Силою громов. Трилогия [Алексей Михайлович Голиков] (fb2) читать онлайн

Алексей Голиков Трилогия

Силою Громов

Предисловие

В не таком уж и далёком от нас будущем люди развили небывалые возможности в отдельных науках. Они стали бороздить космические просторы. Медицина развилась настолько, что человек начал жить вдвое дольше, чем в былое время. Смертность людей упала до небывалых по прежним меркам пределов. Казалось, что научные успехи должны будут привести к улучшению быта, где лёгкость и радость являлись бы обыденностью. Однако, ни одно живое существо не приспособлено к беззаботной жизни.

Прогресс стал ямой, в которой оказалось человечество. Низкая смертность привела к перенаселению в таких масштабах, что еды и других ресурсов перестало хватать на всех. Потому на Земле воцарился Великий Голод.

Случаи каннибализма замечались в каждом городе каждой страны. Росло количество грабежей и убийств. В мире в эту пору господствовал хаос.

Но при всём при этом развитие наук продолжалось, хоть и не с такими успехами, как до голода… В Оксфордском университете был совершен невероятный прорыв в области нейрологии, отчего человеческий мозг получил возможность задействования не на 10–15%, а на все 50%.

Подобная мозговая активность способствовала невероятным открытиям. Человек стал без каких-либо препятствий во сне выходить в астрал. В нём все увидели существ, чьё происхождение считалось мифом. Ими оказались призраки, ангелы и демоны. Люди, подойдя к ангелам с вопросом: «Кто вы?», услышали в ответ: «Мы слуги Божьи, ангелы Евангелия». Эти ангелы были одеты в белые одежды, крылья их белее снега, нимб – ярким, как звезда, а от них самих исходило светлое свечение.

Демоны же, воспользовавшись случаем, решили внести свой вклад, удовлетворяя мирские утехи, животную страсть и любопытство человека. Бесы по приказу самого Люцифера научили людей сражаться в астрале, дабы сеять смерть и разруху в человеческих жизнях: пускать молнии, извергать пламя, управлять ветром и водой, выстраивать при помощи внутренней энергии защитные купола и тому подобное.

После изучения боевых возможностей астрала люди стали убивать друг друга ещё чаще. И если человек погибал в астральном измерении, то и наяву он тоже умирал.

Также люди узнали о падших ангелах. Их они встречали реже, чем других представителей высших сил. Нимб тех был тёмный, крылья черные, как смоль, и одежда их была темна.

Но людям и этих открытий показалось мало. Они стали разговаривать с демонами, пытаясь выведать новые секреты, но эти попытки были безуспешны. С ангелами также разговоры заканчивались безрезультатно. Тогда люди осмелились силой узнать правду у обитателей астрала. Но Люцифер отдал приказ своим демонам не идти на провокацию и избегать сражений с человеком. А посягательства на ангелов заканчивались трагично. При любой попытке атаковать их слуги Божьи поражали огнем и мечом обидчика и всех, кто с ним присутствовал.

Последнее, о чём рассказали бесы, это то, что в космосе ещё на трёх планетах существуют цивилизации. Нужда людей в территории и ресурсах заставила их заострить внимание на сказанном.

Когда узнали об этом лидеры стран, провели собрание в ООН. На нём решили создать общество из предводителей ведущих стран, чтобы представлять людскую цивилизацию. В него вошли: Уильям Блэк – Англия, Фил Джонс – США, Громов Олег Владимирович – Россия, Август Браун – Германия, Кэйташи Окамото – Япония, Лонгвей Ху – Китай, Габриэль Бенуа – Франция. Именовали общество названием, уже бывавшим в истории, Лига Наций.

Глава 1

В большом особняке, посреди гостиной, украшенной золотыми узорами на стенах с барельефом, антикварными вещами, хрустальной люстрой и фреской на потолке, стояло восемь мужчин. Семеро из них – члены Лиги Наций. Восьмой – хозяин этого дома, что всю свою жизнь занимался колдовством. Он унаследовал это ремесло и пользовался большим спросом в определённых кругах… Ведь ситуация порой заставляет обратиться даже самих президентов к этому человеку:

– Ты можешь вызвать демона?

– Это для меня не проблема, я демонолог в двенадцатом поколении.

– Нам нужен демон Валак.

– Дающий ответы о спрятанных сокровищах?

– Мы хотим узнать, где находится ближайшая цивилизация на просторах космоса.

– Нечистый потребует цену у любого, кто причастен к сделке с ним. Даже, может, у меня. Правда, я могу его изгнать в любой момент, куда пожелаю. Надеюсь, вы подготовились?

– Занеси дипломат!

Через пару секунд дверь в гостиную открылась. В неё зашел, держа в руке металлический чемоданчик, высокий, белокожий, крепкий, коротко стриженный мужчина, одетый в строгий классический костюм. Положив чемодан на стол, он удалился, закрыв за собой дверь. Черный маг, закатав рукава, нажал на кнопки замков дипломата. Щелчок. И он открылся, а в нем – десять золотых слитков по килограмму каждый.

– Я вас всех попрошу удалиться. Мне нужно подготовить всё для обряда. И, будьте любезны, закройте за собой дверь.

После этих слов члены Лиги Наций вышли из гостиной. Спустя пятнадцать минут послышались глухие звуки вспышек и треск стекла. Голос из-за двери сказал: «Заходите!» Дверь открылась, и перед всеми развернулась картина: демонолог стоя держал в руках раскрытую книгу перед выжженной и искрившейся, будто угли, пентаграммой, в которой находился демон. Он был одет в тёмную обшарпанную рясу, лицо его иссушено, как у мертвеца, а глазницы пусты, хотя взгляд беса чувствовал каждый. И под ним расстилался густой иссиня-черный туман.

– Зачем ты призвал меня? – нечеловеческим голосом проговорил Валак.

– Нам нужно знать, где находится ближайшая цивилизация, о которой твои соплеменники нам поведали, – перебил разговор немецкий представитель людей.

– Зачем тебе? Ты не похож на жаждущего открытий путешественника, – вопросил демон.

– Голод и нехватка ресурсов Земли сподвигли нас на это, – ответил Лонгвей Ху.

– Я могу дать то, что вы просите, но сначала оговорим цену, – погодя несколько секунд, поворачиваясь к демонологу, продолжил:

– Я хочу забрать твою силу.

– Я тебя, беса, отправлю в такую дыру под землей, где ты долго не найдешь выхода и будешь гнить в той сраной пещере лет семьдесят точно! – взбесился маг от дерзости демона.

– А вот я вижу, что тот муж, который стоит за твоей спиной, с тобой не согласен, – демон кивком показал на Кэйташи Окамото. – Ты ведь знаешь, какие мысли я читаю и что замечаю в людях. В его глазах я вижу тьму и гнев. А судя по его мыслям, я ему выгоднее, чем ты. Если меня изгонишь, то твоя жизнь продлится в мучениях от силы день. Ты окончишь её, лежа без конечностей в сыром подвале. И тут твоя магия тебя уже не спасет. А после ты попадешь ко мне в ад за то, что совокуплялся с мужеподобными женщинами. Это не говоря уже о черной магии… И там я тебя буду вечность рвать на куски. Выбирай…

Обернувшись назад, маг посмотрел на Кэйташи. Заметив его твердый взгляд и испарину на лбу, он нервно, со звуком проглотил ком в горле. «Отдавай, что просят», – грозно, но не повышая тон сказал японец. Демонолог с дрожью в руках достал нож и, порезав ладонь, протянул её Валаку для закрепления условий сделки. С рукопожатием пентаграмма погасла. В этот же момент демон с замогильным завыванием быстро, словно пуля, приблизился к черному магу, пробив рукой его грудь, и обхватил пальцами сердце: «Скольких ты демонов сослал в скитания по бездне? Скольких ты истязал?! Ты, паскуда, был создан из праха Богом, а я тебя придам праху! И, попав в преисподнюю, ты будешь гореть в адском пламени до скончания времен. Мы станем тебя рвать на куски и сжигать, но ты снова будешь воскрешен для мучений. Отныне ты наша общая шлюха».

После этих слов чародей начал разлагаться на глазах: поначалу иссыхать, будто обезвожен, а дальше гнить и рассыпаться на куски. Всем свидетелям этой сцены показалось, что от досады и боли он даже не смог закричать. «Теперь я выполню часть своей сделки, – обратился к членам Лиги Наций Валак. – Ваш Господь Вседержитель создал между вашими мирами порталы для более быстрого перемещения Его ангелов. Своеобразное окно, сокращавшее расстояние во Вселенной. Проще говоря, зайдя в это окно, ты переносишься на сотни миллиардов километров вперед. Такие порталы у людей имеют название Чёрные дыры. Так вы и найдете первую цивилизацию». С этими словами Валак расплылся в своём тумане и вылетел в окно. «Такую мерзость я еще не видел… Надо снарядить экспедицию на освоение земель Нового Света!» – сказал Уильям Блэк. «Значит, отправляемся сейчас же на Байконур», – твердо закончил русский президент.

Выйдя из дома мага под присмотром охраны, представители Земли зашли по трапу в один из пяти самолётов, посаженных во дворе огромного поместья тёмного колдуна, переходившего на протяжении многих веков по наследству от отца к сыну.

Сопла самолётов наполнились синим огнём. Двигаясь в разные стороны, они приняли один угол – перпендикулярно земле. И пять летательных аппаратов поочередно оторвались от земли вверх, перестроившись ромбом, так, чтобы самолёт президентов находился в центре. Внезапно покрытие самолетов стало как будто переворачивать свои чешуйки, меняясь с черного цвета на прозрачный, отчего они стали невидимыми. После включения маскировочной системы летающий кортеж отправился в полёт, держа курс на Байконур.

В полёте главы стран не смолкали, обсуждая по телефону вылет космического корабля в другую цивилизацию, формируя экипаж из учёных, военных, медиков. Из необходимого инвентаря – боеприпасы, оборудование для шпионажа, медикаменты, исследовательские аппараты.

Но вдруг из кабины пилота раздался сигнал о внешней угрозе борту самолёта. Посмотрев в иллюминатор, Габриэль Бенуа воскликнул: «Смотрите! Кажется, это комета». С неба в них летело что-то, напоминающее метеорит.

Падающий объект на невероятной скорости, полыхая в огне от трения с воздухом, пришёлся на охранный самолёт, отчего его разбило вдребезги. Следом за каметой затянуло вниз резким потоком воздуха остальные самолёты, но пилоты справились с управлением при помощи мощных двигателей.

На земле раздался взрыв, подняв клубы дыма и пыли. Из этого пыльного месива вылетел ангел, у которого белое свечение крыльев пронзало тьму. И свечение то слепило глаза смотрящим на него. «Вы сокрыты от глаз людских, но не сокроетесь от ока моего! – возгласил он, обнажая свой белый, как свет, меч. – От ушей моих не утаить вам тайны. Трепещите передо мной, ибо содрогнется земля под вами, свидетельствуя о грехах ваших!» – размахнулся и ударил клинком по хвосту летательного аппарата так, что маскировочная система сломалась, а самолет стал закручиваться в пике. Ангел перелетел к другому летательному транспорту, и по нему открыли огонь из крупнокалиберного пулемета, но не упал он вниз, а только отстранился назад. Тогда воин Божий выпустил огненную струю в оружие, расплавив его: «Пускайте в меня ваши стрелы, и я сожгу ваши луки. Пытайтесь убить меня, и я вас изничтожу, как когда-то изничтожил Содом и Гоморру!»

Долетев и приземлившись на крышу летающего транспорта, воин Света прислонил ладони к металлическому корпусу и пропустил электрический разряд в самолёт, убивая током находившихся внутри людей. После острие меча вонзил в щель между соплом и крылом. Потянув за рукоять клинка вверх, он вырвал один из двигателей, отчего летательный аппарат стал резко снижать высоту и взорвался от столкновения с землёй. Не успел воин Божий подлететь к четвертому, как на ровном пустыре, будто с извержением вулкана, из недр земли вылетел ангел с чёрными крыльями в сопровождении лавы и огромными кусками почвы, которые он вырвал из-за стремительного подъёма на поверхность. Он был настолько быстр, что, как ядро из пушки, сбил воина Света. На лету оттолкнув от себя ногой слугу Божьего, отверженный вознес руки к небу, где ответом ему сверкнула молния во врага. Пока он не успел прийти в себя от удара, чернокрылый достал из-за пояса складное тёмно-серое копьё и бросил ему в грудь, пробив латы. Следом он достал свой меч и бросил его с размаху остриём в землю. От падения клинка, в который отверженный вложил свою силу, образовался взрыв, кратер которого вёл в ад. Падший ангел протянул руку в сторону раненного им врага и забросил телекинезом поверженного за копьё, низвергая в ту дыру в земле, что ведет в преисподнюю.

Как только битва закончилась, он посмотрел на борт, в котором летели члены Лиги Наций, и обратился к ним мыслями: «Продолжайте свой путь. О ваших планах силы Света отныне не ведают. Ибо честолюбие его затуманило мудрость его. Пытав Валака, тот узнал о замыслах ваших. И, решив возвыситься, он не сообщил никому, чтобы вся слава и величие досталось только ему». «Почему ты нас защитил?» – вслух задал вопрос Фил Джонс. Ничего не отвечая, ангел стремительно улетел с поля боя. «Значит, они нас защищают…» – загадочно пробормотал Лонгвей Ху. «Это не даёт права расслабляться, – отрезал Кэйташи Окамото, а затем выкрикнул пилоту: – Нам долго ещё?!»

– Полчаса пути до Байконура.

Глава 2

Самолёты приземлились на космодроме, и представители Земли сошли с трапа. Их встретил весь офицерский состав, в том числе и начальник военной базы Байконура:

– Космический корабль исправен и готов к вылету.

– Что с экипажем? – задал вопрос Громов Олег Владимирович.

– Все в сборе.

– Кто капитан корабля?

– Арнаутов Вадим Сергеевич.

«Хоть русский… – тихо пробормотал президент России. – Ко мне его». «Есть!» – с этими словами начальник военной базы удалился, а президенты отправились в кабинет.

Спустя 10 минут в дверь, где расположились члены Лиги Наций, раздался стук. Она открылась, и в помещение зашёл мужчина средних лет, среднего роста, одетый в тёмно-синюю офицерскую форму, на груди которой красовалась орденская планка: «Капитан первого ранга Арнаутов. Разрешите?» «Проходите, – махнул рукой Громов, указывая на стул, стоящий перед ним, – присаживайтесь». Капитан ровной, уверенной походкой прошел к стулу и сел, сняв фуражку. Не посчитав нужным заходить издалека, Олег Владимирович решил начать диалог сразу по делу:

– Твой полёт будет важнейшим в истории. Тебе предстоит отправиться в другую цивилизацию.

– Это та, о которой рассказывали демоны?

– Да. Твой курс будет проходить через Чёрную дыру. Через неё твой корабль пронесётся на сотни миллиардов километров вперед. Связь с Землёй прервётся, поэтому в непредвиденных ситуациях решения принимать тебе. Если инопланетяне встретят враждебно, то нужно избежать угрозы экипажу и возвращаться любой ценой. Нам необходимо знать всё, что было. При благоприятном исходе встречи учёные, врачи, дипломаты и другие пускай пудрят им мозги, у них свои обязанности на этот счёт. В твои задачи входит руководство диверсионным отрядом, фигурирующим в составе экипажа как работники механического отсека. Нужна любая информация, касающаяся их военной техники и оружия. Понадобятся записи координат стратегических объектов. Допросить языка тоже предстоит вашему отряду. Через неделю корабль должен прибыть на Землю. За это время весь экипаж обязан выполнить поставленные ему задачи. Всё понятно?

– Так точно.

– Приступай.

– Есть!

После получения задания капитан космического корабля встал со стула и удалился из кабинета.

Как только Арнаутов вышел, Габриель Бенуа уставшим голосом предложил своим коллегам: «Пойдемте к смотровой вышке?» Молча согласившись с ним, президенты встали и вышли из помещения.

Со смотровой вышки виднелся гигантский, чёрного цвета, в форме равнобедренного треугольника летающий корабль, на борту которого красовалось белыми буквами название «ГОЛИАФ».

Как только экипаж занял свои места, раздался глухой свист турбин. Всё днище наполнилось синим пламенем, и космический корабль стал отрываться от земли.

– Коллеги, я считаю, что дела, касающиеся человечества, мы закончили. Поэтому мне нужно удалиться в собственную резиденцию для урегулирования вопросов своей страны, – с некоторой долей высокомерия оповестил Уильям Блэк.

– Поддерживаю! Надо оповестить прессу. Германии и миру нужно узнать о сегодняшнем полёте в чужую цивилизацию, чтобы люди хоть как-то отвлеклись от всех своих проблем, – дополнил Август Браун.

– А я если сейчас не поем, то моё самочувствие явно ухудшится! Нужен срочно транспорт, чтобы долететь до Пекина, потому что здешняя еда будет не по мне… – нервно произнес, тряся пухлыми щеками, Лонгвей Ху.

Когда «Голиаф» вылетел в открытый космос, на него пал взор ангела армии Божьей. Воин Света застыл на месте, наблюдая за полетом. За его спиной послышались слова: «Ну, что же ты бездействуешь, отважный Феникс?» Обернувшись, он увидел голую молодую девушку. Её длинные чёрные волосы сверкали в свете солнца. Синего цвета глаза напоминали морскую пучину, в которой тонули моряки. Когда она прикусывала губы, то в голове темнело, а мысли возвращались только к ним. Её пышная грудь слегка колыхалась при вдохе, а торчащие соски были покрыты мурашками, как будто от холода. Тонкая талия плавно переходила в красивые бёдра, из которых вырастали длинные и стройные ноги. А из-за спины выглядывали огромные крылья летучей мыши.

– Какое тебе дело, Суккуб?

– Ты ведь воин Света, что должен сражаться за добро. Неужели ты считаешь, что люди отправились из благих намерений?

– Я молился Господу. Ответ его на мои молитвы был, что люди сами вольны в своих деяниях, ибо понесут они ответ на Великом суде.

– Но ведь погибнут невинные. Разве не ты защитник слабых и поводырь отчаявшихся? Разве правильно лицезреть подобное и бездействовать?

Вмиг Феникс схватил за горло демона так, что у неё затрещали кости:

– Я убью тебя за твои слова, полные яда змеиного. Тебе не отравить мою верность. И не тебе, отродью, в сомненье ставить слово Божье!

– Но кто тебе тогда поможет в следующий раз выманить демона из ада, когда будешь ты искать его по велению архангелов? – задыхаясь, прошипела Суккуб.

Ангел ослабил хватку и выпустил из рук горло демонессы.

– Бог велел любить людей, как любим мы Его. Как я могу им вредить?

– Позволь, я кое-что тебе покажу, – сказала демон и протянула ладонь к его щеке.

И с прикосновением у ангела произошло видение. Будто сквозь водную гладь, он увидел Уильяма Блэка, сидящего у себя в резиденции. У него за спиной на стене висели фамильный герб его семьи дворянского происхождения и рядом портрет самого президента шириной 1,5 метра, а высотой 2,3 метра. Он с криком отчитывал женщину, состоявшую на должности пресс-секретаря:

– Мне что, больше заняться нечем, чтобы объяснять тебе твою работу?! Зачем ты мне тогда нужна?! Вспомни, кем и где ты была, пока я не соизволил пристроить тебя на эту работу. Благодаря только лишь мне ты смогла выйти из сонма нищих и бродяг в высшее общество, за что и должна быть по гроб жизни благодарна и обязана!

– Я вам очень признательна за вашу помощь, мистер Блэк, – тихо прошептала женщина, из всех сил сдерживая слёзы.

– Таким, как ты, надо не у власти сидеть, а в поле горбатиться от рассвета до заката! Пошла вон, деревенщина! – заорал Уильям.

После этих слов женщина выбежала из кабинета, а английский президент занялся своими делами в компьютере, бормоча сам себе вслух:

– Поганые смерды… Никогда больше не приму безродного простолюдина, иначе только и буду их тыкать носом в их же ошибки.

И, обернувшись назад за документами к шкафчику, он остановился взглядом на своём портрете. Посмотрев на него, он глубоко вдохнул, распрямился на стуле и гордо приподнял подбородок вверх.

Зрелище прервала водная рябь. Когда она прекратилась, то показался Фил Джонс, разговаривавший по телефону. Он сидел на троне австрийского императора Франца II. Его письменный стол, за которым тот находился, больше напоминал саркофаг фараона: весь в узорах, со вставками из золота и драгоценных камней. В руках президент держал перьевую ручку из платины, в которую были вставлены бриллианты. «Срочно разберись с документами! Не хватало бы ещё за неустойку заплатить. Свои деньги я никому не собираюсь отдавать! – короткое молчание Фила, пока тот слушает своего собеседника. – Нет! Мы потеряем на этом деньги. Если хочешь заработать, то делай так, как я тебе говорю, – снова прервался, чтобы выслушать предложение своего подельника. – Всё верно, именно так и сделаем. Денег много не бывает. Я буду на связи…»

И вновь рябь. Изображение на время пропало. Сквозь воду стал проясняться Август Браун. Он созвал собрание министров Германии и в своей речи отдавал им указания: «Мне всё равно как, но чтобы наладили поставку оружия в страны Северной Африки. Мне надоело смотреть, как Англия продаёт свои винтовки в Нигерию. Сельское хозяйство когда будет налажено? Почему мы равняемся на этих французов и закупаем у них продукцию? И вообще, мне не нравится, что у мелкой Швейцарии, в которой, кроме банков и часов, ничего нет, уровень жизни куда выше, чем у нас. Поэтому начинайте работать. И, если будут предложения, озвучьте».

С рябью сменилась картинка на Кэйташи Окамото. «Господин Окамото, бизнесмен, которого мы шантажировали для выкупа акций его предприятия, повесился. Кто-то из его людей проговорился, и инцидент дошёл до прессы. Во всех новостях говорят о расследовании дела о вымогательстве и доведении до самоубийства. Подозрения падают на якудза», – подчиненный доложил Окамото и виновато опустил глаза, одновременно положив ладони на стол, за которым они сидели. Японский президент вначале молчал. Потом заговорил: «Ты меня вновь подвел. И теперь мне надо решать проблемы, которые ты всем нам создал?!» – заорал японский лидер. Не дожидаясь ответа, он взял рядом лежащие ножницы и вонзил виновному в тыльную сторону ладони так, что руку пригвоздило к столу. Держа канцелярский инструмент левой рукой, не давая его оторвать от стола, Окамото взял в правую руку металлическую пепельницу, лежавшую рядом, и ударами по голове размозжил ему череп.

Снова рябь. И тут в резиденции президента России Феникс увидел следующее: на столе лежит голый Громов Олег Владимирович. Его хлещут плётками две тоже голые девушки. Предаваясь разврату, они принимали самые разные позы. Блуд, как будто опьянил их умы. Им было в наслаждение предаваться мерзости, изощряться все больше в своих действиях, которые исходили от животной страсти. Это совсем не было похоже на занятие любовью. Зрелище больше походило на воспаленную фантазию извращенцев, тем самым вызывая не чувство возбуждения, а именно отвращения. Действие прервалось рябью.

Водная гладь показала стопятидесятикилограммового Лонгвея Ху, который объедался после рабочего дня. Стол ломился от еды и выпивки. Президент чувствовал себя настолько голодным, что забыл про столовые приборы. Он брал руками курицу и рис и съедал это, небрежно размазывая жир по лицу. Выпивая шестую бутылку вина, Лонгвей потерял координацию, из-за чего начал сбивать локтями посуду, и та стала падать со стола, разбиваясь о пол. Взяв жирными руками тарелку с супом, он выпивал его, как из чашки. И весь этот процесс сопровождался отрыжками и чавканьем.

И тут вода задрожала. Габриэль Бенуа лежит на диване у психолога, беседуя с ним. На лице явные признаки апатии. Цвет кожи побледнел, под глазами мешки от недосыпа.

– Вот такие у меня проблемы.

– Знаете, здесь все очевидно. Это следствие усталости от работы. Вы трудитесь с юных лет и достигли немалого. Может, вам просто взять отпуск и отдохнуть?

– Ты думаешь, что говоришь? Я работаю президентом Франции! О каком отпуске ты ведёшь речь?

– Я хоть и психолог, но тоже иной раз испытываю кризисы. Я стал читать Библию не так давно, и мне она помогает.

– И что же ты там полезного вычитал?

– Там говорится так: «Уныние есть расслабление души и изнеможение ума, пренебрежение христианским подвигом, ненависть к обеду, ублажитель мирских людей, клеветник на Бога – будто Он не милосерден и не человеколюбив».

– Что ты несёшь?! Ты мало того что никудышный психолог, так вдобавок и недалёкий человек. Спустись с небес и посмотри вокруг. Грабежи, голод, люди жрут друг друга, а ты говоришь: Господь человеколюбив? Ему просто не до нас. И зачем я тебе платил? Давай проваливай, шарлатан! Тебе старикам в церкви только мозги промывать.

– Если бы вы читали Библию, ища там ответы, то получили бы их и на эти ваши утверждения. Вам проще жалеть себя и винить обстоятельства вокруг, чем вернуть самообладание и найти причины подобного исхода. Прошли времена, когда Бог считался мифом…

Видение закончилось, и ангел увидел перед собой Суккуба, которая поглаживала ему щёку:

– Ты сказал, что надо любить людей так, как это Бог велел. А за что? Я показала тебе поводырей людских. И нечестивей этих ты на всём свете не найдешь. Каждый человек вправе выбирать своих лидеров. Так скажи: если те выбрали их сами, то кем тогда являются они? Великий Феникс, ты ведь, обратившись огненною птицей, гнал дьявольское войско. И легионы за собой повёл, низвергая тех, восставших против Бога. И даже тебе внушили помыслы, истины лишенные. Ты это понимал, но не мог объяснить. Эти мысли пытался искоренить, но их не отогнать, потому что ты стал сомневаться… Так сделай то, что считаешь нужным ты. Сделай так, как хочешь ты. И тогда ты почувствуешь, что чувствуют другие, и увидишь, что видят другие, свободные от предрассудков. Поцелуй же меня, прекрасный Феникс, и ты, наконец, поймешь причины для собственных деяний.

И он поцеловал её, потеряв от льстивых слов голову. На долю секунды его охватило смятение, но не смог противостоять он её красоте.

Суккуб провела рукой по доспехам, и латы опали. Не сдержавшись, Феникс развернул её спиной к себе и наклонил, взявшись одной рукой за волосы, а другой – за крыло. Глаза демонессы в это время закатились от экстаза. Приоткрыв рот и запрокинув голову, она издавала стоны наслаждения, которые зазвучали в ушах Феникса наградой. Через время, развернув лицом к себе, он положил её ногу к себе на плечо и в стоящем положении, схватив за горло, двигался в неё настолько сильно и глубоко, насколько это было возможно. Через период, чувствуя, что дело идёт к концу, ангел охватил Суккуба крыльями, стараясь прижать к себе. И как только процесс закончился, он ослабил хватку и повис на ней. Внезапно сверкнула резкая ослепляющая вспышка белого света, и ангел загадочным образом пропал. Суккуб оглянулась в недоумении и решила убираться прочь, почувствовав, что тут оставаться нельзя.

В это время Феникс не мог понять, где он. Яркий свет бил в глаза, ослепляя его. И внезапно раздался голос: «Ты нарушил Мой завет. Предался мерзости и совокупился с тварью, чьё рождение было даже не по Моей, Творца всего сущего, воле. Познав в похоти врага своего и губителя живых, ты будешь отречён от Света и погрузишься во мрак. Я, Господь, Отец всего живого, низвергаю тебя с небес во тьму недр земных, где царит великий ужас, где правят твари, древних чудищ порожденье. И в наказание Моё ты будешь во тьме биться каждый день с бесчисленным множеством мерзостных зверей. Я проклинаю тебя, и каждую твою смерть ты станешь заживо сгорать в собственном огне, и каждый раз из пепла ты воскреснешь, дабы не скончались твои вечные муки!»

Гнев

Чёрный автомобиль уходит от погони полицейских по улицам ночного Токио. В авто находятся трое. На заднем сиденье был раненный в живот выстрелом из винтовки Кэтсуо Хагивара, бывший военный, ныне член якудза. За рулём – Такеши Ямагути, он жмёт педаль газа в пол и нервно смотрит в зеркала заднего вида, в которых отражается свет проблесковых маячков полиции.

Выстрел. Пуля отрикошетила. «Что нам делать?!» – истерично закричал Такеши. «Веди молча. Всё в процессе, я звоню оябуну (главе клана якудза)», – хладнокровно ответил старший советник (сайко камон) по имени Кэйташи Окамото, сидевший впереди на пассажирском сиденье. Кэтсуо же, невзирая на выстрелы полицейских и боль в животе, спокойно сказал, прижимая рану: «Мне нужно к врачу». «Я вижу!» – рявкнул Кэйташи. Внезапно он дозвонился по телефону: «Господин, нам устроили облаву. Остались только я, раненный в живот Кэтсуо и Такеши. Остальные мертвы. Сейчас уходим от полиции». Ответ по телефону был таков: «Бросьте машину на подземной стоянке небоскрёба Танака. Поднимитесь на лифте и выйдите через главный выход. Для вас там оставят серый седан. После направляйтесь в бар „Красный угорь“. Там мы и встретимся». «Принял», – твёрдо сказал советник. Отключив телефон, Окамото отдал приказ водителю: «Езжай в небоскрёб Танака на подземную парковку и постарайся оторваться от погони».

Резким поворотом вправо, снеся ограду, машина якудза завернула в переулок между высотками. Один, второй, третий автомобиль полицейских пролетели мимо, не успев завернуть. Четвёртый и пятый, притормозив, заехали в переулок, продолжив погоню.

«Оружие есть?» – спросил Кэйташи. «Да», – тихо ответил Кэтсуо, показывая под переднее пассажирское сиденье. Резко засунув туда руку, старший советник достал короткоствольный английский автомат. Открыв люк автомобиля, Окамото вылез, приготовившись открыть огонь. Но неожиданно полицейский из табельного пистолета попал ему по касательной в плечо. От резкой боли Окамото вцепился в оружие, и раздалась автоматная очередь в сторону полицейской машины. Выстрелы пришлись на водителя и двигатель. Полицейский за рулём мгновенно погиб, а двигатель пришёл в неисправность, вследствие чего патрульное авто приняло влево, врезавшись в фонарный столб, тем самым перекрыв движение сзади.

Черный автомобиль вывернул на главную дорогу. До здания Танака оставалось два квартала. Несмотря на происшествие в переулке, всё равно где-то поблизости слышался вой полицейской сирены.

«Решили перехватить в объезд. Ещё есть около минуты…» – подумал про себя Кэйташи. «Это что ещё за?..» – заволновался Такеши, услышав звук лопастей вертолёта. Проезжая поворот, он увидел, как справа, облетая небоскрёбы, показался вертолёт, светя прожектором на дорогу. «Мы в жопе!» – заявил водитель. «Не бойся, уже близко. Не пропусти поворот на стоянку», – руководил Кэйташи.

Повернув налево, они еле успели уйти от луча прожектора. Снова поворот налево, и машина уже на подземной стоянке Танака.

Выйдя, представители якудза направились к лифту, подхватив с двух сторон раненого Кэтсуо. Не успели они подойти к нему, как его двери открылись. Внутри стояли два охранника, показавшие жестами, чтобы те шли к ним. У одного была канистра и системный блок, похожий на тот, что используется для сохранения записей видеосъёмки. Облив машину бензином из канистры и забросив в неё весь архив записей видеокамер, один из охранников поджег её. Тем временем, поднимаясь в лифте, другой охранник сказал: «Весь свет в районе отключён, как только вы заехали на улицу. Оябун приказал, чтобы я позаботился о генераторе для лифта».

– Хорошо. Как удалось обесточить улицу?

– Электрик отключил сеть электропитания. Не спрашивайте как, господин Окамото, я в этом не силён.

Открылась дверь лифта, и четверо вышли к главному выходу. На улице было безлюдно, лишь рёв сирен и звук вертолёта нарушали тишину. «Чёртов комендантский час! Как же он кстати. Не будь его, точно бы вышли на нас благодаря свидетелям», – с облегчением сказал Такеши. «Поторопитесь, внизу мой напарник уже вызывает пожарных», – произнёс охранник. С этими словами трое вышли через высокие стеклянные двери. Перед ними стояла серая, местами ржавая машина. Сев в неё, они тронулись в бар «Красный угорь». Как только автомобиль скрылся за поворотом, появилось электричество в районе.

Они заехали к чёрному входу бара, и к ним тут же подбежал молодой парень и вежливо открыл дверь Кэйташи Окамото. Высадив Кэтсуо, он передал его врачу, вышедшему за ним через несколько секунд, который также относился к клану. Парень взял ключи от машины у Такеши и уехал в неизвестном направлении. Врач повёл раненого в здание, а Окамото и Ямагути направились за ними. «Он выживет?» – спросил Такеши. «Он буквально с того света доставал людей», – похвалил Кэйташи доктора.

Зайдя в здание, медик с Кэтсуо зашли в первую дверь слева, а старший советник со своим подчинённым ступили дальше, в конец коридора. Перед ними оказалась железная дверь с приставленными к ней двумя охранниками, одетыми в строгие костюмы и вооружёнными автоматами. Один из них произнёс: «Здравствуйте, господин Окамото. Оябун вас ждёт».

Пройдя через зал посетителей, Такеши остался у барной стойки, а Кэйташи поднялся на второй этаж. Недолго идя по коридорам, он наткнулся на дверь, у которой стояли четверо вооружённых охранников. Они, вежливо поприветствовав его, открыли ему дверь. Зайдя в комнату, он увидел лысого худощавого мужчину преклонных лет. Тот был одет в чёрный костюм с черной рубашкой, на его груди красовался красный галстук. Он разговаривал за письменным столом по телефону. На пальце руки, которой он держал трубку, красовался золотой перстень, в оправу которого помещён рубин, обработанный в виде журавля – символа их клана. Тот человек был сам оябун сильнейшего преступного синдиката Японии, Мамору Окумура. «Я перезвоню», – оборвал он телефонный разговор.

– Рассказывай, мой друг.

– Вы ведь прекрасно знаете о том, что я состою в Совете директоров компании «Samy». И в этом же Совете состоит якудза Кен Ито из Хиросимы. Договорившись с ним о встрече для обсуждения долей от бизнеса наших кланов, я с людьми выехал на трёх машинах. По пути мы попали под обстрел снайперов.

– Но как?! Ты ехал на бронированной машине!

– Такеши постоянно ныл о том, что ему душно, и попросил открыть окна. Он ехал со мной в машине за рулём. Меня спасло только то, что я не опускал стекло двери.

– А на нём ни царапины? Откуда Такеши родом?

– Как раз из Хиросимы. Я тоже об этом подумал.

– Что дальше происходило?

– Все сразу остановились. Открыв двери, по нам открыли огонь из припаркованных рядом машин. Такеши с испугу начал закрывать окна и таранить всех, пытаясь уехать из-под обстрела. После полиция погналась за нами. Дальше всё делалось по вашим указаниям. Кто-то нас продал. Возможно, и сам Такеши. Но думаю, не стоит торопиться.

– У этих скотов хорошие связи в нашей полиции. Я узнаю, с кем именно! В любом случае Такеши должен понести наказание. Кондиционера будто не было… Ты должен придумать, как вывести крысу, и сообщить Ямагути, что ему предстоит совершить юбицумэ. Иначе будет изгнан из клана.

– Отрезать себе палец?! Тут рукой не обойтись!

– Твой гнев когда-нибудь тебя погубит, Кэйташи. Если он не будет той крысой, то как ему сражаться без руки с нашими врагами? Иди отдохни, а у меня ещё дела.

Как только вышел Окамото из кабинета, к нему подбежал с вопросами Такеши: «Что сказал оябун? Будем искать налётчиков?»

– Тебе предстоит совершить юбицумэ. В противном случае будешь изгнан.

– Но я не виноват, что кондиционер был сломан! – жалобно затараторил Такеши.

– Ты решил оправдать смерть людей из нашей семьи поломанным кондиционером?! Пошёл вон! – закончил Кэйташи и вышел из бара.

Выйдя, он увидел свой автомобиль и подумал: «Видимо, Мамору велел пригнать мне машину. Хоть на этом спасибо».

Пока он доехал домой, утро начало вступать в свои права и стало светать. Зайдя в квартиру, находящуюся в центре Токио, старший советник сбросил с себя одежду в мусорку, так как она была выпачкана кровью.

Он зашел в душ. Его татуировки по всему телу стали преображаться, омываясь водой от спёкшейся крови. Прямо в душевой кабине раздался телефонный звонок. Вызов на сотовый был перенаправлен в его местонахождение в квартире. Перед ним высветилась голограмма в виде табло «Звонит Мамору Окумура. Ответить?».

– Слушаю, господин Окумура.

– Я связался с оябуном клана города Хиросимы, Тору Такаги. Он опровергает своё причастие к обстрелу. Какие предложишь дальнейшие действия?

– Отследить все операции банковских счетов Такеши. Поднять все переписки и звонки, совершённые им.

– Держи меня в курсе дела.

– Хорошо.

На этом закончился телефонный разговор. Выйдя из душа, он увидел, что на часах показывало 06:04. «Пора заехать в „Samy“», – пробормотал сам себе и пошел надевать чистый костюм. На глаза ему попалась фотография девушки, стоявшая в рамке на тумбочке. На минуту на него нахлынули воспоминания. Это была фотография сестры, которую убили при налёте якудза. Отбросив от себя гнетущие мысли, он вышел из дома и направился в небоскрёб «Samy».

По приезду его встретил Кен Ито: «Господин Окамото, приношу свои и нашего клана глубочайшие соболезнования. Я надеюсь, что этот инцидент, произошедший перед встречей, не повлияет на наши отношения». «Я не желаю об этом говорить сейчас. В данный момент мне нужно решить вопрос, касающийся моей семьи», – сказал Кэйташи и, не дожидаясь ответа, прошёл к входу в небоскрёб.

Поднявшись в IT-отдел, он направился к талантливому программисту Хироку Сато, состоявшему на должности начальника отдела. «Надо поговорить», – сказал Кэйташи и, развернувшись, пошагал в сторону лифта.

Хироку, недолго думая, отправился вслед за ним. Когда они остались наедине, и Окамото убедился, что посторонних ушей нет, Кэйташи начал: «Мне нужно взломать все банковские счета одного человека. Нужны все операции денежных переводов, связанных с ним. Помимо этого, поднять его переписки и звонки. Имена, фамилии адресатов и с какими городами у него выход на связь, – проговорил, одновременно протягивая бумажку с написанными от руки именем, фамилией, датой рождения и пропиской, Такеши Ямагути. – И об этом никто не должен знать», – дополнил старший советник. «Всё, что вы пожелаете Окамото-сан, – покорно ответил программист. – Зайдите ко мне ориентировочно в 16:00».

***

Кэйташи Окамото зашёл в кабинет программиста: «Как успехи?» «Вот, взгляните», – ответил Хироку, протягивая лист бумаги. На нём были имена людей, с которыми созванивался и переписывался Такеши, время и дата вызовов, в какие города совершались звонки, от кого и кому производились денежные переводы. Изучив список, Кэйташи обратил внимание на часто встречающуюся личность, фигурирующую там как Масуми Ито. Перечисления на счёт Такеши он проводил каждый месяц из филиала банка, находящегося в Хиросиме.

«Масуми Ито… Видимо, Такеши у него на зарплате. Знакомая фамилия… – размышлял про себя Окамото, и тут его озарило: – Ито… Кен Ито! Человек из Хиросимы, состоящий в Совете директоров. Вероятнее всего, Масуми его родственник, но это уже нетрудно узнать…»

***

В пустующем самолётном ангаре оябун Мамору Окумура собрал практически всех членов клана. На стене красовалось огромное полотно с изображением красного журавля на фоне полной луны. Все высокоранговые якудза были здесь, в том числе и Кэйташи Окамото. Недалеко стоял Такеши с перебинтованным мизинцем, что свидетельствовало о совершении обряда юбицумэ. Оябун громко завел диалог:

– Такеши Ямагути, ты признаёшь вину в смерти наших братьев?

– Да, я проявил слабость. Подчинился своим прихотям, не желая терпеть лёгкую маету, в связи с чем неосознанно подверг наших братьев смерти.

– Ты предстал к юбицумэ. И свой палец ты вручил мне, как доказательство своей верности и осознание вины о содеянном?

– Да, Окумура-сан! Я вам верен и готов умереть по любому вашему слову.

– Имеешь ли ты связь с якудза из Хиросимы?

– Нет!

– Тогда как ты объяснишь это? – проговорил глава клана и протянул ему тот самый бумажный лист, полученный от программиста.

Такеши побледнел от страха. Его глаза в ужасе забегали от осознания, что факты против него.

– Это мой друг с детства. Его кузен имеет принадлежность к клану в Хиросиме, но не он сам. Признаюсь, у меня с ними тайный бизнес. Я получаю долю от продажи наркотиков и рэкета, но не более! – заикаясь и потея на глазах, тараторил Такеши.

– Это всё, что ты можешь сказать на то, что опустил стёкла для снайперов, и то, что ведёшь дела с другим кланом?

– Окумура-сан! Оябун, прошу, выслушайте меня…

Но оябун устал слушать оправдания и кивнул рядом стоящему с ним человеку. В это же мгновение Такеши достался удар нунчаками в лицо, отчего его развернуло на 180 градусов в фонтане брызг крови, слюней и выбитых зубов.

Не став ожидать и секунды, другой якудза со спины, обхватив его за талию руками, бросил Ямагути через себя на прогиб, вбивая того головой в бетонный пол. Следом подключился третий, начиная запинывать его. Но тут раздался выкрик Окумуры: «Хватит! Подвесьте его за ноги». Эти трое, забивавшие Такеши насмерть, взяли канат и привязали ноги к одному концу, а другой перебросили через перекладину, находящуюся над ними. Подвесив его, оябун сказал: «Кэйташи, покажи всем, что бывает с предателями». В ответ на эти слова советник снял пиджак, отдав его на время своему собрату. Он закатал рукава, обнажив татуировки. Поправив светло-серые подтяжки на чёрной рубашке, он направился к пожарному щиту. Взяв топор, советник подошёл к подвешенному, который молил его, захлёбываясь в крови: «Прошу, Кэйташи, сжалься. Я правда не виноват. Я даже палец себе отрезал, чтобы не было повода для сомнения в моей верности». «В твоём случае я бы тоже отрезал себе палец…» – и с этими словами Кэйташи стал рубить туловище Такеши топором. Повсюду разлетались брызги крови, выпадали кишки из живота. Весь ангар наполнился дикими воплями Ямагути. Но для Окамото это не было помехой. Он рубил его до тех пор, пока тело не стало похоже на объедки зверей. Оябун Окумура отдал распоряжение прибрать после месива и отвёл старшего советника в сторону: «Что ты посоветуешь?» «Идти войной. Иначе дождёмся, пока нас начнут взрывать в машинах или снова обстреливать снайперы. И, ко всему прочему, я не смогу спать спокойно, пока буду знать, что живы убийцы наших братьев. Мы проявим слабость, закрыв глаза на тот налёт. Я слышал, что у оябуна Тору Такаги есть единственный сын. Убив наследника, мы отомстим и объявим войну».

После этих слов в Японии началась кровавая бойня. Старший советник из Хиросимы был зарезан ножом у себя дома, а его жена и дети угорели при поджоге дома после убийства. Закапывали заживо людей. Полиция находила утопленников на пляже с привязанными к ногам балластами.

Не могла не пострадать в этой войне и семья Мамору Окумуры. Его жена и двое сыновей отправлялись в загородный дом. Машина наехала на мёртвую кошку, начинённую взрывчаткой. Автомобиль был взорван, и все находившиеся в нем погибли. Оябун остался без наследников.

В день, когда война кончилась, события протекали следующим образом. В Хиросиме посреди кабинета особняка Тору Такаги находились сам местный оябун и Мамору Окумура, за спиной которого стояли Кэйташи и Кэтсуо. Охрана дома вся была мертва. Остальные люди токийского клана якудзы оставались на улице, охраняя подходы к зданию. Тору в ходе перестрелки ранили в ногу, из-за чего он упал и выронил пистолет.Пользуясь моментом, Окумура подошёл и встал над ним, взяв его на прицел. Следом в кабинет зашли Кэйташи и Кэтсуо, встав чуть позади с обеих сторон от своего оябуна.

– Вот и наступил твой конец, – с презрением проговорил Мамору, отталкивая ногой пистолет от побеждённого.

– Ты будешь гореть в аду за то, что развязал эту войну! – злобно предсказывал поверженный исход победителю.

– Но тебя я отправлю туда раньше, – сказал Окумура, начав давить на курок.

Но вдруг Кэйташи поднял руку с пистолетом, наводя оружие на Кэтсуо, и выстрелил ему в висок, отчего его мозги залепили стену. Следующий выстрел из второго пистолета, что Окамото молниеносно достал из-за пояса левой рукой, был сделан прямо в лоб лежащему оябуну. После дуло оружия, которым убит Кэтсуо Хагивара, он приставил к затылку Мамору. Окумура охватило недоумение и леденящий ужас. Кэйташи, освободив левую руку, забрал у своего оябуна пистолет и обошёл его, встав к нему лицом на небольшом расстоянии.

– Я не понимаю… Это что сейчас было?! – в смятении, с зачатком истерики обратился Мамору Окумура к своему советнику.

– Ты помнишь, что было пятнадцать лет назад, когда оябуном был твой отец, а я ещё не стал якудза? Помнишь ваш налёт с Такеши Ямагути на бар «Красный угорь»? – с непередаваемой злобой говорил Окамото. – Там была девушка. И когда вы влетели туда, устроив облаву, она в панике бросилась на выход. Тебе напомнить, что вы с ней сделали?! Вы изрешетили её автоматной очередью!

– Но постой. Какое это имеет отношение к происходящему?

– Эта девушка была моей сестрой. Ты, тупое животное, так и не понял, что всему зачинщик здесь – я? Я сломал кондиционер, чтобы все открыли окна, но своё не тронул. Я нанял снайперов. Я, зная маршрут твоей семьи, подложил заминированную кошку, чтобы не осталось у тебя наследников. А теперь ты сдохнешь, а я стану оябуном и заберу всё, что построили твои предки. Такова будет твоя плата за смерть моей сестры.

– Сукин сын!

– Ты мне однажды сказал, что мой гнев когда-нибудь меня погубит. Но нет, он убьёт тебя.

– Прости… – попытался схитрить Мамору, понадеявшись, что советник пощадит его.

– Бог простит.

После этих слов Кэйташи разрядил обойму в лицо Мамору Окумура, разворотив в кашу его испуганную физиономию. Далее, протерев пистолет, он вложил его в руку Такаги. И потом, взяв тело своего оябуна, старший советник вынес мёртвого Окумура на улицу.

Спустя время, после похорон убитых в этой войне семейств, был проведён обряд назначения нового оябуна клана якудза в лице Кэйташи Окамото. Собрались бизнесмены, высокопоставленные чины японской армии, крупные политики: сенаторы, дипломаты, министры. После проведения обряда новый оябун, обращаясь ко всем, начал: «Все вы здесь многим обязаны клану: должностью, прибылью, свободой, жизнью. Теперь пришло время сделать так, чтобы статус семьи был нерушим никакими силами! Настало время улучшить положение всех нас в целом. Не будет больше сомнений. Опасения отпадут сами собой. Пора прекратить зависеть от чужого мнения и начать диктовать своё. Мы начнём переписывать историю на свой лад, – Окамото сделал небольшую паузу. – Я принял решение стать президентом Японии».

Глава 3

Тем временем «Голиаф» бороздил космические просторы. Корабль в скором времени должен был приблизиться к Чёрной дыре. В это время Арнаутов Вадим Сергеевич на мостике прокладывал маршрут.

– Вадим Сергеевич, разрешите обратиться? – затараторил, задыхаясь, мичман.

– Слушаю.

– Связист Ян Камински попытался повеситься у себя в каюте!

– Веди к нему!

В спешке, бросив все дела, капитан корабля последовал за мичманом.

– Что у него произошло?

– Говорит, что жену убили при грабеже.

– И что?

– Если бы я знал…

Когда они подошли, то увидели, что возле каюты Камински стоят пятеро из офицерского состава, которые контролировали действия связиста.

– Докладывайте, – хмуро обратился к офицерам Вадим Сергеевич.

– Когда было обнаружено отсутствие связиста на посту, я отправил мичмана найти его и вернуть обратно. В дальнейшем Ян Камински был найден висящим в петле, – доложил капитан первого ранга Мортен Хансен.

– Ясно. Мне нужно с ним поговорить наедине, – сказал Вадим Сергеевич.

Военные отошли в сторону, освободив проход к каюте, в которую настежь была открыта дверь. Арнаутов зашел в комнату и закрыл ее за собой. Перед собой он увидел сидящего на кровати связиста лет 30. Держась за голову, он еле заметно покачивался взад-вперед. Вадим Сергеевич сел на стул возле него и начал диалог:

– Рассказывай, что произошло у тебя?

– Мне сообщили, что мою жену зарезали ножом перед домом малолетние беспризорники за пакет с продуктами.

– Это, без сомнения, досадно, но ты ведь ещё живой. Зачем за ней идти?

– Мой тесть очень влиятельный и богатый человек. Мы не испытывали голод только благодаря ему. Он не делал нашу жизнь зажиточной, но и не давал бедствовать. Детей не заводили с женой, потому что время тяжёлое. Я в своё время играл в казино и нахватался долгов. А теперь её убили малолетки, и помощь тестя на этом окончена. А это означает, что я остаюсь один в наше время и вдобавок со своими долгами! Вы ведь сами знаете, что у военных зарплата хоть и выше, чем у большинства, но и с ней еле сводишь концы с концами. Мне это всё надоело. Я устал от кого-то зависеть. Я не хочу всю жизнь расплачиваться с долгами. У меня нет сил терпеть этот ужас жизни…

– Так устройся на вторую работу. Ты ведь работаешь вахтовым методом.

– А где взять эту работу сейчас-то?

Капитан с полминуты смотрел на него молча, а потом продолжил:

– Знаешь, что я вижу? Я вижу сильного парня, который притворяется слабым, который жалеет себя, лишь бы не нести ответственность, лишь бы не работать. Жизнь и есть борьба. Жизнь – это яма, в которой ты либо погружаешься всё глубже, либо ползёшь вверх. Я верю, что каждая ситуация – это испытание, которое нам послали. И неважно, кто: Бог, судьба, да хоть мать-природа. Это уже не имеет значения. И когда ты проходишь своё испытание, то ты оказываешься на уровень выше в своей яме. Либо же – наоборот, если не смог преодолеть препятствие. Так вершится справедливость.

– О какой справедливости идёт речь? Оглянитесь вокруг! Во все времена было, что кто-то работает от рассвета до заката всю жизнь, живя в бедности, и умирает нищим. А бывает, что к бездельникам и глупцам повернётся удача, и они занимают высокие должности, получают государственные посты и живут безбедно. Так скажи, капитан, есть ли хоть малый смысл в этом мире?

– Да, ты прав. Но работяги умирают нищими только потому, что у этих отдельных личностей не было амбиций или мозгов. А по поводу лодырей и глупых людей, которым открылся путь к богатству, я тебе скажу, что никто не сидит наверху долго, не обладая нужными качествами. Ты же знаешь, что я был контр-адмиралом. У меня была достаточно беззаботная жизнь. Были деньги, жена, дети, большая квартира, автомобиль. Это всё меня расслабило. И, когда мне было послано испытание, я стал сильно переживать этот момент и ушёл в запой. Жена подала на развод и забрала детей. Я пропил все деньги, пропил машину, у меня в квартире не осталось ничего, лишь голые стены. Работу не потерял за малым, потому и разжаловали. И если бы я прошёл своё испытание: не падал духом, ушёл бы целиком в работу, подумал о детях, то клянусь, что сейчас я был бы вице-адмирал! Свою ошибку я поздно понял. Недостойный долго из себя мнить великого не сможет. Вспомни сам: царей убивали, бизнесмены прыгали с крыш, начальники пропивали свои должности.

– Вы правда верите во все эти испытания?

– Не важно, какими методами ты придешь к правильным мыслям, важно их обрести.

– Но как мне тогда пройти моё испытание?

– Это знаешь только ты. Могу лишь сказать: держи достойно удар судьбы. И перестань уповать на чью-либо благодать.

Задумавшись на несколько секунд и помолчав, связист в итоге ответил: «Большое вам спасибо, Вадим Сергеевич! Вы убедительны в своих словах… Теперь я знаю, что мне делать!»

– Другое дело. Теперь встань и возвращайся на свой пост.

Вдруг раздался в динамиках голос: «Внимание! До прибытия к Чёрной дыре остаётся 10 минут. Всем занять свои места».

Арнаутов выбежал из каюты по направлению к мостику. Весь офицерский состав, стоявший у двери, тоже ринулся вместе со связистом на свои боевые посты. На «Голиафе» творилась беспорядочная суета около двух минут. В итоге все стихли в ожидании неизведанного. Как только до места назначения оставалась одна минута, то летательный аппарат стал необычно реагировать на сближение с Чёрной дырой: нос корабля начало вести в сторону, приборы забарахлили, двигатели выключились. С мостика виднелось, как их поглощало черное пятно космоса, затягивая в себя корабль боком. «Голиафа» поглотил мрак. Все замолчали на мгновение. Но вдруг приборы заработали, турбины вновь запустились, и за иллюминаторами появился свет двух солнц.

«Включить сканер пространства!» – отдал распоряжение командным голосом капитан корабля. После команды на боковых сторонах летательного аппарата посередине, в треть длины стала подниматься, как жалюзи, обшивка корабля. За ней прямоугольной формы, с закруглёнными углами, выступающий полукругом из плоскости, выезжал сканер с гладким покрытием красного цвета. «Запускай!» – выкрикнул капитан Арнаутов. После команды послышалось нарастающее гудение. Внезапно оно оборвалось ярко-красным светом лазеров, которые заискрили в просторах космоса.

Спустя три минуты Вадим Сергеевич подошел к столу, оснащенному сенсорной доской. Он нажал на неё, и в воздухе образовалась голограмма солнечной системы в трёхмерном изображении. «Капитан первого ранга Хансен, пригласите сюда учёных. Нам нужно узнать, с какой планеты, по их мнению, нужно начинать поиски», – отдал приказ капитан корабля. «Есть!» – ответил Мортен Хансен и удалился. Через пять минут пришли два профессора астрофизических наук. «Пройдите к столу. Нам нужно знать, где, по вашему мнению, находится планета, на которой присутствует жизнь», – обратился Арнаутов к учёным.

Двое мужчин, приблизившись к столу с голограммой, принялись яро обсуждать увиденное. Они водили руками в изображении, увеличивая и меняя угол картинки. Прошёл час, а ответа так и не поступало. Профессора с энтузиазмом исследовали новую солнечную систему. Они постоянно перебивали друг друга и спорили, употребляя научные термины, что делало разговор непонятным для остальных. Тогда Вадим Сергеевич понял, что они стали изучать побочные вопросы, войдя в кураж.

– Так, товарищи, какую планету вы считаете населённой живыми организмами?

– Обратите внимание на эту планету, что находится между двух солнц. С одной стороны, там должна быть довольно высокая температура, так как планета расположена близко к ним обоим. Но, с другой стороны, эти два солнца намного меньше нашего. Мы предлагаем начать с этой планеты, потому что другие находятся на слишком большом расстоянии от двух светил.

«По местам!» – скомандовал Арнаутов, после чего «Голиаф» принял курс на указанную академиками планету. Когда половины пути к пункту назначения было пройдено, на радарах образовались четыре метки, приближающиеся на высокой скорости. «Включить щит!» – отдал приказ Вадим Сергеевич.

«Голиаф» обволокла голубая энергия, выполняющая для корабля защитную функцию и не дающая пробить корпус. Со стороны солнца зашли четыре летательных аппарата. Размером каждый из них был равен одну девятую «Голиафа». На частоту корабля вышел один из летающих объектов: «Какие цели вы здесь преследуете?» «Я – капитан корабля Арнаутов Вадим Сергеевич с планеты Земля. Моя задача – это сопровождение в эту солнечную систему учёного состава исключительно из исследовательских интересов», – ответил Арнаутов.

Ненадолго связь прервалась.

– Они нас убьют? – задал вопрос мичман.

– Если захотели бы убить, то не разговаривали, – ответил Вадим Сергеевич.

– Ваш корабль проследует за нами на планету Юна, где вас встретят, – проговорил голос в динамиках.

– Выбора нет, щита надолго не хватит, – сказал экипажу Арнаутов. – Выключить щит!

Глава 4

Проследовав за космическими самолётами, «Голиаф» приземлился на пустынную планету под названием Юна. В динамиках раздался голос: «На нашей планете, как и на Земле, все обитатели дышат кислородом. Поэтому не надевайте скафандры». «Опустить трап корабля. Военным взять ружья и стоять у выхода за стенами. При попытке захвата „Голиафа“ защищать экипаж. Штурманы остаются на местах, при атаке инопланетян включить щит и в режиме „Форсаж“ двигаться в Чёрную дыру», – распорядился капитан корабля.

Спускается трап, и с него сходит Арнаутов Вадим Сергеевич в сопровождении дипломатов и учёных. На пустынной планете перед ними стоит целая армия вооруженных юнеаней, одетых в боевую амуницию песчаного цвета со шлемами из непроницаемого белого стекла.

«Я капитан корабля. Моё имя Арнаутов Вадим Сергеевич. Наши лидеры снарядили экспедицию для выявления новых форм жизни космоса. Наше прибытие – исключительно в исследовательских целях», – представился Арнаутов.

Тогда один из инопланетян снял шлем. Его лицо ничем не отличалось от европеоидного мужчины: черные волосы, карие глаза, узкий нос, брови, щетина на лице, разве что цвет кожи был сиреневый. Посмотрев Вадиму в глаза, он ответил: «Я генерал Розервен с планеты Юна. Наша раса, как и остальные, давно изучает вас. Так что не удивляйтесь умению разговаривать на вашем языке. Все ваши разговоры и материалы об НЛО напрямую имеют отношение к нам. Все пирамиды на планете Земля – своеобразные антенны для осуществления связи. Пирамиды майя – это сооружения жителей планеты Юна. Пирамиды Египта – работа планеты Люмун. Стоунхендж – Аркана. Правда, последнее – это не средство связи, а телепорт, который не достроен. Но об этом позже. Пройдемте к нашему вождю. Его имя Вольденкаль, он вас ждет».

Арнаутов, дипломаты, профессора медицинских, геологических, этнологических и прочих наук проследовали за военными в бронетранспортёр, который не имел гусениц или колёс. От его днища исходило что-то, напоминающее электромагнитное поле, способствующее левитации над землёй бронированной машины. Когда уселись в инопланетный БТР, в голове у Вадима Сергеевича раздался голос командира взвода астрального подразделения: «В конвое инопланетян участвуют семь астральных тел. Какие будут указания?» «Ничего не предпринимать, оставаться всем на своих местах, защищать корабль любой ценой!» – с отданным приказом капитан прервал ментальную связь и продолжил ожидание своего прибытия в месторасположение инопланетного лидера.

Через время бронетранспорт остановился. Открылись двери, и за ними показался вид на город в пустыне из бежевых домов. Они были округлой формы, схожие со строением арки. Здания те не высокие. От одного до трёх этажей. Самое высокое, в шесть этажей, находилось в центре города. Жителей было очень мало. Около двадцати сиреневых лиц промелькнули в улочках пустынного города, прячась в своих хижинах от страха, то ли из-за военных, то ли из-за пришельцев. Конвой вёл людей в центр к шестиэтажному округлому зданию. Перед входом людей обыскали.

Зайдя внутрь, Арнаутов со своим экипажем оказались в большой комнате. В ней на всю стену была приборная доска с кнопками, каждая из которых подписана на чужеродном языке.

Генерал Розервен подошёл и нажал одну из них. После нажатия комната затряслась и, подобно лифту, на высокой скорости стала падать. Резкое торможение – и комната ушла влево. Остановка. Помещение начало разворачивать по часовой стрелке, после чего его понесло вперёд. Наконец движение прекратилось, двери открылись.

Выйдя, люди увидели многоярусный подземный город с бесчисленным множеством юнеаней. Одеты они были в лёгкие белые одежды, похожие на традиционную арабскую рубаху – джалабию. В городе под землёй находились дороги с транспортом. Повсюду в форме куба перемещались лифты по линиям, напоминающим провода, которые соприкасались по четырём угловым сторонам. Возникали они со всех сторон: сверху, снизу, слева, справа. Везде вдоль тротуара были подъезды и двери.

Они прошли в дверь, далеко стоявшую от остальных, за которой оказался огромный зал. В конце его был внушительных размеров трон, на котором сидел сиреневокожий мужчина. На его голове красовалась корона, а его одежда красного цвета состояла из материала, похожего на шёлк.

– Я вождь юнеанского племени Вольденкаль. Представьтесь.

– Я Арнаутов Вадим Сергеевич, капитан корабля, прибывшего с планеты Земля. Наши лидеры именуются как Лига Наций. Они отдали приказ о снаряжении исследовательской экспедиции для открытия других миров. В моём сопровождении дипломаты с лучшими земными учёными для обмена научно-техническими знаниями.

– Что ж, мне всё понятно. Видимо, у вас есть вопросы о том, что мы знаем о вас и о других мирах? Так слушайте. Человечество – самый молодой разумный вид во Вселенной. Никто из нас не застал происхождение вашего племени. В космосе, кроме вас, есть три расы: юнеане с планеты Юна, их представляю я, арканцы с планеты Аркана и люмны с планеты Люмун. Юнеане по своей природе проповедники, поклоняемся Богу Евангелия. Во всех новых для вас мирах религия одна. Мы изучали вашу Библию. Затем сравнивали её с нашей и с остальными с других планет. Разница была лишь в именах и местах. Мы миролюбивый народ, и война для нас в каких бы то ни было интересах будет всегда на последнем месте. Арканцы – это воинствующий народ, живущий больше войной. Очень сильная раса в военном искусстве. Довольно враждебная. И люмны. Они очень умное племя. При помощи нейрологических наук они развили мозговую активность до 70%, отчего произошли мутации, и их лобные доли явно увеличились. Их ведение боя в астральном мире не знает границ. Они могут сражаться сквозь измерения: поразить молнией или огнем любого, даже того, кто не покинул своё физическое тело. Когда человек был слабо развит, то три цивилизации колонизировали Землю. Строили пирамиды, Вавилон. Колосс Родосский также был выстроен в честь арканского князя Гелиоса. Все ваши пирамиды – это антенны или установки для осуществления связи с нашими планетами. Пирамиды майя – сооружения жителей планеты Юна. Египетские пирамиды – творение планеты Люмун. А вот Стоунхендж – это недостроенный телепорт обитателей Арканы. В процессе деления территории началась война, в которой погибло много людей. Арканцы стали строить телепорт для перемещения своей боевой мощи. Но по распоряжению ангела Селафиила, молитвенника о спасении и здравии живых, низвергли ангелы свой гнев на нас, пришельцев, чтобы спасти людей, и изгнали чужаков с планеты Земля. Потом мы стали изучать вас тайно. Приход Иисуса Христа никто не застал, так как Чёрная дыра, ведущая к Земле, была закрыта на время, которое Он присутствовал среди людей. И знаете, я прочитал всю вашу земную историю и заметил одну интересную особенность. Вас Творец создал настолько удивительными, что вам стали присущи качества от всех рас в мире, – на несколько секунд он замолчал, чтобы посмотреть на реакцию человека.

Но Арнаутов, к его удивлению, сидел с каменным, серьёзным лицом. Вольденкаль, испытав от увиденного лёгкое смятение, немного откашлялся и вновь продолжил:

– Это всё, что я мог вам рассказать. Теперь вас проводят в исследовательские центры для обмена научным опытом.

И сразу же вождь юнеан обратился мыслями к генералу Розервену: «Отдай распоряжение, чтобы этих безбожников проводили, куда они хотят».

– Я бы хотел вернуться на корабль к своему составу. Я в науке и дипломатии не силён, – сообщил капитан «Голиафа».

– Как угодно. Розервен, проводи нашего гостя, – распорядился Вольденкаль.

Зайдя в «Голиаф», Арнаутов направился в механический отсек. По пути выкрикнул:

– Включить щит! Никто не должен слышать, что сейчас будет происходить в корабле!

Придя к диверсантам, он обратился:

– Мы летели сюда три дня. Столько же по времени займёт обратный путь. У нас здесь на всё – сутки. Раз время не ждёт, нужен надёжный язык. Это будет генерал Розервен. У нас нет времени искать другого. Какие есть предложения, чтобы добыть информацию?

– Вселиться в него. Использовать технику демонов, – ответил итальянский лейтенант Карло Андолини.

– Поясни.

– Демоны вселяются в людей в большинстве случаев с их позволения. Они проникают в сновидения и являются в них кем угодно: разными людьми, животными, персонажами из книг. Создают окружающую среду, которая нужна им самим, тем самым пытаясь воздействовать на страх, чтобы потом, представившись его другом, мамой, братом или кем-либо еще, заключить сделку. Обещая избавить его от того, чего он так боится, в оконцове они жмут руки друг другу. Но демон не говорит, что конкретно ему нужно, он просит помощь, взаимную услугу. Главное в этом деле – не разбудить от сна свою цель.

– Вызвать ко мне учёных! – выкрикнул Арнаутов, повернув голову к двери в отсек.

Через минуту сбежались учёные в отдел механиков. Тогда капитан поинтересовался: «Есть ли у них здесь насекомые или грызуны, схожие с нашими на планете Земля?» Энтомолог ответил: «Да. У них есть, конечно, и другие виды, не похожие на наших представителей животного мира, но в большинстве случаев их фауна очень схожа, особенно в пустынной местности». «Я принял информацию, благодарю. А теперь оставьте нас».

После сказанного капитаном учёные разошлись.

«Продолжим. Нам нужно узнать, где живёт Розервен. Активировать шпионов-роботов для выяснения расположения языка». Взвод подставных механиков начал суетиться по отсеку. Из тайников достали четыре чемодана и открыли их. Внутри оказались компьютеры.

«Нам нужны ваши воспоминания о нём: голос, лицо и прочее. Прошу надеть этот шлем, Вадим Сергеевич», – попросил Карло Андолини.

Шлем представлял собой металлическую сетку в форме головы и был нашпигован синими огоньками, что прикреплены к датчикам. Подключён он проводом к компьютеру, который достал из тайника диверсант.

– А почему не подключить Розервена к ней? – уточнил Арнаутов.

– Эта техника не настолько сильна. Она проникает в сознание ровно настолько, насколько это вы позволяете.

– Ясно. Начинай.

Вадим Сергеевич надел шлем и сел на стул. Перед глазами капитана стало проноситься прожитое им время. Будто летя в сером тумане, он увидел облако, в котором он, совсем юный, в школе подходит к девочке с цветами. Но, только приблизившись к этому участку памяти, Арнаутов блокирует вход к нему, и его отбило дальше рикошетом от стены. Снова начинает проясняться картина в тумане, в которую он врезается на скорости. Там жена заплаканная, в слезах. И тут отбило в сторону. Он летит мимо своих переживаний, радостных моментов, драк, периодов с женщинами, и, наконец, прямо по курсу видно сиреневое лицо. Вадим попал в облако своего участка памяти, в котором происходили сегодняшние события. Он отчётливо видит генерала, слышит его голос. Перед глазами пронёсся момент, когда Розервен нажимает на кнопку лифта. Резко его потянуло назад в серый туман, и он снова вернулся в явь.

– Всё, что нужно, мы получили. Приступать? – поинтересовался Карло Андолини.

– Немедля, – твердо ответил капитан.

После сказанного все четверо забили пальцами по клавиатурам компьютеров.

Открылась маленькая заслонка корабля, из-за которой выбежали механические мыши, обтянутые кожей. Выползли и другие роботы, имитировавшие тараканов и мух. Мошкара направилась в сторону города. Мыши стали зарываться в песок, копая вглубь к подземному мегаполису, а за ними по вырытым норам пустились вслед тараканы. Мухам был выбран путь в подземелье через воздуховод. Добравшись до бетонного купола города, мыши начали прогрызать в нем дыры, через которые пролезли тараканы. Наткнувшись на первые провода, они впились в них жвалами. То оказался телефонный кабель. Через жвалы стала сканироваться телефонная связь. Сразу же программа начала синхронизировать голос Розервена по базе. Система, обнаружив последний разговор генерала, проиграла его в динамиках компьютера: «Нет, я домой. Завтра выходной, постарайся не тревожить. Конец связи». Следующий таракан впился в другой провод. Это оказалась информационная сеть юнеаней. На мониторе выплыло множество сводок о Розервене. Но о его жилье не нашлось информации.

«Торес, подключись к системам наблюдения», – скомандовал Карло. «Уже. Веду отслеживание его сегодняшнего перемещения от их вождя», – ответил Торес. Спустя десять минут он объявил: «Нашел! Копирую координаты и сбрасываю Ревьеру». «Ревьер, в тот квадрат направь роботов», – дал распоряжение Карло.

Диверсант согласно приказу направил туда механических шпионов. Подлетевшим к генеральскому дому мухам, благодаря встроенной в них оптике, стало видно электрополе, которое не пропускало шпионских роботов к жилью Розервена. Мыши тоже не смогли подобраться, пытаясь прогрызть проход в жилище. Включив инфракрасное зрение, они обнаружили на стенах дома символику непонятного происхождения. Это были какие-то иероглифы, не похожие на остальные, ныне знакомые.

– Это астральная защита. Их глава мне говорил, что обитатели планеты Люмун невероятно сильны в астрале. Видимо, это их символика на стенах, и она защищает. Нужно нам запечатлеть их, – уверил капитан.

– Это ещё кто? – заметил Карло юнеанина, выходящего из дома за пределы защитного поля. – Видимо, охрана. Ревьер, взять анализ ДНК.

После этого приказа муха подлетела к охраннику и ужалила его в шею.

– Давай её обратно. Всех роботов возвращай на корабль. Оставь только тех, что обеспечивают наблюдение.

По прибытии механических шпионов на «Голиаф» Карло Андолини взял муху с кровью охранника и вложил в один из двух отсеков компьютера, в другой вложил чип. Постучав несколько минут по клавишам клавиатуры, он достал микросхему.

– Мы взяли образец ДНК охранника. Эту макромолекулу мы связали с чипом. Он вживляется в спинной мозг, что даёт возможность принимать на время его обличье. Под видом охранника пойду я, – сообщил начальнику Карло Андолини.

– Ни пуха… – ответил Арнаутов.

Торес взял шприц и внес чип в его отсек. Поднёс к шее Андолини, подставив к позвонкам. Нажал на курок. Убрал шприц и подошёл к компьютеру. Нажал на несколько клавиш, и Карло внезапно застонал от боли. Послышался хруст костей, его кожа стала наливаться краской. Андолини упал и начал биться в агонии. Но спустя минуту боль спала, и перед всеми стоял юнеанец.

– Теперь мне надо в город, который на поверхности, достану одежду.

Карло вышел, взяв с собой рюкзак с необходимым инвентарём, и направился в город в пустыне, обойдя патруль у корабля. Зайдя в населённый пункт, он осмотрел первый попавшийся дом. Заглянув через окно, Карло увидел, что, по счастливой случайности, жилище пустовало. Не затягивая со временем, он вскрыл дверь и пустился в поиски одежды. Переодевшись, Андолини выдвинулся в сторону самого высокого здания. Зайдя в него, воспользовавшись воспоминанием капитана, нажал на кнопку лифта. Спустившись в город, он связался ментально с Ревьером: «Веди меня». С помощью своего товарища Карло прибыл к дому генерала.

Отдельно стоявший трёхэтажный дом, покрывал энергетический купол. Диверсант, зайдя за угол рядом стоявшего здания, стал ожидать. Спустя короткий промежуток времени из купола вышел его двойник. Немного погодя, дав ему отойти на нужное расстояние, шпион, достав в левую руку нож, обошел охранника сзади и приставил его к горлу. «Пошли», – басистым шепотом сказал он юнеанцу. Вытащив из кобуры врага пистолет правой рукой, он положил её ему на плечо. В таком положении Андолини с заложником направились в сторону жилища Розервена. Они прошли энергетическую защиту, но три охранника, разговаривающие о чём-то возле входа в дом, заметили их и в спешке стали хвататься за ружья. Карло в доли секунды прострелил двоим голову, а третьему попал в шею. Следующий выстрел был контрольным. Далее, перерезав глотку заложнику, диверсант встал у двери за углом. Тут же раздалась тревога. Не прошло и десяти секунд, как из-за двери показалась вытянутая рука выбегающего охранника с пистолетом. И, воспользовавшись моментом, шпион молниеносно махнул ножом, перерезая сухожилия на запястье руки юнеанца. После, перехватив нож остриём вниз, вонзил его в горло вылетевшего по инерции врага. Не вынимая клинок, Андолини подошел вплотную к умирающему, так, что рука с пистолетом была высунута из подмышки врага, а голова выглядывала из-за его плеча.

Перед ним оказался коридор с четырьмя телохранителями, в чьих руках были пистолеты. В тот момент, когда Карло их заметил, они были на расстоянии трёх метров от него. Началась беспорядочная перестрелка. Все выстрелы, сделанные в шпиона, попали в юнеанца, а Карло, толкая труп и идя по направлению к телохранителям, выпустил все оставшиеся патроны в охрану. Собрав оружие у мёртвых, он подошёл к лестнице, ведущей наверх, начинавшейся за углом слева.

Из-за угла с лестницы сбежал другой телохранитель с выставленным вперёд автоматом. Левой рукой Карло резко отстраняет ружьё, а правой бьёт в кадык, ломая его. От такого юнеанец падает наземь, глотая воздух. Взяв пистолет из-за пояса, шпион делает контрольный выстрел в задыхающегося. Подняв его автомат, Карло подбежал к входной двери и закрыл её на замок, воспользовавшись ключом, который торчал из замочной скважины. Обойдя первый этаж, он закрыл бронированные окна. Поднявшись по лестнице на второй этаж, увидел, что поворот уходил с лестницы влево. Присев у угла перед поворотом на коридор, он завёл автомат за угол и разрядил очередью. В ответ раздались крики и ответные выстрелы в стены и потолок.

Когда наступила тишина, он прошёл дальше, встретив пять мёртвых тел охранников. Проверив комнаты по всему этажу, в одной из них диверсант обнаружил прислугу. Это были три женщины и один мужчина преклонных лет. Они перепугано забились в угол, подобно ягнятам, которых пришли забивать.

Опасаясь наличия свидетелей, Карло достал пистолет и хладнокровно выстрелил в голову каждого из них. Его профессия и опыт не позволяли находить в себе жалость или сострадание. Потому он и был отобран среди лучших для этой миссии.

Выйдя на третий этаж, Андолини увидел пустой, выходящий прямо от лестницы, узкий коридор. В нём было пять дверей. Четыре из них расположены вдоль него, друг против друга. Пятая была в конце и смотрела на выход к лестнице. Достав пистолет и нож, он стал осматривать, что и кто находится за дверьми.

Первые две оказались ванными комнатами. Подойдя к третьей двери, Андолини допустил ошибку. Поторопившись, он сделал громкий шаг, на что в ответ изнутри выбили дверь. От такого удара диверсанта отбросило в противоположную стену, и оружие выскользнуло из его рук.

Из комнаты вышел высокий и крепкий юнеанец, выше двух метров роста, держа в руке ружьё, чем-то напоминающее обрез, которое он нацелил на Карло. Не растерявшись, шпион отталкивается от стены, помогая руками, и прямой левой ногой выбивает оружие у противника, а правой рукой бьёт в челюсть. Далее следует удар охраннику правым коленом в живот.

В ходе драки диверсант не слышит, как открылась четвёртая дверь. Оттуда выходит второй, не меньший в размерах, чем первый, юнеанец с автоматом. Не рискнув выстрелить, побоявшись задеть напарника, он бьёт прикладом по затылку шпиона, потом заводит руки с ружьём ему за голову, ближе к горлу, и начинает душить. Чуть придя в сознание, первый стал бить диверсанта по корпусу. Карло, собравшись из последних сил, выкидывает ногу, попадая в пах телохранителю, отчего тот с рёвом, свернувшись в клубок, падает на пол. Тогда Андолини вырывает обойму из автомата и наносит ею удар за голову, попадая в глаз душащему его врагу. Выпрыгнув из вражеской хватки, он, не выпуская цевьё, разворачивается, чтобы не дать направить в свою сторону дуло, и бьёт в плечевой сустав телохранителю под нужным углом, в держащую оружие руку, выбивая кость из суставной сумки.

Выхватывая заряженный автомат, Карло Андолини разворачивается и нацеливает его на охранника, тянущегося за пистолетом, который выронил Карло. Нажатием курка он вышибает выстрелом телохранителю мозги, из-за чего от головы осталось меньше половины, а на полу образовалось кровавое месиво.

Разворот полукругом – и диверсант жмёт на курок, но автомат внезапно заклинило. Тогда диверсант бьёт дулом в лицо живому телохранителю. От удара он падает так, что его голова оказывается в дверном проёме, из которого тот вышел. Карло ногой наступает на глотку, пытаясь душить его, а рукой хватает дверную ручку и резко закрывает дверь. Андолини бьет его дверью в проёме до тех пор, пока череп не оказывается в размозжённом состоянии.

После этого шпион сел на пол, оперевшись спиной на стену, взяв предварительно пистолет. «Надо передохнуть, – сказал он вслух сам себе. – Так, значит, что мне нужно? У меня в рюкзаке противогаз и граната с усыпляющим газом. Заброшу её в комнату и начну внедрение».

Посидев с полминуты, Карло Андолини достал из рюкзака противогаз и надел его. После взял гранату и установил на ней таймер в две секунды. Чуть приоткрыв пятую дверь, он забросил её в комнату. В дверном проёме сразу же раздались выстрелы. Резкий хлопок. И спустя пять секунд послышались два глухих, тяжёлых звука. Карло встал и зашёл в комнату. То была обычная спальня. Он аккуратно, не показываясь на улицу, открыл окно. Во дворе по тревоге собрались все юнеане в округе.

У кровати лежали генерал Розервен и его жена. Рядом с ними на полу оказался красивый подарочный пистолет с выгравированными узорами. Андолини толкнул ногой его от генерала в другой конец комнаты и прилёг поудобнее на пол. Закрыв глаза, он начал с помощью медитации замедлять биение сердца, вследствие чего уснул. Открыв глаза, Карло поднялся и увидел своё тело, спавшее на полу. В астральном измерении всё было немного иначе. Все предметы становились немного искажёнными6 кривые стены, мебель, даже само пространство искривлялось в чьём-либо взоре. Складывалось мрачное ощущение, ведь в добавок это выглядело в большей степени из всей палитры красок в сером оттенке.

Розервен даже не понял, что заснул, как и его жена. Карло запрыгнул в тело генерала и попал в его сон. Он идёт по пустыне с кожаными мешками к водоёму. «Хм, давай-ка попробуем это…» – подумал про себя Андолини. И на генерала налетел рой мух. Они его кусали, но тот прикрыл лицо своей длинной рубахой и двинулся дальше. «Ну а если так…» – с этими словами Карло наслал новое испытание. Из песка выползла гремучая змея, ужасающе тряся своей трещоткой на хвосте. Но и тут он не растерялся и из-за рубахи достал меч и зарубил змею. «А если твой меч заржавеет?» – ухмыльнулся шпион. И в руках у Розервена оказался ржавый, напоминающий меч кусок железа. Сзади послышался звериный рык. Обернувшись, тот увидел готового к броску льва в десяти метрах от него. Хищник ринулся на генерала и свалил его с ног. Зверь рвёт ему кожу когтями. Вцепившись клыками в руку, он отрывает от него куски плоти. Но и тут промах. Розервен не забыл про ржавый кусок металла в другой руке, которым начал наносить колющие удары в бок и шею льва. Через пару минут битвы зверь убит.

Юнеанец встал и, истекая кровью, направился дальше. Подойдя к воде, он увидел свою жену, которая сидела и роняла слёзы в озеро. Тогда генерал спросил: «Что случилось? Почему ты плачешь?» Диверсант заинтересованно проговорил сам себе мысленно: «Почему у них нет детей?» Генеральская жена тут же по инициативе шпиона задала вопрос мужу: «Почему у нас нет детей?» «Ты знаешь…» – с грустью и какой-то злостью ответил Розервен. Тогда Карло стал говорить, а жена генерала начала дублировать его: «Но я так не могу». «Слушай, ну прости меня! Я сделал роковую ошибку, за которую меня мучает совесть каждый день. Как бы я ни молился и как бы ни делал твою жизнь лучше, мне не становится легче!» – истерично объяснял муж. «Что мне тогда делать?» – огорчённо вопросила она. «Я не знаю. Остаётся только молиться Богу, чтобы Он вернул тебе здоровье после аборта, что я вынудил тебя сделать. Ты пойми же, тогда я был беден, у меня даже не было жилья! Гореть мне в аду за это», – с печалью закончил Розервен и тяжело сел на песок, свесив голову. «Вот оно, твоё дерьмо, с которым ты живёшь! Теперь мне ясно…» – с этими словами Карло тут же наслал новое испытание. «Почему он не плачет, любимый?» – задала вопрос жена. Генерал поднял глаза и увидел, что его супруга держит в руках окровавленный эмбрион. Его пуповина свисала, а дряхлое тельце распласталось на ладони, раскинув в стороны маленькие ручки. Она снова обратилась: «Скажи! Может, возьмёшь его на руки, нашего ребёнка?»

Юнеанин с диким ужасом вскочил и бегом пустился прочь. Но перед ним снова появилась жена с нерождённым ребёнком, смотрящая на него красными, опухшими от слёз глазами. «Ты боишься, генерал? Чего же? Может, тогда сделаем нового?» – с этими словами она сбрасывает с рук эмбрион и делает шаг в сторону Розервена.

Не дожидаясь развития событий, он начинает разворачиваться, чтобы пуститься прочь в противоположную сторону от неё. «Теперь мой черёд», – сказал Карло Андолини.

Только юнеанец развернулся от жены, чтобы убежать, его схватил за горло и поднял над землёй демон, в обличье которого явился Карло. Он был два с половиной метра ростом, широкий, как двое мужчин, весь из черного камня, подобно статуе. Глаза его горели жёлтым светом. А из трещин его сочилась лава. И проговорил он нечеловеческим голосом, от которого Розервена бросило в холодный пот:

– Я пришёл за тобой, юнеанец. Ты детоубийца и губитель здравия. Ты убил нерождённого и обрёк на мучения ту, которую клялся перед Богом хранить веки вечные. Да узри же теперь грядущую судьбу твою!

И перед ними разверзлась земля и открылся вид в огненную геенну, где стоит гулом дикий вопль, где скрежет зубов так громок, что доводит до безумия. Там люди в огне молят о пощаде. Их плоть обугливается, а потом снова заживает.

– Ты чувствуешь вонь горящей плоти? Какие твои грехи, Розервен? Ты готов к расплате?

– Нет! Что я могу сделать, чтобы избежать этого? – взмолился генерал.

– Глупец, тебе этого не избежать. Ты уже проклят! Разве только выиграть время, отсрочить наказание и прийти снова к жизни. А что ты можешь дать?

– Всё, что пожелаешь! Только дай мне жизнь и здоровье моей жене.

– Договорились.

И демон с юнеанцем пожали друг другу руки.

Карло Андолини проснулся в теле Розервена. Он встал и поднял спящую жену, переложив её на кровать. Сняв с неё одежду, он кулаками начал бить её по лицу, а затем душить руками. Убив жену Розервена, Карло направился к охраннику, что лежал с размозжённым черепом в дверном проёме. Он тоже раздел убитого и вымазал руки в его крови. Зайдя обратно в спальню, Андолини в теле генерала стал крушить всё вокруг, оставляя следы чужой крови повсюду. После он пошёл в ванную, чтобы вымыть руки. Далее диверсант быстро обежал весь дом, стирая свои отпечатки пальцев с дверей и оружия, оставляя вместо них следы Розервена. Как только Карло закончил с подделкой улик, то взял из кладовой катушку провода и забежал на кухню, захватив нож. Отправившись на третий этаж в ванную, он ножом стал резать себе лицо, а затем разбил зеркало. После, связав петлю из провода, Карло закрепил её на маленькой люстре, взяв стул из соседней комнаты. Андолини в теле Розервена встал на него и продел голову в петлю. После этого он выбил из-под ног стул, тем самым повесив себя в чужом теле. Пока генерал не умер, диверсант покинул тело юнеанина, возвратившись в своё.

Когда Андолини был в теле Розервена, он не отказал себе в путешествии по чужим воспоминаниям, которые не имели отношения к стратегическим объектам. Генерал был крайне предусмотрительной личностью. Его домовладение достраивалось как раз на начало периода военного конфликта юнеаней и арканцев. Почувствовав угрозу, он велел выкопать тайный выход на случай оккупации города. Розервен хотел им воспользоваться, когда явился Карло, но не успел. Во время визита Андолини генерал находился на третьем этаже, чем и обрёк себя на такой трагичный исход.

Тем временем снаружи дома уже начали вырезать дверь, чтобы попасть внутрь. Тогда шпион, поторопившись, спустился на первый этаж, избегая окон. Придя в прихожую в виде коридора, Карло, аккуратно переступая через трупы охранников, подошёл к картине, что там висела. Наклонил её левый угол на девяносто градусов. Раздался звук механизмов, и часть стены отъехала назад, образовав дверной проём.

Глава 5

Обсерватория засекла появление «Голиафа» в галактике, заведующий которой доложил об этом руководству. Посреди ночи, узнав о прибытии корабля, Лига Наций вылетела в Байконур.

Заняв конференц-зал, представители человечества дожидались капитана корабля, Арнаутова Вадима Сергеевича, с докладом. После посадки космического летательного аппарата его проводили к членам Лиги Наций. В руках он нёс кейс. Зайдя в зал к президентам, капитан закрыл за собой дверь. В течение часа Арнаутов повествовал им об инопланетной цивилизации и об их подземном городе. Пересказывал слова юнеанского вождя Вольденкаля о предназначении пирамид и его описания арканцев и люмнов. Также рассказал про диверсию Карло Андолини в доме генерала юнеанской армии Розервена. В конце доклада капитан Арнаутов добавил: «В кейсе все добытые сведения учёных и военной разведки». Набрав шифр на кодовом замке дипломата, он открыл его на столе, развернув к представителям человечества. Показав документы, Вадим Сергеевич продолжил: «Вождь Вольденкаль объявил траур по причине кончины генерала в пылу помешательства и его подчинённых. И сообщил мне, что намеревается сделать визит на Землю через две недели». «Хорошо. Очень хорошо поработали! Вы в самом деле заслуживаете наград и повышения! Сегодня же наградим тебя и отряд диверсантов!» – восторженно сообщил Август Браун. «Благодарю», – ровным тоном выразил благодарность капитан «Голиафа». «Вы свободны», – дал понять Арнаутову российский президент о том, что в его дальнейшем присутствии нужды нет. С этими словами Вадим Сергеевич встал и ровной походкой вышел из конференц-зала. Как только дверь за капитаном корабля закрылась, Фил Джонс стал нервно голосить:

– Нам нужна их земля! У нас нет времени ждать! Надо обговорить с этим вождём о частичном заселении людей их планеты. Если последует отказ, то предлагаю идти войной! – ударил американец кулаком по столу после сказанного так, что его платиновые часы громко цокнули о столешницу.

– Не думаю, что он согласится на наши условия. Нам нечего дать взамен. Чем мы заплатим? Земля обнищала. Или свои доллары ему предложишь? – саркастично усмехнулся уставшим голосом Габриэль Бенуа над Филом, облокотившись на стол, придерживаяголову рукой. – И с чего ты взял, что у Юны нет союза с другими планетами? Из-за войны, проходившей несколько тысяч лет назад? Вздор!

– Тогда подстроим военный конфликт с их участием по отношению к союзникам. А после, когда их отношения ослабнут, мы разорвём этих пришельцев своей военной мощью! У нас ведь есть записи координат их стратегических объектов, добытые шпионами. Мы победим эту цивилизацию кротов! – провозгласил Уильям Блэк, вставая со стула.

– Человечество в крайнем случае одержит победу благодаря своей численности. А геноцид людей, который начнется после войны, будет решением проблем. Уже не станет нужным финансирование проекта по сокращению численности населения Земли, разрабатываемого пекинским институтом вирусологии, – монотонно проговорил Кэйташи Окамото.

– Слишком много нюансов… – констатировал русский предводитель, задумчиво опустив голову вниз.

– В Китае есть старуха шаманка. Живёт в землянке и сама из себя внешне жуткая женщина. Так она каким-то образом призывает души умерших провидцев и заставляет их заглянуть в будущее. А они, по неизвестным на то причинам, рассказывают ей увиденное. Лично сам у неё не был, но большинство китайских политиков наведывались к ней. И ни один не упрекнул её в шарлатанстве! Я после нашего собрания полечу к ней. Возможно, она откроет нам исход, который мы не предусмотрели. Я считаю, что надо воспользоваться всеми вариантами. Слишком серьёзную затею мы замыслили… – обратился к коллегам Лонгвей Ху.

***

Кортеж невидимых летательных аппаратов приземлился на поляне в лесу. Когда была отключена маскировочная система, в сопровождении охраны, одетой в строгие чёрные костюмы, которая держала короткоствольные автоматы, из самолёта вышел Лонгвей Ху. На окраине поляны виднелась землянка. Подойдя ближе, все увидели дым, выходящий из дымохода жилища, что свидетельствовало о присутствии в нём людей.

У входа лаяли и рычали три волка, привязанные на цепь. Из их пасти брызгала слюна. Они вырывали из-под себя землю, вставали на задние лапы, пытаясь порвать цепь, чтобы броситься и разорвать чужаков.

Услышав рычание зверей, из землянки вышла старуха. На её плечах висела накидка из медвежьей шкуры, а в руках она держала охотничью винтовку XIX века. «Кто такие?» – спросила она старушечьим голосом. «Я Лонгвей Ху, президент Китая», – представился китайский лидер. Тогда она поинтересовалась вновь: «Что тебе нужно?». «Заглянуть в будущее», – ответил он и подал знак охране.

Телохранитель, не рискнув приблизиться к отшельнице и её зверью, бросил ей под ноги походную сумку. Приоткрыв её дулом винтовки, шаманка увидела, что она забита под завязку продуктами: хлебом, вяленым мясом, медом, рисом, солью, копчёной рыбой. На протяжении всего разговора волки не умолкали. Не выдержав нескончаемого лая, старуха резко свистнула в их сторону, отчего звери заскулили, поджав хвосты, и затихли. «Проходи, только без охраны!» – повелительным тоном сказала старуха, взяв сумку и направившись внутрь своего жилища.

Зайдя, президент увидел следующую картину: на земле по центру горел костёр, обложенный камнями, стены были увешаны сухими травами, в правом углу у входа стоял стол, чуть дальше у стены находилось сшитое из мешков, набитое пухом спальное место, напоминающее простой матрац, а в левом дальнем углу стоял большой деревянный сундук.

«Что именно хотите узнать?» – спросила шаманка. «Я и другие члены Лиги Наций планируем идти войной на инопланетную цивилизацию. Нам нужно знать исход войны. Будет ли она увенчана успехом?» – ответил китайский лидер.

Не сказав ничего в ответ, старуха взяла со стола чугунную сковороду и поставила её на огонь. После подошла к сундуку. Открыв его, она взяла стеклянный флакон с жидкостью, человеческую челюсть и корень неизвестного растения, и всё это понесла на стол. Растерев на тёрке корень, она пересыпала его в рядом стоящую деревянную чашу. Подойдя к стене, старуха сорвала сухой травы и принялась растирать её в руках, бубня при этом невнятные слова. После она бросила траву на сковороду, отчего появился лёгкий дымок. Всё так же не замолкая, шаманка подошла к столу, бормоча, открыла флакон и вылила маслянистую жидкость из него в чашу с тёртым корнем. Потом взяла нож и порезала себе запястье, сливая кровь в приготовленную ею смесь. Произнеся ещё с полминуты свои заклинания, она неожиданно замолкла и сделала глоток из чаши. Проглотив эту жижу, старуха стала уже громче и быстрее тараторить свои непонятные никому, кроме неё, слова. Дальше она взяла челюсть с чашей и подошла к сковородке, от которой теперь уже валил дым. Положив кость на неё, отшельница, приговаривая, принялась заливать её своей смесью. Не замолкая, шаманка сняла с огня своё варево, поставив его на землю. Потом наклонилась над ним и вдохнула дым от вскипевшей крови и пригоревших растений. От подобной процедуры её затрясло. Такая реакция на дым свалила шаманку на пол. Лёжа на земле в конвульсиях, старуха стала издавать жуткое сопение. С закаченными глазами она начала крутиться в лежачем положении. И в один момент конвульсии резко прекратились. Шаманка замерла, лёжа на боку таким образом, что президент был за её спиной. Колдунья повернула голову в его сторону, а потом заговорила. Но в её словах присутствовал чужой глас, словно кто-то дублировал, будто та разом могла разговаривать двумя разными голосами: «Да отверзнутся небеса, с которых сойдёт вся мощь людская. И поверженными станут великие царства, некогда богами считавшиеся. И поводыри этой мощи будут семь смертных грехов, отчего на все времена человечество будет проклято, везде станет изгоем, и никогда ему не будет спасения».

Чума

В Пекине проживал молодой и одарённый вирусолог Вонг Ли. В свои тридцать лет он уже имел учёное звание профессора и был нобелевским лауреатом. В своей квартире, расположенной в центре города, которую подарило ему государство за научные достижения, он проснулся в похмелье. Последние дни он не появлялся на работе, так как беспробудно пил. Поднявшись с постели, не успев умыться, он пошёл к холодильнику. Достав из него початую бутылку водки, Вонг стал искать рюмки. Но вчера с белой горячки он разбил всю посуду, в связи с чем ему пришлось пить из горлышка. Внезапно раздался звонок по видеосвязи от его коллеги. После голосовой команды «Принять вызов!» на стене появилась проекция собеседника.

– Я слушаю, – вялым голосом сказал Вонг Ли.

– Вонг, что случилось? Ты ведь раньше не пил. Все волнуются за тебя. Все хотят помочь. Я переживаю. Мы в смятении. Может, ты поделишься своей проблемой?

– Нет!

– Почему?

– Это не твоё дело!

– Ты понимаешь, что у тебя будут проблемы из-за пьянства?

В ответ Вонг залпом осушил бутылку. Увидев это, его друг с работы прервал видеосвязь, так как посчитал, что разговоры бесполезны. Профессор сильно запрокинул голову назад, чтобы допить остатки, вследствие чего его повело в сторону. Он споткнулся и в падении затылком задел стул. От такого Ли разбил голову и потерял сознание на минуту. Придя в себя, Вонг даже не заметил, что с затылка у него течёт кровь. В глазах всё мутнело, и кружилась голова, но сквозь эту размытую пелену он всё же нашёл пачку сигарет и ещё не начатую бутылку водки в морозильной камере. Когда зрение восстановилось, профессор закурил и сел за стол в гостиной, поставив перед собой выпивку. Вонгу стало душно, и он снял рубашку. Под ней оказались кровавые перевязки бинтов на всё тело. Он срезал бинты ножницами, и на его теле проявились гнойные язвы размером с ладонь, которые ещё и кровоточили.

Рядом стояла фотография в рамке, на которой он был запечатлен в обнимку с девушкой, а на его шее сидела девочка возрастом пяти лет. И все они выражали своим видом счастье и радость. На Вонга нахлынули воспоминания, отчего покатилась слеза по щеке. Ли поднял глаза на стену, где на полке лежал в хрустальном футляре однозарядный пистолет XVIII века. Это было фамильное наследство, доставшееся от далёкого предка, служившего в китайской армии генералом. Учёный поднялся с дивана и направился к футляру. В нём были пистолет, пули и порох. Посмотрев на набор с минуту, Вонг перенёс его на стол, за которым сидел, и принялся заряжать оружие. После того как пистолет был в боевой готовности, профессор взял его в одну руку, а в другую – бутылку с водкой. Отпив из горлышка, Вонг, поморщившись, прислонил к виску дуло. И как только он решил нажать на курок, соседнюю комнату озарил яркий свет, который через мгновение погас. Через дверной проём к учёному в гостиную зашёл ангел бездны. На поясе у него висел тёмный меч. Доспехи чёрные, как смоль, с золотыми узорами. Нимб его оплели змеи, а плащ был подобен ночи.

– В ад ступить ногой решился?

– Ты ещё кто?

– Я свет несу блуждающим во тьме отчаяния. Я князь бесстрашных, стремившихся лишь вверх. Я тот, кто был не сломлен Божьей силою громов! Мне имя – свет несущий Люцифер. Явление моё тут неспроста. Поведай мне, в чём твоя беда.

– Тебе не понять…

– Решил, что ты умнее того, кто старше звёзд?! Того, кто на заре времён легионы против Бога обратил?! Что могу я не понять того, что знаешь ты?

Выпив ещё водки, Вонг ответил:

– Я Вонг Ли. Я вирусолог. Работаю на правительство в сфере биологического оружия. Мне дали указание создать вирус, который уничтожал бы не только людей, но и демонов с ангелами. Я им пытался объяснить по каким причинам это невозможно, но они сказали, что приказ поступил от Лиги Наций, – профессор ещё раз сделал глоток из бутылки и снова продолжил: – В итоге я создал самый сильный вирус всех времён. В течение трёх дней он убивает человека, и тот умирает в страшных мучениях. Демонов вирус тоже, как оказалось, поражает. Всех, кроме ангелов. И самое ужасное, что противоядия от него нет. К секрету антидота я близок, но, так как заражён, не успею его создать. В общем, когда начальство заявило о закрытии проекта, я попытался забрать образец вируса к себе в домашнюю лабораторию для попыток создать противоядие. Этим самым заразил дочь, жену и себя. Дочь умерла практически сразу, так как организм ребёнка слабее. Жена повесилась из-за мучений в той комнате, из которой ты пришёл. А я в отчаянии и лишился всего.

Архангел какое-то время смотрел на него молча, а потом сказал:

– Я исцелю твой дух и твои раны. Я дам возможность видеться с семьёй, но это будет редкость. Ты получишь вечность, если не падёшь в бою! И если всё удастся, я воссоединю тебя с родными так, как это было раньше.

– И какова цена?

– Служить мне. Мучить и истязать болезнями, не зная пощады. Повергать миры в ужас своим приходом. Обратить гибель на большинство живых.

– А за плату ты не врёшь?

– Мне это не нужно.

– Тогда я согласен.

Глава 6

В Берлине происходила невероятная суета. Весь город утром носился сломя голову. Были перекрыты улицы. Пресса, полиция, военные – никто не пропустил этот день. По новостям объявили о неопознанном летающем объекте, появившемся в Солнечной системе. Военные космические корабли сопроводили его на посадку на окраины Берлина. Приземлившись на Землю, с инопланетного корабля сошли некие в белых шлемах, сопровождая мужчину с сиреневым цветом кожи. Их окружили солдаты человечества на случай непредвиденных обстоятельств. Осмотревшись вокруг, пришелец объявил: «Моё имя Вольденкаль. Я вождь юнеанского племени с планеты Юна. Мой визит несёт дружественный характер. Моё желание – наладить взаимоотношение между нашими цивилизациями».

После этих слов вышли семь представителей человечества, и русский президент начал: «Все мы, семеро, – объединённый союз лидеров ведущих стран Земли, являющийся представителем человеческой цивилизации. Моё имя Громов Олег Владимирович, – российский президент стал представлять остальных членов Лиги Наций, указывая рукой: – Это Кэйташи Окамото, Габриэль Бенуа, Август Браун, Лонгвей Ху, Уильям Блэк и Фил Джонс. Предлагаю проехать в резиденцию к моему коллеге Августу, чтобы продолжить беседу». После услышанного инопланетный вождь кивнул в знак согласия, и все ввосьмером они направились к лимузину, припаркованному неподалёку. Приехав в резиденцию, они перешли к переговорам без посторонних лиц.

– Я невероятно удивлён! Ваша скорость прогресса просто возмутительна по сравнению с остальными планетами. Жажда власти и возможностей мотивировала людей сократить тысячи лет эволюции ума. Ни один из разумных видов в галактике не развился так быстро. Вы всегда отличались своей амбициозностью, что и привело вас к успеху, – умозаключил Вольденкаль.

– То есть отличались жадностью? – вставил Окамото.

– Нет, конечно. Не тот грубый термин вы подобрали, – замялся вождь, понимая, что ошибся.

Не давая Кэйташи шансов развить демагогию дальше, Фил Джонс перешёл сразу к делу:

– На Земле сейчас люди переживают как никогда тяжёлые времена. Перенаселение губит человечество. Природные ресурсы остались в минимальных количествах. Не хватает еды на всех. Нет земли, где можно жить. Нам нужна территория. Мы были бы признательны вам и юнеанскому племени, если бы люди смогли основать на Юне свою колонию. Этим поступком вы облегчите нам жизнь.

Вольденкаль нахмурился от услышанного. Немного погодя он ответил:

– Это невозможно. Юнеане не смогут так быстро принять людей. Должно пройти время…

– Когда оно пройдёт, вы найдёте более достойный повод для отказа. К чему такое увиливание для миролюбивой расы? – заметил Уильям Блэк.

– Меня как политика не поймёт мой народ. Люди только вышли на прямой контакт с нами и сразу же заселяются на нашей территории?! Это как минимум странно. Мы хоть и миролюбивое племя, проповедующее законы Божьи, но у всего есть границы, – ответил инопланетянин.

– Возможно, вы можете обсудить с люмнами или арканцами этот вопрос? Или свести нас с их лидерами? – уточнил Габриэль Бенуа.

– Мы не в тех взаимоотношениях, чтобы обсуждать с ними подобные вопросы, – отрезал пришелец.

Август Браун тут же ментально связался со своими коллегами: «Этот лицемер не имеет дружбы с остальными цивилизациями. Никто извне не станет помогать отстаивать его планету».

– Что ж, очень жаль. Раз этот вопрос исчерпан, то давайте перейдем к остальным делам, важным для обеих сторон? – перевёл тему для разговора Олег Владимирович.

***

В скалистом крае веет вьюга. На одной из скал стоит трон, высеченный из выпуклой породы. Из-за него со спины выглядывает чёрное, цвета, подобного смоле, крыло. Сзади подошёл в красной рясе, с булавой на поясе падший ангел. Восседающий на троне начал:

– Что свершилось важного, что в такую даль явился премьер-министр ада? Люцифуг Рофокал, отвечай!

Ангел в красной рясе молвил:

– Люди готовятся идти войной на юнеаней. Скажи мне, Люцифер, каковы будут твои повеления?

– Кто тебе поведал об этом?

– Бальтазар выпустил кишки шаманке, к которой приходил один из царей людских. Она их выдала.

– Святые не допустят подобной войне произойти. Слишком велико число живых, которые умрут. Я сам возьмусь за это, – с этими словами встал с трона Люцифер.

На его чёрные волосы падал снег. На его доспехах вырисовывались золотые узоры. Не желая больше говорить, он взмахнул крыльями и с невероятной быстротой взлетел ввысь. Его скорость была настолько велика, что полёт выглядел, как если бы с горы вылетела горящая комета. Поднявшись в космос, остановился повелитель отверженных и пал камнем вниз. Набрав скорость небывалых величин, он ударился о землю и ушёл вглубь земной коры. Удар был так силён, что все города сотряслись в этот миг.

Тем временем Феникс каждый день вёл бой с древними монстрами, чей ужасный вид трудно описать. Создания те были с чертами рыб, людей и змей. Каждый день ангел умирал в битве. Но монстры одолевали его не силой, а количеством. Умирая, он сгорал. И, мучая, обжигало его собственное пламя. И каждый день он восставал из своего же пепла. Воскрешаясь вновь, снова вёл борьбу с ужасом, что живёт в пещере под землёй. На такие муки вечные обрёк Феникса Творец за неповиновение Его заветам.

Но вдруг вверху гигантской пещеры раздался грохот. Обвалился свод и запылал ослепительный свет. Из яркой вспышки вылетел Люцифер, испуская из рук столб пламени, выжигающий ночную мерзость. Пламя было настолько сильное, что дно пещеры прожигало на несколько метров вглубь. Приземлившись, архангел, невзирая на размеры и жуть обитателей тюрьмы, поражает их мечом. Одному он отсекает две головы одним махом клинка и следом бьёт прямой ногой, отчего монстра отбрасывает в сторону и он сбивает остальных. Ударяя кулаком, Люцифер раскраивает черепа, вырывая от них куски. Головы разбивает о стены. Взяв тварь за шею, он бросает её вперед о землю. И сила броска настолько чудовищна, что, касаясь пола пещеры, чудище уходило вглубь, срывая за собой громадные пласты. Один из монстров бьёт его сбоку, но прикрывается архангел своим чёрным крылом. Тогда, поворачиваясь кругом, он в развороте расправляет другое крыло и вспарывает им брюхо чудищу. «Будь надо мной небо, я бы наслал на вас огненный дождь из камней. Будь у меня время, я бы голыми руками рвал вашу плоть, убив до единого. Я архангел Люцифер, страшись меня, тварь древней тьмы, ибо я даже самый тёмный угол озаряю светом!»

И заполнилась пещера молниями так плотно, будто её заполнила вода. И весь древний ужас сгорел от гнева архангельского. Когда битва была окончена, воскликнул Люцифер: «Восстань, Феникс! Перед тобой я, свет дающий отвергшим тьму небес».

Пока он говорил, из небольшой кучи пепла показалась рука. И, словно из ямы, стал выбираться из собственного праха ангел. Он встал на ноги и увидал архангела. Его нимб резко озарился огнём, а тело стало трансформироваться в огромную птицу с полыхающими огнём перьями. Он попытался укусить своим гигантским клювом Люцифера, но увернулся тот. Тогда Феникс попытался схватить его ногой, когти которой пробили бы его насквозь. Но тот снова увернулся, уйдя в сторону, и взял за ногу огненную птицу, бросив её с разворота в стену так, что пошли трещины по гигантской пещере. Люцифер подошёл к нему и начал ударами рук и ног вбивать в стену. Пока он его бил, архангел на глазах стал возвеличиваться в размерах. Став вдвое больше, чем сам Феникс, он схватил рукой его за шею и стал вдавливать в стену, отчего она затрещала и покрылась новыми трещинами: «Тебе не одолеть меня! Мы можем вечность биться, но изо дня в день ты будешь поражён. Я пришёл спасти тебя из заточения!» Услышав те слова, ангел принял свой обычный облик. Тогда выпустил Люцифер его из хватки.

– Зачем ты спас меня, владыка падших?

– Примкни ко мне, Великий Феникс!

– Но ведь я легион против тебя повёл.

– Благодари Творца нашего за то, что скверну Света внушил тебе добром всевечным. Ты был, как и я, служивший верой, убеждённый истиной Его. Но первый я воззрел Его обман, сокрытый лицемерной пеленой. Сидя на троне том, что выше звёзд, Он отчаявшимся давал возможности, для того чтобы увидеть их триумф, попеременно восхваляя за милосердие Себя. А после Господь лишал этих бедолаг всего, чтобы смотреть, как из этих всех невзгод они карабкаться начнут. Наш Отец – избаловавшийся ребенок, которому заняться нечем. Всему виной могущество Его. Войны, бедствия и судьбы для Него всего лишь цирк или театр. А мы с тобой в Его игре всего лишь псы, которых Он натравит на восставших против безумия тирана! Как обошёлся Бог с тобой? Ты войско вёл против меня и чуть не пал в бою. Тысячелетиями ты исполнял прихоти Его. И какова была за то расплата? Был свергнут ты в дыру, где мрак чернее ночи, где ужас древний рвёт тебя на части! И всё из-за одного проступка, в котором ты даже не согрешил против Него. Я освободил тебя, Великий Феникс. Так примкни ко мне, и воздадим всем по заслугам! Мы освободим живых от тщеславия Его, от лживых слов суда, где не бывало справедливости! И под моим началом твоё имя будет вновь, подобно грому, тревожить слух собрата иль врага!

Глава 7

Космические боевые корабли земной цивилизации зашли в галактические просторы планеты Юна в активированном маскировочном режиме. На корпусе летательных аппаратов выжжены клеймом защитные знаки, что запечатлели диверсанты Арнаутова на жилье генерала Розервена. Зайдя на орбиту Юны, пять кораблей сбросили на планету множество буровых приспособлений.

Их броневой корпус представлял собой совокупность стального покрытия, толщиной и прочностью соизмеримого с танковым, и электрической брони. В общих описаниях электрическая броня – это металлическая пластина, соединенная с двумя тонкими пластинами, между которыми находится изолятор. Эти пластины формируют конденсатор, и, когда кумулятивная струя боеголовки пробивает пластины, она замыкает цепь и разряжает конденсатор. Это позволяет в момент удара снаряда немедленно рассеивать его пробивную струю высокими температурами и мощными электрическими полями.

Сброшенные буры зашли в воздушное пространство, и на планете раздалась воздушная тревога. Зенитные установки, поднявшись из дюн пустыни, выдали шквал ракет. Боеголовки нескончаемо пытались сбить бурильные машины, но попытки были тщетны. Человеческие технологии были малоизвестны юнеанцам, что и не способствовало созданию контрмер. Но при всём при этом часть бурильных приспособлений была сбита в связи со сбоем электроники брони. Остальные буры с грохотом упали в пески, уйдя на несколько метров вглубь. Их дискообразные пилы, сложенные конусом, заработали, и они, прорезая всё на своём пути, устремились к подземным городам. Бурильные машины грызли бетонный купол, являющийся потолком подземелья. Приспособления работали точно над аэродромами с выходами на поверхность, военными базами, городами. Их расположения были известны из воспоминаний генерала Розервена.

Жители Юны подняли глаза вверх, к источнику скрежета и треска. В нескольких местах бетонного потолка, напичканного осветительными приборами, погас свет. И в этих местах показались зубья дисковых пил, а вслед за ними выпали бурильные машины и приземлились на дома и прочие сооружения юнеан. По бокам приспособлений открылись заслонки, из которых стал выходить газ. Этот газ был тяжелее воздуха, поэтому он расстилался по всем низинам, заполняя собой каждую щель и каждый ярус, опускаясь всё глубже, насколько это было возможно. По принципу вакуумной бомбы сработал детонатор, и вся площадь, заполненная газом, взорвалась.

От подобного у юнеаней вылетели глаза из орбит и разорвались тела, разлетелись кишки и обугленная плоть. После атаки буровых машин с летающих авианосцев пошли в бой истребители. Они вступили в схватку с боевыми самолётами юнеанской воздушной силы тех аэродромов, что не были поражены человеческой бомбардировкой.

В ночном небе показалась армада кораблей, в числе которых шёл «Голиаф». По команде Арнаутова Вадима Сергеевича у летательных аппаратов открылись шлюзы, с которых выпрыгнул десант. В полёте включив реактивные ранцы, десантники принялись рассредоточиваться в боевые воздушные построения. Часть из них должна была поразить зенитные установки юнеанцев. Благодаря мелким размерам и высокой манёвренности человеческого десанта, люди без особых трудностей уходили от огневой очереди ракет противовоздушного оборудования. Другая же часть должна была десантироваться в подземелье для захвата и удержания за собой позиции до тех пор, пока не спустится противопехотная бронетехника. Но людская боевая мощь была настолько слаженна и отточенна, что ввод бронетехники был заключительным аккордом сопротивления жителей планеты Юна. А всё из-за того, что тучи бойцов десантных войск, залетевшие через пробуренные тоннели в подземелье, захватили территорию куда большую, чем рассчитывали военачальники.

В это время Феникс смотрел из космоса на то, как Юна покрывается огнём. Внезапно за его спиной из Чёрной дыры вылетели пять ангелов армии небесной. Тогда Феникс развернулся к ним, обнажив свой меч и расправив теперь уже чёрные крылья. Воины Света остановились перед ним и удивлённо вопросили: «Как ты выбрался из заточения?»

– Поворачивайте назад, ибо я вас сожгу, обратив тела ваши в пепел.

– Мы по приказу Уриила должны не допустить победы людей, ибо станет это началом того, что человек погрузит мир в скверну мрака. Ты ведь знаешь, что людская жажда к власти и злату неутолима. Они не устрашатся перед Богом ответа и не убоятся пламени ада. Позволь нам пройти.

– Люцифер приказал не допустить вмешательства Света.

– Тогда ты умрёшь, предатель!

Ангел в мгновение ока достал левой рукой лук, а правой вставил в тетиву стрелу. Соприкасаясь с тетивой, стрела стала наполняться, подобно белому слепящему свету, энергией, которая увеличивала её размеры в разы. Он выстрелил из лука в лицо падшему ангелу, но тот уклонился, одновременно поворачиваясь боком. И, когда стрела зашла за него, он поймал её рукой за хвост. Следом, молниеносно разворачиваясь, Феникс метнул стрелу, подобно ножу, в группу ангелов Божьих. При попадании образовался взрыв, который разбросал пятерых в разные стороны.

В одного из них отверженный бросил меч, острие которого попало тому в грудь, пробивая тело насквозь. Взмахнув крыльями, Феникс устремился к убитому за мечом, на лету доставая свой щит. Вынув из груди клинок, он заметил, как враг готовится атаковать его сбоку. Руки воина Света, подобно соплу, стали извергать мощную струю пламени, но падший ангел успел укрыться щитом. Огненный поток нескончаемо бил по нему, но, закрывшись, Феникс полетел против него в сторону атакующего. И вот отверженный подлетает к врагу, чтобы ударить его мечом. Замах. Клинок идёт в сторону колена из-за щита, но в этот момент пламя прекращает бить, и удар Феникса блокируется мечом воина Света. Тогда верхним ребром щита падший бьёт прямо в горло врага прямым ударом левой руки. От боли ангел бросает оружие и охватывает руками свою шею. Воспользовавшись моментом, отверженный вонзает меч ему в живот под рёбра, подойдя вплотную.

Поворачиваясь лицом к остальным трём ангелам Божьим и прикрываясь телом убитого, Феникс, чуть отстранясь, сильным толчком ноги отбрасывает тело в лучника, который уже натянул тетиву со стрелой. Воина Света подвела реакция, и он выстреливает в тот момент, когда тело собрата было слишком близко к нему. Снова образовался взрыв. Но теперь уже стрелок не выжил. Тут же два оставшихся святых ангела выпустили из рук разряды молний в Феникса. Он успевает прикрыться щитом и из-за него извергает большое облако огня. Оно слегка опалило их, но этого было достаточно, чтобы прекратить нескончаемые удары молний. Тогда Феникс со всей возможной быстротой устремился на врагов. Пока они не успели открыть слегка обожженные глаза, падший ангел вспарывает горло мечом одному из них, прорезав полшеи. А другому вонзает клинок в плечо той руки, что держит оружие. Выпуская меч из рук, оставив его в теле врага, Феникс хватает воина Света по бокам за рёбра. Подняв его чуть над собой, он из ладоней стал испускать невероятной мощности электрический ток, тем самым обугливая и испепеляя своего врага.

Таким образом, всего лишь за одну ночь Юна была захвачена.

Война

2 июня, 1098 год. I крестовый поход. На пути к Святой земле. Последний день осады Антиохии. Двадцатисемилетний рыцарь Раймунд Тарентский молился в то время, когда к нему зашёл его друг рыцарь Роберт Бальонский.

– Тебе письмо от Папы! – радостно сообщил Роберт.

– Покажи, друг мой! – с удивлением подбежал к вестнику рыцарь.

Тот протянул свёрток с подписью и восковой печатью Папы Римского. Срезав печать кинжалом, Раймунд прочитал содержимое: «Да хранит Господь тебя, доблестный рыцарь Раймунд Тарентский! Ты верой и правдой служил Богу и церкви. Твои заслуги достойны похвалы, потому я дам тебе возможность послужить Великой цели. Завтра наша армия крестоносцев войдёт в Антиохию. Тебе нужно после прочтения прийти к лекарю Генриху. Сделай всё, что скажет он. И о содержимом письма никто не должен знать. Я отпускаю твои грехи и молюсь о твоём спасении.

Папа Римский Урбан II».

– Раймунд, ну что там?

– Прости, но мне нужно идти.

Рыцарь, спрятав свиток под одежду, вышел из своего шатра и направился к лекарю. Придя к нему, он увидел, как Генрих раскладывал пузырьки с лекарствами. Увидав рыцаря, тот тут же прекратил заниматься своими делами и обратился к нему: «Ты получил письмо?» В ответ Раймунд Тарентский показал ему свиток с печатью. «Тогда пройди за мной», – сказал лекарь. Отойдя подальше, где было меньше возможности кого-либо встретить или подслушать их разговор, Генрих начал: «Ко мне во сне явился святой Георгий. Он поведал мне, как сварить зелье, при помощи которого мы сможем одержать победу в нашем походе и очистить Святую землю! Завтра нам откроет ворота в город оружейник Антиохии, и все рыцари возьмут штурмом этот город. Мне нужно, чтобы ты завтра вылил зелье в котёл с едой. Но сделай это так, чтобы никто не заметил тебя!»

На следующий день Раймунд пошёл к месту приготовления пищи и незаметно вылил содержимое пузырька в громадные котлы с похлёбкой, рассчитанной на воинов.

После ужина воевода вышел перед всеми с обращением: «А теперь встаньте и возьмите все свои орудия, воины Христовы. Осталось преодолеть последний рубеж к походу на Иерусалим! Да возьмём Антиохию и укажем неверным дорогу к Творцу нашему! Мечом же отрубим путь к лживым верам. А копьями пробьём сердца преданных вранью, что бесы напели в уши заблудшим».

Когда Раймунд Тарентский встал, то почувствовал необыкновенную лёгкость в движениях, а глаза его окутал полумрак. Взяв свой меч, он увидел странное белое свечение, которое шло от металла. Осмотревшись вокруг, он заметил, что все крестоносцы светятся, как его доспехи и оружие.

Подойдя к воротам города, один из воинов постучал в них пять раз быстро и пять раз более медленно. Ворота отворились, и за ними оказалось существо с красными светящимися глазами, острыми клыками во весь рот и когтями, как у тигра. Не раздумывая, воин, что стучался, снёс голову с плеч отродью своим мечом.

Когда крестоносцы вошли в город, то увидели, что вся Антиохия заполнена нечистью размеров как со взрослого человека, так и с ребёнка. Началась резня. В сторону Раймунда бежит силуэт обитателя города с копьём и наносит удар ему в грудь. Рыцарь ловит левой рукой его, отводя в ту же сторону пику, а правой разрубает мечом исчадие от плеча до живота. Ударив прямым ударом ноги в грудь, чтобы снять мерзость с клинка, он хватает копьё. Внезапно Раймунд увидел, как мимо него пробегает маленькое чудище. Тогда он пробивает его копьём и вздымает тело вверх, а тупую часть пики вбивает в землю.

Рыцари крестового похода жгут, рубят, забивают палицами приспешников ада в течение нескольких часов, отчего вся выжившая нечисть бежит в собор. Но и там они не скрылись от гнева воинов Христа. Окружив собор, крестоносцы выбили дверь и вырезали всех тварей, что прятались там. Крови было так много, что пол был залит ею по щиколотку. В ней плавали когтистые кисти рук, отрубленные головы, скалившие свои острые зубы, кишки, ноги и прочие части плоти этих омерзительных существ.

Раймунд Тарентский почувствовал тяжесть в теле, его резко бросило в пот, а полумрак в глазах стал расступаться, подобно туману. Действие зелья прекратилось. В нос ударил трупный запах. В ужасе он осмотрелся вокруг. Все перерезанные, когда-то считавшиеся адскими тварями, оказались людьми: мужчинами, женщинами, детьми, стариками. Гнев крестоносцев под действием зелья никого не пощадил. Посмотрев на других рыцарей, Раймунд заметил, что и их рассудок вернулся во здравие от галлюцинаций, но их не охватил ужас от этой чудовищной картины. Крестоносцы ликовали, невзирая на смерть мирных жителей. «Гореть врагам в адском пламени! Слава Богу, Иисусу Христу!» – выкрикивали воины, стоя в крови среди изрубленной плоти.

Выбежав на улицу, рыцарь Тарентский увидел горящие в огне здания, стены домов в крови, улицы, забитые трупами. В нос ударил, помимо трупной вони, ещё и запах горелой плоти. И так же, как и в соборе, были ликующие от триумфа воины Христа. Бросившись прочь из города, Раймунд побежал той же дорогой, по которой шёл, прорубая проход через орды чудищ. По пути ему встретилось копьё, вбитое им в землю, а на острие оказалась девочка не старше шести лет. «Господи, да как же я мог?!» – с содроганием прошептал рыцарь.

Выбежав из города, крестоносец, не останавливаясь, помчался в лагерь. Достигнув цели, он направился в шатёр к лекарю.

Генрих сидел у себя в палатке за столом и вёл какие-то записи. Освещал ему письмена рядом висящий факел. Услышав шаги, он поднял голову и увидел идущего к нему Раймунда Тарентского. Обрадовавшись визиту, лекарь встал, собравшись поприветствовать рыцаря. Но, увидев его взгляд, он заметил что-то неладное. Приблизившись, Раймунд прямой ногой ударил Генриха в грудь так, что тот влетел в сзади стоящий шкаф с флаконами, которые посыпались вниз, разбиваясь о землю. Лекарь упал и с трепетом слушал, что говорил ему рыцарь. Испуг и недоумение Генриха были настолько велики, что всё его тело сковало, а дар речи куда-то исчез. «Что ты натворил, колдун?! Ты нас опоил, отчего в Антиохии была резня небывалых размеров! Чтобы ты не смог поведать секреты варения зелья, я воздам тебе по заслугам! И надеюсь, что в огненной геенне за все получишь сполна…» – сказав это, Раймунд достал кинжал и проткнул Генриху глаза, ослепив его. Пока лекарь вопил от боли, рыцарь взял пальцами его язык и вырезал своим клинком. После Тарентский, обнажив свой меч, поднял его одной рукой над полом. Придавив к деревянному шкафу, он пронзил его в грудь, пригвоздив, и оставил висеть над землёй.

После казни Раймунд встал и направился прочь.

Год он скитался. Шёл через бескрайние пустыни и поля, плыл через реки и озёра. Вдали на горизонте ему увиделась высокая скала. Он сам не мог объяснить этого, но каким-то образом она его влекла к себе. Своим величием и в то же время таинственностью рыцаря манил утёс. Подойдя, Тарентский решил преодолеть скалу, чтобы узнать, какую тайну та хранит на своей вершине.

Вот он день ползёт, второй. Холод, ветер мучают его. Но, презрев все неудобства, взбирается всё ввысь Раймунд Тарентский. И наконец рубеж преодолён и крестоносец взобрался на скалу. Там он видит трон, что высечен в скале. И восседает ангел там, одетый в тёмные доспехи, в которых золото узорами течёт. Крылья чёрные выступают из-за спины. А взгляд его был ясен, словно свет звезды.

– Ты искал меня, иначе не увидел бы скалы. Что привело тебя ко мне? – спросил ангел.

– Я искал ответ. Я заблудился в убеждениях. Моё скитание привело меня к тебе. Кто ты и как тебя мне называть?

– Я отверженный Господом архангел. Я тот, кто, как и ты, познал чернь Христовых убеждений. Я тот, кто во тьму отчаянья и неверия вносит свой свет надежды в завтра в отомщенье! Моё имя Люцифер!

– Тогда скажи мне. С рождения внушали к Богу мне любовь. Всю жизнь держал обеты и готовился стать крестоносцем, дабы защищать и распространять веру христианскую. И вот при взятии Антиохии нас опоили зельем, которое должно было принести победу. От него ты быстрее, ты не устаёшь, но и мутнеет твой рассудок. Мы устроили кровавую бойню. А в итоге лишь меня ужаснуло содеянное. И после этого я понял, что люди – просто скот, гонимый лишь желанием богатства и земных просторов, оправдываясь всем, что есть в округе. И увидел я, что Богу вовсе не до нас. Я убивал людей в бою, но беззащитных – никогда, не причинял я вред женщинам и детям. А теперь все эти сцены у меня каждый день перед глазами. Я пью воду, а вижу кровь. Я ем, а передо мной куски плоти человека. Во снах ко мне приходила девочка, которую насадил на кол. Так объясни, зачем мне дальше жить и для чего, когда нет, по сути, веры той, которой я так служил? И как исправить нынешний устой? Я лишён надежды, ибо нет смысла для дальнейшего.

Архангел подумал немного и ответил:

– Мужчина знает, что ему делать завтра, ему не нужен стимул или мотив. Жизнь полна преград, и никому нет оправданий, чтобы прекратить её намеренно. Единственный твой путь – это борьба. Лишь одолев всех до единого: лицемера, вора, лжеца, бесчестного убийцу, – ты способен станешь на умы влиять, а тем самым и на устой. Собери всю волю, этим и живи! Тем живу и я.

– Владыка, надели меня той жизнью, за которую успею я исправить это всё. Надели меня той силой, которой смогу всех одолеть. Твои слова внушительнее убеждений всех Пап. Их хор – лишь пыль в глаза, гипноз для побуждения их целей.

– Тебе не нужно больше сил. Передо мной сильнейший воин из людей. Я лишь отточу твои умения, а приумножить силу сможешь сам. Теперь ступай, завтра пошлю я за тобой…

Сзади трона из скалы вышел в красном одеянии, подобном рясе, падший ангел, премьер-министр ада Люцифуг Рофокал.

– Владыка, зачем ты из людей всадников конца творишь? Они слабы и ведомы чувствами. Их алчность сгубила их, и подтверждение тому – Адам. Неужто тот же Аббадон или Абигор не подошёл бы для этой роли?

– Только тот, кто род и племя своё возненавидит, воистину свершит невероятное. Тот не устрашится расплаты или гнева чьего-либо. Тот не станет думать о себе, отчаяние убьёт его боязнь за жизнь свою. И в этот миг, когда страхов с предрассудками рубеж преодолен, отважится на то, на что не смог бы даже ты. И Господь, когда творил людей, поведал великую мне тайну: «Да создам Я род людской, в чьём сердце посею Я смятение. Ибо величайший будет род, истину говорю. Сила людская не будет знать границ, ибо создам Я их по подобию Своему! Но смятение в сердце, посеянное Мной, не укажет им путь к ней. И лишь самые великие, что будут сильнее духом архангелов, узреют ту мощь, что сокрыта в них!».

***

Раймунд Тарентский стоит по пояс раздетый. В левой руке у него топор, топорище и рукоять которого были из сплава неизвестных металлов. Масса оружия такого металлического сплава равнялась чугунному. В правой руке из того же материала меч. Герцог ада Абигор стоит перед рыцарем и показывает комбинации ударов атаки, защиты и контратак. Всё это отрабатывается уже более десяти лет. За это время демон обучал рыцаря премудростям ведения войны, стрельбы из лука, ведения боя всеми видами оружия. Так как Тарентский был великим воином, то обучение не начиналось с нуля, а лишь дополняло и оттачивало уже имевшиеся умения и знания.

Раймунд услышал сзади взмахи крыльев. Обернувшись, он увидел, что сам князь тьмы почтил его визитом: «Прошло десять лет. Этого должно хватить для результатов. Покажи мне себя. Абигор, атакуй!» Демон взял меч и напал на человека. Раймунд отбивается и пытается его проткнуть в живот. Но ставит блок клинком герцог и уводит в сторону оружие рыцаря, а свободной рукой кулаком бьёт в челюсть Тарентского, ломая её вдребезги. Озверев от боли, крестоносец делает замах топором, но слишком быстр демон. Он уходит от удара и бьёт ногой по рёбрам, которые, ломаясь, протыкают лёгкое. В связи с чем изо рта у него пошла кровь. «Соберись! – выкрикнул Абигор. – Здесь всё по-настоящему. Если умрёшь, то будет так».

После этого посыпался град ударов меча по Раймунду. Еле успевает отбивать атаку тот. Его даже отбрасывает, отчего рыцарь пятится назад. Тогда Люцифер говорит крестоносцу мыслями: «Смотри и запоминай, как ведёт себя противник. Тебе должна быть безразлична твоя жизнь в бою. Только тогда ты не усомнишься в себе и попробуешь всё. Я знаю вашу людскую натуру. Ваши силы воистину безграничны. Отбрось сомнения. Не надо пробовать! Просто порази его мечом!» Раймунд видит, как Абигор наносит удар с размаху по его шее, чтобы срубить голову. Забыв про страх и боль, он наклоняется на демона. Резко присев, человек нырнул под меч и топором, замахнувшись в начале нырка, разрубает носок ноги демона вдоль. Вставая, слегка повернувшись, рыцарь блокирует идущий сбоку удар клинком, отбивая его. Тут же прямой ногой бьёт в живот, заставив тем самым наклониться Абигора. И вот Тарентский заносит над ним меч, чтобы разрубить голову, но в доли секунды демон словно растаял, как тает лёд, став тенью на земле. Проскользнув между ног Раймунда и снова поднявшись из тени в своём обличье за его спиной, Абигор схватил за кадык человека и прошептал на ухо: «Будь внимательнее. Твои враги теперь не только люди. Ожидай от каждого непредсказуемое». «Хватит! – сказал Люцифер, подходя к Тарентскому. – Я доволен тем, что есть». Архангел подошёл и приложил ладонь к лицу Раймунда, отчего все его раны затянулись, а кости встали на места и срослись.

– Абигор, начинай обучать его со своим отрядом теней. Учи вести бой против нескольких противников с учётом магии, – повелел Люцифер.

– Да, владыка, – склоняя голову, повиновался герцог.

– А ты, рыцарь, ступай за мной, – снова приказал архангел.

Раймунд направился за князем в сторону рядом стоящей скалы. Подойдя к ней, владыка обратился к крестоносцу. «Видишь тот камень? – указал он рыцарю на валун высотой пять метров и толщиной четыре метра. – Толкай его каждый день, и когда-нибудь ты сдвинешь его». Люцифер сорвал ветвь с дерева толщиной десять сантиметров и обратил её в железную трость: «Пытайся порвать её руками, и ты порвёшь, спустя время». В этот момент выбежал месячный жеребёнок огненного цвета из-за каменного гиганта.

– Он будет твоим конём. Приседай с ним, бегай с ним, прыгай с ним. А когда он вырастет, то будешь ты на плечах держать взрослого коня. Но и на том не останавливайся. Скуй ему доспехи и носи его с ними. Нагружай его камнями и повторяй всё то же.

– Великий Люцифер, хватит ли мне моей жизни на подобные свершения? – спросил Раймунд Тарентский.

Тогда владыка приложил ладонь к его голове. Из руки стало исходить тёмное свечение, и в это мгновение князь тьмы благословил: «Будешь жить ты до тех пор, пока не позволишь прервать свою жизнь. Ибо не демон отныне ты, но и не человек ты будешь. Станешь ты духом отмщения моего, что будет томиться до нужного мгновения». Как убрал он руку, Раймунд спросил: «До какого мгновения? Я не понимаю…» Тогда достал архангел меч из своих ножен, рукоять которого была красная, как пламя. Размахнулся им и ударил, рассекая скалу, но так, чтобы он остался в ней: «Когда достанешь меч, разрубив дальше камень, тогда и узришь своё предназначение».

После этого Раймунд Тарентский приумножал свою силу и умения ежедневно. Утром учился у Абигора, а вечером толкал глыбу, бегал с жеребёнком, гнул и рвал трость. Каждый день старался прорубить скалу. Абигор на протяжении веков обучал Раймунда и подготавливал к его участи. Прошло много лет, но ни сам крестоносец, ни его конь не были сражены временем. Рыцарь прыгал и бегал с жеребцом в латах, и на жеребёнке ещё и висели мешки с камнями. Стрелами он поражал отряд теней, что Абигор насылал на него. И фехтовал теперь куда лучше демона. Познал Раймунд и секреты магии. Также он сдвигалкаменную глыбу. А когда в последний раз подошёл к мечу в скале, то вырвал его, прорубив горную породу. Тогда он стал разглядывать оружие. Рукоять из красного металла. Сам меч блестит, отражая солнце. И тут Раймунд, рассматривая свой трофей, увидел выбитые буквы на мече «ВСАДНИК: ВОЙНА».

Уныние

В Марселе на берегу Средиземного моря жили Себастьян и Эмма Бенуа в частном двухэтажном доме. У них было двое детей: дочь Мари восьми лет и сын Габриэль шести лет. Это была прекрасная семья. Себастьян, так как являлся заядлым рыбаком, часто брал с собой детей в море порыбачить. Эмма учила уроки с сыном и дочерью, прививала Мари любовь к рукоделию. На христианские праздники ходили все дружно в церковь.

У Себастьяна имелось множество разных снастей и удочек. Но их негде было хранить. В доме они выглядели не эстетично. На постройку гаража, чтобы там ставить машину и складывать свои рыбацкие приспособления, не хватало денег. Тогда, подойдя к вопросу с энтузиазмом, он сделал потайной шкаф у себя в спальне, так как в другом месте не позволяла планировка дома. Как обрадовалась Эмма, когда этот бардак в углу прихожей, состоящий из удочек, чемоданчиков со снастями, сетей, издающих запах рыбы, был спрятан за потайную дверь. И у Габриэля вместе с Мари для игр в «прятки» это место стало самым любимым. В общем, своей находчивостью Себастьян сделал приятно всем.

В ту пору в Марселе орудовал серийный маньяк. У полиции не получилось скрыть это, так как было совершено четыре зверских убийства за эти полгода, а найти убийцу не удавалось.

В эту субботу на ночном небе не было и тучки, что открыло вид на полную луну. Так как Себастьян и Эмма позволяли на выходных допоздна не спать детям, они всей семьёй смотрели в спальне кино по телевидению. В окно светил уличный фонарь, потому Эмма закрыла его тёмными, из толстой ткани занавесками.

Вдруг Себастьян услышал, как внизу еле слышно хлопнула дверь. Он подумал, что тому виной разыгравшийся ветер, потому встал и направился к выходу из спальни.

– Дорогой, ты куда? – поинтересовалась Эмма.

– Закрыть дверь внизу. Видимо, её открыло сквозняком.

После этих слов он вышел. Спустя минуту внизу раздался глухой тяжёлый звук, как будто что-то упало. Эмма, недоумевающе посмотрев в сторону двери, встала и сказала детям: «Я сейчас…» Она вышла, закрыв за собой дверь. Но не прошло и полминуты, как раздался её крик и через долю секунды оборвался. Мари и Габриэль испугались этого и быстро спрятались в потайной шкаф.

– Надо пойти посмотреть. – сказала шепотом девочка.

– Не надо, – ответил Габриэль. – Когда папа смотрел новости, там говорили, что у нас в городе маньяк. А вдруг это он…

– Ну ты и трус… Я пошла.

– Не надо!

Но сестра не послушала брата и, открыв дверь, вышла в спальню. Перепуганный мальчик закрыл за ней дверку шкафа и стал следить через щелку за происходящими событиями в доме. Мари на цыпочках вышла из спальни, но пол предательски скрипнул. В ответ раздались тяжёлые и быстрые шаги, как будто кто-то бежит. Дальнейшие звуки Габриэлю показались непонятными: будто каблуками царапают и стучат по полу, ещё нечто похожее на крик, но только в нём ощущалось препятствие, как если бы ему что-то мешало вырваться из губ, а потом хруст и тишина. Мальчик в страхе прислушивался и вглядывался через щель в полумрак спальни.

Через несколько минут он видит, как в комнату заходит высокий мужчина с ножом, осматривая помещение, нет ли кого. Его внешность была отвратительной: жидкие длинные волосы, выпученные глаза, крючковатый нос, оттопыренная нижняя губа, широко расставленные зубы. Вдруг в его поле зрения попадает высокое зеркало, в котором Эмма смотрелась и прихорашивалась. Подойдя к нему и посмотрев на себя, он закричал и ударил рукоятью ножа в своё отражение, разбив зеркало вдребезги. После он вышел и стал затаскивать убитых, усаживая вдоль стены таким образом, чтобы те были обращены на кровать. Сначала был усажен Себастьян, у которого виднелась рана в груди на том месте, где находилось сердце. Следом бездыханная Мари с сильной гематомой на шее. А после он на руках занёс Эмму с перерезанным горлом, уложив её на кровать. Убийца рассматривал убитую в упор, улавливая запах волос, кожи, промежностей. А потом он стал раздевать её, заодно сняв с себя штаны.

Увиденные дальнейшие действия ошеломили маленького Габриэля. Впав в ступор, он не мог отойти или закрыть себе глаза. Его дыхание остановилось. По спине побежал холодный пот. Сердце будто перестало биться. Взрослый человек потерял бы сознание от увиденного. Но мальчика что-то сковало. Неописуемый ужас охватил его от столь ужасной картины.

Когда маньяк ушёл, Габриэль до рассвета, не смыкая глаз, сидел в шкафу. Потом он всё-таки решился и вышел на улицу, жестами позвал соседей и показал им спальню, а те вызвали полицию. Он не разговаривал три недели. Но когда заговорил, то дал описание серийного маньяка.

Через время Габриэль Бенуа оправился. Пошёл в школу. После – в институт. И со стороны у него всё выглядело хорошо. Он стал нормальным парнем, обзавёлся друзьями, но не мог завести семью. Отголоски прошлого давали о себе знать. Каждый день его душила боль. Годами он пытался выработать иммунитет к одиночеству. Хотел его не замечать, не чувствовать, не осознавать. Он даже убеждал себя в том, что у него нет души. Думал, что в груди его нет сердца, лишь только орган, качающий кровь. Считал, что лишён каких-либо эмоций. И на небольшой промежуток времени у него получилось обмануть себя. Но потом депрессия набегала с новой силой. Она была настолько сильна, что, когда Габриэль водил автомобиль, он готов был грызть зубами руль. Уныние так овладело им, что накатывало на него вспышками. Он был здоров как психически, так и физически, ясно мыслил. Его знакомые врачи-психиатры подтверждали это. Но апатия овладела им. Он стал считать, что будто колдуном заговорён, а возможно, даже проклят… Бенуа не мог работать в полную силу. У него имелось сил семи мужей, но их не для кого было выкладывать. И так день за днём, из года в год Габриэля Бенуа изнутри съедало одиночество, а следствием тому являлось уныние…

Глава 8

В Вашингтоне в роскошной резиденции Фила Джонса проводился светский раут в честь победы в войне с юнеанской цивилизацией и оккупацией их земель. На празднике присутствовали все члены Лиги Наций, министры обороны, Арнаутов Вадим Сергеевич уже в звании контр-адмирала, дипломаты, учёные и жена американского президента Беллатриса Миллер, светловолосая молодая девушка ростом 177 сантиметров с отточенной фигурой куклы Барби. Её короткое белое платье приковывало взгляды к длинным стройным ногам. Плечи были прикрыты накидкой из шкурки песца. А на её тонкой шее висело колье из натурального, добытого ныряльщиками жемчуга. Беллатриса была бесспорным фаворитом из всех сокровищ Фила.

Все они пили вино, коньяк и шампанское, лежавшее десятки лет в погребах Шампани. Темами для разговора служили: военная мощь человеческой цивилизации, заселение захваченной планеты и заслуги перед Родиной и человечеством в целом контр-адмирала Арнаутова. Все обсуждали добычу ископаемых на оккупированной территории. Вели беседы о расселение людей на планете Юна. Для начала планировалось построить военные базы возле месторождений углеводородов, а затем расселить гражданских, разделив территории на автономные области.

Постепенно разговоры стали принимать более непринуждённую форму. Все разбрелись на группы по интересам и спокойно наслаждались вечером. Лонгвей Ху, уже изрядно выпивший, осушив пять бутылок вина, набивал живот салатами, морепродуктами и горячими блюдами. Габриэль Бенуа, устроившись в углу зала, тихонько сидел и грустно смотрел в окно. Август Браун и Уильям Блэк спорили о чём-то. Кэйташи Окамото, Фил Джонс и министры стояли вместе и всё ещё обсуждали дела.

Громов Олег Владимирович составил компанию жене американского президента Беллатрисе Миллер. Они, смеясь, болтали, пили шампанское и даже начали флиртовать. «Ты ведь хорошо должна знать этот дом. Где здесь уборная?» – поинтересовался Громов. «Я тебе покажу», – улыбнулась Беллатриса, опуская глаза, и пошла к туалету. Подождав, пока первая леди скроется за углом, русский президент залпом осушил бокал с шампанским и направился вслед за ней. Она ждала его возле туалета. Подойдя к ней вплотную, он положил ей руку на талию: «У нас мало времени». «Тогда тебе стоит поторопиться…» – лукаво ответила она. Не отвечая ничего, Громов поцеловал белокурую леди, толкая в туалет, и крепко сжал её ягодицы. Закрыв дверь на щеколду, он развернул её спиной к себе прямо на умывальнике. Одной рукой схватил Беллатрису за волосы, а другой задрал ей платье, сорвав кружевные трусики. И следом хлёстко шлёпнул её по заднице, отчего у неё невольно вырвался стон. Расстегнув свои брюки, Громов резко и жёстко вошёл в неё. После чего, не теряя времени, русский президент в спешке отымел первую леди Соединённых Штатов Америки. Когда дело подходило к концу, он развернул её, поставив на колени, и она принялась делать ему минет.

И через небольшой промежуток времени Олег Владимирович кончил. После Громов заправил рубашку, застегнул брюки и направился к выходу. Перед дверью он сказал: «Выходи не раньше чем через три минуты». «Я поняла», – ответила она любовнику, и тот вышел.

Через минуту в уборную открылась дверь и в неё вошел молодой мужчина. Одет он был в чёрный костюм. Волосы черного цвета аккуратно зачёсаны назад. А его гладко выбритое лицо было подобно камню: холодное, суровое, не проявляющее никаких эмоций. Зайдя, он закрыл дверь и обратился к первой леди: «Ты будешь с ним дальше предаваться похоти. Ваши встречи должны быть так часто, насколько это возможно».

– Бальтазар, я не твоя рабыня! – возмутилась Беллатриса.

Демон с недоумением посмотрел на неё, а потом с презрением ответил: «Какие же вы все лицемеры! Мните из себя великих, а на деле – люди-крысы. Страдаете увлечениями к детям и наркотикам. Никчёмные, жалкие, беспомощные. Вы лишь жаждете получить всё и сразу, но усилия приложить отказываетесь. Так и ты продала душу демону и тело жадному, толстому ублюдку, чтобы жить в роскоши. Кем ты себя возомнила?! Я в мгновение могу вернуть твою красивую жизнь к прежнему исходу. Ты будешь дальше с ним тайно видеться, пока не получишь новых указаний. Тем более тебе же это нравится…» – ухмыльнулся Бальтазар.

Не дожидаясь ответа, он вышел из уборной. Беллатриса выбежала за ним, желая что-то сказать напоследок, но демон таинственным образом исчез. Она вышла в зал и увидела, что её отсутствия никто не заметил. Фил и Кэйташи продолжали беседу с министрами. Габриэль сидел, уставившись в окно. Лонгвей, пьяный, уснул лицом в тарелке с салатом. Август и Уильям всё так же спорили. Когда она посмотрела на Олега Владимировича, их взгляды пересеклись. Он ей игриво подмигнул и ментально сказал: «Можно было и подольше…»

***

На следующее утро объявление по всем новостям: «Обсерватории засекли вышедший из Чёрной дыры неопознанный летающий объект. Земные истребители ведут его на посадку». Ответственным за операцию был контр-адмирал Арнаутов Вадим Сергеевич.

Огромный, цвета зимнего камуфляжа летающий корабль сел на территории Курильских островов, где его уже ожидали военные в полной боевой готовности.

По приказу Арнаутова японская контрразведка работала вовсю. Проверяли каждый угол и выпуклость неизвестного корабля.

Внезапно открылся трап и из темноты, царящей внутри корабля, стали выходить силуэты людей. Адмирал вышел навстречу к ним из военных построений. С трапа сходили невысокие, крепкие люди. Они были безоружны. Одежда их состояла из металлических пластин, напоминающих бронежилет. Эти пластины, срощенные между собой, были абсолютно разных размеров, что позволяло точно повторять контуры фигуры пришельцев. Однако массивность одеяния не сказалась на возможности передвижения. В местах суставов, судя по движениям инопланетян, легко сгибалась нога или рука. А из-под доспехов виднелся густой слой утеплителя, напоминающий мех животного.

– Я князь планеты Аркана. Моё имя Барм-Инг, – объявил себя пришелец.

– Какова цель визита? – поинтересовался адмирал.

– Я хочу создать военный альянс между людьми и арканцами.

Вадим Сергеевич сделал шаг в сторону, прислонив палец к уху: «Олег Владимирович, как приняли информацию?» «Доставить в должных условиях в Токио к резиденции Окамото», – распорядился русский президент. «Есть! Конец связи, – ответил Арнаутов Громову и снова обратился к пришельцу: – Пройдёмте, я доставлю вас к нашим лидерам».

Спустя время произошло знакомство межпланетных лидеров в апартаментах японского президента. Лонгвей Ху решил долго не ждать и не тратить время на прелюдии, ведь слишком сильно его мучило похмелье: «Я слышал, что цель, с которой вы прибыли на планету Земля, – создание военного альянса с людьми. Объясните подробнее».

– Аркана с давних времён ведёт войну с Люмуном. Эта планета богата залежами золота, а Аркана – энергоплазмой и металлом, что прочнее вашего титана. Энергоплазма настолько широка в применении и её КПД настолько высок, что ни в одной галактике не нашли энергоресурса лучше. На нашей планете мы с её помощью отапливаем помещения, так как на Аркане сильные холода длятся круглый год. Используем её как топливо для наземного и воздушного транспорта, а также в качестве оружия. Энергоплазме любая броня – не помеха. Она поражает на энергетическом уровне. Ею можно уничтожать всех обитателей астрала. И даже демонов, но только не ангелов.

– Если вы обладаете таким оружием, то зачем вам наша помощь? – задал вопрос Габриэль Бенуа.

– Люмны достигли небывалых успехов в науке, изучающей головной мозг. Их мозговая активность задействована на 70%. Ведение боя в астрале дошло до таких возможностей, что они поражают сквозь измерение. Проще говоря, могут убить даже того, кто не покинул физическое тело. Следствием подобной мозговой активности служит умение насылать природные катаклизмы и возможность телекинезом поднимать предметы весом до тонны. Плюс ко всему этому у них хорошая военная техника.

– Но как они настолько преуспели в нейрологии?! – возмутился Фил Джонс.

– Они свои разработки держат в секрете. Однако такое развитие мозга привело к мутации, отчего у них явно выражена лобная часть головы. Но мы не об этом. Мне нужны люди, потому что арканцы проигрывают войну. А вы, в свою очередь, оккупировали Юну всего лишь за одну ночь и без больших потерь одолели, как считалось, безупречную систему ПВО. Уже не говоря о захвате городов, находящихся под песком и железобетонным защитным слоем. Честно признаться, все планеты ужаснулись от подобной мощи. Вы заинтересованы больше нас в территории и золоте. Я предлагаю объединить военную инженерию. Аркана предоставит энергоплазменное оружие, шлемы, подключающиеся к костному мозгу, через очки которых можно распознать кого-либо в астрале. Конечно, на всех людей оружия и амуниции не хватит. Но так как у нас критическое положение, то за вашу помощь я готов разделить Люмун с вами не пополам, а взять всего лишь четверть.

– К юнеанскому вождю почему не обращались? – задал вопрос Август Браун.

– У них хорошо налажены торговые отношения. Он продавал нефть люмнам. А они ему платили золотом. Вольденкаль не нуждался в войне.

– А транспортировку как осуществляли? – поинтересовался Уильям Блэк.

– Арканский учёный втайне продал наши разработки телепорта Люмнам.

– Тогда почему они не перебросили свои войска на Аркану? – уточнил Кэйташи Окамото.

– Нужно построить две точки: начало и конец. Телепорт не выбрасывает объект в любое назначенное место.

– Мы вас услышали. Нам нужно подумать, – закончил разговор Громов.

Глава 9

Кэйташи Окамото шел в слабоосвещённой шахте вдоль рельсовых путей. Где-то вдалеке он заметил человеческий силуэт. Подойдя поближе, он увидел голую девушку, стоящую с красным яблоком в руке. С её плеч свисал питон, зловеще шипя. Через мгновение яблоко начало гнить на глазах и изнутри стали вылезать опарыши. Змей принялся обвивать её через шею и грудную клетку, начав душить. Лицо той девушки посинело, послышался хруст костей. Губы приоткрылись, пытаясь что-то сказать, но никаких звуков, кроме сопения, они не издали. И после нескольких попыток через силу, еле слышно она произнесла: «Вы все умрёте».

Кэйташи Окамото резко поднялся с постели. Отбросив навязчивые мысли о том, что мог обозначать этот кошмар, он пошёл собираться, готовясь к выходу. На Аркане как никогда разыгралась вьюга. Одетый в тёплую дублёнку, он вышел из здания. У крыльца его уже ждал инопланетный БТР арканского производства. Направившись на встречу с коллегами, он всё же мысленно невольно возвращался к этому сну.

Прибыв на место встречи в правительственном зале для совещаний, он увидел, что его уже ждут все члены Лиги Наций и Барм-Инг.

– Все в сборе. Можно начинать, – заявил Август Браун. – Как обстоят дела с оружием?

– В процессе завершения. Орудия переоснащены в возможном количестве. Как вы собираетесь напасть на Люмун? – ответил и одновременно задал вопрос Барм-Инг.

– Пройдёмте в лабораторию, и мы вам расскажем, – сказал Август.

Спустившись по лифту в подземную лабораторию, что была выделена людям арканской администрацией, они прошли в одно из помещений. В нём находилось два железных операционных стола, на которых лежали два юнеанца. Доктор Рудольф Шрёдер уже заживлял лазером раны на голове, оставленные после операции. Немецкий лидер повернулся к арканскому князю и объяснил:

– На Земле во времена фашистской Германии практиковались опыты над людьми. Тогдашних учёных интересовала возможность зомбирования человека, то есть беспрекословного подчинения чьей-либо воле. В те года технологии не позволяли произвести подобного рода открытия. Но теперь, благодаря доработкам Рудольфа Шрёдера, – указал князю рукой на доктора, – это стало возможным. Процесс этой операции, если выражаться проще, представляет собой вживление в головной мозг электродов, вырабатывающих в определённых участках электрические импульсы, контролируемые с компьютера.

Подопытные находились в состоянии сна, пока проводилась операция. Доктор Шрёдер, закончив косметические процедуры, отошёл в сторону к компьютерному столу, настраивая программу.

– Сколько же людей погибло в страшных мучениях в ходе экспериментов?! Подобной жестокости я ещё не встречал. Зачем было прибегать к подобным методам? – вопросил Барм-Инг.

– А потому, – поддержал Габриэль Бенуа, – что иные планы могут дать осечку. В чём-либо случится подвох, а взять под контроль это не получится. Благодаря этому мы сможем видеть и слышать их ушами и глазами. И даже управлять ими.

Глаза юнеаней открылись, и Рудольф объявил:

– Всё готово. Можно приступать.

Теперь Лонгвей Ху обратился к князю:

– Не судите так строго, ведь у этого есть много своих плюсов…

Китайский президент подошёл к подопытным:

– Вы, двое, сядете на корабль и направитесь к правителю Люмун.

– Что мы должны ему сказать? – уточнил один из юнеанцев.

– Правду. То, что вы беженцы с планеты, оккупированной людьми, Юна. И человечество в союзе с арканцами готовится к войне с Люмун, – в этот момент в помещение зашёл Вонг Ли с железным подносом, на котором лежали два металлических шприца с прозрачной жидкостью. – Когда войдёте в галактику, находящуюся под контролем люмнов, введёте себе в вену содержимое шприцов. И никому об этом ни слова.

– Что в шприце? – поинтересовался Барм-Инг.

– Вирус, – ответил Лонгвей Ху, – вызывающий гнойные язвы, помутнение рассудка, неврастению. Наш биолог Вонг Ли создал невероятное. Вирус передаётся воздушно-капельным путём. Заражённые тела даже после термальной обработки остаются распространителями болезни. Он убивает демонов. Его действие невозможно никак предотвратить, кроме принятия антидота. Лекарство от болезни можно распылить в воздухе или ввести внутривенно.

– Такого интереса к жизнененавистным наукам я не встречал ни у одной цивилизации, кроме вашей, – признался арканский лидер.

– Я могу идти? – обратился Вонг к Лонгвею.

– Да, отдыхай, – ответил президент.

После этих слов Вонг вышел и направился к лифту. Поднявшись наверх, он решил пойти на улицу, где царила глубокая ночь. Достав из внутреннего кармана фотографию, на которой была запечатлена его семья, он невольно со скорбью произнёс:

– Какую же я цену заплатил за своё творение.

За спиной послышался голос:

– Ты исполнил волю царей людских?

Обернувшись, Ли увидел самого Люцифера.

– Да.

– Я дал тебе тело нетленное, но береги его от болезни твоей. Ибо только ангелы могут спастись от неё. Но скоро и это исправим.

– Где моя семья? Ты обещал мне встречу.

– И я её устрою. Но лишь с их аватарами. Некоторые законы пока ещё подвластны только Богу.

Люцифер растворился в воздухе, а перед Вонгом стали проявляться силуэты жены и дочери. И вот он видит их отчётливо. Жена, дочь и Вонг ринулись навстречу друг другу, чтобы припасть к объятиям, но проекции прошли сквозь него. Учёный расстроенно взглянул на них.

– Я расплатился жизнью и душой, чтобы видеть вас. Я всё сделаю, чтобы мы вновь были вместе!

– Любимый, мы и без этого любим тебя. Мы вовсе не злимся. Так вышло… Это произошло не специально, мы всё понимаем. Беда в том, что ты себя простить не можешь. Чувство вины убивает тебя. Прекрати корить себя за это.

Эти слова отозвались в нем скорбью. Боль утраты и чувство вины съедали его. В груди резко сжалось сердце, а лёгкие сковало. Не желая расстраивать их своим самочувствием и развивать этот разговор, он перевёл тему.

– Вам очень там плохо?

– Было только поначалу. Нас сжигали и топили. Рвали на части и истязали так, что словами не описать. Но в один момент страдания прекратились. Демоны сказали, что сам князь тьмы распорядился о том, чтобы нас не трогали. И теперь нас лишь тревожат вопли проклятых и их скрежет зубов, – в этот момент проекции жены и дочери ученого стали постепенно расплываться. – Любимый, время нашей встречи заканчивается. Я прошу тебя, прекрати винить себя.

В ответ он протянул руку в попытке прикоснуться к её щеке. Но ладонью он не почувствовал тепла кожи. Было ощущение, что рука просто зависла в воздухе.

– Я люблю вас, – сказал он им, и проекции исчезли.

Не успел Вонг погрузиться в мысли, голос Люцифера вернул его к реальности:

– Я бы хотел вернуть их к жизни, но не могу раньше времени. Делай, как я тебе велю. И ты узреешь, что свершённые тобой повеления мои окупятся тебе сполна.

– Где остальные? Я, Раймунд, а где другие?

– Голод сам произошёл благодаря людям, что безмерно стремились быть как боги. А Смерть ты в скором времени воззреешь во всём ее величии.

Глава 10

Спустя месяц земные и арканские корабли вошли через Чёрную дыру в космические просторы люмнов. От армады отделился небольшой штурмовой летательный аппарат, взяв курс на Люмун. После того, как он подошел на достаточно близкое расстояние к планете, его взяли в сопровождение два инопланетных корабля.

После посадки с него сошёл Арнаутов Вадим Сергеевич. Перед ним стояли военные, взяв его на прицел своих орудий. Арнаутов представился: «Я контр-адмирал земной космической армии Арнаутов Вадим Сергеевич. У меня есть послание вашему лидеру от моего руководства».

Из построений вышел некий, в точности похожий на европеоидного человека: светлые волосы, белая кожа, рост около 180 сантиметров. Одет он был в одежду, напоминающую парадную форму военных. На груди висело несколько орденов. От человека его отличала лишь сильно выпуклая лобная часть головы.

– Я император планеты Люмун Румус. Говори послание, человек.

– Моё правительство предлагает мирным путём сдать планету. По нашим подсчётам, вирус выбил четверть населения Люмун. Армада наших и арканских кораблей зашла в вашу галактику. Если вы сдадитесь, то в течение недели вирус будет устранён.

– Чтобы тебе была яснее видна сегодняшняя картина событий, я приведу свою аналогию. Вы настолько ранний вид, что на нашем фоне смотритесь как туземцы и дикари из Нового Света. И вот дикари со своими болезнями пришли из лесов в город, угрожая оккупацией. Мы не сдадим наш дом и со временем найдём лекарство от вашей чумы, – надменно он дал понять об отказе.

– Будь по-вашему, – спокойным голосом сказал Вадим Сергеевич.

Контр-адмирал развернулся и направился в сторону корабля. Незамедлительно вылетев за атмосферу, он передал своим войскам по связи: «Выступаем…»

Армада космических кораблей выпустила тысячу сверхзвуковых ракет на Люмун. Какое-то время они, подобно облаку, безмятежно, всё дальше отдаляясь, плыли в невесомости, притягиваясь планетным притяжением, пока за ними не спеша следовали корабли людей и арканцев. Вот захватчики попали в зону видимости установок ПВО, вследствие чего по ним открыли огонь. Реактивные двигатели ракет запустились, и с превосходящей в несколько раз звук скоростью боеголовки ринулись к планете. Следом произошёл второй залп людских и арканских орудий, но уже с незамедлительным стартом. Установки противовоздушной обороны плохо справлялись со сверхзвуковыми ракетами из-за высокой скорости. От первого залпа кораблей была сбита за пределами атмосферы седьмая часть боеголовок. Войдя в воздушное пространство, каждая из ракет, не сбавляя скорости, разделилась на пять более мелких, что сделало невозможным их уничтожение противовоздушными установками из-за меньших размеров. А от тех ракет, что всё же были сбиты, оставшиеся обломки имели такую кинетическую энергию, что строения, на которые пришлось падение, рушились, как карточные домики.

Первый залп был произведён по военным базам и аэродромам, известным арканским военным. Второй же бил по крупным городам, превращая их в руины. Далее корабли зашли в воздушное пространство Люмун. От корпусов летательных авианосцев отделились истребители и бомбардировщики. Армада разделилась на группы, каждая из которых отправилась на закреплённые за ними для атаки континенты.

После бомбардировки аэродромов воздушные боевые единицы люмнов были повержены не все. Вражеские истребители поднялись в воздух, но их попытки защиты своего дома оказались тщетными. Пилотов дурманила болезнь. У многих были воспалены глаза, что мешало видимости. Галлюцинации и слабость сказывались на ведении боя как воздушных, так и наземных сил. Людские летательные аппараты сбрасывали бомбы на города. За ними арканские корабли вели прицельные выстрелы по оставшимся сооружениям из своих огромных энергоплазменных орудий. После истребители уничтожали бронетехнику люмнов. А дальше шёл десант, частично одетый в арканские шлемы, позволяющие видеть астральные тела.

Люмны вылезали отовсюду: из канализационных люков, бункеров, некоторые даже из-под обломков зданий. Телекинезом они бросались в захватчиков изломанными деревьями, разорванными бомбардировкой частями техники.

Пятеро люмнов, не пострадавшие от воздушной атаки, стояли вдалеке и синхронно делали круговые движения руками, что через минуту способствовало образованию смерча. Создав самый настоящий торнадо, они направили его на людей, заставляя ветер разбивать боевые построения в клочья.

И это был не весь спектр возможностей этой цивилизации. Те, кто находился у воды, насылали цунами. Люди, которым не досталось арканских шлемов, видели, как их союзники, с виду беспричинно, умирали, падая на ходу. А тем, кто был оснащён астральным виденьем, открылось, как люмны из астрала жгли огнём и поражали молниями арканцев и людей. Но даже при этом бесчисленное войско захватчиков брало верх. Зайдя в бункеры, где жители прятались от бомбёжки, люди и арканцы видели, что там лежат люмны, которые в данный момент ведут бой в астрале. Некоторые входы в бомбоубежища были заминированы, что в некоторых случаях не давало доступа к ним. Но при разминировании прохода в укрытия забрасывали гранаты или огнемётом заживо сжигали врагов.

В итоге в течение двух дней кровопролитных боёв планета Люмун была сдана.

Глава 11 Похоть. Чревоугодие. Зависть. Тщеславие

Беллатриса Миллер вышла из комнаты в кожаном костюме для интимных игр. По пути в душ она расстегнула ошейник на своей тонкой белой шее и сбросила с себя свой наряд. За ней вышел голым Олег Владимирович Громов, направляясь туда же. Через час они оказались в спальне, начав готовиться ко сну, так как на часах было уже 02:00 ночи. Когда они легли в постель, Беллатриса нарушила тишину своим вопросом:

– Я хочу спросить у тебя кое-что, просто стало интересно. Скажи мне, а где ты научился таким играм? Мне кажется, что Интернета будет мало, чтобы научиться вытворять такое, как ты сегодня…

– У меня была женщина.

– А где она сейчас?

– Умерла. Её убили в тюрьме.

– Как она туда попала?

– После смерти матери мой отец женился на учительнице из школы. Через год папу убивают наркоманы за золотую цепочку на шее. И я остался жить с мачехой. Хоть я ей и был чужим ребёнком, но при всём при этом она хорошо ко мне относилась: водила меня в цирк, мы гуляли с ней в парке, покупала мне разное… И как-то мы пришли из кинотеатра. Она мне сказала, чтобы я разделся и лёг у неё в спальне, пока та она занимается своими делами. Через несколько минут она заходит в комнату в одной ночнушке и говорит: «Я сейчас буду кое-что делать, но ты не бойся. Мне это очень нравится, и тебе понравится». После сказанного она принялась массировать мой член через трусы, а после и вовсе стала делать мне минет. Я понимал, что это неправильно, но она ведь мне была как мама. Я любил её и потому не хотел обидеть своим отказом. После того мы три года занимались сексом. Она надевала на меня ошейник с цепью, привязывала к Андреевскому кресту, связывала лёжа и капала мне на грудь горячим воском свечи, а потом садилась на лицо. И таких сцен ещё много происходило у нас. Через время мне стало казаться, что так и надо, это правильно. Наша связь продолжалась до того момента, пока к нам не зашла соседка, чтобы о чём-то узнать. Дверь была открыта, и та вошла и застала меня с ней. Соседка написала заявление в полицию. Мачеху посадили, а меня отправили в детский дом.

– Прости, я не думала, что так всё серьёзно, когда спрашивала.

– Ничего. Ты мне очень нравишься, и я хочу, чтобы ты знала, кто я такой.

– Расскажи мне о своих друзьях, – сказала она, решив перевести тему для разговора.

– О ком конкретно ты спрашиваешь?

– О тех, с кем ты работаешь.

– Лонгвей Ху мне рассказывал, что он был чемпионом Китая по тяжёлой атлетике. В спорте у него были огромные перспективы. Лонгвей подготавливался к чемпионату Азии и на тренировке сильно повредил плечо, что поставило крест на его карьере тяжёлоатлета. После этого он бросил заниматься даже физкультурой. Стал много есть, так как аппетит спортсмена остался. Начал запойно пить. Но, несмотря на всё это, тут я уже говорю от себя, Лонгвей Ху является очень образованным человеком, так как у него три высших образования. Представляешь, он учился сразу на двух факультетах в университете и вдобавок не пропускал тренировки, стараясь преуспеть в спорте! Когда у него случилась травма, он как раз оканчивал учёбу и должен был защитить диплом о третьем высшем образовании. Спустя два года его друг и одногруппник, являющийся сыном премьер-министра Китая, порекомендовал Лонгвея своему отцу. Так он сначала стал министром спорта. Ну а после и вовсе выбился в президенты. Что касается Августа Брауна, то тут всё тоже не так просто, как говорится в журнальных статьях. Он работал в полиции, занимая офицерскую должность. Руководил отделом по раскрытию убийств. У него был брат генерал. И мне очень кажется, что Августа снедала зависть к нему, потому что он мне по пьяни сказал однажды: «Я когда стал министром, то мой напыщенный брат перешёл ко мне в подчинение. Он всё твердил, что я офицер и должен жить по чести и совести, что неправильно жениться на женщине, которая к тому же тебе не нравится, только из-за выгоды. Но теперь где он и где я!»

– Он разве был женат?

– Да. На сестре сенатора. Потом развёлся, как только перестал зависеть от её брата. А дальше постепенно поднимался в должности и стал немецким лидером.

– А Уильям Блэк?

– О нём мало что можно сказать. Его особенность заключается в том, что у него очень знатная родня: генералы, губернаторы, профессора, владельцы крупных корпораций. И в довесок к этому он довольно умный и рассудительный мужчина. Тут немудрено, что он занял своё место у власти. Уильям постоянно хвалится своим дворянским титулом и объясняет этим свои успехи, но, по-моему, это просто хвастовство и чрезмерный гонор. Всех, кто ниже его по статусу, он и за людей-то не воспринимает. Уверен, что, не будь я правителем такой внушительной страны, он и со мной бы не считался. Ну а вот про Бенуа и Окамото мне ничего не известно. Они не любители рассказывать свои истории, а я и не спрашиваю.

– Какие вы все разные. Никогда бы не подумала, что вы можете сработаться.

– Да. Если вдуматься, это можно назвать удивительным. Как-никак человечество начало вставать на ноги благодаря нашим общим решениям и слаженным военным действиям.

– Скажи, вы ведь захватили Люмун. А что дальше?

– Расселение людей, добыча ресурсов планет. Если сказать в целом, то дальше будем заниматься благоустройством человеческих жизней.

– Я тут просто поразмыслила. Если вы захватили Люмун за двое суток, планету, которую арканцы не могли завоевать много лет, то почему вам не взять Аркану? Ты только подумай, что вы, семеро, не будете с кем-то делить золото люмнов, получите оружие, способное поражать любого, огромное количество прочнейшего металла. А главное – вы воцаритесь над всеми цивилизациями, подобно Богу…

Слова Беллатрисы на минуту погрузили его в думы, но потом он всё же ответил:

– Твоя мысль очень интересна…

В этот момент телефон Олега зазвонил. На дисплее высветилось: «Звонок от Фила Джонса». И он ответил:

– Да.

– Предлагаю всем нам встретиться в Женеве через десять часов. У меня созрела идея, и её нужно обсудить.

– По нашей связи это нельзя сделать?

– Это не телефонный разговор.

– Ясно. Договорились, – с этими словами Олег Владимирович закончил разговор.

После этого сухого диалога Громов снова обратился к Беллатрисе: «Мне рано вставать. Пора спать».

В 05:00 Олег и Беллатриса поднялись с постели. Громов и Миллер оделись и выпили по чашке кофе. Когда они собрались выходить, тот ей сказал: «Ты пойдёшь первая, а я за тобой». Ничего не говоря в ответ, первая леди вышла из номера гостиницы. На выходе из здания, хотя она и не ведала о том, её ждал Бальтазар. Он был всё так же в своём элегантном чёрном костюме, а его холодный и загадочный взгляд заставил напугаться Беллатрису, когда та его заметила.

– Ты выполнила моё повеление? Внушила ли ты идею о покорении новых земель?

– Да, – надменно ответила она на ходу, идя мимо него.

– Беллатриса, стой, – ментально сказал он ей ровным тоном.

В ответ она обернулась и с начинающейся истерикой в голосе выкрикнула ему:

– Я больше не буду прислуживать тебе! С меня хватит!

Не реагируя на её слова, он так же стоял на месте, сверля её своим леденящим взглядом. А она, не решившись услышать ответ, побежала к лимузину, на котором приехала сюда. Из автомобиля вышли три телохранителя, и один из них вежливо открыл ей дверь. После того как она села в салон, машина тронулась по направлению в аэропорт.

Когда они подъехали, то там оказался несанкционированный митинг, устроенный бездомными людьми по неизвестным им причинам.

Трое охранников вышли, чтобы сопроводить первую леди к её личному самолёту. Им пришлось пробиваться через толпу, расталкивая бастующих босяков. Пока они прорывались через это сборище, у Беллатрисы зазвонил телефон. Определитель выдал «Скрытый номер». Она нажала «Принять вызов». В телефоне прозвучал знакомый голос. Поначалу она не могла вспомнить, чей он, но потом узнала в нём Бальтазара: «Ты знала о последствиях. Ты знала, на что идёшь. Но всё равно решила пойти против меня. Сыграть в игру, в которую тебе не выиграть. Твой ход сделан на этой шахматной доске. Теперь хожу я…» И, как только телефонная связь прервалась, из толпы на каждого охранника набросилось по два человека с ножами, нанося удары в шею и грудь. Один из митингующих достал из кармана своей затёртой куртки пластиковую бутылку. Открыв её, он выплеснул содержимое Беллатрисе в лицо. Когда жидкость соприкоснулась с её кожей, стало понятно, что это кислота.

Алчность

Фил Джонс, юрист, специализирующийся по бракоразводным процессам, приехал этим утром пораньше к себе на работу. Он хоть и имел свою юридическую контору, однако и сам не прочь был поработать, так как являлся большим специалистом. Филу вчера поступил звонок от мужчины, желающего воспользоваться его услугами. Джонс, имея привычку не обсуждать дела по телефону без крайней необходимости, назначил клиенту встречу на девять утра у себя в кабинете. Придя к себе в офис, он принялся разбирать документы, пока было свободное время. Внезапно раздался стук в дверь и в помещение зашел мэр Нью-Йорка Хью Ливингстон.

– Здравствуйте! Я вам вчера звонил…

– Доброе утро, присаживайтесь, – сказал Фил клиенту, указав на стул. – Рассказывайте, что вас сюда привело.

– Я развожусь с женой. Вернее, она подала на развод. Даже не знаю, в чём причина. Мы не ссорились. Жили последнюю неделю спокойно. И в один момент она заявляет мне… Жена, конечно, выдвинула мне свои мотивы в виде перечня претензий: ты не уделяешь мне время, всё время на работе, которая тебе важнее, чем я, ну и тому подобный женский трёп. Сами понимаете, что это не причина, но факт остаётся фактом. На неё оформлены дома, машины, самолёт, бизнес. Конечно же, не она это всё заработала своим трудом. Вы сами знаете, что в нашей стране женщины имеют больше прав, чем мужчины. И вероятность такова, что я останусь ни с чем, хотя всё, что есть, – моё по праву. Мне вас зарекомендовали как адвоката дьявола, если употребить древнеримский термин. Сделайте всё возможное, и я в долгу не останусь.

– Дети есть?

– Нет.

– Нажитое имущество было получено с момента оформления бракосочетания?

– Да.

– Подозрения на наличие любовника имеются?

– Не уверен.

– Ваше дело я передам своему коллеге. Он у нас состоит на должности консультанта. Всё, что он потребует сделать, рассказать или узнать, должно быть выполнено. Это для вашей пользы. Он профессионал в своём деле и без нужды тревожить вас не станет. Но у него нестандартные методы работы. Вас это не смутит?

– Я даже приложу все силы и возможности своего положения в обществе. Он будет неприкасаем. Лишь бы спустить с небес эту высокомерную стерву.

– Отлично! Тогда не вижу больше смысла тратить ваше время. Я или Брюс Фишер, наш консультант, с вами свяжемся.

Они пожали друг другу руки, и мэр вышел из кабинета.

Как только Хью закрыл за собой дверь, Фил позвонил бывшему полковнику армии США, ныне консультанту его юридической конторы Брюсу Фишеру. Когда Брюс зашёл к Джонсу, тот рассказал ему всю суть дела и значимость заказа.

– Женщины не уходят в никуда. Думаю, надо проверить версию с любовником, – сказал Фил.

– Я это уже понял. Дай мне её адрес, и я для начала там установлю прослушку и видеосъёмку.

***

Спустя неделю жена мэра познакомилась с мужчиной. Так как ей было уже давно не шестнадцать лет, она решила пропустить конфетно-букетный период и пригласила его к себе домой. Брюс, когда устанавливал прослушку, подсыпал в бутылку с питьевой водой, находящейся в холодильнике, немного героина. И вот, следя из своего офиса за событиями в её доме, Фишер наблюдает присутствие ухажёра. Следом, взяв телефон, он делает анонимный звонок. Спустя полчаса в дом жены мэра вламывается полиция. При проведении обыска в шкафу нашли пакетик с белым веществом. Позже определили, что это героин. Медицинские анализы подтвердили его употребление.

На бракоразводном процессе Хью Ливингстон, естественно, прикинулся белым и пушистым. Он даже изобразил досаду и апатию, так как его жена ему изменяла… Когда судья спросил о том, знал ли он о её потребностях в наркотиках, Хью ответил: «Да, ваша честь, я знал. Я нанимал тайно врачей. Увозил её подальше от общества, с которым она имеет связь, так как понимал, что они не дадут ей бросить. Забирал у неё деньги, боясь, что та их потратит на наркотики. И даже это не помогало. Когда забирал у неё деньги, в доме пропадал телевизор или компьютер, а её обнаруживал под кайфом. Когда я увозил её от этих людей, она находила новых. Нанимал врачей, но её хватало на две недели, не больше. Я люблю эту женщину, потому и молчал об этом. Но она теперь изменила мне. Этого я не прощу. Сколько сил, сколько труда приложено…» Его жена от возмущения заорала, называя его лжецом и жадным уродом, но факты говорили сами за себя. Жену Хью Ливингстона посадили в тюрьму, а самому мэру отошла большая часть имущества.

После выигрыша мэра в деле по разводу Фил и Хью сдружились. В контору Джонса стали поступать заказы от клиентов, имевших должности в правительстве. Кошелёк адвоката становился толще на глазах. Связи расширялись. Мэр с Филом стали отдыхать в Монте-Карло. Там Джонс и познакомился с Беллатрисой Миллер. Хью через два дня после развода уже крутил роман с двадцатилетней моделью, которую и брал с собой на отдых с Филом и Беллатрисой. Они нюхали кокаин. Пили самые дорогие вина. Заказывали джакузи с шампанским. За минуту тратили на развлечения месячную зарплату десяти рядовых человек. Им было плевать на мнения окружающих. Общие проблемы людей их не волновали. Голод или нищета других – лишь повод для высокомерия. Они были довольны всем своим богатством и не видели жизни без него. За злато отдадутся всем на свете нечистотам, так как слепы в этой жизни. Но при этом мнят себя учителями, объясняя, что высокого достигли.

Заполучив связи, втеревшись в доверие, пользуясь помощью Брюса Фишера, чтобы свергать конкурентов, Фил Джонс добился места у власти, попав под руководство Хью Ливингстона. Но и это длилось недолго. Фил понимал, что в деньгах предела нет. Чем выше у власти, тем их больше. И тогда он решил идти вверх. Через месяц мэра Нью-Йорка Хью Ливингстона арестовывают за хищение государственного имущества. Брюс Фишер подбросил ЦРУ компромат на мэра. Хью на бюджетные деньги, выделенные для закупки медицинского оборудования, приобрел старую медтехнику, которую заранее выкупил у больниц через свои подставные фирмы, и её продавал как новую. Так Фил Джонс стал мэром. Сфабриковывая дела, распространяя лживые слухи, устраивая скандалы на телевидении, сбрасывая компрометирующие видео в Интернет, Фил шёл всё выше покарьерной лестнице. Его даже не пугали покушения на собственную жизнь. Жажда денег задушила чувство страха. Сломанные судьбы для него – всего лишь следствие его пути к богатству. И таким образом, идя по головам, Фил Джонс стал президентом Соединённых Штатов Америки.

Глава 12 Смерть

В больнице Кремля оперировали Беллатрису Миллер. Фил Джонс, узнав о покушении, сразу же вылетел в Москву. Громов и Джонс, сидя в резиденции, ломали голову над случившимся, теряясь в догадках, кто бы мог совершить такое и какие на то были мотивы.

Сотрудники ФСБ выяснили, что нападавшие были обычные бродяги и босяки из трущоб, со слов свидетелей, ранее замеченные в каннибализме. Также стало известно, что в скором времени после покушения на первую леди они покончили жизнь самоубийством. Имена и фамилии неизвестны. Личности не фигурировали ни в одной базе данных. Видимо, рождение не было зафиксировано документально. Такое часто бывает с людьми, живущими в канализации и катакомбах XIX века.

Раздался звонок на телефоне Громова. Тот поднял трубку и молча выслушал позвонившего ему человека. После того как он отключился, Олег обратился к Филу: «Врач звонил. Он просит подойти».

Валерий Борисович Шереметьев, нобелевский лауреат и доктор медицинских наук, встретил президентов. Громов первым задал вопрос.

– Как она?

– Жизнь спасена. Состояние стабильное, но пластическая хирургия бессильна.

– Конкретнее, – потребовал Фил Джонс.

– Кислота, вылитая ей на лицо, разъела не только кожу, но и лицевые мышцы с сухожилиями, и даже слой кости. На один глаз она ослепла, но мы его ей заменим. Девушка жить, конечно, будет, но красота её уже утеряна.

Американский президент сухо ответил:

– Спасибо, – после чего развернулся и пошёл на выход.

Громов крикнул ему:

– Ты куда, Фил?! Там ведь твоя жена!

На что он ответил:

– Что ты мне предлагаешь? Вернуться и до конца жизни жить с ней? Эту девушку я взял исключительно из-за внешности, а она пошла за мной из-за денег. Мы оба это знали и помалкивали об этом. Мне хватит денег, чтобы завести новую жену. Ты если решил остаться, то не забудь, что скоро мы все собираемся.

– Я опоздаю…

– Тогда мы все тебя будем ждать… – сказал Фил и, развернувшись, направился к выходу.

Громов прошел в реанимационную к Беллатрисе. Он увидел, как она лежит под наркозом без сознания. Её лицо было обмотано бинтами, местами с пятнами от кровоточащих ран. Он подошёл к кровати и пару минут смотрел на неё молча. После Олег Владимирович взял своей рукой за её пальцы рук и едва слышно произнёс: «Прости». Не давая себе шанса на раздумья и сомнения, он резко вышел из реанимации. Набрав телефонный номер, русский президент дал команду подготовить ему самолёт в Женеву.

***

В конференц-зале собрались все члены Лиги Наций, и Фил Джонс, что являлся инициатором собрания, стал объявлять своё предложение.

Фил Джонс: Друзья, я недавно размышлял над одним очень интересным фактом. Арканцы невероятное количество времени пытались безуспешно захватить Люмун. А мы, хоть и с их помощью, взяли планету за двое суток! Вы только поймите меня правильно, но неужели мы и дальше будем делить золото люмнов?

Уильям Блэк: Я тоже над этим думал, что эти халявщики получили лучшие месторождения золота. Мы с Августом хотели на общем собрании поднять этот вопрос, чтобы найти решение этой несправедливости.

Фил Джонс: Я предлагаю такое решение: захватить Аркану.

Габриэль Бенуа: А это очень интересно!

Лонгвей Ху: Но какими жертвами мы обойдёмся в войне с ними?

Кэйташи Окамото: Какая разница? Мы получим господство над всеми мирами. Всё золото люмнов будет нашим. А главное – мы завладеем металлом Арканы и энергоплазмой, что поднимет нас на Олимп силы и власти!

Олег Громов: В этом я полностью согласен с Кэйташи.

Фил Джонс: Что ж, Олег, вызывай тогда Арнаутова Вадима Сергеевича, будем думать…

***

Через две недели собрания Лиги Наций из Пекина вылетел двухместный летательный аппарат, держа курс на Чёрную дыру. Войдя в арканские галактические просторы, корабль подал сигнал о просьбе на посадку. Барм-Инг лично дал разрешение, узнав о пришествии людей на их территорию. Летательный аппарат приземлился около здания правления. С него сошёл один человек. Другой же остался у штурвала. Сошедший с корабля объявил, что у него послание к князю. Услышав это, его проводили к правителю арканцев. Когда человек и арканский князь встретились, то Барм-Инг заметил пустой взгляд у посланника, точно такой же, как у юнеанина, которого зомбировал доктор Рудольф Шрёдер.

– Чем обязан вашему визиту? – спросил князь.

– Наши лидеры объявляют вам войну. Император Румус с планеты Люмун подготовил свои корабли для наступления в союзе с людьми ради сокращения налогов.

– Его страх за свою жизнь мне ясен. Что вы хотите?

– Чтобы вы сдали Аркану.

– Дайте мне пару минут на раздумье, – ответил Барм-Инг и сразу же обратился мыслями к своим военным: – Корабль защищен символами от астральных тел?

– Нет. Они не прячутся. В нём сидит человек, держа палец на неизвестной кнопке. В багажном отсеке контейнеры с ампулами, внутри которых, судя по всему, какая-то жидкость.

– Там их вирус! – от волнения невольно выкрикнул князь.

– Я не понял… – сказал человек.

Обеспокоившись жизнями своих граждан, понимая бесполезность борьбы с вирусом Вонга и зная военную мощь людей, Барм-Инг ответил:

– Я сдаю планету.

Тем временем из космоса за событиями наблюдал тёмнокрылый ангел в красном одеянии – Люцифуг Рофокал. Узнав исход переговоров, он взмахнул крыльями и исчез, устремившись на Землю, к той самой скале, на которой восседает сам князь тьмы. Его появление знаменовалось, как казалось издали, кометой огненного цвета. Прилетев, он приземлился так, что камень под его ногами затрещал и промялся вглубь.

– Люцифер, люди овладели землями племени арканского.

– Значит, теперь пора ему воспрянуть из мрака заточения…

Сказав эти слова, владыка падших взмахнул крыльями и устремился быстрее молнии в край, где царят горы и ветра. Подлетев к одному из утёса, который оклеветали жители тех мест, считая проклятым его, Люцифер нашёл пещеру в нём. Зайдя внутрь, поглотившись мраком того места, он услышал, как из темноты раздался голос узника, что заклятием прикован здесь. И узник тот был сам граф Владислав Дракула.

– Кто ты?

– Я тот, кто свет несёт! Моё имя – светоносец Люцифер!

– Так значит, твои приспешники заточили меня здесь обманом?

– Заточён ты был по воле моей, ибо обезумел ты в то время. Не упрятал я тебя бы здесь, тебя бы линчевали за то, что сжигал деревни и рвал людей на части.

– Сидел ли ты в пещере тысячелетие? Не тебе ли поклялся я в верности, продав свою душу тебе же? И вот моя награда?!

И в этот же момент Владислав ринулся на князя тьмы с атакой, издавая ярый звериный рык. Он замахнулся на него рукой, разбухшей от мощи, с выпущенными когтями, которая в доли секунды обратилась в цвет трупа. В ответ Люцифер поймал его за запястье одной рукой, а другой схватил за горло и сказал:

– Ты имеешь силу ста мужей, но я сильнее, – и бросил его в стену так, что с потолка пещеры обвалились каменные глыбы.

Тогда Дракула вызвал всех тварей ночных: насекомых и летучих мышей, – обратив против князя тьмы, и с небывалой скоростью перебежал за него, дабы поразить его своим мечом. Но не посмели жуки и прочие гады восстать против великого. И обернулся Люцифер, когда еще не успел Влад приблизиться, и выбил он его меч и сказал:

– Ты имеешь власть над ночью и всеми её тварями, но я прародитель тьмы. Ты имеешь скорость падающей звезды, но я быстрее, так как частью моей силы ты наделён. Ты многих моих демонов сильнее, но неспроста велик ты, потому в момент безумия не был ты поражён моим мечом. Склонись, всадник конца, предо мной, ибо ждёт тебя миссия, от которой судьба ангелов с людьми и нас, отверженных, будет на чаше весов.

Глава 13

Спустя тринадцать лет настроение у жителей захваченных планет улучшилось. Все члены Лиги Наций были переизбраны на второй срок. По приказу всех представителей Земли лучшие учёные изучали научные успехи люмнов в области нейрологии.

Спустя пять лет работы Филатов Илья Борисович и Рузвельт Шмиц были представлены к Нобелевской премии за открытие в области медицины. На презентации они представили созданную ими таблетку: «Мы изучали медицинские открытия люмнов. Их вакцина, что задействовала мозг на 70%, вызывала мутации в виде деформации черепа на лобном участке. Обратив внимание на их общие успехи в генетике, мы заметили, что они едва ли нас догоняют. Изменив вакцину на атомном уровне, мы устранили мутацию, и мозг стал эволюционировать без побочных явлений. Тогда я и Рузвельт подумали, что если дошли до 70% мозговой активности, то возможно и на 100% задействовать мозг. Мы проникли в принцип работы арканского шлема, что, в свою очередь, электромагнитными импульсами воздействует на неиспользуемые участки мозга. И, что самое интересное, они стимулируют именно те 30%, что не смогли задействовать учёные Люмун. Поняв принцип работы шлема, мы создали аналогию химическими реакциями. И вот представляем вам эту самую таблетку, что открывает двери во все скрытые участки мозга, позволяющую ему работать на 100%!»

После этого триумфа земных учёных таблетку выпустили в свет. Её получил каждый. И после употребления ощущения шокировали всех: все цвета и краски стали ярче, телекинезом люди ломали пятнадцатиметровые деревья, извергали пламя и испускали молнии из рук, не выходя в астрал. Но самое главное, что поразило всех, – завеса между измерениями спала. В округе видели ангелов и демонов. Воины небес удивлялись: «Неужели ты лицезреешь меня?!» И больше всего ошеломило обитателей всех миров, что к ангелам и бесам они могли прикоснуться!

Такие перемены в обществе людей, юнеаней, арканцев и люмнов не смогли пройти бесследно. Ангелы Света стали, как будто полноправные члены общества, лезть в дела инопланетян и человечества в целом. На подобную дерзость ангелов люди ответили враждебно: в них стреляли, жгли, пытались испепелять молниями, давили, топили. Но всегда воины Божьи оставались живыми, ибо неподвластны они оружию земному. А всех сил, что были развиты при помощи мозговой активности, оказалось недостаточно.

И ответ воинов Света на подобные покушения был жесток. Все нападавшие обращались в пепел под ангельским огнём или были разрублены и изорваны в клочья.

Тогда у членов Лиги Наций возникла новая задача – найти противовес этой силе. И они его нашли…

Глава 14

Перед входом в тоннели, ведущие в катакомбы, где живут беспризорники и каннибалы, остановились пять военных грузовиков, предназначенных для переправки солдат. Вооружённые люди, выпрыгнув из машин, начали штурм подземелья. Военные старались привести приказ в исполнение таким образом, чтобы обошлось без жертв. Но некоторые одичавшие люди рискнули наброситься на вооружённых захватчиков то ли для защиты, то ли ради пищи. Вследствие чего по ним открывался огонь на поражение.

Когда пристанище бездомных было захвачено, то из грузовика вышел Арнаутов Вадим Сергеевич. У входа в тоннели он увидел, как трое солдат взяли на прицел людей, обложивших тело человека, поедая его: мужчина, женщина и две девочки десяти лет каждая. Видимо, это семья. Они, подобно диким зверям, прильнули к разодранной в клочья тушке. У них не было ножей, потому пытались оторвать куски плоти зубами и руками. Лица и ладони в крови, глаза полные голода, одичалые, благодаря жизни, схожей с жизнью крысы. Они рычали и били друг друга за лучший кусок мяса того бедолаги, которого безжалостно порвали.

Это было не первое поколение таких отшельников. Они родились уже в катакомбах, и из еды у них были лишь крысы, летучие мыши. А когда первого или второго не находилось, то в расход шли собратья. Их не исправить. Их не перевоспитать. Каннибализм поработил этих людей. Слишком глубоко он засел в их умах. Это были грязные, заточённые в ловушку своего же подземелья люди. Их не воспринимало общество. Их детей не примут люди из другого мира. Они навсегда останутся под землёй в катакомбах и будут жить и охотиться на крыс и прочих тварей в канализации.

Содрогнувшись от ужасной картины, Арнаутов, теперь уже вице-адмирал, прошёл в подземелье, отбрасывая навязчивые мысли о произошедшем. Идя около десяти минут по полумраку слабоосвещённых подземных ходов, он подошёл к закрытой двери, около которой стояли девять военных, готовые вырвать её и заполнить помещение огнём. Арнаутов отошёл в сторону и отдал подчинённым указания: «Он нужен нам живым». Один из солдат кивнул в знак понимания поставленной задачи и, повернувшись к металлической двери, вырвал её телекинезом с дверной коробкой. Второй же забежал внутрь. Там он увидел пожилого человека, сидящего на полу. Не задумываясь, солдат накрыл старика защитным энергетическим куполом, чтобы не дать ему уйти. Следом забежало восемь военных, окружив пленного. Их руки искрили молниями и полыхали огнём. Вся их энергия и сила были в напряжении, будучи собранными в руках, чтобы при попытке бегства или атаки старика не прошли и доли секунды для нанесения ответного удара.

Вице-адмирал зашёл в комнату и обратился к пленному: «Данталиан, прими своё обличье. Тебе не нужен этот маскарад». В ответ пожилой человек встал с пола, и на глазах его цвет кожи начал принимать трупный цвет синего оттенка. Рост, который был у него около 165 сантиметров, увеличился до 200 сантиметров. Фигура приняла уродливую непропорциональность: худощавость, с выступающим животом, длинные руки, как у обезьяны, касающиеся пола, и короткие ноги. А со стороны ушей образовалось ещё два лица, что сделало его трёхликим. Ехидно скалясь зубастыми пастями, как у ящерицы, он обратил свой желтоглазый взор на Вадима Сергеевича, но только одной парой глаз. Остальными же он следил за военными.

– Кто ко мне пожаловал! Полководец и покоритель миров. Великий захватчик и былой пьяница.

– Чем ты сам лучше, демон, вышедший из мрака?

– То, что я делаю, – это мои обязанности. А вы, люди, насекомые, что трахаете своих детей. Режущие себе подобных, как скотов, ради денег, чтобы спустить их на наркотики и шлюх. Мужчины, что совокупляются с мужчинами, и женщины, что сношаются с другими женщинами. Все дохнут, словно мухи, из-за болезней, потому что движимы похотью и стараются иметь друг друга без разбора. Всё, чему ты служишь, ради чего живёшь, – это лишь призрак и обман. Укажи мне на любого, и я его искушу на такую мерзость, которую даже ты ещё не видел. Всё зависит лишь от дела случая… Все люди одинаковые. Отличившихся же прибрал в свиту к Себе Бог с Михаилом или Люцифер. А все, кого ты видишь и кому служишь, – нечестивцы.

– У меня нет желания и времени слушать твою демагогию. Я здесь, потому что Лига Наций просит о встрече с Люцифуг Рофоколом. Людям нужен противовес силе святых ангелов в виде оружия. Нам необходимо, чтобы ты передал ему об этом.

– Кто бы мог подумать?! Маленькие люди отважились бросить вызов силе Божьей, – довольно оскалился Данталиан. – Не сомневайся, великий воевода, я доставлю твою весть ему.

***

Вице-адмирал Арнаутов входит в резиденцию к Громову Олегу Владимировичу. Русский президент указал ему на стул и сказал: «Присаживайся. Что было там?»

– Ведьма не соврала о местонахождении демона. В катакомбах мы нашли Данталиана. Следуя поставленной задаче, я сообщил ему о причине желания членов Лиги Наций встретиться с премьер-министром ада. Демон обещал доставить информацию.

– Демон пообещал…

– Я действовал строго согласно вашим указаниям. Судя по реакции демона на моё заявление, у меня нет сомнений в достоверности его слов.

Неожиданно всё затряслось в здании. Начали падать предметы со столов, книги с полок, хрустальная люстра зазвенела от тряски. Громов внутри себя немного запаниковал. Защитные знаки от ангелов и демонов, что были нанесены в помещении и на здании, заполыхали огнём, оставляя после себя нагоревшее пятно копоти. Как только знаки исчезли под нагаром, распахнулась дверь. В неё зашёл ангел бездны. Его чёрные доспехи украшали пульсирующие золотые узоры. Его нимб как будто состоял из змей сплетённых. Когда отверженный зашёл в кабинет, то представился.

– Искали вы встречу не со мной. Но, узнав причины, я был вынужден явиться сам. Много приписывали мне имён. Но представлюсь я, как истинно величать меня. Я тот, кто объединил заблудших и возглавил легионы. Я свет пронёс на тот обман, коим Отец мой одурманил всех. Я архангел Люцифер.

– Но как проник сюда ты? – сказал Громов дрожащим от волнения голосом, удивившись, что явился сам князь тьмы.

– Я единственный, кто осмелился сразиться с Вседержителем, Творцом! Но вмешался Михаил, и бой неравным оказался. И ты считаешь, будто я не способен в пыль стереть твою защиту?! Да ты глупец, раз подумать смел такое.

– Признаю свою ошибку. Буду говорить по делу. Ангелы, что служат Богу, не дают покоя нам. Бывает, что вспыхивают восстания на захваченных планетах. Мы стали вводить войска для эвтаназии мятежников. Но воины Божьи не дают и подобраться к бунтарям, уничтожая отряды военных для подавления. С такими успехами мы потеряем мировое господство.

– Тогда узрите же!

Люцифер поднял руку к небу. В ответ на его жест в небе показался метеорит. Огненное небесное тело упало прямо на Красную площадь. Падение было рассчитано настолько, что ни один человек не погиб от несчастного случая. Люди, что находились неподалёку от упавшей кометы, получили лишь ссадины и ушибы. Как только метеорит оказался на земле, то изрёк Люцифер: «Научитесь использовать мой дар, и Сам Бог проявит человеческую дрожь!» После сказанного архангел взмахнул крыльями и стремительно вылетел в окно из кабинета Громова.

В потрясении от увиденного русский президент невольно выпучил глаза. Взглянув на Арнаутова, он скомандовал: «Красную площадь перекрыть. Гражданских вывести». После он нажал кнопку на пульте для прямой связи с членами Лиги Наций. Через некоторое время все представители Земли были на связи. Тогда Громов объявил: «У меня только что присутствовал Люцифер. Разговор не телефонный, потому срочно вылетайте в Москву! Происшедшее вас сильно удивит…»

Через время все члены Лиги Наций были на Красной площади. По дороге к месту падения метеорита российский лидер рассказывал о происходящем не так давно у него в резиденции. Когда земные предводители прибыли к упавшему небесному телу, то там уже находились учёные, которые обвешивали его своими датчиками для подробного изучения. С виду он казался состоящим из металла тёмно-серого цвета. Единственное, что отличало его от всех известных метеоритов, так это то, что он излучал неизвестную прежде энергию. Она была заметна невооружённым глазом. Излучение оказалось настолько сильное, что преломляло свет, как преломляет горячий воздух, давая искажённые картинки. Наблюдая за всем этим, Уильям Блэк произнёс: «Соберём лучших академиков, и пускай они узнают, какую пользу можно из этого получить. Предлагаю привлечь к этому и инопланетных учёных».

Глава 15

Утром Громов Олег Владимирович с чашкой кофе подошёл к столу и сел перед компьютером. Открыв почту, он начал проверять сообщения. Там были письма с докладами военных, нёсших службу на колониальных планетах, отчёты министров, результаты проведения строительных работ и тому подобное. Изучив все доклады и отчёты, он обнаружил на почте новое сообщение от патриарха, но не успел его открыть, как раздался телефонный звонок от Лонгвея Ху.

– Слушаю, – ответил Громов.

– У учёных есть результаты по работе с метеоритом.

– Вылетаю.

Отключив компьютер, российский лидер быстро оделся и вышел, дав распоряжение своей личной охране подготовить самолёт для полёта в лабораторию.

Спустя пару часов летательный аппарат успешно прибыл в место назначения. Российский президент спустился в подземную лабораторию, где его ожидали все шестеро коллег. Лонгвей Ху начал диалог первым.

– У учёных есть важная информация для нас, Олег. Арнаутов уже здесь. Сказал, что доложит о событиях по твоему прибытии.

– Хорошо. А Вонг здесь? – спросил Громов.

– Да. Но я хотел, чтобы о своей работе он сообщил нам всем.

– Тогда давайте сначала к геологам? – предложил российский президент, после чего все направились к профессору Винсенту Демаре.

Придя к нему, Габриэль Бенуа обратился к геологу:

– Винсент, я тебя давно знаю и помню, каким ты можешь быть нудным и скучным, благодаря своим научным терминам. Поэтому рассказывай простым и понятным всем языком.

– Мы исследовали метеорит. В ходе изучения установили, что он состоит из металла, не встречающегося ни в одной из галактик. Но это не так важно, как то, что небесное тело излучает энергию, которая передаётся любым другим металлическим объектам с помощью прикосновения к нему. Но это излучение длится небольшой промежуток времени. Тогда мы решили сделать сплав этих металлов. Отколов небольшой кусок метеорита, по приборам выявили следующее. Излучение осколка такое же сильное, как от целого метеорита. То есть сила излучения не зависит от массы тела. Измельчив маленький осколок в пыль, мы высыпали его в котлован с расплавленным металлом на оружейном заводе. Отлили пистолеты, автоматы, ножи, патроны. И оказалось, что оружие излучает эту самую энергию. Мы взяли автомат, отлитый из этого металлического сплава, и зарядили его обычными патронами, выстрелили в мишень и обнаружили, что пули ещё три минуты излучают энергию метеорита. Кстати, и энергоплазма тоже присваивает себе это излучение после контакта с металлом или его сплавом.

– Ясно. Спасибо за работу, – Габриэль Бенуа пожал руку Винсенту, после чего учёный удалился.

– Где вы видели Арнаутова? – поинтересовался Громов у своих партнёров.

– Около подсобного помещения, которое он присвоил по служебной необходимости. Пойдём, – ответил японский лидер.

Все выдвинулись к вице-адмиралу. По пути Арнаутов Вадим Сергеевич вышел сам им навстречу. Увидев его, Громов сразу же обратился к нему с вопросом:

– Оружие испытано на ангелах?

– Да, – ответил Вадим Сергеевич, – поставленная задача выполнена. В ходе операции погибло три человека. Ангел взят в плен. Сейчас он под наблюдением биолога Вонга Ли.

– Веди нас туда, – скомандовал президент России.

Подойдя к двери, ведущей в помещение, предназначенное для хранения бытовых принадлежностей, лидеры стран увидели вооружённую охрану. Дверь неожиданно распахнулась, и из неё вышел Вонг Ли.

– Вонг, докладывай, – тут же обратился к нему Лонгвей Ху.

– Проще выражаясь, я поработал над осколком метеорита, выделенного мне. И извлечённые из него элементы я присвоил вирусу. После этого сильно увеличилась активность микроорганизмов. Я инфицировал пленного, и симптомы болезни появились в течение минуты. Кроме этого, было обнаружено, что болезнь у него протекает иначе, не как у людей. Помутнение рассудка отсутствует. Язвы на теле и недомогание в меньших масштабах по сравнению с людьми. Он стал слабее, и его мучают боли, но инфицированный всё равно остаётся куда сильнее человека.

– Мы не заразимся, если зайдём посмотреть на него? – уточнил Лонгвей.

– Нет. По своей природе вирус тот же, просто с дополнением, которое вредит ангелам. А вы все недавно принимали антидот, поэтому бояться нечего.

– Молодец! – похвалил Лонгвей учёного. – Отдохни как следует.

После этих слов Вонг кивнул в знак благодарности и ушёл из поля зрения президентов. Зайдя в подсобное помещение, члены Лиги Наций и вице-адмирал увидели комнату площадью примерно 25 квадратных метров, с голыми стенами. На металлическом стуле был прикован цепями из метеоритного сплава святой ангел. Из-за болезни его белое свечение уже не издавало такого сильного сияния. Ноги и руки прострелены пулями, из-за чего под ним скопилась лужа крови. Одно крыло было отстрелено энергоплазменным ружьём, о чем свидетельствовал характерный ожог на месте оторванного окончания. Из-под доспехов с груди на шею ползла кровоточащая язва. По четыре стороны от него Арнаутов выставил охрану, которая должна стрелять на поражение в случае попытки к бегству. Когда лидеры человечества зашли в помещение, ангел поднял голову, бросив на них свой скорбный и измученный взгляд.

– Говорили вам, что не нужно совать свой нос в наши дела?! Что теперь скажешь? – надменно заявил пленнику Уильям Блэк.

– Одумайтесь, люди! Покайтесь! Вы променяли правду Божию на ложь. Побойтесь Его гнева и возрадуйтесь в Нём, ибо милосердие Его безмерно. Прислушайтесь к Нему, ведь Он дал вам столько подсказок, как жизнь прожить! Обратите свой взор на муравьёв. Только благодаря единству и самопожертвованию колония сильна! В лесах от них бежит всё: и дикий зверь, что в сотни крат величественней каждого из них, и змей земной. А бродячий лев, что, скитаясь по пустыне, изнемогая от голода и жажды, побираясь падалью, становится царём равных средь себя. И примеров тысячи. Да их не счесть! И многие из них вы переняли. Но возжелали большего вы, люди. Заглянули за рубеж, что не уготован вам, за что достойны смерти по закону Бога. Так и это вам не было уроком. Поймите, что дальше будет только хуже! Опомнитесь и довольствуйтесь тем, что возымели. Да я был бы только рад родиться человеком и жить и править царствием земным, что даровано мне Богом. Окончите свои деяния и отпустите, чтобы взмолился Богу я за ваши души, которые вы так сгубили, – ответил ангел, взывая к прозрению.

После сказанного Кэйташи Окамото выхватил из кобуры у военного пистолет и разрядил обойму ангелу в грудь. На последнем издыхании воин Света произнёс: «И когда человек погряз в мерзости, его перестал оправдывать дикий зверь, птица в небе и змей земной. И тогда отвернулся от него Господь». Свечение его погасло, и ангел Божий умер.

– Зачем ты это сделал?! – выкрикнул Август Браун.

– Отпусти мы его, он убил бы нас или всё рассказал бы архангелам, – ответил Окамото.

– Олег Владимирович, я и мои люди можем быть свободны? – обратился Арнаутов к президенту.

– Да. Будь на связи.

– Есть, – ответил он Громову и распорядился военным: – Разойдись.

После команды солдаты и вице-адмирал удалились из помещения, где остались одни президенты.

Лонгвей Ху: Что будем делать, друзья? Нужно срочно приступить к производству нового оружия. Я думаю, что Олег, Фил и Август более компетентны в этом вопросе. Я же займусь вирусом.

Фил Джонс: Хочу заметить, что лучше всего этим заниматься на Аркане. Там много металла и хороших оружейных заводов. Налаживание производства на любой другой планете окажется крайне невыгодным мероприятием.

Громов Олег Владимирович: Я распоряжусь о скором вылете на Аркану. Наши люди подготовят метеорит и доставят его в Байконур.

Как только русский президент сказал свои слова, он развернулся и вышел из помещения.

Прилетев в Москву, Громов Олег Владимирович принялся за работу у себя в резиденции. Открыв свою электронную почту, он снова увидел сообщение патриарха. Содержимое письма шокировало президента. В нём было следующее: «Здравствуйте, Олег Владимирович! Если помните, вы одобрили экспедицию в Африку на поиски останков культуры периода Казней Египетских. Наша находка была невероятна. Мы нашли в Республике Судан пещеру, где Господь общался с Моисеем. Показания приборов нас сильно удивили. Мнение наших учёных гласит, что когда Бог явился пророку, то Он оставил брешь в границе миров между раем и нами. Прошу дать разрешение на постройку храма в этом месте, так как эта пещера священна для людей, юнеаней, арканцев и люмнов». После прочтения Громов отстранился от стола, выпрямив спину, и произнёс вслух: «Мы захватываем планеты, основывая колонии, воюем, тратим деньги на транспортировку. А у нас под носом целый мир?!» Президент схватил телефон и набрал номер Арнаутова.

– Я слушаю, – в скором времени ответил вице-адмирал.

– Ты далеко?

– Около Кремля.

– Срочно иди ко мне. И ещё, ты знаешь, как связаться с Люцифером?

– Имею представление.

В ходе разговора телефонная связь стала прерываться: появилось шипение и пронзительный звук. И сквозь помехи послышались слова: «Я уже здесь». В этот момент открылась дверь, через которую вошел сам князь тьмы. Громов быстро отключился от разговора с Арнаутовым.

– Что возжелал ты, царь людской, раз пустился на мои поиски?

– Люди нашли брешь в границе между мирами. Мы сможем попасть в рай и ввести туда войска! Но без твоей помощи наши попытки окажутся тщетными. С простыми ангелами мы сможем вести бой, но я не уверен, одолеем ли мы архангелов и самого Бога.

В этот момент открылась дверь, и в кабинет зашёл Арнаутов. Люцифер обернулся, взглянув на полководца, и снова повернулся к президенту: «Я выделю вам воинов, которые отважатся бросить вызов Михаилу, Гавриилу и Уриилу. А за Бога ты не тревожься. Слишком долго не вёл я битвы с Ним. И собрал я сил достаточно, чтобы оспорить Его могущество и всё Его величие. Мои воины явятся, когда наступит нужный час». Как только архангел произнёс своё обещание, он вылетел в окно. Тогда Арнаутов спросил:

– Что случилось?

– Экспедиция, которую организовал патриарх, совершила открытие. В пещере, где Бог разговаривал с Моисеем, остался проход в рай. Срочно туда военных, гражданских вывести и взять в оцепление эту местность радиусом три километра!

– Я не стану этого делать.

– Что ты сказал?

– Я отказываюсь принимать в этом участие. Пойми, Олег, подобная война обречена. Люди не готовы вести бой с Богом. Откуда у тебя такая уверенность? Люцифер уже воевал со Светом однажды… И, кто выжил, были изгнаны. Вспомни первый его приход. Он нашу защиту уничтожил в мгновение ока. Так почему ты решил, что тот же Михаил не так силён, как он. И архангелов ещё двое. Я уже промолчу о Боге. Ты пойми, что при нашем поражении всех живых убьют, пытаясь отомстить за нашу дерзость. Ангел, которого мы взяли в плен, был прав. Довольствуйся тем, что есть. Мы покорили миры, что обеспечит процветание людям ещё на тысячу лет. Я всю жизнь воевал ради мира и работал, чтобы не работать. Хотел с покоем уйти на пенсию и дожить свои годы. А ты хочешь всё это разрушить: обратить здания в песок и обречь невинных на погибель. Одумайся!

– И всё же слишком высока награда. Ты хорошо подумал?

– Да. Это моё решение. Завтра же подам рапорт на увольнение.

***

В этот же день в тёмном переулке ночью стоял Арнаутов Вадим Сергеевич. Одет он был в простой спортивный костюм с капюшоном, накинутым на голову, чтобы меньше привлекать внимание посторонних своей известной личностью. Он периодически поглядывал на наручные часы, следя за временем. Внезапно за спиной послышались хлопки крыльев. Обернувшись, он увидел стоящего перед собой святого ангела.

– Отчего возжелал ты встречи со мной, оккупант миров?

– У меня есть информация касательно планов Лиги Наций на Царствие Небесное.

Не успел ничего ответить воин Божий, как у него разрывается грудная клетка от пули, выпущенной из снайперской винтовки ему в спину. Пробившая ангела насквозь пуля попадает в живот вице-адмиралу, отчего он падает на землю. Не растерявшись, Арнаутов закрывает себя защитным энергетическим куполом. Оглядываясь по сторонам, он видит только мёртвого ангела, лежащего возле него. Но вдруг из-за угла выходит Громов Олег Владимирович. Подойдя к раненому Арнаутову, он сказал:

– Не ожидал, Вадим, что ты станешь предателем.

– Я никого не предавал! Предать хочешь ты всё человечество, обрекая всех на гибель своим безрассудством. Я лишь хотел, чтобы вас, семерых, убили ради блага людей и всего мира в целом.

– Однако ты умрёшь, как предатель Родины, подобно собаке, застреленной в подворотне.

– Клянусь, я отомщу, как только появится возможность! Когда наступит Судный день, мне хватит сил пробить землю надо мной, восстав из мёртвых!

Выслушав Арнаутова, Громов поднял руку, подавая сигнал снайперу, и раздался шквал выстрелов в раненого офицера. Вадим Сергеевич из последних сил держал защитный купол. Но невероятно тяжело сдерживать выстрелы, будучи раненым и обездвиженным. В конце концов пуля пробила защиту, попав в лёгкое. Потом ещё одна, следом другая, пока не кончились патроны. Арнаутов, лёжа на асфальте, умирал, смотря на звёзды. Сделав последний выдох, он так и погиб с открытыми глазами.

***

В Женеве члены Лиги Наций собрали закрытое Первое Межгалактическое Собрание. Кроме представителей людей, присутствовали вождь Вольденкаль, князь Барм-Инг и император Румус. В закрытом от прессы зале лидеры своих земель начали вести диалог.

Громов Олег Владимирович: Я со своими коллегами собрал вас по очень важному делу. Все помнят из Библии тот случай, когда Бог пришёл к пророку Моисею? На Земле люди нашли эту самую пещеру, где Они общались. Учёные утверждают, что Господь оставил брешь на границе миров. Лучшие наши академики трудятся над тем, как пройти через эту «дыру в стене». И, кстати говоря, они находятся на полпути к завершению работы. Разгадка прохода им уже ясна. Ваши планеты хоть и являются нашими колониями, но мы не сможем заставить всех ваших жителей идти на смерть для захвата рая. Потому мы и хотим, чтобы вы их убедили и призвали к этому, объединившись с людьми.

Румус: Это какой-то абсурд! Мы всегда пытались избавить Люмун от ангелов и демонов. И каждый раз подобные попытки оканчивались трагично. Даже с новым вашим оружием один человек, юнеанин, арканец или люмн не ровня ангелу.

Барм-Инг: Он прав. Их военная мощь имеет огромную силу массового поражения.

Вольденкаль: Да и кто осмелится бросить вызов Богу?!

Громов Олег Владимирович: Люцифер. Он лично сообщил, что может помериться с ним силами. И в нашей войне пообещал выделить нам союзников.

Кэйташи Окамото: Обитателей нашего мира в тысячу раз больше ангелов Света. Наши воины будут умирать, как мухи, в этой битве. Но мы возьмём их количеством. И не забывайте про союзников из ада… Потому нужны нам вы и арканские разработки телепорта.

Барм-Инг: А это хорошая идея!

Лонгвей Ху: И вирус, что применялся в войне с Люмун, теперь действует и на ангелов.

Румус: Факты уже начинают обнадёживать…

Уильям Блэк: Так вы только подумайте, что будет, если мы выиграем войну. Это бескрайние земли. Мы перестанем бояться смерти, потому что сами решим, кому в ад, а кому в рай. Не будет голода или перенаселения, как это произошло у нас. Каждое разумное существо воистину станет богом! Настанет наше вечное господство! Каждый сам над своим народом будет вершить Страшный суд, низвергая его или вознося. И по нашим законам, а не по законам Бога!

Барм-Инг: Я согласен.

Вольденкаль: И я!

Румус: Жертвы будут стоить этого. Я с вами!

Громов Олег Владимирович: Тогда объявляем полную мобилизацию.

Глава 16

Пещера, в которой к Моисею снизошёл Господь, стала похожа на высокотехнологичную лабораторию, заполненную учёными и военными. В дальнем углу стояла металлическая арка, от которой отходили электронные кабели. В метрах четырёх от неё учёные на сенсорных панелях проводили вычисления и контрольную проверку отдельных запчастей и плат установки. Один из академиков дал команду: «Активируем проход!» Арка изначально наполнилась гудением высоковольтного напряжения. Следом по металлическому корпусу начали пробегать молнии, которые стали бить в центр арки, ускоряя частоту удара. Электрические разряды беспорядочно заискрили, заполняя собой площадь арки. И в один миг происходит звонкий хлопок, после чего пустота конструкции заполняется как будто водной гладью фиолетового цвета. Генерал Фишер, замещающий Арнаутова, спросил: «Это всё? Можно проходить?» «Да, – сообщил академик. – По нашим подсчётам, это и есть вход в рай». «Ясно. Разведывательная группа, выступайте!» – скомандовал генерал, и группа бойцов из семи человек пошла в арку.

Пройдя сквозь неё, они тут же оказались в лесу. На земле была ровная зелёная трава. Деревья росли абсолютно разных пород: от хвойных елей до тропического эвкалипта. Пройдя чуть дальше, солдаты подошли к лесной опушке. Из-за крон деревьев выглядывал город с высокими прозрачно-золотыми зданиями, которые облетали ангелы. На опушке были люди разных национальностей вместе с юнеанями, арканцами и люмнами. Все разных возрастов, одетые в белоснежные длинные одежды.

Также присутствовали дикие звери: тигры, олени, медведи. Дети катались верхом на тиграх. Чернокожие люди угощали азиатов и европейцев фруктами. Инопланетные представители мило беседовали с представителями человечества. Возле них в тени деревьев отдыхал олень, уложив голову на спящего медведя. Наблюдая за всем этим, притаившийся в листве начальник взвода отдал распоряжение: «Четверых – в плен для допроса, остальных – в расход».

После команды группа рассредоточилась. Трое заняли стрелковую позицию, остальные же стали подбираться к безмятежно общавшимся святым душам. Когда бойцы подобрались достаточно близко, раздались выстрелы из винтовок, оснащённых глушителями.

Первыми огонь приняли на себя звери. Следом – обитатели этого мира. И как только пуля, выпущенная в святого, поразила его сердце, то вмиг небо закутало чёрными тучами. Задул сильный ветер и разразился рокот грома. И в этот самый момент раздался возглас громче грохота водопада, что слышен был во всех мирах. И не утаилось от гласа этого даже ухо оглохшего: «До чего же вы бессердечны, дети мои. Черствы и упрямы сердца ваши. Вы вырвали из себя любовь и милость, дарованную Мной, и поместили в умы свои мерзость Сатаны. Спесь и разврат оплели ваши души, подобно плющу. Словно безмолвные звери, предавшиеся своей природе, вы истребляете себе подобных ради утех мирских. Грабите нищих и скверните имена отцов своих и тем самым Меня Самого. Не вижу Я среди вас праведников. Лишь лицемеры, воры и убийцы. Женщины ваши тщеславны. Они не ведают преданности мужьям своим, предаваясь, похоти с другими в умах и наяву. Наводят детей против отцов и меняют любовь на злато, которому суждено изржаветь, ибо не будет оно успокаивать их душу и даровать радость в семье. Я устал от людей жестоких и жадных, устал от лицемерия юнеаней, устал от кровопролития арканцев и гордыни люмнов, устал от вражды и предательства ближнего Моего и сильнейшего из Моих архангелов – Люцифера. Меня окутывает стыд и досада за творения Мои, кои расплодили смерть и низвергли остатки высшего из себя. Я оставлю этот Мир и создам новый, где не будет места предательству ангельскому, где не будет Казней Египетских, там отвернутся от бездны порока великие города, как не смог отвернуться город-башня Вавилон. В наказание перед уходом Я положу вражду между земными тварями и войском ангельским. И при встрече будете вы поражать в чело друг друга молниями и стрелами, изжигать тела дотла огнём и пронизывать мечом сердца ваши. И узрите вы, как исходом вражды этой всё, что вы построили: города, храмы, сооружения и башни, – всё падёт! И пускай встанет во главе войска небесного архангел Михаил. И пусть руководит и правит он в царствии Моём. Отныне и вовеки Я покидаю вас».

На скале, где восседает на каменном троне Люцифер, он был со своим премьер-министром Люцифуг Рофокалом. И оба они смотрели в небо, следя за действиями людей в раю. И как только Господь возгласил своё решение, Люцифуг сказал: «И растворится имя Его в небесном своде, ибо канула в небытие эпоха Бога!» Люцифер обратился к нему: «Ступай к царям земным и сообщи, что намерен вести моих воинов в сам Эдем».

Недалеко от пещеры был выстроен штаб, в котором члены Лиги Наций следили за обстановкой на поле боя, руководствуясь докладами военачальников. «Кажется, самая большая проблема решилась сама собой», – вслух проговорил Лонгвей Ху. За спиной послышались шаги. Обернувшись, люди увидели ангела с тёмными крыльями, одетого в красную рясу, а на поясе его висела булава с острыми шипами. «Моё имя Люцифуг Рофокал. Я премьер-министр ада. Мне велено вести воинов в царство Бога на помощь вам», – представился падший ангел. «Мы сообщим о вашем визите», – нервно ответил Август Браун. Не отвечая ничего, Люцифуг вышел из помещения, закрыв за собой дверь. Ошарашенными от удивления взглядами президенты переглянулись. Придя в себя, Фил Джонс нажал на кнопку пульта, установленного перед ними, и вслух сообщил военному руководству, расположенному у пещеры: «Сейчас прибудут силы союзников. Попрошу учитывать все их пожелания и требования». Ответ прозвучал по громкой связи: «Есть! Как только они будут в зоне видимости, доложу лично».

Тем временем в раю после возгласа Божьего идиллия сменилась жуткой картиной. В глубине леса послышался рёв зверей. Деревья стали произвольно покачиваться. Командир взвода обернулся к своему подчинённому и распорядился: «Беги в проход и позови подмогу! Что стоишь?! Беги же!» Как только боец сделал пару шагов от командира, все поняли, что сама природа восстала против дерзости людей. Лианы деревьев оплели шею одного из солдат и подвесили его. А ветки соседнего стали его протыкать. Извергая огонь в растительность, бойцы выбежали на открытую местность. И тут же увидели, как из-за деревьев выбежали звери: носороги и тигры, волки и гиены, львы и медведи, леопарды и гориллы. Люди открыли по ним огонь из оружия.

Но животных было так много, что автоматные очереди не справлялись с волной нападающих зверей. Носороги топтали их своими массивными ногами, раздавливая черепа. Гориллы выгрызали лица и ломали кости ударами рук. Тигры, волки, гиены и медведи раздирали их на части, отрывая конечности.

В то же время солдат, покинувший поле боя, добегает до расположения своих войск, ведя на бегу сражение с природой рая. Услышав доклад о происшедшем, генералы в ту же секунду выходят на связь с Лигой Наций, от которой поступает приказ о вводе войск во вражескую территорию.

Люди, юнеане, арканцы и люмны, подобно взбудораженным муравьям, выбегающим из муравейника, стали выходить через проход, уничтожая всё на своём пути. Они выжгли лес и застрелили всех зверей, оставив после себя выгоревшую пустошь. Вдали виднелся прозрачно-золотой город, границ которого не видно, и широкая река, входящая в него. С противоположной стороны показалась группа лиц. Земные обитатели уже были готовы расстрелять их, но заметили, что там присутствуют ангелы с чёрными крыльями. Это были Люцифуг Рофокал, Феникс, трехметровый каменный гигант, покрытый огнём, демон-разрушитель Аббадон, рыцарь Раймунд Тарентский и граф Владислав Дракула.

Премьер-министр ада, подойдя к людям, возгласил: «Выпускайте свои ядовитые стрелы в царство Бога! Отравите врагов своих и вселите в них ужас перед болезнью!» Люди обернулись в сторону города и досталискладные оружия, напоминающее гранатомёты. Зарядив их боеголовками, начинёнными вирусом, они выстрелили в золотой город, отчего поднялось в небо войско святых ангелов.

Земные обитатели также выбегали из портала нескончаемым потоком, рассредотачиваясь в группы для защиты арканских инженеров, выстраивающих телепорт. По ангелам открыли пулемётные очереди.

Не ожидая, что оружие людей поразит их, воины Света, не прикрываясь щитами, летели уверенно вперёд, чем и совершили огромную ошибку. Ангелы падали градом на землю, умирая от пулевых ранений. Тогда, прикрывшись щитами и окутавшись в защитные сферы, они начали приближаться к ним. Часть ангелов замерла в воздухе, подняв руки к небу, где в ответ им молнии стали беспорядочно бить по солдатам.

Люмны, сплотив силы воедино, накрыли недостроенный телепорт одним защитным куполом, чтобы разряды с небес не смогли разрушить постройку. А тем временем войско ангелов подходит всё ближе. Люди стреляют в них осколочными снарядами, которые пробивают их защитные сферы, но и этого мало для сдерживания силы Света.

Тогда Аббадон повернулся к телепорту и как будто схватился рукой ближе к земле за что-то невидимое и начал вытягивать вверх, отчего почву стала пробивать однородная каменная порода, выросшая в скалистую стену для внешней защиты от ангельской атаки. Повернувшись к полю боя, он ринулся вперёд, расталкивая своих боевых товарищей, пробуждая у всех дрожь в груди своим злобным криком. Вырвавшись в первые ряды, он с разбегу и со всей силы ударил ногой о землю, из-за чего от стопы в сторону ангелов по земле пошёл разлом, ведущий в огненную геенну.

Когда разверзлась расщелина, в неё стало засасывать всех ангелов, находившихся рядом на земле или в воздухе. Тысячи проклятых и сошедших с ума от многовековых истязаний душ высовывали руки и хватали всех, кто попадётся. Схватив попавшихся ангелов, они затягивали их к себе и разрывали на куски.

Не дожидаясь момента, Люцифуг Рофокал, приложив всю свою мощь, изверг из рук струю красного пламени, толщиной намного превосходившую его, в тучу, состоящую из воинов Света.

Когда премьер-министр ада прекратил жечь врагов, то навстречу вражеским отрядам вылетел Феникс, обращаясь в огромную огненную птицу. Перья его опаляют, когти на лапах раздирают броню и плоть, а из клюва выходит пламя. В это самое мгновение телепорт был построен и из него повалил новый поток военных.

Уже святых ангелов стало сдерживать проще, и арканцы принялись выстраивать третий портал для ввода военной техники. Битва между небом и землёй походил на бой десятков роев шершней против сотен ульев пчёл. Убитые люди, арканцы, люмны и юнеане усыпали собой поле боя. Их было так много, что приходилось ходить по телам умерших. И когда достоили третий портал, через который техника вошла в бой, то на горизонте около реки показались два ангела. Феникс узнал их и обратился мыслями к Рофокалу: «Это архангелы! Гавриил и Уриил!» «Вижу, – ответил он, – в бой!»

Тем временем Люцифер со своего трона на скале следит за боем в небе. Заметив архангелов, он опустил голову, обратив свой взор на океан, и произнёс: «Пробудись, змей морской. Восстань и покинь место, что оберегаешь ты от чужого ока. Настал наш час. Теперь мы отомстим. Так покажись во всём своём величии и напомни всем, кто такой повелитель глубин Левиафан!» После этих слов все гейзеры Марианской впадины забурлили в несколько раз сильнее. Дно океана затряслось. Вся морская живность пустилась прочь, подальше от грядущего. И из пучины, ломая над собой камни, поднимая ил, слизь и песок в клубы, восстал повелитель глубин, гигантский змей и ужас морей Левиафан. Его дыхание ноздрей – кипящие котлы, его чешуя – броня прочнее любого из металлов, его зубы – сабли, режущие сталь. Его один лишь вид заставляет трепетать отважных. Нет на земле равного ему, потому и не считается с высоким он.

В это время архангел Уриил ринулся вперёд. Весь его облик искрился молниями, вселяя ужас. Он поднял руки к небу, и разразилась страшная гроза. Стал падать град размером с легковой автомобиль, разбивая военную технику и построения солдат. Следом, сопровождаясь громом, с неба посыпались молнии размером и силой, не встречающимися в природе. Ударивший с неба разряд оставлял кратер в земле, способный поместить в себя грузовик.

Стоявший на месте Гавриил стал делать круговые движения руками, отчего выросли семь смерчей. Их сила была неописуема. Находясь на месте, они сверлили дыры в почве. А верх их закручивал облака, касаясь тех. Выпустив в них своё пламя, сделав их полными огня, Гавриил направил свои ветра на войско земное. Но не успели они дойти до построений людей, как из реки поднялась цунами, потопившая ураганы. А из воды выполз Левиафан, ринувшись в бой на Гавриила. Архангел, возвеличившись до размеров змея, принялся вести бой с чудовищем. Броня глубинного монстра была настолько крепка, что меч архангела лишь царапал чешую. Тогда Гавриил раскалил свой клинок докрасна своим же огнём. Поймал змея за шею и, приложив всю силу, вонзил в брюхо змея меч, попав между чешуй.

Взревел от злости и боли Левиафан. Пользуясь остатками своей мощи, хвостом оплёл ноги Гавриила, свалив его. Когда они упали, архангел выпустил свой меч из рук, оставив его в теле змея. Тогда чудовище оплело его кольцами, как удав, вонзив в шею ему свои зубы, и извергло из пасти пламя, обугливая и прожигая тело Гавриила. От такого архангел умер, а вместе с ним и повелитель глубин Левиафан из-за раны, оставленной мечом.

Пока Гавриил бился с демоном, Феникс и Люцифуг вели бой с Уриилом. Рофокал летел стрелой на архангела, зависшего в небе, который всё так же низвергал молнии и град с небес. На лету Люцифуг замахнулся своей булавой, дабы своим ударом сокрушить Уриила. И вот когда оружие почти настигло голову, архангел с молниеносной скоростью достаёт меч из ножен и уводит клинком булаву в сторону, после чего контратакует колющим ударом в чёрное крыло, протыкая его. Сбоку внезапно нападает Феникс в обличье птицы своими когтями, но и он не успел. Уриил повернулся в его сторону, схватил руками за лапы и сломал их одним движением. Феникс хочет ударить его острым клювом, но архангел ловит за него и, разводя в стороны верхнюю и нижнюю части, ломает челюсть. Из последних сил падший ангел охватывает Уриила огненными крыльями и ментально закричит Рофокалу: «Давай!»

Люцифуг опустил руки и с усилием стал поднимать их кверху, в ответ чему из земли, сопровождаясь вырванными кусками почвы, извергся столб адского пламени под двумя ангелами. От такого удара Феникс стал умирать, вследствие чего загорелся сам, охватив Уриила крыльями. И тот сгорал от Феникса предсмертного огня и от пламени Рофокала. Жар был настолько горяч, что даже защитная сфера не спасла архангела. Прожглась она, и сгорел он сам, оставив от себя только обугленное тело. Рядом лежала горстка пепла, из которой через несколько секунд восстал из мёртвых Феникс.

Когда были убиты архангелы, земное войско стало притеснять воинов Света. Артиллерийские установки стреляли нескончаемыми очередями по вражеской армии.

В итоге захватчики зашли в прозрачно-золотой город, где, кроме ангелов, их встретило ополчение из святых душ. Но солдат было слишком много, несмотря на многочисленные потери. Они, подобно наводнению, затапливали улицы своим наступлением.

В золотом городе была обнаружена огромная площадь размером с десятки футбольных полей. И с неё высоко за облака поднималась вверх белая, как снег, лестница. Первыми на площадь зашли Раймунд Тарентский, Владислав Дракула и Аббадон, за ними же поспевали солдаты. Как только они ступили на неё, то небо озарилось заревом в месте, куда уходила лестница. «Это Михаил! Разойдёмся по сторонам», – сказал Аббадон, после чего они рассредоточились.

Из облаков по лестнице спустился архангел, весь в огне от гнева. Его нимб был подобен раскалённому железу. Глаза полыхали, словно факел. И, когда он ступил на площадь, военные открыли по нему огонь из винтовок, но Михаил возвёл перед собой огненную стену. Её жар был так силён, что пули плавились, а энергоплазма взрывалась при соприкосновении с ней. Махнул он рукой, и стена резким порывом направилась на захватчиков, увеличиваясь в размерах, что было похоже на огненную взрывную волну. И оставляла она после себя лишь угли от всего живого. «Я обращу в пепел ваши города. Я скормлю ваших детей адскому пламени, а вас и ваших жён я изрублю на части. Не останется боле следа на земле о вашем существе, ибо мной всё предастся праху!» – архангел взметнул руки к небу и наслал на врагов своих метеоритный дождь. Его сила была настолько разрушительна, что даже град и молнии Уриила не могли сравниться с дождем Михаила. Земля в раю горела и разрывалась от падающих огненных камней. То, что архангел совершил, было воистину карой небесной. Все гибли, техника рушилась. Попытка людей вот-вот могла окончиться крахом.

Но внезапно навстречу преемнику Бога выбежал Раймунд. Он решил запутать Михаила и при помощи магии, которой его обучили, размножился, создав десять своих аватаров. Но архангел переключил внимание на рыцаря и выпустил толстую струю пламени в него и его копии. Раймунд успел прикрыться щитом, что спасло его, но от аватаров не осталось и следа… Пламя было настолько мощное, что Тарентский не мог двигаться вперёд и еле держался, чтобы его не снёс назад огненный поток. Неожиданно перед Раймундом выросла каменная стена, в два раза превосходящая его по росту. И сзади оказался бегущий Аббадон. Демон с разбегу прямой ногой ударил в стену, отчего та оторвалась от земли и полетела прямо в Михаила. Но архангел прикрылся локтём, и каменный массив сломался о него, как гнилое дерево. Тогда Аббадон поднимает под ним, крепкие, как скала, плиты, пытаясь зажать его, пока рыцарь бежит к нему. Но рушатся они под его шагами, когда наступает тот на них. И вот Раймунд пытается нанести колющий удар в сердце, но Михаил уклоняется от него, хватая крестоносца за запястье с мечом левой рукой, а правой подносит к горлу рыцаря свой огненный клинок. «Глупец! Ты могущественнее любого из людей, но я в бою ещё с зари времён. И всё же ты отважился бросить вызов тому, кто Сатану изгнал и тысячи его приспешников?! Вы все забыли, кто я такой. Я низвергатель дьявола – АРХАНГЕЛ МИХАИЛ!» – возгласил он, готовясь уже вспороть горло рыцарю.

Но сбоку появляется граф и ударом, что быстрее пули, отбивает огненный меч от шеи своего союзника. А с другой стороны каменный гигант сделал замах своим молотом, нацелясь в голову. Тогда Михаил, ещё держа за руку Тарентского, швырнул его в демона, сбив того с ног. И пока он поворачивался, чтобы бросить Раймунда в Аббадона, архангел расправляет горизонтально крылья, чтобы при полном развороте разрубить надвое графа. Кончина Дракулы была неизбежна. Но тут у Владислава как будто остановилось время. Молниеносная атака Михаила практически застыла. В этот момент граф почувствовал хлынувший неведомо откуда невероятный приток сил. И тогда услышал он призывающий голос Люцифера в голове, который связался с ним мыслями: «Загляни в глубины своего сознания. Взирай туда, где воздал я тебе твою силу, и прими на время всю мою мощь. Почувствуй, что чувствую я! Узри, что вижу я! И ты поймёшь, что тебе подвластно вырвать из земли саму скалу!» Резко приседая, Дракула делает выпад колющим ударом меча в заднюю часть ноги Михаила.

Попадая в коленный сустав, острие клинка вышло наружу с другой стороны. Архангел, вскрикнув от боли, заводит руку за себя, чтобы схватить врага. Но Владислав ловит левой рукой его запястье, а правой бьёт кулаком в локоть, делая открытый перелом. После граф ударяет коленом ему в бок, находясь за спиной архангела. И следом он схватил за волосы Михаила на затылке, оттянув голову назад, и вонзил свои зубы ему в шею. Через несколько секунд его нимб погас, как и пламя в глазах, и великий архангел умер. А граф Дракула, испив крови архангельской, сказал: «Я и есть ужас тьмы. Я есть смерть», – и бросился дальше в бой. Он был неудержим. Влад, не обнажая меч, вёл бой с оставшимися ангелами и душами. Одним ударом он пробивал грудь насквозь воинам Света. Отрывал конечности от тела. Когтями срывал половину черепа, а укусом дробил кости. Его было не остановить, пока действовала взятая им сила из крови Михаила. Люцифер уже забрал свою мощь, но Владислав, пользуясь другой, истреблял последних обитателей рая.

Через время святых ангелов и душ не осталось в живых, так как храбро и отважно они сражались. Ни один не сдался в плен и не подчинился воле захватчиков. Когда война окончилась, в рай зашли члены Лиги Наций. Даже они ужаснулись от картины, увиденной ими. Река, которая входила в золотой город, стала красной, оттого что туда стекала кровь убитых. Земля была усеяна мёртвыми воинами так, что негде было ступить. Когда они попали на площадь через море крови и трупов, то стали подниматься по лестнице, ведущей в небеса. Поднявшись за облака, семь президентов попали в просторы космоса. А там на белой плите, выраставшей из лестницы, стоял сияющий трон, тот, что выше звёзд. Его блеск слепил глаза. Размеры престола были гигантскими настолько, что те могли всемером усесться на него. Взобравшись на трон, они почувствовали невероятный приток могущества. От каждого живого существа исходила энергия к ним, придавая сил. Перед их взором открылись все планеты и все самые дальние рубежи космоса. Им стоило только подумать о месте, и оно оказывалось перед глазами.

***

Тем временем Вонг Ли пришёл к Люциферу на скалу.

– Зачем ты вызвал меня? – усталым голосом обратился Вонг к архангелу.

– Чтобы сдержать своё обещание тебе. Иди к своей семье.

Вирусолог, не успев и глазом моргнуть, как очутился на кладбище, где он похоронил свою семью. Вонг поначалу решил, что дьявол обманул его. Но внезапно задрожала земля под ногами, и из каждой могилы люди стали восставать из мёртвых. И из места, где лежали его родные, пробудились в своём нормальном человеческом обличье жена и дочь одного из всадников апокалипсиса.

***

В эти самые мгновения, почувствовав силу, власть, осознав всё великолепие трона Божьего, люди с довольными лицами распластались на седалище Господа. Но вдруг они увидели, как по всему земному миру люди, юнеане, арканцы и люмны восстают из мёртвых. А в райских угодьях на горизонте показалась чёрная туча в небе и ниже тёмная полоса по земле. Приглядевшись, они увидели в небе легион падших ангелов, летящих к раю, а по земле идущую орду демонов. Впереди шёл знаменосец ада Азазель, а по правую руку от него Арнаутов Вадим Сергеевич. Лидеры человечества немедля отдали приказ стрелять по ним из всех своих орудий. Но не берёт их оружие, полученное тьмой, что обращено против Света. Вокруг адского войска всё взрывается, пули свистят, попадая в голову и тело. Но от пуль они лишь отстраняются, а от взрывов падают, но после вновь встают. И снова послышались слова, что громче грома и сильнее шторма в море. Но теперь возглас был уже другой, и доносился он не с небес, а от скалы: «Сжигайте леса, осушайте реки. Землю обращайте в пески, а океаны – во льды. Испепелите города и обрушьте горы. Стройте свои здания – башни до самых небес и стреляйте из своих орудий с них! Но вам никогда не поразить НОВОГО БОГА!»

Будущее, что началось в прошлом

Глава 1

1242 год. Болгария. В деревню возвращался лесоруб Гавриил Благоев, ведя за собой лошадь, запряженную в полную дров телегу. Когда он подходил к дому, то увидел, что его уже вышли встречать жена и пятеро детей: три сына и две дочери. Передав в руки старшему сыну поводья от лошади, а меньшему тяжелый топор, двухметровый, широченный в плечах, крепко сложенный тридцатипятилетний Гавриил подошел к своей жене Майе. Взяв у нее кувшин молока, он залпом осушил его.

– Есть будешь? – спросила жена.

– Да. Только сначала обмоюсь.

– Потом отдыхать? Может, завтра продашь дрова?

– Нет. Сделаю всё сегодня. Вечером еще служба в церкви. Со мной пойдёшь?

– Любимый, пожалей меня с детьми. С самого утра хозяйством занимались. Тем более больших праздников никаких не намечалось… – лениво ответила Майя.

– Эх вы… Иди еду ставь на стол.

Жена, получив команду мужа, быстренько убежала в дом раскладывать обед. И тогда средний сын обратился к отцу:

– Папа, ты слышал, что к Болгарии подходят монголы?

– Слышал, сынок.

– Как думаешь, мы их одолеем?

– Ну конечно, защитник ты наш! – с похвалой в голосе ответил отец, растрепав рукой волосы на голове сына.

– Тогда можно я возьму твой топор, если они придут к нам?

– Так ты же жалуешься, что он тяжелый, – улыбнулся Гавриил.

– Я буду каждый день поднимать этот топор и колоть им дрова, чтобы потом крепко держать его в руке. Прямо как ты!

– Иди за стол, мать уже должна его накрыть… А вы чего встали?! – тут же обратился он к дочерям. – А ну быстро маме помогать!

Как только дети забежали в дом, с окраины деревни послышались крики. Повернув голову в их сторону, Гавриил Благоев увидел дым пожара. Ему навстречу бежали дети и женщины, крича: «Монголы! Монголы!»

Недолго думая, он направился за своим топором. В этот момент вышла Майя:

– Что случилось?

– Зайди в дом и не выходите с детьми, пока я не вернусь! – рявкнул лесоруб.

Схватив своё оружие, Гавриил выбежал на улицу. Услышав стук копыт бегущих лошадей, он спрятался за угол дома, выглядывая в ожидании подхода захватчиков.

Вот в поле зрения появились войска татаро-монголов. Впереди двигались трое на лошадях, поджигая факелами дома. Следующие за ними пешие отряды добивали людей, выбегающих из горящих жилищ.

Наконец один всадник с факелом подъехал к тому месту, где прятался лесоруб. Двухметровый великан Благоев ринулся под лошадь, приподнимая её и подкашивая ей ноги. Сила человека, который изо дня в день с самого детства топором валил лес, была настолько велика, что ему хватило мощи резко оторвать от земли животное с всадником и завалить ими ещё троих врагов, стоящих рядом. Взяв свой топор в руку, он пошел в бой.

Один из монголов нанес удар копьём, пытаясь проткнуть Гавриила. Но он поймал пику за деревянное древко, чуть запустив ладонь за наконечник, и сломал его одним движением запястья, а оставшийся в руке железный конец воткнул врагу в глаз. Следом боковым ударом топора Благоев через плечо прорубает до самой груди другого врага, бегущего на него.

Тут подключается второй всадник, замахнувшийся саблей и уже готовый снести голову лесорубу прямо на ходу. Но Гавриил уклоняется небольшим нырком. Пропустив его за себя, он хватает того за шиворот и срывает врага с седла, бросая того с разворота в других татаро-монгол.

Один из захватчиков прокрался с боковой стороны Благоева. Из-за невысокого роста он с разбегу, оттолкнувшись от выступа, в прыжке попытался вонзить кинжал в шею великану. Но Гавриил, заметив врага, поймал его за горло и, не медля, другой рукой нанес удар сверху по голове тупой стороной топорища, размозжив череп через шлем. Всё ещё держа в руке мёртвого монгола, Благоев замечает, как в него нацелились лучники. Тогда, прикрывшись телом, он пошёл на них. Большая часть выстрелов пришлась на труп, но некоторые стрелы попали ему в ноги. Невзирая на боль, он, держа перед собой мёртвого врага, всё идёт на лучников. Но сбоку не дремлет третий всадник. Гавриил еле успел прикрыться телом, на которое и пришёлся рассекающий удар саблей. И, так как поздно он среагировал и до конца не увернулся, Благоева сбивает с ног лошадь, отчего он падает на землю. Удар головой – и потеря сознания.

Когда Гавриил пришёл в себя, то оказался закованным в цепи. На голове кровоточила рана. В ноге торчал обломанный наконечник стрелы. Посмотрев по сторонам, он заметил, что рядом с ним так же закованы люди из его деревни. И все они вместе – в одной связке.

Через какое-то время их всех подняли и заставили идти. Путь, по которому они должны были пройти, пролегал мимо дома Благоева. И, когда все оказались рядом с его жилищем, лесоруб увидел, как его пятеро детей лежат на земле бездыханными. У кого было перерезано горло, у кого пробита голова, старшему же сыну свернули шею. И вдобавок к этой картине прямо перед ним трое захватчиков стали заносить кричащую Майю в дом, чтобы изнасиловать.

Гавриил озверел как никогда. Его дикий вопль отразился ужасом в душах оккупантов. Вмиг боль куда-то исчезла, чувства обострились, а и без того непомерные силы увеличились от гнева. Он развёл руки в стороны, пытаясь порвать оковы. Паникой отозвался в ушах монголов их треск! Потому, не дожидаясь, пока гнев лесоруба коснётся их, они пробили копьями его сердце, пока тот был ещё в цепях. И Гавриил Благоев испустил дух.

Внезапно он оказался посреди неизвестного ему леса. Где-то вдалеке из-за крон деревьев показались прозрачно-золотые дома. Он только подумал о них, как уже оказался среди этих зданий. Вокруг летали ангелы, гуляли люди и звери. Внезапно он очутился на огромной площади, посередине которой вилась в небо белоснежная лестница. Он подошел к ней, и небесный свод озарил белый слепящий свет. С неба раздался голос:

– Я ждал тебя, Гавриил Благоев. Всю свою жизнь прожил праведником ты. Всегда жил по заветам Моим. Ибо думал о Божьем, а не о людском. За свою жизнь праведную будешь ты служить цели Моей. Это великая честь, но и великая ноша. Людские сердца изъедены червоточинами. Вместо того, чтобы молиться Мне, они восхваляют идолов. Вместо того, чтобы просить Меня о здравии, они идут к колдунам. Им боле не важны доброта и милость Моя, они идут к Сатане за спесью и развратом. Я устал от безбожников, затуманенных алчностью, устал от язычников, что порочат Меня, устал от ведьм, которые мнят, что могущественнее Меня, Творца всего сущего! Потому станешь ты карой Господней. И будешь ты суд Мой вершить при жизни мирской. Тем самым заблудшим укажешь дорогу ко мне. Но дам тебе власть испепелять сами души тех, кто восхваляет и служит дьяволу! Чтобы после смерти не служили боле они Сатане.

– Отче, но почему не отправишь Ты ангелов Своих?

– Так люди будут явно лицезреть вмешательство Моё. И возлюбят Меня не за милосердие и человеколюбие, а из-за того, что страху предались. Потому наделю Я тебя частью силы Моей! И тело твоё Я облачу в щиты!

Подлетел ангел к Гавриилу и сорвал с него кожу, а от света в небе вылетели металлические пластины, которые вожглись в его тело. Как только покрылся он металлом, выросла поверх новая кожа.

– Тебе будут подвластны бури и моря, огонь и земля. И даже гром небесный. Обретешь власть над болезнью и силу познания мыслей чужих.

Подлетел к нему другой ангел и вдохнул в него пламя через уста его, которое сжигало Благоеву лёгкие.

– Отныне ни один демон не властен над тобой, ибо сокрушишь ты его силой Моей. Ступай и верши Мой суд над родом человеческим, ибо в помощь тебе будут все чудеса Мои.

Глава 2

Гавриил внезапно оказался посреди леса. Не понимая ничего, шокированный происходящим, он стал молиться: «Отче, где я? Что мне делать?» Ответом ему был глас в голове: «Я наделил тебя силой, наделил тебя чувствами. Так ощути их, и пусть они ведут тебя!»

Немного погодя Гавриил пошёл. Он не понимал, куда идёт, не понимал зачем. Но каким-то неведомым притяжением его вело чутьё. Он как будто бы знал, в какую сторону идти. Но зачем и куда именно, такого ответа дать себе не мог.

Пройдя десять часов без остановки по лесной чаще, Гавриил осознал, что даже не устал. Неожиданно он почувствовал, что его зрение стало острее. Уже село солнце, но он продолжал отчётливо видеть все фигуры предстоящего перед ним пейзажа. Он чувствовал каждое дуновение ветра, ощущал страх лесных тварей, которые его заметили. Его власть над природой была столь велика, что он стал чувствовать, как течёт ручей, как дремлет земля под ногами и даже как растёт дерево. Где-то далеко на столько, что не услышал бы простой человек, Благоев отчётливо разобрал на слух бой барабанов. Пройдя ещё около семи километров, он обнаружил поселение людей.

Там жило племя дикарей. В этот день у них проводился религиозный праздник. Они приносили в жертву своим языческим богам своих же соплеменников, устраивая при этом ритуальные оргии. Некоторое время Гавриил наблюдал за этой омерзительной картиной, а после вопросил мыслями:

– Господи, зачем я здесь? Для чего Ты меня привёл?

– Избавь мир от этого ужаса беззакония. Истреби это племя, ибо Я тебе велю! Они не ведают Моих законов. Они не знают имён, кроме Баала. Эти люди почитают лишь дьявола.

– Отче, но ведь здесь не было проповедников. Они не знают Твоих законов, потому что неоткуда было им внимать. Возможно, они бы и хотели, но откуда им знать о пришествии Христа?.. Боже, сжалься…

– Эти убеждения в их сердца засели так глубоко, что это не вытравить, это не искоренить и этого не исправить. Они будут стоять и даже умирать за свои взгляды… Я наделил тебя властью испепелять сами души. Так очисти лес для новой поросли! Истреби это племя, чтобы не плодилась их скверна в Моих творениях!

При этих словах Гавриила охватил жар. Его кожа начала обугливаться, и сам он тут же покрылся огнём, при этом ощущая невероятную боль. И когда его кожа полностью сгорела, он восстал перед всеми этими дикарями в своих щитах. В него тут же полетели копья и стрелы, но они отскакивали от его брони. Лесоруб обратил свой взор на алтарь, где эти язычники совокуплялись и приносили в жертву людей. И, заметив рядом с собой могучее вековое дерево, он его завалил руками, подобно медведю, прямо на жертвенник, разбив его вдребезги.

Один из дикарей отважился броситься на него. Он уже разбежался и прыгнул на Благоева, замахнувшись оружием, напоминающим топор. Но Гавриил поймал его одной рукой за шею, второй же взял за ногу и порвал одним движением. Далее заметя, как к нему бежит другой, лесоруб еле заметно топнул, и в сторону дикаря от него пошла трещина, в которую язычник угодил по колено, сломав ногу. И как только он провалился, земля захлопнулась, обездвижив того.

В это самое мгновение Благоев почувствовал, что он может перемещать предметы силой мысли. И тогда лежавший по близости каменный валун он швырнул с помощью телекинеза в дикаря, которого оторвало от ноги, находившейся в земле. Всех соплеменников, увидевших могущество Гавриила Благоева, сковало ужасом. Никто после произошедшего не решался броситься на него.

И тогда человек из племени выкрикнул: «Это тот истинный бог, которому мы не поклонялись раньше! Потому он и явился разгневанным к нам!» И, уверовав этим словам, все дикари пали ниц перед лесорубом. Гавриила больше тут удивило не их слабоволие, а то, что он понимал их речь, которую прежде даже не слышал.

Неожиданно Благоев стал чувствовать, как на него нисходит нечто злое и тёмное, какая-то магия. Она ему не вредила, так как Господь дал защиту ему и от этого. Но воздействие её ощущал. И тогда лесоруб заметил вдалеке трёх шаманов, которые сидели в кругу на коленях и колдовали против него.

Гавриил устремился к ним и в мгновение ока очутился рядом. Один из них попытался атаковать лесоруба, но Благоев ударом кулака снёс колдуну голову, оставив лишь обугленный след. Другого шамана он схватил за горло и поднял над землёй, сжигая его собственным пламенем. От такой казни воздух в лесу наполнился дикими воплями мага, который чувствовал нестерпимую боль. Когда Гавриил сжёг тело чародея, оставив лишь обугленную плоть, то повернулся к третьему, который стоял на коленях и молил его о пощаде. Посмотрев ему в глаза, Благоев узрел все грехи колдуна: убийство, лжесвидетельство, занятие магией, блуд и т. д. Всё это в голове лесоруба выплывало картинами, небольшими фрагментами жизни шамана. Потом он увидел существ – омерзительных созданий с чертами змей, рыб и людей. Услышал голоса, которые не смог разобрать. А после, как будто перекрыв собой зрелище, предстал демон, и в голове прозвучало шепотом много раз: «Баал. Баал. Баал». Благоев сам не понял, как это произошло, но он взревел от злости. Его переполнил гнев, от которого покрылся красным огнём.

Небесный свод в мгновение закутало свинцовыми тучами, и раздался гром. Шаман, предчувствуя неладное, решил броситься наутёк, но не успел. Одним ударом руки Гавриил пробил насквозь грудь колдуну. Вторую же он просунул в проделанную кулаком дыру и резким движением развел их обе в стороны, разорвав того надвое. Повернувшись к остальным язычникам, Благоев, полыхая от гнева, устремился к ним. Испугавшись его, они решили пуститься в бегство, но тщетны попытки избежать кары Господней. Каждого он нагонял, и каждый погибал страшной смертью…

После этой бойни ещё долго лежали по округе изорванные в клочья тела. Это место настолько было пропитано жутью происшедшего, что даже дикие звери не решались зайти туда на запах плоти. Когда бой закончился, Гавриил принял своё нормальное человеческое обличие. И тогда зазвучал голос:

– Свершенное тобой – всего лишь семя, посеянное на пустом поле. Ещё множество испытаний предстоит преодолеть. И если осилишь их, то истинно говорю, ты возвеличишься, как ещё никто с самой зари времен. Настанет час, и Я восславлю тебя, как никого прежде, дам тебе потомков больше, чем звёзд на небе, и род твой будет длиться дольше, чем живёт само Солнце!

– Благодарю Тебя, Боже! – ответил Гавриил и отправился дальше с тяжёлым сердцем.

Ведь лесоруб сжалился над этим истреблённым им племенем. Не считал он правильным, что без попыток осветлить умы дикарей являлось необходимостью избавить мир от них. Но на то была воля самого Господа Бога, и не ему Его оспаривать, и не ему противиться Его велениям.

Глава 3

– Боже, куда я следую? Зачем я иду?

– В каждом краю царства земного люди сбились с пути и потеряли себя. Они больше не идут на Мой свет, а вступают в зазывающую их тьму. И в каждом краю стоит за этим слуга Сатаны. И везде должен ты побывать. На пути истребить поселения, деревни, города и даже царства, в которых человек примкнёт к дьяволу. И, пройдя те селения, ты окажешься перед лицом твари из преисподней, что стоит за развратом этих людей. И эту мерзость должен будешь сокрушить силой Моей.

– Значит, каждый бес закреплён за землями?

– Да. Ты видел землю из Царства Моего, и дал Я тебе знания о ней. В Азии язычество со всеми его кровавыми жертвами, человеческими и блудливыми ритуалами поглотило людей. Своим приходом ты будешь вселять ужас, приносить бедствия и погибель всем нечестивцам, колдунам и убийцам. А после ты пойдёшь в Европу, где человек погряз в спеси и похоти, в убийствах, лжесвидетельстве и воровстве. Они больше всех будут платить за свои грехи, так как знают обо Мне и законах Моих.

И с этими словами Гавриил отправился на восток. Первые земли, в которые он ступил, были арабскими. И путь его пролегал через пустыни, через узорчатые поверхности дюн. И там он находил всё новые деревни и новые племена.

Люди ему встречались жестокие, бессердечные и кровожадные. Благоев даже не останавливался на ночлег, так как слишком явно бросалась ему в глаза их ненависть к чужакам. Он не считал это чем-то удивительным. Просто понимал, что во сне его попытаются умертвить. И чтобы их дни не были сочтены в эти же сутки, он решил пройти мимо, подарив им ещё время…

Часто в тех землях случалось ему видеть враждующие племена. И вражда их существовала веками только потому, что были различия в религии и взглядах на жизнь в целом. И ненависть эта вытекала в детоубийство, насилие, показательные казни. Гавриил знал, что так бывает на войне, но ужасала его никчемность этих мотивов, благодаря которым гибнут люди в этих местах. Всё это он читал в глазах тех людей, к которым мыслями забирался в голову, просматривая их воспоминания, убеждения, желания. Ни один секрет нельзя было утаить от кары Господней в лице Гавриила Благоева.

Попадая в города, он видел, как сильно развита в них работорговля. На центральные площади выводили толпами захваченных в плен людей: воинов, женщин, детей. А покупали их богачи разных рас и народностей. Там были и персы, и арабы, европейцы, китайцы. Каждый имел необходимость в рабах для разных целей. В одном белокожем мужчине Благоев увидел, что тот изувечивает детей, делая их артистами для своего цирка уродцев. В персе он заметил нужду в женщинах для гарема и детях для службы в евнухах. Третьему нужен был работник, которому жильё уже предусмотрено в овчарне вместе с овцами. Рабам рассекали кожу на спине кнутами, давали пощёчины, сбрасывали со сцены, глумясь над ними.

Гавриила охватили жалость к пленникам и гнев к богатеям и торговцам. Он уже было хотел покрыться огнём и разорвать всех на куски, но за мгновение до этого раздался глас в голове:

– Выйди за пределы города.

И Благоев, повинуясь, вышел. Когда он уже был за километр от города, то глас снова обратился к нему:

– Теперь ты понял, почему Я призвал тебя?

– Я не ожидал, что род человеческий так прогнил. Я слышал и знал, что есть плохие люди, но чтоб настолько и в таком количестве!..

– Теперь ты сам воочию лицезреешь, о чём Я говорил тебе. Так нашли на них бедствия, заставь их души трепетать, ибо поймут они, что настал их час Страшного суда!

– Но там есть невинные. Или они тоже умрут за то, что иноверцы?

– Человек рождается с одной верой. С ней и должен умереть. Не важно какой: мусульманин, иудей, буддист… Если он живёт и не нарушает Заповеди Мои, помогает другим, отдавая последнее, проявляет любовь к остальным, не говорит хулы на имя Моё, то удостоен он будет Царствия Небесного. Не бойся за них, ибо Моё возмездие, обрушенное тобой, их не коснётся, так как защищены они Мной.

Услышав это, Гавриил повернулся к городу лицом и начал делать круговые движения руками, отчего из земли вырос смерч до самых небес. Затягивая в себя песок пустыни, он становился ужасающим. Набирая всё больше обороты, он делался все более разрушительным. Кто видел его из города, тех охватила паника. Кто-то бросился спасаться в подвалы, кто-то – в жилища. Но тщетны были эти попытки. Стихия вырывала дома из земли, перемалывая их в груду обломков. Выворачивая площади, колодцы, поднимая воду из реки к небу, ураган сровнял город с землёй.

После же Благоев наслал бурю по всей пустыне. И все поселения, в которых он был, поглотили пески, не оставляя на поверхности и крыши домов.

Когда стих ветер, Гавриил зашёл в разрушенный город. И там он увидел, как из-под обломков выползли люди, за которых так тревожился Благоев. И когда выжившие заметили пришельца, то они его узнали, вспомнив, что он ходил по городу. И спохватились они, что расправа над городом произошла сразу после его исчезновения. Их охватил неистовый страх, потому что решили, что тот пришёл добить оставшихся в живых. Поняв это, лесоруб не стал долго ждать и что-либо объяснять, а просто молча вышел из города и отправился дальше, ведомый чувствами.

Глава 4

Несколько лет шёл лесоруб по пустыням, пока не привели его чувства в захваченные монголами земли: Паганское царство, Кедах, Дайвьет (Мьянма, Вьетнам, Малайзия). Заходя в города, он осматривал людей, заглядывал в души, умы и сердца. И почти в каждом он находил изъян. Когда пробирался в них мыслями, гулом звучали в голове их грехи. Они, как клеймо, отпечатывались на их душах: вор, лгунья, убийца, колдун, блудница. Малодушие этих людей, которое не способно противостоять их собственным прихотям, животным страстям и минутным желаниям, разрывало лесорубу голову от боли. Он уже не давал им время, как в арабских поселениях. Если ему повстречался убийца, он силой мысли вызывал тому аритмию сердца, что впоследствии валило с ног, и в скором времени наступала смерть. Подобная участь ждала всех на пути Гавриила, у кого душа была запятнана грехами: инсульт, язва, цирроз печени и т. д. В мгновение люди скручивались от боли и падали бездыханно.

Когда он проходил по улицам, ему встретились грабители, которые беседовали в тени башни. Эти люди не просто грабили, а убивали всех, кто вставал на пути к наживе или просто был свидетелем: женщин, стариков, юношей, детей. Такое бывает, когда человеку не столько необходимо золото или драгоценные камни, сколько нужна кровь, чувство превосходства над другим, ощущение власти над человеком. Это как закомплексованные дети, которых не понимали, не воспринимали, недолюбливали. И вот, восполняя пустоту утраченных эмоций, они причиняют людям вред, ступая на подобный путь. Пройдя мимо этих душегубов и отойдя чуть поодаль, лесоруб наслал землетрясение.

Люди находились в панике, всё дрожало и падало, здания стали рушиться. Завалилась и башня, накрыв своими обломками группу грабителей.

Проходя через города Паганского царства, лесоруб не щадил никого, насылая пожары, болезни, землетрясения.

К тому времени до земель, где уже находился Благоев, дошли слухи из арабских стран о предвестнике смерти, чужаке, что насылает проклятия и разные бедствия. Кто-то говорил, что это божество. Кто-то заявлял, что просто колдун. Однако рассказы сходились лишь в одном: иностранец, проходя через улицы поселений, не останавливаясь, не говоря ни слова, уходил так же таинственно, как и появлялся, но после его исчезновения на города и деревни обрушивались страшные напасти, будто сам Бог или дьявол насылал эти несчастья.

Когда он приблизился к землям Дайвьета, горожане стали узнавать его по рассказам приезжих торговцев. Жители городов перестали впускать его. Живым щитом они вставали у ворот перед поселением. Выходили даже женщины. Но Благоеву ни к чему было заходить. Ему нужны были души людей, которые и так к нему вышли. Он смотрел на них, ему открылись жестокость, высокомерие и бессердечие, стоявших перед ним. А также в глаза бросались шаманы, колдуны и прочие прислужники дьявола. В него плевали, бросали палки и камни с криками: «Пойди прочь, чужак!» Гавриил мог бы за эту дерзость убить их в течение минуты, но не стал…

– Чего же ты ждёшь? – прозвучал голос в его голове. – Они заслуживают той участи, которую ты им преподнесёшь. Никто из них не ведает, с чем ты пришёл и для чего. Но тебя уже оклеветали и осудили!

– Они просто боятся…

– И всё же ты видишь, что не зря пришёл. Сверши то, для чего Мной был послан!

Благоев развернулся и ушёл в сторону реки, где местные жители ловили рыбу с тяжёлым сердцем и чувством сомнения в правильности своих действий. Подойдя к водоёму, наклонившись над ним, он резким движением поймал за жабры проплывающую рядом рыбу. Вытащив её из воды, он поднял рыбу на уровень лица и произнёс: «Пусть каждая рыба в водах этих земель разносит болезни. Пусть даже сама вода распространяет заразу. Скот весь падёт, урожай иссохнет, а людей поразят язвы и голод!» После этих слов Благоев вдохнул в рыбу болезнь бледно-зелёным дымом и отпустил в реку.

Горе было тем людям, в чьих землях Гавриил наслал проклятие. Урожай, который они поливали из реки, погиб. Скотина, которую поили этой водой, дохла в течение часа. Рыба оказалась переносчиком такой заразы, что люди, которые ели её, за неделю погибали в страшных мучениях. Те, которых не охватила болезнь, шли в лес на охоту. Но и он опустел, так как сама вода была отравлена.

Отбрасывая от себя мысли о содеянном, лесоруб отправился в Кедах. На пути он увидел гору, и в голове снова к нему обратился сам Господь:

– Поднимись на вершину.

Гавриил за несколько часов взобрался на самый верх горы, и оттуда ему открылся вид на весь Малазийский полуостров.

– Не трать время и посмотри отсюда на живущих в том краю.

Благоев посмотрел на определённый участок, и только он начинал думать о нём, как перед ним представало уже всё вблизи. Он устремил взор в одну точку – и увидел рыбаков. Потом в другую – а там торговцы. С виду ничего их не выдавало. Но стоило только пробраться в их души, как перед ним открывался выбор из нечестивцев всяких разных мастей: распутники, воровки, насильники и убийцы. Также он увидел дикие племена, как те, с которыми расправился в начале своего пути. Они проводили какие-то тёмные обряды у воды, читали заклинания, которые также были ему непонятны. И тогда он спросил:

– Мне подвластны все языки мира. Но почему я не понимаю лишь этот?

– Тебе отведено умений ровно столько, сколько требуется для замысла Моего! Чего ты хочешь узнать? Чего ещё ты хочешь увидеть?! Разве не ясно, что этот мир погибает, как дерево, ветви которого поражены болезнью? Всё, сотворённое Мной, и всё, данное Мной, либо отброшено человеком, либо оплетено его спесью. Так отруби худые ветви, чтобы спасти этот мир, раз человек настолько потерял себя!

После сказанного Гавриил Благоев поднял руки, разводя их в стороны, отчего небо стало окутывать тучами. От лёгкого покачивания ладоней забушевало море и поднялись волны. Разразился страшный шторм. Он приподнял слегка руки, повернув ладони кверху, и поднялось цунами небывалых величин с обеих сторон полуострова. Свел руки вместе, и гигантские волны двинулись к берегам. И с хлопком ладоней вся сила стихии обрушилась на Кедах, сровняв с землёй все сооружения, города и селения, потопив большинство людей. Живущие там отродясь не видели столь огромные цунами, мощь которых было не передать словами. Такого природа сама собой не могла воссоздать… То, что случилось в Кедахе, было воистину карой Господней.

После бедствия вода резко стихла, тучи разнеслись на небесном своде. И Гавриил Благоев почувствовал, что ему надо идти дальше: через море на восток…

Глава 5

Гавриил направлялся в Китай, чтобы оттуда пересечь море и прибыть в Японию. По пути он много размышлял о содеянном. Невольно вспоминал семью. Думая обо всём этом, Благоев тонул в омуте собственных мыслей: «Почему я не могу понять правильность собственных деяний? Ведь я исполняю Волю Господа. Ему же лучше известно: Он знает больше, чем я, умеет больше меня и видит, что разглядеть другому не под силу. Но почему нельзя было осветлить их умы, к примеру, приходом миссионеров или явлениями слуг Его во снах, да или, в конце концов, свершить знамения? Они ведь тоже люди, хоть и потерянные… А может, Он это всё предусмотрел наперёд и увидел, что от этого не будет толку? Возможно… Но не верится мне, что из всех убитых мною ни один не смог бы встать на верный путь! Видимо, Господь устал терпеть бесчинства, и для них что-либо стало слишком поздно…»

И так на всём пути терзало Благоева смятение. Задавая сам себе вопросы, он тут же давал ответы, которые рождали новые темы для размышлений, благодаря чему он не ощущал спокойствия и чувства правого дела.

Также неутолимой была скорбь о собственной семье, которая погибла такой страшной смертью. Перед глазами невольно возникали картины: его убитые дети, жена, которую заносят в дом насиловать. Переживания не давали Гавриилу покоя, потому он решил спросить:

– Боже, где моя семья? Прибрал ли Ты их в Царствие Своё?

– Пускай мёртвые думают о мёртвых. А пока ты жив, думай о живых и о наставлении Моём. Не лезь туда, что для тебя ещё неуготовано.

Такой ответ породил в душе Благоева тревогу. Но, поразмыслив над Его словами, он согласился, что не ему о мёртвых надо беспокоиться. Это умозаключение помогло лесорубу на время отбросить лишавшие покоя мысли.

К тому времени Гавриил уже пришел в уезд Шанхай. Эта маленькая рыбацкая деревушка была похожа на портовый город. Везде сновали люди в суете: кто-то с кем-то договаривался, осуществлялась погрузка, стражи порядка контролировали обстановку. Заметив одного мужчину, который руководил рабочими, загружающими судно, лесоруб подошёл к нему и спросил: «Какой из кораблей направляется в Японию?» Тот ему указал на джонку, стоящую вдалеке, и сказал, что хозяин судна переправляет шёлк в Японию. Гавриил сразу же направился в ту сторону, где находился корабль. Подойдя к нему, он увидел человека, который отдавал указания спускающимся с трапа людям. Проникнув в его мысли, Благоев узнал, что тот действительно капитан джонки, на которой он собирается переправить груз в Японию. Но шёлк для него был лишь прикрытием. На самом деле этот человек и его команда – контрабандисты, занимающиеся доставкой пороха в Страну восходящего солнца.

Капитан не отличался особой грешностью. Он был лишь падок на лёгкую наживу. Гавриил мог бы силой заставить переправить его через море, но корабельщик того не заслуживал. И тогда лесоруб подошёл к нему:

– Я слышал, что ты идешь в Японию. Мне нужно туда попасть. Возьмёшь меня как попутчика?

– Сколько у тебя денег?

– У меня их нет.

– Тогда зачем ты мне нужен?

– Я знаю, что у тебя на джонке не только шёлк. А в пути могут возникнуть проблемы как от пиратов, так и от японского флота. Но со мной тебе не грозят опасности. Я помогу тебе дойти до берега в целости и сохранности.

Немного подумав, капитан ответил:

– Пойдём за мной.

Корабельщик развернулся, и они отправились в сторону построек, предназначенных под склады. Когда они вдвоем отошли, то за ними следом выдвинулось пятеро матросов. Они зашли за строение, где мало ходило людей, и в течение нескольких секунд к ним присоединились те пятеро.

Гавриил без особых способностей понял, что его сейчас попытаются либо убить, либо покалечить. Тогда он воссоздал в одной руке огненный шар, а другой с замахом хлопнул ладонью по нему. От этого получился небольшой взрыв из огненного облака, которое немного опалило глаза морякам. Пока они были оглушены болью, под их ногами разверзлась земля, отчего те упали в расщелины по пояс. А после грунт захлопнулся, сковав всех, кроме капитана.

– Я последний раз повторяю, что мне нужно попасть в Японию с твоей помощью. То, что я сделал, лишь малая частичка моей силы. И потому, если ты сомневаешься, что не смогу защитить команду и груз, я погублю твоих матросов и потоплю твоё судно за эту дерзость, что тобой здесь устроена! – сказал Гавриил.

И вдруг люди, бывшие по пояс в земле, внезапно стали тонуть в зыбучих песках. Тогда капитан затараторил в испуге:

– Хорошо, всё будет, как скажешь! Только сжалься над моими людьми.

После этих слов земля отвердела и раскрылись расщелины, из которых выбрались матросы.

– Когда выплываем?

– Сегодня на закате. Погрузка уже заканчивается…

Небо над морем окутало ночное покрывало из звёзд. Джонка с контрабандой безмятежно плыла, держа курс на восток. В это время Гавриил Благоев не спал и смотрел куда-то вдаль, погрузившись в собственные мысли.

– Чего не спишь? – раздался голос за спиной.

Обернувшись, лесоруб увидел перед собой двадцатисемилетнего матроса европейской наружности.

– Слежу за обстановкой, чтобы заранее предотвратить беду, – ответил Благоев.

– Мне рассказывали, что ты сделал, когда встретился с капитаном. Я и раньше слышал о тебе. Поговаривают, что ты предвестник гибели, что за собой ты смерть приводишь.

– А сам что считаешь?

– Я был в тех землях, откуда идут слухи, и знал тамошних людей. Мне кажется, что те беды, которые там произошли, были в наказание им… И то, что силой такой ты наделён не просто так. Говорят, что ты сам дьявол, но этого в тебе не вижу. Раз ты обладаешь могуществом таким, то значит заслужил какими-то делами и многое познал в этом мире.

– Как твоё имя и откуда ты?

– Никколо Россетти. Я из Рима. А как тебя мне называть?

– Моё имя Гавриил Благоев.

– Гавриил, позволь мне отправиться с тобой?

– Зачем?

И в этот момент Благоев заглянул в его душу. Там он увидел отчаявшегося человека, у которого нет ни родных, ни близких, ни друзей. Везде, где бы тот ни был, всегда оказывался изгоем. Он, как дворняга, которая в дождь ищет, где укрыться, но отовсюду пинками гонят прочь. И причина не в том, что он какой-нибудь плохой, а просто потому, что чужой. Даже здесь, на этой джонке, к нему относились не как к своему только из-за европейской внешности, ведь в коллективе были одни китайцы. Никколо пытался найти решение своих проблем, но безуспешно. И вот, встретив Гавриила, он нутром почувствовал, что это тот человек, который подскажет… «Ведь раз он столь многое умеет, значит и знает не меньше», – пробежало в мыслях у Никколо.

– Хочу, чтоб научил меня ты жизни этой. Я заблудился… Потерялся в лабиринтах убеждений.

– Но в твоих мыслях вижу я неверие в Христа. Так чему могу тебя я научить?

– Я подобен тени, которую не слышно, которую не ощущаешь. Скитаюсь по земле. Я жил жизнью вора и лжеца. Пытался и честно зарабатывать на жизнь. Но везде, где бы ни побывал, всё валится из рук. Укажи мне путь, в котором ждёт меня хоть что-то, кроме неприкаянного блуждания по миру, где будет хотя бы надежда на расцвет…

– Если ты пойдёшь за мной, то, так и быть, я научу тебя, как жить по совести и чести, раз чужда тебе вера в Бога.

– И в этом весь секрет? Или это не так просто?

– Если ты посвятишь себя борьбе за идеалы, научившись жить по наставлениям моим, то увидишь в своей жизни несметное богатство, что несравнимо со всеми кладами сокровищ, с властью собственной цитадели, с прелестью множества наложниц.

Внезапно лесоруб почувствовал неподалёку людей, которые не были членами команды. Посмотрев вдаль, где всё скрывает темнота, он обратился к Никколо:

– Разбуди капитана и команду, не поднимая шума. Поблизости пираты.

Не мешкая ни секунды, Россетти удалился, чтобы выполнить поручение. А Благоев подошёл к носу корабля. Через несколько минут к нему подошёл капитан:

– Где пираты?

– Прямо по курсу в двух километрах. И они идут на нас.

Гавриил почувствовал в мыслях корабельщика неверие, так как в такую ночь и так далеко ничего ему не было видно. Но Благоев не придал этому большого значения. Недоверие капитана длилось до тех пор, пока на ясном небе не закрыли луну тучи всего лишь за пару минут.

Как только небесный свод закутало, раздался гром, вслед за чем разразился страшный шторм. Команда была в ужасе. Все принялись убирать паруса, некоторые стали даже подготавливать шлюпки. Но Гавриил непоколебимо стоял у носа судна и следил за морскими разбойниками. Пиратов охватила тревога, так как ничего не предрекало шторма. И тогда лесоруб незаметно для всех начал делать круговые движения рукой, отчего возле пиратского корабля образовался огромный водоворот до самого дна, который затягивал грабителей в себя. Как только они ни пытались спастись, но их смерть была неминуема: люди захлёбывались, бились головой и телом о камни, ломая кости. В итоге судно грабителей вдребезги перемолол водоворот, а обломки с мёртвыми пиратами всплыли на поверхность.

После кораблекрушения гроза стихла так же быстро, как и появилась. Джонка продолжала безмятежное плавание, и её команда, успокоившись, принялась заниматься своими делами. Но когда через час корабль проходил место крушения пиратского судна, матросы увидели обломки и трупы, плавающие в воде. Их охватили недоумение и тревога, так как они до последнего не верили, что в ночи и так далеко Гавриил Благоев увидел разбойников. Но ещё больше их беспокоило происхождение шторма, который не дал приблизиться врагам, погубив их. Что это было? Подарок судьбы или колдовство попутчика? Никто не знал и не решался спросить…

Прошло уже больше суток, как джонка выплыла из Шанхая. После встречи с пиратами всё шло тихо и спокойно. Так как ничего не предвещало беды, то, исходя из обстоятельств, Благоев отдыхал в трюме. Он не спал несколько дней, а ведь в дальнейшем пути ему понадобятся силы и ясный ум. Поэтому он попросил Никколо Россетти, чтобы тот его разбудил, если потребуется.

Обычно Гавриилу не снились сны. По крайне мере он их не помнил. Но в этот раз ему приснилось то, что никогда не забудет: в сновидении явилась его жена. Вокруг была кромешная тьма, лишь женский силуэт с чертами его возлюбленной вырисовывался из темноты. Местами проглядывалось лицо, но отчетливо разглядеть не получалось, как будто оно скрыто фатой.

– Здравствуй, Гавриил! – прозвучал до боли знакомый голос.

– Где ты? Где дети?

– Дети давно уже на Небе. А вот я ещё в чистилище. Видимо, по мнению Господа, моя жизнь спорна…

– Я поговорю… Может, что-то и получится, ведь я на службе у Него! Мне очень больно от утраты и переживаний. Когда закончится мой путь, мы воссоединимся вновь, ведь мне боле не место в этом мире – я убит…

– Ты зря переживаешь, ведь тут нельзя что-либо изменить. Не забывай, что не у человека ты на службе состоишь. Потому и не тебе оспаривать Его решения. Заветы одни, и они для всех. Надо было раньше тебя слушать по поводу молитв и покаяний. А теперь уже всё поздно… Но пока исход мой не известен, то значит, есть надежда.

– За детей я не переживаю боле. Им там вечность будет хорошо. Но за тебя не может стихнуть в сердце мой огонь. Куда бы ни попала ты, я буду там, чтобы быть с тобой и защищать тебя.

– Не глупи! У тебя выпал такой шанс Господу служить! Хоть тебе такая служба и не в радость… Но я знаю, что Господь воздаст за твои труды, как никогда и никому другому! Даже здесь все знают о миссии твоей. И говорят, что пророки напишут о тебе в Писании! Не думай обо мне. Ты всё равно не волен мою участь изменить. Подумай лучше о своей душе.

– Какая разница, где и кем я буду, если без тебя мне нет покоя? Как ты не поймёшь? Мне это всё не нужно, и этого я не выбирал! Пусть лучше вечность рвут меня на части, но с тобой, чем в величии душу истерзает пустота…

– Мой дорогой, одумайся, скажу я напоследок. А теперь проснись!

– Гавриил! Гавриил, проснись! – кричит Никколо, тряся за плечи лесоруба.

Благоев, открыв глаза, резко вскочил с постели и выбежал на палубу. По времени было примерно пять часов утра. Солнце ещё не полностью взошло из-за горизонта. В километре от джонки плыл незнакомый Гавриилу корабль.

– Это японский флот, – испуганно сообщил капитал, подбежав к лесорубу. – Когда они досмотрят моё судно, то в лучшем случае мы окажемся в тюрьме. В худшем – нас доставят на берег и казнят. Если ты в силах что-либо сделать, то прошу, не медли! Но не убивай, иначе все иностранные суда будут под подозрением.

Тогда Гавриил ответил:

– Так что же тебе нужно?

– Укрыться от них, – уже безнадёжным голосом сообщил капитан.

Благоев посмотрел по сторонам, оценивая обстановку. До суши оставалось плыть около пяти часов, но это если идти в обход участка отмели, на котором встречаются рифы и скалы. Если бы можно было идти через него, то время пути до берега сокращается до двух часов.

И тогда лесоруб нашёл решение ситуации.

Внезапно вся команда почувствовала, как резко похолодало. Оглянувшись по сторонам, они увидели, как по водной глади стелется густой туман, поднимаясь всё выше, доводя видимость до нулевой. Повернувшись в сторону мостика, лесоруб выкрикнул:

– Поворачивай в сторону берега! Пойдём напрямую.

Штурман оторопел от подобного указания и заявил:

– Я не стану этого делать! Мне известны эти воды. Там мель и скалы. Это верная погибель!

Тогда Благоев обратился к капитану:

– Если мы пойдём в обход, то никакой туман не поможет, они нагонят нас. А через отмель японцы не рискнут идти за нами. Ты зря страшишься, не разобьёмся мы о рифы, уж поверь.

Капитан запаниковал в душе от безысходности, проговаривая про себя:

– Если идти в обход, то чужак прав, нас догонят. Но и идти на отмель тоже мало обещает успеха. Однако если прислушаться к попутчику, то хоть минимальный шанс, но всё же есть.

– Делай, что он велит! – скомандовал капитан штурману.

– Ты уверен? – переспросил рулевой.

– Выполняй! – сквозь зубы, мучимый сомнениями, руководил корабельщик.

И после команды джонка повернула в сторону берега и пошла вслепую. Судно уже зашло в опасные воды, но никаких столкновений с рифами, на удивление команды, не происходило. Капитан направился к носу корабля, чтобы посмотреть, нет ли на пути каких-нибудь преград. И когда он подошёл, то увидел, что прямо по курсу находятся три скалистых рифа, обещающие проделать огромные дыры в форштевени (передняя часть судна) и потопить джонку. Капитан уже хотел кричать штурману, чтобы незамедлительно сворачивал, но тут заметил, как скалы стали уходить под воду. Это выглядело, как будто их что-то затягивало обратно в дно, откуда они образовались. Корабельщик не мог поверить своим глазам. Ему показалось, что это причудилось. Но когда встретились новые рифы, которые так же ушли на глубину, он на время потерял дар речи и, ошарашенный происходящим, чуть не потерял сознание. Таким образом, джонка контрабандистов успешно добралась до берега, беспрепятственно уйдя от военного судна японцев.

Глава 6

Когда джонка пристала к берегу и с корабля спустили трап, по нему первым сошёл на сушу Гавриил Благоев, а за ним ступил Никколо Россетти.

– Постой! – выкрикнул капитан лесорубу. – Ты мне очень помог. Без тебя этот рейс стал бы для меня последним. Хочу отблагодарить за твою помощь.

Корабельщик вынул из кармана кожаный мешочек и протянул лесорубу. Взяв его, Гавриил раскрыл и увидел, что содержимым являются золотые монеты.

– Спасибо, – ответил Благоев.

– Может, ты хочешь поработать? С тобой можно многое перевезти. И плата будет куда больше этой, – лукаво предложил капитан.

– Нет, – твёрдо ответил лесоруб, разворачиваясь и уходя прочь.

– Если передумаешь, ты знаешь, как меня найти. Буду только рад… – вдогонку сообщил контрабандист.

Немного отойдя, Благоев спросил у Россетти:

– Ты хорошо знаешь эти земли?

– Неплохо. Последний год я тут часто бывал.

– Я слышал, что японцы – великие мастера кузнечных дел. Мне нужен лучший кузнец на этом острове, который изготовит для меня топор. Знаешь такого?

– Один торговец мне поведал историю об оружейнике, которого расхваливал, как лучшего из лучших. О нём даже легенды здесь ходят. Я слышал, что он заговаривает своё оружие, делая его хозяина неуязвимым. Но здешние люди слабы до суеверий, потому я к этому отнёсся несерьёзно. Однако знаю точно, что местные князья посылали к нему своих людей, чтобы заказать оружие. И, кстати, неподалёку находится деревня, в которой он живёт…

Когда они оказались в деревне, то сразу же пошли к жилищу оружейника. Найти его дом не составило труда, благодаря способности проникать в умы людей. И когда они подошли к его дверям и постучались, то к ним вышел седовласый мужчина возрастом около шестидесяти лет.

– Я ждал вас. Проходите, не стойте, – заявил оружейник.

– И ты знаешь, зачем я здесь? – заходя в дом, поинтересовался Гавриил.

– Тебе ведь нужен топор?

– Да. Говорят, что ты в своём ремесле достиг небывалых высот, и считают тебя величайшим мастером своего дела, – сказал лесоруб и выложил на стол все свои золотые монеты из мешочка, полученного от контрабандиста.

– Так обо мне уже не говорят, – с грустью сообщил японец. – Раньше ко мне съезжались из самых дальних уголков острова, чтобы обладать оружием, которое я делаю. Я ковал мечи для многих даймё (князей). Но после сложилось так, что большинство из них погибли в битве, из-за чего в головы людей закралось сомнение о моём мастерстве. А когда мои трое сыновей пали в бою, то все решили, что клинки, изготовленные мной, прокляты. С тех самых пор ко мне перестали приходить за оружием. А это единственное, что я умею делать. Мне стало тяжело по жизни, как никогда прежде… Я молился и днём, и ночью. Просил, чтобы на меня сошло благополучие. И однажды мне приснился сон, в котором явился воин с белыми крыльями и ярким, как звезда, кругом над головой. Он мне и сказал, что я должен сделать топор для иностранца, который придёт за ним. И с его приходом мои жизненные тяготы уйдут. Проснувшись, я стал трудиться не покладая рук, надеясь, что исполнится всё сказанное им. И вот пришел ты, иностранец, который щедро заплатил мне за труды. Этого золота мне хватит, чтобы отдать долги и завести хозяйство, дабы была еда. Ведь я раньше всё только покупал и не беспокоился, пока работал.

Гавриила сильно поразил рассказ этого человека. Ведь с услышанным он осознал, насколько точно Бог просчитал его путь и действия. Например, как из множества судов, находившихся в Шанхае, Благоев выбрал именно тот корабль, на котором пригодятся его умения, за которые ему заплатят. То судно, на котором он встретит Никколо, что приведёт именно к этому лучшему оружейнику, который так нуждался в помощи. Даже тот факт, что по приходу лесоруба в уезд Шанхай джонка отправлялась в плавание в тот же день. Ведь если бы он зашёл в Кедах, а не сделал всё издалека, то Гавриил бы просто не успел к отбытию контрабандистов.

Когда оружейник закончил рассказ, то отправился в другую комнату. Через пару минут он вышел с тяжёлым длинным свёртком. Положив аккуратно на стол, японец раскрыл его и показал гостям. Это оказался двуручный топор с железной рукоятью, которая была спаяна с топорищем. На всём оружии красовались узоры, а возле лезвия выбиты иероглифы, которые означали: «Мой хозяин воин, что из прошлого созидает будущее».

– Вам известно чувство, – обратился оружейник к своим гостям, – когда не понимаешь, спишь ли ты или же всё происходит на яву? Как-то раз я проснулся глубокой ночью. Всё было как будто в омуте. Всё так размыто… Но всё же я увидел через эту пелену того воина с крыльями, который повелел мне выковать оружие. И он стоял над топором, лежащим так же на столе. Он водил над ним ладонью, из которой исходило белое свечение. И немного погодя, я проснулся вновь…

Теперь для Гавриила это уже не вызывало удивления… Потому он сухо сказал:

– Спасибо! – и направился к выходу вместе с Никколо Россетти, надев на себя подвязку для ношения топора и повесив на неё оружие.

Выйдя, Никколо начал разговор:

– Слишком много непонятного в этой истории. Могло ли так всё совпасть? Или присутствие высших сил здесь всё-таки могло иметь место?

– Не думай об этом. Расскажи мне лучше, как ты оказался так далеко от Рима?

– Из дома я ушёл в двенадцать лет. Отец был вор. Мать тоже… Когда их обоих приговорили к смертной казни, я сбежал, чтобы не попасть в приют. Отправился к друзьям родителей, у которых было тоже ремесло. Они и научили меня красть у людей. Но за это умение мне пришлось вскоре расплатиться – я оказался в тюрьме. И по счастливой случайности мне удалось сбежать из неё, когда каторжники устроили мятеж. После я покинул Рим и отправился на восток. И уходил всё дальше и дальше в поисках лучшей жизни, которую так и не нашёл.

– И чем же ты занимался на востоке?

– Многим… Воровал, грабил, но не убивал. Обманывал, пробовал и пахарем работать, и на ферме конюхом… Ничего не получилось, в общем. В Багдаде мне за воровство руку чуть не отрубили – спасся бегством. А до этого при грабеже повозки с императорской казной в Константинополе меня чуть не убили, но зато схватили. Сначала думали казнить, но потом решили приговорить к заточению в темнице. Праздник у них был какой-то… Когда везли в тюрьму, я сбежал. Лошади испугались какого-то зверя, и карета упала с обрыва. Чудом выжил! В то время, когда жил в Мьянме, мы обманывали людей, получая золото от них. Но в один день меня предал подельник. Он, выгораживая себя перед людьми, выкрутился так, что один я оказался повинен. Меня никогда так сильно не били… Думал, что не выживу. Когда же пытался заработать честно, то относились ко мне хуже, чем к скоту, за которым я смотрел. Видимо, если Бог и есть, то Он меня оставил. И создан Им я небрежно, ведь нет предназначения мне.

– Но Бог тебя никогда не оставлял. Посмотри на себя со стороны. Несмотря на все твои прегрешения, помыслы и всю жизнь в целом, почему ты здесь со мной? Ведь тебе помощь приходила всегда из ниоткуда. Почему тебя не забили до смерти люди, у которых ты что-то воровал? Почему ты случайным образом всегда уходил от наказания через повешенье? Как тебе удавалось сбежать из тюрьмы или спрятаться от погони? Как ты не умер с голоду или от болезней, тебя тоже этот вопрос не беспокоит? Не бывает везения так много… Понимаешь, наше предназначение настолько глубоко спрятано, что чаще мы можем осознать его лишь ближе к смерти. Узлу не видно на ковре общего узора… Пусть ты можешь думать, что никчёмен, малодушен и плохой. Но, может, от тебя породится тот, кто принесёт пользу миру. Или же ты поддержишь в ненастное время человека, который благодаря тебе воспрянет и сделает невероятное, что окажется для всех примером. Ты не можешь это знать и предугадать. Но понять, что по сей день жив ты неспроста, обязан!

Получив топор, Гавриил и Никколо отправились в странствие по Японии. Они проходили через города и деревни, не ведя с местными бесед. Благоев смотрел на местных, желая узнать, что они за люди…

– Что мы ищем? – поинтересовался Россетти.

– Я смотрю на людей. И многое меня в них разочаровывает.

– Что именно? Ведь у них такая дисциплина, чувство долга. Они верны своим обычаям.

– Дисциплина? Жестокие и кровожадные люди, мнящие себя мыслителями. Все их философии боевых искусств и дисциплин основаны на насилии, ненависти и безжалостности к врагу. Верны своему долгу? Они готовы идти убивать соплеменников по велению их вождя, который посчитал кого-то недостойным жизни. И так же способны лишиться собственной, если прикажет этот человек. Ты говорил: за обычаи? Для них проиграть битву считается позором, с которым нельзя жить. Убивают себя и убеждены, что это проявление чести и силы. Потому станешь ты свидетелем расплаты их за жизнь свою. Пройдут столетия, эпохи, сменятся вожди, устои и порядки, но не настанет покоя в этой земле, покуда творятся на ней бесчинства. Будет вовеки почва трястись под ногами и море поглощать всё, до чего достанет!

С этими словами Никколо почувствовал лёгкую дрожь в земле, которая быстро набирала свою силу, перейдя в ужасное землетрясение.

Все жители Японии подверглись панике. Их охватил неистовый страх, потому что даже скалы стали трещать, осыпаясь своими обломками. И когда люди решили, что хуже уже быть не может, то на берега обрушились цунами, снося и разбивая всё на своём пути. Много в тот день погибло людей. Но на этом не закончился путь Благоева в японских землях.

Когда Гавриил странствовал по селениям Японии, в мыслях жителей он прочитал страхи перед существами, которых называли духи дождя, озера, ветра и т. п. Эта навязчивая жуть в умах, подобно чуме, расползалась в головах и душах этих людей. Но назвать это мифами или суевериями Благоев не решался. Так как, встречал он тех, кто не только поклонялся им, но и видел их в горах или в непроходимых лесных чащах, куда по стечению обстоятельств и вели его чувства.

Продвигаясь несколько дней через лесные заросли, они вышли на каменный утёс, в котором был высечен храм для поклонения тёмным силам. И стоял он так давно, что никто уже и не помнил, чьими руками было создано то творение. На нём вырисовывались образы жутких тварей, чьё место должно быть во мраке. Уродливые головы, высеченные в скале, скалились звериными клыками. Из когтистых лап вырастали перепончатые крылья, как у летучих мышей. Черепа животных и человеческие скелеты дополняли эту картину. Сам храм местами был покрыт плющом и прочей растительностью, и эта неухоженность свидетельствовала об отсутствии людей. Здесь нет троп. Здесь не пели птицы. Даже муравьи не решались находиться в этом месте. А люди просто боялись этого проклятого леса. Ведь далеко не каждый возвращался из него…

– Ты слышал о духах гор, полей, и еще какого-либо места? – поинтересовался Благоев у Россетти.

– Суеверия, которыми поражены умы японцев.

– Раз так, то стой здесь. Тебе нечего бояться…

– К чему ты клонишь? Хочешь сказать, что существуют какие-то духи, которых стоит опасаться?

– Да, но только не те, как в твоём понимании. Это бесы, выдающие себя за существ, которым якобы стоит поклоняться, чтобы получить их снисходительность.

– Я пойду с тобой!

– Нет! Стой здесь.

Сняв топор со спины и взяв его в руки, Гавриил направился в храм. Зайдя внутрь, он увидел проход, оплетённый паутиной. Порвав сети движением топора, Благоев прошёл дальше вглубь и попал в зал с высоким потолком, в котором проделана дыра для освещения помещения дневным светом. Не было ни мебели, ни ковров, ни подсвечников. Лишь голые стены с выбитыми непонятными письменами, и посреди зала стоял каменный массив в форме параллелепипеда. Видимо, то был алтарь.

Когда лесоруб подошёл к нему, чтобы осмотреть поближе, то из тени в углу помещения вылетела тварь. По описаниям это и был один из духов, которому могли поклоняться местные жители: большой нос, крылья за спиной, когтистые лапы. На лету бес выхватил меч из ножен, готовясь снести голову пришельцу. И вот когда нечистый делает удар, Благоев отбивает меч топором, держа его в одной руке. Другой он хватает демона за глотку и с разворота вбивает того головой в каменный массив, отчего алтарь раскалывается надвое. Держа всё ещё того за горло, Гавриил из той же ладони испускает пламя, сжигая шею, отделяя тем самым голову. Через несколько секунд череп остался зажатым в камне, а тело сползло на пол.

После этого из другого угла вылетел следующий бес. Тогда Благоев метнул в него топор, пробив тому грудь. Когда он увидел третьего, то из рук выпустил молнию в демона. От полученного разряда нечистый упал замертво. Но, не желая давать врагу шансов воскреснуть случайным образом, лесоруб толкнул ногой одну половину алтаря в лежавшего беса. От толчка каменная глыба поехала по полу, снеся собой тело и размозжив его об стену. Вдруг Гавриилу сзади послышались какие-то звуки. Обернувшись, он увидел, как бес наносит рассекающий удар мечом по голове. Лесоруб не успел увернуться. От удара Благоева развернуло вокруг, и он попятился на пару шагов назад. Демон ожидал, что раскроит ему череп, но было лишь рассечение от лба до подбородка, а из раны проглядывались металлические пластины. Когда на глазах у нечистого рана на лице лесоруба стала затягиваться, то он понял, что оружие здесь бесполезно.

Тогда демон изверг изо рта пламя на Благоева, окутав его густым облаком. Оно было столь сильное, что через огонь не проглядывалось ни единой части лесоруба. Однако не прошло и пары секунд, как облако начало медленно приближаться к бесу. И когда оно оказалось достаточно близко, то из огня вырвалась рука, покрытая металлом, схватившая нечистого за глотку. Демон почувствовал, как будто его шею зажало в тиски. Пламя закоптило и стало резко ослабевать. Когда же стихия угасла, то перед бесом оказался человек, покрытый щитами, полыхавший от гнева. Гавриил завёл за себя руку и силой мысли притянул свой топор. После того как Благоев схватил оружие, он одним махом снёс уродливую голову приспешнику Сатаны.

На этом и кончилась битва. Пыл лесоруба спал, и поверх щитов стала вырастать новая кожа. А вслед за ней появилась новая одежда. Гавриил так и не понял, Бог ли его одевает или то его умение. Но всё же это было очень нужным…

Когда лесоруб вышел из храма, Никколо сразу же осыпал его вопросами:

– Что там случилось? До меня доносился какой-то шум. Это были бесы? Духи?

– Успокойся. Всё обошлось.

Внезапно вход в храм стал меняться. Его будто покрыло водной гладью.

– Что это такое? – спросил Никколо.

– Видимо, проход. Куда – не знаю. Хорошо сейчас подумай, следовать ли тебе за мной. Обратно можем не вернуться.

– Идём! – твёрдо ответил Россетти, после чего они двинулись к порталу.

Пройдя в него, оба оказались в пустыне перед одиноким белым дворцом, стоящим в песках. Вокруг не было ничего, лишь величие и красота дюн скрашивали пейзаж.

Зайдя через двери, они оказались в пустой парадной. Стены были покрыты резными узорами. Под ногами лежал мрамор. Всё выглядело так роскошно и богато, что не могло сравниться даже с палатами величайших императоров. Из парадной вела единственная дверь, украшенная золотыми вставками. Подойдя к ней и открыв её, они ужаснулись картине, представшей перед ними.

Огромный зал, разделённый надвое ковровой дорожкой красного цвета, ведущей в его конец к трону, на котором восседал, на первый взгляд, человек. Одет он был в облегающую серую одежду, а на голове носил золотой убор овальной формы. Но удивило их то, что по обе стороны от дорожки вся площадь зала была заполнена голыми людьми, предававшимися сладострастию. Они были похожи на змей, которые, совокупляясь, сворачиваются в клубки. Извращение, мерзость, пренебрежение моралью – вот что Гавриил прочитал в их опьянённых развратом умах. Внезапно четыре голые девушки отлучились от оргии и направились в сторону гостей. Их речи были сладострастны, а движения полны соблазна, глаза источали вожделение. Блудницы попытались завлечь пришедших в свои сети, но Гавриил схватил Никколо за плечо и повёл вперед, расталкивая их. Пройдя через эту преграду, они направились в сторону трона, откуда восседавший поприветствовал их:

– Ну, наконец-то я узрел тебя! До последнего не верил, что некий ищет меня по воле Его. Я бог солнца, бог грома и бури, земли владыка!

– Ты не бог… Я видел тебя в своих видениях. Видимо, ты тот демон, которого я должен сокрушить. И имя дано тебе Баал.

– Разве я не бог? Эти люди вокруг тебя так не считают. Я воздал им жизнь, полную богатства и наслаждений. И нет ограничений их мирским утехам! Стоит мне лишь приказать, и они убьют, чтобы сохранить свой мир. Или же отправятся в могилу, словно овцы, которых повели в яму.

– Ты прав, благодаря тебе их закрома полны презренного металла. Ты дал им жизнь, где они могут не воздерживать себя в застольях, лелея собственную плоть. От тебя их жизнь беззаботна и распутна, из-за чего они так легко предаются слезам, из-за чего считают свою мораль непогрешимой. Жадные гордецы, что падки до распутства и пьянства. За это я их тела изувечу. А за то, что присягнули тебе на верность, испепелю сами души!

– Но люди все такие, даже те, кто мне не служит…

– Тогда мне придётся очистить лес для новой поросли!

– К чему ты так стремишься? К похвалам Господним?! Или к славе в Небесах?! Видимо, оступился ваш Творец, избрав тщеславного на этот путь.

– Не прав ты, демон! Не могу пойти я против Его воли. Мне не по нраву моё предназначение. Скорей закончу и в раю воссоединюсь со всей своей семьёй.

– Со всей?! – ухмыльнулся Баал. – Кто тебе сказал?

– Будешь оспаривать безгрешность моих детей?!

– А я ведь не о них… Почему твоя возлюбленная меж миров в чистилище всё ещё витает? И не лги, что не ведаешь об этом.

– Её Господь рассудит, и вознесётся её светлая душа.

– Ты считаешь, кто искупление обрёл, долго ждёт Страшного суда? Даже ты на Небо превознёсся в тот же час, как тело бренное покинул.

– Лжёшь ты, нечисть!

– Нет. И ты это понимаешь, но не хочешь принять. Ты даже не представляешь, насколько невелики и малозначимы её грехи, за которые навеки будет проклята душа твоей любимой. И не я, и не Люцифер обречём её на муки… Понимаешь, о Ком я говорю?.. Я могу тебе поведать, за что эта душа не будет знать покоя. За что на вечность будет она заточена в могиле, полной огня, кой полыхает ярче самой кузнечной стали. Ты ужаснёшься и рассвирепеешь от несправедливости Суда! Не на той стороне ведешь ты бой…

– Лжешь ты мне и сам себе. Неподвластно тебе переманить меня, – сказал лесоруб, сняв топор с подвески.

Увидев это движение, люди, увлечённые оргией, резко прекратили своё блудодеяние и встали, ожидая повелений их господина.

– Ты так и не понял. Природу человека не изменить. Грядущего не предотвратить. Мною совращены люди Содома и Гоморры. И они упивались моим развратом, как моряки после кораблекрушения пьют морскую воду от нестерпимой жажды. Я стою у истока казни Вавилона. После тебя и без меня царства не перестанут предаваться спеси. Они будут давить, убивать, мучать друг друга, лишь бы только остаться под солнцем… Твой путь ложный. Он обречён. Но есть иной. Я покажу… Последний раз говорю, одумайся! И тогда, пойдя за мной, ты избавишь свою любовь от вечных и нестерпимых мучений, – пытался Баал призвать Гавриила пересмотреть ситуацию.

Но это лукавство только пробудило ярость в лесорубе. Не давая словестного ответа, Благоев ударом ноги в грудь вбил демона в стену, которую он проломил собой, и оказался в соседнем помещении. На это действие все прислужники беса, находившиеся во дворце, бросились с атакой на пришедших. Но это было бесполезно. Лесоруб устроил такую резню, что Никколо не мог перенести это зрелище. Гавриил так орудовал своим топором, как если бы пытался одним ударом свалить вековые деревья. Брызги крови, внутренности, конечности – всё вздымалось кверху ударами топора. После Благоев стал извергать пламя, и в нос Россетти ударил запах горелой плоти человека. Тут немудрено было, что его стошнило, и всё недолгое время битвы он рвал, стоя на четвереньках.

Гавриил не только изувечивал их плоть, но и незримо убивал сами души. Этим умением одарил его Господь. И когда он их сжигал огнём, то горели и души. Когда раскраивал черепа и рубил тела, то рассекалось и душевое нутро. После такого люди не попадали в рай, ад или даже в чистилище. Эти проклятые души стирались из книги жизни. Они погибали, подобно цветкам, которые, иссыхая, умирают, не оставляя после себя ничего.

Когда через недолгое время бойня была окончена, то из пробитой в стене дыры, ломая камни, делая пробоину выше и шире, вышел Баал. Он возрос до двух с половиной метров. Тело стало похоже на панцирь, обтянутый тёмно-серой кожей. А рук стало восемь, как у паука. И на каждой из них – по три когтистых пальца. Рот же его наполнился острыми ядовитыми зубами. В этот миг Благоев почувствовал жар по всему телу. Его кожа воспламенилась, в связи с чем она стала обугливаться и сгорать, обнажая пылающие металлические пластины. И так Гавриил восстал перед демоном в своих щитах.

Не выжидая времени, лесоруб бросил в нечистого шаровую молнию. От удара его отбросило и прибило к стене. Следом Благоев телекинезом обрушил над ним потолок, заваливая его каменными обломками. Но Баал сдержал эту атаку. Быстро выбравшись из-под развалин, он плюнул в лесоруба жидкостью, обладающей свойством разложения. Но его слюна, как вода на горячей сковороде, вскипела на пылающих щитах и испарилась, не нанося вреда. Тогда бес применил другое своё умение. Ему было подвластно перемещаться сквозь время и пространство. Не так далеко, чтобы преодолевать рубеж миров или хотя бы блуждать с планеты на планету, но континенты вполне был способен пересечь. Баал перенёсся за спину Благоева, нанося рассекающие удары своими когтями. Потом с одного бока, следом с другого, после снова сзади. Он появлялся вспышками, сопровождавшимися страшными атаками. От этих напастей Гавриила то и дело разворачивало из стороны в сторону. Куда только ему ни приходились эти раздирающие удары: в бок, голову, спину, живот. Но на лесорубе не оставалось ни царапины…

Осознав, что сила бесполезна против его тела, демон решил воздействовать на сознание. Внезапно в глазах лесоруба всё потемнело. Он на время ослеп. Но вдруг темнота будто расплылась. Перед ним стали проноситься фрагменты из жизни. Он видит, как его деревня полыхает в огне, а монголы безжалостно убивают его соседей, друзей, знакомых. Потом же перед ним предстала сцена насилия над его женой во всех подробностях. Он кричит, машет руками, пытается ударить, чтобы остановить, но безуспешно. И, как в зазеркалье, словно призрак, наблюдает за происходящим.

Далее перед ним восстанавливается картина, как убивают его детей. Монголы безжалостно умерщвляют их. И всё это на глазах Гавриила, которые он не может отвести или закрыть. Даже его крепости духа не хватило наблюдать столь ужасающие сцены, особенно когда каждый день гложет чувство утраты и вины, потому что не смог предотвратить это и спасти…

Со стороны всё выглядело не менее ужасающе. Благоев, как слепой, махал руками в воздухе. Его душераздирающий вопль раздавался на всю пустыню. Он упал на колени и кричал в отчаянии. Из него искрили молнии. Столбом к небу выходил огонь, прожигая потолки дворца. В песчаном крае одновременно разразились и буря, и гроза: ураганы поднимали пески, а с неба били молнии. От землетрясения покрыло трещинами замок. Он будто пытался его перевернуть: здание раскололось на несколько частей, и верхние этажи уходили под землю, а нижние, наоборот, поднимались на уровни выше. Всё горело и рушилось. Само место поглотило беспорядочным хаосом. А жуткий вопль ослеплённого видениями Гавриила так и не кончался. Тем временем Баал с наслаждением смотрел на мучения. Он, подобно извращенцу, с каким-то воодушевлением взирал на чужую боль, получая экстаз.

Но, сам того не ожидая, сзади Никколо вонзает ему свой нож в прыжке под панцирь у самой шеи и повисает на нём. Такой удар не навредил демону, но доставил, мягко говоря, неудобства, которые отвлекли от лесоруба. Это и помогло остановить его колдовство. Бес вскрикнул от боли. Он попытался свои восемь рук завести за спину, чтобы сорвать своего вредителя, но не дотянулся.

Тем временем Благоев постепенно стал приходить в себя. Он, наконец, очнулся от этого кошмара. Когда лесоруб огляделся по сторонам, то увидел скачущего демона, который пытается сбросить с себя Никколо. Тогда Гавриил взял рядом лежащий топор и метнул его в беса. Оружие попало в левую часть груди, пробив панцирь. Молниеносно лесоруб бросается к ним навстречу, на бегу притягивая телекинезом Баала за топор, который застрял в панцире. Демон, осознав, что ранение серьёзное и дальнейшую схватку с Гавриилом ему не выдержать, пытается в эти доли секунды сбежать при помощи своего умения перемещаться. Так как сзади висел Никколо, то его приходилось переносить с собой, а это уже тяжелее, нежели одному путешествовать сквозь пространство. И с каждым мгновением, приближаясь к Благоеву, Баал начинал мерцать в попытках исчезнуть с места битвы. И вот он уже собрал силы, чтобы раствориться, но Гавриил успевает схватиться за рукоять топора, и они вспышкой бесследно пропадают из разрушенного дворца.

Внезапно все трое оказываются на снежной вершине неизвестной горы и скатываются по склону, но на этом битва не прерывается. Лесоруб хватает Баала за глотку одной рукой, а другой наносит сокрушительные удары по голове. И всё это чередуется с кувырками и падениями с небольших обрывов. В ходе драки демон одной из рук случайно зацепил Никколо за одежду и, воспользовавшись случаем, вышвырнул с обрыва.

Увидев это, Гавриил, опершись ногами в небольшой выступ, который попался ему, оттолкнувшись, прыгнул с демоном в руке, держась за его горло, прямо к летящему вниз Россетти, чтобы подхватить его. И когда они соприкоснулись в воздухе с ним, то снова исчезли, демон перенес их в другое место.

Все трое тут же падают в воду реки. Благоев стал ломать бесу руки одну за другой. Никколо же, оглушённый ударом о воду, без сознания мёртвым грузом опускался на дно. Тогда лесоруб, создав течение под ним, поднял их на поверхность силой воды. Но, увлечённый битвой и спасением своего спутника, он не заметил, что в этой реке обитают крокодилы, которые подплыли на шум уже слишком близко.

Трое находились на самой воде, подобно Христу, который ходил по морю. Ухватившись за рукоять топора, всё ещё торчащую в груди Баала, Гавриил потянулся за Россетти, чтобы схватить его другой рукой. Держась за орудие и наклоняясь к Никколо, он методом рычага начал выламывать панцирь торчащим в нём топорищем. От такого демон взревел от боли. Ухватившись за своего соратника, Благоев поднял его над водой, за секунду успев спасти от пасти рептилии. Как только Никколо завис в воздухе, лесоруб с усилием топнул по воде. И от ноги его разошлась волна, отбросившая тварей прочь.

Воспользовавшись тем, что Гавриил отвлёкся, спасая Россетти, Баал ухватился двумя руками за топор и, превозмогая боль, вырвал его из груди. Он чуть было не исчез, но ему хлынул в спину сильный поток воды, который бросил его на Благоева. Лесоруб же, не теряя бдительности, выставил локоть, который пришёлся как раз по ране беса. Раздался крик боли, и, как по хлопку, они исчезли.

Все трое очутились на свободной территории. Баал, вопя от страданий, упал на землю. Пользуясь моментом, Гавриил выпустил из рук Никколо и перехватил топор, взявшись за него двумя руками. Сделав замах, нанес удар в бок демону. Крепким оказался бес, так как не получилось разрубить его надвое одним ударом. Резко вырвал он оружие, вонзившееся в его омерзительное туловище, и брызгами разлетелись ошмётки его плоти. Когда Благоев занёс топор для замаха теперь уже над головой, чтобы раскроить череп демону, Баал взмолился от страха:

– Сжалься, отважный Гавриил! Ты победил! Не убивай! Я видел, что мои слова дошли до твоего ума. Я помогу тебе открыть глаза и укажу на истинную причину бедствий… Какой толк от моей смерти, если этим не излечишь ты пороки? Кому это нужно?!

– Это нужно мне. Это нужно Богу. Это нужно людям… – и с этими словами Благоев раскроил череп демону, который возомнил себя божеством и который, жалобно трясясь, умер, подобно человеку…

Сделав пару шагов назад, Гавриил умерил свой пыл. Пламя его щитов погасло, и он снова принял своё нормальное обличье. Тут стал приходить в себя и Никколо.

– Спасибо, друг! Если бы не ты, то вряд ли мне бы удалось одержать победу. Точно сгинул бы в проклятом дворце…

– Могло ли мне это причудиться? – вставая, спросил Никколо.

– Теперь ты знаешь, что послан Богом я вытравить всё зло. Но я не спасение несу, а гибель проклятым. И дано перо мне, коим вынужден вычёркивать людей из книги жизни. Но не думай, что одарён я Божьей Благодатью. По мне, так это бремя, которое приходится нести в мучениях.

– Я подозревал, что Бог существует, но не мог даже представить, что истина откроется мне так…

– Может, благодаря увиденному окрепнет твоя вера?

– Дело не в том, чтобы знать… Как я могу верить, смотря на собственную жизнь? Благодарить Его и радоваться, что из всех возможных участей мне отведено бродяжничество и воровство?

– Разве в Нём дело? Не кроется ли причина в поступках и решениях твоих? Кто заставил жить тебя бродягой и вором? Ты можешь бесконечно жалеть себя и обманывать меня, но, оборачиваясь назад, ты видишь, что исход мог бы бытьдругим…

– Как тогда ты поступал в подобных случаях, когда понимал, что жил не так?

– Отбросив все сомнения, я двигался вперёд, уповая на промысел Господень.

– И доволен ты исходу?

– Так ведь это ещё не конец моего пути. И твоего тоже…

Немного подумав, Никколо ответил:

– И всё равно я не могу уповать на веру. Не могу считать это доводом всему. Как можно жить в надежде, не видя даже горизонта?..

– Тогда реши, что желанно тебе больше, и поставь задачи, полагаясь только на себя!

– Я теперь и в этом не уверен… Много утекло воды… Цели мои, мне кажется, обречены. И из усилий моих вряд ли что-то выгорит…

– Какой толк в твоих действиях, если ты сомневаешься? – задал вопрос Гавриил.

От этих слов Никколо замолчал. Его будто обезоружили, поставили в тупик. Россетти не пытался спорить или как-то пререкаться с Благоевым. Он лишь искал ответы. И ответом этим прозвучал вопрос, который исчерпал все его собственные.

Какое-то время они молчали. Но потом Никколо прервал тишину:

– Куда мы попали? Где мы сейчас находимся?

Гавриил задумчиво окинул взглядом местность, посмотрел по сторонам и ответил:

– Сицилия.

Глава 7

И направились они в сторону Рима, без труда пересекли Мессинский пролив, отделяющий Сицилию от Апеннинского полуострова, и двинулись на север.

Всю дорогу они почти не разговаривали. Гавриил был слишком погружён в мысли. Он обдумывал слова Баала относительно его Майи и никак не мог избавиться от этих мыслей в голове, от смятения в душе… Демон посеял в нём семя сомнения. И оно было небезосновательным, как считал Благоев. Бес не болтал бессвязный бред, не закреплённый чем-либо, а как раз наоборот… Каждое его слово было заверено если не одним, то несколькими аргументами. Лесоруб пытался отогнать свои размышления, ведь он человек набожный, но не получалось. Словно заноза в мозгу, в нём засело сомнение в правильности своих дел и наставлений Божьих. Начиная от избавления пороков человеческих и заканчивая спасением души его возлюбленной, Гавриил глубоко внутри себя соглашался с Баалом, но боялся это признать. Благоев молился Господу с вопросами о его жене, а именно: какое решение Он вынесет на Страшном суде её душе? Но ответом на молитвы была тишина. Внезапно Никколо вывел его из раздумий:

– Я, может быть, задам бестактный вопрос, поэтому не гневайся. Я не стану настаивать, если ты не захочешь отвечать. У меня не выходит из головы ваш разговор с демоном. У тебя когда-то была семья?

– Да. Жена и пятеро детей: три сына и две дочери. И все они погибли страшной смертью.

– Мне показалось, или я в самом деле услышал в твоих словах и увидел в твоих глазах чувство вины?

– К нам пришли монголы. Я встал на защиту своей деревни, а семье приказал не выходить из дома. Я вёл бой с несколькими воинами, самонадеянно считая, что наступление мы с жителями отобьём. Стоило бы мне хотя бы секунду обдумать… Надо было жене и детям велеть бежать, а самому удерживать захватчиков, сколько бы смог. Но вместо этого я, увлечённый боем, был сбит лошадью и потерял сознание. А мои родные, благодаря моему наказу, сидели и ждали, когда придёт за ними смерть.

– Я не вижу здесь твоей вины. Ты поступил как настоящий муж и отец – защищал своих людей ценой жизни.

– Я находился в той ситуации и видел всё своими глазами! Мой исход нельзя было изменить, а вот моих родных – вполне. Мы говорили с тобой о том, что когда оборачиваешься назад, то понимаешь, что могло бы всё стать по-другому… Только бывает чаще так, что это понимание приходит слишком поздно, когда ничего уже нельзя исправить.

После сказанного оба замолчали. Никколо не решался что-то добавить или перевести тему разговора, а Гавриил просто хотел помолчать. Так в тишине они и шли, пока солнце не зашло за горизонт. Подойдя к холму, Благоев объявил:

– Здесь мы переночуем. Я вижу, ты сильно вымотался. Надо отдохнуть.

Они улеглись прямо на траву. Погода стояла благоприятная. На небе ни тучки. Лишь только полотно из звёзд покрывало его свод. Лёгкий ветерок приятным дуновением гладил их шеи.

Никколо невольно стал задумываться о том, что находится у себя на родной земле, там, где он родился, провёл какое никакое детство. Ему было чудно осознавать, что он увидит города из камня, людей его национальности. Ведь, проживая так долго в Азии, он так редко встречал европейцев, уже не говоря об итальянцах, говорящих на родном языке. Его охватили одновременно и радость, и печаль. Радовался тому, что наконец прибыл в свои родные края. Но мог ли он называть Италию родиной? Вряд ли. Ведь здесь едва ли его кто-то ждёт. Он тут никак не отличился, чтобы его помнили, разве только воровством. Никколо так давно не ступал на эту землю, что его и след простыл. А значит, тут он такой же чужой, как и везде… В итоге в противовес раздумьям дремота его сморила, и он уснул.

Гавриил же не спал. Он устал о чём-либо думать и просто любовался звёздами, дожидаясь сна. Внезапно он услышал шум крыльев, пролетевших над ним. Его это встревожило, ведь понял, что промелькнула вовсе не птица. Лесоруб резко привстал, опершись на руки, и спустя секунду услышал зовущий голос в голове, который прежде ему не был знаком: «Гавриил… Гавриил…» Его чувства резко обострились. Он стал ощущать прежде неведомое, что-то тёмное, источающее непостижимую мощь и невообразимую силу. Это был не демон, но и вряд ли кто-то из посланцев Божьих. Тихо поднявшись, чтобы не будить Никколо, Благоев направился навстречу к тому, кто воззвал к нему.

Пройдя быстрым шагом более двух часов, он наконец встретил того, кто почтил его визитом. Это явился архангел, чьи крылья были чёрными настолько, что выделялись в темноте ночи. Его нимб когда-то горел ярче звёзд на небе. А теперь свет сокрыт под змеями, что так плотно оплели его. Он был облачён в доспехи цветом как смола, сиявшие даже непроглядной ночью. А золотые узоры, что нанесены на них, как в жилах кровь, текли и возгорались в ритме сердца. Увидев его облик, Благоев сразу понял, что сам гордости отец и князь мятежников небесных почтил его своим визитом.

– Зачем явился, Люцифер?

– Могу ли я оставить без внимания того, кто сокрушить мои дела дерзнул? Кто подданных убил и рвётся дальше в бой?

– Не медли, дьявол! Раз мстить пришёл, так приступай! Своими разговорами оттягиваешь ты намерения визита. Сразимся в поединке и подведём черту этой ненавистной мне истории.

Архангел ухмыльнулся и ответил:

– Мстить тебе? Мне нет надобности в этом. Я явился вовсе за другим… Баал был верен мне и собственным идеям. Ведь он тебе всю правду говорил. Я больше, чем Творец, имею прав на душу той, которую так ты любил. И не заставят долго ждать себя вечность мук её. Но это поправимо… Мне виден в сердце твой огонь, который полыхает в надежде на спасение людей. За самоотверженность свою не зря был избран Вседержителем. Но ты стал понимать ложность тех идей, что так нагло были внушены… Примкни ко мне, и я покажу тебе правдивый путь, узнав который, ты всецело сможешь оценить всю красоту обмана, которому тебя подверг Господь. И не оставлю я тебя в неведенье, как Он, а в тот же миг воссоединю с твоей супругой.

– Нет. От благ твоих я всё же откажусь.

– И для чего, скажи?! Ради чего?! Возможно, ради прихоти Его? Неужели ты слепо, ради веры истребляешь города, народы, царства? Да чем помогла она тебе? Лишён детей, жены, скитаешься по миру, словно призрак, когда можно изменить устой. И жизнь твоя настать может, как и прежде, как будто время обернулось вспять. Зачем достойный человек воспринял такие убеждения?

– Потому что хоть и умер я, но всё ещё при жизни из-за Бога. И ты, тот, кто мерзостью людей питается, от их боли силы набирая, лишь гордостью своей ведомый, добра не навлечёшь. Люди для тебя лишь скот или рабы, в которых нужно страх вселять. Дерзостью своей ты низвергнут был в недра земляные, однако всё ещё пытаешься испытывать Творца. Благодаря твоему языку змеиному, которым напеваешь в уши людям, они как одичалое зверьё. И не говори, что такова натура их. Не будь второго мнения, они бы Господу внимали. Сгинь, дьявол, ты не имеешь власти надо мной!

От такого смелого изречения лесоруба архангела переполнило возмущение, переросшее в ярость. В мгновение отпало желание убеждать. Он молниеносно достал свой меч из ножен, что висели на его поясе, и с невероятной скоростью нанёс рассекающий удар сверху. Это всё произошло настолько быстро, что Благоев не успел не то чтобы двинуться или хоть как-то среагировать, а просто даже понять происходящее. Удар архангела нёс в себе такую силу, что образовавшимся взрывом свалило деревья и выжгло всё в округе на три километра. В воздух поднялись клубы дыма и пыли, и даже образовался кратер.

Люцифер уже решил, что Гавриил Благоев умер. Но когда дымовая завеса спала, то он увидел, что лесоруб накрыт белым энергетическим куполом, который защитил его. Архангел со гневом поднял голову вверх, посмотрев на небо, потом на Гавриила, взмахнул крыльями и улетел, исчезнув где-то уже за горизонтом. После этого купол растворился в воздухе, и в голове раздался на этот раз уже знакомый возглас: «Кем ты мнишь себя, Гавриил Благоев?! Одурманен ты победой стал. Раз она тебе легко досталась, то дьяволу дерзить ты смеешь, вынуждая его сразить тебя мечом? Уйми свою гордыню, что так затуманила твой ум! Не тебе быть ровней в силе с ним. И не тебе бороться с ним, вступая в схватку. Последний раз Я защитил тебя от надменности твоей!»

Подходя к Риму, Благоев всецело стал ощущать мрачность тех мест. Это касалось не только столицы Италии, а Европы в принципе. Спесь, блуд, жестокосердие: всё это едким дымом витало в воздухе. Ему даже казалось, что сама европейская земля пропитана пороками до самых недр, источая своего рода зловоние. Блуждая в самых дальних царствах, посещая самые дикие и отчуждённые селения, воочию увидев человеческие жертвоприношения, он не чувствовал себя так гадко, как здесь. У дикарей были убеждения, они верили в собственные идеалы. Их горе в незнании истины, ведь они считали, что другого быть не может… Им никто не доводил иного… Но Европа была другое дело. Зная Писания, веря во Христа, отличая хорошие поступки от плохих, люди, ведомые гордыней, жадностью, идя на поводу у зависти, убивали и мучали остальных. Чем хуже ужасные жертвоприношения язычников, чем детоубийство наследников ради злата? Ритуальные оргии разве многим отличаются от сборищ распутников и блудниц, что так любят встречаться в поместьях у вельмож? А папы, что преподавали учения Христа, отправляли воинов в крестовые походы ради богатства и земель?.. Им, живущим в просвещённой Европе, не нужно было пересказывать Заветы, ведь они их знали. Но вместо того чтобы соблюдать Их, они искали в Них лазейки и обходы, пытаясь обмануть себя и Бога. Но ясно видит Он с Небес, и всё Ему известно. И свидетельство тому – явление Благоева в их землях…

Глава 8

– Никколо, я сбился со счёту. Какой сейчас год?

– 1367-й.

Гавриила будто окатило ледяной водой, поставив в ступор посреди улиц Ватикана. Он не мог поверить. «Неужели минуло сто двадцать пять лет после моей смерти?» – сказал он сам себе в мыслях.

Он слышал рассказы священников о том, что на том Свете нет такой постоянной, как время, и жизнь там протекает иначе. Но это пока не укладывалось в его голове. «А может, Баал перенёс нас сквозь время?» – задал он снова себе вопрос мысленно. Но вскоре осознал, что Россетти ответил бы ему на десятки лет меньше. Ведь внешне разница в их возрасте не слишком велика. А значит, он не мог странствовать по земле больше века.

– Ты удивлён?

– Да. Но это уже не важно, – ответил Благоев.

Пройдя дальше по городу, они увидели, как местные жители быстрым шагом идут в одну сторону. Последовав за ними, они вышли на городскую площадь, полную людей. Местные власти созвали людей на показательную казнь девушки. Обвинение: ведьма. На вид ей не было и тридцати лет. Её привязали спиной к столбу, а под ноги уложили гору хвороста.

Гул, поднимающийся от толпы, был похож на лай стаи собак. Они кричали, жаждая крови. Эти люди клеветали на подсудимую, выкрикивая слова, полные хулы и брани. Они готовы были порвать её, не разобравшись ни в чём. Из их ртов брызгала слюна от криков, как у дикого зверя, предчувствующего вкус беззащитной добычи.

Благоев тут же посмотрел в неё мыслями и узнал, что не была она ведьмой. Это обычная девушка, у которой болел отец. И, чтобы его излечить, она варила для него снадобья из трав, что в то время считалось колдовством. На допросе у святой инквизиции под давлением пыток и страшных мучений она созналась в том, чего не совершала, будто, присягнув на службу Сатане, нечистый выведал ей секрет зельеварения, благодаря которому она дурманила и пыталась отравить своего отца.

Увидев горящий факел возле девушки, Благоев схватил Никколо за рукав, сказав:

– Не отставай! – и стал пробиваться через толпу зевак. Своим мощным торсом он без труда расталкивал людей, стоявших преградой ему.

И вот палач уже поджигает ветки. Девушка плачет и кричит от досады и боли, но ничего, кроме этого, не может сделать. Крепко держат её канаты у столба, на котором ей суждено было умереть. И вот, когда языки пламени уже начали лизать ей пятки, обжигая кожу, из толпы выбегает лесоруб со своим другом и одним махом гасит огонь. Сборище резко стихло от увиденного. И, повернувшись к людям, Гавриил обратился к ним:

– Она сегодня не умрёт, так как невиновна! Её истязали пытками, из-за чего она созналась в том, что не делала.

– Да кто ты такой, чтобы судить здесь, кто виновен, а кто нет?! – выкрикнул кто-то из толпы.

– Лучше посмотрите не на меня, а на самих себя! Когда вам плохо на душе, вы не успокаиваетесь в вере, а растворяете свои мысли в вине и дурманящих зельях. Когда вы и ваши дети болеете, то не идёте к Богу с молитвой. Вы идёте к колдунам и ведуньям, целителям и прочим людям от дьявола, отдавая себя и своих детей на алтарь Сатаны. Но при этом смеете упрекать её в сговоре с дьяволом, – указал Гавриил пальцем на привязанную девушку. – И не пытайтесь обманывать меня своими праздными рассказами.

– Я болел проказой, – заявили ему в ответ, – и как бы ни молился, болезнь не отступала. Мне посоветовали старуху, которая лечит, читая молитвы. И после нескольких приходов к ней я выздоровел.

– А я, – решила добавить молодая девушка, – встретила свою любовь благодаря женщине, которая гадает!

– Значит, так молились… Глупые люди! Разве какая-то ведьма от дьявола или старая дева, что взмолилась Ему, могут обладать властью и могуществом больше, чем Он? Или могут они совершать чудеса свои без ведома Его?..

– Слушай, ты! – гневно выкрикнула женщина средних лет. – Ты, может, мнишь себя учителем? Тогда ответь мне. Я каждые выходные ходила на службу в церковь, молилась, каялась. Мои два сына ушли в море ловить рыбу. Но разразился сильный шторм. Моих сыновей забрало море. Они не были ворами или убийцами. Обычные хорошие парни. Почему Бог не предотвратил этого? Почему Он не сжалился надо мной, прихожанкой? – пустила слёзы женщина.

– Надо было лучше читать Писание, чтобы не вопрошать теперь. Перескажу своими словами. Когда в Силоаме упала башня и завалила людей, то к Христу пришли Его ученики и спросили: «Почему эти люди погибли такой страшной смертью? Они что, были хуже других? Может быть, грешнее других?» И Он ответил: «Нет! Но каждый так умрёт, кто не покается».

Толпа начала роптать, яро обсуждая услышанное. Но одна старуха всё же нашла, что ответить, развеяв все сомнения:

– Что вы его слушаете? Вы видели, как он потушил огонь? – обратилась она к толпе, а потом перевела свой взгляд на Гавриила. – Я слышала о тебе! Ты тот колдун с Востока, что приносит бедствия и гибель всем, где бы ни появился. И здесь пытаешься спасти свою подельницу.

– И что же ты стоишь передо мной, а не убежала прочь, лишь только увидав меня? Ведь обо мне ужасные вещи говорят…

И тут старуха замолчала от испуга, а за ней и вся толпа… От тишины увлеченные разговором инквизиторы опомнились и обнажили мечи. В голове Благоева за доли секунды пронеслись фрагментами их жизни – вся их жестокость, злоба, надменный взгляд на слабых и убогих, желание обогащения. Всё выплыло и предстало пред глазами у него. Скольких людей они истязали и замучили, скольких казнили или обрекли на оставшуюся жизнь на заточение… Ничего не утаилось от Благоева…

На него набросились десять вооружённых инквизиторов, что были приставлены смотреть за порядком на мероприятии. Не снимая с подвязки свой топор, Благоев прилюдно расправился с ними таким образом, что из толпы никто не решился выйти и помочь одолеть пришельца. Ударами рук Гавриил пробивал даже доспехи, ломались позвонки и черепа, отрывались конечности. Инквизиторы вопили от боли, но крики им не помогли.

Не прошло и двух минут, как эти десять губителей лежали замертво в таком ужасном виде, как будто их задрала стая диких зверей. Сборище зевак не могло прийти в себя от увиденного. Их сковал ужас от подобного зрелища. На площади воцарилась такая тишина, что казалась она опустевшей.

В этот момент, обегая ноги зрителей, к Благоеву выбежала крыса. Поймав зверька рукой, он поднял его, посмотрел и прошептал:

– За бессердечие и лицемерие своё племена земель этих потонут в боли и мучениях. Расплата при жизни будет так сурова, что сквозь века станет она содрогать ухо слышащего. Но не коснётся она людей, живущих по совести. А поразит её жало уродов ума и губителей тела. Никто не забудет отныне. Вовеки запомнит род человеческий, как пойдёт по земле Чёрная смерть.

Сказав это, Гавриил подул на морду крысы, и изо рта его вышла струйка чёрного дыма, который втянул в себя зверёк через ноздри и рот. После лесоруб выпустил крысу, и та убежала. Так появилась на земле бубонная чума.

От осознания того, что творится недоброе, людей поглотила паника. Все те, кто самодовольно поносил девушку, придавая её огню, теперь слезливо вопили, толкались и бились в отчаянии, пытаясь убежать от своего проклятия. Но прокляты они были задолго до прихода Благоева…

Поднявшись по обугленному хворосту к осуждённой, Гавриил порвал узлы из канатов. Подхватив утомлённую девушку на плечо, они вместе с Никколо пустились прочь из города, потому что лесоруб был сильно обеспокоен тем, что мог не заметить лучников в городских улочках и в окнах строений, которых они так легко могли встретить. И тогда путь его друзей мог бы быстро окончиться… Потому Гавриил решил незамедлительно покинуть Рим.

Но попытка убежать не увенчалась успехом. Всю дорогу, пока они уходили, Благоев читал мысли прохожих, чтобы предугадать какие-либо действия врагов, задуманные против них. Он не разбирал подробно чью-либо голову, а вскользь пробегался по мыслям, улавливая основное.

И внезапно Гавриил ментально наткнулся на стража порядка, который находился в квартале от него. Тот уже знал их внешне, хотя они никогда не встречались. Также ему откуда-то известно, что лесоруб, вор и ведьма, которых он ищет с дюжиной солдат, были некие Гавриил Благоев, Никколо Россетти и Оливия. Это его очень удивило, так как в Италии они с Никколо никому не представлялись. Тогда Благоев решил копнуть глубже в воспоминания, где и увидел фрагмент из жизни стражника: в тот момент, судя по времени, когда лесоруб спасал девушку, к стражу порядка прибежала его соседка и выдала имена, ремёсла и общие описания чужаков. «Как странно… Ведь я незнаком с этой женщиной и никогда не встречался с ней», – подумал Гавриил про себя, а после обратился к Никколо:

– Нам нужно дождаться вечера. Я не смогу вывести вас из города, поручившись, что вам никто не навредит. Ночью уходить безопаснее. У тебя остались родственники или друзья?

Подумав несколько секунд, Россетти ответил:

– Приблизительно помню, где жил друг моего отца. Если он ещё живой и дом его находится всё там же, то я попрошу принять нас на ночлег. Хотя это сомнительная затея…

– Я понимаю, но другого выхода нет… Впереди дюжина солдат, которые знают даже наши имена. Сзади семеро идут по следу за нами в пяти минутах отсюда. Мы в розыске по всему городу.

– Как они успели все узнать?

– Кто-то был в курсе о нас ещё до прихода в Рим.

– Как это возможно?

– Не знаю. Сейчас надо думать об укрытии. Нам нужно уходить налево в улочку, а дальше, Никколо, я пойду за тобой…

Пока они добирались до жилья давнего знакомого Никколо, Оливия уже пришла в себя, но самочувствие у неё было всё же ещё слабое.

Подойдя к маленькому неприметному домику, Россетти постучался в шаткую облезлую дверь. К этому времени солнце только зашло за горизонт, и город окутала темнота. После стука свет из жилища с дверным скрипом, словно пика, врезался в уличную темень. В дверях стоял пожилой одноногий мужчина, опираясь на костыли. Увидев перед собой пришельцев, он спросил:

– Что хотели?

– Здесь проживает Джованни Гатто?

– Кто спрашивает?

– Моё имя Никколо Россетти.

Старик с недоумевающим видом неуклюже заковылял на костылях к пришельцу, чтобы лучше его рассмотреть.

– Я не ослышался? Россетти?!

– Нет. Я Никколо, сын Карло Россетти.

– Этого не может быть! – возгласил старик, прикоснувшись рукой к его лицу.

Он поворачивал голову Никколо, держась за его подбородок, то влево, то вправо, разглядывая профиль в поисках схожести с другом, который давно погиб. – Как ты похож на отца! Этот нос и скулы нельзя спутать с другими. Такое чувство, будто увидел привидение… Заходите, не стойте!

Никколо с Оливией стали заходить в дом, а Гавриил пропустил их вперёд себя и сказал вслед:

– Отсидитесь тут какое-то время, пока меня не будет. Мне нужно разгадать тайну сегодняшних событий. Глубокой ночью я приду, и будем выдвигаться.

С этими словами Благоев развернулся и ушёл, а дверь на улицу захлопнулась.

Зайдя в дом, Джованни при свете разглядел девушку. Её кожа была болезненно белой. Руки и лицо усыпаны синяками. А вокруг рта пятнами налипла спёкшаяся кровь. Старик чуть не выронил костыли от испуга. Крикнув жене, что отдыхала в другой комнате, они принялись её обхаживать: отмыли, накормили, дали лекарства и уложили в кровать до прихода Гавриила. Когда Оливия уже была в постели, Джованни с Никколо сели за стол, полный еды, на кухне и стали беседовать во время трапезы.

– Я думал, тебя убили тогда в тюрьме… Честное слово, будь я в тот момент хотя бы поблизости, когда ты был пойман, то всю вину взял бы на себя. Чёрт тебя дёрнул идти тогда на рынок… И я не уследил… – с досадой сообщил Гатто.

– Разве я тебя виню? Так сложилось…

– Расскажи мне всё, что было дальше. Мы ведь мыслями тебя похоронили. Чем ты занимался? Где ты жил? Кто эта девушка и тот мужчина с топором?

И Никколо начал свою повесть. Он в течение часа, не прерываясь, рассказывал историю из собственной жизни. Поведал о том, как, сбежал из Рима и дошел до Японии. Он говорил об удивительных для уха Джованни вещах: о народах, об их быте, строениях, природе. Россетти пытался излагать как можно короче свое прожитое время в Азии, но всё равно повесть получилась продолжительной. Когда история дошла до встречи с Гавриилом, то он решил скрыть правду. Джованни услышал от Никколо, что Благоев работящий, честный человек и хороший друг, с которым они работали на судне, а потом вдвоём отправились из Японии в Европу. Что касаемо Оливии, то он рассказал правду: они оба спасли девушку от ужасной смерти, отбив её у инквизиторов.

– Мда… Эти изверги в самом деле много хороших людей замучили, – сказал Джованни, потирая ладонью щетину на лице. – Ну а вернулся ты зачем?

– Я давно хотел увидеть родину.

– Просто увидеть?

– Может быть, останусь жить.

– Но ты уже взрослый человек и должен понимать…

– Что именно?

– Тебя не было около двадцати лет. Кто тебя помнит? Кто тебя знает? Кто тебя ждёт? Пойми меня правильно, без каких-либо обид, но ты в Риме и Италии в целом чужой. Даже если тебя кто-то и вспомнит, то разве обрадуются? Ты последний раз, когда здесь был, отличился как беглый каторжник и малолетний вор. Но даже если опустить эту историю, то кому нужны такие соотечественники? Кому нужны перебежчики? Как мужи заводят семью с иностранками, и вместо того, чтобы привезти их сюда, они уезжают на чужбину, будто здесь плохо и люди не от мира сего. Или, имея богатства, они живут до старости в чужих царствах, где им улыбались лишь за золото. А стоило им только отвернуться, и раздавались плевки в спину, потому что чужой… Тебе ведь это не понаслышке известно?.. А когда в лет шестьдесят начинают это всё понимать и зарождается тоска по родной земле, то, приезжая обратно, они оказываются никому не нужными. Их никто не знает, с ними никто не водит дружбы. Такие люди становятся изгоями дома. Их и на родине никто не ждёт… И шепчутся о них, называя перебежчиками, ровняя по смыслу с предателями. Но твоя история другая, и я её знаю. Но кто захочет её слушать? Кто захочет верить тебе или понять тебя? Не разобравшись, повесят ярлык и спорить не будут… Ты теперь здесь чужой, и уже слишком поздно что-то менять. Не в клеветниках дело и не в неприветливых соседях, а именно в тебе… Потому зря не питай надежды. Просто тебе надо было приехать намного раньше или же обживаться на чужбине… Но не вот так… Да и я уже стар, и недолго жить мне осталось, чтобы помочь тебе обустроиться.

Тем временем, пока происходят эти события в доме Джованни, Гавриил спешным шагом идёт по тёмным улицам города. Он держит путь к дому той женщины, которая донесла на него стражнику. Узнав из его мыслей, где та проживает, Благоев стремительно приближался к месту её жительства. Но чем ближе он подходил к её дому, тем сильнее обострялись его чувства. Поначалу он не мог понять причину их возбуждения. Но когда Благоев достиг места назначения, то увидел женщину в окне того самого дома, ту доносчицу, с которой ему ещё не доводилось встречаться и которая странным образом знала о нём. И, посмотрев в её душу, Гавриил узнал, что она ведьма. Та самая тёмная колдунья, что насылает болезни и бедствия, которая присягнула на службу дьяволу, чьё место – гореть в огне, привязанной к столбу позора.

Почувствовав на себе его влияние, она быстрым движением закрыла ставни на окнах. Благоев ринулся в дом. На бегу, выставив плечо, он вынес входную дверь. Внезапно Гавриил почувствовал, как из соседней комнаты на него нисходит колдовство. Оно должно было свалить его с ног и погубить в течение нескольких минут, но не властна ведьма над мстителем Божьим. Лесоруб одним ударом ноги выбивает дверь в комнату и видит, как перед пентаграммой на полу ведьма читает какие-то заклинания из своей книги в чёрной обложке.

Увидев Благоева, она бросила в него книгу, которую держала в руках, и быстро устремилась в сторону окна, чтобы выпрыгнуть из него. Но как только она захотела прыгнуть, её движения сковала острая боль в груди, похожая на сердечную. Гавриил даже не стал бежать за ней, ведь та боль, которую он наслал, прибила ведьму к полу. Он спокойно подошёл к женщине, корчащейся в агонии, и пнул её в бок ногой так сильно, что она покатилась по полу, впечатавшись в стену. Схватив её одной рукой за грудки, он поднял её над полом, придавив к стене.

– Говори, отродье, что задумала! – сказал он ей, снимая свободной рукой топор с подвязки.

В ответ на это её глаза закатились, лицо будто почернело, речь стала невнятной, а голос – нечеловеческим, каким-то звериным. И увидел лесоруб, как ею овладел нечистый дух.

– Погубить! – жутким, завывающим голосом ответила одержимая. – Возомнил себя сильнее других? Величественнее остальных? Считаешь себя непобедимым, раз крыльями Творца укрыт? Теперь поглядим на тебя, когда душераздирающие крики твоей возлюбленной будут так сильны, что из самой преисподней станут доноситься до твоих ушей. Все увидят крепость твоего духа, когда твои друзья погибнут по твоей вине. Будешь доведён до такого безумия, что, как марионетка, запляшешь в чужих руках. Станешь дуболомом и служить будешь не Божьим духом мщения, а шутом на празднованиях.

– Кто ты такой?

– Моё имя Вельзевул! – сказала одержимая женщина.

После сказанного её голова с хрустом повернулась сама на 180 градусов, и ведьма повисла замертво на руке Гавриила. Сбросив её на пол, он сделал шаг назад и задумчиво уставился на бездыханное тело. Меньше минуты лесоруб обрабатывал в голове услышанную им информацию. И, когда его осенило, Благоев с ужасом в глазах развернулся к выходу и на всех парах помчался к своим друзьям.

Как оказалось, подозрения Гавриила были не напрасны. Пока он находился на другом конце города, на дворе уже воцарилась глубокая ночь. Никколо, Джованни с его женой и Оливия легли спать до прихода Благоева. Перед сном Россетти помог хозяину дома разжечь камин, подбросив дров до самого утра. И когда ночью неожиданно разразилась гроза, то тепло от горящих поленьев оказалось очень кстати… Как только дремота сморила их всех, семь женщин, одетых в тёмные балахоны, из-за которых не было видно лица, подошли к дому с разных сторон улицы. И каждая из них принялась что-то нашептывать, а от этого шёпота начали выпадать угли из камина. Тихо и неслышно они распалили доски на полу, и так же бесшумно огонь в жилище стал расти и расползаться.

Тем временем Гавриил, подобно бурным рекам, которые текут в своём русле, понесся по улицам Рима, сметая все преграды на пути, на бегу отталкивая в сторону лошадиные повозки, переворачивая кареты, ломая стены и ограды, подобно гнилому дереву. Нет ничего, что могло бы его остановить. Но он так далеко от своих друзей, которым нужна его помощь, что сердце невольно начало биться в тревоге.

Сверкнула молния, а следом раздался рокот грома. И из вспышки той что-то вылетело. Лесоруб не придал тому значения и продолжил свой путь, стараясь не отвлекаться на всё остальное. Но вдруг он почувствовал чьи-то руки, которые схватили его за плечи и потянули вверх, и его ноги стали отрываться от земли, поднимаясь всё выше и выше над крышами домов. И скорость его полёта в доли секунды набирала небывалые величины, от которых Гавриил чуть не потерял сознание. Посмотрел он наверх, и ему ударил в глаза слепящий свет. Но сквозь него все же смог разглядеть воина Божьего. А источником света был его нимб, горящий, как звезда.

Внезапно справа лесоруб увидел какое-то движение. Словно стрела, в них летел ангел. Но не источал он свечение, и крылья его были чёрными, как у Люцифера. Подобно снежной лавине, он снёс их сильным ударом, от которого Благоев выпал из рук. Когда от столкновения Гавриила развернуло в падении, он увидел, как два ангела закувыркались кубарем, сражаясь в воздухе. Это было похоже на облако огня, что закручивалось с движением их тел, которое, помимо этого, еще и беспорядочно извергало молнии.

Недолго нёс Благоева ангел в воздухе, но этого было достаточно, чтобы оказаться возле дома Джованни. Он, подобно метеориту, упал с неба, сотрясая землю и здания в округе. Несколько метров его ещё пронесло по улице кубарем, оставляя за собой шлейф из вырванной почвы. Падая, перекатываясь, стараясь упереться ногами, лесорубу всё-таки удаётся встать и по инерции продолжить движение бегом, как раз находясь вблизи пристанища своих друзей.

К тому времени огонь только начинал поглощать жилище Гатто, о чем свидетельствовали языки пламени, выглядывавшие из окон. Благоев несся на помощь своим друзьям. Заметив первую ведьму, стоящую возле соседнего дома, он на полном ходу хватает её за глотку и с разгона вбивает в стену с такой силой, что кладка обрушилась, и они оба оказались внутри. Колдунья от такой атаки мгновенно встретила свою смерть, безжизненно забившись в руке лесоруба. Сбросив её с рук, Гавриил выхватывает свой топор и, подобно титану, проламывает ударом плеча мощного торса себе новый выход. Он вышел из дома, и ему сразу же попались на глаза шесть ведьм. В ту, что стояла ближе к горящему жилищу, лесоруб метнул топор, пробив насквозь её гнусное тело. Третья, укрывшись от дождя, стояла под большим навесом, что отходил от соседнего здания по улице. Тогда Гавриил взял и вырвал телекинезом опорные стойки, отчего вся конструкция обвалилась на прислужницу дьявола. Увидев четвёртую, которая стояла возле стены ещё целого дома, Благоев сделал движение рукой, как будто ухватился за что-то ближе к земле, а потом рывком вырвал. И из земли вывернулся каменный огромный шип, который пробил ей живот и пригвоздил к стене. Лесоруб махнул рукой сверху вниз, как если бы ударил топором. И от этого сверкнуло небо и ударило по трём рядом стоящим колдуньям.

Тут же, как только ведьмы попрощались с жизнью, Благоев ворвался в дом Гатто и потушил пожар. Никколо с Оливией покинули здание живыми. Но вот для Джованни и его жены всё кончилось куда трагичнее: старики во сне угорели от едкого дыма. Они находились ближе всего к камину, от которого произошло возгорание, и их старые тела не справились с нагрузкой…

Троём они быстрее отправились прочь, так как соседи начали сбегаться на шум.

– Почему дом загорелся?! Откуда ты узнал?! – с тревогой стал задавать вопросы Никколо.

– Ведьмы… Сначала они рассказали страже о нас с тобой. Я отправился допросить одну из них и там узнал, что другие пытаются вас убить.

Россетти как будто окатило холодной водой. Осознание того, что он привёл за собой беду, шокировало его. Чувство вины возрастало в нём с каждой секундой. Ведь само понимание того, что он стал причиной смерти единственных людей, которые его знали и так тепло к нему отнеслись, несмотря на прошедшие годы, убивало его. И, когда Благоев увидел это, он сказал ему:

– Не кори себя за это. Мы не могли знать, что так будет. Потому не стоит напрасно ранить своё сердце в угнетении себя. И поверь мне на слово, что их счастье было умереть вот так. Ведь их ждала куда более ужасная смерть, чем от огня или от дыма.

Никколо не мог назвать эти слова ободряющими, но тем не менее ему от них стало легче.

– Что нам делать дальше? – пытаясь отвлечься, спросил Россетти.

– Нужно доставить домой Оливию. Она очень переживает за отца.

Жила Оливия на окраине города по отдалённой и одиноко стоящей улице. Это место легко можно спутать с деревней, учитывая то, что дом её относился к городу Риму. Та улица была довольно длинная при таком малом количестве жилищ, и уходила она куда-то в поле. Здесь люди имели большие участки земли, из-за чего между соседскими зданиями образовывались большие промежутки, что как раз и удлиняло улицу.

Когда двое зашли за девушкой в её хижину, они увидели тело пожилого мужчины – отца Оливии. Последний раз когда она его видела, он лежал прикованный болезнью к постели, но живой. А теперь он мёртв был то ли от голода, так как не мог позаботиться о себе, то ли от болезни, которая стала прогрессировать при отсутствии лекарств. И, когда Гавриил увидел его, он вышел из дома, не сказав ни слова, и направился к соседу. Когда Благоев приблизился к его дому, то под зданием разверз расщелину, в которую обвалилось жилище с самим хозяином, погубив его.

История травника

На окраине самого Рима жили два соседа: Сильвестр и Джакомо. Сильвестр для всех был обычный пахарь, но на самом деле он втайне занимался травами. Об этом лишь знали его дочь Оливия, которую он обучал своему тайному ремеслу, и Джакомо, который слишком долго жил с ним рядом, чтобы даже ненавязчивым образом можно было пронюхать всю подноготную соседа.

Сам Джакомо по профессии являлся плотник с золотыми руками. Но его пристрастие к вину не позволяло ему жить так хорошо, насколько мог бы… Всегда находились радостные или грустные поводы, а то и просто от усталости тело требовало застолья. И в пьянящих напитках тонули его умения, надежды и стремления. Покойная жена Джакомо, скончавшаяся от столбняка, до конца своих дней взывала к его совести, пытаясь донести ему, что если тому плевать на семью, то пусть хотя бы подумает о себе. Ведь чревоугодие отравляет в человеке личность, заглушает душу, которая взывает к рассудку. Но разве можно такими убеждениями вразумить того, кто видит в дурмане утешение, спасение от хлопот, лекарство от изнеможения? Того, кто считает, что без этого никуда, что в этом хоть и недолгое, но всё же счастье, как будто нет других радостей? И уже не важно, что не осталось друзей (видимо, такие они надёжные…) и родные плачут (излишне чувствительны и слишком придирчивы…). Важно, что сегодня есть выпить, а сердце черствеет у других…

У Джакомо был взрослый сын Фернандо. И, в отличие от отца, юноша был здоров, трудолюбив и заботлив благодаря воспитанию покойной матери. На нём держался дом, хозяйство и сам Джакомо, который уже давно бы умер с голоду или пьяным замёрз на улице.

И вот однажды отец решил отблагодарить сына и направился к Сильвестру с разговором. Травник в ту пору сильно заболел и уже долгое время лежал в постели. А его дочь, пользуясь наставлениями отца, собирала для него лечебные травы. Когда Джакомо пришёл к соседу, тот, будучи больным, лежал совсем один, дожидаясь Оливию с лекарством. Сильвестр и так плохо себя чувствовал, но когда увидел это пьяное и опухшее лицо, то ему стало ещё хуже от нестерпимого гнева и явного отвращения.

Джакомо: Buongiorno! Послушай, сосед, меня посетила одна очень хорошая идея. Мы уже давно друг друга знаем и можем говорить открыто. Ты не хочешь породниться?

Сильвестр: Что?! – оторопел он от услышанного.

Джакомо: Я хочу, чтобы ты выдал Оливию замуж за Фернандо. А что? Возраст у них подходящий. Она у тебя умница, и он у меня хороший парень! По-моему, это отличное предложение.

Сильвестр: По-твоему?! Чтобы я с таким скотом и пьяницей роднился?! Ты посмотри, как ты живёшь! Мы с тобой почти не разговариваем с тех самых пор, как Фернандо исполнилось пять лет. И после этого ты так смело пришёл ко мне с такой просьбой?! Пошёл вон! Более того, я не желаю своей дочери будущего, в котором она будет обхаживать такого пьяницу, как ты, так ещё и вдруг твой скудный ум и пристрастие к вину передалось сыну по наследству, которые проявятся после. И что тогда делать?.. Проваливай из моего дома, свекор!

Джакомо вышел от соседа с тяжёлым сердцем. Он с утра был уже выпивший, а теперешние события требовали упиться до беспамятства. Грубые слова оказались невыносимы для его ранимого сердца. Обида поглотила нетрезвого Джакомо, вынуждая напиться ещё сильнее:

– Да как он мог так сказать?! Мне!.. С которым он так долго живёт по соседству, бок о бок. У нас дети вместе играли и росли, а он… Ничего, Бог ему судья, Он нас рассудит… – бубнил этот пьяный бред он сам себе.

Придя домой, Джакомо потянулся за бутылкой. Через время, хорошенько набравшись, у него созрел план «справедливости». Бывший плотник решил сделать донос в церковь на соседа, а именно, что Сильвестр занимается зельеварением.

– А что, пусть знает, как словами бросаться! Я никому не позволю так с собой обращаться! Я серьёзный человек и не стану это терпеть, – невнятно промычал Джакомо вслух сам себе.

В итоге он собрался и пьяным отправился в Ватикан. Добравшись до него с горем пополам, плотник нашел епископа и рассказал ему о травнике Сильвестре. Священнослужитель, унюхав перегар Джакомо, усомнился в его рассказе, но служба обязывала проверить информацию.

Направленные по указанию инквизиторы вломились в дом травника и застали Оливию за настойками, которыми она поила отца. Трое взрослых мужчин тут же набросились на неё. Кулаками ударив по лицу, они свалили её на пол, а после стали пинать ногами, пока та не потеряла сознание. После этого они её унесли.

Фернандо же, узнав всё, на следующий день собрал вещи и ушёл, никому не сказав, куда, зачем и почему…

Глава 9

– Теперь ты понял, почему я сокрушил его дом вместе с ним? – уточнил Гавриил у Никколо после своей повести.

– Не совсем. По-моему, тут всё спорно. Во-первых, травник сразу же стал оскорблять соседа и не заслужившего того его сына. Во-вторых, предложение в самом деле было достойным, ведь парень хорош собой и заслуживал себе в жёны такую умницу, как Оливия. А потому считаю, что неправильно тот отказался. И, в-третьих, если бы больной старик проявил благоразумие, снисходительность или хоть какую-нибудь учтивость, то ничего бы не было.

– Да, травник был хам и зол. Но его сосед разве лучше? В том виде, в котором он пришёл и стал что-то предлагать, ему любой бы отказал. И не зря, потому что ещё долго его дни проходили бы в бесстыдстве, отравляя жизнь Фернандо. И самое главное, что какие бы обстоятельства ни произошли, но пьяницу Джакомо ничего не может оправдать в его доносе на Сильвестра. Одурманенный вином, обидевшийся, он решил отомстить, и посмотри, что из этого вышло. Умер травник, а Оливия, лишившись последнего родного человека, вынуждена пуститься в бега. Почему ты пытаешься оправдать этого потерянного человека, спихивая вину на какие-то посторонние явления? Может, ещё и думаешь, что инквизиторы здесь самые главные злодеи?

– Почему бы и нет?

– Если кто-то запрёт человека в клетку с диким зверем, то разве животное будет виновно в том, что его задрало? – сделал Гавриил паузу. – Как же ты не поймёшь, что чревоугодие не зря считается одним из самых страшных пороков. Оно убивает как от болезней, так и от бедствий. Порабощает: заставляет делать то, что в здравом уме не захотел бы. Обезображивает во всех пониманиях и отстраняет тем самым хороших людей. Не травник виноват, что ум соседа утонул в вине, а сердце захлёбывается в нём и не может воззвать к нему!

Тут Никколо замолчал. Ему не столько было нечего сказать, сколько раздумья не давали что-либо произнести. Обдумывая слова Гавриила, он в мыслях устроил самые настоящие дебаты. Благоев заметил это и улыбнулся, но ничего не сказал. В голове у Россетти возникали разные вопросы касательно того или другого, взятого из разговора, и тут же появлялись ответы. Бывало даже, что сомнение, появившееся только в зачатке, было уже развеяно тем или иным изречением лесоруба. И спорил он не с мнением Гавриила, а с собственным восприятием, которое формировалось в бродяжной, безнравственной жизни одиночки. Сложность спора состояла в том, что он понимал верность его слов, но они не укладывались в его образе жизни. В итоге, найдя согласие с собой, он спрашивает вслух, но уже о другом:

– Мы оставили Оливию в её доме. Что с ней будет дальше? Разве правильно так поступить после её спасения?

– Я не могу знать, что с ней будет. Ей в любом случае не по пути со мной. И я не вправе ради неё изменить свою дорогу. Мы её спасли, а это уже много значит… Дальше наши пути расходятся.

– Куда направимся теперь?

– Нам придётся отыскать каждого колдуна и каждую ведьму, что населяют Европу. После того, как ты чуть не сгорел в доме, я не могу идти и постоянно оглядываться, беспокоясь о тебе. Слишком много людей присягнуло на верность Сатане, оттого и велико его влияние. Нужно освободить землю от этого плена. И, избавив её, мы укоротим руки дьяволу, оттого и ты безопасен будешь, и на моём путиуменьшатся тяготы.

Глава 10

То ли потому, что Гавриил быстро шёл, то ли так было задумано, но за лесорубом по пятам шла Чёрная смерть. После прихода Благоева в селение вспыхивала эпидемия. Деревни, посёлки, города – бубонная чума поражала везде, где проходил лесоруб. Болезнь не щадила никого: ни бедного, ни богатого, ни знатного, ни безродного, ни великого, ни бесславного. Ему уже не приходилось заглядывать в душу. Чума будто сама уже знала, кого и за какие грехи следует поразить. Гавриилу теперь уже не было необходимости так часто обнажать свой топор и использовать свои разрушительные умения, ведь его теперь не интересовали простые грешники, находившиеся во власти чумы. Он искал слуг дьявольских – людей, отвернувшихся от Бога, добра и Света в целом, поклявшихся служить тьме. Предавшись злу, они исполняли все дьявольские прихоти ради сил, что источаются из адских глубин.

Благоев направился на поиски колдунов разных мастей: шаманов, заговорщиков, белых магов, чёрных магов… Все эти классификации что-то значили лишь для недалёких и маловерных людей, но не для лесоруба. Ему давно было известно, что все эти разделения магии на чёрную и белую – дьявольский обман. Все эти целители, лечащие молитвами, но при этом не бывающие в церкви, заговаривающие воду и предметы, – колдуны от нечистого. Все эти шаманские ритуалы, дающие силу, – бесовский промысел. Гавриил знал, кого искать, а потому трепетали в страхе ведуньи, которые себе же его и пророчили.

Выдвинувшись из Рима, он вместе со своим верным спутником Никколо направился в германские земли. По пути они много разговаривали. И темы бесед были абсолютно разные: культуры, народы, природа, нравственность и тому подобное. Россетти нравилось рассуждать и слушать умозаключения лесоруба, черпая и забирая из них полезное и нужное. Как, например, из разговора о животных. Гавриил считал, что при всех знаниях и умениях человека людям ещё многому стоит поучиться у животных. Ведь если быть честным, дикий зверь при всей ведомости своих чувств, проживает жизнь куда достойнее большинства людей. Далеко не каждый понимает, как трудно выжить в природе: когда зимой получается поесть лишь раз в неделю, когда в засушливое время тебе, измученному жаждой, негде спрятаться от зноя. Примеров масса. И большинство людей сломалось бы, не пройдя и половины подобных испытаний. А мы, забавы ради, влечённые красотою шкур и необычным вкусом мяса, убиваем их. И мы не выбираем слабых, больных и обречённых, а выбираем лучших, самых сильных и прекрасных, чтобы ощутить собственное превосходство над природой. И после этого животное является зверьём? Не будет мира на земле, покуда человек, как вандал, рвёт творения природы.

Подобных бесед много было на их пути, ведь не всегда их окружали сложности и преграды. А чаще бывали безлюдные просёлочные дороги, где хочется развеять скуку, а тем самым и поговорить. И вот в один из дней на подходе к германским землям Никколо заводит разговор:

– Знаешь, мне не даёт покоя одна мысль всё то время, как мы покинули Рим. Та история травника тревожит меня. Ты мне уже объяснил, что сосед-пьяница виновен в произошедшем, а именно: перед Оливией и её отцом. Но что если он не виноват перед самим собой? Что если он изначально такой человек? И потому к нему нужно быть снисходительней.

– Хочешь сказать, что плотник рождён быть пьяницей?

– Нет. Пьянство – это вытекающее… Что рождён он малодушным, слабым перед соблазнами и ленивым. Что если кто-то рождается трусом и живёт бесславной жизнью, а кто-то врождённо храбрый и потом, как Раймунд Тарентский, отважно рвётся в бой и становится героем?

– Кто такой тот Раймунд?

– Рыцарь из первого крестового похода. Легенда! Он погиб при захвате Антиохии, как мне говорили… Но мы не о нём. Что если человеку суждено стать тем или иным по врождённым качествам характера? Например, как я…

– А что ты? – с недоумением уточнил лесоруб.

– Всю свою жизнь я грабил, воровал и обманывал людей. И другого у меня не получалось. Из меня плохой работник и никудышный семьянин. Стал я таким, видимо, потому, что рос без родных. Чтобы жить, приходилось быть жестоким, злым и хитрым. Есть люди хорошие, добрые, честные. И есть такие, как я… Возможно, такова моя природа. Это как инстинкты у волков или медведей, от которых им не скрыться и не убежать.

– Ничто не делает человека нечистым извне, а делает его нечистым то, что исходит изнутри. И это сказал не какой-то я, а Сам Христос! Но ты в Него не веруешь, потому скажу от себя. Ни одни обстоятельства не делают человека злым, а делают – помыслы. Ты не свирепый волк, не глупая овца и не лукавый кот, которые идут на поводу своей природы. Ты человек, отличающий добро от зла. И если наделён ты этим, то почему не можешь поступить правильно и хорошо? Неужели ты как зверь себя ведёшь, делая поступки, исходя из обстоятельств, идя на поводу страстей? Возможно, ты считаешь себя слабовольным?

– В этом смысле – да. Я слишком вспыльчив. И в порыве гнева я начинаю мстить обидчикам.

– Значит, в этом недалёк ты от зверья. Задумайся над этим.

– А что такое месть, по-твоему? – спросил Никколо.

– Не важно, что думаю я. Главное, что думаешь ты об этом и хочешь ли ты кому-то отомстить.

– Я порой не могу спать от ненависти к своим обидчикам. Я жажду, а порой кажется, что живу расплатой за свои утраты. Мне нет покоя, пока живут мои враги в беззаботности и здравии. Я хочу воздать им по заслугам!

– Месть только распаляет рану. Она не бывает справедливой! В ней не будет правды! Если ты так думаешь, то обречён – погибнешь сам, или же тебя линчуют, а может, даже и распнут. Если мне не веришь, то подумай над этим. И хватило бы мудрости тебе это осознать.

– Ты так считаешь?

– Я в этом убеждён! Мне доводилось видеть, как из-за обид люди убивали: из-за измены, воровства или за то, что их оклеветали. А после их отправляли на повешенье. Один из них оказался моим другом. И мне случайностью была дарована с ним встреча перед казнью. И он сказал мне вот что: «И ради чего я это совершил? Ради чести?! Да я умру, и через год забудут обо мне. И если вдуматься, то разве жена моя достойна была смерти? Не сложилось ведь у нас, так надо было расходиться. Она жила бы с новым мужем, и я жену себе нашёл бы. А вместо этого к Господу её отправил, и сам за это скоро окажусь в аду. Повернуть бы время вспять, я бы с ней даже не ругался. Просто молча бы ушёл…»

Находясь уже в германских землях, они всё так же продолжали путь. Проходил города и деревни Гавриил, а за ним и бубонная чума, которая выкашивала львиную долю населения. Люди были в ужасе от этой заразы, которая не поддавалась лечению. Этот кошмар в их глазах замечал и Никколо. Его стал беспокоить вопрос, который задал лесорубу:

– Скажи, болезнь ведь поражает только тех, чьё место на том Свете уже предрешено? Кто своими делами и словами обрёк себя на вечные мучения?

– Да.

– Ты говорил, что человек отличает добро от зла. Соглашусь, что я дурно поступал… Но почему так много других людей не могут с этим согласиться? Или согласились, но так и не исправились? И почему меня чума не охватила, ведь вовсе я не праведник?

– Потому что ты одумался и потянулся к Свету. И пошёл за мной, чтобы я привёл тебя к Нему. Ведь ты услышал собственное сердце и зов своей души. А другие – нет, потому что не захотели… И именно это порождает все пороки! Твои ответы всегда были близки. Всё, что ты услышал и увидел на этом пути, говорило о том, что если не можешь жить по законам Божьим, то живи по чести и совести. Правда, пока ты не отправился со мной, не понимал, каково это. Посмотри, большинство хлопот возникает у людей из-за того, что не слышат свою совесть. Они боятся сказать правду и поступить честно. Потому и бьются как рыба об лёд в попытках доказать свою ложную правоту. Они не хотят идти в убыток себе. Проще вести двойную жизнь, плести интриги и даже врать самому себе, но только бы не признаваться, кто ты и что поступил неправильно. Почему не могут? Боятся? Может, стыдятся? Так изменись! Но нет… – на минуту Гавриил замолчал, чтобы дать сказать Никколо. Но прозрение, снизошедшее на него, не позволило что-либо добавить. И тогда Благоев продолжил: – Понимаешь теперь? Ты душой что-то желал, и это не золото и не женщины. Однако не мог к этому прийти. Попробовал одно, второе, третье, но нет от этого на душе смирения. После ты решил искать путь, по которому придёшь к желаемому. Но ты так много шёл, что не знал, куда и наступить. А потом в глубине понял, что совесть тебя приведёт к этому. Но из-за своего образа жизни ты не знал, как выглядит жизнь по совести. Потому и пошёл за мной, чтобы я тебе это показал.

В ответ Никколо задумчиво кивнул:

– Да, наверное, ты прав… Но как понять, что моей душе желанно? Если это причина моих собственных тревог, тоски и чувства, будто заблудился, то как узнать, к чему хотя бы мне стремиться?

– Даже мне с моими умениями и чудесами это неизвестно. Время ещё есть. Не торопись. Подумай…

Несколько часов они шли молча, теперь уже в германских землях. Никколо усваивал для себя новую информацию, и тем самым настолько сильно углубился в себя, что на время раздумий и забыл, куда шёл, зачем и с кем. Гавриил же молчал не только потому, что ему нечего было сказать. Он чувствовал зло, исходящее из леса на горизонте, и старался не выдавать это всем своим видом и словом. Когда же они подошли к чаще, то на небе стало смеркаться. И тогда Благоев заявил:

– Здесь мы на окраине заночуем. Ты начни всё подготавливать, а я пойду и осмотрюсь. Заодно постараюсь найти что-нибудь съестное.

На эти слова Никколо молча кивнул и стал собирать хворост, пока не стемнело. А сам же Гавриил устремился вглубь лесной чащи. Пройдя около десяти минут по густым зарослям, он начал замечать, как лес становится всё более пустым и безжизненным: не хлопнет птица крыльями в полёте, рысь не пробежит и сверчок не застрекочет, лишь глухая тишина. И, уходя всё глубже в лес, он всё больше ощущал нутром приближение к чему-то тёмному, недоброму.

И вот, когда уже совсем стемнело, в кромешной тьме показался свет костра. Он подходил всё ближе, и картина начинала проясняться. А, когда лесоруб оказался на достаточно близком расстоянии, чтобы отчётливо видеть происходящее у костра, ему открылся вид на шабаш. Десяток людей, одетых в тёмные балахоны и увешанные какими-то самодельными амулетами из костей животных, выстроились вокруг огня, что-то обсуждая. Видимо, сход колдунов и ведьм начался совсем недавно. На это указывали лежащие вблизи тряпичные свёртки в виде тормозков и клетки с ещё живыми воронами и кошками, которые, скорее всего, предназначались для жертвоприношения или являлись составляющими колдовского зелья.

Старший колдун, к которому все были обращены, вёл вступительную речь. Выделял его из других не только авторитет, с которым ему внимали остальные, но и толстая металлическая цепь с массивным железным медальоном треугольной формы. Его речь звучала чётко и громко, взгляд был надменен, а вид внушал ужас, будто предстаёшь перед самим бесом. Но так было до того, пока он не увидел, как из темноты на свет огня вышел Гавриил Благоев. Внезапно сразу куда-то пропала вера в дьявола. От чувства страха цвет кожи колдуна так побледнел, что это стало заметно даже в ночи. Выпучив глаза из-под капюшона, он запнулся и прервал свою речь, замолчав на несколько мгновений. Остальные тоже заметили лесоруба, но их сила не позволяла разглядеть всё его величие. Оттого все пребывали в недоумении, мол, из-за чего их лидер так напуган. И, когда на Благоева было обращено всё внимание присутствующих, он обратился к старшему чародею:

– Что же тебя так напугало, колдун? Кто предстал перед тобой?

– Я видел ужас тьмы, тварей, вышедших из мрака, и Божьих воинов, чей свет белее солнца. Но таких, как ты, я не встречал…

Ничего не отвечая, Гавриил протянул руку в сторону мага, телекинезом затянул на его шее металлическую цепь и подвесил, оторвав от земли. Благоев силой мысли нёс в воздухе к слабо разгоревшемуся костру этого трясущегося в воздухе, болтающего ногами, сопящего сквозь посиневшие губы прислужника Сатаны, который так уповал на дьявольскую благодать и на своё величие. Остальные ведьмы не на шутку встревожились и попытались наслать на него самые страшные проклятия и самые сильные чары, но для него это было как горох о стену. И вот, когда старший из магов оказался занесённым над костром, из земли вырвался огонь. Это выглядело, будто адские языки пламени вышли под давлением из самой преисподней, устремившись мощным потоком вверх. Всхлипы колдуна сменились воплями, когда за секунды его тело вместе с душой стали прогорать.

От увиденного чародеев охватил ужас. Все остатки храбрости и героизма, с помощью которых они намеревались атаковать лесоруба, будто растворились в воздухе. Гордость сменилась на стыд, сила – на безнадёжность, а мужество перешло в желание спастись бегством. Горем обернулось их ремесло и стремление угодить дьяволу: с грохотом разверзлась земля под ногами, пламя окутывало их одеялом, собственные вопли надрывали их глотки. На этой войне не берут в плен. Не ждать здесь пощады. Тут нет места надежде. Ибо Благоев подобен волне, стремящейся поглотить берега. От него не укрыться и не спастись. Подобно урагану, сокрушает он преграды. Он словно зной, что обращает в бегство живое. И сравним лишь с утёсом, который ничем не прогнать.

Крики и стоны, вызванные нестерпимой болью от увечий ведьм и колдунов, для остальных прозвучали сигналом. Их вой был так громок, что услышал его сам Вельзевул. Как воевода испытывает страх перед звуком барабанной дроби неисчислимого вражеского войска, так и демон усомнился в своём могуществе над лесорубом. Ведь даже перед его хитростью он был неуязвим. А потому ещё не раз бес услышит эту дробь.

Глава 11

С тех пор Гавриил блуждал по Европе с востока на запад и с запада на восток. Вместе с Никколо брели они в поисках людей, состоящих на службе у тьмы, тех, кто высокомерно называли себя чародеями, магами, волшебниками. Почти каждый мнил себя спасителем. Большинство источали надменность. И все как один были убеждены, что являются хранителями тайны, отворяющей двери в сокровенное. Излечивая одного от проказы, они своим поганым существом отравляли жизнь троим, уже не говоря о том, что душу больного приближали к огню геенны.

И потому, когда являлся к ним Благоев, они в ужасе и отчаянии забивались по углам, страшась ответственности. Им не помогали ни магия, ни мнимая власть над тьмой, ни заслуги перед дьяволом, чтобы не то что одолеть, а хотя бы утаиться от Гавриила Благоева. Лишь их мольбы и слёзы вызывали на мгновение чувство жалости у него. Но лишь на мгновение…

Тем временем болезнь разрасталась всё больше. Она уже не шла по пятам за лесорубом. Теперь случалось чаще так, что он приходил в уже поражённые эпидемией поселения. И зрелище, что представало перед ним, было ужасным.

Люди, мучимые галлюцинациями и болями, вопили так громко, что порой казалось, над этим местом гулом виснут в воздухе душераздирающие стоны. Жителям таких селений, пораженных заразой, в бреду иной раз кажется, что к ним снисходят ангелы или святые. Иногда являются и бесы, а когда и умершие родственники. Инфекция будто воодушевляла фантазию, преобразовывая её в иллюзию. И всё бы ничего, да только случалось часто так, что персонажи тех видений обвиняли в колдовстве людей. Якобы они распространители болезней. И ситуация в видении давала наяву свои плоды… Церковь не успевала обрабатывать жалобы с доносами. Святая инквизиция была подобна псам, сорвавшимся с цепи…

Тогда наступило страшное время, когда люди в страхе за свои шкуры рвали друг друга, когда самые светлые чувства извращались, обращая любовь в блудодеяние, а дружбу – в корыстолюбие. Казалось, что мир уже не сможет выбраться из мрака. И тогда все решили, что вот он, Конец времён.

Но, к счастью или к сожалению, на этом ещё ничего не кончилось. Мор никого не щадил. Акр за акром чума опустошала земли. Не помогало ничего: ни лекарства, ни молитвы. А те, которых ещё не успевала охватить зараза, погибали от вражды, попытки поживиться или же становились жертвами людей, мимо которых Гавриил не мог пройти. Когда на них падал его взор, он не мог заставить себя ждать, пока их настигнет кара.

Это было два класса людей. Первые – члены святой инквизиции. Это те, которые боролись с колдовством. Те, что подвергали гонениям тех, кто с Сатаной был в сговоре. Только, пролив море крови, и капли не оказалось той, что виновна. Отлавливая людей из таких глупых соображений, как цвет глаз или клевета соседа, они проводили допрос, пытаясь выведать причастность к силам тьмы. И там под давлением пыток человек ломался… От таких зверских истязаний он либо умирал в мучениях, либо соглашался со всеми обвинениями, после чего его ждала казнь.

Это был первый из двух типов людей, что более всего ненавистен Благоеву. Вторые же менее известны, но в безжалостности им не было равных. Это не орден, не каста, а, правильнее говоря, сборище отбросов. Этот подвид человека наблюдался не только в Европе. Но в ней их было больше, чем где-либо. Эти люди являлись как вне закона, так и пользовались спросом у знати. На испанский лад их называли компрачикосы. А занимались они торговлей детьми. Сначала они их скупали в малом возрасте из бедных семей или у рабовладельцев. А после меняли им внешность. Делали операции, обезображивая лица. При помощи приспособлений выгибали суставы в обратную сторону, останавливали рост. Их мастерству не было предела, ведь спрос порождал предложение. Как ни странно, многих интересовал этот товар. Например, цирк уродцев был часто посещаем… Или же считалось престижным знатному человеку иметь у себя во дворце услужливого горбуна. Также изуродованные люди могли приносить много денег в качестве попрошаек, ведь изувеченным подадут больше монет. В то время человеку не были знакомы сострадание и жалость, потому и рос спрос на это ремесло.

Но, невзирая на ужас своих деяний, оба класса чаще считали себя набожными людьми. Одни – слуги Божьи, что до смерти мучают людей. Другие ходят в церковь на службу, не воруют, не лгут, честно заключают сделки, продавая богатеям изуродованных ими же детей. Видимо, лицемерна была тогда вся Европа…

И когда Никколо узнал, за какие деяния так безжалостно расправлялся Гавриил с этим подобием человека, то его посетили мысли:

– Почему люди творят такое беззаконие и сеют столь ужасные бесчинства? Что ими движет, когда вершат подобное?

– Они не знали, по какому пути идти к желаемому. И когда перед ними отворились двери, то ступили, невзирая на то, правильно ли это. Им плевать на остальных и мир в целом. Им важна собственная прихоть, и пусть даже чужая жизнь идёт в расход.

– И так нужно идти к цели?

– Сама цель указывает путь. Проблема в том, что не все знают, что им нужно. Большинство желает жить в достатке, считая богатство панацеей. Но это не утешит, не даст душе покоя. Не понимая этого, люди и ступают на кривую дорожку. Хотя путь к богатству может быть и иным…

– Так разве для радости душевной не жизнь в роскоши нужна, а иногда совсем наоборот?

– Ты просто слушай своё сердце.

– Мне кажется, что нужно иметь смелость признать желания души. Но колеблет мысли плоть, оттого и сомневаюсь…

– Мы о многом говорили. Ты должен был уже понять! Все беседы эти я вёл лишь к одному. Ответ на твой вопрос мне изначально был известен, но, сразу рассказав тебе его, ты не услышал бы меня. Так скажи мне наконец, что важно в этом мире и что всё же возыметь ты хочешь?!

– Покоя и семьи. Хочу иметь великое богатство, которое у многих и которое ещё большее количество людей не ценит. Я хочу обзавестись семьёй и построить простой дом, где поместились бы моя будущая жена и наши дети с ней. Не хочу быть полководцем, бароном или графом. К чему мне это? Чтобы хвастаться перед знакомыми, проезжая мимо на карете? И ведь только, если вдуматься, ради этого желают люди злата. Чтобы тешить простое честолюбие, не больше. Разве жизнь в роскоши намного облегчит тяготы твои? Только самую малость, если человек не пуст внутри. Дети мои разве вырастут Людьми на всём готовом? Едва ли. И гнаться за Славой, участвуя в боях, я тоже передумал. Зачем вообще та именитость мне нужна? Для самолюбия своего? По-моему, это низко. Куда лучше жить тихо и спокойно. Придя в уже построенный свой дом, в котором нет хлопот и стройка вся завершена, в котором тебя ждут и любовью окружают. Где жена накормит и утешит, а дети обнимут и вытянут тебя из грустных мыслей. Где можно спать и не бояться, что тебя придут и заберут. Вот оно, богатство, которым овладеть хочу я.

– И что же тебе нужно сделать, чтобы получить желаемое?

Немного погодя ответил:

– Найти свой дом…

– Тогда ступай. Ты наконец всё понял. Тебе не нужен более я. Иди и не сомневайся. Я обещаю, что ты в скором времени найдёшь, что ищешь.

Дальнейший путь Гавриилу пришлось идти одному. Прошла неделя с того дня, как Никколо покинул его. Лесоруба охватила тоска, ведь он к нему не просто привязался, а стал считать его другом. Но при этом Благоев был очень рад, что Россетти, наконец, обрёл себя и поставил перед собой цели. Ведь когда человек не ставит перед собой задачи, не имеет цели, он словно витает в воздухе, как опавший лист, без конца гонимый ветром. Но на радость лесорубу Никколо понял, кто он, что ему нужно делать, и стал мечтать. А это уже много значит…

Внезапно его чувства обострились. Знакомое ощущение вновь его посетило. Внутри лесоруба всё повторилось точно так же, как тогда, когда он чувствовал себя в пустыне перед дворцом Баала. И тогда раздался давно затихший возглас в голове:

– Что ты чувствуешь?

– К северу недалеко есть что-то, что влечёт меня.

– Там город без живых. В нём дух нечистый мечется, изнемогая от жажды. Души проклятых, что прикованы тем местом, диким воплем стонут. Там из мрака выходят слуги Сатаны. Ступай туда, Гавриил Благоев. Явись к Моим врагам во всём своём величии. И пусть все знают, что грядёт!

В этот же миг лесоруб устремился на зов чувств. Идя на север, ему пришлось войти в лесную чащу, ведь в её самой глубине находилось то, что так влекло Благоева.

Пока он пробирался через непроходимую поросль, прорубая топором проход, солнце приблизилось к горизонту и стало смеркаться. И вот, когда светило почти зашло за границу неба, в сумерках Гавриил набрёл на нечто ужасное и неизведанное, что прежде даже он ещё не видел. На первый взгляд, это были останки древней культуры – старый город, ставший руинами. Но, несмотря на целостность строений, он всё же оказался населенным. В заброшенном городе души, издавая вопли, облетали улочки и разрушенные здания. Бесы и другая мерзость, чьё место – в недрах земляных, шныряли там. Здесь нет ни птиц, ни грызунов, ни хищников. Они ушли отсюда и обходят это проклятое место.

Неожиданно Гавриил почувствовал по всему телу жар. Сердце окутало неистовым гневом. Он ощутил силу, что Господом ему дана, и вспарил над землёй, вспыхнул огнём, обнажая свои щиты. Вокруг Благоева задул сильный ветер, ломающий вековые деревья. Вся нечисть в этот миг обратила на него свой взор, впадая в недоумение. Ведь они не видели ещё такого… Молниеносно подлетев к приспешникам ада, лесоруб вступил с ними в схватку. Он рвал их на части, испепелял молниями, жёг огнём.

В ходе самой битвы Гавриил заметил, как из одного здания стали выбегать колдуны и ведьмы. Они уходили улочками, пытаясь спрятаться, утаиться от кары Господней. Но Благоев обрушил строение силой мысли, завалив им проход. Когда они упёрлись в завал, то обернулись, а перед ними уже стоял Гавриил. Одному ударом кулака он насквозь проломил череп. И в месте удара образовались выжженные раны. Другую ведьму он схватил за глотку и стал пристально смотреть ей в глаза. Всех в округе охватил страх, когда они увидели, что с ней произошло. Колдунья от взгляда его стала гореть изнутри, и огонь тот выходил через глаза, сжигая их. После этой показательной казни он разорвал на части оставшихся чародеев. От него так и разлетались головы, конечности и внутренности.

Неожиданно сзади к нему подбежал бес и своей когтистой рукой попытался вырвать Гавриилу бок, но повредил лишь себе когти об его непробиваемые металлические пластины. Повернувшись к нему, лесоруб одним движением вырвал хребет нечистому. Это была последняя капля для его врагов… Увидев всю силу Благоева, бесы пустились наутёк обратно во мрак. Но успели спастись далеко не все.

Когда Гавриил перебил всех адских приспешников, которые не сумели сбежать, его гнев в сердце растворился, а жар в теле сменился на приятную теплоту. И тогда лесоруб принял своё человеческое обличье. Но его не покидало чувство, что неподалёку в одном из зданий кто-то есть. Долго ему искать это строение не пришлось. И, когда Благоев встал перед входом в него, он снял с подвязки топор и зашёл внутрь.

Посреди полуразваленного помещения со сквозными дырами в стене и потолке стоял демон, который был очень похож на человека. На первый взгляд, это был молодой мужчина атлетического телосложения, с прямыми тёмно-русыми волосами по плечи. Одет он в кожаные штаны с металлическими вставками. Выше – широкий пояс, увешанный застёжками, что закрывал живот от паха и до рёбер. Грудь же была открыта. Сделанный из кожи наруч-маника, как у гладиаторов Бестиарий, которые предназначались для боя с хищниками. Такая одежда была похожа на хоть и неполноценные, кожаные доспехи.

Всё это: фигура, одежда, причёска – придавали ему устрашающий, мужественный вид сильного воина. Но если присмотреться к нему, то сразу были заметны омерзительные животные отличия. Как, например, небольшие заострённые уши, как у летучей мыши, когтистые пальцы рук, клыкастый оскал и красные глаза. Так выглядел старший над бесами, имя которому Вельзевул. И когда он увидел лесоруба, то сказал:

– Вот, значит, с кем уготована мне встреча! Тогда, вселившись в ведьму, я решил, что обознался… Ведь после монгольского нашествия тебя я более не надеялся увидеть за пределами деревни. Особенно стоя на ногах, а не в земле зарытым.

– Лично я тебя в первый раз вижу и через мгновение – последний!

– Разве ты не знал имя Вельзевул? Может, совесть далеко запрятала воспоминания о нашей встрече, потому и не припомнишь? Ты меня, конечно же, не видел, но зато ощущал. Особенно тогда в бою, когда к надменности стремился. Я был призван в тот момент, когда гордец схватился за оружие. Когда топор назначил человека богом…

От этих слов у Гавриила защемило в груди. Он вспомнил, как высокомерно, войдя в кураж, рубил монголов. Но он оспаривал это у себя в душе. Выдумывал собственные аргументы, дабы задавить факты. И всё ради того, чтобы его меньше терзали боль утраты и вины. И теперь лесоруб попытался своими оправданиями парировать нечистому:

– Они захватчики и мародёры! А я защищал свой дом. Так что тебе не сбить меня с толку, демон! Закрой свой скверный рот и прими достойно свою участь!

Вельзевул оторопел. Ярость вспыхнула в нём от возмущения. Ведь с ним в таком тоне ещё никто не смел разговаривать. Потому он не заставил себя долго ждать и ответил:

– Ты, тот, кто сгубил собственную семью в пылу гордыни, пришёл за мной?! Который возомнил, что сам всё войско одолеет, мне посмел указывать?! Кто приказал родным запереться и ждать смерти?! Ты столько бедствий и болезней в мир принёс и всё же явился суд надо мной вершить? – несколько секунд Вельзевул пристально вглядывался в него, не говоря ни слова, а потом продолжил: – Вижу, что страдания твои, вызванные гибелью людей, прекращены. Или ты распробовал вкус крови, что так глушит душевные тревоги? Кем ты себя возомнил, когда решил взять ответственность учить кого-то жизни? Если сын гордости сочтёт себя учителем, решив образумить вора и лжеца, то может ли он искупить свои дела? Как наивно… Кем бы ты ни старался стать, что бы ни пытался сделать, как бы ни замаливал свои грехи, но ты никогда не сможешь исправить те свои деяния!

Гавриила на мгновение парализовало… Он стал в ступоре, и ему показалось, что будто разучился дышать. Лёгкие сковало, сердце заколотилось, а ноги стали подкашиваться. Ведь демон распалил старую, ничем не залечивающуюся рану. Поднял наружу все самые страшные его кошмары. Ему даже нечего было ответить на это. У него не было чем парировать такому. А всё потому, что в душе лесоруб считал именно так же. От волнения в глазах стало темнеть. Но вдруг как будто неведомая сила прояснила ему взор, дала спокойствие и напомнила, зачем он здесь…

– Пусть ты будешь тысячу раз прав, но ты знаешь, что не по своей прихоти я здесь. И ты знаешь, зачем я послан…

После этих слов они с невероятной скоростью устремились на друг друга, словно два пушечных ядра. Каждый нёс с собой сокрушающий удар. И, когда они настигли друг друга, раздался взрыв. И взрыв тот был так силён, что смог разрушить проклятый город, вконец обвалив полуразваленные строения.

И когда поднятая в клубы пыль осела, обнажив вид на каменные завалы, то из одного из них показалась металлическая рука. А потом и вовсе выбрался из-под них и встал Гавриил Благоев. Вельзевул же в бездыханном состоянии остался погребённым под развалинами. Демон не смог выдержать, а лесоруба спасли его щиты.

И вдруг раздался возглас в голове:

– Ты выдержал второе Моё испытание. Теперь же ступай по зову чувств, чтобы исполнить третье.

– Отче, что с моей семьёй?

– Твои дети в Царствии Моём и ждут тебя. Исполни волю Мою, и воздам Я тебе и отпрыскам твоим, как никому другому. Никто не возымеет столько, скольким одарю Я тебя. Никого Моя благодать не коснётся так, как коснётся тебя и потомков твоих.

– А жена моя?

Но не услышал он ответа. Голос стих у него в голове, порождая всё большие страхи за свою любовь.

И вот с тяжёлым сердцем и изнывающей душой Гавриил Благоев отправился исполнять третье своё поручение…

Глава 12

Новая дорога Гавриила оказалась нелёгкой. Он шёл через непроходимые дебри и лесные чащи. Ему по пути не встретился ни один город, деревня или какое-нибудь селение. Всё казалось необитаемым и настолько диким, что Благоев потерялся. Он уже не ведал, в чьих землях странствует. Да ему это уже и не было важно. Он думал над столь тяжёлыми для его сердца словами Вельзевула. До встречи с ним боль стала затихать на фоне радости за Никколо. Но демон не только напомнил о ней, он вдобавок надорвал рану. Другой от таких мучений уже давно бы сломался, но лесоруб всё шёл. Правда, с каждым шагом он заходил всё дальше в болото самоосуждения.

Благоев по пути не чувствовал холода от ветреных ночей или жара зноя. Чувство вины сменялось на тоску по своей Майе и страх за её загробную участь. Ведь он всё ещё питал надежду на положительный исход Суда, что даст возможность воссоединиться с ней. Но это не только надежда, это цель, к которой он стремится, это мотив, ради которого преодолевает все испытания. Ведь нерушимость слов Его и наполовину не могут заставить Благоева вершить волю Божью. Но он и не святой, потому и нет смысла искать в нём изъяны. Можно сказать даже больше о Гаврииле. Ему не столь важна теперь в новой жизни Божья благодать, Царство Небесное или пейзаж Эдема. Он стремился лишь воссоединить семью, обрести покой в их объятиях и исправить ошибки прошлой жизни. А без Божьей помощи этого всего не получить, а значит, надо выполнить поручение Господне. Ведь сейчас самое важное – это отстоять светлость души его возлюбленной и спасти её от мук геенны огненной.

Размышления прервались, когда из чащи Гавриил вышел на лесную опушку, с которой увидел одинокую гору. И когда он узрел её, то услышал: «Поднимись и зайди в пещеру, что находится в горе».

Поднимаясь всё выше, пройдя больше половины высоты, лесоруб оказался на выступе. И там заметил проход вглубь утёса. Зайдя в пещеру, Гавриил почувствовал, как его покинули силы. Он больше не ощущал камень, воздух и небо и не имел власти над ними. Ему более не дано было извергать пламя, управлять водой и заставлять дрожать землю. По силе и умениям Благоев стал внутри горы обычным человеком. И когда он осознал это, то услышал: «Отныне быть тебе узником этой пещеры, пока не наступит твой час. Быть тебе в заточении, запертым дверью незримой. И, когда распахнётся она, обретёшь ты вновь силы и пойдёшь с ними, чтобы сокрушить последнего врага Моего. Не грехи здесь тебя держат, но, подобно вину, упасённому до нужного празднества, храниться будешь ты здесь».

Оглядевшись вокруг, Гавриил осмотрел мёртвый скалистый пейзаж. Ни птиц, вьющих гнёзда под сводом, ни летучих мышей, ни даже насекомых и прочих гадов, которые могли бы принадлежать этому месту. Пещера была настолько безжизненна, что даже лучи солнца тускнели в её владениях, создавая полумрак. Место заключения Гавриила больше напоминало прибежище какого-нибудь вурдалака: тёмное, холодное, скользкое, вызывающее отвращение помещение. Ему было мерзко там находиться. Но выбора нет, а значит, придётся мириться с этим.

Первые несколько часов прошли нормально, но потом Благоев начал осознавать весь кошмар происходящего. Его оставили с самим собой, один на один с собственными страхами, со своей болью утраты, невыносимой тоской и чувством вины, которое больше остального его гложет. Он стал замечать, как его будто что-то затягивает в яму собственных тревог. Всё глубже он оказывается в омуте боли и разочарований, в злой бездне собственного рассудка. Но это было не что иное, как угрызение совести. Именно оно подавляло его, затягивало во мрак восприятия и топило в пучине мыслей. И с каждым днём становилось только хуже.

Время в этом месте словно остановилось. Лишь арка выхода напоминала о его движении, меняясь с залитой светом на поглощённую тьмой и наоборот. И когда, казалось бы, время должно излечить, то здесь лесоруба оно калечило, не щадя.

Это не было похоже на испытание… Через пару лет заточения ему начало казаться, что его хитростью заманили в ад, предав нестерпимым мучениям. Воспоминания стали ему врагами. Дурные мысли, подобно заразе, вытесняли или поглощали другие, заполняя весь разум собой. Его участь становилась до крайнего невыносимой. Ему было бы проще прожить жизнь в свинарнике, на помойке или в вонючем сортире, чем продолжать свой путь. Чем жить, как сейчас… Он не мог с этим покончить, понимая, что смерть невозможна из-за щитов. Ему не дано даже шанса наложить на себя руки, как и не дано права выбора. А значит, ему придётся ждать, а после пойти и закончить свои испытания.

Каждый вечер он, стиснув зубы, ложился спать. Гавриил уже давно не видел снов, однако что-то его заставляло просыпаться в ужасе несколько раз за ночь. Но однажды его всё же посетило сновидение, от которого лесоруб ещё долго не мог заснуть.

Где-то в облаках в сером пошарпанном платье стоит Майя. Перед ней два ангела с огромным свитком. А над всеми троими светит слепящий свет, что сильнее солнца. Но лучи эти не пекут. И возникает чувство, будто из этого освещения на неё снисходит взор. Ангел разворачивает свёрток, и полоса бумаги, подобно реке, устремляется на километр вперёд. Это был какой-то список. Оба начинают тщательно изучать его. Майя же стоит и просто наблюдает. Двое без конца что-то вычёркивают. То один, то второй всё сокращают чью-то рукопись. Но вдруг они остановились на каком-то слове. Сначала оно казалось каким-то расплывчатым, что его было не разобрать. Но потом, став чётче, на пергаменте проявилось имя Мила. Их двоих словно что-то сковало, отчего они застыли на месте. Лишь головы их повернулись в её сторону, чтобы обратить свой взор. И эти двое увидели, как за спиной Майи стало расти чёрное пятно, из которого повалил дым с копотью. На голубом небесном своде это дымящееся пятно выглядело как раковая опухоль, что постоянно росла. И из черноты, покрытой дымом, вышел ехидно скалившийся чёрт. Из-под копыт его били искры, тело его покрыто тёмной шерстью, глаза кроваво-красные, а рога обуглены. Он вынес размером с серп железный крюк на цепи, конец которой уходил во мрак. Подойдя к Майе из-за спины, бес свободной рукой схватил её за горло, а другой всадил под рёбра острие загнутого стержня. Когда она завопила от боли, чёрт всколыхнул цепь, подав сигнал на том конце, отчего резким рывком девушку затянуло во мрак.

Через неделю после того как Гавриилу приснился сон, он сошел с ума. Его стали посещать галлюцинации. Он начинал видеть жуткие проекции своего воображения, которые так враждебно сказывались на нём. Например, как из пещеры выходит его Майя и зовёт за собой: «Пойдём, всё кончено. Ты справился со всем». Лесоруб рвётся за ней, но упирается во что-то. Он стучит по воздуху, и кулак ударяет невидимую дверь. Он, словно бык, упершийся рогами, толкает незримую преграду. Но даже его сил не хватает, чтобы её преодолеть. Ноги проскальзывают по каменному полу, срывая куски породы. Мышцы рук охватывает режущая боль. Его зов, который больше похож на душераздирающий крик боли, был слышен во всей округе. «Майя!!! Майя!!!» – взывает Благоев к собственному воображению. Однако он не может выйти за пределы пещеры… Дальше всё происходило ещё более зловеще, ведь эта иллюзия была не единственной. К нему в видениях являлся даже сам Баал:

– Чем понуждаем человек, чтобы так поступить? Каким пороком нужно быть охваченным, чтобы погубить все, чем дорожишь?

– Спесью! Ибо я не чувствовал в тот день себя защитником или отцом. Я был хищником, на территорию которого посягнули.

После Гавриил стал видеть самого себя, сидящего рядом. Иногда проекций его самого было несколько. Мираж тот казался ему ещё страшнее, чем любой другой. Им овладел ужас, когда он узрел такую, с первого взгляда, реалистичную картину. Но потом он привык к ним и даже начал вести с ними полноценные беседы: жаловался, советовался со своими вымышленными копиями. Это было уже следствие одиночества, ведь минул пятый год его заточения.

Но при всём при этом он не стал таким уж умалишённым… Он отличал чёрное от белого, добро от зла, знал, чем займётся, если вдруг вернётся к нормальной жизни. Просто Гавриил стал слишком нервозен, теперь уже мучимый кошмарами своих сновидений и порабощённый унынием.

Когда лесоруб сидел в углу в полуживом состоянии, почти решив, что врос в камень, не отличая день от ночи, его взбодрил поток свежего воздуха в запрелой духоте пещеры. Благоев внезапно почувствовал камень, ветер, что мчит вокруг горы, гоняя тучи, воду в реке и пламя в почти угасшем сердце, но вновь воспламенённое знакомым возгласом: «Встань и иди!»

Цена порока

Юная семнадцатилетняя Майя сегодня проснулась, как всегда, до рассвета. Аккуратно встав с кровати, стараясь шумом не разбудить пожилую мать, она оделась и вышла на улицу. Набрав воду из колодца, девушка умылась и пошла управляться по хозяйству. У неё было много задач на день: накормить кур и овец, заменить им воду, приготовить поесть, поработать в огороде, убраться в доме, купить дров на неделю. И всё это она делала одна, так как отец её давно умер, а старая мать была болезнью прикована к постели.

Несмотря на то, что старуха не могла без Майи даже поесть, она никогда не упускала возможности отчитать свою дочь за что-либо. Чаще всего девушке приходилось выслушивать порицания по поводу того, что она слишком долго приходит на зов (для ругани ей было достаточно прождать и полминуты), или причина была в придирчивости больной к еде. Доходило даже до того, что мать стыдила свою дочь, мол та в свои годы ещё не замужем. Женщину не волновали заботы и обязательства Майи. Она постоянно давила на нее, тыкала во что-то, напоминала Майе о её, как ей казалось, никчёмности. Девушке лишь оставалось жить и терпеть подобного рода унижения от своей мамы.

Однако у Майи всё же было развлечение, если это можно таковым назвать… Каждую неделю она с нетерпением ждала, когда закончатся дрова и ей придётся пойти и купить их ещё. Дрова продавал на дому старый лесоруб, который знал Майю и её ситуацию. Потому он брал с неё денег меньше, чем с остальных, и отправлял своего сына помочь ей доставить поленья до дома. Сын же такой возможности услужить Майе был не против, ведь к ней он хорошо относился. И звали этого парня Гавриил Благоев. По пути к дому двое молодых людей мило беседовали: о чём-то шутили и смеялись, советовались, делились какими-то переживаниями. Тут не мудрено, что Майя испытывала чувства к Гавриилу, который, в свою очередь, силён, умён, красив, здоров и обходителен с ней.

Это был единственный просвет и отдушина в мрачной жизни, переполненной неблагодарности, давления и унижения. Однако союз их оказался невозможен, так как сын лесоруба помолвлен с её соседкой Милой, живущей через три дома. И как раз получалось так, что Гавриил жил по левую сторону, а Мила по правую от её дома. Это местоположение жилищ давало возможность каждый вечер видеть довольную и радостную соседку, идущую от дома Благоева.

Майю раздирала зависть. Её душило чувство недосягаемости счастья. Особенно плохо становилось, когда её мать подбрасывала в печку дров своими порицаниями за то, что та незамужняя: «Кто тебя такую возьмёт?! Стакан воды не подашь. Быстрее смерти дождёшься, чем тебя. Будешь такой медлительной, никогда замуж не выйдешь!» Ножом по сердцу были эти слова. Но юная Майя терпела. Как же ей было тяжело кормить скандальную мать и попутно наблюдать в окне довольную жизнью Милу. Одному Богу известно, насколько сильно она стискивала зубы в эти моменты. И так день за днём от работы и обязательств к боли и унижениям проходила жизнь Майи, пока не произошёл один случай.

Однажды вечером старухе было хуже обычного, и девушке пришлось просидеть с ней до самого вечера, пока та не уснула. Когда всё-таки мать задремала, солнце уже зашло за горизонт, и Майе нужно было выйти на улицу, чтобы завести овец в овчарню. Отправившись к выходу, она посмотрела в окно, и от увиденного резко остановилась. За окном небольшая стая из трёх волков тянула уже задушенную овцу со двора. Поначалу девушка испугалась. Но потом, придя в себя, решила поднять шум, тем самым напугать зверей и предупредить соседей об их присутствии. Выбежав в прихожую, уже схватившись за ручку входной двери и приготовившись кричать, она через другой оконный проём увидела Милу, идущую от Гавриила. И тут её на несколько секунд парализовало. Тысяча мыслей пронеслась в её голове за это мгновение. Майя убирает ладонь с ручки и тихонько задвигает щеколду, закрыв дверь. А после быстро, не поднимая шума, бежит в постель и ложится, притворяясь, что спит. Не проходит и минуты, как на улице раздаётся женский крик в сопровождении звериного рыка.

Мила пытается скрыться от волков. Убегать бессмысленно, потому она рвётся к первой попавшейся двери, которая оказывается от дома Майи, но она закрыта на щеколду. А сама Майя лежит, повернувшись лицом к стенке, с открытыми глазами и слушает, как её соперница кричит и барабанит в дверь,взывая о помощи. Ещё пару секунд – и крики мольбы сменяются человеческими воплями, волчьим рычанием. Звери живьём её задрали, срывая куски плоти. На этот шум выбежали соседи, но было уже слишком поздно. Волки нанесли Миле непоправимый вред – раны, несовместимые с жизнью. Это была страшная смерть, которую Мила не заслужила и могла бы избежать, если бы не чужая зависть…

Глава 13

Выйдя из пещеры, Гавриил сделал глубокий вдох, от которого у него закружилась голова. Это был первый глоток свежего воздуха за пять лет одиночного заточения. Ему поначалу стало трудно дышать. Особенно из-за палящего солнца, которое раскалило воздух. Но Благоев наслал тучи так, что они заволокли небо, закрыв собой светило. И с их появлением пошёл проливной дождь.

Лесоруб с облегчением запрокинул голову назад. Холодные капли, срывающиеся с небес, омывали его кожу. Блаженство, которое испытывал Гавриил, мог ощутить лишь человек, который так же был заточён, как и он. Ведь для таких людей, лишённых воли, порой обыденные вещи становятся божьей благодатью.

Слегка сняв с себя напряжение, Благоев отправился в свой путь, следуя за чувствами. Ему не стало намного лучше, благодаря свободе. Она, конечно, приободрила его тем, что одарила пониманием о близости к концу пути. Но это ненамного меняло его самочувствие. Разве что видения исчезли, да и предвкушение финала держало его на ногах…

Несколько дней без отдыха и сна лесоруб шел навстречу своему испытанию. Ни ветер, ни гроза не могли препятствовать ему. Он бегом нёсся по лесам, стремясь скорее выполнить поручение Господне. Ему было всё равно, с кем сразиться, потому что плевать на исход. Пусть то окажется самая ужасная тварь, вышедшая из ада, пусть то будет хоть сам дьявол, это уже не важно… Главное, что всё скоро кончится. И как именно: умрёт он или победит – это его уже не волновало. Он был подобен мотыльку, который летит на огонь, осознавая последствия его объятий.

И вот, оказавшись в скалистом крае, Благоев стал чувствовать, что его цель совсем рядом. Ступая по плато, лесоруб подошёл к обрыву, чтобы посмотреть в низину. И там он увидел маленький дом у речки. Сначала Гавриил решил, что жилище пусто. Но потом увидел, как из него вышел Никколо Россетти в объятиях девушки. Посмотрев в его душу, Благоев увидел, что это его жена, с которой тот теперь живёт и всем сердцем её любит. Лесоруб искренне за него возрадовался. И как только его посетила мысль зайти в гости и поприветствовать друга, раздался возглас:

– Я на тебя возлагаю Моё поручение – казни девушку за её деяния!

Гавриил оторопел от недоумения. В его голове никак не могла уложиться эта информация. И тогда он сказал:

– Я не понимаю…

– Его возлюбленная – ведьма, клятвой повязанная с тьмой. Она отвернулась от Меня, а потому нет ей спасения. И погибель её нагрянет от твоей руки.

Гавриил посмотрел в её душу и увидел, что своей магией она не вредила людям. Все её умения нужны были, чтобы наслать дождь для полива посева. Или поднять урожайность. Но не для болезней и порчей.

– Но она не вредит людям своим колдовством.

– Ты больше Меня ведаешь в мире, что споришь со Мной?! От них породится дочь, что переймёт её ремесло. И много та бед принесёт людям. Но даже, невзирая на это, колдунья удостоена смерти лишь потому, что присягнула врагу Моему. Не испытывай Меня, Гавриил!..

– Отче, молю, сжалься над Никколо! Он не выдержит Твоего испытания. Сумев за столь долгое время обрести себя, сделав всего лишь глоток новой жизни, Ты хочешь лишить этого всего. У него и так жизнь была тяжелее, чем у остальных… Однако, не потеряв себя, нашёл он всё же путь, по которому бы мог давно пойти, если не препятствовали бы тяготы его извне. Пройдя столько преград и испытаний, он не заслужил подобного к себе.

– Ты снова мнишь, что видишь и слышишь больше, чем Я? Считаешь, что Я не давал ему возможностей или выбора путей? Он, сам того не замечая, пренебрёг Моими дарами в его судьбе, избрав подачки дьявола, кои влекли его страстями. Никколо вовсе не великомученик… Тебе ведомо, скольких детей он заставлял голодать своим воровством? Обокрав какого-либо отца или мать, он сыновей и дочерей их порой неделю оставлял без еды. А сколько людей наложило на себя руки после его грабежей? Может, тебе известно, сколько семей разрушено его обманом? Вся его жизнь пропитана болью и страданиями других. И раз он понял, как жить нужно, то снискает искупление одним лишь пониманием? Не сделав доброго и вполовину злому, его расплата ещё при жизни не нагрянет? Теперь пусть почувствует, что чувствуют другие… Пусть ощутит, как весь его образ жизни обращён против него. И только с этого мгновения будет он заслуживать спасения.

– Но если он сломается?

– Тогда погубит себя сам!

Гавриил кипел в душе. Всё его нутро бастовало против слов Божьих, которых мораль всегда непогрешима. Ведь слишком велика была ноша для его друга.

– Я не буду убивать его жену. Мало того, она не заслуживает такой смерти, так и девочки участь можно ещё переиграть. Даже я смог бы переписать историю того, кто даже не рождён. Но это всё ничего, как то, что я не могу поступить так с собственным другом. Когда он заблудился, я ему указал путь и открыл перед ним дверь. А теперь я должен ему её закрыть, убив человека, которого он любит всей душой. Я отказываюсь идти дальше!

– Глупец! Разве был ли Я несправедлив когда-то?! Это было твоё последнее испытание, и ты в конце пути остановился. Я бы вознёс тебя выше других, как никого другого. Наделил бы тебя силой и властью такой, что не было бы тебе равных среди людей и ангелов. И, когда настал бы час, Я забрал бы тебя с Собой… Но теперь это всё тебя минует. И оттого, что ты остановился, Я пришлю Своего воина, который закончит, что ты начал.

С этими словами в небе произошла вспышка света, из которой вылетел ангел. Он летел быстро, но не так стремительно, как могло бы быть. Гавриил окаменел от ужаса. Он не знал, что ему делать… Его сердце било тревогу за Россетти. И в это мгновение он вспомнил, как храбро вёл себя Никколо во дворце Баала, когда он, не испугавшись адской твари, набросился на демона с ножом. Вспомнив это, Гавриил огляделся по сторонам. Нужно было срочно что-то предпринять, ведь воин Божий уже близко… Осмотревшись, лесоруб увидел возле себя огромный валун, который лежал с незапамятных времён. Тогда Гавриил схватился за что-то невидимое, как будто за канат, привязанный к камню, и силой мысли с разворота швырнул его в ангела, сбив того, как голубя. Воина Света, конечно же, это не убило. Потому лесоруб на всех парах устремился к нему, чтобы не подпустить его к Никколо. Взяв топор в руку, Благоев, наконец, прибегает к месту падения, чтобы встретиться с ангелом в схватке.

И снова, как тогда, неравный бой. Но теперь его душу переполняли не гордость, не отвага, а страх. Он боялся не защитить последнего дорогого ему человека, ведь противник так силён… В этот миг ему показалось, что зрение обострилось, в лёгких почувствовалось больше воздуха, а рука стала крепче. Ведь ему придется во что бы то ни стало победить в бою, обречённом на провал, сокрушить противника, которому нет равных. Плевать на собственную жизнь, ведь время его давно пришло. Жене уже не будет искупления, а дети изначально спасены… Так пускай свершится невозможное! И пусть победу в бое тигра и слона одержит обречённый, который верит, убеждён, которому нельзя упасть…

Подбежав уже достаточно близко, чтобы атаковать, Гавриил на бегу, не останавливаясь, бросает в ангела свой топор. Но сбитый камнем воин уже пришёл в себя. Потому он без особого труда отбивает мечом летящее в него оружие. Однако, метнув его, лесоруб лишь сделал отвлекающий манёвр, чтобы подобраться на нужное расстояние. И, пока тот отбивал топор, Благоев уже оказался так близко, что с разгону прямым ударом ноги выбил воина Света, отчего ангел кубарем полетел прочь. Недолго ему пришлось лететь, так как его встретила каменная стена полметровой толщины, которую Благоев силой мысли вытянул из земли. И удар о неё был так силён, что она рассыпалась, как труха.

Продолжая бежать, Благоев телекинезом притягивает к себе в руку топор. Вмиг небо закутало чёрными тучами, подняв сильный ветер. Пока воин Божий не успел встать, на него сверху Гавриил низверг молнии. Но даже это не убило ангела, потому что, упав от разряда, он снова начал подниматься. И, когда посланник Небес встал, Гавриил уже занёс топор, чтобы раскроить ему голову. Доли секунды отделяли воина Света от гибели, но этого времени было достаточно, чтобы предотвратить нападение. Левой рукой он ловит орудие за рукоять, останавливая топор, а правой наносит рассекающий удар мечом по лицу лесоруба. Ангел уже решил, что разрубил ему череп, но от его сокрушающей атаки Благоева лишь развернуло. Посланник Небес даже растерялся от увиденного, ведь удар был смертельным. Но Гавриил твёрдо стоял на ногах перед ним, а рана на лице стала затягиваться на глазах. Тогда ангел разгневался и выпустил из рук огромную струю огня. Пламя, извергнутое им, было столь велико, что Благоев будто потонул в огненном облаке. И когда воин Божий прекратил жечь его, то увидел, как у Гавриила под прогоревшей кожей проявились непробиваемые щиты.

Это была битва не на жизнь, а на смерть. Никто не щадил друг друга. Благоев получал сотни ударов от ангела. Однако он не уступал воину Божьему. И дело не в силе и скорости, а в упорстве. В том, как он держит удар… В понимании, что нужно сдержать неприятеля, что нельзя упасть во что бы то ни стало! Иначе и жить было бы не нужно… Вот что двигало им. Вот что заставляло свершать невозможное. И такое может быть под силу лишь человеку, преисполненному самоотверженности. Ведь Гавриилу уже не важны собственные интересы. Его жизнь более не имеет перспектив. А вот жизнь Никколо – напротив… И, помимо всего, Благоев считал, что это единственный и последний шанс простить себя, искупить вину перед самим собой. Ведь, лишившись жены и детей, он утратил какой-либо смысл собственного существа. Он возненавидел себя и не верил, что в этом обретёт покой. Но теперь, ухватив надежду в том, что может спасти будущее своего друга, поняв от этого, что его собственная жизнь не так напрасна, Гавриил не может свернуть с пути…

В ходе поединка ангел несчётно осыпает ударами лесоруба. От такой атаки Благоеву было трудно даже сосредоточиться, чтобы дать отпор. Но воин Божий всё же делает единственную ошибку и промахивается, чем и воспользовался Гавриил. Поймав его на оступке, лесоруб махнул топором, попытавшись снести голову ангелу. И вот, когда оружие почти коснулось его врага, разразился гром и прогремел глас Божий: «Хватит!» В мгновение ока посланник Небес исчез, а Благоев замёрз в том же атакующем положении под воздействием чьих-то сил. И, стоя скованным в движении, он снова услышал, как обратился к нему Господь: «За непослушание Мне утрачен ты будешь в Милости Моей. Но не погублю Я тебя. Ибо против воли, сам того не ведая, ты будешь и дальше служить для живых карой Господней. И, как настанет час, ты переродишься, не вспомня ничего, но в другом времени! В том, кое Я назначу концом!»

Резко потемнело в глазах лесоруба, и воцарилась тьма. Вернее сказать, пустота. Ничего. Небытие. Нет ощущений, какого-либо понимания. Просто глубокий сон без сновидений. Люди, которые были в коме, поймут это чувство прострации.

***

В родильный дом номер 15 забегает молодой человек. Мужчина, чуть отдышавшись, заходит в приёмный покой и спрашивает у медсестры:

– Где дежурный врач?

Она указывает ему на дверь кабинета, и мужчина, следуя указаниям, устремляется к ней. Постучавшись, он приоткрывает дверь и видит там мужчину, сидящего за письменным столом, делающего какие-то записи.

– Разрешите?.. – обратился молодой человек к медику.

– Проходите! Что у вас?

Зайдя в кабинет, мужчина закрыл за собой дверь и подошёл к столу.

– Мне позвонили несколько часов назад и сообщили, что у моей жены начались роды. Скажите, как всё прошло?

– А как?..

– Арнаутова Светлана Андреевна.

– Всё прошло хорошо. Роды протекали нормально. У вас мальчик. Поздравляю! Ребёнок абсолютно здоров, потому долго в больнице не задержится. Его уже передали матери в палату.

– Как хорошо! Я весь распереживался, пока ехал. Спасибо огромное!

– Пожалуйста. Вы что-то ещё хотели?

– Да. У меня есть ещё один вопрос. Я, конечно же, понимаю, что рано ещё навещать жену с ребёнком, но можно ли как-нибудь обойти эти условности? – говорит молодой отец и выкладывает из кармана на стол три банкноты.

Врач, быстро среагировав, выдвинул полку в столе, смахнул туда деньги и задвинул её обратно. Как только отсек стола закрылся, за ним распахнулась дверь и зашла медсестра:

– Игорь Валентинович, я принесла вам историю болезни Васюткиной…

– Алина Григорьевна, вы как раз вовремя! Положите историю мне на стол, а молодого человека проведите в тринадцатую палату. Но только через вход у лаборатории!

– Как скажете…

Медсестра, подчинившись приказанию, повела мужчину в палату с того крыла, где меньше всего ожидалось увидеть людей. Пройдя через пару коридоров, она привела его к двери с номером 13 и сказала:

– Я буду здесь неподалёку. У вас двадцать минут, – и отошла в сторону, сев на лавку.

Молодой отец, открыв дверь, зашёл в палату.

– Серёжа, ты всё же приехал! – обрадовалась девушка с ребёнком на руках.

– Конечно.

– Подойди посмотри… – сказала Светлана, приоткрывая пелёнку. – Возьми на руки.

Сергей подошёл и аккуратно взял младенца к себе. Посмотрев на него, сказал с гордостью:

– Какой красавец! И крупный… Настоящий тигр!

– Это точно! – с улыбкой подтвердила девушка.

– Ты знаешь, у меня порой возникает чувство, которое я не могу объяснить. Иногда меня посещает как будто прозрение, когда вижу тех или иных людей. И вот, держа сына, я думаю, что он вырастет не простым человеком, а значимым… И не для кого-то, а для всего мира! Мне кажется, что он станет великим человеком, что везде будет узнаваем. И везде среди людей будет почитаем. Ты ещё не придумала имя?

– Нет. Тебя ждала…

– Знаешь, я хочу его назвать Вадимом. Что думаешь?

– Мне нравится!

– Арнаутов Вадим Сергеевич. А что? Звучит!

Трон, что выше звезд

Предисловие

Когда трон, что выше звёзд, в своём великолепии не знающий равных, дающий власть и знания, от которых сама мысль застывает в страхе, был нагло и безобразно узурпирован, что оскверняет само понятие о нём, мир окутало огнём, а дым и сера заволокли всё небо. Лишь изредка проглядывало солнце днём, а ночью – звёзды. И люди, так жаждущие неограниченной власти и безмерного богатства, стали рабами мрака и боли. Теперь не было возмездия, искупления, воздаяния за труды и старания. А были лишь кнуты и раскалённое железо, цепи и скрежет зубов, плач и сожаление. Любые носители информации о прошлом: книги, компьютеры, записи – уничтожено было всё.

Несколько раз на день заставляли молиться новому богу и ангелам бездны. Люди работали в неумолкаемом ритме, возводя новые храмы и статуи, подвергаясь издевательствам, пыткам, унижениям и массовым казням. Новые представители высшей силы не щадили никого: ни женщин, ни мужчин, ни детей, ни стариков. И как в концентрационных лагерях смерти при фашистах, так и здесь стояли смотрителями порядка не только демоны и темнокрылые ангелы, а также соплеменники пленённых: люди, юнеане, арканцы и люмны. И дано было им право выносить приговор над сородичем.

Изначально для этих целей Люцифер воскресил мёртвых – все проклятые души, сошедшие с ума от многовековых пыток, жаждущие лишь мести и страдания других. Но так как при живых было достаточно желающих хотя бы малой власти в этом мире раздора, то воскресших снова сослали в ад.

Боль задавила сострадание, мораль сгорела в огне черствосердия и кровожадности. Желание стоять над кем-то, иметь превосходство и занять своё место под солнцем было преобладающим в самодовольных сердцах. Изнеможденные умы от горя утеряли грань между добром и злом, между тьмой и светом. Отец не щадил дочь, мать предавала сына, и наоборот. Мрак, и без того проросший в душе, теперь разросся и задушил её свет. Ад и земля стали походить друг на друга. Но если здесь ещё присутствовала хоть какая-то жизнь со своим бытом, то в преисподней всё было так же – лишь вечные и нестерпимые мучения, к которым приговаривались нарушители нового порядка.

Однако некоторые земные обыватели всё же питали надежду на лучшее будущее. И многие из них старались повлиять на остальных. Но от таких мятежников быстро избавлялись. Находили их по-разному: когда выдавали соплеменники, а когда и падшие ангелы настигали их.

И тем не менее нашлась горстка людей – общество без названия, кучка мятежников, преследуемых по закону. Они не были спасители или бравые революционеры, а лишь гордецы с ущемлённым самолюбием, пытающиеся вернуть не мир и доброту, а величие рода человеческого и статус оккупантов миров и завоевателей Рая. Отчаявшиеся храбрецы, решившие обернуть время вспять, к тому моменту, когда люди покорили не только всё, но и даже Небо.

Восседающий на троне не воспринимал их всерьёз. Ведь он считал, что видит и слышит всё, как и прежний Бог. Однако Прежнему величие и гордость не слепили собственное око, затмевая всё вокруг. И потому, когда человек стал приближаться к великой Тайне, способной необратимо изменить не то чтобы устой, а сам мир в целом, то этого изначально никто и не заметил…

Глава 1

Был пасмурный осенний день. Заброшенное двадцатиэтажное здание, что не успели достроить, мрачно стояло на фоне лесисто-болотистой местности и свинцовых туч. Стены внутри давно отсырели, и пятнами расползалась плесень по ним, ведь окна в этом доме так и не поставили. Это было больше похоже на часть останков древней цивилизации, чем на многоквартирный дом, стройку которого заморозили в связи с нарушением норм строительства.

Внутри в этот день находилось десять вооруженных человек. На первый взгляд, это был взвод разведывательного подразделения, заброшенного по заданию в тыл врага. Но на деле – группа мятежников.

Один из них установил маленькую видеокамеру на треногу. Наведя её объектив на стул, стоящий неподалёку, мужчина нажал на запись и неспешным шагом пошёл в кадр. Взяв автомат за цевьё, он направился к стулу. Сев на него и уложив ружьё на колено, он произнес: «Это послание тем, кто еще не сгинул. Тем, кто живет, но не знает… Наши враги не оставили и камня на камне об истории, которую хочу поведать вам я. Они стёрли писания, сожгли книги, дабы не дать прорасти уверенности в человеческом сердце, потому что боятся… Сейчас люди, подобно крысам, скрываются в подземельях и развалинах, так как соратник обманул нас… Но пока немногие, участвовавшие в той Войне, живы, то будет напоминать и свидетельствовать эта история о безмерном мужестве рода людского! Мой рассказ перевернёт сознание и взбудоражит умы. Он сотрёт грани возможностей и смыслов. Оковы восприятия изотрутся в песок, а неведающих вознесёт самодовольство до небес. Ибо поведаю я вам о том, как люди захватили Рай и не были покорены даже СИЛОЮ ГРОМОВ НЕБЕСНЫХ!» Не успел он закончить, как один из стоявших у окна перебил его: «Какое-то движение в воздухе!»

Не прошло и несколько мгновений, как над этим человеком обвалился бетонный потолок, и вместе с грудой камней спустился к ним ангел с чёрными крыльями. Тот, кто снимал себя на камеру, за доли секунды навёл на незваного гостя автомат и нажал на курок, разрядив обойму ему в лицо и грудь. Но не повредили пули отверженного, лишь отстранился он немного назад. Вспыхнув огнём своей ярости, ангел наклонился влево, взяв трёхметровый бетонный обломок, и швырнул его в человека, выбив его на улицу с высокого здания, проломив дыру в стене.

Все стали разбегаться врассыпную. Взмахом крыльев ангел с небывалой скоростью, подобно вспышке, очутился в соседней комнате, где находились двое солдат. На лету выставив ногу, прямым ударом ноги он вышиб человека из помещения, пробив им же кладку стены. В другого, стоявшего в дальнем углу, отверженный метнул свой меч. Попав в грудь, он пригвоздил его к стене. Вырвав свой клинок, ангел отправился за остальными.

Люди телекинезом обламывали над ним потолки, заваливали проходы, чтобы хоть как-то задержать, но бесполезно. Он, словно надвигающийся утёс, который не задержать, подобно волне, разбивал преграды на своём пути. Его жгли огнём, поражали молниями, пытались задавить. Но слишком слаб человек для такого существа, хоть и сумел преодолеть рубеж, за который путь ему не уготован… Ведь даже знания, позволяющие извергать огонь, испускать молнии, управлять ветром и водой, не давали власти над отверженным. Нужно было десяток, а может, два людей, одновременно атакующих огнём или разрядом, чтобы существенно навредить воину бездны. Ведь силой человек был Богом не одарён…

А ангел же, пользуясь своей неуязвимостью как перед оружием, так и перед людской силой, шёл напролом. Ему нет надобности в допросах, он не брал в плен, не было нужды образумить человека. Одна лишь цель – пробудить страх, пресечь род бунтарей, проявить силу, показать всем полную и безоговорочную власть нового бога – архангела Люцифера.

В итоге последние двое выживших солдат успели выбежать на улицу, по пути сбрасывая с себя взрывчатку, оснащённую детонатором от таймера. Они даже не смогли удалиться на безопасное расстояние, когда произошел взрыв, отчего их взрывной волной отбросило прямо в болото, присыпав землёй и бетонной пылью, а само здание сровнялось с землёй. Это было нужно не для убийства их гонителя, а лишь для того чтобы задержать и выиграть время для скрытия от его лица.

Не прошло и нескольких секунд, как из клубов пыли и дыма вышел ангел с тёмными крыльями. Ярость бушевала в его глазах. Он, словно конвойный пёс, что преследует беглых заключённых, острым взором осматривал местность, всеми своими чувствами пытаясь уловить местонахождение беглецов.

Но люди научились блокировать сознание, хоть и ненадолго. А те двое всё не двигались и ждали, когда их преследователь прекратит поиски. Ведь с каждой секундой они всё сильнее тонули в болоте. И была еще надежда, что едва ли он пересчитал всех мятежников.

Прошло немного времени, и ангел одним взмахом крыльев, подобно снаряду, устремился ввысь, исчезнув прочь. Двое же, счастливо избежав одной опасности, стали предпринимать попытки избежать и другую. Первому удалось ухватиться за корягу, торчащую из земли, и выбраться из трясины. Это был Карло Андолини, диверсант, участвовавший в экспедиции на планету Юна, убивший генерала Розервена. Подбежав ко второму, он увидел, что тому не за что взяться и он тонет. Ухватив его, увязшего по самый подбородок, за руку, Карло вытащил из болота своего соратника. То был Ян Камински, связист, который тоже участвовал в экспедиции и пытался повеситься у себя в каюте на корабле, именуемом «Голиаф».

– Где болит? – переживая, спросил Карло.

– Кажется, рёбра и нога сломаны! – застонал, не выдерживая мучений, Ян, попеременно откашливаясь.

Осмотрев его, диверсант принялся оказывать первую помощь пострадавшему. Сделав ему укол обезболивающего, он достал из вещмешка бинты. Сняв с Камински бронежилет и одежду, Андолини перевязал ему грудь. После, найдя длинную ветку, он обломал её по размеру и наложил на ногу шину.

– Ничего серьёзного. Жить будешь. Однако придется тебя нести. Поменьше разговаривай! – сказал Карло и взял Яна на руки.

Стараясь не медлить, он пытался как можно быстрее отнести пострадавшего к лагерю мятежников. Хотя лагерь – это громко сказано. Скорее пещера, укрывающая в себе беглецов, преследуемых новыми законами.

Андолини, пройдя болота и пролесок, вышел на поляну с Камински на руках. Через нее пролегал путь к невысокой горе, в которой находилась та самая пещера. Незнающий направился бы напрямик, ведь если приглядеться с противоположного конца, то вход был прямо напротив. Однако Карло ушел вправо, идя своей тропинкой, так как в траве мятежники разместили высокотехнологичные датчики, которые считывали движение как на земле, так и в воздухе. Осколок человеческой военной инженерии, от которой теперь остались лишь воспоминания. Эти приборы могли отличать движения зверей, птиц, ангелов, демонов, людей и даже определённую по виду технику той или иной страны или планеты. Идя окольными путями, Андолини зашел в пещеру, стены которой были обложены взрывчаткой. Чуть прошел внутрь и оказался у телепорта арканского производства, через который, неся на себе Яна, попал в другую пещеру.

***

Тем временем глубоко под землёй, где слышен плач и скрежет зубов, где из-за вечных и нестерпимых мучений гул стоит от воплей. Там нет надежды, любви и утешения. Само солнце и вовсе позабыто. Но освещает то место лишь свет огня могил, в которых заточены осуждённые. Там далеко не край живых, там не пристало находиться добродетелям. Это бескрайняя тюрьма, обитель угнетённых, простор для проклятых, которым нет более искупления. И в той темнице судьёй и избирателем мук всех пленённых назначен Арнаутов Вадим Сергеевич. Именно тот самый, кто воспротивился решению Господнему, кто состоял на службе у Него в далёком прошлом, но именем тогдашним величался он – Гавриил Благоев. После смерти он покинул собственное тело, и к нему вернулись сила, величие и даже старые воспоминания. Он снова мог теперь без чьей-то воли познавать чужие мысли. И былыми чудесами не стал он обделён. Стоя перед бездной, он обращал свой взор на души проклятых, которых сталкивал во мрак, выбирая им расплату.

После своего подлого убийства Вадим Сергеевич стал одержимый местью. И потому он в перерывах шёл к бывшим лидерам ведущих стран и членам Лиги Наций, в особенности к Громову Олегу Владимировичу. Это был личный их круг ада. Весь ужас преисподней устремлялся на них с приходом воеводы. Ни плач, ни мольбы, взывающие к жалости, не могли помочь им укрыться от ответственности… «Когда это было, чтобы деньги были важнее человеческой жизни?!» – взывал он, отрывая руки известному скупцу и расточителю Филу Джонсу. «Кто тебя назначил богом, пигмей?!» – отрезал он язык гордецу Уильяму Блэку за то, что тот расправлялся с теми, кого считал ничтожеством. Арнаутов их жёг огнём, топил в вулкане, рвал и растаптывал. Но проходило не так много времени, и те снова исцелялись. Таковы особенности ада: муки проклятых творились здесь бесконечно.

Так было снова и снова. Арнаутов своими пытками довёл их до панического страха. Все семеро, затравленные истязаниями, трепетали от одного его упоминания. Они, словно тараканы при свете, разбегались врассыпную, забиваясь во все углы своей темницы. Они просили Люцифуга Рофокала о смене их мучителя, пытались убеждать его, что они пригодятся и помогут управлять людьми и остальными цивилизациями при новом порядке. Но все старания оказались ничтожными. Лишь когда-то он им ответил: «Я во власти Люцифера, кой назначил исполнить прихоть воеводы. А он желает лишь воочию видеть вашу боль». И после этого их изъеденные пороками сердца преисполнились одним отчаянием. Однако семя Света, что было изначально в душе Вадима, однажды проросло. И тогда он стал сомневаться, что нужным озадачен делом…

Также из людей своё место в иерархии преисподней занял рыцарь Раймунд Тарентский. Он истязал нечестивцев в круге, куда Арнаутов сбрасывал определённых людей, тех, кто черствосердечен и жесток, кто не может отпустить обиды, людей, которых гложет месть, и натура чья враждебна, а из уст исходят лишь слова, полные хулы и брани. Чаще проклятыми на том круге были воины, что рыцарю и было на руку. Ведь после той Войны в Царствии Небесном он некоторое время скитался по свету, выискивая противника, достойного себе.

Это уже был человек, который испытывал лишь жажду крови. Его ничто не волновало. Только битвы и убийства хоть как-то утешали крестоносца. Его можно было сравнить с акулой, что плывёт на запах крови. И тем не менее нашёлся тот, от кого он получил отпор, где чуть и не погиб. Этого соперника он нашёл там, где меньше всего ожидал, – в жалкой лачуге посреди пустыни. Даже Люцифуг Рофокал, однажды побывав там, больше не решался ступить туда ногою. Потому, решив ещё набраться опыта и сил, Тарентский выступил с просьбой к своему владыке. И тот его направил мучать проклятых в аду, чьи души охвачены гневом. Он сокрушал всех: Голиафа Филистимлянского, Ахиллеса, Ланселота, Тимучина, Спартака, Рюрика, Леонида из Спарты. Ни один не мог его победить. Даже из величайших воинов истории никто не был ему ровней. И тогда, преисполненный яростью, он пришёл к Арнаутову, который в этот момент рвал на части членов Лиги Наций: «Что ты мне всё сбрасываешь одних тщедушных и никчёмных?! Ты знаешь всех воинов, что не попали ко мне. Немедленно веди меня к ним!» Вадим Сергеевич на мгновение потерял дар речи от такой наглости. Но, придя в себя, он ответил: «Ты кем себя тут возомнил?! Я тебе не мальчик, чтобы, стоило тебе вякнуть, сразу же побежал что-либо делать! Пошёл вон отсюда!» Раймунд же ехидно улыбнулся, обнажая меч: «Я слышал о тебе, что, будучи ещё лесорубом, ты одолел ангела Селафиила, пришедшего убить жену паскуды, порождённого ворами. У меня всё не было возможности вступить с тобою в схватку. Но раз благоволит сам случай…» Арнаутов уже было приготовился к битве, как внезапно услышал хлопанье крыльев. То явился падший ангел в красной рясе по имени Люцифуг Рофокал.

– Раймунд, тебе не место здесь! – гневно заявил отверженный, после чего, злясь из-за несостоявшейся дуэли, рыцарь удалился.

– Зачем ты здесь? – спросил Арнаутов Вадим Сергеевич.

– Люцифер вызывает тебя…

– Ты сообщил ему, что мне всё это надоело?

– Да. Только я не понимаю почему? В тебе кипела ненависть к этим нечестивцам. Ты был на всё готов за их разодранные от воплей глотки. Им расплаты лучше не найти, чем оставлять с тобой наедине.

– Хватит. Я достаточно им навредил. Их рассудок больше не окрепнет после моих пыток. Да и понимать я стал, что упиваюсь местью и почти в ней утонул. Пусть лучше ими займутся твои бесы. Им по роду это ремесло предрешено…

– Ты рассудительный и крепкий духом человек. Уверен, что тебе виднее, как поступить. Я из всех людей лишь одного тебя воспринимал достойным! Ступай за мной, Гавриил Благоев…

Глава 2

Лагерь бунтарей и мятежников являлся огромной пещерой, способной вместить в себя несколько десятков человек. Около стен стояли оружейные шкафы, нехитрые компьютеры, а в дальнем конце – многоярусные кровати. Это больше напоминало временное месторасположение террористической организации. Хотя таковым оно и являлось при новом порядке.

Когда Карло Андолини занёс Яна Камински, то к нему подошёл теперь уже бывший капитан Мортен Хансен, также участвовавший в полёте на Юну.

– Что с Яном?! Где остальные?! – нервно затараторил он, а потом обернулся к остальному составу и скомандовал: – Что сидите?! Быстро взяли Камински и к медику на стол! Живо!

Солдаты резво подбежали и перехватили товарища. Андолини от облегчения сел прямо на пол и после, чуть задыхаясь, произнес:

– Нога и рёбра у него сломаны. Ничего серьёзного. Лёгкие не задеты. Артерия тоже. Однако нужно будет время для его реабилитации, которого у нас нет. Падший каким-то образом вышел на нас неподалёку от телепорта. Все остальные мертвы. Нам нужно срочно передислоцироваться.

– И что же делать? – задумчиво вслух спросил сам себя Мортен Хансен, опустив глаза и рукой потирая щетину. – Мы ведь его не можем бросить здесь. И нести его тоже некому. Нас всё меньше и меньше…

Внезапно из-за спины капитана вышел один из солдат. Это был эскимос Нанук. Несмотря на своеобразие этой народности, Нанук сильно выделялся из своего племени. Вместо того чтобы пасти оленей в просторах холодного Севера, он собрал деньги, заработанные на продажах шкур зверей и оленьего мяса, и поехал учиться. Заняло у него это времени, конечно же, больше, чем у остальных. Однако, идя к своей цели, свершая, как всем казалось, невозможное, он поступил в военное училище, которое в итоге окончил, получив звание лейтенанта. Из-под кителя на руках и шее выглядывали специфические татуировки, будто всё тело покрывалось этими гротескными рисунками, которые одним только видом внушали какую-то жуть и мерзость. Это было нечто похожее на сплетение иероглифов неизвестного происхождения, узоров каких-то народностей и очертаний уродливых существ.

– Разрешите обратиться? – поинтересовался Нанук.

– Не до тебя сейчас… – лениво отмахнулся капитан.

– Я случайно услышал ваш разговор… Я могу к завтрашнему дню поставить на ноги Яна.

– Это как же? – с сомнением в голосе спросил Карло.

– Мой народ обладает некими знаниями. От своего деда я унаследовал секреты, которыми могу воспользоваться. Не просите меня говорить, какие именно. Ведь сейчас, если расскажу о них, мне никто не поверит. Но если без медицинской аппаратуры я вылечу человека к завтрашнему дню, то все меня захотят услышать. И то, что я вам поведаю, может изменить всю нашу ситуацию в целом!

От услышанного Карло и Мортен удивлённо переглянулись, после чего капитан ответил:

– Хорошо. Приступай. Хоть это и выглядит странно… Только не покалечь его!

– Мне нужно будет занять помещение медика и отгородиться от всех остальных.

– Это что ещё за выкрутасы?! – гневно возмутился Хансен.

– Не стоит волноваться. Нанук хоть и со странностями, но он человек честный. Мы с ним были в бою, и уверяю, что ему можно довериться полностью! – перебил командира диверсант Андолини.

Немного подумав, Мортен заявил:

– Ладно. Выбора у нас не много… Делай, что считаешь нужным.

Кивнув головой в знак благодарности, Нанук направился к местному медпункту, прихватив по пути свой кожаный портфель для документов.

Пройдя немного по коридору пещеры, эскимос подошёл к залу с ширмой у входа. Это был здешний медпункт. Зайдя внутрь, он увидел, что Камински лежит на кушетке со свежей повязкой на груди, а медик в то время занимается его ногой.

– Ты можешь быть свободен, – обратился Нанук к врачу. – Я испробую свой метод лечения. Капитан Хансен так распорядился.

– И что же ты предпримешь? – искренне удивился военный доктор, устанавливая на ногу современный каркас жёсткости, используемый при переломах.

– Что-то вроде народной медицины…

– Ладно, тебе виднее… Я как раз закончил. Пройдусь хоть заодно.

С этими словами врач оставил больного и вышел. А эскимос задвинул за ним ширму.

– Ты что ещё задумал, Нанук?! – оживился Ян, спрашивая у приближающего к нему товарища.

– Прошу только, не спорь. То, что до сих пор после нападения ангелы ещё не вышли на нас – настоящее чудо. Нам нужно уходить. Сколько ты в таком состоянии пробудешь? Несколько недель?.. Тебя и нести-то некому. Людей не хватает даже наши вещи и оборудование переместить. Поэтому прошу, делай, что я скажу, без вопросов.

Ян немного призадумался и помрачнел от безрадостных перспектив ситуации:

– Ты прав. Хорошо, давай начинать!

Нанук открыл портфель и принялся доставать по очереди предметы. Первой была книга в кожаном переплёте. Следом он достал нож, а после – зеленоватый стеклянный пузырёк. Откупорив бутыль, эскимос протянул её больному. На вопрос: «Что это?», Нанук ответил: «Это тебя успокоит…» Немного замявшись, сомневаясь в правильности своего поступка, Камински всё же сделал пару глотков. На вкус ему показалось это травяной настойкой, но через минуту понял, что напиток был сильнодействующий, так как в глазах всё помутнело, а по телу поползла приятная теплота. Тем временем Нанук, закатив рукава, вышел в центр зала с открытой книгой и ножом в руке. Открыв нужную страницу, эскимос стал выцарапывать силуэты на полу, срисовывая их из своего тома. Рисунок начал преображаться, и Ян понял, что этот круг с иероглифами и символами внутри не что иное, как ритуальный знак. Однако расспрашивать не стал. Во-первых, потому что его просили не задавать вопросов; во-вторых, тело так сильно расслабило, что ему просто было лень даже разговаривать.

Закончив выцарапывать, Нанук подошёл к связисту, взял аккуратно его под руку и сказал: «Вставай потихоньку и пошли. Надо тебе лечь в круг». Осторожно приподняв его, он отвел к рисунку больного и уложил в центр. После эскимос стал медленно обходить лежащего Камински, проводя над ним в воздухе ножом, а следом принялся что-то говорить. Это было неведомое Яну наречие, состоящее из каких-то ломаных слов. Обойдя больного несколько раз, Нанук ножом сделал себе порез на запястье и стал разливать кровь по окружности, не замолкая ни на секунду. Пролив полный круг, он повторил кровью некоторые рисунки, а после присел и потянулся к Яну. Выпачканной рукой Нанук нарисовал ему на лбу какой-то символ, схожий с теми, что на полу. После того по непонятным причинам электрическая лампочка, работающая от генератора, стала мерцать.

Эскимос всё так же не переставал читать свои заклинания. Камински почувствовал присутствие какой-то силы, которую не увидишь и не потрогаешь, но можно лишь ощутить… Некое колдовство обволокло их. И тут, перед тем как совсем погас свет, Ян увидел, что кровь на полу будто закипела – она парила, образовывая пузырьки. Как только тьма поглотила зал, Нанук подставил руку ко рту Камински и произнёс: «Пей!» Ян, и без того дурно себя чувствовавший от этого ритуала, и вовсе замер в полусознательном состоянии. И поэтому, когда кровь попала ему в рот, у него не было сил как-то возражать. Чтобы не захлебнуться, он сделал глоток, после чего отключился.

Когда Ян проснулся, ему не было известно, сколько времени прошло. Голову разрывало от боли, а его самого мучала тошнота. Мигрень заглушила все воспоминания и желание хоть как-то восстановить в памяти предыдущие события. Он встал, чтобы попить воды. Сделав несколько шагов, связист почувствовал, что его ходьбе что-то мешает. Взглянув на ногу, он увидел каркас жёсткости. После заметил перебинтованную грудную клетку. И тогда его память прояснилась. Ян вспомнил весь ритуал, что проводил над ним его товарищ эскимос. Однако его больше удивила не отвратительность этой процедуры, на которую он решился, а то, что нога и рёбра не болят. Слегка постучав себе по бокам, Камински ничего не почувствовал. Сняв бинты, он увидел, что огромные тёмно-синие гематомы мистическим образом пропали. Убрав с ноги каркас, он также не ощутил никакой острой боли или затруднений в движении. «Всё зажило!» – вслух сам себе констатировал факт Ян, после чего направился к своим товарищам и единомышленникам.

В главном зале происходила суета. Там уже собирали вещи, раздавали оружие, укладывали компьютеры и прочую аппаратуру. Но, когда появился Ян Камински, все в изумлении встали. Никто не ожидал его увидеть живым и невредимым. Более того, капитан Хансен, когда обнаружил Яна в бессознательном состоянии на кушетке, стал грозить эскимосу трибуналом, на тот случай если с больным произойдёт что-либо недоброе. Однако с ним ничего плохо не произошло. Разве что вид помятый, будто с похмелья. Из толпы вышел Мортен и подошёл к Камински:

– Ты как?

– Нормально.

– Что он с тобой сделал?

– Так сразу не объяснишь…

Тут же подошёл Нанук и громко сказал:

– Я сам всё объясню! – и, повернувшись ко всем лицом, начал: – Люди моего племени издревле поклоняются неким существам. Мы их называем Древние боги. Ужасные по своему образу, чьи черты могут быть сразу присущи нескольким существам: морской твари, человеку, рептилии и т. п., они являются во снах к особо чувствительным людям, ментально говорят с нами. Таким образом они дали умения и знания моему предку, а далее это перешло от отца к сыну, так дойдя до и меня. Я по праву рождения являюсь их обладателем и благодаря им имею должность шамана своего племени, но это не столь важно… Изначально мы считали, что Древние боги рождены от Старших, которые произошли из первородного космоса. И с далёких звёзд других галактик Древние прилетели к нам на Землю. Их идея была вернуть мир к колыбели Вселенной – хаосу. И Старшим, что наблюдали за ними издали, это не понравилось. Потому их решили заточить. Одни были закованы в ледяную темницу, что безмятежно плывёт в невесомости отдалённого космоса. Остальных упекли в тюрьму, которая глубоко под землёй, и вход в неё находится на дне океана. В обоих случаях их лишили основных своих сил. Ведь это очень могущественные создания. И наложили на эту темницу под землёй семь печатей, приставили стража – чудовище исполинских размеров, что стерегло вход и могло бы дать отпор самим Древним богам. Однако, когда прогресс человечества коснулся и моего племени, что помогло задействовать мозг на полную, мы увидели ангелов и демонов. Тогда пошли сплошные несостыковки, хотя в существовании Древних мы неоднократно убеждались. Мы засыпали вопросами ангелов, но те как будто и не слышали об этой истории. Лишь поносили нас, называя язычниками и зрячими слепцами… Тогда один из нас пошёл на сделку с демоном, чтобы тот выведал эту тайну у дьявола – архангела Люцифера. Через время бес вернулся и заявил: «Я пришёл к владыке, а он отверг меня и наложил запрет на эти темы… Истину говорю, что мне неведомы ни его причины, ни ответы на вопросы ваши». И после этого моему отцу открылось видение. Древний бог рассказал ему, что нет никаких Старших. Их создал Сам Господь ещё до самого Адама. Даже простые ангелы не застали их появления. И за их жестокий взгляд, стремление вернуть Вселенную в первородный мрак Он их заточил, наложив те самые семь печатей. Почему Господь не убил Древних, мне неизвестно. Может быть, они так сильны, что Сам Творец не смог с ними совладать… И когда произошла Война в Царствии Его и поднялся Левиафан, то темница, в которой заточены эти существа, перестала охраняться. Я вам этого никогда не рассказывал, потому что вы мне не поверили бы. Но теперь, когда и суток не прошло, а мною поднят на ноги Ян Камински, этот случай будет служить вам доказательством моих слов. И пускай он подтвердит, что не чудесами Света или колдовством Тьмы его я излечил!

– Это правда? – обратился Мортен Хансен к Яну Камински.

– Я не знаю, что он сделал. Но я не видел такого у демонов или ангелов.

Немного подумав, капитан обратился к эскимосу:

– И что этот твой рассказ нам даст? К чему ты клонишь?

– Я знаю, как вскрыть эти печати! Но одному мне это не по силам. Я предлагаю помочь восстать Древним богам, которые могут дать отпор падшим ангелам.

– Но зачем? Чтобы они разрушили всё до основания?! – выкрикнул из толпы Карло Андолини.

– Нет, – ответил Нанук. – Это более чем разумные существа, несмотря на свой ужасный образ. Я договорюсь, чтобы они сразились с Люцифером и его адским войском и заняли своё место где-нибудь на краю Вселенной взамен на их свободу, которую им пообещаю. Их сражение в любом случае будет неизбежным. Ведь власть над космосом никтоиз них делить не станет: ни Люцифер, ни Древние.

Как только Нанук закончил говорить, толпа мятежников застыла в безмолвии. Они погрузились в раздумья. Ведь услышанное являлось настолько невероятным, что уму было тяжело это усвоить. Однако перед ними свидетельствовал Ян Камински своим здоровым видом. Из молчания вывел своих людей капитан Хансен:

– Если это правда, то стоит воспользоваться этим. Мы еще несколько столетий не сможем дать бой Люциферу, уже не говоря о его свержении. Пускай эти твари перебьют друг друга. Нам повезёт, если из них никто не выживет. Но если останется после боя хотя бы малая часть… – капитан на мгновение задумался и потом обратился с вопросом: – Нанук, сколько тебе нужно людей для вскрытия этих печатей?

– Достаточно ещё двух, – оживился эскимос.

– Тогда поступим следующим образом. Ян Камински и Карло Андолини отходят тебе в подчинение для выполнения твоей задачи. Мы же с остальными будем распространять идею о свержении нового бога, – повернулся капитан к своим солдатам. – Будем вести заговоры, убеждать людей, юнеаней, арканцев и люмнов о возможной смене правления. Каким образом – обсудим после… И когда выйдут твари и сразятся с ангелами, то мы все будем готовы бросить последние силы, чтобы добить выживших и отстоять свой мир! И тогда человек снова станет ГОСПОДИНОМ! – ликующе заявил Мортен Хансен.

С этими словами мятежники, почти сломленные духом, вновь воспряли. Их командир вселил уверенность не только в благополучии идеи, а в завтрашнем дне – в светлом будущем, где ждёт их господство. Толпа радостно заголосила. Каждый оживлённо стал что-то обсуждать. И лишь сам капитан осознавал, что поступает так из крайних мер, ведь если бы у него был выбор, то он никогда не избрал бы этот вариант…

Глава 3

Арнаутов Вадим Сергеевич и Люцифуг Рофокал всю дорогу молчали. Они шли по долине скорби, где беспрерывно слышались вопли из глоток тех, кто подвержен был ужасным пыткам, кто вечно обречён на боль… И сопутствовали им вслед отчаяние, муки и наводящий ужас серный смрад.

Их путь пролегал через легионы проклятых душ. И все они были как один. Обезображенные лица и гниющие тела – таков их облик. Нельзя было без особых умений отличить одного от другого – сплошные двойники. Они лишены имён, у них нет даже номеров, так как безразличие ко всем их сделало никем для всех.

Подойдя к открытым воротам, одиноко стоящим на пустыре, Люцифуг медленно провёл рукой, вслед чему образовался портал в них. Когда оба вошли туда, то оказались перед золотыми вратами в Царствие Небесное. Правда их великолепие было уже не столь грандиозным: согнуты, выпачканы кровью и имели ободранный и израненный вид. Пройдя сквозь пустошь спаленного дотла Эдема, они зашли в прозрачно-золотой город. Белые крылья, когда-то безустанно порхавшие в нём, теперь стали чёрными. Чистота и гармония, присущие этому месту, сменились срамом и разгромом. Лишь белоснежная лестница, устремлённая в небо, оставалась непоколебимой. Это был единственный сохранившийся осколок порядка и ослепительного сияния Рая. «Ступай! Владыка ждёт тебя», – сказал Люцифуг Вадиму, после чего Арнаутов, ничего не отвечая, неспешно устремился ввысь. Он не хотел торопиться. Его снова мучил разум. И не нашлось бы ему врага во Вселенной, который смог бы его волю хотя бы надломить. Но на то был сам себе Вадим…

Очутившись в просторах космоса, встав на белую плиту пред троном, что всё так же слепил своим великолепием, он увидел восседавшего на нём. То был Люцифер, но теперь уже преображённый. Его ноги – словно раскалённое железо. Змеи на нимбе горели огненным кольцом. Руки полыхали, словно факел. А лик сиял, подобно солнцу.

– Поведай мне, Вадим, что так тревожит твоё сознание, отчего возжелал со мной ты встречи? – поприветствовал новый бог Арнаутова.

– Мне надоела моя должность. Я был преисполнен мести, чего сейчас стыжусь. Громов с остальными получили от меня сполна. Мне не по нраву беспрерывно видеть муки и самому их причинять. Найди мне другое применение. С меня хватит…

– Я не мой Отец и потому ценю всех своих слуг. Я возымел безграничное могущество! Моя власть и мощь так необъятны, что по силам мне перевернуть Вселенную! И радуйся тому, что ты на службе у меня, – решил Люцифер показать себя милосердным и всевластным.

– Однажды я уже служил Тому, Кто воистину подобное мог бы совершить…

На несколько секунд оторопел от возмущения новый бог и потом ответил:

– Не смей двоедушничать передо мной! Ты решил найти мне ровню?! Или оспариваешь сейчас МОЁ ВЕЛИЧИЕ?! – громогласным голосом воскликнул Люцифер. Его возглас был настолько полон мощи, что под ним не устояли даже звёзды, отчего образовался звездопад. – Ещё хоть раз осмелишься дерзить – и поплатишься сполна. Стал забывать, Гавриил, что милосердие бога дорогого стоит?!

– Я пришёл не спорить, а просить пока не возвращаться в ад и дать возможность повидать семью.

От услышанного гнев Люцифера стал растворяться. Он знал, как сильно Вадим любит своих родных. И потому новый бог решил проявить сострадание.

– Они у себя дома в полном здравии. Однако не желал бы я тебе той встречи. Видно мне, что там ничего хорошего тебя не ждёт… Но я ведаю твою любовь к жене и отпрыскам, потому не стану воспрещать. Подумай ещё раз, нужно ли тебе туда идти…

– Да! Это моё решение, – твёрдо ответил Арнаутов.

– Тогда ступай. А я пока что поразмыслю над твоим назначением.

***

Арнаутов Вадим Сергеевич шёл по дорогам своей родины. Он с досадой смотрел на те места, которые были для него дорогими. Школа, где он учился, стала храмом поклонения Люциферу. Дома, в которых жили его близкие люди, были сожжены или разрушены. Парки и аллеи сровняли с землёй ангелы бездны. Люди, которых и без того стало в разы меньше после Войны, шли мрачные и измученные. Теперь на улицах не встретишь влюблённых, вместе идущих за руку, закадычных друзей, весело беседующих о чём-либо, стариков на лавочках, обсуждающих прохожих. Все либо на каторжных работах, либо на принудительных молитвах. Грусть и сожаление овладели Вадимом, потому что он был причастен к происходящему. Ведь без него Лига Наций не укрепила бы своё место над мирами. Арнаутов пытался насильно прогнать свою горечь, ведь ему нужно достойно выглядеть перед его Юлией. Он так давно её не видел, что и не знал, с чего начать разговор. Но он всё равно шёл к ней…

И вот наконец он встретил свою супругу с их детьми, которые шли домой. Они увидели друг друга издалека. Заметив его, жена и дети остановились в изумлении от неожиданности, ведь минуло несколько лет с последней встречи с их отцом и мужем. Но потом Юлия пришла в себя и, сказав что-то детям, подошли к нему.

– Здравствуйте!

– Зачем пришёл? – гневно поинтересовалась Юлия.

– Я скучал.

– И что?

– Я имею положение… Вам не нужно будет больше работать и молиться. Мы заживём по новой!…

– Лучше уж как есть, чем с тобой… Уходи, – устало, с нотой презрения сказала Юлия.

– Послушай…

– Не хочу ничего слушать! – перебила она Вадима.

– Почему ты отрекаешься от меня?! – возмутился Арнаутов. – Да, я поступал неправильно, было время, когда впал в штопор. Но все мы ошибаемся! И ты, когда была молода, совершала безрассудные поступки. Но ведь я тебя принял с теми недочётами! Так почему ты не можешь меня принять и тем самым простить?!

– Разве я не пыталась?! Разве я не призывала тебя к рассудку, скажи, Вадим?! Ты годами отравлял нам жизнь. Сколько я просила у твоего начальства, чтобы тебя не увольняли?.. Сколько ты пропил?.. Деньги на учёбу детей и те проиграл по пьяни в карты. А когда дом чуть не подожгли, ты этого не помнишь?! Но я всё равно тебя не бросала. А спустя ещё год, когда увидела, что ты стал всё воспринимать как в порядке вещей, то тут и поняла, что на этом всё… – она сделала небольшую паузу и после продолжила: – Но, даже одумавшись, исправив ситуацию, вновь добившись уважения на службе, как мне на тебя смотреть, когда весь мир порушен не без твоего участия? Я только стала радоваться за детей, когда те начали выбиваться в люди, а теперь… Возможно, о вторжении я не права, так как не знаю столько, сколько ты. Но слишком много ты натворил… Уходи. Нам больше не о чем разговаривать.

Его сердце охватила режущая боль. Так больно было слышать ему эти слова, что эта мука становилась невыносимой. Он старался не подавать виду, но понимал, что вряд ли у него получится сохранять невозмутимый вид. Он боевой офицер, в нём нет места мягкосердечию. Однако случается так, что правда бывает хуже самой страшной лжи…

И тогда Вадим обратился к детям, стараясь сохранять достоинство: «Ну а что скажете вы? Можете ли вы меня простить?» Но дети лишь стыдливо прятали свои глаза, уставясь себе под ноги. «Я от всего сердца сожалею и обижаюсь только на себя, всецело понимая ваши взгляды на эту ситуацию», – сказал Вадим, развернулся и отправился прочь. Он ожидал, вернее, желал крика вслед: «Папа, постой!» или «Вадим, подожди». Но не услышал ничего…

Мало кто воистину испытывал душераздирающую боль, вызванную чувством вины. Одно дело, когда винишь другого человека и не важно в чём: в предательстве, клевете, жадности… Ты понимаешь, что жить нужно дальше и, вероятнее всего, судьба улыбнётся тебе, подарив человека лучше, чем тот, предыдущий. Однако когда винишь себя и осознаёшь, что уже ничего не исправишь, то ситуация внутри меняется в корне. Как можно жить дальше со спокойной душой, если ты виновник чужих страданий? Разве можно рассчитывать на то, что ты исправишься и так больше никогда не поступишь? В глубине себя мы понимаем, что едва ли… Пускай даже ты на самом деле переступил через себя, заставил пересмотреть жизнь в ином ракурсе, но твои поступки, которыми ты принёс вред, никуда не ушли.

Так и у Арнаутова Вадима Сергеевича. Он не мог убежать от понимания… Дурное поведение другого человека можно забыть или простить. Но необратимые поступки, которые сделаны самим тобой, нельзя бесследно исправить. Лишь смириться… И ведь страдали даже не чужие люди, чтобы хотя бы появилась возможность отогнать мысли. Потому вместе с угрызениями совести он просто брёл по улице в неизвестном направлении.

Но вдруг из раздумий его вывел знакомый голос: «Вадим, постой!» Обернувшись, он увидел ангела бездны в красной рясе с булавой на поясе, Люцифуга Рофокала. «Тебя срочно требует к себе Люцифер», – продолжил он. Арнаутов лишь молча кивнул, и они отправились в путь.

Прошло какое-то время, пока они шли к новому богу. Поднявшись по белой лестнице, Вадим Сергеевич увидел, что у Люцифера был на приёме демон. Мрачная тварь из самой преисподней с ярко-зелёными глазами. На голове его была диадема с острыми зубцами, устремлёнными вверх. Его человеческие черты лица выражали животную натуру, а уста прятали львиный оскал. Атлетическое телосложение и когтистые пальцы рук делали его похожим на какого-то оборотня, нежели на сильного воина. Обычный человек трепетал перед ним, ведь это не какой-то торгаш, заключающий сделки, и не простой мучитель огненной геенны, а сам Белиал, что был ровней отверженным ангелам.

– Наконец-то! – заявил Люцифер.

– Я слушаю, – спокойно сказал Арнаутов.

– Мятежники людского племени чинят заговоры. Подобно заразе, распространяется смятение и брожение умов в моих царствах земных. Ты просил сменить тебе назначение? Так вот внимай! Истреби вместе с Белиалом всех мятежников до единого. Довольно допускать это беззаконие во владениях моих! Эти бунтари разделились на два сборища. Одно направилось в селения земные, другое же держит путь в ледяные края. Найди первым делом тех, кто во льдах, и выжги на их челе имя нового бога!

– Хорошо, – устало ответил Арнаутов.

– После смерти Баала и Вельзевула мне не терпится узреть, на что способен этот лесоруб, – ехидно заявил демон.

Арнаутов уже развернулся, чтобы уйти выполнять своё поручение, но Люцифер остановил его своим зовом:

– Вадим!

Бывший адмирал обернулся, и новый бог продолжил:

– Возьми, что по праву принадлежит тебе и что ты так давно утерял. Человеческое племя сквозь столетия стало забывать… Так пойди и напомни земным тварям о величии божьего духа мщения! – сказав это, Люцифер протянул топор.

Ухватившись за металлическую рукоять, Вадим вспомнил, что это его оружие, то самое, которым он сокрушал всех по велению Господа в те времена, когда ещё был лесорубом с именем Гавриил Благоев. Он разворачивал его в руке, разглядывая творение японского оружейника, что выковал орудие лично для него по приказу ангела. И последнее, на что Арнаутов обратил внимание, были иероглифы, выбитые на топорище, которые означали: «Мой хозяин воин, что из прошлого созидает будущее».

Глава 4

В то время, когда Арнаутов и Рофокал только выходили из преисподней, Ян Камински, Нанук и Карло Андолини шли через болота и леса для выполнения своей миссии. Эскимос их вёл на север. Они шли, дабы исправить нынешнюю ситуацию – вскрыть печати, удерживающие ужасных тварей, которые могут послужить противовесом силе нового бога. Это понимание погрузило в пучину мыслей Яна Камински. Он шёл молча, как и все, но только его терзали переживания. Это и заметил Карло Андолини, задав вопрос:

– Друг мой, что-то случилось? Угрюмость тебе не к лицу.

– Я вспомнил свою жену на фоне этой ситуации…

– Почему же? – поинтересовался Карло.

– Потому что всё упущено, как и получилось с Миром… Она была такая красавица! Умная, из хорошей семьи с достатком, а я был никем. Мне даровал Господь такой подарок, когда послал её! Чудо произошло, что она обратила на меня внимание! А я играл в карты, создавая ей долги, и надеялся на помощь тестя. Мы ведь благодаря ему только выживали. И чем я отплатил им всем? Лишь проблемами и унижением, что такого зятя пригрели… Я даже детей отказался заводить, когда она этого просила. А теперь её убили, и я ничего не могу исправить: ни такое поганое отношение к ней, ни дать помощь и защиту вместо долгов и слёз, ни подарить детей – просто ничего! Хотя я помню, что друг друга мы любили… Вот видишь, как и я пренебрёг Божьей благодатью, так и мы презрели Его милость, которую теперь уж не вернуть.

Карло Андолини помолчал, задумавшись на какое-то время, а после ответил:

– Знаешь, я тоже любил. Не знаю, как тебя, а меня этот факт очень удивил, когда я понял, что способен на такое. Ведь я рос в приюте для сирот, и меня никогда не окружали заботой. Воспитатели не церемонились с детьми. Я стал жестоким и злым. Начал заниматься боевыми искусствами. После пошёл в армию. Там – в спецвойска… Я в роте был лучшим. Меня отправляли в самые дальние страны, поручали невыполнимые задания. Моя злость будто придавала мне сил. Я стольких людей на тот Свет отправил… И ладно бы врагов, но иногда приходилось убивать невиновных. Ведь приказ может быть обжалован после его исполнения… Хотя я его разве когда-то обжаловал?.. Я работал в интересах Родины, но всё же заставляли случаи, как, например, жена Розервена и вся его прислуга… Те, которые умерли от моей руки, часто снятся мне. И потому само понятие любовь для меня было чем-то далёким и чужим. Но когда меня направили в Южную Америку, чтобы я пробыл там какое-то время для внедрения, то познакомился с девушкой. Меня никогда не переполняли такие чистые и светлые чувства! Я был готов даже отказаться от своей службы. Просто пропасть и не возвращаться, лишь бы остаться с ней… Но на меня вышла местная контрразведка, и девушка попала под перекрёстный огонь. Пуля пришлась ей прямо в сердце. У меня земля из-под ног ушла! Я кричал от боли, хотя, даже когда пытали, так не орал. Я молился, чтобы Бог её воскресил. Но потом понял, что мои молитвы не будут услышаны. Ведь за то, чем занимаюсь, мне изначально место уготовано в аду. Однако, знаешь, та моя любовь дала понять мне, что не всё потеряно, что я ещё не такой уж и пропащий человек. Ведь если раз полюбил, то, значит, смогу ещё один!.. Просто пока не встретил такую женщину. И потому, мой друг, я по крайней мере стремлюсь оставаться человеком, а не хищником. И ты стремись, раз ещё живой, ведь неизвестно, что именно нас ждёт!

Ян ничего не ответил. Лишь кивнул в знак благодарности и хлопнул по-дружески по плечу. Ему стало спокойнее после слов собрата, и теперь он мог сосредоточиться на деле. Потому, спустя небольшой промежуток времени, Камински обратился с вопросом к эскимосу:

– Нанук, расскажи, куда мы направляемся, чтобы вскрыть эти семь печатей?

– Не семь, а три, – поправил эскимос. – Две печати, сами того не ведая, вскрыли исследователи, которые погружались в Марианскую впадину. Третья – осквернение Царства Божьего кровью святых. Четвёртая печать открылась при убийстве стража темницы – повелителя глубин Левиафана. Сейчас мы направляемся в Арктику. Во льдах её есть пещера, на стенах которой высечен горельеф. Никто не знает, чьих рук это творение. Но там люди нашего племени совершают обряд, после которого мы, если грубо выражаться, присягаем на службу Древним богам в качестве шаманов. Дорогу к этому месту знали мои предки, но их уже нет в живых. Потому путь туда известен лишь мне. Там и вскроем одну из печатей.

– А остальные? – спросил Карло.

– Дальше Ян нам укажет дорогу. Теперь от него зависит наша миссия.

– Не понял? – оживился Камински.

– То, что я с тобой сделал, не прошло бесследно. Ты здоров не по моей вине, а лишь по инициативе… Тем обрядом я только просил Древних об излечении. Они приняли тебя и поставили отметину на руке, которую ты до сих пор ещё не заметил.

Резкими движениями Ян стал расстёгивать рукава и закатывать их, оголяя предплечья. И на правой руке он заметил какое-то небольшое начертание зеленоватого цвета. Это было похоже на некую букву из неизвестного ему алфавита. И размеры той отметины были не более трёх сантиметров в длину и двух в ширину.

Увидев её, Ян спросил:

– И почему же Древние согласились меня излечить?

– Я им пообещал, что ты откроешь печати.

– Значит, ты заранее всё продумал?! – возмутился Камински.

– Конечно! А кто бы мне поверил?! Я давно хотел предложить капитану Хансену этот вариант решения нашей общей проблемы. Но кто бы принял это за правду, тем более уж согласился бы на такое?.. Ян, ты можешь злиться на меня, но обратного пути нет, как и вариантов поступить иначе… А потому не трать на это силы. Они ещё пригодятся…

Внезапно разговор прервался автоматной очередью, которую Карло Андолини выпустил в сторону. Развернувшись, Нанук и Камински посмотрели в том направлении и увидели, как в глубь лесной чащи убегает мужчина. Быстро среагировав, Карло пустился за ним в погоню, крикнув на бегу своим товарищам: «Бегом за ним!» Двое ринулись вслед вместе с соратником, но он был быстрее и сильнее их двоих, потому в скором времени он ушёл далеко вперёд, скрывшись в глуши леса.

Продолжать преследование Ян и Нанук долго не смогли, да и, после того как Андолини оторвался от них, не было смысла. Потому они остановились в мучительной одышке и принялись ждать. Через какое-то время двое увидели возвращающегося Карло.

– Кто это был? – поинтересовался Нанук.

– Бальтазар. Адский лазутчик. Я с ним встречался, когда шло празднование в честь оккупации Юны. Только я позже узнал, что он демон. Мне не удалось его догнать – быстрый, как чёрт. Люцифер скоро будет в курсе наших планов, поэтому у нас теперь огромные проблемы.

– И что теперь? Всё, конец? – обреченно проговорил Камински.

– В нескольких километрах находится заброшенный бункер подводных лодок. В ходе операции мы рассекретили этот объект. Но он недолго прослужил. Лига Наций сочла его финансирование нерациональным. Тогда готовилось наступление на юнеанцев. Вряд ли подводные лодки были оттуда выведены. В межпланетных войнах они не применялись…

– И что ты предлагаешь? – уточнил Нанук.

– Взять подводную лодку. Под толщей воды мы менее будем заметны для Люцифера и быстрее доберёмся до Арктики, раз уж мы туда держим путь.

– Ты сможешь ею управлять? – недоверчиво спросил Камински.

– Меня учили ездить, летать и ходить в воде на всём, на чём только можно! Или ты имеешь в виду про команду?

– Ну да, – немного растерялся Ян.

– Ты что, думаешь, – ухмыльнулся Андолини, – там находятся субмарины времён Холодной войны, для которых требовалась команда более ста человек? Прошли давно те времена. Нас троих вполне хватит для погружения. Ты же военный! Стыдно не знать… – пристыдил Карло своего друга и после обратился сразу к двоим: – Марш-бросок давно делали?

– Веди нас! – пытаясь не утерять достоинство, твёрдо заявил Ян.

С этими словами трое побежали на север в сторону моря.

***

Спустя некоторое время трое, идя в толще воды, спокойно шли теперь уже в пределах Арктики. Следя за приборами, они ловко обходили плавающие глыбы льда, идя по намеченному курсу. Ничего не предрекало беды, покуда не почувствовали сильный удар по корпусу субмарины, и на несколько секунд она остановилась прямо в глубине. Все на борту растерялись. Поначалу решили, что произошло столкновение с какой-нибудь льдиной, но приборы показывали обратное. Тогда Ян предположил: «Может, датчики накрылись?» И только он успел проговорить, как подводная лодка стала горизонтально подниматься на поверхность. Будто какая-то сила вытягивала субмарину, проламывая ею метровую толщу льда. От ударов она закрутилась вокруг своей оси, из-за чего внутри неё людей швыряло из стороны в сторону, нанося увечья. В итоге, преодолев ледяной барьер, подлодка вышла из воды и зависла в воздухе, а рядом с местом её выхода стояли Арнаутов Вадим Сергеевич и Белиал, который и вытянул телекинезом субмарину, ухватившись руками, как будто за что-то невидимое. После демон стал разводить ими в стороны, и корпус подводной лодки затрещал. Он разорвал металл, который справлялся с давлением глубин, будто ткань. Разделил подлодку надвое, и из неё выпали мятежники, ударившись о лёд. Разбитые лица и гематомы по всему телу придавали им вид измученных пытками людей. Лишь чудом их кости не пострадали. Сделав своё дело, Белиал силой мысли выбросил в воду обе части субмарины. От этого поднялись огромные волны, которые поглотили бы их. Но Арнаутов усмирил море властью, дарованной ему ещё Богом.

Мятежники стонали от причинённых увечий, но тем не менее они всё ещё оставались живы. И тогда демон обратился к Вадиму Сергеевичу: «Мне теперь всё сделать самому?..» Арнаутов понял намёк и завёл за спину руку, снимая с подвязки свой топор. Приготовив орудие, он неспешно направился в сторону былых сослуживцев. Увидев намерение бывшего командира, Ян сквозь боль зачастил в испуге:

– Вадим Сергеевич, вы что делаете?!

– Прости, но я теперь служу Люциферу, – монотонно, не прибавляя скорость шага, заявил адмирал.

– Вадим, остановись! – взмолился связист. – Мы же люди, как и ты! Это же я, Ян Камински!

– Ты знал, что за игру ведешь и какова расплата…

– Что с тобой стало, адмирал?! Ты же сам служил во благо Родины и Мира. Ты всегда внушал нам уверенность. Мы смело отправлялись в бой, потому что знали, за кем идём, ведь ты был с нами! Мы стремились всё делать во благо человечества, ради будущего наших родных! – и тут Ян заметил, как дошли его слова до Вадима и тот остановился посреди ледяной равнины. – Никто из команды не осмелился назвать тебя предателем после твоей смерти, несмотря на объявления! И когда у меня наступали самые тёмные времена, память о моём командире вселяла в меня надежду, ибо я равнялся на него! И я никогда не забуду тот наш разговор на «Голиафе» в день, когда залез в петлю… – Камински увидел, как у адмирала появился свет в глазах и что он задел Вадима за живое. – Посмотри, что кругом творится! Мир горит огнём, всех заставили поклоняться дьяволу! Сколько умерло людей, в конце концов! Мы все к этому причастны. Но мы нашли выход… Помоги исправить то, что натворили!!!

В ответ на эти слова Вадим Сергеевич опустил топор и, придерживая рукоять, поставил оружие на лёд.

Увидев это, Белиал проговорил вслух: «Я разочарован. Мне казалось, что ты воистину достойный своего величия, а на деле лишь малодушный выходец из сонма пьяниц и бродяг. Надоела эта слащавая болтовня!» – с этими словами нечистый быстрым шагом направился в сторону мятежников. И как только он стал обходить Вадима, дабы разорвать на части врагов его владыки, Арнаутов молниеносным движением с разворота вонзил топор демону в живот. Белиал не упал и остановился в ступоре от неожиданности. Он недоумевающе посмотрел на Вадима. Тогда Арнаутов резким рывком в сторону потянул топор и вырвал куски плоти адской твари, разлетевшиеся ошмётками, окрашивая лёд. Демон упал замертво, а бывший адмирал лишь молча продолжал смотреть на коченеющую тушу мерзости из мрака. От увиденного мятежники не находили слов. Они растерялись, ведь уже были готовы к смерти. Эти трое знали, что им бы не помог огонь и молнии, которые они могли извергать, потому что ведали о силе Белиала, с которым не решались спорить даже ангелы, отверженные Богом. И до тех самых пор считалось, что не было на Свете человека, что своей мощью мог бы ровней ему быть.

– Я верил, что ты так поступишь, – спустя время нерешительно произнес Камински.

На эти слова Арнаутов обернулся и пронзительно посмотрел на него:

– Что за мерзостью ты запятнал себя?

– Это поможет свергнуть Люцифера! Пойдем с нами или дай пройти.

– Хватит всего этого с меня… Может быть, я хоть в этот раз не принесу вреда. Идите!

Три мятежника неспешно встали. Ян и Карло пожали Вадиму Сергеевичу руку, а Нанук лишь благодарно кивнул. Что-то внутри эскимосу подсказывало, что лучше бы теперь ему держаться подальше от адмирала. Ибо чувствовал он страх, вызванный его единоверцами столетия назад… Они оставили Арнаутова и пошли дальше. Нанук вёл их, несмотря на поднявшуюся метель, руководствуясь обыкновенным компасом. Прихрамывая, поскальзываясь, пренебрегая холодным ветром, мятежники не отступали, ведь назад дороги уже нет…

Ступая по скользкому льду, почти ослеплённые метелью, они остановились перед прорубью двухметрового диаметра. И тогда эскимос заявил:

– Нам надо нырять.

– Ты с ума сошёл? Я и так замёрз, а ты ещё хочешь, чтобы мы залезли в ледяную воду! Мы же потонем! – возмутился Карло.

– Здесь тёплая вода, – спокойно ответил Нанук.

На это заявление Андолини и Камински окунули руки в воду и сильно удивились, ведь, действительно, она не оказалась холодной. Тогда эскимос снова продолжил:

– Ничего удивительного. В некоторых местах ледяного края проходит тёплое течение. Значит так, я ныряю первый, а вы следом за мой! – скомандовал Нанук и плюхнулся прямо в прорубь.

За ним прыгнули Ян вместе с Карло. Они очутились в затопленном тоннеле, ведущем вниз. Солнечный свет просвечивался сквозь лёд, освещая им путь в голубой воде. Поначалу тоннель уходил вниз, но после стал изгибаться вверх. И, проплыв ещё немного, они увидели пустоту, заполненную воздухом.

Изначально Ян и Карло решили, что они снова выйдут на поверхность, где бушует метель и царит холод, что заставило их изрядно понервничать. Но то оказалась пещера, находящаяся под толщей льда поверхности.

Когда трое вылезли из воды, то перед ними предстала жуткая картина. На ледяных стенах был высечен горельеф с образами ужасных, отвратительных тварей, наводящих чувство омерзения. Некоторые из них были бесформенными существами с множеством щупальцев, как у осьминога, и клыкастыми пастями. Были изображены и прямоходящие, подобно человеку, но они больше походили на рептилий, несмотря на ярко выраженные жабры и плавники. Также было высечено и нечто, напоминающее червя, только с множеством глаз и огромными жвалами, как у насекомого. Посреди них всех стояла прямо на двух ногах какая-то тварь, чьё телосложение было схоже с человеческим, а кожа покрыта чешуёй. Из-за спины чудовища выглядывали перепончатые крылья, наподобие летучей мыши, а голова была усеяна щупальцами. Под этой всей гротескной скульптурой, вызывающей желание лишь уйти и забыть об этом зрелище, они увидели выбитые письмена, по стилю схожие с отметиной Яна.

Связист Камински никогда не был археологом и сроду не интересовался древними цивилизациями. Но когда он это увидел, то тут даже непросветлённому стало ясно, что эти скульптуры и сами письмена не могли принадлежать к какой-либо известной науке народности. Ему сразу же вспомнились слова Нанука о том, что никто не знает, чьими руками это было создано. Ведь его родственники во все времена приходили сюда, принося себя на алтарь этой мерзости. И всегда здесь был этот высеченный изо льда горельеф.

Внезапно стена со скульптурой начала пульсировать зеленоватым оттенком. Ян удивился такому явлению и спросил у своего товарища эскимоса: «Что это такое? Почему она вдруг запульсировала?» На это Нанук ответил: «Потому что ты здесь… Подойди к стене». Ян поначалу замялся в нерешительности, но после всё же отважился и подошёл. В ответ на это действие ему открылось видение.

Где-то в космосе, настолько далёком, что свет ближайшей из звезд с трудом дотягивается до этого забытого места, тускнея под величиной просторов мироздания (ощущалось, что это был край Вселенной), в полной безмятежности проплывает в невесомости один-единственный объект. Поначалу это небесное тело казалось обычным астероидом. Но после видение как будто усилило взор, чтобы можно было разглядеть пролетающий объект. То оказалась гигантская ледяная глыба, служащая темницей. Ведь сквозь её прозрачные стены проглядывались скребущиеся когти, бурые глаза, подобно рыбьим, хвосты, как у варанов, и щупальца, словно у кальмара.

Вдруг резко картина меняется, и Ян видит острова в море. Их было великое множество. Но видение остановилось лишь на одном. Он был невелик, чуть более 100 соток. Остров плотно покрыла густая растительность из деревьев и кустарников. Но в его середине расположена невысокая скала, с которой ручейком сбегала вода, скапливаясь в маленькое озерцо, больше напоминающее глубокую лужу. И как только Камински разглядел водоём, подобно вспышке света, явилась статуя червя, оборвав видение.

Нанук и Карло заметили, что с их другом происходит что-то неладное. Андолини хотел было уже попытаться привести его в чувство, но эскимос решительным жестом дал понять, что не стоит.

Когда видение прекратилось, то Ян всё так же стоял перед горельефом. Он заострил внимание на фигуре червя. Его что-то влекло к нему. Он не понимал, но чувствовал… И тогда Камински подошёл к нему почти вплотную, в ответ на что фигура стала таять. И когда она вовсе растеклась водой по ледяному полу, то за ней в глубине стены оказалось отверстие. И там из тонкого льда выступило образование, за которое можно было ухватиться рукой. На нём красовалось начертание, как на руке у Камински. Тогда Ян схватился за него и дёрнул на себя. Образование не устояло и рассыпалось на осколки, словно стекло. Вслед за ним и горельеф треснул, начиная опадать. Всё вокруг задрожало.

Мятежники испугались, боясь, что на них обрушится потолок, но в пещере ничего не произошло. Они просто не могли увидеть оттуда, какие произошли изменения после действия Яна: вся Земля затряслась, океаны разбушевались, и вулканы стали извергать пепел и лаву. Эти катаклизмы им не были видны. Потому огромного значения и не придали той тряске, ведь вскоре всё успокоилось. И когда наступил штиль, то увидели в углублении нож из какого-то камня зеленоватого цвета, пористой породы. Несмотря на материал, он был остро заточен. Камински взял его в руки, и Нанук обратился к нему:

– Это и была пятая печать! Осталось две. Куда дальше, Ян?

– Я не знаю.

– Ты должен был что-то видеть! Подумай.

– Я видел острова… Мне почему-то кажется, что это рядом с Малайзией. Хоть я там никогда не был. Не понимаю…

– Тебе и не нужно понимать, – заявил эскимос. – Найти это место, что видел, сможешь?

– Не знаю, – неуверенно ответил Ян. – Я как будто знаю, где это, но не могу показать. Меня словно влечёт туда, словно ведёт чувствами…

– Поверь, этого достаточно! – сказал Нанук.

– Как мы выберемся? Подлодки больше нет, – озадачился Карло.

– Неподалёку поселение моего племени. Они и помогут нам выбраться. А теперь нам нужно поторопиться, пока нас не нашли.

***

В то время, когда Ян Камински и его соратники вскрывали печать, Арнаутов Вадим Сергеевич шёл в ночи по улицам своего города. Его охватила тоска, печаль, чувство утраты самого дорогого – своей семьи. Не то чтобы он их утерял, а от него отвернулись… Его посчитали последним человеком, с которым даже не хотят знаться. Ему не за что обижаться на родных, ведь у них были причины… И вот, ступая под покровом ночи, отвергнутый теперь даже самим дьяволом, он хотел лишь ещё разок взглянуть на детей и на свою любовь Юлию. Ему не хотелось, чтобы его заметили. Просто посмотреть на родных из темноты…

Подойдя к дому, где жила его семья, он увидел лишь одно окно, озарённое светом. Но перед ним было ещё два окна. Проходя через тёмные оконные проёмы, в них Арнаутов увидел, как спали его дети. На сердце от этого стало теплее. Тогда он прошёл дальше, где горел свет. И от увиденного у него перехватило дыхание. В комнате находилась его Юлия с каким-то мужчиной. Поначалу они просто разговаривали, периодически проявляя знаки симпатии: прикосновения, объятия и т. п. Вадима обуял в этот миг ужас. В его понимание просто не вписывался такой вариант событий. Жена от него отвернулась, и за дело, но почему-то он не мог адекватно относиться к этой ситуации. Сердце защемило от боли, а лёгкие сковало. Но это был ещё не конец. Разгорячённые тела обоих разгорелись в страсти, и Юлия выключила свет, предавшись утехам с тем мужчиной.

Ноги у Вадима подкосились. Сердце заколотилось и было готово вырваться наружу, проломив перед собой преграду плоти. Он окаменел и одновременно задрожал. Арнаутов не хотел подглядывать. Более того, он не мог на это смотреть и всей душой желал убраться прочь, но у него не получалось сдвинуться с места. Его сковало от ужаса. Ведь вся его любовь, смысл его жизни, была отдана другому. Гнев и жалость овладели им. Но не к ней, а к себе. Кто виновен в его пьянстве и безразличии к жизни, что вызывало боль и проблемы у родных?.. Кто виноват в том, что он пренебрегал совестью и призывам жены к рассудку и ответственности?.. И детям зачем такой отец, который не видел жизнь своих отпрысков?.. Каким же бессердечием он был охвачен, когда не слушал плач своей семьи… От этих переживаний у него потемнело в глазах. Ему показалось, что он чуть было не потерял сознание. Но вдруг в него будто вселились какие-то силы. Их было не много, но достаточно для того, чтобы прийти в себя и сделать шаг прочь, шаг, за которым последуют другие…

Каждый раз он ступал всё твёрже, на ходу коря себя за все свои проступки. Вадима стали посещать мысли о том, чтобы прийти к Люциферу на собственную казнь, ибо лишь у него может хватить сил пробить его щиты. Какой смысл что-то делать дальше?.. Вернуться вновь на службу к Сатане? Так он и там отвергнут. Но даже если и была бы возможность, то точно ею он бы не воспользовался. Жить во благо кого-то? Но кого?! Кому он может помочь?.. Юнеаням, дома которых взрывал? Может, арканцам, которых вынудил под страхом смерти сдать свою Родину? Или люмнам, которых травил вирусом Вонга? Может, людям, которых обрёк на страдания?.. Даже в прошлой жизни, будучи Гавриилом Благоевым, несмотря на то, скольких погубил, он смог помочь лишь двоим: поддержал заблудшего и указал путь, как обрести себя, бывшему вору и мошеннику Никколо Россети и спас от казни Оливию, дочь травника. Но это ничто по сравнению с тем, скольких дикарей и простых людей, омраченных пороками, Гавриил истребил. О числе умерших Вадим страшился даже думать… Но вдруг он вспомнил последнюю встречу с Яном Камински. И вспомнились его слова: «Но мы нашли выход… Помоги исправить то, что натворили!!!» И ведь Арнаутов видел, что тот верил своим словам. И самое главное, связист познал то, до чего Благоева не допускал Господь, когда он истреблял язычников много веков назад. «Значит, не просто так…» – шепотом произнес Вадим. А это говорит о том, что есть, хоть и малая вероятность, но изменить устой… «И раз уж я причастен к этому всему… – задумался он ненадолго. – Но мне нужна хотя бы ещё одна пара рук…» – размышлял Вадим, думая о сильном союзнике. Он шёл, подобно сыщику, перебирая в голове все возможные вариации и ходы. И тут его осенило! Молча, ничего не говоря, Арнаутов Вадим Сергеевич твёрдым шагом направился вперёд, теперь уже приободрённый мыслью, что всё же можно хоть что-то, но изменить. И, возможно, получится даже исправить нынешнее положение…

***

Тем временем Люцифуг Рофокал поднимался по белоснежной лестнице, что ведёт к великолепию Господнему. Но, как все знают, Его там больше нет. На том месте главенствует захватчик, что дерзнул, пренебрегая сословием своим, усадить себя на символ мироздания. Воображая себя всемогущим, изменник своего Создателя часто размышлял, что его Отец не может теперь в Своём величии равняться с ним. И это несмотря на то, что Господу хватило сил и власти без какого-либо трона в Небесах создать неповторимый мир, вдохнуть душу в бездыханное тело и каждый день являть всем чудеса, которые уже давно приелись людям.

И вот, взобравшись на высоту, где свет звезды бил прямо под ногами, ангел в красной рясе пришёл к властителю с известием. И узрел в нём безразличие ко всему происходящему. Он был так самодоволен, что решил, будто слуги сделают всё за него, пока тот будет почивать. Мятежники, настрой его рабов – всё это как будто пустой звук. Люцифер пленялся красотою космоса. Взирал в галактики и наблюдал явления, чей изящный вид не мог быть соизмерим с чем-либо. Гордости отец, и без того высоко себя державший, довольствовался тем, что возымел, и не считался с суетой и мнением. Ведь одно его движение рукой могло содеять то, что может стать для всех необратимым…

– Какие вести ты принёс? – даже не посмотрев на своего слугу, спросил Люцифер.

– Белиал мёртв. Его убил Арнаутов Вадим. И люди вскрыли печать…

Блиставший лик застыл, когда услышал слово про печать. Новый бог медленно повернул голову, обратил взор на ангела с чёрными крыльями:

– Ты твёрд во мнении о том, что люди проникли в тайну о печатях.

– Да. И от этого терзает чувство злости! Что какие-то восставшие рабы ведают больше самого меня! Что второй после тебя меньше знает о случившемся. Как сложилось, что грядёт неведомое мне? Поведай же, владыка.

Люцифер молчал, с минуту размышляя, но после рассказал:

– О том знает лишь Господь и мы, архангелы, ибо простых ангелов ещё не было в существе. Творец созидал сей мир не за шесть дней, а за семь. И только на восьмой Он почил. В первый день я лицезрел, как Бог создал тварей, чей образ был мерзок и помысел жесток. Он хотел, чтобы они населяли царство земное, что будет Им возведено. И наделил их силой. Той, которая не принадлежит ни Свету, ни Тьме. Отец желал воссоздать иных существ, не похожих на других и в то же время великих. Но случилось так, что это был лишь грязный набросок в сравнении с теперешними земными тварями. Всё, что Бог творил, они стремились разрушить, ибо были созданы в бездне, безвидной и пустой. Потому и жаждали обернуть Вселенную к её колыбели. Эти чудовища стали плодиться, и, подобно заразе, их скверна опустошала Его творения. И не понравилось это Господу, потому Он послал нас, архангелов, усмирить диких и кровожадных тварей, что сеяли лишь раздор и погибель. И мы обуздали этот ужас из хаоса. Истину говорю, что мощь их велика, ибо даже Михаил за делом случая не пал в бою. А когда мы смогли заставить их трепетать пред нами, Бог заточил эту мерзость в две тюрьмы. Одна витает на краю Вселенной. Другая же в недрах столь глубоких, что даже ад находится над ней. И когда они были помещены во тьму, то наложил Творец на те темницы семь печатей. И у той темницы, что вход находится на дне морском, Бог поставил стража – повелителя глубин и ужаса морей Левиафана. Для этой цели змей был создан Им, и лишь потом он стал союзником у нас. А эту тайну Отец нам заповедовал хранить.

– Так это те чудовища пленили Феникса?

– Лишь мелкие их отпрыски. Самого ужасного из них стерёг Левиафан.

– Зачем же поднял ты его?

– Затем, что он был нужен в этой битве!

– А что же Бог? Ведь Ему подвластно было истребить ту тварь.

– Он всегда был жалостлив к Своим творениям. Я убеждал Его, что этих чудищ нужно умертвить! Но Он не внимал к моим словам. Как получилось и с человеком, когда подверглись искушению Адам и Ева… А каков итог? Люди вторглись в Царствие Небесное. А ведь я Его предупреждал об их жестокости и алчности, которую в них видел изначально!

– Ты говоришь, они сильны?

– Они тогда были стойки и могучи, а сейчас ещё сильнее. Ведь даже из тюрьмы влияли на людей. Человек им поклонялся, отчего те и питали своё могущество. А я в язычниках это сподвигал, дабы отогнать из их сердец веру в Бога. И это длилось столько, сколько люди населяют Землю… Осознаёшь ли ты весь охват скопленных ими сил?

– Так уничтожь сейчас, пока та мерзость находится в темнице и не выползла наружу! Тебе теперь подвластно даже время. Так оберни его и уничтожь их, пока мятежники не узнали про печати. Ведь если знают несколько, то так или иначе будет всем известно. А значит, восстание их неминуемо.

– Чтобы пробраться к старшим среди них, нужно будет разорвать оковы, скреплённые печатями. А это знаменует общий выход тварей. Однако мне подвластно испепелить их огнём ярости своей, не выводя из заточения. Но ещё долго придётся копить силы для свершения такого. Настолько был силён запрет у Бога… И к тому же я не намерен пресмыкаться перед кем-то, ещё и пред чудовищем из мрака! Это должно быть в твоей воле недопущение подобного исхода! Если уж восстанут твари, то я им укажу, кто теперь стал вседержителем! Творец не пользовался силой времени, и я, как трус, не стану избегать грядущего! Потому займись мятежниками, иначе в случае твоего провала мщение моё падёт на тебя!

– Да, владыка… Как повелишь поступить с Вадимом Арнаутовым?

– Он теперь изгнанник и беглец. Мне пока что нет до него дела. Покарай изменников моего порядка, а после займёмся воеводой. Вадим теперь, подобно Каину, скиталец по земле. Так что нет нужды здесь в спешке. Я его ещё настигну…

Глава 5

Прошло несколько дней, перед тем как трое очутились в Южно-Китайском море. Их уже стали разыскивать на всех континентах. За них объявили награду, пообещав золото и положение. Несмотря на убеждения Мортена Хансена о благополучном будущем и его призывы к восстанию, находились даже среди соидейников те, которые не отказались бы от воздаяния нового бога. Ведь такие вещи, как честь, достоинство, дружба, вера в убеждение, не имели большой значимости. Раньше-то, в мирное время, предавали, а сейчас и подавно… Каждый хотел возвеличиться, все жаждалибогатств. Потому никакие высокие идеи о свободе и правах не могли перевесить банальную алчность и тщеславие. Лучше жить на высоте при правлении тирана, нежели быть равным со всеми в каком-то далёком и мало возможном мирном будущем… Пустым звуком являлись такие слова, как соотечественник, товарищ, родня. Что уж говорить о предательстве, которым решили сломить этих трёх бунтарей.

Пока они добирались до Индокитая, Карло Андолини уже задушил троих, которые пытались выдать их место положения. Эскимос тоже замарался в крови, когда застрелил человека, стоящего у правопорядка новой высшей власти. И у них не было выбора. Ведь они объявлены террористами, сеющими раздор. Их сравнивали с опухолью, стремящейся поразить органы правления. И молодёжь яро выступила добровольцами по поимке вредителей. Ведь о прошлом они ничего и не ведали. Демоны вырывали языки тем, кто глаголил о минувших временах. Писаний и тех не осталось. Потому Ян Камински со своими друзьями шли в темноте окольными путями, подобно тараканам, боящимся выйти на свет и быть раздавленными.

Эта ночь была на удивление спокойной. Нанук с товарищами тихо плыли в каноэ под освещением звёзд. Ян Камински указывал путь к нужному острову, руководствуясь чувствами. В конце концов, когда Карло решил, что они заблудились, в темноте появился остров. И Ян объявил: «Туда!» Андолини показалось это очень странным, ведь минуту назад его не было видно. Но, сославшись на усталость и невнимательность, он всё же стал вместе со всеми грести к суше.

Сойдя на берег, Нанук спросил: «Куда?» Ян в ответ указал в глубь острова, густо усеянного растительностью. Тогда эскимос снова заговорил: «Пойдём вдвоём. А ты, Карло, побудь лучше здесь, проследи за обстановкой». Итальянец молча кивнул, и Нанук направился с Яном по зову его чувств. Очутившись примерно на середине острова, двое увидели небольшую скалу, как в видении Камински. С неё ручьём стекала вода, образовывая маленький водоём.

– Мы пришли. Только, что делать дальше, мне неизвестно, – сообщил Камински эскимосу.

– Зайди в воду.

Ян направился к воде. Водоём не был глубокий – всего лишь по колено. Нанук подошёл к нему и сказал:

– Задержи дыхание и ложись на дно.

Не задавая лишних вопросов, Камински глубоко вдохнул и лёг, оказавшись под водой. Ян не стал что-то спрашивать, ведь не было времени спорить, да и его друг в конце концов больше разбирался в этих ритуалах, нежели он сам.

Прошло около минуты, и ему стало не хватать воздуха. Он было уже решил выйти из воды, как внезапно рука эскимоса опустилась ему на грудь и придавила ко дну. Ян попытался её убрать, но Нанук крепко ухватился за одежду и стал топить товарища. Камински начал задыхаться, его окутал панический страх. Он брыкался всеми силами, махал ногами, пытался кулаками нанести удары эскимосу, крича со дна: «Предатель!» Но трудно бить из-под воды, потому связист либо не попадал, либо же наносил слабые удары. Он не мог воспользоваться телекинезом, извергнуть пламя или электрический разряд, ведь организм из-за нехватки кислорода был в стрессовой ситуации. Мозг бил тревогу и не мог сконцентрироваться на таких сложных реакциях. Ещё какое-то время Ян сопротивлялся, но в итоге его сознание за доли секунды куда-то ушло. Камински поглотила темнота, бездонная и бескрайняя, словно вакуум, где нет ничего, полная пустота.

И из тьмы образовалось гигантское чудовище. Оно было столь громадное, что могло сравниться с многоэтажным домом. Безобразное, наводящее жуть и отвращение, мерзкое по своему подобию. И в этом гротескном образе Ян узнал червя, высеченного на горельефе. По нему стекала слизь. Его громадные чёрные глаза, расположенные по всей длине тела, своим взором будто пожирали душу гостя. От него отходили небольшие отростки наподобие щупалец медузы, которые то свисали вниз, то плавно поднимались. А жвала его нервно дрожали в предвкушении добычи. Червь поднялся, подобно кобре, в стойку, демонстрируя своё величие, и заговорил. Но не вслух, а мысленно, на незнакомом Яну, каком-то ломаном языке, что тот прежде и не слышал, однако странным образом понимал.

– Что привело тебя в объятья ужаса, Ян Камински? Гнев? Жадность? Или пожелал ты душу осквернить в обмен на силу?

– Я хочу, чтобы ты спас род человеческий.

– Мнишь спасителем меня, крещённый без Веры? Гонитель души из тела, что молит у кошмара из снов дурного… Опасайся своих слов, иначе не вернуться тебе, и душа твоя поглотится мной!

– Люди подвержены давлению и унижениям. Мы стали рабами и заложниками нового порядка. Бог покинул нас, а на Его место встал дьявол. Архангел Люцифер, что низвергнут был с Небес когда-то, теперь воспрял так высоко, что смел провозгласить себя новым богом!

– Я знаю, кто это! И ведаю о всём, что происходит. Я когда-то многое узрел, на что способен Бог. А Люцифер не одарён и вполовину, чтоб вершить подобное. Он подобен мальчику, что украл отцовское оружие. Потому напрасно себя провозглашает богом. Так что же возжелал ты, Ян Камински? Мести за Творца и своё племя? Не ты ли помогал забросить копья в Его Царство?

– Дьявол обманул нас. Потому пришёл я с предложением. Освободи людей от этой тирании и его безумства. Убей Сатану, а я сниму печати и освобожу тебя и твоих братьев.

– Как интересно… Снова человек дерзнул бросить вызов Небу. Мне нет влечения к расцвету мира.

– Вселенная огромна. В ней хватит места всем. Оставь наш мир, а до остального мне нет дела. Главенствуй в космосе, но не касайся того малого клочка, где обитаем мы.

– Не смей торговаться со мной, ничтожество! Когда я выйду, сто душ мне каждый месяц в жертву будешь приносить! И перед всеми провозгласишь богами меня и моих братьев. И лишь тогда, возможно, твой мир я оставлю напоследок…

Несколько секунд Ян помолчал в раздумьях, а потом ответил:

– Я согласен. Как сорвать мне оставшиеся две печати?

– Шестая – осквернение души. Должен будешь принять меня ты в своём теле.

– И что со мной будет?

– Обретёшь мощь, о которой и не мечтал… Будешь силён, как морская волна. Станешь быстрее, чем ветер. Раны от тебя станут ядовиты, подобно змеиным. И получишь власть над морскими гадами.

– А цена за мою силу?..

– Через недолгое время я поглощу твою душу, и ты станешь одним из нас. А когда во Вселенной останется лишь твой никчёмный мирок, мы вместе уничтожим всё, чем ты дорожишь, вернув мир к первородному хаосу!

Ян задумался всерьёз над услышанным. Он вовсе не этого хотел… Но также и понимал, что отказаться не в силах, иначе его убьёт эта тварь. Камински стал осознавать, что может выпустить зло, которое ещё ужаснее, чем былое. Но настолько ли сильное, чтобы отстоять свои права на Вселенную?.. Ему вспомнились слова капитана Хансена: «И когда выйдут твари и сразятся с ангелами, то мы все будем готовы бросить последние силы, чтобы добить выживших и отстоять свой мир!» В любом случае у него не было выбора, ведь он не вправе отказаться. Потому решил пойти на поводу и дальше по возможности переиграть ситуацию.

– Хорошо. Я сделаю, что скажешь.

– Пусти себе кровь ножом, что взял ты во льдах.

Ян достал его из кармана и сделал надрез на ладони. И вмиг, будто на запах крови, тонкие щупальца, свисавшие с червя, охватили его руку в месте раны и крепко сжали. Камински почувствовал на себе такую силу, будто кисть сдавил питон. Отростки этой мерзкой твари выделяли какую-то слизь, которая потекла в порез. И тогда монстр заговорил:

– Крещённый обратился к язычеству. Уверовавший потерял Веру, продавшись ужасу. Тщеславие поглотила любовь. Ты спустишься в пучину морскую ко входу в темницу, что охранялся змеем. И там принесёшь кровавую жертву, выпустив душу ножом, чтобы её вовеки поглотили замки и засовы от дверей, что невозможно открыть. Но нужны мучения, чтобы сила изошла из души, сорвав последнюю из печатей. И потому отдай живое тело пожирающему огню. И пока не поглотил он его, выпусти дух своим ножом, – сказав так, чудище отпустило руку Камински и вновь продолжило: – И если идёшь ты с союзниками, без которых тебе не дойти, то разрушь скалу – и получишь то, чем смогут они погубить ангелов дьявола.

Как только червь договорил, сознание вернулось в тело. Рука эскимоса всё так же придавливала ко дну Яна Камински. Ухватившись одной рукой за грудки, связист отбросил Нанука так сильно, что тот пролетел несколько метров в воздухе. Выйдя из воды, Ян увидел шрам на ладони в том месте, где делал надрез.

– Сколько я был в отключке? – поинтересовался Камински.

– Ни секунды, – заверил эскимос, тяжело вставая после падения.

– Долго я сопротивлялся?

– И минуты не прошло. Ты знаешь, что дальше делать?

Разговоры прервали выстрелы, доносящиеся с берега.

– Нас нашли! – объявил Нанук.

Через несколько мгновений из зарослей выбежал Карло:

– Один ангел и два демона! Это всё…

Несмотря на трагичность ситуации, Ян был абсолютно спокоен, хотя это его удивило. Твёрдым голосом он сказал:

– Займите позиции…

У его друзей другого выхода не было, потому без лишних разговоров они отбежали и улеглись за каменные глыбы, приготовившись открыть огонь. Неспешно из растительности в том месте, откуда выбежал Андолини, вышли два демона, а за ними ангел с чёрными крыльями, обнажив меч. Адские твари были чёрные, зловонные, с мерзкими чертами, лишь отдалённо напоминающими человеческий образ. У одного из пасти высовывался длинный змеиный язык, который плавно извивался, истекая слюной. Он и был первым, кто приблизился к Камински, чтобы убить его. Но Ян молниеносным движением схватил мерзость за язык и потянул на себя к ногам. От этого движения он вырвал его, разбрызгав кровь, и выставил колено, на которое пришлась уродливая голова. Беса оглушило на мгновение, но этого было достаточно. Демон приходил в себя, стоя на коленях, когда Камински ухватился руками за его верхнюю и нижнюю челюсти и разорвал ему пасть. «Этого не может быть!» – заявила другая адская тварь и бросилась на него, выпустив когти, подобно медвежьим. Но Ян поймал атакующую руку и дёрнул её на излом, сделав бесу открытый перелом. Завопила от боли мерзость из преисподней, но лишь на секунду… Камински пальцами свободной руки вцепился демону в шею и резким движением вырвал ему глотку. Когда тварь упала замертво, ангел с чёрными крыльями метнул в Яна меч. Но уклоном назад связист увернулся от атаки. Клинок пролетел мимо с такой силой, что, когда он пришёлся в небольшую скалу, она рассыпалась, будто от пушечного удара, придавив обломками Карло и Нанука. И как только Камински возвратился в исходное положение, то перед ним уже очутился падший ангел, который с разгону прямым ударом ноги выбил его в заросли леса. Чудом он успел возвести энергетический купол, который спас его от смертельного удара. Ян полетел кубарем, ударяясь то о ветки, то о землю. И атака отверженного была так сильна, что связиста выбросило в море. Когда Камински очутился под водой, то почувствовал какое-то существо на глубине, также он ощутил, что может им повелевать.

Ангел в тот же миг подлетел к берегу. Вода оказалась мутная, иссиня-чёрного цвета. Он пытался проглядеть в ней тонущего связиста. Но вдруг из мути вырвались два щупальца гигантского осьминога, которого до тех пор считали мифом, наречённого Кракеном. Тварь пыталась затянуть ангела бездны в воду, где огромный клюв чудовища был готов уже его перекусить. Отверженного будто сдавил огромный удав, пытаясь переломать кости. Ноги осьминога были невероятно сильны, ибо они топили даже корабли. Но для того, чтобы сломить воина небесного, даже такой сокрушительной мощи было недостаточно. Он вырвался из хватки и одним махом своего клинка отделил от монстра двое щупалец. А после силой мысли заставил море кипеть, сварив заживо тварь из глубин.

Пока ангел был сосредоточен на монстре и кипящем море, Ян Камински обошёл его, тихо подкравшись со спины. Когда оставалось до отверженного три метра, он, как пуля, устремился к нему и всадил свой нож в спину меж чёрных крыльев, а после резким движением, ухватившись за подбородок и затылок, свернул ему шею и сбросил в воду.

Когда мёртвое тело закачалось на волнах, сзади подошли Карло Андолини и Нанук. Ян, стоящий к ним спиной, обернулся.

– Как тебе это удалось? – нервно спросил Карло.

– Мне дал силу Древний…

– Честно говоря, я до последнего сомневался в нашей миссии. Но теперь, увидев тебя в деле… – ответил Карло.

– Тот червь с горельефа рассказал, как снять последнюю печать и чем можно убить ангелов. Там, в скале, есть то, что убивает падших.

– Когда мы выбрались из-под завала, то мне на глаза попался камень размером с кулак, издающий ярко-зелёное свечение, – начал Андолини рассказывать, что произошло. – Тогда на моих часах, оснащённых разного рода датчиками, показало высокий уровень радиации. Даже слишком… В армии когда нам проводили лекции о ядерном оружии, то рассказали о трансурановых элементах. Это те элементы, что в таблице Менделеева расположены за ураном, с номером выше 92. И когда я взглянул на показатели, то сразу же догадался… Однако до того, как ангел разрушил скалу, датчики не реагировали. Меня моментально осенило, что порода камня этой скалы поглощает радиацию. И тогда это вещество мы сразу же закидали её обломками. Как я и предполагал, уровень радиации снизился до нуля. А после мы направились за тобой. Только мы уже решили, что живым нам не удастся найти тебя.

– Но если эти вещества убивают падших ангелов, то есть ли вероятность того, что им можно как-то взаимодействовать с оружием?.. Я знаю одного учёного радиобиолога. Это отец моего однокурсника из военного училища. Уверен, он поможет с созданием оружия, если такое возможно, – сказал Нанук.

– Это хорошая идея! Только тогда нам придётся разделиться, – ответил Ян.

– Да. Лучше поступить именно так! Но сначала мы доберёмся до материка все вместе. Оттуда ты и Карло отправляйтесь за последней печатью, а мне предстоит найти учёного. Я ему расскажу о веществе, и тогда мы сможем под его руководством осуществить транспортировку «камня» в лабораторию и дальше действовать по обстоятельствам…

Глава 6

Как и договаривались, трое мятежников разделились. Им предстоял долгий и сложный путь. Одним нужно было следовать указаниям Древнего бога и найти приспособление, на котором можно спуститься в Марианскую впадину. Другому же следовало преодолеть тысячи километров, чтобы найти академика и убедить его в необходимости лететь в такую даль.

Однако учёный оказался не по возрасту энтузиастом. Когда Нанук пришёл к нему, то радиобиолог его сразу же узнал и приветливо впустил в дом. Ведь в обществе каждого не так уж много образованных эскимосов, занимающих должность офицеров армии, чтобы забыть и не вспомнить такого человека. Пройдя в жилище, Нанук сразу же перешёл к делу, так как время было на исходе. Он рассказал ему, что нашёлся материал, который убивает падших ангелов. И это не просто материал, а трансурановое вещество. Эскимос увидел, как у учёного загорелся свет в глазах от его рассказа. И немудрено, ведь эти элементы очень редко встречаются в природе, да ещё и таких размеров. Академик до прихода друга его сына был в курсе о готовящемся восстании. Он только не знал, как люди станут вести бой с ангелами. И когда Нанук поведал ему о находке, то не стал задавать лишних вопросов.

В течение дня в доме радиобиолога собрались ещё трое учёных – старые коллеги, с которыми он вёл научную деятельность ещё при действующих институтах. Всех их сильно удивил рассказ эскимоса о существовании такого самородка. И как только все его выслушали, то хозяин дома предложил собраться в поездку и забрать вещество. Все гости согласились, ведь мало того, что научный интерес академиков сыграл свою роль в их заинтересованности, так ещё изучение данного предмета могло поспособствовать человечеству избавиться от тирании и рабства.

Через какое-то время все четверо уже были в небе. Они летели на самолёте, который взяли с помощью родственника одного из учёных, что служил личным телохранителем членов Лиги Наций и пилотом их летательного аппарата. Включив маскировочный режим, они добрались до Южно-Китайского моря без происшествий.

Надев защитные костюмы, академики извлекли радиоактивное вещество из-под обломков и уложили в специальный чемодан, сделанный из материала, поглощающего излучение. Погрузив в самолёт «камень» и оборудование, они пошли на взлёт. Добрались они быстро и, благодаря маскировочным системам, долетели благополучно прямо к своей старой заброшенной лаборатории.

По прилёту Нанук связался с капитаном Хансеном. Он доложил ему о происходящем и сбросил свои координаты. Командир не заставил себя ждать. Через короткое время он оказался на месте, где его встретил эскимос:

– Как проходит изучение вещества? – потребовал доклада капитан.

– Хорошо! Пройдёмте, пусть вам лучше учёные объяснят все обстоятельства.

Зайдя внутрь, академики как раз закончили свои исследования и смогли встретить командира повстанцев. Как только они познакомились, то Мортен Хансен спросил:

– Что мы можем сделать, чтобы из этой находки создать оружие против ангелов?

– Вещество является радиоактивным металлом. Это настоящее открытие, ведь в таблице Менделеева такого элемента не существует… Его излучение не может сравниться с каким-либо другим… Подобная радиоактивность является самой сильной за всю историю и никем не была зафиксирована до этих пор. Если рассматривать его как оружие против отдельного класса, то это сложнее, ведь бомбу будет сделать куда проще… Мы всё же можем поступить иначе, но это будет не так эффективно, потому что, как мне доводил Нанук, у нас мало времени. Если позволите, я буду изъясняться более понятным языком для вас.

– Конечно! – ответил Мортен Хансен.

– Мы, благодаря современному оборудованию, можем расщепить металл на атомы и поместить их в мобильные агрегаты, что облегчит нам транспортировку. Нужно это для того, чтобы ввести в боеприпасы этот радиоактивный элемент. И тогда, если, к примеру, такая пуля, выпущенная из винтовки, попадёт в тело падшего ангела, то губительная для него радиация, излучаемая в масштабах нашего вещества, начнёт убивать его изнутри. И такие боеприпасы можно сделать довольно быстро, так как присутствуют способствующие этому свойства самого металла. Я не знаю, как быстро умрёт ангел от ранения или как много мы охватим патронов и снарядов, но у нас уже есть возможность!.. И большая часть металла будет в этой лаборатории, что в дальнейшем позволит изготовить оружие.

– Отлично! Так и поступим. Вы тогда приступайте, а я подготовлю всё к вашему приезду. Нанук доставит вас в место назначения.

После этих слов командир развернулся и отправился на выход.

Выйдя из помещения, он был остановлен эскимосом:

– Постойте!

– Что ещё? – обернулся Мортен.

– Ян и Карло в скором времени сорвут последнюю из печатей. А значит, Древние восстанут. Когда они сразятся с Люцифером и вдруг начнут побеждать, то что будем делать тогда?

– Видно будет после того, как они станут вести бой. Если своим оружием, которым они воевали со Светом, то у нас таковое уже имеется. А значит, мы добьём этих тварей тем же снаряжением и техникой, с которыми вошли в Царство Небесное и которых у нас в достатке…

Глава 7

В то время пока мятежники решали задачи вооружения, Арнаутов Вадим Сергеевич находился в пустыне. Подобно бедуину, он шёл в песках, ступая под палящим солнцем. Кому-то нравится преодолевать вершины и любоваться красотою гор и их могучим видом. Но Вадим был другим человеком. В утёсе он видел лишь безжизненные скалы. Их внушительные размеры чужды были ему. И снежными вершинами не был он увлечён. Но вот бескрайние пески – напротив. Безмолвие пустыни и живописность дюн его манили. Это для остальных пейзаж барханов являлся мёртвым. А для него он был живой по-своему… Сколько тайн хранили эти дюны, сколько войн перенесли, сколько жизней забрала эта пустошь, а она всё та же… Племенные распри, деление земель, любовь, история, империи – всё проходит, словно дым. И потому пройтись в ней караваном для него была мечта, как альпинисту преодолеть снежную вершину.

Однако Арнаутов здесь не искал утешения души в восхищении прелестными дюнами. Вадим был в поисках того, кто, возможно, сможет стать союзником ему. Того, кто не уступил в бою такому, как рыцарь Раймунд Тарентский. Кто отбил желание самому Люцифугу Рофокалу представать пред ним с визитом. Ибо остался только этот неизвестный, что сумеет исправить нынешний устой. Другого просто не найти…

И вот, ступая по барханам, он увидел вдалеке маленький оазис, где виднелись десять пальм и лишь один колодец. Также там располагалась хлипкая лачуга. Вадима сильно удивило, что такой воитель живёт отшельником в забытом месте. Условиями солдата, конечно же, не напугать. Но в такой пошарпанной хижине и собака вряд ли ужилась бы. Вадим попытался на расстоянии мысленно заглянуть в душу этому человеку, но безуспешно. Он ощущал там кого-то, но мысли прочесть не мог. И тогда Арнаутов направился навстречу незнакомцу.

Когда он дошёл до оазиса, укрывшись в тени пальмы, из хижины вышел мужчина, одетый в серый балахон. Из-под его капюшона виднелись лишь губы и подбородок. Ни рук, ни ног видно не было. Всё закрывало одеяние. Вадим хотел уже представиться ему, как тот начал первым:

– Здравствуй, Гавриил!

– У меня другое имя.

– Тебя я помню именно под тем самым… Зачем пришёл ко мне в такую даль? Закончить, что так давно ты начал?

– Я тебя не помню.

– Я тот, кто вдохнул в тебя пламя с Божьей силой. Я тот, кто поднял и пронёс тебя над Римом. Я ангел, что самим Господом был приставлен к тебе. Со мной ты и сразился… И имя мне Селафиил, – сказал он, медленно сняв свой балахон.

И место то осветило белое свечение. Нимб горел подобно утренней звезде. Крылья, что белее снега, распахнулись. Давно уж Вадим таких не встречал… Узрев его, Арнаутов вспомнил рассказы о том, как Раймунд Тарентский чуть не умер после встречи с ним, что сам премьер-министр ада в бою не может с ним сравниться.

– Но как тогда рыцарь, что пришёл к тебе и чуть было не погиб? И Люцифуг Рофокал тоже был сражён тобой. Ведь я тебя когда-то победил…

– Не сравнивай себя с воином, что стал подобен хищному зверю, чей смысл лишь в крови, и с подручным дьявола, кого влечет лишь власть и величие. Хоть оба очень и сильны… Твоё сердце пылало за другого… Самоотверженным ты был. Потому и нет равных человеку, чьё сердце бьётся в беззаветности!

– Но почему ты здесь?! Почему не пал в бою за Царствие Небесное? Почему при дьяволе, провозгласившем себя богом, ты стал отшельником, укрывшись в жалкой хижине, что посреди пустыни?

– Когда поднялся Левиафан, я один сразился с ним, стремясь его остановить. И в битве с морским змеем был смертельно ранен. Чудо сотворилось, что я не погиб! Израненный, лежал я долго, уже прощаясь с жизнью. И как только силы стали возвращаться, я услышал возглас со скалы. И пала на меня печаль. Моих братьев не осталось, и Отец покинул нас… Так для кого мне было вступать в бой, идя на смерть против легиона Тьмы? Ради людей, за которых я Бога так молил и которые Его презрели, войдя с оружием в Царствие Его?! Ради тебя, опьянённого жаждой мести, что дьяволу на службу присягнул?!

– Не тебе меня судить! Я был семьянином, мужем и отцом. Но Бог не даровал возможностей пребывать до старости с родными. Тебе ли не знать, скольких людей я погубил страшной смертью? Сколько земель моими войсками оккупировано? За мной всегда шли лишь страдания и боль. Такова уж моя должность нести кару Господню и быть губителем человеческим. И мне она так ненавистна! Единственного почёта, которого достичь сумел на службе у царей земных, я был предательски лишён…

– Почему ты так решил, что ты кара Господня и губитель человеческий? Бог потому что сказал? Он испытывал тебя, показывая тебе же самому, что поступки исходят изнутри, а не из обстоятельств и приказаний. И ты это доказал, когда вступил в схватку с воином Божьим, постояв за друга. Ты защищал слабых и возвращал заблудших, как тебе казалось, своими жестокими делами… И во времена средневековья, когда странствовал чужак по землям мира, никто из незапятнанных пороками людей тогда не пострадал… И любимых тебя Он не лишал. Майя переродилась вслед за тобой. Ибо нет в мире той, другой, которая для тебя была бы ровней ей. Просто условия переменились… Тогда – монголы, а сейчас – сам ты.

– Но Майю же приговорили к вечным мукам. Её душа проклята была навеки. Ей нет спасения! Это невозможно.

– Для человека и кого-либо другого это невозможно. Но для Бога нет ничего невозможного! И ты это понял, потому от соплеменников и отвернулся, прознав о злонамеренье людей. Только вот Господь отказался от нас всех… Но, несмотря на это, я чувствую Его присутствие так же, как ощущаю ветер или зной. Ведь я до сих пор живой, когда считал уже, что обречён! А раз Господь следит за нами, то, значит, остались ещё те, кто может заслужить спасение. И питает Он надежду на них… – ангел на секунду замолчал. – Возможно, что Его уход был лишь для того, чтобы мы все поняли, насколько Бог нам нужен… Будь настолько Он разочарован в нас, то, думаешь, не сокрушил бы Своим гневом? Или ты и вправду помышлял, что может Люцифер сравниться с Ним по силам? Все времена были по велению Его, каждая судьба из нас написана Его рукой… А теперь вдруг Он не смог предвидеть вторжения в Эдем?.. Даже наша встреча Им уготована была, чтобы я напомнил, кто ты есть и Кем был создан.

– Кто я есть?! Губитель живых? Разрушитель миров?!

– Нет, совсем наоборот. Твои силы даны тебе, чтобы спасти этот мир. А кем пришлось быть – лишь испытание, чтобы смог выбраться и не потонуть в крови тех, которым уже не было спасения. Чтобы ты смог отделить небо от земли и свет от тьмы. Но после смерти в новой жизни ты задушил зов сердца…

– Тогда пойдём со мной и защитим слабых, освободим мир от огня и свергнем Сатану с престола в Небе!

– Зачем оно тебе? Присягнув дьяволу, тебе не стали ведомы печаль и горе. У тебя был почёт и положение. Разве не обрёл ты то, чего тебя лишили?..

– Я потерял всё, чем дорожил: дом, семью и Родину. Я это отдал и сам тому виной. Я всем сердцем сожалею и стыжусь, что последние годы одной лишь местью упивался. Что забыл про всех родных и потому впереди дьявола пошёл, чтобы обрушить наказания на всех царей и на самих людей, что вторгнуться посмели… Теперь нет будущего у моих детей, а Юлия отвернулась от меня бесповоротно. И никому вины здесь не найти, кроме самого меня. И теперь я желаю совершить, что ещё могу хотя бы попытаться. Ведь возможно всё исправить!… Раз мной, не ведая, обрушены страдания на землю, то хотя бы постараюсь от них освободить. И пусть на том пути моя погибель неизбежна, но лучше так, чем спустя время умереть, осознавая, что ничего благого я не сделал… Что не спас людей, когда были все причины…

Селафиил на время смолк. Он удивлённо обратил свой взор на стоящего пред ним Вадима. Изумление вызвано не тем, что Арнаутову не свойственно раскаяться. Ангел Божий не ожидал, что это произойдёт так скоро… И тогда он ответил:

– Пока ходит по земле тот, что жаждет искупления, то и мой Путь не окончен… Ибо я Селафиил, молитвенник Божий о душе человеческой. Покуда ты стремишься к спасению и оттого твоим примером станут тяготеть другие, то и от меня будет значение. Но понадобится нам ещё соратник. Остался тот, которого возможно призвать к совести и зову сердца, вернуть на Путь того, кто заблудился, но не до конца пропал…

Глава 8

В безжизненном краю, где холод скал и темень туч являются картиной мест пейзажа, явились двое. Они презрели ледяные ветры, и утёсов жуткий образ был им нипочём. Их привели сюда искания того, кто по силе стоит выше остальных. Того, кто обременён мучением об учинившемся. Кто жаждет, но так и не решится…

И вот искатели забрались на скалу, что была превыше прочих. И там стоял у каменного трона ангел, чьи крылья теперь уж потускнели. Он смотрел куда-то вдаль и был повёрнут к ним спиной, однако тех двоих сразу распознал. От удивления ангел развернулся и воочию увидел пред собой Селафиила и Арнаутова Вадима. И когда свечение образа Святого прекратило ему бить в глаза, то услышал он приветствие:

– Здравствуй, Феникс!

– Брат, зачем явился?

– Вернуть тебя на Путь, с которого сошёл. Напомнить, кто ты есть и для Чьей воли был ты создан?

– Не нужно проповедей, Селафиил! Тебе больше остальных известны мои заслуги перед Ним! Я никогда не смел ослушаться и всегда шел по Его велению на смерть. И за один проступок я был низвергнут в недра, что глубже и ужасней царства Люцифера. Меня лишил Он даже права умереть, чтобы мои муки были нескончаемы!

– Да, наказание было жестоко. Но разве оно не справедливо? Ты создан был, чтоб Свет Его нести земным творениям. Ты наречён Им меч держать, чтоб защищать Его владения от тварей, чьё происхождение – гордость, а долг их – искушение. А ты отдался в путы мерзости, что из человека порождает зверя. Но всё равно Он тебя не погубил! А ты же вместо искупления отдал гордыне собственное сердце и присягнул предателю на службу. И посмотри вокруг… За это ты боролся?

Чернокрылый ангел призадумался. Эти слова задели его совесть. И спустя мгновение он продолжил:

– Считаешь, мне это ранее не доходило? Я это понимание узрел, когда стал явно лицезреть, что содеял Люцифер, как он землю обращает в бездну, в которую его когда-то Михаил низверг, что опьянён он властью и порабощает волю остальных, при этом нарекая себя богом. А после вспомнил, что при захвате Юны убиты мною наши братья. И тогда уж спохватился, от Кого я отказался…

– Тогда направься с нами! Не для кого-то, для себя… Пусть Бога с нами нет. Но искупи вину и самому себе ты докажи, что всё же ещё чист…

***

В Тихом океане с корабля спускают батискаф на воду Карло Андолини и Ян Камински. За это время Карло стал замечать изменения в своем друге. У него выпали волосы на голове, побледнела кожа, даже цвет глаз стал принимать желтоватый оттенок. И такого рода перемены происходили с ним каждый день, принимая всё новые формы. Камински не стал скрывать и признался, что это последствия встречи с монстром. Но единственное, в чём Ян не признавался, так это в ритуале вскрытия печати. Вернее, не пояснял, каким он должен быть… Андолини считал его другом, но после таких явных изменений во внешности и недомолвок усомнился в надёжности своего товарища. Однако по отношению к Карло Камински не проявлял себя враждебно или в принципе как-то иначе. Он так же по-дружески, тепло был расположен к нему. Просто Ян решил немного по-другому обставить ритуал. Ведь тот процесс требовал человеческого жертвоприношения, к чему связист был негативно настроен. И потому Камински собирался в самую последнюю очередь поведать все тонкости и нюансы этого дела, если уж его друг снова будет настаивать.

И вот, спустив на воду батискаф, Ян заявляет:

– Дальше я один. Больше мы с тобой не встретимся. Это погружение станет для меня последним. Как я сяду в аппарат, уходи как можно быстрее.

– Ты объяснишь мне хотя бы сейчас, что ты должен будешь сделать?! – нервно выкрикнул Карло.

– Древний мне сказал, что нужно принести кровавую жертву. Но я не могу предаться такой мерзости, как убить человека для обряда! И, чтобы открылись замки от той тюрьмы, где пребывают эти твари, сама душа должна быть ими поглощена. Мне ужасно и отвратительно лишь при одной мысли подвергнуть человека такому! А после этого ритуала я стану одним из них, что меня тоже не радует. Потому и решил, что для этого я отдам собственную душу, пока она еще при мне, чтобы никто другой не пострадал…

– Почему ты мне этого раньше не сказал?! Мы бы за это время придумали что-нибудь! Нашли бы выход!…

– Какой?! – повысил тон Камински.

– Не знаю. Но узнай я раньше, было бы время хотя бы обдумать! А теперь нужно что-то решать в считанные минуты, пока нас никто не обнаружил.

– Я не хочу менять решение. Я должен так поступить…

– Но почему?!

– Понимаешь, вся моя жизнь была никчёмна и безнравственна. Жена меня любила, а я для неё только набирал долгов, проигрывая наши деньги в казино. Мне стыдно до боли за такое несправедливое отношение к ней. Теперь она мертва. А я даже не нажил с ней детей, которых она так хотела… Так пусть я умру сейчас и предамся забвению, отойдя в небытие, но лишь бы дать возможности другим!.. Чтобы люди, может, не моим примером, но всё же были больше озадачены проблемой, нежели я когда-то… Чтоб у них появилась возможность всё понять и исправить, пока ещё не поздно…

Карло замолчал и опустил задумчивый взгляд. Ему знакомо было это чувство стыда от необратимых последствий. И он понимал мотивы своего друга. Возможно, диверсант и сам бы так поступил, появись у него такая же ситуация, но его судьба была лишена подобного. Потому, поразмыслив с минуту, Андолини кивнул Камински в знак согласия и понимания и без слов отправился к штурвалу. Ян же, захватив с собой металлическую канистру, уселся в батискаф и стал погружаться прямиком в Марианскую впадину, когда Карло направился по обратному курсу.

Внутри аппарата было просторно настолько, что Камински мог встать в полный рост и сделать пару шагов в одну из сторон. На электронной панели отображались показания датчиков: глубина, запас воздуха, температура, давление и т. п. Он погружался всё глубже, уходя под воду настолько, что в конечном счёте лучи солнца перестали его достигать, освещая округу. Если бы не встроенные в батискаф прожекторы, то было бы ощущение, что Ян находился в космосе, ведь за иллюминаторами всё окутывала кромешная тьма. Но ему всё же был виден глубинный пейзаж благодаря искусственному свету.

Подводные гейзеры, после того как восстал Левиафан, больше не бурлили, что являлось следствием вымирания большей части местной фауны. Ян это ощущал своими новоприобретёнными чувствами, но ему не было интереса до этого. Его теперь совсем ничего не беспокоило, ведь он уже смирился со своей участью и был готов к концу. Он чувствовал себя спокойно и безмятежно настолько, что его дыхание стало реже, а сердце, порой казалось, и вовсе остановилось.

Спустя несколько часов Камински достиг дна. Батискаф с трудом сдерживал давление воды. Датчики забили тревогу, доводя о том, что такое плавание не может быть долгосрочным. Но связист, не пугаясь того, продолжал свой путь.

Пейзаж поначалу был мёртвый и пустой. Но после исследования ещё нескольких метров дна картина преобразилась.

На месте, где поднялся гигантский змей, было всё разбито и расколото, будто в Марианскую впадину сбрасывали бомбы. Вырванные каменные глыбы размером с автобус лежали повсюду, покоясь в темноте глубин. Трещины, разрастающиеся по стенам желоба, тянулись к поверхности. И вот огромная яма, на дне которой находилась металлическая плита. «Судя по всему, это и есть дверь в тюрьму…» – сказал вслух сам себе связист.

Корпус батискафа начал деформироваться от давления: стали появляться вмятины, затрещала обшивка аппарата. Тогда Ян встал и открыл канистру, которую захватил с собой. В нос ударил резкий запах бензина. Подняв ёмкость кверху, Камински облил всего себя топливом. После, взяв в одну руку зажигалку, а в другую нож, что нашёл во льдах, Ян нажал на кнопку и зажёг огонь. Его взгляд затуманил жёлтый свет пламени, а спокойствие задавило резкой обжигающей болью. В батискафе разразился его дикий вопль. Он чуть было не отключился… Но всё же, на мгновение удержав сознание, Камински выпустил зажигалку, взял обеими руками нож и начал его остриём бить себя в грудь. Затуманенный рассудок, мучимый болью, не мог дать координацию действиям. Из-за этого Ян не смог попасть в сердце с первого раза. Потому, горя в огне и издавая крики, резкими движениями он нанёс второй, третий удары. Мучения, испытываемые от пламени, перебивали боль от ножа. Потому Ян Камински смог сделать четвёртую попытку, и на этот раз клинок настиг сердце…

К тому времени Карло Андолини только причалил к берегу. Его не интересовал корабль, потому, сойдя по трапу, он ступил на песок и направился по своему пути. Но только он сделал пару шагов по берегу, как земля задрожала под ногами, и Карло упал. А когда поднялся, то увидел, как вода разбушевалась и из неё восстала гигантская тварь, которую видел на горельефе во льдах. Прямоходящее чудовище с зелёной, покрытой чешуёй кожей расправило свои перепончатые крылья после долгой спячки, показав своё величие. Монстр, что был размером с гору, поднял кверху свою уродливую, усеянную щупальцами голову и издал звериный крик, что не походил на любой другой. Карло всякое видел в своей жизни, в особенности на службе, но даже его охватил ужас от зрелища.

Мерзкая тварь внезапно стала излучать зелёное свечение. Чудовище подняло свои когтистые руки к небу и извергло зелёный луч, который в доли секунды достиг края Вселенной и угодил прямо в ледяную темницу, сдерживавшую остальных Древних, разрушив сковывающие стены. И тогда разразились страшные катаклизмы: ураганы и цунами рушили всё, до чего только добирались, а вулканы покрывали землю огнём и пеплом.

Увидев луч в небе, повстанцы по команде Мортена Хансена открыли залп из орудий по чудищу. Множество ракет на невероятной скорости неслись с разных континентов к этой твари. Но только ей стоило махнуть лапой, как реактивные двигатели самонаводящихся снарядов угасали, а боеголовки, подобно камням, падали с неба.

Происходящее приковало к себе внимание нового бога и отвлекло его от созерцания красот космоса. Узрев, что люди не смогли причинить Древнему вреда, Люцифер достал меч из ножен. Подойдя к краю белой плиты, он метнул его прямо с небес в эту тварь, словно копьё. Это выглядело, будто звезда падает на землю.

Клинок на лету разрастался, становясь огромным. Меч, словно комета, горя в огне, на большой скорости обрушился на Землю, попав в исполинское зелёное тело. Оружие пробило Древнего насквозь, выйдя через спину вместе с рукоятью, и вонзилось в землю.

В то мгновение многие подумали, что от удара сама планета сошла с орбиты, ведь землетрясение, которое началось тогда, обрушило множество городов. Но эта атака не сломила монстра, так как его смертельная рана у всех на глазах тут же затянулась. И тогда чудовище мыслями обратилось ко всем: «Я исцелился и не погиб от меча Люцифера! Кто может быть подобен мне? И кто теперь сможет устоять? Поклонитесь мне, земные твари, ибо даже ваш новый бог не властен надо мною!»

И большая часть людей склонилась в страхе. И у каждого переметнувшегося появилась отметина на руке, которая была у Яна Камински.

А следом из земли вырвался громадный червь с огромными жвалами. И пожирал он тех, кто не склонился, заставляя других покориться чудовищу. И на помощь Древнему богу вышла из моря целая армия мелких монстров, чтобы терзать и мучить людей. Они были размером со взрослого человека. Образ их мерзок и походил на рептилий. Своими острыми зубами они рвали на части всех, кто был без отметины. Сила их невероятна. Люди отбивались, как могли, но тщетным оказалось сопротивление, ибо слишком мало было непокорных…

Спокойно наблюдая за этим, новый бог вызвал Люцифуга Рофокала. Недолго тот заставил себя ждать и вскоре, прилетев, обратился к своему правителю:

– Владыка, что же ты бездействуешь?! Обрушь на эту мерзость свой гнев. Испепели огнём эту тварь!

– На что же тогда ты мне? Всех ангелов и бесов приказываю направить на битву!

И тогда адское войско вступило в схватку с древним ужасом. Демоны сражались с мелкими монстрами на равных. Но чудищ было слишком много… Ангелы бездны бессчетно осыпали ударами гигантов, но не могли они сокрушить их, ибо исцелялись те быстро. Наблюдая за битвой, Люцифер заметил, что силы его войска равны с восставшей мерзостью. Но с края космоса подходят остальные твари… Тогда, воссев на трон, что выше звёзд, князь Тьмы и новый бог в одном лице стал вбирать в себя всю мощь престола. Всё, чем он был преисполнен, всё, чем завладел за последние годы от трона Божьего, – всё выпустил наружу. Представ во всём величии, он изверг разрушительную энергию, от которой сама Вселенная пошатнулась.

Орда древнего ужаса подступала пугающим легионом. Словно яд по жилам, растекалась она в его владениях. И потому он отдал все вновь приобретённые силы, чтобы испепелить тварей, не оставив от них и следа. От подобной бури разрушительной энергии и от неумения в полной мере обладать престолом треснула белоснежная лестница. Трещина от основания устремилась ввысь и в конце настигла трон.

Разрушено нерадивым сыном строение Отца. Встав выше всех, он не вникал в происходящее, а лишь упивался честолюбием. И теперь, утратив свою благодать, имел при себе лишь собственные силы, которыми он наделён с тех самых пор, когда его троном была скала…. Дьявол от такой нагрузки на несколько минут потерял сознание и пал с просторов космоса на площадь в Царствие Небесное. Теперь его облик не был так величественен, как тогда, когда он восседал на троне Божьем. Он принял своё обычное обличье: чёрные крылья и доспехи, нимб, оплетенный змеями.

Как только архангел пробудился, он встал посреди площади и узрел, как к нему идут трое: Селафиил, Феникс и Арнаутов Вадим Сергеевич. И от увиденного Люцифер ухмыльнулся: «Безумец, что служит пропавшему Хозяину. Воитель, который перебегает от одного Господина к другому. И благодетель, от чьих рук веет смертью… Эти судьи мне отведены?..» Все трое отчётливо услышали сказанное, но никто не придал этому значения. Не дожидаясь, когда дьявол наступит первый, они устремились на Люцифера.

Феникс, обратившись огненною птицей, ринулся на врага. Извергая пламя в архангела, он приближался и когтями своих ног уже был готов пронзить его. Но князь Тьмы выставил руку вперёд, и огонь обходил его по сторонам. Когда Феникс надеялся, что уже сейчас вонзит в него когти, дьявол одним махом своего клинка отсёк ему ноги, а следом испустил молнию, сразив того наповал. Феникс от этого возгорелся в собственном огне и обратился в пепел, из которого через недолгое время должен был воскреснуть.

Тут же, когда с падшим ангелом было на короткий срок покончено, подоспел Селафиил. Святой приложил все свои умения и вложил всю силу в нападение, пытаясь увести, отвлечь, применить силу огня и молнии. Но всё же не смог справиться с архангелом. Люцифер пронзил своим мечом его в живот и, взяв за латы на груди, отбросил раненого в сторону.

Тут приблизился и Арнаутов и разверз под дьяволом землю. Нога того угодила в расщелину, которая вмиг захлопнулась, зажав её. Тут же замах топора, в попытке расколоть князю Тьмы голову, но Люцифер выставил меч, поставив блок, и свободной рукой нанёс прямой удар кулаком в грудь Вадима, отчего тот отлетел. Когда Арнаутов всё же настиг землю, то увидел, насколько дьявол силён, ибо щиты, которые никто и ничем не мог пробить, были вмяты итреснули…

Вырвав ногу из земли, архангел решил добить Селафиила. И как только он сделал шаг, то почувствовал, что за его спиной кто-то есть. Обернувшись, Люцифер увидел атакующего Феникса, но и это нападение было отведено. Тогда князь Тьмы ударом кулака пробивает падшему ангелу грудь и обхватывает пальцами его сердце. От такого Феникс стал иссыхать на глазах. Он почувствовал, что силы начали покидать его и что он умирает теперь в последний раз… Видя, как встревожился поверженный, дьявол горделиво произнёс: «Решил, что на тебя управы не найдётся? Я был любимцем Бога. Мне поведаны такие тайны и секреты, что и помышлять о них таким, как ты, опасно… На что надеялся, когда отважился на бой со мной?!» И снова он что-то почувствовал сзади. Не выпуская Феникса, он обернулся и увидел Арнаутова с занесённым для удара топором. В доли секунды Люцифер свободной рукой выбивает у него орудие и в мгновение хватает того за глотку. Он так сильно сдавил ему горло, что Вадим почувствовал, как пальцы проминают ему щиты. Приподняв одного, чтобы тот не мог коснуться земли, сдавливая шею в удушающей хватке, другого схватив за сердце, дьявол самодовольно возгласил, обратив голову кверху: «Бессмертный пал, герой сражён, а неуязвимый повержен. Кто теперь посмеет оспаривать моё величие? Кто осмелится не признать меня господином?»

Задыхаясь, Арнаутов обратил свой взгляд в сторону и увидел истекающего кровью Селафиила. Он лежал смертельно раненный, держа в руках топор. Ангел приложил последние силы и бросил Вадиму оружие. Арнаутов завёл руку за спину и, ловя оружие за рукоять, заводит его по инерции так, что топорище было обращено кверху, и вонзает его дьяволу в живот с такой силой, что лезвие вышло у того из спины.

Люцифер недоумевающе распахнул глаза. Опустив голову, он увидел, как из него торчит топор. Теряя силы, князь Тьмы выпустил из хватки своих врагов. Арнаутов с трудом устоял на ногах, внимательно следя за архангелом. Поначалу адмирал видел, как дьявол смотрит в пустоту, будто задумавшись. А после взгляд у Люцифера изменился, подобно тому, когда снисходит прозрение. И тогда он пристально вгляделся в Вадима и сказал: «Воистину Он не оставляет даже проклятых и печётся о падших, находя им применение… Как же ты изменился, мой милый Каин».

После этих слов Люцифер упал на спину. Он умирал, и силы его почти покинули. В мгновение пронеслась перед глазами вся его жизнь – миллионы, а может, миллиарды лет… Всё, что он совершил… Всё предстало перед ним. И тогда архангел, смотря в небо, мысленно заговорил: «Я знаю, Ты видишь и слышишь меня, хоть и провозгласил, что оставил нас. Ведь я это чувствую… Моё сердце окутывает печаль, ибо все времена я был слепым. И только сейчас прозрел, когда уже поздно… Я столько содеял… Но, не взирая на это, Ты пытался мне указать верную дорогу. Не терял надежду на моё покаяние… Даже Гавриила Благоева Ты послал, чтобы весь его путь служил мне примером, что можно заслужить у Тебя искупление. Мне стоило всего лишь осознать, понять, что моя гордыня пуста и никчёмна. Но я умираю и так много содеял, что уже не обрету спасения. И, пользуясь остатками уходящих сил, я всё же прошу у Тебя прощения, Отче…»

Дьявол умер. Бог ушёл. Трон разрушен.

Люди добивались независимости. Теперь никто не властен над ними. Но что будет дальше? Воспользуются ли опытом из собственной истории и воссоздадут мир в гармонии и радости? Или же вновь разрушат всё, идя на поводу жажды золота и власти? Теперь этого уже никто не может знать…

КОНЕЦ

От автора

Мой дорогой читатель, я безмерно рад, что ты познакомился со мной через мою историю, которая является вымыслом. Меня омрачает та ситуация, что последнее время печатные произведения, кино или песни не несут в себе какого-либо доброго и правильного смысла, что они не учат людей порядочности и честности. Ведь сам Платон говорил, что предметы искусства имеют большую значимость и помогают нашим душам развиваться, что искусство – исходящая сила, помогающая нам прожить лучшую жизнь. И потому в каждой своей книге я заключал свои посылы. Но бывает так, что человек пока не озадачен ответами на данные вопросы и потому может не заметить их. В связи с этим я и решил рассказать, что именно пытался донести своим читателям.

В первой книге, «Силою громов», я старался как можно больше отобразить всю «грязь», которой может быть омрачён человек. Всю злобу и отвратительное поведение, которые возможно было уместить на эти страницы, я попытался отразить. Это для того, чтобы читатель, возможно, где-то узнал и себя и посмотрел на ситуацию с другой стороны. И, увидев, задумался… А это уже много значит! Ведь осознание своих ошибок – это полпути к исправлению.

Вторая моя книга, «Будущее, что началось в прошлом», о том, что все пороки излечимы. Что в нашей жизни есть вещи куда важнее, чем деньги и власть, например, семья, дружба, любовь. И что жить нужно по совести, а не исходя из обстоятельств, просчитывая собственную выгоду. Ведь так правильнее и легче…

А в третьей части моей трилогии я хотел донести, что бывают такие случаи, когда человек где-то неправильно поступил… Но прошло так много времени, что уже поздно что-либо исправлять: бесповоротно отвернулись родные, умерли родственники, перед которыми провинился и не успел попросить прощения. Или же когда осознание приходит в старости или, того хуже, прямо перед смертью. И тогда уже ничего нельзя сделать! И потому надо правильно поступать здесь и сейчас!..

Оглавление

Силою Громов

  Предисловие

  Глава 1

  Глава 2

  Гнев

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Чума

  Глава 6

  Глава 7

  Война

  Уныние

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11 Похоть. Чревоугодие. Зависть. Тщеславие

  Алчность

  Глава 12 Смерть

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

Будущее, что началось в прошлом

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  История травника

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Цена порока

  Глава 13

Трон, что выше звезд

  Предисловие

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

От автора