился молча. Ему хватило и предыдущих откровений.

В соседней комнате, за бумажной стенкой забеспокоился и завозился в своей кроватке малыш, из-за чего все взрослые (и условно взрослые) замолчали и замерли прислушиваясь. Но нет, малыш не проснулся. И чаепитие продолжилось.

Человек же, в офисном костюме, лежавший на полу в пяти метрах от них, пытался, не привлекая к себе внимания, отползти, либо справиться с удерживающими его верёвками. Ведь после тех откровений, которые он в этой комнате услышал, а тем более, после тех лиц, которые увидел и имён, которые узнал, оставлять его в живых не станет никто. При любом раскладе. Будет он сотрудничать или нет. Это было для него ясно, как божий день.

Вот только, к его отчаянью, ни то, ни другое у него не получалось: связан он был профессионально и надёжно. Да и верёвки были слишком качественными…

***

Глава 20

***

Спокойствие кают-компании «Афтерлайфа» разрезали неприятные до нытья зубов и до печёнки знакомые звуки. Правда, громкость этих звуков была непривычно малой. Да и исходили они не из динамиков, установленных по всему кораблю, а… только с терминала связи, за которым сидел Иван, ведя какое-то очередное бесконечное совещание с командирами висящего возле Корсуни флота и сил, проводящих наземную операцию. Звуки сигнала боевой тревоги.

Привычка, вбитая годами службы до уровня рефлексов, заставила Анастасию подскочить с того места, на котором она сидела. Подскочить и куда-то немедленно бежать. Она даже успела сделать три шага, прежде чем остановилась и в растерянности замерла: бежать куда? Ведь она не на авианосце. И её Универсал спёр мальчишка — сын Жестянкина… который ещё не вернулся! Да и, когда вернётся, в каком виде вернёт её машину? Сам Жестянкин, помнится, предпочитал возвращать ей истребители, которые пилотировал, исключительно в еле-живом виде, дышащими буквально на ладан. В отца ли пошёл сын?

— Что за шум? Адмирал, доклад! — нахмурившись, приказал Император старшему из мужчин, находящихся по ту сторону экрана связи.

— Минуту, Ваше Величество! — тут же приложил тот руку к уху паразитным движением. На самом деле, динамик, встроенный в дужку компьютерных очков, используемых им, не требовал этого движения для активации. Однако, помогал сосредоточить внимание на поступающем сообщении. — В планетарную систему входят боевые космолёты без опознавательных знаков. На требования назваться от наших операторов не отвечают, — нахмурившись, произнёс он.

— Количество и состав кораблей? — так же нахмурился Иван, задавая уточняющий вопрос.

— Шесть тяжёлых авианесущих крейсеров и один корабль неясного пока класса, размером и массой соответствующий линкору, но обводы корпуса немного другие, — после нового недолгого молчания, отрапортовал адмирал. Затем, после следующей паузы добавил. — Связисты сообщают об обрыве всех внешних каналов. Дальняя связь в системе блокирована. Мы вправе расценивать ситуацию, как открытое нападение, Ваше Императорское Величество. Жду указаний, — и выжидательно уставился на Ивана.

— Ваши соображения? Анализ ситуации? — затребовал Иван, прежде чем выдать свое окончательное решение и отдать приказ.

— Шесть авианосцев — это тридцать полных истребительных звеньев или восемнадцать звеньев ракетонесущих «штурмовиков», — начал анализировать ситуацию адмирал. — А, логичнее всего: двадцать звеньев истребителей и шесть звеньев «штурмовиков». Или около того. «Неопознанный линкор», это почти наверняка «мобильная глушилка». Если не подпускать его близко, то внутреннюю оперативную связь заглушить он не сможет. Но…

— Но им этого и не требуется, — помрачнел Иван. — Достаточно перекрыть дальнюю космическую, чтобы не допустить вызова подкреплений… и скрыть Инцидент от общественности. У нас есть шансы? Вроде бы, по количеству кораблей мы в плюсе?

— Линкоры хороши для атаки на планеты, для продавливания планетарного ПКО и орбитальных ударов по поверхности. Для сброса космодесанта. В космическом же бою… они мало чем помогут против истребителей и «штурмовиков». При грамотном ведении боя противником в этой ситуации… у нас нет шансов, Ваше Величество, — прямо посмотрел на Императора адмирал. — Кто бы ни планировал эту операцию, он точно знал количество и состав наших сил.

— Совсем нет шансов? — спросил Иван. — А если открыть огонь из главных калибров по авианосцам прямо сейчас? Пока истребители ещё не подняты?

— Расстояние не позволит достаточно точно нацелиться лазерам. Сейчас, это всё равно, что из пистолета стрелять в летящую муху на ста шагах. Шанс попасть стремится к нулю. А ближе авианосцы не подойдут. Сбросят истребительные звенья, те долетят и подавят наши силы ПКО, а затем подойдут «штурмовики» и добьют нас ракетами. По звену на корабль — это раза в два больше, чем нужно для гарантированного уничтожения авианосца, Ваше Величество.

Иван нахмурился сильнее… и малодушно стрельнул взглядом на сидящего в кресле за компьютером в своей лаборатории Леонида.

— Значит, главная проблема — истребители? — уточнил Иван.

— Именно, Ваше Величество, — кивнул адмирал. — Мне сообщают, что противник замедлил ход и выпустил звенья. Двадцать одно звено «космиков»… «очко», — позволил он себе невесёлую улыбку. И это «очко» прозвучало весьма двусмысленно. И оба смысла не были оптимистичными.

— Двадцать одно? Почему? Вы говорили о двадцати.

— «Космики» меньше Универсалов, — пожал плечами адмирал.

— «Космики»?

— Модификация истребителя, разработанного специально для космического боя. В атмосфере летать не могут. Но в космической пустоте на порядок превосходят по возможностям Универсалы, — пояснил адмирал.

— «Очко», — вздохнул Иван, соглашаясь с ранее высказанной мыслью. — А на планету мы сесть не сможем…

— Линкоры и авианосцы не садятся на планеты, — вздохнул адмирал. — Вы прекрасно это знаете.

— Да даже, если бы и могли — на Корсуни вирус, — поморщился Император. — А что, если бы, скажем, на нашей стороне был Меконгский Псих? — задал вопрос адмиралу он. Потом бросил взгляд на Валаньеву. — Два Меконгских Психа?

— Ну, это было бы весело, — улыбнулся адмирал. — Шансов бы всё одно не было, но, по крайней мере, бой не был бы скучным. Мы смогли бы разок удивить этих гадов… пару раз, — поправился он.

— Отступать всё одно не куда, — посуровел Император. — Выпустить все истребители. Атаковать по готовности. Огонь без предупреждения. Бить на поражение. Командование боем на вас, адмирал!

— Слушаюсь, Ваше Величество! — вскочил с места и вытянулся адмирал.

— Сколько у нас времени до контакта? — уже чуть спокойнее спросил Иван.

— Тридцать четыре минуты, Ваше Величество, — без промедления ответил адмирал. Иван кивнул и отключил канал связи. После чего откинулся спиной на спинку кресла и закрыл руками лицо.

— Чего ты переживаешь, Вань, — вошёл в помещение из своей лаборатории Жестянкин с кружкой чая в руке. — «Автерлайф» они все равно не достанут. Нет у них пока ещё систем обнаружения, способных нас засечь. Сейчас допью, и будем аккуратно вылезать из мусора. Потом форсаж на маршевых, и ищи ветра в поле…

— А остальные? — отнял руки от лица Иван. — Те тысячи человек, которых я привёл сюда на военных кораблях?

— Их убьют, — равнодушно ответил Леонид. — Более того: уничтожат всех, кто сейчас болтается в системе. В том числе и всех тех, кто успел прибыть на грузовых кораблях. Тех, кто сейчас монтирует платформы, тех, кто готовится разворачивать на этих платформах госпиталь. «Лотос». Тем, кто решился на столь рискованную операцию, не нужны свидетели. Дальняя связь заглушена, а, когда прибудут новые корабли через транспортный узел… если, конечно, уходя, его не разрушат… точнее, КОГДА его, наконец, смогут восстановить через МИПРиТ, в системе останется болтаться только облако обледеневшего космического мусора. Что-то кому-то предъявить будет невозможно, — и отхлебнул из своей кружки.

— Ты, как будто радуешься этой ситуации, — поморщился Иван.

— Я всего лишь умею ценить красивые решения, — пожал плечами Леонид. — Тот, кто решился на такую акцию, отчаянный малый. Он рискует всем, но имеет все шансы выиграть… имел бы. Не сиди ты на «Автерлайфе».

— А что меняется? — поморщился Иван.

— Что? — приподнял одну бровь Жестянкин. — Император остаётся цел. Выскальзывает из ловушки, возвращается на Москву, берёт власть в свои руки и, наведя порядок, делает ответный ход. Игра продолжается — мяч на твоей стороне поля.

В этот момент, в отвороты халата Леонида вцепились изящные, но крепкие руки Валаньевой, а спина его врезалась в стену. Правда, по итогам этого неожиданного для всех нападения, «Кашим» даже чай из своей кружки не расплескал. Но это уже мало-значительные мелочи. Выглядело со стороны всё равно круто, когда решительная девушка схватила самого опасного человека Обитаемого Космоса за шкирку и впечатала его в стену. Кажется, даже немного приподняла над полом (ну, это было не трудно — «Кашим» парень вообще худощавый и не высокий, если постарается, то сможет оторвать от пола и девушка).

— Жестянкин! — прорычала она. — Мне нужен истребитель!

— У тебя же есть? — «удивился» он. А может и правда удивился? Хотя, откуда Анастасии знать, что эта машина смерти не может удивляться просто физически?

— Его угнал твой сын!! — яростно тряхнула его Валаньева.

— И? — приподнял брови Леонид.

— Дай мне другой!! Пока он не вернул мой!

— Другой? — приподнял ещё немного выше свои брови Леонид.

— Не придуривайся, Жестянкин!! Я точно знаю, что у тебя он здесь есть! У такого маньяка полётов, как ты, просто не может не быть своего истребителя!!! Можешь даже не пытаться врать — я эту твою страсть насквозь вижу! Ты тоже жить не можешь без полётов!

— У него правда есть истребитель? — тихо поинтересовался Иван у Лены, не отводя взгляда от разворачивающейся сцены.

— Естественно, — так же тихо ответила ему Лена. — Два истребителя.

— Два? — удивился Иван.

— А как они на одном с Васей в салочки играть будут? — задала встречный вопрос Лена.

— А… ну, если с Васей… — сделал лицо глубокомысленным Иван, словно и правда принял такое объяснение. Нет, понять-то он понял, но вот принять… с этим было сложнее. — А зарядиться они успеют?

— Они всегда с полным БК летают, — как на дурачка посмотрела на Ивана Лена. И Иван действительно почувствовал себя дурачком.

— Хм… ну да, это ж Кашим… действительно, о чем это я?

— Ладно, — тем временем ответил Насте Лёня, висящий над полом в её руках. Картинно щёлкнул пальцами, и в одной из вроде бы глухих стенок помещения отворилась, уехав вверх, замаскированная дверь в шлюз. В открывшемся проходе была видна часть изящного стального крыла. — Васькин возьмёшь?

— Возьму, — осклабилась Валаньева, глаза которой уже начинали гореть предвкушением боя. — Составишь компанию?

— При двух условиях, — поднял вверх свободную от кружки руку Леонид с выпрямленными на ней средним и указательным пальцами.

— Каких? — сощурилась Настя. Леонид перевёл взгляд с неё на Ивана. Тот взгляд почувствовал. И седалищный нерв его начал активно сигнализировать о приближении чего-то очень… очень плохого.

— Можно я их всех убью? — состроил просящие глазки невинного котёнка Леонид. Иван заторможенно кивнул. Леонид загнул средний палец.

— А второе? — хмыкнула Лена, которой, единственной из всех присутствующих, на самом деле было весело.

— Иван должен будет лететь с кем-то из нас, — пожал плечами Леонид, возвращая глазам своё обычное выражение.

Взгляд Императора замер. Кожа его лица стремительно начала бледнеть. Взгляд его отмер и заметался между Жестянкиным и Валаньевой. И скорость этих метаний становилась быстрей и быстрей, а кожа продолжала бледнеть.

— С Настей, — одновременно хрипло и сипло сказал Иван, принявший решение. Правда, был он больше похож на труп в этот момент.

— Что это с ним? — перевела недоумевающий взгляд с Императора на Лену Настя.

— Ваня уже летал с Лёней, — даже не пытаясь сдерживать своё веселье, ответила Лена. — В Меконге… — Иван от этих слов, а скорее уж от воспоминаний о том дне, котором ему эти слова напомнили, побледнел ещё больше.

— Да? — не поняла Настя. — И что? Круто ведь было, нет?

— Кому как, — расплылась в улыбке Лена. — Ваня вон, с тех пор летать боится… фобия развилась.

— Летать? Фобия? — подняла брови Настя. Потом отмахнулась. — Это лечится. Показывай давай, что за машины, — опустила на пол и отпустила отвороты халата Жестянкина Валаньева. — У такого уникала, как ты, не может быть чего-то обычного…

— Ну, думаю, ты не будешь разочарована, — многообещающе улыбнулась Лена.

***

Глава 21

***

Помещение, вход в которое открылся по щелчку пальцев Леонида, оказалось довольно тесным. Оно представляло собой некий гибрид гаража, стартового шлюза и станции ремонтно-технического обслуживания. Инструменты, агрегаты, провода, кабели, стартовая разметка, шлюзовые ворота, многоярусные металлические столы, привинченные к полу…

Но была здесь некая странность, буквально режущая глаз своей неправильностью, даже невозможностью, правда, она не сразу осознавалась именно мозгом — стерильная чистота и идеальный порядок.

Анастасии Валентиновне за время её службы в ВКС доводилось бывать в десятках рабочих мест техников и ремонтников, обслуживавших истребители, на которых она летала. В авианосцах, на стационарных базах, в Училище, у кустарей-энтузиастов. Капитан Гвардии знала, как эти места выглядят. Знала, как выглядят сами техники. Знала. И они выглядят не так. Совсем не так!

Однако, сейчас она видела именно то, что видела. И то, что она видела здесь, заставляло её сомневаться и в себе, и в своём опыте, и даже в целостности собственного разума. Либо адекватности восприятия. Ну не бывает такого! Просто не бывает! У техников, любых техников на рабочем месте всегда творческий беспорядок. Никак иначе. Они же творческие люди!

Здесь же… Строгость, упорядоченность, чистота, логичность на гране отвращения.

Однако, Настя уже устала от происходящих вокруг неё невероятностей. Поэтому, она просто не стала заострять на данном факте внимание. Странностью больше, странностью меньше — какая, в сущности, разница, когда в атаку уже идут два десятка звеньев вражеских истребителей?

В помещении, на крепежах системы стартового выброс-ускорителя, стояли два Универсала, повёрнутых носами к воротам шлюза. Помещение было очень небольшим. Оттого истребители располагались настолько близко, что практически касались друг друга атмосферно-маневровыми крыльями.

Больше того: концы крыльев почти касались непосредственно корпусов боевых машин, а не друг друга, так как правый истребитель стоял немного выше другого, ровно настолько, чтобы его крыло проходило над крылом истребителя левого. Такое расположение значительно экономило пространство. Однако, Анастасия вздрогнула, лишь представив процесс старта-выброса этих машин в космос — какая точность и твёрдость руки должна быть у обоих пилотов, чтобы не зацепить друг за друга сразу после того, как грави-захваты выброс-ускорителя отпустят машины?!

— Система старт-выброса парная? — удивилась Валаньева, внимательнее рассматривая машины и оборудование.

— Да, — сказал Леонид, спокойно облачающийся в пилотский комбинезон-скафандр, взятый им из одного из пристенных шкафов.

— А, если нужно один истребитель запустить, а не два сразу?

— Они поодиночке не стартуют, — ответила вместо него Лена.

— Поэтому Василий угнал мой Универсал, а не взял свой? — уточнила Анастасия, проводя рукой по корпусу машины.

— Именно, — подтвердила Лена. — Первоначально корабль ведь проектировался под один истребитель. Но, когда появился и подрос Вася, Лёне, для установки второго пришлось серьёзно перекраивать уже готовый, действующий рабочий проект. Две независимых системы выброса не умещались в заданных габаритах никак. А вот одну, но парную, впихнуть получилось… хоть и не без извращений.

— Понятно, — протянула Настя, касаясь кнопок голографической клавиатуры на управляющем пульте, установленном на отдельном постаменте между хвостами машин. Крышка кокпита правого истребителя медленно отъехала вверх, открывая доступ внутрь, к пилотскому креслу.

— Эй! — возмутился Леонид. — Правый — мой.

— Теперь — мой, — безапелляционно заявила Валаньева и в пару движений запрыгнула в капсулу. Там она чуть покрутилась, устраиваясь поудобнее в пилотском кресле, настраивая и подгоняя его под собственные габариты.

— Это было грубо, — заметил Леонид, спокойно забираясь в капсулу левого истребителя и начиная проделывать все те же процедуры.

— Не грубее, чем угон моей машины, — парировала Валаньева. — Рассказывай, в чем тут фишки? Пока я вижу только стандартный «Стилет-43».

— А с чего ты уверена, что эти «фишки» вообще тут есть? — усмехнулся Леонид.

— С того, что я уже видела «Афтерлайф». «Стилет», конечно, передовая машина, в Гвардии только два года как появилась, но от Меконгского Психа, я жду большего.

— Что ж, — задумался или сделал вид, что задумался, Жестянкин. — Ходовая и манёвренная часть практически стандартная. Ну, может быть, только оптимизирована лучше, что даёт прирост в скорости на 23% и уменьшение радиуса разворота на 6%.

— Не плохо, — прикинула Валаньева. — Значит, время полного разворота на максимальной скорости меньше где-то на пару процентов?

— На три, — отозвался Жестянкин, попутно готовя машину к запуску с равнодушной эффективностью робота.

— Ещё? — приняв предыдущую информацию, поторопила Настя, пока Иван медленно и тяжело устраивался в кресле второго пилота за её спиной. Ей было весело, ей владел боевой азарт. А вот Ивану было не до веселья. Он готовился к пытке.

— Реактор мощнее на 48%. Скорострельность турболазеров выше вдвое и на 42% выше мощность. Но ракет меньше на две штуки, — продолжал перечислять Леонид.

— Ещё?

— Дополнительный защищённый канал связи между машинами. Тактическая сеть с дополнительным слоем. Возможность приёма тактических данных с «Афтерлайфа». Возможность отсылки данных на обработку на мощности «Афтерлайфа».

— Ещё?

— Средства электронной маскировки и выставления помех системам наведения ракет.

— Неплохо.

— Ну и оптическая система маскировки «Фантом», как на «Афтерлайфе», — закончил перечисление Леонид.

— А вот это уже серьёзно, — нахмурилась Валаньева, прикидывая возможности боевого применения такой машины. — Насколько эффективна маскировка?

— До и после момента выстрела истребитель невидим для всех ныне существующих средств обнаружения. Конечно, если он «молчит».

— А друг друга мы видеть сможем? — сильнее нахмурилась Анастасия Константиновна.

— Только в тактической сети, за счёт того дополнительного канала, о котором я говорил, — начал закрывать свой колпак Леонид, переходя на общение через тактическую сеть. — Но стоит выйти на связь по стандартным каналам, как тут же произойдёт «засветка» на радарах той станции, которую они с собой притащили. Станция передаст информацию в их общую тактическую сеть с задержкой не менее 0,2 секунды.

— Что ж, — проговорила Валаньева. — С этим всем уже можно и поиграть. Что с позывными?

— Птичка-раз, Птичка-два — стандартно. Или покреативим? — хмыкнул Леонид.

— Псих-1 и Псих-2 вы, — пробурчал Иван, окончательно устроившийся в кресле и смирившийся с судьбой.

— Слово Императора — Закон! — рассмеялся Леонид.

— Псих-2 буду я, — вздохнула Валаньева. — Всё же, в отмороженности ты — первый номер.

— Принято, — ответил Жестянкин. — Тридцать секунд до старта!

— Принято! — ответила Анастасия.

— Твоё Величество! Ты должен будешь выйти на связь в открытом канале после вылета. Несколько вдохновляющих слов для поднятия морального духа. Но не более девяти секунд и не раньше, чем, через сорок семь секунд после старта. Готовься.

— Сволочь ты, «Псих-первый», — буркнул Иван. — Меньше минуты на подготовку исторической речи…

— Вы сами захотели участвовать, — рассмеялся Леонид. — Я предлагал смыться по-тихому.

— Я уже жалею об этом, — снова пробурчал Иван.

— Три! Два! Один! Старт!!! — прокричал Жестянкин, и система старт-выброса сработала, выстреливая двумя серебристыми каплями по заранее просчитанной компьютером траектории между кусками космического мусора.

Через три секунды, эти капли растворились в черноте космоса, исчезнув из вида.

***

Глава 22

***

Два облака истребителей медленно сближались в космическом пространстве в системе звезды Белый Лебедь, названной так из-за специфического оттенка её видимого спектра излучения. Так-то он почти не отличался от Солнечного спектра, по крайней мере, не до таких значений, чтобы это как-то начинало влиять на функционирование организма людей. Однако, разница всё же была. Хоть и незначительная.

Два облака истребителей сближались в космическом пространстве. Медленно, но лишь по меркам космического пространства. На самом деле, то облако, что заходило со стороны огромного кольца, образованного висящими впространстве металлическими конструкциями со специфической подсветкой, отмечающего собой точку выхода из транспортного узла, состояло из истребителей, несущихся вперёд на полной скорости своих маршевых двигателей.

Другое облако, то, что было со стороны планеты Корсунь и орбитальной станции этой планеты, «Лотос», напротив, двигалось медленно. Истребители, составлявшие это облако, перемещались, выстраиваясь в оборонительные порядки. Их было меньше. Меньше вдвое, чем тех, которые неслись со стороны кольца транспортного узла.

Да, позади них в пространстве медленно дрейфовали огромные стальные туши линкоров с авианосцами, что выглядело внушительно и устрашающе. Однако, это только так выглядело. Ведь каждая из этих туш была не более, чем добычей для маленьких, скоростных и очень юрких капелек металла, двигающихся к ним. Маленьких, но очень кусачих. Не для истребителей. Хотя и для них тоже: подавлять огневые точки системы ПКО каждого из линкоров они могли. Однако, завершающий, добивающий удар нанесут штурмовики: машины несколько большего размера, чем истребители, более тяжёлые, немного менее манёвренные, но несущие в своих недрах десятки космических торпед, способных пробивать/прожигать себе дорогу сквозь обшивку линкоров, чтобы доставить под неё мощные заряды. Которые, детонируя, расцветали огромными плазменными шарообразными соцветиями. И эти цветы разрывали нутро стальных неповоротливых туш.

Звенья штурмовиков свои авианосцы ещё не покинули. Их время ещё не пришло. Для них ещё нужно было расчистить дорогу маленьким юрким истребителям. Но никто даже не сомневался, что это время придёт. И очень скоро.

Два облака истребителей сближались. Нервы людей, сидящих в их креслах, напрягались и натягивались с каждой прошедшей секундой. С каждым из убегающих мгновений, что отделяли их от выхода на дистанцию огневого контакта. Что отделяли мир от боя, жизнь от смерти, порядок от хаоса.

Молчанье. Космос холоден и безмолвен. Звуков в нём просто не существует. В космосе нет среды, в которой они бы могли распространяться.

Но это космос. За тоненькими же преградами из активированного феррита, внутри капелек-истребителей и гигантских туш космических кораблей, звуки существовали. Для людей, что находились в них, звуки существовали. Гудели, жужжали и поскрипывали генераторы и механизмы. Гремели шаги на металлических лестницах. Пиликали, булькали, пищали, звенели и даже выли различные зуммеры на аппаратах. Слышался мат и командные окрики. Из динамиков лилась речь различных оповещений. В шлемах пилотов истребителей звучали голоса из общей и локальных тактических сетей.

Люди нервничали.

Корабли противника появились внезапно. К нападению никто заранее не готовился, выполняя лишь дежурные, повседневные, прописанные инструкциями и уставами мероприятия. И после появления кораблей, до момента огневого контакта должно было пройти не более сорока минут. По меркам космических сражений — мгновение!

Солдаты и офицеры флота успели лишь добежать до своих, назначенных боевыми расчётами мест, вахт и постов. На введение в оперативную обстановку командиров уже не оставалось времени. На то, чтобы проводить их сборы и общие совещания с доведением «каждому бойцу его манёвра» не оставалось тех минут, что отделяли всех от начала боя.

Поэтому, доведение шло через тактические сети. Приказы старших командиров и начальников звучали во встроенных в шлема динамиков на головах непосредственных командиров-исполнителей. А уже они своим зычным матом просвещали и вразумляли конкретных солдат.

На панику времени не было… сначала.

Но вот прошли десять минут, двадцать, двадцать пять… Люди проснулись, у кого было время отдыха, оделись, экипировались, получили штатное оружие, добежали до своих боевых постов, привели необходимое оборудование в боевое положение… и началось ожидание, во время которого, в головах, наконец, спокойно смогла уложиться оперативная информация. У каждого своя. Соответствующая уровню доступа.

Люди недоумевали. Кто?

Кто мог напасть? Что тревога не учебная, все уже поняли, так как во время учебных тревог командиры не бывают такими бледными. Да и мат их во время учебных тревог сильно отличается от мата во время боевых. Во время боевых: мат командиров растерянный, нервный и неуверенный. От того злой. Они важничают и хорохорятся лишь во время учебных: они ведь полностью владеют ситуацией, они самые умные, самые знающие, самые боевые и бывалые.

Но, когда случается что-то действительно неожиданное и страшное, любой старый прапорщик или ветеран-старшина владеет собой лучше… Во многом, потому что их мало интересует ситуация в целом. Они знают свой конкретный кусочек. Но его они знают досконально. И в таких ситуациях, за них говорит и работает привычка, а не мозги.

Офицеры знают больше. От того и дрожат сильнее. Солдаты… просто делают. За них есть кому побояться и подумать. Есть кому дать по морде, выбивая из истерики или прострации. Есть кому дать направляющего пинка и проконтролировать выполнение поставленной конкретной его маленькой задачи. Им некогда.

Но вот они прошли эти двадцать пять минут суеты с неизвестностью. Отзвучали инструктажи. Истребители отстреляны старт-выбросными системами шлюзовых палуб. Локационные станции отправили на обработку в оперативно-тактические отделения, снятые с пространства данные. Те, в свою очередь, на основе этих данных сформировали оперативные карты и вывели их перед старшими командирами.

Командиры получили приказ от командующего и разбили/поделили большую общую задачу на конкретные куски для каждого подразделения и службы. Командиры помельче довели эти куски, разбив по пути на кусочки помельче до исполнителей.

Исполнители осознали и усвоили эти кусочки, находясь уже на своих местах.

Осознали… и сердца их принялись падать в пропасть.

Тихая паника начала овладевать людьми, осознавшими, наконец, ситуацию: двадцать звеньев «космиков» против девяти звеньев Универсалов.

Более того, сам факт: кто-то напал на Императорский флот! И, судя по составу сил противника, это совсем не случайность. Так же как не случайность — взрыв Борта номер один. Так же как не случайность — мятеж в Москве, о котором успели уже докатиться слухи.

— Внимание! — раздался во всех тактических сетях флота голос Императора. Раздался он и в устройствах, настроенных на открытые каналы у неизвестного противника. — Говорит Император Всероссийский Иван. На нас напали. Мы всех порвём! Гвардия, вперёд!!!.. — сказано было веско, уверенно, зло и ожесточённо. И довольно неожиданно для Императора. Как-то от столь высоко сидящей личности таких слов не ждёшь.

А ещё неожиданней стал голос на заднем плане, весело прокричавший: «Мне дали порулить!!».

Голос резанул по нервам, заставив вздрогнуть всех. А пилотов истребителей ещё и весело-нервно улыбнуться. Эту знаменитую фразу они помнили. Успела она нашуметь в своё время.

И пусть голос был не детский, а женский. И пусть тот, кто кричал эту фразу раньше, уже лет десять, как мертв. Пусть. Главным был посыл. Образ. Напоминание.

На несколько секунд повисла тишина в эфире. Затем поднялась буря.

— Мне дали порулить!!!

— Мне дали порулить!!... — на том же канале, наплевав на любую субординацию, начали раздаваться крики пилотов. Весёлые, озорные, задорные, отчаянные… как и сами пилоты. Среди них вообще так-то дисциплина не в чести. Зато в чести лихость, форс, азарт, гонор, отвага.

И вот так вот пошалить казалось им не плохой идеей… перед смертью.

А потом, всё в том же общем канале, на все голоса, но довольно слитно зазвучала детская песенка про дождик…

***

Глава 23

***

Гвардии старший лейтенант Анатольин Валерий Дмитриевич сидел в пилотском кресле своего Универсала, вглядываясь до рези в глазах в черноту космоса, подсвеченную значками, линиями, точками и различными данными из тактической сети, что поступали в режиме «дополненной реальности» на «забрало» его пилотского шлема.

Гвардии старший лейтенант… Сколько усилий и какого труда ему стоила эта приставка к званию «гвардии»! Кто бы знал…

Настьку-то после того случая, здесь, на «Лотосе», когда разбирательство закончилось и следствие закрыли, в Московский гвардейский перевели сразу. Одновременно с вручением Золотой Звезды. А вот его…

Во время следствия, таскали его не меньше других на разные допросы и следственные мероприятия. Потом на переаттестацию… тоже, как всех. На «Лотосе» служить остаться уже не получилось: там никого из тех, кто стал свидетелем инцидента, не оставили. Всех раскидали по разным гарнизонам, в разных частях Империи. Преимущественно дальним. Притом, всех по одиночке. Не вышло даже случайно такого, чтобы в одном месте собралось хотя бы двое из них.

Что ж, Валера понимал, почему, и не дергался — всё же, государственная тайна. Глупо дёргаться в таких обстоятельствах.

Со всех тогда подписки собрали о неразглашении и прочем, что в таких вот случаях положено. Происшествие засекретили. Однако, сам бой, то, как старенький учебный универсал в одиночку уничтожил авианесущий крейсер, вошёл в программы подготовки и переподготовки всех пилотов Империи.

Бой обезличили. Убрали подробности на счет того, кто, где и с кем именно сражался. Но сам бой остался. И звуковая дорожка с переговорами осталась. От того и известны были пилотам Империи эти крылатые фразочки про «Мне дали порулить!»…

Валера понимал. Но это не значило, что смирился.

Он приложил очень много сил, упорства, энергии, денег и связей, чтобы выбраться из того Мухосранска, куда его после инцидента засунули, не взирая на весьма неплохие результаты, показанные им во время переаттестации. Выбраться и добраться до места в элитном подразделении, каковым являлся Московский гвардейский Его Императорского Величества полк.

Очень помогло то, что сам он был, пусть и беспоместным, но всё же дворянином. Род Князей Анатольиных не был таким уж богатым или влиятельным, но всё же, всеми положенными этому статусу привилегиями пользовался. Одной из которых и была возможность претендовать на место в Гвардии в обход соискателей дворянского звания не имеющих. По отдельному конкурсу.

Однако, Гвардия — это Гвардия. Империя большая — дворян в ней много. От того и конкурс в элиту Вооруженных Сил даже среди дворян был совсем не маленький. Семь-девять человек на место, в зависимости от года.

Раньше было попроще. До изобретения этой «Вакцины Сарата», названной ещё «Прививкой от старости». Тогда смена состава Гвардейских частей происходила чаще: старшие, старея, уступали места молодым, уходя на должности поспокойнее.

Раньше, но не теперь. Теперь «стариков» с их мест бульдозером не подвинешь! Потому-то, в свои почти тридцать девять лет, Князь Анатольин всё ещё оставался старшим лейтенантом. Но уже, хотя бы Гвардии…

Валера считал себя по жизни везучим человеком. И имел на то основания. Ему повезло родиться в хорошей семье. Пусть не слишком богатой, зато дружной, в которой между четырьмя братьями, младшим из которых ему повезло родиться, не было вражды и конкуренции за наследство. Ему повезло попасть на «Лотос» и встретиться там с любовью. Ему повезло остаться в живых на «Лотосе», когда крейсер, пришедший за головой будущего Императора, и должен был превратить станцию в облако плазмы и космического мусора, сам был в такое облако превращён Меконгским Психом. Ему повезло после «Лотоса» не попасть в застенки СИБа, как некоторым из их с Настькой знакомым. Ему повезло позже, когда влияния его родителей и братьев оказалось достаточным для перевода Валеры в МИВВЛУ на курс переподготовки, открывшийся после распространения «Вакцины». Ему повезло по окончании этих курсов попасть в ежегодный конкурсный отбор на место в Московском Гвардейском. Повезло этот отбор пройти. Повезло попасть не куда-нибудь, а в четвёртое звено истребителей. Не в пятое, где бы он сразу попал под командование Настьки, которая автоматически стала бы для него Гвардии Капитаном Валаньевой, а не Настькой, с которой они вместе попали на «Лотос» по распределению желторотыми ещё лейтенантами, с которой в одном звене успели дослужиться там до старлеев. В которую он был тайно влюблён…

А может и не тайно. Собственно, восемьдесят процентов его желания попасть именно в Московский Гвардейский, а не куда-то ещё, состояло именно из стремления быть с ней рядом…

Везло Валерке и дальше. Когда удалось в этом году занять-таки место командира в своём звене, сменив на нём капитана Столыпина… пардон, Гвардии капитана Столыпина, который занял ставшее вакантным место командира истребительной роты, ныне уже Гвардии майора.

Вот-вот уже должен был приказ прийти о присвоении ему, Валерке очередного звания, уравняв его, наконец-то, с Настюхой.

Повезло попасть в этот вылет вместе с ней, а не остаться на планете с остатками полка. До них тут дошли слухи, что там, в Москве, серьёзная каша заварилась, когда Борт №1 взорвался. Даже убитые есть…

«Повезло…», — с мрачным сарказмом думал он теперь, глядя на точки приближающихся вражеских «космиков» на обзорном экране своего шлема. Самих истребителей видно не было. Их ещё не могло быть видно невооруженным глазом на том расстоянии. Всё же сотни километров — это только по космическим меркам мизер.

Невооружённым. Однако, радары и сканеры станций дальнего и среднего обнаружения их прекрасно видели. И уже их данные выводились тактической сетью, давая пилотам представление о происходящем в околопланетном пространстве.

«Повезло… Как утопленнику», — вздохнул Валера, пересчитывая эти точки, которых было более, чем вдвое больше, чем Универсалов охранявших Императора.

Глава 24

***

«И Настька, как назло, куда-то запропастилась со своим звеном», — тяжело вздохнул Валерка. Хотя, эта мысль была несколько иррациональной. Ему просто хотелось быть поближе к ней в свои последние минуты. Такое эгоистичное желание… Ему было стыдно за него, ведь то, что её здесь нет сейчас, значит, что у неё, возможно, будет шанс выжить. Уцелеть, отсидевшись где-то с Императором, которого её звено было приставлено охранять в каком-то секретном его деле.

Так-то, было уже объявлено, что Император вернулся со своей «прогулки» после взрыва Борта №1 и давно пребывает на авианесущем крейсере «Волевой», проводя совещания и координируя действия командования операцией на Корсуни.

Было объявлено. И многие верили. Но Валера знал точно: не возвращался ещё Император. Как улетел куда-то в скопление космического мусора вторым номером с Настей на одном из учебных Универсалов «Лотоса» за несколько часов до взрыва, так и не возвращался оттуда. И пятое Настькино звено меняется с шестым в вахте по шесть часов, охраняя сектор космоса, в котором это скопление мусора находится.

Вот прямо сейчас, в это время, была очередь пятёрки на охране висеть. А через два часа уже шестёрка должна была их поменять. Должна была… теперь уже вряд ли поменяет, так как двадцать одно звено «космиков» против девяти звеньев Универсалов — это не смешно. Это грустно. Вон она шестёрка, в полном составе, справа от него в общем построении висит, тоже ждёт приближения вражеских «космиков».

«А ведь у Настьки есть шанс выжить», — усмехнулся Валера. «Кто будет космический мусор прочёсывать? Кому придёт в голову мысль, искать там Императора Всероссийского? Это уж конченным параноиком быть надо».

Мысль была здравая. Даже, с какой-то степенью вероятности, объясняла, зачем в эти обломки Император полез. Видать, СИБовцы или даже СОИ нарыли информацию о планирующемся покушении, да только поздно отменять сам вылет. Вот и отправили Персону №1 прочь с Борта №1, который должен был стать Целью №1 для любых заговорщиков или террористов. Туда, где искать не будут.

Что ж, один раз уже проканало: Борт-то взорвался, а Император цел. Вот и сейчас, авось уцелеет… вместе с Настькой.

Валера ещё раз тяжело вздохнул и вытер вспотевшую ладонь о лётный комбинезон. Попытался. Перчатки не позволили.

Собственно-то, само движение было ненужным: летные комбинезоны разрабатывались специально так, что пот на коже не оставался, а поглощался материалом комбинезона. А терморегуляция осуществлялась так же «умной» системой комбеза. Потеть в бою недопустимо. Как и перегреваться. В бою современных космических истребителей нельзя было отвлекаться ни на что. Счет времени шёл на сотые доли секунды. Даже моргать было нельзя. И это обеспечивалось специальными линзами, увлажняющими глазные яблоки… и шлемом, физически не позволявшим моргнуть после включения режима «бой».

Сейчас «бой» ещё не начался. Можно было поддаться слабости и допустить бесполезное «паразитное» движение.

Вялые переговоры в тактической сети, нервные голоса пилотов, командиров, диспетчеров. Приближающиеся точки перед глазами. Ожидание…

Вдруг, щелчок оповестил о начале передачи по общему открытому каналу и резанул по натянутым нервам.

— «Внимание! Говорит Император Всероссийский Иван. На нас напали! Мы всех порвём! Гвардия вперёд!!!..» — прозвучало слишком короткое, слишком эмоциональное послание Императора войскам.

Прозвучало. Вот только Валера готов был поставить своё жалование за полгода против грязного носка пехотеев, что услышал на заднем плане передачи ровное гудение генератора Универсала и поскрипывание пилотского кресла под нервной задницей седока!

И, словно подтверждая его мысли, раздалось продолжение не окончившейся ещё передачи.

— «Мне дали порулить!!» — до боли знакомым голосом прокричала девушка в эфир. Та самая девушка… Настька…

Валера помнил эту фразу. Он был одним из тех немногих, кто слышал её в живую, а не на записи. Тех, кто по-настоящему понимал, что она означает! И тех, кто помнил, что после неё должно происходить.

А должно… вот это! Валера не удивился, увидев, что одна из точек приближающихся «космиков» врага мигнула и погасла.

«После этого крика обязательно должны взрываться истребители!» — со злым задором подумал Анатольин, активируя движением зрачка режим «бой» и бросая свой Универсал вперёд, в атаку на приближающегося врага.

Пусть, приказа не было, это уже не имело значения: до огневого контакта и так уже оставалось четыре минуты. Теперь, для него, контакт состоится на пару минут раньше. Подумаешь!

Голос Настьки и погасшая точка вражеского «космика» значили только одно: она там. Она уже там, в рядах противника, а не в космическом мусоре. Одна или со всем звеном — не важно. Но то, что не отсидится теперь — это точно.

Осталось теперь только одно: сдохнуть. А раз всё одно подыхать и надежды нет, так свою жизнь надо продать подороже! В конце концов, пусть на той стороне двадцать звеньев, зато они, те кто на стороне этой — Гвардейцы! На лучшей технике, лучшие из лучших — семь-девять человек на место!

Подумаешь, двадцать одно звено! Это значит лишь то, что каждый из Гвардейцев всего лишь должен убить двоих!! Ну а командиры — троих! Ибо — «личным примером»! И никак иначе!

Валера проорал в общий открытый канал.

— Мне дали порулить!!!!!!! — и вдавил полный форсаж, который мгновение спустя, вдавил в кресло его, выжимая перегрузками, с которыми уже не справлялись компенсаторы, внутренности, завтрак и остатки здравого смысла…

Из-за перегрузки он уже не слышал, как его клич в эфире подхватили сначала пилоты его звена, узнавшие его голос, а после и остальные пилоты их полка, так же устремляясь в самоубийственную атаку на превосходящего противника…

***

Глава 25

***

— Ваше Вели… Брат Александр! — вбежал в кабинет Императора Премьер Министр. Он был взволнован и тяжело дышал.

— Владимир Иванович, — с укором посмотрел на Министра монах, сидящий в Императорском кресле. Не то, чтобы он действительно был недоволен его поведением: наоборот, ещё в то время, когда «Брат Александр» ещё звался Императором Всероссийским Александром Андреевичем, то приказывал непосредственно с ним соприкасавшимся по службе людям, чтобы они со срочными новостями входили с докладом в его кабинет без стука. Нет, Александру просто нравилось пугать этого до дрожи его боящегося потного человечка. Ему доставляло наслаждение испытывать это чувство… сладкое чувство Власти над другим человеком. Тот, кто единожды испытал его, никогда уже не сможет это забыть. На это чувство подсаживаются, как на наркотик. Надо обладать невероятной силы внутренним стержнем, чтобы не поддаться, не стать рабом этого чувства.

Стержень у Александра был. Но Власть… он слишком к ней привык. Он дышал Властью. Любой, с кем ему приходилось общаться, должен был ему подчиниться. Если не подчиниться, то, как минимум, бояться его, испытывать неуверенность, быть подавленным… хотя бы опасаться, если дело касалось лидеров сопредельных государств или альянсов.

— Ваше… Брат Александр! Срочные новости! Об Императоре! — взмолился Премьер, который теперь обливался потом не столько от того, что торопился и бежал по коридору к кабинету, сколько от страха перед человеком в монашеской рясе, сидящим в Императорском кресле за рабочим столом в кабинете Императора Всероссийского… рядом с правой рукой которого лежала рукоятью к нему золотая сабля в красивых, изукрашенных камнями ножнах. — С Корсуни!

— Так докладывайте, Владимир Иванович, — мягко поторопил монах. — Чего же вы медлите?

— На Императора Ивана совершено новое нападение!

— Результат? — чуть склонил голову к левому плечу монах. — Император жив?

— Жив, — ответил Министр.

— Подробности, — мягко потребовал Брат Александр.

— Сорок восемь минут назад была потеряна связь с группировкой, находящейся возле Корсуни…

— Почему об обрыве связи не доложили сразу? — нахмурил брови монах, пристально глядя на быстро бледнеющего Премьера.

— Ваше… Брат Александр… — залепетал тот. — Мне доложили только… как только… так я сразу же побежал…Ваше Вели…

— Достаточно, — остановил этот неуверенный сбивчивый лепет легким поднятием руки монах. — Подробности происшествия.

— Четыре минуты назад связь была восстановлена. Оказалось, что через транспортный узел возле Корсуни, прошли семь тяжёлых кораблей без опознавательных знаков. Шесть авианесущих крейсеров и станция боевого подавления связи. Именно из-за её работы произошёл обрыв связи. Не отвечая на запросы «Волевого», неопознанные корабли выпустили двадцать звеньев истребителей класса «космик». Через тридцать две минуты после обрыва связи состоялся огневой контакт с противником. Состоялся бой. Через сорок минут была уничтожена станция подавления связи. Через сорок четыре минуты после потери связь была восстановлена. Бой ещё продолжается.

— Вот как, — потёр подбородок монах. — Помощь выслали?

— Так точно! — вытянулся бледный и потеющий Министр. — От планеты Урал-3 по тревоге отправили авианесущую группу из пяти кораблей.

— Время, через которое, прибудет подкрепление?

— Да часа, — ответил Министр.

— Два часа… — задумчиво повторил Александр. — Два часа минус сорок восемь минут, это сколько, Владимир Иванович?

— Один час, двен-н-надцать минут, — начал заикаться Министр.

— Один час, двенадцать минут, — повторил Александр. — Некомпетентность… Опять некомпетентность… — монах поднял глаза на Министра, который уже был бледен до зелени. — Вы свободны, Владимир Иванович. Идите, занимайтесь.

Министр замер. Развернулся и поспешил улизнуть из так сильно пугающего его кабинета.

Дождавшись, пока дверь за тем закроется, монах поднял трубку стилизованного под старину телефона, дождался, пока ему ответят.

— Анатолий Михайлович, — сказал Александр в трубку. — Материалы по ситуации с нападением на Императора ко мне. Вы, надеюсь, уже в курсе ситуации?.. Отлично… Нет-нет, никакой спешки. Меня больше интересуют подробности и анализ ситуации, так что «завтра с утра» меня устроит… Жду. Да, кстати, Анатолий Михайлович, мне нужен новый Премьер Министр. Этот, своей некомпетентностью меня раздражает. Подумайте и предоставьте мне личные дела кандидатов на это место… Да-да, тоже «завтра с утра» меня устроит… Хорошо. Работайте…

***

Глава 26

***

Вечерняя Москва была красива. И это не было странным, учитывая то, сколько талантливейших людей трудилось над её обликом в течении десятков лет. Возможно, что и сотен. В конце концов, Москва — одна из первых землеподобных планет, освоенных Человечеством сразу после выхода в дальний космос.

Такая мысль лениво крутилась в голове человека средних лет с пегими волосами, пегой аккуратной бородой, приятным лицом, одетого в простой и недорогой серый офисный костюм без галстука и с расстёгнутой на пару верхних пуговиц сорочкой, который сидел на пассажирском сиденье непримечательного флаера и смотрел через пассажирское окно на вечерний город с высоты полёта флаера.

Тот двигался, не превышая разрешённой скорости полёта над городской чертой, в потоке других флаеров, не выделяясь из этого потока ни каким-то кричаще-ярким оттенком цвета, ни нарочитой новизной, ни особой дороговизной модели. Он был средним. Таким, каких девять в десятке.

Водитель, как и флаер, чем-то особенным тоже в память увидевшему его человеку бы не врезался. Рост средний, цвет волос не тёмный и не светлый, взгляд невыразительный, черты лица обычные, незапоминающиеся, жесты невыразительные, одежда… тоже, как у девяти из десяти людей его возраста и весьма среднего достатка, старающихся не сильно отставать от веяний моды. Даже растительности на лице не имелось, в отличии от того же пассажира, который такой «серостью» всё же не отличался. Того бы не запомнить случайный наблюдатель не смог бы. Веяло от него чем-то таким… силой. Властностью. Спорить с ним не хотелось. Да и взгляд перед ним сам собой опускался.

Флаер летел в потоке других. Водитель и пассажир молчали. Водитель управлял машиной, пассажир смотрел в окно на загорающиеся огни вечернего города.

Где-то, через полчаса полёта, флаер аккуратно вывернул из общего потока и пошёл на снижение. Покрутившись немного переулками между типовыми многоэтажками спального района, он приземлился в одном из дворов.

Водитель припарковал машину, вышел, открыл дверь пассажиру, который даже кивком не выказал благодарности за это действие. Создавалось впечатление, что он даже этого действия не заметил. Точнее, не придал значения, так как оно было для него чем-то привычным и само собой разумеющимся.

Эти двое прошли к подъезду. Водитель набрал на домофоне номер квартиры, дождался ответа. Из динамика послышался приятный женский голос.

— Кто там? — спросил голос.

— Мы, — просто ответил водитель.

— Заходите-заходите, — торопливо произнёс тот же голос, после чего магнитный замок щёлкнул, разблокировавшись, послышался зуммер, сообщающий о разблокировке. Водитель распахнул перед пассажиром дверь. Тот вошёл.

Вместе водитель и пассажир поднялись на лифте на пятнадцатый этаж. При этом всё так же не говорили друг другу ни слова. Подошли к двери с красивыми резными и блестящими бронзой цифрами «1», «3» и «8».

Водитель постучал. Дверь поспешно отворилась. На пороге показалась красивая девушка примерно двадцати двух — двадцати шести лет на вид, с прямыми убранными в конский хвост темными волосами, в синем «шелковом» халате с цветочками и драконами, в мягких домашних тапочках.

— Позвонишь мне, я поднимусь, — показав пальцами «телефончик» возле своего уха, сказал ей водитель вместо всякого приветствия. Потом повернулся к «пассажиру». — Я буду ждать внизу, в машине.

«Пассажир» равнодушно кивнул, и «водитель» поспешил удалиться. Девушка распахнула дверь шире, пропуская «пассажира» в квартиру.

Дождавшись, пока он войдёт, она беспокойным взглядом посмотрела по сторонам, после чего скрылась в квартире сама и закрыла дверь. Щёлкнула блокировка магнитного замка. И лестничная площадка осталась пустой.

***

Девушка закрыла дверь и суетливо упорхнула в сторону кухни, откуда уже тянуло весьма аппетитными ароматами жаренного мяса. Александр, а это был именно он, неторопливо расшнуровал ботинки, снял их, поставил на специальную подставку для обуви и прошёл в ванную, где так же неторопливо вымыл руки над маленькой, но идеально чистой раковиной. По-хозяйски, не испытывая сомнений, воспользовался ближайшим полотенцем, чтобы их вытереть. Посмотрелся в зеркало на стене, пригладил бороду и выключил за собой свет.

Квартира была однокомнатная. Однако, её нельзя было назвать маленькой. На вскидку, не меньше шестидесяти квадратов. Раздельный санузел, просторная кухня, балкон-лоджия с односторонне зеркальным панорамным остеклением и неплохим видом на вечерний город.

Александр без спешки и стеснения, прошёлся, инспектируя помещения. С нескрываемым одобрением глянул на широкую аккуратно заправленную кровать. Остановился в лоджии, открыл одно из окон и облокотившись на подоконник, посмотрел вдаль. Пару минут он любовался видом, вдыхая прохладный вечерний воздух. Потом закрыл окно и двинулся на кухню.

Там он молча занял один из стульев возле кухонного стола, усевшись так, чтобы хорошо видеть хлопотавшую возле плиты над почти уже готовыми блюдами девушку.

Её Александр разглядывал с удовольствием. Чуть более, чем средний рост, прямая спина, красивые сильные волосы, высокая грудь, подтянутое спортивное тело, тонкая талия, стройные красивые ноги в черных чулках на подвязках, край которых то и дело выглядывал из-под краешка довольно коротенького халатика.

Девушка немного смущалась от таких взглядов Александра, но старалась не подавать виду. Однако несколько суетливые движения её выдавали волнение. На минуту Александру даже стало интересно, как и где полковник Викторов её нашёл? Но лишь на минуту. В конце концов, подготовка таких вот квартир с такими вот красавицами на разные случаи и вкусы, входила в круг его профессиональных обязанностей. Ну, может быть и не конкретно его, но кого-то из его подчинённых точно. Хотя, Александр надеялся, что в этот конкретный раз, постарался Викторов лично. Не привлекая дополнительных звеньев, наличие которых увеличивало вероятность «утечки» тем сильнее, чем их было бы больше.

Да и девушка… Александр недвусмысленно выразился, что ему не нужна «профессионалка». Чем неопытнее, тем лучше. В идеале, вовсе девушка не должна быть связана с «древнейшей профессией» и с «конторой». Какая-нибудь студентка из глубинки, которой добрый дяденька Анатолий Михайлович помог устроиться в столице, подкинул денег, определил на жительство в такой вот однушке не далеко от центра, подсобил с поступлением в институт и периодически подкидывает ещё деньжат. В обмен на её согласие и готовность как-нибудь вечером встретить вкусной домашней едой и теплой постелью не старого ещё и не лишённого привлекательности мужчину, который не имеет возможности тратить время и силы на поиск, знакомство и ухаживания с цветами, театрами и конфетами…

Понятно, что за сутки такие студентки с квартирками не находятся. Но грамотный региональный координатор СИБ всегда должен иметь пяток подобных про запас, на перспективу. Иначе, такой координатор профессионально не пригоден для своей должности.

Александр не торопился. Торопливость свойственна юности. Александр же давно разменял свой седьмой десяток, хоть и продолжал выглядеть как «мужчина едва за сорок», благодаря Вакцине Сарата, «отменившей» старость. За поддержанием его телом оптимальной физической формы следил, в бытность его Императором, целый штат медиков, ученых и фитнес-инструкторов, разрабатывавших его режим дня, диету и тренировки. Ибо Император должен выглядеть идеально! Немощный Император — немощная Империя.

После своего смещения и «добровольного» ухода в монастырь, Александр не оставил ежедневных занятий физическим развитием своего тела. Для этих целей в монастыре появился оборудованный по последнему слову спортивный зал. А свою программу тренировок Александр Андреевич давно выучил на зубок. Тренировки давно перешли в разряд привычек.

Игумен не был против. Он и сам с удовольствием посещал тот же зал. В конце концов, физическое развитие тела не является греховным ни по одному догмату ни одной церкви. А прошлое Отца Афонасия тоже оставило ему на монашескую бытность интересные привычки.

Александр не спешил. Он знал, что ожидание удовольствия пьянит не меньше самого удовольствия, которого ожидаешь. Поэтому, он просто сидел за столом и любовался девушкой, суетящейся возле плиты и холодильника.

Потому же, с удовольствием отведал те блюда, что краснеющая от смущения девушка, выставила перед ним на столе. И даже сделал ей несколько комплиментов. По той же причине, закончив ужин, помог девушке убрать со стола и вымыть посуду, наслаждаясь её близостью, заставляя сильней и сильней алеть её щёки и биться её сердечко.

И только вытерев руки белым с красной вышивкой полотенцем, поданным ему девушкой, он, отложив это полотенце, взял в свои руки её ладони. Потянул на себя и начал целовать её пальчики, чем заставил девушку буквально вспыхнуть от смущения. А Александр её смущением наслаждался, впитывая его в себя всем своим существом. Ведь Александр знал, что именно самое «сладкое» в сексе, что отличает секс от тупой мастурбации. И это — эмоции! Только они придают тот непередаваемый вкус простой потливой возне с несложными повторяющимися движениями. Ни одна, самая вычурная и замудрённая поза не сможет заменить эти уникальные «специи», что составляют суть и вкус этого древнейшего и любимейшего занятия людей.

А что может быть слаще эмоций юной неопытной девушки?

«Не подвёл полковник», — усмехнулся про себя Александр. Действительно, опыта нет. Это бывший Император мог утверждать уверенно. Уж в людях за свой длинный век разбираться он научился хорошо. И эти эмоции, что он сейчас ловил и впитывал, эти непроизвольные реакции, их не подделаешь.

Александр перестал целовать девичьи пальчики. Он, не переставая, смотреть ей прямо в глаза, высвободил одну свою руку и дотронулся ей до лица девушки, до её пылающих щёк. Затем медленно повёл руку, продолжая мягко прикасаться подушечками пальцев, к её приоткрывшимся от волнения и участившегося дыхания губам. Коснулся их, опустил пальцы на подбородок, подался вперёд и поймал её губы своими губами. Свободной рукой Александр в это время, притянул девушку за талию к себе, прижимая её юное тело к своему.

Та рука, что до этого держала подбородок девушки, аккуратно скользнула по её нежной шейке вниз, к упругим холмам её высокой груди. Скользнула и уверенно, по-хозяйски взялась за неё, принявшись неторопливо, но жадно мять её через тонкую ткань халатика и кружевное нижнее бельё.

Это заставило девушку отстранить свои губы от его губ, запрокинуть голову и судорожно выдохнуть.

Александр не остановился. Он прижал девушку спиной к стене и принялся исследовать её тело уже двумя своими руками, вернув свои губы на место и продолжив прерванный поцелуй. Руки девушки скользнули ему на плечи, попытавшись было оттолкнуть, но не имея для этого достаточно сил. А спустя небольшое время, когда рука Александра добралась до цветка, что был спрятан от него за тонкой кружевной тканью трусиков, силы к сопротивлению окончательно покинули руки девушки, и уже она сама прижимала тело мужчины к своему.

Губы Александра оторвались от её губ и заскользили вниз по её коже. Руки девушки зарылись пальцами в его волосы и прижали его голову к её шее, заставляя целовать ещё. И ещё жарче.

Пальцы мужчины между тем, уверенно, но нежно, ласкали повлажневшие губы девушки, всё ещё скрытые от него черным кружевом белья, заставляя срываться с губ, покрасневших от поцелуев слабые стоны.

Пальцы другой руки мужчины нежно мяли бутон высвобожденного из-под бюстгальтера ореола девушки. Губы добрались до второго. Левая рука ласкала через трусики лепестки и горошину, спрятавшуюся между ними. Стоны становились громче. Девушка прикусила нижнюю губу, пытаясь сдержать их, но помогало слабо. Пальцы её, зарывшиеся в волосы мужчины, непроизвольно двигались, массируя его кожу головы, прижимая его голову к её груди. Колени её подгибались. Бёдра непроизвольно подавались вперёд в такт движениям пальцев Александра.

Совсем скоро, не будучи в состоянии сопротивляться опыту мужчины, тело девушки предательски задрожало, а после выгнулось дугой. Ноги сжались, зажимая руку Александра, оставшуюся между ними. По всему телу начали прокатываться волны судорог первого и самого слабого в этот вечер оргазма девушки.

Александр отпустил из плена своих губ её грудь и довольно улыбнулся. Затем просто подхватил девушку за бёдра и понёс её в комнату, по заранее разведанному маршруту, к той самой кровати, что смогла вызвать ранее его одобрение…

***

Где-то, минут через сорок, мужчина расслабленно лежал на белой простыне разобранной кровати, подложив под голову подушку и левую руку. Правой он обнимал пристроившуюся на его широком плече девушку. Пальцы этой руки медленно и лениво ласкали грудь девушки.

Ещё через какое-то время девушка, извинившись, вывернулась из его объятий и поспешила в ванную.

Александр вздохнул и укрылся одеялом, слушая, как прошлёпали её голые ступни по полу, как скрипнула дверь ванной, как полилась включенная ей вода.

— Здравствуйте, Александр Андреевич, — заставил его распахнуть глаза прозвучавший в комнате знакомый мужской голос. В комнату входил высокий улыбающийся светловолосый парень. — Или лучше обращаться «Брат Александр»? Как вам удобнее?

— Здравствуй, Глеб, — не удержался от непроизвольного вздоха Александр. — Я думал, ты появишься раньше…

***

Глава 27

***

— И уберечь вас от совершения греха прелюбодеяния? — шире улыбнулся парень, с удобством устраиваясь в кресле. — Ну уж нет. Увольте.

— Девчонка связана с вами? — решил уточнить Александр.

— Нет, — легко пожал плечами Глеб. — Девочку нашёл ваш новый «цепной пёс». Мы просто посчитали эту возможность удобной для встречи.

— Она нам не помешает? — сел в кровати мужчина, так как лежа говорить с серьёзным собеседником на серьёзные темы было некомфортно. Да и невежливо.

— С чего вдруг? В ванной достаточно громко течёт вода, у стен этой квартирки великолепная звукоизоляция. Подумаешь, помоется подольше — почище будет. Она даже и знать не будет, что кто-то был здесь, кроме вас.

— Какая всё-же несправедливо читерская способность — этот Кашимский «боевой гипноз», — поморщился Александр.

— Согласен, — ухмыльнулся Глеб. — Жаль, действует не на всех. Люди с очень сильной волей плохо ему поддаются. Замедлить — можно, сбить с толку — легко, отвлечь, отвести глаза — элементарно. Но вот именно внушить, вложить программу действий — сложно. Неоправданно сложно.

— Но ведь возможно? — прищурился ИО Императора.

— В теории, — пожал плечами его собеседник. — Если использовать специальные условия, специальные препараты, довести до психологического истощения, выбить из-под ног почву, то, теоретически, возможно вложить программу действий и очень волевому человеку в голову. Правда, всё равно, очень короткую программу. Или парочку жестких блоков-установок, условных реакций на конкретные ситуации и раздражители, некие триггеры, которые будут резко влиять на поведение, настроение, способность принимать решения… Только, повторюсь: это требует очень много времени и усилий. Лично у меня бы терпения на такое не хватило. Проще самому пойти и всё, что нужно сделать.

— А у Кашима?

— Ну, вы же Леонида Васильевича дольше и лучше меня знаете. Это мне в пору у вас спрашивать.

— Что спрашивать? — нахмурился Александр, уловив какую-то недосказанность, некий перевод вектора в ответе Глеба.

— Кого вы умудрились ещё разозлить? За прошедшие два дня с вашего возвращения во Дворец, мы перехватили уже три «торпеды», посланные за вашей головой. Это, не считая ещё восьми покушений… более …традиционных, скажем так.

— Что за «торпеды»? — ещё сильнее нахмурился ИО Императора.

— Человек с жёстко внедрённой гипно-программой, «заряженный» на убийство. И это не почерк Кашима, — без улыбки ответил Глеб. — Дядь Лёня так топорно не работает. Да и Дядь Лёню, будем честны друг с другом, мы не смогли бы остановить, реши он убить вас.

— Кашим сейчас на Корсуни, с Иваном, — обдумывая слова Глеба, сказал Александр.

— Мы догадывались об этом, — пожал плечами Глеб. — В конце концов, Иван не постеснялся обратиться к нему за помощью в открытом эфире, на всю Империю. Я макаронами чуть не подавился, когда услышал… У него что, нет более «тихих» способов связи с Дядь Лёней? Не настолько палевных?

— Ситуация, видимо, была чрезвычайной, — продолжая думать над предыдущими словами, ответил Александр.

— Кстати, о ситуации, — поднял взгляд на собеседника парень. — Что там такого происходит на Корсуни, что Император лично сорвался лететь туда, прихватив половину Гвардейского полка и тяжелые линкоры, способные на нанесение орбитальных ударов, с двумя полными дивизиями КДВ в трюмах? Да ещё и Кашима позвал до кучи.

— Какая-то нездоровая мутная канитель там происходит, — хмуро ответил Александр. — Что вы сами успели узнать?

— Почти ничего. Обе наши группы сейчас сосредоточены на охране вас и Императрицы с Наследником. На них, кстати, за эти дни, шесть покушений было. С тремя СОИС справилась сама, с тремя — мы помогли. Так что там? На Корсуни?

— На самом деле, Глеб, я сам мало что знаю. Поняв, что Кашим там, с Иваном, я практически перестал интересоваться делами Корсуни. Тут и других дел навалилось столько, что… Та же Стелла. Слышал, что там сейчас происходит? — подумав, ответил Александр.

— Только в общих чертах. Без подробностей.

— Альянс фактически объявил нам войну, начав высадку своих войск на планете, переданной нам МИПРиТ и свернув деятельность своего посольства в Москве, — сказал мужчина с тяжёлым вздохом. — Империя сейчас осуществляет переброску дополнительных военных сил к Стелле. «Пушки» ещё не стреляют, но ситуация наэлектризована до предела. Когда разразится гром — лишь вопрос времени. И именно в это время возле Корсуни неизвестные взрывают Борт №1, в Москве вспыхивает мятеж и происходит попытка дворцового переворота, в процессе которой взрывают Управление СИБ, атакуют здание Министерства Обороны, уничтожая большую часть высшего военного командования, взрывают основную и резервную станции дальней космической правительственной связи. А несколько часов назад, возле Корсуни вышел из «гипера» неизвестный космический флот без опознавательных знаков, тут же атаковавший войска Императора. Это, если кратко, Глеб, и только основное.

— Воу, — тихо выразил своё отношение к сказанному тот, откидываясь на спинку кресла. Подумав, какое-то время над сказанным, а более вероятно, выслушав анализ от находящихсяс ним на связи аналитиков групп (а то, что он с ними на связи, было очевидно — сидел он в компьютерных очках, не смотря на интимный полумрак комнаты), парень нахмурился. — Каким образом, во всём этом раскладе, появляетесь во Дворце вы? Вас же должны были ликвидировать в первую очередь. Даже раньше, чем Наследника?

— Кашим отправил двух своих спецов ко мне в монастырь, — пожал плечами Александр. — Они остановили убийц, привезли меня во Дворец и обеспечили мой проход сквозь силы мятежников. Они же ликвидировали главных мятежников после моего «воцарения», раздробив и дезорганизовав силы мятежа.

— Спецы Кашима? — взлетели в удивлении брови Глеба над стеклами его очков. — Что за спецы? — тут же нахмурился он.

— Тоширо и Шина, — ухмыльнулся Александр. — Ты же сам показывал мне про них анимэ, забыл?

— Но… они работают с Кашимом?!!

— Они работают на Кашима. За деньги. За очень большие деньги, — стала ухмылка улыбкой. — А сейчас они работают на меня. Тоже, за ОЧЕНЬ большие деньги. Я могу и тебе начать платить. В моих руках сейчас ресурсы всей Империи. Я могу дать ОЧЕНЬ много.

— Мы это уже проходили с вами, Александр Андреевич, — поморщился Глеб.

— Ну мало ли? Вы подросли, повзрослели. Возможно, у кого-то из вас уже появились семьи. Вы вкусили самостоятельности и проблем взрослой жизни. Возможно, ваше мнение поменялось, — пожал плечами ИО Императора. — Про деньги не говорю, но Статус, Дворянство, Звания и Титулы — во взрослой жизни они значат несколько больше, чем в беззаботной и лихой юности.

— Что ж, — поджал губы парень. — Не стану с вами спорить. И, возможно, мы ещё когда-нибудь вернёмся к этому разговору… позже. Сейчас меня беспокоит другое.

— Что же?

— «Ирма» говорит, что у неё складывается ощущение… — медленно проговорил Глеб.

— «Ирма» — аналитик «Альфы»? Лиза, если не ошибаюсь? — улыбнулся Александр. — Помнится, при нашей прошлой встрече, она обещала стать настоящей красавицей, — добавил он. Лесть была грубой, но Александр, в свои годы, опираясь на немалый опыт, мог сказать, что даже грубая и очевидная лесть всё равно пробивают «броню» человека. Не всегда она способна помочь добиться от человека того, что тебе нужно, но действует — всегда. Это, как гравитация: ты можешь знать о ней или нет, сопротивляться или нет, помнить, видеть её насквозь… но она всё равно на тебя действует.

— …что, в этот раз, Кашим не контролирует ситуацию, — закончил фразу Глеб. Глаза Александра расширились, а готовая сорваться дальше фраза, так и замерла не произнесённой.

Повисла тишина, в которой только слышался отдалённый стеной шум льющейся воды в ванной.

— Она… уверена? — первым заговорил ИО Императора.

— Это только ощущение, — хмуро сказал Глеб. — Но «Ворожея» с ней согласна. Они полагают, что Кашим сейчас не владеет ситуацией, а лишь реагирует на неё, задействуя свои прежние наработки и заготовки «на всякий случай». Как с тем же Тоширо. Если бы всё это было планом Кашима, то он бы вытащил вас гораздо изящней. Он же «мастер случайностей», то, что происходит сейчас, слишком топорно для него. Не зная подробностей по Корсуни, «Ирма» не берётся делать какие-то серьёзные выводы, но своим ощущением она поделилась.

— Это… я не знаю, как к этому относиться, — потёр переносицу руками Александр. — Не знаю, что для нас всех хуже: Кашим, контролирующий ситуацию, или Кашим, не контролирующий… Нет, не так. Что хуже: Апокалипсис, наступающий строго по плану Кашима, или тот же Апокалипсис, наступающий сам по себе?

— Знаете, Александр Андреевич, — вздохнул Глеб. — Для вас — может быть. А вот для нас: второе — однозначно проблемнее.

— Не буду спорить, — хмыкнул мужчина.

Юноша встал с кресла.

— Через два дня, Александр Андреевич, — произнёс он. — Через два дня, постарайтесь выбраться из Дворца. Приготовьте максимально полный расклад по Корсуни Стелле.

— Здесь же устроит? — криво улыбнулся Александр.

— Вполне, — кивнул Глеб. — Не принципиально. Главное — минимум лишних глаз и ушей рядом.

— Тогда, через два дня, — сказал Александр. Глеб кивнул и вышел. А, через минуту после его ухода, в комнату вернулась девушка. Мужчина поднялся с кровати, сбрасывая со своего обнажённого тела одеяло, и шагнул к ней, властно заключая её в объятия, притягивая к себе. Следующим движением он сдёрнул с неё полотенце. Полотенце улетело в сторону, отброшенное за ненадобностью. Девушку мужчина уверенно увлёк на кровать. У него этой ночью ещё было время. Что будет через два дня, он не знал. И получится ли вновь взять своё с этой девушкой в следующий раз, тем более было под вопросом: нынешний разговор с Глебом был не долгим, в отличии от планирующегося. Так что, Александр, не стал надеяться на будущее. Своё он решил взять сейчас. Тем более, сил, скопленных за два года в монастыре, ещё хватало. С избытком…

***

Глава 28

***

— Чем порадуешь, Анатолий Михайлович? — мягко поинтересовался монах, сидящий в кресле Императора у вошедшего к нему в кабинет полковника службы Имперской безопасности. Сегодня он выглядел благодушней и мягче, чем прежде. На губах временами появлялась непроизвольная полуулыбка. Правая рука его то и дело оглаживала бороду. Правда, под глазами залегли тени, говорящие о недосыпании, но общего впечатления это не портило.

Полковник тоже выглядел не выспавшимся. И более хмурым, чем обычно. Он прошёл на центр кабинета, остановился точно напротив его хозяина и глубоко поклонился.

— Подробностями вчерашнего происшествия, Господин.

— Ну-ну, Анатолий Михайлович, — мягко пожурил и мягко улыбнулся монах. Правда, в глазах его при этом таилось удовлетворение и одобрение действий полковника. — Не стоит, не надо этих картинных жестов. Важна ведь суть, а не жест. То, что ты отдал свою преданность мне, не означает, что кто-то ещё должен об этом знать. А такие поклоны… выглядят излишне вызывающе.

— Но здесь же нет наблюдателей? — выпрямившись, уточнил мужчина в штатском сером костюме.

— Здесь, может и нет, — пожал плечами Александр. — Хотя и не могу быть в этом уверенным на сто процентов. Но вырабатывается привычка. Особая моторика движений, жестов. Появляется шанс «проколоться» уже там, где наблюдатели будут.

— Слушаюсь, Господин, — снова поклонился полковник. Правда, теперь не так картинно и низко.

— Так что там со вчерашним происшествием? Каковы итоги боя? — вернул своё внимание прежней теме ИО Императора.

— Итоги… станция боевого подавления связи взорвана. Пятьдесят восемь истребителей и девять штурмовиков нападавших уничтожены. Шести авианосцам удалось отступить через транспортный узел под прикрытием оставшихся десяти звеньев истребителей. Сейчас эксперты пытаются отследить их путь до атаки и после, но с этим есть сложности: станцию-контроллер узла, при отступлении, атаковал крейсер, произведя залп из главного калибра. Функциональность узла уже восстановлена, но получить с него информацию о перемещениях кораблей затруднительно.

— Пленных, я так понимаю, нет? — кивнул своим мыслям монах.

— Нет, — вновь поклонился полковник. Хозяин кабинета вновь огладил бороду, обдумывая услышанные слова.

— Император, полагаю, невредим? — почти без вопросительных интонаций проговорил ИО Императора, продолжая поглаживание.

— Так точно, — ответил стоящий мужчина. — Популярность его в среде военных сильно возросла.

— С чего бы?

— Иван Александрович лично принимал участие в бою.

— Это как же он ухитрился-то? — хмыкнул монах.

— Вторым пилотом в машине Гвардии капитана Валаньевой полетел. Непосредственно в самую гущу сражения. На счету их экипажа немыслимые двенадцать уничтоженных истребителей врага и пять штурмовиков. Это абсолютный рекорд за один бой. За всю историю не только космических сражений, но и древних атмосферных боёв.

— Вот даже как, — хмыкнул ИО Императора. — Станцию кто взорвал? Тоже они? Ведь, насколько я понимаю, именно её потеря переломила ход сражения? До её взрыва, преимущество, даже с учётом такого «рекорда», всё равно оставалось не на стороне группировки Ивана.

— Не известно, Господин, — спокойно ответил полковник. — В самый разгар боя, когда нападающие уже начали постепенно реализовывать своё превосходство в численности и характеристиках кораблей, взорвался реактор станции, превратив её в облако плазмы и космического мусора. Связь тут же, в течении трёх минут, была восстановлена. Были срочно собраны и высланы подкрепления группировке Императора. Линкоры слаженно двинулись из-под прикрытия «Лотоса» в сторону авианосцев, открывая неприцельный, но сконцентрированный огонь по сектору, в котором находились авианосцы. Рассчитывая, за счёт плотности огня, на хотя бы случайное попадание по кораблям противника. С авианосцев выпустили несколько звеньев штурмовиков, надеясь перехватить линкоры и не дать им приблизиться на расстояние уверенного поражения, задержать. Но штурмовики не смогли прорваться сквозь пространство, занятое сражением истребителей. К тому же, ПКО линкоров всё ещё не было подавлено. В результате взрыва станции подавления связи, нападавшие лишились главного преимущества: времени. Их командующий принял решение отступить.

— Вот так вот: взяла и взорвалась, — ухмыльнулся монах. — И никто не понял, от чего… — он опустил правую руку на поверхность стола и побарабанил пальцами по ней в задумчивости. — Что ещё странного было во время боя?

— Универсал Валаньевой.

— А с ним что?

— То, что это был не её штатный УИН-72, и даже не учебный УИД-70, на котором они с Императором отбыли со станции «Лотос», а «Стилет-43», истребитель, который ещё только проходит «обкатку» в Гвардейских частях. Да и там, истребителей этой модели всего двенадцать единиц. И быстрая проверка показала, что все эти единицы в наличии, находятся на своих местах, на тех базах, за которыми закреплены. Ни один не украден, ни один не потерялся.

— И что, настолько удачная машинка? — удивленно поднял брови Александр.

— Удачная, конечно, всё же Универсал следующего поколения. Но не настолько, чтобы иметь такое подавляющее преимущество в космосе. «Стилет» Валаньевой был оборудован не штатной маскировочной системой, которая делала его буквально невидимым для систем слежения и обнаружения. Как наших, так и противника. Именно эта система сыграла решающее значение: Валаньева расстреливала «космики» нападавших, практически, как мишени в тире. Они её вообще не видели. Били в ответ наугад, пытались создать плотность огня в объёме, пытались высчитывать её положение по точкам, из которых производились её лазерные выстрелы, пытались предсказать её следующую цель и позицию, но безрезультатно. Всё же Гвардии капитан Валаньева не зря считается одной из лучших пилотов Московского Гвардейского полка. Хотя, будь у них больше времени, возможно, они бы её и смогли загнать в ловушку, всё же численное преимущество было на их стороне, а станция подавления связи ещё и отличными сканерами оснащена, но… — развёл руками полковник.

— Истребитель Валаньевой изучили? Смогут скопировать систему?

— Нет, — ответил полковник. — После того, как Валаньева и Император отошли от пришвартовавшегося истребителя на палубе «Волевого», он взорвался. Ранено трое техников. Один — тяжело. Машина полностью уничтожена. Материала для исследований недостаточно.

— Топорно… действительно, очень топорно… — пробормотал Александр в задумчивости и снова побарабанил пальцами по столешнице.

— Что именно, Господин?

— Кашим работает топорно. На него не похоже. Совсем не в его стиле.

— Так, может быть, это не он? — предположил полковник.

— Он, — протянул ИО Императора. — Он. Только действует в цейтноте и без подготовки. От того и получается так топорно… Если предположить, что этих «Стилетов» было два, а не один, то получается, что, пока Валаньева с Императором отвлекали всё возможное внимание на себя, второй «Стилет» под своей «невидимостью» полетел к станции. И каким-то образом взорвал её.

— Каким? — нахмурился полковник. — Как один маленький Универсал может взорвать огромный космический корабль, с авианосец размером? Даже, если ПКО его не видит?

— Это ж Кашим, — пожал плечами Александр. — Он и не такое может. С Иваном связь есть? Могу я с ним переговорить?

— Есть, — подтвердил полковник. — Иван находится на мостике «Волевого», канал связи установлен. Устойчивый, защищённый, шифрованный.

— Отлично, — проговорил монах и потянулся к селектору. — Телемост с «Волевым», на экран в моём кабинете, — отдал распоряжение дежурному оператору через селектор он. Послышалось короткое «Есть!», после чего над столом раскрылся голографический экран. Через пару минут на этом экране появилось изображение Императора Ивана в его белом военном мундире.

— Здравствуй, сынок, — первым поздоровался монах. — Как ты там? — мягко улыбнулся в бороду он.

— Нормально. Отбился. Чего тебе? — достаточно грубо ответил хмурый Иван.

— Да так, ничего… — продолжил улыбаться монах. — Только вот, что-то наш общий друг похоже хватку теряет: улики, технологии… живые свидетели. Стареет, что ли, нет?

— Это был не его план, — ещё сильней нахмурился Иван. — По его плану, всё было бы, как обычно, гладко, красиво… и без свидетелей. Совсем.

— Эвоно как? — округлил глаза и округлил рот Александр. — И это кто ж такой убедительный, кого он послушался?

— Я, — ответил Император.

— Брешешь, — довольно улыбаясь, протянул Александр. — Врать качественно ты так ещё и не научился. Ну что же, сынок, ты не болей там, кушай хорошо, спать ложись не поздно… — изображение Императора в парадной форме исчезло, экран стал тёмным.

— «Волевой» завершил вызов, — сообщил дежурный оператор по селектору. — Вызвать снова? Канал устойчивый.

— Нет, — коротко сказал Александр. После чего отключил экран и отключил селектор.

— Собери мне всё, что вообще возможно и невозможно на Валаньеву, — без улыбки велел полковнику ИО Императора.

— Слушаюсь, — коротко поклонился тот. — Начать вербовку?

— Ни в коем случае, — остановил его Александр. — Близко к ней не подходить! Пальцем её и её круг общения не трогать! Но я должен знать о ней всё. Совсем всё, понимаешь меня, Анатолий Михайлович?

— Понимаю, — кивнул полковник. — Она так важна?

— Её послушался Кашим. Послушался и убил не всех, кто там был. Как думаешь сам, важна она? — хмыкнул ИО Императора.

— Я понял, Господин, — поклонился полковник. — Разрешите выполнять?

— Иди, — кивнул монах. Тот развернулся и двинулся к двери. — Да, Анатолий Михайлович…

— Слушаю? — остановился и повернулся к монаху тот.

— После завтра… подготовь мне ту девочку.

— Хорошо, — кивнул тот.

— Ну и подкинь ей чего-нибудь, чтобы ей по нраву было. Ты лучше меня знаешь. Заслужила.

— Понял, сделаю, — снова кивнул полковник.

— Иди, Анатолий Михайлович, иди. Работай, — мягко улыбнувшись, кивком отпустил своего человека Александр.

***

Глава 29

***

Иван открыл глаза и посмотрел на чистый, идеально ровный и белый потолок над собой. Тело ощущалось… странно. Оно было необычно лёгким, словно бы на него резко снизилось действие силы тяжести. Несмотря на это, шевелиться не хотелось. Страшно было шевелиться.

Последнее, что он помнил, это, как его вытаскивали из-под открывшегося колпака Лёнькиного истребителя, из кресла второго пилота, по которому он растёкся после того, как их Универсал наконец остановился, произведя посадку на лётную палубу авианосца.

Впереди, точно так же вытаскивали из пилотского кресла Валаньеву. Потом их обоих быстро куда-то несли на носилках. Ещё был какой-то близкий взрыв, испуганные крики, дым, сирены противопожарной системы, какая-то суета…

Двигаться не хотелось. Да и страшновато.

Тут в поле зрения появился серьёзный усатый мужчина в белом халате медика.

— С пробуждением, Ваше Величество, — сказал он, склоняясь над голографическим экраном пульта, который Иван мог видеть на краю своего зрения, не поворачивая головы и двигая только глазами. Глаза побаливали, в них словно песка насыпали.

— Что со мной? Где я? — разлепил губы Иван и обратился к этому мужчине.

— В медицинском блоке «Волевого», — не отрываясь от своего занятия, ответил тот. — В медкапсуле. Проходите программу послебоевого восстановления.

— Что это за «послебоевое восстановление»? — спросил Иван. Двигать челюстью было больно. Челюстные мышцы ныли.

— Вы ведь не проходили нормальной лётной подготовки для пилотов истребителей?

— Нет.

— Да, наверное, и не интересовались тонкостями этой профессии. А между тем, во время боя, тело пилота испытывает многократные тяжелейшие перегрузки. Пилот буквально выжимает своё тело до самого донышка, не заботясь о последствиях: какие уж тут последствия — прожить бы ещё секунду, не будучи разнесённым на атомы. Во время учебных вылетов и боёв, за состоянием тела пилота следят диспетчеры и операторы, не позволяя ему доводить себя до опасных границ. Во время же боя неучебного… Сами понимаете.

— Понимаю, — проговорил, вяло двигая челюстью Иван.

— Вот и были разработаны средства и методы, восстановительные процедуры… специально, чтобы пилот не умер и не остался калекой уже после боя, — оттянул одно веко и посмотрел глазное яблоко Императора медик, потом другое. — Вы же, Ваше Величество, с дуру… или из-за какой-то жутко важной стратегической необходимости, влезли в кресло второго пилота не к кому-нибудь, а к Насте Валаньевой. Очень опрометчиво с вашей стороны. Очень.

— Почему? — задал вопрос Иван, хотя, в принципе, не сильно нуждался в ответе.

— Медкорпус «Волевого» формировался в спешке. И практически целиком из медперсонала Московского Гвардейского, что, в общем-то правильно. Лучше ребяткам летать со своими медиками, чем с чужими. Мы-то их уже, как облупленных знаем… Так вот, Настя… — мужчина закончил осмотр и проверку данных. — Настя — частый гость медблоков. Можно сказать, завсегдатая. У неё что-то случилось лет десять назад. Ещё до перевода в Гвардию. Что именно: не знаю — секретность, мать её. Но, подозреваю, что-то сильно нехорошее — Золотые Звёзды просто так на грудь не вешают. Даже на такую красивую, как у неё, да… — Иван не перебивал. Во-первых, говорить было больно и трудно. Во-вторых, разговор отвлекал, разгонял мысли. В-третьих, действительно было интересно. — В общем, не зря её Бешеной Осой прозвали. На каждой своей тренировке, на каждом вылете, она загоняет себя, доводя почти до самого края… С этим пытались бороться командиры, даже вроде бы наказывали… Но бесполезно. Да и формально не за что её наказывать. Тем более, что те результаты, которая она в своём «бешеном моде» показывает… Не просто так она до должности командира звена всего за два года добралась, придя в Гвардию буквально «с улицы».

— То есть, Настя… лучшая? — задал вопрос Император.

— Да, — ответил медик, усевшийся на стул рядом с капсулой Ивана. Такой вот простой и однозначный ответ. — Бешеная Оса — лучшая. Но летает всегда в одиночку. Чтобы к ней вторым номером сесть, надо самоубийцей быть. Это во всём полку каждый знает.

— Я ж «Бессмертный», мне можно, — вяло пошутил Император и попытался улыбнуться. Получилось. Но было больно.

— Ну, разве что, — хмыкнул мужчина в белом халате.

— Вас как зовут, доктор? — всё же решил продолжить разговор Иван.

— Сергей Васильевич Мусоров я, Ваше Величество. Начальник медицинского пункта Московского Гвардейского.

— Приятно познакомиться, Сергей Васильевич, — ответил на представление Иван Александрович. — Долго мне лежать ещё?

— До утра, думаю, — сказал Мусоров. — Нет, вы, как истинный Бессмертный, можете уже и сейчас покинуть капсулу, но я бы не советовал. Вы же не мазохист, нет?

— Нет.

— Это хорошо. Просто, сейчас вы находитесь в капсуле, ваше тело погружено в специальную жидкость. Она позволяет вам не двигаться, не опасаясь пролежней, не испытывая дискомфорта от неподвижности и пребывания в одном положении. Так же, в её состав входят слабые анестетики, миорелаксанты. Ну и лекарства с необходимыми питательными веществами вводятся вам внутривенно. Ещё разные дополнительные виды терапии, вроде слабых электрических импульсов. Вообще, эта капсула является модернизированным, слегка упрощённым и адаптированным регенератором. Специальная разработка для пилотов. А, если вы встанете, то сможете почувствовать полностью всю гамму непередаваемых ощущений, из-за которых к Бешеной Осе только самоубийца вторым пилотом сядет. Хотите?

— Нет. Точно не хочу. Как сама Настя?

— Спит. Она же не вы. Она же ещё и ментально вымоталась. Она ведь ещё и бой вела, рекорды показывая: двенадцать «космиков» и пять штурмовиков — это вообще за гранью. Как у неё боезапаса-то на всех хватило?

— Машина была специальная. С увеличенным БК. Секретная разработка. Первое полевое испытание.

— Точно встать не хотите? — с легким сарказмом усмехнулся Сергей Васильевич.

— Нет.

— А то может, всё-таки хотите?

— К чему вы это? — нахмурился Император. Бровями тоже двигать было больно. Над уровнем жидкости возвышалось только его лицо. Видимо поэтому и чувствовал нормально Иван только его. Хотя, чем дальше, тем меньше ему этого хотелось: лицо болело.

— К тому, что надо быть мазохистом с суицидальными наклонностями, чтобы не будучи профессиональным пилотом-испытателем, лезть в бой на экспериментальной машине, — пояснил свою мысль Мусоров. А Иван не нашёлся, что ему на это можно было бы возразить. — В общем, Ваше Величество, вам снотворного дать? Или пригласить ваших генералов сюда? Мозгами вы шевелить можете, если желание такое есть. И говорить.

— Зовите, — тяжело вздохнул Император. — Я должен быть в курсе происходящего. Не то время, чтобы можно было отлынивать от обязанностей.

— Ну, как знаете, Ваше Величество, — пожал плечами доктор. — Но я бы, всё-таки советовал вам хорошенько выспаться. А уже утром, на свежую голову, с величественным видом и монаршим достоинством…

— Не искушайте, Сергей Васильевич… Зовите генералов.

***

Глава 30

***

Гвардии старший лейтенант Анатольин лежал в медкапсуле медотсека авианесущего крейсера «Волевой». Он не спал. Не мог почему-то заснуть, хотя прошедший бой дался ему очень нелегко. Вымотал он его, как ментально, так и физически. Не экономил Валерка в этом бою ни сил, ни боезапаса. Он ведь этот бой на полном серьёзе полагал своим последним боем. Не крайним, а именно последним. Не было у него надежды выжить в этом бою. Была надежда только побольней укусить напоследок. Побольше врагов забрать с собой, чтобы «не так скучно было в Ад проваливаться». От того и атаковал без приказа, уведя за собой всё звено. От того и орал в эфире, как ненормальный: понимал, что не придётся за это после отвечать. Так как не могло для них быть никакого «после».

А теперь вот оказалось, что есть. И это «после» уже наступило. И в этом «после» был отступающий враг, был приказ возвращаться на крейсер, был шлюз и стыковочный модуль, была палуба, были крепкие руки техников, вытаскивающие его уже неспособное самостоятельно двигаться тело из пилотского кресла, перекладывающие его на носилки.

В этом «после» был медотсек, и была медкапсула. И была тишина. И был погашенный свет.

Валере не спалось. Может, конечно, ненадолго он и проваливался в легкую дрёму раз или два за время своего лежания. Может быть — все же организм своё берёт, от этого никуда не денешься. Может быть. Ненадолго. Но эти моменты проскользнули мимо его сознания. Зато не проскользнули тишина и темнота медотсека. Тишина и темнота.

Тишина не была полной. Её наполняло едва слышимое гудение аппаратов. Размеренное дыхание спящих людей. Иногда, бульканье жидкости и даже похрапывание. Но именно наполняло, а не нарушало. Это всё было её составной частью.

Как и темнота не была абсолютной. Её разбавляли свечения разных мелких индикаторных свето-элементов на аппаратах и пультах, отсвет лампы дежурного освещения возле стола дежурящего в помещении медика, мерцание звезд на имитирующих окна плоских настенных экранах, на которые выводилось изображение, получаемое с забортных камер.

Тишина и темнота. Они окутывали, укрывали, убаюкивали. Но Валере всё равно не спалось.

Он пялился в потолок, который едва мог различить при таком освещении. Пялился в потолок, а перед глазами появлялись и исчезали моменты прошедшего боя. Ракеты. Взрывы. Трассы лазерных очередей, мельтешение обозначений и индикаторов тактической сети в режиме «дополненной реальности», подсвеченные красным «космики» противника, обрисованные зелёным контуром союзные Универсалы. Спидометры, гироскопы, шкалы мощностей, индикаторы готовности ракет, остатка мощностей на лазерах… счёт в углу.

Валера не знал, что за прколист писал оболочку для их тактической сети. Тем более не представлял, зачем этот человек добавил в эту оболочку «счет». Однако, он там был.

Ранее, у Валерки в этом месте всегда красовался золотой нолик. Он менялся на красные единички или двойки только в учебных дуэлях и групповых боях, по окончании которых, вновь возвращаясь к своему золотому значению. Учебные «фраги» на «счёт» не падали.

Сейчас же Валера закрывал глаза и видел перед собой тройку. Золотого цвета цифру три там, где не должно быть ничего, ведь шлема на его голове не было и реальность ничем не могла дополняться.

Эта золотая тройка не была настоящей. Она была только в его памяти. Валера просто помнил её. Помнил, как выглядел «экран» перед тем, как он снял с головы свой шлем. Точнее, ему помогли его снять. У самого бы Валеры сил на это уже не хватило — он все силы потратил на бой.

Три. Три сбитых «космика». Три убитых им человека. Убитых, не раненых. Пилотов космических истребителей не бывает раненых. Пилот космического истребителя может быть только жив или мёртв. Жив, если его машина цела. И мёртв, если нет. Тут не могло быть того, что было в атмосферных воздушных баталиях, когда пилот мог быть подбит, ранен, но при этом мог вернуться раненым, истекающим кровью, но живым на базу. Или катапультироваться и долететь до земли живым.

Здесь так не прокатит. Катапультирование предусмотрено, естественно, было. Вот только воспользоваться им очень сложно — слишком велики скорости. Гасить их чем? Отлетит от разрушающегося истребителя капсула с пилотом, а дальше что? По инерции её так и будет нести дальше по направлению вектора скорости… пока не врежется в остатки другого истребителя, куски космического мусора, либо не попадёт под шальной лазер, либо не вылетит в открытый космос. Вероятность выжить в спас-капсуле во время боя — какие-то там теоретические проценты. То ли два, то ли три.

И это ещё при условии, что удастся отстегнуться до того, как истребитель превратится в шар-цветок раскалённой плазмы посреди черноты космоса.

Так что, для пилотов: сбил — значит убил. Не попали в тебя — жив, попали — мёртв. Такая вот двоичная логика… Из-за этой «логики», кстати, КДВ-шники их «бинарными» дразнят. Правда, пилоты в долгу не остаются, презрительно величая их «мясом» или «грузом»…

Три истребителя. Три человека. Три жизни. Три «фрага» на «счету»…

Три… План, намеченный перед боем выполнен. Смогли ли так же с этим планом справиться остальные? Валера не знал.

Зато знал другое: из его звена выжили двое. Он, и Данила Стариков. Остальные… стали «двоичными нулями». Остальных разнесли на атомы. А может и не на атомы. Возможно, это только красивое выражение, а на самом деле тела погибших пилотов замороженными изуродованными кусками мяса остаются плавать в холодной и равнодушной пустоте среди другого космического мусора… Приятнее было думать, что «на атомы». Всё равно ведь доставать и опознавать эти куски не станут. Слишком сложно. Слишком затратно. Слишком бесполезно. Хоронить так и так закрытый гроб будут. А есть в нём что-то или он пустой — да какая, в принципе, разница? Шансов на выживание всё одно нет.

Спасательно-поисковые команды, конечно, будут. Как без них? Но они пройдутся только по сигналам аварийных маяков спас-капсул… если такие будут. Всё же, пусть и три процента, а всё ж таки шанс от нуля отличный — можно оправдать трату времени и энергии реакторов поисковых машин.

Хотя, Валера, наверное, слишком предвзято и мрачно смотрел на эти вещи. На самом деле, это всё было не более, чем домыслы и россказни-страшилки инструкторов. Сам он в крупных космических боях до этого не участвовал. Лично не видел, достают ли тела из космоса…

Три сбил, три потерял. Такая вот «ничья»… Которая не радовала ни правой частью «равенства», ни левой.

Валера лежал в темноте, пялясь в потолок. Но, когда пришли медики и включили свет, глаза закрыл, делая вид, что спит. Ему не хотелось сейчас общения. Не тянуло «на поговорить».

Это помогло. Еги действительно сочли спящим. Ну или решили не трогать, раз сам он инициативы не проявляет. Вопросов не задаёт. Прошли мимо, лишь проверив показания приборов.

А чуть позже выяснилось, что через одну капсулу от него, справа, лежит не кто-нибудь, а сам Император Иван, познавший на себе все прелести и романтику космических асов. И он тоже не спал.

Валера слышал весь разговор Ивана с их начмедом Мусоровым, хорошим, в принципе, мужиком, не вредным. Пилоты его хорошо знали — чай, не раз и не два, вот так вот у него в вотчине «отсыпались», слишком заигравшись на своих тренировках.

Весь разговор. И последовавшие за ним доклады генералов, адмиралов, командующего. От того и узнал обо всей нынешней ситуации не меньше самого Императора.

Настька… Живая осталась. От этого известия на душе потеплело. Хотя, оно это и так, сразу было понятно: если Император жив, то и Настька жива — они же к одной машине «прибинарились». Не могло тут быть варианта, когда один — «ноль», а другой — «единичка». Тут уж либо оба «единицы», либо оба «нули».

А вот то, что она двенадцать «космиков» сбила, да ещё и пять штурмовиков… тут Валере и сказать было нечего. Он знал, что Настька крута, но что б настолько?

Услышал и про странную маскировочную систему нестандартного «Стилета», на котором она летала, и про взрыв этого «Стилета» за спинами эвакуируемых пилотов. И о составе прибывших подкреплений. И о количестве потерь… о тридцати двух сбитых Универсалах.

В этот момент, когда прозвучала такая цифра, Анатольину хотелось застонать. Или завыть в голос. Но он сдержался. Лишь губу прокусил до крови. Не хотел к себе внимание генералов привлекать.

Одного не было произнесено: откуда взялся этот «Стилет»? Куда же всё-таки улетал Император? Что он вообще делал в том скоплении космического мусора.

Император проводил «совещание» почти два часа. Потом вырубился. Сморил его сон. Генералы выдохнули с облегчением и разошлись тихо-тихо перешёптываясь между собой. Вновь погасили свет. А Валера ещё долго лежал, пялясь в темный потолок. В голове его, как привязанные, крутились цифры и числа: 3, 3, 32, 58, 9… 12, 5…

Потом сон сморил и Валеру.

***

Утром Император Иван Александрович покинул капсулу. Как и положено — первым. Пусть ему всё равно было ещё очень плохо, но врач позволил, не найдя серьёзных противопоказаний к этому.

Император должен бы, просто обязан показаться на мостике. Причем сделать это не в больничной пижаме, а в сверкающем, безупречном парадном мундире. С прямой спиной и расправленными плечами, всем видом своим показывая несокрушимость и победоносность Империи. Символизируя её.

Появиться, показаться. А так же провести множество телемостов и переговоров, которые невозможно было бы провести из медблока. Заснять заявление по поводу случившегося для пиар-отдела, которое они затем обработают, подадут в нужном контексте, обрамят соответствующими пояснениями, видеорядом и выпустят в эфир для граждан Империи… и для сопредельных стран.

Последним в очереди телемостов состоялся телемост с ИО Императора Александром Андреевичем Кровавым… ныне монашествующим Братом Александром. С отцом.

Разговор вышел коротким, и окончательно испортил без того ужасное настроение Ивана.

***

Император тяжёлыми шагами мерил капитанский мостик авианесущего крейсера «Волевой». Был при этом он хмур и мрачен. Остальные находящиеся в это же время на мостике по делам своей службы, непроизвольно сутулились и вжимали головы в плечи, чувствуя его настроение. Они подавали голоса исключительно по делу и произносили максимально короткие фразы — никому из них не хотелось привлечь к себе внимание той тяжёлой и удушающей грозовой тучи, которую собой в это время представлял присутствующий Император.

И, главное в этом то, что никто не мог понять причины такого состояния духа Императора. Не было видимых причин.

Битва закончилась победой Имперских войск. Враг частью был уничтожен, частью отступил, оставив им поле боя, после чего, меньше, чем через полтора часа прибыли пять авианосцев Восточного Флота с полными палубами истребителей на борту, отправленные на помощь и усиление существующей флотской группировке, находящейся возле Корсуни. Теперь, собрать силы, достаточные для эффективного нападения на них; собрать в разумное время, и провести через территорию Империи по её транспортным путям собранную армаду — невозможно.

Оно и так-то: как прошли и куда отступили прошлые нападающие, конечно, ещё предстоит выяснить специальной следственной группе СИБ, которая уже начала свою работу.

Потери? Да, потери были: из десяти звеньев истребителей уцелели неполные пять. Это большие потери. Но не критичные в масштабах Флота. Да даже в масштабах полка — на места погибших уже стоит очередь из желающих получить гордое именование «Гвардии». С машинами ещё проще: ВПК Империи был способен покрыть такие потери в кратчайшие сроки, и заказ заводам на поставки уже отправлен. И уже выполняется. Причём, заказ, утверждённый лично Императором, включал в себя полную замену всего истребительного парка Моссковского Гвардейского «Стилетами», взамен морально устаревающих УИН и УИД. Также, Император подписал приказ о разработке в самые кратчайшие сроки маскировочной системы для этих машин, не уступающей той, что была на взорвавшемся «Стилете» Гвардии капитана Валаньевой, в эффективности и реальности существования которой смогли на примере прошедшего боя убедиться любые скептики. Оправдаться «недостаточностью существующей технологической базы» инженерам теперь не получится, ибо вот оно! Есть! Работает! Зафиксировано десятками систем наблюдения, радарных, сканирующих установок, камерами кораблей. Не опровергнешь. Оно возможно, оно существует. А значит, никаких «не могу» — вынь да положь! А не «вынешь», пинка под зад с тёплого руководящего места на государственном оборонном предприятии. Личный приказ и личный контроль Императора. Не поюлишь. А значит, система вскоре-таки будет разработана, а после отправлена в войска. Пилоты и флотское командование уже в нетерпении и жадном предвкушении начинали потирать свои ручки, представляя себе новые перспективы и возможности.

Однако, Император всё равно был, словно мрачная грозовая туча, накрывшая собой весь мостик.

Больше часа он действовал на нервы присутствующим своим хождением из угла в угол. Потом остановился. Оправил мундир и стремительно покинул мостик, бросив на ходу.

— Валаньеву на взлетную палубу!

Дежурные офицеры и командующий не удержались от слитного вздоха облегчения, когда за спиной Императора закрылась автоматическая переборка. А приказ уже летел в сторону медблока.

***

Глава 31

***

Анастасия Валаньева выглядела… не лучшим образом. Бледная, с красными от полопавшихся мелких сосудиков глазами. С черными кругами под этими глазами. Хмурая, мрачная и злая.

Ситуацию не исправляла даже белая парадная форма, чистая и отглаженная. Как и причёска — простая, но аккуратная.

Ничего говорить Императору или, тем более, спрашивать у него, Анастасия не стала. Ну, разумеется, кроме доклада: «Гвардии капитан Валаньева по вашему приказу прибыла!». Не в том она положении, чтобы проявлять неуважение к монаршей особе… на людях.

Иван, видя её состояние и настроение, обострять не стал. Молча кивнул, жестом велел следовать за ним и двинулся к истребителям. Валаньева так же молча подчинилась жесту. Вместе они дошли до стройного, но изрядно поредевшего ряда Универсалов и остановились.

Почти минута потребовалась Ивану, чтобы понять: двухместных машин на палубе нет! Все, что здесь стояли, были исключительно одноместными.

Ещё минута потребовалась ему, чтобы осознать это открытие. Затем, ещё полчаса, чтобы с «Лотоса» пригнали то, что ему было нужно: благо, в прошлой битве несколько машин, так же принимавших в ней участие, пилотируемые инструкторами станции и старшими студентами, смогли уцелеть. Хотя, основные потери, как раз на их число и пришлись — всё же Гвардия, это Гвардия, уровень подготовки её пилотов неизмеримо выше.

Ещё двадцать минут ушло на то, чтобы они оба: Иван и Анастасия, переоделись из своей парадной формы в специальные летные комбинезоны. Лишь затем Универсал с ними на борту стартовал с «Волевого».

— И куда теперь? — хмуро поинтересовалась Анастасия, когда истребитель отлетел от крейсера на достаточное для нормального маневрирования расстояние.

— Туда же, — отозвался Император.

— И как его там искать? — хмыкнула девушка. — Мусора в округе заметно прибавилось. И что-то я сомневаюсь, что он продолжит сидеть ровно в том же месте.

— Помнишь параметры сигнала, по которому шли в прошлый раз? — подумав, спросил Иван.

— Помню, — хмыкнула Настя. — А ты? Помнишь? — не удержалась от проявления ехидства. Всё же чувствовала она сейчас себя полностью под стать внешнему виду. То есть, отвратно. И этот полёт ей… не упёрся.

— Помню, — твердо ответил Иван, решивший не вестись. — Вводи параметры. Есть вероятность, что Лёня оставил маяк действующим.

— Он связывался с тобой? — спросила Анастасия, настраивая сканеры на нужный сигнал.

— Нет, — хмуро ответил Иван.

— Сколько уже прошло?

— Больше суток, — вздохнул Иван. Анастасия закончила настройку и запустила поиск.

— О! Надо же, — хмыкнула она. — Есть сигнал. Запускаю пеленг.

— Что ж, это радует, — отозвался Иван. Про себя же выдохнул с облегчением, ибо не представлял, что ещё можно было бы предпринять, если бы эта идея не сработала.

— И маяк почти там же, — продолжила удивляться женщина.

— И чего тогда ждем? — спросил Император.

— Приказа, естественно, — ответила Настя, не сдержавшая ехидства, просочившегося в эти слова.

— Приказываю: курс на пеленг, — проигнорировал её интонацию Иван.

— Есть, Ваше Величество! — даже отпустила одну руку от штурвала Анастасия, чтобы преувеличенно бодро козырнуть при этом ответе. Затем руку вернула. А в следующую секунду Ивана вдавило в кресло неслабой перегрузкой из-за излишне резкого старта истребителя.

***

— Ну и? — вопросила Анастасия. Их Универсал завис почти в самом центре медленно вращающегося в пустоте скопления мусора. — Что-то я не наблюдаю гостеприимно распахивающихся дверей. Да и красной дорожки что-то не видно.

— А что пеленг показывает? — хмуро уточнил Император, которого снова начинало мутить после выписанных Валаньевой пируэтов.

— Источник сигнала прямо по курсу. Около ста метров вперёд.

— А более точный поиск можешь запустить? — спросил Иван после нескольких минут размышлений.

— Могу. Запускаю, — отозвалась Настя, выполняя нужные операции. Окончив настройку, она вывела результат в их с Иваном, как вторым пилотом, внутреннюю тактическую сеть истребителя.

— Приблизь, — попросил Иван. Настя выполнила просьбу молча. И следующую минуту оба они с самым задумчивым видом рассматривали висящий в пустоте кейс.

Обычный такой металлический, стального цвета кейс, как и положено: с ручкой и биометрическим замком под этой ручкой. Сигнал шёл именно от этого предмета.

— Полагаю, «Авте Лайфа» здесь уже нет, — сыграла в Капитана Очевидность Гвардии капитан Валаньева.

— Спасибо, Кэп, — не удержался от саркастического ответа Император. — Забрать сможешь?

— Теоретически, — прикинула Настя, переключаясь на управление слабым гравизахватом и маневровыми движками. — Но Лёне я за такую «задачку» потом выскажу, — хмуро добавила она. — Всё-всё выскажу!.. Может, даже ногами…

***

Через два часа, в своей каюте, Император сидел на койке и рассматривал кейс, лежащий у него на коленях. Сколько «незлобивых тихих слов» в адрес Кашима он успел услышать за эти часы, пока Анастасия Константиновна совершала чудеса космической эквилибристики, чтобы зацепить этот клятый кейс. Открыл для себя много нового. Расширил свой лексикон.

Иван поглубже вдохнул и приложил палец к биометрическому замку. Томительные секунды ожидания, затем раздался зуммер-сигнал разблокировки замка. Иван осторожно открыл крышку и заглянул внутрь.

Всё внутреннее пространство весьма объёмного кейса, размером своим напоминавшего чемодан, занимали энергоячейки одной большой плазменной бомбы. И только в центре, в небольшом углублении лежал маленький блок ноутбука.

Иван непроизвольно поёжился, представив, какой силы должен был произойти плазменный взрыв в случае, если бы открыть этот кейс попытался бы кто-то кроме него… ну или замок оказался неисправен. Хотя, чего ещё было ожидать от Кашима? Это ведь для него в порядке вещей — послать императору здоровенную бомбу. Подумаешь! Зато, вполне надёжный способ сохранения конфиденциальности послания, и гарантия доставки его конкретному адресату. «Лично в руки. Перед прочтением сжечь» — была прикреплена к ноутбуку бумажка-стикер с красивой каллиграфической рукописной строчкой.

Иван вздохнул и включил ноут. Как и ожидалось, тот был девственно чист. Имелась только система и одна папка с файлами на рабочем столе.

Час ушёл у Ивана на просмотр всего, что в ней содержалось. Но, когда он встал со своей койки, небрежно бросив на неё кейс и держа в руке ноут, то был уже спокоен, уверен в себе и своих действиях. Он был и выглядел, как настоящий Император. Он теперь знал, что делать. У него теперь было всё, чтобы справиться с кризисом на Корсуни: сын Кашима поймал Вадима Грязнова, сам Кашим выбил из того нужную информацию, а Говорун написал «антивирус», весь процесс создания которого, теперь был на ноутбуке в руках Ивана.

***

Глава 32

***

Вновь вечерняя Москва, неприметный флаер, два человека в нём. Путь в потоке других таких же, спешащих куда-то по своим делам. Вечернее небо с начинающими проявляться едва видимыми из-за огней города звездами. Поворот в тихий спальный район. Парковка возле типовой многоэтажки. Набор номера квартиры на домофоне. Женский голос в динамике, короткий ответ водителя. Открывшаяся дверь. Пятнадцатый этаж. Знакомая квартира. Знакомая девушка, немного смущённо улыбающаяся визитёру и не знающая, куда деть руки.

В этот раз, Александр тянуть не стал: впился в её губы поцелуем сразу же, едва за нимзатворилась входная дверь и щёлкнул блокировкой замок. Да и девушка, в этот раз, не пыталась отстраниться, её тело не застывало статуей. А наоборот, вспыхнуло спичкой, что до крайности польстило Александру — не зря старался в раз прошлый. Не растерял навыков, не облажался, сумел-таки доставить неопытной девочке удовольствие…

Из прихожей, не прекращая целоваться и избавляясь по пути от одежды, мужчина и женщина переместились в комнату, где рухнули на кровать.

Сэкс был ярким. Девочка в этот раз сама горела страстью, словно бенгальский огонь. Чуть искрами не сыпала, стремительно приближаясь к первой кульминации. Ещё минута — разрядка. Девушка вскрикнула, выгнулась дугой и застонала. Но Александр не спешил. Теперь уже не спешил. Он был уверен, что Глеб не посмеет прервать уже начавшийся процесс своим визитом. От того так и торопился этот процесс начать. Теперь же торопиться уже было некуда…

Девчонка плавилась, таяла, извивалась в его руках. Её юная страсть грела старое сердце Александра. А её стоны и кульминации, следующие одна за одной, тешили самолюбие.

Наконец, спустя почти сорок минут, Александр решил, что пора кончить уже и ему. Всё же, он не имел цели «бежать Марафон» или загнать свою молодую партнёршу. Он пришёл сюда получить удовольствие сам. И сорока минут активной скачки ему было достаточно.

Снова вскрик, снова девушка выгнулась дугой, снова застонала. Только в этот раз, зарычал и мужчина. Он резко выпрямился и несколько раз содрогнулся, дернулся всем телом, старательно насаживая партнёршу как можно глубже на свой эякулирующий половой орган.

Последняя конвульсия, и Александр обмяк, расслабился и откинулся на подушку. Девушка упала ему на грудь, тяжело и часто дыша. Мужчина закрыл глаза.

Щелчок и треск парализатора. Вскрик девушки, деревянеющее тело, падающее на него. Неприятный импульс, простреливший Александра, перейдя на него через тело девушки. Сильный, но недостаточно, чтобы парализовать, ведь большую его часть поглотило её тело. Ему достался лишь остаточный удар.

Александр резко открыл глаза и заозирался. У входа в комнату стоял напряжённый Глеб с парализатором в руке, нацеленным на привалившую собой Александра девушку.

— Ты что творишь?! — прошипел сквозь зубы Александр, обращаясь к Глебу. Тот не ответил, лишь молча указал глазами на девушку.

Александр с трудом столкнул с себя её тело и уставился на большой кухонный нож в её руке, что не выпал после попадания по телу импульса из парализатора.

— «ИО Императора, монах Александр, благословлённый на подвиг в миру игуменом Пичаевского монастыря был зарезан шлюхой на съёмной квартире, в центре Москвы», — опуская парализатор и принимая более расслабленное положение, проговорил Глеб. — Хороший заголовок для завтрашних мировых новостей?

— Фееричный, — проворчал Александр, окончательно выбираясь из-под парализованной девушки и ища глазами хотя бы свои трусы. — Что это вообще было? На кого она работает?

— Ни на кого, — пожал плечами Глеб, пряча парализатор и усаживаясь в то же кресло, в каком сидел в прошлый раз. Александр трусы нашёл и поспешил их на себя натянуть. В комнату вошли две девушки, знакомые ему по тому памятному визиту к Глебу домой, подхватили голое тело подмышки и утащили на кухню. — Это пример той самой «торпеды», про которые я в прошлый раз говорил.

— «Торпеда»? — сильнее нахмурился ИО Императора, натягивая на себя штаны.

— Да. Гипно-программа, сработавшая на определённый триггер. Догадываетесь, какой?

— Догадываюсь, — отозвался Александр. — Момент максимальной слабости любого мужчины. Расчет верный. Я так понимаю, вы ожидали чего-то подобного. Отследили гипнотизёра?

— Нет, — ответил Глеб. — Девчонки с неё глаз не спускали сутки. Но ничего подозрительного. Никаких незапланированных встреч. Ни че го.

— Как, тогда, успел? — сильнее помрачнел ИО Императора, справившийся со штанами и теперь чувствующий себя немного более уверенно.

— Интуиция, — пожал плечами Глеб.

— Подсматривали за мной, мелкие развратники? — ухмыльнулся Александр.

— Естественно, — не поддался на провокацию Глеб. — И даже видео записывали.

— А если «утечёт»? — тут же вновь нахмурился Александр, представивший, насколько «жареный» компромат появился на него у этих деток. Не то, чтобы у них раньше на него ничего не было, но…

— Не провоцируйте нас, и не «утечёт», — пожал плечами Глеб. — Так что там по Корсуни?

— Вот, все данные, что у меня есть, — достал из кармана штанов маленький съёмный накопитель Александр и кинул его Глебу. Тот легко накопитель поймал.

— А своими словами?

— Слов много потребуется.

— А, если коротенько?

— Двести десять миллионов трупов. Тидцать восемь миллионов детей с возможностями регенерации Говоруна. Пять линкоров с полным боезопасом для проведения орбитальной бомбардировки и тридцать тысяч космодесантников на поверхности, обеспечивающих минимально возможное поддержание порядка в одном из пяти основных городов планеты. Это коротко.

— А Дядь Лёня?

— Прямых данных о нем, естественно, нет, но по косвенным, он где-то там рядом с флотской группировкой ошивается. С Иваном общается. Дважды ему уже успел жизнь спасти. Сам Иван сейчас ударными темпами разворачивает на орбите мобильную генетическую лабораторию. И, вроде бы, у него уже некий «антивирус» есть, который там будут массово воспроизводить и тиражировать на возвращающихся с планеты десантников.

— «Антивирус»… — медленно проговорил Глеб. — Иван же уничтожил ноутбук? Или Тоширо соврал?

— Тоширо? Вы с ними связались? — вскинул брови Александр. — Как?

— Эм, Александр Андреевич, — чуть наклонил к плечу голову Глеб. — Две недели назад вышел второй сезон «Третьего Киотского Турнира Убийц». Похоже, вы его ещё не смотрели?

— Две недели назад я в монастыре был, — ответил ИО Императора. — Там нет Интернета.

— Посмотрите, — сказал Глеб и встал с кресла. А затем, не прощаясь, вышел из комнаты.

Александр посидел ещё какое-то время, ожидая, что Глеб вернётся. Глеб не вернулся.

Александр оделся и вышел из комнаты. Кухня была пуста. Как и вся квартира. Входная дверь оказалась не заперта, и Александр спокойно прошёл к лифту, спустился на нём вниз, прошёл к ожидавшей его машине и молча сел на пассажирское сиденье.

— Больше девочек не надо, Анатолий Михайлович, — тихо сказал он, не глядя на водителя. — Поехали.

***

Глава 33

***

Тома неторопливо шёл по ровному покрытию центральной дорожки, ведущей от порога здания школы к воротам, установленным на границе её территории. Рядом так же неторопливо вышагивала Шина. Прошло всего-то около двух месяцев с той поры, как Кацуру Кина собранием Глав Кланов утвердили Премьер-Министром Сектора Ниппон, а атмосфера в городе уже изменилась. И очень значительно: больше на улицах нельзя было увидеть шумящих и потрясающих оружием групп, принадлежащих к «войскам Кланов» или отдельных «бойцов» с оружием на виду. Зато стало гораздо больше патрулей полиции официальной. Причем, в состав каждого патруля, входили теперь военные со своим штурмовым оружием, в нормальной тяжёлой броне. От «вспышки» эта броня, понятное дело, не спасёт — вырубится, как миленькая! Но! Она же «военная», а значит — надёжность и хотя бы минимальная работоспособность в любых условиях с обстоятельствами. У неё слой феррита идёт уже поверх кевпластовых пластин, которые при весьма скромном весе, удар мечом выдержат совершенно спокойно. А на тяжёлые штурмовые лазерные винтовки, которые и сами по себе неплохим оружием ударно-дробящего действия являются, умы из армейского командования додумались штыки присобачить, вспомнив опыт пра-пра-пра-…прадедов.

В итоге получалась достаточно хорошо защищённая и весьма кусачая боевая единица: без «вспышки» к такому не подойдёшь — пристрелит, а сам от легкого лазерного оружия даже не почешется, со «вспышкой» же: одоспешенный бугай, которого ещё умудриться расковырять надо, с копьём — тоже не подарок. Мечники копейщиков не любят. Те их прикалывают, как бабочек, пока те свои кренделя крутят — длина оружия решает. Мечник должен минимум вдвое превосходить копейщика по силе или искусству владения своим телом и оружием, чтобы быть хотя бы на равных с ним.

Один минус — сам военный не рад в этой сбруе целый день таскаться. Она же «военная», а это практически синоним того, что «неудобная», «тяжёлая», «дубовая», «утомляющая», «трущая» и «некомфортная». Да и винтовочка сама тоже не полкило весит, оттягивает руки, заставляет ныть плечи… От того, этот военный хмур и злобен — к нему ещё страшнее подходить: вообще покусает.

Получилась довольно эффективная тактика: сразу и увеличение боеспособности каждого отдельного патруля, и увеличение количества этих патрулей за счёт того, что можно уменьшить количество полицейских в каждом из них, сформировав из «сокращённых» новые, путём добавления к ним ещё военных. Ну а что? Военных много. Куда больше, чем полицейских. И обучать их быстрей. И стоят они государству… дешевле, в пересчёте на одну единицу.

Но, так или иначе, «Шинсенов» упразднили. Кого-то из них перевели в полицию штатно, кого-то… отпустили. Ну или выгнали, тут уж каждому самому видней, как относиться к произошедшим изменениям.

И теперь, возле ворот школы не дежурили «Шинсены», как ранее, а стоял нормальный армейский кордон из двух бронефлаеров с тяжёлыми роторными лазерными установками на них и десятка солдат в броне.

Вообще, Кацура оказался достаточно эффективным руководителем, сумевшим найти компромисс между полноценным вводом войск в города и Клановой вольницей, тем самым, на корню удавившим беспорядки. Так бы, наверное, смог бы и любой другой на его месте, наверное. Если бы имел такую же поддержку: Ишин — крупнейший Клан Киото, Главой которого он являлся после резни, устроенной Демоном, не номинально, а фактически и безраздельно, и Клана Харада — третий по величине Клан, не многим, впрочем, уступающий первым двум, лояльность которого на блюдечке принёс Кацуре Харада Изаму.

В такой ситуации второй по величине Клан — Яно, ничего уже не мог противопоставить давлению Кацуры. Им пришлось подчиниться. Более того, после внезапной смерти Главы Клана Яно Акихиро в результате потери им головы в собственном додзё посреди Кланового Поместья, переполненного охраной и охранными системами, новый Глава — Яно Бенджиро — племянник Главы прежнего, обезглавленного, заняв это место в свои пятнадцать, решил судьбу не искушать, и выступить на стороне Кацуры, прибавив мощь своего Клана к объединённой силе Ишин с Харада.

Более мелкие Кланы против этой коалиции и пикнуть не посмели.

Тома и Шина неторопливо шли к воротам. Их занятия, в том числе и клубные, на сегодня были окончены. Да — Тома не бросил клуб Кендо. А Шина не бросила художественную гимнастику. Она ей нравилась. Шине вообще нравилось её тело. То, как оно работает, как оно может работать. После победы в Турнире, «мозги» девочки так и «не встали на место». Она всё так же, каждую свою минуту жила так, словно та — последняя. А список «пока ты ещё жива» продолжал, как пустеть, так и пополняться. Гимнастикой она наслаждалась. И у неё получалось.

Вскоре должны были состояться районные соревнования по этому виду спорта, и её тренер рекомендовал к участию именно её. В отличии от Хамады-Сенсея, который Томе даже близко запретил приближаться к любым состязаниям. Он и тренировочные спарринги ему запретил с кем бы то ни было. Теперь: только отработка, наработка и ОФП. Стойки, взмахи, связки и переходы. Отработка с партнёром только конкретных комбинаций и только под личным непосредственным наблюдением Харады.

Сегодня он, кстати, закончил занятие раньше обычного. Сказал, что ему надо кое-куда съездить. Именно поэтому, Тома, которому всё одно ждать Шину (по одному они домой не ходят. Есть такая маленькая проф-деформация у них. Рецидив укоренившейся паранойи — вдвоём они на порядок сильнее и эффективнее, чем поодиночке), пришёл в её клуб, где имел удовольствие наблюдать выступление… своей девушки? Тома до сих пор не знал, какие именно у него отношения с Шиной. Можно ли их называть парочкой, а ему называть Шину своей девушкой.

По логике, вроде бы так-то уже давно пора: общие смертельные переживания, постель, постоянное хождение везде и всюду вместе… Но это по логике. Логика же с Шиной пасует. А спросить… как-то было Томе неудобно. Да и… устраивало его всё нынче и так.

Это был «прокат» произвольной программы, которую Шина готовила к этим соревнованиям. И смотрелось это… впечатляюще. Грация, пластика, потрясающая растяжка, полное отсутствие страха перед сложными элементами, координация и чувство ритма…

Тома был заворожен её выступлением. Не поражён, но заворожен. Как завораживает обезьяну танец змеи. И уж Тома-то точно знал, насколько именно эта змея ядовита. Сколько уже трупов на её счету. И насколько она отморожена…

Возле ворот, но на достаточном расстоянии, чтобы не слишком нервировать военных, то есть, на противоположной стороне улицы стояли черные флаеры. Один — длинный «лимузин» Премиум класса и три шестидверных тяжёлых «броневика». Два сзади, один впереди «лимузина».

Однако, в этот раз, Клановых Гербов на дверях машин не было. Но человек, стоящий возле «лимузина» и кого-то выглядывающий в потоке выходящих школьников, Шине оказался знаком. Тома это легко считал по чуть изменившейся походке девушки. По ставшей слишком непринуждённой улыбке, что играла на её лице. Она была СЛИШКОМ непринуждённой. И это говорило Томе о серьёзном волнении и внутреннем напряжении Шины.

Говорить или спрашивать, впрочем, Тома ничего не стал. Просто продолжал идти рядом с ней. В конце концов, в одном черном «лимузине» он уже один раз покатался. Тот выглядел представительнее со своими гербами. Но этот был явно дороже…

В тот момент, когда Тома и Шина поравнялись с воротами, мальчик заметил чуть в стороне своего Сенсея из клуба. Тот открыл заднюю дверь своего флаера и теперь пристраивал за сиденья свой чехол с бокенами и синаями.

Одновременно с этим, их заметил мужчина, стоявший возле дверей «лимузина». И он явно узнал Шину. Узнал и вышколено, с поклоном и идеальной осанкой, открыл дверь машины. Это был не вызывающий иного толкования приглашающий жест.

Шина… Девочка так же, как и Тома до неё, заметила Хамаду-Сенсея возле его флаера. И, к удивлению Томы, внезапно подхватила его под локоть и потащила не к «лимузину», а к Хараде.

Мальчик сопротивляться или тормозить даже и не подумал — он в любой момент времени ждал совершенно чего угодно от своей спутницы. Мешать ей? Останавливать? Пф! Зачем? С непредсказуемой Шиной мир вокруг становился гораздо интереснее. А Тома… и сам был изрядно отмороженным… адреналиновым наркоманом. Хоть и достаточно удачно маскировал этот свой недуг за своим спокойным внешним видом и слегка флегматичным темпераментом.

— Хамада-сан! — радостно защебетала Шина. — Какая неожиданная встреча! А Нагору-кун сказал, что вы решили уйти пораньше. Вы куда-то спешите? — продолжила она спрашивать, уже плюхнувшись на заднее сиденье флаера Хамады, и плюхнув радом с собой Тому.

— Вообще-то, да — спешу, — ответил Сенсей, с недоумением глядя на эту парочку оккупантов в своей машине, рядом с которой он стоял.

Тома, кстати, только обратил внимание на несколько необычный внешний вид своего тренера: тот был черном костюме, в белой рубашке, при галстуке. Костюм был «выходным», но почему-то смотрелся мрачным.

— Куда, если не секрет? — продолжила щебетать Шина, делая самое невинное выражение лица.

— На похороны, — ответил он. — И уже начинаю опаздывать, — добавил Хамада, бросив взгляд на свои наручные часы. Жест был в достаточной мере демонстративным, чтобы его можно было истолковать иным способом, кроме как: «валите уже, не до вас сейчас».

— А можно нам с вами? — похлопала ресничками Шина.

Хамада вскинул брови. Потом глянул на черные флаеры по другую сторону дороги, пожал плечами, сел на водительское сиденье и захлопнул дверь. Его примеру последовал и Тома, прикрыв свою.

— Поехали, — сказал Хамада, запуская мотор своего флаера.

***

Глава 34

***

Ехали молча. Хамада не спешил влезать в разборки мелкого Демонёнка с… кем бы то там ни было. Особенно с тем, кто предпочитает и может себе позволить передвигаться по городу на черных тонированных люксовых флаерах в сопровождении многочисленной охраны, скорее всего, вооруженной. Теоретически, он мог бы с такими потягаться, чай Гербов на их дверях не наблюдалось.

Но это только теоретически и с привлечением всех своих знакомств и связей, благо их хватало — не первый год он в слое людей, активно практикующих владение мечом, варится. А среди них, кого только не встречается…

Мог бы. Да только не собирался. Демонёнок Тома в плане разборок, вполне себе и сам имеет острые зубы... Возможно, что его зубки даже и поболее, чем у самого Хамады: не зря ведь похожий черный «лимузин» к воротам их школы уже приезжал. И охрана у него тоже была внушительная. И Демонёнок со своей девчонкой на том лимузине спокойно уехали. А на следующий день так же спокойно пришли в школу. С небольшим опозданием, правда, да и пацан на ходу засыпал, на тренировке еле шевелился, рассказывал всякие ужасы. Но — факт: оба живые, целые. А «лимузин» больше не приезжал. Тот «лимузин». А на том «лимузине», между прочим, Герб имелся. Да ещё и какой непростой Герб. Третьего по величине Клана Киото Герб. И что? И ничего.

А раз Хамада влезать не собирался, то и спрашивать не имело смысла. Сами детишки не спешили подавать голоса — расположились себе поудобнее на задних креслах флаера да поблёскивали стёклами своих компьютерных гаджетов, прячущих от мира их глаза. Ками их знает, что там в их головах варится.

Путь не был длинным. Всего через пятнадцать минут, флаер Хамады приземлился и припарковался на удивительно знакомой ребятам улочке. Той самой, на которой располагалось поместье старого Мастера Кураи Ниши… голову которого, всего пару дней назад забрал из этого самого поместья Киотский Они.

Улочка одинаково была знакома и Томе, и Шине, так как слежку и оперативную разработку полученной от Кацуры зацепки осуществляли они совместно. Хоть и каждый на своём направлении. Как и всегда, впрочем. От того и удивление возникло на лицах у них практически одновременно. И Хамада это удивление с узнаванием на их лицах заметил.

— Вы уже были здесь? — спросил их он, когда его флаер остановился, и двери его открылись.

— Были, Сенсей, — не стал играть в секреты Тома. — Вы приехали на похороны Мастера Кураи?

— Да, — ответил Хамада. — Когда-то, очень давно, я учился в его додзё… когда он ещё брал учеников. Хочу почтить его память.

— Понятно, — кивнули Кобаяси с Нагору.

— А вы откуда старого Кураи знаете? — задал свой вопрос Хамада в свою очередь.

— Смотрели на его последний бой, — ответил Тома, не считая нужным что-то скрывать от Сенсея. Тот и так уже знал слишком много.

— И как? — вскинул брови в удивлении Хамада.

— Круто — это недостаточно ёмкое слово, чтобы описать, то, что тогда происходило, — вздохнул Тома. — Да я потом вам дам посмотреть, у меня запись осталась. Два часа восемнадцать минут невероятной красоты движений. Вам, как ценителю, должно понравиться.

— Запись? — ещё больше разрослось удивление Хамады. — И ты не отдал её в Полицию?

— Я похож на идиота, Сенсей? — вопросом на вопрос ответил Тома. — Мне моя голова ещё на её нормальном месте не наскучила. Что бы мне дало это действие, кроме проблем?

— Эм… — составил себе труд задуматься Хамада. — Пожалуй, — после обдумывания, решил согласиться с точкой зрения Томы он. — Но это безопасно? Хранить такую запись у себя? Тем более, показывать её мне?

— Думаю, что вполне, — пожал плечами Тома. — Вы же не станете трепать о ней языком на право и на лево?

— Не стану, — согласился Хамада. — Но тот, кто убил Мастера Кураи, он о записи точно не догадывается?

— Точно не догадывается, — расплылся в улыбке Тома. — Какие уж тут догадки? Он о ней точно знает. Так что не парьтесь.

— Ты знаешь убийцу, — нахмурился Хамада. Он не спрашивал. Он констатировал.

— Да.

— Это Киотский Они? — высказал свою догадку Хамада.

— Мне больше нравится называть его на западный манер: Демоном или Жнецом, — чуть поморщился Тома.

— Но это он? — решил добиться всё-таки прямого ответа Хамада.

— Он, — дал ему этот прямой ответ Тома. Хамада, получив его, замолчал, осмысливая, что он ему даёт. Думал долго — не меньше пяти минут. Подростки ему в этом не мешали.

Однако, по прошествии этого времени, Хамада, придя к каким-то своим выводам, вздохнул и молча закрыл машину. А после, так же молча пошёл в сторону всё так же распахнутых ворот поместья. Ребята двинулись вслед за ним.

***

Заупокойная служба по Мастеру Кураи прошла накануне. Сегодня была церемония прощания. Было несколько необычно, что проходила она не в храме. С другой же стороны, в самом поместье имелся алтарь, а помещение додзё вполне подходило для превращения в поминальный зал.

Люди. Людей было много. В основном мужчины. Женщины, хоть и присутствовали, но скорее, как исключения.

Мужчины в черных костюмах западного образца и в традиционных черных кимоно. Молодых было мало. В основном, это были люди возраста Хамады или старше. Разные мужчины. Однако, объединяло их всех одно — меч.

Мечи были у всех присутствующих мужчин. У кого-то за поясом, у кого-то на специальной хитрой перевязи, кто-то носил меч в ножнах в своей левой руке.

Хамада подошёл к высокому человеку в традиционном черном кимоно, с длинными черными волосами, стянутыми в самурайский хвост. На вид этому мужчине было слегка за сорок, однако, в нынешнее время, после триумфального вхождения в жизнь Человечества Вакцины Сарата, трудно было опираться в построении суждения о возрасте человека по его внешнему виду. Ошибка могла составлять и пять, и десять лет.

— Приношу свои соболезнования, Кураи-сан, — поклонился ему Хамада вежливо. Мужчина так же вежливо ответил на его поклон.

— Приношу свои соболезнования, Кураи-сан, — следом за Хамадой поклонились этому мужчине и Шина с Томой.

После произнесения традиционной фразы, все трое отошли в сторону, уступая место другим, тем, кто подошёл позже и так же хотел поклониться родственнику умершего.

Недалеко ото входа, на достаточно видном месте, но так, чтобы не бросаться в глаза, стоял небольшой стол с открытой книгой-реестром, рядом с которым находился поднос, на который Хамада положил свой окоден — специальный красивый конверт с приношением семье покойного на похороны. После чего вписал своё имя в реестр.

Кобаяси и Нагору записываться не стали. Да и положить им было нечего, так как к похоронам они не готовились. Положить же деньги без конверта… было хуже, чем не положить вовсе.

Выполнив эти обязательные действия, Хамада подошёл к алтарю, взял три палочки благовоний — сенко, зажёг их от свечи. Оберегая пламя левой рукой, он поместил их в курильницу, установив вертикально, но так, чтобы следующим за ним осталось место для установки их сенко.

Шина и Тома, по очереди сделали то же самое. Затем отошли в сторону.

Вообще, Кобаяси и Нагору довольно сильно выделялись здесь из-за своих не похоронных одежд. Причем, если школьная форма Томы с его тёмными брюками и тёмным пиджаком ещё была более-менее уместна, то вот короткая юбка Кобаяси привлекала к себе неодобрительное внимание, так как черных непрозрачных чулок она не носила.

Однако, Шина — это Шина. Будь на её месте какая-то другая девочка, она умерла бы от смущения и неудобства… Однако, другая девочка и не попёрлась бы на похороны чужого человека без подготовки.

Другая девочка вообще, многое из того, что делает Шина, делать бы не стала ни в коем случае. А некоторых вещей, не смогла бы сделать, даже, если бы имела на то самое сильное желание — подготовки бы не хватило, ведь она не была Шиной.

***

Церемония медленно двигалась своим чередом. Люди приходили, кланялись, записывались, подходили к алтарю, ставили благовония и отходили в сторону. Там уже они, находя знакомых, прибивались к ним, приветствовали, вели тихие разговоры.

Не был исключением и Хамада. Он тоже подходил, здоровался, говорил несколько слов, шёл дальше. За ним след в след двигались, как тени молчаливые Тома с Шиной. По прошествии небольшого времени, на них почти перестали обращать внимание, даже не смотря на их неподобающий случаю внешний вид, так как поведение их соответствовало случаю.

В какой-то момент, Нагору застыл в немом удивлении. Кобаяси проследила за направлением его взгляда и тоже застыла. Там, куда смотрел Нагору, стоял невысокий молодой гайдзин в черном гайдзинском костюме.

И этого гайдзина Шина знала.

Там стоял Демон.

***

Глава 35

***

Демон был спокоен, на лице его было приличествующее случаю выражение. Не было ни его вечного намёка на улыбку, не притягивали к себе взгляды людей глаза католического ангела. Не было и равнодушия машины-убийцы, с которым он вёл свой бой с Мастером Кураи.

Демон выглядел, как обычный человек на похоронах другого человека, не слишком ему близкого. То есть, не то, чтобы скорбел по утрате, но печально-задумчивым был. Двигался спокойно, не допускал резкости, вёл себя вежливо.

Тома поразился его актёрским способностям. Если бы он своими собственными глазами не видел, как этот гайдзин лично обезглавил Мастера Кураи, то точно бы поверил, что юноша искренен.

Однако, при всём, при этом, Демон стоял один. Не было рядом с ним людей, с которыми бы он тихо переговаривался, здоровался, узнавая кого-то. Он просто стоял.

Их с Кобаяси, Демон естественно срисовал и узнал. Причем, скорее всего, намного раньше, чем они его. Но подавать виду не стал. Не стали с ним здороваться и Тома с Шиной. Но глаз с него более не спускали. Им было чрезвычайно интересно, что Демон здесь делает, учитывая, что ранее они считали, что тот уже покинул планету, да и вообще Сектор Ниппон.

Демон не делал ничего необычного, но всё же привлекал внимание. И, чем дальше, тем больше. И именно тем, что ни с кем не здоровался, ни с кем не говорил, а продолжал стоять один. А ещё он был здесь без меча. И это делало его «белой вороной» почище Шины в её школьной форме, так как с Шиной был Тома, а у Томы меч был. Пусть и скрытый в чехле, перекинутом за спину — этот чехол никого из присутствующих не мог обмануть. Все, кто здесь был, прекрасно видели, что в нём не синай, и даже не бокен. Вес настоящего меча никто из них с весом тренировочного не смог бы перепутать при всём желании.

Демон стоял один. И продолжал стоять, игнорируя направленное на него внимание. Молча стоять, словно бы чего-то ожидая… или кого-то.

И дождался.

К нему подошёл ниппонец в деловом черном костюме, по виду — типичнейший адвокат, или нотариус. Он тихо поздоровался, что-то так же тихо спросил, получил тихий ответ. При этом, оба вежливо поклонились друг другу.

Затем, нотариус развернулся и ушёл в соседнее помещение. Демон ушёл за ним.

Стоило ему скрыться, как тихие разговоры в зале стали значительно оживлённее. Впрочем, не перекрывая рамок приличия на похоронах. Тома прислушался, сосредотачивая внимание на ближайшей к ним группе мечников. Между прочим, в этой группе был не кто-нибудь, а сам Харада Изаму. И ранее, он с Томой и Шиной очень вежливо поздоровался. Сам. Первый. Как только увидел. Впрочем, выпытывать, каким боком они к покойному не попытался.

Заодно уж поздоровался и с Хамадой, как человеком, что их двоих сопровождал.

Сейчас же, Тома, Шина и Хамада стояли немного правее группы, что собралась вокруг Харады Изаму. Однако, если сосредоточить внимание, то их слова разобрать было возможно.

— Это тот самый? — спрашивал Харада у стоящего рядом с ним мужчины.

— Вряд ли, — тихо отвечал мужчина. — Тот был ниппонцем. Ярко выраженный разрез глаз, форма лица… Но, похож.

— Но ты видел? Видел их схватки? — продолжил Харада.

— Да. Когда услышал, что кто-то регулярно звенит мечами со Стариком, то не поленился и приехал.

— И как, по-твоему? Мог тот юнец Старика одолеть, в конце концов? — сошлись брови к переносице Харады сильнее.

— Нет, — поморщился мужчина. — В тот раз Старик просто игрался с тем щенком. Гонял, как кот мышь. Не думаю, что за прошедшие два года тот щенок сумел так прогрессировать. Это просто не реально.

— Щенок, — фыркнул другой мужчина в компании Харады. — Не хотел бы я с тем «щенком» встретиться в темном переулке… — внимание компании сразу же перешло на него. — Я приезжал к Старику два месяца назад. Зевак на заборах уже не было. Они звенели мечами час! Ты представляешь, Изаму-кун, что значит: час в паре со Стариком? — тот, к кому этот мужчина обратился, болезненно повёл шеей, видимо, что-то вспомнив. И это что-то было не слишком приятным. — Но в чем-то ты прав, Хачиро-кун, — вздохнул он. — В сравнении со Стариком, тот был действительно не страшнее щенка. Но только в сравнении со Стариком.

— Почему, тогда, этот Щенок не пришёл сегодня? — задумчиво продолжал хмуриться Харада. — Испугался?

— Не думаю, — покачал головой тот мужчина, что до этого хмыкал. — Смелости ведь, чтобы на Старика с боевым мечом идти раз за разом, ему хватало.

— Так, может быть всё-таки он? Старик ведь тоже мог однажды ошибиться…

— Слабо в такое верится… — помолчали. Впрочем, не долго.

— Но этот-то, что тут делает? Не могу рассмотреть его руки в этом пиджаке, но осанка у него и движения… не как у мечника. Да и не оставил бы мечник меч.

— Осанка… — снова хмыкнул тот же мужчина. — Помнишь Старика? Тот тоже мог изобразить своим телом всё, что угодно. Если имел желание.

— Ну ты сравнил жопу с пальцем, — возмутился тот, кого ранее называли «Хачиро-куном». — То Старик!

— Подожди, что это?! — мгновенно взлетели вверх кустистые брови Харады, смотревшего как раз на ту дверь, за которой ранее скрылся Демон. — Как? Что за чертовщина?

А там, через ту же самую дверь, Демон вернулся в сопровождении того же нотариуса. Вот только теперь в его левой руке был меч. И у тех, кто этот меч видел, в узнавании расширялись глаза, а от удивления и непонимания раскрывались рты.

— Это же…

— Да не может быть… — то тут, то там раздавались тихие восклицания.

У Томы глаза от удивления тоже расширились. Он этот меч тоже узнал. Это был меч покойного Мастера Кураи. Тот самый. Вот только у Томы глаза распахнулись не от неверия, а от восхищения невероятной наглостью Демона. Вот так вот явиться. Вот так вот забрать меч у всех на виду…

Рядом хмыкнула Шина. Причём, её хмык был одобрительным. Хотя, что с этой отмороженной взять? Тома бы не удивился, если она этот случай себе, как руководство к действию в похожей ситуации запоминает. И, когда-нибудь, его выполнит.

Что ж, так или иначе, внимание всех присутствующих сконцентрировалось на Демоне… который, как ни в чем не бывало, остался стоять в комнате. На том же самом месте, с которого недавно уходил.

Шепотки и тихие обсуждения произошедшего возобновились с новой силой. А церемония, тем временем, продолжалась. И рамки приличия никто не отменял. Однако, вскоре, «море» гостей всколыхнула новая «волна». Из уст в уста передаваясь, пролетел ответ-комментарий внука Кураи Ниши Кураи Горо. Того, кто нынче был «хозяином» мероприятия. Того, кто организовывал эти похороны. И сказал он только одно: «Воля деда».

И эти два слова пронеслись по помещению шелестом листьев. Никто не смел повысить голос, но изумление было в выражениях лиц и тех, кто говорил их, и тех, кто слышал.

Тома… не знал, как к этому относиться. Однако, одно он понял: они с Шиной нынче приехали сюда не напрасно. Не случись этого каприза девчонки, и с такой стороны Демон бы им точно не раскрылся. Они бы о сегодняшнем эпизоде даже и не узнали бы…

***

Глава 36

***

Траурный катафалк отбыл от дома в сторону крематория, увозя тело Мастера Кураи к следующему промежуточному пункту перед местом его последнего успокоения. Родственники и часть гостей улетели следом за катафалком. Но основная часть осталась во дворе поместья.

Мужчины с мечами не спешили расходиться. Сперва они смотрели вслед улетающей похоронной процессии, но затем, стоило заднему бамперу последнего флаера скрыться из глаз, как все лица, словно по команде, повернулись в сторону Демона… точнее, в ту сторону, где должен был находиться Демон. Вот только его там уже не было. Его вообще нигде не было. Исчез.

Растворился, как и подобает Демону. Был, и нету. Вот так вот просто.

Он пришёл, показался, постоял, дал себя рассмотреть, получил меч и исчез, словно его и не было. Словно, он всем привиделся.

Тома примерно представлял, как подобное исчезновение из этого места можно проделать. И даже смог бы его, наверное, провернуть сам. Вот только, сделать это так виртуозно, так чисто… и так нагло, пожалуй, не взялся бы. Придумал бы что-то другое. Менее дерзкое.

Однако, Тома не Демон. А Демон не Тома. Демон сделал именно так. И у него «проканало».

Это вызвало восхищенно-удивлённое хмыканье со стороны Томы и Шины.

— Что? — повернулся к ним Хамада, который, как и все, тщетно искал ранее глазами пропавшего гайдзина с мечом Мастера Кураи в руках.

— Демон бесподобен, — ответила за Тому Шина. — Если бы не Демоница, то я бы, пожалуй, рискнула.

— Демон? — не понял Хамада. — Причём тут Демон? — произнёс он громче, чем следовало. В результате, его вопрос услышал Харада Изаму, что всё так же стоял недалеко от них со своей компанией. Услышал и заинтересованно повернулся в их сторону.

— А вы разве не поняли, Сенсей? — весело и одновременно лукаво улыбнулась Шина.

— Что я не понял? — сильнее нахмурился Хамада.

— Этот гайдзин и есть Демон. И это именно он снёс голову Старику Кураи в этом додзё два дня назад, — ответил Тома за Шину. От этих слов Изаму вздрогнул и даже слегка побледнел. У него самого ещё свежи были воспоминания о личной встрече с Демоном.

— Но, что он здесь делал? — продолжил хмуриться Хамада.

— Понятия не имею, — пожал плечами Тома.

— А давайте узнаем? — весело предложила Шина.

— Как?! — снова не успел уследить за перескоком темы Хамада.

— Нотариус, — догадался Тома.

Вот только, после его слов, первым с места сорвался Харада Изаму, а не Хамада-Сенсей. Он двинулся в сторону помещения, в котором Демон получил ранее свой меч. Двинулся быстро и целеустремлённо, однако, не теряя достоинства и не переходя рамок приличия. Его приятели за ним не последовали. Они лишь недоуменно посмотрели ему во след.

Шина тихо хихикнула, прикрыв рот рукавом своего пиджачка, и потянула за собой Тому.

***

«Нотариус» действительно оказался настоящим нотариусом, который вел дела старого Кураи уже долгие годы. Его здесь многие знали. В том числе и Харада Изаму. И нашёлся этот деловитый мужчина в скромном, но отнюдь не дешёвом офисном костюме, в том самом помещении. Он сидел за письменным столом и перебирал какие-то бумаги из открытой перед ним папки.

— Здравствуйте, Хаяси-сан, — вежливо обратился к нему подошедший к столу Харада.

— О, здравствуйте, Харада-сан, — поднял голову нотариус, явно узнал Хараду, после чего поднялся со стула сам и вежливо поприветствовал Главу третьего по величине Клана Киото. — Жаль, что обстоятельства нашей встречи… неоптимистичны. Вы что-то хотели?

— Я хотел бы уточнить один момент касательно завещания Мастера Кураи. Вы ведь сейчас им занимаетесь? — не стал затягивать с вопросом Харада.

— Да, Харада-сан, — кивнул нотариус. — Но вашего имени я в нём не встречал. Или я был недостаточно внимателен? — нахмурился он.

— Нет, — поморщился Харада. — Моего имени там и не должно быть. Мы не были настолько близки.

— Тогда, что же вас интересует? — с ожиданием посмотрел на него нотариус.

— Меня интересует молодой человек, которому вы не далее, как полчаса назад передали меч Старика.

— Я действовал, строго следуя воле усопшего, — вновь нахмурился нотариус.

— У меня нет претензий по этому поводу. Я хочу знать, кто он. Вы в праве предоставить мне такую информацию?

— Хм. Его имя не является тайной, Харада-сан, — пожал плечами нотариус. — Его зовут Химура Хэй…

— Химура? — брови Харады сошлись у переносицы. Он сосредоточился на прозвучавшей фамилии, пытаясь вспомнить, когда и где он её мог слышать. Какие-то ассоциации она вызывала, но пока что достаточно смутные. — Химура… И кто он? Каким образом он связан со Стариком?

— Не могу сказать, Харада-сан. Я знаю только, что неделю назад меня вызвал Кураи-сан и попросил внести изменения в его завещание, — начал рассказывать нотариус. — Это было довольно неожиданно, ведь все бумаги были оформлены ещё пятнадцать лет назад. И каких-то событий, требующих правок, не происходило. Ну, насколько я знал об этом.

— И что за изменения? — спросил Харада.

— Только относительно меча. Ранее, Кураи-сан завещал уничтожить его меч после его смерти путём переплавки на заводе семьи Кобаяси. С ними имелась соответствующая договорённость.

— Вот как? — вскинула брови стоящая за левым плечом Изаму Шина. — А какие ещё договорённости были у Кураи-сана с моей семьёй?

— О других мне неизвестно, — ответил ей нотариус.

— Так что там с мечом? — вновь переключил внимание на себя Харада. Однако, одёрнуть Шину он не решился. Хоть и поморщился от проявленной ей наглости.

— По новому завещанию, я обязан был отдать меч Кураи-сана, после его смерти некому Химуре Хэю, проживающему по вот этому адресу, — пододвинул Хараде один из листов нотариус так, чтобы тот смог прочитать, но в руки не дал. — Позвонить сразу после смерти Кураи-сана по этому номеру, пригласить его на церемонию, не сообщая о мече, только о том, что он упомянут в завещании. Меч отдать только здесь и именно так, как это было проделано.

— Я смотрю, этот Кураи был ещё тем типом, — усмехнулась Шина. — Узнать имя, адрес и телефон Демона… это надо было постараться. А уж эта афера с завещанием…

— Демона? — побледнел нотариус и нервно сглотнул. — Этот Химура… Киотский Они?!

— Именно, — улыбка Шины стала ядовито-ехидной. — И вы играли с ним в «сюрпризы». Вы потрясающе везучий человек, Хаяси-сан. Удивительно, что Демон пошёл таким сложным путём. Куда логичнее было бы, с его стороны, сделать так, чтобы и вы, и завещание Караи просто исчезли… И можете мне поверить: он это мог.

Нотариус снова сглотнул, а потом расстегнул верхнюю пуговицу своей рубашки и ослабил воротник, который резко стал ему тесен. Затем вовсе опустился на стул и тяжело задышал, пытаясь справиться с духотой и сердцебиением. Достал какие-то таблетки, трясущимися руками насыпал несколько штук себе на ладонь и проглотил их.

— То есть, адрес настоящий? — повернулся к Шине Харада.

— Да, — улыбнулась она.

— Только вы вряд ли там кого-то успеете найти — Демон закончил свои дела в Киото, — поспешил охладить его пыл Тома. — И это имя вам уже ничего не даст. Вы же видели, что он теперь гайдзин?

— Теперь? — нахмурился Харада.

— Теперь, — кивнул Тома. — Пластическая операция.

— Почему ты так уверен?

— Вам нет необходимости знать мои источники, Харада-сан. Помните ведь: иногда информация спасает жизнь, а иногда её отнимает.

— Помню, — помрачнел Харада. Он через силу вежливо поклонился подросткам и вышел из помещения.

Шина подмигнула нотариусу, взяла Тому под локоток и потянула его тоже на выход.

Во дворе они нашли ждущего их Хамаду-Сенсея. Тот кивнул им, и они вместе покинули скорбящее поместье.

На улице, рядом с флаером Хамады уже стояли черные бронефлаеры и давешний «лимузин», блокируя подходы к нему.

При появлении Кобаяси и Нагору, так и продолжавших идти под ручку, дверь «лимузина» открылась, и изнутри раздался сильный мужской голос. Сильный и требовательный.

— Шина! — этот голос произнёс всего одно слово. Кобаяси тяжело вздохнула, услышав его.

— Да, пап… — ответила она, отпуская руку Томы.

***

Глава 37

***

«Лимузин» изнутри был несколько больше и просторней, чем казался снаружи. Его отделка была очень дорогой и качественной, однако, на взгляд Томы, не имела «изюминки», так как практически полностью повторяла такую же в «лимузине» Харады, в котором они с Шиной катались в прошлый раз. Не было в ней индивидуальности, не смотря на всю её дороговизну.

Однако, заднице было удобно, не преминул отметить Тома. А большего-то от отделки ведь и не требуется, правда?

Напротив них сидел мужчина в дорогом гайдзинском деловом костюме. Хмурый и внушительный. Взглядом и выражением лица он напоминал Хараду. Единственно, не был лыс. И брови были нормального размера. И причёска гайдзинская: волосы короткие, аккуратные, зачёсаны на правый бок. Никаких самурайских хвостов и тому подобного, что нынче было в моде у Клановой верхушки и чиновничества. Ровно и просто.

Волосы черные с проседью. Глаза карие. Нос прямой. Взгляд тоже прямой.

Давящий. И человек, и взгляд.

Он молчал. И они молчали. Шина опустила глаза и как бы пряталась за Тому, вцепившись мертвой хваткой в его руку обеими своими, прижавшись к его боку.

Тома… был спокоен. Человек напротив него совершенно не представлял для Томы интереса: ведь за его жизнь теперь Томе никто не заплатит и пятидесяти баксов. А значит что? Значит, жизнь человека, сидящего напротив — совершенно ничего не стоит.

Ну, или бесценна — тут зависит от точки зрения. Тома смотрел с первой.

— Итак, — первым прервал молчание мужчина, сидевший напротив. — Ты не возвращаешься домой. Не отвечаешь на звонки. Не пользуешься своей картой. Разгуливаешь везде с этим парнем под ручку. Что это значит?

— А что, по-твоему, это может значить? — вскинулась и вспыхнула Шина. — Я выросла, стала киллером и нашла себе парня, конечно же!

— Ты помнишь, что помолвлена с Наследником Харада?! — рявкнул мужчина. — Что Харада скажут, когда узнают о твоём поведении?!..

— Харада не имеют ко мне претензий, — отмахнулась Шина. — Изаму мне должен.

— Стоп, «киллером»? — сбился с настроя отец Шины.

— Да, — ответила девочка, «высунувшись из-за Томы». — И мы с Нагору — лучшая киллерская пара в Киото…ну, после Демонов. Они вне конкуренции.

Кобаяси-старший перевёл взгляд с дочери на безмятежно спокойного Тому, потом обратно на Шину.

— А что тебе должен Харад-сан? — уточнил он осторожно.

— Жизнь, конечно, — пожала плечами Шина. — Три раза! — выставила она вперёд руку с оттопыренными на ней тремя пальцами.

— И он признал долг? — ещё осторожней и вкрадчивей уточнил Кобаяси-старший.

— А куда бы он делся! — фыркнула Шина. — Когда киллер Киото №2 стоит перед тобой, а киллер Киото №1 должен заявиться с минуты на минуту… Он бы и не такое признал, чтобы Клан спасти.

— Вот как, — откинулся на спинку своего кресла Кобаяси-старший.

— Вы ей верите? — не выдержал происходящего абсурда подал удивлённый голос Тома.

— Конечно, — ответил Кобаяси. — Шина мне никогда не врёт. У нас уговор с нейтакой с самого детства.

— Серьёзно? — взлетели брови Томы ещё выше. — Вы серьёзно? Шестнадцатилетняя сопля заявляет, что она лучший киллер Киото после Демона и, что держит за яйца Главу третьего по величине Клана Киото, а вы ей верите на слово? Серьёзно?!

— Не киллер, а киллерская пара, — поправил его Кобаяси-старший. Тома несколько долгих секунд смотрел на него, пытаясь что-то для себя понять. Потом выдохнул и успокоился.

— Теперь я понимаю, в кого ты такая ебанутая, — сказал он Шине и полностью утратил интерес к беседе.

— Не правда! — возмутилась Шина и обиженно ударила кулачком Томе в ребра. Попыталась. Тома автоматически поставил блок локтем, слегка сдвинув его. — Я уникальна! — ничуть не расстроилась из-за того, что не попала, она.

— Зато, очень экономит время, — тем временем, пожал плечами Кобаяси-старший, не выказав ни малейшего возмущения словами подростка. — А картой почему не пользуешься?

— У него и без твоих денег достаточно, — пожала плечами Шина, кивнув на Тому. — Да и готовит он хорошо. Зачем мне карта?

— А живёшь где?

— У него, конечно.

— И что дальше?

— Ну… — задумалась Шина. Потом ещё раз пожала плечами. — Не знаю. До этого «дальше» ещё надо дожить. «Я подумаю об этом завтра», — как говорила Великая Скарлет О`Хара!

— Понятно с тобой всё, — поморщился Кобаяси-старший. — Вся в мать. А ты, что скажешь? — обратился он уже к Томе.

— У меня долгосрочный заказ от Демона, — пожал плечами тот, решив принять правила игры этой странной семейки. — И я буду его выполнять.

— А потом?

— Что потом? — не понял Тома.

— Потом, когда выполнишь, что собираешься делать? — уточнил свой вопрос Кобаяси-старший.

— «Когда»? Не «если»? — вскинул брови над очками Тома.

— Ну, «если» ответа не требует. Там всё просто. А вот «когда» — уже интересней. Ты так не считаешь?

— А что конкретно вас интересует, Кобаяси-сан? — проявил некоторую заинтересованность Тома.

— Шина — моя единственная дочь, — сказал Кобаяси-старший. — Я заключил помолвку Шины с Наследником Харада, чтобы передать в будущем свой бизнес ему. А, в перспективе, их сыну. Теперь Шина с тобой.

— Вообще-то, Харада не отказались от помолвки, — сощурился Тома.

— А ты её им отдашь? — вскинул брови Кобаяси.

— Это решать самой Шине, — пожал плечами Тома. — Она так и не дала им конкретный ответ.

— А ты? Тебя это устроит?

— Шина — мой партнёр. Остаться моим партнёром ей замужество за Наследником Харада не помешает.

— И кто ещё тут из нас троих «ебанутый»? — поднял правую бровь Кобаяси. — Вы с моей дочерью живёте вместе. В полном смысле этого слова. И ты мне сейчас говоришь о её замужестве с другим? У тебя вообще инстинкт самосохранения отсутствует?

— Самосохранение? Ваша жизнь ничего не стоит. Охрана далеко и ничего не успеет. Да и охрана… — брезгливо поморщился Тома.

— А ты себя не переоцениваешь? Ты пока ещё не Демон.

— Я не Демон. Я его ученик. Единственный на этот момент выживший из его учеников. Сильнейший и опаснейший из них, — решил не играть в скромность Тома. Да и, если быть честным, задел его этот мужчина таким отношением и своим вопросом про Демона.

— А Шина? Вы же «киллерская пара»? — прищурился Кобаяси. — Она — не ученик Демона?

— Она ученица партнёрши Демона, Демоницы. У них тоже пара.

— Вот как… Но я не об этом. Пусть моя жизнь ничего не стоит и тебе плевать на охрану. Но ты не забыл про Шину? Её ты не боишься, говоря о Хараде?

— Нет, — равнодушно пожал плечами Тома. — Это же она сама не определилась.

— Ты плохо знаешь женщин, — ухмыльнулся Кобаяси-старший.

— Вы плохо знаете свою дочь, — парировал Тома.

— Уверен? — показал на Шину глазами Кобаяси. Тома замер, потом медленно повернул голову в сторону девушки, чьи руки на своём локте он уже какое-то время не чувствовал.

Шина, буквально пылающая от возмущения, держала в руке лазерный пистолет и целилась из него Томе в голову. Причём, предохранитель был выключен, а свободный ход спускового крючка выбран. До выстрела оставалось сдвинуть палец на какой-то миллиметр.

— Кто мы?! — прошипела, словно змея, она. — Партнёры?! И это после того, как я тебе в школе, при всех, призналась?! Кто я?!

— Девушка, девушка! Ты моя девушка! Все вопросы с Харадой снимаются! — поспешил ответить Тома, словно от этого ответа зависела его жизнь. Хотя, почему «словно»?

Нет, понятно, что в левой руке, которую присутствующим не было видно, у него уже зажата «вспышка», у которой уже извлечена предохранительная чека. «Лимузин» стоит на земле, так что падение с высоты при срабатывании им не грозит.

Вот только, что будет быстрее? «Вспышка» иссушит аккумулятор ЛП, или Шина выберет оставшийся миллиметр хода спускового крючка?

— Девушка? — недоверчиво переспросила Шина. — Правда? — тон её диаметрально изменился, а щёки покраснели. — Ой! — произнесла она, прижимая руки к пылающим щекам. А в следующий миг с визгом бросилась на шею Томе и поцеловала его в засос.

Тома успел обнять её. Причём, из левой «вспышку» так и не выпустил.

— Два сапога — пара, — вздохнул Кобаяси-старший, которому прекрасно были видны с его точки и пистолет в правой руке Шины, которым она обнимала Тому, и «вспышка» в руке Томы, которой он обнимал Шину…

***

Глава 38

***

— Ну, подурачились, и хватит, — заявила Шина, через какое-то время разорвавшая поцелуй и спокойно спрятавшая свой пистолет, попутно поставив его на предохранитель. Тома в то же самое время вставлял предохранительную чеку на место во «вспышку». — Ты чего вообще приехал? — обратилась Шина к Кобаяси-старшему. — Чего тебе опять от меня надо? Понятно же: если я не возвращаюсь домой, не отвечаю на звонки и не пользуюсь твоими деньгами, то я не имею никакого желания общаться и вообще впредь причислять себя к семье Кобаяси!

— О как, — хмыкнул мужчина напротив. — А ты изменилась, Шина. Раньше ты так со мной говорить не смела.

— Раньше… раньше я вообще многого не смела. Теперь смею, — дернула головой девочка, встряхнув своими красивыми волосами. — Чего ты хочешь? Я больше не девственница. Харада я послала ко всем Они. Больше меня не получится продать за дорого. Моя ценность — ноль. Так чего ещё ты хочешь?

— А то, что я просто хотел повидать дочь, ты не рассматриваешь? — состроил обиженное выражение лица тот. — Что я мог беспокоиться о тебе?

— Если бы ты беспокоился, то приехал бы сразу, как я перестала отвечать на звонки и возвращаться домой, а не через месяц с лишним! — отрезала она. — Тогда, когда я прилаживала петлю к потолочному светильнику в комнате съёмной квартиры!

— Справедливо, — поджал губы мужчина.

— Так, что изменилось? Чего припёрся? — нахохлилась девочка.

— Со мной говорил Харада Изаму. Просил подтвердить помолвку. И даже хотел бы уже назначить дату свадьбы, — ответил Кобаяси-старший.

— Да пошёл он со своей помолвкой, — поморщилась Шина. — И ты вместе с ним. Можете считать, что я для вас умерла!

— Но ты жива, — надавил Кобаяси.

— Знаете, Кобаяси-сан, проблема очень быстро и легко решается: пара дней, и нет в живых ни вас, ни Харады, — безмятежно произнёс Тома. — Нет человека — нет проблемы.

— Он у тебя всегда такой кровожадный? — посмотрел на дочь мужчина.

— Он не кровожадный. Просто, мир видит слегка по-другому. Что, впрочем, не удивительно после того, как он дважды выжил в бою с Демоном и покрошил под полсотни других киллеров. Согласись, подобное сильно влияет на осознание ценности человеческой жизни и сложности задачи, — пожала плечами Шина. — И он, кстати говоря, прав: не отстанете от меня, и не будет ни тебя, ни Харады.

— А рука не дрогнет? Родного отца-то? — хмыкнул мужчина.

— У меня — может и дрогнет. Но я Тому попрошу. Ему ты — никто. И рука у него крепкая.

— В общем, возвращаться ты не собираешься? — вздохнул Кобаяси-старший.

— Не собираюсь.

— А мать?

— Захочу с ней увидеться — увижусь. Ни у кого разрешения спрашивать не стану, — тряхнула головой девочка.

— Хорошо, — пожал плечами Кобаяси старший. — Значит, тему с Харада закрываем. Переходим к следующей: молодой человек, а как вы относитесь к идее стать следующим Главой семьи Кобаяси? — повернулся к Томе мужчина.

— Никак не отношусь, — равнодушно ответил Тома. — Зачем это мне?

— Деньги. Власть. Возможности, — перечислил мужчина. — Кобаяси, хоть и не имеют статуса Клана, но мы владеем «Кобаяси-групп», а капитал и влияние этой корпорации легко может посоперничать с богатствами и влиянием любого из Ниппонских Кланов.

— Головная боль, проблемы, обязанности, — перевёл выше озвученный тезис по-своему Тома. — Вся ваша власть и все ваши деньги не смогут вернуть здоровье моему другу. Так и зачем они мне?

— А что с твоим другом? — заинтересовался Кобаяси-старший.

— Кома. И органическое повреждение мозга, — не стал скрывать Нагору.

— Кхм, действительно, — признал правоту мальчишки мужчина. — Вернуть не смогут. Но улучшить условия его пребывания — вполне. Да и в перспективе… всякое возможно. Фармакологическое направление у «Кобаяси-групп» тоже есть. И оно весьма сильное.

— Мне это не интересно, — перестал играть в словесные игры Тома.

— Но, молодой человек, поймите: Шина — моя единственная дочь. У меня нет других наследников. И нет выбора. Нет альтернативы!

— А у вас, что, член отвалился? — поморщился Нагору. — Или яйца отрезали? Что вам мешает ещё ребёнка сделать? Или вы прямо вот завтра помирать собираетесь?

— Мне уже пятьдесят один год, какие дети? — вскинул брови Кобаяси-старший.

— Нормальные, обычные. Ратха Сарат недавно решил эту проблему, нет? — парировал Тома. — Ещё восемнадцать лет жизни — вообще не проблема в нынешнее время. К чему вся эта патетика про единственность и безальтернативность?

— Эм… — мужчина хотел-было что-то сказать, но осёкся. И задумался. Крепко задумался. Минут на пять. — А знаешь, парень, может быть ты и прав…

— Оу? То есть мне в скором времени ждать братика или сестричку? — вскинулась Шина.

— Возможно… — сказал Кобаяси-старший. — Что ж, хорошо. И эту тему закроем: не хотите — не надо. А вот то, что ты, дочка, стала киллером… хороший надёжный киллер в большом бизнесе — штука весьма полезная! Поговорим о расценках? — расплылся в улыбке этот о-о-очень странный мужчина.

***

Глава 39

***

В небольшом открытом кафе, за столиком с видом на один из живописных каналов Киото сидели два школьника. Мальчик и девочка. Мальчик в руке держал высокий прозрачный стакан с зеленоватым напитком. Девочка лениво водила зонтиком в своём стакане, помешивая оранжевый апельсиновый сок его ножкой.

Оба молчали.

Вид у мальчика был рассеянно-задумчивый. У девочки скучающий.

Мимо пролетел, заходящий на посадку флаер. Девочка лениво проводила его взглядом и вздохнула.

— У меня больше идей нет, — нарушив молчание, произнесла она и бросила зонтик в стакан.

— У меня тоже, — меланхолично отозвался мальчик. — Этот Говорун действительно умеет прятаться.

— Нет, ну может быть мы что-нибудь упустили? — повернулась к мальчику девочка.

— Что, например? — не стал отбрасывать её предположения мальчик.

— Давай пройдёмся по тому, что уже сделали?

— Давай, — согласился тот.

— Мы знаем, что этот мужик служил в Российском СИБе, участвовал в заговоре против Российского Императора, затем бежал. Знаем, что немного позднее на него вышел Демон и предложил работу. Они проработали вместе пять лет, после чего поссорились, и Демон попытался убить Говоруна. Говорун успел просчитать попытку своего убийства и сбежал чуть раньше. Сбежал и залёг на дно на целый год. Всплыл в следующий раз уже как наёмник, выполняющий задания Лэнгли. Имел свой собственный отряд «Скунсы», курировал лабораторию в Хигасияме, контактировал с правительством Сектора. Далее, случайно столкнулся с Демоном… или не случайно?

— Демон сказал: «случайно». Хочешь у него переспросить? — хмыкнул мальчик, прислоняя бок своего бокала ко лбу автоматическим жестом.

— Хочу.

— Так спроси, — пожал плечами школьник.

— Пошутил, да? — неодобрительно посмотрела на него школьница. — Не смешно. Где его искать-то? Точнее: ещё и его теперь искать? Как исчез с похорон Кураи, так больше его не слышно и не видно. Признавайся, он тебе никаких контактов для экстренной связи не оставил?

— Мы же вместе с тобой на той встрече сидели? — хмыкнул мальчик. — Когда бы он успел?

— Не знаю. Но вы же оба… из Демонического племени. Может, у вас язык какой тайный специальный есть? И пока я, наивная дурочка, глазками моргала и ушами хлопала, вы там отдельные переговоры провели? — демонстративно поморгала глазами с длинными густыми ресничками девочка.

— Ты совсем не дурочка, хоть и красавица, так что можешь не прикидываться. А на счёт «тайного языка Демонов»… идея хорошая, жаль только, что в тот момент она мне в голову не пришла. Так что, нет — никаких экстренных контактов для связи он мне не оставил, — оторвал бок стакана ото лба мальчик, полюбовался девочкой и отпил своей зелёной жидкости.

— Ками, Тома, как ты это пьёшь? — поморщилась девочка, глядя на него.

— А что такое? — вскинул брови Тома, облизнув губы и полюбовавшись теперь переливами солнца в своём стакане. — Вкусная же штука. Сладкая.

— Привкус у неё… такой себе, — снова поморщилась девочка. — Как ты говоришь, она называется?

— Сок фейхоа, — ответил мальчик. — Привкус не привкус, а теперь мне с неё уже вряд ли слезть получится.

— Почему? — удивилась девочка таким его словам.

— А это часть наведённых рефлексов и навыков, доставшихся мне от Демона. Я начал пить эту… прелесть сразу после того, как проснулся в той квартире. А ведь раньше, до этого, я и названия-то такого не слышал. Так что, нравится не нравится… — философски пожал плечами он.

— Ладно, Они с ним, с этим соком, — вздохнула девочка. — На чем мы остановились?

— На том, что Демон случайно столкнулся с Говоруном и покрошил его, вместе с клиентом и половиной отряда «Скунсов», после чего Говорун мерзким образом ожил и уполз. После чего залёг на дно где-то в Киото, пропав с «радаров», как Лэнгли, так и Демона. Я вот, вообще, подозреваю, что он в тот же день рванул с планеты к хренам. А нападение на Дом Правительства организовывал уже удалённо. Или поставил задачи оставшейся половине отряда и рванул. Собственно, и само нападение было ему нужно не столько, как ловушка на Демона, сколько шумовое прикрытие, которое создавало у Демона впечатление, что Говорун всё ещё на планете.

— Насколько же он крутой организатор, чтобы провернуть такое, не участвуя в подготовке лично? — приподнял брови Тома. — Такие способности лежат уже где-то за гранью добра и зла. Не верю.

— Ну пусть, — не стала спорить девочка. — В принципе, не так уж важно: сразу он рванул с планеты, или немного позже. Даже, и сильно позже — не имеет значения. Всё равно, мы не знаем способа, которым он свой отрыв провернул. И следов найти не удалось. Делать-то что? Все «Скунсы» перебиты Демоном. Все, с кем хоть сколько-то постоянно контактировал Говорун в Киото — тоже. Куратор Говоруна из Лэнгли — мертв. В их базах мы уже пошарились — ничего нового. Как искать-то его?

— По специфическому оборудованию, которое он может начать закупать для продолжения своих исследований. Он же ведь однозначно их продолжит.

— Здраво. Но неосуществимо, — щелкнул пальцем по своему стакану Тома. — Какое оборудование отслеживать? Параметры? От Хигасиямы остался один кратер. А в отчётах Министерств остались только суммы, отписываемых средств на этот проект, но не спецификации оборудования. А отслеживать наобум, просто «какое-то научно-медицинское сложное оборудование»… такое себе занятие. Мы уже говорили об этом.

— Ну сам тогда предложи что-то, раз ты такой умный, — нахохлилась в своём кресле девочка.

— Были бы идеи — предложил бы, — пожал плечами он. Вздохнул и замолчал. Девочка тоже ничего не говорила.

Через какое-то время, Томе надоело сидеть просто так, но и уходить отсюда ещё не хотелось. Он подумал и достал из портфеля свой альбом. Достал карандаши и принялся зарисовывать вид на канал и город.

— Что ты делаешь? — заинтересовалась девочка.

— Тренируюсь, — ответил он, не прерывая своего занятия.

— В чем? — спросила она, с интересом заглядывая в его рисунок.

— Делать фоны для сцен моей манги. Чем чаще я рисую различную местность, тем проще мне придумывать подходящий фон для конкретных сценок. Манга ведь это не только фигуры людей, их позы и мимика, но и местность. Без нормального фона она смотреться не будет… хотя, чаще всего читатели его не замечают и не запоминают. Не обращают внимания, увлечённые действием… Но вот оставь его не прорисованным — сразу услышишь критику и тонны хейта… — продолжая рисовать, пояснял Тома. — Правда, в крупных издательствах, этим отдельные художники занимаются, сидящие на зарплате и специализирующиеся только на этом. Но это на крупных крутых раскрученных проектах. А таким кустарям, как я, приходится всё самому делать. Ужасно раздражает, кстати. Представь — ты сосредоточен на сюжете, у тебя вдохновение, «виденье», мысль летит дальше и дальше по действию, а ты вынужден останавливаться и перерисовывать один и тот же кустик с кадра на кадр…

— Кстати, на счёт сюжета, — не проявила ни капли сочувствия к своему товарищу девочка. — Как твоя манга поживает? Когда я смогу почитать законченный вариант?

— Никак, — вздохнул Тома и в расстройстве положил карандаш на стол, после чего откинулся на спинку своего кресла. — Не идёт у меня. Нет нормальной идеи. То, что я рисовал раньше, до Турнира… наивные плоские детские фантазии. А что-то нормальное сделать, с учётом всего моего нового опыта и мировосприятия… не получается. Не знаю я, о чем писать.

— Напиши о нас? — предложила девочка.

— О нас? — удивился Тома.

— Ну да: о паре киллеров-школьников, которые днём прилежно учатся, получают пятёрки, занимаются в своих клубах, а по вечерам, ночам и выходным выполняют заказы каких-нибудь правительственных шишек. Можно ещё приплести какую-нибудь тайную киллерскую организацию приплести, навроде той, которую нынче Одноглазый раскручивает. Ну, ту самую, на которую мы в Новопитере натолкнулись на прошлой неделе, когда следы Говоруна там искали, помнишь?

— Помню… — задумчиво протянул Тома. Взял свой стакан, приложил его ко лбу и замер.

— О? — улыбнулась девочка. — Мысль пошла?

— Послушай, Шина… а что, если… — через какое-то время Тома отмер и отставил стакан на стол. — А что, если нам использовать мангу, как приманку для Говоруна? — посмотрел прямо в глаза своей девушки он.

— Приманку? — удивилась она. — А как?

— А давай нарисуем всё, прямо так, как было? И про Турнир, и про Хигасияму, и про Демона с Кацурой? Не может он не клюнуть на такое!

— Хм… — задумалась Шина. — А ведь это может сработать…

— Должно сработать! — с воодушевлением ответил Тома.

— Вот только, манга — это слишком мелко, — начала развивать свою мысль Шина. — Кто читает мангу? Надо сразу снимать аниме! И сразу же его раскручивать. Чтобы, если не само аниме, то, как минимум, рекламная компания его точно зацепила. И в рекламном ролике обязательно должно будет мелькать прозвище «Говорун». В любом рекламном ролике…

— Нет, — покачал головой Тома. — Это будет перебором. Достаточно, если там мелькнёт Демон. И мелькнёт Кацура. Их связь. Причём, не явная. Недоказанная…

— Ладно, — приняла Шина. — Но, Тома, ты понимаешь, что такое аниме потребует очень больших денег?

— Так есть же? — не понял мальчик.

— Тома, ты не понял: это не миллион, и не два. Возможно, на это уйдёт половина всего твоего выигрыша за Турнир. Ты уверен? — испытующе посмотрела на своего парня Шина.

— А что ещё с ними делать? — расплылся в улыбке Тома.

— То есть?

— Помнишь, ты спрашивала, о чем я мечтаю? Чем планирую заниматься?

— Помню, — кивнула Шина.

— Так вот: я хочу нарисовать свою мангу. И я мечтаю снять по ней аниме. И я хочу, чтобы это было крутое аниме! Так, почему я должен сомневаться: тратить или не тратить на него доставшиеся мне халявные деньги? А уж, если мы сможем этим заниматься вместе…

— То это будет весело, — тоже улыбнулась Шина.

— К тому же, — убрал улыбку и посерьёзнел Тома. — Я никаких денег не пожалею, а, если надо, то достану ещё, ради того, чтобы спасти Момотару-куна.

— Хорошо, — выдержав его взгляд, тряхнула волосами Шина и вскинула руку со сжатым кулаком перед собой. — Давай снимем самое крутое аниме вместе!

***

Глава 40

***

Отдельная палата частной клиники. Чисто, светло. На приоткрытом окне едва колышется под легким летним ветерком занавеска. На подоконнике несколько горшков с зелёными растениями. Возле окна стоит кровать, рядом с которой едва слышно гудят приборы, мерно пикает осциллограф, отсчитывающий удары сердца, на специальной блестящей металлической подставке висит капельница с прозрачным раствором, от которой идёт трубочка к руке лежащего на кровати человека, укрытого до середины груди легким больничным одеялом. Другая трубочка подведена к его носу.

Возле кровати сидит парень в светлой футболке с анимешным принтом на ней, в синих джинсах и белых кроссовках. Он сидит спокойно, спина расслаблена, но не сгорблена, в руках выключенный мобильный.

— Знаешь, Момотару-кун, я давно не приходил к тебе — много дел навалилось. Надеюсь, ты на меня не сильно за это обижаешься? Тут такие медсестрички! Ум! Думаю, ты не скучаешь в их обществе? Будь ты в сознании, снова потерял бы его и истёк носокровью, при одном только их появлении… да… — парень закатил глаза и какое-то время помолчал. — Эх, раньше чаще удавалось зайти… в школе находить время было как-то проще, чем сейчас, хоть это и странно, конечно, ведь там, в школе была обязаловка, расписание, студенческий совет, дисциплинарный комитет, отметки посещений, тесты, рейтинг… а сейчас я сам себе хозяин, надо мной нет начальников, наоборот — я сам начальник. Знаешь, Момотару-кун, я теперь владею всамделешней серьёзной студией, которая выпускает аниме, мангу, игры… в том числе и эроге, представляешь? Ками, да был бы ты сейчас в сознании, охренел бы просто: я же купил Gonzo! Представляешь? Gonzo теперь моё. Полностью. Со всеми правами и франшизами. Не Toei Animation, конечно, но, согласись — круто ведь? Ну круто же? Ты-то ведь должен меня понять! Шине вон вообще не объяснишь, что в этом крутого: студия и студия, дорогая. Эх, не понять ей наших с тобой чувств, Момотару-кун… не понять, — парень тяжело и грустно вздохнул. Пару минут в палате было тихо, только мерно попискивал аппарат, отсчитывающий удары сердца лежащего на кровати бессознательного человека.

— Мне тебя не хватает, Момотару-кун… — снова вздохнул парень. — Сколько уже прошло? Пять лет? Шесть? Хм, точно, уже шесть… Надежды врачей не оправдались. Зато сбылись их худшие прогнозы: после вывода из комы, ты-таки стал «овощем»… Сам собой мозг не восстановился… Но ты не переживай, Момотару-кун, я оплатил твоё пребывание здесь, с уходом и гарантированным поддержанием жизни на аппаратах на несколько десятилетий вперёд. Так что, своей семье ты не стал обузой. У них, кстати, всё хорошо. Да! Кстати, у тебя же сестричка в прошлом году родилась, вот! Помнишь, как ты сокрушался, что один в семье и у тебя нет сестёр, ни младших, ни старших… теперь вот есть… Но я надеюсь, ты не станешь воплощать свои хентайные мыслишки про сискон? Да? Ты же на самом-то деле не такой? Или такой? — парень снова вздохнул, мельком глянув на неподвижное лицо лежащего человека.

— Знаешь, Момотару-кун, выпускать аниме оказалось гораздо хлопотнее, чем мы с тобой думали.

Даже при наличии огромной суммы денег на руках. Как оказалось, деньги решают отнюдь не все проблемы. Да и те, что решают, они решают таким своим количеством, что только за голову хвататься остаётся. А недавно ещё казавшиеся космической суммой Турнирные деньги ныне такими уж большими уже не кажутся. Да и вообще, давно показала дно та «кубышка»… Так что пришлось снова «работать»… ну, ты понимаешь, о чем я? Да? — новый тяжёлый вздох прозвучал в тишине светлой палаты частной клиники.

— Но что поделать, если убивать богатых и влиятельных людей по заказу других богатых и влиятельных людей гораздо прибыльнее, чем владеть крутой аниме-студией? Честно говоря, мы на плаву-то держимся сейчас только за счёт моей «работы». Нет, ну можно было, конечно, пойти к Кобаяси и согласиться-таки стать его Наследником: денег у него ведь и правда, столько, что хоть жопой жуй. Всё же транснациональный кораблестроительный конгломерат, не хухры-мухры. А с моей ма-а-а-аленькой посильной помощью… хотя, не будем об этом. Всё же, мы сейчас с тобой в аниме находимся, а его люди смотреть будут. В том числе и те, которые знают слегка побольше других. Которые каждое слово в нём анализировать будут, каждую сцену… Кацуру, вон, я уже подставил. Но ему поделом! Кабы он зачем-то Демону нужен не был, я бы его давно уже «отработал». Не нравится он мне. Да и желающих подкинуть мне хороших деньжат за такую инициативу хватает. Думаю, не на полноценный сезон, конечно, но на хороший мини-сериал мне бы тех деньжат точно хватило… Или на мерч-игру… Кстати! Вот! — достал из заднего кармана джинсов парень красивую плоскую пластиковую коробку. — Я вот тебе принёс, — положил коробку на тумбочку рядом с кроватью.

— Это мерч-игра по нашему новому аниме. По тому самому, в котором мы с тобой сейчас находимся. «Третий Киотский Турнир Убийц». Вот. Впринципе, стандартный файтинг. Не самый дорогой и красочный, но рубануться можно… Ты в нём, кстати, тоже есть! Прикольно, да? Наша с тобой собственная игра, в которой можно поиграть, как за тебя, так и за меня. Там вообще можно за любого из участников настоящего Турнира поиграть. Я Шину попросил покопаться, разузнать как можно больше про каждого: сильные стороны, любимое оружие, особенности стиля, «фаталити»… Там и Тесак есть. И сама Шина. Единственное, за Демона поиграть нельзя. Он там главный босс в самом конце, и его почти невозможно убить. Я ему программно скорость реакции в полтора раза выше вообще возможной в игре вывернул. Ну и урон, понятное дело, тоже выкрутил на максимум: у него каждый удар — «крит». Ну и резист на урон от лазерного оружия — он от лучей просто уворачивается… правда, если хорошо подумать, то как раз на этом можно неплохо сыграть, ограничивая стрельбой его подвижность и выводя прямо под удар холодным оружием… настоящего-то так хрен подловишь — он тебя сам подловит. О! А ещё в игре скрытый босс есть — Говорун. Так у того вообще — регенерация фишка. Но он появится только, если одолеть Демона. Причём, не убить, а победить. Тогда он квест даёт, и появляется Говорун.

— Кстати, то, что я тебе это всё сейчас выкладываю — не спойлер. Ведь мы с тобой в этой палате во втором сезоне аниме, а мерч-игра была выпущена одновременно с первым. Ко второму сезону своя мерч-игра выйдет. Там надо будет с «зомби-торпедами» сражаться. Кто это такие? Ха! А вот это уже спойлер! Так, что не скажу! — парень улыбнулся, но его взгляд упал на лицо лежащего человека, и улыбка тут же увяла, а парень замолчал. Но долго молчание не продлилось.

— Так-то это эксклюзив, Момотару-кун, — продолжил говорить парень. — Самое первое издание, первая копия. И продажи ещё не начались: цени! Вообще, всего неделю, как рекламная компания моего аниме запущена. Сам сезон ещё допиливают. Последние шероховатости убирают. Премьера мировая через три месяца должна состояться. На двести процентов уверен, что в Секторе Ниппон его тут же запретят, но ты же знаешь, как легко обходятся любые государственные цензовые блокировки в современной Сети? Да, Момотару-кун? — подмигнул лежащему парень. Так что, популярность у нас будет даже выше, чем, если бы официально разрешили. Я ведь в рекламной компании не использую «горячие» сцены. И про Кацуру будет только в самом аниме. А там уже поздно будет. Я ведь в максимальном секрете держу окончательный вариант. Ну, насколько это вообще возможно, конечно. Всё же людей много в производстве задействовано — трудно всех проконтролировать. Но, надеюсь, сюрприз получится. Я так-то вообще на финансовый успех не сильно рассчитываю. Сам понимаешь, не для того это всё затеяно было. Но и денежки, конечно же, это тоже неплохо, да… Ты уж прости меня, Момотару-кун, я не стал твоё имя менять. Мне кажется, тебе это никак повредить не сможет. Шина… сама не захотела никаких псевдонимов. Ками её знает, что у неё в голове творится, и какие странные тараканы там бегают: ведь по её отцу же это сильнее всего ударит — он ведь человек известный, публичный. А тут такое… Своё имя изменю. Так-то оно не сильно поможет, всё же, кому надо, два плюс два сложить быстро сумеют. Но, хотя бы семье хейта не так много достанется. Так-то, мама с папой давно уже из Сектора уехали — я заранее позаботился. Не то, чтобы я кого-то боялся, но всё же…

— Эх, ладно, Момотару-кун… пойду я, наверное. Итак уже подзадержался. Говорил ведь уже, что нынче стало очень тяжело со временем что-то выкраивать: часов в сутках катастрофически не хватает, чтобы всё успевать. Даже прогрессирующая бессонница не спасает… Ну, бывай, хентай-кун! — встал со стула парень. — Наслаждайся обществом очаровательных медсестричек! — после чего тяжело вздохнул, поправил одеяло на лежащем в кровати человеке и, не оглядываясь, вышел из палаты.

Он прошёл по коридору, подсознательно слегка замедляя шаг. Спина его оставалась ровной, голова держалась прямо, но лицо всё равно было печально-задумчивым, а взгляд рассеянным.

Спустившись по лестнице и пройдя фойе, он вышел на улицу и двинулся к отстоящей от основного здания стоянке флаеров.

Возле самой его машины, парень резко бросился на землю за миг до того, как то место, где он только что стоял, прорезали лучи лазеров. Быстрый перекат в сторону, прочь с обзора стрелявших. А дальше…

Двое с короткоствольными лазерными автоматами, осторожно, прикрывая друг друга и озираясь, медленно вышли на то место, где упал парень. Двое мужчин в черной одежде и глухих тонированных шлемах.

Внезапно, у них под ногами взрывается свето-шумовая слабенькая граната, заставившая их на несколько мгновений впасть в замешательство. Мелькнула тень. Пара глухих вскриков, и снова всё затихло. Только оба шлемоносца опадают на землю, фонтанируя кровью из рассечённых ферритовой кромкой специального ножа шей. А парня снова нигде не видно.

Короткая очередь из затрофеенного автомата, и ещё один чёрный, притаившийся с более мощной лазерной винтовкой за отдалённой машиной человек падает на землю. Ещё очередь, ещё одна и ещё. Быстрые, короткие, безжалостные.

И всё окончательно затихло.

Прошло ещё минут восемь, прежде чем, из-за одного из флаеров стоянки поднялся давешний парень с автоматом в руках. Он осматривался, прислушивался, готовый снова прыгать и прятаться, но ничего не происходило. Только, убедившись, что опасности больше нет, как минимум, прямой, он медленно двинулся обходить тела. Снимать шлемы и искать какие-то возможные улики, которые могли бы помочь в идентификации заказчика покушения.

— Ххх-ха… — вдруг послышался хриплый выдох со стороны одного из тел, принадлежавших первой двойке нападавших. Парень мгновенно развернулся и упал за борт ближайшего флаера, наводя своё оружие на тело.

А тело дернулось. Раз, другой. Затем поднялось на четыре конечности. Потом на две. Потом выпрямилось и сняло с головы шлем.

— Хха… А ты и правда хорош, парень! — расплылся в хищно-довольном оскале мужчина, лицо которого было, как две капли воды похоже на то, которое Тома видел на той приснопамятной видеозаписи, где Демон вырезает «Скунсов». Лицо Говоруна…

***

Глава 41

***

Белый высокий потолок. Идеально чистое просторное помещение с большими зеркалами почти во всю стену. Очень просторное. Размерами со средний спортивный зал. Светлый и пустой.

В центре стоит человек. Это юноша примерно двадцати — двадцати одного года на вид. Он одет в стандартную форму для занятий Кендо. За поясом у него меч в ножнах. Черного цвета. И меч и ножны. Белоснежное кимоно сверху, черные хакама снизу. Ног за полами хакама не видно.

Короткая «военная» причёска. Спокойное равнодушное выражение на лице. Ровный холодный взгляд глаз с «восточным» разрезом, прячущихся за стеклами компьютерных очков. Правая рука расслабленно висит вдоль тела, левая лежит сверху на ножнах меча, привычно придерживая их в удобном для парня положении.

Вдруг, дверь в стене зала распахивается, и через неё, в зал вбегают странные люди. Движения их рваные, неравномерные, но очень и очень быстрые. Одеты они в черные «спецназовские» костюмы. В руках у них оружие.

Один, второй, третий, четвёртый.

В тот момент, как дверь только распахнулась, первый вбежавший «черный» споткнулся и кубарем покатился по полу с двумя прожжёнными лазером дырками на месте глаз. Следующий за ним уже успел увернуться, и луч пробил ему только скулу, оставив уродливый шрам-ожог от края носа почти до затылка. Третий уже сам вскинул короткоствольный лазерный автомат и открытым огнём заставил «белого» парня броском-перекатом уходить с того места, откуда он только что стрелял сам из небольшого ЛПС, молниеносно извлечённого им из скрытой кобуры под запахом куртки от доги.

Следующие выстрелы парня, вышедшего из переката, пришлись уже не в головы и тела противников, а в их оружие, плавя и выводя его из строя. Почему? Потому что первый «черный», который упал с двумя сквозными дырами в черепе, уже вскочил на ноги. И, хоть глаза его ещё не «отрасли», и он всё ещё оставался слеп, но ориентируясь на слух, он уже бежал к «белому» парню, замахиваясь малым десантным тесаком. Что уж говорить о втором «черном», которому выстрел всего лишь прожёг скулу?

Это выглядело страшно и противоестественно. От самих фигур «черных» веяло ужасом.

Вот только «белый» парень оставался совершенно спокойным, словно не человек вовсе, а робот. Он продолжал стрелять. И каждый его выстрел приносил результат: автоматы «черных» превратились в нерабочий хлам, первый «черный» выронил свой тесак, так как очень сложно продолжать его удерживать двумя оставшимися пальцами. Да и сам тесак был пережжён пополам удачным выстрелом.

Но оставались ещё трое, которые продолжали бежать. Да и сам первый не остановился, потеряв своё оружие. Кстати, глаза его уже восстановились, от того движения приобрели большую четкость, а бег осмысленность.

«Белый» парень продолжал стрелять. Теперь по коленям, заставляя «черных» падать и замедляться. Это приносило свои плоды. Но «чёрные» всё равно поднимались. И продолжали неумолимо приближаться к «белому». Неотвратимо и остервенело.

В батарее ЛПС кончилась энергия, превратив его в бесполезный кусок смеси пластика и металла. Легкий и непригодный даже для нормального броска в лоб противника. Поэтому, ЛПС полетел не в «черных», а выпал из руки «белого» просто на пол. А его место занял уже черный меч, мгновенно извлеченный из ножен молниеносным движением. И очень вовремя, так как «черные» уже добежали до «белого» и обрушились на него, кто чем: кто неработающим автоматом, зажатым в руке словно дубина, кто ножом, кто тесаком, кто вовсе с кулаками.

В следующие несколько секунд было очень сложно что-то разобрать в мешанине тел и мелькании черного клинка.

«Белый» выпрыгнул в сторону из клубка черных тел и не удержавшись на ногах, упал, переводя своё падение в кувырок-перекат. Рукав его доги был оторван. По плечу текла кровь. Очки слетели с лица. Через всю щёку тянулась длинная кровоточащая царапина. «Белый» вышел из переката и сделал ещё пару быстрых шагов в сторону. Было заметно, что правая нога плохо его слушается, но он всё равно оставался боеспособен. А вот «черные»…

Не было больше четырёх «черных». Была мешанина кусков тел, когда-то одетых в черное. Кусков тел, продолжавших дергаться, шевелиться, ползти, извиваться и брызгать кровью.

С потолка прозвучал сигнал. После чего двери зала открылись. Внутрь стали входить люди в белых комбинезонах биологической защиты, а из скрытых в стенах динамиков послышался голос.

— Всё, закончили. Демонёнок следуй в медблок, получи первую помощь и жди там.

Белый кивнул невидимому собеседнику, протёр меч об уцелевший рукав доги и спрятал его в ножны. Подобрал свой ЛПС, поменял в нём батарею на запасную и вышел из комнаты.

***

— Что скажешь, Нагору? — вошёл в чистое белое помещение высокий широкоплечий и мускулистый мужчина европейской внешности с холодным неприятным взглядом и хищной улыбкой на грубом скуластом лице.

— Четверо — мой предел. Был бы пятый — я труп, — коротко ответил «белый», который теперь был в светлых «больничных» штанах и тапочках. Торс его был обнажён и перебинтован. Царапина на лице так же была обработана. Рядом с правой ногой его стоял бадик.

— А Демон? Его бы смогли завалить пятеро? — задал следующий вопрос вошедший.

— Вряд ли, — поморщился тот, кого назвали Нагору. — Он гораздо сильнее меня. И опаснее.

— А шестеро? Восемь?

— Восемь — перебор, — передёрнул плечами парень. — Он Демон, не Бог же… Страшно с ними «работать». Даже «робот» толком не справляется. Они — как оживший кошмар. Пока в куски не порубишь, ничто не останавливает. А десять будет сложно протащить. Придётся организовывать второй путь доставки. Максимум, который мы можем протащить по первой «бреши» — четыре пары. Повышаются риски преждевременного «срабатывания». Да и люди… не так-то легко найти смертника…

— Да, с этим ты, пожалуй, прав, — признал правоту Нагору высокий. И задумался. — Самого по себе смертника найти не сложно: берёшь любого, колешь, и вот тебе смертник… Но вот, чтобы он ещё и готов был задачу продолжить выполнять, а главное, способен был на это… Смертника с нужными навыками найти не просто… Среди наёмников нужной квалификации наивных дураков не много… Значит, восемь. Ну, в принципе, должно хватить и на Демона… Справишься?

— Справлюсь, — пожал плечами Нагору и поморщился. — Подлечусь только…

— Время не ждёт, — дернул ртом высокий и достал инъектор. — На.

— Что это? — не спешил принимать предмет парень, настороженно глядя на собеседника.

— То самое, что ты хотел, — ответил высокий. — Две дозы.

— Две?

— Авансом, — ответил высокий. — Мне нужны мотивированные руководители. Я ценю эффективных людей.

— Хорошо, — взял инъектор парень. — Мне нужен «отпуск» на пару дней. Слетать в Киото.

— До Ассамблеи успеешь всё подготовить?

— Вполне, — кивнул Нагору. — Но ты должен понимать: это Демон. С ним ни в чем нельзя быть уверенным. Никогда не знаешь, что он ещё в рукаве держит.

— Не беспокойся, — поморщился высокий. — Я его получше тебя знаю. Даже, если всё провалится, будут ещё случаи. Ты, самое главное, сам оттуда успей смыться до начала активной фазы. Не стоит смотреть, «попала ли пуля». Выстрелил — меняй позицию.

— Можешь не беспокоиться — я ещё жить хочу. Не стану дожидаться ответки.

— Хорошо, — произнёс высокий тоном, показывающим, что далее разговор он продолжать не намерен. — Два дня у тебя на личное. Потом на Ривьеру.

— Принял. Выполняю, — кивнул Нагору, а высокий, дождавшись этого кивка, развернулся и вышел из медблока.

***

Глава 42

***

С борта космического межзвёздного лайнера «Хару на кадзё», прибывшего рейсом из Новопитера планеты Терра в космопорт «Киото-1» планеты Киото, по спущенному трапу медленно спускался невысокий сухощавый молодой ниппонец. Спускался он в одиночестве, так как другие пассажиры уже успели по этому трапу проследовать несколько ранее и теперь спешили по своим делам к багажным терминалам и стойкам паспортного контроля. Парень же так быстро, как они, спуститься не мог. Он сильно хромал на правую ногу, практически не мог на неё наступать, поэтому пользовался прочным стальным костылём с рукояткой для кисти и опорой для предплечья. Оттого и спускался по трапу медленно, периодически морщась от боли и останавливаясь передохнуть. На лице его красовался длинный медицинский пластырь, заклеивавший, по-видимому, порез или царапину почти во всю левую щёку. Левая же рука покоилась на перевязи, перекинутой через шею.

Парень спускался медленно, но его всё равно никто не торопил. Стюардесса порывалась помочь ему, поддержать, но парень не принимал её помощь. Правда, делал это вежливо и с улыбкой, но всё же. Стюардесса не смела возражать — всё же VIP-клиент, летевший на этом лайнере первым классом. Таких торопить, тем более таким возражать не принято: хочет идти сам, пусть идёт. А то, что получается у него медленно, и из-за этого задерживается отправка лайнера на запасную полосу, экипаж не может закончить рейс, и посадочная полоса остаётся недоступной для других лайнеров — плевать. Клиент всегда прав… если это VIP-клиент. А этот парень был именно таковым.

Возле трапа уже ждал черный тонированный флаер бизнесс-класса, возле двери которого облокотившись на бок машины, стояла девушка в старомодной форме мужчин-шофёров для богатых персон: всё, как и положено, черные брюки, белая рубашка, черный пиджак и непременная черная фуражка. Даже черные перчатки на руках присутствовали.

Парень доковылял до флаера. Девушка с преувеличенно почтительным поклоном распахнула перед ним переднюю пассажирскую дверь флаера и, дождавшись, пока тот усядется и умостит свой костыль, закрыла дверь. После чего обошла флаер и сама уселась на место водителя, закрыла свою дверцу и завела мотор.

Тот ровно, мощно, но глухо и почти неслышно из-за шумоизоляции солона загудел, и флаер оторвался от бетонных плит покрытия космодрома.

— Это как же ты так умудрился-то? — хмыкнула девушка, когда порт остался далеко внизу и позади них.

— С лестницы упал. Споткнулся, — буркнул парень.

— Первый раз тебя в таком состоянии вижу, — заметила девушка. — Даже после боя с Демоном, ты выглядел куда лучше.

— Лестница длинная была. В четыре пролёта, — проворчал парень.

— А для Демона вы сколько «пролётов» готовите? — хмыкнула она.

— Восемь, — ответил он. Девушка присвистнула.

— Не перебор ли?

— Птичка его слишком боится, — пожал плечами парень. — Перестраховывается.

— Ну, он имеет на то основания, — чуть пожала плечами девушка. — В конце концов, две предыдущих встречи он пережил чудом. Третья явно будет финальной.

— Поэтому, поеду я, а не он. Пернатый на это время заляжет где-нибудь в самой дальней и глубокой выгребной яме вселенной.

— Оу, — дернула бровями девушка. Какое-то время помолчала. — Предупреждать рогатого будешь?

— Хм, — хмыкнул парень. — И хотел бы — не смог. Ты же помнишь, что он нам никаких координат для связи не оставил.

— Ну, было бы желания, а способ знак подать можно придумать. В конце концов, уже на месте-то не сложно какой-нибудь рекламный щит сообразить или письмецо на ресепшене.

— Вот именно: было бы желание, — криво и недобро ухмыльнулся парень своим перекошенным от пластыря, фиксирующего щеку, лицом. — А у меня такого желания нет. Пернатый не дурак. Любуюфальшь почует мгновенно. Интуиция у него — это что-то! Буквально, звериное чутьё какое-то. Да и…

— И? — поторопила его девушка.

— Да и так не интересно будет. С рогатым в поддавки играть? Нет! Я буду работать в полную силу. Постараюсь сделать всё идеально. На полном серьёзе буду готовить фатальную ловушку. А уж вывернется он или нет…

— Договаривай, — усмехнулась девушка.

— Если он не вывернется, то я его уважать перестану, — пожал плечами и тут же поморщился парень. — Да и не нужен он мне больше, строго говоря. Если сдохнет — я не расстроюсь.

— Не нужен? — вскинула брови шофёрша. Парень кивнул.

— Что ж… — протянула она. — Кстати, куда летим?

— В клинику, — решительно ответил парень и нахмурился.

***

Всё та же светлая и чистая, даже в чем-то уютная больничная палата частной клиники. Приоткрытое окно, колышущаяся занавеска, цветок на подоконнике, тихо работающие аппараты, мерное пиканье осциллографа, неподвижный человек на кровати.

Тома медленно проковылял к стулу, стоящему возле кровати бессознательного пациента, и осторожно уселся на этом стуле, стараясь устроить ногу так, чтобы она не тревожила и не отвлекала. Бадик поставил перед собой и опёрся сложенными руками на рукоятку. Сверху на руки пристроил подбородок.

— Ну здравствуй, Момотару-кун. Что-то зачастил я к тебе, не находишь? — тихо и слегка грустно произнёс Тома, глядя на лицо лежащего человека. За прошедшие шесть лет его друг довольно сильно успел измениться: он вытянулся. Даже в коматозном и далее бессознательном состоянии он продолжал расти, тело формировалось. Его подростковая пухлость прошла. Всю лишнюю массу, что раньше так расстраивала владельца, организм пустил на его строительство. Парень исхудал. На лице его нынче была отчётливая, хоть и не очень большая бородка — местные нимфы в белых халатах постарались. Они не стали сбривать всю растительность, но изрядно её облагородили, следуя своему вкусу и представлению о прекрасном. То же можно было сказать и о причёске.

В целом, парень сейчас был значительно симпатичнее и привлекательнее, чем шесть лет назад. Единственное, что был неподвижен, бледен и болезненно худ.

Тома освободившейся от бадика рукой залез во внутренний карман пиджака и достал оттуда инъектор.

— Знаешь, по уму, да и по всем писанным и неписанным правилам различных требований безопасности, я должен был бы сходить в любую соседнюю палату и вколоть вот это левому человеку, чтобы проверить и посмотреть эффективность с возможной побочкой, выждать ещё хотя бы месяц, только потом вернуться сюда и вколоть вторую дозу тебе, друг мой… — парень вздохнул, глядя на инъектор в своих руках.

— Но… ты же знаешь: ум и осторожность никогда не были моими сильными сторонами, — грустно улыбнулся он. — Я и так уже слишком долго ждал. И я сделаю вот так… — с этими словами Тома оголил руку лежащего человека и приставил к плечу того инъектор, после чего нажал на кнопку. Инъектор тихонечко пшикнул. После чего Тома быстро и решительно, так, чтобы точно не передумать, оголил собственное плечо и пшикнул инъектором уже в него.

От двери раздался невнятный возглас удивления от стоявшей там, привалившись к дверному косяку Шины в шофёрской форме. Но лишь возгласом она и ограничилась. Даже от косяка не оторвалась.

— Понимаешь, Момотару-кун, я слишком устал. Ожидание выматывает… — Тома вздохнул и откинулся на спинку стула, прикрыл глаза. — А ещё… я не выдержу, если это убьёт тебя. Потерять в третий раз… нет. Пусть уж лучше это, если я окажусь не прав, убьёт нас обоих… или вылечит. Ладно, Момотару-кун, — вздохнул ещё раз Тома и поднялся со стула. Спрятал инъектор и взялся за костыль. — Я пойду. Увидимся теперь через месяц, после Ассамблеи. Если увидимся… Надеюсь, сможем при следующей встрече поговорить уже нормально… обсудим новые игрушки и твоих медсестричек.

Парень сделал несколько шагов от кровати.

— Шина… помоги мне, — попросил он девушку. — Что-то я себя неважно чувствую. Видимо, по голове мне досталось несколько сильнее, чем я думал.

— Конечно, — с готовностью подошла и подхватила парня под плечо Шина. — Куда теперь?

— Домой, — ответил Тома. — Завтра в десять часов мне надо уже садиться на рейс до Ривьеры. Так что сейчас я планирую просто выспаться. Всё-таки не слишком я люблю эти космические перелёты…

***

Глава 43

***

Слабость. Жестокая слабость накрыла Тому к утру. В груди было тесно. Голова то и дело кружилась. Руки дрожали и были слабы настолько, что не могли удержать даже кружку воды. Ноги ощущались ватными и мягкими, совершенно ненадёжными опорами для тела, которое так и норовило принять лежачее положение, такое, чтобы быть параллельно полу, поближе к земле. И голова, чтобы на одной высоте с задницей, иначе кровь из последней никак не хотела наполнять первую.

Ужасные ощущения, которые длились, длились и длились. Временами Томе было плохо настолько, что появлялось желание просто сдохнуть… или закинуться сильнодействующей наркотой. Очень и очень мощное желание. Почти непреодолимое.

Вот только у Томы было дело, которое нельзя было отложить. Никак нельзя. Говорун — не тот работодатель, у которого можно взять выходной по болезни. У Говоруна можно только досрочно уволиться в связи со смертью… работодателя. А это весьма непростая задача и сама по себе, а уж в таком, как сейчас, состоянии и подавно.

Так что Томе оставалось только сжать зубы покрепче и терпеть… пока Шина закидывала его во флаер, везла в космопорт и сгружала там с рук на руки проводницам рейса Киото-Ривьера. На борту Тома всё-таки отключился, что было для него даже благом — прервались, наконец, его мучения. Так что, перелёт он совершенно не запомнил, осознав себя только уже на планете, являвшейся целью этого рейса. Открыв глаза, он понял, что висит на руках у двух пилотов, которые тащат его под плечи вниз по трапу в направлении медицинского пункта космопорта. Почему пилоты? Ну не девушкам-стюардессам же его тащить? Нет, от флаера до трапа и далее до его места в лайнере — это одно, это могут и две девушки чуть поднапрячься. Но совершенно другое дело: тащить со взлётной полосы до здания космопорта, а там ещё до медицинского пункта.

Хотя, как-то Томе логичность этих действий не показалась абсолютной. Дыр в ней зияло много. И первая, самая большая — почему врача не вызвали прямо на лайнер? Зачем тащить тело к врачу, когда врач сам может прийти к телу? Вторая — почему нельзя подогнать служебный флаер к трапу? К чему эти превозмогания?

Хотя, нелогичность поступков людей уже давно перестала удивлять Лёню, ещё в лаборатории… СТОП! Какого Лёню? Кто такой Лёня? В какой лаборатории?!

Тома, поймав себя на таких мыслях, взбодрился мгновенно. Словно, вколол себе боевой стимулятор.

Он тут же подал голос и твёрдо поставил ноги на покрытие взлётно-посадочной полосы.

— Отпустите! — безапелляционно велел пилотам он. Имел моральное право: ведь он же снова летел VIP-статусом. Собственно, почему с ним так и таскались, словно с писанной торбой. Будь он в статусе обычного пассажира, или даже бизнес-классом, то его бы даже на борт не приняли в таком состоянии, в каком его Шина стюардессам сгрузила. Но — деньги решают проблемы. А большие деньги — решают большие проблемы. И, судя по всему, доплатить Шине пришлось изрядно.

Пилоты остановились. Переглянулись между собой, после чего, неуверенно, но всё-таки отпустили Тому. Тот пошатнулся, но на ногах удержаться смог. При опоре на повреждённую ногу скривился от боли. Один из пилотов молча передал ему его костыль, который они тащили вместе с телом. Не бросили в салоне.

Тома принял костыль и опёрся на него. После чего поблагодарил пилотов и даже сунул им по паре вечно-зелёных бумажек для поддержания имиджа «богатенького буратино». После чего достал из футляра свои компьютерные очки, водрузил их на законное место на переносицу и активировал движениями кольца-манипулятора, надетого на палец здоровой руки. Так-то дублирующие кольца были и на повреждённой руке, на всякий случай, но ими он при посторонних не пользовался — для создания соответствующего впечатления. В конце концов: «Умеешь считать до десяти — остановись на пяти». Ни зачем, просто по привычке.

В несколько быстрых движений пальцами, Тома нашёл нужные контакты и вызвал «VIP-жоповозку» прямо к тому месту, где они остановились, на взлётную полосу.

Подождать, правда, её пришлось минут пятнадцать, но это терпимо и ожидаемо — всё же, флаеры принято бронировать заранее. Но: деньги решают проблемы. А контора, с которой Тома связался, была именно VIP, так что — всего пятнадцать минут. Но и стоило это… прилично.

Деньги, правда, Тому давно уже не волновали совершенно. Он тратил их с той же лёгкостью и скоростью, что зарабатывал. Иногда и с большей, но это опять же проблемой не являлось, ведь им с Шиной не обязательно было даже «работать», чтобы их получить. Они ведь могли вообще их просто взять. Или «нарисовать». Те возможности, которые давала им сеть спутников над Киото, доставшаяся в наследство от Демона, подобное вполне позволяла.

***

Тома отлёживался в номере отеля Кристалл двое суток. Попутно исследуя все «уголки и закоулки» его планов, технической документации, электронной системы безопасности и прочего. Для подобного ему не требовалось даже вставать с кровати, не то, что выходить из номера. Навыков, полученных от Демона, вполне хватало. Так что, нельзя было сказать, что Тома бездельничал и попусту тратил отведённое ему на операцию Говоруном время.

А то, что это самое время он проводил в люксовом номере лучшего отеля образцовой планеты-курорта, пользуясь всеми привилегиями и услугами, так какая кому разница? Перед кем он отчёт держать должен? Разве, что перед Шиной…

Через двое суток, владелец успешной Ниппонской компании «Gonzo» Нагору Тома из отеля «Кристалл» выехал и убыл обратно в Сектор Ниппон, из которого и прибывал на Ривьеру Вторую. На планете же появился скромный секретарь бизнесмена средней руки из Российской Империи Говорова Ивана Сергеевича.

Этот Говоров И. С. Был высок, звероват, широкоплеч, мускулист. Больше напоминал бандита, чем бизнесмена. И всюду таскал с собой своего секретаря. Секретарь же был достаточно неприметен на фоне столь колоритной фигуры, как его босс. Но, если присмотреться, то что можно было о нём сказать? Этнический японец, невысокий, довольно молодой, несколько щупловатый, сутуловатый, «четырёхглазый», слегка суетливый. Он был постоянно бледен, лицо его было болезненно худым и имело постоянные черные круги под глазами. Кожа на его лице так сильно обтягивала скулы, что он казался узником, сбежавшим из концлагеря, как их показывали в школе на фотографиях.

Ещё он берёг левую руку и едва заметно прихрамывал на правую ногу. Вроде бы должен получиться очень запоминающийся персонаж, но нет. Выходило так, что он вечно держался как бы в тени Говорова. Почти не говорил на любых встречах того с людьми и начинал восприниматься примерно так же, как мебель в комнате. Да и был он, честно сказать, не более той мебели интересен: таскал за боссом портфель с бумагами, ни по-русски, ни по-английски, тем более, по-французски не понимал. Мебель. Аксессуар, который Говоров таскает с собой для важности. Подумаешь — каких только причуд у людей не бывает?

Улетел этот эксцентричный бизнесмен на второй день проведения в городе Ассамблеи Организации Объединённых Наций.

***

Глава 44

***

— Ну что, Кимура… сан, — с издёвкой посмотрел на остановившегося щуплого «секретаря» почти двухметровый широкоплечий верзила. — Дело сделано. Гони бабки!

— Хорошо, Алексей-сан, — покладисто согласился «секретарь» ниппонец на чистом русском языке, которого вроде бы и знать-то был не должен. По крайней мере, так утверждал его «босс» — тот самый верзила, что сейчас горой нависал над ним.

Дело происходило в космопорту города Киото, в безлюдном месте одного из ангаров технического обслуживания малых космических кораблей, приписанных к космопорту. Где-то снаружи, за стенкой ангара, шумел двигателями на взлётной полосе готовящийся к взлёту лайнер. Через высоко расположенные в стенах небольшие окна пробивались внутрь солнечные лучи, в которых медленно и вяло танцевали пылинки. Громада неподвижного «мертвого» космолёта возвышалась справа от этих двоих людей.

«Секретарь» покладисто протянул «боссу» портфель, который держал в руках. Тот с сомнением и даже недоумением портфель принял.

— Это что? Шутка такая? — прищурился он. — Не смешная. В этом портфеле не может лежать сто миллионов наличными!

— Зато в него как раз помещается ключ от номерной ячейки Киотского банка, в которой эти сто миллионов прекрасно лежать могут, — пожал плечами «секретарь».

— Целый портфель для одного ключа? — стал прищур «босса» ещё боле острым и недобрым. — Что в нём? Яд? Взрывчатка? Открой его сам и достань ключ! — не спешил принимать протянутый ему предмет верзила.

«Секретарь» легко пожал плечами и раскрыл механический замочек красивого дорогого кожаного портфеля, откинул крышку, чуть порылся внутри и начал вынимать из его нутра руку.

— Не так быстро, приятель! — окрикнул его «босс», в его руке был зажат лазерный пистолет, дуло которого смотрело точно на «секретаря». — Медленно доставай! Без резких движений.

— Вы какой-то напряжённый, Алексей-сан, — ответил ниппонец, тем не менее, замедливший своё движение и, как ему велели, не ставший делать резких движений. Вообще, парень был расслаблен, даже не смотря на направленный ему прямо в голову срез ствола пистолета. — Вы меня боитесь, что ли?

— Тебя? — хмыкнул «босс». — Не смеши! — поморщился он. — Но такие дела, как то, что я для вас провернул, не любят лишних свидетелей.

— Вы собираетесь меня убить? — удивился «секретарь».

— А сам ты, как думаешь? — нехорошо улыбнулся «босс». — Доставай свой ключ. И давай, рассказывай, где ждёт засада? Где меня будут ждать? Возле банка? В самом банке? Если расскажешь всё сам, то умрёшь быстро.

— Засада? — удивился ещё сильнее «секретарь». — Какая засада? Я работаю открыто. Я ведь вам уже говорил об этом, Алексей-сан, вы запамятовали? Мой наниматель оставил деньги, я вам эти деньги готов передать. Если вы сомневаетесь, то я могу пойти в банк вместе с вами и лично передам деньги вам.

— Зубы заговариваешь? — хмыкнул «босс». — Время тянешь… Не хочешь, значит, по-хорошему… — сама собой выползла на его лицо предвкушающая садистическая ухмылка. Весь его вид стал вызывать страх и отвращение. Сразу становилось понятно, что ему и не нужно было признание очкарика-ниппонца, он с самого начала собирался с ним как следует «позабавиться», для того и зашли они в этот ангар — подальше от ненужных глаз. Туда, где никто не услышит криков жертвы из-за шума работающих двигателей космолётов.

«Босс», не опуская руки с пистолетом, второй рукой достал из-под пиджака нож. Не очень большой, но хищно посверкивающий изящным и, даже на вид, очень острым лезвием.

— Вы понимаете последствия своих действий, Алексей-сан? — аккуратно уточнил «секретарь». — Нападая на меня с целью убийства, вы развязываете мне руки. Вы, надеюсь, понимаете это?

Вместо ответа верзила громко и немелодично рассмеялся.

— Ты? — чуть отсмеявшись, и смахнув выступившую от смеха в уголках глаз слезу рукой с зажатым в ней ножом, спросил «босс». — Да что ты, задохлик, мне можешь сделать!

— Например, это, — не меняя своего выражения лица, ответил «секретарь», плавным, но уверенным движением, вынимая из портфеля руку с зажатым в ней металлическим ключом и втыкая этот ключ точно в дуло пистолета верзилы.

Тот настолько удивился, пронаблюдав это действие своего собеседника, что даже не сообразил выстрелить. Он озадаченно продолжал смотреть на дуло пистолета с торчащим из него ключом, не понимая происходящего. Удивление так и застыло в его взгляде, когда «секретарь» буквально перетёк из своего положения ближе к нему, а затем за его плечо.

Глаза же верзилы расширились и начали стекленеть. Но он всё равно успел опустить их вниз, на торчащий из его печени его же собственный нож.

Но «босс» был слишком силён и могуч, чтобы умереть вот так сразу, даже получив смертельную рану. В глазах его, вытесняя удивление начала подниматься ярость. Он начал разворачиваться, ревя раненым медведем и наводя пистолет с торчащим из его ствола ключом на «секретаря». Вот только, сколько бы не поворачивался, неуловимый, как призрак «секретарь» оказывался всё так же за его плечом.

А верзила с каждым движением слабел. Он даже не мог уже вытащить нож из своего бока. Не хватало сил, запас которых стремительно таял с каждым новым рывком.

Юркий ниппонец внезапно изменил тактику и нанёс сильный удар ногой под колено «боссу» как раз на очередном рывке-повороте того. Верзила не сумел удержаться на и без того слабеющих ногах и грохнулся на пол. Второй быстрый пинок, нанесённый ещё в момент падения тела по руке, держащей пистолет, выбил из неё оружие.

«Босс» грохнулся на пол. И уставился на «секретаря». В его глазах наконец начал появляться страх.

«Секретарь» же смотрел на него ровно, совершенно безо всякого выражения, словно и не человек вовсе, а машина. Он засучивал рукава и надевал перчатки…

— Стой! — прохрипел слабеющий верзила. — Не надо! Не убивай меня!.. Я… оставил нотариусу накопитель со всеми данными операции. Если я умру, он их опубликует и тогда…

— Этот? — спросил ниппонец, достав из кармана небольшой прозрачный пакетик с замком, в котором лежал и покачивался маленький дешёвый портативный накопитель. Ответ ему уже не потребовался — резко расширившиеся глаза верзилы дали ему его достаточно однозначно и так.

— Откуда… — договорить верзила не смог, так как в лоб ему врезался кусок металлической трубы, что достал из своего портфеля «секретарь».

Следом за первым ударом, последовали второй, третий и четвёртый. Пятого не потребовалось — «босс» наконец затих.

«Секретарь» схватил лежащее тело за отворот пиджака и потащил за собой. Кровавая дорожка, остававшаяся за телом, никак его не беспокоила…

***

— Как прошло? — спрашивал молодой человек, сидящий в удобном плетёном кресле кафешки, расположенной в здании космодрома Киото у подсаживающейся к нему за столик девушки, пододвинув к ней по столу полный стакан с апельсиновым соком.

— Не так кроваво, как вы с твоим приятелем рассчитывали, но всё равно получилось громко, — усевшись в такое же, как у парня кресло и взяв в руки бокал, ответила девушка.

— Ну, про «громко» понятно — новости я смотрел, — ответил парень. — А подробности? Как Демон умудрился всё провернуть в этот раз? Ведь «торпеды» же дошли без препятствий. Служба охраны просто никак не могла сработать.

— У Демона оказался под рукой целый выводок «демонят», которые сделали за него всю основную работу. Видимо, он тоже эти шесть лет не сидел сложа руки, и мы с тобой больше не уникальны, — сказала девушка и с удовольствием отпила из бокала немного сока.

— Выводок? — взлетели вверх брови парня.

— Да. Я насчитала двадцать четыре подростка, разделённых на две самостоятельные группы. Сам понимаешь: против такой команды поддержки у ваших восьми смертников не было и шанса.

— Двадцать четыре… — проговорил молодой человек, поднимая лицо к потолку. — Круто. Демон не мелочится. Как расследование?

— В тупике, само собой, — пожала плечами девушка. — Твоя идея с этим психом оказалась гениальной. Отлично отвлекла от тебя внимание. Они теперь носом роют в поисках Говоруна, какой-то там мелкий ниппонец-секретарь никому не интересен. Кстати, что ты с ним сделал?

— Зачистил.

— Тело не найдут?

— Конечно же найдут, — пожал плечами молодой человек. — Уже нашли. Опознали по опечаткам и биометрии. Он же в розыске. Ты ведь знаешь.

— А с «Говоруном» не свяжут? — с сомнением уточнила девушка, рассматривающая игру света на боковой поверхности своего бокала.

— С чего вдруг? — хмыкнул парень. — Каким боком можно связать Киотского серийного убийцу, сбежавшего из исправительного учреждения особо строгого режима, с организацией покушения на Наследника Российской Империи?

— А рейс, которым вы прилетели в Сектор? Разве не отследят?

— Отследят, — кивнул парень. — Но искать будут живого Говоруна, а не подозрительный труп с кашей вместо лица. Не могу себе даже представить человека, у которого такие вещи вообще как-то в голове состыкуются.

— Но Киото? Не слишком жирный след?

— Для кого? Для Демона? Думаешь, он и так не знает, что я замешан? — хмыкнул парень. — Он же сам шесть лет назад выдавал задание на поиск Говоруна. И, если захочет, он нас итак найдёт — я даже прятаться не собираюсь. А вот выводок его… Они работают под его непосредственным руководством? Или, как мы?

— Скорее всего, как мы, — кивнула девушка. — Они его самого ищут активнее и с большим рвением, чем «Говоруна». Демон просто сделал так, чтобы они оказались в нужное время в нужном месте с нужной задачей.

— И что была за задача?

— Негласная охрана Принца. Точнее тебе не скажу — я постремалась слишком «близко» к ним подбираться. Я только наблюдала, как ты и просил.

— Молодец, — салютовал ей своим бокалом с прозрачной жидкостью зелёного цвета парень, после чего в несколько глотков эту жидкость допил и опустил опустевший сосуд на стол. — Проголодалась? Здесь пообедаем или домой? Я флаер уже заказал, ждёт у выхода с вокзала.

— Поехали домой, — подумав немного, решила девушка. — Я скучала по твоей стряпне. А полчаса как-нибудь уж продержусь. Вещи возмёшь?

— Естественно, — улыбнулся парень, вставая с кресла, оставляя под стаканом несколько купюр и подхватывая за ручку чемодан девушки. — Пошли?

— Пошли, — ответила девушка поднимаясь с кресла. — Я и правда голодная. Все эти перелёты… утомляют.

***

Глава 45

***

— Ну как тебе новые ощущения? — расплылся в своей неприятной улыбке Иван Сергеевич Говорков, позывной «Говорун», глядя на стоящего перед ним Тому. — Нравится?

— Пока не успел оценить, — признался тот. — Болезнь была тяжёлой. Мне постоянно хочется есть. И даже не есть, а жрать! Выгляжу, как ходячее анатомическое пособие по строению человеческого скелета. Но то, что колено и рука восстановились — безусловно радует.

— Ну ничего, — стала улыбка Говоруна чуть более самодовольной. — Успеешь ещё оценить — жизнь она длинная. Как твой приятель? Помогло?

— Да, — кивнул Тома. — Его состояние стремительно улучшается. Но он всё ещё без сознания. Я бы очень хотел присутствовать рядом с ним, когда он, наконец, откроет глаза. Это возможно, Иван Сергеевич?

— Не знаю, — пожал плечами тот. — Дело ведь ещё не сделано. Кашим жив.

— Мне повторить попытку? — уточнил Тома. Его собеседник отрицательно покачал головой.

— Нет, — произнёс Говорун отворачиваясь к большому панорамному монитору, вмонтированному в стену и выполненному в стилизации под обычное большое окно с видом на окружающий космос. — С учётом наличия у Кашима вскрывшейся серьёзной команды поддержки, рисковать тебе не вижу смысла.

— То есть, вы оставили мысль о том, чтобы его устранить? — удивился Тома.

— Нет, конечно, — не поворачиваясь, пожал плечами Иван Сергеевич. — Пока Кашим жив, я сам нахожусь в постоянной опасности. В постоянных бегах. Это утомляет.

— А вы уверены? Уверены, что ему действительно есть до вас дело? Я ведь правильно понимаю, что тогда, в Киото, ваша встреча была случайной? — решил уточнить Тома.

— Случайности и Кашим? Издеваешься? — хмыкнул Говорун и даже оглянулся на своего собеседника. Но потом повернул голову обратно к монитору. — Ты ещё слишком плохо знаешь Кашима, парень. Он никогда не оставляет своих дел незавершёнными. Никогда. Пунктик у него на этом. При том, у него поистине дьявольское терпение. Месяц пройдёт или год, или шесть лет — плевать. Он ничего не забывает. Но и не делает ничего без выгоды для каких-то своих планов. Для каких-то своих текущих целей. Эффективен, как робот…

— Вы ему завидуете? — предположил Тома.

— Нет, — пожал плечами Говорун. — Чему завидовать? Отсутствию эмоций? Равнодушию? Он же не радуется ничему. Не получает ни от чего настоящего удовольствия. Для него любые эмоции — всего лишь набор химических реакций организма, которые он полностью контролирует своим сознанием. Машина. Как можно завидовать машине? Да, он эффективен. Но что он с этой эффективностью делает?

— Всё, что хочет, — пожал плечами Тома. Уж он-то хорошо себе представлял, как себя ощущает Демон изнутри. Состояние «робота» он помнил прекрасно. И чего-то особенно плохого по его поводу сказать не мог. Единственно, что это состояние приходилось перебарывать, чтобы побеждать тех, у кого оно тоже было «прошито», так как два одинаковых «робота» могут биться друг с другом бесконечно… точнее, пока не кончатся ресурсы организмов, на которых эти «роботы» работают. Они ведь одинаковые. И значит — одинаково эффективные.

— А что он хочет? — повернул голову к собеседнику Говорун и саркастически улыбнулся. В этот раз была не ухмылка, а именно улыбка. Она не делала лицо этого человека угрожающим, как обычно. Он даже, в какой-то степени показался симпатичным. Вот только сам вопрос… Сам вопрос заставил молодого человека глубоко задуматься. Ведь действительно: чего хочет «робот»? Раньше Томе такое даже в голову не приходило. Он пользовался этим состояние автоматически. Не пытаясь его анализировать.

— Ничего, — с удивлением открыл для себя что-то новое в этом мире Тома и не смог удержать в себе.

— Вот именно: ни-че-го, — снова отвернулся Говорун. — У Кашима нет своих желаний. Ему всегда необходим «генератор идей» рядом. Сам он может эффективно до ужаса развить, оптимизировать и воплотить чужую идею. Но родить свою… Нет. Я ему не завидую, Нагору-кун. Боюсь его — да. Уважаю — тоже да. Но завидовать? Нет. Пусть он сам мне завидует! Хотя… он же не может. Импотент эмоциональный…

— Так что делаем дальше? — поинтересовался Тома, сидящий в белом кресле за белым столом в преимущественно белой комнате. Рядом, прислоненная к подлокотнику кресла стояла красивая дорогая тёмная трость с изогнутой рукояткой.

— Дальше? — задумался Говорун. — Есть у меня «наколочка» по Кашиму… Как-то он с Наследником Российского Престола очень уж дружен стал в последнее время, а жена Наследника очень театр жалует… — растянул губы в своей нехорошей улыбке он. — В этот раз обойдёмся без тонкостей и изящества. Положимся на скорость и мощь. Восьми «торпед» мало оказалось? Отправлю шестнадцать! И можно газом приправить, для надёжности. У нас тут как раз в запасниках лаборатории куча баллонов бесхозных валяется — будет, заодно, куда их пристроить.

— Как в сорок первом? С Домом Правительства? — прикинул Тома, вспомнив родной Киото.

— Думаешь, повторяться — моветон? — хмыкнул Иван Сергеевич. — А я вот думаю, что, если вариант рабочий, то глупо его не использовать

— Мне приступать? — спокойно, не выдавая каких либо эмоций, уточнил Тома.

— Нет. В этот раз ты не нужен будешь. Театр не Ассамблея ООН, там и попроще специалист справится… — подумав, ответил Говорун. — Знаешь, что? Пожалуй, съезди пока к своему другу. Для тебя задача будет позже. Займёшься подготовкой сцены для нашей «Презентации» на Детрой-1. Но это будет не завтра. Время ещё есть. Синтезировать нужное количество вируса — не одного дня дело… на наших мощностях. Потом, когда Детройт будет заражён и помещён в карантин… Ладно, это дело будущего.

— Я могу лететь домой?

— Лети, — не оборачиваясь, ответил Говорун. — Я свяжусь с тобой, когда ты понадобишься.

— По потраченным деньгам отчитаться? — напомнил Тома.

— Не надо. Себе оставь, — поморщился Говорун.

— Сто миллионов? — приподнял бровь молодой человек.

— Считай авансом. Или тебе не нужны? — повернулся к нему с насмешкой во взгляде Иван Сергеевич.

— Да даже и не знаю, — подумав, пожал плечами Тома. — Аниме моё уже практически готово…

— Второй сезон снимешь, — ответно пожал плечами Говорун.

— Второй сезон… — в этот раз молодой мангакка задумался куда как серьёзнее.

***

Знакомая больничная палата элитной частной клиники. Всё те же тихо работающие приборы. Всё тоже чуть приоткрытое окно. Всё та же чуть колышущаяся занавеска. Всё те же цветы на подоконнике. Всё тот же человек на кровати. Всё тот же парень на стуле рядом с кроватью.

Только теперь, закрыты глаза были у обоих. И оба выглядели измождёнными. Тот, что лежал в кровати, исхудал ещё сильнее и был бледен. Тот, что сидел на стуле рядом с кроватью отличался от него только гладко выбритым лицом и наличием ещё и темных кругов под глазами.

Тот, что сидел на стуле… спал. Он пришёл сюда глубокой ночью. Персонал дежурной смены даже, поначалу, не хотел впускать его. Но опять же: деньги решают проблемы. Не все, но довольно многие. Хотя, если верить еврейской мудрости, то: «Проблемы, которые возможно решить всего лишь деньгами — это не проблемы, а расходы». И действительно — какие проблемы с допуском посетителя в неурочное время могут быть в ЧАСТНОЙ, да ещё и элитной клинике? Тем более, что посетитель постоянный, который и оплачивает счета пациента?

Нет, это не проблемы. Расходы на дополнительную опцию, не включённую в основной пакет услуг. Всего лишь.

Возле стула посетителя стоит прислонённая к нему изящная дорогая трость с изогнутой рукояткой. На тумбочке, что рядом с койкой пациента, стоит большая плетёная корзина с фруктами. С противоположной стороны от трости, возле стула посетителя, стоит на полу красивый даже с виду совсем не дешёвый рюкзак. Спокойствие.

Человек, что лежал на кровати, неожиданно пошевелился. Он дёрнул пальцами. Затем дрогнули веки на его глазах. И в следующий момент медленно поднялись.

Человек моргнул раз, другой и с непониманием продолжил пялиться в потолок. Затем, спустя пару минут, взгляд стал более осмысленный и человек повернул голову и начал осматривать помещение, в котором оказался. Приборы. Окно. Цветы. Занавеска. Тумбочка с корзиной фруктов…

Взгляд лежащего пациента зацепился за фрукты и уже никак не хотел их отпускать. Рука, словно сама собой протянулась к этой корзине и схватила ближайшее, что там было — яблоко. Схватила и потянула ко рту. Зубы тут же впились в бок плода. Человек принялся с небывалой жадностью поглощать сочную мякоть.

От хруста яблока проснулся посетитель. Он глубоко втянул в себя воздух, потянулся, раскрыл глаза и с улыбкой посмотрел на пациента, жадно жующего яблоко.

— Ну здравствуй, Момотару-кун, — мягко проговорил посетитель. — Давно не виделись…

***

Глава 46

***

Планета Киото, регион Кансай, префектура Киото общественный пляж города Киото, район Ямасина. Тёплое море нежными волнами ласкает золотистый песок пляжа. Бескрайнее голубое небо над головой. Лёгкие и редкие белые облачка. Лёгкий и приятный ветерок. Люди в купальниках… Много, очень много людей. И сам пляж — он тянется в обе стороны, столько, сколько хватает глаз. Он кажется бесконечным.

К одному из шезлонгов, расположенных под большим пляжным зонтом, подошёл молодой ниппонец в весёлых плавках синего цвета с принтом головы слона на их передней, лицевой стороне.

Подошёл, взгромоздился на шезлонг, устроился на нём поудобнее, взял с маленького столика, стоящего рядом, бокал зелёного сока с маленьким вставленным в него зонтиком и трубочкой, отпил глоток и блаженно выдохнул, вытягиваясь.

— Как твой друг, Нагору-кун? — раздался тихий и приятный мужской голос со стороны соседнего шезлонга.

Тома, а это само собой был именно он, лениво скосил глаза в том направлении. Там, на таком же шезлонге, как у него самого, под таким же зонтом, лежал молодой гайдзин в компьютерных очках и плавках. На плавках спереди имелся принт головы тигра.

— Лучше, чем могло быть, но хуже, чем я надеялся, — через какое-то время ответил Тома так же тихо и ни к кому конкретно не обращаясь. Вроде бы в пространство перед собой, но так, чтобы сосед мог его слышать.

— То есть, вирус готов и действительно работает, — не было понятно, спрашивал или утверждал это парень в плавках с головой тигра. По крайней мере, по интонации разобрать это было довольно сложно. Тома, снова немного подумав, решил выбрать для себя вариант с вопросом.

— Пернатый утверждает, что он готов к «презентации», — ответил молодому человеку с тигром на плавках молодой человек со слоном на том же месте.

— Я выполнил свою часть сделки? — в этот раз, вопрос в высказывании был выражен четко, без двусмысленностей.

— Да, — ещё сколько-то подумав над своим ответом, сказал Тома. — Я получил то, что хотел.

— Мне нужно время, — обратился в пространство гайдзин. — Место и время «презентации».

— Сто миллионов российских рублей, — позволил себе лёгкую улыбку Нагору.

— Сто миллионов? — удивился гайдзин в плавках с тигром. — Да ещё и рублей?

— Я выпустил первый сезон «Третьего Киотского Турнира Убийц». Хочу теперь выпустить второй. Но, сами понимаете, Демон-сан, появляются сложности с работой в Секторе.

— Тебя ещё не разыскивают? — тоже позволил себе улыбку гайдзин, названный Демоном.

— Разыскивают, — не стал гасить свою улыбку Тома. — Но у меня было шесть лет, чтобы подготовиться. К тому же, та сеть спутников, на которой работало «Приложение», всё ещё в активном состоянии… и я написал своё «Приложение». Ничуть не уступающее вашему, — не смог не похвастаться Нагору.

— Зачем тебе, в таком случае, деньги? — спросил воздух перед собой гайдзин.

— Деньги оставляют слишком заметные следы, — потухла улыбка Томы. — Чем больше деньги, тем заметнее. А «Цюрих», к сожалению, я так и не смог взломать… пока. Так что, наличные. Мне нужно сто миллионов российских рублей наличными. На подготовку второго сезона «ТКТУ».

— Хорошо, — легко согласился гайдзин. — Где и когда?

— Я сообщу, — сказал Тома. — Как мне с вами связаться? Как передать информацию?

— Выложи на сайт объявлений вакансию «разработчика Приложений» для офиса твоей компании, — проговорил Демон в воздух перед собой. — Укажи в нём место и время… собеседования.

— Место «собеседования» уже определено — Детройт-1, — подумав, ответил Тома. — Время… укажу.

— Хорошо, — ответил гайдзин в плавках с головой тигра. — Я подготовлю наличные. Крупные купюры или мелкие?

— Крупные, — чуть подумав, произнёс Тома.

***

Глава 47

***

— Мы готовы к «Презентации», Иван Сергеевич, — сказал невысокий молодой ниппонец в компьютерных очках на переносице и черным мечом в черных ножнах в свободно упущенной левой руке. Одет этот ниппонец был в достаточно непримечательный костюм клерка средней руки.

— Отлично, Нагору-кун, — ответил, стоящий напротив большого настенного экрана высокий широкоплечий мужчина, одетый в дорогой деловой костюм. — Подожди немного. Мне предстоит один важный разговор. После него мы спустимся на Терру — проводишь меня. Я отдам последние указания. Ты транспорт подготовил?

— Так точно, Иван Сергеевич, — ответил Нагору. — Транспортно-грузовой промышленный космолёт «Блейзер» должен подойти и осуществить стыковку с лабораторным комплексом через пять часов двадцать минут. Его пролёт с администрацией транспортного узла согласован, должным образом оформлен, все разрешения получены. На самой станции стыковочный отсек разблокирован вручную. Погрузке оборудования ничто не помешает.

— Отлично. Проконтролируешь погрузку и отправку. Меня на Детройте не будет. Нужно проконтролировать следующий этап Плана.

— Вас понял, Иван Сергеевич, — кивнул ниппонец и отступил на шаг в сторону.

Высокий европеец в деловом костюме, так и не повернувшись к ниппонцу, произвёл сложный жест рукой с кольцом-манипулятором на пальце, и экран, расположенный перед ним осветился, активируясь. Из встроенной в стены акустической системы послышался первый длинный гудок. Затем второй. После пятого, на экране появилось изображение солона недорогого пассажирского флаера, в водительском кресле которого сидел спокойный молодой человек некрупного телосложения, в легкой летней одежде, поблёскивающий стёклами компьютерных очков, сидящих на его переносице.

— Привет, Малёк, — произнёс Иван Сергеевич, обращаясь к мужчине на экране и расплылся в неприятной усмешке. — Куда-то спешишь?

Человек с экрана совершенно ничего на это приветствие не ответил. Высокий европеец для приличия выждал ещё несколько секунд, давая тому возможность всё-таки начать разговор. Но тот так и не произнёс ни звука. Даже в лице не переменился.

— Молчишь, — вздохнул Иван Сергеевич. — Это раздражает, вообще-то, — чуть раздражённо скривилось его лицо, но быстро разгладилось. — Мог бы хоть элементарную вежливость проявить. В конце концов, я у тебя в «трупах» не первый десяток лет хожу… второй. Даже твоя любимая логика подсказывает, что разговор с таким «долгим трупом» не станет напрасной тратой сил и времени, — улыбнулся-оскалился он.

Леонид продолжал молча вести флаер.

— В общем так, Малёк, — убрал оскал-улыбку с лица «Говорун». — Чего звоню-то… Я это сделал! Ты слышишь меня? Я сделал это! Я сделал это сам! Без тебя, чертов ты гений!

Демон… а Нагору узнал лицо этого худощавого молодого человека. Он, в своё время, хорошо это лицо запомнил. Не раз оно являлось ему в кошмарах.

Демон всё так же не отвечал нынешнему «боссу» Нагору и не менялся в лице. Равнодушно продолжал управлять полётом своего флаера.

— Черт, Мелкий, не порти мне удовольствие! Изобрази хоть какую-то реакцию. Я ведь точно знаю, что уж ты-то, вот именно ты, понимаешь всю степень моего триумфа! Всю невероятность достижения!

Демон в лице не изменился, и ничего не ответил. Вместо него, не удержал своего любопытства кто-то, сидящий с ним рядом, на соседнем кресле, и на экране не отображающийся.

— О чём он, Лёнь? — спросил этот кто-то приятным сильным мужским голосом.

— О своих «программируемых ретро-вирусах», которые могут переписывать геном человека так, как ему вздумается, — пояснил этому кому-то Демон.

— То есть как это «переписывать геном»? — наполнился удивлением этот приятный сильный голос.

— Я ж тебе полчаса назад рассказывал, Вань. Уже забыл?

— Не забыл. Видимо просто не до конца понял.

— Ты там с кем? — нахмурился, глядящий на экран «босс» Нагору. Демон не стал ему отвечать словами. Вместо этого что-то сделал с настройкой камеры своего коммуникатора, с которого шла передача изображения, и на большом экране стали видны уже оба кресла флаера. Соответственно, и второй сидящий в этом салоне человек.

— Император? — изумился Говорун, рассмотрев сидящего рядом с Демоном человека. — Он-то тебе зачем? Мне казалось, что ты закончил с их семейкой ещё девять лет назад «засветив» через них свою дурацкую «формулу».

— Видимо, не закончил, — ответил за Демона Император Всероссийский Иван, недовольный таким пренебрежительным к себе отношением. Всё же он, будучи, сначала, Наследным Принцем, а после и Императором-самодержцем, привык к несколько другому к себе обращению. — Так что у вас получилось, Иван Сергеевич? — обратился к «боссу» Нагору напрямую он.

— Разобраться с программированием ретро-вирусов, — ухмыльнулся Иван Сергеевич. — Малёк всё верно сказал.

— И это действительно возможно? — с недоверием приподнял одну бровь Император. — Вирус возможно «запрограммировать»?

— Да, — ухмылка Говоруна стала самодовольной. — Сам метод создания и воздействия на вирус Малёк ещё десять лет назад придумал. И даже опробовал. Только с чего-то упёрся и решил не развивать тему. Я же: я смог разработать «Язык программирования» для этого. И не просто «язык», но и «библиотеку функций» к нему составил! Десять лет опытов и исследований! Десять лет! И вот он, наконец, результат: я могу осмысленно, управляемо программировать ретро-вирусы, с заранее предсказуемым и рассчитываемым результатом! Я могу МЕНЯТЬ ЧЕЛОВЕКА, как мне вздумается! Хочешь, цвет волос поменяю. Хочешь — пол. Хочешь — внешность. Хочешь — регенерацию в тысячу раз усилю. Хочешь — процентное содержание мышечных волокон и их качество… А хочешь — хуй на лбу тебе выращу! — произнёс Говорону и заржал над собственной шуткой. — Или третью руку… из задницы! У меня в руках ВЛАСТЬ БОГА!!! Я — Бог!

Император с вопросом в глазах повернулся к Демону.

— Он не шутит, — пожал плечами тот. — Труп человека с пенисом, растущим изо лба, я уже видел. Как и труп человека с тремя руками… на Санта-Луис.

— Да, — перестал смеяться Говорун. — Там ты основательно меня прижал. Еле удалось выскользнуть. Буквально в последний момент… Умеешь ты, черт, делать так, что бы «земля под ногами горела»…

— И что вы намерены теперь делать с этой технологией, Иван Сергеевич? — повернулся Император обратно к Говоруну.

— Наверное, продам, — пожал тот плечами. — Но сперва продемонстрирую, — снова выполз на его лицо оскал. — Всему миру продемонстрирую! Покажу им Следующую Ступень Эволюции! Божественную Власть в руках Человека! — произносил это Говорун с воодушевлением и фанатичным огнём в глазах. Был он в этот момент очень похож на сумасшедшего. На учёного безумца из дешёвого боевика, который собирается устроить очередной «арамагеддец».

И так он был увлечён своими словоизлияниями, что не обратил внимания… да и не смог бы обратить, даже, если бы не был увлечён, так как ниппонец находился у него в слепой зоне. А Нагору, который прекрасно контролировал, как своё положение, так и положение Говоруна, так и вообще окружающую их обстановку в помещении, чуть-чуть, едва заметно кивнул Демону. Даже не кивнул, просто, поймав на секунду его взгляд своим, прикрыл веки, подавая утвердительный знак. Знак о том, что всё готово. Он всё выполнил и теперь ждёт оплаты.

Говорун же, сказав всё, что хотел сказать, сложным жестом руки с кольцом-манипулятором на пальце, прервал сеанс связи и резко повернулся на своём месте спиной к монитору.

— Идём, Нагору-кун. Нам многое надо успеть!.. — сказал он и расплылся в своей неприятной хищной усмешке.

***

Глава 48

***

Автоматизированный космический челнок-поезд. Чудо инженерной мысли. Хотя, скорее уже — чудачество. Внутри выглядел… пассажирская его часть, как обычный вагон метро. Такие же антивандальные сиденья вдоль стен, такие же поручни, такие же световые панели на потолке и встроенные мониторы в стенах, имитирующие собой окна.

Когда Тома оказался на «станции» в первый раз, то действительно искренне подумал, что лабораторный комплекс находится где-то глубоко под землёй, в недрах планеты Терра. Путешествие на этом вот «поезде» до стыковочного отсека самой лаборатории, оформленного под точно такую же «станцию», только уже гораздо меньшего размера, лишь утвердило в нём это впечатление. Тут ведь было всё для создания полноценной иллюзии: и вибрация, имитирующая движение колёс по рельсам, и звуковое сопровождение, имитирующее работу разгонного движкапоезда вместе трением воздушных масс о стенки вагона, и инерционное воздействие на тела, находящиеся внутри вагона, и даже картинка стремительно пролетающих мимо стен тоннеля на мониторах, имитирующих окна на всём протяжении следования по маршруту…

Да и в самой уже лаборатории, это впечатление, эту иллюзию ничто не могло разрушить: во всей лаборатории не было ни единого обзорного «окна», или «иллюминатора», или монитора, которые выводили бы реальную картинку окружающего космического пространства. Нигде. Даже на посту блока охраны комплекса.

Ведь местоположение лаборатории было и оставалось главной её тайной. Секретом, обеспечивавшим как внешнюю безопасность, так и снижавшим до нулевых значений вероятность побега внутреннего: куда бежать из-под многокилометровой толщи земли? Хотя… с астероида сбежать не проще. Особенно, если даже не догадываться, что это астероид и готовиться к побегу именно из-под земли…

Впервые, когда Тома оказался в этом лабораторном комплексе, он на полном серьёзе поверил в его подземное расположение. Ни на секунду даже не засомневался. Поводов для сомнений не было. Слишком были хорошо проработаны детали декораций. Талантливо, с фантазией и выдумкой, с размахом…

В тот момент, когда ему пришла информация о реальном положении вещей, а в частности, о положении этой станции не внутри планеты, на безумной глубине, а в астероидном поясе космического пространства, молодой человек испытал настоящий шок. Сознанию пришлось переворачивать мир с ног на голову.

В какой момент Тома узнал об этом? В тот самый, когда получил задание от Говоруна на подготовку «Презентации». И только в связи с тем, что к месту проведения масштабной террористической акции (а как-то иначе квалифицировать то, что они собирались провернуть на орбитальной кораблестроительной верфи-станции «Детроит-1», невозможно. Именно масштабная и именно террористическая акция) требовалось доставить достаточно большое количество в том числе и габаритного оборудования с материалами, которые необходимо было забрать непосредственно из лаборатории. В первую очередь, это касалось штаммов синтезированного вируса. А вирусы ведь — штука капризная. Требует бережного с собой обращения. Бережного, аккуратного и достаточно специфичного.

Детроит-1 — станция большая. Пусть, число живого персонала на этой станции не превышает трёх тысяч человек, но размеры самой станции измерялись десятками километров. А это, само по себе, задавало требования к количеству исходного вирусного материала. Если, конечно, акцию планировать яркой и показательной. «Единомоментной». Так-то, само собой, можно было просто заразить одного-двух рабочих и ждать, пока они распространят вирус среди всего населения станции. Но — это долгий процесс. При котором, либо начало эпидемии быстро заметят и примут карантинные меры. Либо придётся программировать слишком долгий инкубационный период самого вируса, что, в свою очередь, влечёт за собой риск выхода вируса за пределы границы, отведённой для проведения акции, так как связь у станции с внешним миром, хоть и редкая, но присутствует. Изоляция не полная: вахтовики меняются. Одни прилетают, другие улетают. Совершается это по определённым графикам, в определённое время. Пусть интервалы между этими сменами измеряются месяцами, но и заразить несколько тысяч человек, раскиданных даже не на площади, а в объёме огромной производственной площадки в тысячи кубических километров — дело сложное. И не быстрое.

И это ещё при наличии массы различных фильтро-вентиляционных установок, шлюзов и приспособлений очистки и редукции воздуха, свойственных космическому объекту, что тоже проведение акции ничуть не облегчает.

Ещё получив только эту задачу от Говоруна и засев за планы и чертежи станции, Тома осознал масштаб предстоящей работы и ужаснулся. Первое время, даже стал сомневаться в выполнимости подобного плана. Но потом, как это водится, общая неподъёмная задача стала распадаться на составные более мелкие подзадачи. Те — на ещё более мелкие… уже конкретные. Пошла творческая работа. Начали подсчитываться средства, ресурсы… К тому же, Нагору уже и самого спортивный азарт взял: сможет или не сможет? Ведь подобного вызова перед ним не стояло ещё никогда. По своей совокупной сложности, он был сравним с тем, который шесть лет назад поставил перед ним Демон.

Естественно, Нагору не один разрабатывал этот план. Были у Говоруна и ещё способные люди. Способные шевелить мозгами, а не только метко стрелять по живым мишеням. Но координацией и объединением их творческих усилий был именно он. Говорун… был «генератором идей». А ещё добытчиком ресурсов для их осуществления. Денежных, людских, административных, материальных. Гениальный человек… под стать Демону. Тома даже часто ловил себя на мысли, что из этих двоих мог бы получиться идеальный дуэт, способный творить любые чудеса. Слишком они дополняли друг друга. Мог бы… или должен был? Или-таки был?

Чем дольше Нагору работал с Говоруном, тем больше убеждался в том, что этих двоих связывает какая-то довольно длинная общая история. И какие-то совместные дела у них всё-таки были. Вопрос только стоял в том — почему они разбежались? Почему теперь охотятся друг на друга?

Хотя, с другой стороны, Тому не слишком-то и интересовал ответ на этот вопрос. Он получал то, что ему было нужно, от них обоих. И, в принципе, уже получил это. Главный вопрос нынче звучал по-другому: Как теперь соскочить, не поломав ноги и не свернув шею? То, что всё идёт к столкновению этих двоих лбами, для Нагору было кристально ясно. Счёт до этого столкновения шёл уже не на дни, а на часы… если не на минуты.

Демон не посвящал в свои планы Тому. Тома не посвящал в планы Говоруна Демона. Единственный раз, в который у них был за эти шесть лет, контакт, случился тогда, на пляже. Между ними не было произнесено более ни одного слова. Да, Тома написал оговоренное объявление. И на это объявление даже откликнулись трое соискателей, с двумя из которых его исполнительный директор… точнее, исполнительный директор компании Gonzo, собеседование на указанное время запланировал. И, Тома даже склонялся ко мнению, что один из этих соискателей даже будет им нанят…

Тома не сообщал Демону никаких подробностей. Ничего. Но тот всё равно, совершенно точно был в курсе текущих дел Говоруна. Насколько только…

То, что у Демона имелись ещё «кроты» среди тех, кого в своей работе использовал Говорун, для Томы не подлежало никакому сомнению. Двух, он даже сумел вычислить. Даже более того — сдал их Говоруну, так как всегда выполнял свои задачи ответственно и даже честно… в какой-то степени. Ну, как минимум, профессионально. Но, сколько их было ещё?

Тех двоих, кстати, и Говорун не тронул. Даже не приблизился к ним. Никак их не выделил. Никак не показал, что что-то узнал на их счет. Однако, информация этим двоим потекла чуть-чуть не верная. Совсем немного искажённая и мало-мало запаздывающая. Да и направления их работы оказались дублированы новыми командами людей.

По мнению Томы, Говорун поступил грамотно. Но, по всё тому же его мнению, Говоруна это уже не могло спасти. «Вес» фигур был несопоставим. То, что Говорун мог бы идеально дополнить Демона, совершенно не означает, что в противоборстве с Демоном, у него имелся хотя бы малейший шанс выстоять. Всё же, Говорун — человек. Пусть и «сверхчеловек». А Демон… это Демон.

Так что, когда автоматические двери вагона «поезда» распахнулись на станции прибытия, Нагору как-то даже и не то, чтобы не удивился, а скорее уж испытал чувство с родни облегчению, увидев прямо перед ними Демона во плоти. Да ещё и с его же черным мечом в руке.

То, что где-то за спиной Демона маячил ещё Император Всероссийский, особого значения не имело. Мелочь, не стоящая внимания.

Оттого, Нагору и смог среагировать быстрее Говоруна. Даже секунду потратил на обдумывание вариантов действий. Обнажение меча было его сознательным и осознанным выбором. Как и пронзающий удар в сердце «Босса» через спину.

Уже через секунду Тома понял, что не ошибся — когда отрубленная мечом Демона голова Говоруна подлетела в воздух. А после была схвачена тем и помещена в уже знакомый Нагору контейнер, до этого находившийся рядом с ногой Демона на полу станции.

Дальше… Дальше оставалось лишь следовать за ситуацией дальше. Не останавливаясь. Не тормозя, словно бы всё именно так и было задумано.

Было… может, оно и было. Только не им. Та лёгкость, с которой Демон уничтожил Говоруна, уже не совсем человека, вышедшего давно за пределы человеческих ограничений профессионального убийцу, всё же несколько шокировала Тому. В конце концов, он же не был полностью «роботом». «Робот» включался у него только эпизодически. От того, эмоции не были ему чужды.

От того, в тот момент, когда на пассажирское сиденье того флаера, который приготовлен был для отхода Томы Демоном, завалился, как ни в чем не бывало, сам Демон, сердечко у Нагору-таки ёкнуло.

***

Глава 49

***

Демон достал свой ноутбук, установил его в специальное крепление на приборной панели флаера, активировал развёртывание голографического экрана и запустил на нём трансляцию видео. Нескольких видео сразу.

На одном видео стоял возле края пустого перрона Император Иван, держащий в руках коммуникатор и внимательно смотрящий на его экран. На другом видео было крупным планом лицо Императора — видимо трансляция шла с фронтальной камеры коммуникатора. На третьем был Александр Кровавый в военном мундире. На четвёртом — какой-то военный в форме флотского Капитана Первого Ранга. На пятом — изображение Александра Кровавого откуда-то сбоку. На шестом была панорама космоса, того самого участка, где располагался астероидный пояс системы Лилии. Тот самый пояс, в котором пряталась лаборатория Л-51, замаскированная под астероид с таким же названием.

Тома посмотрел на этот развернувшийся здоровенный шестнадцатидюймовый голографический экран, закрывший добрую половину приборной панели вместе с частью лобового стекла, и решил, что пилотировать флаер в такой ситуации нормально не сможет всё равно. А значит — не стоит и пытаться.

Нагору заглушил двигатель готового к взлёту флаера, отпустил штурвал и откинулся на спинку кресла, приготовившись смотреть заготовленное Демоном представление. Заготовленное им для себя, но которым он расщедрился поделиться и с ним.

Зрелище было странным. Захватывающим и отталкивающим одновременно. Ведь не может быть приятной сцена, в которой отец сознательно осознанно убивает своего собственного сына. Пусть и не собственными руками, а лишь отдачей приказа…

Красиво расцветал в космосе яркий цветок плазменного взрыва на месте астероида-лаборатории Л-51. Красиво. Но этот вид заставлял спину Томы покрываться липким холодным потом. Ведь, всего час назад он сам в этой лаборатории находился. И покидать её надолго даже не собирался. Наоборот — была запланирована стыковка с зафрахтованным грузовозом… который, почему-то задерживался. Хотя, теперь это уже не «задерживался», а «так и не прибыл вовсе». Ведь, если корабль не пришёл раньше, то теперь, после залпа по астероидному поясу, он не придёт уже точно.

С одной стороны, Тома испытывал некоторую досаду по этому поводу: задаток, оставленный им фирме, предоставившей грузовоз, ведь теперь, получается, останется этой фирме, которая не выполнила своих обязательств. С другой стороны: их ли в этом вина?

С третьей стороны: деньги были не Томины. Соответственно, и убыток понесёт не сам Тома, а значит, и беспокоиться, по этому поводу, ему вроде бы как и не к чему?

Но всё же, некоторая досада присутствовала.

А ещё один момент Тома не понял вовсе. Ему для понимания той сцены, которую он увидел на одной из частей экрана, критически не хватало данных.

Это была сцена, в которой Император Иван, пройдя «дорогой, вымощенной желтыми кирпичами», оказался в небольшом помещении, в центре которого имелись лишь стул и стол с ноутбуком. Нет, в этой комнате явно было что-то ещё, что настолько поразило Императора, что тот почти две минуты зачарованно пялился на это что-то. Да так, что не замечал своей безвольно отвисшей нижней челюсти. Вот только, того, на что стеклянным взглядом смотрел Иван, видно не было: камера, очевидно, была специально установлена именно так: на самом предмете, который Император разглядывал.

И в этой странной сцене, Император Иван долго сидел на стуле, вчитываясь во что-то, опять же, видное только ему одному, на экране того ноутбука, что стоял на одиноком столе. И то, что он там прочитал, довело Императора совершенно буквально до нервного срыва.

Лицо Императора Всероссийского перекосило от злобы и ярости. Он прошипел: «Кашим!!!». Затем прокричал: «Не дождёшься!!!» и, достав из-за пояса мощный лазерный пистолет, продолжая повторять «Не дождёшься!», сжёг портфель Говоруна с его личным ноутбуком внутри.

— Я не стану монстром! Не стану таким, как ты! — тяжело дыша от недостатка кислорода и гнева, кричал в пустой задымлённой комнате Иван. — И можешь подавиться своими «навыками»! Я не стану мстить и уничтожать человечество! Пусть я и… кха-кха-кха! …пусть меня дважды убил мой собственный отец, но я не стану! Слышишь! Не стану… — дыхания ему не хватало. Он кричал и кашлял. Кашлял и кричал. — …таким, как ты…

Тома переводил взгляд с экрана на Демона и обратно. Демон… улыбался.

Демон смотрел только на экран. И улыбался мягкой, отеческой, удовлетворённой улыбкой. Демону нравилось то, что он видел. Нравилось то, что кричал в пустой задымлённой комнате кашляющий Император…

Тома не понимал, что происходит. Не понимал. Но почему-то по спине его бегали вверх и вниз холодные предупреждающие мурашки.

Видео с этой камеры закончилось, когда Иван, в полусогнутом состоянии, надсадно кашляя, бросив бесполезный пистолет, выскочил из помещения, захлопнув за собой дверь.

Демон шевельнул рукой с кольцом манипулятором, отдавая какую-то команду, и экран на мгновение озарил свет плазменной вспышки, после чего сигнал с камеры, находившейся в комнате, пропал.

Демон подмигнул Нагору, выключил и забрал свой ноутбук, после чего вышел из флаера и скрылся за ближайшей кучей щебня. Нагору остался один.

***

Нагору Тома сидел в дешёвом пластиковом кресле открытой уличной кафешки, расположенной недалеко от главного офиса «Gonzo» в городе Киото одноименной планеты. Он вообще любил именно открытые уличные кафешки западного типа. Нравилось ему в них сидеть, наслаждаться соком фейхоа, наблюдать за происходящим внутри, происходящим на улице. Иногда посматривать телевизор, непременно и традиционно размещённый где-нибудь на стене, в районе стойки персонала.

Это был один из способов релаксации Нагору. Один из.

Возможно, приобретённый вместе с навыками от Демона. Возможно — нет. Сам Тома не знал этого. Да и не пытался сильно вникать. Ему было достаточно того, что такое времяпрепровождение доставляло ему удовольствие.

Он никогда не ел в таких местах. Кушать Нагору предпочитал только то, что готовил лично сам (если существовал выбор, естественно). Не всегда это получалось, но Тома всё равно, всегда пытался устраиваться так, чтобы возможность собственноручного приготовления пищи у него оставалась.

В кафешках же он довольствовался именно просиживанием штанов в кресле и стаканчиком прохладного зелёного сока.

Сейчас, Нагору сидел в кресле и лениво поглядывал на экран телевизора, где как раз сейчас шёл репортаж какой-то новостной программы о том, что бывший Император Всероссийский Александр, прозванный после одного печально знаменитого инцидента Кровавым, решил оставить жизнь мирскую и удалиться в монастырь.

Сюжет был наполнен пафосом, благостью и восхищением, как личностью самого Александра, так и его поступком. Сюжет вызывал легкую саркастическую улыбку у Томы.

— Неплохо у них получается, — раздался рядом с Нагору знакомый голос, который заставил его непроизвольно напрячься и чуть было не запустил «робота».

— Что именно получается? — сумев удержать себя в руках, «лениво» поинтересовался Тома у оказавшегося в соседнем с ним кресле Демона. Как он там оказался, Тома заметить не успел, что, собственно, и заставило его напрячься.

А ещё задуматься: а чему ещё успел научиться Демон за прошедшие с Третьего Киотского Турнира Убийц шесть с лишним лет? Почему-то у Нагору и мысли такой не возникло, что все эти годы Демон мог стагнировать или даже подвергнуться регрессу. Это было бы не логичным. А у Демона с логикой и рациональностью отношения очень особые. Очень.

Эта мысль тревожила. Заставляла чувствовать себя неуверенно. Всё же, про себя Нагору сказать не мог, что стал в чем-то доставшемся ему «на халяву» от этого… существа. Человеком назвать Демона у Нагору язык не поворачивался. Что стал в чем-то из «Демонических навыков» заметно лучше.

Да — физическую форму свою он привёл-таки в хоть какое-то соответствие с уровнем этих навыков. Но развить сами навыки… или выучить что-то новое, более крутое…

— Делать из «дерьма конфетку», — ответил молодой гайдзин, поднимая к губам принесённый ему официантом стакан зелёного сока. Такой же стакан, как был у самого Нагору. Рука, в которой этот стакан находился, была в тонкой черной перчатке. И у того, и у другого. Со стороны это должно быть смотрелось довольно забавно.

— Это их работа, — пожал плечами Тома.

— Ты прав, — улыбнулся мягкой улыбкой Демон. — И выполняют они её хорошо.

— Профессионалы, — лениво отозвался Нагору, вновь переведя взгляд с собеседника на экран. Сюжет ещё не закончился. Самого Александра показывали лишь с большого расстояния и из-за забора. В чёрном подряснике и с деревянным крестом на простой грубой верёвке он смотрелся… необычно. Очень контрастно в сравнении с тем, каким его показывали раньше в любых других сюжетах. Там он всегда источал уверенность, величие, блеск и респектабельность с силой. Сейчас же… даже издалека, Томе его вид казался излучающим страдание.

Или же, это накладывалось на картинку субъективное знание самого Томы о том, что этим резко прибавившим в седине мужчиной, очень плотно занимается лично Демон. А уж демон мучить и ломать умеет… На то он и Демон.

— Можешь выполнить одну мою маленькую просьбочку? — прозвучал со стороны гайдзина довольно неожиданный вопрос.

— Какую? — уточнил Тома, хотя понимал, что выполнит, в принципе, любую ПРОСЬБУ этого существа. Просто, потому, что хочет жить. И жить не так, как этот мужчина с экрана телевизора… И закончить так же, как Говорун, тоже совсем не хотел.

— Сохранишь у себя вот это? — передал ему Демон черный красивый чехол с поблескивающими, словно смоляные капли, кисточками на завязках. Чехол был длинный и узкий. Размером примерно под один меч, но в районе рукояти угадывалась необычная для ниппона гарда. Да и изгиб лезвия несколько не соответствовал изгибу классической катаны.

Нагору взял протянутый ему предмет, поставив стакан на стойку. Принял и взвесив на руках, потянул за завязку. Узел легко поддался, и вскоре уже на свет показалась заблестевшая золотом и самоцветами рукоять парадной сабли.

— Это… та самая? — полюбовавшись блеском, спросил Демона Тома.

— Естественно, — загадочно улыбнулся Демон.

— И как долго хранить? — уточнил со вздохом Нагору. Брезгливым он не был, да и к жизням людским относился уже давно без особого пиетета, но держать в руках ЭТО было ему всё равно не слишком приятно. Тем более, не хотелось держать такую вещь, с такой неприятной историей у себя.

— До того момента, как я попрошу её вернуть хозяину, — вновь улыбнулся Демон. И улыбка эта… не вызывала приятных ассоциаций. Так мог бы улыбаться маньяк, приготовивший очередную хитрую ловушку для своей жертвы… или же всамделишний демон.

— Ему? — непроизвольно кивнул на экран Тома, где как раз в этот момент снова показывали седеющего мужчину в черном подряснике, с деревянным крестом на груди, метущего монастырский двор допотопной деревянной метлой с прикрученными к ней березовыми прутьями.

— Именно, — подтвердил молодой гайдзин, вновь взявшийся за свой стакан с зелёной жидкостью.

— Хорошо, — помолчав, кивнул Тома, соглашаясь на эту новую долгосрочную и совершенно непредсказуемую работу от Демона, и спрятал рукоять сабли в чехол, завязки которого тут же принялся завязывать обратно.

Когда поднял голову и взгляд от чехла, Демона рядом уже не было, а под опустевшим стаканом из-под сока лежала зажатая им зелёная купюра…

***

По здоровенному голографическому экрану крутого домашнего кинотеатра побежали под бодрую музыку и нарезку особенно крутых кадров закончившегося анимэ титры. На диване напротив экрана сидел ИО Императора Александр Кровавый, остановившимся, остекленевшим взглядом уставившийся в этот экран.

Ему хотелось рвать собственные волосы. Хотелось вскочить с дивана, схватить ту самую прОклятую саблю и изрубить ей в куски ни в чем не повинный домашний кинотеатр. Да и не только его. Хотелось искромсать лезвием с ферритовой заточкой всё помещение. Всё, до чего дотянешься и всех, кто под руку попадётся…

Вот только, от этого не было бы никакого толку. Прибавился бы только ещё один эпизод к его и без того уже мрачной репутации.

Демон… Как же удачно Кашима окрестили там, в Киото! Он действительно Демон. И раз за разом доказывает, насколько глупо заключать с ним какие-либо сделки. Доказывает, что нельзя хвататься за протянутую им руку, даже, если тонешь, и эта рука — последняя твоя надежда выжить. Ибо, рука обернётся скорпионом. И ситуация, которой обернётся помощь Демона, окажется в очередной раз, хуже той смерти, от которой эта помощь спасла.

Вот и теперь, Александр смотрел на экран домашнего кинотеатра и понимал, что влип. И понимал, что не представляет, как теперь выворачиваться из той новой ситуации, куда вновь загнал себя сам же: он не знал, что делать с Тоширо и его девкой. С этой парочкой отморозков.

Ведь он, получается, сам же пообещал им спонсировать создание ими третьего сезона этого их отвратительного анимэ! Анимэ, в котором они всенепременно вывалят все самые «жареные» подробности грязных и кровавых дел Александра, как сделали это с Кацурой и Говоруном. Да и самим Александром.

Он сам пообещал им… И теперь в ловушке: не выполнить обещанное — быстрая и верная смерть от их же рук. И не остановят эту парочку никакие СИБ и СОИ. Даже Глеб со своими командами не остановит. Та ситуация в ООН — наглядное тому доказательство. Без вмешательства Кашима, им не удалось бы справиться с охраной порученной им Цели. А теперь, если откажется выполнять свою часть сделки, Целью станет он сам.

А если выполнит обещание? То получится, что он сам же проспонсирует окончательное уничтожение собственной репутации… Хотя, его репутация… она уже летит к Черту!

Ведь, сопоставить «Ангела», легенду про которого, он сам же запустил через пиар-отдел, через которую он обрёл нынешнюю популярность и даже налёт богоизбранности, с «Демоном» из этого анимэ сможет даже самый тупой обыватель! И образ Избранника Бога мгновенно превратится в ауру Антихриста…

— Кашим! — всё же не совладал со своими эмоциями ИО Императора и схватился руками за свои волосы, в которых, видимо, снова прибавилось седины. — Кашим!!!... — прокричал он, поднимая лицо к потолку этой тёмной и пустой одинокой комнаты во Дворце. Пустой и одинокой, ведь жена так и не простила его. Так и не изъявила желания встретиться со своим супругом, с которым они законно венчаны, и так и не были разведены.

Да и невестка, нынешняя Императрица, не захотела к нему приехать даже в этой ситуации, даже после покушения, устроенного заговорщиками, она предпочла остаться вместе с его внуком в своей резиденции. С внуком, которого даже ни разу не показала ему. Не дала покачать на руках…

— Что случилось?! — влетели в комнату спецы из Службы Охраны Императора, держащие под прицелами своих пистолетов все тёмные углы помещения, своими телами закрывающие от неизвестной опасности ИО Императора.

— Ваше Величество, вы кричали? — обратился старший к Александру. — Что произошло?

— Явление Демона, — устало вздохнул монах, успевший уже взять себя в руки. Ну хоть сколько-то. Хотя бы внешне. — Дьявольские соблазны и виды Геенны Огненной… Ничего, с чем бы вы могли мне помочь, Владимир Сергеевич. Позовите ко мне полковника Викторова. Для него есть задача…

Конец первого тома. Октябрь 2022 года.

Nota bene

Опубликовано Telegram-каналом «Цокольный этаж», на котором есть книги. Ищущий да обрящет!

Понравилась книга?
Не забудьте наградить автора донатом. Копейка рубль бережет:

Лестница к Звездам


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • Глава 25
  • Глава 26
  • Глава 27
  • Глава 28
  • Глава 29
  • Глава 30
  • Глава 31
  • Глава 32
  • Глава 33
  • Глава 34
  • Глава 35
  • Глава 36
  • Глава 37
  • Глава 38
  • Глава 39
  • Глава 40
  • Глава 41
  • Глава 42
  • Глава 43
  • Глава 44
  • Глава 45
  • Глава 46
  • Глава 47
  • Глава 48
  • Глава 49
  • Nota bene