Месяца 3-4 назад прочел (а вернее прослушал в аудиоверсии) данную книгу - а руки (прокомментировать ее) все никак не доходили)) Ну а вот на выходных, появилось время - за сим, я наконец-таки сподобился это сделать))
С одной стороны - казалось бы вполне «знакомая и местами изьезженная» тема (чуть не сказал - пластинка)) С другой же, именно нюансы порой позволяют отличить очередной «шаблон», от действительно интересной вещи...
В начале
подробнее ...
(терпеливого читателя) ждет некая интрига в стиле фильма «Обратная сторона Луны» (битый жизнью опер и кровавый маньяк, случайная раборка и раз!!! и ты уже в прошлом)). Далее... ОЧЕНЬ ДОЛГАЯ (и местами яб таки сказал немного нудная) инфильтрация героя (который с большим для себя удивлением узнает, что стать рядовым бойцом милиции ему просто не светит — при том что «опыта у него как у дурака махорки»))
Далее начинается (ох как) не простая инфильтрация и поиски выхода «на нужное решение». Параллельно с этим — появляется некий «криминальный Дон» местного разлива (с которым у ГГ разумеется сразу начинаются «терки»))
Вообще-то сразу хочу предупредить — если Вы ищете чего-то «светлого» в стиле «Квинт Лециний» (Королюка) или «Спортсменки, комсомолки» (Арсеньева), то «это Вам не здесь»)) Нет... определенная атмосфера того времени разумеется «имеет место быть», однако (матерая) личность ГГ мгновенно перевешивает все эти «розовые нюни в стиле — снова в школу, УРА товариСчи!!!)) ГГ же «сходу» начинает путь вверх (что впрочем все же не влечет молниеносного взлета как в Поселягинском «Дитё»)), да и описание криминального мира (того времени) преподнесено явно на уровне.
С другой же стороны, именно «данная отмороженность» позволит понравиться именно «настоящим знатокам» милицейской тематики — ее то автор раскрыл почти на отлично)) Правда меня (как и героя данной книги) немного удивила сложность выбора данной профессии (в то время) и все требуемые (к этому) «ингридиенты» (прям конкурс не на должность рядового ПэПса или опера, а вдумчивый отбор на космонавта покорителя Луны)) Впрочем — автору вероятно виднее...
В остальном — каждая новая часть напоминает «дело №» - в котором ГГ (в очередной раз) проявляет себя (приобретая авторитет и статус) решая ту или иную «задачу на повестке дня»
P.S Да и если есть выбор между аудиоверсией и книгой, советую именно аудиоверсию)) Книгу то я прочел дня за 2, а аудиоверсию слушал недели две)) А так и восприятие лучше и плотность изложения... А то прочитал так часть третью (в отсутсвии аудиоверсии на тот момент), а теперь хочу прослушать заново (уже по ней)) Но это все же - субьективно)) Как говорится — кому как))
Вообще-то если честно, то я даже не собирался брать эту книгу... Однако - отсутствие иного выбора и низкая цена (после 3 или 4-го захода в книжный) все таки "сделали свое черное дело" и книга была куплена))
Не собирался же ее брать изначально поскольку (давным давно до этого) после прочтения одной "явно неудавшейся" книги автора, навсегда зарекся это делать... Но потом до меня все-таки дошло что (это все же) не "очередная злободневная" (читай
подробнее ...
политизированная) тема, а просто экскурс по (давным давно напрочь, забытой мной) истории... а чисто исторические книги (у автора) получались всегда отменно. Так что я окончательно решил сделать исключение и купить данную книгу (о чем я впоследствии не пожалел). И да... поначалу мне (конечно) было несколько трудновато различать все эти "Бургундии" (и прочие давным-давно забытые лимитрофы), но потом "процесс все же пошел" и книга затянула не на шутку...
Вообще - пересказывать историю можно по разному. Можно сыпать сухими фактами и заставить читателя дремать (уже) на второй странице... А можно (как автор) излагать все вмолне доступно и весьма интересно. По стилю данных хроник мне это все сдорово напомнило Гумилева, с его "от Руси, до России" (хотя это сравнение все же весьма весьма субьективно)) В общем "окончательный вердикт" таков - если Вы все же "продеретесь сквозь начало и втянетесь", книга обязательно должна Вас порадовать...
И конечно (кто-то здесь) обязательно начнет "нудный бубнеж" про: "жонглирование фактами" и почти детективный стиль подачи материала... Но на то и нужна такая подача - ибо как еще заинтересовать "в подобных веСчах", не "узколобую профессуру" (сыпящую датами и ссылками на научные труды очередного "заслуженного и всепризнанного..."), а простого и нескушенного читателя (по типу меня) который что-то документальное читает от раз к разу, да и то "по большим праздникам"?)) За сим и откланиваюсь (блин вот же прицепилось))
P.s самое забавное что читая "походу пьесы" (параллельно) совсем другую веСчь (уже художественного плана, а именно цикл "Аз есмь Софья") как ни странно - смог разобраться в данной (географии) эпохи, как раз с помощью книги тов.Старикова))
Третья часть делает еще более явный уклон в экзотерику и несмотря на все стсндартные шаблоны Eve-вселенной (базы знаний, нейросети и прочие девайсы) все сводится к очередной "ступени самосознания" и общения "в Астралях")) А уж почти каждодневные "глюки-подключения-беседы" с "проснувшейся планетой" (в виде галлюцинации - в образе симпатичной девчонки) так и вообще...))
В общем герою (лишь формально вникающему в разные железки и нейросети)
подробнее ...
клянувшемуся (в частях предыдущих) "учиться и учиться" (по заветам тов.Ленина) приходится по факту проходить совсем другое обучение (в стиле "...приветствую тебя мой юный падаван")) и срочно "шхериться" в иной реальности - ибо количество внеземных интересантов ("внезапно понаехавших" на планету) превысило все разумные пределы))
В финале же (терпеливого читателя) ждет очередная локация и новая трактовка (старой) задачи "выжить любой ценой")).
P.s к некоторым минусам (как я уже выше писал) можно отнести некоторую нестандартность сюжета (по сравнению с типовыми шаблонами жанра) и весь этот "экзотеричный" (почти Головачевский) экзорцизм))
Плюс, "к минусам" пожалуй стоит отнести так же и некоторую тормознутость героя (истерящего по поводу и без), что порой начинает несколько раздражать... Как (субьективный) итог - часть следующую я отложил (пока в голове не уляжется предыдущая)) и пошел "за'ценить" кое-что другое ...
В принципе хорошая РПГ. Читается хорошо.Есть много нелогичности в механике условий, заданных самим же автором. Ну например: Зачем наделять мечи с поглощением душ и забыть об этом. Как у игрока вообще можно отнять душу, если после перерождении он снова с душой в своём теле игрока. Я так и не понял как ГГ не набирал опыта занимаясь ремеслом, особенно когда служба якобы только за репутацию закончилась и групповое перераспределение опыта
подробнее ...
уже не работает. Во всех РПГ распределяется опыт за убийство, но не личный опыт от других действий.ГГ автора видимо имеет выключатель набора опыта. Таких минусов много, как и детских глупостей ГГ. Имя Земную богиню мог бы и не брать с потолка. Да и богине Землян явно наплевать на захват планеты чужими игроками. В общем минусов много. Если автор поправит своё произведение, оно бы было бы намного лучше.
Шофер затормозил у висячего моста и указал мне дом на другом берегу реки. Вручив ему двадцать пять центов — положенную плату за проезд от станции, находившейся в двух милях отсюда, — я вышел из машины. Он развернулся и уехал, а я остался наедине с прохладным вечером, звездной россыпью мерцавших в долине огней и широкой зеленой рекой, катившей внизу свои теплые воды. Кругом, точно черные тучи, громоздились уже окутанные ночным сумраком горы, и только высоко в небе бледнели последние отсветы заката.
Мост со скрипом закачался у меня под ногами, заставляя соразмерять шаг с его колыханьем. Чтобы не отстать от движений этого маятника, широкой дугой перекинувшегося с берега на берег, мне приходилось идти все быстрее и быстрее. И когда наконец впереди, совсем близко, зачернел склон горы, круто обрывавшийся в теплую воду, я крепче сжал ручку своего саквояжа и пустился бежать со всех ног.
Даже когда мост остался позади, когда под моими подошвами захрустел уже гравий дорожки, я не мог отделаться от охватившего меня страха. Вероятно, днем я прошел бы по этому мосту совершенно спокойно, но сейчас, поздним вечером, в незнакомом месте, где со всех сторон надвигались на меня темные горы и широкая зеленая река текла внизу, у меня невольно дрожали руки и тревожно колотилось сердце.
Я без труда нашел дом, который мне указали, и посмеялся над своим паническим бегством. Дом стоял сразу же за мостом, но даже если б я невзначай прошел мимо, Гретхен окликнула бы меня. Она сидела на ступеньках крыльца и ждала. При звуке знакомого голоса, назвавшего меня по имени, мне стало стыдно, что я так испугался гор и широкой реки, которая катила внизу свои воды.
Гретхен сбежала мне навстречу по усыпанной гравием дорожке.
— Страшно было переходить мост, Ричард? — спросила она взволнованно, обеими руками ухватясь за мою руку и ведя меня к дому.
— Признаться, да, Гретхен, — сказал я. — Но я постарался пробежать его поскорее.
— Все так делают в первый раз, но потом это уже все равно, что ходить по натянутому канату. Я ходила по канату, когда была маленькая, а ты, Ричард? Мы протягивали веревку по полу амбара и на ней упражнялись.
— Я тоже ходил, но это было так давно, что я успел разучиться.
Мы дошли до крыльца и поднялись по ступенькам. Гретхен повела меня прямо к двери. Кто-то шел с лампой по коридору, и в осветившемся дверном проеме я увидел двух младших сестер Гретхен, стоявших у порога.
— Моя сестренка Энн, — сказала Гретхен, — А это Мэри.
Я поздоровался с ними в полутьме, и мы все вместе вошли в переднюю. В передней у стола стоял отец Гретхен. В руке он держал лампу, отведя ее немного вбок, чтобы она не мешала ему разглядеть мое лицо. Мы с ним никогда раньше не видались.
— Мой папа, — сказала Гретхен. — Он все беспокоился, что в темнота ты не найдешь нашего дома.
— Я хотел взять фонарь и пойти вам навстречу, но Гретхен сказала, что вы и сами найдете дорогу. Вам не пришлось плутать? Мне бы никакого труда не стоило встретить вас с фонарем у моста.
Я пожал ему руку и заверил его, что добраться было совсем просто.
— Шофер, который вез меня от станции, указал мне с того берега ваш дом, и я все время старался не терять из виду его огни. Если бы мне это не удалось, я бы, наверно, бродил где-нибудь в темноте, пока не свалился бы в воду.
Мой страх перед рекой заставил его улыбнуться.
— Ничего страшного, если бы и свалились. Наша река теплая. Даже зимой, когда кругом снег и лед, в воде тепло, как дома. Мы все тут очень любим свою реку.
— Нет, нет, Ричард, никуда бы ты не свалился, — сказала Гретхен, вкладывая свою руку в мою. — Я следила за тобой с той минуты, как ты вышел из машины, и если б ты хоть шаг сделал не туда, куда нужно, я тотчас побежала бы к тебе.
Я хотел было поблагодарить Гретхен за эти слова, но она уже шла к лестнице, ведущей во второй этаж, и звала меня. Я стал подниматься за нею следом, держа саквояж на весу. В коридоре верхнего этажа стояла на столе лампа, заправленная и зажженная, но с привернутым фитилем. Гретхен взяла ее, и мы вошли в одну из комнат, расположенных по фасаду дома.
С минуту мы молча стояли и смотрели друг на друга.
— В кувшине свежая вода, Ричард. Если тебе еще что-нибудь нужно, ты скажи мне. Я старалась ничего не забыть.
— Не беспокойся, Гретхен, — сказал я. — Ничего мне больше не нужно. С меня довольно и того, что я здесь, с тобой. Чего мне еще желать?
Она вскинула на меня быстрый взгляд и тотчас же потупилась. Мы еще несколько минут постояли молча, не зная, о чем говорить дальше. Мне хотелось сказать ей, как я рад, что мы вместе, хотя бы на одну только ночь, но я решил, что это я успею сказать после. Гретхен знала, зачем я приехал.
— Я тебя буду ждать внизу, на крыльце, Ричард. Лампу я тебе оставлю. Выходи, как только приведешь себя в порядок.
Я спохватился было, что нужно посветить ей, пока она будет спускаться с лестницы, но опоздал. Когда я выскочил с лампой на площадку, она уже исчезла внизу.
Я вернулся в комнату, затворил дверь и стал умываться, щеткой и мылом оттирая с лица и рук дорожную пыль. На вешалке висело с полдюжины вышитых полотенец. Я взял одно и вытер им лицо и руки. После этого я причесался и достал из саквояжа чистый носовой платок. Затем отворил дверь и пошел вниз искать Гретхен.
Она сидела на крыльце, и с ней был отец. Увидя меня, он встал и пересел на другой стул, оставив мне место между ними. Гретхен подвинула свой стул поближе к моему и положила руку мне на локоть.
— Вы в первый раз у нас в горах, Ричард? — спросил отец Гретхен, повернувшись ко мне лицом.
— Да, сэр, мне совсем не приходилось бывать в этой стороне. Природа здесь очень своеобразная. Впрочем, вероятно, вы сказали бы то же самое, если б вам довелось попасть на побережье.
— Да ведь папа жил в Норфолке, — сказала Гретхен. — Верно, папа?
— Да, я там прожил почти три года.
Он явно не договорил, и мы ждали, что он еще скажет.
— Папа — мастер-механик, — шепнула мне Гретхен. — Он работает в железнодорожных мастерских.
— Да, — продолжал он после небольшого раздумья. — Я побывал во многих местах, но теперь хотел бы навсегда остаться здесь.
У меня уже был готов вопрос: чем именно ему так пришлись по сердцу горы, но тут до моего сознания дошло, что оба они — и он и Гретхен— вдруг как-то странно замолчали. Молчал и я, недоуменно глядя на обоих.
Спустя немного он заговорил снова, обращаясь не ко мне и не к Гретхен, а словно к кому-то четвертому, кого я не мог разглядеть в темноте крыльца. С непонятным волнением я ждал его слов.
Гретхен мягким, бесшумным движением придвинула свой стул еще чуть поближе к моему. Снизу от реки поднимались теплые испарения и окутывали нас, словно защищая от прохлады ночи.
— Когда Гретхен и мои младшие девочки остались без матери, — говорил он едва слышно, наклонясь вперед и глядя куда-то вдаль, за широкую зеленую реку, — когда мы остались одни, я вернулся сюда, в горы. Я не мог оставаться в Норфолке, я не мог жить в Балтиморе. Здесь было единственное место на земле, где мне удалось обрести покой. Гретхен тоскует по своей матери, но никому из вас не понять, что все это значит для меня. Ее мать и я, мы оба родились здесь, в горах, и прожили здесь почти двадцать лет. Потом, когда она покинула нас, я стал переезжать с места на место в безрассудной надежде, что смогу позабыть. Но я ошибался. Да, конечно, я ошибался. Не может человек позабыть мать своих детей, даже если он знает, что никогда больше ее не увидит.
Гретхен тесней прижалась ко мне, и я не мог отвести глаз от ее профиля в четком обрамлении темноты. Река неслышно притаилась внизу, но теплый воздух, поднимавшийся оттуда, все время напоминал мне о ней.
Отец Гретхен еще больше наклонился вперед, руками упершись в колени и словно высматривал кого-то на дальнем берегу реки, на вершине горы, вздымавшейся над нею. Луч света из приоткрытой двери лег поперек его лица, и немигающие глаза заблестели. Две слезы, точно осколки звезд, скатились по щекам, обожгли задрожавшие руки и исчезли.
Но вот он встал, по-прежнему не говоря ни слова, и направился к двери. Его огромная тень накрыла нас с Гретхен, когда он на мгновенье задержался на пороге. Я оглянулся на него, но мой взгляд скользнул мимо, а в следующее мгновение он уже скрылся в доме.
Гретхен еще тесней прижалась ко мне, стискивая пальцами мою руку, и стала водить щекой по моему плечу, словно хотела стереть с нее что-то. Шаги отца постепенно затихали в доме и скоро затихли совсем.
Где-то внизу, в долине, промчался над рекой скорый поезд, лязгом и свистом прорезав ночную тишь. Замелькали в темноте освещенные окна, заплясали, точно огни северного сияния, отсветы на широкой зеленой реке, и звенящее эхо стального грохота раскатилось по громадам гор.
Гретхен дрожащими руками стиснула мою руку.
— Ричард, зачем ты приехал сюда, ко мне?
Голос ее потерялся в последних отголосках звенящего металлического эхо.
Я обернулся к ней, думая встретить ее взгляд, но она смотрела не на меня, а куда-то вниз, в долину, где катила свои теплые воды река. Она знала, зачем я приехал, но хотела услышать это от меня.
А я теперь уже не знал, зачем я приехал. Мне нравилась Гретхен, и я желал ее, как никогда не желал ни одной женщины. Но я уже не мог сказать, что я люблю ее, теперь, когда я услышал, как говорил о любви ее отец. Услышав, как он говорил о матери Гретхен, я пожалел, что приехал. Я знал, что Гретхен готова отдаться мне, потому что она меня любит, но мне нечего было дать ей взамен. Она была красива, очень красива, и я желал ее. Так было раньше. Но теперь я знал, что никогда больше не смогу подойти к ней с теми мыслями, с которыми я сюда ехал.
— Зачем ты приехал, Ричард?
— Зачем?
— Да, Ричард. Зачем?
Я закрыл глаза, но все так же мерцала передо мной звездная россыпь огней в долине, и все так же веяло теплом с реки, струившейся внизу, и так же ласково было прикосновение пальцев Гретхен к моей руке.
— Скажи мне, Ричард, скажи, зачем ты приехал.
— Не знаю, зачем, Гретхен.
— Если бы ты любил меня так, как я тебя люблю, Ричард, ты бы знал.
Пальцы ее дрожали в моей руке. Я знал, что она меня любит. Я в этом не сомневался с самого начала. Гретхен любила меня.
— Может быть, я напрасно приехал, — сказал я. — Да, это была ошибка, Гретхен. Не надо было мне приезжать.
— Но ведь это только на один вечер, Ричард. Завтра рано утром ты уедешь. Неужели ты в самом деле жалеешь, что приехал даже на такое короткое время?
— Я не жалею о том, что я здесь, Гретхен. Но мне не надо было приезжать. Я сделал это не подумав. Я не имел права приезжать сюда. Только когда любишь друг друга…
— Но хоть немножко ты ведь меня любишь, Ричард? Ты не можешь любить меня и вполовину так, как я тебя люблю, но почему ты не хочешь сказать, что все-таки ты меня немножко любишь? Мне тогда легче будет после твоего отъезда, Ричард.
— Не знаю, — сказал я, чувствуя, как меня охватывает дрожь.
— Ну, пожалуйста, Ричард…
Все еще держа в свои руках ее руки, я привлек ее ближе. И вдруг словно что-то нашло на меня, пронзив меня болью мгновенного озарения. Как будто то, о чем говорил отец Гретхен, открылось мне в своем истинном смысле. Я никогда раньше не думал, что существует такая любовь; мужчина, казалось мне, не может любить женщину так, как женщина любит мужчину. Но теперь я понял, что это неверно.
Мы долго сидели молча, держась за руки. Судя по тому, что огни в долине гасли один за другим, было уже далеко за полночь; но нам не было дела до времени.
Гретхен льнула ко мне, то заглядывая мне в глаза, то кладя мне голову на плечо. Она была моей во всей полноте значения этого слова, но я уже не мог злоупотребить ее чувством и потом уехать, зная, что я не люблю ее так, как она любит меня. Ничего подобного у меня и в мыслях не было, когда я сюда ехал. Я проделал весь этот дальний путь для того, чтобы несколько часов держать Гретхен в своих объятиях, а затем уехать и забыть, может быть навсегда.
Пора было идти в дом. Я встал и обнял Гретхен. Она задрожала от моего прикосновения, но тут же крепко приникла ко мне сама, и сердце ее забилось совсем близко, с каждым ударом словно вгоняя в меня острия ее маленьких грудей.
— Поцелуй меня на прощанье, Ричард, — сказала она.
Потом она побежала к двери и распахнула ее передо мной. Захватив со стола лампу, она стала первая подниматься по лестнице, ведущей наверх.
У двери моей комнаты она подождала, пока я зажгу вторую лампу, и взяла одну себе.
— Спокойной ночи, Гретхен, — сказал я.
— Спокойной ночи, Ричард.
Я привернул фитиль ее лампы, чтобы не закоптело стекло, и она пошла через коридор в свою комнату.
— Я тебя разбужу утром, Ричард, чтобы ты поспел к поезду.
— Спасибо, Гретхен. Только разбуди пораньше, потому что поезд в семь тридцать.
— Я разбужу тебя вовремя, — сказала она.
Дверь ее комнаты затворилась за ней. Я повернулся и вошел к себе. Закрыв свою дверь, я медленно начал раздеваться. Потом я погасил лампу и лег в постель, но сон не шел ко мне. Поняв, что заснуть не удастся, я сел на постели и закурил. Я курил папиросу за папиросой, пуская дым поверх ширмы, отгораживавшей мою кровать от окна. В доме было тихо. Минутами мне казалось, что какие-то приглушенные шорохи доносятся из комнаты Гретхен по ту сторону коридора, но, может быть, это только казалось.
Не знаю, сколько времени я просидел так, неподвижно и напряженно, на краю постели, думая о Гретхен, но только вдруг я вскочил на ноги. Отворив дверь, я выбежал в коридор и очутился у двери в комнату Гретхен. Дверь была закрыта, но не заперта — я в этом был уверен, и я бесшумно повернул ручку. Тонкая полоска света протянулась из образовавшейся щели. Незачем было открывать дверь шире, потому что я сразу же увидел Гретхен — совсем близко, в двух шагах от меня. Я зажмурился на мгновение, стараясь подумать о ней так, как думал целый день, сидя в поезде, мчавшем меня с побережья сюда.
Гретхен не слышала, как повернулась ручка двери, и не подозревала, что я стою у порога. В комнате на столе в полный свет горела лампа.
Я был убежден, что увижу Гретхен в постели, и не сомневался, что она уже спит. Но она не спала. Она стояла на коленях на коврике у постели, уткнув голову в скрещенные руки, и вся тряслась от рыданий. Ее волосы, перехваченные голубой лентой, рассыпались по плечам. Она была в ночной сорочке из белого шелка, отороченной тонким кружевом у выреза, открывавшего шею.
Я всегда знал, что она хороша, но когда я увидел ее в приоткрытую дверь, она показалась мне особенно красивой. Я никогда не встречал девушки красивее ее.
Она все еще не слышала меня и не догадывалась, что я здесь, у нее под дверью. Она стояла на коленях у постели, прижав руки к груди, и плакала.
Приотворяй дверь ее комнаты, я сам не знал, что будет дальше; но теперь, когда я увидел, как она стоит на коленях у постели, не подозревая, что я смотрю на нее и слышу ее рыдания и ее молитвы, мне вдруг стало ясно, что нет для меня никого дороже ее на свете. И я понял то, чего не понимал до этой минуты, — что я люблю ее.
Я потихоньку затворил дверь и вернулся в свою комнату. В темноте я разыскал кресло, придвинул его к окну и сел ожидать рассвета. Долго сидел я так, вглядываясь в темневшую за окном долину, на дне которой катила свои воды теплая река. И по мере того как глаза мои привыкали к темноте, река придвигалась все ближе и ближе, казалось, стоит только протянуть руку — и мои пальцы погрузятся в ее теплую воду.
Под утро мне то и дело чудился какой-то шорох в комнате Гретхен, словно кто-то, мягко ступая, переходил от окна к окну. Раз я даже явственно слышал чьи-то шаги в коридоре, у моей двери.
Когда над вершиной горы взошло солнце, я встал и оделся. Вскоре после того я услышал, как Гретхен вышла из своей комнаты и побежала по лестнице вниз. Я догадался, что она спешит приготовить мне завтрак, чтобы я не ушел на станцию голодным. Спустя четверть часа я снова услышал ее шаги на лестнице. Потом раздался осторожный стук в дверь, и знакомый голос несколько раз окликнул меня по имени.
Я распахнул дверь и очутился перед Гретхен. Мое появление так ее удивило — она ведь думала, что я еще сплю крепким сном, — что она сразу даже не нашлась, что сказать.
— Гретхен, — сказал я, схватив ее за руки. — Не торопись выпроваживать меня, я никуда сегодня не уеду; я сам не знаю, что это со мной было вчера вечером, я знаю одно — я люблю тебя.
— Но, Ричард, ведь вчера ты говорил…
— Да, вчера я сказал, что уеду сегодня рано утром, но я сам не знал, что говорю, Гретхен. Без тебя я отсюда никуда не уеду. Я тебе все объясню после завтрака. Но прежде всего я хочу, чтобы ты показала мне дорогу к реке. Я должен сейчас же спуститься к ней и погрузить руки в ее воду.
Последние комментарии
3 часов 1 минута назад
7 часов 9 минут назад
7 часов 26 минут назад
7 часов 46 минут назад
10 часов 28 минут назад
17 часов 51 минут назад