Здесь вам не клан [Ян Анатольевич Бадевский] (fb2) читать онлайн

Здесь вам не клан

Глава 1

— Витя, очнись!

Меня трясут за плечо, это неприятно. Чувствуешь себя тряпичной куклой в руках ребенка-психопата. Неслабого ребенка, между прочим.

Открываю глаза.

Надо мной склонилось мутное пятно, которое постепенно обретает форму. Девушка. Весьма симпатичная. Заостренные черты лица, пронзительный взгляд зеленых глаз. Одежда — нечто серое, изобилующее карманами и вставками. Аппетитные формы, которые ничем не скроешь. Грива черных волос собрана в небрежный пучок.

— Вставай уже!

Мерный гул двигателя и плавный занос на очередном повороте намекают, что я пребываю в движении. Вокруг девушки формируется фон. Безликие серые очертания кузова, прямоугольники окон, линии задней дверцы. Я в фургоне. Снаружи — непроглядная тьма, из которой то и дело выступают подсвеченные неоном громады. Я в городе? Кабина водителя отсюда не видна.

Девушка говорит по-русски.

Уже кое-что.

— Отстань, — бурчу я.

— Живой, — моя спутница выдыхает с облегчением.

Мимо проносится вышка, напоминающая телебашню в Торонто.

— Где я?

Фургон притормаживает на перекрестке. Слышатся гудки машин, в окна льется свет уличных фонарей и громоздящихся в черную пасть неба жилых уровней. Большой город. Стоп, небо? Значит, я не в Дубае. Этого не может быть. И вообще, я же мертв. Меня невозможно реанимировать, после такого не живут…

Я понял.

Загробный мир существует.

Это после, мать его, смертие. Чистилище, лимб. Оно выглядит как высокотехнологичный микроавтобус с выдвигающимися из стен креслами. И секциями для хранения весов, чтобы взвешивать мою душу на суде Осириса.

Девушка смотрит на меня насмешливо.

— Ты в фургоне.

— Это понятно, — пробую выпрямиться. И понимаю, что мое тело распято на плоской поверхности. Руки и ноги опутаны проводами, подключенными к разъемам в полу. В правую стенку вмонтирован дисплей, по которому ползет кривая кардиограммы. Что-то пикает.

— Ты меня в больницу везешь?

Девушка качает головой.

Фургон резко срывается с места и набирает скорость. Мы вихляем, встраиваясь в соседний ряд. Тело ноет, в памяти — существенные провалы.

Дергаюсь сильнее.

— Лежи спокойно, — девушка начинает нервничать. — Я провожу диагностику.

— Какую еще диагностику?

— Ты чуть не откинулся, дружок. Не знаю, под какими веществами тебя занесло в этот дистрикт, но я была уверена, что провалю задание. А теперь нам нужно выбираться. И побыстрее.

— Развяжи меня.

— Это медицинское оборудование, кретин. Подожди немного.

В руках моей новой знакомой появляется устройство, напоминающее планшет. Хрень беспроводная, как пить дать. Я наблюдаю, как девчонка снимает показания с приборов, ее пальцы стремительно бегают по сенсорному дисплею. Лицо становится удивленным. Нет, ошеломленным.

— Если верить моим данным, — тихо произносит моя загробная проводница, — твое сердце не билось… около четырех минут. Ты умер, а затем воскрес.

— Чушь собачья.

— И я так думаю.

В этот момент раздалась автоматная очередь.

Злобные маленькие клювы начали долбить борт нашего фургона.

* * *

Я зашит в силовую броню, это моя вторая кожа. Сижу в «кузнечике» — десантном модуле «Ростехно», отколовшемся от дирижабля в стратосфере. Подлетая к земле, «кузнечик» выдвинул четыре пилона с турбореактивными дюзами, погасил инерцию и запустил винты. Кабина наполнилась гулом роторов.

Внизу простиралась пустыня.

Бесконечная пустыня смерти, граничащая с морем. Желтое и синее. На стыке двух миров вспучился Дубай — автономный экополис, жители которого годами живут под геодезиками. Такова суровая реальность. К 2100 году большая часть территории Земли пришла в негодность, там невозможно жить. Изменение климата, все дела. В этой пустыне, например, дневная температура доходит до шестидесяти градусов.

«Кузнечик» пикирует на склон ближайшего купола.

— Сокол-один, — на слуховой нерв транслируется ровный голос диспетчера. — До высадки осталось тридцать секунд. Приготовиться.

— Принял, — сухо отвечаю я. И переключаюсь на другой канал: — Взвод, готовность номер один.

Элитное подразделение кибермансеров идет разбираться с плохими парнями. Точнее, с одним парнем, вставшим корпорации поперек горла.

Я — Макс Ву.

Позывной — Мрак.

Я не знаю, кто мои родители, да это и не важно. Из интерната я попал прямиком в лапы Совета Директоров «Ростехно». С детства меня тренировали, модифицировали, натаскивали. Гоняли по военным полигонам, отправляли в горячие точки, выбрасывали без денег и оружия в самых криминальных районах мира. Из меня лепили наемного убийцу экстра-класса. Карающую длань корпоратов. Когда мои хозяева не могут с кем-то договориться, когда деньги и власть оказываются бессильны, вызывают кибермансеров. Ментальных индиго, усиленных боевыми имплантами и действующих подобно слаженному механизму. Я — мрак, из которого не возвращаются. Жнец, собирающий души политиков, разработчиков и промышленных шпионов.

Так было всегда.

Я убивал и возвращался на базу.

Не в этот раз…

«Кузнечик» завис над серой поверхностью геодезика. Сработал сброс. Разошлись створки нижнего люка, и я провалился в адское пекло вместе с десятью своими товарищами.

Падение.

Врезавшись в солярную поверхность, я выпустил когти и намертво вцепился в полимер. Затем активировал плазменный резак, очертил себя кругом и ударил по куполу левым кулаком. Фрагмент обшивки провалился во тьму вместе со мной. Слева и справа в купол вгрызались парни из моего отряда.

Коммуникации, распорки, индикаторы, щиты…

Мы оказались в той части купола, где проложены линии систем жизнеобеспечения. Кто-то из моих бойцов зацепил силовой кабель, посыпались искры…

Жесткое приземление.

Повторный взмах резаком.

Экзоскелет и модифицированная костно-мышечная ткань позволяют мне выдерживать любые нагрузки. Я вновь падаю. На сей раз — в апартаменты человека, которого должен убить. Ибрагим Мусаев, пятьдесят четыре года, гражданин четырех стран, руководитель концерна «Аэромоторс», который «Ростехно» не сумело поглотить. Мусаев приехал в Дубай на переговоры с делегацией бизнесменов из Токио. Чуваки предлагают условия сотрудничества, которые качнут чашу весов в их сторону. Если же Мусаев умрет, правящая верхушка концерна вынуждена будет подыскать ему замену. Мои боссы вычислили кандидата и уже перекупили его. Сделка с япошками будет сорвана, мы молодцы.

Вот так я и зарабатываю на жизнь.

Мне сорок лет, и я с потрохами принадлежу «Ростехно». Моя уютная квартирка в Хельсинки, моя кредитная линия, регистрация в защищенном от свихнувшегося климата экополисе — всё оплачено корпоратами. У меня есть дочь, заказанная в генетическом банке и выношенная суррогатной матерью. Лиза обладает прекрасной наследственностью, из ее генома удалены все опасные заболевания. Сейчас моя дочурка учится в виртуальной школе и ни в чем не нуждается. У нее правильное гражданство и доступ ко всем уровням соцзащиты. Всё это стоит бешеных денег.

У вас нет денег?

Поздравляю, вы не прошли естественный отбор.

В мире необратимого глобального потепления нищеброды не выживают.

…Приземляюсь на одно колено, достаю из чехла за спиной «вихрь» и двумя точными выстрелами сваливаю охранника у двери. Первая пуля — в колено. Вторая — в голову.

Перекат, прыжок.

Выстрел.

Второй охранник падает с прожженной дырой в бронике. У меня особые дозвуковые патроны, прошивают кевлар, полимер и вообще всё на свете. Целиться не нужно — марка выводиться в интерфейс дополненной реальности.

Тихие хлопки справа и слева.

Разумеется, мы работаем с глушителями.

Вывожу на экран силовой брони схему квартиры. Апартаменты роскошные, заблудиться можно. Не меньше десятка сквозных комнат, два уровня, винтовая лестница ведет вниз.

Разрывной — в голову придурка, сунувшегося на этаж с лестницы.

Позиции бойцов высвечиваются в интерфейсе.

Всё идет по плану, даже с опережением графика. Мы по очереди снимаем телохранителей. Игнорирую лестницу, прорезаю очередной круг и проваливаюсь вниз.

Я в кабинете.

Полированное дерево, ковер, антикварные безделушки. Экран телевизора во всю стену. Транслируется пустыня. Оцениваю обстановку и понимаю, что песец подкрался незаметно.

Объект отсутствует.

В комнате — никого.

Ребята по очереди докладывают, что вышли на позиции. Круто, но где Мусаев? Я вожу стволом штурмовой винтовки из стороны в сторону и понимаю, что мы влипли.

Секунда — и стены взрываются.

По мне бьют сквозь внутренние перекрытия, ориентируясь по тепловизорам. Или по трансляции с жучков, которые заранее разбросали по кабинету.

К нашему визиту явно готовились.

Бой идет на двух уровнях. В эфире слышатся крики, отборный мат, отрывистые фразы о действиях врага.

— Дэн, справа!

— У этого выродка прожигатель!

— Сука! Получи!

Силовая броня держит удар. Пули рикошетят от облегченных легированных пластин, выбивая искры. Я вскидываю «вихрь» и прошиваю стену длинной очередью. Бью на уровне пояса. Пули вгрызаются в штукатурку и пенобетон. Слышу глухой стук падающего тела. Врубаю свой тепловизор и уже прицельно расстреливаю красно-желтые силуэты. Одиночными, по пуле на каждого.

Перезаряжаю магазин.

— Пересмешник, где объект?

Голос диспетчера встревожен:

— Должен быть в кабинете.

— Его нет.

— Сокол-один, сворачивайте операцию. Уводите группу. Повторяю, сворачивайте операцию…

Связь прервалась.

Эфир заполнился помехами, и я понял, что заработали глушилки. Белый шум на всех каналах, я не могу поговорить с парнями.

Проверяю спутниковый гейт.

Не работает.

Я отрезан от базы.

Присев, на полусогнутых ногах, выдвигаюсь через дверь в смежную комнату. Под подошвами хрустят куски отвалившейся штукатурки.

Зона отдыха с бильярдным столом и барной стойкой. Рыжая кладка, имитирующая стиль лофт. Какие-то абстракции на стенах.

Переступаю через распростертое на ковре тело в армейской экипировке. Тип, которого я завалил, носит форму Антимонопольного Управления. Значит, тут не обошлось без наших заокеанских «друзей».

Движение на три часа.

Вскидываю винтовку, стреляю.

Тень уже в другой точке комнаты. Быстрая тень, с одной пули не уложить. Краем глаза фиксирую еще двух призраков, несущихся ко мне по потолку.

Да, это «призраки».

Самые настоящие.

Элитная штурмовая бригада АУ. Такие же модифицированные, как и мы. Правда, носят облегченную версию брони с мимикрирующим напылением. И с охлаждающими вставками, чтобы вводить в заблуждение тепловизор. А главная проблема в том, что эти чуваки разгоняются нейроусилителями до невиданных скоростей, а в бою предпочитают орудовать плазменными резаками.

Ловушка захлопнулась.

Мне некогда размышлять, кто из службы техподдержки «Ростехно» — крыса. Надо спасаться. И, самое главное, нельзя подпускать этих ублюдков слишком близко.

Выпускаю очередь по ближайшей цели с опережением. Так, чтобы накрыть область, где «призрак» окажется через мгновение.

Срабатывает.

Брызги крови, помехи в мимикрирующем напылении, смена цветов и фактур. Разноцветный силуэт отлипает от потолка и обрушивается на бильярдный стол. Добиваю выстрелом в голову, противник затихает. Тут же перевожу ствол на девять часов и короткой очередью скашиваю очередного шустрика. К сожалению, тот успевает что-то швырнуть в мою сторону. Комнату пересекает черный шарик, на ходу отращивая шипы и щелкая скрытыми механизмами.

Контактная граната.

Самонаводящаяся.

Не теряя времени, срываюсь с места — надо отрезать себя от этой заразы. Дверь, стена, перегородка. Мне подойдет что угодно, лишь бы оно встало на пути шарика.

Винтовку — в чехол.

Одним прыжком преодолеваю треть бельярдной, но шипованная тварь закладывает вираж и устремляется следом. Суки, откуда у вас мой код ДНК?

У дверного проема дорогу заступает «призрак».

Мы оба наносим друг другу удары плазменными резаками. Взмахи наотмашь, сливающиеся на высоких скоростях в светящиеся дуги. Бок обжигает болью — пластины брони повреждены. Мой оппонент падает на колени, хватаясь за горло. Я добиваю «призрака» тычком плазменного ножа в голову. Лезвие прошивает шлем и хорошенько прожаривает мозги спецназовца. Слышится шипение.

К двери!

Наши ребята взломали систему безопасности, поэтому створки должны разойтись от прикосновения к сенсору. Я вскользь трогаю пластину… и врезаюсь в полотно.

Бильярдная заперта.

А как «призраки» оказались внутри?

Это последняя мысль. Граната толкает меня в спину, шипы с мономолекулярными насадками застревают в пластине. Гремит взрыв.

Я погружаюсь во тьму, из которой нет возврата…

* * *

— Отключай эту хрень!

Машина резко вильнула вбок, тело заносит, жгуты и провода натянулись. Да, меня зафиксировали жгутами на кушетке. Или каталке. В голове каша, ребра болят, глаза слезятся.

Я жив или нет?

Меня разорвало на куски в Дубае, тут никакой госпиталь не поможет. Самонаводящиеся гранаты обладают кумулятивным эффектом, и они мощные. Пробивают любые доспехи, превращая оператора в фарш.

По идее, бояться нечего.

Я в загробном мире, и умереть во второй раз не получится… И всё же, срабатывают рефлексы. Чтобы защитить себя, я должен иметь свободные руки.

Девушка, выругавшись, отбрасывает планшет и хватается рукой за мою кушетку.

Фургон набирает скорость.

— Ну! — в моем голосе прорезалась сталь.

Девушка посмотрела на меня с удивлением, но подчинилась. Щелкнул карабин, правая кисть освободилась. Перевернувшись на левый бок, я начал возиться со вторым креплением. Девушка тем временем расстегнула гибкую ленту на моем поясе.

Справившись с карабином, я начал отдирать провода — все они были закреплены липкими фиксаторами.

Твою мать.

Не похоже на загробный мир.

А еще у меня голос какой-то странный. Юношеский, не взрослый. Мягкий тембр, никакой хрипотцы. Это чужой голос, он не принадлежит мне!

Пальцы длинные и тонкие. Костяшки не сбитые от многочисленных тренировок в спортзале. Да что там, у меня здоровенные кулаки, а здесь… Тонкие предплечья. Я в теле хлюпика, а не нормального сорокалетнего мужика, умеющего за себя постоять.

— Как тебя зовут? — спросил я.

Девушка ответила нехотя:

— Кара.

И тут я вспоминаю важную деталь — первые секунды своего пробуждения. Меня назвали «Витей». Тело чужое, голос и руки — тоже.

Дичь.

Надо побыстрее выяснить, что происходит.

Звуки улицы вновь вспарываются автоматной очередью. Нас преследуют, по фургону открыт огонь. А у меня нет бронекостюма, винтовки, резака. Вообще ничего нет.

Отстегиваюсь от ложемента и спрыгиваю на пол фургона.

Пористый прямоугольник тотчас складывается и прижимается к боковой поверхности салона. Провода втягиваются в специальные гнезда. Интересная технология.

Резкий поворот.

Ноги подкашиваются, я падаю на ребристую поверхность.

Да, забыл сказать. На мне — какая-то хламида, напоминающая больничную пижаму. Белья нет. Жесть какая, только апостола Петра с ключами не хватает. Правда, с райскими кущами эта каморка имеет мало общего. Да и охотятся за нами явно не ангелы.

Стрельба возобновилась.

Одна из пуль прошивает заднюю дверцу, попадает в белый вырост на потолке. Из выроста с шипением вырывается воздух.

— В кабину, — приказывает Кара.

Я хорошо знаю этот тон. Подобные распоряжения отдаются гражданским, чтобы те не путались под ногами. Вот только не вижу я в руках моей спутницы оружия. Даже самой завалящей пневматики.

Ок.

Допустим, она знает, что делает.

Меня шатает — то ли от резких поворотов, то ли от слабости. Чую, этот организм пережил не лучшие времена. Возможно, я траванулся перед тем, как оказаться в этом фургоне. Косвенно мою догадку подтверждают проводки и диагностический планшет.

Добираюсь до серого прямоугольника, вписанного в переборку.

Автоматика раздвигает створки — половинки двери уходят вверх и вниз. Мы что, на туристическом автобусе покатушки устроили? Ладно, сейчас не до вопросов.

Кабина напоминает логово дальнобойщика. Высокие и массивные кресла, приборная панель со светящимися циферблатами, полукруглая баранка, смахивающая на штурвал в самолете. В водительском кресле сидит мрачный детина и неотрывно смотрит… на оцифрованную картинку. Лобовое стекло — это большой экран, по которому несутся потоки машин. Снаружи ночь, а это совершенно не чувствуется.

Плюхаюсь в соседнее кресло.

И тут же оборачиваюсь, предчувствуя неладное. Так и есть. Створки двери в салон почему-то не сомкнулись, и я увидел… То, что окончательно перевернуло мои представления о действительности.

Кара распахнула настежь заднюю дверь — полотно откинулось вверх на доводчиках. Девушку окутал полупрозрачный шар, по которому изредка пробегали… Молнии? Неоновые дорожки? Я никогда такого не видел — даже в экспериментальных лабораториях «Ростехно». А вишенкой на торте стали светящиеся диски, которые девушка соткала из пустоты в своих ладонях.

Я был прав.

Это загробный мир.

Кара сделала неуловимое движение кистью, и светящийся диск полетел во тьму — прямиком к черному джипу, преследующему нас по оживленной трассе. Из люка в крыше джипа высунулся мужик, который и палил по нашему фургону из автомата. Диск угодил в грудину этому чуваку, разбрызгивая красное. Кровища заляпала крышу и лобовое стекло внедорожника, автомат упал на проезжую часть и сгинул под колесами встречной фуры.

Второй диск Кара вогнала в колесо внедорожника.

Джип вильнул вправо, столкнулся с какой-то легковушкой. Грохот, скрежет, визг тормозов, гудки, разлетающиеся по сторонам детали…

— Какого хера дверь открыта? — рявкнула Кара.

Я понял, что моя нога блокирует автоматику. Увлекшись, я так и остался сидеть вполоборота, наблюдая за происходящим дерьмом.

Реалистичный трип!

Водитель покосился на меня с недобрым прищуром.

— Ладно-ладно, — отворачиваюсь от спектакля.

Металлические створки отрезают салон от кабины.

— Кто вы такие? — не выдерживаю я. — Куда мы едем?

— Не мешай, парень, — процедил водила, проскакивая на красный свет и чудом избегая контакта с автобусом. — Нам заплатили, чтобы вытащить тебя из жопы.

Благоразумно молчу.

Машина ныряет в тоннель и набирает ускорение. Звуков перестрелки больше не слышно. Лампы подсветки сливаются в белые линии.

Лихорадочно соображаю.

Тело ломает и корежит, словно я нарик, переживающий ломку. Болят мышцы и суставы. Дыхание затруднено, пульс учащенный. Впрочем, это может быть адреналин. У меня всего два варианта. Либо я отправился в чистилище, и меня везут по этому гребаному тоннелю в ад, а Харон зашифровался под водителя, либо фургон реален. Здравый смысл подсказывает, что души умерших не испытывают ломку. Следовательно, я в реале. В теле мелкого пацана. Я не вижу своего отражения…

Стоп.

Почему же?

Вот оно, зеркало. Крохотный дисплей, вмонтированный в верхнюю часть лобового экрана. Прямоугольник выставлен на отражающий режим. Устаревшая технология, у нас такой пользуются разве что кочевники из Средней Азии.

Зеркало демонстрирует мне смазливую мордашку со спутанными черными космами волос и пронзительными льдисто-голубыми глазами. Видок у меня болезненный, словно я вернулся с того света. Черты лица… породистые. Я бы даже сказал, аристократические.

Хрень собачья.

Осматриваю себя более внимательно. Кожа бледная, мышцы в зачаточном состоянии. Общая костлявость и дрищавость. Это точно не я. Ну, не моя прежняя физическая оболочка.

Перерождение?

Версия кажется бредовой, но вот они — факты. Выходит, я подорвался на той гранате и перенесся в совершенно иной мир. Вселился не пойми в кого. И этот не пойми кто спасается бегством от неведомых преследователей в компании угрюмого хмыря-водителя и сисястой оторвы, которая пользуется хитрым колдунством.

Из огня да в полымя.

Так, получается меня можно убить.

Мысль неприятная.

Пытаюсь проникнуть в воспоминания своего носителя — вдруг удастся почерпнуть сведения о новом мире? Тщетно. Здесь я — полный ноль. Не имею представления ни о своей личности, ни о том, сколько мне лет. Возможно, у меня есть семья? Прежняя жизнь — это всё, что я помню. С таким багажом знаний далеко не уедешь.

Тоннель заканчивается.

Мы снова оказываемся в городе — большом, насколько я могу судить. Высокие дома, море огней. Небо в наличии, так что я вряд ли нахожусь в Дубае. Тротуары утопают в зелени — на дворе лето.

Фургон мчится по оживленной магистрали.

— Что это за город? — спрашиваю я.

— А то сам не знаешь, — хмыкает водитель.

— Я ничего не помню.

— В смысле?

— Провал в памяти.

Мужик обеспокоен.

Похоже, эти ребята заинтересованы в том, чтобы доставить меня в целости и сохранности. Куда доставить? Это уже другой вопрос.

— Детройт, — сообщает мужик. — Мы в Атлантисе.

Здорово.

В моем мире Детройт — вымерший город. Там ничего нет, кроме промышленных развалин, бродячих псов и сквоттеров.

Перегородка с шипением размыкается.

— Оторвались, — сообщает Кара.

И тут моему взору предстает нечто.

Шестиполосная магистраль втягивается под своды высоченной арки, внутреннее пространство которой заполнено светящейся субстанцией.

Нет, не так.

Темно-фиолетовая плоскость разрезает шоссе пополам. Всё, что за гранью арки, перестает существовать. Автомобили проваливаются в мутную неопределенность, бесследно растворяются, я их не вижу… Другие машины собирают себя из пустоты, обретают вещественность и спокойно едут по встречке.

— Что это, вашу мать, такое? — не выдерживаю я.

— Портальная арка, — пожимает плечами водила. — Совсем, что ли, удолбался?

Я не отвечаю.

Потому что фиолетовая стена быстро приближается.

Глава 2

Вспышка.

На краткий миг кабину затапливает фиолетовой мутью, а потом всё нормализуется. Мы вновь едем по дороге. Я озираюсь по сторонам, словно какая-нибудь деревенщина. Смотрю в зеркало заднего вида — там мелькает отражение светящейся арки.

Магистраль шестиполосная.

Но город — другой.

Думаете, я псих? Почему бы и нет, на самом деле. Если тебя разрывает гранатой, но ты выживаешь и переносишься в чужое тело, вряд ли это способноствует душевному здоровью.

Слева от меня вздымаются горы, обросшие по склонам призмами домишек. Малоэтажная застройка, насколько я могу судить. Справа — обычные кварталы. Переливающиеся неоном жилые комплексы, дорогие отели, торговые центры. В просветах мелькает нечто большое и черное… И этот несмолкаемый шум…

Море?

Так и есть.

Здесь появились горы, море и гостиницы премиум-класса. Заметно потеплело. Я бы даже сказал, стало душно. А вот это что на тротуарах? Гребаные пальмы! Не клены, не тополя или дубы, как в предыдущей локации. Пальмы. Шелестят на ветру, красиво подсвечены зелеными лампами.

— Детройт? — неуверенно произношу я.

Водитель смотрит на меня, как на идиота.

— Трабзон, — отвечает Кара.

— Скажи ему, — цедит водила.

Кара всё это время простояла в проходе между креслами, положив руки на спинки сидений. Приличных размеров грудь девушки расположилась аккурат напротив моего лица. Стараюсь не смотреть. Молодой организм быстро реагирует на такие вольности. Спермотоксикоз, так его разэтак.

— Нас с Лешим нанял твой отец, — нехотя призналась Кара. — Заплатил, чтобы мы вытащили тебя из Атлантиса.

— Это я уже знаю.

— Пиндосы в каждом штате имеют свои законы, — добавил водитель. — А иногда и в каждом дистрикте.

— Что такое дистрикт? — уточнил я.

Кара закатила глаза.

— Он ничего не помнит, — буркнул Леший.

— Совсем? — опешила Кара.

— Совсем, — кивнул я.

И это правда.

Память моего предшественника недоступна. Я начинаю с чистого листа. В подобной ситуации глупо играть в кошки-мышки. То, что для этих людей кажется очевидным, я воспринимаю как дичь несусветную. Взять, например, фиолетовые ворота. Или штуки, которые Кара бросала в наших преследователей.

— В общем, мы не можем прыгнуть в Россию из Детройта, — терпеливо пояснила девушка. — Понимаешь? Дело не в настройках ворот, а в миграционных ограничениях. Мичиган поддерживает отношения лишь с немногоми странами. Поэтому без стыковки не обойтись. Вот мы и прыгнули в Трабзон. Отсюда переместимся в Петрополис. На этом наша миссия будет закончена. Я передам тебя отцу, получу остаток вознаграждения. Все довольны.

— Мы здесь не задержимся, — догадался я.

— Нет, — девушка покачала головой.

Так, знакомые названия. Уже кое-что. Есть Россия, и я, вероятно, в ней живу. Петрополис… это Питер, что ли? Допустим. Есть вещи, которые не меняются. Американцев и здесь называют пиндосами, ржака. А что там у нас с Трабзоном? Это в Турции, насколько я помню. Пальмы, горы, море. Климат явно субтропический. Всё сходится.

За грани разумного выбиваются разве что портальные арки.

Ну, и колдунство Кары.

— Загружаю визы, — сообщил Леший.

Пальцы водителя пробежались по сенсорному экрану, выдвинувшемуся из приборной панели. Мелькнула надпись: «ЗАПРОС УДОВЛЕТВОРЕН». Надпись сменилась уведомлением: «ПОЛУЧЕНО РАЗРЕШЕНИЕ НА ТРАНЗИТ».

Магистраль влилась в кольцевую транспортную развязку.

Фургон перестроился в соседний ряд, обогнул высокую стелу из черного камня и въехал на эстакаду, переброшенную через многорядное шоссе.

— По нам стреляли, — тихо проговорил я. — Кто они?

Кара и Леший переглянулись.

— Мне не нравится расклад, — озвучил свои опасения водила. — Он лишился памяти. За такое с нас голову снимут.

— При чем здесь мы? — возмутилась Кара.

— Не уберегли.

— Чушь, — девушка фыркнула. — Он кукушкой и без нас двинулся.

— Эй, — укоризненно смотрю на девушку. — Я здесь.

— Извини, — Кара смутилась. — В общем, тебя похитили. Прямо из бассейна, где ты развлекался с девочками. Вкололи какую-то дрянь и утащили в портал.

— А портал был не простой, а золотой, — подхватил Леший. — Вел не пойми куда, сразу не отследишь.

— Служба безопасности твоих предков не справилась, — продолжила Кара. — И, раз уж следы ведут в Атлантис, наняли нас. Должна предупредить, нас всегда нанимают в подобных случаях. Аристократы не хотят пачкать руки, когда речь заходит о международных отношениях.

— Да что вы такое несете? — вырвалось у меня.

— Ты хотел объяснений, — Кара пожимает плечами.

— Может, по порядку?

У меня возникло ощущение дежа вю.

Впереди, по маршруту нашего следования, нарисовалась очередная арка. Те же изгибы, та же россыпь габаритных огней по периметру. И фиолетовое сияние, куда ж без него.

Кара переваривает мой последний вопрос.

— Кто я, — делаю первую подсказку.

— Виктор Корсаков, — сообщает Леший. — Наследник графского рода Корсаковых. Щит императора, между прочим.

— Ваше сиятельство, — Кара отвесила шутливый поклон.

— Издеваетесь, — заключил я.

И в этот момент Трабзон исчез.

Мы провалились в арку. Последовала знакомая вспышка, и трасса вернулась на прежнее место. Вот только город изменился. Вместе с климатом. Душный субтропический вечер сменился унылой моросью и прохладным ветром. Я сообразил, что боковое стекло опущено. Видимо, Леший нажал кнопку, пока мы разговаривали.

— Фух, — водила вздохнул с облегчением.

На выдвижной панели вспыхнул запрос.

ПОДТВЕРДИТЕ СТАТУС.

Я с интересом проследил, как Леший выбирает опцию «Подданство» и загружает в систему пограничной службы копии айди-карт. Всех, включая мою.

СТАТУС ПОДТВЕРЖДЕН.

Едем дальше.

— Мы в России?

Факт очевидный, но лучше уточнить.

— Да, — отвечает Кара. — Петрополис, если ты вдруг не заметил.

— Как тут не заметишь, — решаю отшутиться.

Мой сарказм никто не оценил.

— Подведем итог, — смотрю на лицо Кары в цифровом зеркале. — Я — похищенный сын аристократа. Развлекался в бассейне, исчез. Вы меня нашли и вернули на родину. Так?

— Схватываешь на лету, — похвалила девушка.

— А подробности?

— Не сейчас, — Кара полезла в карман и достала прозрачный гнущийся прямоугольник. — Мне надо позвонить.

Девушка скрылась за перегородкой.

— Вот тебе подробности, — сжалился Леший. — Ты праздновал с друзьями какое-то событие. Поступление в магическую академию, если мне память не изменяет. Арендовали виллу в Петродворце. Привели толпу шлюх. Обдолбались всякой дрянью. А затем на виллу напали. Трупы, кровища. Не досчитались одного мажора, угадай на раз-два-три, кого именно.

Я хмыкнул.

И сделал зарубку про «магическую академию».

— Твои предки поставили службу безопасности на уши, — продолжил водитель, останавливаясь на перекрестке. — Опросили выживших, а их было немного. Ничего толком не выяснили и наняли нас.

— А вы что узнали?

— Ну, ты же Корсаков. У тебя отец — важная шишка, он возглавляет Дворцовую полицию. Императорский щит в четвертом поколении. Чтобы добраться до Его Императорского Величества, нужно пройти цепных псов Корсакова. А это невозможно, факт известный. Так что тебя похитили и переправили в Атлантис, чтобы шантажировать Андрея Илларионыча. Зря, конечно, старались.

— Почему?

— Без обид, но тебя бы слили. Всем известно, что род Корсаковых угасает. Наследник не оправдал ожиданий, об этом все паблики трубили в прошлом месяце. Ты еще не прошел инициацию, но это формальность. Твой папочка знает, что силу крови не пробудить.

Здорово.

У меня есть влиятельный предок, но таким отношениям не позавидуешь.

— В общем, мы сумели разыскать тех, кто напал на виллу, — Леший тронулся с места, плавно набрав скорость. — Это рядовые исполнители, их наняли через Информ. Кто стоит за всем этим, неизвестно.

— Это они нас преследовали?

Леший кивнул.

— Хорошо. А почему я в этом? — трогаю пижаму. — И где мои вещи?

— Кара занималась извлечением, — отмахнулся водитель. — У нее и спрашивай.

— Ты умер, — девушка вновь появилась у нас за спиной. — Сердце перестало биться.

— Это как? — мешок новогодних подарков пополнился.

— Я тебя вытащила из подпольной клиники, — пояснила Кара. — Они там проводили ментальную ломку, хотели влезть в твое подсознание. Искусственная кома. Мои ребята справились, забрали тело из той шарашкиной конторы. Я взялась за диагностику, когда мы уже ехали по городу. При попытке реанимации твое сердце перестало биться. Хитрая ловушка, оставленная менталистами.

Опять ничего не понятно.

Чтоб вас черти забрали.

— Ересь какая-то, — пришлось притвориться. — Если я умер, почему мы сейчас разговариваем?

— Без понятия, — на лице Кары появилось выражение растерянности. — Я видела ровную линию на кардиомониторе. А потом — скачок. Нормализация пульса. И ты открываешь глаза.

Кажется, дорубил.

Мой предшественник откинулся.

А я занял его место.

— Вещи, — пришлось напомнить в очередной раз.

— Уверен, что они тебеи нужны? — прищурилась Кара.

— Еще бы.

Хмыкнув, девушка скрылась в салоне. А когда створки вновь раздвинулись, я понял, что своих желаний нужно бояться.

— Вот, — Кара развернула связку кожаных ремней с кольцами, эротичные черные стринги и такого же цвета фуражку. — Костюм темного властелина. Еще могу предоставить сетчатую майку и наручники с розовым мехом.

Я сглотнул.

Леший прыснул в кулак — машина слегка вильнула вбок.

— Следи за дорогой, — нахмурилась Кара.

Да, мой предшественник был затейником. Люблю фантазеров, но всему есть предел. Внутри меня крепнет подозрение, что Виктор Корсаков — не предмет гордости для своей семьи.

— Наденешь? — Кара встряхнула звякнувшую сбрую.

— Это не мое.

— Все так говорят, — девушка запихнула эрокостюм в бокс на потолке.

— Фуражка прикольная, — оценил Леший.

Я понял, что больничная пижама — это еще не самое худшее.

— Подберем тебе что-нибудь, — сжалилась наемница. — В Питере хватает магазинов с одеждой.

— Курьеры есть, — заметил Леший. — Пока не сдадим его папочке, лучше не высовываться.

Милая беседа отвлекла меня от дороги.

А зря.

Петербург, он же Петрополис, выглядел своеобразно. Некоторые здания и улицы казались знакомыми, других в моей реальности явно не было. По небу не снуют аэротакси, напрочь отсутствуют экобашни и деревянные высотки. Знаете, когда всем стало ясно, что климатические изменения необратимы, народ стал дуреть. Строить всякую муру, ходить чуть ли не в мешковине, покупать хавчик в бумажных пакетах. Это как мертвому припарка. Говнюки из списка «Форбс» даже не подумали остановить свои заводы и перестать культивировать потреблядство. Одна «быстрая мода» чего стоила…

Здесь — нормальный город.

Камень, бетон, стекло.

Уважаю.

Фургон въехал через откатные ворота на охраняемую территорию, пересек обширное пространство с невысокими трубчатыми фонарями, свернул налево и провалился в утробу подземного паркинга.

— Мы арендовали номер в апарт-отеле, — сообщила Кара. — Здесь и подождем твоего отца.

Паркинг оказался небольшим.

Леший, сверившись со своим дисплеем, отыскал нужное парковочное место, развернулся и начал втискиваться меж двух колонн, подпирающих балками серый монолит потолка. Тускло светили зарешеченные лампы под сводом. Водила почти справился с задачей, но тут распахнулась кабина лифта, из которого в подземелье выбралась компания подвыпивших подростков. Трое парней и девушка облегченного поведения. Завидев нас, один из обитателей ЖК остановился.

Мотор заглох.

— Эй! — заорал пьяный дебил. — Какого хера вы тут забыли?

— Я разберусь, — бросила Кара, исчезая из поля зрения.

Судя по звуку, боковая секция фургона отъехала в сторону. Девушка вышла наружу и неспешно направилась к подросткам. Мы с Лешим тоже выбрались из кабины. Поежившись от холода, я зашлепал в сторону лифта. Босиком, а это полная дичь, как вы понимаете.

— Я зарезервировал этот квадрат, — доказывал подросток Каре. — Врубаешься? Сейчас наши друзья подъедут. А здесь вы со своей колымагой.

Компания мне сразу не понравилась.

Знаете, есть реально опасные ребята. Матерые уголовники, бойцы спецназа каких-нибудь ЧВК. А есть неадекваты. Малолетки, ничего из себя не представляющие. Нули с папкиными деньгами. Эти склонны мнить себя суперменами. Богатые предки исправят любой косяк. Правда, ведь?

Парнишка, прицепившийся к Каре, носил джинсы, белую рубашку и дорогой клубный пиджак. Второй упырь вырядился в костюм-тройку и легкую фетровую шляпу. Девушка одета по канону — мини-юбка и откровенный топ. Участь давалки нынешним вечером вполне предсказуема.

Троица ужралась в стельку.

Взгляд «клубного пиджака» сконцентрировался на мне.

— Это еще что за клоун?

— Привидение с мотором, — хмыкнул паренек в шляпе.

— Ты мне кого-то напоминаешь, — «пиджак» приложил палец ко лбу. — Нет, не могу вспомнить.

— Убирайтесь с парковки, кретины, — выдала девка.

Вижу, что Кара начинает закипать.

— Пропусти, — обращаюсь к лидеру в клубном пиджаке. — Мы спешим.

— Спешим, — передразнил мажор. — Куда? На бал-маскарад?

Обогнув Кару, «пиджак» двинулся на меня.

Наверное, Леший или Кара успели бы среагировать. Нарываться на неприятности у них желания не было, но и позволять измываться над сыном родовитого нанимателя никто бы не стал.

Есть один нюанс.

В теле немощного дрища оказался Макс Ву.

Лучший чистильщик «Ростехно».

— Стой, где стоишь, — предупредил я.

— А то что?

Будь этот выродок обычным человеком, я свалил бы его с одного удара. Ну, с поправкой на туловище худосочного извращенца.

Передо мной был не человек.

Ну, или не совсем обычный человек.

Мажор, не сомневаясь в исходе поединка, собрал в посиневшей руке ледяной шар. Точнее — ярко-голубой энергетический комок, от которого повеяло запредельным холодом.

Кара сделала неуловимое движением ладонью.

Я заметил, что в пальцах девушки из воздуха соткался уже знакомый диск.

А в следующий миг реальность свихнулась.

Внутри меня поднялась волна ярости, перемешанной со страхом. По жилам растеклась неведомая энергия. Видимо, желая остановить угрозу, я выставил перед собой руку…

…и все актеры погорелого театра застыли.

Поначалу, я не врубился, что происходит.

Кара, собравшаяся метнуть диск. Пьяный имбецил, замерший на полушаге. Шлюха с остекленевшими глазами. Чувак в шляпе, глаза которого начали светиться желтым. Леший с навороченным стволом в руке.

Стоп-кадр.

Иначе не назовешь.

Хуже всего то, что вместе с людьми вморозился в янтарь весь окружающий мир. Перестала мигать неисправная лампа под потолком. Вызванный кем-то лифт намертво прилип к седьмому этажу.

Я шагнул вперед и понял, что обладаю неоспоримым преимуществом.

Единственный, кто двигается.

Короткий подшаг, удар.

Знаете, при отсутствии массы и боевой подготовки у дрища в поединке с качком нет ни единого шанса. Мой оппонент — вовсе не качок. Телосложением «пиджак» практически не отличается от меня нынешнего. Просто он владеет магией.

Ударил я локтем в челюсть.

Лучшее, что смог придумать в данной ситуации.

Время сорвалось с привязи.

Голова мажора дернулась, он обмяк и рухнул на колени. Ледяной шар исчез. Чтобы закрепить успех, я пнул мудака коленом в переносицу. Раздался негромкий хруст. Из носа противника брызнула кровь. Мажор повалился на бетон, но за доли секунды я успел обогнуть падающее тело, припасть к земле и подставить раскрытую ладонь под затылок «пиджака». Не хватало еще, чтобы придурок окочурился на парковке.

Бережно укладываю страдальца.

Выпрямляюсь.

…Девица визжит. Парень в шляпе отращивает когти и готовится к прыжку, но Леший держит его под прицелом. Неисправная лампа мигает. Лифт останавливается на девятом этаже.

— Завалю, — говорит Леший желтоглазому. — Только дернись.

Мутант рычит и восстанавливает человеческий облик. Когти втягиваются, глаза становятся нормальными.

Я чувствую, что сила уходит.

Дыхание сбивается, пульс подпрыгивает, ноги чуть ли не подкашиваются от усталости. Вроде нанес пару несильных ударов, а ощущения такие, словно марафон пробежал.

На лбу выступает испарина.

— Вы пожалеете, — шляпа, кажется, протрезвел. — Не с теми связались.

— Ага, — Каре вообще насрать на любые угрозы.

Девушка технично занимает позицию между мной и желтоглазым. Я почти потух, но краем сознания дорубаю, что меня прикрывают энергополем.

Леший продолжает держать мажора под прицелом.

Кара бросает мимолетный взгляд на поверженного ледяного мага. Затем — на меня.

— Валите отсюда, — советует Леший.

Путь наверх я запомнил отрывочно.

Вспышками.

Леший тащил меня чуть ли не волоком, беспрерывно матерясь. Кара жала кнопки в кабине лифта, затем дважды выпадала из поля зрения. Я видел, как в ее руках появляется ключ-карта. Запомнил бесконечный коридор с рядами дверей. Затем всё померкло…

Очнулся я на мягком диване.

Самочувствие прескверное. Горло пересохло, голова раскалывается. Ломота в костях. Жить не хочется от слова «совсем». Радует, что свет приглушенный. Из-за стены доносятся тихие голоса моих спутников. Похоже, наемники оставили меня одного и уединились на кухне.

Пробую встать.

К горлу подступает тошнота.

Удивительно, но о моем пробуждении первым догадался Леший.

— Сиди, не шевелись, — раздался голос водителя. — Рано.

Хотел бы я знать, что скрывается за этим «рано».

В комнате появляется Кара — я почти не слышу ее шагов, но ощущаю присутствие.

— Держи.

Мне протягивают кружку с чем-то горячим, душистым и травяным. По комнате плывет одуряющий аромат лесных ягод, но это не точно. Я вообще не берусь судить, что мне подмешали в эту кружку.

— Что там?

— Снадобье, — поясняет Кара. — Чем быстрее выпьешь, тем быстрее восстановишься.

Ладно, поверим на слово.

Не думаю, что в интересах Кары меня травить.

Принимаю подношение, задумчиво верчу в руках. И делаю первый глоток. Ну, чай как чай. Из лесных вершков-корешков. Я лишь однажды пил нечто подобное, когда заглянул в московский фитобар. Наверное, я мог бы навешать вам про бабушку в деревне, вот только нету у меня никакой бабушки. Вырос я в интернате.

Второй глоток, за ним — третий.

В желудок проваливается целебное тепло. Я чувствую, как голова проясняется. Уходит боль, суставы не ломит. И всё это — за считанные секунды. Так не бывает. Ни одно лекарство в мире не действует с такими скоростями.

— Эликсир, — объясняет Кара. — Помогает одаренному восстановиться после ментального истощения.

Так.

Одаренные, магия.

Ледяные шары, призрачные диски.

Не нравится мне всё это.

— А ты меня удивил, — Кара присела в кресло у противоположной стены. — Никогда не видела, чтобы человек двигался с такими скоростями.

— Ты его вообще не видела, — хмыкнул Леший. — Он исчез, потом появился. Я вообще не понял, что произошло.

Вновь отпиваю из кружки.

Снаружи — ночь.

Мы сидим в апартаментах с минималистичным дизайном. Широченное, от пола до потолка, окно разбито на квадраты. Стены выкрашены бежевой краской. Консольная система хранения. Арка, связывающая комнату с прихожей и кухней. Там же — дверь в санузел. В потолок встроены лампы с регулируемой яркостью.

— Объяснение должно быть, — задумчиво проговорила Кара.

— Жги, — предложил Леший.

— Он — маг времени.

Водила впервые за время разговора попал в поле моего зрения. Приблизился к окну с чашкой кофе в массивной лапище. Задумчиво уставился на россыпь городских огней.

— Чушь.

— Ты же видел.

— Ничего я не видел. Всем известно, что он — бездарь.

— И? — девушка иронично выгнула бровь.

Леший повернулся к нам:

— Морские буи. Ты знаешь, как работает сила крови. До инициации — никаких проявлений магии. Адепты магических академий обретают Дар в начале обучения. Остальные могут сделать это в императорском святилище. И какой псих затащит своего сыночка в святилище до пробуждения силы крови?

Новая волна бреда.

Вслушиваюсь в перепалку своих новых знакомых, с дурацкими вопросами не встреваю.

— Не затащит, — согласилась Кара. — Так ведь и родовые навыки могут в любой момент прорезаться.

— Не раньше двенадцати, — отрезал Леший.

— Пусть так, — не сдавалась девушка,— но он вырос в семье щита. Корсаковы могли скрыть столь редкий Дар.

— Я вас умоляю! — Леший закатил глаза. — Магия времени у Корсаковых? Дворцовую полицию может возглавить только боевой маг. Лед, пламя, пепел. Его папочка, по слухам, управляет светом.

Факты посыпались, как из рога изобилия.

— Придумай лучшее объяснение, — Кара встала с кресла, подошла к системе хранения и вытащила из открытой секции бумажный сверток. Бросила мне: — Лови.

Реакция у меня отменная.

Даже в чужом теле.

Выхватив сверток из воздуха, я повертел его в руках. Что-то мягкое. На пакете изображен логотип: «СургановЪ». Буква «о» стилизована под золотую монету. И мелкий шрифт: «торговый дом».

Шмотки.

— Переоденься, — Кара подтвердила мою догадку. — Отец приедет за тобой через два часа.

Допив целебный отвар, я направился в ванную комнату. Обычный санузел, ничего примечательного. Свет врубается датчиком движения.

Избавившись от хламиды, я с наслаждением отлил, наскоро принял душ и вытерся махровым полотенцем. Постоял перед зеркалом, глядя на отражение чужака. Тяжело к такому привыкнуть, как ни крути. Чистое тело. Никаких вставок, усилений, разъемов. Пещерный, мать его, век.

В свертке обнаружились трусы-боксеры, хлопковые носки, белая футболка с Медным всадником и джинсы-галифе. Вот же дерьмо. Я в этом прикиде на клоуна похож.

Из хороших новостей — все вещи идеально подошли по размеру.

— А лучше ничего не нашлось? — поинтересовался я у Кары, вернувшись в комнату.

— Бери, что дают, — девушка протянула мне обувную коробку. — Тренды такие.

Пожав плечами, я распаковал кроссовки.

Самые настоящие кроссовки. Правда, красные, на липучках и с высоким подъемом. Ну, для Питера самое то. Здешние жители толком и лета не видят…

Неспешно обуваюсь.

Стук в дверь.

— Это еще что? — вскинулась Кара.

Леший приложил палец к губам. Медленно достал из подмышечной кобуры пистолет, завел за спину и двинулся в прихожую. Без единого скрипа. Ну, мужик, ты реально крут.

— Слушаю.

Водила встал сбоку от дверного проема — таким образом, чтобы его не прошило пулями через полотно. Тем самым заработал дополнительные очки рейтинга в моих глазах.

— Глазок, — подсказала Кара.

Леший тронул выключатель на стене. Сбоку от дверного проема вспыхнул экран. За дверью стоял парнишка в зеленом комбинезоне и такой же дурацкой бейсболке.

Повторное нажатие.

Микрофон.

— «Петербургер» на проводе, — пацанчик изобразил дежурную улыбку. — Пиццу заказывали?

— Нет, — отрезал Леший.

— Я заказывала, — вступилась за разносчика Кара. — Жрать хочется.

После секундного колебания Леший убрал ствол и открыл дверь. На пороге действительно стоял разносчик с тремя коробками в руках.

— Заплати наликом, — сказала Кара.

Леший полез в карман.

И в этот момент квартиру начали штурмовать.

Глава 3

Панорамное окно взорвалось, обдав нас осколками. С неба на тросах спустились затянутые в броню силуэты. Отстегнув карабины, штурмовики проникли в комнату. Их было двое. Влетели, рассредоточились по углам, взяли под прицел меня и Кару. Оба — в черных брониках, пятнистых штанах и армейских берцах. В шлемах, напоминающих мотоциклетные. Темные забрала, нашивки в виде ромба с глазом внутри. Больше никаких опознавательных знаков.

Разносчик пиццы куда-то исчез.

Зато в прихожую вкатились серебристые шары размером с абрикос. Шары деформировались, растеклись в блестящие лужи на полу и проявили на своей поверхности значки, смахивающие на руны. Точно сказать не могу, я не разбираюсь в этом оккультном дерьме.

Проем заволокло оранжевой пленкой.

И сквозь эту пелену прорвалось еще несколько мерцающих фигур.

— Оставаться на местах! — рявкнул механический голос. — Работает тайная канцелярия!

Все фигуры носили броню, шлемы и короткоствольные автоматы, у одного из штурмовиков я заприметил помповое ружье. Рации на груди, добротная экипировка, око в ромбе. Спецназовцы действовали профессионально. Без надобности не палили. Сразу распределились таким образом, чтобы не перекрывать друг другу линии огня.

— Мордой в пол! — один из вошедших коротким тычком заставил Лешего согнуться пополам. Удар по затылку — и крутой вояка растянулся на ламинате. Водилу тут же начали обшаривать, пистолет забрали.

Мы с Карой заложили руки за головы, стараясь не делать резких движений. Я хотел бы выкинуть фокус как там, на парковке, но, хоть убейте, ничего не выходило. Словно неведомая сила блокировала энергию, до этого циркулировавшую по жилам.

— На пол! — один из штурмовиков двинулся к девушке. — Легла, сука!

Кара безропотно подчинилась.

Еще один тип в шлеме направился ко мне.

— А тебе, гондон, особое приглашение нужно?

Что ж, силовики и в Африке силовики.

И вот мы распластались на ворсистом ковре, широко разведя ноги. Меня пнули для проформы, грубо обыскали, после чего я услышал, как один из штурмовиков проверяет кухню и санузел.

В разных углах квартиры раздавались однотипные механические голоса.

— Чисто.

— Кедр на позиции.

Мне в щеку впилась стеклянная крошка.

— Бук, докладывает Граб. Коридор под контролем.

— Клен, проверь их потенциалы.

Тишина.

Легкое гудение, вспышка.

Звук тяжелых шагов.

Я сразу понял, что к нам приближается командир. Возможно, следователь. Хрен его разберет, какая у этих ребят иерархия.

Переговоры по рациям прекратились.

Вошедший обратился к нам:

— Применение магии запрещено. Все присутствующие взяты под стражу до особых распоряжений. Комплекс находится под юрисдикцией Особого отдела тайной канцелярии Его Императорского Величества. Вопросы задаем мы. Инструкции выполняются беспрекословно. Включен протокол временного обнуления гражданских прав. Активирована рунная блокада.

Зачитывался стандартный текст.

Нас просто ставили в известность, что мы с данной секунды — грязь.

Обнуление гражданских прав, ага.

— Кара де Винье, — голос был не механическим, обычным. Сухим и скучным. — Встать.

Я услышал, как девушка поднимается на ноги.

— Руки вытянуть перед собой, — последовал новый приказ. — Ладонями вниз.

Раздался щелчок.

Этот звук ни с чем не перепутаешь. Наручники. Подозреваю, что магические, раз уж в комнате активирована «рунная блокада».

— На выход.

Тихие шаги.

Девушка покинула комнату.

— Егор Лещенко, — голос озвучил следующую фамилию. Подозреваю, что обратились к Лешему. — Встать.

Ритуал с наручниками повторился.

— Виктор… Корсаков, — говоривший на секунду запнулся. Ага, фамилия не понравилась. — Встать.

Я выпрямился.

Оценил ситуацию.

Расплывшаяся по полу руническая хрень блокирует мои новые сверхспособности. Спецназовцы в шлемах занимают идеальные позиции для обстрела. В разбитое окно влетает ветер. А еще — звуки улицы. Шум автострады, гудки машин, отголоски музыки с верхних этажей. Черными нитями свисают тросы, на которых спустилась группа захвата.

Затем я увидел главного.

Тип, отдававший приказ, отличался от всех остальных. Никакого шлема, оружия, армейской амуниции. Никаких разгрузок. Брюки со стрелками, светло-голубая рубашка, легкая жилетка. Лакированные коричневые туфли с острыми носами. Серая кепка. Именно кепка, а не, скажем, бейсболка. И старомодные механические часы в кармане жилетки. На серебряной цепочке.

— Руки, — ко мне приблизился штурмовик в черном шлеме.

Послушно протягиваю свои худые грабли. Браслеты наручников защелкиваются на запястьях. Это не сталь. Скорее, титан. С рунной гравировкой на торцевой части.

— Можешь опустить, — мужчина в кепке покровительственно усмехается. — Ты поедешь со мной.

Тип с часами довольно высокий и костлявый. Точнее — жилистый. Так выглядят люди, посвятившие себя изучению восточных единоборств. Мышцы функциональные, развитые без помощи стероидов. Волосы у большого босса подстрижены под единичку, над верхней губой пробиваются тонкие усики. Глаза серо-стальные. Взгляд отстраненный. Кажется, этот тип смотрит сквозь меня и видит резвящихся на лугу розовых единорогов.

— Идем, — представитель тайной канцелярии развернулся на каблуках и вышел из квартиры. Дверь была распахнута настежь, проем затягивала энергетическая пелена. И за этой пеленой просматривался лишь смутный силуэт начальника группы.

Я слегка замешкался.

Получив несильный тычок прикладом в спину, осознал глубину своих заблуждений.

…Коридор был пуст.

Я понимаю, глубокая ночь, и всё такое. Но веяло от этой пустоты чем-то организованным и спланированным. Командная, мать ее, работа.

Спецназовцы за нами не последовали. Даже не представляю, чем они будут заниматься в опустевших апартаментах. Ремонт делать? Смотреть телевизор?

— Лифты, — бросил на ходу большой босс. И тут же представился: — Следователь по магическим делам Тимофей Волков. Особый отдел.

Чтобы не отстать, мне пришлось ускорить шаги.

Походка у Волкова была пружинистая и уверенная.

— А тебя как зовут?

— Вы же знаете.

Прямо детский сад.

— Меня не интересует оболочка, — доверительным тоном сообщил Волков. — Как тебя зовут на самом деле, приятель?

Внутри всё похолодело.

Мы остановились в небольшой рекреации, у дверей лифтовых шахт. За моей спиной покоились два кожаных кресла, между которыми был зажат фикус в кадке.

Волков нажал кнопку вызова.

И уставился на меня. Холодным немигающим взглядом. Словно змея, гипнотизирующая жертву. И эта змея не обманывалась внешностью графского сынка. Эта змея видела мою суть. Понимала, кто я и откуда.

— Не понимаю, о чем вы.

— Понимаешь, — лицо следователя даже не изменилось. — Очень хорошо понимаешь.

Цифры на табло застыли.

Оказывается, мы поселились на четырнадцатом этаже.

Створки звякнули и бесшумно разошлись.

— Прошу, — Волков сделал приглашающий жест.

Я шагнул в кабину.

Зеркальные стены, поручни на уровне живота. Панель с кнопками этажей. Вездесущий ковролин. И странное чувство отката в прошлое. Этот мир, как мне кажется, технологически отстал от того, в котором я жил. На полвека минимум.

Следователь отправил кабину на нулевой этаж.

Паркинг.

— Для удобства я буду называть тебя здешним именем, — Волков продолжил прерванный разговор. — Виктор. Я знаю, кто твой отец. Это не имеет значения. У нас разные сферы ответственности. Поэтому тебе никто не поможет. Да, и забыл сказать. Пока ты валялся в коме, господин Корсаков изволил подать в отставку. Дворцовой полицией ваш род больше не руководит.

Здорово.

— Советую идти на сотрудничество, — добавил Волков. — Это в твоих же интересах.

Любят «государевы люди» подобные формулировки. Добровольное сотрудничество — это когда кролик сам прыгает в пасть удава. Чем меньше ты дергаешься, тем проще представителям системы работать. Психологическое давление — едва ли не основной инструмент всевозможных следователей и оперов.

Мелодичный звонок.

— В чем меня обвиняют? — решил я уточнить, шагнув в полумрак паркинга.

— Формально — в использовании запрещенного подтипа магии, — пожал плечами следак. — Здесь.

Волков остановился на том самом месте, где произошло столкновение с пьяными малолетками.

— Здесь ты применил магию времени, Витя. Что квалифицируется как особо тяжкое ментальное преступление первой степени. Наказание известно. Лишение всех титулов и привилегий, отказ в обряде инициации, исключение из академии, пожизненная ссылка в одну из портальных зон Сибири.

— Я несовершеннолетний.

— Закон в данном случае не делает исключений.

Повисло тягостное молчание.

— Магия времени опасна, — добавил Волков. — Применять ее разрешено лишь в исключительных случаях. Сотрудникам спецслужб и отрядам сдерживания.

— Как вы узнали?

— Неважно. Есть механизмы.

Думай, Максим.

Обвинение серьезное, но его не предъявили официально. Где электронные повестки, уведомления, запросы? Где запрет на выезд? Почемы мы не в суде?

Второй раунд запугивания.

От меня чего-то хотят.

— Что вам нужно?

— Вот это разговор, — воодушевился следак. — Лезь в машину.

Скользнув глазами по фургону, на котором я ехал из Детройта, топаю в противоположный угол железобетонной пещеры. Между колоннами беспалевно притаился черный микроавтобус с глазастым ромбом на борту. Я так понимаю, намек на всевидящее око императора. В следующем ряду, почти у самой стены здания, я узрел допотопный драндулет с весьма своеобразным номерным знаком. Ромб, три шестерки и два нуля. Оказывается, у ребят из тайной канцелярии есть оригинальное чувство юмора.

Драндулет, казалось, был произведен еще в двадцатом веке. Нечто пузатое, приземистое и антикварное. Серебристая радиаторная решетка. Сова, распростершая никелированные крылья над капотом. Четыре дверцы и торчащщая из корпуса антенна…

— Оно ездит? — вырвалось у меня.

— Как здорово, что ты спросил, — следователь вытянул перед собой руку с брелоком и нажал неприметную кнопочку. Цвет рыдвана сменился с серого на черный. — Переднее сиденье.

Выдвинулись штырьки блокираторов.

Волков занял водитетельское сиденье, я устроился рядом. Наручники дико раздражали и сковывали движения. Что интересно, браслеты не были соединены цепью. Вместе их связывало незримое гравитационное поле. Да тут, похоже, всё выстроено на волшебстве.

Дверью пришлось сильно хлопнуть, чтобы сработал запирающий механизм.

— Пристегнись, — велел следователь.

— Как?

— Найди способ.

Повозившись с ремнем безопасности, я выполнил требование.

— Молодец, — Волков сунул ключ в замок зажигания.

Жесть, что у вас тут за эпоха? В моем мире уже никто не крутит баранку. Все машины ездят на автопилотах, подключаясь к навигационным нейросетям. Рули даже в теории не предусмотрены. Как и прочие элементы ручного управления. Это не касается военной техники. Я, например, если придется, могу пилотировать «кузнечик», но там прямое подключение.

Машина завелась.

— Ну, — следователь покосился в мою сторону. — Задай уже этот вопрос.

— Какой?

— Про год. Его все задают.

— И?

— Две тысячи двадцать второй.

По моему вытянувшемуся лицу собеседник понял, что хронологический люфт между двумя мирами серьезный. Еще бы — я провалился в прошлое на добрых восемьдесят лет. Но проблема не только в этом. Судя по всему, реальность, которую я вижу перед собой, принципиально иная. Меня занесло в альтернативную вселенную, где технологии, пусть и устаревшие, спокойно уживаются с волшебством.

Машина тронулась с места и плавно выехала с парковки.

— Что это за модель? — спросил я, имея в виду драндулет.

— «Сова», — ответил Волков, набирая скорость.

Вот так просто.

— Выпускается ограниченными партиями, — добавил следак, когда мы покинули комплекс. — По спецзаказу. Самарским автоконцерном.

Задержавшись на пропускном пункте, мы двинулись дальше. Меня удивило отсутствие выдвижной консоли, через которую Леший рассылал всевозможные допуски. Волков никому не звонил. Похоже, камера среагировала на правительственные номера. Я так думаю.

— Спецзаказ, — я переварил услышанное.

На трассе мы сходу разогнались до двух сотен. Плавно, без рывков. И продолжили набирать ускорение. Меня вжало в кресло.

— Хорош драндулет? — иронично поинтересовался Волков. — На выделенной полосе я могу хоть четыреста выжать. Здесь движок на шестьсот двадцать лошадиных сил с турбонаддувом.

— Я не вижу бортового компьютера.

— И не увидишь.

— Почему?

— Тачка непростая. Адаптирована под высокоранговых одаренных. Понимаешь, Максим… — когда следователь упомянул мое имя, стало не по себе. — Чем больше маны циркулирует в твоей крови, тем хуже на тебя реагирует электроника.

— Только электроника?

— Ну да. Слетают операционные системы, глючат приложения. Я пользуюсь примитивным кнопочным телефоном. И ноутбуком в изоляционной оболочке, который обошелся канцелярии в целое состояние. Обхожу стороной магазины бытовой техники. Плата за ментальное могущество, если угодно.

— А что с правительственными учреждениями? — заинтересовался я. — Банки, аэропорты?

— Там всё прошито рунными цепочками.

— Понятно, — буркнул я.

На деле — ничего не понятно.

Этот тип настолько могуч, что выводит из строя софт. Ездит на зверюге, замаскированной под антиквариат. Читает мои мысли либо очень хорошо осведомлен о том, как именно мое сознание перебросили в этого богатенького мажора. В начавшейся игре у моего оппонента крапленые карты.

Мы едем по проспекту.

— Слушай внимательно, — сказал Волков. — И постарайся не перебивать.

Я кивнул.

— Наш мир связан порталами с параллельными вселенными, — начал следователь, не отрывая глаз от дороги. — Десятки измерений. Не важно, как это работает, просто прими на веру. Одни миры враждебны, другие — нет. С кем-то можно сотрудничать, заключать сделки. Ты попал сюда из чужого времени и пространства. У нас нет связи с той версией Земли. А вот пришельцы вроде тебя периодически заглядывают к нам в гости. И это здорово смахивает на экспансию. Поэтому внутри тайной канцелярии создан Особый отдел. Мы, фискалы, занимаемся не только незаконными магическими техниками, но и вычисляем пришельцев.

— Зачем?

— Все вы обладаете возможностями… выходящими за рамки понимания. За неимением лучшего придуман термин «эмиссары». Так вот, эмиссары вселяются в людей, находящихся при смерти. В коме. Тело оживает, но уже с внедренной личностью внутри. Эта личность помнит свое прошлое, но ничего не знает о мире, в который попала. Если эмиссар оказывается в организме обычного человека, носитель превращается в одаренного.

— Мага, — уточнил я.

— Именно.

— А если мой носитель — волшебник?

— Наблюдаются побочные эффекты.

— Хм.

— Ну, смена класса или обретение неожиданных способностей. В твоем случае наследник угасающего рода не сумел пробудить силу крови и поступил в престижное учебное заведение окольным путем. Извини, но мне положено знать о таких нарушениях. Твой отец задумал организовать жесткую инициацию, что чревато последствиями. Это его последний шанс на получение сильного наследника. И, как ты понимаешь, хрономагов в роду Корсаковых никогда не было. Я сразу понял, с кем мы столкнулись.

— Как вы меня вычислили? — я спросил без особой надежды на ответ.

— Эфирный всплеск, — пояснил Волков. — Когда дух эмиссара переносится в наш мир…в общем, на переход требуется много энергии. Использование больших объемов маны всегда сопровождается эфирными всплесками.

— Так ведь я в другой стране был.

— Не важно. Мы фиксируем всплески по всему миру. Кроме того, эффект повторился здесь, в столице. Спектральные замеры показали, что в обоих случаях действовал ты. Дальше — просто сопоставление фактов. У нас целый штат аналитиков, есть свой оракул. Так что…

— Никто не уйдет обиженным, — фыркнул я.

— Вроде того.

В левой руке Волкова появился мобильный телефон. Кнопочный, как и было сказано. Еще один гребаный анахронизм — в нашем мире больше половины населения подрубилось к нейроинтерфейсам. Хочешь поговорить с другом — подключаешься к Сети, запускаешь мессенджер. Видеосвязь, дополненная реальность, вирт. Управление мысленное.

— Запрос на портал, — говорит Волков.

Я сразу насторожился.

— Да, к полигону.

Еще лучше.

— Считывай координаты.

Пауза.

— Жду.

Не знаю, как можно считать координаты с кнопочного металлолома. Бортового компьютера нет. Впрочем, я не удивлюсь, если сотрудники тайной канцелярии научились перебрасываться сообщениями на ментальном уровне.

Машина сворачивает с магистрали на неприметную улочку. А вот и старинные дома в питерском стиле. Этим постройкам, должно быть, лет сто. Или больше.

Новый поворот.

Мы въезжаем через арку в мрачный двор-колодец.

Фары выхватывают из непроглядной темени детскую горку…

— Да, — Волков отвечает на звонок. — Принято.

Посреди двора образуется портал. Ничего общего с большими арками, связывающими города, эта штука не имеет. Я вижу полупрозрачную линзу, зависшую над землей в вертикальном положении. По ту сторону линзы угадываются очертания то ли приземистых складских корпусов, то ли гаражей.

Следователь, утопив педаль газа, рванулся вперед.

Машина въехала в сияющий круг…

…и резко притормозила.

— Вылезай, — в голосе Волкова прорезалась сталь.

— И не подумаю.

Промзона мне не нравится.

От слова «совсем».

Волков выбрасывает руку — и в его ладони конструируется пистолет. Прямо из воздуха, словно заработал невидимый глазу 3D-принтер.

— Пошел. Нахер. Из. Машины.

Глава 4

Я бы мог выбить ствол.

Даже в наручниках это легко провернуть.

Вот только не хочется мне испытывать на прочность человека, специализирующегося на ловле попаданцев. В «Искусстве войны» сказано: познай себя, познай врага. Я не знаю, на что способны сотрудники тайной канцелярии. Поэтому тяну черную скобу, толкаю дверь и вываливаюсь из салона.

Непроглядный мрак.

Портал исчез, отрезав путь к отступлению.

Волков захлопнул дверцу с моей стороны. Щелкнула блокировка. Меня отпускают? Вряд ли — это больше смахивает на подставу.

Приземистые здания оказались гаражами. Целый лабиринт гаражей, со своими улицами, перекрестками и развилками. Небо затянуто тучами, в просветах мерцают звезды. Ущербная половинка луны зависла над водонапорной башней. А еще мне чудится грохот поезда, мчащегося по железнодорожному полотну.

Кое-где горят тусклые фонари.

Провалы между гаражами утонули в тенях.

Волков не спешил трогаться с места. Фары «Совы» погасли. В салоне единственным источником света были циферблаты на приборной панели.

За мной наблюдают.

Что ж, я останусь на месте. Вряд ли канцелярист ждет от меня чего-то подобного. А… чего он ждет?

Ответ прилетел быстрее, чем хотелось бы. В виде металлического лязга, скрежета отодвигаемых засовов и тихого свиста. Так подзывают собаку.

Силуэт в машине протянул руку и включил радио.

До меня донеслись звуки джаза — с раннего детства не слышал ничего подобного.

…Быстрая тень на периферии зрения.

Поворачиваю голову — нечто огромное мчится по крышам гаражей, проминая жесть и царапая металл когтями. Прыжок — и тварь перемахивает на противоположную постройку. Метров десять, не меньше.

Меня решили скормить монстру.

Детали ускользают, но я уверен, что в природе таких зверей не существует. Во всяком случае, в земной природе. Крепкие, но неуклюжие с виду лапы гнутся под необычными углами. Тело напоминает кошачье с поправкой на голову. По сути, нет никакой головы. Туловище сразу переходит в адскую пасть, усеянную клыками по всему периметру. Глаза фасеточные, как у насекомого.

К моим ногам падает пистолет.

Я понимаю, что опоздал. Тварь уходит в бросок — дистанция между нами стремительно сокращается. Вот и конец моему попаданчеству…

По жилам вновь разливается энергия.

Чувство, как на парковке.

Мощь настолько запредельная, что у меня аж мурашки побежали по коже. Всеми силами я хочу остановить опасность, замедлить время…

И у меня получается.

Хищник застыл в воздухе, так и не дотянувшись до моего горла. Когтистые лапы вмонтировались в ночь. Звуки джаза и несущегося по рельсам локомотива пропали. Раздвоенный язык твари превратился в тугую струну.

Надо использовать свой шанс.

Резко присев, поднимаю ствол, интуитивно нахожу флажок. Предохранитель сдвигается. Палец — на спусковую скобу. Тело занимает оптимальное для стрельбы положение, руки сгибаются в локтях…

Выстрелы разрывают лунную ночь в клочья.

С такого расстояния не промахнешься…

Отдача чуть не выворачивает мне суставы. Не знаю, чем заряжена эта пушка, но эффект потрясающий. Каждая пуля вырывает кусок плоти из туловища монстра. Грудь, пасть, череп. Выпустив три заряда, я смещаюсь вправо и кладу еще две пули в бочину существа.

Странно.

Предметы, с которыми я взаимодействую, тоже выпадают из хронопотока. Пули наносят реальные повреждения. Я вижу, как летят осколки кости из черепной коробки.

Мгновения несутся вскачь.

Окровавленная зубастая туша с глухим стуком падает на гравий. В тишину вплетается заунывный сакс, поезд проламывается сквозь полночь мира.

Я готов продолжать бой, но пистолет исчезает.

Просто испаряется, словно его и не было.

Дверь со стороны водителя открылась, и наружу выбрался Тимофей Волков. Скрестил руки на груди, окинул меня изучающим взглядом.

— Шикарно. Ты где стрелять научился?

— Там, — буркнул я.

Волков кивнул.

И выдал полную дичь:

— Испытание пройдено. Не упади на капот.

Я не сразу сообразил, к чему было сказано последнее. А спустя миг организм накрыло знакомой слабостью. Сбилось дыхание, подпрыгнул пульс. Да что ж за дерьмо такое? Стоит немного поколдовать — и человек превращается в живой труп…

Делаю пару неуверенных шагов к «Сове».

Ноги заплетаются.

Волков быстро огибает тачку, подхватывает меня под локоть и не дает упасть. Открывает дверь и заталкивает в пассажирское кресло. Я уже ничего не соображаю. Канцелярист по одной перебрасывает мои ноги через порог и захлопывает дверцу. Заходит с другой стороны. Я вижу в руке своего мучителя острый предмет, смахивающий на шприц. Точнее — инъектор. С баллончиком вместо рукояти.

Игла вонзается в шею.

На сопротивление нет сил…

По венам разливается живительная прохлада. Волна свежести снимает усталость, мгновенно прочищает мозги, не дает вырубиться.

Я хватаю ртом воздух.

Вот это приход!

Наступает благословенная тишина — радио выключено. Я сижу с прямой спиной, наслаждаюсь моментом.

— «Аркс-5», — сообщает Волков. — Извини, но заваривать тебе травки-муравки я не стал. Хлопотное занятие. Всем потенциалам мы вкалываем этот препарат. Дешево и сердито.

— Потенциалам? — лениво уточняю я.

Язык слушается.

Уже хлеб.

— Маги первого ранга, — поясняет следователь. — Так называют всех одаренных с прорезавшимися сверхспособностями до прохождения обряда инициации.

Думаю, это прописная истина.

— Почему мне так плохо?

— Организм не успел перестроиться. Инициация всё исправит, но сейчас ты не готов к оперированию маной. — И, опережая мой следующий вопрос, Волков добавил: — Мана — это энергия, которую ты применяешь в процессе колдовства.

— А это что за хрень? — указываю на распростертое в нескольких шагах от машины тело.

— Гость из порубежья, — хмыкнул фискал. — Мы используем их для тестирования потенциалов.

Ух, голова идет кругом от этих терминов. Порубежье какое-то добавилось… Кажется, Волков говорил о том, что есть порталы, связывающие параллельные миры. Мало ли, по какому пути там двинулась эволюция. Не исключено, что вот такие упыри на альтернативной Земле — мейнстрим.

— Значит, я — потенциал?

Вместо ответа Волков достал из бардачка литой платиновый диск со светящимся ободком по краю. Из центра диска лилось мягкое желтое сияние.

— Перед тобой — определитель.

— Мне это ни о чем не говорит.

— Артефакт, позволяющий идентифицировать ранг одаренного.

— И?

— Я настроил его на твой эфирный спектр.

Определитель лег в мою ладонь. Диск оказался довольно массивным, а его сияние, казалось, могло поспорить с приборной доской. Присмотревшись, я обнаружил крохотное окошко, в котором горела красная единичка. Первый ранг. Интересно, сколько их всего?

— Сейчас у тебя первый ранг, — заметил Волков. Пока я исследовал артефакт, машина выехала по гравиевой дорожке на двухрядное шоссе, тянущееся параллельно железнодорожным путям. — Что означает некоторый магический потенциал. Не более того.

— И в чем прикол?

— Когда ты сражался с хапуном, определитель свихнулся. В бою ты продемонстрировал уровень, сопоставимый с седьмым рангом. Мастер.

— Не понимаю.

— Такие скачки считаются невозможными. Потенциал не способен освоить технику замедления времени, пока не достигнет шестого ранга. И вообще, магические ступени — величина постоянная. Константа, говоря научным языком.

Да уж, применять научные термины к местному шаманизму — то еще извращение.

— К сожалению, эта величина неприменима к эмиссарам, — вздохнул следователь. — Вы полностью выламываетесь из наших… хм… шаблонов.

— Это плохо?

— Вы — чужаки, — отрезал Волков. — Пойми меня правильно. Я не могу тебе доверять. Никто не может. И, безусловно, вы обладали бы тотальным превосходством над нашими магами, если бы не одно «но».

— Побочка, — догадался я.

— Верно, — фискал обрадовался моей сообразительности. — Уйдут годы тренировок и учебы в академии волшебства, чтобы адаптировать твой организм к темпоральным перегрузкам.

— Есть препараты.

— Конечно, но с поправками. Во-первых, на гражданке ты их не достанешь. А если и достанешь, то вновь столкнешься с нашим Отделом. Торговля подобными сыворотками запрещена. Ну, травы в свободном доступе, но пока заваришь, пока выпьешь… Представь, что ты сражаешься не с одним, а с двумя противниками. Или того хуже — с бойцом, владеющим той же техникой, что и ты. Если его ранг выше, ты умрешь. Сердце не выдержит.

— И много таких… замедлителей времени?

Волков покачал головой.

С нами поравнялся грохочущий локомотив. Фискал умолк — шум проезжающего поезда заглушал всё. А я завороженно уставился на картину маслом. Лязгающая сочленениями металлическая гусеница втягивалась в уже ставшую привычной портальную арку. Большую, стационарную. Подсознательно я ожидал, что товарняк выедет с обратной стороны, но нет. Когда мы поравнялись с порталом, я понял, что состав проваливается в небытие. Схлопывается, въезжая в фиолетовую стену. Арка всасывала в себя цистерны, открытые платформы с бревнами, зеленые и красные вагоны, о содержимом которых можно было лишь догадываться. И не выпускала из себя ничего. При этом рельсы никуда не исчезали.

Сюр.

Волков наблюдал за моей реакцией и непроизвольно скалился.

Машина свернула вправо и углубилась в лабиринт пятиэтажек, утопающих в зелени деревьев. Грохот смолк, и я перевел дух.

— У вас такого нет, — тихо произнес Волков.

— Откуда ты знаешь? — не сдержался я. — Почему ты вообще знаешь обо мне так много? Мое имя, некоторые мысли? Влезаешь мне в голову?

— Я менталист.

— Что за хрень?

— Умею влезать к тебе в голову. Ты же блоки не ставишь.

— Читаешь меня?

— Не всё. Поверхностные вербальные конструкции. Захочу больше — проведу психическую атаку. И ты не сможешь ничего противопоставить.

— Почему? Я же эмиссар.

— Существуют ограничения, которые тебе не обойти. Например, использование двух разноплановых видов магии.

Мои попытки запомнить дорогу потерпели фиаско.

Волков петлял по дворам и аркам, всё время куда-то сворачивал и выбирал улицы, как две капли воды похожие друг на друга.

Перед глазами всё еще стоял образ исчезающих в портале вагонов.

— Расклад простой, — Волков перешел к делу. — Ты работаешь на нас. Особый отдел. Получаешь оружие, зелья, сыворотки. Какую-никакую, но зарплату. Взамен — наше покровительство. Крыша, если угодно. Помощь в решении проблем с кланами. Дело о незаконном применении магии времени я закрываю. Все материалы будут уничтожены, записи камер стерты.

Ну-ну.

И вы лишите себя главного рычага давления на мою скромную персону.

Вопрос в том, есть ли у меня выбор. Когда ты находишься под колпаком столь могущественной силовой структуры, как тайная канцелярия, чем бы она ни была, пространство для маневров предельно сужено. Спецслужбы контролируют все сферы, им открыт карт-бланш на любые беззакония. Люди, подобные Волкову, в принципе, стоят над законом. Крысы из нержавеющей стали на службе у императора. И меня взяли в момент наибольшей уязвимости — когда я нарушил неизвестный закон и даже не разобрался толком в устройстве этой системы.

Что со мной могут сделать в случае неповиновения?

Да что угодно.

Судя по всему, в этой версии России доминирует монархический строй. Это ничем не лучше и не хуже власти корпоратов, манипулирующих марионеточными правительствами. Просто — иначе. Я жил в технологическом мире будущего, здесь — магическое прошлое. Ну, или техномагическое, они же не ездят на конях и пользуются хоть какими-то гаджетами. А еще мой собеседник упомянул кланы. И эти кланы, судя по оговорке следователя, могут представлять угрозу моему образу жизни.

Времени на изучение обстановки нет.

От меня ждут согласия прямо сейчас.

Интересно, на что я подписываюсь? И чего от меня ожидают новые кураторы? Подозреваю, что моя работа будет связана с устранением врагов системы в режиме заторможенного времени. А к подобным вещам я привык. Скажу больше — это моя родная стихия.

Для проформы надо поломаться.

И вытянуть из собеседника больше информации.

— Расскажите о моих обязанностях, — попросил я Волкова. — Не хочется покупать кота в мешке.

«Сова» выехала на тенистую аллею.

Сквозь кроны деревьев проступали звезды.

— Как и весь Особый отдел, ты сконцентрируешься на случаях применения запрещенной магии. Чуть позже — на поимке и вербовке эмиссаров. Также в круг наших обязанностей входит нейтрализация иностранных агентов, внедряющихся в правительственные структуры.

— Я не обладаю достаточным опытом для этого.

— Дело наживное, — следователь пожал плечами.

— А что с зарплатой?

— Ты сможешь жить отдельно от родителей. Если захочешь, конечно. Кроме того, наши сотрудники пользуются служебными квартирами.

— Что от меня требуется сейчас?

— Ничего, — Волков свернул с аллеи на очередную старинную улочку. — Устное согласие.

— Я согласен.

— Хорошо. Мы найдем способ, чтобы с тобой связаться.

Волков сделал паузу и заговорил уже совершенно иным тоном:

— Я стану твоим куратором на ближайшие годы. Будет заключен долгосрочный контракт. Ты подпишешь бумагу о неразглашении. Отучишься в Академии — перейдешь непосредственно в мой Отдел.

— Стоп, — я начал припоминать разговоры с Карой и Лешим. — Я же туда незаконно поступил.

— Правда? — бровь следователя изогнулась. — Я ничего не помню. Ты поступил в Академию Магикум — самое престижное учебное заведение России среди одаренных. Поздравлять не буду, ведь твое поступление проплачено папочкой. И далеко не факт, что тебя не отчислят после первого же семестра.

— Ладно, — съедаю новый факт. — Продолжайте.

— В общем, контрактом дело не ограничивается. Ты эмиссар, поэтому обязан пройти ментальное собеседование.

— Это еще зачем? — я нахмурился.

— Чтобы выяснить, кто ты и откуда. Не замышляешь ли чего против российской короны. Стандартная процедура… для нашего Отдела.

Последнее уточнение мне не понравилось.

— Что дальше?

— Задания будешь получать непосредственно от меня. Помимо Академии тебе светят курсы спецподготовки, но об этом позже. Что касается семьи, то Корсакова-старшего мы поставим в известность о твоей новой работе. И свяжем его подпиской, разумеется. Остальным рассказывать о нашем сотрудничестве нельзя. Ни друзьм, ни родственникам. Это понятно?

— Вполне.

— Сейчас мы вернемся в Петрополис. Твои друзья будут освобождены. Обвинения мы снимем после улаживания всех формальностей.

— И как мне встретиться с отцом?

— Мы перехватим его по дороге, — уклончиво ответил Волков. И тут же достал свой кнопочный телефон. Сделал вызов, дождался ответа: — Портал в город. Выявить маршрут движения Корсакова. Обеспечить перехват, подготовить к сотрудничеству. Да, сам поговорю. Хорошо, действуйте. Жду.

Сворачиваем во двор пятиэтажки.

Паркуемся неподалеку от турников, под шелестящей березой. Вокруг — лишь звезды да желтые квадратики окон соседних домов.

— Ты должен знать две вещи, — тихо произнес Волков, не глядя в мою сторону. — Первое. Доступ к воспоминаниям носителя может не открыться. Или открыться частично, спустя несколько недель после внедрения. Известны случаи, когда эмиссар адптируется с нуля, обладая лишь поверхностными знаниями о мире. Мой тебе совет: не откровенничай с родными. Максимально быстро получи доступ к Информ-Сети. Исследуй наш мир, займись внутренним устройством Российской империи.

— А второе?

— У тебя не лучшие отношения с отцом. Морально подготовься к тому, что Андрей Илларионович тебя не переваривает. И не только он.

Мрачно киваю.

Сложно ожидать чего-то душевного, если ты защищаешь императора, а твой отпрыск скачет по бассейну в костюме темного властелина. Яблоко далековато укатилось от яблони.

Зазвонил телефон.

— Да, — ответил Волков. — Принято.

— А кто такие фискалы? — решил уточнить я.

— Информ, — отрезал следователь.

Перед нами вспыхнула линза портала.

Мы въехали в мерцающее ничто и сразу же встроились в поток несущихся машин. Волков ловко обогнул красный минивэн, синхронизировал скорость с окружающим нас транспортом и уклонился от столкновения с фурой. Круто. Оказывается, ручное вождение может достигать запредельных высот мастерства…

А в следующую секунду мы свернули на парковку перед трехэтажным торговым центром.

Я понял, что здесь состоится первая встреча с моим отцом.

Глава 5

За мной приехал целый кортеж.

Насколько я мог судить, отец не прибегал к услугам фамильного портальщика, он пользовался муниципальными транспортными артериями.

Волков покинул автомобиль, подав мне знак сидеть на месте. Парковка была хорошо освещена, и я мог наблюдать за ходом переговоров. Отец приехал на черном кроссовере, больше смахивающем на танк, чем на средство передвижения. Еще две похожие тачки припарковались в смежных секциях — оттуда вышли типы в неброских серых костюмах. Повадками типы напоминали телохранителей. Гарнитуры в ушах, темные очки, уверенность в собственных силах.

Андрей Корсаков радикально отличался от своего сына. Широкоплечий, бритоголовый, напоминающий скорее хищника, чем изнеженного подростка-извращенца. Даже удивительно, что в графской семье выросло такое чудо в перьях. Подобные вещи объясняются разве что чрезмерной занятостью главы рода и попустительством слабовольной матери. Впрочем, не мне судить. Я о своих предках вообще ничего не знаю.

И всё же отдельные фамильные черты у отца и сына прослеживались. Волевой подбородок, льдисто-голубые глаза. Изящная форма черепа. И рост выше среднего. Еще в апарт-отеле я заметил, что практически не уступаю по этому параметру канцеляристу Волкову. Чего не скажешь о физическом развитии…

Диалог проходил на повышенных тонах.

Пару раз мне показалось, что отец готов ударить следователя. Охранники сканировали моего куратора цепкими взглядами, пиджаки у всех были расстегнуты. Волков, впрочем, был уверен в себе — его жесты были скупыми и неторопливыми.

Дважды отец бросал обеспокоенные взгляды в мою сторону.

Не знаю, к чему они там пришли, но фискал коротко кивнул, развернулся и зашагал к машине.

— Удачи, — буркнул следак, садясь в водительское кресло.

— Всё улажено?

— Твой отец предупрежден о последствиях конфликта, — пожал плечами Волков. — Подписку оформим задним числом. Жди дальнейших инструкций.

Своим видом агент показывал, что разговор закончен.

Вздохнув, я протянул руки.

— Как я мог забыть! — мой новый куратор с притворством хлопнул себя по лбу. — Прости ради всего святого.

Я приготовился к тому, что канцелярист полезет за ключом, но Волков удивил. Провел рукой над браслетами, окутывая их оранжевым сиянием. Послышались сухие щелчки. Миг — и наручники исчезают в бардачке.

— До встречи, Виктор.

Кивнув, я выбрался наружу.

Посвежело.

Справа от меня громоздились уровни торгового центра. Аршинные желтые буквы сообщали, что передо мной «Михайловский пассаж». Рядом пометка: 24/7. Двери открывались автоматически, туда-сюда сновали толпы покупателей, многие катили перед собой тележки.

Интересно, который час?

Правда обнаружилась на билборде, рекламирующем буженину «МясоедовЪ». Без пяти минут три. Глубокая ночь, а движняк в самом разгаре. Насколько я помню, в Питере белые ночи заканчиваются в двадцатых числах июня. Сейчас лето, но небо черное, проступают звезды. Выходит, мое сознание перенеслось в июль. Ну, или август.

Направляюсь к отцу, который нетерпеливо переминается с ноги на ногу.

— Папа!

Лицемерие дается тяжело.

Для меня этот человек — пустое место.

Андрей Корсаков притянул меня к себе и крепко, по-мужски, обнял.

— С тобой всё в порядке?

— Живой, — буркнул я.

— Залезай. Поговорим по дороге.

Отец, безусловно, рад меня видеть, но его тон ничего хорошего не предвещает. Что ж, в закромах есть хорошая легенда о потере памяти. Буду придерживаться этой версии и косить под дурачка. Дотяну до сентября, а там, глядишь, переберусь в эту знаменитую Академию. Поселюсь подальше от новоявленной родни…

Я шагнул к черной машине с тонированными стеклами.

Тут же из воздуха вывинтился охранник и распахнул передо мной заднюю дверь.

— Ваше сиятельство.

Прелестно.

Настораживает лишь один факт — отец не горит желанием сидеть рядом со мной…

Как выяснилось, я ошибался. Охранник занял место водителя, а Корсаков-старший расположился на сиденье слева от меня. В кортеже я насчитал три машины. Тачки плавно тронулись с места, формируя колонну. Мы выехали с парковки вторыми. Обводы кроссовера сгладились мягким серебристым сиянием, которое тут же обрело прозрачность. Очередной защитный барьер, впечатляет.

Отец провел рукой, выстраивая между нами и водителем новую преграду. Волнистая серость, плоский экран, отрезающий звуки. Разобравшись с конфиденциальностью, щит императора коснулся неприметного сенсора. В спинке водительского кресла открылась ниша с мини-баром. Заслонка приняла горизонтальное положение, превратившись в столик. Корсаков тут же извлек из зажима компактный тумблер и плеснул себе на дно вискарика. Жахнул без лишних предисловий и уставился на меня тяжелым взглядом.

— Что? — не выдержал я.

Казалось, еще мгновение — и он сорвется.

Что, безусловно, стало бы роковой ошибкой для чувака.

Батя сдержался. И повел разговор издалека:

— Мне доложили, что ты потерял память.

Значит, уже пообщался с Карой.

— Есть немного.

— Наскольконемного?

— Я ничего не помню. Кто я, откуда, — стараюсь аккуратно подбирать слова. — Тебя не помню. И что со мной случилось — тоже.

Отец выдохнул.

Несколько секунд поразмышлял над полученной информацией. И задал следующий вопрос:

— Как ты меня узнал?

— Волков сказал, что ты — мой отец.

После этих слов в глазах мужика промелькнула… боль. Как ни крути, а чувства к сыну у жесткого вояки сохранились. Даже к такому сыну.

— Кара провела диагностику?

— Да.

— И?

— Мы не успели это обсудить.

Батя кивнул.

А потом начал рубить рубаями:

— Вот что, сын. Обстоятельства вывернулись… не лучшим образом. Расследование показало, что за твоим похищением стоит одна из политических группировок Атлантиса. Когда ты исчез, со мной связались неизвестные. Потребовали выдать… кое-какие данные. Их не интересовали деньги. Только доступ к нашему государю. Понимаешь?

Я кивнул.

— Похоже, ты сохранил некое… видение мира, — заключил отец. — Завтра я отправлю тебя к родовому целителю. Посмотрим, что можно сделать с твоей памятью.

А вот это уже не очень хорошо.

Целитель может засечь подселенца.

Вслух я произнес:

— Как скажешь, отец.

Корсаков налил себе еще немного вискаря.

И продолжил:

— В сложившихся обстоятельствах я был вынужден подать в отставку. Сейчас наша семья под колпаком — император хочет выяснить, не сболтнул ли кто лишнего. Это серьезная проблема. Граничит с опалой, знаешь ли. Авторитет стремительно падает. Скоро о ситуации прознают наши деловые партнеры, а это отразится на семейном предприятии. В общем… учудил ты, ничего не скажешь.

Корсаков тронул еще один сенсор.

Заработал кондиционер.

— А хуже всего то, — отец перешел к теме дня, — что ты связался с этими говнюками из тайной канцелярии. От них так просто не отделаешься, чтоб ты понимал.

— У меня не было выбора.

— Правда? — брови Корсакова поползли вверх.

— Я нарушил закон. Применил запретную магию.

Отец внезапно сдулся.

Превратился в очень усталого человека, не высыпавшегося на протяжении многих дней. Пришлось напомнить себе, что именно Виктор довел старика до такого состояния.

Ну как, старика…

Выглядел щит императора неплохо для своих лет. На сорок пять примерно выглядел. И это при образе жизни, связанном с постоянными стрессами.

— Магия времени, — кивнул отец. — Вырубил мелкопоместного дворянчика, не ожидал от тебя такого.

В голосе мужика — уважение пополам с недоверием.

— Не удивлюсь, если этот хмырь пришлет секунданта. Впрочем, я постараюсь уладить и этот косяк.

Секунданта?

На меня повеяло каким-то девятнадцатым веком. Сударь, к барьеру! Не угодно ли стреляться на пистолетах в ближайший понедельник?

Гадство.

— Вопрос в том, откуда у тебя такие способности, — батя отпил немного вискаря и начал рассуждать вслух. — Ты ведь знаешь, наша родовая техника — свет. А, нет, не знаешь. Точнее, не помнишь… Я ждал пробуждения силы крови, но этого не случилось. Угасаем, однако… И вот — замедление времени. Твою дивизию.

Кортеж выехал на выделенную полосу и разогнался до бешеных скоростей.

Думаю, сотни три.

— Ты прав, выбора не было, — вдруг выдал Корсаков. — В сложившихся обстоятельствах. За такое могут и каторгу… На семью ляжет пятно, не отмоешься.

— Почему они мной заинтересовались?

— Редкий Дар, — отец сделал еще один глоток из тумблера. Чувствую, напряжение уходит. — Людей, умеющих манипулировать временем… единицы.

— Я что, могу путешествовать в прошлое? Или будущее?

Батя фыркнул.

— Нет, конечно. Представляешь, какой хаос начнется, если одаренные будут менять историю? Только замедление потока в ограниченной локации. Даже не остановка. В реальности твой организм ускоряется до невообразимых пределов, но это достигается благодаря ограниченному воздействию на хронопоток. Относительно локации, где ты действуешь, кажется, что время застыло.

Вот оно что.

Локация.

Значит, я не останавливаю весь мир. Влияние на ничтожный клочок пространства-времени — и не более того. Интересно, почему мое тело переживает такие запредельные нагрузки? Повышенный расход маны? Надо выяснить…

Меня терзает еще один вопрос.

— Папа, а насколько ограничена локация?

Корсаков задумчиво чешет подбородок:

— Сложно сказать. Я слышал, это зависит от ранга. Но не обольщайся, радиусы измеряются метрами.

Пока мы разговаривали, машина въехала в очередной портал, раскинувшийся над проспектом. Мне кажется, я узнал Невский, но это не точно.

К порталам я уже начинаю привыкать.

…Очередная многополосная трасса.

Вот только города нет.

Высокие дома, русло Невы и разведенные мосты исчезли, шоссе обступил лес. Охренительные контрасты. Похоже, на этой Земле расстояния вообще никакой роли не играют.

Отец над чем-то задумался.

Я почувствовал, что меня клонит в сон. Еще бы — время не детское. Полночи на ногах, дважды приходилось сражаться за свою жизнь.

Что имеем на текущий момент?

Я жив, но заперт в чужом теле. У меня новая семья, к которой я, естественно, ничего не испытываю. Здесь имеется альтернативная версия России, но она отличается от того, к чему я привык. У нас реальной властью обладают олигархи, которые выдвигают марионеточных президентов и членов правительства. Здесь — император, кланы, аристократы. С кланами вообще не понятно, я услышал это слово вскользь. Ну, и магия. Причем, волшебство мирно уживается с современными технологиями. Люди шныряют через порталы, да еще контачат с другими вселенными.

В моем мире США замкнулись в своих границах, придерживаясь концепции «золотого миллиарда». Здесь нет никаких США, зато в наличии Атлантис. И, насколько я могу судить, вектор противостояния Востока с Западом никуда не исчез. Просто названия другие.

О своем предшественнике я знаю мало.

Батя меня не очень-то жалует, а как быть с остальными домочадцами? Мать, старшее поколение предков, братья и сестры? В этих хитросплетениях надо разобраться, причем сделать это при отсутствии воспоминаний.

Важный момент — как я говорю.

Манера выражаться.

У каждого человека свои фирменные словечки и речевые обороты. Я ничего не знаю о пунктиках Вити Корсакова. Возможно, его увлечения не сводятся к бухлу, психоделическим веществам и ношению сбруи возле бассейна. Возможно, у этого чувака есть друзья. Или даже девушка. Всё это — потенциальные проблемы.

Меня всё больше и больше клонит в сон.

— Маме ничего не говори, — нарушил затянувшееся молчание отец. — И сестрам. Вообще, обсуждать тайную канцелярию прилюдно не стоит. Ты что-нибудь подписывал?

Качаю головой.

— Хорошо. Ну… по правде говоря, это не принципиально. Пустые формальности. Если ты дал обещание ничего не разглашать — будь добр, придерживайся его.

— Да, отец.

Мне надо выспаться.

Слишком много событий для одного дня.

Машина свернула со скоростной магистрали на двухполосное шоссе, после чего я задремал. Из пограничного состояния меня вывел характерный звук — кроссовер захрустел гравием на подъездной дорожке.

Фары выхватили из непроглядной мглы забор — высокий, металлический. Через равные промежутки из земли вырастали кирпичные столбы, пространство между которыми было зашито профлистами. Мне почудилось, что забор светится, но это могло быть результатом переутомления.

Кортеж замедлился, подъезжая к воротам.

Усталость как рукой сняло.

Дом, милый дом.

Высоченная арка, массивные чугунные створки, неприметная боковая калиточка. И прямоугольная башенка, смахивающая на пост охраны. Видеокамеры, домофон. Верхушки сосен, растущих на придомовой территории.

Посреди ворот красовался герб.

Я не разбираюсь в геральдике от слова «совсем». Герб Корсаковых представлял собой выпуклый барельеф, покрытый флюоресцирующими красками. Щит, четыре поля, красных и голубых. В каждой «клетке» что-то изображено. Непонятное животное, смахивающее на снежного барса. Крепость. Скрещенные сабли. В центре — красно-голубые полоски и нечто, напоминающее корону. Справа и слева щит окаймляют перья — тоже красные и голубые. А еще в глаза бросились крест и полумесяц…

По изгибу арки шла подсвеченная неоном надпись:

УСАДЬБА «ФИЛИМОНОВО».

Едва мы приблизились к воротам, створки начали бесшумно отворяться. Электропривод, как и следовало ожидать. Герб разделился надвое.

Через минуту мы уже неспешно катили по территории поместья.

Лес как лес.

Только огороженный и охраняемый.

Благоустроенный.

Фонари с коваными навершиями, подсвеченные беседки, лавочки, газоны и тротуары. Чаша фонтана — полуобнаженный античный герой, поражающий копьем монстра со щупальцами. Контуры спортивной площадки. Разбросанные то тут, то там коттеджи. Хозяйственные постройки неизвестного назначения…

Графские владения казались необъятными.

Мы ехали по асфальту, а обширный лесопарк был пронизан тропинками и мощеными тротуарной плиткой дорожками. Мой натренированный глаз всё время натыкался на камеры и огоньки индикаторов, отмечающих расположение датчиков. Имение буквально нашпиговано следящей аппаратурой.

Отец поставил тумблер с недопитым виски на крышку бара.

— Устал?

— Спать хочется, — честно признался я.

— Я распоряжусь, чтобы тебя проводили в апартаменты.

Интересно, где находится эта усадьба? Думается мне, за пределами славного города Петрополиса. В моей России еще в «тридцатых» началось масштабное переселение горожан в охраняемые дачные поселки. Прямо массовый исход. Все сидели на удалёнке, а провизию заказывали дронами. Здесь, подозреваю, та же тенденция. Только у аристократии.

Шофер открыл дверь со стороны моего отца.

Затем — с моей стороны.

Вот вам и внутрисемейная иерархия.

Когда вдыхаешь полной грудью чистый сосновый воздух, становится легче. Забываешь об усталости, пережитых потрясениях и грядущих испытаниях. Минус только один — холодно. Я всё больше склоняюсь к догадке, что на дворе — конец августа.

Машины сопровождения исчезли.

Наш кроссовер припарковался у парадного крыльца здоровенного особняка, резко выделяющегося своей монументальностью на фоне разбросанных по лесопарку коттеджей. Главный корпус, боковые крылья, флигели, террасы и балконы. Островерхая крыша с выпирающей печной трубой. Большие и маленькие окна, обилие декоративных элементов…

Света в доме почти нет.

Усадьба погружена в сон.

— Ваше сиятельство! — с крыльца чинно спустился дворецкий в черной ливрее, серых брюках, жилетке и галстуке. Сразу бросались в глаза до блеска начищенные штиблеты и белоснежный ворот сорочки. И белые перчатки впридачу. На вид дворецкому было за пятьдесят, но мужик выглядел презентабельно и крайне надменно. Этот тип мне сразу не понравился. — Рад вашему триумфальному возвращению. Чего изволите?

Меня удостоили лишь небрежным кивком.

Понятно.

Авторитет ниже плинтуса.

— Машину пусть отгонят в гараж, — бросил отец, поднимаясь вверх по ступенькам. — Проводи Виктора в его апартаменты. Если чего захочет — немедленно исполняй.

— Будет сделано, — дворецкий степенно кивнул.

— Меня не беспокоить, — отрезал Корсаков. — Спокойной ночи, Витя.

— Спокойной ночи, отец.

Я понимаю, что завтра меня ждут более серьезные разговоры, но это завтра.

А сейчас пора спать.

Глава 6

Прогулка по родовому гнезду прошла как в тумане. Дворецкий, имени которого я не знал, многословностью не отличался. С высокомерным видом слуга вел меня по анфиладе роскошных залов, длиннющим коридорам, витым мраморным лестницам. Помещения дома Корсаковых буквально утопали в роскоши. Высокие потолки, лепнина, статуи и фарфоровые вазы в нишах, картины в позолоченных рамах. Сплошь именитые предки, батальные сцены да изображения полуразрушенных крепостей.

В самых неожиданных местах красовались статуи.

Особое впечатление на меня произвел зал с рыцарскими доспехами и старинным оружием. По стенам были развешаны сабли, алебарды, пистоли и кинжалы, инкрустированные драгоценными камнями. За стеклом встроенных в перекрытия стендов красовались одноручные мечи, луки, булавы и моргенштерны. Совершенно неуместной дичью в этом средневековом музее мне показался револьвер сорок пятого калибра…

Рядом с оружейной комнатой соседствовала еще одна, но заглядывать туда у меня не возникло ни малейшего желания.

Я пялился на антиквариат.

Дворецкий бросал на меня косые взгляды.

Ну да, я веду себя необычно для наследника именитого папочки. Тебе ведь еще не докладывали, что никчемный малолетка остался без памяти…

По идее, я должен знать каждый закоулок этих хором. И слуга это понимает, но безропотно повинуется воле хозяина. Вышколенность — удобный инструмент.

Картины были очень старыми. Люди, изображенные на полотнах, несомненно, были моими предками. Прямой взгляд, уверенность в себе, схожие черты лица и осанка, цвет волос… Думаю, если пройтись по всей галерее, можно отследить модные тенденции на протяжении веков.

На втором этаже дворянский пафос уступил место строгой функциональности. Интерьеры здесь были современными, без отпечатка минувших эпох. Дворецкий отвел меня в западное крыло, указал на дверь спальни, сухо пожелал доброй ночи и удалился. Эх, не любит меня прислуга. Чую, придется разгребать наследие моего предшественника.

Дверь спальни открывалась отпечатком пальца.

Удивительная фича в мире волшебников.

Переступая порог, я буквально валился от усталости. Поэтому не стал заморачиваться исследованием апартаментов, а просто сбросил обувь со шмотками и завалился спать.

Вырубился я молниеносно.

Снилась всякая муть, а потом вдруг из потока невразумительных образов выплыла Лиза. День, когда мы с дочкой отправились в поход. Лес, палатка, костер. Яркие звезды над головой. Задушевные разговоры, кружка с горячим какао. Ей было всего шесть. Папа, почитай сказку на ночь. Ну, еще одну, папочка, пожалуйста…

Ощущение нежности и щемящей грусти сменилось пронзительной тоской.

Я резко выпрямился в постели.

Сердце колотилось в груди, виски сдавило, в глаза словно песка насыпали. Окно, насколько я понял, выставлено на затемнение, но сквозь москитную сетку в комнату врывается прохладный ночной воздух.

Рассвет.

Доченька…

Как же ты без меня?

Если честно, сам виноват. Да, уровень жизни. Да, корпоративная этика. Но ведь мог же соскочить, заняться чем-нибудь… более мирным.

Ладно.

Я еще разберусь во всем этом дерьме. И тайная канцелярия мне в этом поможет. Я докопаюсь до истины. Кто-то подставил меня в Дубае, затем выдернул из умирающего тела и перебросил сюда. Это часть некоего замысла. Масштабного замысла.

Спи, Макс.

Утро вечера мудренее.

Успокоившись, я закопался в мягкую подушку и утратил всякую связь с действительностью. Постель была мягкой, белье свежим. Что еще нужно для счастья?

Разбудили меня голоса за окном.

— Этого имбецила привезли.

— Да ладно.

— Ночью. Отец говорит, с ним надо помягче.

— С какого перепуга?

— У него амнезия. Обдолбался какой-то дрянью и нихера не помнит.

Голоса, вне всяких сомнений, принадлежали подросткам. Парню и девушке. Думаю, они младше меня на пару лет. Получается, я не единственный наследник рода? Стоп, батя говорил про мать и сестер. А тут еще и брат нарисовался…

Голоса постепенно удалялись.

Интересно, есть в имении люди, которые относятся ко мне нормально?

Зевнув, я потянулся, хрустнул суставами и выбрался из уютной постели в царство… Лучше этого не видеть. Честно. Я проморгался, но кошмар и не думал исчезать. Поэтому я решил сгонять в туалет, привести себя в порядок, а уж затем настраиваться на новую реальность.

Санузел примыкал к спальне, так что мне не пришлось светиться в коридоре. Я с наслаждением отлил, постоял под тропическим дождиком в душевой кабине, окропил шампунем свои космы и постарался не думать о том, что меня ждет. Ванная комната изобиловала всевозможными гелями, бальзамами и непонятными баночками. Мой предшественник явно всем этим пользовался. Чистое белье обнаружилось в специальном шкафчике, там же я добыл махровое полотенце.

Комната за время моего отсутствия не изменилась.

Стены выкрашены в отвратительный розовый цвет. Всюду — постеры с волосатыми придурками, сжимающими в руках микрофоны. Кровать, на которой я спал, оказалась круглой. На полу — мохнатый белый ковер с медвежьими лапами, мордой и хвостом. Волосатиками, кстати, дело не ограничивалось. Мой носитель не брезговал и сисястыми тянками в клетчатых юбках, откровенных топах да купальниках. Тянки строили глазки черному властелину, а их рыжие, черные и фиолетовые волосы развевались на ветру.

Мне поплохело.

Морально.

Я тут же поспешил к окну, поискал глазами кнопки и сенсоры, ткнул в какой-то овал — и поляризация исчезла. За стеклом простирался лес. Точнее — сосновый бор. Окно спальни выходило на обратную сторону дома, и площадку перед парадным крыльцом я не видел. Зато моему взору открылась голубизна озера, вокруг которого протянулась беговая дорожка. Великолепно.

Где-то хрустнула ветка.

Выдал серию ударов по стволу дятел.

Набравшись смелости, я обернулся и приступил к более пристальному изучению обстановки. Шкаф с одеждой — уже кое-что. Осторожно сдвинув зеркальную секцию, я осмотрел гардероб. Как и следовало ожидать, всякая гомосятина. Розовые футболки, укороченные безразмерные штаны, трико. Белые худи, многочисленные рубашки, галстуки, жилеты и пиджаки. Брюки тоже есть, причем весьма приличные. Для светских раутов? А вот и школьная форма. Годы чудесные…

Верхние полки отведены под шляпы, котелки, снэпбэки и прочую муть.

Нижние — под обувь.

Закатив глаза, я начал одеваться в шмотки, купленные Карой. Из двух зол, как говорится, выбираем меньшее. Хоть режьте меня, хоть насилуйте, но бирюзовые кеды на платформе я носить отказываюсь. Потребуются деньги и время, чтобы заменить это говно чем-то приличным.

Кстати, о времени.

На прикроватной тумбочке светилось табло электронного будильника. Херасе! Я проспал до часа дня. Истинный барин, мои поздравления.

А вот и компьютер.

В дальнем углу, у самого окна, покоится письменный стол с выдвижными ящиками. На столешнице чернеет ноутбук. Допотопный механизм, как по мне, но дареному коню в зубы не смотрят. А еще моему взору открываются две беспроводные колонки и усилитель. Похоже, этот ушлепок еще и любитель громкой музыки.

Я уж было двинулся к источнику халявной информации, но тишину комнаты разорвал громкий звук.

Мелодичная трель.

Звук исходил из коробочки справа от входной двери. Коробочка оснащена трубкой. Ага, телефон. Если уж быть совсем точным — интерком. Еще один музейный экспонат.

Мне звонил кто-то из домашних.

Приблизившись к интеркому, я снял трубку:

— Да?

— Добрый день, ваше сиятельство, — на другом конце провода — голос дворецкого. — Это Клавдий, ваш мажордом. Сердечно извиняюсь за беспокойство в столь ранний час, но я звоню по просьбе вашего отца. Андрей Илларионович изволили интересоваться вашим самочувствием. Велено передать, что через четверть часа вся семья собирается в большом обеденном зале. Его сиятельство устроили торжественную трапезу в честь вашего прибытия.

Так.

Начинается.

Предложения сконструированы витиеватым образом, но Клавдий недвусмысленно намекнул, что видит во мне недоросля, который слишком долго спит. Вроде бы, уважение выказал, но при этом слегка подколол. Второй момент — дворецкий представился. Следовательно, он в курсе, что я лишился памяти. Надо держать ухо востро с этим упырем.

— Изволите дать ответ? — поторопил меня слуга.

— Я спущусь.

Неожиданно я понял, что дико голоден. При упоминании обеда живот болезненно свело. Не знаю, сколько времени я провел без еды в Атлантисе, но остановки времени, как я подозреваю, расходуют мой внутренний ресурс.

— Превосходно, — обрадовался Клавдий. — Я пришлю служанку, которая сопроводит вас до места сбора.

— Благодарю, — я повесил трубку.

Большой обеденный зал — подумать только. Значит, есть и малый. А еще дом напичкан слугами, охраной и неприятными подростками.

В прошлой жизни я проник в имение одного французского аристократа, которого мне заказали в «Ростехно». У чувака были собственные виноградники, фермы, служба безопасности, небольшой лесок и поле для гольфа. А еще — средневековый замок с кучей подземных переходов. Там мы устроили форменную мясорубку, но это к делу не относится. А что относится?

С мысли меня сбил стук в дверь.

Спальня открывалась простым нажатием ручки. Значит, блокировка односторонняя.

Передо мной стояла горничная. Очень симпатичная, я бы сказал. Аппетитная. Стройная фигурка, грудь уверенного третьего размера, миловидное личико и длинные русые волосы… с голубыми прядями. В стандартный черно-белый костюм служанки было внесено лишь одно изменение — платье укорочено таким образом, чтобы не скрывать роскошные бедра девушки. Ну, и приблизить ее к образчикам аниме, на которых плотно сидел мой предшественник.

— Доброе утро, ваше сиятельство, — девушка отвесила мне изящный реверанс. По виду я бы ей дал восемнадцать-девятнадцать. — Я — Милана, ваша горничная. Прибыла, чтобы сопроводить вас к обеду.

Милана избегала смотреть мне в глаза.

Личная горничная?

Круто.

Вот только есть у меня подозрение, что Витенька использовал это юное создание в своих грязных играх. Надо будет с этим разобраться, но позже.

— Рад знакомству, Милана, — выхожу в коридор и закрываю за собой дверь. — Я готов.

— Тогда прошу.

Мы двинулись по коридору в сторону главного корпуса.

Девушка мне понравилась. Попка, ноги — всё на уровне. Не знаю, забавлялся с прислугой мой носитель или нет, но я бы не отказался провести ночь с такой красоткой. Вот только спешить я не стану — сперва займусь выстраиванием с нуля собственной репутации.

— Милана, — я зашел издалека, — думаю, вы в курсе, что я ничего не помню.

Девушка изобразила на лице участие.

— Так вот, — продолжил я, — не обращайте, пожалуйста, внимания, на мои глупые вопросы. Иногда я могу интересоваться вещами… которые вам кажутся очевидными. Договорились?

— Конечно, ваше сиятельство, — Милана старательно избегала моего взгляда. — Спрашивайте, о чем хотите. Я в вашем распоряжении круглые сутки.

Последняя фраза прозвучала двусмысленно.

— Хорошо, — я кивнул. — Давай перейдем на «ты»?

— Как вам будет угодно, ваше…

— Называй меня Виктором. Без всех этих церемоний.

Мы наконец-то достигли закругляющейся мраморной лестницы.

— Не положено, — испугалась горничная. — Есть определенные формы обращения, принятые в обществе…

— Ладно, — я решил не настаивать. — Тогда на людях соблюдай эти формы. В личном общении, без свидетелей, упростим задачу.

— Согласна, — девушка бросила на меня удивленный взгляд.

— Отлично, — я провел рукой по перилам, отполированным бесчисленными прикосновениями. — Послушай, Милана. У тебя очень красивая внешность.

Девушка зарделась.

— Мне нравятся твои волосы, — продолжил я, — но возникает один вопрос. Ты сама решила выкрасить пряди?

— Это же вы… то есть ты… мне приказал, — Милана сделала вид, что поправляет картину на стене необъятного холла. — Еще в мае.

— А тебе самой нравится?

— Я не люблю аниме.

Плюс один тебе в карму.

— Тогда приведи себя в порядок, — разрешил я. — Покрась волосы в тот цвет, который тебе по душе. И вообще, с этого дня ты можешь носить платье любой длины. И выглядеть так, как считаешь нужным.

Милана наградила меня долгим, изучающим взглядом. Целая смесь чувств — от скрытой радости до изумления и даже неверия.

— Правда?

— Правда, — заверил я. — Не знаю, как у нас складывались отношения в прошлом, но, поверь, я изменился. Ты можешь разговаривать со мной откровенно и подсказывать, если я что-то делаю неправильно.

Глаза девушки расширились.

— Ваше си…

— Виктор, — поправил я. — А еще лучше — Витя.

— Витя, — исправилась горничная. — Мне велено сопроводить… тебя… к торжественному обеду. Сразу отмечу, что выбранная тобой форма одежды… ее сложно назвать подобающей случаю.

— Ты права, — согласился я. — К сожалению, у меня в шкафу одна дрянь, надеть нечего. Потом займусь изучением всего этого тряпья. Что-то выброшу, что-то прикуплю.

— Я могу оказать посильную помощь.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я. — Идем.

Мы двинулись через анфиладу покоев, увиденных мной вчера, но в какой-то момент свернули в неизвестном месте. Лед между мной и служанкой слегка подтаял. Пожалуй, Милану можно использовать в качестве источника информации. Горничная поведает многие вещи, скрытые от моего взгляда.

Останавливаемся перед двустворчатой дверью. Массив дерева, наборный, с резьбой и декоративными вставками.

— Большой обеденный зал, — сообщила девушка. — С вашего… с твоего разрешения я отправлюсь убирать комнату.

— Без проблем, — сказал я.

Уверен, что со слугами надо держать дистанцию, но Милана мне приглянулась. Кроме того, я на чужой территории. Любой сторонник пригодится.

Открыв дверь, я вошел в зал.

Помещение сразу придавило меня своими размерами и величием. Трехметровой высоты потолок с фреской, изображающей карту земного шара. Многоступенчатые хрустальные люстры с лампочками, стилизованными под свечи. Вездесущая лепнина, позолота, старинный сервант, напольные часы и статуя мужика с двуручным мечом. Дальняя часть комнаты закруглялась, что указывало на эркер. Сквозь панорамные окна в зал проникал дневной свет. Шторы — плотные, дорогие, перевязанные внизу подхватами. И длиннющий белый стол, который я бы сравнил со взлетной полосой, протянувшийся от входной двери до самых окон.

Вдоль стола расселись члены моей семьи.

Андрей Корсаков — в дальней торцевой части. По левую и правую руку от отца сидели старик со старухой — явно мои дедушка и бабушка. Чуть дальше — мужик в военном мундире, как две капли воды похожий на отца. Только младше. Несколько женщин. Младшее поколение — пара девушек моего возраста, парень лет пятнадцати, семилетняя кучерявая малышка и коротко стриженый карапуз на высоком детском стуле. Вся эта компашка звякала столовыми приборами, оживленно переговаривалась и неспешно поглощала изысканные блюда, оперируя десятками разнокалиберных вилок и ножей. Корсаковы вырядились в элегантные летние костюмы. Дамы соорудили высокие прически и украсили себя дорогими украшениями — серьгами, колье, браслетами. За каждым аристо безмолвной тенью маячил слуга. Лакеи подавали кушанья, на которые указывали их хозяева, снимали крышки, наполняли бокалы вином или соком.

При моем появлении разговоры стихли.

Воцарилась гробовая тишина.

— Проходи, сынок! — воскликнул отец, завидев меня. — Ты наверняка проголодался.

Радости по поводу моего возвращения никто не испытывал. Малышам было откровенно насрать, остальные с трудом скрывали презрение. Неужели я единственный, в ком не пробудились родовые способности? Династия, как я слышал, угасает…

Свое место я определил без особых проблем.

Дальний конец стола.

То есть — ближний ко мне.

Лакей, терпеливо ждущий своего хозяина. Соседи — пятнадцатилетний подросток с андеркатом на голове и симпатичная девушка, собравшая волосы в высокую гульку. Парень сидел в белоснежной рубашке, застегнутой на все пуговицы. Волосы у нас в роду прямые, но этот имбецил сделал себе завивку — сейчас он напоминал мне брокколи.

Я занял отведенное правилами этикета место.

— Рад, что все в сборе! — молвил отец. — Напомню, что Виктор подвергся нападению наших заокеанских врагов, в результате чего потерял память. Поэтому я представлю своему сыну всех, кто сидит за этим столом.

Пока отец называл имена, лакей снял крышку с первого блюда, коим оказался густой сырный суп с грибами. Я тут же схватил ложку и набросился на еду. Парень-брокколи и девушки покосились на меня с брезгливостью.

Старики оказались моими бабушкой и дедушкой — Илларионом Даниловичем и Анастасией Витальевной Винклер-Корсаковой. Мужик — моим дядей, Архипом Илларионовичем.

А вот дальше стало горячо.

— Валентина Алексеевна, ваша почтенная матушка и моя первая жена, — отец указал на красивую, но уже немолодую женщину, ласково глядевшую на меня. — Прошу любить и жаловать.

Я улыбнулся матери.

— Елизавета Федоровна, моя вторая жена, — глава рода указал на сисястую брюнетку с шаловливо упавшим на лоб локоном. — И Анна Григорьевна, моя третья супруга.

Анна Григорьевна очаровательно улыбнулась. Девушке на вид было около двадцати пяти. Фигуристая блондинка с восточным типом лица и двумя пучками волос на голове. «Бычьи рога» — кажется, такое название. Девушка смахивает на китаянку, хотя… Башкирия? Калмыкия?

Смысл происходящего до меня дошел не сразу.

Три жены.

Отец тут что, гарем развел?

Глава 7

Мне представили спутниц жизни дядюшки, после чего отец добрался до третьего поколения Корсаковых. Подросток с андеркатом оказался Романом, сыном упомянутого Архипа Илларионовича. Девушка с гулькой превратилась в Татьяну, сестру Ромы. Вторая девушка, хмурая особа с выбритым виском и сумасшедшим начесом на голове, от одного взгляда которой мурашки пробегали по коже, оказалась Еленой, сводной сестрой Ромы и Тани. Иными словами — дочерью дяди от второй жены. Семилетнюю кучеряшку тоже заделал Архип Илларионыч, а вот карапуз на высоком стуле был отрекомендован в качестве моего сводного брата Кирилла. От младшей жены главы рода.

Последний факт меня насторожил.

В аристократических домах принято передавать управление активами старшим наследникам. По всему выходит, что я — главный претендент… пока жив.

Каждого родственника я намертво запечатлел в памяти.

А память у меня хорошая.

— Всем приятного аппетита, — пожелал отец. — Да пребудет с вами сила рода.

Где-то я слышал похожую фразочку…

Корсаковы приступили к трапезе. Точнее — возобновили трапезу, прерванную моим приходом.

Суп оказался невероятно вкусным. Впрочем, его затмило картофельное пюре с запеченной в фольге рыбой в лимонном соусе. Я перепробовал разные бифштексы, колбаски, соусы и подливы. Затем наступила очередь салата из морепродуктов. Казалось, насыщение не наступит никогда…

Двоюродные сестры бросали на меня неприязненные взгляды.

Роман демонстративно игнорировал.

Думаю, с этой компашкой мне еще предстоит разобраться. Как и с хитросплетениями внутрисемейных отношений. Аристократические дома всегда имеют в шкафу парочку скелетов. А то и несколько десятков…

Я заметил, что блюда приносят и уносят люди в белой униформе. Повара. Я так понимаю, есть и шеф-повар, руководящий процессом. Плюс лакеи. Держим в уме гувернанток, мажордома, охрану, садовников… Громадный штат, обслуживающий одну-единственную семью.

К этому надо привыкнуть.

Мне разве что сопли не подтирают.

После подачи десерта обедающие окончательно разбились на небольшие группы и принялись обсуждать насущные дела. Женщины звонко смеялись, рассказывая друг другу столичные сплетни. Детям стало скучно, их увела гувернантка. Взрослым подали чай и кофе. Я решил ограничиться свежевыжатым яблочным соком.

Расслабишься — тут же ударят.

Старая добрая истина.

В голове прозвучал голос:

Лучше бы ты не возвращался, говнюк. Мы тебе устроим веселую жизнь.

Я оторвался от мороженого с клубникой и встретился глазами с Леной. Та самая девушка с начесом. Голос показался мне смутно знакомым. Я начал вспоминать… и промотал до подслушанного утром диалога. Паззл собрался. Вторым поклонником моей персоны, безусловно, был Роман.

Лена сверлила меня глазами-буравчиками.

Вслед за мысленным сообщением пришла боль. Виски сдавило, перед глазами поплыли темные круги. Ах ты ж, сука. Даже конца обеда не дождалась…

Я не умею защищаться от проникновений в свой разум.

Это плохо.

Но, как и тысячи раз в прежней жизни, сработали инстинкты. Я вызвал в себе знакомое ощущение силы, наполняющей каждую клеточку моего тела. Представил, как выталкиваю тварь с бритым виском из своей головы и отгораживаюсь от нее энергетическим барьером. Получилось не сразу, но в итоге боль схлынула, а в глазах Лены мелькнуло удивление.

Впрочем, я никогда не остаюсь в долгу.

Стоп, время.

Люди за столом и вокруг него замерли в неестественных позах. Кто-то с открытым ртом и чайной ложечкой в руке. Кто-то — с поднесенной ко рту пиалой. Услужливый лакей наливал Архипу Дмитриевичу чай из заварника, да так и застыл с отведенным локтем. Коричневая струя разбилась на отдельные капли, повисшие в воздухе, словно здесь, на Земле, воцарилась невесомость.

Протянув руку через стол, я осторожно вытащил из скрюченных пальцев Лены стакан с гранатовым соком и выплеснул жидкость ей в лицо. Попало на платье и подбородок.

Чашку — в руку.

Размораживаемся.

Я приготовился к новому приступу слабости и тошноты, но этого не случилось. Когда звуки вернулись в столовую, и все участники спектакля ожили, я понял, что меня накрыло не так уж сильно. Учащенный пульс, приступ усталости — и всё. Значит, характер воздействий на внешние объекты имеет значение.

— Испачкалась, — сообщил я ошарашенной Лене.

И, как ни в чем не бывало, вернулся к своему мороженому.

— Ты… — начала девушка, от волнения сорвавшись на речь. — Что это за хрень?

Взрослые, похоже, ничего не заметили.

Сунешься снова — будет хуже.

Транслируя эту мысль, я задействовал ману.

И Лена, судя по всему, меня услышала.

Мелкий поганец.

Извинившись перед семьей, девушка вскочила со своего места и покинула обеденный зал. Всё это время Таня с Ромой пристально за нами наблюдали.

— Что это с ней? — удивился отец.

— Плохо управляется со стаканом, — хмыкнул я.

Дядя переглянулся со своими женами, но никак не прокомментировал ситуацию. И лишь старушка, божий одуванчик, Анастасия Винклер-Корсакова, уставилась на меня через весь стол внимательными и на редкость живыми глазами. У меня возникло ощущение, что бабушка смекнула, что к чему.

А ведь непростые здесь люди сидят.

Ох, непростые.

Корсаковы десятилетиями возглавляли Дворцовую полицию, защищая государя от покушений и вмешательств в личную жизнь. Пусть линия отца и угасает, но он сам и его предки кому хочешь горло перегрызут. И не поморщатся. Быть может, и батя сообразил, что случилось, только виду не подал.

После обеда народ стал расходиться под разными благовидными предлогами. Отец поманил меня пальцем. Кроме нас, в столовой задержалась лишь мама… да старики, усердно помешивающие ложечками сахар в своих чашках. Едва я приблизился к этой компании, мама поспешила меня обнять.

— Сынок, как я рада, что всё обошлось…

Я не люблю все эти нежности, но плачущую женщину оттолкнуть не посмел. Видно, что Валентина Алексеевна переживает за меня. Потеря памяти фактически перечеркивает всё, что нас связывало в детстве. Точнее, не нас, а моего носителя со своей семьей.

— Ты применил запретную технику, — голос деда оказался тихим и чуть хрипловатым, в нем слышались резкие нотки. — За фамильным столом.

Отец стер с лица добродушную усмешку.

— Применил, — я не стал отрицать очевидное.

— Впечатляет, — похвалила бабушка. — В роду у нас еще такого не было.

— Зачем? — настаивал дед.

— Сестра влезла мне в голову, — ответил я. Не вижу смысла кого-то покрывать в данной ситуации. — Причинила боль. Мне пришлось выставить барьер.

— Ты умеешь? — опешила мать.

— Как выяснилось, — пожимаю плечами. — До сегодняшнего дня не умел.

Илларион Данилович нахмурился. Мне показалось, что он испытывает жгучее желание проверить меня на ментальном уровне, но всеми силами сдерживается. Родная кровь, как-никак. Без дозволения нельзя-с…

— Вот что, — отец перешел к сути вопроса. — Мы с матерью обеспокоены твоим состоянием, Витя. И хотим провести полноценную диагностику. Не на коленке, в фургоне, сам понимаешь. Возможно, ты нуждаешься в лечении. Хотелось бы вернуть большую часть воспоминаний до того, как начнутся занятия в Академии.

— А это возможно? — аккуратно поинтересовался я.

— Для начала ты сходишь к семейному целителю, — отрезал отец. Его тон не предусматривал возражений. — Мы получим развернутые ответы на свои вопросы, а уж затем подумаем, что делать дальше.

— Целитель — менталист?

— В том числе, — уклончиво ответил Корсаков-старший. — Профессионал… хм… с большой буквы.

— Широкого профиля, — добавила мать.

— И как мне его найти?

— Клавдий пришлет за тобой служанку, — отмахнулся Андрей Илларионович. — Ты в любой момент можешь связаться с ним по интеркому.

— Спасибо, не стоит, — вежливо отказался я. — Хочу погулять по усадьбе, подышать свежим воздухом. Спрошу дорогу у кого-нибудь из охранников.

Во взгляде Корсакова-старшего промелькнуло удивление. Что ж, его можно понять. Наверняка высокородный передоросль шагу ступить не мог без лакеев и горничных.

— Правильно-правильно, — поддержала меня матушка. — Вдруг проснется какое-нибудь воспоминание? Я слышала, в таких случаях надо чаще посещать места, где прошло детство.

— Мы не знаем, с чем столкнулись, — бабка показала себя более прагматичной женщиной.

— Твой сын — маг времени, — Илларион Данилович перевел взгляд на главу рода. — Хоть понимаешь, чем это чревато?

— Кому, как не мне понимать, — буркнул отец.

— Нужно пройти регистрацию, — продолжил дед. — Теперь он одаренный… с весьма специфическим талантом. Смотри, чтобы фискалы не заинтересовались.

— Обязательно заинтересуются, — кивнул батя.

— Придумал, что делать? — уточнила бабка.

— Задействую старые связи, — последовал расплывчатый ответ.

— Не переоценивай круг знакомств, — покачал головой старик. — Пока ты был щитом императора, нас уважали. Времена меняются.

В голосе деда послышался упрек.

Ах, ну да. Род Корсаковых занимал теплое место у кормушки на протяжении века, если не больше. Статус утрачен при Андрее Корсакове. Следовательно, глава рода не оправдал возложенного на него доверия.

Батя сник.

Мне даже стало жаль его…

На секунду.

— С этим разобрались, — маска лидера вернулась на прежнее место. — У тебя есть какие-нибудь вопросы, сынок?

Еще бы.

Вопросов у меня хватает.

— Для начала я бы хотел ознакомиться с деталями своего похищения, — ровным голосом произнес я. — Расследование велось нашей службой безопасности?

Старики переглянулись.

— Зачем это тебе? — спросил дед.

— Попытка может повториться, — пожимаю плечами. — Хотелось бы выработать план, как не допустить этого вновь.

— Надо меньше… — Илларион Данилович перехватил взгляд сына и умолк.

— Ты прав, — неожиданно согласился Андрей Корсаков. — Предупрежден — значит, вооружен. Я распоряжусь, чтобы ты получил доступ к нужной информации. Можешь поговорить с Артуром Олеговичем, он взглавляет нашу СБ. А еще лучше — с Машей.

— Кто такая Маша? — уточнил я.

— Наша компьютерщица, — пояснила мама. — Отвечает за локальную сеть и базу данных поместья.

— И взламывает чужие базы по нашему требованию, — добавил отец. — Маша достанет из архива всё, что тебе нужно. Главное — не трать ее время понапрасну.

— Добро, — кивнул я. — Можно идти?

— Когда справишься со всеми делами, загляни в мой кабинет, — сказал отец. — Надо поговорить. И это… я заказал для тебя новый телефон с предоплаченной сим-картой. С минуты на минуту заказ будет доставлен. Постарайся побыстрее активировать симку и быть на связи.

— Договорились.

Отец хлопнул меня по плечу:

— Не переживай. Я понимаю, что ты пережил стресс… но мы все готовы тебя поддержать. Обращайся за помощью в любое время.

— У тебя его нынче хватает, — подколол дед.

Дружная у меня семейка, нечего сказать.

Покинув обеденный зал, я решил прогуляться по территории усадьбы. Целитель — не очень хорошая идея. Кем бы этот врач ни был, он, вероятно, обладает магическими способностями. Родители не отрицают, что добрый доктор — менталист. Может ли он почуять чужака в теле наследника рода? Безусловно, может. Вот только сканировать мою личность по полной программе ему не позволит медицинская этика. А если позволит? Что ж, придется спешно покидать имение и бежать в Питер. Раз уж фискалы взяли меня под свое крыло — пусть помогают отбиваться от озверевших родственников.

Я вдруг обнаружил, что иду по направлению к лестнице на второй этаж. Нет, мне сейчас не туда. Насколько я помню, чтобы попасть к парадному крыльцу, надо повернуть направо и двинуться через оружейную…

Как выяснилось, оружейная состояла из трех комнат, связанных между собой арками. Думаю, там много интересного, но сейчас мне не до экскурсий.

Знакомая анфилада.

Коридор с портретной галереей…

И я на месте.

В холле отиралась служанка, и я обратился к ней:

— Любезная, не подскажете, как мне найти целителя?

Служанка оторвалась от протирания статуи древнего грека с торчащим достоинством. Женщине основательно за тридцать, взгляд сосредоточенный и серьезный.

— Вам нужен медблок, ваше сиятельство?

— Он самый.

— Придется обойти западное крыло дома, углубиться в парк и пройти мимо озера. По дороге вы увидите чайный домик и тренировочный полигон. Медблок — это здание, выкрашенное в белый цвет.

— Благодарю, — я направился к двери.

Надо будет досконально изучить план помещений. Наверняка к озеру и тренировочному полигону можно попасть через черный ход, что изрядно сэкономит время.

Вглубь лесопарка вела узкая тропинка, усыпанная сосновыми иглами. Я двинулся по ней, и вскоре меня обступили поскрипывающие на ветру деревья.

Комплекс поражал своими размерами.

Возникло ощущение, что я не в усадьбу графскую попал, а в какой-нибудь санаторий или частный коттеджный поселок. Приличных размеров озеро имело собственную полосу пляжа, оснащенного кабинками для переодевания, душем и деревянными лежаками. Вокруг всей этой красоты тянулась беговая дорожка, а еще мне бросилась в глаза велосипедная трасса. Слева моему взору предстала трансформаторная будка. Еще дальше обнаружились турники, брусья и тренажеры под навесом из синего оргстекла. Я решил задержаться в этом месте.

Подтянуться на турнике мне удалось пять раз.

Жутко,но факт.

С брусьями дела обстояли еще хуже, поэтому я переместился к блочным тренажерам. Поработал немного на плечи и бицепсы, покрутил педали велосипеда, поистязал себя на «гребле» и вертикальной тяге. Да, мышцы у моего носителя в зачаточном состоянии. С выносливостью и дыхалкой тоже дела не ахти. Я потрачу минимум полгода, чтобы привести себя в норму.

— Только посмотрите на этого шута.

Я услышал шаги задолго до приближения подростков.

Брошенная с презрением фраза принадлежала Тане.

— Не надорвись, дятел, — это уже Рома.

Я выпрямился на наклонной гиперэкстензии.

Сел.

Окинул равнодушным взглядом «брокколи» и «гульку». Оба переоделись в шорты, футболки и кеды. Явно направлялись на полигон, куда же еще. Рома, кстати, был неплохо сложен, двигался мягко и уверенно. В отличие от Вити сразу бросается в глаза физическая форма. Что ж, понятно. Его привели в качестве основной ударной силы.

— Что вам нужно? — я решил не грубить.

Таня замедлила шаг.

А вот Рома решительно направился в мою сторону.

— Что ты сделал с Ленкой? Отвечай!

Тело носителя отреагировало странным образом. Захотелось сжаться, отступить, спрятаться. Похоже, мне доставалось от любимых родственников в прошлой жизни. Я лишился памяти, но страх перед Ромой и его сестричками сохранился.

Беру себя в руки.

Пока Рома надвигается, просчитываю варианты. Магия времени — такое себе решение. Эффективно, но отходняк замучает. Пока не научусь быстро восстанавливаться или экономно расходовать ресурсы — лучше не злоупотреблять этим навыком. С противником надо разобраться по старинке. Кулаками.

Я слез с гиперэкстензии, как бы невзначай отгородившись тренажером от своего оппонента. Рома хмыкнул, сделав вывод, что я в очередной раз уклоняюсь от драки. Никаких сюрпризов он от меня не ждал. А зря.

— Ничего, — я нагло пожал плечами. — У меня нет Дара, забыл?

— Чушь, — встряла Таня. — Я ощутила… нечто.

— А еще мы слышали разговор отца с дядей, — добавил Рома, приближаясь к тренажеру. — В тебе пробудились какие-то способности.

Делаю квадратные глаза:

— Неужели?

— Он у меня сейчас получит, — бросил Роман через плечо.

— Не советую, — предупредил я. — Вряд ли глава рода одобрит использование магии… против своего сына.

— Я тебя и без магии постелю, дебил, — Роман самодовольно ухмыльнулся.

— Ну-ну. Попробуй.

Мой оппонент решил действовать предсказуемо. Повел кулак к моему уху, даже не заморачиваясь боевыми стойками и мешающим тренажером. Я слегка отступил в сторону, приблизился к Роме шагом и подшагом, после чего пробил лоу-кик в бедро. Целью был седалищный нерв и, судя по реакции противника, удар оказался точным. Роман не успел выставить блок, его лицо перекосило болью, нога подломилась. Я тут же рубанул потерявшему равновесие подростку коленом в живот. Романа скрючило, и я приложил его мордой о выпирающий валик.

Что-то хрустнуло.

Подозреваю, что Рома сломал нос.

— Охренел? — взвизгнула Таня.

В правой руке девушки тут же начал формироваться огненный шар.

Глава 8

Шутки закончились.

Рома застонал, затем выругался и начал окутываться зеленым сиянием. Это еще что за хрень? Ладно, сейчас не до него. Пока «брокколи» выпрямлялся, размазывая кровавые сопли по лицу, я сменил позицию. Теперь между мной и поехавшей сучкой оказался не только ее брат, но и невысокий маятник.

— Сюда иди, тварь! — рявкнула Таня.

Файербол увеличился в размере, уплотнился и налился мрачным багрянцем.

Я бросил мимолетный взгляд на Романа.

Нос боатишки был слегка скошен набок, что недвусмысленно указывало на перелом. Кровь сочилась из рассеченной верхней губы. Да, хорошо приложил…

Вот только Роман начал исцеляться.

Свечение, чем бы оно ни было, благотворно влияло на именитого придурка. Я очумел, когда носовая перегородка начала вправляться, а губа — регенерировать.

Гребаные колдуны.

Вызываю знакомое ощущение энергетической наполненности. И всеми силами стараюсь хотеть лишь одного — чтобы хронопоток не останавился, а лишь отчасти замедлился. Интуиция подсказывает, что подобный финт вытянет из меня меньше ресурсов.

Желание воплотилось в действительность.

Таня лениво размахнулась и выпустила шар. Полет файербола напоминал перемещение по небу легкого облачка в жаркий полдень. Уныло и печально. Рома так и вовсе напоминал слоупока, решившего помолиться на тренажеры.

Я без особых проблем уклонился от летящего шара.

И метнулся к девушке, которая вновь начала что-то собирать в руке.

Файербол описал неспешную дугу и жахнул в прорезиненное покрытие за моей спиной. Впрочем, я уже был рядом с тупой стервой. Перехват кисти руки, по которой струится мана. Быстрый тычок в ребра. Перехват сменяется захватом, выкручиванием суставов и укладкой девушки на пол, лицом вниз. Устроившись сверху, я завел девичью руку чуть ли не до лопаток, применив болевой прием. И лишь после этого вернул хронопоток в нормальное состояние.

Роман почти успел восстановиться.

Глядя ему в глаза, я прошипел:

— Дернешься — сломаю твоей сестре руку.

Таня попробовала высвободиться, но я слегка надавил коленом ей на поясницу.

— АААА! Мудак!!!!

— Немного есть, — согласился я, не отрывая глаз от Ромы. — Ну?

— Ты совсем с катушек слетел, — племяш перестал светиться. Гонору в нем чуть поубавилось. — Мы не хотели тебя калечить.

— Признаешь поражение? — спросил я.

Немного ведет, но в целом держусь. Лучше, чем в прошлый раз, когда я избил того аристократика в подземном паркинге. Главное, чтобы мне опять не понадобилось вступать в бой.

Глаза Ромы сверлят меня с ненавистью.

Да, дружок.

Всегда что-то случается в первый раз.

Я слегка надавливаю на кисть поверженной волшебницы. Наградой мне служит свежая порция ругани. Зря, я ведь могу еще за пальцы ухватиться. Фаланги — довольно хрупкая вещь.

— Признаю, — не выдерживает Роман.

— А ты? — обращаюсь к Татьяне.

— Я до тебя доберусь, ушлепок, — рычит девушка.

Должен признать, фигура сестрички радует глаз. Одна попка, на которой я устроился, чего стоит…

— Проблематично, — сообщаю я любительнице огнеметания. — Поговоришь еще — останешься без руки.

— Отец из тебя отбивную сделает, — парировала девушка.

— Не сделает, — раздался спокойный мужской баритон.

Поворачиваю голову вправо.

Упс.

На краю площадки, скрестив руки на груди, стоит дядя Архип.

— Витя, будь добр, отпусти руку моей дочери, — тихо, с нажимом, произнес Архип Илларионович. — Она на тебя больше не нападет, ручаюсь.

Я аккуратно разжал захват, выпрямился и, пошатываясь, подал руку лежащей девушке. Мир, значит, мир. Все немного погорячились. А воевать против опытного боевого мага, состоящего на государственной службе, я не собираюсь. Это чистое безумие.

Татьяна, зыркнув на меня исподлобья, встала на ноги сама, держась за валик тренажера здоровой рукой. Эмоции переполняли девушку, но перечить воле отца она не решилась.

Мне же представилась возможность хорошенько рассмотреть дядю. Мужественные черты лица, окладистая черная борода, слегка подкрученные усы. Военный мундир, надетый по случаю моего возвращения, дядя переодеть не успел. Слишком быстро и бурно развивались послеобеденные события. Мундир, кстати, мне понравился. Стоячий воротник, черный цвет, два ряда золотых пуговиц, аксельбанты, перевязь, планки, медали и ордена… Мама дорогая, сколько ж ему лет? Такое ощущение, что человек в десятке военных кампаний поучаствовал. Я присмотрелся к погонам. Желтое поле, две красных линии и три серо-стальных звездочки. В моем мире это соответствует чину полковника. Правда, в сухопутных войсках фон зеленый, а у офицеров ВМФ — темно-синий.

— Вы сражались отвратительно, — дядя по очереди смерил детей тяжелым взглядом. — Рукопашка нулевая, Роман. Ты не готов к реальному бою. Татьяна, кто тебя учил швыряться атакующими заклинаниями в собственном поместье? Ты собиралась сжечь двоюродного брата?

— Он сам… — злобно прошипела девушка.

И тут же поникла, напоровшись на взгляд отца.

— Вы не умеете себя контролировать, — подытожил офицер. — Сдерживать гнев — это не для тебя, родная? Я уж молчу про начало этого бесчестного поединка. Двое на одного. Вы полагали, что он не ответит, поскольку Дар не пробудился? Не думал, что мои дети будут использовать очевидное преимущество, чтобы унизить своего же родовича. Мерзко и отвратительно.

Зеленое свечение вокруг Ромы погасло.

— Марш к целителю, — отрезал дядя Архип. — После этого — на полигон. Никто не отменял тренировки. Вечером найдете меня в бильярдной. Вас ждет серьезный разговор. И неизбежное наказание.

Подростки смерили меня на прощание пылающими взорами и ретировались с площадки.

— Сурово, — заметил я.

— Ты ничего не помнишь, — грустно улыбнулся офицер, — но теперь понимаешь, что не так с нашим родом.

— Я застал Рому врасплох, — пожимаю плечами. — А против Татьяны использовал запретную технику.

— Ты двигался невероятно быстро, — кивнул дядя. — Притормозил время?

Пришлось кивнуть.

Я и без того спалился.

— Идем, — вздохнул Архип Илларионович. — Провожу тебя в медблок.

Мы двинулись в сторону полигона.

Проходя мимо тренажерной площадки, я невольно задержал взгляд на выжженном участке, в который угодил файербол. Шар проделал в покрытии миниатюрный кратер с неровными обугленными краями. Немного резины вплавилось в опоры шведской стенки и нижнюю перекладину. Удар пробил не только верхний слой, но и полимерную подложку, частично — гравий и грунт.

— Я одного не пойму, — нарушил молчание дядя. — Почему сюда не мчатся на всех парах фискалы? Ты дважды… ну, сам понимаешь. И — ноль реакции со стороны Особого отдела.

Вновь пожимаю плечами:

— Я не знаю, о чем вы.

Губы офицера тронула едва заметная усмешка.

— Конечно-конечно. Так, мысли вслух. И еще одна вещь, которая меня настораживает. Ты совершенно не похож на прежнего Виктора. Быстрый, резкий. Сила ничтожна, но дерешься технично. Ничего не боишься. Используешь местность в своих интересах. Раньше… ты избегал конфликтов. Чуть что — жаловаться отцу.

— Мне сложно возразить.

— Да-да, — полковник шумно вздохнул. — Люди, конечно, меняются под воздействием стресса и перенесенных испытаний, но чтобы настолько…

Чую — разговор сворачивает не в ту степь.

Чтобы сменить тему, я указал на обширное безлесое пространство слева от нас:

— Это полигон?

В моем мире военные полигоны гораздо больше, они предназначены для отработки тактических перемещений и учебных стрельб. Здесь, насколько я понял, всё скромнее. Вот только по периметру зоны распределены странные штуковины — матово-черные цилиндры, испещренные письменами. По размеру зона соответствует футбольному полю. Только я не заметил ворот, штанг, беговых дорожек и прочих спортивных сооружений. Просто земля с вырубленными и выкорчеванными деревьями.

— Да, — Архип Илларионович испытующе посмотрел на меня: — Ты не помнишь, для чего он?

Качаю головой.

— Здесь тренируются одаренные, — пояснил дядя. — Те, кто обладает Даром. Периметр полигона защищен артефакторикой, поэтому боевые заклинания не вырываются за его пределы.

— У меня вопрос.

Тропинка, по которой мы шли, продолжала углубляться в лесопарк.

— Задавай.

— Я слышал, что отец владеет магией света.

— Не только он, — кивнул дядя. — Наш род уже пять поколений специализируется на световых техниках.

— Тогда почему Таня била по мне огненным шаром? Мне кажется, огонь и свет — это разные типы магии.

— Правильно кажется, — дядя оценил мою наблюдательность. — Как ты, наверное, заметил, у меня две жены. Роман и Татьяна родились от первого брака, Лена — от второго. Чувства не имеют никакого отношения к выстраиванию генеалогических линий. Наш род подбирает жен, опираясь на техники, культивируемые их родами. Таким образом, мы не складываем все яйца в одну корзину. Рома унаследовал световую магию, Таня — огонь. Что касается Ленки, то она выраженный менталист — думаю, ты уже догадался.

— Еще бы не догадаться, — я вспомнил обеденное противостояние. — А что с моим отцом?

— Ну… — дядя замялся. Я влез во что-то табуированное. — Андрей решил максимально усилить линию света. Логично, учитывая его ранг. Когда ты достигаешь уровня магистра, это серьезно. Невольно начинаешь мечтать о вершине. Пусть не сам, но хоть дети… Его можно понять. Твоя мама — слабосилок с большим потенциалом. Этот потенциал не раскрылся, но он мог бы раскрыться при определенных обстоятельствах. А еще у нас были евгенические расчеты, которые показывали, что сын Валентины Алексеевны с вероятностью в семьдесят четыре процента станет архонтом.

— Появился я…

— И никем не стал, — дядя виновато развел руками. — Никаких предпосылок. Одаренный такой силы должен был уже в десять показать себя. В двенадцать тоже ничего не произошло. И в семнадцать…

— Поэтому за столом сидели две другие жены, — понял я.

— Конечно. Твой отец всё еще может родить сильного наследника.

— Тогда почему род угасает?

— Сила света — наша родовая способность. Есть боевые техники… которые осваиваются через несколько лет после инициации. Я знаю, что у Романа они не раскроются. А Таня с Ленкой пойдут другим путем. Чем старше мы с Андреем становимся, тем ниже вероятность появления того, кто взрастит в себе «правильный» Дар. А теперь еще и…

Дядя осекся.

— Моя запретная магия, — завершил я.

— Именно.

Полигон остался позади.

— Пойми меня правильно, — торопливо заговорил полковник. — Манипуляции временем — это здорово. Вот только перспективы занять место во дворце императора с такими техниками довольно сомнительны.

— Почему?

— Магов времени справедливо опасаются, — дядя помрачнел. — Им не доверяют. Император предпочитает держать таких волшебников подальше от своего окружения.

— Цепочка щитов прервется, — догадался я.

— Безусловно. А вместе с этим мы лишимся части своих привилегий. Кроме того…

— Вы не знаете, откуда я такой взялся.

Дядя хмыкнул:

— Ты проницателен.

— Что там с вашими… евгеническими расчетами?

— Аналитики разводят руками. Природа твоего Дара неизвестна.

Я вспомнил карапуза-четырехлетку.

— А Кирилл?

Дядя пожал плечами:

— Пока рано судить.

Несложно догадаться, что вожделенные световые техники лучше развиваются по мужской линии. Значит, на моего сводного братика возлагают большие надежды. Не удивлюсь, если за всем этим хитрозакрученным планированием стоит дед. Формально старикан отошел от дел и передал управление старшему сыну. Значит ли это, что патриарх утратил влияние? Отнюдь. Уверен, к его рекомендациям прислушиваются.

Справа от нас показался чайный домик. Невысокое сооружение с двускатной крышей, углы которой загнуты вверх наподобие азиатской пагоды. Крышу поддерживают бревенчатые столбы. В глубине павильона я заметил деревянный настил, низкие плетеные кресла и столик в восточном стиле.

— Почти пришли, — сказал дядя. — Рад был побеседовать, но спешу откланяться. Неотложные дела.

— Благодарю за компанию, — улыбнулся я.

Дядя коротко кивнул, развернулся и зашагал в обратном направлении.

Среди деревьев проступили очертания медблока.

Через минуту тропинка вывела меня к одноэтажному белому зданию, двери которого разъехались при моем приближении. Крохотный вестибюль с диванчиком и двумя креслами. Три двери. Я, не задумываясь, выбрал центральную, на которой был изображен кадуцей — заостренный крылатый жезл, обвитый двумя змеями. Редкий символ, в моей реальности почти не встречается.

Постучавшись, открываю дверь.

— Заходи, не стесняйся.

Профиль у специалиста действительно широкий. Во всех смыслах. Меня встретил необъятный мужик, напоминающий то ли перекаченного Пьера Безухова, то ли черный квадрат Малевича. Через несколько секунд до меня дошло, что целитель — вовсе не жиртрест. О таких говорят: гора мышц. Возникло ощущение, что этот тип полжизни потратил на секцию тяжелой атлетики. В детстве я любил смотреть мультики про Человека-паука. Был там персонаж такой — Амбал. Преступный босс, один из антагонистов главного героя. В общем, я мысленно окрестил семейного врача Амбалом.

— Добрый день, — поздоровался я.

— Илья Назарович, — представился здоровяк. — Мне вкратце обрисовали твою проблему, Витенька. Присаживайся.

На фоне этого чувака я смотрюсь как иголка в сочетании со стогом сена.

Кабинет здешнего эскулапа совсем не похож на шаблоны, которые ожидаешь увидеть в государственной или частной клинике. Наверное, я попал в офис психотерапевта. Рабочий стол — в дальнем углу. Там же добротный деревянный стул. Остальное пространство занято ворсистым ковром, разнокалиберными креслами и пуфами, низкой тумбой с электрочайником на ней. Широкое окно распахнуто в лес. Свежо, приятно.

Присмотревшись получше, я заметил вмонтированный в стену дисплей и сенсорную клавиатуру на столешнице. Уже интересно. А еще мне показалось, что стены расчерчены тонкими линиями, обозначающими секции скрытых ниш. Думаю, не так прост этот кабинет, как поначалу видится непосвященному.

Усаживаюсь в кресло-мешок.

Целитель подхватывает стул, переносит поближе ко мне и устраивается напротив. Зуб даю, психотерапевт. Сейчас будет спрашивать про детство и жестокого папочку…

— Не буду, — хмыкнул Илья Назарович. — И вообще, научись ставить блоки.

— Каким образом?

— К Артуру обратись. Или ко мне. Научим, подскажем. Ментальную защиту должен уметь выстраивать любой одаренный, вне зависимости от класса.

Снова Артур.

Не обойти мне эсбэшника…

— Учту, — заверил я.

— Вот и чудненько, — доктор поправил на переносице круглые очки. Скорее, декоративные, чем реально улучшающие зрение. — И да, я считываю лишь отдельные вербальные конструкции…Что у нас там? Амнезия? Полная, частичная?

— Я говорю по-русски. До пробуждения в фургоне ничего не помню.

— Мне попадался на глаза отчет Кары, — врач тяжело вздохнул. — Любопытный случай. Твое сердце остановилось на четыре минуты, приборы зафиксировали смерть… И всё же… Мы сидим здесь и разговариваем. Пробудились необычные способности, а память пропала. Я ничего не путаю?

— Ничего, — признал я. — Вы хорошо осведомлены.

— Тут не обойтись без полного ментального сканирования, — сообщил целитель. — Плюс томография. Даешь разрешение на поверхностный контакт разумов?

— Поясните, что это.

— Я не смогу проникнуть в твое сознание и прочесть глубоко зашитые образы. Зато я увижу проблемные участки, если имело место повреждение мозга. Проанализирую спектр.

— А томография зачем?

— Чтобы подтвердить или опровергнуть первичный диагноз.

— Хорошо, — сдался я. — С чего начнем?

— Разумеется, со сканирования. Готов?

— Ага.

Обстановка неуловимо изменилась.

Секунда — и солнце стало светить ярче, а врач переместился к столу, деловито напевая себе под нос незатейливый мотивчик. Краем глаза я засек движение. Бело-голубой бублик томографа уползал в стену, прячась за автоматически закрывающимися створками. Ложемент проваливался в пол. Как выяснилось, ковер тоже неоднороден и разбит на секции. Это покрытие, скрывающее туеву хучу всевозможного оборудования.

— Всё? — опешил я.

Илья Назарович вбил какие-то данные и, не оборачиваясь, ответил:

— Да, мы закончили.

— За секунду?

Пальцы врача вновь пробежались по клавиатуре.

— Почему же… Я потратил два часа на все процедуры.

— И я ничего не заметил?

— Ну, для удобства я погрузил тебя в транс.

Мне это не нравится.

Человек со способностями Ильи Назаровича может выключить меня, даже не вступая в поединок. Интересно, многие так умеют?

— Немногие, — врач завершил свое занятие и соизволил повернуться в мою сторону. — В одном ты прав — менталисты для неподготовленного бойца представляют угрозу. Чем быстрее научишься защищаться, тем лучше.

— Угу, — я помрачнел. — Так что с диагнозом?

Эскулап вздохнул.

— У меня плохие новости.

Глава 9

— Ментальное сканирование показало, что с тобой всё в порядке, — выдал целитель. — Томограф ничего страшного не выявил.

— И что тут плохого? — удивился я.

— Сам подумай. Я не знаю, как диагностировать твое состояние.

Илья Назарович задумчиво уставился на свои руки.

— Видишь ли… Воспоминания просто так, на ровном месте, не пропадают. Повреждение отдельных участков мозга, вмешательство менталистов, малоизвестные психотропные вещества… Способов достичь такого эффекта хватает. Я знаю, как обнаружить следы подобных вмешательств, но…

Целитель пополняет свою коллекцию вздохов.

— У нас есть факт клинической смерти, — качок словно ведет диалог с самим собой. — Четыре минуты. В этом интервале могло произойти что угодно… но я этого не нашел.

Жду продолжения.

— А теперь — вишенка на торте, — в глазах врача появился азарт. — Я не смог пробиться на глубинные уровни твоего подсознания. Ты что, блоки выставляешь? Даже под гипнозом?

— Я не умею…

— И я так подумал, — с горячностью поддержал эскулап. — Вот только при попытке проникновения в ядро твоей личности организм начинает защищаться. Я бы сказал, что против меня работает высокоранговый менталист, но ты не относишься к этой категории. Раньше не относился.

Важное уточнение.

— Я уж молчу про совместимость разных типов магии, — не унимался целитель. — Раз уж ты временем манипулируешь, тебе не дано владеть светом. Слишком отличаются первоосновы. Простенькие и даже средние блоки ты осилишь, но выше не поднимешься. Так гласит теория.

— Есть универсальные техники? — невинно поинтересовался я.

— Конечно. Те, что не требуют генетической предрасположенности и больших затрат маны. Звуковой барьер, поверхностная регенерация — с этим справится кто угодно.

Я вспомнил зеленое свечение, окутавшее Рому.

— Ладно, — врач почесал подбородок. — Ты дал мне пищу для размышлений. Наскоком эту головоломку не решить. Я подумаю, и чуть позже дам рекомендации.

Наша встреча явно подошла к концу.

— Всего доброго, Илья Назарович.

— И тебе не хворать, — рассеянно отозвался целитель.

Покинув медблок, я зашагал в сторону дома. Надо привести мысли в порядок и разобраться с местными гаджетами. Прежде всего — с компьютером. Волков сказал, что я должен максимально быстро получить доступ к Информу. Надо полагать, это аналог нашего Интернета. Думаю, тут есть вменяемый поисковик, иначе подобная структура теряет смысл. Посижу, разберусь. И попробую раздобыть ответы на некоторые вопросы. А уж потом и на встречу с отцом можно сходить. Или поговорить с легендарным Артуром.

Я поймал себя на мысли, что даже не знаю, какой сегодня день.

Вдруг мне завтра на занятия?

Обратную дорогу я осилил без проблем. Сказались годы виртуальных тренировок кибермансеров, когда нас сбрасывали в искусственно созданные лабиринты, и необходимым условием прохождения локации была способность запоминать повороты с тупиками. Завалишь такой экзамен — лишишься квартальной премии. Или закроют доступ к программе лояльности. У корпорации всегда есть рычаги, чтобы сделать неудачнику больно.

На заре своего восхождения менеджеры «Ростехно» попытались внедрить японский общинный уклад. Коллектив — твоя семья, начальник — мать родная. Работник сознательно трудится во имя общего блага, испытывает «гири» по отношению к руководству и думает, что он в неоплатном долгу за милостивое разрешение приобщиться к числу избранных. Фокус не сработал. Только не в России, где каждый сам за себя, а сосед — твой главный враг. Увидев, что азиатские схемы не фурычат, менеджеры переобулись и прибегли к проверенным «оруэлловским» методикам. Шаг влево, шаг вправо — прилетает наказание. И это не прокатило — в биомассе персонала начал вызревать протест. Итогом стала гибридная политика, сочетающая лучшие наработки родной медвежьей диктатуры с хитромудрыми приемчиками японцев. Из корпорации получилась строгая матушка, которая и пожурить может, и по головке погладить, и отвернуть башню наглому отступнику.

В общем, лабиринты мы старались проходить.

Анимешная комната встретила меня чистотой, свежестью, заправленной постелью и небольшой коробочкой на подушке. Подарок явно положили таким образом, чтобы взгляд натыкался на него при любом раскладе. От порога. Я даже не сомневаюсь, что по этому мобильнику СБ будет следить за мной сутки напролет. Особенно в первое время.

Сбросив кроссовки, я плюхнулся на кровать.

Полежал немного, наслаждаясь тишиной и спокойствием.

За день скопилась усталость. Не знаю, как там с восстановлением маны, но организм ощущает нехватку… чего-то. Похоже на недосып вперемешку с медикаментозным отходняком.

Так, не раскисать.

Работы непочатый край.

Усевшись поудобнее, я взял в руки коробочку. Вес небольшой, что радует. Гладкий картон, ламинирование. Эмблема — три состыкованных треугольника, образующих некое подобие звезды. Название бренда: «БЕЛЛ». Ни о чем не говорит. В моем мире таких производителей не существует. Коробочка белая, на ней изображен прямоугольный предмет, в котором я узнал смартфон. Эти штуковины я видел в старых фильмах и научно-технических музеях. Помню, я сводил Лизу на выставку подобных раритетов в Хельсинки, было интересно.

Так, вскрываем.

Внутри кто-то уже полазил. В комплекте обнаружился сам телефон, зарядное к нему, инструкция на русском языке, гарантийный талон и конверт с логотипом сотового оператора «Пчела». Конверт вскрыли до меня, сим-карты внутри не было. Пораскинув мозгами, я пришел к выводу, что слуги обо мне позаботились — всё установили и, вероятно, настроили. Значит, телефон прошел через руки эсбэшников и компьютерщицы.

Не нравится мне такое.

К гаджету имеют доступ минимум два человека, не считая меня. А то и три, если добавить горячо любимого папочку. И весь этот народ контролирует мои перемещения, имеет доступ к переписке. Возможно, звонки будут записываться и кем-то анализироваться. Посещенные мной сайты — как на ладони.

Это проблема.

Решением которой я займусь позже.

А сейчас надо сделать вид, что я принимаю правила игры. Нацепить этот электронный ошейник, повилять хвостиком. Отчитаться перед отцом о проявлении сыновней верности. Избавиться от слежки я смогу позже, если мне это потребуется.

Вынимаю из пакетика проволочный ромбик со штырьком на конце. Напоминает ключ, только без зубцов. Зачем это? Ага, в корпусе есть крохотное отверстие, попробуем вставить…

Из телефона тотчас выехал лоток с сим-картой.

Ясно-понятно.

Возвращаю лоток на прежнюю позицию и крепко задумываюсь над активацией гаджета. Кнопки? Нажимаю, ничего не происходит. Мысленный сигнал? Ноль на массу.

— Включись, — приказал я.

Экран остается темным.

Хрень собачья.

Провожу пальцем по экрану — в торцевой части вспыхивает голубой индикатор. Уже лучше. Можно прочесть инструкцию, но мне нравится интуитивное постижение мира.

В центре экрана появляется логотип «БЕЛЛ». Пара секунд — и логотип сменяется кругом. Я вижу надпись: «Приложите палец к идентификатору».

Ну, ок.

Картинка меняется. Я вижу родовой герб Корсаковых в качестве заставки. Крохотные иконки, всего их три. Настройки, Инструменты, Звонок.

Простота спасет мир.

Звонки, как и в моем мире, маркируются зеленой трубочкой, настройки — шестерней, Инструменты — гаечным ключом. Ничего сложного.

Откладываю смартфон, беру в руки инструкцию. Характеристики явно устаревшие на полвека: десять гигов оперативы, камера с какими-то мегапикселями, восьмиядерный процессор… Операционная система «Вертер». Поддержка технологии ПЛАНС (планетарная навигационная сеть), беспроводной доступ к Информу. А это что за пикча? Точка, вписанная в концентрические окружности. Сноска: «Пси-адаптер». Порывшись в буклете, я выяснил, что гаджет защищен от контакта с высокоранговыми одаренными. Внутрь, оказывается, зашиты специальные рунные цепочки.

Спасибо, батя.

Ты учел все нюансы.

Ладно, с этим разобрались. Позвонить я всегда успею, а сейчас не мешает освоить еще одно чудо техники — ноутбук. Топаю со смартфоном в руках к столу. Гаджет подключаю к розетке и оставляю заряжаться на столешнице. Технологический уровень этой версии Земли удручает, чего греха таить. Ни тебе полимерной защиты экрана, ни вставок, преобразующих тепло человеческой ладони в энергию. Нет голосового и мысленного управления. Подозреваю, тут и полноценного вирта не дождешься. Еще немного — и придется мастерить каменный топор.

Ноутбук.

Знакомое название. Кажется, я видел его в каком-то сериале. Открывается наподобие книги, но хоть режьте меня, хоть пытайте, я не знаю, как его включить.

На крышке — гравировка пятиконечной звезды и шесть букв:

«ЗОДИАК».

Интересный мир, однако. Я не вижу азиатских и американских моделей. Все названия на русском. И выглядят устройства весьма прилично с поправкой на эпоху.

Провожу рукой по крышке.

Срабатывают скрытые механизмы, и с едва уловимым гудением сервоприводов крышка начинаем подниматься, раскладываясь в подобие книги. Моему взору открываются семнадцатидюймовый экран и подсвеченная голубым неоном клавиатура. Прикольно. У нас все пользуются квантовыми компьютерами, а клава выводится в дополненную реальность. Или голопроектором на столешницу. Да куда угодно, хоть на крышку унитаза. Раскладка немного отличается, но в целом всё узнаваемо. Функциональные клавиши какие-то странные. Сохранились «ввод», «пробел», стрелочки и еще несколько знакомых кнопок. Напрочь отсутствует «шифт». Да и «капса» я не наблюдаю.

Как включается этот металлолом?

Я не вижу круг с черточкой.

Хм, зато есть выпуклая кнопка с красным индикатором и косым крестиком. Жму туда — индикатор зеленеет. Крестик подсвечивается неоном. Матово-черный экран становится синим и выдает знакомый логотип «Зодиака». Дальше — искривленный квадрат с литерой «F». И сакраментальная надпись:

FANTOM.

Херасе!

В моем мире правит был операционная среда «Андроид», заточенная под любые носители и поддерживающая квантовые технологии. Лет двадцать назад «андроиды» полностью вытеснили с рынка морально устаревшие «окошки». Не без помощи «Ростехно», ведь мы работаем в связке с китайцами. «Фантомами» и «аврорами» народ тоже вовсю пользуется, особенно бесплатными версиями с открытым кодом. Неудивительно, что мой взгляд зацепился за знакомое словечко.

Совпадение?

Рабочий стол загрузился молниеносно. Правда, доступ я получил лишь после прикладывания пальца к очередному идентификатору, размещенному слева от тачпада под клавиатурой.

Аж гордость взяла за отечественного производителя.

Ладно, с загрузкой справился. Теперь надо понять, как это чудо работает. Руки чешутся отправить в небытие сисястую тянку с обоев, но это потом. Мне нужно добраться до Информа. А вот и круглый значок «гида» — местного браузера. Забавная рожица с очками. Дважды кликаю по тачпаду — и на экране разворачивается окно с поисковой строкой.

В левом нижнем углу выскакивает надпись:

СОЕДИНЕНИЕ УСТАНОВЛЕНО.

Я, кстати, не вижу панели задач.

Может, так и надо.

Зато в левом верхнем углу имеется окошко таймера и крохотный календарик. Так я узнаю, что на дворе 25 августа. Что из этого вытекает? До развеселой студенческой жизни рукой подать.

Пару минут раздумываю над тем, что меня интересует в первую очередь. Род, в который я попал? Справочная информация о стране? Фискалы тайной канцелярии? Вовсе нет. Практические вопросы наиболее ценны. Особенности здешнего колдунства, ограничения, возможности. И способы восстановления, как же без этого. Надо освоить инструменты, которыми меня наделила природа.

Итак, магия.

Ранги, типы и подтипы.

Я начал вбивать в поисковую строку запросы, переходить на сайты, погружаться в виртуальные энциклопедии… и сам не заметил, как приблизился вечер.

Чтение оказалось воистину увлекательным.

Начну с того, что в основе всех школ магии лежит использование маны. Это магическая энергия, с названием которой я знаком только благодаря компьютерным играм. Мана не пронизывает всё сущее, как Сила джедаев, она генерируется организмом одаренного. Исчерпал запас — восстанавливайся. Естественным образом — через сон и банальное ничегонеделанье. Валяйся в постели, смотри порнушку, читай. Главное — не колдовать. В нашем организме есть некий центр, именуемый средоточием — там и вырабатывается энергия. Чем выше ранг, тем быстрее ты восстанавливаешься.

Получается, дорубил я, деление на ранги весьма условно, оно имеет энергетическую основу. Чем ты круче, тем мощнее средоточие. Растет показатель регенерации, а вместе с ним — энергетическое могущество. Техники наполняются большим количеством маны, и от этого зависит их эффективность. Что касается самих техник, то они чрезвычайно сложны в применении и освоить их быстро не получится. Нужны хорошие преподаватели и непрерывная практика, для этого и придуманы полигоны. А также магические академии и частные школы. Одаренный на начальном этапе своего развития действует интуитивно и плохо контролирует средоточие. Прорыв начинается с ритуала инициации. Дальше — хитрожопые медитативные практики. И штудирование заклинаний под присмотром наставников. Тренировки на полигонах, участие в турнирах, выезд в порубежные зоны, они же — дистрикты.

Основополагающие элементы магической системы — земля, воздух, огонь и вода. От этих первооснов происходят все типы колдунства. К примеру, магия света, практикуемая родом Корсаковых. А еще встречаются маги льда, пепла, цепей. Особняком стоят биомаги, портальщики и артефакторы. Первые совершенствуют себя, конструируют управляемых хищников (мне сразу вспомнился парнишка в шляпе, с которым я чуть не схлестнулся в паркинге). Со вторыми всё понятно, как и с третьими. Артефакторы применяют магию цепей, чтобы подключать свои изделия к энергетическим накопителям, в которых аккумулируется мана.

Использовать можно только один вид магии. Какой именно — станет ясно после обряда инициации. У родовичей есть преимущество — сила крови. Потомственный аристо с детства готовится к прохождению инициации. Фокус в том, чтобы получить именно ту технику, которую культивирует род. Простолюдины такой возможности не имеют — их Дар становится результатом рандома.

В Академии студенты заводят себе гримуары, в которые старательно записывают заклинания по своей специализации. Это делается на дополнительных индивидуальных занятиях с выбранными преподавателями. Во время заполнения гримуара одаренный впадает в транс и чертит символ, который в будущем позволит быстро активировать ту или иную технику.

…Восстанавливаться можно в ускоренном темпе. Есть отвары из зачарованных травок — они дорогие, но свободно продаются в аптеках и магазинах. Есть зелья с кучей ингредиентов, изготавливаемых целителями. Рецептуры зелий передаются из поколения в поколение и держатся родами в строжайшем секрете. Купить их можно, но не везде и за совсем уж астрономические суммы. А есть инъекции и таблетки, запрещенные к распространению. Производство и использование подобных препаратов взяты под жесткий правительственный контроль.

Как вы понимаете, средоточие можно стимулировать. Временное усиление — тоже результат применения спецсредств. В этом мире также работают руны — из них формируются сложные цепочки. Рунных дел мастера участвуют в изготовлении артефактов с определенными магическими свойствами. Письмена обладают силой лишь при соблюдении ряда условий, включая последовательность и степень накачки маной. Так, например, одаренный может пробить портал, который выведет его в иную локацию, но тут же захлопнется. А может поучаствовать в строительстве стабильного портала, оснащенного навороченной артефакторикой. Через такие врата я уже проезжал — они не закрываются десятилетиями, их характеристики остаются неизменными.

Теперь о рангах. Всего их десять — начиная с потенциала и заканчивая архонтом. Это не значит, что одаренные упираются в потолок. Архонты развиваются индивидуально, выламываясь из привычных схем, что и затрудняет дальнейшую классификацию. Их, кстати, на Земле не так уж много. Штучный товар.

Несложно догадаться, что владение магией породило классовое неравенство. В разных государствах это выглядит по-разному, но суть одна. Где-то аристократы, где-то — граждане с расширенными правами и обязанностями. В Атлантисе, например, только одаренные имеют право голосовать на выборах. Обычные люди «делегируют» волшебникам эту опцию. У нас, в Российской империи, правящая элита — это аристократия. Простолюдины, основная масса населения страны, вообще не знают, что такое выборы. На вершине пирамиды расположился император, власть передается по наследству. Крепостничество отменено в девятнадцатом веке, но порядки в компаниях, принадлежащих кланам, ничем не лучше.

В теории Дар может проявиться у простолюдина — тогда он будет поступать в императорскую академию и всеми силами прорываться наверх. У кланов тоже есть свои учебные заведения, но поступление туда означает верность клановой структуре до гробовой доски. Аристо обладают явными преимуществами. У благородного наследника рода имеется туз в рукаве — сила крови. Однажды наступает день, когда происходит пробуждение — проблески главной родовой способности. Неконтролируемые магические всплески. Изменения в спектре. Случайно созданные заклинания. Вся мощь родового колдунства будет обретена после инициации… которую раньше проходили не все. Обряд настолько суровый, что и в наши дни кое-кто умирает либо попадает с тяжелыми психическими расстройствами в больницу. О том, чтобы инициироваться в десять-двенадцать лет, никто и не думает. Верная смерть.

Я долго пытался просечь фишку с кланами.

Вот император, вот подчиненные ему министерства и ведомства, спецслужбы, армия и флот. Особняком стоят аристократы — у них куча привилегий, но и обязательств немеряно. А вот кланы. Объединения, включающие десятки, а то и сотни родов. Государства в государстве. Собственные кодексы, автономно управляемые территории, торговые и промышленные концерны, банки и финансовые организации, даже воинские подразделения и полиция. Кланы постоянно грызутся между собой, но сохраняют верность императору. Который, к слову, происходит из династии Романовых.

В Российской империи официально признаны четыре клана — Искатели, Вечерняя Звезда, Стерх и Наследие. Есть и преступные синдикаты, гордо именующие себя кланами — они малочисленны, завязаны на криминал и формально запрещены. В реальности правительственные чиновники на многие вещи закрывают глаза. В одних сферах эти ребята стали монополистами, в других — вынуждены конкурировать. За кланами присматривает тайная канцелярия. Как и за всеми одаренными, откровенно говоря.

И да, в клан принимают не только магов. Простолюдины, достигшие успеха в науке, инженерном деле либо иной отрасли могут получить приглашение, что равнозначно счастливому билету в лучшую жизнь. Тысячи соискателей ежегодно, в конце лета, обивают пороги клановых администраций, рассчитывая на успех. Джекпот срывают единицы.

А всё почему?

Кланы — это гарантированное трудоустройство, пожизненные преференции, шанс на получение титула и достижение корпоративных вершин. Дети вступивших в клан с раннего возраста осваивают специализацию родителей, учатся в «правильных» школах и подтверждают уровни компетенции. У следующего поколения клановцев есть хороший старт, но без должного рвения и прокаченных способностей они рискуют вылететь на улицу, оставшись без покровительства. Участь рядовых граждан печальна — прозябание в нищете, неоплаченных кредитах, дешевых спальных районах. Хреновая медицина, никакой надежды на будущее.

Обретение Дара меняет расклад.

Многие поднялись из грязи и получили герб, сражаясь в отрядах сдерживания с нежитью, которая лезет через неудачно открытые порталы.

Фух.

После того, как я добрался до нежити и врат в другие вселенные, вопросов только прибавилось. Информации море, надо всё переварить…

Да и есть что-то захотелось.

Молодой организм.

Оторвавшись от монитора, я подошел к двери, нажал кнопку вызова на интеркоме и, переждав череду длинных гудков, услышал голос дворецкого:

— Весь внимание.

Клавдий вновь косил под чопорного британца.

— Я проголодался. Что у нас с ужином?

— Для вас — в любое время. Будут специальные пожелания?

— Нет. Разве что… хотелось бы отужинать в спальне. У меня много работы.

— Как скажете, ваше сиятельство. Я пришлю горничную.

Да, в высоком статусе есть много всего приятного.

Повесив трубку, я сходил в душ и переоделся. В гардеробе моего предшественника нашлись адекватные шорты темно-синего цвета и бирюзовая рубашка-поло. Не худший вариант.

В дверь постучали.

Я отринул мечты о бифштексах и котлетах по-киевски.

— Открой сама!

Щелкнул замок.

Я это и хотел проверить. Прислуга может беспрепятственно шнырять по апартаментам хозяев. И, как я подозреваю, иметь доступ к незащищенной информации. Поэтому папочка озаботился дактилоскопическими считывателями.

В комнату вошла Милана.

И мне пришлось позабыть обо всем на свете.

Зрелище того стоило.

Глава 10

Волосы девушки приобрели роскошный медно-русый оттенок. Голубые пряди исчезли. Униформа приблизилась к общему стандарту дома Корсаковых. Я имею в виду строгую юбку до колен и менее откровенный вырез. Вместе с тем, фигура девушки была подчеркнута столь искусно, что я невольно восхитился.

— Отлично выглядишь, — признал я.

— Спасибо, ваше сиятельство.

Девушка вкатила тележку с едой, напоминающую те, что возят стюардессы на борту стратосферных аэролайнеров и гиперпоездов.

— Где изволите ужинать?

— Хм, — я многозначительно взглянул на девушку.

— Прости, — спохватилась та. — Привычка.

— Я бы хотел поужинать за работой, — указываю на стол. — Что у нас сегодня в меню?

— О, боюсь, все блюда не поместятся, — Милана покатила тележку в дальний угол. Что ж ты творишь, женщина. — Копченая форель под соусом из лесных грибов. Пюре из картофеля и пастернака. Жареная свекла. Лайм, это для рыбы.

— В смысле? —заинтересовался я.

— Надо поливать соком.

— Ясно. Подвинь немного ноутбук.

— Хорошо, — Милана накрывала на стол профессионально, ее движения были четкими и выверенными. — На десерт — яблочный пирог, мороженое и клубника.

Порции скромные, зато много всего.

— Хочешь, чтобы я прислуживала за трапезой?

— Нет, — я покачал головой. — Сам справлюсь.

— Тогда я буду ждать снаружи.

Интересно, как она доставила тележку на второй этаж? Подозреваю, что прислуга использует некий лифт, о существовании которого я не знаю.

— Договорились. Я не слишком тебя отвлекаю?

— Что ты! — испугалась горничная. — Для меня большая честь служить семье Корсаковых.

— Брось, — отмахнулся я. — Наверняка в прошлой жизни я был тем еще придурком. Вся правда в гардеробе и на стенах.

Милана звонко рассмеялась.

— Ой. Извини.

— Ничего страшного. Послушай, а я могу сам формировать меню?

— Конечно. Только нужно заранее предупредить поваров. Есть специальные пожелания?

— Я решил немного подправить здоровье. Так что на завтрак я хотел бы получить два яйца, овсянку и творог. Протеиновый коктейль тоже не помешает. Будешь записывать?

— Запомню, — улыбнулась девушка.

— Хорошо. Обед на усмотрение поваров, но пусть возьмут за основу куриную грудку и овощи. Бурый рис тоже приветствуется.

— А что с ужином?

— Здесь меня всё устраивает.

Я чуть не сболтнул про насекомых. Полезная и сытная пища, на которую перешло две трети земного населения. В моем мире. Тут, как я подозреваю, подобное лакомство посчитают извращением. Как и водоросли.

— В меню будут внесены соответствующие правки, — заверила Милана.

— Ты прелесть, — я направился к столу. — Можешь отдыхать. Я выкачу тележку с грязной посудой в коридор.

Милана тут же ретировалась из моей комнаты.

Что ж, вернемся к нашим баранам.

Магия пропитала всё в Российской империи и за ее пределами. Целители применяют сверхспособности в клиниках и частных кабинетах. Военное оборудование усиливается артефактами, пули заговариваются. Всюду — врата и неустойчивые порталы. Рунные цепочки используются в машиностроении, айти-сфере, производстве бытовой техники. В аптеках продаются целебные снадобья, приготовленные одаренными. Перечислять можно до бесконечности.

Экономика Земли здорово выиграла от портальной магии. Сократились транспортные расходы, подешевели товары, уменьшились сроки доставки. Условный обитатель таежных просторов может прийти в ресторан и отведать лобстера, который еще час назад плавал в океане. Или поесть свежих фруктов за гроши.

Захотелось в отпуск?

Садись в машину и поезжай в Батум через два портала. Потратишь на дорогу не больше сорока минут. Потянуло к экзотике? Есть стратосферные круизные дирижабли, их маршруты проложены через воздушные врата по всему миру. Побывать во всех уголках планеты можно за несколько дней, особо не напрягаясь.

Я уж молчу про параллельные вселенные.

Оказывается, часть порталов ведет в иные миры — как агрессивные, так и дружественные. С реальностями, где культурный и технологический прогресс находятся примерно на нашем уровне, ведется торговля. Открываются посольства, «дочки» крупных компаний, филиалы банков и даже предприятия. Иномирцы встречаются и у нас — они могут получать виды на жительство, становиться подданными императора, а порой — вступать в кланы. Лучшие университеты страны готовят дипломатов, изучающих культуру и языки альтернативных реальностей.

Планета условно разделена на дистрикты. Речь идет о зонах, в которых открыты порталы в ту или иную вселенную. Одни дистрикты считаются безопасными и цивилизованными, им присвоен зеленый статус. Серые дистрикты включают проходы как в дружественные, так и в малоисследованные миры. Красные — это локации, в которых ведется непрекращающаяся война с нечистью или агрессивными обитателями параллельных вселенных. Туда имеют доступ лишь бойцы заградительных отрядов, мирные жители эвакуированы. Красные дистрикты обнесены магическими барьерами, имеют несколько линий обороны, там развернута военная инфраструктура. А еще в подобных «гоячих точках» строятся крепости и опорные пункты. Без специального разрешения в такую зону не попасть.

Порубежье.

Именно так называются земли, окружающие внешние порталы. Вне зависимости от уровня безопасности и прочих факторов. И, насколько я успел понять, магические военные академии — главные поставщики заградительных отрядов для таких территорий. Торговля в одних дистриктах контролируется кланами, в других — государством. Преступные синдикаты сражаются за контрабандный провоз товаров, оружия, наркотиков и артефактов. А еще между вселенными идет нехилый обмен технологиями.

Мое внимание привлекла политическая карта мира.

Ведущие державы этой реальности — Российская империя, Тихоокеанское Содружество, Атлантис и Новая Византия. Прикольно. Революции не было, Советского Союза — тоже. Россия никогда не вступала в Первую мировую, а Вторую мировую успешно завершила за два года. Кроме того, Информ мне выдал упоминание Великой Портальной войны и Тайваньского Кризиса, едва не закончившегося Третьей мировой. Здесь тоже разворачивалась гонка вооружений, но в ней победителем оказалась Россия, а Штаты, именуемые Атлантисом, пережили эпоху распада. Тихоокеанское Содружество — это Япония, подчинившая себе Китай, Индонезию и весь Корейский полуостров. Никакой Компартии Китая не было и в помине.

Новая Византия образовалась после того, как Османская империя проиграла русско-турецкую войну. В моем мире турки лишились большей части завоеванных территорий и нескоро сумели подняться. Здесь же эти ребята реорганизовались под влиянием греческих и римских кланов, быстро восстановили экономику и основали Новую Византию. Стамбул вновь переименован в Константинополь, а Средиземноморский дистрикт — один из самых процветающих на Земле.

Российская империя раздулась до невообразимых размеров. Среди наших губерний — Финляндия, Польша, Балтийские страны, Внутренняя Монголия, Кавказ, Азербайджан, вся Средняя Азия и десятки архипелагов в разных уголках планеты. Аляску мы сдали Штатам в аренду на сто лет, но с 1967 года полуостров вернулся в состав империи.

И да, здесь даже не пахнет глобальным потеплением.

От слова «совсем».

Я, признаться, не понял суть этого феномена. Выбросы углекислого газа — огромные. Народ активно потребляет, кланы купаются в прибылях, машины на ДВС ездят по улицам, хотя и электрокаров навалом. А экология — лучше. Я долго ломал голову над этим парадоксом, а потом встретил упоминание климатического контроля. Вроде бы, технологические цепочки на предприятиях завязаны на волшебстве. На полюсах установлены некие артефакты, препятствующие таянию ледников…

Ладно, потом разберусь.

Гораздо больший интерес для меня представляет магия времени. Я начал сёрфить в поисках нужной информации… и почти ничего не нашел. Из тех скудных данных, что удалось почерпнуть в Информе, я понял одну простую вещь. Редкие и опасные техники государство берет под колпак. В Информе есть цензура и достаточно жесткая. Если кто-то удумает повесить на сайте лайфхак по замедлению хронопотока, ресурс заблокируют, а вольнодумца отправят в места, не столь отдаленные.

Что я выяснил?

Исключить появление одаренных, представляющих потенциальную угрозу для системы, нельзя. Клан, принявший к себе мага, способного манипулировать временем, имеет все шансы на доминирование. Вплоть до свержения императорской династии. Поэтому и существует Особый отдел, полномочия которого зашкаливают. Фискалам закон не писан. В любой момент сотрудники тайной канцелярии могут обнулить чьи-то права, невзирая на чины и привилегии. Клановые кодексы приведены в соответствие с российским законодательством и предполагают безоговорочное подчинение. А рычагов давления у короны хватает. Не будем забывать, что поиск, инициация и вербовка одаренных граждан поставлены имперскими властями на поток. Академия Магикум — живое тому подтверждение. Первое, что происходит в случае поступления в Магикум — всеобщая уравниловка. Преподаватели относятся одинаково к безродному сироте и отпрыску именитого рода. Все клановые привилегии отправляются в топку. В Магикуме студенты — это просто студенты.

Последнее утверждение вызвало у меня усмешку.

Одни животные всегда равнее других.

Так было, есть и будет…

А вот информации о попаданцах, вроде меня, хватало. Проблема — не наличие фактов, а отсеивание правдивой информации от городских легенд. Мигранты из порталов могли перемещаться по Земле физически, они ничем не отличались от обычных людей. Среди пришельцев встречались сильные волшебники с экзотическими способностями, но чаще всего к нам заглядывают простые смертные. Что касается эмиссаров, то первые упоминания о них датируются семидесятыми годами прошлого века. Если соотнести это с моей реальностью, получается 2050 год. Впрочем, соотносить бессмысленно. Я перенесся не только в пространстве, но и во времени, так что на моей Земле сейчас еще можно жить. Нормально жить, не думая об океанических свалках, адском пекле в экваториальных областях и растаявшей вечной мерзлоте. Думаю, сейчас пик противостояния России с Западом, автономные экополисы еще не построены, а холдинг «Ростехно» — всего лишь малоизвестный поставщик промышленного оборудования.

Ничего не успело случиться.

Мы только начали хоронить свою планету.

Так вот, эмиссары прибывают из реальностей, настолько удаленных, что попасть туда физически, через портал, не получится. Более того, есть гипотеза, что мы все — из одного мира. А если так — с чем связано массированное вторжение? Ладно, пусть не вторжение. За полвека — меньше десяти случаев. Разведка? Фискалы, как я понял, всерьез обеспокоены нашим прибытием. И справедливо усматривают в бестелесных перемещениях систему. А там, где есть система, следует искать умысел.

Я незаметно приговорил всё, что мне принесла горничная. Блюда были горячими и невероятно вкусными. На отца явно работают повара высокой квалификации.

За окном смеркается.

Сложив грязную посуду на тележку, я выкатил всё это добро в коридор. Вернувшись в спальню, закрыл все вкладки, почистил историю и выключил ноут. Разумеется, я не застрахован от слежки со стороны родовой СБ. Посещенные мной сайты отследят и проанализируют. Вопрос в том, какие выводы сделает глава рода. Эмиссары? Ну, я могу страдать паранойей, интересоваться теориями заговора. Почему нет? Меня похитили, пытались сломать психику в чужой стране. Такие потрясения бесследно не проходят.

Обувшись, покидаю комнату.

И сталкиваюсь с Миланой.

— О, привет.

— Ты хорошо поел? — в голосе девушки искреннее беспокойство.

— Да, всё супер. Помочь с тележкой?

— Что ты, я сама! — Милана всплеснула руками. — Может… еще какие-нибудь распоряжения будут?

— Мне нужно встретиться с Артуром Олеговичем. Как его найти?

Милана задумалась лишь на секунду:

— Я могу проводить. Только встретиться с ним не выйдет.

— Почему?

— Твой отец отправил Артура Олеговича в столицу. Машина покинула имение час назад.

— Хм, — я всё же отжал у горничной тележку и помог докатить ее до служебного лифта. Двери кабины прятались в нише за углом коридора. — Спасибо. А Маша в усадьбе?

— Ты про нашу компьютерщицу?

— Угу.

Лифт оказался просторным, обшитым деревянными панелями и зеркальными вставками. Створки дверей раздвинулись, выпуская нас в… подсобку? Даже не знаю, как это назвать. Шкафчики, световые панели под потолком, простенькая деревянная дверь…

Милана перехватила у меня тележку, тронула запирающий сенсор на стене и открыла неприметную секцию. Едва тележка вкатилась в полумрак ниши, сработали скрытые механизмы. Самодвижущаяся лента утянула добычу в глубину дома. Охренеть.

— Я тебя проведу, — Милана решительно направилась к двери.

Секция затянулась серыми створками.

Из подсобки мы попали в очередной коридор, свернули налево, спустились по ступенькам и выбрались в сад с черного хода.

— Видишь тропинку? — Милана указала куда-то вправо.

— Да.

— Двигайся по ней через лес. С той стороны озера — одноэтажный домик. Там она и живет.

— Здорово, — восхитился я. — А черный ход на ночь запирается?

— Всё запирается, — отрезала девушка. — Но тут есть распознаватель.

— Чего?

— Камера. Распознает твое лицо, снимает блокировку.

— Понятно.

Я двинулся в указанном направлении.

А родовое гнездо имеет кучу секретов. И буквально напичкано высокотехнологичным оборудованием. Думаю, мои предки нахватались этих приемчиков в императорском дворце.

Тропинка огибала уже знакомое озеро с противоположной стороны.

Не успел я пройти и ста шагов, как меня накрыло. Вспышка — и в мозг прорвался шквал образов. Чужие воспоминания.

Я — совсем маленький.

Бегу по лесу, пытаюсь спрятаться. За мной гонятся пятеро. Всем — по пять-шесть лет. Браты, горячо любимые сестрички и их отмороженные друзья. Бросаются шишками. Улюлюкают. Хотят накормить меня иголками и вымазать лицо какой-то дрянью. Взрослые не обращают на детские шалости ни малейшего внимания. Отца вообще не видно — он большую часть дня находится в императорском дворце. Если же государь отправляется в путешествие по стране, его щит бросает семью на несколько недель…

Спотыкаюсь, падаю.

Боль в ложыжке.

Мне плохо, я кричу, и это привлекает ватагу мучителей. Меня обступают, смеются, дразнят обидными словами. Должны быть гувернеры, приставленные к нам, где они? Никого нет… Вот ко мне приближается маленький мальчик с перекошенным от садистского удовольствия лицом. Это Рома. Его сложно узнать, но задремавшая память носителя вываливает кучу фактов…

Сам того не заметив, я схожу с тропы, прислоняюсь к шершавому сосовому стволу и пытаюсь удержаться на ногах. Меня шатает, в голове перемешиваются две реальности.

Гадство.

Новая вспышка.

Я просыпаюсь в своей комнате от леденящего ужаса. Мне тринадцать. Я бездарен, ничего не умею. В комнате царит ночь, она когтями вцепилась в мой измученный разум. Я не понимаю, что происходит, очень страшно. Какие-то твари из порубежья пытались меня сожрать, я отбивался от гигантских спрутов, тонул и падал в бездну…

Как тебе сны, братик?

В голове звучит противный голосок Лены. Той самой менталистки, что атаковала меня в обеденном зале. Ленка унаследовала родовые способности своей мамы — одной из жен моего дяди. И активно тестировала рвущуюся из неведомых глубин силу на затюканном слабаке.

Отброс.

Так меня называли дражайшие родственники.

А еще — говноед, бездарь, позорник, дрищ.

Наверное, поэтому я особо не любил свою семью. Мать пробовала меня защитить, но у нее не всегда получалось. Отцу было плевать — он охранял государя, укреплял влияние рода. Дед плел интриги с представителями сильнейших питерских фамилий. Дядя служил верой и правдой своему отечеству, воевал в удаленных дистриктах. Мы были предоставлены сами себе, матерям и гувернерам, которых ни во что не ставили.

Стоп, почему «мы»?

Это не я терпел унижения и бегал от малолетних придурков. Это жизнь моего предшественника. Хватит уже страдать, приходи в себя, Макс!

Мысль простая и отрезвляющая.

Усилием воли я остановил поток нахлынувших воспоминаний.

Атака из чужого детства…

Еще несколько десятков шагов — и я приближаюсь к домику айтишницы. Ничего особенного, если честно. Одноэтажный коттедж с деревянной террасой. Панорамное остекление, минимализм в каждой детали. Камера у двери поворачивает глаз в мою сторону.

Кнопки звонка нет.

Стучу — ноль реакции.

Ага, вот некое подобие домофона. Миниатюрный экранчик, клавиша вызова. Жму и терпеливо дожидаюсь хоть какой-нибудь реакции на свою персону. В итоге появляется изображение айтишницы.

Знаете, в моем детстве были комиксы, старые фильмы, виртуальные сериалы. Я уже и не упомню всего. Так вот, первое, что пришло на ум при взгляде на Машу — Харли Квин. Белые волосы, два разноцветных пучка. Розовый и голубой. Только бейсбольной биты не хватает. И пухлые губы, накрашенные красной помадой.

— Еще и тебя черти принесли, — местный аналог Харли закатывает глаза.

И лопает пузырь жевательной резинки.

— Есть разговор, Маша.

— Для тебя — Мария Игоревна.

Компьютерщица живо напомнила мне задротов из нашей корпоративной техподдержки. Корчат из себя занятых, избавляются от любого непрошеного визитера. В реале оптимизируют все рутинные процессы и зависают в игровых вселенных Меты. Или еще какой-нибудь херней занимаются.

— Я могу передать этот разговор отцу.

Девушка фыркнула.

Подозреваю, ей от силы двадцать. И откуда только выкапываются эти доморщеные гении?

— Как это на тебя похоже, мелкий дрочер.

Щелкнул дверной замок.

Полотно с легким гудением отъехало в сторону.

Я переступил порог и оказался в матрице.

Глава 11

Я не шучу.

Полутемная комната, все окна прикрыты планками жалюзи. К стенам присобачены плоские экраны, в дальнем углу развернута голограмма с трехмерной схемой… космического корабля. Я примерно так и представляю себе звездолеты, бороздящие просторы Галактики в поисках приключений.

Маша сидит в кресле-мешке, забросив голые ноги на журнальный столик. На ней — короткие шорты и спортивный топ. Сиськи, кстати, не блистают размером. Зато острые, не висящие, и соски просвечивают сквозь ткань. Сама девушка довольно худенькая, почти анорексичная.

Айтишница курит.

В моем мире тоже есть электронные сигареты, но корпораты обложили курильщиков такими вычетами и штрафами, что удовольствие сделалось запредельно дорогим. Боссы вычислили, что дешевле бороться с вредными привычками сотрудников, чем вкладываться в соцпакеты по части медицинского обслуживания.

По комнате расплывался аромат вишни.

Маша поднесла ко рту черный цилиндрик и в очередной раз крепко затянулась. На коленях девушки лежала консоль, с помощью которой она поворачивала голограмму с кораблем в разные стороны.

— Чего уставился? Айкос не видел?

На экранах чего только не было. И ползущие сверху вниз зеленые цифры, и застывшие стоп-кадры с удаленных веб-камер и окна неведомых программ.

— Ты работаешь на мою семью. Могла бы и повежливее себя вести.

— Я и веду, — парировала девушка, — только не с тобой.

Безнадежное хамло.

— Еще один высер — и ты лишишься своей чудесной никотиновой трубочки.

Маша выпустила дымное кольцо.

— Нет. Ты даже забрать ее не сможешь.

Спокойно приближаюсь к ботанической Харли Квин и резким движением вырываю айкос.

— Очумел?

Айтишница вскочила на ноги и уперлась взглядом мне в грудь. Я поднял руку с электронной сигаретой к потолку и злорадно ухмыльнулся:

— Спорим, не допрыгнешь?

Маша всё равно рискнула.

Я с интересом наблюдал за тем, как девушка пыхтит, подпрыгивая на месте. Вся спесь улетучилась — Харли очевидно проигрывала мне в росте.

— Отдай!

— Попроси вежливо.

— Иди в жопу.

— Это невежливо.

Маша прыгнула, повисла на моем плече и попыталась дотянуться до вожделенной трубки. Мы оба повалились на мешок. Я оказался сверху, прижавшись к девушке и удерживая в кулаке айкос. Айтишница тут же попыталась пнуть меня коленом в пах, но я сдвинулся и предупредил это действие.

— Отпусти меня, — выдохнула Маша.

Я заметил, что у нее отвердели соски.

— Как скажешь.

Выпрямившись, я швырнул Харли Квин ее дозу.

Маша выхватила черный цилиндрик из воздуха.

И ошарашила меня вопросом:

— Ты правда ничего не помнишь?

— Правда, — я поискал взглядом свободное кресло. За неимением лучшего уселся на ковер. При ближайшем рассмотрении комнаты обнаружилась мебель — П-образный стол, загроможденный светящимися клавиатурами и ЖК-дисплеями. Изо все углов на меня таращились колонки. Офисное кресло на колесиках напрашивалось, как вариант для посадки, но я понимал, что дергаться в ту сторону нельзя. — А что?

— Да нет, ничего, — айтишница потянулась к упавшей на ковер консоли, тронула какой-то сенсор и свернула голограмму.

— Зря, — прокомментировал я. — Симпатичный звездолёт.

— Не подлизывайся. Зачем пришел?

— Мне нужны результаты расследования по моему похищению.

— О, — девушка уставилась на меня с нескрываемым интересом. — Мозги заработали.

— Я серьёзно.

— Ты изменился.

— Ну, я умер и воскрес. Наверное, люди меняются после такого.

— Аргумент, — Маша бросила на меня еще один странный взгляд. — Что именно хочешь знать?

— Кто меня похитил. При каких обстоятельствах. Кто за этим стоит. Отчет Кары и Лешего.

— И отчет хочешь.

— Хочу.

— Давай разберёмся с уровнями доступа, — девушка встала с мешка и направилась в экранное царство. Запихнула консоль в один из ящиков стола, после чего уселась в кресло и развернулась лицом в мою сторону. — Андрей разрешил ознакомить тебя с ходом расследования. С Артуром это согласовано. А вот про отчет речи не было.

— Закроем глаза на эту деталь, — предложил я.

— С чего бы? — Маша щелкнула кнопкой сигареты.

— Я тебе нравлюсь. И ты позарез хочешь оказать мне услугу.

— Ты смешной.

— Ладно, я могу согласовать это с отцом, но зачем терять время? Понятно, что он выдаст разрешение. Так что скинь мне гребаный отчет.

— Ок, — Маша сдалась. — Сейчас войдем в родовую базу данных.

Пальцы Харли Квин пробежались по клавиатуре.

На одном из дисплеев высветилось серое окно с прямоугольником строки ввода. Маша, не задумываясь, вбила пароль. Я увидел корневой каталог с вереницей желтых папок. Меня запихнули в директорию «Виктор001».

— Что у нас есть, — Маша бегло проскроллила содержимое папки. — Вилла в Петродворце. Масса пикантных роликов, я аж завелась. Детка, ты великолепен в своем кожаном…

— Давай опустим этот момент.

— Не сдерживай себя, — хмыкнула девушка. — Хочешь пересмотреть эту дичь? Меня особенно впечатлил момент, когда ты блевал в аквариум с золотыми рыбками, а та шлюха надрачивала…

— Маша!

— Уговорил, противный. Давай так. Я перескажу суть, а ты задавай вопросы. Если надо — пересмотрим особо животрепещущие материалы.

— Согласен.

И Маша поведала мне занимательную историю.

Большая часть расследования, как выяснилось, шла с участием компьютерщицы. Приходилось много чего ломать, подрубаться к американским камерам и каждые пять минут переступать через заокеанские законы.

Я поступил в Академию Магикум. Без малейших проблесков Дара. Без сдачи экзаменов, которые я провалил бы вне всяких сомнений. Чтобы добраться до родовых техник, мне оставлось лишь одно, крайнее средство — пройти жесткую инициацию. Мой любимый батя поставил условие: либо игра по его правилам, либо полное отключение от финансирования. Несложно догадаться, что в свои семнадцать отпрыск богатого аристократического рода не пойдет работать официантом в блинную. Или грузчиком в магазин.

Что такое жесткая инициация?

Я и про обычную толком ничего не знаю. А жесткая, говорят, засекречена теми, кто организует весь этот карнавал. То есть — кланами и имперскими властями. Отдельные факты указывают на то, что выжить и обрести Дар у меня шансы были… примерно один к шести. Эдакая русская рулетка на новый лад.

Меня протащили по протекции.

Академия Магикум — правительственное учреждение, подвластное исключительно воле императора. Каждый год в Магикум поступают студенты из приближенных к царской семье родов. Уставом это не запрещено. Соискатели, как правило, не сумели пробудить Дар, и собственный род приговорил их к жесткой инициации. Из десяти абитуриентов-бездарей выживает один. И это считается хорошим результатом.

Здорово.

Плюс один тебе, Андрей Илларионович, в карму.

Ладно, идем дальше. Витеньку протащили на убой, но тот был полным придурком и решил, что достиг небывалого успеха. Поэтому собрал толпу отморозков, арендовал злосчастную виллу и завис там на несколько дней со шлюхами, бухлом и полулегальными веществами. А потом на виллу напали неизвестные. Пробили портал, угробили кучу народа, забрали высокородного недоросля и слиняли в Атлантис.

У СБ сразу возникли вопросы.

Зачем работать так грубо? Никто не мешает вывезти малолетку втихую, когда все ужрутся и лягут спать. Демонстрация? Получается так. Если мы так ловко умножаем количество высокородных трупов, то что сделаем с твоим сыном, если не пойдешь на уступки? Артур Серебров, руководитель нашей СБ, тут же смекнул, что исполнители — рядовые уголовники. Искать нужно тех, кто всё это заказал.

И началась плотная отработка версий.

Портал был одноразовый — никто не сумел отследить точку выхода. Зато удалось вычислить кое-кого из нападавших. Пробили транзакции, выезды за границу, данные уличных камер с распознаванием лиц. Связались с зарубежными коллегами. И уперлись в непрошибаемую стену. По всем пунктам вырисовывалась картина: банда отморозков похищает богатенького наследника, чтобы потребовать выкуп. А раз так, надо ждать. Не могут же эти чуваки до бесконечности сидеть в засаде, забыв выдвинуть требования.

Вскоре с отцом связались.

Правда, требования были несколько иного рода, чем он ожидал. Деньги неведомого заказчика не интересовали. От бати хотели получить коды доступа к дворцовым системам безопасности, а также имена личников Его Императорского Величества. Дали шесть часов на размышление. Батя тут же подал в отставку и нанял группу спецов, возглавляемых Карой.

Спецы взялись за дело и начали искать похитителей по своим, криминальным, каналам. Через синдикаты. Справились резво. Вот только шесть часов прошли еще быстрее. С отцом связались повторно — отследить источник звонка не удалось. Батя не дурак, принялся тянуть кота за яйца. Дескать, коды добыть нелегко, даже я не всё знаю, потребуется время. Дайте сутки, упыри. На том конце провода обложили батю матом, сказали, что порежут меня на части и организуют рассылку поэтапно — сначала пальцы, потом уши, член и прочие элементы конструктора. Так и будет, заверили Корсакова, если не предоставишь коды с фамилиями. Я вас услышал, говорит Андрей Илларионыч, пойду доставать искомое.

Выиграв сутки, батя спустил псов.

Кара с Лешим подтянули боевых ребят, выдвинулись в Детройт и совершили налет на подпольную клинику, где со мной творили разное непотребство. Учинили лютую мясорубку, даже в новостях пиндосовских промелькнула инфа про эту бойню. Мою тушку отбили, но не выжил ни один менталист из тех, что колдовали над ядром личности. Вывозили в фургоне. А потом что-то пошло не по плану — нарисовались вражеские боевики, которые постелили весь отряд Кары и сели нам на хвост. Вот тогда-то, насколько я понял, мое сердце и остановилось. И снова пошло спустя четыре минуты.

Выслушав доклад Маши, я начал задавать вопросы:

— Что с заказчиками?

— Неизвестны, — вздохнула девушка.

По лицу айтишницы я понял, что она воспринимает этот косяк близко к сердцу.

— Объясни.

— Что объяснять… Наемники друг друга не знали — их выдернули из разных стран. Посредники — тоже разные люди. После инцидента все посредники либо пропали, либо умерли. Концы в воду.

— Так не бывает, — я покачал головой. — Наверняка у вас имеется парочка версий.

— Имеется, — согласилась Маша, попыхивая своим айкосом. — Тебе какую? Среди наиболее правдоподобных — могущественный российский клан, одна из фракций Атлантиса, византийцы. Нельзя сбрасывать со счетов и дворцовые интриги. Например, кто-то хотел подсидеть твоего отца и провернул эту аферу. Ну, еще мы рассматривали происки чужаков из параллельной вселенной. И подковерную возню спецслужб. Скажу так: стоит нам вычислить очередного свидетеля, как он умирает. Или сваливает через портал хрен знает куда.

Мой телефон издал мелодичный звук.

— Отчет, — пояснила Маша. — Полезное чтиво на ночь… вместо манги.

Не удержалась, сучка.

— Я хочу больше информации о нашем роде.

— С чего бы вдруг? — Маша отложила айкос, достала из выдвижного ящика жевательную резинку, вскрыла и принялась изображать из себя верблюда.

Хлоп!

Очередной пузырь сдулся, распространив по комнате аромат ванили. Да уж, повзло роду с айтишницей. Характер жуткий, куча вредных привычек. Харли, разлюбезная наша, Квин только и делает, что курит да надувает пызыри. И жует, не переставая, что действует на нервы.

— Амнезия, — стучу себя пальцем по виску.

— Точно, я и запамятовала.

Лопнув очередной пузырь, Маша развернулась вместе с сиденьем и подъехала к одному из светящихся мониторов.

— Смотри и запоминай. У тебя в ноуте есть всплывающая панель инструментов. Удерживай курсор в нижней части экрана, она и появится. Усек?

Интересно девки пляшут.

— Выбираешь «Локальную сеть». Теперь — «Общий доступ». А вот она, наша любимая директория «Архив». Я открываю тебе права пользователя. Введешь четыре единички — и балуйся на здоровье. Вносить правки ты не можешь, администрирование — прерогатива твоего отца. Вопросы?

— Четыре единички, — хмыкнул я.

— Поверь, только для тебя, — парировала девушка. — Я разработала этот тайный пароль для особо одаренных.

— Сломаю айкос, — предупредил я.

Маша развернулась в кресле и обожглась о мой взгляд. Не выдержала, отвела глаза. И почему-то утихомирилась. Почуяла скрытую угрозу.

— Ты какой-то странный.

— Привыкай, — отрезал я.

И, не прощаясь, вышел из дома.

Тени в лесу начали сгущаться. Солнце скрылось за соснами, и с каждой минутой сумерки приближались к ночи. Я понял, что откладывать дальше встречу с отцом нельзя. Достав смартфон, через опцию «Звонков» попал в телефонную книгу. Там уже были внесены номера всех моих родственников, некоторых слуг, Маши и Артура Сереброва, руководителя службы безопасности.

Звоню главе рода:

— Папа?

— Слушаю, Витя.

— Не занят?

— Как раз освободился. Уже начал думать, что ты забудешь про нашу встречу.

— Не в этот раз.

Пауза.

— Ну… рад, что ты изменился к лучшему. Я в кабинете.

Короткие гудки.

Так, теперь найти бы этот самый кабинет.

Не знаю, кто там колдовал над подключением симки, но в нее даже забит номер Миланы. Впрочем, это уже смешно. Не найти отцовский кабинет без служанки?

Если подумать логически, богачи любят поработать в тишине. И с хорошим видом из окна. Он тут везде хороший, но оптимальное решение — озеро. Рядом, скорее всего, располагается холл. И, вероятно, отцовская спальня, в которой он потчует своим именитым жезлом трех жен по очереди. Или одновременно.

Проверим гипотезу.

Я поднялся по витой мраморной лестнице на второй этаж и оказался в холле, который был связан длинными коридорами с противоположными крыльями усадьбы.

Три двери.

Хм, тот еще квест.

К счастью, я заслышал тихие шаги в коридоре — мимо проходил пожилой лакей в черной ливрее.

— Любезный, — окликнул я слугу.

— Ваше сиятельство, — лакей остановился, посмотрел на меня подслеповатыми глазами и уважительно склонил голову.

— Мне бы в кабинет попасть. К отцу.

— Вам сюда, — лакей указал на центральную дверь.

Я так и думал.

Окно кабинета выходит на озеро.

— Благодарю.

— Рад был услужить, ваше сиятельство.

Приблизившись к двери, я постучал.

И, не дожидаясь разрешения, потянул ручку вниз.

— Заходи, сынок.

Дверь отворилась без единого скрипа. Тяжелая дверь из массива дуба. Наборная, с замысловатым узором по краю полотна.

Кабинет был небольшим, но уютным.

Я ожидал столкнуться с очередными признаками дворянской основательности — старинными глобусами, портретами именитых предков, искусственно состаренной мебелью…

Ничего такого.

Рабочее пространство — и всё.

Предельно функциональное.

Стол, сросшийся с подоконником и книжными полками. Удобное офисное кресло на прорезиненном коврике. Ламинат под ногами. На полках — бумажные книги, фотографии в рамках, парусник в бутылке… Всё это контрастирует с голографическим экраном, развернутым справа от окна. И миниатюрной настольной лампой в духе «пятидесятых» годов прошлого века.

Для визитеров отец припас парочку деревянных стульев с высокими спинками.

— Садись.

Я взял стул и придвинул к окну.

Кабинет совершенно не приспособлен для приема гостей. Чувствуется, что батя здесь трудится в поте лица над делами рода, а не устраивает тайные совещания. Сам хозяин выглядит уставшим — чувствуется, что ему надо поспать.

— Осваиваешься понемногу? — граф Корсаков развернулся в кресле так, чтобы было удобно разговаривать.

— Есть такое, — уклончиво отвечаю я.

— Думаю, ты уже знаешь про инициацию.

— Имеешь в виду жертву, которую ты собирался принести в виде меня?

Андрей Корсаков вздыхает:

— Я бы не стал…

— Как главу рода я тебя понимаю, — развивать эту тему не хочется. — Как отца — нет.

Батя вздрогнул.

— У меня прорезались отдельные воспоминания, — я понял, что беседа сворачивает в неправильное русло. — Когда гулял по лесу.

— Правда? — оживился отец.

— Детские, — кивнул я. — С двоюродными сестрами в главных ролях.

— Не суди их строго. Вы были детьми.

— Да. Но они привыкли к неправильной модели отношений. Я буду вынужден защищаться, если они нападут повторно.

— Это предупреждение?

— Оно самое.

— Брат с ними поговорит.

— Надеюсь, это принесет плоды.

Я видел глаза Тани и Ромы. Сильно удивлюсь, если наше противоборство завершится так просто. Мелкие говнюки еще дернутся, помяните мое слово.

Отец откашлялся.

— Я вообще-то хотел обсудить с тобой Магикум.

— А что не так? — я насторожился.

— Пришло официальное приглашение.

Батя протянул мне бумагу.

Глава 12

Закончив читать, я положил письмо на стол.

Приглашение было напечатано на плотной гербовой бумаге серого цвета, но фишка не в этом. Суть документа укладывалась в двух словах.

ПРОБЛЕМЫ НАЧИНАЮТСЯ.

— Ты знал об этом?

Отец кивнул:

— Правила стандартные.

Ректорат Академии Магикум ставил меня в известность о поступлении в ВУЗ Его Императорского Величества Григория Романова с километром прилагающихся титулов. Мне напоминали, что обучение в данном учреждении накладывает на студентов определенные обязательства. В частности, я должен постоянно проживать на территории кампуса, соблюдать правила внутреннего распорядка и не ввязываться в дуэли.

Постоянное проживание в Магикуме?

Заверните два.

Вот только следующий пункт повергает в шок. Мне предписывалось войти в состав самостоятельно организованной подгруппы, которая в будущем превратится… в отряд сдерживания. Нас ожидают практика в порубежье, рейды в красные зоны и год службы у самых опасных порталов в иные миры. Иными словами, меня призывают в армию.

— Раньше у тебя вопросов не возникало, — заметил отец.

— Я знал?

— Разумеется.

Что тут скажешь.

Видимо, жертвовать собой во имя державы и царя-батюшки — норма для местного дворянства. Вот только терзают на сей счет смутные сомнения. Не просто так ведь существуют клановые университеты. А можно и вовсе никуда не поступать…

Я всю жизнь провел на корпоративной службе и насмотрелся всякого. Думаете, работа кибермансера — мечта всей моей жизни? Так вышло под давлением обстоятельств. В моем мире корпораты создали максимум условий для того, чтобы рядовые граждане регулярно делали выбор без выбора. Не хочешь убивать или подключаться к автоматизированной линии на удаленке? Выметайся из экополиса, ты не тянешь арендную плату и соцпакеты. Твоя кредитная линия закрыта, ариведерчи.

Здесь — иное.

Род приближен к императору, бабла куры не клюют. И этого мало. Надо сделать из собственного сына машину для убийства, а если не получится — родим от третьей жены очередного носителя фамильной магии.

Противно.

— Большинство дворян служили в армии, — подкрепил мои догадки отец. — Роман отправится по стопам отца. Девочки удачно выйдут замуж.

Нет, я всё понимаю.

Если нужно, я готов убивать. Проблема в том, что это решение мне навязано предками и кретином-предшественником. Может, я выбрал бы клан. Или преступный синдикат. Или послал всех в жопу, чтобы всецело посвятить себя работе грузчиком в «Экономе».

— Отказаться я могу?

Граф наградил меня красноречивым взглядом:

— Уже нет. Во-первых, ты подписал заявление о приеме, на котором стоит наша фамильная печать. Во-вторых, тень твоего бесчестья ляжет на весь род. Бедность, опала, разрыв связей — все беды даже перечислять не собираюсь. В-третьих, ты связался с фискалами, а им нужно, чтобы ты учился в Академии.

Я молчу.

— Давай проясним кое-что, — отец забарабанил пальцами по столешнице. — Твое похищение влетело Корсаковым в копеечку. Я перестал быть щитом императора. Это закрывает многие двери. Мои жены перестанут выходить в свет, некоторые партнеры уже разорвали с нами торговые соглашения. Родовые техники нашими потомками не освоены. Существует риск расторжения помолвки у Тани. Лену, вероятно, постигнет та же участь. Вместо именитых мужей со славной боевой историей девочки получат… кого-то более посредственного.

— Мы идем на дно, — вырвалось у меня.

— Быстрее «Титаника», — граф Корсаков печально склонил голову. — И сейчас, как это ни прискорбно, надежды рода возлагаются на тебя.

— Да ладно.

— Магия времени — запретный плод. И всё же, ты можешь отслужить, обрести боевой опыт, получить хорошее образование и сделать карьеру в тайной канцелярии. У тебя появятся полезные связи. В перспективе ты можешь даже возглавить наш род, несмотря на непробудившийся Дар.

— Это не вернет расположение государя, — возразил я.

— Твои потомки всё еще будут носителями силы света, — напомнил отец.

— Или твои, — я посмотрел в глаза Андрею Илларионовичу. — Уверен, есть пунктик, позволяющий возвысить «правильного» ребенка, игнорируя первородство.

Отец промолчал.

И это молчание было красноречивым.

— Я выполню свой долг, — заявил я, поднимаясь со стула. — Если ты не против, пойду к себе. Надо отдохнуть, голова разболелась.

— Конечно, иди, — глава рода выдавил фальшифую улыбку. — Рад, что ты принял верное решение. И… еще один момент.

— Да?

— Теперь ты — одаренный. Нужно пройти регистрацию до первого сентября. Выбирай любой день. Также советую обеспокоиться подбором жилья в кампусе и сопутствующим переездом.

— Я ничего не знаю о мире.

— Обратись к кому-нибудь из слуг.

Батя, казалось, потерял ко мне всяческий интерес.

— Доброй ночи, отец.

Покинув кабинет, я глянул на телефон. Девять вечера. Мне надо разобраться с главным вопросом всех времен и народов — финансированием. Раз уж из меня сделали отборное «пушечное мясо» во имя фамильных интересов, так пусть и проплачивают весь этот банкет. А то — ни карты, ни смарт-кольца, ни зашитого в палец платежного чипа. Завтра позвоню Клавдию. И пообщаюсь с Миланой, ибо вопросов в голове — вагон и маленькая тележка.

А пока — отдыхать.

Утро вечера мудренее.

Вернувшись в спальню, я принял душ, переоделся в легкую футболку и завалился в кровать. Комната была столь же отвратительной, как и раньше, но менять я ничего не стану. Лень. Дни моего пребывания в усадьбе можно по пальцам одной руки пересчитать. Лучше посвятить это время изучению мира и самосовершенствованию. Завтра я постараюсь нарыть максимум сведений про гребаную императорскую Академию и обряд инициации, к которому все относятся с опаской. Зарегистрироваться и шмот прикупить — еще один пункт моей повестки.

За всей этой суетой вылетела из головы одна вещь.

Моя смерть — вовсе не досадная случайность…

* * *

Я наблюдаю со стороны за тем, как мое тело в силовой броне разлетается на куски. Вспышка, фонтан крови, оторванные конечности…

Странно.

Никогда не думал, что можно наблюдать за такими вещами, зависнув под потолком бильярдного зала. Моё истинное «я» — это невесомый дух. Бесплотный и апатичный.

Мне нышнему хочется проснуться.

Нет, шепчет в голове навязчивый голос, еще не время.

Эфир наполняется радиопереговорами.

— Докладывает Сокол-шесть. Сокол-один готов.

— Принято, — отвечает голос диспетчера.

Что?

Вы так спокойно это обсуждаете?

Звучат новые голоса.

— Штурмовой отряд «призраков» отведён.

— Группа прикрытия АУ возвращается на базу.

— Сокол-шесть, — это диспетчер. — Уводите выживших на позицию. Беркут-один, начинайте зачистку.

Картинка меняется.

Тошнотворный натюрморт из моих внутренностей и раскуроченных обломков брони исчезает, вместо него формируется аморфная серость.

Через неосязаемую вату слышится эхо голосов:

— Поступило десять человек.

— Распределить по секторам…

—…этого — в облачное хранилище…

—…частичная консервация…

— …установите сроки… мне отчет оформлять…

— Оцифровка завершена.

Последняя реплика обрывает поток бессвязного бреда.

Я осознаю себя в небольшой комнате с прозрачными стенами. О том, что этот куб является комнатой, я сужу по контурам рёбер и некоему подобию мебели. Уточню: мебель весьма условна, ее как бы набросал незримый дизайнер. За гранями моей тюрьмы раскинулась вселенная. Бархатная тьма, испещренная далекими звездами. Я не сижу, не стою, не существую. Присутствую — и не более того.

Космос затягивает.

Бездна, от которой нельзя отвести взгляд.

Очень странная бездна. Я не вижу знакомых созвездий. Да и сами звезды… Мне кажется, это не солнца, а миры. Обитаемые миры, разбросанные по разным вселенным.

В сознание вторгается голос:

— Он может отказаться работать на нас?

Второй голос, женский:

— Его никто не спрашивает. Всё, что он будет видеть, система ментальных ретрансляторов передаст нам. Облачное хранилище сотрется из его памяти навсегда.

Помехи.

Комната становится еще более зыбкой, нереальной. Распад? Я пытаюсь удержать скатывающиеся в пустоту образы. Меня настигают слова невидимых собеседников:

— Приготовиться к трансплантации. Объект — Земля-124. Тестовое погружение, техномагический пласт…

Пауза.

Меня вновь окружает серость.

— Загрузка…

* * *

Я просыпаюсь.

В кресле с жесткими подлокотниками. Мои виски облеплены датчиками, провода тянутся в пол. Это не моя комната. Кровать исчезла, компьютер — тоже. Окон нет вообще. Потолок низкий.Тусклые световые панели заливают помещение мертвенным светом.

Передо мной — зеркало.

Широкое, во всю стену. Я вижу свое отражение — парнишка с недоуменным взглядом и взлохмаченными волосами. Знаю я такие зеркала. Односторонняя поляризация. С той стороны за мной наблюдают.

Кто?

Несложно догадаться.

Сон как рукой сняло.

Я напряг руки, дернулся — никакого результата. Как я сюда попал? Это бесконечные уровни реальности, иллюзия внутри иллюзии…

Соберись, Макс.

Даже у самой лютой дичи есть внутренняя логика. Ты просто не знаешь всех фактов. Не видишь подводную часть айсберга.

— Что здесь творится, вашу мать?

Ты засыпаешь в собственном родовом имении, а просыпаешься в локации, смахивающей на комнату дознаний. Или подпольную лабораторию свихнувшегося маньяка. В этом мире существует лишь одно объяснение — меня протащили через портал.

И я ничего не заметил?

— Снотворное, — раздался над самым ухом знакомый голос. — Маленький укольчик.

Тихие шаги.

Справа меня обошел Тимофей Волков собственной персоной. Фискал выглядел по своему обыкновению стильно и опрятно, только кепка на голове отсутствовала.

— Благодарю, — следователь кивнул кому-то у меня за спиной. — На сегодня свободны, Борис Георгиевич.

— Сами справитесь?

В зеркале отражался собеседник Волкова, на которого я поначалу не обратил внимания. Коренастый мужичок лет пятидесяти. Стрижка под полубокс успешно маскировала залысины. Борис Георгиевич носил светло-серую униформу, чем-то напоминавшую медицинский халат. Очередной целитель?

— Как обычно, — отозвался Волков.

— Датчики, — напомнил Борис Георгиевич.

— Подробный отчет, — напомнил следователь.

Так они и распрощались.

Едва закрылась дверь, Волков подошел ко мне и принялся снимать хрень, прилипшую к вискам. Провода тут же начали втягиваться в пол. Интересная технология. Чем-то подобным пользовалась Кара в фургоне, на котором мы покидали Детройт.

— Поздравляю, — сказал канцелярист, отступая на два шага. — Ты прошел собеседование.

— Шутите?

— Я работал в связке с нашим менталистом, — заявил Волков, освобождая мне руки. — Теперь нам известны твоя биография, обстоятельства смерти и ряд других фактов… которые я бы назвал бесценными.

— Разве я с кем-нибудь общался во сне?

— Ты этого не помнишь.

Начинаю растирать онемевшие запястья.

— Давайте, проясним один момент, Тимофей…

— Петрович, — подсказал мой новый куратор.

— Итак, Тимофей Петрович, вы хотите сказать, что вторглись в родовое поместье Корсаковых, вкололи мне какую-то химию, выдернули из постели и, воспользовавшись порталом, переправили сюда? Я так понимаю, мы находимся в тайной канцелярии.

— Правильно понимаешь, — кивнул следователь. — И процесс в общих чертах описан верно.

— А вы можете вот так… вторгаться к дворянам?

— Мы всё можем, — заверил Волков.

— И что мешало пригласить меня на это ваше собеседование? Я же согласился сотрудничать с Особым отделом. А так… целое представление устроили. Эффектно, не скрою.

— Ты не должен догадываться о начале собеседования, — отрезал Волков. — Разум защищается, выставляет блоки. В подобных случаях мы не можем пробиться в ядро личности и получить доступ ко всем воспоминаниям, включая заблокированные.

Я вспомнил фиаско родового целителя.

— Часть моих воспоминаний заблокирована?

— Послесмертие, — кивнул следователь. — И прошлая жизнь твоего носителя.

— Как это получилось?

— Хороший вопрос, — Волков поставил напротив меня черный стул и уселся на него, забросив ногу на ногу. — У нас сложилась интересная картинка, но она тебе может не понравиться.

— Я весь внимание.

Следователь вздохнул.

— Для начала уладим формальности.

В руках фискала появилась папка с документами. Фокусник хренов. Я вспомнил, что этот тип умеет призывать вещи. Тот пистолет, к примеру, с помощью которого я завалил гаражную тварь. В моем мире такую способность назвали бы телекинезом. Наверное.

Из воздуха выпала ручка.

Солидная, черная.

Волков выхватил ручку и протянул мне вместе с папкой.

— Я бы хотел ознакомиться.

— Не всё ли равно? — мой собеседник пожал плечами. — При любых раскладах ты под колпаком. Особый отдел шагу не даст ступить такому как ты без дополнительного согласования.

Я раскрыл папку.

Внутри обнаружились контракт и договор о неразглашении. А еще — разрешение на ментальные подключения для сотрудников Особого отдела. Игнорируя недовольное лицо следователя, я погрузился в чтение. Контракт был объемным и насчитывал порядка двадцати страниц мелким шрифтом. Я пропустил юридические определения и форс-мажоры, заострив внимание на обязанностях сторон и последствиях нарушения.

М-да.

Обязанности были преимущественно у меня, тайная канцелярия обладала сплошными правами. Косяки наказывались жестко, вплоть до реальных тюремных сроков с отбыванием в суровых сибирских дистриктах. Заключалось всё это сроком на пять лет с автоматической пролонгацией. От сотрудничества в будущем я могу отказаться, но тогда вступает в действие какой-то хитрожопый протокол под номером 113. Подозрений много, проверять не хочется.

Меня подсаживают на иглу.

Долгосрочную иглу, слезть с которой будет непросто. Если я и выйду из Отдела, то исключительно вперед ногами. Сука, как меня задолбали такие схемы.

Договор о неразглашении — всего одна страница. Суть проста, как член — я не имею права сообщать третьим лицам информацию, полученную в стенах тайной канцелярии. Или в ходе расследования, инициированного тайной канцелярией.

Третья бумага — самая отвратительная.

Менталисты Отдела имеют право влезать в мою черепушку, когда им заблагорассудится. Или связываться со мной посредством мыслепередач в ходе выполнения совместных операций.

Скривившись, я подписал всё это дерьмо.

И вернул папку с ручкой своему куратору.

— Чудесно, — обрадовался Волков. — А теперь можно и побеседовать по душам. Есть хочешь?

Я понял, что хочу.

— Сейчас примерно девять утра, — с иезуитской улыбкой сообщил следователь. — Тебе надо восстановить силы.

Ага, и научиться выставлять блоки.

Мы вышли из комнаты и оказались в безликом коридоре. Ровные стены, выкрашенные голубой краской. Паркетный пол. Включающиеся по мере нашего продвижения световые панели на потолке. И два ряда однотипных дверей, помеченных номерами.

Коридор вывел нас к лестничной площадке.

— Даже лифта нет? — невинно спросил я.

— Угадай почему.

Электроника.

Ну, можно ведь поставить допотопный механизм, без датчиков, табло и сенсоров.

Логика фискалов сделалась очевидной, когда мы начали подниматься вверх. Ступеньки были каменными и чуть ли не продавленными — столько поколений государевых людей по ним ходило за минувшие десятилетия. Я провел ладонью по деревянным перилам. Само ограждение было чугунным.

Думаю, это здание построено не одну сотню лет назад.

Поэтому лифтовая шахта не предусмотрена.

В принципе.

Я насчитал шесть пролетов, после чего мы переместились в очередной коридор, свернули за угол, миновали арку с приоткрытыми створками стеклянной двери и оказались…

В столовой.

Удивительно, но организация, перед которой трепещут старейшие рода империи, не озаботилась шикарным рестораном, а ограничилась примитивным общепитом. Обширное пространство с кафельной плиткой на полу, пластиковой ширмой, раздачей и тёткой на кассе. Ну, и окошко для грязной посуды, куда ж без него. Простые деревянные столики, накрытые белыми скатертями. Металлические стулья, обитые дерматином, солонки и перечницы, вазочки с искусственными цветами…

Окна выходили на Литейный проспект.

Так и думал, что мы в Питере.

Судя по развернувшейся городской панораме, проспект не так уж сильно изменился со времен моего детства. Я понимаю, параллельная реальность, но облик города вполне узнаваем. Разве что здания более старинные и монументальные. Еще бы, никакой блокады и фашистских бомбежек в этой вселенной не было…

— Идем, — Волков тронул меня за плечо. — Я угощаю.

Взяв подносы, мы направились к царству аппетитных запахов, в котором хозяйничали румяные женщины необъятных размеров. На завтрак я выбрал тарелку с яичницей и жареным беконом, парочку сырников в кленовом сиропе и стакан чая. Тимофей Петрович налил себе эспрессо из кофемашины, взял бутерброд с ветчиной и какой-то легкий салатик.

— Вы вместе? — уточнила дородная кассирша.

— Да, Глафира Макаровна, — улыбнулся следователь. — Наш новый сотрудник. Еще не успели оформить.

Денег с нас не взяли.

В столовой завтракало буквально двое-трое человек. Либо время неурочное, либо все заправились дома и с неистовым рвением помчались грызть глотки врагам императора.

Мы расположились у окна, в дальнем углу столовой.

— Через пять часов на тебя нахлынут воспоминания носителя, — сообщил следователь. — Рекомендую завалиться в койку и не разгуливать по городу без надобности.

Глава 13

— Вот, что мы знаем, — начал следователь, отодвигая поднос на край стола. — Мир, из которого ты родом, умирает. Вы называете этот процесс изменением климата. Или глобальным потеплением, не суть.

Я задумчиво кивнул.

— Протянете лет сто, — продолжил Волков. — Или сто пятьдесят. Уже в двадцать четвёртом веке твоя Земля, Витя, превратится в полыхающий ад и будет выглядеть…

— Как Венера, — хмыкнул я.

— Примерно, — Волков сделал глоток кофе. Я же приступил к поглощению яичницы. В голове кавардак, мысли роятся и наползают друг на друга. — Так вот, есть некая организация, вознамерившаяся организовать исход богатейших людей в иные вселенные. Магией вы не владеете, поэтому никаких порталов. Только хардкор, только прямое вселение в чужие тела. Ваши ученые провели серию экспериментов и выяснили, что захватывать тела здоровых носителей гораздо сложнее, чем умирающих. Инородный разум попросту отторгается предшественником. А вот пережившие клиническую смерть… это подходящий вариант.

Я вздрогнул.

Исход с разогретой и захламленной Земли давно обсуждается на всех уровнях власти. Я, правда, был уверен, что корпораты начнут строить дрейфующие в верхних слоях атмосферы города или колонизировать соседние планеты. Между тем, все экспедиции на Марс и попытки основать там самодостаточную базу потерпели неудачу. Без контакта с метрополией колония не выживет — дети Илона Маска наглядно это продемонстрировали на собственном примере.

Орбитальные станции?

Дорого и трудозатратно.

А вот ментальные путешествия в параллельные миры…

— Организации, о которой идет речь, захотелось гарантий успеха, — добавил Волков, надкусывая бутерброд. — В таких случаях, как ты понимаешь, нужна разведка. Вселенных много, история альтернативных Земель не всегда ведет к устраивающему заказчика результату. Поэтому хитрая контора начала убивать людей, оцифровывать их души и загружать в новые тела. Разведчики, коих мы именуем эмиссарами, программируются таким образом, чтобы автоматически передавать собранные данные на базу. А там уже команда аналитиков подводит итоги, классифицирует площадки для будущего вторжения и разрабатывает эффективные стратегии. Задавай уже свой вопрос.

— Почему я?

— Ты — кибермансер.

Я крепко призадумался.

Расправившись с яичницей, приступаю к поглощению сырников. Пригубил чай — ничего особенного. Приторная бурда с сахаром, а я такое не люблю.

В словах фискала прослеживается определенная логика.

Кибермансеры — это бойцы, управляющие техникой напрямую, через нейроинтерфейс. Нас переделали таким образом, чтобы на ментальном плане мы превосходили обычных людей. В 2100 году интернет вещей превратится в неотъемлемую часть жизни, поэтому грань между человеком и машиной быстро стирается. «Кузнечиками», силовой броней, некоторыми видами оружия, боевыми дронами и механизированными ловушками я управлял с помощью мыслекоманд. Кроме того, я перемещался в вирт и выжигал мозги тех, на кого укажет корпорация. Эти навыки не имеют ничего общего с магией, но мне проще адаптироваться к переселению в чужое тело.

Кроме того…

У кибермансеров есть комплекс пси-тренировок, позволяющих быстро переключаться с оперирования дроном на защитные опции броника. Или с пилотирования «кузнечика» на навигатор дрона-камикадзе.

Быстрая смена техник.

Пригодится для поединков в магическом мире.

— Это не всё, — вмешался в поток моих мыслей Волков. — Ваша пси-подготовка дает возможность… скажем так… перепрограммировать носителя. Выбрать направление развития, оптимальное для выполнения разного рода задач.

— Иными словами, — начинаю дорубать, — кто-то заранее решил, что я освою манипуляции со временем, отказавшись от магии света?

— Именно, — улыбнулся следователь.

— Постойте-ка, — я даже забыл про сырник. — Но это означает, что неведомые операторы могут переделывать тела носителей здесь, в вашей реальности?

— Означает, — признал Волков. — И не столько тела, сколько разумы и ментальные характеристики. Средоточие — это область внутри нашего мозга. Нейроны, скомпонованные определенным образом. На функции средоточия можно влиять, но никто в нашем мире не освоил данную технологию.

— В вашем, — я заметил оговорку.

Следователь сделал глоток из чашки.

И продолжил:

— Внедрение столь грамотно проработано, что у нас возникла интересная гипотеза. В своем мире, Макс, ты умер не случайно. Операция была спланирована так, чтобы выдернуть из реальности тебя и еще нескольких кибермансеров. Дальше началась переброска, причем вас направили в альтернативные вселенные. Здесь похищение наследника дворянского рода тоже не было случайным. Менталисты, которые вмешались в сознание Виктора Корсакова, провели подготовку. Переделали графского сына в соответствии с некими требованиями.

— Эмиссары? — вырвалось у меня.

— Разумеется, — кивнул Волков. — К сожалению, мы не сумели их вычислить. Не исключено, что на тебя возложена миссия, отличающаяся от задач других разведчиков. Все следы обрываются, наши привычные методы дали сбой.

— Служба безопасности Корсаковых тоже ничего не нашла, — я вновь взялся за сырник.

— Вот-вот, — хмыкнул канцелярист. — Есть и другие нехорошие новости.

— Куда уж больше.

Мою подколку Волков проигнорировал.

— Кара и Леший пропали.

Становится горячо.

— Насколько я помню, вы их отпустили, — я закинув в рот последний кусочек сырника. — И подписочку о невыезде, я уверен, выправили.

— Твоя правда, — вздохнул следователь. — Выправили. А сейчас объявили этих типов в розыск по всем губерниям. Безрезультатно.

Врубай соображалку, Макс.

Ублюдки, которые подставили тебя в прежнем мире, действуют и в этом. Готовят плацдарм для исхода буржуев из списка «Форбс». И эти выродки непостижимым образом связаны с похитителями, пытавшимися шантажировать Андрея Корсакова.

С другой стороны…

Вся эта муть с виллой, кодами доступа и Детройтом вполне может быть двухходовкой. Эмиссары прикрылись кем-то из местных, чтобы затащить меня в клинику. Точнее — моё новое тело. Подшаманили, наделили сверхспособностями. Вероятно, пробудили дремлющий Дар. И всё это время отец думал, что против него играют заокеанские вражины. Ну, или российский клан, решивший вплотную подобраться к императорской семье. Возможно, так оно и есть. Просто… это не вся правда. Верхушка айсберга.

— Думаете, Кара связана с моим похищением?

Следователь задумчиво посмотрел в окно.

Проспект был забит машинами — наземными, с водителями внутри. Я так понял, столовая находится на уровне второго этажа. Значит, менталист Особого отдела проводил со мной «собеседование» в подвале.

— Нет, я так не думаю, — Тимофей Петрович допил кофе. — Больше смахивает на устранение свидетелей. Чем больше времени проходит, тем меньше остается людей, знающих о твоем пребывании в Детройте.

Мы сложили грязные тарелки на подносы и отнесли к приемному окошку.

— Куда теперь? — спросил я.

— На третий этаж, — куратор заговорщицки мне подмигнул. — В бухгалтерию.

Лестница вывела нас в очередной безликий коридор.

Далеко идти не пришлось.

Первая дверь по левой стороне была отмечена соответствующей табличкой. Миловидная девушка в черном платье распечатала на принтере несколько бумажек, которые я подписал.

— Завтра на ваш адрес придет карта, — сообщила девушка, убрав документы в папку. — Это обычная кредитка, оформленная в государственном банке.

— Ты числишься сотрудником муниципалитета, — с улыбкой добавил Волков. — Зарплата скромная, но будет приходить дважды в месяц, десятого и двадцатого. Обрати внимание, если ты примешь участие в спецоперации или начнешь работать под прикрытием, способ перечисления денег изменится.

Когда мы вышли из бухгалтерии, следователь протянул запечатанный конверт:

— Это твоё.

Вскрыв конверт, я вытащил из него смартфон.

Свой.

— Вы в нем копались.

— Еще как, — Волков даже притворяться не стал. — Жучок установили. В целях твоей же безопасности.

— Кто б сомневался.

Сарказма канцелярист не уловил.

— Добавили немного рун, — сообщил куратор. — Теперь ты защищен от слежки. Для СБ Корсаковых визуально ничего не изменилось, но если ты захочешь, то через наше коварное приложение можно выйти из-под колпака.

— Приложение?

— «Хамелеон». Найдешь в инструментах.

Я сходу обнаружил пропущенный звонок.

— Это шофер, — пояснил Волков. — Твой папочка прислал. Машина на платной парковке, а эсбэшник уже с шести утра возле здания отирается.

* * *

Шофер оказался самим Артуром Серебровым.

Начальником службы охраны нашего рода.

— Здравствуй, Витя.

Никаких «сиятельств».

Я уже понял, что Артур Олегович — лицо доверенное. Охранник на короткой ноге не только с отцом, но и с дедом. Не знаю, откуда во мне взялась эта информация… Возможно, прорывается из заблокированной памяти предшественника.

Мы встретились у главного входа в здание канцелярии.

— Доброе утро, Артур Олегович.

Легендарный эсбэшник оказался крепким мужиком в дорогом костюме черного цвета. Из всех стрижек господин Серебров предпочитал ноль. Взгляд жесткий, повадки звериные. Водянистые серые глаза сканируют и оценивают каждого встречного. Нет, перекаченным быком Артур Олегович не был, но веяло от него внутренней силой, от которой мурашки бежали по коже. Я ни секунды не сомневался, что имею дело с одаренным уровня Андрея Корсакова. Если не круче.

Чтобы дойти до платной парковки, нам потребовалось свернуть с Литейного на боковую улицу, прошагать еще метров двести и нырнуть в провал арки. Моему взору предстал внутренний дворик, центральная часть которого была ограждена сетчатым забором. Парковка была скромная, машин на двадцать-тридцать. Подозреваю, это считается нормой в районе, сплошь застроенном домами вековой давности.

Шлагбаум среагировал на смарт-браслет, украшавший запястье Сереброва.

Блин, хочу такой же.

Эти «лопаты» слишком громоздкие.

— Долго они тебя истязали.

Мы остановились перед двухместным спорткаром серого цвета.

Сдержанный хай-тек.

Плавные обводы, приземистая конструкция, отсутствие выступающих углов. При нашем приближении машина пискнула и расправила прижатые к стеклам зеркала заднего вида. Серебров достал пульт и уже с него открыл боковые дверцы — обе, не издав ни единого звука, отъехали вверх. Салон был кожаным, заточенным под люксовый формат. Низкая посадка, эргономичные кресла.

— Допрашивали, — соврал я. — Из-за применения…

— Я на подписке, — Серебров сел за руль и дождался, пока я устроюсь в пассажирском кресле. — Можешь говорить свободно. И пристегнись.

Двери отрезали нас от парковки.

Серебров проехал под открытым шлагбаумом, свернул в жерло кирпичной арки и вырулил на Литейный, влившись в нескончаемый поток машин. Я с интересом наблюдал, как он жмет педали, двигает рычаг и ворочает футуристического вида колесо. Точнее — полукольцо со светящимся дисплеем в центре.

Управлять автомобилем…

Без прямого подключения.

Интересно, каково это?

Я заметил, что мы свернули не к Литейному мосту, а к Невскому проспекту. Не знаю, есть ли там порталы, но очевидно, что эсбэшник не собирается покидать центр города прямо сейчас.

— Ментальное собеседование, — признался я.

Серебров кивнул.

— Так они и делают.

— Вы о чем?

— Ночью, под химией, без твоего ведома.

Углубляться в вопрос я не собирался.

— Куда мы едем?

— В коллегию одаренных, — Серебров перестроился в соседний ряд, подрезал красный седан с блондинкой внутри и за секунду разогнался на свободном участке трассы чуть ли не до сотки. Остановил нас, как и следовало ожидать, светофор. — Надо пройти регистрацию.

Я вспомнил, что регистрация для пробудившихся обладателей магических способностей — обязательное условие. Тут же захотелось проверить парочку фактов, что я и сделал, достав из заднего кармана джинсов смартфон. Хорошо, что меня вывезли из поместья одетым — есть что и откуда доставать.

К Информу я подрубился быстро.

Видимо, у меня есть прямой доступ, вне зависимости от наличия местного вайфая. Браузер обнаружился в инструментах, всё интуитивно понятно.

Эсбэшник покосился на меня в зеркало, но мешать не стал.

Так и есть: зарегистрироваться я обязан до прохождения инициации. Во всех крупных городах для этого предназначена коллегия одаренных — ведомство, входящее в состав Ближней канцелярии, именуемой также Госконтролем. С момента регистрации все пробудившиеся подданные российской короны находятся под неусыпным наблюдением чиновников. Данные поступают в общую базу силовиков, к ним имеют доступ сотрудники спецслужб, полиция, обер-прокуратура и военное министерство.

Здание Госконтроля расположилось на Набережной Мойки, а вот Коллегия одаренных несколько лет назад переехала в бывшее Екатерининское училище. Ближайший ориентир — ТЦ «Новый Пассаж», если верить ругл-карте. Да, тут есть аналог Гугла, чтоб вы понимали.

Госконтроль, тайная канцелярия…

Не похожа эта Россия на ту вольницу, к которой я привык. У нас, знаете ли, корпораты давно всё поделили, захватили самые лакомые кусочки, а от депрессивных регионов напрочь отказались. Всё, что не обладает ресурсами, людскими или природными, элитам нафиг не упало. Вот и получается, что целые области оставлены на произвол судьбы. Это зоны анархии, в которые лучше не соваться. Жизнь кипит в мегаполисах и локациях с нефтью, газом, металлами. Да еще возле охраняемых дронами, предельно автоматизированных фабрик, которые неустанно загрязняют умирающую планету всяким дерьмом.

Так вот, в депрессивных зонах никто не запаривается налогами, законами, социальным страхованием и медициной. Дороги там никто не ремонтирует, мусор не вывозит. Никаких ипотек и банков, гипермаркетов и коммунальных служб. Население предоставлено само себе.

Здесь — не так.

Выложил на сайте что-то неприглядное, применил не ту магию, забыл зарегистрироваться — милости просим в сибирские дистрикты. Работенка для нарушителя всегда найдется…

Или я чего-то не знаю?

«Новый Пассаж» я увидел издалека — шикарное здание, сплошь из стекла и хрома, с множеством арок и куполообразной крышей. Не удивлюсь, если там еще какой-нибудь ботанический сад притаился. Очуметь, в моей реальности всё выглядит скромнее.

Не доезжая до этого чуда инженерной мысли, Серебров свернул к относительно скромному трехэтажному строению оранжевого цвета, чуть не сбив по дороге безрукого велосипедиста.

Что?

Я не сразу понял, что идиот с уже знакомой мне стрижкой в стиле «брокколи» пересекает проезжую часть на велике, не держась за руль. Руки подростка повисли вдоль туловища безвольными плетьми.

Серебров ударил по тормозам и выругался.

Малолетний идиот схватился за руль, вильнул вправо и, не справившись с управлением, повалился на клумбу.

— Задолбали, — проворчал начальник охраны, объезжая многострадальный велик с вращающимся колесом.

— Он там жив хоть? — я обеспокоенно посмотрел в окно.

Кусты шевельнулись.

Серебров даже бровью не повел.

Привык, наверное.

Спорткар неспешно вырулил на забитую парковку. От проспекта нас отделяла зеленая полоска клумбы и узкий тротуар, упакованный в каменную плитку. Над фонарями тянулись электролинии для троллейбусов.

Проявляя недюжинную изворотливость, Серебров вжался между красным седаном и округлой дичью, смахивающей на «Фольксваген-Жук». Из этой механической несуразицы выбирался не менее колоритный персонаж — худощавый парень с сумасшедшим начесом на голове и ниспадающими на спину дредами, выкрашенными в розовый цвет. Чувак носил шорты, белые носки до колен и кеды на высокой платформе.

Завидев меня, чудо в перьях засияло сумасшедшей улыбкой.

— Витёк!

Я покосился на Сереброва, который пытался выбраться из своей шикарной тачки, не зацепив плечом зеркало седана. У охранника это, к слову, получилось. Обменявшись со мной взглядом, Артур Олегович пожал плечами. Знать не знаю, ведать не ведаю.

Огонь.

Служба безопасности.

— Не узнаешь?

Патлатый шагнул ко мне.

И в этот момент я почуял неладное.

Глава 14

Парень с дредами схватил меня за руку прежде, чем Серебров успел достать оружие. Нас разделял капот автомобиля и не успевшая задвинуться на прежнее место дверь.

Реальность рассыпалась в прах.

Я вновь очутился в кубе с прозрачными гранями, выходящими в космос. Рука незримого художника нарисовала два кресла, в одно из которых меня переместили.

Комната — в моей голове.

Это я сразу понял.

И здесь я ничего не решаю.

В кресле напротив сидел патлатый. Дурацкая улыбка сползла с лица мальчишки, он смотрел на меня серьезно. Даже сосредоточенно.

— Надо поговорить.

— У меня есть выбор?

— Нет, — патлатый качает головой.

— Где мы?

— В облачном хранилище. Время здесь вырвано из контекста, твое отсутствие никто не заметит. Когда вернешься на Землю, отзови свою собачку. Пусть уберет ствол и не трогает моего носителя.

— С чего бы мне это делать?

— Ты хочешь вернуться к дочери.

Мои кулаки невольно сжались.

Твари подставили меня, выдрали из собственного тела и перенесли в чужой мир. А теперь еще и угрожают. Я постоянно думаю о Лизе — ребенок не выживет без меня в Хельсинки. Точнее, выживет, но в приюте. Уровень этого приюта будет зависеть от инициативы корпорации. Решат, что тратить на меня ресурсы бессмысленно… Что ж, получим учреждение, контролируемое государством. А там всегда хуже.

— Начинаешь соображать, — похвалил собеседник. — Пара слов о хранилище. Я могу извлечь тебя из тела Виктора Корсакова и переместить сюда на неопределенное время. Облако расположено в межмировой нооскладке. Долго объяснять. Отсюда — переброска в любую точку метавселенной. При наличии подходящего организма.

— Кто ты?

— Эс-Ка-Пизм.

— Бред какой-то.

— Я — искусственный интеллект концерна «Эскапизм».

— А имя у тебя есть?

— МОР. Межмировой Облачный Разум.

— Прикольно.

— Макс, слушай внимательно, не отвлекайся. Обычно наши эмиссары собирают информацию в автономном режиме, запись и передача настроены по умолчанию. Сейчас наши алгоритмы дали сбой. Во-первых, ты ничего не транслируешь. Во-вторых, сотрудничаешь с Особым отделом тайной канцелярии. Это существенно меняет расклад, поскольку твое руководство знает о нашем существовании.

— И чего вы хотите?

— Сделать тебя двойным агентом, разумеется. Задача — саботировать любые мероприятия по поиску эмиссаров. Помогать тем, кого уже взяли в оборот. Закрывать дела, уничтожать материалы следствия.

— Хрень собачья.

— Что, прости?

— Я не буду этого делать.

— Почему? — искренне удивился ИскИн.

— Вы меня убили и оторвали от дочери. Переправили сюда, чего я не просил. И продолжаете указывать. Понятно, что вы действовали в сговоре с «Ростехно». И Антимонопольным Управлением. Всё подстроено. Мою дочь заберут в интернат, и я не смогу этому помешать. Черт, да она же ребенок!

— Мы побеспокоимся о твоей дочери, — возразил МОР.

— Назови пять причин, чтобы тебе верить.

Патлатый щелкнул пальцами:

— Одна причина.

Плоскость за спиной ИскИна превратилась в большой видеоэкран.

Девочка лет двенадцати с модной стрижкой в виде копны взъерошенных волос. Комната с громадным окном, за которым простираются поле, серебристая лента реки и зубчатая кромка леса. Редкие кубики деревянных небоскребов, по которым я безошибочно распознал Хельсинки.

Лиза.

Вот они, мои глаза. Чуть раскосые, азиатские. Довольно светлая кожа, озорной взгляд. Чуть вздернутый нос славянского типа. Подозреваю, что я родился от смешанного брака. Мои родители могли быть кем угодно, но очевидно, что кто-то из них — китаец. Наверное, папа. В Сибири много китайцев, почему бы и нет.

Говорят, моя фамилия — от него.

Ву.

Рядом с Лизой — андроид. Модель девушки, универсальная и умеренно симпатичная. Максимальное сходство с человеком, никакого акцента на сексуальность. Я знаком с этой серией. Няни, преподаватели низшего звена, опекуны и воспитательницы детских садов.

— Вы приставили к моей дочери андроида?

— Задействован специальный протокол экополиса, — кивнул патлатый.

— Это дорого.

— Очень, — МОР смахнул картинку, и комната вновь заполнилась космосом. — Формально твою дочь взял под свою опеку город. Проплатила всё это корпорация «Ростехно». Правильные ниточки дернули менеджеры «Эскапизма». Программа будет работать до тех пор, пока ты выполняешь наши приказы.

— Ублюдки.

— Я не могу обижаться, — напомнил ИскИн.

— Вы всё спланировали.

— Один из возможных сценариев, — МОР пожал плечами. — Твоя кандидатура нас устроила во всех смыслах.

— Я должен вернуться назад.

— Сейчас это невозможно.

— А в будущем?

— Докажи свою лояльность. Выполняй наши распоряжения, замедляй работу тайной канцелярии. После этого твоя просьба будет рассмотрена.

— Я могу послать вас куда подальше.

— Не можешь, — МОР качает головой. — Мы свернем социальную программу, по которой проходит твоя дочь. И Лиза отправится в интернат.

— Суки.

— До нее доберутся кадровики «Ростехно», — продолжил собеседник. — Лизу сделают кибермансером. Она повторит твой путь.

Я постарался взять себя в руки.

Не думай.

Что бы тебе сейчас не сказали, прекрати это обдумывать. Гребаная машина читает твои мысли, следит за реакцией. Не позволяй этим уродам спрогнозировать своё поведение.

— Умно, — похвалил МОР.

— По рукам, — сказал я. — Ваши задания будут выполняться.

— Правильное решение.

— Учти, — процедил я. — Если с Лизой что-нибудь случится в мое отсутствие, я до вас доберусь. Найду правильный мир, пробью туда портал и убью всех, кто за тобой стоит.

— Угрожаешь… нам? — в голосе машины прорезались нотки удивления.

Впрочем, мне могло показаться.

— Предупреждаю.

— С ней ничего не случится. А сейчас…

Комната исчезла.

Патлатый отпустил мою ладонь.

Я поставил ногу на асфальт, а Серебров выхватил пушку и направил на хиппи, с которым я только что мило беседовал в вирте.

Или в своей голове.

Хрен разберешь.

— Два шага назад, — с нажимом произнес охранник. — Не делай резких движений.

— Всё в порядке, — успокоил я Артура Олеговича. — Парень обознался. Правда ведь?

Хиппи посмотрел на меня…

…без тени узнавания.

Пустыми и непонимающими глазами.

Думаю, МОР отпустил его и вернулся туда, где мы разговаривали. Сейчас передо мной — обычный тинейджер, заявившийся на регистрацию одаренных.

— Я… — начал мямлить патлатый. — Извини.

— С кем не бывает, — хмыкнул я.

Моё сознание вернулось в ту же секунду.

Охренеть.

Чувак попятился назад, с опаской глядя на Сереброва, который нехотя убрал пушку. Развернувшись, незнакомец зашагал прочь — в сторону Коллегии одаренных.

* * *

Через несколько часов я вернулся в поместье.

В Коллегии я провел минут сорок. Ни очередей, ни устаревших теток-секретарей с бумажными папками я там не встретил. Везде — улыбчивые молодые девушки. Порядок, четкость, современное оборудование. Электронная очередь. Берешь чек, усаживаешься на мягкий диван в вестибюле и ждешь. На табло высвечивается твой номер. И цифра, обозначающая кабинет. Сверяешься с планом на сенсорном дисплее, топаешь на нужный этаж, заходишь в кабинет и терпеливо ждешь, пока тебя не просканируют артефакторной рамкой. Сотрудница Коллегии тут же вбивает результат в общую базу — вместе с паспортными данными потенциала.

Айди-карту, как выяснилось, Серебров прихватил с собой. Ничего особенного, я такие видел в недоразвитых южноамериканских странах. Кусочек пластика с фотографией владельца, основными данными и подписью. Флаг Российской империи — триколор, как и следовало ожидать. Герб с двуглавым орлом на обратной стороне. Подносишь к считывающему устройству — выползает чек. Проще не бывает.

Серебров сказал, что копию паспорта можно загрузить в смарт-браслет или телефон. Правда, не во всех госорганах такие копии принимаются — могут послать дополнительный запрос главе рода. Встречаются случаи подделки электронных паспортов. В Коллегии потребовался оригинал.

Убедившись в пробуждении Дара, меня перенаправили на третий этаж, где выдали удостоверенное печатью Романовых свидетельство о регистрации. Я прождал минут десять, пока чиновники сверялись с базой тайной канцелярии, где я уже был отмечен как маг времени, нуждающийся в «особом надзоре». После этого напомнили, что в Академию Магикум при подаче документов следует отправить копию свидетельства. Можно электронную, через личный кабинет подданного. И отпустили на все четыре стороны.

Оставшиеся три с половиной часа я убил на одежду.

Нет, мы не занимались шопингом.

Академия, как выяснилось, довольно строго относится к внешнему виду своих студентов. По указу Его Императорского Величества еще в прошлом веке была введена специальная форма, имеющая сходство с военными мундирами. Видимо, это сделано, чтобы приучить студентов к военной дисциплине, ведь подавляющее большинство из нас окажется в итоге на порубежье.

Мерку, как сообщил Серебров, с меня сняли еще две недели назад. А теперь необходимо забрать готовые комплекты.

— Комплекты? — переспросил я.

Упс.

Парадный комплект для торжественных мероприятий. Два комплекта — для повседневной носки в теплое время, два зимних и один демисезонный. Плюс форма для полевых сборов. И одежда для тренировок. В духе старых гонконгских боевиков. Ну, знаете, где китайцы летают по бамбуковым лесам и проводят эпичные поединки у себя в голове. Широкие штаны, длиннополые рубашки на петельках, мягкие туфли.

Везде — герб Магикума.

Щит с шестиконечной звездой внутри и четырьмя разноцветными полями, символизирующими стихии. Каждая стихия помечена алхимическими символами. Треугольник — для воды. Перечеркнутый треугольник — для воздуха. Та же хрень, но в перевёрнутом виде — земля. И треугольник в круге — огонь.

Всю эту оккультную дичь мне поведал Серебров.

Охранник у нас дока в подобных вещах.

Примерочная отняла у меня уйму времени, но в итоге всё пришлось впору. Академические шмотки продавщица запаковала в конверты с логотипом ателье. Обувь отправилась в коробки. В качестве бонуса мне подарили фирменный рюкзак с надоедливым гербом.

Справившись с этой частью программы, Серебров отзвонился моему отцу, сказал, что наследник жив-здоров, и мы возвращаемся в «Филимоново».

— Что это за марка? — поинтересовался я, имея в виду тачку.

— «Сису Поларис», — ответил Серебров, притормаживая на очередном перекрестке.

Название показалось мне смутно знакомым.

Если эсбэшник имеет в виду «Sisu», то это же финский бренд. Они, насколько я помню, грузовики выпускают, а тут — элитная легковушка. Ладно, хрен с ним. Меня же не смущает, что Финляндия теперь — всего лишь одна из наших губерний…

Спорткар мчался в сторону Невского — туда, где располагались одни из крупнейших ворот Петрополиса. Я, кстати, еще не разобрался в том, как вся эта хрень функционирует. Портал соединяет две точки? Или есть варианты, которые зависят от настройки?

Здорово, что у меня есть ругл.

Историю возникновения порталов я промотал, хотя вскользь и отметил, что с них начинается восхождение одаренных. Якобы в 1862 году образовались первые врата в иной мир. Пробил их не житель Земли, а могущественный пришелец, заявившийся к нам извне. Согласно легенде, мощь этого волшебника была воистину запредельной. Чувак странствовал по планете, набирал учеников и без разбора превращал их в магов. Считается, что именно тогда люди и научились пользоваться маной. Многие в ту пору освоили искусство портальщиков и начали распахивать двери куда ни попадя. В дальние уголки Земли, например. Или в параллельные вселенные. Кто-то уходил навсегда и погибал в безвестности. Кто-то возвращался и рассказывал удивительные байки.

Вскоре выяснилось, что устойчивость портала зависит от силы одаренного, а направленность прокола — от концентрации и удержания в голове пресловутого «пункта Б». Одни портальщики заделались путешественниками и фактически положили конец официальным границам. Другие стали собирать команды, изучать свой Дар и совершенствовать технологию. Большинство подобных исследований в России курировалось правящим домом Романовых.

Сейчас выделяют три типа порталов.

Одноразовые применяются для быстрого перемещения в пределах Земли. Арочные открываются транспортными компаниями, они предназначены для поддержки магистрального сообщения. Это сложные высокотехнологичные устройства, поглощающие прорву энергии. Арочные порталы возводятся на железных дорогах, автомобильных трассах, реках и каналах. Даже в воздухе. Последний факт мне вообще крышу снес. Представьте себе кольцо в небе, затянутое фиолетовой пленкой. И через эти кольца диспетчеры проводят авиалайнеры. Я уж молчу про шаттлы и ракеты, молниеносно попадающие на орбиту с мизерными затратами топлива. Кстати, одна из причин, по которой космическое строительство обрело невообразимый размах. Маску с Безосом такое и не снилось…

Наверное, маги-портальщики пробились бы и на Марс, вот только не получается вывести прокол в пустоту. Естественный ограничитель — верхние слои атмосферы. Впрочем, изучение вопроса продолжается…

Арочные порталы работают десятилетиями.

Перенастраивать эти штуки и менять точки выхода категорически запрещено.

Я уж молчу про таможенный и пограничный контроль. Первый утратил всяческий смысл, а второй сводится к сличению идентификаторов при прохождении через арку. В айди-паспортах делаются пометки о пересечении границ. Во многих городах разбросаны фиксаторы, реагирующие на нелегалов-нарушителей. Фиксаторы связаны с камерами наблюдения и навороченными системами безопасности. Не повсеместно. Страны третьего мира забили на всё и разрешили одаренным беспрепятственно посещать свою территорию.

Вот она, глобализация.

Получите-распишитесь.

Что касается третьего типа врат, то они называются внешними. И ведут, как легко предположить, в иные миры. А миры эти бывают плохими и хорошими. Иногда — очень плохими. Поэтому вся Земля поделена на дистрикты, а усилия одаренных сосредоточены на том, чтобы предотвращать любые вторжения. Экономическая мощь современных держав базируется на чистом везении. Мало красных дистриктов, налажены торговые контакты с иномирянами? Поздравляем, вы — гражданин Византии. Хватает и того, и другого? Добро пожаловать в Россию-матушку. Обилие красноты и серых зон? Ну, американцев никому не жалко, это их внутренние проблемы.

Портал переместил нашу тачку на уже знакомый автобан.

Серебров перестал сдерживать себя и разогнался до трех сотен. Меня аж в кресло вжало — вот же зверюга. Это я про машину.

Общий обед я пропустил.

Не могу сказать, что это меня опечалило.

Сидеть за одним столом с Ромой, Таней и Леной… Увольте, я лучше вернусь в примерочную ателье. Не могу, кстати, привыкнуть, что аристократы шьют себе одежду на заказ. Так старомодно…

Пообедал я в гордом одиночестве.

За столом мне прислуживал неизвестный лакей. Память на лица у меня хорошая, но эти ребята все в одинаковых ливреях, примерно одного возраста и телосложения. У нас тут что, инкубатор?

Вернувшись к себе, я быстренько принял душ, переоделся и поставил телефон на зарядку. Комната оказалась безукоризненно убранной, но это меня перестает удивлять.

Барская жизнь, ага.

За всей этой беготней я напрочь забыл об отчете Кары — его следовало прочитать вчера. А еще у меня в планах общение с дворецким. Надо выяснить, есть ли у Вити кредитная линия, как воспользоваться отцовским баблом и можно ли выбраться из поместья без посторонней помощи. Прямое подключение здесь не практикуется, так что придется искать водителя…

Я уж совсем настроился на чтение отчета, но раздался стук в дверь.

На пороге — Милана.

— Ваше сиятельство, когда изволите принять вещи?

За спиной девушки маячил очередной лакей. Чувак притащил тележку с моими приобретениями. Академическими шмотками, хранившимися в багажнике «Полариса».

— Сейчас, — буркнул я.

В эту секунду меня и скрутило.

Глава 15

Виски пронзило болью, в глазах потемнело.

Потеряв равновесие, я ухватился за дверной косяк… Попробовал ухватиться. Пальцы царапнули пустоту, и я начал падать.

Милана взвизгнула.

Лакей метнулся ко мне и успел подхватить.

В меня ворвались чужие воспоминания. Образы затопили разум невообразимым хаосом. Никакой упорядоченности, целостности. С одних тем я перескакивал на другие. Реальность отодвинулась за грань, перестала существовать.

Нынешняя реальность.

В моей голове детство перемешивалось с ранними переживаниями носителя. Затем добавились юношеские годы. Вот дерьмо. А ты — тот еще мелкий извращенец, Витенька…

Вспышки ускорялись.

Я застыл в мучительной фуге, не в силах выхватить что-либо из этого потока. Круговорот событий. Первые сеансы онанизма, друзья-неудачники, незабываемый опыт с питерской проституткой, бухло, вещества, журналы с мангами, бесконечные аниме-сериалы,школа…

Похоже, школа была частной.

Стоп, это не школа.

Местный аналог хоумскулинга. Богатые семьи нанимают учителей и занимаются в крутом особнячке на окраине Питера. Сосновый бор, тишина, закрытая территория. Меня доставляют на занятия в сопровождении охранника, его зовут Вадимом. Охранник забирает меня после уроков и отвозит назад, в «Филимоново».

В группе пять человек.

Две девочки, три мальчика.

Годы проматываются в ускоренном режиме. Конфликты со сверстниками, зависть к потенциалам, бегство от действительности в воображаемые миры. Отец на службе, дома бывает редко. Воспитание — на матери и гувернерах.

Мои одноклассники пробуждаются.

Я — отброс.

Аристократы, с которыми водит дружбу отец, смотрят на меня с пренебрежением. И тайным злорадством — им не нравится высокое положение Корсаковых при дворе.

Дядя отправляется на очередную войну, Рома и его милые сестрички топят меня в булинге. Я всё чаще пропадаю в Питере. После завершения занятий под разными предлогами задерживаюсь. Еду мне приносят в комнату.

Званые обеды, светские рауты…

Подлинная мука.

Все эти сочувствующие взгляды, пренебрежительные улыбки…

Круговорот затягивает меня, не дает собраться, вытесняет из головы мысли… Кажется, я кричу. Не понимаю, где я, и что со мной происходит. Кто я — тоже не совсем понятно…

А потом всё схлопывается.

Моя голова лежит на чьих-то коленях. Мягкая ладонь поглаживает волосы, нежный голосок что-то нашептывает… Мама? Нет, это горничная.

Я узнаю голос Миланы.

И открываю глаза.

— Витя! — обрадовалась девушка. — С тобой всё в порядке?

— Еще как, — признал я.

А вы как себя ощущали бы в моем положении? Прямо надо мной расположилась аппетитная грудь Миланы, так что все неприятности молниеносно вылетели из головы. Молодое тело начало реагировать, и мне стоило огромных усилий выпрямиться. Ну, в смысле, сесть на кровати.

— Я вызвала Илью Назаровича, — сказала Милана.

На лице горничной — неподдельная паника.

Думаю, слуги настолько повязаны со своими хозяевами, что любое происшествие ставит крест на карьере и последующем трудоустройстве.

— Зря. Не надо было его беспокоить.

— Ты бился в судорогах, — сообщила Милана. — Раньше я такого не видела.

— Испугалась?

— Очень.

— Я надолго отключился?

— Минут на двадцать.

— И всё это время дергался?

— Нет. Лежал с остекленевшими глазами. Ни на что не реагировал. Никого не слышал.

А ты поместила мою голову на бедро и стала поглаживать? Сомнительно с медицинской точки зрения, но настроение у меня поднялось. Во всех смыслах.

— Напрасно побеспокоили доктора, — я покачал головой.

— Это уж мне решать, молодой человек.

В комнату с трудом протиснулся шкаф.

Точнее — фамильный врач рода Корсаковых.

— Что у нас тут?

— Память вернулась, — сообщил я.

Оказывается, дверь в спальню была распахнута настежь. Надо полагать, чтобы эскулап быстро получил доступ к пациенту.

— Мои поздравления.

Илья Назарович присел рядом. Под тяжестью целителя матрас прогнулся, а перекладины в недрах коробки жалобно скрипнули.

— Только не надо этих ваших штучек, — предупредил я.

— Не буду, — заверил врач, глаза которого начали светиться желтым. — Сканирую эмоциональный фон. Ты вспомнил сразу ВСЁ?

— Угу, — я кивнул. — Одним махом.

Доктор задумчиво почесал подбородок.

— Плавали-знаем.

— В смысле?

— Так бывает, если кто-то заблокировал память. Магический стопор. Выставляется на всю жизнь или в определенных хронологических рамках.

— Стопор, — задумчиво повторил я.

— Да, — врач полез в карман незастегнутого халата и добыл пузатую скляночку со светящейся розовой мутью. — Попей в ближайшие дни этот эликсир. По глотку на сон грядущий. Восстановит концентрацию и приведет мысли в адекватное состояние.

Я принял подношение.

Покрутил склянку в пальцах.

— Что это?

— Эликсир, — повторил врач. — С магическими компонентами. Поверь, ничего опасного. Без побочки.

— А сейчас выпить можно?

Доктор одобрительно кивнул:

— И нужно.

Свинтив колпачок, делаю небольшой глоток мерцающей жидкости. По вкусу — сироп от кашля. С ореховыми и ягодными нотками. Без алкоголя и чего-то острого.

Прислушиваюсь к ощущениям.

Ничего.

— Потерпи три минуты, — хмыкнул эскулап.

За дверью раздались шаги, и к нашей дружной компании присоединился Андрей Корсаков. Надо же, батю проняло. В отрыве от дворцовой службы проснулся интерес к сыну.

Или этот интерес вызван другими причинами?

Граф уверенно пересек комнату.

— Милана, свободна.

— Да, ваше сиятельство.

Горничная с виноватым видом подскочила с постели и ретировалась в коридор. Отец зачем-то выглянул в окно, а затем уставился на меня.

— Восстановление, — констатировал Илья Назарович.

— Полное? — уточнил батя.

Я напрягся.

Вот и наступил момент истины. Если память вернулась в неограниченном объеме, я должен вспомнить клинику и тех менталистов, что колдовали надо мной в Атлантисе.

Граф и целитель ждут.

Откручиваю в тот день, когда мы с друзьями устроили алкотреш в Петродворце. Всё — обрывками. Муть, неадекват. А вот и зеркальная гладь одноразового портала. Выдвигающиеся из пустоты фигуры.

Пальба.

Женские крики.

Голая девушка падает в бассейн, под ней расплывается красное пятно. Рядом со мной вдребезги разлетается фарфоровая ваза.

Тьма.

Небытие.

И уже знакомый фургон с Карой де Винье в главной роли.

— И? — напирает отец.

— Бассейн помню, — признался я. — Дальше… нет. Сразу фургон.

Илья Назарович обменялся с отцом красноречивым взглядом.

— Как объяснишь, Илья?

— Не похоже на стопор, — пожал плечами целитель. — Больше напоминает стертые воспоминания. Кто-то вычистил клинику и всё, что с ней связано.

— Мы можем это восстановить? — давит отец.

— Боюсь, что нет.

Бывший начальник Дворцовой полиции нахмурился. Я понял, что для главы рода крайне важно найти тех, кто заварил эту кашу и осмелился бросить вызов нашей семье. Подозреваю, это вопрос не только моей безопасности, но и пошатнувшегося авторитета.

Зрачки эскулапа приобрели нормальный вид.

Человеческий.

А по моим жилам прокатилась волна свежести. Эликсир заработал. В голове прояснилось, мысли стали четкими и структурированными.

Чума.

— Ладно, — отец вздохнул. — Давай оставим парня в покое. Он и так натерпелся за последние сутки.

— Дело говоришь, — врач неспешно выпрямился.

Я решил, что самое время задать тот самый вопрос.

— Папа?

Андрей Илларионович остановился на пороге.

— Слушаю.

Память услужливо подбросила нужный фактик.

— Раньше я пользовался картой «Северного банка». Мой счет не заблокирован?

Батя насторожился.

— Заморожен.

— Почему?

— Угадай. Ты обналичивал деньги семьи и через дилеров покупал своим дружкам всякую дрянь. Кроме того, я бы не хотел открывать доступ к линии твоим похитителям.

— Разумно, — кивнул я. — Но я бы хотел съездить в Петрополис и обновить гардероб. Прикупить кое-что по мелочи.

— По мелочи, — хмыкнул отец. — А что не так?

— Мне… не нравятся мои вещи.

— Интересно, — глава рода переварил услышанное. — Чем именно?

— Яркие, отвратительные. Безвкусица.

Лицо графа неуловимо изменилось.

— Давно бы так. Я распоряжусь, чтобы наш казначей открыл тебе новый счет. И выдал дебетовую предоплаченную карту. Новая линия.

— Спасибо.

— Не за что.

Когда за моими гостями захлопнулась дверь, я прислушался к собственным мыслям. Надеюсь, что собственным. Личность Виктора Корсакова умерла, сохранилась только информация о его прошлой жизни. И эти данные всплывают в нужный момент. Главное — не завязнуть.

Так, пора браться за телефон.

Отчет Кары заждался.

Текстовый файл не представлял для меня никакой ценности. Сухое изложение фактов, которые и без того известны. Имена фигурантов с пометками о том, что они либо исчезли, либо мертвы. Адрес клиники — и что с него взять? Арендованное помещение, привезенная неизвестно откуда аппаратура. Финансовая часть с перечислением издержек и возникших по ходу выполнения миссии проблем. Ни малейших зацепок по поводу синдиката, с которым сотрудничала Кара, или намеков на ее грядущее исчезновение.

«Эскапизм» мастерски зачищает следы.

Я столкнулся с серьезным противником.

Именно противником — ведь я не намерен плясать под их дудку. Лиза живет привычной жизнью под покровительством муниципалитета до тех пор, пока я имею ценность в глазах больших боссов. Найдут замену? Конец чудесам. Особый отдел раскроет двойного агента? Легко исправить.

Мы — всего лишь пешки.

Вот только мои оппоненты не учитывают один момент. Они связались с одним из лучших кибермансеров Земли. Мрак неотвратим, как ночь. Я приду за каждым, кто разрушил мою жизнь и отобрал Лизу.

Потому что я люблю свою дочь.

Я привел ее в этот несовершенный мир и теперь несу ответственность за свое решение.

Игра начинается.

* * *

На поездку в столицу я забил большой красный болт.

Здравый смысл.

Есть онлайн-магазины, там нереальный выбор брендовых мужских тряпок на любой вкус. Ломать голову над размерными сетками долго не пришлось — искомую информацию подсказала Милана. Я позвал девушку, чтобы уяснить разницу между византийскими и нашими размерами, в итоге девушка задержалась и начала вести со мной просветительскую работу по поводу местной фэшн-индустрии.

Я сразу обозначил свои вкусы.

Никаких трубчатых штанов, дурацких кепок и панамок, розовых футболочек и прочей гомосятины. Подайте мне приличный мужской костюм, несколько рубашек, удобные брюки и обувь для повседневной носки. Близится осень, так что забрасываем в корзину ветровку.

Ладно, согласен на карго.

И вот эта полувоенная куртка на молнии. Штук пять черных футболок, нормальные носки — не до колен и не укороченные. Туфли под костюм, кроссовки под спортивку, крепкие тркинговые ботинки на все случаи жизни. Теперь я знаю, что череда моих выборов полностью разрушила в голове Миланы сложившийся образ избалованного графского наследника.

Привыкай, девочка.

Это начало конца.

— Не бери византийское, — увлекшись, Милана забыла про разницу в социальном статусе. — «Вако» — это полная ерунда. Дорого, быстро изнашивается. Туфли — лучше «Скороход». В топку «Вайкики». Куртка «Остин» — самое то. Рубашки от «Коттон»… ну, такое себе. Ладно, бери.

Мы смеялись, шутили, забрасывали вещи в корзину, оформляли заказы. Скидками и акциями я не заморачивался — всё оплатит отец. Я достоин лучшего, раз уж меня заставили защищать российскую корону в порубежье.

— А себе что-нибудь хочешь? — спросил я у Миланы.

Девушка смутилась.

— Что ты, нельзя делать слугам подарки.

— Почему?

— Ну… могут подумать… всякое.

— Кто может?

— Дворецкий наш. Или твой отец.

— Забей. Хочешь вот это платье?

Я наугад кликнул с тачпада по дорогущему вечернему платью из коллекции Джакомо Гварнери.

— Ой, — глаза девушки загорелись.

Я что, угадал?

Черное платье. Минималистичное, с шикарным вырезом, обнажающим бедро. Открытые плечи. При этом никакой пошлости или вульгарности. Стильный стиль.

— Ты мечтала о чем-то похожем, — дорубил я.

Милана закусила губу.

— Отметь размер.

— Не шути так.

— Я не шучу. Оно твоё.

— Не надо, Витя…

— Надо. Хватай, пока я добрый.

К платью прибавилась сумочка, а затем — элегантные часики «Буре». Всё это мы заказали на маркетплейсе «Вишнёв» с доставкой на дом.

Связавшись с оператором, я прифигел.

Товар прибудет в имение через полтора часа. Они что, дрон сюда пригонят? Я уж было начал открывать рот, чтобы задать Милане идиотский вопрос, но потом сообразил, что к чему. Порталы. Расстояния на этой Земле ничего не значат.

Выбирая шмотки, я обратил внимание на ценники.

Сравнил с более дешевым масс-маркетом.

Двадцать рублей за «Скороходы». Пятерка за дешманский турецкий ширпотреб. А что с зарплатами и уровнем доходов населения?

Память Витеньки девственно чиста.

Отпрыск дворянского рода не привык считать деньги.

— Милана, — я заглянул девушке в глаза. — А сколько ты зарабатываешь, если не секрет?

Девушка замялась.

И тихо произнесла:

— Сто двадцать рублей.

— Так это ж… мало, наверное.

— Что ты, Витя. Зарплата для горничной очень хорошая. Я живу в имении, не плачу за аренду, нахожусь на довольствии рода Корсаковых. Выходные оплачиваются.

— А они у тебя есть?

— Скользящий график.

Я только что заказал товаров на полторы тысячи рублей. Много это или мало? Для кого как. С точки зрения горничной сумма астрономическая. Мажор-анимешник никогда не задумывался над подобными вопросами. А граф Андрей Корсаков, щит государя и приближенное ко двору лицо, посчитал бы мои текущие расходы каплей в море. Интересно, чем занимаются Корсаковы? Рано или поздно мне придется вникать в отцовский бизнес. Если, конечно, семья не решит, что главой должен стать адепт света.

— Я тебя не отвлекаю от обязанностей?

— Моя обязанность — прислуживать тебе.

— Хорошо. Давай-ка избавимся от лишнего мусора.

И мы взялись за расхламление.

Милана спустилась в подсобку и принесла рулон целлофановых пакетов повышенной прочности. Каждый пакет — мне по пояс. Я открыл шкаф и начал вышвыривать цветастые шмотки, а Милана собирала всю эту ересь и распределяла по пакетам.

Через полчаса я понял, что переоценил свои возможности.

У двери скопилось пять или шесть тюков, а гардероб опустел едва ли на четверть.

— Витя, не хочешь прогуляться? — поинтересовалась девушка. — Я вызову лакеев, мы справимся с этим быстрее.

— Логично, — признал я. — Помни, мои вкусы изменились. Оставь то, что посчитаешь нужным.

— Договорились.

Я уже выяснил, что вещи будут оплачены из общей родовой казны. Любые заказы, сделанные онлайн, проверяются казначеем, утверждаются главой рода и ввозятся на территорию имения. Всё это будет происходить без моего участия. Так почему бы не наведаться на полигон?

Или еще в одно классное место.

Додзё.

Решения я не откладываю в долгий ящик.

Фамильное додзё, именуемое в старинных трактатах «ратным покоем», располагалось за полигоном, в нескольких метрах от забора. Мне пришлось обойти открытую площадку с тренажерами, склад с подъездной дорожкой и пару неприметных коттеджей, в которых обитала прислуга. Здесь, насколько я помню, жила и Милана — вместе с еще двумя горничными.

Издалека додзё представляло собой здание с плоской крышей и раздвигающимися секциями. По сути, стеклопакеты на сервоприводах и датчиках присутствия.

Я сразу понял, что внутри кто-то есть.

Задолго до того, как переступил порог.

Роман исступленно колотил грушу в дальнем углу обширного зала. Звуки ударов эхом разносились по минималистичному помещению.

Я осмотрелся.

Гладкий деревянный пол, татами, панорамное остекление, массивные столбы, подпирающие крышу. Оружейные стойки вдоль стен. Парочка манекенов вин чун — лакированных столбов с конусовидными отростками для постановки блоков и ударов.

На стойках я заметил целый арсенал холодного и дробящего оружия. Шесты, тонфы, нунчаки, мечи, алебарды, кусари-гамы…

А батя, оказывается, затейник.

Рома почувствовал мое приближение.

Двоюродный брат вспотел, его лицо раскраснелось. Роман Корсаков тренировался в классическом кимоно с вышитым родовым гербом на спине.

— Что ты здесь забыл?

Следы нашей стычки бесследно испарились.

Магия, однако.

— Хочу потренироваться.

— Нам из-за тебя влетело.

Я остановился в трех шагах от брата.

— Сами виноваты.

— Отец хочет, чтобы мы принесли извинения, — процедил дражайший родственник. — Не дождешься.

— Мне плевать.

Роман сжал кулаки.

Ну, начинается.

Глава 16

— Хочешь драку? — я посмотрел в глаза братишки.

Вижу — хочет.

Негативный опыт у тренажеров ничему не научил этого недоноска.

— Ты сразу папочке нажалуешься, — губы Романа скривились в презрительной усмешке.

— Нет, — я покачал головой, — не нажалуюсь.

Потому что мне нужен спарринг-партнер.

Я хочу проверить, насколько мои прошлые навыки применимы к хлипкой тушке Виктора Корсакова. И Рома послужит идеальной боксерской грушей. Крепкий, хорошо сложенный, быстро двигается. Чем сильнее противник, тем лучше.

Рома демонстративно размял шею.

— Мне запретили применять магию.

— Посмотрим, на что ты способен без нее.

Глаза братика загорелись.

Вызов принят.

— Рукопашка?

— Это скучно, — я зевнул. — Шесты.

Брови Романа поползли вверх.

— Ты же не умеешь.

— Проверь.

Наверное, любой взрослый человек почуял бы подвох, но только не оборзевший в хлам барский сынок. Рома слишком привык к своей силе и моей слабости. Годы, предшествовавшие моему похищению, убедили подростка в его абсолютной безнаказанности.

— Выбирай оружие, — буркнул одаренный.

И неспешно направился к дальней стене.

Память Виктора взвыла тревожными сигналами. Рома, Таня и Лена с детства занимаются в додзё, их натаскивают платные инструкторы и героический дядя. Никакого снисхождения. Рукопашный бой, шесты, ножи и тонфы. Моего же предшественника на татами сам черт загнать не мог. Те дни, когда под давлением отца я принимал участие в общих тренировках, отзывались болью, синяками и разорванными связками. С последующими визитами к Илье Назаровичу.

Я двинулся вслед за Ромой.

— Длина? — уточнил мой визави.

Снимаю со стойки цимэйгунь, шест до бровей. Мне он до подбородка из-за высокого роста. Хороший выбор, учитывая разницу в физической подготовке. Тяжелый и длинный посох даст Роме неоспоримое преимущество.

Пожав плечами, братик взял второй шест.

Равные возможности.

Кодекс чести аристократов.

— Тебе конец, ушлепок.

Мы направились в центр зала, на татами.

Замерли в нескольких метрах друг от друга.

Рома, красуясь, перехватил шест двумя руками, крутанул, завел за спину и, не прекращая движения, выстрелил с подшагом, целясь мне в подбородок. Я отбил удар и тут же вторым концом поддел колено братика. А не надо выставлять ногу вперед так далеко. Небрежность наказуема.

Рома пошатнулся, но удержал равновесие.

Я на возврате перевел шест во вращение, и Роме пришлось уйти вниз, чтобы не попасть под лопасти мясорубки. Черт, с этим телом нелегко даются боевые приемы…

Как бы растяжение не получить.

Рома отбил атаку на уровне плеч, сделал сальто, развернулся и, перехватив шест у дальнего конца, прочертил размашистую дугу на нижнем ярусе. Когда я парировал это вращение, то ощутил силу замаха — палку едва не вырвало из рук.

Что ж, у противника преимущество на разгоне.

Он тупо сильнее.

Хватит баловаться.

Подшаг, удар сверху, разворот палки в вертикальной плоскости и удар противоположным концом. Упираюсь в блок, но резко меняю хват, перевожу шест во вращение через спину и заряжаю оппоненту по ребрам. Слышится смачный удар, Роман выдыхает и начинает плыть. Ему больно. Думаю, что-то треснуло.

А вот и зеленоватое, мать его, свечение.

— Нет, — я в нижней стойке, шест отведен, дальний конец за лопатками. — Никакой магии.

Роман зло косится на меня.

Да, дружок.

Уговор есть уговор.

— Держись.

Подросток гасит исцеляющую ауру. И, сжав зубы, начинает вращать шест. С бешеной скоростью, не позволяя мне сократить дистанцию.

Глупо.

Вращения — это показуха.

Есть вещи, гораздо более опасные.

Например, выпад с тычком в колено. Или удар сверху по пальцам ноги оппонента. Я выбираю второе. Мы движемся по кругу, Рома крутит лопасти, а я жду своего шанса.

Ага, замедление.

Шаг, подшаг. Обмен ударами, парирование, смена хватов. И результативный тычок в пальцы левой ноги противника.

Рома взвыл.

— Сука!!!

Вернув шест и перехватив его двумя руками, я нанес братику удар в челюсть. Точный, жесткий, но не смертельный. Голова Ромы дернулась, что-то вылетело изо рта. Зуб и несколько капель крови.

Шест незадачливого бойца упал на татами.

Я выстрелил своей палкой — ударный конец застыл в сантиметре от роминого виска. В зрачках подростка мелькнул ужас — он успел сообразить, что я остановил смерть.

— Спасибо за поединок.

Выплюнув эти слова, я отвернулся и побрел к стойке.

Мышцы болят, кисть растянута, тело дрища протестует против запредельных нагрузок. И всё же я нахожу в себе силы водрузить оружие на стойку.

Неспешно направляюсь к выходу из додзё.

— С тобой что-то не так.

Фраза застигает меня на полпути к раздвижному стеклопакету.

— Что?

— Ты умеешь драться.

Я обернулся.

Роман с яростью сверлил меня взглядом. Удивительно, но сломанные пальцы ноги и трещина в ребре не свалили этого хмыря. Подбородок в крови, зуб отсутствует, а он не теряет присутствия духа.

А ты достоин уважения, братишка.

— Мне плевать на твое мнение, Роман. И мнение сестер. Сейчас я преподал тебе очередной урок. Продолжишь путаться под ногами — будет хуже.

— Что с тобой сделали? Хитрый ментальный апгрейд?

Пожимаю плечами:

— Взрослею, наверно.

И, не дав опомниться охреневшему от боли и унижения противнику, я вышел из додзё.

Проведенный бой заставил меня крепко задуматься над своей физической формой. Роман — пустышка. Владеет базовыми вращениями, знает пару стоек, хватав и перехватов. На этом всё. Шест — дополнение к общим тренировкам. Одаренные рассматривают такое оружие в контексте укрепления тела и развития ловкости. Основной упор всегда будет делаться на магические техники.

Я — из другого теста.

В моем мире нет магии, поэтому убийцы высокого класса в совершенстве осваивают восточные единоборства. Это не забава, а вопрос выживания.

Проблема в том, что тело Виктора Корсакова не готово к серьезным испытаниям.

Обогнув полигон, я пересек уже знакомый участок леса и добрался до тренажеров. Игнорируя мышечные вопли, хорошенько позанимался, сделав упор на плечи, бицепсы и трицепсы. Выпил немного воды из фонтанчика, вернулся к тренажерам и отработал пресс. Затем — три подхода отжиманий и планка.

Для начала сойдет.

Нервишки успокоить.

Дальше — вменяемая программа с разогревом, кардио и растяжечкой. Вечером добавится пробежка. Через пару-тройку месяцев приведу этого хлюпика к некоему общему знаменателю. Академия близко. А там будут плавать акулы почище моего новоиспеченного братика.

У двери спальни громоздились коробки и фирменные пакеты с логотипом «Вишнёва».

Полтора часа, ага.

Мы что, ВИП-клиенты?

Первым делом я занес шмотки внутрь. Разбирать и распаковывать не стал — потом займусь. Сейчас бы в душ и чего-нибудь перекусить… А еще лучше — испить освежающих напитков. Сок из грейпфрута скрасил бы мое унылое аристократическое существование…

В душе мне малость полегчало.

День выдался тяжелым, так почему бы не воспользоваться преимуществами своего положения? Я связался по интеркому с дворецким и заказал графин сока.

Через десять минут в дверь постучали.

— Проходи, — сказал я Милане. — Твое платье доставили.

— Уже? — девушка аж засветилась.

Я молча указал на пакетно-коробочный хаос.

Милана поставила поднос с графином и стаканами на подоконник.

— Себе тоже налей, — сказал я. — Жарко.

Горничная оформила заказ, а я принялся распаковывать коробки.

— Я помогу, — девушка подала мне сок.

Вдвоем мы действовали слаженно и оперативно. Разрывали целлофановые обертки, срывали этикетки, распределяли вещи по стопочкам. Надеюсь, размеры совпадают, я же ничего не мерил.

Самое время, кстати, переодеться.

И забросить осточертевшие джинсы с футболкой в корзину для грязного белья.

— Будешь примерять? — я протянул Милане конверт с черным платьем.

— Не здесь же, — опешила девушка.

— Не волнуйся, я не буду подглядывать.

— Тогда отвернись.

— Затемнение включи, — посоветовал я.

И повернулся лицом к шкафу, скрестив руки на груди.

В комнате сделалось чуть темнее — девушка тронула сенсорный регулятор. И начала шуршать упаковкой. Я слышал, как горничная сбрасывает с себя одежду, переодевается и восхищенно вздыхает.

— Можно?

— Да.

Я застыл в немом изумлении.

Служанка превратилась в королеву. Платье, ниспадая до самого пола, ухитрилось подчеркнуть все аппетитные изгибы тела. Я и раньше замечал, что ноги у Миланы длинные. Невольно напрашивается выражение: от ушей. Упругая бразильская попка, пышная грудь… И распущенные русые волосы. Убрав заколку, Милана набрала сразу сто очков рейтинга. С такой красавицей не стыдно и в ресторан, и на прием к какому-нибудь барону…

По лицу Миланы пробежала тень.

— Витя… Поможешь застегнуть?

Девушка повернулась ко мне спиной. Я шагнул вперед и увидел расстегнутую молнию. Замочек обнаружился в районе копчика горничной. Не удержавшись, я провел ладонью по гладкой оливковой коже служанки. Милана не сопротивлялась. Тогда я наклонился и поцеловал горничную в шею. Второй рукой обнял Милану за талию и притянул к себе. Поцеловал в мочку уха, провел рукой по бедру, а вторую положил на грудь.

— Ваше сиятельство…

Она что, издевается?

Я больше не могу ходить вокруг да около. Хочу эту самку — и всё тут. Мой агрегат вздыбился и уперся в булки красавицы. Милана это почувствовала.

Память предшественника тут же подбросила кучу пикантных моментов. Мажор активно клеился к служанке, втягивал ее в дурацкие ролевые игры, но девушка не давала.

А тут…

Я повалил Милану на кровать и, продолжая целовать шею и мочку уха, запустил руку под платье. Там обнаружились трусики-бразильяно, которые я незамедлительно начал снимать.

— Не надо, Витя, — страстно шептали пухлые губы служанки. — Что ж ты делаешь…

Избавившись от трусиков, я расстегнул собственные джинсы, высвободил своего друга и коленом раздвинул стройные ножки.

— Витенька… Оооо!!!

Я вошел в служанку сзади. Мощным толчком, погрузившись на всю длину.

Милана томно выдохнула.

Правой рукой я прижал девушку к кровати и стал двигаться, наращивая темп. Милана начала постанывать, пальцы ее левой руки с матово-белыми ногтями вцепились в подушку. Я понял, что девушка доведена до пика, когда ее тело содрогнулось в сладостной конвульсии.

Я и сам был недалек от оргазма, но…

В дверь постучали.

По инерции я успел совершить несколько толчков, но настроение испортилось. Стук повторился, причем более настойчиво. Мне захотелось прибить незваного гостя.

Взяв себя в руки, я оторвался от Миланы.

Краем глаза заметил, что волосы девушки растрепаны, а грудь вывалилась из платья…

— Сейчас!

Застегиваю штаны и знаками показываю горничной, чтобы спряталась в ванну. Девушка оказалась понятливой — быстро ретировалась, прихватив свою униформу.

Внутри осталось чувство незавершенности.

На пороге стоял Клавдий.

— Ваше сиятельство, нижайше прошу извинить, но дело не терпит отлагательств, — затараторил мажордом. — К вам визитер.

Неожиданный поворот.

— Я его знаю?

— Уверяет, что знаете, — Клавдий протянул мне визитку гостя и попытался заглянуть через плечо в комнату. Ясно, подслушивал. — Сейчас этот господин ожидает вас в гостиной первого этажа.

Взяв кусочек картона, я изучил текст на лицевой стороне.

ДМИТРИЙ ВИЦ

НАСЛЕДИЕ

+7-812-436-18-46

Бред какой-то, решил я, зацепившись за словечко «Наследие», а потом сработал багаж знаний моего носителя. В визитке указан один из наиболее влиятельных и уважаемых российских кланов.

И что с того?

Я не знаю никакого Дмитрия Вица.

Обратную сторону визитки украшает витиеватый герб со щитом, всякими-разными завитушками, красным и черным полями, золотой шестиконечной звездой…

Видимо, на моем лице отразилось недоумение.

— Дмитрий Васильевич явился по поручению своего друга, — пояснил дворецкий. — Он утверждает, что между вами возникли серьезные разногласия, и его друг требует сатисфакции.

— Минутку, — сказал я.

И захлопнул дверь перед самым носом дворецкого.

Начинается, блеать.

Отец предупреждал, что инцидент на парковке может иметь последствия. Вот этими последствиями меня и накрыло. Память услужливо подсказала значение термина «сатисфакция».

Дуэль.

Соответствующий Кодекс все дворяне учат наизусть. Я тут же припомнил особенности вызова. Обычно люди благородного сословия вызывают друг друга после нанесенного оскорбления. Должно пройти двадцать четыре часа, но если оскорбленная сторона «слегка припозднилась», это не считается препятствием к дуэли. А вот у меня есть сутки, чтобы принять или отклонить вызов. Как вы, наверное, догадались, никто ничего не отклоняет — это моветон и признак трусости. Бесчестье, потеря авторитета.

Оскорбленный аристо может бросить вызов сам или прислать секунданта.

Если ситуацию я понял верно, тот придурок с паркинга выбрал второй вариант.

Пока я размышлял над происходящим, в комнату просочилась Милана. На девушке вновь была надета униформа горничной, при этом она старательно избегала моего взгляда.

— Что случилось, Витя?

Я притянул Милану к себе и поцеловал в губы.

Не хочу, чтобы она расценивала случившееся в неверном свете. Дескать, пошалил родовитый отрок, а теперь ни во что не будет ставить бедную служанку.

— Это не ошибка, — сказал я, оторвавшись от сочных губ девушки. — Мне понравилось.

— Я не должна была…

— Мы захотели — и сделали.

Девушка положила голову мне на плечо. Я обнял горничную. Так мы и простояли несколько секунд, при этом я вновь почувствовал прилив энергии.

В хорошем смысле.

— Извини, — я отстранился. — Меня вызвали на дуэль.

— Что? — опешила Милана.

— Ну, еще не вызвали, — я хмыкнул. — Формально. Внизу секундант одного типа с парковки.

— И что ты намерен предпринять?

Похоже, она боится за меня.

— Спущусь вниз и разберусь с этим.

На лице горничной — изумление.

Думаю, мой предшественник иначе разруливал конфликтные ситуации.

Витя лишь единожды сталкивался с вызовом от другого аристократа. В тот раз семья уладила дело миром, заплатив за недоразумение солидный отступной. И дед, и отец понимали, что меня размажут как в случае магического, так и немагического поединка.

— А мне что делать?

Я догадался, что Клавдий следит за горничными и пресекает «недостойное» поведение.

— Оставайся у меня. Сделай вид, что наводишь порядок и раскладываешь покупки.

— Спасибо, — выдохнула служанка.

Дмитрий Виц бродил по необъятным просторам гостиной и рассматривал картины. Никаких героических предков — дизайнеры ограничились пейзажами и гравюрами. Комната была очень светлой и уютной. Три массивных дивана обступили минималистичный журнальный столик. Слева изгибалась барная стойка, справа, в небольшой нише, размещался круглый стол и несколько деревянных стульев. Телеэкран с запредельно широкой диагональю был вписан в консольную систему хранения. Там же, на полочках, красовались различные безделушки и бумажные книги.

Гостя я узнал сразу.

Тот самый парнишка в костюме-тройке и шляпе, что попытался отрастить когти и вступиться за своего поверженного товарища. Насколько я помню, этого чувака остановил Леший.

Нынче секундант выглядел не столь пафосно.

Льняные брюки светло-серого цвета, голубая рубашка с завернутыми до локтей рукавами. И горделивая осанка, без которой не обходится ни один местный аристократ.

— Добрый вечер, — поздоровался я.

Виц отвлекся от созерцания настенной живописи.

— Здравствуйте, — меня просканировали цепким и трезвым взглядом. С этим типом надо поосторожнее. За ним стоит клан, а у моего отца не то положение, чтобы сражаться со столь мощной группировкой. — Виктор Корсаков, насколько я могу судить.

— Именно.

Я указал гостю на один из диванчиков, дождался, пока тот сядет, и уселся напротив.

— Я представляю интересы своего друга, Юрия Антонова, — холодным тоном сообщил секундант. — В моем лице господин Антонов требует сатисфакции за ранее нанесенное ему оскорбление. Мы не могли направить картель в срок, поскольку не имели чести вас знать лично, Виктор Андреевич.

Сама учтивость.

Картель — письменный вызов.

— Также моего друга задержало разбирательство, инициированное тайной канцелярией, — добавил секундант.

Понятно.

Не уложиться с вызовом в двадцать четыре часа — это дурной тон. Требуются веские причины для подобных вольностей. И, вынужден признать, упыри блестяще справились с поиском отмазки.

— Я полагаю, речь идет об оскорблении действием, — слова приходится подбирать осторожно. Третья степень тяжести подразумевает выбор оружия пострадавшей стороной, а это плохо.

— Разумеется, — холодно ответил секундант.

— И вас не смущает, что перед этим мне было нанесено словесное оскорбление, — парировал я.

Прокомментировать это замечание секундант не успел.

Раздались быстрые шаги — и в гостиной появился мой отец.

Графа Корсакова сопровождал Артур Серебров.

Глава 17

— Мы не представлены, — сухо произнес отец.

— Дмитрий Васильевич Виц, — секундант поднялся со своего места и уважительно кивнул вошедшим. — Наследие.

Глаза отца сузились, но он быстро взял себя в руки.

— Андрей Илларионович Корсаков.

— Артур Олегович Серебров.

Обмен рукопожатиями.

— Чем наш скромный род привлек внимание клана? — поинтересовался батя.

Виц посмотрел на меня.

— Вызов на дуэль, — пояснил я ровным голосом.

— С кем? — спросил Серебров.

— Юрий Антонов, — отрапортовал Виц. — Нанесено оскорбление…

— Третьей степени, как мы слышали, — перебил отец. — Речь идет о недавнем инцидиенте в ЖК «Таврия»?

— Именно, — подтвердил секундант.

— Я видел записи камер, — отец пригвоздил клановца взглядом к дивану. — Перед тем, как мой сын применил магию, ваш друг изволил назвать моего сына клоуном, а вы сами, цитирую, «привидением с мотором».

Виц побледнел.

— Далее, — продолжил граф, — упомянутый господин предпринял агрессивные действия в отношении моего сына и задействовал одну из ледяных техник. Начались провокации.

— А это, — добавил Серебров, — приравнивает поступки вашего друга к оскорблению третьей степени.

— Однако, — возразил Виц, — последствия для Юрия Антонова в результате ответа оказались более плачевными.

— Что не лишает его права на сатисфакцию, — подтвердил отец. — При этом хочу отметить, что в свете озвученного, согласно поправкам, внесенным в Дуэльный Кодекс в 1954 году, обе оскорбленные стороны дерутся по классическим правилам. А это означает…

— Выбор оружия определяют секунданты, — поморщился Виц.

— Витя, — отец впервые за время разговора обратился ко мне напрямую. — Кого ты хочешь назначить своим секундантом?

— Артура Сереброва.

Я ответил без колебаний.

Думаю, этого от меня и ждали.

— Очень хорошо, — отец сделал шаг назад.

Эсбэшник сразу приступил к делу:

— Какой вид оружия предпочитает оскорбленная сторона?

Виц пожал плечами:

— Нас устроят пистолеты.

Разумеется.

Твой дружок уже выяснил, что Виктор Корсаков не умеет стрелять…

Не умел.

— Я бы предпочел холодное или дробящее оружие, — возразил Серебров.

— Недопустимо, — Виц покачал головой. — Степень тяжести проступка господина Корсакова слишком высока.

Отец хмыкнул.

— Пусть будут пистолеты, — я сделал покер фэйс, чтобы скрыть торжество. — Отличный выбор.

Виц посмотрел на меня с удивлением, но подвоха не заметил.

— Ты уверен? — Серебров нахмурился.

— Да, — я коротко кивнул.

— Что с видом дуэли? — Виц посмотрел на нас обоих.

— Хм, — Серебров на секунду завис. — На благородном расстоянии?

Логичное предложение.

Дистанция свыше двадцати шагов, все участники представления миролюбиво расходятся, формальности соблюдены. Вот только я помню выражение лица Антонова. И претензии этого чувака на свою исключительность. Такой результат моего противника не устроит.

— Нет, — Виц покачал головой. — Я за подвижную дуэль с барьерами.

— Я предлагаю третий вариант.

Участники переговоров уставились на меня.

Больше всех охреневал от происходящего батя.

У меня же есть четкий план. Во-первых, повысить свой авторитет в глазах отца. Во-вторых, отбить желание у именитых придурков самоутверждаться за мой счет.

— Слушаем внимательно, — произнес Виц.

Мне кажется, или секундант глядит на меня с опаской?

— Американская дуэль, — твердо произнес я.

— Вы имеете в виду жребий? — брови клановца стремительно поползли вверх.

— Нет, — я покачал головой. — Речь идет о дуэльной территории и охоте друг на друга.

Я говорил, что память подбрасывает мне нужные сведения в подходящий момент? Школьные годы не прошли впустую — модифицированный Кодекс Дурасова мой предшественник знает наизусть.

Так вот.

Есть некая локация — ущелье, перелесок, заброшенная стройка. Противники заходят туда с разных сторон в заранее оговоренное время, вооружившись револьверами или ружьями. Выслеживают друг друга. Один дуэлянт убивает другого. В этом весь смысл. Как вы понимаете, данный сценарий позволяет мне реализовать тактическое преимущество. Боевой опыт против силы и отточенного владения оружием. Американская дуэль.

— Мне придется обсудить это с другом, — задумчиво проговорил Виц.

— Ничего не имею против, — сказал я.

Молодой человек вставил в ухо беспроводную гарнитуру и вышел из гостиной в коридор. Я заметил бледно-серый кокон, охвативший секунданта.

Аура тишины.

— Что ты творишь? — отец наградил меня испепеляющим взглядом.

— Пытаюсь выжить.

— Это сугубо мое мнение, — вступил в разговор Серебров, — но ты же не умеешь стрелять. Я за барьеры или неподвижную дуэль. Там двадцать, максимум двадцать пять метров. Хоть какие-то шансы, если ты не схлестнулся с боевым офицером российской армии.

— Антонов гражданский, — отец презрительно скривился. — Его семья владеет сетью игорных клубов. Преимущественно на островах. Денег куры не клюют, но они не бойцы.

— Он владеет магией льда, — я вспомнил айсбол, сформированный Антоновым в гараже.

— Ты можешь убить его, просто замедлив время, — пожал плечами отец. — Поэтому они будут настаивать на запрете применения маны.

— И правильно сделают, — поддержал Серебров.

— Разве Кодекс не запрещает манипуляции со временем? — невинно поинтересовался я.

— Дух Кодекса — в равных возможностях, — отрезал отец.

Договорить мы не успели.

— Мой друг согласен на «американку», — сообщил Виц. — Выбор пистолетов — за вами. Бой до первого серьезного ранения. Дуэль считается завершенной, если один из противников не в состоянии ее продолжить.

— Мы согласны, — поспешно заявил Серебров.

Наверное, эсбэшник успел записать меня в разряд самоубийц.

— Хорошо, — секундант улыбнулся. Переговоры сдвинулись с мертвой точки. — Предлагаю обменяться визитками и обсудить технические нюансы на дополнительной встрече.

— Всего доброго, господин Виц, — я направился к выходу из гостиной.

В коридоре меня окликнул глава рода.

— Сын…

— Да, папа.

— Мы могли решить эту проблему… другим способом.

Я остановился и посмотрел в глаза щиту императора.

— Не могли. У Антоновых больше денег.

— Да я не про то. У тебя наблюдались проблемы с памятью…

— Недееспособность, — догадался я.

Граф отвел глаза в сторону.

— Именно.

— Нет, — я покачал головой. — Завтра я отвечу на вызов Антонова. И разберусь с этим вопросом.

Отец сверлил меня взглядом до самой лестницы на второй этаж.

* * *

На рассвете погода была ветреной.

Собирался дождь.

Мы с Серебровым выехали из ворот усадьбы и направились через лес в сторону кольцевой автомагистрали, проложенной через крупнейшие питерские порталы. Теперь я знаю, что машины подключаются к навигационной системе, управляемой нейросетью — это сводит к нулю вероятность столкновений в точке перехода.

Вокруг светящейся арки проложены объездные полосы, так что кольцевая не обрывается на ровном месте.

Чтобы не опоздать, Серебров гнал машину на пределе возможного. Экран спидометра показывал цифру «352». Обогнув портал, мы продолжили движение, потом свернули на боковое шоссе, сбросили скорость до полутора сотен, и лишь после этого эсбэшник успокоился.

В качестве места дуэли был выбран заброшенный завод.

Накануне я посетил оружейную.

Тяжело привыкнуть к пушкам, которыми не можешь управлять без помощи мыслеимпульсов. Нет, на заре своей карьеры я стрелял из разного старья. «Калаши», «стечкины», «винторезы», помповые ружья, травматика — всего и не припомнишь. Со временем вырабатываются предпочтения, но мой отряд натаскивали на всё, что умеет выпускать пули.

В этом мире эволюция огнестрела двинулась особым путем.

Культовые советские автоматы и пистолеты не появлялись в принципе, поскольку не было и самого СССР. Николая Второго не свергали, Ленин благополучно отправился на каторгу, большевиков разогнали, эсеров ликвидировали. В общем, здешний царь не совершал тех досадных промахов, что допустил его аналог в моей вселенной.

Так вот, арсенал Корсаковых забит всевозможными «люгерами», «смитами-энд-вессонами», «наганами» и «кольтами». Кое-что мне знакомо, но подавляющее большинство стволов… как бы это сказать… потрясло воображение. Я никогда не слышал о «горюнове» и пистолете-пулемете Чагина. Тульский завод порадовал шестизарядной «анакондой» двенадцатого калибра, вот только вся эта прелесть мне не подходила от слова «совсем». Вы представляете, что сделает пушка формата «дезерт игл» с кистью неподготовленного стрелка наподобие Вити Корсакова? Правильно. Отдача сломает мне руку к чертям собачьим.

Однозарядные дуэльные пукалки для «американки» тоже не годятся.

Я почти отчаялся, но внезапно мой взгляд упал…

…на легкий, стильный и во всех смыслах охренительный «Глок 26» из полимерного композита. Я взвесил австрийское чудо в руке — полкилограмма, не больше. Калибр — девять миллиметров. Стильно, эргономично. Не отходя от кассы, спустился в подвал и пострелял по мишеням. Даже тёлка справится, я уж молчу про именитого неженку.

Расстреливая мишени, я отметил недобрый прищуродного из подручных Сереброва. Мужик крутился в пределах досягаемости. Видимо, получил инструкции присмотреть за своевольным наследником. Чтобы не умножать сущности без необходимости, я положил пару пуль точно в «десятку», а затем начал мазать. Специально. Пусть этот чрезмерно любопытный тип думает, что дурачку случайно повезло.

Вот только армейские повадки не скрыть.

Как ни старайся.

Я быстро и четко перезаряжаю оружие, досылаю патрон в патронник, правильно держу ствол. Всё это передадут Сереброву…

А, плевать.

Если ко мне начнут цепляться, поговорю с Волковым. Обеспечу себе прикрытие и свалю из этого змеиного гнезда. Всё равно я в усадьбе жить не планирую.

К вечеру секунданды окончательно утвердили условия. Выбрали подходящую локацию. Против «глока» Антонов не возражал. Было решено, что в шесть утра мы войдем на территорию завода с противоположных сторон, используя главные ворота и дыру в заборе. И начнем охоту друг на друга. У каждого в обвесе будет по запасному магазину. В сумме — двадцать патронов.

Магию применять нельзя.

Выставлять вместо себя замену — тоже.

Запрещены также любые стимуляторы, эликсиры, инъекторы и таблетки. Исцеляться нельзя. Тяжелое ранение считается достаточным поводом для завершения дуэли. Если привлеченный целитель обнаружит, что павшего соперника добили, победитель будет обесчещен, а род проигравшего получит законное право на отмщение. Вплоть до вендетты с привлечением наемников. Охренительные законы в стране, подумал я.

Разумеется, один из нас может погибнуть.

Если секунданты подтвердят честность поединка, взаимные претензии сторон будут аннулированы.

И вот мы подъезжаем на спорткаре Сереброва к дремлющему в утренней тишине заводу. Шоссе неплохо сохранилось, но Артур Олегович всё равно ехал аккуратно, объезжал выбоины. Со всех сторон заброшку обступил лес. Мы остановились у проржавевших откатных ворот, вросших в серость бетонного забора. По верхней кромке ограждения тянулась спираль колючей проволоки. Вскоре я услышал шум мотора, и к нам подкатил хромированный пятнистый внедорожник с тонированными стеклами. Из машины выбрался Дмитрий Виц.

Секунданты внимательно осмотрели контейнеры с оружием, проверили сами стволы и магазины с патронами. Серебров достал из бардачка компактный гаджет с горящим зеленым индикатором и положил на приборную доску. Виц продемонстрировал такую же хреновину. Память Корсакова подсказала, что это примитивная артефакторика, фиксирующая всплески эфирного спектра. Если кто-то из нас применит магию, зеленая лампочка погаснет, а вместо нее загорится красная.

После всех проведенных ритуалов мы выбрались из машины.

К нам подошел Юрий Антонов.

Бросил неприязненный взгляд в мою сторону.

— Господа, традиционный вопрос, — Серебров посмотрел на меня, затем — на моего оппонента. — Нет ли у вас желания примириться? Еще не поздно. Мы благополучно разъедемся, посидим в ресторане, отметим столь знаковое…

— Нет, — перебил Антонов.

Я пожал плечами:

— Мне всё равно.

— Что ж, расходимся, — сказал Виц.

Серебров с моим противником неспешно двинулись прочь. Кейс с «глоком» находился в руке эсбэшника. Когда пара скрылась за углом забора, я прислонился к капоту машины и скрестил руки на груди. Виц бросил взгляд на наручные часы. Сегодня он вновь был в своем любимом костюме и шляпе.

— Для справки, — нарушил затянувшееся молчание секундант. — Я хочу извиниться за недостойное поведение в тот вечер. Мы были пьяны, и я сильно раскаиваюсь.

— Извинения приняты, — отчеканил я.

А парень не промах.

Я знал в жизни не так уж много людей, способных признавать свои ошибки. Виц старше меня всего на пару-тройку лет, а уже в клане. И выглядит вполне адекватным молодым человеком. При свете дня…

Раздался звонок.

Секундант коснулся смарт-браслета и активировал громкую связь.

— Мы на позиции, — голос Сереброва. — Приступаем?

— Да, — ответил Виц. — Через минуту запускаю.

— Отбой.

Риторика Сереброва недвусмысленно намекает — человек военный. Надо пробить его, пока в будущем проблем не наворотил. Котелок у охранника варит…

Виц положил на сгиб локтя оружейный контейнер и откинул крышку.

Я выхватил из заглубленной ячейки обойму, сунул в кармашек на поясном ремне. Забрал «глок», снял с предохранителя, но убирать в набедренную кобуру не стал. Вместо этого передернул затвор и дослал патрон в патронник.

— Время, — сообщил Виц.

И я вошел в ворота.

Надо мной высились гигантские цеха с выбитыми стеклами и отвалившейся от стен штукатуркой. Кирпичная труба сиротливо уткнулась в затянутое тучами небо.

Стал накрапывать дождь.

Разумеется, весь вчерашний вечер я потратил на изучение местности. Спутниковые фотографии, раздобытые всеми правдами и неправдами схемы эвакуации. У меня есть примерно минута, чтобы добраться до главного корпуса завода. В цехах можно затеряться, но в мои задачи это не входит. Гораздо важнее взять под контроль одну из задних дверей, через которую внутрь может попасть противник. Я знаю, что Антонов проникнет на территорию через пролом, образовавшийся у складских помещений. Если этот чувак решит войти в здание, то неизбежно пройдет по длинному коридору и окажется…

Вон у той двери.

Цех кажется непостижимым жильем сумасшедшего великана. Всюду — грязь, пыль, запустение. Металлические лестницы тянутся под самый потолок. Ржавые механизмы окостенели в лучах света, пробивающегося через остатки потолочного остекления. Свисают какие-то цепи, тросы…

Некогда этот завод производил стройматериалы.

А потом что-то изменилось.

Ценное оборудование разобрали и вывезли, остальное бросили на произвол судьбы. На крыше второго корпуса уже выросли молодые деревца…

Мои шаги гулко разносятся под сводами цеха.

Коридор во второй корпус — это «тоннель смерти». Узкое пространство, хорошо простреливаемое с любой стороны. Выбрав в качестве укрытия громадную цистерну, я решил не соваться без надобности в проем. Двери были сорваны, и я видел противоположный конец коридора.

Движение.

Я вскинул оружие и, почти не целясь, сделал три выстрела, стараясь максимально накрыть сектор. Фигурка, сунувшаяся было в коридор, исчезла.

Так, обходим.

Я перебежал от цистерны к штабелю деревянных ящиков, затем — к неприметной боковой дверце. Дернул за ручку — подалась. Выбрался в пультовую, затем — в комнату с раскуроченными металлическими шкафчиками.

Вторая дверь.

Улица, кусты.

Слева — прямоугольник галереи, где только что велась перестрелка. Еще чуть дальше — невразумительное нагромождение железобетонных конструкций, серых цистерн, многоклеточных оконных проемов, в которых почти не осталось стекол…

Метнувшись вправо, я начал стрелять на ходу, двигаясь на полусогнутых ногах. Антонов, как и следовало ожидать, выдвинулся из боковой двери, но там было крыльцо и полуразваленные ступеньки.

Первую пулю я вогнал своему противнику в колено.

Отдача была мягкой, я быстро к ней приноровился. Говорят, «глоками» вовсю пользуются девушки. Слабые кисти, оно и понятно…

Вторая пуля зацепила парню бедро.

Третья впилась в плечо.

Пистолет выпал из руки Антонова, а его самого припечатало к стене. Я тут же поспешил сократить дистанцию и пинком ноги отшвырнул оружие врага со ступенек в траву.

Навел пушку на оппонента:

— Лежать. Только дёрнись мне.

Антонов и не думал.

Одежда дуэлянта пропиталась кровью, по цементу начала расползаться лужа. Продолжая держать ледяного мага под прицелом, я левой рукой достал из бокового кармана карго мобильник. Ткнул в контакт Вица, и когда тот ответил на вызов, произнес:

— Тащи целителя. У нас всё.

Глава 18

— Удачи, — Дамир протянул мне рюкзак.

Я вышел из авто.

Дамир — один из охранников, подчиняющихся Сереброву. Когда отец поехал за мной в «Таврию», этот чувак сидел за рулем одной из машин сопровождения.

Мы припарковались у здания приемной комиссии.

Позади — Кутузовская набережная.

Серая гладь Невы, в ней отражаются старинные дома. Чугунная ограда, высокие фонари. Разводной мост, по которому мы сюда и приехали.

А дальше — шок.

Я пожил в разных городах, насмотрелся на всякие-разные комплексы, университеты, кампусы… И ожидал от Академии Магикум чего-то более… монументального. Уж точно не двухэтажного особнячка со скромной дверью под металлическим навесом. Красная шильда сообщает о том, что я не ошибся — передо мной находится то самое образовательное учреждение для одаренных, в которое так рвутся отроки со всех уголков Российской империи.

Ругл-карта уверяет, что есть и другие приемные комиссии, причем они разбросаны по крупнейшим мегаполисам страны.

Интересная система.

Ладно, разберемся.

Обернувшись, я заметил, что Дамир садится в машину, заводит двигатель и выезжает с парковки. Что бы это значило, а? Надеюсь, он просто решил прошвырнуться по кафешкам и бутикам, пока я обозначаю своё присутствие в Магикуме.

На дворе — тридцать первое августа.

Последняя неделя лета промчалась незаметно, а я напрочь забыл про то, что должен вселиться в общежитие Академии. Хватало других забот. Антонов выжил на дуэли, его спас приглашенный целитель. Оказывается, мужик дежурил неподалеку, прикатив на собственном автомобиле. Результатом «американки» мой противник, естественно, доволен не был, но его род признал поражение и отказался от претензий в наш адрес. Я, впрочем, полагаю, что Юрий затаил обиду. Такой тип людей не забывает нанесенных оскорблений…

Я начал ежедневно бегать вдоль озера, заниматься на тренажерах и готовиться к инициации. Выяснилось, что глубокие медитации в сочетании со здоровым сном повышают шансы на выживание потенциалов. По утрам я практиковался в замедлении времени и почти научился контролировать переход на разные скоростные режимы.

Мне катастрофически не хватало времени.

И это внушало определенное беспокойство.

…Вестибюль первого этажа оказался полупустым. У электронного табло отиралось несколько абитуриентов, парней и девушек, которые не обратили на меня ни малейшего внимания. Приложив айди-паспорт к считывающему устройству, я получил заветный номерок.

Спустя десять минут ожидания мой номер высветился на табло.

Женский голос пригласил подняться на второй этаж, в четырнадцатый кабинет.

Что я и сделал.

— Виктор Корсаков, — мужчина в строгом костюме бросил на меня мимолетный взгляд, едва я переступил порог кабинета, и кивком указал на стул рядом с собой. — Присаживайтесь.

Мужчина быстро вбил с клавиатуры какие-то данные и протянул руку.

Я вложил в ладонь секретаря папку с документами.

В полной тишине секретарь изучил содержимое папки, ввел новые данные и попросил сбросить ему на смартфон виртуальную копию паспорта. К такому повороту я был готов — копия ушла через личный аккаунт в приложении «Госуслуги».

— Распишитесь здесь, — секретарь придвинул мне бумагу. — И здесь.

Документы оказались стандартными соглашениями… об отсутствии взаимных претензий. Магикум снимал с себя ответственность, если со мной что-нибудь случится в процессе инициации, на занятиях или практике. А практика, как вы помните, означает выезды в смертельно опасные зоны. Что ж, предсказуемо. А еще я утверждал своей подписью факт постоянного проживания на территории Академии.

— Поздравляю с поступлением, — тусклым голосом произнес секретарь.

— И что теперь?

— Жетон студента вы получите на торжественном открытии, — устало объяснил чиновник. — Возьмите на стойке инструкцию по доставке вещей в общежитие. И направляйтесь во двор, к пункту перехода.

— Спасибо.

Я поднялся со стула, подошел к стойке и взял кусочек цветного картона с инструкцией. Бросил мимолетный взгляд в окно… которое выходило в тот самый двор.

Что тут сказать.

Гребаный портал.

Очередная статичная арка, связывающая приемную комиссию не пойми с чем.

— Не задерживайте очередь, молодой человек.

Я вышел в коридор.

И внимательно прочел инструкцию. Оказалось, что родителям, членам семьи, слугам и другим посторонним лицам на территорию Академии въезжать запрещено. Поэтому личные вещи студентов отвозятся по указанному адресу и передаются представителям Магикума. Далее всё переправляется через портал и доставляется в общежитие. Студент уведомляется о привозе. Созваниваться с родней по телефону или посредством видеосвязи не возбраняется. В выходные и на каникулах можно навещать близких и друзей.

Не нравится мне эта Академия.

Порядки полувоенные.

Интересно, как Волков планирует отмазывать меня от занятий ради выполнения своей программы? Наверняка куратор предусмотрел все эти дисциплинарные заморочки…

Стала понятной и еще одна деталь.

Вчера Андрей Корсаков дал торжественный обед в мою честь, несмотря на явное неудовольствие двоюродных сестер и брата. Мать грустила и тайком утирала слезы. Милана была со мной особенно нежна — мы провели незабываемую ночь. Все они, включая охранника, знали, что я нескоро появлюсь в имении. Да, есть выходные, но не всегда студенты используют их для того, чтобы пообщаться с родней.

Ориентируясь по указателям, я миновал вестибюль, спустился по ступенькам к черному ходу, открыл дверь и оказался в огороженном со всех сторон дворе.

До сих пор я не пересекал порталы пешком.

В машине — да.

И к этому, честно говоря, нелегко привыкнуть. У Вити Корсакова обширный опыт портального перемещения — хоть на тачке, хоть на поезде или самолете. Даже пешком и на велосипеде. Парень вырос в реальности, где подобные «прыжки» считаются нормой.

А вот я…

Немного мандражирую.

Ладно, буду гнать из головы мысли по поводу разбирания моего тела на атомы и повторного конструирования в другом месте. Это магические порталы. Хрен его знает, какие принципы лежат в основе их действия.

Я пересек двор и шагнул в фиолетовое сияние.

Мгновенная смена декораций.

Дворик исчез, здание приемной комиссии — тоже. Я замер от изумления и начал осматриваться по сторонам. Всюду — зелень, лесопарковые вставки, приземистые и не очень здания. Дорожки, по которым ходят люди. Студенты и преподаватели. Много красивых девушек-первокурсниц. Справа — каменная ограда. А за оградой — дремучий лес.

Вот это я попал.

Магикум, насколько я слышал, это академия закрытого типа. Я не задумывался, что стоит за данным определением, а стоило бы.

Сзади в меня кто-то врезался.

— Блин! Чего ты здесь встал?

Я обернулся.

Передо мной стояла девушка с голубыми волосами, симпатичным личиком и густыми черными ресницами. А еще — с пухлыми губками. Девушка катила за собой чемодан с выдвинутой металлической ручкой. Чемодан был клетчатым. Сама девушка носила черную юбку и белую рубашку навыпуск. С тонким галстуком.

— Извини, — я посторонился. — Тут… интересное место.

Негодующее выражение сползло с лица девушки.

— Ты первокурсник?

— Вроде того.

— Инна, — представилась моя новая знакомая. — Инна Соколова из Вечерней Звезды.

Я вспомнил, что такое Вечерняя Звезда. Еще один клан. По слухам, чуть ли не самый могущественный в империи. Всё чаще я нарываюсь на аристократов, входящих в более масштабные структуры.

— Виктор Корсаков.

— Без клана?

— Без.

— Стоп, — Инна нахмурилась, что-то вспоминая. — Мне знакома твоя фамилия. Корсаков… Твой отец служит в императорском дворце!

— Уже нет, — признался я.

— Разве?

— Подал в отставку на прошлой неделе.

Неприятная тема свернулась сама собой.

Из портала вывалился подросток настолько объемный, что я бы сравнил его по габаритам с нашим целителем. Не в пользу Ильи Назаровича.

Сделав неуверенный шаг, первокурсник зацепился ногой за колесико чемодана, и чуть не упал, но быстро восстановил равновесие.

— Ой, — прогудел шкаф. — Простите великодушно.

— Давайте отойдем в сторону, — предложил я.

Инна покатила свой чемодан к ближайшей скамейке.

Мы со здоровяком увязались за ней.

— Помочь? — спросил я.

Инна героически докатила баул до лавочки и поставила на торцевую часть. Смерила нас скептическим взглядом.

— А тебе как зовут, чудик?

— Прохор, — представился гигант. — Прохор Пантелеев. Воронежские мы.

«Чудик» оказался весьма колоритным персонажем. Бычья шея, бугрящиеся под серой футболкой мышцы, широченные плечи… и средний рост. Прохор оказался на голову ниже меня, при этом от смахивал на квадрат Малевича. Лицо — добродушное, простоватое, в веснушках. Сельское, прямо скажем, лицо.

Я вспомнил, что в этом мире крепостное право отменено. Как и в моем. Однако, многие крестьяне продолжили работать на помещиков. В начале двадцатого века появились фермерские хозяйства, а с укреплением кланов возникло новое сословие — клановые холопы. Звучит жестко, но суть одна. Сельские жители ограничены в правах, им не выдают айди-паспорта общего образца, а миграция в город предельно затруднена. Клановые холопы трудятся на пожизненных контрактах и не имеют права покидать свои деревни. Как по мне, такая форма найма ничем не лучше крепостничества. Впрочем, всё вышеперечисленное не отменяет одного простого факта: в деревнях тоже появляются на свет одаренные.

— Ты клановец? — уточнила Инна.

Детина задумчиво почесал репу.

Волосы соломенные, глаза карие. Ничего особенного. И всё же, этот чувак ухитрился ЧЕСТНО сдать вступительные экзамены и присоединиться к потоку. Что говорит о незаурядных способностях.

— Я простолюдин, барышня.

Чудом сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

Барышня.

Повеяло сохой, гармонью, неторопливыми посиделками у колодца и прочими пасторальными приметами ушедшей эпохи.

— Мещанин, — кивнула девушка.

— Крестьянское сословие, — вздохнул Прохор.

— Я так понимаю, никто из нас не знает, что делать дальше.

Инна взглянула на меня с интересом.

— Есть предложения?

— Вон там, — я указал на скопление подростков, — информационный стенд.

Девушка проследила за моей рукой.

Стенд оказался примитивной доской с раздвижными стеклянными створками. Под стеклом виднелись листы бумаги с распечатанным текстом и какие-то схемы. Надо полагать, здесь будет минимум электроники. С таким скоплением одаренных…

Рядом со стендом собралось уже человек пять студентов.

Я потянулся к чемодану своей новой знакомой, но девушка покачала головой:

— Сама справлюсь.

Мы примкнули к группе любопытных.

Левая половина стенда была полностью занята схемой кампуса. В правой части обнаружились списки поступивших, разделенных на группы с указанием факультетов. Чуть ниже администрация прилепила объявление, согласно которому новоприбывшие должны заселиться в общежитие, отметиться в ректорате, не забыв предъявить квитанцию об оплате за первый месяц проживания. Оплата производится в кассе Академии. Малоимущим гражданам из низших сословий, своевременно предъявившим нужные документы, квитанцию предоставлять не требуется.

Инна покосилась на Прохора.

Здоровяк аж сиял от удовольствия.

— Они что, всех вместе будут селить? — спросил кто-то.

— Нет, — холодно ответил блондин с волосами, собранными в пучок на затылке. — Распределят в зависимости от факультета и социального статуса.

— Курс тоже играет роль, — ввернула Инна. — И особые обстоятельства.

— Какие, например? — блондин презрительно скривился.

— Медицинские, — отрезала девушка. — Плюс семейное положение.

Блондин фыркнул и отвернулся.

Группы были укомплектованы таким образом, чтобы в каждой количество обучающихся не превышало тридцати человек. Меня и Прохора запихнули в группу ОШБДВЭС-20-001. Хрен его разберет, как расшифровать эту дичь. А вот Инна отправилась в «ОШБДЦ-20-002». На каждом листочке были указаны факультеты — видимо, администрация решила учесть наше невежество. Против моего ожидания — никакого распределения по стихиям. Всё проще и прагматичнее. Факультет портальной инженерии. Рунический, прикладной магии, целительства, химико-магический, оружейный…

У меня аж глаза разбежались.

Стенд был длинным — метров шесть, не меньше.

Фамилия «Корсаков» была вписана в листок факультета обороны дистриктов. Память любезно подсказала, что с подачи Андрея Илларионовича я выбрал дополнительную специальность «внешнеэкономические связи», что предполагает налаживание контактов с торговыми партнерами из других вселенных. Ай да батя, ай да сукин сын! Перестраховался по всем направлениям. Если родовые способности к магии света у меня не проснутся, или Дар окажется слабеньким, то мне не обязательно идти во Дворцовую полицию. Откроются головокружительные дипломатические горизонты. Выпускники ВЭС, как известно, влезают в дипмиссии, иномирские консульства и представительства кланов, ведущих активную торговлю с чужаками.

Наша группа делилась на две подгруппы.

Первая подгруппа относилась к упомянутой кафедре ВЭС, вторая — к «оружейным наукам». И там значилась фамилия здоровяка Прохора.

Одни первокурсники расходились, другие подтягивались к стенду.

— Идемте, — Инна тронула меня за локоть. — Я запомнила дорогу.

Молодчина, подумал я.

И не стал сообщать, что сделал это гораздо раньше. Запоминать карты и схемы локаций — это у меня на инстинктах. Мозг впитывает подобные сведения, забивая болт на всё остальное.

Ну, почти забивая.

К примеру, я запомнил блондина и парочку его дружков. На всякий случай. Эти упыри искоса поглядывали в нашу сторону, а мне такое не по нутру.

— А какой у тебя Дар? — поинтересовалась Инна, когда мы углубились в парк.

— Наша семья практикует магию света, — уклончиво ответил я. — У меня сила рода не проявилась.

— Вот оно что, — тихо проговорила девушка. — Значит, это не слухи…

— Ты о чем?

— Ну, — Инна замялась. — Я читала всякую инсайдерскую чушь в пабликах. Вроде той, что у щита императора сын не оправдал надежд. У тебя жесткая инициация?

— Да.

— И как же ты поступил? — на лице Прохора отразилось недоумение. — Ты даже не потенциал.

Ох уж, эти деревещины.

Рубят с плеча, не подумав.

— Ты ошибаешься, — мягко возразил я. — Недавно я зарегистрировался в качестве одаренного. Просто мои способности… несколько иного плана.

— Это как? — охренел сельский упырь.

— Магия времени.

— Да ладно! — вырвалось у Инны.

Пожимаю плечами.

— Редкий Дар, — девушка взглянула на меня с неподдельным интересом. — И опасный.

— К сожалению.

— А что у тебя? — перевел стрелки Прохор.

— Целительство, — улыбнулась Инна. — Ты же видел списки групп.

Настала очередь Прохора.

Поймав на себе наши взгляды, шкаф заявил:

— У меня батя кузнечным ремеслом занимается. Ну, ограды кованые… Холодное оружие… Всего помаленьку.

— А ты? — поторопила Соколова.

Шкаф гордо расправил плечи:

— Магия пепла.

— Круто, — оценила девушка. — Ритуальная? Или призыв инфернальных сущностей?

— Боевая, — обиделся здоровяк. — Но батя сказал, после инициации может проявиться любая… как ее… направленность.

— Может, — признала Инна. — Я вот не понимаю одной вещи… Твой отец обладает этим же Даром?

— Угу, — буркнул Прохор.

— И почему он не в клане? А торчит в глухой деревушке и ограды кует?

Наш новый знакомый окончательно потух:

— Долгая история.

— И к тебе не привязались Искатели, — продолжила свои размышлизмы Инна. — Они таскаются по всей империи…

— Говорил я с ними, — отмахнулся Прохор. — Но… в общем, нельзя нам в клан. Понимаешь? Нельзя! Батя воевал, а потом… Дезертировал. Покинул боевой пост. Женился, наладил свое хозяйство.

— Извини, — осеклась целительница. — Это не мое дело.

Несколько минут мы шагали в полной тишине.

А потом услышали крики.

Глава 19

Прохор не сразу сообразил, что происходит.

Инна встала, как вкопанная.

А я метнулся вправо — туда, где трое ублюдков окружили миниатюрную рыжую девушку в очках. Говнюков я узнал сразу. Блондин с пучком собранных на затылке волос. Низкорослый крепыш спортивного вида со стрижкой полубокс. И очередной придурок с андеркатом на голове. Блондин и кучеряшка-брокколи одеты примерно одинаково — клетчатые рубашки, широкие брюки, кеды на высокой платформе. Крепыш — в черных джинсах и худи.

У девушки забрали рюкзачок в виде мохнатой кошечки.

— Ути-пути, — кучеряшка размахнулся и перебросил рюкзак блондину.

— Отдайте! — рыжая стояла с потерянным видом.

— Не отдадим, — оскалился крепыш. — Попроси хорошенько.

— Развелось тут, — надменно процедил блондин, протянув рюкзачок девчонке. Та попыталась выхватить вещь из рук обидчика, но блондин резко отдернул руки и «дал пас» крепышу. — Мёдом вам здесь намазано, деревенщины?

— Ты занимаешь чужое место, — поддержал «брокколи».

Больше он ничего сказать не успел.

Я рубанул кучеряшке кулаком по печени и, не дожидаясь, пока тот сообразит, что к чему, добавил локтем в челюсть. Для этого мне пришлось шагнуть вперед и бить от груди, практически не глядя. Голова «брокколи» дернулась, рюкзак выпал из ослабевших пальцев. Подхватив «кошку», я уклонился от прямого удара здоровяка, отступил сайдстепом и прописал ему прямой в челюсть. Бросив рюкзак блондину, воткнул крепышу колено в живот. Того согнуло пополам. Аккурат под мой локоть, который я вогнал в затылок дегенерата.

Два шага, подшаг, двойка в корпус, лбом в переносицу.

Выхватить рюкзак, кинуть девчонке.

Апперкот в челюсть.

Блондин падает на траву, из носа вытекает красная струйка.

— Ты…

Краем глаза замечаю движение.

Кучеряшка встал на одно колено и налитыми кровью глазами смотрит на меня. Вокруг правового предплечья извивается змейка-молния.

Чую, сейчас ударит.

Я уже настроился на остановку времени, но тут произошла невообразимая хрень. Силуэт кучеряшки окутался серым коконом. Парень так и не смог атаковать — его полностью парализовало.

Я повернул голову на звук шагов.

К нам направлялся тот самый развеселый хиппи, в которого вселился ИскИн у Коллегии одаренных. Начес, розовые дреды, шорты и носки до колен. За спиной — походный рюкзак литров на шестьдесят.

— Ты чё творишь, бро, — хиппи укоризненно глянул на замороженного кучеряшку. — Нельзя применять атакующие заклинания на территории Магикума. Правила читал?

По лицу «брокколи» было видно, что он силится ответить.

Силится, но не может.

Магия хиппи мистическим образом погасила молнию и обездвижила чувака с андеркатом.

— Вам конец, дебилы, — блондин поднялся с земли, окутавшись зеленым сиянием. — Вы хоть понимаете, на кого наехали? Мы из клана…

— Здесь вам не клан, — отрезал я. — В Академии все равны.

— Он прав, — к нам на выручку уже спешили Инна с Прохором. — Вы не имеете здесь власти и влияния, Борис.

— Как и ты, — парировал блондин.

Ублюдок восстанавливается быстро.

Как мне не хватает подобных заклинаний!

— У нас нет претензий к Вечерней Звезде, — уже спокойным тоном произнес блондин. — Отойди в сторону, женщина.

— Нет, — Инна покачала головой.

Прохор выдвинулся вперед и хрустнул суставами.

Мышцы здоровяка вспучились под футболкой.

— Это еще что за Франкештейн? — хмыкнул Борис.

Вместо ответа Прохор разжал пальцы и просыпал на землю немного черного порошка. Губы здоровяка шевельнулись, произнесли непонятную абракадабру. Под ногами полыхнуло — и я увидел, как из травы поднимается жутковатая тварь, смахивающая на скорпиона.

— Ты чего? — Борис отступил назад.

Поле, окутавшее кучеряшку, начало рассеиваться. «Брокколи» шевельнулся и злобно уставился на нашу компанию.

— Валите отсюда, — сказал Прохор.

— И побыстрее, — хиппи окружил себя чем-то голубоватым, его кулаки покрылись черными прожилками.

— Уроды, — процедил блондин. — Еще встретимся. Готовьтесь.

Троица высокородных гопников заковыляла прочь.

Я огляделся по сторонам.

Наш конфликт не остался незамеченным. В разных частях парка застыли группки студентов. На нас показывали руками, перешептывались. Двое или трое придурков достали телефоны и снимали на камеру всё, что происходило. И сейчас, когда команда блондинчика ретировалась, на лицах зевак появилось разочарование.

Вы серьезно?

Рассчитывали на зарубу?

Странно, что меня не попытались вызвать на дуэль. Я же нанес сладкой троице оскорбление третьей степени. Хотя… подозреваю, что в Магикуме дуэли под запретом. Надо заняться их правилами.

— Гордей, — представился хиппи. — Ты… парковка… мы уже виделись, да?

В глазах чувака с дредами — узнавание.

Нехотя признаю:

— Виделись.

И, пожав протянутую руку, добавляю:

— Виктор Корсаков.

— Из рода Корсаковых? — уточнил хиппи.

— Угу.

— А ты из какого рода? — поинтересовалась Инна.

— Моя фамилия — Комков. Обычный мещанин. Раньше мы состояли в Стерхе, но отец разорвал соглашение.

— Что? — опешила Инна.

Перед нами — большая редкость.

Люди не разрывают соглашения с кланами. Это дичь по меркам Российской империи. Так не бывает. У них что, семья сумасшедших философов, поклоняющихся Летающему Макаронному Монстру?

— Эй, — вмешалась в наш разговор спасенная девушка. — Спасибо.

Я присмотрелся к рыжей более внимательно.

На поверку девушка оказалась не рыжей — ее волосы отливали медью с медовым оттенком. Длинные и красивые волосы, заплетенные в небрежную косу. Очки — большие, закрывающие половину лица. Девушка носила короткие джинсовые шортики, подчеркивающие прелесть ее широких бедер. И укороченную толстовку, открывающую моему взору соблазнительный животик с пирсингом. Очень симпатичная особа.

— А чего они к тебе привязались? — нарушила неловкую паузу Инна.

Девушка пожала плечами:

— Один из них меня знает.

— Кто? — спросил я.

— Никита. Тот, что с андером.

— Встречались, — предположил Комков.

— Нет! — возмутилась спасенная. — Мы… в одной школе учились.

— И? — я так и не понял, в чем причина конфликта.

— Никита Ветвицкий — из старинного рода. С корнями, и всё такое. Я — мещанка. Отец работал на одном из заводов Стерха, мать — учительница в школе. Думаю, он злится, потому что на вступительных я показала лучший результат. Так я ночами не спала, решала эту гребаную математику. Еще и мама со мной занималась…

Мне как-то неудобно стало.

Мажор, который, в принципе, обошел все экзамены.

Старты у всех разные.

— А как тебя зовут? — спросил Прохор.

Звали нашу новую знакомую Любой Троицкой, и ее отец был высококлассным инженером. Никто не понял, как у девочки прорезался Дар, но факт остается фактом — прорезался. Десятилетняя Любочка однажды наблюдала за тем, как папа чинит робота-уборщика. И тут ей пришло в голову, что агрегат можно усовершенствовать. Девочка дождалась, пока отец выйдет покурить на балкон, влезла в его кресло и начертила на крышке робота несколько прикольных значков. Чтобы значки заработали, Люба заключила их в треугольник и накачала энергией, которая так и била у нее через край.

Значки оказались рунами.

Вы спросите, как малышка сумела нанести линии на металл? Очень просто — пальцем. По неизвестным причинам черточки светились и намертво врезались в туловище робота.

Папа докурил сигарету, вернулся в комнату и прифигел.

Робот ездил по ламинату, деловито всасывал пыль, а заодно чистил плинтуса. Справившись с задачей, агрегат полез на стену — вот этого финта инженер точно не ожидал…

Так выяснилось, что Люба умеет выстраивать рунные цепочки и запитывать их своей силой.

Девочка хорошо училась, имела явную склонность к физике и математике, посещала факультативы по прикладной магии. Многие считали ее выскочкой. Особенно — дети аристо, которым зачастую оценки ставились автоматом. Кое-кто даже школу не посещал. У привелегированного класса не принято «якшаться с чернью». Никита, например, был хоумскулером, как сказали бы на моей Земле. В этой реальности есть понятие «частные уроки». Преподаватели работают с аристократами дома, в комфортных условиях, а те появляются в школе три-четыре раза в год и сдают экстерном все экзамены. Успешно. Без вариантов.

Так, разговаривая, мы приблизились к корпусам общежития для первокурсников.

…В Магикуме я заперт на четыре года.

Говорят, что далеко не все одаренные выходят отсюда целыми и невредимыми. Незначительный процент откалывается на инициации — особенно в ее жесткой версии. С кем-то происходят несчастные случаи при открытии порталов, призыве инфернальных существ или биологическом саморедактировании. Больше всего студентов гибнет в красных дистриктах. В Информе написано, что были годы, когда с потока дипломы получало не больше десятка магов. В основном, эти периоды совпадали с обострениями на порубежье.

Территория Магикума спланирована таким образом, что все учебные корпуса, полигоны, тренировочные площадки и зоны отдыха вынесены в центр. Остальная часть Академии разделена на четыре сектора, в которых и проживают студенты. Арки порталов находятся в углах воображаемого квадрата — на карте они подписаны названиями городов, с которыми связаны. Петрополис, Москва, Киев и Варшава. Крупнейшие мегаполисы Российской империи.

— А здорово ты их, — меня нагнал клоун с дредами.

Похоже, я притягиваю всевозможных неудачников.

— Кого? — я уже и забыть успел про недавний инцидент.

— Ну… того придурка с хвостиком. И его дружков.

— Ааа.

Я вспомнил, как его зовут.

Гордей Комков.

Наша компания растянулась по дорожке, вымощенной серой тротуарной плиткой. Инна о чем-то щебетала с Любой — до моего слуха доносилось девичье хихиканье. Комков прицепился ко мне. А замыкал процессию Молчун Прохор, как я окрестил нашего сельского кузнеца.

— Ты даже магию не применил, — Гордей явно был под впечатлением. — И разделался с троими одним махом.

Как по мне, друганы Бориса не были крепкими бойцами.

Впрочем, я не сталкивался с ними в магическом поединке.

— А чем ты рубанул кучерявого? — спросил я. — И чем твои кулаки покрывались?

Гордей вздохнул:

— Сложно объяснить.

— Я никуда не спешу.

— Понимаешь, я рос без матери. Она у меня именитая, из Угрюмовых. Умерла во время родов. У отца сразу начались проблемы с ее предками, они никогда выбор мамы не одобряли. Так мы и вылетели из клана.

— А какая связь с твоими способностями?

— Прямая. Угрюмовы культивируют земляные техники, в том числе каменные кулаки. А отец… он воздушник. От него мне достались навыки пространственного сдерживания.

Сделаем отметку.

Пространственное сдерживание.

Техника, которая меня настораживает. Обездвиживающая хрень, блокирующая магию. Атаковать невозможно. Гордей — полезный в бою персонаж. Лучше иметь такого в союзниках, чем в противниках. И да, стоит уже сейчас подумать над формированием команды. Напрашиваются сами собой Молчун Прохор, Комков и славная девочка Инна, ведь нам не обойтись без целителя. Проблема в том, что Инна состоит в клане. И у нее могут возникнуть собственные амбиции.

— Нам туда, — Любочка указала на группу первокурсников, столпившихся возле общежития.

Планировка кампуса мне понравилась.

Жилые корпуса представляли собой одноподъездные «кубики» с просторными лоджиями. Все террасы — в панорамном остеклении. Первый этаж, насколько я понял, технический. Всё утопает в зелени. Рядом с окнами домов — стволы берез и тополей. Удивительно, но среди деревьев я заметил приземистое серое здание, смахивающее на гипермаркет.

Серьезно?

Гипермаркет в лесу?

Мои вещи приедут нескоро, а кушать уже хочется. Я припоминаю, что тут налажена кормежка в столовых. Впрочем, если зрение меня не обманывает, можно сходить в магазин. У меня с собой две карты — отцовская и зарплатная, на которую уже перечислен аванс из тайной канцелярии.

— Студенты! Внимание!

Галдеж возле первого корпуса прекратился.

Я увидел женщину лет тридцати, появившуюся на крыльце общежития. Женщина обвела взглядом небольшую группу парней и девушек, дождалась тишины и продолжила:

— Меня зовут Елизавета Федоровна Никольская, я комендант общежития. Вы находитесь у первого жилого корпуса, всего для первокурсников их построено шесть. Как вы понимаете, распределение уже проведено. Заселяться будем организованно, по двадцать-тридцать человек. Убедитесь, что на ваших гаджетах настроена геолокация.

Интересно.

Мне говорили, что администрация будет нас отслеживать, но…

Женщина развеяла мои опасения:

— Сведения о том, что вы находитесь здесь, поступают на мой планшет через специальное приложение. Я знаю фамилии всех присутствующих. Алгоритм такой: я называю фамилию, вы поднимаете руку. Я указываю корпус и номер комнаты, в которой вам предстоит жить. Идёте туда, получаете на вахте ключи, заселяетесь. После этого оплачиваете проживание в кассе. Квитанцию сохраняете для ректората. Вопросы?

Я только сейчас заметил в руках Никольской миниатюрный планшет.

— Тут есть магазин? — поинтересовалась девушка с черными волосами в первом ряду.

— Есть, — улыбнулась Елизавета Федоровна. — Каждый студенческий сектор обладает необходимой инфраструктурой. Спортивные сооружения, стадион, торговый пассаж, почтовое отделение, банкомат, парикмахерская, крытый бассейн, прачечная, додзё, тренировочный полигон и конференц-зал. Ресторан и кафе. Распределители с грузовыми порталами — на случай, если вам что-то привезут извне.

— Круто, — прошептал Прохор.

— У нас есть вышки спутниковой связи и высокоскоростной Информ, — напомнила Елизавета Федоровна. — Подключение к Сети бесплатное. Коды доступа — на видном месте в ваших комнатах. Советую изучить правила проживания в корпусах.

— А где их достать? — подала голос любопытная девушка из первого ряда.

— На вахте, — терпеливо сообщила комендант. — И на сайте Академии.

— Сколько человек будет жить в комнате? — спросила Инна.

— У нас общежитие блочного типа, — ответила женщина. — Четыре комнаты, общая зона отдыха. И кухня с сушилкой. В каждой комнате — по два студента.

Больше никто вопросов не задавал.

Началась перекличка.

Я поискал взглядом компанию уродов, с которыми мы столкнулись в лесу, но блондин и его дружки куда-то запропастились. Не думаю, что они успели заселиться раньше нас. Чую — не к добру это.

Елизавета Федоровна называла фамилию, студент поднимал руку и, услышав нужные данные, уходил.

Меня, Гордея и Прохора отправили в четвертый корпус, Инну — в шестой, Любочку — в третий. По какому принципу распределяли, я не уловил.

С ребятами мы жили в разных комнатах.

Так что я настроился на неизвестного соседа.

— До встречи, мальчики, — Люба помахала нам рукой.

— Пока, — улыбнулась Инна.

Прохор буркнул что-то невразумительное.

Толпа быстро рассасывалась.

Я направился по узкой тропинке в сторону дальних «кубиков».

— Ты уверен? — Гордей догнал меня и зашагал рядом.

— Да. Запомнил схему.

Сельский самородок посмотрел на меня уважительно.

Не прошло и пяти минут, как мы добрались до нужного здания. Все корпуса были компактно выстроены в одной локации, между ними тянулись тропинки и каменные дорожки. С верхних этажей доносились радостные голоса тех, кто прибыл в Магикум раньше нас.

Четвертый корпус был похож на предыдущие, как две капли воды.

Мы с ребятами поднялись по ступенькам на крыльцо, вошли в просторный вестибюль, по углам которого таились кадки с раскидистыми бонсаями, и приблизились к окошку вахты. За стеклом обнаружилась упитанная тетка, разгадывающая кроссворд. На нашу славную компанию вахтерша не обратила ни малейшего внимания.

Гордей заглянул в развернутый журнал.

— Пять по горизонтали — нитроглицерин. Четырнадцать по вертикали — флагшток. Двадцать один по горизонтали — Конюхов. Тридцать восемь по вертикали — уроборос.

Тетка уставилась на хиппи.

— Символ такой, — пояснил Комков.

— Вы мне мешаете кроссворд разгадывать, — заявила вахтерша. Затем вписала все продиктованные слова и обнаружила, что свободных клеток не осталось. — Ах… ну… да. Чего вам?

— Заселиться, — сказал я.

Получив долгожданные ключи, мы направились к лифтам.

«Кубики» были двенадцатиэтажными. Гордею с Прохором достался общий блок на третьем этаже, а мне не повезло. Верхний этаж. Пешком замучаешься подниматься. С другой стороны… Неплохая кардиотренировка для хлипкого дрища.

Этаж встретил меня тишиной.

Лифтовая шахта располагалась в центре.

Лестничная площадка — тоже.

Вокруг этого «стержня» изгибался круглый коридор, в стены которого через равные промежутки были врезаны двери. Я остановился у нужного блока, приложил ключ-карту к считывателю и вошел внутрь.

Первое, что бросилось в глаза — сияние портала.

Которого тут быть не должно.

Глава 20

За створкой обнаружилась квадратная комната с еще четырьмя дверьми.

Гостиная.

Кожаный диван, два кресла, окно. Ковер на полу, журнальный столик. В дальнем углу — изогнутый торшер. Овальная ярко-голубая штуковина вписалась аккурат между окном и журнальным столиком. Там же стоял мужчина лет тридцати, скрестивший руки на груди и мрачно уставившийся на меня. Мужчина был одет во всё белое — рубашку, костюм, туфли. Даже галстук был белым, в серебристую косую полоску. Только волосы мужчины были черными. Классическая стрижка в духе Лиги плюща.

— Виктор Корсаков, — произнес незнакомец.

В голосе мужчины мне почудились дурные предзнаменования.

— Он самый, — осторожно ответил я.

— Барон Фердинанд фон Зандер, — представился мужчина. — Первый проректор Академии Магикум. Я бы хотел переговорить с вами, господин Корсаков, в своем кабинете.

Фон Зандер кивком указал на портал.

— Дело настолько срочное? — спросил я.

— Срочное. И весьма щекотливое, — отрезал барон.

Я со вздохом пересек комнату и шагнул за грань.

Реальность преобразилась.

Вместо студенческого блока — кабинет проректора. Солидная мебель, шкафы с папками и книгами, необъятный письменный стол черного дерева и… древний телефонный аппарат. Я глазам своим не поверил. Стационарный телефон с наборным диском. Провод, ныряющий в отверстие под столешницей. И никакого компьютера. От слова «совсем».

Зандер материализовался в шаге от меня.

Портал схлопнулся.

— Я не задержувас надолго, молодой человек, — проректор указал на деревянный стул с мягкой обивкой. — Присаживайтесь.

Мы заняли места по разные стороны столешницы.

Зандер устроился в массивном кресле, явно собранном под заказ. И вперил в меня жесткий взгляд. Глаза у проректора были зелеными с фиолетовым отливом. Впервые вижу у человека такие глаза.

— Драка в Академии, — барон констатировал очевидное. — С тремя студентами. Двое из которых принадлежат к влиятельному клану.

— Мой отец — щит императора.

— Бывший, — подчеркнул проректор.

— Они напали на девушку, — сказал я. — Думаю, это нехорошо.

— Вы были свидетелем? — уточнил барон.

— Там хватало свидетелей. Многие на телефоны снимали.

Зандер поморщился.

— Не любите телефоны, — догадался я.

— Люблю, — возразил проректор. — Только они должны быть кнопочными.

Понимающе улыбаюсь.

— Итак, у нас очевидные проблемы, — барон сцепил пальцы и прижал меня свинцовым взглядом к стулу. — Борис Громов из клана Стерх получил смертельное оскорбление. Вместе с ним подали жалобы Никита Ветвицкий и Руслан Троекуров. Первый — из уважаемого графского рода. Второй — из Стерха. Сын помещика, но всё же.

— Суть претензий? — невинно поинтересовался я.

— Оскорбление третьей степени. Просят разрешить дуэль.

— А вы не можете, — дорубил я.

— Нет, — барон качает головой. — Строжайше запрещено.

— А унижать девушек-простолюдинок в вашей Академии можно?

Зандер нахмурился:

— Ответ вам известен, молодой человек. Здесь все равны. Смею напомнить, что при обнаружении факта несправедливости, вы должны сообщить о случившемся в администрацию Магикума. Никаких драк. Никаких дуэлей. Ясно?

— Вполне.

— До инициации и присяги я не могу налагать на вас наказания, — сообщил проректор. — Однако, я злопамятен. И любые дисциплинарные проступки могут иметь далеко идущие последствия. Настоятельно рекомендую извиниться перед господами Громовым, Ветвицким и Троекуровым.

Я сделал вид, что размышляю.

— И? — поторопил меня барон.

— Нет.

Зандер вздохнул.

— Господин Корсаков, не мне вам объяснять… что император поддерживает дружеские отношения с кланами. Все мы строим великое будущее нашей могучей державы. Громов относится к правящему ядру Стерха. Примерно раз в десятилетие его род принимает бразды правления. И отцу Бориса очень не понравится…

— Мне всё равно.

Зандер выдохнул.

Постучал пальцами по столешнице.

— Вы осознаете, молодой человек, что находитесь в Магикуме на птичьих правах? Влезть без экзаменов в самую престижную академию страны… Это наглость. Ваш отец дернул за правильные ниточки, когда служил во Дворце. Жаль, те времена прошли. С каждым днем влияние вашей семьи рассыпается в прах. Скоро мы узнаем имя нового защитника Его Императорского Величества, да продлятся дни его мудрого правления во веки вечные. Так вот, опала расставит всё по своим местам.

Я поднялся со стула и зашагал к выходу.

— Стоять! — рявкнул барон.

С моей стороны — ноль реакции.

— Куда вы собрались, Корсаков?

У двери я задержался.

— Надо оплатить проживание в кассе. Куча дел, сами понимаете.

Барон несколько секунд прожигал во мне дырку глазами.

Потом заявил:

— Ты не доживешь до второго курса, щенок.

Уголки моих губ тронула улыбка.

— Посмотрим.

Дверью я хлопать не стал.

Мне вообще-то плевать на учебу в Академии. Сюда поступил Виктор Корсаков, не я. У Вити зависимость от папиных денег, мне на них положить большой и красный. Зарплаты Особого отдела вполне хватит на достойное существование. С жильем канцеляристы тоже подсобят. Есть подозрение, что и проректора приструнят, если потребуется. Мои цели лежат в иной плоскости. Выиграть время, разобраться с тем, как устроен «Эскапизм», попасть в свой мир и вернуть дочь. Для этого мне потребуется хороший портальщик. Я буду играть по чужим правилам до тех пор, пока мне это выгодно.

Вот только Мрак ничего не забывает.

И расплаты по счетам кое-кому не избежать.

Что ж, я нахожусь в административном корпусе. Так почему бы не оплатить эту гребаную общагу и не отметиться в ректорате?

После длительного плутания по коридорам студенческой власти, я обнаружил кассу на первом этаже. Молодая женщина со стрижкой боб приняла у меня карту, провела ей над бесконтактным ридером и молниеносно выдала квитанцию. Очереди не было — порталы дают фору по времени. Поднявшись на третий этаж, а зашел к секретарю, отметился, оставил квитанцию и неспешно двинулся в обратный путь.

Административный корпус был современным и функциональным. Ни малейшего намека на шик и монументальность, присущие всем аристо. Надо полагать, руководство прилагает все усилия, чтобы поддерживать иллюзию равенства животных. На деле, проблемы возникли у меня, а вовсе не у отморозков, пристававших к девушке-простолюдинке.

Дорога от ректората к скоплению жилых корпусов отняла у меня добрых тридцать минут. Сначала я двигался прогулочным шагом, осматривая окрестности. Народу прибавилось. Не только поступившие «салаги», но и студенты старших курсов. Я встретил много красивых девушек. Большинство особ женского пола были стройными и подтянутыми — сказывалась жесткая муштра и необходимость выживания на практиках. Парни — гораздо шире меня в плечах, с узнаваемыми походками опытных бойцов-рукопашников. Многие курили айкосы или обычные сигареты.

По выделенным трекам ездили на велосипедах «безрукие», как я их окрестил. Преимущественно, юноши. С деревянными лицами, руки плетьми висят вдоль туловища. Пару раз мне встретились идиоты в наушниках, размахивающие руками в такт музыке. Еще больше «безруких» ехали по треку, уткнувшись глазами в смартфоны. Жутковатое зрелище.

Свернув в тенистую аллею, я решил кое-что проверить.

Сел на лавочку, достал телефон. Для начала убедился, что у меня есть Информ. Все деления четкие — связь безупречна по всей территории комплекса. А ведь вокруг — лес!

Что ж, попробуем определить свое местоположение.

Ругл-карта выдала какую-то несусветную дичь. Отсутствие четких координат. Система поместила меня в дремучие леса Брянской губернии. Почесав переносицу, я вбил поисковой запрос «Академия Магикум на карте». И предсказуемо получил тот же результат.

Получается, один из крупнейших ВУЗов страны запихнули к черту на рога, да еще и намертво привязали порталами к четырем крупнейшим мегаполисам империи. Наладили связь, высокоскоростной Информ, снабжение продуктами и всем необходимым для жизни. При этом четкой локализации нет, спутниковых снимков территории — тоже. Значит, правительство не хочет светить эти данные в открытом доступе.

Я перешел в телефонную книгу и вызвал Клавдия.

Дворецкий не сразу поднял трубку:

— Доброе утро, ваше сиятельство.

Время, однако, клонится к обеду.

Ох, Клавдий…

— Доброе, — ответил я. — Возникло безотлагательное дело, Клавдий.

— Слушаю, ваше сиятельство.

— Я, как вы знаете, нахожусь в Магикуме. Заселился, у меня всё хорошо. Передавайте привет папеньке.

— Вы и сами можете…

— Безусловно, — перебиваю дворецкого, — но я позвонил не за этим. Мне нужны мои вещи. Всё, что есть в гардеробе. Переправьте всё это в кампус, где я проживаю.

— Я немедленно отдам распоряжение, — тон мажордома свидетельствовал о том, что беспокоиться не следует. — Вам известен номер корпуса и комнаты, где вы поселились?

Называю цифры.

— Очень хорошо. Будут еще какие-нибудь распоряжения?

— Пока нет.

— Рад был пообщаться, ваше сиятельство.

Короткие гудки.

Недолюбливает меня Клавдий.

С этим ничего не поделаешь.

Вернувшись к себе в блок, я открыл чип-ключом одну из четырех дверей и наконец-то узрел свою комнату. Ожидал, признаться, чего-то худшего. На моей Земле студенты и рабочие заводов живут в клетушках по двенадцать-шестнадцать «квадратов» и не жалуются. Экополисы, предназначенные для выживания в условиях климатических изменений, обходятся муниципалитетам в баснословные суммы. И большие квартиры могут себе позволить разве что менеджеры высшего звена.

А тут — просторная студия с выходом на остекленную террасу.

С собственным туалетом, душем и стиральной машиной. Прихожую от жилой зоны отделяет перегородка с ячейками для хранения вещей. Кухонный сектор, рабочее пространство с двумя письменными столами, две кровати, две тумбочки, платяной шкаф и даже миниатюрный диванчик. Лоджия совмещена с комнатой и превращена в обеденную секцию. Радиаторы отопления, круглый стол, пара стульев. И кресло-мешок в единичном экземпляре. Справа — дверь, ведущая в санузел. Даже некое подобие барной стойки, отгораживающее кухню от спальни.

Ладно, кухня — это громко сказано.

Шкафчик, разделочная поверхность, встроенный миниатюрный холодильник, микроволновка. Область готовки с плитой, я так понимаю, общая. О чем нас предупредила комендатша.

Выключатели с регуляторами освещения.

И никакого соседа.

Пока.

Я разулся, оставил рюкзак на одной из кроватей и вышел на просторную лоджию. Босые ноги ощутили приятную шероховатость деревянного пола. Квадратная секция остекления на уровне моей груди сдвигалась в пазах. Впустив в квартиру свежий ветер, я задумчиво уставился на крыши соседних домов, линию забора и кромку леса на горизонте. Прямо тренировочный лагерь для коммандос, а не академия.

Ладно.

Работы по горло.

Вернувшись в комнату, я достал из рюкзака чехол с ноутбуком. Расстегнув чехол, вытащил ноутбук и зарядное, разложил всё это на письменном столе, подрубился к розетке. Логин и пароль от безлимитного Информа обнаружились в рамочке на книжной полке. Я запустил операционку, настроил соединение, ввел цифры и тут же получил доступ к Сети.

Отлично.

Самое время заняться личным кабинетом и пресловутыми правилами внутреннего распорядка. Кабинет в закладках, так что…

Я настолько погрузился в чтение, что не сразу услышал звук открывающейся двери. А когда услышал, резко обернулся на шаги.

— Привет.

Из-за перегородки выдвинулся среднего роста паренек с длинными светлыми волосами. Я видел похожие прически у рок-звезд. И действительно, чувак тащил в одной руке здоровенный баул, во второй — рюкзак, а за спиной у него виднелся гитарный чехол. Драные джинсы, тельняшка, кеды. Серьга в ухе, пирсинг в брови. Рок-н-ролл жив, детка. Ну, или панк, не знаю, что он там исповедует.

— Тебе помочь? — я свернул браузер и захлопнул крышку ноута.

— Не, я сам.

Панк, отдуваясь, дотащил баул до своей кровати и поставил на пол. Рюкзак кинул на покрывало. А вот гитару нежно прислонил к стеночке — так, чтобы никто случайно ногой не зацепил.

От чувака пахло дымом костра, летом и приключениями.

— Витя, — представился я.

— Семён, — парень в тельняшке пересек комнату и протянул мне руку. — Друзья называют Саймоном.

Рукопожатие у моего соседа оказалось крепким.

На вид пареньку шестнадцать-семнадцать. Худощавый, почти костлявый. С живыми светло-серыми глазами и выпирающим квадратным подбородком.

— Ты из клана? — поинтересовался мой новый знакомый.

— Нет.

— Это хорошо.

— Почему?

— Ну, тут большинство с этими клановыми понтами. Задолбали уже.

Рокер мне сразу понравился.

— Я тебя разочарую, Семён.

— Чем?

— У меня титул есть.

— Это не беда, — хмыкнул гитарист. — Я, например, бастард одного жутко родовитого князя, так он со мной ни разу не виделся и не разговаривал. Откровенно говоря, папочке на меня насрать.

— Бывает, — пожимаю плечами.

Парень оглядел наши владения.

— А ничего так. Уютненько.

— Ага, — я кивнул. — И вайфай работает.

— Чего-чего?

Язык мой — враг мой.

— Информ.

— А, это класс. Только у меня нет ноутбука. Всё ломается, к чему прикасаюсь.

Я решил не распространяться по поводу стоимости своей техники. Вряд ли обычным людям из низов такие вещи по карману.

— Душ работает? — спросил Саймон.

— Не проверял.

— Пойду ополоснусь, если ты не против.

— Конечно, — я кивнул. — Только не задерживайся, скоро обед.

— Правда? — оживился рокер.

— Я изучил распорядок. Столовая уже работает. В час дня обновится меню — можно перекусить чего-нибудь.

— Бесплатно?

— Удивишься, но да.

— Тогда я мигом.

Саймон полез в баул за чистой одеждой, мылом и шампунем.

Я вновь открыл ноут, развернул окно с правилами внутреннего распорядка и надолго выпал из реальности. Вскоре я услышал звук льющейся воды.

Так, с правилами разобрались.

Теперь — инициация.

Как выяснилось, завтра у меня тяжелый день. С утра торжественное построение на площади у здания ректората. Церемония выдачи жетонов первокурсникам, мини-концерт, знакомство с куратором группы, организационное занятие, обед и подготовка к инициации.

Сама инициация — в полночь.

Извращенцев, вроде меня, согласившихся на жесткую схему пробуждения Дара, набралось всего пять человек. С каждым из нас будут работать индивидуально.

Настораживает.

Память Корсакова подсказала, что без инициации — никак. Можно на весь остаток жизни сделаться потенциалом. Единицы прорываются на вторую ранговую ступень без посторонней помощи, остальным не светит даже новик. Кроме того, завал инициации означает исключение из Академии. Со слабокровками никто из преподавателей работать не захочет.

— Фух, — дверь санузла распахнулась, выпуская замотанного в полотенце Саймона. — Крутотень!

Запах костра не выветрился, но дышать стало легче.

— Извини, что я в таком виде, — спохватился сосед. — Мы неделю с пацанами в походе провели. Бухали, рыбу ловили… В общем, отмечали моё поступление.

— А откуда сам?

— Я из Бреста, но добираться пришлось через Варшаву. Там на железной дороге арку ремонтируют, так я три часа еще в вагоне просидел…

— Есть хочешь?

— Говно вопрос.

— Одевайся, а то пропустим кормёжку.

Саймон молниеносно скрылся в ванной. А я свернул все вкладки, перевел ноут в ждущий режим и опустил крышку. Теперь без моего отпечатка никто не влезет.

Рокер переоделся в шорты, черную футболку и неизменные кеды. Провонявшие костром вещи отправились в бельевую корзину.

Двери захлопывались, как и в «Филимоново».

Без дополнительных телодвижений.

Когда мы выходили из блока, я слышал голоса за стеной — кто-то еще успел заселиться в блок.

— А ты, получается, из аристо?

Миновав коридор, мы остановились у лифтовых кабин. Я нажал кнопку и стал терпеливо дожидаться, когда кабина поднимется на двенадцатый этаж.

— Вроде того.

Наконец, двери звякнули и разошлись.

В холл, цокая каблучками, выдвинулась эффектная блондинка.

Глава 21

Знаете, есть тип девушек, кажущихся неприступными. Когда с вами рядом оказывается нечто подобное, сразу возникает мысль: она никогда не будет моей. Или: она даст кому угодно, только не мне.

Гоните прочь от себя эту ересь.

Я был знаком с девочками, которые изо всех сил позиционировали себя в качестве королевы мира, а потом оказывались в постели с сантехником, рожали по залёту, хоронили свою жизнь и к тридцати годам превращались в нищих жиробасин с замашками «яжмать». Знал и таких, что расцветали постепенно, не совершая досадных промахов.

Моя мысль тривиальна.

Всё не так, как на самом деле.

Блондинка класса «ноги от ушей», почти одного со мной роста, загорелая до черноты, с пышными бедрами и обалденной грудью, выдвинулась из лифта. Иначе не скажешь. Ультракороткие шортики, откровенный топ. Волосы у девушки были льняными, почти белыми. Распущенными и длинными, аж до середины спины. На ногах — туфли с целой системой переплетающихся ремешков. Под мышкой — крохотная косматая собачонка. Ума не приложу, как ТП проникла с этой животиной в общагу.

Впрочем…

Про собак в правилах проживания ничего не сказано.

Досадный пробел.

— Хай, — блонди расплылась в обезоруживающей улыбке. — Мои милые соседи.

Краем глаза замечаю, что Саймон поплыл. Пялится на живот и сиськи девушки, бросает озабоченные взгляды на бедра. И совершенно не замечает подвоха. А дьявол кроется в мелочах. Сейчас, например, Аццкий Сотона притаился внутри лифта, приняв облик трех объемистых чемоданов. Вряд ли наша соседка тащила их самостоятельно.

— Привет, — выдохнул матёрый неформал. — Ты…

— Лана, — представилась блондинка. — Не поможете?

Я уже начал открывать рот, чтобы ответить вежливым отказом, но меня опередил Саймон.

— Конечно! — воскликнул гитарист, не сводя горящего взгляда с сисек Ланы. — Без проблем.

Девушка посторонилась, пропуская незадачливого миньона внутрь кабины. При этом Лана технично застопорила лифт, проведя ладонью перед глазком датчика.

Две секунды — и Саймон вытащил наружу чемоданы нашей новой соседки.

— Куда теперь? — уточнил рокер.

— Сорок шестой блок, — ответила девушка. — Какое счастье, что я вас встретила.

Тебе даже на его имя насрать, подумал я.

Саймон подхватил два чемодана и скрылся за поворотом стены, бросив на меня укоризненный взгляд.

— Как тебя зовут, красавчик? — Лана бросила косой взгляд на последний баул. Я даже не шевельнулся, чтобы его поднять, и девушка нахмурилась.

— Виктор.

— А дальше?

— Корсаков.

— Твоё лицо мне показалось знакомым.

— Вряд ли.

— Ты из рода Корсаковых.

— Нет, это не я.

— Шутник, — девушка рассмеялась.

Из-за угла вырулил Саймон.

Подхватил третий чемодан и снова исчез.

— Хороший у тебя друг, — решила пожурить меня блондинка. — Деликатный.

— Я его первый раз в жизни вижу.

Честность — мой конёк.

Блондинка потрепала тявкнувшую собачку за ухом и, не спуская с меня заинтересованных глаз, выдала:

— Ещё увидимся.

— Это точно.

Я вновь не соврал. Раз уж мы соседи, то Капитан Очевидность одобряет любые банальности.

Саймон вновь нарисовался в поле нашего зрения.

— Нам пора, — я ненавязчиво втолкнул рокера в кабину. — Рад был познакомиться.

Девушка что-то собиралась ответить, но ее отсекли створки.

— Ты с ней познакомился? — охренел Саймон.

Жму кнопку первого этажа.

— Скорее, она со мной.

— Ну ты даешь!

— А что такого?

— Она… такая классная…

— Семен, — я добавил в голос немного жесткости. — Очнись.

— Да со мной всё в порядке.

— Нет. Не всё. Она тебя использовала. И даже именем не поинтересовалась. До тебя она использовала кого-то у портала. И на первом этаже.

— С чего ты взял?

— У нее три чемодана и две руки.

Рокер задумался.

Я же с удовольствием проследил за тем, как с его лица стекает блаженное выражение.

— Сиськи, — вбил я последний гвоздь. — Это всего лишь сиськи.

На сайте Магикума я изучил план территории более досконально. И теперь знал, что столовая у нас не одна. Если уж быть совсем точным, их две. Студенческая и преподавательская. Первая находилась в трехстах метрах к северу от нас. Ближайшие ориентиры — искусственный пруд и баскетбольная площадка. Там же, насколько я мог судить, расположены буфет и почтовое отделение.

Я выбрал оптимальный маршрут — через лесопарк.

— Ты знаешь, куда идти? — Саймон шагал бодро, уверенно.

Уважаю людей, привыкших к пешим прогулкам.

— Изучил карту.

Мы углубились в хвойную тишину.

Как санаторий, честное слово.

— Что у тебя за Дар? — нарушил затянувшуюся паузу гитарист.

— Останавливаю время.

— Редкая магия, — оценил Саймон.

— Угу. А ты?

— Биомаг.

Вот это уже интересно.

Я успел кое-что почитать про местную магическую систему, да и память Корсакова содержит подсказки. Основополагающих стихий для колдунства четыре — огонь, вода, земля и воздух. От этих первооснов ответвляются прочие виды магии — льда, цепей, пепла и света. Это лишь малая часть. Из общей классификации выпадают артефакторы, портальщики и биомаги. Последние совершенствуют свои и чужие тела, конструируют управляемых хищников. Из биомагов получаются отличные воины, пластические хирурги и фитнес-скульпторы. Многие работают в индустрии красоты, но хватает и тех, кто делает карьеру в порубежье, натравливая одних тварей на других.

Вот вам еще интересный факт в копилочку. Использовать можно только одну разновидность магии. Какую — станет ясно после обряда инициации. У родовичей есть преимущество — сила крови. Потомственный аристо с детства готовится к прохождению инициации. Фокус в том, чтобы получить именно ту технику, которую культивирует род. Простолюдины такой возможности не имеют — их Дар становится результатом рандома.

А как быть с предрасположенностью, спросите вы?

Рядом со мной топает в столовую биомаг. Сегодня я познакомился с целительницей и адептом пепла. Все они — потенциалы. Как и я. Неужели им не дано сохранить свои нынешние способности? Еще как дано. Сконцентрироваться и всеми силами удерживать свой Дар во время обряда — это целое искусство. Одни к этому готовы, другие — нет. Поэтому обряд преподнесет студентам Магикума кучу сюрпризов.

После обряда станет еще веселее.

В Академии студенты заводят себе гримуары, в которые старательно записывают заклинания по своей специализации. Это делается на дополнительных занятиях с выбранными преподавателями. Во время заполнения гримуара одаренный впадает в транс и чертит символ, который в будущем позволит быстро активировать ту или иную технику.

Это лишь малая толика фактов, которые я знаю.

Благодаря Информу и памяти Корсакова, разумеется.

Общее впечатление от всей этой темы со сверхспособностями… такое себе. Много вещей, которые невозможно предугадать. А я не люблю случайности. Всю жизнь делал акцент на планомерном развитии.

— Ты уже думал над отрядом? — спросил Саймон, когда среди деревьев засеребрилась гладь пруда. — Ну, тут же все на подгруппы делятся.

— Уже? — охренел я.

По небу носились обрывки туч, влекомые ветром.

Кроны деревьев шумели, предвещая дождь.

— Что, не знал? Завтра нам куратор это всё задвинет, но аристо всё заранее спланировали. Многие еще до поступления решили, кто с кем будет сражаться.

Нежданчик.

Батя мог бы и предупредить.

С другой стороны… Кто станет объединяться с таким, как я? Родовые способности нераскрыты, так что я не очень-то отличаюсь от простолюдина. Магия времени? Обряд может всё перекроить. Да и нельзя на каждом углу применять запрещенный подтип колдунства. Если останавливать хронопоток часто, окружающие начнут подозревать, что я повязан с местными спецслужбами. Без надежной «крыши» такое не вытворяют.

А еще вокруг расползаются нехорошие слухи об опале.

Якобы Корсаковы не оправдали доверие и утратили авторитет в государевых глазах. Нас постепенно отлучают от двора. Представители уважаемых домов скоро руки нам не подадут.

Процесс ускоряется.

Больше слухов — ниже авторитет.

— Ладно, — буркнул я. — Подумаем после инициации.

— Уверен?

Мы обошли искусственный пруд по левой стороне.

И уперлись в приземистое двухэтажное здание, на первом этаже которого располагалась почта, а на втором, судя по запахам и звону посуды, — столовая.

— Да. После обряда многое изменится, Семён. И нам не обойтись без портальщика. У тебя есть на примете кто-то, умеющий открывать порталы?

Биомаг сокрушенно покачал головой.

— И у меня. Надо искать, знакомиться с людьми.

Хочется верить, что способности Саймона не исчезнут после инициации. Биомаг в команде мне бы пригодился, но если рокер превратится в мастера рунных цепочек… Ума не приложу, как это использовать в боях с дрянью, которая лезет в красные дистрикты из параллельных миров.

Саймона придется слить.

Поэтому я не хочу давать никаких обещаний раньше времени.

Мы поднялись на второй этаж здания, пересекли компактный холл с неработающим гардеробом и через двустворчатую деревянную дверь проникли в царство манящих запахов.

Столовая была громадной.

Мне доводилось бывать в похожих местах на предприятиях «Ростехно». Так вот, масштаб вполне сопоставим. Необъятный зал с высоким потолком, длиннющая раздача, десятки столиков, рассчитанных на шесть человек. Слева — широкие окна с видом на стадион.

Обеды, насколько я понял, здесь организованы по принципу шведского стола. Ходишь, набираешь в тарелку что понравится. Поскольку кормежка бесплатная, то и кассы нет. Никто никого не задерживает. Вместо длинной очереди — группки студентов, выбирающих себе блюда по вкусу.

В столовой многолюдно, отметил я.

Поскольку обязательное условие обучения в Магикуме — это жизнь на территории комплекса, многие заселились именно сегодня.

Шум-гам.

Звяканье посуды.

Я взял большую квадратную тарелку и отправился в увлекательный гастрономический трип. Повара расстарались на славу — чего здесь только не было. И диетические блюда, и морепродукты, и обилие всевозможных салатиков, гарниров, котлет, тефтелек, биточков…

Махнув рукой на осмысленный выбор, я положил на тарелку то, что мне показалось знакомым и полезным. Плов, салат из морепродуктов, кусочки рыбного филе, овощное ассорти. Прихватив стакан с гранатовым соком, осмотрелся в поисках свободного столика.

— Витя! Давай к нам!

По голосу я узнал Гордея.

Комков помахал мне рукой из середины зала. Рядом сидели Молчун Прохор и вездесущая Любочка, а вот Инны я не заметил.

— Твои друзья? — рядом возник Саймон, прихлебывающий кофе из пластикового стаканчика.

— Знакомые, — поправил я. — Идем.

Мы двинулись по проходу, держа курс на столик, за которым собрались ребята. Я шел первым, рокер старался не отставать.

И в этот момент я почуял неладное.

Фигура в соседнем ряду.

Крепко сбитый хмырь поднялся и неспешно двинулся к нам наперерез, огибая столы. Я понял, что столкновение неизбежно. Хмырь сидел за одним столиком с Громовым, Троекуровым и Ветвицким. Выглядел этот чувак отбитым старшекурсником, проучившимся в Академии года три. Несложно догадаться, что Громов втянул в конфликт дружка-соклановца, поступившего в Магикум раньше него.

Саймон ничего не заподозрил.

Я же быстро просчитал варианты.

Против нас выдвинули тяжелую артиллерию. Не похоже, чтобы этот тип собирался шаманить — рассчитывает на мышечную массу. И боевой опыт, он ведь уже прошел через практику.

Всё указывало на серьёзность противника.

И какая тактика наиболее эффективна в подобных случаях?

Бей первым.

Слегка замедлившись, я поставил тарелку и стакан на один из незанятых столиков, ловким движением спрятав вилку в кулаке.

— Шнурок развязался, — бросаю через плечо Саймону.

Рокер остановился.

Чего не скажешь о старшекурснике — тот с кривой ухмылкой направился в нашу сторону. Присев на одно колено, я сделал вид, что завязываю шнурок на кроссовке. Когда ноги противника выросли прямо перед моим лицом, я понял, что надо действовать.

Резкий взмах.

Я воткнул вилку в матерчатый мокасин старшекурсника.

Острые зубцы пропороли ткань, вошли в стопу крепыша и вынудили того взреветь раненым быком на всю столовую. Навалившись на вилку всем весом, я вогнал ее поглубже. Зубцы пробили кожу, плоть, сухожилия, резиновую подошву и заскребли по каменному полу. По ткани расплылось багровое пятно.

— Урооод!!! — ревел старшекурсник.

Я не стал дожидаться возмездия.

Сотворив зло, отскочил в сторону.

Волна сжатого воздуха ударила в то самое место, где я находился секунду назад. Незримый сгусток, столь мощный, что по притихшей столовой прокатился гул, а из точки удара разбежалась сеть трещин. Да меня бы расплющило к хренам собачьим!

Упырь окутался зеленым свечением.

Сука.

Шаг, прыжок, оттолкнуться от выставленного в проход стула. Обхватить руками лысую голову придурка и со всей мочи рубануть коленом в челюсть.

Честно — не думал, что сработает.

У нас чудовищная разница в весе. Это как Моська против Слона. Как Тарзан против Кинг-Конга. Или как анорексичная замухрышка против суровой двухсоткилограммовой бодипозитивщицы.

Кулаком такого кабана не свалить.

Тем более, что я дрищ.

Шкаф клацнул зубами и начал заваливаться назад. Вместе со мной. Вцепившись клешнями в мои хилые предплечья. Подвох в том, что противник в падении пнул меня здоровой ногой в живот. Тело пронзила судорога — к пинку добавился какой-то магический урон. Превозмогая боль, я ударил головой в переносицу бугая. Тот увернулся, но я зацепил ему бровь. И зацепил удачно, с рассечением. Кровь начала заливать глаз супостата.

Жесть какая-то.

День удался.

Мы раскатились в разные стороны, тяжело дыша.

Вокруг творилось нечто невообразимое. Студенты орали, выкрикивали имя хмыря, требовали «валить его», снимали происходящее на телефоны. Девушки визжали.

Я сумел подняться первым.

Лысый, размазывая подошвами кровь, начал выпрямляться, но поскользнулся. Взревев, он тут же выбросил руку, целясь в меня. На инстинктах я пригнулся — нечто гудящее пронеслось сквозь проход, сметая на своем пути тарелки, стаканы, вилки и стулья. Бухнуло в дальнюю стену.

С грохотом начала падать грязная посуда.

Что-то разбилось.

А в следующую секунду быка обездвижило серым коконом. Нечто подобное я видел в исполнении Комкова. Пространственное сдерживание.

Второй кокон припечатал меня.

Ни рукой шевельнуть, ни ногой.

В проходе нарисовался очередной участник спектакля — пятидесятилетний мужичок с окладистой седой бородой, лихо закрученными усами и короткой стрижкой. Мужичок показался мне хлипким, но веяло от него такой запредельной мощью, что стало жутко.

— Что здесь происходит? — рявкнул бородач.

Я догадался, что в столовую непостижимым образом прокрался препод.

Ответа мужик не дождался.

Зеваки быстро попрятали телефоны. Больше никто не орал, ничего не скандировал, не подначивал. Громов со своими приспешниками наблюдал за стремительно развивающимися событиями.

Бородач вытянул руки — в них тотчас материализовался планшет.

Дорогой, рунический.

С многоуровневой защитой от высокорангового колдунства.

— Так, — вслух произнес преподаватель. — Владислав Самсонов, третий курс. Виктор Корсаков, первый. Обряд инициации не пройден. Жетон не выдан. Вторая драка за день. Посмотрим на записи камер.

Думаю, всё это произносилось для нас.

Мол, глядите, какая у нас администрация вездесущая.

Смотри, родной. Ты увидишь, как Самсонов намеревался толкнуть меня плечом, одновременно укрепив левый кулак тускло мерцающим серебристым щитом. Я просто атаковал первым. Не знаю, откуда Громов выкопал этого тупого кабана, но академические правила ему не писаны, это точно.

— Всё понятно, — бородач швырнул планшет через плечо.

Призванный гаджет растворился в воздухе.

Меня отпустило.

Сведенные судорогой мышцы оттаяли. То же случилось и с моим противником. Самсонов уставился на бородача, затем — на меня.

— Оглашаю вердикт, — в наступившей тишине голос преподавателя прозвенел церковным набатом. — Владислав Самсонов, третий курс, факультет обороны дистриктов, отчисляется из Академии Магикум без права на восстановление. Соответствующий приказ будет оформлен сегодня после обеда. Любые возражения клана Стерх будут отклонены.

Я не сдержал ехидной усмешки.

— Виктор Корсаков, первый курс, потенциал, — бородач заметил и мое присутствие. — В случае успешного прохождения инициации и выдачи студенческого жетона вы получите тридцать часов принудительных общественных работ. Сведения об отработке появятся в вашем личном кабинете.

— Почему Самсонов отчислен?! — не выдержал блондинчик.

— А потому, — глаза бородача выхватили бунтаря из толпы, — что несанкционированные магические поединки в Академии запрещены. Еще вопросы?

Громов промолчал.

— Очень хорошо, — улыбнулся препод. — Вердикт вынесен профессором Арнольдом Николаевичем Вольским и обжалованию не подлежит. Честь имею, господа.

Глава 22

Поесть мне спокойно не дали.

Ребята галдели наперебой, восхищались тем, как я накостылял третьекурснику и несли прочую чушь, к которой я не особо прислушивался.

Бой с Самсоновым я воспринимал как личное поражение.

Тот удар ногой я не должен был пропустить.

И всё же это случилось.

Да, я бы в конечном счете добил ублюдка, но сделать это стоило гораздо быстрее. И техничнее. Вопрос даже не в утраченной квалификации, а в том, что тело, принадлежащее мне, совершенно не приспособлено для боевых столкновений. Оно слабое, медленное, плохо растянутое. Напрочь лишенное жесткости и ударной мощи.

Тренировки.

Ежедневные изнурительные тренировки.

И глубокое изучение хитромудрого колдунства, которым пользуются все подряд. Я в милитаризированной магической Академии, а это означает, что каждый встреченный мною противник будет преподносить неприятные сюрпризы.

— Народ, — я не выдержал. — Перестаньте.

— Ты чего? — опешил Комков.

— Ничего такого особенного я не сделал. И вообще… Этот говнюк меня чуть не уделал.

Саймон едва не поперхнулся котлетой:

— Да ладно.

— Он мне в живот так зарядил, что до сих пор хреново.

— Покажи, — к нам подсела Инна Соколова. На тарелке у девушки я заметил овсянку и салатик. В руке Инна держала стакан с апельсиновым соком. — Я могу помочь.

Блин, она же целительница.

Я отодвинулся от стола и задрал майку. На тощем животе обнаружился нехилый кровоподтек.

— Можно?

Я кивнул.

Соколова положила теплую ладонь мне на живот, закрыла глаза и сосредоточилась. Через несколько мгновений я ощутил легкое покалывание, затем — жжение.

— Терпи, — попросила Инна.

А что мне остается…

Жжение и покалывание сменились волной тепла, прокатившейся по моим внутренностям. Я почти физически ощутил, как неведомая сила проникает под кожу, заштопывает ткани, снимает боль. Ладонь Инны окуталась зеленым свечением, после этого — желтым и ярко-оранжевым.

— Всё, — девушка отняла руку.

Я увидел, что на лбу целительницы выступила испарина.

Гораздо удивительнее было то, что синяк на животе исчез. Полностью. Я погладил поврежденное место, не веря собственным глазам.

— Спасибо.

— Не за что, — Инна неспешно приступила к трапезе.

— Это сложно, наверное, — вырвалось у Прохора.

— Пока — да, — согласилась моя спасительница. — Фишка в том, чтобы успешно пройти инициацию. Повышая ранги, я буду справляться с задачами любой сложности.

— Это Громов, — уверенно сказал Гордей. — Он вместе с тем уродом сидел.

— Они из одного клана, — поддержала Люба.

— Стерх, — с неприязнью произнес Комков.

— Зря мы связались с Громовым, — не прекращая есть, заметила Инна. — Светят большие проблемы.

— Тебе-то что, — возразил Прохор. — Вечерняя Звезда своих в обиду не даст.

— Наш клан не станет враждовать со Стерхом из-за меня, — отрезала Инна. — У Громовых иное положение. Они стоят на вершине пищевой цепочки.

— И как они могут нас достать? — поинтересовался я.

— Тысячью способов, — Инна, кажется, удивилась моей тупизне. — У тебя в голове опасная иллюзия, Витя. Ты думаешь, что правила Магикума тебя защитят.

— Наоборот, — фыркнул я. — Проректор пообещал, что разделается со мной еще до начала второго курса.

— Поздравляю, — Люба отсалютовала вилкой. — Не успел появиться, а уже обзавелся влиятельными врагами.

— Стерх с превеликим удовольствием обучает своих людей в Магикуме, — заметила Инна. — Здесь у Громова куча союзников. Если он запустит механизм травли… нам несдобровать. А еще они могут достать твою семью там. В обычном мире.

За столом повисла тишина.

— Кто-нибудь уже подыскал себе отряд? — Прохор переключил наше внимание на новую тему.

— Рано, — отрезала Инна.

— Начнем с того, — Люба многозначительно поправила очки, — что отряды сдерживания формируются по особым правилам. И абы кого туда брать не следует.

— Разве не всех гонят на практику? — удивился Саймон.

— Всех, — не стала спорить Любочка. — Просто одни сидят в безопасном месте и модернизируют, к примеру, оружие. Или ведут стратегические разработки. А другие рискуют своей задницей на передовой.

— Не все из сидящих за этим столом отправятся валить монстров, — резюмировала Инна.

— Хорошо, — мне стало интересно. — И что это за правила такие? Ну, про формирование отрядов.

— Я о них мало знаю, — отмахнулась Люба. — Слышала, что в отряды включают целителей, портальщиков и воинов света. Биомаги тоже попадают под раздачу.

Саймон вздрогнул.

— Разве мы не выбираем себе боевых товарищей? — удивился Прохор.

— Выбираем, — кивнула Инна. — А окончательный состав группы утверждается в ректорате. Если руководство решит, что нам не выжить на поле боя, отряд расформируют.

Логично.

Дружба дружбой, а трупы трупами.

Поев, мы занесли грязные тарелки к окошку мойки и, продолжая обсуждать всякое-разное, спустились по лестнице. Как-то сложилось, что наша компания решила держаться вместе. И это при том, что одни были мещанами, а другие — клановцами.

— Стоит отметить поступление, — предложил Гордей. — Познакомимся поближе.

— Я не пью, — отрезала Инна.

— Никто и не заставляет, — ухмыльнулся хиппи. — Я, между прочим, тоже.

— И что ты предлагаешь? — прищурилась Соколова.

— Посидим в кафешке. Тут же они разбросаны по всей территории. Мороженое поедим.

— А пиво нельзя? — обиделся Саймон.

— Завязывай с этим, — посоветовала Инна. — Инициацию завалишь.

— По мне видно?

— Ещё как, — хмыкнула девушка.

Девчонки защебетали о магазинах, Гордей начал что-то обсуждать с Саймоном, а я погрузился в собственные мысли. Учёба еще толком не началась, а я обзавелся могущественными противниками. Люба права. Конечно, Громова и его дружков можно было не трогать, но я рос в интернате и слишком хорошо знаю такой тип людей. Дашь палец — откусят руку. Сегодня не защитил одного из своих, не поставил на место. Завтра к тебе выстроится толпа говнюков, желающих унизить, подчинить, забрать что-либо, сделать мальчиком на побегушках.

А вот с местными кланами надо разобраться.

Узнать о них побольше.

Витя ничем не интересовался, плыл по течению. В голове мелькают названия клановых структур, но подробности моему предшественнику неизвестны.

Мы обменялись номерами телефонов и договорились встретиться вечером.

На вахте общежития меня ждал курьер. Самый настоящий курьер, представитель службы «Гермес». Я так понял, чувака нанял Клавдий.

— Господин Корсаков?

Курьер носил красивую голубую форму и фуражку с изображением бегущего бога. Гермес держал в руках витой жезл, а на его ногах были крылатые сандалии.

— Он самый, — ответил я.

— Ваши вещи доставлены, — важно сообщил курьер. — Распишитесь в получении.

Мне протянули планшет со световым пером. Соответствующая графа была отмечена галочкой. Я взял перо и, не задумываясь, поставил подпись. Рука сама выполнила нужное действие. Размашисто, витиевато. В лучших дворянских традициях.

— Вас пустили на территорию Академии? — удивился Саймон.

— Наша служба имеет договоренности со всеми организациями страны, — улыбнулся курьер. — Всего доброго, господа.

Что ж, Климент молодец.

Проигнорировал грузовые порталы Магикума и проследил за тем, чтобы вещи графского наследника достигли адресата на максимальной скорости. Плюсик ему в карму за это.

Я провел тоскливым взглядом по стопке чемоданов.

Тут что, весь мой гардероб?

— Я помогу, — сказал Саймон. — Это должно научить тебя кое-чему.

— Это чему? — не сразу дорубил я.

— Добрососедским отношениям.

* * *

Площадь перед зданием ректората была огромной.

И я понял, почему.

На обширном пространстве, ограниченном с одной стороны административным комплексом, а с трех оставшихся лесопарком, собралась нереальная толпа. Все четыре курса Академии и преподавательский состав. Накрапывал дождь, жара спала. Вот такое начало сентября.

Мы стояли в парадной форме, многие держали в руках зонтики.

Руководство Магикума собралось на широком крыльце административного здания и наколдовало себе прозрачный купол от непогоды. Из высоких колонок лилась торжественная музыка, волшебники держали в руках радиомикрофоны.

Площадь была выстроена таким образом, чтобы напоминать древнеримский амфитеатр. Концентрические круги уступами разбегались во все стороны, формируя в области крыльца своеобразную чашу. Наша дружная компашка заняла места на одной из верхних ступеней. Прямо за нашими спинами росли стволы вековых сосен.

Девять утра.

Вчера мы отлично провели время на террасе летнего кафе. Я расслабился и даже на время забыл о том, что моя дочь совершенно одна в чужом мире, а малейшее неповиновение «Эскапизму» загонит ее в интернат. Ужин прошел без приключений — мы снова ели в столовой, набирая на тарелки понравившуюся еду. После этого я прогулялся в местный гипермаркет. Крупные магазины в Российской империи называются торговыми рядами, пассажами, домами. Как угодно, только не заимствованными англицизмами. Тот же «Дом Ракова», например, представляет собой разветвленную сеть моллов, в которых продается абсолютно всё — от коробка спичек до холодильников и автомобилей.

«Дом Ракова» пролез и сюда.

Несмотря на принадлежность основателя клану Искателей.

Вот вам и очередное сращение власти с крупным бизнесом.

Кстати, выбор провизии в торговых рядах оказался весьма приличным. На сравнительно компактной площади я без труда нашел и орехи, и молочку, и протеиновые батончики, и всевозможные биодобавки для любителей здорового питания. А еще — линейку исконно русского чая «Никифоровна», основанного на сборах высушенных лесных трав. Самое то для вечерних посиделок. Помню, как на меня посмотрел Саймон, успевший затариться ящиком темного портера и упаковкой «знатного» английского эля. Удивительно, как при такой «диете» этот чувак остается худым.

А еще в «Доме Ракова» обнаружился целый отдел с квасом. Причем марок было столько, что аж глаза разбегались. Я уж молчу про разливной квас в бочках, выпускаемый, кажется, в Лиде. Излюбленный напиток всех патриотов империи. У меня в голове начал зреть коварный замысел постепенного перевода своего упоротого соседа с пивных напитков на что-то менее безобидное…

— Дамы и господа! — зычный мужской голос прервал мои размышления. — Я рад приветствовать вас на ежегодной церемонии вручения жетонов студентам Академии Магикум!

Раздались бурные аплодисменты.

Говорил светловолосый мужчина со стрижкой-британкой и брутальной русской бородой. На вид мужчине было около пятидесяти, глаза его лучились добротой и пониманием, а одет он был в костюм-тройку классического кроя. Рядом с оратором я заметил строгую седовласую женщину преклонных лет и уже знакомого мне проректора фон Зандера.

— Меня зовут Наум Венедиктович Муравьев-Бельский, — представился мужчина. — Я ректор этой почтенной Академии, профессор, автор многочисленных научных работ по теории магии, архонт льда. Любые вопросы, касающиеся учебного процесса, решаются через моих помощников, но в экстренных случаях я, безусловно, приду на помощь студентам.

Выверенная пауза.

— Магикум находится под непосредственным покровительством императора, — напомнил ректор. — И это накладывает определенную долю ответственности на учащихся. Большинство из вас проходит практику в красных дистриктах, приобретая полезный боевой опыт. Поверьте, это суровая необходимость. Именно выпускники нашей Академии сумели сдержать прорыв хватателей в 1974 году и выиграть войну со штурмовиками Четвёртого Рейха, попытавшихся атаковать нас через арку Дальневосточного дистрикта. Даже Наследие, контролировавшее в ту пору упомянутый портал, было вынуждено отступить под напором превосходящих сил противника.

Наум Венедиктович вздохнул, подчеркивая серьезность темы.

— Господа, мощь Российской империи зиждется на внешней торговле. У нас открыто огромное количество порталов, ведущих в иные вселенные. Плата за экономический успех — регулярные атаки чудовищ, развившихся в реалиях, где эволюция не привела к появлению вида хомо сапиенс. Подавляющее большинство наших деловых партнеров не обладают магическими способностями, что дает России неоспоримое преимущество в защите своих рубежей. Поэтому я призываю вас: отнеситесь с максимальной серьезностью к обучению. С еще большей серьезностью следует отнестись к турнирам, тактическим учениям на полигонах и выездам на практику. От этого зависят не только ваши жизни и будущая карьера, но и безопасность всей страны. У меня всё. Передаю слово коллегам.

Строгая женщина с седыми волосами оказалась Натальей Владимировной Оболенской, профессором прикладной магии, грандмастером цепей и проректором по учебной работе. Наталья Владимировна заострила внимание на регулярном посещении занятий, вдумчивом ведении гримуаров и тяжелых экзаменах, на которых после первой же сессии отсеиваются многие студенты. После этого микрофон включил проректор Зандер. Как и следовало ожидать, нас предостерегали от необдуманных конфликтов с использованием магии. Напоминали, что дуэли между дворянами запрещены Уставом и караются незамедлительным отчислением. Был озвучен «инцидент», который еще до начала занятий привел к исключению студента из Академии.

Я слушал вполуха.

После выступления больших боссов мы перешли в Магикум-Холл.

Концертный зал располагался в пристройке, состыкованной с административным зданием посредством длинной галереи. Торжественная часть завершилась, и мы получили возможность насладиться творчеством старшекурсников. Танцевальные номера перемежались с музыкальными, но программа не была чрезмерно затянутой.

Под занавес на сцену вышел ректор, сопровождаемый множеством помощников, и провозгласил, что сейчас начнется раздача жетонов, а после мы разойдемся по аудиториям со своими кураторами. Глава Магикума стал быстро зачитывать фамилии первокурсников. К сцене потянулся нескончаемый поток юношей и девушек. Мне тоже пришлось выйти под бодрый марш, получить из рук молодой преподавательницы свой жетон, пожать руку Муравьеву-Бельскому и вернуться на прежнее место.

На несколько минут я выпал из реальности.

Жетон был весьма занимательной игрушкой. Эдакая помесь айди-карты и полицейской бляхи. Отполированный серебряный кругляш с моими именем и фамилией, персональным кодом и миниатюрным гербом Академии. Носить можно, прицепив к лацкану пиджака специальным зажимом. Или на стальной цепочке, помещенной в целлофановый пакетик. Я вскрыл пакет, прицепил цепочку к кругляшу, надел на шею и пришел к выводу, что выгляжу солидно. Как неофит масонской ложи или аккредитованный правительством журналист.

— Эй, — Саймон толкнул меня локтем. — Наш куратор.

Я отвлекся от созерцания жетона.

Как вы уже догадались, мы с биомагом попали на один факультет.

На сцене возвышался викинг. Атлетически сложенный мужик с заплетенной в косу рыжей бородой. Бритый наголо череп, татуировка над ухом. Серый костюм, черные туфли. И причудливые шрамы на левой щеке — такие могли быть оставлены звериными когтями.

— Группа ОШБДВЭС-20-001, — тусклым голосом произнес куратор. — Я буду ждать вас во втором учебном корпусе, аудитория 302. Думаю, не потеряетесь. Организационное занятие начнется в одиннадцать ноль-ноль, попрошу не опаздывать.

Примерно такие же спичи толкали и остальные кураторы.

Когда торжественную церемонию объявили закрытой, прозвучали первые аккорды гимна Российской империи. Весь зал поднялся на ноги. Так мы и простояли до самого финала. Многие пели с блаженным выражением на лице.

Спустя несколько минут толпа начала расходиться.

Мы с Прохором застряли в пробке, а Саймон так и вовсе потерялся. Людская стремнина вынесла нас на крыльцо. Защитный барьер сняли, и по каменным ступеням вовсю барабанил дождь.

— Быстрее, — поторопил я друга. — у нас всего двадцать минут.

На организационное занятие к «викингу» опаздывать не хотелось.

Уж больно сурово он выглядел.

Глава 23

На организационное занятие мы чуть не опоздали.

Второй корпус учебной части я нашел без труда, но вот внутри здания обнаружился целый лабиринт переходов, лестниц, галерей и зон отдыха, напоминающих релаксационные комнаты «Ростехно». По закону подлости нужная аудитория затаилась в дальнем крыле, чуть ли не под самой крышей. А это — шестой этаж. Чтобы забраться туда, нам пришлось идти по закручивающейся спиралью лестнице с крутыми ступеньками.

Честно говоря, второй корпус смахивал на плод больной фантазии безумца-реконструктора. Смешение десятков архитектурных стилей, бесконечные пристройки, старинные элементы и современные вставки… Такое чувство, что на протяжении минувших столетий здесь неоднократно всё перекраивалось. Само здание напоминало Вавилонскую башню, только растущую не в высоту, а в ширину. Саймон, потерявшийся по дороге, нагнал нас уже в самом учебном корпусе, когда мы огибали по широкой галерее зеленые дебри зимнего сада.

— Думали, от меня так просто отделаться?

— Надежда умирает последней, — хмыкнул я.

Едва наша троица ввалилась в аудиторию, прозвенел звонок.

Куратор бросил на нас хмурый взгляд, но ничего не сказал.

Мой план заключался в том, чтобы сесть за одну парту с соседом, но мечта разбилась о суровую реальность. Все столы были заняты, в аудиторию набилось человек тридцать студентов. Или даже сорок.

— Чего стоите? — прогудел викинг. — Вы задерживаете группу.

Саймон и Прохор двинулись вглубь комнаты и довольно быстро отыскали свободные места. За каждой партой кто-то сидел, и у меня оставался лишь один вариант.

Первый стол.

В первом ряду от окна.

Аккурат напротив куратора.

За столом сидела девушка с длинной косой, в которую были вплетены светло-русые, розовые и голубые пряди. Коса была небрежно переброшена на грудь моей новой соседки. И эта грудь соблазнительно выпирала из-под женской версии академической формы. Симпатичной, кстати, версии. Черная юбка до колен, белая рубашка и жилетка с эмблемой Магикума. На ногах — элегантные туфли.

Я быстрым шагом пересек аудиторию, ловя на себе заинтересованные взгляды одногруппников. Снял с плеча рюкзак, сел на свободный стул и прошептал:

— Привет.

Девушка смерила меня равнодушным взглядом и ничего не ответила.

Не больно-то и хотелось.

Наше опоздание оживило группу. Поднялся шум. Студенты бурно переговаривались. По обрывкам фраз я понял, что обсуждают драку в столовой и отчисление чувака из Стерха.

Куратор постучал по столешнице.

И, естественно, не добился результата.

В следующую секунду произошло нечто, заставившее по-новому взглянуть на преподавателей Магикума. Бородач взмахнул рукой, и над нашими головами закрутилась черная воронка. Под самым потолком образовалась спираль, быстро расширилась и начала всасывать в себя воздух. У студентов, сидевших в центре аудитории, вздыбились волосы. Раздался оглушительный свист, переходящий в рёв, а затем всё смолкло.

Спираль исчезла столь же внезапно, как и появилась.

Наградой викингу послужила звенящая тишина.

— Спасибо за внимание, — куратор сухо улыбнулся, но его глаза остались ледяными. — Урок первый: вам пользоваться боевой магией нельзя, нам — можно. Кто-нибудь читал подписанный с Академией договор?

Молчание.

— Я читал.

Куратор перевел взгляд на меня.

— И что ты понял?

Никаких церемоний, «выканий» и прочих намеков на вежливость. Этот мужик предпочитает общаться по-армейски жестко и доходчиво.

— Магикум ни за что не несет ответственности.

— Именно, — кивнул викинг. — На ваши жизни, кадеты, всем насрать. Что из этого вытекает?

— Не нарываться, — предположил кто-то.

— Удивительная проницательность, — оскалился бородач. — А теперь к делу. Зовут меня Петром Алексеевичем Вулфом. Я — куратор группы, в которую вы все зачислены. У меня нет ученых степеней, я в жизни не защитил ни одной диссертации. Я привык защищать людей. В Магикуме я выполняю роль инструктора по выживанию в иных вслененных. И я с превеликим удовольствием продолжал бы выполнять свою работу, но нашему глубокоуважаемому ректору взбрело в голову нагрузить меня кураторством. Я не в восторге от этого. Не хочу возиться с кучей молокососов, половина из которых вылетит уже к концу первого курса. Так что не злите меня, малыши.

Ну, начинается.

В молодости я насмотрелся на всевозможных боевых инструкторов — все они ведут себя одинаково. Нагонят жути, утвердят авторитет, смешают с грязью всех и каждого. Старая добрая традиция.

— В полночь начнется инициация, — задумчиво проговорил Вулф. — Статистика показывает, что два-три процента учащихся откидывается во время обряда. Здесь у нас сорок пять человек. Один из вас умрет при любом раскладе.

Пауза.

— Моя задача, — вновь заговорил куратор, глядя в пустоту, — состоит в том, чтобы снизить вероятность летального исхода. Речь не о медитациях и ваших аристократических заморочках, я говорю о банальной технике безопасности. Хотите увидеть рассвет — не пропускайте инструктаж, он состоится сразу после обеда. И…

Вулф нахмурился.

— Какого хера вы записываете?

Народ полез в рюкзаки, зашуршал тетрадками. Моя соседка достала планшет и раскрыла приложение для заметок. Уважуха. Сразу видна дорогая модель с крутой защитой от сбоев в присутствии высокоранговых магов…

Я вытащил блокнот и дешевую шариковую ручку.

— Уже лучше, — хмыкнул куратор. — А теперь проведем перекличку.

Начался самый скучный на свете процесс.

Сорок пять человек.

Вулф активировал клавиатуру, вмонтированную в столешницу, и выдвинул из скрытого паза плоский монитор. Эффектно, но от моего зоркого глаза не укрылась цепочка голубых символов, окружавших сенсорные клавиши по всему периметру. Защита от высокоранговых.

Куратор называл имена и фамилии, студент поднимал руку, обозначая своё присутствие. Услышав фамилию «Ветвицкий», я насторожился. Обернулся, бросил косой взгляд через плечо. Да, не показалось. Чувак с андеркатом сидел на второй парте среднего ряда. Впрочем, «брокколи» не был уникален — таких стрижек в группе я насчитал не меньше десятка.

— Борис Громов, — сказал куратор.

Блондинчик сидел рядом с Ветвицким.

И не сводил с меня ненавидящего взгляда.

Я уже не сомневался, что вся троица записана в одну группу. Когда прозвучала фамилия «Троекуров», удивления не было. Подозреваю, что и отряд эти мудаки будут подбирать под себя. Если только не завалят инициацию, что маловероятно.

Похоже, я на пороге долгого противостояния.

В группе хватало и девушек. Это меня удивило лишь поначалу, пока я не вспомнил, что многие поступили на факультет ради кафедры внешнеэкономических связей.

Мои подозрения быстро подтвердились.

— Группа разделена на две подгруппы, — сообщил куратор. — Девушки, как я вижу, предпочитают ВЭС. И правильно делают, между прочим.

Глаза куратора задержались на мне.

— Корсаков.

Мне показалось, или в голосе ветерана сквозит разочарование?

— Я сражался бок о бок с твоим дядей, — заметил Вулф. Взгляд его был тяжелым, но я сидел спокойно, не отводил глаза. — Не думал, что воин света решит стать торгашом.

По аудитории прокатились смешки.

— Может, я что-то путаю.

— Нет, — отрезал я. — Всё верно.

— Ничего не хочешь сказать?

Пожимаю плечами:

— Я не воин света. Дар не пробудился.

— У тебя назначена жесткая инициация.

— И каковы шансы ее пройти? Успешно, я имею в виду?

Куратор не ответил.

Не сводя с меня тяжелого взгляда, произнес:

— Каждому своё, наверное. Не будем осуждать этого парня.

Смешки стали более громкими.

— Продолжим.

Викинг одним словом восстановил тишину.

После переклички началось то самое организационное занятие, ради которого нас всех и собрали.

— В обычных университетах всё начинается с избрания старосты группы, — сказал куратор. — Однако в Магикуме это не имеет смысла. Вы делитесь на отряды, и каждый отряд сам решает задачи внутренней дисциплины.

— А можно вопрос?

Это моя соседка по парте.

Во время переключки я выяснил, что ее зовут Авророй Лагранж.

— Слушаю, — недовольно буркнул куратор.

— Я поступила на кафедру ВЭС. Зачем мне собирать отряд?

— Не имеет значения, куда вы поступили, — устало объяснил куратор. — Это Магикум. Здесь ВСЕ студенты, вне зависимости от их специализации, будут проходить практику в красных дистриктах.

— Какой в этом смысл? — удивилась Лагранж. — Я не планирую связывать карьеру с войной. Получив диплом, я устроюсь переговорщиком в опорный пункт Наследия.

— Безусловно, — согласился куратор. — И многие из вас так думают?

Никто не спешил отвечать.

— Думаю, многие. Так вот, приведу один исторический факт. В 1954 году упомянутое этой барышней Наследие открыло торговое представительство на параллельной Земле… вам этот мир известен под названием Джихад. Там у них Османская империя разрослась до невообразимых размеров, поглотив не только Россию-матушку, но и скандинавские страны. Представительство было укомплектовано симпатичными девочками, специализирующимися на ментальных техниках. Ну, эмпатия там, телепатия, внушение на больших дистанциях. Плюс биомаг и целительница. Обычная практика кланов. Очаровать, немножко навязать, достичь оптимально выгодных условий. И знаете что?

— Никто не выжил, — раздался голос с задних рядов.

— Именно, — куратор щелкнул пальцами. — Больше фактов вы узнаете на уроках альтернативной истории. Кто не в теме, я поясню: случился конфликт на религиозной почве. Слово за слово. Наши послы не успели добраться до портала. Всех вырезали под корень. Прикол в том, что клановцы в тут пору не поступали в Магикум и предпочитали обучение в собственных университетах. Узкие специализации. Никто не мог за себя постоять. Анализ инцидента показал, что при наличии боевой магической подготовки отряд уцелел бы. Впрочем, тогда было не принято объединять послов и переговорщиков в отряды. За что и поплатились.

Моя соседка хотела возразить, но передумала.

— Практику вам не обойти, — ухмыльнулся куратор. — Ни при каких обстоятельствах.

— А нам расскажут про отряды? — поинтересовался белобрысый паренек с канадкой. — Как в них вступать? И когда?

— Есть принципы, которых надо придерживаться, — ответил Вулф. — Рекомендации. Вы можете на них забить. Состав отряда — это ваша проблема. Давайте разберем простую задачу. У нас три взвода. В первом — опытные боевые маги. Адепты льда, пламени, пепла, электричества. Света, куда ж без него. Во втором — менталисты, артефакторы, маги цепей. В третьем — всех понемногу. Портальщик, целитель, менталист, парочка стихийников, оружейник. На кого делаем ставку при заброске в красный дистрикт?

— Первый взвод, — уверенно заявил Троекуров.

— Другие мнения? — куратор обвел нас взглядом.

Я понимал, к чему он клонит, но решил промолчать. Пусть выговорятся другие, а я посмотрю на модели мышления. И прикину, кто есть кто.

— Второй, — сказала девушка с выбритыми висками и сумасшедшим хайром на голове. — Они сумеют быстро укрепить линию обороны, выставят заградительные щиты.

— Третий, — бросил парнишка с лицом азиатского типа.

— Первый!

— Первый!

— Савки сделаны, — хмыкнул Вулф. — Ставок больше нет. Рассказываю. Первый взвод доблестно вступит в сражение, перебьет кучу монстров и поляжет на поле боя. Домой к папке с мамкой не вернётся никто. А всё почему? У них нет портальщика. Следовательно, отступать некуда. Целителя нет, и любое ранение может оказаться фатальным. Выживаемость в таком составе крайне низкая. Получаем идеальных камикадзе.

Громов фыркнул.

Куратор даже не удостоил блондина взглядом.

— Вторые сдохнут, потому что лишены ударного ядра, — продолжил Вулф. — Это очевидно. Самый топчик — третий взвод. Они могут выйти из окружения, раны бойцов залечит целитель. Оружейник снабдит своих усиленным магическим арсеналом. Стихийники нанесут урон по площади в случае необходимости. Менталист обеспечит телепатическую связь, что повысит эффективность группы.

— Это обязательные специализации? — уточнил я.

— Базовые, — препод пожал плечами. — Итак, готовы записывать?

Я открыл блокнот и взял ручку.

— Отряд сдерживания российских сил самообороны, сокращенно РСС, состоит из одиннадцати человек. К базовому ядру относятся: портальщик, целитель, менталист, оружейник, маги света, льда, огня и электричества. Остается три человека. Здесь возможны варианты, но я бы рекрутировал биомага, мастера пепла и призывателя. При таком раскладе вы укрепитесь инфернальными монстрами, темными големами и управляемыми биомашинами. Кому-то везет на хрономагов, но такие спецы… это крайне редкие исключения. Если операция проводится близ озера, реки или морского побережья, биомага можно заменить на мастера воды. Важный момент: пока вы не достигнете ранга заклинателя, никто вас к практике не допустит. Магикум не интересуется «пушечным мясом».

— Четвертый ранг? — воскликнул Саймон. — За какой отрезок времени?

— Год, — невинно улыбнулся куратор. — Учитесь хорошо, работайте над гримуарами, и будет вам счастье.

— А если не поднять ранг? — спросил Прохор.

— Отчислят, — равнодушно ответил Вулф.

Что ж, картина вырисовывается. Отряды самообороны, универсальное обучение. Волшебник может использовать лишь один тип магии, но ничто не мешает ему действовать в команде, осваивать рукопашку, холодное и огнестрельное оружие. Уверен, рунные цепочки позволяют подпитывать маной что угодно — от какого-нибудь хитрозакрученного автомата до меча-кладенца или катаны-саморубки.

Не успел я об этом подумать, как Вулф застучал по столу, прерывая очередную волну шума:

— А теперь слушайте внимательно, салаги. Инициацию переживут почти все, практику — далеко не все. От вашего усердия будет зависеть ваша безопасность. Развивайтесь по выбранным направлениям. Повышайте ранги. Осваивайте боевые искусства, тренируйтесь на тактических полигонах. Я бы поселился в додзё на вашем месте. Это бесплатный совет. Что касается дуэлей и прочего идиотизма…

Мимолетный взгляд в мою сторону.

— Я понимаю, что молодость, спермотоксикоз, хочется пар спустить, себя показать. Сам таким был в вашем возрасте. Вам может показаться, что Академия разбрасывается ценными кадрами направо и налево, но это не так. Мы сделаем всё, чтобы сохранить ваши шкуры. Ежели кто погибнет в красном дистрикте, то сделает это по собственной глупости. Окочуриться на дуэли — еще большая глупость. Поэтому всё это дерьмо под запретом. Хотите выяснить отношения? Без проблем. Для этого есть Арена.

Группа оживилась.

Я вновь ощутил на себе сверлящий взгляд Громова.

— На Арене, — повысив голос, продолжил Вулф, — вас не убьют. Поединки между студентами входят в обязательную турнирную программу. Вы будете драться в магических доспехах, под контролем врача. В строгом соответствии с правилами. Вот там и меряйтесь буями хоть до посинения.

Задние ряды заржали.

— Отставить! — рявкнул куратор.

Тишина восстановилась довольно быстро.

Никто не забыл про черную спираль.

— Подвожу итог, — куратор демонстративно взглянул на наручные часы. — Сегодня в ваших личных кабинетах появится расписание занятий. Для каждой кафедры — своё. Где-то вы будете пересекаться. Также советую ознакомиться со списком факультативов, графиком работы додзё, тренажерных залов и полигонов. Правила Арены и регламенты турниров — в соответствующих разделах сайта. Возникнут вопросы — обращайтесь ко мне.

Пауза.

— Сейчас прозвенит звонок, — куратор потянулся, хрустнув суставами. — И я вас отпущу на обед. В два часа дня встречаемся в этом же кабинете. Я проведу инструктаж по грядущей инициации.

Народ зашевелился.

— Я кого-то отпускал?

Копошение стихло.

— Напоминаю, что выходить за периметр Академии нельзя, — сказал Вулф. — Если вы думаете устроить в лесу какие-то разборки, сразу забудьте об этом.

— Отчисление, — уныло пробормотал Громов.

— Оно самое, — хмыкнул викинг. — А теперь валите на обед.

Глава 24

Смартфон издал мелодичную трель.

Пришло сообщение.

Я открыл письмо, отправленное ректоратом. Мне предписывалось явиться в амфитеатр Старой Арены ровно в полночь. Там и пройдёт ритуал жёсткой инициации, на которую меня записал отец.

Выглядываю в окно.

Темень кромешная.

Саймон уже покинул блок — ему прислали эсэмэску четверть часа назад. Студенты, решившие пройти стандартный обряд, давно разбрелись по аудиториям. И лишь десять неудачников, мечтающих о пробуждении силы рода, ждали до последнего момента.

Корпус общежития окутала тишина.

Никаких голосов, громкого смеха, гудения лифта в шахте, музыки и девичьего смеха. Кампус превратился в склеп. У всех без исключения воспитанников Академии сегодня решалась судьба.

Среди сшитой на заказ одежды я нашел и ритуальный комплект. Красный балахон, напоминающий то ли судейскую мантию, то ли сутану католического священника. Украшенный рунами пояс, внушительных размеров капюшон. Руководство не обозначило требований к обуви, поэтому я надел удобные осенние ботинки.

Шаги гулко отдавались под сводами коридора.

У меня есть двадцать минут, чтобы отыскать Старую Арену.

К счастью, я убил большую часть вечера на изучение учебного комплекса. Куратор посоветовал. Слил тему про СМС и предупредил, что если начнем плутать по территории, то непременно опоздаем на обряд. На вопрос, что произойдет в этом случае, Петр Алексеевич не ответил. Загадочно улыбнулся — и всё.

В два часа мы собрались на инструктаж.

Никто не опоздал. Многие пришли загодя, расселись на подоконниках или разбились на небольшие группки вдоль стен, начали обсуждать предстоящее событие. Всё, что я услышал, — предположения. Взрослые маги ничего не помнят, руководство Академии держит подробности в секрете…

А потом на лестнице раздались тяжеловесные шаги, и появился куратор.

Мы быстро расселись по своим местам.

Приготовились слушать.

— Обряд не сохраняется в памяти одаренного, — сообщил инструктор по выживанию. — Это известный факт. Я не буду вдаваться в историю, скажу лишь несколько важных вещей. Первое: инициация проводилась не всегда. Полтора века назад волшебники раскрывали Дар самостоятельно. И ещё. Всё ОЧЕНЬ индивидуально. Многие из вас готовятся с детства, чтобы культивировать линию предков. Кто-то рассчитывает на медитации, практикует осознанные сновидения. Всё это — хрень собачья. Вы те, кто вы есть. И получите то, что предначертано.

Фаталист.

Я заметил скептические усмешки на лицах аристократов.

В этом мире сила крови — не пустой звук. Первоначально не все родовичи обладали Даром. Историческая развилка наметилась в 1862 году, когда из параллельного мира явился могущественный волшебник. Имя этого человека засекречено тайной канцелярией. Собственно, всё, что с этим колдуном связано, опечатывается грифами спецслужб. Говорят, Основатель набирал себе учеников, помогал им раскрывать сверхспособности и шел дальше, нигде подолгу не задерживаясь.

Аристократы старейших родов начали искать учеников Основателя, заключать с ними выгодные сделки и вводить в свои семейства. Заключались выгодные браки, рождались новые поколения одаренных. Происхождение магов вообще не бралось в расчёт. За полтора столетия большинство родов в той или иной степени обрели силу крови. Аристократов без сверхспособностей практически не осталось.

К чему это я?

Родовые способности культивируются из поколения в поколение. Главы старейших родов, опираясь на рекомендации фамильных генетиков, разработали целые системы ментальных тренировок, позволяющих сберечь и усилить техники предков. Уверен, Громов и подобные ему останутся при своем мнении.

— Зов сердца, — куратор похлопал себя по груди. — Вот что важно. А теперь — правила безопасности.

Группа зашуршала блокнотами.

— Не пить, не употреблять всякую наркотическую дрянь, — начал перечислять Вулф. — Отказаться от маг-стимуляторов, пусть даже и высококачественных. Слишком непредсказуемый эффект. В идеале — хорошенько выспаться. Забываем про кофеин, если не хотим получить разрыв сердца.

— И это всё? — опешила моя соседка.

— Да, — отрезал куратор. — Разглашать детали я не имею права, иначе вы понастроите блоков и всё завалите. Ах, чуть не забыл. Нельзя брать с собой чувствительную электронику.

Я в точности выполнил все рекомендации Вулфа.

Старая Арена расположилась в лесопарке, неподалеку от административного здания. Я срезал через стадион и выиграл несколько минут. Вскоре я заметил концентрические каменные окружности, складывающиеся в подобие римского амфитеатра. В толще каменной кладки обнаружились ворота, через которые я беспрепятственно попал в узкий проход, освещённый плавающими в воздухе матово-белыми шарами. Проход вывел меня к зрительским трибунам. Арену со всех сторон обступили сосны, сквозь рваные окна в облаках лился звездный свет.

Шары были повсюду.

Целая россыпь огоньков, противостоящих тьме.

В центре Арены меня ждал человек.

— Спускайтесь сюда, господин Корсаков.

Я направился по наклонному скату вниз. Голос человека был тусклым и безжизненным, но я расслышал каждое слово. Потому что фраза прозвучала в моей голове.

Незнакомец был одет в черную хламиду, его лица я не видел из-за низко надвинутого капюшона. Приблизившись к магу на расстояние в десять шагов, я остановился.

Ветер шумел в кронах.

Ноги утопали в траве.

Похоже, Ареной давно не пользовались. Каменная кладка местами растрескалась и обвалилась. Цирк утонул в бурьяне. Я поискал глазами менгиры, защитные рунные столбики, и обнаружил их на самом верху. Штыри торчали из парапета и были равномерно разбросаны по всему периметру, из-за чего локация напоминала пасть гигантской миноги.

— Я — менталист-пробудитель Магикума, — произнес человек в капюшоне. Зародилось своеобразное чувство мысленного диалога. — Ты выбрал жесткую разновидность ритуала, поэтому ректор прислал меня. Для таких обрядов требуется уровень мастера. У тебя есть вопросы?

А то.

Мастер — седьмой ранг в местной иерархии силы. Круче только грандмастер, магистр и архонт. Неужели для инициации пригласили десять специалистов столь высокого класса? В то, что этот чувак на постоянной основе работает в Академии, я не верю.

— Потенциалов, выбравших жесткое пробуждение, десятеро, — пояснил менталист. — Я работаю с первой пятёркой. У нас с тобой есть десять минут. Приступим?

Охренеть.

Весь сыр-бор из-за десяти минут.

— Я готов.

Мастер-менталист больше не обращался ко мне на «вы».

— Хорошо. Возьми это, — силуэт шевельнулся, из складок балахона показалась рука. Пальцы волшебника сжимали склянку с перламутровой жидкостью внутри.

Принимаю пузырек.

Толстые стенки, крохотное горлышко, пробка. Никаких этикеток и маркировки. Не люблю я такое дерьмо, но придётся играть по чужим правилам.

— Что это? — я повертел склянку в пальцах.

— Выпей.

Думаю, на моем лице отразилось сомнение.

— Ты держишь в руках катализатор. С помощью этого эликсира пробуждаются скрытые резервы. Организм начнет работать в ускоренном режиме, раскроется средоточие, повысится восприимчивость разума.

— А дальше?

— Я проникну в твою голову и активирую средоточие. Процесс необратим. Ты сам решишь, каким будет Дар.

Вздохнув, я откупорил пробку.

И одним махом влил в себя перламутровую жидкость.

На вкус — как дорогой ликер. Приторно-сладкий, с низким содержанием алкоголя. Вернув пробку на место, я бросил склянку менталисту — тот поймал пузырек, даже не напрягаясь.

Прислушиваюсь к ощущениям.

Опьянения нет. По желудку распространяется приятное тепло. В сознании — лёгкость. Хочется воспарить, покружиться над Ареной, подняться к самым облакам…

— Реальность изменится, — предупредил менталист. — Ничему не удивляйся. Сосредоточься на образе безопасного места и запрись там, пока я работаю. Не переживай, твоя фантазия гиперактивна, любой конструкт — не проблема.

Дослушать я не успел.

Арену залил яркий свет. Вспышка была столь сильной, что я на секунду ослеп. Первая мысль была о том, что нас накрыло ударом с воздуха.

Когда зрение вернулось, я понял, что амфитеатр преобразился. Восстановились полуразрушенные концентрические окружности, исчезла трава, а вместо нее возник желтый песочек. Над моей головой соткался полупрозрачный купол цвета индиго. По поверхности купола изредка пробегали молнии. Я аж залюбовался этими метаморфозами… и не заметил, как взлетаю.

Тело перестало подчиняться земле.

Гравитация больше не властна надо мной.

Легкость, восхитительная, словно детский сон. Я вижу, как желтый цирк проваливается вниз, а фигурка менталиста уменьшается в размерах. Пробую управлять полетом — и у меня получается! Делаю круг над нижним краем трибун, начинаю подъем по спирали.

Менталист вытягивает руку — и незримая сила останавливает мой полет.

Спуск.

Человек в балахоне возвращает меня на землю. Я не хочу приземляться, это так классно!

— Не сопротивляйся, — произносит маг. — Сейчас будет больно.

Стоило прозвучать этим словам, и меня скрутило. Всплеск боли. Спазмы по всему телу, но хуже всего — в позвоночнике. Не знаю, почему. Хребет полыхает огнем, вспышки боли распространяются дальше…

Я вновь вижу траву.

Падаю на землю, корчусь в агонии.

Что-то кричу.

— Безопасное место, — напоминает менталист.

Почему-то приходит на ум комната с прозрачными гранями — та, в которую меня поместил искусственный интеллект «Эскапизма». Я вытащил этот образ из агонизирующего подсознания, ухватился за него, словно утопающий за соломинку.

И боль схлынула.

Я перенесся в облачное хранилище.

Завис посреди бескрайних звездных россыпей, глядя на кресло, в котором соткался силуэт МОРа. ИскИн принял облик шестилетнего мальчика с очень серьезными глазами. Мальчик носил очки в роговой оправе, но я не понимал, кто он такой.

— Привет, — сказал МОР.

— И тебе не хворать.

— Рад, что ты воспользовался техническим каналом «Эскапизма», — мальчик пристально посмотрел на меня. — Здесь ты можешь обрести плоть и сесть в кресло.

— Я не знаю как.

— Представь, что это происходит.

Включаю фантазию.

И обнаруживаю себя в кресле.

— Очень хорошо, — похвалил МОР.

Руки — мои. Прежние. Сильные руки взрослого мужика, привыкшего убивать других людей. Невольно я принял облик, к которому привык в прошлой жизни.

— А теперь слушай, — мальчик слегка подался вперед. — Тот мужик в капюшоне раскрывает твоё средоточие. Инициация жесткая, поэтому твое сердце может не выдержать.

— Почему?

— Ты получил от «Эскапизма» Дар, который не должен был получить. Управление временем. А менталист согласно личной просьбе твоего отца пытается пробиться к истокам родовой магии. Он хочет, чтобы ты научился использовать силу света.

— И это получится?

— Нет. Ты, видимо, забыл, что в этой вселенной можно пользоваться лишь одним подтипом волшебства. В Детройте мы сделали всё возможное, чтобы ты освоил хрономагию.

— Не понимаю.

— Ты умрешь, если не вмешаться. А, может, выживешь, но лишишься сверхспособностей.

— Помоги мне.

— Я дам тебе символ.

— Издеваешься?

МОР качает головой.

— Послушай меня, Ву. Каждый тип магии имеет свою символику. Пользоваться двумя типами одновременно нельзя, поскольку во время инициации твой разум не в состоянии удержать два образа. Культиваторы родовых техник с детства осваивают технику концентрации, но удерживают лишь один знак. Преодолевают боль и страдания, но удерживают. Я хочу, чтобы ты объединил оба символа в один и научился использовать две техники.

— Это невозможно.

— Ты ошибаешься.

— Я не смогу.

— Тогда ты умрешь. Вероятность этого — свыше девяноста шести процентов.

— Это же магия! — я не выдерживаю. — О какой научной достоверности может идти речь?

МОР пожимает плечами:

— Магия — это нераскрытые психические возможности человека. Ты кибермансер и обладаешь неоспоримым преимуществом перед другими людьми. Реализуй это преимущество.

Я вздохнул.

— Ладно. Покажи символ.

— Их два, — напомнил ИскИн. — Вот первый.

В воздухе между нами повисли треугольники. Три черных треугольника, переплетающихся между собой. Не сразу я дорубил, что эти фигуры сплетены воедино и фактически олицетворяют знак бесконечности.

— Валькнут, — пояснил МОР. — Скандинавский знак времени. Запомнил?

— Да.

— Лови второй знак.

Валькнут исчез, а вместо него появился круг с крестом внутри.

— Коловрат, — пояснил мальчик. — Простейшая его разновидность. Солярный знак, именуемый также солнцеворотом.

— Ничего сложного.

Коловрат исчез.

— Объедини их.

— Как?

— Без разницы. Знаки должны слиться в одно целое. Получившийся символ должен стоять у тебя перед глазами до завершения ритуала. Справишься?

— Попробую.

Я вызвал из памяти коловрат и валькнут. Знаки вспыхнули голубым пламенем в центре космической комнаты. Похоже, моя фантазия в пределах облачного хранилища способна творить чудеса…

Так, попробуем объединить эту штуки.

Всмотревшись в символы, я мысленно приказал им наложиться друг на друга. Начал вращать изображения, подбирая оптимальную конфигурацию. В итоге валькнут оказался вписанным в окружность, а крест испарился.

— Сгодится, — одобрил МОР.

— Точно?

— Главное — смысл. Держи знак перед собой, думай об управлении временем и тянись к свету. Концентрация не должна ослабевать. Удачи.

— Эй! — я вцепился руками в подлокотники кресла. — И больше ничего?

МОР не ответил.

Комната завертелась в вихре изменений, и я оказался выдавленным из небытия на Старую Арену. Сердце бешено колотилось, в висках стучало, по рукам и ногам расплескался жидкий огонь.

Я сжал зубы.

Хотелось кричать.

Внутри ощущалось присутствие постороннего разума. Меня перекраивали, причем изменения происходили ежесекундно.

Символ я удержал.

У кибермансеров есть пси-техника, позволяющая снизить пороги чувствительности во время пыток или при получении критического урона. Я автоматически прибег к этому приему, чтобы приглушить нервное напряжение. Хорошенько сосредоточившись, игнорируя болевые спазмы, я выдернул из памяти знак, объединивший солнцеворот с валькнутом. Замкнутые на себя треугольники в кругу.

Я катался по траве, из моих глаз текли слезы.

Горло издавало невразумительные хрипы.

Сам себе я напоминал в те секунды дикого зверя, наевшегося отравы в человеческом поселении. Вера в то, что мне удастся выжить, напрочь отсутствовала. Казалось, сумасшедшие инквизиторы всаживают в моё нутро раскалённые иглы.

Агония растянулась в вечность.

И всё это время я удерживал перед мысленным взором спасительный символ.

Круг с треугольниками.

По краю моего сознания скользили размышления менталиста. Удивительно… не понимаю, что он делает… другой бы давно умер…

В какой-то момент Арену накрыло очередной световой вспышкой.

Я ослеп.

Знак, подаренный ИскИном, никуда не исчез. Купируя приступы боли и тошноты, я положил максимум усилий, чтобы не выпустить образ, от которого зависела моя жизнь.

— Вставай, — раздался знакомый голос.

Похоже, я распростерт на земле. Мои пальцы вцепились в пучки травы, на зубах похрустывают песчинки. Глаза слезятся, но это ничего.

Я ведь жив.

Всё еще жив.

Двигаться нет ни малейшего желания. Лежал бы так до скончания века. Боль схлынула, меня придавило к земле ленью и умиротворением.

— Вставай, — голос сделался настойчивым. — Надо принять второй эликсир.

Собрав остатки воли в кулак, я открыл глаза. Надо мной — небо цвета индиго. И знакомая фигура, протягивающая руку с пузырьком.

Поднимаюсь на ноги.

Ветер усилился, ощутимо похолодало.

— Пей.

За пузатыми стенками пузырька — золотистая жидкость. Расплавленный мед, переливающийся радужными разводами.

Вытащив пробку, я опустошил сосуд.

— Закрепитель снимет последствия трансформации, — сказал менталист. — Ритуал завершен. Поздравляю, парень, ты прошел через жесткое пробуждение. Я думал, не выдержишь.

Круто.

Поддержка восьмидесятого уровня.

— Ты не просто выдержал, — менталист сделал многозначительную паузу. — Ты обрел Дар. Я ничего подобного в жизни не видел.

— И что не так? — я насторожился.

— Ну, как тебе сказать. Теперь ты владеешь родовыми техниками, но умудрился сохранить талант хрономага. Два подтипа… такое в природе не встречается.

Молчу.

Жду продолжения.

— Последний штрих, — в руке менталиста возник платиновый диск определителя. — В отчете нужно зафиксировать твой ранг.

Отшвырнув склянку, я взял диск.

Массивный кругляш оттягивал ладонь, а сияние, разлившееся по его ободу, заметно усилилось. Подержав определитель в руке, я бросил взгляд на прямоугольное окошко.

И не поверил увиденному.

Глава 25

Семёрка.

Мастер.

Я ошеломленно уставился на определитель.

— Это норма?

Менталист шагнул ко мне и забрал артефакт.

— Нет. Не норма. Одаренный после инициации может достичь третьего уровня. Максимум.

Голос волшебника изменился.

Проскользнули нотки подозрительности.

— А теперь — стандартная проверка.

— Что еще за проверка?

Я взглянул на механические часы. Двадцать минут первого. Мы уже задерживаем тех, кто ждет своей очереди. Нутром чую — назревает проблема.

— Кто я такой? — задал первый вопрос человек в капюшоне.

— Мастер-менталист.

— Ты видел яркую световую вспышку?

— Да.

— Ты летал после употребления эликсира?

— Да.

— Что ты еще помнишь?

— Боль. Судороги. Тошноту. Ничего хорошего.

Повисло молчание.

— Ты не можешь этого помнить, — голос мага стал ледяным. — Никто не помнит.

— Я особенный.

— Не пори чушь. Инициацию способны сохранить в воспоминаниях далеко не все. Такое под силу лишь… пришельцу из другого мира.

— Ну-ну, — хмыкнул я.

Мозг начал быстро просчитывать варианты.

Человек, застывший напротив меня, не связан с Особым отделом. Факт. Иначе он бы не вещал с умным видом о моем попаданчестве. Значит, он догадался. И мне грозит раскрытие.

— Идем к ректору, — заявил маг.

У меня нет времени на принятие взвешенного решения.

Плохо.

— Нет.

— Что ты сказал?

Я почувствовал, как нечто рванулось к моему разуму.

И не стал ждать.

Энергия растеклась по телу, и я мысленным усилием остановил время. За секунду до того, как менталист успел сломать мою защиту и поработить волю.

Шагнув вперед, я сорвал с головы волшебника капюшон.

Передо мной — лысый мужчина лет тридцати. С бездонными черными колодцами вместо глаз. И резко очерченными скулами.

Бью выставленной костяшкой среднего пальца в висок.

Точно и быстро.

Запускаю остановившуюся реальность.

Ветер снова дует, трава шелестит. Качаются и поскрипывают кроны деревьев. А вот магические светильники гаснут — их больше не подпитывает энергия менталиста.

Мужик падает на колени.

Утыкается лицом в траву.

Я быстро просчитываю цепочку последствий. Исходя из опыта предшественника, картина получается не очень радужной. Я убил одаренного. Возможно, аристократа. В подобной ситуации ректор обязан вызвать полицию, а меня отчислить из-за применения боевого колдунства на территории Академии. С Тимофеем Волковым, следователем Особого отдела, я связаться не могу. Нет контактов. Это не означает, что канцеляристы за меня не вступятся. Просто спецслужбе потребуется время.

Дерьмовый расклад.

Правда, не безнадежный.

В наступившей тьме я поднимаюсь на трибуны и шагаю по уже знакому проходу к воротам. Снаружи, в неровном свете фонарей, меня ждут. Четверо студентов-потенциалов, никого из них я не знаю.

— Живой? — спросила девушка с длинным хвостом черных волос.

— Да. Ваша инициация откладывается.

— Почему? — удивилась девушка.

— Менталист не в себе.

Сказав это, я направился в лес.

Не оборачиваясь.

Энергия бьет через край. Теперь я ощущаю силу, которой прежде не мог управлять. Остановка хронопотока никак не сказалась на моем самочувствии. Ни слабости, ни потери сознания. Седьмой ранг, да? Весьма кстати.

Решение я принял быстро.

Есть лишь один способ избежать диалога с полицией до того, как меня возьмут под своё крыло коллеги из Особого отдела.

Уйти из Магикума.

Старая Арена размещалась ближе к центру комплекса. Мне потребовалась секунда, чтобы сориентироваться, сменить направление и побежать через кампус третьего курса к правильной арке портала. Питерской арке.

Ритуальный балахонпутается в ногах.

Жетон болтается на шее.

Я на одном дыхании одолел часть лесопарка, пересек небольшую площадь с фонтаном, обогнул тактический полигон и лишь после этого замедлил шаг. У меня есть небольшая фора, пока студенты сообразят, что к чему, удостоверятся в правдивости моих слов и начнут звонить своим кураторам. После этого заработает академическая СБ. Тут у них камеры за каждым кустом, и меня быстро отследят.

Перехожу на шаг.

Несущийся через лес одаренный в красной хламиде привлечет внимание сразу. А так… Вон, по всей территории разгуливают первокурсники, успевшие пройти инициацию.

Веди себя естественно, Макс.

Ну, и капюшон на голову.

Не повредит.

Оставив за спиной корпус чужого общежития, я оказался у здания, подозрительно смахивающего на ресторан. Приземистая постройка с панорамными окнами, облагороженным ландшафтными дизайнерами садиком и деревянной террасой с двумя рядами столиков. Ресторан, естественно, был закрыт.

Тропинка, тенистая аллея с кубическими и шарообразными кустами.

Спортплощадка, корты.

А вот и знакомый участок леса. Здесь мы впервые столкнулись с бандой Громова и защитили Любу. Я невольно ускорил шаги, заметив вдалеке фиолетовое мерцание арки.

Черный прямоугольник стенда…

— Стоять!

Голос был уверенным, взрослым.

Мужским.

Я увидел фигуру, метнувшуюся мне наперерез. И еще парочку теней, отставших от своего предводителя на дюжину шагов.

— Служба безопасности Магикума! Остановитесь, Корсаков!

Терять нечего.

Сбрасываю балахон.

На мне — тонкая футболка, джинсы и ботинки. Холодно, но всё это ритуальное дерьмо мешает быстро перемещаться. И драться мешает.

Человек успевал добежать до арки на долю секунды раньше меня.

Стоп, время.

Эсбэшники застыли в причудливых позах. Крепкие, подтянутые, носят камуфляж без знаков различия. Правая рука ближайшего преследователя окуталась облаком светящихся голубых точек.

Шагаю в портал.

И попадаю в огороженный забором питерский дворик.

Арка, узкие дорожки, клумбы. Высоченный тополь в дальнем углу двора. Здание приемной комиссии — мертвое и безжизненное.

И как же мне отсюда выбраться?

Забор.

Перестав накачивать хронотехнику маной, я вздохнул с облегчением. Пока я бодр, но как долго это будет продолжаться? Уверен, средоточие не резиновое.

Я быстро добежал до ограды.

Кирпичная кладка. Массивные столбы, выступы, шероховатости. Высота — около двух метров. С трудом, но залезу. Глаза уже адаптировались к полумраку, двор освещен самим порталом и круглым плафоном у двери приемной комиссии.

Юркнув за ствол тополя, я поставил левую ногу на небольшой парапет, а правой рукой нащупал выемку от выпавшего кирпича. Подтянулся, утвердил обе ноги на парапете. Пошарил левой рукой — над верхним краем забора обнаружились прутья арматуры. Или это вмурованные штыри?

Схватившись за прут, я изо всех сил начал подтягиваться.

Между мной и аркой сейчас стояло дерево.

— Где он? — послышался голос первого эсбэшника.

— Тут заперто, Федя.

— Коля, проверь тот угол.

Ай, похеру.

Обдирая колени, я рывком подтянулся, уперся локтями в забор и чуть не завалился на острый штырь. Вот уроды. Понастроили тут.

— Он здесь!

Выпрямившись в полный рост, я осмотрелся.

Неприметная улочка, одетая в брусчатку. Узкий тротуар, канализационный люк. Изогнутый фонарный столб и тусклая неоновая вывеска с надписью «Брадобрей». Рядом с литерой «Б» — стилизованная бородатая рожа в пенсне и цилиндре.

— Корсаков, не дури!

Я прыгнул.

И приземлился на тротуар с обратной стороны забора, чуть не своротив плечом мусорку. От соприкосновения с тротуаром по пяткам прокатилась боль. А ведь я на полусогнутые приземлялся, по всем правилам…

Развернувшись спиной к Кутузовской набережной, я побежал.

Вряд ли мне стоит вступать в открытое противоборство с охранниками. Ребята опытные, следят за порядком в Академии для одаренных. Это сильные противники. Вся надежда — на скорость и внезапность.

На набережной меня поймают быстро.

А вот бесконечные дворики и переулки, тянущиеся вдоль Литейного…

Мизерный, но шанс.

К сожалению, я недооценил своих противников. Преследователи не стали перелезать через забор или ломиться со всей дури в здание приемной комиссии. Они просто…

Взмыли в небо.

Оглянувшись, я увидел три черных силуэта, медленно перелетающих через высоченную ограду. Выглядело это, как в ночном кошмаре, где люди не бегают, а плавно парят между объектами. А еще в голову пришло сравнение с Луной, где гравитация в шесть раз ниже, чем на Земле.

Бравая троица приземлилась на проезжую часть.

Быстрее!

Я припустил со всего духа по узкому тротуару, рассчитывая добежать до Шпалерной. Слева что-то жахнуло, и под моими ногами образовалась корка льда. Поскользнувшись, я чуть не упал, но восстановил равновесие и аккуратно переступил через хрустящее белое покрытие.

Второй сгусток холода врезался в забор над моей головой.

Суки.

Преследователи ускорились, причем их движения смазывались на фоне полуночной питерской серости. Взвыла сигнализация припаркованного в шаге от меня «Руссо-Балта».

Миг — и ублюдки сократили дистанцию вдвое.

Еще секунда — и я вижу лицо самого быстрого охранника. Ни злости, ни ярости. Человек выполняет свою работу. В левой руке эсбэшника появляется нечто, смахивающее на электрошокер. Между двумя штырьками потрескивают электрические разряды.

Поднимаю внутри себя энергетическую волну.

Выдергиваю из глубин памяти знак коловрата, олицетворяющего силу рода Корсаковых. Чувствую, как всё моё существо переполняется маной, трансформируясь…

Во что?

Охранник уже рядом.

Молниеносный тычок шокером.

Я на автомате уклоняюсь — сказываются былые навыки. Шокер врубается в стену дома, по штукатурке бегут красные круги… Сила удара столь велика, что водосточная труба прогнулась, вверх скользит змейка электрического разряда.

Шокер?

Да это посох Гэндальфа, а не шокер!

Притормаживаю время, и противник вязнет в сумрачной патоке. Теперь он не кажется быстрым. Такие движения выполняет водолаз, опустившийся на пару десятков метров под воду.

Наношу сокрушительные удары.

Первый — в колено. Дальше — локтем в челюсть. И ребром ладони в кадык.

Перехватываю руку с шокером, заламываю, провожу болевой. Не забываю держать в поле зрения оставшихся преследователей.

Хрипящий адепт льда падает на тротуар, его глаза выпучены.

Перебрасываю шокер в левую руку, восстанавливаю хронопоток. И вижу, как в неровном свете фонаря из пустоты вылезает существо. Приземистая тварь, имеющая отдаленное сходство с зубастыми шарами из очень старого фильма…

Значит, один из моих врагов — призыватель.

Я воображаю сноп света, испепеляющий всё живое. Яркую вспышку, которую хочу исторгнуть из себя. И резко выбрасываю руку, целясь в ближайшего охранника.

Вряд ли это должно было сработать.

Но оно сработало.

Из моей ладони исторглось нечто… ослепительно яркое. Словно миниатюрное солнце осветило переулок, вычертило резкие тени, загнало мрак в жерла водосточных труб и пасти горгулий на противоположной стороне. Сияние ударило в призывателя, и тот осыпался пеплом на мостовую.

Тварь почти успела дотянуться до моего горла, но смерть хозяина оборвала ее бытие. Предсмертный вопль, легкая дымка… И нету больше зубастика.

Последний охранник решил не испытывать судьбу.

Выхватив из набедренной кобуры ствол, мужик открыл огонь на поражение. Я вкачал еще больше энергии в остановку реальности. Пуля вморозилась в воздух.

Быстро подхожу к охраннику и вгоняю шокер ему под ребра. Жму кнопку, второй рукой не даю противнику упасть. Чувака сотрясает спазмами. Хронопоток почти нулевой. Почти, но я не рискую расходовать слишком много энергии. Пуля за моей спиной продолжает вкручиваться в пространство, неспешно прогуливаясь по осеннему переулку.

Время, назад.

Мужик оседает к моим ногам.

Он мертв, остановка сердца.

Нагибаюсь, щупаю пульс на шее. Жилка не бьется. Пуля рикошетит от водосточной трубы, грохот выстрела прокатывается по каменной теснине.

Отбрасываю бесполезный шокер и бреду прочь, держась за стену.

Мне слегка поплохело.

Перед глазами расплываются темные круги.

Хоть я и мастер, но ресурсы не бесконечны. Игры со временем, атакующие световые техники… Чую, многому мне предстоит научиться.

В окнах домов загорается свет.

На первом этаже слышатся обеспокоенные голоса.

Жильцы встревожены.

А когда они встревожены, то начинают звонить в полицию. Превозмогая тошноту и слабость, я шагаю вперед, завершая начатый путь. Переулок неожиданно заканчивается, и я вижу двухрядное шоссе, зеленую полоску, засаженную деревьями, проносящиеся в обе стороны машины и далекие дома. Город старинный, серый и низкорослый. Приземистый и основательный, как сама императорская власть.

Мне потребуется убежище.

А еще лучше — транспорт.

Я в критическом положении. Ослаб, нет телефона, денег и карты. Вообще ничего нет. Сейчас Шпалерную оцепит полиция, и бежать некуда.

Придется импровизировать.

Медленно вдыхаю стылый питерский воздух. Здесь холоднее, чем на Брянщине. Не помещал бы свитер. Или худи. Ладно, Макс, не ворчи. Сейчас главное — не свалиться с ног.

И свалить отсюда подальше.

Поворачиваю направо и шагаю по тротуару, стараясь не привлекать внимания. Мне бы восстановить запас маны, принять какое-нибудь волшебное средство. Да кто ж даст? Денег нет даже на примитивные отвары. Даже на проезд, вашу мать, ни гроша.

Впереди маячит остановка.

Ускоряю шаг, а за спиной уже шумит что-то тяжеловесное.

Троллейбус.

Вот он, шанс на спасение. Память Корсакова молчит по поводу талонов, смарт-платежей или проездных. Мой носитель никогда не ездил на троллейбусах, он не знает, как это должно работать.

Чёрт, опоздаю же!

Давненько не бегал по улицам в таком состоянии.

Тебя будто подстрелили. Теряешь кровь, погружаешься в пограничную мглу и почти не надеешься вытащить свою задницу из этой мясорубки…

Троллейбус остановился в десяти метрах.

Подозреваю, что это ночной маршрут. Либо он последний, либо идет в депо. Плевать. Не думаю, что там есть контролёр.

Успеваю вскочить на подножку, ухватиться за поручень и втащить себя в салон. Двери закрылись за моей спиной, чуть не защемив ногу.

Я не знаю, куда ехать.

Да это и не важно.

В салоне горит тусклый свет, пассажиров можно по пальцам пересчитать. Забираюсь на заднее сиденье — так, чтобы видеть оба выхода.

Разгоняемся.

По Шпалерной несется плотный поток машин. Нас подрезает лихая компания на кабриолете. Ночная жизнь, ага. Мажоры только просыпаются…

А ты, Макс, не спи.

Нельзя.

— «Торговые ряды Ишера», — сообщил приятный мужской баритон.

Мы свернули на юг, подкатили к очередному остановочному пункту. Двери распахнулись, пропуская в салон девушку в широких штанах и коротком топе.

— Двери закрываются. Следующая остановка — улица Чайковского.

Проехав три остановки, я выбрался на улицу. Никто не проверил у меня билеты. Девушка оплатила проезд, приложив к считывающему устройству дисплей смартфона. Компостеров я не обнаружил. Что ж, повезло.

Снаружи меня поджидала неведомая локация.

Широкая улица, допотопные дома с одной стороны и парковая зона — с другой. Я уже почти настроился на ночевку в детском веревочном городке, но тут мой взгляд зацепился за тускло освещенную стоянку у магазина спорттоваров. Среди припаркованных автомобилей мелькнули шашечки такси.

Вот он — последний шанс.

Надо добраться до тайной канцелярии.

Я заковылял к паркингу.

Мимо промчался безрукий велосипедист, уткнувшийся глазами в смартфон. Через дорогу переехала девушка на электросамокате.

Не сдаваться.

Ты дойдешь.

Среагировав на стук по ветровому стеклу, таксист приоткрыл дверь с пассажирской стороны.

— Куда тебе, бро?

Внешность у шофера кавказская.

Плюхнувшись в кресло рядом с водителем, я перевел дыхание. Сердце чуть не выскакивает из груди. В висках ощущается давление.

Куда…

Надо вспомнить.

— Тайная канцелярия, — выдыхаю я. — На Литейном.

Шофер бросил на меня внимательный взгляд.

— Хорошо отдохнул, да?

— Типа того.

Забрасываю вторую ногу в салон, захлопываю дверь.

— Разбуди меня, когда приедем.

— Без проблем, друг.

Машина выехала с парковки и влилась в нескончаемую механическую стремнину. Едва моя голова коснулась спинки кресла, глаза закрылись, и я уснул. На сей раз не было перемещений в иные миры, видений про старую Землю, Лизы и облачного хранилища. Вообще ничего не было. Я погрузился в абсолютное ничто. Даже звуки города перестали иметь какой-либо смысл…

Трясут за плечо.

— Вставай, дорогой!

— Что? Приехали?

Открываю глаза.

Водитель испуган.

Машина стоит, но двигатель работает на холостом ходу. И если вам кажется, что таксист выполнил свою работу, вы заблуждаетесь. Я застрял на какой-то богом забытой улице, перегороженной полицейскими фургонами. Голубые и красные вспышки мигалок режут глаза.

Я вижу людей с оружием.

Черные шлемы, штурмовые винтовки.

Понимаю, что влип.

июль — август 2022 г.

Оглавление

Здесь вам не клан

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25