Любить всем сердцем (СИ) [Efen] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== После всего ==========

Тёмная водная гладь не отражала ни одного блика, так как место, в котором они были, олицетворяло собой полную темноту. Тьма сгущалась вокруг одинокой деревянной лодки, что медленно плыла по воде, не создавая за собой никаких волн, что было невозможным. Чудовищно тяжёлая энергия давила на головы, заставляя втягивать шею в плечи, но мужчина, что сидел в лодке, стойко выдержал это испытание, не поддаваясь мирским желаниям.

Красный жилет, как и щитки, в которые были облачены руки и ноги, со временем износились. Они покрыты слоем грязи и множеством царапин, которые были приобретены в многочисленных битвах. Его верный друг — катана, находилась с ним даже в этом путешествии, на сей раз спокойно отдыхая в ножнах. Её лезвие было отполировано, из-за чего металл сверкал столь сильно, что готов был ослепить. Пожалуй, второй раз за жизнь, ведь в остальное время опасное лезвие было окрашено кровью.

Накаченная спина выпрямлена и напряжена, как будто мужчина готов был и сейчас броситься в бой. Он не помнил ни дня, чтобы мог до конца позволить себе расслабиться. Годы тренировок заставляли хранить бдительность и быть готовым к бою в любую минуту, но головой он понимал, что сейчас всё это было ни к чему. Не будет никакого сражения, ведь он уже был — его последний бой.

Это место было странным, но оно совершенно не пугало мужчину. Он спокойно сидел на месте, дожидаясь своей участи. Его тело всё ещё было напряжено после сражения, мышцы набухли, но голова понимала, что сейчас происходило в округе. Возможно, мужчина должен был расслабиться, но он не мог до конца это сделать.

Он даже не оглядывался по сторонам, пытаясь разглядеть хоть что-то в пугающей тьме. Его холодный, пронзительный взгляд был устремлён на лодку, на краю которой стояла фигура в плаще. Они плыли в молчании, ни разу не перебросив между собой и пары слов, и лишь весло, что опускалось в воду, порой прерывало тишину. Ледяные капли воды стекали с деревянной поверхности, но затем тут же вновь возвращались в воду.

Время в этом месте было совершенно другим, не таким, каким привыкли видеть люди при жизни. Оно ощущалось несколько тягучим, бесконечным и нескончаемым. Никуда не стоило бежать и спешить, ничто не подгоняло, и, пожалуй, наконец-то появилась возможность остановиться и посидеть в тишине. Мадару нисколько не напрягало ни то, как долго они плыли в кромешной тьме, ни то, когда же они причалят.

Мужчина понимал, что в то место, куда они отправляются, действительно не стоит стремиться из последних сил. Он принимал свою участь, и никогда не являлся трусом, чтобы в конвульсиях ожидать свой исход. Его разум был чист, дух полон решимости, а тело готово к вечной агонии, которую ему подготовил всевышний. Учиха не собирался кидаться в ноги в мольбе о пощаде. В глубине души он понимал, что ему никогда не искупить всех своих грехов, и он никогда не заслужит прощения.

Тех, кто пал от его клинка, не было счёта. Их было настолько много, что, пожалуй, Мадара не смог бы и сосчитать. Помнил ли он их лица? Имена? Все образы слились в единый поток, и он не мог припомнить ни свою первую, ни последнюю жертву. Жалел ли он о том, что совершил? Лишь сейчас, плывя по бесконечной тёмной реке, Мадара мог задаться этим вопросом. Но он не был уверен в том, что мог на него ответить честно.

Его жизнь была наполнена трудностями. Детство было сложным, но стало ли легче в более зрелом возрасте? Даже сейчас, находясь за чертой, этих вопросов оставалось слишком много, чтобы ответить на все. При жизни Мадара игнорировал всё это, оставляя за собой недосказанность, и сейчас, представ перед своим истинным «я», он должен был окончательно разобраться в самом себе.

Он был непростым человеком. Его можно было назвать даже сложным. Это относилось, как и к детству, так и к подростковому возрасту, и даже более зрелому. Он не помнил того момента, когда мир в его глазах стал терять все краски и приобрёл мрачную тень, которая падала на всё, что он видел. Так же как не помнил и того момента, когда его сердце стало чёрствым, как засохший хлеб.

Отец учил его безжалостности и бессердечию; никакого сострадания. Оглядываясь назад, Учиха понимал, что Таджима воспитал и создал идеальное оружие для убийств. Мадара рос во время войны, видел гибель своих братьев и сородичей, и в его сердце не было ничего, кроме ненависти. Он желал защитить свой народ, но не заметил, как сам же встал на путь его уничтожения.

Много ли у него было шансов избежать всей этой участи? Возможно, Мадара и мог не совершать тот самый последний шаг. Может быть, всё закончилось бы совершенно по-другому, но сейчас уже не было смысла о чём-либо жалеть. Он проделал весь этот долгий путь, ради одной единственной цели, и сейчас, находясь по центру этой бездны, не стоило оборачиваться и искать другого выхода.

По правде говоря, он не думал, что кто-то будет провожать его в последний путь. Можно сказать, он даже несколько удивился, когда увидел одинокую фигуру, которая ждала его в лодке, но не подал виду. Осознание того, что он умер, пришло сразу после того, как перед глазами предстала длинная река, практически невидимая в кромешной темноте. Мужчина лишь мельком взглянул на фигуру, когда та жестом пригласила его ступить на лодку, а затем он потерял к ней всякий интерес.

Учиха будто остался наедине с самим собой. Он не обращал внимание на фигуру, которая медленно гребла веслом, так же как не акцентировал внимания на том, что от этого действия не происходит ни единого шума. Они будто находились в пустоте, которая несказанно давила. Но даже это не привлекало внимание человека. Мадара смотрел перед собой в пустоту, не интересуясь ничем в округе.

Ровно до той поры, пока он не стал замечать блики на воде. Этот свет привлёк его внимание, заставляя повернуть голову и посмотреть на поверхность воды. Множество огней появились на горизонте, а когда они проплыли на лодке чуть дальше, то оказались среди миллиона свечей, что плавали на поверхности. Они были разные, совершенно непохожие друг на друга, имея разные цвета и формы. Какие-то были совсем ещё длинные, а некоторые уже практически сгоревшими, оставив после себя растопленный воск.

Их огонь манил, но, смотря на каждую мимо проплывающую свечу, Мадара впервые почувствовал грусть. Незнакомое чувство окутало сердце и болезненно сдавило, но мужчина не понимал, что вызвало столь бурную реакцию. Это были обычные свечи, но они казались столь манящими в этой тьме, что на секунду Учиха решил, что он не одинок.

Он хотел высунуть руку и дотронуться до мимо проплывающей свечи, почувствовать тепло, но, к удивлению, он ощутил обратное: душераздирающий холод, который проник в самые потайные уголки сознания. Этот холод заставил одёрнуть руку и больше не прикасаться к свечам, которые продолжали манить своим огнём.

Свечей было столь много, что их невозможно было сосчитать. Взгляд мужчины перескакивал с одной на другую, смотря то на толстую и маленькую свечу, то на длинную и тонкую. Мадара не понимал почему они были все разных цветов, имея всю цветовую политуру. А самое важное — почему они были здесь? Как они могли так легко держаться на поверхности?

— Откуда они? — холодно спросил Мадара, решив получить ответ хотя бы на один свой вопрос.

Фигура в плаще и капюшоне осталась стоять неподвижно, лишь изредка двигая веслом, продолжая держать путь вперёд по реке. Многие свечи уже остались далеко позади, но впереди их ожидало ещё больше. Их было столь много, что Мадара впервые смог разглядеть реку, которая была невероятно широкой. Если ему казалось изначально, что они плывут по устью реки, то теперь в голову приходила мысль, что они вышли в открытый океан.

Сначала его несколько взбесило то, что ему не ответили, ведь он всегда внушал людям уважение. Многие его просто-напросто боялись, и не могли вести себя столь высокомерно, игнорируя его вопрос. Но затем вспомнил, что он не в своей деревне, не в своём клане, а на пути в загробный мир, где были совершенно иные правила. Не его должны были бояться и уважать, а он.

Что теперь ожидало его? Думал ли он о том, что его ждёт после смерти? Мадара мог догадаться, что не попадёт в рай после всех своих совершённых действий. Он заслуживал ад по всем критериям, но мужчина не знал, что его там ждёт. Будет ли он умирать раз за разом или же его ждут более тягостные муки? Об этом он мог думать целую вечность, что они плыли до другого берега.

Они продолжали плыть, и между ними до сих пор царила тишина. Его вопрос повис в воздухе, и будь это до смерти, то Мадара бы потребовал ответа на свой вопрос, но теперь всё было иначе. Смирение — то, что он ненавидел всем сердцем, но теперь необходим был принимать. Учиха уже решил, что ему не ответят, когда тишину неожиданно разорвал нежный тихий голос:

— Они всегда здесь были. Просто ты их не видел.

Смятение заполнили его сердце, и Мадара нахмурил брови, переведя взгляд со свечи на одинокую стоящую фигуру. Он видел, что этот человек, а может и нет, был достаточно мелковат, но нисколько не придал этому значения. Теперь же он был уверен, что рядом с ним в лодке была девушка, сопровождая в долгий путь. Её голос был знаком, но он боялся взглянуть правде в глаза.

— Что это за свечи? — спросил он, пустым взглядом смотря на фигуру.

Его голос не дрожал, но, возможно, это было бы впервые, ведь Мадара чувствовал проносящуюся дрожь по телу. Он готов был спросить ещё о чём-нибудь, лишь бы ему ответили, и он мог вновь услышать этот голос. Этот мелодичный голос, который был так знаком, но и в то же время забыт в далёком прошлом. Думал ли он о том, что когда-нибудь вновь услышит его? Или же ему только всё это казалось?

— Это души людей, что пали от твоего клинка, — ответил ему голос, который раздавался отовсюду.

Их было слишком много. Этих свеч невозможно было сосчитать, и Мадара не верил, что все эти смерти были на его руках. Неужели он действительно убил всех их? Оборвал их жизни? Тогда понятно, почему он спускается по этой тёмной реке. Он не заслуживал большее, лишь столь же пугающую тьму, что царила в его душе.

— Почему они разной формы? Некоторые практически уже догорели.

— Потому что люди разные, — ответил спокойно женский голос, и впервые за всё путешествие фигура в плаще зашевелилась. — Те, что почти догорели, — были стариками. А вон те, длинные, — младенцы, которые не успели прожить свою жизнь.

Мадара не помнил, чтобы убивал маленьких детей, но всё могло быть. Когда он сражался, он ни на что не обращал внимания, и убивал всех врагов вне зависимости от возраста. Он смотрел на длинные свечи, которые только загорелись, и в сердце что-то кольнуло. Учиха всегда был хладнокровен, и смерти детей не отдавались откликом в его душе, но сейчас было что-то по-другому. Он будто осознавал всё то, что творил эти годы.

И он знал почему. Он вновь встретил её, хоть так и не мог разглядеть лица девушки, что пряталась под капюшоном. Но он помнил её голос, и тот факт, что она была с ним в одной лодке, ещё больше заставляло сжиматься его чёрствое сердце. Мужчина не подавал вида, что в этот момент с ним что-то происходило, оставаясь внешне всё таким же хладнокровным и спокойным, как всю свою жизнь.

Между ними повисла тишина, и Мадара задумался о своём прошлом. Он пытался вспомнить те чувства, которые испытывал, убивая всех этих людей, но на душе не было ничего. В те времена его душа была черна, а на сердце была пустота. Неужели он был столь бесчувственным?

— Тебе их жаль? — спросила девушка.

— Я не знаю, — спокойным тоном ответил мужчина, опираясь рукой о борт лодки. — Скорее, я начал осознавать, что же совершил.

— И что же ты совершил?

— Много глупостей, — признался он.

В какой именно момент он встал не на тот путь? Когда начались эти бесконечные убийства? Всё это настолько поглотило его, что он потерял своё истинное «Я». Он не только убивал невинный людей, маленьких детей, но и убил человека внутри себя. А затем единственного человека, который был ему так дорог. Которого любил всем сердцем.

Лишь слабый, еле ощутимый порыв ветра колыхнул край капюшона, и Мадара увидел чёрные волосы. Они слегка завивались у виска будто от сильной влажности, и этот вид завитушек заставил его задержать дыхание. Веки отяжелели и опустились подобно свинцу, и Учиха не был в силах больше смотреть на девушку. Её лицо снова было в тени, когда он сумел открыть глаза.

— Ты знаешь, куда ты направляешься?

— Знаю, — ответил он, выпрямив спину и смотря вдаль, где всё ещё плавали свечи. — Это мой последний путь. Я умер.

— Ты расстроен?

На этот вопрос, пожалуй, он тоже не знал ответа. Был ли он расстроен от того, что его существованию пришёл конец? Он не сумел воплотить свой план в жизнь. Он проиграл столь долгожданную битву. Желал ли он попробовать снова или продолжить свой путь? Скорее всего — нет.

— Не знаю, — честно ответил он, прикрывая глаза. — Наверное, нет.

— А чем ты расстроен?

— Что в своё время принял одно неверное решение.

— Какое?

Этот голос сводил его с ума. Он был рад его услышать, но в то же время некая боль отдавалась в его сердце с каждым новым словом. Готов ли он признаться наконец-то самому себе? Признаться в том, что совершил тот страшный грех? Переступил через себя? Растоптал всё то, что имел, и всё это ради непонятно чего.

— Я не должен был убивать в тот день, — признался он, открывая глаза и пытаясь взглянуть в глаза девушке, что пряталась за капюшоном.

Все свечи будто стали притягиваться к лодке, становясь в разы больше. Огонь от них ясно освещал всё вокруг, и свет падал даже на тонкий бледный подбородок, окрашивая его в тёплый желтый цвет. Чёрные глаза бесстрастно смотрели прямо в глаза Мадаре, но бывалого озорного огонька в них больше не было. Это была она, и в то же время и не она.

— Что ты чувствовал, когда убивал всех их?

— Ничего.

— А что ты чувствовал, когда убил меня?

Мадара опустил голову, не в силах смотреть ей в глаза. Это было впервые, когда он опускал перед кем-то взгляд. Некогда сильный, бесстрашный и отважный, он был бессилен перед своим прошлым. Его губы сжались в тонкую линию, а затем он, будто вновь надев свою маску, поднял голову и с горькой усмешкой посмотрел ей в лицо.

— Самое забавное, что именно ты со мной в одной лодке. Это таким образом издеваются надо мной?

Он не хотел быть слабым. Даже перед лицом своей смерти он не был слабаком, ведь обещал быть сильным ещё в детстве, когда на его глазах умирала мать. Он каждый день вытачивал себя, подобно скульптуре, тренируя не только своё тело, но и дух. Учиха никогда не открывался человеку, делал всё возможное, чтобы его истинные чувства остались никому неведомы. И сейчас он не собирался их показывать. Не собирался падать в грязь лицом и казаться слизняком.

— Это действительно забавно, — спокойным голосом ответила она. — И всё же ты не ответил на мой вопрос. Что ты чувствовал, пронзая моё сердце клинком?

— Ничего.

Его голос не дрогнул, как и ни единый мускул на лице. Он смухлевал, сказав неправду, но теперь уже никто не узнает об этом, так ему казалось.

========== Первая встреча ==========

Он не раз вспоминал их первую встречу. Это время было достаточно жестоким, и сердца людей были наполнены агрессией и страхом. Их клан постепенно умирал из-за бесчисленных битв, которым не было конца. Некогда сильные Учиха бились из последних сил, чтобы отвоевать свои территории и защитить свою честь. Каждое сражение приносило горе в новую семью, а реки крови лились столь часто, что окрашивали земли в бордовый цвет.

В воздухе постоянно витал запах смерти, горя и потерь. Семьи оплакивали погибших сыновей, мужей и маленьких детей. Умирали не только воины, но и безобидные мирные жители. На кладбищах более не было свободных мест, поэтому тела погибших товарищей они сжигали на соломе.

Молодые женщины устали носить траур. Их лица постоянно были заплаканные и опухшие, а в глазах более не было никакого огня. Их поселение было в отчаянии, и ничто не могло скрасить серых дней.

Мадара привык к смертям, но где-то глубоко внутри сердце каждый раз сжималось в тиски, когда они возвращались в свой клан, но уже не в полном составе. Его сородичи погибали на поле боя, и смерть с оружием в руках заслуживала уважения, но их становилось слишком мало. Набеги на кланы продолжались, их сила уменьшалась и буквально растворялась в воздухе.

На его глазах пронзали соклановцев, разрубали их тела на части. Кровь постоянно окрашивала его доспехи во всевозможные оттенки красного, и каждый раз, когда он возвращался домой с битвы, он умывал их водой, видя новые повреждения. Казалось, этому не было конца. День переходил в неделю, а затем и в месяц, и всё начиналось сначала. Со временем у Мадары стали появляться мысли о столь желанном мире, который был невозможен.

Это была его несбыточная мечта. Место, где не будет войн, не будет никаких сражений и горя. Где женщины смогут с улыбкой встречать своих мужей после долгого тяжёлого дня, зная, что он обязан вернуться. А маленькие дети будут жить в полной семье, ощущая тепло от обоих родителей.

Настали тяжёлые дни, и глава клана постоянно собирал своих сыновей в главном доме, чтобы поделиться новым планом. Мадара не всегда разделял с отцом его взгляды, но ещё не имел права перечить ему и брать всё в свои руки. Как сын главы клана, он должен был уважать его и безмолвно выполнять каждый отданный приказ. И каждый раз по его приказу он вновь вооружался и уходил с отрядом в путь, думая лишь о том, скольких людей он потеряет на сей раз.

Таджима Учиха и не задумывался ни о каком мире. Мужчина, потерявший половину детей на войне, готов был действовать решительно и основательно, пытаясь победить всех, кто отважился встать у него на пути. Он желал процветания своему клану; думал, что делал всё для того, чтобы клан находился в благополучии, но не замечал, как своими же решениями убивал его. Им не нужно было так много земель. Не нужен был страх соседей и признание чужестранцев. Но все думали иначе.

Когда отец сказал о том, что им необходимо свершить набег на соседний клан, Мадара вспыхнул в глубине души. Он уважал главу клана, но в тот момент искреннее не понимал мотивов отца. Соседний клан был вполне безобиден, и было глупо отправлять людей на битву с ними, в то время как у них были проблемы с кланом Усумаджи. Их люди являлись сильными шиноби, и именно они в последнее время приносили так много проблем.

Они частенько пересекались на вылазках, а в прошедшие выходные Учиха заметил несколько лазутчиков неподалёку от их дома. Двое мужчин поплатились своими жизнями за полученную информацию о своих врагах, и Мадара предполагал, что это было только начало. Каждой потайной частью своей души он ощущал, что они готовили какой-то план, и что сейчас необходимо усилить оборону, но отец не желал его слушать.

Мужчина гневался внутри себя, но внешний вид его оставался предельно спокоен. Ни единый мускул не дрогнул на его лице, ни одна искра не промелькнула в глазах за всё то время, что он стоял в кабинете главы клана. Он оставался столь же спокоен, когда вышел на улицу и отправился по дороге прямо, блуждая между выстроенных домов. Мадара совершенно не думал, куда идёт, просто ощущая, что ему необходимо немного остыть и развеяться. Но как бы он ни хотел, его мысли продолжали тяжёлым потоком кружиться в голове.

Он размышлял о том, как ему исправить всю ситуацию, попробовав переубедить отца. Таджима не собирался его слушать, из принципа не пытаясь вдуматься в сказанные слова и вынесенные предложения. Их клан находился на грани, и лишь Мадара замечал это. Все остальные были будто ослеплены той властью и силой, что находилась у них в руках.

Их клан уважали и боялись. Учиха были на слуху, и каждый хотел воспользоваться их услугами, решив тем самым проблемы с соседним кланом. Им хорошо платили за все те битвы, что они пережили, но этого было мало. Со временем они стали переоценивать свои силы, и их люди постепенно начали погибать.

Мысли могли полностью поглотить его, но мужчина продолжал оставаться начеку. Он слышал за своей спиной вдали крик, а затем, почувствовав рядом с собой движение, резко выкинул руку и схватил того, кто так близко приблизился. Его взгляд холодной стрелой пронзил человека, который бежал по улицам клана, и Мадара сощурил глаза, увидев перед собой юную девушку.

Её черные волосы доставали чуть ниже лопаток, но были достаточно короткими для того, чтобы понравиться мужчинам. Насыщенный чёрный цвет притягивал к себе взгляд, но лёгкая волна слегка отталкивала от себя, делая вид девушки немного неряшливым. Взгляд Мадары зацепился за завивающиеся пряди у висков, торчащие будто антенны, прежде чем опустился на само бледное лицо.

Эта девушка не была красавицей, но в ней явно что-то было. Даже спустя годы Мадара вспоминал о ней и задумывался, чем же именно она привлекла его. В тот день, когда он схватил её за руку, её чёрные удивительные глаза широко распахнулись, а пышные ресницы будто в замедленном времени колыхнулись. Он обратил на это внимание, так же как и заметил её сильную худобу, которую невозможно было скрыть обычными широки штанами и кофтой.

Из её рук выпали яблоки и покатились вниз по улице, но Мадара даже не обратил на это никакого внимания. Он даже не обернулся к толстому мужчине, который подбежал к ним, продолжая кричать на девушку. Учиха лишь мог смотреть в большие глаза, в которых удивление сменилось некой детской обидой. Девушка даже не пыталась вырвать руку из его стальной хватки, будто понимая, что это бесполезное занятие.

Их взгляды встретились, но Мадара не увидел в них ни испуга, ни уважения к своей персоне. Каждый знал его, и многие просто боялись даже посмотреть в его сторону, дабы не накликать беду, но девушка была не из них. Она смотрела прямо, с неким вызовом, без единой крупицы страха.

Наверное, они могли стоять так целую вечность, смотря друг на друга. Мимо них проходили люди, широко раскрыв рот и прикрыв его рукой. До мужчины доносился их шёпот, но ему было всё равно. Он видел, как к ним подбежал мужчина, слегка запыхавшись, и зло взглянул на девушку, которую Учиха продолжал держать за руку.

— Воровка! — гаркнул подбежавший мужчина. — Мадара-сама, хорошо, что вы поймали её. Она украла из лавки мои яблоки!

— Одолжила, — обиженно протянула девушка, переводя невинный взгляд на продавца. — Тем более какие они твои, если ты их сорвал с дерева в лесу! А дерево-то ничьё

— Но я же их сорвал, значит, стали мои, и продать могу. Кто же ещё на дерево полезет?

— Так ты сорвал все, что были! Ни одного яблочка не осталось.

— Кто успел, тот и нажился!

Девушка возмущённо выдохнула и надула свои припухлые губы. Казалось, если бы её рука была на свободе, то она скрестила бы руки на груди и притопнула ножкой в знак своего недовольства. Возможно, именно это и привлекло Мадару в первую минуту. Столь детская манера поведения, в то время как все взрослели очень рано в это тяжёлое время.

— Ты лишил косуль еды! Разве не понятно, что в этих землях практически не осталось пропитания? Вся трава сгорела из-за засухи и сражений, а единственное дерево и то уже ободрано до нитки, хотя ни одного яблока не успело упасть. А сейчас родились телята*! Чем матери питаться, чтобы суметь выкормить своих детей?

— Да твоих косуль поймают скоро и зажарят на костре, когда начнётся зима, Наоми.

Наоми поражённо ахнула, а затем сморщилась, как будто эта весть причинила ей немалую боль. Мадара лишь внимательно смотрел на неё, не понимая, как такая девчонка могла выжить в столь суровом мире. Она была будто из другой вселенной, где не было места рекам крови, а где порхали одни бабочки и был тот самый мир и покой, которого мужчина так искал.

— Ты украла яблоки? — холодно спросил Мадара, сжимая её запястье.

— Ну, наверное, — ответила неохотно она, а затем перевела на него взгляд и взглянула в самую душу. — Но я же для благого дела.

Никто никогда не смотрел на него так, как она. Его все боялись в этом клане, уважали и порой просто боялись стоять рядом с ним, не говоря уже о том, чтобы смотреть в глаза. Но эта девушка была уникальна во всём. Она смотрела на него, как на равного себе, и это была или её сильная глупость, или невероятная отважность. Со временем Мадара так и не понял, что же это было на самом деле.

— Воровство сильно карается в нашем клане, — строго проговорил Учиха. — Тебя стоит наказать.

— Наказать? — переспросила она, хлопая ресницами. — Каким образом?

— Обычно отрубают руку за воровство, — ответил он. — Какой рукой ты украла?

В её глазах промелькнул страх, но затем он столь же быстро пропал и на его место пришли повиновение и принятие своей участи. Отведя взгляд в сторону, Наоми подняла ту самую руку, которую держал Мадара, и перед его взглядом предстало её худое запястье. Оно было столь маленькое в его руках, что он поразился, каким образом он сумел не переломать его одним лёгким движением, когда схватил убегающую девушку.

— Этой, — произнесла она покорно.

Рядом стоящий мужчина был предельно доволен происходящим, и от этого Мадаре стало лишь противнее. Он мельком взглянул на него, завидев усмешку на губах и ехидный огонь в глазах, прежде чем перевести взгляд на невинную девушку, которая пошла на такой шаг ради каких-то косуль, чья участь и так бы решилась в ближайшее время.

Кем она была? Она выглядела, как Учиха, но он никогда не замечал её в их поселении. Девушка была достаточно худой, видимо, голодала не один день, но при этом она говорила про лесных животных, а не про то, что украла яблоки для себя. Обманывала ли она в этот момент? Заглядывая в столь чёрные глаза, Мадара полагал, что она была олицетворением всей чистоты и невинности, что могла собраться в этом месте. Ему хотелось верить, что она ему не лгала.

— Я заплачу за эти яблоки, — произнёс Учиха, даже не взглянув на продавца.

— Что? — удивился тот, на мгновение опешив.

Наоми тоже удивилась, но молча смотрела на то, как Мадара, опустив её руку, потянулся к карману и вытащил оттуда несколько монет. Медные монеты блеснули на свету, и мужчина, не посмотрев на них, кинул их продавцу. Всем было понятно, что эти яблоки не стоили столько денег, но каждый из них промолчал.

— Больше никогда не воруй, — холодно проговорил Мадара. — Если нужна помощь, то просто попроси. Клан должен помогать.

— Больше не буду, — проговорила девушка, а затем счастливо улыбнулась. — Спасибо!

Эта улыбка была олицетворением искренней благодарности, которую он никогда не встречал. Он невольно замер на месте, чувствуя, как его руки опускаются по швам, а в душе происходит нечто странное, то, что он никогда не испытывал. Эти странные ощущения заставили его напрячься и нахмуриться, желая поскорее убраться с этой дороги и отправиться на тренировочное поле.

— Собери яблоки и уходи, — грубо сказал он, разворачиваясь.

Он слышал, как за его спиной зашевелились, и, проделав несколько шагов вперёд, обернулся, чтобы взглянуть на девушку, которая собрала упавшие яблоки и побежала дальше вниз по дороге. Фыркнув, мужчина последовал дальше своей дорогой, но затем замер на месте и тяжело вздохнул. Любопытство проснулось в нём впервые за долгие годы, и, закрыв глаза, он сосчитал до десяти, но интерес никуда не пропал.

Тогда он обернулся, никого не заметил и неспешно последовал в ту сторону, куда убежала столь необычная девушка. Он видел её вдали, а когда она скрылась с глаз, то он перешёл на другую дорогу и ускорил шаг. Мадара видел, что она поспешила в лес, и уже тогда ему пришлось перейти на бег. Учиха был опытным шиноби, поэтому без какого-либо шума проследил за Наоми до самого берега озера, а она даже ничего не заметила.

Мужчина остался стоять за стволом дерева, наблюдая за девушкой, что опустилась около густых кустов и высыпала все собранные яблоки на землю. Затем Наоми отошла на пару шагов назад и стала ждать, а Мадара продолжал наблюдать за ней, прислонившись плечом к коре дерева и сложив руки на груди. Ему было интересно, что же последует дальше, и он несколько удивился, когда из-за густых веток вылезла тощая косуля, с опаской смотря на рядом лежащие яблоки.

Косуля с осторожностью подошла к еде и принюхалась, прежде чем вкусить плод. Вслед за ней из кустов вылез детёныш, который был ещё совсем мал и глуп. Он неуклюже последовал за своей матерью, а косуля, завидев его движение, перестала есть и подняла голову, пристально смотря на девушку, которая за ними наблюдала.

Мадара видел счастливую улыбку на лице Наоми, прежде чем она сделала ещё пару шагов назад и удалилась в лес, направляясь обратно в поселение. Эта девушка не обманула его, и она действительно принесла яблоки лесным животным, в то время как сама могла их съесть. Она была особенной, и в тот день, уходя из леса и возвращаясь домой, Учиха понял, что так и не погасил свой интерес.

Комментарий к Первая встреча

*Косули близкие родственники оленей, поэтому многие называют детенышей косули оленятами. Также считают, что так как косуля относится к парнокопытным и жвачным, то допустимо называть детеныша теленком.

========== Похищение ==========

Новая весть пришла после обеда, когда её совсем не ждали. Уже через пару минут Мадара стоял в комнате перед своим отцом, полностью вооружившись с головы до ног. Он знал, что впереди его ждал долгий путь, и необходимо было быть готовым ко всему. Его младший брат стоял по левую руку, облачённый в точно такие же красные доспехи, что и он сам.

Их внимание было сосредоточенно на Таджиме Учиха, чьё лицо было мрачнее тучи. Под глазами пролегли тёмные круги, кожа натянулась на лице, а руки, некогда сильные, неожиданным образом высохли буквально за пару дней. Глава клана выглядел больным, но никто не смел произнести эти слова вслух, а сам мужчина не хотел проявлять слабость.

Его тело постепенно слабело, но его дух оставался столь же крепок, как и раньше. Возможно, он уже готов был уйти на покой, но последние события в клане не позволяли ему опустить руки и отойти от власти. Вражда с соседним кланом Усумаджи только усиливалась, а клан Сенджу как никогда маячил перед глазами. Таджима разрывался между ними, не зная, куда отправить свои отряды и с кем первым затеять войну, пока решение не пришло само.

— Вы вдвоём отправляетесь по следу, — произнёс глава клана, опустив руки на столешницу, заваленную свитками. — Усумаджи не могли далеко уйти. Мы должны спасти наших женщин!

— Скольких они выкрали из поселения? — холодным тоном спросил Мадара.

— Троих. Достаточно молодых, чтобы смогли принести потомство. Мы не должны допустить, чтобы сила шарингана смогла попасть в чужие руки.

У них никогда не крали женщин, но несколько недель назад они стали пропадать по одной. Сначала многие не обратили на это никакого внимания, пока случаи не участились. Их люди, что контролировали территорию, с утра заметили нескольких шиноби из клана Усумаджи, но они сумели сбежать. И через несколько часов стало известно, что пропали три девушки. Это было не просто так.

Мадару одолевала злость от того, что эти мерзавцы посмели проникнуть к ним и совершить похищение. Он негодовал от того, что их люди могли упустить чужеземцев и допустить такое. Если бы он был на их посту, то ничего бы не произошло. Но он не мог находиться везде в одно и то же время.

Шаринган был уникальным доудзюцу, из-за которого на них порой охотились. Этот Кеккей Генкай являлся одним из уникальных особенностей, не присущей больше ни одному из кланов. С помощью своих глаз Учиха могли одолеть практически любого, даже пребывая в меньшем количестве. Если эти глаза попадут в чужой клан, то это окажется самой настоящей катастрофой.

Им придётся догнать воров во что бы то ни стало. Мадара будет бежать из последних сил, чтобы вернуть в клан женщин. Он готов был уже отправиться в путь, но отец будто тянул время, объясняя им все тонкости и особенности клана Усумаджи, которые братья и так знали. Они просто теряли столь драгоценное время.

— Нам следует выдвигаться, — холодно проговорил Мадара, встречаясь взглядом с отцом.

Таджима нахмурил брови, и его губы скривились, показывая, что ему не нравилось, когда собственный сын указывал, что следует делать без его прямого приказа. Это действие с его стороны было непростительным, но благо кроме них двоих в комнате больше никого не было. Мадара порой позволял себе такие вольности наедине, и Таджима понимал, что его сын достаточно вырос и возмужал, чтобы составить ему конкуренцию.

Изуна поджал губу, лишь на миг взглянув на своего старшего брата. Мысленно он тяжело вздохнул и покачал головой, но внешне тем временем ничего не изменилось. Он так же смирно стоял перед главой клана, что и Мадара, ожидая, когда же им скажут отправляться. Парень и сам хотел отправиться побыстрее в путь, но, в отличие от брата, не смел раскрыть рот.

— Следует, — отозвался недовольно отец, строго взглянув на сына. — Я думаю, вам двоим хватит сил, чтобы справиться с ними. По нашим данным их было не так много, возможно, трое или четверо. Я не хочу посылать ещё больше людей, так как Сенджу маячат на горизонте, и один только Бог видит, когда они решат напасть. Мы должны держать оборону.

Они должны вернуться до того, как кто-то из них решит сделать следующий шаг. Мадара хотел быть здесь, если Сенджу решат напасть, а не за несколько вёрст от родного поселения. Над их кланом будто появилась серая туча невезения и несчастья, и мужчина хотел побыстрее разобраться со всем этим. На слова отца Учиха лишь слегка кивнул, давая понять, что всё понял; это заставило Таджиму ещё больше нахмуриться.

— Выдвигайтесь, — приказал он, оттолкнувшись от стола. — У вас есть максимум два дня. Если вы не вернётесь за это время, значит, я буду считать вас погибшими. Верните украденных женщин, если они ещё живы. Если нет, то вы знаете, что надо делать.

— Есть.

Им больше не нужно было никаких слов. Развернувшись на пятках, братья поспешили на выход, а выйдя за дверь, перешли на бег и помчались на выход из поселения. Они бежали столь быстро, как могли, и меньше, чем через минуту уже мчались по лесу, пытаясь выйти на след похитителей. Мадара примерно знал, в какой стороне располагался вражеский клан, и понимал, что за пару часов до того места невозможно было добраться.

Они бы просто не сумели столь быстро двигаться с тремя девушками, поэтому наверняка на полпути собирались остаться на привале и передохнуть какой час, прежде чем отправиться дальше. Этого времени должно было хватить, чтобы Учиха сумели догнать их, но Мадара не мог со стопроцентной гарантией сказать, что они остановятся. Может быть, они будут идти без отдыха и придут в деревню поздно ночью.

Их путь был долгий и совершенно нелёгкий. В конечном итоге они вышли на след и передвигались по нему долгие часы до тех пор, пока солнце не зашло за горизонт, и на небе появился полумесяц. Мадара лишь порой кидал на месяц взгляд, чтобы понять в каком направлении они бегут, и, к удивлению, понял, что они бегут совершенно не туда, куда он предполагал.

Поселение клана Усумаджи должно было располагаться на севере, а они шли дугой на восток. Он не мог так сильно ошибиться в своих подсчётах, поэтому это открытие несколько озадачило его. Но Мадара мог с уверенностью сказать, что они шли в правильном направлении, ведь он видел их следы, и даже часть ткани женской одежды, которая зацепилась за колючий куст.

Шли часы, а они так и продолжали свой путь. Изуна тяжело дышал за спиной, но Учиха не обращал внимания на своего брата. Они продолжали свой путь и остановились лишь только тогда, когда Мадара заметил в небе дым от костра. Махнув рукой брату, он остановился и спрыгнул с ветви дерева на землю, начав передвигаться неспешным шагом, дабы не издавать никакого шума.

Буквально через несколько минут они добрались до небольшого лагеря, который устроили похитители. Мадара насчитал пятерых, несколько больше, чем ожидал его отец, но это не было проблемой. Он высматривал каждого из тени густых кустов, подмечая их оружие и готовность к сражению. Все мужчины выглядели несколько настороженно, но довольно уставшими. Большинство из них сидело у костра, греясь в прохладную ночь, один стоял на стрёме у дерева, осматривая окрестности, а ещё один был рядом со связанными женщинами.

Как им и сказали: девушек было три. Они были молоды, возможно, совсем ещё невинны. В их глазах читались боль и страх, а одна из них беспрерывно всхлипывала и пыталась обнять себя. Плачущая девушка была столь грязной, будто её изваляли в земле, и Мадара заметил, что её одежда будто исполосовали ножом, и теперь она висела безвольной тряпкой на хрупких плечах.

Эту девушку обнимала другая, настороженно поглядывая на похитителей. В её глазах тоже был страх, но, несмотря на это, она пыталась успокоить свою подругу по несчастью. Приглядевшись, Мадара почувствовал, как его сердце сделало один громкий удар, будто оповещая его о том, что он всё же умел испытывать эмоции.

Он не знал, что именно почувствовал в этот момент, когда узнал девушку. Он порой думал о Наоми, выходил на улицы поселения, чтобы ненароком увидеть её случайно, но этого не происходило. Девушка будто сквозь землю провалилась, и со временем он заставил себя не думать о ней. Но сейчас… Сейчас она была в этом лесу — испуганная, грязная и сжавшая в комок, но при этом держа в руках другую девушку, будто пытаясь её уберечь от мужчин.

Мадара встряхнул головой, до сих пор не веря, что именно она оказалась в их числе, и посмотрел на брата, который выглядывал из-за дерева. Изуна дожидался его команды, готовый кинуться в бой. Старший Учиха указал пальцем на того, кто стоял рядом с девушкой, а затем на своего брата, говоря тем самым, что являлся целью Изуны. Младший брат нахмурил брови и показал на того, что стоял у дерева, а затем на себя, и Мадара кивнул в знак согласия. Они разделили врагов, и прежде, чем атаковать, Мадара прошептал:

— Одного живым.

И махнул рукой. Сигнал сработал, и они одновременно выпрыгнули из укрытий и поспешили в бой. Те трое, что сидели у костра, не поняли, что произошло, когда Мадара вытащил свою катану из ножен и пронзил сердце чужестранца. Двое других вскочили с мест, завидев падающее на землю тело товарища, и вытащили своё оружие. Мадара схватился с ними в битве, и лишь лязг металла разносился по ночному лесу.

— Чёртовы Учиха!

Краем глаза мужчина видел, как его брат сражается с двумя другими. Они и раньше сражались в числовом меньшинстве, и для них это не было новшеством. Катаны рассекали воздух, встречались с чужим оружием, и всё это происходило столь стремительно, что не было заметно простому взгляду. Мадара отлично владел оружием, и не было ничего удивительного в том, что через некоторое время он выбил клинок у своего противника.

Мужчина лишь сумел удивлённо ахнуть, когда его оружие отлетело в сторону, а через миг его тело пронзила катана. Кровь брызнула на траву, а тело медленно опустилось на землю, приняв расслабленную позу. Второй противник с криком бросился на Учиха, но его удар был отражён. Мадара не знал, оставил ли кого-то в живых его брат, поэтому ему пришлось отвлечься на мгновение, чтобы обернуться назад.

Ещё одно вражеское тело лежало неподалёку, а его младший брат тем временем сидел сверху мужчины, заламывая его руки за спиной. У них был один, а значит, Мадара мог не сдерживаться. Он видел, что его оружие было окрашено в кровавый цвет, и этот вид заставил его сердце трепетать и наполняться адреналином. Махая катаной, мужчина начал наслаждаться испуганным видом своего врага, который еле успевал отражать удары.

Мадара чувствовал себя сильным. Всемогущим. Он легко справлялся со всеми своими врагами, и сейчас, будто играючи, занимался противником. Он наслаждался страхом в глазах у представителя клана Усумаджи, упивался его пониманием того, что он проигрывал этот бой. В его горле застрял крик, когда Учиха замахнулся, отразив удар, и отсёк ему голову. Темноволосая голова отскочила от тела и упала на землю, прокатившись к костру, который всё ещё горел.

— Больше никого нет, — донёсся голос Изуны.

Обернувшись, Мадара осмотрел небольшое пространство среди деревьев и отметил, что все враги действительны были повержены. Лишь испуганные девушки сидели на земле, прижимаясь друг к другу в страхе. Его взгляд опустился на Наоми, которая прижала к себе двоих, но опустила голову, боясь даже взглянуть на обстановку. Но, будто поняв, что больше нет звуков сражения, подняла взгляд и посмотрела прямо Мадаре в глаза.

Её лицо было бело, подобно первому снегу, но она выглядела гораздо чище всех остальных. По взгляду чёрных глаз было видно — девушка была запугана, но, завидев Мадару, её взгляд несколько потеплел. Лицо расслабилось, тело перестало походить на напряжённую пружину. Было видно, что девушка несколько успокоилась, завидев знакомые лица.

— Вы в порядке? — спросил он, направляясь к ним.

Остальные девушки подняли головы и неуверенно кивнули, но стоило ему сделать к ним шаг, как они сжались всем телом и потупили взор. Мадара замер на месте, поняв, что они боятся его, и что не следует в данный момент к ним приближаться. Наоми, взглянув на них,перевела взгляд на мужчину и неспешно поднялась на ноги, потянув за собой девушку, которая больше всего пострадала.

— Их насиловали, — прошептала Наоми, держа девушку за руку. — Они боятся. Не мог бы ты… не подходить?

Мадара моргнул, поражённый сразу же несколькими вещами. Эта девушка обращалась к нему, как к равному, и, в отличие от остальных, совсем его не опасалась. Второе было то, что девушек насиловали. От понимания этого факта злость охватила всё нутро, и Учиха сильно сжал кулаки, причиняя себе боль. Внутри появилось жгучее желание вернуться к противникам и снова с ними сразиться, выплеснув на сей раз всю ярость.

А потом он вновь взглянул на Наоми. Она тоже была несколько сломлена, а в голове прозвучали её слова. Неожиданный холод прошёл по спине, и он ощутил неведомые эмоции. Прежде чем он успел остановить себя, он спросил, чувствуя, как немеет язык:

— Тебя…?

— Нет, — тут же поспешила ответить девушка, покачав головой. — Не успели.

— Били?

Наоми неуверенно кивнула и потупила взгляд. Теперь, когда она стояла на ногах, Мадара увидел длинный порез на оголённой ноге. На сей раз она была одета в платье, и её худые ноги были выставлены на показ. Бледная кожа была окрашена в красный цвет, и вид крови заставил Мадару вновь испытать приступ неуправляемой ярости.

Ему пришлось закрыть глаза и перевести дыхание, чтобы не обернуться и не убить того единственного, что остался в живых. Он боролся с собой, со своими чувствами и эмоциями, переживая всё это впервые в жизни. Эта девушка распаляла в нём неведомые эмоции, которыми было сложно управлять. Но прежде, чем он смог взять всё под контроль и открыть глаза, он почувствовал к себе прикосновение.

Удивление промелькнуло в его взгляде, когда он открыл глаза и увидел Наоми, которая потянулась к нему и обняла. В руках до сих пор находилась окровавленная катана, с которой стекала тёплая кровь. По мужскому телу распространилось тепло, стоило тонким рукам обхватить его талию, а лицом прижаться к твёрдым щиткам. Она спрятала своё лицо, будто боясь взглянуть на него. Плечи тихо дрожали, и мужчина даже сначала не понял, что девушка, обнимая его, плакала.

— Я испугалась, — прошептала она, ещё крепче прижимаясь. — Мне было так страшно.

Мадара никогда даже не пытался остановить женские слёзы. Пожалуй, он никогда не обращал на них никакого внимания, но сейчас была совершенно иная ситуация. Эта девушка была особенной, и его мысли теперь вновь летали вокруг неё. Он был рад видеть её, ощущать рядом с собой, но одновременно с этим и нет. Ему было неприятно осознавать, что она оказалась в такой ситуации, а также в глубине души он понимал, что не должен был так переживать из-за неё.

Но вместо того, чтобы сказать себе, что всё это неправильно, и оттолкнуть её, он поднял свободную руку и опустил её на спину, ощущая, насколько худым было её тело. Почувствовав его прикосновение, Наоми запрокинула голову и взглянула мужчине в лицо. На больших глазах замерли горькие слёзы, и Мадара, не осознавая, ответил ей:

— Такого больше не повторится. Не позволю, — прошептал он, в этот момент давая обещание, которое после нарушит.

========== Умиротворение ==========

Они не успевали по срокам. Если они не доберутся до рассвета, то отец будет считать их погибшими. Мадара не мог этого допустить, но и двигаться быстрее было не в его силах. Как бы это не было рискованно, но они сумели пробраться в лагерь враждебного клана и высвободить своих украденных женщин. Благо в лагере было не так много шиноби, и они с Изуной сумели справиться.

Тот пленный, которого они оставили в живых, рассказал им о том, куда именно они увели женщин клана Учиха. Мадара с Изуной последовали в том направлении, и на их счастье там было около десяти вооружённых мужчин. Они разбили лагерь в совершенно непривычной для них местности, в надежде, что в скором времени их поселение наполовину переберётся в то место. У них был план.

Клан Учиха должен был быть окружён в момент нападения. Мадара был уверен, что сегодня ночью он сумел оборвать их намерения, но это не обозначало, что они не попробуют провернуть это снова. Они стояли на пороге войны, и пройдёт не так много недель, а может, и дней, как их мечи встретятся в бою. Но к этому времени они должны были с братом набраться сил.

Мадара был ранен, и его нога продолжала кровоточить. Мужчина не мог столь быстро вернуться домой не только потому, что его нога была повреждена, но и потому, что теперь за его спиной шли семь девушек. Внутри него горела жгучая ненависть к тем мужчинам, которые осмелились насиловать их женщин. Возможно, именно эта ненависть и заставила быть мужчину столь безжалостным в той битве.

Затянув лоскут ткани, Мадара вытянул больную ногу и поднял взгляд на костёр, что полыхал в нескольких метрах от него. Возле огня собрались девушки, греясь и успокаиваясь, ведь теперь они были в безопасности. На их лицах присутствовали синяки и порезы, а их запуганные взгляды ясно говорили о том, что именно им стоило пережить.

Одна из них была совсем плоха. Её ноги были все изранены, а внутри, судя по всему, началось кровотечение. Она была немного старше всех остальных, и как Мадара слышал, она была самой первой, которую похитили. Кровь начала обволакивать её ноги ровно тогда, когда они начали путешествие, но со временем кровотечение прекратилось. Лицо девушки было непроницаемым, и она отважно продолжала путь, несмотря на жгучую боль в своём чреве.

Это время было жестоко, и каждый справлялся с полученным бременем как мог. Взгляд Мадары то и дело возвращался к Наоми, которая на сей раз сидела чуть поодаль остальных. Она с жалостью смотрела на девушек и прятала своё лицо в коленях, будто боясь показаться перед ними. Её поведение было несколько странным, и мужчина пытался понять, почему она так себя вела.

Рядом с ним присел Изуна, с глухим звуком упав на пожелтевшую траву. Он вытянул свои ноги и свёл руки на груди, взглянув на рану брата. С его губ сорвалось шипение, а затем он покачал головой, представляя, какого сейчас было Мадаре. Старший брат нисколько не обратил на это внимание, и тогда младший Учиха взглянул на девушек у костра и тяжело вздохнул.

— Мне жаль их, — проговорил мужчина, и его взгляд несколько изменился. — Мы виноваты в том, что произошло с ними. Почему никто не забеспокоился? Когда пропала самая первая девушка?

— Они сказали, что думали, что она просто ушла из дома.

— Разве это не причина беспокоиться и начать поиски?

— Когда в семье разлад, многие уходят на пару дней, чтобы немного остыть, — ответил Мадара.

Мадара сам был любителем пропасть на пару дней, остаться одному в тишине посреди леса или рядом с водопадом. Он подумал о том, что, возможно, девушки тоже любят такое практиковать, но их женщины были немного слабы, чтобы постоять за себя и суметь защититься в случае нападения. Он никогда не задумывался о том, что девушки их клана не умели обороняться, ведь он всегда считал их сильными. Но, смотря на тех, кто сидел у костра, он начал сомневаться в этом.

Даже та же Наоми выглядела слишком хрупкой, чтобы кому-то причинить вред. Её тело было миниатюрным, а руки и ноги слишком худые. Он сомневался, что она умела правильно держать кунай в руках. Судя по всему, именно таких беззащитных враги и крали, чтобы с ними было меньше мороки. И от понимания этого в Мадаре поднимался гнев.

— Как думаешь, — проговорил Изуна, на мгновение запнувшись, — они успели сделать всё?

— Изнасиловать? — грубо спросил Мадара, почувствовав в своём голосе сталь.

— Угу, — буркнул Изуна, потупив взор.

— Думаю, ты и сам понимаешь каков ответ.

Между ними повисла тишина, и Мадара увидел, как одна из девушек всхлипнула и спрятала лицо в коленях. Наоми тоже услышала плач и подняла голову, чтобы взглянуть на девушку в сером платье. Её плечи начали трястись, но вместо истерики в голос она просто продолжила тихо плакать. Никто не обращал на неё внимания, смотря на яркие языки пламени.

— Думаешь, они смогли забеременеть? — тихо спросил Изуна.

Его взгляд неосознанно направился на девушку, у которой было кровотечение. Мадара понимал, что в её чреве уже был плод, но выживет ли он после всего произошедшего — было неизвестно. Судя по тому, как вела себя девушка, ей было совершенно безразлично на своего ребёнка и на то, выживет он или нет. Она стойко терпела боль, но нисколько не переживала за произошедшее. Хотя она сама же могла умереть из-за потери крови, которая на какой-то момент остановилась.

— Уверен, что одна из них беременна, — холодно ответил Мадара, а затем взглянул брату в глаза. — Но это нас совершенно не касается. Ими займутся, когда мы вернёмся.

Изуна кивнул в знак согласия, и их разговор сошёл на нет. Они продолжили сидеть в тишине, пока Мадара не заметил, как Наоми поднялась на ноги и последовала в сторону. Мужчина нахмурился и поднялся следом, чтобы проследить за ней. В глубине души он забеспокоился, что с ней что-то могло произойти в темноте, и сам не заметил, что забрёл в лес вслед за ней.

Кругом ухали совы и шуршали мелкие лесные животные, пробегая мимо из кустов в свои норы. Мадара напряг слух, но не сумел услышать ничего, что могло бы привести его к девушке. Тогда мужчина пошёл прямо, пытаясь хоть что-то разглядеть во тьме. Он не понимал, куда девушка могла пропасть, ведь она не могла далеко уйти.

Через несколько минут поисков ему стало уже не смешно. Он не нашёл Наоми, и внутри у него начал распаляться гнев на женское безрассудство; Мадара не мог найти оправдание её поступку: как можно было уйти, никого не предупредив? Зачем ей нужно было заходить так глубоко в чащу, он не знал, но испытал некоторое облегчение, когда вышел к небольшому озеру и заметил одинокую фигуру у воды.

Девушка сидела на крупной гальке, обхватив себя руками и спрятав лицо в колени. Её плечи слегка сотрясались, и даже у кромки деревьев Учиха мог услышать тихий плачь. Это несколько обеспокоило его, и гнев тут же пропал без следа. Нахмурившись, мужчина сделал несколько шагов и очутился рядом с Наоми. Его нога отдавалась болью, когда он выворачивал ступню из-за камней.

Его горячая ладонь опустилась на хрупкое плечо, и Наоми, вздрогнув, подняла голову. Две тонкие линии от слёз проходили через щёки и опускались на подбородок. Белки глаз слегка покраснели, а губы сжались в тонкую линию. Завидев мужчину, Наоми несколько удивилась, а затем принялась поспешно вытирать слёзы.

— Что ты тут делаешь? — холодно спросил Мадара, убирая руку с плеча.

— Я… — выдохнула девушка и потупила взгляд. — Я хотела отойти подышать.

— Отойти? — вспыхнул мужчина, столь резко, что сам не ожидал такого. — Да я тебя не одну минуту ищу по лесу. На кой уходить так далеко?

Его голос был стальной, грозный и безжалостный. Наоми задрожала и сжала голову, испугавшись его гнева, и Мадара понял, что несколько перегнул. Он глубоко вздохнул, чтобы остыть, ведь столь резкое переменчивое настроение было ему несвойственно. Он совершенно не хотел пугать девушку, а в итоге всё вышло совершенно наоборот.

Вид, как она плачет, заставлял сердце мужчины сжиматься от боли. Он переживал и одновременно с этим злился, ведь не был способен успокоить девушку. Мадара был уставшим от прошедшей битвы и долгого пути, и впереди его ждала ещё совсем нелёгкая дорога. Они должны были передохнуть максимум час, чтобы вновь продолжить путь по темноте через густой лес.

Все проблемы уходили на второй план, когда он видел взгляд Наоми, полный слёз. В их первую встречу она выглядела совсем по-иному, а теперь была разбита на тысячу осколков. Он думал, что она была сильной духом, но произошедшее заставило её показать свою слабую сторону. И теперь Мадара понял, что не мог выносить вида её слёз. Он хотел, чтобы она вновь смотрела на него несколько дерзко, как в тот первый раз.

— Почему ты плачешь? — спросил мужчина, пытаясь сделать голос более нейтральным.

— Я вовсе не плачу, — ответила Наоми.

Она утёрла слёзы, и от этого под глазами появилось покраснения. Девушка сжала губы, а затем тяжело выдохнула, так, будто хотела показать, как тяжело ей было. Плакать и одновременно с этим убеждать другого человека в том, что на глазах нет слёз, было глупо, и Мадара лишь сжал челюсть.

— Я же вижу, что плачешь, — произнёс он. — Так в чём причина?

— В Мизуке, — ответила в итоге она, снова вздохнув. — Ей всё равно на ребёнка.

Мадара нахмурился, пытаясь припомнить имена девушек, но все они буквально выскочили из памяти. Он мог только догадываться, о ком Наоми говорила, но девушка, почувствовав его смятение, взглянула на него и продолжила:

— Девушка в сером платье. У неё ещё кровь шла.

— Почему она тебя волнует?

— Потому, — ответила девушка, будто этого ответа было достаточно.

— Мне кажется, она сама вольна распоряжаться своей жизнью.

— Это так, но она не понимает, к чему всё это может привести. Если она не согласится на помощь и ничего не предпримет, то потеряет ребёнка. Потом она будет сожалеть об этом. А если она больше никогда не сможет иметь детей?

С её уст вновь сорвался всхлип, и плечи вновь дёрнулись. Мадара замер на месте и прикрыл глаза, пытаясь нормализовать дыхание. Он не понимал, почему так сильно реагировал на эту несносную девушку, но от вида её слёз на его сердце становилось тяжело. Видя, что она не собирается успокаиваться, мужчина опустился рядом и сел на гальку, смотря на тихую водную гладь.

Это место было очень спокойным. Пожалуй, Мадара и не помнил, когда в последний раз мог позволить себе вот так сесть у озера и взглянуть на водную гладь. Он не сомневался, что вода была уже достаточно холодной, но почему-то его сильно манило искупнуться. Почувствовать на коже холодный ветер, который заставит его сжиматься. Но он не пойдёт плавать посреди ночи.

Он понимал, что таким образом останется без оружия и одежды, а любой вражеский шиноби сможет воспользоваться моментом и напасть. Даже сейчас в этом спокойном месте мужчина всё равно чувствовал напряжение в плечах. Учиха всегда был готов к бою, и если рядом сидящая Наоми думала, что находится в безопасности и не о чем переживать, то Мадара сидел настороженно.

Учиха опустил ладони на колени и слегка поморщился, когда случайно дотронулся до раны. Он видел, как на руке остались кровавые разводы, и небрежно вытер её о штанину. Наоми совершенно не заметила этого, чему Мадара был рад. Девушка постепенно замолкала, будто успокоившись и приняв сложившуюся ситуацию.

— Это ребёнок от насильника. Не каждый хочет растить ребёнка от урода, который сотворил с тобой настолько отвратительный поступок, — проговорил Мадара, смотря на воду.

— Но это её ребёнок.

— Ты была бы способна вырастить его одна?

Наоми открыла рот, чтобы ответить, а затем столь же стремительно его закрыла. Вытерев насухо глаза, она неуверенно кивнула, а затем, будто приняв поражение, пожала плечами. Мадара видел, как она прятала свой взгляд, смотря куда угодно, лишь бы не на него.

— Я не знаю, — честно ответила она, замявшись. — На самом деле я чувствую себя неуютно среди них.

— Почему?

— Потому что я ощущаю себя виноватой.

— Почему? — повторил вопрос мужчина, холодно взглянув на неё.

— Не знаю, — выдохнула она. — Понимаешь, я единственная, кого не успели изнасиловать. Мне кажется, что они ненавидят меня за это. Мне кажется, будто я должна быть среди них.

— Глупости, — холодно ответил он. — Ты ничего не должна. На твоём месте я бы радовался этому, а не огорчался.

— Я странная?

Она подняла взгляд и посмотрела Мадаре прямо в лицо. Повернув голову, он взглянул ей в глаза и подивился тому, как обыкновенный чёрный цвет может быть столь притягателен. Эти глаза будто гипнотизировали, и на мгновение он забыл, что сидел на берегу озера посреди леса. Он чувствовал дымку, что заполняла его сознание, но не мог развеять эти чары.

— Ты не представляешь, насколько, — прошептал он.

Её губы дрогнули в улыбке, а затем Наоми рассмеялась столь заразительно, что Мадаре захотелось улыбнуться в ответ. Это несколько встревожило его, но он продолжал смотреть на лицо девушки, которая, кажется, начала сводить его с ума. Она бросалась из крайности в крайность, имела два облика, но в то же время так манила к себе.

Не удержавшись, Мадара не заметил, как все мысли покинули его голову, и он наклонился вперёд. Приподняв руки и обхватив хрупкое лицо ладонями, Мадара в следующее мгновение прижался к припухлым манящим губам. Учиха чувствовал, как удивилась девушка рядом с ним, но он не дал ей что-либо сделать. Он держал её достаточно крепко, чтобы она не сумела его оттолкнуть.

Но она и не собиралась. Наоми, опешив, смотрела на него во все глаза, а затем её ресницы дрогнули, и веки опустились. Она слабо застонала, отдаваясь во власть Учиха, и расслабилась всем телом, позволяя перетащить себя к себе на колени. Наоми была достаточно миниатюрной, чтобы казаться куклой в его руках.

Его губы терзали её, опьяняли, и они оба потерялись во времени. Страсть поглощала, заставляя с головой окунуться в нахлынувшие чувства. Со временем поцелуй перерос из страстного и грубого в нечто другое, более нежное и несвойственное Учиха. В этот момент это был другой Мадара. Тот, которого никто никогда не видел.

Он не понимал, зачем всё это делал. Желание брало над ним вверх, и он делал лишь то, о чём были заняты в последнее время все его мысли. Он хотел почувствовать её кожу на своих ладонях, почувствовать вкус губ и ощутить на себе её нежный взгляд. Мадара растворялся в Наоми, понимая, что девушка так же наслаждалась этим моментом, как и он сам.

Пожалуй, это было лучшее, что с ним происходило за последние годы. Он почувствовал себя невероятно живым, несколько окрылённым. Раскрыв глаза, он отстранился от девушки, взглянув на то, что сделал с ней своими действиями. Её глаза блестели от переполняемых эмоций, губы раскраснелись, окрасившись в алый цвет, а бледные щёки порозовели.

Почувствовав на себе его пристальный взгляд, Наоми улыбнулась и застенчиво уткнула лицо в ладони, чтобы скрыть своё смущение. Он слышал лёгкий смех, и это настроение передалось ему. Мадара потянулся, чтобы обхватить руками девушку, и уткнул её лицо себе в плечо, чтобы она не смогла увидеть то, как его лицо стало умиротворённым, а на губах появилась лёгкая улыбка.

========== Иной выбор ==========

Прошло больше недели, как они вернулись в поселение вместе с женщинами, которых тут же увели. Мадара не знал их дальнейшую судьбу, но сумел увидеть Наоми лишь через два дня. Все они будто канули в бездну, но Мадара и не интересовался их дальнейшей судьбой; его занимала единственная девушка, которая продолжала манить. Все мысли были лишь о ней, и мужчина не мог спокойно спать в своей постели, постоянно вспоминая их поцелуй.

С ним творилось что-то ненормальное. Порой Мадара злился на самого себя за то, что позволял себе все эти мысли, и допустил, что их губы примкнули друг к другу. Сейчас было совершенно не то время, чтобы на кого-то отвлекаться, так как стоило ожидать войну с соседним кланом. С тех пор как они вернулись, не было замечено ни одной пропажи девушек, но всё равно стоило быть начеку.

Учиха должен был заниматься подготовкой военного плана, но стоило ему сесть за стол и взять в руки перо, как перед глазами появлялось миловидное детское лицо. Он мог просидеть так в своих мыслях не один час, пока его кто-то не отвлёк и не вернул в реальность. Однажды он попался так перед отцом, из-за чего сам же на себя разозлился. Мадара не должен был думать о Наоми, но он не мог противостоять своим чувствам.

А были ли чувства? Мужчина не мог точно описать, что именно происходило с ним. Это не была любовь, а лишь некое влечение и одержимость представительницей слабого пола. Он мог найти себе любую красавицу из клана, чтобы она согрела ему ночью постель, но именно Наоми занимала все его мысли. Лишь когда проходила тренировка, его голова отключалась, и все мысли уходили прочь.

Он понял, что этот интерес стоило погасить, пока он не так сильно мешал его жизни. Мадара желал вновь встретиться с Наоми после того, как произошёл поцелуй, но в первые дни она будто куда-то пропала, а затем, заметив её вдали, он не стал подходить. Ему казалось, что необходимо держать дистанцию и не попадаться ей на глаза, чтобы случайно не заговорить и вновь не попасть в её плен.

Однажды в голове пронеслись мысли о том, что, возможно, девушка имела какую-то особенную силу, позволяющую контролировать желания мужчин. Но в те разы, когда он наблюдал за ней издали, он обращал внимание на то, что ни один мужчина даже не смотрел в её сторону. Наоми не была первой красавицей в поселении, но для Мадары она была неотразима.

В последнее время он совершенно не обращал внимание на других девушек. Ему больше не были интересны никакие случайные связи или нечто подобное. Ложась в холодную постель, он думал о миниатюрной девушке с волнистыми волосами, но затем тут же пытался отогнать от себя все эти мысли. Его интерес был не оправдан, и ему не стоило думать о ней.

Так он считал ровно до того момента, пока не оказался после обеда в кабинете отца, который хмуро вышагивал возле окна. Сначала Мадара решил, что глава клана скажет, что начинается война, но затем он заметил, что его стол был пуст и никаких бумаг не было кругом. Карта с отметками, что постоянно лежала на небольшом столике рядом, переместилась на стену. Учиха мог послушно стоять и ожидать высказывание отца, который будто всё не готов был заговорить.

Но когда он заговорил, Мадара желал, чтобы он замолчал. Его лицо оставалось бесстрастным, но на самом деле внутри него бурлили эмоции, которые он не имел права выплёскивать перед отцом. Стоило отцу прекратить говорить, Мадара лишь холодно у него переспросил в надежде, что ему это всё показалось:

— Что?

Таджима Учиха нахмурил брови и поставил руки на стол, немного направив туда свой вес. За то время, пока их не было с братом, их отец ещё больше осунулся и приобрёл бледный вид. Его здоровье хромало, и теперь это было заметно невооружённым взглядом.

— Тебе необходимо жениться и продолжить наш род, — ответил отец, строго взглянув на старшего сына.

— Зачем? — холодно спросил Мадара.

— Мы на пороге войны. Я уже слишком слаб, чтобы пережить её. После моей смерти всё правление клана перейдёт тебе, но опасаюсь, что и с тобой может что-то случиться. Ты должен оставить после себя наследника, который сможет возглавить наш клан и привести его к процветанию.

На мгновение Таджима сжал пальцами столешницу и зажмурил глаза, будто почувствовав недомогание. Мадара стойко продолжил стоять перед отцом, зная, что не должен показывать того, что видел его слабость. Они были гордыми людьми, не терпящими к себе никакой жалости. Учиха всегда хотели быть сильными в глазах других людей; даже на пороге смерти они не готовы были показать свою слабость.

Было ли Мадаре жалко отца? Был ли рад известию, что клан перейдёт в его руки? Он и так давно это знал. Он лишь считал, что его правление будет несколько отличаться от правления нынешнего главы клана. Их взгляды постоянно расходились, и в дальнейшем с этим больше не будет проблем. Но его отец умирал. Постепенно его силы уходили, и если войны не избежать, то он не сможет пережить её и умрёт на поле боя, как настоящий шиноби.

— Но, отец…

— Она отличная девушка, — тем временем продолжил глава клана. — Честно говоря, я думал женить их с Изуной, но в последний момент передумал.

— Может, ты всё же изменишь своё решение? Зачем такая спешка?

— Я хочу, чтобы наш род продолжался, — хмуро ответил мужчина. — Тем более, ты в таком возрасте, сын, что пора обзавестись семьёй.

— Я сам могу выбрать себе жену, — холодно ответил Мадара.

— Какую?

Таджима нахмурился ещё пуще прежнего и с сомнением взглянул на сына. Мадара не смог ответить на поставленный вопрос, лишь сильнее сжимая руки. Казалось, ещё пару секунд, и на его шее взбухнут вены. Он собирался вновь возразить, но отец так строго взглянул на него, что Учиха поджал губы и промолчал.

— Я уже всё решил, — изрёк Таджима, оттолкнувшись от стола. — Я нашёл тебе невесту. Можешь войти!

Дверь за его спиной открылась, и фигура вошла в комнату, но Мадара не стал оборачиваться. Он лишь недовольно сощурил глаза, наконец-то показывая свои эмоции отцу, который лишь усмехнулся и махнул рукой, чтобы гость подошёл поближе.

Тонкая фигура промелькнула и качнулась дальше, встав в стороне между мужчинами. Мадара лишь мельком взглянул на девушку, которая примерно опустила голову, даже не взглянув на него. Её чёрные шелковистые волосы были собраны в изящную причёску, из которой виднелся гребень. Её одежда выглядела дорогой и тяжёлой, совершенно не такой, какую носят при войне.

Она была красива. Этого Мадара не мог не заметить, но его не интересовала эта красота. Его сердце не ёкнуло при появлении девушки, и он остался к ней безразличен. Взгляд тут же метнулся обратно к отцу, который на сей раз выглядел довольным собой.

— Знакомься, это Микико. Она дочь моего старого товарища и хорошего друга. У них достойная и сильная семья. Я рассчитываю на то, что вы познакомитесь поближе и в ближайшее время сыграете свадьбу. Уверен, у вас родятся сильные дети.

— Отец, — прорычал Мадара.

— Сын! — повысил голос в ответ глава клана, но затем тут же успокоился. — Сегодня отличный день для прогулки. Почему бы тебе не пригласить прогуляться свою невесту и не узнать её поближе?

Девушка ещё больше склонила голову, пряча свой взгляд, а Мадара с силой сжал руки в кулак. Его терпение было на пределе, и он не собирался выполнять каждый приказ своего отца. Ему стало казаться, что Таджима уже начал сходить из ума, поэтому, вспыхнув как свеча, Учиха развернулся на пятках и поспешил выйти из комнаты, забыв свою невесту.

За спиной он слышал недовольный голос отца, но ни разу не остановился. Он вылетел из дома, ощущая, как его лицо пылает, а гнев берёт вверх над ним. Его жизнью распоряжались подобно марионетке, и он более не мог так жить. Ему необходимо было выплеснуть весь гнев, но вместо того, чтобы отправиться в лес на тренировку, Мадара свернул и поспешил в другую часть поселения.

Ноги сами несли в самый конец улицы, где стояли небольшие дома. Мадара всё ещё чувствовал жар во всём теле, когда остановился перед дверью и начал с силой колотить в неё. Ему не нужно было ждать долго, так как меньше чем через минуту замок щёлкнул, и дверь приоткрылась, а на пороге появилась Наоми.

Нахмуренные брови распрямились, когда девушка узнала гостя, а на лице появилась счастливая улыбка. Наоми была одета в обыкновенное тёмно-синее платье, а её волосы были слегка растрепаны и всё так же завивались у висков. Она была полной противоположностью той невесты, которую ему подсунули, и ему это нравилось.

— Мадара, — произнесла девушка, открывая дверь шире. — Что ты тут делаешь? Давно…

Но закончить фразу ей не дали. Подобно голодному зверю мужчина напрыгнул на неё, смяв губы и затолкнув девушку обратно в дом. Удивлённое мычание сорвалось с уст, но Наоми тут же обмякла в сильных руках, приняв долгожданный поцелуй. Дверь с оглушительным ударом захлопнулась за их спинами, и в следующий момент Мадара прижал к двери податливое тело.

Их поцелуй разорвался, но лишь для того, чтобы Мадара сумел перейти губами на шею и оставить красный след. Наоми, совершенно не ожидавшая этого, охнула, но послушно откинула голову назад. Это был знак для мужчины, и он продолжил осыпать шею поцелуями, пробуя на вкус. Его язык огибал кожу и перешёл на ключицу, когда рукой Мадара оттянул ворот платья.

Одежда мешала ему, поэтому он схватился руками за край платья и потянул его вверх, раздевая девушку прямо в коридоре. Наоми пискнула, не привыкшая к столь стремительным действиям, и, покраснев, укрылась руками. Мадара остановился лишь на мгновение, чтобы осмотреть её обнажённое тело, и от увиденного внутри него огонь вспыхнул лишь с новой силой.

— Не закрывайся от меня, — прохрипел он.

Наоми потупила взор, неловко замявшись на месте, а затем, будто что-то решив для себя, расправила плечи и опустила руки, представ во всей красе перед мужчиной. С его уст сорвалось тихое одобрение, а затем он вновь прильнул к девушке, запечатлев страстный поцелуй на губах. На сей раз Наоми ответила ему с той же страстью, отдаваясь полностью нахлынувшим ощущениям.

Тёплые руки обхватили обнажённое тело, и Мадара приподнял девушку, намереваясь отнести в спальню, но он не был в этом доме, поэтому совершенно не знал, куда идти. Но на помощь ему пришла девушка, неуверенно кивнув в дальнюю комнату, и мужчина направился туда. Он столь страстно желал её, что буквально свалился с ней на пол на матрас, тут же вновь завладев её ртом.

Ладони тем временем уже во всю обследовали тонкое тело, поглаживая самые сокровенные места. Наоми еле сдерживала звуки, буквально мыча ему в рот, и это только распаляло его желание ещё больше. Он не мог больше сдерживаться, понимая, что слишком спешит, начал стягивать с себя одежду.

Возможно, он хотел, чтобы всё произошло совершенно наоборот. В голове он множество раз представлял себе, какого это — делить с ней постель, но никогда не думал, что это произойдёт именно так, впопыхах, не сдерживая своего желания. Он знал, что она ещё не совсем готова, но всё равно раздвинул ноги и пристроился, готовый войти.

Мадара лишь на секунду заглянул ей в глаза, ожидая одобрения, и, найдя его, совершил толчок. Хрупкое тело под ним тут же сжалось, а из уст сорвался тихий крик; мужчина прикрыл глаза, понимая, что это значило. Но он не мог остановиться. Вместо того, чтобы подождать хотя бы немного, он продолжил двигаться, идя на поводу своей страсти.

Он даже не заметил, как Наоми под ним замолчала, а затем обхватила его руками, ещё ближе притягивая к себе. Её алые губы приоткрылись, и он вновь впился в них, чувствуя, как достигает предела. Он слышал её удивлённый вздох, а затем почувствовал, как острые ногти царапают спину, прежде чем он сумел остановиться и без сил опуститься на девушку.

Его вес буквально давил на неё, поэтому Учиха перевернулся и лёг рядом с девушкой, тяжело дыша. На его душе наконец-то стало спокойно, и ни единой мысли там не было и в помине. Он чувствовал себя умиротворённым. И даже несколько счастливым, когда к нему прижалась Наоми, пряча своё лицо ему в плечо.

— Я не жалею, — отозвалась она спустя некоторое время.

Их сердцебиение выровнялось, тела остыли, но никто из них не собирался подниматься с матраса. Мадара продолжал лежать на спине с закрытыми глазами, отдыхая и наслаждаясь моментом. Его правая рука обнимала Наоми, прижимая телу, будто защищая девушку. И он, к своему удивлению, не хотел её отпускать.

— Это хорошо, — ответил он, продолжая лежать с закрытыми глазами.

— А ты? — спросила она, затаив дыхание.

— И я не жалею.

Улыбнувшись такому ответу, она приподнялась на локтях и нависла над Мадарой, некоторое время смотря на его умиротворённое лицо. Но стоило ему открыть глаза и взглянуть на неё, как её улыбка стала шире, и девушка наклонилась, чтобы поцеловать его. Когда поцелуй прервался, Мадара продолжил любоваться девушкой и неосознанно дотронулся до завитушек у висков. Ему нравились эти завитушки. Как и сама Наоми.

========== Быть достойным ==========

На душе было как никогда спокойно. Лёгкий прохладный ветер практически не доставал до них, встречаясь с препятствием в виде густых кустов, и лишь небольшое колыхание веток доносилось до слуха. Где-то вдали пели птицы, насиживая свои гнёзда, но никаких диких лесных животных не было рядом.

Худое тело лежало рядом с ним на покрывале среди леса на небольшой опушке, прижавшись тёплым боком. Мадара в блаженстве лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь моментом. Порой он слышал слабое пение, которое доносилось сквозь закрытый рот девушки. Казалось, она даже и не замечала той мелодии, что вырывалась из самого сердца.

Пожалуй, он никогда бы не подумал, что будет вот так проводить своё свободное время — лежа с девушкой на покрывале посреди леса. Учиха лежал на спине, закинув одну руку за голову, и готов был задремать в любой момент. Приоткрыв один глаз, он взглянул на девушку, что лежала рядом на животе. Её платье до колен слегка задралось, выставляя на показ ноги, что, несомненно, заставило остановиться мужской взгляд.

Он хотел положить на её бедро руку и сжать кожу, но внутри засела незнакомая лень. Подобно сытому зверю, Мадара лишь наблюдал за ней. Он видел, как в руках она крутила синий цветок, задумчиво смотря на пёстрые листья. Её ноги покачивались в такт мелодии, и, прислушавшись к ней, мужчина вновь прикрыл глаза.

— Что ты напеваешь? — в конечном итоге спросил он.

— М? — переспросила девушка и повернула голову, удивлённо моргая. — Ой, что-то напевала? Совсем не заметила. Наверное, задумалась.

— О чём ты думала так усердно? — мягко спросил он, открывая глаза и поворачивая голову.

Их взгляды встретились, и Наоми нежно улыбнулась, слегка качнувшись ему навстречу. Расстояние между ними сократилось — ещё несколько сантиметров, и их губы соприкоснутся, но этого не происходило. Опустив взгляд, девушка облизнула пересохшие губы и заметила, что это не осталось без внимания. Лёгкий звонкий смех сорвался с уст, но, будто специально, Наоми отодвинула лицо.

Мадара готов был заворчать и силой заставить её примкнуть к себе, но что-то останавливало его. Лень. Он продолжал лежать, размышляя о том, что получит свой поцелуй, но несколько позже, когда вдоволь насладится этим чарующим моментом. Ему нравилось проводить так время.

Учиха не привык отдыхать и вот так валяться на траве, ничего не делая. Это было чем-то новым для него и до бесконечности приятным. Обычно он был занят тренировками, битвами или помощью отцу, но сейчас всё будто поменялось. Он находил любую свободную минуту, чтобы разделить её с Наоми, которая приносила в его жизнь спокойствие. Она будто была его лекарством, которое подавляло его бесконечный гнев и злобу.

Ему казалось, что она стала менять его. Мадаре было непривычно видеть себя таким, и какое-то время он боролся с этим, но затем начал наслаждаться. Он всё ещё был воином, всё ещё был тем самым наследником клана, чья власть в скором времени станет законной. Но с одним единственным условием.

Вспомнив об этом, Мадара нахмурился, но Наоми не заметила этого, так как вернула своё внимание к цветку. Он хотел больше проводить с ней время, но его несомненно уже давно ждали в поместье. В последнее время отец всё больше настаивал на свадьбе, и Мадара больше не мог оттягивать этот момент. На него сильно давили, и возникало ощущение, будто его сковывали цепями.

Но он хотел быть главой клана. Отец постепенно уничтожал клан своими указами и решениями, и они за столь недолгое время нажили ещё одного врага. Лишь пару дней назад они сумели выполнить ответственный заказ по уничтожению одного клана, и большинство кланов ополчились на них. Клан Сенджу подступал, а клан Усумаджи подозрительно затих на время.

Мадара знал, что всё это не так просто. Он ощущал, что война неизбежна, но, кто первый станет их противником, покажет лишь время. Спокойные дни заканчивались, в воздухе повисло напряжение, и Мадара желал насладиться последним моментом. Эта мысль промелькнула в голове, и, подняв руку, он притянул к себе Наоми и наклонил над собой.

Их губы встретились, и Учиха завладел податливым языком, отдаваясь приятным ощущением. Его рука скользнула на бедро и закинула ногу на себя, продолжив дальше путешествие. Страсть постепенно нарастала в нём, и он желал уже большего, когда услышал шелест ветвей.

Отстранившись, он приподнялся и взглянул в сторону леса, дожидаясь того, кто выйдет из тени. Наоми лишь удивлённо взглянула на мужчину и перевела взгляд в ту сторону, куда он смотрел, но ничего не увидела. Её брови слегка нахмурились, и девушка положила ладонь на крепкое плечо, обращая на себя внимание.

— Что такое? — обеспокоенно спросила она.

— Там кто-то есть, — холодно ответил Мадара.

— Я ничего не вижу.

Оружие лежало рядом с ним на траве, но он не спешил его поднимать. Вглядываясь в рощу, он пытался отыскать того, кто мог там прятаться. Но, будто назло, никакая фигура не вышла из тени, а новый порыв ветра всколыхнул тяжёлые ветви кустов. Листья зашуршали и сорвались с ветвей, затанцевав в воздухе и опустившись после на землю.

— Тебе просто показалось, — произнесла Наоми. — В последнее время ты очень напряжён. Тебе надо больше отдыхать.

— Я отдыхаю достаточно.

— Мне всё же кажется, что нет, — ответила она с лёгкой улыбкой.

На бледных щеках появился лёгкий румянец, и Наоми привстала на коленях, чтобы дотянуться до Мадары и вновь поцеловать его. Этот поцелуй был полон нежности, и Учиха на некоторое время отвлёкся, но затем его взгляд вновь вернулся к кустам. Тогда девушка прикрыла его глаза ладонью, пытаясь отвлечь мужчину, и надавила на грудь, заставляя лечь.

Мадара послушно опустился на плед, ощущая спиной мягкость. До его слуха больше не доносился шелест, и он несколько успокоился, потеряв всякую бдительность. Он позволил Наоми брать вверх над ним, целовать и трогать, а затем прикрыл глаза, когда девушка легла сверху и опустила свою голову ему на грудь, слушая сердцебиение.

— У тебя такое сильное сердце, — прошептала она, опуская рядом ладонь. — Оно так громко и мощно бьётся. Неужели рядом со мной?

Мужчина ничего не ответил, лишь мельком приоткрыв глаза, чтобы взглянуть на тёмную макушку. Наоми действительно прислушивалась к стуку сердца, и её взволнованный вид только позабавил мужчину. Его грудь неожиданно заходила ходуном, и девушка вскинула голову, обратив на него внимание.

— Ты смеёшься? — поражённо спросила она.

— Нет, — наигранно серьёзно ответил мужчина.

— А что это тогда было?

— Не знаю. Тебе просто это показалось, — вернул ей тот же ответ Мадара, сощурив глаза.

Наоми надула губы, с сомнением взглянув на него, а затем вновь прижалась ухом к груди, пытаясь расслышать удары. Её завитушки на висках торчали сегодня в разные стороны, и Мадара, не удержавшись, дотронулся до них, слегка накрутив на палец. Он чувствовал, как его сердце забилось чаще, и знал, что это нисколько не утаилось от Наоми.

— Оно ускорилось, — констатировала факт девушка, поднимая голову.

— На сей раз из-за тебя.

— Правда? — спросила она счастливо, подавшись вперёд. — А как оно будет биться, если я тебя поцелую?

Не спрашивая разрешения, она поцеловала его, а ладонь положила ровно в то место, где должно было находиться сердце. На сей раз Мадара ответил ей страстно, обхватив податливое тело руками и максимально прижав к себе. Он готов был опрокинуть её на землю и завладеть, но вновь услышал подозрительный шорох. На сей раз он был гораздо громче, поэтому мужчина вновь сел и слегка отодвинул девушку, чтобы обернуться и посмотреть в сторону леса.

Теперь у кромки деревьев стоял его брат Изуна, постепенно направляясь к ним. Его брови были нахмурены, и он бросал недовольный взгляд на Наоми, которая продолжала держать свою руку на Мадаре, будто нуждаясь в его защите. С каждым новым шагом её тело всё сильнее напрягалось, что не утаилось от Учиха.

— Брат, — позвал его Изуна, подойдя достаточно близко. — Ты совершенно потерял бдительность. Раньше ты реагировал лучше.

— Что тебе нужно? — холодно спросил Мадара, сразу перейдя к делу, чтобы не слушать очевидное.

— Нам нужно срочно выдвигаться. Сенджу направляются к нам.

— Чёрт, — выругался мужчина.

В мгновение ока он вскочил на ноги и поравнялся рядом с братом. Его взгляд перешёл на Наоми, которая осталась сидеть на пледе, прижимая руку к сердцу. Встревоженным взглядом она смотрела на братьев, но не лезла с расспросами, терпеливо дожидаясь, когда с ней заговорят. Но, заметив взгляд Мадары, она выровняла спину и поднялась на ноги, изменившись в лице.

— Сиди дома и не высовывайся, — приказал ей Мадара. — Я ухожу.

— Возвращайся.

Это было сухое прощание, но большего они не могли себе позволить в присутствии Изуны, который знал, что у Мадары была невеста и в скором времени ему суждено было жениться. Они хотели многое сказать друг другу, но вместо этого лишь в последний раз переглянулись, и Мадара ушёл, взяв оружие и оставив её одну на поляне. Когда они скрылись с глаз, Изуна обернулся к своему брату.

— Почему ты с ней видишься?

— Потому что мне этого хочется, — холодно ответил Учиха.

— Но у тебя есть невеста, — нахмурившись, напомнил брат. — Эта девушка знает, что ты помолвлен?

— Да.

— И она так просто смирилась с этим?

— Её это устраивает.

Он больше не хотел разговаривать с братом на эту тему. После той самой ночи, когда между ними случилась близость, Мадара рассказал Наоми о том, что его ожидает. Онвидел, какую боль принесла ей эта весть, но девушка гордо приняла его. Через пару дней она сама явилась к нему, и их встречи продолжились, как и жаркие ночи после них.

Мадара понимал, на какую участь отправляет Наоми. Он знал, что даже если действительно женится, то всё равно Наоми будет присутствовать в его жизни. Мужчина не собирался отказываться от неё, ведь она была лучом света в его тёмной душе.

— Мне кажется, что это всё неправильно, — ответил Изуна, покачав головой. — Я видел, как ты ведёшь себя рядом с ней. Я не узнаю тебя, брат. С тех пор как мы вернулись, ты постоянно крутишься рядом с этой девушкой. Твои мысли забиты совершенно не тем.

— Я в порядке, — холодно ответил Мадара.

— Нет, не в порядке. Она будто околдовала тебя. Мы на пороге войны, а ты совершенно не о том думаешь. Ты растерял все свои навыки. Ты должен быть готов постоять за клан, но вместо этого постоянно проводишь время только с ней! Ты забросил клан! Какой главой ты будешь?

Мадара сильно сжал челюсть, чувствуя, как вены набухают на лице. Злость волной прошла через него, вернув в реальность, о которой он уже успел забыть. Крепко стиснув кулаки, Учиха зло взглянул на своего брата, который продолжил бежать рядом с ним. Они отправлялись на войну.

В глубине души он сам понимал, что это всё ненормально. Он забросил тренировки и политические дела, в то время как клан нуждался в нём. Таджима Учиха убивал их клан, и единственный, кто мог спасти его — это Мадара. Изуна не раз сам говорил об этом, и сейчас он в очередной раз напомнил своему брату о своём предназначении.

Он был рождён, чтобы принести мир в эти земли и спасти свой народ. Он был мучеником, готовым пойти на жертвы, ради блага. Все ждали, когда он возьмёт узды правления в свои руки и покажет дорогу в новый мир. Он должен был делать всё, ради своего клана.

— Ты прав, — наконец, ответил Мадара. — Я должен быть достойным, чтобы принести мир и покой клану Учиха.

========== Представая перед выбором ==========

Реки крови проливались на эти земли, окрашивая траву в бордовые оттенки. Предсмертные крики разносились над долиной, уносясь вдаль. Все животные и птицы покинули эти проклятые земли, как только на них ступила нога Учиха и Сенджу. Только завидев давнего врага, Мадара тут же бросился в бой, не думая ни о чём другом. Его катана рассекала горячую плоть людей, унося сотни жизней. Один за другим гибли от его руки, а его душа лишь пропитывалась тьмой с каждой новой смертью.

Тёмная дымка поглотила весь рассудок. Мужчина не знал жалости — он был беспощаден, убивая всех на своём пути. Силы не покидали его, адреналин кипел в крови, а крепкие накаченные руки не выпускали оружие, вцепившись намертво в рукоять. Скрежет металла разносился над головами, стоило смертоносно острым лезвиям столкнуться друг с другом. Никто не хотел быть проигравшим в этой битве, поэтому все бились не на жизнь, а на смерть.

Мадара не видел препятствий на своём пути. Он продвигался всё дальше, убивая одного за другим из клана Сенджу, пока не добрался до самого Хаширамы. Давние знакомые вновь встретились лицом к лицу, и хоть со временем их силы иссякли, никто не собирался сдаваться и принимать поражение. За спинами Мадары шли его люди, и он не готов был пасть перед ними.

Мужчина слышал и крики за своей спиной — те самые предсмертные крики его народа. Он видел, как брызги крови пролетают мимо лица, и его челюсть лишь больше сжималась от злости. Бесчисленные жертвы вновь числились на его руках, но он не имел права оборачиваться назад и думать о совершенных поступках. Его целью был Хаширама, смерть которого могла прекратить эту бесконечную войну.

Он не уступал ему в силе, продолжая биться на последнем дыхании. Чакра давно была уже израсходована, поэтому приходилось биться древним способом. Руки Учиха были истерзаны и покрыты ранами, его доспехи были омыты чужой кровью, впрочем, как и доспехи Сенджу. Мадара уклонялся от ударов, пытаясь напасть снизу, но Хаширама будто видел каждый его будущий ход.

Надежда проскользнула в его глазах, когда мужчина оступился. Мадара занёс катану над его головой, но в последний момент Сенджу сумел выставить своё оружие и отразить удар. Их битва продолжилась с новой силой, будто у обоих открылось второе дыхание, но уже через пару минут они вновь ни к чему не пришли. Хаширама постепенно отходил назад, но уже затем шёл на Мадару, заставляя отступать уже его.

— Мы ни к чему не придём таким образом, — сказал Хаширама, смотря на своего противника поверх скрещенного оружия.

— Я не собираюсь сдаваться, — прорычал Мадара, отводя катану в сторону.

Оба мужчины отпрыгнули и встали в боевую стойку, готовые в любой момент продолжить бой. Что Мадара, что Хаширама тяжело дышали, и эта минутная пауза позволяла им перевести дух и отдышаться. Учиха не сводил взгляд со своего противника, поджидая, что тот сделает в следующий момент. Северный ветер обдувал разгорячённые лица, придавая хоть какую-то свежесть.

— Ты должен прекратить это.

— Я никому ничего не должен, — отозвался Учиха, сцепив зубы. — Я не отступлю.

Хаширама нахмурился и на мгновение отвёл взгляд, чтобы посмотреть на тела жертв битвы, что лежали на земле, измазанные собственной кровью. Большинство из них уже были мертвы, а оторванные конечности будоражили и заставляли заледенеть кровь в жилах. Этот момент позволил Мадаре вновь напасть, и на короткий момент их битва продолжилась, пока мужчины не остановились вновь, сгорбившись и тяжело дыша.

— Твои люди умирают, — произнёс Хаширама, поднимая катану.

— Как и твои.

— Это неправильно. Нам необходимо перемирие.

Мадара замер с оружием в руках, смотря на своего давнего врага. Возможно, он ослышался, но это были именно те слова, которые он так долго ожидал, но не имел возможность сказать вслух. Он видел, как его народ погибает, как его войско редеет, и понимал, что в этом была и его вина. Мадара должен был пойти другим путём — наперекор указу отца, чтобы спасти свой клан.

Сенджу стоял перед ним лишь в нескольких метрах, дожидаясь его ответа. Он видел его усталый взгляд и раны на лице, которые после превратятся в грубые шрамы. Мадара видел его в последний раз несколько месяцев назад, и за это время мужчина сильно изменился. Он осунулся, но одновременно с этим и возмужал со всеми навалившимися на его плечи проблемами и решениями.

Он хотел мира? Мадара мечтал об этом. Всё это время он постоянно думал о мире, но не знал до конца как всё это осуществить. Его отец был уверен, что необходимо показать всем свою силу, чтобы остальные кланы боялись и не подходили к ним, но всё получилось как раз наоборот. Клан Учиха вымирал, и исчезнет с лица земли, если эти войны не закончатся, а битвы не прекратятся.

Возможно, Мадара бы принял сейчас самое главное решение в своей жизни, если бы не крик, который разнёсся так близко рядом с ним. Обернувшись назад, Учиха увидел мужчину, который явно не принадлежал клану Сенджу. Его волосы имели белый — характерный цвет другого клана. Лишь взглянув на него секунду, мужчина сразу понял, что это значило. Два врага объединились у него за спиной, чего они совершенно не ождали. И в руках у врага находилась Наоми.

Сердце Мадары пропустило удар, а затем забилось с новой силой, готовое выпрыгнуть из груди. Он не понимал, что именно делала девушка на этом поле боя, но видеть её в чужих руках было невыносимо. Учиха знал, что Токихо Усумаджи, глава клана, не просто так выбрал именно её, чтобы привести на битву. Мадара не верил в совпадения, и, взглянув на них, понял, что трагедии не избежать.

— Что это значит? — гневно спросил Мадара, обращаясь к мужчине.

— Я знаю, что эта сучка принадлежит тебе, — ответил Токихо, злобно улыбаясь. — Ты преклонишься передо мной, если желаешь, чтобы она жила. Твой клан будет служить мне.

Злость волной прошла через него. Мадара обернулся назад, чтобы взглянуть на Хашираму, который выглядел удивлённым сложившийся ситуацией. Его глаза были широко раскрыты, и Учиха понял, что всё вышло не по плану. Сенджу не знал, что его союзник появится не один, а с заложником в виде возлюбленной Мадары.

— Ты ошибаешься, — мрачно проговорил Мадара, сцепив зубы. — Она для меня ничего не значит.

Эти слова причинили боль Наоми, и он видел это в её глазах, которые были широко раскрыты от страха. Она поджала губу, намереваясь тут же заплакать, но из последних сил сдержалась. К шее был приставлен острое лезвие, заставляя девушку закинуть голову и стоять смирно, боясь быть заколотой. Мадара даже не представлял, что в этот момент она чувствовала.

Но он прекрасно знал, что чувствовал в этот момент сам, смотря на Наоми. В его венах бурлила злость вперемешку со страхом. Он не понимал, как Наоми оказалась в руках его врага, и каким образом он узнал об их отношениях. Неужели Мадара был столь глуп, что сумел допустить, чтобы кто-то пронюхал об его слабости? Это заставляло его сжимать от злости кулаки.

Он не хотел видеть страх в её глаза. Он не хотел, чтобы Наоми видела окровавленные тела, что лежали на земле, ведь она была для этого слишком ранима. Мадара пугал её своей второй стороной, которая была поглощена сражением и убийствами. В последнее время он менялся, но всё же он был совершенно другим.

— Разве? — спросил Токихо, оскаливая зубы.

Его рука дёрнулась и оцарапала шею, из-за чего по бледной коже потекла кровь. Краем глаза Мадара видел, как их окружают, и понимал, что они в меньшинстве. Его люди стояли в ожидании приказа, но Учиха стоял молча, размышляя о том, что же ему делать. Он не мог предать свой народ, ради собственных желаний. Мадара понимал, что он слаб, но не хотел становиться чьей-то послушной собакой. Чьим-то рабом.

— На колени передо мной.

Токихо видел смятение в глазах мужчины. Он видел опущенное оружие и смирно стоящих Учиха, и от этого внутри него происходило ликование. Мужчина понимал, что он выиграл эту битву, а значит, и войну, и знаменитый клан Учиха падёт перед ним в любую секунду.

Но этого никогда не произойдёт.

Мадару с детства учили быть главным, отважным и никогда не вставать ни перед кем на колени. Ему говорили, что это честь — умереть на поле боя, а не в старости в собственной постели. С молоком матери ему внушали о том, что благополучие клана важнее его собственных желаний и собственной жизни. Клан всегда превыше всего. И сейчас он был на пороге решений.

Он понимал, что его союзником мог быть Хаширама. Он видел, как за спиной Сенджу стоял один мужчина, занося катану, готовый отрубить голову его давнему врагу. Клан Усумаджи хотел победить сразу двоих, но у него не должно было ничего получиться. Решение пришло к Мадаре гораздо быстрее, чем он сумел понять свои действия. Он лишь видел, как враг сделал шаг вперёд; когда Токихо ожидал, что мужчина преклонит колено перед ним, Мадара выставил катану вперёд.

Лезвие по рукоять пронзило тело Наоми, а за ним и Токихо, который не ожидал такого. Мадара видел удивление в глазах девушки, лицо которой было прямо перед ним. Видел и застывшие слёзы на глазах, и тот потухший огонь, который больше никогда не загорится. Сердце Мадары готово было разорваться на части, когда столь родные глаза остекленели. Наоми повисла на катане, а затем упала на землю вслед за убитым Токихо.

Мадара выиграл войну и обрёл мир с Сенджу. Спас свой клан, но ценой своей собственной жизни. Ведь без Наоми — это была не жизнь.

========== Конец ==========

Мадара постепенно возвращался из своих воспоминаний. Он вновь был в лодке, а не там, в своём прошлом. Свет становился ярче с каждой минутой, из-за подплывавших к лодке свечам. Их было так много, что от пламени стало исходить тепло. Мадара думал, что после смерти его кожа станет холодной и бесчувственной, но это было не так. Он внимательно смотрел на свою руку, которая была обычного телесного цвета. Вытянув её над водой, мужчина почувствовал обжигающий жар. Все чувства были обострены, из-за чего в голову лезли мысли о том, что, возможно, он был всё ещё жив. Но этого просто не могло быть правдой.

Посмотрев на девушку в плаще, Мадара медленно убрал руку и сцепил ладони в замок. Он ожидал от Наоми хотя бы чего-то, но она молчала. В её тёмных глазах ничего не было, и она практически не смотрела на него, глядя куда-то вдаль поверх головы. Учиха до сих пор задавался вопросом, что же она делала вместе с ним в этой чёртовой лодке? Почему именно она провожает его в ад? Хотела ли она удостовериться собственными глазами, что он понесёт своё наказание?

Мадара хотел, чтобы она вновь заговорила с ним. Он видел за её спиной берег, и пройдут считанные минуты, как они сойдут с лодки. И что тогда? Он так и уйдёт, не объяснившись? Мужчина не мог так поступить, но что-то сжималось в груди, заставляя болеть горло и перехватывать дыхание. Учиха пристально смотрел Наоми в глаза, пытаясь поймать её взгляд, но когда этого не случилось, он вновь прервал тишину:

— Я скучал.

Эти слова подействовали на девушку подобно пощёчине. Она слегка дёрнулась, но устояла на ногах. Взгляд тёмных глаз медленно перешёл на мужчину, и впервые за эту дорогу он заметил в них хоть какую-то эмоцию. Но не это он желал видеть. В столь родных глазах стояла сильная боль, которую он бы не смог пережить.

— Что ты сказал? — переспросила она хрипло.

— Мне не хватало тебя.

— Ты убил меня.

Мадара поджал губу, ведь это была самая настоящая правда. Но мог ли он принять её? Последующие годы он не раз думал о том, что совершил неверный поступок. Что именно в тот момент не стоило идти на поводу и кидаться на всё, ради клана, ведь именно это и погубило его. Он был слеп. Все эти недолгие, несчастные года.

— Я поступил неправильно, — произнёс он, чувствуя, как на душе становится легче с каждым высказанным словом. — Ещё с самого детства меня учили быть воином. Быть безжалостным оружием, готовым спасти свой клан и привести к процветанию. Оглядываясь назад, я понимаю, что это того не стоило. Я хотел спасти свой народ, делал всё ради него, а в итоге потерял самого себя и то, что действительно было ценным для меня.

Между ними повисла тишина, но Мадара чувствовал, что на сей раз было по-другому. Он чувствовал, как боль в груди постепенно исчезает и становится легче дышать. Огромный груз, что он носил все эти годы, начал спадать с плеч. Его путь заканчивался, и настало время признать все свои ошибки.

— Ты был хорошим правителем? — неожиданно тихо спросила девушка.

— Ужасным, — усмехнувшись, ответил он. — Я стал бессердечным, готовый идти на всё, ради своей цели. Мои взгляды не совпадали со взглядами остальных.

— Ты стал, как твой отец?

— Похоже, что да. Хотя я всегда думал, что никогда не стану таким, как он. Что я спасу свой народ, но получилось всё наоборот.

Он собственными руками уничтожил то, что долгие годы строил. Разрушил то, ради чего шёл, а всё из-за злости и обиды. Ничего удивительного, что вокруг него было так много свечей, чей огонь прервался тогда, когда он отнял жизнь.

— Моя смерть… — произнесла Наоми, запнувшись. — Принесла пользу?

— Да, — ответил он, прикрывая глаза. — Во всяком случае, мне так казалось. Я обрёл силу, о которой даже и не мечтал. У меня больше никогда не было слабости, за которую мог уцепиться враг. Вместе с тобой погиб и глава вражеского клана, который намеревался победить не только Учиха, но и изничтожить обманом Сенджу. После всего произошедшего наши кланы объединились и построили деревню, в которой царил мир. До определённого момента.

— Понятно.

Открыв глаза, Мадара увидел, как Наоми выдохнула, будто все эти годы этот вопрос не оставлял её в покое. Учиха сожалел о том, что сделал, и ему было больно от того, что они покинули этот мир с такой разницей, а не в один день, как об этом пишут в сказках. Та была реальная жизнь, и у них обоих не было счастливого конца.

— Я не должен был этого делать, — произнёс Учиха, смотря ей прямо в глаза. — Я сожалею, Наоми.

Наоми отвела взгляд и вместо того, чтобы ему что-то ответить, махнула в последний раз веслом, и лодка причалила в берегу. Они закончили свой путь по реке, но никто из них не собирался вылазить и идти дальше. Мадара видел за её спиной тёмные кованые ворота, которые пока были закрыты на огромный замок, перемотанный толстыми цепями. Это был ад, и теперь он должен был спустить туда, чтобы его душа вечность испытывала муки.

— Ты должен идти, — произнесла девушка, отступив в сторону.

Без лишних слов Мадара поднялся на ноги и прошёл вперёд, чтобы затем вылезти из лодки и ступить на берег. Стоило его ноги дотронуться до песка, как цепи загремели и стали опадать на землю вместе с замком. С ужасающим скрипучим звуком ворота отворились, и дым потянулся к Мадаре, будто приглашая его последовать внутрь.

Он сделал шаг вперёд, а затем услышал странный звук и обернулся, чтобы взглянуть, как лодка отплывает, но вместо этого увидел Наоми, что сошла на берег. Она откинула с лица капюшон, и её бледное лицо открылось ему в новом свете. Наоми была точно такая же, как он помнил в день её смерти, когда собственными руками убил любимую. Она была его любимой, и сейчас она стояла за ним, внимательно смотря.

Лодка за её спиной сама по себе отплыла от берега и отправилась в обратный путь, оставив их одних. Мадара нахмурился, смотря на то, как тьма вокруг них сгущается, так как свечи стали пропадать из виду. Они оставались одни на берегу рядом с вратами в ад, и мужчина не понимал, что происходит.

— Почему ты не уплыла? — спросил он, нахмурившись.

— Потому что я ждала все эти года, чтобы сопроводить тебя, — ответила она.

— Ты сопроводила. Отправляйся в рай, там твоё место.

Наоми лишь покачала головой и сделала шаг вперёд. Мадара не мог пошевелиться, когда девушка неожиданно подалась вперёд и обняла его. Он замер на месте, боясь спугнуть Наоми, ведь об этих объятиях он мечтал так долго. Она должна была ненавидеть его, презирать и злорадствовать, но вместо этого обнимала так крепко, будто до сих пор что-то чувствовала.

— Когда я очутилась здесь, я поняла, какое будет моё последнее желание, — произнесла она, прикрыв глаза. — Я решила сопроводить тебя по этой реке, чтобы тебе не было столь одиноко, как и мне. Все эти года я ждала тебя, чтобы вместе отправиться за эти ворота. Потому что даже после смерти я люблю тебя, Мадара.

Он никак не ожидал услышать эти слова, тем более после того, что он сделал. Невероятные чувства наполнили его нутро, и он, зажмурившись, в ответ обнял свою возлюбленную. Одинокая слеза впервые в жизни омыла его щеку, упав на тёмный песок под ногами. Он обнимал самое ценное в своей жизни и не собирался её отпускать. Лишь спустя время, когда Мадара понял, что она не собирается отпускать его, он взял её за руку и взглянул в глаза.

Наоми была полна решимости, как и в тот день, когда он впервые встретил её. Она не собиралась отступать, поэтому он не спрашивал, готова ли она пройти с ним этот путь. Он знал ответ, когда, сжав ладонь, пошёл наравне с ней в открытые ворота, которые с оглушительным шумом захлопнулись за их спинами.