Химеры пустошей [Наталья Караванова] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Химеры пустошей

Пролог

Жечь было избавлением.

Огонь стучал в висках, ровно такой же, какой бился сейчас в яме, в маленькой пещерке под одной из скал Рубежной гряды. Там, в сполохах и разрывах рыжего пламени, уже ничего не разобрать, и это хорошо. Это прекрасно.

Потому что перед глазами, как наяву, продолжала стоять картина, заставившая мага забыть, что силенок на очищающее пламя ему скорей всего не хватит, и он таки убьется.

Внизу, в ошметках кислотной пены, в нитях, порожденных живородной клоакой, всего минуту назад был человек. Человек умирал, его нельзя было спасти. У него почти не осталось кожи, у него кровавое месиво вместо лица. Человек не мог смотреть — но смотрел прямо магу в душу белыми слепыми бельмами, он не мог кричать, но он кричал.

И маг не выдержал, вскинул руки, призвав очищающее пламя, и направил его туда, вниз, в центр клоаки. Туда, где вот-вот должны были вылупиться маленькие, но заранее хищные беспощадные химеры…

Жечь было избавлением.

Где-то в глубине сердца маг осознавал неправильность фразы, но именно это маленькое искажение, неточность, как якорь держала в сознании его самого. Или как крючок. Острый. Рыбацкий, в сердце…

— Все, Марик, тихо! Все! там уже пепел! — услышал он вдруг сквозь гул огня и стук собственного сердца. — Тихо, дружище… эй, тихо, дай мне подойти!

Маг опустил руки. Голос принадлежал капитану княжеских грифонов, его командиру и хочется верить, другу.

Сжигать за компанию с тем человеком и Роланда было бы некрасиво. И расточительно. Друзей надо беречь…

Роланд подошел сзади, хлопнул по спине широкой ладонью.

— Эй, живой? Ну, молодец…

Маг не стал отвечать. Еще не хватало жаловаться грифону на свою несчастную долю. Бывало хуже. Тем более что Роланд уже сам себе на все вопросы ответил. По старой школьной привычке…

За час до этого

Всего час назад казалось, основная часть стаи уничтожена, самые большие клоаки, оставленные ею в холмах, выжжены. Скоро домой.

Но рейд не закончен, пока есть хоть маленькая вероятность, что твари возродятся, так что отряд тянулся вдоль гряды, внимательно выискивая признаки гнездовищ.

Только маг покачивался в седле, отрешившись от окружающего мира и пытаясь не провалиться в сон. Последние дни выдались насыщенными.

Все-таки целый маг — это немного более сложный и полезный инструмент в отряде, чем нож или даже некромантский накопитель. И если пользоваться им бездумно, на износ, в какой-то момент он может просто кончиться. Сломаться.

Правда, Вольдемар Шторм из Звездной Академии тешил себя надеждой, что уж ему-то до износа еще весьма далеко — подумаешь, зрение подсело. Зрение всегда отваливается первым.

Если долго, не отрываясь, смотреть в одну точку, специально заставлять себя, и не отводить взгляда, настанет момент, когда мир окрасится невыразительно бурым равномерным цветом, лишь границы предметов останутся отчетливо видными. Неприятное ощущение.

Это такой особый вид утомления, как будто ты себе глаза отсидел.

Но обычному человеку чтобы стряхнуть его, достаточно проморгаться. Или посмотреть куда-то в другую сторону. Дать зрению отдохнуть.

Маг — другое дело.

Высший маг, птенец драконьего чертога — и вовсе дело третье.

Вольдемар Шторм из Звездной Академии «отсидел» себе не только глаза. Он мог хоть утрястись головой, хоть и вовсе ехать по пустошам зажмурившись, благо, лошадь научена держать строй, а состояние «сдвига» никуда не уйдет.

Но это было настолько уже привычное ощущение, что даже зубы стискивать не надо, чтобы сделать вид, что все хорошо.

Немели пальцы, на грани слуха, не на самом деле, но как будто на самом деле, капала вода.

Мар мысленно усмехнулся: рейды он, пожалуй, даже любил.

Простая нужная работа, дальняя дорога, попутчики, от которых не нужно ждать ножа в спину. Чем не праздник?

Просто в этот раз совпало. И князь Константин отозвал все старые накопители на нужды армии, и рейд выдался хлопотный. Отряд успел уничтожить две некрупные стаи химер в Рубежных горах, осталось зачистить невылупившиеся «гнезда». По-научному это называется «живородная клоака». Стая, если успела почувствовать опасность, может успеть создать несколько таких, а большая стая — и десяток.

Если сделать вид, что дремлешь в седле и смотреть на мир сквозь опущенные веки, то становится чуть легче. Даже головокружение немного проходит. Ничего. Совсем скоро — домой…

В циркус.

В циркусах уже весна, там даже снег, наверное, сошел. Пахнет теплой землей, почками и влагой. Запах детства…

Здесь и сейчас мелкий колючий снег, гонимый ветром, обжигал щеки, набивался в мех куртки и под капюшон. Мар поправил шарф так, чтобы открытыми снегу и ветру остались только глаза. Хотя проку в них и не было.

Ехавший рядом Роланд Аркада, командир отряда, вдруг заговорил:

— Константин Скальдский начал набор рекрутов. Знаешь что-нибудь об этом?

Мар кивнул. Разговор — это хорошо. Это позволит отвлечься. Кроме того, пусть Роланд видит, что с ним все нормально. Не любил маг Вольдемар Шторм выглядеть слабаком, хоть в чьих глазах. А уж в глазах однокашника — и подавно.

— Нейтральные поселения на плоскогорье. — Ответил он. — Константину нужна медь, а рудные жилы — на землях, которые по договору с Академией ему не принадлежат…

— И Надар это стерпит?

Ректор Звездной Академии профессор Надар Искатель из Менгиров был человеком умным и хитрым. Но сейчас у Мара не было ни сил, ни желания прогнозировать его решения.

— Эй, Шторм, ты не спишь там?

— Нет. Запах…

Нюх у потомка драконов был на зависть многим разведчикам Роланда, и вот в нем-то как раз сомневаться повода не было. Капитан грифонов высоко поднятой ладонью дал знать отряду, что вероятно, очередное гнездовище химер где-то близко.

Некроманты привычно потянулись к накопителям, бойцы спрыгивали на землю, готовясь искать и зачищать живородные клоаки, вместилища химерских зародышей…

Воняет не само гнездо, как правило, а то, что взрослые особи приготовили на прокорм выводку. Туша какого-нибудь крупного зверя, или быка, или может, даже виверны, пропитанная кислотой и ядовитыми выделениями стенок клоаки.

Химеры всегда выбирают для нападения в первую очередь самую крупную добычу.

Мар тоже спешился, настраивая магическое драконье зрение. Унылую серую муть перед глазами разукрасили красно-зеленые пятна-силуэты.

Привычка искать логовища тварей именно в магической проекции не подвела — он почти сразу засек теплую, шевелящуюся массу среди скал у подножия ближайшего холма.

Кричать необходимости не было: это не взрослые особи. Он просто показал направление капитану грифонов. Внутри отряда обязанности давно распределены. Кто-то зачищает землю, кто-то прикрывает, кто-то охраняет лошадей.

Мару показалось, что шагах в тридцати шевелится еще одна клоака, маленькая по сравнению с первой. Хороший способ развеяться! Пусть грифоны зачищают основное гнездо, это важнее. С маленьким он справится сам.

Это близко. А заряженных концентраторов еще… еще парочка есть.

И интуиция не подвела.

Пещерка в рост человека глубиной. Обычным зрением ничего не увидишь, пока не подойдешь ближе, но тут и зрения никакого не надо. От ямы разило гнилью и кислотой.

Засветив магический огонь, он склонился над ней. И даже не сразу понял, что именно увидел.

Склизкая «паутина» выстилала дно под ногами. Через несколько часов она, как все, что генетически связано с химерами, научилась бы мимикрировать, скрывать под собой и зародыши химер, и то, что должно вскоре стать для них кормовым субстратом.

В этот раз субстратом должен был стать человек…

Он был еще жив, он мог шевелится.

По лопаткам пробежала волна холода.

Жив да, пока. Но как его оттуда…

Мар сглотнул неприятный ком. Он прекрасно помнил, насколько болезненно жалит «паутина». Как кипятком плеснули — и это лишь от одного легкого прикосновения. А след потом долго зудит, не проходит.

Этот же человек был покрыт паутиной целиком.

Кроме него в яме, в хлопьях блестящей пены и в обрывках нитей лежала раздутая туша быка-тяжеловоза. Смердела в первую очередь она.

Мар присел, стараясь не касаться едких, выделяющих сложную кислоту нитей. Трудно было поверить, что человек, полностью увитый этой дрянью, еще может шевелиться или пытаться выбраться. В тот момент он еще ничего не понял. Он еще думал, что человека можно спасти.

— Эй! — окликнул Мар.

Услышит ли?

Человек резко развернулся на голос…

Оказалось, что лица у него уже нет — черная кровь вместо лица. В ярком свете блеснули совершенно безумные глаза. Слепые бельма.

Человек вдруг громко и надсадно закричал, так, словно в крике выражалась вся его последняя воля. Он даже смог подняться.

И даже смог сделать единственный шаг, потянулся к Мару…

Тот невольно отшатнулся. Почему-то именно сейчас он видел все отчетливо и ярко, словно бы весь день не боролся с хмарой магического сдвига.

А человек упал — в самую пену грудью и лицом. Крик перешел в хрип, и Мар, словно кто-то скомандовал, окатил яму волной заемного пламени… и еще, еще.

Жечь было… освобождением? Избавлением? Очищением?…

Потом, позже, он осознал, что сидит на камне, вокруг стоят и о чем-то разговаривают грифоны. Темно, холодно. Снег.

Серая пелена перед глазами стала беспросветной.

И все-таки могло быть, что это не последние клоаки. Рейд не окончен.

Мар встал, вновь настраиваясь на магическое восприятие мира.

Здесь слишком мало корма, чтобы стая наплодила больше чем пять-шесть «гнездовищ». Это не циркус. Если химеры прорываются в циркус, то количество гнезд возрастает кратно. Две уничтожены, остается найти еще две или три.

Ладно. Значит, где они тут вообще могут быть? Не на вершине, это точно.

— Поехали! — сказал он Роланду. — Вдоль холмов. Выжжем гадов.

Он так и не сказал капитану про того человека. Хотя, вот досада, стоило прикрыть глаза, и перед ними, как наяву, даже четче, вставало окровавленное, ощеренное, безумное лицо.

Блики на зубах запомнились почему-то особенно четко…

Роланд смерил его долгим пристальным взглядом. За шесть лет довольно тесной дружбы он смог неплохо изучить мага. Куда лучше, чем тот мог предположить. И именно поэтому промолчал.

Еще два гнезда нашлись неподалеку. А дальше поиски пришлось прервать: Ветер поднялся не на шутку, взметнулась ледяная крупа. Если так будет продолжаться, то, пожалуй, и возвращение в циркус придется отложить. Льдистая буря — не шутка.

Через четверть часа Роланд скомандовал — возвращаемся к дороге. Там, чуть дальше к Скальду, будут давно известные путешественникам пещеры — удобная и обустроенная перевалочная база.

А еще через несколько минут капитан грифонов вновь приотстал, чтобы поравняться с магом.

— Мар, посмотри. На дороге. Что думаешь?

На дороге застыла, потеряв колесо, большая крытая повозка. Вокруг нее суетились люди, а в небе, черным пятном кружил дракон.

Мар прищурился, вновь напрягая магическое зрение. Захотелось выругаться: не хватало еще встретить кого-то из «родственников». Но однако эмблема на повозке не оставляла шансов ошибиться. Более того. Родовую загогулину семьи Шторм он ни с чем не спутал бы. Он вздохнул:

— Это из Водопадного. Черт…

— Неприятности?

Сквозь поднявшийся ветер его голос был плохо слышен.

Мар подумал, что там, где Клара Шторм, там всегда неприятности. Но ответил:

— Не у грифонов. Зато узнаем новости из чертога. И потом… у них проблемы. Поможем — про нас не забудут.

— А не поможем, — хохотнул Роланд, — тем более не забудут! Ладно, погнали. Потом разберемся.

— Погнали, — согласился Мар, доставая предпоследний накопитель.

«Родственники» тем более не должны заметить, что с ним что-то не так. Заемная магия на какое-то время позволит скомпенсировать собственные потери. А потом, глядишь, получится отдохнуть и восстановиться. Черт же принес драконов на эту дорогу…

1.

Взгляд Янка почувствовала спиной, лопатками. Словно там была нарисована мишень. Так бывало и раньше, дома, и чутье никогда не обманывало. Тот, кто смотрит — опасен, причем, опасен именно для нее. Хотя, так говорить неправильно: для нее, Янки-Безымянки из Зеленых Гротов циркуса Белуши, опасны были почти все. И обозники с их грубыми шутками и нелюбовью к диким шимсам, и наемные охранники в меховых плащах. А особенно опасен, конечно, бывший наставник Арем — хотя бы тем, что мог узнать и одним словом-приказом отменить все ее смутные чаянья-мечты…

Взгляд не был пристальным, иначе она и вовсе застыла бы, ощущая его, как ледяной кинжал в спине. Но смотрели именно на нее — с неосознанным, холодным любопытством.

Что же, еще один богатей из Первого Заполья[1]? Сейчас скривит презрительно губы, процедит: «А, шимсово семя!» и отвернется.

Янка медленно обернулась и встретилась взглядом не просто с воином или там княжьим грифоном с серебряными знаками отличия на груди. Нет, спину ей сверлил один из высоких магов, что как раз устраивались на ночлег посреди самой просторной и удобной из Рубежных пещер.

Шарф по глаза, широкие плечи, меховой капюшон и изумрудный знак рода на груди. Вправду, видать, дракон. Высокий, статный, как все они. Страшный. Янка постаралась отступить в тень как можно быстрее. Не хватало, чтоб ее конопатой персоной заинтересовались еще и высокие!

Час назад

Совсем недавно Янка была уверена, что у нее уже всё практически получилось. Неделя пути позади, а она не умерла с голоду, ни с кем не подралась и даже сохранила в целости почти весь свой невеликий запас расписок и монет.

К укрытию обоз успел перед самой бурей. Небо потемнело, хотя закат ещё даже не приблизился. Янка привычно шла, ссутулившись и спрятав руки в тесные рукава. Ветер поднялся нешуточный, полный мелкого колкого льда, а погреться о бока обозных быков удастся лишь ночью…

Льдистые бури опасны, но они не редкость. До циркуса Скальда осталось совсем немного, и как все обозники, она надеялась, что обойдется. И как всё-таки хорошо, что старшине обозной охраны, господину Лемешу, удалось быстро отыскать это укрытие.

Хотя он, конечно, знал о пещерах.

Рубежная гряда и пещеры под ней — место известное, ухоженное, торговые караваны частенько останавливаются под их сводами. Вот только для Янки всё было внове. Родной циркус она покинула впервые и теперь с любопытством осматривала величественные искристые своды в выростах сталактитов. Камни посверкивали в зелёном свете редких некромантских светляков, припасённых богатыми хозяевами каравана как раз на такой случай. Светляки дорого стоят.

Обоз замедлился и начал рассыпаться, растекаться по краям большой главной пещеры — все занимали места поудобней. Хозяева повозок стремились отгородить себе расчищенный кусочек земли для стоянки. Быки фыркали, трясли головами, люди распрягали их, давая отдых. Все равно раньше следующего утра никто никуда не пойдет…

Следовало бы не любоваться переливами света на сколах камней, а поискать для себя укромный уголок… вон, другие пешеходы уже собираются чуть в стороне от повозок. Это те, кому не хватило расписок[2], чтобы выкупить место в возах, но хватило, чтобы вскладчину арендовать ртутный камень[3].

С этими людьми у Янки как-то не заладилось. Низенькая и щуплая, в короткой мальчишеской куртке, она быстро стала объектом насмешек и мелких придирок… и перестала приближаться к их тесному кружку уже в первый день путешествия. Зато хромой старик-возчик, имени которого она так и не узнала, научил её ночевать подле быков, которых вел. Сначала было страшно, потом оказалось, что быки давно привыкли к такому обхождению и охотно пускали людей погреться об их теплые меховые бока.

Куртка братца Кира согревала в пути лишь отчасти, она была пошита под мягкие зимы циркусов, а вовсе не для путешествия по внешним пространствам, к тому же была откровенно Янке мала — братец Кир хоть и крупный мальчик, а все-таки еще восьмилетка.

Вдруг у входа поднялся шум, топот и металлический лязг — что-то там происходило помимо начинавшейся льдистой бури[4]. А потом по лагерю прокатилось: «Солдаты! Грифоны!» — и все пришло в движение.

Янку вместе с другими зазевавшимися обозниками оттеснили к стене пещеры. Охранники в кожаной негорючей амуниции поверх меховых курток, с короткими копьями в руках, побежали от повозки к повозке, выкрикивая про солдат. Возчики с руганью поднимали уже прилегших быков, вынуждали их сдвинуться с пути Летучего отряда — легендарных «грифонов» князя Константина Скальдского.

Янка стала пробираться вдоль стены, подальше и от любопытных обозников и от «грифонов», но все равно постоянно оглядывалась: любопытно же!

Говорят, половина парней с кафедры некромантии потом идут в грифоны, а после службы получают хорошую землю и даже право передавать ее по наследству. Говорят даже, что в грифоны берут и девушек, лишь бы крови не боялись и выдерживали суровые боевые тренировки. Иногда Янка представляла себя такой вот девушкой-воительницей — черный кожаный доспех с щитками в форме «драконьего пера», шлем, украшенный гербом циркуса Скальда — изображением лиры и колокола…

Вовремя успели грифоны — льдистые бури беспощадны и к простым смертным и к знатным господам, и к низшим магам. Да и к высшим, говорят.

С ними шутки плохи.

Грифонов оказалось много — большой отряд! Всадники на черных мохнатых битюганах[5] проезжали вглубь пещеры и спешивались уже там. Стало светло: магией среди новоприбывших владело как минимум шестеро, так что по пещере к светлякам обозников прибавилось куда более яркое зеленоватое сияние живого некромантского огня.

Отсветы отражались в металлических ребрах их меховых шлемов, в знаках различия и в щитках на голенях и предплечьях…

Красивый, начищенный металл.

— Хо! Хо! — выкрикивала обслуга, показывая путь к стойлам, устроенным в дальней пещере, солдаты вели туда своих коней. Так заведено с древних времен — кони должны быть ухожены, кони — главная ценность. Это быкам нравится на пустошах, есть даже дикие стада, говорят. Но никто еще и никогда не видел дикую лошадь…

Грифоны двигались быстро и слаженно, Янка залюбовалась на них, на упряжь их коней, на короткие мечи в ножнах и ослабленные луки за спиной — с одинаковыми накладками всем известной мастерской циркуса Скальда. Когда-то она полжизни была готова отдать за право носить такую одежду и такое оружие.

Но неумолимый Маг-у-Ратуши оказался непреклонен и однозначен: ну нет в Янке даже намека на магический потенциал, даже пробовать его пробудить не будет смысла. А значит, нет смысла и приближаться к древней Звездной Академии: бесплатно там учат только и исключительно будущих магов.

Но химерзкий каменюка ошибся! Янке-то лучше знать.

А если в Академию её не примут, то домой она точно не вернётся.

Во-первых, отцу бы мальчишек прокормить. А во-вторых… засмеют же!

Толку с того, что она была лучшей в классе, а может и в школе?

В циркусе Белуши её ждет малопривлекательное будущее. Или идти в гувернантки, или в ту же школу, в девичий класс, учить младших грамоте и счету…

Или замуж.

Последнее — вероятней всего.

Замуж Янка не хотела. Без своей земли, да с большим нищим семейством вместо приданого? Кому она нужна-то, разве что сальноглазому соседу-виноделу. Правда, из-за того, что внешние укрепления совсем обветшали, в циркус часто проникает холодный ветер, так что виноградников у соседа тоже почти не осталось. А те, что остались, дают маленький урожай, да и вино получается… такое же мерзкое, как тот, кто его делает!

Капюшон мешал смотреть, она сдвинула его на затылок. Да, так лучше!

Какие они все-таки… сильные! Важные.

…прошли мимо грифоны, но оказывается, это было не все. В жизни Янка не думала, что когда-нибудь увидит такое!

Следом за солдатами в пещеру вошла еще одна группа. Особенная. О, у этих над головами светились мощные шары чистого белого света, и им даже усилий прилагать не нужно было, чтобы их поддерживать.

Женщина в длинном платье со складками — богатая! — и шестеро мужчин. Тоже богатеи. Никто не носит на себе столько дорогой ткани, да еще в пустошах. Перед кем здесь щеголять?

Янка нехорошо прищурилась. Нет, в пещеру пожаловали не просто маги… как минимум — это высокие маги из драконьих чертогов… а может быть, и сами драконы.

Что они забыли на равнинах? Там, где драконы, всегда потом случается что-то плохое.

Оружие напоказ, светлое серебро украшает черный мех на плащах и куртках, на лицах — шерстяные синие шарфы по глаза.

В груди сжался ком нехорошего предчувствия.

Драконы… — или кто это был? — остановились посреди зала. К ним тут же подбежал один из солдат-грифонов, получил указания, и вновь началась суета.

Принесли откуда-то плотную скатку шатра, начали устанавливать между лагерем грифонов и возками обоза. Тут же появилась и охрана, но, разумеется, не для того, чтобы охранять знатных господ от обозников. Скорей уж, наоборот.

Ну, вот и ладно. Вот и надо сейчас тихо и быстро куда-нибудь исчезнуть!

Она даже успела сделать несколько шагов, когда почувствовала на спине тот самый, острый, холодный, но внимательный взгляд.

Потом, прокручивая в голове это воспоминание, она каждый раз будет вздрагивать, недоумевая — неужели уже тогда хладнокровный маг выбрал ее себе в качестве возможной жертвы? Они смотрели друг на друга через два десятка метров почти пустого пространства, в зыбком магическом свете. Раньше она не думала, что человека можно разглядеть с такого расстояния. Правда, рассматривать и сейчас было особо нечего: теплая одежда скрывала фигуру, шарф и капюшон — лицо. Только этот странный мимолетный интерес был ощутим, и еще сами глаза. Янке показалось — синие. Или серые…

Вдруг кто-то схватил ее за руку. Главное так цепко! Не вывернуться, если не хочешь привлекать внимания. Янка охнула и резко обернулась.

Никлас!

Ну конечно!

Надо было догадаться, что никто из будущих студентов Академии не пропустит такое зрелище, как прибытие грифонов! И Никлас Бриз из Зеленых Гротов циркуса Белуши, тоже не пропустил!

— Пусти! — зашипела она, и дернула руку к себе. — Ник, пусти! Быстро!

Парень растянул губы в неприятной улыбке:

— А кто это у нас здесь? Ох, ты ж, радость-то какая! Это же наша знайка-зазнайка, королевы дырявых сапог!..

— Ник, башкой поник… — ответила она яростным шипением. — Что тебе нужно? пусти, говорю!

— Детонька, а ты вообще помнишь, что по княжескому указу в Академию от циркуса могут быть направлены только потенциальные маги? Чему ты там собираешься учиться? Счетоводству?

— Тебя не касается…

— А расписочки-то у королевы есть?

Янка, наконец, выдрала у засранца руку — синяк останется. Но пусть. И отступила за ближайшую повозку. Однако не так-то легко оказалось избавиться от Никласа — парня, магический потенциал которого светился у него в глазах еще когда он в школу не ходил. Да он вообще мог не учиться в той школе — зачем? прямой путь в Академию у него был от рождения.

— Бу! — вполголоса шугнул он затаившуюся в слишком узком месте Янку. — Все равно уже попалась. Надо же, такая встреча! Я скажу наставнику, что тебя видел, не спрячешься.

— Я никого не трогаю, никому не мешаю, — ответила она из своей щели, тоже стараясь не повышать голос. Просто оставь меня в покое!

— Еще чего.

Тем временем на расчищенном от повозок месте уже распоряжалась та женщина. Откуда-то принесли дрова, ближе к выходу сложили костер. Вытащили дорожное складное кресло — тоже деревянное. Янка только глазами хлопнула, увидев такое: выходит, на высоких магов запреты древних не распространяются?

Грифоны тоже устраивались на ночлег — им шатры были не нужны, а некоторые и вовсе остались ночевать в стойлах своих лошадей.

Видно, женщина была у «магов» главной, потому что быстро стала центром общего внимания.

Янка так засмотрелась на происходящее, что Никлас просто шагнул за повозку, ухватил ее за пояс и дернул к себе.

Вырваться было бы не сложно, но возня привлечет внимание, поэтому Янка замерла, с твердым намерением больше никому ничего не доказывать и не объяснять.

— Вот и молодец, королева! — шепнул ей в ухо парень и, рассмотрев поближе куртку братца Кира, гоготнул.

— Пошли, наставник ждет!

И почти силком потащил к большой и старой, но когда-то весьма богатой повозке.

2.

— Ты посмела пойти против воли Белушского князя и решения Мага-у-Ратуши, — наставник Арем хмурился, по губам его скользила улыбка, не предвещавшая Янке ничего хорошего. — Я не спрашиваю, кто тебя надоумил.

Взгляд наставника скользнул по ее фигуре — начиная от запыленных и действительно не раз уже латаных сапог, до слишком узкого капюшона, который невозможно носить правильно. Только или стянув к затылку, или напротив, натянув до самых глаз.

Она прикусила губу и не ответила. Формально, школу в циркусе она закончила месяц назад, вместе с другими учениками. И кстати, прошла полный курс на круг раньше!

Ник наслаждался триумфом, стоя подле потрепанного полотняного полога, отделявшего сейчас потертый школьный возок от остальной пещеры. В «загородке» между стеной пещеры, возком и этим полотнищем оказалось достаточно места для них троих и масляной лампы. Даже, пожалуй, места было слишком много.

Другие абитуриенты академии, скорей всего, в этот момент, вместе со всем обозом подглядывали за грифонами и их знатными спутниками.

— Молчишь? Правильно делаешь! — продолжал тихо, но грозно высказывать наставник Арем, — Там стена не чета Белушской, щель не найдется. И стража понадёжней, чем та, к которой вы привыкли. Или ты думаешь, тебя за красивые глаза за стену пустят? Ну, может, и пустили бы… будь ты чутка постарше и покраше… или надеялась дойти с караваном, а потом в последний момент объявиться передо мной, с невинными глазками?

— Так и что дальше? — оскалил улыбку Ник. — Она не под защитой княжьей грамоты. За такое, вообще-то, наказывают…

Наставник вздохнул:

— Ну что же. Привезем в город, под мое слово. Посидит взаперти денек. А потом увезу ее обратно, и все. Так что, если рассчитывала погулять да покуролесить, девонька… не выйдет ничего. Для твоей же безопасности! А пока — будешь сидеть в повозке, наружу чтобы — ни ногой!

Ну, может, хоть покормят, подумала Янка, старательно душа в сердце обиду.

Край полога шевельнулся, пропуская обозного охранника. Шлем охранник снял, но и без него казался рослым и представительным, меховой плащ только добавлял внушительности фигуре. Он безошибочно определил, кто тут главный и коротко поклонившись доложил:

— Прибыл вестник из циркуса Скальда. К сожалению, ему пришлось пробираться через бурю, он сильно пострадал, но новости таковы, что Высокие призывают всех хозяев обоза и командиров на совет. Прошу поторопиться.

Ругнувшись, наставник Арем ушел, приказав обоим, и Нику и Янке, сидеть тихо и носу наружу не показывать. Ник, конечно же, поклонился и подтвердил, что никуда не уйдет.

— Не замерзла? — вдруг озаботился Никлас. — А то, пойдем. В повозке есть ртутный камень, быстро согреешься.

Предложение было слишком хорошим, чтобы в него поверить, особенно если помнить о той сладкой жизни, которую Никлас с приятелями устроил ей в последние недели перед выпуском. Янка, изобразив крайне вежливую улыбку, и чтобы отмести всяческие сомнения, уселась на приступок на задке повозки.

Ник не ушел. Остановился прямо перед нею, качнулся с носка на пятку.

Спросил, растягивая слова:

— И вот что ты такая бестолковая, а, Безымянка? Ты же страшненькая, как шимса[6]. А все туда же.

Да уж. Как забудешь, что ты почти рыжая и у тебя лицо рябое, когда все кругом норовят напомнить? Сейчас-то пятнышки-веснушки поблекли. А маленькой ей за них доставалось каждый день. И не только от учеников. А замазать — не получалось. И свести на «нет» не получалось…

— Сам дурак, — привычно буркнула она.

— А знаешь, таких, как ты, раньше из циркусов выкидывали в пустоши, чтобы не портили генотип, слышала о таком? Думаешь, почему?

— Потому что рыжих драконов не бывает. Ну и что. Из тебя дракона тоже не вылупится, хоть как надувайся.

— Из тебя, моя радость, даже некроманта не получится. Даже помощника некроманта. Даже младшего помощника помощника некроманта…

— Что тебе надо? — вскинула она взгляд. — Иди вон… в повозку. Грейся.

— Ма-аленькая, непонятливая королева… — вдруг шепнул он тихим бархатным голосом, мгновенно наклоняясь к ней. — Я даже рад, что Маг-у-Ратуши тебя не выбрал… потому что тогда я не смог бы…

Янка не успела ни вскочить, ни отстраниться, когда Никлас вдруг толкнул ее, очень расчетливо направив вглубь повозки. Навалился, прижимая, и добрался мягкими слюнявыми губами до крепко сжатого рта девушки.

Как это может нравиться его подружкам? Янка попыталась боднуть его лбом, потом все-таки смогла выставить перед грудью локоть и, отстранившись, влепить пощечину. Несильную — не смогла размахнуться.

— Никлас, ты идиот?!

В этот момент, в довершение неприятностей, откинулся полог «загородки», и внутрь быстрым шагом влетел наставник Арем.

Никлас медленно выпрямился, медленно, ухмыляясь, поправил одежду. Янка, красная, как закатное солнце, сутулясь выскользнула из гадской повозки. Что за день такой? Теперь еще наставник будет про нее думать, не пойми, что.

— Ты, — холодно и резко приказал Арем Нику. — В повозку. Живо. Навести порядок, нагреть воду. А ты… ты за мной!

Янка, понурив голову пошла. Что оставалось делать?

***
Пряник, уже зачерствевший, все равно был восхитительно вкусным и сладким, видимо, из личных запасов наставника Арема. Кто бы мог подумать, что этот худой страшный мужик с глазами, спрятанными под кустами бровей, с вечно плохо выбритым подбородком и сжатыми губами, с вдавленным шрамом на скуле, окажется любителем сладостей? Но сейчас это Янку даже устраивало.

Она грызла пряник, и смотрела на наставника, который стоял напротив, скрестив руки на груди — в самоуверенной позе человека, точно знающего, что будет дальше.

Отошли они недалеко — в пустую полутемную нишу, на которую не позарился ни один из обозников, предпочтя места, более проветриваемые и просторные, ближе к выходу.

Через какое-то время господину Арему надоело ждать, когда она справится с едой, и он резко потребовал:

— Рассказывай, как оказалась с караваном?

— Вы знаете! — пробурчала она хмуро.

Не тут-то было.

— Не знаю. То, что ты сделала… это даже не глупость, девушка. Это преступление. Чем ты думала? Наверняка ведь не головой. Или может…

Он бросил быстрый взгляд на повозку.

— Может, причина эта светловолоса, голубоглаза, остра на язык и сейчас делает вид, что прибирается в повозке?

Янка чуть не подавилась крошками на вдохе — уж чего-чего, а нежной привязанности к Нику у нее не было ни на полногтя. Особенно после его сегодняшней выходки.

И если бы наставник был повнимательней, он бы помнил, какие между ними были отношения еще в школе.

— Так я угадал?

Янка тряхнула головой. К чему этот разговор-то? Уже ведь для себя все решил наставник. Так чего докапывается?

— Нет… — тем не менее, ответила она.

— Рассказывай!

— Маг-у-Ратуши иногда ошибается…

— Но ошибается исключительно в пользу вас, соплюшек! И уж поверь, если кто-то вроде тебя вдруг оказывается в чужом циркусе, во владениях чужого князя, без документа, подтверждающего цель приезда, без расписок на жилье, еду и пошлину за въезд, этому человеку не позавидуешь.

— Почему?

— Первое — деньги. Без монеты или расписки. Без них ты не сможешь не только въехать в любой из городов. Ты даже стену не сможешь миновать.

— У меня есть немного…

— Отец дал?

Янка кивнула. Отец вряд ли на нее разозлился бы за это вранье. Деньги она сэкономила еще в школе: делала задания за богатеньких одноклассников. Так что, можно считать, путешествовала на свои… хотя, конечно, есть о чем пожалеть: сейчас дома эти мятые бумажки непременно пригодились бы.

— Дурак твой отец! Надо было выпороть тебя в тот час, когда тебе вообще в голову пришла мысль об Академии… чтобы забыла и больше не вспоминала. И дело с концом! Разве только, решил избавиться от лишнего рта… но не думаю.

Янка поджала губы, чтобы только не начать спорить. Миръяр Бриз из Песчанки, учитель счетных дисциплин, любил приговаривать, что доказательства не стоит предъявлять, пока не проверишь все решение. Она училась эту формулу перекладывать и на обычную жизнь. Правда, пока не очень получалось.

Все равно ведь сделает по-своему.

— И так, ты решила, что артефакт ошибся и что тебе нужно самой убедиться в собственной бездарности…

— Или в таланте. — Вздернула она подбородок. — Никто точно не может сказать! У Ника выраженный сим-сегмент, это все знают, но выйдет ли из него хороший некромант? Или хоть какой-нибудь? Это только в Академии смогут определить!

— Покажи руки!

Янка, недоумевая, стянула митенки и протянула вперед растопыренные пальцы. Руки, как руки. Тонкие запястья, длинные пальцы. Только в цыпках и ногти обломаны. Это она в первый день вляпалась в лужу, но решила, что и в мокрых рукавицах лучше, чем без них…

— Твое княжье кольцо.

А что с ним не так? Кольцо и кольцо. Всем дают, как четырнадцать исполнится. Дешевое, с гербом… ах да. Герб.

— Если тебе прикажут предъявить кольцо или подорожный жетон в циркусе Скальда, ты не сможешь этого сделать. И любой стражник, любой, девочка! Будет вправе выдворить тебя в пустоши, из которых ты пришла. Как дикарку из старых развалин. Тем более с твоими… — он пространно покрутил пальцами возле собственного лица. Ты не найдешь работу…

— Я могу присматривать за детьми. И в обувной мастерской, если что-то не сложное. И я хорошо стреляю.

— Стрелять тебе не из чего, а в мастерские или тем более в семью тебя не возьмут без кольца с лирой или именного письма. Ни одна гильдия за тебя не встанет. У тебя не будет города, который внесет залог, если совершишь какой-нибудь проступок. Не будет семьи, которая сможет выручить. Готова остаться одна? Без друзей, денег, грамот?

«Я и так одна, неужели не видно!» — хотела она возразить, но что бы это изменило? Янка смотрела на наставника и не понимала его. Какое ему дело? Он даже не учитель. Так, надзиратель. Школьное пугало… Хотя иногда страшно, да…

Сейчас-то что на него нашло? Он отвечает только за тех, кого ему поручили. Вот и пусть бы отвечал…

Наставник говорил тихо, можно сказать, цедил слова. По одному. Чтобы лучше дошло, возможно. Но даже самой себе Янка казалась твердой, как скала. Она решила! Значит, так и будет!

Он усмехнулся очень неприятно.

— У меня была ученица. Похожа на тебя, только красивая. Знала об этом. Парнями в классе вертела, как хотела.

— Я никем не верчу.

Но он не услышал. Смотрел сверху вниз, словно на дохлого плешана, а Янка слушала: куда ей было деться?

— Тоже, как ты, подалась искать справедливости в Скальд. С какими-то… артистами.

— И что? Не доехала?

— Лучше бы не доехала. Парням проще в этом смысле… можно наняться к караванщикам в обозную обслугу. Можно в охотники. Выслужиться, заработать кольцо. Или хоть денег на обратную дорогу.

Наставник замолчал. Янка терпеливо ждала продолжения, хотя уже понимала, что у этой истории будет поучительно-печальный конец. Руки замерзли, она попыталась сунуть их в рукава, но они не влезли: слишком узко.

— Мы ее нашли, через год. Тело нашли. Ее зарезали и… весь тот год она не жила на свободе. Старшина княжеских грифонов учинил разбирательство, некроманты подняли тело… нашли, в каком кабаке она прислуживала поначалу… убийц тоже нашли. Но не наказали: законы циркуса на таких как она… и как ты. Не распространяются.

Янка постаралась не показать, что рассказ наставника ее впечатлил, но все равно невольно сглотнула.

— Все равно, как вы сказали, я буду запертая сидеть.

— Нет. Ситуация поменялась. Химеры прорвали периметр в Белуше, у Зеленых Гротов. Я, как и другие маги, нужен там. Поэтому, как только стихнет буря, мы с тобой возвращаемся домой.

— А… — Янка показала взглядом туда, где осталась повозка.

— А они продолжат путь с караваном. Я заплачу Лемешу за сопровождение до самых ворот Академии. Их первоочередная цель — выучиться и встать на защиту стены циркуса, когда придет срок.

И только в этот момент до Янки дошло. Химеры? Прорвались к Белуше? В районе Зеленых Гротов…

Где-то там, в маленьком почти полностью деревянном городке сейчас отец и младшие братья… а она… она сбежала!

А там — химеры.

А они не оставляют ничего живого.

И их просто так не убьешь. Только маги могут…

Их даже увидеть не каждый может.

Солдаты, конечно, поскачут туда. Это же для них были вести…

Но может, все будет хорошо? Грифоны разберутся. С ними же некроманты и эти… драконица со свитой.

— Это сказали драконы? Они тоже туда…

— У госпожи Клары… — голос наставника и вовсе стал звеняще-ледяным, — было дело к своему брату. Завтра она уберется к себе в Водопадный. Вместе со свитой.

— А… как же…

— Им нет дела до циркусов. Впрочем, магистр Вольдемар Шторм из Водопадного Чертога останется с нами. Возможно, это даст шанс Белуше…

— Шанс… — пробормотала Янка, понимая уже, что нет. Не обойдется. Солдатам идти еще долго. Шесть верстовых камней! А ведь каждому камню нужно заряжаться сутки, а то и двои, а отряд-то большой… а своим ходом никак не успеть.

— Именно. Небольшой шанс. Магистр Вольдемар — высокий маг на службе у князя, хотя, безусловно, и принадлежит драконам до кончика своих холеных ногтей. Впрочем, увидишь еще. А сейчас, ступай спать!

Но Янка точно уже знала, что сегодня не уснет. После таких новостей — нет! С Никласом в одной повозке тем более.

3.

Наставник проводил ее до лагеря, но сам снова куда-то ушел — возможно, договариваться о завтрашнем обратном путешествии с солдатами.

В сердце поселилось смутное неприятное чувство. То ли досада на себя за то, что бросила родных и сбежала из дома, то ли досада, что теперь так же невозвратно предстоит предать мечту о Звездной Академии и вернуться… вернуться в теплый циркус, где больной отец, сопливые братья и перспектива замужества с каким-нибудь…

Вспомнился слюнявый поцелуй Никласа. Захотелось сплюнуть.

«На то ты и Янка-Безымянка», — сказала она себе со вздохом. Удача достается таким, как Ник. А таким, как ты — худые сапожки, да «делай, как говорят».

Разве только опять сбежать…

И нестись домой, к Белуше, вперед кавалькады грифонов — а ну, как не все потеряно, и родные успели укрыться в сторожевой крепости? Или вовсе успели уйти в Первое Заполье, столицу циркуса?

Она постояла у тихого и пустого фургона. Ни шороха, ни вздоха. Бывшие одноклассники не спали — они бродили где-то по лагерю, еще не зная о случившемся.

Почему Арем рассказал только ей?

Выхода не было. Снаружи буря, в сердце — странный мутный клубок из страха, переживаний о родных и разочарований в себе.

Над головой зеленое марево…

Она бездумно брела между повозок, улавливая тихие разговоры устраивающихся на ночевку людей. Изнутри повозок людям почему-то кажется, что тряпичные стены их укрытий толще каменной стены, а снаружи все слышно. Все их тайны.

Кто-то ворчит на слугу, плохо уложившего мешки с овечьей шерстью. Кто-то выясняет отношения с супругой. Кто-то обсуждает события дня…

Обычные разговоры. Завтра все эти люди будут уже у циркуса Скальда. Их там ждет большая ярмарка, прогулки, танцы, покупки… много беззаботных веселых дней.

Во всем обозе только абитуриенты Академии были родом из Зеленых Гротов. И то не все.

Так может, в этом дело?

Наставник им не сказал, потому что думал — они все бросят и тоже помчатся домой, к родным, забыв об Академии?

Повозки остались за спиной, в этой части пещеры было почти совсем темно. Свет от зеленых светляков едва освещал стены пещеры. Стены влажно блестели.

Но она не останавливалась. Ноги несли сами, благо, обратный путь найти будет легко и просто. Свод понизился, обширный грот разделился на несколько низких черных лазов. В них соваться было боязно, Янка пошла вдоль стены, иногда касаясь пальцами сталагмитов.

Из очередной трещины в стене повеяло прохладой — там, наверное, еще пещера с выходом наружу.

Ушла она уже довольно далеко, даже свет от крайних повозок превратился в маленькое пятнышко. А там, в щели — мелькали зеленоватые отсветы и слышались голоса.

Знакомые голоса!

Так! там точно есть Никлас! И Гета… это же ее визг… да громкий такой! И другие!

Взгляд к темноте привык быстро, и Янка уже отчетливо видела низенькую, но вполне проходимых размеров дыру, через которую бывшие одноклассники наверняка в ту пещеру и проникли…

Она для уверенности подняла небольшой, но увесистый камень и тоже полезла внутрь. Из-за смутного понимания, что там происходит что-то плохое. Что-то, чего не должно происходить…

Лезть пришлось несколько шагов — почти на корточках, зато все время вверх. Выбралась и порадовалась, что от одноклассников, к слову, где-то добывших зеленого некромантского светляка, её отделяет частый забор сталагмитов…

Вот они стоят — все пятеро. Впереди Ник и Кудряшка Иган, за их спинами — девчонки. Визжала действительно Гета, когда Янка выглянула из своего укрытия, она взвизгнула снова, но скорей азартно, чем испуганно. А потом еще и потребовала:

— А можно я?!

Наклонилась, подбирая камень, и вдруг со всей силы швырнула его куда-то в угол.

Из угла раздался хриплый низкий не то шипение, не то рык — угрожающий, но Янка представить не могла, кто из знакомых зверей или существ мог бы так рычать.

Она осторожно, так и прячась за стенкой камней, пробралась туда, где стояла компания, чтобы хоть краем глаза взглянуть, что же их отвлекло даже от появления высоких магов.

А увидела — и зажала себе рот.

В углу — в зеленом свете было хорошо видно — лежал мертвый плешан. Крупный серый, покрытый щетками редкой, словно покрытой плесенью шерсти. Вероятно, забрался… а то и свалился в эту пещерку он не слишком давно, но крайне неудачно. Под брюхом разлилась черная кровь, задняя лапа неестественно вывернута, передние — подтянуты ктелу…

Но конечно, заинтересовал бывших Янкиных одноклассников вовсе не он.

Мертвую химеру защищал совсем еще маленький, почты лысый щенок. Желтые, в красноту, клыки уже внушают уважение, даже «плесени» на шкуре почти нет и горб покрыт тонкой темной шерсткой. Худущее существо размером с Янкин сапог — и это он рычал и огрызался сейчас, не подпуская врагов к своей мертвой… мамке?

Хотя, у химер «мамок» не бывает. Они рождаются из клоаки, из яиц. А потом ищут свою стаю, а как найдут, сразу начинают выполнять свои «общественные» обязанности…

Было видно, что кто-то в щенка уже попал — по правому, хорошо освещенному боку текла струйка черной крови.

Химеры — страшный бич пустошей. Круга не бывает, чтобы не пришло сообщение — стая напала на обоз! Химеры прорываются сквозь стены циркусов, разрушают и губят целые поселения. Они в ярости готовы уничтожать все, что создано людьми!

Видов[7] химер много, и плешаны — еще не самые мерзкие…

Но этот щенок, яростно отбивающийся от злобных человеческих детенышей… огрызающийся, защищающий самое дорогое, он словно Янке в душу заглянул глазами, полными ледяного отчаяния и такой же ледяной отчаянной злости.

От щенка пахло бедой и скорой смертью…

А считается, что все химеры — телепаты. И если где-то одна тварь попала в беду, там вскоре может оказаться вся стая.

Впрочем, она об этом не думала. Она, кажется, вообще не думала, иначе как объяснить, что поспешно скинув куртку братца Кира, она ворвалась в пятно яркого, ядовитого света, прикрыв локтем глаза:

— Вы идиоты? Что творите, гады! Назад!

Плешан снова зарычал-зашипел, но почему-то она была уверена, что ей как раз ничего не грозит.

— Хотите всю стаю сюда? — кричала она, смаргивая слезу, и совсем не думая, что именно выкрикивает. — Хотите, чтобы на нас тоже напали?

— Дуура! — протянул Кудряшка Иган. Иган ниже Никласа на полголовы, и вообще обычно производит впечатление ангела-переростка. Но сейчас на его лице было такое же азартное и одновременно радостное выражение, как у остальных. Оно парня не красило. — Ты вообще как тут… химерзость надо убить…

— Камнями? — ощерилась она. — В тебя, Ига, камнями кидали хоть раз?

— Отойди, чокнутая, — встрял Никлас. — нашлась защитница. Или смотри, он тебя покусает, тоже плешаном станешь…

— Она не сильно и изменится… — ввернула Гета, визжавшая недавно исключительно от восторга.

Подобралась же компания! В жизни Янка не думала, что именно этих ребят Маг-у-Ратуши, камень, реагирующий на магический потенциал людей, отметит как наиболее способных, а значит, пригодных к обучению в Академии…

Плешан у нее за спиной заворчал, явно готовясь поразить всех самым грозным из своих рыков.

Янка обернулась к нему, и сама рыкнула не хуже плешана:

— Заткнись, моль!

Тварь озадаченно заткнулась, даже клацнула челюстью и отступила на шаг. Янка недолго думая накинула на звереныша свою куртку и подхватила плешана на руки — он оказался невероятно легким и костлявым.

Ник презрительно сплюнул под ноги:

— Шимса…

Щенок дернулся у неё в руках, здоровенные клыки щёлкнули у самых пальцев, но натренированная тремя младшими братьями, Янка спеленала его в мгновение ока. Осталось совсем немного. Придумать, что делать дальше…

Парни закрывали спинами выход, девчонки, поняв, что тварь стала окончательно безопасной, вышли на свет тоже. На всех — одинаковые школьные куртки с эмблемой циркуса Белуши — белой горной вершиной и нашивками школы.

Янка вдруг поняла, что в пещере холодно, и долго она в одной полотняной рубахе не продержится.

— Придурки! — тем не менее, крикнула она. — Дорогу!

И может, она даже прошла бы мимо них. И даже может, ей удалось бы пронести детеныша мимо грифонов, обозников, магов и наемной охраны господина Лемеша…

Если бы те самые маги не явились в крохотную пещерку сами.

Над головами вдруг вспыхнул яркий белый свет, по сравнению с зеленоватым некромантским светляком показавшийся ослепительным, а из-за частокола сталагмитов первым вышел наставник Арем. На руке его Янка заметила излюбленный артефакт их лицея: кольцо-поводок. С его помощью, как по компасу, всегда можно найти людей, которых он как-то в себя запоминает…

А следом вошли еще двое.

Янка сглотнула и плотней прижала щенка к себе, твердо уже уверенная — не отдаст!

Маги. Те самые, высокие, из драконьих чертогов. А кто знает, может, и сами драконы…

Один — словно пылью присыпанный, хоть и видно, что молод, а как каменная статуя без чувств и эмоций. Черные волосы делают лицо еще более бледным, под глазами — темные тени, даже щеки ввалились — как у умертвия. Хотя держится прямо, будто какой-нибудь принц или король. Она скорей интуицией, чем памятью определила в нем того человека, который несколько часов назад сверлил ей взглядом спину.

Янка вздрогнула и перевела взгляд на второго.

Этот второй был точно старше и куда красивей. Волосы волной под меховой капюшон, плечи широкие, мышцы видно даже сквозь куртку, на серебряных накладках — переливчатые камни, на плечах длинный шерстяной плащ. И хоть ростом они почти одинаковы, этого она сразу для себя назвала «золотым»…

«Пепельный» окинул быстрым взглядом собравшихся и в два шага оказался возле трупа химеры. Склонился на секунду к ней, Янка видела, потому что стояла рядом, как презрительно дернулась его губа.

— Сутки.

В голосе его слышался тот же лед, что был и в глазах. Не хотела бы она встретиться с этим человеком один на один.

— Нам везет, — хохотнул второй. — Завтра будем дома.

Его веселье никто не разделил.

Тем временем «пепельный» снова скользнул по Янке взглядом и… кажется, не узнал. Зато протянул руку — забрать щенка.

Она медленно покачала головой и отступила на шаг.

Было понятно, что, только заполучив плешана в свои руки, маг мигом свернет ему шею.

— Он не опасен, — пробормотала она.

— Не слушайте её, — с покровительственными нотками заговорил вдруг Никлас. — она у нас дурочка. Я сам хотел прибить звереныша, но…

— Его смерть могла привлечь стаю, — объяснила Янка.

Сама она, правда, чувствовала по-другому. Поэтому, вдруг, набравшись храбрости, посмотрела прямо в глаза магу:

— Они били его камнями. Он маленький, так нельзя…

Выражение лица мага не поменялось, и руку он не убрал.

Второй маг вдруг снова развеселился:

— Гляди, Марик, как бы тебе с этой шимсой драться не пришлось. Жаль, Клара не видит…

«Пепельный» со странным, совершенно ему неподходящим именем Марик очень плавно повернулся к своему спутнику, и Янка снова, каким-то странным чутьем поняла — они не приятели. И этот веселый «золотой» маг на самом деле чем-то задел его.

— Да эта тварь её даже не боится, смотрите! — снова подал голос Никлас, зачем-то привлекая к себе внимание.

Теперь уже оба высоких смотрели на него. И не по-хорошему смотрели. Это Ник внезапно тоже понял, замолчал и отступил на шаг.

— У мальчика есть жетон? — вдруг спросил веселый, сощурившись. Грамота, кольцо?

— Да, господин Кондор. Все есть, — очень почтительно и глухо сообщил наставник Арем. — у всех моих абитуриентов документы в порядке.

— Но в порядке исключения мы можем потребовать… — сказал этот господин Кондор. — Потребовать содействия со стороны циркуса Белуши. Это в его интересах. К тому же по старому договору…

— Хватит! — отрезал «пепельный». — Наставник, отведите своих подопечных в лагерь. Им давно пора спать.

— Это решит проблему! — возбужденно, но тихо сказал ему господин Кондор. — Мальчишка подходит лучше, чем мои люди.

— Он, судя по всему, уже под крылом Академии. Как и все остальные герои вечера. Ты. Дай сюда щенка.

— Не отдам. Вы его убьёте.

Пепельный снова слегка озадаченно на нее посмотрел и вдруг спросил:

— Знаешь, чем питаются химеры?

Янка замотала головой. Она-то думала попробовать скормить щенку свою порцию ужина, если ей вообще полагался теперь хоть какой-то ужин.

Не выдержал и за её спиной нервно заржал Кудряшка Иган.

— Давай. Его. Сюда!

Возможно, приказ был приправлен какой-то магией, потому что на этот раз Янка всё-таки решилась расстаться со щенком. Тот даже не пискнул. А Никлас вдруг злорадно заявил:

— Вообще-то, вот у нашей шимсы нет жетона. И документов никаких нет — она тупо увязалась за караваном.

Все снова замерли.

Господин Кондор даже развернулся на пятках, чтобы посмотреть в лицо наставнику Арему.

Но тот непробиваемо и, казалось, совершенно спокойно, заявил:

— Все абитуриенты находятся под моим покровительством. И я поклялся князю, что привезу их в Академию в целости. Молодые люди. Прошу вас НЕМЕДЛЕННО вернуться в наш лагерь и лечь спать. Все. Включая вас, моя прекрасная госпожа Ясмина из Зеленых Гротов. Быстро!

Господин Кондор вдруг поймал ее за руку и уставился ка княжье кольцо — с вершиной, а не с колоколом и лирой, как должно быть.

— Мар! — торжествуя, сунул ее руку под нос «пепельному» веселый маг, — тебя пытались надурить!

Арем вдруг оказался рядом и положил тяжелые руки ей на плечи:

— Перестаньте пугать ребенка. Девочка замерзла и устала. Господа, постарайтесь решить вашу проблему не за счет абитуриентов Академии.

Так же за плечи он довел её до выхода из пещеры. Молча подтолкнул спускаться вниз.

Молча привел к лагерю. Остановился, не доходя несколько шагов.

— Девочка, Звезды видят, я не хотел тебя подставлять. Драконы ищут доноров магии для завтрашнего перехода через вёрсты.

— Разве им есть дело до циркусов? Они собираются нам помогать? — удивилась она отстраненно. Перед глазами почему-то всё ещё стояло пепельное лицо мага с несерьезным именем Марик. Он забрал щенка, но не обещал, что щенок выживет. А она отдала… опять предала кого-то, кого собиралась защищать. Вся жизнь состоит из маленьких предательств.

— Им есть дело до собственного благополучия и здоровья. Никто из них не любит тратить собственный ресурс на чужие нужды. Завтра госпожа Клара и свита тоже отправятся с нами. Стая химер на пути им не нужна.

— А Никлас им зачем? и я тоже?

— Драконы умеют забирать магию из всего, что шевелится. Есть у них для этого специальная приспособа.

Он помолчал. Потом вздохнул:

— Твой приятель тебя очень сильно подставил. Если бы знал, насколько сильно…

— Ник мне не приятель.

— Да? А давеча мне показалось…

— Ублюдок он, а не приятель!

Наставник помолчал, укладывая в голове новую информацию. Качнул головой.

— Меткая характеристика. Но, к сожалению, сильнее подгадить тебе он не смог бы, даже если бы захотел. Завтра постарайся быть маленькой и незаметной. Пообещай мне.

— Хорошо. Я тут… посижу еще немного, ладно? Я никуда не уйду.

— Пойдем. Выдам тебе куртку, замерзла совсем.

Из-за последних событий Янка забыла про мороз, но после этих слов поняла, что дрожит…

Янка устроилась спать снаружи — возле быков, везших школьную повозку. Никуда она не денется от наставника. Завтра здесь он её и найдет.

В десяти шагах, у шатра высоких магов, угли совсем прогорели. Было тихо, разве что переступали и фыркали животные. Изредка только в темноте мелькала одинокая искра.

Янка несколько минут смотрела издалека, как умирают искры, а потом подошла к кострищу и присела возле него. Конечно, подбросить в пламя было нечего: все сожгли слуги драконицы. Но и не надо. Ей достаточно едва заметного тепла, льющегося от углей, и редких-редких красных переливов…

— Будто летишь ночью над городом. — Сказали негромко за спиной.

Во всеобщей тишине голос прозвучал, как удар. Янка крупно вздрогнула: так спокойно и громко разговаривать здесь могут только высокие маги. Ради каких звезд она вообще сюда вылезла? Велели же дуре сидеть тихо, как мышь!

— Страшно? — уточнили откуда-то сверху. Она была уверена, что это тот самый «пепельный» маг подошел над ней поглумиться.

Она почему-то в ответ покачала головой, хотя испугалась, конечно.

Но сегодня день и так был провальный.

К тому же она уже знает, зачем нужна драконам. Убьет её их эта процедура отъема магии? Наставник считает, что да. Ну что же…

Отец только опечалится…

Она не почувствовала движения воздуха, но была уверена, что говоривший присел рядом, просто чуть позади.

— Ну и правильно. Страхи эфемерны.

Она обернулась, хотя понимала, что в темноте не сможет различить его лица. Максимум, может, серое пятно…

Пепельный маг. Язык не поворачивался назвать его «Марик» даже в уме.

Мрачный, темноглазый. Короткие черные прямые волосы прядями на лицо.

Вблизи лучше удалось его рассмотреть. Все-таки все драконы удивительно красивы… такими, будь он поулыбчивей и подобрее, рисовали рыцарей в книжках про принцесс. Высокие скулы, большие глаза и четко очерченная линия губ. Но вот выражение подкачало.

Академический интерес ботаника над неизвестным растением, вот что было написано на этом красивом холодном лице.

Янке на щеки вспрыгнул яркий румянец, и она тут же отвернулась, надеясь, что незнакомец не заметил.

— Собираешься стать некроманткой?

— Нет.

Янка набралась храбрости и спросила тоже:

— Вы убили щенка? Он не заслужил такого…

Маг молчал. Долго, с полминуты.

— Химера — это химера. Сколько бы дней на свете не прожила.

— Все говорят — я шимса. Таких в прежние времена выкидывали из циркусов, потому что мы — отродье из развалин, недолюди. Такие же, как существа с пустошей. Но почему те, кто кидают в детенышей камни при этом — люди? Те, кто бьют слабых — люди. Кто предают и убивают…

— Может, потому, что это свойственно человеческой природе?

Маг поднялся.

— Вы, люди, довольно часто ведете себя весьма противоречиво.

Ей показалось, что в голосе мага что-то мелькнуло. Намек на интонацию…

Она снова обернулась, но только чтобы заметить, как легко и плавно незнакомец поднимается — как воин или танцор.

Снова взглянув на угли, согласилась: и правда, словно ночной город с высоты. Мерцают редкие окна, на черные дороги падают рыжие отсветы, а по окраинам лежит утренний снег — белый холодный пепел…

Она хотела попросить возможности остаться здесь еще ненадолго, но откинулся полог шатра, оттуда выскользнула давешняя драконица. Внутри, наверное, было тепло — на ней осталось только красное легкое платье без рукавов.

Она скользнула по Янке равнодушным взглядом, спросила у пепельного мага:

— Нашел применение своему обаянию? Что это тут делает?

— Само пришло, — в тон ответил незнакомец. — Сейчас уйдет.

Янка понятливо кивнула и поспешила укрыться под защитой знакомых теплых быков. Почему она такая неловкая? Что ни делает, все не так!

От школьных быков и маленькой лежанки, которую она устроила возле них, все было отлично видно и слышно.

Драконица подошла к магу, поежилась от холода. Сказала:

— Все готово. Идем!

Он промолчал.

— Мар, — высокомерно, даже слегка покровительственно напомнила она, — долг перед семье-ой!

Мар. Да, так лучше звучит, чем Марик. Но все равно, имя как будто не настоящее. Обрезанное.

— Долг? — в голосе человека у костра вдруг прозвучало столько яда, что Янка подумала: «Да со мной он был предельно добр и вежлив, оказывается!». — Клара, подумай. Мне утром вести солдат через вёрсты. Почти сотню человек. Мне нужен день, а лучше два.

Драконица была недовольна, но пожала плечами:

— День. Не больше. И раз так, идём спать. Холодно.

4.

Паршивый получился день.

Мар подтолкнул химерёнка к выходу из пещеры, но тот, разнежившийся в тепле заемной куртки, только обшипел его и попытался залезть обратно в уютное гнездо.

— Нет, зверь. — Сказал маг с той тихой рассудительностью, с какой отчаявшиеся хозяева выговаривают за шалости домашним щенкам. — Нет, ты у нас тварь с пустошей, там твоя родня, а не тут. Там хоть жратву себе найдешь.

…и самое главное, никто не увидит, как ты ее будешь жрать…

Плешан, даром, что родился недавно, наклонил лобастую большеглазую голову, словно прислушиваясь. И ещё на шаг мимо Маровой руки приблизился к куртке.

Устрашающие зубы, красноватые на концах, словно уже отведавшие чьей-то крови, оказались в непосредственной близости от пальцев.

К слову, несколько капель плешанской крови все-таки попали на кожу, а он не заметил, это место немилосердно саднило, но сейчас уже бессмысленно отмывать. Завтра будет ожог.

Паршивый день.

— Э, маг! — окликнули с почтительного расстояния, — важное место себе не отморозишь? Или они у тебя бронзовые?

Мар мысленно ухмыльнулся. Так с ним разговаривать мог только капитан княжеских грифонов, Роланд Аркада из Менгиров[8] Скальда. Они были знакомы больше шести лет — со времен, когда оба еще обучались в Академии.

У выхода из пещеры было заметно холодней, чем внутри. Внутри не так ощущался ветер, а здесь даже ледяная крупа залетала, набивалась в мех и путалась в волосах. Здесь она не опасна, потеряла большую часть злой морозной силы, не то, что снаружи. Бывало, после такой бури находили в пустошах не успевших укрыться бедолаг, полностью ободранных ледяной теркой.

— Иди сюда, — позвал маг в ответ, привычно игнорируя подначку, — чудо покажу.

Роланд ждать себя не заставил. Да он и так собирался подойти — были вопросы.

Едва увидев звереныша, он потянулся рукой к поясу, где ждал дела концентратор — артефакт ручной работы, который каждый некромант создает себе сам. У Роланда это был красивый, простых очертаний нож, неотличимый от боевого.

Мар рукой показал, чтобы приятель не дергался, а наблюдал.

Мелкая химера ткнулась страшной мордой в тряпку и застыла.

— Видел когда-нибудь такое? — спросил Мар.

— Нет. Чего это он. Или это она?

Перед глазами снова — в который раз за вечер — все подернулось хмарью и поплыло, и Мар зажмурился, возвращая себе четкость зрения.

— Не знаю. Мы с Кларой почуяли всплеск одновременно, но ты её знаешь.

— Королевна… — протянул Роланд в тон.

— Отправила со мной своего любовника.

— Кондора? Слушай, я ничего не понимаю в ваших высоких драконьих делах и связях, но, по-моему твоя Клара — сук… сущая тварь. Что она здесь забыла?

— Ничего, — хмыкнул Мар. — Действительно, случайная встреча.

— Погоди-ка… — Роланд вдруг сощурился и повнимательней вгляделся в лицо старого друга. — Погоди. Она что… опять?

Мар дернул плечом, отметая подозрения, но Роланд знал его как облупленного.

— Мы завтра вёрсту хоть пройдем?

— Пройдем.

Они помолчали, наблюдая, как маленькая химера, путаясь в складках, пытается закуклиться в куртку.

— А послать? — безнадежно поинтересовался Роланд. — Хотя, знаю, знаю. Долг крови, семейные узы, магическая вертикаль и кормовая цепочка. А скажи мне, драконья кормовая база… как вы с Кондором это чудо подобрали? И что же это, он не совершил славный подвиг и не избавил мир от очередной гадостной твари?

— Подобрали гадята из обоза. Абитуриенты.

Он сделал паузу, вспомнив вдруг глаза отчаянно конопатой шимсы, которую их наставник, похоже, пытался протащить в Академию в обход правил и законов. Решительный сумасшедший взгляд и чуть ли не материнское желание защитить тварь от всех напастей. Он привычно потянулся потереть шрам от криоса на груди… и привычно опустил руку.

— Говорят, дикари из развалин приручают химер…

— Говорят, они человечиной питаются.

Мар приподнял брови и с поддельным интересом взглянул на капитана грифонов:

— Кто? Химеры, или…

— Да и те и те. Не бери в голову.

Химереныш меж тем примостился на тряпке, выпятив пупырчато-мохнатый горб, и прикрыл глазищи. До чего же страшненький кутенок. Тщедушный, жалкий и страшный…

Мар положил руку на спину зверька, пониже горба, размышляя, что с ним делать дальше. Убить труда не составит. Да прямо сейчас подхватить и свернуть тощую шейку — но девчонка права — стая будет здесь сразу, как стихнет буря. Взять с собой? Тогда щенок сам подохнет с голоду. Ну, или поможет кто-нибудь вроде того же блестящего господина Кондора.

— Не боишься? — искренне удивился Роланд.

— Мы с ним в каком-то смысле родня же. Напомнить, что, что мои предки это наполовину — вот их… или других местных геномов? Хотя, может, и сказки. Но не зря же среди людей циркусов драконов нет. А среди дикарей, говорят, даже некроманты редкость.

— Вальдемар! — позвали откуда-то из теплого нутра пещеры. — Клара хочет тебя видеть!

— Кондор, — определил Мар на слух и поморщился, предвкушая долгий вечер изощренных и тонких словесных издевательств. — Эй, зверь. Дуй отсюда. Пшшш! Брысь! Прямо сейчас!

Звереныш словно вдруг понял его. Медленно, нехотя поднялся и… потрусил к выходу, прямо в ледяную пургу.

— Пропадет, — жалостливо вздохнул Роланд. — Бедолага.

— Там химера в своей стихии, — не согласился Мар. — Может, на следующей стоянке уже попробует кого-то из нас заесть. Вместе со всей стаей… Надо бы поспешить.

Кондор через несколько мгновений тоже спустился к выходу из пещеры.

— Бррр, холодина. Марик, к тебе у нас дело. Клара одобрила мой план. Ты слышал, девчонка из обоза нам подходит, и если что, формально претензий у циркусов к нам быть не может. Забираем ее и…

— Кондор, остынь. Я видел жетон, все там в порядке, кроме колец, а их можно и у стены циркуса заказать. Действуем, как планировали: завтра до заката прокатитесь с нами. От Урочища до Водопадного вам лететь будет даже ближе. А после Урочища вёрсты должны уже и сами восстановиться.

— Как знаешь, — со странной интонацией ответил Кондор. — Но ты поспеши. Сам знаешь, Клара ждать не любит.

Мар знал. Во времена, когда он еще с гордостью носил родовое имя и звался Вальдемаром Штормом из Водопадного Чертога, Клара была уже почти взрослой девицей. Она первой из поколения получила крылья и криосы, и первой научилась их использовать.

А училась она — и с большим энтузиазмом — как раз на них с братом. Следы тех уроков сохранились на его шкуре до сих пор.

Мар смотрел на нее иногда и думал: «А ведь мы похожи. Я мог стать таким же». Если бы когда-то судьба не сыграла с ним злую шутку, почему-то лишив одновременно и крыльев, и статуса наследника. В момент обряда оборота он не смог сменить облик — так иногда бывает даже с чистокровными драконами, даже с членами императорской семьи.

Что же до наследования… о, если бы в те времена отец оставался во главе рода, возможно, всё тоже сложилось бы не так фатально, но отца обвинили в заговоре и изгнали в мёртвые земли, он наверняка погиб. Сейчас давно и прочно чертогом правит Тедор, отец Клары.

Жалел ли Мар сейчас об упущенных возможностях? Да ни капли.

Уже несколько лет единственным своим домом он считал Звездную Академию, а единственной родней — ее студентов и преподавателей.


Внешние пространства, апрель 345 круга новой истории.

Янка-Безымянка.

Льдистая буря улеглась только к утру. На камнях у выхода из пещеры нарос густой иней, а всю равнину снаружи присыпала крупа колючих мелких кристаллов. Вчера они носились в воздухе, безжалостно раня любого, кто оказался бы там, если он, конечно, не покрытый густой длинной шерстью дикий бык.

Солнце пока не показалось, а значит, и растает крупа не раньше, чем к обеду. Колеса будут тонуть в ней, замедляя повозки…

Наставник Арем все утро мрачно молчал. Растолкал ее на рассвете, велел собираться.

Янка только надеялась, что об её ночных задушевных беседах с «пепельным» наставник не узнал. Иначе окончательно убедился бы, что Янка — бестолковая дурочка, которая даже простую инструкцию — сидеть тихо и ни во что не встревать, выполнить не может.

Ещё затемно Арем переговорил с командиром грифонов, потом принес откуда-то котелок с кипятком. Янка тихо сидела у стены и перебирала в уме воспоминания о вчерашнем дне. В какой момент всё пошло не так? Где она ошиблась?

И почему сейчас более всего она чувствует себя виноватой — одновременно перед всеми: перед семьей, которую бросила, перед Аремом, которого не послушалась, перед плешаном, которого отдала хладнокровному бессердечному магу. Даже перед самим этим магом, почему-то.

Вместо завтрака ей достался очередной пряник — и медная кружка с кипятком, которую Арем поставил около её ног, опять не произнеся ни слова. Вернулся в повозку, о чем-то долго тихо говорил с будущими студентами Академии. Прощался? Отдавал последние наставления?

Ну что же, Янка-Безымянка. Думала, стоит выбраться за пределы родного городка, и всё изменится? Чужие-незнакомые люди смогут оценить тебя не по одёжке, и не по на лице написанному сомнительному происхождению, а по знаниям и опыту?

Так вот, ничего не меняется. По-прежнему слишком светлая кожа, по весне ещё и покрытая россыпью веснушек, говорит громче, чем любые доводы разума, а знания и опыт… выходит, никому не нужны. Да и есть ли они?

Оставалось ей одно сомнительное утешение — что у каждого свое предназначение. А её предназначение — найти своих и сделать так, чтобы они все и дальше были живы и по возможности счастливы.

Оказывается, пока она грызла пряник, грифоны успели собраться, многие уже седлали лошадей. Даже драконий шатер был снят, и обслуга как раз сворачивала его обратно в компактную темную скатку.

От входа в пещеру лился тусклый свет. Пора? Уже? Она была готова.

Первой наружу выехали две высокие и легкие крытые телеги — провиант и фураж на время движения отряда по верстовым камням.

Сразу следом пещеру покинул авангард — группа из десятка солдат, луки которых были подготовлены к стрельбе, а их капитан-некромант уже заранее держал под рукой боевой концентратор.

Телеги потом окажутся в хвосте процессии, но сейчас они загораживали проход. С уходом солдат пещера снова стала казаться огромной…

Вышли и маги. Эти двигались пешком, даже драконица. Впрочем, позже, скорей всего, ей будет предоставлена любая из лошадей грифонов.

А может, правду говорят, что драконов боятся все животные, не владеющие сменой формы.

Когда основная часть солдат выехала наружу, Арем поднялся и молча двинулся за ними, на Янку даже не взглянув. Ну что же. Кажется, всё уже сказано вчера.

Морозный воздух остудил щёки, забрался в горло. Идти по снежной крупе поначалу было очень трудно, как по песку на пляже у озера Роя. Потом приноровилась, конечно: уже неделю она шла с караваном по этим равнинам. Ледяная крупа — не худший вариант. Белая, чавкающая под ногами и налипающая тяжелыми комьями на сапоги грязь, встреченная, кажется, на третий день, была намного хуже.

Большая часть грифонов щадила коней: пока дорога не стала ровной, вели животных в поводу. При этом двигались они колонной по два в ряд. Удобный строй для преодоления бездорожья, обоз тоже шел, растянувшись долгой цепочкой.

Перед собой Янка все время видела черный лошадиный хвост, его трепал ледяной равнинный ветер. На равнинах живой полосы никогда не бывает тепло, а солнце появляется лишь в середине дня, совсем ненадолго. То ли дело — циркусы, защищённые склонами высоких гор и рукотворными стенами от сурового климата внешних пространств…

Янка поймала себя на том, что придумывает урок по «живой природе Астеры» для девочек младшей группы. Чем-то же нужно занять голову, если считать шаги надоело, поговорить не с кем, а мысли всё время возвращаются домой, к Белуше, в городок Зеленые Гроты, откуда она… ну если не родом, то хотя бы сердцем.

Янка всегда знала, что отец её удочерил. Она даже помнила маму — смутное ощущение тепла, добрых больших рук, особенного, родного запаха и безопасности. Мамы не стало, когда ей ещё и пяти кругов не сравнялось и долго-долго, может, целый круг, или два круга, они жили вдвоём с отцом. А потом он снова женился, на хорошей доброй женщине, их тогдашней соседке. Альма Янку не обижала и никогда не обделяла вниманием. Но тоже прожила недолго: когда родился братец Трой, заболела и умерла, сгорев за считанные дни.

Янка стала единственной женщиной в доме, старшей. Помощницей.

Но тогда ещё у отца были здоровые руки, и он каждый день работал в мастерской, ремонтируя и тачая обувь. Он мог позволить себе даже няньку для младшего сына. Смог и Янку пристроить на учёбу в квартальную школу.

Всё изменилось, когда внезапно он перестал чувствовать пальцы на левой руке. Сначала — мизинец и безымянный, потом — остальные. Они перестали гнуться и болели по ночам. Но тогда он ещё шутил, мол — хорошо, что на левой. Потом всё повторилось с правой рукой, и мази, прописанные доктором, помогали лишь на время. Работать он мог теперь очень недолго, пришлось затянуть пояса, а потом и вовсе перебраться в бедняцкий квартал. Правда, примерно тогда наставник Томаза заподозрил в Янке способности к магии и направил перспективную девочку в Центральный лицей, выхлопотав полный пансион. Янка, помогая богатым одноклассникам со сложными задачками и проектами, ещё умудрялась передать немного денег родным. Тогда-то и заработала она прозвище королевы дырявых сапог.

А убежала из дому она, нечаянно подслушав разговор, вовсе для её ушей не предназначенный: отец собирался продать-таки мастерскую, чтобы хоть немного денег было Янке на приданое. И посетовал, что этих денег вряд ли хватит, чтобы привлечь жениха, который будет способен позаботиться о его девочке…

Вот это стало последней каплей. Именно в тот момент она и решила, что отныне будет заботиться о себе сама.

Лучше бы дома сидела! Сейчас бы хоть были вместе… пусть и в беде, но вместе!

Шли без привала, как могли быстро, но процессия не растягивалась — за этим грифоны внимательно следили.

И лишь когда с холма стал виден следующий верстовой камень, Янка поняла, почему. Обоз это же самое расстояние преодолел больше, чем за сутки. А у солдат, значит, теперь будет возможность до заката достичь и следующего камня…

Правда, если этот успел зарядиться: буря вчера началась слишком рано, солнце и вовсе не показывалось. Мог и не успеть.

С холма спустились меньше, чем за час, а у камня, под древними ветровыми щитами, быстро перестроились, чтобы легко занять оборону: в центре — телеги и животные, снаружи солдаты, готовые дать отпор любому врагу. Химеры часто караулят у верстовых камней, думают, будет легкая добыча.

Янка вместе с Аремом оказалась недалеко от камня и увидела по шлифованному срезу, что он заряжен едва на четверть: ну еще бы, только вчера через его арку прошёл большой торговый обоз!

А значит, грифоны не пройдут. Не смогут, будут ждать ещё целый день, только надеясь, что выйдет солнце и древний портал восстановится быстрее, чем обычно. Она, забывшись, даже хлопнула со злости ладонью по камню. Как он посмел не зарядиться?

Янка настолько привыкла к одиночеству и тишине, что вздрогнула, услышав спокойный голос Арема:

— Пройдем. И быстро. Следи за магами!

Маги? Да вон они, у темной арки — ниши в глухой скале, казалось бы, созданной самой природой. Но Янка точно знала из уроков истории Астеры — все верстовые камни рукотворны.

Маги ссорились. Верней, драконица злилась, что-то выговаривала «пепельному» Мару. Остальные стояли рядом и внимали молча.

Когда она, наконец, замолчала, маг покачал головой и без слов направился к камню.

— Это Вальдемар, полудракон, наёмник на службе Константина Скальдского. Сильный классический маг. За право иметь его всё время подле себя Константин отдаёт Чертогам четверть дохода своих медных рудников.

Вальдемар, поняла из сказанного Янка. Вот почему имя казалось обрезанным! Оно на самом деле обрезано. Хотя странно, драконы очень щепетильно относятся к тому, как их называют. Особенно если речь о людях равнин: для драконов жители циркусов — низшие существа, с существованием которых приходиться мириться, потому что они производят всё то, что делает жизнь в Чертогах удобной и комфортной.

Что значит «полудракон» она не знала, но решила считать, что маг на самом деле просто полукровка: мать или отец его были родом с равнин. Быть драконом-полукровкой все равно намного лучше, чем шимсой.

5.

Она осторожно подобралась ближе, чтобы видеть и слышать, что будет происходить у камня дальше. Чья-то лошадь ткнулась носом ей в шею, стало щекотно и тепло от её дыхания. Янка поспешила отойти. Грифоны, не занятые во внешнем круге, тоже с любопытством наблюдали за происходящим у версты.

Тем временем маг скинул капюшон — ветер тут же принялся дергать его за волосы — и несколько мгновений без прищура смотрел в холодное серое небо. Потом достал из поясной сумки небольшой камень или кусок стекла. Магический артефакт?

Сжал в одной руке, другую прижал к шлифовке у входа. Раньше Янка думала, что гладкие ровные срезы на камне нужны, только чтобы забирать энергию у солнца и воздуха и чтобы показывать, насколько портал заряжен. Такого она прежде никогда не видела: кристалл, или что там он держал, начал светиться. Концентраторы некромантов тоже иногда светятся, но тут свет был ровный, белый. Яркий.

Янка перевела взгляд на ближайшую шлифовку и поняла, что у них действительно велики шансы пройти портал прямо сегодня: шлифовка на глазах темнела. Скоро станет совсем чёрной!

— Пошли! — хрипло крикнул маг, и авангардный отряд, не мешкая, углубился в нишу верстового камня.

— Давай! Живо! — подгонял их капитан, молодой черноусый красавец-некромант.

К магу подошла драконица. Янке хорошо была видна её натянутая улыбка:

— Ну и долго ты так протянешь? Марик, это глупо. К тому же ты нужен мне, помни об этом!

— Клара, не сейчас.

— У тебя день, малыш.

Она улыбнулась, и вдруг посмотрела прямо в глаза Янке.

Захотелось спрятаться, но отступать-то было некуда: за спиной ждали своей очереди грифоны.

Драконица была невероятно красива. Походная одежда её включала длинный меховой плащ и укороченную шерстяную юбку, из-под которой хорошо были видны кожаные, шитые точно по ноге сапожки, тоже отделанные мехом.

Но это всё не важно. Она была высокой, гордой, её длинные темно-коричневые волосы не были заколоты и из-под капюшона спадали на одежду. А глаза были огромными и отчетливо зелеными…

Интересно, когда она — дракон, глаза у неё так же зелены?

Драконица вдруг растянула губы в неискренней улыбке, и… подмигнула Янке. Как старой знакомой.

Пока та хлопала глазами, красавица отвернулась, тоже готовясь пройти в портал.

К магу Вальдемару подошел человек из их свиты с флягой и кажется, куском хлеба, но не стал протягивать или что-то говорить. Просто ждал.

В проход потянулся основной отряд. А Янка снова, прикусив губу, смотрела, как работает маг. Хотя, вроде бы, он просто стоял, положив ладонь на шлифовку, но все Янке казалось, она чувствует, как от мага к камню тянется ручеек незримой силы. Возможно, источником её был тот самый «светлячок» зажатый в руке, и к слову, изрядно уже потускневший.

— Идем, — напомнил о себе внезапно оказавшийся рядом наставник Арем. — Не заставляй мага ждать!

Действительно, уже вот-вот должны были въезжать в портал повозки, а за ними — и прикрывающий колонну арьергард. Из темного тоннеля под камнем тянуло сухим «железным» воздухом. Там было темно.

По ту сторону портала задерживаться не стали. Даже скорость не сбавили. Если так пойдет, ноги у неё завтра будут болеть не меньше, чем после самого первого перехода…

Ветра здесь дули даже сильнее, но хоть кончилось ледяное месиво под ногами. Даже стали видны остатки древней дороги. Когда-то эти самые вёрсты ведь соединяли настоящие каменные дороги, а на них, даже стояли укрытия для путешественников. Сейчас трудно судить о назначении каждой отдельной постройки, но скорей всего там были и гостиницы, и конюшни, и трактиры…

Сейчас это только развалины. Чаще всего — остатки фундаментов и может, куски каких-то обветренных стен.

Когда шла с обозом, Янка представляла, как всё здесь могло выглядеть в прежние времена: вон там мог стоять колодец. А вот тут явно не помешали бы высокие защитные стены, чтобы ветер так не задувал…

Сейчас она просто шла. Привычно уже выбрав лошадь, от которой нельзя отставать…

Первый привал солдаты устроили уже за полдень, когда сквозь небесную хмарь вдруг проглянуло солнце, а чреда невысоких холмов немного смягчила ледяные ветры.

— Давай свою миску, — велел наставник, как только они устроились на отдых на берегу пересохшего ручья.

Янка качнула головой — миску она с собой не брала, только запас сухарей и вяленой рыбы. Да и не в чем ей было бы готовить. С упреждением пояснила:

— У меня была кружка. Разбилась.

Наставник поморщился, как от зубной боли.

— Жди. Найду тебе чего-нибудь.

Ждать так ждать.

Янка огляделась, разыскивая взглядом магов — что-то ее тревожило, хотя, что с ними может быть не так? Вот уж кто-кто, а они точно не нуждаются, чтобы за них переживали всякие шимсы.

Да вон, живы здоровы. Драконице снова установили дорожное креслице и такой же небольшой столик. Под защитой высокого берега ветра почти не было. Вскоре на столике появился термос и тарелка с какой-то исходящей паром едой.

Интересно, едят ли что-нибудь драконы, когда они драконы? Ведь прокормить огромного летучего птицеящера куда сложней, чем одну утонченную красавицу…

Какие-то дурацкие мысли лезут в голову, одернула себя Янка.

Вон и маг Вальдемар. Готовит что-то на ртутных камнях: над булыганами поднимается легкое марево, обтекая небольшой котелок.

При свете дня всё видится несколько иначе. Исчезла таинственность и странный ореол чуждости, который вчера ночью ей померещился. Просто молодой человек. Да, симпатичный, даже красивый. Только как все из его племени — высокомерный и заносчивый. За всё это время ни разу никому не улыбнулся и даже с грифонами разговаривает короткими емкими фразами, приказывает. И вчера у погасшего костра… да он с ней и заговорил-то только потому, что счел её абитуриенткой, а значит, тоже немного относящейся к его магическому миру.

Вернулся наставник с двумя мисками горячей пустой каши и ломтем хлеба. Молча протянул ей.

Янка поблагодарила, взяла.

Не мешать. Быть незаметной. Всё же понятно, всё просто!

Химеры напали часа через два — отряд уже снова был на марше. Драконице предоставили лошадь, и вопреки распространенному мнению, эта лошадь от неё не шарахалась, а сама всадница держалась в седле вполне уверенно. Разве что юбки немного мешали. Свита её при этом продолжала двигаться на своих двоих. Стыдно признаться, Янка зеленоглазой красавице завидовала: после привала начала ощущаться усталость.

Химеры напали задолго до следующего верстового камня. По подсчетам самой Янки, припомнившей приметы пройденного пути, до него было ещё порядочно. Напали, когда древняя дорога подошла близко к одной из отвесных скал…

Неправильно считать, что химеры все одинаковые. На самом деле нет. В каждую стаю входят твари отличающиеся и внешне, и по тем задачам, которые они в стае выполняют…

Это было знание из учебника. А сейчас оно подтверждалось практикой.

Химеры все вместе так называются потому, что все они умеют менять форму и все — могут становиться невидимыми для человеческого глаза.

Потому-то так и ценятся в каждом путешествии маги, будь они низшими или высокими, некромантами или драконами: они умеют видеть химер. И делать их видимыми для других людей, например, как сейчас — для грифонов.

— Файе! — кликнул кто-то из передовых, и в тот же момент, закричав, один из солдат в середине процессии свалился с лошади, хватаясь за разорванное горло. Тут же отряд прянул от скалы, ощетиниваясь стрелами, а в воздух взвился магический туман, выпущенный концентраторами сразу нескольких бойцов-некромантов.

Не успев опомниться, Янка вдруг поняла, что её куда-то тащат за руку — наставник!

Маг Вальдемар снова держал в руке свой светящийся артефакт, но свет сквозь пальцы лился едва заметный. Над его головой взвился легкий серый вихрь и вдруг начал разрастаться, вращаясь, как щитом прикрывая центральную часть отряда. Драконица… её не было видно.

А потом Янка увидела химеру. Наверное, благодаря магии. Она даже узнала этот вид, самый, по словам учебника, распространенный на равнинах — летучие горгулы.

Тощая, сейчас — серокожая тварь с вытянутой клювастой мордой. Крылья её кажутся дырявыми из-за пятнистого узора, покрывающего их.

Вместо волос тонкие кожистые ленты, и растут они не только на голове, вдоль хребта тоже. Крылья на изломе имеют по три длинных почти человеческих пальца…

Тренькнула тетива, и горгул дернувшись, упал на землю. За ним — ещё один, и ещё… а вот и плешаны! Ростом в холке чуть выше колена взрослого человека, не то чтобы совсем лысые, но будто неравномерно покрытые щётками бурой шерсти, клыкастые твари. Не поверишь, что только вчера она держала на руках одного из них…

Крыльев у плешанов нет, а на спине здоровенный, словно присыпанный перхотью, горб.

Янка ахнула, схватила камень и швырнула в одну из тварей, нацелившихся на крайнюю лошадь. Всадник из лука выцеливал летучую гадину, он не успел бы ничего сделать…

Лошадь среагировала на камень, а не на плешана — заржала и попыталась встать дыбом…

Янка, не мешкая, кинула ещё один в ту же сторону — не отогнать, так отвлечь!

— Что!.. — заорал наставник крутя головой и тоже приготовив концентратор. — Не вижу!

Янке некогда было удивляться — к строю неслись ещё три ощетиненные злобные твари.

— Бегут к лошадям, — крикнула она и швырнула очередной камень, на этот раз куда точнее. — Плешаны. И заорала, вдруг поняв, что наземные химеры атакуют по всей длине колонны — Атака низом! Плешаны! Файе! Файе!

По-над камнями древней дороги мгновенно расплылся зеленоватый туман, часть солдат спешилась, встречая новых тварей острыми кинжалами и мечами.

И вдруг над холмом взмыл дракон — красивый, свинцово-серый, гибкий и опасный, с алым гребнем вдоль хребта… так вот, куда пропала драконица!

Она изогнулась в полете, и вдруг обдала пустое пространство перед собой потоком синеватого стремительного пламени. Летучие горгулы сразу стали видны — объятые огнем, лететь они уже не могли, и падали, падали туда, где ждали солдаты-грифоны — добивать…

Янке показалось, что она услышала тонкий тоскливый клич, после которого остатки стаи вдруг отступили, бросив своих раненых и убитых сородичей. Она облизнула пересохшие губы — бой был коротким, а казалось, он длится и длится.

По колонне пробежала перекличка. А она стояла, ссутулившись, смотрела, как наставник, во время боя успевший упокоить парочку особо настойчивыхплешанов, чистит от их крови кожаные накладки на сапогах. Если сразу не почистить, кровь впитается и разъест кожу, поврежденную одежду придётся выбрасывать. Едкая у них кровь. Только драконам нипочем, вытерлись и дальше пошли. Может, оттого, что драконы и химеры имеют… много общего.

Правда, об этом не принято говорить в циркусах вслух.

Наставник Арем тщательно и неторопливо ветошью протер свою одежду, и только после этого подошёл к Янке. Она заметила красные пятна у него на руках — попала и на него химерская кровь, значит.

— Поможешь?..

Кивнула. Руки следовало тоже тщательно промыть.

— Фляжка на поясе.

Она сняла фляжку — та была наполнена в роднике на привале, и не успела опустеть — и стала осторожно, тонкой струйкой лить наставнику на руки.

Спросила задумчиво:

— Почему никто не знает, что вы маг?

— А… маг из меня… только туману напустить.

Прозвучало двусмысленно, но она не стала уточнять.

Арем стряхнул с рук остатки влаги, кивнул — все в порядке, хватит. Янка завернула фляжку и протянула хозяину.

— Лучше ты скажи, как их разглядела?..

— Не знаю. Я сначала не видела, потом… было такое, как движение в камнях. А все вверх смотрели.

Сказать правду? Что она разглядела первого плешана до каждой шерстинки, до бликов в маленьких черных глазах? Если честно, сказать очень хотелось. Но она почему-то промолчала.

— Я кинула камень. И ещё как будто тень там была. На земле. Да это из-за чьей-нибудь магии… просто они не сразу проявились.

Наставник смерил её долгим внимательным взглядом и едва заметно качнул головой. Потом всё-таки пояснил:

— В тебе есть кровь равнинных дикарей, а она мало изучена. Возможно, тебе и стоило попытать счастья в Академии.

Настал черед Янки мотать головой: уже всё решено.

— Ладно, — снова вздохнул наставник. — Пойдём. Может, понадобится наша помощь.

Отряд потерял двух бойцов ранеными. Один, правда, получил только обширные ожоги кровью горгула, брызги попали на лицо, зато другой был серьезно порван во время первого стремительного прорыва. Лекарь и маг обоими уже занимались. А остальные со своими мелкими травмами справились сами. Кони тоже все уцелели.

Вернулась драконица — в человеческом облике, плотно замотанная в свой плащ.

Было видно, насколько она в бешенстве. Подлетела к спутникам, даже Янка услышала, как она злобно им что-то выговаривает. Потом вдруг потребовала привала — по причине того, что ей нужно переодеться и привести себя в порядок. При этом почему-то смотрела она неотрывно исключительно на пепельного мага.

— Нет, — сказал он. — После следующей версты.

— После следующей версты ты будешь ни на что не годен.

— Посмотрим!

— Ладно. Но потом не говори, что я тебя не предупреждала!

Ссора, как видно, закончилась победой мага, потому что уже скоро отряд продолжил движение.

Химеры, умерев, принимают истинный облик. Но Янка так ни одну из них и не увидела вблизи.

Следующий верстовой камень стоял в ущелье — древняя дорога в этом месте раздваивалась, узкая уходила под камень, широкая — дальше, в обход. Тут отряд даже прибавил скорости. Наставник, теперь неотрывно шагающий рядом с Янкой, пояснил, что совсем недалеко есть развалины большого древнего поселения, в котором могут водиться не только химеры.

Все повторилось снова — и строй, и действия магов — разве что красавица драконица перестала спорить, а, как и все, спокойно ждала, когда маг выполнит свою работу.

Снова поднялся ветер, начинались сумерки. Янке, казалось бы, привыкшей к длинным пешим переходам, идти стало очень сложно. Но по ту сторону сохранились довольно приличные развалины, можно будет сделать ночевку, укрывшись за надежными древними стенами. А то и под крышей.

***
Странное место — как будто остатки маленького городка. От злых ветров их прикрыли острые скалы, вставшие стеной сразу за верстой.

Долина, наверное, так можно назвать. Может, даже часть небольшого циркуса — скалы вокруг слишком низкие и редкие, чтобы это место заинтересовало людей, как возможное будущее поселение, но путешественникам отдохнуть — самое то.

Ветры почти стихли, стемнело, только зеленые огни некромантов освещали путь. Янка старалась держаться рядом с наставником, а тот почему-то задержался у верстового камня, наблюдая, как входят в долину солдаты арьергарда. А за ними маги. Трое — Вальдемар и двое из свиты драконицы. А сама она, с Кондором и ещё одним своим слугой была давно уже внутри. Можно было не сомневаться, что ей выделят самую защищенную и удобную комнатушку.

Ну, ещё бы, она же изволила вступить в бой, не побоялась перышки запачкать…

Янка сама удивилась, откуда вдруг накопила в себе столько неприязни к зеленоглазой красавице.

Маги шли быстро, почти бегом. Остановились только выйдя на ровную каменную площадку у крайних развалин. К ним подбежал грифон. Янка четко услышала:

— Для вас все готово. Если есть необходимость, можем устроить более долгий привал. Госпожа Клара…

— Нет. Завтра выходим по времени. Клара завтра утром нас покинет. Ей давно пора домой.

Значит, драконицу зовут Клара…

— Я пришлю человека вам в помощь. Владис вас проводит…

— Хорошо. Увидимся за ужином.

Наставник Арем ругнулся вполголоса. Поймал Янку за плечо и повел, как маленькую к тёмным стенам по другую сторону бывшей улицы.

Оказалось, тут тоже были комнатки с крышей, жаль, без двери. Но если завесить чем-то проем, то ртутные камни быстро нагреют помещение.

— Не высовывайся, — велел он. — Будет неплохо, если про тебя сегодня никто не вспомнит.

— Почему?

— Маг выложился почти полностью, ему нужно восстановить силы. А для этого ему потребуется кто-то бесполезный, кого не жалко будет потерять, если запаса магии вдруг не хватит. Солдат терять нельзя, лошади — не подходят. Остаётся надеяться, что про тебя не вспомнят…

— А…

— Драконица рангом выше. Ее свита принадлежит ей, как я понимаю. В общем, сиди тихо, я добуду нам что-нибудь поесть.

Вернулся Арем через час с двумя одеялами и котелком, в котором на дне было еще порядочно каши, слегка пригоревшей, но теплой.

— Все вроде спокойно, — сказал он задумчиво. — Замерзла? Я камни студить не буду, ложись рядом. Спи…

Она проснулась среди ночи от тихого разговора где-то неподалеку. Один голос принадлежал Арему, другой был незнаком. Но это мог быть любой из грифонов.

Незнакомый голос сетовал:

— …ледяные демоны ее принесли… но с химерами помогла, тут ничего не скажешь. Знать бы, что у неё за интерес.

— Значит, она с вами не от Скальда?

— Нет. Свалилась на голову перед самой бурей. Это она сейчас выглядит, как королева, а была-то бледная, встрёпанная, злая, что плешан голодный… А увидела, что с нами маг из Академии — обрадовалась. Мы им повозку починили, чтоб до бури к укрытию успеть, так даже «спасибо» не сказала, но велела нашему магу, значит, с ними ехать. С того момента идут с нами. Странные они, драконы эти. Вроде и люди и кровь человеческая… а дрожь пробирает.

— Кровь… может быть. Как там этот… высокий?

— Да кто его разберет. Вроде бодрячком. У колодца его видел с час назад. Умывались оне. Силищи, конечно, у этого мага с перебором — столько народу через разряженный портал протащить! Аж зависть берет.

— Вот и непонятно, откуда. Очень бы не хотелось опоздать к Белуше из-за выгорания мага-проводника. Видел я однажды город после нашествия химер, больше не хочу. А судя по всему, твари перешли стену уже двое суток назад… если Белушский князь оплошал — там всё может быть очень плохо. От столицы до Зеленых Гротов почти день быстрой езды…

Янка прикусила кулак. Если химеры прорвались возле Гротов, то они уже сутки хозяйничают в городе. А гарнизона в Гротах давно нет, сняли и перенаправили на более беспокойные участки. Так, с десяток солдат на сигнальной башне дежурит. И некромант. Но некромант чаще всего не дежурит. Янка знала этого гарнизонного некроманта — магистр Рафаэль предпочитал дежурить в соседнем ресторане.

Там некому сражаться! А грифоны тут… отдыхают!

Хотя, если идти без отдыха…

Если идти без отдыха, то в конце пути можно упасть и умереть, а вовсе не сражаться с тварями. И так они чудесным образом двигаются вдвое быстрее, чем она себе могла представить…

Но как тут заснешь?

6.

Молодой грифон, приставленный Роландом в помощь магу, с поклоном откинул полог шатра, в этот раз служивший дверью круглой, когда-то двухэтажной башни в центре древнего поселения. На старинной карте в Академии это место значилось, как Урочище, а значит, даже сто лет назад здесь уже никто не жил.

Мар, всю дорогу от версты думавший лишь о том, что нужно держать лицо и спину ровно, а нервы под контролем, только кивнул юноше и, не задерживаясь, вошел. Он предпочел бы ночевать где-нибудь подальше от Клары, ее фаворита Азара Кондора и его вассалов. Но «сестра» настаивала, а грифоны и рады держать в одном месте всех чужаков — проще приглядывать.

Внутри было еще прохладно, но светло и чисто: Клара терпеть не может ночевать в местах неуютных и неподготовленных. За невысокой каменной стенкой для нее уже устроили «личные апартаменты», на ртутных камнях подогревалась еда, и явно не из солдатских запасов. Кондор и его люди обустраивались в дальней части башни, у самой лестницы. Оттуда доносились тихие голоса.

Мар огляделся в поисках свободного угла для ночевки и тут же увидел свои дорожные сумки. Их аккуратно сложили в нише у самого входа, всего в шаге от уютного гнездышка Клары.

А вот и она сама: уже переоделась в любимое дорожное платье из красной шерсти. Волосы по плечам — красивой волной. На губах легкая призывная улыбка, на щеках — румянец.

— Мааар… — мурлыкнула она, — я заждалась.

— Утром, моя радость.

Улыбка слетела с ее лица: красавица изволит гневаться!

— Хватит откладывать. Ты обещал. Или я сама решу свою проблему.

— Клара, отдохни. Поешь. Мы только с дороги.

Пришлось разжать стиснутые челюсти. Равнодушие, спокойствие, холодный расчет — тогда эта стерва, возможно, уймется.

— Марик, ты знаешь, как отцу нужны новые криосы? Он рассердится, если ему кто-то скажет, что ты пытался меня задержать.

Она подошла совсем близко, остановилась в полушаге. Пристальный внимательный взгляд прямо в душу. Облизнула нижнюю губу, и вдруг погладила его по щеке:

— Сегодня.

Мар краем глаза поймал хмурый взгляд Кондора. Похоже, прекрасная Клара сейчас играла не только на его нервах, но и на нервах своего любовника.

Ладонь красотки скользнула со щеки по теплому меху плаща и остановилась точно напротив ключиц.

— После штаба. — Кивнул он, особенно стараясь, чтобы не дрогнул ни один мускул на лице.

Тонкие пальцы сжались, стискивая ни в чем не повинный мех:

— Только попробуй опять ускользнуть. Мне надоели эти увертки. Марик, ты же понимаешь, чем это кончится?

— Дерись! Дерись! — кричали где-то за спиной. Мальчик вытер бегущую из носа юшку, пригнулся, увертываясь от летящей в голову кривой палки, прыгнул вперед, к не на шутку разозленным противникам — мальчишкам года на три старше и намного сильнее.

Кричали азартно, стучали по перилам, топали — садок не любит аутсайдеров. Здесь ты или победитель, или уже не шевелишься. Так уж принято стало в Водопадном.

— Бей! — до хрипа чей-то голос за спиной.

Мальчик знал, что поддерживают сейчас не его, и понимал, что у него всего миг, чтобы дотянуться до врага и причинить хоть маленький вред…

Хотя бы тоже нос расквасить.

Он дотянулся до врага, и всей массой увлек его в пыль на холодных камнях малого двора. Зрители взвыли и застучали еще громче, а мальчик, оказавшись на миг сверху, от души всадил острый кулак в глаз противнику. И еще! И…

Его скинули почти сразу, и почти сразу прилетел первый удар ногой. Закрыв руками голову, он замер, ожидая, когда все так или иначе закончится…

— Хватит! — раздался презрительный девичий голос над головой. — Мой маленький братик все понял.

— Он покалечил Даника! — не согласился другой голос.

— Хватит, я сказала. В конце концов, это всего лишь наш маленький недокормыш Вальдемар. Он у нас ответственный юноша и сам ответит перед родом, да, малыш? Или мне поговорить с твоим братом?..

Клара разжала пальцы и резко отвернулась:

— Жду тебя через два часа. Кондор! Иди сюда, ты мне нужен!

Мар проводил равнодушным взглядом ее спину и вернулся к своим сумкам. Прошло больше пятнадцати кругов. Те дети выросли. Многих уже и в живых нет… многих — нет.

Клара сейчас — единственная наследница Водопадного, вторая после магистра Тедора, верховного мага чертога. Ее слово для младших членов семьи — закон, закрепленный магией. Но как же иногда хочется ее убить…

Полог над дверным проемом едва заметно качнулся, впуская дежурного из свиты Азара Кондора.

— Грифон пришел, — резко не то доложил, не то сделал одолжение он. — Зовет магистра Шторма.

— Иду. — Мар, ругнувшись в уме, бросил сумки. На штаб грифонов опаздывать не принято.


Янка-Безымянка

Она проснулась затемно. Во сне, в поисках тепла подобралась к самым ртутным камням, еще немного, и начала бы их обнимать. А всякий знает — ртутные камни голой рукой трогать нельзя, остынут.

Стояла кромешная тьма — кроме слабенького мерцания камней не видно ничего и никого. Да и те, словно светлой пыльцой припудрены. Едва — заметный отблеск.

Она шевельнулась, отстраняясь. И тут же, где-то неподалеку проснулся, зашуршал мелкими камушками на полу, наставник Арем.

— Еще темно, что не спишь? — шепнул он. — Завтра длинный переход.

Янка покачала головой — давно ей сны не снились. Особенно такие яркие. И такие дурные…

— Выспалась уже. Давайте, хоть за водой схожу.

— Не надо. Лагерь не спит, могут тебя увидеть.

Наставник был не обязан, но почему-то за ней присматривал. Хорошо, что так темно, можно спрашивать и не бояться, что кто-то что-то прочитает по ее лицу.

— Вы за меня не бойтесь, — сказала осторожно. — Я с обозом шесть дней шла, и ничего не случилось…

Темнота вздохнула:

— Обоз — это обоз. Там до тебя никому нет дела, пока не мешаешь. Ты же родом из Гротов?

— Да.

— Там сейчас будет очень трудно. Понадобятся любые руки, любая помощь. Даже твоя.

— Да, я знаю. У меня там отец и маленькие братья. Очень за них боюсь…

— Так что же сбежала?

— Отец хотел мастерскую продать. Чтобы были деньги мне на приданое.

— Не хочешь замуж?

Кажется, Янка наставника слегка озадачила. Ну да, не хочет, но…

— Дело не в этом. Если бы он продал мастерскую, то им с мальчишками было бы совсем… а так, хоть небольшие деньги. Правильно вы сказали — я лишний рот. И должна учиться сама о себе заботиться. Только все равно страшно. Я как будто их оставила в беде…

— Маленькая еще… кругов-то тебе сколько?

— Семнадцать. Почти.

— Что будет, то будет, девочка. Нам не дано угадывать. А пока — спи…

Снаружи раздался какой-то шум, но тихо, далеко. Быстро стих. Тем не менее, наставник вдруг засветил зеленый огонек и выглянул наружу. Увидел и окликнул дежурного:

— Что там?

— Да вроде, некромант у площади химеру засек. Постреляли чуток, но скорей всего показалось.

— Посмотрю. — Кивнул наставник. — А ты…

Янка криво улыбнулась — даром, что никто не видит:

— Сидеть тихо и не высовываться!

— Именно!

Арем вышел, Янка устроилась у выхода, там, где он только что сидел. Да, тут ощутимо холоднее, зато можно сдвинуть в сторону одеяло, служившее дверью, и подсматривать, что происходит снаружи.

Она увидела и дежурного, с которым Арем только что разговаривал, и самого наставника, спешащего куда-то в сторону версты.

Шум так и не повторился, и она снова задремала.

А проснулась из-за того, что кто-то грубо вздернул ее на ноги за ворот школьной куртки.

Янка ахнула, схватившись рукой за шнуровку у горла — показалось, что ее хотят задушить.

Было светло — резким белым светом высокой магии. Она даже зажмурилась, а когда открыла глаза, сразу узнала разбудившего ее человека. «Золотой» маг! Обладатель красивых усов, черных кудрей и десятка узорных бляшек на перевязи…

— Что вы… — просипела она, спросонья забыв испугаться.

— Надо же, а Клара-то права… маленькую шимсу везут с нами. Отлично! Идем!

— Куда?

Маг не ответил, просто грубо подтолкнул ее к выходу и повел, придерживая, как ребенка, за ворот, куда-то в центр древнего поселения…

Дежурного на противоположной стороне улицы уже не было, и вообще, предутренний лагерь грифонов как будто вымер.

Янка почти сразу догадалась, куда ее тащат — впереди замаячила круглая башня. Когда она была здесь в прошлый раз с обозом, то в башне ночевали самые знатные и богатые купцы.

Теперь, значит, в ней гнездовище драконов.

У входа дежурил еще один маг. Сидел и равнодушно подтачивал небольшой нож. На Янку с «золотым» даже не взглянул, но она почему-то была этому даже рада.

Всю дорогу она чувствовала себя странно. Вроде бы и в ясном уме, но даже мысли не возникло закричать, или позвать кого-нибудь на помощь, хотя она прекрасно понимала, что ничего хорошего в круглой башне ее не ждет.

Даже страх был какой-то отстраненный, словно все плохое, что могло сейчас случиться, случится не с ней, а с кем-то другим. А она будет просто смотреть со стороны…

В башне было тепло и светло.

— Привел? — хмуро приветствовала их красавица в красном платье. — Отлично. Давай ее сюда. Как прошло?

— Да спокойно. Никто не видел.

— А мы и не скрываемся, Азарчик. Мы в своем праве. Ты сам говорил — девочка у нас, мало того что шимса, так еще и без жетона. И прав на нее никто не заявлял. Так ведь, пеструшечка?

Янка облизнула губы. Понять, что здесь происходит, и на кой она сдалась высоким магам, сонная ее голова была не в состоянии.

Драконица подошла к ней, и сдернула на плечи капюшон.

— Смотри-ка. Я думала — она у нас рыжик. А она у нас — соломка.

По губам ее скользила странная, едва уловимая улыбка, от которой Янку бросило в дрожь.

— Жаль, что ты не мальчик… — но сожаления в голосе драконицы не было.

— Ну почему же, — хохотнул где-то за спиной «золотой» маг. — Как девочка она мне нравится больше.

— …впрочем, мне нужна только магия, — договорила она, не обращая внимания на слова «золотого».

«Сказать ей, — подумала Янка все так же отстраненно, — что в магическом смысле я бездарь? И Маг-у-Ратуши во мне даже зачтков способностей к некромантии не обнаружил?»…

— Азар, распорядись, чтобы принесли теплой воды. И пришли кого-нибудь мне в помощь. Ты ее не оглушил часом? Что-то наша девочка подозрительно тихая…

— Да она вообще какая-то малахольная. Косточки да хрящики. Впрочем, надо посмотреть, что там под курткой прячется…

— Твои казарменные шутки… — пробормотала драконица, но в голосе ее было больше одобрения, чем укора. Она рассматривала Янку, как будто та была ее новым веером или шарфиком. Как не слишком нужную покупку.

«Золотой» ушел, но почти сразу его место заняли два молодых человека, одетых куда более скромно. Янка лишь мельком разглядела их лица. Лица, как лица, обыкновенные. Для драконов — так даже слишком обыкновенные. Только взгляды ей не понравились — алчные и предвкушающие.

— Раздевайся, — велела ей драконица, видимо, убедившись в Янкиной полной покорности. — Снимай это своё…

— Что? — тихо спросила Янка.

— Всё! — передразнила драконица. — До пояса. Или помочь?

Оба молодых мага метнулись помочь, так что куртку они стянули с нее в миг, оставив одну серую грубую рубашку. Со смехом потянулись и к ней… но в этот момент Янка словно отмерла, и недолго думая выстрелила острым и от злости и страха весьма твердым кулачком прямо… в глаз драконице.

И попала. На миг почувствовав костяшками теплое и податливо-мягкое.

Клара вскрикнула, отпрянув, и Янка вдруг почти физически ощутила волну сухой, колкой магии оборота. Даже показалось, что красивое женственное лицо ее противницы резко заострились, а нос и верхняя челюсть выдались вперед… но только на миг.

— Шимса! Сука! — ахнула она, и ударила Янку в ответ. Но та, натренированная многочисленными школьными драками, была готова и уклонилась.

Только два мага, призванные на помощь, не дали драке развиться, ловко ухватив Янку за локти. Шпильки, удерживавшие ее косу, в драке вывалились, коса размоталась до талии. И тут же кем-то была поймана и накручена на кулак.

Драконица приблизила к ней разгневанное красивое лицо и прошипела:

— Ты будешь умирать медленно!

Пока что никаких признаков, что глаз ее пострадал, не было. Янке захотелось плюнуть в красотку: все равно же теперь живой не выпустит! Но дыхание вдруг перехватило, а из легких будто выбили весь воздух. Она, как рыба на суше попыталась заглотнуть хоть немного воздуха, но не вышло.

А Клара улыбалась. Сжимала в руке какую-то безделушку, висящую на длинной цепочке, и улыбалась.

— Что, не дышится? А? смотри-ка, сейчас глазки выкатятся… Кондор! Азар! Мне нужны криосы! Прямо сейчас!

Янка закашлялась, и с кашлем кажется, из нее вылетели последние остатки воздуха. Перед глазами потемнело. И вдруг она почувствовала, как ей на шею, через голову вешают что-то холодное и тяжелое. Нормально надеть не получилось — мешала коса и чужая рука, но грубый камень — если это был камень, тюкнул ее в грудь между ключиц.

Янка задергалась в последнем усилии, почти бессознательно, и вдруг вывернулась из удерживавших ее крепких рук, больно упав на колени. Голова дернулась вверх — тот, кто держал ее за косу, отпускать даже не собирался.

— Вот это да! — ахнула Клара. — Да ты решила постоять перед нами на коленях?! Я рада!

— Ты собралась забрать у нее магию или жизнь? — окликнули вдруг от входа. Холодно и резко. Оказывается, в башню вернулся пепельный маг.

— Малыш, — с неожиданной откровенной ненавистью обернулась к нему Клара. — Я говорила, что сама решу свою проблему, если ты не придешь вовремя? Я ее решила. А сейчас выйди, я занята.

— Отпустите девочку, — раздался еще один голос. Куда более глухой и яростный. Рядом с Маром стоял незнакомый Кларе некромант, причем, одетый вовсе не по форме. Не грифон.

А Янка узнала Арема и обрадовалась почти до слез.

— Да, сестренка, — все с той же резкой холодностью, вопреки смыслу фразы, потребовал Мар. — Отпусти девочку. Она — абитуриентка Академии и находится под ее крылом. Тут тебе не светит.

К Янке внезапно вернулась способность дышать. Она стояла перед магами на коленях, схватившись за шею, и слышала их голоса сквозь удары собственного пульса.

— Доказательства? И какого горгула лысого она оказалась здесь с отрядом, а не топает сейчас с обозом в сторону Скальда?

Мар пожал плечами и спокойно пояснил:

— Магический договор с ее наставником. Я попросил господина Арема предоставить мне одного из будущих студентов. Для магической поддержки.

Драконица сощурилась, переключив свой гнев не привычный раздражитель:

— Ты должен был сказать! Я не тащилась бы с вами тогда через все пустоши! Или ты врешь, а Марик?

Маг спокойно выдержал ее взгляд.

— И печать есть? А… нет печати. Ну так я свою…

— Мы с наставником как раз шли, чтобы подтвердить договор, — снова так же ровно ответил маг. На Янку он даже не посмотрел. — И объяснить девочке ее новый статус.

— О! — скривилась Клара. — Это может быть забавно. Давай, действуй!

Янка, успевшая отдышаться и кое-как встать на ноги, встретилась взглядом с магом.

Вот оно и случилось, приблизилось на расстояние вздоха, то самое, о чем предупреждало предчувствие еще в Рубежных пещерах. То, чего нельзя будет ни исправить, ни отменить.

— Руку! — потребовал маг. — Правую!

В башне было тепло от десятков ртутных камней, но Янку затрясло, как от озноба. Точно так же, с такой же интонацией маг в прошлый раз отобрал у нее щенка плешана. И как тогда, сопротивляться она не смогла.

Маг вдруг увидел у нее на шее тот самый тяжелый камень, который точно не был украшением. Приказал:

— Сними. Положи на пол!

Янка послушалась. Впервые увидела, что именно на нее нацепили: серый, казалось, вовсе необработанный кусок камня в грубой проволочной оправе. Размером почти с кулак. Камень выглядел совсем простым, но в нем было… что-то. Такое же серое, бесформенное и злое. Хищник в камне…

Она снова протянула магу правую руку, и он цепко ухватил ее. Наставник молчал. Кажется, он тоже не понимал, что здесь происходит и почему.

Маг оголил ее запястье почти до локтя. Янка отвлеченно подумала, что у него руки — теплые. В отличие от глаз и голоса… и вообще всего. Услышала:

— Будет больно. Я поставлю магическую метку принадлежности к Звездной Академии.

— О, Марик! А почему не к роду? — Клара уже почти шипела. Но, кажется, теперь от бессилья. Что же, ради такого — можно и боль вытерпеть. Как же хорошо, что наставник и маг явились сюда вовремя. Еще немного и эта драконица…

По руке словно плеснули кипятком. Янка ахнула сквозь зубы, и попробовала отдернуть руку, но маг держал крепко. Клара, явно ждавшая этого момента, хищно улыбнулась…

Но боль быстро схлынула, осталось только легкое электрическое ощущение, словно кто-то провел над кожей натертой янтарной палочкой.

Тут вдруг по лицу драконицы скользнуло легкое удивление, и Янка поспешно перевела взгляд на собственную руку. Над которой синеватым отблеском скользили тончайшие магические змейки.

— Что это? — пересохшими губами спросила она.

— Не знаю. — Маг смотрел на явление с тем же удивлением. И руку ее не отпускал. — Не знаю, но разберусь. А пока повторяй за мной: клянусь в верности Звездной Академии Скальда, клянусь служить ее интересам и интересам всех, кто под ее крылом… вверяю свою магию мастеру Академии, магистру Мару Шторму…

— Клятва служителя, а не абитуриента — заметил Кондор, который так и стоял рядом с шкатулкой криосов.

Маг не отреагировал на это. Снова поймал Янкин взгляд.

— Моя жизнь и магия с этого момента неразрывно связана с жизнью и магией Мара Шторма. Клянусь в этом…

Янка повторила, хотя слова давались с трудом. Судя по произнесенному тексту, похоже, теперь этот самый маг Мар Шторм имел все права распоряжаться ее жизнью и магией от имени Звездной Академии. Единолично.

Ха! Было бы, чем распоряжаться!

Раньше она мечтала, чтобы Маг-у-Ратуши ошибся. А сейчас думала, что, пожалуй, будет забавно, когда этот Шторм решит воспользоваться своим правом и вдруг обнаружит, что она — пустышка.

Наконец маг отпустил её руку, и та плетью повисла вдоль тела. Синеватое мерцание погасло.

— Ты пожалеешь. — Сообщила вернувшая себе расположение духа Клара.

Маг кивнул:

— Уже жалею.

— Нееет, Марик. Ты серьезно пожалеешь. Твоя маленькая будущая подстилка меня ударила. Теперь это дело твоей Академии и твое лично.

— Надо же. Я пропустил весь праздник. Наставник, уведите ее. Скоро выходим, грифоны сворачивают лагерь.

— Мар, ты ничего не забыл?

Клара не поленилась поднять с пола тяжелый криос. Теперь он покачивался на цепочке, зажатой между ее холеных пальцев.

Дуэль их взглядов длилась меньше секунды.

После чего Мар, усмехнувшись, скинул плащ и жестом показал драконице направление к ее собственному «уютному гнездышку»:

— Что же. Идем, дорогая. Так и быть. Доставлю тебе… удовольствие.

7.

Наставник схватил Янку за плечо и быстро вывел из башни. Так же за плечо он привел ее во все ту же комнатушку, где еще не до конца развеялось ночное тепло.

Затолкал внутрь. Встал напротив.

Янка, понурившись, ждала выволочки.

— Сама? — не разочаровал ее наставник. — Как ума-то хватило…

— Нет же! — безнадежно прервала его Янка. Обычно она предпочитала пережидать любое наказание молча, но сейчас, как будто силы молчать кончились. — Я тихо сидела! Даже заснула. Но она… драконица… она знала что я… что мы идем с грифонами. Видела нас днем у первой версты. Я не придала значения… а она, наверное, этого послала… своего. Который… с усиками. Он меня в башню затащил. Только не говорите, что я могла вырваться и сбежать! Не знаю, что на меня нашло… я сама все время об этом думаю…

— Так. Значит, тебя увели туда против воли… нет, правильно молчала. Не хватало еще, чтобы возник прецедент…

Янка кивнула. Некоторое время в комнатушке стояла гробовая тишина.

Потом она решилась спросить:

— Вы увидели, что меня нет и сказали пе… этому. Вальдемару?

— Почти. Мы случайно встретились. Уже у башни.

Янка задумалась. То есть, выходит, все слова про давнюю договоренность… это была чистой воды импровизация? Что за игры ведут эти драконы?

— Я боялся, что драконы применят к тебе криосы. Взрослый маг после отъема магии с помощью криосов еще выживет. Ты — точно нет. Видел я…

— Но ведь магия нужна, чтобы двигаться дальше к Белуше, так? Может, надо было… мы и так потеряли несколько часов.

— Процедура отъема магии, — хмуро ответил Арем, — занимает у драконов от часа до трех. Не считая подготовки. Зависит от того, насколько сильный донор ему достался. Ничего бы мы не выгадали. Да и на силу твою, какая ни есть, позарилась госпожа Клара. А ей плевать на циркусы. Господин маг — другое дело. Но у него свои интересы, знать бы какие. Он заставил тебя дать очень странную клятву. Если что, я не смогу тебя защитить.

Она поежилась.

— А вы говорили, что этот маг — не дракон.

— Я говорил что он — полудракон. Родился в драконьей семье, должен был стать драконом, пытался стать драконом — но не стал. Способностей не хватило. Какого-то из сегментов в крови. Не знаю. В древние времена, я слышал, таких недоделышей попросту продавали в циркусы — если у них не проявлялись способности к магии. Или выкидывали во внешние земли, как шимс. Если магия была — оставляли, но в этом случае судьба у них получалась тоже незавидная. Но все меняется… вон, и этот Вальдемар. Вроде как, просто на службе у Константина Скальдского.

По правде, раньше она никогда не задумывалась об обычаях драконьего народа. Они так давно отделились от народа циркусов, что в Белуше, например, об их существовании вспоминали очень редко. Разве к слову помянуть, да в сказке мелким рассказать…

Она подумала еще немного, и задала очередной вопрос — раз уж у наставника вдруг появилось настроение отвечать.

— Что такое криосы?

— Точно никто не знает. Но лучше бы тебе с ними не сталкиваться. — Настала очередь наставника ежиться, как от холода. — Завтрак остыл. Ешь, и выходим.

Завтрак — ложка все той же вчерашней каши, разогретой с водой. И кружка кипятка. Но это все равно куда лучше, чем одни сухари.

Голые однообразные равнины, по которым свободно гуляет ветер. Безрадостный пустой пейзаж, где и глазу не за что зацепиться — таковы внешние пространства живой полосы. Говорят, в холмах за Скальдом все иначе, там даже мхи растут какие-то, травы. Но там и южнее. Здесь одно название, что весна. А летом воздух будет раскаляться и выжигать все, что смогло закрепиться и выжить на этих скалах.

Когда идешь, то не так холодно. Янка, поймав ритм, то уплывала мыслями в будущее, представляя, как они будут жить вчетвером (не может быть, чтобы отец и братья погибли!), то в прошлое, где она была Королевой Дырявых Сапог, где были веселые дни в школе, и грустные тоже. Были свои победы — да хотя бы на школьных конкурсах учебных проектов, и свои провалы. От школьных коридоров мысли ускользали к навсегда потерянной Звездной Академии. Как бы она там училась, какими были бы сокурсники, учителя… преподаватели? Классы.

К обеду уже были у следующей версты, и даже камень оказался заряжен почти полностью — маг просто контролировал, чтобы все успели проскочить. И Янка постаралась не задержать его ни на мгновение.

А потом снова движение, снова — равнина, на этот раз бесснежная и почти безветренная. Чудо.

Под ногами были мелкие камни, Янка пару раз запнулась, но это мелочи по сравнению с той ледяной крупой и грязью.

Однажды подняв глаза, она увидела, что маг едет верхом — вернее, спит в седле лошади, которую в поводу ведет один из грифонов. Так что на привале она специально подошла поближе к нему — удостовериться, что он жив и здоров. Здоровым он не выглядел, но однозначно жив был. Привал оказался коротким — грифоны наверстывали упущенное утром время, так что и к следующему камню успели до ночи.

Арем, наговорившись утром, тоже всю дорогу молчал, а Янка, чтобы отвлечься от невеселых раздумий, повторяла в уме старинные баллады, но мысли все равно возвращались к вчерашней ночи и клятве, которую с нее стребовали.

Когда начали переход, наставник Арем вдруг сказал:

— Дурное у меня предчувствие. Держись-ка поближе ко мне. И без этих своих…

— Хорошо.

— Смотри по сторонам… как-то тихо. Слишком.

Сумерки почти погасли, если бы не зеленые магические огни, дороги бы видно не было. Янке передалось легкое волнение, которое звучало в голосе наставника, и она принялась прилежно крутить головой, но все было спокойно.

На холодных равнинах внешних пространств бояться следует не только химер. Там встречаются и другие непримиримые враги жителей циркусов — дикие племена из развалин, например, или случайно залетевший из дальних мест лунник[9]— дикий родственник горных драконов. Он тоже оборотень, но то, во что он оборачивается — это не люди. Даже близко.

Ничего не происходило. Янка, качнув головой, следом за наставником шагнула в портал. Здесь стало вовсе темно, даже магические огни лишь обозначали себя, не освещая ничего вокруг. Но по ним можно было ориентироваться и двигаться вперед. Без них она решила бы, что заблудилась.

У выхода вдруг что-то ей померещилось — но в темноте непонятно, не то просто случайная тень, не то и вправду кто-то, сжавшись, застыл у входа.

Янка заторопилась догнать наставника, тот был уже у самого выхода. Он немного отстал от солдат, обозначая путь тем, кто идет следом. Его светляк, как у всех некромантов, был зеленым. Вот уже и выход! И она даже узнала скалы за ним. Там дальше будет крутой подъем и еще с кэм[10] или два не самой ровной и удобной дороги. Зато дальше — замерзшее озеро, удобные гроты у берега, когда-то облагороженные прежними путешественниками…

Из-под арки к ногам наставника Арема вдруг метнулось нечто бесформенно-серое, и Янка, забыв выкрикнуть «Файе!» кинулась туда, на ходу вытащив из-за голенища свой коротенький, совершенно непригодный в бою нож.

Медник. Еще один вид химер, часто встречающихся в стаях… Медники, как пишут в книгах — это разведка. Бегут по пустынным полям, высматривают добычу, а потом зовут остальных пировать. Но этот, должно быть, не ожидал, что добыча к нему придет сама, да еще в таких количествах.

И атаковал первого, кто показался из портала, когда он, наконец, поверил в свое химерское счастье и спустился вниз…

Наставник, надо отдать должное, успел принять клыки химеры на локоть, откатился в сторону, и все-таки крикнул, привлекая к себе внимание всадников.

Янке было ближе, но и она не успевала… зато успел кое-кто другой.

Еще одна мелкая тварь метнулась у неё из-под ног и вдруг, с резким рявком, вцепилась в заднюю лапу медника, с усилием дернув к себе.

Плешан?

Янка глазам не поверила, но даже не усомнилась, что это тот самый щенок, которого она отбила у бывших одноклассников, потому что иначе объяснить, почему он напал на медника, а не на саму Янку, она бы не смогла.

Медник вскрикнул, но добычу не выпустил. А вот плешан в прыжке — задние лапы у него куда мощней передних — ухватил собрата по стае за холку, за кожистые бугры на шее.

Заскулив, тот дернулся, пытаясь и добычу нее выпустить и врага стряхнуть. Напрасно. Арем приподнялся, нашаривая на поясе концентратор. Если бы не плешан, медник уже добрался бы до его горла.

Но тут уже подоспела Янка. Раньше убивать химер ей не приходилось, но, просто от отчаяния, она ударила агрессивную тварь куда-то в бок, так, чтоб не поранить одновременно и плешана.

Тварь взвыла, дернула головой, когтистая лапа пролетела в эсэме[11] от лица. Но останавливаться было нельзя, нет. Ухватила тварь за кожистую гриву на спине, дернула. Ударила ножом еще и еще. Плешан, поняв, что прилететь может и ему, отцепился и кажется, умчался куда-то в ночь. По руке потекло горячее… а потом подоспел кто-то с ярким фонарем в руках — и добил тварь одним скользящим плавным ударом. Тварь упала Янке под ноги, руки жгло, особенно ту, в которой нож.

Кто-то потребовал воды, кто-то подхватил на руки наставника. Янка подставила руки под холодную чистую струю, не чувствуя холода. Это что, правда? Это она сейчас убила химеру? Сама?

Ну не совсем сама, но…

— Где господин Арем? Где мой наставник? — спросила, когда на коже не осталось кровавых пятен.

— В повозке. С лекарем. — Ответили ей.

— Он живой?

— Пока да. Девушка, сможешь идти? Или лучше верхом? Надо спешить, здесь скоро будет вся стая. — Солдат смотрел на нее в ожидании ответа, а Янка никак понять не могла, как это все успело случиться так быстро.

Рррраз — и вот тень у входа. Шаг — и это не тень, а медник и он уже летит к наставнику. Удар сердца — и вот уже она со всей силы кромсает ножом мертвой хваткой вцепившуюся тварь…

— А? Нет, я сама… почему «пока»?

— Медник. Он ядовитый.

Из пещеры появился маг. В руке фляжка, у ног — тусклый желтоватый шар света. Остановился возле солдат арьергарда, о чем-то переговорил с ними. Янка следила за ним взглядом, не отдавая себе отчета — просто этот желтоватый свет выделялся среди зеленых огней. Маг подошел к ней. Спросил резко:

— Как поняла, что там химера?

— Наставник мне светил. А когда падал, руку выставил вот так… — она показала — локтем вперед. Он мне еще по ту сторону велел быть внимательной. Вот и догадалась. А что с ним будет?

— Не знаю. — Маг качнул головой, — посмотрю. Ты молодец.

— Можно я…

Она хотела попроситься подойти к наставнику, но маг перебил.

— Позже. Давай подсажу…

Янка не успела даже удивиться или возразить, как уже была ловко вскинута в седло огромного косматого битюгана.

— Все, — скомандовал маг. — Двигаемся! Пошли! Пошли! Вперед!

***
Солдаты, те, которые не были в дозоре, пели у горячих ртутных камней на берегу замерзшего озера что-то заунывное про дальнюю дорогу. Янка подошла послушать, и улыбнулась: вместо костра над камнями трепетало все то же зеленое магическое пламя.

К наставнику её не пустили: им как раз занимались доктор и маг.

Даже думать было страшно, что она будет делать, если он умрёт… а такое могло случиться. Про медников она знала только, что они есть, что их укус ядовит, и что чаще всего их появление предвещает появление всей стаи. Потому-то грифоны и выставили усиленный дозор, а лошадей укрыли в просторных гротах. Потому-то и не спали сейчас, и оружие держали под рукой.

Раньше еду и воду на привалах добывал наставник. А сейчас что делать? Пойти к кашеварам?

У телег она замедлила шаги, прислушиваясь. Из одной сквозь щели лился тусклый свет, но там молчали, и она не решилась заглядывать.

Раненых было уже трое, в телегах не осталось места. А если бы у выхода караулил не один только медник, а вся стая? И как так получилось, что торговый обоз прошел свободно, а на вооруженных грифонов напали уже второй раз? Как будто тварей ведет чья-то злая воля…

Или всё дело в том, что когда шёл обоз, химеры как раз скапливались у стены циркуса, чтобы на него напасть? Тревога и растерянность не уходили.

Янка добрела до солдатской кухни.

Готовили в больших котлах сразу трое солдат. Она посмотрела-посмотрела, а потом подошла и попросилась:

— Извините… можно я буду помогать?

Один из солдат оказался ей знаком — тот самый, на чей лошади она ехала недавно.

— Надо к проруби по воду сходить. Справишься?

— Конечно. Много надо воды?

Вёдер было два. Она приготовилась их взять и бежать к проруби, но солдат передумал:

— Стой-ка. Вдруг химеры. Давай, что ли, вместе сходим…

За водой пришлось сходить раза три, но Янка была рада — всё при деле и в тепле.

А потом ей досталась вполне приличная порция густой каши и кружка взвара из каких-то ароматных листьев и ягод. Такой она ещё не пробовала. Сидела в сторонке от шумных солдат, осторожно отхлёбывала по глоточку, растягивая момент. Надо было что-то придумывать с ночёвкой — здесь нет теплых быков, милостиво разрешающих людям об себя греться. А лошади вряд ли такое потерпят и вообще спят стоя…

Она допила свой взвар, вернула кружку кашеварам. В задумчивости побрела вдоль гротов искать не занятый уголок. Но почти везде звучали голоса: тут стоят кони, тут — грифоны устроили бивак, там — тоже кто-то есть. Шаг за шагом она удалялась от солдатской кухни и, наконец, остановилась, заприметив вдали дежурных из дозора.

Значит, возвращаемся.

Там, где недавно пели солдаты, уже никого не было, их зелёное пламя тоже погасло, но скала, прогретая ртутными камнями, еще хранила тепло. Она прямо на этот теплый пятачок и села — лицом к телегам. И даже заметила, как обе они погрузились в темноту. Значит, что бы доктор и маг там ни делали, это уже закончилось. И можно пойти и узнать…

Янка обхватила себя руками и никуда не пошла.

А потом к ней подошел маг. Сам. Янка поздно его заметила, а то успела бы сбежать. После клятвы она опасалась его внимания.

А сейчас вскочила навстречу: если что, сделает вид, что уже уходит, и вообще у нее дела. Зато можно узнать…

Когда маг подошел, первая спросила:

— Как он?

— Жив. И, похоже, только благодаря тебе. Обычно медники добираются до горла и сразу душат насмерть, а яд — чтобы до добычи не касались другие члены стаи. А ты отвлекла химеру.

— А он в сознании? Я могу с ним…

— Он спит. Сейчас не стоит его тревожить.

— Благодарю.

Что еще в таких случаях принято говорить? Желать доброй ночи? Янка вдруг встревожилась:

— Вы днем казались очень уставшим…

В темноте лица было не видно, но кажется, маг покачал головой, отметая ее мелкую тревогу.

— Тебе есть, где переночевать?

Она пожала плечами:

— Здесь. Здесь тепло.

— И место, как специально выбрано, чтобы удобней подлететь сверху и убить. Идем.

Пещерка, выделенная магу, оказалась маленькой, но ее успели нагреть. Там же лежали несколько одеял — таких же, какие вчера приносил наставник Арем.

— Здесь удобно. Ложись. Отдыхай.

Ну да. Вот так вот бери и ложись. Когда рядом этот — непредсказуемый.

Хотя, щенка ведь онне убил. А то, что у него какие-то шашни с красавицей-драконицей, так любовь зла… она же правда красивая.

Янка так и протопталась бы у входа до утра, если б пепельный маг не напомнил:

— Я не собираюсь причинять тебе никакого вреда. В качестве, извини, любовницы ты меня не интересуешь. Так что, спокойно располагайся, где хочешь. Сейчас будет штаб у капитана Роланда, я должен быть там, так что некого стесняться. Отдыхай. Тут много места.

Голос его звучал ровно и даже слегка насмешливо, как будто он догадывался о Янкиных сомнениях. Правда, скорей всего, все они были и так написаны крупными буквами прямо у нее на лице.

Она осторожно легла, постаравшись занять как можно меньше места… и почти сразу уснула.

8.

Утром у Арема началась лихорадка, и лучшим решением было — поспешить к Белуше, коль скоро до нее оставалось пройти всего две версты — если двигаться с той же скоростью. А солдаты собирались, как минимум, её сохранить.

Янка проснулась укрытой теплым одеялом по самый нос — и не известно, ложился ли спать сам маг, или так и просидел у входа до самого бледного света.

Она проснулась, выглянула из-под одеяла и увидела его силуэт в свете крошечного желтого огонька. Маг что-то быстро писал. Но услышал, что она шевельнулась, и собрал свой дорожный чернильный прибор.

— Снаружи светает, — сказал он. — Выдвигаемся через час.

Она кивнула. Спросила осторожно:

— Могу я что-то сделать для наставника?

— Можешь. Он о тебе беспокоится. Не попадай в неприятности.

— Я попробую, — бледно улыбнулась она, уже почему-то понимая, что задача неисполнима.

Неприятности случились в самом конце следующего дня, после долгого перехода, когда уже казалось — ещё немного, и будет видна внешняя стена Белушского циркуса.

Коронные скалы, лагерь у Верстового камня.


Янка-Безымянка

— Беженцы! — сказал кто-то неподалеку. — Они точно обнулили камень…

Беженцы, да. Небольшой компактный лагерь. Животных мало, в основном просто люди с мешками наскоро собранного скарба, с детьми. Янка вдруг подумала, что среди них может быть и отец с братьями. И даже чуть не побежала бегом туда, вниз, в долину, к последнему верстовому камню перед Белушей.

Остановил только резкий окрик капитана.

Химер видно не было, но мало ли…

— Сначала — маги и авангард! Остальным — готовность. — Приказал Роланд.

Вокруг телег сразу выстроился дозор. Доктор улучил момент и вспрыгнул в телегу — проверить раненых. Один, тот, что с ожогами, уже ехал сам. Но двое, включая наставника Арема, ещё вызывали опасения.

Мимо проехал верхом пепельный маг — в кавалькаде других магов и авангарда летучего отряда грифонов.

Утром она поблагодарила его за приют и быстро сбежала. Почему-то рядом с ним было неуютно. Вальдемар Шторм старался быть с ней приветливым — но у него плохо получалось. Холодные глаза. Короткие четкие фразы. Ни разу при ней он ни с кем не был приветлив, никому ни разу даже не улыбнулся. Да и улыбается ли он? Клара вот улыбалась много и охотно. Только все это были какие-то неприятные улыбки.

Янка, в очередной раз не найдя себе места, прижалась спиной к краю телеги. Так она никому не помешает.

Тем временем, кавалькада достигла подножия скал и, приблизившись к лагерю беженцев, пустила проявляющий туман. Но оказалось, опасения были напрасны. Кроме перепуганных крестьян, внизу никого не было.

И, наконец, капитан разрешил основному отряду тоже двигаться вниз.

Когда Янка с арьергардом добралась до лагеря, все новости уже были известны: В Зеленых Гротах идут бои, бедняцкие кварталы оставлены. Кто успел, укрылся за каменными стенами старого гарнизона, но гарнизонная крепость не так велика. Ополчение пока удерживает тварей в стороне от центральных улиц, хотя вряд ли продержится долго. Князь выслал подмогу, и эта подмога пытается прорваться к крепости и старому городу через занятые тварями кварталы, но пока продвинулась не сильно. Очень нужны маги, особенно некроманты…

Эта группа беженцев — население нескольких деревень, успевшее собраться и уйти к стене до того, как твари подступили к их землям.

Большая стая, тем не менее, отделилась от основной армии и преследовала их до самой версты. Люди поспешили уйти в портал, но верста пропустила не всех, выдохлась. Так что сейчас по ту сторону продолжает кипеть бой… верней, как раз сейчас он, должно быть, уже стих. Прошло больше часа.


Вальдемар Шторм

Мар, постепенно мрачнея, изучил версту и подтвердил худшие опасения. Причем, в таких выражениях, каких Роланд от приятеля не слышал уже кругов… много. Он только спросил:

— Ставить лагерь? Будем ждать сколько нужно, но…

Мар хмыкнул:

— У меня остался один почти пустой накопитель. Сделаю, что смогу.

— Из-за Клары?

— Тут кто-то держал портал, пока беженцы уходили. Куница, я сделаю, что смогу.

Роланд вздрогнул. Куницей его прозвали еще на младших курсах Академии. Тогда он был тощим и гибким парнем, которого сразу заприметил мастер-рукопашник. Они с Маром были Куница и Ворон, но с тех пор прошло примерно столько же кругов, сколько Мар не выражается прилюдно.

Вдруг вспомнилось, что Мар ещё помогал полковому лекарю полночи. И прошлую ночь, кажется, прекрасная Клара не дала ему отдохнуть… хотя вот тут очень опасный лед. Мар много лет никому не давал забыть, что он — железная машина смерти с каменным сердцем. Даже всяческие дружеские подначки со стороны старого приятеля — всего лишь вежливо терпел.

И вдруг — «Куница».

— Совсем плохо? — осторожно спросил он.

— Без зрителей. Лагерь там… обед… пусть займутся.

— Хорошо.

Разогнать зевак оказалось несложно — дневной переход грифонов не вымотал, а дел на стоянке всегда много. Вскоре у каменной стенки они оказались одни. Грифон протянул магу свою фляжку. Напомнил:

— Если что, я рядом, за камнями. Мастер Сташ тоже будет готов.

— Давай!

Роланду показалось, что Мар торопится его прогнать. Но спорить не стал — маги это особое племя. Не любят, когда им перечат. К тому же поднимался ветер, гнал ледяную поземку. Здесь где-то тоже должны были быть вполне приличные развалины или пещеры. У вёрст они всегда есть. Значит, надо занять…

Прежде, чем уйти за поворот он обернулся и увидел устало сгорбившуюся фигуру мага у шлифовки на поверхности верстового камня. Если запустить его не получится, отряд окажется в безвыходном положении. Сам собой он зарядится, конечно. Но через сколько дней?

А если даже с минимальным отдыхом идти к циркусу по бездорожью, выйдет и вовсе больше недели.

Так что лучше бы Мару удалось запустить портал.

Он отдал несколько срочных распоряжений, проследил, чтобы телегу с ранеными отогнали в укрытие и разогрели там ртутные камни. Убедился, что все десятники знают, что делать и наблюдатели-некроманты стоят в стратегически верных местах. Поговорил с беженцами, узнав много не обнадеживающих обстоятельств отступления их из циркуса: со слов беженцев, тварей прорвалось в городок Зеленые Гроты намного больше, чем обычно входит в стаю. И такие были, о которых эти люди никогда даже не слыхивали…

Мар не возвращался.

За это время, если вспомнить прошлые прохождения вёрст, он мог бы запустить портал раз десять или больше.

Роланд велел лекарю — Сташу Искателю из Менгиров, — быть готовым к новому пациенту и все-таки решил проведать, как там. Он шел и думал: «Не надо было оставлять его одного». Если химеры нападут — полбеды. А если люди? Или еще что-то случится, непредвиденное и плохое?»

Мар сидел на камнях, там, где Роланд его оставил, запрокинув к небу голову. В мех капюшона успел набиться снег. А рядом…

Химера!

Он схватился за концентратор, хотя, кажется, следовало хвататься за меч или кинжал: некромантия не умеет убивать, в отличие от стали.

Подбежав, он вдруг понял, что химера не атаковала Мара, а просто… просто лежала, положив клыкастую, отвратительно плешивую голову ему на колени.

Да это же тот самый щенок плешана! Только подрос слегка. Ну и мерзость, если взглянуть при свете дня…

Детеныши химер до определенного возраста не умеют становиться невидимками и не владеют сменой формы. Должно быть, этот принял отряд за свою стаю. Но как ему удавалось незаметно идти с отрядом столько времени? Несколько вёрст…

Роланд подошел ближе и увидел, что рука мага лежит на шее зверя, аккурат между горбом и головой.

Тварь обернулась, показав оскаленные зубы и антрацитовые глаза-плошки.

— Мар! — окликнул капитан грифонов, опасаясь подходить близко.

Маг зажмурился, перевел на него взгляд. Сказал беспомощно:

— Тащится за нами от самых пещер. Хоть имя придумывай…

Он убрал руку, но химера не подумала отходить, нехорошо пялясь на гостя.

Несмотря на холод, на лице мага видны были капельки пота, волосы слиплись, в них тоже плясали снежинки. Круги под глазами и вовсе превратились почти в синяки.

Все было понятно без слов. Роланд тихо спросил:

— Встать сможешь? Давай руку.

Но Мар Шторм, как всегда бывало, поднялся сам, двумя руками придерживаясь за каменную стенку портала.

— Упрямый ты…

Тварюшка метнулась куда-то в тень среди камней, и словно ее и не было.

— Нормально.

Мар шагнул вперед, качнулся, повис у приятеля на плече. Но тут же, словно обжегся, отстранился, вернул себе равновесие.

— Обед готов, — сказал ему Роланд. — И лекарь ждет. Я буду искать добровольцев для криосов… может…

— Не так.

Маг остановился, зачем-то снова надолго уставился в небо. Но оттуда озарения не пришло, и он качнул головой, на что-то решаясь.

— С вами идет наставник с абитуриенткой Академии. Девушка дала мне клятву… да не смотри так, Клара заставила. Грифоны и некроманты в циркусе будут нужны. Она — нет. Пусть готовится.

Роланд смотрел на мага несколько долгих мгновений, но кивнул. Он-то знал, что криосы Мара Шторма, магистра Академии, еще ни разу не применялись на людях… да вообще на ком бы то ни было. Но сейчас главное, что они у Мара были вообще.


За три круга до этого

За высокими, темными от копоти и времени окнами, казалось, плыли вечные сумерки. Там мело. Снегопад заслонял горные вершины циркуса, даже ближайших крыш не было видно — белое густое марево.

Древнее здание Академии казалось вымершим. Во всяком случае, здесь, на верхней галерее, где обычно всегда много народу, было пусто и тихо.

Еще бы! Зато в нижних залах — много яркого света, фальшивых улыбок и дорогих тряпок.

Драконы. Прибыли. Явились, не запылились!

По галерее стремительным шагом летел высокий широкоплечий мужчина средних лет, в длинном, видавшем виды меховом плаще поверх преподавательской мантии.

— Ректор! — окликнул его кто-то, выглянув из бокового выхода. — А что…

— Не сейчас! — рыкнул он в ответ.

Окликнувший тут же замолк. Ректора Надара старались лишний раз не злить. Он, безусловно, не дракон и даже, кажется, не маг… но в каком-то смысле поважнее и тех и других.

Ректор Надар был в бешенстве. Но злился он от бессилия — и от череды возможностей, которые были упущены, а теперь их не вернешь.

Галерея закончилась нижним залом Ректорской башни. Это одна из самых старых частей комплекса, и единственное, кроме галереи, полностью открытое, не углубленное ни под землю, ни в пещеры склонов горы Школьной, одной из самых высоких в циркусе Скальда.

Древние строили с размахом — может, владели каким-то секретом, а может, тогда людей было больше, кто знает. Все новые помещения куда скромнее. И окна не в полстены, и переплеты оконные — чаще. Секрет чистых и прочных стекол давно утерян. Как и многие другие секреты.

В этом зале только одна глухая стена, и та с камином. За камином лестница в ректорский кабинет и личные комнаты. Над камином — герб академии: звездная система с Астерой на фоне огромного желтого солнца и еще тремя планетами: гигантом Лисом, самым ярким на ночном небе, красноватым Зайцем и окруженным роем мелких спутников Грифом.

Почему их так назвали, никто уже не помнит. Но все знают, что Лис гоняется по звездному небу за Зайцем и раз в двенадцать лет его догоняет и «ест». Чтобы на следующий день начать новую погоню.

«Так и мы!» — подумал ректор Надар, и перешагнул порог зала. Внутри горел мягкий магический свет. И — ни души, как показалось на первый взгляд.

Впрочем, Надар не первый год здесь жил и работал.

— Вальдемар! — крикнул он.

Вальдемар Шторм из Водопадного Чертога… за четыре круга из нескладного озлобленного подростка, больше похожего на угрюмого дикаря пустошей, он превратился в высокого стройного молодого человека с прямыми плечами и внимательным холодным взглядом. Короткие темные волосы слегка вьются, черты лица благородны и даже слишком правильны — как у большинства из Штормовых. Хороший парень. Умный, спокойный. Отличный профессионал. И маг — единственный классический маг на весь циркус Скальда — а это самый большой и обжитый циркус живой полосы.

Правда, как и тогда, он предпочитает аскетичную черную одежду с максимально глухим воротом и рукавами. И, как и тогда, даже сам Надар не всегда понимает, что у него на уме.

Сейчас Вальдемар развлекался наблюдением за полетом искр в камине: дрова прогорели, но остались угли, и они изредка вспыхивали теперь, выпуская стайки искр. Сейчас ни у кого не повернулся бы язык назвать этого молодого человека детским прозвищем Марик… но Надар все равно видел в своем любимом ученике того, прежнего мальчишку.

Мар перерос Надара на полголовы. Это стало заметно, когда он выпрямился.

— Мне собираться? — спросил он ровно.

— Мы не закончили, — качнул головой Надар. — Я не собираюсь тебя отдавать, даже не думай.

— Вам придется. Не хочу, чтобы Академия пострадала из-за меня.

— Самопожертвенно, — скривился ректор. Он прекрасно понимал, что мальчишка прав, и драконы могут устроить им всем очень серьезные проблемы. А Константин Скальдский ради мира с Чертогами даже разбираться не станет. Но кое-какие аргументы у него еще оставались. — До твоего восемнадцатого круга еще двое суток. Значит, у нас есть два дня на переговоры.

— Я их собственность, учитель. Вы знаете.

Вальдемар Шторм родился в древней семье драконов Водопадного Чертога. Семья возлагала на него большие надежды — это со слов самого Марика.

В его крови процент сим- и три- сегментов был отмечен еще в раннем детстве, и стал бы Мар однажды единственным наследником всего Водопадного, если бы не досадная неприятность: он не смог пройти инициацию и обернуться драконом. В первый раз такой обряд с юными «птенцами» проводится после шестого круга. А потом каждый следующий круг — пока не сравняется одиннадцать. Но с каждым разом шансы все меньше.

Какой бы ни была кровь, и какими бы ни были надежды, а у драконов все просто. Не прошел обряд — годен только стать донором магии для ближайших родственников.

Родной отец Мара оказался замешан в каком-то их драконьем заговоре, так что после разбирательств Водопадный возглавил дядя мальчишки.

Судя по тому, в каком Вальдемар был состоянии, когда Надар подобрал его в пустошах, ничего хорошего дома его не ждало.

Драконы явились за своим имуществом уже в третий раз.

В первый Надар смог от них избавиться, объяснив, что парень — студент Академии, и предъявив договор Чертогов и Циркусов двухсотлетней давности о том, что откуда бы ни был студент, на время обучения он неприкосновенен и не может быть лишен возможности получать знания.

Во второй — удалось отправить крылатых восвояси, выдав уже другой документ — двусторонний договор, по которому Мар должен отработать свое обучение на благо Академии до собственного совершеннолетия. Форма договора была стандартной для всех выпускников-магов, и этого хватило.

Сейчас все было иначе.

Надар в тайне гордился выдержкой парня. Практически, час назад «любимые» родственники вынесли ему приговор. А он даже не скривился.

— Ты не собственность. Сколько можно повторять! Ты не калека, не выродок. Ты сильный маг. И единственный в циркусах. И ты не прав. Это я подведу Академию, если сейчас прогнусь и отдам тебя. Безропотно. Это будет конец всему. Конец доверию мне, как ректору. Конец всем старым договоренностям!

— Я уже не студент, — повторил Мар очевидное. Потом едва заметно улыбнулся. — Учитель, это того не стоит. Мне все равно придется вернуться туда, так или иначе.

— Придется. Но! На наших условиях. Идем!

Мар едва заметно шевельнул бровью, но переспрашивать не стал. Он-то уже собрал вещи. Что бы ректор ни решил, а Мар предпочитал думать своей головой. В крайнем случае, он просто уедет. Маг всегда найдет себе работу и дом. Родственники его, конечно отыщут. Но — позже. И это случится далеко от Академии.

Лестница за камином привела их в просторный ухоженный ректорский кабинет. Настолько ухоженный, что с первого же взгляда было понятно, — как кабинетом им никто не пользуется. Книги — ровными рядами на полках, вся мебель приминает ковры ровно в тех местах, на которые когда-то была поставлена. Даже стулья.

В кабинете Надар не задержался — толкнул очередную неприметную дверь и впустил гостя в личную гостиную. И эта гостиная была куда больше обжита. Здесь — работали, жили, иногда даже обедали. Здесь на стенах висели географические карты, на столах лежали атласы и чертежный инструмент, а на стульях — книги. Поверх всего этого красовались старинные механические часы и вполне себе современный медный кофейник с красиво изогнутой ручкой.

— Садись! — кивнул хозяин на относительно свободное от вещей кресло. Мар, впервые здесь оказавшийся, предпочел остаться стоять. Он цепко осматривал комнату, стараясь запомнить как можно больше деталей.

Тем временем Надар выдвинул несколько ящичков высокого резного шкафа. Пробормотав: «Да где же!», захлопнул обратно. Осмотрел так же стол и тумбу, служившую подставкой высокой расписной вазе.

Прищелкнул пальцами — вспомнил.

Забрался на стул, и снял со шкафа небольшой коричневый футляр.

— Держи! — протянул футляр гостю. — Что бы ни случилось потом… надеюсь, я не пожалею. Открой.

Мар открыл его и медленно выдохнул. Даже на миг прикрыл веки. Ректор снова смог его удивить.

— Криосы…

— Да.

— Мне.

— Да.

— Учитель, я…

— Я знаю, что это такое. А еще я знаю, что такое ты, парень. А вот сам ты, похоже, пока не догадываешься.

— У меня были такие камни. — Голос Мара больше походил на голос каменной статуи. — Вы знаете, зачем они нужны моим сородичам.

— Они помогают восстанавливать вашу магическую энергию, извлекая ее из других подвернувшихся встречных-поперечных, не зависимо от их воли. Знаю, Марик. Хорошо знаю.

— Тогда зачем?

— Статус. Это я тоже знаю. Криосы у вас, как краеугольный камень. Если он есть, будь ты последним рабом из диких племен, ты все равно будешь иметь право на двух-трех собственных… доноров.

— Не совсем так — Снова наметил улыбку Мар, — но суть поймана верно.

— Завтра на переговоры я приглашу Константина Скальдского. Он предложит Водопадному Чертогу срочный контракт, по которому ты перейдешь в аренду циркусу для решения его магических проблем. Статус тебе позволит выбрать любой из вариантов. Это на время прикроет тебя от посягательств дядюшки. Хотя, конечно, в определенной мере ограничит тебе свободу. Но не могу сказать, что выбор у нас с тобой такой уж большой. Пойдут Чертоги на такое?

— Будут торговаться.

— Мы тоже будем торговаться! — хищно ощерился Надар. — И могу поспорить, в циркусах этим искусством владеют лучше, чем в ваших драконьих горах!

— Скорей всего, условием станет долг рода, — кивнул Мар. — Мне это не страшно.

Надар кивнул, снова внутренне гордясь своим учеником. Когда-то давно именно прикрываясь «долгом рода» родственники издевались над мальчишкой, старательно выколачивая из него все человеческое. В конце концов, Марик сбежал из Водопадного. А не сбежал бы — погиб.

9.

Коронные скалы, лагерь у Верстового камня.

Янка-Безымянка

Она устала бегать от семьи к семье и выспрашивать, не видел ли кто из них мужчину с тремя маленькими мальчишками. Никто не видел, и ей оставалось уговаривать себя, что надежда еще есть, ведь есть крепость. И вообще, не весь город еще потерян.

Оставалось вернуться к телегам и ждать, что решат грифоны. Насмотревшись на раненых усталых беженцев, которые представления не имели куда дальше идти и что делать, Янка все больше нервничала: почему солдаты медлят? Они же «летучий отряд», а не «ползучий»!

Немногословный грифон, оставленный дежурить подле раненых, кивнул ей, позволив посидеть подле наставника, который так в себя пока и не пришел.

Янка втихаря ухватила его за холодные пальцы здоровой руки: сдержанный, а иногда и попросту угрюмый, Арем в этом путешествии стал для нее неожиданно значимым, важным человеком. Очень хотелось, чтобы он выжил и пришел в себя, и узнал, что она вела себя благоразумно, помогала по мере сил и никому не мешала.

Арем никак не среагировал на ее жест, а грифон неожиданно пояснил:

— Он под снадобьями, иначе рехнулся бы от боли.

Янка кивнула. Спросила:

— Я могу как-то помочь? Все заняты делом, а…

— Постирать бинты. Док делал перевязку, вон там мешок. Воду не грей, а то кровь не отстирается, мыло — в ящиках под коробкой. Как простираешь, надо будет их в кипяток. Ведро с водой и камни — вон там, под телегой…

Инструкции были простыми, дело — понятным. В конце концов, дома ей все время приходилось стирать пеленки.

Янка устроила камни подальше от прохода и от всего, что может загореться, установила прямо на них ведро с водой. Пусть греется, пока она занимается тряпками…

Но к стирке она даже не приступила, когда в пещеру быстрым шагом вошли сразу несколько солдат-грифонов и остановились прямо напротив. Два грифона и их капитан.

Янка застыла. Перевела взгляд с одного лица на другое. Очень медленно сложила бинты обратно в мешок.

Подошла к телеге, сказала дежурному:

— Я не успела, за мной пришли. Но вода там… кипятится. И я… все приготовила. Не забудьте.

Потом вернулась к капитану.

Тот отвел взгляд и пояснил очевидное:

— Маг не смог открыть портал, но время не терпит. Вы дали ему клятву. Он требует исполнения. Прямо сейчас.

— Куда идти?

Взгляд невольно метнулся к телегам — если бы наставник Арем был в сознании, может, он придумал бы, что сказать и как отменить неотвратимое. Солдаты тоже старались на нее не смотреть, как будто на Янку вдруг повесили дополнительное проклятие.

Маг ждал ее в маленькой полутемной пещере. Она не узнала бы его, если бы не знала, что это он: кажется, перед тем, как обратиться к силе криосов, он сначала исчерпал до предела собственный магический ресурс.

Сверкнул на нее глазами:

— Клара… объяснила тебе, что собиралась делать?

— Сказала только, что ей нужна моя магия. И повесила на шею камень. Тяжелый.

— Криос.

Маг помолчал, изучающе наблюдая за Янкой. Она же почему-то спокойно ждала, что он скажет еще. Потому что, кажется, у нее появилось, что ему предъявить.

— Я заберу часть твоей магии с его помощью. Постараюсь забрать только часть. Это нужно, чтобы открыть портал, иначе наш трехдневный марш теряет всякий смысл. Для того, чью магию забирают, это болезненная процедура. Будет больно.

— Господин Вальдемар Шторм… — вспомнила она имя мага, и даже смогла произнести его, не дрогнув голосом.

— Мар. — оборвал он вдруг ее резким жестом. — Впрочем, не важно.

— Мар Шторм. Я должна предупредить…

— Что?

— Я не… Маг-у-Ратуши, кристалл, определяющий магический потенциал выпускников на торжественном сборе в Первом Заполье, ничего во мне не нашел. Никаких магических талантов. Никлас вам тогда правду сказал: я увязалась за караваном, потому что решила, что камень ошибся. Он иногда ошибается…

Мар вдруг почти прянул к ней, уставившись в глаза. Она впервые рассмотрела, что глаза у него — туманно-синие, как весенний непрочный лед. В глазах мелькнуло изумление и… обреченность? Решительность?

— Жаль. — Сказал он резко. — Я не знал. Но это ничего не меняет: у каждого человека есть немного магии. Драконы часто именно так и пополняют свой запас.

Чуть склонил голову вбок, возвращая себе вид отрешенно-спокойный, пояснил:

— Я не могу контролировать процесс. Если бы ты была хоть немного одарена, мне, может, и удалось бы вовремя остановиться.

— Жалеете, что связались со мной?

— Нет. Некроманты и грифоны в циркусе будут нужнее, чем одна неудачливая беглянка. Это рационально. Каждый ресурс должен быть использован по назначению. Но, думаю, ты должна знать, что для не-мага это почти всегда заканчивается смертью.

Янка кивнула. Действительно, холодный расчет и правильный выбор. Но она же еще живая!

«Так, возьми себя в руки!» — напомнила она себе. — «Когда тебе в жизни везло-то? Зато он не отвертится от клятвы…»

— Господин маг. — На этот раз голос дрогнул. — Обещайте мне… поклянитесь мне, что найдете мою семью и позаботитесь о них. Отца зовут Вальтар Самум из Зеленых Гротов, братьев — Трой, Шуга и Кир. Трой самый младший… мы живем… жили в Богатеевом переулке. Вам покажут, если от него хоть что-то осталось.

Маг смотрел на неё очень внимательно и словно ждал, что она скажет ещё.

— …и о наставнике. Он хороший человек.

Что еще она должна ему сказать, чтобы он понял и поклялся выполнить просьбу?

Нет, ничего не придумывалось. А маг вдруг кивнул. Где-то даже деловито:

— Честная сделка. Да, клянусь. Если твои родные живы, я их найду и буду помогать.

Янка недоверчиво хлопнула глазами: у него же не лицо, а маска. Обещать-то любой горазд, но ведь она уже не проверит…

Маг скинул тяжелый плащ, поискал глазами, куда деть — и увидел: участок гладкого серого базальта, рядом с древним, черным от множества костров очагом. Не стал сворачивать, просто бросил дорогую вещь чуть ли не в Янку. Она поспешно отстранилась.

Туда же полетела не слишком большая дорожная сумка, в каких обычно возят всякие необходимые в пути мелочи — от расчески до кружки или там куска мыла.

Эта пещерка — каменный мешок. Убежище под скалой, состоящее из двух помещений. В дальнее ведет совсем низкий лаз. Хорошо, что химеры в пещерах не живут — будь дело в циркусе, наверняка в такой норе свил бы гнездо какой-нибудь дикий зверь. Волк или кот. Вместо мебели — каменный очаг.

Света теперь было много. Янка разглядывала одежду мага и думала: надо же. Вроде, богатый человек. А рубашка самая простая, только черная и с воротом под подбородок. И никаких украшений.

Он достал и разложил на плаще криосы — подвеску, точную копию той, которую Янка уже примеряла, и два браслета.

Арем считал, что мог бы выжить после такого обряда. «Процедуры», как сказал маг. И был абсолютно уверен, что она — точно не выдержит.

— Раздевайся. До пояса.

Точно, что-то такое говорила и драконица…

— Камни должны касаться голой кожи. В определенных местах. Вот здесь… — он показал себе между ключиц. И на запястьях. Думаю, этого хватит.

— Мне их надеть?

— Да.

— Говорили, что в таких обрядах… бывает много крови… иногда…

— Бывает. Довольно часто, особенно если маг юн, неопытен и совсем недавно пил зелье, помогающее обернуться в дракона. Но в нашем случае…

Он смерил Янку внимательным оценивающим взглядом. Ещё немного помолчал. Затем настойчиво напомнил:

— Раздевайся. Пора.

— Отвернитесь.

Послушно отвернулся, дожидаясь, пока она справится с перевязью, школьной курткой и рубахой.

Оставшись в одних только шерстяных штанах, отчаянно стесняясь собственной наготы, она уселась на камни, около плаща, шепнув, что готова.

— Хорошо. Вот это надевай на шею. Криос — вот сюда, между ключиц. Да убери ты руки! Надо же, у тебя есть грудь. Сколько тебе кругов-то, кутёнок?

— Семнадцать…[12] почти…

— Понятно. Держи. Это — на руки.

Она поспешно застегнула на запястьях севшие довольно плотно к коже браслеты. Холодные!

— Теперь ложись. Можешь отвернуться. Руки положи так, чтобы браслеты касались друг друга и касались камня на груди.

Поверх ее скрещенных рук опустилась тяжелая ладонь, кажется, тоже с камнем под пальцами.

Пришлось приложить усилие, чтобы не отвернуться. Но маг смотрел не на нее. Куда-то в пространство далеко за стенами крохотной пещерки-кельи.

— Будет больно. — Сказал он тихо. — Кричи. Никто не услышит, мы далеко от лагеря.

Она вспомнила про двоих грифонов, которые ее сюда привели, и осторожно себе пообещала ни за что не кричать…

— …попробуешь пискнуть, будет хуже, — говорил, хитро щурясь, дядюшка Тедор. — Понял ли, химера тебя…

Марик молча кивнул. Он ничего не мог сделать: дядюшка и другие родственники, недавно перебравшиеся в Водопадный из Старицы, были в своем праве. Но мальчишка точно знал — однажды наступит день, когда он сбежит от них. Сбежит отсюда.

Водопадный уже несколько кругов как перестал быть домом, он стал тюрьмой. Страшной, холодной, пустой, в которой были только унижения и боль.

Криосы ложились на кожу ровно туда, где уже наболели черные отметины от предыдущих операций. Дядюшка, неприятно кривя рот, обстоятельно и медленно разматывал кожаные ленты, так, чтобы мальчик видел и боялся. Мар смотрел во все глаза и старательно сдерживал дыхание, чтобы никто не подумал, что ему и в самом деле страшно.

Ленты нужны, чтобы надежней зафиксировать тело на деревянной лавке.

Чтобы это тело потом не дергалось, а тот, кому достанется его магия, не разорвал контакт раньше времени.

Ленты нужны, чтобы превратить человека… или полудракона, или даже свободного дракона из человека — в жертву. Бессмысленный кусок плоти, восполняемый ресурс.

В каком-то смысле Вальдемар Шторм из Водопадного чертога и сейчас продолжал числить себя таким ресурсом…

— Подождите, — сказала вдруг быстро девчонка, слегка трепыхнувшись у него под рукой. Смешной желтоволосый куренок со слишком светлой для жителей циркусов кожей. — Подождите.

Внезапно прерванная тишина вырвала Мара из неприятных воспоминаний, и это было нехорошо. Ресурс не должен разговаривать! Ресурс должен просто выполнить свою задачу и потом не возвращаться, как призрак запоздавшего раскаяния.

— Что? — спросил он сухо.

— Нет. Ничего.

Закрыла глаза и все-таки отвернулась. Ну что же. Так легче. Всего лишь работа, Мар. Ради нее тебя Константин Скальдский нанял, именно из-за этого ты и болтаешься всю весну с летучим отрядом, выслеживая стаи химер на равнинах и уничтожая их гнезда. Очень нужная работа. Только иногда похожая на очень нужную работу палача или какого-нибудь шимского жреца-колдуна с жертвенным ножом.

Магию, живую силу человеческого духа, или что это было на самом деле, можно было бы направить в один из многочисленных артефактов, опустошенных за время последнего рейда. Но в этом случае потери были бы недопустимо велики — четверть отъятого, а то и больше. А девчонка честно предупредила, что без потенциала. Значит, забирать придется себе, на живую, это не даст отстраниться и наблюдать за происходящим со стороны.

Плохо будет не только «донору». Правда, Мар это почувствует несколько позже.

Он поймал себя на том, что откладывает и откладывает действие, и чуть сжав пальцы на тонких запястьях девчонки, осторожно, медленно, потянулся к криосу, ощущая собственную магию сильнее, чем ток крови в правой руке.

Зрение перестроилось, перекрашивая пещерку во все оттенки зеленого и красного. Тепло. Холод. Жизнь. Смерть.

Сначала — разбудить камень. Он «присосется» к жизненным каналам силы девочки и сломает защиту. Мару казалось, что он эту самую защиту ломает голыми пальцами — как стекло или лед.

Поток ее магии, действительно несильный, оказался мучительно знакомым и приятным — как запах луговых цветов, ветер, овевающий лицо теплыми порывами, прозрачная вода лесного озера и теплый песок под ногами. Как паутинка на ветру, или догорающий костер над самой водой: искры в небо, к звездам…

Каждую — поймать и сохранить. И не умчаться туда, в это ее прозрачное звонкое лето, в юность, заманчиво-незнакомую, трогательно-доверчивый чужой мир…

Девчонка дернулась под рукой, резко выдохнув. Мар легко мог представить, что она сейчас чувствует, но остановиться не мог. И даже не потому, что долг и цель.

И грифоны уже, наверное, седлают лошадей, готовясь к последнему переходу.

Просто не мог. Слишком недосягаемым оказался не то придуманный, не то прилетевший вместе с ее магией образ. Невозможно отпустить…

Она так и не закричала — только поскуливала тихонько, как потерявшийся щенок, и уже не пыталась вывернуться из-под его руки. Не хватало воли и силы к сопротивлению…

Дыхание стало хриплым и тяжелым, кожа — холодной и липкой. Девчонка задыхалась, под носом показались капельки крови. Мар продолжал прижимать руку к криосу. Кажется, там еще была магия. Немного, но была. Не такая, неправильная, из совсем других каких-то миров…

Когда отец делал из Мара дракона, ему часто приходилось забирать магнию у людей. У некромантов, даже у шимсов — и ни разу ничего подобного не случалось с ним: только мутный, почти болезненный поток заемной силы, после которого и себя-то ощущаешь побывавшим в грязной луже. Не больно, не страшно, скорей противно.

Были и другие воспоминания… но туда Мар не возвращался.

Коронные скалы, лагерь у Верстового камня. Апрель 345 круга новой истории.


Янка-Безымянка

Когда в школе говорили, что магия, это часть природы человека, свойство его тканей, крови, мышц — они, ученики, кивали со знанием дела: конечно, все понятно. Часть.

Но вряд ли осознавали, насколько эту часть трудно «вытащить», заставить работать иначе, перейти другому человеку или не человеку, стать свойством уже чужого тела и разума.

Янка сначала удивилась, потому что ничего не почувствовала: маг просто сидел рядом с ней, удерживая рукой криосы, чтобы не разбежались один от другого. Смотрел куда-то в стену… а потом вдруг по плечам, по хребту прокатилась волна холода, вымораживая нервы и сбивая дыхание. Тело становилось стеклянным. Каждый вдох рушил стеклянные легкие, каждое, даже слабое движение, ломало что-то внутри, превращало в ледяную крупу и заставляло бежать по сосудам вместо крови.

Она бы закричала — но воздуха не хватало, дышать было слишком мучительно. По телу пробежала волна судорог, и Янка вдруг услышала собственное странно свистящее, со всхлипом, дыхание. Вырваться! Остановить это! — но рука мага держала крепко. Да и каждая такая попытка приводила к новой волне боли. Она вцепилась бы руками в мага или в его меховой плащ, на котором сейчас лежала, да только руки были в браслетах и тоже прижаты к камню на груди. К камню, от которого распространялась по телу обжигающе ледяная корка…

Пока могла смотреть, она смотрела в лицо мага — слишком спокойное, даже, кажется, довольное, сейчас — совершенно не красивое лицо. Потом перед глазами поплыла пелена, красные пятна. И от всей жизни остался только кусок черного камня на шее — сосредоточение боли и ненависти…

А потом — тьма.

Мар Шторм из Звездной Акалемии.

Снаружи о чем-то тихонько беседовали, вопреки армейскому уставу, двое дежурных. Отсюда был хорошо виден и лагерь беженцев, и лагерь грифонов, и верста.

Дозор на верхней площадке виден не был, но ощущался, как тусклое бурое пятно: это остатки «драконьего зрения» еще не выветрились.

Прошло больше часа, а то и все два. Ничего не поменялось, мир остался прежним. Пасмурное небо, ветер, поземки и изморозь. Люди все так же заняты каждый своим делом.

Этот механизм невозможно остановить: ничья маленькая смерть его не остановит.

А сам Мар Шторм был мертвяком, получившим простые и четкие инструкции, которые надо непременно выполнить, прежде чем упокоиться с миром. Один из элементов отлаженной системы, не более.

Грифоны замолкли при виде его, выпрямились. Лица каменные, взгляды в сторону.

Минут десять «отлаженный элемент» сидел возле тела и слушал, как постепенно затухает дыхание девушки. Так всегда было в прошлом: если человек не умер во время процедуры, то какое-то время еще дышал, но это ничего не значило, сердце могло биться и несколько часов после, вот только ни сознание, ни память не возвращались никогда.

Мар выбрался из пещеры, не дожидаясь. Только прикрыл тело полой плаща: это почему-то показалось правильным.

10.

Мар выбрался из пещеры, не дожидаясь. Только прикрыл тело полой плаща: это почему-то показалось правильным.

Мазнул глазами по дежурным, но ничего не сказал. Заемной магии, возможно, хватит на портал, а значит, все сделано правильно. Другой выбор принес бы больше потерь.

В лагере долго плескал в лицо водой из ведра. Вода была холодной, по верху даже плавали льдинки, но он не чувствовал. Грифоны спешили отойти, переговаривались за спиной. Пускай. Задача Мара Шторма привести их к Зеленым Гротам Белуши как можно быстрее и любой ценой. Он это сделает, уже почти сделал.

В гроте, в котором грифоны устроили временный штаб, было сухо и холодно, но погреться можно было возле десятка ртутных камней, устроенных в глубине. Там нашелся и Роланд, и несколько его десятников.

Куница встал навстречу, взглядом спрашивая: «Что?».

— Через час сможем выдвигаться. В пещере надо прибрать, нехорошо, если животные доберутся до тела.

И если беженцы найдут — тоже будет нехорошо. Но об этом он промолчал.

— Я пошлю людей, закопаем.

Помолчали. Офицеры глядели на Мара, как на прокаженного, но он не осуждал. Он и сам считал свой сегодняшний поступок малодостойным. Крепкие мужчины, воины… и вдруг не смогли решить проблему без человеческой жертвы. Да еще такой вот, маленькой, неприкаянной и слабой. Это драконам все равно, для них одинаково слабыми кажутся и опытный воин и деревенская старуха.

А солдатам — есть разница. Поступок, о котором не расскажешь ни друзьям на привале, ни детям. И вообще, о котором лучше побыстрей забыть.

— Займусь порталом, — дернул плечом Мар. — Увидимся там.

Вышел, ни на кого не глядя. Все — потом, когда дело будет сделано, город очищен от тварей, а грифоны вернутся с победой. Тогда можно будет оплакивать погибших. Всех погибших.

Верста не хотела запускаться, сопротивлялась. Древние камни с каждым кругом все неохотней принимали в себя энергию. Если судить по старым хроникам, когда-то за день через версту могло пройти в обе стороны до шести торговых обозов без всякой дополнительной подпитки, а сейчас — один, да и то под контролем опытного мага. И потом еще восстанавливаться будет день. Какие-то работали лучше, какие-то хуже, но, кажется, скоро придут времена, когда обозам придется тропить дороги по пустошам без всяких порталов — выдохнутся старые каменюки окончательно, станут просто приметными знаками пути. И путешествие от циркуса к циркусу будет тянуться уже не дни, а целые долгие недели.

Вторая попытка, однако, немного поправила ситуацию, нехотя шлифовка под его пальцами начала едва заметно темнеть.

Недавно с таким трудом обретенная магия привычно слетала с пальцев, забирая заодно уж и остатки его собственной, а взамен оставалась привычная пустота.

Ну вот, полдела сделано… лишь бы с той стороны никто не попытался пройти на дармовщину. Несколько минут на отдых, и можно будет командовать грифонам, чтобы готовились к переходу.

Подошел Роланд, постоял молча за спиной с минуту. Не сказав ни слова, ушел к беженцам, что-то уточнять по месту выхода из портала. Тоже не хотел его ни видеть, ни говорить.

Некоторые грифоны, чтобы времени не терять, уже в полной готовности ждали шагах в двадцати. Лица у них тоже были кислые. Да уж, бойцы перед боем… надо будет сказать Кунице, чтобы как-то повлиял на боевой дух, что ли.

Плечи и руки замерзли — плащ он как оставил в пещерке, так и забыл про него. Надо бы вернуться, но солдаты, должно быть, уже закопали тело вместе с плащом. Он сам бы так и сделал. Попросить у Роланда еще и куртку, как у его бойцов… или одеяло? Наверняка же не пожалеет, если есть запас…

— … все-таки твари бессердечные. — Услышал вдруг затылком разговор двух грифонов, проверяющих упряжь своих битюганов. — И этот ничуть не лучше, даром, что в циркусе живет… придумал тоже, живого человека в землю закопать. Да как язык повернулся…

— …девка, конечно шимса, но все равно живая кровь, жалко. Я б с такой, если в циркусе встретил, ох, погулял бы… огонь девка…

— Тянет тебя на экзотику…

Мар резко обернулся, выискивая глазами, кто из солдат сейчас говорил — но они, как по команде, резко все замолчали. До него даже не сразу дошло, что именно он сейчас услышал. Это они что, про нее? Про девчонку, которую он час назад оставил в гроте умирать? Не умерла? Живая?

Нашел глазами капитана, но тот был далеко. Бросил ближайшему грифону:

— Вернусь через полчаса. Все должны быть в сборе!

Возле пещерки солдат уже не было. Внутри — тоже пусто. Мар метнулся к штабному гроту — пусто. Только щуплый солдатик собирает ртутные камни в ведра, да крепит их к задкам телег.

Он остановился на пути солдатика и потребовал:

— Где девушка?

Получилось резко и хлестко, словно на допросе.

— К-какая, господин д… маг?

Мар продолжал молча ждать ответа.

— А… но… вы же сами велели…

Мар склонил голову.

— Мар, не пугай мальчишку. Я приказал унести ее в лагерь к беженцам. Там присмотрят.

Роланд стоял у входа в грот и смотрел на него с каким-то неприятным, холодным выражением.

— Куда именно?

— Мар… ты сам сказал, что тебе хватит…

— Портал осталось только открыть. Мне нужно десять минут. Так куда именно?

— Пошли.

Роланд на миг сжал, но потом выпустил, показательно расслабив кисть, рукоять боевого кинжала. Быстро спрыгнул на старую тропу и повел мага к лагерю беженцев. Там, оказывается, под скалами тоже были гроты, но куда более тесные и менее глубокие. Миновали основной лагерь, оказались в темной расщелине, на дне которой застыл, промерз до дна небольшой ручей. Роланд чуть не упал, поскользнувшись, но удержался за обломок скалы.

Их встретил мальчишка лет десяти, в не по размеру длинной меховой накидке.

— Что там? — спросил его капитан грифонов. — Докладывай!

Гордый мальчишка, расправив плечи доложил:

— Так лежит! Кричала немного, а сейчас тихо. Лавра говорит, помрет, наверно…

Мар оттолкнул с дороги обоих, и мальчишку, и удивленного Куницу. Если кричала, то может…

В пещерке теплилсяртутный камень, но проку от него было мало, все тепло утекало наружу. Девчонка лежала, сжавшись в комок, прямо на земле, плащ с плеч сполз, поправить было некому.

— Не входить! — крикнул он наружу, едва не задохнувшись от странного, скрутившего горло чувства. — Прости, кутёнок…

Холодная бледная, в темных пятнышках веснушек кожа. Пальцы сжаты в кулак и не разгибаются. Зажать между своими ладонями, растереть. Стянуть с себя рубашку, усадить вялое податливое тело к себе на колени, прижаться к ледяной спине, плотнее заворачивая в плащ и себя и ее, чтобы не мерзла дальше, дурочка.

Мар нашарил на шее девчонки место между ключиц, где раньше лежал криос. Ну же, девочка, давай… оживай. Раз уж выжила, раз уж все еще дышишь. Это же твоя магия… твое солнце и лето, возьми назад хоть немного!..

Неожиданно остро хотелось укрыть девчонку собой и от холода, и от чужой магии, и от любой беды, которая только может случиться. Получалось только тесней прижаться и укачивать, как когда-то укачивал-уговаривал умирающего младшего брата: держись, я рядом, все будет хорошо. Уже все плохое кончилось…

Ненужные, пустые, сами собой приходящие слова. Шепотом, только для одного человека, сквозь непонятно густой ком в горле и собственное неровное дыхание.

Один раз. В благодарность, что ли, за то, что не дала случиться катастрофе.

Она вдруг дернулась, вырываясь из рук. Но Мар не выпустил. Даже сильнее прижал к себе:

— Тихо, тихо. Сейчас отпущу. Не бойся, ладно?

— Темно… — ответила она так же шепотом. — Почему так темно?

В пещерку проникало довольно много света сквозь трещины. Но мало ли. Мар пояснил:

— Мы в пещере.

Она снова шевельнулась. Уже не вырываясь, кажется, а просто проверяя свою способность двигаться. Сказала утвердительно:

— У вас получилось.

— Да. Да. Тихо…

Замерла, к чему-то прислушиваясь, и вдруг едва слышно сказала:

— Вы что, не плачьте… вы же дракон.

Мар зажмурился и осторожно втянул носом воздух. Вот, что это был за ком в горле, оказывается. Он чуть передвинул руки, чтобы было удобнее ее удерживать. Никак она не хотела согреваться, бледный легушонок…

В этот момент в пещеру кто-то решительно вошел и вдруг застыл, закашлявшись, на пороге.

— Я хотел сказать, что солдаты готовы. Ждем только…

Мар обернулся. Было видно по лицу, что примчался Куница сюда, явно ожидая увидеть что угодно, только не злобного дракона, прижимающего к себе укутанную в мех заплаканную девчонку. Надо же, видимо, все же подозревал, что он решил добить ее или вовсе сожрать.

— Мар, в порядке? Вы оба? — куда мягче спросил капитан Роланд.

— Да. Сейчас… Подожди минуту, нам надо одеться.

Роланд качнул головой и вышел вон. Понимать что-то в решениях и действиях этих сумасшедших драконов его голова напрочь отказывалась.

Отстранившись, Мар осторожно уложил на плечи девушке плащ.

Подобрал рубашку — холодная, но сухая — быстро надел. Нашел глазами кем-то заботливо принесенную сюда одежду девушки.

— Эй. — Окликнул, вдруг сообразив, что имени ее даже не помнит. Не нужно было имя. — Давай помогу с одеждой.

— Я ничего не вижу, — настойчиво повторила она.

Мар вздохнул, поймал ее пальцы, уже не такие ледяные, как четверть часа назад, мягкие. Сказал:

— Скорей всего, это не навсегда.

— Вы другой.

— Что?

— Вы притворяетесь. Одним из… из драконов. Зачем?

— Я не притворяюсь.

Мар задушил в корне острое желание потрепать ее по волосам, как в давние времена когда-то трепал брата, стараясь взбодрить. Брату все-таки было шесть кругов. А этой девушке — в три раза больше.

Правда, носом она шмыгнула сейчас точно, как он. Платка под рукой не было. Нет, все-таки, совсем ребенок. Сейчас тащить ее в портал — опасно и недальновидно.

Она вдруг вытерла наметившиеся слезы ладонями.

— Помогайте. Сама не справлюсь! — и вопреки собственным словам, плотней закопалась в меховой плащ.

Серая простенькая рубашка — «Давай сюда руку! Да не эту, левую! Теперь правую… теперь голова! Молодец!». Куртка на завязках с нашивками циркуса и школы. Кожаные ремешки внешней перевязи, на которой пока крепилась только небольшая сумка и ножик размером с ладонь. Вот и все… надо идти.

— Тебя как зовут-то? — спросил он, медля.

— Яна. Но лучше — Янка. Янка из Зеленых Гротов.

— Самум?

— Нет, Самум — это отец, но я приемная… а своего рода я не знаю.

Шимса, вспомнил Мар. Безродные дикари из древних развалин на юге живой полосы.

Она помолчала, а потом вдруг решилась спросить:

— Вы обещали, что найдете моих… теперь откажетесь? Ну, раз я не померла? Простите, что спрашиваю. Но если… если с глазами — навсегда, то я буду у отца нахлебницей. А он и так почти не может работать.

— Янка. У нас честный обмен, помнишь? Ты свою часть сделки выполнила, моя — за мной.

— Хорошо.

Она встала, придерживаясь рукой за каменную стену.

— Все. Я готова. Куда идти?

***
— Мар, ты что делаешь, она ребенок, — Роланд шел рядом, в основном бурча себе под нос невнятные восклицания.

Мар не ответил. Он и сам не очень понимал, какую плотину в душе у него вдруг прорвало и почему именно сейчас.

Впереди, довольо близко, уже замаячил и верстовой камень и грифоны.

— Эй, маг твою налево. Сосредоточься!

Он остановился и сосредоточился взглядом на капитане грифонов. Роланд пристально, как на больного, смотрел на него несколько мгновений, потом качнул головой.

— Она тебе хоть нравится? Или что?

— Не о том думаешь. План не меняем? Химеры могли…

— Мар!

— Куница. Ты когда в последний раз просто так вот, не в бою, а просто так, убивал человека? С общего согласия, потому что таков приказ?

— Я не приказывал…

— Константин Скальдский приказывал — заранее, когда клятву брал. Так когда?

— Никогда. Но речь…

— Я думал, вы закопали труп.

Что-то было в голосе обычно невозмутимого мага, что заставило Роланда сбиться с мысли.

— Прости. Не лезу.

— Есть техники возвращения баланса силы. Они специфические и не всем подходят. И только если человек уже знаком с криосами. Вроде получилось. Но девочка ослепла и… в ней больше нет магии. Ни тени. Я не знаю, как она стоит на ногах. Но собираюсь отвезти ее туда, где помогут. К Надару.

— С тобой умом тронешься.

Мар задумчиво кивнул. Предстояло кропотливо восстанавливать репутацию хладнокровного злодея. Но это после — сначала бой за Зеленые Гроты. Если там еще есть, за что сражаться…

Перед ними расступились, давая дорогу.

Роланд вдруг прищелкнул пальцами.

— Тут еще вот какое дело. Наставник девчонки пришел в себя, требует объяснений. Я пока ничего не говорил…

Верста была уже рядом, и Мар просто принял это к сведению. Перед боем нечего думать о постороннем.

Все действительно было готово. И вскоре ход к воротам Белуши оказался открыт.


Циркус Белуши, город Зеленые Гроты.

Мар Шторм из Звездной Академии

Роланд, щурясь, смотрел на горящие выселки. Пожар устроили его люди, уничтожая свеженькие, но уже вполне сформированные химерские гнезда. Живых людей и крупных животных в этих выселках не было дня три, но княжеская армия почему-то не озаботилась тщательной зачисткой, и теперь грязной работой занимались грифоны.

Недавно здесь просыпались от зимней спячки сады, трава уже зеленела, наверное. Может, даже что-то успело зацвести. Сейчас чернели обугленные дымоходы, а по полям пепельными лохмотьями тянулись полосы химерской ядовитой паутины.

В циркусах весна наступает раньше, чем во внешних землях. Грифоны сразу, как миновали стену, сняли теплую одежду и радовались возможности насладиться приятным теплом и мягким солнцем. Внешние ветра проникают сюда редко, тучи, особенно тяжелые дождевые или снежные, — выливаются на внешние склоны гор. Внутри же горной цепи мягкий, комфортный для жизни и земледелия климат.

Поля словно вымерли.

Солнце просвечивало черный дым, не давая забыть о постигшей здешних обитателях беде. Запах гари преследовал отряд от самого портала.

— Там! — Мар тронул капитана грифонов за плечо. — Еще пара небольших гнезд. А дальше уже идем к городу.

Сегодня маг куда менее походил на ожившее надгробье. Все-таки несколько часов нормального сна и нормальная горячая еда сделали свое дело. Но Роланд все-таки предпочел оставить его в своем десятке и держался рядом. Решение оказалось верным — в окрестностях города скопилась чертова дюжина вызревших больших гнезд…

Самая та задача для десятка сильных некромантов, в число которых входил и сам Куница, — не дать химерам сформировать костяк новой стаи.

Как давно известно, в молодом гнезде свежее поколение тех же горгулов может зародиться уже через два-три дня. То есть, достаточно пропустить хотя бы один подвал «заряженный» клоакой, и считай, новых жертв не избежать. Работы много, она трудная, но не слишком опасная. Не самая почетная работа, прямо скажем. Впрочем, княжеские грифоны и создавались не для парадов.

Мар показывал на развалины небольшого укрепления на холме.

По жесту своего капитана, десяток некромантов двинулся туда. Ехали, впрочем, не сломя голову: мало ли, кто встретится в пути…

Первых медников поймал зеленый «проявляющий» туман, так что совет полудракона оказался своевременным и точным. Найденное гнездо формировалось под фундаментом одной из разрушенных угловых башен, выжечь его не составило труда — а вот со вторым, уже полностью сформированным и почти вызревшим — пришлось повозиться. Гнездо уже даже обросло завесой невидимости, а при попытке привычно задавить его огненной волной, оттуда вырвалось несколько мелких, клыкастых и шипастых не опознаваемых тварей, по слишком юному возрасту пока не умевших маскироваться.

Некромантам пришлось взяться за железо, но через полчаса и тут было все кончено. Грифоны уже просто обшаривали камни для очистки совести. До конца не ясно, не изучено, какая из тварей способна сформировать живородную клоаку, так что оставлять хоть одну, самую мелкую тварюшку — подвергать опасности весь циркус.

Мар поднялся на иззубренную от времени стену — оценить дальнейший путь и посмотреть, не упустили ли они чего-нибудь важного. Перед его «драконьим» зрением гнезда и крупные скопления химер виделись тусклыми светящимися сине-пурпурным точками. Одиночных химер разглядеть было намного труднее, но с небольшого расстояния получалось…

Если забыть про дым, то можно представить, что ты в относительной безопасности. Пахнет безопасностью — землей, молодой зеленью, влагой, всем тем, о чем невольно вспоминалось во время рейда. Теплом, домом. Сверху плыли розовые и желтые облака, солнце светило мягко и ободряюще. Как будто всего несколько часов назад они не пробирались по выстуженным ледяным скалам у главных ворот Белуши.

Сверху как на ладони был виден почти весь город, разве, кроме пологого холма с новой крепостью — островерхие крыши, красный камень, небольшие окна. Вероятно, это за ее стенами сейчас укрываются горожане…

Кое-что привлекло внимание Мара, и он окликнул приятеля:

— Роланд! Смотри!

11.

Кое-что привлекло внимание Мара, и он окликнул приятеля:

— Роланд! Смотри!

Тот, бросив заранее бесперспективный осмотр крепостного колодца, в два счета тоже поднялся на стену.

— Что думаешь? — спросил Мар, указав на кипящий на одной из улиц бой.

— Долбо. б их командир…

И с его мнением было трудно поспорить.

Они смотрели на один из немногих относительно уцелевших бедняцких кварталов городка. Узкий — двум телегам не разъехаться.

Чуть северней — огороды, даже издали видно, что они целиком покрыты блестящей ядовитой паутиной: химерам для создания питательного субстрата подходит любая органика. Но как раз эту паутину легко можно было сжечь и спокойно провести солдат.

Но нет же.

Отряд кавалерии в кожаной укрепленной броне, человек из двадцати, не мог не привлечь к себе всех окрестных химер. Просто потому, что это в природе тварей — сначала атаковать крупные скопления людей и животных, потом уж размениваться на одиночные цели.

А тут… солдатики зажаты между высокими каменными оградами, ни развернуться, ни отступить. Хорошо, что в отряде нашелся некромант, догадавшийся пустить в небо проявляющий туман — так хоть они узнали о приближении химер не в самый момент атаки.

Некромант направил свой туман вверх, так что даже грифоны с холма смогли разглядеть атакующих горгулов.

Капитан Роланд качнул головой — даже на лошадях они успеют туда только к развязке.

Мар не согласился:

— Могу троих перекинуть к ним поближе. И сам. Вон в ту подворотню, там чисто.

— А четверых? — обрадовался Куница.

— Могу и четверых, но буду в тряпочку.

— Понял.

Грифон окликнул парней из тех, что и магией владеют безупречно, и на мечах помахаться не дураки. Грифоны привычно ухватили друг друга и Мара за плечи, а через миг уже готовились к бою на узкой загаженной и пропахшей гниющими овощами площадке.

Назвать ее «чистой» сейчас никто не отважился бы.

Мар засек стаю горгулов и пальцами указал направление. Роланд отсчитал до пяти, и вся группа выскочила наперерез химерам, тут же окутав пространство мерцающей зеленью. Горгулы, которых до того можно было определить только по шумным взмахам крыльев, проявились, завязался бой.

— Начала-ась потеха! — ухнул один из грифонов, перешагивая через первый труп…

Мар экономил силы, больше уделяя внимание перемещению противника, чем собственно бою — на его долю пока пришелся только один горгул: грифоны свою работу знали четко. И четко понимали, что прикрывающего их классического мага надо слушать сразу и не спорить. Не было времени для спора.

Дорогу преградил горгульский молодняк — где-то успело развиться небольшое гнездо. Молодняк легко распознать: эти еще не умеют маскироваться, но атакуют вдвое злей, чем представители «первичной» стаи. И железа не боятся.

Надо зачистить это гнездо, иначе будет только расти… а, вон оно где, во дворе сгоревшего дома, возле плоскокрышего сарая… Туда!

— Файе! — заорали истошно с этой самой крыши, и Мар разглядел высокую женщину со старинным арбалетом в руках. Арбалетом она недвусмысленно показывала, где собрались твари — видимо, успела израсходовать запас стрел.

Ого! А она не промах… старые, уже потемневшие от времени наконечники овиты паклей и некоторые все еще горят. Минус два здоровенных плешана и один из горгулов уже не взлетит… а после атаки мага уже не взлетит никогда.

Гнездо залить огнем, это не сложно. Огонь — традиционный инструмент драконов…

Выжечь за компанию еще одно зарождающееся гнездышко, за телегами у каменной ограды, разделяющей огородики…

И сами эти огородики очистить от паутины.

Махнуть той женщине, что путь свободен. Все, идем дальше!

Эти гнезда, с первого взгляда было видно, «сухие». Без запаса корма для молодняка, а значит, из них должны выводиться исключительно крайне агрессивные боевые особи, которые не нуждаются в корме, потому что выращиваются для разовой, но смертоносной акции.

Грифоны за минувшие минуты выявили и уничтожили группу летучих некрупных тварей, похожих на горгулов, но более вертких и когтистых. Кажется.

Совсем рядом, на соседней улице — звуки боя. Да, именно там сошлись княжеские солдаты и основные силы химерской стаи!

— Файе! — еще несколько одиночных плешанов выскакивают наперерез из открытых настежь дверей. Морды в крови, глаза горят огнем — их оторвали от добычи.

Запах крови и химии… там наверняка еще клоака.

Зеленый туман некромантов не рассеивается — на его поддержание уходит мизерная часть энергии, собранной их концентраторами. Плешанов можно тоже сжечь, но мечами эффективней сейчас. И, оказывается, быстрее…

Чей-то жалобный крик из того самого дома, откуда выскочили твари. Нет, потом. Выручить княжьих солдат сейчас важнее. (А может, Мар Шторм, ты просто слишком хорошо запомнил того человека, которого сжег несколько дней назад, вместе с одной из кладок? И не хочешь снова наткнуться на подобное?).

Нет. Сначала солдаты…

Успеть за Роландом…

Глемт!

Тварь проявилась в сточной канаве, возвысившись над ней внезапно на два человеческих роста, топыря щупальца и смрадно воняя.

Каждое щупальце — в ядовитых шипах: как многие химеры, Глемты обладают ядом, нетоксичным только для них самих, чтобы их добыча оставалась только их добычей…

И шипы удлиняются на полметра, если кто-то теплый и вкусный вдруг рискнет приблизиться.

Огнем… не эффективно. Копье с наконечником-концентратором здесь было бы не лишним… а, нож Роланда? Нож — тоже хорошо… Главное, метко бросить, не приближаясь…

— Небо! — и еще два горгула падают, опаленными… а вот уже и…

Подобрать нож и обтереть: драконам, даже полудраконам, кровь химер не так страшна, как людям…

С тремя некромантами и одним высоким магом княжеские солдаты смогли выбраться из окружения, потеряв лишь троих убитыми… но медлить было нельзя.

Прорвалось действительно много химер — куда больше сотни. А тридцать… может и больше, кто считал… свежих гнезд обеспечили приток молодняка в стаи. Пусть этот молодняк был еще бестолков и относительно мелок, но клыками, когтями и шипами пользовался не хуже, чем «старые» особи.

Мар зачем-то вспомнил про генетическую память, о которой слышал от родственников, и в которую не очень верил раньше. Сейчас уверовать было самое время: похоже, стая сочла, что именно их группа представляет самую большую опасность… или привлекательность… и сменила приоритеты, предпринимая атаку за атакой. Отступать назад, к предместьям, стало и дольше, и опасней. Даже у Мара на руках и шее свербели ожоги от крови химер. Кому-то из грифонов уже требовалась медицинская помощь. А среди белушских солдат и вовсе трое получили серьезные раны…

— Будем прорываться к крепости, — решил капитан грифонов. — Мар, огненное кольцо!

— Да!

Пламя легко побежало по улице в обе стороны, легко обходя каменные препятствия и так же легко хватаясь за все, что только может гореть.

Ближе к крепостной стене стало легче: оказывается, еще два десятка грифонов пробивались сюда с разных сторон. Когда группы объединились, они смогли куда более достойно и масштабно и отбиваться, и что куда важнее — контратаковать.

Здесь, ближе к крепости, стали чаще встречаться трупы: не все успели добраться до убежища. И не всех успели «прибрать» к своим гнездам запасливые химеры.

…это не самые богатые улочки. Может, здешний люд просто надеялся отсидеться по подвалам. Многие в этих подвалах и погибли.

Каждая новая находка вызывала злость и досаду: ну почему все так? Как вышло, что вот эту старуху никто не предупредил и не отвел в крепость? Почему погибли дети…

Несколько тел грифоны переложили к обочинам, потом перестали — их оказалось слишком много. Потом князь пошлет телеги от управы, соберет. Но оставлять их так вот казалось неправильным, и Роланд поторапливал свой отряд.

А ближе к закату по расчищенной, почти свободной дороге в город вошли доблестные части Белушской регулярной армии…

Ну, ничего. Повоевать не успели, но на восстановлении города и внешней защитной стены эти солдатики будут ох, как нужны.

Да и для зачистки тоже. Грамотной, полноценной и планомерной.

Мар убедил командира вернуться к оставленному в самом начале сараю. Возможно, это прорезалось пресловутое драконье чутье, но он всю дорогу помнил о не окончивших пир плешанах. И оказался прав. Хозяева держали в том сарае домашний скот и не успели увести его в безопасное место. Сейчас тела животных увила плотная паутина, под которой развивалось что-то особенно крупное.

Сарай вспыхнул мгновенно. И даже не возникло никакого желания узнать, каким еще видом чудовищ может разродиться такая вот неожиданно большая стая…

Когда добрались до крепостной стены, Роланд дал своим усталым парням отдых. Благо, сейчас оборону держали уже княжеские латники.

Подошел к Мару, протянул конверт.

— Белушский князь зовет на торжественный прием в честь стремительной победы его войска над химерами. Нас от души благодарят…

— Здорово.

— Взбодрись, мой друг, — пафосно возгласил Куниуца, — мы справились с работой ровно на два дня раньше, чем планировали. Так что, если все пойдет по плану, завтра домой. Надеюсь, с зачисткой эта прорва народу справится и сама.

— Не сглазь. У них мало некромантов.

— Да, я заметил. Но ты же не увидел пока свежих гнезд…

— Одиночных химер я вижу еще до… достаточно. К утру могут появиться и гнезда.

Были сумерки. У костра кроме них никого не было. Грифоны и в самом деле отправились отдыхать, солдаты шумели и праздновали далеко от их лагеря.

— Знаю. Но думать об этом не хочу.

— Как думаешь, сколько народу здесь жило? — спросил Мар задумчиво. — А сколько из них выжило?

В дома грифоны редко заглядывали. Увиденного за день хватило, чтоб составить впечатление.

— А…

Роланд зачерпнул из котелка кружкой уже подостывший взвар из сухих ягод, протянул кружку Мару.

— Я понял. Ты про обещание, которое дал своей э…

Мар посмотрел на Роланда без улыбки, ожидая, как тот определит его отношение к девчонке. Отношение было странным: С одной стороны, девушка была чем-то вроде лишней детали в отлаженном механизме жизни. Выбросишь, и механизм будет и дальше работать без сбоев. С другой — он помнил и свой страх за нее, и безнадежное ощущение совершенного предательства. Сейчас чувство страха притупилось. А вот ощущение вины никуда не ушло.

— Той девушке. — Осторожно закончил мысль Роланд. — Но я не вижу проблемы. Скажешь ей, что нашел ее родных, да и все. Без магии она проверить не сможет, но зато вздохнет с облегчением.

— Куница, ты безответственный пройдоха, оказывается, — определил Мар равнодушно. — Я обещал. Задача не такая и сложная.

— Что планируешь с ней делать дальше? Спрячешь в Академии?

— Спрячу в Академии, — воспользовался он подсказкой.

— Не пожалеешь?

— О чем?

Куница вздохнул, дернул себя за прядь волос над ухом.

— «Девчонки делают мужчин уязвимыми и слабыми», — процитировал он когда-то любимую книгу. — Не боишься утонуть в омутах зеленых глаз?

— У нее серые глаза. Ты путаешь. Зеленые у Клары.

— Н-да. Прием у князя через час. Спать, умываться или перекусить? Вряд ли там накормят…


Янка-Безымянка

Миска выскользнула из рук и, разумеется, ускакала куда-то мимо ведра. Янка зашарила по мокрым камням в поисках.

Не видеть ничего, кроме черноты оказалось не просто страшно. Иногда душно до безнадежности: у нее самостоятельно получалось, пожалуй, только волосы себе заплетать. И то лишь потому, что и раньше глаза ей для этого не требовались.

Лагерь беженцев жил надеждой: Летучий отряд да княжеские войска наверняка сотрут химер в порошок, а к тому времени, глядишь, и камень верстовой сам собой силы накопит, пропустит их обратно, к оставленным домам и делам.

Янка напросилась помогать на кухне, чтобы не сидеть целыми днями в темной пещерке, жалея себя. Работы она не боялась, но оказывается, любую сноровку без зрения надо осваивать заново. Когда она в первый раз попробовала почистить красную репку в суп, сразу чуть не оттяпала себе палец и нож у нее отобрали от греха. Но Янка пообещала себе, что будет тренироваться. Не всегда же ей жить под крылышком добрых белушских крестьян…

О будущем она старалась не думать.

Вместо миски под пальцами внезапно оказалось что-то жесткое и теплое.

Ну конечно!

— Кусь! Ты откуда взялся, морда клыкатая…

…когда маг с капитаном грифонов ушли, забрав с собой мальчонку-сторожа и сельскую знахарку, и Янка впервые осталась одна — в полном сознании и в полной темноте, страх накрыл ее с головой. Впервые. Впервые он оказался ощутим физически — спазмом в горле, сжимающимися, хоть и воображаемыми, стенами, бешеным стуком сердца. Янка, борясь с ним, наощупь, на коленях, искала выход из пещеры, как вдруг поняла, что здесь она не одна, и тот, кто низко урчал всего в шаге от нее — отнюдь не человек. В тот миг она не заорала каким-то чудом, и каким-то чудом щенок плешана догадался подойти к ней и боднуть бугристой башкой. Сейчас Янка знала, что Куське нравится, когда ему эти бугры чешут.

Вот и сейчас химереныш извернулся, чтобы просунуть голову под рукой и добраться до воды.

— Засекут ведь нас с тобой… — шепнула она. Хотя и надеялась на способность всех химер скрываться от человечьего взгляда. Куська был не похож на других. Как ручной пес не похож на одичавших полуволков пустошей…

Той первой ночью плешан от нее не отходил, лежал рядом, то ли грел ее, то ли сам грелся…

…Миска наконец нашлась целой и невредимой. В воду ее! Натереть еще песочком от жира и промыть. Вот так. «И не суй наглую морду — это пустая чистая миска. Поцарапаешь еще, чудовище клыкастое…»

Оставалось еще отчистить большой котел и несколько досок.

Ртутных камней у общины было не много, так что готовить старались одновременно и на всех…

Чистую посуду она складывала в корзину, возле которой сидела. Вода почти остыла но жир она уже отчистила, так что не страшно.

— Вот ты где! — раздалось неподалеку. Янка даже не сразу узнала голос и не поняла, что обращаются к ней. Все мысли были заняты посудой и плешаном.

Стукнул, скатившись из-под чьей-то ноги, небольшой камень. Она, наконец, сообразила, что камень катится в ее сторону и осторожно, чтобы не уронить ведро с водой или корзину с посудой, поднялась.

Кусь понятливо куда-то убрался.

— Рад видеть, что пытаешься жить нормальной жизнью.

Зачем он так?! Нормальной жизни уже не будет…

— Здравствуйте, господин Мар Шторм.

С отъезда грифонов прошло четверо суток и еще день. Но если бы они сейчас вернулись через верстовой камень, в лагере началась бы настоящая суматоха.

Пока что было тихо, все занимались своими делами. Значит, маг явился один и пока неофициально.

Янка склонила голову набок и нахмурилась:

— Что-то случилось? Бой еще продолжается?

— Нет. С химерами покончено, но грифонов белушский князь попросил задержаться, отловить оставшихся тварей.

— Хорошо.

Это и впрямь была хорошая новость. Значит, скоро жизнь в циркусе снова наладится. Ведь прорывы бывали и раньше. Химеры рвутся в циркусы, там много добычи, зелень, там есть, чем им поживиться. Только после себя твари оставляют смерть и разрушения. Там, где химер не смогли остановить, люди стараются снова не селиться.

— Я сейчас возьму вас за руку. Отойдем в сторону от лагеря. Думаю, нам надо поговорить.

— Вы нашли моих? Они живы? Отвечайте!

Перед глазами была тьма, Янка лишь надеялась, что смотрит на мага, а не куда-нибудь в сторону.

Помолчал. Потом цепкие пальцы подхватили ее и направили… куда-то. Осталось только переставлять ноги и считать шаги.

Где-то на двадцатом шаге они остановились. Ветер нес снежинки, Янка поежилась.

— Мои живы? — повторила она уже чуть ли не умоляя.

12.

Где-то на двадцатом шаге они остановились. Ветер нес снежинки, Янка поежилась.

— Мои живы? — повторила она уже чуть ли не умоляя.

— Да. — Коротко, словно подачку бросил. — Живы.

Потом как будто смягчился, рассказал подробней:

— Старший мальчик получил небольшие травмы, но это всего лишь вывих и содранная кожа на ноге. Все могло кончиться намного хуже. В бедных кварталах много погибших. Сгорело несколько домов в нижней части твоей улицы, но ваш дом, можно сказать, не пострадал. Только фасад обуглился. Мастерская тоже уцелела, но в ней похозяйничали мародеры.

— Много погибших… — словно не слушая, пробормотала Янка. Резко обернулась, словно хотела заглянуть в глаза. — А… вы же не знаете. Не скажете, кто… я многих знала.

— Не скажу.

Это был как будто совсем не тот человек, который три дня назад прижимал ее к себе стараясь отогреть, отнять у подступающей смерти. Словно выполнил миссию и… все вернулось на прежние места. Он — маг, дракон, кажется, важный человек в Звездной Академии. Она — нищая беглянка, возомнившая, что сможет сделать карьеру в чужом циркусе без посторонней помощи. Смешно. Никто не смог, а вдруг рябая шимса сможет…

Можно кричать или плакать или высказать все эти соображения дракону в лицо, да только какое ему дело? Твоя жизнь принадлежит только тебе. А сейчас — и вовсе никому не принадлежит, потому что слепая да беглая, она даже соседу-виноделу нужна будет только для одной нехитрой цели…

— Вернёте меня домой?

— Хочешь вернуться?

— Как будто у меня есть выбор…

Повторять вслух недавние свои мысли она не стала. И так все понятно. Но оказывается…

— Не то чтобы выбор. Нет. Скорей, предложение, от которого ты не захочешь отказаться.

— Да?

— Звездная Академия.

Янка замерла, словно ее облили водой и вмиг заморозили. Академия? Но зачем сейчас-то? Что она там будет делать? Просто быть? Из милости? Пожалели сиротку?…

Последняя фраза помимо воли сорвалась с языка. Пусть едва слышно, но этого хватило, чтобы дракон хмыкнул:

— Гордая значит?

Янка не ответила. Собираясь духом, чтобы отказаться.

— Дома чем будешь заниматься? Котлы чистить? Сказки братьям пересказывать? Жалеть о том, что не справилась?

— Хоть бы и так…

— Во-первых, в Академии, возможно, смогут найти способ восстановить твое зрение. Там традиционно сильная школа диагностики. Во-вторых… ты может быть, удивишься, но там учат не только некромантии. Есть другие специальности, не менее значимые для циркусов. Ну, или домой. Решай.

Янка зажмурилась. Решать? Сейчас? Выбирать между неизвестностью, против которой предостерегал наставник Арем, и вполне определенным, но совсем не тем будущим, о котором мечтала?

— Конечно, Академия, — тихо сказала она. — Но…

— Тогда завтра, на рассвете. Сейчас я переговорю со старостой и открою портал для беженцев, чтобы они могли вернуться в циркус. Это не займет много времени, но тебе бы лучше укрыться. В пещере. Я провожу…

Маг говорил коротко и отрывисто, видимо параллельно составляя в уме план действий. Что же, спрятаться в пещере и подождать рассвета — не сложная задача, особенно если где-то рядом будет караулить Кусь…

А потом плешан так же тихо и незаметно проберется следом за ними к циркусу Скальда. Но вот сможет ли попасть внутрь? Да и надо ли, чтобы попал?

В некоторых старых книгах пишут, что химер раньше приручали и они даже могли выполнять несложные поручения. Но с тех давних времен прошли десятилетия, а то и столетия. Никто не знает, как это делается.

Вдруг кто-то справа и выше по склону холма заорал тонким пронзительным голосом:

— Фа-айе! Файе! Плешаны! Там!!! Аааа!

Одним выверенным движением маг отправил ее себе за спину, но не рассчитал, Янка неловко качнувшись, села на камни.

— Где? — во всю силу легких крикнул он, очевидно осматривая местность в поисках врагов. Только Янка была уверена в одном: врагов там не было! Скорей всего это любопытный Куська подобрался слишком близко к людям, дав себя рассмотреть кому-то из здешних детей.

Кто-то пробежал мимо. Где-то грохнули чем-то тяжелым по чему-то звонкому и металлическому — и еще раз, и еще.

«Кусь, прячься! — закричала она мысленно, — убьют же дурака!»…

Неловко поднявшись, она зашарила руками, пытаясь поймать за одежду или мага, или кого-нибудь еще. Но тот уже умчался спасать беженцев от возможной угрозы. Вот только куда? Вниз по склону, вверх?

— Кусь, — пробормотала она, — прячься же, глупый…

Тут что-то прошуршало около ног, и складчатая бестолковая башка так сильно пихнула ее под колена, что Янка снова чуть не упала.

— Дурак ты колючий… здесь опасно, беги в скалы! Ну что за дела, ты же хищная химера, ты должен бежать к своей стае…

Но химереныш думал совсем иначе. Он уже определился со своей стаей, и менять ее на вольную жизнь в выстуженных пустошах не собирался.

— Так вот оно что, — раздался насмешливый голос мага совсем не с той стороны, с которой она ждала. — Вот это из-за кого паника…

— Не трогайте его! — обозлилась девушка. — Вы же не знаете…

— Чего я не знаю? — голос приблизился. Маг снова стоял совсем рядом с ней. Может быть, меньше, чем в шаге. И вот удивительно, химереныш даже не пытался удрать или спрятаться — все так же жался к ее ногам.

— Про него. Про Куську…

— Как-как? Куська?…

Янка почувствовала, что краснеет. Она всегда быстро краснела, если попадала в неловкую ситуацию.

— Сначала я назвала его Квазимодо… как в старинной сказке из книги. Там был такой горбатый страшный парень. Но это длинно, и я для краткости…

Пауза затягивалась. Было совершенно не понятно, что сейчас сделает маг. Убьет плешана? Убьет саму Янку? Выругается?

Ответа все не было, и она хмуро договорила:

— Козик — совсем смешно получилось… а плешаны же с клыками. Вот я и… в общем, он теперь Кусь…

— Понятно. Кусь, значит…

Шум неподалеку оповестил, что все взрослое мужское население лагеря беженцев, а то и женское, собралось неподалеку и сейчас обменивается впечатлениями об увиденном.

— Вы же один раз его уже не убили, — напомнила Янка почти безнадежно. — А он наставника Арема спас. Отвлек медника, и я успела добежать. И вообще он…

Янка замолчала. Смысл что-либо говорить? Решения здесь принимает маг и только он.

Движение воздуха, шорох сместившегося камня.

— Так, Козья Морда, — голос прозвучал теперь неожиданно снизу. — Следи за своей хозяйкой, хорошо? Чтоб тут ни одной химерской рожи больше, понял? Смотри у меня… а ты… Эсмеральда… Провожу в пещеру сейчас. И сиди там тихо. Жди.

— Л-ладно.

Маг крикнул теперь уже собравшимся неподалеку людям:

— Опасности нет! Расходитесь! Представление окончено!

Кто-то, кажется, возражал, кто-то возмущался. Но не то, чтобы в полную силу: увидели, что зверюга не атакует, а может и вовсе испугалась.

Дорого бы Янка дала, чтобы сейчас хотя бы взглянуть на лица собравшихся. И на мага тоже. Что он решил? Почему вдруг ей помогает? И почему, если уж помогает, то так, словно сам злится на свое же решение…

А может, ей это только почудилось.

Совсем другая пещера, не та, в которой ее спрятал капитан грифонов. Обжитая — еще недавно здесь что-то готовили, сохранился след запахов горячей еды.

Конечно, все ценное крестьяне забрали с собой обратно в циркус. Им там сейчас пригодится даже то, что раньше они выкинули бы не задумываясь. Если уж грифоны изгоняли химер целых три дня, там, должно быть, все разрушено, и от прошлогодних запасов съестного мало что осталось. Хорошо, что сейчас весна, и не о какой порче урожая не может быть речи. Осенние прорывы химер приносят куда больше бед.

Янка сидела в своей темноте, изредка начесывая лицевые складки плешана, и думала о будущем. И еще, фоном, боялась, что маг про нее забудет и не вернется. А то и нарочно оставит ждать в пещере, пока Лис не догонит Зайца…

У нее было одно из одеял, оставленных грифонами и кружка остывшей воды.

И четкая уверенность, что если сейчас заснет, то обязательно проспит появление мага, и останется в этой пещере, как в склепе, навсегда. Нет, умом понимала, что этого не будет, но все равно боялась.

И конечно, она задремала, завернувшись с головой в одеяло, а когда проснулась, рядом плешана уже не было. Было тихо — не похоже, что грифоны вернулись. Значит, еще не утро? Или утро, но сбылись худшие опасения? Или что-то случилось в циркусе и…

— Проснулась? Держи. Это завтрак.

В руку ткнулся ломоть хлеба. Свежий, одуряюще пахнущий кусок недавно из печки…

От хлеба пахло домом. И вот именно в этот момент, отщипнув немного теплого душистого хлеба, Янка наконец-то осознала, что домой не вернется. Не сейчас. Отец не должен узнать, что она в беде. Никто не должен узнать. Она справится сама. Или пропадет, но это решение уже принято, обратно не переиграешь.

Янка сморгнула слезу. Спросила:

— Когда мы выходим? Сейчас? А как грифоны?..

— Грифоны задержатся в циркусе, приказ князя Константина. А мы с тобой отправимся в путь сразу, как ты справишься с завтраком.

— А Куська? Он…

Маг молчал некоторое время, потом довольно холодно спросил:

— А ты выяснила, чем они кормятся?

— Но… нет, но…

— Хочешь заморить зверька голодом?

Янка нахмурилась, соображая:

— Химеры рвутся в циркусы, потому что им там хорошо и уютно, и много еды… и на караваны нападают. И клыки у них загнутые, то есть они плотоядные хищники. Но охотятся большими группами. Так? а маленький одиночный зверь…

— Химеры социальны, — менторским тоном перебил ее маг. — Даже слишком. Из живородной клоаки за раз может появиться два-три десятка новых особей, которым нужно как-то набирать, накапливать опыт, чтобы самим вступить в стаю или сформировать боевой костяк новой стаи как можно быстрее.

— Ну да, — нахмурилась Янка, — считается, что именно поэтому в стаях сосуществуют несколько видов… но все равно, никто не знает, как они связаны…

— Во-первых, вид все-таки один, химеры. А во вторых — химеры телепаты. Причем, в первые часы после «вылупления» они формируют очень прочную эмоциональную сетку со всей стаей. Они учатся понимать «голод» и выполнять слаженные действия по его утолению. Потом уровень связи только усиливается, появляются «специализации». К моменту, когда тварь себя начинает осознавать, как отдельную от стаи особь, у нее формируются еще ряд способностей и навыков — в том числе способность к оборотничеству. Как правило, оборачиваются химеры в представителей своей же стаи — только более крупных и агрессивных. В решительный момент, например, вся стая может вспорхнуть горгулами или, если дело происходит южнее, вивернами.

— А Кусь? Он был с одной только «мамкой».

— Вероятно, на тот момент именно она и составляла всю его стаю. Грифоны в Рубежных горах проводили зачистку как раз перед вашим появлением. Могли пропустить одиночку, а она, в свою очередь, не успела или не смогла сформировать новую клоаку. Кстати, вот это как раз интересная тема для дискуссии. Ты ешь, не отвлекайся.

— Я догадалась. Кусь не смог у нее ничему научиться, да?

— Она умирала, эмоции на втором месте на первом — физическая боль… вероятно, так.

— Но это ничего не меняет… он же химера, ему надо было что-то есть.

— Твой Кусь… могу лишь предположить. Ты его защищала, он это почувствовал и принял. Когда оказался у тебя на руках, уверовал, что ты его стая, а тут еще мы с Роландом его успели поти… потаскать. Так что этот твой питомец в живой природе не выживет. Никакая стая его не примет — сформированы совсем другие модели поведения. Что же до питания, надо наблюдать. Но думаю — мясо его вполне устроит. Возможно, мясо с гнильцой. Возможно так же, он пока шел за отрядом, подбирал объедки или же охотился на что-то мелкое и эндемичное.

— Но в циркус ему нельзя…

— А ты гарантируешь, что он не надумает там размножиться?.. хотя, поизучать столь редкое природное явление, пожалуй, будет интересно. Ладно, доедай.

Маг за локоть вывел ее из пещеры. Разница оказалась ощутимой. Снаружи дул сильный холодный ветер полный мелких снежинок. Между камнями их набилось уже достаточно, чтобы поскользнуться пару раз, и если бы не крепко сжатые на локте пальцы, она точно бы упала.

Янка была полностью уверена, что ее ведут к верстовому камню, так что когда вдруг они остановились, и маг сказал: «Сможешь подхватить своего зверя на руки? Он слегка подрос за последние дни», она растерялась.

Кусь и вправду подрос: когда она его впервые увидела, он вполне умещался на двух ладонях, а сейчас оказалось, что даже просто подхватить его и поднять над землей, требуется некоторое усилие.

— Давай сюда, — наконец пресек ее копошение маг. — Вот так. А теперь… теперь тебе надо покрепче за меня ухватиться. Лучше за пояс. Девушка, я не кусаюсь. Если так будешь держаться, расшибешься. Вас двоих я не удержу. Так… это — пояс. Ремень. Руками держись за него… изо всей силы…

Янка честно обхватила мага… насколько позволяли приличия, и вцепилась в его пояс. А потом вдруг почувствовала, как он, освободив одну руку, притиснул ее к себе.

— Твой химереныш и то понял, что делать. Так. При первой телепортации иногда возникают неприятные ощущения. Руки не разжимать. Резких движений не делать. Поняла?

— Д-да…

— Держись! Поехали!

Если бы Янка могла видеть, она смотрела бы сейчас во все глаза. Про то, что классические маги могут мгновенно перемещаться из одного известного им места в другое, она слышала. Но участвовать самой?! В Белуше не было ни одного классического мага. Они — из той же далекой и давней сказки, что и люди-драконы.

Правда, как оказалось, сказка эта совсем не добрая. Клара…

Янка никогда не забудет прекрасную драконицу. Но что хуже, драконица тоже вряд ли забудет тот удар и свой затекший глаз…

Мир качнулся, как будто земля с небом решили поменяться местами, сердце сбилось с ритма, а острые когти запаниковавшего плешана ухватили ее за голову. То есть, конечно, за капюшон куртки, но куртка не выдержала, да и волосы не слишком помогли. Она пискнула и только сильней вцепилась в пояс мага — до белых пальцев! Лишь бы это скорей закончилось…


Звездная Академия Астеры

Мар Шторм

Девчонка в какой-то момент прижалась с такой силой, что стало страшно за одежду. Даже через куртку было слышно, как колотится ее сердце. И ведь честно не дергалась, закаменев, все те мгновения, пока время разменивалось на расстояние…

Привычное место, знакомое до каждой пылинки на книжных полках — лаборатория кафедры теории общей магии и естественных наук — встретило не выветриваемым запахом бальзамирующих смесей, пыли и книг. Никого здесь не было не то, что неделю, а последних дней пятнадцать. Никто даже не подумал проветрить рабочие помещения.

Ну что же. Теоретические специальности последние кругов десять студенты не выбирают: некромантия и другие практические дисциплины важней.

Привычными были и ощущения: хотя нормальным ужином и даже завтраком белушский князь грифонов накормил, да и выспаться удалось в первый раз за все те самые две недели, быстрая телепортация никогда не была сильной стороной Мара Шторма. И била в первую очередь по мозгам — голова кружилась, перед глазами плыли красные и зеленые пятна.

Одна умная книга из библиотеки Академии намекала, что причина дурного самочувствия после переноса — вовсе не отсутствие способностей к оборотничеству, а всего-навсего разница в атмосферном давлении между местом, откуда тыперемещаешься и тем, куда тебя несет.

Впрочем, это длится меньше минуты. Можно постоять, отдышаться. Спустить, наконец, на пол нетерпеливо крутящего шипастой башкой плешана…

Поставленный на пол, химереныш ощерился и вспучил реденькие щетки шерсти, совсем как обычный, слегка напуганный кот. Даже клыки показал. Мар посмотрел на него фирменным взглядом строгого наставника и зверь понятливо сдулся.

— Знаешь что, Козья Морда, дуй-ка под стол. Вон туда. Чтобы тебя до времени никто не увидел.

— А я? — спросила, хмурясь, девушка.

Поморщилась, осторожно стянула с головы капюшон. Волосы, заплетенные в косу и закрепленные на затылке парой шпилек, с одной стороны потемнели. Она сосредоточенно потрогала темное место и поднесла испачканные пальцы к глазам, словно надеялась что-то разглядеть.

— Кажется, вы его напугали, — констатировала она, догадавшись лизнуть пальцы.

— Кровь?

13.

— Кажется, вы его напугали, — констатировала она, догадавшись лизнуть пальцы.

— Кровь?

Головокружение ушло, Мар подошел ближе и понял, что испуганный плешан оставил под волосами девушки пару коротких глубоких царапин. Одна из них сильно кровила.

Вздохнув про себя, он подвел ее к одному из стульев и усадил:

— Терпи уж. Сейчас обработаю. А заодно послушай, что скажу. Мы сейчас с тобой в Академии. В цоколе корпуса теории магии и естественных наук… это место — лаборатория. Сейчас в ней занятия не ведутся, так что мало шансов что здесь вас с… твоим питомцем… кто-то побеспокоит. Но все равно сидеть тихо. Это понятно?

— Да.

— Я сейчас уйду. Я обязан отчитаться перед князем о результатах рейда и сообщить ректору Надару о вас обоих. Окончательное решение будет принимать он. Самое главное, что тебе нужно знать о ректоре Академии — не стоит ему врать. Даже в мелочах.

— Я никогда не вру, — пожала девушка одним плечом. — Ай!

— Больно? — удивился Мар. Он только начал обрабатывать царапины. Мало ли, какую заразу плешан носит на когтях.

— Щекотно.

— Все равно терпи.

Плешан, наблюдавший за процедурой с трех шагов, забавно склонив голову набок, постепенно успокаивался. А потом и вовсе уцокал за преподавательский стол и там улегся, демонстрируя уже не маленькое когтисто-бугристое тело.

— Еще что… ах, да. После беседы с Надаром, возможно, тебе придется побывать в еще одном не слишком приятном месте. У нас нет полноценного медицинского факультета, но есть кафедра биологии и генетики, а при ней отделение медицинских исследований, направленных на изучение последствий… в общем, там медики. Они хорошие специалисты, некоторые даже с дипломами.

Мар поймал себя на внезапно прорезавшейся чрезмерной болтливости, и замолк.

Кровь быстро остановилась, теперь главное, чтобы не расчесывала.

— Все. Отдыхай. Скоро вернусь…

«Скоро» конечно же, не получилось. Просто потому, что идти с новостями к Константину Скальдскому, не поговорив предварительно с ректором, Мар Шторм позволить себе не мог.

Во-первых, потому что велик шанс встретить у князя гостей из Водопадного.

Во-вторых, потому что идти с докладом к этому опытному интригану стоило с холодной головой.

И, наконец, в-третьих. Ректор Надар всегда первым узнает новости — это закон, который Мар усвоил еще в свой первый год за этими стенами. По-другому не должно было случиться и в этот раз.

Разговор обещал быть непростым, потому маг забежал в свою комнату и плеснул в лицо водой. Нет, мысли в порядок не пришли. Но медлить было нельзя.

Надар нашелся в одной из старых аудиторий. Лекция закончилась, студены разбежались на другие занятия, но под высокой крышей словно продолжало звучать эхо их шагов и голосов. Если прислушаться, то где-то там, заплутавший среди балок и паутинок, звучал и его голос. Юный Вальдемар Шторм из Водопадного именно здесь заново учился быть человеком…

Потребовалось несколько мгновений, чтобы вернуть лицу холодную невозмутимость и настроиться на короткую деловую беседу. Учитель Надар — один из немногих, кого Мару не удавалось провести. Не всегда удавалось.

Он ровно и четко постучал в двери. Не небрежно, но и не торопливо. Ровно так, как в любой другой день.

Надар отвлекся от студенческих альбомов, поднял взгляд. Седеющие волосы как всегда убраны назад и удерживаются черным шнурком через лоб. Ректорская мантия снята, валяется на переднем ряду анфилады. Верхний крючок красной рубахи расстегнут: похоже, лекция была увлекательной…

— Входи. — Кивнул ректор. — Дверь прикрой.

Мар так и сделал.

Надар, несмотря на солидный возраст, не признавал чопорных правил, принятых в столичном обществе, хотя и вынужден был им следовать.

Когда-то на юного Вальдемара самое яркое впечатление произвел не боевой посох в руках ученого мужа, и не восемь дохлых диких виверн в одной укромной южной долине, а надетая на этого самого мужа рубаха цвета ночного костра, да еще перепоясанная черной шалью с бахромой.

Компромиссом между ректорской эксцентричностью и правилами светской жизни оказалась форменная мантия.

И какое дело тому же князю Скальдскому, что там у ректора под этой мантией надето…

Ректор глазами показал ему: выбирай место для беседы. Мар так же молча мотнул головой: на долгий разговор времени нет, а сказать есть что.

— С дороги? — уточнил ректор. — Обедал? У меня сейчас перерыв, можем подняться в кабинет и…

— Мастер, есть новости.

— Про гнезда на Рубежных я знаю. Было что-то еще? Грифоны уже на докладе у князя? Хотя, давай по порядку.

— Грифоны остались в Белуше. По приглашению их князя.

Надар приподнял брови. Он успел усесться на парту, что студентам, конечно, строго воспрещалось.

— Приказ следовать к Белуше и обеспечить зачистку пригородов города Зеленые Гроты Роланд получил, когда мы уже закончили работать по Рубежным и собирались домой. Я читал этот документ — «…используя все возможные средства, в кратчайшие сроки…». Приказ передал гонец. Он довольно сильно пострадал в бурю, должен был вернуться в циркус с последним караваном. Стена Белуши ненадежна, это все знают. Судя по рассказу гонца, твари нашли слабое место, в город прорвалась большая стая. Мы немедленно отправились в путь.

Мар помедлил, но все же рассказал и о появлении драконицы, и о «долге крови».

— Я был уверен, что камни успели восстановиться, и мы спокойно пройдем к Белуше. Но последнюю версту опустошили беженцы.

Он посмотрел учителю в глаза:

— Исполняя приказ Константина Скальдского, я использовал криосы.

Надар медленно кивнул. Сказал искренне:

— Я думал, если честно, ты сделаешь это намного раньше.

— То, что я — это я, еще не означает, что мне нравится убивать, — как можно нейтральнее ответил он.

— Погиб кто-то из грифонов? Проблема в этом? Отряд не готов дальше с тобой работать? Роланд знал, что так может случиться. Хотя, конечно, паршиво. Вы отлично справлялись… Надо будет озаботиться компенсацией семье погибшего. Займусь. Что-то еще?

— Я уже. Озаботился. Да, много всего. Первое — прорыв в Зеленых Гротах самый масштабный за последние годы, химер как будто кто-то туда нарочно привел. Мы только на подступах уничтожили около четырех десятков гаплоидных клоак. На городских улицах — еще с десяток. Но там княжеские отряды подоспели, на их счету наверняка были еще.

— Думаешь, протащили в циркус кого-то вроде матки?

— Не знаю. Роланд остался там — в городе совсем не было своих некромантов, а без них выявлять гнезда очень сложно.

— Ясно, значит, отчитается уже он. Так что там с грифонами?

— Я выбрал для процедуры восстановления магических сил не грифона. С формальной точки зрения выбор был очевиден: молодая девица без документов сбежала из дома, чтобы добраться до Академии и испытать свои силы. Не маг. Домой в циркус ее сопровождал наставник, но наставник был тяжело ранен во время нападения химер, так что оспорить мое решение было некому.

— Так. Дальше.

Надар спрыгнул со своего насеста, приблизился к Мару, теперь уже не отрывая от него взгляда.

— Девочка в обмен на свою жизнь потребовала у меня присмотреть за ее родными. Это была честная сделка. Но я и без клятвы присмотрел бы.

— Дальше!

— Она выжила. Я привел ее сюда.

Надар нахмурился, что-то просчитывая в уме. Качнул головой:

— Овощ? — спросил он, наконец. Резко и хлестко, требуя такого же быстрого и максимально честного ответа.

— Потеряно зрение. И магия.

— Память, речь? Моторика?

Мар снова качнул головой:

— В порядке, насколько это возможно. Я официально прошу у Звездной Академии временного убежища для Яны из Зеленых Гротов. Она шимса, мастер. Как минимум, наполовину.

В воздухе явно повис невысказанный вопрос, но Мар молчал. Решение принимает ректор, никто другой. Если Надар скажет, что бродяге без клана, профессии, семьи, в Академии не место…

Впрочем, не скажет. Ни за что и никогда. Сам Мар Шторм тому примером.

— Я понял. Было что-то еще? Что я должен о ней знать?

— Она разбила физиономию Кларе Шторм.

— Еще?

— Синий отсвет магии. Впрочем, мне могло показаться. Потенциал у девочки очень небольшой. Был.

Надар забрался пятерней в волосы, в очередной раз сдергивая с них шнурок. Потеряет: на втором курсе Мар с Роландом соревновались, кто больше таких шнурков по корпусам соберет. Оба жульничали, но игра была азартной.

— Ладно. Дальше я сам узнаю. Идем! А, химера тебя… сейчас совет у биологов. Просили быть.

— Ничего. Я пока доложу новости Скальдскому.

Надар снова смерил его медленным задумчивым взглядом и кивнул.

***
Константину, по мнению Мара, было просто скучно. Доклад мага, вернувшегося из рейда — очередное развлечение. И он сделал все, чтобы развлечение показалось князю не просто скучным, а невероятно скучным. Ничего. Грифоны вернутся — и интереснейшим, правдивейшим байкам не будет конца: все-таки оплата за рейды им начислялась не только исходя из фактических заслуг, но и по тому, насколько складно сии заслуги излагались…

Судя по вопросам, Скальдского интересовали не потери и не ущерб, причиненный соседу дикими химерами, а в первую очередь — пропускная способность верстовых камней, сроки восстановления и условия, при которых такой маг, скажем, как Мар, смог бы их восстанавливать максимально быстро. Ответ в духе «одни ворота-один труп» Скальдского разозлил, но по глазам было видно — в случае реальной необходимости он будет готов на такие жертвы. А когда-то торговля между циркусами велась настолько активно, что в том же Урочище Монро отчаянно смелые предприниматели держали небольшие гостиницы…

В парадные залы княжеского дворца простых воинов и некромантов не пускали, но для Мара, как для выходца из чертогов, всегда делалось исключение. Он подозревал — произвести впечатление и намекнуть драконам, что он — серьезная сила, с которой нужно считаться.

Вот и на этот раз, уже уходя, Мар практически столкнулся с высоким моложавым некромантом. Он бы прошел мимо, да Константин Скальдский внезапно изъявил желание представить их друг другу.

— Господин Самюэль Аркада из Менгиров, некромант, советник, член Большого совета циркуса, — с легкой улыбкой проговорил князь. — А это мой верный помощник, классический маг, преподаватель Звездной Академии Астеры Вальдемар Шторм из Водопадного чертога. Спешу уверить, господа, вам придется часто встречаться, а то и работать вместе.

Мар вежливо поклонился. Ровно настолько, чтобы поклон можно было считать вежливым. Сэмюэль Аркада ему сразу не понравился. Пожалуй, работать с ним будет то еще удовольствие. Хотя, тут, конечно, выбирать не приходилось.

Самюэль Аркада — дом тот же, что у Роланда, скорей всего, семья из Скальда. Лицо загорелое, в красноту, обветренное. Взгляд надменный. Осканка… не военная. Скорей, чиновник высокого ранга, но почему-то в последнее время часто бывающий на свежем воздухе…

— Очень рад знакомству.

— Взаимно! — Самюэль Аркада сощурился, разглядывая Мара, как некую диковинку. — Так вы и есть тот самый Вальдемар — полудракон, которого так нахваливает наш князь? Говорят, в окрестностях циркуса вашими трудами тварей вовсе не осталось? Мое почтение и уважение, господин маг!

В вежливых словах сквозило легко считываемое холодное отчуждение. Нет, на самом деле гость князя думал вовсе не то, что говорил.

Усмехнувшись в душе, Мар снова отвесил обоим — и хозяину и его гостю — вежливый поклон, и поспешил назад, в академию.

Парадные залы Константина, богатые, древние, как будто даже «музейные» — угнетали.

Он надеялся вернуться до того, как закончится совет на биологическом отделении — почему-то вспомнилось, что сам себе он позволил и умыться, и сменить рубашку, и даже успел стакан воды выпить. А белушская беглянка в старой лабе осталась без воды и еды.

Спас, называется, девушку от неприятностей…

Даже возвращаться было боязно.

Девчонка спала. Задремала в продавленном кожаном кресле у окна, сняв с него стопку запыленных книг. Забралась с ногами, обняла себя за плечи и задремала. Из крошечного полукруглого окошка под самым потолком лился закатный, оранжевый свет, бросая на стекла в шкафу, на кресло и на ее волосы яркие теплые блики.

Можно даже проследить, как она шла к этому креслу: вот тут — стул отодвинут, там — опрокинута обойма лабораторных пробирок, вон — отчетливые следы на полу…

Мар невольно залюбовался — сейчас, спящая, в мягких солнечных лучах, она казалась красивой. Необычная. В циркусах почти все люди темноволосы, это как-то связано с генетической корректировкой первых лет после переселения. Волосы, глаза, бывают всех оттенков, но таких вот ярких золотистых прядок он раньше не видел ни у кого и никогда. Девушка-солнечный зайчик…

Тоненькие запястья, обкусанные ногти, намек на улыбку на сухих губах…

— Эй, — окликнул Мар, и легонько потрепал ее по плечу. — Просыпайся!

Глаза распахнулись и слепо уставились куда-то за его плечо.

— Ой. Я не хотела спать. Ректор пришел, да?

И сразу по лицу видно, что делается у нее в голове. Сейчас — смятение, даже легкий испуг, готовность прямо сейчас быстро-быстро куда-нибудь удрать. А через миг уже взяла себя в руки, вздохнула глубже.

— Как к нему обращаться? К ректору?

— Профессор Надар Искатель из Звездной Академии Астеры.

Нахмурилась, запоминая. Кивнула.

Набралась мужества и быстро спросила:

— Если я без магии… меня выгонят? Чего мне ждать?

Мар качнул головой, потом вспомнил, что она не видит, и ответил словами:

— Ничего не бойся, отвечай на вопросы честно, и все. Ректор — справедливый человек.

— Думаешь?

Ректор подошел неслышно. Когда-то и Мар, и Роланд завидовали умению ректора Академии двигаться совершенно бесшумно и незаметно. Они знали, что в далекой юности Надар был разведчиком у грифонов и траппером, но все равно надеялись когда-нибудь научиться так же. Научились. Но Надар все равно периодически заставал их врасплох.

— Знаю, мастер, — ответил он, не оборачиваясь. — Знакомьтесь. Это та самая Яна из Зеленых Гротов. Я говорил.

— Очень приятно. Я — мастер Надар.

Ректор вдруг резко махнул рукой перед Янкиным лицом, но ее ресницы даже не дрогнули. Надар кивнул своим мыслям.

— Значит, вы хотели учиться в Академии…

— Да! — голос прозвучал излишне звонко, она смутилась, опустила взгляд. — Мне сказали, это против правил. Не-маги учатся только за деньги, по особому направлению мастерских… так?

— Так, — не стал спорить ректор. — Но всегда возможны исключения. А скажи-ка мне, Вальдемар Шторм… не пришло ли тебе в голову… хоть на минуту. Что тебе следовало бы в первую очередь позаботиться об отдыхе нашей гостьи и о какой-нибудь еде.

— Я отдохнула, — вступилась Янка.

— Она отдохнула, — заверил и Мар. — Я сам здесь иногда… отдыхаю. Что же до ужина, то я как раз…

— Шторм! Хватит оправдываться. Пусть приготовят комнату на этаже научного персонала… так будет меньше вопросов. И распорядись, чтобы еду доставили туда.

— Конечно.

Мар на миг снова почувствовал себя школяром младших курсов, застуканным на невыполненном домашнем задании. Ностальгическое, почти приятное чувство. Он даже снова легонько сжал запястье своей подопечной — чтобы не волновалась. Уходить не хотелось, и Мар вдруг вспомнил:

— Наставник, есть еще одна маленькая проблема.

— Да?

— Маленькая такая… Яна, позови Квазимодо. Его тоже нужно пристроить.

— Вы только его не выбрасывайте! — зачастила она, — Куська совершенно безобидный. Если что-то и сделает, то потому что глупый еще! Не со зла! Сейчас. Сейчас позову. Кусь! Куська, иди сюда!

— Кусь? — заподозрил неладное ректор Надар.

— Сокращение, — посмеиваясь в душе, ответил Мар. — От Квазимодо. Горбатенький он у нас…

Кусь, тоже заподозривший подвох, показываться не спешил. Сначала высунул из-за преподавательского стола увенчанную буграми и шипами клыкастую башку, и только поняв, что никто не собирается убивать его немедленно, выбрался на свет целиком.

— М-мама кошка! — изумился ректор. — Как вы его сюда затащили-то?

— Его нельзя было оставлять, — снова вступилась, на этот раз за плешана, Янка. — Он же не умеет со стаями жить. Он как родился, так и шел за нами. Как его мать погибла…

— Мать? — поднял брови ректор.

— Нашли возле трупа взрослой особи. — Пояснил Мар. — Да, он похож на рабочего бойца гаплоидной кладки. У меня была возможность рассмотреть обоих. Может, просто последний из стаи остался. Об этом стоит подумать. Но щенок ручной… ну, почти.

Полностью подтверждая это определение, Куська, чуть не прижавшись брюхом к полу, подобрался к ногам Мара и привалился к ним, обозначая свою приверженность именно этим ногам…

— Вот так.

— И на руки взять сможешь?

— Не знаю. Яна — точно сможет. Уже брала.

Девушка кивнула.

— Так… и зверек у вас, как я понимаю, тоже не кормленный.

— Я попросил на кухне оставить нам что-нибудь…

— Значит, так. Мар. Займись-ка ты устройством животного. Думаю, в виварии найдется удобный и просторный вольер. Мера временная, но необходимая. Пусть посидит на карантине… и покорми. А девушку в корпусе устрою я сам. А то больно у тебя морда довольная…

Мар был уверен, что контролировал лицо весь разговор. Да ректор на него, казалось и не смотрел… но все равно, все что ему нужно было — заметил.

— Пошли уж, Козья Морда! Впереди кормежка…

Кусь как будто понял. Поднялся и зацокал вслед за магом.

Уходя Мар еще успел услышать:

— …да. Первым делом — ужин. А потом посмотрим, что там у вас с глазами…

14.

Как химеры питаются. Это мало кто видел в природе, а большинство видевших по понятным причинам рассказать не смогли бы. Говорят, химер приручают шимсы, но у обитателей развалин об этом тоже никто не спрашивал. Шимсы нелюдимы, опасны и коварны.

Виварий Академии это несколько помещений на цокольном этаже биологического корпуса и уличные площадки для более крупных животных в крохотной долине над основными башнями. Скалы циркуса защищают открытые вольеры от ледяных ветров. А в северной части маленькой долины, где больше солнца, есть даже небольшое пастбище для лошадей и овец.

Слово ректора закон, так что смотритель вивария, доктор Адлав из Менгиров Скальда, появился у вольеров чуть не раньше, чем туда смог добраться Мар. А увидев нового питомца, расцвел широчайшей и счастливейшей из улыбок: раньше все попытки поселить на территории Академии химеру неизменно проваливались. Его энтузиазма испугался даже плешан и шустро спрятался у Мара за спиной. Кругленький профессор выглядел и пах, как азартный охотник, почуявший вожделенную добычу.

Адлав искренне огорчился, но выбрал самый подходящий, по его мнению, вольер: с высокими стенками, гротами, уступами и даже ручейком свежей воды. Один из самых просторных вольеров.

— А чем мы будем кормить эту прелесть? — всплеснул он руками. — Ах, какие зубы мощные… хиииищные зубки…

— Его зовут Квазимодо. — Пояснил Мар с каменным лицом. — Не спрашивайте. Можно просто Кусь.

— Кусечка-пусечка! — потер круглые ладошки профессор. — я тебе приготовил немного говядины… Будем пробовать? Радость ты наша!

Кусь постарался застыть у Мара за спиной, чтобы его приняли за скальное образование или чей-нибудь скелет.

Мар вздохнул:

— Парень, для хищной и страшной химеры ты у нас что-то трусоват. Пойдем вместе, что ли?!

На «вместе» Кусь согласился. А когда обнаружил на самом видном месте довольно крупный кусок мяса на кости, виновато оглянулся, ухватил подачку за культю и поволок к ближайшей пещере.

Ну, отлично! Значит, все-таки, знает, что такое кормежка и от голода не помрет.

Мар помнил, что некоторые химеры, вылупившиеся из гаплоидных клоак, вообще не имеют нормальной системы пищеварения. Стая создает таких для разовой акции, например, защиты материнских особей или нападения на конкурирующую стаю. Их срок жизни очень невелик. Тела их чаще всего трапперы и продают в академию: проще добыть.

Кусь, к счастью или к несчастью, вылупился из более «долговечного» гнездовища.

За камнями раздавалось хлюпанье и шуршание. Мар осторожно заглянул туда.

Плешан деловито опутывал кусок мяса кислотной паутиной — «готовил».

Интересно. Самое главное теперь, чтобы не оказался «девочкой» и не надумал плодиться и размножаться…

Но вслух он этого не сказал.

Адлав, тоже исподтишка заглянувший в «норку», выбранную плешаном, был счастлив.

— Послушайте, профессор Вальдемар… а нет ли у вас возможности… ну… может быть не сразу, но когда-нибудь… достать нам, к примеру, что-нибудь летающее… например, молодую виверну… или хотя бы горгула… вы же понимаете, насколько это вообще важно для науки. И не только для науки, а вообще для циркусов, для всего человечества!

— Куся не я нашел. Он у нас уникальное существо. Никакой агрессии к людям, заметили?

— Это и поражает! Но ведь то, что получилось единожды, можно попробовать повторить…

Мар вздохнул:

— Я подумаю.

Исследования биологов действительно важны. Но гоняться за живой виверной в надежде ее приручить — так себе идея.

Из-за камней теперь пахло кислотой, кровью и аптекой. Он предпочел бы отойти подальше. Запах вызывал неприятные воспоминания о прошедшем рейде. Но биолог впился взглядом в трапезничающего плешана, и было понятно, что пока тот не насытится, он из вольера не выйдет. А может и вообще не выйдет. Притащит прямо сюда рабочий стол и начнет изучать химеру в условно «естественной среде».


Янка-безымянка

Дверь. Деревянная. Гладкая.

Янка склонила голову, прислушиваясь. И принюхиваясь. Не к чему-то конкретно, скорей даже, к самой себе. Ректор стоял рядом, его дыхание было прекрасно слышно, и терпеливо ждал, что она сделает или скажет.

Ушибленный локоть саднило, на коленке тоже, кажется, будет синяк. Если двигаться на открытом воздухе у Янки за три дня в лагере беженцев стало получаться, то тесные лестницы и коридоры Академии наглядно продемонстрировали: еще много чего нужно узнать, усвоить и испытать на себе. И Янка торопилась узнать и испытать.

Как ни вслушивалась, внутри, было тихо…

А дверная ручка — металлическая, кованая, с каким-то узором. Только держится плохо, видимо, ее часто и с душой дергали в обе стороны.

Раньше не заметила бы.

— Постучи. — Подсказал ректор.

Янка кивнула. Посчитала в уме до трех и несколько раз стукнула по дверному полотну. Получилось громко.

Через минуту раздались тихие шаги, дверь приоткрылась, выдернув из-под пальцев дверную ручку.

Получилась короткая, но выразительная пауза.

— З-здравствуйте, профессор! — чуть сбился на вдохе решительный девичий голос. — А…

— Доброго дня, Алиса. Как ваше здоровье?

Вопрос был настолько формальным, что даже Янка это поняла чисто по интонации.

— Уже совсем хорошо. Я бы на лекцию…

— Погодите, дорогая. Погодите. Вот, знакомьтесь, ваша новая соседка. Зовут Яна. Родом из Зеленых Гротов Белуши.

— О… очень приятно, я Алиса… Самум из Менгиров. А… э…

— Яна, заходи. Осторожно, порог!

Янка очень осторожно переступила этот самый порог, едва сдержавшись, чтобы не выставить вперед руки и замерла. На плечи легли ладони ректора.

— Алиса, ваша новая соседка, надеюсь, временно, ничего не видит. Ослепла, не рассчитав силы а… в магическом опыте. Так что я надеюсь на вашу помощь и солидарность.

— Ого! — удивилась соседка Алиса. — Вы в Белуше ставите магические опыты?..

— Это было в пустошах, — быстро поправила Янка. — И это был вынужденный опыт.

— Потом еще наговоритесь! — прервал их ректор. — Алиса, к вам большая просьба. Добыть в столовой поднос какой-нибудь еды для вас двоих… скажите, я велел, скажите, чтобы кто-то принес прямо сюда, сами с едой по коридорам не таскайтесь. Потом сходите в медицинский корпус к Анне. Не морщите нос, мне нужно не ваше мнение о вашем здоровье, а ее. И предупредите о новой пациентке. Возможно, ей придется навестить Яну здесь… что еще… а, да. Одежда. Так вышло, что Яна прибыла сюда прямо так, без вещей. Надо будет поговорить с кастеляном и получить для нее постельное белье и два комплекта формы… что я упустил?

— Разберемся! — внезапно решительно заявила Алиса. — Профессор, как я понимаю, я сегодня еще болею? Независимо от того, что скажет госпожа Анна?

— Верно. Сегодня — да. А завтра — посмотрим. Так я могу оставить нашу гостью на вашем попечении, Алиса?

— Да. Конечно.

— Тогда, не стойте! Бегом в столовую, а то первокурсники сейчас с пар побегут, ничего вам не оставят.

— Я только туфли надену… — пробормотала Алиса.

А потом добавила:

— Ян, моя кровать у стены, твоя у окна. Если пойдешь прямо, то через три шага. Тумбочка твоя левая. Правую я уже обжила.

Янка очень осторожно, мааааленькими шажочками добралась до искомой кровати. Нащупала ее руками, осторожно села.

Ощущение было очень странным. Словно вернулась из дальней поездки в знакомое, пусть и хорошо забытое место.

Скрипнула, закрываясь, дверь: видимо, Алиса убежала исполнять поручение ректора. Отзываясь на мысли об обеде, в желудке заурчало. Утренний кусок хлеба успел перевариться и память о нем канула в прошлое…

Но ректор пока никуда не ушел. Напротив, придвинул стул, уселся, было слышно, как скрипнули ножки, и сказал:

— Ну что же. Яна из Зеленых Гротов. Давайте я вам хотя бы в двух словах расскажу о здешних правилах. А вы подумаете над моими словами… правил немного. Но самое первое — не покидать территорию школы без сопровождения преподавателей или старших студентов… есть и другие…

Янка слушала ректора и удивлялась: он говорил так, будто не сомневался, что к ней вернется и зрение, и магия, если она вообще была. Как будто с обыкновенной студенткой, которая припоздала к началу занятий.

— …еще одно. В этом крыле начались ремонтные работы. Это направо по коридору, там стоят леса и разобрана часть лестничного пролета. Постарайтесь в ту сторону не ходить. Хотя, я надеюсь, что без сопровождения вы пока вовсе не станете покидать эту комнату. Ну, вот. Вроде все… о, а вот и ваша соседка. Перекусите не спеша, а потом вам следует посетить биологический корпус. Медицинский кабинет расположен там…

Двери заскрипели, впуская Алису и еще кого-то, под чьими шагами пол заскрипел куда громче. Но перед ними, обгоняя на несколько шагов, влетел в комнату восхитительный запах жареного мяса и овощей.

***
Вкусный обед, а больше всего — внутренняя убежденность, что больше никуда идти и ни от кого прятаться не придется, привели к тому, что Янка чуть не заснула прямо за столом. Однако соседка это заметила и возмутилась:

— Слушай, ну я все понимаю, но спать прямо в одежде, чуть ли не лицом в тарелках…

— Я не сплю! Я задумалась.

— Понимаю. Ну, ты спрашивай, если что. Кстати. Ты правда шимса?

Янка нахмурилась. Шимсой ее в школе обычно дразнили. Или объясняли ее «плохое поведение» — чего с шимсы взять? Спрашивать не спрашивали. А что тут ответишь. Она пожала плечами.

— Наверное. Так все говорят, из-за волос. Но вообще я в циркусе родилась. А у мамы не спросишь, она давно умерла.

— Прости, я не знала.

— Да ничего, забыли. — Янка зажевала паузу сырной лепешкой. Сыр был вкусный, мягкий. — А ты правда Самум? Интересно.

— Почему? Очень распространенное имя. У нас даже на курсе человек двенадцать из этого дома… а что?

— Дом моей приемной семьи. У нас в Белуше он считается редким. А больше всего Бризов и Нырков.

— Так это же здорово! Мы как бы из одного дома. Поела? Идем. Нас Анна ждет. Я бы не хотела ее расстраивать…

— Сердитая?

— Не. Увидишь! Ой… то есть… в общем, лучше не расстраивать. Она въедливая. Если чего-то заподозрит… ну, что у тебя чего-то не так с организмом — душу вынет и обратно не вернет. Меня вот не выпускают на занятия уже неделю, хотя я себя нормально чувствую! И шов уже зарос, вот!

— Шов?

— Потом расскажу. Пошли, а?

Алиса ловко схватила ее за локоть и порывисто вскочила. Пришлось тоже подняться.

Дорога заняла много времени — Алиса через каждые несколько шагов забывала, что ее спутница ничего не видит, и потом долго извинялась за каждое нечаянно выросшее на пути препятствие — от стены до зазевавшегося студента.

Зато Янка впервые за долгое время шла по коридору с человеком, которому доверяла. Ну, пусть, не полностью, не как братьям или отцу. Но была абсолютно уверена, что все столкновения произошли случайно. Даже стало немного жаль, когда их прерывисто-стремительное движение по коридорам Академии закончилось.

— Вот. Пришли! — бодро сказала Алиса и постучала в дверь, до которой Янка не успела даже дотронуться, не то, что принюхаться. — Входи!

Дверь открыла тоже сама Алиса, не дожидаясь ответа с той стороны. И громко, по-хозяйски позвала:

— Аааань! Мы пришли!

У Анны были твердые холодные пальцы. Духами она не пользовалась, а если бы пользовалась, то их все равно перекрыл бы невыветриваемый медицинский запах, царящий здесь. Немного похожий запах был в лаборатории, в которую Янку привел Мар Шторм. Но там еще пахло пылью и бумагой — как в школьной библиотеке.

Ее усадили в кресло и велели ждать. Было слышно, как Анна с Алисой зашли в соседнее помещение — стихли шаги, скрипнула дверь. Как будто нарочно, чтобы ей подольше мучиться неопределенностью…

Янка потерла глаза, в очередной раз убеждая себя, что «это» не навсегда. И что не нужно подозревать весь мир в злонамеренности. В конце концов, вон, у Алисы какой-то шов… может, ей правда помощь врача нужнее.

И вообще, если прошло столько времени, то минутой больше, минутой меньше…

Минул, казалось, целый час, когда дверь, наконец, скрипнула снова.

— Если узнаю, — голос Анны звучал сердито, но сердитым не был, — запру еще на неделю. Потому что кому-то нужно лечить не дырку в боку, а отсутствие мозга.

— То, что отсутствует, лечить бессмысленно! Да ладно, я обещала же. Буду тихо сидеть на лавке. Магией не пользоваться, тяжести не поднимать, ходить степенным шагом, Янка мне в помощь. Ян, я тебя в коридоре подожду!

— И дверь за собой закрой. Химерой укушенная…

Дверь хлопнула чуть громче, чем было необходимо.

— Сложно с ней, — пожаловалась Анна.

Янка дипломатично промолчала, и тут же дождалась объяснения:

— Сестра моя. Младшая. А тебя, значит, Ворон из пустошей принес…

— Ворон?

— О, когда Шторм еще не был преподом и выглядел, как человек… но он и тогда уже страстно любил черный цвет. Отсюда и прозвище. Марику, впрочем, к лицу. Ладно. Давай посмотрим, что у тебя с глазами. А для начала, мне нужно знать подробности — что за магический опыт, какого черта ты в него влезла и как вообще оказалась на пустошах… хотя, последний вопрос не к тебе, извини.

Янка с грустью поняла, что у сестер много общего.

— Я не сама, — вздохнула она. — Это из-за криосов.

Повисла долгая очень странная пауза и Янка поспешила объяснить, пока докторша не напридумывала чего лишнего:

— Химеры прорвались к нам в Белушу, и грифоны спешили туда. Им здешний князь приказал. Но возле последней версты они остановились — там были беженцы, и они полностью лишили энергии портал к циркусу… Ждать было нельзя… и… в общем, надо было где-то взять магию.

Янка замолчала, вдруг вспомнив, как сразу холод пробежал по спине, когда дежурный грифон пришел и сказал «пора!».

— И выбрали тебя, — в голосе Анны звучал скепсис.

— Беженцы рассказали, что там очень большая стая, может, самая большая за последние несколько кругов… — хмуро объяснила Янка. Надеялась, что Анна примет такое объяснение. Но уже пока говорила, поняла, что вопросы у нее будут. — Грифоны нужны, чтобы сражаться, среди беженцев добровольца искать, ушло бы время. А я уже клятву дала. Драконы заставили.

— Так, я знала, что без этой су… сущности летучей не обошлось. Клара там была?

— Была.

— Ладно, мы отвлеклись. Если речь о криосах, в принципе, не удивительно, что зрение пострадало, удивительно, что только оно. Давление резко упало, наверняка нарушение сердечного ритма было, и другие прелести. Однако, вопрос…

Янку схватили за виски, заставили повернуть голову вверх.

— А вопрос такой… почему так надолго и не восстановилось само? Предположим транзиторный амавроз, хотяяя…. Скажи-ка мне, Яна. Среди твоих родственников не было ли слепых от рождения? Или тех, кто внезапно и быстро ослеп?

— Я не… а это важно?

— Это может быть генетическим отклонением, тем более у тебя фенотип явно не… в общем, твои гены скорей всего, не имеют признаков коррекции, там что угодно может быть, а методы диагностики у нас далеко не совершенны.

— Я ничего не знаю про родственников.

— Жаль.

Анна вздохнула. Зазвенела какими-то склянками.

— Сейчас закапаю. Не бойся, это не больно. Хуже не будет, а вдруг поможет?

— Ладно.

Янка уже собралась уходить. Все вроде обсудили, чего ждать-то? Когда Анна вдруг удержала ее за плечи и попросила:

— Еще минуту, хорошо? Надар попросил тебя протестировать на детекторе на наличие три- и сим- сегмента в крови. И выглядел при этом, как кот в мясном погребке. Позволишь?

Янка пожала плечами: в школе ее тестировали раза три, на каждой из старших ступеней. И ничего не нашли. А сейчас-то уж что искать? Даже маг Вольдемар Шторм сказал, что если что-то и было, то ничего не осталось…

Палец уколола медицинская игла. Янка представила, как на кончике пальца образуется ярко-красная капля крови. Тут же захотелось слизнуть…

Палец прижали к чему-то гладкому и округлому. Можно было вообразить себе красивый амулет с ошлифованной вставкой из камня, родственного «Магу-у Ратуши».

Такой в школе тоже был.

Холодная, гладкая поверхность…

В общей черноте перед глазами вдруг поплыли синие и оранжевые разводы, какие бывают, если сильно надавить на веки, когда закрыты глаза. Янка тряхнула головой, избавляясь от наваждения, но наваждение не стряхнулось, а обрело четкость: холодно-синяя круглая штука на оранжево-коричневом расплывчатом фоне держащей ее ладони. Сам образ Анны терялся в мельтешении и мареве, но ладонь можно было легко определить. По форме, по температуре.

Отец рассказывал, что в совсем раннем детстве, едва научившись говорить, она иногда видела странные вещи и рассказывала об этом всем, кто готов был слушать. Сам-то он считал — выдумывала, а мать вроде как верила. Но это потом прошло, и сама Янка ничего подобного уже не помнила.

И она не стала пока никому ничего не говорить, чтобы потихоньку разобраться самой. Вдруг у нее все-таки есть какая-то своя шимсовая магия?

Или может, это так зрение возвращается?

В любом случае это лучше держать при себе. Да, сейчас, вроде бы все хорошо, и никто в Академии зла ей не желает. Но вдруг придется быстро убегать? Или вдруг она снова встретит Никласа и тот опять начнет ее задирать?

В любом случае, пусть лучше пока ее считают совсем беспомощной и безопасной…

— Странно, — вздохнула Анна. — Камень прозрачный остался, но мне кажется, небольшая реакция была. Ты ничего не почувствовала такого?

— Да нет… гладкая поверхность…

— Ну, что ж. Будем наблюдать. Пойдем, провожу до выхода. И Алиску позовем. Надеюсь, она держит обещание…

Как только вернулись в комнату, Янка не удержалась — начала осторожно прикасаться к различным предметам вокруг — вдруг снова получится что-нибудь этакое! Но тщетно. На осторожный вопрос Алисы рассеянно ответила:

— А вдруг это насовсем? Надо же запомнить… что здесь и как.

15.

— …постоянная Рема — запомните, а лучше запишите, — выражает отношение кривой виртуальных сред к реальным маг-энергетическим условиям в заданной точке пространства. Иными словами, если вы создаете одностороннюю портальную связь с целью, например, разжигания огня, но не учитываете нашу с вами хитрую постоянную, то будьте готовы к тому, что у вас получится не маленький такой огненный шарик, а вполне себе взрослый огненный шар. Или — вообще ничего не получится.

В зале несмело засмеялись. Мар отметил себе, что значит, лекция идет хорошо — студенты следят за мыслью и понимают, к чему в какой момент ведет их преподаватель. Даже жаль, что среди этих ребят нет ни одного классического мага, как когда-то мечталось.

— Давайте-ка вместе попробуем посчитать…

— Простите, профессор! — поднял руку один из бойких студентов с первого ряда. — Можно вопрос?

— После лекции, Яков. Запишите себе на листок, чтобы не забыть. Итак, посчитаем…

Странное дело. В обычной жизни, помимо лекций и практических занятий, студенты Мара избегают. Недолюбливают и побаиваются. А вот на его занятия, хотя те и являются факультативными и случаются редко, приходят все.

Им странно, что вроде бы природную способность можно изучать с помощью цифр и графиков.

Хотя, чему удивляться, для нынешних студентов электричество — та же магия, только еще менее понятная.

Как, по большому счету, любая точная наука.

Они уверены и им это внушают с детства, что некромантия — это что-то отдельное и изначальное, тот раздел управления материей, который можно освоить только на практике.

Только курсу к третьему начинают улавливать закономерности. А к четвертому с изумлением понимают, что физическая реальность, какими бы формулами ни выражалась, все равно живет по одним и тем же законам.

И начинают мечтать… не все, некоторые. Примерно о том, о чем несколько лет назад с удивлением начал мечтать он сам, не иначе переобщавшись с Куницей, ректором Надаром и некоторыми иными людьми в Академии, завоевавшими доверие «волчонка из пустошей», которым он тогда был: о мире, в котором статус определяется не три-компонентом генома, а чем-то совсем другим. Об управлении измененными материями, доступном всем, а не только одним лишь некромантам.

То время давно ушло, о чем бы то ни было мечтать Мар перестал, зато научился как-то жить сегодняшним моментом, полностью посвятив себя лекциям.

Может, потому и пользовались его занятия такой популярностью, что именно там и только там он сам-то чувствовал себя и живым и нужным.

Мар как раз дописывал на доске сложную формулу, выводящую постоянную Рема, когда в дверь постучали.

Для опоздавших и заблудившихся — поздновато, но…

— Зайдите!

— Извините, профессор! Простите, вас ректор ждет. Это срочно!

Мар приподнял бровь, но все же довел расчет до конца — ничего нет хуже прерванной на середине лекции. Юноша притопывал у входа, но молчал и правильно делал.

— А теперь так. Дата — сегодня, Место — циркус Магеллан, время — закат. Таблица номер семьдесят шесть. А виртуальным подопытным магом у нас будет наш друг Яков, как самый шустрый….

Яков, тот самый студент с первого ряда, у которого были вопросы, поднялся и раскланялся.

— Выполняем расчет постоянной… для поддержания верстового камня мощностью шесть и три. Вернусь — сверим результат… и постарайтесь, чтобы наш виртуальный подопытный виртуально выжил!

Задачка чисто арифметическая. Но умы на некоторое время займет. Правда, выходил Мар из аудитории с тяжелым сердцем — не иначе как подсознание предложило ему именно этот пример для решения. Словно других вариантов нет…

И условия — как тогда, возле Белуши.

А ведь за два дня успел вроде бы уговорить сам себя, что свою часть сделки он выполнил, и теперь проблемами «Эсмеральды» надежно и прочно будут заниматься другие.

Кстати, надо будет спросить у Надара, как она. Про Куся спрашивать было излишне — профессор Адлав и без того при каждой встрече умилялся и в подробностях рассказывал о житье бытье химеры.

Юноша, которого отправил за ним ректор, попрощался, смущенно протараторив:

— Ректор Надар в нижнем гостевом зале, у него люди с долины. Извините, профессор, могу я идти?.. у меня лекция… уже идет…

— Идите.

Нижний гостевой зал — это одно из немногих помещений, куда есть свободный доступ у жителей города. Туда в конце каждого семестра также приезжают навестить своих чад родственники, причем не только из Скальда, но и из других, более отдаленных циркусов.

Мару зал не нравился — навевал неприятные воспоминания из времен, когда вокруг были одни враги.

А Надар, наоборот, ценил это место. Даже старался сохранить интерьер в первозданном виде. Хотя, мебель казалась уже даже не старой а ископаемой, а карниз с флагами каких-то древних государств совсем из другого мира вылинял настолько, что флаги уже не угадывались.

А гостями ректора оказались трапперы — мужчина и женщина, обоим за сорок. Одеты по-походному, как будто только из рейда. Снаряжение не новое и в пыли, но видно, что хорошее. На внешней перевязи помимо сумок и фляжек, хорошие длинные ножи. За плечами небольшие рюкзаки, на каркасах шлемов — знаки трех циркусов — Скадьда, Белуши и Кордона.

Значит в эти три циркуса у трапперов свободный доступ и все три князя выдали им разрешение на торговлю.

Сапоги с меховой оторочкой, шерстяные плащи и шарфы — да, эти люди в пустошах проводят много времени.

И, кажется, неплохо знают Надара.

Все это Мар понял, лишь окинув гостей взглядом. Надар махнул ему рукой, подзывая к ряду низких, тяжелых столов с каменными древними столешницами. Столы никто никогда не двигал с их мест, слишком тяжело. Столы стояли вдоль стен, и были такой же неотъемлемой частью этого зала, как почти неразличимые флаги под потолком.

На столах, Мар, увлекшийся разглядыванием гостей, не сразу заметил, лежали товары, трофеи трапперов, которые, вероятно,они принесли, чтобы продать Академии.

Что же, дело хорошее, правда, непонятно, зачем Надару понадобился Мар, да еще так срочно. Обычно закупками он занимался сам или привлекал кого-то, кто в этом больше понимает.

Впрочем, скоро все станет ясно.

Трапперы тоже обратили на него внимание, вежливо, но неторопливо, с достоинством, поклонились и даже отступили от стола, позволив взглянуть на товар…

А что товар… товар обычный. Были они, по всей видимости, в развалинах одного из древних поселков. Принесли посуду — прозрачную, жаропрочную и небьющуюся. Хорошее дело. Такая и в лаборатории пригодится, не говоря уж о кухне. Немного поделок из бычьей кости: рожки, ложки, черенки для ножей. Лоскут прочного нетканого материала — видно, что не новый. Материя выгорела местами, местами наоборот, потемнела и пошла пятнами от долгого лежания в земле. Но это не проблема. Древние умели делать долговечные вещи, и этот лоскут тоже еще послужит. Или вот, ящичек нарезанного стекла. Небольшие куски, зато одинаковые. И длинные тонкие, но прочные стержни из какого-то полимера.

Мар взял один такой, оказалось легкий. Гнется, но упруго, не сильно. Почти идеальная палка для битья нерадивых школяров… похожие использовались в садке Водопадного. Если кто-то вел себя не так, как от него ожидалось старшими. Приделать, что ли, рукоять, да использовать, как орудие устрашения против нерадивых студентов?

Перевел взгляд на Надара, ждал объяснений.

— Наина, покажи ему.

Женщина, едва заметно дернув щекой, видно, не хотела показывать, — все таки отдернула лоскут в сторону.

— Прошу меня простить, — вспомнил вдруг о вежливости ректор. — Я вас не представил. Это Наина и Павел, дом Шквал, из Дольмена циркуса Скальда. А это наш преподаватель, высший маг Мар Шторм. Мар, прости, что выдернул с лекции. Мне показалось, это важно. И не только для школы. Посмотри. Знакомо?

Знакомо ли?

Мар уже несколько мгновений не отрываясь смотрел на предметы, которые, оказывается, скрывались под линялым лоскутом. И это была не обычная добыча «вольных охотников».

— Серебро, — наконец сказал он и порадовался, что интонации получились равнодушно-нейтральными. Клара бы оценила. Или не оценила бы, как посмотреть. — Знакомая мастерская. Из Водопадного. Откуда это у вас?

На самом деле не просто украшения из знакомой мастерской. Все куда серьезней. Это знаки отличия одного, совершенно конкретного драконьего рода, рода, к которому сам Мар имеет прямое отношение. Серебро успело потемнеть, но многие надписи еще вполне различимы.

— Ребята нашли в пустошах человеческие останки. Кости. Понятное дело, никаких тканей, никакой органики не было в помине, но металл и частично — синтетические материалы уцелели, я счел, что тебе стоит взглянуть, — пояснил ректор за «ребят».

— Позволите? — спросил Мар у трапперов. Женщина кивнула, мужчина, Павел, сказал:

— Мне сразу показалось, что покойник не из простых. Там было еще кольцо, но детектор показал магическую обработку. Я не стал трогать, мало ли.

— Правильно.

Металлические накладки от арбалета с характерным узором. Но это ладно, такие могли быть и у богатого горожанина… а вот нагрудный жетон с коротким словом «Шторм» — это серьезно. Судя по сапфировой вставке, не слуга и не горожанин, кто-то из семьи. Кто-то из драконов Водопадного.

— Обстоятельства? — так же отстраненно спросил он.

— Да какие обстоятельства… — Наина провела ладонью по седеющим волосам. — Мы возвращались из… не знаю, знакомы вы с обозначениями… из четвертого сектора Аркады. Обходили большую стаю, нас предупредили местные, что химеры потянулись поближе к циркусам и надо бы осторожней сейчас ходить.

Земли, по которым обычно путешествуют трапперы, не имеют дорог. Там нет живых поселений, но есть приметные точки, которые считаются границами «секторов». А «сектора» уже привязаны к тому или иному равнинному дому. Никто уже не помнит, почему так, но причина наверняка была. Четвертый Аркады — это гористый участок к северо-востоку от Скальда. Граница примерно кэмах в тридцати.

Мар представил карту и счел, что стая, которую обходили трапперы, могла быть частью той, которую они с грифонами уничтожили у рубежной гряды. Но могла и не быть.

Павел, подождав, не добавит ли чего его жена, подхватил рассказ:

— Уже думали, что миновали стаю, как заметили — блестит что-то. Я подошел взглянуть, оказалось, кусок материи. Вот этот, синий как раз. А уж оттуда, от куска этого, смотрю вниз, пещерка. В таких химеры часто гнезда вьют… а на дне кости.

— Закричал мне: иди говорит, жена, посмотри. Вроде, химеры человека убили! — невесело улыбнулась Наина. — подхожу, точно. Кости. Бычьи, еще какой-то крупной твари. А поверх-то вот этот кусок. Вроде, от арбалета или чего-то похожего. Наконечники стрел там еще сохранились…

— Спустились мы в яму. Хотели поднять да в циркус унести. Захоронить по человечески… а жена мне и показывает. «Взгляни на его руки!». Я смотрю, а руки-то связаны. Проволокой. Связали б веревкой, и никто не понял бы… в общем, человека этого, я считаю, нарочно отдали химерам. Связали и выбросили на территории стаи. После химер-то ничего не остается.

Наина вздохнула:

— Не к князю же с этим идти. Я подумала, Надар лучше разберется. Никогда не слышала, чтобы таким образом от трупов избавлялись. А если связанный был, то может… может и вовсе его живым туда…

Перед глазами встали вдруг сумерки где-то на пустошах, возле Рубежной гряды, холодный колючий ветер. И человек, живьем сброшенный в живородную клоаку, заполненную кислотной паутиной.

И пламя, пламя выше человеческого роста, пожирающее все внутри той пещерки. Кого он тогда сжег?

Мар был уверен, что кого-то из неудачливых трапперов или купцов.

Но могло быть и иначе.

Он отложил жетон и накладки. Взял в руку черные невзрачные пряжки от портупеи. Потер одну. Но чернота не была копотью. Просто серебро успело потемнеть. Может, из-за той же кислоты.

— Сможете описать кольцо? — спросил он сразу у обоих трапперов.

— Простое, серебряное, — сразу сказала Наина. — С какой-то надписью, но мы не дотрагивались.

Черт. Скорей всего, именное драконье кольцо. Да что происходит в Водопадном?

— Правильно. А когда вы его нашли? Хотя бы приблизительно?

— С неделю, — подумав, ответил Павел. — Как раз на следующий день большую бурю нанесло, пережидали почти сутки в укрытии.

А Наина развела руками:

— Мы, чтоб пораньше в циркус вернуться, пошли к версте, что за Старой Заимкой. А она пустая оказалась, непроходимая. Да еще и погода не предвещала ничего хорошего: то снег, то град. Потоптались мы там с полдня, да и пошли своим ходом. Получилось дольше, зато разведали еще один заброшенный хутор. Стекло — оттуда. Там еще есть. Вообще, стоит туда наведаться, пока шимсы не прознали.

С неделю — это как раз, когда они с грифонами пережидали ту же бурю под Рубежными холмами. Возможно ли, что «его» покойник, и этот, — образовались одновременно? И по сходным причинам?

С другой стороны, кости могли пролежать в яме долго. Трапперов мало. Может, на тех землях никто не ходил лет десять…

Мар побарабанил пальцами по столу.

«Шторм». Кто-то из своих. Может, когда-то… там, в Водопадном… Мар встречал этого человека. Может, они были знакомы.

По пальцам он мог бы пересчитать людей из Водопадного, по которым даже не скучал, какое там, о которых мог вспоминать без холодных и ярких вспышек захороненной в сердце ненависти. Но это не отменяло, что покойник мог оказаться его родственником.

— О чем задумался? — спросил ректор.

— Да. Спасибо! — ответ прозвучал невпопад, но Вольдемара Шторма это не смутило. — Это очень важно, то, что вы рассказали.

— Можете забрать это все, если вам надо, — быстро, чтобы муж не возразил, сказала Наина, — не к добру такие находки.

Мар поймал взгляд женщины и кивнул, подтверждая: это для него важно. Драконье серебро все поместилось в его ладони. Надо же. А ведь это чья-то жизнь. История взлетов, успехов, неудач. Где-то здесь, среди одинаковых поясных бляшек — отметки о наградах, о статусе. На самом деле, если это все отчистить, о бывшем хозяине серебра можно будет узнать довольно много. Но чистить не хотелось: не хотелось, чтобы просто невзрачные куски металла вдруг превратились в имя. В знакомое имя.

— Благодарю. А сколько вы попросите…

Он показал трапперам облюбованный прут.

— Три княжеские расписки или десять монет, — деловито определил Павел.

Что ж немного. Он быстро расплатился.

Надар со всем почтением и уважением распрощался с трапперами, изрядно проредив в пользу Академии запас их товаров, и только закрыв за ними дверь, наставил на Мара палец:

— Рассказывай! Что ты понял, рассказывай!

— Это был маг из Водопадного.

— Об этом и сам догадался, не дурак! Что еще?!

Мар пожал плечами:

— Я кое-что не счел важным и не упомянул в докладе. Но сейчас ситуация поменялась. В конце рейда, перед самой бурей, мы обследовали холмы в поисках заряженных клоак той стаи, которую гоняли в последние дни…

Он рассказывал, наблюдая, как в глазах ректора разгорается интерес, жаль, история оказалась короткой.

— …я бы там яму прожег до центра планеты, если бы Куница не напомнил, что можно этого не делать, — закончил он рассказ. — Теперь вот думаю, что эти случаи связаны.

— Я тоже думаю, что связаны. Что-то происходит… или затевается. И не вижу причин считать, что это что-то хорошее.

— Мне придется еще раз наведаться в Водопадный…

— Прошлого раза мало показалось? — мгновенно вскипел ректор, — не…

— Все хорошо. Я не полезу предъявлять обвинения Тедору. Просто присмотрюсь. Поспрашиваю. Меня там мало кто видел взрослым, не узнают. А с Кларой я постараюсь не встречаться…

— Поговорим об этом позже. Марик, ты мне нужнее как преподаватель, чем как чучело дракона, помни об этом.

— Я не дракон.

— Ты… ты иди на лекцию. Дети заждались. Продолжим этот разговор вечером. Мне тоже нужно подумать.

16.

Свежие простыни пахли невероятно, выбираться из-под них не хотелось совсем. И первый день Янка не выбиралась — тем паче, что все новости Алиса все равно пересказывала в лицах. Янка лежала, вглядываясь в черноту, которой на самом деле не было, и убеждала себя встать и начать делать хоть что-то. Ведь не бывает так, чтобы делать совсем нечего.

Хотя больше всего хотелось зажмуриться, спрятаться под одеяло и никогда больше не покидать теплую норку.

Но рядом с норкой все время оказывалась Алиса. Поговорить. Или «Пойдем, пора обедать!», или «Тебе форму принесли. Надо примерить, подойдет ли?».

— Откуда у тебя шов? — спросила она вечером после обследования у Анны.

На самом деле может и не стала бы спрашивать, но к тому времени сама Алиса успела задать столько вопросов, что захотелось совершить хоть какую-то месть.

Алису ведь не устраивали односложные ответы в духе «да» и «нет». Ей подавай подробности! Вот и пусть хоть на один вопрос ответит…

Оказалось, с вопросом Янка угадала.

— Мы ходили в рейд! — гордо заявила юная госпожа Самум. — Мы вообще-то команда трапперов, даже довольно опытная. Ходили на Седую пустошь, это легкий маршрут, тренировочный, а найти можно много интересного. В прежние времена, оказывается, выбрасывали много хороших вещей, которые могли бы еще послужить. А мы их находим, чиним и про… ну иногда продаем. Но чаще просто сдаем преподавателям…

Она хохотнула:

— Вообще, вру. Сдаем, это если заловят.

Янка осторожно улыбнулась.

Концепция путешествия в пустоши ради развлечений и сомнительной добычи показалась ей сомнительной.

— У нас уже четыре рейда. И был бы пятый, если бы нас не… я вообще не понимаю, зачем преподы нас ловят? Мы же только пользу приносим. И вообще, никто же не пострадал!

— А шов? — напомнила Янка.

— А, это фигня. Это я случайно напоролась. Из земли торчала железяка, я в темноте не увидела, вот и результат. А все потому, что с фонариками нельзя. Чтобы не заметили из Академии. Я тебя когда-нибудь с собой возьму, это интересно… ну, когда поправишься.

— Ладно. А Вальдемар Шторм — тоже траппер?

Алиса сопела несколько секунд, потом признала:

— Он круче. Он грифон и высший маг. Такие по развалинам за добычей не лазают… кстати, а ты на какие курсы записалась?

Янка вздохнула. Вопрос был отнюдь не праздный и весьма болезненный.

На те, на которые хотелось в школе, теперь-то не запишешься. А на другие и не хотелось. И вообще, кто сказал, что ей можно куда-то записываться? То, что Янка гостит в Академии, вовсе не делает ее студенткой.

— Не знаю. Я не знаю, чему может учиться слепой человек.

— Ерунда! — Деятельная Алиса вскочила с койки и это было слышно. — Вставай! Сейчас все решим. Первое, это конечно, теория магии…

— Ч…что?

Алиса что, не понимает? Она не маг. Не маг, не маг, и никогда не будет!

— Янка, спокойно. На теорию магии даже будущие бухгалтера ходят. Это просто для души. Увидишь… то есть, поймешь, когда туда придешь. Хотя, у вас на первом курсе не так интересно. Но это именно теория, там не нужно никаких специальных способностей. Далее, с ней прицепом — математика и физика, плюс базовая психология… что у тебя было по математике, кстати?

— Нормально у меня было, — буркнула Янка, тоже скидывая пятки на пол. — А это зачем?

— Трудно объяснить, но без этого никак.

— Ладно.

— Еще есть базовые предметы — история и аборигенная биология, ну общая биология тоже, но это не так интересно… астерография… там один семестр. Просто высидеть. Если хочешь, можно добавить мировую и классическую литературу и культурологию, но это для заучек… к тому же госпожа Снегина вымораживает. Прости за каламбурчик. Не рекомендую.

— Я поняла. Это весь выбор?

— Это без специализации, только общий и факультативы. А спецуха будет зависеть от того какая у тебя магия.

— Да никакой. Я же выгорела, помнишь?

— А сама бы чем хотела заниматься? Если не некромантия… может кулинария?

Интересная альтернатива. Все в прозекторскую, а студент Янка Безымянка — в столовую! Янка представила себя булочницей. Румяные хлебцы в печи и на прилавке, умопомрачительный запах на весь квартал, очередь из проголодавшихся к обеду клерков и школьников…

Н-да. Тоже будущее.

— А что, в Академии и этому учат?

— Ну не официально здесь можно и на парикмахера выучиться. И даже на… я не знаю… на часовщика. Главное, правильно подобрать программу. И чтобы нужные преподаватели были.

Янка кивнула. Когда-то в школе им об этом тоже говорили.

— Так, одевайся, — велела Алиса. — Пойдем составлять тебе программу и расписание. Хотя бы на этот семестр!

— Алис, меня даже не зачислили.

— Шутишь? Тебя сам ректор привел. Ты собираешься учиться или нет? Одно нытье!

Сердитая, выговаривающая за нытье Алиса так напомнила ей дом, отца, отчитывающего за леность и праздность братца Кира, что Янка криво усмехнулась и кивнула.

Она сюда ведь для этого и рвалась, разве нет? И раз уж оказалась все-таки в Звездной Академии, надо хотя бы попытаться справиться.

Алиса выкрикнула что-то боевое и сунула ей куль со школьной одеждой. Надо думать, идти за расписанием придется прямо сейчас. И никаких отговорок!

Янка уже поняла, что лучшее средство от Алисиной кипучей энергии — не возражать. Как только сестра ее терпит?

И все шло замечательно. Даже секретарь в учебном отделе внимательно выслушала Алисину сбивчивую и прочувствованную речь… и посоветовала Янке не набирать сейчас много предметов. А напротив, выбрать общеобразовательные лекции, а со специализацией немного подождать, подумать. «Все-таки это на всю жизнь».

Но на «теорию магии» Алиса ее все-таки записала. И на все «прицепы».

Беда случилась на обратном пути.

Алиса потащила ее через большой холл перед студенческой столовой. И в этом прекрасном, но всегда многолюдном холле ее заметили.

— Смотрите-ка, кто тут у нас! — раздался практически над ухом голос Никласа. — Ваше величество, королева! Добралась все-таки!

Янка резко обернулась на голос.

— А я забыла, что ты тоже здесь. Надеялась, тебя все-таки потеряли по дороге.

— Это тебя у нас все теряют, Безымянка. Надо же, неужели так хотелось меня увидеть, что снова сбежала?!

— Сам дурак!

Янка отвернулась и сделала шаг уйти. Но не рассчитала и врезалась лбом в подвернувшуюся стену.

— Смотри, куда идешь, королева!

— Почему Королева? — любопытно спросила Алиса.

— Потому что Янка у нас — признанная Королева Дырявых Сапог. Кстати, я до сих пор ржу, как вспомню твою куртку. Потеряла где-то, а?

Янка не ответила. Лоб болел. Убежать без помощи Алисы — не получится, значит, надо держать удар.

— У нее была куртка такая… в облипочку. Один смех.

— Э! — воинственная Алиса наконец поняла, что ее спутницу пытаются задеть. — А тебе чего надо, парень? Мы тебя не трогали.

— Я ща в обморок лягу. Шимса себе защитницу нашла!

Янка попыталась нащупать рукой Алису, но не смогла. Сказала вслух:

— Идем отсюда. Ник у нас думает, что он шибко остроумный.

— Э, подруга безымянкина, слышь! А ты знаешь, почему, шимса от самой Белуши за караваном шла? Потому что в меня влюбилась!

— Не льсти себе, Никлас!..

— Ее маги поймали на незаконном пересечении пустошей. И я не знаю, чем она расплатилась, чтоб ее сюда пропустили. Хотя и догадываюсь!

Кто-то из стоявших рядом подхалимски засмеялся: не удивительно, вокруг Ника всегда образовывалась банда подпевал. Янка бы сейчас залепила ему по красивой и наверняка лыбящейся физиономии, да боялась не попасть, или попасть в кого-то не того…

— С удовольствием выслушаю вашу версию у себя в кабинете!

Голос показался Янке знакомым и невероятно своевременным.

— Здравствуйте, профессор, — сказала она.

Шторм не ответил, должно быть, кивнул. Потом требовательно спросил:

— Ну?

— Да она сама нарвалась! — нашелся Никлас. — Я только предполагаю, но ведь факт: ее домой отправили? Отправили. Вы там были, я не вру. А теперь она здесь. Факт?

— Факт, который вас, юноша заботить не должен. Яна, протяни мне руку. Держи. Поможет не набивать шишек… и если что, для самообороны…

В ладонь вдруг ткнулся округлый небольшой предмет… и это снова случилось.

Она снова почувствовала его, почти увидела.

И не только сам предмет, но и немного пространства вокруг. Например, руку мага, которая его подала.

Это была трость. С круглым, словно искрящим синим отблеском набалдашником, тонкая, длинная, прямая.

Рука мага тоже мерцала, но теплым зеленоватым… и куда тусклее.

Потом она попробовала так же разглядеть-почувствовать его лицо, перевела взгляд вверх, и поняла совсем не то, что хотела увидеть. Маг был обеспокоен, у него было дурное настроение, что верно, то верно. Но причина… причина была не в ней. И не в Никласе с подпевалами. Никлас вообще воспринимался магом, как досадная мелочь. Неприятности, которых он ждал, были куда значительней и серьезней.

А еще вдруг она увидела тень крыльев за его спиной.

Янка даже на миг зажмурилась — проверить, не наваждение ли.

Но нет, крылья стали только зримей — черные. Захотелось дотронуться. В этот момент маг разжал пальцы и видение исчезло.

— Будьте осторожны, Яна. Может, вас проводить?

— Не надо! — хором высказались девушки, а Алиса добавила:

— Я провожу! Мы уже идем домой!

— Вот и славно. А вы… юноша, за мной. Расскажете мне подробно свою теорию.

— Слепошарая… — донеслось Янке в спину. Она вздрогнула, но не обернулась.

— Чего он как тебя не любит? — спросила Алиса, когда они вернулись в комнату.

— Не знаю, — буркнула Янка. Настроение улетело в трубу, как печной дым.

Почему ей никогда не удается придумать красивый хлесткий ответ сразу? Почему последнее слово всегда за Никласом? Ведь сколько раз уже было. Даже и сказать есть чего. А она молчит. Потом только придумывает, что сказать. А уже поздно.

— Он у тебя какой-то дурачок совсем.

— Он не у меня. Просто навязчивый тип.

— Ладно, может, потом мозги на место встанут. Кстааати… другой вопрос. Ты выходит, уже знакома с профессором Маром Штормом? Блииин! Круто. Хотела бы я…

— Почему «круто»?

— Потому что именно он ведет «Теорию».


Янка-Безымянка

Первой же общей лекцией оказалась та самая «Теория магии». Янка собиралась тихонечко сесть с краю и просто послушать. Но деятельная Алиса сказала: «Ты чего?», и потянула ее куда-то ближе к кафедре, расталкивая, если нужно, других студентов локтями. К слову, судя по звукам и по тому, что было, кого расталкивать, они правильно сделали, что пришли на лекцию пораньше.

— Если он будет что-то показывать, я все равно не увижу! — попыталась вразумить подругу Янка. Но та ничего не ответила. Она лучше знала.

Трость, подаренную магом, Янка опробовала в тот же вечер, и теперь с ней не расставалась: это и впрямь было удобно. Но в аудитории пришлось двигаться, плотно прижав ее к себе, чтобы кого-нибудь случайно не задеть.

В Академии, как оказалось, сохранялся вольный повседневный стиль одежды, но по особым поводам полагалось надевать форменный костюм. Или черный брючный или светло-серый с юбкой до колена. Форму украшали эмблемы — академии и циркуса. И нашивка с личным именем — как знак причастности к школе. Студенты на третьем курсе проходили посвящение, наполовину негласное, наполовину официальное, и получали свою первую мантию некроманта, но об этом Янке оставалось только мечтать.

Зато княжье кольцо у нее теперь тоже было правильное — с колоколом и лирой, знаками Скальда.

Пока что у Янки был только один комплект одежды, тот самый, форменный. Так что на лекцию она пошла именно в нем. Волосы — в косу и в пучок на затылке, именно так она ходила «дома». Так не слишком заметно, что они светлые. Соседка правда сначала требовала, потом умоляла: распусти, красивые же! Но Янка точно не собиралась привлекать к себе ничье внимание. И так, как белая ворона…

Алиса усадила ее чуть не в первом ряду и попрощалась: у нее в это время стояли другие занятия. «Потом поделишься впечатлениями!».

Вскоре места рядом все оказались заняты. Парень, устроившийся слева от нее даже поздоровался. Справа кто-то что-то проворчал про «шимс непуганых», но это как раз было привычно и знакомо. Странно показалось как раз, что поздоровались.

Ну что же, быть незаметной, молчать и все запоминать — задача привычная. Хотя руки сами каждую минуту начинали искать карандаш и бумагу — привычка, от которой не избавиться…

А потом случилась вещь, совершенно неожиданная. Хотя, конечно, именно ради этого — ради лекции профессора Шторма, — она сюда и пришла.

Лекция… да.

Это было не похоже ни на одно из тех занятий, что проходили в ее прежней школе. Прежде всего, профессор Шторм ее не читал — он рассказывал. И рассказывал так, словно это было лично для нее. С примерами, иногда — с к слову пришедшей шуткой или анекдотом из жизни. В общем-то, ничего особенного — вводный материал для первокурсников и немного исторических фактов, но и факты были тоже подобраны такие, что прежнее представление о мире в Янкиной голове слегка покачнулось.

Как это — никто из жителей циркусов не может считаться чистокровным человеком? Как это — шимсы появились на Астере раньше, чем некроманты? Разве это не одичавшие жители циркусов, у которых разрушилась защита? А ртутные камни — это форма чуждой кремнийорганической жизни? И ртутные они, потому что именно ртуть, хоть и в мизерных количествах, участвует в их энергообмене…

— Вы спросите — почему же тогда любое прикосновение мага, или заряженного артефакта, приводит к остыванию ртутного камня? Он что же, умирает? Не отнимают же маги у несчастного существа разом всю накопленную ртуть? Которая, к слову, вещество ядовитое, так что, хватаясь за что попало, помните об этом! А все дело в рефлекторных реакциях ртутного камня на раздражитель, на среду, которая для него не комфортна. Наша с вами «магия» для него, как для вашего языка — ложка соли. Что вы делаете, если вдруг вам на язык попадает ложка соли? Правильно, пытаетесь избавиться от этой самой соли, а что делает для избавления ваш организм? Интенсивно выделяет слюну, чтобы вы могли быстрее выплюнуть гадость. Вот и ртутный камень рефлекторно нейтрализует вредную для него среду «остыванием».

Профессор скрипел мелом по доске, записывая простую формулу, позволяющую рассчитать скорость «восстановления» ртутного камня, которая зависит, как оказалось, не от его размера вовсе, а от возраста. И этот возраст тоже можно определить. А как? «И это сейчас расскажу…».

Это был всего лишь один из десятка примеров, где теория магии напрямую влияет на повседневную жизнь людей.

Мар ходил по аудитории — было слышно, как его голос то удаляется, то приближается. Он приводил даже примеры из своей «практики» — работы с грифонами. И странное дело, казалось бы, сухой предмет, один из самых непонятных и не любимых в лицее, оказался интересным и до звонкости прозрачным…

Янка слушала преподавателя и в горле помимо воли закипала обида на дурацкую ее судьбу — ну почему? Почему именно этот путь закрыт навсегда? Не получится быть магом. Никогда не получится. Не будет ни своего накопителя, ни плаща, о котором так мечтает Алиса, ни неудачных экспериментов — потому что про удачные рассказывать скучно, а про неудачные — весело, и все готовы слушать так же, как сейчас слушают профессора Шторма. Закрыт этот путь…

Да почти любой путь закрыт… кто будет покупать хлеб у слепого кондитера? Кто отдаст на обучение ребенка слепому учителю?..

— Эй, — шепнул сосед справа. — Ты это, не плачь. Хочешь сушку?

Янка шмыгнула носом и быстро стерла наметившиеся в уголках глаз слезы. Да что это с ней? Вроде за столько лет нарастила уже железную шкуру, а тут… Как сама себя накрутила. Но ведь так не бывает? Или бывает?

— Все нормально, — шепнула в ответ. — Я… задумалась.

— Держи!

В Янкину ладонь ткнулось что-то округлое.

— Спасибо!

— Только грызи после лекции. Заметит — будет не весело…

— Высмеет? — удивилась Янка.

— Если бы.

— Что сразу убьет?

— Нет, но мне будет чертовски стыдно…

Янка осторожно спрятала сушку в карман и с удивлением поняла, что слезы отступили, как и не было.

Больше она от соседа ничего не услышала, но и правильно: отвлекаться от лекции не хотелось ни ей, ни ему. А знакомство ведь можно продолжить и потом. После занятий.

17.

Студенты расходились. Янка ждала Алису, но чувствовала, что ее сосед, даритель сушек, тоже продолжал сидеть рядом.

Она спросила:

— Что?

Надеялась, что если будет грубить и нарочно игнорировать чужое внимание, то ее оставят в покое.

— Да просто, может, тебя проводить?..

— А… нет. Мне надо кое-что спросить у профессора…

С самого прибытия в Академию она видела Мара Шторма лишь два раза, и один из них — лекция. Ректора не видела вовсе. А никто из студентов в ее маленькой проблеме, как казалось, помочь не мог.

— И не боишься?

— Чего?

— Ну, это же Шторм. Из драконьей семьи, все такое. Они, драконы, могут делать что хотят, им никто слова не говорит. Захотят человека убить — убьют. И ничего за это не будет. Меня, кстати, Дан зовут.

— Дан? — показалось забавным, что парень обрезал себе имя на манер того самого профессора Шторма, хотя только что его критиковал. Подражает, что ли? Интересно, как звучит целиком…

Парень как будто мысли прочитал:

— Данила, вообще-то. Данила Нырок из Песчанки циркуса Скальда. Но лучше Дан… или Даник. А ты?

— Яна. Я из Зеленых Гротов. Белуша.

— Ого, там, говорят, заварушка была!

— Была.

— Ладно, извини. Не хотел расстроить. Кстати, если собиралась поговорить с профессором — самое время. Он уже бумаги собрал и вот-вот уйдет!

Янка торопливо встала, попробовала выставить вперед свою трость, но помешала парта и отчасти Даник. Вздохнула. Ну что делать-то? Придется окликнуть.

И все, кто еще не ушел, наверняка услышат…

— Профессор, — опередил ее сосед по парте. — Извините, у Яны к вам какой-то вопрос.

Шаги она услышала, только когда профессор оказался непосредственно возле нее.

— Добрый вечер. Говорите.

Ровный голос, куда более ровный, чем во время лекции.

— Вы чудесно рассказываете, — зачем-то сказала она.

— Да! — вставил слово Данила и тут же замолчал.

— Благодарю.

— Я хотела спросить… верней, попросить.

Она почему-то смутилась. Прошло совсем немного времени, три дня всего. Но эти дни вместили столько новых событий, людей и разговоров, сколько, кажется, не было за весь прошлый год. А Мар Шторм был частью не самых приятных воспоминаний. Он был частью того прошлого, в котором она перестала мечтать о магии. И это мешало разговаривать с ним, как прежде. Наверное, именно это.

— Эсмеральда, смелее!

В голосе мага мелькнуло что-то непривычное, но Янка не успела понять что. Просто — новый оттенок, интонация. Ирония?

— Ее зовут Яна, профессор — снова встрял с непрошенной дипломатией Даник.

— Я знаю.

— Я хотела бы повидать Куську. С ним все в порядке? Он… он жив?

После небольшой паузы профессор ответил:

— Он теперь у нас звезда всего биологического корпуса. Так что за его жизнь можешь не волноваться. Провожу.

— Прямо сейчас? — Обрадовалась Янка.

— Если твой кавалер не против…

Кавалер против не был. И даже наоборот.

Он тут же заинтересованно уточнил:

— А с вами можно?

Так что в виварий они отправились втроем, а у входа в лекционный зал встретили Алису. Которая, почему-то, тоже заинтересовалась виварием.

***
Профессор Адлав Бриз не обрадовался такому нашествию гостей, но из уважения к коллеге возражать не стал, только пробормотал что-то в духе «не надо волновать животное, оно еще не до конца адаптировалось… и позавтракало плохо!»

Вскоре выяснилось, что профессор слукавил. Животное вполне адаптировалось, а позавтракало оно в режиме: «я так хорошо поужинало, что как-то завтрак не лезет».

Кусь почуял знакомые запахи, но показался из небольшой пещерки среди камней далеко не сразу, сначала оценил, не опасны ли новые пришельцы, с почтительного расстояния.

Ну, или — кто разберет этих химер? — издалека попробовал оценить вкусовые и энергетические качества возможной добычи…

Янка зашла в вольер, поставила у ближайшего камня трость. Присела:

— Куська! Квазимодо, иди сюда!..

Она скорей догадалась, что следом в вольер зашел профессор Шторм. У него очень тихие шаги.

Профессор задумчиво сказал:

— Твой питомец несколько подрос и слегка обленился.

— Как кот, — согласилась она. — Повадки у него какие-то кошачьи. Осторожные.

— Да, было бы несколько проще, если бы он был просто котиком. Твои друзья, Эсмеральда, изнывают от любопытства. Даже интересно, что они скажут. Они ведь не знают?

— Нет, конечно! — улыбнулась Янка. Эх, жаль не удастся посмотреть на их физиономии, когда Кусь наконец решится явить себя зрителям.

Профессор тоже позвал:

— Иди сюда, Козья Морда. Никто тебя не обидит.

Мару плешан поверил.

Процокали по камню когти, появился, если только ей не показалось, легкий химический запах: Кусь пришел и застыл в паре шагов от них…

— О-ааа! — сказали сзади шепотом. — Оу!

Даник выразился еще более емко:

— Черт!.. Плешан!

Янка протянула вперед руку.

Нет, в жизни все может случиться, конечно, но в то, что Куська причинит ей какой-то вред, поверить было невозможно. И плешан не подвел. Он вдруг тихо и высоко фыркнул и за один прыжок оказался подле Янкиной руки. Постоял мгновение, а потом ткнулся бугристым лбом в протянутую руку: чеши!

— Ну, чистый кот, — восхитилась откуда-то из-за спины, из-за границы вольера Алиса. — Но страшненький какой!.. Это же ужас!

Впрочем, первый испуг в ее голосе уже стремительно превращался в умиление.

А Кусь наслаждался близостью своей стаи. Химера без стаи не выживает, и если уж удается найти свою, то и нужно за нее держаться всеми когтями. Не дать ей погибнуть или рассыпаться.

Да, стая маленькая, но уж какая есть! Кусь ведь сам ее нашел, выбрал, сам начал ее «строить»…

Вот и сейчас. Безусловно получая удовольствие от общения со своими, он одновременно все больше настраивал тоненькие, видимые только химерам нити-связи между собой и между этими двумя. И он уже многого добился. А иначе никак! Иначе стая растеряется, не сможет действовать сообща.

Уж кто-кто, а Кусь хорошо успел усвоить — одному в пустошах не выжить…

Первым опомнился Данила.

— А можно я тоже подойду?

Янка прислушалась к себе и к плешану, но подсказки не нашла и сказала:

— Попробуй осторожно. Он не злой…

Прошуршали шаги. Профессор Шторм сказал:

— Мне пора. Вы же проводите Яну домой, молодые люди?

Что-то тревожно кольнуло в сердце, и Янка, еще раз почесав Кусю лобные складки, тоже поднялась.

— Что-то случилось?

Профессор не ответил.

Даник был занят попыткой «приручить» насторожившегося и показавшего красно-желтые клыки плешана, а вот Алиса кое-что заметила. В небе.

— Ого, там что, драконы? — удивилась она. — Вон, над гребнем… ну и день сегодня!

Плешан, резко отстранившись от студента, вдруг прижался к Янкиным ногам и так застыл, словно отгораживая ее от всех вокруг. Как будто чуял в драконах врагов.

Застыли уже теперь все, кто-то — вглядываясь в грациозные крылатые силуэты под облаками, а Янка — вслушиваясь в себя.

Янка всегда знала, что появление драконов не к добру. Но сейчас опасность была не «традиционной» и не абстрактной. Она спросила севшим голосом:

— Это Клара, да?

Вспомнилось, как она засадила кулаком прекрасной драконице в глаз. Вряд ли Клара забыла и простила. А с другой стороны, вряд ли она летит в Академию, чтобы найти Янку и отомстить.

— Так, студенты. — Сказал вдруг Мар. Оказывается, не ушел, так и стоял рядом, в вольере. — Пожалуй, имеет смысл вам тоже вернуться в ваши комнаты. Особенно Яне.

— Почему Яне — особенно? — не сдержала любопытства Алиса. Она в обществе профессора Шторма, кажется, одна не чувствовала никакой неловкости.

— Она сама тебе расскажет, если захочет. Все, бегите. Через пару минут эти будут уже здесь.

Янка позволила себе все-таки еще раз на прощание погладить Куся.

И невольно согласилась — плешан подрос. Кажется, достиг предельного для них роста — чуть выше колена взрослого человека.

И немного растолстел.


Мар Шторм

Клара любит красный цвет. Сколько Мар ее помнил, она во всех случаях и всегда предпочитала красный. В нижнем гостевом зале Звездной Академии она кажется чем-то чужеродным, лишним. Кусочек другого мира.

Зал со вчерашнего дня не изменился ничуть — все тот же запущенный вид, те же линялые, едва различимые флаги и темные от времени стены. Та же пустота.

Безупречно поклониться и на правах встречающей стороны протянуть руку. Тонкие ее пальчики заканчиваются острыми коготками. Ноготками.

У Клары теплые ладони. И ей мало простого приветственного рукопожатия.

Она даже шагнула вперед, преграждая Мару дорогу, и поймала глазами его взгляд. Думала, должно быть, что из этой ловушки ему не вынырнуть. Что ж, было время, когда он и вправду мало что мог ей противопоставить.

В груди против воли колыхнулась что-то похожее одновременно на радость и на провал: Клара была частью его жизни так же, как свет и воздух. Клара была отравой.

Сегодня, после разговора с трапперами, после собственных выводов, он особо остро ощущал ее ядовитую сущность… и даже себе не признался бы, что его к ней тянет даже сейчас.

Мар предупредительно застыл — сама вежливость!

— Я соскучилась, — надула она губки. — Скажи, что рад меня видеть!

Он снова промолчал, лишь чуть приподняв бровь: «Что еще придумаешь, дорогая?».

Придумала. Вырвала пальцы из его руки, притопнула ножкой.

— Марик, я, между прочим, устала. А ты ведешь себя, как мужлан.

Игра была знакома до мелочей, до интонаций и реплик.

Продолжать ее не хотелось, но, к сожалению, не продолжать он не мог — это не его правила. Это, можно сказать, химия — особый вид драконьей эмпатии. Или, как правильно к месту и не к месту поминает Роланд Куница — долг крови, который отменить нельзя, особенно если ты — сырьевой придаток Клариного организма.

Невероятно красивая, холодная, расчетливая стерва. Нервная, тонкая, иногда взбалмошная, как ребенок, иногда хладнокровно-жестокая зеленоглазая змея… временами это была все-таки его змея. Не Кондора, и не других — Мар не сомневался — многочисленных и блестящих драконов.

— Ты что, все еще дуешься на меня? — сменила она подход, — Из-за того, что я не помогла тебе с тем циркусом? Ну, извини, но кому он нужен? Он раз-ва-ли-ва-ет-ся!!! Они все разваливаются. Умные люди в этой ситуации ищут другие ресурсы, а не латают заплатки заплатками. Я говорила со Константином Скальдским, он тоже считает, что тратить ресурсы на Белушу — недальновидно. У него самого есть территории, которые вполне можно пустить на пашню и заменить товар из Белуши своим… и этот товар будет дешевле привозного.

Клара, рассуждающая о политике и экономике — это было что-то новенькое.

Мар кивнул и снова подал ей руку. Конечно, драконица немедленно воспользовалась приглашением, и продолжила рассуждать в духе — «надо концентрировать производство и централизовать власть» — но уже с куда более задушевными, мурлыкающими интонациями.

Слова явно были не ее. Но вот чьи? Тедора? Не важно.

И какое тебе, Мар Шторм, добровольно и навсегда покинувший Водопадный Чертог, может быть дело до ее интриг-то?

— Или погоди! Ты злишься на меня из-за шимсы, что ли? Ну, знаешь! Это где-то даже унизительно. Мар! Марик! Ну, скажи что-нибудь. Ты рад, что я тебя навещаю?

— Я тебе рад. — Он вздохнул и честно посмотрел ей в глаза. — Слушаю тебя, Клара. Не просто же так ты вдруг решила покинуть Водопадный? Рассказывай!

— Здесь, на виду у всех? Это секретно…

— Могу пригласить тебя к себе. Но боюсь, тебе не понравится.

— Отлично! Давно хотела взглянуть на твою уютную норку.

Мар мысленно содрогнулся. Вести Клару в свою настоящую комнату он не собирался от слова «никогда». Да и ей там действительно не понравилось бы.

— В таком случае, нам придется телепортироваться. Твои товарищи нас подождут, надеюсь?

«Товарищей» было трое. И ни один из троих не был Кондором. Клара снова в поиске кавалера? Или сие ничего не значит, и это выделенные отцом телохранители?

Двоих он точно видел с ней в путешествии по пустошам. А третий, хоть и был ему незнаком, а походил на первых двух и комплекцией и одеждой и общим презрительным выражением.

— Разумеется! Сейчас?

Мар молча позволил драконице себя обнять. Получилось несколько сильней и плотней, чем нужно для телепортации. Но Кларины игры его давно не тревожили… ладно, не правда. Тревожили. Но два трупа, один из которых к тому же образовался в пустоши одновременно с Кларой и ее спутниками… два эти трупа отрезвляли.

Перед глазами мгновенно и привычно мелькнула бурая пелена магического сдвига.

Они оказались в «городской» комнате Мара, в городе Менгиры, невдалеке от княжеского дварца.

Бывал в этой комнате Мар, дай бог, раз в месяц.

Клара огляделась, не убирая рук с его спины и не отстраняясь.

— Мило. Значит, здесь ты живешь?

— Да.

Мар убрал руки с ее талии и теперь ждал, когда же она, наконец, перейдет к делу.

К тому самому, из-за которого спешно прилетела в ненавистную Звездную Академию, а вовсе не к своим маленьким кошачьим забавам.

С ней иногда такое бывало: вдруг, ни с того ни с сего, она «включала» маленькую обиженную девочку и искренне не понимала, почему ее, такую красивую и умную, никто не любит, не целует.

Наконец, поняв, что нежных объятий от Мара прямо сейчас ждать бессмысленно, она отстранилась. Даже сделала вид, что держалась за него исключительно из-за головокружения.

— Здесь пыльно.

— Я был в рейде.

— Я бы убила слуг за такое. Если бы ты жил в Водопадном, ты бы понял, что такое комфорт и уют.

Он опять не ответил, а Клара продолжила гнуть свою линию:

— Все сильно изменилось. Я думаю, если ты попросишь Тедора, он позволит тебе вернуться. На правах родственника, в конце концов, мы же не чужие.

— Я не вернусь.

Водопадный… темные древние стены, вертикальные шпили, огромные, вытянутые к небу окна. Цветы… цветы любил брат. И мать. Она любила розы, кажется. Красные ароматные качанчики на колючих ножках.

Того Водопадного давно нет. Там нет никого, к кому стоило бы вернуться, кого бы Мар помнил и любил, или хотя бы просто помнил. К кому бы стоило вернуться хоть на время.

Клара знала это. Но ей куда важней, что в Водопадном можно ничего не делать, вкусно есть и весело развлекаться…

Понятия о веселье у нее, правда, тоже весьма своеобразные.

— Клара, ты прилетела не для того, чтобы убедить меня вернуться в Водопадный. Зачем?

— Марик…

Интонация вдруг резко изменилась:

— Потому что ты мне нужен. Ты мой, не забывай! Думаешь, мое терпение можно испытывать бесконечно? Если я сказала, что ты должен быть рядом, ты должен быть подле меня, и никак иначе. Это понятно?

— Нет.

Долг крови — это всего лишь долг крови. Не меньше. Но уж никак не больше. Прошло слишком много времени, Мар больше не четырнадцатилетний отчаявшийся подросток, у которого нет ни дома, ни родных и которому некуда идти и неоткуда ждать помощи.

— Что???

Ей редко отказывают. Ей отказывает безнаказанно только один человек — отец.

Мар отошел к окну, отдернул шторы. Внизу шумела городская улица, двигались экипажи, спешили куда-то горожане.

Если не смотреть на нее, то получается взять себя в руки. Отлично получается!

Если на нее не смотреть, а смотреть на город под окном, то даже ком в горле не так давит. Клара, ядовитая красавица, и представить не могла наколько приблизилась к цели — к одной из своих целей. Если бы не упустила этот момент, возможно, все сложилось бы совсем иначе…

Мар втянул носом воздух, прикрыл глаза, сосчитал до пяти. Вроде, помогло.

— Время идет. Клара, к делу…

Вокруг шеи словно обвилась удушающая петля — воздух из легких выбило, накатила слабость. Знакомый, даже где-то ожидаемый прием. Клара изволит гневаться?

Он легким движением кисти смахнул ее магию, как отмахиваются от случайной помехи.

Кажется, совсем отпустило.

— Неблагодарный идиот. Где бы ты был, если б не я?! Я тебя вытащила, помнишь? Ты мне обязан.

18.

Он легким движением кисти смахнул ее магию, как отмахиваются от случайной помехи.

Кажется, совсем отпустило.

— Неблагодарный идиот. Где бы ты был, если б не я?! Я тебя вытащила, помнишь? Ты мне обязан.

Мар мог бы ответить, что давно расплатился по счетам, но не стал этого делать: не поймет. Он переждал вспышку гнева все так же стоя к ней спиной и изучая движение прохожих под окном.

День в Менгирах выдался теплый, прохожих было много. Там, внизу, все праздновали весну. Люди убрали подальше темные зимние одежды и нарядились в одежды легкие и светлые, под стать весеннему солнцу.

— Ты даже не представляешь, что я могу с тобой сделать! И сделала бы, если бы захотела. Да ты сдох бы в пустошах, как твой малахольный брат! И никто бы про тебя не вспомнил…

Вот это она и вовсе зря сказала. Не стоило вспоминать Ференса.

И да. Мар в свое время в тех самых пустошах все-таки не сдох. Хотя как раз его-то туда никто не выбрасывал химерам на поживу. Сам сбежал.

Тогда казалось, это единственный выход. Тогда «родственники» казались ему хуже любых химер.

А Ференс погиб не в пустошах. Его убили по приказу Тедора, в Водопадном. Брат умер у Мара на руках, и это он не мог не помнить.

Но, как всегда, упоминание о нем что-то переключило в голове, Мар резко обернулся.

Клара смотрела на него и улыбалась самой нежной из своих змеиных улыбок.

— Ты предсказуем, Марик. Ты по-прежнему невероятно предсказуем.

Говорить что-то было бессмысленно, он кивнул. Предсказуем, да.

Она знает, на какие точки давить, чтобы получилось больнее. Она умеет, причинив боль, потом ее же и снять…

Пусть уж поскорей скажет, чего хочет, и убирается назад, в Водопадный. В красивейший из драконьих чертогов Астеры, будь он проклят…

Она снова подошла к нему, пробежала пальчиками по рубашке вверх, к горловине.

Пальцы остановились напротив шрама от криосов.

— Мне нужен Изер.

— Отец? Клара, — напомнил Мар ровно, — он давно умер.

— Мне нужны его бумаги… записи. Что угодно. Мне нужен его рабочий кабинет. У хозяина Водопадного должен был быть рабочий кабинет?

— Да, его занял Тедор.

— Другой!

Голова чуть набок, сухие красные губы слегка приоткрыты. Рубашка сминается под пальцами. Отвечать надо, но она поймет, что снова попала в цель.

Выдох. Нормально, голос немного сел, но это и после лекций могло. Главное, говорить быстро, холодно и по делу.

…Два трупа, о которых Клара не может не знать…

— Другого не было. Скажи мне, что именно ты ищешь. Так будет проще.

Она слегка скривилась:

— Записи. Документы. Я не знаю, что конкретно, но мне они нужны раньше чем… в общем, они мне нужны прямо сейчас.

Дыхание у нее тоже слегка сбилось, Клара снова почти касалась высокой грудью его ребер.

Запах ее духов не будоражил воображение, а будил воспоминания. И все равно — Клара — Это Клара. Ее невозможно забыть, ее невозможно дае просто игнорировать.

Ее красное платье было словно облито чужой кровью. Да, вот об этом и надо думать. Все остальное — не сейчас. Остальное — обман.

— Ответ за ответ, — предложил Мар.

— Ладно. Давай попробуем! — еще немного ближе. Даже слышно, как бьется ее сердце. Ровно бьется. Медленно. — Итак…

— Ты первая.

Мар вынул из кармана штанов и положил на край стола серебряную бляху, найденную трапперами на пустоши.

— Кто-то из драконов Водопадного пропадал в последнее время? Имя? Сюзерен?

— Молодежь уходит, потом возвращается, — мурлыкнула Клара, продолжая расчетливо заигрывать. — Кто-то потерял жетон? Надо вернуть. Я отнесу в Водопадный.

— Кто-то потерял жетон вместе с головой. Это найдено на трупе.

— Мало ли трупов в пустошах… нет. Не знаю, кто это может быть. Никто не пропадал. Может, кто-то из молодых потерял жетон, а какой-нибудь шимс нашел и присвоил. Теперь ты отвечаешь.

Она встала на цыпочки и ткнулась теплыми губами Мару в шею.

— Отвечай… ну же…

— Отец любил работать в библиотеке, — не отстраняясь, ответил он. Рука помимо воли легла ей на талию. — Не знаю, что он там делал. В те времена меня мало интересовали книги без картинок.

— Марик, — мурлыкнула она, — ты же тоже этого хочешь, правда? Я тебе нравлюсь, признайся!

Теплая ладонь на щеке — у Клары всегда теплые ладони. И змеиные глаза.

— Сейчас…

Одно движение легкой руки и красное платье соскальзывает на пол по гладкой светлой коже. Обезоруживающая улыбка. Ладони на вороте его рубашки.

— Ненавидишь меня?

Ответ ей не нужен. Достаточно того, что он не уходит. Не отвечает, не отстраняется…

— Только сегодня, Марик… только сейчас… решайся!

Решится не сложно: они были вместе не раз и не два. Он знает ее тело, он знает, какой она бывает в мгновения страсти. Он знает, какой она бывает, когда не получает то, что хочет получить…

Мар, внутренне готовясь к новому приступу ярости, склонился к ней, и припечатал нежным братским поцелуем в высокий и чистый лоб. Шепнул на ушко:

— В другой раз, милая. У меня лекция через тридцать минут…

— Убью, — пообещала Клара. И эта угроза не была пустой.

Когда-нибудь действительно убьет…

Клара оделась едва ли не быстрее, чем разделась до этого, не глядя на Мара. И телепортировалась в этот раз сама.

Мар, зажмурившись простоял с минуту, забыв куда шел и что собирался делать.

Нельзя дать себя снова вовлечь в ее игры — это он понимал умом, безусловно, понимал. Но Клара — это Клара.

Потер ладонями шею в тех местах где касались ее теплые пальцы, словно стирая след ее прикосновения. На памяти его образа эти прикосновения не скажутся никак — слишком невесомы, но ощущаются, как клеймо. Вернуть ее? Извиниться за хамство? Обнять?

Может, ей и надо-то немного тепла и понимания…

То есть, когда-то он действительно в это верил.

Что же. От всей этой нелепой встречи кое-какая польза все же была. Клара прекрасно узнала серебряный жетон. И сразу поняла, кому он мог принадлежать. Более того, это ее даже взволновало — в достаточной степени, чтобы попытаться отвлечь Мара собственным обнаженным телом.

Мар умылся. Тщательно, с маниакальным усердием прямо таки, вымыл руки.

Она словно носила с собой самые гадостные страницы из прошлой жизни Вольдемара Шторма. И в отличие от него, гордилась теми страницами, выставляла их напоказ.

Мар в задумчивости провел пальцем по жетону. Кто же ты был, неизвестный мне молодой дракон из Водопадного? Кто ты был и чем помешал Тедору Шторму настолько, что он решил тебя казнить самым жестоким из возможных способов?

Если простые расспросы не помогли, можно попытаться использовать жетон как привязку для некромантской нежити. Если удастся проявить память образа, то есть шанс получить нужный ответ. Вот только, надо ли Мару Шторму знать этот ответ? Надо ли ввязываться?

Он давно не часть Водопадного. Его ничто не связывает с Чертогом. Так отчего же это не отпускает — рассказ трапперов. Жуткий человек на дне клоаки. Слова Клары про Фера. Хотя, это-то как раз полный бред.

— Но, может, потому что она все-таки вспомнила про Фера? — спросил он сам у себя вслух.

Имя прозвучало чужеродно. Словно он никогда в прошлом не звал так младшего брата.

Брату не нравилось имя Ференс. Брату не нравилось ни одно из сокращений, которые придумали родители — ни Франц, ни Фриц, ни Фрэнк. И он придумал свое. Ему было лет шесть, и одной из ночей он шепотом жаловался старшему на несправедливость мира: почему мы сами не можем выбрать себе имя, какое нравится? Тогда-то Вольдемар и предложил:

— Действительно, что нам мешает придумать себе прозвища? Про них будем знать только мы с тобой. Даже в садке никто не узнает.

Мару было девять. Из него уже перестали делать дракона.

Но в садок все равно отправляли. Даже без крыльев, магии учиться надо. Без магии он окажется беззащитным перед большим миром. Мар тогда этого еще не понимал.

Садок он не любил… а брату немного завидовал: в тот год еще считалось, что у него неплохие шансы.

Ференс тогда сказал:

— Ты первый! У тебя-то имя нормальное… только длинное.

— Вольмар? Как кальмар, только на «в».

— Что такое «кальмар»?

— Древняя скользкая рыба. Вольм? Как тебе?

— Да ну… как-то странно звучит. Тоже по-рыбному. Давай ты будешь просто Мар… а я просто Фер…

— Ну, давай…

Потом он забыл ту ночь и тот разговор. И Ференс его все равно всегда называл полным именем. А вот он помнил, что брату приятней быть Фером… и до самого последнего дня звал его только так.

До того дня, когда его зашвырнули в глухое темное подземелье с мокрыми стенами и гнилой соломой на полу. В крошечную вонючую камеру. Где Фер лежал один уже несколько дней — даже не Фер, окровавленное маленькое тело, в котором Вольдемар чудом каким-то смог узнать брата.

Мар держал его на руках, прижимал к себе, пытался отогреть и уговаривал не умирать.

Не помогло.

Про лекцию была чистая правда, и надо было спешить, но Мар все равно потратил несколько минут на то, чтобы просто посидеть в тишине. Заменить в голове воспоминания о визите Клары Шторм другими, куда менее мрачными: о луче света из окна. О прохожих там, снаружи. О том, как сквозняк едва заметно шевелит серую от пыли занавеску. В мире много всего красивого, сиюминутного, того, что достойно быть сохраненным в сердце. Кстати, разговор о памяти образа с третьекурсниками, пожалуй, можно начать с этого… с одного единственного ничего не значащего, но яркого воспоминания.


Янка Безымянка

Она много раз пыталась представить себе, как выглядит ее соседка по комнате. И каждый раз образ получался немного другой. Алиса виделась ей то смуглой и темноглазой красоткой из Искателей, то голубоглазой шатенкой, как многие из Бризов или Аркад. Темперамент у нее был исключительно «искательский» — быстрые решения, между идеей и исполнением — несколько мгновений. Говорят же, что Искателей мало осталось, потому что они сначала делают, потом думают…

Алиса была из Саумов, — это очень большой дом, встречается во многих циркусах. А если судить по книгам, то и среди драконов Самумы встречаются. Или встречались раньше.

В хрониках Романа Скальда точно такое было, в «Песне об одиночестве» — там герой дракон из Самумов остается единственным выжившим после нападения химер в небольшом внешнем поселении, Форте Огня. Он держит оборону, ведет хозяйство, поддерживает стену и хоронит погибших товарищей. Он выполняет каждодневную работу, занимается исследованиями, как будто ничего не случилось и даже ведет дневник. Он ученый, но ему хватает знаний, сил и смелости быть и поваром, и охотником, и механиком, и гробовщиком. И так всю долгую зиму, пока не открываются вёрсты… А когда пришла помощь, то нашли в Форте Огня только записи его дневника и завершенное исследование. Ни записки, ни объяснений. Скальд считал, что маг отчаялся ждать весны и, сходя с ума от одиночества, отправился к ближайшему циркусу своими крыльями… не долетел, конечно.

Янка, когда читала эту историю, подумала, что это несправедливое и глупое объяснение: не мог человек с таким характером и такими качествами просто взять и, по сути, совершить самоубийство. Должно было быть что-то еще.

Книгу она читала давно и помнила сейчас урывками. Но герой ее тогда впечатлил настолько, что она запомнила имя. Александр Самум из Синей Лабы циркуса Кордон. И была даже небольшая гордость, что ее сводные братья — тоже Самум.

Кордон — это где-то далеко.

А тот маленький форт, наверное, давно перестал существовать. Вообще ни одного форта не осталось — зачем? люди давно живут в циркусах… ну или в Чертогах.

Янке вдруг подумалось — почему дракон — и вдруг из циркуса? Драконы с людьми и некромантами никогда рядом не жили. Выходит, Александр Самум и в этом был особенным, непохожим на других драконов?

Сейчас, одна в комнате в ожидании, когда вернется с занятий Алиса, Янка перебирала воспоминания о родных, о прочитанных книгах, о мудрых изречениях древних, которые могли дать ответ — как ей жить дальше? Что делать, если действительно делать, а не занимать голову чем-нибудь, чтобы она сама себя не заняла пустыми мыслями и сожалениями.

…зря Мар Шторм дразнит ее Эсмеральдой, совсем не похоже. Лучше бы с кем-то другим сравнивал…

А если уж брать с кого-то пример, то с Александра Самума.

Подумаешь, мир рухнул и тебе одному зимовать в не приспособленном для этого, на половину разрушенном форте, в котором запас продуктов не пополнялся почти месяц, потому что атака химер как раз и началась с уничтожения каравана с продовольствием…

Но мне-то что делать? А? Александр?

Сама себе ответила: прежде всего, встать с постели. Хватит. Ты столько не валялась даже когда болела. Даже когда жила дома… особенно когда жида дома!

Что у тебя есть прямо сейчас, что ты можешь прямо сейчас без посторонней помощи?

Шмыгнула носом, но вспомнила: прикосновение к индикаторному артефакту у Анны в кабинете, и потом — набалдашник дареной трости, и странные не то видения, не то воспоминания, не то еще что-то, с этими вещами связанные. Надо понять. Надо изучить и разобраться, что это? Если нет своей магии и нет зрения — как она смогла увидеть крылья профессора Шторма?

Янка быстро, чисто чтобы ни чего не упустить, обхлопала ладонями собственную постель. Если бы что-то было, наверное, она бы почувствовала раньше, но настоящий исследователь не должен упускать ничего.

Как и ожидалось, никаких посторонних ощущений.

— Пойду по кругу, что ли, — сказала она вслух.

«По кругу» сразу за кроватью оказалась тумбочка. Ее собственная, только пока совершенно пустая. Лишь трость сбоку прислонена, чтобы легко взять. Но без Мара это была трость — самый обычный предмет. Холодный гладкий, кажется, каменный набалдашник и легкая длинная трубка. То ли полимерная, то ли полая, из металла.

Янка обхлопала руками подоконник — деревянный, пустой. Шагнула дальше, оказалось, пришла в самый угол комнаты. В углу стоял табурет, а на табурете лежали книги. Две.

Обе конечно, упали, она подняла. Нашарила ладонями на полу.

— Знаете, Александр, — сказала она шепотом.

Какое счастье, что сейчас ее никто не может ни видеть, ни слышать! И можно спокойно разговаривать с вымышленным персонажем. И это даже не кажется странным.

— Знаете, я бы перечитала про Форт Огня, если бы могла видеть. Но я могу только помнить, так что если что-то перевру, вы уж на меня не сердитесь, ладно? Я попробую как вы. Вы же знаете, я магом быть не могу… но я сделаю вид, что это не важно. Как считаете, это не будет выглядеть, будто я надеваю розовые очки и ухожу в собственные мечты на вечное проживание?

Вымышленный дракон не ответил, но Янка его вдруг представила — сидящим на краешке ее собственной кровати.

Это получилось лучше, чем представлять Алису — потому что описание Александра Самума из книги помогло составить образ. Довольно высокий, но сутулый, с седыми висками. Правильные черты лица как у всех драконов, серые яркие глаза. Он неожиданно оказался похож на профессора Шторма, каким он будет лет через тридцать или сорок.

Наверное, сходство можно было бы объяснить тем, что у фантазии оказалось мало материала для создания образа: второй виденный Янкой маг из драконьего Чертога — Кондор — с образом Александра не сочетался ну никак.

Она махнула рукой призраку, положила книги на табурет и двинулась дальше вдоль стены. Вот… вот дверь в душевую комнату и рядом — дверь в туалет.

Ко всему, что внутри этих помещений она притрагивалась многократно и без всяких эффектов.

— Скажите, Александр, если бы вы там, в Форте, к тому же ослепли, — передвигаясь вдоль стены, продолжала рассуждать Янка, — Вы бы так же продолжали бороться, или нет? Ах, да, плохой пример. У вас же есть особое магическое зрение, драконий глаз, да? Мне бы такой глаз… Интересно, этому можно научиться? Может, то, что я вижу, это оно и есть, только понять надо, как работает?

19.

Большой шкаф для одежды, створки закрыты. Там кроме Алисиных вещей еще лежит то, что было на Янке когда она прибыла в Академию — дареная наставником школьная куртка, шерстяные штаны, да портупея. Остальное пришлось выбросить.

Янка не знала, где внутри висит ее одежда, где Алисина, на всякий случай провела ладонями по всему, до чего дотянулась: ни следа, ни отклика.

Закрыла шкаф, вздохнула.

— И еще вопрос, Александр. Почему вы сдались? В конце. Вы же знали, видели, что весна. Что версты вот-вот будут открыты, и помощь должна прийти? Или это не к вам вопрос, а к Роману Скальду? Вы же его персонаж? Почему он так глупо закончил книгу? Неправильно закончил!

Она обернулась туда, где по ощущениям должна была находиться ее постель, и почти готова была увидеть-представить там еще и знаменитого писателя и поэта эпохи «золотого века циркусов». Но по-прежнему могла представить только усталого пожилого дракона, который смотрел сквозь прикрытые веки куда-то вниз, то ли на пол, то ли на свои сцепленные пальцы.

Роман Скальд назвал книгу «Песней об одиночестве». Но это не должно быть так!

— Я бы написала для вас счастливый конец! — Сказала Янка. — Вы не должны погибнуть только чтобы кто-то там загрустил и лишний раз задумался о своей… жизни…

За шкафом оказалась тумбочка для обуви, тоже пустая, но почему-то сдвинутая к середине прихожей, от стены. Янка придвинула на место.

— Вот так. Почему этот Роман Скальд не объясняет ничего? Нет ведь, пока читаешь, все подробно описано, и про Форт… как будто он там сам был, хотя между вами, я в предисловии видела — минимум кругов сорок. Молчите? Считаете, я сама должна докопаться?

Напротив шкафа, сразу за входной дверью в комнату, кажется, зеркало. Иначе странно, зачем на стену стекло вешать, Янка его чуть не уронила. Вовремя спохватилась, придержала за раму. Подумала — если все дело в человеке, маге, который держит предмет в руке, то чем я сама себе не маг? Ведь Анна тоже в тот момент. Не колдовала. Это с профессором Штормом не все просто — кто их знает, потомственных драконов, может они все время имеют какой-то магический фон…

Под пальцами оказалось просто стекло.

— Ладно. Будем считать, нам нужен проводник магии или артефакт… Александр, вы же ученый, подскажите что-нибудь…

Но продолжить разговор с «призраком» не получилось: за дверью стали слышны шаги. Алиса возвращается? Если и так, то не одна.

До двери в комнату, правда, люди по ту сторону не дошли, остановились в нескольких шагах.

Янка услышала:

— Не знаю что делать, ну не знаю и все! Она ночью опять плакала. А скажешь что — обидится. Я же представления не имею, из-за чего с ней это все! Вы хоть намекните. А то же… вот ее достают, или обзывают, ей вообще наплевать. А потом из-за какой-нибудь ерунды…

Она застыла, поняв вдруг, что говорит Алиса, и говорит — о ней самой. «Это я так выгляжу со стороны?» — удивилась она и даже невольно кинула взгляд через плечо, где еще недавно представляла себе дракона Александра. Но фантазия развеялась, как не было. Вот и думай!

Глупо-то как! Звучит, словно Янка — какая-то истеричка. Ну да, иногда ей бывало излишне… грустно. Но с кем не бывает-то? И что делать, чтобы не выглядеть в глазах хотя бы соседки — бессмысленной плаксой?

«Просто жить дальше?» Словно это не она себе банальный совет дала, а нафантазированный дракон. И сама собой вдруг возникла к нему благодарность. Ну и что, что придуманный. Если помогает в трудную минуту, то пусть.

— Хорошо, — шепотом ответила она. — Я попробую…

А пока лучше бы отойти от двери. А то сейчас Алиса со своим спутником войдут, и поймут, что она подслушивала. Будет неловко…

— Что-то мне это напоминает, — раздался за дверью голос ректора. — Сама, конечно, не жалуется… а это еще что?

— Блин! — растерянный и раздосадованный голос Алисы. — Хорошо хоть она не знает… Убью придурка! Есть же идиоты в мире…

— Н-да. Все серьезней, чем я думал. Позволите?

Янка поспешно убралась обратно, к своей койке — уж этот путь она освоила отлично.

И буквально через несколько мгновений в комнату, правда, дежурно стукнув по двери костяшками пальцев, ворвалась Алиса.

Ворвалась — по-другому не скажешь. Было слышно, как она протопала к своей кровати, кинула на нее сумку, пробежалась обратно к двери:

— Входите, профессор. У нас прибрано!

— Я не сомневался. Яна, добрый день!

— Здравствуйте, ректор Надар.

Янка встала, придерживаясь рукой за спинку кровати.

— Я на минуту. Анна расшифровала твой тест. Она говорит, что нет причин для того, чтобы зрение не восстановилось. Возможно, надо будет какое-то время подождать, возможно, понадобятся какие-то манипуляции. Ты как себя чувствуешь? Отдохнула?

— Мне разрешили посещать занятия, — честно ответила Янка. — Вообще, все хорошо. Правда. Не стоит беспокойства…

— Мгм.

Янка вспомнила подслушанный разговор и поспешно добавила:

— Алиса мне помогает. И я еще познакомилась с однокурсником… однокурсниками. Мы вчера навестили Куся в виварии, я и не знала, что химеры так хорошо адаптируются.

— Никто не знал.

Янке показалось, что в этом месте ректор приподнял брови.

— Ректор, ну правда, хотите, поклянусь? У меня все в порядке. Я просто… похоже, я адаптируюсь немного хуже чем Куська. Вот. Снится всякая ерунда…

— Снится?

— Ну, дом снится. Братья, что с ними что-то плохое может случиться. Я просто тревожусь за них, наверное.

— Самоанализ — это хорошо, — пробурчал ректор Надар, — это полезно. Кстати, о магии. Задали вы, девушка, нашим специалистам загадку… да. Серьезную загадку. Но возможно, что и тут все не так плохо, как вы себе представляете. Раньше времени радоваться не надо, но судя по результатам, среди ваших предков были и шимсы, и некроманты и драконы. И очевидно именно это позволило вам пережить манипуляции с криосами, хотя своей магии на тот момент в вас было не больше чем у любого среднего горожанина. Ладно. На этом я должен попрощаться. Алиса, не забудьте навестить сестру.

И ушел — не успела Янка ничего спросить.

Оставшись наедине с Алисой, Янка проворчала:

— Я мешаю спать, да? Ну, хоть сначала мне бы сказала, чем сразу ректору. Позорище же…

— Блин! Янка, ну я не могу ему врать, а он спрашивает про тебя. И Анька спрашивает. Но Аньке-то можно изредка лапшу вешать… слышала, да? Ну, извини.

Алиса подсела к Янке на кровать, боднула ее плечом:

— Не обижайся. Ты не мешаешь. Просто я не могу придумать, как тебе помочь. Не могу я, когда кому-то рядом плохо!

— Хочется бежать и спасать? — грустно улыбнулась Янка. — Кстати, а что там было на двери, что так удивило ректора?

— И это слышала? Ян, я твоего одноклассника бывшего сама на атомы разложу и обратно не склею. Только не расстраивайся. Там была записка в духе, что «продается молодая шимса недорого». Они студенты-то — всего неделю! Как вообще наглости хватает?..

— Алис, я не думаю, что это Ник.

— Что? Почему?

— У него была беседа с профессором Штормом… я только вспомню, как с ним в первый раз поговорила и сразу в дрожь бросает… а ведь я тогда даже абитуриенткой не была…

— Точно.

Они помолчали недолго, а потом Алиса, которая не умела долго думать о печальном, спросила:

— У тебя же сегодня больше нет занятий? Хочешь, сходим к нам в клуб?

— Что за клуб?

— Ну, вообще, литературное общество, Анька ведет. Но там бывает интересно. Или ты не любишь книги? Тогда…

На самом деле Янке просто хотелось куда-нибудь уйти, чтоб не сидеть в четырех стенах в ожидании неясно чего. Литературный клуб — значит клуб!

— Идем, — махнула она рукой.

Мар Шторм

Некромантам в Академии отданы два подземных корпуса — один для аудиторных занятий, второй — для различных практик и экспериментов, с большой ареной и «анатомическим театром». С хорошими экранами, минимизирующими потери энергии «если вдруг что-то пойдет не так».

А демонстрационный зал по прикладухе как был самым неуютным залом Академии семь лет назад, так им и оставался. Полутемный, серые опаленные стены, каменная или металлическая мебель.

Профессор Максим Нырок из Первого Заполья Белуши, один из ведущих некромантов и автор самого популярного из существующих сейчас учебников некромантии встретил Мара в компании нескольких своих учеников: ребятам нужна практика, а задание нетривиальное. Возможно, удастся набрать материала на курсовую.

Мар не был против. Больше некромантов — больше шансов на успех.

Лекция вчера боевой дух приподняла, а вот нервы вымотала.

Мар бы вечером напился в компании Куницы, но княжеский грифон все еще пребывал в Белуше. И судя по донесениям оттуда — пробудет там все тридцать три охоты[13].

Так что он заперся у себя в комнате с бутылкой недорогого самогона, прихваченного из Менгиров… и весь вечер составлял карту действий на призыв духа по отданному трапперами серебру. А потом, когда понял, что все равно не заснет, готовил накопители под расчетные параметры.

— Рад видеть живым-здоровым! — поприветствовал Мара крупный кудрявый профессор. — как сам? Не надоело по пустошам мотаться?

— Я, Макс, сущность подневольная, — пожимая в ответ руку, даже не улыбнувшись, ответил он. — Куда пошлет Константин Скальдский, туда и двигаюсь. Но сейчас мне нужна помощь особого характера. Вопрос не касается ни Академии, ни города, ни князя. Это личный вопрос, и я попрошу не рассказывать никому об этой маленькой просьбе. Лучше, молодежь, сразу уж уйдите сейчас, чем потом жалеть о данном обещании.

Студенты, все пятеро, переглянувшись, не сдвинулись с места.

— Ну и замечательно, — хмыкнул в усы Максим. — Показывайте, уважаемый теоретик, что у вас…

— У меня… у меня мертвый дракон. Предположительно.

Профессор присвистнул, но комментировать не стал, ждал продолжения.

— Трапперы принесли Надару часть амуниции убитого химерами человека. Это оказались весьма узнаваемые знаки отличия. Можно все разобрать, кроме личного имени. Мертвец, верней, костяк, был найден на месте вылупившейся клоаки.

Мар выложил на низкий каменный стол все находки. А потом и свои расчеты.

Максим Нырок, чужим расчетам не доверяющий зашевелил губами, проверяя ночные выводы Мара. А тот добавил:

— Человек перед смертью был связан. Кроме того, я почти уверен, что Клара Шторм прекрасно знает, кто это. Я показал ей жетон, она узнала, виду только не подала. В общем, Макс, это глубоко личное дело, так что могу только просить.

— Ерунда, — пробубнил профессор не отвлекаясь от цифр и формул. — Я уже заинтригован… а исходник образа откуда предлагаешь снять? А вижу… ну логично. Но накопителей надо штук… штук пять.

Мар молча достал из сумки и поставил перед ним шесть полностью заряженных некромантских накопителей. Все они были чистыми, без признанного хозяина, и сделаны лично для него по приказу ректора. Да, сам высокий маг такими штуками пользоваться не может, но таскать с собой для знакомых некромантов — почему нет?

— Ого! — уважительно протянул некромант, проверяя магический запас ближайшего накопителя. — Когда успел-то? И не надорвался? Роланд все жалуется, что ты чуть что, сразу готов копыта отбросить… ладно извини, шучу.

Мар кивнул. Даже добавил все с той же благожелательной серьезностью:

— Если считать в относительных единицах, то один недодракон равняется примерно тридцати полностью заряженным накопителям в сутки. Без вреда для здоровья. Ты сейчас держишь, таким образом, одну тридцатую мара в сутки. Или три санти-мара.

Кто-то из студентов несмело хихикнул в кулак. Нормально. Значит, можно работать. Давно, со времен, когда он только начинал читать лекции, Мар придумал эту штуку — если на твою шутку в начале занятия среагировало хотя бы два-три человека, значит, отдача будет.

— А? — приподнял брови профессор Максим и тоже улыбнулся. — Ах, да. Я понял. Хотя стоп. А чего ж тогда Аркада жаловался?

— У него в отряде больше тридцати некромантов. И бывало, заряжать их приходилось не по разу за сутки.

А в последнем рейде это был и вовсе какой-то нескончаемый поток… без стратегического запаса старинных артефактов, Мар и сам удивлялся, как это у него получилось.

— Ладно, молодежь. Вы на подстраховке. Я направляю. Мар — контролирует и задает вопросы. Мар, ты знаешь, о чем конкретно хочешь спросить?

— Имя. И за что был наказан.

— На последнее — вряд ли ответит. Это все-таки образ на предмете, а не полноценная личность. Ладно. Готовимся… А драконам лучше отойти на шагов десять пока, чтоб настройки не сбивать.

Мар кивнул и отошел. Его всегда завораживала работа некромантов — вероятно по причине полной для него недоступности. Не работают в чертогах с тонкой материей, так сложилось. Только с плотью. И только с тем, у чего есть физическое выражение: материя, плазма, эфир.

Макс разложил на столе металлическуюсетку-основу. По углам — исключительно из эстетических соображений, так то можно было и из сумки не доставать — расставил округлые накопители. На базовый (спросить у Макса потом, как он определяет базовый накопитель) положил руку.

«Прямо, как я на криос…»…

По спине пробежал холодок, и Мар, в который уже раз отогнал поспешно воспоминания о его последнем «магическом сеансе», если можно так сказать.

Клара чертовски зря звала его вчера вернуться. Не сможет он нормально жить в «родовом гнезде». Разучился быть драконом. А уж тем более — полудраконом…

Вчерашнее явление Клары Шторм до сих пор его тревожило — не то чтобы сильно, но существенно. Что-то важное происходит в Чертоге. Пока незаметно, подспудно, как вызревающая в крошечной пещерке клоака. Что-то плохое. Было бы, может, и все равно, если бы оно происходило только там и не затрагивало всяких бродяг и отщепенцев.

Но чутье подсказывало — хорошо не будет. Зачем Кларе вообще могли понадобиться записи Изера Шторма? Скорей всего, их уничтожили или изъяли, когда расследовали скандальную историю с покушением на Верховного Сюзерена.

— Мар! — напряженно позвал профессор Нырок, — у нас есть привязка и образ. Увидеть мы его не увидим, но можем услышать… запускать?

— Давай!

Мар поспешно подошел к столу. Серебряные бляшки на сетке тускло поблескивали, так же как и за четверть часа до этого.

Но вот волоски на коже внезапно встали дыбом, горло пересохло, а между лопаток словно сама собой начала зарождаться мишень.

Так с ним всегда было, когда рядом происходили некромантские манипуляции с образами.

— Заяви право спрашивать! — подсказал Макс. — Будет легче.

— Я Вольдемар Шторм из Водопадного Чертога, — преодолевая внезапную хрипоту, представился Мар. — Мне надо знать твое имя.

Внезапно ответил один из студентов Макса — надтреснутым, но вполне живым голосом. Своим.

— Виктор Шторм. Из Водопадного чертога.

— Виктор, как ты умер?

И вот тут случилось неожиданное. Заговорил другой студент. Резко, словно приказывая:

— Нет ничего хуже слишком старательного, но глупого слуги. Я приказал тебе отыскать книги. Просто отыскать!

— Я нашел. Все, как вы приказали!

В голосе того, кто говорил за Виктора Шторма, проявилось упрямство:

— Я нашел, и все передал вашим людям! Все, что было.

— Хватит врать. Клара! Иди сюда детка. Он твой.

Третий студент заговорил с неподражаемо знакомой интонацией, Мар даже невольно отпрянул:

— Совсем мой? Магия? Тело?

— Да. Мне он больше не нужен. Только ради всех богов, милая. Будь добра. Сделай так, чтобы за тобой не пришлось прибирать!

— Это тебе не садок, Виктор, помнишь, а? — мурлыкнул студент своим голосом, то так, словно это говорит сама Клара. — У нас будет долгий и не очень для тебя приятный разговор…

— Она тебя убила?

Ответом была тишина. А потом Макс закрепил образ и сразу стало легче дышать, и ощущение мишени со спины исчезло, как не было.

Даже если не сама, Клара точно знала, и кого и за что. Похоже, парень искал для Тедора какие-то книги. Не те же самые ли, что теперь ищет Клара? Книги Изера?

У отца была богатая библиотека и он любил там бывать, но никто специально книги оттуда не уносил и не прятал. Изера обвинили в заговоре и казнили, дом остался в неприкосновенности.

Даже домашние слуги некоторые остались при своих должностях.

Студенты, говорившие за Виктора Шторма хрипели, кашляли и отплевывались, но никакого иного ущерба некромантия им не причинила.

— Парня убили, — сделал очевидный вывод Максим, — за то, что он узнал что-то лишнее.

— Или чтоб не оставлять свидетелей, что Тедор и Клара ищут некие книги бывшего хозяина Водопадного. Спасибо, Макс. Буду должен. Там в сумке шоколад и пряники — помогают восстановиться после магических потерь, раздай ребятам. Заслужили.

— Погоди.

Макс нахмурился, формулируя.

— Клара — это же та красотка, с которой вы иногда…

Студенты навострили уши.

— Да. С которой мы иногда. Пока, Макс!

***
В комнате было сумрачно и прохладно. Так всегда под землей.

В Академии действует правило — у всех жилых комнат должно быть окно на улицу, пусть маленькое, пусть вид открываться будет только на соседнюю скалу или на хозяйственные дворы, но это должно быть окно. Единственные жилые помещения, в которых окон не было совсем — это как раз жилье Мара Шторма. Строго говоря, эти комнаты для жизни были переоборудованы самим хозяином.

После окончания учебы, когда Тедор захотел его получить обратно в чертог, Мар решил, что чем дальше от родственников, тем оно надежнее.

Надар не возражал.

Правда, это были очень светлые и высокие комнаты. Кабинет, спальня, крошечная гостиная — этого достаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности. Другие преподаватели обустраивались куда удобней и ближе к учебным аудиториям. А отсюда быстро и удобно попасть можно разве что в холодные подземелья да в корпус к биологам.

Визит в Чертог может ему дорого обойтись.

Мар встрепал волосы, обругал себя — «Куда ты опять лезешь? Не по талантам работенка!». Не помогло.

Договориться с собой удалось только на мысли, что он сам пока «домой» соваться не будет. А вот вопросы при княжеском дворе — позадает.

20.

Янка Безымянка

Студенческое литературное общество оказалось довольно большим — Алиса шепотом рассказала. Что иногда человек двадцать собирается. А иногда — к пятидесяти.

Анна в нем была кем-то вроде хозяйки и просто встречала всех, помогала устроиться и разобраться в происходящем. Вели занятия другие люди — в основном студенты старших курсов.

На этот раз была беседа про архаическую переводную поэзию, анализ романа Дениса Бриза про «Великий исход», которого Янка к сожалению не читала, но заинтересовалась. А во второй половине встречи все просто читали стихи — кто-то свои, кто-то просто любимые.

Выступали не все — многие, как и она сама, просто слушали.

Пожалуй, она еще сходит в этот клуб — ребята подобрались доброжелательные и неглупые. Даже знакомый здесь оказался — тот самый однокурсник Данила, у которого в кармане — неиссякаемый источник сушек. Он и сегодня угостил Янку и Алису, впрочем, как и других своих знакомых.

Общая приятная обстановка, теплый чай, интересные разговоры… Янка не заметила, куда убежало время. Она б и дольше просидела в «читальном зале», если бы Алиса не напомнила, что — пора, и что завтра первой парой — «аборигенка».

В комнате Алиса пристала:

— Ну? Как тебе?

Задумавшаяся о своем Янка пробормотала: «Нормально…», но это вызвало такой жаркий протест со стороны соседки, что пришлось признаться:

— Прекрасно! Я бы еще раз сходила. Потом. Жаль, читать не… кстати, Алис. А здесь где-нибудь можно достать «Песню об одиночестве» Скальда?

— Ну, в библиотеке, наверное. Тебя записать? Давай завтра сходим.

— Сходим, но читать будешь мне ты. Вслух.

— Я лучше попрошу Аньку, — сладко зевнула соседка, — чтоб она тебя побыстрей вылечила.

Проснулась Янка, по ощущениям, среди ночи. От крика.

Кто-то кричал не то от боли, не то от страха, приглушенно, через несколько стен. Темнота перед глазами была привычно непроглядной.

Янка сбросила ноги на пол, нашарила ладонью штаны, а ногами — туфли.

Почему-то двери не хлопали и вообще, стояла подозрительно глухая тишина.

Или показалось?

Таращиться во мрак она уже давно перестала. Но может на самом деле — в комнате светло? Это только она ничего не видит и не понимает?

Крик повторился. Теперь-то точно понятно — кричит кто-то совсем юный, девушка скорей всего. Может, с младших курсов. В голосе страх и отчаяние, но без слов.

Янка вскочила, дотянулась рукой до соседкиной кровати — на месте ли? Или уже убежала спасать? На месте…

— Алис! Алиса! Просыпайся же!

— А? что? Ай, что темень какая… свет!

В Академии в комнатах свет включается по голосовой команде. Хотелось бы на это взглянуть хоть раз, но пока приходилось верить на слово.

— Блин, не работает! Янка, не работает, ты поэтому зовешь?

— Как бы я поняла, что не работает? — дернула она плечом. — Нет. Кто-то кричал, я проснулась.

— Где кричал, в коридоре? Сейчас, погоди…

Алиса зашуршала домашним халатом.

Янка ощупью пробралась к входной двери, откинула защелку, распахнула.

Коридор был, как коридор. Ни шага, ни звука.

На этом этаже комнаты преподавателей, но это ближе к левой лестнице. Где-то там и Анна живет, и еще человек десять преподавателей и старшекурсников.

Алиса рассказала еще в самом начале, что ее в этой комнате поселили поближе к сестре — чтоб той было проще за ней присматривать…

— Тихо тут, — прошептала на ухо Алиса. — Может, тебе показалось?

— А в коридоре свет есть?

— Да, вечерний, как обычно… что будем делать? Откуда хоть кричали-то?

Откуда? Отсюда. Но вот слева, справа? Или из какой-нибудь комнаты? В коридоре несколько пустующих комнат.

Хотела Янка призвать подругу к тишине, но крик повторился в третий раз, откуда-то справа, на этот раз куда более тихий и короткий, отчаянный.

— Вот! Слышишь?

Алиса не ответила. Постояла несколько мгновения, потом сказала:

— Вроде бы… не знаю. Снизу? Там ремонт, на лестнице. Ян, ты не ходи никуда, я быстро посмотрю и вернусь!

— Ладно. Может, кого-то позвать?

— Если меня долго не будет, постучи Аньке. Она через три двери от нас, по левой стене.

Янка кивнула. Она вслушивалась в ночь, но ночь молчала.

Алиса ушла к правой, закрытой на ремонт лестнице. Интересно, далеко это? Шаги хорошо слышно — точно не меньше десяти шагов можно пройти в ту сторону по коридору. А там будет лучше слышно…

И вообще, если держаться за стену…

Впереди вдруг резко вскрикнула Алиса, раздался звук не то падения, не то прыжка.

— Эй, — окликнула Янка, — ты в порядке?

— Да! Блин, надо было лампу взять. Или светляка…

— У тебя есть светляк?

Светляки — Янка помнила по рынку в Зеленых Гротах — штуки дорогие, не у каждого есть.

— Да, в тумбочке, прямо сверху. Принесешь?

Вернуться и нашарить в тумбочке магического светляка оказалось несложно. И определить его наощупь легко — он гладкий, неровный, словно слепленный из воска, и всегда теплый.

Янка, как когда-то показывал отец, сжала светляка в ладони и… и поняла, что в ее собственной руке прямо сейчас пульсирует темно-синее, теплое и магическое нечто. Это «нечто» позволяет разглядеть свой кулак, пальцы, по которым волнами пробегает синий отблеск, запястье…

Только надо спешить, Алиса ждет. И тот кто кричал — тоже ждет!

Янка заторопилась назад, к лестнице. Миновала крайние, пустующие комнаты и плотную ткань, служащую зримой преградой для тех, кто забыл, что правая лестница на ремонте.

В первый раз она до этой ткани даже не дошла. А сейчас — легко отвела в сторону. В синих отблесках увидела, что кто-то стоит пролетом ниже и слепо озирается по сторонам.

Алиса?

А вот и остаток лестницы. Вполне можно спуститься, если по краю и придерживаясь за стену рукой…

— Алиса, ты тут?

— Ян, это ты? А что, не нашла светляка, да?

— Нашла! — озадачилась Янка. — Вот же… погоди, сейчас в руку подам…

В синих неровных контурах черт лица было не разобрать, но Янка поняла, что у подруги волосы распущены, а сама она на полголовы ниже.

Светляк быстро перекочевал в руку подруги, напоследок блеснув яркой синевой у нее в глазах.

— Так-то лучше, — шепнула Алиса в темноте. — Интересно, куда дальше? Вниз? Кто хоть здесь лазает по ночам…

Янка прислушалась, но крик не повторялся, зато померещился какой-то шорох — действительно снизу.

— Наверное, вниз, да. Там что-то есть… — шепнула она, невольно, в подражание самой Алисе понижая голос. — Если не крысы.

— Да ну тебя. Не пугай, и так страшно. Все, я пошла.

Янка слышала шаги, шуршание, бормотание Алисы, выбирающей дорогу… а потом как отрезало.

— Эй, — позвала она.

Никто не отозвался. Вот это номер! Розыгрыш, что ли? Может это вот все быть розыгрышем?

Но кричали по-настоящему. Нельзя так притворяться, или можно?

Вернуться за Анной, как с самого начала договаривались? Она, кажется, помнила, где тут остатки ступеней у стены. Теоретически, вернуться можно.

Вопреки здравому смыслу она сделала крохотный шажок туда, куда отправилась Алиса, и вдруг услышала:

— Янка, сюда, скорее! Она еще дышит!

Алиса кричала не то, чтобы издалека, а как будто из другой комнаты. Ладно, это на самом деле не должно быть трудно!

Янка, преодолев страх, ухватилась за перила и придерживаясь двумя руками, поспешила вниз, ругая себя, что не может быстрее…

Так, лестница закончилась. Дальше что?

— Алис?

— Мы тут!

Где-то совсем рядом. Так, перейти площадку, ухватиться за дверной косяк. Двери нараспашку, отлично, плохо, что не видно ничего…

Но все равно, вроде бы, теперь налево.

Запах строительной пыли заставил закашляться. Воздух холодный и затхлый — это не жилой этаж…

Янка вела пальцами по стене и шла наощупь по узкому какому-то, но вполне проходимому коридору.

Надо было трость с собой взять…

Под пальцами — шершавая поверхность с выбоинами и следами грубого ремонта.

— Алиса же!

— Двери справа от тебя! Я тебя вижу!

Янка покрутила головой и тут вдруг тоже увидела — тусклый зеленый отблеск на какой-то мебели или сооружении. Значит — туда!

Алиса стояла на коленях возле кого-то, лежащего на полу. Светляк валялся рядом, тусклый, но все-таки действующий. В его луче было видно, что Алиса что-то делает с лежащей фигурой. Помогает? Как?

— Я зажала рану, — пояснила Алиса, — но кровь все равно течет. Иди сюда…

Янка подошла, склонилась над телом: девушка. Наверное,сверстница самой Янки. Или Алисы. Волосы короткие, рубашка черная от крови (в зеленом свете светляка кровь кажется черной). Алиса прижимала рану обрывком собственного домашнего халата. На ней самой осталась тонкая ночнушка на бретельках — и все.

Глаза незнакомки были закрыты.

— Что надо делать? Может, сбегать за Анной?

— Долго… хотя можно. — Она прикусила губу. — Если не остановим кровь, звать будет не зачем. У нее бедро пробито. Смотри. Из него больше всего течет… черт, ты же не видишь…

— Кажется, вижу, — призналась Янка. — Немного. У нее рубашка в крови.

— Это просто испачкано. Надо перетянуть, а мне ее не вытащить одной…

Только тут Янка поняла, что девушка наполовину находится под завалом камней, а судя по положению ног, эти самые ноги у нее и вовсе под ближайшей стеной… как минимум, стопы.

Они вместе дернули ее под мышки внутрь помещения. Девушка не очнулась, крови стало больше.

— Теперь надо жгут… из халата, давай вместе. Зажми вот тут. Только крепко, а я намотаю…

Когда со жгутом было покончено, и девушки смогли разогнуться, Янка удивленно выдохнула:

— Я слышала ее куда ближе… Как она кричала. Когда проснулась. А сейчас мы уже сильно далеко от комнаты.

— Никогда не была в этом месте. Странный этаж! Так. Я за Анькой. Следи за ней! Если опять закапает, прямо прижимай руками! Изо всех сил, поняла? Я свет оставлю, чтобы видно было. Сама как-нибудь! Тут по прямой, не потеряюсь!

Алиса тараторила быстрей обычного раза в два. Должно быть, от волнения.

— Беги, — напомнила Янка.

Первую минуту или две она просто смотрела не пострадавшую студентку. Если не считать крови, залившей, кажется, ее всю, ничего примечательного в ней не было. Волосы темные, короткие, все в пыли. Одежда тоже невероятно грязная… и кстати, не только от крови.

Комнатка, в которой они оказались, была, скорее всего рабочим помещением, где строители, ремонтирующие лестничный пролет, оставляли свои инструменты и рабочую одежду. Собранные из чего попало, держащиеся на проволочных скрутках столики — тому доказательство. И обилие строительного мусора, кстати…

Янка подобрала светляка, внимательней осмотрела девушку.

Все же она не ошиблась — ей кругов пятнадцать, или чуть больше. Странно, почему вдруг — босиком. Почему дыры на локтях куртки — понятно, в дыру лазила и ободралась. Но босиком… и давно босиком — на ногах царапины, а стопы — черные совсем, разбитые…

Кстати, про лаз…

Стена-то, похоже, сложена из каменных блоков куда позже, чем вообще появилось это помещение. Она осторожно заглянула в дыру, из которой они только что вынули незнакомку, наполовину ожидая, что там будет тупик или камни обвала. Но там было темно. И не так пахло строительной грязью. Из дыры слабо веяло пещерной прохладой. Просунулась, насколько могла, осветила стены: камень, тщательно уложенный и сухой.

Подземный ход? Ход тянется в черноту. Но кое-что становится понятным.

Девушка не упала с лестницы, как они думали сначала. И не заблудилась в ночных коридорах какого-то нежилого этажа. Она здесь ползла. По этому самому коридору. Вот тянется кровавый след, вот отпечатки ладоней на стенах и потолке. Вон там — кусок ткани, должно быть, оторвался от одежды. Она ползла здесь раненая, она, наверное, кричала тоже когда здесь ползла… и потому Янка ее услышала. Только Янка и никто больше. Видимо, ход проходит именно под ее кроватью.

Иначе это никак не объяснить…

Янка выбралась обратно и быстро заложила проем лежащими рядом темными блоками, присыпала пылью и для надежности еще — прикрыла куском ветоши, найденной тут же, возле ящиков с гвоздями и мешков с песком.

Девушка так и лежала неподвижно все это время, с закрытыми глазами. Только и понятно, что живая, по слабому дыханию.

Янка села рядом и приготовилась ждать, но ждать не пришлось, сестры явились почти в тот же момент.

Анна несла нормальный большой светильник с ярким белым лучом. Сунула его Янке, кинулась щупать пульс и проверять повязку.

В конце концов похвалила:

— Молодцы, девушки. Если выживет, то только благодаря вам. Янка, свети и показывай дорогу. Алиса, ты за ноги, я за руки… взяли!

Анна. Высокая, выше и Алисы и Янки. На голове черная вязаная шапочка из-под которой видны прядки темных волос. Одета так, словно не ложилась…

А больше ничего пока сказать невозможно — слишком контрастный свет, слишком быстро все происходит…

Янка с фонарем выбежала в коридор, посветила сестрам, давая пройти. На лестнице пришлось отложить фонарь и помочь поднять пострадавшую по обломкам ступеней на высоту разобранного пролета (хорошо, все-таки, что он не целиком разобран).

Когда вышли в нормальный, ярко освещенный коридор жилого этажа, Янка даже растерялась: оказывается, она жила в очень красивом, хотя и слегка запыленном крыле.

Высокие мозаичные потолки, деревянный (на самом деле!) пол. На стенах — картины в рамах… Это и есть Академия? Здесь так везде?

Янка крутила головой и бежала рядом с сестрами, хотя формально светить им было уже не нужно. Не возвращаться же в комнату, на самом деле?

Она даже не замечала, что смаргивает слезы. Не то радость от того, что снова видит, не то — испуг за незнакомку. Не то все вместе…

Как, оказывается, далеко бежать до биологического корпуса. А в прошлый раз казалось, что совсем недалеко. В прошлый раз ее развлекала Алиса. И вообще все было по-другому.

Когда добежали, Анна велела сестре:

— Позови докторов Бриза и Лизу Чайку. Бегом! Яна… Будешь помогать, мой руки, я пока включу тут…

Она метнулась в соседнее помещение за белой дверью с надписью «Смотровая».

Девушка уже лежала на низкой кушетке. Яна увидела раковину, открыла воду. С рук потекла грязь и чужая кровь. Даже запах. Запах какой-то металлический, неприятный.

Интересно, она совсем не боялась — и в пещере и сейчас. Может, потому что решения принимали другие, а может, просто некогда было пугаться.

Хотя в книгах часто вид крови у людей вызывает неприятные чувства и даже обмороки.

Анна вернулась в белом халате, маске и высокой тоже белой шапочке на голове, сменившей вязанную черную.

Со лба, через глаз под шапочку тянулся бугристый ожог. Глаз уцелел каким-то чудом, а вот от брови осталась только половина.

Анна печально улыбнулась:

— Что не красавица, да?

— Больно было? — ответила вопросом Янка. Она даже представить не могла, откуда мог появиться такой ожог у врача.

— Не очень. Сначала. Потом уже, в госпитале — да. Но там врачи были рядом. Так. Сейчас мы ее переложим на носилки. Вон они, у стены, ладно? И перетащим в операционную. Готова? Давай!

Действительно, когда тут пугаться, тут удивляться некогда! Янка старалась копировать действия Анны, так что на носилки они переложили девушку так, словно всю жизнь этим занимались.

— Взяли! Пошли! Осторожно, двери не широкие…

В операционной было даже слишком светло. С непривычки глаза заболели, заслезились, Янка зажмурилась.

— Черт! — ругнулась Анна. — Я балда. Выйди отсюда! Прямо сейчас. Посиди с закрытыми глазами немного… я пока сама…

Янка так и сделала, но тут прибежала Алиса и приглашенные ею доктора. Встревоженный и заспанный доктор Бриз — длинный и худощавый. И кругленькая, но тоже высокая доктор Чайка. Интересно, в Белуше никого не было из этого дома. А у нее волосы почти светлые. И никто, наверное, шимсой не дразнит…

Янка дождалась, когда сестра прогонит Алису из операционной, и они вместе уставшие и слегка обалдевшие двинулись в комнату — досыпать. Янка, правда, шла медленно, изучая то росписи на потолках, то на стенах. Иногда даже спрашивала подругу про сюжеты, но та зевала и качала головой: спать ей хотелось больше, чем рассказывать. Да про половину здешних картин она и не знала ничего.

Уже в комнате, уже даже разыграв, кто первый в душ, Янка вдруг вспомнила:

— Алис. У меня к тебе просьба…

— А?

— Может странной показаться… но все-таки. Не говори пока никому, что там была дыра в стене, ладно?

— Какая дыра? — хитро улыбнулась Алиса. — Не видела. Кстати… есть мысль… завтра. После лекций, м?

— Не боишься? — напомнила Янка мрачно. — Ее там кто-то ранил.

— Может и не там. И вообще, посмотрим. Интересно, я ее не помню. Но я еще не всех первокурсников запомнила…

А я и не могу помнить, подумала Янка.

21.

Мар Шторм

Когда длинно и неприятно задребезжал дзумер, Мар как раз заканчивал проверять вводные работы четвертого курса. На четвертом уже много расчетов, требующих знаний в смежных областях, это не мощность портала рассчитать по формуле в учебнике, так что студентов, выбирающих теорию, совсем немного. Зато и работы у них серьезные. И если бы на всей Астере нашелся хотя бы десяток серьезных высоких магов, заинтересованных в развитии науки и технологии, возможно, их наработки даже имели бы какую-то ценность помимо академической.

Время приближалось к четвертому часу ночи, так что дело должно было быть неотложное. Мар не помнил, когда его так вот поднимали в последний раз — несколько лет такого не было точно. И тогда это был пожар в одной из лабораторий. Большой пожар. Силами некромантии Академия бы не справилась.

Ошлифованный контактник на столе еще лет двести назад перестал генерировать картинки, хотя в летописях есть упоминание, что их именно для этого и шлифовали, но с передачей звука кое-как справлялся.

Такие приспособления есть во всех комнатах преподавателей и в некоторых кабинетах. Секрет, как водится, утерян, новые не появляются. Зато и уничтожить или повредить прибор практически невозможно.

Хотя, против лома нет приема. Они с Куницей на втором курсе смогли один расколоть. Влетело, правда, в основном Роланду, как зачинщику безобразия.

— Слушаю.

Взволнованный голос Анны заставил сосредоточиться.

— Мар, срочно. Нужна твоя помощь, магическая. Прямо сейчас! У меня в кабинете.

— Что брать?

Остальные вопросы можно задать и при встрече. Полбеды, если зовут куда-то бежать посреди ночи. Беда — если зовет высококвалифицированный врач-некромант.

— Пару накопителей и себя. Пожалуйста, быстрее!

Мар был у медиков всего через пару минут — но, оказалось, опоздал все равно. Когда вошел, услышал только, как доктор Чайка из Лиственниц Скальда фиксирует время смерти.

Лысоватый доктор Бриз качал головой на тонкой шее, вид у него был скорбный. У Лизы на глазах слезы, Анна мрачна и сосредоточена. Мар поймал ее взгляд, но Анна едва заметно качнула головой. Пациент умер… Кто пациент?

Он бросил рабочую сумку на кушетку у стены. Следовало вымыть руки, но вдруг шанс все-таки есть, благодаря присутствию мага драконьей крови??

Девушка. На вид — первокурсница, но очень чумазая. За грязью даже не различить, кто. Доктора разрезали на ней одежду и тряпки теперь валялись на полу, под ногами. Тоже очень пыльные кровавые тряпки.

Так, сначала дело, потом эмоции. Да, совсем ребенок. Да, бежал бы быстрее, может, спас бы. Это потом. Это… вдох. Выдох. Сосредоточься!

Ладонь на живчик — да нет, Анна не ошибается. На лоб. Магическое зрение… нет, и так пусто. Никакого магического следа, хотя криос показал бы лучше.

Странно, кстати. Большинство первокурсников все-таки хоть немного маги. А тут… как у неадаптированной фауны. Или как у камня.

Магический след остается на теле неопределенно долго, сначала формируя память образа, а потом и воспроизводя. Именно с ним потом некроманты и работают. Образ будет сохраняться на любом предмете, принадлежавшем «хозяину», но на останках он все равно будет самым четким и будет иметь максимальное сходство с «оригиналом». Может быть, каким-то чудом некроманты и заставят этот образ «вспомнить» обстоятельства гибели. Может быть. Но вот смогут ли заставить говорить?

Что за день такой? Точнее, ночь. Хотя, день тоже… тоже не задался.

Магический контур — ноль, баланс по Галлану — ноль, жизненные показатели отсутствуют. Нет возможности отправить тело в магический стазис, нет возможности даже сформировать привязку для сотворения лича. Среди присутствующих только один некромант — Анна. А она так себе некромант и знает об этом.

Мар сдвинул простыню, которой прикрыли тело, когда стало понятно, что реанимационные действия оказались бесполезны, и тут же вернул обратно: на груди четко видимый и свежий виднелся шрам от криоса — почти такой, как у самого Мара. На теле так же следы старых ушибов и травм, есть свежие повреждения…

Мар отвернулся от докторов, снова начал мееедленно, как когда-то учил психолог, считать в уме. Разменивать цифры на выдохи.

Кто она?

Кто-то из драконьей прислуги?

Мар вгляделся в пропыленное и окровавленное лицо. Первокурсники в Академии, все кроме Янки, здесь уже больше двух недель. Не осталось бы таких свежих следов. А криос на ней был не более двух дней назад.

Правильные черты лица, наверное, красавица была. Короткие темные волосы. Может, не студентка? Тогда кто? Чья-то родственница?

Не то чтобы попасть в Академию было так уж сложно. Сложнее попасть сюда незаметно…

Мар качнул головой:

— Кто это? Кто-то из студентов?

— Пока не знаю, — хмуро ответила Анна. — Кто, откуда… Княжьего кольца, на ней нет. И следа от кольца, хоть кожа и загорела. Ее Алиса нашла. С твоей протеже. Услышали крик из закрытого на ремонт крыла. Представления не имею, как, но нашли: девочка забралась в одну из комнат, которые рабочие используют под склад.

— Надо будет с утра все там осмотреть. Сама она туда забралась?

— Больше они никого не видели, но у них был один полудохлый светляк на двоих и только два глаза. А пострадавшая уже тогда была без сознания. Хорошо, Алиска умеет оказывать первую помощь! Рану зажали, сделали жгут. Меня позвали. Когда ее сюда подняли, она дышала. И операция прошла успешно.

Анна прикусила губу и отвернулась. Договорила за нее Лиза:

— Ухудшения начались, когда попробовали поднять давление. А потом внезапно — остановка сердца. В общем-то, дальше все по правилам делалось, но… но сердце так и не запустилось.

Мар кивнул. След от криоса не давал ему покоя, он спросил:

— Переворачивали?

— Нет, — ответила Лиза. — Зачем? на спине нет ран или травм. Только бедро и колотая в боку. Не смертельная кстати, и уже подзажившая.

Нехорошее предчувствие заставило приподнять тело за плечи и осмотреть спину. Конечно, он тут же нашел то, что искал.

— Ань, подойди.

Анна проморгалась, потерла лицо ладонями. Подошла.

— Взгляни.

Под левой лопаткой чернела татуировка — клеймо драконьего дома. Черный треугольник, перечеркнутый тремя плавно изогнутыми линиями линиями.

— Она из Штормовых? — правильно поняла его мысль Анна.

— Одна линия — слуга. Две — маг, есть сюзерен. Три…

— Девочка — дракон?

Мар кивнул.

— Хочешь сказать, в подземельях академии погибла драконица из Водопадного? Так вот просто? Я не понимаю… У нас будут проблемы?

Мар вместо ответа поднял левую, менее запачканную кровью руку девушки. По запястью четкими черными линиями тянулись следы, не оставлявшие сомнений — какое-то время девочка провела со связанными запястьями.

На фоне его ладони тонкая ее рука казалась белой и беспомощной.

— Проблемы… не знаю. Где ее вещи? Надо проверить. Ань, понадобится вскрытие и вероятно, под протокол княжеской сыскной службы. Я хочу знать кто она, как оказалась в Академии и за что с ней так обошлись. Родные, я думаю, тоже заслужили знать правду.

— Хорошо. Я приведу тело в порядок… и заполню журнал. А вам всем, наверное, стоит идти поспать. Пятый час уже, скоро на занятия.

Доктора попрощались и вышли. Мар, не говоря ни слова, остался. Привести в порядок помещение после операции дело не хитрое. Но Анна устала. Судя по ее словам, они сначала несколько часов сами спасали юную драконицу, и даже почти спасли, и только когда внезапно начались ухудшения, позвали за ним.

Наедине Анна сняла свою дурацкую медицинскую шапочку и поправила челку так, чтобы она закрывала шрам.

Сказала:

— Я когда увидела след на груди, сразу подумала, что вряд ли она студентка. Или, возможно, она прикидывалась студенткой, заменила кого-то… но как она погибла? Не представляю, откуда такие раны.

Мар намочил салфетку, осторожно, словно мертвая девушка может почувствовать, протер ей лицо. Красивая. Незнакомая. Маленькая заблудившаяся в пустошах девочка… почему она не пришла в Академию открыто? Почему не пришла к Надару, не попросила защиты? Звездная Академия Астеры не отказывает тем, кто в беде, а она была в беде.

— Узнал ее? — почти шепотом спросила Анна. — Я не… у меня на столе еще не умирали… Мар, она же, как моя Алиска, или еще младше. Я вдруг представила, что…

— Ань. Это не Алиса. Все хорошо. Сядь-ка. Давай, накапаю чего-нибудь тебе… где у тебя тут…

Анна не плачет никогда, с того самого дня как заработала шрам на лице. По ней даже Мар, который сам — мастер держать лицо, с трудом мог понять, что чувствует или о чем она думает.

— Шкафчик у двери, верхняя полка слева.

Резко пахнущие капли он разбавил водой из крана, поднес ей, как бокал с вином.

— Держи.

Анна выпила залпом, кивнула.

— Спасибо. И спасибо, что помогаешь. Я что-то расклеилась.

Вымучила улыбку:

— Надо отнести ее в холодную келью, что ли.

Мар снова взглянул на тело, уже отмытое и прикрытое белой тканью. История могла бы повториться, но мальчику в пустошах выжить проще, чем девочке…

— Я сбежал оттуда сам, — вслух сказал Мар. — А она — нет.

Анна поднялась с кушетки и встала рядом, тоже по-новому глядя на тело. Их локти едва касались друг друга.

— Ты хотел проверить одежду. Думаю, стоит это сделать до следователя из Менгиров, а? И Надару надо рассказать.

Одежду они вынесли из операционной в процессе уборки первым делом. Она и сейчас лежала горкой на кушетке в смотровой.

В штанах нашлось несколько медных денежек скальдской чеканки. А вот в куртке что-то знакомо хрустнуло. Бумага?

Карманы пусты, ладно. Подкладка. Все равно одежда уже разрезана, можно слегка надорвать и вытащить на свет, да, бумагу. Две записки, даже никак не запечатанные. Одна, правда, написана на плотной дорогой бумаге, но она и старше. Бумага на сгибах обтрепалась, пожелтела от времени. Второе письмо свежее, а бумага серая, дешевая.

Мар повертел их в руках и все же первым развернул ту записку, что была написана недавно.

Красивый убористый почерк, почти печатный текст.

«Нина, на всякий случай спрячь письмо так, чтоб не было шанса найти, иначе конец нам с тобой, сама понимаешь. Хотя, похоже, меня С. З. подозревает и так, будем надеяться, что я зря о нем хорошо думаю. Младшего не нашел. Ни по первой наводке, ни по второй — никакой свежей информации. Жаль будет, если С. З. найдет его первым или живым.

Да, склеп пуст, но это ничего не значит, С. З. уже тогда мог приказать выкинуть труп химерам. Это не проверить.

Я прошел по тропе у Белуши, как научила твоя мать, но это тоже оборванная ниточка.

В общем, я считаю, у нас только один шанс добраться до старшего. Вернее, у тебя есть такой шанс. Ты хоть немного представляешь, что такое Академия. А может, что-то вспомнишь, когда попадешь внутрь. Только прошу тебя, будь осторожна. Клара считает, что старший — опасный и очень сильный маг, он сильней тебя, и если что-то заподозрит, может убить.

Твой отец же говорил, что брал тебя с собой. Значит, эти воспоминания есть в твоей голове. Ты сможешь! Впрочем, если опасаешься, или считаешь, что я лгу, просто знай, я не осуждаю и принимаю любое твое решение.

Твой В.»

Мар молча сложил письмо и засунул в карман.

— Что там?

Пока он читал, лицо его постепенно каменело и Анне это совершенно не нравилось. Когда случается что-то похожее, Мар из почти нормального человека превращается в робота, спокойного, тихого и малопригодного для расспросов. Не то, чтобы совсем в себя уходит, тут даже наоборот, старается все время быть на виду. Но становится как механизм с накрученной до предела пружиной — и не понятно, соскочит или нет, и если рванет, то когда.

— Дело становится семейным, — мягко ответил ей полудракон из дома Шторм Водопадного чертога. — Девочка искала меня.

— Зачем?

— Не знаю, в письме только намеки. Ань, давай, помогу тебе ее унести. И у нас с тобой еще останется пара часов на отдых до начала занятий.

Надар Искатель из Менгиров Скальда, Ректор Академии

Утром Надар, как только узнал о происшествии, первым делом удостоверился, что информация не успела расползтись по Академии. Затем контактником достучался до княжьего секретариата и угрозами и посулами убедил дежурного в срочности своего дела: во всяком случае, князь на разговор расшевелился, хотя по голосу и было слышно, что он крайне недоволен утренним трезвоном.

Впрочем, новости о мертвом драконе в подвале Академии быстро заставили его взбодриться.

— Есть вероятность конфликта с Чертогами? — резко спросил он. — В любом случае, циркус никак не способствовал образованию на вашей территории этого трупа, так что это не должно быть нашей проблемой. Что-то еще?

— …и, конечно, Константин Скальдский возьмется объяснить это Тедору Шторму из Водопадного? — столь же резко оборвал его ректор.

Когда необходимо, Надар переупрямит кого угодно, а это был тот самый случай. Экстренный случай. В мешке шило размером с тело не утаишь, спихнуть драконам тоже не вариант — те понятно, кого сделают виновными. Огласка же и вовсе приведет к слухам и проблемам, которые приведут к разрыву дипломатических отношений с драконами, а они и так не очень-то крепки.

— …а Надар Искатель из Менгиров желает переложить вину на циркус?

— Надар Искатель всего лишь считает, что в этой истории нужен независимый следователь. И независимый маг-некромант. Наши специалисты пытались реанимировать жертву, но безуспешно. Таким образом, мы можем считаться заинтересованной стороной. Более того, есть вероятность, что это не первый труп дракона, найденный в непосредственной близости от циркуса, при этом никаких поисков пропавших и никаких запросов из Чертогов нам не приходило. Хотя в другой ситуации здесь неба было бы не видно за возмущенными крылатыми. То есть, у Чертогов у самих рыло в пуху, скорей всего, но в случае огласки виновными будут назначены, разумеется, не драконы. Есть у вас в Следственном Управлении кто-то, достаточно честный, чтобы не польститься на подкуп, достаточно наглый, чтобы в это влезть, и настолько всех там доставший, чтобы в случае чего, его было не жалко? Нужна группа, которая устроит все стороны. И в первую очередь — крылатую и вздорную сторону с той стороны живой полосы.

— Если драконы захотят назначить виновного, — медленно сказал князь, — им ничто не помешает это сделать… я подумаю, кого прислать. Но нужен наблюдатель от Чертогов. Независимый и желательно честный. Мой карманный дракон еще в Академии? Он на эту роль, пожалуй, подойдет.

— В Академии.

Надар бросил взгляд на своего, только что закончившего безрадостный доклад, ученика. По лицу Шторма как обычно, невозможно было что-либо понять. То ли для него это проходной эпизод. Подумаешь? Лет семь назад в Водопадном покойников и вовсе не считали.

То ли наоборот — зацепило настолько, что приходится следить за лицом с особенным тщанием.

За годы в Академии Мар так и не научился убедительно улыбаться, но с чувством юмора, да и вообще со всеми чувствами у него был полный порядок.

— Отлично. Держите меня в курсе. Через час следственная группа будет на месте. Тело, надеюсь, не трогали?

— Константин. Ее пытались спасти. Конечно, трогали. Была сделана операция. Проводились реанимационные действия.

— Чтоб вас…

Надар, дождавшись короткого раздраженного прощания, разорвал связь. Обернулся к Шторму:

— Кого делегировал бы Тедор к нам в качестве наблюдателя, если бы я сейчас ему предложил это сделать?

Мар едва заметно качнул головой:

— Если был бы заинтересован в расследовании, то кого-нибудь из приближенных. Или Клару. Если нет — то меня. В нашем случае почти уверен, что меня. Я не создам шума, у меня нет веса в Водопадном. Но есть определенные привилегии и номинально я все-таки его родственник. Кстати. Я могу сам ему об этом сообщить. Посмотрю, как отреагирует…

22.

Надар, дождавшись короткого раздраженного прощания, разорвал связь. Обернулся к Шторму:

— Кого делегировал бы Тедор к нам в качестве наблюдателя, если бы я сейчас ему предложил это сделать?

Мар едва заметно качнул головой:

— Если был бы заинтересован в расследовании, то кого-нибудь из приближенных. Или Клару. Если нет — то меня. В нашем случае почти уверен, что меня. Я не создам шума, у меня нет веса в Водопадном. Но есть определенные привилегии и номинально я все-таки его родственник. Кстати. Я могу сам ему об этом сообщить. Посмотрю, как отреагирует.

Ректор задумался, но с сожалением отказал:

— Нет. Нет времени. Запрошу экстренную связь. Надеюсь, хоть один контактник в Водопадном уцелел, и Тедору сообщат. Скажем ему, что из-за срочности, представителем Чертогов временно назначаешься ты. Пусть заменит на кого хочет, если захочет.

— Хорошо. Я могу идти?

— Погоди. Есть что-то, что я должен знать, кроме того, что ты уже рассказал?

Мар молча, как бы нехотя, положил перед ректором обе записки, найденные при девушке.

Ректор задумчиво пробежал глазами ту, которая была «старше». Затем — вторую. Поднял на Мара взгляд.

— Прямо таки образцовый донос. Я бы сказал, не письмо, а исторический документ. Итак…

— Итак, Изер занимался некими тайными изысканиями. В том числе — в Академии. Это сочли еще одним доказательством его участия в заговоре против Великого Сюзерена Радужного Чертога. Приводя в качестве аргумента то, что в тот же период Академию и циркус Скальда посещали другие заговорщики. Вероятно, здесь проходили их тайные встречи. Звучит убедительно. Чертовски убедительно.

Мар снова едва заметно качнул головой и добавил к сказанному:

— За каким демоном ему вообще понадобилось влезать в этот заговор? Неужели власти захотелось?

— С приходом Тедора в Водопадный многое изменилось. И не в лучшую сторону, я то хорошо помню то время. Не могу сказать, что политика Изера мне была близка. Однако это все же лучше, чем то, что творит твой двоюродный дядька. Ладно. Иди.

— Я заберу?

Надар протянул записки обратно, и подумал, что кажется, за все последние годы молодой Шторм впервые заинтересовался хоть чем-то связанным с жизнью драконьих Чертогов.

Ну что же. Погибшая девушка искала его, не кого-то другого. Вероятно, искала, чтобы убить. Это должно было хоть немного вывести парня из равновесия.

Хотя, на что она надеялась — вопрос. Мар сильный маг. Вероятно, даже в Чертогах с ним мало, кто смог бы соперничать. Другое дело, что им в Чертогах и не получится с ним соперничать — сложные кровные узы не дадут.

***
Анна потом долго будет вспоминать этот голос — голос патанатома из следственной группы. Он быстро хрипловато диктовал, секретарь — или как называется эта должность? — записывал. Тоже быстро, профессионально.

Анна покойников не боялась, относилась к ним, как и должно относиться к функциональному, но не слишком удобному в эксплуатации предмету. В конце концов, труп — это лишь основа для формирования памяти образа. Ничего мистического или тем более инфернального в покойниках нет.

А сама память образа — это немного другое. Это накопленный жизненный опыт, эмоции, это все виды памяти, особенности речи и привычки. Это когда задаешь вопрос и кажется, что отвечает на него сам человек, как есть. Только он есть крайне недолго и отдельно от тела.

Именно потому турниры мертвяков и запрещали несколько раз. Если память образа слишком сильна, завязана на теле, то и образ получается совершенно такой же, как будто мертвец получает минуты заемной жизни. И он в этом случае прекрасно понимает и то, что он мертвец, и то, что вернули его ненадолго, на потеху публике.

Конечно, такая сущность не пойдет сражаться за кубок Академии.

И именно поэтому студенты просто-таки охотятся за «истинными» вещами — оружием, которым некоторое время владел сильный воин, его же одеждой или обувью. Такие предметы несут не полный образ, а только самую нужную для боя его часть — память о сражениях, ярости, цели. А один раз в турнире победил образ, выстроенный вокруг ядовитого когтя виверны, превращенного в нож. Студент-победитель уверял, что нож ритуальный, все кивали, но мало кто верил.

Сегодня было иначе. Смерть девочки из драконьего чертога казалась ошибкой, которую можно исправить, нужно исправить. Даже точно понимая, что она мертва, Анна все равно нет-нет да дергалась проверить пульс или хотя бы заколоть выбившуюся из-под чепчика прядь.

Анна слушала бесстрастно-отстраненный голос и соглашалась со всем, что говорит пришлый врач. Да, они тоже обратили внимание на ссадины на кистях и запястьях, на босые сбитые стопы и обширные, возрастом не меньше трех дней, гематомы…

Сознание пытались сбежать от происходящего, куда угодно, хоть в воспоминания о некромантских турнирах. Но голос сбежать не давал.

Это глупо и непрофессионально — так отстраняться. Анна считала себя пусть непризнанным, но профессионалом. Да, практики в Менгирах для нее закрыты, но какая разница, если она спасает людей? Спасала. До вчерашней ночи.

Вчера все тоже шло, как надо. Провала не должно было быть!

Только что патологоанатом из Менгиров, сутулый, серьезный и пожилой, подтвердил: все швы наложены правильно, кровотечение было остановлено. Никаких предпосылок, никаких причин для внезапной остановки сердца.

Тем обиднее провал.

…Следователь на этой малоприятной процедуре предпочел не присутствовать, занявшись делами более срочными, например, осмотром места, где девушку нашли.

Вообще, людей присутствовало немного, сам патологоанатом, секретарь. В качестве независимого представителя чертогов — Шторм. Шторм выглядел собранным и задумчивым, по нему и не скажешь, что выспаться не удалось. От циркуса наблюдателем был тот самый следственный секретарь, от Академии — доктор Лиза Чайка.

Врач осмотрел голову, подробно остановившись на старом шраме на затылке, возникшем еще в детстве, должно быть, ему несколько лет. Подробно объяснил положение и форму шрама. Секретарь все записал.

И в этот момент что-то изменилось в комнате, Анна сразу это почувствовала — как зарождение неотвратимого и жуткого «нечто». Холодком между лопаток, «гусиной кожей». Так происходит внезапный всплеск магии, когда неловкий юный некромант учится работать с накопителем. Это потеря канала, неслышный белый шум, то незримое, что магией и привыкли люди называть, но неоформленное, потерянное, пустое.

Правда, в этот раз «всплеск» словно поймали за хвост, заставили утихнуть. Анна быстро, из-под ресниц, взглянула на Мара: из присутствующих магами являлись только они двое, остальные выдать всплеск неспособны, а за себя она готова была поручиться…

Шторм каким-то чудом почувствовал ее взгляд и тоже посмотрел на нее. Надо же, а драконы, оказывается, тоже бывают потрясенными и растерянными!

Впрочем, он быстро провел ладонями по лицу, словно стирая «компрометирующее» выражение, и едва заметно качнул головой — потом.

«Потом, — поняла Анна, — когда все уйдут». Когда это закончится, и все уйдут.

Раньше она не думала, что вскрытие — этот рабочий, почти рутинный процесс может оказаться таким долгим и тяжелым.

Почти сразу стало понятно, что у девочки было много небольших, не требующих лечения в стационаре, но все же заметных травм, как в давнем прошлом, так и совсем свежих.

Но настоящую причину смерти выяснить не удавалось: даже последнее ранение, в отличие от прочих как раз серьезное и способное привести к критической кровопотере, было вовремя обнаружено, и действия врачей, по мнению эксперта, не давали повода усомниться в их компетенции. Он лишь пару раз задал Анне уточняющие вопросы — и все.

Единственное, пожалуй, за что можно было бы зацепиться, это содержимое желудка.

— Как будто перед самой смертью она поужинала песком. Вес извлеченного вещества — триста граммов. Цвет темно-серый, текстура зернистая. Напоминает мелкую базальтовую крошку, требует дополнительного изучения…

Анна снова бросила быстрый взгляд на Мара, потому что ей снова померещился всплеск. Самое его начало. Но явственней.

Мар словно бы и не смотрел на происходящее. Взгляд в пол, лицо закаменело, плечи опущены, а руки расслаблены.

Пожалуй, сейчас она не решилась бы его окликнуть или отвлечь. Сейчас он более чем когда либо, походил на настоящего дракона, выкормыша Водопадного Чертога и его вероятного наследника. Не было сомнений, он что-то узнал или понял. То ли из слов эксперта, толи просто так, анализируя результат осмотра.

Но, в конце концов, патанатом забрал образцы, разложил по пакетам, наклеил маркеры и в сопровождении секретаря покинул медицинский кабинет Академии, прихватив с собой все, за исключением Мара и доктора Чайки.

Впрочем, Лиза осталась лишь посочувствовать и помочь прибраться. Через четверть часа Анна уже запирала за ней дверь.

Мар тут же начал хозяйничать. В чужом кабинете — как у себя дома. Хотя, если вдуматься, не такой и чужой это кабинет: лет несколько… восемь или десять тому назад… он попросту жил в этих комнатах. Разве что ночевал все-таки где-то в другом месте. Тогда никто не думал, что из «дикого волчонка» может когда-нибудь вырасти… такое вот.

Он быстро добыл чистый мерный стаканчик, залил водой, щедрой рукой плеснул в него тех капель, которыми вчера «угощал» Анну, и тут же залпом выпил смесь. Она даже поморщилась за него. Капли эти в целом действительно неплохо успокаивают нервы. Но гадость же редкостная!

Мар медленно поставил стакан на раковину, вздохнул, уселся на кушетку, вытянув длинные ноги.

— Я тут у тебя немного посижу, ладно?

— Сиди на здоровье. Не мешаешь.

— Если есть какое-то дело, с которым может справиться даже неквалифицированный полудракон, то…

— Мар. Только честно. — Анна, которая только что протерла стол и отправила тело в «холодную келью», поддерживать шутливый тон была не готова. Да и шутка получилась какая-то вымученная. — По шкале от одного до пяти. Сколько?

— Четыре. — Не задумываясь, ответил он.

Но сразу же с едва заметным сожалением добавил:

— Четыре и еще немного. Я контролирую. Надо немного собрать мысли в кучу…

«Четыре, — перевела Анна со «шкалы Шторма», придуманной когда-то одним из профессоров, занимавшихся реабилитацией «волчонка». — Четыре, это набить кому-нибудь морду, разругаться со всеми, кто рядом, или как более поздняя альтернатива, напиться с друзьями до синих молекул, перевести проблему в простую и привычную жалость к себе и дальше лечить уже как депрессию. Пять — это сразу и быстро уйти в себя и не возвращаться… сколько? Сам себе Мар на эту стадию отводил сутки. По факту в последний раз было — полтора месяца. Полтора месяца мрачного молчания, злобных взглядов и с виду — совершенно нормальной, только беззвучной и тихой жизни».

Профессор тогда сказал, что проще научить его назвать одну простую цифру, чем заставлять копаться в себе и искажать реальную картину рефлексиями.

— Поговори с Надаром… — вздохнула она.

Анне тоже было паршиво, и тоже хотелось тишины и уединения, но это — другое.

— Что узнал-то? — спросила она, останавливаясь напротив и рассматривая его с высоты собственного роста.

— Ее звали Нана. На самом деле Нина, вроде бы, но у нее на коже был такой… легкий пушок в детстве. И ее звали Нана Пух. Тогда ей было года четыре, как я мог ее узнать? Никак. Сейчас-то почти взрослая девушка. Да я и… я вообще то время плохо помню. Я ее узнал-то по лапке…

— У нее нормальные руки.

— Пятнышко. На коже. На правой руке. В детстве было похоже на кошачий след.

Мар прикрыл глаза. Непроницаемая красивая рожа вовсе превратилась в маску.


Тринадцать лет назад

— Почему Ференс со мной не играет?

У девочки пушистые светлые волосы и большие синие глаза. Она тянет Марика за рукав одной рукой, а другой показывает на его брата, играющего в ножички с мальчишками чуть постарше, чем он сам.

В садке Водопадного Чертога совсем маленьких детей немного — только Нана да трехлетка Вадик. Нане с Вадиком скучно, но никто другой играть с ней не желает.

— Вероятно, — говорит осторожно Марик, — ему интересней играть с кем-то постарше.

Нана сопит, думает о чем-то, нахмурив бровки.

— А знаешь, что у меня есть? Если скажешь Ференсу, чтобы он со мной играл, я тебе покажу!

— Я не могу его заставить, — он пожимает плечами и смотрит на девочку с укором — с высоты своих неполных одиннадцати кругов. — Но ты можешь его убедить сама.

— Как это?

— Он любит играть в прятки.

В садке много прекрасных мест для игры в прятки — и учебные площадки, и сад, и «полоса препятствий»…

— О! Я тогда его позову, — расцветает девочка, — я спрячусь, а он пусть меня ищет!

Марик откладывает в сторону книгу. Все равно же, пока мелкая не угомонится, вернуться к «капитану Бладу» не получится.

— А как ты думаешь, Ференс что больше любит, искать или прятаться?

— Прятаться? — осторожно спрашивает Нана. — Но я тоже больше люблю прятаться…

— Искать никто не любит, — усмехается Марик. — Но если первой будешь искать ты, то потом обязательно наступит его очередь. Правильно?

Нана серьезно кивает. Теперь самое время применить на практике полученные знания! Отворачивается, и сопя, ковыляет к мальчишкам.

— Эй, — кричит ей в след Марик. — Ничего не забыла, а?

Девочка тут же возвращается. Кивает.

— Забыла. Я хотела тебе показать, что у меня есть. Вот, смотри!

Марик всего лишь имел в виду традиционное «Спасибо!». Про великую тайну малявки он уже и забыл.

Она поднимает левую руку так, чтобы была видна ее внутренняя сторона. И торжественно показывает пальчиком на родимое пятнышко — темно коричневое, крупное, неровное.

— Вот! Только никому не говори! Мама говорит, что это лапка! Что это мне котик след оставил…

Пятнышко и вправду похоже на след кошачьей лапки.

— Никому не скажу, — совершенно серьезно отвечает он. — Честное слово!

И не скажет. Всякие дефекты и отметины на коже у драконов — это аномалия, которая может привести к непредсказуемым последствиям. Может, Нане получить крылья помешает именно эта крохотная отметина?

— Мар…

— Да. Все, сейчас уйду. Не буду тебе мешать.

— Что я сделала не так? Почему она умерла? — Анна сама не поняла, почему спросила об этом вслух.

Он резко встал, положил ладони ей на плечи, даже немножко встряхнул.

— Ань, ты ни при чем. Ее убил кто-то из наших… из Водопадного. Она не могла выжить…

— Да почему?

Качнул головой, отметая какие-то свои драконьи мысли и соображения:

— Криос не дал бы. Она его проглотила. Наверное, заставил кто-то. Все. Пойду. Хорошие капли, кстати… помогают.

Анна кивнула. Ну не удерживать же его в кабинете силком? И не получится, и бесполезно, и если на то пошло, это больше интересно сейчас ей самой, а вовсе не Мару. Так что, можно спокойно пережить.

Мар, вопреки высказанному намеренью, медлил еще несколько мгновений, перед тем как выпустить ее плечи и действительно уйти.

— Правда, — выдал, наконец. — Выше нос, Ань. Выплывем…

23.

Янка Безымянка

«Аборигенная биология» имела бы все шансы оказаться не менее интересной, чем «Теория магии», если бы лектор сам был хоть немного «с огоньком». И вроде бы об интересных вещах рассказывает — о «специализациях» внутри стаи химер и об их жизненных циклах, которых, оказывается, четыре… а слушать скучно. Так-то и учебник можно почитать.

Наверное, если бы «аборигенку» читал Мар Шторм, все бы было совсем иначе. Он бы, пожалуй, и Куся на лекцию привел… хотя, нет. Плешан слишком осторожен. Не пошел бы…

Янка сидела на этот раз чуть не у выхода, где потемнее. Нарочно так устроилась: утром, едва проснувшись, подумала, что никто ведь из студентов не знает, что она теперь видит… и значит, можно еще денек походить с тростью. Может, получится сделать сюрприз — кому-то неприятный, например, Никласу, а кому может и приятный.

Студенты на первых рядах старательно записывали лекцию, на задних — играли в «окружение» и чиселки. Лекция предназначалась для всего потока, но выбрали этот предмет на первом курсе немногие, так что и аудитория была не самая большая.

Занятия проходили в этот раз на первом этаже биологического корпуса, недалеко от кабинета Анны. Утром Янка к ней забежала узнать про спасенную вчера девушку. И проверить глаза — все казалось, что улучшение временное. Она даже засыпала со светом от светляка, который одолжила понятливая Алиса, боялась, что утром опять проснется в полной темноте.

Но двери медицинского кабинета были заперты. И спросить не у кого.

— … таким образом можно сделать вывод, что социальная структура стаи сложна и достойна более пристального исследования, и по своим основным признакам она ближе к структуре сообществ социальных насекомых, чем к теплокровным существам. На этом я заканчиваю, а ваша задача, первокурсники, сегодня после занятий посетить библиотеку и взять каждому на руки по брошюре Льва Бироля Искателя «Простейшие растения Астеры». Надеюсь, к началу практической недели вы освоите первый ее раздел…

— Усвоим… — шепотом поправила Янка, нашарила тросточку и вдруг услышала знакомый голос:

— Вот ты где! Я думал, проспала. Сушку хочешь? Держи.

— Нет, я здесь. Просто опоздала.

Янка исподтишка с любопытством рассмотрела Даника. Невысокий, волосы вьются, плечи широкие. Очень приятная улыбка. Подбородок раздвоенный, а нос с выпуклой горбинкой.

— Держи меня за локоть, я провожу. Ты же тоже сейчас на математику?

— Да.

Удивительно трудно было делать вид, что ничего не видишь, когда привлекает внимание вокруг все — зеркала на пролете третьего этажа. Лампы подземного перехода между корпусами. Компания девушек со старших курсов в некромантских плащах.

Рядом с входом в этот самый подземный переход оказалась еще одна дверь, не менее массивная. Янка хотела было спросить, что за ней, но вовремя спохватилась: «Не вижу! Я ее не вижу! Или уже признаться?!».

Однако Даник словно прочитал мысли.

— Знаешь, где мы идем?

— Нет, откуда?

— Мы сейчас практически под горой, здесь тренировочная база некромантов. И прямо рядом с нами большая боевая площадка с полигоном. Там проходитежегодный турнир мертвяков.

— Что это? Я же ничего не знаю…

— Да так… Старшекурсники создают зомби… или другую боевую нежить. На основе памяти образа. И соревнуются. Сначала — нежить против нежити, а потом самое интересное. Потом посвящение в некроманты. Третьекурсники выступают против «призванных». Но на вторую часть нас не пустят: даже второкурсников не пускают, только своих и старше.

Янка в который раз подумала, что надо бы начать определяться со специализацией, раз уж некромантия для нее закрыта…

Но с другой стороны, если зрение вернулось, так может и все остальное тоже вернется? Не сейчас, так когда-нибудь потом?

Она невесело усмехнулась: «После серьезного душевного потрясения»…

— Ты сегодня какая-то странная, — сказал Даник. — Сосредоточенно-рассеянная.

— Не выспались просто, — вздохнула Янка. — Была тяжелая ночь…

— Что-то случилось?

— Я обещала не рассказывать. Так что, извини.

— Я ж теперь изведусь…

— Ну, может, потом разрешат рассказать. Это, в общем, дело двух дней. Два дня потерпишь?

…а через два дня забудешь, потому что появятся десятки других интересных тем для обсуждения.

Уже в главном корпусе, в котором дух времени ощущается куда сильней, чем в более новых подземных корпусах, в одном из коридоров Янка вдруг увидела профессора Шторма. Сначала обрадовалась, а потом словно кто-то подсказал, поняла — случилось что-то плохое. Что-то, что превратило приятного и почти не страшного уже преподавателя опять в холодного и резкого дракона с пустошей, такого, каким он ей показался при первой встрече.

Шторм запер аудиторию, остановился перекинуться парой слов с кем-то из коллег. Пепельный маг. Опять этот ореол усталости и отчуждения… опять даже дышать рядом будет страшно.

Сегодня нет «Теории магии», но какая разница? Сейчас Даник проведет ее мимо преподавателей. Как будто и не видела… но на самом-то деле видела.

Надо было немедленно или опровергнуть, или подтвердить опасения, так что, когда они поравнялись с преподавателями, Янка нарочито громко уронила трость на пол. И тут же наклонилась в поисках.

— Простите, профессор, — нервно выдавил студент, тоже наклоняясь и всовывая Янке в руку ее орудие. — Мы уже уходим… и очень быстро. — Последнее он шепнул уже Янке на ухо.

— Здравствуйте, студенты. Данила, Яна…

Яна невольно вскинула взгляд на профессора. Получилось — глаза в глаза. И на попятный уже не пойдешь, уже все случилось: Мар Шторм увидел, понял, что и она его видит.

— Здравствуйте, профессор, — вздохнула она напряженно.

Ледяное отчуждение, казалось, окружало преподавателя плотной стеной.

— Яна. У вас с Алисой вчера была непростая ночь. Мне нужны подробности.

Янка облизнула губы. Куда бы спрятаться? С таким выражением лица о подробностях должен расспрашивать палач перед пыточной камерой, а никак не преподаватель Академии.

— А… а Анна знает? Я ей обещала, что…

— Да.

— А у нас лекция.

— Не задержу вас долго. Данила, пожалуйста, передайте профессору Имри Аркаде, что Яна отсутствует по моей просьбе и скоро вернется на занятия.

— Х-хорошо.

Янка метнула на Даника умоляющий взгляд и тот, набрав воздуха в грудь, попытался еще раз:

— Профессор, Яна и так отстает, она же приступила к занятиям позже всех…

— Бегите Данила. Имри не любит, когда опаздывают.

Пришлось Данику уйти. Только добежав до поворота он догадался, что о помощи она просила его взглядом. Обернулся, но вернуться и проверить — не посмел.

— Разговор серьезный, — словно нехотя признался профессор Шторм. — Можем поговорить у Анны. Не против?

— Нет.

В коридорах Академии везде были студенты. Через несколько шагов Янка окончательно перестала делать вид, что для передвижений ей нужна трость, иначе за широким шагом Мара было не угнаться.

Но кабинет Анны был по-прежнему заперт.

— Черт! — он не то в раздражении, не то просто от безысходности прихлопнул дверь широкой ладонью. — Черт. Извини, Эсмеральда, я с самого начала должен был тебя поздравить с выздоровлением. Но времени мало не только у тебя.

Она кивнула. Что тут не понять?

— Это против правил, но можем поговорить у меня в кабинете. Это недалеко. Не испугаешься?

— Чего?

Янка слегка боялась самого Мара, а вовсе не его предполагаемого кабинета.

— Жуткого драконьего логова. Идем!

Жуткое драконье логово было светлым высоким кабинетом, одна из стен которого представляла собой, очевидно, личную библиотеку Мара Шторма — с полсотни книжных полок! У Янки дома была всего одна. Янка помимо воли первым делом побежала глазами по корешкам: вот научная литература и учебники, а вот большая энциклопедия… словари, снова учебники… причем, не только профильные — по математике, по физике. Еще и по истории.

Под психологию отведена отдельная полка, а самая «живая» полочка — с книгами по генетике, аборигенной биологии и некромантии.

Чуть выше есть место для художественной литературы. Подборка классики, двухтомник Скальда, очень дорогой, в кожаном переплете.

А вот тоненькая книжка — «Песня об одиночестве».

Янка, слегка дезориентированная таким великолепием, резко повернулась к Мару, чтобы выразить свой восторг… и тут же наткнулась на все тот же «пепельный» взгляд.

— У вас замечательная библиотека… — все-таки по инерции сказала она. — Что-то случилось… еще? С той девушкой?

— Яна, Анне почти удалось ее спасти.

Пауза сбила Янке дыхание. Вот так. Значит, они с Алисой что-то сделали не так. У них не получилось…

— Она умерла… если бы мы успели раньше, все было бы иначе… но я ничего не видела и долго копалась, а Алиса не сразу услышала крик. Но ведь она живая была! И Анна сказала, что все будет хорошо… Как же так?…

— Вы себя не вините. Ей нельзя было помочь. Можно сказать, ее убили еще до того, как она оказалась в Академии.

— Да нет же! Когда мы ее нашли, она дышала! И потом!

— Ей заблокировали магию, Яна. С помощью криосов вытянули все, что смогли, а потом заставили проглотить кусок этой дряни. Любое магическое воздействие на нее привело бы к тому, что криос начал бы вытягивать остатки ее силы. Она умерла бы в любом случае. Но я хочу найти и наказать того, кто это сделал. А для этого мне надо знать все, что вы с Алисой сможете вспомнить.

Янка вздохнула. Никак не могла поверить просто, что их вчерашние усилия не помогли.

— Я попробую. Профессор… можно спросить?

— Да.

— Я могу… могу я выбрать в качестве профиля магическую теорию? Если у меня совсем нет своей магии. Я может, не научусь пользоваться некромантией или другими видами силы. Но…

— Что «но»? — в голосе мага скользнула тень иронии, и Янка решилась на честный ответ.

— Мне просто интересно. Раньше же было лучше, чем сейчас. Версты работали, техника была, какой сейчас нет. Наука развивалась… В общем, я хочу все починить.

— Что?

Янка пожала плечами. Эта мысль, пусть не оформленная в слова, витала у нее в голове с того самого момента, как она поняла, что выжила. Там, в пустошах. В голову пришло тогда, что такое не случается просто так, и если уж суждено зачем-то жить дальше, то ради чего-то важного.

Это самое «важное» все время было перед носом, но не ухватить, не высказать.

А сегодня слова сами сложились.

— Починить то, что сломано, — вздохнула она, понимая, что городит несусветную чушь. — Ладно, я поняла, это ерунда и ересь. Забудьте.

— Могу только сказать, что и мозги и память пока при вас, и раз так, учиться вы можете на любом отделении. И уж конечно, можете выбрать любую специализацию. Практиков в мире и так достаточно, это с теоретиками всегда проблема. Кроме того, в Академии есть люди, которые думают примерно так же, как вы.

Пепельный маг, ледяная интонация. И снова говорит ей «вы», как взрослой. Или как совсем чужому человеку.

Но какая разница, каким кажется ей сейчас Мар Шторм, если это действительно только кажется? И страх, который ее накрыл недавно, совершенно беспочвенный. Ну, почти.

— Рассказывайте, — почти мягко попросил Мар. — Подробно. Каждое ваше слово очень важно.

Янка нахмурилась, возвращаясь памятью в прошлую ночь.

— Я проснулась, потому что кто-то звал на помощь…

Рассказала все. С уточнениями если нужно, даже вспомнила, о чем думала в тот или иной момент. Даже очень осторожно рассказала про синий отблеск, который помог ей найти дорогу. Все слова, решения. Как они делали жгут и как в шесть рук поднимали девушку наверх…

— Утром пришли строители и затоптали все следы, если они и были, — пояснил Мар скорей себе, чем Янке. — Следователь считает, что девочка проникла в Академию вместе с ними за сутки до того как погибла. Это возможно, за рабочих отвечает бригадир, но он каждое утро своих людей по головам не пересчитывает. Следователь сейчас как раз опрашивает их.

Янка даже открыла рот, чтобы возразить. Был же подземный ход! Был, она помнила. Его стоило показать Мару или Анне…

И не успела. Потому что профессор сам предпочел сменить тему… да еще как.

— Ладно, давайте посмотрим, что за синий отблеск у вас. Анна проверяла на детекторе?

— Да, но сказала, что пусто.

— Возможно, дело в специальном профиле. Подойди-ка к столу. Дай сюда руку…

Мар сунул ей в ладонь прозрачный тяжелый шарик. Шарик остался прозрачным, но следуя наитию, Янка прикрыла глаза и увидела/почувствовала матово-синий его контур, остывающе-голубым подчеркнутую собственную ладонь.

— Он магический? — спросила тихо.

— Что-то почувствовала?

— С закрытыми глазами, да. Я его… он как светится синим.

— А так?

На миг синее свечение затихло, а потом вдруг стало ярким и чуть ли не материальным.

Янка распахнула глаза.

Хмурый профессор Шторм касался двумя пальцами шарика у нее на ладони.

По руке, по пальцам, по коже змеились тонкие синие всполохи — как тогда, в развалинах, когда Мар заставил ее дать клятву верности Академии.

— Ничего особенного не чувствую, — тихо сказала она. — Даже не щекотно. Что это? Это плохо?

— Это непонятно. Синий след магии вещь известная, но малоизученная. Погоди.

Он забрал шарик, сунул в верхний ящик стола. Затем с полки вытащил довольно пухлую подшивку научного издания Академии за какой-то давний год.

— Кажется, здесь.

Тяжелая книга легла на стол, покрытый плотной прозрачной пленкой.

— Подойди.

Янка — что делать? — подошла. Но первым делом уставилась не на книгу, а на то, что у профессора Шторма лежало под той прозрачной пленкой, заменившей, очевидно, стекло.

Обрывки бумаги, явно из студенческих записных книжек, изрисованные юмористами разного уровня таланта и самоуверенности. На каждой картинке так или иначе был задействован профессор Шторм — кое-где даже весьма похожий на себя: эти брови с легким изломом и этот «драконий» профиль с кем-то спутать трудно. Особенно ее впечатлила карикатура, на которой грозный профессор распахнув демонические крылья нависает на сжавшимся и явно напуганным очкариком-студентом с куцым рюкзачком за плечами и лопатой, которой он пытается прикрыться от молний, летящих из преподавательских глаз. А под всем этим подпись: «КошМАР студента Дика Аркады, который хотел стать траппером. Аминь!». Рядом красовалась картинка куда худшего качества. Справа — что-то похожее на человека, присыпанного снежком, слева — три шарика в рожке. Под картинками подписи: под левой «Мороженое» с жирно подчеркнутой буквой «о», справа «МАРоженое» и общее резюме с низу: «Не перепутай!».

— Вы их отнимаете? У студентов?

— Да. Репутация преподавателя не пустой звук. Вы приходите в Академию учиться, а не тренироваться в остроумии.

— Но вы их храните.

— Некоторые получились удачными. Эсмеральда, обрати внимание на книгу…

Янка пристыженно вздохнула. Действительно ведь, преподаватель помогает ей разобраться с проблемой, а не просто так болтает. У него наверняка свои дела есть.

Статья называлась: «Некоторые явные предпосылки формирования синего следа магии на материале исследований замкнутых сообществ потомков «Поколения свободы»».

Янка перелистнула страницу. Там на весь разворот была тщательно нарисована карта, но знакомых очертаний циркусов она не увидела. Зато красным карандашом были заштрихованы небольшие области на приличном расстоянии друг от друга.

— Где это? Как будто не в циркусе.

— Это и не циркус. Местность южнее Магеллана, вот это, сверху, его отроги как раз. Это уникальные территории: к моменту написания этой работы там проживало несколько тысяч человек, вполне цивилизованных, сохранивших архаичный, но богатый язык, письменность, да много чего сохранивших. Сейчас давно в циркусы перебрались, а тогда, когда их «открыли» они были уверены, что других людей на Астере не осталось. Это были потомки первого поколения людей, адаптированного к местным условиям. Не маги, не оборотни, еще даже не некроманты. Зато у многих из них был выявлен этот самый синий след.

— Я что же, их крови? — приподняла Янка брови. — Можно я это почитаю? Профессор, я аккуратно.

— Не сомневаюсь.

Мар помедлил несколько мгновений. Сказал, словно нехотя:

— Через пару дней буду в Белуше. Если хотите, можете написать письмо. Бумага и прибор на столе.

Янка ахнула, и конечно, тут же забыла и про книгу и про все вскипевшие в голове вопросы. Даже про подземный ход.

24.

Уже куда позже, когда профессор забрал у нее мелко исписанные листочки, когда запер кабинет и куда-то ушел по преподавательским своим делам, оставшись одна в пустом коридоре, Янка вдруг поняла, что ее только что отвлекли от случившейся ночью беды. Причем так ненавязчиво и так просто, что никаких сомнений, отвлекли специально, чтобы не мучилась сомнениями и не винила себя…

Темный коридор, тусклые лампы под потолком. Янка медленно втянула в себя прохладный пещерный воздух. Все равно в голове не укладывается. Вот был живой человек, и вот наступило утро, а человека как будто не было — сказка, сон. Как так?

Она подышала на ладони, прижав их к лицу, хотя руки и не мерзли. Вчера все казалось таким простым и правильным. И утром она так радовалась и гордилась, что они вытащили ту девушку. А она умирала. Из-за криосов. И не могла об этом сказать…

Медленно, нога за ногу, Янка выбралась на свет, на площадку, заполненную старшекурсниками у ворот на полигон. Она не смотрела по сторонам. Мыслями она была в далеком «вчера» в темной пахнущей известкой кладовке. В какой момент все еще можно было исправить?

Надо было бежать на вторую половину математики, но ноги сами привели в виварий. Радостный сытый Кусь немного приподнял ей настроение — он словно транслировал миру лучи удовольствия и покоя: ну еще бы. Без Янки, кто почешет несчастному плешану складки на морде? Кто пройдется щеткой по жестким пучкам шерсти на горбу?

Так и вышло, что в комнату к себе она вернулась только после обеда.

На кровати, уткнувшись лицом в подушку, прямо в одежде лежала Алиса. Было тихо, но плечи ее вздрагивали от рыданий.

И даже спрашивать не надо было, что такое случилось — все то же случилось, то же самое. И бессмысленно крутить головой — никого здесь нет, никто не подскажет, что делать, и как помочь соседке…

Наверное, сама Алиса чувствовала что-то похожее, когда ночью просыпалась от Янкиного плача. Ничего. Больше никаких слез! Да, здесь нет младших братьев, ради которых в прежние времена приходилось держать лицо. Но тут есть другие люди, которым ее поддержка, оказывается, нужна.

Может оказаться нужна…

Янка, не давая воли сомнениям, подошла к Алисиной кровати, уселась рядом и положила руку ей на спину, где-то между вздрагивающих лопаток.

— Она умерла, — просипела Алиса. — Анька только что сказала. Но это не из-за меня… не из-за меня ведь? Я не знаю! Я все сделала, как учили, а она все равно!

— Нет, не из-за тебя, — подтвердила Янка, надеясь успокоить подругу, но не вышло.

— А ты-то откуда можешь знать? Это же я жгут накладывала… и вообще. Можно было как-то быстрее все делать. Она много крови потеряла а я копалась…

— Тихо, Алис. Я знаю. Мне профессор Шторм сказал. Ты ни при чем. Ее криосом убили. Слышишь? А криосы — только у драконов.

Она всхлипнула и резко сев на кровати, вдруг обняла Янку. Неожиданное это действие прокатилось под кожей волной тепла: надо же! Оказывается, у Янки-Безымянки тоже могут быть друзья…

— Анька говорит, приехал следователь из Менгиров… и что она не из наших. Не из Академии в смысле. Она — дракон. И непонятно, зачем сюда шла… и как попала. Хотя, как попала, это понятно.

— Надо рассказать, — подумала вслух Янка. — Только не следователю. Мы же не знаем, что за человек этот следователь.

— Ректору? — Шмыгнула носом Алиса. — А как?

Как… «здравствуйте, мастер Надар! А мы тут подземный ход спрятали, по которому кое-кто попал в Академию! Хотите посмотреть?»…

Да звучит достаточно по-идиотски.

— Подкараулить после лекции? — предложила Янка. — Или скажем Анне, а она пусть…

Алиса отчаянно замотала головой:

— Анька спит. Напилась валерьянки с пустырником, и еще чем-то сильным сверху шлифанула, и спит. Ее допрашивали же… А может, давай мы сами?

— Что сами?

— Посмотрим, откуда она к нам забралась.

Предложение, достойное братца Кира.

Янка спорить не стала, только покрепче обняла Алису за плечи. И дала себе слово прямо сегодня рассказать о подземном ходе ректору.


Ректор Надар

Следователи осмотрели весь уровень, на котором нашли девушку, опросили кучу народу, исписали ворох бумаги и, наконец, убрались из Академии. Зато прибыла делегация из Чертогов. Сам Тедор правда, Академию не удостоил честью своего появления, но отправил троих молодых мрачноватых магов, одного из которых он раньше видел уже — в свите госпожи Клары — из Кондоров, кажется. Двое других были незнакомы.

Кондор был среди них главным, но так усердно кривил губы и морщил нос, дабы выказать свое превосходство и общее презрение, что в серьез его воспринимать было тяжело. Впрочем, недооценивать противника нельзя — и ректор выслушал его плохо сформулированные протесты с вежливым вниманием.

— Кандидатуру господина Вальдемара Шторма одобрил и Константин Скальдский, и я. Спешу напомнить, что именно Чертоги предложили его в качестве боевого классического мага князю Скальда. Вы ему больше не доверяете? Это официальная позиция? — уточнил он на высказанные Кондором сомнения относительно намерений и компетенции Шторма в этом деле.

Тот потер красивый ухоженный ус.

— Возможно, я высказался излишне резко, — отступил тот. — Однако преступление было совершено на вашей территории…

— Но не нашими людьми. Извольте ознакомиться с выдержками из протокола.

Знакомиться с выдержками Кондору не хотелось.

Они прогуливались по нижней галерее в сторону административных корпусов. Двое драконов слегка отстали, позволив вести беседу Кондору.

— Расскажите на словах. Я потом расспрошу следователя и сравню.

— Причину смерти сейчас определяют эксперты в городе — есть подозрение, что она отравилась. Потерю крови или ошибку врача эксперты уже исключили. Хотя на теле есть серьезные раны. Возьмите документ, господин Кондор. Возможно, он будет интересен вашему сюзерену.

— Я сразу понял, что вы будете отнекиваться. Что вы мне суете? Дайте мне поговорить с вашим врачом, и он сразу все расскажет. И не нужно будет этой ненужной волокиты.

«Ага, сейчас, — мысленно ощерился ректор. — Отдам тебе сестер Самум и бантиком перевяжу».

— Это не волокита. Это называется «официальное расследование». Так вы подтверждаете полномочия господина Шторма? Или предпочтете его кем-нибудь заменить? Или может, вы сами…

Эта нижняя галерея в древние времена была парадной, просторной и светлой. Но древние времена давно прошли. Большую часть больших овальных окон заложили, для тепла. Те, что остались несколько лет назад были заменены на рамы с частым переплетом. Не так эффектно, зато не дорого.

Но выгуливать драконов среди студентов академии ректор не собирался.

Драконы неравнодушны к магии. Особенно — к ее живым источникам.

— Мое дело проследить, чтобы виновный был наказан, и забрать тело. Кстати. Где оно? И мне понадобятся ее криосы. Они принадлежат роду, Тедор требует их вернуть как можно быстрее.

— К сожалению, камней при ней не было. Иначе я с радостью сразу их вам отдал бы. Некромантам они ни к чему.

Галерея закончилась дверьми в административную часть «биологического» корпуса. Надар, даже не сбавив шага, взмахнул рукой, и двери медленно раскрылись, не скрипнув. Вообще-то древний механизм срабатывает через раз, хотя его регулярно чинят и настраивают. Но славно, что именно сегодня он повел себя так, как должно.

— Входите, господа.

Дежурных, как и было приказано, за конторкой не было.

Может быть, гости рассчитывали на торжественную встречу и обед, но ректор не считал необходимым развлекать драконов. Академии от них пользы мало, а неприятности… неприятности будут и так. Обедом при свечах их не отменишь.

В кабинете Анны Самум самой Анны не было, но строго по инструкции, было все остальное — тело на столе, документы, копия протокола вскрытия, инструменты, это для солидности и чтобы драконы здесь не задержались дольше необходимого.

— И где же ваши доктора? — Поднял брови господин Кондор.

— Для процедуры опознания достаточно нас с вами. Вы назовете имя, я сделаю запись, вы и ваши коллеги заверят. Или вас не устраивает моя кандидатура тоже?

— Спрятали, значит, — усмехнулся дракон, — своих докторов. Значит, есть что скрывать.

— Наши эксперты отбыли в город вместе со следственной группой, они участвуют в расследовании. Что же до медика, проводившего вскрытие, она от расследования, разумеется, отстранена. Но это не отменяет других ее обязанностей в академии, напрямую связанных с профессией врача-некроманта. Проще говоря, у нее много живых пациентов, которым нужна помощь прямо сейчас. Вы готовы приступить к опознанию тела?

Кондор бросил взгляд на простыню, которым это самое тело было прикрыто.

— Разумеется.

Надар кивнул. Резким движением откинул простыню.

Девушка не выглядела спящей. В Академии нет традиции гримировать покойников. Но Кондор и так ее узнал. Поморщился брезгливо:

— Нана. Антонина Филин из Чертога Рокота, кажется. Дочка этого… прихвостня изерского… Олега. Они в этом Рокоте как кость в горле были, так Изер их вроде, пригрел. Мать у Наны вообще из циркуса какого-то… не то отсюда, не то из Белуши, не то вообще откуда-нибудь из Магеллана.

— Будьте любезны рассказать подробней. Я зафиксирую для следствия.

Неожиданно нелюбовь Кондора к бывшему сюзерену Водопадного могла послужить благому делу: про тех, кого не любят, гадости говорить проще. А среди гадостей могут оказаться и крупицы ценной информации. Не зря же следователи во все времена, даже до Млечного Пути, всегда радовались сплетням.

— Да что рассказывать-то… папаша зачем-то притащил в чертог ее мать, а она даже некроманткой не была, то есть, никакой пользы от девки, если вы понимаете, о чем я, хотя, откуда бы вам пронять.

Сопровождение заулыбалось, а Надар, прекрасно уловивший намек на криосы, с трудом удержал лицо. Все-таки некоторые люди и не люди прямо таки созданы для того, чтобы он сломал о них посох… или ссадил кулак. Да, в былые времена вольного поиска по пустошам было легче. Никакой наносной дипломатии — все честно и просто: или ты, или тебя.

Жаль, нынешние студенты это понимают все хуже… но не о них речь.

— Дальше, — напомнил Надар, что умеет стенографировать не хуже любой секретарши.

Он сидел за единственным маленьким столиком в кабинете Анны, удвинув в один угол микроскоп, а в другой батарею медицинских пробирок. Пустых.

— Понятное дело не просто так он ее притащил. Видать, беременная уже тогда была… ну я уж не знаю, как и что, но через какое-то время этот Олег, или Волег? Не помню, редкое имя. Он где-то пересекся с Изером… не исключено, что они в заговоре уже тогда оба участвовали, но это к делу не относится. В общем, Изер его пригласил с семьей жить в Водопадный. Сам он там, к этому времени, уже практически не появлялся, хозяйством занимался управляющий… Дрянной, надо сказать управляющий, я бы на его месте…

Надар невозмутимо записывал. Оговорки и намеки тоже, исключительно для себя, чтобы в будущем посидеть с этими записями и попытаться найти хоть часть ответов.

— …не знаю подробностей. Но эта Нана родилась уже в Водопадном, и у нее быстро выявили все необходимые для оборота сегменты в крови. То есть, девочку, хоть она и полукровка, оставили в замковом садке, хотя никто не верил, что ей-то удастся получить крылья. Но она получила, да. Одна из первых в своем поколении, ей еще шести не было, как полетела. Сам я не видел, Клара рассказывала. Она тогда уже не считалась ребенком… сколько ей… кругов восемнадцать-двадцать было, а то и больше. Но ей нравится с детьми возиться. Она следила за садком.

Надар едва удержался от едкого замечания. Клара, которая возится с детьми, это сложно представить. Особенно если судить по скупым оговоркам Мара, которого и вообще-то на разговор о жизни в Водопадном вывести трудно.

— Когда заговор в Радужном чертоге разоблачили и Изер был… э… был лишен прав на Водопадный, Олег… а он был его секретарем, или личным помощником… что-то такое. Так вот. Олег этот пытался доказать, что ни при чем, но суд ему не поверил. После его смерти его баба вернулась в циркус к себе, а Нана осталась в Водопадном. Дракон должен жить с драконами. Говорят, она показывала неплохие успехи при обучении, но я не знаю деталей, меня эта полукровка никогда не интересовала. Спросите Клару, она к таким убогим имеет какую-то особую тягу…

Что ж, и это уже немало: есть имя, есть примерное представление о семье. Есть с чего начать… Надар добросовестно закончил беседу и попросил драконов перечитать и подписать документ. Если бы они действительно его прочитали, узнали бы, насколько рассказали больше, чем собирались… но они просто пробежали глазами первые фразы. Все трое. И подписали.

Когда и эта делегация, наконец, вспомнила, что пора бы и домой, Надар с непередаваемым выражением скорби и тоски от предстоящей разлуки лично проводил гостей до главных ворот Академии. И когда ворота закрылись, первым делом метнулся наверх — в нижний зал Ректорской башни.

Он не видел Мара с самого утра, но был почти уверен, что магнетизм ректорского камина непременно притянет его к себе: даже подростком единственным местом для уединения и размышлений у Мара Шторма всегда был нижний зал башни.

Он не подбрасывал в камин дров, что интересно. Просто садился рядом и любовался угасающим пламенем. Так что у ректора не было никаких сомнений, где искать Шторма.

Тем более, лекции давно закончились.

Мар плавно поднялся навстречу, протянул в приветствии руку.

— Что там?

— Тедор прислал Кондора. Не Клару.

— Ну, значит, заранее знал, кого мы могли найти. Что решили?

— Подтвердил твои полномочия. Девушку опознал.

— Да, я ее тоже вспомнил. Она ребенком была, трудно узнать. Ее звали Нана. Дом не назову…

— А я назову, — перебил Надар и жестом показал Шторму, что не прочь продолжить разговор у камина. Когда оба устроились на вытертых за годы кожаных банкетках, продолжил:

— Антонина Филин из Чертога Рокота. Ее отца звали Олег Филин, он был или секретарем или другом Изера Шторма. Это тебе о чем-нибудь говорит?

Мар медленно кивнул. Прикрыл глаза.

— Да.

— Марик, все хорошо? Можешь работать?

— Да. Она, значит, дочка «дяди Олега». Изер нас знакомил — мельком, когда однажды они вместе прилетели из Водопадного.

Мар редко называл Изера Шторма отцом, но говорил о нем со сдержанным уважением. То ли не простил невольного «предательства», то ли было что-то еще, чего Мар ему не простил.

— Я не знал. В садке же все дети — потенциальные драконы, ко всем одинаковое отношение. Нану даже любили. Она была такая… безобидная, что ли. Впрочем, тогда ей было года четыре. Все равно не понимаю, чем я ей насолил. И что она собиралась делать.

— Кондор еще сказал, что девушка была полукровкой.

Мар вздохнул:

— Мастер… мне нужен день. Лучше — несколько дней. Хочу найти ее мать, сообщить о смерти Наны. Думаю, драконам плевать, а другие искать не будут.

— А ты-то где собираешься ее искать? По словам Кондора, она может быть чуть ли не в Магеллане…

— Она в Белуше. Вот.

Мар снова вытащил из кармана слегка помятое письмо от некоего «В.», протянул Надару.

— Хорошая мысль. — Ректор даже не стал спрашивать, как Мар собирается искать человека в городе людей. У драконов свои методы. — Кстати, наш друг Аркада в той Белуше загостился… вероятно, Константин тебя сам за ним отправит со дня на день, а я потороплю.

…и не нужно будет писать прошений и униженно просить одолжить Академии Мара Шторма для личных целей. Достаточно того, что он тут преподает в свободное от великих военных планов Константина время.

Мар кивнул и вновь уставился на пламя.

— Могу слетать сам. — Предложил ректор осторожно. — Если…

— Да нет. Все нормально. Это мое дело. Семейное дело…

Он снова наглухо замолчал, но Надар знал, что тормошить Шторма, когда он в этом состоянии бессмысленно. Лучше просто рядом посидеть. Дождаться, пока сформулирует. Почему-то, если дело касается науки или преподавания, его лучший студент всегда бывает куда более красноречив.

А вот попытки в самоанализ — всегда жалкие и какие-то болезненные, что ли.

25.

Мар дотянулся до кочерги, поворошил поленья — взметнулся рой искр.

— Красиво.

— Тебе всегда нравилось смотреть на огонь.

— На угли и искры. Да, сейчас тоже нравится.

— …и молчишь ты не об углях и искрах, правильно? Только гордость не позволяет сказать прямо, что…

— Что я не выспался, упустил из виду кучу фактов и скрыл улику от следствия?

— Мкм. Нет.

— Скажете за меня?

— Еще чего. Формулируй.

— Она шла ко мне. Не знаю зачем. Но — ко мне. И умерла. Всего дней десять назад я чуть не убил другую такую же девочку. Ей повезло просто, что она больше шимса, чем дракон или некромант. Даже если я объективно ни при чем, я все равно виноват перед ними обеими. Это правильное слово. Моя вина. Да.

— Так бывает. — Надар вздохнул и не весело улыбнулся. — Не надо делать удивленные глаза. Это студенты. Подростки. Они всегда рискуют, всегда ввязываются в неприятности, лезут, куда их не звали. Попадают в беду и иногда… иногда, Мар. Нам не удается их спасти или защитить. Я боюсь за каждого из них, но я не могу умереть за каждого. И ты не можешь.

— Знаю. Но это почему-то не добавляет хорошего настроения. Вы знаете, что к нашей шимсе вернулось зрение? Это они с младшей Анькиной сестрой нашли Нану.

— Да? Хорошие новости. Как поживает ее питомец?

— Плешан? Здоров. По-моему, счастлив. И кстати, я проверил ее на детекторе. Сам. Синий след проявляется все еще, хотя могу поклясться, что магии там нет — ну, может, как у обычного человека, может, даже меньше.

— Да, интересная тема для исследований. Насколько понимаю, других таких уникальных в нашей Академии никто не искал…

— Почему же? Один такой точно есть. Я и себя проверил…

Надар хохотнул:

— Да у вас много общего! Просто куда ни ткни…

— Да уж… оба мы, по большому счету, твари пустошей — не похожие на нормальных людей и поэтому опасные. Без дому, почти без прошлого… хотя, у Янки есть отец, который ее любит, и братья, которые готовы за нее драться…

— Зависть, — пробормотал Надар, — дурное чувство…

Мар, наконец, отвел взгляд от камина:

— Это белая зависть. Я рад за нее. И кстати, если на то пошло — я обещал их навестить и передать письма. Это не займет много времени.

Мар еще немного полюбовался огнем — в молчаливой компании ректора, а когда угли начали гаснуть, все же собрался: вечер. Ветры успокаиваются даже в пустых землях, значит, самое время для телепортации…


Янка Безымянка

Запах влажного холодного камня и многолетней пыли — такое вот сочетание. Идти по проходу, по которому пробралась в Академию незнакомая драконица, оказалось невозможно, только пробираться на четвереньках, постоянно задевая локтями стены. Никакой это был не коридор и не тайный ход. Это был, наверное, старинный водовод, или может, еще что-то такое же техническое. Выложенный гладкой каменной плиткой, он все-таки оказался проходимым для такой щуплой персоны, как Янка.

Вот Данику у нее за спиной уже приходилось туго, он пыхтел и ругался под нос. А такая оглобля, как Мар Шторм и вовсе не пролез бы, наверное.

И ректор, наверное, не пролез бы…

Ректору Янка так и не рассказала о подземном ходе — оказалось, что в Академию прилетели драконы и прибыли представители князя Константина, и все руководство и даже многие преподаватели оказались заняты делегацией.

Профессора Шторма в его комнатах тоже не оказалось. Янка долго не решалась, но, в конце концов, постучала в знакомую дверь. А когда поняла, что ей не отвечают, осмелела и даже побарабанила.

На этом она сочла долг выполненным, сказав окружающему миру: «ну не убежит же этот лаз?! Потом расскажу, как все успокоятся…». И отправилась в библиотеку, искать «Песню об одиночестве». Почему-то ей казалось важным закончить мысленный разговор с драконом Александром Самумом.

А потом зачиталась: все таки Скальд писать умел и увлекательно, и живо, и совсем не архаично — как будто читаешь книгу современника… ну если не считать, что он все время упоминает незнакомые названия и устаревшие термины… но какая разница, в конце концов, как правильно говорить — джезва или кофейник, суть-то одна…

Она спохватилась, когда поняла, что уже время к полуночи, а Алисы все нет. Нахмурилась, отложила книгу, даже посмотрела на часы. Алисы не было, и за весь вечер она не забежала даже сменить одежду.

И вот это насторожило Янку больше всего.

Нет, логика подсказывала, что соседка могла засидеться у сестры, тем более, им есть о чем поговорить.

Но «логика логикой, а интуиция — интуицией». Так отец любил говорить, когда выговаривал ей за какие-то проделки…

Аннина комната теоретически была в том же крыле и на том же этаже, но не стучать же во все двадцать комнат? Она постояла, прислушиваясь, сначала у одной, потом у другой, но там было тихо.

Янка шепотом помянула Алису нехорошим словом и отправилась в «студенческий корпус» — где на первом надземном уровне расположено студенческое общежитие. Первый курс — это нижний этаж, далее — по старшинству. Оставалось надеяться, что первокурсники еще не спят, и она сможет среди всей этой толпы найти Даника…

Даник нашелся. И предложил сразу пойти на этаж к Алискиным однокурсникам — если ее и там нет, тогда и будет время бить тревогу. «Ну, может, они там кутят-гуляют? — пояснил он. — А тебе она могла не сказать, чтобы ты не расстроилась. Что тебя не позвали на их второкурсную посиделку. Сушку хочешь?».

На расследование пришлось потратить с полчаса, за которые они узнали, что:

1. Алиса с приятелями куда-то ушла после второй лекции.

2. Планировали они это давно.

3. «Да вы не кипишите, все нормально, они так часто делают. Только просьба — преподам не говорите, а то начнется…»

И вот тут-то Янка и вспомнила один давний разговор. «Мы — трапперы!» — тогда с гордостью поделилась соседка. А трапперы, это исследователи пустошей, бродяги живой полосы. Охотники за древними сокровищами…

Янка даже замерла, словно споткнувшись на полпути, потому что, кажется, поняла, где следовало искать Алису и ее друзей.

Но вот стоит ли искать? Может, все нормально, завтра вылезут из подземелий, расскажут по секрету, что видели и что нашли…

Да-да, сказала интуиция логике. Конечно. Их где-то носит уже почти девять часов. А завтра совсем не выходной. И вообще, вся Академия на ушах из-за драконов…

Так что еще примерно через четверть часа Янка уже писала записку Анне, с тем, чтобы засунуть ее под дверь кабинета, А Даник загибал пальцы, пересчитывая, что им может понадобиться в «спасательной экспедиции».

И вот, сырой холодный воздух, и хочется кашлять не то от пыли и песка, которого под ладонями-коленями много, то ли из-за этого каменного холода и влаги.

Хотя, Янка надела на себя единственные прочные форменные штаны и свою старую куртку.

Алиса с товарищами здесь проходили, в этом они убедились сразу, как вошли в рабочий закуток, с которого и начинался лаз: камни оказались отвалены, вход прикрыт кое-как. Случайный человек, может и не заметит, но Янка почему-то прекрасно помнила, каким было это место прошлой ночью.

А больше всего она боялась, что тоннель снова сузится, и придется возвращаться ни с чем, да еще и ногами вперед. Или застрять.

И все больше казалось, что правильней было все-таки достучаться до кого-нибудь из преподавателей. Но с самого начала они собирались только посмотреть, убедиться, что второкурсники здесь были и сразу вернуться за помощью.

Вот только непонятно, когда следует остановиться? Где та граница, за которую соваться уже не стоит? Где водораздел между «Я только проверю» и «вы ввязались в необоснованно-рискованное приключение, студенты?».

Лаз был почти прямым, небольшой уклон вниз — не в счет. Светляк в ее руке давал луч шага на три, потом рассеивался. Это был все тот же, Алискин светляк. Надо думать, сама она взяла в «опасное приключение» более свежий источник света. В академии эти светляки умеют делать многие старшекурсники.

— Что там? — окликнул Даник, которому, наверное, перспектива застревания казалась еще более неприятной. — Пролезем? Или назад?

— Давай еще немного. Ширина не меняется, я бы проползла еще шагов пять или десять… вроде бы, ничего страшного.

В самом начале хода в песке, в грязи она видела темные кровавые пятна. Но сейчас их или смазали «трапперы» или просто их было не видно в темноте.

А всего через четыре условных шага светляк неожиданно словно провалился в темноту: обозначились границы лаза, за которыми тьма казалась полной и беспросветной. Янка осторожно добралась до края, свесилась вниз:

— Тут нормально. Пол близко, а потолок…

Она извернулась, чтобы поднять руку как можно выше:

— Потолок есть. Не высокий, его видно, кажется, тоже каменный. Зато можно будет встать в полный рост.

Коридор оказался узким техническим проходом, вдоль которого лежали старые хрупкие от времени трубы, все в трещинах и дырах. Такие она в Академии еще не видела, но ведь Академия — древняя. Самое старое учебное заведение Астеры, если верить учителям из лицея.

Янка посветила себе на одежду — н-да. Штаны придется стирать. А куртку — не жалко.

— Куда дальше?

Даник выбрался тоже и теперь осматривался:

— Если они здесь были, должны были метки оставить. Забавно. Может, этот коридор ведет в прачечную или на старый склад… там такие есть, я видел. Только со светом. Хороши мы будем, если вдруг там окажемся.

— Да? Ты видел такие коридоры в Академии? Значит, есть шанс, что можно выбраться не через лаз. Может, та девушка просто не знала, что есть другой ход…

— Угу, — хмыкнул мрачно Даник, примеряя на себя роль логики, — и между относительно просторным коридором и подозрительной крысиной дырой, выбрала крысиную нору. Не нравится мне здесь. Надо оставить метку. Кстати, если здесь были наши, то они должны были тоже метку оставить. А то вдруг возвращаться придется этим ходом. А таких дырок здесь найдется несколько.

Янка тоже поежилась. И тревога за Алису и ее друзей только возросла. Она посветила на стену возле лаза, из которого они только что выбрались:

— А вот и метка.

Кто то жирным мелом написал: «23/кор. 1–3». И стрелка — влево.

— Не зачеркнуто, — сказал Даник. Трапперы, если возвращаются по своим меткам, зачеркивают, чтоб не путаться.

— Откуда знаешь?

— Ты Егора Шквала не читала, что ли? «Путешествие на восток»? Не?

— Я даже не знаю, кто это.

— Писатель. Из Туманной Заставы, это город такой в циркусе Скальда, если ты не знаешь.

— И что значит эта метка?

— Хм. Двадцать три — это номер команды или тут просто слово может быть — как позывной. Кстати, ты знаешь, что наши «дома» это на самом деле не название рода или семьи. Это были позывные межзвездных кораблей, на которых прилетели первопоселенцы Астеры! Просто, тогда даже селились на планете «по кораблям». Я это тоже у Шквала вычитал, кстати. Будет время, возьми, почитай. Интересно. То есть, вот люди привыкли друг с другом общаться на борту, и когда прилетели, уже все знали, что все, кто с позывным «Самум» например, живут в этом поселении… а, например — Искатели — в другом. И так и определяли — вот к штормовым кто-то из «Искателей» перебрался… там даже есть полный список древних позывных, представляешь?

— Дань, не отвлекайся, пожалуйста. Мне что-то жутко…

— А? Да. Кор — это наверное сокращение какое-то, не знаю. А что такое один и три, сейчас объясню. Один — это что группа здесь идет первой, других меток-то нет. И что в группе три человека. Так вот, позывных, судя по книге Шквала, было зарегистрировано около двухсот пятидесяти, представляешь?.. а сейчас, кажется, осталось около тридцати… пойдем по стрелке?

«По стрелке» идти оказалось легко. Коридор был относительно «чистым», трубы идти не мешали. Изредка где-то было слышно, как что-то капает. Два «перекрестка» не вызвали желания куда-либо свернуть — оба коридора выглядели лишь чуть более просторными, чем тот лаз, из которого они недавно выбрались.

И тревожно: в лазе была одна опасность — застрять. А тут… мало ли что. Тихо. Темно.

— Знаешь, что я думаю? — Спросил Даник, внезапно остановившись.

— Что?

— Ты говоришь, она была раненая. А мы с тобой пока не встретили ничего, обо что бы можно было хотя бы порезаться.

Янка поворошила ногой древние трубы и согласилась — нет. Об это — не порежешься. Даже поцарапаешься вряд ли.

— И что это значит?

— Это значит, что на нее в этом коридоре или где-то раньше кто-то напал. И возможно, она от этого «кого-то» убегала… и залезла в ту дыру, потому что понимала, что не убежит.

Янка опять подняла светляк повыше, чтобы лучше было видно стены. Но никаких признаков, что в коридор могла проникнуть химера, не было. Да и… Уж Анна-то точно бы поняла, что на девушку напало животное. А она ничего такого не говорила. И Алиса не говорила.

Стало совсем жутко. Холод, темнота, узкий коридор — и тусклый зеленый лучик некромантского светляка. И два человека во тьме старательно делают вид,что это они бредут сквозь нее, а не она — сквозь них…

— Дань… скажи, что ты специально меня пугаешь?

— Конечно, специально. Ты ножик с собой взяла? Я говорил взять…

Ножик у Янки был — и даже добрался до Академии вместе со школьной портупеей. Она молча вытащила его и сжала в мигом вспотевшей ладони. В левой — светляк, в правой — ножик. Что нам какие-то химеры…

— Только светить надо вниз. — Снова подсказал Данила с изрядной долей ехидства в голосе. — Если следы есть, то они на земле, а не на стенах…

Следы нашлись сразу — кто-то прошел по грязному полу не так давно — три человека, два парня и девушка, судя по размеру обуви. А вот след незнакомки. Наверное, ее. Одиночный, неровный. Похоже, она едва ковыляла. Янка увидела темное пятно у стены, подбежала туда — оказалось, черная от крови грубая повязка, сделанная то ли из шарфа, то ли из платка — так не разберешь. Драконица здесь была. И даже помочь себе с помощью магии не могла. Даже не могла обернуться драконом, хотя места хватило бы, вероятно. Профессор Шторм утром сказал, что она проглотила криос. Кто мог ее заставить такое сделать? Чем ей могли угрожать?

— Она здесь была, — прокомментировал очевидное Даник. — Едва брела, может рану рукой зажимала, хотя, это вряд ли, если на бедре, говоришь. Может, кто-то ей рану перетянул, а потом повязка ослабела, и стала мешать идти…

В голосе парня звучала откровенная жалость, и Янка была с ним согласна. Неизвестная девчонка вызывала уважение — своей волей к жизни и готовностью идти до конца. И у нее получилось бы, если бы не криос.

Тряпку оставили лежать, как лежала — забрать можно будет и на обратном пути, а вот сам проход обязательно надо будет показать ректору Надару. Хотя бы потому, что это важно для расследования. И хорошо бы, чтобы следы все сохранились…

Кстати, никто ее не преследовал, ни зверь, ни человек. Если только что-то летающее. Но где тогда команда Алисы? Трапперы прошли здесь несколько часов назад, могли давно уже вернуться.

Первое препятствие они обнаружили шагов через тридцать. Ну, не то, чтобы препятствие… во всяком случае преодолеть его труда не составило, но лишь потому, что этим путем ранее прошли и трапперы, и незнакомка, и возможно, кто-то еще.

Когда-то этот проход заложили камнями. Потом, очевидно, довольно давно, в кладке проделали аккуратное прямоугольное отверстие у пола — как раз человеку пролезть. И даже оставили пару каменюк покрупней, чтоб тот, кто тут ходит, мог за собой дыру аккуратно заложить. Но в последний раз этот кто-то дыру заложить поленился, зато с другой стороны прохода земля и часть кладки осыпалась сверху и частично замаскировала лаз.

26.

Когда-то этот проход заложили камнями. Потом, очевидно, довольно давно, в кладке проделали аккуратное прямоугольное отверстие у пола — как раз человеку пролезть. И даже оставили пару каменюк покрупней, чтоб тот, кто тут ходит, мог за собой дыру аккуратно заложить. Но в последний раз этот кто-то дыру заложить поленился, зато с другой стороны прохода земля и часть кладки осыпалась сверху и частично замаскировала лаз.

А недавно его кто-то снова расчистил, вытащив внутрь и осколки камней и куски гнутой арматуры и ржавые железные листы.

Коридор за стеной был куда более влажным, где-то недалеко журчал или подземный ручей, или небольшая речка. И вообще, казалось, что это куда более просторное место и… круглое?

Янка посветила под ноги — все тот же влажный желтый песок и мелкие камни, но пол — куда более ровный. Такой мог быть в Академии или во дворце князя. Или в каком-нибудь древнем музее.

— Только откуда песок? — пробормотала Янка под нос. — да еще такими барханчиками…

— Водой нанесло? Янка, посвети сюда!

Водой. Логично. Вода где-то рядом, наверное, иногда поднимается и несет песок.

Оказывается, «пол» был не так и широк — вовсе не по всей ширине найденного тоннеля. Наоборот, по центру этого самого тоннеля ровный и четкий тянулся желоб приличной — почти в человеческий рост, глубины и такой ширины, что даже с разбегу задумаешься, стоит ли перепрыгивать.

По желобу внутри тек ручей, его-то журчание они и услышали. Довольно мелкий. Пробивался меж наносных камней и длинных каменных поперечин.

— Рельсы-рельсы, — сказал Даник. — Шпалы-шпалы… ни фига себе. Я думал, это только в книжках Млечного Пути такое бывает.

— Что это?

— Подземка. Метро, вроде, называлось, или как-то погоди… трамвай? В общем, видишь длинные ржавые штуки? Это рельсы. Как на некоторых старых дорогах. А, ты же не знаешь, в Белуше их, наверное, нет?

Янка нахмурилась, вспоминая:

— Сегодня читала у Скальда. Поминались какие-то рельсы, по которым ездят. Как по этому ездить-то? Ладно, куда дальше? Ищем стрелку?

Стрелка нашлась на гладком участке стены. И сразу стало понятно, почему — с этого примерно места трапперы тоже шли, стараясь не наступать на следы незнакомки.

Через некоторое время нормальная дорога закончилась, пришлось спуститься к ручью. От него веяло ледяным холодом, куда более сильным, чем в предыдущем коридоре. Янка даже вспомнила свои первые ночевки на пустошах — когда еще не знала, что греться можно не только у ртутных камней, но и под боком у быков.

Разговора о том, чтобы идти обратно, уже не было. Слишком они далеко забрались…

Наверное, Алиса с друзьями решила так же. И они пошли вперед… интересно, насколько далеко? И кто все-таки гнался за незнакомкой, если гнался?

Шли молча, даже довольно быстро, как будто могли куда-то опоздать. Ручей куда-то делся, возможно, они не заметили, как миновали источник.

А потом Янка вдруг почувствовала движение воздуха по лицу — холодного, и куда более живого, чем в целом стоячий и пропахший насквозь холодным камнем воздух подземелья.

Она замерла, схватив Даника за руку и пытаясь уловить, откуда льется едва заметное дуновение.

Веяло слева и вроде как сверху. Янка подняла светляк повыше, и пошла медленно вдоль стены, пока не увидела зарешеченное не то окно, не то дверь начинавшуюся на высоте ее подбородка. Решетка, впрочем, давно проржавела и висела на одной петле. Следы трапперов уходили вглубь туннеля, но это окошко ей показалось почему-то важным.

— Дань, поможешь?

Парень оценил сложность задачи и просто дернул решетку к себе. Она послушно отделилась от ржавых обломков и была поставлена на землю — почти беззвучно.

— Я первый. Дай светляка на минуту?

Он легко подтянулся и вскарабкался внутрь.

— Лестница. Завалена, но пройти можно. Пойдем? Или по следам?

— Только глянем. Мне кажется…

— Янка, стоп. Кровь на стене. Как от руки. Она здесь шла. Просто открыла решетку и потом спрыгнула вниз и закрыла за собой. А я сломал… а наши трапперы не поняли…

Чем выше они поднимались, тем было понятней, что где-то близко внешнее пространство. Просто ночь, не видно ничего. А днем, конечно, уже было бы понятно, что впереди.

Завал. Перелезть наощупь гору камней. Протиснуться в узкую щель под нависшей скалой.

Помочь застрявшему все-таки Даниле выбраться, не лишившись сапога.

Чуть не кубарем скатиться по осыпи, глотая свежий, пропахший снегом и горным ветром воздух…

Воздух отчетливо внешнего пространства, не циркуса.

А еще в воздухе плыл отчетливый, тревожащий запах кислоты и железа.

Запах близкой опасности.

— Химеры… — пробормотала Янка. — Где-то недалеко. Тихо…

— Я пущу зеленый туман, увидим их… но может, обратно сразу? Ян, дело серьезное. Я со стаей не справлюсь. Честно.

Он подумал немного и без всякой уверенности добавил:

— … но буду стараться…

Янка облизнула губы — пересохли не то от холода, не то от испуга.

— Тсс… уходим…

— Здесь не влезем обратно. Вон с той стороны подняться будет проще.

Ночной свет Астеры слаб. Ни Лис ни Заяц света не дают. Но недавно выпавший на равнине снег все-таки позволил видеть чуть больше.

— Пошли, — так же шепотом отозвалась Янка, вглядываясь в снежное поле до рези в глазах…

А потом вдруг, словно что-то торкнуло. Она, не выпуская Данькиной руки, зажмурилась, пытаясь вспомнить, какие ощущения испытывала, когда видела синее свечение.

Да, там была магия, но…

Но даже память напрягать не пришлось. Перед закрытыми глазами снежная чаша долины вдруг представилось паутиной едва различимых синих нитей, кидающих тончайшие лучи отростки то к небу, то к скалам.

И больше всего этих лучей, целый клубок! — сосредоточилось там, куда они сейчас собирались бежать.

— Дань, там что-то… оно неподвижное. Но может быть опасным.

— Откуда знаешь?

— Увидела. Трудно объяснить, я иногда теперь, как драконы. Могу что-то видеть, как будто магией. Потом расскажу. Что, пойдем туда?

Тело было увито кислотной химерской паутиной. Это она и воняла. Но здесь, вблизи, пахло еще хуже. Тело не начало бы еще разлагаться, останься лежать, как лежало — на живой полосе холодно. Но кислота делала свое дело.

Янка охнула, отворачиваясь.

Ведь ни лица не видно, ничего… а все равно желудок сжался в ком. И сердце сжалось…

Рядом — тоже припудренный брызгами кислоты длинный нож. Просто валяется. Лезвие из-за токсичных брызг потускнело, но, кажется, на нем были брызги не только кислоты.

Даник наклонился и осторожно, за цепочку поднял нечто… не то украшение какое-то, не то его осколки.

— Странная штука. Я бы не надел…

Янка пригляделась и вздрогнула. Стало только хуже — это была оправа от криоса. Вероятно, того самого, которого девушку заставили проглотить.

— Я бы тоже не надела.

Тело лежало в углублении, но этого углубления явно не хватило бы, чтобы стая стала здесь выращивать живородную клоаку. Да и никакой серьезной добычи рядом видно не было. Как будто одиночный зверь увидел добычу, «обернул» паутиной, а сожрать не успел или отложил на потом.

С этим человеком незнакомка встретилась… Вероятно, с ним они и дрались. Вероятно, из-а него она проглотила криос и от него бежала… хотя, нет. Если они дрались, и он умер первым, то наверное, не от него.

Тоскливо и бесприютно, и надо возвращаться, потому что ни Алисы, ни ее приятелей здесь нет, а о находках так или иначе нужно рассказать. Хотя бы Анне.

Легкий ветерок вдруг донес издалека чей-то крик. Невольно обернувшись в ту сторону, Янка увидела яркую зеленую вспышку. Алиса?

— Дань, видел? Там!

— Видел… что будем делать-то? Напомни, я же говорил, что со стаей не справлюсь?

Янка как ни вглядывалась, хоть с закрытыми, хоть с открытыми глазами, но никаких подробностей разглядеть не могла. А вспышка повторилась еще дважды.

Порыв холодного ветра заставил поежиться. Тут все еще весной даже не пахло.

Еще вспышка. Бежать туда, на вспышки? Мертвец у ног резко потерял большую часть своей значимости.

— Надо на помощь звать… — пробормотала она.

— Хорошая идея… но не успеем же. Если там химеры…

— А варианты? Я не маг. — Янка поежилась. А с другой стороны — где-то там, впереди, в скалах — Алиса. И ей нужна помощь. А обратно бежать — это час, наверное. И еще кого-то будить, звать, тоже время уйдет.

А с третьей стороны — что они могут? Ведь она действительно не маг, а насколько преуспел в изучении некромантии Данила? Такой же первокурсник, как она сама?…

Оказалось, немного больше преуспел, чем можно было надеяться.

— Я поставлю дымку, химеры нас не почуют… ну, в теории. И зеленый туман. Мы их будем видеть, а они нас нет. Жалко, слышать они не перестанут…

— Ты все это умеешь? — подняла Янка брови.

— Не говори никому. Отец научил. Давно. Или можешь остаться. Я один схожу, быстрей будет…

— Я с тобой.

Даник спорить не стал, только попросил погасить светляка: сбивает.

Алиса с компанией оказались в ловушке по своей вине: забыли про осторожность, уверились в безопасности долины — может, их обмануло отсутствие следов на снегу, а может, что-то еще. Данику не пришлось пускать зеленый туман, его успешно пустили второкурсники, и в его клубах, особенно сверху, из-за прикрытия скал, хорошо было видно, что проблему создает не целая стая, а всего лишь три особи — горгулы или кто-то другой в образе горгулов.

Ребята устроили стоянку в одном из гротов на склоне, примерно в таком, в какой Янку и Данилу привел след незнакомки. В темноте даже можно было различить слабенькое мерцание ртутного камня.

Может, именно он и приманил химер — химеры тепло чуют издалека, потому что тепло — это жизнь и добыча. Не нужно быть траппером, чтобы это знать.

Но не это сейчас важно. Важно как-то отвлечь тварей, которые очень расчетливо не давали студентам даже подобраться к выходу из пещеры.

— Как-то отвлечь этих, и дать знак нашим, чтоб сюда бежали…

Даник, сказав это, только сам покачал головой. Горгулы быстрые. Они тоже умеют телепортироваться. Не как драконы, но уж шагов на сто-то точно. Наверное, все химеры это умеют. Даже Кусь… Как-то же он следовал за обозом, и никто не догадался.

Янка вспомнила Куську и стало спокойней, как будто он тоже в этот момент о ней вспомнил и сонно потянулся, радуясь воспоминанию…

Воспоминанию, которое сейчас было не очень-то и уместным…

Сытый довольный полешан трется горбом о ближайший камень и смотрит черными глазищами, намекая, что человеком чесать спинку куда приятней, чем булыганом…

— Эх, Козья Морда, — с интонацией Мара вздохнула она, — тебя бы сюда бы…

— Кого бы?

— Куську бы. Плешана. Может, он со стаей быстрей бы договорился.

— Мечтай…

— Угу. Интересно, им накопителей надолго хватит? И вообще, откуда у них? Они посвящения-то не проходили.

— Ты как маленькая. У Алисы старшая сестра — бывший траппер. У остальных наверняка есть друзья среди старшаков… блин, там еще и медник. Вон, вон, снизу! Может стая, значит, появиться…

Холод живой полосы уже не намекал, а настоятельно требовал, чтобы студенты бросили дурацкую затею и быстро-незаметно возвращались в относительную безопасность подземелья. Даник даже озвучил.

— Янка, мы тут не поможем… надо назад, за помощью.

— Наверное.

Но как же не хотелось отступать! И вообще, надо было раньше рассказать всем про подземный ход.

…опять она уходит, оставляя своих в беде. Бросая. Это несправедливо! Несправедливо, но правильно…

Наверное.

— Надо бегом тогда…

Но отступить они не успели. Внезапно, словно прямо из толщи серых скал, из-под снега вверх метнулись — Янка четко увидела в синих сполохах ее личного «магического зрения» — три тощие крылатые твари. Черные провалы глаз, желто-алые клыки, жальца на подбородках и под носовой щелью, с которых густо капает ядовитая белая пена, свешивается как облезлая борода. Это было близко, а показалось, что и вовсе в двух шагах. Крылья покрытые неровным «дырчатым» рисунком, когти на задних лапах…

Она не успела ничего придумать — просто метнула в ближайшую морду подхваченный с земли камень и толкнула ничего еще не понявшего Даника вниз по склону. Покатились они оба, чуть не кубарем, но это помогло избежать первой атаки огромных клыков.

Не заорала она только потому, что захлебнулась холодным воздухом равнины, а когда скатились под склон, кричать уже было незачем. Даник закашлялся, хлебнув снега, но о чем-то догадавшись, пустил вверх волну зеленого тумана. Чтобы тут же, вскрикнув, перекатиться еще на несколько шагов к скале. Янка, за неимением другого оружия, подхватила еще один камень.

От страху зажмурилась и швырнула куда-то вперед и вверх, туда, где остались горгулы. Камень сорвался с пальцев, на миг сверкнув синим. Но в полете традиционно «исчезнув».

Она распахнула глаза.

Даник выхватил из кармана «косточку» — крошечный носитель памяти образа, нескольких мгновений чьей-то давней жизни.

Метнулась вперед тень с мечом, горгулы отпрянули.

— Так вас! — пробормотал он, отступая к скале. Янка облизнув пересохшие губы, снова ухватила каменюку, прикрыла глаза, представив, как ее «находка» начинает светиться синим, и та, удивительное дело, засветилась, да так ярко, словно только ждала команды!

Интересно, что это значило? И будет ли что то значить через мгновение, когда клыкастая вонючая пасть сомкнется на руке… или ноге… или голове… отважной спасательницы?..

Она заорала, потому что пасть действительно приблизилась настолько, что можно пересчитать все трещинки на красных зубах…

И швырнула камень. Прямо в морду твари. Не важно, куда прилетит, важно, что прилетит… может, хоть отвлечет…

Швырнула, инстинктивно присела, заслоняя руками голову, потому что швырять было больше нечего, кончились под ногами мелкие обломки…

Камень, унося на себе синий след, достиг цели. Синий отблеск, коснувшись горгула, не погас, а напротив, вспыхнул ярче, как настоящим огнем вдруг опалив скулу и глазницу.

Тварь отпрянула, обдав Янку потоком холодного воздуха, пропитанного химическим едким запахом, отпрянула, сбивая в полете и увлекая за собой на снег еще одну тварь. Данькин мечник тем временем настиг третьего, пронзил насквозь и рассыпался пеплом. Удачный был образ, но больше уже не повторить…

Сам Даник неподвижно лежал под скалой. В какой момент он там оказался, Янка увидеть не успела. А горгулы, встретив сопротивление, никуда не делись. Они не отступают, когда добыча, столь нужная всей стае — вот она, только надо придумать, как ее свалить.

— Дань… — Янка поспешно перебралась к приятелю и потрясла за плечо. — Дань, ты живой?

Он не отозвался. От макушки до кончиков пальцев ног прокатилась вдруг волна холодной жути — а вдруг это насовсем? Вдруг уже… всё?

Впрочем, «всё» вот-вот наступит и для нее самой.

Камни… да хоть бы один!!!

Пострадавший горгул уже взлетел, и Янка никак не могла понять, насколько он пострадал, и вообще, пострадал ли? Может, просто отлетел от удивления?

Были бы горгулы разумными, они бы сейчас над ней смеялись, наверное…

Перед глазами все расплывалось, она вытерла их рукавом и шмыгнула носом, понимая, что отступать — значит, оставить Даника на растерзание врагу. А потом найдут опутанные паутирной и кислотой кости… а то и не кости, а так, пряжки-пугавицы…

Немыслимо.

На все эти рассуждения у нее было мгновение, потому что горгулы вновь рванули вперед, на этот раз, сопроводив атаку хриплым и высоким, каким-то тоскливым криком, или воем.

Камень… нет камней. Ни единого камушка…

Янка кинула в тварь снежнок, прикрыв собой раненого товарища. Все. Теперь только нож… но что может простой, с ладонь, ножик дочки сапожника против заостренных, в два ряда клыков размером с локоть?

Кто бы мог подумать, что ее учеба в Академии закончится именно так?

27

Мар Шторм из Звездной Академии

Заборы успел увить плющ и хмель, хотя настоящая весна в Белушу пришла всего только дней десять назад. Цвела всюду черемуха, аромат перекатывался по улицам теплыми волнами.

Лаяли собаки, стучали молотки, слышались звуки большой стройки — городок приходил в себя после нашествия химер. Жизнь, все-таки сильна, сильнее смерти: там, где недавно чернели прорехи выжженной земли, уже пробивались молодые ростки, а кое-где, этих прорех уже и не видно! Пахнет свежей стружкой, кто-то отстраивается заново. Наверное, многие решили перебраться вглубь циркуса, особенно люди, потерявшие все, что успели нажить…

Особенно, в самой бедной части города.

Но до самой бедной надо идти по другим улицам. Кратчайшая, она же главная, ведет к крепостным воротам Зеленых Гротов. По ней-то Мар и пришел в город.

Стражник у ворот — княжеский солдат, не из ополчения и не из гарнизона — потребовал было предъявить печатку, но отстал, заметив бляхи на портупее и «перо дракона» на наручах. Любопытно было взглянуть на городок в его «мирной жизни»…

Вот мальчик с газетами «за монетку», вот торговец: лавка открыта, запах чешуи и тины на полквартала. Вот бригада чинит крышу добротного домика на углу улицы…

В прошлый раз Мар с командой подошли к стене совсем с другой стороны. Там не было таких домиков — развалюхи и лачуги. А сейчас, наверное, так и осталось безлюдное пепелище.

Точильщик ножей подкидывает и ловит блестящий ножик не глядя, одной рукой, скучает.

Стайка подростков играют в мяч на пустыре за сараями — выбивалка для ковров у них вместо ворот, а две дворняги рыжей масти вместо болельщиков.

Свистит полицейский, заметив начинающуюся драку. У полицейского усы и белый кожаный ремень, но линялая синяя форма с заплатами на локтях.

За поворотом маленький рынок. Продают семечки, скобянку, находки трапперов, что попроще, вроде небьющегося стекла или мотков очень тонкой и прочной проволоки. Кружки, «вечные картинки», бисер и мелкий инструмент. Покупателей немного. Они явно подходят к торговцам не от скуки, а за конкретной надобностью — за кусачками или за кульком гвоздей, или еще за чем-нибудь столь же нужным в хозяйстве.

Телега везет свежий лес, бык невозмутимо пылит по центру неширокой дороги. На возке, помимо возничего, еще стайка детишек. Просто катаются, им разрешили.

Мар проводил их взглядом даже с некоторой завистью.

Да, скорей всего, у этих детей жизнь не такая уж беззаботная, какой может показаться. У них сбиты коленки, у них бедная одежка и наверняка полно домашних обязанностей и мелких ежедневных забот. Они наверняка даже не все в школу ходят.

Зато у них в этой самой жизни есть мяч и скрипучая телега с пахучими бревнами, и можно ехать, устроившись на самом верху, пока возчик добрый…

«А у меня был Фер. И, кажется, была Нана Пух… я теперь ее лучше могу вспомнить».

Такая хитрая вещь — память. Казалось бы, забыто давно и прочно — и эта девочка с пушком на щеках и пятнышком на руке, и ее серьезные большие глаза, когда вдруг она что-то не понимает. А теперь, оказывается, стоит только потянуть за ниточку, и вернется. Вплоть до сиреневых кружков на платье. И до потерянной, а на самом деле спертой кем-то из старших заколки.

И рисунок мелом на стене: огромная рыжая кошка. «Это она мне лапку оставила, только никому не говори!».

Песчаный пол круглой арены в садке, и Вит, мутузящий Алика Кондора за то, что дразнил малявку…

Мар остановился, нахмурившись. Сам он в тот день не мог бы вступиться за Нану, потому что гордо и неподвижно сидел в углу со сломанной рукой и двумя треснувшими ребрами. И после Клариного криоса. Но от души желал Алику хотя бы сломанного носа.

Но досталось в итоге Виту, как более мелкому и слабому. Кажется.

Он постоял с прикрытыми глазами, прокручивая то воспоминание.

В нем Мару уже почти двенадцать. Он уже научился бить первым в любом сомнительном случае. У него уже даже есть… не то, чтобы друзья… просто те, кто не лезут первыми и не участвуют в традиционном шоу «задень Вальдемара».

Или, если все расставить в правильном хронологическом порядке, «ещё есть». Еще есть те, кто готов с тобой говорить, не цедя презрительно слова, и кто может позволить себе сесть с тобой рядом на тренировке. У них у всех уже есть крылья…

У Ференса нет и у Наны. Но у Наны они еще будут — кажется, через год или чуть больше. А у Фера — нет. Не успеют.

Отца, Изера Шторма, официально обвинят в подготовке убийства сюзерена Алфира Ястреба из Радужного чертога. Его лишат права на чертог и изгонят в пустоши, а его место займет дядюшка Тедор, отец Клары.


Тедор Шторм из Старицы Водопадного чертога…

Много лет Мар мечтал, что однажды вернется в Водопадный, чтобы отомстить ему за семью и за себя…

А потом в его жизни случилась Академия магии, и это все перестало быть важным.

Как оказалось, правда, не навсегда.

Небольшое уличное кафе под самой стеной.

Мар с удивлением узнал место — это здесь они в прошлый раз встретили княжеских солдат и грифоны расположились лагерем у круглой угловой башни. Но десять дней назад это кафе стояло пустым, словно брошенным, даже окна были заколочены, а двери — завалены булыжником в попытке сберечь их от химер.

И зелени еще не было — голые ветки. А сейчас листочки уже развернулись, а за оградой цветет что-то красивое и белое. Может, яблони.

Он помедлил немного и зашел внутрь. С чего-то нужно же начинать поиски. А в кабачках, харчевнях и прочих местах, где можно не пафосно поесть, всегда много разговорчивых и внимательных горожан…

Правда, чтобы заслужить их доверие, тоже требуется особое искусство.

Впрочем, на этот раз никаких ухищрений не понадобилось — благодарные горожане прекрасно запомнили форму летучего отряда грифонов князя Константина.

Правда, разузнать удалось не так уж много: только то, что местным имя Нана и даже Антонина Филин из Рокота незнакомо. А есть ли в городе кто-то, кто долго жил в чертогах а потом вернулся, здешний народ не знает.

— Впрочем, ты парень, не отчаивайся сразу. Ты сходи в редакцию «Копья», — посоветовал немолодой уже, хитроватого вида прораб с ближайшей стройки, — там редакция вся, что губка, впитывают в себя всякие сплетни, пересуды, слухи… потом выжимку выдает на отдельной полосе. Называется рубрика «Молва». Запомнишь?…

Мар поблагодарил прораба. Хотя догадался, что перед ним не прораб, а один из авторов той самой рубрики. Скорей всего, его привлекла форма отряда грифонов. Он даже попытался Мара порасспросить, перед тем как речь зашла о Нане. Узнав, что Мар только прибыл из циркуса Скальда, прораб слегка погрустнел, но воспрянул духом, услышав новость о том, что вероятно, грифоны скоро отбудут под крыло Константину, и можно сказать, жизнь в Белуше вернется окончательно в привычное, тихое и размеренное русло.

«Копье» обитало в доме старой постройки. Не древней, таких в Белуше он еще не видел, просто — старой. Каменное двухэтажное здание с высоким крыльцом и железной дверью, небольшие окна тоже имеют металлические ставни, сейчас, конечно, распахнутые. Под крыльцом медленно и важно расхаживал большой красный петух. Неподалеку в молодой травке искали червяков его пестренькие жены. С улицы доносился приглушенный шум, но от улицы особнячок отделял палисадник с постриженными кустами и деревьями.

Петух осмотрел Мара с головы до ног, но врагом не счел, спокойно отошел в сторону, поближе к курицам. Курицы встревоженно загомонили, увидев поблизости своего «генерала» некоторые даже поспешили отбежать подальше.

Из-за двери дохнуло прохладой и свежей краской. Стукнув пару раз молотком по пластине, он понял, что ждать бесполезно, надо заходить. Признаки цивилизации здесь для виду, на самом деле пока лично не поймаешь за пуговицу нужного человека, существовать для местных обитателей ты не будешь.

На первом этаже было темно и тихо, а вот на втором многообещающе стучала печатная машинка.

Мар не раздумывая поднялся туда, и сразу оказался подле небольшого кабинета, пропахшего пылью, бумагой и типографской краской. За столиком отчаянно быстро что-то набирала машинистка под диктовку седовласого сутулого очкарика, по виду лишь кругов на пять старше самого Мара.

— Что вам угодно? — переключил очкарик свое раздраженное внимание на Мара.

Машинка смолкла, машинистка подняла голову и оказалась миловидной девушкой в строгом темном платье и тоже в очках.

— Мне нужен кто-то из рубрики «Модва» вашей газеты. Княжеский летучий отряд грифонов, маг Мар Шторм к вашим услугам.

— Да, — заметно сбавил обороты очкарик. — Я вас слушаю. Простите, не представился. Север Бриз из Зеленых Гротов Белуши, журналист, корреспондент «Копья». Чем могу помочь? Пойдемте, поговорим где-то в более удобном месте. Элен, у вас перерыв, можете попить чаю, но не вздумайте отлучаться, скоро вернусь и закончим.

— Да, шеф, — кивнула строгая девушка и… достала из ящичка в столе потертую книжицу со знакомой обложкой. В Белуше Скальда тоже читают… почти каламбур.

— Чертог Рокот… — журналист Север постучал ложечкой по чашке. — н-нет… я конечно слышал об этом чертоге, как всякий образованный человек, но знаете… наша газета больше интересуется внутренними делами не циркуса даже, а всего лишь одного города. Я бы сказал городка. Местной жизнью, его проблемами, тревогами. Но нет, не помню, чтобы это название где-то как-то всплывало в последние лет… ну, лет семь. Семь лет я занимаюсь «Молвой», но ведь и до этого я служил в этой газете.

Мар покрутил свою чашку. Чистенькая, белая. Чай даже пахнет чаем. Но пить почему-то не хотелось.

«А не надо было налегать на компот в том кафе», — осудил себя Мар, и сделал вид, что попробовал напиток. Даже слегка шевельнул бровью, что должно было означать удивление от осознания качества предложенного питья.

— Хорошо, другое имя… Нана. Нана или Антонина Филин. Или Олег Филин. Они все из Рокота, но могли не афишировать это. А могли представляться как… Олег точно мог представляться Филином из Водопадного.

— Да? Знаете, а ведь кое-что было… минуту. Водопадный…

Не было его куда больше минуты. Мар даже рискнул и на самом деле попробовать чай. И даже понял, что вкус соответствует запаху. Потом он полистал подшивку «Копья» за предыдущую неделю. Газета оказалась толстенькой. Несколько полос отводились новостям, одна явно принадлежала мэру и городскому совету. Еще с полполосы занимали различные объявления. Полоса, посвященная криминальным новостям, соседствовала с рубрикой «Вестник троецерквия», а еще одна повествовала об «Утерянных секретах древних». Секреты в основном касались земледелия и животноводства.

Журналист Север вернулся, победно сжимая в руке несколько газетных листов. И это явно были не листы из старой подшивки.

— Вот! — радостно сообщил он. — Это из недавнего, можно даже где-то в городе купить, наверное. Смотрите!

Сообщение было коротким. Примерно две недели назад, за несколько дней до нашествия химер, над Зелеными Гротами видели дракона.

Мар прикинул в уме: «Мы с Роландом уже в рейде. Янка где-то с караваном, из Гротов они уже ушли… Кусь, наверное, еще даже не родился. Кто это, Нана? Кто-то еще? Клара? Она за обе встречи, за все время совместного пути даже не намекнула, что бывала в Белуше. Впрочем, про смерть Виктора Шторма она тоже молчала».

— Это все?

— Да, — решительно ответствовал журналист. — Это, к сожалению, все. Нет, ну я собирался немного покопаться в этой истории, но начались другие события, нашествие химер, знаете ли. Стало не до дракона… хотя, возможно, сочти он возможным помочь, жертв было бы меньше.

Мар сочувственно покивал. Вероятно, журналист знал еще что-то, но вытащить из него информацию можно или силой, или предложив равноценный обмен. К обмену Мар был не готов, что до силовых решений, то их время пока не пришло…

Снизу громко хлопнула дверь, что-то упало, и вероятно даже не на пол, потому что послышался звук падения сразу нескольких тяжелых и пустых предметов.

Север замер, резко побледнев:

— Это вы оставили дверь открытой?

— Она и была не заперта, — Мар поднялся, с намерением спуститься и посмотреть, но журналист успел первым.

Элен тоже вскочила, правда, не забыла быстро и аккуратно положить на место свою книгу. Так что, когда мар не торопясь, спустился на первый этаж, то застал скандал в самом разгаре:

Высокий, некогда подтянутый, а сейчас слегка обрюзгший мужчина в форме гостиничного швейцара держал за шкирку мальца лет двенадцати и что-то грозно и громко выговаривал присутствующему тут же полицейскому. Полицейский был тот самый, с заплатками на локтях. Выглядел он грозно, но несколько озадаченно.

Напротив, руки в боки, стоял Север, как страж последней версты, знающий, что врага надо остановить даже ценой жизни…

Впрочем, в этом случае «стражу» грозил, может, фингал. Или помятый воротник.

«Швейцар» наставил на Севера толстенький палец с обломанным ногтем и продолжил изобличающую тираду:

— Да чтоб кто-нибудь уже закрыл вашу вшивую газетенку! Да чтобы кто-нибудь умный объяснил вам уже, что нанимать в качестве, простите, шпионов всякую шантрапу — это идиотизм! Они пугают честных граждан, на них, простите, блохи! Они же… да они воруют, прости господи!

Мальчишке, как заметил Мар, страшно не было. И он, кажется ни в чем не раскаивался.

— Вот! Взгляните, господин полицейский! Я не вру! Этого беспризорника я только что поймал в парке. В закрытом парке для, простите, приличных людей!

— Это кто тут беспризорник? — Возмутился Север. — Немедленно отпустите моего племянника!

— Так это ваш племянник к тому же! — возмущению швейцара не было предела.

— Да, это мой племянник. И я отправил его с поручением к…

— Дядя Север! — вдруг звонко крикнул мальчик, — Они Айку заперли! В подвале! Я видел! Я за Айкой туда и поле… пошел!

— Да! Запер! — тряхнул мальчишку «швейцар». И я требую. Настоятельно требую, господин полицейский, чтобы мою гостиницу оградили от появления племянников, братьев, сестер, собак и кошек, работающих в этой, с позволения сказать, газетенке!

— Отпустите ребенка! — потребовал Север. — У вас, что же это, теперь платный вход в парк? И честным горожанам запрещено там гулять?

— Честным — можно!

— Тихо! — внезапно рявкнул полицейский. — В самом деле, господин Север Бриз! Нам в участок уже не раз поступали жалобы на ваших, так называемых, сотрудников…

Север нахмурился. И высказал на удивление здравую мысль:

— Так может, мы все-таки спросим у мальчика, что там произошло?

— Так известно что! — снова начал заводиться чуть притихший после выступления полицейского хозяин гостиницы. — Этот… писака опять подослал своих босяков шпионить за порядочными людьми!..

— Были бы порядочные, — пробормотал Север, но вслух сказал: — давайте без оскорблений. Что случилось?

— Этот паршивец…

Полицейский, тоже, видимо не впервые попавший в центр борьбы прессы за свободу слова, нашарил на шее свисток и показал сразу всем.

— Пусть малец скажет. Имейте в виду, за то, что отвлекли полицейского при исполнении от его работы, вам может грозить штраф!

— Все началось из-за Айки. — быстро сказал «племянник». — Она сбежала…

— Стоп! — оборвал полицейский. — Айка, это кто? Девочка? Мальчик?

— Айка, это собака. — Как непонятливому, объяснил, наконец, выпущенный из цепких пальцев «швейцара», мальчик. — Не моя, тети Лу… то есть Луизы Нырок, она над нами живет.

— Дальше!

— Айка пропала. Ну, во время нашествия пропала, все думали, что ее химеры утащили. Тетя Лу только ее искала, никто не искал. Только и она тоже не нашла. А я иду тут недавно… ну, там… по гостинице…

— Вот! — обрадовался «швейцар» — по гостинице! Босяк! Да кто тебя пустил?!

— Я по делу шел… не слушайте. У меня даже рубашка чистая была! Вот… и вообще, не перебивайте. Иду я, вдруг слышу — скулит! И голос знакомый. Выглядываю в окно, а там окна большие, в парк…

— Так ты, паршивец, еще и в номера забрался!!! Господин полицейский! Прошу зафиксировать! Окна в парк выходят только из номеров. Из дорогих, между прочим. А эта шантропа чумазая чего только на своих голых пятках не носит. Ладно, просто грязь, а если заразу какую?

— Сам ты заразный!

28

— Так ты, паршивец, еще и в номера забрался!!! Господин полицейский! Прошу зафиксировать! Окна в парк выходят только из номеров. Из дорогих, между прочим. А эта шантропа чумазая чего только на своих голых пятках не носит. Ладно, просто грязь, а если заразу какую?

— Сам ты заразный!

Мальчик наслаждался своим звездным часом, но Мар видел, как он стреляет глазами то в один угол, то в другой, просчитывая варианты экстренного отступления.

— Дальше! — еще более грозно потребовал полицейский.

— Дальше… дальше я побёг в парк, но чтобы было быстрее, через окно. Там окна некоторые выхолят на карниз…

Хозяин гостиницы тихо застонал, а мальчишка с удовольствием продолжил историю:

— Я спрыгнул, смотрю, Айку нашу-то привязали! За шею привязали к столбу. Я ножик взял, выпустил ее и тика… и мы ушли. Незаметно. Вот. Тетя Лу обрадовалась очень, мне конфету дала.

Вот тут он явно начал переигрывать, изображая бедненького дурачка, спасателя тетушкиных собачек. Север это тоже заметил, но спектакль-то был не для него.

— Вот… такое дело, господин полицейский. Только наша Айка опять сбежала, и ведь, собака такая, прямиком опять в этот парк. Как намазано ей там! Но я опять ее поймал. А на третий раз вот. Меня поймали. И Айку поймали, и в подвал засадили. А теперь еще и оскорбляют, то есть обвиняют во всем подряд!

Мар подумал, что было бы неплохо наладить отношения и с хозяином гостиницы. Драконы в циркусах не селятся где попало, предпочитая приличные заведения. Вопрос статуса. Правда, чаще всего, местные жители даже не подозревают, что к ним в гости прибыл один из сюзеренов драконьих чертогов. И это правильно!

Он шагнул вперед, движением руки пресекая дальнейшие споры.

— Добрый вечер, господа. Вообще, это я несколько дней назад просил мальчика найти в городе моего родственника. Разрешите представиться, маг Мар Шторм, летучий отряд грифонов. Вероятно, он слишком буквально понял задачу и вместо того, чтобы расспросить ваших служащих…

— …стали бы мои служащие разговаривать с каким-то босяком…

— Ну, возможно, именно поэтому он и был вынужден искать Виктора по номерам.

Мар был почти уверен, что в Зеленых Гротах побывал автор записки, которую он нашел у Наны. А записку написал почти наверняка Виктор Шторм. Больше некому, да и время гибели совпадает…

— Виктора? — насторожился хозяин гостиницы.

— Виктор Шторм из Водопадного чертога. Мой дальний родственник.

— Шторм? Вы что же… он что… то есть вы тоже дракон?

— Нет. Я маг из отряда грифонов Константина Скальдского. Так Виктор у вас был? Или может, он и сейчас у вас? Жаль, я сам был в рейде и не мог побывать во всех гостиницах Белуши…

— О, нет, господин маг, нет. Уехал, уехал, и еще до нашествия! Честно скажу, мы только порадовались…

Мар обернулся к мальчишке:

— Что ж ты… надо быть внимательней. Но свою монетку ты все-таки заслужил… держи.

Тот недоверчиво и очень медленно протянул руку. Видимо, жадность победила в борьбе с осторожностью.

— Большое спасибо, господин Север за помощь и консультацию… кстати, а собачка. Она все еще у вас в подвале?

— Да запер я ее… не знаю, что делать. Пролезает на территорию, воет, людей пугает. Ловили мы ее и выдворяли уж сами несколько раз. А она — назад…

Что-то в этом было. Что-то, на что следовало обратить внимание.

— Господин Север… могу я попросить вашего племянника сходить со мной в гостиницу еще раз? Надо отвести собаку хозяйке. Заодно я подробный доклад послушаю…

— Конечно, — медленно подбирая слова, ответил журналист. — Давай, Рашитка, сходи с господином Штормом…

— Ах, да, — «вспомнил» Мар про полицейского. — Уж простите за недоразумение. Большой ли полагается штраф за подобное нарушение? Все-таки мы вас отвлекли.

— Две княжьи расписки, — четко отозвался тот. — Или двенадцать монет местного чеканного двора. Но я не завел протокола. По правилам надо…

— Ну, заведете вечером, в участке, в спокойной обстановке. Вот, держите. Монеты правда, из Первого Заполья, но должны быть в ходу и здесь…

Полицейский покивал, и даже одну монету вернул — оказывается, «запольские» денежки ценятся немного больше.

Всю дорогу хозяин гостиницы бухтел себе под нос и при том глаз не спускал с Мара и мальчишки, так что и словом не перекинуться.

Одет Рашитка и вправду был как большинство здешних «уличных» детей — в потускневшую и залатанную рубашку в мелкий блекло-розовый, но, несомненно, когда-то красный горошек, и короткие пыльного цвета штанишки. Вопреки обличениям «швейцара», он, кстати, был обут в легкие кожаные сандалии, сплошь состоящие из веревочек.

До гостиницы оказалось недалеко.

— Вот она, ваша собака!

Айка оказалась симпатичной мохнатой дворнягой рыжей масти с белым пятнышком посреди лба. Некрупная, мальчишке чуть выше колена. Обрадовалась, залаяла, начала плясать вокруг своего спасителя… вот и славно.

Но в последний момент Мара словно кто-то подтолкнул:

— Рашит… извини. А давай ее пустим. За чем-то же она в парк бегает? И хозяину будет легче, если мы разберемся. И вашей тетушке Лу.

— Конечно, — обрадовался мальчик и вдруг с тревогой посмотрел на «швейцара» — Господин Норман Нырок, а можно?..

— Но я пройду с вами. Мало ли чего вы там… может, чего нужное или опасное найдете!

Айка, едва вышла в парк у парадного крыльца гостиницы, вдруг заскулила и натянула поводок, всем телом превратившись в указующую стрелку. Туда, под деревья! В тень! Рашит ее с трудом мог удержать.

— Да, — покачал головой хозяин гостиницы, — именно туда она всегда и бежит. А потом просто бродит и воет… а люди боятся! И ночью, бывает, воет.

Место было уединенное — слева постриженные кусты, справа — декоративные елки. Спереди ограда, увитая плетьми прошлогоднего, засохшего плюща…

Айка сначала метнулась к ней, но замерла на полпути, прыгнула обратно. Закрутила мордой. Обежала кустик, потом другой. Снова замерла, и вдруг действительно завыла — коротко и жалобно.

— Вот, — сказал хозяин. — Именно так. Каждый раз. Знаете, господин маг, настолько вымотала, что уж думал, не придавить ли…

— Правильно не придавили… — ответил Мар, настраиваясь на драконье магическое зрение. Потому что родственную магию здесь он чувствовал чуть ли не кожей. — Айка молодец. Но она всего лишь собака. Она может чуять, что ей отводят глаза, но не может увидеть то, что спрятано… Рашит, придержи ее. Я сейчас уберу наваждение.

Источник магии — небольшой изящный артефакт в виде старинной женской заколки. Если здесь был Виктор, то был он здесь не один. Мар привычно «переключил» заряд артефакта на себя. Некроманту такая выходка дорого бы стоила. Но у драконов — свои секреты.

А вот и то, что она прятала…

Сумка. Серая простая сумка, с какими женщины ходят на рынок. В сумке блокнот с выдранной страницей, плотно свернутая куртка и цепочка от криоса. Но без криоса.

— Что это? — удивился хозяин Норман Нырок.

— Вещи Виктора. Я должен буду их забрать, мне не нравится то, что происходит. И уж простите… найдите возможность ответить на мои вопросы. Я не полицейский, но мой родич исчез, и я волнуюсь за его жизнь.

Хозяин гостиницы посмотрел на него с бооольшим сомнением, но все же согласился.

— Только сделайте, чтобы собака сюда больше не бегала!

Собака бегала сюда, чуя то, что не мог заметить ни хозяин, ни Рашит. В землю впиталась кровь, довольно много. В крови испачкан даже угол сумки. Так что, вероятно, Виктор Шторм погиб вовсе не в пустошах, а именно здесь. А потом уж его тело переместили туда, поближе к химерам.

Переместили…

И этот фактснова как бы намекает, что без Клары здесь не обошлось.

Мар снял номер с видом на парк. Слишком как-то все быстро стало происходить… Рашит увел Айку, но обещал вернуться и рассказать, что знает про Виктора. Потому что именно за ним и наблюдал по заданию Севера Бриза.

Хозяин тоже рассказал кое-что полезное. Например, что сразу после прибытия, Виктора навестила женщина. Красивая женщина, незнакомая.

— Ох, они ругались! Эта женщина требовала, чтобы он куда-то там вернулся, что ли. Или что-то ей отдал, а потом вернулся. Громко так кричала. Так благородные господа ругаться не должны, это ниже их достоинства. Но красивая… вся такая.

— В красном? — предположил Мар, почти не сомневаясь в положительном ответе.

— Да. Вы ее знаете?

— Знаю. Она из Водопадного чертога, Мы с ней и с Виктором из одного дома. Вероятно, сюзерен чертога, Тедор, послал ее за Виктором, а он не хотел туда возвращаться…

— Говорят, в чертогах красиво, как в сказке, — вздохнул хозяин гостиницы из провинциального городка одного из самых незначительных циркусов Астеры.

Мар едва заметно покачал в ответ головой.

Красиво ли в Водопадном?

Красиво… особенно утром, когда солнечные лучи сквозь дымку, и радуга над большим каскадом, и башни главного замка — как ажурная пена над скалами. Только не надо ко всему этому великолепию подходить близко. Красивое видится издалека. А вблизи…

Вблизи как везде, только немного хуже.

— Красиво, — все же не стал он спорить. — Так чем кончился спор Виктора и Клары?

— Она разозлилась и ушла. Дверью хлопнула, что штукатурка посыпалась…

— И больше к нему никто не заходил?

— Выходит, никто.

Мар поблагодарил хозяина, узнал, когда подают ужин, и нельзя ли заказать еду прямо в номер, и когда хозяин ушел, плотно запер за ним дверь и принялся изучать найденную в саду сумку и куртку.

Куртка оказалась чистой и новой, Виктор ее если и надевал, то может раз или два. С блокнотом оказалось еще интересней.

Мар натер страничку сажей из камина, сажа набилась в продавленные грифелем боровки, и текст стало возможно прочесть. Знакомый текст…

Вот когда Виктор написал записку для Наны.

Но это означает, что в гостиницу он прибыл, уже поговорив с ее матерью.

Мар еще раз внимательно пролистал блокнот, но тот был пуст.

Рашит с удовольствием набил рот мороженым, заел десерт пирожком, и только после этого немного добавил деталей картине мира:

— Она потом еще приходила, ночью. Шарилась в его вещах. Чуть меня не нашла.

— Тебя?

— Ну, я говорил, я на карниз сиганул, как она в комнату влезла. А твой родич к тому времени уже вышел в парк. У него там встреча была назначена.

— С кем?

— Блин, вот маг, а не соображаешь. С ней же и была назначена. Она ему записку написала, что ждет в парке, а сама — сюда. В вещах кувыряться.

— Нашла чего-нибудь?

— Ну…

Мальчишка глянул на Мара честным взглядом и схватил еще пирожок.

— Только вы на этот раз едой не откупитесь! Это важная информация, она денег стоит…

— Да? Я не плачу за обещания. Что за информация?

— Что я успел первым. Интересно? Я, как она стала в замке кувырять, схватил со стола его книжку, и за окно. А она потом ищет, такая, и ругается: «Где эта книга?! Куда он дел эту книгу?!»

Да уж, мальчишке повезло, что его не обнаружили. Он даже сам не понимает, насколько сильно повезло.

— Так где эта книга?

— «А именно эта секрета И-Пын и продает!».

— Чего?

— А, это тоже книжка такая. Не та, которую она искала, то есть, а просто книжка. Вы книжки читаете?

«Мало мне Эсмеральды», — подумал Мар, но промолчал. А еще говорят, дети не читают совсем. Читают! Только не то, как водится, что предписано школьной программой. И пример берут еще со всяких не самых положительных персонажей…

— Сэр Генри, к делу! Что за книга?

— А… о!

— Что «о»?

— Я так отдам. Только дяде не говорите. Я ему не сказал про книгу, он меня ругает, если я что-то ты… заимствую во время задания. А она все равно непонятная, формулы одни. Вот… я принес.

Мальчик метнулся к выходу, где скромно оставил свою курточку и сумку, немного даже похожую на ту, которую Мар нашел в зарослях.

— Вот!

Книга оказалась частью чьего-то теоретического исследования, верней, частью черновика: формулы, исправления, схемы, ссылки на книги в библиотечных каталогах…

Сходу, по первым страницам Мар не смог определить, чего касалось это исследование, но это скорей пробудило дополнительный интерес к ней.

— Еще что-нибудь знаешь? — Мар глазами показал Рашиту, что сегодняшний ужин — весь в его распоряжении.

— Да. Знаю, кто его в гостиницу привел… Старик привел, он сам книжки пишет. У нас в «Копье» отрывки издаются. Проводить?

Адрес. Первое Заполье, улица Каньонная, дом три. Мария Стриж из Первого Заполья. Адрес жег карман, но… но солнце уже задевало краем за вершины циркуса вдалеке. В столице уже все готовятся ко сну.

«Старик» оказался не таким и старым, кругов этак на сорок. Ухмыльнулся при встрече: «Всю юность мечтал хоть раз живого дракона увидеть, и знать не знал, что они по Гротам, как по родному чертогу прямо ногами ходят. Значит, говорите, Вальдемар Шторм из Академии? Виктор говорил, что вы можете прийти, если Нана вас отыщет раньше, чем…»…

Он не договорил. Быстро сменил тему. А жаль.

Мару «Старик» не доверял, но адрес Марии все-таки записал на клочок бумаги.

Он вышел на улицу, в теплый весенний вечер, под лимонадно-коричневое прозрачное небо, вдохнул запах свежей зелени и цветов.

Возвращаться в гостиницу не хотелось.

Следующее действие — отметиться в гарнизоне, сообщить грифонам, что их командировка подходит к концу. А потом… потом можно просто побродить по улицам, послушать звуки птиц. Без мыслей и цели. Как он правильно сказал Анне — собрать мысли в кучу.

Роланд новости обрадовался: их работа была закончена, из столицы уже выдвинулся и вот-вот должен был прибыть отряд боевых некромантов для постоянной службы. Он даже предложил не ждать утра… но потом понял, что погорячился. Отряд следовало собрать, дать ребятам возможность привести в порядок снаряжение. Идти через пустоши несколько дней, понадобится и провиант, и фураж, о котором заботиться предстоит тоже капитану грифонов.

На приглашение остаться до утра в крепости он тоже отказался.

— Тебе составить компанию? — предложил Роланд, хотя по глазам было видно — никуда идти он не хочет.

— Нет. Я прогуляюсь в Богатеев переулок, пока солнце до конца не село. Потом вернусь в гостиницу. Выдвигаемся завтра в полдень, не проспи.

Куница ответил неприличным жестом и ушел отдавать срочные распоряжения, связанные со скорым отъездом, а Мар отправился туда, куда и собирался.

Если утро посвятить Первому Заполью и Марии Стриж, а в обед уже выводить грифонов на первую версту, то нынешний вечер — это единственная возможность передать отцу Эсмеральды ее объемное и по всему видно, подробное послание.

Городок Зеленые Гроты в центральной части каменный и двухэтажный, но всего в паре кварталов все меняется. Это уже деревянные старенькие особнячки, некоторые — с односкатными крышами, некоторые — с двускатными. Все это строилось, видимо, давно. Многие фасады требуют покраски и ремонта. В Менгирах за такое состояние фасадов иногда даже штрафуют — Константин любит порядок во всем.

Улочка перестала быть мостовой, изогнувшись вдоль ручья. Мар был здесь единожды, в тот день, когда они закончили зачистку города от основной стаи. Но тогда еще не было зелени, воздух пах гарью и смертью, и в целом кварталы эти казались совсем уж нищими.

Сейчас бедняцкие улочки Зеленых Гротов выглядели совсем иначе и Мар с трудом узнавал дорогу.

В воздухе запах свежей травы и навоза, собачья перекличка, поздний, удивленный крик петуха. От ручья тянет прохладой, а дымом — не от пожарища, а от деревенских печей.

За мостиком перекресток и деревянные лавки маленького рынка, сейчас совершенно пустые. Кошка с котятами устроилась возле помойки, присматривается к стае птиц. Котята мешают охотиться, устроив ловлю мамкиного хвоста.

Богатеев переулок теперь уже был совсем близко.

29.

Кир увлек братьев гонять мяч на пустырь за сараями сенного рынка, но это и хорошо — пусть нагуляются перед сном, на сегодня дела кончены. К тому же сегодня у Вальтара был гость, и он даже выставил на стол бутылочку недорогого вина. Вальтар не любил, когда мальчишки замечают его пьющим. Впрочем, гость — Арем из Запольского лицея, к алкоголю тоже был равнодушен.

Угрюмый наставник старшеклассников единственной в Белуше школы, заточенной на подготовку будущих магов не спешил возвращаться в столицу. То ли что-то его держало в Гротах, то ли действительно из-за раны.

Познакомились они случайно, на местном рынке, а сошлись на одной общей болезненной теме — Арем был уверен, что с Янкой приключилась какая-то серьезная беда, Вальтар же надеялся, что дракон его не обманул, и действительно, как обещал, отвел его девочку в Академию, в которую она так стремилась.

Арем из тактичности не спорил — не хотел отнимать надежду, но чем больше вспоминал подробностей того путешествия, тем больше уверялся в своей версии: драконам верить нельзя.

Иначе Янке позволили бы хоть навестить родных. Особенно в такое тревожное время. А там, глядишь, родня и убедила бы ее остаться дома.

Никто же не подтвердил, что она хоть немного имеет задатков некроманта.

А школьные тесты не точны.

— Вот и сидим, два калеки, — усмехался Арем, — и ничего не знаем… Ничего, выпустят меня эскулапы, схожу в Академию, все узнаю. Дай только костям срастись.

Арем с того самого момента, как пришел в себя перед последней верстой, не оставлял идеи добраться до Акакдемии и доподлинно узнать, как там его подопечные.

И Янка. Хотя, в то, что она туда благополучно добралась, наставник не верил.

Отдыхали они сейчас тоже не просто так. С утра Арем помог почти однорукому сапожнику поправить покосившийся дровяник, а за день до этого — он же в компании старшего из мальчишек, Кира, покрасил обгоревшую стену мастерской. «У вас хоть поговорить есть с кем, а что в этом госпитале? Стоны, крики, кровь. Ни встать, ни сесть, лежи в потолок смотри…»

Жизнь потихоньку налаживалась, но по молчаливому согласию ни Арем, ни Вальтар речи о Янке напрямую не заводили.

Уже почти стемнело, когда в дверь резко постучали. Мальчишки бы стучать не стали — красть у семьи нечего, так что двери в дом не запираются никогда.

— Входите, крикнул Вальтар позднему гостю, мельком заметив, что Арем при этом достал из кармана что-то вроде каменного кастета и положил возле правой руки.

Яд медника, а больше — его зубы, не только сильно подпортили здоровье и характер наставника, но и сделали его еще куда более осторожным и подозрительным.

Дверной проем оказался низковат для высокого мага, да и сама кухонька Вальтара словно скукожилась на глазах, когда он шагнул внутрь. Траурно-черная одежда, общий хмурый и какой-то похоронный вид заставили вздрогнуть даже Вальтара, Арем же просто вскочил с места, держа наготове свой накопитель.

— Вы?! — Зло удивился он. — Какого черта вы здесь забыли?

— Добрый вечер, господин Самум. Наставник Арем, отложите вашу игрушку, я не собираюсь с вами драться. Я не вовремя?

— Проклятое племя… — наставник и не думал возвращаться за стол, Вальтар невольно тоже вскочил.

— Что-то случилось? — Спросил он, чувствуя, как холодеет спина. — С Янкой? Не молчите!

Мар даже приподнял немного руки, показать, что они пусты, и никаких дурных намерений у него нет.

— Все хорошо. Нормально все с Янкой. Учится. Даже делает успехи. Я здесь, чтобы вернуть грифонов домой, вот решил к вам зайти. Обещал вашей дочери, что загляну.

— Да? — голос подвел Арема, сорвавшись в хрип — а не закопали ли вы ее где-нибудь в окрестностях Белуши еще две недели назад? Что-то мне подсказывает, что это вполне в вашем духе…

— Арем, так нельзя, — попробовал смягчить обстановку хозяин дома.

— Можно. С драконьим племенем только так и надо — не бывает от них добра…

Мар кивнул, даже не пытаясь спорить. Если уж у него самого про драконье племя примерно такое же мнение, то вероятно, некромант из Белуши имеет на него свои причины и свое право.

— Я письмо привез. От вашей дочери. Будете читать? Или скажете, я сам его нарочно написал, чтобы вы решили, будто она жива-здорова, а на самом деле, все так, как считает Арем…

— Пожалуй, — хохотнул вдруг наставник, — в таком излишнем великодушии драконы еще замечены не были.

Мар вынул из сумки не глядя пухленький конверт и протянул Вальтару. Нашел глазами свободный стул.

— Вы позволите?

Вальтар кивнул, но отстраненно: все его внимание было сосредоточено на Янкином письме. Конверт он вскрыл в несколько мгновений.

— Ее почерк! — сказал он специально для Арема. — Писала точно она… так… не переживать за засранку… не переживать, скажет тоже! Старинное здание много коридоров… заблудится… надеюсь, она шутит, что там можно заблудиться…

— Вообще-то, можно — вставляет с ухмылкой Арем. — Когда я был студентом, мы специально искали заброшенные коридоры… но потом, говорят, тогдашний ректор приказал все такие проходы заложить.

— Сейчас студенты все больше ищут сокровища не внутри Академии, — невозмутимо добавил Мар, — а снаружи. Все хотят быть трапперами. И считают себя бессмертными. Пока что обходилось без серьезных происшествий.

— Надеюсь, Янка моя еще не совсем свихнулась, чтоб влезать в подобные авантюры… так… что еще расскажет… понравилось учиться-то ей в Академии… есть интересные предметы и специализации… а предметы можно выбирать… а тут и братьям по отдельному письму… надо-ка их позвать!

Вальтар тяжело, придерживаясь здоровой рукой за столешницу поднялся.

Мар перевел взгляд с одного «калеки» на другого и предложил:

— Давайте, я схожу. Где их искать?

— Да тут в конце улицы сараи. Вот за ними будет пустырь, так там они, наверняка.

Арем поднялся тоже, и поморщился, потревожив подживающее плечо.

— Я с вами.

— Боитесь, что я и мальчишек куда-нибудь утащу? — поднял бровь Мар. — Не стоит. Кстати, Арем… вы сказали, что выкинуть человека в пустыню, это свойственно драконам. Это вы для красного словца, или что-то знаете?

Наставник Арем посмотрел на Мара с некоторым сомнением, но все же ответил:

— Несколько лет назад была история. Виновны точно были драконы, но доказательств никто даже не искал. Драконы неприкосновенны.

Мар кивнул:

— Я позову ребят.

***
Выйти на воздух в какой-то момент стало необходимостью. Мар сам не понимал, что с ним происходит и почему. Просто снова накрыло выматывающей жилы тоской по непонятному.

Вот два человека, ему совершенно чужие, почти незнакомые. Десятки таких же ходят сейчас по дорогам городка, вдыхают тот же воздух, разговаривают о важном, болезненном и неотложном. Но почему-то сейчас очень надо, чтобы сапожник со скрученными болезнью пальцами и старый учитель из провинциального лицея… ну, для начала, не видели в нем врага. Или, нет. Врага они в нем и так не видят, кажется. Просто — непонятно кого, который отнял у одного из них любимую дочь, а у другого, кажется, не менее любимую ученицу.

А может прав ректор Надар, и я просто завидую студентке Янке. Потому что ее любят и потому что ей есть за конго переживать… ерунда. Нечему тут… Просто снова какие-то досадные помехи в деле. Можно до бесконечности расспрашивать разных людей о Марии Стриж, о Викторе и Нане — и ни на шаг не приблизиться к ответам.

В конце концов, и так понятно, что Виктора и Нану убили по приказу — или по молчаливому согласию Тедора. Гораздо важней понять, за что их убили. И за что убили… так же жестоко убили… того человека, которого он сжег две недели назад во время рейда по пустошам.

Ни один следователь из циркуса ни одна комиссия и ни один эксперт не станет доискиваться до правды и искать виновных. Просто не смогут дотянуться.

Да и вообще… есть чувство, что никто ничего искать на самом деле не хочет. Следствие докажет причастность драконов, если сможет, и передаст дело тому же Тедору, а тот понятно, что сделает.

Мар полной грудью снова вдохнул весенний вечер. Стало уже прохладней, но ночь все равно обещала быть достаточно теплой, чтобы не кутаться в куртку.

Найти мальчишек на пустыре оказалось несложно, он услышал их еще издалека.


Вальтар Самум из Зеленых Гротов

Вальтар несколько мгновений смотрел вслед магу, потом покачал головой:

— Да уж.

Арем кивнул, соглашаясь:

— Он полудракон, один из штормовых, птенец Водопадного чертога. Сильный маг. И крайне опасный противник.

Хозяин комнаты добрался до плиты, больной рукой прижал к ней коробку спичек, чиркнул одной. Вспыхнул язычок пламени.

— Сейчас банда прискачет голодная, потребует чаю, — пояснил для гостя. — Ну и нам с тобой.

— Как рука? Давай, чего помогу.

— Да уж… две руки на двоих. Вояки… чашки на полке. Заварка и сухари там же. Варенье в коробке под столом…

Минут через десять чайник вскипел, стол был накрыт, но ни мальчишки, ни маг, не появились.

— Убежали что ли куда? — пряча тревогу, удивился Вальтар. — все за сараями мяч гоняли, каждый вечер там нахожу…

Прошло еще несколько минут, и Арем предложил:

— Давай-ка прогуляемся тоже. Неспокойно мне.

Вальтар кивнул, привычно уже подхватив палку-костыль. В последнее время боялся выходить без нее на двор — в любой момент могла подогнуться нога, а вставать с земли помогая себе лишь одной рукой — то еще удовольствие.

На улице за это время стемнело, только вдоль горизонта разливалось еще густо красное зарево, перекрытое понизу щеткой стены циркуса.

Улица была пуста. За соседским забором кто-то работал топором. В доме напротив осторожно тявкнула на прохожих собака. Но вдруг почуяв знакомых, устыдилась и смолкла.

Мальчишек они услышали тоже издали. Вальтар даже узнал голос среднего сына:

— Кира пасуй мне, мазила кривоногий!..

— Обходи его справа! — орал еще кто-то.

— Мяааач в игру!!!

— Вроде, все нормально, — успокоился сапожник и сбавил шаг. — Играют.

— Только как их маг-то не нашел…

Но оказывается, вывод был преждевременным: Маг их нашел…

По импровизированному полю на пустыре носилось человек десять мальчишек возрастом от пяти до тринадцати кругов. Но среди этой банды выделялся один игрок, явно другой возрастной категории.

Вальтар остановился у самого поля:

— Чтоб тебя!

Мага пацаны поставили на единственные ворота и всей командой теперь пытались провести вратаря. А тот к своей миссии отнесся с обстоятельностью взрослого человека. Но с таким азартом, как будто это как минимум, игра века.

В прыжке перехватил один удар, отбил ногой второй. За третьим даже упал в песок — но в этот момент все-таки упустил мяч и кто-то мелкий и ловкий, не дав ему встать, забил победный гол.

— Ура! — раздалось над пустырем.

Маг быстро поднялся, отряхнул одежду. Пожал руку забившему пацану.

— Мальчишка… — со странной интонацией вдруг сказал Арем. — Я не… не понимаю.

Вальтар крикнул:

— Кир, гони братьев домой. Завтра вставать рано. Чай остыл!

— Да пап, сейчас!

Подошли они вчетвером — все четверо раскрасневшиеся и встрепанные. И счастливые, кажется. Особенно заметно на самом старшем…

Впрочем, улыбка, которую И Арем и Вальтар просто не могли не заметить на лице их неожиданного гостя, быстро исчезла. Маг провел ладонью по волосам, тихо сказал:

— Прошу прощения. Надеюсь, мы не заставили вас волноваться.

— Идемте в дом, — вздохнул и Вальтар. — Чай действительно уже почти остыл.

Уже у самого крыльца Арем поинтересовался:

— Какой хоть счет?

— Один ноль в нашу пользу! — радостно объявил самый младший из братьев — Трой.

— Ну, хоть один — в нашу, хмыкнул он и потрепал мальчика по волосам.

Тот — «Я уже большой» — конечно уклонился.

Мар долго плескал в лицо холодную воду в прихожей. Щеки разжигало от осознания, что повел себя как ребенок, внезапно забыв и о планах на завтра и о только что данном обещании позвать мальчишек домой. И еще, немного от быстрой и азартной игры.

Он и сам не заметил, как в нее включился, и в какой момент простое «а встань за нашу команду, а то мы проиграем!» — озвученное Троем, вдруг переросло в игру в одни ворота с участием обеих команд. Благо, о правилах расспрашивать не пришлось: просто лови мяч, и все — «вон у тебя какие руки длинные!».

Но даже с длинными руками «просто» не получилось — мальчишки на этом пустыре играют с самой первой оттепели, а на стороне Мара только боевой и трапперский опыт пустошей.

Можно сказать, отстоял честь Академии с мячом в руках…

Когда вернулся на кухню к Вальтару, чайник уже снова был водворен на печную плиту, а братья сидели по углам, каждый со своим письмом от сестры, только Трой у отца на коленках пристроился — он еще плохо умел читать, так что его письмо читал вслух Вальтар.

Тепло помаргивала керосиновая лампа и два свечных огарка, в желтом свете поблескивало варенье. Арем одной рукой расставлял чашки на столе — Вальтар не смог бы, был занят с сыном.

Уютное доброе мгновение. Чужое. Чужое настолько, что захотелось уйти, чтобы не сломать и не прогнать.

— Ладно, — Сказал Мар сразу всем. — Я, пожалуй, пойду. Пора.

Пять удивленных лиц повернулись в его сторону. Верней, четыре удивленных, и одно — понимающее, наставника Арема.

— Брезгуете чая глотнуть в доме зеленогротского сапожника, господин маг? — спросил он, продолжая сверлить Мара непонятным, изучающим взглядом.

— Меня ждут в…

В казармах? Ерунда. В казармах тебя ждут завтра в полдень.

Мар, отгоняя все пришедшие в голову резоны, вошел в кухоньку.

— Не ожидал приглашения. Я не самый…

Да что такое-то? Начал фразу, а как окончить, чтоб и хозяев не обидеть, и самому дураком не выглядеть, не придумал.

— Не самый интересный собеседник.

— Зато он, видали, какие мячи берет? Как будто знает, куда полетит! — похвастал чужими успехами Шуга, средний из Янкиных братьев.

— У меня реакция в целом лучше, чем у обычных людей, — признался маг, — но мысли читать я не умею.

За всю жизнь, как это ни удивительно, Мар Шторм никогда не был в гостях. Разве что на официальных приемах у князя Скальдского, и то, раз или два. Когда Константину вдруг захотелось перед кем-то похвастать своим «личным магом». Так что он понятия не имел, что говорить, и как принято себя вести в таких случаях. Устроился в тени, спрятался за чашкой и просто наблюдал за всем, что происходит в доме, разве что изредка отвечая на вопросы. Это был очень странный вечер. Словно украденный у кого-то другого. Вечер понятных проблем, несложных деревенских дел и разговоров…

Ближе к полуночи гости одновременно засобирались — Трой вовсю зевал, готовый вывихнуть челюсть, но один спать не шел. Какое спать, когда в кухне так интересно? Шуга, посмотрев на него, тоже стоически боролся со сном, так что задерживаться дольше — причинять неудобства хозяевам…

Кир, как самый старший, вызвался проводить обоих — и Арема и Мара — до калитки.

— Интересно у тебя брата зовут, — заметил Арем, перед тем как проститься. — Шуга — потому что он всего шугается?

Со снисходительной улыбкой Кир ответил:

— Вообще-то на самом деле он Шура, то есть Александр. Но в детстве «р» не выговаривал, и всем представлялся «Здравствуйте, я Шуга!». Так приклеилось, что никто уже не помнит, что он Шура. Вы к нам приходите. У нас еще варенье есть!

— Приду, — пообещал наставник Арем. — И не из-за варенья.

— А ты, придешь? — и жалобный взгляд в сторону Мара. — Я тебе старый брод покажу.

— Приглашаешь? — спросил Мар, чуть приподняв бровь. Кажется, Янкиным братцам было все равно, кого выбирать в друзья и звать в дом. Если принес хорошие новости — значит, хороший человек, можно звать…

Славные мальчишки, совершенно обычные, никаких загадок, никакой магии.

— Конечно. — Кир энергично закивал.

— Тогда приду.

Мальчишка запер калитку и убежал в дом. Было слышно, как хлопнула входная дверь.

Похолодало. Сейчас и не скажешь, что день был жаркий, почти летний. Над низинами поплыл легкий туман. Захотелось даже поднять воротник. А был бы капюшон, Мар натянул бы и капюшон.

30.

Мальчишка запер калитку и убежал в дом. Было слышно, как хлопнула входная дверь.

Похолодало. Сейчас и не скажешь, что день был жаркий, почти летний. Над низинами поплыл легкий туман. Захотелось даже поднять воротник. А был бы капюшон, Мар натянул бы и капюшон.

Арем, словно в продолжение прерванного разговора, сказал:

— Я благодарен тебе за собственное спасение, оно, право, того не стоило. Но очень прошу, держись подальше от этой семьи.

— Не могу, — холодно ответил Мар. Он не питал иллюзий по отношению к седому наставнику. За полчаса общения тот вряд ли изменил мнение о драконах в целом и о нем самом в частности. Просто использовал возможность вблизи рассмотреть повнимательней одного из возможных врагов. — Не могу. Дал обещание вашей ученице. И мне кажется, она волнуется не зря. Как ваша рана, кстати?

— За меня вас тоже Янка просила? Если что-то обещали, забудьте. Мне такая… ваша помощь не нужна, я сам разберусь.

— Простая вежливость, — не стал вдаваться в подробности Мар. — И так вижу, что не обошлось без осложнений. Яд медника — очень неприятная вещь. Я после такого укуса лежал без сознания несколько дней, так я дракон, и мне тогда было сколько… кругов тринадцать.

— Как это вас в таком возрасте из чертогов-то отпустили. Я слышал, драконы берегут своих птенцов.

— Берегут.

— Мне направо. — Арем показал в сторону одной из маленьких улочек предместья. — Вам, я полагаю, в казармы?

— Я не спешу. Прогуляемся.

Игнорировать откровенные намеки собеседника, что тебя не желают видеть, Мару Шторму удавалось куда лучше, чем вести светские беседы в гостях у людей, от которых тебе ничего не надо, и которым ничего не надо от тебя. Почти привычная обстановка.

Арем красноречиво махнул рукой, но ничего не ответил: не браниться же, как склочная баба с этим Штормом посреди ночной улицы.

Улица шла вверх, теснились слева и справа корявенькие, но высокие латаные заборы. Арем шел довольно быстро, молча, сильно прихрамывая на правую ногу. Мар мог себе представить последствия укуса медника, но память милосердно избавила его от подробностей.

В тот год охотники изловили несколько живых химер и Тедор, изобретательный сюзерен Водопадного, придумал выставить медника на обряд. Обряд обретения крыльев, испытание магии самых юных птенцов. То ли хотел доказать, что в его семье больше «бракованных» птенцов нет, и не будет, то ли просто не подумал о последствиях. Медник напал не на «птенца», который, кстати, исправно встал на крыло, а на зрителей в нижней галерее.

Мар был там единственным магом, к тому же у него при себе был учебный меч…

Он продержался до помощи почти минуту. Медник успел ранить двоих, но никто не погиб. Впрочем, с Мара спросили потом за то, что «позволил твари калечить честных людей». След от клыков на предплечье — единственная память о том событии на долгие годы. Так что, прав Арем, не отпускал Тедор своих птенцов из чертога. Все произошло прямо там, в Водопадном.

Наконец, на перекрестке пожилой наставник остановился, давая себе отдых. Было видно, что спешил он скорей потому, что не желал продолжать беседу, а вовсе не опаздывал никуда.

— Вы так спешите, будто надеетесь от меня убежать. — Вздохнул Мар, останавливаясь рядом. — Обе ваши раны я видел, так что догадываюсь, что бегать вам тяжело. Ответьте на пару вопросов, и я отстану. И, пожалуй, больше вас не побеспокою.

— Молодой, наглый как дракон… — со слегка наигранным отвращением определил наставник. — Что за вопросы?

— Первый. Про Янку. Давно ли ее знаете, знали ли ее мать… как она вообще оказалась в этом вашем Запольском лицее. Я не думаю, что на эти вопросы мне стал бы отвечать ее отец. Но вы-то не ее отец.

— Почти ничего не знаю. С Вальтаром впервые встретился с неделю назад. Нетрудно было понять, что он отец Янки, он один в предместье сапожник с больными руками. Девочка же… ее тоже трудно не заметить, такую беленькую. Но я не веду занятий, только слежу за порядком в учебном корпусе и в спальнях. Так что особо нет, не присматривался. Порядок она не нарушала. Правда, в старших классах таскался за ней один… звезда местная, Никлас Бриз. Тоже родом, кстати, из Гротов. Но он так… не по-хорошему к ней относился. С виду вроде, все пристойно, но он — нехороший человек. Кстати, он первым прошел отбор Мага-у — Ратуши и получил протекцию в Академию, так что теперь это головная боль вашего ректора.

— Почему вы не ведете занятий? Вы некромант, я видел, что вы работаете с концентратором. И судя по всему, дети к вам хорошо относятся.

Арем криво усмехнулся:

— Маг я так себе, в школе есть специалисты посильнее. Кроме того, я не умею воспитывать, наказывать и поощрять. Я просто старый, почти ни на что не способный некромант, покусанный медником на старости лет. Удовлетворил я ваше любопытство?

— Почти. Янка появилась в лицее не сама по себе. Кто-то же заподозрил в ней склонность к некромантии. И директор школы с мнением этого «кого-то» согласился.

Арем покачал головой:

— Этого не знаю. Появилась она у нас уже в средних классах, перевели из Гротов… но кто, как, не помню уже. Ни скандалов, ни вопросов связанных с этим переводом, тоже не помню. Хотя многие учителя поначалу морщили носы — шимса в классе, ах, как можно. А, была одна история. Поймали ее на том, что за кого-то задания делает. Но… как сами понимаете, влетело заказчику больше, а не исполнителю. Это было где-то в самом начале, больше, понятное дело, не попадалась. Что же, так за мной и пойдете?

— Настолько неприятна моя компания? Да нет, сейчас на Котлов Вал влезем, и мне наверх, а вам к госпиталю. Так?

Арем кивнул, и дальше пошел уже медленнее, иногда опять останавливаясь, и совсем перестав обращать внимание на Шторма.

А Мар только уверился, что у Янкиного наставника был какой-то личный и давний счет к драконьему племени. Ко всему ли, или только к птенцам Водопадного — бог весть…

Уже поднялись на горку, и вроде пора было говорить Арему — «прощайте», как вдруг уже Мар сбился с шага, непроизвольно хватаясь рукой за след криоса на груди — по нему словно кипятком внезапно плеснули. Мар остановился, хватая ртом воздух и пытаясь сообразить, что это за напасть, откуда приближается быстрая и неотвратимая угроза, и хватит ли сил с ней справиться, но ответ пришел вовсе не из внешнего пространства.

За секунду словно вспыхнула в голове картинка — снег, ветер, перевернутое ночное небо. Горгул над скалами распахивает крылья, готовясь атаковать, и ты от отчаяния ли, или потому что больше просто ничего не остается, швыряешь в тварь камень… и камень этот слегка отсвечивает знакомой синевой.

— Янка! Холера тебя… — ругательство выскакивает само, а Мар, забыв о минуту назад сложившихся планах, хватает за рукав Арема:

— Наставник… концентратор ваш заряжен? Прямо сейчас!

— Да что такое… э, парень, с тобой все нормально?

Мар не понял, почему вдруг теперь уже некромант интересуется его состоянием, но качнул головой — не сейчас. Сейчас важно, что где-то во внешних пространствах маленькая бестолковая шимса решила посражаться с химерами.

— Янка ваша… наша. Где-то в пустошах. В беде.

— Как… а, драконье племя проклятое… что надо делать?

— Что с концентратором? Кости есть? Боевые?

— Есть парочка. Накопитель почти полный — здесь как на курорте, драться не с кем…

— Держите меня за плечи. Крепко. И готовьтесь сразу скинуть кость — там, похоже, плохо.

Мар только надеялся, что время, потраченное на объяснения не окажется критическим — был уверен, это не ложное видение и все именно так, как он понял-почувствовал.

Он почти ждал, что наставник Арем начнет задавать вопросы или требовать объяснений — видно же, что не верит ему. Но тот, видно, тоже что-то почувствовал. Благо, сразу вытащил косточку с привязкой образа, шагнув вперед, положил тяжелые руки Мару на плечи. Почти так, как грифоны при экстренной переброске. А может, в давние какие-нибудь времена он и был в отряде… Мар мог не помнить, он с грифонами всего-то пару кругов, с того момента, как капитаном стал Роланд Аркада…

— Закройте глаза, голова закружится. — Успел предупредить Мар перед тем, как привычно нащупать поблизости пространственно-временную складку и дернуть ее на себя.

Главное в таком перемещении точно знать, куда хочешь попасть. Мар представления не имел, куда его несет, он только точно знал — к кому.

Такое внезапное озарение случилось с ним тоже впервые. Правда, удивляться сюрпризу было не время…

Снег!..


Янка-безымянка

Снежок влепился в цель, и Янка зажмурилась, уверенная, что тварь этого даже не заметит. Нож в руке, пальцы мгновенно вспотели, а может, это растаял снег под ними, стал теплым.

Запах — резкий и кислый, движение воздуха, Хриплый пронзительный крик…

Янка, ждавшая немедленного удара, даже растерялась, когда его не последовало. Открыла глаза, волшебным образом продолжая видеть тонкие синие нити, «плывущие» над долиной, и особенно те, которые сейчас как будто включили в себя ближайшего горгула, засветившись немного ярче.

Горгул как будто растерялся, не понимая, чем грозит происходящее с ним непонятное. Синее пламя, однако, стекло с него, вместе с растаявшим снежком, и впиталось в снег.

Короткая отсрочка, все равно итог этой короткой битвы предрешен, так зачем же драться…

За спиной что-то прокричал Даник, и кажется, попробовал поднятья. Янка наклонилась за следующим снежком, не отводя от горгула взгляда, полного отчаянной решимости и желания его уничтожить. Не любишь синее пламя? Так на тебе! Лови, дрянь летучая…

Следующий снежок тоже попал в цель, и эффект был немного другим — тварь отшатнулась, высоко и неприятно взвизгнув, а еще через миг, в двух шагах от Янки взметнулся фонтан снега и мелкого льда, из которого к атакующим химерам метнулся темный огромный силуэт. Она успела лишь разглядеть два меча и высокий, сейчас такие не делают, металлический шлем…

Составной образ памяти — кадавр по научной классификации, — был невероятно силен, сильней Данькиного… Янке показалось, намного сильней и устойчивее. Во всяком случае, его хватило вовсе не на один удар. Над некромантским созданием уже плыл зеленый туман, выявляя других тварей, напавших на них.

Кто-то рядом крикнул:

— Арем, что с мальчишкой?

Кто-то схватил ее за локоть и отшвырнул к скале, возле которой возился, все еще пытаясь подняться Даник.

Янка не устояла, упав на колени у самых сапог… немного знакомых, но непонятно, откуда здесь взявшихся сапог наставника Арема.

Который на нее, кстати, даже не взглянул, потому что был занят другим, куда более важным делом.

— Цел! Повреждений не вижу, но сознание замутненное!

— Он косточку кидал, — объяснила Янка.

Каким-то образом ее услышал не только Арем.

— Ясно. Уходим! Арем, Удержите его? Янка, держи за плечи наставника. Вторую руку мне на плечо…

Мар Шторм! Но как он догадался? Да еще так быстро примчался на помощь?

Впрочем, не важно…

Стоп, что?

Янка неожиданно сообразила, что ее собираются куда-то телепортировать. Но этого допустить было нельзя. Потому что на них-то с Даником напали всего три твари, а остальные, сколько бы их ни было, продолжают осаждать пещеру, в которой прячется Алискина компания.

— Профессор, — пискнула она, — но там Алиска! Ее нельзя бросать…

— Там, — она показала в сторону пещерки. — Их там трое. Трапперы. Их горгулы заперли…

Яростный взгляд из-под черных бровей:

— Идиоты бессмертные! — охарактеризовал всех разом профессор Шторм вытаскивая из ножен длинный и тонкий меч грифонов, оружие, специально созданное для борьбы с химерами. По большому счету, почти ритуальное оружие — арбалеты и огнестрельное надежней. Но для ближнего боя это все еще вполне пригодный инструмент.

— Арем, я их пугну, держите щит!

Одна из тварей, словно поняв о чем речь, внезапно начала меняться, увеличиваясь в размерах и меняя цвет с иссиня-серого на почти зеленый и «отращивая» внушительные когти.

— Сейчас тебе! — выкрикивает Мар, скидывая в сторону горгулов волну искрящего белого пламени и шагая следом за ним, чтобы не дать химерам начать новую атаку.

Зеленое клыкасто-рогатое, все в кожистых складках существо, огня, в отличие от обычных горгулов, не испугалось. Только больше раздуло свои складки, которые были у нее чем-то вроде доспехов.

Зато последний из выживших в этой схватке горгулов взметнулся в небо и канул куда-то в ночи — то ли поспешил на помощь своим сотоварищам по стае, осаждающим пещеру, то ли просто сбежал.

Арем тем временем, присев низко к снегу, жестом сеятеля кинул что-то, похожее на мелкий черный песок вокруг площадки, на которой остались они втроем. Из «песка» вверх взметнулись струи светло зеленого дыма. Янка вспомнила, что Даник тоже хотел поставить какую-то маскирующую завесу, но врд ли у него для этого был какой-то там песок-порошок. Скорей всего «щит» некроманта умеет не только прятать то, что пож ним скрывается.

За всполохами завесы теперь почти ничего не было видно, но Янка все равно смотрела сжав кулаки и мысленно как будто повторяя действия мага. Вот он, словно дразня химеру, подступил на расстояние удара, вот уклонился от длинных когтистых трехпалых лап, обманно дернувшись в сторону, вот нанес колющий удар, чтобы сразу отступить, и перекатившись по снегу, атаковать уже с другой стороны.

Янка пыталась вспомнить, был ли такой вид химер описан хоть в одном из учебников, и не могла. Вот Мар снова сделал характерное движение рукой — такое она уже видела и у некромантов — и рядом с головой вдруг дернувшейся твари с треском лопнуло что-то темное, осыпав мелкими осколками все вокруг.

— Силен, зар-раза… — пробормотал рядом наставник Арем, и Янка не стала переспрашивать о ком это он, о химере или о профессоре Шторме.

Химера заорала хрипло и протяжно, когда меч мага ее все-таки достал.

Янка инстинктивно дернулась вбок, когда клыки химеры щелкнули в ладони от руки Мара, а потом вдруг подумала, что со стороны ее дерганья, наверное, выглядят смешно.

Обернулась. Арем стоял на одном колене подле Даника, держал его за плечо и кажется, что-то спрашивал. О холоде и ветре она к тому времени и думать забыла, но они никуда не делись.

Янка тоже присела возле приятеля, хотела спросить у него, как он, но наткнулась на очень хмурый и тяжелый взгляд своего бывшего наставника.

Почувствовала себя невероятно виноватой перед преподавателями. Может быть, по привычке.

— Моя соседка. — Зачем-то объяснила она. — Алиса. Она куда-то… в общем, они с друзьями… они по старым туннелям… а мы стали беспокоиться. Мы с Даником. Хотели рассказать профессору Шторму или доктору Анне Самум, она Алискина сестра, но никого не нашли, и сами за ними. Кто знал, что они наружу, и что тут химеры будут…

Арем резко дернул головой, отметая объяснения.

— Сколько там студентов? Давно они так?..

— Ушли после лекций, в обед. Мы за ними уже ночью…

Громких хлопок их прервал.

Янка, похолодев, обернулась, почему-то представив, то это тварь смогла как-то добраться до профессора Шторма, но нет. Оказалось, маг что-то сделал с химерой и теперь стоял над слегка еще дергающей когтистыми конечностями тушей, устало опустив плечи. С лезвия капало черным.

Арем движением руки снял свой «щит», и хромая поспешил к магу. А Янка наконец смогла потормошить Даника. Впрочем, тот только поморщился и пробормотал что-то неразборчивое, как будто вообще не понимал, где находится и что с ним.

Потом, вроде, проморгался, сфокусировав взгляд на Янке:

— Что…

— Все странно. Здесь Шторм и Арем из Первого Заполья. Они порубили химер в капусту и сейчас доберутся до нас…

— Хорошая мысль, — ворчливо согласился с этой идеей бывший Янкин наставник, возвращаясь в компании собранного и несклонного к каким либо разговорам Шторма.

31.

Профессор вытирал руки и свой меч от черной крови снегом. Правильно. Янка помнила, как было больно, когда ей самой на кожу попала кровь медника.

Тем временем у пещеры вновь началось какое-то движение — сначала — свежая порция зеленого тумана, потом — хлопок и слабая зеленая молния. Чей-то крик…

Шторм коротко туда взглянул, спросил:

— Студенты, сами двигаться можете?

Вместо ответа Даник тяжело поднялся на ноги, Янка просто кивнула.

— Хорошо. Дорогу обратно без посторонней помощи осилите?

— Профессор, — быстро возразила Янка. — Я… мы кое-что должны рассказать. Мы знаем, кто ранил ту девушку… которую мы с Алисой нашли. В общем, он там, у выхода… там он мертвый уже то есть.

— Потом! — рыкнул Мар. — Живо домой! Завтра будет долгий разговор. С вами, молодой человек, тоже!

Даник понуро кивнул, а Мар уже обернулся к Арему:

— Мне снова понадобится ваша помощь.

— Давай уж, драконье племя…

Янка проследила взглядом, как профессор положил Арему на плечи руки, а потом вокруг них взметнулась снежная пелена и все, исчезли оба. Как не было…

— Хана химерам… — вздохнул пророчески Даник. — И нам хана. Бежим?


Янка Безымянка

Янка сидела на кровати, обхватив колени, и мрачно наблюдала, как соседка нервничает. Алисе только что прилетело от старшей сестры и за компанию от профессора Шторма, за безответственное поведение, нарушение правил Академии и «вообще».

— Не надо было вам за нами… теперь, не знаю, что будет. За нарушение границ территории может штраф быть, а может и отчисление. Мы бы завтра спокойно вернулись утром. Жалкие три горгула, справились бы! Мы почти справились без посторонней помощи. А вы еще Шторма на хвосте привели…

— Не справились бы, — равнодушно ответила Янка. — Там был медник, а значит, и стая была на подходе.

Янку больше волновало, что вернувшиеся из долины Мар Шторм и Арем так ей ничего и не сказали. Хотя они с Даником и притащились к Анне в кабинет сразу как вылезли из тоннеля.

Анна, тоже злая и мрачная, велела убираться и не показываться на глаза, пока не позовут. Правда, Данику вручила какую-то пилюлю и велела съесть чего-нибудь сладкое.

Заснуть она, понятное дело, так и не смогла, а ближе к рассвету вернулась Алиса и сразу жесообщила ей, что она тугодумка, и что «ведь намекали однокурсники, что искать их не надо».

Когда Алиса перестала мелькать и тоже мрачно уселась на свою кровать, Янка тихо спросила:

— Твой друг с вывихнутой ногой как, нормально?

— Нормально. Но вывих — меньшая из наших проблем сейчас!

— Если бы Шторм не появился, нас бы горгулы уделали. Я вообще не знаю, как мы столько продержались…

— Я говорила, что вам за нами не надо! Вы первый курс, ничего вообще же еще не умеете и не знаете!

— Мы не думали, что наружу выйдем, да еще во внешнее пространство.

— Мы тоже… — вдруг сбилась Алиса. — Погоди. То есть, хочешь сказать, шторма и старого некроманта не вы позвали?

— Мы бы позвали. — Янка едва заметно качнула головой. — Но его не было, умчался в Белушу за грифонами. А в какой комнате Анька живет, не помнила уже я. И ректора не было. А доктора в циркус все на экспертизу ушли. Так что он сам как-то…

Алиса с минуту молчала, потом пожала плечами:

— Ладно. Считай, реабилитировалась. А чего вы вообще решили за нами тащиться?

— Я подумала, если бы все пошло как надо, то вы б или предупредили, или уже вернулись. Нелогично, что вы запланировали ночную вылазку, и не предупредили бы, что так и задумано хотя бы Анну.

— Ее бы я точно не стала предупреждать… — хихикнула вдруг Алиса. Алиса не умеет долго и всерьез обижаться, хотя в этот раз, Янка почувствовала, обиделась она сильно. — Кстати, а что с ним за некромант был? Такой… страшный. Седой.

— Наставник Арем из Первого Заполья. Его медник подрал, когда мы в Белушу возвращались с грифонами…

— С грифонами? И было сражение с химерами? И ты все это видела и молчала? Янка, так нельзя. Ты какая-то скучная. Расскажешь, как было?

— Страшно, — невольно улыбнулась Янка.

Кажется, ссора закончилась, не начавшись. Все-таки хорошо, что Алиска не дура, и сразу сама поняла, что без посторонней помощи им бы в той пещере пришлось плохо, а спорила исключительно из вредности.

Каменный тоннель закончился обвалом, но они прекрасно видели, что выход на поверхность где-то совсем рядом. Чутье не подвело, незнакомка действительно проникла в Академию даже не из циркуса, а откуда-то из внешних пространств, о чем красноречиво свидетельствовал сильный холодный ветер, текший из-под обвала вместе с сумеречным синим светом. Парни, конечно, обрадовались, поставили метку, и первыми рванули вверх, забыв об осторожности. Алиса, как самая осторожная в компании, только ругнулась, но поспешила следом. Их тройка уже успела приобрести некоторую известность в узких посвященных кругах, так что реноме нужно было поддерживать. Тем паче, что все их прежние вылазки заканчивались успешно. Ну, если не считать досадной дырки в ноге, которую Алиса заработала с полмесяца назад исключительно по собственной неосторожности.

Сейчас все тоже должно было закончиться хорошо. Из Академии существует много выходов, в том числе и в горные долины, и в пустоши, но известные-то или заложены или охраняются. А тут был шанс найти выход, о котором будут знать только лишь некоторые трапперы… и может еще, Янка, если не забоится сунуться в подземелья.

Снаряжение было в порядке, вода и перекус подготовлены, веревка, светляки, несколько косточек-«пугалок». Даже ртутный камень, на случай, если лаз уходит глубоко в скалу. На большой глубине холодно, и он был бы как нельзя кстати…

Все пошло наперекосяк, когда они были уже в долине и даже успели уйти довольно далеко от пещерки, из которой собственно, в долину и выбрались.

Времени было предостаточно, снег чистый, ни следов, ни иных признаков присутствия здесь химер или людей… так что бы и не сходить к седловине, не посмотреть, есть ли какой-нибудь спуск на равнину живой полосы.

Да, все шло хорошо, а потом Альберт подвернул ногу.

Они уже довольно далеко успели уйти, но до выхода из долины не добрались, не успели. Но что делать, с больной ногой Альберт не ходок, и не бросать же его одного. У трапперов такое не принято. И они медленно и печально пошли обратно.

Вверх и без одноногого товарища идти было бы не просто, а тут и вовсе скорость упала почти полностью. А еще и холодно стало. Да, долинка не высокогорная, но весна на живую полосу приходит медленно. В конце концов, решили передохнуть — употребить заготовленную еду и чай, сделать лубок или костыль, если найдется из чего, и может, немного погреться.

Но планам сбыться была не судьба. Пока ребята искали укрытие, их самих заметили химеры. Возможно, медник и засек, но именно медника-то они и не заметили. Среагировали на приближение химер накопители, и тут уж стало не до поисков удобного укрытия — спрятались в первом подвернувшемся. Даже сначала порадовались, что вход в него довольно узкий, легко оборонять. Только этим преимущества грота и ограничивались. Дно пещерки оказалось наклонным, на таком даже стоять можно, только придерживаясь за стены или выступы. К тому же его покрывала смесь песка, льда и снежной крупы.

Еще до заката ногу у Артура разнесло, а запас «костей» закончился. Остались лишь базовые заклинания, которые можно поддерживать накопителем. Исключительно защитные — зеленый туман, блок на запах, отвод глаз, к сожалению, работающий только против людей, не против химер. В чем они убедились почти сразу. Пещерка оказалась неглубокой а осада — настойчивой и долгой. И когда в ночи вдруг возле пещеры появились злой профессор и не менее злой незнакомый некромант с оружием и запасом уникальных боевых артефактов, Алиса так точно вздохнула с облегчением. Шансов у них выбраться самостоятельно с каждым разом становилось все меньше.

Мар Шторм из Звездной Академии

Мар в юности на спор перетащил из одной части Академии в другую — восемь человек за один раз, но в тот момент понял для себя, что на подвиг нужно решаться все-таки осмысленно. Он словил такое состояние «магического сдвига», какого ни испытывал даже после Клариных опытов с криосом. И накрепко запомнил — пять, это предел. И только если точка перехода в зоне видимости.

Насколько он знал, даже опытные маги-драконы больше двух человек никуда не перемещают.

В нынешней же ситуации сражаться с химерами не было ни необходимости, ни смысла: если стая большая, она постепенно притянется сюда вся. Так что, отпугнуть гадов, оставить огненный щит, который даст отсрочку в несколько секунд — и уходить. В Академию.

Арем, кажется, по жесту понял его план, потому что, не тратя ни мгновения, первым делом подхватил и поднял раненого парня, помогая ему держаться на ногах. Девушка помогла его удержать с другой стороны, а второй парень, имени которого Мар не помнил, потратил еще миг на то, чтобы спрятать с глаз преподавателей артефакт-концентратор. С этим надо будет отдельно разобраться — концентраторы студенты себе делают лишь к конце третьего курса — когда у них уже будет для этого хватать знаний, а самое главное опыта.

— Давайте, живо! — Крикнул он студентам. — В круг! Руки — на плечи, как в… хороводе!

Перед тем как перенести всю банду в лабораторию кафедры теоретической магии, он даже успел еще раз спустить вниз по долине очищающее пламя. Чтоб не совались, твари!

Артур на выходе, конечно, упал, болезненно вскрикнув. Алиса, поддерживаемая самим Маром, устояла, но обеими руками схватилась за виски — мир перед глазами закружился и пошел пятнами.

Третий парень, смуглый, как Искатель, оказался самым сдержанным. Именно он первым делом метнулся помогать пострадавшему приятелю.

— Идиоты, — хрипло обругал их Арем. — Покажи ногу!

Нога Артура покраснела и распухла. К тому же просто так снять ботинок не получалось — парень каждый раз, как до его ноги кто-то дотрагивался, начинал кричать от боли.

— К Анне, — констатировал Мар. — Арем, простите, что принуждаю помогать, но на этих … надежды мало.

— Я сбегаю за носилками! — вызвалась Алиса быстро. — И Аньку позову.

— Я вообще здоров, — не растерялся темноволосый второкурсник. Мар его помнил, но на теорию парень не ходил, так что и имени его в журналах не значилось.

— Телом может и здоров, — резко припечатал он. — А вот голову будем лечить. Боюсь, в присутствии ректора. Алиса, бегом!..

— Суров ты, профессор, — хмыкнул Арем, устало присаживаясь на один из шатких стульев.

— Они знают, что за периметр — нельзя. И конкретно этих шалопаев уже ловили за территорией Академии в пустошах. Их предупредили, что повторная поимка будет иметь куда более серьезные последствия.

Алиса умчалась.

Мар, помолчав, добавил:

— Вы-то как? Рука? Голова не кружится?

— Прямо родная тетушка. Откуда ты такой взялся, господин дракон… хотя, не говори ничего. Я про тебя слышал.

Студенты навострили уши, но разговор на этом месте оборвался, не успев начаться. Арем прикрыл глаза и откинувшись на спинку стула сделал вид, что дремлет.

А Мар потребовал, чтоб парни прошли тест на индикаторе магии — нет ли критических потерь после этой ночной эскапады.

Все было относительно нормально. А еще через несколько минут в комнату ворвалась Анна в сопровождении двоих крепких выпускников-биологов. Алиса скромно стояла у них за спиной.

Пострадавшего уложили на носилки, остальные потянулись за Алисой своим ходом. Без всяких шансов где-то укрыться от ее гнева и обязательно последующих разбирательств.

Мар видел, что Арем хромает больше обычного и время от времени придерживает поврежденную руку здоровой рукой, так что на всякий случай держался поблизости. Впрочем, идти было недалеко.

Анна и ее студенты студентами унесли носилки в оперблок. Успела только дать короткую инструкцию:

— Марик, здесь сам. Что делать — знаешь, где дзумер — тоже.

Мар знал, конечно. Время от времени студенты выбираются из Академии во внешние пространства, кто из глупости, кто в корыстных целях. Сам таким был… недолго.

Не всегда такие вылазки заканчиваются безобидно.

Первым делом он вызвал ректора — это одна из немногих ситуаций, когда в Академии принято поднимать ректора в любое время дня и ночи.

Затем налил всем участникам инцидента горячей воды — и Алису и ее товарища все еще потряхивало не то от холода, не то от нервов. Жаль, Анна не держит ни пряников, ни шоколада.

На этом действия по спасению студентов были временно окончены. Мар перевел вопросительный взгляд на Арема, но тот едва заметно качнул головой:

— Потом.

Он просто сидел на краю кушетки рядом со студентами, чуть прикрыв глаза, отдыхал. Лишь бы не заснул.

Надар примчался минут через десять, мазнул глазами по студентам, велел:

— Марш спать. Завтра утром ко мне в кабинет. Перед лекциями, за полчаса. Кто опоздает — отправится из Академии домой. Исчезните.

Они исчезли с отменной стремительностью. Мар не поручился бы, что видел открывающуюся дверь.

Ректор перевел взгляд на оставшегося «гостя» и взгляд его сначала вспыхнул узнаванием, а потом и изумлением:

— Артём! Мама кошка! Рад тебя видеть!!!

Всякая сонливость с седого наставника слетела, он резко вскочил, даже отвесил клоунский поклон:

— Господин ректор…

— Думал, в этот сезон тебя уж не увижу! — хохотнул Надар, протягивая руку. Арен протянул свою в ответ, и ощутимо вздрогнул, клацнув челюстью, когда ректор начал его похлопать по другому плечу.

Но стоически промолчал.

— Пошли, может, ко мне? Поговорим, расскажешь…

— Ректор, — махнул рукой Мар, напоминая о своем присутствии, — две недели назад наставник Арем был ранен, и мне кажется, сегодня что-то себе повредил. Но от осмотра отказывается. Может, хоть вы убедите.

Надар окинул Мара внимательным недоверчивым взглядом — он таким разговорчивым становится крайне редко, обычно дает людям самим совершать свои ошибки.

Мар правильно понял этот взгляд и пояснил:

— На ребят в одной из долин напали химеры. Я один не отмахался бы, пришлось вдвоем.

— Я понял. Значит, пойдем все вместе, но чуть позже. Пусть Анна все-таки осмотрит тебе руку. Тём, не спорь, Анна профи. А то, что ты лишних пять минут проторчишь под этой крышей, об этом и будем знать только мы.

Именно в этот момент пред светлые очи ректора, профессора Шторма и наставника Арема и явились еще два провинившихся студента: Янака и Даник.

Мар на их виноватое сопение никак не отреагировал: этот бесконечно длинный тяжелый день вдруг накатил не то, чтобы усталостью, а легкой апатией. Ректор сказал же — все завтра.

Выглянула Анна, выдала Данику таблетку а Янке — наказ тоже явиться на осмотр, и снова скрылась в кабинете.

Во вновь установившейся тишине Надар спросил:

— Тём, я тебя сто лет знаю, но одного не могу понять. Какого черта ты ушел? Тебе нравилось преподавать, я прекрасно помню. И ты очень сильный некромант.

— Изменились жизненные приоритеты, — невозмутимо ответил тот так же, как отвечал ректору много раз в прошлом. — Я не вернусь. И было бы неплохо, чтобы меня в этих стенах никто лишний не увидел.

Снова повисла долгая, не очень приятная тишина, во время которой Арем почему-то смотрел не на ректора а на Мара. Будто ждал, что он что-то прокомментирует или прояснит. Но Мар не знал, что тут можно сказать.

Арем произвел на него впечатление, да. Хотел бы он, чтобы этот вечно лохматый тощий старик вдруг начал вести занятия по некромантии? Можно было предположить, что студентам он понравится. Он сильный маг, честный человек, и кажется, неплохой преподаватель…

А что еще надо?

Через четверть часа биологи увели досыпать колченогого Артура, а Анна все-таки увлекла на осмотр Арема. И Мар быстро, в нескольких фразах, доложил о событиях нынешнего дня и о планах на день завтрашний. Правда, один существенный пункт из этих самых планов пришлось выкинуть: в них совсем не осталось времени на сон.

32.

Янка-Безымянка

Зал с камином казался особенно большим и пустым. Камин не горел, было прохладно, за огромными прозрачными окнами плыли облака. Янке больше всего хотелось оказаться вдруг у самого этого окна и посмотреть на город и территорию Академии сверху, с высоты полета химеры.

И не слушать ни упреков, пусть заслуженных, ни оправданий.

В лицее Первого Заполья она несколько раз бывала вызвана в директорский кабинет. Но ни разу ей не было стыдно за содеянное, просто возникала тягостная необходимость пережить еще один не очень приятный момент в жизни.

Даник виноватым себя тоже не чувствовал — в чем могли убедиться не только Янка, Алиса и ее смуглый приятель Вадим, но и все, кого они встретили по дороге в ректорскую башню.

Правда, войдя в каминный зал, тоже притих. Артур с перевязанной ногой и на костылях приплелся последним. Но пришел — угроза отчисления, это не та угроза, которую можно игнорировать.

Ректор появился с небольшим опозданием — достаточным, чтобы студенты начали дергаться и придумывать себе всяческие ужасы об их дальнейшей судьбе, но недостаточным, чтоб они пришли к выводу, что про их проступок просто забыли, и можно спокойно идти отдыхать.

Он появился из-за камина, взмахом руки пресек приветствия. Велел Артуру сесть и не усложнять Анне задачу.

Вся группа хмуро перебралась к камину — единственному месту, где стояли банкетки, на которые можно сесть.

— Докладывайте, — велел ректор. — С самого начала.

Алиса посмотрела на Янку, на парней, пожала плечами и сказала:

— Мы решили найти, как та девушка попала в Академию. Мы нашли подземный ход… верней, это был лаз, и решили посмотреть, куда он ведет. В планах не было выходить в пустоши… но когда так получилось, просто решили воспользоваться моментом и немного осмотреться.

Ректор задумчиво покивал:

— А первокурсников с собой взяли, чтобы показать им достопримечательности нашей древней Академии…

Даник едва сдержал хохоток, но вставил слово:

— Нет, они даже не знали, что мы следом поле… в общем, Янка забеспокоилась, что Алиса куда-то пропала, хотя уже время шло к полуночи. И побежала ее искать. И меня позвала…

Взгляд ректора стал прямо-таки сочувствующим:

— А кого-нибудь из преподавателей позвать, конечно, в голову не пришло… час поздний, все уже спать должны были…

Даник, раз уж взялся отвечать, то и продолжил:

— Мы попробовали позвать профессора Шторма, но его не было в Академии. И Анны не было, верней, мы не смогли найти ее комнату. Вас тоже не было… А потом Янка вспомнила про подземный ход. И мы решили проверить ее догадку, и быстро поняли, что угадали. Но там много ходов… в общем, как-то так получилось… мы выбрались наружу, и поняли, что на тра… на них, на Алису и остальных, напали химеры. Хотели бежать за помощью, но тут химеры напали уже на нас, и мы стали отбиваться. Думали, не отобьемся. Очень вовремя появился профессор Шторм. Как знал, где нас искать.

Ректор снова покивал, впадая в задумчивость, а потом вдруг резко сменил тон.

— Так, студенты. Дело серьезное. Поэтому прекратили этот цирк и давайте честно, подробно, с деталями. Все, как было, даже если ваши… мотивы вас не красят. Ваши мелкие попытки себя выгородить выглядят жалко. Под угрозой безопасность, а может и существование Академии, поэтому мне нужны факты.

— Но мы честно… — возмутился, было, Даник. Янка дернула его за рукав и шагнула вперед. Признаваться так признаваться:

— Я не знаю почему. Но когда Алиса бегала за сестрой, когда мы нашли ту девушку…

— Ее звали Нана.

— Нану. Алиса побежала за сестрой, а я спрятала лаз, из которого она выбралась. Я не собиралась туда лезть сама или еще что-то такое. Я об этом не думала. Просто, почему-то казалось, так надо. Вот. И попросила Алису потом тоже никому не говорить…

Янка рассказывала подробно, все, что могла вспомнить — про следы в туннеле, и про то, как Даник предположил, что за девушкой гнались, и она была вынуждена спрятаться в тот лаз, он просто ей подвернулся по дороге и показался надежным укрытием.

Про подземные рельсы — в этом месте ректор слегка поднял густую бровь. Про решетку и лестницу — тут на нее уже удивленно уставились и трапперы.

Потом она помедлила, и рассказал про останки человека с мечом на снегу и про синюю дымку над снегом.

Ректор кивнул.

— Останешься и расскажешь подробней. Значит, так. Обо всем этом с друзьями не болтать. Никаких ярлычков на шпаге. Никаких записей в белой тетрадке, или как это у вас сейчас называется. И конечно, никаких попыток продолжить поиски. Покажете мне ваш лаз, его заложат. Сегодня. А, да. Про мастера Осоку тоже никому ничего. Не видели, не слышали, не знаете. Это как раз больше — вопрос вашей личной безопасности.

— Мастер Осока — это тот некромант… — нахмурилась Алиса, — который был с профессором Штормом?

— Которого не было с профессором Штормом. Так. Теперь о вашем наказании за тот невообразимый идиотизм, который вы учинили. Алиса — неделя вечерней практики в городском госпитале под чутким руководством старшей сестры. Отдохнете от тайных обществ и секретных планов. Некромантам и Яне — та же неделя тяжелого неквалифицированного труда. Поступаете в распоряжение кастеляна. Я распоряжусь, чтобы вам тоже было, чем занять голову. Сейчас свободны. Все, кроме Яны.

Когда за студентами закрылась дверь, ректор покачал головой:

— Я знал, что Шторм притащил а Академию большие проблемы, но представить не мог насколько большие. Так, а теперь — давай-ка подробней про твой синий отсвет и про то чудо, которое позволило вам дождаться помощи. И о том, как это чудо вообще произошло. Шторм сказал, что остро почувствовал, что ты в беде. При этом клялся, что такое прозрение чудесное его накрыло впервые. Я о таком тоже не слышал. Так что…

— Не знаю, — жалобно ответила Янка. — Я не делала ничего такого, но испугалась до жути просто. И мне показалось… то есть я уверена. Я кинула в химеру камнем. Больше ничего не было кроме ножа, но нож еще доставать, и я камнем в нее. И камень стал синим. Как засветился синим. Это ее отпугнуло. Я не знаю как. Честно. Это плохо?

— Это хорошо. Как я понимаю, ваша бедовая компания уцелела только благодаря тебе. Да и мы все заодно. Но лезть в подземелья вдвоем, без снаряжения и поддержки, и без хоть какого-нибудь представления, куда эти подземелья ведут, верх глупости…

Ректор прошелся по залу — три шага в одну сторону, три шага назад. Наставил на Янку палец:

— Покажешь своего мертвеца. Как только вернется Шторм. А долину мы проверим.

— Хорошо. Я могу идти на занятия?

— Иди.


Мар Шторм из Звездной Академии Астеры

У Марии Стриж с Каньонной улицы было неприятное жесткое лицо, гладкая прическа и строгое темное платье в пол, застегнутое под самый подбородок. Если бы кот-то посмотрел на них со стороны и надумал сравнивать, то вероятно подумал бы, что эти двое — родственники. Или как минимум, что Мария имела некогда какое-то отношение к воспитанию Вальдемара Шторма.

— Я знала, — сказала она, что рано или поздно это случится. Моя дочь была слишком слаба для того, чтобы выжить в вашем мире. Значит, вы, господин Шторм, явились сюда, чтобы оповестить меня о смерти Наны. Неожиданно. Что-то еще?

Новость ее не расстроила. Или она не подала виду ни жестом, ни мимикой, ни словом. Впрочем, она много лет прожила среди драконов, которые, судя по словам того же Кондора, относились к ней, мягко скажем, не очень хорошо. Она просто не могла не научиться держать лицо.

— Сочувствую вашей утрате, — все же сказал он.

— Пустое. Что вам нужно?

А может, так и правильней. Какая ему разница что думает и чувствует эта… женщина в черном. Важно просто получить от нее информацию. Этого достаточно.

— К вам приходил Виктор Шторм из Водопадного чертога. Приходил спрашивать о наследниках Изера Шторма. Чертогу важно знать, что он искал и что вы ему ответили.

Дом три по Каньонной улице был небольшим каменным особняком в два этажа. Без двора или даже каретного сарая — просто дом. Фасад в четыре окна и балкон выходят на улицу, на первом этаже зеленная лавка и кухня, на втором — жилые комнаты хозяйки.

Принимала она Мара в зале. Именно эти окна выходят на улицу, и сквозь них слышно как мимо изредка проезжают экипажи или телеги.

На всякий случай он представился, как Мар Шторм из Водопадного. Надеялся таким образом избежать долгих объяснений, почему вдруг Академия заинтересовалась делами чертогов. И не прогадал.

Впрочем, вероятно, Марию не заинтересовали бы никакие объяснения.

— Виктор? Да, приходил.

Она прошлась вдоль окон. Подняла со стула синюю шаль, накинула на плечи. Было видно, что она ожидала услышать какой-то совсем другой вопрос.

— Он был дружен с Наной. По его словам.

Темные шторы, простая, но крепкая мебель, зеркало у входных дверей большое, почти в рост человека. Такие в циркусах стоят дорого. Белый бок печки выложен плиткой, на стене натюрморт с цветами.

— Почему бы вам не расспросить его самого? Впрочем, зная, как у вас принято расспрашивать…

— Он пропал. Как раз во время прорыва химер в Зеленых Гротах. Возможно, его тоже уже нет в живых.

Мария смотрела сквозь окно на то, как качаются там, снаружи, кроны деревьев.

— Было бы печально. Что же. В таком случае, может быть имеет смысл оставить их детские тайны — им? Вероятно, это был бы лучший выход.

Мар тоже подошел к окну, к соседнему. Да, это поворот. Это, можно, сказать, тупик. Но как-то надо заставить ее говорить, иначе ниточка оборвется.

— Так вам все равно, кто и за что убил вашу дочь?

— Кто? Вероятно, кто-то по приказу Тедора. Они были любовниками. Нана и Тедор. Этот старый змей не пропускает не одной девки, а Нана… я говорила. Она слишком слаба, чтобы выжить в вашим поганом мире.

— Она дракон. Дракон, получивший крылья. Драконов слишком мало, чтобы убивать их так вот легко. Или просто потому, что кому-то из старших в роду надоела любовница.

— Именно поэтому тот, кто исполнил приказ Тедора, да и сам он, никакого наказания не понесет. Драконов слишком мало. А Нана… если вы из Водопадного, вы не можете не знать. С ней никто не считался. Думаю, вслух об этом не говорили, но в Водопадном чертоге все считают, что крылья она получила случайно.

— Тем не менее мне поручено определить обстоятельства возможной гибели Виктора. И вашей дочери. Что они искали?

— Да? Поручено?

В голосе женщины послышалась вдруг глубоко срытая горечь.

— Да.

— Поручено. Кем? Тедором Штормом? Этим ублюдком, для которого нет ничего святого? Или его красоткой дочерью, у которой мозгов немного меньше, а амбиций намного больше? Или еще кем-нибудь? Может, самим магистром Алфиром, чего уж мелочиться? Шакалье вы племя и нравы у вас шакальи!

— Какие есть. Мария, все-таки вспомните, почему Виктор к вам приходил. Не могу сказать, что мы с ним были друзьями, но для меня важно выяснить, что с ним случилось.

Она долго молчала, вглядываясь в какое-то неважное и бессмысленное движение снаружи, но все-таки ответила.

— А, теперь уж все равно. Что еще плохого может со мной случиться? Нана считала, что это Тедор необоснованно навлек подозрения на своего брата. А Виктор нашел некие доказательства, как он считал. В книгах, которые, кстати, Сам Тедор и поручил ему отыскать и принести ему лично. Они вдвоем, юные идеалисты, решили отыскать наследников Изера — У того было два сына, вы должны знать. Один сейчас, как известно, на службе у Константина Скальда по договору с чертогом. Вероятно, чуть моложе вас. Я хорошо помню этого мальчика — замкнутый был, недобрый. Всегда один ходил. Сейчас он — бескрылый прихвостень Тедора. Его глаза и уши в циркусе. Вальдемар Шторм зовут. Его регулярно навещает, кстати, Клара, дочка Тедора, и каждый раз приносит в чертог какие-нибудь интересные вести. Хотя, я в последние годы в чертогах не бываю. Нечего мне там делать! А вот Нана меня навещала. И еще кое-кто по старой памяти.

— Понятно. Что им нужно было от этих… наследников Изера? Странная история.

— Более чем. Думаю, хотели убедить кого-то из них вернуться и прогнать узурпатора. Виктор что-то говорил о том, что дети Изера в чертоге нашли бы поддержку. Хотя, это мечты все, конечно. Вальдемара, судя по всему, жизнь мага при князе в богатом циркусе устраивает, что до второго ребенка Изера… про него много лет ничего не слышно.

— Считается, он погиб около десяти лет назад. Во время обряда обретения крыльев.

— Ерунда. Это официальная версия Тедора? Надо же. И как не побоялся то… магистр Алфир человек жесткий, за смерть любого из изеровых мальчишек убил бы… нет. Все было не так.

Мар помимо воли снова вспомнил сырой холодный подвал и неживое тело брата с синими веками. Сколько ни вслушивайся — не слышно ни биения сердца, ни даже дыхания. Но ты все равно держишь его на коленях, прижимаешь к себе, и тихо уговариваешь дышать, потому что не знаешь, что еще можно сделать.

— А как?

Вырвалось помимо воли, Мар не собирался спрашивать. Он-то как раз сам все прекрасно помнил.

— Как… как. Звали его Ференс, кажется. Извините, давно было. Он, как и старший, крыльев не получил в первый обряд, но его любили — он был добрый, веселый, открытый мальчик. Насколько это вообще возможно для драконов. Отец, как жив был, на него большие надежды возлагал. Видите ли, индикатор магии показал, что у него довольно высокие способности к созданию артефактов. Впрочем, у старшего что-то такое тоже было. Но видите ли…

Мар ждал. Такой незапланированный экскурс в собственное прошлое заставил вспомнить о необходимости держать лицо. Стал б переспрашивать, голос выдал бы некоторе волнение. Да и что она нового могла сказать про Фера? Такого, чего не знал бы сам Мар.

— Видите ли. Изер, когда понял, что его старший сын, наследник, один из самых одаренных магов поколения, оказался бескрылым… он разочаровался. Сильно разочаровался в нем. Это был болезненный удар. Изер считал его своим наследником. А бескрылые наследовать не могут, как известно. Вообще, драконы очень пекутся о том, чтобы сберечь в поколениях свою способность летать. Остается только посочувствовать парню — ни какой надежды на нормальную семью, никакого собственного будущего… мальчик рос без родительского внимания, обиженным маленьким дикарем. Он никому не был интересен и никто не был интересен ему. Из друзей… позже с ним сошлась только Клара, дочь Тедора. Да и то, дружбой это трудно назвать. А тем более любовью.

Вот тут она, пожалуй, угадала. Когда отца признали предателем, клеймили и лишили магии, Мар почувствовал себя не просто изгоем в родном доме, тогда он в первый раз задумался о побеге. И тогда же… примерно тогда же в его жизни появилась красавица Клара. Или правильней сказать, в жизни Клары появилась такая интересная и познавательная собственность, как Мар Шторм. Клара училась на нем пользоваться криосами и своими женскими чарами. А Мар — в то же самое время учился любви и ненависти… и еще немного — светским манерам.

— Так что там с Фер… Ференсом? — напомнил он.

Слушать от постороннего человека рассуждения о печальных перспективах полудраконов он и вовсе не хотел. И конечно не нужна ему была жалость Марии Стриж.

— Судите сами. Могила в фамильном склепе пуста. Никаких официальных похорон не было. После того неудачного обряда мальчика видели живым и… я сама видела.

Мар кивнул, не оспаривая. Да, конечно. Тедор всю следующую неделю просил Ференса «немного помочь ему в одном деле». Фер после тех бесед плакал, ругался, но упрямо отказывался говорить, чего именно хотел от него новый сюзерен Водопадного. В конце концов, видимо, терпение у Тедора кончилось… но Мария могла знать только то, что видела сама или слышала от других… впрочем, она не дракон, с чертогами ее теперь и вовсе ничего не связывает. Она может что-то недоговаривать исключительно из желания усложнить жизнь драконам.

Но Виктору, судя по всему, рассказала…

33.

Мар протянул Марии записку Виктора, ту, что нашел у Наны за подкладкой.

— Он упоминает некую тропу у Белуши. О чем речь?

— Я обязана отвечать?

— Считаете, ответ может вам навредить?

— Считаю, он может навредить тем людям, которых вы станете расспрашивать по моей наводке. Я устала. Будьте любезны, покиньте мой дом, господин дракон.

Он медленно поклонился, как принято в циркусах, не в чертогах. И вышел на воздух.

Нет, ничего о Фере она, конечно, не знает. Странно было бы думать… но многое встает на места. Многое… но не все.

Итак, хронологически — Тедор отправляет Виктора и других драконов на поиски неких книг, вероятно, книги эти могут его как-то скомпрометировать… хотя, если помнить о тех порядках, что теперь царят в Водопадном, верится с трудом, что ему может навредить простой компромат.

Тем не менее, он ищет эти книги. Их же зачем-то ищет Клара. Чтобы иметь влияние на отца? Ерунда, он и так полностью под ее влиянием. Судя по гостиничной находке Рашита, интересует сюзерена Водопадного некое теоретическое исследование, тесно связанное с мезогенетикой и стихийной магией драконов.

Ладно, пока пропустим. Это интересно, с этим надо покопаться, но не сейчас…

Значит, Виктор находит какие-то книги. А в них — доказательство, что именно Тедор сделал все, чтобы дискредитировать Изера Шторма перед магистром Алфиром и всем Радужным чертогом заодно. В это можно поверить. Наверное, многие так считали десять лет назад. Но доказательств причастности Изера к заговору было не меньше, и они были куда более весомыми. Если не сказать материальными.

Вместо того, чтобы отнести свои находки Тедору, как и планировалось, он делится ими с Наной. Нана же, помня разговоры с матерью о том, что возможно, наследники Изера были бы не против вернуть власть над чертогом, предлагает Виктору их найти. Найти Вальдемара Шторма можно в Академии. И Нана отправляется туда. А Виктор — отправляется в Белушу проверять какую-то тропу. Однако где-то ребята просчитались. Или доверились кому-то не тому, или слишком громко разговаривали… и Тедор отправил за ними…

В случае Наны, кого-то, кто ее очевидно догнал, связал и зачем-то, вероятно, предварительно разбив, принудил проглотить криос.

Девушка как-то все равно умудрилась сбежать и даже добраться до Академии, но это ее не спасло.

За Виктором отправилась Клара. При том, про книги она знала, совершенно точно, а про Марию — нет. Она выследила его в гостинице. И что? Тоже заставила съесть криос? Нет. Там была кровь, много крови и сумка. И артефакт, который отводит взгляд…

Мар брел по улочкам Первого Заполья, пытаясь сложить кусочки мозаики. Кусочки не складывались, он злился. То ему казалось, что во всем, что бы ни происходило, виновата исключительно Клара Шторм. То — что Клара такая же жертва обстоятельств, просто делает вид, что так и надо.

В Белуше шумели молодой листвой деревья, их раскачивал весенний ветер. По мостовой скользили стайки пыли. Час был еще ранний, визит к Марии Стриж не занял много времени.

А ведь Тедор отдал Кларе Виктора уже после их возвращения из Белуши. То есть, она его сначала чуть не убила, потом доставила отцу, потом он его допросил с пристрастием. А потом он оказался в полной власти Клары и через пару дней погиб в химерской клоаке.

А Клара уже знала про книги. И уже искала их… кстати, жаль. Надо было расспросить Рашита, что именно она говорила про книгу, когда копалась в комнате Виктора. Только ли одну книгу имела в виду? Именно вот эту? Которую Мар второй день таскает с собой, опасаясь выпускать из рук? Или же она искала просто книгу, неважно какую, но связанную с Тедором и его поисками?

С Кларой придется поговорить… позже.

Возле гостиницы его ждал угрюмый, в ореоле седых, торчащих во все стороны волос наставник Арем с кульком сладостей и лекарств в одной руке. Вторая была на перевязи. Все-таки вчера изрядно перетрудил ее некромант.

— Почему вы бросили преподавать в Академии? — огорошил Мар его вопросом.

Арем думал лишь мгновение:

— Для меня это стало неприемлемым. Что, дракон, подбросишь до Гротов?

— Ну да, чем еще заниматься, кроме как извозом. Готовы?

— Я да.

— пойдемте на двор, где поменьше зрителей…


Янка Безымянка

Прачечная Академии впечатлила Янку: таких помещений она еще не видела. Огромное, хоть и единственное, окно состоящее из трех десятков маленьких стекол, высокий потолок. Какой-то огромный, крашеный в зеленый цвет агрегат, из которого исходят несколько труб. Видно, как из щели под одной из плотно завинченных крышек выбивается тонкий горячий пар. С труб капало на пол, но это никого не волновало. Что-то шумело, механически ухало и изредка звякало.

Полная суровая женщина, кастелян представил ее Аглаей, провела студентов мимо агрегата и мимо иных, не менее загадочного вида устройств, правда меньшего размера.

— Малая бойлерная, — непонятно объяснила она. — а нам — сюда!

«Сюда» — это в жаркое и влажное царство металлических баков фронтальной загрузки, пол которыми в тонких желобах, строго на отведенных местах лежали ртутные камни, испуская отчетливый жар. Над баками так же свивались трубы и исходили паром клапаны.

Судя по тому, как Даник крутил башкой, он тоже видел такое странное место впервые в жизни.

В деревне проще. Есть печь, есть медный бак. Если что-то очень грязное, то можно прокипятить в баке. А если все не так плохо, то можно обойтись стиральной доской и ближайшей речкой.

Здесь, наверное, и вовсе нет никаких стиральных досок.

Досок действительно не было. А вот баки — были…

— Халаты надеть. Вот висят! — велела Аглая. Сама она уже была в синем форменно халате и в такой же косынке. — Платки возьмете на полке. Так. Вот три бака. Вон там — щипцы. Постельное в автоклаве будет, вы только мелочевку кипятите. Вооон те корзины все ваши. Разобрать, тряпки и рванину — в отдельный бак, цветное туда вообще не кидать, полиняет. Загружаете, контролируете, чтоб не пролилось Погасите ртутники, за новыми к ректору сами пойдете. Да, дурачье неопытное. Перчатки вон, в тумбе, а то руки пообварите, а я виноватая буду. Тоже мне, помощники…

Как только она ушла, Вадим вспрыгнул на гору нестиранного белья, изобразив звездочку.

— Класс. И что, этот цирк на неделю? Дрругое задание не могли придумать? Впрочем, мне нравится.

Янка пожала плечами. Она и так-то почти никуда не ходит вечерами… ну разве Алиса вытянет в литературный клуб. Правда, в своей комнате можно еще книжки читать и уроки делать. Но стирка ее не пугала — в какой-то мере, знакомое занятие.

Даник был склонен согласиться со старшим товарищем — он тоже считал столь суровый приговор необоснованным.

В первой корзине были салфетки из столовой. Действительно и белые и цветные. Ну что же, три бака, три кучи, задача понятна… так что пока парни страдали, она раскидала первую корзинку и приступила ко второй — с такими же салфетками и полотенцами.

Даник посмотрел на это дело, почесал репу, и дернул к себе следующую корзину.

— Знаешь, Дань, — задумчиво бросил Вадим, глядя на них сверху, — я хочу тебе сказать, что шимсы плохо влияют на нормальных людей. После общения с ними у нормальных сразу начинает отказывать мозг.

Даник сделал вид, что не услышал, но первый ворох салфеток из своей корзинки сбросил в кучу слишком энергично. Янка на выпад привычно не обратила внимания, подумаешь, еще один остряк решил попрактиковаться.

Вадим, посидев на куче белья еще с минуту, все же спрыгнул.

— Вот я об этом. Куда спешить? — Он подошел и пнул ближайшую кучу. Салфетки посыпались. — Аглая эта вернется не раньше, чем через пару часов. Сунули бы к ее приходу тряпки в кипяток и все.

Даник вздохнул, обошел кучу. Поправил. Снял еще одну корзину.

— Н-да. — вздохнул Вадим. — безнадежный случай. Ладно, работай, если не стремно рядом с шимсой впахивать.

Когда-то давно Янка усвоила, что если даже человек выглядит совершенно спокойным и даже доброжелательным, в душе, где-то внутри у него может все кипеть, как в том баке. Даник выпрямился, даже где-то лениво и совершенно буднично. Так же буднично без замаха вдруг засадил даже не успевшему ничего понять Вадиму внушительным кулаком в глаз.

Притом так, что насмешника отбросило на те самые кучи белья, с которых он только что слез. Даник был на полголовы ниже противника, но значительно шире и крепче.

Янка тоже успела только глазами хлопнуть пару раз.

Ее приятель возвышался над поверженным Вадимом, уперев руки в боки и ждал, пока тот пошевелится…

— Даань! Он там живой? — наконец спросила она.

— Что ему будет, твердолобому. Не надо было выделываться.

Янка пожала плечами:

— Да они все так. Не со зла а по дури. Я не обращаю внимания.

Тот только покачал головой:

— Безобразие. Ладно, это мы исправим. Эй, болезный! Вставай! Работа ждет!

Вадим медленно поднялся, одновременно ощупывая глаз. Месть он, по всему видно, решил отложить на будущее. Возможно на не столь отдаленное, но все-таки будущее.

Разве что позволил себе пробормотать:

— Ну, дураааак…

На что непробиваемый Даник протянул ему руку и даже спросил:

— Сушку хочешь?

Когда через несколько часов вернулась Аглая, застала молчаливо и трудолюбиво работающую компанию. Камни исправно горели, вода кипела, горячие белые салфетки плавали в ней, как белые медузы. Хотя Янка могла лишь предполагать, как выглядят медузы.

Только дню к третьему исполнения Ректорского наказания, Янка вдруг поняла, что их просто таким образом эффективно изолировали и от студенческого развеселого общества, и от внимания следователей из циркуса и повсеместно их сопровождающих драконов.

От вездесущей Алисы она узнала, что драконы забрали тело в чертог, но экспертизы все равно продолжаются. Что ректор действительно велел заложить лаз, по которому Нана пробралась в Академию. Что Мар Шторм отбыл сопровождать грифонов в их пути по верстам, и наставник Арем отправился вместе с ним. «А ты знаешь, что Арем этот раньше преподавал в Академии? Я нашла его портрет даже в зале внизу, но там он молодой. Кстати, симпатичный он был. А на самом деле его звали Артём Осока из Лиственниц циркуса Скальда. Ничего общего, правда? Но не говори никому, ректор приказал не говорить, что он появлялся в Академии. Интересно, правда?»…

Отношения с Вадимом никак не изменились, правда, он перестал называть Янку шимсой и всячески провоцировать, но по всему видно, мнения своего не изменил. Впрочем, это как раз ее тревожило мало. Хоть Алиса и обещала подбить ему и второй глаз если продолжит выпендриваться.

Как раз после этого обещания она вернулась весьма задумчивой и даже слегка растерянной.

— Знаешь, — сказала она, — если бы я тебя не знала, я бы могла поверить… тут ходят такие странные слухи…

— Какие?

Янке было не интересно, но поддержать беседу стоило.

— Что ты ну… короче, что тебя Шторм не просто так в Академию притащил, особенно что ты без магии, а тебя взяли. И что ты ну…

— Алис!

— Да короче, что никто не знает, а на самом деле, ты шимсова шаманка, и умеешь людям головы пудрить, и вот, Даньку типа окрутила, и Мара, и вообще, парни на тебя ведутся, а девки наши страдают.

— Дуры, — констатировала Янка грустно. — Ну их в клоаку. Давай спать.

Из прачечного заточения их выпустили за день до возвращения Мара. То есть, конечно, ночевали все пятеро в своих комнатах и на лекции ходили исправно, и даже единственный практикум по ксенобиологии не пропустили. Но учеба — учебой. А нормальное человеческое общение — нормальным общением.

Как Янка и предполагала, именно в этот день следственный действия из Академии перенеслись куда-то еще, драконы благополучно отбыли в свой драконий чертог и в целом о происшествии напоминали разве что еще изредка вспыхивающие разговоры-обсуждения.

Да, никаких официальных заявлений не случилось, никого пока не обвинили и не арестовали, так что фантазии доморощенных шерлокхолмсов было, где разгуляться.

Но потихоньку эти события уже замещались более свежими и более приятными новостями. Одной из которых и обрадовала Янку Алиса, едва та вошла в комнату — официально отпущенной ректором на новые подвиги… на фронтах учебы и науки, разумеется.

— Янка, поздравляю! Тебя включили в списки на распределение.

— Чего? — не поняла та. — Какое еще распределение? Куда?

— По группам. Как бы, считается, что студенты за первый месяц немного уже освоились, определились со специализацией, и готовы к практике. Но допуск получают только те, кто успешно написал контрольные тесты по своим основным предметам.

Янка действительно несколько раз заполняла какие-то формы после лекций, вместе с другими студентами, но считала их еще одним своеобразным способом контроля успеваемости, не больше. Тесты были скучные, на фактические теоретические знания.Писать их было скучно и просто: лекций она не пропускала, вела аккуратные конспекты, а по общим предметам и вовсе имела отличные оценки: ни с историей, ни с альтерографией, ни с математикой проблем у нее не было и в Зеленогротском лицее.

— Так это, наверное, магов касается, а я не..

— Блин. Это касается всего потока, вы же пока не разошлись по специальностям. На потоке вас чуть больше ста… ну магов из них чуть больше половины. Да не бойся, это же классно. Хоть нормальные друзья появятся. Мы с парнями так начали на трассы ходить, а не было б групп этих, даже не познакомились бы…

— Может, здоровей бы были — улыбнулась Янка.

— Зато было бы не так весело. В общем, главное, не раскисать если сразу попадешь в «яму». Альберт к нам как раз из ямы выбрался.

— Что такое «яма»?

Янка почуяла всем сердцем, что чем бы это место ни было, а судя по названию, туда-то она первым делом и влетит.

— Группа неудачников: кого никто из командиров в команду не возьмет на распределении. Вообще-то обычно к этому времени все уже договариваются между собой, странно, что у вас не так.

— Может и так, только я-то всю неделю в прачечной, помнишь? И живу я не в общежитии, а с тобой… что мне безумно нравится, но не способствует дружбе с… ну в общем, я так там ни с кем, кроме Даньки и не познакомилась толком.

— Ну, кое-кого ты знаешь…

— Ага, Кудряшку Игана, Ника Бриза и его прекрасную Гету.

— Говоришь так, словно готова их лично порвать на части!

— Хм. А это мысль…

Алиса хохотнула, но мигом успокоилась и продолжила объяснения:

— Отличный настрой! Значит, есть групповой и личный зачет, баллы подбиваются еженедельно. Из группы, занявшей последнее место по баллам выбирается один особо везучий и отправляется в «яму» к неудачникам, а кто-то из «ямы» набравший больше всего баллов, может сам выбрать, в какую группу идти. В этом плюс «старта с низу». Если вдруг вся «яма» в целом показывает лучший результат, то автоматически «ямой становится вся обоср… эм, проигравшая группа. Ну и там, лидеры получают интересные плюшки.

— А участвовать в этом обязательно?

Алиса пожала плечами:

— Вообще, это повышает успеваемость, позволяет студентам лучше сдружиться, настраивает на взаимовыручку и добавляет дисциплины…

На дисциплине она на миг задумалась, и осторожно закончила:

— Ну, в теории. На самом-то деле по-разному бывает. А что тебя смущает?

— Соревнование. Отец говорил — если соревноваться, то только с собой. Но если здесь такие правила…

— Да нормально все будет!

В голосе Алисы, правда, сквозило легкое сомнение. Как оказалось, не зря.

На поверку оказалось, что это скорей не распределение, а самоформирование, потому что «набирали» группы не преподаватели, а студенты, назначенные профессором Ингри, который, как Янка с удивлением узнала, курировал первый курс.

Для мероприятия открыли большой полигон. Оказывается, здесь проходит не только знаменитый турнир мертвяков, но и вообще все собрания Академии. Каменный амфитеатр снабдили удобными сидениями, а на месте тренировочной площадки тоже появились дополнительные места для тех, кому не хватило места в «зале».

34.

Распределение по группам не было праздником и не было торжественным мероприятием, но на него все равно собирались зрители — старшекурсники и преподаватели, не претендующие на роль кураторов групп, специально приглашенные гости из циркусов — будущие работодатели юных некромантов и других специалистов. Были, пусть немного, и родители первокурсников — в основном тех, кто из Скальда, конечно.

Янка изо всех сил крутила головой, стараясь запомнить и сохранить в памяти этот важный момент: да, не праздник. Но сегодня она впервые почувствовала, что действительно учится в Звездной Академии Астеры, и это уже никак и никому не отменить.

Ведь ее имя есть в официальных, подписанных ректором списках.

А значит, она занимает здесь все-таки свое место, а не чье-то еще.

Иногда, часто, она забывала о своем «особом» статусе и «птичьем» положении, особенно рядом с приятелями, или когда вокруг начинали происходить тревожные и странные события… но потом оставалась одна, и кто-то недобрый, хмурый и подозрительный внутри нее начинал настойчиво ныть: ты не давала студенческую клятву, ты не проходила отбор. Ты здесь случайно. Ты — из милости! Ты ошибка, которую рано или поздно вычислят и исправят!

Это чужое место, чужие друзья и чужие преподаватели. Даже дракон Шторм, который все это затеял… он тоже чей-то чужой.

Но вот настал еще один день, и вдруг ты идешь вместе со всем своим курсом — своим, это важно! На свое первое распределение. На свое, не чье-то! Потому что своими глазами видела свое имя в списках. И никакой Никлас Бриз не сможет уже это оспорить.

Слева в том же ряду шагал незнакомый парень выше Янки на две головы. Она несколько раз видела его на общих лекциях. За ним — неожиданно она узнала Гету, подружку Ника и свою бывшую одноклассницу, весело болтающую с красивой хрупкой шатенкой. У той волосы были слегка высветлены на концах, но до Янкиной соломенной шевелюры ей было далеко.

Да и вообще, совсем в светлый цвет в циркусах волосы красят только совсем уж экстравагантные люди. Те, кому плевать на общественное мнение. Или те, кто считают шимс выдумкой трапперов и писателей.

Гета явно тоже видела Янку, но на сдержанный ее кивок никак не отреагировала. Это, впрочем, даже как-то успокаивало. Ведь захоти Никова подружка поддержать разговор, неминуемо окажется, что говорить-то им и не о чем.

Она поискала глазами Даника, но не увидела. Впрочем, в такой толпе немудрено…

Первокурсники теснились в широком переходе перед пресловутыми воротами на полигон. Ворота были уже открыты, но из-за спин Янка могла разглядеть только то, что внутри очень много света. Это был не дневной свет — под горой, откуда бы ему возникнуть? Но магические светильники горели, наверное, все.

Никакого особого сигнала не случилось, когда вроде бы нестройная толпа студентов сдвинулась, направляясь в зал, и внезапно оказалось, что они идут почти ровной колонной — по три человека.

Сначала показалось, что они идут в круглую чашу какой-то крошечной горной долины по узкому пробитому в скалах ущелью. Скалы понижаются ступенями, но до самой земли не доходят — оно и понятно: во время боев турнира мертвецов опасно находиться близко к сражающимся некромантам и их творениям.

Янку поразила высота зала — потолка за светом софитов видно не было. Казалось, даже верхние зрительские ряды тонут где-то во тьме. Впрочем, верхние были пусты. Зрители собрались ниже, поближе к событиям.

Хотя амфитеатр был заполнен всего на две трети, количество гостей все равно впечатляло… и неожиданно Янка подумала — как было бы здорово, если бы сегодня в зале был отец и братья. Они бы порадовались за нее… даже если она окажется в «яме». Хотя, почему «если»? Если только не случится какого-нибудь чуда, так и будет…

Неожиданно для себя решила она, пусть будет, что будет. Нет в мире такой ямы, из которой нельзя было бы выбраться!

Оказывается, дорожка для них была уже размечена желтыми и красными флажками, нарисованными прямо на древнем каменном полу — не ошибешься. А вдоль флажков еще и стояли студенты старших курсов и при необходимости подсказывали «новичкам» что делать и куда «не ходить». Хотя, по большому счету, и так было все понятно.

Профессор Имри выбрал двенадцать студентов — с хорошими данными или успевшими показать приличные результаты в учебе и ни разу не влипнуть в истории.

Среди этих счастливчиков оказался, на удивление, и Никлас. Они и наберут себе команды — каждый выберет по шесть человек. Да, специализации внутри потока еще не начались, но всегда лучше, когда в команде есть и хороший некромант, и биолог, и теоретик — неплохо еще иметь и историка, а то и человека, неплохо разбирающегося в астерографии — никто не знает заранее, какие темы предложат студентам преподаватели для групповых курсовых проектов и какие навыки понадобятся для их реализации.

А в «яме» останутся те, кого никто не выбрал в команду до последнего…

Профессор Имри произнес короткую прочувствованную речь для зрителей. Старшекурсники быстро развели новичков так, чтобы получился широкий круг. «Лидеры» встали в центре. По короткому приказу ректора им вынесли жребий — в какой очередности они могут сделать свой выбор. Один круг — один новый член команды. Ради справедливости и придания всему происходящему некоторой торжественности. Хотя Янке, не привыкшей к подобным церемониям торжественности хватило еще до того как она вошла в этот зал.

Она скосила глаза — слева от нее снова обнаружилась Гета. Справа — незнакомая полненькая румяная девушка с очень кудрявой шевелюрой, стянутой, впрочем, в хвост.

Янка волосы тоже всегда заплетала — так меньше привлечешь внимания.

Даника все не было. Эх, надо было спросить у преподавателей, пока это все не наалось… с другой стороны, тогда еще была надежда, что он появится.

Никласу по жребию выпало выбирать вторым. Янка ждала, что он выберет кого-то из бывших школьных приятелей, но он предпочел длинного задумчивого парня с узким лицом и близко сидящими глазами. Янка пожалела, что так и не успела сдружиться ни с кем из однокурсников — сейчас бы хоть знала, кого и как зовут… но жалеть поздно. Может, длинный — это сосед Ника по комнате?

Подкрашенная шатенка, которая тоже оказалась в «лидерах» выбрала Гету. Круг потихоньку редел…

Вот уже и кудряшка Иган отправился в команду к Нику, и в центре круга народу стало куда больше, чем снаружи. Янка ждала. Для «лидеров» она была пустым местом — они проходили мимо, не оглядываясь. Даже печальная толстушка, что стояла рядом, и то успела переброситься парой слов с тощей девицей в форменном платье, украшенном брошкой в форме стилизованного драконьего пера.

Диалог, впрочем, состоялся в духе — «ладно, если Германа кто-нибудь сейчас уведет, возьму тебя».

На последнем круге напротив Янки внезапно остановился Никлас:

— Пойдем, что ли, болезная. Прикрою тебя по старой дружбе… а то же стыдно будет за Белушу, если так до конца курса в «яме» и провозишься.

Соседка посмотрела на Янку с завистью: Германа никто пока не «увел», так что у нее самой шансы на «яму» оказались размером со здешние трибуны.

Но тут Янку накрыло странное, вроде бы ничем не обоснованное упрямство.

Да какого черта Ник из себя корчит? Она не утопающий и не бездомная собачка, которая побежит за любым, кто скомандует «к ноге»! Пусть на Игане вон остроумие свое полирует!

В команде Ника к тому времени были сплошь парни, и Янка, случайно бросив туда взгляд, увидела, с каким азартом вся компания наблюдает за происходящим.

— Идем-идем, моя радость! У тебя все равно нет выбора, — широко улыбнулся Ник.

— Иди ты… в пень. — Сощурилась Янка. — И побыстрей, а то придется из «ямы» команду добирать. А мне и тут хорошо!

— Чево??? — Ник даже пару раз хлопнул глазами, и один раз ртом. Одно наслаждение смотреть! Янке раньше редко удавалось его задеть или поставить на место. А тут — красота! Вокруг люди, что он сделает? Не за руку же ее потащит? Работа в команде — дело добровольное. Вот она и будет добровольно в другой команде! И желательно подальше от команды этой!

— Дура что ли? — прошипел Ник, — Не понимаешь, что из ямы тебя никто не вытащит? Даже твой великий и ужасный покровитель? Преподаватели в распределение не лезут…

Янка улыбнулась:

— Какая разница? Никлас, будь осторожней! Я тебя сделаю. Хоть из «ямы», хоть не из «ямы»!..

— Ой, шимса-дурнина! Ну, все. Хана тебе!

На них уже смотрел весь амфитеатр — заминка невольно замедляла остальных лидеров.

— Давай, Ник. Поторопись, твои конкуренты тебя не простят… Кстати… — решила она немного помочь толстушке, — вон, Герман рвется в ваш мужской коллектив, аж ерзает…

Ник посмотрел на нее прощальным долгим взглядом и поспешил вперед. Правда, не к Герману — чуть дальше скучала, задумчиво переминаясь на довольно высоких каблуках весьма красивая… даже не так, очень красивая девушка с тонкими правильными чертами лица и такими длинными ресницами, что тень от них падала аж на грудь. Которая по пышности им вполне соответствовала.

Янка нашла глазами Гету. Оказалось, та сверлит глазами спину своему бывшему кавалеру с таким выражением лица, что сразу ясно — конкуренция между этими командами предстоит очень жесткая, возможно — травмоопасная.

Где же Даник?

В «яме» помимо Янки и ее кудрявой соседки, к слову, ее звали Лора, оказались два парня — один выглядел бледным зомби-обмороком, как будто последние восемнадцать кругов жизни провел в темном тесном подземелье, питаясь червяками и моллюсками, а второй, напротив, был крепок телом и широк плечами, но говорил очень медленно, растягивая слова и глотая их окончания, отчего казалось, что в студенты он попал по ошибке, а на самом деле папаня ему уже готовил место пастуха при родной ферме.

Тощего звали Ричард (Дик, если можно), а «пастуха» — Джек.

На этом невостребованные в других группах студенты закончились. Даже Германа — бритого почти на лысо сутулого парня перехватила девица с драконьим пером.

Небольшая получилась «яма». Янка окинула товарищей по несчастью взглядом, пытаясь оценить, на что они способны.

Лора почти плакала от обиды (чуть позже Янка выяснила, что та девушка-лидер, Катерина, обещала ее обязательно взять к себе — и прокатила). Пастух Джек кажется, даже не понял, что произошло. Ричард-Дик осматривал команды конкурентов сощуренным внимательным взглядом, словно уже строил планы, к кому попробует прибиться, выбравшись из «команды неудачников». Пожалуй, из всех, оставшихся в «яме» он выглядел единственным, у кого есть план.

К другим командам уже подошли их кураторы-второкурсники и повлекли к преподавательскому ряду — за конвертами курсовых.

Янка только сейчас поняла, что все это время в зале громко и бравурно играла музыка — торжественные марши на незнакомом языке. Должно быть, что-то из мертвых языков Млечного Пути…

— Идемте, — сказала она, поскольку никто другой не собирался проявлять инициативу. — как бы то ни было, а «яма» — тоже группа.

— Толку то… — пробормотал Дик.

«Яме», как и другим, полагался куратор — второкурсник. Но на поле этот героический человек даже не показался: может, чтоб свои не засмеяли. В отличие от остальных, куратора «ямы» выбирали по жребию. И история Академии помнила лишь несколько случаев, когда благодаря куратору вся команда неудачников выбивалась в лидеры и получала привилегии полноценной группы.

Лора в последний раз всхлипнула, вытерла нос и сообщила, ни к кому не обращаясь:

— Такой позор… хорошо, что мои не пришли посмотреть…

— Где позор-то? — пожала плечами Янка. — Еще даже задания не получены. Вы как хотите, а я этого придурка порву на ветошь!

Лора метнула на Янку злой взгляд:

— Ты шимса, тебе проще!

Янка замерла, уставившись на девушку с удивлением: так на свое положение вечного школьного изгоя она еще не смотрела. Но если подумать, действительно. Проще. Привычка с людьми и не такое делает. Она даже огорчиться не успела. Только хмыкнула:

— Вот именно. И как шимса тебе говорю — это не тот случай, чтобы вешаться.

Окинула еще раз взглядом свою команду, и добавила:

— Даже если вы решите просто выбираться из «ямы», очки зарабатывать придется. А для этого нужно получить задание.

— Надо, — кивнул Дик. — А тебя-то как зовут? Не Шимсой же.

— Янка. Из Зеленых Гротов.

— Хорошо. Побрели. Эй, если вы с нами, догоняйте.

Вблизи Дик выглядел еще хуже — тонкая кожа, уши — рельефные хрящики, горбатый птичий нос. К тому же он прихрамывал. Парадная форма студента академии болталась на нем, как на вешалке.

Но, когда они с Янкой пошли к преподавательским столам, он выпрямился и даже ускорил шаг.

Через несколько шагов стало понятно, что и Лора и Пастух Джек следуют за ними.

***
Джек был из Искателей — смуглый и черноглазый. Длинные черные волосы, завязанные в хвост, достигали лопаток. Красивый парень. С драконами может и не сравнить, но все равно красивый. Пока, правда, не открывал рот, чтобы что-то сказать. Слова давались ему туго — он морщил лоб, кривил губы, а потом вдруг быстро и невнятно проговаривал целую фразу, ополовинив большую часть слов в ней.

У него была приятная улыбка. И точно как Янка, он не имел рода — просто Джек из Менгиров циркуса Скальда. Зачислили его на первый курс по чьей-то протекции, учился Джек плохо, но при этом лекций не пропускал и задания выполнял — правда, не все. С некоторыми, особенно, с требующими сложных расчетов, не справлялся. Но при этом у него были невероятно хорошие тесты на три- и сим- сегменты крови, и он очень неплохо владел холодным оружием, любым, от кинжала до меча грифонов.

В грифоны его родители, видимо, и прочили.

Все это Янка узнала от Лоры — в промежутках между вздохами.

Вообще, за учебными группами были заранее закреплены аудитории, в которых студенты смогут работать в неурочное время, хранить результаты исследований и материалы. Ну и отвечать за целостность и чистоту тоже. Но «яме» аудитория не полагалась — все равно же «яма» — временное явление, студенты в ней постоянно меняются и как следствие, результат всей группы всегда ниже среднего.

Им выделили… кладовку.

На верхней галерее, но с противоположной стороны от ректорской башни. Окна галереи выходят на город, у кладовки тоже было окно, маленькое, грязное и под самым потолком. А само помещение оказалось завалено старой мебелью, ломаными стульями и партами, облезлыми древними стеллажами, архивными папками, покрытыми пылью. В папках, правда, были не архивы, а подборки старых студенческих работ — Янка открыла одну, из любопытства.

Кладовкой, видимо, пользовались и раньше: в центре был расчищен пятачок свободного пространства, на котором расположился единственный сто и несколько стульев покрепче. У перекошенного шкафа возле входа открывались дверцы, но он был совершенно пуст. Видимо, именно там неудачникам полагалось хранить тома своих достижений. Предыдущие тома оказались либо полным хламом, либо великой ценностью — от них на полках остался только красноречивый след в пыли.

Лора, только вошла, сразу расчихалась и снова чуть не расплакалась: она-то надеялась на собственный отдельный стол и хоть какой-то кусок личного пространства.

Джек молча уселся у стола, вытянул из папки, брошенной Янкой, верхний листок и начал из него что-то складывать.

Дик просто вспрыгнул на столешницу, сцепил пальцы и прикрыл глаза. Лора… Лора вдруг поймала Янку за рукав, отвела к шкафу и быстро, сбивчиво, начала рассказывать.

Про Пастуха Джека, про Ричарда Шквала из Дольмена Скальда.

Про Ричарда она правда знала еще меньше, чем про Джека:

— Он был на домашнем обучении, видишь, какой задохлик? Скрытный и злой. Он думает, что все вокруг идиоты, только не замечает, то сам тоже идиот. Мы с ним вместе ехали в Академию, так его в первый же день чуть не прибили — достал всех своими советами…

— Ты тоже из Дольмена? — из вежливости уточнила Янка.

35

— У нас усадьба за городом. Но можно и так сказать. В Скальд химеры не пробиваются, я слышала, в Белуше вообще все города стенами обнесены, а у нас не требуется. То есть, стены-то есть, но не везде, и они старые очень…

— У нас тоже все дома за стенами спрятать не получается, — вздохнула, вспомнив родные выселки, Янка. — хотя, конечно, это безопаснее.

— Меня, наверное отчислят, — без перехода вздохнула Лора. — Я не вылезу из «ямы». А у меня, как все говорят, характера нет. И силы воли.

Янка покачала головой — команда действительно подобралась «что надо». Но как раз сама она не жалела — лучше с такой командой, или вообще без команды, чем с Ником Бризом…

По-новому оглядев помещение, она вдруг поняла, что, пожалуй, кладовка-то не так и плоха… если, конечно, выкинуть хлам, навести порядок и помыть окошко.

Только… остальные-то сидят, смотрят в пустоту и медитируют на собственные печали.

Проводил их сюда случайный третьекурсник, который когда-то ненадолго сам угодил в «яму», а про своего куратора они так ничего и не узнали. Третьекурсник ехидно пожелал им удачи и смылся, с того момента прошло уже минут десять, но по всему было видно — еще столько же пройдет, Дик сграбастает конверт с планом практики и свалит молча и в одиночку решать свою проблему.

Все это было похоже на ленивый бунт младших братьев, когда на них на всех разом вдруг находил «дух непослушания» и они отказывались вставать с кроватей, умываться, делать утреннюю работу по дому…

Правда, братья понимали, что рано или поздно прибирать свою комнату придется, а то спорить будут уже не с Янкой, а с отцом.

А что до одногруппников… ну… на них, кроме Янки, еще ведь ректор есть…

— Пойду я за содой и тряпками, — сверкнула она глазами в сторону унылых парней. — Наведем здесь порядок, будет не хуже, чем у остальных. Вы как хотите, а у меня большие творческие планы.

— У меня тоже, — процедил Дик, — но неудачники в них не вписываются. Как вы ни хорохорьтесь, а нормальной группы из шимсы без магии, неповоротливой коровы и дуболома…

— …и хлюпика с понтами… — хмыкнула Янка. — у всех свои недостатки. Так я за тряпками. Дик, будешь командовать, раз самый умный. Джек…

— Ах… а?

— Надо рассортировать мебель — что можно починить оставим, а остальное… надо придумать, куда пристроить остальное.

— В мастерскую, — пожал плечами Дик, — в академии есть ремонтная мастерская, как минимум, дерево им всегда нужно. Ладно, я займусь… а…

— А мне что делать? — хлопнула глазами Лора.

— Просто переоденься во что-то попроще, — посоветовала Янка, — предстоит большая уборка!..

— Браво! — раздалось от входа. — Я думал вы тут пребываете в унынии и скорби, а вы замышляете революцию?

В кладовку, прижимая к груди большой бумажный пакет, неспешно вошел… Даник.

Плюхнул ношу на стол рядом с Диком и радостно сообщил:

— Что глазами хлоп-хлоп? Я с вами. Да здравствуют законы Академии!..

— Чего? — не понял Дик.

Даник в отличники выбиться не успел, но на курсе его неплохо успели узнать и наверняка у него были неплохие шансы попасть в одну из лучших команд. Мог бы и лидером оказаться, если б не бойлерное наказание ректора.

Дик не понял его радости, но на всякий случай скривился: «что за щенячья готовность радоваться всему подряд?».

Но сбить Даника с выбранного курса оказалось не так и просто.

— А того. По правилам Академии, кто не является на распределение без уважительной причины, тот автоматически сам себя закопал. Ну, я и свалил в город еще с вечера. За сушками. Кстати, хотите? В пакете всем хватит.

— Какого черта? — возмутилась уже Янка. — Мог же в приличной команде быть…

— А если я не хочу в приличной? А если я хочу в команде с шимсой и Витязем?

Джек вдруг дернулся и как-то очень странно посмотрел на Даника, но тот вроде даже внимания не обратил.

Даник обошел стол, увидел так и не распечатанный конверт, полученный «ямой» по остаточному принципу.

Как водится, напоследок остается самое невкусное и заумное — у тех, кто выбирает первым, есть преимущество, хотя бы в виде жирной подписи на конверте.

— Тематическое направление — некромантические методы изучения живой природы Астеры. Подтема — «изучение простейших аборигенных организмов методом фиксации памяти образа» — прочитал он вслух. — Елы, теория! А ботаники средь нас есть?..

Команда неудачников переглянулась.

— У меня неплохо было с аборигенкой в школе, — вздохнула Лора. — Но здесь как-то…

— Да, понятно, почему это осталось нам, — согласился Даник. — Аборигенку никто не возлюбил… итак, какой план?

Янка повторила про приборку. Тряпки и химию можно выпросить у кастелянши Аглаи, кажется, она осталась довольна их «студенческой практикой».

— Тогда — оптимистично предложил Даник, — встречаемся здесь через час в полной боевой готовности! И да, сушки хватайте. Я специально брал на всех.

— Мне нельзя, — вздохнула Лора. — Я на диете.

И тут же выудила из пакета сразу две.

В комнате ругались. Янка услышала это еще шагов за десять, а у самой двери поняла, что ругаются в их с Алисой комнате. И в общем-то даже понятно, кто.

Оба голоса она легко узнала.

Алиса и Вадим. Правда, Алиса орала громче и энергичней.

— Ты понимаешь, что подставляешься сам и ребят подставляешь? И вообще, о нас теперь тоже разговоры пойдут, а не только о тебе одном, а Альберт вообще к этой истории никаого отношения…

— Алис, это я понимаю. А что делать-то? Явно же подстава.

— Ну и что, подстава! Подумаешь, ты как будто сам в «яме» не сидел. Все сидели, хоть по разу…

— Ты списки видела?

— Ну, видела. Там моя соседка, она нормальная.

— Шимса.

— Сам дурак.

— Может, я и дурак, а Данька Нырок говорил, что она там чего-то такого нашаманила, что от них химеры сами отлетали…

— Так хорошо же. Отлетали, а не подлетали. Или ты предпочел бы, чтоб их сожрали, там, а потом и нас? А потом чтоб облава, расследование, и полный запрет на пересечение границ?

— Если б нас сожрали нам на пересечение границ было бы уже… да ладно, я понял, она твоя подруга. А остальные? Джека знаешь? Который на первом курсе всех на голову выше… и это к сожалению не метафора? Он же тупень дуболомский. Я ж его убью сам, когда попробую что-то объяснить. И еще этот заморыш, которого свои прибить готовы, стоит ему пасть открыть.

— Ричард? — хмыкнула Алиса, — он просто нехватку роста компенсирует избытком понтов. Зато он не дурак…

— Что компенсируется абсолютной глупостью этой коровищи из Дольмена. Короче, я не знаю… Алис, вот что бы ты стала делать, если бы тебя так подставили?

— Я вообще не вижу катастрофы. — Голос у Алисы стал из раздраженного более мягким. Но Янка знала, что это еще ничего не значит. Да, Алиска долго не усмеет злиться. Но на коротких дистанциях — еще как!

А сама она вдруг поняла, что ей наплевать на мнение Вадима об их «команде мечты».

Более того, ей неожиданно даже стало его жалко.

И даже захотелось сказать что-то ободряющее.

«Сушку хочешь?» — услужливо подсказало подсознание. Самое забавное, что запас из пары Даниных сушек еще лежал в кармане.

Она дежурно постучала, и не дожидаясь, что спорщики опомнятся и замолчат, быстро вошла в комнату.

— Привет! Скажите, опытные умные второкурсники. А «яме» всегда выделяют эту самую кладовку наверху?

— А что? — насторожилась Алиса.

Вадим презрительно скривился и промолчал.

— Ничего, клевое же место! Лучше любой аудитории. Только надо немного прибраться. Кстати… у нас в «яме» пополнение!

Вадим вскинулся, явно предполагая, что речь о нем, и что даже шимса его сейчас высмеет.

Янка жизнерадостно плюхнулась на свою кровать.

— Даник Нырок отныне с нами. Сам подстроил! Мне, кстати, Ник тоже предлагал в свою команду.

— Этот хлыщ белушский? — поморщилась Алиса, — Сам придурок и друзья у него…

— Вот именно. Я тоже его послала основы этики учить.

Вадим посмотрел на Янку, как на сумасшедшую. По его-то мнению в любой команде лучше, чем в «яме».

Впрочем, так считали многие.

А Янка уже поняла, что четыре круга в прекрасном запольском лицее были аналогом «ямы». Так что, все более чем нормально. А может быть, если повезет, будет еще и интересно.

В лицее-то у нее друзей не было. Разве только заказчики, которым она по большому секрету и за некоторую сумму делала домашки и курсовые.

— Так это ты что ли наш куратор? — беззаботно спросила она Вадима. — Я так и поняла, что ты зас… стеснялся на распределение явиться. Кстати, у нас в качестве основного направления — аборигенка, а качестве допа — теория некромантии.

Янка и сама не очень понимала, почему ее начинает «нести по буеракам», стоит рядом появиться Вадиму. Но дразнить его ей отчего-то нравилось. Хотя, не отчего-то. Из-за «шимсы». Почему-то только когда он проходился по ее слишком выдающемуся генотипу, Янку вскидывало глубинное желание дать сдачи. Хотя бы вербальной. Началось это, кажется, день на второй после пресловутой драки в прачечной. Но до этих пор Янка сдерживалась.

— Ян, — вздохнула Алиса, — тут реальная подстава. — Вадька вообще не должен был в жеребьевке участвовать. Как и мы с Альбертом. Но кто-то его написал и закинул бумажку в общий колпак. И позаботился, чтоб именно он ее вытащил.

— Почему?

— Была история… — вздохнул Вадим.

Оказывается, в прошлом году он почти месяц просидел в «яме» за другого человека. Под самый выпуск. Об этом узнали другие «неудачники» и постарались сделать так, чтобы он оттуда не вылез. Вадим, благодаря Алиске и Альберту, все-таки справился, успел восстановить проект и защититься — в отличие от большинства недоброжелателей, трое из которых вскоре стены Академии покинули. Зато еще трое остались…

— Оно хоть того стоило? — уже сочувственно спросила Янка.

— А то ж! — Вадим впервые улыбнулся не наигранно. Хоть и только уголками губ.

Вовсе не так, как всю прошлую неделю прачечной.

Впрочем, эффект тут же был испорчен:

— Но вам, девушки, этого точно не понять…

Алиса тут же метнула в приятеля свою подушку, а Янка подумала, что он наверное, действительно неплохой парень. Просто тоже со своими тараканами…

— Мы через час встречаемся в штаабе, — сказала она. — То есть, в кладовке. И уже через сорок минут. Будем наводить там порядок. Если хочешь, приходи.

— Зачем там что-то наводить? — удивился Вадим. — Все равно вы оттуда скоро все выберитесь, с таким-то гонором.

Янка задрала нос и гордо ответствовала:

— Для будущих поколений!

Вадим сделал неожиданный вывод:

— Ты смешная.

— Это плохо?

— Да просто… тут ваши курицы про тебя шепчутся. Что ты ночами немного шаманишь и портишь им жизнь.

Янка посмотрела на Алису: та тоже что-то похожее поминала.

А та с совершенно серьезным — только хитрый глаз блеснул — лицом сообщила:

— Разве только ночами в туалете. Признавайся, коварная. Шаманствуешь?

Янкина подушка тоже пустилась в полет, правда быстро вернулась.

Да и вообще, пора было выставлять Алискиного приятеля, переодеваться и лететь на подвиг.

***
К Янкиной радости и общему удивлению, Вадим таки пришел к своей «группе» — и пришел не один, с Алисой в компании.

— Решила составить вам компанию! — заявила она. — Скучно одной в комнате сидеть… о! Я не знала, что здесь есть зеркала! Старые…

Зеркала обнаружились за старым перекошенным стеллажом, настолько прогнившим, что его пришлось отставлять от стены по кускам. И вообще, чем больше хлама они вытаскивали, тем больше казалась комната. Правда, хлама в ней было столько, что за раз они не управились — осталось и на следующий день, и кажется, на еще парочку.

К слову, опоздал на праздник плодотворного совместного труда только Дик. При том, судя по его лицу, как раз он-то был уверен, что придет сюда первым и единственным…

Но поскольку никто его явление не прокомментировал, он тоже просто молча включился в процесс. Что всех только устроило.

Закончили сортировать и выносить хлам они только поздно вечером, даже про ужин забыли… но поползли по комнатам с чувством легкого удовлетворения и довольно сильной усталости.

Только Янка задержалась — расставить по местам инвентарь и немного подумать в тишине. День-то выдался суматошный и не смотря ни на что — хороший.

Она не привыкла, когда вокруг так много людей, да еще эти люди периодически подходят что-то спросить или приложить. Непривычное, странное ощущение.

Янка в последний раз полюбовалась наполовину расчищенной кладовкой, вздохнула и заперла дверь. Завтра с утра — боевая подготовка, потом история и вишенкой на торте — та самая аборигенка, которую на ближайший год предстояло не только изучить, но еще бы хорошо понять, а еще лучше — полюбить.

Свет был приглушен. Студенты давно уже разбрелись по комнатам — выполнять задания, кутить или готовиться ко сну. Без них коридоры Академии казались особенно пустыми. Или даже не так. Не пустыми, а наполненными призраками прошлого.

Интересно… наверное ведь дракон Александр Самум тоже когда-то бывал в Звездной Академии, учился здесь, а может — преподавал. Ходил, может, по этим самым гранитным плитам…

Может, у него были здесь друзья… или враги.

— Знаете, Александр, — шевельнула она губами, — Я сегодня узнала одну интересную вещь… про себя. Вам, может, это смешным покажется. Но вот я всю жизнь считала, что мне не повезло с шимсовой кровью. А это глупость! Лора сказала, что «шимсе легче справляться с проблемами»… и она ведь правда так думает… представляете? Так вот, я вдруг поняла, что мне это уже совсем не обидно. Как если бы кто-то сказал некроманту, что он некромант, а дракону — что он дракон…

«А полудракону — ехидно отозвался воображаемый Александр, — что он полудракон»…

Янка вздрогнула и сообразила, что ее мироощущение-то может и изменилось, а вот с самим миром эта оказия случится еще не скоро.

Впрочем, воображаемый дракон вспомнил о полудраконе не зря — в конце очередного коридора Янка вдруг увидела профессора Шторма.

А Шторм увидел ее. И даже поднял руку в приветствии. Ну, или чтобы убедиться, что она уж точно никуда не уйдет.

Он выглядел как обычно — мрачным и отчужденным адептом Тайного Знания в окружении младшего садка. Или в драконьих чертогах садков не бывает? Но не важно. Главное, что Янка поймала себя на желании втянуть голову в плечи и куда-нибудь исчезнуть, вспоминая все свои прегрешения и каясь в них на всякий случай…

Но вблизи оказалось, что все не так плохо. То есть, Мар как Мар, вовсе не дух возмездия в ореоле черных крыльев.

— Здравствуйте, профессор, — улыбнулась она, — рада, что вы вернулись.

— Да. — короткий кивок — Я тоже рад.

Вот и гадай — рад, что вернулся, или рад видеть Янку… то есть, видеть живой-здоровой.

Но долго рассуждать профессор ей не дал:

— Час еще не слишком поздний. Занята? Ректор собирался поговорить с тобой завтра, но коль скоро я тебя встретил и он еще не спит, думаю, будет лучше, если мы поговорим сейчас и все вместе…

— О чем? — осторожно спросила она, безнадежно пытаясь сообразить, что из событий последней недели оказалось достойно ректорского внимания.

Мар едва заметно качнул головой:

— О вашей со студентом Данилой Нырком находке. Готовы? Или завтра после лекций…

— Идемте!

В каминном зале ректорской башни было сумеречно. Единственным источником света служил камин, но его лучей не хватало, чтобы разогнать тени во всем помещении.

Ректор сидел на мягкой банкетке возле этого самого камина, вытянув длинные ноги и очевидно наслаждался и теплом и зрелищем, однако как только открылись двери, сразу встал навстречу.

— Добрый вечер. Хорошо, что вы пришли сегодня. Присаживайтесь! — царский жест ректора относился к обоим гостям, но у камина оставалась только одна свободная банкетка. Янка бросила быстрый взгляд на профессора Шторма, но тот невозмутимо, одними глазами показал ей — садись! А сам остался на ногах, подперев стенку слева от камина.

36.

— Здравствуйте, — Янке было интересно, немного тревожно, но совершенно не страшно. Может, потому что на этот раз в кабинете ректора присутствовал профессор Шторм, а может, потому что не чувствовала за собой никакой вины.

Ректор Надар покивал — как будто пламени, или своим мыслям, а потом, без предисловий, огорошил ее новостью:

— Наши мастера внимательно осмотрели всю долину, в которой вы повстречали диких химер. Все гроты и трещины. Но тела не нашли. На это ушло слишком много времени. Боюсь, следствие склоняется к версии, что в гибели Наны Филин причастен кто-то из преподавателей или студентов Академии. Первым подозреваемым в этой ситуации становится профессор Мар Шторм — хотя бы по родству с Чертогами. Это для следствия удобней, чем выдвигать обвинения против кого-то из драконов. Но ни меня, ни Константина Скальдского такой расклад совершенно не устраивает…

— Хотя мне он грозит исключительно отзывом в родной чертог и небольшим внутренним разбирательством. — Вставил Мар, явно уже не в первый раз предлагая пожертвовать собственной репутацией во имя репутации Академии.

— Мы не знаем, — одернул его Надар, — чем это тебе грозит. Может, коротким разбирательством, как ты говоришь, а может — криосом в глотке, связанными руками и клоакой. Так вот. Яна… тело у входа в один из тайных ходов Академии, да даже, если там остался только скелет, или даже — только отдельные части скелета. Тело могло бы стать одним из доказательств того, что девушка была ранена задолго до того, как пробралась в наши подземелья. И что у ее ранения была весьма реальная причина. Тело дало бы нам пробу крови с меча… если, как ты говоришь, там был меч. А главное, эксперты циркуса могли бы сами провести анализ…

— Я могла показать его в самый первый день…

— Тогда я был почти уверен, что следователь подтасовывает доказательства в пользу Чертогов. И очень боялся, что вас, студентов, могут причислить к списку подозреваемых. Мне бы этого не хотелось. Однако позже выяснилось, что подменил данные один из экспертов, его уже выявили и отстранили. Сейчас равновесие очень хрупкое…

— Я понимаю. Что нужно сделать?

— Нужно завтра показать следователю труп. Но. Но сначала надо убедиться, что он на месте.

— Хорошо. Надо туда кого-то проводить?

Профессор Шторм оттолкнулся лопатками от удобной каминной плиты, и кивнул:

— Меня. Будет неплохо, если мы это сделаем еще до полуночи.

Янка кивнула. Понятно теперь, почему профессор такой сегодня мрачный. Помрачнеешь тут, если тебя заподозрят в убийстве. Но все-таки… он ведь вернулся из Белуши.

И ей до смерти хотелось расспросить его, как там дела. Выполнил ли он обещание, заглянул ли в Богатеев переулок? Или забыл?

И насколько серьезно он на нее злится.

А еще, насколько серьезно злится на нее наставник Арем…

Долина встретила их мелким противным дождем и ветром. Снег со склонов почти везде сошел, было промозгло, ветрено, зябко. Темно.

Хорошо, что преподаватели дали ей время сбегать за теплой одеждой — а то так, кажется, и отправили бы, в одной «каждодневной», сейчас весьма учуханной после приборки форме.

А место оказалось знакомое — вот скала, к которой их с Даником прижали химеры, а вон там, в трех десятках шагов — расщелина, в которой спасались Алиса, Вадим и Альберт. Янка невольно вздрогнула, вспомнив, как это было: и что бежать уже некуда, и что из оружия только камни да смерзшийся комковатый снег. И никто не придет на помощь…

Мар шевельнул бровью, мол, «ну, показывай дорогу». Она кивнула. Сама же виновата, так? Сама полезла в неведомые коридор, никого не предупредив и без всякого снаряжения…

Но вот так просто идти и молчать было выше ее сил. И уже шагов через десять или пятнадцать она остановилась и спросила:

— Злитесь на меня? Я знаю, что мы сглупили. Но бросать их тут тоже… Алису и парней, я имею в виду. Правда же, ну вот вы бы бросили?

Мар тоже остановился. Посмотрел на нее с непрошибаемым преподавательским превосходством:

— Вот поэтому студентам и запрещено покидать территорию Академии. Поэтому ваш лаз сразу и заделали. А что до остального… вот вы, малолетние герои, ищите себе геройской смерти, при этом напрочь забыв, что где-то у вас есть тятьки-мамки, и кому-то из преподавателей ваших потом придется рассказывать вашим мамкам о безвременной кончине их любимого чада. И кому-то придется собирать по частям выживших. А кому-то — объясняться с учредителями, князем Константином, чертом лысым. И доказывать, что Академия — это учебное заведение, а не полигон для юных самоубийц.

Говорил он тихо и устало, но настолько убежденно, что Янка только потеряно вздохнула:

— Простите, я правда не думала, что все будет так. От меня у вас одни проблемы.

— Я знал, на что шел, — отмахнулся Мар. — Но вот скажи мне, Яна из Зеленых Гротов. Как ты меня позвала? Это что-то новое в истории современной магии.

— А? Я разве позвала?.. когда?

— Когда на вас напали химеры.

— Вы были заняты, да? — Янка сама удивилась, насколько иронично это прозвучало.

— Вот же шимса бессовестная, — хмыкнул преподаватель. — Нет, я не был занят, но в следующий раз может и так случиться.

— Я не знаю, как. — Вздохнула Янка. — Просто перепугалась очень сильно. И…я думала не про вас. Мне же сказали, что вы в Белуше. Я думала — было бы здорово, чтобы Кусь оказался рядом. Может, он смог бы отогнать стаю, ведь все химеры телепаты…

— А. Ага… ладно. Идем!

«Ну вот, и как это понимать?» — подумала Янка. — «Меня простили? Или наоборот?».

Она спустилась по скользкой тропе к относительно ровному участку. Обернулась, проверяя, где там профессор Шторм. Оказалось — совсем рядом, в шаге. И спускался он, не то, что Янка, даже не придерживался за стенку рукой, как по ровной дороге.

Она решилась спросить:

— Вы думаете, это Куська вас позвал за меня?

— Думаю, есть такая вероятность. И это не только тема для изучения, но и прекрасная практическая возможность в будущем. Телепатия, как считалось раньше, не доступна даже драконам из Чертогов. Ладно, куда дальше?

— За этими камнями. Только обойти.

Янка это и сделала. Снега на пятачке около полуобвалившегося грота уже не было, и тело она нашла скорей по памяти — бесснежные ночи Астеры слишком темны.

Профессор Шторм приотстал. Он стоял возле камней и неспешно осматривал долину.

Потом вдруг окликнул:

— Ладно, Яна. Шутка удалась. Девушка, у нас нет времени на прятки…

Говорят, у драконов невероятно острое обычное зрение, а бывает ведь еще и магическое. Янка не сразу даже поняла, что Мар Шторм ее действительно не видит.

— Янка! Все в порядке?

В голосе преподавателя звучала уже тревога, и она поспешно вернулась к тропе, и даже заметила легкое удивление в позе и взгляде Шторма. Которое, впрочем, быстро исчезло.

— Да, в порядке, а вы почему… правда не увидели, да?

— Какая-то маскировка.

Мар подошел к тому месту, откуда, по ощущениям, появилась Янка. Скала и скала. Влажная, холодом веет и… и едва заметно — тлением. Значит, тело все-таки там.

— Понятно, почему трапперы этот вход не нашли. Хороши бы мы были, пригласив сюда завтра следственную группу. Покажи где вход?

Он протянул руку вперед, и рука уперлась в камень.

— На два шага левее. Давайтея покажу.

Янка быстро схватила его за запястье и потянула за собой, на половину ожидая, что Шторм отнимет руку. Но он послушно последовал за ней, только поморщился и попытался отдернуть голову, когда входили в грот — наверное, ему показалось, что сейчас врежется в стену.

А как только вошли, он тут же снова вернул себе спокойно-непроницаемый вид, осмотрелся… но первым делом подошел не к трупу, который так и лежал у самого выхода, а к одной из стен грота, на которой и Янка внезапно увидела прямоугольную шлифовку. Как на верстах. Да и в других местах такие есть. В Белуше боде были.

Преподаватель положил на нее руку, сосредоточенно нахмурившись и вглядываясь в, словно там что-то можно увидеть.

Такие шлифовки темнеют, получая от солнца, или как-то иначе, достаточно энергии для, например, телепортации. Но здесь-то… такая темень, что и не видно ничего…

Янка даже подобралась поближе, но ничего не увидела. Наверное, не работает. Или Шторму на этот раз его магическое драконье зрение все-таки помогло.

Мар задумчиво качнул головой:

— Надо же, я думал, не работает. Да будет свет!

И свет случился, притом довольно яркий, теплый и ровный. Он исходил от десятка точечных светильников, вмонтированных прямо в стену. Янка даже зажмурилась.

При свете вся «мистичность» грота исчезла. Маленький, в серых влажных скалах, пол, правда, на удивление ровный. Кроме тела, от которого она старалась держаться подальше, здесь лишь обломки некогда прочной усиленной листами металла двери и все…

Янка посмотрела па профессора с детским восторгом.

— Как вы это сделали?

— Подключил терминал к системе. Заработало голосовое управление. Хочешь попробовать?

— А можно?

— Заодно проверим. У некромантов в большинстве случаев не получается.

— Что нужно делать?

Оказалось, нужно дать какому-то «сенсору» считать ее «биометрию», но «рукой не дергай, системе кругов триста, все будет очень медленно».

Она послушно положила руку на шлифовку (так делал дракон, когда отряд грифонов проходил вёрсты). Даже внутренне ждала, что древний прибор начнет тянуть из нее остатки магической энергии. Но… но через несколько минут она вдруг увидела на шлифовке слабо светящийся контур собственной руки, несколько строчек букв и цифр.

— Ой.

— Что-то видишь?

Янка описала увиденное, и услышала объяснения:

— Да, там отпечаток ладони, он у всех людей уникален, температура тела, частота сердечных сокращений… еще около десяти параметров. Ну что же, поздравляю. Наравне еще с тремя-четырьмя студентами и преподавателями Академии ты теперь имеешь доступ к ее древней системе безопасности. Верней, тому, что от нее осталось. Вверху три прямоугольника. Можно просмотреть карту участка, каким он был триста кругов назад, управлять светом, автоматическими дверями… судя по состоянию дверей, не сработает, сигнальной системой дзумеров в здании. Кстати, можем отсюда сказать ректору, что мы нашли тело. Прибор тебя уже запомнил, можно убрать руку.

Янка, вместо чтобы убрать, быстро ткнула пальцем в крайний из трех «прямоугольников». На шлифовке проступил список, выписанный нечеловечески точным минималистичным шрифтом.

— Что это?

Мар пожал плечами:

— Я знаю, что в древние времена можно было управлять такими системами одновременно нескольким людям, и все видели одно и то же. Но сейчас — только личный контакт. В Водопадном похожая система, но куда более примитивная.

— Я думала, у драконов все самое лучше…

— Эпоха упадка любой империи, — заметил Мар, — приводит к развитию лишь внешней красоты всего, что она производит. Внутри же — проверенныестарые схемы. Проще говоря, драконы умеют пускать пыль в глаза. Но к прогрессу на самом деле не стремятся.

— Вы их не любите.

— Не люблю. Ну что, наигралась? Или…

Янка ткнула по строчке в середине списка. Развернулась схема каких-то помещений, украшенная несколькими красными значками и одним зеленым.

— Сигнал датчика отсутствует, прочитала расшифровку внизу.

Мар вздохнул:

— К сожалению, такие вещи мы ремонтировать пока не умеем. Можем только заменять отработавшие блоки, но скоро заменять будет не на что.

Янка нехотя убрала руку. Свет продолжал гореть, как ни в чем не бывало. Как в любом из жилых помещений Академии.

Как будто люди только недавно в последний раз сюда заглядывали. Заглянули, поставили магический заслон, вздохнули, и ушли… кругов на триста.

— Возвращаемся? — спросила она с сожалением. — Кстати, а почему вы не видели вход, а я видела, но вас эта шлифовка сразу послушалась?

— Защита ставилась, видимо, вообще от всего, что приходит извне. От драконов, химер, некромантов, всего, в чем есть генетическая связь с аборигенной жизнью. Но если кто-то пришел изнутри, то значит, опасности в себе не несет. Так что тебя и твоего приятеля система распознала, когда вы проходили мимо ее «живых» датчиков еще в первый раз. Вот если бы из таких датчиков не уцелел ни один, вы бы так же заплутали в трех шагах. Ну, это, конечно, можно проверить… но то, что меня она не впустила — сойдет за доказательство.

Мар подошел к покойнику, но не близко, с нескольких шагов. Покачал головой, но ничего не сказал. Пусть первым специалист выскажется, хотя и так понятно, что кто-то его сюда, в грот, затащил за одежду. Кто-то, кто знал про защиту и что снаружи тело не увидят…

…но Нана, очевидно, не заметила, что дракон… а это точно дракон… еще жив, и поплатилась: он извернулся, ткнул девушку ножом, куда достал. Ранил. Она зажала рану… потом побежала, но не в долину, а в Академию. Боялась, что дракон не один был и что ее будут преследовать?

Янка терпеливо ждала, пока Мар, присев на корточки в шаге от тела, соображал, что и как здесь происходило.

— Торопишься? До официального отбоя еще час. — все-таки ответил он.

Янка пожала плечами. Вроде бы совсем недавно торопился сам профессор. Но сейчас он передумал торопиться.

— Не хочешь составить мне компанию и посмотреть, куда так спешила Нана Филин?

Метро профессора впечатлило. Но идти по туннелю стало намного трудней — за минувшие дни в нем существенно прибавилось воды. Янка впервые обратила внимание на темные линии на стенах — красноречивое свидетельство, насколько высокой тут будет уровень подземной реки всего через несколько дней, когда долина окончательно оттает.

Хорошо, все-таки, что у трапперов есть система обозначений, а то она непременно пропустила бы проход в более сухие верхние коридоры. Кстати, в них профессор тоже быстро нашел шлифовку и включил свет. Пусть более тусклый, чем у выхода, но все равно достаточный, чтобы идти, ничего не бояться и не спотыкаться об полуразрушенные трубы.

В темноте и без пометок трапперов никак не смогла бы она найти тот лаз, которым воспользовалась Нана дальше. Мар по пути осторожно, двумя пальцами, подобрал окровавленную тряпку, которой Нана зажимала рану. Тряпка стала почти черной, заскорузлой. Он достал из кармана лист хрусткой тонкой бумаги и тщательно упаковал улику.

— Вот. Тут она забралась, — показала Янка.

— Узкий лаз… действительно, не каждый протиснется.

— Мы с Даником думали, что там раньше шла какая-нибудь труба, — поделилась она.

— Возможно. Пройдемся немного дальше?

— Зачем? То есть, да, конечно!

Пока у профессора Шторма такое «исследовательское» настроение, надо пользоваться! Потом можно будет Алисе рассказать… вдруг впереди что-то важное и интересное.

К тому же с Маром Штормом в пыльном полутемном коридоре совсем не страшно, не то, что в прошлый раз… и все равно до ужаса интересно.

— Затем, — ответил профессор, — что оказалась она здесь не случайно. И явно раньше бывала. А значит, что-то в этих коридорах есть помимо древних коммуникаций.

Янка не ответила. Просто шла рядом с Штормом, вслушиваясь в тишину коридора, изредка нарушаемую только звуком упавшей капли по камням…

Шторм тоже думал о чем-то своем, настолько глубоко погрузившись в мысли, что можно незаметно изредка бросать на него взгляды, запоминая.

Совсем он не пепельный маг. Скорей — серебряный, хоть и предпочитает все черное.

Коридор свернул и раздвоился, образовав два небольших отвилка. Один — с лестницей куда-то во тьму, другой… другой закончился дверью. Такой же, как везде в Академии, совершенно обыкновенной дверью, деревянной, на петлях.

— Интересно, — заметил профессор, медленно проводя пальцами по древесине. — Ей не так много кругов, гораздо меньше, чем коридорам и тем более чем метро.

37

— Заперто? — не сдержала любопытства Янка. Ее бы воля, она, не задумываясь, дернула бы дверь. А может, там какая-то ловушка? «От», точнее, «на» любопытных.

— Нет. Сейчас открою. Отойди немного. Шагов на… на двадцать.

Янка безропотно отошла, хотя, конечно, не на двадцать шагов, а от силы на семь. И едва сдержалась, чтобы начать нетерпеливо спрашивать: ну что там? Ну как там? Открылась?

Дверь открылась. Скрипнула. Мар открывал ее медленно, осторожно, опасаясь какого-то подвоха. Но подвоха не было: за дверью находилась обыкновенная комната. Небольшая. Когда вспыхнул свет, Янка в этом убедилась.

Просто чей-то кабинет. Удобный и часто использовавшийся. Может, его обустроил себе кто-то из нелюдимых преподавателей, в надежде поработать вдали от суеты и шума. Или один из прежних ректоров.

И кстати, чем-то это обиталище сильно напоминает кабинет самого Мара Шторма. «В логове дракона».

— Пыльно, — заметил Мар, совершенно спокойно входя в комнату.

Пыльно — это не то слово. На полу за профессором отпечаталась четкая, темная цепочка следов. Все предметы в комнате, даже декоративные драпировки, были покрыты густой серой бахромой.

— А мне можно зайти? Пискнула Янка от входа.

— Зайди. Как раз эту комнату показывать следователям я не собираюсь. И князю, пожалуй, тоже. Так… что тут у нас…

Он обнаружил на стене шлифовку — вроде той, в гроте, прижал к ней ладонь, и несколько минут хмуро что-то изучал. Янке стало скучно, и она осторожно, чтобы пыль не взметалась до самого лица, подошла к столу.

Тетради, тетради… ну точно, какой-то профессор здесь прятался.

Большой, в красном переплете, альбом… на обложке тиснение в форме стилизованного драконьего глаза. Внутри — записи темными чернилами. Аккуратные четкие столбцы:

Рожден 15 января 316 круга… Арчибальд, сын Кристиана и Доминики Филин из Радужного… рожден 17 марта 316 круга… сын Перла и Марии Нырок из Первого Заполья циркуса Белуши…

Много, много строчек, и в конце каждой — непонятный числовой код…

— Мар, взгляните!


Мар Шторм из Звездной Академии Астеры.

Медленно, словно во сне, Мар подошел к столу, пролистал альбом до последних страниц. Нашел там «Изера, сына Доминика и Ариадны Ястреб из Радужного Чертога».

За этим именем следовал Тедор Шторм, Клара и Вернер Шторм, Вальдемар и Ференс Шторм. На Ференсе Шторме книга заканчивалась.

Он прижал ладонь к строчкам.

Вот оно. Вот что, кажется, искала Клара. Родовая книга Водопадного с отсылками к картам крови и записям, сделанным индикаторами магии на всех Штормовых Водопадного чертога. Доказательство родства или его отсутствия. Данные о магическом потенциале и, кстати, профиле магии всех членов рода…

Возможно, кому-то действительно за эту книгу не жалко отдать душу. А то и несколько душ, преимущественно чужих!

Книгу мог вынести из Водопадного только Изер Шторм. Мар коротко взглянул на девчонку, но она увлеклась книгами на нижней полке — тактично отошла в сторону, чтобы не мешать ему листать альбом.

Похоже, Клара не врала, когда говорила, что ищет «кабинет Изера». Только не добавила, что кабинет этот следует искать не в чертогах…

А может, сама не знала.

Правда, какое отношение к альбому имеет книга, которую Виктору Шторму отдала мать Наны? Или эта книга просто еще немного приблизила драконов к искомому кабинету?

Мар не привык верить совпадениям. Книга — часть некого исследования. Чистовик теоретического расчета. Только цифры, без описаний, без заметок и предположений. И кстати, не первая, похоже, часть. Похоже, где-то должны быть другие.

— Мар… профессор Шторм, можно я вот эту книгу возьму? Ой, то есть, на время, я верну! Пожалуйста?

Девчонка стояла возле полки со справочниками и подшивками «Асерологии и астерографии» за какой-то махровый год.

Мар на миг зажмурился, переключая на нее внимание. Забавно. Когда Кларе что-то надо, у нее становятся большие блестящие глаза и мягкие круглые губы. Янка, похоже, сначала выпалила просьбу, а потом смутилась, стремительно покраснев до корней волос. Действительно, ляпнула что думала.

— Что это у тебя?

— Учебник и хрестоматия по аборигенке. Нам очень нужно. Для курсового проекта.

Мар с недоверием качнул головой. Добровольно аборигенную биологию в качестве годовой темы студенческих исследований не брал примерно никто. Примерно никогда…

Через несколько секунд он пришел к верному выводу. Спросил с некоторым даже сочувствием:

— Одна или в команде?

На что услышал преисполненный гордости ответ:

— Не поверите, я в «яму» попала! И у нас там такая классная команда подобралась…

— Понятно. Тема?

— Исследование простейших с помощью памяти образа. Ну, я понимаю, что тема скорей всего изучена со всех сторон, но надо же с чего то начать.

Мар подошел к полке, пробежал глазами по корешкам справочников и монографий, вынул еще три толстенькие книги, вручил слегка испугавшийся объемов знаний студентке.

— Этого на первое время хватит, но в библиотеку тоже придется заглянуть. У вас же не будет пока лабораторных занятий. Знаешь, кстати, в чем сложность таких исследований? И почему их почти не проводят?

Она отчаянно мотнула головой, аж волосы метнулись русым вихрем.

— Долговечность памяти образа. Даже если удастся его реконструировать, она очень невелика. Смотри. Иди к столу…

Мар быстро накидал едва заметно изгибающийся график. То ли очень широкая парабола, то ли зависимость прямая, а у преподавателя просто дрогнула рука.

— Вот здесь, у нулевых значений — твои простейшие. Вертикальная шкала — шкала срока «жизни» образа. Видишь? Они для простейших тоже почти нулевые. Дальше — местные примитивные растения и грибы… они чуть подольше держатся…

По графику выходило, что даже у полностью аборигенных драконов память образа будет держаться совсем недолго, хотя, конечно, не несколько секунд, как у одноклеточных… о высоких магах и некромантах и говорить не о чем.

— Достоверный факт — самый долгий период сохранения памяти образа случился полвека назад. Один некромант, защитник стены, погиб в бою с химерами и был поднят своим товарищем, но после победы полностью сохранился, смог вернуться домой к родным, со всеми попрощаться и написать и заверить завещание. Это почти полные три дня. На самом деле, к сожалению, чаще всего такой период меньше суток… А может, и не к сожалению. — Неожиданно заключил он.

— Грустно… — вздохнула Янка, кажется, представив себя на месте того некроманта.

До недавнего времени к возможности такого исхода Мар относился спокойно. Смерть — неизменная спутница жизни, отрицать ее глупо. Правда, сам он не стал бы, пожалуй, посещать Водопадный после гибели. Разве что, Тедора попугать. Наверное, дописал бы статью, провел еще пару лекций, и до самого конца слушал музыку, запершись в своей комнате.

— Грустно, конечно. Но одноклеточные, надеюсь, вам не успеют высказать свое отношение к собственному «поднятию»…

И тут Мар увидел еще одну книжную полку.

Полку с неприметными, одинаковыми коричневыми корешками…

Коричневыми, а не красными.

Сами тетради исследования в красных обложках, но корешки — из коричневой кожи. И пары книжек на полке действительно недоставало. Он вытащил одну, крайнюю. Тоже сунул Янке — к другим книгам. Задерживаться дольше отбоя не стоило. У ректора Надара нервы крепкие, но после последних событий, пожалуй, даже он может начать беспокоиться, и отправит опять по долинам разведчиков… а им спать надо.

— Вот теперь возвращаемся! — сказал Мар.

— Погодите. — Настала очередь Янки отложить возвращения.

— Что?

Нахмурилась, даже губу прикусила, но книги на стол обратно не поставила, только обхватила крепче.

— Вы сказали, что на меня не сердитесь. Я вижу, что не сердитесь. А наставник Арем? Он вам ничего не говорил?

Она даже переступила с ноги на ногу и снова залилась краской.

— Он сильно разозлился?

— Это для тебя важно?

Мар едва заметно поднял брови.

— Да.

— Он злится не на тебя. Теперь возвращаемся, скоро отбой.

В обычно полутемном и пустом Нижнем гостевом зале неожиданно оказалось людно. Мар запоздало вспомнил, что сегодня было распределение, а значит, со всех окрестностей прибыли родственники студентов — навестить, порадоваться или приободрить. Надо же было выбрать именно это место, как наиболее уединенное, для телепортации?!

Конечно же, все присутствующие обратили внимание на внезапное появление посреди зала «обнимающейся парочки», разделенной, правда, солидным грузом знаний.

Впрочем, Янка сразу же от него отцепилась — даже слишком поспешно. А не будь книг, наверное, еще и отпрыгнула бы в сторону. Забавная она. Иногда решительная, даже безрассудная, иногда веселая и доверчивая. Обычная вроде бы девчонка…

Но держать ее в поле зрения невольно уже начало входить в привычку.

Ян приветственно кивнул сразу всем, кто собрался в зале. Обернулся к своей спутнице:

— Давай, помогу книжки донести, что ли…

— Только не в комнату, — быстро сказала Янка, — мы прибрались в «ямской» кладовке.

— Где?

Мар снова приподнял брови, словно улыбаться умели только они.

— Не совсем прибрались еще, — поправилась она, — но уже начали. В кладовке, которую выделяют «яме». На галерее.

— Интересно. А сами вы себя еще «ямщиками» не называете?

Янка представила себе всю свою команду на облучке обозной телеги, запряженной единственным тощим быком — и невольно улыбнулась в ответ.

— Нет, пока не называем! Но можем.

— Идем!

В зале вечер только начинался. Там были и Янкины одноклассники, и ребята Алисиного курса, и вовсе старшекурсники. Родителей и других родственников тоже собралось не мало. И все эти люди, казалось, с самого их появления только тем и занимались, что сверлили взглядами их спины. Так что оказаться вне этой толпы Янка мечтала едва ли не с первого мгновения.

Уже на лестнице Мар покаялся:

— Совсем забыл, что сегодня зал занят. Извини, стоило вернуться в лабораторию или в другое тихое место. У меня кое-что есть для тебя. Не думал, что экскурсия затянется. Вот, держи. А книги давай сюда. Это письмо тебе из Белуши.

— Правда?

Мар впервые убедился, что у метафоры «взгляд вспыхнул звездами» — есть вполне реальная основа. Во всяком случае, у шимсовых взглядов такая способность точно была.


Янка-Безымянка

Янка сидела с ногами на одном из учебных столов в бывшей кладовке и листала учебник по аборигенке, вооружившись кучей цветных закладок и тетрадью с карандашом: учебник был рассчитан явно на студентов более поздних курсов, приходилось выписывать некоторые термины и незнакомые слова. Словарь научных терминов тоже лежал рядом раскрытым, как и статья некоего профессора Злата Шквала из города Ветлы циркуса Кордон.

В статье описывался метод фотофиксации образа и сравнительный анализ с фотографиями тех же организмов, но еще живых.

К сожалению, автор не описывал способ фотографирования с таким мощным увеличением, наверное, в его времена это было обычным делом.

С утра пораньше здесь никого не было, до завтрака оставалось время, а ей хотелось хоть одним глазком посмотреть на «добычу», вот Янка и пожертвовала утренними часами сна в пользу научного любопытства.

Алисе она про тайную комнату, кстати, рассказала. Пришлось: когда она вернулась, Алиса уже была полностью одета и готова бежать на поиски. И конечно, ей нужны были ответы.

Янка попросила пока молчать о «находке», даже трапперам не говорить. Соседка согласилась:

— Конечно, все равно туда не добраться. Наш ход завален, а в ту долину как выбраться, я не знаю…

Про то, что в долине может быть опасно, и что химеры туда вполне могут иногда возвращаться, Алиса тактично ничего не сказала.

Среди учебников, которые до их нового рабочего кабинета вчера помог донести Мар Шторм, оказались и две книжки в красном переплете, сплошь исписанные от руки какими то расчетами. С собой он вчера забрал только «драконий» альбом, а про эти то ли не вспомнил, то ли решил зайти за ними позже.

Янка бездумно пролистала одну из них, не поняла ни строчки, но обнаружила внутри сложенный лист некоего печатного бланка с вписанными данными какого-то Ф. Шторма. Причем, от строчек веяло такой медициной, что у нее даже зачесалась спина.

Янка быстро вернула бланк обратно.

По первым прикидкам, тема показалась ей скорей объемной, чем сложной. Если мерить понятиями прежней жизни, за курсовую по этой теме она, пожалуй, слупила бы с одноклассников десяток княжьих расписок. Это чуть меньше лицейской стипендии, но втрое больше, чем простая контрольная по математике…

То есть, обязательно взялась бы.

А тут-то и вовсе. Никто не ограничивает в творчестве… Надо только действительно еще пошерстить в библиотеке…

Не прошло, впрочем, и получаса, как в бывшую кладовку влетел Даник с выпученными глазами и вообще с таким видом, что совершил как минимум открытие мирового масштаба.

— Что? — спросила Янка спрыгивая со своего насеста и закрывая учебник: похоже, на сегодня «индивидуальные занятия» закончились.

— Я тут кое-что важное нашел. Я теперь знаю, почему она съела криос. Нана Филин. Янка! Прекращай хлопать глазами. Что молчишь? Не интересно, что ли? Я думал, хоть удивишься.

Янка и удивилась, правда настолько, что потеряла разом все слова. Кроме одного:

— К-как:?

— Короче, она хотела стать невидимкой. Хотя, стоп. Сейчас. В общем, есть такой писатель, я про него рассказывал уже, может помнишь. Когда мы по подземельям лазали.

Янка смутно вспомнила, что такое было. Даже, что речь шла про то, как сформировались современные «дома» людей, некромантов и драконов — на основе общих поселений и позывных.

— Шкал, кажется… да?

— Егор Шквал из Туманной заставы Скальда. Янка, однажды я тебя привяжу к стулу и буду читать всякую классную беллетристику, а не вот это вот все…

— Я читаю беллетристику.

— Доисторическую! Всякого непонятно-заумного Дюма. И похожего на фантастический трактат Вальтера Скотта. Я такое вообще не могу. Не к чему привязаться. К книге надо обязательно, чтобы в довесок продавали словарь, энциклопедию и географическую карту. Заметь, не астерографическую!

— Дааань. Что там, у твоего Шквала ты вычитал? Хоть полезное? Может, он все придумал?

— Егор Шквал из Туманной Заставы Скальда. Я тебе принесу. Вообще-то он махровый реалист. По его книгам можно планы городов рисовать, хотя конечно, конкретно этот роман… называется «Роза в серой вазе»… она все-таки мне кажется, выдуманная. Но! Исторический фон — вплоть до цвета пуговиц княжеских мундиров. Так что эпизод с криосом, я думаю, — чистая правда.

Янка сгребла со стола книги, освободив приятелю место, но он не стал садиться, а наоборот, пробежался по комнате туда-сюда.

— В общем. Там основная история — это про отрывочное воспоминание героя о розе в серой вазе. Он ее из какого-то совсем детского возраста помнил. А он был князь… и все отговаривали его всячески от этого воспоминания. В общем, там детектив, это интересно. А я тебе про отдельную сюжетную линию хочу рассказать. В общем, у друга этого князя драконы похитили невесту. Тогда это в порядке вещей было, у драконов девочки вообще редко рождаются, а тогда их было еще меньше, чем сейчас. Драконов, в смысле, а не девочек. Вот, и князь рассказывает этому приятелю, как попасть в тайный чертог драконов незаметно. Понимаешь?

— Так. Понимаю. И что был за совет?

— Криосы структурируют и направляют «магические потоки»… блин, надо было книжку взять, сейчас бы ты просто сама прочитала. В общем, если кусок криоса проглотить, то он начинает втягивать «магию» в себя. И как бы, человек становится невидимым для «стражей чертога».

— А ты не узнал, что за Чертог имелся в виду?

— Да не важно. Просто все сходится! Нана Шторм тоже читала эту книгу и думала, что у Академии тоже есть «стражи». И хотела их обмануть. Понимаешь?

— Вообще-то, — вздохнула Янка, — стражи есть. Я вчера с ними немного познакомилась…

Настало время Даника застыть с вытянутым лицом.

Янка сжалилась:

— У Академии есть система защиты. Очень продвинутая. Даже драконы не увидят вход, если приходят извне. Мне вчера Шторм рассказал, когда мы труп искали.

— А меня чего не позвали? — Даник почти расстроился… но через миг уже снова улыбался. — Значит, тем более я прав. Она знала, что есть защита. И примерно знала где вход. Прибежала в долину, но за ней гнались, и пришлось проглотить весь криос, а не кусок, как советовал князь в книге.

— Ты его видел? — Поежилась, невольно вспомнив общение с драконицей Янка, — это здоровая такая каменюка, чуть меньше моего кулака. Ее просто так не сгрызешь, нужно время. Но ты прав. Скорей всего, Тот, кто заставил Нану сожрать криос, он тоже читал твоего Егора Шквала. Идем! Полчаса до завтрака, успеем рассказать профессору Шторму…

38.

Уже у дверей Даник поймал вдруг Янку за плечо. Мрачно глянул исподлобья.

— Что у тебя с профессором?

— А? Что?

— Извини, может, я не в свое дело лезу, но… должен предупредить… наверное.

Янка тряхнула головой.

— О чем?

— Он взрослый. Может, да он, тебе нравится. Он всем девчонкам нравится, если что… но с другими девчонками он вот так запросто посреди общего зала в разгар праздника еще не появлялся. И вообще… он препод. Это как-то…

Даник отвел глаза и не закончил фразу.

— Я же говорю, мы искали тело. По заданию ректора. Разведчики его не нашли за неделю, вот ректор и усомнился, что оно вообще есть. А это тело здорово поможет доказать, что ни преподаватели ни студенты к гибели Наны не причастны. А обратно — ни Шторм ни я дороги-то не знали, вот он меня и телепортировал.

— Понятно. Но ты не ответила.

Парень даже не улыбнулся.

Янка нахмурилась, вспоминая начало этого путанного разговора, и только покачала головой.

— Дань, ты на что намекаешь?

— Ты в него влюбилась?

— Я… эй, с чего такие мысли?

— Ну, я иногда замечаю, что ты на него так смотришь…

— Как?

— Задумчиво…

Даник, уже понявший, что честного ответа не будет, попробовал свести все в шутку и изобразил «томно-влюбленный взгляд».

Янка, в легкой растерянности тут же подыграла:

— Слушай, ну у нас с ним действительно много общего.

— Например?

— Например плешан. Усыновленный. Ухимеренный то есть. И вообще, я, если что, ему кое-чем обязана. Да и ты тоже…

— Чем? — растерялся Даник, все же освобождая выход из кабинета.

— Чем-чем. Тем. Что прекрасная я есть у Академии Астеры, а Академия есть у меня. Без Шторма я вернулась бы в Белушу… только… без магии и без зрения. И вообще… это все грустно. Давай, я потом когда-нибудь расскажу.

— Ладно уж, несчастная. Я помню, как ты от него в первые дни шугалась…

— Разве шугалась?

— Ну, стеснялась… если честно, от него иногда даже у меня мороз по коже…

Они препирались так все время, пока шли до «логова дракона». И замерли у порога, вдруг обнаружив, что двери «логова» широко открыты, а внутри, у письменного стола собрались очень важные люди. Даник даже плечи расправил, узнав княжеского секретаря. Янке, чтобы поспешно поправить прическу и расправить несуществующую складочку на рукаве форменки хватило хмурого ректора.

А еще в кабинете присутствовал незнакомый полный мужчина в невыразительно-удобной одежде («Следователь!» — шепнул Даник) и «золотой маг» по имени Кондор из свиты Клары Шторм…

Даник остановился первым и даже попытался оттеснить Янку от входа, но их заметили.

— Это не те ли студенты, — громко и весьма холодно бросил следователь, — которые по вашим словам, ректор, обнаружили девушку?

— У вас есть вся информация. — Возразил ректор. — Нет, это не те самые студенты.

Он строго посмотрел на Даника и Янку, но не выгнал, а осведомился:

— Вы что-то хотели?

— Да, — высунула Янка нос из-за спины приятеля. — поговорить с профессором Штормом. Это важно!

— Это не может обождать до возвращения профессора из княжеского дворца? Там сейчас будет разбирательство по делу гибели в Академии Антонины Филин…

— Ректор, напомню, что профессор, если его вина будет доказана, может и не вернуться сюда… долго не вернуться.

— Вина? — перевела Янка удивленный взгляд на ректора. — А разве…

Тот едва заметно качнул головой — видимо, приберегал сюрпризы для самого разбирательства.

— Следствие считает, что у профессора шторма были причины желать Нане зла. Дело настолько срочное? Это касается учебы?

Янка мотнула головой и все-таки, как Даник ни пытался удержать ее у себя за спиной, выбралась на свет.

— Не совсем. Это как раз… это касается разбирательства, о котором вы говорите!

— Можете сказать нам! — резко шагнул вперед грузный следователь. — Мы все приобщим к делу.

— Да, говорите прямо, что вы задумали, — широко улыбнулся Кондор, — меньше будет сюрпризов…

Кажется, ректор оказался недоволен тем, что Янка влезла со своей «правдо», но теперь отступать было поздно.

— Я подумала, — сказала она, это может быть важно. И решила рассказать профессору, потому что он маг и должен понять, правда это или просто так автор придумал. Дело в том, что мой друг…

Даник вяло махнул рукой и улыбнулся так, что лучше б и не улыбался.

— Мой друг читал одну книгу, в которой упоминается, для чего человек может проглотить криос. Правда, там говорится о куске криоса…

— Что за книга? — резко спросил следователь.

Даник повторил. И даже пересказал историю с похищенной невестой, только более коротко.

— Книгу можно взять в библиотеке и прочитать? — удивился секретарь. — Вот прямо так? Книгу про магические секреты драконов?

— Да это детектив с приключениями! — развел руками Даник. — Мы собственно и хотели выяснить у профессора, насколько это может быть правдой…

— Вполне может быть, — медленно и вдумчиво отозвался золотой Кондор, продолжая пристально вглядываться в Янку. — А ведь я тебя помню! Абитуриентка без магии… интересно. Академия поступилась принципами и теперь берет всех подряд? А как же…

— Я вольнослушатель! — сказала Янка звенящим, но твердым голосом, и так посмотрела на Кондора, что другой бы кто, пожалуй, на всякий случай извинился.

— У нее хорошие баллы по теоретическим дисциплинам, — усмехнулся ректор. — Очень способная… слушательница. И весьма сообразительная.

Это было сказана с едва заметной ноткой сарказма, но что делать? С сообразительностью у Янки всегда было хуже, чем с отвагой.

Следователь, однако, не дал Кондору уйти от важной темы.

— Значит, вы считаете, что девушка действительно, проглотила свой криос, чтобы найти вход в академию, про который знала?

— Могла, — пожал плечами Кондор. — Но для того, чтобы просто экранироваться, надо не так много съесть. Весть камень… это я не знаю… это только самоубийца если…

— Понятно, — вздохнул секретарь. — Предлагаю всем переместиться в Зал Собраний и продолжить этот разговор в более официальной обстановке…

— Мы пойдем? — попытался уклониться от официальной обстановки Даник.

— Ваши показания могут оказаться очень важными! — улыбка Кондора стала широкой и откровенно фальшивой.

Когда все шли коридорами к Нижнему гостевому залу, Янка улучила момент и шепнула ректору:

— Профессор арестован?

— Вчера ночью за ним прислали из управы. Пока просто вызван для подробного разбирательства. Надеюсь, наши новости немного все изменят. Как минимум, дадут отсрочку.

Но один момент беспокоил Янку сильнее всего:

— Господин ректор! Я опять все испортила, да?

— Все хорошо. Бояться нечего! Но день будет долгий!

***
День и вправду был долгий. Янка впервые в жизни оказалась в княжеском дворце, но почти ничего не запомнила: слишком волновалась. В память врезалась только собственная настойчивая мысль, что дом князя Константина в центре Менгиров чем-то похож на Академию — архитектурно, но больше — по убранству и стилю внутренней обстановки. Правда, тут все было если не новое, то содержащееся с музейным тщанием и аккуратностью. Даже страшно прикасаться. И много-много света. Тоже магического, яркого и теплого.

Зал… светлый. Амфитеатром, как привычные старые аудитории. Все места оказались заняты, кроме двух нижних рядов, оставленных для непосредственных участников разбирательства. А князю Константину и вовсе была выделена отдельная ложа.

Князь делил эту самую ложу с высоким худым некромантом, одетым богато и официально. А последними в зал вошли Мар и… драконица в красном — Клара Шторм.

Они о чем-то дружески беседовали, казалось, предстоящее разбирательство их вовсе не беспокоило…

Янка поймала себя на легкой… а может, и не легкой досаде. Она-то уже начала всерьез беспокоиться, но похоже, профессору Шторму действительно ничто не угрожало. Как он сам говорил — самое большее, высылка в родной Чертог на некоторое время, пока страсти не улягутся.

Она обернулась к Данику, которого такие мысли вовсе не беспокоили. Парень просто наслаждался возможностью побывать в одном из самых недоступных горожанам мест циркуса — в княжеском дворце, — и все там как следует рассмотреть.

Даник ободряюще кивнул ей и даже шепнул:

— Видишь? У твоего профессора все путем…

Дальнейшее показало, что и Чертоги, и циркус, и академия поработали на славу, ища доказательства вины друг друга в гибели Наны Филин. И действительно накопали много интересного — особенно впечатлил поминутный график, показывающий, где и когда находился Мар Шторм в день, а точнее, в ночь трагедии. И мог ли он действительно быть причастным к тому, что с ней случилось. По всему выходило, что если очень постарался то мог бы: несколько часов — с девяти вечера до двух ночи его никто не в видел. Хотя, по его словам, он в это время проверял учебные работы, а Анна Самум еще раз подтвердила, что он отозвался сразу, как только она вызвала его по дзумеру.

Далее были приведены интересные, но никак не объясненные следствием факты: в коридорах второго уровня и уровнем ниже в ту ночь отсутствовал свет. А Мар Шторм — один из немногих, у кого есть возможность управлять коммуникациями древнего здания с помощью своей магии. Кроме того, именно протеже господина Шторма подняла тревогу и нашла девушку еще живой, что дает возможность предположить, что у полудракона, который скорей всего, в Академии представляет интересы именно Чертогов, могли быть сообщники. И вероятно, даже несколько сообщников.

Про цели участники разбирательства тоже много говорили.

Янка заметила, как внимательно и безразлично Шторм слушает эти доводы: наверняка ведь в душе он не так спокоен…

И только потом, когда высказались практически все представители циркуса и господин Кондор, как представитель Водопадного, слово перешло к ректору Надару.

Надар никак не стал показывать своего превосходства над официальным следствием, сообщив лишь, что он предпринял несколько шагов, чтобы обезопасить Академию. И что среди этих шагов было тщательное обследование древних коммуникаций и коридоров, которые примыкают к месту, где было найдено тело. Что буквально вчера в этом деле появились новые обстоятельства, которые он прямо сейчас готов предоставить благородному собранию, и что о своих изысканиях он несколько дней назад предупредил следователя, а тот отметил это в протоколе.

Следователь важно подтвердил. А Янка подумала, что ректор оказался прозорливей всех. И правда, получив «добро» на поиски улик от следователя, он действовал уже официально. И получается теперь, что не студенты случайно наткнулись на второе тело, а его специалисты и взрослые опытные трапперы нашли улику по наводке.

Конечно, многие возмутились необходимости куда-то идти и пересматривать результаты такого тщательного и открытого расследования. Но следователь, воздвигшись внезапно над своим местом унял всех спорщиков:

— Сначала на ваши находки должны взглянуть мои эксперты. Надеюсь, вы там ничего не затоптали… а всем прочим там делать нечего. Тем более, речь о покойнике. Возможно, нам понадобятся его показания. Не хотелось бы портить картину событий вашими грязными сапогами.

Вскочил и Кондор:

— Я должен присутствовать! Чтобы избежать подтасовок.

Следователь сверкнул на него взглядом, но возражать не стал. Уточнил только, кто тот счастливчик, что нашел тело. Надар невозмутимо назвал какое-то имя, и оно полностью удовлетворило всех присутствующих…

Янку с Даником тоже расспросили — Даника про книгу и криосы, а Янку — не вспомнила ли она каких-то важных подробностей. После чего отпустили с миром — грызть ногти и ждать результатов «допроса мертвого свидетеля»…

Допрос, правда, не состоялся.

Лишь только увидев короткий меч и плащ погибшего, дракон Кондор наложил вето на любые магические манипуляции с ним вне чертогов.

— С этого момента, — сообщил он, — это внутреннее дело Водопадного. У нас есть свои некроманты, способные его допросить! Шторм. Вам придется вернуться в чертог для дачи показаний.

Следователь было вскинулся, из профессиональной гордости возразить, что это его дело и он намерен довести его до конца, но аоаремя понял, что драконы вне юрисдикции чертогов, и смолчал.

— Что с претензиями к безопасности в Академии и ее студентов? — тут же влез ректор Надар.

— У Чертогов нет претензий к безопасности Академии. Но по прежнему есть вопросы к Вальдемару Шторму!

Князь же высказался еще конкретней — раз уж так случилось, что среди сотрудников и студентов причастных нет, то он полностью доверяет любым решениям сюзерена Тедора и его советникам.

Янка этого не видела сама — вечером ректор вызвал их с Даником к себе и объяснил, что пока, временно, до выяснения обстоятельств, общую теорию магии будет вести он сам. Как бы невзначай описав утренние события.

Хоть и без подробностей.

А все-таки…

И Янка, и Алиса, и Даник… даже, отчасти, Вадим — знали о событиях ничуть не меньше. Так что, когда речь вечером нечаянно коснулась темы странной гибели Наны, как-то так получилось, что заинтересованными сторонами оказались все…

Дело было в бывшей кладовке, которую дружно переименовали в «берлогу». Ну не норой же называть? Нора в «яме», а «яма» — в норе, что это может быть? Только логово. Но просто логово чем-то не понравилось, сошлись на берлоге…

…дело было в «Берлоге», как раз после того, как команда «ямщиков» вынесла оттуда последний хлам, домыла полы и наконец-то вздохнула с чувством выполненного долга.

Правда, Дик, сославшись на плохое самочувствие, убрел спать, а Джек, кажется, заснул прямо на своем столе, устроив голову на скрещенных локтях.

Лора была занята обустройством своего рабочего места, а Янка свое уже обустроила: добытые в тайном кабинете книги сложила в стол под замок, а те, что из библиотеки — живописно разложила на столе: «Мне так лучше думается!».

— Я думаю, — сказал Даник, устало забираясь с ногами на свой, совершенно пока еще пустой стол. — Дело было так: она сбежала из чертога. Знать бы, почему ее вообще-то держали в плену, то есть, со связанными руками…

— Шторм считает, она что-то узнала такое, что не подлежало огласке, — вспомнила Янка случайно брошенную при ней фразу. — Но может, дело не в этом… это же Чертоги, кто может знать.

— Ладно, — согласился Даник. — Пусть так. Я думаю, ее не сразу хватились. И кого-то отправили на поиски, когда она уже почти улизнула. А летела она сюда, к нам, потому что в Академии помогают всем, кто попал в беду.

— Почему тогда не через главный вход?

— Может, догадалась, что у главного ее тоже ждут? А про этот ход, про тайный… узнала от кого-то случайно. Или даже была тут раньше, но система безопасности ее не узнала и не пропустила…

— Почему? — поднял брови Вадим.

— Потому что она изредка обновляется! — авторитетно заявил Даник. — Я специально сегодня уточнил. Примерно, раз в четыре круга. То есть, ели эта Нана и была в Академии раньше, то ей было кругов… ну я не знаю, тринадцать-четырнадцать, или еще меньше. Система ее не узнала, и она решила проглотить криос, и найти вход самой…

— Но ее догнали? — предположила Алиса, запуская руку в пакет с сушками. — Тогда сходится. Она могла этот криос с перепугу проглотить?

— Он большой, так просто не проглотишь, — разочаровала ее Янка. — Но я думаю, тот, кто за ней прилетел… это же был дракон. Кто еще-то. Вот… он мог заинтересоваться, куда она так стремилась… и заставить ее проглотить раздробленный камень. Правда, тогда не сходится. Она камень проглотила и увидела вход, а ее преследователь хода не видел… то есть, зачем было драться, если можно просто удрать под защиту системы безопасности Академии, и все?

— Разве что, — хитро улыбнулся Вадим, — тот, кто ее заставил съесть камень, стоял прямо на дороге к спасению. Вы там были, не я. Такое возможно?

Янка передернула плечами, вспомнив тропу и вход в пещерку…

— Кажется, да… сходить бы туда еще раз… осмотреться.

— Как? — тоскливо спросила Алиса. — Все ходы заделаны, а у известных выходов за циркус дежурят старшекурсники…

Янка отвела взгляд, потому что, кажется, у нее появилась идея. Но делиться ею со всеми подряд было и рискованно и преждевременно…

Как-то же Куська позвал профессора Шторма, так? А все химеры не только телепаты, но и владеют телепортацией. Правда, не так, как драконы, расстояния куда меньше… но ведь много и не надо! До пещерки, если по прямой, наверное, не больше километра.

Команда печально замолчала. Что тут скажешь? Суровые преподаватели против необдуманного риска. Впрочем, обдуманный риск в студенческом исполнении их тоже… никогда не радует.

На том и разошлись.

Но все пошли по комнатам, а Янка с Алисой — в виварий… Янка в последний момент подумала, что эксперимент экспериментом, а вдруг получится? Уж лучше пусть будет рядом хоть кто-то, кто расскажет обо всем… ну хотя бы старшей сестре.

39.

Кусь обрадовался гостям.

Янка в который раз подумала, что ей он давно не кажется таким уж страшилищем, даже наоборот — такие милые складочки… еще бы кислотным паром не фыркал — цены бы ему не было.

Вертелся, прижимался к ногам, подставлял для почесывания уже основательно припорошенный белой «перхотью» горб…

— Козья ты Морда, — улыбалась Янка, устроившись прямо на камушках внутри вольера. — Как твои дела? Скучаешь?

Ей даже показалось, что плешан отозвался — смутным образом радости и довольства.

Она старалась приходить сюда каждый день, не потому что боялась, что химера ее однажды забудет и по забывчивости сожрет, просто ей казалось, что ему тоже бывает одиноко и печально. И хочется не только слоняться по изученному вдоль и поперек вольеру, а… ну, чего-то большего.

— Куська, у меня к тебе дело… очень важное дело! Если получится, будет просто прекрасно!

Алисе она рассказала свой план по дороге, чем привела подругу в восторг. Но сейчас Алиса на всякий случай наблюдала за ними снаружи решетки.

Из осторожности она хотела сначала, чтобы плешан перенес ее куда-нибудь в пределах вольера. Ведь, если получится, это правда будет прорыв! Конечно, это не решит проблему диких стай, но это даст людям еще одно, и мощное против них оружие…

Но Куська правильно понял и Янкино нетерпение и подспудное желание побыстрей оказаться в приметной маленькой пещерке… так что, всего через несколько мгновений она уже стояла снаружи, на тропе у самого входа.

И какое счастье, что плешан поосторожничал переносить их внутрь!

Янка даже присела и рукой придержала его за горб: «Тише, Кусь! Там кто-то есть!»

Из пещерки доносились отчетливые голоса, которые она пусть не сразу, но узнала!

Высокий маг — дракон Кондор и опасная Клара Шторм!

Днем здесь было уже довольно тепло, можно обойтись бес зимних курток, а сегодня — еще и ясно. Не пройдет и недели, как дневные температуры перевалят за тридцать, а ночные пока будут все равно холодными, каждое утро ненадолго покрывая склоны гор синеватыми щетками инея. Сейчас вся живность снаружи, что растительная, что животная, старается быстрее расцвести, вырасти и дать потомство. Вместе с летом сюда придет поистине великая сушь, а торговые караваны закроют сезон до самой осени: даже в сумерках путешествовать от версты к версте будет практически невозможно.

Хорошо, что от скал и камней падали довольно густые тени — в такой тени они с плешаном и затаились. А в пещерке, похоже, ссорились. И громко!

Янка подобралась к самому краю и осторожно заглянула внутрь.

Одно было ясно сразу — Клара в ярости!

— Азар! Ты понимаешь, что чуть не провалил все дело? Да ты практически расписался в том, что к гибели этой мерзавки причастны драконы. Причем, не просто какие-то никому неизвестные дворяне, а я и Тедор, то есть, сюзерены Чертога. Ты понимаешь, что теперь это — вопрос репутации? Нарушение границ независимой территории Академии… это серьезно. И ректор их ушлый это запомнит. Понимаешь, что последует дальше? Константин шанса не упустит, имей в виду. Он только кажется напыщенным болваном. Я уже не говорю об этом проходимце, здешнем ректоре. Даром, что Искатель! Он мне еще за Вальдемара задолжал, я уже молчу про то, что на своей территории он царь и бог, и можешь не сомневаться, рано или поздно он узнает, что ты меня сюда притащил.

— Что с того? Выход в древнее метро он еще утром приказал заделать, тем более, там уже воды по колено.

— Ой, дурак! Кондор, тебе не советником, тебе младшим охранником на кладбище…

Повисла небольшая пауза, за которую Кондор успел приблизиться к драконице, схватить ее за руки и притянуть к себе:

— Раньше тебе со мной нравилось… на кладбище в том числе…

Янка едва смогла разобрать его низкий шепот в самое ухо Кларе.

— Кондор, как думаешь, какого черта она рванула именно сюда, а не к матушке в Белушу и не к Валентину в уютный домик?..

— Кажется, доказано, что она искала Шторма?! Ты сама говорила про их Валентином дурацкую затею убедить Вальдемара вернуться в чертог и устроить переворот… в принципе, это автоматически делает ее из несчастной беглянки — преступницей и убийцей, разве нет?… Клара, ничего страшного не случилось. Мы найдем с десяток неоспоримых доказательств, что и она, и этот ее чокнутый приятель, они просто готовились захватить власть… и смерть этого… кого там послал за ней Тедор… еще одно доказательство, кстати. Если его допросить, он ведь ничего другого все равно не скажет…

— Вот и надо было дать Константину его допросить!!! Он убедился бы, что девка злоумышляла против сюзерена… кстати, Тедор с ней спал, так что это могла быть месть отвергнутой любовницы… и все!

Клара не вырывалась, но продолжала смотреть на Кондора пронзительно злыми глазами.

— Когда ты бесишься, — вновь понизил голос Кондор, — ты особенно хороша…

— А теперь у Константина есть козыри…

— Какие козыри, Клара? Это всего лишь циркус, а циркусу всегда нужны будут магические артефакты и маги, обеспечивающие их работу. Всегда будут нужны запасы полихистра, который они могут взять исключительно у нас, потому что ни один мастер из старья с развалин ничего сложнее светляка не сделает. Он может попробовать сбить цену, не больше. Подумаешь! Скандал получится замять за неделю.

— Меня не интересуют сиюминутные сделки моего отца. Тебя они тоже не должны интересовать. Если дело в Белуше выгорит, то у нас будут хорошие перспективы сменить Водопадный Чертог на Радужный. Не знаю, как ты, а я скучаю по столице. Хочется вырваться из этого дерьма, наконец, в нормальную жизнь. А ты своим… дурацким шагом… поставил все под удар.

— Зато это повод…

Некоторое время парочка самозабвенно целовалась, на пару шагов отступив в тень, то есть, ближе к трещине, возле которой затаилась Янка. Как бы не увидели…

— Какой повод… — выдохнула Клара.

— Повод выманить изерово отродье назад в Водопадный. И расспросить его как у нас принято… он наверняка знает и где папаша хранил документы, и где брал запас криосов. Он наверняка в курсе, что Изер вообще-то искал в этой Академии перед самым арестом, недаром же сидит тут, отвлекаясь только на рейды грифонов.

— Марик мне нужен живым… — голос Клары стал задумчивым и где-то даже мурлыкающим. — И здоровым. Его информация всегда на вес золота. Так что не вздумай настраивать против него Тедора и его мальчиков.

— Твой Марик вот-вот докопается до некоторых ваших с отцом… непопулярных методов. Что тогда будешь делать?

Клара громко, неестественно засмеялась, и вдруг резко отстранилась от Кондора.

— Что и всегда. В отличие от тебя, Марик меня никогда не предаст. Знаешь почему?

— Почему?

— Потому что… Кондор, ты со мной, потому что считаешь меня полезной, и потому что это приближает тебя к Тедору. Тебе нравятся власть и деньги. А Марик меня просто любит. Он — мой. Ладно… надо возвращаться. Надеюсь, тебе хватит ума больше никому это место не показывать? Скорей всего, уже завтра здесь никакого грота не будет…

Янка едва успела присесть в густую тень под скалой, как из пещерки вышли оба высоких мага. Вскорости вокруг них взметнулись вихрем тени, наполненные песком и каплями влаги, и там, где только что стояли мужчина и женщина, уже изгибали шеи два прекрасных лунника — серый с алым — Клара, и золотисто-коричневый, в полтора раза крупнее нее — Кондор. Девушка даже дышать перестала, замерев. Драконы были прекрасны… и смертельно опасны для них с плешаном. Если только заметят… убьют, наверное. Даже не станут для этого оборачиваться людьми.

Только когда драконы взмыли в воздух, она перевела дух и оглянулась в поисках химеры.

Куся не было. Вот вроде бы, только что пыхтел у Янки за спиной… и исчез!

— Ну и как я домой буду возвращаться? — жалобно спросила она у пустоты.

Яркое солнце высушило скалы, они пахли почти так, как пахнут разогретые ртутные камни. Янка села на ближайший валун и завертела головой в надежде, что Куська где-то рядом.

Первый испуг почти прошел, осталась досада: ну неужели такой взрослый, спокойный и умный профессор Шторм не видит, что из себя на самом деле представляет эта драконица? Она же просто развлекается. Играет людьми, как хочет, ей все равно, кто что чувствует. А Мар Шторм достоин большего…

«Тебя, что ли?» — спросил угрюмый внутренний голос.

Да уж… задумалась шимса о драконьих крыльях…

А, между прочим, Кондор что-то точно задумал. И Шторму возвращаться в Водопадный попросту опасно. А Клара… кажется, она ведет какие-то свои интриги. Да нет, не кажется, а совершенно точно. Она хочет вернуться в столичный Радужный Чертог, который далеко на юго-востоке где-то, если Янка правильно помнит астерографию. Ко двору Верховного Сюзерена Драконов. Видимо, ей это пообещали, если она что-то сделает… что-то… нет, непонятно.

Из их обрывочного диалога только и понятно то, что Клара предпочла бы, чтобы формальное расследование объявило о несчастном случае во время поимки беглой преступницы, а Кондор умудрился своим выступление спровоцировать внутреннее расследование в Чертогах, которое обязательно привлечет внимание к профессору Шторму…

…а может, Александр Самум тоже оказался жертвой каких-то их драконьих интриг? И знаменитый Скальд просто немного исказил факты для пущей трагичности истории?..

— Куська! — позвала она хриплым шепотом. — Где ты! Иди сюда скорей!

Плешан, как ни в чем ни бывало вдруг отделился от скалы всего в трех шагах от нее и посмотрел снизу вверх своими непроницаемыми черными глазищами.

— Иди сюда, чудище мое… — вздохнула она. — Научился прятаться да? Молодец! Красавчик! Теперь тебе никакие враги не страшны… слушай, зверь… а скажи… ты же в любое время вот так мог из Академии утелепортироваться, да? Правда же, мог? Но решил с нами?

Плешан подошел, привычно боднул ее в колени и подставил горб: мол, чеши. Мол, куда я без своей стаи?

Янка почесала горб и продолжила свою мысль.

— Знаешь, а я ведь тоже… это как-то само получается, да? Вот ты сначала просто живешь, а потом оказывается, что она у тебя есть — твоя стая. Которую нельзя бросить, потому что и ты без нее пропадешь, и она без тебя. Только наш с тобой профессор Шторм считает, что ему без стаи лучше. И кстати, наставник Арем… но наставника я совсем плохо знаю… эй, не вертись… Ложись спокойно… а Шторма все почему-то боятся. Даже Алиса. Я у нее спрашивала, она считает, что он как стихийное бедствие, и что у него нельзя списать на экзамене. Ну и нельзя. Смысл учиться, если списывать? Ничего же не запомнишь, а Кусь? Если честно, мне немного страшно. Если он уедет, кто у нас тут будет? Ямщики? Они про тебя не знают, только Данька с Алисой. А если со мной что-то случится? Знаешь, тебе лучше с Алисой подружиться. И с ее сестрой. И вообще со всеми… тогда не пропадешь.

Кусь фыркнул и так навалился на Янку с боку, что чуть не уронил с камня.

— Ладно. Полетели домой, что ли. Алиса, наверное волнуется…

— Получилось? — Алиса явно выдохнула с большим облегчением. — Я уже собиралась за помощью бежать.

— Получилось. Только там были драконы. Клара Шторм и этот… золотой Кондор. Не помню, как его зовут.

— Почему «золотой»? Ой, чего это он?

Кусь подошел к решетке вольера и уставился на Алису выжидающе.

— Попробуй почесать ему спинку.

— А не…

Вопреки собственным сомнениям, Алиса присела и протянула руку, чтобы коснуться бока химеры.

— Он теплый!

— Конечно. Химеры умеют сами регулировать температуру тела, чтобы подходила к внешней среде. Но живая полоса им все равно не нравится…

Янка тоже подошла к Кусю и почесала носовые складки.

— Тебя поймали? — спросила Алиса, с удивлением понимая, что ей даже нравится гладить химеру — именно потому, что в природе они смертельно опасные хищники.

— Нет. Куська молодец, мы попали не в пещеру, а около. Зато я подслушала один разговор… в общем, не знаю, стоит ли кому-то рассказывать об этом. Потому что у меня спросят, как я там оказалась…

— Мне тоже не расскажешь?

— Тебе расскажу.

На ужин, вопреки опасениям, они явились в числе первых, выбрали себе небольшой столик в тени, и Янка действительно пересказала подруге все, что услышала и даже все свои догадки.

— Думаешь, Шторм не догадывается, что Клара что-то замышляет? — спросила Алиса.

— Да, наверное, догадывается. Но мне все равно тревожно…

Подруга покачала головой:

— Все-таки, он тебе нравится… Шторм, я имею в виду.

— Вы с Данькой сговорились, что ли? Он меня тоже спрашивал.

— Потому что вы с профессором засветились после распределения, как рождественская елка. Ну ладно. Не хочешь, не говори. В конце концов, в профессора почти все девчонки влюблены. На моем курсе, так точно.

Он поежилась.

— И ты?

— Я же говорила, я вообще не понимаю, как в эту ледышку можно влюбиться? Он же только о своей науке думает…

— У него с Кларой что-то вроде романа, — призналась в своей печали Янка. — Ну, я… мне так показалось. Я, то есть, их видела. Только она с ним играет, как кошка.

— А он?

Янка пожала плечами. Она так окончательно и не поняла, как профессор Шторм относится к своей драконице. Может, действительно, как она сказала…

Но если так, то предупреждать его об опасности бесполезно. Не поверит.

Или все-таки надо предупредить?

Или предупредить кого-то еще? Ректора? А что он сможет сделать? Только узнает то, что Янка хотела бы пока оставить в секрете — про то, что Кусь научился телепортироваться с людьми, и что он теперь умеет маскироваться…

— Ладно, не расстраивайся! — пихнула ее плечом подруга. — Все равно ты лучше этой…

Алиса изобразила походку и взгляд высокомерной гордячки, и девушки засмеялись.

***
— Эй, как тебя! Яна, да?

Закатный свет рисовал на стенах верхней галереи вишневые прямоугольники — сколько окон, столько прямоугольников. Сейчас здесь было довольно много народу, и студентов и преподавателей. Янка спешила в «берлогу», так что по сторонам головой особо не вертела. Под мышкой у нее были папки с индивидуальными заданиями для «ямщиков» и учебное пособие «Структура практической работы от постановки цели до описания результата».

Все мысли были заняты тем, что похоже, выледти из ямы в этом году будет особенно сложно: отдавая ей папки преподаватель аборигенки Филипп Бриз улыбался настолько ехидно, что волей-неволей будешь ждать подвоха.

Янка вздрогнула, не сразу отреагировав на окрик, и обернулась.

— Да. Привет.

Девушки были ей не знакомы. Явно с более старшего курса. Обе яркие, с распущенными волосами. Янка по-прежнему старалась как можно тщательней зализывать свои преступно-светлые волосы. И форма у них сшита явно на заказ и из куда более дорогой ткани.

— Не торопишься? — неискренне улыбнулась та, что стояла слева. — На пару слов!

Янка пожала плечами и подошла. Здесь не белушский лицей. Если будет драка, то на равных. Впрочем, скорей всего это действительно будет просто разговор. Вопрос — насколько неприятный…

Девушки стояли у одного из окон. Отсюда открывался вид на главные ворота Академии и ближайшие скалы. Был виден еще хозяйственный дворик, а если смотреть вдоль галереи — то выступающий стеклянный бок ректорской башни.

— Слушаю вас! — едва заметно улыбнулась Янка, поправляя папки в руках. — Чем-то могу помочь?

Девушки переглянулись, и та что повыше, вдруг чуть подалась вперед и потребовала:

— Девочка, оставь в покое дракона. Он не твоего поля ягодка…

Янка удивленно хлопнула глазами, но это было наигранное удивление. Конечно, она сразу поняла, о каком драконе речь. Ей даже польстило слегка, что такие красотки вдруг увидели в ней конкурентку в борьбе за сердце Мара Шторма.

А драться за его сердце — дело бессмысленное. Там уже прочно сидит одна стервозная дракоша… во всяком случае, она сама так думает!

— Не понимаешь? — сделала бровки домиком вторая девушка. — Совсем-совсем не понимаешь?

40

— Не понимаешь? — сделала бровки домиком вторая девушка. — Совсем-совсем не понимаешь?

— Отчего же. Понимаю. Не понимаю только, что не так? Вы свое упустили, пришла моя очередь…

Увидев, как вытягиваются и свирепеют, сразу теряя все очарование лица девиц, Янка не выдержала и расхохоталась.

— Все хорошо, — сказала она, вытирая слезы. — Вы в безопасности. Серьезно, я не претендую на внимание профессора Шторма…

— Да? А как же вечер после распределения? — продолжила та, что с подвижными бровями. — Да вас вся академия видела в обнимочку…

— Блин, да просто телепортация так работает. Один держится, другой переносит. Ректор приказал профессору осмотреть долину, которую мы нечаянно нашли. Я показывала, где это.

— Да? — цокнула языком вторая и окатила Янку ледяным презрительным взглядом от макушки до самого пола. — Но если опять увидим тебя с ним рядом…

— Ничего не могу обещать, — пожала Янка плечами. — Я собираюсь взять курсовик по теории. С магией у меня все плохо, а вот с теорией — намного лучше. Но вам не меня бояться нужно!

Улыбнулась она им снова, да и пошла своей дорогой, понимая, что, пожалуй, с этого момента пусть не врагов, но недоброжелателей у нее слегка прибавилось.

— А кого? — крикнула одна из них. Которая, непонятно, Янка уже была к ним спиной.

— Спросите у профессора! — ответила она и быстро шмыгнула в «берлогу». Пожалуй, на обратном пути эти две подружки ее снова могут ждать…

«А! — подумала она беспечно. — Поленятся!».

Янка разложила папки по столам.

Открыла свою… и тут же закрыла. И так понятно, что там будет.

И понятно, что если не придумать ничего нового и своего, фиг получится разобраться с гадскими одноклеточными, которые при жизни изучить проще, чем после смерти… после их смерти, разумеется. Хотя, уже кажется, что успеешь состариться и помереть раньше, чем разберешься.

За два дня комната обросла необходимыми вещами и даже некоторым уютом: появился, например, на полу под окном широкий плетеный коврик темно-красного цвета, несколько книжных полок — точно над учебными столами и даже комнатный цветок в горшке. Правда, пока цветочек выглядел довольно чахло, но Лора его взяла под опеку. Теперь у него не было шансов мирно помереть.

И было в «берлоге» не по времени шумно и весело — а все потому, что Дик вытянул у Лоры из рук книгу, которую она увлеченно читала, воздвигся на стол, а с него на высокий подоконник. Скрючился там так, чтоб хозяйка книжки не смогла достать даже в прыжке, и сейчас с выражением читал вслух:

— «Ее тонкое, порванное платье совершенно не защищало от холода, ледяной ветер путался в волосах и норовил столкнуть. «Я прыгну! Вам меня не остановить!» — крикнула она, обернувшись к солдатам императора. Под ногами девушки открывала клыкастую пасть черная бездна, но сама она думала только о своем несчастном любимом, погибшим так рано и так нелепо. Ведь она — принцесса! Так почему же отец так жестоко растоптал ее любовь?!»…

Снизу на оратора с широкой улыбкой смотрел Джек, Даник попросту ржал, упав на красный половичок. Вадим тоже смеялся, но сдержанно, прикрыв рот ладонью.

Может, в тексте не было ничего смешного, но Дик, скрюченный на подоконнике, как на дикой скале, и некоторыми движениями тела пытавшийся изобразить несчастную жертву императорского произвола, выглядел уморительно.

Только сама Лора, красная, как рак, стояла под насмешником и не улыбалась, а кажется, планировала страшную месть.

— По какому поводу веселье?! — уточнила Янка.

— Книга смешная! — крикнул сверху Дик. — Вот слушай: «Вдруг в порывах ветра стал слышен злобный и низкий вой, такой страшный, что даже солдаты замерли, прислушиваясь…».

— А по-моему, это какая-то трагедия. Лор, что за книга-то?

— Амалия Чайка из Каменного Круга Скальда, — ответил за Лору Дик. — Очень трагично, я весь плачу.

— Да ерунда, — отсмеявшись, прокомментировал Даник. — такая, специально для девочек книжка. Про любовь. Но вот помнишь, я тебе про Егора Шквала рассказывал? С его «Розой?» Вот там тоже про любовь, но ржать не тянет.

— Это как читать, — возразила Лора тихо. — Высмеять можно что угодно. А книга интересная… ну, не всем, наверное. Но все равно. Дик! Отдай! А то я у тебя со стола что-нибудь возьму и тоже буду дурака валять…

— А ты не сможешь, у тебя чувства юмора нет!

Но он все-таки спрыгнул вниз и торжественно вернул Лоре ее книжку.

— О чем хоть там дальше? — спросил Даник, тоже поднимаясь.

— Тебе же не интересно было? — удивилась Лора.

— Мне интересно! — обрадовала всех Янка. — Я такое никогда не читала. У нас вообще дома книг не было, а в лицее только домлечная классика была в библиотеке. Чем кончилось-то? Она прыгнула?

— Нет, — чуть оттаяла Лора. — Ее жених спас.

— Вы путаетесь, девушка! — встрял снова Дик. — Жених же помер!

— А вот и не совсем помер… он да, умирал, но совсем не умер. Но некромант, который на радостях решил его поднять, этого не заметил… и получилось, что он поднял не простого зомби или кадавра, а лича… то есть, ее жених получил всю свою магию и всю магию накопителей и даже этого некроманта, превратился в ветер, и успел вовремя ее подхватить и спустить на землю, к друзьям… но все равно книга грустно кончается.

— Почему? — удивился Влад. — Вроде, все спаслись…

— Кроме жениха. У него было всего три часа жизни в виде нежити, чтобы остановить врага и дать ей и их друзьям возможность сбежать. И он там знатно так посражался, но все равно умер…

Дик хмыкнул:

— А оно того стоило? Я имею в виду, вот так умирать за эту принцессу? Может она дурочка была. Или стерва…

А Янка вдруг хлопнула в ладоши и сказала:

— Лора, а ты у нас же гений! И книжка твоя гениальная! Я знаю, как нам исследовать гадских одноклеточных методом памяти образа.

Повисла такая тихая пауза, что останься в «берлоге» хоть немного пыли, было бы слышно, как она летает.

— Нам же только метод описать? Так? — торжественно провозгласила Янка.

Все уставились на нее.

— Короче, надо взять это одноклеточное. Засунуть в магический стазис. И на основе его самого поднять этого самого одноклеточного лича. У нас будет трупик простейшего в стазисе и его вполне деятельный и функциональный образ, как материал для сравнительного анализа… который, кстати, чисто теоретически, можно перенести будет на полихистр и увеличить.

— Фигня, — тут же заявил Дик. — Ничего не выйдет. У одноклеточных нет сознания, соответственно и памяти никакой нет. Из чего будет образ лепиться?

— Не фигня, — возразил, вскакивая, Вадим, — а гипотеза. Короче, ребятки, если это даже не будет работать, но вы грамотно все опишете, то из «ямы» вылетите пробкой. Всем коллективом!

Даник снова упал на половичок и оттуда высказал общее мнение:

— Еще чего! Я не для того отсюда весь хлам вытаскивал! Да здравствует «Яма»!


Мар Шторм

— Вот. Держи, Макс.

Некромант, в тот момент мирно поливавший комнатные цветы, чуть не выронил лейку. Но не выронил, а оглянулся.

В лаборатории у него всегда было зелено и светло. Помимо традиционно небольшого окна здесь располагалось около десятка вертикальных светильников дневного освещения, которые позволили ему вырастить у себя что-то вроде небольших домашних джунглей.

Профессор Максим Нырок любил повторять, что даже если ты — некромант со стажем, у тебя на маленьком кладбище должен расти большой куст сирени…

— Привет, Шторм. Каким ветром на этот раз? Говорят, драконы всерьез вознамерились вернуть тебя в Водопадный?

— Да. Жаль, не вовремя. Так ты взглянешь?

Макс поставил лейку, убрал со лба кудри.

— Что это?

— Ммм… палец. Кажется. Извини, не было времени выбирать косточку поинтересней. Это еще один мертвый дракон…

— и тебе снова надо знать имя и за что его убили? Шторм, я буду с тебя расписками брать…

— Легко. Все, что есть, буквально…

— Опять нищенствуешь? А, казалось бы, высокий маг, единственный в циркусе… ладно, я помню. «Подневольное» и так далее. Давай сюда… ого!

Мар склонил голову набок, внимательно разглядывая заинтересованного коллегу.

— Что «ого»?

— Действительно, свежая человеческая кость. Где ты их берешь?..

— Это от того… нехорошего человека, который, предположительно, ранил Нану Филин. Она проглотила криос. Следователь полагает, хотела укрыться от преследования в Академии, но не знала, где именно скрыт вход. Это еще старой системы безопасности остатки.

— Логично.

— На первый взгляд. Но зачем было глотать весь камень? Знала же, что это смертельно опасно. То есть, вариантов два…

— Да? Я думал, просто торопилась, вот и…

— Он с мой кулак. Как нужно было торопиться?

Макс пожал плечами. Мар закончил мысль:

— Я думаю, просто не хотела, чтоб ее подняли. Знала что-то, чего не хотела бы выдать при допросе драконам. И догадывалась, что живой не выберется. Но сама она не подтвердит, а вот этот господин…

— Что-то я не вижу с тобой тут следователей и экспертов…

— Официально это дело передано Чертогам: по официальной версии, Нана Филин с товарищами готовила, ни много ни мало, переворот в Водопадном, даже хотела меня позвать. Чтоб я его возглавил, вероятно.

— Ты бы не стал?

— Нет.

— А что так?

— Тебе серьезно ответить, или доходчиво?

— Серьезно я и сам понимаю — отношения с другими чертогами, военная мощь Радужного, магическое превосходство верхушки твоего родного чертога. Это вот все…

— И статус, — добавил Мар. — Я — всего лишь один из пары сотен штормовых магов. Да, не самый слабый. Но и только. В чертогах имеет значение только наличие крыльев.

— Кстати, почему?

— Для них это важно. Так посмотришь?

Рука, потянувшаяся к следу от криоса, была остановлена на взлете.

— Ладно. Сядь вон, под циперус. И давай сюда накопители…

Круглое лицо Макса стало сосредоточенным, даже наметилась складка меж бровей. Он ушел в лаборантскую за материалом, когда вернулся, раскинул сетку и выставил накопители.

— Кость — очень хорошая основа для образа, — заявил он. — Но чтобы получить ответы, понадобится полихистр. Не будем заморачиваться с внешним сходством, маска же тебя устроит? Или ты хочешь, чтобы он потом еще официальные показания дал? Или куда-то сходил с тобой?

— Там было много костей, — пожал плечами Мар. — Если Тедору действительно нужны будут его показания, он сам все спросит.

На сетку плюхнулся шмат материала, напоминающего белую глину — такой же пластичный и мягкий.

— Отмывать потом… — пробормотал хозяйственный Макс.

— Я помогу, — Мара подобные мелочи не останавливали.

Кусок кости скрылся под «глиной» весь, а под пальцами некроманта стало проявляться подобие грубой маски: глаза, губы — просто разрез. Действительно, никакого сходства. Не то, что с конкретным человеком, а и с человеком в принципе.

Знакомо прокатилось по спине ощущение чуждого присутствия и недоброго глаза, после чего над маской, зримый но неточный, искажающийся, как сквозь поток горячего воздуха, вдруг вырос образ — гордый профиль, тонкие черты лица, волна темных густых волос… и очень недобрая ухмылка.

— Недоброго дня, Грегор! Я даже не думал, что наша встреча будет такой, — сдерживая непомерное облегчение от того, что увидел хоть и знакомую, но весьма неприятную рожу, произнес Мар.

Лицо Грегора Шторма из Водопадного Чертога дернулось, словно он только что очнулся после сна или обморока…

— Заяви право, — напомнил Макс, при этом с немалым любопытством изучая голову.

— Я Вальдемар Шторм из Водопадного чертога. А ты Грегор Шторм, один из советников Тедора Шторма и его личный секретарь. Кто же занял твое место-то подле хозяина?

Глаза «маски» сощурились, но ответа не прозвучало: вопрос был направлен не призраку, а просто в пространство.

— Давай, — Макс все больше хмурился, — этот дракон не столь покладист, у тебя мало времени.

Мар кивнул, продолжая вглядываться в лицо человека, которого считал одним из виновников гибели отца… впрочем, доказательств у него не было.

— За что ты убил Нану Филин?

— Малышку Нану? Я не убивал. Она виновата сама… зачем было доставать нож?..

Голос у «образа» Гегора был низкий, ровный. Как будто он и после смерти собирался всласть поглумиться над теми, кто призвал его к ответу.

— Почему она вообще убежала из Водопадного?

— Этого не знаю. Тедор на нее разозлился. Она стала ему… не так интересна, если ты понимаешь, о чем я. Надоела. Возможно, заподозрила, что сюзерен решил выставить ее из своей спальни. Я не слежу за девками Тедора.

— Зачем он приказал ее догнать?

— Она могла причинить вред. Ее нужно было вернуть.

— Хорошо. Ты ее догнал. Что было дальше?

— Она думала, что может тягаться со мной — с кинжалом против меча. Глупо. Я ее связал. Надо было взять с нее немного магии — я поиздержался во время поисков. Но увидел, что она пытается грызть свой камень.

— Дальше?

— Если бы сгрызла, мне бы ее магии не досталось. Я ее ударил.

— Мечом?

— Ногой.

— Что было потом?

— Потом я понял, что криос она грызла не просто так. И решил ей немного помочь. Она показала бы мне ход в Академию, которым наверняка пользовался твой чокнутый папаша. За такую информацию Тедор простил бы мне, что девка не вернулась в Чертог живой. Но я зря развязал ей руки. У нее был припрятан нож в сапоге. Она выждала момент, когда я отвлекусь, и ударила. Не помню, что было дальше, когда пришел в себя, я был слаб. Я пытался тоже ее ударить, но смог ли попасть — уже не видел. Но кое-что меня радует. Она съела криос. Я заставил, и она съела. И сдохла. Как крыса. В норе…

— Закрепляю! — предупредил изрядно вспотевший некромант.

— Погоди! — опомнился Мар, — Ты подставил Изера Шторма? Кто автор анонимки? Ты?

Но образ уже улетучился.

Макс нашарил кресло и упал в него всей своей немалой массой:

— Шторм, ну ты даешь! Всего одна маленькая косточка! Каков у нее период стабилизации? Минут сколько? Две?

— Буду должен, — печально усмехнулся Мар.

Что же. Факт, что Нана бывала в Академии в раннем детстве, вместе с Изером и со своим отцом, можно считать доказанным. И что Грег — порядочный говнюк — тоже.

Конечно, она не могла сопротивляться магии криоса, если до этого потеряла большую часть магии. Вряд ли Грегор поскромничал…

— Шторм! — окликнул его Макс, когда Мар уже готов был выйти за порог. — Ты главное, живой из своих чертогов вернись, а? А то мне будет скучно без твоих мертвых драконов.

Мар махнул рукой в знак того, что все услышал, и покинул кабинет. Ему предстояло еще два нелегких разговора.

Разговор с ректором оказался коротким. Вернее как — длинным оказался монолог ректора, включавший в себя кроме ругательств и эмоций, еще и соображения высшего порядка как то, качество учебного процесса по теоретическим дисциплинам, которые просядут, как только Мар покинет учебное заведение; договоренности с циркусом, которые опять же, некому будет поддерживать без него; сбор материалов для карты расселения диких шимс в окрестностях Скальда, намеченный на конец сезона накроется без надежного высокого мага медным тазом, а еще…

А еще ректор Надар просто опасался за жизнь и здоровье одного из своих лучших выпускников. И бесился от того, что Мар это видит.

Когда же монолог ректора сам себя исчерпал, Мар попросил:

— Мастер, мне бы от вас один документ получить…

— Да любой, ради бога.

Они сидели на банкетках у холодного камина. Любоваться в нем можно было разве что невычищенной сажей. Но камин все равно привлекал обоих больше, чем огромные грязные окна.

— Нужно что-то вроде приказа ректора о создании специальной комиссии по расследованию обстоятельств нарушения внешних границ Академии… если я правильно помню Устав, то кроме студентов, преподавателей, представителей администрации и обслуживающего персонала на территории Академии могут находиться только официальные гости, имеющие приглашение, оформленное по особому образцу… так? Нана проникла на территорию без приглашения. Покойника мы тоже нашли внутри периметра, так что формально, он тоже нарушитель. Назначьте меня членом этой комиссии, а лучше ее председателем.

— Эта филькина грамота тебя от сюзерена Тедора не защитит никак.

— Это не для защиты. Это обоснование возможности совать нос, куда не следует…

— Шторм, а ты уверен, что тебе твой нос там не оторвут?

— Не уверен. Но попробовать стоит.

41

— Мар, я всерьез опасаюсь, как бы гибель этой несчастной девушки не повесили на тебя. Это удобно Чертогу — одновременно и получить тебя и избежать выплат по обязательствам перед Константином. И лишить Академию такого со всех сторон удобного преподавателя…

— Кондор ляпнул, не подумав, — пожал плечами Мар. — Просто от отчаяния. Он, небось, испугался, что покойник что-то этакое расскажет следователям, что бросит тень на Тедора и его приближенных. Или на него лично. Как будто у кого-то сомнения есть! Так что Константин, я думаю, не продешевит при обсуждении новых условий контракта. А Тедору этого ох, как не надо. И так-то жизнь в Чертогах подорожала, а тут еще обвинения со стороны циркуса, которые реально могут повлиять и на рынок металла и на рынок артефактов и на рынок полихистрового сырья. Так что мое мнение — выставят Нану заговорщицей, а этого покойника — как честного охранника или агента. Кстати, вполне возможно, что будут правы…

— Что-то это мне напоминает, — проворчал ректор.

— Мне тоже.

Они помолчали. Потом Надар. Словно спохватился. Поднялся, велел:

— Идем-ка! Забыл совсем… — и стремительно, по привычке, направился к лестнице на верхний этаж. Туда, где скрывался официальный кабинет и личные апартаменты ректора Академии.

На этот раз в личные комнаты ректор, правда, его не позвал. В кабинете подхватил со стола пачку темно-коричневых листовок и протянул Мару.

— Вот. Пригласительные на чайный бал. Первокурсники прошли распределение, через три недели первые испытания, первый рейтинг и первые официальные танцы. Я хотел отменить, но подумал, что это может стать возможностью хоть на время тебя оттуда выдернуть. Тут четыре приглашения. Раздашь, кому сочтешь нужным. Прекрасной Кларе или еще кому… в счет… давних и незыблемых традиций Академии и в знак развития отношений между нами и Чертогами… наплетешь чего-нибудь, короче.

Мар вздохнул, постаравшись, чтобы ректор не заметил: сам он далеко не так был уверен в себе, как показывал. Но спасибо глупости господина Кондора — деваться все равно некуда. И даже такой мелкий шанс — все равно шанс.

— Благодарю.

— Ну, тогда…

— Пойду готовиться к встрече с родиной, — криво усмехнулся он.


Янка Безымянка

После семинаров по истории Астеры и астерографии была еще вводная лекция профессора Эвелины Ветер из Менгиров по общей биологии Земли — Янка взяла этот курс, как только узнала, что за тема исследовательской работы досталась яме. Кроме нее на курс дружно записались Витязь и Даник. Даник — примерно из тех же соображений, что и Янка, а Витязь — из каких-то своих соображений.

Профессор Эвелина Ветер оказалась бойкой, шустрой старушкой с весьма жестким характером и своим взглядом на все проявления окружающего мира. «Если вам говорят, что принципы развития живой маерии на разных планетах отличаются кардинально и не имеют общих точек, можете смело плюнуть этому человеку в глаза. Законы жизни едины для всей вселенной, вопрос в том, что они до сих пор не до конца изучены. И кто знает, может, имено вам предстоит разобраться в очередной загадке вселенной; но пока до этого далеко, так что давайте разберемся для начала с тем, что и так все знают из школьной программы… если вы, куонечно, учились в школе…»

Лекция оказалась действительно рассчитанной на школьников среднего звена — видимо, госпожа Эвелина не верила не только в домашнее образование, но и в образовательные системы циркусов в целом. Рассказывала, она, впрочем, интересно и выглядела доброжелательно.

Янка подошла к ней после лекции.

Эвелина окинула ее с головы но носков туфель слегка сощуренным взглядом и выдала:

— Я и не знала, что в Академии снова можно встретить такой интересный фенотип. Вы из южных циркусов?

— Я из Белуши.

— Интересно… а родители?..

Янка вздохнула и не стала отвечать. Старушка-биолг мягко улыбнулась:

— Извините за невольную бестактность. С возрастом, знаете ли, я все меньше уделяю внимания разным условностям… так что бы вы хотели?

Сбивчиво объяснив про тему исследовательской работы и про гипотезу, за которую команда зацепилась, Янка пояснила, что пока в лабораторных условиях добиться стазиса не удалось.

— Правда, мы один раз только попробовали еще… но, судя по всему, то ли мы не смогли замедлить его жизненные функции, то ли ну… совсем замедлили.

Биологиня подняла брови и припечатала:

— Заморозьте образец. Филиппу показывали уже?

Филипп, преподаватель аборигенной биологии, конечно, наработок «ямы» еще не видел. И, кажется, вообще не верил, что они хотя бы приступят к выполнению задания.

«Яма» бы может и не раскачалась так быстро, но в какой-то момент Витязь, отчаянно стесняясь и заикаясь выдал, что если получится на одноклеточном, то можно будет потом на людях использовать…

Команда переглянулась. Каждый, видимо подумал о чем-то своем…

Янка подумала, что если бы это было возможно, то может, удалось бы спасти Нану Шторм…

Стазис — это из области высокой магии, которая «работает» с материей, в том числе — с живой материей. То есть, некромантам он доступен только через артефакты. А вот память образа выделить, проявить, наполнить псевдожизнью… это уже почти чистая некромантия.

Наверное, поэтому такие исследования никогда не велись — ну нет пока, не рождаются в мире маги, имеющие способности и некромантов и высоких магов…

Видно, каждому из группы пришло в голову что-то похожее, даже Дик не стал по привычке кривляться и изображать пессимиста.

Даже пообещал принести «одну интересную книжку, какой нет в библиотеке».

Эвелина объяснила, что на Астере зимой настолько холодно, что в естественный стазис — анабиоз — впадает почти все, что на планете умеет дышать. Даже часть химерских стай, особенно тех, что обитают в пограничных зонах Живой полосы. И предложила обращаться, если «Этот тюфяк поленится вас консультировать!». Видно, недолюбливала она коллегу…

Надо было быстро бежать в столовую, а потом — на площадку боевой и физической подготовки, но…

— Слышали? Теорию будет ректор читать!

Янка резко обернулась.

За ее спиной собрались студенты-некроманты с одного из старших курсов — изучали расписание.

— А Шторм что, правда, арестован?

— Не знаю, но за ним прилетели драконы, ждут в Нижнем гостевом… думаешь, он не мог девчонку убить?

— Да ну вас. Марик — лапочка…

— Ага, драконья. Кому лапочка, а кому и «приходите на пересдачу!»…

— Думаешь, с ректором проще будет?..

Янка наскоро попрощалась с Эвелиной, и сначала добежала до Парадной лестницы, и только потом поняла, что не знает, куда надо бежать-то.

Если Мара Шторма уже ждут драконы… где он может быть? У себя? Или может, в лабораториях теоретического отделения? Или у ректора… а может, вовсе — где-то в виварии?..

Наверняка же уже собрался.

Но все-таки Янка побежала вниз по лестнице, к переходу в биологический корпус. Если искать профессора, то, начать следует с его «драконьего логова». И уже не важно, что она там и как планировала кому рассказать. Если Шторм улетит сегодня…

Если он сегодня навсегда вернется в свой Водопадный чертог, никому даже досвидания не сказав…

Нет, это неправильно. Тем более, ей есть, что рассказать. Даже больше, чем просто подслушанный разговор между Кондором и Кларой.

Шторм действительно был дома. На стук сам открыл дверь, молча посторонился, впуская Янку внутрь. Посреди кабинета стояла большая разинувшая пасть сумка, в которую профессор аккуратно складывал какие-то книги и тетради. Там же уже лежала кое-какая одежда и иные личные вещи.

— Все-таки улетаете…

— Ну, что же делать. Доказать мою вину Кондор все едино не сможет, а побывать в Водопадном через столько лет будет познавательно.

Мар сунул в сумку еще одну тетрадь.

— Вы вернетесь?

— Разумеется.

— Мне надо вам очень много рассказать, но я теперь не знаю… может, вам это уже не интересно…

В кабинете все выгляло так же, как в прошлый раз. Стол… чернильный прибор. Дзумер и стеллажи с книгами. Видимо, профессор действительно считает, что уезжает ненадолго, но кто может знать?!

Мар, вертевший в руках очередную книжицу в раздумьях, пихать в сумку или нет, неожиданно выпрямился и посмотрел на Янку серьезно и печально:

— Разве я дал повод считать, что мне уже неинтересны дела Академии и ее студентов, а в особенности — одной весьма замечательной студентки? Что случилось, Яна? Давай, я продолжу собираться, а ты будешь рассказывать. К сожалению, меня уже ждут… но уж десять-то минут лишних подождут, не сломаются…

Янка уложилась в семь. Про Клару и Кондора рассказала быстро — эта тема была ей неприятна и к тому же не проходило ощущение, что она ябедничает на Клару… но ведь Мар должен знать? Куда больше времени занял рассказ про практическую работу по аборигенке и как оказалось — почти полном отсутствии в библиотеке нужной для работы литературы.

— Мы попросили мастера Евсея помочь хотя бы со списком книг, но… — она покачала головой. — Он смог припомнить только два старых трактата на похожую тему. И это именно что трактаты. Я посмсотрела… это не то.

Мар продолжал на нее смотреть все с той же едва заметной отчужденностью — так человек, уже забравшийся в обозную телегу смотрит на тех, кто остается в циркусе — впереди долгое и интересное путешествие, а эти пусть родные и дорогие взгляды только держат, отодвигают момент встречи с неведомым. И расставаться жаль и ехать — надо!

Дослушал, кивнул. Похлопал себя по карманам, вытащил ключ:

— Это от моих комнат. Вся библиотека в твоем полном распоряжении до… пожалуй, недели на три, до традиционного чайного бала.

Отказаться? Да никогда в жизни!

Янка протянула руку, и профессор Шторм неожиданно сильно впечатал простой металлический ключик ей в ладонь. Даже пальцами прижал. Спросил:

— Чем еще могу помочь?

— Вернитесь, пожалуйста. Хотя бы к этому самому балу, что бы это ни значило…

— Чайный бал? Это праздник, по случаю первых вашихрезультатов в учебе и исследованиях. Балом только называется — классику там никто не танцует. Но танцы в программу входят. А так же магические представления от старшекурсников, ярмарка, гости. В целом довольно скучное мероприятие — тебе должно понравиться.

— Почему?

Мар осторожно своей рукой сомкнул ее пальцы вокруг ключа. И задержал так на мгновение.

— Потому что девочкам нравится надевать нарядные платья и танцевать.

Он явно хотел добавить что-то еще, но вместо того вдруг другой рукой несильно встрепал ей волосы — пучок рассыпался, русые пряди упали на плечи.

— Эй, зачем? — возмутилась она.

Вроде бы без связи с предыдужим разговором, Мар ответил:

— У меня был брат. Его звали Ференс, ему было шесть кругов. Почти семь уже. Его убили. Я до сихпор не знаю, по приказу моего дяди, Тедора, или с его молчаливого согласия. Или же он вовсе был ни при чем.

Янка тут же вспомнила своих братьев и уставилась на профессора с невольной жалостью.

— И вы хотите разобраться?..

— Я хочу… да. Хочу разобраться с тем, кто, зачем и почему в Водопадном убивает молодых драконов. По моим подсчетам, за последний месяц погибли трое, но официальное расследование идет только по гибели Наны Филин. Следователи из циркусов здесь не помогут. А судя по словам Клары, которые ты подслушала, она что-то об этом знает. Вот и надо мне с ней… поговорить.

Янка нахмурилась, и неподумав, предостерегла:

— Вы осторожней с ней…

Профессор вздохнул:

— Попробую.

И выпустил ее руку. Которая, как тряпочная, сразу упала. Даже ключ едва не выронила.

Еще несколько мгновений она чувствовала на себе взгляд Мара Шторма, а потом он подхватил сумку и сказал:

— Мне пора. Осторожней экспериментируйте с Квазимодо — если что, на помощь прийти будет некому. В Водопадном я и впрямь могу оказаться настолько занят, что не успею к вам вовремя.

— Хорошо я… мы не будем.

Мар открыл дверь, выпуская Янку, потом захлопнул ее.

Они прошли рядом по переходу до главного корпуса, так же молча поднялись к дверям студенческого общежития.

Мар свернул к гостевому залу, а Янка сделала вид, что ее безумно заинтересовала одна из фресок, урашавших здесь стены. И следила украдкой взглядом, как он уходит, хотя знала, что ведь не обернется.


Мар Шторм

Семейный склеп был темен, неприветлив и пропылен насквозь.

Мар в последний раз был здесь, когда хоронили кого-то из штормовых стариков. Склеп — хранилище урн с пеплом, здесь нет тел. Этой традиции примерно столько же лет, сколько Астере: любая органика привлекает диких химер, даже если она зарыта под землю рано или поздно стая вырастит особь, способную до нее докувыряться. Так что тела на Астере кремируют, и это больше, чем закон государства, это закон самой жизни. Так что — это тоже существенно усложняет жизнь боевым некромантам.

Здесь только плитки с именами и датами.

Есть плитка с именем Изера Шторма, хотя именно его мертвым — никто не видел.

Он долго стоял у входа, привыкая к почти полному отсутствию света и словно напитываясь атмосферой места — безнадежностью, безвременьем, бесконечностью времени и бессмысленностью жизни… и еще десятка-другого всевозможных «без».

А на самом деле, оказывается, просто боялся, что вот прямо сейчас память о брате превратится из образа, улыбки, мыслей и голоса в горсть серого пепла на дне простенькой глиняной урны…

Со страхами надо бороться. Мар сам удивился собственной нерешительности и все же спустился в склеп.

Клара и Кондор, его официальное сопровождение, остались ждать наверху. Клара боялась испачкать платье, а Кондор — просто от нелюбви к темным подземельям. Впрочем, все равно Шторму от них никуда не деться. В случае чего найдут.

Это должно быть где-то недалеко от выхода. В глубине, подле решного щита с драконом, хранятся урны древних основателей Водопадного чертога. Те, кто умер недавно, захоронены намного ближе к выходу.

А когда место в склепе закончится, придется строить новый склеп.

…а можно где-нибудь аккуратно отыскать пророчество, по которому — как только в фамильном склепе Шторма закончится место, закончится и история самого Водопадного Чертога. Драконы в некоторых вопросах суеверней обычных людей… вот и пусть поволнуются…

Он шел вдоль ряда одинаковых табличек и читал имена. Вот Виолетта Шторм — троюродная, кажется, тетушка. Он смутно ее помнил, склочную, но отходчивую старушку, которая любила приходить в садок и учить юных отроков всяким полезным вещам — как правильно кланяться сюзерену, и что вежливые дети должны говорить взрослым при встрече.

Виолетта умерла задолго до Изера…

Еще родственники, еще даты…

А вот ниша Изера Шторма. В ней за табличкой тоже стоит сосуд, но праха покойника в нем нет. Это были ритуальные похороны. Чертог навсегда хоронил память о предателе-сюзерене…

Следующая ниша. Ференс Шторм.

«Здравствуй, Фер».

Осторожно снять табличку, вытянуть на свет сосуд, который никто даже не удосужился закрыть и заплавить сургучем, как это принято.

Просто пустая урна. Пыльная только…

Да, все правда. Ференса действительно нет в семейной усыпальнице… Но может, его прах здесь был? Не так сложно вытащить урну, заменить ее пустой и приделать табличку там, где стояла…

Но зачем?

Мар провел пальцами по имени брата. Нет, ответы в склепе искать бесполезно. Ответы могут дать только живые…

— Марик, долго ты там?! — капризно вопросила Клара. — Мы устали тут торчать.

— Иду.

— Тебя ждет Тедор! — напомнил нелюбезно Кондор. — А он ждать не любит.

— Я арестован? — поднял брови Мар. — А ты что же, теперь в личной охране сюжерена? А, Азар?

— Пока до этого не дошло, — улыбка Клары стала совсем беззаботной. — Сходим к отцу вместе. И вообще, ты так давно здесь не был… давай вечером погуляем по городу? Вспомнишь хоть, как живут нормальные драконы. Азар, ты пойдешь с нами?!

«Золотой» дракон мрачно покачал головой:

— Занят. Но сейчас, Клара, милая. Надо поспешить. Тедор действительно не любит ждать…

Мар выбрался из склепа и задвинул назад массивную деревянную дверь: спите спокойно, дорогие предки. Никто вас не побеспокоит.

— Не будем нервировать сюзерена! — усмехнулся Мар.

Встреча с дядюшкой его не пугала.

В детстве — да. Тогда он ничем кроме силы воли противостоять бессердечному главе Водопадного Чертога не мог. Сейчас другое дело. Пусть дракон его боится!..

42

Ах, Водопадный Чертог! Прекрасная одинокая гора в центре небольшого незаселенного людьми циркуса, который словно создан для того, чтобы ограждать тебя от лютых морозов и адской жары. Химеры боятся соваться сюда, в край тысячи водопадов — тут слишком влажно для них и слишком остры зубы и хитры головы у здешних обитателей.

Здесь нет полей и пашен, здесь почти пустыня…

Но на склонах горы растут зеленые рощи, а под ними на широких луговинах пасут коз и быков преданные своим сюзеренам, абсолютно верные Чертогу крестьяне.

Выше над крутым обрывом встают каменные колоссы — резные колонны Драконьих Врат, подпирающие небо. Изображения драконов здесь везде — на посуде, на одежде, на колоннах и даже кое-где на стенах домов, которые, к слову, словно вырастают прямо из скалы и устремляются к небу. Умели строить предки, знали какие-то особые секреты…

По склонам спускаются сотни ручьев, переливаясь водопадами, а еще выше над ними растет белый драконий город — прекрасный Водопадный Чертог, прародина всех драконов Астеры…

Разговор с Тедором не принес ни облегчения, ни удовлетворения. Старый лис скорей прощупывал почву, чем пытался что-то выяснить. Как Мар и предполагал, никаких обвинений ему высказано не было, а написанную ректором Надаром бумагу хозяин Чертога прочел с сильным неудовольствием.

— Нечего тут расследовать, я считаю! — высказался он. — И так ясно, что девка зарвалась, надо было раньше ее выгнать…

— Но вы послали кого-то ее вернуть! — осторожно возразил Мар.

— Вернуть, а не убить! Если ваши некроманты бы, вместо чтобы дурака валять, подняли этого честного стража, он ответил бы то же самое. Хоть я и не знаю, что с ними случилось возле Академии, но приказ был именно вернуть. Не убивать! А вот у тебя, дорогой племянник, могли быть причины желать ее смерти!

Мар продолжал внимательно и холодно сверлить взглядом переносицу дядюшки. На студентов действует безотказно — так чем это старый интриган лучше?

Кабинет Тедора разительно отличается от кабинета ректора Академии. Здесь сразу чувствуется тожественность и богатство. Торжество магии и вкуса…

Черные гладкие панели облицовки, шерстяной ковер строгого узора. Магические «плавающие» светильники. Стол со столешницей легких плавных очертаний, дзумер на нем смотрится декоративным украшением, а не прибором. Чернильница — из серебра как минимум.

Красивый кабинет. Раньше он принадлежал Изеру. Но тогда этого вычурного стола здесь не было. Кажется.

— Что? — агрессивно спросил Тедор, даже подался вперед, — Думаешь, я не знаю про твои планы?

Мар продолжал смотреть, это бесило Тедора, он все больше распалялся:

— А вот тебе, а не Водопадный! Не пойдут за недоделанным драконом даже бескрылые! Кому ты нужен-то Вальдемар Шторм, полудракон, бессмысленное отродье Изера-предателя? А туда же! Власти захотелось? Не будет тебе!

Кричал Тедор еще с минуту, а потом словно выключили. Спросил резко и холодно:

— Что тебе передала эта маленькая шлюха?

Мар едва заметно покачал головой:

— Мы не встретились с Наной Филин. Я увидел ее уже на операционном столе. Мертвой.

— И конечно, представления не имеешь, зачем ей надо было в Академию?

— Отчего же. Я, так же как и господин Кондор, присутствовал при расследовании и знаю, догадываюсь, что девушка искала меня. Я полагал, она хочет попросить защиты. А я единственный, кого она там знала. У вас другое мнение?

— Я передумал! — чуть не сорвался на визг сюзерен Водопадного. — Поди вон! Поговорим завтра. Мне нужно кое-что проверить…

У выходя Мара уже поджидала Клара. Глаза у нее горели, она хотела знать подробности аудиенции, но Шторм сказал просто:

— Да ерунда. Он, похоже, сам не знал, что у меня спрашивать…

— Вот и отлично! — Клара снова была в образе беззаботной девочки. — Мы идем гулять! Тут есть один прекрасный ресторан… тебе понравится… а, кстати, сегодня инициация молодняка, не хочешь сходить? На крыло сстанет еще несколько маленьких штормовых драконов.

Узкий и глубокий коридор, над которым — зрители. Люди, люди… в центре коридора, как в центре мира — четверо мальчишек шести и семи лет. Надо идти вперед, их так учили, но страшно, ведь неизвестно, какая опасность и откуда появится…

Щуплый мальчик, которого ты почти не знаешь, потому что редко бываешь в садке, вдруг начинает плакать…

И ты поднимаешь с земли камень. И первым идешь по коридору, а когда путь вдруг преграждает нечто огромное, черное, клыкастое, и пахнущее химией и землей, ты оказываешься единственным, кто не кричит, не отступает и не падает в ужасе — ты бросаешь свой камень в жуткую некромантскую тварь и для закрепления успеха еще бьешь ее потоком вулканического огня. Брызги расплавленного камня во все стороны, тварь с хлопком исчезает. Ты оборачиваешься и видишь, как с земли поднимаются два маленьких серебристо-серых дракона. У них получилось обернуться… у них, но не у тебя. И не у того, который плакал…

Пока ты их защищал, что-то случилось, сложилась какая-то магия, которая показала, кто тут на самом деле лучший. Кто тут — дракон и будущая надежда чертога, а кто так и будет до старости кидаться камнями…

— Нет, — ответил Мар сухо. — Не хочу.

— Жаль… ну тогда, давай просто погуляем. Кофе попьем. Будешь кофе?


Янка Безымянка

Лекции, семинары, практикумы в лаборатории…

Первые занятия на тренировочной площадке — физкультура, это тоже часть обучения, а будет еще ведь и стрельба, и фехтование… хотя, маги правы, сейчас на меч или саблю надежды мало, меньше, чем на надежное огнестрельное оружие. Джек-Витязь именно там оказался в родной стихии: кажется, любые упражнения давались ему легко. Вот Лора — плакала после кажджой тренировки, признавая свою полную бездарность в этом деле. Она действительно выглядела в форме довольно смешно, к тому же даже простой бег давался ей большим трудом и потом… У Дика с этим тоже оказались проблемы. Язвительный парень, правда, сразу высказался, что намерен изживать противника остротой ума, а не ножа, но Вадим, котоый непременно присутствовал на занятиях, напомнил, что острота языка в деле больбы с врагами зачастую только мешает…

Янке на площадке понравилось. Все было почти как в лицее, только не надо бояться подлянеок со стороны одноклассников.

Правда. Вскоре оказалось, что тренировки в зале проходят одновременно у нескольких групп, и «яме» достались в напарники ребята из команды Ника Бриза. Не то, чтобы они вредничали специально, но находили возможность высмеять каждый прокол Лоры или Дика.

Для Лоры, кажется, это было особенно обидно, потому что высокие, красивые, и неглупые парни нй нравились… а некоторые — даже очень нравились.

Расстроишься тут, когда ты толком ничего не можешь и вообще выглядишь не как девушка, а как полосатый колобок на ножках… а они делают упражнения на брусьях так, словно занимались гимнастикой всю жизнь.

После двух таких занятий Янка взяла Лору под руку, и сказала:

— Все, подруга. У нас впереди еще один факультатив.

— Что? — грустно спросила она, — Ботаника? Но…

— Идем.

Идти, впрочем, пришлось не далеко — к красному коврику под окном «берлоги», на котором уютно и привычно расположидись Витязь и Даник с шахматами.

Парни разом вскинули на них глаза — еще бы. Свет-то загородили, как играть?

— Джек, надо поговорить. Есть одна просьба…

Витязь поднял брови, даже не пытаясь спрашивать словами.

— В общем, скоро зачет по физкультуре. Тебе-то смешно, а мы с Лорой точно провалим. Нам нужны дополнительные тренировки… но так, чтоб никто не увидел.

Дик, свесившись с любимого подоконника, заявил:

— Не поможет. Не, тебе, Ян, может и поможет, а…

Лора снова глубоко вздохнула, едва сдерживая слезы.

— А кое-кому нужен комплексный поход… в том смысле, что с Лоркиными комплексами подходить к тренажорам нужно осторожно, и желательно без булок…

— Скотина ты, — беззлобно ответила за них обеих Янка. — Между прочим, мы для общего результата стаараемся. За тебя, значит, тоже…

Дик в ответ показал язык, но без всякого энтузиазма, просто как последний аргумент в безнадежном споре.

А Джек его и вовсе не слушал.

— В-чр-ом, — глотая звуки на вдохе, выдавил он. — На пл-е…

Дик резко передумал глумиться и спросил:

— С вами можно?

— Еще не хватало, чтоб ты потом языком трепал! — пробуряала Лора.

— Мне это не выгодно.

— И у тебя те же проблемы, — добавила Янка. — Так что не только можно, но нужно. И вообще, пошли, что ли все вместе. Веселей будет. Дань?

Даник, у которого никаких проблем со спортом не наблюдалось, да и стрелял он на зависть многим очень неплохо, радостно кивнул.

— Я за любой кипиш. К тому же есть у меня одна идея…

Янка задержалась в душевой. Выкладывалась она на тренировка на все сто. С одной стороны, чтобы Лора видела, что никаких поблажек себе она не дает, а с другой — ей просто нравилось: движение и то ощущение уверенности и четкости, которое возникало во время тренировок. Все лишнее уходит на втиорой план, мысли сосредоточены не вовне, где проблемы, учеба, несчастные замороженные, но никак не желающие делиться образом образцы, а внутри себя — на собственном пульсе, дыхании, скорости и ловкости…

Янка задержалась в душевой, чтобы прочесать волосы, растрепавшиеся во время занятий, так что, когда вышла, остальная команда давно разбежалась по комнатам… зато появилась другая… команда.

Ник словно специально ждал ее у лестницы, а когда поравнялись, довольно мирно окликнул:

— Эй, шимса, погоди.

Янка даже шаги не замедлила.

— Эй, глухая, да? Или гордая? Чтоб тебя, Яна! Стой!

Ну… раз так, то можнео и послушать. Она замедлила шаги и дождалась, когда Ник с ней поравняется.

— Видел, как этот болван вас гоняет. Извини, но тот, кто заставил его с вами заниматься — полный кретин. С толстухой вообще ничего не выйдет, а тебе бы надо в гимнастику с такими данными. А он силовые гоняет…

— Сам дурак, — привычно отругнулась Янка. И вдруг услышала:

— А ты ему тоже нравишься просто. А то он давно бы уже сказал, что тебе это вообще не надо, и что лучше бы другого тренера подобрать.

— Ник, я сама попросила Ви… Джека с нами позаниматься. И это наше дело, и наш график тренировок. Ты не находишь?

— Ладно, мир… извини.

— Чего хотел-то?

— Разговор есть… один. Простой. Да постой ты, не беги. Ты же не только Джеку нравишься… мне тоже, например. И я несколько обиделся на распределении, когда ты сказала, что выбираешь «яму». Смотри, твоего препода-покровителя уже нет, а из «ямы» без посторонней помощи выбраться почти невозможно. Понимаешь, да? Я. Могу. Тебе. Помочь.

— Мне не нужна помощь.

— Нужна. Видишь ли… мне все равно, что у вас там было со Штормом… нет, я понимаю, он видный мужик, дракон, профессор, все дела. За ним многие девки бегают. Но он ведь на тебе никогда не женится. Ты в курсе?

— Чего?

Как связано его вдруг возникшее желание вытащить ее из «ямы» с тем, что Мар Шторм на ней не женится? Да ему это и в голову не придет, на самом деле. Только Ников воспаленный мзг мог выродить такую идею…

Но Ник счел, что это она так поощряет его на дальнейшие откровения и воодушевленно продолжил:

— Потому что, как ни печально, на шимсах не женятся. Ты всем нравишься — ты экзотична, привлекательна, у тебя острый язычок и ты вообще… интересная. Но все эти парни, которые оказываются рядом стобой, ведутся именно на экзотику. И Шторм ничем не лучше. Что он тебе обещал? Что заберет в Водопадный и вы будете там счастливы? А ты и поверила?.. А ты подумала, что о тебе скажут в Белуше? И что подумает твой папаша? Но главное не в этом… Он побудет с тобой неделю, наиграется и вышвырнет. Понимаешь? И тебе будет плохо и грустно…

— Ник, — отмахнулась Янка. — Прекрати, я не претендую ни на чью любовь и никаких женидьб не планирую.

— Он тебя обманет. Ты себе не представляешь, чколько девчонок из-за него рыдало. Мне рассказывали, одна даже повеситься пыталась.

— Блин, да что всем так дался Шторм? У него своих проблем помимо меня выше крыши.

— Потому что ты мне нравишься.

Ник загородил ей дорогу, остановившись на нихней ступени лестницы, ведущей в общежитие.

— Ты мне нравишься, Янка. Я тебя любить буду. Я серьезно. Ты же большая девочка, да? Тебя же твой профессор чему-нибудь дельному научил?..

Янка не успела отстраниться, как оказалась поймана и прижата к широкой Никовой груди. Замерла, соображая, что делать с этим героем-любовником дальше и еще как сделать, чтобы дурацкие слухи перестали ползать по Академии. Потому что Ник не первый, кто подозревает между ней и профессором роман…

А это отчего-то неприятно. И перед Штормом стыдно… и щеки краснеют, если вдруг представить, что в идиотских сплетнях может быть хоть немного правды…

Между тем Ник, не чувствуя сопротивления, начал осторожно поглаживать ей спину, а потом и вовсе ткнулся губами в висок.

— Прекрати, Ник. — Попросила Янка. — Ты себе нафантазировал, бог знает, что. У меня нет, и не было ничего с профессором Штормом. Пусти меня!

— А если у тебя не было… то почему не я? — горячо шепнул он в ухо. — Тебе же нравится, когда вот так…

Рука Ника скользнула с талии куда-то пониже и с еще большей силой вдавила Янку в Ника. Она охнула, почувствовав, что и верно ему нравится, но лучше бы сбежать прямо сейчас.

— Ник, я закричу. Пусти, придурок…

И тут, внезапно, руки разжались сами, а парень как-то нервно сглотнул и чуть не в прыжке преодолел вверх ступенек пять. При этом лицо у него стало таким… таким, что Янка резко обернулась назад, подозревая, что ей прямо сейчас предстоит сразиться с огромным некромантским кадавром.

Но за своей спиной она увидела всего лишь Куся.

Плешан стоял, широко расставив когтистые мощные лапы, опустив голову к самому полу и ощерив здоровенные алые клыки. Он смотрел на Ника застывшим взглядом охотящейся химеры… так, что даже Янке стало немного не по себе.

— Куська, — сказала она, приседая. — Он дурак, но пусть живет, а? Нас же с тобой из Академии выгонят, если мы его сожрем…

Где-то в этом месте Ник все-таки понял, что лучше уйти. И правильно сделал. Через полминуты плешан успокоился, и фыркнув кислотой прижался к Янкиным коленкам.

Янка привычно почесала складки на морде.

— Знаешь, Козья Морда, а ты ведь меня почти напугал… ты больше так не надо, ладно? А то сделаем кого-нибудь заикой. Или меня… пойдем, я тебя в вольер провожу, что ли…

43.

Мар Шторм

«Пшел вон!» в исполнении Тедора — это, конечно, было не разрешение действительно идти в любом удобном направлении, а приказ ждать, когда он, наконец, решит, что делать с неудобным родственником.

Вряд ли Шторму удалось бы покинуть двор Тедора, не будь рядом прекрасной Клары.

Впрочем, идея «сходить в город» принадлежала исключительно ей.

На них оглядывались. Кидали какие-то недобрые, быстрые взгляды. Шептали.

Мар привычно не замечал, а Кларе нравилось. Однажды, остановившись под причудливо изогнутым фонарем, похожим на черную виноградную лозу со светящимися крупными виноградинами, она сказала:

— Они меня боятся. Все эти люди. Круто, да?

Мар шевельнул бровью, но вместо ответа спросил сам:

— Что ему надо? Твоему отцу. Зачем ему кабинет Изера?

Клара прикусила губу и улыбнулась, блестя глазами:

— Тебе правда это интересно?.. что же… я могу рассказать. Если попросишь… если хорошо попросишь.

Мар поцеловал ей руку. Запястье, чуть выше кисти. Внимательно посмотрел снизу вверх.

— Я тебя прошу.

— Поцелуй меня. Как раньше.

Она вдруг стала совершенно серьезной, шагнула вперед и сама поцеловала — в губы. Одновременно прижимаясь к нему теплым податливым телом, заставляя вспомнить себя, вернуть то прежнее, казалось глубоко захороненное — на вдохе, на истерике, на едва заметном аромате розы и клубники, то, что между ними действительно некогда было. То, что он сам себе, может быть, придумал, чтобы было не так беспросветно и больно.

То, что навсегда клеймом впечаталось в сердце, было частью крови и плоти. То, от чего не сбежать… а в такие моменты сбегать и не хочется.

Клара, оторвавшись от него для вдоха, шепнула:

— Скучаю по тебе… каждый день…

Соболиные брови, тонкая шея. Умный, расчетливый взгляд, сейчас действительно немного шальной от внезапно всколыхнувшегося чувства…

Мар, вдруг отбросив сомнения и тяжелые мысли, целовал ее в ответ — и эти глаза, и теплые щеки, губы — такие мягкие, такие чертовски родные…

Как будто ему снова четырнадцать кругов, и у него снова никого нет во всем огромном мире — вслед за матерью ушел отец и его друзья, ушел нехорошо, так, что тень упала на весь род… а теперь еще и Фер. Ференс был добрым и смелым мальчиком, может потому и погиб…

И осталась только Клара.

Не друг, не враг. Та, что высмеивала его, испытывала на нем криосы, забирая магию. Та, что учила его самого-то забирать магию у простых смертных. Та, что тайно пыталась «пробудить» в нем драконий ген, заставляя пить какие-то адские зелья.

Она никогда не умела плакать. Ей чужда эмпатия, она не понимает, что причиняет боль, а несправедливость чувствует только в одном случае — если несправедливо обошлись с ней самой…

Осталась только она, Клара, единственная, за кем он признавал право сюзерена.

Она уже тогда потрясающе целовалась, а сам Мар был далеко не первым ее мужчиной…

Мгновение закончилось, когда Клара вдруг шепнула ему на ухо:

— Марик… ты нашел книги Изера?..

Он отстранился, с улыбкой напомнив:

— Радость моя, я спросил первым. Зачем Тедору кабинет Изера Шторма и его книги? Чего он ищет?

— Мой отец? Как всегда… — вздохнула она, чуть надув губки. — Ищет выгоду для себя. Он думает, что за его маленькой шлюшкой и ее маленьким заговором стою я. Но ты же понимаешь… Мне выгоднее иметь Тедора в союзниках, а не во врагах. С ним мне будет проще, когда мы с тобой, Марик, переберемся жить в Радужный Чертог… Представляешь? Снова вернуться домой, снова увидеть великолепные дворцы Алфира… А Тедор… мне кажется, он чего-то боится. Даже криосы начал копить. Марик, это скучно. Давай вернемся? У меня есть фрукты и вино. Или ты голоден?.. тогда…

— Я никогда не был в Радужном, — напомнил Мар. — И ты так и не ответила. Кабинет моего многострадального отца Тедору-то зачем? Десять лет прошло. Можно было сто раз забыть эту историю.

— Так… эта информация стоит немного дороже чем один поцелуй. Не находишь? — мурлыкнула она. — Возвращаемся. Я прикажу подать обед… там и поговорим. Иди ко мне… как же я скучала!

Комната была все та же. Даже стены нежнейшего зеленого оттенка, даже шторы, кажется, — тяжелые, цвета слоновой кости, с тонким золотистым узором. А постельное белье словно кричит всему миру, что вкусы хозяйки резко расходятся с этими пастельными цветами. Постель у Клары красная, конечно. Мар помнил, что так было всегда.

За стеной комната, которая тогда предназначалась для него. В ней стены не были даже оштукатурены — просто выбелены поверх камня. Там была лежанка с ремнями и окно.

Наверное, в доски той лежанки впиталась кровь не одного только Марика… но думать об этом не хотелось.

— У тебя все так же.

— Да, я запретила что-то менять.

— Тебе никогда не нравился этот зеленый.

— Но Тедора он бесит ничуть не меньше. В последнее время мне не нравится, когда он без спросу заходит в мою комнату. Ну что, будешь вино? Будешь… сейчас достану бокалы. И совершенно незачем устраиваться за столом, когда есть кровать.

— Обольем. — Пророчески заметил Мар.

— Да плевать.

Она подала ему высокий тонкий бокал, остановилась так, чтобы касаться коленями его коленей.

Мар смотрел на нее снизу вверх — ей всегда нравилось, когда он так смотрит — не с обожанием, а словно понимает ее истинные желания и готов им потакать.

Клара уверенной рукой заскользила по шелку черной, как всегда наглухо застегнутой рубашки. Потом рука отвлеклась на щеку. Мар, прикрыв глаза принуждал себя помнить, что Клара играет с ним. Даже сейчас, когда кажется искренней. Да какое, когда она искренне тянется к нему, хочет его, шепчет нежные слова — играет.

И надо играть по ее правилам. Или вовсе не стоило затевать игру…

Впрочем, переиграть Клару на ее поле ему не удавалось еще никогда. Это шелковое алое «поле» туманит мысли и заставляет забыть о главном… причем забыть добровольно, зная, что обманет и предаст, но какая разница, если… если.

Мар поймал ее руки вместе с бокалом и усадил Клару себе на колени.

— Твоя очередь, — шепнула Клара, отпивая из бокала. — Ты нашел его кабинет?

— Нет. Только родовую книгу Штормовых драконов. — не моргнув соврал Мар. — Я думал, Тедор ищет именно ее.

— Вот как?.. Интересно… и где?.. неужели в Академии? Не верю, мне сообщили бы…

Ее духи сводили с ума. Никакого вина не нужно. Мар снова ее поцеловал, осторожно нащупывая застежку красного платья. Клара охотно помогла, проделывая то же самое с его рубашкой.

— Не в Академии. У Виктора Шторма.

Она ощутимо вздрогнула, слегка отстраняясь.

— Виктор? Он нашелся? Давно ты его видел?

— Клара, ты без меня знаешь, что Виктор мертв уже почти месяц. Его схватили в Белуше. Некая дама в красном платье ругалась с ним в парке у гостиницы, после чего Виктор Шторм пропал, оставив после себя с метр пропитанной кровью земли. И отводящий глаза артефакт…

— Если ты все знаешь, то зачем вешать мне лапшу на уши? — Возмутилась она и чуть не вскочила с его колен, но Мар был к этому готов и удержал.

— Не все. Но все же знаю, что книгу передала Виктору мать Наны Шторм. Но я понятия не имею, что он собирался с ней делать…

— Ему Тедор приказал тащить все, что найдет, к нему, а он бы разобрался, — успокаиваясь, пояснила Клара. — И не только Виктору. Все молодые драконы Водопадного… Но Виктор, вместо того, чтобы выполнить его приказ, сжег чертовы книжки! Понимаешь?! Просто сжег! А они бесценные…

— Да? Ну, родовую книгу Шторма он оставил. И ты могла бы даже найти ее вперед меня… если бы не один мелкий воришка, решивший, что книжку потом можно будет дорого продать.

— Чуяла я, — без всякого раскаяния хмыкнула Клара, — что там был кто-то еще! Поймала бы — придушила на месте!

— Видимо, мальчишка тоже так подумал. Дождался, когда ты уйдешь, и скрылся сам. Мне пришлось попотеть, чтобы понять, где искать этот древний источник компромата.

Клара вскинула прекрасные брови. Она окончательно избавилась от одежды, разве что кроме атласных красных же туфелек на изящном маленьком каблуке.

— Почему компромата?

— Там генетические карты и подробности тестов на магию всех членов семьи. Легче легкого проверить, кто кому действительно приходится настоящим ребенком, а кто, скажем так, обеспечил приток свежей крови в династию…

— Думаешь, Тедору было надо именно это? — хмыкнула Клара, расслабляясь. — Да он в этой вашей науке вообще ничего не понимает. Просто ему доносят разное. Это ведь кажется, что у нас тут идиллия… на самом деле интриги, дрязги, все, как всегда. Вот ты говоришь, десять лет… Для нас с тобой это много. Для Тедора — не слишком много. Тем более что было, кому напомнить.

— Кому?

Мар упал спиной на простыни, увлекая Клару с собой. Она допила свое вино, поставила бокал на стол, уселась рядом, высверливая взглядом в следе от криоса на груди еще один огненный след.

— Не заживает. — Улыбнулась она. — Моя печать… как клеймо… Марик…

След действительно не заживал. Даже в Академии, через несколько лет после их последней встречи. Мар был уверен, что это навсегда.

— Что?

— Ты меня любишь?

— Да.

— А Кондор считает, ты просто используешь меня, как источник информации. А потом кинешь. Не дурак ли?

— Ты тоже меня используешь. Так кто напомнил Тедору обо мне и Ференсе?

— В начале весны, когда погода стала позволять, из Радужного прибыл гонец. С приказом немедленно доставить ко двору Верховного Сюзерена Ференса Шторма. Сам понимаешь, игнорировать такой приказ Тедор не мог. Он как-то отоврался, а сам отправил драконов по всем окрестным циркусам искать якобы сбежавшего твоего братца. Только они не нашли бы…

— Почему?

— По секрету-по секрерту… Марик, как ты думаешь, что должен сделать нормальный человек, когда ему нужно кого-то найти… живым или мертвым?

— Я бы сказал, — медленно ответил Мар, начиная догадываться, куда клонит Клара, — зовет некроманта.

— У меня было кое-что. Кое-что, что вполне могло хранить полноценный образ…

— Что?

— Тебе не понравится.

— Что, Клара?

— Веревка. С кровью. Его же тоже… Тедору нравилось забирать у него силу. Он говорил, она особенная. Не обычная неоформленная волна всего подряд… ну ты сам понимаешь. Он говорил — это как полет над ночным городом…

Мар зажмурился, не то прогоняя непрошенные воспоминания о брате, не то — другие, не менее настойчивые воспоминания.

Девочка с волосами цвета золотистой соломы, ее магия — песок у воды, запах лета и скошенной травы… и действительно полет. Он еще тогда, в пещерке у последней версты, подумал, что у них много общего, у этой девочки и у Фера, но предположить не мог, что настолько.

— Расстроился?

— Немного. Мне до сих пор кажется, что я мог спасти Ференса. Что-то сделать. Иногда думаю, что его убили из-за того, что Тедору показалось, будто от меня можно получить больше выгоды.

— Примерно так и было. Он был тогда очень зол… не контролировал себя. Да еще напился. Тедор почти не пьет алкоголь, но если выпьет, то не отличает своих от чужих и не может остановиться. К тому же ты был нужен мне, я бы не дала тебе рисковать понапрасну.

Мар вглядывался в лицо драконицы, запрокинутое, счастливое, яркое. Убить ее сейчас — ничего не стоит.

— Что сказал некромант? — спросил он незнакомым хриплым голосом.

— Он не отозвался. Марик…

Мар молча прижал к себе Клару, готовый простить ей все ее прегрешения за эти три слова.

Не отозвался.

Это могло значить что угодно.

Что его тоже заставили есть криос.

Что Клара перепутала веревки — мало ли кровавых веревок в доме, где регулярно кого-то убивают.

Что, наконец, кто-то сделал веревку вовсе не пригодной для призыва — например, опустил в кипяток.

Но… он не отозвался…

Клара шептала его имя.

Клара была просто женщиной, которую он любил. Любит. Его женщиной…

Время криоса придет потом. О нем можно не помнить.


Янка-Безымянка

«Да простит меня грозный Мар и все студентки его» — пробормотала Янка, запихивая в сумку очередную «очень нужную» книжку. Только не из библиотеки профессора Шторма, а из «секретного кабинета». Ну, просто рукопись, оказавшаяся среди учебников, была не полной, а судя по вступительной статье — в других тетрадях могло быть кое-что интересное и полезное для их коллективной работы.

Но если совсем честно, всю эту генетику невероятную, да еще и гибридную, Янка не понимала почти совсем — в их лицее тема рассматривалась скорей в историческом, чем в практическом ключе.

Да и остальные обитатели «ямы» оказались в не меньшей растерянности. Но ведь есть еще Алиса. Есть Вадим. В конце концов, можно с кем-то из профессоров поговорить…

Путь в «секретный кабинет» Куська освоил едва ли не быстрей, чем путешествия по вольеру «из точки в точку»: видимо, химерам любопытство тоже не чуждо. Но сейчас он явно нервничал — опускал жуткую морду к ногам, показывал клыки и по-всякому намекал: пора сваливать, Янка! А то кто-нибудь заметит, что тебя нет ни в одном из мест, куда разрешается заходить студентам. И что тогда?

— Ладно, Кусь! Давай в «страшное логово». Спрячем нашу добычу, и домой…

Плешан воспрял духом и даже сам повернулся боком, позволяя хозяйке покрепче ухватить его за горб. Так ее переносить ему было намного удобней…

Дома ждал сюрприз. Посреди комнаты в обнимку с огромным пакетом радостно кружилась Алиса. Не то чтобы прямо в танце кружилась… просто никак не могла придумать своему сокровищу подходящего места. На кровать — нехорошо, с тумбочки — упадет… а если в шкаф сунуть, то как любоваться? Пакет был синий. И выглядывало из него что-то цвета глубокого весеннего неба.

— У нас праздник? — устало спросила Янка, плюхаясь на свою кровать.

— Угу. У всей Академии праздник! Не слышала? До чайного бала всего две недели.

— То есть, до экзаменов — одна? — уныло уточнила Янка.

Из-за «глубокого погружения в тему исследования» она как-то подзапустила общеобразовательные предметы. Теперь придется наверстывать.

— Провалимся, — поделилась она своей печалью с соседкой. — Всей «ямой» провалимся. Прямо чую.

— Монетку из родного циркуса под пятку, морду кирпичом, и вперед! — взбодрила ее Алиса. — Уверена, что уж у тебя-то точно все будет хорошо.

— А я никого из своих терять не хочу. Но у Дика — совсем труба со спортом, У Лоры — все плохо с математикой и физикой. Джек завалит устные, а я — магические практики. Только Данику опять придется что-то придумывать, чтобы не вылететь из «ямы». Что это у тебя?

— Мне Анька платье сшила. Для бала. И ведь держала в секрете, чтоб сюрприз был. Будешь смотреть?

— Конечно.

Алиса только этого и ждала. Мигом вытряхнула содержимое пакета на свою кровать. Ворох синего шелка с белыми цветами, как будто облака по небу, и правда. Легкое, летящее летнее платье — как раз для танцев…

— Будешь примерять? — улыбнулась Янка.

Конечно будет! Вообще-то в Академии допустима только форма, но чайные балы — это другое дело. Традиция насчитывает, наверное, века. Люди радуются, что в циркусы приходит лето, танцуют, слушают веселую музыку. Время первых поцелуев и первых настоящих побед — вот что такое чайный бал… а не просто какие-то танцы.

В лицее такого не было. Но если бы и было — что там делать какой-то шимсе, которую даже учат из милости. Янка бы не пошла.

А тут пойти даже хотелось… немного.

Жаль, княжеские расписки на кустах не растут.

Алиса вздохнула, расправляя подол, покружилась, и вдруг хлопнула себя по лбу:

— Вот я дура. У тебя-то платья пока нету… но не проблема. Время есть! Придумаем!

— Нарисунем немного расписок? — приподняла брови Янка.

Платье у Алисы было — что надо. Длиной чуть выше колена, с пышней нижней юбкой из белой нетканки. Нетканка — это не хлопок, это дешевый материал. Зато как смотрится!

— Слушай, ну трапперы мы, в конце концов, или нет? Сделаем вылазку. Найдем что-нибудь ценное, продадим. И будут у нас и монетки и «константинки».

Янка поняла, что в циркусе Скальда княжеские расписки прозваны по имени князя. Константинки. Забавно.

— Мало нам было прошлого раза? — с сожалением напомнила она.

— Ерунда. На этот раз на приключения не полезем. Пойдем знакомой тропой. Ничего опасного!

44.

Профессор Филипп из Первого Заполья циркуса Белуши смотрел на Янку с благожелательным удивлением. Студенты из «ямы» редко даже начинали исследовательскую работу, как правило, сосредотачиваясь на общих дисциплинах, которые тоже приносят неплохие индивидуальные баллы и позволяют побыстрей выбраться из команды аутсайдеров.

Филипп был вальяжен, обладал курчавой черной бородкой и любил ее в задумчивости поглаживать. Костюм из недорогой серой ткани дополнялся весьма стильным шелковым платком и портфелем из бычьей кожи. Профессор выглядел солидно. Янка не сразу решилась к нему подойти, а потом выяснилось, что можно было и не подходить. На ее папку с набранным материалом и списком литературы он даже не взглянул.

— Что за ерунда, — нахмурился профессор. — У вас в конверте был список рекомендованных методик и подходов. Традиционный метод, проверенный поколениями юных исследований — метод повторной фиксации. Чем он вам не угодил?!

Янка прикусила губу, медленно выдохнула и пояснила:

— Тем, что у него ограниченная область применения. И что срабатывает в одном случае из пяти, слишком короткий стабильный период… А то что мы предлагаем…

— То, что вы предлагаете — и антинаучно, и малоприменимо. Работа со стазисом некромантам не доступна. А полихистр — слишком дорогой материал, чтобы тратить его на эксперименты первокурсников, да еще…

Профессор покачал головой и все-таки в последний момент смягчил выражение.

— Да еще в ситуации, когда вы не прошли даже первые испытания. Думаю, нам стоит вернуться к этому разговору после чайного бала. Да. Так и поступим. А теперь извините, мне пора…

Да уж. Все понятно. «Пока не вылезете из «ямы» серьезного отношения не ждите!».

Ну и что теперь делать? Все бросать и садиться «ловить мгновение» на пластинки, пропитанные полихистром, в надежде, что одно из полностью прекративших жизненные функции «простейших» в момент проявления образа вступит в магическое взаимодействие с приготовленной пластинкой. Тогда исследователь получает уже не сам образ, а «образ образа». Этого хватит для изучения и тем более для зачета. Но.

Вот именно, но!

Но этим методом нельзя никого спасти.

Да и вообще, это не метод, а напрасная трата времени!

Янка коротко попрощалась с профессором и умчалась к Анне. Уж она-то должна оценить их идею! Может, подскажет что. Или… вдруг возьмется курировать?

Анна улыбнулась, дослушав:

— Алиса говорила про какую-то вашу научную мегаидею. Все-таки вы романтики, друзья мои. Давай-ка посмотрим, что у вас за планы…

Анна пролистала жиденькую пока еще папку с основными тезисами будущей работы, покачала головой и тут же связалась по дзумеру с кем-то на своей кафедре.

— Эллен, пришли ко мне Бориса и Робина, прямо сейчас. Скажи, что их подсиживают молодые и наглые некроманты…

Янка в изумлении посмотрела на старшую Алискину сестру. Из-под черной шапочки челка падала на глаза, скрывая старые шрамы, но не скрывая веселого блеска.

— Что? — спросила она. — Кого это мы подсиживаем?

— Есть ребята-аспиранты. Биологи. Они, конечно, в некромантские темы не лезут, их больше интересует устойчивость гибридных признаков. Но ваш метод работы с образом, если удастся воплотить на практике, вполне может пригодиться в их работе. Так что… если заинтересуются, у вас будут весьма полезные и крайне заинтересованные консультанты.

— Да, но стазис… не замораживать же нам всех подряд! Потом же кое-что можно и не разморозить.

— Это решаемо все. А вот и Борис. Борька, где напарника потерял?

Высокий носатый Борька в не очень чистом белом халате в приветствии махнул рукой:

— В городе. Мышей ловит…

— Ясно. Знакомься. Это Яна. А это — ее черная папка.

Борис тонко и быстро улыбнулся.

— С кем или с чем мне стоит познакомиться в первую очередь? Привет. Ты некромантка? У нас таких беленьки на факультете не водится, так что, скорей всего я прав! Первый курс? Экзамены? Нужна помощь?

Янка поняла, что Борис ей нравится. Потому что ему действительно наплевать, шимса она, или честный некромант. Кажется, папка сразу его заинтересовала даже больше, чем она сама.

— Помощь. — Вздохнула Янка. — по аборигенке. Смысл предлагать самостоятельный выбор для темы исследования, если даже сам преподаватель не заинтересован в результатах? В общем… я… мы не хотим делать вот это… — она выложила на стол лист с рекомендациями от Филиппа. — А хотим разобраться вот с этим! — и протянула Борису папку. — Но пока надо понять, есть ли во всем этом смысл и стоит ли копать дальше, а то у нас пока только с замороженными диффузниками получилось.

— В смысле — получилось? — Поднял брови Борис, перекладывая листочки рукописи. — получилось призвать образ? И насколько его хватило?

— Всего на час, — нахмурилась Янка, — потом образец оттаял…

— Врешь!

— В смысле?

— Да у них предел — три минуты! Доказано!

— Можем повторить, но у нас полихистр кончился.

— Тааак… повторять будем у нас в лабе, для чистоты эксперимента. И сколько вас в этом участвует? Давно занимаетесь?

— Неделю. Долго, да? У нас экзамен скоро. А литературу и материалы почему-то достать очень трудно. В библиотеке по моим запросам вообще ничего не нашли.Хорошо, что профессор Шторм помог.

— Блин. Анна, это чья группа? Кто вообще курирует? Отдайте нам, пусть Шторм удавится… кто уехал, тот сам виноват! А? Можно же?

— Это «яма», — добила Борьку Анна. — Их курируют только студенты второго курса, тоже некроманты. Никаких закрепленных преподавателей…

— Они что, это вот сами придумали?

— Боря. Ты еще их «берлогу» не видел, — вздохнула Анна. — Я так понимаю, договорились? Ну, тогда брысь. У меня сейчас лекция, буду запирать кабинет…


Мар Шторм

Над полем у Дома сюзерена резвились молодые драконы. Крылатая молодежь играла во что-то задорное, перекидывая в полете друг другу что-то вроде большого черного мяча. Раньше такого Мар не видел. Когда он был в драконьем садке, командные игры не поощрялись.

А тут — трое на трое, и зрителей собралось — чуть не все поле битком.

— У Тедора новое увлечение? — спросил Мар, хотя, на самом деле ответ был ему не так уж и интересен.

— О, нет. Он терпеть не может это все. Просто в Радужном скоро чемпионат, а Тедору сейчас крайне не желательно ссориться с Алфиром и его двором. Я рассказывала. Алфир почти потерял своего единственного артефактора, а твой братец по версии Тедора сбежал и где-то скрывается. Потому его и ищут. И будут искать… хотя, конечно, не найдут. Но это дает Тедору время…

— Он надеется, что если выставит свою команду на чемпионат в Радужном, Верховный Сюзерен забудет, что он оказался никудышным сюзереном для Ференса?

— О, нет! Все проще. Тедор хочет заменить Ференса другим артефактором. Я не знаю, в курсе ли ты… но способность создавать уникальные магические предметы из полихистра — это только наполовину результат генетической предрасположенности. Да-да, эту магию можно совершенно так же развивать, как способность к некромантии или к высокой магии. Есть некоторые сведения, что…

Один из драконов в воздухе вдруг прянул в низ, к восторженно гомонящей толпе, и пронесся так близко, что люди даже присели, а по лицам пролетел ощутимый ветер от крыльев. Дракон подхватил снаряд, уже почти коснувшийся земли, и отправил в полет.

Зрители взревели от восторга, а Клара, проводив рискового собрата по крыльям раздраженным взглядом, переспросила:

— О чем я?

— Ты пытаешься намекнуть, что мой отец с раннего возраста во мне пытался разбудить высокую магию стихий, а в Ференсе — магию артефакторов.

— Не только! Он, когда стало ясно, что драконов из вас не получится, нанял ученых в Академии, а может и еще откуда-то. Тедор нашел какие-то доказательства, что Изер надеялся обеспечить таким способом ваше будущее в циркусах. Потому что в Чертогах, он считал, полудраконам не место. Возможно, он планировал как-то обойти закон Чертогов… а может…

Очередной дракон со свистом пронесся у них над головой.

— А может, — тихо договорил за нее Мар, — он и в заговор этот ввязался, только потому, что надеялся как-то защитить нас. Я его плохо помню. Он все время пропадал в лабораториях, не вылезал из них, был раздражителен. Казалось, он меня терпеть не может. Странно думать, что он ради нас с братом пошел против закона, да и против Верховного. Мне казалось, ему все равно.

Клара пожала плечами.

— Может, так оно и было на самом деле. В конце концов, возможно, он надеялся, что у него будут еще дети и хотел обезопасить их от участи изгоя и вообще крайнего родича. Или он участвовал в заговоре по каким-то другим причинам, а исследованиями занимался просто из интереса… кстати, в этом ты на него похож. Тоже все время в этой своей Академии, среди этих пыльных книг, стендов и всякой некромантской мертвячины. Жуть! Так вот. Эти самые лаборатории. Кабинет Изера, где он хранил результаты своих изысканий. Тедор надеется, что если найдет их, посадит с десяток ученых, в идеале тех самых, которых нанимал Изер, и заставит их разобраться, то он получит действенный способ быстро определить эту самую предрасположенность к магии артефактов у молодежи, но и подготовить и обучить такого специалиста. Разумеется, все это — страаашная тайна… но ты ведь не расскажешь? Потому что, Марик, на что хочешь поспорю… уж у тебя-то предрасположенность к этому точно должна быть. Вы же братья!

— Возможно.

— Тедор думает, что владея этими знаниями… ну и этой лабораторией… он он сможет вертеть Алфиром, как захочет. Потому что все артефакторы в мире будут обязаны своим появлением моему дорогому папаше… тебе не интересно?

— Интересно. Но кое с чем не стыкуется…

— С чем?

Драконы наконец упустили свой мяч. Он ухнул о землю, в центре поля, отскочил, упал снова. Люди, находившиеся под ним, отскочить, конечно, не успели, и теперь поднимались… было видно, что некоторым и вовсе встать без посторонней помощи не удалось, но кто-то из магов в низу уже телепортировал спортивный снаряд обратно, в центр драконьей сечи.

— Как умер Виктор Шторм? Я знаю, что его заставили, как и Нану, проглотить криос. Нану заставил мертвый секретарь Тедора, чтобы она прошла защиту Академии и показала ему тайный ход внутрь. А Виктор…

— А Виктор просто… Марик, поверь мне, это как раз была ошибка, только и всего! Я не собиралась ничего такого, он не должен был умереть! Кто мог предположить, что он окажется такой… излишне… эм… Марик, давай закончим этот разговор? ММне до сих пор неприятно вспоминать. И давай пойдем отсюда. Зябко.

Солнце как раз выползло в зенит и стало ощутимо припекать. Мар позволил подхватить себя под руку и телепортировать во все ту же бледно-зеленую комнату.

Клара тут же налила им вина. Но в этот раз все было не так, как вчера, и Мар едва заметно покачал головой: «Не надо!».

— Только не вздумай говорить, что ты в шоке, и что ты не догадывался, что я могла его убить. Ну да. Вообще-то Виктор действительно участвовал в заговоре против своего сюзерена. И мне действительно была нужна его сила, но не только в этом дело. Думаешь, мне не пригодился бы собственный артефактор? Как ты думаешь, что будет, если лаборатории Изера Шторма найдет не этот старый заполошенный маразматик, а например, мы с тобой? Это же золотая жила! Ты бы разобрался в старых записях, а я бы уж придумала, как их использовать… понимаешь, да? Весь мир будет у наших ног!

— Понимаю. — Мар устало улыбнулся. Бесполезно рассказывать Кларе, где и в чем она ошибается. — Так что случилось с Виктором?

— Проглоченный криос связывает магию, так? Внешние системы безопасности Чертога… ну, или вашей Академии… такого человека не воспринимают вообще как человека, а сам человек больше не видит маскирующих иллюзий. Причем, если съесть совсем немного, совсем капельку, то последствия вполне обратимы… не смотри на меня, как на самоубийцу, Тедор испытывал разные дозировки на преступниках и всяких… неблагонадежных. Так доиспытывался, что отправил меня запас пополнять. Но я же не знала, сколько должна тянуться пауза между… сеансами. Как только Виктор немного приходил в себя я… убедительно просила его съесть еще кусочек. А что такого? Маленький же кусочек…он не должен был умереть! Тедор мне, вообще-то, запретил…

Мар кивнул. Многое вставало на место. В эту картину даже вписывался тот, другой дракон, оставленный химерам на съедение. Тот, которого он сжег месяц назад.

Бедняга даже обернуться не мог — с заблокированной магией, пожалуй, полетаешь…

— У тебя такое лицо, — нахмурилась Клара, — словно я вдруг стала тебе неприятна. Марик, не дуйся. Вспомни, сколько мы с тобой пережили вместе. И кстати, твои трупы прятала тоже я…

У Мара тогда не было выбора.

Почти забытые времена, времена, когда втайне от отца Клара пыталась «пробудить» в нем дракона с помощью рецептов, вычитанных в каких-то полунаучных книгах.

Мар думал, что после стольких лет среди нормальных людей он сможет вспоминать те свои трупы без содрогания. А нет, не получалось.

— Я помню. Да, многое стало понятным.

— Ты мне поможешь? — с жаром спросила Клара. — Поможешь найти кабинет Изера? До того, как его найдет мой отец.

— Думаю, твой отец уже сегодня вечером обратится ко мне с тем же. Разве что, изложит в форме приказа и немедленно предложит попробовать кусочек криоса.

— Нет, нет! Он не станет, не посмеет! Ты же его второй шанс. Он да, прикажет искать, и хранить тайну, но криосы будут есть другие. А ты сделай так, чтобы даже если что-то нашлось, Тедор бы об этом не узнал. А я бы узнала! Это же шанс, Марик! Это наш с тобой шанс! Ты станешь артефактором. Будешь делать всякие полезные вещи при дворе у Алфира, а я тоже поеду с тобой. Это будет совсем другая жизнь, Марик! Водопадный — это дыра, которая только затягивает, затягивает… а я хочу жить! Понимаешь? Я хочу большего. И ты тоже должен хотеть большего, ведь ты тоже штормовой. Это у тебя в крови…

Хотеть большего — это да. В крови. Совсем невозможного хотеть. Чтобы вдруг оказалось, что Фер жив и что однажды, когда-нибудь, пусть через много лет… но они встретятся…

А если не встретятся, то будет хоть письмо, хоть слух или намек на слух…

Клара подошла и молча обняла его, уткнувшись острым подбородком в грудь:

— Марик, помоги мне, а я помогу тебе… я честно буду искать твоего брата. Как если бы это был мой брат. А?

— Что нужно будет делать?

— О, это просто. Ты просто вспомнишь, что тебе говорили Ференс и Изер, хорошенько подумаешь и покажешь, где эта чертова лаборатория!

— А если не вспомню? Клара. Изер со мной не откровенничал. А с Фером… от тогда совсем маленький был. Не говорил он ничего такого.

— А ты попробуй, — посерьезнела Клара. — Как следует подумай, потому что у Тедора сейчас много криосов. Всю весну собирали. И в отличие от меня, он не поскупится.

Мар без труда представил, каким образом Тедор может запихнуть ему в глотку чертов камень. Слишком яркими были воспоминания детства.

Он уже хотел сказать: «Я попробую!» как вдруг Клара беззаботно улыбнулась и упала на свои красные простыни:

— Марик, иди сюда. У нас все получится. Я знаю… а пока… мне сегодня будет очень нужна твоя магия.

Янка-Безымянка

Экзамены и чайный бал вместе с ними неумолимо приближались. Вся компания практически переселилась в берлогу, но все равно часов в сутках было катастрофически мало.

Даже часть дополнительных тренировок пришлось отменить, что уж говорить о походах на всякие литературные клубы и прочие подобные мероприятия.

Борис и Робин заглянули к ним один единственный раз, сообщить о времени и месте повторных испытаний их «метода», ужаснулись «бедламу и дурдому» царившему там, но скорей восхищенно ужаснулись, чем как-то иначе, и поклялись, что еще зайдут.

Даник и Янка готовили материалы для защиты, Лора — оформляла их таблицами и схемами. Дик, как самый в компании одаренный некромант, послушно воспроизводил все условия предыдущих опытов, а Джек помогал морально и носил тяжести.

Команда давно уже решила, кто какую нишу на предстоящих испытаниях будет прикрывать и только надеялась, что им не выпадет вопрос из области, в которой у них никто не взял хотя бы факультатива. Все же в других командах народу было побольше.

Второкурсники тоже стали появляться реже — у них тоже экзамены, тоже надо готовиться. А то, что «яма» — это часть их работы, так то даже хорошо. И Вадим и Алиса были уверены, что уж в этом-то году их команда выступит если не с блеском, то хотя бы достойно.

Экзамены настолько захватили все мысли Янки, что она даже не сразу поняла, на какую легкую прогулку однажды после лекций позвала ее Алиса.

45

А когда, похлопав глазами и тряхнув головой она, наконец, вернула мысли на место, то вдруг выяснилось, что вместе с Алисой, Вадимом и Янкой на поиск приключений и древних сокровищ собралась вся «яма». Ну, почти вся — кроме Дика.

Нет, он тоже был готов идти и даже рвался, но накануне умудрился съесть какую-то вредную гадость, и вместо приключений, остался болеть. Впрочем, все знали, что, несмотря на ядовитый и трепливый язык, о важном Дик будет молчать.

А больше всего приключению радовалась Лора. Но кажется, не из-за самого приключения, а из-за Вадима. Янка стала замечать, что стоило второкурснику появиться в ее поле зрения, как она сразу заливалась румянцем, и говорить начинала совершенно по-другому: резче, язвительней, даже как-то более взросло.

В том, что «на дело» собралось столько зеленых новичков, виноват был Вадим — слишком громко обсуждал вылазку с Алисой в присутствии вроде бы полностью погруженного в работу Дика.

Дику наглости не занимать, он тут же встрял в разговор и повернул его так, что без его личного участия все дело рухнет. И в тот же вечер растрепал Данику, который не мог не поделиться новостью с Витязем. А уже Янка, увидев, что все собрались, сама позвала Лору…

Дик, бледно-зеленый и осунувшийся, терпел до последнего, но все же был вынужден сдаться врачам.

И хотя за него было тревожно, все же вылазка немного приподняла настроение всей команде.

— Ян, — сказала Алиса как бы между прочим, — не забудь Куся взять. На всякий экстренный случай.

С химерой к тому времени были знакомы все, и конечно, новость о его участии воодушевила лихие головы еще больше: шутка ли! Шляться по древним развалинам с настоящей химерной!

Был бы в Академии хоть какое-нибудь работающее фиксирующее оборудование, его бы непременно взяли с собой — делать селфи.

Первое, что бросилось Янке в глаза — пустошь цвела. По-другому это назвать трудно, хотя как таковых, цветов здесь не было — местные растения все как один, размножаются спорами.

Но все равно, это было похоже на весенние цветы обжитых циркусов: разноцветные яркие поля чуть шевелящихся на ветру растений, внешне больше похожих на мхи или лишайники.

Пустошь пахла пряно и влажно, а еще было тепло — облака привычно толпились у границы гор и никак не могли перевалить внутрь, в солнечные, наполненные мягким теплом, человеческие долины.

Здесь все было немного другим, она и раньше замечала: слишком открытый горизонт, нигде не ограниченный цепочками горных вершин. Рассеянный, словно отовсюду идущий мягкий свет. Только раньше она думала, что это из-за снеговых облаков, а теперь видно, что это просто свойство атмосферы… в горах, как в той долине над Академией, где она сражалась с химерами, бывают ясные дни. А внизу, даже в самый ясный день солнце будет, словно сквозь густое облако пыли.

Выбрались они на пустоши не через туннели под Академией, а через полуразрушенную шахту глубоко в предместье. Вышли заранее, рано утром, причем, разделившись на две команды, на всякий случай даже придумали легенду — дескать, скоро экзамены, так они, первый курс биологического факультета, вышли за образцами. Да-да. А Вадим с Алисой — курируют, чтобы не делали глупостей и вели себя прилично!

Однако никто в городе ничего такого у них не спросил — да и на выходе из Академии тоже. Оказалось, достаточно указать дежурному у ворот, что вернуться они планируют в тот же самый день до заката и еще адрес, который собираются посетить. Витязь, слегка заикаясь, но без колебаний, назвал некий адрес едва ли не в самом центре, и на этом препятствия и сложности закончились.

Разве что в шахте Янке было неуютно: холодно, темно, светляки то и дело выхватывают из тьмы обрывки пыльной паутины, а под ногами — множество выпавших из кладки камней.

Шахту пересекало множество решеток, которые следовало отпереть (отмотать толстую проволоку или веревку) а потом обязательно запереть за собой.

Кусь с ними, конечно, не пошел, но Янка была уверена уже — как только она его позовет, химера тут же появится. Не зря всю неделю тренировались, с того самого момента, как он примчался защищать ее от Ника Бриза.

Это конечно ребят немного разочаровало, но не идти же с живой-свободной химерой через весь город?

Туннели ветвились, но Вадим вел уверенно и спокойно: он эти ходы с детства знал.

— И никто не охраняет? — деловито спросил Даник, когда стало понятно, что обратно без провожатого выйти не получится.

— Охраняют, — ответил Вадим. — Но основные входы, это дальше и выше. А этот мы с приятелями нашли, когда еще в младшей школе учились. Надеюсь, от вас о нем тоже никто не узнает. Есть еще, конечно, несколько лазов, но не таких удобных и чистых.

— А куда мы пойдем? — полушепотом спросила Лора, когда все вдоволь налюбовались цветущей пустошью.

Алиса жизнерадостно показала пальцем на виднеющиеся вдали отроги одной из крупнейших гор циркуса.

— Там был поселок, — сообщила она. — Вообще-то он сто раз уже обхожен и вычищен, но мы нашли остатки тропы вверх, в прошлый раз не успели разведать.

— Перефразирую, — оторвался от пейзажа и Даник, — Что мы ищем конкретно? Или просто свободный поиск?

— Ищем что-нибудь ценное на продажу, — пожала плечами Алиса. — И для души, конечно. Но у нас на все поиски — четыре часа, потом надо обратно, чтоб успеть до темноты.

У начала тропы они были через час, и сумки у всех, как и пророчила Алиса, пока оставались пустыми. Поселок, от которого осталось всего несколько фундаментов, был действительно вычищен до блеска предыдущими искателями сокровищ.

— Вон, видишь, — показала Алиса Янке крайний фундамент. — Там-то я в прошлый раз ногу и продырявила. Там есть что-то вроде подвала. Альберт говорил, чтоб я не лазила, но интересно же. А парням туда и не протиснуться, щель узкая.

— Нашла чего? — поднял брови Даник.

— На одно место приключений, — пресек Вадим наметившийся сход с маршрута. — Там тоже все выгребли, даже гвозди, мне кажется.

Тропа в своем начале представляла собой ничем не привлекательный уступчик под пурпурной порослью какого-то аборигенного хвощевика. И только если по осыпи добраться до этого уступчика, становится ясно, что он — не причудливая природная форма, а кусок укрепленной дорожки, в далеком прошлом даже выложенной брусчаткой и кажется, снабженной чем-то вроде небольшого бордюра. Его остатки то там, то тут виднелись среди земли, зарослей и камней.

— Снизу вообще не разглядеть! — гордо сказала Алиса, — А мы полезли посмотреть…

— Не так было. — Возразил Вадим. — Они с Аликом зарубились. Кто быстрей долезет.

— Я влезла первой!

— Да, и как заорет! Я думал, химеры напали! Рванул спасать, а Алик чуть не навернулся вообще.

— Не преувеличивай! — хохотнула Алиса и боднула приятеля плечом. — Я всего лишь позвала всех посмотреть. Просто немножко громко… Ян, а не пора Куську звать? Он придет?

Янка попробовала. Ей теперь уже не требовалось пугаться до полусмерти, чтобы плешан понял, что его компания ей крайне нужна. Надо было действительно просто звать — держать перед глазами образ, и хотеть его увидеть.

Даже имя не требовалось — она вообще подозревала, что между собой, в нормальных стаях, химеры каждую особь отдельно не выделяют и не называют. Просто знают, с какой частью стаи в какой момент что происходит. Целей-то у стай немного — отстоять свою территорию или захватить более приличные охотничьи угодья, — размножиться и наесться. Это только Квазимодо нахватался дурных привычек у людей.

Какая стая, такой и плешан!

А вот и он, кстати!

Явился! Стоит на тропе, башку набок свесил и принюхивается.

— Кусь! — все с той же бесшабашной радостью позвала Алиса. — Иди, спинку почешу! Ты ж моя страхолюдина!..

Страхолюдина была только рада, и охотно подставила неопрятные щетинисто-перхотные бока желающим потискать живую химеру, коими оказались примерно все.

— Знаешь, — задумчиво сказал Вадим Янке, когда первая радость встречи посхлынула, и зверя оставили в покое, — А ведь твой плешан не пугает. То есть, вот он ощущается просто как зверь… ну да, внешне… не дракон. Даже не виверна. Но… он скорей вызывает… ну, не жалость, а… такое… типа, дружелюбие, не знаю. Как будто он уродец, но свой в доску, и с ним можно хоть в бой, хоть в дальнюю дорогу…

— Да уж, выросло… дружелюбное чудовище. — Вздохнула Янка. — Я даже не знаю, что он будет делать, если всерьез придется драться с кем-то. Хотя нет, знаю… тут было дело…

Она рассказала про Ника и его некрасивые далеко идущие намеки. И про то, как плешан одним своим появлением отбил у Бриза всяческое желание распускать руки и язык.

— А кстати. Разве химеры не едят местную растительность? — вдруг сменила она тему, сама не поняв даже, почему это «кстати». — Я думала, им вообще без разницы, чего своей кислотой заливать. Это ж только Кусь у нас — любимец всех биологов и единственный поглотитель всех их ужинов…

— Серьезно? Его биологи подкармливают? — Поднял брови Вадим. — Я думал, то, что он живет в Академии — это страшная тайна.

— Тайна, но не страшная. Вон, вполне себе симпатичная, только уже слегка растолстевшая…

Кусь бодро бежал по тропе вперед команды. По его настроению Янка чувствовала, что впереди нет никакой опасности.

— Я думаю, — Вадим окинул взглядом сверху весь проделанный путь от разрушенного поселка, — просто сейчас везде для них полно корму, а в окрестностях Скальда грифоны и вовсе все зачистили, ни одной стаи не осталось, вот все и цветет пышным цветом…

Янка кивнула. Действительно, похоже на правду. Могла и сама догадаться.

Тропа то пропадала в камнях или под осыпями, то появлялась снова. Когда-то кто-то положил немало усилий, чтобы ее проложить и вымостить.

В какой-то момент Алиса остановилась у сложенной из камней пирамидки и заявила:

— Вот! Наша метка. В прошлый раз мы до сюда дошли, и надо было уже возвращаться. Ногу я себе, это самое, уже на обратном пути. С этого места впереди — неведомые земли! Так что будьте внимательны, и если что заметите, сразу кричите!

Даник в шутку намекнул, что тогда вероятно придется орать все время, потому что шанс заметить что-то необычное в совершенно необычных пустошах крайне велик, но Вадим быстро вернул команде серьезный настрой, напомнив, что на пустошах и кроме торчащих из земли острых штырей опасности встречаются. И кроме химер тоже.

Примерно через час, уставшие и пропотевшие насквозь, а главное, слегка оголодавшие, они устроили привал. Уселись на камнях, достали воду и бутерброды. Отличная возможность вытянуть ноги, подумать о пройденном пути, полюбоваться на горный пейзаж и на раскинувшиеся под ногами цветущие, уходящие в дымку холмы…

Кусь снова завладел всеобщим вниманием, а Янка…

Ей вдруг показалось, что чуть выше по склону что-то блеснуло. То ли металл, отразивший солнце, то ли стекло.

— Я гляну там! — показала она Алисе направление. — Это не высоко, меня будет видно.

— Хорошо, — ответила та с улыбкой, начесывая химере надбровья. — Кричи, если что!

— Да!

На склоне, полупогруженный в камни и землю, находился какой-то прибор или может, транспорт — старый настолько, что от металла осталась ржавая труха, а вот стекла и еще какой-то черный и блестящий материал вроде эбонита, сохранился прекрасно. Янка обошла эту штуку по кругу и поняла, что надо лезть выше — там, судя по всему, будет еще одна тропа или даже дорога. Скорей всего, транспорт по ней когда-то ехал, но сломался и упал вниз…

Впрочем, с тем же успехом, это мог быть и летающий транспорт. В старых книгах описывался летающий транспорт в ассортименте — от дирижабля до космолета.

Янка еще раз критически оглядела останки и пришла к выводу — не дирижабль.

А еще через пару минут вокруг «транспорта» ходили уже все, раздумывая, будут ли иметь ценность снятые с него детали и есть ли смысл тащить их вниз.

Ждать, к чему придут, она не стала. Все равно ведь собрались искать до победного, а эти стекла не убегут, можно будет и позже забрать. Просто махнула рукой на споры и полезла дальше вверх, проверять свою гипотезу. Кусь, которому тоже было интересно, помчался даже быстрее нее. Оказывается, его лапы с широкими гибкими пальцами, очень хорошо подходили для того чтобы лазать по горам.

И все оказалось именно так, как Янка думала!

Вот — довольно широкая, хоть и растрескавшаяся и местами обвалившаяся дорога. Вот над ней… ого, да это шлифовка! Как на верстовом камне. И ниша есть… интересно, куда эта верста приведет, если активировать переход? Это же верста? Нет, правда же?

Она подошла к обрыву и даже не крикнула, просто позвала:

— Люди, тут такое!.. короче, Константин замучается расписки подписывать, если оно работает… и если об этом кроме нас никто не знает!

Надо ли говорить, что через минуту все уже стояли рядом и изучали шлифовку с видом озадаченных знатоков.

— Н-да, — выразил общую мысль Даник, — Эту штуку мы точно на себе в циркус не втащим… а жаль.

Янка, без всякой надежды, прижала к шлифовке ладонь… и резко отдернула, потому что тут же подле нее появились непонятные надписи, буквы и цифры.

— Что? — испугалась Лора, — Горячая, да? Не обожглась?

— Нет, но оно заряжено… и работает. Погодите, я сейчас…

Пароля шлифовка не требовала. И то хорошо. Янка прочитала вслух:

— Заряд — сто процентов. Стабильность искажающего поля — семьдесят девять процентов. Максимальная нагрузка… триста кээстэ… понятия не имею, что это. Но это точно верста. Наверное, триста человек может пройти до следующей заправки…

— …или триста кило? — предположил Даник. — А где ты это читаешь? Дай посмотреть?

Янка дала, и все по очереди приложили к шлифовке пальцы, но, к сожалению, ни кто из команды ничего не смог увидеть и прочесть.

Янка пояснила:

— Шторм сказал, что во всей Академии человек пять или шесть может прочитать. Это как-то связано с тем, что у нас большинство — некроманты, то есть люди с выраженным три-сегментом крови. Типа, это еще домлечная технология, так что сейчас никто не знает, как ее перенастроить, чтобы со всеми работало…

— А Шторм навсегда отбыл в свой Водопадный? — с легкой неприязнью в голосе уточнил Даник. — У нас, я слышал, говорят, он шпионил для драконов. Не знаю, конечно, но легко представить. Он умеет быть… таким. Обаятельным. Вон, все девчонки влюбляются.

— Я не влюбляюсь, — нахмурилась Лора, и тут же покраснела.

— Не все, — вздохнула и Алиса. — Но вообще, зря ты. Он Аньке жизнь спас. И вообще, он в отряде грифонов, не знали?

— Знали. — Янка вспомнила вдруг, как впервые увидела Мара Шторма — в пещерке в рубежных холмах, целую вечность назад. Аж полтора месяца прошло. — Дань, ну хоть ты-то за дураками не повторяй. Его Кондор обвинил в гибели Наны Филин. А Водопадный наложил право вето на расследование — вроде как, дело стало сугубо внутренним. Но все равно как-то тревожно. Мы-то знаем, что Шторм не виновен, а…

— А мы знаем? — удивилась Лора.

— Знаем, — Вздохнула Янка опять. — Мы с Алисой ее нашли на закрытом уровне, Анна пыталась реанимировать, а Шторм виноват разве в том, что не умеет мертвых поднимать…

Она все-таки сняла ладонь со шлифовки, и теперь вся компания медленно шла вдоль стенки, в которую была встроена ниша версты.

С молчаливого согласия, в темный проход (сто процентов заряда!) никто соваться не решился. Ведь неизвестно, куда занесет, и повезет ли с «зарядом» на обратном пути. Но поискать рядом-то — святое дело!

Янка вдруг остановилась напротив вроде бы обычной скалы. Сама не поняла, почему, что-то смутило…

А потом опустила взгляд ниже, и догадалась, что.

Растения. И камушки небольшого обвала. В этом месте они лежали и росли словно бы сквозь скалу. Не откатились, не огибали глухой камень, а погружались внутрь, словно в воду.

Это было слишком похоже на систему безопасности Академии, чтобы не проверить.

Янка протянула руку, и та беспрепятственно ушла вглубь, казалось бы, абсолютно твердой, древней, покрытой мелкими трещинами скалы.

— Нифига се, — поразилась Лора, которая так и продолжала идти рядом с Янкой, и даже успела задать еще какой-то вопрос про Шторма, который Янка проигнорировала, потому что задумалась о траве и камнях. — А я так тоже смогу?!

— Все сможем, — обрадовала ее Янка. — Это иллюзия. Маскировка. У нашей Академии некоторые секретные выходы так же спрятаны.

— Это ход в Академию? — снова поразилась Лора, — а если мы здесь войдем, нас не накажут?

— Может и не Академия, — подоспел Даник, который конечно сразу вспомнил Янкины рассказы про то, как они с Штормом искали тело убийцы. — Просто похожая защита. Проверим?

И не дожидаясь ответа, шагнул в скалу целиком.

46

Из скалы тут же донеслось:

— Блин, темно! Тут что-то…

Янка пожала плечами и тоже шагнула сквозь стену, а следом и другие…

Света действительно почти не было, особенно после ясного дня снаружи. Алиса, конечно же, достала из сумки светляка и тут же подняла его над головой.

— Какой-то склад? — предположил Вадим. — Ящики какие-то… клеймо интересное, кстати. Историческое. Знаете что это за банан с драконом?

— Я знаю, — кивнул Даник, подходя к ящику, около которого остановился Вадим. — Это месяц, то есть, земная луна в первой четверти. Его обвивает дракон. Знак относится к смутному периоду конца позапрошлого века, когда, кажется, произошел окончательный исход драконов из циркусов. Есть такая книга, «Путешествие на восток», автор Егор Шквал…

— У меня подозрение, что это единственная книга, которую ты прочитал, — поддела его Янка, — каждый раз про нее вспоминаешь!

— Нет, просто последняя из беллетристики. А вообще, автор реально классный. Так вот. В «Путешествии…» есть эпизод, где один герой другого обозвал фанатиком-лунитом. И там есть сноска, что было такое… почти религиозное общество времен «поколения дракона». Не знал, что кто-то использует такую символику.

— Может, они и используют. В смысле, вот эти, как ты назвал? — вставила слово Лора, которая только что подобрала с земли что-то маленькое и с удовольствием рассматривала. — В конце концов, это же драконье общество было? А что мы о них знаем, кроме того что они приносят несчастья, и что у них у всех возмутительно красивые рожи… даже без всякого макияжа.

— Вряд ли, — усомнился Даник. — Во-первых, сколько времени уже прошло… не с тех же самых пор тут этот склад. А во-вторых, кому сейчас интересны новые религиозные учения? С домлечными бы разобраться…

В циркусах укрепились с давних времен разные религии, но все они, так или иначе, перебрались на Астеру с древней Земли. Правда, никто не взялся бы утверждать, что переезд никак не повлиял и на служителей и на паству и на самих древних богов.

Во всяком случае, с самого основания самого первого города ни одного религиозного конфликта ни в литературе, ни в хрониках не значилось. Когда-то это Янке хорошо объяснил отец:

— Здесь слишком сложно жить, — сказал он, отложив в сторону инструмент и глянув на дочку-подростка снизу вверх, — приходится бороться с дикой природой, бороться за свою землю, свой привычный уклад — каждый день. А такие вещи объединяют. Вот когда внешнего врага не станет, тогда, может, и за богов начнем воевать.

Кажется, тогда она прочитала про Айвенго, Ричарда Львиное Сердце и крестовые походы. Книга эта ее сильно задела и требовала немедленных и многочисленных ответов. И разумеется, точных. Зачем люди сражались на турнирах насмерть? Из-за этого же бойцов становится меньше. Почему магов и колдуний убивали? Они же могли бы помочь в войнах, а в случае чего еще и косточек магических наделали бы, или вовсе — кадавров, которые не чувствуют боли и сражаются, пока могут двигаться?.. Тогда для нее было странно, что на древней Земле не было никакой магии, даже некромантской. А в книгах — один только вымысел и мечта о чудесах.

Янка это объяснение запомнила когда-то, как данность, и ей было удивительно, что кто-то может думать иначе.

Вадим молча сдернул крышку с одной из коробок.

— Книги какие-то. Погодите, может ценные… а нет. Этой кругов десять-пятнадцать. Какой-то журнал. А вот это уже интереснее… что-то заумное, про генетику. Надо будет спросить в городе, сколько это может стоить. Но если это какая-то законсервированная поселковая библиотека…

— Ага, — возразила Алиса, вытягивая из ящика еще одну книгу, — поселку — двести кругов, а то и больше, а книге — десять. По-моему, есть разница! Да, тут тоже генетика. Еще и с фактором Дорма, то есть, полная заумь… О, а это уже некромантия…

Янка тоже откинула крышку с не очень большого ящика в углу.

— Это похоже на микроскоп, только здоровенный. Может, это какой-то из складов Академии. Действительно… кто-нибудь видит шлифовку?

Шлифовка нашлась у стены, но на этот раз все пошло немного иначе. Прибор послушно настроился… но вдруг обвел Янкину ладонь красноватым контуром и выдал надпись: «В доступе отказано! Подтвердите полномочия или введите пароль!».

Судя по количеству проявившихся пустых клеток, пароль включал не меньше трех слов.

— Наплевать, — пожала плечами Алиса. — Главное мы узнали — это не Академия и не наш склад. И вряд ли хозяева сюда когда-нибудь наведаются… может, их уже никого и нет. Так что никто нам не мешает самим сюда изредка… наведываться. Может, когда-нибудь и микроскоп заберем.

— А ‘сли эт-то др-коний ск’д? — впервые подал голос Витязь, осторожно составивший с верхней полки у стены не слишком большую продолговатую коробку. — Узн-ют?

— Как узнают? Десять лет никому не нужен был, а тут хватятся? — Алиса меньше всего хотела упускать добычу, но все же задумалась. — Ладно, возьмем какую-нибудь мелочь неважную. Для драконов не важную, а нам — полезную. Все закроем как было и тихо уйдем. Идет?

В коробке, которую снял Витязь, оказались свеженькие, еще в защитной пленке полихистровые брикеты и рулоны опорной сетки к ним. Таких коробок на полке было не менее десятка, так что можно было бы и взять… но полихистр — слишком редкая и ценная штука. К тому же производят и реализуют ее в чистом виде только драконы.

Витязь покачал головой, закрыл коробку и осторожно вернул, как было. И никто не стал возражать.

В коробках, ящиках и просто на полках, в защитных чехлах лежали книги, приборы, какие-то высокотехнологичные контейнеры, отзывающиеся на прикосновение тусклым зеленым свечением.

И только в одном ящичке Алиса с радостью обнаружила то, что точно можно растащить на сувениры, и этого никто не хватится, потому что зачем драконам доисторические стаканчики из сверхпрочного не бьющегося и почти не нагревающегося материала?

Эти стаканчики еще и цвет меняют в зависимости от температуры того, что в них налито.

Скорей всего, личное имущество кого-то из хозяев всех этих сокровищ. Но раз за десять лет хозяин не вернулся, значит, и не особо вспоминал. Такие стаканчики трапперы тащат из древних развалин десятками, даже сотнями. Секрет изготовления никто так и не открыл, но их с радостью всегда покупают. И задорого. Пары таких должно хватить Янке на новое платье… да и остальные в накладе не останутся.

Все равно Янке казалось, что она крадет у кого-то живого, и что хозяин расстроится, если не найдет свои «сокровища». Она даже сказала об этом вслух.

И решила, что остальные — как хотят, а она, пожалуй, и стаканчики вернет на место. И даже почти вернула, как вдруг прямо на полу около той коробки, из которой посуду и достали, увидела тетрадь. Обычную, общую, в синей картонной обложке, какие делают здесь, в Скальде по заказу Академии. У нее самой таких тетрадок уже было около десяти.

Вот именно таких — даже вензель с знаком Академии, Зайцем и Лисом, хорошо читался.

Значит, это все же Академический склад? Или чья-то контрабанда?

Если есть тайные ходы в циркусы, надежно защищенные только от химер, то и контрабандисты, наверное, могут по ним ходить…

Янка в задумчивости подняла тетрадь. Листки потемнели. От долгого лежания на земле и под действием перепадов температур снаружи, влажности и возможно, астерианской плесени, тетрадь деформировалась и разбухла, но текст на обложке еще можно было прочитать.

«Шторм Ференс, Водопадного ч., 6к., карта 332652. Лаборатория № 3, э2, д. Клаус Бриз Скальда»

Янка перевернула страничку, но… тут же захлопнула. Там красивым убористым почерком было что-то про продолжающийся эксперимент и положительную динамику. А внизу страничка была заверена словами: «повторный опыт разрешаю». И вензель, в котором легко можно было разобрать имя — Изер Шторм.

Нет-нет. Это не ее тайна! И вообще… лучше бы им отсюда всем побыстрей убраться.

— Не надо бы отсюда ничего брать, — сказала она Алисе, тем не менее, скручивая тетрадь в рулон. Но тетрадь-то валялась на полу. Она была не нужна хозяевам склада. Да, с этой кражей Янка была готова смириться. — Я, кажется, знаю, что это.

— Что? — удивился Вадим.

— Десять лет назад в Водопадном чертоге был сюзереном некто Изер Шторм. Я не знаю подробностей, но он платил большие деньги Академии за какие-то эксперименты. Драконьи эксперименты. Вероятно, потом из-за этого кое-кого из ученых выгнали и даже запретили преподавать. Потому что Изер Шторм участвовал в заговоре против Верховного Сюзерена всех драконов. Его самого казнили, а лаборатории, в которых он работал, были закрыты. Вот значит, куда они девались…

— А еще, — задумчиво добавил Даник, — Изер Шторм — это папаша нашего главного теоретика. Я всегда думал, что Шторма выгнали из чертогов из-за того заговора… не знала? — спросил он у Янки. — Эх ты.

— Почему «эх»? — Янка действительно некоторое время назад заинтересовалась историей, связанной с изгнанием из Академии некоторых ее молодых профессоров — намеки и рассказы наставника Арема в какой-то момент сложились в целостную картину и ей захотелось узнать об этом побольше. Особенно раз это связано с домом Шторма.

Но то, что Изер — это отец Мара, это почему-то не приходило в голову. А ведь это на поверхности… но ведь если он отец Вальдемара Шторма, то он же — отец и Ференса Шторма. Это что же, Изер давал добро на эксперименты с собственным сыном?

— Ну… — Даник даже растерялся. — Ты же со Штормом общаешься больше, чем все мы. Я думал, ты все о нем знаешь…

— А… нет. Нет, это все только по делу. Или вы все тоже поверили, что у нас со Штормом бурный роман?

— Не поверили, — вспомнил недавние разговоры Даник. — Ладно, проехали. Действительно… лучше тут не следить. И о том, что здесь были — никому ни слова!

Прогулявшись по древней дороге еще с полчаса, они нашли-таки немного трапперского счастья, откопав в камнях среди останков еще одного наземного транспорта несколько древних и крайне прочных, как все древние вещи, и легких коробок-холодильников. В таких продукты долго не портятся, главное, правильно выставить риску сбоку.

Жаль, эти оказались маленькими — как раз, чтоб обеденные бутерброды с собой таскать. Но в городе за такие тоже можно кое-что выручить. Не как за красивые стаканчики, но все равно.

Вернулись они уже в сумерках. Янка сразу упала спать, спрятав найденную тетрадку под подушкой. До экзаменов оставалось три дня, до бала — чуть больше недели…

***
Первый день первых испытаний первокурсников Академии — это всегда испытания команд на сплоченность, совместную работу и общую способность двигаться к успеху.

Команды «ям» в прошлые годы заваливали уже этот этап — и если бы не было индивидуального зачета по баллам, всем бы им, вероятно, светило в скорости бесславно завершить обучение в Академии.

В этот раз Алиса заранее узнала, что их ждет, и даже успокоила: для команд были подготовлены практические задания по химии и математике, а так же спортивный и боевой блоки. И оказалась права. С химией элегантно и быстро справился Даник, задание по математике заставило включиться Янку и Дика, но тоже серьезных трудностей не вызвало, а вот на боевую площадку пришлось идти всем.

Причина простая: работа некроманта чаще всего связана с обороной стены циркуса от диких шимс или химер. А это предполагает не только умение создавать некротических тварей, косточки и накопители. Это еще и обязательное умение хотя бы постоять за себя. Последнего кадавра однажды все равно могут упокоить. И тогда оборону будут держать простые воины. И некроманты — в том числе.

Так что в тот день вся команда отчетливо поняла, что очень не зря они все ходили на дополнительные тренировки…

День был в разгаре — ясный летний день, почти безветренный и жаркий. Зрителей у тренировочного полигона некромантов собралось много — почти все студенты старших курсов и преподаватели. Разве что гостей из города не позвали, хотя по зрелищности эти состязания должны были превзойти распределение по учебным группам.

Полигон волею преподавателей и старших студентов был превращен в просторный мрачноватый лабиринт, неярко, но эффектно подсвеченный синеватыми и желтыми лампами. Даже тумана магического кто-то напустил, не пожалел накопителя.

Команда «ямы» вместе с другими командами ждала у входа. И со стороны наверное, выглядела весьма потешно — уж больно разные по физическим данным собрались ребята. Особенно странно смотрелись Дик и Витязь — как великан с лилипутом.

Лора сильно стеснялась, хоть и пыталась сделать так, чтобы этого никто не заметил: форма ей оказалась в обтяжку, а в обычной жизни она предпочитает просторную одежду. Даник даже украдкой сунул ей дежурную «успокоительную сушку».

Второкурсники умчались в зал — участвовать в состязании сами они не имели права, а вот посмотреть — это святое!

Рядом ждали старта другие команды, но Янке казалось, что там все невероятно спокойны и уверены в успехе. Ник и вовсе улегся на искусственную травушку у самого входа в лабиринт, и хорошо, если не задремал.

— П’йду пер’м… — нахмурился вдруг Витязь.

— Что-то заметил? — насторожился Даник, но тот не смог выразить свою тревогу в словах — только бессильно покачал головой.

Пятикурсник в мантии некроманта движением руки дал сигнал к началу и над лабиринтом вспыхнули яркие прожектора.

— Начинаем, — оповестил он через усилители звука, — наши первые спортивные испытания команд. Помните, команда, показавшая лучшее время, получает плюс двадцать командных баллов, и может распоряжаться ими на свое усмотрение. Если захотите, сможете оставить их общекомандными, или же распределить по личным зачетам каждого участника команды. Участник, справившийся с большинством заданий за минимальное время, тоже получает двадцать баллов дополнительно и тоже сможет ими распоряжаться, как хочет. Всего в лабиринте установлено двенадцать стендов с заданиями. Чем больше заданий вы выполните по пути к выходу, тем больше баллов получите. Надо ли говорить, что просто промчаться мимо стендов тоже можно, но тогда вашим призом будут только те самые баллы за скорость. Если что, напомню, что рекорд этого лабиринта — двести десять баллов, и был он установлен четыре года назад вашим покорным слугой с командой «Быстрые молнии»!!! Пожелаем всемучастникам испытания удачи! дорогие друзья, а сейчас, я приглашаю… нет, я призываю капитанов команд на жеребьевку…

— Иди! — толкнул Янку локтем Даник.

— Эй, мы же не выбирали капитана? — шепотом отозвалась она. Какой из меня капитан?

— Хороший! — поддержала Лора. — Иди!

— Или, хотите, давайте я схожу?! — загорелся Дик. — Только это если бегать капитанам не полагается…

Дика заверили, что капитанам полагается все, что и другим спортсменам. И он потерял небольшую часть энтузиазма. А Янка, что делать? Пошла.

От соседней группы отделился их атлетичный улыбчивый капитан, а слева уже приближался Ник и другие. Небольшую заминку в «яме» никто даже толком не успел заметить.

— Студенты! Входить в лабиринт вы будете командами с разницей в десять минут. Время учитывается по последнему члену команды, покидающему лабиринт. Если вдруг испугаетесь, — добавил он громко, — зовите мамочку! А пока — пишите названия ваших команд на вот этих листках…

Янка растерялась. Какое название? Не было у них никакого крутого названия. Не придумали. Не знали, что нужно придумывать…

Но когда пришла ее очередь писать, без колебаний вывела три заветные буквы. Вот, так будет хорошо. А главное, всем будет понятно, с кем они имеют дело!

47

Янкина команда получила почетное десятое стартовое место из двенадцати. Это значит, почти наверняка первая команда — как назло, команда Ника! — уже финиширует. Правда, команда, в которой Гета — еще не выйдет даже на старт…

Ну, может и хорошо…

— Разделимся? — предложил Дик. — По двое если пойдем, то больше стендов успеем взять…

Витязь активно замотал головой, а посмотрев на него, Даник тоже усомнился:

— Мы не знаем, что там нам приготовили в промежутках между стендами. Можем попробовать, но не сразу. После второго или третьего стенда станет уже более-менее ясно, чего ждать. Первым идет Витязь, прикрываю я, Дик и девчонки — в центре.

Почему-то страшно не было. Столько готовились к этим промежуточным испытаниям, сейчас будет странно, если что-то пойдет не так. На последних тренировках даже Лора спокойно пробегала четыре круга и выбивала необходимые тридцать очков в тире.

Очередная группа ушла на маршрут. И тут к ним подошел старшекурсник, который был распорядителем.

— Джек и Ричард освобождены от этих состязаний, — быстро сказал он. Кто из вас Джек, а кто Ричард?

— Я Джек, не видно, что ли? — выкатил колесом тощую грудь Дик. — А она — ткнул на Лору, — Ричард. Дураку же ясно!

— Не ерничайте. Вам автоматом добавятся очки в личный зачет, и все.

— Дааа? — протянул Дик, — это за какие-такие особые заслуги?

Витязь просто нахмурился, с большим сомнением рассматривая «доброго вестника».

— А… — удивился тот, — вы что против? Это реальный шанс без усилий вылезти из «ямы».

— Действительно, — с каменным лицом поддержал идею Даник, — Реально же шанс! Освобождение… от неприятностей!

Лора несильно ткнула его кулаком в бок:

— Ты чего?

— Тсс! Смотри дальше.

Пятикурсник повернулся к Джеку.

— Серьезно, это хорошая возможность. А вылезете из «ямы», сами сможете себе выбрать группу. Что у вас на курсе и друзей совсем нет?

Дик покивал, но неожиданно для «вестника» заявил:

— Еще чего не хватало. Во-первых эти неудачники без меня пропадут. А во-вторых, где я еще найду команду, которая меня слушается?!

На возмущенные взгляды и красноречивые кулаки «послушной команды» он только ухмыльнулся, и добавил:

— К тому же мы и из «ямы» намерены всех порвать. Так что передай тому, кто тебя послал, что пусть закатает губу: свою победу я не намереваюсь никому отдавать. Джек, кстати, тоже. Витязь, кивни!

Джек бесстрастно кивнул, а Дик разулыбался:

— Я ж говорю, послушная команда!

Янке же это настолько не понравилось, что она подняла обе руки, призывая к тишине.

— Скажите, а кто освободил ребят? От этого испытания? Ректор?

— Ммм… один высокопоставленный гость. Если что, он соучредитель Академии, так что, все законно. И надо бы исполнить…

— Но решение-то ребята все равно принимают сами? — настаивала она. — И что за секрет…

Пятикурсник понял, что дело провалено, но все же пояснил, понизив голос до минимума.

— Секретарь князя Константина. Вон он сидит. По просьбе самого князя!

Константину-то что за дело до «ямы» и ее победы на первых в жизни академических экзаменах? Впрочем, возможно… возможно, его тоже попросили.

«Смешно, Янка, — сказала она себе. — Уж такие вы все важные шишки, что сам князь или даже драконы Водопадного Чертога, вдруг решили ослабить вашу команду и вывести из игры?»..

— Ск’жи, — внезапно подал голос и Джек, — Эт’о м’е реш-нье. Все!

Когда распорядитель ушел, Даник на полном серьезе сказал:

— Молодец. Команда, мы красавчики, и кажется, следующий выход наш! Пошли поближе!

— Эй, — напомнила Янка, — никто ничего не объяснит?

— Просто Джек у нас не просто Джек, а м… в общем, он мог быть нашим следующим князем. Просто не повезло.

Дик добавил:

— А я мог бы быть его следующим секретарем. Только шиш им. Пошли, время идет!

Янка перевела взгляд на трибуны.

Так вот оно что…

Интересно, однокурсники вообще знают, кто у нас в «яме» сидит? Тот же Ник… он тот еще пройдоха. Знал бы он, что Витязь — наследник циркуса, наверняка подгреб бы его в свою команду…

В прочем, теперь к тому же и понятно, почему оба молчат о своих известных родителях.

Значит, никакого драконьего злого умысла?

Входя в лабиринт, Янка вдруг подумала, что это, наверное, очень похоже на обряд инициации молодых драконов, на котором они обретают крылья. Или не обретают…

Через некоторое время Даник спросил шепотом:

— Наверное, думаешь, что наш Джек в Академию поступил, потому что Константин приказал Надару его взять? А своими силами в жизни не смог бы?

— Не знаю, — так же шепотом ответила она. — Я думала, потому что он спортсмен и боец…

— Видела, как мы с ним в шахматы играем?

В шахматы в берлоге играли исключительно Даник с Джеком — после общих дел и заданий, после обсуждений будущих испытаний и научной работы, они устраивались на коврике под окном, расставляли фигуры и уходили в игру настолько глубоко, что порой и со второй попытки не отзывались на оклик. А если их не разогнать, то сидели бы за доской, кажется, ночами напролет.

— Видела. Это ни о чем не говорит, я же не знаю, насколько ты хорошо играешь…

— Я чемпион школы. А он — круче. И Витязем его прозвали, куда раньше, чем он в Академию попал. Мы не знаем, что с ним случилось на самом деле, он не говорит, а сплетни слушать, это некрасиво и не правильно. В общем, у него все нормально с логикой, с интеллектом, с физической подготовкой, но… в общем, он поначалу даже говорить не мог, и писать не мог. И у него большие проблемы с выражением мыслей. Из-за этого его и считают, ну… тупым, короче. А это совсем не так…

Даник обернулся, чтобы убедиться, что Джек их не слышит. Джек и не слышал. Он остановился возле очередного ответвления лабиринта. Этот отвилок как будто состоял из кусков старой мебели и какого-то бытового хлама. Хлам сильно отличался от той части коридора, по которой они шли. Здесь-то — иллюзия ровной кирпичной стены, даже окрашенной в два цвета, серый и светло-зеленый. И свет здесь ровный, а там — какой-то тусклый, желтый, и мигает. Даже не понятно, насколько далеко будет тянуться этот проход.

Джек махнул туда рукой, показывая, что хочет проверить. Дик первым поспешил следом — интересно же. Остальные отстали, но не сильно. Может, такая расстановка сил их и спасла в первый момент.

— Джек, стой!!! — отчаянный вопль Дика услышали, наверное, в соседнем циркусе.

Витязь тоже увидел кадавра, прущего сквозь шаткую стену лабиринта, как осатанелый бык во время гона. Увидел, но развернуться и принять стойку уже не успевал — просто припал к земле на одно колено, давая твари подойти, а потом резко выпрямился и проткнул ее мечом. Лора ахнула, приседая тоже, Даник выругался за Янкиной спиной — не успевал прийти на помощь…

Мечи были у всех парней — входили в учебную экипировку. Девушкам достался слабенький и довольно тяжелый, но зато с облегченной зарядной системой самострел. Завладела им Янка — раз уж у нее нет своей магии… верней, считается, что нет. А с той, что есть — пока не ясно, что делать.

Все ждали, что рукотворная тварь тут же рассыплется прахом, как и все, что должно было исполнять роль препятствий в лабиринте. Первокурсникам после первых двух месяцев учебы ничего серьезней «призраков» поставить и не должны были.

Это все-таки просто полоса препятствий, а не некромантский турнир…

Но тварь вдруг зарычала, как настоящая, извернулась, и попыталась располосовать противника крупными темными когтями.

Автор слепил ее из образов быка, медведя и, вероятно, дикобраза. Во всяком случае, вместо шерсти у него были именно иглы.

Иглы встопорщились, и если бы Джек не выпустил меч и не отступил, то сейчас весь был бы истыкан этими иглами, а потом качественно разорван на куски.

Джек отступил, Янка вскинула арбалет и выстрелила, даже не заметив, как и куда ушла стрела, и попала ли в цель. Надо было заряжать самострельчик запасной стрелой, но на это нужно больше трех секунд, а разозленный кадавр, прошитый ударом Джека, и не думал отступать.

Сознание разделилось.

Одна половина Янки, слабая и растерянная, искала глазами, где бы укрыться, а вторая, более хладнокровная, а главное, расчетливая, уже вспоминала нужную формулу.

Не магическую, конечно. Какая магия?

Итак, кадавр, гибридный, три образа. Основа — реальные косточки… прогрессия устойчивости… стабильность. Сколько будет держаться? Уж точно не сутки. Даже не час… сейчас прикинем…

Она схватила какой-то камень, как когда-то в долине — смерзшийся снежок, и швырнула в создание чьих-то не слишком умных рук.

Синее пламя в свете софитов было едва заметно, но оно появилось! И в этот же момент вспомнилась и нужная формула… и даже подсчет оказался не сложным.

Итак, тварь ждала их… или кого-то другого… не более пяти минут, то есть с момента ухода из этой части лабиринта предыдущей команды. Еще две… пусть три минуты… она их выслеживала.

Сколько-то секунд уже идет схватка…

— Ему осталось минуты три! — крикнула Янка. — Продержимся!

Камень, сверкнувший на последок синим, впечатался кадавру в лоб и отскочил, но сама тварь вдруг застыла и затрясла медвежьей, но слишком уж клыкастой и шипастой башкой.

— Сейчас я тебя!.. — Дик, устыдившийся своего первого испуга, пошел в атаку, забыв, что на боевой площадке лишь раз на прошлой неделе дотянул до оценки «удовлетворительно». Ну как же! Такое дело, и вдруг обойдется без него? Опять? — Держись, ежик щипаный!!!

Элегантно перекатившись за спину кадавру, Джек подхватил свой меч и поддержал атаку приятеля, а тут уж и Даник подоспел — хотя, кажется, после контузии Янкиным камнем, существу хватило бы и одного Дика. Оно, хрипло рыкнув, вдруг обвалилось на землю ошметками шкур, костей и иголок — действительно дикобразьих.

Янка помогла подняться Лоре и подошла к «останкам».

На одну из «косточек» оказалась примотана бумажка — обрывок из ученической тетради. На нем — только одно слово: «Страшно?» и рисунок — схематическая круглая физиономия с плотным пучком над макушкой и много-много точек-веснушек. Ясно, кому предназначалось послание и кажется, даже ясно, кто его автор. Интересно только, как отреагируют распорядители на такую идиотскую выходку. И вообще, как ему удалось протащить на полигон накопитель и материал для создания «косточек» кадавра… Килограммов на десять «костей», если Янке только не отказало зрение…

— Не стой, напомнил Даник. Бежим!

— Это Ник, — показала она приятелю записку.

Но Даник только обрадовался:

— Ну и славненько! Значит, ничего слишком уж криминального он причинить не решится. Хорошо, что не драконы какие-нибудь…

Да уж. Хорошо, что посторонних на студенческие испытания не допускают!

Стенд, к которому они пробились, оказался несложным. Всего-то рассчитать количество ртути, необходимого и достаточного для поддержания в рабочем состоянии ртутного камня возрастом в двенадцать кругов…

Этим занялись Лора с Диком, Даник их остался прикрывать, а Янка, снова с заряженным самострелом и Джек, отправились разведать, а то и расчистить дальнейший путь.

Два призрака по сравнению с никовым кадавром только порадовали — уделать их труда не стоило.

Вот только в голове противно крутилась мысль — не Ник. Или не только Ник. Квалификация для создания такого ежика нужна существенно более серьезная, чем у него. Кто-то научил? Или он просто где-то взял основу, косточки, полихистр, и по чьей-то подробной инструкции…

Впереди маячила площадка очередного стенда, но казалось, будто по-над землей там клубится пыль или песок. Стены лабиринта здесь были словно сотканы из стволов и веток гибких растений, кое-где ветви даже смыкались над головой и двигались едва заметно сами собой. Из этой части лабиринта зрителей было не только практически не видно, но даже почти не слышно.

У Янки шевельнулись волосы, по шее словно повеяло холодом, самострельчик в руках дрогнул, но мишени не было. Ей вдруг захотелось быстрей вернуться назад, ведь всем вместе защищаться от неведомого невидимого зла будет не так страшно.

Хотя, на Астере невидимым злом могли быть только химеры, а единственная живая химера в окрестностях ни при каких обстоятельствах ничего дурного ей не причинила бы.

Может, их нарочно пугают…

Она невольно схватила Джека за локоть, и тот, удивительное дело, тоже остановился, как будто что-то почувствовал. Даже перехватил лучше оружие.

— Отойдем? — шепнула Янка мигом пересохшими губами.

Неужели все команды до них столкнулись с такими же трудностями? И как справились?

Джек молча, свободной рукой, задвинул Янку себе за спину.

Даник увидел их маневры, что-то выкрикнул и поспешил на помощь, но он опаздывал, так же как и Дик с Лорой, бросившие задание и помчавшиеся на выручку.

Потому что «растения» лабиринта вдруг всколыхнулись выпуская в сторону ребят сразу нескольких крупных кадавров, слегка похожих на того, первого.

— Мой правый! — скомандовал Даник, перехватывая меч двумя руками. Лора, косточку! Дик, держись, поддержу!

Домашние заготовки брать с собой не запрещалось — если они действительно были авторские и поддерживались с личных накопителей участников испытаний. Проблема в том, что накопителей у первокурсников пока не было.

А заготовки… заготовка была. Простенький призрак, чистый образ, закрепленный на косточке размером с фалангу. Продержится с минуту, но кадавра должен отвлечь!

Его-то Лора и бросила, заорав, прямо в морду бегущего к ней зверя. И тут же отскочила назад, потому что «призрак» развернулся в образ угрюмого высокого мужика в латах и бесшумно атаковал монстра… хотя физически никак не смог бы его достать. На то он и призрак…

Даник справлялся, а Дик… Дик оказался не достаточно увертлив, при попытке уйти от удара мощными когтищами запнулся, опрокинулся на спину и не смог быстро вскочить.

Зарычав, третья тварь дернулась добивать… и тут бы конец Ричарду пришел, кабы не Кусь…

Плешан появился на дорожке встопорщенный и ощеренный, от него несло химией и ненавистью. Сразу поняв, кто враг, химера наскочила на некромантскую тварь и тут же повалила ее, снова превратив в гору рваных шкурок и костей. Разернулся, низко стрекоча и готовясь к новой атаке…

Призрак растаял, впустую клацавший зубами кадавр отреагировал на нового противника, и наскочил на химеру первым, встопорщив все свои иглы и зубы. По сравнению с массивным кадавром плешан действительно казался… некрупным.

Но Дик моргнуть не успел, как он вдруг исчез, появившись через миг за спиной твари, вскрикнул, подскакивая, и вцепляясь всеми когтями ей в бок.

Даник, закончивший со «своим» монстром кинулся помогать химере, но дкло было уже сделано. Что дальше?

— Джек! Янка! — во всю глотку закричал Даник, припуская к кустам, за которыми видел приятелей перед тем, как все началось.

Перерубленные ветки вспыхнули алым, показывая преподавателям и распорядителям, что здесь происходит нарушение правил испытаний, но Данику было наплевать. Даже хорошо! Может, кто-то догадается быстрей прийти на помощь! А главное, следующую команду не впустят в лабиринт!!!

Ща кустами, в первый момент ему показалось — совсем никого нет. Только в свете фонаря под стендом с заданием медленно оседает пыль. А потом он увидел — у самого края дорожки кто-то лежит…

Ругаясь, как обозный грузчик, сквозь заросли за спиной пробивался Дик, где-то с ним, наверное, была и Лора.

А Даник склонился над хрипящим, двумя руками ухватившимся за собственное горло Джеком.

— Эй! — Джек не реагировал, глаза его были закрыты, но даник продолжал его трясти и уговаривать, — Джек, Витязь! Эй, ты живой? Ты ранен? Что случилось? Где Янка?!

Прошло не меньше минуты, когда Витязь наконец открыл глаза и осознал, где находится.

— Д… — попытался он что-то сказать.

— Что?

— Д’р-кон…

Поморщился, попытался встать, но смог только усесться в пыли, продолжая держаться за собственную шею. Тряхнул головой.

И потом почти без заиканий сказал:

— З’сь был д’ракон. З’брал Янку.

48.

За трое суток до этого

Лора Искатель из Дольмена Скальда

Магазинчик, о котором знают все трапперы циркуса Скальда и Академии, расположен не в самой приятной части столицы, но кому какое дело? Хозяин платит за найденный антиквариат, платит честно, а что вокруг иногда шныряют темные личности — так не белым же днем?

К тому же, репутацию хозяин бережет и у входа всегда толчется крепкий вышибала с крепкой, обитой железом битой на правой руке.

Но Лора все равно сначала просто пару раз прошла мимо входа, оглядывая окрестности и стараясь себя убедить, что зайти внутрь — это не опасно и ничего не стоит.

Подумаешь, она даже не собиралась продавать кулон. просто хотела, чтобы определили его ценность.

Вдруг это серебро или белое золото? Вдруг камушки, такие маленькие и яркие — на самом деле настоящие бриллианты?

Да и дракончик красивый…

Если он вправду окажется ценным, то ведь для начала в нем можно будет сходить на чайный бал. И только потом — продать. Наверное. Если понадобятся деньги.

Лора остановилась на перекрестке, купила за монетку леденец и поняла, что надо решаться. А то так и пролежит ее сокровище под подушкой, никому не показанное и неоцененное.

Надо сказать, две недели тренировок и суровой жизни благотворно повлияли на Лорину фигуру — чем собственно и был вызван поход в город, надлежащим образом оформленный, отчим даже специально зашел и все бумаги подписал. Лоре было нужно новое платье, как минимум на бал. И форму тоже следовало слегка ушить в талии. Впрочем, это были приятные хлопоты, и на них-то и было потрачено все утро.

От увольнительной оставалось еще несколько часов, и Лора упросила родных пустить ее погулять по городу самостоятельно. Ну что может случиться с осторожной и умной девицей белым днем в самом центре города, по которому, кстати, она и раньше гуляла совершенно самостоятельно. И по рынку, и по Театральной площади с ее толчеей и представлениями.

Именно на Театральной останавливаются обозы бродячих артистов и торговцев из соседних циркусов.

И здесь всегда царит атмосфера легкого праздника и такого же легкого безумия. Особенно в начале лета, когда версты еще доступны и жар живой полосы позволяет все-таки караванам изредка пробиваться к циркусу Скальда.

Она полюбовалась на тренировку мастеров огня, послушала разговоры… а потом, решительно сжав подвеску в кулаке, направилась к сувенирной лавке почтенного мастера Йозефа Стрижа из Менгиров Скальда.

Сам Йозеф в тот момент за прилавком отсутствовал, но это Лору даже обрадовало. Продавец был ей почти сверстником, только худой, щербатый, с челкой ниже глаз, которая мешала рассмотреть его взгляд и понять, чего от него ждать-то.

Парень опасным не выглядел. Вряд ли он будет задавать вопросы, когда увидит, что она принесла. И отнимать не будет. Если бы была такая опасность, лавка Йозефа давно бы прогорела. Но студенты продолжали исправно тащить сюда свои находки и на цены не жаловались.

— Привет, — махнула ему Лора от входа, и поморщилась, поняв, что в голосе ее звучит слишком мало уверенности и слишком много волнения.

В магазинчике было светло и на удивление просторно. Снаружи казалось что единственная узенькая витрина скрывает такое же маленькое, тесное и битком забитое разным хламом помещение. А нет, оказалось — все наоборот. Внутри магазин начинался с длинной прихожей, которая выходила в просторный торговый зал со сводчатым, украшенным самыми разнообразными люстрами потолком. В зале пахло пылью и едва заметно — лимонной отдушкой какого-то средства для ухода за здешним товаром.

А посмотреть было на что!

Конечно, Лора первым делом направилась к ярко освещенной витринке ювелирных изделий, рядом с которым разместились светильники, подсвечники и подставки для домашних светляков.

Были и сами светляки — пока прикрытые кожаными колпачками.

Лора подумала, что Янка, наверное, первым делом побежала бы к книжным полкам. Да, Лору они тоже манили, но в основном раздел современной беллетристики. А Янка ищет и находит какую-то архаику. А то и вообще словари какие-нибудь.

Лора сделала вид, что просто любуется товаром. Но сама ждала того момента, когда продавец подойдет и спросит: «Чем-то могу вам помочь, сударыня?»…

— Чем могу вам помочь? — спросил продавец с вежливой заинтересованностью. В тот час других возможных покупателей не было, так что ждать пришлось не долго.

— Хочу вам кое-что показать… — вполголоса сказала она. — Одну безделушку. Нашли с друзьями вчера на сопках…

Парень окинул ее удивленным взглядом, но промолчал.

Да уж, сегодня по ней никто не догадался бы, что эта девушка на досуге может позволить себе прогулку по пустошам. Синее платье чуть ниже колен, красный поясок и такие же красные остроносые туфельки.

Платье это ей уже год, как не сходилось в талии, и давно считалось обмалевшим. Рачительная хозяйка давно бы перешила или продала… но у Лоры оно так и лежало в нижнем ящике комода.

И не зря лежало! Внезапно оказалось — что это единственное платье, которое ей теперь впору! Вот только на сурового траппера она в нем не походила ну никак.

— Идем, — сказал он. — В зал для особых гостей. Это за стенкой.

Зал для особых гостей оказался комнаткой почти без мебели, но с просторным чистым столом и очень мощной лампой.

Возле стола расположилось несколько разномастных антикварных кресел, одно из которых было даже качалкой.

— Присаживайтесь! Я весь внимание…

Лора постеснялась присаживаться, но подошла и положила на стол свою находку.

— Вот. Хочу знать ее стоимость…

Парень склонился над подвеской, несколько секунд оторопело на нее смотрел, потом поспешно подвинул назад, хозяйке и покачал головой.

— Нет.

— Что нет? Вы не знаете из чего…

— Серебро, сорок граммов, самоцветы, горный хрусталь, — как что-то неважное перечислил парень, — но нет. Лавка Йозефа не возьмет это изделие на продажу и не назначит за него цену.

— Почему? — хлопнула Лора глазами.

Тот снова покачал головой.

— Впрочем, вы же нашли это… где, не подскажете?

Лора пожала плечиками:

— Я же не дура, раскрывать свои тропки. Есть места…

— Скажите еще, что в тех «местах» таких безделушек десятки по земле разбросаны…

— Да нет, мы случайно нашли. Просто обследовали одну пещерку…

— Так. Погодите. Хотите чаю? Может, вина?

Он вдруг улыбнулся и стал невероятно вежлив и обходителен:

— Да присаживайтесь! Вот это кресло самое удобное. Сейчас прикажу, чтобы принесли пирожное. Любите?

Лора сидела, любовалась потолком, расписанным под звездное небо, и радовалась, что парень оказался таким милым. Ну, да, может на продажу безделушку и не возьмет. Но она же и не собиралась отдавать! А раз эта штучка из серебра, то ведь можно будет продать и в другом месте.

Пирожное оказалось слегка зачерствевшим, но все равно вкусным, а чай и вовсе — свежезаваренным и крепким, все как она любит. И говорили они потом больше не о трапперах, тропах и находках, а об Академии, сложностях учебы и последних новостях и сплетнях. Благодаря дружбе с «ямой», Лоре было чего рассказать, но всего через четверть часа с интересным собеседником пришлось расстаться: пришли очередные покупатели.

Впрочем, у самого выхода он вдруг предложил:

— Хочешь, можем встретиться, когда у меня смена закончится. Могу тебе кое-что интересное показать из нашей коллекции, — сказал он, незаметно переходя на «ты».

— Конечно! — обрадовалась Лора, но мигом погрустнела. — Только не получится. Через два часа мне надо быть в Академии. Без опозданий!

— Жаль. Но, кстати… Я мог бы к тебе в гости как-нибудь забежать.

— В Академию?

— Ну, да.

— Посторонним можно не дальше гостевого зала…

— Ерунда! У древних было дофига интересных идей на этот счет. Да я уже пару раз бывал там, и ничего. Никто не заметил. Как тебе идея?

— Если тебя поймают…

— Пусть поймают! — азартно заявил новый знакомый. — Или боишься?

— Я? Нет!

— Супер! Жди, сейчас кое-что принесу!

Он вернулся через минуту с блестящим сглаженным цилиндром в руке, как раз размером с ладонь. От времени предмет слегка потемнел, на нем появились царапины и даже одна трещина. Но все равно понять по нему, что это такое, было невозможно.

— И что мне с этим делать?

— Принести в Академию и активировать… где-нибудь в пустом темном месте, где люди не ходят. Активировать можно, сжав посильней с торцов.

Лора с сомнением покрутила штуку, но положила в сумочку.

— Хочешь сказать, это что-то вроде версты?

— Это что-то вроде маяка для одноразового телепортатора. Важно, чтобы с ним рядом никого не было, а лучше, чтобы было большое свободное пространство. А то не сработает. Эти древние артефакты иногда такие чувствительные! Как только рядом хоть какой-то биологический объект, сразу сбиваются настройки.

— А когда ты хочешь к нам попасть? Я бы тебя встретила.

— А когда у вас бал? Вот там встретимся и потанцуем!

— Ладно! — Повеселела Лора. И умчалась домой в куда более приподнятом настроении. И из-за приятной беседы и из-за предстоящей веселой проделки. Она даже не сразу вспомнила, что забыла узнать у доброго продавца из лавки мастера Йозефа, как его зовут…

А если бы вспомнила, то скорей всего услышала бы выдуманное имя.

Как только за счастливой Лорой закрылась дверь, он очень быстро выпроводил новых клиентов, а потом помчался вниз по лестнице, в небольшой, но уютный хозяйский кабинет.

Пользоваться дзумером парень умел прекрасно, потому что примерно половина его покупателей обитали вовсе не в Менгирах и даже не в циркусе Скальда.

А безделушка, которую принесла Лора была ему отлично знакома, потому что такие знаки отличия открыто носят некоторые высокопоставленные драконы. А скрытно — даже некоторые некроманты.

Потому что Орден Луны по-прежнему стоит на страже мира. И чистоты драконьей крови.

— Андрис, — без всякого вступления крикнул он, как только дзумер ожил, — я нашел то, что ты ищешь! Можешь быть спокоен, твоя сестра не узнает…

— Тише, болван! Клара в Водопадном, с этим своим… может услышать!

— Тише так тише. Короче, история такая. Ко Йозефу в лавку приперлась одна красотка, студентка Академии. Со знаком Ордена в лапке, ни много ни мало.

— И что?

Парень мысленно выругался. Андрис был щедрым клиентом, одним из самых щедрых. Но иногда он проявлял чудеса тупости.

Однако на драконов раздражаться — себе дороже. Особенно если учесть, что Андрис, практически, наследник чертога. Ну, во всяком случае, при прошлом посещении кое-кто из его соторварищей-драконов об этом много и с удовольствием рассуждал.

Так что, придется объяснять медленно и подробно…

— Орден Луны запечатал все лабы Изера десять лет назад, ты сам говорил. Из-за заговора, в котором он участвовал. Так?

— Так, и что? Мало ли где девица твоя могла найти «ящерку?».

— Где? — пожал плечами парень, забыв, что собеседник не может его видеть. — Значок не из простых, как минимум — магистерский, с рубином. Если бы у кого-то такой пропал…

— Да, стало бы известно. Наказывают даже за утерянный медный знак. Помню, Нана свой посеяла. Было целое разбирательство!

— Так. А теперь прикинь. Девица с другими трапперами обследовала пещеры на внешних склонах Скальда. Вряд ли они далеко бы ушли. Да и врет она, что она траппер. Скорей всего, за парнем увязалась. С такими формами только по скалам лазить…

— Что, хорошенькая?

Парень не ответил, только сморщил нос. Лора ему понравилась, но драконы не спрашивают, а берут что приглянется. И добра не помнят.

— Дослушай. В пещере они нашли склад. Старый, но не древний. Книги в ящиках… микроскоп… какие-то приборы, которые она не смогла описать, потому что с дуры спрос маленький…

Его собеседник где-то в чертоге глубоко задумался.

— И что, она готова показать это место?

— Нет, но я всучил ей маяк. Теперь мы можем и послушать, кто и о чем при ней будет говорить, и…

— И я смогу по этому маяку… — дракон по ту сторону эфира, кажется, довольно улыбнулся, — смогу попасть в Академию, так? И поближе познакомиться с этими твоими трапперами. А Тедор с Кларой пусть локти кусают.

— Там не только дураки сидят, в этой Академии, — напомнил продавец из лавки древностей, — Осторожней. А то, как бы Клара не перехватила твой приз. Как я понимаю, вы с сестрой соревнуетесь, кто первый принесет его Алфиру на блюдечке?

Из дзумера донеслось бессвязное гневное восклицание, и связь оборвалась.

Что бы продавец из лавки древностей ни думал, а Андрис Шторм дураком не был. И действительно первым делом просто послушал разговоры студентов, из которых очень быстро стало понятно и про испытания, и про бал и про лабиринт. Даже про то, что у кого-то из девок в этой компании шашни с Вальдемаром Штормом… ну или все так думают. Но ведь дыма без огня не бывает, правда? А это еще один способ воткнуть болезненную шпильку «любимой» сестре.

Андрис Клару не любил. Потому что когда-то очень давно…

Впрочем, речь не о том.

Речь о том, что у него наконец-то был шанс утереть ей нос и получить с этого даже некоторую выгоду. Если Тедор узнает о найденной лаборатории первым, он снова обратит внимание на своего сына, и может, вернет свое расположение.

Быть фактически наследником рода, но при этом не иметь ничего, кроме имени и права сидеть с Тедором за одним столом… это обидно.

Тем более что Кларе всегда достается лучшее. Лучшие тряпки, лучший кусок и лучшее место.

Сначала потому что «она же девочка!», а потом потому что она «единственный мой свет», «радость моя!», «Любимая папина доченька!», «Единственный человек с мозгами в этой берлоге!».

Андрис и родился вторым, и всегда был вторым в глазах отца.

Он с детства был куда более болезненным и слабым, чем сестра, и едва обретя крылья, быстро понял, что только в полете — его счастье и его жизнь, горько сетуя, что ежедневно нужно возвращать себе человеческий облик…

Надо ли говорить, что и учеба, и иные человечьи дела и интересы были им надолго и старательно забыты.

Верно. Зачем разбираться с семейными финансами? Есть же умная Клара, пусть она. И зачем тащиться на какой-то прием в Радужный, когда можно полетать в свое удовольствие? Ведь Кларе эти приемы нравятся, так пусть она!..

И вообще, раз уж она заняла его место в сердце Тедора…

Так пусть не удивляется, что он, Андрис, ей еще покажет!

Так что зря его подозревали в желании выслужиться перед Великим Сюзереном.

Просто обставить Клару — уже победа.

А если отдать лаборатории не Сюзерену всех драконов Алфиру, а, допустим, Тедору, то выиграет весь штормовой дом, а не одна только зарвавшаяся королевна в красных тряпках…

Только действовать надо с умом.

Андрис тщательно подготовился к первому походу в Академию, хотя времени у него было очень мало. Но — повезло. При первом же посещении, только-только прикинув план, он внезапно столкнулся с студентом, который выбрал именно этот коридор, чтобы что-то спрятать… а может и не только спрятать.

Это был один из боковых подземных ходов, ведущих к полигону. Окрестные ходы молодой дракон уже все изучил и пришел к выводу, что выкрасть любого из этой странной компании лучше до состязаний. И красть нужно или кого-то из девок, или тощего задохлика, неприятно напомнившего Андрису его самого в юности. Смуглый молчаливый громила казался непредсказуемым и опасным, а его приятель, казавшийся добродушным простачком почему-то и вовсе заставил дракона присмотреться к нему повнимательней. И увиденное… насторожило.

У паренька оказалось несколько надежных некромантских пассивных щитов. Да и с заряженным накопителем он не расставался…

И Андрис как раз продумывал ловушку, и очевидно задумался, потому что студент в него чуть не врезался. Тоже думал о чем-то своем.

— Гляди, куда идешь! — рыкнул студент, быстро собирая рассыпавшиеся по полу косточки, шкурки и полихистровых сеток.

Андрис, на миг забыв, где находится, засветил огонек и рассмотрел злое, молодое красивое лицо. Наверняка в пареньке была какая-то доля драконьей крови.

— А ты куда идешь? — Улыбнулся Андрис. А потом ухватил парня за плечи, и, злорадно подумал, что в Академии наверняка случится небольшой скандал, когда его хватятся, перенес его в один неприметный городской дом…

Неприметный такой, на Театральной площади дом об одной, но высокой башне, прозванный в народе за эту самую башню «Драконьим рогом».

Нет, ну а что такого? Проблемы нужно решать сразу, когда они появятся, а не откладывать на потом, — так когда-то говорила Клара, с садистской улыбкой навяливая ему очередного покойника, от которого следовало избавиться «как можно быстрее».

А ведь Андрис в детстве боялся крови. Очень-очень боялся.

Он и сейчас-то кровь не любил.

Предпочитал решать проблемы немного иначе. Пусть медленней, но чище. Намного чище! И никто не жаловался. Ни разу не жаловался!

49

Андрис накинул на горло парню воздушную петлю и слегка затянул. А потом с все той же улыбкой очень вежливо спросил:

— Так с кем имею честь общаться, а? Красавчик! Как мне тебя называть?

Парень злобно зыркнул и не очень уверенно бросил:

— Да пошел ты…

— Вежливей, юноша. Я тебя вдвое старше. Кроме того, ты имеешь дело с драконом…

Но «юноша» внезапно обрел совершенно лишнюю уверенность в себе и промолчал. Пришлось снова его немного придушить и повторить вопрос.

Когда тот, наконец, прокашлялся, то продолжая глядеть с нарастающей ненавистью, выдал:

— Никлас. Никлас Бриз из Белуши.

— Отлично, отлично, Никлас! Я тебя не обижу! А может, даже чего-то заработаешь. Мне нужна кое-какая информация… о ребятках, которые в вашей Академии называют себя «ямой» и ходят в трапперские походы. Слабые места, где живут, чем занимаются… чем их можно напугать или соблазнить…

Никлас вдруг нервно рассмеялся — пока опять не закашлялся.

Андрис даже забеспокоился о его психологическом здравии. Но потом понял, что встреча оказалась воистину судьбоносной.

Потому что Никлас, прокашлявшись-просмеявшись, сказал:

— Мне нет дела до остальных. Но если поклянетесь, что шимсу не тронете, то я вам с удовольствием помогу.

— Шимсу? Среди них есть шимса?

— И она у них что-то вроде заводилы. Так что, клянетесь?

— Разумеется.

— Будут состязания… я уже договорился, им на жеребьевке прилетит номер после нашего. Когда мы пойдем лабиринт, я активирую несколько дополнительных ловушек… как раз их готовил. Но можно же сделать и немного по-другому…

Андрис не собирался соблюдать обещание, данное этому студенту. Он вообще быстро забывал обещания, особенно данные каким-то некромантам.

Он просто видел шанс безопасно, красиво и быстро заполучить то, что ему нужно.

Действительно ведь самый легкий, безопасный и чистый план. Надо только побывать в том самом лабиринте и как следует выучить привязки, чтобы не ошибиться при переходе.

Все-таки телепортироваться и без посторонних людей на плече — довольно тяжело. А с ними и подавно. Он и сейчас-то едва отдышался. То ли дело драконьи крылья…

Но — над циркусами не полетаешь. Древний договор, чтоб его черти драли!!!

Андрис не стал возвращать парня домой, рассудив, что до утра его не хватятся. А пусть посидит, подумает. Может, еще чего-нибудь интересного придумает…

А если окажется бесполезным, то ведь есть криосы. И парочка накопителей, которые давно ждут своего часа…

За этой занятной мыслью его и застал Тедор Шторм.

Была у малыша Андриса одна не слишком приятная тайна, тайна, о которой, к сожалению, с некоторых пор узнал отец. Узнал, и почему-то теперь старался, чтобы наследничек все время был на виду.

— Что ты затеял? — резко спросил он, окинув пленника нехорошим взглядом. — Может, мне стоило все-таки запретить тебе покидать Чертог? Летал бы там в свое удовольствие! Одна решила в кошки-мышки поиграть… другой слоняется по циркусам… ты мне нужен, сын! Мы возвращаемся в Водопадный!

Андрис покаянно склонил голову.

— Я объясню, отец! Но не здесь.

— Верни мальчишку в Академию. Немедленно!

— Хорошо, отец. Чуть позже. Как только мы поговорим. Это важно. На самом деле… — он кротко улыбнулся. — Я планировал сделать тебе сюрприз. Но ты все испортил.

— Обойдемся без сюрпризов! Идем!

В пышной, немного старомодной гостиной «Драконьего Рога» было куда уютней, чем в коморке, где остался бедняга Никлас. На столе даже стояла корзина с ранней клубникой.

Андрис бездумно бросил несколько ягод в рот, а потом вежливо и предупредительно пригласил отца к камину, где располагались уютные мягкие кресла. По причине теплой погоды камин не горел, но так Андрису даже больше нравилось. Красные угли навевали тревожные ассоциации. Он вообще не любил красный цвет.

Когда Тедор, слегка удивленный таким поведением сына, устроился в кресле, Андрис с едва сдерживаемой гордостью сообщил:

— Отец, я почти нашел лабораторию Изера. По моей информации, все документы и оборудование совет ордена спрятал в одной из пещер на внешнем склоне Скальда. И есть реальный шанс до всего этого добраться так, что ни Клара, ни Алфир ничего не получат…

— Да? Ну-ка, расскажи подробности…

Почувствовав интерес в словах отца, Андрис оживился и начал рассказывать — и про трапперов, и про подвеску с рубином. И про маячок, оставленный торговцем девице, нашедшей пещеру… и про все то, что он с помощью этого маяка усзнал.

Тедор выслушал с все возрастающим вниманием.

— Интересно… из основных лабораторий, которых было две, все ценное было вывезено в Радужный в самый день ареста. Тогда это была большая победа, но третья лаборатория оказалась пустой, а судя по бухгалтерии, были и другие, малые лаборатории…

— А я что говорю? Только эта команда… их трудно разделить… не из комнат ночью же похищать?..

— Ни в коем случае. Я подумаю, что сделать. Можешь мне их описать? Или лучше… подключи-ка дзумер. Я послушаю твой маячок…

Андрис нехотя принес прибор, и с сожалением понял, что его снова оставляют в неведении — Тедор уединился в спальне, и явно не для того, чтобы поспать. Нет, он будет сейчас слушать, о чем говорят студенты — с как раз ближе к вечеру и получаются у них самые интересные диалоги…

Это, правда, если девица, нашедшая подвеску, притащит маячок с собой в эту их «берлогу»… а то вчера забыла, и Андрису пришлось ждать, пока вспомнит и сбегает за ним.

Пришло не меньше часа, когда хмурый Тедор вернулся в гостиную.

— Скажи-ка мне, сын. Этот Джек, который заикается так, что слов не понять… он каков из себя? Высокий, широкоплечий, темноволосый… ростом повыше даже Кондора, так?..

Андрис в удивлении хлопнул глазами. Тедор никогда не утруждал себя такими глупостями, как запоминание всяких малознакомых драконов, а уж тем более — некромантов. И тут вдруг…

— Что бу-бу? — передразнил его Тедор. — Этого детинушку неубиваемого невозможно забыть. Кстати, его прабабка была из штормовых. Значит, он даже студент Академии, кто мог подумать еще пару кругов назад…

— А кто он?

— Джек-то? Джек Ветер из Менгиров Скальда — родной сын Константина Скальдского. А ссориться с Константином мне сейчас не выгодно. Совсем не выгодно. Поэтому завтра я напрягу кое-какие свои связи и намекну нужным людям, чтобы с соревнований его сняли. Чисто на всякий случай. И еще кое-что надо будет сделать. Но самое первое — верни этого… пленника своего. Откуда взял! И чтобы ни волоска с него не упало! А то знаю я тебя…

Волоски Никласа действительно все остались при нем. Но уснуть той ночью он так и не смог. А утром перед началом испытаний очень старательно скрывал от всех, насколько ему жутко… и уж честно сказать, противно от осознания только что совершенной сделки с драконами.

Правду говорят, где драконы — там беда.

И ведь понятно, что тот, на кого они нацелились, вряд ли эту встречу переживет…


Янка-Безымянка

Падение оказалось на редкость неудачным, Янка ободрала ладони, но особенно сильно досталось коленям. Даже сквозь кожаные штаны.

Дракон не пожелал ей помогать, правда, «поводок» на шее как будто бы немного ослабел. Она потрепыхалась для виду, исключительно чтобы оторвать с мясом пуговицу с куртки и целенаправленно потерять ее около тропы. Возможно, просто от отчаяния.

Сквозь мешок, натянутый на голову, ничего не было видно, но она прекрасно знала, что ее только что несколько раз подряд телепортировали. А потом, с помощью какой-то странной магии заставили идти по камням вверх по склону…

Ощущения были знакомыми. Так же вот, едва переставляя ноги по камням, она шла когда-то с обозом из Белуши в циркус Скальда. Как она тогда думала — на встречу мечте и будущим победам. Да-да, победам. Судьба в очередной раз решила напомнить ей, где ее место. Ах, не стоило и забывать…

Янка до того разозлилась на эту свою мысль, что когда с ее головы содрали мешок, первым делом укусила дракона за руку.

Нет, ну а что он своей пятерней около ее лица водит?

— А-о-у! — охнул покусанный дракон, невольно отскакивая и затягивая «поводок». —Шимса дикая!!!

Янка почувствовала, как весь воздух из легких словно выжимают — и нет никаких сил его вдохнуть обратно. Так уже было. Давно. На стоянке в урочище, когда Клара хотела забрать ее магию. Тогда… тогда у нее еще была магия…

Но ведь она и сейчас. Или тот синий отблеск способен только призраков гонять и разрушать некромантских существ?

Даже если это действительно так, Янка не сдастся. Будет кусаться, драться… только почему так тяжело двигаться? И пятна перед глазами. И не вдохнуть…

Она вцепилась руками в шею, как совсем недавно — Джек, но это не помогало. Не защищало от неведомой силы, лишающей ее возможности дышать…

А над головой раздалось:

— Действительно, шимса… надо же. А не та ли это самая шимса, что весной Кларе нос расквасила?!

«И тебе расквашу, дай только шанс!», подумала она, хотя на ногах держаться уже не получалось. Подгибались ноги…

— Какая прелесть! — продолжил дракон с презрительно-светской интонацией. — Должен сказать тебе спасибо, терпеть не могу эту зазнайку! Папина дочка! Красавица!..

Янка не видела, как дракон над ней склонился, лишь почувствовала его холодную руку у себя на лбу.

— Но все же, — продолжил он рассуждать, ни мало не заботясь, что «собеседница» его уже начала хрипеть. — Все же, я не могу себе позволить отпустить тебя восвояси. Потому что мне очень нужно кое-что, что есть у тебя…

Янка выгнулась дугой, пытаясь освободиться и вдохнуть хоть каплю воздуха — тщетно.

Сил на новый такой рывок не было, она почти сдалась…

Как вдруг поводок ослаб, а у ее губ моявилась ладонь дракона, наполненная какими-то серыми мелкими комками.

— Ну, давай, — скомандовал он, — на раз, два, три! Открываем рот…

Брагословенный кислород не успел ворваться в легкие, как у нее оказался полный рот чего-то, сильно похожего на землю. Выплюнуть — никаких сил. Вдохнуть…

— А теперь пей! — велели над ухом, поднося ко рту на сей раз флягу. — давай, запивай, а то подавишься…

«Криос», — дошло до нее с опозданием. Просто раздроблен в порошок, чтоб легче глотать. Вот, как это бывает… а с Наной было по-другому… или так…

— Умница, — шептал кто-то рядом. — вот… еще кусочек. И запить. А теперь — хватит. Ты мне пока живая нужна. Просто теперь тебя уж точно не найдут. Даже если раньше обвешали амулетами и защитами. Все, шимса. Ты теперь не маг, ты пустое место, нолик. От тебя даже образа памяти не останется, если вдруг помрешь!..

Янка кивнула.

Это почему-то задело больше всего: не останется даже памяти…

Что была на свете бестолковая шимса, хотела изменить мир, чтобы он стал лучше…

— Вот так. — Улыбнулся дракон. — А теперь, покажи мне, где вы нашли лабораторию Изера. Видишь ли, нам она очень нужна…

— Нет, — мотнула головой Янка.

Голова была пустая и звонкая — у нее снова был воздух и думать о чем-либо кроме этого голова отказывалась.

— Тогда тебе будет больно, — доверительно сообщил дракон, — очень больно.

— Нет, — повторила Янка. Ни на какой более развернутый ответ она попросту не была пока способна.

Это был склон какой-то голой, пустынной горы. Наверное, во внешних пространствах где-то, там, где привозной растительности не выжить, да и местная чувствует себя хорошо только в определенные коротенькие сезоны… не важно. Не важно. Никто не найдет, никто не будет знать…

Воздух внезапно снова исчез, но она отчасти была готова. Понятно же, что живой ее не отпустят. Только обидно, что все-таки она не справилась. Столько было амбиций, желаний. Да она даже Нику кое-что надрать не успела, как обещала.

— Андрис! Я же велел ждать у версты! — раздалось неподалеку. — Какого черта ты творишь?

— Ее могли найти, — хмуро ответил дракон. — Я искал укромное место, чтобы скормить ей криос…

— Скормил?

Янка, которую внезапно снова оставили в покое, едва отдышавшись, уставилась на этого нового дракона. Незнакомый, властный. Красивый той роковой, слегка безумной красотой, что невольно навевает мысли об «одиноком волке» и «тайной власти».

Седые виски, орлиный профиль, четкая линия скул и губ. Широкие плечи…

Вот он какой, значит, сюзерен Водопадного. По чьему приказу… или согласию… убили маленького брата Мара Шторма. И Нану Филин тоже, кажется. И может, еще многих, о ком Янка не знала. И может, следующей жертвой будет она сама: вот сейчас этот мрачный красавец одним легким жестом отдаст приказ, и петля на шее сомкнется окончательно. А может, второй дракон незатейливо придушит ее голыми руками… хотя вот тут нет! пусть попробует! Янка ему не только нос… она ему глаза выцарапает…

Только шанс…

— Скормил, — кивнул Андрис.

— Жаль, было бы интересно взглянуть на ее магию. Клара говорила, у нее выявлен синий след. А эта аномалия ммм… очень интересовала и Изера, и орден. Ладно, к делу. Девушка, у нас… и у тебя тоже, не так много времени. Поэтому я не буду тебя бить, наказывать или изыскивать другие, длительные способы узнать то, что мне нужно. Мы просто слетаем сейчас в одно место. И что-то мне подсказывает, ты станешь немного более покладистой. Видят боги, я не хотел до этого доводить…

***
От каверны смрадно несло гнилью и химией — тот самый запах, который невольно у всех путешественников вызывает ужас и страстное желание оказаться подальше от этого места. Клоака. Где-то там, внизу, в густой тени, вызревает гнездо химер. При том, судя по запаху, стая уже подготовила для своих новых членов достаточное количество корма.

На краю обрыва, широко расставив ноги и опустив связанные руки стоял человек… в котором Янка сначала заподозрила отца. Сердце сбилось с ритма, а ноги снова подкосились, на этот раз — сами собой. От ужаса.

Она даже невольно обежала взглядом окрестные скалы — вдруг где-то там, вот так же, обманчиво спокойно стоят ее братья. Кир, Шуга, Трой…

Но мальчишек там не было.

— Что застыла? — холодно спросил Тедор. — Все еще «нет?»…

Перед глазами все плыло давно уже, а тут — напасть какая-то. Не сосредоточиться ни на чем…

Янка вытерла их рукавом, стало чуть легче.

— Давай, — поддакнул за спиной Андрис, — Иди, попрощайся с папашей.

— Девочка, кажется, не понимает, — обронил Тедор. — Давай, вставай, пошли. Или не можешь оправиться от шока, что я так быстро смог отыскать твою так называемую семью? Так спешу… разочаровать… в маленьком городе, в крошечном циркусе, где все всех знают… трудно ли разузнать, кто приютил беленькую шимсу? Андрису хватило пары часов…

Действительно, просто. И так обидно…

Янка шла вперед. По камням, которые шевелились под ногами. Сквозь стеклянно-плотный, прозрачный воздух, который с каждым шагом все больше напоминал вязкий клей…

Шла, глотая слезы, уже понимая, что катастрофа — случилась.

Что теперь уж точно — все.

В ушах стучала кровь, заглушая другие звуки.

Шаг, еще шаг.

Как далеко, как медленно, и как обидно идти, не в силах сдержать слезы, с каждым шагом убивая в себе надежду…

— Янка, прекрати плакать! — вдруг сказали совсем рядом. Не крикнули даже. — Учись встречать проблемы достойно.

Она шмыгнула носом и подняла изумленный взгляд: над обрывом, со связанным руками стоял вовсе не ее отец. Нет, не он. Но…

— Может, еще обниметесь на прощание? — хмыкнул Андрис. — Или ты не так уж и любишь своего «папашу»? Ты же ведь приемыш, так?

Так-то так… но как??? Как он мог ошибиться? Арем даже не похож на ее отца. И вообще, он сердит на нее за ту выходку с побегом в долину… и он просто не может быть здесь! Не может, и все.

Но Янка, вопреки собственным мыслям все равно вдруг сорвалась на бег и в четыре шага оказалась возле Арема. Который выглядел, если не считать связанных рук, как обычно. Такой же слегка сутулый, отчаянно лохматый хромой старик… которого теперь не получалось ни бояться ни…

50

Янка прикусила губу и сделала последний шаг, практически повиснув у наставника на шее.

— Простите, — шепнула, придавливая всхлип, — я не хочу плакать, они сами…

— С отцом все хорошо, — ответил Арем скорей на Янкины мысли, чем на слова. — Он с мальчиками ушел на рынок, я один был в доме.

— Спасибо…

— Чего они хотят?

— Лабораторию Изера Шторма. Но…

— Ты знаешь, где это?

— Если то, что мы нашли, это она, то знаю.

— Покажи им.

— Что?

— Потянем время.

— Но…

— Там нет ничего ценного. Все результаты спрятаны в Академии. Не бойся.

— Что?..

Янка даже отстранилась, чтобы посмотреть в лицо наставнику. Тот улыбался. Улыбался одними глазами, немного печально и… нежно?

— Ладно, кажется, ты все поняла, красавица, — окликнул Тедор. — Сама ко мне вернешься или снова поводок надеть?

Янка кивнула и нога за ногу, скорбно поплелась назад. Тянуть время — значит, тянуть время!

— Я покажу, — сказала она тихо. — Только не убивайте никого. Я правда покажу.

— Вот и умница, — покивал Тедор. — Я знал, что ты разумная девочка. Андрис! Тащи сюда старика, он прогуляется с нами. Ты ведь не против? И так, куда мы отправляемся?

Она пожала плечами.

— Я не знаю, как называется это место. Но выходили мы из циркуса через Пятый Торговый Спуск. Оттуда сначала шли по обычной обозной дороге, потом свернули к какому-то заброшенному поселку.

Драконы переглянулись, но очевидно, оба не знали, о чем речь.

— Покажешь от ворот. Андрис, не потеряй папашу, а шимса идет со мной!

Янке волей-неволей пришлось вцепиться в пояс дракона. Он него пахло резким, но приятным парфюмом. Если бы она случайно почувствовала такой запах где-то в людном месте, то ее непременно заинтересовал бы его источник. Запоминающийся запах с оттенком пряной горечи. Привычно уже исчезло ощущение твердой земли под ногами, желудок подскочил к горлу, а мир вокруг словно вывернулся наизнанку…

Чтобы больно ударить в точке выхода по пяткам и по ушам.

Мар Шторм из Звездной Академии

След от криоса все еще неприятно ныл, поблекшая реальность норовила вовсе утонуть в буром мельтешении… и вино кончилось.

Прекрасная Клара ушла еще час назад, а может больше. Сегодня ей кто-то испортил настроение и Мар Шторм оказался единственным, кто готов ее слушать.

Клара прекрасно понимала, что он не только слушает, но еще и анализирует что-то себе, и запоминает, злилась от этого еще больше, но остановиться не могла. А потом потребовала «долг крови», и кажется, слегка перестаралась. Впрочем, разумеется, нарочно.

Ей хотелось быть его хозяйкой не только по статусу, положению и собственному желанию. Ей хотелось быть хозяйкой его мыслей и страхов: она сама так сказала. Вчера.

Кажется, страхи Клару привлекали особенно сильно.

Он сидел в кресле у окна. Неподвижно, чтобы не растревожить заново стеклянную фантомную боль во всем теле, ту, без которой не обходится общение с криосами. Головой тоже старался не вертеть. Знал, что от этого голова не отвалится, и вообще ничего страшного не случится, но одно дело знать, а другое — чувствовать…

Только сегодня он понял вдруг, что в Клариных признаниях показалось ему странным и нелогичным. За что мысль зацепилась, но не смогла удержаться, сметенная волной других неприятных… не то чтобы открытий, напоминаний.

Клара действительно сама куда-то девала трупы.

Все те разы, когда она, придумав или вычитав какую-то очередную бредовую теорию, учила его быть драконом.

«Верные средства», пробуждающие магическую силу оборотня, замешенные на крепком алкоголе; препараты, стащенные в той из лабораторий Изера, что были в самом Чертоге…

И ты открываешь глаза в ужасе, на полу, совершенно голый, в какой-то липкой субстанции весь, даже волосы. Во рту сладковатый привкус крови, и невозможно понять, своей, или того… той… тех останков, что неопрятной кучей сейчас лежат на полу около твоих колен.

Ты даже не кричишь — горло сведено спазмом, ты просто смотришь, и понимаешь, что всего несколько часов назад вот эти куски плоти умели дышать, обладали способностью ходить и говорить. И ты даже знаешь, что у нее были рыжие волосы, щербатая улыбка и низкий, томно-бархатный голос. А губы пахли конфетами и вином.

Этот труп был не первым. Первый… первый случился много раньше.

Тогда она просто решила показать ему, какая польза от криосов, и как прекрасно уметь ими пользоваться.

Мар вспомнил ту молоденькую шлюху, притащенную откуда-то из циркусов, и именно в тот момент вспомнил, что было не так.

Клара соврала.

Или скорей всего — просто о чем-то умолчала.

Потому что у Виктора перед смертью были связаны руки.

Значит, убедительно просила Виктора есть криос по маленькому кусочку? И он соглашался?

Из-а приоткрытого окна слышался шелест и журчание близкой воды. Водопадный оправдывает название — воды здесь действительно много. Но в верхней части зала красивые каскады в основном созданы умельцами прежних времен, и поток сюда направляют мощные насосы…

Слушать шелест и журчание было приятно.

Куда приятней, чем думать о будущем и вспоминать прошлое.

Тем более, что Тедор Шторм действительно вчера (неужели только вчера?) приходил к нему с соответствующим предложением. От которого и правда было невозможно отказаться. Правда, тем же вечером он куда-то умчался, бросив другие дела, а потом… потом Клара, кажется, долго общалась с ним по дзумеру. Может, он-то и испортил ей настроение.

Бутылка с недопитым алкоголем валялась на ковре у окна, но встать за ней не было никаких сил.

Пожалуй, это состояние не было похоже ни на физическую усталость, ни на банальное похмелье — это когда кажется, что любое движение, даже попытка движения, запустит необратимый болезненный процесс саморазрушения…

Почему она соврала?

Не потому же, чтобы произвести на него впечатление. Ерунда. Клара никогда не говорит всей правды, но тут… тут она явно была причастна и явно магия Виктора досталась именно ей.

Но вот, что было потом?

Просто умер, и она выкинула труп в пустошах, чтобы никто не нашел? Тогда связывать зачем?

Нана… ее руки были связаны, но потом кто-то ее развязал. Или сама… и убежала, или пыталась убежать. И вот в ее смерти Клара не признавалась.

Мар резко поднялся, подошел к окну, игнорируя бутылку, которая минуту назад так сильно привлекала. Распахнул створки в полную ширь — в комнату полился чистый солнечный свет и запах чистого летнего утра. Свет пробивался сквозь листву каштанов и кленов, по стенам, по подоконнику плясали ажурные тени.

Внизу по дорожкам возле дворцового крыла прогуливался страж в полной боевой амуниции. То ли сам собой, то ли специально здесь поставлен, ради Мара.

Чуть дальше, за клумбами и мостиками, за бурлящим главным каскадом, прогуливались молодые драконы с женами и детьми.

Среди этих самых жен крылатых не было ни одной. Мало в Водопадном крылатых женщин. С Кларой и Наной было две.

Это все — обычные горожанки. Когда-то их предки поддержали исход драконов из циркусов, ушли с ними, обустраивали чертоги, работали в полях, обеспечивали работу энергоустановок, выращивали овец и коз… чем тогда они еще могли заниматься? При том уровне автоматизации и благоустройства?

Многие из нынешних горожан — потомки ученых, выпустивших в мир «поколение дракона». Или их друзей, решившихся на внезапную крутую перемену в, казалось бы, обустроенной, спокойной жизни?

А на самом деле, это мост. Рухнувший горный мост. Клара рассказывала, на склонах Скальда, далеко от обжитых мест, есть горный участок, где в одном месте из скал выходит темный тоннель, чтобы через триста метров снова уйти в скалы. А между — был когда-то мост. железнодорожный. Он рухнул.

Как будто из истории мира изъяли изрядный кусок, и теперь связь времен можно только видеть, но не почувствовать, не понять.

Какие-то силы очень постарались, чтобы не осталось ни свидетельств, ни книг…

Вернулась Клара. Прикрыла за собой дверь, топнула ногой, раздраженно сказала:

— Не могу связаться с Тедором. У него были какие-то новости про лабораторию, он обещал рассказать, когда узнает. Но с ним не связаться! С самого утра! Он что-то задумал! Придумай что-нибудь? Как его найти?

Мар пожал плечами. Искать Тедора он не хотел. Даже если бы мог.

— Тебя это совсем не заботит? Наш план вот-вот улетит в бездну, а ты тут отдыхаешь?! Я всегда считала тебя более решительным и амбициозным человеком!

Именно в этот момент прямо в комнате Клары, прямо на ее светлом, бежевом ковре, при свете летнего солнышка вдруг появилась химера. Довольно крупный плешан, источавший, как все эти твари мерзкий кислотный дух, стоял, расставив лапы, щерился, и топырил жесткую и редкую, присыпанную перхотью шерсть.

Клара замерла, И вскрикнув, приготовилась жечь тварь: с огнем она управлялась куда виртуозней, чем с водой…

И почти сразу же Мара накрыло ощущение невероятной безысходности и страха… за кого-то. Мелькнул образ мрачноватой зеленой аллеи, едва подсвеченной магическими шарами, чьи-то испуганные лица. Понимание, что если ничего не сделать, то кто-то непременно умрет…

— Кусь… — нахмурился Мар, и тут же, будто проснулся, скомандовал Кларе: — не смей! Он за мной. Квазимодо, я иду. Давай, вместе… Клара, я вернусь. Разберусь, что у них случилось и…

— У… у кого у них? — Быстро пришла в себя Клара. — Кто это за тобой посылает почтовую химеру? Кондор… Кондор мне рассказывал про плешана. Это он? Он… чей? Той шимсы драной из каравана?..

— Он мой, — поморщился Мар. В ушах звенело, и формулировать мысли было невыносимо трудно. Но надо было как-то ее… успокоить, что ли. Обьяснить. Чтоб не кричала больше. — И Академии. Привязался тогда в пустыне, мы не сразу заметили. Пришлось забрать к Надару. Но если плешан добрался за мной аж сюда, дело спешное! Извини. Увидимся. Веди, Кусь!

Мар успел как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джека под руководством Анны Самум укладывают на носилки. Парень хрипло дышал, одежда в двух местах пропиталась кровью. Рядом с носилками стоял, запрокинув лицо к неразличимо-темному потолку пещеры, стоял Дик, по его щекам текли слезы, но он не замечал. По другую сторону Даник обнимал за плечи тихо рыдающую Лору.

Плешан припал на передние лапы и вдруг издал низкий, тоскливый, пробирающий до костей звук. Янки нигде не было видно.

Мар присел возле химеры.

— Где она? Во что опять влипла? Ты чуешь? Кусь, давай, пробуй. Ну же, ты же химера…

— Кто-то из драконов смог без допуска пробраться на поле, — бесстрастно сказал где-то рядом ректор. — Марик, спокойно. Здесь сейчас все свои.

Мар медленно поднялся, посмотрел на Надара невидящими глазами.

— Как?

— Не знаю. Телепортом. Периметр никем не нарушался. Проверяем, не оставили ли сюрприза наши наблюдатели от Чертога.

Кондор?

Если Клара приказала… но не демон же она? И не всеведущая…

Почему-то сердце сбилось с такта.

Да какое ему должно быть дело? Она даже не его студентка. Подумаешь, посетила пару лекций…

Ты ее сюда притащил, поганец.

Ты обещал ей здесь безопасность и второй дом. Ты связал ее клятвой. Не твоя студентка? Опомнись! Ты оставил ей ключ от своей библиотеки. Отдал тетради Изера. Ты еще там, у последней версты, поклялся, что присмотришь за ее родными, если что-то случится, но как ты им сейчас скажешь, что — вот, оно случилось?

И когда случилось, ты развлекался с прекрасной и опасной Кларой Шторм, пил вино и думал о судьбах мира, чтоб его…

— Мар…

— Я контролирую! — рыкнул от таким голосом, что стало ясно — не контролирует. О чем бы ни шла речь.

— Мар, найдем. Я уже послал за…

— Найдем, — эхом отозвался он и повернулся к безутешной Янкиной команде.

— Рассказывайте. Кто что знает. Все необычное, странное, за последние часы… нет, за последние сутки!

Лора снова всхлипнула. Даник прижал ее к себе, и тихо сказал:

— Особенного немного было. Только то, что распорядитель хотел снять кое-кого с испытаний…

— Янку?

— В том и дело, что нет! Джека. И Ричарда. Как знал, что так будет…

— Может и знал, — почуял зацепку Мар. — Это все?

— Анна помогла ей с научной работой… верней, она познакомила Яну со своими аспирантами. Но это раньше. Они с Янкой оба вечера в берлоге писали конспекты.

— Что за аспиранты, как зовут?

— Боря и Робин. Они где-то в зале должны быть…

— Найду. Будьте все время на виду. Не хватало, чтобы и вас похитили. Еще. Будут вопросы. Потом.

Слова давались с трудом. Но его гнало вперед осознание, что если не поспешить, то ее не будет. Больше никогда не будет этой странной, доброй, робкой и одновременно отчаянно-решительной девочки, такой необыкновенной и совсем обычной. Девочки, за которую он каким-то образом оказался в ответе.

И не только перед собой.

Распорядитель-пятикурсник вздрогнул, когда его внезапно сгребли за руку железной хваткой, и конечно мигом припомнил подробности:

— Разумеется, знаю! Личный помощник князя Константина сам подошел ко мне перед началом состязаний и потребовал, чтобы двух студентов… да, именно Джек Ветер из Менгиров и Ричард Шквал из Дольмена. Сняли с испытаний. Как было сказано?… ну, он немного волновался, это ведь вопреки правилам. Но он же помощник князя, а князь — входит в совет попечителей. Я счел это возможным. Думал, парни обрадуются. Ну и зря не согласились… говорят, Джек совсем плох?..

— Выживет. Как зовут помощника? Ах, Мартин Шквал из Дольмена…

Помощник князя как раз собирался покинуть Академию, в гостевом зале кроме него уже ждали экипажи человек двадцать. Но Мар с облегчением подумал, что — как хорошо, что она есть, цепочка, за которую можно тянуть прямо сейчас. Может, по горячему следу и получится вытянуть… хотя он и догадывался, что след рано или поздно все равно приведет к Тедору. И догадка эта ему крепко не нравилась.

И все-таки, пока что-то делаешь, бежишь, спрашиваешь, получаешь ответы… пока это все происходит, не так ощущается текущее сквозь пальцы время.

Ответственность…

Только ли в ней дело?

Конечно в ней.

— Так что заставило вас снять с испытаний своего сына и Джека Ветра? Не князь же приказал?

— Нет, не князь. Но мне шепнули, что на этих состязаниях, возможно, будет небезопасно… а сын у меня всего один.

— Кто шепнул?..

Цепочка всего через час привела его к лавочке почтенного Йозефа. Старик был на рабочем месте, беседовал с клиентом и основательно, медленно протирал недавно приобретенные у трапперов острейшие, несмотря на возраст, ножи.

— Продавец? А, да. Но сейчас не его смена. Мы, знаете ли, через день работаем… где искать? Обождите, напишу адрес.

Янка-Безымянка

Янка бессильно смотрела, как Андрис вытаскивает из пещеры книги, коробки с приборами и инструментами. Вскрывает их, просматривает содержимое и… все больше бесится.

Тедор стоял рядом с ней и отрешенно наблюдал за сыном, тоже постепенно мрачнея, но не вмешиваясь.

— Ладно, — сказал он, когда молодой дракон вытащил на свет, кажется, все ценное, что только можно было найти. — Я понял. Пустышка… и наша дорогая гостья прекрасно знала. Что это пустышка. Так я говорю?

Последнюю фразу Тедор даже не выкрикнул — прорычал Янке в лицо. Она сжалась, ожидая удара, но удара не последовало. Дракон протянул холеную руку, и тыльной стороной ладони провел по Янкиной щеке. Она отстранилась, постаравшись на остатках гордости, чтобы выглядеть при этом не такой уж до смерти перепуганной.

— Девочка, ты должна понять. Тянуть время — не в твоих интересах. Можно сказать, от тебя сейчас зависит не только твоя жизнь.

— Но я больше ничего не знаю, — сказала она, отступая на полшага.

— Знаешь… — снова прошипел Тедор.

Короткий хлесткий удар по щеке опрокинул ее на камни.

Тут же откуда-то издалека прозвучал презрительный голос наставника Арема:

— Я смотрю, бить детей у драконов не считается зазорным. То-то вас Астера не носит…

— Заткнись, старик…

— Тедор Шторм, еще раз поднимешь руку на мою ученицу, крепко пожалеешь!

Тедор на миг замер, даже руки опустил.

— Ученицу?..

— Ты не ослышался, дракон. Да ты, возможно, даже помнишь меня — лет десять назад мы вам задали неплохую трепку, доказав всему миру, что драконы вовсе не так уж непобедимы. Ну? Напряги память, «старик»!

«Он же нарочно, — подумала Янка. — Нарочно его дразнит! Отвлекает от меня! И надо этим воспользоваться, убежать, позвать помощь… но как?»

Магии больше нет. Криосы уничтожают магию.

51

После удара и падения ощущения у Янки изменились. Не то, чтобы исчезла чувствительность к боли, нет — все она прекрасно чувствовала, и сбитые ладони, и ушибленные локти-колени, и что голова гудит и глаз заплывает… но боль почему-то, оказывается, можно игнорировать. Счесть неважным, отложить на потом. И даже понятно, что когда это самое «потом» наступит — придется прочувствовать сполна каждую царапину и каждый ушиб…

Она осторожно перевернулась, затем даже смогла сесть, поджав ноги и опираясь на камни.

— Ах, вот оно что… ты был в шайке тех ублюдков, которые наивно решили отомстить за Изера Шторма? Вы же все! Все работали на него! В его секретных центрах… чего он искал? Вечную жизнь? Ах, нет же… нет. Всем известно. Этот мечтатель хотел обезопасить свое отродье, не способное летать… вместо того чтобы отсечь гнилую ветвь, он холил ее, подвязывал, надеялся вырастить, должно быть пышный кустик. Но любой садовод знает! От дурного ростка и побеги дурные!.. Андрис! Идиот! Кого ты притащил! Это не отец девчонки!

Янка увидела вытянувшееся лицо Андриса, которое, впрочем, вскоре расцвело почти счастливой улыбкой.

— Ошибку легко исправить, отец. Позволишь?..

— Только так, чтобы в этот раз мне не пришлось за тобой разгребать…

— Я, в отличие от Клары, не…

— Заткнись. Закончи со стариком, и возвращайся в Водопадный. А мы с барышней прогуляемся в еще одно место…

— Не смейте! — крикнула Янка, понимая, что еще немного, и Тедор все-таки убьет Арема, а через некоторое время, поняв, что от нее тоже пользы никакой, прикончит ее тоже. — Вы обещали!

— Ты тоже обещала, но твой склад ничего не стоит. Это древнее барахло никому не нужно! — прорычал Андрис, возвращаясь от своей куцей добычи. И вдруг метнул в сторону Арема раскрытую ладонь.

Тот пошатнулся, но остался стоять. Удивленный Тедор тоже отвлекся, а Янка, поняв, что другого шанса попросту не будет, подхватила из-под ног осколок камня и швырнула в старшего дракона, адресуя ему всю ненависть и все страстное желание избавить мир от этого… существа.

Синяя вспышка удивила даже ее саму — слишком яркая. Такие раньше у нее не получались! Тедор успел выставить руку, прикрываясь ею, как щитом, и большая часть текучей синевы соскользнула в землю, не причинив дракону никакого вреда…

Но какая-то часть, видимо, достигла цели!

Потому что Тедор вдруг вскрикнул и отдернул руку.

— Шимса! Сука!.. Что это за… Андрис! Ты сказал, что скормил ей криос!

Янка, не долго думая, закрепила успех, швырнув в дракона еще один «заряженный» синевой камень… но на том к сожалению, успехи и кончились — и Тедор и Андрис, поняв, что дело серьезное, накинули на нее снова свою удушающую магию…

Янка охнула и почти без сознания упала на камни.

— Я скормил! Но это что-то другое… может, вовсе не магия…

— Ага, она как химера, кислотой плюется! — процедил Тедор. Склонился над Янкой, подхватил ее за ворот и поставил на ноги. — Прогуляемся! А ты, как закончишь — домой! Никаких самостоятельных прогулок больше!

Андрис, кажется, сделал вид, что не слышит. Он медленно, с нехорошей улыбкой приближался к Арему.

Тедор в очередной раз прижал Янку к себе и в очередной раз мир перевернулся, увлекая ее в круговорот своего падения…

Ректор Надар Искатель

Сколько времени нужно, чтобы разогнать с полтысячи человек — кого по домам, кого — по учебным классам?

С момента, когда в секторе «лабиринта», где проходила испытание очередная группа первокурсников вдруг появились кадавры, сотворенные отнюдь не преподавателями Академии, до того, как зал покинул последний зритель, прошло двадцать минут.

Показалось — это много! Безобразно много! И значит, нужны будут учения по срочной эвакуации. Но не сейчас. Сейчас… проверить ущербную, но все еще кое-как работающую систему безопасности, выставить дежурных у всех входов-выходов. Пересчитать всех студентов, слушателей, обслуживающий персонал, преподавателей поименно и поголовно… И тихо надеяться, что Шторму удастся что-то выяснить по горячим следам.

Мар не остановится, пока не дознается правды, в этом можно было не сомневаться. Просто надо дать ему возможность копать. Обеспечить информацией. Убедить… а если нужно — принудить высокопоставленных свидетелей рассказать все, что знают. Да, он справится. А у ректора — своя задача. Пресечь панику, обеспечить безопасность студентов, дать возможность преподавателям разобраться с проблемой, не раздувая историю до масштабов всего циркуса. Не хватало еще обострения конфликта с драконами. После истории с Наной Филин они и так насколько заострены, что вот-вот кто-нибудь порежется.

В первые минуты удалось выяснить следующее: никто, кроме команды Янки не только не подвергся нападению хоть самой завалящей некромантской твари — вообще ничего особенного не заметили. Большинство учащихся испытывали облегчение от того, что это опасное приключение выпало не им, а «яме». Но все равно пострадавшим сочувствовали.

Надар в какой-то момент оставил расспрашивать учащихся одного из своих аспирантов, а сам умчался к Анне в кабинет — еще раз уточнить, что имел в виду студент Джек Ветер, когда помянул драконов.

Там, в приемном, никем не изгнанные, толпились приятели Джека — компания странная и весьма разношерстная, но каким-то чудом умудрившаяся не только сдружиться но и создать весьма перспективную ученическую команду…

Правда, один участник этой команды прямо сейчас в кабинете хирурга приходит в себя после вероятной стычки с драконом, а вторая… вторая — вообще неизвестно где.

Студенты дружно, как один, вскочили, стоило ему войти, и Надар покачал головой — пока никаких новостей.

— Я понимаю, что вас уже спрашивали, — вздохнул он. — но нам нужна хоть какая-то зацепка. Хоть одно событие, выходящее из ряда вон, которое могло привести к таким последствиям…

Кудрявая круглолицая студентка Лора прикусила губу, и отвернулась, уткнувшись в плечо Даника Нырка, а тот хмуро ответил:

— Это против правил, но если поможет найти Янку… в общем, мы ходили в пустоши. Пять дней назад. И кое-что нашли.

Ректор, словно тоже почуял след, сощурившись подался вперед, и Даник, не дожидаясь вопроса, объяснил.

— Мы нашли склад. Янка нашла. Он был под защитой иллюзии…

Ректор ждал, продолжая сверлить взглядом студента, и тот заторопился рассказать, что смог понять и узнать.

— Мы считаем, вернее, Янка так думала, что это какие-то драконьи дела. Мы ничего не брали оттуда. Потому что… вдруг хозяева появятся. Хотя, по виду, там никого не было лет пятьдесят… правда, рядом верста есть. Мы не стали в нее соваться, хоть она и заряженая была, мало ли, куда приведет, вдруг назад вернуться не получится? Опасно.

— Благодарю за благоразумие, — с иронией ответил ректор. — Кому-то рассказывали? О складе, о том, где он находится… может, хвастались чем-то…

Все замотали головами.

Ну, разумеется!

Впрочем, стоит расспросить кураторов этой банды. Как удачно, что кураторы у них — известные трапперы-рецидивисты Алиса Самум и этот… Вадим… Вадим из Лиственниц… Вадим Сорока. Им есть что терять, так что расскажут все, быстро и в деталях…

Впрочем, ректор приступить к пристрастному допросу кураторов не успел: Прямо посреди кабинета доктора Самум во всем диком безобразии и при полном наборе клыков и когтей вдруг объявился Кусь.

Химера пропала сразу после блестящей победы над некромантскими тварями и после того, как Мар очень убедительно попросил его поискать Янку.

Похоже, не нашел.

Дорого бы дал ректор за возможность понять, о чем думает плешан. Что в его химерских мозгах происходит, и как он связан и с маленькой шимсой и с его лучшим учеником?

— Не нашел Янку? — спросил ректор у плешана с сочувствием и сожалением. — Ничего. Марик найдет. А мы — поможем…

— Кусь был с нами! — вдруг вытерла слезы ладонью Лора. — В той пещере, которая склад. Он умеет телепортироваться, куда захочет. Янка сказала, что если его позвать, то… но почему она тогда его не позвала?

— Могла быть без сознания, — отмел подозрения ректор. Или не смогла объяснить, где она находится… мы же не знаем, как это у них выходит…

Плешан подошел к ректору, медленно-медленно, словно нехотя. Было видно, что зверюга не на шутку боится его, хотя, казалось бы, уж Надар-то плешану ничего плохого не сделал.

Хотя… химеры телепаты. А Янке досталось от ректора как минимум за ту вылазку в пустоши, когда они шли по следам Наны Филин и столкнулись с дикой стаей.

«О чем я думаю?» — спросил себя ректор, когда плешан все-таки остановился в полушаге от него и вдруг, прижав колючки, повернулся к нему боком. Словно приглашая погладить-почесать. Нет, ну… дикая тварь из диких земель! Нашел же момент.

Однако, ректору пришлось поменять мнение всего через миг. Когда он все-таки дотронулся до горба плешана, то вдруг почувствовал незабываемое ощущение телепортационного скачка. По ушам — атмосферным давлением, по ногам — новым ландшафтом, по зрению — синеватым дневным светом сквозь облака…

И вечерней прохладой, которая к ночи сменится небольшим морозцем.

Внешнее пространство.

Надар почти в тот же миг понял, куда доставил его плешан — местность вокруг Скальда он исходил, еще будучи сам профессиональным траппером и не помышляя даже о преподавании в Академии, не то, что о руководящей работе.

Действительно, одна из трапперских троп. Чуть дальше пойти если, начнутся «Ржавые туннели», участки древних пробитых в скалах дорог, забитые ржавыми остатками транспорта. Большинство уже в труху, но есть и более-менее целые экземпляры. Туда ходили студенты? Да нет, далеко. Не может быть…

Плешан вдруг глухо заурчал, припал на задние, и запрыгал вниз по тропе, явно намекая — давай, ректор, шевелись, не отставай, пока веду!

Он же, паршивец ядовитый, даже видимым остался специально, чтобы Надар видел, куда за ним бежать.

Чертыхнувшись, Надар все-таки побежал — а что оставалось делать? Не просто же так плешан, преодолев собственную… опаску привел его сюда!

А спустившись и разом почувствовав вонь свежей химерской клоаки, он заторопился еще больше, и уже по собственной инициативе. Потому что на краю ямы кто-то лежал, а над этим «кем-то» застыл, склонив морду, Кусь…

Янка?

Нет, кто-то другой, значительно крупнее. Кто-то другой.

Приподнялся на локте, вскрикнул, подтянувшись еще на полладони от края. Лицо обожжено кислотой, руки — тоже, но еще может двигаться…

Надар узнал человека, только подбежав и склонившись над ним на манер Куся.

— Тёма? Арем, чтоб тебя… что про…

Тот как будто не замечал ректора, продолжая слепо тащить себя вперед.

Надар выругался, и осторожно, за одежду, чтобы не навредить и самому не вклеиться в кислоту, оттащил наставника Арема подальше от ямы.

И что теперь? Просить химеру, чтобы утащил их с Аремом назад, к Анне? А он поймет? Он, конечно, зверек сообразительный. Но чтобы человечью речь понимать…

— Я его не вытащил. — Хрипло, но как-то совершенно буднично сказал Арем вдруг. — Надо же! А думал вытащу. Больно, черт…

— Тихо! Руками себя не хватай! Они в кислоте.

— Почти не чувствую. Только если двигаться.

— Вероятно, болевой шок. Пройдет — взвоешь.

— Знаю. Девочку увел Тедор. Десять минут назад. А я его не успел… не вытащил. Жалко до безобразия.

— Кого не вытащил? — насторожился ректор. Тедора?

— Да нет же. Второго. Сын его, кажется. Говнюк порядочный… но… надо было вытащить.

— Что произошло?

— Фактически, Тедор приказал сыну меня убить. Тот руки мне связал проволокой. За спиной. И потащил к клоаке. Он очень обстоятельно это делал. Явно не в первый раз…

— Не в первый, видимо, да. Так вот оно что… — покачал головой ректор. — значит, сын его. Интересно, по приказу отца, с его ведома, или по своей инициативе…

— Да сам…

Арем откинулся на камни — сидеть было больно и неудобно.

— Он бормотал себе под нос всякое… в общем, он давно… несколько лет уже. Похищает людей, и казнит вот так… вяжет, и отдает химерам. Очищает планету от скверны, чтобы отец им гордился. Отец о его шалостях знает, но не одобряет… держал под замком в Водопадном… или еще где-то. В целом он просто юноша, который отчаялся получить одобрение отца. Всего с одним заскоком, зато каким.

— Нана Филин была связана так же. И еще минимум двое драконов…

— Тут не знаю. Не могу судить.

Надар, прекрасно видевший состояние собеседника, покаялся:

— Прости, у меня нет фляги. Могу попробовать стереть с тебя это дерьмо, но будет очень неприятно. Как-то раз я так уже чистился… ничего хорошего не вышло, только размазал кислоту по коже. Лучше так подождать помощи.

— Куда Тедор мог увести Янку? Есть идеи?

— Он ищет кабинет Изера. Как я понял, на складе, который нашли студенты, он не нашел того, что ему надо… разворошили там все, варвары… а ведь там было… наверняка было много важных данных и документов… идиоты…

— Он знает, где искать?

— Он знает, что искать надо под иллюзией…

— Ерунда.

— Не скажи. На складе было много документов с печатью Академии. Тетради, книги… думаю, он догадался, где… где именно искать. Но Академия большая… и вряд ли Тедор ее хорошо знает. А Янка вряд ли знает, где искать…

— В том и дело, что знает. — С досадой вздохнул ректор. — Другой вопрос, сколько сможет водить Тедора за нос… черт! А мы здесь застряли!

Кусь вдруг вскинул голову и гулко взвыл. Закружил на месте, и исчез, оставив ректора и наставника Арема недоумевать и и тихо проклинать собственную абсолютную неспособность к телепортации.

Но зря они ругались, и ждать пришлось совсем не долго.

Минуту. Может, две.

Правда, шоковое состояние у Арема отступило, и тому приходилось прикладывать все больше усилий, чтобы хотя бы не стонать от вернувшейся боли.

Чтобы отвлечься, он быстро и подробно начал рассказывать события дня. С того момента, как Андрис Шторм похитил его из дома семьи Самум, спутав с отцом Янки, и закончив тем, как уже у края обрыва, Арем мысленно простился со всеми друзьями близким, как вдруг откуда ни возьмись появился очень злой и очень крупный плешан, взревел и атаковал дракона, даже не остановившись для выбора более выгодной цели.

— Андрис, он трус… он отступил… про меня и вовсе забыл. Стал отмахиваться… огнем пытался… в конце концов оступился и ухнул вниз… я бы может и не стал… переживать не стал… он все-таки…серийный убийца. Которому не светило никакого наказания — с таким-то папой. Но…

— Что?

— Он кричал снизу. Звал на помощь. Всех звал… и не замолкал никак. Я… долго проволоку пытался с рук… плешан хотел помочь, но его клыками только мясо драть… а он все кричал и кричал. И кричал… как будто просто мальчишка попавший в беду. Он… он маму звал. Ну не мог я не попытаться. Может, это глупо. Но просто ждать, пока смолкнет. И не попытаться…

— Да уж… — без одобрения покачал головой Надар.

Если прав Арем, то парень, до того как «приступил» к драконам, убил несколько людей циркусов. Да и среди драконов могут быть достойные люди. Мар Шторм — в подтверждение…

Прошли те самые две минуты, и химера появилась вновь — и не одна. В компании помянутого Мара Шторма. Который, только раз бросив взгляд вокруг, кажется, все понял.

— Арем, я отнесу вас к Анне. Это ближе, чем в Белушу. Ректор…

— Отнесешь его, и давай сразу в кабинет Изера. Тедор ищет именно его. Если придумает, на что надавить, Янка покажет. А со мной ничего не случится. Вернусь своим ходом…

Мар и химера несколько мгновений смотрели друг другу в глаза и вдруг ректору показалось, что по кистям Шторма пробегают едва заметные при дневном свете синие отблески.

Ну да, он говорил, что у него эта странная, незапланированная, не просчитанная генетиками прошлого магия тоже есть…

52.

Мар Шторм

Удивляться было некогда, но плешан как будто понял, чего от него хотят, и остался возле ректора. А может и понял. Когда задача простая и подпитана сильными эмоциями он с ней справляется довольно легко.

Ректор конечно, может добраться и сам. Но с учетом вызревающей живородки, а значит, и скитающейся неподалеку «материнской» стаи, это может затянуться. А то и похуже.

А плешан уже доказал, что перетащить одного человека сквозь искривленное пространство туда, куда требуется, он умеет прекрасно. Вот и пускай. К тому же ректор нужен в Академии прямо сейчас, а не завтра к вечеру.

Бывший Янкин наставник выглядел почти как тот человек, которого он сжег весной в химерской яме. Но удивительно — он встал сам, стиснув бледные губы, и сам подошел к Мару.

— Снова я катаюсь на драконе… бесплатно.

— Я буду держать вас за пояс. А вы просто постарайтесь не упасть.

— Шторм… Андрис, сын Тедора, только что погиб. Там.

Арем специально решил это сказать именно сейчас. Чтобы, если что Шторм мог передумать его спасать.

Андрис… Мар его помнил. Как и других юных драконов из садка, старательно травивших их с братом. Заносчивый, с болезненным самомнением, жаждущий хоть какого-то одобрения окружающих и потому особенно жестокий. После побега из Водопадного Мар его видел лишь единожды. Очень давно.

Он пожал плечами. Ну что же. Погиб еще один дракон. Туда и дорога.

— Арем, не потеряйте сознание, очень прошу. Иначе мне придется нести вас на руках…

— Какой позор для чести настоящего дракона…

— А вы — язва старая. Больно же будет… Ладно. На раз, два, три!

Хорошо, что в приемном покое у Анны собралась и не расходилась целая толпа студентов. Потому что на последних шагах Арем все-таки упал. Не то, чтобы совсем кулем, все-таки попытался смягчить падение. Но о том, что руки надо беречь помнил, опрокинулся на спину. И все присутствующие смогли оценить глубину и прочувствованность короткого аремовского ругательства.

В четыре руки его все же подняли и уложили… ладно, усадили на кушетку. Первым делом надо было смыть кислоту, но студенты явно не знали, за что хвататься и где что лежит.

Мар окинул их внимательным взглядом, вспоминая, кто чем успел прославиться, и наставил палец на Даника:

— Алиса Самум где?

— Помогает сестре. С Джеком. Его уже перевязали и…

— Я понял.Значит, тащи сюда таз, набирай воду. Нужна будет губка и чистые бинты.

— Я знаю, где лежат, — шмыгнула носом Лора. — Я покажу.

— Сами, — качнул головой Мар. — Найдите Чайку или еще кого-нибудь.

— Вы знаете, что с Янкой? — тихо спросил Даник. — Вы ее нашли?

— Пока нет, но надеюсь найти. Если не буду терять время.

Лора вдруг изо всех сил потерла красное от слез лицо руками и дрогнувшим голосом сказала:

— Это я виновата. Это все из-за меня…

— Что? — поднял брови Мар.

— Я не знаю, что на меня нашло. Никто ничего не взял из той пещеры. А я взяла. Нашла на полу. Подвеску, но она очень красивая была с камушками… мне сказали, что с драгоценными…

— Я знаю, — кивнул Мар и снова повернулся к выходу.

Девочка была не так уж и виновата. Не более, чем другие.

— Вы не все знаете… я никому не говорила.

В тишине все снова посмотрели на Лору, которая, кажется, стала еще краснее, хотя казалось бы, куда больше.

Даник ее снова слегка приобнял, но Лора шевельнула плечом, избавляясь от этой опеки.

— Я… мне дали одну вещь. Сказали, что она… в общем, один человек… он сможет незаметно прийти в академию. Если я ее возьму с собой и спрячу в укромном месте. Он хороший человек, но ведь его могли заставить или угрожать чем-то… я сначала так думала. Ведь ничего страшного, если он… если мы разок бы встретились здесь. Он должен был два дня назад. Но теперь, я подумала, может, он вовсе не собирался, а сам отдал эту вещь дракону, и он похитил Янку. А я не… я не хочу. Почему он меня обманул?..

Мар вздохнул, но ничего не сказал. Сказать ему было нечего, особенно если помнить, сто ему и самому в голову приходили примерно такие мысли. Что было бы, если бы я остался в Академии? Выбрал же момент для посещения Водопадного…

Хотя, если ретроспективно смотреть, то решал-то не он. Решал Тедор.

— Что теперь будет? Со мной? Профессор? — спросила девушка сквозь слезы. — Что мне делать?..

— Помогите Арему! Сбегай за Анной, за Алисой, за другими врачами. Не стой!

— Хорошо.

Но она все еще продолжала стоять на месте.

— Та штука, которую тебе подарили, она где?

— В кладовке… в общежитии. На первом уровне… там швааабры… сложеныыы…

— Спасибо. А теперь — бегом!

Правда, за время этого разговора Даник уже успел найти небольшой белый тазик и набрал воды, а Дик откуда-то вытащил и резиновые перчатки, и губки и бинты. И теперь оба они стояли у кушетки, не зная с чего начать.

Мар вернулся, показал, что и как делать. Лора, наконец отмерла и побежала искать Анниных коллег, а Арем, стиснув челюсти и зажмурившись, вытянул руки вперед, позволяя тем самым приступить к оказанию первой помощи…

Когда в комнату ворвалась Анна, с Арема уже успели аккуратно срезать пропитавшуюся кислотой куртку.

Маячок он нашел сразу. А кроме него, несколько грязных следов, нож и ворох отработанных «косточек». Кто-то здесь занимался некромантией, причем, отнюдь не студенческого уровня. Несколько пустых накопителей были тому косвенным подтверждением.

Тедор здесь был, но вот до похищения Янки или после?

Считав параметры маяка, он понял, что слушали его из города, причем, все то время, что он пребывал в Академии. Очевидно, Лора таскала подарочек с собой до самого того момента, когда ее ухажер должен был появиться. Только после этого она унесла артефакт в кладовку. И наверное, уселась возле него ждать… только никто в первую ночь не пришел. А вторую ночь сопротивляться сну стало невозможно. Скорей всего, под утро кто-то из драконов пробрался в Академию, тихо покинул убежище, добрался до площадки. Но помогал им некромант… или некроманты. Изнутри.

Кто-то из преподавателей? Студенты?

Ладно. Найти негодяя можно будет и потом. Сейчас важно не это. Что дальше? Куда бежать? Где ее искать? Действительно, в кабинете Изера? Начать оттуда. Чем не вариант.

Мар наклонился и подобрал с пола пуговицу, вырванную «с мясом». Обычную пуговицу от ученической куртки.

Янкина? Или валяется здесь с домлечных времен?

Наверное, Янкина. Должна быть… Значит, Тедор торопился… он знает, что кабинет Изера где-то в Академии, под иллюзией, но не знает, где. Единственная привязка, которой он может уверенно пользоваться в стенах Академии, это Лорин маяк, и он тащит девочку сюда. Что он будет делать дальше? И что скажет ему она, если скажет?!

Мар попробовал это представить, но почему-то не получалось. Каждая попытка такого рода порождала волну бессильной ярости и ненависти, с которой невозможно было справиться, никого не убив и ничего не сломав.

Первой и единственной жертвой пока оставался маяк, но ведь до ночи еще далеко!

…Клара считает, что у Изера в кабинете, или в одной из его секретных лабораторий, хранятся материалы исследований, позволяющие пробудить в драконах «спящие» гены магии артефакторов. Нет. Не так, за ее словами было что-то получше просто теоретических изысканий. Возможно, Изер действительно искал способ обезопасить своих бескрылых детей от участи фактически, домашних рабов, дав им особую, уникальную магию. Вопрос только, добился ли он результата, или же все-таки дар Ференса — это его природное свойство, не обусловленное никаким «пробуждением генов»?

…Если он притащил сюда Янку, и она поняла, где находится, даже оставила знак, что она будет делать дальше? И что будет делать он?

Тедор виртуозно владеет «малыми силами». Огненный хлыст и воздушная удавка — его любимые приемы. Рискнет ли только в Академии применить…

Но если считает, что всё равно все на полигоне и в ближайшее время в общежитие не явятся, рискнет.

А Янка покажет ему… что? Выход на уровень, на котором они нашли когда-то Нану? Ерунда, там сейчас все закрыто.

Не в их же студенческую «берлогу». Она слишком близко к ректорской башне…

Или просто будет молчать.

А Тедор, когда он в ярости, и не может добиться от жертвы желаемого результата, он ведь разум теряет. Правда, сейчас он торопится.

А может…

Это вариант. Но это очень неприятный вариант! Следовательно, нужно его или сразу подтвердить, или опровергнуть. Потому что — время уходит. Течет сквозь пальцы. Совсем его не остается ни на что!

Он осмотрел собственную комнату, как чужую.

Вот библиотека. Книги скинуты только с одной полки, разбросаны по полу. Родовая книга Шторма исчезла. Чернила разлиты, но лужа еще влажная…

Значит, Янка надеялась, что он обязательно догадается сюда заглянуть. И может, пока Тедор бесится и рушит мебель, даже успеет их застать…

Наверняка же разминулись на считанные минуты!

Ну, нет. Больше никакой пустой беготни. Все! Рискнем. И будем надеяться, что Янка тоже пойдет на риск и расскажет Тедору все-таки, где находится искомый кабинет.

А там их уже будут ждать. И возможно, Водопадный чертог сегодня вновь сменит сюзерена! Прекрасная Клара, я знаю, ты не любишь наш маленький чертог. Но уж потерпи. Я, можно сказать, сегодня готов преподнести его тебе на блюдечке…

Вырезанном из черепа твоего папаши.

В кабинете Изера, по всему видно, бывали. И не раз. Судя по следам в пыли — кто-то весьма некрупный, в сопровождении кого-то когтистого и четверолапого.

Следы вели к книжным полкам. Ну конечно! Ведь запрета на посещение этого кабинета Янка не услышала. Однако если она что-то и забрала, то сделала это аккуратно и незаметно. Мар осмотрел кабинет, все его закутки и ниши, но это чисто для успокоения совести: никаких других следов на полу не было.

И устроился ждать.

Несмотря на то, что больше всего хотелось сломя голову бежать еще куда-то, кого-то расспрашивать, трясти за грудки, кому-то бить морду или вкрадчиво убеждать сказать правду.

Минуты сменялись минутами. Ничего не происходило…

Ни звука, ни шороха, приглушенный свет, пыльные книги. Абсолютный, незыблемый, взведенный, как пружина, покой…

Любопытная конопатая рожица, задающая сотню вопросов за раз. Иногда — сосредоточенная, иногда испуганная.

Забавная, трогательная, иногда — безрассудная, иногда невероятно осторожная.

Непривычно беленькая среди других студенческих голов, на лекции ее всегда легко найти взглядом. Волосы всегда стянуты в тугой узел, но если этот узел нечаянно растреплется, то станет видно, какая это густая соломенная копна…

Где ты, Янка?

Ожидание стало невыносимым.

Он вскочил, измерил кабинет шагами — раз, другой, и еще раз, и еще…

А потом вдруг словно кто-то подсказал:

Дурак! Какой единственный действительно существующий ход ведет сюда? Ход, который Янка прекрасно знает и всегда сможет найти, ведь система безопасности Академии ее признала.

Об этом ходе прекрасно осведомлен и Тедор.

Он наверняка очень внимательно выслушал доклады Кондора и Клары, и вероятно, сделал верные выводы.

Нана обвинила его в подлоге: может, узнала, что он обманывает Великого Сюзерена Алфира сказками о якобы сбежавшем Ференсе. А может, и в чем посерьезней. Может, догадалась про шалости Андриса. Теперь уже как узнать?

Тедор пришел в бешенство. Вероятно, готов был и сам ее убить, но доверил сыну — после его забав тела никто не находит…

Но Нана сбежала, и побежала не куда-нибудь, а в Академию, просить помощи у Мара.

Но отправленный по следу личный помощник Тедора ее догнал и убил чуть раньше, чем она попала в Академию. Хотя сам тоже погиб…

Логично и закономерно. Когда Нану нашли, драконам оставалось только сделать хорошую мину при плохой игре и свалить вину на профессоров Академии и на самого Мара. Что не удалось только усилиями официального следствия и благодаря глупости господина Кондора…

Видимо, от него не укрылось и имя Янки, которая нашла обоих, и Нану, и ее убийцу. А Клара добавила яркости картине, объяснив, «кто такая эта шимса, и откуда взялась».

Мстительная королева, наверняка ведь в тот момент думала о своем расквашенном носе, а не о том, что девушку могут убить.

Так какова вероятность, что потерпев неудачу в личных комнатах Мара Шторма, он потащит Янку именно туда?

Мар, ругая себя за напрасно потраченное время, почти бегом помчался вниз по длинному техническому коридору, плавной спиралью спускающемуся к подземному железнодорожному туннелю.

Тусклый свет редких уцелевших осветителей освещал путь, но Мар этого почти не замечал, подгоняя себя, перебирая все новые и новые аргументы, убеждая, что может быть еще не поздно. Может, Янка все-таки как-то обманула дракона. Может, она еще жива.

Он увидел их почти в самом конце туннеля, подземную реку было уже отчетливо слышно.

Над головой Тедора крутился ослепительный белый шар, свет которого полностью перекрывал здешний тусклый желтоватый свет. Подол его плаща вымок чуть не до пояса и лип к телу, с рукавов тоже текло. Янка же стояла у его ног на четвереньках и силилась подняться. Вставала на колени, начинала кашлять так, что по тоннелю летело слабое эхо, снова падала.

Тедор, увидев Мара, не сводя с него глаз вдруг резко схватил Янку за волосы и дернул вверх.

— Я уж думал, — презрительно скривил он губы, — здесь действительно никому нет дела до этой шимсы безродной. Но ты явился. Сам пришел. Я почему-то знал, что дело без тебя не обошлось. Почему не доложил мне обо всем сразу? — Рявкнул он вдруг. — Про кабинет Изера, про эту свою сучку малолетнюю. Про то, что Надар собирает бывших изеровых сотрудников. Ты на кого работаешь? Ты, отродье недоразвитое…

Мар медленно разжал кулаки. Медленно, как когда-то учили, вдохнул и выдохнул, считая до десяти. Живая. Значит, все еще будет хорошо.

— Отпусти девочку, — мягко сказал он, — и поговорим. В ином случае, разговора не будет.

— Его и так не будет. Отдай мне кабинет Изера, получишь свою курицу. Прямо сейчас!

— Поднимайся по коридору до конца, потом налево. Там не заперто.

— Так не пойдет. Я должен видеть! Проводи! И вот еще что. Ты обеспечишь мне возможность забрать оттуда все. Все, что я сочту нужным. Прямо сейчас. Иначе, извини. Но она умрет. А чтобы тебе лучше думалось…

Он прижал Янку плотнее к себе и исчез, чтобы вернуться всего через несколько мгновений.

— Помнишь уютный подвальчик в Водопадном? — улыбнулся Тедор. — Если со мной что-то случится, то твою шимсу, Марик, не найдет никто. Даже ты. Даже если очень тщательно будешь искать…

Мар кивнул. Он знал, конечно, прекрасно знал, где находится «уютный подвальчик». Вот только телепортироваться туда невозможно. Слишком глубоко в скале. Слишком большая погрешность на выход. Без стационарного, хорошо заряженного верстового камня — не добраться.

— Идем. Это не далеко.

— Так почему не доложил?

— Доложил, — пожал Мар плечами. — Кларе.

— Сука!

— Да.

— Про кабинет она знает?

— Да.

— Про шавок Изера?

— Нет.

— А ты? Что ты про них знаешь?

— Ничего. Нет такой программы.

— Есть! Я сегодня видел одного. Надеюсь, Андрис с ним чисто разобрался!

— Спешу разочаровать. Андрис погиб. С час назад. Упал в живородку.

— Что? Ублюдок, что ты несешь? Ты в своем уме? Хочешь сказать, Андрис погиб, а этот мешок дерьма, который обманул моего сына…

— Да.

— Ты можешь отвечать нормально?

Он не ответил.

А еще через четверть часа они оказались у искомого кабинета.

Мар загородил вход собой и криво улыбнулся.

Тедор отзеркалил его улыбку:

— Я должен убедиться, что ты не блефуешь!

— Другого кабинета у нас с Изером, извини, для тебя нет. Что же до лабораторий, их, как ты знаешь, закрыл и обокрал Орден после ареста отца.

Тедор смотрел на него. Долго смотрел. Словно мысленно подвергал самым изощренным казням. Но — поверил.

Вероятно, даже его мнительность имела пределы.

— Тебя к ней проводить?.. — шевельнул он бровью.

— Нет. Вернуть ее сюда. Сейчас. А дальше — повторяю. Забирай, что тебе надо и проваливай. Смею уверить, уже сегодня приказом ректора доступ на территорию Академии для всех посторонних, включая драконов, будет закрыт.

53.

— Не решай за своего ректора, Марик, ты удивишься, насколько он может быть покладист во многих решениях… а ты… ты все еще принадлежишь роду. Твоя кровь и твоя магия принадлежит роду. Пока не докажешь, что дорос до крыльев! Помни об этом всегда, малыш. Думаешь, если тебе однажды взбрело в голову уйти от семьи, то семьи у тебя не стало? Кровь не обманешь, Марик. Однажды она приведет тебя домой. Тогда и поговорим.

— Не думаю.

— Я оставлю твою шимсу где-то здесь, в коридорах. Держи-ка! Знаешь, что это?

Индикатор магии — шарик из полимерного стекла с вкраплениями структурированного полихистра. В некоторых случаях может использоваться и как примитивный датчик биометрии. Используется, если надо отыскать кого-то, обладающего минимальными магическими способностями или вообще без оных. Шарик хранит в этом случае не полноценный образ человека, а только информацию о каком-нибудь из жизненных показателей. Например, частоту пульса или температуру тела. Будет оставаться непрозрачным, пока «образ» соответствует реальному состоянию организма.

Шарик был прозрачным. Но это лишь потому, что сейчас Янка далеко, в Водопадном. В тамошних подземельях… если верить Тедору. Но можно ли ему верить?

— Страшно, Марик? Идти против всех жраконов Астеры? Против меня? Посмотри на себя, ты ничтожество! Что ты приобрел, трусливо сбежав из дому? Вдумайся! Ты так же отдаешь свою магию, просто не мне, а князю Константину и его грифонам. Ты преподаешь — смешно! Теорию магии! Когда мог бы заниматься практикой! У тебя нет будущего, потому что у бескрылых не может быть семьи и законных детей. Дома ты мог бы достичь много большего. Но предпочел прозябать в этой дыре…

Пусть кричит. Тедор всегда любил выплеснуть ярость на окружающих. Пожалуй, только Кларе никогда от него не доставалось.

…Верить Тедору нельзя. Но есть же способ проверить.

Это даже не магия, это просто. Раз полихистр поддерживает образ Янки, значит, между ними сохраняется связь, и он должен выдать «синюю» реакцию на прикосновение. Даже если она далеко, даже если действительно в подземельях.

Это исследовалось, это факт. Кажется.

Хорошо, что в последние недели он так много времени уделил поиску разгадки этого самого «синего следа магии». Или уже можно говорить об какой-то альтернативной магии, другой? Неизученной, свойственной не драконам и не некромантам а… шимсам? Смешно. У шимс нет магии. Нет, не было, и быть не может.

Он снова едва заметно ухмыльнулся и протянул руку.

Шарик упал на ладонь — теплый, прозрачный. Нагретый Тедоровой рукой. И тут же по поверхности скользнул едва заметный синий сполох. Значит, в этот раз, по крайней мере, Тедор не соврал, и Янка жива.

— Перенеси ее сюда, — сказал Мар, прекрасно понимая, что на такое безрассудство Тедор Шторм не пойдет никогда. — И я клянусь, никто не помешает тебе вынести из кабинета все, что захочешь, даже мебель.

— Ну, нет. Мне даже интересно, насколько быстро тебе удастся ее найти! Эх, посмотреть времени не будет! Должно получиться забавно.

Тедор взмахнул рукой, не то прощаясь, не то готовясь к переходу, и исчез. Впрочем, долго ждать его не пришлось: всего через несколько минуть он объявился вновь — в компании Кондора и еще двоих драконов. И в совершенно сухой одежде. Успел привести себя в порядок.

Остановился возле Мара, смерил его злым, сощуренным взглядом. Но ничего не сказал.

Мар перевел взгляд на индикатор магии — тот быстро становился молочно-белым. Значит, расстояние до Янки сократилось настолько, что шарик может считывать ее пульс. Чаще всего все-таки именно пульс.

— Поторопись, — обронил Тедор, входя в кабинет и окидывая его хозяйским взглядом. — Ты же не хочешь, чтобы твоя подружка замерзла насмерть? Снаружи почти ночь!

Мар даже дослушивать не стал. Если Янка где-то внутри здания, то найти ее будет не так уж сложно. Есть ведь система безопасности Академии, которая тоже «помнит» ее биометрию. И по образцу с индикатора, может быть, покажет, возле какого из датчиков она недавно проходила…

Нужна только подходящая шлифовка. А это — близко. Это в пещерке на выходе в долину, где была ранена Нана Филин.

Мимо именно этого датчика шесть минут назад прошла Янка. Она где-то рядом. Где?

Снаружи? Внутри?

Мар готов был кричать или просто вернуться назад, в приемный покой Анны Самум, и забрать с собой в долину, если понадобится, всех, кого там увидит. Только сначала…

Он спустился по мокрым узким ступеням на несколько пролетов. Стало темно, пришлось засветить светляка. Дорогу преградила новенькая деревянная, обшитая полосами железа дверь.

Препятствие?

Пожалуй, именно оно-то и было сейчас ему особенно необходимо.

Мар приготовился снести дверь — хоть плечом, хоть огнем, хоть призванной черной дырой… но оказалось, черную дыру можно пока придержать: дверь была не заперта. Аккуратно срезанный замок валялся на ступенях, и Мар непременно его заметил бы, если бы хоть немного смотрел под ноги. От первого же толчка дверь распахнулась настежь, осталось только снова выругаться, в попытке удержать равновесие, упрекая себя в отсутствии мозгов. Тедор и Янка здесь уже были. С час назад. Когда прошли этот путь в первый раз. Наверное, сразу после того, как расстались с Андрисом… тогда же Тедор неспешно и вдумчиво избавился от замка.

Так зачем он снова ее сюда притащил?

Предположение было одно, и очень неприятное: чтобы Мар, вместо того, чтобы звать на помощь или наблюдать за вороватым дядюшкой, будет метаться по подземным ходам и туннелям в поисках Янки.

Забыв обо всем.

А значит, он уверен, что на поиски уйдет много времени. Не час, и не два. И возможно, они ни к чему не приведут…

Мар, уже не особенно и спеша, преодолел оставшиеся пролеты лестницы. Поломанная и погнутая решетка у последней площадки была снята и аккуратно отставлена в сторону.

Да, они здесь шли. Но вот — один раз, или два раза?

Тедор мог телепортировать ее куда угодно, в любое укромное, известное только ему место.

Однако же, плохо Тедор знал Янку, если думал, что она будет послушно сидеть… или лежать… или стоять… там, где ее оставили.

Потому что в звуке бегущей воды, а ее переливах, он вдруг услышал немного отличающийся плеск. Сначала плеск. Потом вдруг — довольно громкий «плюх» и отчаянное бормотание.

— …да что же такое… где же ты… так, спокойно. Никто не поможет, ты здесь одна… выбираться надо самой, и прямо сейчас, пока можешь… да где же чертова стена…

— Янка! — Окликнул Мар, чувствуя, как по сердцу теплой волной катится облегчение. Живая! Здесь!.. нашел!

Снова глухой громкий плеск, вскрик. Кажется, она упала в воду. Вода, в тоннеле должна была уже понизиться: снег и лед в долине сошел, а больше до ближайших дождей воды в пустошах не будет: испарится. Только осенью начнутся первые дожди.

— Янка, стой на месте, сейчас тебя найду. Подсвечу.

— Профессор Шторм? — донеслось в ответ робко. — Только в воду не прыгайте, унесет…

Мар отправил светляка лететь под свод тоннеля и даже увеличил яркость.

В его свете стал виден стремительный черный поток, который не так сильно шумел потому лишь, что русло у него было очень уж ровное и лишенное серьезных препятствий. Все препятствия — на дне.

Под водой оказались и высокие платформы по краям, да что уж, вода практически достигала хода, из которого Мар сейчас выглядывал.

Янка стояла к нему вполоборота и слепо водила руками по воздуху, при этом стараясь не переставлять ноги, должно быть, там, под ногами где-то была твердая поверхность.

Мар кинул взгляд несколько дальше, туда, где свет сходит на нет. Там у стены виднелся небольшой каменный выступ или карниз, возле которого вверх поднималась тонкая стальная труба. На трубе — видно было плохо, но он догадался, что это обрывки веревки, а не что-то иное…

Ладно, это потом. Надо ее забрать оттуда как-то, при этом не столкнуть на стремнину и самому туда же не угодить.

Платформа, вроде бы, тянется вдоль обеих стен и не прерывается. Значит, при известной удаче… да что тут думать. Некогда думать!

В воду телепортироваться не получится, слишком уж иная среда… но ровно над поверхностью — можно. Прямо сейчас!

Свет мигнул в момент телепортации, но вспыхнул снова, ведь Мар никуда из пещеры не исчез. Просто ахнул в ледяную воду сразу с головой, даже успел вообразить себе, что что-то не правильно сделал и промахнулся мимо платформы. Вынырнул, нащупав ногами дно, больше чем в пяти шагах от того места, где упал, и сразу ощутил, как течение пытается оторвать эти самые ноги от твердой земли внизу. Да как Янка-то там стоит…

Янка стояла не «как-то», а «на чем-то». Ей вода была по бедра, но Янка-то невысокая…

И почему она так нервно озирается и все еще водит в воздухе руками? Ладно, разберемся позже. Теперь нужно преодолеть до нее не шесть-семь, а честные десять-пятнадцать шагов. А потом как-то выбраться на сухое, лишь после этого можно будет попытаться отсюда убраться…

Тедор-то вероятно, сразу отнес ее на тот карниз. Не замочив по второму разу ног.

— Профессор, как Джек? — спросила она, все-таки повернув голову на звук. — он живой?

— Да. Все живы. Никто серьезно не пострадал…

— Нет, вы же не знаете! Тедор приказал сыну убить Арема. А я не могла помешать!

— Знаю, но тут вышло наоборот. Андрис Шторм погиб, а твой наставник выжил. Правда, позже сам полез в клоаку, его вытаскивать и обжегся. Но все хорошо. Выживет.

Шаг, еще шаг…

Грунт стал выше как будто. Под ногами начали появляться крупные камни.

— Это хорошо. Тедор сказал, что мы с наставником никому не интересны в Академии. Что я всего лишь шимса, а он работал на предателя и убийцу, а значит, никто из драконов или из циркусов не согласиться доверить ему никакого дела. Он любит говорить всякое… обидное. Но мне почему-то не было обидно, просто хотелось, чтобы он заткнулся. Такая я злая стала.

Она вдруг покачнулась, охнула и присела в воду, хлопнув ладонями по поверхности с тем самым звуком, который несколько минут назад привлек внимание Мара.

— Очень холодно, — пожаловалась она. — Спасибо!

Мар сделал еще два шага. Стало ощутимо легче двигаться и держаться.

— Еще рано благодарить…

— Я думала, что просто сорвусь и утону в темноте. Одна. Я ведь знаете… Я же нарочно спрыгнула в воду. Веревку перерезала и…

— Зачем?

— Ну, он меня не обыскал. Нож лежал в сапоге, а он не обыскал. Нельзя было не воспользоваться. Он хотел мне руки за спиной вязать, но не успел. Я бы и его ударила, рука бы не дрогнула, но…

Она развела руками, снова пошатнувшись. Они, кстати, заметно тряслись.

— Не шевелись, — попросил Мар — Я до тебя сейчас дотянусь. Мы доберемся до сухого места и выберемся отсюда.

— Хорошо. Только я ног почти не чувствую. А когда прыгнула, знаете, так страшно стало! Я давай руками-ногами махать… хотела выплыть… а нащупала целый холм наносов под водой. И вот. Стою. Холодно…

— Да, знаю. Сейчас…

Обратный путь к карнизу оказался почти непреодолимым. Янка не помогала — настолько устала и замерзла, что просто висела у него на плече. А когда совершала попытку встать ровнее, делалось страшно: вдруг сейчас выпустит его руку и сорвется. И найти ее в черной стремительной воде станет невозможно.

Шли вдоль стены, цеплялись за стену, как за последний шанс.

Янку он придерживал одной рукой, не давая макнуться с головой, и это почти всегда удавалось. А она — молчала. Переставляла ноги, ползла вперед, шажочек за шажочком и молчала.

А карниз оказался рядом совсем неожиданно. Мар настолько сосредоточился на том, чтобы держаться и идти, что чуть мимо не прошел. Осталось подняться. Но сначала — подсадить туда Янку.

В кабинете у Анны народу убыло, и состав поменялся: врачи оказались заняты Аремом, у которого кроме химических ожогов, проявились старые травмы.

Джека перевезли в палату, с ним-то все будет хорошо. Даник увел успокаиваться Лору, а Дик — умчался в город, расспрашивать отца, как так вышло, что он знал о планирующемся нападении в лабиринте, но ничего никому не сказал и не предотвратил.

Зато здесь теперь нервничала Алиса, шагами меряя комнатку из угла в угол. Вадим слушал ее невнятные восклицания и аргументы, но мудро молчал: знал, что вдвоем они, трапперы доморощенные, никого не найдут и не спасут.

Алису возмущал прямой запрет Анны соваться в пустоши. Но в «опасно» она не верила: там всегда опасно!

Пока приятель не разъяснил, что иногда драконы опаснее химер. А уж Тедор Шторм, при том сильно расстроенный Тедор Шторм — опасен вдвойне. Она перестала возмущаться, но не перестала нервничать…

До того самого момента, как прямо посреди комнаты, в потоке грязной воды вдруг не появился Мар Шторм с Янкой на руках.

Молча, только взглядом, приказал Вадиму освободить кушетку. Бережно уложил на нее девушку.

Пучок, конечно, не пережил приключения, волосы грязной и влажной соломой рассыпались вокруг головы. Веснушки на бледной коже казались почти черными.

— Раздень ее, — велел Мар Алисе. — Она замерзла. Нужны теплые одеяла, грелки. Все, что найдете.

Алиса не стала тратить время на ответ, а шмыгнула в кладовку возле холодной кельи, и вскоре вернулась с тремя теплыми одеялами и грелкой — ртутным камнем, выращенным в стеклянной колбе.

— Надо напоить ее горячим, — подал голос Вадим. — Сейчас принесу.

— Давай. Алиса, какие новости?..

— Оперируют. Я не знаю…

— Надар?..

— Он с Константином. В Ректорской башне. Я видела их, когда сюда бежала. Они шли в Ректорскую башню.

— Ладно. Я могу ее оставить на вас? Надо восстановить систему безопасности. Ни одна крылатая сволочь сюда не сунется больше без моего ведения или ведения ректора.

Мар не стал ждать ответа — проблему надо было решать как можно быстрее. Иначе не Тедор, так кто-нибудь из его подчиненных повадятся сюда шастать, как к себе домой. А там, где драконы — там всегда несчастье.

Он был уверен, что библиотеку Изера сюзерен Водопадного уже успел утащить. Ну, или ее самую лучшую и интересную часть. Но проверить следовало и это.

Сообщить ректору о том, что Янка нашлась, тоже было необходимо.

Еще бы неплохо собрать преподавателей и других заинтересованных, и рассказать всю правду о Нане Филин, Тедоре и его сыне Андрисе…

Хотя, это уже задачи другого порядка. Сначала — безопасность Академии. Это главное…

Когда с делами было покончено, ему вдруг показалось, что прошло много времени. Слишком много. Может, Арема уже прооперировали, А Янка пришла в себя и сможет ответить на два-три вопроса, из которых «Почему же ты влипаешь все время в разные истории?» был совсем не главным.

А может, там опять что-то случилось, и нужна его помощь. Но он об этом не знает, потому что, к сожалению, секрет карманных дзумеров давно утрачен. А полезная, должно быть, вещь была: из любой точки циркуса или Чертога можно было поговорить с кем угодно и где угодно.

Янка все так же лежала на кушетке, укутанная в три одеяла. Рядом на табурете сидела ее подруга с исходящей паром кружкой в руках. Вадим куда-то исчез.

Мара встретила Янкина улыбка. Слабая, но все равно Янкина — открытая и лишь слегка настороженная, словно она не знает до конца, уместно ли сейчас улыбаться.

Уместно, девочка. Улыбайся! Сейчас самое время, ведь все плохое почти закончилось.

Алиса обернулась. Вот она-то как раз была встревожена, если не сказать — расстроена.

— Янка опять ничего не видит, — наябедничала она на подругу. — И ничего не говорит.

Мар присел на корточки рядом с кушеткой и осторожно убрал от лица ее растрепанные пряди.

— Тедор? — спросил он тихо.

Янка кивнула, но видно, на ответ не было сил. Как в прошлый раз! Да что же за судьба-то у нее такая…

И каждый раз встреча с кем-то из драконов оказывается роковой для нее.

— А еще, профессор, — чуть менее уверенно заметила Алиса, — Она не может согреться. Верней, руки вроде бы нагрелись, но чувствительность не возвращается. Это, мне кажется, не нормально…

54.

нормально…

— Это ненормально, — эхом согласился Мар и выпростал из-под одеяла безвольную Янкину руку.

Действительно, Алиса права. Пальцы теплые, но не шевелятся. Не реагируют на прикосновение.

— Мы булавкой пробовали, — пояснила Янкина подруга. — Она не чувствует.

Янка вдруг шевельнулась, и тихо, но отчетливо попросила:

— Алиса, извини… пожалуйста… выйди. Мне надо что-то сказать профессору. Наедине.

Алиса взглянула на подругу с легкой обидой, но спорить не стала, хотя это и не в ее характере. В другой ситуации наверняка начала бы спорить, бегать, махать руками, а сейчас — нет. Просто встала, тихо вышла, плотно прикрыла за собой дверь.

Мар сжал Янкины пальцы в своих, хотя и знал, что она этого не чувствует.

— Что? — спросил осторожно.

— Я съела криос. Я… он заставил. Тедор. Простите.

— Яна, нет. — Мар даже головой покачал, отрицая эту новость. — Не может быть. Если все так было бы, ты сейчас уже не могла бы шевелиться. Даже дышать, наверное…

Но уже знал — права как раз Янка. Уж больно все сходится…

Он же, Тедор, специально все сделал так, чтобы ее подольше не нашли. Чтобы наверняка. И чтобы никто не помешал ему, потом, забрать книги…

— Профессор, мне страшно. Но хорошо, что Арем жив… и вы тоже.

— Не говори ничего. Вот же шимса бестолковая. Все будет хорошо. Не вздумай сомневаться.

— Он очень неожиданно появился. Джек хотел остановить… но он что-то сделал с воздухом, мы стали задыхаться.

— Тсс…

Мар сдвинул одеяла с Янкиной груди там, куда по правилам нужно прижимать криос. След выглядел свежим. Значит, Тедор не только заставил девушку проглотить раздробленный камень. Он зачем-то попробовал вытянуть из нее последние остатки магии. Того самого фона, который только-только должен был начать восстанавливаться.

— Он объяснил, что ему интересно. Ему Клара сказала, что у меня синий след магии, и он хотел попробовать.

— Понятно. Криос вытягивает магию. Даже в виде мелкой крошки или песка. Он будет тянуть до последнего. Я сейчас попробую кое-что сделать. В прошлый раз, кажется, получилось, но мера временная.

— Я знаю.

— Сначала попробуем просто очистить желудок. Алиса!

Девушка явно ждала под дверью.

— Нам понадобится тазик и много воды.

…когда Анна вернулась из операционной, Мар сидел на полу возле кушетки. Вокруг повсюду виднелись грязные следы, а возле самого Мара грязь даже не начала подсыхать, но он не замечал. Обе ладони он прижимал к Янкиной груди чуть ниже ключиц, как будто недавно пытался ее задушить, но притомился и отдыхает. Янка, бледная до синевы, была без сознания. Алиса, как примерная ученица, сложив руки на коленях, устроилась на белой табуретке возле стола с пробирками. Не мешала.

— Что у вас? — спросила Анна устало и встревоженно.

Мар покачал головой.

— Помнишь, как вы спасали Нану Филин? В этот раз надо, чтобы получилось…

— Криос в желудке?

— Да.

— Промывание…

— Пробовали. Она была в сознании.

Под кушеткой стоял белый тазик, в котором на дне виднелось совсем немного песка.

Анна выругалась: если бы здесь был кто-то из врачей, возможно, результат был бы другим.

— Что еще предприняли?

— Кое-что, о чем не следует распространяться. Я… просто подпитываю сейчас ее проглоченный криос собственной магией. Это дает отсрочку, но это не вынет из нее остатки песка. Анна, я не врач. Я даже не некромант. Это единственное, что пришло мне в голову.

— Стазис и полостная операция…

— Стазис придется снять, чтобы началось заживление. А ослабленный организм…

— Так, хорошо. Альтернатива?

— Не знаю. Каковы шансы на успех?

— Надо позвать Надара, Лизу и остальных. Алиса… возьми дзумер. Вызывай всех от моего имени. Мар, сколько у нас времени?

— Думаю, около получаса смогу обеспечить. Но потом, не знаю.

— Хотя бы так. Алиса, бегом! Мар, давай ее на стол пока поднимем. Сейчас каталку привезу.

Алисе до дзумера бежать, конечно, было не нужно. Он был на столе, возле которого она сидела. Неровная каменюка с ошлифованной одной стороной. Если приложить ладонь и назвать имя, то возможно, вскоре можно услышать ответ.

***
В «берлоге» стояла нехорошая, недобрая тишина. Даник сидел на своем рабочем столе, бессмысленно уставившись в дальний угол. Лора устроила скрещенные руки на столешнице, а голову на руках, чтобы ничего и никого не видеть. Она немного успокоилась, но слезы все равно подкатывли всякий раз, когда мысли возвращались к событиям прошлой недели. А они возвращались. Только дик деятельно, быстро и аккуратно наводил порядок на собственном столе. В конце концов, устал, остановился. Громко хлопнул тетрадью по столу.

— Так что? — спросил у пустоты, — бросаем все, расходимся? Баллов нам для выхода из «ямы» должно хватить. Главное, выбрать нормальные команды. И наработки у нас есть.

— Да уж. Наработки есть… — вздохнул Даник, отмирая. — Только кроме нас, по абаригенке никто тему не выбрал. Так что, полетят наши «наработки» в какой-нибудь пыльный шкаф, на веки вечные. А я почти поверил, что мы можем действительно что-то умное сделать.

— Да без разницы. Защиту проекта, может, и перенесут на пару дней. Но не втроем же на нее выходить. У других групп наверняка уже и демонстрационный материал готов. И вообще…

— Да таблицу я еще вчера доделала, — подала голос так и не поднявшая голову Лора. — Но нечестно. Почти всю теоретическую часть Янка накопала… а без нее и без Джека все как-то… неправильно.

— Витязь будет в порядке, — не согласился Даник. — Алиса говорит, вопрос двух-трех дней. Но Дик прав. Надо решить, плывем дальше как команда, или расходимся. Индивидуальные счетчики у нас, даже с учетом того, что мы не до конца прошли лабиринт, должны быть нормальные. Есть хорошая некромантская группа у Верна, есть Диана, правда, там одни девчонки, но кого это смущает. Зато как минимум два историка и биолог в группе. И тема несложная. Одно плохо — никто не даст нам заявиться в одну и ту же команду. Хотя, если все бросать, то, пожалуй, это лучший выход.

Дик обвел их мрачным взглядом.

— Тогда, если расходимся, надо Янкины книги все тоже прибрать. И Шторму вернуть, наверное. Это, кажется, были его книги.

— Еще что-то аспиранты приносили… — вздохнул Даник. — И Вадим. Там журналы его лежат, из города…

Янкин стол был действительно самым заваленным.

И тут Лора подняла кудрявую голову, и звенящим от возмущения голосом спросила:

— Ребята, вы что, это серьезно? Про расходимся, и все такое? И что, все было зря? И пусть Борька с Робином заканчивают опыт, и делают с ним, что захотят? А мы — чисто рядом постояли? И что, мы с Джеком несколько ночей схемы рисовали — зря? Вы вообще себя слышите?! Да если хотите, можете уматывать. Я может и дура, и может, мне придется еще несколько ночей посидеть, чтобы разобраться, что они там с Борисом вчера написали… но я разберусь. А вы… вы как будто только повода ждали, чтобы уйти. Ну что, вот он, повод. Я, получается, всех подставила, так что и поделом, Джек в больнице, Янка пропала… действительно, лучшего времени, чтобы все бросить — найти невозможно!

Она замолчала, потом вдруг тихо, без всяких эмоций добавила:

— Бегите. Только потом назад не возвращайтесь. Совсем…

— Сильно сказано! — скривился Дик, — С пафосом. Как в девичьем романе. А по существу, ты без нас ничего не сможешь.

Лора молча взяла свой блокнот и пересела к Янкиному столу. Открыла журнал, стала просматривать вчерашние заметки. Увлеклась, обнаружив, что опыт идет ровно так, как они и описали в теоретической части. Открыла справочник…

И вдруг поняла, что Даник уже со своей папкой заносит в последние таблицы последние цифры, а Дик открыл страничку с вступительным словом и принялся в ней что-то быстро исправлять простым карандашом.

За этим занятием их и застали Вадим с Алисой.

По одному взгляду на второкурсников стало ясно, что «все плохо».

Все трое, не сговариваясь, поднялись со своих мест навстречу.

— Янка в операционной. — поделилась Алиса последними новостями. — Позвали врачей из городской больницы Менгиров. Все очень плохо. Шторм ее как-то поддерживает пока, но это совсем не выход. Меня выгнали. Сказали, что мешаю.

— Садитесь, — широким жестом пригласил Дик. Места много.

— А вы, я смотрю, не очень и расстроились… — растерялась Алиса.

— Просто, когда что-то делаешь, то отвлекаешься немного, — бесхитростно объяснила Лора. — Янка в эту работу столько сил вложила… ну и мы все, тоже. Будет обидно, если пропадет. И потом, когда Янка вернется, я оправдываться, что мы тут все из-за переживаний всё бросили, совершенно не хочу…

***
На одном из нижних уровней Академии, если точнее, на самом нижнем из обитаемых, расположены холодные пещеры. Место, где хранятся тела, кости, фрагменты, с которыми работают некроманты.

Обычно там темно, и смотритель, старик Нестор Самум из Первого Заполья циркуса Белуши — единственный, кто туда заглядывает. Все меняется лишь перед большими некромантскими соревнованиями или как сейчас — перед чьими-то похоронами.

Расстроенный старшекурсник принес старику записку от ректора с приказом приготовить особую комнату, а на словах передал, что комната нужна прямо сейчас, а не завтра. Это чтобы Нестор не убрел из «мертвятника» куда-то по своим делам.

Ну а что. Тела, которые здесь хранятся, или завещаны Академии, или никогда не будут захоронены по другим причинам. Старик не проводит здесь все свое время. Приходит, проверяет температуру и влажность, проветривает, если это нужно. Обходит все залы и комнаты, оставляет подпись в журнале, что все нормально и без изменений и уходит наверх. До следующего обхода.

Нестор внимательно, несколько раз перечитал бумагу, покачал головой и отправился исполнять предписанное.

Особая комната — это скорей филиал больницы, чем морга. Там даже воздух немного другой. Более сухой и соленый. Иногда сюда приносят еще живых, но погруженных в стазис больных. Тех, кого не получилось спасти сразу, или просто врачи не придумали подходящий метод лечения, и им нужно время, чтобы его обсудить.

Крайне редко в особую комнату попадают студенты. И уж совсем никогда — студенты младших курсов, которые просто-напросто еще не владеют в достаточной степени магией, чтобы серьезно себе навредить. Нынешний случай, кажется, был особенным.

Нестор, слегка прихрамывая и бурча под нос, перестелил постель. Прикатил из кладовки диагностический аппарат и зачем-то аппарат искусственной вентиляции легких. Мало ли, кого ректор сюда притащит и что может понадобиться?

Свет старик оставил поярче, а напоследок еще и мягкой тряпкой прошелся по всем открытым поверхностям.

Все-таки сам ректор сюда идет! Вдруг найдет, к чему придраться.

Но к тому, что в его тихие владения ворвется сразу с десяток человек, старик готов не был.

Мрачный и как всегда по самую шею застегнутый во все черное, одним из первых вниз спустился профессор Шторм. Собранный и деловитый, впрочем, это тоже как всегда. Он нес на руках, без всяких носилок, студентку, полностью укрытую длинной светлой простыней, как саваном. Рядом бежали помощники, кажется, кто-то с выпускных курсов, или аспиранты — старику давно уже казалось, что время летит с каждым годом все быстрей и быстрей. Не успели эти мальчики пройти вступительные испытания, глядь — а уж и выпускной у них. Моргнуть не успеешь, они уже научные работы защищают. Чихнуть не успеешь — а они уж и преподают…

Шторм только взглядом сверкнул, и парни мигом отворили перед ним все двери, а ненужные приборы выставили вон.

Следом зашла, почти бегом Анна Самум с тяжелой сумкой на плече. На поверку оказалось — тащила магические накопители. Ректор в сопровождении профессора Максима Нырка и доктора Лизы Чайки, нагруженной еще одним пакетом.

Последними в особую комнату протиснулись — места уже не хватало, — Даник, Вадим и Алиса. Нестор хотел было перед ними закрыть двери холодных пещер, но не тут-то было. Разве мог он остановить троих молодых, сильных, и крайне встревоженных студентов?

Хотя, как оказалось, можно было так уж и не бежать.

Аспиранты раскатали на кушетке — близкой родственнице той, что у Анны в кабинете, — контактную сетку.

Шторм уложил на нее Янку, вместе с простынями. Анна установила и подсоединила к сетке накопители и индикатор магии, совершенно прозрачный хрустальный шарик.

Янка лежала, как не живая — бледная, как фарфор, в ореоле темных от влаги волос.

Она не дышала — все жизненные процессы максимально замедлены, фактически, от настоящей смерти ее отделяет только набор магических инструментов, да знанияМара Шторма в области классической Высокой магии.

Он проверил накопители, кивнул. Все было сделано верно.

Старый Нестор заметил, что кое-кто из студентов вытирает слезы, а Анна Самум незаметно для окружающих на миг прижала к себе младшую сестру.

— Все, — деловито сказал профессор Шторм, — Больше тут ничего не сделаешь. Расходитесь, студенты. Коллеги, тоже.

Надар тоже закивал, направляя и подталкивая «студентов и коллег» к выходу.

Старый Нестор был только рад. Он терпеть не мог, когда в его владениях шастают посторонние.

Но сам Шторм и ректор неожиданно задержались внутри. И выгонять их старик все-таки поостерегся. Все ж таки — начальство.

Но остальным-то в «мертвятнике» делать совершенно нечего! Так что он внимательно и обстоятельно проводил всех до самой лестницы и дождался, когда даже звук шагов смолкнет вдалеке.

***
Надар, пригасив свет, очень внимательно посмотрел на своего бывшего ученика, но тот «держал лицо». Мар, к сожалению, делал это с каждым разом все лучше и лучше.

— Не вини себя, — вздохнул он. — Марик, ты и так сделал больше, чем было возможно.

Тот покачал головой. Может и так. Может, он сделал и все возможное, но значит, надо было делать невозможное!

Впрочем, не важно.

— Мастер, мне надо будет уехать. На несколько дней. Так, чтобы не прознал ни Тедор, ни князь Константин.

— Что ты задумал?

Мар в досаде покачал головой.

— Арем еще долго не встанет. Янки нет… мне надо в Белушу. Я обещал ей, что буду присматривать за ее родными, помните? Будет честно, если я сам им все расскажу. Как есть.

— Представляю себе этот разговор…

— Надеюсь, Вальтар меня не погонит в шею.

— А потом?.. Когда ты вернешься? Я сообщил Константину о новых клоаках по склонам циркуса, он обеспокоен. Планирует отправить несколько отрядов для глобальной зачистки.

— Да.

— Что «да»?

— Да. Я буду участвовать в этой экспедиции. Придется отменить лекции и… и может, после этого рейда я не вернусь обратно еще какое-то время. Для меня это важно.

Надар хотел было уточнить, что именно Мар считает для себя более важным, чем преподавание в Академии… но промолчал. Потому что уточнение, если подумать, было дурацким. И так понятно, что последние события заставили Мара Шторма на многие вещи смотреть совершенно иначе.

— Вы идите, — вздохнул Мар. — А я еще тут… немного побуду.

Ректор ушел.

Мар быстро запер за ним дверь, потом на деревянных ногах вернулся к кушетки и сел, чуть подвинув Янкины ноги.

Состояние «сдвига» накрыло его еще пока он напитывал проглоченный Янкой криос собственной магией… а потом еще и магией своего накопителя… и кажется, накопителя Анны и даже ректора. Но когда магическое сканирование образа показало, что извлечь порошок хирургическим путем вряд ли получится, остался только один выход — стазис.

В который погрузить девочку мог только один человек в Академии — он сам. И нельзя было даже намекнуть, даже показать хоть кому-то из присутствующих, что он к тому моменту и сам-то почти ничего не видел, а уж звуки текущей воды мерещились ему и вовсе так отчетливо, словно капало уже прямо возле операционного стола…

По большому счету отнести Янку вниз мог и кто-то другой…

Но почему-то нельзя было этого допустить.

Ну, вот нельзя, и все.

Его ответственность.

И может, немного — его право.

Мар выпростал из-под одеяла Янкину ладонь, и спрятал между своими ладонями, словно хотел согреть. Словно в этом был хоть какой-то смысл.

Можно до бесконечности себе врать, можно до бесконечности повторять простую формулу: «это просто студентка Академии. Да, она в беде, но я здесь при чем?»…

Это будет ложь, но какая разница, кругом ложь, так ложью больше, ложью меньше…

Он молчал. Хотел вспомнить, как так получилось, что эта девочка внезапно стала значить для него немного больше, чем другие студенты… да что там. Больше, чем большинство людей, некромантов и драконов.

Из-за клятвы?

Или немного раньше?

Или немного позже, в той пещерке, где он в первый раз ее похоронил?

Внезапно словно из воздуха, возле его ног появился плешан.

Остановился, широко расставив крепкие когтистые ноги, и уставился Мару прямо в глаза.

Стало даже казаться, что он понимает, о чем пытается сказать ему химера…

Ты же моя стая, ты дракон, ты сильный! Сделай что-нибудь! Спаси ее!..

— Прости, Квазимодо, — сказал он, еле ворочая языком. — Прости, я пока не могу…

А потом? Потом-то сможешь? Сможешь рискнуть ее жизнью? Своим последним шансом? Вашим, если на то пошло, общим последним шансом?

Мысли путались. Мар уже не понимал, с кем, с которым из внутренних «я» он сейчас спорил, которое «я» убеждал, что однажды все изменится. Что все еще можно исправить и может, однажды, он проснется и поймет, что решение найдено. И Янка будет жить. Снова Будет улыбаться. Снова будет кому-то рассказывать что-то забавное или чертовски важное. Будет спрашивать про все на свете — от биографии дракона Александра Самума до «Почему люди перестали пользоваться старыми подземными туннелями, если они защищены от химер?»… Да просто будет. Где-то. Как-то. Пусть далеко, пусть совсем без него, даже без памяти о том, что был где-то в ее биографии один самонадеянный профессор теории магии…

Главное, что будет.

А туннели… не защищены они от химер. Нет, маленькая. Просто химеры не любят темноту и сырость. Но ели надо будет — полезут, как милые…

Он сидел рядом с Янкой до глубокой ночи.

А утром, едва первые обитатели Академии потянулись к своим умывальникам, пришел в кабинет ректора с заявлением об увольнении.

— Я должен вернуться домой. Там остались незаконченные дела.

Надар помедлил с минуту, потом все же уточнил:

— Уверен?

— Да.

— Я не смогу тебя вытащить, если что-то пойдет не так.

— Знаю. Но пора переставать прятаться. Кроме того, возможно, где-то в Водопадном можно найти информацию о том, как нейтрализовать магию криосов. Такой способ должен быть.

— Значит, — вздохнул Надар поднимаясь, — ты его найдешь. Как я понимаю, уговоры бесполезны?

Мар кивнул.

— Тогда удачи. Только не забывай, что здесь тебя всегда ждут.

— Я не забуду.

Когда за Маром закрылась дверь, ректор поднялся в свой кабинет, с силой выдернул ящик стола и достал оттуда непочатую бутылку с мутновато-медовой жидкостью.

Поискал взглядом стакан, не нашел, и сделал первый глубокий глоток.

Ректор был почти уверен, что больше никогда не увидит Мара Шторма. Ни живым, ни мертвым.

55.

— Бездушный урод! — зло охарактеризовал Шторма Дик. И для усиления эффекта от души шарахнул ладонью по столу. — Ах, нельзя ничего зделать, отправим в стазис, а потом разберемся! Ну да, разберутся они! Хоть кто-то подумал, что из этого их стазиса нормально выходят только трое из четырех, то есть, каждый четвертый или вовсе не просыпается, или потом…

— Ему не все равно, — возразила Алиса. — На самом деле по лицу не скажешь, но он переживает…

— Пусть переживает где-то от нас подальше, — согласился Даник. — В конце концов, это из-за него все произошло. Живи он в своем чертоге, и другие драконы в Академию не совались бы!

Компания снова собралась в «берлоге», на этот раз в полном составе. Даже Вадим.

Настроение у всех было мрачное и при этом — деловое. Как будто у них уже был составлен план по спасению Янки. Хотя пока не было даже плана спасения себя из «ямы».

— А ее родным кто-нибудь сказал? Скажет? — спросила Лора. — Кто-нибудь знает, есть у нее вообще кто-то?

— Отец где-то в Белуше. И братья, — вспомнил Даник. — Но лучше спросить у наставника Арема, как в себя придет. Кстати, я тут слышал… ректор пытается его уговорить остаться у нас преподавать некромантию.

— Интересно, кто будет вести теорию, если Шторм решит вернуться к кровным родственничкам, — скривил губу Дик. — Впрочем, не интересно…

В дверь постучали.

Сразу повисла натянутая тишина, в которой Даник неохотно окликнул:

— Войдите!

Вошел ректор. Окинул всех печальным серьезным взглядом и сказал:

— Вы все считаете себя Яниными друзьями. Наверняка у вас ко мне множество вопросов. А у меня теперь есть на них ответы. Так что, спрашивайте?

— А что взамен? — буркнул подозрительный Дик.

— Обещание, что то, что я вам расскажу, не покинет этих стен. Ну что… можете спрашивать…

Мар Шторм из Звездной Академии Астеры

Если бы Клара хотела остаться незаметной, она не стала бы пользоваться духами. Да еще и столь узнаваемыми.

Мар запер входную дверь и громко поздоровался. Видеть никого не хотелось, особенно Клару. Но… Клада это Клара. Для нее нет запрещенных тем и запертых дверей.

— Привет, — отозвалась она, выглядывая в прихожую, словно это она здесь хозяйка, а Мар — незваный гость. — Я заждалась. Что за манера исчезать, ничего не объясняя?

— Думаю, — возразил Мар, — Тедор тебе все рассказал.

— Надо же. Он думает! А мне пришлось весь день торчать в Водопадном одной! А могли бы весело провести время.

— Клара… Твой брат убит. Ты в курсе?

— Давно пора было. Этот идиот и в детстве-то был немного чокнутый, а в последнее время даже Тедор это, наконец, заметил и соизволил запереть его подальше от нормальных людей… Знаешь почему? Потому что есть у моего братца одна небольшая тайна… он очень любит убивать людей. Он думает, что этим помогает отцу… представляешь? Ну не дурак ли?… Эй, ты что какой сердитый… и немногословный? Марик, ты что, всерьез разозлился на Тедора за этот небольшой розыгрыш? Боже, ну подумаешь, спрятал он твою маленькую игрушечку и заставил поискать. Между прочим, ты мне обещал отдать книги Изера, а не ему. И что в результате? В результате Кондор с компанией особо приближенных к моему отцу драконов тащат книжки в его личную библиотеку, а я сижу и глазами хлопаю… да за такое твою шимсу надо было живьем химерам скинуть…

Она вернулась в комнату и заняла единственной кресло, аккуратно разложив вокруг себя красные складки платья.

Мар вошел следом. Подхватил за спинку стул от письменного стола, уселся напротив Клары. Она-то вероятно надеялась, что сядет у ног… но за минувший день многое переменилось.

— Клара, — вздохнул он. — она — не «моя шимса», а студентка Академии. Очень толковая студентка. Была.

— Хочешь сказать, что ты с ней даже ни разу… погоди! Серьезно?

Клара вдруг резко засмеялась, даже голову запрокинула.

— Марик, ты дурак! Или ты так сильно любишь меня, что на других баб и смотреть не можешь? Но тогда почему… стоооп! Марик, что в ней такого было, что ты бросил меня, бросил наши с тобой великие планы, наплевал на интересы драконов и помчался ее спасать? Это же ведь она послала химеру?

Мар с некоторым удивлением посмотрел на Клару, которая в этот момент такой уж красавицей не выглядела. Черты заострились, кожа побледнела, пальцы вцепились в подлокотники. Да она в ярости… впрочем, наплевать.

— Мне надо собрать вещи, — сказал он вместо ответа. — Если у тебя больше нет вопросов…

— Ты уезжаешь?

— В Водопадный. Хочу задать твоему отцу несколько неудобных вопросов.

— Я поняла. Ладно. Увидимся дома!

Она поднялась, и не оглядываясь вышла из комнаты. И только приоткрыв дверь вдруг обернулась и с улыбкой сказала:

— Прости, Марик. Ничего личного. Ты выбрал шимсу и эту вашу никчемную Академию… Но я не прощаю предательства. Мальчики. Выполняйте приказ!

Они прятались в спальне, четверо драконов с лунными знаками на форменных, черно-серых куртках. Слуги Алфира, Великого Сюзерена драконов…

Из-за Клариных духов он даже не подумал, что в комнате мог скрываться кто-то еще. И совершенно напрасно «мальчики» накинули на него одновременно и «воздушную удавку» и «слепой шар». Не мог сейчас Мар оценить всю красоту и мощь этих формул — слишком вчера много вложил сил в попытку сохранить Янке жизнь.

Первый же удар сбил его с ног, так что даже обездвиживать не пришлось…

А может, оно и к лучшему.

Где-то далеко, в виварии Звездной Академии глухо и безнадежно закричала почти осиротевшая химера…


Примечания

1

Столица циркуса Белуши, единственный его крупный торговый центр

(обратно)

2

Расписка — замена денежного расчета при торговых сделках между представителями разных цехов и разных циркусов.

(обратно)

3

Ртутный камень — Минерал Астеры, обладающий свойством самостоятельно нагреваться при воздействии концентратора «магической энергии некромантов». Ртутные камни с риском для жизни в древних развалинах добывают путешественники и драконы.

(обратно)

4

Льдистая буря — Сухая буря, поднимающая с земли кусочки твердого льда и мелких острых кусочков кремния. Смертельно опасное природное явление.

(обратно)

5

Битюганы — мощная холодоустойчивая порода лошадей

(обратно)

6

Шимса — происхождение слова неизвестно. Значение — дикий, неопрятный, жестокий, глупый.

(обратно)

7

На самом деле вид один, просто химеры внутри этого вида сильно отличаются внешне и по своим функциям внутри сообщества.

(обратно)

8

Менгиры — крупнейший город циркуса Скальда и древнейший в Содружестве живой полосы.

(обратно)

9

Лунник — видимо, от китайского «лун» — дракон.

(обратно)

10

Мера длины, километр. Очевидно от сокращенного написания слова.

(обратно)

11

Эсэм — сантиметр.

(обратно)

12

Для простоты счисления один круг будет равен одному году. Хотя на самом деле на Астере оборот планеты вокруг светила — дольше почти на два месяца.

(обратно)

13

33 охоты — очень долго; охота — период времени равный 12 астерским годам

(обратно)

Оглавление

  • Химеры пустошей
  •   Пролог
  •   1.
  •   2.
  •   3.
  •   4.
  •   5.
  •   6.
  •   7.
  •   8.
  •   9.
  •   10.
  •   11.
  •   12.
  •   13.
  •   14.
  •   15.
  •   16.
  •   17.
  •   18.
  •   19.
  •   20.
  •   21.
  •   22.
  •   23.
  •   24.
  •   25.
  •   26.
  •   27
  •   28
  •   29.
  •   30.
  •   31.
  •   32.
  •   33.
  •   34.
  •   35
  •   36.
  •   37
  •   38.
  •   39.
  •   40
  •   41
  •   42
  •   43.
  •   44.
  •   45
  •   46
  •   47
  •   48.
  •   49
  •   50
  •   51
  •   52.
  •   53.
  •   54.
  •   55.
  • *** Примечания ***