Романов. Том 5 [Владимир Александрович Кощеев] (fb2) читать онлайн

Книга 600755 устарела и заменена на исправленную


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

#Бояръ-Аниме. Романов. Том 5

Глава 1

Гвардеец открыл мою дверь «Монстра», и я вышел наружу.

Дул сильный октябрьский ветер, моросило, под моими туфлями хлюпала вода. Сопровождающие меня гвардейцы привели меня к уже знакомому крыльцу Кремля, где передали коллегам.

Несколько минут блужданий по коридорам, бесконечные двери сменяющих друг друга залов, и я оказался в кабинете Михаила II. Место встречи радовало — возвращаться в пыточную совершенно не хотелось.

Сам государь отсутствовал, так что я не спешил садиться, встал у стены, разглядывая висящую на ней картину. Полотно, изображающее коронацию Михаила II, было написано прекрасно. Художник недаром удостоился чести украсить своей работой кабинет владыки Русского царства.

За моей спиной открылась дверь, и я поспешно обернулся. Михаил II махнул рукой на кресло, и я занял предложенное место. Сам государь сел за стол и несколько секунд молча меня разглядывал.

Дверь, через которую он явился, вновь раскрылась, и в кабинет вошла царица. Не обращая на меня внимания, она села в кресло по правую руку от супруга и разгладила складки юбки. Ни дать ни взять, прилежная ученица перед строгим директором.

— Итак, Романовы меня снова порадовали, — произнес Михаил II, нарушив устоявшуюся тишину. — Что скажешь?

Та склонила голову и начала рассказывать о том, что я сам поведал ей в отцовском кабинете. Причем речь была явно подготовлена, я даже сам заслушался, насколько великое чудо сотворил. Впрочем, Михаил II лишь медленно кивал в ответ на слова супруги, не спеша комментировать или задавать уточняющие вопросы. Рассказ занял минут десять, а после него еще несколько минут государь молчал.

— И что вы хотите взамен? — спросил он наконец.

Моя биологическая мать повернулась ко мне.

— Род Романовых готов развернуть такую сеть по всему Русскому царству, — произнесла она. — От нас, государь, потребуются только деньги и некоторая помощь в обеспечении людьми.

Михаил II кивнул.

— Это позволит мне серьезно сократить расходы на содержание службы безопасности, — заметил он, бросая взгляд на супругу. — И я уже видел твоего «Оракула» в деле, Дима. Но нужно прояснить, у кого будет контроль над этой системой.

— Ключ будет у меня, и я выступаю гарантом сделки от лица рода Романовых, — ответила царица. — Мы в любой момент сможем остановить сеть. Кроме того, штат сотрудников нам все равно понадобится. Возможно, его даже придется расширить.

— Из-за нужды в оперативниках, — кивнул Михаил II.

— Именно. Но наш бюджет, в принципе, не слишком пострадает, если я приведу реструктуризацию. К тому же, как мы выяснили на практике, с тех пор, как Долгоруков погиб, у нас слишком много людей имеют дублирующие полномочия. Юра делал это специально, ему так легче было проворачивать свои дела. Но мне это не требуется.

Царь повернулся ко мне.

— Ты настолько не хочешь власти, что отдаешь мне, возможно, сильнейшее оружие. Но неблагодарным я не буду. Чего ты хочешь за такой воистину царский подарок?

Я достал из внутреннего кармана флешку.

— Здесь все расписано по пунктам, государь.

Царь принял у меня носитель и тут же воткнул его в свой ноутбук. Открыв документ, государь быстро пробежал его взглядом.

— Знаешь, Юлия, я ведь не думал, что ты будешь настолько хороша, что найдешь способ реабилитироваться после череды провалов твоей службы, — сказал он. — И цена хоть и кажется большой, на самом деле не такая серьезная. Всего лишь деньги и несколько тысяч человек, которые перейдут к Романовым? Я буду глупцом, если откажусь.

Я улыбнулся.

— Есть еще одно, о чем я хочу попросить, — произнес я, бросая взгляд на свою биологическую мать.

Царица кивнула.

— Я обещала раскрыть все об истории Василия Емельяновича Невского и боярина Морозова, — сообщила она. — И считаю, Дмитрий имеет полное право не только знать правду, но и вызвать Невского на дуэль.

Государь хмыкнул.

— Забавно, как Вася одним своим появлением разворошил такое постыдное прошлое, — сказал он. — Но я уже обещал, что если ты, Дмитрий, потребуешь крови Невского, я дам свое разрешение. Так что не вижу в этом проблемы.

Я покачал головой в ответ.

— Не думаю, что его смерть хоть что-то решит, государь. Как по мне, если кто и виновен в прегрешениях великого княжича, так только глава его рода.

Михаил II усмехнулся, поворачиваясь к супруге.

— А я все ждал, когда же ты начнешь всерьез Романовым подыгрывать, — заявил он, качая головой. — А ты, оказывается, все это время ждала удобного момента, чтобы потребовать сразу и много. Не устраивает Дмитрия голова Василия, ему самого Емельяна на блюдечке нужно.

Моя биологическая мать улыбнулась.

— Царская кровь Романовых никуда не делась, — заявила она. — И мы привыкли брать то, что наше по праву.

Я молчал, слушая их разговор.

— Может быть, он не так уж и не подходит на роль цесаревича в таком случае? — обнажив зубы в ухмылке, спросил царь. — А ты бы при нем регентом стала, а?

— Только с позволения моего дорого супруга, — со смешком склонила голову она. — В конце концов, ты сам видишь, Дмитрий в нас не нуждается, и своего «Оракула» он мог бы оставить в тайне.

— Но отдает его мне, как верный сын своего отечества, — кивнул Михаил II. — Я ценю верность и преданность. Кто же сядет на Московское княжество, если я позволю тебе вызвать великого князя, Дмитрий?

Вопрос он задавал, уже глядя на меня.

— Я этого не знаю, государь. Право назначать великих князей принадлежит только тебе. Таков закон Русского царства.

— Но один ты уже нарушил, когда взломал мои службы, — уже без всякого намека на улыбку произнес государь, — что помешает тебе показать, что ты умнее меня, еще разок?

Я взглянул на царицу.

— Дмитрий действовал по моей просьбе, — заявила она. — Если бы не доступ в облако Романовых, который у меня также есть, я бы не знала, с чего начинать поиски виновных.

Царь откинулся на спинку кресла и сложил руки на столешнице.

— Хочешь сказать, что знала о том, что делает Дмитрий, но решила подстраховаться, следуя своими путями? — спросил он, глядя на супругу. — И что даже в Кремле не знали о том, что вы действуете за моей спиной?

Я поднял ладонь, и царь кивнул, дозволяя мне говорить.

— Государь, прошу не судить строго, но, если хочешь, я проведу тебе демонстрацию.

— Вот как? — вскинул бровь тот. — Взломаешь систему безопасности Кремля?

Я спокойно кивнул.

— В режиме реального времени.

Царь нахмурился, глядя на меня.

— Очень опасную вещь ты решил создать, Дмитрий. Если от тебя не спрятаться даже царю, где гарантия, что ты не позволишь себе лишнего? Почему я вообще должен отпустить тебя после такого заявления? Не кажется ли тебе, что подземелье Кремля должно стать твоим новым домом?

Я пожал плечами.

— Знаешь, государь, когда я встретился с Василием Емельяновичем, то выходил с премьеры постановки о левше, который сумел подковать блоху. Его умения сочли забавной игрушкой, дали рубль и выбросили на мороз.

— Я так понимаю, левша — это у нас ты? — хмыкнул Михаил II. — И я уничтожу талант, если решу избавиться от тебя.

— Именно так, государь. Ты не просто так выделял меня за мой разум. И вот что я скажу…

Я замолчал, так как ощутил, как вокруг царя начинает собираться аура власти.

— Сегодня я предлагаю тебе самое совершенное свое оружие, — произнес я негромко. — И пока что ему нет аналогов во всем мире. Но уже через пять лет где-то за пределами Русского царства начнется разработка того же самого «Оракула» — под другим названием, от иного научного специалиста. Мир так устроен, что то, что создал один человек, могут повторить и другие. Вот почему я всегда делаю ставку не на родовой дар, а на ум и науку. Ты ведь понимаешь, что и до меня были умные Романовы, но никто из них не умел обращаться со своим даром так виртуозно, как я. Все вокруг считают наш дар щитом, что в корне неверно. Магия Романовых не в защите, она лучше всего предназначена для убийства. И я неоднократно это доказывал.

Я прервался, чтобы облизнуть пересохшие губы. Жар ауры власти уже окружил мое кресло, кислорода стало заметно меньше. Времени, которое Михаил II отвел мне на ответ, тоже оставалось немного, и следовало поторопиться, если я не хочу задохнуться.

— Наука сегодня дает шанс Русскому царству опередить всех, — продолжил я. — Но уже завтра такого шанса может и не быть. И в таком случае уже будет не важно, почему у нас нет своего «Оракула», вышел ли я живым отсюда или сгорел вместе с креслом.

Царь усмехнулся, внимательно слушая мои слова. Царица сидела без движения, и, кажется, даже дышать старалась через раз, чтобы не потревожить супруга.

— Несмотря на силу нашей аристократии, она падет без единого шанса на победу, какой бы сильной магией ни владела, — сказал я, глядя в лицо государя. — Потому что даже я, виртуозный обладатель практически непревзойденной защиты, уязвим и смертен. Мой «Оракул» позволяет следить за всем, что происходит вокруг. Да, мне требуются серьезные мощности, чтобы охватить всю страну. И время, безусловно. Но когда мой искусственный интеллект развернется во всю мощь, ни один враг не сможет ступить на нашу землю, оставшись незамеченным или неузнанным. Ни один предатель не сможет предать, так как его схватят раньше, чем он успеет что-либо сделать. Я это могу сделать прямо сейчас, основа готова, и все, что мне требуется — расширение и полномочия. Я уже не раз и не два доказывал, что мне можно доверять. Но если ты считаешь, что я сделал недостаточно для такого доверия, что ж, дай мне рубль и выбрось меня на мороз.

Жар отступил резко, будто ничего и не было. Михаил II медленно поднялся из своего кресла и молча прошелся по кабинету, сложив руки за спиной. Я был занят тем, что переводил дыхание — аура власти такой интенсивности даже для моего укрепленного тела была серьезным испытанием. Государь не жалел сил, когда давил на меня, стимулируя говорить исключительно правду.

— Сможешь ли ты заглянуть в другие страны так же легко, как ко мне в Кремль? — спросил он, остановившись у двери кабинета.

— Если моя сеть будет достаточно развита, — ответил я. — И, касаясь прошлых твоих задач — мы будем знать, что они в действительности замышляют. Выясним, кто о чем говорит, кто и чем занят.

Царица сидела молча, до нее, кажется, только начинал доходить масштаб. Та скорость, с которой все произошло, разумеется, ее впечатлила, но она все же не была специалистом в таких технологиях, как практически и все люди. Но теперь, когда я озвучил дальнейшие планы, моя биологическая мать начала осознавать, какого джина предлагает выпустить из бутылки.

— По всему выходит, ты практически предлагаешь мне власть над миром? — Михаил II хмыкнул, возвращаясь к своему креслу. — И даже мать привлек, чтобы я отнесся ко всему серьезно. Хороший ход, я оценил. Как и то, что ты говоришь со мной откровенно.

Он помолчал несколько секунд.

— Но тебе все равно придется обойтись головой Василия Емельяновича. Хочешь ты того или нет, я не могу отдать тебе великого князя на съедение.

— Мне не нужна жизнь Невского, государь, — покачал головой я.

— Зато она нужна мне, — усмехнулся тот. — Впрочем, об этом мы поговорим с тобой в понедельник. А сейчас оставь нас. Езжай домой и отдохни как следует. Ты ведь не станешь отказываться от моего предложения?

Он бросил взгляд на царицу.

— Государыне очень пригодится сторонник в Кремле. В последнее время ее очень многие стали считать неподходящей мне в пару. И, кажется, сегодня ты доказал, насколько они неправы.

Я кивнул, поднимаясь с кресла.

— Благодарю, что уделил мне время, государь, — произнес я. — Но у рода Романовых остались вопросы по пойманным нами людям. И я хотел бы от лица князя попросить копии допросов.

Михаил II улыбнулся.

— Скажи князю, он их получит завтра утром, — ответил он.

— Спасибо, государь.

И, поклонившись, как требует того этикет, я оставил царскую семью наедине. Свое слово я сказал, теперь все зависит от того, что решит Михаил II. А что касается Невских — то мне действительно не нужны их головы, только правда.

Глава 2

— В ходе проведенной операции силами Царской Службы Безопасности было арестовано свыше тысячи двухсот членов различных преступных группировок. Поиск преступников продолжается прямо сейчас, и, по заявлению пресс-службы ЦСБ, будут продолжаться еще несколько дней.

Ведущая новостей говорила с воодушевлением, будто это и не значило, что все, кто был уличен в связи с организованной преступностью, либо уже казнены, либо в скором времени будут убиты. Впрочем, для тех, кто решился преступить закон, это было обычное дело — царь многое позволял своим людям, но и карал нещадно.

— Итак, врач ничего не знал, — известил отец, откладывая копию допроса. — Обычный взяточник. Но фальсификация документов у него была поставлена на поток, сейчас будут допрашивать всех пациентов, кто проходил через его руки. Ну и военные сейчас пойдут под нож.

— А Тимуров? — спросил Сергей, не обращая внимания на телевизор, где ведущая перешла к смакованию подробностей, что именно было изъято у бандитов и сколько нераскрытых дел теперь будут закрыты.

Полицейские на экране как раз штурмовали очередную квартиру, за их спинами двигались офицеры ЦСБ. Буквально в несколько кадров показали выбивание двери, вход вооруженных до зубов бойцов в бронежилетах, приглушенный выстрелы. В следующем кадре камера выхватила комнату, буквально до потолка забитую наличными. Даже гадать не возьмусь, сколько там миллионов припрятано.

А ведь это не только пребывающие на свободе члены организованных преступных группировок сейчас пойдут в расход. В тюрьмах наверняка в этот самый момент идет куда более кровавая, но не менее важная война. Слишком большие деньги и связи оказались замешаны в процессе зачистки столицы.

Государыня, может быть, и не справилась с поисками виновных во взрыве, но кровавую баню устроила с размахом. После такой наглядной демонстрации силы среди царских людей ее рейтинг взлетит до небес.

— Пешка, — махнул рукой Алексей Александрович, передавая наследнику листы. — Тупик. Сергей Леонидович даже и не знал, кто реальный заказчик. Торговал со склада части с тех пор, как Невский стал капитаном.

— Василий Емельянович был в доле? — спросила матушка, не отрываясь от своего завтрака.

В этот раз она одна потребляла свои полезные салатики и легкие закуски. Остальные обходились более традиционными для нашей семьи блюдами. Что, откровенно говоря, не могло не радовать.

— Нет, — покачал головой князь Романов. — Василий Емельянович всерьез считал, что подобные мелочи великого княжича не касаются. Невместно столь высокородному вникать в настолько незначительные дела. Вся его служба — синекура, ЦСБ сейчас разбирает по кирпичикам всю часть, и не похоже, что там хоть кто-то останется из руководства. Пойдут на плаху всем командирским составом. Они и так уже попали под следствие, великого княжича даже на допрос водили непосредственно по служебной должности. Теперь, если окажется, что проданное оружие хоть где-то всплывало, великий князь Московский останется без сына. Это измена.

— Это глупость, — поправил я отца. — Судя по тому, что мне удалось о нем узнать, великий княжич Василий Емельянович с детства купался в отцовских деньгах и ни в чем не знал отказа. Невские сидят в столице уже несколько поколений, ему и в голову не могло прийти, что царь лишит отца Московского престола. А раз так, то и пользовался своим положением, не оглядываясь ни на кого. Обычный столичный золотой мальчик.

Матушка взглянула на меня с улыбкой.

— Не любишь ты Москву, — покачала головой она. — Чувствуется кровь Демидовых. Твой дед тоже столицу не жалует, а уж что может сказать про здешние нравы!..

Я отсалютовал ей чашкой с кофе.

— Даже удивительно, что Дмитрий решил так сблизиться с московской боярышней, — вставил брат. — Или это потому, что ее семья для местного общества — изгои? Рыбак рыбака видит издалека?

— Я работаю над этим, — хмыкнул я в ответ. — Так что мы еще посмотрим, кто здесь будет изгоем, когда я закончу.

— Вот как? — вскинула бровь Ирина Руслановна. — Так, может быть, нам уже прекратить поиски невесты, раз ты все для себя решил?

Я взглянул на нее и улыбнулся.

— Вообще-то, я уже рассказал Виктории Львовне о своих намерениях, — объявил я. — Но она попросила время подумать. И я согласился его ей дать, так что пока рано объявлять о нашей помолвке и прекращать просмотр кандидаток.

Матушка хмыкнула.

— Можно подумать, к Морозовым очередь из княжичей выстраивается, чтобы просить брака с боярышней, — фыркнула она недовольным тоном.

— Ну, великий княжич в этой очереди уже есть, — посмеялся брат. — Не просто так ведь Дмитрий за ним гоняться вздумал.

— Я ни за кем не гоняюсь, — возразил я.

— Да, а то, что нападение с ним связано — совершенно случайное стечение обстоятельств, — с саркастической улыбкой кивнул Сергей. — То, что эти люди ничего не знали, — он тряхнул листами допроса, — ничего не доказывает. Разве что только то, что они заранее знали, что великий княжич Невский помчится к девушке, за которой ты ухаживаешь. И таким образом нападавшие смогут подставить Василия Емельяновича, якобы это он решил отомстить княжичу Романову за попытку отобрать у Невского боярышню Морозову.

— Сергей прав, — кивнула матушка. — Ты слишком сблизился с Викторией Львовной, и это использовали против нашего рода. В итоге пострадали наши люди, я всю ночь писала письма их семьям с соболезнованиями.

Ее голос дрогнул едва уловимо.

— И я не хочу, чтобы в следующий раз такое письмо пришлось читать мне самой, Дмитрий, — продолжила она после едва уловимой паузы. — Изволь, пожалуйста, ускорить свои поиски. Нравится Морозова? Бери ее в жены, и пусть входит в нашу семью, мы вас защитим. Если она не согласна — выбирай другую девушку. Я слишком тебя люблю, чтобы смотреть, как ты каждый раз рискуешь погибнуть из-за чужих амбиций.

Мне оставалось только склонить голову в ответ. Спорить с матушкой сейчас было бы глупо, она ведь на эмоциях это говорит под впечатлением от случившегося.

— Предлагаешь нам организовать похищение невесты? — спросил отец, глядя на супругу с улыбкой. — Помнится, когда нам предлагали такое родители Азамата, ты выступала категорически против.

— Мы князья! — с нескрываемой гордостью ответила матушка. — Похитить нашу дочь — все равно что нанести оскорбление.

— А Морозовы, стало быть, и не люди вовсе, если с их дочерью так поступить можно? — уточнил князь. — Ирина, не стоит давить на молодых людей. Они сами разберутся. Кроме того, я дал Дмитрию слово, что до конца первого курса он имеет полное право выбирать сам.

— Он уже выбрал! — не согласилась та. — А что невеста бегает от него, это уже другой вопрос. Собственно, почему бы мне, ради разнообразия, не нанести визит в особняк Морозовых? У меня трое детей, у Инги Валентиновны двое, найдем о чем поговорить.

— Нет, Ирина, ты не станешь этого делать, — строго приказал отец. — Я дал слово и его сдержу. В конце концов, зачем Дмитрию невеста, которая не хочет таковой быть? Разберутся между собой, все-таки уже не дети, совершеннолетние оба, и за свои поступки несут полную ответственность. Так что там будет видно. Кто знает, что дальше будет? Может быть, Морозовы и вовсе отдадут дочь кому-нибудь другому.

— А ты, матушка, сможешь, если место невесты Дмитрия освободится, предложить свою кандидатуру, — вставил Сергей. — Волкову, например. У Дмитрия-то выбора уже не останется. Князь сказал свое слово, что Дмитрий обручится в конце учебного года, и спорить брат не станет.

— Но нанести визит мне это никак не мешает, — отмахнулась Ирина Руслановна. — Заодно узнаю из первых уст, кто посмел отказывать моему любимому сыну в помолвке. И не смотри на меня так, Алексей, я не стану даже намекать на свадьбу. Но Морозова вела немало дел до того, как их род стал почти банкротами, и у нас действительно найдется много общих тем для разговора двух благородных дам.

— В целом, это хорошая идея, — поддержал матушку Сергей, повернувшись к отцу. — Так или иначе, Морозовы и Романовы теперь повязаны кровью. И никто даже не удивится, что княгиня поехала к боярыне после случившегося.

— Вообще-то, тогда и к Орловым будет не грех заглянуть, — негромко произнесла она. — Да и Дмитрию показаться в этом его клубе у Соколова будет полезно. Пусть все видят, что нам никакие взрывы не страшны.

— Хорошо, — согласился отец, делая вид, будто не он подвел разговор к такому итогу. — Но не ты к ним поедешь, а они к нам. Не дело княгине Казанской самой в гости напрашиваться к столичным боярам.

— Тогда так и сделаем, — кивнула матушка. — Дмитрий, от тебя потребуется передать приглашения на это воскресенье обеим семьям. Проведем закрытый прием для своих.

— Тогда и казанских соседей нужно позвать, — заметил я, ставя пустую чашку на блюдце и протягивая руку к кофейнику за новой порцией. — В клубе как раз все наши княжичи есть. Так что это будет маленькое расширение нашей коалиции за счет Морозовых и Орловых. Думаю, никто от такого не откажется.

— Особенно Орловы, — заметил Сергей, поддерживая меня кивком. — Нам на роду написано совместные проекты реализовывать.

— Хорошо бы Ефремовых добавить в таком случае, — медленно произнес князь задумчивым тоном. — Но они все на Амуре. И не похоже, что скоро смогут освободиться.

— Я сообщу Семену, — сказал я, пожав плечами. — Может быть, он сестру пришлет. Она-то в Москве должна быть, Кристину Константиновну же никто в бой не потянет.

— Так и сделаем, — легко согласился Алексей Александрович. — И попробуй договориться с Демидовым. От них кто-то тоже должен присутствовать.

— Я договорюсь, — кивнула княгиня. — Уж мне-то отец не откажет.

На этом разговор за завтраком и завершился. Я распрощался с семьей и отправился в свои покои. Над «Оракулом» еще предстояло потрудиться — это мы обходились шестью операторами и Кристиной, но над самим искусственным интеллектом еще нужно работать.

Я, конечно, этого не сказал никому, но отдавать полный контроль над проектом не собирался. В конце концов, это мое детище, и оно понадобится в первую очередь именно мне. Но в том, что я не стану вредить Русскому царству, ни слова лжи не было. А вот получение доступа ко всем сетям, сбор информации…

Кроме того, мне хотелось раз и навсегда разобраться с внутренними врагами рода. Иначе они так и продолжат проводить свои секретные разработки, втайне мечтая уничтожить мою семью или меня самого.

А у меня слишком амбициозные планы, чтобы позволить какому-нибудь излишне норовистому Рюриковичу все испортить. Так что тотальная слежка — первый шаг к становлению безопасного государства. Да, за мной Михаил II тоже сможет следить, и я не стану от него прятаться. Но тот, кто перед законом чист, ни в какой секретности и не нуждается. И я таиться не собираюсь.

— Все в порядке, княжич? — спросила меня Кристина, входя в мой кабинет по моему вызову.

— Да, разумеется, — кивнул я, не отрывая взгляда от дисплея. — Готова к еще одному ненормированному дню на благо нашего княжества?

— Всегда готова, — с улыбкой ответила она. — Но сперва я бы хотела с тобой серьезно поговорить, княжич.

— Я слушаю, — отвернувшись от монитора, сказал я. — У тебя что-то случилось?

Она присела не за свой рабочий стол, а в кресло. Я тоже оставил свое место и разместился напротив. Ситуация не выглядела обычной, так что я отнесся к просьбе со всей серьезностью.

Кристина долго не решалась заговорить, глядя на меня. Наконец, набрав воздуха в грудь, девушка произнесла:

— Ты ведь не шутил, когда предлагал мне стать боярыней? — спросила она.

Спокойно кивнув, я стал ждать продолжения.

— Я понимаю, что, возможно, это выглядит слишком самонадеянно и нагло, но после долгих размышлений я решила, что это будет лучшим выходом. Я вряд ли смогу вернуться к жизни царского человека, уже привыкла жить в этой роскоши, иметь все эти возможности. И у меня есть действительно важное дело, княжич. Твое дело.

— Но ты помнишь, что я говорил тебе про мужчину, который должен будет возглавить род?

Кристина вздохнула, глядя на меня с легкой опаской.

— Я помню и знаю выход, как сделать так, чтобы и верный Романовым человек был главой моего рода, и при этом я сама не потеряла ничего. Я воспользуюсь донором.

В этот момент мне захотелось рассмеяться. Какая ирония, что она обсуждает это именно со мной, человеком, зачатым в пробирке. Впрочем, свои эмоции я не показал, прекрасно понимая, насколько этот разговор важен для дорогого мне человека.

— И кто же выступит этим донором?

Кристина чуть покраснела.

— Конечно, я понимаю, что просить о подобном членов княжеской семьи невозможно, — начала она.

Это правда, никто бы не позволил Слуге так запросто забеременеть ребенком от представителя княжеской семьи. Несмотря на то, что магическая система не даст бастарду семейного дара автоматически, но кровь — сильная штука в здешних условиях, и дает слишком много политических возможностей.

— Так что я решила, что если ты дашь согласие, я пойду в царский банк доноров, — договорила Кристина после короткой паузы. — Часть биоматериалов у них остается, и если клиент подписывает разрешение, его семя может использоваться всеми желающими. Со здоровьем у меня проблем нет, деньгами, благодаря твоей щедрости, я тоже обеспечена, так что…

Я вздохнул.

— Все платежи оформляй на мой личный счет, — произнес я, глядя в глаза своей помощнице. — И даже не вздумай сама платить за что-нибудь. Считай это моим подарком.

Она улыбнулась, но немного натянуто. Было видно, что девушке разговор дается очень сложно. Я прекрасно знал Кристину и мог представить, что сейчас она ощущает себя так, будто предает меня. Ведь это будет все-таки не мой ребенок.

— Так ты не будешь возражать? — уточнила она, будто все еще боялась, что я стану отговаривать или даже запрещать.

— Я уже сказал тебе однажды, Кристин, — со вздохом напомнил я, — что сделаю все для твоего благополучия. И от сказанного отказываться не стану. Ты получишь все необходимое, но у меня есть обязательное условие.

— Какое? — заметно напрягшись, спросила она.

— Все будет проходить под присмотром наших целителей, — произнес я. — Царские клиники, конечно, хорошие и врачи там замечательные и опытные, однако рисковать твоим здоровьем я не желаю. Поэтому мы организуем все сами. Ты же не будешь против?

— Разумеется!

— Ну, вот и отлично, — кивнул я, поднимаясь на ноги. — Надеюсь, я тебя успокоил?

Она улыбнулась и тоже встала. А потом, уже не сдерживаясь, поцеловала меня в губы. Это был, наверное, наш самый страстный поцелуй за последние месяцы.

— Спасибо, Дмитрий, — выдохнула девушка, когда я обнял ее за талию. — За все.

Мне оставалось только крепче прижать помощницу к себе.

Мы через многое с Кристиной прошли. Она помогала мне столько, сколько вряд ли кто-то когда-либо поможет в этой жизни. И я действительно буду рад помочь изменению ее статуса. Она заслужила этого как никто другой.

— А теперь, — отстранившись от меня, прошептала Кристина, — раз уж ты скоро заведешь невесту, а я буду носить ребенка, может быть, отвлечемся в последний раз?

Нужно ли говорить, что к работе мы приступили только после того, как я оказался уже неспособен на постельные подвиги?

Глава 3

Утро воскресенья началось с шума по всему гостевому крылу особняка. Прислуга таскала мебель, реорганизовывала убранство, меняя обстановку залов и комнат с праздничной на более спокойную, больше подходящую деловому закрытому приему.

После того, как вчера я получил подтверждение от всех приглашенных родов, мое участие в подготовке окончилось. Зато Ирина Руслановна с Ксенией на пару развлекались от души. Я же после завтрака вернулся к работе над интеллектом для «Оракула». За вчерашний день я успел достаточно, чтобы не чувствовать себя напрасно теряющим время.

Когда служанка увезла от меня второй пустой кофейник, она же передала повеление князя явиться к нему в кабинет, как только освобожусь.

— Садись, Дмитрий, поговорить нужно, — указал он мне на кресло.

Сегодня князь воздержался от сигарет, что намекало на отсутствие проблем рода.

— Итак, я видел твою просьбу сделать твою Кристину боярыней, — заговорил отец, когда я устроился на сидении.

Я кивнул.

— Я считаю, что она заслужила.

— Я этого не оспариваю, — приподнял он ладонь. — Но нам нужно решить, какие земли мы готовы ей отдать. И что это будет за род.

— Кристине нужно будет сменить фамилию, — хмыкнул я.

— Да, в ином случае мы возведем всю ее семью, — подтвердил Алексей Александрович. — Но ты ведь хочешь, чтобы твоей помощнице достался собственный род, и ей не пришлось передавать власть отцу.

Несмотря на то, что подобная практика действительно существовала, к ней старались не прибегать. Получив боярский титул через достижения детей, родители нередко оказывались недостойны новых привилегий. В отношении отца Кристины я ничего плохого сказать не мог — я просто его не знал.

— Возьми часть моего наследства, — пожал я плечами. — Пусть будет земля рядом с моим личным особняком под Казанью. И не слишком далеко, что для помощницы удобно, и вместе с тем — достаточно престижно жить поблизости с княжичем.

— У тебя три имения в соседях. Что готов отдать? — спросил отец, разворачивая на экране карту наших земель.

— Пожалуй, северную часть. Там красивое озеро, — с улыбкой произнес я. — И территория сама по себе неплохая.

— И с твоим особняком связана подземным переходом, — кивнул князь. — Уже планируешь, как будешь бегать от будущей жены к проверенной любовнице? — посмеялся он. — О времена, о нравы! Раньше любовницам дарили бриллианты, теперь — особняки и боярские титулы.

Я развел руками.

— Что поделать, отец, инфляция.

Посмеявшись вместе, мы разошлись. Князя ждало головное отделение «Руснефти», меня — «Оракул». Присутствовать на встрече матушки я был не обязан, а потому как можно быстрее скользнул к себе в покои, пока княгиня не решилась привлечь меня к своему развлечению. Походов в Кремль и по гостям к Соколовым мне хватило с избытком, чтобы не желать проводить еще один день в обществе аристократов.

Обед мне доставили в покои, и пока я наслаждался едой, телефон завибрировал, уведомляя о новом сообщении. Отложив приборы, я снял блокировку и открыл переписку.

Резиденция великого князя Московского: Княжич Романов, вам назначена встреча с великим князем завтра в 8:00.

Захотелось засмеяться, но я просто проигнорировал сообщение. Я казанский княжич, и подчиняться Московскому владыке не обязан без приказа Михаила II. Так что обойдется Невский без встреч со мной. Тем более что тон для дружеской беседы выбран в корне неверный. Не говоря уж о том, что в это время я буду занят.

Отложив телефон, я вернулся к еде. Кристина сегодня отсутствовала, пользуясь своим законным правом на выходной. Я не стал ее отговаривать или приказывать, и так понятно, что она проведет весь день в поисках идеального донора для своего ребенка.

Так что, оставив пустую посуду для слуг, я вернулся за компьютер и полностью погрузился в работу. Пока государь будет взвешивать все «против» и «за» моего предложения, я уже успею закончить создание полноценного «Оракула». Все равно интеграция искусственного интеллекта в неповоротливую махину крупного государства займет не одну неделю, а то и месяцы. Слишком большая у нас страна, чтобы все делать моментально.

За окном успело стемнеть, прежде чем я покинул свои покои ради ужина. Встреча матушки с другими семействами уже закончилась, о чем я знал, выглянув в окно, где не осталось ни одной машины других родов. Так что можно было не бояться, что меня привлекут исполнять обязанности младшего княжича и демонстрировать всем свое уважение, провожая их до двери.

— Зря ты спрятался, Дмитрий, — заявила мне матушка, потягивая красное полусладкое из хрустального бокала. — О тебе было очень много вопросов.

Я пожал плечами, не отрываясь от разделывания мяса на тарелке.

— У меня тоже было занятие. Однако я уверен, что вы с сестрой хорошо провели время.

— Так и было, — заверила меня Ксения. — Кстати, боярыню Морозову приняли довольно тепло.

— Это только Дима еще не понял, что Виктория Львовна в скором времени станет княжной Романовой, до остальных все доходит гораздо быстрее, — посмеялась Ирина Руслановна. — Так что неудивительно, что Ингу Витальевну приняли как свою.

— Матушка, — протянул я в ответ, глядя на нее с укором. — Ты теперь будешь до конца года на эту тему шутить?

Она покровительственно улыбнулась.

— Только до вашей помолвки, Дима, только до помолвки. И чтобы ты знал, боярыня тоже ждет этого события.

— Да, как оказалось, Виктория Львовна совсем не обрадовалась появлению великого княжича Московского, — вставила сестра. — Он, между прочим, прислал ей сегодня цветы от своего имени. С извинениями.

— Что же сам не пришел в таком случае? — хмыкнул я.

— Он под арестом, — напомнила княгиня.

— Цветы слать ему это не мешает, — пожал плечами я.

— Не забывай, кто его отец. Василий Емельянович сидит под домашним арестом, и не имеет права покидать поместье. Но связи у него остались.

Эта мысль засела в моей голове надолго. Ведь если у Василия Емельяновича остались связи в Москве, что мешало ему общаться с Викторией после ссылки на границу?

Мутная история, но вскоре я со всем разберусь. Если, конечно, царь не передумает воспользоваться моим «Оракулом». В конце концов, раскрытие секрета входит в часть сделки. Или стоит позвонить царице и пообщаться плотнее? Наладить мосты с биологической матерью. Она мне очень серьезно задолжала.

Вернувшись к себе в покои после ужина, я потратил немного времени, чтобы подготовиться к завтрашним занятиям. Придворный или нет, а учеба в Университете никуда не делась.

Так что утром я ехал в ЦГУ отдохнувшим и довольным. После занятий меня ждал Кремль и общение с государем, но об этом я как раз не волновался.

Михаил II не станет отказываться от столь полезного приобретения. Эффективность я уже доказал, оставалось только, по сути, завершить, наконец, «Оракула» и передать его царским людям. А уж кого государь поставит с ним работать, не моя проблема.

По дороге до Университета мне отписался Волков. Святослав Святославович сообщал, что готова новая партия доспехов. Я же приказал отправить их Ефремовым в Амурское княжество, там они будут сейчас очень нужны.

Великий князь Хабаровский до сих пор держал оборону. И хотя у царской фракции были военные успехи, об окончательном поражении Толстого говорить пока что было рано.

— Княжич, — привлек мое внимание Виталя, ведущий «Монстра», — кажется, у нас проблемы.

Я отвлекся от телефона, поднимая голову.

Кортеж великого князя Московского ехал по выделенной полосе и сигналил нам припарковаться. Строго говоря, подобного права у него не было, но и на пустом месте развивать конфликт не стоило.

— Предупреди отца, — велел я, глядя на длинный черный лимузин, двигающийся в сопровождении двух внедорожников. — И давай послушаем, что нам хочет сказать великий князь.

Виталя кивнул и тут же продублировал мой приказ охранению. Не прошло и трех минут, как мы уже заехали на платную парковку в паре километров от Университета. Дождавшись полной остановки машин, я посмотрел, как выбирается наружу моя охрана, и только после этого сам покинул «Монстра».

Бойцы Невских уже стояли с оружием на изготовку, недвусмысленно поглядывая на моих людей, одетых в броню. Дверь лимузина приоткрылась, но наружу никто не вышел. Это было приглашение сесть в автомобиль для приватного разговора. И вместе с тем очередной намек, кто здесь Рюрикович, а кто простой княжич Казанский.

Поправив ремешок часов, я подошел к лимузину под пристальными взглядами чужой охраны и, открыв дверь шире, улыбнулся сидящему внутри мужчине.

— Емельян Сергеевич, здравствуйте, — проговорил я, прежде чем забраться на мягкое сидение с пурпурной обивкой.

Великий князь Московский дождался, пока я прикрою дверь, и только после этого заговорил. Вид при этом у него был совершенно спокойный, но я прекрасно знал, что для подобного человека умение держать лицо — жизненно необходимый навык. Он все же столицей управляет.

— Доброе утро, Дмитрий Алексеевич, — произнес он. — Вы проигнорировали мое приглашение для беседы ко мне в особняк, и я счел необходимым встретиться лично.

— Что ж, я здесь и слушаю, Емельян Сергеевич, — кивнул я.

Несколько секунд он молчал, пока сидящий рядом с водителем охранник не доложил:

— Все готово, великий князь.

Я бросил взгляд на улицу. Наша охрана все так же стояла друг напротив друга. Но звуки снаружи оказались отрезаны. Нажав кнопку на панели, Невский закрыл нас обоих от сидящих в салоне охранников и продолжил разговор.

— Я буду прям и откровенен, княжич Романов, твои действия вредят моему роду, — сказал он. — Но это не значит, что я стану вмешиваться в дела чужого княжества или как-то еще вредить тебе лично.

Для этого у него просто не хватит власти. Но, конечно, сам Невский хочет показать, что только по собственной воле не собирается нас трогать.

— У тебя сильные покровители, княжич, но это не значит, что ты неуязвим, — произнес он. — Ты приносишь пользу государю, и я это уважаю. Но вмешательства в свои дела не потерплю. Это понятно?

Я сделал самое невинное лицо, на какое только был способен.

— Прошу прощения, Емельян Сергеевич, но мне кажется, вы говорите о чем-то, что мне неизвестно. У меня не было никаких намерений влезать в дела вашего рода. И я не очень понимаю, зачем вам со мной говорить, наши интересы никак не пересекаются.

Он хмыкнул в ответ.

— Не строй из себя дурачка, княжич, тебе не идет. Ты отстанешь от моего сына и больше никогда с ним не заговоришь. Раньше подобные оскорбления, какое ты устроил перед театром, смывались кровью.

— Оскорбление? — удивился я. — Мне кажется, вас ввели в заблуждение. Я был предельно корректен и относился к вашему сыну со всем полагающимся уважением. Но если вы считаете, что Василий Емельянович может сказать о своем поведении то же самое, у меня действительно найдется повод нанести вашему роду оскорбление.

— Вот как? — откинувшись на спинку сидения, спросил он. — Ты понимаешь, с кем говоришь, княжич? Я — великий князь Московский, и я могу сделать так, что весь ваш род будет выгнан из столицы с позором. Захотелось обратно в свои чумазые степи? Я легко это устрою, по щелчку пальцев.

Я наклонил голову, обозначая, что услышал его слова.

— Как и я могу сделать так, что любые поставки нефтепродуктов в столицу будут прекращены. И не волнуйтесь, та нефть, которую клан Рюриковичей сможет выжать из Красноярских скважин, не дойдет до Москвы. Ведь основное обслуживание нефтепровода принадлежит моему деду. И Руслан Александрович Демидов с радостью подключится к этой войне, он страсть как не любит столицу.

Емельян Сергеевич запрокинул голову и засмеялся.

— А ты наглец, княжич Романов, — заявил он. — Но я забуду твою дерзость, если ты дашь слово дворянина, что не станешь больше лезть к моему сыну. И тебе не придется отвечать за сказанное.

— Я не привык разбрасываться своими словами, Емельян Сергеевич, — покачал я головой. — Что вы мне дадите за неприкосновенность Василия? Пустые слова? На них, знаете ли, украшений для женщины не купишь и на вино их тоже не обменяешь. Романовы любят роскошь, так сложилось исторически — мы все-таки были царями. Но откуда Невским знать об этом, вы же ни разу не сидели на троне.

Глаза великого князя сузились, но он не оскорбился, лишь ухмыльнулся.

— Назови свою цену, — сказал он.

Я сделал вид, что обдумываю его предложение. В конце концов, не каждый день есть возможность тряхнуть великого князя Московского за мошну. Так что, дав себе несколько секунд насладиться моментом, я вздохнул.

— Сегодня мне сообщили, что ваш сын отправил букет боярышне Морозовой, — проговорил я. — И меня не устраивает такое положение дел.

— И все? Девка? — рассмеялся Невский. — В таком случае можешь не переживать, Василий больше и мысли о ней не подумает. В этом я готов тебе поклясться, княжич.

Я кивнул.

— Это не все, Емельян Сергеевич, — сказал я. — Но, как вы и сами понимаете, подобные вопросы не должны решаться княжичем. Я передам отцу ваше предложение, и князь Романов объявит о своем решении. Такой ответ вас устроит?

Великий князь Московский кивнул.

— Более чем. Ты получаешь Морозову, а с твоим отцом мы договоримся. И род Романовых никаких претензий к роду Невских иметь не будет из-за взрыва.

— Именно так, — подтвердил я.

— Тогда приятного дня, княжич, — улыбаясь, проговорил великий князь, открывая мне дверь. — И я рад, что мы нашли общий язык.

— Это взаимно, Емельян Сергеевич.

Из лимузина я практически тут же пересел обратно в «Монстра». Кортеж великого князя отъехал первым, так положено по этикету, мы тронулись с места только через минуту после них.

Отец наверняка стрясет с великого князя Московского немало денег. А потом я убью Василия по приказу царя. Но приказ Михаила II обязан выполнить любой его подданный, я же не стану претензии предъявлять при этом Невскому.

Телефон завибрировал, и я ответил на вызов.

— Да, отец.

— Все правильно ты сказал, Дмитрий, — произнес он. — У меня уже готово предложение по вире для великого князя. Так что стрясу с него по максимуму. Раз не сумел нормального сына воспитать, пусть теперь платит за это.

— Благодарю, — ответил я. — Но я не думаю, что на этом история закончится. У нас-то претензий к Невским может и не быть. Но что решит государь, ни я, ни ты поручиться не сможем.

— А это уже будет не наша проблема, а самих Невских, — усмехнулся князь Романов. — Все, успехов на учебе сын.

— И тебе приятного дня, отец, — ответил я, после чего положил трубку.

Впереди меня ждали занятия и визит в Кремль.

Глава 4

— Всем доброго утра! — поздоровался я, входя в кабинет.

Сегодня группа была почти в полном сборе. Не хватало только принцессы Мэйлин. Орлов, обсуждавший что-то негромко с сидящей рядом с ним Комаровой, тут же встал и шагнул мне навстречу.

— Дмитрий Алексеевич, — проговорил он, покаянно склоняя голову, — позвольте принести извинения от себя лично заслучившееся.

Было заметно, что его этот вопрос серьезно гнетет, и боярич переживает по-настоящему. И немудрено, в конце концов, нападение произошло на предоставленном его родом катере. Погибли не только люди Орловых, но и наши.

Я покачал головой в ответ и протянул ему руку.

— Вашей вины в этом нет, Петр Васильевич, — заверил я старосту. — У рода Романовых нет и не может быть к вам никаких претензий. Наши семьи попали под удар врага, но мы вместе с ним справимся. Я вам это обещаю.

Он ответил на мои слова рукопожатием.

— Благодарю, Дмитрий Алексеевич, — произнес он с искренним облегчением.

Я улыбнулся ему и направился к своему столу. С одной стороны оставалось пустое место, с другой сидела Морозова. Виктория при моем приближении робко улыбнулась, глядя на меня.

Но поговорить мы уже не успели.

Я едва успел занять свое место, как в кабинет вошел Добронравов. Иван Семенович выглядел как обычно — строго смотрел на нас из-под бровей, будто поджидая возможности растерзать студентов за малейшую ошибку. А вслед за преподавателем зазвучал и звонок.

— Здравствуйте, дамы и господа, — заговорил Добронравов, садясь за стол. — Мы живем с вами во время очень серьезных перемен. Полагаю, присутствуй здесь принцесса Поднебесной, она бы озвучила любимую поговорку своего народа в оригинале. Но раз Мэйлин отсутствует, я обойдусь русским языком. Древнее и самое страшное проклятие Поднебесной — чтоб ты жил в эпоху перемен. И сегодня мы будем разбирать, чем нам всем, возможно, грозят сегодняшние события.

Он несколько секунд разминал шею наклонами головы, после чего заговорил.

— Итак, Русское царство поглотило часть Речи Посполитой. Наиболее ценную для нашего государства, — произнес Иван Семенович. — Начался новый передел владений — самый кровавый вопрос в нашей истории. Если посмотреть в прошлое, все и всегда упиралось именно в установление новых хозяев над какой-то территорией. Благородные семьи очень редко довольны тем, что им выдал государь, ведь каждому кажется, что соседу кусок достался жирней. Так устроена человеческая цивилизация. Но сейчас мы поговорим более конкретно. Итак, Великое княжество Литовское восстановило свои границы. Мы вернули некогда потерянные земли. Но в это же время получили мятеж на своей территории.

Он несколько раз кликнул, открывая на стене карту Русского царства. Земли Рюриковичей, поднявших руку на государя, подкрасились алым огнем.

— Как вы видите, практически треть территории, сосредоточенная в руках мятежников, стала полигоном сражений, — объявил Добронравов, поднимаясь из-за стола с лазерной указкой в руках. — Но не стоит забывать, какие конкретно это территории. Ни для кого, полагаю, не секрет, что население великого княжества Московского, даже если исключить саму столицу, составляет около восьми миллионов человек. В то же время великое княжество Красноярское таким числом похвастать не способно по целому ряду причин, и едва переваливает через три миллиона.

Иван Семенович разместил над обоими княжествами названные цифры, после чего продолжил:

— Итак, государь Михаил II опубликовал совсем недавно законы, согласно которым только он может даровать великим князьям право получить тот или иной надел. Это значит, что сейчас, после того, как пало семейство Измайловых, именно в руки государя упадут эти три миллиона подданных.

Это не до конца верно. Как минимум должна была уцелеть великая княжна Татьяна Игоревна. По крайней мере, я лично ничего не слышал о ее дальнейшей судьбе.

— Но мы с вами уже знаем, что клан Рюриковичей, расколотый мятежом, находится в подчинении у царя, — продолжал тем временем Добронравов. — Помимо закона об отмене наследования великих княжеств, государь подчиняет все территории Рюриковичей себе через наблюдателей от Царской Службы Безопасности. Кто контролирует, тот властвует. И это тоже непреложный закон человеческой цивилизации. Таким образом мы с вами получаем следующую картину: в руках государя постепенно скапливаются не только земли, но и реальная власть. Подданные здесь всего лишь приятный бонус, важный исключительно в контексте личной магической силы. На самом деле мы с вами наблюдаем возрождение давно забытой абсолютной монархии, — объявил Иван Семенович. — И на сегодня наша с вами задача разобраться, как изменится обстановка на международной арене. Станет ли Русское царство гегемоном в Евразии, или нас ждут новые конфликты. Ведь, как вам всем должно быть известно, ни одна страна в наш конкретный период не может похвастаться абсолютной властью на своей земле.

Преподаватель оглядел студентов, после чего обратился ко мне.

— Дмитрий Алексеевич, встаньте.

Я поднялся.

— Расскажите нам, как организованы княжества, и почему мы не берем ваш род и другие семьи в расчет?

Тут и думать нечего. Ответ лежит на поверхности.

— Княжества, не входящие в список великих, не обладают абсолютной властью на своей земле и обязаны подчиняться верховенству закона государства, — ответил я.

— В чем ваше отличие от великого княжества? — после кивка уточнил Иван Семенович.

— Великий князь на своей земле был волен сам устанавливать законы, — произнес я. — И соблюдение законодательства Русского царства носило рекомендательный характер.

— Это все? — приподняв бровь, уточнил преподаватель.

— А еще у великих князей была возможность влиять на законы всего Русского царства, — дополнил свой ответ я. — Государь, можно сказать, был первым среди равных. Удаление великих князей от трона в перспективе способно привести к отмене целого ряда законов и указов, которые до сих пор обеспечивали права и привилегии Рюриковичей. Таким образом только Михаил II будет полностью контролировать все три ветви власти — судебную, исполнительную и законодательную.

— Все верно, Романов, садитесь, — разрешил Добронравов. — Итак, Михаил II, как мы с вами выяснили, становится абсолютным монархом. В его руках сосредоточена вся мощь Русского царства. Как это повлияет на наши отношения с соседями? Давайте начнем с ближайших государств, например, поговорим об Османской империи. Виктория Львовна?

Морозова поднялась и, глядя на преподавателя, заговорила:

— Долгий экспансивный рост Османской империи привел к необходимости создавать на местах администрации из местного населения, переподчиняя их метрополии, — произнесла она. — Постоянные внутренние конфликты Османской империи привели к тому, что множество родов на сегодняшний день имеют право претендовать на главенство. И тот факт, что Русское царство смогло решить этот вопрос, заставит правящую семью начать собственное объединение.

— Считаете, султан не сможет уговорить свои рода договориться? — уточнил Добронравов с ухмылкой.

— Султан уже доказал, что способен на кровавые способы борьбы, когда при помощи Русского царства вырезал целый род претендентов, — ответила боярышня. — Кроме того, вступив в союз с Михаилом II, султан получит мощную поддержку не только с нашей стороны, но и сможет мобилизовать часть мусульман, традиционно связанных с Русским царством. Не секрет, что множество наших юго-восточных родов, живущих на границе нашей страны, связаны кровью с Османской империей. Такой союз позволит призвать их на помощь султану.

— Все верно, Виктория Львовна, садитесь, — разрешил Иван Семенович. — Итак, господа и дамы, мы с вами сейчас наблюдаем не просто за тем, как наш государь давит бунт в собственных границах. За Михаилом II сейчас смотрят все правители. Особенно пристальное внимание будет уделено со стороны Римской империи, где традиционно силен сенат, и давно не возникало своего деспота. И чтобы таковой появился, это требует внешнего врага, объявившего войну Риму, и то законы Рима позволяют лишь временную абсолютную власть в одних руках. Германский рейх, несмотря на формальное подчинение, также раздроблен на мелкие земли, где каждый аристократ — сам себе король.

Он взял небольшую паузу, чтобы мы прониклись важностью ситуации, после чего продолжил:

— Итак, мы установили, что Османская империя не просто последует примеру Михаила II, а воспользуется нашими же силами для укрепления собственной власти, — сказал Иван Семенович. — В то же время Рим и Берлин станут наблюдать за ситуацией и попутно догрызать брошенные Русским царством остатки Речи Посполитой. Почему они не ударят в спину султану, развязавшему кровавую бойню? Рогожин, поделитесь с нами мудростью.

Никита Александрович поднялся.

— Соседи не позволят вмешаться, — сказал он. — У Испании и Британии хватит ресурсов, чтобы заставить Германский рейх и Римскую империю воевать на два фронта. Британия к тому же давно ищет способ вернуть себе отнятые колонии. Так что конфликт на континенте может спровоцировать очередную попытку создать великую колониальную империю. Опыт у британцев уже есть, и они ждут шанса его повторить. Испания же не потерпит усиления соседей, так как тогда ее и без того хлипкая власть над западным полушарием начнет рушиться.

— Полагаете, Никита Александрович, у Америки есть реальная возможность отколоться, если Испания ввяжется в конфликт на нашем континенте? — уточнил Добронравов.

— Так многие полагают, — пожал плечами Рогожин.

— Что ж, примем как точку зрения, — кивнул Добронравов, взмахом руки разрешая студенту сесть. — Итак, если никто не посмеет вмешаться в происходящий исторический процесс, очень скоро мы столкнемся с противостоянием двух типов государств, двух форм правления.

Взглянув на часы, Иван Семенович хмыкнул.

— А чтобы у вас возникло больше понимания важности этого исторического события, о котором ваши потомки будут читать в учебниках, каждому будет свое задание.

Он замолчал на несколько секунд, глядя в свой монитор. После чего перешел к объявлению индивидуальных тем для изучения.

— На следующем занятии мы с вами обсудим на изученных вами примерах, что конкретно должна предпринять та или иная страна, если хочет выжить в этом противостоянии. А теперь занятие окончено.

Стоило Добронравову закончить речь, как зазвенел звонок. Мы поднялись со своих мест, провожая преподавателя.

— Опять гору литературы придется штудировать, — тяжко вздохнул Рогожин. — Да я в жизни столько не читал, сколько за эти два месяца!..

— Не переживайте, Никита Александрович, — улыбнулась ему Самойлова. — Я всегда буду рада подтянуть вас по нужному предмету на ваш выбор.

Рогожин взглянул на одногруппницу так, будто она предлагала подержать разъяренную кобру.

— Благодарю, Екатерина Юрьевна, но отец меня наследства лишит, если я еще раз обращусь за помощью не к членам рода, — поджал губы он.

Самойлова очаровательно улыбнулась, довольная его ответом. Видимо, быть репетитором Рогожина тоже далеко не работа ее мечты.

Я погасил свое рабочее место и обернулся к Морозовой.

— Виктория, составите компанию по дороге на следующее занятие?

Девушка улыбнулась, не скрывая своей радости.

— Конечно, Дмитрий, с удовольствием.

Мы вышли рука об руку, и я услышал за спиной вздох умиления, которым нас сопроводила Екатерина Юрьевна.

— Надеюсь, вы нас не забудете пригласить на помолвку, княжич, — заявила она.

Виктория оглянулась вполоборота.

— А когда мы узнаем вашего жениха, Екатерина Юрьевна? — спросила она.

Та усмехнулась в ответ.

— Я еще слишком молода, чтобы связывать себя браком. Вот добьюсь положения в обществе реальным делом, тогда и можно будет подумать. А просто так превращаться из свободного человека в мать семейства, теряя все перспективы? Это не для меня.

— В таком случае вам просто не попадался достойный претендент, — заметила Комарова, шагая под руку с Орловым. — Петр Васильевич, к примеру, сразу же решил, что мы оба будем трудиться на равных. Мы живем в современном мире, полном технологических решений. Ничто ведь не мешает вам вынашивать ребенка и работать удаленно. А воспитывать наследника все равно станут одобренные главой рода люди, так что и этим вопросом вам заниматься не нужно.

— А еще есть суррогатное материнство, — произнес Авдеев, догнавший нас на повороте коридора.

Девушки дружно взглянули на Ивана Тимофеевича с таким отвращением, будто тот им нечто непристойное предложил. Впрочем, в благородном обществе такой способ размножения действительно не приветствовался — как раз по той причине, что мать ребенка традиционно должна участвовать в его вынашивании и рождении. Это на кормилицу переложить уход за младенцем можно, но выносить дитя супруга обязана сама.

— Если мать наследника не может позволить себе не работать, — вставила Салтыкова, — значит, она вышла не за того мужчину.

— Очень верно подмечено, — кивнула Морозова.

— Так и все-таки, когда помолвка, княжич? — настояла на своем Самойлова. — Мне ведь нужно готовиться заранее — платье сшить, украшения подобрать. Да и подарок из воздуха не достанешь.

Я повернулся к идущей рядом боярышне. Морозова сделала вид, будто разговор ее не касается.

— До конца первого курса вы все получите приглашения, — подвел я черту под разговором.

Идущая рядом со мной Виктория бросила на меня короткий взгляд и едва слышно вздохнула. Ей явно хотелось что-то сказать по этому поводу, но мы уже вошли в кабинет.

Преподаватель сидел за столом и был полностью погружен в свой монитор, так что мы свернули разговор и заняли свои места.

А там и звонок прозвенел. Занятие тянулось со скоростью сонной мухи. Однако я все равно слушал преподавателя и в результате подметил для себя пару моментов, в которых стоило копнуть глубже для собственного развития. Но все равно звонку обрадовался ничуть не меньше, чем Рогожин, откровенно тяготящийся учебой в ЦГУ.

— Дмитрий, — наклонилась ко мне Виктория, когда преподаватель покинул кабинет. — Не откажете мне в личном разговоре?

Краем глаза я заметил, как улыбается Самойлова. Интересно, не играет ли Екатерина Юрьевна на каком-нибудь тотализаторе, о котором я не знаю? Уж очень активно она продвигает тему нашей помолвки.

— Разумеется, Виктория, — склонил голову я, отключая рабочее место. — Совместим с обедом?

— Я не возражаю, — улыбнулась девушка. — К тому же у нас обоих это было последнее занятие, и мне нужно будет в лабораторию. Нужно помочь освоиться нашим девушкам.

Я кивнул и, предложив боярышне руку, повел ее в столовую. Остальная группа, поняв, что мы отделяемся, не спешила нас догнать. Но до тех самых пор, пока мы не сели за свободный столик с подносами еды, мы оба сохраняли вежливое молчание.

— Я поставлю защитный барьер от прослушивания, — предупредил я, и вокруг нас задрожал воздух, обозначая границы небольшой сферы. — Теперь можете говорить свободно, Виктория, нас никто не подслушает.

Морозова улыбнулась, поправляя прядь волос, после чего подняла на меня взгляд.

— Я хотела бы извиниться за то, что случилось на нашем свидании, — произнесла она. — Появление Василия Емельяновича очень сильно на меня повлияло, и я поддалась чувствам.

— Вам не за что извиняться, Виктория, — заверил я, осторожно взяв ее за руку. — Если, конечно, я сейчас не узнаю, что у вас остались к великому княжичу какие-то чувства, и вы решили отказать мне по этой причине.

Она покачала головой, а я почувствовал, как падает температура ее ладони. Девушка едва сдержала собственный дар от вспышки гнева. Надо же, а я ведь уже почти счел ее холодной и рассудительной.

— Незадолго до того, как отец был обвинен в измене, Василий Емельянович действительно делал мне недвусмысленные намеки, — проговорила Виктория. — Но ни тогда, ни сейчас он не был тем, кого бы я хотела видеть даже просто стоящим рядом с собой, не то что делить с ним одну постель.

Я улыбнулся, поглаживая ее медленно теплеющую руку.

— В таком случае вам не о чем переживать. Мне дали слово, что великий княжич Невский больше даже думать не станет о вас, — сказал я негромко. — А если я узнаю, что он продолжает строить какие-то планы относительно вас, я просто убью его.

Морозова взглянула на меня с удивлением.

— Дмитрий, вы…

— Драконы очень не любят, когда покушаются на их принцесс, — сказал я, снова улыбнувшись. — Надеюсь, вы скоро закончите обдумывать мое предложение и дадите свой положительный ответ. А до тех пор помните, что я обещал вас оберегать, Виктория. И слово свое я держу.

Глава 5

«Монстр» замер на стоянке, и ко мне направилась пара дежурных гвардейцев Кремля. На этот раз мы приехали к другому крыльцу, здешние двери в рабочие помещения сердца страны были куда менее приметны. Зато и людей здесь было больше. Они ходили по коридорам, хлопали дверьми кабинетов и вообще создавали видимость кипучей деятельности. Не знаю, насколько эффективно, но смотрелось убедительно.

— Княжич, ждите здесь, — объявил сотрудник, встретивший меня в очередной комнате.

Охрана сюда уже не пошла, но под потолком я видел камеру, а гвардейцев в коридорах хватало — смогут войти быстро. Так что без присмотра меня не оставили. Наверняка наблюдение велось еще из нескольких точек, которые простым взглядом не обнаружишь. Камера была больше намеком — за вами наблюдают, ведите себя пристойно. Во всяком случае, иной причины выставлять ее напоказ я не видел.

Два дивана, окно во внутренний двор, пара дверей — в одну меня ввели, в другую следовало войти вслед за сотрудником Кремля, когда он вернется. Устроившись на мягком сидении, я вооружился телефоном и, проверив состояние биржи, переслал Кристине несколько бумаг, с которыми сегодня стоило поработать. Особой прибыли там не ожидалось, но копейка рубль бережет. По моим скромным оценкам порядка сотни тысяч за день на нескольких бумагах заработать можно.

Дверь, наконец, открылась, и я поднялся навстречу сотруднику. Он кивнул мне и, придержав створку, вежливо дождался, пока я не пройду в следующее помещение, после чего закрыл за мной. Сам работник Кремля остался в комнате ожидания.

Зал с выкрашенными в светло-зеленый цвет стенами был достаточно большим, по центру разместился длинный стол с пустыми сейчас креслами. Не узнать переговорный кабинет, откуда часто вели трансляции совета клана Рюриковичей, было невозможно. Обычно вдоль стен располагались журналисты в огромном количестве, но сейчас я был единственным, кто находился в зале, а потому пространство казалось огромным.

Немного постояв у закрывшихся дверей, я прошел вдоль стола. На каждом кресле имелись золотые пластинки с указанием, какой конкретно род здесь должен сидеть, причем не по землям, а именно по фамилиям. Но уже сейчас в глаза бросалось, что сидений больше, чем существующих членов клана. Встречались такие надписи на табличках, о которых я даже не слышал в современном мире, но помнил из учебников истории.

Двойные двери раскрылись с громким щелчком, и я обернулся к ним. Сотрудник Кремля, открывший путь государю, отошел в сторону, пропуская Михаила II и шедших за ним Рюриковичей. Этот факт меня не порадовал — мне однозначно не место на совете клана, не хватало еще, чтобы царь объявил меня цесаревичем, проблем же не оберешься.

Царь не обратил на меня внимания, а вот шагающий сразу за ним Невский нахмурился, впрочем, кроме этого Емельян Сергеевич никак не выказал своего отношения. Остальные члены царской фракции на меня вообще не смотрели, занимая свои места за общим столом.

Открывший двери слуга Кремля подошел ко мне незаметно, и, взяв за рукав, отвел к простому деревянному стулу в уголке. Садиться сразу я не стал, так как государь все еще был на ногах. Но стоило Михаилу II опуститься на сидение, я занял указанное место и приготовился присутствовать.

— Итак, начнем, — взяв в руки ручку, объявил государь, глядя на столешницу. — Первое дело на повестке дня: Толстой. Чего нам удалось добиться за прошедшие сутки?

Со своего места заговорил Соколов.

— Мой наследник сейчас в Японском сегунате, — заговорил Михаил Викторович. — Ведем переговоры по выявлению наемников, которые переметнулись на сторону Хабаровска.

— И как его успехи на этом поприще? — скептически хмыкнул царь. — Сегун уже признался, что отправил свои лучшие части для поддержки Толстого?

— Нет, государь, — покачал головой великий князь Выборгский. — Но мои агенты ведут расследование. Пока что все улики указывают на членов антиправительственной коалиции. Понятно, что сегун старается повесить на своих собственных мятежников все обвинения. Но официально мы пока что не можем предъявить обвинения ему.

— А неофициально? — спросил, откинувшись на спинку кресла, великий князь Киевский. — Может быть, пришла пора дать якудза денег, как я изначально и предлагал? Пусть посмотрят в секретных документах, кому самурай отдавал приказы.

Государь взглянул на него с укоризной. Впрочем, Михаил Викторович ответил сам:

— Только в том случае, если хотим спровоцировать конфликт, — произнес он. — Японская мафия курируется наследником. Как только мы решим выйти с ними на контакт, он тут же доложит отцу. Это не Речь Посполитая, сыграть на противоречиях не выйдет. А если нас уличат в подобном деле, будет международный скандал, и у самураев появится законный повод поддержать Толстого официально — в полную мощь армии.

Можайский фыркнул, но смолчал. Великий князь Киевский, похоже, был приверженцем жестких решительных действий. Впрочем, другой бы в Киеве, представляющем собой мощный международный хаб, и не удержался.

— Каковы шансы, что твой сын что-нибудь найдет? — напрямую спросил Михаил II. — Не подставных лиц, а реальных людей, естественно.

Соколов развел руками.

— Без поддержки местного населения мы ничего не найдем, а сегун не позволит наговаривать на себя, — ответил он. — Это повлечет слишком много вопросов, его люди за последние десять лет наследили по всему земному шару. Если мы привяжем сегуна ко всем делам, где фигурируют его так называемые политические противники, главе Японии придется устроить себе сэппуку.

Я слушал, мотая на ус.

Не то чтобы это была особо охраняемая информация, но само поведение великих князей мне говорило больше, чем их слова. Простое присутствие на подобных собраниях могло бы многое мне дать, чтобы разобраться во взаимоотношениях внутри клана Рюриковичей.

Пока что было видно, что Соколов явно находится по разные стороны с Можайским. И если первый на посту выступал в качестве министра иностранных дел, второй работал под прикрытием, следуя за Михаилом II, хотя и демонстрировал окружающим неповиновение. Казалось бы, что им делить? Но какая-то кошка между ними все же пробежала.

— Пустые разговоры, — покачал головой великий князь Киевский, подводя итог речи Соколова. — Пора заслать в Японию несколько моих бригад. Они быстро наведут там порядок. Опустошим пару городов в назидание, сразу вспомнят, кто виноват.

— Мы не потянем с ними войну, — возразил великий князь Литовский. — Слишком рано, еще поляков не переварили. Захлебнемся.

— Ты просто трусишь, что у тебя опять землицу оттяпают, — заявил Можайский. — Тебе такой подарок сделали, а ты чем отдарился? Где обещанные комплексы, которые ты должен был перебросить из Балтики в Тихий океан?! На северном полюсе во льдах застряли?!

— Я же сразу сказал, что северный флот в деле не участвует, — огрызнулся тот. — Или у тебя есть свободные верфи, чтобы новые корабли построить? Кто его знает, что ты там припрятал в Черном море? Может, турецкие суда? Давай их и отправим на восток! С арабами мы практически в союзе, зачем тебе корабли?

— Нет у меня никаких кораблей, — открестился великий князь Киевский. — Но я своих солдат отправил с самым современным оружием. И они геройски сражаются в Хабаровском княжестве. А ты только и делаешь, что плачешь, как тебе плохо, и денег нет даже границу обеспечить. Ты из Москвы больше денег получаешь, чем Измайлов! И где результаты, Петя? Почему посреди столицы разгуливают твои офицеры с государственной взрывчаткой? Так-то ты платишь своим солдатам, что они германских террористов поддерживают, чтобы концы с концами свести?

— Тихо! — ударив ладонью по столу, велел Михаил II, с помощью ауры власти прерывая спор. — Посольство из Японского сегуната — убрать. Их представителей выслать из страны до выяснения обстоятельств. Совместные проекты заморозить. Ни рубля больше сегуну не уйдет. И на том пока что закончим. Но сперва…

Возражать государю никто не посмел. А Михаил II обернулся ко мне.

— Романов.

— Здесь, государь, — отозвался я, поднявшись на ноги.

— Сможешь заглянуть к японцам так, чтобы они не заметили? — напрямую спросил царь. — Способна на это твоя система?

Великие князья дружно обернулись ко мне. Ни у кого не возникло удивления от самого вопроса, а значит, государь поставил их в известность об «Оракуле». И хорошо, так как они теперь поостерегутся преступать закон, и вместе с тем плохо, так как могут спешно замести следы, если что-то скрывали.

— Если будут мощности, смогу, государь, — склонил голову я. — Но не факт, что есть, что искать.

— Поясни для остальных, — поведя рукой в сторону Рюриковичей, потребовал Михаил II.

Я вздохнул, глядя на великих князей.

— Основная проблема не в том, что у нас нет прямого доступа в секретные архивы чужой страны, — произнес я. — А в том, что устные приказы, если они не были зафиксированы в цифровом виде, не отследить. Скажем, если сегун на приеме переговорил с подданным с помощью шифра, мы этого не обнаружим. А что обнаружим, не сможем распознать как отданный приказ.

— То есть если они назовут нас гайдзинами, и сегун велит отправить нам мастеров суши, мы ничего не узнаем, — хмыкнул великий князь Литовский.

Я промолчал в ответ. Но реакцию его я запомнил. Уж слишком доволен великий князь, что мне не удастся отследить японцев. Это повод направить взор «Оракула» на его вотчину. Неофициально, разумеется.

— Это не повод отказываться от возможности порыться в их дворце, — заявил Михаил II. — Мощности я тебе дам, княжич Романов. Сегодня же получишь их в свое пользование.

— Благодарю за доверие, государь, — склонился я.

— Итак, с этим решили, — объявил царь, вновь поворачиваясь к Рюриковичам. — Теперь непосредственно к военным успехам. Емельян Сергеевич, чем порадуешь?

Великий князь Московский сложил пальцы в замок, прежде чем заговорить.

— Наши силы выбили отряды Толстого из Пермска, — сообщил он. — Амурская граница сдерживает попытки Хабаровска прорваться из окружения, хотя и не без потерь. В ходе битвы за Пермск пострадал нефтепровод, но он был заранее перекрыт, так что никакой угрозы это нам не несет. Присутствующий здесь Романов может подтвердить, что возобновить поставки труда не составит. Поставка газа с Сахалина продолжается без перебоев. Другие важные потери — уничтожен авиазавод и разрушена до основания верфь. Сам город практически не пострадал, хотя силы Толстого пытались заложить несколько бомб под центром Пермска, но Ефремовы не дали им этого сделать.

— Это мне нравится, — кивнул царь. — Но это всего один город. Когда будет взят Хабаровск?

— Если мы сможем продвигаться теми же темпами, государь, — произнес Невский, — полагаю, через неделю город будет взят в кольцо. И объединенными силами мы дожмем Толстого. Сейчас главное — отрезать столицу великого княжества от поставок из сегуната. Флот практически ежедневно отбивает атаки неопознанных пиратских кораблей. Часть просачивается — не хватает судов, чтобы перекрыть всю водную границу. Почти половина тихоокеанского флота осталась верна Толстому, их пришлось топить.

Государь помолчал несколько секунд, вращая ручку между пальцев.

— Каковы наши потери на сегодняшний день по всему мятежу? — наконец, спросил он.

— Общее число со стороны царской армии — восемь тысяч солдат. Со стороны союзных княжеств еще пятнадцать.

— Откуда такая разница? — нахмурился Михаил II.

— Основной урон был нанесен в начале мятежа. Мы оказались не готовы, и основной удар приняли на себя княжества. Сейчас, конечно, никто ими дыры не затыкает, но статистику уже не изменишь.

— Вдвое больше потерь, — вздохнул Можайский. — Нам этого не простят, государь.

Царь замедленно кивнул.

— Ваши предложения? — обратился он к Рюриковичам. — Как будем откупаться от обвинений в намеренном нанесении урона княжествам? Это Рюриковичи убили пятнадцать тысяч их солдат, и среди князей поползут нехорошие настроения. Для них что Хабаровский, что Московский — одна семья. И все мы отвечаем за этот кошмар. Так что предлагаю подумать, чем мы купим верность людей. Еще и княжеского восстания нам не пережить. Один только Демидов чего стоит, с него станется начать разжигать конфликты.

— Много вольницы у князей получается, — недовольно покачал головой Можайский.

Соколов бросил в мою сторону внимательный взгляд.

— Я предлагаю упразднить великие княжества, — проговорил Михаил Викторович. — Лучше пусть сыновья князей забирают себе освобожденные земли, чем очередной Измайлов сядет на престол.

Я сделал вид, что не слышу столь явного намека. О том, что я наследник Демидовых, он не может не знать. А значит, сейчас пытается подкупить меня возможным ростом. В Казанском княжестве же мне ничего не светит. А через меня и его Анна получит прирост земель. Не тот человек Михаил Викторович, чтобы не рассчитывать всерьез меня захомутать. Анна Михайловна без его одобрения в мою сторону даже не взглянула бы.

— Предлагаю не пороть горячку, а все как следует обдумать, — произнес Емельян Сергеевич. — Сперва нужно добить Толстого и потом уже решать.

Государь хмыкнул, глядя вдоль стола.

— Посмотрите, сколько у нас теперь свободных кресел, — произнес Михаил II. — Когда-то крупнейший клан Русского царства, а теперь нас не хватает даже для того, чтобы занять треть мест. У нас просто не хватит верных людей, чтобы передать им великие княжества.

— У нас у всех есть вторые сыновья, — заметил на это Можайский. — И в их верности сомневаться не приходится. Я лично за своих детей готов поручиться головой. А ты что скажешь, Емельян Сергеевич? — усмехнулся великий князь Киевский. — Отдадим Василию Емельяновичу Тверь?

Невский холодно посмотрел на него в ответ, но промолчал.

— Не будем делить шкуру неубитого медведя, — подвел итог государь. — А что касается Василия Емельяновича, то это третий вопрос на повестке дня.

Великий князь Московский сжал челюсти.

— Он невиновен, и пострадавшие рода уже отказались от претензий, — заявил Емельян Сергеевич. — Я лично сегодня говорил с их главами. Между нами нет вражды.

Михаил II хмыкнул.

— Это хорошо, что ты решил одну проблему, — произнес царь. — Но это лечение симптомов, и ты сам это понимаешь. Василий доказал, что недостоин ни высокого звания великого княжича, ни жизни. Он допустил похищение взрывчатки из своей части, не навел порядок среди офицеров. А кроме того, позволил террористу провести акцию в столице. Это измена.

Слово упало тяжело, я со своего места видел, как побледнел Невский. Великий князь Московский едва не покачнулся в кресле.

— Миша, он мой сын! — повысив голос, воскликнул он.

— И тем страшнее его проступок, — кивнул царь. — С великого княжича и спрос великий. Потому слушай мое решение: через три дня на рассвете он будет казнен за измену.

— Нет! — закричал Невский.

— Я не караю невиновных, — холодно продолжил Михаил II, — а за Василием уже достаточно грехов, которых я бы и собственному сыну не простил.

— Нет у тебя сына! — поднявшись на ноги, заявил великий князь Московский. — А нас убиваешь, чтобы себе все царство забрать! Думаешь, не знаю, для чего ты тут распинался про клан?! Помяните мое слово, Рюриковичи, сегодня он забирает моего сына, завтра придет за вашими!..

Но никто его не поддержал, и Невский пошел прочь из кабинета. Его шаги были тяжелы, самого Емельяна Сергеевича заметно шатало.

— В тебе говорит гнев, — объявил государь. — Но я тебя прощу. Сегодня прощу. Но мое терпение не бесконечно, Емеля. Подумай об этом.

Невский обернулся к царю и, сплюнув на ковер, решительно дернул на себя створку, покидая зал.

Грохот дверей еще долго звучал в полной тишине помещения.

Глава 6

— И зачем ты сейчас эту тему поднял? — вздохнул великий князь Выборгский, глядя на государя. — Емельян тебя поддерживает…

Михаил II посмотрел на него, приподняв бровь.

— А ты считаешь, Рюриковичи могут сейчас позволить себе укрывать предателя? — спросил царь. — Дело получило огласку. О причастности Василия знают даже заграничные послы. Мы ведем войну с такими же предателями. И ты просишь меня простить одного из них?

Михаил Викторович склонил голову.

— Это разные вещи.

— Да? Может быть, ты забыл, сколько раз Емельян уже прикрывал сына? — произнес Михаил II. — Я пощадил Василия год назад, Емельян мне клялся, что сын оправдает. И что мы видим? Это так великий княжич оправдывает мое милосердие? Почему же тогда он должен жить, ведь боярина Морозова я не пощадил за куда меньший проступок, и заметь, в мирное время. А сейчас идет война. И врагов Русского царства мы должны карать, а не прятать их от закона. Думаешь, мне не жаль Емельяна? Думаешь, я ему не сочувствую? Но он в ответе за то, как воспитал своего сына. Почему твои дети себе подобного не позволяют? Почему понимают, что титул великого князя — это огромная ответственность, а не право творить все что вздумается?

Соколов покачал головой.

— Можно было бы обойтись изгнанием, — ответил он. — Вычеркнуть из рода, превратить в царского человека и забыть о нем.

— Закон требует лишить его жизни, — вставил великий князь Киевский. — И где мы окажемся, если сами свои законы начнем нарушать? Будет вторая Польша. Каждый творит что вздумается, и никто ни за что не отвечает.

Соколов кивнул.

— Ты государь, тебе решать, — глядя на Михаила II, произнес великий князь Выборгский.

Царь поднялся с кресла, опираясь на стол кулаками.

— На сегодня собрание окончено. Через неделю соберемся снова, все обсудим. А пока что — все свободны. Романов!

— Да, государь? — отозвался я, вновь поднявшись с кресла.

— Пойдешь со мной. Поговорим наедине.

— Как пожелаешь, государь.

Великие князья дружной группой встали и направились к выходу. Я же последовал за Михаилом II в комнату, где ждал до этого разрешения войти в переговорную.

Слуга Кремля закрыл за нами и вновь остался по другую сторону дверей. За время моего отсутствия здесь уже поставили небольшой стол, заставленный блюдами с закусками и пустыми чашками. Кофейник и чайник расположились по разным углам стола.

— Садись, Дмитрий, — махнув рукой на диван напротив себя, велел Михаил II.

Я опустился на сидение и сложил руки на коленях. Царь неспешно налил себе чая, настолько крепкого, что он по цвету мало отличался от кофе. Полагаю, если бы не Ерофеев, государя уже бы удар хватил от такого пойла.

— Не стесняйся, — предложил Михаил II. — Редко когда придворный может похвастаться, что в первый же день делил со мной трапезу.

Я склонил голову.

— Благодарю за честь, государь.

После чего взял чашку и налил себе кофе. Но пить первым не стал — как бы там ни было, а царь все равно остается царем.

— Сперва перекусим, потом поговорим, — сообщил он, накладывая на черный хлеб черную икру.

Я ее никогда не понимал, хотя и признавал полезность. Михаил II же явно деликатес любил, так как за первым куском последовали и второй, и третий. Не забывал государь и мясной нарезкой угощаться. Как и всем остальным, чему слуги нашли место на столе. Если после полдника останется хоть крошка, я буду крайне удивлен — отсутствием аппетита государь явно не страдал.

Когда первый чай был выпит, Михаил II заметно подобрел. Разгладились морщины на лице, взгляд стал менее острым, успокоилось дыхание. Даже постоянно исходящая от него аура власти пришла в спокойствие.

— Итак, — заговорил государь.

Я тут же поставил чашку кофе на блюдце, демонстрируя готовность к разговору, но царь махнул рукой.

— Ты ешь, говорить буду я, ты пока послушаешь, — велел он, и я не стал спорить, вернувшись к бутерброду с бужениной. — Как ты уже понял, я оценил твоего «Оракула» по достоинству. За эти выходные мы подготовили корпус под Кремлем, где ты развернешь свою систему. Конечно, пока что это не совсем то, о чем ты просил, но для начала сойдет.

Я кивнул, подтверждая, что услышал.

— Что касается того, что ты сегодня услышал… — Михаил II взял короткую паузу, чтобы зачерпнуть ложкой новую порцию черной икры. — Боярин Морозов до встречи с Василием Емельяновичем, конечно, приворовывал, но без фанатизма, и меру всегда знал. Ты вряд ли об этом знаешь, но у нас любой проект учитывает до десяти процентов на подобные «премии». Человек, конечно, может и не взять, оставаться чистым перед законом, таких я особенно ценю. А кому-то жадность не позволяет не брать чужие деньги. Эти люди попадают в особый список, за ними, в случае необходимости, придет ЦСБ.

Удобно, конечно, но пока не объясняет случившегося.

Государь откусил от бутерброда и долго и вдумчиво пережевывал, глядя в стену. Я, само собой, не торопил, потягивая кофе.

— Но была у боярина мечта — возвыситься, — произнес царь. — На его счастье, родилась дочка, которую можно было бы удачно выдать замуж. А с учетом того, что сам боярин был весьма состоятелен, он мог рассчитывать на очень выгодные предложения. Естественно, великий князь о таком грехе своего боярина прекрасно знал и даже во всем поддерживал — не бесплатно, разумеется, а за долю в «премиальных» деньгах, которые через руки Морозова проходили. Все было хорошо, гармонично, пока на пороге дома боярина не появился Василий Емельянович.

Михаил II кивнул мне на чайник, и я поспешил наполнить его чашку. Царь принял от меня напиток и, сделав первый глоток, продолжил.

— Младший великий княжич никогда особым умом не отличался, — сказал государь. — И ему хватило мозгов дать Морозову обещания, которых никто бы не стал исполнять. На тот момент Емельян Сергеевич в Москве отсутствовал, и понятия не имел, что творит его сын. А Василий, желая покрасоваться перед будущим тестем, выкрал секретные документы из кабинета отца и притащил их Морозову. Боярин, в отличие от великого княжича, дураком не был и сразу сообщил Невскому, что происходит. Очень уж важные сведения сынок принес.

Замолчав на несколько секунд, государь отпил из чашки, прежде чем заговорить снова:

— Сведения в итоге попали на стол ЦСБ, царица курировала это дело лично, — продолжал он. — Василия в срочном порядке выслали из столицы со строжайшим запретом на возвращение в Москву. Но история на этом не закончилась. Увы, как мы теперь знаем, великий князь Новгородский работал не только на Русское царство. Копии документов всплыли в Речи Посполитой, откуда попали в руки Германского рейха. Долгорукий представил дело так, будто это боярин Морозов в отместку за срыв помолвки решил отомстить, передав врагам копии документов. Признаваться, что у нас были похищены государственные тайны, естественно, никто не стал бы. А так как боярин уже проходил допрос, когда мы впервые узнали про бумаги, подвергать его повторной процедуре, выясняя о копиях, было уже нельзя. Он бы сошел с ума гарантированно, ничего нам не рассказав. Так что обвинение было однозначным. Измена и казнь.

Я молча водил пальцем по ручке на чашке, размышляя об этом.

— Вижу, ты хочешь поинтересоваться, как здесь оказался замешан мост? — спросил государь, глядя на меня.

— Нужна была официальная причина для казни, раз требовалось сохранить в тайне, что документы были отданы врагам, — покачал головой я. — Но зачем это было нужно самому Долгорукому?

Михаил II поджал губы.

— Потому что на совете клана Рюриковичей великий князь Новгородский планировал сместить Невского и самому занять Москву, — сказал он. — И когда выяснилось, что сын Невского оказался замешан, ему это почти удалось. Процедура не быстрая, и голосование длилось долго, но если бы Романовы в свое время не вмешались, Долгорукий бы в следующем году сел на Московский престол. Так что смерть великого князя Новгородского фактически спасла Невских от потери столицы.

Что ж, это многое объясняет в поведении великого князя Новгородского. Я не особо задумывался, к чему конкретно стремился Долгорукий, он был мертв, и меня это устраивало. А его дела оказались куда масштабнее, чем я думал.

— Выходит, боярин Морозов был казнен за то, чего не совершал, — вздохнул я. — Но почему теперь не оправдать его? В конце концов, он попытался предотвратить утечку информации. И не его вина, что Долгорукий воспользовался шансом, чтобы подставить Невского.

Государь посмотрел на меня с усмешкой.

— Нельзя тебе править, Дмитрий, — заявил он. — Царская Служба Безопасности не может ошибаться. Потому что она царская, то есть моя. Признать ее ошибку — признать, что государь может быть неправ. Знаешь, что после таких заявлений начнется в Русском царстве?

— Где одна ошибка, там и другие могут быть, — кивнул я.

— Да, — кивнул государь. — Это бунты, восстания, кровь. И все по той причине, что мне захотелось чуточку справедливости. Запомни, Дмитрий, государственная машина всегда движется в колее по ступицу в крови. Она громоздка, тяжела и слепа. Невинные жертвы неизбежны, но до тех пор, пока их кровь позволяет машине ехать дальше, они допустимы. Ты же не хочешь, чтобы план мятежников сработал? Не хочешь видеть, как великие княжества отделяются и объявляют о независимости? А к этому все и придет, если люди начнут видеть в государе обычного смертного, а не верховного правителя. Незыблемого, сильного и миропомазанного.

Ну, своя логика в этом была. Да я и сам не считал, что для выживания есть какие-то чрезмерные поступки. Поэтому без сомнений стирал цивилизации, которые могли угрожать человечеству. Сколько миллиардов разумных существ пало от моей руки? А вся их вина была лишь в том, что они не представляли угрозы для человечества, а только могли ей стать в будущем.

Так что в этом вопросе мы с Михаилом II одинаковы, просто у нас разные масштабы. Он тоже защищает свое человечество, и сопутствующие жертвы его не остановят.

— Спасибо за честность, — кивнул я.

— Ты заслужил право знать, — ответил государь. — А теперь вернемся к нашим делам. С сегодняшнего дня ты будешь присутствовать на всех собраниях моей фракции в качестве специалиста по «Оракулу». Как сегодня. Естественно, содержание бесед останется тайной, о которой ты никому не расскажешь.

Он бросил выразительный взгляд на мое запястье.

— Я отключил их еще на парковке, — кивнул я.

— Только поэтому они все еще у тебя на руке, — улыбнулся он. — Ты же не думаешь, что я допущу прослушку Кремля? Твой род я уважаю, и князь может не волноваться — будешь хорошо служить, я не забуду Романовых. Но мы с тобой знаем, ты к ним имеешь только номинальное отношение. И есть вещи, о которых им знать не следует. Заставлять подписывать тебя бесконечные подписки больше нет смысла. Просто знай, что как только ты меня предашь, Романовы перестанут существовать.

— Этого не произойдет. Мне нет никакой выгоды предавать своего государя. Хотя бы потому что мы повязаны, и Романовы до сих пор живы только благодаря твоей защите.

— Рад, что ты это понимаешь, — проговорил он. — А теперь тебе пора наведаться в подвал. Тебя уже ждут, — он кивнул на дверь, через которую меня сюда привели гвардейцы.

Я поднялся на ноги и, поклонившись, прошел на выход. Михаил II с места не сдвинулся, пока я не закрыл за собой дверь.

Помимо дежурной пары бойцов меня действительно ждал еще один. Увидев меня, он кивнул:

— Княжич, прошу за мной.

— Ведите, — ответил я, и мы пошли.

На удивление, долго идти не пришлось. Мы свернули пару раз и оказались перед лестницей, уводящей в подвалы Кремля. Сопровождающий меня гвардеец ступал впереди, а я запоминал дорогу — всегда полезно знать, где твое рабочее место и как его покинуть самостоятельно. Мало ли что может случиться.

Мы спустились на три этажа ниже и вышли в огромное ярко освещенное помещение. С потолка свисали лампы дневного света, и я мог рассмотреть находящиеся за стеклянными дверьми сервера. Сотни стоек по всей площади, все сверкает чистотой.

— Ваше рабочее место, княжич, — объявил гвардеец, прикладывая ладонь к панели на стене. — Доступ уже выдан. Прикасаетесь к датчику, проходите. Система отслеживает время входа и выхода, за вашими действиями здесь следит группа гвардии.

Я кивнул, рассматривая небольшое помещение с терминалами. В отличие от самой серверной, здесь было попроще с условиями. Это за стеклом определенная влажность и температура, но для моего личного кабинета в Кремле это было бы излишеством.

— Если что-то потребуется, вы можете обращаться только к гвардии, — предупредил меня сопровождающий, указывая на селектор. — Сотрудники Кремля могут вас сопроводить до спуска, но дальше им хода нет. Имейте это в виду. Обо всех подозрительных попытках получить доступ в эту комнату вы обязаны докладывать.

— Это важное замечание, благодарю, — кивнул я.

— Удобства этажом выше, — продолжил инструктаж гвардеец. — Там же есть комната отдыха, можете пользоваться свободно. Но перед уходом всегда запираете кабинет отпечатком ладони. По телефону, — он указал на проводной стационарный аппарат, — прямая связь с ближайшим постом гвардии. Вам вряд ли это понадобится, но не забывайте об этом.

— Хорошо.

— По этому же телефону вас могут вызвать, в таком случае снаружи вас будет ждать сопровождающий гвардеец, — продолжил тот. — Сначала звонит телефон, только после него приходит наш человек. Любая попытка проникнуть к вам без предупреждающего звонка — угроза, о которой вы обязаны доложить. Это понятно?

— Понятно, — подтвердил я.

— Если понадобится войти в серверную, вы запираете дверь в кабинет изнутри, — продолжил гвардеец, — и только после этого открываете шлюз. Там переодеваетесь и только после этого входите. Перед тем как войти в шлюз, звоните на пост, чтобы мы знали, что вы внутри. Это понятно, княжич?

— Да, — кивнул я.

— Тогда на этом инструктаж окончен, — подвел итог боец. — Сейчас мы с вами выходим наружу, я поднимаюсь наверх, а вы открываете двери собственной ладонью. Время вашего пребывания в кабинете не ограничено, но периодически вас могут проверять.

— Спасибо, — кивнул я.

Мы вышли наружу, и гвардеец дождался, пока я не открою дверь самостоятельно. Удивляться тому, что царские служащие получили доступ к моему отпечатку ладони, было глупо.

Покинув меня, боец скрылся на лестнице, а я вошел на свое рабочее место и, заперев за собой дверь, еще раз огляделся. Государь распорядился посмотреть, что творится у японцев, но прежде всего следовало ознакомиться с возможностями предоставленной системы.

Так что, сев за терминал, я включил аппаратуру и, когда камера сверила мое лицо с эталоном, компьютер загрузил систему. На мгновение я позволил себе улыбку. У меня появился законный доступ ко всем внутренним базам государства. Вот они, кликни на нужную иконку — и окажешься где пожелаешь.

И даже тот факт, что мои логи наверняка отслеживаются, нисколько не портит удовольствия от происходящего. Именно к этому моменту я стремился. Теперь осталось только подтвердить свою квалификацию, и можно будет считать, что я наконец достиг успеха.

Хрустнув суставами пальцев, я размял шею и приступил к изучению возможностей. Как бы там ни было, а прежде чем доверять царским специалистам, нужно удостовериться, что они сделали все как положено. Иначе вместо тайного проникновения в Японский сегунат может получиться попытка школьника взломать сервер военного ведомства. А мне не нужно, чтобы самураи вообще поняли, что к ним кто-то проникал.

Быстро проверив параметры собранной системы, я удостоверился, что все программное обеспечение «Оракула» работает исправно, и только после этого подошел к работе с «пауком». Это здесь у меня доступ есть к базам Русского царства, в сегунате его не будет. Значит, для теста мне придется одновременно ломать собственные сервера и отслеживать самого себя.

Процедура не заняла много времени — сказались гораздо более серьезные мощности. «Паук» легко подбирал ключи к системам, входил, не оставляя следов. Проверки ради, я открыл карту великого княжества Хабаровского и легко вошел в систему управления городским освещением. Дальше пробрался в местное отделение Азиатского банка, просмотрел случайные счета, получив их пароли, затем остановился и вышел из вражеских систем.

Немного посидев перед работающим терминалом, я взял трубку телефона и, когда мне ответили гвардеец с дежурного поста, спросил:

— У меня есть срочная информация для государя. Вы можете это устроить?

— Секунду, княжич, — ответил мне собеседник. — Ждите, вас соединят.

И действительно, не прошло и пары минут, как я услышал голос Михаила II.

— Слушаю. Что-то не так с моим заданием?

— Буду краток, — ответил я, — я могу отключить всю систему обороны Толстого.

Глава 7

Существует народная поговорка, что генералы не имеют права бегать. В мирное время это вызывает смех, а в военное — панику. Но именно это я сейчас наблюдал, сидя в одном из кабинетов Кремля с кружкой кофе в руке.

Кресло государя было все еще свободно, но входящие в помещение военные начальники как один были встревожены, взбудоражены и крайне возбуждены. Кто-то приходил с пустыми руками, другие приносили сводки на листах, третьи пользовались планшетами. Понятное дело, что не все сведения можно было доверить компьютерам, тогда и пригождались ручка с бумагой. И надо признать, что перестраховка отнюдь не лишняя — и мой «Оракул» это подтверждает.

Из двадцати восьми кресел, наконец, не осталось ни одного свободного. От обилия регалий собравшихся рябило в глазах. И хотя я почти никого из руководителей царской армии не знал в лицо, но по одним только наградам было видно, что люди собрались действительно профессиональные. И ни одного благородного среди них не имелось.

— Государь, — объявил слуга Кремля, заглянув в кабинет из боковой двери.

Он тут же отступил в сторону, пропуская Михаила II, а генералы как один вытянулись по струнке, приветствуя монарха. Я тоже не остался в кресле и чашку, естественно, вернул на свой стол.

Царь вошел стремительным шагом. На его лице не было ни намека на улыбку. Однако стоило слуге выйти, а государю занять свое кресло во главе стола, он взглянул на присутствующих и мягко махнул им ладонью, дозволяя рассаживаться.

— Итак, вы все уже знаете, почему я вас созвал в срочном порядке, — заговорил Михаил II. — И это не шутка. Мы действительно можем в любой момент полностью отключить большую часть обороны Хабаровска. Останутся только механические и неподключенные к сети объекты. И нам с вами нужно решить, как правильно распорядиться открывшимся преимуществом. Но для начала представлю вам княжича Романова Дмитрия Алексеевича, нашего специалиста по взлому, — поведя в мою сторону рукой, произнес царь. — Если у вас есть вопросы, вы можете их задавать, Дмитрий Алексеевич с радостью на них ответит.

Михаил II замолчал, давая своим подданным время подумать, а потом начался форменный допрос:

— Княжич, можем ли мы не отключать системы, а перехватить управление?

— Можем, — кивнул я. — Но нужно учитывать, что систему могут по-прежнему использовать с помощью смены ключей. Я могу их вытащить вместе с основными, но в любом случае, если нас заметят, потребуется время на новое подключение, а кроме того, враг узнает, что система скомпрометирована.

— Дмитрий Алексеевич, какова вероятность, что в Хабаровске есть подобная вашей программа, и они смогут через вас взломать уже наши системы? — спросил другой.

— Исключено, — ответил я и тут же пояснил: — Существует только два способных на это экземпляра, один принадлежит мне лично, второй у государя.

— Княжич, сколько времени у нас будет, прежде чем ваше вмешательство обнаружат? — задал вопрос контрразведчик.

— Если я буду только наблюдать — сколько угодно.

— Можете ли вы взломать систему управления авиацией? — это уже генерал военно-воздушного флота.

— Могу.

— Возможно ли перехватывать управление уже выпущенными ракетами? — прозвучал следующий вопрос.

— Только тех, которые используют блок связи, по которому идет наводка и корректировка, — уточнил я. — Если это обычный снаряд, посылаемый по голой траектории, например, устаревшие, но не снятые с использования «Молоты», я не смогу на них повлиять. Любая техника, которая полагается исключительно на оператора, не прибегая к контролю через сеть, мне недоступна.

Несколько секунд передышки, и новая партия вопросов, практически один за другим.

— Можно ли посылать искаженные сведения по каналам связи? — вновь подал голос генерал контрразведки.

— Можно, если заранее знать, что конкретно нужно передать, — кивнул я. — Кто отправитель и кто получатель.

— Можно ли отследить командование в самом Хабаровске для нанесения точечных ударов?

— Можно с точностью до десяти-пятнадцати метров на открытом пространстве, — ответил я, после чего внес уточнение: — И нужно заранее найти искомого человека, чтобы не перепутать его с помощником, который несет своему командиру средство связи.

Вопросы продолжались, из меня вытаскивали каждую мелочь, и когда я уже потерял счет времени, все неожиданно закончилось.

— Государь, — обратился к царю сидящий ближе остальных генерал контрразведки. — Полагаю, со мной все согласятся, что использование такой системы взлома нашей армии противопоказаны.

Я такому выводу не особо удивился.

Слишком мощное превосходство над противником, на стороне которого к тому же есть резидентура как минимум одной враждебной страны — мощный сигнал о том, что у нас есть некое ультимативное оружие против сетевых устройств. И противники откажутся от них, чтобы не допустить «Оракула», используя древние, но все еще лежащие на складах средства обеспечения своей армии.

— Поясни почему, — предложил Михаил II, слегка поведя рукой.

— Если мы покажем, что у нас есть подобное оружие, наши противники по всему миру решат превентивно развязать войну, — произнес тот. — Из того, что мы знаем, для наблюдателей со стороны отключение систем будет выглядеть так, будто большая часть технического обеспечения Хабаровска превратилась в мусор. Но человечество по всему земному шару использует одни и те же технологии, пусть и отличающиеся в частностях, но они основаны на одинаковых принципах. А значит, как мы можем отключить великое княжество Хабаровское, так же способны отключить и Японский сегунат, и Римскую империю.

Михаил II задумчиво погладил подбородок.

— Так, может быть, стоит как раз не скрывать подобный козырь, а показать его во всей красе? — задал он вопрос, ни к кому конкретному не обращаясь. — Чтобы продемонстрировать, насколько опасно и опрометчиво будет с нами связываться?

— Это исключено, государь, — покачал головой генерал. — Этот «Оракул» княжича Романова просто разрушает установившийся на планете баланс. Подобная система не должна существовать в качестве оружия. Как мы отказались от ядерного оружия, понимая, что первое же применение современных боеголовок положит конец всей человеческой цивилизации, так и «Оракул» не должен увидеть свет.

Государь откинулся на спинку кресла и приподнял бровь.

— И ты предлагаешь нам отказаться от такого преимущества, жертвуя своими людьми только на том основании, что кто-то испугается? — уточнил он.

— Нет, государь, — покачал головой тот. — Я предлагаю использовать «Оракула» исключительно для диверсионных акций. Из доклада княжича ясно, что мы можем имитировать массированный обстрел электромагнитными импульсами, приводящими технику врага в негодность. И мы вполне можем нанести такие удары там, где нам действительно не обойтись без помощи «Оракула». Кроме того, одновременно лишив великого князя обороны, мы не успеем реализовать полученное преимущество вовремя. Если, конечно, государь не допустит полного уничтожения великого княжества, без оглядки на жертвы среди мирного населения.

Михаил II кивнул, показывая, что услышал своего генерала. После чего несколько секунд молчал. Присутствующие военные не мешали монарху принимать решение.

Впрочем, для меня все было очевидно — единственный способ обезопасить Русское царство, это уничтожить все вражеское оборудование за пределами страны. Чтобы у врагов не осталось ни одного компьютера, телефона или иного средства доступа к сетям. Но это абсолютно нереально.

А значит, аппетиты придется урезать. Войну против всего мира Русскому царству не потянуть.

— Итак, я жду ваших предложений, господа, где конкретно нам понадобится вмешательство «Оракула», — объявил решение Михаил II, обводя присутствующих взглядом. — Пока что применять систему княжича Романова в полную мощь мы не станем. Однако при необходимости — учитывайте, что я ей воспользуюсь, если ситуация того потребует. Итак, что у нас есть на сегодняшний день?

Дальнейший диалог уже был мне неинтересен. Генералы обсуждали конкретные точки, где войска великого князя Толстого закрепились особенно плотно, и как можно было бы их обойти. Вопрос о взятии Хабаровска больше не поднимался.

По итогу всех обсуждений, у меня на руках оказались приказы с временем и локацией, где следовало имитировать эффект ЭМИ. Ракетные удары замаскируют «Оракула», а мне останется только в нужный момент отключить все, до чего дотянулась бы волна после реального импульса. Совсем несложно, если не считать, что первая такая операция назначена на сегодняшнюю ночь.

— Генерал, готовьте десант, — распорядился государь. — Как только мы ослепим вражеские позиции, ваши бойцы должны взять укрепления и захватить ГЭС. Она же послужит плацдармом для будущего прорыва на Хабаровск.

Подданный кивнул.

— Будет исполнено, государь.

Собрание разошлось, и я, получив разрешение Михаила II, предупредил отца и свою охрану о задержке в Кремле. Мне здесь, разумеется, ничего не угрожало, однако не стоило волновать родных без причин.

До назначенного времени оставалось всего четыре часа, так что я спустился обратно в подвал и, воспользовавшись комнатой отдыха, расположился на диване. Непонятно, как долго придется сопровождать десант, так что лучше выспаться.

Разбудили меня за час до назначенного времени. Дежурный гвардеец указал мне в сторону маленькой кухни.

— Поешьте, Дмитрий Алексеевич, ночь будет долгой, — предложил он.

— Благодарю, — ответил я и последовал совету.

На кухне в холодильнике стояли готовые рационы трех видов. Никаких разносолов, разумеется, но и борщ, и перловая каша с тушенкой пошли на ура. А кофе с плиткой шоколада окончательно привели меня в порядок и позволили настроиться на рабочий лад.

Так что когда я заперся в своем кабинете, был в полной готовности. Запустив терминал, еще раз проверил работу «Оракула». Все как прежде — никаких следов моего пребывания в Хабаровске.

Не теряя времени, с помощью «паука» пробрался на территорию ГЭС, несколько секунд просмотрел видео с развешанных на станции камер. Все было спокойно, солдаты Толстого не ожидали нападения.

Окопались они действительно знатно, взять с наскока объект бы не вышло, а кроме того, у великого князя имелась возможность подорвать всю станцию удаленно в случае прорыва.

Несколько минут я получал коды для полной остановки техники, не забыв и о взрывчатке. Как только пойдет сигнал на подрыв, он окажется перехвачен и не дойдет до зарядов.

Закончив с подготовкой, я поднял трубку.

— Княжич Романов полностью готов, — сообщил я на пост гвардии.

— Ждите, — ответили мне и после паузы секунд в тридцать передали приказ: — Три минуты, княжич.

Прекратив разговор, я запустил таймер, переключился на системы обнаружения ракет и приготовился ослепить их. Все ракеты должны попасть по своим целям, и допускать их перехват мне было ни к чему. Так что на ГЭС никто не заметит атаки, пока не станет слишком поздно.

Таймер отсчитывал время в углу экрана, но я и так видел, как ведется подготовка к нападению — на соседнем мониторе отображалась батарея, которой предстояло нанести удары. Не то чтобы я не доверял царской армии, но человеческий фактор еще никто не отменял.

Но сегодня никаких отклонений не случилось. В назначенное время вышедшие на позиции машины задрали к небу свои установки и выпустили несколько залпов. Система обороны, возведенная на территории ГЭС, ослепла по моей команде, и камеры станции успели зафиксировать первые попадания, после чего я переключил сигнал и с них. Теперь люди Толстого будут считать, что камеры пострадали от импульса, а на самом деле они транслируют картинку, как и раньше, лишь с тем отличием, что я стал единственным, кто через них смотрит. Потребовалось несколько секунд, чтобы перенаправить видеопоток царской армии. Вот и все, моя работа закончена.

Дальнейшее было лишь вопросом времени. Не прошло и минуты со взрыва первой ракеты, как я уже наблюдал работу десанта Русского царства.

Несколько сотен бойцов вошли на территорию с трех сторон и, пользуясь полной неразберихой в стане противника, выбили защитников сперва из укреплений, а после перешли к штурму самой станции. С учетом наличия камер, десантники расправились с вражескими солдатами очень быстро.

Какой-то час, из которого большую часть времени заняла зачистка ГЭС, и станция сменила владельца.

Сидя в кресле, я отслеживал ситуацию в штабе великого князя Хабаровского. Найти самого Толстого удалось не сразу, но как только я нашел его, то поспешил переключить трансляцию уже в наш штаб. Делать что-либо еще без приказа я не собирался. Пусть генералы сами принимают решения и несут за них ответственность.

Телефон зазвонил через минуту после того, как я закончил работать с Толстым.

— Дмитрий Алексеевич, — услышал я голос государя, явно пребывающего сейчас со своим командованием. — Продолжай следить за Толстым. Станция под нашим полным контролем, можешь на нее не отвлекаться. Приказ ясен?

— Так точно, государь, — отозвался я.

Гудки сообщили мне, что разговор окончен, так что я вернул трубку на рычаг.

Кабинет полностью изолирован, так что я без всякого сомнения прибавил громкости в динамиках.

— Откуда у них эти ЭМИ?! — орал великий князь на своих подданных. — Почему никто не заметил ракеты?! Что за чудеса?! Где была наша ПВО?!

Несмотря на настроение Толстого, его командиры сохраняли спокойствие, выполняя свои задачи.

— Есть видео, великий князь, — подал голос, оторвавшись от монитора, один из подчиненных. — Перевожу на главный экран.

На стене вспыхнул широкий дисплей, и я увидел то же, что совсем недавно наблюдал сам.

На экране стояло предрассветное утро. Туманное, но все же видимость оказалась достаточной, чтобы заметить падающие с неба ракеты. В кадр попала одна из них, и специалисты великого князя приблизили изображение.

Рядом со снарядом показалось еще одно окно, в котором компьютер подбирал параметры боеприпаса, подгружая его из баз армии Русского царства. Мелькнула мысль, что я могу прямо сейчас вывести на дисплей Толстого что пожелаю, но приказа не было, так что ничего делать по этому поводу я не стал.

Наконец, ракету определили.

— Это невозможно, — сообщил очевидное подчиненный, обнаруживший запись. — Настолько мощный импульс не мог быть создан этими ударами. Видимо, этими ракетами они прикрыли неизвестные нам снаряды, вызвавшие мощный электромагнитный импульс. А уже он отключил все остальное.

Великий князь шумно втянул воздух. Не иначе как готовился для очередного крика. Но в последний момент сдержался и спросил хриплым голосом:

— У кого были коды доступа?

— Сейчас проверю, — отозвался другой подчиненный.

А пока он сверялся со списком, Толстой продолжил речь:

— Первыми ракетами нас отвлекли от того факта, что наше ПВО уже сменило хозяина. А это значит только одно, человек, имевший доступ к кодам, предал нас. Выясните, кто это был, и казните всю его семью за измену.

Я усмехнулся, наблюдая за великим князем. Забавно звучит из уст мятежника. Впрочем, через несколько секунд ответ у Толстого был, и один из подчиненных уже звонил по телефону, чтобы передать приказ.

Участие «Оракула» так и осталось тайной. О его существовании никто и не подумал. Для этого мира он просто за пределами самого смелого воображения. А самое логичное предположение — предательство — как раз укладывается в мышление великого князя. Ведь он и сам предатель.

Размяв шею, я взял трубку зазвонившего телефона. На этот раз это был дежурный гвардеец.

— Княжич, вас вызывают на доклад к государю. За вами сейчас придет сопровождающий, — сообщил он. — Закройте терминал и заблокируйте кабинет отпечатком своей ладони. У вас две минуты.

— Принято, — ответил я, после чего приступил к выполнению распоряжения.

Гвардеец вошел на этаж как раз в тот момент, когда я закрыл за собой дверь рабочего места. Кивнув мне на ступеньки, он первым последовал обратно.

Я бросил взгляд на часы. Они хоть и были отключены от облака Романовых, но время все еще показывали. В Москве уже было четыре часа утра, так что, похоже, перед Университетом придется посетить отделение «Руснефти», чтобы привести себя в порядок.

Что ж, можно сказать, день начался с победы. Это чертовски приятное чувство.

Глава 8

На парковке Кремля меня ожидали мои люди. Судя по выспавшимся лицам, их на ночь сменяли, так что я поздоровался со всеми разом одним кивком и забрался в «Монстра». Виталя захлопнул за мной дверь и, пока обходил машину с другой стороны, я прикрыл глаза, заново прокручивая в голове доклад Михаилу II.

Собственно, моего присутствия там на самом деле и не требовалось. Все за меня сказал генерал контрразведки. Подробно рассмотрели намеченный план и по пунктам разобрали, как и где смогли добиться успеха. О том, что совещание великого князя прослушали, кого из его подданных видели на трансляции и так далее. Тот факт, что «Оракул» остался для врага тайной, никто даже не озвучивал.

Я молча слушал — вопросов больше никто не задавал, даже государь на меня ни разу не посмотрел. Впрочем, только до тех пор, пока все не разошлись, а я вновь оказался остановлен Михаилом II.

— Ну а теперь, Дмитрий, слушаю твое личное мнение, — произнес царь, откинувшись на спинку своего кресла.

— В целом я со всем сказанным согласен, — ответил я. — Единственное, раз уж «Оракула» держат в тайне, было бы неплохо установить тотальную слежку за генералами.

Царь кивнул и криво усмехнулся.

— Этим занимается еще одна копия «Оракула», — объявил он. — Так что можешь не переживать. Наблюдение ведется круглосуточно. И люди, которые с ним работают, верны мне и только мне лично. Они же наблюдают за тобой. Не забывай об этом.

Из сказанного было ясно, что Михаил II имеет в виду свой род Милославских. Они не занимали никаких серьезных владений в Русском царстве, было их немного. Но они все жили в Кремле и имели какое-никакое влияние при дворе, занимая разнообразные управляющие должности, по сути своей управляя жизнью всего Кремля.

Как глава рода Милославских, Михаил II обладал над ними полной властью. Однако при этом семья должна была держаться за него крепко. Ведь если линия Милославских прервется, так и не получив своего цесаревича, Рюриковичи вновь устроят выборы. Что тогда будет со всей родней государя, гадать не приходилось — выбросят на мороз, ведь все их благополучие напрямую завязано на царя.

— Благодарю за разъяснения, — склонил голову я. — А сегунат?

— У тебя будет время к ним заглянуть, — повел рукой Михаил II. — Это не первостепенная задача. Сперва восстановим порядок в царстве, потом посмотрим, кого нужно вздернуть. Займешься Японией завтра, все равно тебе еще принимать обещанную мной лабораторию. Сегодня отправляйся в Университет, а вечером отдохни как следует.

Вот я и выполнял приказ государя.

— На учебу, княжич? — спросил Виталя, сев за руль.

— Да, и поедем через «Руснефть», мне должны были подготовить форму, — кивнул я, не открывая глаз.

— Слушаюсь.

А пока машины катились до головного отделения нашего семейного предприятия, я просто дремал на сидении. Прав был Михаил II — какая мне сегодня уже работа, тут бы на занятиях не заснуть.

— Приехали, княжич, — сообщил мне Виталя, и я поднял веки.

«Монстр» уже стоял в подземном гараже «Руснефти», рядом припарковались автомобили охраны. Бойцы, так и не перестающие носить доспехи, покинули транспорт и ожидали, когда выйду я.

Дорога до лифта промелькнула, не отложившись в памяти. А стоило мне войти в отведенные для семьи покои на последнем этаже здания, ко мне подошла прислуга, готовая услужить, исполняя любой каприз княжича.

— Кофе, завтрак, переодеться, — распорядился я на ходу к душевой.

За завтраком я листал новости, делая очередные пометки для Кристины. И за этим занятием меня и застало входящее сообщение.

Соколова А. М.: Доброе утро, Дмитрий Алексеевич!

Что было странно, на этом текст и кончался. Звучало, как приглашение к беседе, но сразу же отвечать я не стал — сперва работа, и только потом уже девушки.

Так что про Анну Михайловну я вспомнил лишь в лифте. Мои люди тоже успели перекусить, и пока мы спускались, негромко переговаривались на тему случившегося ночью захвата ГЭС, то и дело переключаясь на местных сотрудниц и их достоинства. Я никогда голоса на людей рода не повышал, и при мне они порой не стеснялись говорить о своих делах, если это не мешало. Так что слушал с удовольствием, попутно делая для себя пометку, что отцу стоит подумать о том, чтобы укрепить связи бойцов, выдав за них местных обитательниц. Все они входили в число наших подданных, власть князя позволяла устраивать подобные браки. Почему бы и нет?

Собственно, только эти разговоры и напомнили мне, что я так и не ответил Анне Михайловне.

— Петр, спасибо, — кивнул я бойцу с улыбкой. — Чуть не забыл о важных переговорах.

Тот с важным видом оглядел соратников.

— Служба такая, княжич, — ответил он.

— Так отцу и передам, что тебе приглянулась пышная блондинка с шестого этажа за стойкой, — сказал я. — Он похлопочет за тебя, не переживай.

— Княжич, рано мне жениться! Я слишком молод для такой жертвы! — запротестовал тот. — Мне всего-то тридцать лет! Жить и жить еще на воле! Не губи, княжич.

Под дружный смех мы выбрались в гараж и разбрелись по машинам. Я занял свое место и, вооружившись телефоном, открыл переписку.

Нужно отдать Соколовой должное, она не стала навязываться, посылая одно за другим сообщения. Демонстрировала покладистость?

Романов Д. А.: Утро доброе, Анна Михайловна.

И пока что этого хватит. Посмотрим, что будет дальше. Если бы писала по делу, сразу бы обозначила, зачем я понадобился.

«Монстр» выкатился наружу, на стекло тут же хлынули струи мощного ливня. Пока мы сидели в «Руснефти», погода серьезно испортилась. Под шум дождя хотелось подремать, и я уже собирался так и сделать, но пришло новое сообщение.

Соколова А. М.: Надеюсь, что вы в добром здравии, Дмитрий Алексеевич. Как вам сегодняшняя погода?

Романов Д. А.: Погода соответствует городу. Мокро и темно, самое время, чтобы как следует выспаться, но, увы, долг требует от мужчин заглядывать за горизонт, а не сидеть в уюте дома.

Ответа ждать долго не пришлось.

Соколова А. М.: Да вы романтик, Дмитрий Алексеевич! Мне тоже не очень нравится этот сезон, но я подумала, что это хороший повод провести день дома, отказавшись от всех других дел. Как смотрите на то, чтобы посетить наш особняк этим вечером? Возможно, погода дает нам намек, что следует углубить наше знакомство. Буду рада видеть вас на ужине.

Как прямолинейно, однако. Великая княжна явно намерена добиваться своего, раз так легко кроит планы под мое свободное время. Наверняка ведь от отца узнала, что мне дали выходной.

Отвечать я не торопился. С одной стороны, хотелось просто отдохнуть. Все же пара часов сна за ночь, которые мне удалось урвать — очень мало, а я не железный. С другой стороны, вертеться в обществе мне все равно нужно, несмотря ни на какую нагрузку. Конечно, будь у меня какие-то обязанности в Кремле на вечер, Анна Михайловна даже не подумала бы отменять ради меня свои дела. А ведь великая княжна наверняка тоже имеет массу серьезных задач, которые ей нужно решать.

Не то семейство Соколовы, которое может манкировать своими обязанностями. Иначе их бы давно уже подсидели более активные родственники. Рюриковичи вообще очень любят взбираться по головам членов своего же клана. И только дай Михаил Викторович слабину, его бы выдворили не только с поста главы Министерства иностранных дел, но и в царскую фракцию не допускали. А он — один из ближайших сторонников Михаила II.

Пока я думал, мы уже доехали до Университета, и Виталя повернул руль, подкатывая как можно ближе к корпусам. Припарковаться он может и без меня.

— Приятного дня, княжич, — пожелал мне Слуга, когда я открыл дверь.

— Сегодня я задержусь в лаборатории, — предупредил его, создавая над собой полог силы.

Стекающая по краям силового поля вода делала мир вокруг едва различимым. Так что я дополнительно усилил глаза и пошел по мокрой дорожке сразу к корпусу. Собственно, в том, чтобы заканчивать линзу именно в стенах секции ЦГУ уже необходимости не было. Однако следовало довести работу до конца, чтобы не оставлять проект не завершенным.

Сдав плащ в гардероб, я направился на первое занятие, набивая сообщение в телефоне.

Романов Д. А.: К сожалению, никак не смогу, Анна Михайловна.

Войдя в лекционный зал и, быстро найдя взглядом свою группу, проследовал на свободное место рядом с Морозовой.

— Доброе утро, дамы и господа, — поздоровался я с ними, прежде чем сесть.

— Утро доброе, Дмитрий, — первой улыбнулась мне Виктория.

Остальные обошлись кивками. Звонок известил о начале занятия, но преподавателя еще несколько минут пришлось ждать. Наконец, когда он явился на свое рабочее место, лекция началась.

Выслушивая историческую справку по становлению современного законодательства, где основной упор шел на текущее геополитическое положение стран, я делал пометки для самостоятельного изучения. Несмотря на то, что от моего мира этот серьезно отличался, в его основе лежали те же человеческие качества. Однако исторические предпосылки событий могут оказаться полезны.

Занятие закончилось, как только опоздавший преподаватель намеревался перейти к прошлому веку.

— На следующих лекциях мы будем разбирать по отдельности каждый временной период, — пообещал он. — А сегодня вам повезло. Все свободны.

Я отключил свое рабочее место и не успел повернуться к Морозовой, как у меня завибрировал телефон в кармане. Извинившись, я вытащил аппарат и прочел новое сообщение великой княжны Выборгской.

Соколова А. М.: Я все понимаю, Дмитрий Алексеевич. Мы с самого начала обсуждали, что графики могут не совпадать. Но если у вас все же выдастся возможность, не забудьте о моем приглашении.

Я не сдержался от ухмылки. Великая княжна явно намеревается показать себя с лучшей стороны. И понимающая, и терпеливая, и сама трудится в поте лица на благо рода и Русского царства.

— Хорошие новости, Дмитрий? — спросила Виктория, оставшаяся рядом, чтобы дождаться меня.

Убрав телефон в карман, я предложил ей руку.

— Пока не знаю, — честно сказал я. — Но время покажет. Как ваши успехи с проектом?

Боярышня позволила себя вывести из лекционного зала, прежде чем ответить.

— Помогла нашим девушкам освоиться в секции. Сегодня приступим к первоначальной работе, — произнесла она негромко. — Так что если у вас есть время, заглянете к нам?

Я кивнул.

— Разумеется, я найду ради вас время, Виктория, — с улыбкой сказал я, глядя ей в глаза. — Мне как раз сегодня и самому нужно поработать в своей секции. Так что к вам обязательно загляну.

На этом наш разговор сам собой завершился — следующее занятие проходило в кабинете напротив. Я помог Виктории опуститься на стул, придвинув его девушке, и сам сел рядом.

Новая вибрация в кармане заставила меня напрячься. Казалось бы, мы все с Анной Михайловной обсудили, зачем она пишет опять? Тем более что это портило только что созданный образ ненавязчивой девушки.

Однако когда я снял блокировку, мне оставалось только вскинуть бровь.

Секретариат великого князя Московского: Княжич Романов, вам назначена встреча с великим князем сегодня в 12–15 на парковке Царского Государственного Университета.

Странно, мне казалось, мы с великим князем Московским уже все выяснили. Так зачем ему понадобилось опять со мной связываться?

В любом случае стоило предупредить отца. Так что я поднялся на ноги одновременно с открывшейся дверью.

— Прошу прощения, — сказал я. — Мне нужно выйти.

— Конечно, — ответила преподаватель и уступила мне дорогу.

Прикрыв за собой дверь, я набрал номер отца. Трубку подняли быстро.

— Телефон князя Романова, — ответил секретарь отца.

— Степан Витольдович, мне нужно срочно переговорить с князем, — объявил я.

— Минутку, Дмитрий Алексеевич, — произнес он, и я прислонился плечом к стене коридора, ожидая ответа.

Мелькнула мысль, что я так и не спросил отца, что он потребовал от Невского в обмен на прощение Василия Емельяновича за участие во взрыве. Наверное, я слишком привык, что дела рода решат за меня. Все время казалось, это меня слабо касается, и о чем я должен знать, мне обязательно сообщат.

Пора ли браться за дела Романовых? Не как Сергею, естественно, но вникнуть в происходящее придется. Слишком моя семья глубоко влезла в масштабные события. И ведь теперь мы не только в Русском царстве играем немаловажную роль, но и за его пределами то и дело приходится действовать. Вот как с Японским сегунатом, в чей дворец мне придется заглянуть завтра.

Политика и интриги никогда не были моей сильной стороной. Ни в той, ни в этой жизни мне не приходилось вмешиваться в подобные вопросы. А теперь, похоже, выбора-то и не остается.

Была бы у меня возможность работать в свое удовольствие, я бы только этим и занимался, а теперь я придворный государя Русского царства, ведущий специалист по «Оракулу», владелец лаборатории на Урале, наследник Демидовых и к тому же будущий охранник цесаревича. И это еще не считая того, что я выбран руководителем научного проекта боярышни Морозовой.

Не так я представлял себе обязанности младшего княжича.

Потерев переносицу, я выдохнул в трубку как раз в тот момент, когда отец, наконец, добрался до телефона.

— Что-то случилось, Дмитрий? — напряженным голосом спросил князь Романов.

— Да, отец, — сказал я. — Великий князь Московский назначил мне встречу на парковке ЦГУ во время большого перерыва. Но я понятия не имею, чего он хочет.

Алексей Александрович раздумывал не больше трех секунд.

— Я предупрежу охрану, — сказал он. — Встречу проводи только на улице под полной защитой.

Звучит так, будто мы на грани открытого столкновения с Москвой. Однако следовало уточнить, прежде чем делать поспешные выводы.

— Ты что-то знаешь? — спросил я.

— Ничего, — ответил князь, и я услышал щелчок зажигалки. — Мы договорились с Невским, великий князь Московский уступил нам пару логистических комплексов, и мы расстались без претензий. Так что я понятия не имею, что еще Невскому могло потребоваться от нашей семьи. Будь начеку. Я, пожалуй, пришлю еще пару машин. Пусть видит, что нам зубы показывать не стоит.

Великий князь Московский вот-вот потеряет сына и действительно может сделать что-нибудь не слишком умное. Конечно, я невиновен в приговоре Василия, но когда разгневанных родителей беспокоили такие мелочи? Если Емельян Сергеевич решит мстить всем причастным, когда его остановят, я могу быть уже мертв.

— Спасибо, отец, думаю, лишним не будет, — сказал я.

Князь хмыкнул.

— Ты что-то знаешь, но не хочешь говорить, так ведь? — спросил он. — Я твой отец, Дмитрий, и знаю тебя.

Я вздохнул.

— Не могу сказать, отец, — ответил я, а после добавил: — Но на всякий случай усильте оборону. И собери всех в особняке. Я позвоню после встречи.

Отец нервно выдохнул в трубку. А затем, уже взяв себя в руки, заговорил:

— Помни, Дмитрий, род тебя поддержит, что бы ни случилось. Ты не один.

— Спасибо, отец, — отозвался я с улыбкой, которой он видеть, разумеется, не мог. — Мне пора.

И, повесив трубку, я вернулся в кабинет, все еще прикрытый силовым полем от подслушивания. Преподаватель вскинула бровь, и я, извинившись, погасил дар.

Терпеть не могу действовать вслепую. Но если мне предстоит драться, следует подготовиться. Великий князь Московский — это не Измайлов. Емельян Сергеевич, если начнет первым, способен свернуть меня в бараний рог раньше, чем я успею активировать защиту.

Занятие продолжалось, но я слушал не слишком внимательно. А как только раздался звонок, и преподаватель покинула кабинет, я ничего не сказал явно обеспокоенным одногруппникам и покинул помещение.

С каждым шагом к выходу из корпуса я накладывал на себя щит за щитом, пока не прекратился приток воздуха. Так у меня будет несколько секунд, если Невский решит устроить бойню. Дольше мне все равно не хватит сил продержаться — у великого князя шестнадцать миллионов подданных, а у Романовых только полтора. Один удар я точно выдержу, но после второго меня придется соскребать с асфальта.

На парковке уже выстроились машины Романовых. Бойцы пребывали в полной готовности начать бой.

От моих шагов текущая с неба вода разлеталась в стороны, как из шланга. На плитке дорожки оставались царапины. Я погрузился в транс так глубоко, как никогда в жизни, и это отрезало меня от чувств и эмоций. Переживания ушли, оставив лишь холодный разум.

На мгновение я вновь ощутил себя сингуляром, но и эту мысль смыло моим состоянием. Лишнее сейчас.

Ворота Университета раскрылись, впуская три черных автомобиля с гербами Невских на капотах и дверях. Увидев готовых к схватке людей Романовых, кортеж великого князя Московского замер на несколько секунд. Этого времени мне хватило, чтобы дойти до своих бойцов.

— Спокойно, — велел я, проходя между внедорожниками, стоящими друг к другу мордами. — Без приказа — не стрелять.

Ответа я уже не слушал, выходя на оставшееся свободным пространство.

Из машин Невского выплеснулись вооруженные люди. Каждый, судя по интенсивности покровов, из боярской семьи. Это стало еще одним подтверждением, что миром мы не разойдемся. Это группа для боя, а не для сопровождения.

Замерев посередине пути, я сложил руки на груди, готовясь к любому исходу.

Дверь лимузина открылась, и на этот раз Емельян Сергеевич не стал ждать, что я к нему сяду.

Великий князь Московский вышел, окутанный ярко пылающим покровом. Льющийся с неба ливень моментально превращался в раскаленный пар, образуя вокруг Невского широкое облако тумана.

Под его ботинками плавился асфальт, и каждый шаг сопровождало зловещее шипение.

Остановившись в двух метрах от меня, Емельян Сергеевич повел головой, рассматривая моих людей, укрывшихся за машинами.

А затем он сделал еще шаг ко мне, почти вплотную подойдя к границе моего поля. Я ощутил, как жар от его покрова обтекает мой щит, не причиняя вреда.

И наши взгляды встретились.

Глава 9

С момента прибытия великого князя не прошло и минуты, а я уже слышал сигнал мчащихся к Университету машин. Со стороны корпусов громко топали тяжелые ботинки солдат.

Емельян Сергеевич медленно приподнял голову, глядя мне за спину. Я видел сквозь пелену покрова, как великий князь усмехнулся.

— Именем государя! — услышал я смутно знакомый голос, и в ворота Университета влетел легковой автомобиль с мигающим сигналом на крыше.

Нас окружали бойцы спецназа ЦСБ, недвусмысленно держа на прицеле не только нас с великим князем, но и нашу охрану.

— К черту, — процедил сквозь зубы Емельян Сергеевич и тут же сбросил покров.

Я тоже снял щиты. Раз вмешалась Царская Служба Безопасности, то устраивать бой великий князь Московский точно не станет.

— Княжич Романов, — громко, чтобы его слышали все, обратился ко мне он. — От имени своего сына Василия Емельяновича Невского я приехал, чтобы передать тебе вызов на поединок чести.

Я все еще пребывал в трансе, а потому без труда удержал лицо.

— Место и условия ты вправе выбрать сам, но вызов должен быть подтвержден сегодня, — договорил Рюрикович, глядя мне в лицо.

За это время сотрудник ЦСБ все-таки дошел до нас. Теперь я смог его опознать.

— Твой ответ, княжич, — пророкотал Невский. — Мне нужен твой ответ!..

Подполковник Ворошилов остановился между нами, будто готовился разнимать голыми руками.

— Дмитрий Алексеевич, вы имеете полное право отказаться, — с намеком произнес он. — Василий Емельянович — не тот человек, который может требовать чего-либо от вас.

— Оставьте нас наедине, Андрей Викторович, — велел я, глядя только наЕмельяна Сергеевича. — ЦСБ не обладает правом вмешиваться в дела родов, если только не имеет законного основания. У вас его, как я подозреваю, нет. Отойдите.

И он действительно отступил. Но ушел недалеко, чтобы успеть среагировать, если потребуется. Бойцы ЦСБ продолжали накапливаться на парковке, создавая мощный перевес. Мои люди не шевелились, по-прежнему держа на прицеле бояр Невского. Хотя это и было уже необязательно.

Та скорость, с которой ЦСБ явилось вслед за великим князем Московским, говорила, что Милославские не зря сидят за пультом «Оракула». Не успел бы полковник иначе, и тем более не прислал бы почти сотню бойцов спецназа.

Я приложил усилие, окутывая нас с Емельяном Сергеевичем куполом от прослушивания.

— Говорите открыто, великий князь, — предложил я, чувствуя, что из транса меня сейчас вышибет. — Почему я должен принять вызов вашего сына, осужденного за измену?

Емельян Сергеевич скривился, бросив взгляд в сторону подполковника. Скрывать свои чувства он и не пытался. Столь молниеносное появление Ворошилова сказало великому князю то же, что и мне — за Рюриковичем велась слежка. И великому князю это крайне не понравилось.

— Мой сын еще не осужден, — возразил он. — И имеет законное право вызвать на поединок чести другого благородного. И он вызывает тебя, княжич, чтобы защитить свое имя. Откажешься — и все общество узнает, что ты прикрывался опричниками, лишь бы избежать драки. И поверь, я сделаю все, чтобы это было так.

— Не нужно мне угрожать, Емельян Сергеевич, — усмехнулся я в ответ. — Я предлагаю вам быть честным со мной. Мы решили с вашим родом все разногласия, вы дали мне слово, что Василий Емельянович не станет даже думать о том, чтобы добиваться внимания боярышни Морозовой. Почему я должен идти вам навстречу и позволить вашему сыну умереть на дуэли, а не как приказал государь — с клеймом изменника?

Великий князь сглотнул. Я почти физически ощутил, насколько ему больно договариваться об убийстве собственного сына.

Но это был практически единственный способ смыть позор с семьи, которую Василий Емельянович так жестко подставил. Если я откажусь, великому княжичу придется застрелиться и стать самоубийцей, что тоже не слишком приветствуется, но хотя бы не так позорно, как обвинение в измене.

— Потому что я этого не забуду, княжич Романов, — все же произнес он. — И отплачу в любом случае — поможешь ты или нет.

Уже оказанная услуга ничего не стоит. Это правило было фактически законом моего прошлого мира. И каждый считал своим долгом оставить своего партнера в дураках, стараясь получить выгоду за его счет.

А на этой Земле подобная услуга превращала Емельяна Сергеевича в моего личного должника. Один раз я смогу обратиться к нему за любой помощью — и она будет оказана, что бы я ни попросил. Но, разумеется, разменивать подобное на мелочи вроде денег или имущество никто не станет.

С великого князя можно потребовать многое. А с Московского еще больше. Я знаю, что ответил бы отец. Но я все-таки не князь Романов, и решать только мне — ведь Емельян Сергеевич станет моим должником, а не обязанным всему моему роду. Так что и решение только мое.

А учитывая, что все дело государь провернул кулуарно, не выставляя напоказ, то и никакого закона я не нарушу, если соглашусь на поединок со смертельным исходом. В конце концов, великий князь Московский совершенно прав: никакого суда не было.

— Василий не имеет права покидать особняк рода, — сказал я. — Так что поединок чести пройдет на рассвете на вашем полигоне.

Емельян Сергеевич кивнул, принимая мой ответ.

— Условия?

— Револьверы, — пожал я плечами. — Пусть все пройдет так, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что Василий Емельянович пытался получить преимущество.

У них намного больше подданных, и рисковать, подставляясь под родовую магию Невских, я не собирался. Мало ли что взбредет в голову обреченному великому княжичу? Судя по тому, что я о нем узнал, с него станется попытаться забрать меня с собой в могилу. Ни к чему давать ему такой шанс. Шестнадцать миллионов подданных — это шестнадцать миллионов подданных.

— Секунданты? — спросил Емельян Сергеевич, уже заметно успокоившись.

— Сообщу позднее, если вы не возражаете.

— Не возражаю, — кивнул тот. — Значит, до завтра, княжич Романов.

— До завтра, великий князь.

Я снял с нас купол, и Невский тут же пошел к своим людям с видом победителя. А я остался смотреть в его прямую спину.

Нужно иметь немало мужества, чтобы поступить так, как он. У Емельяна Сергеевича был только один шанс все исправить, прикрыть сына в последний раз. И он им воспользовался, несмотря на то, что тем самым поставил себя в очень уязвимое положение.

Государь мог бы своей властью запретить нам провести поединок. Но Михаил II сам сказал, что голова Василия ему нужна. А официально объявлять великого княжича изменником в текущей ситуации — чревато серьезным падением престижа всех Рюриковичей. Милославских в том числе.

— Дмитрий Алексеевич, прошу вас отозвать своих людей, — подошел ко мне подполковник Ворошилов.

— Конечно, — ответил я и пошел к машинам своего рода.

Кортеж великого князя уже выезжал за ворота Университета. А на меня накатила усталость — расплата за слишком глубокий транс. Хоть и показалось мне, что я стал походить на сингуляра, но это лишь видимость. Мое тело к подобным перегрузкам не приспособлено.

Коршунов, присланный вместе с усилением, открыл мне дверь «Монстра» и тут же всучил горячий кофе из своего термоса. Благодарно кивнув ему, я махнул рукой Ворошилову.

— Андрей Викторович, садитесь, если желаете что-то сказать, — произнес я.

Закрыв за собой дверь, я посмотрел, как машины Романовых уезжают с территории Университета. За это время подполковник обошел мой внедорожник и, открыв себе дверь, сел в автомобиль. Виталя, сидящий на месте водителя, прикрыл курткой лежащий на соседнем сидении автомат.

— Княжич, вы согласились на поединок, — заговорил Ворошилов. — И я обязан доложить государю.

Я молча кивнул, не став информировать подполковника, что Василия Емельяновича я уже давно был волен убить в любой момент. Государь разрешил мне провести эту дуэль, и даже более того — фактически приказал так и поступить. Если Андрей Викторович об этом не знает, я не тот человек, который должен ему об этом рассказывать.

— Мы следили за великим князем, — продолжил после паузы Ворошилов. — По приказу государя его сопровождал отряд ЦСБ. Просто для перестраховки, и судя по тому, что я увидел, когда мы прибыли, не зря.

Я вновь ничего не ответил, наслаждаясь кофе. К нам обернулся Виталя.

— Княжич, шоколад? — предложил Слуга, подавая мне плитку в фольге.

— Спасибо, — принял угощение я и быстро развернул упаковку.

На фольге стояла печать «80 %». В любой другой ситуации от подобной горечи у меня бы лицо кривилось. Но сейчас он подходил как нельзя лучше. Так что я захрустел им почти с удовольствием.

— Дмитрий Алексеевич, вы меня не слушаете? — вздохнул подполковник.

— Слушаю, но не понимаю, чего вы хотите, Андрей Викторович, — ответил я, запивая горечь крепким кофе. — То, что доказали, что моя система наблюдения работает — хорошо, но я об этом и так знал. Вы думаете, что остановили бойню посреди столицы? Ну, — я пожал плечами, — великий князь не совсем сошел с ума, чтобы громить собственный город.

Подполковник нахмурился.

— У вас какая-то патологическая неприязнь к сотрудникам Царской Службы Безопасности? — уточнил он. — Мне казалось, мы с вами сработались.

Я покачал головой, оборачиваясь к собеседнику.

— К вам лично у меня нет никаких претензий, Андрей Викторович. Но ваша служба допустила теракт в центре столицы. По-моему, это красноречивее любых слов.

Ворошилов скривился, но возражать не стал.

— Мы следим за вами, Дмитрий Алексеевич, — предупредил он, после чего потянулся к дверной ручке.

— До свидания, Андрей Викторович, — ответил я уже ему в спину.

Он закрыл за собой и пошел в сторону своей машины. К ней же уже подъехал автобус спецназа, куда загружались бойцы. Я посмотрел на них несколько секунд, после чего допил кофе.

Убрав кружку в подстаканник, я завернул остатки плитки в фольгу и взялся за телефон. Обещал ведь позвонить князю, когда все закончится. Идти в столовую не хотелось, так почему бы не воспользоваться моментом?

— Я все слышал, — объявил отец, взяв трубку практически сразу же. — Рад, что все обошлось, сын. Ты сейчас в особняк? Не думаю, что оставаться сегодня в Университете хорошая идея. Ваша встреча с Невским по всем новостным каналам крутится.

Ну, иного и ожидать было нельзя. Великий князь наверняка обеспокоился свидетелями встречи. С учетом того, что ему нужно максимально представить смерть сына, как достойную гибель, видеозапись будет не лишней. А устроить трансляцию в телевизионных компаниях, самые популярные из которых принадлежат его роду — вообще дело пяти секунд.

— Да, похоже, лаборатории мне сегодня не видать, — вздохнул я.

— Ты же знаешь, что она тебе вообще не нужна теперь? — уточнил князь Романов. — А любые свои наработки ты можешь вывезти, только скажи, я договорюсь с сестрой. Все привезут в целости и сохранности.

— Помимо этого у меня есть и другие обязательства, — возразил я.

— Дмитрий, решай сам, — усмехнулся отец. — Я дал слово не торопить, однако, может быть, твоя матушка не так уж и неправа? Нравится тебе девушка, сделай ей предложение. Получишь согласие — сыграем свадьбу. А если будет отказ, тем более все станет проще, не последняя невеста, в конце концов.

— Но ты ведь не отступился, когда Руслан Александрович тебе не хотел своего согласия давать? — усмехнулся я.

Этот разговор отец явно затеял, чтобы я мог немного перевести дух после сильнейшего напряжения. Я ведь за время встречи с великим князем Московским выложился до дна практически. Такой интенсивности у меня еще не было.

— Хорошо, я тебя понял, — посмеялся князь Романов. — Тогда жду вечером. И будь осторожен, сын.

— Буду, отец, — ответил я и положил трубку.

Убирать телефон в карман не стал и полез посмотреть новости. Прежде чем выходить в люди, нужно понимать, что успели показать каналы Невского.

Ролик найти было проще простого. На видео, снятом из окна машины сопровождения великого князя, было видно, как ко мне, стоящему совершенно спокойно, подходит Емельян Сергеевич, окруженный пылающим покровом. Выглядел великий князь внушительно и эффектно, он приковывал взгляд. Я на его фоне смотрелся блекло без каких-либо спецэффектов. До тех пор, пока в камеру не попал фрагмент, где Невский встал очень близко, и пар от падающего дождя бессильно обтекал небольшую площадь вокруг меня.

Появление ЦСБ и подполковника Ворошилова в кадр не попало. А текст, сопровождающий ролик, гласил, что Емельян Сергеевич встретился с княжичем Романовым для обсуждения условий проведения поединка чести. Причина не разглашалась, но уже другой заголовок гласил:

«Что за девушка стала причиной дуэли?». И чем дальше я листал новости, тем сильнее крепла уверенность, что Емельян Сергеевич неплохо подготовился. Теперь если царь даже объявит великого княжича изменником, это никого не убедит. И даже наоборот, уже я буду выглядеть крайне неприглядно, так как вместо благородной дуэли очерняю имя соперника с помощью венценосной родственницы.

Пока я листал новости, вышла новая статья. Скорее даже заметка. Но она была чертовски важна и заставила меня улыбнуться.

«Государь Михаил II разрешил проведение поединка чести между великим княжичем Московским и казанским княжичем».

Так что когда у меня зазвонил телефон, я ничуть не удивился.

— Слушаю, государь.

— А ты времени не теряешь, Дмитрий Алексеевич, — со смешком заявил Михаил II. — Я думал, ты потратишь время, чтобы отдохнуть, а ты вместо этого решил исполнить мое поручение.

Оспаривать его выводы я не стал, а царь продолжил:

— Все получилось даже лучше, чем я хотел, — сказал он. — Хотя ты, помнится, отказывался от убийства Василия. В любом случае Емельян сам подписал сыну приговор, и ты его исполнишь. Василий, конечно, подобного снисхождения не заслужил, но ты ведь не просто так на это согласился, верно?

— Верно, — ответил я, не спеша признаваться, что Невский теперь у меня в должниках.

— Вот и хорошо, — одобрил Михаил II. — Подобные связи пригодятся тебе в будущем. Так что я доволен, и в качестве награды за исполнение моей воли что-нибудь присмотрю.

— Благодарю, государь, — сказал я.

— А на ЦСБ не злись, — став серьезным, приказал он. — Это ты гений, способный выдавать открытия одно за другим. А у меня служат простые люди, не забывай об этом в следующий раз, когда решишь высказать свое ценное мнение о моей службе.

— Не забуду, государь.

На самом деле он, конечно, прав. До появления «Оракула» ЦСБ как-то справлялось. Не идеально, но они и не бывшие сингуляры.

— Вот и хорошо, — подвел черту Михаил II. — А отдохнуть все же не забудь.

— Не забуду, государь.

Он положил трубку, и я не успел убрать телефон в карман, как мне пришли сразу два сообщения. Открыв первое, я хмыкнул — как разительно отличался подход у девушек.

Морозова В. Л.: Дмитрий, надеюсь, у вас все в порядке. Вы вернетесь на занятия сегодня?

Соколова А. М.: Дмитрий Алексеевич, вам определенно идет форма ЦГУ. Теперь я не удивлена, что вы не будете присутствовать у нас на ужине. Романтик, да еще и дуэлянт! Вы определенно умеете заинтриговать даму.

Повертев аппарат в руке, я несколько секунд смотрел в окно, разглядывая парковку сквозь пелену непрекращающегося ливня. Вылезать на улицу не хотелось, хотя промокнуть мне и не грозило, но погода так и подбивала бросить все дела и ехать в особняк, чтобы хорошенько выспаться.

Вздохнув, я набрал сообщение и решительно открыл дверь.

Романов Д. А.: Спасибо за вашу заботу, Виктория. Со мной все в порядке. И я скоро присоединюсь к нашей группе в кабинете.

Глава 10

Забавно, но стоило мне показаться в прямой видимости от крыльца корпуса Университета, я почувствовал себя знаменитым.

Обычно курившие во время перерывов студенты разом замолчали, расступаясь в стороны. При этом я все еще видел несколько телефонов, снимающих меня.

Хмыкнув, я открыл дверь и вошел внутрь.

Здесь картина не слишком изменилась, разве что воздух был значительно чище. Но все равно я ловил на себе внимательные взгляды молодых аристократов. Только не мог понять, кем конкретно я им кажусь: смертником или храбрецом.

Впрочем, никто не подходил ко мне с расспросами, и это было хорошо. А что группы студентов на моем пути замолкали, стоило им меня заметить, меня не волновало.

До нужного кабинета я добрался вовремя. Мои одногруппники тоже читали новости, однако стоило мне перешагнуть порог, как телефоны были убраны.

По встревоженному лицу Виктории я понял, что девушка переживает всерьез.

— Никита Александрович, — обратился я к Рогожину, и тот с готовностью повернулся ко мне.

— Да, княжич? — поднялся одногруппник.

— Завтра на рассвете мне потребуется секундант, — произнес я. — Вы можете мне с этим помочь?

Прежде чем тот ответил, со своего места поднялся Орлов.

— Дмитрий Алексеевич, я готов им стать, — твердо заявил Петр Васильевич.

Надежда Григорьевна посмотрела на жениха с опасением. И правильно, помимо того, что я вызвался помочь смыть позор с семьи Невских, я все равно стану убийцей великого княжича. И Емельян Сергеевич вряд ли об этом забудет. Так что и секунданты могут оказаться под ударом, тревога Комаровой совершенно нормальна.

— Благодарю, Петр Васильевич, — наклонил голову я. — И не забуду вашей поддержки.

Он ответил кивком и сел за свой стол. Комарова смотрела на жениха, как на самоубийцу, но отговаривать его и не подумала.

После свадьбы ей входить в род Орловых. А Невский замешан в смерти людей Петра Васильевича. Как на нее будут смотреть в новой семье, если она хотя бы заикнется, а тем более прилюдно осудит желание Петра Васильевича поучаствовать в отмщении?

— Я могу быть вашим секундантом, княжич, — опомнившись, не слишком уверенно произнес Рогожин.

Дверь в кабинет вновь открылась, и я обернулся к проходу.

— Вторым секундантом буду я, — объявил великий княжич Выборгский, входя к нам. — Дмитрий Алексеевич, вы же не откажете мне в такой просьбе? Как представитель Рюриковичей я могу свидетельствовать, что все прошло по правилам. И одно мое присутствие позволит избежать любых обвинений.

Я улыбнулся.

— Благодарю, Иван Михайлович, — склонив голову согласно этикету, ответил я. — Если Никита Александрович откажется…

Соколов приподнял бровь, бросив взгляд в сторону Рогожина, и боярич тут же произнес:

— Я уступаю это почетное право великому княжичу, Дмитрий Алексеевич, — сказал он, не скрывая своего облегчения.

Что ж, это было ожидаемо. Несмотря на то, что Никита Александрович легко шел на авантюру, ввязываться в спор с великими князьями он не хотел. Разумный и безопасный поступок — всегда важно знать, когда пора остановиться и сохранить голову не только холодной, но и на плечах.

— Вот видите, Дмитрий Алексеевич, все решено, — улыбнулся великий княжич Выборгский. — Что ж, мне пора на занятия. Господа, дамы…

Он изобразил поклон и покинул кабинет.

Я же дошел, наконец, до своего места и стал готовиться к началу семинара. Сидящая рядом Виктория явно порывалась несколько раз что-то сказать, но так и не успела. В кабинет зашел преподаватель, и занятие началось.

Все время, пока шел семинар, я слушал со всем вниманием, словно никакой встречи с великим князем Московским не было. Хотя и позволял себе подумать, почему вдруг Соколовы решили выступить на моей стороне.

В то, что предложение Ивана Михайловича — личная инициатива, я не поверил ни на миг. Конечно, великому князю Выборгскому мог приказать государь, но тогда бы Михаил II меня предупредил по телефону.

Соколов может быть в одной партии с Невским, но, отпустив сына на поединок чести, Михаил Викторович может таким образом демонстрировать Емельяну Сергеевичу позицию остальной царской фракции.

А еще вполне вероятно, что все это ради того, чтобы сблизить меня с великими князьями Выборгскими. Анна Михайловна явно не будет ждать до новогоднего бала, она уже сейчас пытается найти способ ко мне подобраться. И участие брата в этом поединке — хороший повод. Мне даже импонирует ее последовательность — объявила, что намерена своего добиваться, и добивается. Хорошее качество.

Кроме того, нельзя исключать и такую возможность, что все это делается одновременно. Верные царю Рюриковичи осуждают Невского, заодно приближают к себе младшего княжича Романова, который по милости государя так высоко взлетел — двух зайцев одним выстрелом.

Занятие закончилось сдачей работ, после чего преподаватель выдал новые задания и успел закончить как раз до звонка.

— Дмитрий, — обернулась ко мне Виктория, — вы же сейчас в лабораторию?

— Полагаю, как и вы, — кивнул я, поднимаясь со своего стула и предлагая девушке руку.

Морозова бросила просящий взгляд на получивших допуски девушек. Те чуть склонили головы, показывая, что поняли просьбу и пойдут отдельно.

Мы вышли из кабинета под руку, и Виктория нахмурилась, заметив, как непривычно много вокруг студентов. Для меня же это новостью не стало, и я с улыбкой повел боярышню через коридор, заполненный людьми.

— Романов! Романов!

Люди перешептывались громко, и внимание приковывалось к нам. Лицо Морозова держала отстраненным, словно происходящее ее не касается. Хотя доля тихих фраз предназначалась ей, и боярышня однозначно их слышала.

— Вот ей повезло! Богат, красив, герой!

— Почему она, а не я?!

Толпа расступилась, когда с другой стороны коридора в окружении одногруппников вновь показался великий княжич Выборгский. Иван Михайлович двигался ко мне, и идущие с ним второкурсники раздвигали праздных студентов.

Мы встретились посредине этажа. Здесь коридор сворачивал, и места было достаточно, чтобы свободно поместились около пятидесяти человек, не задевая друг друга. Впрочем, сейчас здесь находилось ненамного меньше.

— Вот, господа, — нарочито громко произнес Соколов, обращаясь к своим одногруппникам. — Дмитрий Алексеевич, почетный член нашего клуба! Только что принял вызов великого княжича Московского и не прячется в страхе, а покоряет женские сердца. Таким и должен быть русский княжич!

Я улыбнулся в ответ на его реплику. Понятно, что он хочет переключить внимание с одной новости на другую.

Только что Романов был сам по себе, а теперь — представитель его клуба.

— Я, господа, как председатель, просто не мог не вызваться добровольцем, — продолжал он, — чтобы стать секундантом на предстоящем поединке чести.

— Вы будете присутствовать, Иван Михайлович? — подхватил второкурсник слева.

— Как иначе?! — пафосно изрек Соколов, удерживая внимание студентов на своей персоне. — Я ведь возглавляю наш клуб. Кстати, о нем. Скоро состоится благотворительный прием в нашем особняке. Приглашения, конечно, будут направлены многим знатным семьям, но у меня совершенно случайно с собой оказались несколько приглашений. Могу оформить вам.

Я усмехнулся и кивнул великому княжичу Выборгскому. Уверен, сейчас начнется своя маленькая война за право получить личное приглашение из рук председателя клуба. Для многих присутствующих студентов это, по сути, единственная возможность попасть на столь престижное мероприятие. Мелкие рода редко приглашают на подобные приемы.

И я оказался прав, на нас с Морозовой уже почти не обращали внимание. Так что я был благодарен Ивану Михайловичу за возможность пройти мимо. Да и Морозова заметно расслабилась по дороге к гардеробу.

Я помог девушке накинуть плащ на плечи, оделся сам и мы вышли на крыльцо. Ливень хоть и закончился, но все еще было холодно, так что изо рта девушки вырывался пар.

Подняв воротник повыше, боярышня очаровательно улыбнулась.

— Люблю прохладу, — призналась она, когда я помог ей спуститься по лестнице с крыльца.

— Да, есть в этом нечто романтичное, — отозвался я. — Хотя особо приятно в это время сидеть в тепле.

Она негромко посмеялась.

— Меня от холода бережет дар, — сказала она. — А когда я с вами, Дмитрий, мне начинает казаться, что холода и не существует.

Она сделала паузу, пока мы обходили спешащего по своим делам сотрудника Университета, после чего едва слышно выдохнула:

— С вами мне всегда тепло.

Я улыбнулся ей в ответ и переместил свою руку на пальцы Виктории. Девушка чуть сжала мою ладонь. И отпускать ее не спешила, вместо этого прижалась к моему плечу и на миг закрыла глаза.

— Тогда, надеюсь, вы будете рады видеть меня в своей секции сегодня, — ответил я, вдыхая все тот же успокаивающий аромат духов боярышни.

— Я всегда рада вас видеть, Дмитрий, — ответила Виктория, слегка краснея.

Так мы и дошли до лаборатории. Проводив девушку до раздевалки, я дождался, когда она закончит приготовления и только после этого вошел сам. Можно было бы, конечно, просто переодеться — у нас были шкафчики в разных секциях, но зачем тревожить девушку?

Облачившись в местную униформу, мы прошли к лифту. Виктория взяла меня за руку сама, пока мы ехали. С ее губ не сходила улыбка, хотя девушка старательно смотрела куда угодно, только не на меня.

— Мой этаж, — объявила она, когда створки лифта раскрылись. — Приходите, Дмитрий, я буду вас ждать.

— Обязательно, — ответил я, выпуская ее пальцы из своей руки.

Двери закрылись, и я поехал ниже уже собранный для работы. Хотя усталость и давала о себе знать, но для себя я решил, что закончу создание линзы, чтобы не оставалось никаких проблем у местных работников и в особенности Телегина. В конце концов, я начал проект именно здесь, и здесь должен его закончить.

В моей секции было все так, как я и оставил в последний раз. Включив рабочий компьютер, я направился в хранилище. Для того чтобы довести до ума линзу, оставалась всего пара часов работы.

Следуя составленному для себя ранее плану, я трудился без перерывов, пока в итоге не получил то, чего хотел. Составив отчет по проделанной работе, в отдельном файле расписал результаты тестирования. И, собственно, теперь прототип был готов.

Вздохнув, я убрал готовый продукт в хранилище, подписал все документы и навел порядок в секции. Больше я сюда не вернусь, хотя и провел здесь немало приятных часов, но отец прав — необходимость в лаборатории ЦГУ отпала сама собой. Я ее просто перерос.

Закончив все дела, я запер секцию и, проходя по коридору, бросил взгляд на закрытое окно русско-китайского проекта. Семен периодически выходил на связь, и я знал, что и с ним, и с Мэйлин все в полном порядке, но все равно было такое ощущение, что я мог бы закончить этот конфликт по щелчку пальца.

Если бы успел все завершить, а не отвлекался на обязанности младшего княжича пусть и богатого, но все же не великого рода. Впрочем, это во мне говорит усталость.

Хмыкнув, я вызвал лифт, уже выбросив из головы все посторонние мысли.

— Всем добрый вечер, — сказал я, открывая своим ключом секцию проекта Виктории.

Но Морозова оказалась внутри в полном одиночестве. На мой голос она обернулась и, улыбнувшись, жестом предложила мне присесть на свободное кресло у рабочего стола.

— А где же остальные? — спросил я, занимая место.

— Уже ушли, — ответила Виктория негромко, опускаясь напротив.

— Вы закончили работу? — вскинул я бровь. — Признаться, не ожидал, что справитесь настолько быстро.

Морозова посмеялась.

— Нет, конечно, — заявила она. — Но у них нет столько свободного времени, чтобы задерживаться. И потом, проект этот — мой, и мне нужно самой его вести. Девушки, конечно, помогают, но работать за меня они не станут.

— Что ж, в таком случае могу предложить свою помощь, — кивнул я. — если вы готовы доверить мне какое-то задание.

Она улыбнулась, после чего стала серьезной, и, печально вздохнув, спросила:

— Дмитрий, я надеюсь, ваш поединок чести не из-за меня?

Несколько секунд я смотрел на нее молча, после чего кивнул.

— Вы не имеете к нему никакого отношения, Виктория, — заверил я. — Этой дуэлью мы с великим княжичем Московским решаем наши личные проблемы.

— Я подумала, что после случившегося на нашем свидании вы вызовете его на поединок, — призналась девушка. — И я бы не хотела, чтобы вы из-за меня рисковали. Все-таки великий княжич Московский — очень опасный одаренный. И, простите, Дмитрий, но он же десятикратно сильнее вас.

Улыбка сама собой появилась на моем лице.

— Приятно знать, что вы за меня волнуетесь, — произнес я, глядя на одногруппницу. — Но я вас уверяю, нет ни одной причины, чтобы переживать. Я справлюсь, Виктория.

— Вы так говорите, княжич, будто я могу просто щелкнуть тумблером и перестать испытывать эмоции, — вздохнула она, пряча взгляд. — Но я же живой человек, я не могу не чувствовать. Тем более, когда речь заходит о вас.

Я протянул руки через стол и взял ее ладони в свои.

— Все будет хорошо, я обещаю. А я свое слово держу, верно?

— Да, — выдохнула она.

Несколько секунд длился этот момент, а потом я убрал руки и, кашлянув, спросил:

— Так чем я могу помочь в вашем проекте?

* * *
Машины Соколовых прибыли к нашему особняку в четыре часа утра. Я уже был готов, но отказываться от приглашения ехать вместе с великим княжичем Выборгским, которое он передал через своего охранника, не стал. Так что Виталя ехал в «Монстре» в полном одиночестве.

— Доброе утро, Дмитрий Алексеевич, — первым поздоровался Соколов.

— Утро доброе, Иван Михайлович, — ответил я, садясь в его лимузине напротив.

Вид у великого княжича был относительно свежий, держался он бодро, хотя если присмотреться внимательнее, становилось ясно, что великий княжич ночью не спал.

— Откроете секрет, Иван Михайлович? — заговорил я, когда мы начали движение.

— Конечно, Дмитрий Алексеевич, — кивнул тот. — Спрашивайте.

— Я не совсем понимаю, почему именно вы решили быть моим секундантом.

Он улыбнулся.

— Вы теперь придворный, Дмитрий Алексеевич, — сказал он. — И я вам советую как можно скорее влиться в Кремлевское общество. Государь распорядился, чтобы кто-нибудь из Рюриковичей присутствовал с вашей стороны. И я вызвался добровольцем.

Да, с Иваном Михайловичем мы хотя бы знакомы немного. И для него это своеобразная реклама как самого себя перед членами клуба, так и самого клуба для посторонних. Великий князь Московский вряд ли это планировал, но поединок чести стал прекрасным поводом рассказать Русскому царству о клубе великого княжича.

— Спасибо, — кивнул я.

— Вам не за что меня благодарить, Дмитрий Алексеевич, — заверил великий княжич Выборгский. — Вы пока мало что понимаете во внутренних делах Рюриковичей, но со временем разберетесь. И если вам когда-либо понадобится совет, вы всегда можете обратиться ко мне.

Я еще раз кивнул, а он продолжил.

— Дело в том, что Невские должны были покинуть Москву в новом году после совета, — негромко произнес Иван Михайлович. — И тот факт, что Рюриковичей из-за мятежа стало меньше, меняет лишь количество претендентов на их место, — договорил он.

Выходит, дело с раскрытием секретных документов все же не кончилось, и Емельяну Сергеевичу не позволят его замять.

— Вы не боитесь раскрывать мне эту информацию? — уточнил я.

Соколов вяло махнул рукой.

— Дмитрий Алексеевич, вы уже отвечаете за фантастическую систему слежения. Вы допущены к таким тайнам, какие не каждому Рюриковичу доступны. А кроме того, вы — верный сторонник Михаила II. Это делает Соколовых и Романовых естественными союзниками.

Я хмыкнул, а Иван Михайлович продолжил:

— Позиции вашей семьи растут во многом благодаря вашим решительным и успешным действиям. Уже сейчас, в вашем возрасте, вы входите в число доверенных лиц самого государя. Мой отец желает показать, что он на вашей стороне. И это не говоря о том, какое впечатление вы произвели на мою сестру, — он усмехнулся, после чего продолжил: — А уж поверьте, добиться даже легкого интереса Анны пыталось огромное количество благородных людей. Но она выбрала вас, хотя к ней сватались и великие князья.

— Вот как? — вскинул бровь я.

— Да, Можайский ведь вдовцом был, — подтвердил Иван Михайлович. — После отказа Анны женился, конечно, второй раз. Но самого факта это не отменяет.

Мы замолчали на некоторое время. Соколов смотрел в окно, и мне казалось, что Иван Михайлович хочет сказать что-то еще, но сдерживает себя. Настаивать не стал, мало ли о чем может переживать великий княжич.

На очередном повороте к нам присоединились машины Орловых.

— А вот и ваш второй секундант, — улыбнулся Иван Михайлович. — Как считаете, Дмитрий Алексеевич, он не откажется от приглашения ехать с нами?

— Думаю, не откажется, — кивнул я.

И был прав. Петр Васильевич был хмур и напряжен. По бояричу было видно, что он совершенно точно глаз не сомкнул этой ночью.

— Располагайтесь, Петр Васильевич, — с улыбкой произнес Соколов, когда мой староста оказался в салоне.

— Благодарю, Иван Михайлович, — кивнул тот, садясь рядом со мной.

Соколов вновь уставился в окно, я же прикрыл глаза, пользуясь возможностью подремать.

Но ехать оставалось недалеко, так что я открыл глаза, как только Иван Михайлович сообщил:

— Особняк великих князей Московских, господа.

Глава 11

Со мной никто не разговаривал, пока шла подготовка к поединку чести. Как и было положено, все вопросы решали секунданты, я же просто ждал на полигоне, когда все начнется.

Погода не радовала теплом, но хотя бы туч на небе было не заметно. Ветер то и дело пытался растрепать мне волосы. На полигоне великого князя Московского пахло хвоей, хотя до внутреннего парка было далеко, но аромат приносил с собой ветер.

— Дмитрий Алексеевич, — обратились ко мне из-за спины, и я медленно обернулся.

Первый человек, заговоривший со мной, оказался личный целитель Михаила II.

— И вы здесь, Константин Владимирович? — улыбнулся я, кивком приветствуя уже не единожды помогавшего мне человека.

— Государь хотел, чтобы все прошло по правилам, а значит, и мое присутствие тоже обязательно, — ответил Ерофеев, поправляя перчатки и ежась. — Погода, к сожалению, не балует. В моем возрасте уже начинаешь задумываться, что от подобных ранних прогулок по сырости и холоду следует отказываться. Но долг требует.

Я кивнул в ответ.

— Меня в такие дни греют приятные мысли, — произнес я, глядя на человека, способного манипулировать временем.

Нет ничего странного в том, что его дар не защищал от непогоды. Такое с уникальными способностями встречается часто. Маленькая плата за особенную магию.

Блокираторы еще не были надеты, так что я окутал царского целителя полем. Ерофеев тут же покачал головой.

— Не боитесь растрачивать силы перед поединком, Дмитрий Алексеевич? — спросил Константин Владимирович.

— Дар мне сегодня не понадобится, — пожал я плечами в ответ. — А ваше присутствие намекает, что великий князь просчитался, и государь не позволит Василию Емельяновичу избежать последствий так просто. Я его пристрелю, вы откатите рану во времени, полностью исцелив великого княжича, и ЦСБ придет, чтобы поместить его в застенок. Или я неправ?

— Неправы, княжич, — снисходительно улыбнулся тот, едва заметно качая головой. — Я здесь только для того, чтобы констатировать смерть одного из стрелков. И вам помочь, если понадобится, хотя уверен, что как раз вам-то мои услуги и не пригодятся. Я ведь тоже смотрю светские новости, Дмитрий Алексеевич, вы не ввязываетесь в авантюры, если не уверены в полном успехе. Это очень достойное, я бы даже сказал крайне похвальное качество для вашего возраста.

Я кивнул, отворачиваясь. Из особняка, наконец, вышел мой противник.

Великий князь сопровождал сына, держа его за плечо. Василий Емельянович решил выйти на полигон в форме капитана. Странное решение, учитывая его послужной список, как по мне, Невский потерял всякое право надевать униформу. Однако мне, по большому счету, без разницы, в какой одежде он умрет.

Наши секунданты, к этому моменту уже закончившие с формальностями, разошлись, и я в компании Ерофеева пошел к центру полигона.

— Господа, — заговорил Иван Михайлович на правах старшего по титулу, — пока еще не поздно, я обязан спросить, есть ли шанс решить дело миром?

Он обернулся ко мне, и я покачал головой. Василий Емельянович гордо задрал подбородок.

— Нет, великий княжич, — выдавил он и бросил взгляд на отца.

Емельян Сергеевич кивнул сыну и направился в сторону крыльца, откуда пришел. Ерофеев последовал за великим князем.

— Как принявший вызов, Дмитрий Алексеевич выбрал в качестве оружия револьверы, — объявил боярин, выступающий секундантом великого княжича. — Прошу, господа, осмотреть их. Так как оружие предоставлено Василием Емельяновичем, право выбора принадлежит Дмитрию Алексеевичу.

На свет была извлечена коробка с красивой резьбой и отделкой золотом. Внутри лежали двенадцать патронов винтовочного калибра и пара совершенно одинаковых револьверов. В принципе, одного попадания в грудь из такого хватит, чтобы гарантированно убить.

Петр Васильевич вытащил первое оружие и осмотрел его со всех сторон, заглянул в барабан, проверил ствол. Затем проделал то же со вторым револьвером.

— Все в порядке, — сообщил мне Орлов.

— Выбирайте, Дмитрий Алексеевич, — кивнул второй секундант Невского.

Я взял ближайший и, зарядив все шесть патронов, опустил руку. Сегодня меня ждет работа в Кремле, и хотелось бы закончить поскорее. Мне еще выспаться нужно успеть.

Василий Емельянович спокойно протянул руку за оставшимся револьвером и, похоже, оттягивая момент дуэли, медленно вставил патроны в него. Великий княжич вздохнул, будто собираясь что-то сказать, но бросил взгляд на крыльцо, где стоял его отец, и промолчал.

— Поединок чести будет идти до тех пор, пока один из вас не погибнет, — напомнил Соколов. — Прошу пройти в центр полигона.

Места для нас уже были размечены. Расстояние составляло примерно метров тридцать, на мой взгляд. Но сперва нужно было сделать кое-что еще.

В центре полигона стояли еще две коробки.

— По условиям поединка чести, выбранным Дмитрием Алексеевичем, как принявшим вызов, — заговорил Петр Васильевич, — ваш дар будет заблокирован.

Соколов тем временем обменялся с боярином Невского коробками. Внутри лежало по паре блокираторов. Чтобы все было честно, каждая сторона надевала чужие. Случались сюрпризы, оттого и появилось это правило.

Иван Михайлович защелкнул браслеты на моих руках и пошел убедиться, что и Василий Емельянович тоже застегнут. Мои руки в это время осматривал секундант Невского.

— Все в порядке, — подтвердил Соколов.

Боярин оглянулся на своего великого князя.

Емельян Сергеевич был бледен, он опирался на поручни крыльца руками, и мне показалось, благородное дерево вот-вот лопнет в его ладонях. Ерофеев стоял рядом, поглядывая на великого князя Московского с явным опасением. Невский уже не молод, помощь целителя может ему действительно пригодиться. Как бы ни были сильны одаренные, но старость приходит и к ним.

— Господа, прошу на позиции, — произнес Орлов.

— Поединок чести начнется по сигналу великого князя Московского, — напомнил боярин.

Я уже собирался развернуться и идти, когда Василий Емельянович все же решился заговорить.

— Дмитрий Алексеевич, прошу, передайте Виктории Львовне, что мне жаль, — едва слышно произнес он, после чего решительно направился к своему месту.

Ничего не сказав в ответ, я спокойно пошел на свою позицию.

Встав у флажка с гербом Романовых, обозначающим мое место, я повернулся к великому княжичу. Пальцы удерживали револьвер, оказавшийся неожиданно легким для такого калибра. Впрочем, это не станет проблемой.

Василий Емельянович доплелся до своего места и медленно повернулся ко мне. Но смотрел при этом только на отца, в мою сторону даже головы не повернул. Не похоже было, что он вообще собирается стрелять.

Емельян Сергеевич тяжело вздохнул, выпуская несчастные поручни, на которых остались отпечатки ладоней великого князя. Вытащив небольшой футляр, Невский извлек из него маленький серебряный колокольчик, и я перевел взгляд вслед за замеченным движением на другом конце поля.

Василий Емельянович собрался резко, его рука заметно напряглась. И когда раздался первый звук колокольчика, великий княжич молниеносно дернул рукой, поворачивая дуло револьвера, а не вскидывая его на уровень плеча.

Наши выстрелы прозвучали одновременно.

Я перевел взгляд на свой рукав. Пуля великого княжича прошла через ткань, совсем чуть-чуть не задев руку. Еще пара миллиметров, и я бы сейчас зажимал кровоточащую рану.

Сам Василий Емельянович медленно опустился на правое колено. На груди великого княжича растекалось темное пятно. Но пара мгновений у него еще была, и Василий Емельянович ими воспользовался. Рука с револьвером вновь пришла в движение, и я всадил пулю противнику в лоб.

Великого княжича швырнуло на спину, выстрелить второй раз он так и не успел. Я опустил руку и перевел взгляд на Ерофеева.

Целитель был занят. Великий князь лежал на крыльце, к нему бежали слуги и один из бояр секундантов.

К лежащему на земле Василию целитель направился только спустя минуту, когда Емельян Сергеевич уже смог самостоятельно сесть.

— Василий Емельянович мертв, — объявил Ерофеев.

Ко мне подошли мои секунданты. Соколов тут же расстегнул на мне браслеты, а Орлов забрал оружие. Дожидаться, когда к нам подойдут бояре, представлявшие великого княжича, никто не стал. Смерть объявлена, поединок окончен.

— Вы в порядке, Дмитрий Алексеевич? — спросил Петр Васильевич, разглядев порванную пулей одежду.

— Не отказался бы перекусить, — совершенно спокойно сообщил я. — Не успел позавтракать. Составите мне компанию, господа?

— С превеликим удовольствием, — ответил за обоих Иван Михайлович. — И пользуясь случаем, предлагаю посетить наш семейный ресторан в центре. Кормят там просто замечательно.

Я кивнул, переводя взгляд на крыльцо.

Емельян Сергеевич уже поднялся на ноги. И хотя больше не походил на умирающего, все равно был очень бледен. Возможно, Ерофеев не стал исцелять его до конца?

В любом случае оставаться на территории Невских дольше необходимого не следовало. Мало ли что может взбрести в голову великому князю Московскому. Физически он, может быть, и оправился, но морально я все равно рискую нарваться на гнев Рюриковича.

— Нам пора, — озвучил мысли Соколов, глядя мне за спину.

Я обернулся вслед за ним.

Сотрудники ЦСБ шли к полигону не спеша, но в то же время явно были готовы вмешаться, если что-то пойдет не так.

Я вновь увидел Ворошилова. Подполковник шагал впереди остальных, ему я кивнул, а подчиненных службы проигнорировал.

— Труп забрать, — отдал своим людям распоряжение Андрей Викторович, подходя ко мне. — Иван Михайлович, Дмитрий Алексеевич, Петр Васильевич, вам следует пройти с моими людьми для дачи показаний.

Орлов напрягся, но Соколов его успокоил легким хлопком по плечу.

— Стандартная процедура, после которой мы совершенно свободны, — объявил великий княжич Выборгский.

— Все верно. Господа, — Ворошилов махнул рукой в сторону ворот, и мы двинулись в том направлении.

Уже отдалившись на несколько метров, я услышал хриплый вой Невского. Нечеловеческий крик отчаяния.

— Не оборачивайтесь, — велел Иван Михайлович, кладя руки нам на плечи. — Не стоит видеть Рюриковича таким.

Спорить с ним никто не стал, так что через пару минут мы уже давали показания сотруднице ЦСБ в отлично подогнанной под фигуру форме.

Соколов, не скрываясь, раздевал ее глазами, а когда нас отпустили, произнес:

— Эх, не будь я помолвлен, Светлана, я бы…

Но девушка не приняла его слова как шутку. Нахмурилась, строго взглянула на великого княжича.

— Иван Михайлович, вам известно, что любые отношения между нами незаконны, — сказала она, после чего улыбнулась и добавила: — Впрочем, если вы готовы стать царским человеком, вы знаете, где меня найти.

Соколов жизнерадостно рассмеялся и повел нас к своему лимузину.

— После дуэли сам Бог велел хорошенько отдохнуть! — заявил он, первым прыгая в салон. — Семен, едем в «Царскую охоту»! Как благородные молодые люди, после победы мы обязаны кутить!..

Но никакогокутежа, разумеется, не случилось. Впрочем, «Царская охота» все же приняла нас, несмотря на раннее время.

Ресторан был обставлен и декорирован в духе старины. Даже с ароматом постарались, отчего возникало ощущение, что ты не в центре Москвы, а зашел с промозглого мороза в зимовье. Уютно, тепло, и сразу же хочется горячей еды.

Завтракали мы в полном молчании. Соколов перестал активно радоваться жизни, Орлов был задумчив, а я просто ел.

Готовили в заведении Соколовых на славу. В соответствии с названием обслуживали нас блюдами из дичи, приготовленной на открытом огне. Все ингредиенты — исключительно лесного происхождения. Особенно я оценил вепря под брусничным соусом.

— Итак, господа, — объявил Иван Михайлович, когда мы закончили утолять голод, — полагаю, нет нужды напоминать, что о случившемся на полигоне лучше не рассказывать?

— Конечно, Иван Михайлович, — кивнул Петр Васильевич.

— Само собой, про дуэль можно говорить, просто не упоминать о великом князе, — уточнил я, и Соколов кивнул. — Но я рад, что эта глава закрыта. Петр Васильевич, я сегодня пропущу занятия.

— Даже не объясняйте, Дмитрий Алексеевич, — отмахнулся тот. — Я сегодня тоже в Университете не появлюсь. Дед должен узнать, что за случившееся на нашем катере…

Он замолчал, погружаясь в свои мысли. Очевидно, что два идущих друг за другом нападения, когда там присутствовал я, серьезно пошатнули уверенность старосты в способностях своего рода себя защитить. И ведь даже отомстил за потери Орловых совершенно чужой им человек.

— Так если мы все пропускаем занятия, может быть, действительно устроим кутеж? — предложил великий княжич Выборгский. — Нет? Ну как хотите. Кстати, Дмитрий Алексеевич, буду рад видеть вас сегодня на ужине. Отец просил передать приглашение лично.

— Боюсь, вынужден отказаться, — покачал головой я, протягивая руку к чашке с кофе. — У меня работа в Кремле, и не хочу давать обещаний, которые не смогу сдержать.

Иван Михайлович кивнул.

— Разумная позиция, — заявил он с легкой улыбкой. — Что ж, тогда я вас оставлю, господа, рад был повидаться и принять участие в поединке чести. Такое событие в наше время — редкость, и я счастлив, что мне довелось побыть вашим секундантом, Дмитрий Алексеевич. Если захотите взять что-нибудь еще, угощайтесь, все за счет великого княжества Выборгского.

И, поднявшись на ноги, он поклонился нам обоим, после чего покинул помещение. Оставшись наедине со мной, Петр Васильевич несколько минут напряженно думал, пока тоже не встал из-за стола.

— Дмитрий Алексеевич, — обратился он ко мне, — от рода Орловых я благодарю вас за участие в этой ситуации. Я честно сознаюсь, что не знаю, как бы смог добиться справедливости.

Я улыбнулся в ответ и тоже поднялся.

— Петр Васильевич, скажите, вы помните то, что я говорил в столовой, когда отчитывал Надежду Григорьевну? — спросил я. — Я готов помогать своим друзьям, Петр Васильевич. А род Романовых считает род Орловых своими друзьями. Так что вам не о чем переживать. Вы всегда можете рассчитывать на мою поддержу.

— Еще раз благодарю, Дмитрий Алексеевич, — поклонился мне с куда большим достоинством староста. — Я рад, что это так. Но мне, к сожалению, пора возвращаться.

Я улыбнулся и кивнул на выход.

— Мне и самому пора. Впереди долгий и тяжелый день.

— Именно так, Дмитрий Алексеевич, именно так, — вздохнул Орлов.

Мы разошлись к своим машинам, и я еще несколько секунд сидел молча, пока машины бояр Орловых не скрылись за поворотом. Виталя бросил на меня вопросительный взгляд в зеркало заднего вида.

Петр Васильевич высказал интересную мысль. Будь я на его месте, тоже бы, наверное, не смог ничего сделать. Кто такие Орловы, чтобы предъявлять великому князю Московскому какие-либо претензии? Так, пыль под ногами.

Точно так же, как и Морозовы для Невского — всего лишь расходный материал. Сын подставил боярина? Ушлем мальчика из столицы, пусть продолжает творить что хочет. А боярина защищать не станем — он же никто.

Можно всячески оправдывать великого князя за то, что он упустил сына. Но в здешнем обществе дети могут испортить жизнь не только себе, но и всему роду. Неудивительно, что Невские теперь потеряют Москву. Куда больше удивляет, что смена династии занимает столько времени.

— Домой, Виталя, — велел я, после чего прикрыл глаза и постарался немного расслабиться.

— Как скажешь, княжич, — негромко ответил Слуга, и «Монстр» покатился по улицам только начавшей просыпаться столицы.

Глава 12

«Монстр» заехал на парковку Кремля, и Виталя выкрутил руль, заворачивая на мое личное место среди машин высшей аристократии страны. Как раз между Милославскими и Соколовыми. Яснее показать с порога, чей я человек, было сложно.

— Снова до утра, княжич? — уточнил Виталя, заглушив двигатель.

— Надеюсь, что нет, — ответил я, открывая дверь. — Я предупрежу, если буду задерживаться.

Гвардия уже шла к нам, так что я направился им навстречу, на ходу отключая часы от облака. Ни к чему лишний раз дразнить тигра.

— Добрый день, княжич, — поздоровался со мной гвардеец, шагающий впереди двух напарников. — Я провожу вас.

И хотя дорогу в свой подвал я запомнил, все равно кивнул.

— Благодарю.

До своего кабинета я добрался быстро. Шлепнул ладонью по замку, заперся изнутри и, включив терминал, уселся в кресло.

Взлом японских серверов был первым делом на сегодня. Потом нужно побывать в лаборатории. Можно и в другом порядке, но приказов что-то менять в планах не поступало, так что я счел, что начну с самого простого и легкого.

Для начала, как и в прошлый раз, взломал сам себя, убеждаясь, что все работает как надо. И только после этого полез в сегунат.

Наличие единой мировой сети, конечно, сокращает расстояние между точками земного шара. Но нельзя забывать о том, что у каждого государства свои протоколы безопасности. Это не прошлая моя Земля, здесь импортные технологии не допускаются к государственной машине. Только свои системы.

Немного понаблюдав, как работает служба дорожной полиции, в базы которой влез для тестирования «паук», я хмыкнул и, прекратив проверку, приступил к работе.

Меня никто не спрашивал, смогу ли я дать какие-то рекомендации по улучшению безопасности государственных структур, но кое-какие наметки у меня уже накопились. Позже, когда разверну искусственный интеллект, просто учту их при формировании защиты сетей Русского царства.

Это сегодня «Оракул» есть только у нас, а через полгода, максимум через год, подобные системы обязательно появятся где-то еще.

Соблазн устроить тотальное отключение энергии в чужом государстве был велик, но я не стал тратить время на баловство. В конце концов, диверсии нужны тогда, когда они нужны.

Время доступа к японским серверам даже с учетом имеющихся мощностей, было серьезным. Почти секунда — в моей прошлой жизни критически медленно. Однако пока что это не должно сказаться на моей эффективности.

В качестве первой жертвы я выбрал местную сеть электроэнергии. На то, чтобы пройти защиту, ушла пара минут. «Паук» с задачей справился, хотя задержка и раздражала.

Оказавшись внутри, я скопировал данные по энергопотреблению. Пусть у штаба потом голова болит в поисках объектов, которые потребляют больше, чем положено. Искать потайные бункеры и лаборатории мне не приказывали. На пересылку информации ушло добрых полчаса.

Следующим шагом стала столичная полиция. Сервер хранителей закона и порядка пал без сопротивления. А потом я еще около получаса копировал данные. Можно и самому их просеивать, но для чего тогда у царя целые службы аналитиков?

Военный флот пал следующим — первая преграда для нашей армии. Имена, пароли, документы, планы — все это пересылалось незаметно на сервера Кремля.

По итогу вечера не осталось ни одной службы, данные из которых я бы не вытащил. Трогать не стал только личную резиденцию сегуна.

Голод уже давал о себе знать, да и, просидев несколько часов за работой, нужно было размять кости. Так что я прервал работу и отправился на этаж выше.

Гвардейцы несли дежурство и на меня внимания не обращали. А я насел на рационы в холодильнике, сметая не глядя. Две кружки кофе сверху, и можно было приступать к главному.

Пока я ломал практически все сети целой страны, наверняка собралось немало информации о родах Японии. Самураи ведь тоже любят устроить кровавую распрю за власть. Даже интересно, найдут ли царские служащие что-нибудь компрометирующее окружающие сегуна рода. И как распорядится полученными знаниями?

Я уверен, каждый правитель с радостью воспользуется шансом устроить у соседа междоусобицу. Михаил II не побоялся уничтожить Речь Посполитую и справился с задачей безо всяких «Оракулов». А я ему, можно сказать, предоставил всю подноготную Японского сегуната. Не случится ли теперь войны с ними? Или государь передаст ценные сведения Поднебесной в обмен на некие блага для Русского царства? Понятно, что самыми лучшими кусками мой биологический отец делиться не станет, но подкинуть союзнику пару вкусных секретов можно.

Даже просто зная, в каких частях какой контингент расположен, можно очень многое придумать. А уж обладая полными данными…

Я прервал мысль, открывая дверь в свой кабинет.

Момент исторический. Государь фактически сейчас с моей помощью получает мощный рычаг давления. Ведь даже просто выбросив списки военнослужащих в открытый доступ, можно навести шороха в чужой стране. Сделай мы так, и сегун начнет рубить головы в поисках предателей, как поступил великий князь Хабаровский. Кто, будучи в своем уме, подумает о том, что его банально взломали, когда более вероятен факт предательства высокопоставленных чиновников? Следов-то от моих действий не остается.

Включив терминал заново, я не стал сразу же ломиться в резиденцию сегуна. Правила работы я не сам придумал, они были написаны кровью тысяч профессиональных взломщиков до меня. Именно поэтому каждый раз нужно удостовериться, что все по-прежнему работает как положено. Любой сбой чреват обнаружением. И хотя «паук» использует подставные сервера по всей сети, запутывая противника в паутине, однако сам факт взлома будет доказан. А это — уже проблема.

Так что в Японию я вернулся только после того, как убедился, что все в порядке. А затем потратил не меньше часа, чтобы у службы безопасности сегуна возникло ощущение, что их ломают люди главного конкурирующего рода, обитающего на Окинаве.

Уже через них я приступил к взлому сегуна.

И практически тут же оказался внутри резиденции. Подобрать ключи было делом пяти минут — и то, по большому счету, из-за задержки.

Первым делом я вскрыл службу безопасности сегуна, чтобы отслеживать, не поднимется ли из-за моих действий тревога.

Оттуда получил доступ к камерам внутри резиденции. Японцы вели свои будничные дела, ничего не привлекло моего внимания. Хотя, конечно, было забавно наблюдать за спинами личной гвардии сегуна, которые смотрят на мониторы.

Все тем же призраком я проник на сервера главы чужой страны. Выкачать за раз несколько терабайт данных с нынешней скоростью — дело не быстрое. А это только то, что лежит на поверхности. Сегун же не глуп, и самое ценное должен прятать намного глубже — как раз на случай, если врагу удастся вскрыть защиту.

Немного подумав, я решил проанализировать данные. По сути, мне нужно лишь узнать, отправляла ли Япония своих людей на помощь Толстому. А сделать это можно несколькими путями.

Сравнив данные, полученные от нашей разведки, которая зафиксировала прибытие самураев в Хабаровск, я с помощью баз данных паспортного контроля обнаружил и определил всех известных участников операции. А потом искал упоминания о них на серверах сегуна.

Это заняло у меня еще порядка получаса. Время уже было позднее, так что следовало предупредить Виталю, что я задержусь, либо закончить на сегодня. Я и так сделал больше, чем планировалось. Аналитикам царя теперь не одну неделю перебирать информацию.

Да и устал я, чего греха таить. Днем так выспаться нормально и не успел.

Но, решив не откладывать, когда финал так близко, я вошел на личные сервера сегуна.

И если «официальные» занимали несколько терабайт, что эквивалентно огромной библиотеке, то на секретном терминале лежала тоненькая папочка. Два гигабайта данных — это, можно сказать, ничего.

И в этих данных решительно не было ничего по моему делу. Договора с другими родами о надвигающейся битве за трон, какие-то бумаги по предварительным договоренностям с другими странами. Проекты, на которые уходят личные средства сегуна, и отчеты по ним.

Так что по итогам дня можно заявить, что доказательств причастности сегуна к визиту самураев в Хабаровск у нас нет.

Из тех документов, что мне удалось выудить по приехавшим японцам, следовало, что они не принадлежат к какому-либо роду. А это значит, что аналитикам царя придется попотеть, разгребая тонны информации в поисках скрытых связей с родами. Если таковые вообще имеются, ведь великий князь мог просто набрать добровольцев.

Получить дар ведь на самом деле не так уж и сложно. Боярин Толстого принимает тебя в род официально, ты развиваешь способности худо-бедно, и вот ты уже полноценный одаренный. Системе магии все равно, с какими целями тебя приняли, но раз ты официально член рода — ты получаешь его дар. А бояр в Хабаровске достаточно, чтобы собрать разнообразие способностей.

По завершении же военных действий или достижении поставленных целей человека можно отпустить. Он лишится дара, зато может получить деньги за работу, другую награду. А кто-то, может быть, даже останется в роду, если хорошо себя проявит.

Такую систему еще в Средние века опробовали, когда из простонародья появлялись рыцари, на деле доказавшие свою доблесть. Да и основать собственный род, если разрешит великий князь, японские гости вполне могли. Главное, найти подданных под появившуюся семью.

Пока я размышлял, «паук» уже выкачал данные с личного сервера правителя Японии. У сегуна, конечно, могли оставаться не подключенные к сети компьютеры, на которых хранится самое ценное. Я же до такого в свое время додумался, чем он хуже? Но влезть я на них не смогу, пока они не окажутся в сети, так что сейчас это уже и не важно.

Закончив работу, я еще раз проверил, что не оставил никаких следов, после чего окончательно покинул Японию и, убедившись, что все данные получены, отключил свой терминал.

Подняв трубку, я дождался, когда мне ответит дежурный гвардеец.

— Слушаю, княжич, — произнес он.

— Передайте государю, я выполнил его задание, — сказал я.

— Ждите, — велел тот, и я прикрыл глаза, ожидая, когда мое распоряжение будет выполнено.

На этот раз все тянулось дольше. Видимо, царь не мог сразу передать приказ. У Михаила II все-таки больше забот и дел, чем у любого другого жителя Русского царства. Так что я был терпелив, к тому же даже если бы хотел кого-то поторопить, меня бы никто не услышал — сигнал с моей трубки просто не проходил.

Наконец, по истечении почти десяти минут, я вновь услышал голос дежурного гвардейца.

— Княжич, мне велено передать, что вашей работой довольны. Но на сегодня распоряжений не будет. Вы можете идти.

— Спасибо, — поблагодарил я и повесил трубку.

На часах уже была скоро полночь. Засиделся я, конечно. Но хорошо, что еще один вопрос закрыт. Теперь можно со спокойной совестью проводить вечера в свое удовольствие, клепая искусственный интеллект для «Оракула». И без того затянулось все слишком надолго.

Выполнив все, как требовала того инструкция, я покинул Кремль. Поразительно бодрый Виталя вел «Монстра», а я потягивал подготовленный Слугой кофе и размышлял. Сегодня был один из тех дней, когда я не передавал никаких распоряжений Кристине — просто не успел из-за дуэли.

На моем личном счету, привязанном к бирже, скопилось уже чуть меньше миллиона рублей. Пора было выводить средства и во что-то их вкладывать. С учетом того факта, что лаборатории на Урале тоже приносят некоторые расходы, именно туда потратить деньги я и собирался.

Однако прежде чем платить за них, следовало проверить бухгалтерию. С момента моего отъезда Волков изготовил уже далеко не одну партию доспехов. Но я пока не получал ни одного поступления средств за них.

Понятно, что те комплекты, которые уходили на Романовых, не оплачивались — было бы странно платить самому себе, гоняя деньги с одного своего счета на другой. Еще одну партию я продал по себестоимости Ефремовым. Мог бы подарить, но Амурский князь отказывался наотрез брать бесплатно, пришлось назначить цену. За них со мной рассчитались напрямую, и так как фактически это тоже доспехи Романовых, в отчет лаборатории перевод не попадает.

Но где тогда остальные деньги? Этот вопрос следовало утрясти, прежде чем брать заказы на новую броню.

Волковы, разумеется, вряд ли стали бы у меня подворовывать, они во мне кровно заинтересованы. Святослав Андреевич хочет подложить под меня свою дочурку — наверняка заранее знал, что Демидов назначит меня наследником после Кирилла Руслановича. Отсюда же еще один вывод — даже без Василисы Волков не стал бы ссориться с будущим князем Уральским.

А вот к остальным боярским родам, которые также перевооружались из моих цехов, у меня появились закономерные вопросы. Изначальный договор, заключенный князем Демидовым от имени своих бояр со мной, предполагал, что Руслан Александрович выступает гарантом сделок. Кто-то решил, что платить необязательно, и тем самым подвел Демидова?

Руслан Александрович не тот человек, которого можно так оскорбить. Слишком больно может ударить хозяин медной горы за такой проступок. Так что не думаю, что кто-то сознательно решил его подставить.

А это значит — нужно копаться в документах и все проверять.

— Тяжелый день, княжич? — спросил Виталя, бросив на меня взгляд через зеркало заднего вида.

— Немного, — ответил я.

— Ничего, сейчас приедем в особняк, можно будет отдохнуть, — сказал Слуга. — И я правильно понял, Кристина скоро станет боярыней?

— Станет, как только появится глава рода, — кивнул я. — Тоже хочешь от меня сбежать в бояре? Достал тебя капризный княжич?

Виталя усмехнулся.

— Что вы, Дмитрий Алексеевич, — ответил он. — Просто подумал, что зря она это затеяла. Пока была Слугой, с нее ведь и спроса-то, по большому счету, никакого не было, так только, штрафные санкции. А с боярским родом все иначе. Ответственность, престиж. Опять же, управлять своими людьми нужно.

— Да, та еще морока, — согласился я.

— Это вам повезло, вы младший сын, — кивнул Виталя. — А посмотрите на князя да на Сергея Алексеевича — они же ни минуты толком отдохнуть не могут. Кристине, конечно, не так много людей достанется, но тоже ведь сложно будет. А тем более без мужа.

— Так сделай ей предложение, — пожал плечами я.

— Э, нет, княжич, я на ваше рот разевать не стану, — посмеялся он. — Мое дело маленькое — баранку крутить, да вас прикрывать, если потребуется. А боярство? Да я же ничего в этом не смыслю!

Я улыбнулся в ответ.

— Ну, смотри сам, Виталя, — сказал ему, убирая пустую кружку в подстаканник. — Я бы одобрил, да и князь поддержал бы. Вы с Кристиной давно знакомы, много времени вместе провели, знаете друг друга. А что до того, что она моя — так все это в прошлом теперь.

— Эх, княжич, плохо ты женщин знаешь, — покачал он головой. — Ни за кого Кристина, кроме тебя, не пойдет. Кто же с княжичем Романовым сможет сравниться?

Я вздохнул.

— Так ты это к чему? — спросил я.

— Да я просто болтаю, старый стал, — ответил он. — Думаю, что Кристина свое получила, к чему стремилась. А я все на том же месте.

Я вскинул бровь. Неожиданно было такое слышать. Тем более что не такой уж Виталя был и старый, а выше никогда не рвался и даже намеков не делал, что хотел бы чего-то большего.

— Сдается мне, княжич, — продолжил Виталя, когда мы уже въехали в Северное Бутово, — каждый должен быть на своем месте. Потому вы в Кремль пошли, а я все так же баранку кручу. Дело это не мое, да и советовать я не вправе, но все же — не спешите так взлетать. Чует мое сердце, не к добру государь вас так возвышает. Как бы не оказалось потом, что падать с этой высоты очень больно, а то и смертельно.

Я кивнул, показывая, что услышал его слова.

— Я не забываю об этом, Виталя, — ответил я, пока нам открывали ворота. — Спасибо за твою заботу.

Он кивнул, и мы въехали на территорию Романовых. Покинув машину, я поднялся на крыльцо и, стоило мне войти внутрь, услышал голос матушки.

— Дмитрий, — произнесла Ирина Руслановна, поднимаясь со своего кресла. — У меня очень плохие новости.

— Что случилось? — напрягся я, снимая плащ с плеч.

— Твой дядя, мой брат, — она вздохнула, задрав голову, чтобы не потекли слезы. — Кирилл Русланович умер.

То есть из временного наследника я стал постоянным. И единственным.

Твою мать.

Глава 13

На этот раз наш самолет взмыл в небо вместе со звеном уральских истребителей. Мария Евгеньевна не хотел рисковать, и выслала нам сопровождение. Почти пятьдесят бойцов Романовых летели в брюхе второго самолета. Естественно, им досталась броня с моей версией «Оракула», а не тот эрзац, что устанавливал на свои изделия Святослав Святославович.

Матушка с сестрой сидели отдельно от меня, готовя речь для похорон и периодически попивая успокоительное.

А я просто ждал приземления и думал. Став наследником, я был обязан явиться, так что теперь обдумывал, что делать с Уралом.

Все получилось очень глупо. Дядя прилетел проверить госпиталь, в котором лежали бойцы Демидовых. Разумеется, ему нужно было поднять свой престиж как будущему главе рода, а заодно и раздать заслуженные награды от имени Руслана Александровича. Но госпиталь был уничтожен, когда наследник Демидовых навещал раненых. Осколок пробил княжичу сердце, и к моменту, когда его нашли под завалами, Кирилл Русланович был уже несколько часов как мертв. Как и почти пять сотен людей, находившихся в здании — как солдаты, так и персонал. Выжила только группа медиков, уехавших буквально за десять минут до взрыва за новой партией пострадавших.

Дед сдал, и, судя по словам матушки, только постоянное присутствие рядом целителей не позволило ему отойти в мир иной вслед за сыном.

И теперь мне предстоит стать наследником не на бумаге, а в реальности. Конечно, учитывая мощь — как военную, так и промышленную — Уральского княжества, это могло бы быть подарком судьбы. Но вместе с тем погиб родной мне человек, а на меня свалилась ответственность, к которой я совершенно не готов.

И что теперь с этим делать, я пока что не представлял. Это только в сказках необразованный варвар садится на трон и правит справедливо, а его подданные счастливы. На деле возглавлять любое крупное общество — адский труд. В большинстве случаев неблагодарный.

Одно я знал точно. Взрыв госпиталя — ответ Толстого на успехи царской армии. И пусть государь со своим штабом делают свою работу, я сделаю свою.

Погладив крышку ноутбука, я выглянул в иллюминатор. Серое небо, грязная вата облаков, вдали, где чернеют тучи, мелькают вспышки молний.

Мне пока что неведомо, знал ли Толстой, что великий княжич Уральский приедет с визитом. Но я это выясню. Вычислю великого князя и отплачу ему.

Не захотел Рюрикович жить в Русском царстве. Значит, он в нем умрет.

— Княгиня, мы подлетаем, — объявила стюардесса, выйдя в салон.

Матушка кивнула ей и застегнула ремень. Ксения просто захлопнула ноутбук, на котором они писали речь, и вернулась на свое место рядом со мной.

— Как ты? — спросила сестра, глядя на меня с тревогой.

— Все в порядке, — заверил я ее.

Сергей с отцом остались в Москве, заниматься делами рода Романовых. Хотя брат и хотел полететь с нами, но наследного княжича отправлять Алексей Александрович счел неразумным. Я был с ним согласен — хватит и того, что помимо меня, как следующего князя Уральского, прибудут в качестве членов семьи матушка с сестрой.

Полагаю, дед согласится, что их обеих нужно запереть в особняке под охраной, пока я буду делать свою работу. Конечно, боевые действия теперь ведутся далеко, но нельзя придумать лучшего способа уничтожить род, чем похороны наследника. Ведь съедутся все главы боярских родов, все члены семьи Демидовых. Одним хорошо подготовленным взрывом можно покончить со всеми разом.

Поэтому я взял с собой столько бойцов — нужно быть уверенными в том, что безопасности Романовых ничего не угрожает. Придется немного нарушить протокол, чтобы осмотреть каждую пядь земли, но сейчас не тот случай, чтобы оглядываться на традиции.

Нас встречал десяток бронированных машин. Люди Демидовых быстро смешались с нашими бойцами, все действовали так слаженно, будто не люди, а шестеренки одного механизма.

Нас троих посадили в разный транспорт — может быть, и излишняя предосторожность, но я был совсем не против. Двигались тоже не друг за другом, а отдельными группами. С учетом того, что вдоль трассы размещалась бронетехника, картина выходила тревожная.

Дорогу до особняка князя Демидова я не запомнил, все еще погруженный в раздумья.

Дядя был хорошим человеком. Мы, может быть, и не были особо близки, но я мог с уверенностью сказать, что Кирилл Русланович — достойный княжич, на которого можно положиться в трудную минуту. Нередко я был свидетелем, когда он проявлял свои лучшие качества — честь, отвагу, справедливость. Его отношение к подданным всегда было уважительным. Невзирая на то, кто стоит перед ним, Кирилл Русланович относился к людям по-человечески. Очень редкое качество для этого мира.

На крыльце нас встречала Мария Евгеньевна Демидова. Уральская княгиня была сосредоточена и холодна. Раскланявшись, мы разошлись по комнатам, чтобы привести себя в порядок.

На этот раз в моей комнате слуги повесили одежду с гербами Демидовых. Отныне только так мне и предстоит появляться на этой земле — как наследному княжичу. И хотя я все еще не хотел принимать на себя эти обязанности, но я дал слово Руслану Александровичу, и нарушать его не намерен.

Приняв душ и переодевшись, я поднялся в спальню деда. Здесь дежурила охрана князя, сидел в кресле старый седой медик, рядом с ним дремал целитель. Но меня пропустили без каких-либо вопросов.

— Он будет рад вас видеть, Дмитрий Алексеевич, — шепнул мне охранник, прежде чем открыть дверь.

В спальне не горел свет, только раздвинутые шторы у окна позволяли рассмотреть громадную кровать, на которой лежал Руслан Александрович. На звук открывшейся двери он поднял веки и взглянул на меня.

Рядом с постелью стояло кресло, в которое я и сел. Демидов протянул мне руку, и я сжал его сухие пальцы в своих ладонях.

— Я еще не умер, — произнес печальным голосом князь. — Так что сделай одолжение, Дмитрий, не смотри на меня, как на покойника.

Я кивнул.

— До покойника тебе действительно далеко, — сказал я. — И я не сомневаюсь, что под присмотром Марии Евгеньевны ты проживешь еще не один десяток лет. Князь Демидов крепок, как Уральские горы.

Он прикрыл глаза.

— Я помню, что обещал тебе, Дмитрий, — заговорил Руслан Александрович негромко. — Но обстоятельства изменились, а ты единственный наш кровный сын. Кроме тебя мне не от кого ждать помощи.

— Я от своего слова не отступлюсь, — ответил я. — Так что даже не переживай об этом. Просто поправляйся, а потом мы со всем и со всеми разберемся. Я тебе обещаю.

Он сделал глубокий выдох.

— До похорон Кирилла еще есть время, я провожу сына, как подобает, — сказал он. — А теперь иди, Дмитрий Алексеевич. Дай отдохнуть старику.

— Слушаюсь, князь, — отозвался я, выпуская его ладонь и поднимаясь на ноги.

Да, время до похорон Кирилла Руслановича еще есть. И его хватит, чтобы развернуть полевой пункт «Оракула». Я же теперь наследник, и кое-что имею полное право делать на Уральской земле.

Под моим руководством и в сопровождении охраны Романовых практически сутки технический персонал таскал и соединял оборудование, возводя копию царского «Оракула». Под бункером, в котором разворачивался штаб Урала, я занял практически все свободные помещения, а часть устаревшего барахла и вовсе приказал уничтожить, предварительно скопировав данные. Зато и мощности получил соответствующие.

Соль ситуации в том, что даже «Оракул» не может отследить «паука». Поэтому, когда я войду в ту же систему, которую будут отслеживать Милославские, они ничего не увидят.

Но спешить я не стал. Дядя заслуживал достойных похорон, и наследник обязан на них присутствовать. Ведь нет ничего более угнетающего, чем осознание угасания династии. Демидовы правили Уралом так долго, что, возможно, ни один князь не сможет с ними сравниться по древности. И если я не приду, как наследник Демидовых, это пошатнет моральный дух подданных Руслана Александровича. Этого допускать нельзя.

Так что когда «Оракул» был запущен, я установил три смены из операторов Романовых, прибывших с нами. Их задача — контроль и защита княжества.

Завтра придется вставать очень рано, так что задерживаться в подвале дольше необходимого я не стал и отправился спать. И без того на запуск «Оракула» ушел весь день — пока оборудование доставили, пока подключили.

Слуги Демидовых не особенно понимали, что конкретно я делаю и зачем. Но ни один не посмел оспорить мое решение. Фактически до того момента, как дед встанет на ноги, я стал временным исполняющим обязанности князя Уральского, а это значит, что мое слово — закон.

Единственная, кто мог бы меня остановить, это Мария Евгеньевна. Но бабушка, лишь увидев, как ее люди таскают шкафы и блоки, кивнула мне, показывая, что не станет мешать.

В постель я рухнул настолько утомленным за последние дни, что даже не почувствовал, как голова коснулась подушки.

А утро для меня началось с легкого потряхивания за плечо. Раскрыв глаза, я узнал Анастасию Кирилловну — старшую дочь Кирилла Руслановича. Траурный наряд девушки, похожей на более молодую версию матушки, показался мне черной кляксой, разлитой вокруг белого лица с покрасневшими глазами.

— Дмитрий, вставай, — прошептала она, едва шевеля покусанными губами. — Пора.

Кивнув, я сел на постели, а моя двоюродная сестра покинула мои покои. Едва за княжной закрылась дверь, я сбросил одеяло и проследовал в душ. Сон пошел на пользу, я чувствовал себя полным сил и был готов к новому дню с его проблемами и вызовами.

Перед выходом посмотрелся в зеркало, после чего поправил манжеты рубашки, выступающие из-под рукавов пиджака с гербом Демидовых. Надев перстень с таким же гербом, решительным шагом покинул свои комнаты.

Впереди была долгая процедура прощания, после которой Кирилла Руслановича поместят в родовую усыпальницу Демидовых. И поминальный обед, который будет также развернут по всему княжеству. Естественно, никаких праздников и веселья, только траур и скорбь.

Спустившись по лестнице на первый этаж, я кивками поприветствовал собравшихся в гостиной бояр Урала. Мужчины, многие из которых годились мне не только в отцы, но и в деды, а то и прадеды, уважительно склоняли головы, приветствуя наследника княжества.

Говорить мне ничего было не нужно, так что я дожидался остальных Демидовых и Романовых у первой ступеньки лестницы. Усилив слух с помощью дара, я слушал едва уловимый шепот бояр, собравшихся проводить княжича Уральского в последний путь.

— Романов теперь сменит фамилию? — спрашивал, кажется, Медведев. — Насколько я знаю, он же еще не обручен?

— Придержи коней, за него Волковы уже Василису сватают, — ответил ему незнакомый голос. — И князь лично за нее хлопотал, так что советую не спешить. Помяни мое слово — Руслан Александрович тебя об колено сломает, если ты ему планы порушить вздумаешь.

— Увидим ли мы его сегодня? — вздохнул третий боярин. — Я, когда Мишка мой погиб, неделю оправиться не мог. Спасибо Марии Евгеньевне, отрядила мне целителей. И то еле выходили.

— Ну, так ты кто такой? А князь — Демидов, — с легким благоговением ответил Медведев. — Уральские князья так же крепки, как Уральские горы.

И стоило ему договорить, как на втором этаже показался сам князь Демидов. Руслан Александрович вел под руку супругу. За Марией Евгеньевной шагала матушка, и только после нее — уже Ксения и дочери Кирилла Руслановича.

Деду не пришлось говорить, бояре сами склонились перед ним и не распрямляли спину, пока Руслан Александрович не спустился с лестницы.

— Идем, Дмитрий Алексеевич, — велел князь Демидов, поведя рукой.

Бабушка тут же отступила на шаг, давая мне идти по правую руку от ее супруга. Еще одна демонстрация, какое место мне отведено на Урале. Сомневаюсь, что она кому-то была нужна, но это решать было только князю, а Руслан Александрович не упускал случая напомнить своим подданным о субординации.

Вместе с дедом мы вышли на улицу. Он дышал ровно, был как обычно серьезен и совсем не походил на умирающего, каким я встретил его вчера утром. Хороший знак.

— Волкова постаралась, — пояснил князь, заметив мой взгляд. — Хорошая девочка, жаль, что ты от нее отказался.

Я кивнул, не опровергая его мнение.

— А если я скажу, что за ней уже половина холостяков княжества гоняется, не передумаешь? — спросил он, хитро подглядывая на меня.

— Нет, князь, — покачал головой я в ответ. — Дар Демидовых не подходит для целителя. Я загублю ее талант. Если раньше еще был выбор, теперь же это лишь навредит.

Он наклонил голову, принимая мои слова.

— Сам боярину скажу, — произнес Руслан Александрович.

Не то чтобы мне было сложно сделать это самому, но это Демидов хлопотал за Василису Святославовну. Ему и вести переговоры с Волковым. В конце концов, я теперь его наследник, а не Романовых. Значит, и выбор невесты меняется. То, что позволено младшему княжичу, не позволено наследнику.

С другой стороны, я ведь обещал, что Василиса Святославовна может быть спокойна, и помолвки между нами не будет без обоюдного желания. А при всем нашем взаимном уважении, мы остались неплохими соратниками, но никак не влюбленной парой. Так что целительница порадуется этой новости. В отличие от самого боярина.

— Ты же не вернешь ему то, что он тебе отдал за протекцию? — спросил я, сопровождая деда в сторону семейной часовни.

Часовня это скромно сказано, разумеется. Высота в два этажа, гигантские витражи, огромные двери. Перед нами возвышался маленький храм, уж не знаю, как его правильно классифицировать, религия так и осталась для меня непознанной темой.

Внутри уже все было готово, двери были распахнуты, нас встречал патриарх Урала. Сам он, как и большинство здешних жителей, на кроткого и смиренного не походил — косая сажень в плечах, огромный рост. Только по одежде и символике можно было понять, что перед тобой действительно священник, а не бывалый наемник, способный переломить человека пополам.

— Боярин получил то, за что платил, — ответил мне Руслан Александрович, подходя к крыльцу. — Я обещал ему знакомство Василисы с тобой, но не гарантировал помолвку и уж тем более брак.

Я кивнул, одновременно давая понять, что услышал, и при этом приветствуя патриарха.

За нами все это время следовала толпа, но они держались на почтительном расстоянии, не смея приближаться больше положенного. Так что нашего разговора никто не слышал.

А дальше началась церемония, и все это время я молча стоял рядом с дедом, слушая патриарха.

Горели свечи, пели служители церкви. Люди стояли, крестясь и кланяясь в нужных местах.

Я видел искренние слезы на глазах бояр и допущенных слуг. Слышал тихие всхлипывания женщин за нашими спинами.

И мне пришла в голову мысль, что если Кирилл Русланович получит второй шанс, как получил его я, быть может, его жизнь сложится лучше.

Несколько часов мы провели в церкви, после чего я прошел к гробу вместе с несколькими боярами. Подняв его на плечи, мы пошли к выходу. Люди расступались перед нами, давая дорогу, в полном молчании.

Путь до семейной усыпальницы Демидовых был недолгим. Здесь тоже все было подготовлено — горели свечи в нишах на стенах, на постаменте прибили табличку с именем и датами рождения и смерти.

Закончив с погребением, мы вышли наружу, и я вдохнул прохладный осенний воздух. Погода стояла прекрасная, утопали в желтых листьях деревья, светило солнце. Жизнь продолжалась, природе было все равно, что делают люди.

Дед вновь привлек меня к себе, и мы направились обратно в особняк на поминальный обед. Снова сопровождающие держались на дистанции. Но теперь Руслан Александрович опирался на мою руку сильнее. Ему стало заметно хуже, так что пришлось усилить тело настолько, чтобы я мог удержать князя одной рукой. Никому не следует видеть, что князь Демидов не такой уж и прочный.

— Спасибо тебе, Дима, — шепнул он мне уже на пороге особняка.

— Это мой долг, — ответил я.

— Как наследника? — хмыкнул Руслан Александрович.

— Как внука, — улыбнулся я. — А о долге наследника мы поговорим позже, если позволишь.

— Договорились, — кивнул он мне и уже самостоятельно прошел в столовую.

До самого вечера затянулся поминальный обед. Но вот последние гости покинули дом князя, и Руслан Александрович кивнул мне в сторону лестницы. Женщины остались наедине, а я вновь подхватил деда под руку и помог ему преодолеть ступеньки.

— Я пошлю за Василисой, — предупредил я князя, когда мы, наконец, добрели до его спальни. — Мне не нравится, как быстро ты слабеешь.

— Я сына похоронил, Дима, — ответил тот, небрежно отмахнувшись от моего предложения. — Дай мне побыть отцом, а не князем.

Я помог ему раздеться и лечь в постель. Заботливо укрыв деда, сел рядом в кресло и вновь взял его за руку. Машинально посчитал пульс, и только убедившись, что Руслан Александрович не собирается падать в обморок или умирать, заговорил:

— Насчет долга наследника…

— Говори прямо, внучок, тут все равно никто не подслушает, — велел мне шепотом он.

Я кивнул.

— У меня есть способ заставить убийцу Кирилла Руслановича заплатить за все совершенные им грехи, — сказал я. — Но так как я теперь наследник Урала, я обязан спросить тебя.

Демидов сверкнул глазами, на миг вновь став таким же, каким я всегда его помнил. Крепким, уверенным и жестким человеком, не боящимся принимать суровых решений.

— Тогда сделай это, — велел он. — Делай все, что посчитаешь нужным, Дима. Но доставь мне его голову.

Я поклонился и выпустил руку деда.

— Так и будет, князь.

Глава 14

Строчки кода мелькали перед глазами, сливаясь в одно цветное пятно. Ночь затянулась, до наступления утра оставалось всего пара часов. Четвертый кофейник стоял пустым чуть в стороне, в кабинете моих покоев витал отчетливый запах выпитого, но это уже не бодрило.

Сохранив проект, я закрыл крышку ноутбука и перебрался в кровать. Слуги разбудят не позже семи утра — как раз чтобы успеть на семейный завтрак, так что следовало хоть немного поспать.

Растянувшись на постели, я еще несколько минут лежал, глядя в потолок. В голове крутились, сменяя друг друга, построенные несколько лет назад планы. Но реальность вносила свои изменения. От части проектов придется отказаться, перепоручив их другим людям. Что-то вообще реализовывать намного позже, а то и вовсе похоронить до лучших времен.

Хотя я уже не верю, что дальше будет легче. Обязанности наследника, от которых мне можно откреститься только в том случае, если мое место займет Сергей, будут только сужать коридор моей свободы. И без статуса придворного продохнуть будет некогда. Демидовы правят огромной территорией, разветвленная сеть производств, над которыми уже несколько поколений стоят свои бояре. Только на то, чтобы войти в курс дел, мне придется потратить не один месяц.

А вникать придется. Конечно, если только не найдется действительно достойный жених для дочерей Кирилла Руслановича. Но я что-то слабо представляю, кого мог бы одобрить дед. Практика консортов в Русском царстве как-то не прижилась, к сожалению. И девушки обязательно выйдут замуж — князь Демидов на приданом не поскупится, да и кровное родство с владыками Урала тоже многое значит. Не так много, как наследование, но все же голодными молодожены не останутся.

Вздохнув, я прикрыл глаза и, очистив голову от мыслей, уснул.

Разбудил меня очень тихий щелчок языка в дверном замке. Пришедшая будить княжича прислуга двигалась, похоже, на цыпочках, чтобы не шуметь. Но я уже проснулся и скинул с себя одеяло.

Снаружи спальни звякнула ложка, и я накинул халат на плечи, прежде чем открыть дверь в гостиную. Служанка, прибиравшая посуду после моего ночного бдения, вздрогнула, едва не выронив кофейник из рук. Я подхватил его даром, так как девушка явно не успевала его поймать.

— Простите, Дмитрий Алексеевич, я не хотела вас будить, — выпалила она на одном дыхании, поспешно отводя от меня взгляд, будто могла увидеть нечто непотребное.

— Я уже проснулся, — ответил ей я, проходя в направлении ванной комнаты. — Приберешь здесь, принеси мне новый кофейник. И пусть заварят покрепче, я не люблю слабый кофе.

— Как прикажете, Дмитрий Алексеевич, — присела в поклоне служанка.

Оказавшись в ванной, я взглянул в зеркало, висящее над раковиной. По лицу было заметно, что спал я не так много, как хотелось бы. Впрочем, горячий душ исправил это, заодно придав сил и бодрости.

Вернувшись за ноутбук, возле которого уже стоял новый кофейник, я вновь приступил к искусственному интеллекту, пока до завтрака еще оставалось время. И только когда служанка зашла, чтобы позвать меня в столовую, оторвался от работы.

По пути в столовую набросал распоряжения для Кристины. Пусть я теперь и наследник Демидовых, но все еще Романов. А это значит, что ничего не изменилось. Вот когда взойду на уральский престол, тогда и стану официально объявлен Демидовым. Придется осваивать дар заново, перестраивая тактику личных боев. Хотя, конечно, идеально было бы и вовсе больше на полях сражений самому не появляться, а действовать только чужими руками.

В столовой уже собралось все семейство. Рядом с дедом пустовало кресло для меня. Княгиня сидела по другую сторону от Руслана Александровича.

По правую руку от деда разместились мои двоюродные сестры, дочери Кирилла Руслановича, слева сидела матушка. Остальной родне достались места пожиже, но и родство там шло уже в третьем колене.

Заняв свое место, я дождался, когда слуги внесут еду, и взялся за вилку с ножом только после хозяина дома. На этот раз никаких речей дед говорить не стал, сосредоточенно пережевывал, периодически посматривая на родню.Соответственно, остальные тоже соблюдали молчание, так как право заговорить первым принадлежало князю.

Наконец, когда тарелки опустели, Руслан Александрович повернулся ко мне.

— Волковы приняли наш отказ, Дмитрий, — сообщил он, вытерев губы салфеткой. — Но я бы хотел, чтобы ты взял в жены девушку до того, как станешь князем.

Я кивнул.

— Я как раз веду переговоры, — не стал скрывать я. — И в скором времени вас познакомлю.

— Она будет достойной партией? — осведомилась Мария Евгеньевна.

Ирина Руслановна покосилась на мать с неодобрением во взгляде.

— Дмитрий сделал свой выбор, как полагается княжичу, — заговорила матушка. — И будущая невеста принесет роду огромную пользу.

— Вот как? — хмыкнул дед. — Какую конкретно, Дмитрий?

Что ж, опасения князя вполне закономерны. Это младший сын Романовых может жениться хоть на актрисе. Наследник Демидовых обязан руководствоваться интересами рода в куда большей степени.

— Выдающийся химик, — ответил я. — Как раз сейчас заканчивает проект, который прославит ее имя на весь мир. А с ресурсами Демидовых сможет развернуться в полную мощь. По моим самым скромным прогнозам это даст Уральскому княжеству около пятидесяти тысяч рабочих мест, тринадцать новых производств и миллиарды рублей ежегодной прибыли.

У кого-то на другом конце стола выпала вилка из пальцев.

Дед лишь кивнул в ответ на мои слова.

— Слава богу, я еще не настолько беден, чтобы заставлять будущую княжну работать. Мне потребуется вся информация о ее здоровье, — заявил он. — И мы зашлем сватов по всем правилам. Главное, чтобы девушка могла дать мне правнука. А лучше — трех.

Я хмыкнул.

— Генетика у нее отличная, я навел справки о пяти поколениях ее предков, — заверил я. — В этом ты сам убедишься. Древность рода тоже достойная, не вчерашние мещане, старые бояре.

Руслан Александрович кивнул, принимая мой ответ. А вот Мария Евгеньевна подобралась, словно почуявший добычу коршун.

— Таких родов не так много осталось, — сказала она. — И среди них мало свободных боярышень. Внучок, ты же не станешь скрывать от любимой бабушки, кто она такая? Я уже стара, но все еще могу поспрашивать верных друзей, чтобы узнать подробнее.

Я вежливо улыбнулся ей в ответ.

— Только при условии, что вы не станете предпринимать никаких шагов, — предупредил я. — Я дал слово дворянина и собираюсь его сдержать.

Судя по блеску глаз матушки, ее ситуация позабавила. Не так часто удается что-то скрыть от княгини Демидовой. Уверен, если я сейчас смолчу, Ирина Руслановна с радостью включится в игру.

— Что ж, если все настолько серьезно, я тоже могу тебе поклясться, — кивнула Мария Евгеньевна.

Дед громко опустил руку на стол.

— Хватит, — велел он, прерывая разговор. — Дмитрий, я верю твоему слову, что она достойная невеста. А свои выкладки по предкам передашь княгине. В конце концов, это ее дело.

— Как прикажешь, князь, — склонил голову я.

Несколько секунд за столом царило молчание, пока не подала голос Анастасия Кирилловна.

— А что теперь будет с нами, дедушка? — спросила она, глядя на Руслана Александровича. — Мы сможем выбрать себе мужей?

Мария Евгеньевна взглянула на нее строго, словно хотела что-то сказать, но князь опередил супругу.

— А что, уже есть претенденты? — спросил он, глядя исподлобья на девушек. — Я не буду вас ограничивать. В разумных пределах вы можете выбрать жениха по сердцу, само собой, достойного взять княжну Демидову в жены.

Анастасия склонила голову, принимая его ответ.

— Спасибо, дедушка.

— Мы с вами потом обсудим ваши планы, — недовольно объявила княгиня Демидова, вытерев и без того чистые губы. — Сдается мне, это Медведев воду мутит?

— Георгий Архипович — достойный молодой человек, — ответила ей моя двоюродная сестра. — И к тому же без ума от меня.

— От тебя или от твоего положения? — ехидно уточнила Мария Евгеньевна. — Думаешь, теперь, когда Дмитрий стал наследником, а вы все оказались не у дел, у твоего Георгия останутся к тебе чувства?

— Бабушка!

— Довольно, — вновь вмешался князь Демидов. — Я сказал свое слово. Будет жених достойным, я дам свое благословение. И, разумеется, приданым не обижу. Но слушать ваши споры я не хочу и не буду. Всем ясно?

— Ясно, дедушка, — со вздохом ответила Анастасия Кирилловна, опуская голову.

— Разумеется, — с достоинством кивнула бабушка.

До конца завтрака больше никаких разговоров не было. А стоило Руслану Александровичу отставить пустую чашку чая в сторону, все собравшиеся дружно поднялись. Князь махнул мне рукой.

— Пойдем, внучок, поговорим. Буду тебя вводить в курс дел княжества. И так столько времени потеряли.

Я не стал спорить, и направился за ним. На этот раз мы не стали подниматься в его кабинет, а наоборот прошли в подвал. Миновав этаж со штабом, где присутствовали лишь дежурные аналитики вооруженных сил княжества, князь первым спустился в обустроенную мной серверную «Оракула».

Глянув на стойки с оборудованием, Руслан Александрович кивнул в сторону сидящих за терминалами людей Романовых. Набросив на нас обоих поле от прослушивания, я тут же вновь почувствовал себя, как на допросе. Только теперь, в отличие от совещания военного штаба у государя, пришлось рассказывать в деталях о возможностях системы.

Дед слушал внимательно, задавал уточняющие вопросы. И с каждой минутой нашего разговора мое уважение к нему неуклонно росло. Мне не приходилось ничего объяснять, и вскоре мы уже общались, свободно пользуясь технической терминологией.

Впрочем, чего еще ожидать от человека, который фактически владеет самой технологичной армией Русского царства. То, что не всегда мог позволить себе Михаил II, так как это было дорого и долго, князь Демидов собирал на заводах в штучных и крайне дорогих экземплярах. И во всем, что производят Уральские мастера, разбирался вплоть до мельчайших подробностей.

Уверен, дай ему инструменты и бумагу, дед легко набросает подборный чертеж любого своего изделия. И не ошибется. А ведь со стороны его всегда видят чуть ли не дремучим человеком, который только что из леса в цивилизацию вышел.

— Хорошая вещь, — подвел итог нашему разговору князь Демидов, сопровождая слова кивком. — Теперь я понимаю, как ты планировал уничтожить великого князя Хабаровского. Но, Дмитрий, ты сам должен понимать, что я не позволю тебе рисковать собой.

Я кивнул, даже не пытаясь спорить.

— Я и не пойду никуда. Все сделаем силами Уральского княжества. До конца работы над искусственным интеллектом мне осталось несколько дней. Потом я загружу его на эти сервера, — указал я на стойки за стеклянными дверьми. — Еще пара суток понадобится на обучение, а потом он весь в нашем распоряжении. Поставим одного-двух операторов для контроля, шесть человек на сутки, и все.

Руслан Александрович медленно обвел помещение взглядом.

— Что тебе скажет царь, когда узнает, что ты развернул своего «Оракула» у нас? — спросил он, глядя на меня с ухмылкой.

Я пожал плечами.

— Как только я запущу «Оракула» в полную мощь, государь не сможет мне навредить. Я стану самым ценным его подданным, — сказал я. — Это ведь только начало, а мне через два года и четыре месяца еще армию суперсолдат Михаилу II сдавать.

Князь Демидов усмехнулся.

— А сможешь? — спросил он.

— Смогу, — ответил я. — Но мне нужно время. А значит, тебе придется себя поберечь. Не хватало еще похоронить будущее Уральского княжества из-за того, что до тебя добралась болезнь или какой-нибудь недовольный боярич, которому ты запретил жениться на дочери Кирилла Руслановича.

Руслан Александрович вновь повернулся к серверной.

— Ты правильно сказал, Дмитрий, — произнес он. — Это — будущее нашего княжества. Мы веками производили самое современное оружие. Но я, честно признаться, никогда не думал, что увижу нечто подобное. Ты ведь понимаешь, что случится, когда ты допишешь свой искусственный интеллект?

Я кивнул. Не только представлял, я однажды уже видел это своими глазами. И меня не пугал потенциал «Оракула», меня пугало его отсутствие. Этот отсталый в техническом плане мир слишком опасен, бесконтролен и никем не регулируется. Какой-нибудь папуас может на коленке разработать смертельный вирус и внедрить его в систему подачи воды в любом крупном городе. Никто не узнает, почему миллионы людей вдруг начали погибать.

Я это видел. Я это проходил. Смотрел, как государства падают, подобно карточным домикам, стоило повытаскивать их грязные секреты на свет.

Человеческий фактор — главная причина всего зла на планете. «Оракул» же станет беспристрастным судьей. А кому карать провинившихся, всегда найдется — по большому счету, многие царские люди с радостью возьмутся за топор, если рубить голову нужно аристократу. Так что отбоя в желающих вступить в ряды сил правопорядка не будет.

— Плохо, что Милославские об этом знают, — вздохнул дед. — Ты же знаешь, что то, что ты придумал, перевернет мир. «Оракул» — это не просто система распознавания лиц, это абсолютное оружие. Не боишься, что Михаил II решит убить тебя, когда ты закончишь? Чтобы не придумал ничего, что грозило бы самому государю?

Мне оставалось только пожать плечами.

— Царь не станет рубить голову курице, несущей золотые яйца, — сказал я. — Он хочет добиться абсолютной монархии. Но без меня он всего лишь породит новых великих князей, которые также через пару поколений будут пожирать Русское царство изнутри. А это лишает смысла всю задумку.

Дед покачал головой.

— Ты слишком в него веришь, — сказал Руслан Александрович. — А ведь он никого не жалеет и тоже обладает секретами, которыми ни с кем делиться не захочет.

— Есть только два пути, князь, — улыбнулся я. — Первый и самый безопасный, это оставить все так, как есть. Тогда рано или поздно, но Русское царство перестанет существовать. В лучшем случае превратится в разрозненные территории, на которых будут править потомки наших врагов.

Руслан Александрович несколько секунд помолчал.

— А второй? — спросил он, наконец.

— Превзойти всех вероятных врагов и заранее лишить их возможности нанести удар, — пояснил я. — Без меня это недостижимо, и государь это понимает. Только потому и приблизил к себе — чтобы никто другой не успел предложить больше.

Князь Демидов замедленно кивнул.

— Да, за такое оружие не один правитель бы заплатил любую цену, — подтвердил Руслан Александрович. — И ведь это далеко не предел твоих возможностей?

Я вздохнул.

— Пока что — это предел наших технических возможностей, — поправил я, когда дед повернулся ко мне с вопросом в глазах. — Чтобы сделать следующие шаги, придется создавать с нуля очень многое. Но одной только теории вот здесь, — я постучал пальцем по своему виску, — хватит на ближайшие сто лет работы.

— Как ты лихо описываешь перспективы, — покачал головой князь Демидов, но в его глазах я не видел насмешки, дед воспринимал мои слова всерьез. — Видимо, не зря ты поступил в ЦГУ, внучок.

Я улыбнулся в ответ, а Руслан Александрович продолжил:

— Значит, тебе нужна неделя для запуска искусственного интеллекта? — уточнил он и тут же добавил: — Значит, реальных полторы, ведь тебе нужно восполнять пробелы в образовании. И не смотри на меня так, Алексей Александрович зря не воспитывал тебя, как наследника. И я ему это обязательно припомню. Так что будешь половину дня уделять делам моего княжества, вторую — работать над «Оракулом».

Я кивнул, не став спорить. В Университете мне все равно сейчас ничего делать не нужно. ЦГУ перестал соответствовать моим требованиям. А вот явиться на очередной совет к государю будет необходимо.

— Я все еще придворный, — напомнил деду, но тот лишь рукой махнул.

— Считай, что я приказал тебе, как наследнику. Государь не имеет права мне отказать в моем положении, — произнес он. — Побесится Милославский, но утрется. Даже царь не может быть выше закона, он его гарант.

Я вновь кивнул.

— В таком случае, думаю, за полторы недели я справлюсь.

— За две, — поправил меня дед. — Отдыхать тоже нужно. И кроме того, как моему наследнику, тебе придется посещать наших бояр, либо самому их встречать у нас дома.

Он замолчал, бросив еще один взгляд в сторону операторов. После чего вновь повернулся ко мне и с гордой улыбкой положил свою руку мне на плечо.

— Знал бы ты, как я тобой горжусь, внучок, — заявил он. — Вот она, настоящая кровь Демидовых, владык Урала. Хоть ты и не хотел становиться нашим наследником, но знай, я никогда не был так уверен в своем решении, как сейчас. Твое место здесь, как и твоя семья, Дмитрий.

— Спасибо, я это ценю, — ответил я.

Он еще раз хлопнул меня по плечу, после чего повел к лестнице наверх. Уже когда мы покинули этаж, князь Демидов негромко хмыкнул.

— Девушка, про которую ты говорил, — произнес Руслан Александрович, — это же Морозова, верно?

Глава 15

Весь день я провел рядом с князем Демидовым. Руслан Александрович не терял времени даром и работал несмотря на траур в семье.

Я наблюдал за дедом и поучаствовал в одном совещании в качестве зрителя.

Логистическая компания княжества, обслуживающая значительную часть производств Урала, отчитывалась об изменениях в связи с падением Красноярска. Хаос в великом княжестве, лишенном хозяина, породил кучу транспортных проблем. И пока царские люди разбирали доставшийся в наследство от Измайловых бардак, расходы на транспортировку неизбежно возросли. И когда это закончится, пока что никто не понимал.

А потому логисты старались ужаться так, чтобы не нарушить уже отлаженный процесс. Однако они были не всесильны, и требовалось вмешательство князя.

— Я знал, что рано или поздно это случится, — произнес Руслан Александрович, когда сотрудники закончили говорить. — И потому каждый год откладывал средства в фонд стабилизации. Разницу расходов мы покроем из него.

Финансовый директор компании выдохнул с облегчением. Впрочем, настроение и остальных участников совещания заметно повысилось.

— Что касается погрузочных терминалов, — продолжил он, — я приложу все усилия, чтобы ЦСБ поскорее отцепилось от нас, и мы смогли работать, как раньше. В остальном я доволен вашими результатами, — закончил он. — Средства из фонда будут направлены сразу же, как моя команда проверит все совершенные вами операции.

И хотя радости на лицах заметно поубавилось, что означало, что приворовывать господа не переставали несмотря на кризис, однако в целом люди остались довольны.

— Так что буду ждать ваши отчеты, — подвел итог князь Демидов.

Люди поклонились деду, и экран погас. Руслан Александрович хмыкнул, глядя на меня.

— Никогда не показывай, что у тебя что-то не под контролем, — произнес князь. — И всегда держи не менее двадцати процентов бюджета на покрытие непредвиденных расходов. Как видишь, однажды это может спасти от разорения целую индустрию. Нельзя забывать, что в отличие от нас, благородных, нашим подданным нужны только две вещи: контроль и стабильность. Малейший намек на то, что что-то может пойти не так, как ты запланировал, и начнется паника. Уж поверь старику, лучше продать фамильные драгоценности, чем дать своим подданным почувствовать, что ты не контролируешь ситуацию.

Я кивнул. Естественно, Руслану Александровичу ничего продавать было не нужно. Но совет на самом деле дельный. Достаточно посмотреть на великое княжество Красноярское, откуда уже начался массовый отток населения. Пустели предприятия, закрывались предприниматели. Вложенные в развитие Красноярска средства постепенно изымались. И все по той причине, что никто не знал, что ждет их завтра.

— В этой ситуации мы на самом деле выигрываем, — включив политическую карту Русского царства, сообщил князь Демидов. — Остальные соседи великого княжества слабее экономически, а потому основной приток финансовых ресурсов потечет к нам. На Урале всегда нужны люди, а тем более — люди обеспеченные и умеющие трудиться. Знаешь, почему они выберут именно нас?

— Царскому человеку нужно хорошо жить здесь и сейчас, а не через десятки лет, когда маленькое слабое княжество встанет на ноги, — ответил я. — Никому не хочется ухудшать условия жизни, тем более поднимать чужую землю и платить не желающим работать местным.

Дед кивал в ответ на мои слова, после чего продолжил:

— В восточной части княжества достаточно населения, а вот на севере — нехватка. Однако там высокие зарплаты и премии. Сделано это для того, чтобы именно туда мы и переправляли красноярских беженцев, — продолжил урок Руслан Александрович. — Рабочие руки нужны всегда, а те, кто могут себе позволить не гробить здоровье на морозе, пойдут в нашу столицу и с радостью присоединят свои состояния к самым крепким и надежным активам. Так мы получим поддержку наших оборонных предприятий. А это — первый по важности пункт в любом плане княжества.

Я кивнул в ответ.

— А теперь прервемся на сегодня, — заявил князь, указывая на окно, за которым уже давно стемнело. — Распорядок дня, когда к тебе можно обратиться по рабочим вопросам, должен соблюдаться неукоснительно. И только с действительно срочным делом к тебе могут прийти в любое время. Опять же, иногда необходимо взять паузу и хорошо обдумать следующий шаг.

Я склонил голову.

— И отдыхать, — добавил я. — Ты говорил.

Князь усмехнулся, поднимаясь из-за стола. Держался он сегодня значительно лучше, чем вчера. Это не могло не радовать — чем дольше сможет править Уралом Руслан Александрович, тем дольше мне не придется занимать его место. Он ведь мог вполне законно передать мне главенство в роду и удалиться на покой после такого удара.

— И отдыхать, — кивнул он. — Но, разумеется, в нашем случае отдых — это смена деятельности. Я сейчас пойду на встречу с боярами, а ты можешь быть свободен до завтрашнего обеда.

— Благодарю, князь, — поклонился я деду.

— Рано радуешься, — посмеялся тот, пригрозив мне пальцем. — Закончишь «Оракула», и я буду держать тебя целыми днями. А теперь идем, пора показаться на ужине.

Мы вместе покинули рабочий кабинет и спустились в столовую. Помимо родни здесь нас уже ждали главы боярских родов. Слугам пришлось установить второй стол, чтобы все уместились. Гости не бродили по залу, а стояли возле своих мест, готовые приветствовать своего князя.

Руслан Александрович вошел решительным шагом, мне даже пришлось идти чуть быстрее, чтобы поспевать за ним. Дед держался ровно так же, как и до смерти сына, и я понимал, почему он так поступает.

Контроль и стабильность. Ради них князь предложил мне стать наследником. И ради них же сейчас держит спину прямой, а походку — твердой. Никто не должен сомневаться в силе владыки Урала, что бы ни случилось. Настолько верного своему долгу человека редко встретишь в столице. И это тоже вызывало уважение.

И судя по лицам бояр, не только у меня. Они склоняли головы перед Русланом Александровичем, и я видел, что делают это не только из-за правил при дворе князя, но и оттого, что действительно считают его достойным править ими. В сравнении с советом клана Рюриковичей, где государь вынужден был плясать перед своими подчиненными, впечатляющая разница.

Ничего не говоря, Руслан Александрович опустился в свое кресло и, оглядев столовую, взялся за приборы.

Прием пищи проходил в тишине, пока князь не закончил с салатом и не заговорил первым:

— Хотелось бы послушать, что хорошего случилось за сегодняшний день, — объявил он, после чего повернулся к своей супруге. — Мария Евгеньевна?

Бабушка взглянула на него с достоинством, промокнула кончики губ салфеткой.

— Я согласна с Дмитрием, — заговорила она достаточно громко, чтобы ее слышали все гости. — Невеста, на которую нацелился наш наследник, действительно подходит по всем параметрам. А что ее род не слишком богат — не беда. Мало кто сравнится с Уралом.

Бояре одобрительно загудели, не повышая голосов.

Уверен, сразу после ужина начнется очередная игра. Будут спорить и искать будущую княгиню. Но новость действительно произвела приятное впечатление. Наследник не будет холост и уже наметил себе избранницу. А это означает, что старые опытные главы родов могут еще при своей жизни повлиять на будущее княжества, найдя правильные подходы ко мне и моей невесте.

Смерть Кирилла Руслановича многое поменяла во внутренних раскладах княжества, но его дочери помогут укрепить связи внутри княжества.

Бабушка была не совсем права, когда осаждала Анастасию Кирилловну. Пусть мужьям моих двоюродных сестер наследство светит только через мой труп, однако близость к правящей семье тоже очень многое значит.

Руслан Александрович кивнул с легкой улыбкой на губах.

— В таком случае не вижу препятствий для сватовства внучек, — объявил он, глядя при этом в сторону боярского стола. — Но отбор будет очень строгим и жестким. Девочки хоть и не наследует, но за бездельников я их не отдам.

Матушка улыбнулась при этих словах. Дед взглянул на нее и едва заметно наклонил голову, дозволяя говорить.

— Мы посовещались, — произнесла княгиня Романова, глядя на Марию Евгеньевну, — и решили, что право просить руки княжон будут достойны молодые люди до тридцати лет, с собственным постоянным доходом и обязательным личным жильем, — провозгласила она.

— Хорошая мысль, — согласился князь. — Думаю, у нас найдется немало претендентов, у внучек будет выбор.

Сестры дружно заулыбались, особенно довольна была Анастасия. Как старшей, ей и первой выходить замуж. А с учетом, что Медведевы — далеко не самая последняя семья, ее избранник наверняка подходит под все критерии.

Уральское княжество — это не столица, здесь действительно бездельников очень не любят, и почивать на лаврах отцы сыновьям не дают. Практически каждый член боярской семьи владеет не только собственностью, но и трудится на благо рода и княжества. При этом и заработок у них соответствующий — как и положено благородным людям богатого княжества, специализирующегося на металлах и всем, что из них можно произвести. В частности, на оружии.

— А что скажут главы боярских семей? — пригубив вишневого сока из хрустального бокала, спросил Руслан Александрович, меняя тему. — Чем порадуете своего князя?

Первым со своего места поднялся Волков.

— Нашим людям удалось добиться существенного перелома в Хабаровске, — заявил Святослав Андреевич. — Хорошо показали себя последние разработки наших лабораторий. Полный отчет я направлю завтра с утра вместе со сводками по текущей обстановке.

Дед благосклонно кивнул, и боярин опустился на сидение.

— Я уверен, что в скором времени нас ждет очередной технологический прорыв, — произнес он. — И мы успеем воспользоваться его плодами еще до того, как Толстой будет казнен.

Снова столовую наполнил негромкий одобрительный гул голосов.

— Архип Витальевич, — обратился к боярину Медведеву князь, и тот поднялся на ноги. — Расскажи, чем можешь похвастать сегодня ты?

Я наблюдал за этим неофициальным совещанием, внимательно слушая каждого докладчика. Князь, естественно, заранее знал, что могут сказать его бояре, а потому создавалось впечатление, что Урал на всех фронтах идет от победы к победе. На самом же деле те, кому было либо нечего сказать, либо там ничего хорошего не было, просто не были опрошены.

И это произвело свой эффект — даже самые хмурые лица разгладились. Люди слушали, какой прогресс в Уральском княжестве достигнут, и чувствовали свою сопричастность.

— Великое дело, — проговорил князь, поднимая свой бокал с соком, — начинается с маленьких. Я рад, что мы смогли услышать сегодня столько хорошего. И горжусь вами. Этот кризис коснулся всего Русского царства, но Урал крепок и силен, нас не сломить всего лишь восстанием жалких мятежников. Сегодня вы это в очередной раз доказали, — объявил он. — Продолжайте в том же духе во славу нашего княжества!..

Речь была не слишком хорошо выстроенной, но на бояр подействовала вдохновляюще. Князь вновь показал, что держит руку на пульсе, наблюдает за работой подданных и может вовремя реагировать на новые вызовы.

Я бы так, наверное, не смог.

Для меня большая часть информации, которую озвучивали бояре, не стоила и выеденного яйца. Однако в рамках княжества даже закупка удобрений по хорошей цене была крайне важна. Ведь от собственных объемов продуктов питания зависело не только сколько придется Уралу импортировать товаров из соседних княжеств, но и какая у них будет итоговая цена. В конце концов, и Демидовы, и их бояре опираются на простых людей, которые должны быть сыты и довольны, ведь тогда они лучше работают.

Прямая зависимость успеха высшей касты от удовлетворенности запросов низшей. Ведь что мешает, например, жителям Урала также сбежать в другое княжество? Да ничего. А терять даже одного ценного специалиста — крайне неприятно. Если же начнется массовый отток, это может не только затормозить развитие Урала, но и привести его в полный упадок.

Великое княжество Красноярское не даст соврать.

Ужин закончился, и гости покинули особняк, оставив нас с родней наедине. Руслан Александрович с супругой направились в свою спальню, сестры разбрелись по комнатам, обсуждая прошедший маленький прием. А я был перехвачен матушкой по пути в свои покои.

— Сынок, нам нужно поговорить, — объявила княгиня Романова.

— Хорошо, — кивнул я, открывая дверь в предоставленные мне комнаты.

Ирина Руслановна прошла внутрь первой и, расположившись на диване в гостиной, тяжело вздохнула. Я видел, что она волнуется, но не спешил начинать разговор первым. Уж лучше помолчать пару минут, чем вызвать ее недовольство. Вспыльчивый характер матушки никуда ведь не девался.

Опустившись в кресло напротив княгини, я сложил руки на подлокотники и дождался, когда она начнет разговор.

— Твой отец очень обеспокоен происходящим, — начала она, сцепив пальцы в замок. — Все случилось слишком резко.

Я кивнул, а Ирина Руслановна продолжала:

— Ты ведь станешь Демидовым, когда станешь князем, — сказала княгиня. — А значит, позиции Романовых могут ослабнуть.

Я приоткрыл рот, чтобы ответить, но матушка прервала меня, вскинув ладонь.

— Алексей, может быть, не обучал тебя, как наследника, но он уж точно сделал все, чтобы ты был достоин занять это место. Однако ты ведь понимаешь, что, став Демидовым, ты отделишься от Романовых, и соответственно, не сможешь больше получать те привилегии, которые мы получаем как семья брата царицы? И Романовы также потеряют часть дарованных лично за твои заслуги привилегий, — добавила Ирина Руслановна тем временем. — Конечно, князь тебе такого никогда не скажет, но он волнуется о судьбе всей нашей семьи. И не хочет, чтобы мы рассорились из-за традиционного пренебрежения Демидовых окружающими князьями. Так что ты всегда можешь обратиться к Романовым за любой помощью или с любым предложением, и мы обязательно тебе поможем. Что бы ни происходило между Романовыми и Демидовыми, сам ты всегда найдешь поддержку у своей семьи.

Я кивнул в ответ, показывая, что услышал. А потом улыбнулся и взял княгиню за руку.

— Не нужно переживать об этом, матушка, — заверил я. — Где бы я ни оказался, и кем бы меня ни называли, я все равно останусь твоим сыном. И, разумеется, Романовым по крови и духу. Да и вообще — до того момента, когда я стану князем, еще утечет много воды, все еще неоднократно поменяется. Но что бы ни случилось, я никогда не забуду, в какой семье я родился и кто меня воспитывал.

Она улыбнулась в ответ и, сделав быстрый вздох, решительно поднялась с дивана, украдкой смахивая слезинку в углу глаза.

— Такой ты стал у меня взрослый, Дима, — произнесла она, не скрывая гордость в голосе. — А пока ты будешь здесь, можешь не переживать — я прослежу, чтобы с твоей Викторией ничего не случилось. Мы уже с Ингой Валентиновной понемногу планируем вашу помолвку.

— Виктория Львовна еще не дала своего согласия, — покачал я головой с неодобрением. — И вы обещали не торопить.

Матушка отмахнулась от моих слов.

— Молодежь! — вздохнула княгиня Романова. — Даже ее мать понимает, что боярышня никуда от тебя не денется и обязательно согласится. Но ты можешь не переживать, мы еще долго будем обсуждать детали. Просто чтобы к моменту, когда ты сделаешь официальное предложение, у нас все уже было готово. Романов ты или Демидов, ни один из этих родов не может себе позволить дешевую помолвку. А хорошее планирование, знаешь ли, требует времени.

Она улыбнулась мне вновь и, словно спохватившись, выдала:

— Заболтала я тебя совсем, сынок. А ведь мне пора, — произнесла матушка. — Не буду отвлекать тебя. Работай, Дмитрий, и учись у деда. Князь Демидов, возможно, и не самый добрый человек, но он один из самых достойных людей, которых я знаю. А я повидала очень много князей, уж поверь мне.

И, кивнув мне, она быстро покинула покои, оставив меня одного. Несколько секунд я еще смотрел ей вслед, после чего вздохнул и вернулся в кабинет. Пора приниматься за работу, искусственный интеллект сам себя не напишет.

Глава 16

Я был сингуляром, всемогущим разумом, для которого не существовало невозможного. Я стирал формы жизни усилием мысли. Потребовалось больше десятка других сингуляров, чтобы вышвырнуть меня в параллельную вселенную. Можно сказать, что я был сравним с богом.

Но для того чтобы достичь этого величия, мне пришлось немало потрудиться. Ведь, как известно, чтобы шагать по лестнице в небо и не свалиться, для начала нужно твердо стоять на ногах.

Терпение и целеустремленность, пришедшие из моей прошлой жизни, возвысили меня над многими здешними одаренными.

С моего перерождения я четко знал, что стать любым наследником, означает похоронить большую часть своих личных возможностей. Ведь боярин ли, князь, государь — в конечном счете ты зависишь от окружающих людей.

Посей вокруг себя вражду, и у тебя не будет ни минуты на развитие. Приведи свое общество к процветанию, и получишь армию единомышленников.

А потому я относился к статусу наследника всерьез.

На Урале я получил не только широкие возможности, как владелец личных лабораторий, но и полную свободу действий. И все, что от меня требовалось для сохранения привилегий — поддерживать князя Демидова. Руслан Александрович должен прожить как можно дольше в здравом уме и светлой памяти.

Мой «Оракул» — это только первый подготовительный этап. Но он обязателен, если я хочу успеть раньше, чем займу место князя Уральского. Или сам не умру от старости, разгребая бесконечные дела.

Так что работа над интеллектом шла полным ходом. Половину дня я уделял деду и вникал в устройство княжества, а с обеда и до поздней ночи трудился над искусственным интеллектом.

Учеба в Царском Государственном Университете не шла ни в какое сравнение с той нагрузкой, что я взвалил себе на плечи. Сергей Алексеевич учился всему с детства, а у меня не было такой форы. Да и терять годы, чтобы познавать все неспешно, я не желал.

Но терпение и целеустремленность вновь сыграли свою роль. Если бы еще человеческий мозг позволял обрабатывать больше информации, я бы все знал о княжестве Уральском дня через три. Но приходилось тормозить, чтобы не перегружать слабое тело.

Так что к исходу первой недели я уже был знаком с самыми значимыми людьми княжества и разбирался в их работе. Мог поддержать разговор и анализировать происходящее на Урале. В последнем очень помогал князь Демидов, ежедневно устраивающий короткие лекции на соответствующие темы. И если раньше я только предполагал, что Руслан Александрович разбирается в жизни княжества досконально, теперь я это знал.

Прошла неделя с того, как князь Демидов увидел своими глазами сервера «Оракула» и подробно расспросил меня о его возможностях. Я вошел в кабинет деда без стука и как раз застал его за телефонным разговором. Руслан Александрович пользовался стационарным аппаратом, связывающим его с Кремлем.

Дед махнул мне рукой, указывая на установленный специально для меня стол. Держа трубку у уха, князь Демидов слушал речь государя.

Я опустился в кресло и, направив силу, уловил обрывок разговора.

— … снимем. Мои люди заканчивают проверки по вашим терминалам, — говорил Михаил II. — В обмен я жду новую партию поставок «Стаи» воздушному флоту.

Руслан Александрович хмыкнул в ответ.

— Все мои запасы уже израсходованы, а будущие ракеты уже зарезервированы Амурским княжеством, государь. Ближайшая свободная партия появится не раньше нового года.

Я видел довольную улыбку князя. Дед явно наслаждался происходящим.

— Ефремовым они нужны, это точно. Кто следующий в очереди?

— Сахалинское княжество. В свете последних событий князь решил вооружиться перед войной с сегунатом, — пояснил Демидов. — Так что он уже забронировал все вплоть до января.

— Обойдется Сахалин, не будет у нас никакого конфликта с Японией, — отрезал Михаил II. — Я с ним переговорю, жди звонка.

— С нетерпением, государь, — ответил Руслан Александрович, после чего положил трубку на рычаг.

Я молчал, не спеша начинать разговор. Дед же позволил себе минуту наслаждения ситуацией.

Михаил II по закону имел возможность выкупить товары княжеств вместо изначального заказчика. Вот только есть одно важное обстоятельство — исключительно с согласия уступающего очередь. Потому что это тоже считалось вмешательством в дела рода, и торить беззаконие царь не мог.

— Вот видишь, Дмитрий, — заговорил князь. — Если в твоих руках власть, ты можешь диктовать свои условия. Теперь, независимо от того, откажется Сахалинский князь от заказа или нет, оружие будет гарантированно продано.

Я улыбнулся в ответ.

— Но они договорятся, — заметил я.

— Это уже не моя проблема, — отмахнулся тот. — Вот смотри, мне нужны терминалы. Мы провели очень впечатляющую демонстрацию возможностей «Стаи». На Сахалине тоже следят за ситуацией, и как только самураи вылезли на свет в Хабаровске, князь решил обновить оружие перед возможным конфликтом с сегунатом. Все ведь знают, Михаил II подобного не простит, и обязательно потребует ответа. Если государи не договорятся, на Сахалине уже будут наши ракеты. А если договорятся, у меня будет еще один заказ. Ведь тот, кто не хочет содержать свою армию, вскоре начнет содержать чужую. Так что мы и доброе дело сделали — ведь государь не может заплатить за уступку маленькую сумму — и при этом договорились о сбыте снарядов, обеспечив предприятие работой. Это же загрузка полного цикла — начиная от добычи ресурсов и кончая заводской сборкой. Все, Дмитрий, каждый винтик производится у нас.

Я кивнул, показывая, что услышал. И в этот момент вновь затрезвонил телефон Кремля.

Князь Демидов поднял трубку.

— Я договорился, так что жду свои ракеты, Руслан Александрович, — проговорил государь недовольным тоном.

Видимо, князь Сахалинский не стал мелочиться и неплохо содрал с царя за уступку.

И хотя я не испытывал никакого негатива к Михаилу II, однако я прекрасно знал, что это мы выступили инициаторами в сделке с Сахалином. То есть Урал буквально обыграл Москву на ровном месте, попутно подбросив денег союзнику. И теперь я смотрел на Руслана Александровича с еще большим уважением.

Нужно быть очень гибким, чтобы получалось вот так выворачиваться из любой ситуации с прибылью. Ведь и государю не отказал, и с другим князем связь поддержал. Уверен, как только понадобится, князь Демидов не постесняется использовать оба факта для своей выгоды.

— Самое главное, внучок, — произнес Руслан Александрович, поднимаясь из-за стола, — что мы решили проблему. В следующий понедельник бесперебойная работа терминалов в Красноярске будет восстановлена. А значит, расходы логистической компании пойдут вниз, и я перестану поддерживать их из своего фонда.

— Если только государь не решит повысить цену за пользование уже его личными терминалами, — вставил я, склонив голову. — По закону царь может прибрать к рукам любое великое княжество, и Красноярск он вряд ли кому станет отдавать. Очень уж прибыльная земля, чтобы ей делиться с очередными Измайловыми.

Князь Демидов улыбнулся и прошел к окну. Отдернув занавеску, владыка Уральский несколько секунд смотрел на восходящее солнце, после чего обернулся ко мне.

— А скажи мне, Дмитрий, кто тогда будет использовать его терминалы? — спросил Руслан Александрович. — Они ведь специально возводились под нас. Продать их другим княжествам, разумеется, ничто государю не помешает, но покупателей-то нет. Соседям нет нужды вкладывать деньги в терминалы, которые невыгодны из-за логистики. Проще уже тогда купить те, что ближе.

Я вновь кивнул, принимая его ответ. Михаил II мог попытаться надавить, и на потери бы не посмотрел. Однако за то время, пока хирело великое княжество Красноярское, Урал уже извернулся и заключил договора на поставки из других земель. Получилось, на мой взгляд, даже лучше — несмотря на разницу в цене, зависимость от терминалов Красноярска окончилась, и у Демидовых появилась альтернатива.

— Он ничего обо мне не спрашивал? — уточнил я.

Руслан Александрович покачал головой.

— Ты же не думаешь, что на тебе мир клином сошелся? — вопросом на вопрос ответил дед. — «Оракул» ты ему продал, лаборатории даже принять не успел, а обязательства по суперсолдатам с тебя не сняли. Так что даже не рассчитывай, что царь не найдет себе другого придворного на твое место.

Вновь кивнув, я откинулся на спинку кресла и включил, наконец, стоящий на моем столе терминал. Нужно было закончить с проектом договора по новой итерации доспехов, производящихся на моих мощностях.

Дед вернулся в кресло и тоже принялся за работу. Периодически я чувствовал на себе его взгляд, но первым разговора не начинал. Захочет Руслан Александрович что-то мне сообщить, он сам об этом скажет.

Так как заказов было больше, чем успевал отработать Волков, нам пришлось расширяться. А это значило наем новых подданных, обустройство помещений, закупку оборудования, не говоря уже о транспортировке. А еще — создание работающей иерархии. Моя лаборатория приобретала статус головной компании, а арендованные у князя Демидова входили на правах дочерних предприятий. Ни о каком равноправии, разумеется, речи не шло, но при составлении документов мне нужно было разобраться со всеми аспектами, пока мы не перешли от слов к делу.

Сложность заключалась в том, что внутренние законы Уральского княжества довольно жестко регламентировали отношения подобного рода. И по сути эти документы были промежуточным экзаменом моих знаний, устроенным князем Демидовым для любимого внука.

В будущем, разумеется, за меня это будут делать специально нанятые люди. Но, как и Руслан Александрович, я обязан знать каждый аспект, каждую деталь. Не только для того, чтобы избежать нарушений законодательства, но и для того, чтобы не дать ни шанса потенциальным противникам расшатать компанию изнутри.

Урал стал технологическим центром Русского царства не за счет золотых гор, а с помощью производящегося здесь оружия. Военные подразделения Демидовых не раз и не два стучались прикладами к конкурентам, чтобы выдвинуть претензии и объяснить, в чем этот конкурент неправ. Шутка ли, практически все современные военные технологии для царской армии создаются под рукой владыки Урала. И чтобы так и оставалось, нужно уметь обезопасить себя. И не бояться вышибать зубы тем, кто пытается тебя обокрасть.

Поэтому все бумаги должны быть в идеальном порядке.

Я закончил с работой примерно через час после звонка государя и переслал документы Руслану Александровичу. Князь Демидов пробежался по тексту, быстро считывая содержание.

Просмотрев файл до конца, дед распечатал бумаги и, вооружившись ручкой, оставил на документах свои подписи. Вручив бумаги мне, он кивнул в сторону двери.

— В секретариат, внучок. И сам подписать не забудь.

Покинув кабинет Руслана Александровича, я прошел в отдел княжеского секретариата и еще минут десять заканчивал с формальностями. А когда закончил, решил порадовать Волкова.

За последние дни Святослав Святославович очень уж отчаялся. Заказы шли потоком, и Волков надеялся, что князь Демидов разрешит нам расшириться, хотя сам боярич был уверен, что ни помещений, ни работников мы найти не сможем. Но стоило мне стать наследником, как все вопросы оказались решаемы — и быстро.

— Здравствуйте, Святослав Святославович, — произнес я, когда тот поднял трубку. — У меня для вас отличные новости — наш проект получил княжеское одобрение. Так что можете смело набирать заказы и никому больше не отказывать.

В этот момент я как раз подходил к кабинету деда. А Руслан Александрович, наоборот, решил его покинуть. Так что окончание моей фразы князь Демидов услышал и кивнул.

— Благодарю, Дмитрий Алексеевич, — ответил мне Волков.

Дед подал мне знак, и я, предупредив Святослава Святославовича, отключил на время микрофон телефона. Руслан Александрович кивнул на аппарат.

— Пока что наведи порядок у себя, внучок, — произнес он. — В понедельник я приеду с комиссией, проверять, насколько прибыльно ваше предприятие и не стоит ли мне самому вложиться в вашу лабораторию. Мне потребуется четкая картина, но времени у меня будет мало. Сам видишь, сколько у меня дел. Так что считай, что это еще один экзамен.

Я склонил голову перед ним, как того требует этикет.

— Будет исполнено, князь, — произнес я.

— Тогда на сегодня ты свободен, — улыбнулся Руслан Александрович.

Он хлопнул меня по плечу и направился дальше по коридору. Я же вздохнул и, прихватив с собой оригиналы договоров, вновь включил микрофон на телефоне. Ждавший все это время на линии Святослав Святославович тут же сообщил:

— Я вас внимательно слушаю, Дмитрий Алексеевич, — сказал он.

— В понедельник князь с комиссией приедет проверять лабораторию. Возможно, вложит свои средства под расширение, — сообщил я. — Так что сегодня нам с вами придется серьезно поработать над документами, Святослав Святославович.

Он воспринял эту новость спокойно.

— Хорошо, Дмитрий Алексеевич, тогда жду вас у нас.

И пока я складывал договор в сейфе предоставленных мне покоев, мне в голову пришла мысль, что до понедельника еще полно времени. А Волков наверняка увлечется моей очередной идеей, так что можно будет перепоручить Святославу Святославовичу что-нибудь из не слишком срочного, но однозначно полезного.

Повторить ту линзу, что я собрал в секции ЦГУ, например. Только со здешними условиями я могу сразу же начать делатьименно то, что лично мне потребуется в дальнейшем. Сразу же конечную версию продукта, а не поделку, которую еще долго пришлось бы доводить до ума. А чтобы линза работала так, как было задумано в моем родном мире, мне нужен обновленный интерфейс.

Особняк я покидал с поднятым настроением. Вернуться к действительно важной работе было приятно. Если же дед не решится вкладывать деньги в расширенную мной компанию, я все равно могу оплатить все расходы. Денег с биржи мне вполне хватит.

Солнце светило в окно машины, и я улыбался.

Глава 17

Амурские бойцы, получив мою «Романовскую» партию доспехов, провели не простой тест-драйв, а полноценное испытание в реальном бою. И союзники заметили, что потери среди солдат Ефремовых практически сошли на нет, а их эффективность выросла на порядки. Так что полезность брони оценили на общем собрании союзников, где князь Амурский отчитался о своих успехах. А уже наутро Волков получил гору заказов.

Царская армия кусала локти, но государь, который и отвечал за обеспечение своих солдат на самом верхнем уровне, не стал обращаться в мои лаборатории, так что в очередь за новинкой вставали князья и бояре. А спецотряд Волковых, присланный в помощь Ефремовым, только подогревал ситуацию. Святослав Андреевич уже не в первый раз работал с такой броней, и его люди справлялись на порядок лучше, чем бойцы Ефремовых, раскрывая потенциал наших доспехов на полную.

Все это я слушал, пока Святослав Святославович вел меня по коридору к своему цеху.

— Нужно поднимать цену, — покачал головой я. — Мы же не получаем никакой прибыли.

— Я бы не спешил с выводами, Дмитрий Алексеевич, — ответил тот, шагая рядом со мной. — Сейчас мы едва покрыли потребности Урала. Мы ведь от них сильно зависим, это из их ресурсов собираются наши изделия. И естественно, что нам приходится расплачиваться доспехами за пополнение запасов. Но не один к одному, разумеется. Так что, снабдив Урал, мы не только поддержали княжество, но и можем сейчас практически за бесценок обеспечить исполнение всех заказов вплоть до января.

Я хмыкнул в ответ.

— А когда мы выработаем ресурсы, наши же бояре уступят нам новые партии по особой скидке, — пояснил Волков. — Вы можете, конечно, повысить цену, но этим, скорее всего, просто отобьете желание их приобретать. Кроме того, все знают, что Ефремов получил партию из ваших личных запасов фактически бесплатно.

— Он мне заплатил, — ответил я с улыбкой.

— Но дешево, — подчеркнул Святослав Святославович. — А остальные будут вынуждены раскошелиться. Что они о вас подумают?

Он был прав. И я это знал еще в Москве, когда навел порядок в отчетах. И, честно говоря, Волков нагло пользовался моим расположением. По сути, я мог приказать, и он бы исполнил, но вместо этого боярич дает мне советы.

Можно пренебречь его словами, заодно напомнить, чьи это лаборатории. Но тогда я сам себе наврежу, породив недоброжелателей на ровном месте.

Несмотря ни на что, в действительности я могу вовсе пренебречь доходом лаборатории, лишь следить, чтобы вовремя вмешаться и не дать ему упасть ниже самоокупаемости. Однако нам нужно извлекать прибыль, ведь в скором времени компания вырастет, и на мои плечи ляжет забота о куда большем числе работников, чей уровень жизни я просто не имею права снижать. Законы Урала обеспечивают права работников очень жестко. Я могу выписывать премии на свое усмотрение, но не могу платить меньше, чем сотрудникам с равными обязанностями из головной компании. Вот такое социальное равенство.

Кроме того, как наследник княжества я должен показать боярам Урала уже сейчас, что я умею зарабатывать деньги. Ведь для них эта лаборатория — всего лишь демонстрация, как будет жить Урал, когда я сменю Руслана Александровича. И от того, насколько успешны будут мои действия, зависит и расположение моих подданных.

Дед держит всех в ежовых рукавицах, может сломать любого. Но при этом он щедр, заботлив, и ни у кого на Урале не повернется язык назвать его плохим князем. Потому что грамотный управленец зарабатывает не в одиночку.

Да, с великими княжествами Уралу не тягаться, но по качеству жизни он обходит даже богатую Казань. Если же сравнивать со средними показателями русских княжеств, то окажется, что богаче всего люди живут как раз под рукой Демидовых. Это касается и личных доходов, и мер социальной поддержки. Уровень образования, медицины — все бесплатно — ничуть не уступает Москве, а в каких-то частностях даже обходит столицу.

Да, здесь нет своего ЦГУ для избранных, зато есть массовое высшее образование для сотен тысяч людей. И специалисты, окончившие ВУЗ на Урале, в той же Москве могут рассчитывать на куда большие деньги и должности, чем выпускники по всему остальному Русскому царству. Другое дело, что уезжать стремится очень малое количество жителей. Ведь за пределами Уральского княжества подобных условий проживания не будет.

Это одна из тех причин, почему подданные великого княжества Красноярского перетекают именно под руку Руслана Александровича.

Мы дошли до лаборатории Волкова, и он открыл мне дверь с легким поклоном.

Внутри ничего не изменилось с моего прошлого посещения. Разве что теперь вместо интерфейса на дисплее светились чертежи блоков доспеха. Хватило одного взгляда, чтобы понять, что Святослав Святославович работает над системой защиты от магии.

— Хм, — изрек я, подходя к чертежам.

Волков закрыл за нами дверь и, встав у своего кресла, сохранял молчание. Как-то так вышло, что он очень быстро принял мое старшинство, хотя и сам был настоящим профессионалом в своем деле, и был старше меня.

— Есть замечания, княжич? — уточнил он, когда я закончил рассматривать его творение.

— Я вижу, что таким образом можно повысить эффективность защиты, — ответил я, придвигая кресло для себя. — Вот только мы подходим к грани, за которой противник как минимум равен великому князю.

— Все верно, интенсивность влияния дара должна быть сведена к минимуму, ведь полностью нивелировать его мы не сможем, — кивнул Святослав Святославович.

— Если в противниках у наших доспехов будет великий княжич, такая защита лишь продлит агонию, — не согласился я. — Та сила, с которой будет нанесен удар, даже не заметит потуг брони прикрыть бойца. Поверьте, я знаю, о чем говорю, мне доводилось биться как с великими княжичами, так и с самим великими князьями. И я готов дать вам слово дворянина, что любой достаточно сильный одаренный такого уровня будет гарантированно убивать владельца доспеха.

— И вы предлагаете сознательно ограничить защиту? — вскинул бровь Волков.

— Люди должны знать, что против действительно сильных одаренных помогает не доспех, а снайперская винтовка, — пояснил я. — В некоторых случаях — артиллерийский снаряд. Но прямое столкновение с подобным магом — это смерть. Это должны понимать как сами бойцы, так и их командование. Нельзя деревянным молотком одолеть танк, верно? Так и простой человек не одолеет в прямом столкновении сильного аристократа. Это не их задача.

Волков хмыкнул, глядя на чертеж. В здешних реалиях техномагическая цивилизация так и не породила существенных отличий от моего родного мира. Да, добавились несколько новых типов технологий, в основе которых лежал тот или иной дар. Тот же германский «Энзим» или газ Измайлова против одаренных. Но в сущности это были незначительные изменения.

Так что, может быть, гениальным инженером в этой области я себя и не считал, однако понимал, где проходит реальная граница между пользой и бессмысленностью.

— Лучшее, Святослав Святославович, враг хорошего, — закончил я свою мысль. — Мы делаем доспехи против рядового и среднего звена одаренных. Против сильных аристократов нужны не брони, а спецоперации. Я предлагаю на этом остановиться и не тратить время и ресурсы.

Волков склонил голову, хотя я и видел, что ему это не слишком нравится. Но здесь и сейчас это моя лаборатория, я наследник его княжества, второй человек после Руслана Александровича. И мое слово весит больше, чем его стремления.

— Вместо этого я предлагаю заняться тем, что мы еще можем улучшить с пользой, — объявил я. — Я завершил линзу, о которой мы с вами говорили в прошлый раз. И теперь нам нужно интегрировать ее в нашу систему. Собственно, в этом и будет заключаться ваша личная задача.

Святослав Святославович кивнул.

— Если у меня будет документация, готов приступить прямо сейчас, Дмитрий Алексеевич, — отозвался он.

Я вытащил из кармана флешку с данными и вручил ее Волкову.

— Если появятся вопросы, смело обращайтесь, — кивнул я. — А пока вы будете изучать бумаги, мне нужно утрясти вопросы по предстоящей комиссии.

— Благодарю, — с улыбкой ответил он, уже втыкая носитель в разъем.

Быстро же он переключился со своего разочарования на новую работу. Значит, и сам в глубине души понимал, что работает впустую. Это хорошо, Святослав Святославович и так посвятил себя доспехам, пора вырастать из детских штанишек и переключаться на реальные проблемы.

Оставив его в одиночестве, я покинул кабинет и направился на верхние этажи. Ведь в первую очередь князь Демидов будет инспектировать именно документацию. Само производство дед знает и так, а в кабинетах пойдет разговор о куда более прозаичных вещах.

Найти нужного руководителя было несложно. Поднявшись на лифте, я тут же был встречен красивой девушкой. Секретарь поприветствовала меня как положено, после чего проводила в переговорную.

Работники бумаг и чернил заходили по одному, принося с собой документацию по всем аспектам комплекса, и на несколько часов мы погрузились в работу.

До конца еще требовалось потратить порядочно времени, так что после обеда в здешнем ресторане я поехал обратно в особняк Демидовых.

По пути включил телефон и почитал переписку группы ЦГУ. Одногруппники сетовали на количество материала, обо мне не говорили, хотя обсуждение дуэли я и прочел. Но Орлов быстро навел порядок, напомнив, что переписка сугубо рабочая.

Дважды за время моего отсутствия мелькала принцесса Мэйлин. Китаянка сперва поблагодарила одногруппников за поддержку, а после попросила прислать ей конспекты по пройденному материалу. Это заставило меня улыбнуться — очевидно, что невеста Семена намеревалась вернуться в ЦГУ.

А вот в личных переписках отметились сразу трое.

Волкова В. С.: Дмитрий Алексеевич, как целитель я обязана попросить вас заботиться о князе Демидове. Руслан Александрович не должен перенапрягаться еще какое-то время, пожалуйста, окажите ему всю возможную поддержку.

Звучало многообещающе. И полностью совпадало с моими собственными стремлениями. Ей я ответил, начав с благодарности за оказанную помощь.

Романов Д. А.: Спасибо вам, Василиса Святославовна. Я обязательно постараюсь снизить нагрузку Руслана Александровича. Здоровье князя Демидова — самое ценное для меня, так что любые ваши советы, как профессионала, будут учтены и по возможности исполнены.

Следующей мне написала Виктория.

Морозова В. Л.: Дмитрий Алексеевич, я надеюсь, что, несмотря на статус наследника рода, вы все же вернетесь в ЦГУ. Пока что прилагаю конспекты занятий, которые вы пропустили, а также хочу сообщить, что проект универсальной плазмы не остановлен, и работа продолжается. Берегите себя.

Романов Д. А.: Благодарю за вашу заботу, Виктория. Конспекты я обязательно прочту. А в том, что у вас все получится с проектом, не сомневаюсь. Я в вас верю.

И последней напомнила о своем существовании великая княжна Выборгская. Забавно, что она решилась написать только сейчас. С нашей последней переписки прошло немало времени. Ей отец запретил мне писать, или сама не интересовалась, куда же пропал княжич Романов?

Соколова А. М.: Уважаемый Дмитрий Алексеевич, прошу принять мои искренние соболезнования. Я понимаю, что, возможно, вам покажется, что я слишком затянула с ними. Однако я по собственному опыту знаю, каково это — терять близкого человека, члена семьи. Поздравлять вас с обретенным статусом наследника в такой ситуации я не стану. Надеюсь лишь, что вы хоть иногда сможете прилетать в Москву и не забудете о том, что в столичном обществе у вас всегда будут друзья.

Это было что-то новое. Раньше Анна Михайловна не проявляла подобного такта. Впрочем, она поступила верно — в нашем общении возникла пауза, и стоило, уж если не добилась своего ранее, поддерживать связь. Вернусь я в Москву или нет, буду княжичем Романовым или князем Демидовым, тут не важно — из любого положения великая княжна может быть как полезна мне, так и я ей. Особенно когда я стану править Уралом.

Немного подумав, я все же решил ответить сразу.

Романов Д. А.: Анна Михайловна, благодарю за вашу поддержку. Я не забываю о столице. И, полагаю, мы еще не раз встретимся в Москве. Я обещал быть вашим партнером на новогоднем балу в Кремле.

На этом следовало остановиться. В конце концов, это Соколова желала стать моей женой, я лично в этом особой выгоды не видел. А уж когда стану князем, то зачем мне тот Выборг?

Есть причины, почему Урал стоит наособицу в Русском царстве. И я не собираюсь нарушать местных традиций. Я и сам не слишком-то люблю Москву, а уж как ее терпеть не могут Демидовы — уже притча во языцех. Так что все один к одному.

Машина вырулила к воротам особняка, и я убрал телефон в карман. Отдохнули по дороге, теперь пора возвращаться к делам.

Глава 18

Я взял металлическую шкатулку и раскрыл ее. Вытащив кончиком пальца линзу, второй рукой оттянул веко и надел продукт лаборатории.

Небольшое жжение, которое прошло после того, как я моргнул пару раз.

— Включай, — велел я Святославу Святославовичу.

Волков щелкнул клавишами клавиатуры, и я рефлекторно прищурился.

— Вспышка, — пояснил я напрягшемуся коллеге. — «Оракул», нужно проработать этот момент.

— Зафиксировано, княжич, — отозвался искусственный интеллект голосом Кристины.

Волков привык к тому, что я стал разговаривать с «Оракулом» быстро. Кроме меня других пользователей не было, так что Святослав Святославович мог судить о работе искусственного интеллекта лишь как сторонний наблюдатель, но результаты он замечал, просто следя за мной.

Тем временем слева в поле моего зрения появилась трехмерная карта лаборатории. Глазное яблоко, поворачиваясь, управляло проекцией. Система была уже отработана и обучена — не зря мы так долго собирали данные из доспехов.

— Так, пока все в порядке, — произнес я, оборачиваясь к экранам Волкова.

Вытянув руку в их сторону, я жестом велел «Оракулу» подключиться, и Святослав Святославович увидел то же, что и я.

— Пока что все нормально, — прокомментировал он. — Хотя я думаю, нужно испытание на полигоне.

— Да, — кивнул я, отворачиваясь от экранов. — Сеть стабильна, связь отлажена. Ваши люди готовы?

Волков кивнул.

— Ждут вас, Дмитрий Алексеевич.

— А сейчас посмотрим, — объявил я, с помощью линзы выводя изображение с внешних камер комплекса. — Действительно, ждут.

Качество оставляло желать лучшего — и картинка маленькая, и сами камеры так себе. «Оракул» по моему сигналу сменил трансляцию на карту и подсветил на ней отряд бояр Волковых.

— Так, Святослав Святославович, следите за показателями линзы, — напомнил я. — Просто предупредите, если что пойдет не так. Моего покрова хватит, чтобы не повредить зрение. Ваша задача — только линза.

— Я помню, княжич, — отозвался тот нетерпеливым тоном.

Он явно горел желанием посмотреть, как его линза с интерфейсом покажет себя в боевой обстановке. А мне не помешает размяться, в конце концов, я в своих изделиях был уверен.

Двигался я исключительно по карте. «Оракул» отмечал людей через линзу, и стоило сконцентрироваться на точке, как я мог получить данные по цели — от состояния личного счета вплоть до размеров одежды. Достаточно один раз заказать по сети, и «Оракул» будет знать, во что ты одет. Про банковские счета и вовсе можно не говорить.

Я прошел техническими коридорами и оказался перед бойцами даже раньше, чем сам ожидал.

— Княжич, — поприветствовала меня боярышня Волкова, прибывшая сегодня на случай, если кому-то понадобится целитель. — У вас глаз покраснел.

— Спасибо, Василиса Святославовна, — кивнул я. — Линзу поставил, скоро пройдет.

Сегодня на ней была униформа, хотя в броню девушка не полезла. А вот ее десяток уже даже забрала шлемов опустил.

— Могу убрать, если нужно, — напомнила Василиса Святославовна.

Я отмахнулся. «Оракул» в этот момент вывел мне параметры ее тела и скопировал данные из медкарты.

В наушнике тут же прозвучал озадаченный голос ее брата, который видел всю информацию.

— Дмитрий Алексеевич, — проговорил он, слегка кашлянув.

Да, отработку жестов еще стоит откалибровать.

— Нет нужды, Василиса Святославовна, — улыбнулся я, чуть наклонив голову. — Если что-то пойдет не так со мной, мы обязаны знать, прежде чем линзы наденут наши люди.

Она кивнула, принимая мой ответ. После чего отступила на шаг и, сложив руки за спиной, приказала своим бойцам:

— Построиться!

Солдаты и так были массивнее ее, а в броне и вовсе казались гигантами на фоне стройной девушки. Металлические детали доспехов блестели под лампами, матовые непроницаемые забрала казались черными кляксами.

— Выходим на полигон, — сказал я. — Начинаем с одиночных поединков. Потом десяток берет холостые, и играем в охоту. Предупреждаю сразу: возможности доспехов мне известны, сдерживаться вам строго запрещено. Все серьезно, господа. Но не переживайте, Василиса Святославовна подлатает вас после любых травм.

Кто-то хмыкнул, и «Оракул» вывел мне данные бойца и тут же подсветил его в строю.

— Все верно, тезка, — кивнул я, не глядя в сторону солдата, — мне тоже сдерживаться не положено. Так что выходим. Тезка, ты первый на поединок.

Полигон находился во внутреннем дворе и был оборудован по последнему слову техники. Под крышей располагались сотни камер, каждый метр просматривался сенсорами, улавливающими звук, движение и магию. В прежние времена здесь проводились тесты доспехов, так что имелся и арсенал под них.

Я скинул пиджак и, бросив его на вешалку, прошел в центр поля. «Оракул» подсветил мне нужного противника, и даже не оборачиваясь, я видел его движение по карте. А если подключиться к развешенному оборудованию, смогу улавливать любое изменение, вплоть до сердцебиения тезки.

Его интерфейс позволял, в принципе, то же самое, вот только для этого Дмитрию пришлось бы отвлекаться, управляя всем самостоятельно. Я же мог обходиться гораздо быстрее за счет «Оракула», который понимал меня с одного жеста или движения глаза.

— Готов, княжич, — сообщил мне боец, вставая в стойку.

Никто на Урале уже не звал меня Романовым. Впрочем, и Демидовым тоже. Технически я завис и не там, и не здесь, и поправлять кого-либо я не стремился. Мне было без разницы, каким именно княжичем меня хотят назвать, главное — официальное признание. А по всем законам и правилам я до сих пор Романов.

Перед глазами загорелись цифры — обратный отсчет сейчас крутился и у моего соперника. «Оракул» отдал сигнал, и тезка рванул с места, пользуясь моторами доспеха для ускорения. Но его возможности все равно были ограничены — все же не одаренный передо мной, а обычный человек.

Гораздо важнее, что «Оракул» тут же считал движение, выдал три точки возможной остановки противника и рекомендовал встретить его натиск уклонением. С учетом, что интерфейс брони сейчас дает советы бойцу Волковых, шансы у Дмитрия были.

Он активировал защиту от магии за мгновение до того, как я поставил на его пути силовое поле. Преграда замедлила рывок тезки, и я, создав под собой плиту, взбежал противнику на плечи. Удар по верхней полусфере силовым шипом, перегрузивший защиту, и боец потерял свой главный козырь.

Тезка еще только разворачивался, а я уже сформировал пару клинков и перебил уязвимые точки доспеха, обесточив всю броню. Рывок нагрудной пластины, и я выдернул бойца из скорлупы.

Швырнув его через все поле, я остановился на достигнутом. Лежащий на земле Дмитрий поднял руку, признавая поражение.

— Василиса Святославовна, позаботьтесь о нем, — кивнул я целительнице. — Господа, уберите, пожалуйста, эту груду металла.

А пока полигон расчищали, я успел переговорить с Волковым.

— Все в полном порядке, Дмитрий Алексеевич, но когда вы вошли в защитное поле брони, были помехи в связи.

— Это нормально, — ответил я. — Колебания должны были быть. Интерфейс работает на законах физики, а поле их фактически нарушает. Я отклонений не заметил.

— Я тоже помимо помех не вижу отклонений, — подтвердил он. — Ваше ускорение линза держит без проблем. Попробуете выдать еще большую скорость?

Я подумал несколько секунд перед ответом.

— «Оракул», покажи известный нам рекорд по скорости, — велел я.

— Готово, княжич, — отозвался искусственный интеллект, и в углу моего зрения загорелись параметры.

— Святослав Святославович, я так быстро не смогу, — хмыкнул я. — Но попробую выжать максимум. Готовы?

— Последнее я спросил уже у нового противника.

— Готов, княжич, — кивнул тот.

— Три… — начал отсчет «Оракул», — Два… Один… Бой!

На этот раз я разогнался сам, вспарывая воздух перед собой силовым полем. До рекорда, конечно, было далеко, и боец Волковых успел уклониться.

— Стоп! — вскинул руку я, прерывая бой.

Занесенная для удара рука противника застыла в воздухе. Он, может быть, и хотел замедлиться, но после моего сигнала искусственный интеллект просто взломал его броню и заставил замереть на месте.

— «Оракул», показатели скорости, — потребовал я, отходя на пару шагов.

Новая таблица, уже с моими показателями, появилась перед глазами.

— Святослав Святославович, видите? — уточнил я у коллеги, наблюдающим из лаборатории.

— Вижу, Дмитрий Алексеевич, «Оракул» успевал обработать данные, но линза сработала с задержкой, — подтвердил он.

— Где-то ошибка, — покачал головой я. — Искажение большое для такой низкой скорости.

На самом деле я двигался почти вдвое медленнее по сравнению с рекордом. А он был в восемь раз выше пределов человеческого тела. Если бы я не пребывал в трансе, я бы заминки в работе линзы даже не заметил.

— Это за пределами, — ответил Волков. — Мы технически не сможем обойти это ограничение.

Да уж, это не мой мир. Здесь база куда ниже, чем на моей Земле. И чтобы исправить эту проблему, мне нужно поднимать целую отрасль.

— «Оракул», начинай расчеты, как обойти это ограничение, — велел я, возвращаясь на свое место.

— Слушаюсь, княжич.

И начался новый поединок. Погружение в транс позволяло мне действовать быстрее, чем обычному человеку. И, если не разгоняться до максимальных скоростей, линза показывала отличные результаты.

Следующих трех солдат Волковых я валял, как детей. И обошелся без нанесения серьезных травм. На свои навыки при этом не опирался, действовал исключительно по подсказкам «Оракула».

— Думаю, достаточно, господа, — объявил я, выпустив руку поверженного противника.

Он хрипло выдохнул:

— Сдаюсь, княжич. Вы куда сильнее, чем о вас говорят.

Я отмахнулся и, встав на ноги, протянул руку, помогая подняться бойцу в доспехе.

— Броня усиливает ваши возможности, но она не предназначена для борьбы один на один с одаренными высокого ранга, — сказал я. — Сейчас будет групповой бой, и сами убедитесь.

Но нас прервала боярышня.

— Может быть, княжич, вы хотите провести поединок с одаренным? — предложила Василиса Святославовна с легкой улыбкой на губах.

Я кивнул в ответ и с поклоном предложил ей выйти на полигон.

— Прошу, боярышня.

Волков хмыкнул мне в наушник, но ничего не сказал. Проверка с одаренным нам точно не помешает, да и знал Святослав Святославович, что я его сестру калечить не стану.

Мы вышли на позиции, и Василиса Святославовна быстро свернула свою косу в пучок.

— Готовы, княжич? — с улыбкой спросила она.

— Готов, — ответил я.

У нее интерфейса не было. Так что я озвучил счет сам.

Василиса мгновенно сместилась в сторону, уходя от возможного удара. А на ее месте осталась человеческая фигура, собранная из капель воды. Этот фантом сразу же принялся обстреливать меня сосульками, пока сама Волкова подбиралась ко мне с другой стороны.

Техника меня впечатлила. И что важнее, отсутствовала в моей базе. Так что я отгородился силовым полем, принимающим на себя весь урон от сосулек, пока не оброс сплошной стеной льда.

В этот момент фантом распался и возник уже рядом со мной, взорвав намороженную стену. Брызги ледяного крошева разлетелись в стороны, а мне пришлось отражать атаки фантома. Его конечности оказались острыми как бритвы.

Моя одежда моментально покрылась разрезами. Покров держал удары, но все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы добраться до фантома. В то время как сама Василиса заходила ко мне со спины. Я видел ее на карте.

Удар водяной плетью боярышни я принял на новое силовое поле, успев поставить его вовремя.

Силовая нить перерубила фантома надвое, но техника не распалась. Ледяной клон мгновенно восстановил целостность, а его хозяйка принялась выжимать воду из воздуха вокруг меня.

Во рту стало сухо, я ощутил, как становится все труднее дышать. А потому поставил купол над собой и фантомом. Вот теперь он превратился в ледяную скульптуру, и я разбил его ударом кулака, вокруг которого активировал сверло.

Меня окатило снежными хлопьями, и я обернулся к Волковой.

Василиса Святославовна выглядела уставшей, но улыбалась довольно.

— Сдаетесь, княжич? — со смешком спросила она.

— Признаю, это было впечатляюще, — ответил я. — Но я должен спросить, что за техника. Я видел ледяных клонов раньше, но с марионетками не сталкивался, тем более настолько живучими.

Она склонила голову набок.

— Сама придумала.

С учетом, что фантом и сам пользовался техниками, это было поразительно. Но будучи целителем высшего класса, Василиса Святославовна была обязана уметь проводить сверхтонкие манипуляции с даром.

— Примите мое искреннее восхищение, — ничуть не кривя душой, сказал я. — Предлагаю ничью.

— Сойдет, — кивнула Волкова.

Ее бойцы тут же поддержали боярышню радостным хором. Они были рады, что их целитель чуть не победил княжича, который только что валял их, как котят.

Я не возражал. В конце концов, все это ради тестов линзы с обновленным интерфейсом. И данных статистики мы собрали достаточно.

— Благодарю, Василиса Святославовна, господа, — кивнул я сразу всем. — Пожалуй, в групповом бою пока что необходимости нет. Линзу нужно доработать.

И обновить базы техник. То, что боярышня придумала свою, навело меня на мысль, что это не такая уж и редкость должна быть.

И я знаю, у кого можно проконсультироваться по этому вопросу. Помнится, пару месяцев назад я передал Семену собранную базу данных по техникам, известным мне на тот период. Уверен, Ефремовы не сидели без дела и серьезно ее дополнили во время конфликта с великим княжеством Хабаровским.

И я уверен, что они не станут жадничать и поделятся со старым другом рода.

* * *
Московская резиденция великих князей Выборгских .

Анна Михайловна сидела перед зеркалом и, глядя в свое отражение, медитативными движениями расчесывала волосы. Шорох щетки по прядям звучал размеренно, сидящая в кресле у дверей покоев служанка тихо дышала, наблюдая за госпожой.

Соколова отложила щетку и, повертев лицом перед зеркалом, принялась за макияж. Конечно, великой княжне она не особенно требовалась — и молодость, и поколения красавиц в роду давали свои преимущества. Но какая женщина откажется подчеркнуть свои достоинства?

Совсем чуть-чуть пудры, немного румянца подправить линию скул и неброская тушь, чтобы глаза смотрелись более выразительно. Нанесение макияжа заняло всего минуты три. Теперь лицо Анны Михайловны приобрело тот самый вид, к которому так привыкли окружающие. Мягкие черты лица, чуть наивный взгляд, при этом сохранялся деловой облик великой княжны.

Закончив с косметикой, Соколова поднялась на ноги и прошла к гардеробу, занимавшему приличную площадь. Она, конечно, могла воспользоваться служанкой, и порой себе позволяла так и поступать, но сегодня был особенный день, и выбрать подходящий наряд следовало самой. Ведь все должно было пройти идеально.

Сотня вечерних платьев, из которых часть никогда даже не надевалась, осталась проигнорирована хозяйкой. А вот свои повседневные наряды девушка просмотрела очень вдумчиво. Визит княгини Романовой на праздничный прием у Соколовых — это шанс показать себя перед будущей свекровью, сегодня очень важно произвести нужное впечатление.

Ирина Руслановна не только после свадьбы стала богатой, она и росла в роскоши Демидовых. Потому дорогими украшениями ее не удивить, для княгини Романовой это мелочи. А вот показать себя истинной хозяйкой, которая заботится об очаге, пока муж где-то там служит государству — другое дело.

Оставалось лишь подобрать нужное платье. Но все было не то.

Дмитрия Алексеевича, конечно, назначили наследником Урала, но это ничего не меняло в планах Анны Михайловны. Тем более что, став Демидовым, Дмитрий превратится в еще более привлекательную партию для великой княжны. Она и сама к тому времени сменит Выборг на Москву. Такой союз будет очень выгоден всем.

— Мне решительно нечего надеть, — подвела итог Соколова, рассматривая свой гардероб.

— Госпожа, — подала голос служанка, — может быть, вы посмотрите платья вашей матушки?

На секунду Анна Михайловна задумалась. Хотя фигурами и внешностью они были схожи, однако мода… Мода во времена молодости великой княгини Выборгской была совершенно другой.

— А что наденет сама княгиня? — пробормотала Соколова, окидывая платья новым взглядом.

— Судя по тому, что я слышал сегодня в Кремле, — произнес, войдя в покои дочери без стука, великий князь Выборгский, — она будет в зеленом платье, украшенном янтарными бусами.

Девушка обернулась к отцу. По ее лицу он прекрасно понял, что Анна Михайловна ждет объяснений.

— Слуги царицы не умеют держать рты на замке, — пояснил Михаил Викторович. — А государыня обсуждала наряды с княгиней Романовой. Так что за небольшую плату мне стало известно, во что они будут одеты обе. Остается только один вопрос, доченька, кого ты хочешь поддержать, одевшись в те же цвета?

Великая княжна улыбнулась отцу и склонила перед ним голову.

— Благодарю, отец. Значит, зеленое и янтарь.

Глава 19

Утренняя Москва встретила мой борт пушистыми хлопьями снега. В этом году в столице похолодало раньше, чем на земле Демидовых.

Но, несмотря на то, что сопровождали меня самолеты Демидовых, встречали меня люди Романовых. Двойственный статус никуда не делся, и дед ни за что бы не отказался защищать меня, а я и не настаивал. Руслан Александрович дал мне очень многое, и я был ему искренне благодарен.

Виталя встретил меня первым. Слуга поклонился по всем правилам и тут же был окутан моим даром. Пока мы шли к «Монстру», из внедорожника выбралась Кристина. Помощница и без пяти минут боярыня куталась в короткую шубку. Стоило мне подойти, она с улыбкой поприветствовала меня.

— С возвращением, Дмитрий Алексеевич, — произнесла девушка.

— Спасибо, рад тебя видеть, — ответил я и накрыл куполом и ее. — Едем в Бутово.

Виталя кивнул и, открыв мне дверь, отправился на свое место. Мы с Кристиной расселись на задних сидениях, и стоило «Монстру» тронуться, она повернулась ко мне.

— Алексей Александрович велел нам сопровождать тебя, княжич, — сказала она, внимательно меня разглядывая. — Точно не хочешь в особняк Демидовых?

Я покачал головой.

— Во-первых, я еще не Демидов, — ответил ей. — Во-вторых, хочу повидаться с семьей. Что нового случилось, пока меня не было?

Кристина вдохнула поглубже и начала отчет.

Комплекс «Зари», который мне принадлежал, уже был введен в эксплуатацию. Конфликт на Дальнем Востоке медленно тлел, и полимер так и не был до сих пор изготовлен. Мощности не простаивали без дела — отец перевел их в помощь основному комплексу. Деньги шли на мой личный счет.

По бирже все мои приказы помощница исполнила и средства вывела. Сумма получилась приличной даже по меркам князей. Почти двенадцать миллионов рублей свободных финансов.

Иннополис с подачи государя был практически достроен. Оставалось только закончить возведение пары школ и детских садов. От Казанского Института Современных Технологий уже отделили корпус, который в данный момент переезжал в Иннополис с семьями. Первые жители заселялись, работали магазины, поставки пошли. А ведь времени-то прошло всего чуть больше месяца с тех пор, как я потребовал от Михаила II поучаствовать в создании нового города. Вот что значит монаршая воля — приказал, и людей со всей страны согнали, чтобы в три смены отстроить все необходимое.

— Оборудование уже поступает, — закончила Кристина, как раз когда мой кортеж съехал со скоростной дороги в Северное Бутово.

Здесь уже я обратил внимание на район. Снежный налет украсил дома и улицы, гулящие жители выглядели довольными и счастливыми, предвкушая приближающийся праздник.

— Отлично, — кивнул я, выслушав помощницу. — Сама ты как поживаешь?

Она вздохнула, отводя взгляд.

— Пока еще рано говорить о результатах, но стараюсь, — ответила девушка. — Было только две попытки, но, надеюсь, эта будет удачной.

— Что говорят целители? — нахмурился я.

— Против природы даже они бессильны. Буду пытаться, пока не получится. Тем более ваш Николай Петрович моим случаем заинтересовался, не каждый день ему приходится создавать новую жизнь.

— Так в чем проблема? — все же спросил я.

— С зачатием в первый раз не вышло. Биоматериал отца не выдержал воздействия целительского дара. Но так даже лучше, иначе могли возникнуть отклонения.

Я кивнул, пометив себе обязательно поговорить с целителями на этот счет. Они, конечно, обязаны Кристине помочь, однако могли не все ей рассказать.

Мы въехали на территорию особняка, и ожидавший на крыльце отец сошел со ступенек, чтобы лично меня поприветствовать.

— С возвращением, сын!

Князь Романов обнял меня за плечи и тут же отстранил на вытянутых руках. Глаза Алексея Александровича внимательно осмотрели меня.

— Смотрю, ты возмужал на Урале, — заявил он с улыбкой. — Рад тебя видеть, Дмитрий.

— А я рад вернуться, отец, — ответил я, положив руку ему на плечо. — Но у меня много дел по княжеству Уральскому, — добавил тут же. — Руслан Александрович отправил меня не просто так.

Отец с пониманием кивнул.

— Матушка уже мне все рассказала, — пояснил он, увлекая меня за собой в дом. — Так что на собрание княжеств поедем вместе. Если ты, разумеется, не против.

— С радостью, отец, — ответил я. — О чем будет разговор, уже знаешь?

Официально причина не называлась, Михаил II обозначил ее как деловое собрание. Такие проходили периодически, но обычно не чаще раза в год. Это было вторым.

— Царица шепнула, что речь пойдет о Хабаровске, — ответил князь Романов, открывая передо мной двери. — Полагаю, будем делить великие княжества.

Я кивнул ему в сторону лестницы. Что никого, кроме отца сегодня дома не будет, я прекрасно знал.

Сергей с матушкой улетели в Казань. Ксения гостила у Юсуповых.

— Хорошо, поговорим в кабинете, — правильно истолковав мой жест, согласился отец. — А пока иди в покои, приводи себя в порядок, и встретимся у меня в кабинете за завтраком.

Приняв душ, я натянул свои джинсы и надел черную футболку. Сразу же ощутил себя по-настоящему вернувшимся домой. Хотя, конечно, гардероб стоило обновить — за время на Урале я, оказывается, раздался в плечах, хотя и так никогда тощим не был.

Шагая по коридору, я размышлял о том, насколько инерция мышления мешает здешним людям. Ведь я дал отцу «Оракула», а подслушивать за государем и государыней он не стал. Хотя, может быть, и правильно — все-таки князь Романов работал с системой через операторов, а не все секреты им можно доверить.

Я же полагался на искусственный интеллект, а потому ничего не мешало мне заранее узнать причину, по которой Михаил II решился собрать представителей княжеств. Хабаровск должен был пасть, но до сих пор держался. И государь хотел повторить успех операции с Речью Посполитой — собрать княжеские отряды, с помощью «Оракула» ослепить Толстого и положить конец противостоянию.

Тем более что сам великий князь Хабаровский уже собрался вести тайные переговоры с Японским сегунатом об отсоединении от Русского царства. Под протекторатом самураев, разумеется. В одиночку-то ему было никак не победить.

— С возвращением, княжич, — поприветствовал меня Степан Витольдович, сидящий в приемной отцовского кабинета. — Ваш кофе уже в кабинете. Завтрак скоро подадут, если хотите чего-то особенного, скажите.

Я кивнул ему с улыбкой.

— Благодарю, но мне все то же самое, что и отцу.

— Будет исполнено, Дмитрий Алексеевич, — с достоинством поклонился секретарь отца.

Толкнув дверь кабинета, я вошел к отцу. Князь Романов уже потягивал свой кофе, сидя на диване. Напротив Алексея Александровича стоял сервированный столик. Я сел по другую сторону и тут же налил себе кофе.

— Тебе что-то известно? — спросил отец, глядя на меня поверх своей чашки.

Я накинул на нас обоих купол тишины и отключил часы. В облако есть доступ у царицы, а ей не следует знать, что один из суррогатных сыновей ее прослушивает.

— Будет новый призыв княжеств, — произнес я, поднимая свой кофе. — Но на этот раз не княжичи, а полноценные отряды. Задача — перебить все подразделения молниеносными ударами. Царская армия будет только координировать и прикрывать. Государь заткнет нашими людьми дырки.

Князь Романов вскинул бровь.

— И какая нам выгода, ты тоже знаешь? — спросил он.

— После победы великое княжество Хабаровское будет разделено, — продолжил я. — Государь лично будет выбирать, кто станет новыми князьями на Дальнем Востоке. Из верных ему лично людей.

Алексей Александрович несколько секунд молчал, обдумывая мои слова.

— Ты сделал очень многое, Дмитрий, — заговорил он наконец. — С твоими технологиями мы понесем меньше потерь. Но я обязан спросить, чье княжество будешь представлять ты сам?

Я пожал плечами в ответ.

— Я Романов, отец, — сказал я, глядя ему в глаза. — От Урала пойдут боярские отряды под удаленным руководством самого Руслана Александровича. Поверь, у них хватит и сил, и мощи. Я бы сказал, что на сегодняшний день Демидовы — самый боевой род в Русском царстве.

— И такими они стали до тебя, — улыбнулся краешками губ князь. — Что ж, я уже сказал тебе однажды и повторю снова: говори, что тебе потребуется, и я все исполню.

Я покачал головой.

— Пока что мне ничего не нужно, — сказал я. — Но на собрании постарайся изобразить удивление, когда Михаил II объявит о своем решении. А то может не слишком красиво выйти — вроде как нам заранее сообщили.

Отец усмехнулся.

— В этом даже не сомневайся.

В этот момент в дверь кабинета постучались, и я снял с нас кокон. Прислуга принесла завтрак на двоих, и несколько минут после мы с князем занимались исключительно насыщением. Пока, наконец, отец не опустошил свой кофейник, перелив остатки содержимого в свою чашку.

— Твоя матушка была на приеме у Соколовых, — заговорил Алексей Александрович, кладя пару кусков рафинада в кофе.

— Подозреваю, великая княжна Выборгская желала пообщаться? — произнес я, потягивая свой напиток.

Отец хмыкнул.

— Официальный прием твоя мать посетила не одна. Государыня взяла ее в свою свиту, — ответил князь. — А помимо княгини Романовой под протекцией царицы оказалась и боярыня Морозова.

Он посмотрел на меня со значением. Я же развел руками.

— Предсказуемый ход. Михаил II знает, что у меня планы на ее дочь, неудивительно, что послал супругу показать всему обществу, что Морозовы вновь на коне.

Князь улыбнулся.

— Мы с твоей матерью тоже бы так подумали, — произнес он. — Но царица в последнее время очень плотно опекает Морозовых. Сдается мне, Михаил II сделал ставку на твою невесту. И хочет не только через нее влиять на тебя, но и привязать Викторию Львовну к себе.

Что ж, это было ожидаемо. Тем более что в течение недели состоится конкурс в ЦГУ. А государь наверняка уже все знает о проекте Виктории. И даже если она не выдаст более ничего нового, одна ее универсальная плазма окупит любые вложения Русского царства в боярский род.

И не приблизить к себе Морозовых Михаил II просто не мог. Общество его бы не поняло. Пренебрегать таким преимуществом — глупо и недальновидно. А учитывая состояние Морозовых, им любая поддержка сойдет за великую помощь.

— Так и что там с Соколовыми? — напомнил я отцу о начале разговора.

Князь Романов хмыкнул.

— Если твоя матушка не ошиблась, — сказал он, — великие князья Соколовы скоро перестанут быть Выборгскими и станут Московскими. Во всяком случае, они искренне в этом уверенны.

— Амбициозно, — прокомментировал я со вздохом.

— А теперь представь, что будет, когда Анна Михайловна получит от тебя предложение? — проговорил отец. — Я, конечно, понимаю, что ты этого не желаешь, но, с их точки зрения, Соколовы одним махом получают столицу с ее огромным населением и доходами, а с твоей помощью — и лучшее вооружение в стране. Ты ведь не оставишь родственников побираться на паперти и всем их обеспечишь.

Мне оставалось только головой покачать.

— Ну, посмотрим, как дело повернется, — сказал я, отставляя пустую чашку. — Пока что сегодня съезжу в ЦГУ, нужно навестить свою группу. Мой «Танк» еще на ходу?

Отец улыбнулся.

— Разумеется, — кивнул он. — Может быть, перекрасить гербы на твоих машинах? Отметим, что это твой личный парк, поставим рядом герб Урала.

— Не стоит, — отмахнулся я, поднимаясь на ноги. — Я хоть и наследник Демидовых, но все еще Романов.

— Рад это слышать, — ответил отец. — Тогда у меня последний вопрос: что ты будешь делать с «Оракулом»? Надеюсь, не планируешь передать искусственный интеллект государю?

Я пожал плечами.

— Пока не попросит сам — даже намекать не стану. Это слишком прорывная технология, чтобы отдавать ее фактически бесплатно в чужие руки. Да и потом, его еще дорабатывать нужно, — добавил я. — А торговать сырым продуктом — ниже моего достоинства.

Кивнув мне, князь Романов поднялся на ноги и лично проводил до выхода из кабинета.Степан Витольдович уже был готов входить с кипой документов на подпись главе рода.

Жизнь продолжалась, и пока я отсутствовал в Москве, что-то поменялось. Но загруженность князей никуда не делась. Если это, конечно, хорошие князья, которым не наплевать на будущее своей семьи.

Переодевшись в униформу Царского Государственного Университета, я сел за руль «Танка» и, запустив двигатель, проверил связь с машинами сопровождения. Затем подключил машину к «Оракулу». Искусственный интеллект тут же поприветствовал меня голосом Кристины.

— Доброе утро, княжич.

Я вдавил педаль газа, и «Танк» покатился к выезду с территории особняка.

* * *
Припарковав машину на стоянке Университета, я еще несколько секунд смотрел в сторону запорошенной снегом дорожки к корпусам. Казалось, вечность минула с тех пор, как я был здесь в последний раз.

Открыв бардачок, я вытащил беспроводные наушники, и вставил один в левое ухо.

— «Оракул», как меня слышно? — спросил я для проверки.

— Слышу, княжич.

Я открыл дверь и выбрался на улицу. Нога по щиколотку погрузилась в пушистый снег, приятно хрустнувший под подошвой.

Погода располагала к прогулке, и я не стал закрываться щитом. А дойдя до лавочки, где мы обычно встречались группой, заметил сидящих на ней великого княжича Выборгского и боярышню Горскую.

— Иван Михайлович, — первым поздоровался я, подходя ближе. — Елизавета Петровна, рад вас видеть.

Соколов тут же отстранился от невесты и протянул мне руку с улыбкой.

— Дмитрий Алексеевич! Какая встреча! — жизнерадостно заговорил он. — Не знал, что вы вернулись в столицу.

— Прилетел пару часов назад, — ответил я на рукопожатие. — Не буду отвлекать вас от невесты.

— Вы нас совершенно не отвлекаете, — заявила Горская, поднимаясь на ноги. — К тому же мне ведь тоже пора на занятия.

Соколов взял ее за руку и поцеловал воздух возле ее пальцев.

— До вечера, — попрощался он с ней, после чего обернулся ко мне. — Дмитрий Алексеевич, надеюсь, встретимся в Кремле?

— Непременно, — ответил я.

Великий княжич тут же отправился на парковку, а я предложил руку одногруппнице.

Вдвоем мы дошли до корпуса в полном молчании. И только на крыльце, неожиданно пустующем, она решилась со мной заговорить.

— Дмитрий Алексеевич, я слышала, что вы стали наследником Демидовых, — сказала она негромко. — Примите мои искренние соболезнования.

— Благодарю, Елизавета Петровна.

— И я вам искренне сочувствую в связи с новым положением. Управлять родом — огромная ответственность и тяжкий труд.

— Согласен.

— Иван Михайлович, конечно, не наследник Соколовых. Однако великий князь не оставляет ему практически свободного времени, — со вздохом призналась она. — А ведь вам обоим еще и учиться нужно.

— Я не думаю, что Иван Михайлович возражает против того, чтобы работать на благо семьи. Быть княжичем, а тем более великим — это честь. Разве не должен каждый настоящий мужчина заботиться о благополучии своего рода?

— Это так, — вновь вздохнула Горская. — Но ведь помимо того, чтобы приумножать состояние семьи, неплохо было бы еще эту семью хоть иногда видеть.

Я вежливо улыбнулся и открыл перед девушкой дверь.

До кабинета мы добрались в полном молчании. На меня поглядывали встреченные нами студенты, но никто ничего не говорил и не спрашивал. Я вообще не думал, что о моем отсутствии кто-то будет размышлять, а сейчас ловил заинтересованные взгляды со всех сторон.

— Всем доброе утро, — поздоровался я, входя в кабинет, где уже собралась наша группа.

И пока остальные еще только собирались ко мне обернуться, Виктория уже поднялась со своего места и, судя по ее виду, только присутствие посторонних не позволило ей кинуться ко мне.

— Дмитрий, вы вернулись! — выдохнула она.

Я улыбнулся в ответ, делая шаг к боярышне.

— Я же обещал вам, Виктория, — произнес я, беря ее руку в свои. — И я не отказывался от своих слов. На этой неделе вы произведете фурор.

И я, наконец, добьюсь своего.

Глава 20

На большом перерыве я сел за руль «Танка» и завел двигатель. И дождался, пока другие княжичи, собирающиеся на собрание, освободят проезд. Снаружи уже стоял кортеж князя Романова — как и предлагал отец, в Кремль поедем вместе. А кроме отца там же ждали машины Демидовых.

— Дорога свободна, княжич, — сообщил мне Виталя, управляющий «Монстром».

Внедорожник первым тронулся с места, я последовал за ним. Снегопад не прекращался, и пока мы пробирались на дорогу, я с помощью «Оракула» подключил бойцов Романовых и Демидовых в одну общую сеть.

— Господа, — обратился я к ним. — Прошу не толкаться, разбиваемся через одного, я еду с отцом в центре.

— Будет сделано, княжич, — отозвался Виталя, тут же уходя вперед, чтобы освободить место для уральской машины.

— Как прикажешь, княжич, — произнес боец Демидовых.

Перестройка не заняла много времени, и по центральным улицам столицы мы ехали в строгом порядке.

Я следил за дорогой и ни о чем не думал. Все, что было нужно, мы с дедом уже обсудили перед моим полетом в Москву.

Это собрание — идеальный момент, чтобы сообщить всем о смене наследника Урала. Государь, конечно, уже давно знал, и кто-то тоже услышал. Но мой новый статус еще не был официально оформлен. Поэтому я и не стал рисовать гербы Демидовых.

Сегодня я впервые выхожу в свет в качестве официального наследника. И буду представлять интересы Урала. Хотя это и не делает меня Демидовым, но покажет всем, включая Михаила II, что княжество по-прежнему крепко и династия исчезать не собирается.

К Кремлю мы подъехали почти что последними. Внутренние парковки были практически забиты, но наши места занять никто, разумеется, не позволил: у каждого рода свои, строго оговоренные позиции.

Когда-то давно по тому факту, где ты паркуешься, можно было судить о расположении царской семьи. Сейчас же места стали традиционными, закрепившись за родами в том же порядке, что существовал при восшествии на престол Милославских.

Погасив двигатель «Танка», я вернул наушник на место и проверил связь.

— Вижу попытки «Оракула 0.2» получить доступ, — сообщил искусственный интеллект.

Ради удобства я назвал системы по порядку появления. И, разумеется, версия 1.0 принадлежала Уралу, тогда как Кремлевская получила маркировку 0.2, а особняк Романовых стал 0.1. На деле особой разницы между первыми двумя не было никакой, разве что мощности второго были побольше. Но по сравнению с Уральским это все равно что деревянные счеты против мощного компьютера.

Помнится, я тратил часы, чтобы вскрыть Японский сегунат из подвала Кремля. На Урале на те же операции у меня ушло около пятидесяти минут. И это с учетом задержки.

— Пусть видят, что могут, — ответил я. — Но лишнего не показывай.

— Как пожелаешь, княжич.

Михаил II и так знает, что у меня есть «Оракул», было бы странно, если бы я им не пользовался.

Мы с отцом покинули автомобили одновременно. Сегодня гвардейцы сторожили вход и никого лично не сопровождали. Но бойцов Кремля собралось порядочно, никак не меньше взвода сейчас покрывались снежком, провожая гостей взглядами.

Князь Романов пошел рядом со мной, глядя строго перед собой. Я сохранял молчание, просто наслаждаясь погодой.

К вечеру снегопад усилится, и на дорогах обязательно возникнут пробки из-за водителей, для которых зима каждый год начинается неожиданно и они до сих пор ездят на летней резине.

Естественно, благородные семьи себе подобного не позволяли. Княжеские машины в обязательном порядке проходили обслуживание перед выездом, и смена шин входила в перечень.

Буксующий на льду князь — это позор, ведь тем самым ты расписываешься в неспособности управлять даже собственной машиной. Как такому доверять княжество?

Мы вошли в раскрытые двери. Сотрудники Кремля тут же приняли у нас верхнюю одежду, и вот теперь взгляды ожидавших приглашения аристократов сошлись на мне.

На моем пиджаке красовался герб Уральского княжества. Он же сверкал на перстне.

Стоящий рядом отец едва заметно улыбнулся.

— Хорошо придумано, — прошептал он.

— Это все дедушка, — ответил я. — Костюм доставили, пока у меня были занятия.

Вместе мы прошли в общую залу, где я уже видел наших казанских соседей. Группировка разрослась, теперь среди них мелькали гербы и других родов, переманенных на свою сторону отцом.

И, естественно, все они были учредителями Иннополиса.

— Господа, — первым заговорил Алексей Александрович, — позвольте представить вам моего сына, Дмитрия Алексеевича.

Господа ответили доброжелательно. Сыновей никто из них не прихватил, и наших соседей я прекрасно знал. А вот с примкнувшими был официально не представлен.

Впрочем, процесс знакомства не затянулся — мы едва пожали друг другу руки, как слуга пригласил всех проследовать в зал собраний.

Этот зал был мне хорошо знаком, его часто показывали в репортажах, которые вели профильные издания. Ничего здесь нового не было — все тот же длинный стол, вокруг которого поставлены стулья. На отдельном постаменте — деловой трон Михаила II. Места для царицы предусмотрено не было.

Широкое помещение уже было занято журналистами. Они разместились вдоль стен и уже вели съемку.

Отец кивнул мне и направился на свое место, мы сидели на разных концах стола. При этом я оказался ближе к монарху.

Никто не спешил садиться, все стояли у своих кресел в ожидании государя. И Михаил II не стал оттягивать момент своего появления.

Слуга объявлял на этот раз полный титул царя. И только после того, как закончилась эта почти минутная речь, государь вошел в зал под звук труб.

Не останавливаясь, Михаил II прошел к трону и опустился на сидение, сложив руки на подлокотники. Несколько секунд давления ауры власти, и на его лице появилась легкая улыбка.

— Садитесь, — велел он.

Собрание опустилось в кресла, разворачивая их в пол-оборота к царю.

— Я нечасто пользуюсь правом собрать вас всех, — заговорил Михаил II. — Но в этом году необходимость снова встретиться за общим столом заставила меня пренебречь правилами. Сегодня вы не будете совещательным органом, князья, — объявил он, строго глядя на гостей. — Сегодня вы будете слушать. Все вопросы, если такие появятся, мы обсудим отдельно.

Михаил II выдержал паузу, после чего повел рукой, и на стене за его спиной вспыхнуло изображение великого княжества Хабаровского.

— Как вам всем известно, мятеж некоторых великих князей не оказался для Русского царства большой неожиданностью. И мы с честью перебили предателей, которые возомнили, будто имеют право отделиться или свергнуть законного царя и самим сесть на престол. Мы успешно подавили восстание в Новгороде, захватили великое княжество Тверское, одержали победу в столице. Судьба великих князей Красноярских, посмевших заключить сделки на поставку чудовищного оружия для Германского рейха, также вам известна.

Он вновь замолчал, впрочем, ненадолго.

— Однако Измайловы оказались не одиноки в своем стремлении сотрудничать с врагами Русского царства. Великий князь Хабаровский решился на еще более подлый ход. С самого начала мятежа он воспользовался силами Японского сегуната. Их имена нам известны, рода, ответственные за участие в мятеже, сейчас находятся под стражей сегуна. В ходе наших переговоров за участие японских агентов Русское царство получает компенсацию. В частности, окончательно решен вопрос Курильских островов.

Народ одобрительно загудел, но — не слишком громко и не слишком долго. Притязания Японского сегуната на Курильские острова тянулись чуть ли не несколько веков. И окончательное решение вопроса — действительно хороший знак. Хотя, конечно, здесь мы не так и много выигрывали, они на самом деле и так принадлежали Русскому царству.

— Но это не отменяет того факта, — продолжил государь, — что великий князь Хабаровский решился на беспрецедентный шаг. Как нам стало достоверно известно, он готовится начать переговоры с Японским сегунатом о протекторате. Что это значит для нас? Род Толстых желает отделиться от Русского царства и организовать собственное государство на нашей земле.

Новый гул, на этот раз выражающий неодобрение, пронесся по залу.

— Великий князь Толстой перешел все границы, — сказал Михаил II, — и мы не станем терпеть подобного отношения. До сих пор мы старались обойтись малой кровью, и потому конфликт так затянулся. Но с сегодняшнего дня нашему терпению пришел конец. Сама идея о том, что кто-то смеет распоряжаться землями и людьми Русского царства в обход государя, означает лишь одно: это непростительное предательство, которое должно быть пресечено максимально быстро и показательно. Именно для этого я и собрал вас, князья. Сегодня я приказываю вам взять своих людей и либо направить их в Хабаровск под командование царской армии, либо самим возглавить, чтобы перебить мятежников.

В зале воцарилась тишина, собравшиеся обдумывали новую информацию. Михаил II улыбнулся и чуть пошевелился в кресле.

— Теперь о том, что конкретно будет происходить дальше, — произнес он уверенным голосом, как будто Хабаровск уже взят, а мятежный Рюрикович казнен. — Как только будет повержен род Толстых, великие княжества будут окончательно упразднены. Взамен я создаю должности губернаторов. Назначать их будет только царь, это ненаследуемая должность. А кроме того, губернаторы встанут над регионами Русского царства и будут отвечать как передо мной, так и перед княжествами, над которыми их поставили. Таким образом на месте всех великих княжеств будут организованы новые княжества. Территории будут разделены между достойными претендентами из благородных семей. Так что, вполне вероятно, чей-то второй сын получит право на собственное княжество.

И вновь собрание зашевелилось, кто-то успел перекинуться парой слов с соседом, молчание сохранили немногие. Впрочем, стоило Михаилу II открыть рот, чтобы продолжить, все присутствующие разом замолчали.

— Губернатор региона официально сменит титул великого князя и примет те же обязанности, — начал пояснение государь. — Что же касается привилегий, то эта должность дарует право распоряжаться военной силой и налогами княжеств напрямую. Губернатор будет собирать ваши налоги вместо меня и направлять их на благоустройство ваших же земель. Царское казначейство таким образом получит большую свободу действий и сможет помогать регионам, которые в этом нуждаются сильнее, точечно направляя дотации. Больше никаких выплат великим князьям, поборов и незаконных изъятий финансов, только официальные налоги и военная обязанность. Губернаторы будут каждый квартал отчитываться передо мной в полной мере, как мои подчиненные. И каждый князь получит право не только пожаловаться на действующего губернатора, но и выдвинуть себя или своего человека на эту должность.

Царь окинул собрание с улыбкой на губах.

В текущих реалиях, конечно, вряд ли кто-то лишний проскочит на такую должность. Да и в ненаследуемость вряд ли кто-то поверит. Рюриковичи все равно получат свой кусок Русского царства. И станут сильнее, ведь магическая система сочтет находящихся под ними людей за подданных. В то же время сам Михаил II получит мощное усиление — ведь число его подданных возрастет за счет поглощенных великих княжеств.

— Теперь же можете высказаться, — объявил государь, поведя рукой. — Но в первую очередь хочу услышать от вас, какие силы вы готовы направить в великое княжество Хабаровское.

Князья поднимались по очереди, начиная с тех, кто сидел ближе к Михаилу II. Моя очередь наступила после шестого гостя.

Поднявшись на ноги, я поклонился царю, как требовал этикет, дождался его разрешающего жеста, после чего заговорил:

— Княжество Уральское выставило пять тысяч отборных бойцов, государь, — сказал я. — Они уже находятся на передовой и успешно выполняют боевые задачи, возложенные на них князем Демидовым, которого я представляю как наследник.

На лице Михаила II не дрогнул ни один мускул. Ауру он тоже держал под контролем, однако по взгляду было заметно, что государь изволит гневаться.

— Помимо этого мой князь, Руслан Александрович, желает знать, каким образом будут делить будущие земли, — продолжил я, говоря достаточно четко и громко, чтобы ни у кого не возникло сомнений в моем праве задавать вопросы. — На сегодняшний день затраты Уральского княжества только по линии обеспечения превышают десять миллионов рублей. Без учета погибших и раненых. Выплаты боевых также вызывают вопросы. До сегодняшнего дня мой князь сам оплачивал затраты на содержание бойцов, участвующих в конфликте на чужой земле. Не говоря уже о том, что благодаря японским наемникам был взорван госпиталь, где проходили лечение раненые бойцы Уральского княжества. В результате был убит княжич Демидов. Сегодня мы узнали, что вся прибыль достанется неким новым княжествам и губернаторам. Учитывая новые вводные, мой князь, Демидов Руслан Александрович, желает знать, какие компенсации предусмотрены для уже задействованных в конфликте княжеств. Видит Бог, Урал вложил в победу уже больше всех остальных и пока что ничего не получил взамен. На правах наследника я объявляю по воле своего князя, что в случае, если Уральское княжество не получит достойной компенсации за уже достигнутое в этом конфликте, княжество отзовет свою армию.

Я эту речь не сам, естественно, придумал. Руслан Александрович всегда умел извлекать выгоду из ситуации и по закону имел полное право отозвать войска. Урал и так очень долго исполнял свой долг перед государством, и по прошествии времени мог на законных основаниях вернуть бойцов домой.

Государь медленно кивнул, дозволяя мне сесть на место. А когда я опустился в кресло, Михаил II объявил:

— Безусловно, князь Демидов совершенно верно заметил, что некоторые княжества уже ведут борьбу с великим князем Хабаровским, — произнес государь чуть медленнее обычного. — Среди прочих князь Амурский первым столкнулся с мятежником Толстым и до сих пор своими силами сдерживает часть вражеских войск. И как я уже сказал, ничьи заслуги не будут забыты.

Возникла небольшая пауза, во время которой часть собравшихся повернулась к князю Амурскому, лично явившемуся на этот прием.

— В частности, князь Ефремов, — повел рукой в его сторону Михаил II, — получит часть земель, сейчас подконтрольных территории Хабаровска, увеличив таким образом свою княжество. Что же касается княжества Уральского, то я хотел бы оставить это объявление до победы, но и оставить прямой вопрос своего верного союзника без ответа не могу.

Царь взял краткую паузу, после чего посмотрел мне прямо в глаза и произнес:

— После завершения конфликта Демидов Руслан Александрович, князь Уральский, станет губернатором Сибирским.

Несколько секунд над нашим столом стояло молчание. А потом всех будто прорвало. Князья, до того соблюдавшие нейтралитет, позволяя другим отдуваться в борьбе с мятежниками, разделились на тех, кто одобрял такую награду, и тех, кто откровенно завидовал.

Впрочем, я все равно довольно улыбался.

Мы с дедом знали, что государь планировал обойтись деньгами, и потому так важно было раскачать ситуацию именно сейчас, на этом собрании. Чтобы Михаил II не смог отдариться незначительным даром, а был вынужден проявить щедрость. Конечно, это могло быть чревато последствиями, но с героями войны всегда нужно быть осторожным, ведь теперь, стоит государю тронуть князя Демидова, у других его подданных возникнут вопросы к неблагодарному царю.

— Итак, — жестом заставив всех присутствующих замолчать, произнес Михаил II, — давайте продолжим собрание. Я слушаю следующего князя.

Глава 21

Когда государь объявил перерыв, и князья перекочевали в соседний зал со столами с закусками и напитками, ко мне тут же направился Иван Михайлович Соколов. Великий княжич Выборгский кивнул мне еще издали, а оказавшись рядом, широко улыбнулся.

— Замечательный ход, Дмитрий Алексеевич, — заметил он негромко. — Вы практически встали в один ряд с великими князьями.

Я ответил улыбкой, но предпочел промолчать. Впрочем, не было похоже, что моя реакция была необходима.

— Полагаю, ваш дед, князь Демидов, может вами гордиться, — еще тише произнес он. — Но не забывайте, что Урал и так вызывает у благородного общества зависть.

— Вы тоже завидуете князю Демидову? — усмехнулся я.

Иван Михайлович тут же демонстративно фыркнул.

— Ни в коем случае, Дмитрий Алексеевич! — заверил меня великий княжич. — Наоборот, мой отец намерен провести с Русланом Александровичем переговоры о закупке уральских изделий.

Я кивнул, принимая его ответ. А Соколов встал ближе, чтобы совсем понизить голос.

— Мой отец на вашей стороне, Дмитрий Алексеевич, — прошептал он, после чего отстранился и, повысив голос, продолжил: — До свидания, Дмитрий Алексеевич!

— До встречи, Иван Михайлович, — кивнул я и продолжил путь к столам, возле которых крутились наши соседи.

По пути я ловил на себе разные взгляды присутствующих. Кто-то смотрел заинтересованно, другие действительно с завистью. Но в большинстве своем привлекал внимание не я сам, а княжество, которое я представляю. Это чувствовалось кожей.

— Дмитрий, — князь Романов протянул мне бокал, когда я подошел к создателям Иннополиса. — Перерыв будет недолгим, так что советую подкрепиться.

— Благодарю, отец, — ответил я. — Я как раз не успел пообедать.

К нам обернулся башкирский князь.

— Дмитрий Алексеевич, я слышал, вы приложили руку к тем доспехам, которые князь Ефремов получил от вас в дар, — произнес он.

Полагаю, любой благородный на моем месте сейчас бы раздувался от гордости и пытался придать себе больше значимости в глазах общества.

— Это так, — кивнул я, вооружаясь канапе. — Но на самом деле мое влияние не так велико, как это звучит.

Стоящий рядом отец хмыкнул, услышав мой ответ.

— В таком случае я бы хотел узнать, как вы поступите в дальнейшем с городом, Дмитрий Алексеевич, — продолжил собеседник. — Пока вы еще Романов, но как долго вам пребывать в статусе наследника? При всем уважении, Руслан Александрович уже далеко не молод.

Я кивнул.

— Князь Демидов проживет еще не один десяток лет, — ответил я.

Ведь после универсальной плазмы я посажу Викторию работать над омолаживающей программой. А сам в это время с помощью «Оракула» выведу первые колонии наноботов. Объединив две технологии, можно получить дополнительные годы жизни. Не бесконечные, но достаточные, чтобы я успел все завершить, прежде чем Руслан Александрович решит покинуть этот мир.

— Он ненамного моложе моего отца, — хмыкнул башкирский князь. — Может ли быть так, что князь Демидов посодействует и нашему долгожительству?

И хотя говорил он вроде бы с улыбкой, но окружающие нас союзники изрядно напряглись. Они ведь тоже уже немолоды. Самый лучший целитель не поможет жить вечно. Максимальный возраст одаренного, официально подтвержденный превышает сто тридцать лет. Но важно понимать, что из них этот рекордсмен последние тридцать лет жил на аппаратах и никакой активной жизни уже не вел.

— Ничего не могу гарантировать, Габдешшакур Булатович, — ответил я. — Пока что могу сказать, что озвучу ваш вопрос князю Демидову, но решение будет принимать князь, и только он.

— Разумеется, — ответил тот. — И все же, что вы думаете о судьбе Иннополиса?

Я оглядел собравшихся вокруг сторонников и улыбнулся.

— Господа, Иннополис будет жить и развиваться. Уже даже государь приложил руку к его возникновению, — со значением произнес я. — И как верный подданный царя, я просто не имею никакого права не оправдать подобного доверия. Иннополис был запланирован, как передовой центр информационных технологий, им он и станет. Тем более что с каждым годом необходимость развиваться именно в этом направлении будет все сильнее. Ваши вложения непременно окупятся, а помимо того, — я оглянулся на отца, стоящего рядом, — как и прописано в договоре, вы будете в числе первых выгодоприобретателей всего, что будет произведено в Иннополисе. Естественно, если сами не будете отказываться.

— Благодарю за ответ, Дмитрий Алексеевич, — кивнул мне башкирский князь. — И князь Романов прав, угощайтесь, княжич, перерыв скоро закончится.

Больше со мной никто ни о чем заговорить не пытался. Общие темы поддерживались, но пустые разговоры я за конструктивное общение не считал.

Так что когда нас попросили вернуться в зал совещаний, я успел достаточно плотно перекусить.

Снова все повторилось, за тем исключением, что теперь журналистов уже в зале не было. Князья встали у кресел, ожидая возвращения государя. Михаил II явился достаточно скоро и вид при этом имел крайне довольный.

Впрочем, это как раз было понятно. За первую половину собрания княжества обязались выставить около двухсот тысяч человек. Естественно, сюда входили не только пехотинцы, но и тыловые службы, медперсонал, механики и прочие, кто неизбежно требовался для успешного наступления на вражеские территории. И это не считая подразделений царской армии.

С учетом того факта, что сам Толстой такой силой не обладал даже близко, у Михаила II был повод для радости.

Ничего особенного на этот раз не обсуждали, основную часть времени делили зоны ответственности. В этой части собрания у меня не было никаких заготовленных речей, а потому я озвучил те же координаты, где сейчас дислоцировались войска Урала. Князь Ефремов встретил мои слова наклоном головы — дед размещал свою армию рядом с Амурскими тиграми.

Но совещание затянулось. Между князьями то и дело начинались споры, и даже маленькие торги за право захватить тот или иной участок. Так как мы с дедом прекрасно знали о возможностях Толстого, мне было ясно, что половина присутствующих вообще очень смутно представляет, что находится в великом княжестве Хабаровском.

Впрочем, государь решил внести ясность, когда совещание окончательно засиделось. Царским приказом были размещены все спорщики, причем их рассортировали так, чтобы воины двух таких родов не пересекались ни при каких обстоятельствах.

И, разумеется, Михаил II не просто так дал князьям вволю поругаться между собой. Он специально позволил гостям вести себя открыто, но при этом сохранял полное спокойствие. Зато теперь, когда все выпустили пар, никто даже не подумал оспаривать решения государя, рассудившего по справедливости. И ничья честь не оказалась задета, и при этом царь показал себя с хорошей стороны.

Но наконец собрание было окончено, и мы покинули Кремль. На этот раз вести «Танк» я уже не собирался, так что Виталя подвез меня на «Монстре», а мой автомобиль уехал в особняк Демидовых — под перекраску. Теперь на нем можно будет нарисовать знак наследника. Заодно там всегда будет моя машина на всякий случай, пригодится.

— Ну, Дмитрий, как тебе твое первое княжеское собрание? — с улыбкой спросил отец, когда мы встретились в столовой за ужином.

— Много разговоров, много времени, мало толка, — ответил я, разделывая политый соусом бифштекс. — Все как и всегда в московском обществе.

Князь Романов усмехнулся.

— Отец, я бы хотел поговорить завтра с Николаем Петровичем по поводу Кристины, — сказал я, прожевав первый кусочек мяса. — Ты же не возражаешь?

Отец оторвался от еды и, промокнув рот салфеткой, кивнул.

— Думаешь, старый целитель начал забывать мастерство и не сумел справиться с задачей? — уточнил он.

Я покачал головой, прежде чем ответить.

— Нет, мне нужна его профессиональная консультация. По многим вопросам сразу. Так что, надеюсь, у тебя не было на него планов?

— Ежемесячный осмотр у меня уже был, — заметил князь Романов. — Тебе бы, кстати, тоже не помешало, чтобы целители тебя осмотрели и, если надо, что-нибудь поправили.

Я улыбнулся.

— Ты забыл, кого дед хотел видеть в качестве моей невесты? — проговорил я. — Василиса Святославовна — превосходный целитель. И то, как быстро она поставила на ноги Руслана Александровича, это еще раз подчеркивает. Так что можешь не переживать, у меня все под контролем.

— Хорошо, я предупрежу Николая Петровича, чтобы зашел к тебе в покои с утра.

— Благодарю, отец.

Он отсалютовал мне бокалом с вином, и на том разговор закончился.

* * *
Московский особняк великих князей Соколовых, кабинет князя .

— Старый полоз! Все зубы уже выпали, а все туда же! В губернаторы пролез, на мое место!

Алексей Михайлович, наследник рода, только что вернувшийся из срочной командировки в Японский сегунат, гневно сжимал кулаки, выслушав краткий пересказ своего отца о прошедшем княжеском собрании.

— Молчать, — холодно приказал великий князь, негромко положив ладонь на столешницу. — Ты, Алексей, свое получишь. Демидову не так долго жить осталось. Ему скоро на тот свет. И уступка пусть даже в пять-семь лет сегодня даст нам больше возможностей в будущем.

Великий княжич вздохнул, а его отец продолжил:

— Неизбежно первые губернаторы будут работать плохо, — заявил он спокойным голосом. — Новое слово в государственном строе, без накладок в таком деле не обойтись. И зачем тебе очернять ими свою репутацию? Пусть Демидов соберет все шишки, расчистит путь своими силами. Тебе останется только занять его место и ничего при этом не сломать. Ты же не думаешь, что кто-то, кроме Рюриковичей, будет получать должность губернатора по наследству?

— Не думаю, отец, — ответил тот, покачав головой.

— Пока мы верны государю, нас никто не тронет, — продолжил великий князь. — Участь мятежников разделять я не желаю, так что если не хочешь выйти из рода и бежать из страны, ты потерпишь эту задержку. А мы поддержим всеми силами и Демидова на посту губернатора, и его внука на Уральском престоле.

— Ты так о нем беспокоишься, будто он нам родственник, — заметил наследник. — За Ивана так не переживаешь, как за этого Романова. Уверен, что не него можно делать такую ставку?

Великий князь Выборгский усмехнулся.

— Ты, Алексей, пока еще не осознал, насколько высоко взлетит Дмитрий Алексеевич, — покачал он головой. — Просто прими это как факт: младший княжич Романов, наследник Демидовых, в скором времени будет стоять по правую руку от государя. И поверь мне, ты не хочешь быть врагом этого человека.

Алексей Михайлович нахмурился, но перечить не стал. В своих раскладах великий князь Соколов еще ни разу не ошибался в подобных прогнозах. Может быть, именно поэтому Михаил Викторович так долго занимал свой пост.

— Пока что ты будешь зарабатывать репутацию в министерстве, — вернулся к теме разговора великий князь. — Как только кончится мятеж, я стану губернатором Московским, а ты сменишь меня на должности и возглавишь министерство. Мне все одно давно пора на пенсию. Тебе я передам людей и всю необходимую информацию, так что можешь не бояться, одного тебя не бросим. Справишься, не оплошаешь на посту, и я тебе обещаю: быть тебе губернатором Сибирским. Ну а если подведешь, то уж не обессудь, сам будешь виноват. Что там было в Японии?

Алексей Михайлович вздохнул, прежде чем сменить тему.

— Сегун пришел в бешенство, когда мы ему доказательства предъявили, — произнес великий княжич Выборгский. — Им сейчас не до нас будет, самураи начинают внутреннюю борьбу. Я, как ты и велел, предложил ему возможную помощь, но тот отказался. Я послушал, что говорят во дворце: якудза наследника уже шерстят рода, кого-то прилюдно осудят и казнят, кого-то тайно перережут. Остальных запугают так, что они сделают что угодно, лишь бы сегун их от сыновьего гнева прикрыл. Забыли они уже, как сегун по молодости сам кровавые реки проливал, теперь-то он мягок и добр. Зато за него сын и наследник отдувается — те же методы, те же результаты.

Михаил Викторович довольно хмыкнул.

— Что про предложение Толстого во дворце думают? — спросил он наследника.

— Никакого протектората не будет, — уверенно заявил Алексей Михайлович. — Перед самым моим отъездом кто-то с Окинавы взломал данные японских военных. И выложил буквально всю подноготную в общий доступ на страницы государственных служб. Так что сегуну есть чем заняться и помимо провинившихся родов. Одна только переброска войск из рассекреченных позиций займет несколько месяцев, пока Поднебесная не воспользовалась случаем и не устроила бомбардировку опубликованных баз. Опять же, там ведь все личные данные, отец. И я имею в виду вообще все. Разведка, контрразведка, агенты влияния. Кто бы это ни сделал, он буквально уничтожил всех тайных оперативников и командиров, действующих в других странах. Кого не успеют вытащить самураи, те, считай, уже мертвы.

Старший Соколов замедленно кивнул.

— У нас их агенты тоже, разумеется, нашлись? — спросил великий князь.

— Все сейчас под охраной, у них же дипломатическая неприкосновенность, — пояснил наследник рода. — Ждем официального ответа сегуна. Вышлем из страны, запретим въезд, на том и закончится. Убивать их сейчас в открытую, когда весь мир за этими шпионами следит, слишком затратно.

Спрашивать сына о том, знает ли Алексей Михайлович, кто решил так сильно ударить по Японскому сегунату, великий князь не стал. И без того было ясно, что этот маневр с публикацией всех данных вооруженных сил — ответный ход Михаила II за помощь Толстому. Скорее всего, одного этого факта вполне хватило бы, чтобы поставить точку в вопросе о принадлежности Курильских островов.

В одночасье Страна восходящего солнца оказалась без зубов. Страшное дело, но раз это сделал Михаил II, тем более следует всегда помнить, насколько далеко простираются руки государя. И не предавать его даже в мыслях.

А Демидов и Романовы — это всего лишь невинные интриги. Ведь Соколовы верны династии Милославских и стараются на благо Русского царства, не только для себя лично.

— Хорошо, Алексей, — кивнул великий князь. — Я тобой доволен. А что касается губернаторства — помни, что терпение это одна из самых важных добродетелей. Тебе представился идеальный шанс построить головокружительную карьеру, и ты Уральскому полозу должен быть благодарен. Ты ведь его руками весь жар загребаешь, а сам при этом уже покажешь себя перед государем, как идеального подданного.

Сын молча склонил голову, не оспаривая слов отца. И хотя согласен наследник с великим князем не был, но предпочел своими глазами увидеть, как Михаил Викторович в очередной раз окажется прав. А если нет, то так даже будет лучше.

Если великий князь начнет допускать промахи, появится возможность занять его место. Маленькая, крохотная, но такая приятная, греющая душу возможность.

Ведь в отличие от всех остальных, Рюриковичи определенно будут получать должности губернаторов от отца к сыну, как это было заведено на протяжении поколений. И в таком случае Алексей Михайлович, губернатор Московский, звучит куда лучше, чем Сибирский.

Глава 22

Московский особняк князей Романовых. Княжич Романов Дмитрий Алексеевич .

Мое утро началось не с кофе.

Едва только забрезжил рассвет за окном, ко мне в покои вошел, опираясь на трость, главный целитель рода Романовых.

Николай Петрович был старше князя лет на двадцать, служить начал еще отцу Алексея Александровича, при нем же и возглавил корпус целителей. Так что, несмотря на то, что сохранился Николай Петрович прекрасно, годков ему было уже за восемьдесят. Впрочем, трость, с которой целитель не расставался, была лишь аксессуаром — по моде почти столетней давности, когда главный целитель Романовых еще был молод.

— Доброе утро, Дмитрий Алексеевич, — поприветствовал меня старик, раздвигая шторы в спальне. — Князь Романов велел навестить вас для консультаций.

Я откинул одеяло и, кивнув целителю, накинул на плечи халат. Вместе мы вышли в гостиную, где я предложил посетителю присесть, а сам направился приводить себя в порядок.

«Оракул» вчера передал мне разговор Соколова с наследником. Так что теперь я был уверен в трех вещах.

Я лично могу полагаться на Михаила Викторовича, так как у великого князя Выборгского на меня большие планы. Помимо этого, Соколовы поддержат Руслана Александровича, а это можно использовать. И третье: программа наноботов должна быть начата как можно скорее. Дед должен жить.

К моменту, когда я вернулся в гостиную, Николай Петрович уже разложил на столике мою медицинскую карту.

По понятным причинам княжеские семьи не хранили сведения о своем здоровье в цифровом виде. Ответственность за сохранность данных лежала целиком и полностью на главе корпуса целителей.

— Итак, молодой человек, — старчески покряхтев, Николай Петрович поднялся на ноги. — Давайте начнем с вашего осмотра. Не знаю, что там делали с вами коновалы Демидовых, но ваше здоровье — все еще моя обязанность.

Я усмехнулся, наблюдая за привычной картиной. Сколько себя помню в этой жизни, целитель строил из себя умирающего. Что, разумеется, совершенно не соответствовало правде.

Раздеваться не требовалось. Николай Петрович надел монокль, в котором точно так же не нуждался, как и в трости. Затем старик простер надо мной руки и, внимательно глядя одним глазом, запустил свою технику сканирования.

Я ощутил, как под ее действием по моему телу идет волна разогретого воздуха. Кровь потекла по венам быстрее, и я практически наяву видел, как магия Николая Петровича прощупывает каждый миллиметр моего организма, спускаясь от головы к кончикам пальцев ног.

Процедура не заняла много времени. Сложив монокль, целитель указал мне на диван, а сам по-хозяйски разместился в кресле и принялся быстро писать в моем личном деле, заполняя бланки.

— Насколько я вижу, вы сильно переутомляетесь, — заговорил он, не переставая водить ручкой по бумаге. — Нервную систему сильно потрепало. В вашем возрасте это чревато последствиями, — продолжил он. — Вмешательства с моей стороны не требуется, если вы будете хотя бы спать по восемь часов.

Я хмыкнул в ответ.

— Я бы с радостью, но дел слишком много.

Николай Петрович взглянул на меня остро и улыбнулся так, будто разговаривал с пятилетним мальчишкой, а не младшим сыном князя.

— Дмитрий Алексеевич, — произнес целитель, — вы хотите прожить долгую жизнь?

Вы даже не представляете насколько, подумал я, но вслух, разумеется, говорить этого не стал. Обошелся одним кивком.

— В вашем возрасте такое напряжение может привести к тяжелым последствиям. И ваш семейный дар здесь защитой вам не будет, — произнес Николай Петрович. — Ваш организм еще развивается, и потому нужно тщательно следить за своим здоровьем. Если вы не хотите получить какое-нибудь редкое заболевание одаренных. Ваш дар, конечно, развит очень сильно, и вы способный молодой человек. Однако магия не делает вас неуязвимым. Постоянное нервное напряжение в конце концов приведет вас к выгоранию. Мне нужно объяснять, что это значит?

— Нет, я вполне осведомлен, что это такое, — ответил я совершенно серьезно. — И кроме того, меня поддерживают целители Демидовых.

Старик усмехнулся.

— Да будет вам известно, Дмитрий Алексеевич, что чем чаще вы прибегаете к помощи одаренных, тем сильнее изнашивается ваш организм, — произнес он. — Каждый раз, когда целитель воздействует на вас своим даром, ваш собственный покров временно приходит в возмущение. Возмущение дара провоцирует реакции организма, нагружая метаболизм. Это не опасно, если обращаться за помощью раз в месяц, как это делают все, то вы успеете восстановиться между сеансами. Однако при вашем образе жизни вы рискуете выработать ресурсы своего организма и дара раньше срока.

— Никогда об этом не задумывался, — признался я.

— Вы никогда до этого так часто и не жили в таком режиме, — пояснил Николай Петрович. — Я настоятельно рекомендую вам отдыхать чаще и больше, Дмитрий Алексеевич. Пока что ваше тело выдерживает нагрузку, но если продолжите в том же духе, годам к сорока вы будете выглядеть, как я. А я ведь уже без малого век прожил. Понимаю, что в вашем возрасте может казаться, будто сорок лет — это очень долгий срок, но на самом деле вы и оглянуться не успеете, как этот возраст наступит.

Я потер подбородок, обдумывая его слова.

— А если дар целителя позволяет откатывать само время? — решил уточнить я, прекрасно помня способность Ерофеева.

Вообще, кстати, удивительно, что государев целитель позволяет Михаилу II стареть. Ведь технически тело государя должно целиком откатываться в прошлое. Это ведь практически вечная молодость. Или я чего-то не понимаю.

— Уникальные дары всегда сложнее устроены, — произнес старик. — И если я правильно понял, о ком идет речь, то дар Константина Владимировича ничего общего с исцелением не имеет. Излечение, к которому он приводит пациентов, это всего лишь побочный эффект. И чтобы я мог точно сказать, какой будет прогноз при частом применении этого дара к человеку, нужна статистика. Доступа к которой, разумеется, у меня нет.

Я кивнул, принимая его ответ.

— Хорошо, значит, все, что мне нужно, это меньше напрягать собственное тело, — подвел я черту под разговором. — Постараюсь следовать вашей рекомендации. Но у меня есть несколько и других вопросов.

— Спрашивайте, Дмитрий Алексеевич, отвечу, если знаю, — благосклонно кивнул целитель.

— Кристина обратилась к вам за помощью в искусственном оплодотворении. В первый раз не получилось, потому что биоматериал оказался слабым.

— Именно так, — кивнул мой собеседник. — Это как раз тот случай, который прекрасно иллюстрирует, к чему вы придете, если станете превышать разумные нормы целительского воздействия. Вся разница лишь в том, что у вас есть некая фора, а у того зародыша ее не было изначально. Если бы Кристина выносила это дитя, вероятность дожить до совершеннолетия у него была бы крайне низкой. Пороки развития, в том числе умственного, сердечная недостаточность, малокровие, прочие серьезные осложнения. Все это могло проявиться как по отдельности, так и всем набором. Обычно сама природа не дает таким детям рождаться, заставляя матерей скидывать оплодотворенную яйцеклетку. В нашем случае удалось не допустить беды.

Я кивнул, принимая его ответ.

— А вторая попытка?

— Здесь проблема иная, — ответил он, чуть помедлив. — Но тоже схожа с вашей ситуацией. Кристине следует меньше напрягаться. И я бы посоветовал вам временно отправить ее в отпуск. Кристине я то же самое сказал, но она не захотела меня слушать. Организм женщины, готовящейся стать матерью — как невероятно чувствительный прибор. И обращаться с ним нужно очень бережно. Отдых,правильный режим дня, питание. Многое может сделать дар целителя, но когда мы работаем, по сути, с минимальным набором клеток, каждая мелочь важна. Лишнее воздействие на неодаренный зародыш, и случится выкидыш. Это тонкая и сложная задача — не навредить, но и проконтролировать весь процесс.

И мне Кристина ведь даже не сказала ничего. Зато я сейчас почувствовал себя извергом, который заставляет девушку страдать. Так дело не пойдет, нужно вмешиваться, пока эта верность не обернулась ненавистью. Ведь это она мне служит, и я обязан обеспечить ее здоровье и безопасность. А вместо этого, выходит, загоняю до полусмерти.

— Вижу, что зародил в вас сомнения, Дмитрий Алексеевич, — проговорил Николай Петрович. — Но это не ваша вина, я поставил вашу помощницу в известность, но она самостоятельно принимает решение.

— Я поговорю с ней, — кивнул я.

Целитель мягко улыбнулся.

— Если бы Кристина изначально была одаренной, то, прими она титул боярыни, все сложилось бы иначе. Защищенный даром ребенок с момента зачатия лучше переносит чужое воздействие. А кроме того, имеет больше шансов на нормальное развитие. Считается, что ранг Е0 не дает обладателю никаких преимуществ, но это не совсем верно. Сознательно защищаться плод не может, но сама магия его оберегает. Поэтому у всех без исключения одаренных немного иначе проходит восстановление после травм или сильного напряжения.

Я кивнул, признавая его правоту.

— Так что все, что требуется для нормальной беременности вашей Слуги — смена образа жизни. И, разумеется, нужен перерыв в попытках зачать ребенка. Организм должен восстановиться после неудачной попытки.

— Благодарю, Николай Петрович, — кивнул я. — Но это не все вопросы, которые у меня к вам были.

Старик кивнул, закрывая мое личное дело.

— Спрашивайте, Дмитрий Алексеевич.

Я дождался, когда он перевяжет папку шнурком.

— Меня интересует продление жизни, — объявил я. — Поясню. Я знаю, как с помощью технологий повысить продолжительность жизни организма, но я не слишком хорошо представляю, как это будет сочетаться с даром самого человека и с воздействием целителя.

Он хмыкнул.

— Речь о какого-то рода имплантации, я верно понимаю? — уточнил Николай Петрович.

— Можно и так сказать, — кивнул я. — С точки зрения биологии бактерии и вирусы тоже являются своего рода имплантатами. В человеческом теле постоянно живет микрофлора самых разных видов. Но она никак не мешает дарам. При этом целитель может воздействовать на эти бактерии и вирусы напрямую и отличать полезные формы от вредных.

Николай Петрович кивнул.

— Для этого настоящий целитель получает образование, Дмитрий Алексеевич, — сказал он. — Любой дурак с даром огня может разогреть пациенту кровь, чтобы вирус сварился и утратил жизнеспособность. Но если речь идет о настоящем целителе, он найдет причину болезни и воздействует на нее прицельно, не затрагивая того, что трогать не требуется.

— А как быть с технологией?

— Насколько я знаю, — улыбнулся целитель, — дар будет отрезан только в том случае, если имплантаты заменяют собой оригинальные клетки тела. Скажем, вы можете пользоваться линзами, но стоит вам заменить протезом глаз, и магия сразу же поведет себя иначе.

Он помолчал несколько секунд, обдумывая мой вопрос.

— Я не сомневаюсь в вашей гениальности, Дмитрий Алексеевич, — заговорил он негромко и медленно. — И если я не ошибаюсь, все, что вам потребуется для обхода этого правила, это добавление нового биологического вида микроорганизмов в тело пациента. Как это сделать, мне неведомо, да и, насколько мне известно, в современной медицине подобного еще никто не достиг.

Он снова замолчал, после чего вздохнул.

— Есть и иная проблема, Дмитрий Алексеевич, — сказал Николай Петрович. — Если ваша имплантация может быть обнаружена даром, на нее станет возможно повлиять точно так же, как и на другие объекты. Заставьте человека проглотить кусок металла, и любой огневик сможет его расплавить прямо в теле жертвы. Когда мы говорим о целителях, то не так уж сложно принудить конкретные клетки к мутации и разрастанию. Если не исправить такого воздействия вовремя, позже это будет нечто вроде раковой опухоли магического происхождения, но совершенно естественной формы. Достоверно известно о нескольких случаях, когда таким образом убивали высокопоставленных чиновников в Римской империи — выглядит, как смерть от вполне естественных причин. Рядовая болезнь, не более. А тот факт, что ее вызвал целитель очень грамотным и очень осторожным воздействием, никто и не узнает, пока виновника не подвергнут допросу. Собственно, так об этих случаях и стало известно. Но это было почти двести лет назад, теперь у каждого уважающего себя рода есть целители и постоянные осмотры. Так что вовремя определить заболевание и справиться с ним в сегодняшних реалиях очень просто.

Как много нового я узнал за наш короткий разговор! Впрочем, досконально магию я не изучал, так что наверняка найдется еще немало подводных камней. Впрочем, Николай Петрович уже сказал то, что меня интересовало.

— Благодарю, Николай Петрович, — склонил голову я. — На этом у меня закончились вопросы. Не останетесь на завтрак?

Но старик лишь головой покачал.

— Если вам интересна теория и история, молодой человек, — сказал он, поднимаясь на ноги, — я рекомендую вам поискать в библиотеке вашего Университета. Там будет много интересного, и, если ничего не поменялось за последние годы, в Царском Государственном Университете самая сильная исследовательская группа по вопросам даров.

— Еще раз спасибо, — улыбнулся я. — Этим советом я обязательно воспользуюсь.

Прихватив с собой папку, Николай Петрович покинул мои комнаты, а я дернул колокольчиком, призывая прислугу. Время было еще раннее, но я уже проголодался.

Отдав распоряжения о завтраке на двоих, я отправил Кристине приглашение заглянуть в мой кабинет, а сам отправился переодеваться. Разговор с главным целителем рода только подтвердил мои догадки.

Если правильно подготовиться, наноботы могут быть внедрены в тело пациента без отсечения магии. Вопрос лишь в том, как это правильно организовать, чтобы дар не видел в них вмешательства. Но на это у меня есть голова на плечах и знания технической стороны вопроса.

Кристина пришла как раз в тот момент, когда служанка доставила завтрак. Помощница выгнала девушку и сама принялась обслуживать своего княжича. Я не возражал, и первое время мы действительно потратили исключительно на то, чтобы поесть.

— Тебе придется выйти в оплачиваемый отпуск, — объявил я, отставляя пустую тарелку.

Кристина вскинула брови.

— Я в чем-то провинилась?

— Нет, — покачал я головой. — И у меня будет для тебя несколько задач, которые ты должна будешь обязана выполнить. Во-первых, сегодня вечером ты летишь в мой личный особняк под Казанью. Чуть позднее Степан Витольдович передаст тебе документы на соседнее поместье. Это — твое будущее жилье, и ты должна привести его в порядок до того, как окажешься в положении.

Помощница хмуро склонила голову.

— Во-вторых, я запрещаю тебе напрягаться, — продолжил я. — Так что не спеши, не нужно делать все дела за один день. За тобой будет присматривать целитель — на всякий случай. Когда он решит, что ты готова к новой попытке зачатия, тебя вернут в Москву. И Николай Петрович все сделает, как полагается.

Кристина подняла на меня взгляд. Ей было неловко, она прекрасно поняла, почему я все это говорю и почему именно приказываю.

— Прости, княжич, я не хотела, чтобы ты беспокоился обо мне, — призналась она.

— Все гораздо серьезнее, Кристина, — покачал я головой в ответ. — Я уже убедил отца сделать тебя боярыней. И это — твоя первостепенная задача. Так что сегодня я отправляю тебя в отпуск. За тобой останется как должность, так и жалованье. Но ты обязана зачать ребенка, Кристина. Иначе ты подставишь меня перед князем, ведь получится, что это я занял чье-то место, а сам им не пользуюсь. Кто-то другой мог за это время стать боярином, но я настоял, чтобы титул получила именно ты.

Она кивнула, отворачиваясь, чтобы смахнуть слезу.

— Я понимаю, Дмитрий Алексеевич, — сказала моя помощница.

Не то чтобы я или отец стали бы гневаться за задержку. Никакой спешки в этом вопросе не было. Но мне нужно было вмешаться, иначе ничего путного из ситуации бы не вышло.

— И пока ты будешь приводить свое будущее поместье в порядок, подумай, Кристина: ты ведь станешь главой боярского рода. А это значит, что о своих интересах тебе придется беспокоиться самой. Я, конечно, всегда помогу тебе, как моей верной стороннице. Но ты создаешь не простую семью, а вассальный род, который обязан быть готов служить княжеству. А для этого тебе будет необходимо твердо стоять на ногах самостоятельно.

— Я так и поступлю, княжич, — заверила она, уже взяв себя в руки.

Я вздохнул и взял ее за руку.

— У тебя все получится, Кристина, я в тебя верю. А теперь мне пора.

Выпустив ее пальцы, я поднялся из-за стола и, чмокнув девушку в макушку, направился к выходу из покоев. Пришло время собираться на учебу.

Пора проверить, как там идут дела у проекта Виктории, и навестить библиотеку.

Глава 23

Стоило «Монстру» выехать за ворота особняка, как зазвонил телефон. Создав вокруг себя поле, я поднял трубку. Конечно, Виталя вряд ли бы стал докладывать отцу содержание моего разговора с главой другого рода, однако и права обсуждать дела Урала с Романовыми у меня нет.

— Доброе утро, Руслан Александрович, — поздоровался я, приняв вызов.

Часовые пояса хоть и разные, но и на Урале пока что еще не обед. Князь Демидов давно бодрствует, он вообще рано вставать привык. Хорошо, что он дал выспаться мне и не позвонил часа в четыре утра по Москве. Пока я был на Урале, дед мог спокойно поднять меня в шесть.

— Утро доброе, Дмитрий. Ты слышал разговор Соколовых? — спросил Руслан Александрович.

— Про старого полоза? — уточнил я. — Слышал.

— И, подозреваю, поверил в искренность великого князя, — полувопросительно сказал князь Демидов.

— Он знает, что его прослушивают Милославские, — спокойным голосом ответил я. — И раз завел тот разговор, должен понимать, что царь с него спросит при необходимости. Вряд ли, конечно, за ним наблюдают двадцать четыре часа в сутки, так как «Оракул 0.2» опирается на операторов, и государю просто не хватит для столь плотного контроля людей. Однако запись наверняка ведут из особняков всех великих князей.

И, вероятнее всего, все Рюриковичи теперь имеют место, куда «Оракул» царя не дотянется, ведь можно насильно обрубить связь с сетью, а можно просто спуститься в отрезанный от внешнего мира подвал, оставив все сетевые устройства снаружи.

— Это, конечно, так, — ответил князь Демидов, едва слышно хмыкнув. — Вот только ты не учел того факта, что Соколовы открыто обсуждают свое назначение на Московский престол. Значит, этот вопрос — дело решенное и уже одобренное Михаилом II. А Алексей Михайлович неспроста заговорил про Урал, Дмитрий. Рюриковичи готовят новый ход, и ты станешь в их интриге ключом к победе.

Его уверенность мне не понравилась. Однако я достаточно хорошо знал Руслана Александровича, чтобы понимать — попусту он болтать не станет. Да, с цесаревичем он промахнулся немного, но ведь, насколько я знаю, круг информированных людей в этом деле очень узок.

— Не представляю, каким образом они могли бы меня включить в свои дела, — честно признался я.

— Зато представляю я, — ответил дед. — Ты теперь мой наследник, а великая княжна нацелена стать твоей супругой. Ты действительно думаешь, будто она не знает, что ты намерен сделать предложение Морозовой, оставив Анну Михайловну ни с чем?

Подобный поворот мне не нравился. И хотя Соколова проявляла свой интерес ко мне, я не хотел бы считать ее своим врагом. Великие князья Выборгские казались мне адекватными аристократами, и я бы предпочел спокойно вести с ними дела, а не воевать.

— Значит, пойдут через Викторию Львовну, — вздохнул я, потирая переносицу.

Ненавижу интриги!

— Да, — подтвердил Руслан Александрович, — в текущей ситуации можно многое сделать для бывших изгоев общества. И став губернатором столицы, Михаил Викторович легко изменит положение Морозовых, по щелчку пальца. В обмен на то, что боярышня откажет одному княжичу. Если же девочка начнет артачиться, ее ведь можно и убрать с доски. Того рода всего пара слуг, девчонка, едва перешагнувшая порог совершеннолетия, и мать с младенцем на руках. Особняк у них старый, может всякое случиться. Например, утечка газа ночью, когда все спят.

Я медленно вздохнул, прикрыв глаза.

— Хорошо, — сказал я князю Демидову через пару секунд. — Что ты предлагаешь сделать в таком случае?

Руслан Александрович негромко посмеялся в трубку.

— Все очень просто, внучок. Тебе нужно, пока Соколовы не стали править Москвой, перехватить бояр Морозовых и вывезти их на Урал. Здесь о твоей будущей невесте и ее семье позаботятся. Или ты думаешь, Алексей Александрович сможет обеспечить безопасность Морозовых? Романовы в столице — такие же гости, как и Демидовы, и реальной власти у нас там ни капли. Но Емельян Сергеевич Невский, насколько я помню, тебе задолжал за сохранение чести младшего сына. Пора взыскать с него долг, Дмитрий.

— Спасибо за совет, дедушка, — искренне поблагодарил я.

Об услуге со стороны великого князя Московского я не забывал. Несколько раз уже думал о том, что можно потребовать с Невских. И время ведь уходило — после окончания мятежа, когда Рюриковичи перестанут быть привилегированным сословием, а станут подчиненными государя, власть Емельяна Сергеевича превратится в пыль.

— Есть и другой вариант, Дмитрий, — вновь заговорил Руслан Александрович. — Демидовы могут себе позволить любую твою невесту. Анна Михайловна хорошо обучена, воспитана и уже ведет дела великокняжеской семьи. Сам понимаешь, это серьезный козырь в переговорах о женитьбе.

— Ты же не любишь Рюриковичей, — хмыкнул я.

— Ваши дети будут Демидовыми, Дмитрий. Уж об этом я позабочусь, можешь не волноваться. Но, само собой, настаивать не буду.

Я хмыкнул и улыбнулся.

— Я свой выбор уже сделал, — сообщил я ему.

— Тогда навести великого князя Московского, внучок. Потом может быть уже поздно. Сам подумай, если ты отбудешь на Дальний Восток, кто тогда будет иметь право оберегать твою невесту в Москве?

— С этим не поспоришь, — согласился я. — Благодарю за совет.

— Ты мой наследник и член моего рода. А для семьи я сделаю все, что потребуется, — ответил князь Демидов. — Пока что на этом все. Хорошего тебе дня, Дмитрий.

И прежде чем я успел ответить, дед уже положил трубку.

Убрав поле, я повертел телефон в руках, после чего написал Ирине Руслановне в Казань.

Романов Д. А.: Доброе утро, матушка. Хочу попросить тебя присмотреть за Кристиной. Она сегодня прилетает в мой особняк. Надеюсь, ты окажешь ей необходимую помощь и поддержку.

Ответа долго ждать не пришлось. В отличие от отца, княгиня Романова всегда принимала решения быстро.

Романова И. Р.: Конечно, сынок. Можешь не волноваться, она будет в надежных руках.

Убрав телефон в карман, я выглянул в окно. «Монстр» подъезжал к территории ЦГУ.

От первых двух занятий я был освобожден, так что сразу же направился в библиотеку.

Не самый большой трехэтажный корпус Университета был кладезем знаний и документов. При общей сети, протянутой в каждый кабинет, здесь хватало и бумажных носителей. Что-то морально устарело, что-то считалось достаточно важным, чтобы не доверять данные компьютерным сетям. А кое-что и вовсе не полагалось знать студентам, но профессура имела к данным доступ.

Мой допуск позволял мне рыться во всех бумагах, кроме тех, которые требовали личного подтверждения ректора. Но вопрос меня интересовал достаточно тривиальный, так что бежать за подписью я не видел смысла.

Сидящая за стойкой дородная женщина в цветастой косынке выслушала мой запрос и, указав направление в нужную секцию, потеряла ко мне всякий интерес.

В графе, где записывались посетители секции, я видел практически всех сотрудников лаборатории ЦГУ, включая Телегина. Так что мой визит для библиотекаря не был примечательным.

Над нужной мне секцией висела табличка «Теория даров». На четырех высоких стеллажах разместились горы книг, диссертаций, отчетов научных исследований. При этом было заметно, что секция действительно пользовалась спросом — потрепанная бумага явно прочувствовала на себе пальцы не одной сотни человек.

Только на то, чтобы прочесть все заголовки и названия документов, пришлось бы потратить несколько часов. Но я знал, что конкретно меня интересует, а потому выбрал шкаф «Маго-техника», и взял первый, самый толстый фолиант в руки.

Открыв титульный лист, я хмыкнул. Дата издания, пропечатанная на страницах, была уже затерта, сами буквы едва различались глазом. Древний труд неизвестного автора — его имя тоже кануло в Лету за давностью лет — оказался практически на сто процентов философским измышлением.

Но в том, что это было именно то, что мне нужно, я не сомневался, так как в оглавлении — сразу после пятидесяти страниц вступления, заполненных самовосхвалениями автора — значился вопрос, как же на самом деле работает дар.

Но и вступление я не поленился просмотреть.

Труд описывал тяжелый быт исследователя, какие несправедливости на него сыпались со всех сторон, и как неблагодарно оказалось научное сообщество, открыто высмеивающее автора данной работы. Мне даже стало его немного жаль — ведь, судя по тому, что окружает меня в этом мире, его работа действительно легла в основу всех технологий, совмещенных с магией. А вот про указанные во вступлении имена я даже не слышал, и понятия не имел, о каком веке шла речь в книге.

Усилив глаза, я пролистывал страницу за страницей, бегло просматривая содержание. Неизвестный испытатель приводил не только свою философию, но и каждый вывод подкреплял примерами.

Среди опрошенных им одаренных хватало покалеченных во время войны. И именно они стали отправной точкой исследования. О каком конфликте шла речь, тоже не было сказано, но это было, по сути, и не так важно. Деревянные ноги и крюки вместо потерянных кистей — все это выглядело примитивно, однако никак не мешало опрошенным магам оставить свои способности при себе.

С маленькой оговоркой — в момент, когда калеки попадали на стол хирурга, их дар был истрачен до дна. Те же, у кого оставался запас сил, неизбежно теряли либо свой максимум, либо полностью способности к дару. Какой отсюда можно сделать вывод?

Система магии каждый раз, когда одаренный обнуляет свою магию, подключает его заново. Звучит странно, но вся здешняя традиция волшебства основывается на не совсем привычных законах.

И еще один крайне важный момент. Сохранение способностей работало с потерянными ногами и руками, но во всей книге ни разу не был упомянут хотя бы стеклянный глаз или еще что-то в этом духе.

Вернув книгу на полку, я взял следующий том. На этот раз это был журнал военного хирурга. Судя по тому, что записывал добрый доктор, речь шла о том же временном периоде. Пролистав записи, я нашел только подтверждение уже прочитанного.

Линза на левом глазу вела запись, «Оракул» обрабатывал текст, создавая для меня цифровую копию. Так что если я сейчас что-то и пропущу, искусственный интеллект все равно все запомнит и обработает.

К наступлению большого перерыва я не прошел даже первую полку. Впрочем, кое-что интересное все же удалось узнать, так что я не считал время потерянным зря.

Покинув библиотеку, я сразу же направился в столовую, в которой традиционно должна была собраться моя группа.

По пути обдумывал прочитанное и не мог не поразиться наплевательскому отношению к этим исследованиям. Впрочем, из ветхих книг и восстановленных документов было ясно, что тогда и сам мир был совсем другим. Ну кто мог всерьез предположить, что человек сможет летать по небу, пока не изобрели первые летательные аппараты? Так и здесь — да, подмечали странности, когда одни остаются одаренными, а другие теряют способности. Но копать вопрос всерьез никто не пытался.

Кроме того, сейчас уже не разберешь, может быть, те, у кого дар после протезирования исчезал, вероятно, просто перегорали. И ампутация тут совершенно ни при чем. Ни датчиков, ни статистики — ничего еще не имелось.

А сегодня практически у каждого рода есть целители, которые либо вырастят новую конечность, либо приживят старую. И сама необходимость в исследованиях отпала за ненадобностью. А учитывая тот факт, что в сознании людей плотно укрепилось мнение, что внедрение любых чужеродных объектов либо снижает дар, либо вовсе его уничтожает, никто и не рассматривает подобные возможности всерьез.

Я прекрасно помню, как надо мной смеялась моя группа, когда я объявил, что создам суперсолдат. Это ведь не оттого, что я замахнулся на невозможное, а оттого, что все на этой Земле уже приучены к соответствующему мнению.

То есть собирать артефакты, технические изделия, работающие на магии, вполне можно и приветствуется всем сообществом, а вот ставить эксперименты на одаренных уже за гранью. Разумеется, есть здесь и тонкий моральный аспект.

Ведь каждый одаренный — это привилегированный член общества. Его нельзя просто взять на улице и подвернуть насильственной ампутации, а после смотреть, как он справляется с протезом. Физически это, разумеется, не так уж сложно, но последствия… Работу, основанную на таких исследованиях, опубликует только самоубийца. Потому что родня испытуемых обязательно захочет поквитаться. А добровольцев пойти на эксперимент, кроме меня, и нет вовсе в природе — по тем же причинам.

Войдя в столовую, я набрал поднос с едой и направился к нашему столу. Пока что мои одногруппники еще не пришли, но с минуты на минуту должны появиться.

Поставив свои тарелки на краю стола, где я обычно сидел, я повторил поход к раздаче и собрал поднос для Виктории.

Но первым в столовую заявился Никита Александрович. Рогожин выглядел довольным жизнью. Заметив меня, он тут же направился к столу.

— Здравствуйте, Дмитрий Алексеевич, — улыбнулся он, не спеша занять свое место. — Вижу, вы снова вернулись к нам?

— Добрый день, Никита Александрович, — отозвался я. — Решил не пропускать общую трапезу. Как ваши успехи с учебой?

Одногруппник повел рукой.

— Все прекрасно, княжич! Сдал все работы, так что до нового года можно немного расслабиться.

Я покачал головой, в который раз удивляясь, зачем он вообще поступал в ЦГУ с таким отношением к учебе.

— Искренне рад за вас, — ответил я.

В столовую вошли остальные мои одногруппники, что-то увлеченно обсуждая между собой. Орлов, шагающий впереди других, выглядел сосредоточенным, но, увидев меня, заметно расслабился.

Девушки тоже обратили на меня внимание и расступились, пропуская Морозову вперед.

Сегодня Виктория, казалось, сияет изнутри. Наверное, впервые я такой довольной видел ее на нашем первом свидании, когда мы гуляли по ярмарке и вели себя словно царские люди. Но тогда это было сугубо женское удовольствие, теперь же я видел перед собой не простую девушку, а боярышню, гордо несущую себя по помещению.

— Здравствуйте, Виктория, — заблаговременно поднявшись из-за стола, легким наклоном головы поприветствовал я девушку.

За спиной Морозовой одногруппницы негромко переговаривались, обсуждая нас, но ни я, ни сама Виктория на это внимания не обращали. Девушки умилялись и не произносили ничего дурного.

— Добрый день, Дмитрий Алексеевич, — ответила боярышня, с улыбкой заправляя локон за ухо.

— Прошу вас присоединиться ко мне за трапезой, — предложил я, отодвигая ее стул. — Я выбрал ваши любимые блюда.

— Благодарю, княжич, — ответила Морозова, после чего позволила себя усадить.

Я слышал шепотки со всех сторон. Не только наша группа обсуждала происходящее. Но мне было все равно, что думают другие студентки. Я был младшим княжичем и позволял себе игнорировать общество. А уж став наследником одного из богатейших княжеств, и вовсе не нуждался в одобрении посторонних.

Пока мы неспешно насыщались, остальные одногруппники негромко переговаривались. Я же смотрел только на свою будущую невесту и ждал, когда она закончит прием пищи.

— Виктория, — проговорил я, когда мы закончили, — я бы хотел сегодня провести с вами немного времени. Если вы не возражаете, разумеется.

Она улыбнулась в ответ.

— Полагаю, за совместной работой разговор пойдет продуктивнее, — сказала она.

— Согласен. Позвольте проводить вас в секцию?

Она благосклонно кивнула, и я, предложив девушке руку, повел ее из столовой. Вновь нас сопровождали взгляды студентов, но мы их игнорировали. Ко мне больше никто не пытался лезть с претензиями на руку Анны Михайловны, я перестал быть центром особого интереса, и сегодня мы были только очередной парой в стенах Университета. Таких, как мы, здесь всегда хватало.

Когда мы оказались на улице, я окутал девушку своим полем, и мы прошли по заснеженной дорожке, не пачкая ног.

— Я надеюсь, что у вас все благополучно, Дмитрий, — первой заговорила Морозова.

— Разумеется, — кивнул я, обернувшись к ней с улыбкой. — Конечно, я уже не могу столько времени уделять Университету, но положение обязывает трудиться. К счастью, и на хороший отдых время у меня находится. Вот, сегодня изучал исторические труды в библиотеке, а до конца дня, если вы не возражаете, поучаствую в вашем проекте.

Она хмыкнула.

— Мне кажется, это наш совместный проект, — произнесла она негромко. — Если бы вы меня не поддержали, я бы ни за что не ввязалось в этот конкурс.

Мне оставалось только плечами пожать.

— Вы доводите идею до ума, превращаете сказку в реальность, — сказал я. — Я же был у вас в секции считанное количество раз. И вам моя помощь не так уж нужна.

— Намекаете, что пора уже объявить свое решение о нашей помолвке? — приподняла она бровь. — Моя матушка согласна, что вы — идеальный жених для меня, Дмитрий. Бояре Морозовы возвращаются в общество, а на прошлом приеме у Соколовых матушку взяла в свою свиту государыня. Да и княгиня Романова уже давно выделяет нас среди прочих благородных семейств Москвы. Все это, разумеется, случилось не само по себе. Это вы.

— Не стану отрицать, что связь здесь есть, — улыбнулся я. — Но помимо вашего возвращения в общество существует и иная проблема.

— Мои конкурентки могут начать за мной охоту, — кивнула Морозова.

— Именно, — согласился я. — И в связи с тем, что я скоро снова уеду на Урал, у меня может не получиться защитить вас. У нашего с вами союза есть много недоброжелателей, Виктория. И вряд ли нам позволят и дальше наслаждаться спокойной жизнью и размеренными отношениями.

Она молчала до тех пор, пока мы не дошли до входа в лабораторию.

— И какой вы видите выход, Дмитрий? — спросила Виктория, обернувшись ко мне и глядя снизу вверх.

Я обновил купол над нами, закрывая нас от подслушивания.

— Я хочу забрать вашу семью на Урал, Виктория.

— Вряд ли вам позволят просто так вырвать боярскую семью из столичного княжества, — покачала она головой. — Впрочем, раз вы об этом заговорили, полагаю, вы знаете, как это сделать законно.

Я кивнул.

— Знаю и могу сделать, — подтвердил я. — Я не хочу рисковать вашей жизнью, Виктория, когда этого можно было бы избежать. Ситуация меняется, и вокруг меня действительно начинают плестись серьезные интриги. Младший княжич Романов мог быть кем угодно и выбирать кого угодно в жены. И при этом все равно имелись свои сложности. А став наследником Урала, я не только получил в распоряжение передовые промышленные комплексы. Я стал куда привлекательнее как будущий глава рода. А значит, вы становитесь помехой для других конкуренток. Я бы не стал вас торопить, если бы в этом не было реальной необходимости.

Она опустила голову и несколько секунд разглядывала подтаявший снег на дорожке. Вновь взглянув на меня, Виктория вздохнула.

— Тогда вам придется просить моей руки у матушки, — произнесла она с улыбкой.

Я взял ее за подбородок и с улыбкой ответил, глядя в глаза девушки:

— С превеликим удовольствием.

Глава 24

Проект универсальной плазмы был практически завершен. Команда нашей группы проделала колоссальную работу. И мне оставалось только выказать уважение участникам за старания.

— Это еще только начало, — произнес Авдеев, когда я закончил хвалить участников.

— Что вы имеете в виду, Иван Тимофеевич? — спросила Салтыкова, глядя на одногруппника.

Комарова, начавшая наводить порядок в секции, оторвалась от своего занятия, а боярич усмехнулся в ответ.

— Сейчас на мощностях одной секции мы можем произвести всего триста миллилитров искусственной крови, которая подойдет любому пациенту, — произнес он. — Но вы обратили внимание, насколько близко мы подобрались к клонированию? Виктория Львовна, — повернулся он к Морозовой, — вы практически решили проблему нехватки донорских органов. На основе вашего проекта медики Русского царства смогут разобрать по косточкам искусственное выращивание жизненно важных органов. А с вашей универсальной кровью больше не будет проблем с совместимостью. В основе проекта лежит принцип, который сам по себе важнее даже вашей плазмы!

Я слушал его с улыбкой. На моей Земле это действительно были взаимосвязанные процессы. Сперва кровь, затем органы, а после и совершенные тела, в которые можно было пересаживать собственное сознание.

Но я помнил, что там между каждыми этапами лежали десятилетия трудов. И в отличие от здешней реальности наше научное сообщество работало в связке со всем миром. Здесь же каждый тянет одеяло на себя, и оттого ресурсы распыляются на одинаковые проекты, в том числе провальные. Никаких принципов товарищества и общечеловеческого братства в здешнем обществе возникнуть не может.

Я бы допустил, что другие страны могут даже всерьез начать охоту за документацией с успешными результатами. Однако нам это теперь не грозит — я вывезу Викторию на Урал, а там под присмотром «Оракула» она всегда будет в полной безопасности.

— Я думала об этом, Иван Тимофеевич, — кивнула Виктория, не скрывая своей радости. — Но я вряд ли смогу достичь такого результата. Слишком много работы, слишком много лет исследований. Мне никак не справиться.

— Это решаемо, — вставил я негромко, привлекая к себе внимание одногруппников. — Наш главный евгеник прав. Искусственная кровь — всего лишь первый шаг. И лаборатории Урала вместе с мощностями Иннополиса будут решать эту проблему. Полагаю, теперь, когда Виктория Львовна доказала на деле, что это возможно, государь тоже не откажется вложить средства в исследования.

— Пересадка искусственных органов зачастую может решить проблемы с плохой наследственностью, — сказал Авдеев. — Начиная от пороков развития сердца, ведь доступных сердец просто не может хватать всем больным, до полноценной замены кроветворной системы пациентов. А если делать это вовремя, больные смогут развиваться нормально с самого детства.

— Ежегодно рождается около десяти тысяч детей с пороками сердца, — кивнул я. — Если верить официальной статистике, один процент от этого числа нуждается в пересадке. Так что Иван Тимофеевич прав, Виктория, вы сделали маленький шаг вперед для решения этой проблемы. Вы все это сделали, своими умами и руками, — оглядев команду, повторил я. — И я искренне вами восхищаюсь.

И ничуть не соврал. Это у меня есть багаж знаний из прошлой более технологически развитой цивилизации. А добиться такого результата в этом отсталом мире на отсталом оборудовании — передо мной действительно лучшие студенты Русского царства.

— Вы нас смущаете, — заявила Надежда Григорьевна. — Так и возгордиться недолго!

Я переглянулся с Авдеевым. Иван Тимофеевич хмыкнул, но промолчал.

Если для девушек участие в проекте было чем-то сродни дополнительной строчке в резюме, для Авдеева это означало новую веху развития его любимой науки.

— Что ж, раз мы закончили на сегодня, — сказал я, — предлагаю прибраться в секции и разъехаться по домам. Завтра нам всем еще на учебу.

Никто спорить не стал. Так что минут через двадцать мы уже подходили к парковке. Авдеев попрощался со мной за руку, кивнул девушкам, а после прыгнул в машину и отбыл. Комарова с Салтыковой уехали на автомобиле Светланы Николаевны, обсуждая между собой подготовку к свадьбе Надежды Григорьевны и Петра Васильевича.

Члены команды деликатно не заметили, что мы с Викторией не спешим прощаться.

— Позволите вас подвезти? — предложил я с улыбкой, жестом приглашая девушку пройти к «Монстру».

Машина Морозовых ждала чуть в стороне, и Григорий стоял возле автомобиля, ожидая приказов боярышни.

Глядя на слугу Морозовых, я вновь вспомнил разговор с Русланом Александровичем. Князь Демидов был абсолютно прав: надавить на боярский, едва не погибший род, очень легко.

— С удовольствием, Дмитрий, — ответила мне Виктория, касаясь моей руки кончиками пальцев.

Я проводил девушку до задней двери своего внедорожника.

Виталя дождался, пока мы не устроимся, и, подняв по своей инициативе стекло, тронулся с места.

— Мне все еще не верится, — призналась Виктория, когда мы покинули территорию ЦГУ.

— Любая проблема решается, — ответил я с улыбкой. — Главное, правильно к ней подойти.

— И обзавестись драконом, который с ней поможет? — шутливым тоном произнесла девушка.

— Ну, это ведь тоже всего лишь средство, — повел я плечом. — Лично я в вас не сомневался, Виктория.

— Спасибо, Дмитрий, — кивнула она, опуская руку на сидение поблизости от моей.

До самого Боярского квартала мы ехали молча, я поглаживал ее пальцы своими, слушал размеренное дыхание девушки и наслаждался спокойным ароматом неизменных духов.

Забавно, но я никак не реагировал на этот же запах, когда его носили другие женщины. Только кожа Морозовой под парфюмом приобретала тот самый аромат, который мне так нравился. Во всех остальных случаях это были просто приятные духи.

Особняк раскрыл перед нами ворота, и мы въехали внутрь. Виктория аккуратно высвободила пальцы из моей руки и чуть выпрямила спину. Заметив эту перемену, я никак ее не прокомментировал.

Виталя остановил «Монстра» перед крыльцом, и я первым покинул машину. Открыв дверь Виктории, подал ей руку, и когда девушка встала на ноги, заметил въехавший во двор автомобиль Григория. Слуга остановился чуть в стороне, чтобы не мешать нашему внедорожнику покинуть территорию.

Григорий поспешил к крыльцу, чтобы открыть дверь, а мы с Викторией стояли на дорожке, освещенные светом ажурных фонарей. Боярышня вздохнула поглубже и, отведя взгляд в сторону, предложила:

— Дмитрий Алексеевич, не желаете зайти? — сказала она.

— С удовольствием, Виктория Львовна, — ответил я и повел ее к ступенькам крыльца.

Внутри нас уже встречала боярыня Морозова. Инга Валентиновна улыбнулась мне, как хорошему знакомому, и пока Виктория объясняла, что пригласила меня разделить ужин, хозяйка вежливо рассматривала меня внимательным взглядом. От нее явно не укрылось, что я немного повзрослел с нашей последней встречи.

— Что ж, я буду рада, если вы останетесь, — вынесла вердикт боярыня, после чего повернулась к дочери. — Пока приведи себя в порядок, дорогая. А я развлеку нашего гостя беседой. Что скажете, княжич?

Я склонил голову.

— Для меня честь быть вашим гостем, Инга Валентиновна.

Виктория же обернулась ко мне с улыбкой, после чего едва не бегом поднялась по лестнице, где и скрылась. А я подал руку боярыне и проводил женщину в гостиную. Григорий как раз расставил чайные блюдца, для меня водрузил на столик горячий кофейник. Поклонившись, слуга вышел за дверь, оставив нас с хозяйкой дома наедине.

Я помог Инге Валентиновне сесть в кресло и только после этого сам опустился на сидение дивана. Обстановка особняка не изменилась с прошлого моего визита, так что я не заострял на ней внимания.

— Полагаю, вы скоро вновь уедете из Москвы, Дмитрий Алексеевич? — начала разговор, сразу же перейдя к делу, боярыня.

— Обязанности наследника требуют моего присутствия на Урале, — ответил я с кивком. — Кроме того, мне придется на время отправиться на Дальний Восток, чтобы положить конец мятежу Рюриковичей.

Инга Валентиновна медленно наклонила голову, принимая мой ответ.

— И какими в таком случае вы видите ваши отношения с моей дочерью? — спросила она, так и не прикоснувшись к чаю. — Я понимаю, что вы для Виктории — идеальная партия. Об этом мне не преминули рассказать и ваша матушка, и сама государыня.

В этом месте она чуть смущенно улыбнулась, будто можно было осудить женщину за то, что она побывала на приеме у великих князей Соколовых. Впрочем, вряд ли сама Инга Валентиновна так уж легко приняла решение вернуться в свет после стольких потрясений.

— Но я хотела бы знать, что моей дочери не придется мотаться по всей стране вслед за вами, Дмитрий Алексеевич, — договорила она, глядя мне в глаза.

Я наклонил голову, демонстрируя, что понимаю ее озабоченность.

— Как моей невесте и супруге, Виктории не будет необходимости ездить со мной, — ответил я. — Хотя у нас будет достаточно недвижимости по всему царству, наш семейный особняк будет располагаться в центре столицы Уральского княжества.

— У вас уже есть там свой дом? — уточнила Инга Валентиновна.

— Есть, как наследник княжества Уральского, я обязан иметь в собственности землю на территории рода. Так что я приобрел имение. Что же касается вопроса обеспечения, то я все еще остаюсь Романовым по крови, и из Казанского княжества мне будет поступать доля наследства. Также мне принадлежит город Иннополис, в который уже сейчас не гнушается вкладывать силы и средства наш государь. Помимо этого мне принадлежат несколько комплексов. Это не говоря о моих личных доходах.

Боярыня выслушала меня с каменным лицом. После чего вздохнула:

— Да, вы обеспеченный молодой человек, Дмитрий Алексеевич. И раз мы об этом заговорили, я бы хотела уточнить вопрос приданого.

Я покачал головой в ответ.

— Инга Валентиновна, я бы хотел прервать вас и обсудить другой вопрос, если позволите.

Боярыня благосклонно кивнула.

— Как вы и сказали, я обеспеченный молодой человек, но в связи с этим есть несколько проблем.

— У моей дочери есть соперница, — кивнула та. — Если не ошибаюсь, великая княжна Выборгская.

Я улыбнулся в ответ.

— Проблема не в том, что я рассматриваю другие кандидатуры. Проблема в том, что Соколовы вскоре заменят Невских, Инга Валентиновна. Это факт, и боюсь, что для вашей семьи наступят очень сложные времена, когда Соколов пожелает помочь Анне Михайловне стать моей невестой.

Боярыня несколько секунд молчала.

— Что вы хотите сказать, Дмитрий Алексеевич? — наконец спросила она негромко.

— Я прошу вас дать согласие на мой разговор с Невским. Пока что Емельян Сергеевич все еще великий князь Московский и еще может отпустить бояр Морозовых, и он это сделает, если я попрошу…

— Та дуэль, — мгновенно уловила суть Инга Валентиновна.

— Да, — не стал скрывать я. — Если вы дадите свое согласие, я заберу вас из столицы на Урал. Под свое личное покровительство. В противном случае вы перейдете под руку губернатора Московского, чья дочь претендует на место Виктории. И я боюсь, что не смогу помочь, если Соколовы решат надавить на вас.

Боярыня надолго задумалась. Осторожный стук в дверь прервал наш разговор, и Инга Валентиновна разрешила войти.

Заглянувший Григорий пригласил нас в столовую, где уже был готов ужин.

— Я обдумаю ваши слова, Дмитрий Алексеевич, — произнесла боярыня, поднимаясь из кресла с моей помощью. — Полагаю, Виктории вы этого не говорили?

Я кивнул в ответ.

— Пока что нет.

— И правильно, пусть пока что так и останется, — с благодарностью выдохнула боярыня, похлопав меня по руке. — Вы удивительно рассудительны для вашего возраста, княжич Романов. Вам, наверное, очень сложно жить в обществе современной молодежи?

— Моя матушка — Демидова, отец — Романов, — ответил я с улыбкой. — Так что это передается по наследству.

Инга Валентиновна посмеялась в ответ.

Виктория уже ждала нас в столовой. На этот раз на ней был довольно скромный, но явно удобный домашний сарафан. Зато боярышня не пренебрегла украшениями, которые я ей дарил. И нужно признать, простота наряда выгодно подчеркивала ювелирные изделия.

Усадив боярыню во главе стола, сам я занял место по левую руку от нее. Справа же сидела Виктория, глядящая на мать с плохо скрываемым интересом. Девушка, разумеется, понимала, о чем мы вели речь в ее отсутствие.

Инга Валентиновна звякнула колокольчиком, и прислуга тут же начала подавать на стол. Как и все помещения особняка, в которых мне довелось побывать, столовая тоже создавала ощущение уюта, при этом сохраняя строгое достоинство. Уверен, это заслуга боярыни.

Поддерживая разговор на отвлеченные темы, мы поужинали, так и не сказав друг другу ничего действительно важного. Боярыня не выглядела озадаченной, Виктория вела себя подчеркнуто спокойно. Я же просто позволил себе расслабиться и ни о чем не беспокоиться.

Николай Петрович меня предупреждал не перенапрягаться, и я был намерен придерживаться его советов. Целитель такого класса просто так сгущать краски не станет.

Наконец, когда на десерт подали воздушные пирожные, политые белым сладким соусом, я уловил внимательный взгляд боярыни. Виктория его явно тоже заметила, но как почтительная дочь, не подавала вида.

— Я вынуждена вас покинуть на несколько минут, — произнесла боярышня, когда и с десертом было покончено. — Матушка?

— Ступай, Виктория, — наклонила голову, давая разрешение, Инга Валентиновна.

Я проводил свою будущую невесту взглядом, а после обернулся к хозяйке дома.

— Если хотите, я могу поставить купол, — предложил я.

— Благодарю, Дмитрий Алексеевич, но мне нечего скрывать в этом доме с тех пор, как за мужем пришли опричники, — ответила боярыня и тут же без перехода произнесла: — Я понимаю, что вы верите, что вам удастся договориться с Емельяном Сергеевичем, Дмитрий Алексеевич, но позволят ли самому великому князю отпустить нас?

Я вскинул бровь, и боярыня пояснила:

— С недавних пор моя дочь стала очень ценным ресурсом для государя, — совершенно спокойным тоном, от которого веяло магическим холодом, произнесла Инга Валентиновна. — Подтверждением тому сталоприглашение в свиту вашей тетушки, Дмитрий Алексеевич. Виктория сама добилась того, чтобы на нашу семью обратили внимание государь и царица. И вы правда верите, что теперь нас отпустят так легко к вам на Урал?

Я несколько секунд рассматривал ее лицо.

— Я не могу ручаться за государя, Инга Валентиновна, — произнес я. — И царицу. Однако считаю, что если не попытаться, то лучше от этого не станет. Вы ведь не Русское царство покидаете, а просто переезжаете из столицы на Урал, где Виктория, как вы правильно заметили, сможет реализовать весь свой потенциал. Просто потому что Урал и так обладает самыми передовыми технологиями. Место вашей дочери — именно там. Царю будет выгодно обеспечить таким образом все условия для Виктории, ведь при таком исходе он сам даже ни рубля не вкладывает. А результат все равно, так или иначе, окажется в его руках.

Она горько усмехнулась, поглаживая пальцами полупустую чашку чая.

— Я подумала о ваших словах, Дмитрий Алексеевич, — произнесла боярыня, не глядя на меня. — Но прежде чем давать ответ, я хочу, чтобы вы дали мне обещание…

— Если это в моих силах, — кивнул я.

Боярыня вновь улыбнулась.

— Вы совсем не похожи на тех молодых людей, что я видела, когда мы еще выходили в свет с супругом. Другой на вашем месте непременно бы пообещал все что угодно.

— Я всегда держу данное слово, — ответил я, глядя в лицо собеседницы. — А потому не даю обещаний, которые не в силах выполнить.

Она одобрительно кивнула, а после со вздохом произнесла:

— Если у вас не получится добиться того, чтобы великий князь Московский отпустил род Морозовых, вы не станете подвергать мою дочь опасности. И отступитесь от Виктории, если так того потребуют обстоятельства.

Я медленно наклонил голову, не сводя взгляда с боярыни Морозовой.

— Это справедливо, — проговорил я.

— Тогда я согласна.

Глава 25

— Дмитрий Алексеевич, великий князь готов вас принять, — сообщил слуга, войдя в гостиную. — Прошу следовать за мной.

Я поднялся с дивана, на котором пил кофе в ожидании ответа Емельяна Сергеевича, и, поправив пиджак, пошел за слугой.

Особняк был забит людьми рода Невских, они были буквально повсюду. Но, судя по тому, что никто не суетился, а сохранял спокойствие, это обычная обстановка в доме великого князя Московского.

«Оракул» подсвечивал мне карту особняка, и кабинет Емельяна Сергеевича на ней тоже имелся. Вот только слуга неожиданно свернул по коридору в другую сторону. А еще через минуту мужчина в униформе Невских потянул на себя потайную дверь, замаскированную под шкаф.

— Смотрите под ноги, Дмитрий Алексеевич, — предупредил слуга, и первым шагнул на лестницу в подвал.

Этого помещения не было на карте. А стоило двери встать на место, линза потеряла связь с «Оракулом».

Снизу поднимался запах гари, в нишах, прорубленных в стенах, чадили масляные лампы.

Продолжая спуск, я мысленно хмыкнул. Великий князь Московский учел, что за ним идет слежка, и подготовился по всем правилам. Никакой связи, никакого электричества. Если бы сюда тянулись провода, можно было бы легко предположить существование такого погреба.

Наконец, последняя ступенька вывела нас к приоткрытой металлической двери. Опознать блокирующий дары предмет труда не составило. Тоже правильный ход — если внутри не работает магия, у Емельяна Сергеевича будут все шансы пережить любую встречу. И если уж он приложил столько усилий для создания надежного места, запасные выходы точно предусмотрел.

— Прошу, Дмитрий Алексеевич, — с поклоном указал на проем слуга, смещаясь чуть в сторону.

Я вошел, и за моей спиной тут же захлопнулась створка. Ощущение легкого беспокойства лизнуло по нервам, но быстро прошло. Я и без своей магии кое на что способен.

В глаза бросались шкафы, забитые бумажными документами. Они опоясывали прямоугольное помещение, а посреди подземного кабинета в кресле-качалке замер Емельян Сергеевич.

Подняв на меня взгляд, великий князь Московский усмехнулся.

— Здравствуй, Дмитрий, — усталым голосом произнес он. — Пришел потребовать долг, пока я еще жив, и до сих пор великий князь?

Сесть здесь было больше некуда, да и мне не предложили, так что я сделал два шага вперед, и кивнул.

— Доброе утро, Емельян Сергеевич, — сказал я. — Вы правы, я хочу воспользоваться услугой.

Он прикрыл глаза и медленно кивнул.

— Что ж, я тебя слушаю, — проговорил Невский.

Я не стал ходить вокруг да около. У хозяина особняка и без меня хватает дел и забот. Да и мне задерживаться не стоило.

— Я хочу, чтобы вы отпустили бояр Морозовых, — озвучил я, глядя на собеседника.

Он чуть покривил губы.

— Все из-за этой девчонки, — сказал Емельян Сергеевич. — Видит бог, день, когда она родилась, станет для меня траурным.

Уточнять я не стал, и так было ясно. Если бы не родилась Виктория Львовна, Василий Емельянович не стал бы делать глупостей. И хотя я считал, что свинья везде грязь найдет, спорить с великим князем не стал.

— В ящике справа от тебя, — указав пальцем на ближайший ко мне шкаф, произнес Емельян Сергеевич. — Покончим с этим.

Я вытащил лист гербовой бумаги и писчие принадлежности. Вручив их великому князю, отошел на шаг, чтобы не закрывать ему свет.

Емельян Сергеевич быстро оформил шапку на государево имя, затем расписал суть обращения, после чего поставил подпись и припечатал лист перстнем, предварительно капнув на него сургучом.

— Надеюсь, больше никогда о них не услышу, — прокомментировал он, протягивая мне лист.

Этой надежде не суждено было сбыться. Но я вновь решил не спорить с великим князем. Ни к чему нервировать старика, тем более что я получил то, за чем пришел.

— Благодарю, — кивнул я, принимая документ из его подрагивающих пальцев.

Емельян Сергеевич хмыкнул, глядя на меня снизу вверх.

— Ты ведь понимаешь, что не спасешь их, Дмитрий? — усмехнулся он.

Я на секунду замер, обдумывая ситуацию.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил я, не сводя с собеседника взгляда.

Невский расправил плечи и откинулся на спинку кресла. Чуть качаясь, он несколько секунд смотрел на меня с усмешкой, явно чувствуя свое превосходство.

— Брось, мальчик, мы оба с тобой знаем, кто ты такой на самом деле, — заявил он, а потом добавил: — Чьих ты кровей.

— Я Романов.

— А еще — Милославский, — кивнул мне Емельян Сергеевич. — Думаешь, это такой уж секрет? Почему, по-твоему, вокруг тебя крутится столько Рюриковичей? То Измайлова, то теперь Соколова.

Неприятная новость. И в разы усложняет ситуацию. Одно дело, когда Анна Михайловна наметила в мужья княжича, другое — потенциального цесаревича. От этого меняется настоящий мотив, а кроме того, за такой куш действительно не грех пойти на любое преступление.

— Вряд ли теперь после ваших слов великой княжне удастся стать моей женой, — улыбнулся я.

Емельян Сергеевич ответил мне оскалом.

— Если бы я не мог напоследок испортить Соколовым жизнь, этого разговора бы и не случилось. Считай, это моя маленькая месть за то, что они решили подсидеть меня на Московском престоле.

Я кивнул, сохраняя молчание, а великий князь продолжил:

— Конечно, ты не единственный сынок Михаила и Юлии, — произнес он. — Но, будем честны, остальные ни на что не годятся.

— Не мне судить, — ответил я, пожав плечами. — Мне не сидеть на царском троне.

— Это ты так думаешь, Дмитрий Михайлович, — посмеялся великий князь Московский. — В конце концов, Милославские приведут страну к тому, что у тебя не останется выбора.

Я вновь промолчал. Чуть покачавшись, Емельян Сергеевич отвернулся в сторону шкафа по левую руку от него.

— Ты можешь думать, что Рюриковичи не понимают, что государь изводит собственный клан. Но это не так, все все прекрасно осознают. Однако мест у трона на всех не хватит, нас все еще слишком много. Те, кто в итоге присягнут цесаревичу, получат все, остальные останутся ни с чем.

— Полагаю, в этом и заключается основная проблема, — кивнул я. — Впрочем, мой опыт показывает, что так будет лучше.

— Может быть, — легко согласился Емельян Сергеевич. — Но сейчас тебя прикрывают родители и те из Рюриковичей, кто еще надеется занять теплое место рядом с тобой. А что произойдет, когда станет ясно, что на всех места не предусмотрено? Я тебе расскажу, с чего все начнется. Сперва тебя вынудят возглавить род Демидовых, устранив твоего зажившегося на этом свете деда. Слишком долго княжество Уральское обладало свободой, и поэтому став сперва князем Уральским, а после и царем, ты приведешь его под руку династии Милославских. В итоге оно окажется передано государю так же, как и Новгород после смерти Долгорукова. Мать твоя, конечно, постаралась замести следы, но кто умеет слушать, всегда найдет желающего заработать.

Я не стал комментировать и без того очевидный факт.

— Ты не успеешь дать общего потомства с Морозовой, — продолжил Емельян Сергеевич. — Ее убьют, даже не смотря на твою систему слежения. Как ты видишь по этому подвалу, не так уж и сложно обойти твоего «Оракула». И какая разница, кто это сделает? Наемники Германского рейха? Японские якудза? Османские янычары или китайская триада. Исполнителя ты найдешь и накажешь, но боярышня будет все равно мертва, ее не воскресишь даже ты со своими знаниями. А тебе все равно понадобится жена. Хочешь, не хочешь, ты обязан обзавестись наследником. Урал мог терпеть рожавшего одних дочерей Кирилла, но с бездетным князем не смирится никогда. И кто-то из Рюриковичей, так или иначе, но добьется своего. Почему бы и не Анна? Ты никогда не сможешь доверять ей, но и доказательств, что по ее приказу ты стал вдовцом, у тебя не будет. А долг дать княжеству наследника останется.

Он замолчал, глядя на меня с довольной ухмылкой. Емельяну Сергеевичу явно нравилось вести этот разговор. Впрочем, это могла быть его личная месть уже мне за то, что на моих руках кровь Василия. Что ни говори, а я убил сына великого князя. И хотя мы оба оказались, в общем-то, не виновны, вряд ли Невский так легко о моей роли позабыл.

— А дальше начнется череда случайных смертей, в которых один за другим погибнут все остальные дети Михаила, — произнес великий князь Московский. — И тогда люди придут к тебе, Дмитрий, упадут в ноги и будут умолять сесть на престол. Чтобы не допустить распада Русского царства под ударами внешних и внутренних врагов. И ты не сможешь отказаться. Таков уж у тебя характер, Дмитрий, ты ответственный и сочувствующий. Только поэтому Морозовы еще живы. Ты заступился за них, хотя они были для тебя совершенно посторонними. А что сделаешь, когда настанет черед заботиться о полутора сотнях миллионов подданных?

Я хмыкнул в ответ.

— Мне кажется, вы, Емельян Сергеевич, сгущаете краски, — проговорил я. — Рюриковичам наверняка известно, насколько сильно я не люблю ваш клан. Историческая наследственность, наверное. И сев на престол, я же всех либо казню, либо разжалую в царские люди. Вы, как никто другой, понимаете: всегда найдется, в чем обвинить человека, обладающего властью. И чем больше власть, тем страшнее будут его проступки.

Невский посмеялся, отталкиваясь ногой от пола. Кресло-качалка под ним с легким скрипом пришла в движение.

— Думай, как считаешь нужным, Дмитрий, — подвел он итог нашей беседе. — В конечном счете, меня это уже не коснется. Еще до рассвета вы улетаете на Амур, а значит, в следующий раз, когда ты окажешься в столице, я уже лишусь своего положения и власти. Из великих князей Московских в строители — вот уж точно из князи в грязи. Не находишь?

Я вежливо улыбнулся. А Емельян Сергеевич махнул мне рукой в сторону выхода. Склонив голову перед ним в последний раз, я направился к двери.

— Когда выйдешь наружу, полагаю, тебе не стоит упоминать об этом разговоре, Дмитрий, — произнес великий князь Московский. — Или, быть может, ты хочешь знать имена своих двенадцати братьев и семи сестер?

Я остановился в шаге от выхода и медленно обернулся к Емельяну Сергеевичу.

— Полагаю, вы преследуете и этим разговором какую-то цель, верно? — спросил я, глядя на Рюриковича.

Он улыбнулся, но от ответа уклонился.

— Я могу отдать их тебе просто так, — произнес он. — И мне все равно, что ты сделаешь со списком.

Я кивнул, возвращаясь к собеседнику. Невский замедленно поднялся со своего кресла и, подойдя к шкафу, на который смотрел во время диалога, открыл один из ящиков.

Вытащил он тонкую папку, которую тут же протянул мне с ухмылкой.

— Тебя ждет прозрение, Дмитрий, — сказал Емельян Сергеевич.

Взяв документы, я быстро пролистал их, запоминая имена и фамилии. С «Оракулом» или без, но на память я не жалуюсь.

— Благодарю, — кивнул я великому князю, и тот вновь махнул мне рукой на дверь.

На этот раз я спокойно покинул подвальное помещение. Как оказалось, на первом этаже меня ждал все тот же слуга. Поклонившись, он выпроводил меня из особняка Невских до самой машины.

В истории с предоставленными именами настоящих детей Михаила II была загвоздка. Реальна ли эта информация или великий князь Московский решил отомстить всем сразу, подсовывая в список людей, которых хотел бы видеть мертвыми? В любом случае мне ничего не мешало напрячь искусственный интеллект проверкой, а то и найти настоящих биологических братьев и сестер.

«Монстр» вырулил с территории великих князей Московских, и я сунул папку в карман сидения. А сам еще раз прочел листок, за которым и пришел на эту встречу. В принципе, оставалось сделать не так уж много, чтобы Морозовы перешли под руку князей Демидовых.

— Виталя, — позвал я водителя, и когда тот бросил на меня взгляд через зеркало заднего вида, продолжил: — Эту бумагу нужно доставить в особняк Демидовых.

— Будет исполнено, — кивнул Слуга. — Еще что-нибудь?

— Нет, — покачал я головой, — едем домой.

А на рассвете я уже взлетал с аэродрома. Масса самолетов с гербами родов уходили на Дальний Восток. Пришло время закончить мятеж, и у меня были кое-какие планы на этот счет.

* * *
На границе Амурского княжества .

Семен Константинович Ефремов встретил рассвет очередного дня за проверкой своих подчиненных. Бойцы рода Амурских князей уже не первый раз отразили ночью дерзкое нападение с другого берега.

Японские боевики каждую ночь третировали укреплённый лагерь Ефремовых. А днем приходилось отражать атаки сил Толстого. Ситуация могла бы быть гораздо хуже, если бы не техника Демидовых. Средства обнаружения, мощные доспехи для бойцов, хорошее оружие. К тому же князь Ефремов часто проводил ротацию бойцов, пользуясь возможностью дать большему числу солдат набраться опыта реальной войны.

Стояние на Амуре затягивалось, пока царь тянул с решительными ударом. Смять одно великое княжество уже удалось, и по мнению Семена, в Москве либо забыли о том, что на границе царства мятеж, либо прохлаждались, не спеша добить врага в его логове.

От этого настроение княжича Амурского с каждым днем становилось все мрачнее. И хотя успехи были на всех фронтах, назвать их действительно важными, язык не поворачивался.

Завыла тревога, и бойцы привычно приготовились отражать атаку противника. Семен Константинович не стал бежать в штаб — благодаря новому доспеху, он и так прекрасно все видел и слышал. Руководить же отец оставил полковника Казанцева, опытного и битого жизнью подданного Амурских тигров.

Ефремов занял позицию, и глянул на карту. На том берегу, на почтительном удалении собирались десятки машин. Сколько они могут выпустить ракет, даже считать не приходилось — позициям Амурского княжества хватит с лихвой.

— Дождались, — прошептал Семен, помечая цели для своих воинов.

А ведь где-то поблизости Мэйлин. Принцесса возглавляла армейские подразделения на своем участке границы по Амуру. И если сейчас выбьют позиции здесь, позже обязательно возьмутся за воинов Поднебесной.

Семен скрипнул зубами, осознавая собственную беспомощность. Но дело свое княжич все равно делал, несмотря на понимание, что здесь и сейчас он мало что сможет изменить.

Бой должен был начаться с минуты на минуту. Время тянулось, как резина, заставляя нервничать.

Семен в очередной раз скрипнул зубами, поминая генеральный штаб и всех столичных шаркунов разом.

А потом ситуация резко изменилась. Уже готовая к бою артиллерия вдруг резко опустила ракеты. И машины стали взрываться одна за другой.

— Какого? — выдохнул княжич Амурский, глядя как вражеские силы поспешно покидают позиции.

А потом на табло доспеха загорелся герб Русского царства, и Ефремов усмехнулся.

— Ну, здравствуй, Дмитрий.

Глава 26

Побережье Амура на границе с великим княжеством Хабаровским. Княжич Романов Дмитрий Алексеевич .

Мое прибытие началось с фейерверка.

Не так уж и сложно было подделать приказы армии Толстого. В итоге больше сотни артиллерийских установок подогнали к расположению Ефремовых. А уж уничтожить их было еще проще.

Люди Романовых с ходу присоединились к бойцам Ефремова, на севере развернулись отряды Демидовых. Урал оставался сдерживать рубежи, пока мы пойдем в наступление.

— Эффектное появление, — с улыбкой встретил меня Семен, раскинув руки для крепких объятий.

Похлопав друга по спине, я кивнул. Сейчас, когда мы оба носили доспехи, наша разница в габаритах практически исчезла.

— Хотел устроить праздничный салют, — ответил я Амурскому княжичу. — Надеюсь, твои люди готовы?

— Давно готовы, — кивнул тот. — Только вас и ждали.

Я отпустил забрало шлема.

— «Оракул», возьми под контроль ближайшие орудия Хабаровска и зачисть берег, — велел я.

— Слушаюсь, княжич, — отозвался искусственный интеллект голосом Кристины.

— Лихо, — прокомментировал Семен мой приказ. — Может, нам и вовсе идти никуда не придется?

Он смотрел на меня с ухмылкой. Зная друга, я прекрасно понимал, как ему не терпится поставить точку в конфликте. И если бы я сейчас предложил расходиться по домам, Семен бы очень разозлился.

— А вражеских солдат кто убивать будет? — ответил я. — Идем-ка в укрытие, сейчас начнется.

Небо на другом берегу уже окрасилось яркими оранжевыми точками — ракеты Хабаровска летели, чтобы уничтожать своих же солдат.

А через несколько секунд в воздух взмыли столбы дыма и огня. Взрывы звучали один за другим, а снаряды все падали и падали, взметая почву, поджигая деревья, разрывая солдат. Точки, обозначавшие скопления противников на моей тактической карте, гасли одна за другой. Солдаты Хабаровска еще не осознали, что их бьют, ориентируясь на любой источник сигнала.

Обстрел закончился минут через пятнадцать. И нашим взглядам предстала довольно неприятная картина.

Весь вражеский берег на несколько километров вглубь был перекопан. Дымный смог поднимался к облакам, местами догорали деревья, не превратившиеся в щепки от ударов с воздуха. Часть почвы у реки обрушилась в воду, и течение тут же подхватило грязь и копоть, смывая наведенные там укрепления.

— И как часто ты можешь так? — спросил Семен, оглядывая разрушения.

— Если никто не зарядит пушки заново, а я сомневаюсь, что кто-то рискнет так опрометчиво поступить, то больше нам такого счастья не видать, — не стал скрывать я, и под взглядом друга пояснил: — Боекомплект израсходован, но враги не идиоты, их собственное оружие только что уничтожило порядка тысячи солдат. Ты бы стал полагаться на так подведшее тебя орудие?

Ефремов покачал головой.

— Сейчас Демидовы наладят переправу, и мы выступаем, — произнес я, видя по карте, что к нам уже выдвинулась техника деда. — Я предлагаю пленных не брать, но тут уж ты сам решай.

Семен спокойно кивнул, показывая, что услышал мои слова.

— Жесткость подстегнет остальных драться до последнего, — принял решение он, — а я бы предпочел, чтобы они сдались.

— Хорошо, как скажешь, — пожал плечами я, легко соглашаясь с другом. — «Оракул», контроль берега.

— Слушаюсь, княжич.

Семен Константинович обернулся в сторону подъезжающих машин. Руслан Александрович не стал размениваться по мелочам, и обеспечил нас по полной программе. С уральской техникой мы здесь можем города возводить, не то что мостик перебросить.

Два часа понадобились операторам, чтобы установить переправу. И мы пошли вперед.

«Оракул» с помощью дронов контролировал окружение, и с его помощью солдаты двух родов споро двигались, легко находя выживших. Большинство переживших обстрел солдат Толстого либо уже погибли от ран, либо без помощи целителя уже не могли рассчитывать на спасение. Но почти сотне повезло, и их конвоировали в лагерь подразделения Демидовых. Без оружия, деморализованные и к тому же в большинстве своем контуженные, они не оказывали сопротивления. А когда подойдет царская армия, их разделят и доставят в места временного содержания пленных.

Разумеется, рядовому составу ничего особого не грозит. Командованию же живыми от закона не уйти.

До вечера мы продвинулись до конца перекопанной ракетами территории.

Никакого сопротивления здесь можно было не ждать — даже пожелай Толстой по нам чем-нибудь выстрелить, мы узнаем об этом заранее. Так что бойцы спокойно вставали на привал. Хотя Ефремов и не дал им совсем расслабиться, заставив нести дежурства и обеспечить хотя бы видимость лагеря.

Практически весь день я следил за ситуацией вокруг нас, и только около полуночи у меня появилось время, чтобы оценить успехи остальных родов.

Наступление в большинстве случаев было не столь впечатляющим, как у нас. Михаил II так и не решился использовать свой «Оракул» на максимум, так что были и серьезные потери, и даже тактические поражения. Даже ГЭС, которую я помогал захватить несколько недель назад, сегодня едва не потеряли.

На соединение с нами тем временем двигались подразделения соседних княжеств. Пока мы отдыхаем, они перебрасывают силы на этот берег и спешат к нам. Завтра мы должны ударить единым кулаком по Хабаровску.

Царская армия подтягивалась к линии фронта медленно и неохотно. Оно и понятно — государь не для того согнал силы княжеств, чтобы хоронить своих людей. Так что выгребал жар чужими руками. И я его даже не осуждал, все-таки для правителя не существует норм морали или совести.

От сна я отказываться не стал, так что занял свое место в палатке, установленной людьми рода Романовых. А на утро обводил взглядом значительно увеличившееся число солдат и техники. Над нами промчался истребитель, летящий на север. С земли его, разумеется, рассмотреть не удалось, но искусственный интеллект раскрыл мне как модель, так и информацию по пилоту. Вслед за первым прошли еще два звена.

Проводив их взглядом, я пошел в сторону шатра командования. Амурский боярин Казанцев остался контролировать лагерь Ефремовых на том берегу, так что под навесом защитного цвета собрались одни только представители княжеского сословия.

На совещании еще раз обговорили план и утвердили его. Теперь весь собранный нами кулак пойдет выбивать юго-западные укрепления. Авиация, затем артиллерия, и только после того, как будут израсходованы их боеприпасы, в дело вступят наши солдаты.

Все понимали, что единственный шанс удержать наше побережье — это нагло идти в атаку. Иначе Толстой перебросит войска к столице и выдавит нас обратно за Амур. Однако стянуть имеющиеся силы в направлении нашего нападения он обязан.

— Семен Константинович, — обратился я к другу, — подразделения Романовых переходят к вам в подчинение.

— Отец уже предупредил, — кивнул тот. — Ты уверен, что можешь так рисковать?

— Я уже так делал, — улыбнулся я в ответ. — Кроме того, я должен лично доставить голову великого князя Хабаровского Руслану Александровичу Демидову. Я дал слово.

Ефремов еще несколько секунд смотрел мне в лицо, после чего вздохнул.

— Ты идешь на очень большой риск, Дмитрий, — сказал он. — И я сейчас понимаю отца, почему он не хотел, чтобы я совался в атаки лично. Это крайне опасно.

Мне оставалось только улыбнуться.

— Я все продумал, — заверил я друга, кладя руку ему на плечо. — Обо мне не волнуйся, проследи, чтобы силы Толстого были заняты вами, а с остальным я справлюсь.

Объединенное войско должно отвлечь силы великого князя, пока я подбираюсь к нему в одиночку.

Рискованно? Конечно. Но в отличие от всех остальных, у меня есть все шансы добиться успеха и остаться в живых. Забывать о том, что великий князь решится использовать еще какое-нибудь оружие массового поражения по примеру Измайлова, я и не думал. А потому он не должен чувствовать себя загнанным в угол. Толстой должен видеть наш напор, оказывать сопротивление, но ни в коем случае не паниковать.

Простившись с Семеном, я сел в машину, и мы поехали обратно к реке. Расстояние было небольшое, но подниматься в воздух у лагеря было бы опрометчиво. Это системы обороны я могу вывести из строя усилием мысли, но любой солдат с гранатометом может сбить борт на взлете.

— Все готово, княжич, — сообщил мне пилот, сопровождая слова наклоном головы.

— Поехали, — ответил я, пристегнувшись.

Самолет развернул сопла, готовясь к горизонтальному взлету. Благодаря доспеху я не испытывал ни малейшего неудобства. Вскоре мы забрались на нужную высоту, и пилот развернул борт хвостом к Хабаровску.

Я следил за обстановкой, пока самолет уходил от города, чтобы сделать небольшой крюк. Наконец, мы развернулись, и устремились к столице великого княжества.

Я в последний раз окинул лежащий подо мной Хабаровск взглядом с высоты и шагнул в пустоту.

Самолет стал стремительно отдаляться, встречный ветер бессильно бился в забрало шлема.

Чуть подправив полет, чтобы не промахнуться с точкой приземления, я отдал сигнал «Оракулу», и во всем городе подо мной погас свет. Дальше — перехватить связь командования, подставляя заранее сгенерированные ответы на случай, если кто-то решит проверить обстановку снаружи штаба. Следующий шаг — полное отключение систем обороны, оставив Хабаровск абсолютно слепым.

Как раз в это время прилетели первые снаряды по укреплениям. Княжичи вступили в дело. Со своей позиции я видел точки уходящих самолетов, сбросивших на головы врагов свои бомбы.

Алые всполохи взрывов на подступах к столице совпали по времени с моим появлением в зоне видимости радаров Хабаровска. Вот только оборудование сейчас слушалось меня, и потому ничего не показывало обороняющимся.

На улицах уже можно было разглядеть технику, баррикады, скопления солдат. На секунду я даже испытал чувство дежа вю — в Красноярске было почти также. Разве что тогда я шел практически вслепую, рассчитывая исключительно на свой дар. Теперь у меня есть куда более полезные средства ведения войны.

Штаб уже был подо мной, я стал сбрасывать скорость, поднимая щиты. На этот раз никаких гербов и фейерверков. Ни к чему лишний раз сообщать Толстому, что его смерть уже близко.

Крыша двухэтажного здания даже не просела под моими ногами, и еще секунду я потратил, проверяя насколько удачно мне удалось приземлиться. По счастью, если кто и смотрел в небо, то явно глядел в сторону горящих укреплений. По крайней мере, никакой паники относительно упавшего с неба человека не было заметно. Лишь рабочая суета из-за перебоев с питанием.

«Оракул» следил за ситуацией, но так как мы обесточили город, местную сеть еще не восстановили. Я снял со спины сумку и освободил прихваченных с собой дронов. Во избежание возможных подозрений маркировка на них принадлежала Хабаровскому княжеству. Под контролем искусственного интеллекта они послужат моими глазами на затылке.

Собрав в два движения винтовку, я вставил магазин и, больше не скрываясь, пошел к лестнице, уводящей с крыши штаба. Великий князь Хабаровский сейчас сидит на первом этаже, у него как раз было совещание, когда начался обстрел позиций.

Из штаба есть два выхода, о которых мне известно. После встречи с великим князем Московским я подозревал, что может существовать и третий, не обнаруживаемый «Оракулом», но в итоге отбросил эти сомнения. Другого шанса подобраться к последнему мятежному Рюриковичу уже не появится. Либо я расправлюсь с ним сейчас, либо он сбежит в сегунат или еще черт знает куда.

Выход на крышу охранялся, однако солдаты смотрели в коридор, а не на дверь. Так что две силовых нити обезглавили дежурных бойцов раньше, чем они повернулись ко мне. Переступив через тела, я вышел в коридор, следя краем глаза за картой с точками — дроны облетали здание, поправляя данные.

Двери кабинетов были распахнуты, но на этаже никого видно не было. Проверять помещения мне не требовалось, так что я решительно шагал к лестнице на другой стороне здания.

И вот там уже были враги в броне. Судя по видео с дронов, ребята оделись в устаревший доспех Японского сегуната. Он не предусматривал защиты от магии, но выстрел в упор держал легко.

Силовая пряжа окружила фигуры бойцов, и сжалась, разрубая тела вместе с броней. На пол с лязгом посыпались останки и оружие.

Я перемахнул через перила и рухнул на колено, вскинув винтовку. Троица солдат в униформе открыла огонь из автоматов, но пули просвистели мимо. За моей спиной пошло трещинами окно. Я трижды нажал на спуск, и враги повалились на пол.

Бросившись по коридору, я сорвал с пояса первую гранату и, ударив ногой в дверь кабинета для совещаний, швырнул подарок внутрь, тут же поднимая щит.

Шквального огня не случилось. Генералы Толстого были вооружены не в пример хуже подчиненных. Пистолетные выстрелы оборвались, когда хлопнула граната. Осколками посекло часть обороняющихся. Еще четверо перевернули тяжелый стол, чтобы за ним укрыться и выиграть время. Самого великого князя в помещении уже не было.

Входить я не стал, бросил еще две гранаты и под огнем отступил обратно в коридор, по полу которого уже грохотали ботинки спешащих солдат.

Два хлопка, свист осколков, и я встретил врагов длинной очередью. Первые двое рухнули, как подкошенные, а вот остальные носили броню, и мои выстрелы не причинили им вреда.

Залп тяжелых винтовок ударил по щиту. Я ответил крошечными силовыми полями, шинкуя пространство и врагов с такой силой, что техника долетела до конца коридора, пройдя человек через двадцать и взрезав бетонную стену.

Бегом я добрался до спуска в подвал. Заблокировавшую вход стальную дверь я выбил с помощью дара, она пролетела по коридору, смяв незадачливого бойца, и я побежал вперед, держа перел собой щит.

Из ниш высовывались бойцы Толстого. Похоже, гвардия — тоже в японских доспехах. Их я рубил на бегу, чтобы не терять время.

Здесь дроны уже не помогали, но «Оракул» чертил путь по имеющейся в базе данных карте, так что на ложные повороты я не отвлекался.

Подземный гараж был достаточно большим и служил хорошей точкой обороны, так что сразу соваться в него я не стал, и сначала бросил внутрь камеру.

Тяжелый пулемет загрохотал в полупустом ангаре, выбивая куски бетона из стен коридора. Сидящий за ним солдат в броне не давал мне сунуться внутрь. Сразу три машины с гербами Толстых заревели двигателями, пошли вверх бронированные ворота.

Укрепив щит на максимум, я шагнул наружу, направив ствол по подсказке «Оракула». Грохнул выстрел, и пулемет заткнулся.

Стрелок спрыгнул со своей машины, и, создав вокруг себя поле огня, встал у меня на пути.

Я не стал обращать на него внимание и перебросил щит на открывшийся выезд наружу. Первая же машина, рванувшая с места, врезалась в поле, но осталась неповрежденной.

Огневик рванул ко мне, на ходу создавая огненный хлыст в правой руке и метая огненную сферу левой.

Я отступил обратно в коридор, и вражеская техника разбилась об стену, заставив бетон размякнуть и потрескаться. Меня обдало раскаленным крошевом.

Огневик встал напротив коридора и поднял руку с хлыстом, готовясь нанести прямой удар. Машины за его спиной уперлись в мой барьер, постепенно продавливая щит. Сопротивляться тройному тарану тяжелых внедорожников было чертовски сложно.

На карте штаба замигали красные точки — бойцы Толстого спешили на помощь великому князю, и скоро будут здесь.

Кончик хлыста достиг верхней точки, и я бросился вперед. Огневик тут же развеял технику и ударил по мне стеной пламени. Но защита от магии сработала, не давая мне поджариться, и влетел в бойца великого князя, сбивая его с ног.

Пламя погасло, по мне открыли огонь из машин, и я, не вставая с лежащего подо мной одаренного, расстрелял задние колеса внедорожников.

Огневик развел руки в стороны, пытаясь разжечь пламя вновь и спалить меня в своих объятиях. Я выпустил винтовку и сорвал с него шлем. Мне в забрало ударил кулак в тяжелой перчатке, а я схватил врага за лицо и со всей силы дернул в сторону. Огневик, оказавшийся японцем, умер мгновенно, а я рванул к машинам.

Силовое поле прогнулось еще сильнее, и я его убрал. Первый внедорожник рванул вперед, но его разорвало на две неравные части выставленным мной полем. Покореженный металл разлетелся в стороны, две других машины постигла та же участь.

Стрелки потеряли преимущество, и я прикончил каждого нитью дара.

Из центральной машины в меня устремился мощный поток пламени, буквально сдувший защиту доспеха. Я окружил себя щитом и под давлением великокняжеского огня добрался до врага.

Вокруг развернулся настоящий ад. Обломки машин растекались лужами, от жара искривились ворота, и на нас упали первые капли металла, тут же испарившиеся от температуры.

Огненное торнадо отбросило меня в сторону. Мое поле влетело в стену и от жара бетон потек, принимая форму моего тела. Давлением меня вдавливало глубже с каждым мгновением. Еще чуть-чуть, и великий князь похоронит меня в бетонной тюрьме, а сам скроется.

Успокоив разгоряченное схваткой дыхание, я погрузился в транс. Время будто бы замерло, я мог рассмотреть потоки огня, отталкивающие меня прочь от противника. Но тратить время на созерцание я не стал. Разогнавшееся сознание сформировало сверхтонкий конус передо мной, и вражеская техника начала соскальзывать по нему, бессильно разливаясь в стороны.

Мучительно медленно я вытянул руку и впечатал пальцы в растекающийся камень. Рывок вперед показался мне бесконечным, и я едва дождался, когда моя нога вновь ступила на пол гаража.

Щиты трещали, но все еще держались.

По направлению огненной техники я вычислил великого князя и, подготовившись, убрал силовое поле, одновременно формируя нить и бросая ее туда, где должна была находиться шея Рюриковича.

Пламя не погасло, но серьезно ослабло. Толстой умудрился выжить после моего удара, хотя и утратил концентрацию. Рванув к нему, я выбрался из потока оседающего огня и успел заметить, как великий князь держится рукой за горло. Рана неглубокая, но болезненная.

— Это еще не конец, цесаревич! — прохрипел великий князь, выплевывая слова вперемешку с кровью.

Меня окатило пламенем напоследок, но огонь тут же исчез, будто его и не было. А голова великого князя упала на искореженный пол, и я подхватил ее за волосы.

Вот и все. Я сдержал свое обещание.

Теперь пора разобраться, какого черта все вокруг знают, что я сын царя.

Конец пятого тома .

Nota bene

Опубликовано Telegram-каналом «Цокольный этаж», на котором есть книги. Ищущий да обрящет!

Понравилась книга?
Не забудьте наградить автора донатом. Копейка рубль бережет:

Бояръ-Аниме. Романов. Том 5


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • Глава 25
  • Глава 26
  • Nota bene