Начал читать. Очень хорошо. Слог, юмор, сюжет вменяемый.
Четыре с плюсом.
Заканчиваю читать. Очень хорошо. И чем-то на Славу Сэ похоже.
Из недочётов - редкие!!! очепятки, и кое-где тся-ться, но некритично абсолютно.
Зачёт.
Начал читать первую книгу и увидел, что данный автор натурально гадит на чужой труд по данной теме Стикс. Если нормальные авторы уважают работу и правила создателей Стикса, то данный автор нет. Если стикс дарит один случайный навык, а следующие только раскачкой жемчугом, то данный урод вставил в наглую вписал правила игр РПГ с прокачкой любых навыков от любых действий и убийств. Качает все сразу.Не люблю паразитов гадящих на чужой
подробнее ...
труд и не умеющих придумать своё. Вообще пишет от 3 лица и художественного слога в нем не пахнет. Боевые сцены описывает в стиле ой мамочки, сейчас усрусь и помру от ужаса, но при этом всё видит, всё понимает но ручки с ножками не двигаются. Тоесть всё вспомнить и расписать у ГГ время есть, а навести арболет и нажать на спуск вот никак. Ах я дома типа утюг не выключил. И это в острые моменты книги. Только за это подобным авторам надо руки отрывать. То есть писать нормально и увлекательно не может, а вот влесть в чужой труд и мир авторов со своей редакцией запросто. Топай лесом Д`Картон!
Книга из серии тупой и ещё тупей. Автор гениален в своей тупости. ГГ у него вместо узнавания прошлого тела, хотя бы что он делает на корабле и его задачи, интересуется биологией места экспедиции. Магию он изучает самым глупым образом. Методам втыка, причем резко прогрессирует без обучения от колебаний воздуха до левитации шлюпки с пассажирами. Выпавшую из рук японца катану он подхватил телекинезом, не снимая с трупа ножен, но они
подробнее ...
благополучно появились потом. Заряжает барабан револьвера капсюлями порохом и приклеивает пули. Причём как вы понимаете заряжает их по порядку, а потом дважды нам пишет на полном серьёзе, что не знает как дозарядить барабан, как будто этого не делал при зарядке. Офицеры у него стреляют по дальним целям из револьверов, спрашивается вообще откуда офицеры на гражданском пароходе? Куда делся боевой корабль сопровождения я так и не понял. Со шлюпкой вообще полная комедия. Вы где видели, что бы шлюпки в походном положении висели на талях за бортом. Они вообще стоят на козлах. У ГГ в руках катана, а он начинает отстреливать "верёвку" - дебилизм в острой форме. Там вообще то подъём и опускание шлюпки производится через блоки, что бы два матроса смогли спокойно поднять и опустить полную шлюпку хоть с палубы, хоть со шлюпки, можно пользоваться и ручной лебёдкой с палубы. Шлюпки стандартно крепятся двумя концами за нос и за корму иначе при спускании шлюпку развернёт волной и потопит о корпус судна. Носовой конец крепя первым и отпускают последним. Из двух барабанов по делу ГГ стрелял только один раз и это при наличии угрозы боевых действий. Капсули на дороге не валяются и не в каждой лавке купишь. Кто будучи голодным и с плохим финансовом положении будет питаться эклерами? Только дебил или детё, но вряд ли взрослый мужчина. Автору книги наверное лет 12, не более.
Как концепция - отлично. Но с технической точки зрения использования мощностей - не продумано. Примитивная реклама не самое эфективное использование таких мощностей.
Эпоха Танской династии (618–907) явилась в истории китайского государства периодом наивысшего развития феодального общества. Экономический подъем, расширение внешних связей, небывалый расцвет культуры способствовали значительному развитию художественного творчества. Эти три столетия обогатили китайскую поэзию неумирающими, вечно живыми творениями.
Творчество одного из величайших поэтов Китая Ду Фу (712–770) связано с периодом начавшегося политического упадка танской империи. Ду Фу являлся продолжателем лучших традиций прошлого и основоположником новых традиций в китайской поэзии.
Движимый стремлением служить народу, поэт был полон глубокого участия к интересам простых людей, великой тревоги за судьбу своей родины.
Искреннее сочувствие к обездоленному человеку, лишенному крова, гонимому нуждой и бесправному, — эта высокая гуманистическая цель характерна для всего творчества великого Ду Фу.
В его поэтических творениях, в его песнях получила свое выражение борьба народа против господства мрачных сил, против тирании власть имущих, против неравенства.
Ду Фу, происходивший из помещичьей среды, поднялся над представителями своего класса, возвысил против него свой гневный голос, объявил ему войну. И здесь, разумеется, сказались качества характера самого поэта, черты его гения. Главное же — суровая правда жизни неотвратимо влияла на формирование мировоззрения поэта.
Ду Фу, чья муза была музой ненависти к богатым и негасимой любви к беднякам, тонко воспринимал все истинно прекрасное. Он оставил точные и живые зарисовки народной жизни. Он глубоко чувствовал живопись и музыку. В своих произведениях Ду Фу выступает также непревзойденным мастером пейзажа.
Со своеобразием творческой манеры Ду Фу связаны и особенности его лексики, фразеологии, стиля. Его язык, изящный и выразительный, глубоко и точно раскрывает идею художника.
Ду Фу развил лучшие литературные традиции, необычайно много сделал для обработки народного языка и развития различных поэтических жанров. Поэзия Ду Фу, отображающая целую эпоху, часто именуемая «поэтической историей», оказала огромное влияние на многих крупных поэтов Китая последующих столетий.
Ду Фу особенно близок нашим современникам своим глубоким пониманием борьбы народа за свободу, за лучшую жизнь, за право самому распоряжаться своей судьбой.
СТИХИ О ТОМ, КАК ОСЕННИЙ ВЕТЕР РАЗЛОМАЛ КАМЫШОВУЮ КРЫШУ МОЕЙ ХИЖИНЫ
Осенний ветер
Дует все сильней,
Дела свои
Разбойничьи верша:
Он с тростниковой
Хижины моей
Сорвал
Четыре слоя камыша.
Часть крыши
Оказалась за рекой,
Рассыпавшись
От тяжести своей.
Часть,
Поднятая ветром высоко,
Застряла на деревьях
Средь ветвей.
Остатки — в пруд слетели
За плетень,
И крыша — вся —
Исчезла, словно дым.
Мальчишки
Из окрестных деревень
Глумятся
Над бессилием моим.
Они, как воры,
Среди бела дня
Охапки камыша
Уволокли
Куда-то в лес,
Подальше от меня,
Чем завершили
Подвиги свои.
Рот пересох мой,
Губы запеклись,
Я перестал
На сорванцов кричать.
На стариковский посох
Опершись,
У своего окна
Стою опять.
Стих ветер
Над просторами земли,
И тучи стали,
Словно тушь, черны.
Весь небосклон
Заволокли они,
Но в сумерках —
Почти что не видны.
Ложусь под одеяло
В тишине,
Да не согреет
Старика оно:
Сынишка мой,
Ворочаясь во сне,
Поистрепал его
Давным-давно.
А дождь
Не то чтобы шумит вдали —
Он просто
Заливает мне кровать,
И струйки,
Как волокна конопли,
Он тянет
И не хочет перестать.
И так уж
Обессилен я войной,
Бессонница
Замучила меня,
Но эту ночь,
Промокший и больной,
Как проведу
До завтрашнего дня?
О, если бы
Такой построить дом,
Под крышею
Громадною одной,
Чтоб миллионы комнат
Были в нем
Для бедняков,
Обиженных судьбой.
Чтоб не боялся
Ветра и дождя
И, как гора,
Был прочен и высок,
И если бы,
По жизни проходя,
Его я наяву
Увидеть мог,
Тогда
Пусть мой развалится очаг,
Пусть я замерзну —
Лишь бы было так.
ПЕСНЯ О ХЛЕБЕ И ШЕЛКОВИЧНЫХ ЧЕРВЯХ
Наверно, городов
У нас в стране
Теперь не меньше
Тысяч десяти.
Но разве есть такой —
Скажите мне, —
Где б воинов
В доспехах не найти?
О, если б
Переплавить мы могли
Доспехи
На орудия труда,
Чтоб каждый дюйм
Заброшенной земли
Перепахать.
И было б так всегда.
Чтобы крестьянин
Сеял в добрый час
И шелководством
Занялся опять;
Чтоб мирным людям,
Как теперь у нас,
Не надо было
Слезы проливать;
Мужчины в поле
Выполняли б долг,
И пели женщины,
Мотая шелк.
ЗАСОХШИЕ ПАЛЬМЫ
Бесчисленные пальмы
В Сычуани
Высоко подняли
Свои вершины,
Но им, кору сдирая,
Тело ранят —
Не будет скоро их
И половины.
Они напрасно
Листья расстилали
Зеленые
И летом и зимою,
Но — раненные —
Выдержат едва ли
И скоро
Попрощаются с листвою.
Мне бедствия народа
Сердце ранят,
Чиновники забыли
Слово «жалость».
Вы, жители долин
Янцзы и Ханя
Скажите — что у вас
Еще осталось?
Вы, как и пальмы,
Выдержать не в силах,
И я о вас
Вздыхаю не впервые,
Те, кто мертвы,
Покоятся в могилах,
Но чем — спрошу —
Прокормятся живые?
Посвистывает иволга
Печально,
Вокруг нее
Зеленый луг раскинут.
И я в печали
Думаю о пальмах,
Что в сорных травах
Пропадут и сгинут.
СТИХИ В 500 CЛОВ О ТОМ, ЧТО У МЕНЯ БЫЛО НА ДУШЕ, КОГДА Я ИЗ СТОЛИЦЫ НАПРАВЛЯЛСЯ В ФЫНСЯНЬ
Перевод с китайского Александра Гитовича.
(обратно)
2
Дулин — местность в окрестностях Чанъани, танской столицы, где проживал в то время автор, семья которого находилась в Фынсяни, в провинции Шэньси.
(обратно)
3
В пеньковом платье — то естьне состоящий на службе.
(обратно)
4
Цзи и Се — мудрые министры легендарного императора Шуня, проявлявшие заботу о простом народе.
(обратно)
5
Сюй Ю и Чао Фу — два знаменитых отшельника времен легендарного императора Яо; когда Яо предложил свой престол Сюй Ю и тот, хотя и отказавшись, рассказал об предложении Чао Фу, то последний почел свой слух оскверненным таким предложением и немедленно вымыл уши.
(обратно)
6
Лишань — гора к востоку от Чанъани, где находился Хуацингун, летний дворец танского императора Сюаньцзуна.
(обратно)
7
Яочи — место богини Сиванму. Здесь подразумевается теплый источник на горе Лишань.
(обратно)
8
В халатах с длинными кистями — то есть высшие чиновники.
(обратно)
9
Тот дивный шелк чиновникам даря — то есть для того, чтобы чиновники, одаренные императором, не обижали народ.
(обратно)
10
И три небесных феи — Ян Гуй-фэй, любимая наложница императора, и ее две сестры.
(обратно)
11
Цин и Вэй — реки на север от Чанъани по дороге в Фынсянь.
(обратно)
Небесный столб — по китайской мифологии медный столб, который поддерживал небеса. Этот мифический столб находился якобы у горы Бучжоу, в западной части хребта Куньлунь.
(обратно)
14
Я был свободен от налогов… Принадлежа к сословию чиновников, Ду Фу был освобожден от налогов и не подлежал призыву на военную службу.
(обратно)
Последние комментарии
4 часов 46 минут назад
4 часов 48 минут назад
2 дней 11 часов назад
2 дней 15 часов назад
2 дней 17 часов назад
2 дней 18 часов назад