Женские страшилки и заморочки [Андрей Ланиус] (fb2) читать онлайн

Ланиус Андрей Женские страшилки и заморочки

Недолгое счастье А

лександры

У Шуры Ашихминой, 38-летней сотрудницы рекламного отдела, была жгучая тайна.

Еженедельно ей на работу звонил её бой-френд по имени Стас. Телефонный аппарат находился на тумбочке у окна. Невольными свидетельницами разговора становились все другие сотрудницы – четыре молодые женщины, а также Маргарита Сергеевна – пасмурная особа увядающего возраста.

«Стасик, ты предлагаешь в ресторан? – с милой непосредственностью щебетала Шура. – Но, заинька, в ресторане мы были в прошлую субботу. Давай лучше в театр»…

Тайна заключалась в том, что никакого Стаса не существовало в природе.

А кто же ей звонил? Обычно это был какой-нибудь абонент, неправильно набравший номер. «Старина, ты?» – к примеру, раздавался в трубке чей-то голос. «Нет-нет», – улыбчиво отвечала Шура несколько раз подряд. Наконец, ее незримый собеседник прерывал связь, она же вела импровизированный диалог с мифическим Стасом.

Зачем ей эта игра? А что же ей оставалось, если четыре молодые сотрудницы-красавицы то и дело откровенно обсуждали перипетии своей личной, весьма бурной жизни? Жаловаться им на свою не сложившуюся долю? На отсутствие удачи в тонкой сфере женского счастья? Или же следовать манере Маргариты Сергеевны Зыриной, тоже одинокой женщины, с её устоявшейся репутацией злобной мегеры? Все ждут – не дождутся, когда та уедет в другой город к сыну. А сынок-то, между прочим, у нее неблагополучный, с ним связана какая-то темная история…

Шура жалела Зырину, хотя и не одобряла ее неуживчивого, склочного характера.

Нет уж, пускай все вокруг думают, что она – Ашихмина Александра Николаевна – самый счастливый человек на свете.

Попрощавшись со «Стасом», она обычно так и восклицала: «Девочки, хотите увидеть счастливого человека? Это я!» И они верили. И порой даже завидовали. А ей иногда хотелось плакать.

О подоплёке этой своей жгучей тайны она никому даже не заикалась.

Как-то раз она сидела в кабинете одна. Девчонки еще не вернулись с обеда, а Зырина вышла куда-то по своим делам.

Раздался телефонный звонок. Приятный мужской голос произнёс:

– Здравствуй, Шурочка! Это я, твой Стас.

У неё коленки подогнулись.

– Но ведь тебя нет, – прошептала она, поглядывая на дверь. – Я тебя выдумала.

– А разве ты не знаешь, что мечты обладают свойством материализоваться? – спросил он с мягким укором. – Ты ведь хотела, чтобы я был? И вот это произошло.

– Ой, кажется, кто-то идёт! – переполошилась она.

– Я позвоню тебе домой вечером, после десяти, когда уснёт твой Серёжа. Тогда и поговорим спокойно.

Он и вправду позвонил ей домой в четверть одиннадцатого.

Сначала поинтересовался, как там Серёжа, её сынишка. Учится хорошо? Молодец! Много времени проводит за компьютером? Не страшно. Но нельзя забывать о физкультуре. И делать по утрам зарядку тоже нужно. Затем Стас уточнил, какому театральному репертуару она отдаёт предпочтение? А кого из актёров выделяет? Нет ли проблем по хозяйству, был следующий круг вопросов? Может, кран течёт или замыкает проводка? Он может прислать от своего имени мастера.

«Приходи лучше сам», – мысленно попросила она.

«Обязательно приду, но позже, – ответил он. – Ты ведь и сама понимаешь, что наше общение не может ограничиться одними лишь телефонными разговорами…»

Напоследок Стас предупредил, что позвонит ей завтра на работу перед обеденным перерывом. «Только ты сама не спеши к аппарату, пусть трубку снимет одна из девушек. Пора им тоже услышать мой голос».

Оказалось, уже полночь! Время пролетело, как одна минута! Ах, как давно она не испытывала такой лёгкости!

Трубку сняла Леночка Веретенникова. Слушая абонента, она заговорщицки поглядывала на Ашихмину, хлопая своими длинными ресницами, затем объявила:

– Шурочка, возьми трубку, это твой Стас! Ой, какой он у тебя лапочка!

Стас снова огорошил:

– Дорогая, я хочу увидеть тебя немедленно, прямо сейчас!

– Я тоже думала об этом, – призналась она. – И вот что хочу тебе предложить. Ты много раз приглашал меня и в театры, и на выставки, и в рестораны. Теперь я хочу сделать ответный ход. Пригласить тебя в театр, а затем в хорошее кафе. Но завтра.

(Нет, она тоже хотела бы увидеть его немедленно, но не говорить же, что ради такого события ей хотелось бы принарядиться, посетить парикмахерскую…)

– Возражений нет, – ответил он. – И всё же я хочу, чтобы мы увидели друг друга прямо сейчас. Это проще, чем кажется.

– Подскажи, что я должна сделать?

– Выйди сейчас в коридор и пройди до чулана уборщицы. Чулан закрыт на замок, но ты ведь знаешь, что запасной ключ висит на гвоздике за кадкой с фикусом. Откроешь, включишь свет и войдёшь внутрь. У стенки стоит стремянка. Поднимешься по ней до маленького окошка под потолком. Оно, правда, запылённое, но не беда, через пять минут вымоешь свои ласковые ручки. Как только ты откроешь окошко, я увижу тебя, а ты, надеюсь, меня! Кстати, не забудь прихватить свой мобильник.

Она в точности выполнила его инструкции, дивясь, откуда он всё это знает. В глубине души надеялась, что из окошка увидит его, и что он будет похож на образ, созданный её воображением. Увы, стремянка оказалась слишком короткой. В окошко виднелись лишь верхушки деревьев, да квадратик неба.

В этот момент ожил ее сотовый.

– Стас, милый, где ты?

– Я рядом, – ответил он. – И вижу твою милую причёску. Лесенку бы чуть длиннее, да? Но всё равно, спасибо, Шурочка! Значит, встречаемся завтра возле театра?

– Да! Да! – жарко выдохнула она.

– Я тебя не разочарую. Надеюсь, и актёры сыграют как надо.

В шесть утра её разбудил настойчивый звонок в дверь.

На лестничной площадке стоял седоватый подтянутый мужчина.

Уж не он ли Стас, растерялась она?

– Разрешите войти, Александра Николаевна? Надо поговорить, – он раскрыл перед ней полицейское удостоверение и назвался, но она не запомнила ни его имени, ни звания.

«Случилось что-то нехорошее», – оцепенела Шура.

Они расположились на кухне.

– Сегодня ночью шайка Зырина пыталась ограбить кассу вашей фирмы, – сообщил ранний гость. – Мы были предупреждены и устроили засаду. Грабители взяты с поличным. Но в этой истории есть белые пятна. Мы должны их прояснить. С вашей помощью. Беседуем мы без протокола. Пока. Дальнейшее будет зависеть от вашей искренности. Вот объясните мне, что связывает вас, честную, порядочную женщину, с матерым рецидивистом Борисом Зыриным?

– Зыриным? – удивилась она. – Наверное, это сын Маргариты Сергеевны? Я знала, конечно, о его существовании. Но ни разу в жизни не видела его и даже не слышала его голоса.

– А вот это неправда! – резко возразил визитер. – На протяжении последней недели вы неоднократно вели с ним доверительные телефонные беседы. Называя его почему-то Стасом. Может, для маскировки?

Окажись собеседник менее деликатным человеком, Шура, скорее всего, замкнулась бы в себе, по крайней мере, сейчас. Но этому седому сыщику с усталыми умными глазами открыться было не стыдно. Она ничего не утаила. Рассказала о своих невинных фантазиях, о загадочной «материализации» Стаса, о назначенном на вечер первом свидании. Правда, случилась накладка. Билеты, которые она вложила в записную книжку, куда-то пропали. В офисе были на месте, а дома она их так и не нашла.

– Эти билеты? – гость выложил на стол узкие бумажные прямоугольники.

– Но как они попали к вам?

– Изъяты при обыске у Зыриной. Вместе с вашей пилочкой для ногтей. Шайка загодя готовила улики против вас. Вам отводилась роль наводчицы. Весьма нестандартный ход!

– Мне?! Но почему?!

– Потому что ограбление, окажись оно удачным, связывали бы с вами, а через вас – с несуществующим Стасом. На окошке в чулане уборщицы, как и на стремянке, обнаружены только однотипные отпечатки пальцев, и, полагаю, они оставлены вами. Следствие начало бы отрабатывать тупиковую версию. И, не исключено, увязло бы в ней. Да и вам не удалось бы вырваться из замкнутого круга. А настоящие грабители, между тем, праздновали бы удачу. И если всё в реальности сложилось иначе, то лишь благодаря утечке информации из шайки.

Шура наклонилась над столом:

– Клянусь, о том, что Стас придуман, я не говорила ни одной живой душе! Как они могли узнать, как?!

Сыщик сощурился:

– Полагаю, вашу наивную хитрость раскусила Зырина. Она могла приметить, что Стас «возникает» лишь тогда, когда к телефону подходите вы. Начала наблюдать. Очевидно, заметила и то, что разговор вы ведёте в пустоту. И, будучи сама женщиной одинокой, всё поняла. Она-то и была наводчицей. Правда, ей двигала жажда не столько обогащения, сколько мести коллективу, который, по ее мнению, не оказывал ей подобающих знаков уважения. Вероятно, именно Зырина предложила сыну разыграть вашу карту. От матери он знал про все ваши маленькие секреты. А по натуре этот «Стас» ещё тот артист!

Шуре вдруг стало очень грустно.

– Это был просто сон, – сказала она. – Сон, который уже закончился.

Ранний гость поднялся:

– Обещаю сделать всё возможное, чтобы про этот ваш сон никто более не узнал.

Наглядная агитация

Россияне, размножайтесь!

Будет ли услышан этот призыв?

Верочка Веретенникова, миловидная особа 22 лет, заметно волнуясь, заглянула в кабинет Яхтина – руководителя отдела дизайна бойкого рекламного агентства «Вега-Омега»:

–Анатолий Валентинович, можно с вами пошептаться?

Яхтин – вечно озабоченный господин в квадратных очках, с широкой лысиной и желтоватыми от никотина усами – зазывно махнул сотруднице рукой:

– Заходи! А я как раз собирался тебе звонить. Ну-ка, присаживайся! Новое задание! Чрезвычайной важности!

Девушка пристроилась на боковом стуле. Чувствовалось, что ее гложет какая-то тревога, но Яхтин, собираясь с мыслями, этого не замечал.

Наконец, он заговорил торжественным тоном:

– Так вот, Верочка! Начиная с сегодняшнего дня, наш отдел подключается к реализации заказа, являющегося составной частью программы общенационального масштаба под условным названием «Россияне, размножайтесь!» Надеюсь, что у тебя, молодого перспективного дизайнера, не будет недостатка в свеженьких идеях, а?

Верочка машинально кивнула, думая о чем-то своем.

А Яхтин продолжал, понемногу впадая в патетику:

– Суть проблемы очевидна и животрепещуща! Великая Россия вымирает! Статистика убийственна! Смертность уже который год превышает рождаемость. Женщины не хотят рожать. Особенно, молодые. Вот, вроде тебя. Почему? Загадка! Времена трудные? Так и раньше бывали трудные времена, а всё равно рожали! Назло всем! Во времена Золотой Орды будь здоров рожали! А сейчас не хотят! Общество должно переломить эту самоубийственную тенденцию, Верочка! В том числе, средствами уличной, настенной и телевизионной рекламы! Остро нужны оригинальные, яркие плакаты, воспевающие радость материнства, гордость отцовства, улыбку ребенка, весь этот милый лепет «агу-агу», преимущества большой здоровой семьи, тепло родного очага! Нужна, не побоимся этого затертого штампа, наглядная агитация, да, умная, взволнованная, доказательная, доходящая до самого сердца наглядная агитация, направленная… Ну, чего ты улыбаешься?

– Да не улыбаюсь я! – Верочка вся зарделась. – Я просто хотела вам сообщить, то есть, предупредить… Ой! – она закрыла лицо ладонями.

Яхтин вдруг осекся и замер в своем скрипучем кресле.

Несколько секунд длилась немая сценка.

Затем главный дизайнер вскочил, обошел, крадучись, вокруг стола, осторожно прикрыл дверь и снова вернулся в кресло.

– Ты серьезно, что ли? – прошептал он.

– Мы с мужем вообще-то не собирались, но когда узнали, то решили оставить как есть! – скороговоркой выпалила Верочка, удовлетворенная тем, что всё объяснилось проще, чем ей представлялось.

Яхтин ослабил узел галстука:

– Девочка, ты с ума сошла!

– Почему, Анатолий Валентинович?

– Почему?! Она меня спрашивает: почему?! – он нервно хрустнул пальцами. – Хорошо, я тебе скажу почему. Но сначала ответь мне на один вопрос: твой муж прилично зарабатывает? Он в состоянии содержать тебя и ребенка?

– Вообще-то, он сейчас без работы. Но это временно…

– Хм! Временно… Родители помогают?

– Они сами нуждаются. И вообще, они живут в другом городе.

– Твои или его?

– И мои, и его.

– Квартира у вас с мужем своя?

– Снимаем комнату.

Яхтин присвистнул:

– Славненько! А теперь, Веруня, я тебе напомню кое о чем. О разговоре, который состоялся в этом кабинете перед тем, как тебя приняли на работу. Я ведь тебя честно предупреждал, Верочка: никаких детей в ближайшей перспективе! Наш издатель терпеть не может этих фокусов! Потому-то мне и пришлось, девочка, да-да, пришлось попросить тебя во избежание возможных недоразумений написать одновременно с заявлением о приеме на работу заявление об увольнении по собственному желанию. Без даты. И ты его весьма охотно написала. И клялась, что ни-ни! Забыла, милочка?! А заявленьице-то твое, ну, второе, без даты, где оно сейчас, как думаешь? Лежит себе в целости и сохранности где положено! И едва твоя ситуация станет известна издателю, как тебя, девочка, уволят задним числом. Ну, если будешь паинькой, может, дадут кое-какое вспомоществование. Не зверь же совсем наш издатель, у самого двое своих милых крошек. А начнешь, упаси господи, права качать, сама тут же окажешься кругом виноватой. Прецеденты уже случались. Я ведь тебе всё это подробно растолковывал, Верочка! На пальцах. И ты, между прочим, соглашалась со всеми моими доводами. А теперь, извини, ставишь меня в критическое положение!

– Я не забыла, Анатолий Валентинович, – кусая губы, выдохнула девушка. – Просто мне очень нужна была работа. И потом, я не думала…

– Не думала… А надо было думать! Ты же умная девочка! Вот сама прикинь. Из агентства тебя выкурят, даже не сомневайся. А едва округлится твой животик, как хозяин комнаты выставит вас с мужем на улицу. Ведь вы, наверняка, не заключали договор о найме жилья? Но если даже и не выставит… Безденежье, пеленки-распашонки, все эти нескончаемые «агу-агу» – знаешь, не всем мужьям свойственно долготерпение. Нет-нет, я вполне допускаю, что твой муж – человек исключительных достоинств… Но, увы, жизнь полна неожиданностей, и как бы не пришлось тебе, милочка, возвращаться с ребеночком в провинцию, к своим бедствующим родственникам. Где можно и застрять. На всю оставшуюся жизнь. – Он побарабанил пальцами по листу бумаги, на котором было набрано большими буквами: РОССИЯНЕ, РАЗМНОЖАЙТЕСЬ!

– Что же мне делать, Анатолий Валентинович? – Верочка подняла на заведующего свои вишневые глаза.

– Разве я имею моральное право давать советы по столь деликатному вопросу? – уже другим, вкрадчивым, голосом продолжал Яхтин. – Решать тебе, детка. Вместе с мужем. Но ты всё же объясни своему благоверному, что у тебя несомненный талант, который со временем поможет тебе занять достойное положение в агентстве. Начнешь получать высокие гонорары, а там, глядишь, и муж встанет на ноги. Обзаведетесь жильем, купите машину, дачу, попутешествуете, посмотрите мир… А там уже можно и… – он махнул рукой: – Словом, давай считать, что ты мне ничего не говорила. До понедельника.

Когда девушка вышла, Яхтин сокрушенно покачал головой:

– Ох, Вера-Веруня! Вот так учудила! Как будто это не она три месяца назад разработала шикарный дизайн плаката «Умей предохраняться!» Ну, зачем, спрашивается, создавать искусственные проблемы себе и окружающим?! Не понимаю! – и он снова уткнулся глазами в белый лист, на котором крупно чернели два одиноких слова: «РОССИЯНЕ, РАЗМНОЖАЙТЕСЬ!»

Домик нал обрывом

Тот, кто баламутит воду в тихом омуте, рискует собственной головой

Ну и типом же оказался этот Фомич!

Судьба послала ему в жены редкостную женщину – красивую, добрую, тихую, заботливую, хозяйственную, притом на восемь лет младше его самого. Другой носил бы такую на руках, не скупился бы на ласку, пушинки бы с нее сдувал… А этот?!

Еще и медовый месяц не истек, а он уже заявился домой за полночь – дескать, совещание затянулось. Так и пошло. То совещание, то заседание, то юбилей, то круглая дата, то сдача объекта, то проводы.

Жили супруги в ближнем пригороде, в собственном доме на крутой горке. Внизу протекал безымянный ручей, заросший камышом, а наверх, к металлическим воротам, вела дорожка как раз по ширине мотоцикла с коляской. Возвращаясь домой с очередного “совещания”, Фомич вихрем взлетал по ней и мастерски тормозил на площадке, такой тесной, что переднее колесо едва не зависало над обрывом с острыми камнями внизу. Рокер, да и только! Перед сном он выпивал на веранде чашку крепчайшего чаю, а в перерывах между глотками говорил жене: “Ладная ты баба, Анюта! А только нет в тебе изюминки. Живешь, как клуша…”

Случалось, он говорил ей подобное и при людях, когда в доме собирались гости. Его надтреснуто-мурлыкающий басок звучал вроде бы без обиды, как бы в шутку, но бедная женщина цепенела от его слов и заливалась краской, понурив свою гордую голову. Что творилось в этот момент в ее душе, можно было только гадать. Но за целый вечер ни словом, ни взглядом она не выдавала своего протеста.

И как только он сумел взять над нею такую власть?!

Добро, сам был бы красавцем. А то рожа самая простецкая, нос бульбой, губы жабьи… И должность обыкновенная – дорожный мастер. Казалось, ну, ничем его не проймешь!

Однако же, и у этого человека имелась одна слабость, о которой он сам без утайки рассказывал всем подряд. Еще в детстве нашел он вместе с дружками в лесу ржавый снаряд. Бросили его в костер, а сами сели вокруг. Рвануло так, что двое уже не поднялись. Маленький Фомич не получил даже царапины, но с той поры всегда вздрагивал, если рядом раздавался резкий звук.

Зная эту особенность мужа, Анюта даже крышку на кастрюлю опускала с особой осторожностью.

Как известно, некоторые гуляки с возрастом делаются смиреннее. А этот кочегарил еще пуще. Уже совсем поседел ёжик его жестких волос, уже покрылось морщинами его обветренное и докрасна загорелое лицо, уже стал он дедом (единственная дочь, вышедшая замуж в другом городе, подарила им внука), но продолжал вести себя так, будто имел в запасе еще три жизни. И по-прежнему не было для него ничего милее доброй попойки и чужой юбки. И всё так же лихо, не хуже заправского рокера или каскадера, гонял он на своем мотоцикле.

Что касается его бедной жены, то всю свою нерастраченную нежность она, похоже, перенесла на домашнее хозяйство, которому отдавала каждую свободную минуту. В доме у нее всё сверкало чистотой, аккуратный дворик был всегда аккуратно подметен, клумбы пламенели яркими цветами, а ухоженные грядки радовали глаз. И ведь всё – сама!

Ну, хотя бы за этот уют, за вкусные пироги, за чистые глаженые рубашки для своего гулящего муженька могла ведь она рассчитывать на добрые слова с его стороны?

Но нет! Анюта так и оставалась для него “клушей”.

Оказалось, однако, что это еще цветочки.

Однажды, чаевничая на веранде, он сказал жене, как бы между прочим:

– Возвращайся-ка ты к матери, Анюта. Вещи бери, какие хочешь. Материально тоже буду тебе помогать. Но наша с тобой совместная жизнь закончена. А сюда придет другая хозяйка. Тебе в этом доме уже не жить.

Она вздрогнула, как от удара, но не проронила ни слова и долго еще в молчании протирала абсолютно чистый стол, опустив глаза долу. Лишь уходя, остановилась в дверях и спросила, не поворачивая головы:

– Можно я приглашу маму, чтобы помогла собрать вещи?

– Только не тяни! Сроку тебе – три дня!

Своим непреклонным характером Варвара Ивановна ничуть не походила на дочь. Это была властная, решительная дама, ставшая на склоне лет, особенно после кончины супруга, еще суровее. Своего разбитного зятька она невзлюбила с первой же встречи, чего никогда и не скрывала. Худой мир поддерживался кое-как лишь благодаря разделявшему тещу и зятя расстоянию. Фомич вполне искренне считал ее ведьмой, которая по ночам летает на метле.

Но сейчас, к немалому удивлению Фомича, Варвара Ивановна повела себя выдержанно.

– Здравствуй, зятек мой драгоценный! – сказала она, приехав с вокзала.

– Здравствуй и ты, теща моя золотая! – не остался в долгу Фомич.

Она не то что не скандалила и не грозила подать в суд на раздел имущества, но даже не предлагала супругам помириться. Да уж ей ли было не знать, что если Фомич решил что-то про себя, то сделает это, хоть тресни, и никто не собьет его с задуманного пути.

По дому Варвара Ивановна ходила тихо, почти неслышно, как бы оберегая покой нелюбимого зятя от всякого излишнего шума. Но, видать, недаром говорят, что и на старуху бывает проруха.

Однажды утром, когда Фомич брился на веранде, ей вздумалось выйти в сад за яблоками. И вот, проходя неслышно за его спиной, она вдруг упустила из рук пустое ведро, которое так загремело по полу, что вздрогнувший Фомич глубоко порезал подбородок.

Небывалый случай: Варвара Ивановна сама налепила ему пластырь, да еще долго извинялась за свою неловкость. Определенно, со старой ведьмой что-то случилось!

И всё же Фомич старался приезжать домой попозже, чтобы не сталкиваться лишний раз с этими двумя женщинами, которые стали для него чужими, но, слава богу, скоро должны были съехать со двора и навсегда исчезнуть из его жизни. Однако когда бы он не вернулся, даже во втором часу ночи, в комнате Анюты всё равно светилось окно, а за занавеской виднелись два знакомых силуэта. И чего им не спится?

Ладно, теперь уже скоро…

Беда случилась в последнюю ночь.

Соседи, встревоженные громкими женскими криками, спросонья потянулись к горке, на которой стоял дом Фомича.

Сам Фомич лежал под обрывом на острых камнях. Его седая голова, неестественно свернутая набок, была в крови. Тело было придавлено мотоциклом.

Ну, что тут скажешь?

Всей улице была известна беспримерная лихость Фомича. Сотни, тысячи раз, подобно каскадеру, он взлетал на мотоцикле на свою горку, тормозя у самого края обрыва. Но ведь годы берут свое. Видать, на этот раз просчитался на каких-то полметра, потерял бдительность на пару секунд. Но этого оказалось достаточно, чтобы сорваться с обрыва вниз. Что ж, бывает, что и настоящие каскадеры разбиваются. На то он и риск. Да-а, жаль Фомича, но винить в его смерти некого, кроме его самого.

Еще с полудня над поселком собирались тяжелые свинцовые тучи.

Анюта и Варвара Ивановна не поскупились ни на достойные похороны, ни на поминки.

Когда приглашенные, наконец, разошлись, женщины перемыли посуду, а затем уселись за столом на веранде, друг напротив друга.

– Это была удачная мысль, – сказала старуха. – Никогда не забуду, как он вздрогнул, когда я уронила у него за спиной ведро. После такой проверки я поняла, что наше дело сладится. – Она усмехнулась: – Правда, были сомнения насчет хлопушки. Говорят, среди этих китайских хлопушек часто попадаются бракованные. Пшик, да и только. А второго случая могло бы уже и не предоставиться. Но, слава богу, хлопушка оказалась что надо. И ты, дочка, тоже молодец! Пальнула у него под ухом из кустов в самый нужный момент!

– Ах, мама, давайте не будем об этом!

– Не переживай, дочка! Ты у меня еще такая красавица! И дом теперь твой, и участок! И найдется еще хороший человек, с которым ты будешь счастлива! А он получил то, что заслужил!

И тут – загрохотало, загремело над домом. Затем наступила минута какой-то полной тишины, как нередко бывает перед сильным ливнем.

– Быть может, теперь он знает, что я никакая не клуша, – тихо проговорила бледная и словно бы помолодевшая Анюта.

Остров любви

Два немолодых уже приятеля, давно не видавшихся, отмечали встречу в кафе.

Один желчно жаловался второму на жизнь: это не так, то не этак… Хорошо бы сбежать на какой-нибудь необитаемый остров, где тебя никто не найдет!

При последних словах слушатель невпопад улыбнулся.

– Ты чего? – готов был уже обидеться жалобщик.

– Да вот вспомнилось вдруг… – успокоил его тот. – У меня ведь когда-то был собственный необитаемый остров! Остров, на котором я провел несколько самых счастливых часов в моей жизни.

– У тебя? Остров?

– Именно! Вот послушай… – роль рассказчика незаметно перешла ко второму.

Как-то раз, еще в пору моей прорабской молодости, я был направлен в длительную командировку на важный стратегический объект под древним таджикским городом Ходжентом, который в те времена назывался Ленинабадом. Места там сказочные, климат великолепный, фрукты и дыни дешевы, а восточная экзотика и вовсе даром. Одно было плохо – маловато европейского населения, а еще меньше – свободных женщин. Между тем, меня ничуть не привлекала перспектива коротать вечера в одиночестве.

Но вот очень скоро я сделал для себя ценное открытие.

Оказалось, что в считанных километрах от Ходжента находился еще один город – Кайраккум, имевший статус курортного. Этот небольшой, но уютный, очень зеленый городок располагался на берегу огромного водохранилища, заполненного водами Сырдарьи.

Представь себе голубую водную гладь, вытянувшуюся в длину на добрую сотню километров! Да и ширина ее была солидной: противоположный берег терялся в голубоватой дымке. Словом, местные жители имели все основания называть этот водоем морем, и я с ними вполне солидарен.

Сразу же за городом, на одном из участков побережья, тянулась целая цепочка домов отдыха и турбаз, куда по профсоюзным путевкам приезжали отдыхающие со всех уголков единой тогда страны. В том числе и женщины – молодые, красивые, свободные. Они сами сгорали от желания закрутить курортный роман.

И вот с некоторых пор, как только выдавался свободный часок, я мчался на своем прорабском уазике на пляж. Сначала устраивал заплыв с нырянием, а после лежал на рассыпчатом белом песке, разглядывая красоток в смелых купальниках и выжидая, когда же появится та единственная, от которой я не смогу отвести глаз.

Здесь надо сказать и о том, что рядом с пляжем имелась небольшая бухточка, где выдавали напрокат водные велосипеды и катамараны, и откуда 2-3 прогулочных катера возили туристов в «морские» круизы…

Вышло так, что в первые же дни я волей случая свел знакомство с капитаном одного из катеров – Володей, моим ровесником. Он обмолвился вскользь, что у него проблема с машинным маслом для двигателя – тогда это был страшный дефицит. На следующий вечер я привез ему гостинец – пару канистр с маслом, после чего обрел в лице Володи надежного друга.

Вскоре он сделал ответный ход, устроив для меня обзорную экскурсию по всему прилегающему фарватеру водохранилища, а затем бросил якорь у небольшого песчаного островка, находившегося примерно посередке между продольными берегами этого рукотворного моря. Люди на пляже казались отсюда маленькими точками. Противоположный берег был и вовсе безлюдным. Размером островок не превышал теннисный корт, а над водой возвышался едва ли на ладонь-полторы. Здесь не росло ни травинки. Тем не менее, это был реальный остров.

Володя доверительно объяснил мне, что ни он, ни его коллеги-капитаны туристов сюда не возят. Этот островок экипажи держат для себя. Собираются здесь иногда все вместе, с подругами, ставят катера на якорь и расслабляются немного. Но это – в конце сезона, когда наплыв отдыхающих иссякает и появляется свободное время. А сейчас некогда, сплошная запарка. Островок свободен до конца лета, и если у меня появится желание, я могу воспользоваться его уединенностью. Он, Володя, готов в любое время доставить меня сюда вместе с моей подругой. Только надо предупредить заранее.

И вот буквально на следующий день появилась она, единственная. Это была молодая, необыкновенно привлекательная шатенка из Новгорода. Сейчас я уже не помню всех обстоятельств нашего знакомства, да и черты ее лица стерлись из памяти, но вот ее улыбку вижу как живую. И ее глаза – глубокие, зеленые, колдовские.

Не хочу произносить цветастых фраз, поэтому скажу коротко: это была неодолимая взаимная приязнь, лишь усилившаяся после первого сближения.

Наутро я спросил ее:

“Хочешь, сделаю тебе сказочный подарок?”

“Какая женщина откажется от сказочного подарка!” – улыбнулась она.

“Я подарю тебе остров. Остров Любви!”

“Остров? – удивилась она. – Остров – да еще Любви – мне никогда не дарили. Конечно, хочу!”

В ближайший выходной, около полудня, Володя отвез нас на остров и оставил там до вечера. Разумеется, накануне я приготовился, как положено. Припас тент, одеяла, сухое вино, фрукты, замариновал шашлыки… Мы купались голыми, бегали, хохоча, друг за дружкой, катались, обнявшись, по песку, танцевали под «Спидолу»… Было ощущение безграничной внутренней свободы, абсолютной раскованности, полного слияния с природой, словом, чего-то такого, что весьма редко посещает нас в обыденной жизни, и о чем мы неосознанно тоскуем. На этом раскаленно-влажном песке, среди водной глади, в которой отражались снежные вершины Гиссаро-Алая и белесое азиатское небо, я был совершенно счастлив. И она, как мне кажется, тоже. Мы утратили всякое представление о времени. И немало удивились, когда вблизи обрисовался катер Володи. Как, уже вечер?!

Еще не раз моя зеленоглазая благодарила меня за этот сказочный подарок – Остров Любви.

Но всё хорошее имеет обыкновение заканчиваться. Истек срок ее путевки. Билет на самолет был куплен заранее. Дома ждал муж.

Я до сих пор уверен: скажи я тогда – «останься!», она осталась бы. Но я так и не решился.

Я сам отвез ее в аэропорт.

Перед выходом на посадку она пристально взглянула мне в глаза и тихо произнесла:

«Милый, мы с тобой больше никогда не увидимся в этой жизни. Вспоминай иногда обо мне. И живи, как тебе хочется. Если завтра у тебя появится новая женщина, пусть так и будет. Наверное, ты ее тоже повезешь на наш остров. Вези. Прошу только об одном: не дари один подарок дважды… – тут она как-то загадочно улыбнулась: – Впрочем, у тебя и не получится. Даже если захочешь. Ведь я колдунья, и этот остров теперь заколдован…»

Мы слились в прощальном поцелуе.

… Через пару-тройку дней на вечернем пляже мне встретилась стройная брюнетка из Ростова. Чего скрывать – закрутился новый курортный роман. Но ему недоставало каких-то возбуждающих токов. И тогда я, невзирая на предостережение моей зеленоглазой колдуньи, а может, и вопреки ему, легкомысленно решил повторить прежний сценарий.

“Хочешь, подарю тебе остров? Остров Любви!”

“Ой, хочу, хочу!” – запрыгала брюнетка.

Однако тут, как нарочно, к нам на объект нагрянула комиссия, и началась запарка. Теперь я был занят даже по вечерам, не говоря уже о воскресеньях. К тому же пришлось поставить на ремонт машину. Брюнетка регулярно приезжала ко мне в гостиницу, но о поездке на Остров Любви пока не могло быть и речи. И всё же я не терял надежды, ведь лето было в самом разгаре.

Но вот, наконец, появилась возможность передохнуть. Как по заказу, вышел из ремонта мой уазик. В первый же свободный денек я помчался к морю. На заднем сидении лежали те же одеяла, тот же тент, такой же набор продуктов, та же емкость с маринованным мясом, та же «Спидола»…

“Интересно, – размышлял я, руля по главной улице городка, – какие такие неожиданности могут помешать мне бросить Остров Любви к хорошеньким ножкам новой любовницы? Притом, что я совершенно не верю в колдовство, магию и прочую ересь…”

Я выехал на дамбу, с которой открывался вид на водохранилище, и… От увиденного по моей коже пробежал мороз, несмотря на то, что асфальт в тот день плавился от неистового зноя. Нога сама утопила педаль тормоза. Мне даже почудился где-то рядом серебристый смех моей зеленоглазой колдуньи…

– Что же ты увидел? – подался к рассказчику слушатель, забывший на миг о своих бедах.

– Правильнее спросить, чего я не увидел? А не увидел я моря! Его не было! Оно исчезло, ужавшись до размеров реки! Ушедшая вода обнажила обширные участки суши грязноватого оттенка. Острова Любви уже не существовало! Он слился с десятками других песчаных бугорков. А катер капитана Володи, в ряду других катеров, стоял на приколе у самого дальнего причала бухточки, превратившейся в большую лужу.

– Ты хочешь сказать, что она действительно была… колдуньей?

– Каждая женщина немножечко колдунья.

– Нич-чего себе, немножечко! Да тут же целое море!

Рассказчик усмехнулся:

– Море, но рукотворное. То есть, регулируемое. В ту пору чуть не все равнинные земли Средней Азии засевались хлопчатником. А эта культура нуждается в поливах. Вдобавок, лето выдалось на редкость засушливым… И вот воду, накопленную в природной чаше, пустили на плантации. А поскольку основная площадь водного зеркала лежала над мелководьем, то сразу же обнажились весьма обширные участки дна. И вправду, создавалось впечатление, что море куда-то улетучилось.

– Хм! Пусть так. Но каким образом о предстоящем сбросе воды узнала твоя зеленоглазая?

– Она ведь общалась с персоналом дома отдыха. А там вся обслуга из местных. А уж местные про воду всегда знают всё – почти у каждого свой поливной огородик и сад. Моя колдунья умела привораживать окружающих, вот с ней и делились самыми важными новостями.

– А почему твой Володя тебя не предупредил? Он-то, наверняка, знал!

– Я же объяснил, что у нас была запарка, и Володю я не видел в течение двух недель. Притом, он мог считать, что я осведомлен о столь важном событии в жизни целого региона. А я не знал. Голова была занята другим.

– Всё равно не пойму, как всё это могло так точно совпасть!

– Уж тут-то без колдовства явно не обошлось, – лукаво сощурился рассказчик. – Но до чего же красиво она напомнила о себе! Ах, какая умница! – он поднял свой бокал: – Давай же выпьем за обаятельных, проницательных, изобретательных и артистичных женщин!

Беседа потекла уже по новому руслу, и жалобных речей более не звучало за столом до самого вечера.

Ошибка

С какой бы тщательностью не готовилось преступление, всё равно остается какой-нибудь неучтенный фактор, который, проявляясь позднее, способен привести к разоблачению злоумышленников

По всем меркам семья Вороховых могла считаться благополучной.

Он – энергичный и удачливый предприниматель, владелец фирмы (на паях с компаньоном) по заготовке сельхозпродукции. Она – красивая голубоглазая блондинка с почти безукоризненной фигурой. Дом – полная чаша. Зимняя дача, два авто… Муж – никакой не тиран и не деспот. Напротив: буквально сдувал пушинки со своей обворожительной половины, не ограничивал ее в расходах (в разумных пределах, разумеется) и даже не ревновал, предоставляя определенную свободу действий.

Но именно она, Полина Ворохова, с некоторых пор начала тяготиться их семейным союзом. Поначалу у нее появилось подозрение, что муж изменяет ей. Тот мог в любой момент позвонить и сказать, что подвернулась выгодная сделка, требующая его немедленно отъезда в соседнюю область. Вернусь, мол, через несколько дней, привезу тебе подарок. А ты, милая, береги себя. И пропадал. Изменяет? Конечно же!

Второе: да, он давал ей деньги, но скрывал размеры своих истинных доходов. От всех ее вопросов отделывался шуточками-прибауточками, словно она какая-нибудь глупышка, красивая кукла!

А она, Полина Ворохова, между прочим, ощущала в себе предпринимательскую жилку. Ей тоже хотелось участвовать в прибылях, заключать сделки, хотелось, чтобы сотрудники мужа называли ее хозяйкой… Хотелось быть настоящей хозяйкой! Почему бы и нет, черт побери?!

Обида в ее душе росла. А муж так и не замечал этого.

Наконец, Ворохова сказала себе, что пора действовать. Тем более, что у нее сложился гениальный план. А придумала она вот что: завести тайный роман с компаньоном мужа, Геннадием Сущевым, выведать через того все секреты фирмы, затем удивить мужа своей осведомленностью, после чего заставить его считаться с ней, своей законной супругой. Роман же с Сущевым оборвать, словно ничего и не было.

Осуществить этот план казалось проще простого: ведь Сущев – бойкий, но низкорослый и худосочный брюнет – при каждой встрече буквально пожирал ее глазами. Помани она его пальцем, и он как собачонка прибежит на зов. Да, не красавец. Но ведь и не урод. Зато будет верно служить, почитая это за счастье.

Еще какое-то время она колебалась.

Но однажды, когда муж своими шутливыми отговорками снова довел ее до истерики, Полина решилась.

Она всего лишь намекнула Сущеву, что устала от суеты. Вот если бы где-нибудь был уединенный домик, где ее не нашел бы ни один из знакомых, она с удовольствием отдохнула бы там часок-другой.

Такой домик есть, ответил Сущев. В ближнем пригородном поселке, всего четверть часа езды. Расположен на дальней окраине, практически в лесу. Даже соседи не увидят. Домик принадлежит его доброму приятелю, который сейчас находится в дальней поездке, а ключ оставил ему, Сущеву. Никто из общих знакомых, включая Ворохова, не знает об этом домике. И этот домик твой, Полиночка!

Она согласилась посмотреть. Там всё и произошло.

Нет, она не жалела. Сущев смотрел на нее как на высшее существо, восторженно благодарил за неслыханную милость, клялся быть ее верным рабом. Между прочим, к ее удивлению, он оказался умелым любовником. Господин Ворохов, говоря откровенно, в постели вечно куда-то торопился, словно опаздывал на встречу с оптовиком. А вот Сущев знал толк в любовной прелюдии. Вопреки ожиданию, Полина получала сексуальное удовлетворение от их связи.

Он охотно делился с ней информацией. Объяснил, что между ними, компаньонами, существует распределение обязанностей. Ворохов отвечает за финансовую деятельность, он, Сущев, за производственную – транспорт, склады, грузчики… Признался, что давно уже не доверяет Ворохову. Тот, наверняка, утаивает часть прибыли. Но от него никогда ничего не узнаешь. Очень скрытный тип! Скользкий, ушлый… Его шуточки – это просто маска. Любовница? Скорее всего, да! Как бы однажды он не сделал ноги, переведя предварительно все финансы фирмы на какой-нибудь секретный счет! Он и ее, Полиночку, когда-нибудь бросит, оставит голой и босой. Бессовестная личность!

С Сущевым ей было легко. Он понимал и принимал все ее порывы. С ним она действительно чувствовала себя хозяйкой. Хозяйкой своей судьбы.

Всё чаще мелькало: вот если бы ее мужем был не Ворохов, а Сущев, то она, Полина, жила бы совсем другой жизнью. Она крутила бы всеми, как хотела, стала бы главой фирмы, и все вокруг подчинялись бы ее желаниям!

Будто прочитав ее мысли, Сущев сказал однажды, что будь его компаньоном не Ворохов, а она, Полина, то они вдвоем, доверяя друг другу и действуя в унисон, смогли бы развернуться по-настоящему.

Как-то незаметно Ворохов сделался третьим лишним.

Теперь уже трудно определить, кто первым произнес страшное слово. Но оно прозвучало и не вызвало резкого отторжения у другого. Если без Ворохова лучше, то почему бы ему однажды не исчезнуть навсегда?

План придумал Сущев. Однажды они лежали в постели, потягивая коньяк. Сущев закусывал маслинами, которые брал двумя пальцами прямо из банки. Маслины были его излюбленным лакомством. Отдав им должное, он заговорил о деле.

Всё можно устроить исключительно просто. Труп даже не придется прятать. Для начала надо искусно пустить слух, что Ворохов не погасил некий старый долг. Благодаря его скрытности, пройдет любая выдумка. Дескать, наехали крутые пацаны, посланные кредиторами, которым надоело ждать. Сроку дали три дня. А затем, мол, Ворохов исчез. Может, и сбежал.

Через какое-то время в лесу найдут машину с его трупом. На теле – ожоги от пыток паяльником и утюгом. Ясность полная! Долги он не отдал, вот кредиторы и расправились с ним. Какие кредиторы? Да нам-то откуда знать?! Ворохов все финансовые дела вел сам, ни с кем не советовался. Ни с собственной женой, ни со своим единственным компаньоном.

Вот и всё, Полиночка! Дело это замнут, поскольку непонятно, кого и где искать. Ворохова вскоре забудут, его доля перейдет к тебе.

Правда, тут есть один тонкий нюанс, продолжал Сущев. Мне неприятно об этом говорить, но чтобы на нас с тобой не упала и тень подозрения, нам придется на людях как бы враждовать между собой. Но это ненадолго. Ты согласна со мной, Полиночка?

– Без проблем! А я уже придумала, как его отрубить, – похвалилась красавица. – Как бывшая медсестра, хочу тебе сообщить, что существуют лекарства, резко понижающие давление. Они продаются в аптеках без рецепта. Сделаем это у нас на даче. Вечером я подам ему кофе. С начинкой. Он вырубится минимум на полчаса. Ты войдешь через заднюю калитку. Задушишь его шелковым галстуком. Тело перетащим в гараж и засунем в багажник.

– Предварительно нанесем следы пыток, – напомнил он.

– Само собой! Затем двумя машинами выедем в лес. Он часто отправлялся в поездку среди ночи. Так что если даже кто-нибудь из соседей выглянет в окно, то плохого не подумает.

– Главное – не наследить возле брошенной машины, – добавил Сущев. – Надо купить новую обувь не наших размеров, а позже уничтожить ее.

– И резиновые перчатки!

Еще какое-то время они увлеченно обсуждали детали, а затем занялись любовью.

Нежданные последствия

Вот уже неделя, как Ворохов вычеркнут из списка живых. Всё прошло на редкость гладко. Нашли его, как и предполагалось, через день. Все вокруг заговорили, что он стал жертвой неуплаченного долга. Полину жалели, предлагали посильную помощь. Никто не бросил ни одного косого взгляда в ее сторону, как и в сторону Сущева.

Да, всё складывалось замечательно, вот только сегодняшний вечер выдался на редкость муторным…

Полина набрала номер на мобильнике:

– Гена, мне тоскливо. Давай встретимся в нашем домике.

Пару секунд он молчал, затем ответил резко:

– Разве ты не понимаешь, что мы не можем сейчас встречаться?! Дура, что ли?! – связь оборвалась.

Полина окаменела. Как-как он ее назвал? Быть может, она ослышалась?

Снова набрала его номер:

– Повтори, как ты меня назвал!

– Успокойся, пожалуйста! – ответил он уже мягче. – И пойми, что нам не надо сейчас ни встречаться, ни созваниваться. Я думал, тебе это ясно! Ну, всё! Будь умной девочкой! – связь снова отключилась.

Ее возмутили даже не слова, а его тон. Что-то в нем было от манеры Ворохова. Впервые за всё время их близости Сущев позволил себе резкость. По отношению к ней, его богине и царице! Да еще в ту минуту, когда она нуждается в поддержке! Мерзавец! Недомерок несчастный! Да как он смеет! На нее накатил приступ раздражения.

Она выпила рюмку коньяка и внезапно подумала о том, что они еще не обговорили финансовых условий своего сотрудничества.

Какое-то время она металась по квартире, прикладываясь к коньяку, затем снова позвонила ему:

– Не такая уж я дура, как ты воображаешь! Между прочим, я сохранила те самые ботиночки, в которых ты крутился возле машины в лесу. Вот так-то, дорогой! Теперь ты у меня на крючке!

– Как?! Ты их не уничтожила?!

Уловив панику в его голосе, она рассмеялась:

– Теперь-то ты понял, что хозяйка – я?! Будет так, как я скажу!

Онпонуро ответил после долгой паузы:

– Сегодня меня вызывали к следователю. Там задавали неприятные вопросы. Тебя тоже могут вызвать. Сейчас не время ссориться. Да и зачем? Всё можно решить миром. Ладно, будь по-твоему. Приезжай. Если я немного задержусь, не волнуйся. Мне просто надо уладить одно маленькое дельце. Мы всё спокойно обсудим за накрытым столом. Ты получишь своё, не беспокойся. Я согласен на уступки при условии, что ты привезешь ботинки. Пока!

Ишь, как запел, усмехнулась про себя она. Честно говоря, она просто забыла про эти ботинки. А теперь они стали козырем в ее руках. Значит, удача благоприятствует ей. Почему бы не развить успех? Ведь мифические крутые парни, не получив должок с Ворохова, по логике, должны пойти к его компаньону. Никого это не удивит.

Ах, каким же подлецом оказался Сущев! И до чего же быстро ее влюбленность в этого типа переросла в испепеляющую ненависть! Кто бы мог подумать!

Но теперь он получит своё. Да, получит!

К его приходу она успела накрыть на скорую руку на стол – коньяк, нарезка, его любимые маслины…

Он выглядел напряженным, но, кажется, был настроен на мир.

– Ладно, давай выпьем немного и обсудим ситуацию. – Пошутил, кивнув на коньяк: – Надеюсь, не отравленный?

Она хмыкнула, сама откупорила бутылку, наполнила свою рюмку и выпила первой:

– Как видишь, нет!

– Ботинки привезла?

– Вон они, стоят в углу под газетой.

Сущев встал, прошел и посмотрел:

– Точно, они самые. Надо немедленно их сжечь!

– Сначала обсудим кое-что.

– Согласен… – мягкой походкой он вернулся к столу, обошел его и остановился у нее за спиной: – Знаешь, Полина, у рэкетиров есть одно святое правило – если не удалось получить долг с мужа, то идут к его жене. Поэтому никто не удивится. Так будет лучше. Сама виновата.

Секунда, и ее горло сдавил шелковый галстук.

Она была очень сильной и отчаянно боролась за жизнь. Но он сумел сломить ее сопротивление. Последнее, что он услышал от недавней любовницы, был сдавленный хрип: «Не такая.. уж я… дура…» Наконец, она затихла.

Тяжело дыша, он сел за стол, сделал большой глоток прямо из бутылки.

Дура она и есть. То есть, была. Да еще какая! Хозяйкой себя вообразила! Вот и получила своё! Следствие так и решит, что с ней рассчитались за долги мужа. Дело потихоньку прикроют. Других наследников у Вороховых нет. Значит, он, Сущев, встанет, наконец, у руля фирмы. Сам будет править бал! Вот только что делать с телом? Да увезти в лес и бросить в канаву! Причем, переобуться в эти самые ботиночки и натоптать там побольше. Эксперты сличат следы и дадут заключение, что в обоих случаях действовала одна и та же банда. Что и требовалось доказать!

Рассуждая таким образом, Сущев машинально глотал маслину за маслиной.

В правом боку вдруг резко кольнуло. Что это?! Кольнуло снова и снова. Боль нарастала. Лоб Сущева покрылся холодной испариной.

Яд, понял он! Эта стерва подсыпала яд! Но не в коньяк же, который пила сама? В маслины, пришла догадка! Она отравила маслины, зная его пристрастие к ним…

Это была последняя в этой жизни мысль Сущева.

А Полина Ворохова, еще собираясь на встречу, всё же решила подстраховаться. Ей запомнилось, как в недавнем голливудском боевике в похожей ситуации героиня оставила в банковской ячейке поясняющую записку, одновременно послав своему адвокату письмо с указанием забрать эту записку, если с ней, героиней, приключится что-нибудь нехорошее.

Листок с признанием в убийстве мужа (где вся вина, естественно, взваливалась на Сущева) Полина оставила в домашнем сейфе, а соответствующее письмо отправила знакомому юристу. Разумеется, она и мысли не держала, что ее признание попадет в чужие руки. Это было еще одним средством шантажировать Сущева. Она допускала, что тот может броситься на нее, но не думала, что нападение произойдет столь стремительно, и она попросту не успеет пустить в ход это своё оружие – шантаж…

Записка Вороховой и помогла позднее восстановить всю картину произошедших преступлений.

Галочка- выручалочка

В арсенале гадалки имелся особый метод обслуживания состоятельных клиенток. Но однажды нашла коса на камень…

У голубоглазой блондинки, сидевшей сейчас в кресле для посетителей, было дело особого рода. Она ревновала своего мужа к… автомобилю.

– Ах, Галочка-выручалочка! – томно вздыхала она. – Мне про вас рассказала подруга, которой вы вернули мужа! Помогите мне образумить моего! Я заранее согласна на все-все ваши условия!

Галина Шлыкина, гадалка и прорицательница, работавшая под вывеской «Галочка-выручалочка», хранила невозмутимое молчание.

Блондинка перешла на горячий шепот:

– Наколдуйте так, чтобы машину украли! Вот эту! – она достала из дорогой сумочки цветную фотографию темно-вишневого «Мустанга». – Он только о ней и говорит! Всё о ней! Видеть ее не могу! Наколдуйте, ну, пожалуйста!

– Вы, милочка, обратились не по адресу, – строго, хотя и сочувственно ответила ей Шлыкина. – Я не колдунья. Я – ясновидящая. И я вижу, что ваши мысли очень опасны. Они могут через астрал передаться угонщикам. И тогда машину действительно украдут.

– Вот и хорошо! – блондинка захлопала в ладоши.

– Вы не должны так думать, – настойчиво повторила Галина. – Эти мысли против вас же и обернутся.

– Ой, а что же мне делать? – растерялась та.

– Я вам помогу. Я верну вам любовь мужа. Но это дело непростое. Оно потребует больших расходов… энергии.

– Я готова! – блондинка снова полезла в сумочку.

– Не сейчас, – остановила ее Галина. – Для начала принесите мне пуговицу с любимой рубашки вашего мужа.

– Когда?! Сегодня?! Сейчас?!

– Нет. В тот день, когда судьба подаст вам знак. Вы сами всё поймете.

БАЗА ДАННЫХ

Галина Шлыкина неплохо разбиралась в женской психологии. Она умела вызывать своих клиенток на откровенность, равно как и давать им вполне разумные советы. Одного этого с головой хватило бы на безбедную жизнь. Но авантюрная жилка в характере побуждала «Галочку-выручалочку» время от времени организовывать эффектные спектакли, которые, с одной стороны, были для нее источником адреналина, с другой – служили своеобразной рекламой, привлекая в ее салон всё новых клиенток.

Вот и избалованная блондинка, эта голубоглазая кукла с опилками вместо мозгов, заглянула на огонек не случайно… Отчего бы не воспользоваться благоприятным раскладом?

Галина села за компьютер, поглядывая на фото темно-вишневого «Мустанга», чей регистрационный номер просматривался до последнего знака. Затем открыла нижний ящик стола, где у нее хранились компакт-диски с различными базами данных, включая совершенно конфиденциальные. Была у нее, например, база данных с фамилиями, адресами и даже фотографиями всех автовладельцев…

Через неполный час Шлыкина, не вставая с места, знала о владельце темно-вишневого «Мустанга» всё, включая его семейное положение.

Информация глупой блондинки полностью подтверждалась. Машина принадлежала ее мужу – Алексею Пирожникову. Возникали, однако, интересные вопросы. Этот Пирожников числился вахтером с мизерным окладом в одной полудохлой организации. Однако три года назад купил трехкомнатную квартиру в новостройке, еще через год – зимнюю дачу в пригороде. Владел дорогим автомобилем, а кроме того каждый год вместе со своей куклой ездил отдыхать в Европу. Еще тот птенчик! Она всмотрелась в его цветную фотографию на мониторе. Бандит? Нет, пожалуй. Тонкие черты лица, живой взгляд образованного человека… Чем же он зарабатывает на жизнь, этот Пирожников? Ладно, не суть. Главное, что денежки у этой семейки водятся, и муж не держит свою куклу на голодном пайке, судя по ее колечкам и сережкам.

За многие годы своей «творческой» деятельности Галина обросла нужными знакомствами, не все из которых следовало афишировать в приличном обществе. Одним из таких знакомых был Константин Николаевич.

Галина набрала номер на мобильнике:

– Константин Николаевич? В вашей ауре появился темный сгусток, который мне не очень-то нравится. Советую срочно повторить ритуал очищения. Жду через час!

Низенький, кругленький, лысый Константин Николаевич внешне походил на знаменитого комедийного актера. В действительности же это был профессиональный угонщик автомобилей – человек трезвый, надежный и хороший семьянин, кстати говоря. У него было самостоятельное дело, но при случае он никогда не отказывался помочь своей давней приятельнице Шлыкиной.

Вот и сейчас он быстро примчался на зов.

Галина протянула ему снимок автомобиля, рассказала коротко о владельце, затем поставила задачу:

– Автомобиль надо угнать в конце недели и спрятать надежно где-нибудь под рукой. Затем, по моему дополнительному сигналу, вы оставите машину возле известной вам пригородной платформы. В целости и сохранности. Запомнили номер?

– Моментально, кудесница! Мой гонорар?

– Как обычно.

В пятницу вскоре после полудня страшно перепуганная блондинка буквально ворвалась в кабинет Галочки-выручалочки.

– Что мне делать?! Я погибла! – запричитала она, театрально заламывая руки. – Только что позвонил муж? У него украли машину! Он в бешенстве! Ой, что будет! Я так боюсь! Получается, что это я виновата, да? Он меня убьет, если узнает!

Галина усадила ее в кресло, дала воды.

– Я ведь вас предупреждала! Но успокойтесь, мы повернем ситуацию в вашу пользу.

– Как это?!– блондинка от изумления выпучила глаза.

– Искать пропажу – это и есть моя профессия, – пояснила Галина. – Я уверена, что смогу найти украденный автомобиль. Вы привезли пуговицу от рубашки мужа?

– Ой! – блондинка сжала виски. – Я так перепугалась, что совершенно забыла про пуговицу!

– Привезите мне ее сейчас! – потребовала Галина. – Без пуговицы я не смогу выйти в астрал.

– Хорошо, привезу через полчаса, – закивала та. – Ой, а вдруг муж дома? Как мне себя с ним вести?

– Всем своим видом сопереживайте ему. Пусть он почувствует, что вы разделяете боль его утраты. Что вы ему друг, единомышленник. Со своей стороны, сегодня ночью я выйду в астрал и постараюсь через мысли угонщика обнаружить след вашего автомобиля. Если это удастся, то уже завтра утром мы с вами составим план, по которому именно вы найдете угнанную машину, тем самым внушив мужу прилив горячей благодарности и любви к вам… Я также научу вас, как навсегда закрепить в нем это состояние. А сейчас привезите мне пуговицу.

– Я вам так верю! – блондинка проникновенно посмотрела на нее. – Нельзя ли еще глоток воды? Я так перепугалась, в горле всё пересохло…

– Какие проблемы! – Галина вышла в соседнюю комнату, где стоял холодильник. Всё шло точно по плану. Константин Николаевич позвонил еще утром, сообщив, что «гадание оказалось правильным». Это означало, что темно-вишневый «Мустанг» уже надежно спрятан. Оставалось эффектно вернуть автомобиль владельцу через его собственную жену, «сняв» с той солидный гонорар. Волнующий спектакль продолжался.

Через полчаса в дверь позвонили. Галина открыла, уверенная, что вернулась блондинка с пуговицей. Но на площадке стоял незнакомый молодой мужчина. (Клиенты-мужчины, надо сказать, редко приходили в этот салон.) Галина вопросительно прищурилась, но уже в следующую секунду узнала его. Это был Пирожников, муж глупой блондинки. Выходит, та проболталась? Ну, и дуреха!

Невольно пришлось приглашать нежданного гостя в кабинет.

Тот вольготно устроился в кресле, закинув ногу на ногу, и закурил.

– Здесь не курят, – строго предупредила Галина.

– Ну, извините, – Пирожников невозмутимо выпустил к потолку очередную струйку дыма. – Ладно, не буду отнимать вашего драгоценного времени, кудесница, а сразу перейду к делу. – Он достал из кармана небольшую плоскую коробочку: – Знаете, что это такое? Электронный «жучок» одной из последних модификаций. Моя жена установила его под вашим столом во время первого своего визита, а сняла сегодня. В промежутке мы прослушивали все ваши разговоры. В частности, у вас состоялся прелюбопытнейшая беседа с неким Константином Николаевичем. Только не утверждайте, что это ваш клиент. Налицо сговор с целью угона чужого автомобиля. Преступный замысел уже реализован. Между прочим, в машине мною оставлен радиомаяк, который передает сигнал о своем местонахождении. Так что ваш подельник может быть взят с поличным в любой момент. Думаете, он будет вас прикрывать? А ему это надо? А если его тряхнуть основательней? Всплывут еще кое-какие ваши совместные делишки, верно? А это уже организованная преступность. Вас будут судить, кудесница, и припаяют вам солидный срок. – Он огляделся: – После чего вам придется добывать себе кусок хлеба в куда менее комфортных условиях.

– Хватит страшилок! – перебила она. – Чего вы хотите?

– Вы же ясновидящая, – ухмыльнулся он. – Догадайтесь.

– Уже догадалась. У вас есть некая информация, и вы хотите ее продать.

– Абсолютно точно! И не волнуйтесь вы так. Перед вами не вампир какой. У нас с женой правило: живи сам и давай жить другим. Вот только давайте без магических заклинаний. Во-первых, я в них не верю, а, во-вторых, в данную минуту, – он посмотрел на часы, – моя жена сидит в скверике недалеко от управления по борьбе с оргпреступностью и ждет моего звонка. Дискета у нее. Если через пятнадцать минут я не позвоню на ее мобильник, то жена пойдет к этим волкодавам. Вам это нужно?

После ухода гостя Галина долго еще ходила по кабинету, кусая губы. Что ж, теперь она узнала, каким способом эта сладкая парочка зарабатывает себе на жизнь. Шантажисты. Наглые, беспринципные шантажисты.

Денег не было жалко. Что – деньги? Она быстро наверстает своё. Совсем другая ярость душила ее. Как же могло случиться такое, что она – умная, проницательная, хваткая, умудренная жизнью баба – угодила в простенькую ловушку, подстроенную пустоголовой красивой куклой?

Галина сорвала со стены декоративную тарелку и вдребезги разбила ее о пол. Чтобы снять стресс, обычно хватало одной тарелки. Она разбила вторую, но вулкан внутри всё равно клокотал. Она потянулась за третьей…

День примирения ,или

застольные игры с ножом

По статистике, львиная доля всех преступлений совершается на так называемой бытовой почве – самой коварной и опасной из почв. Здесь не всегда соблюдаются законы логики и целесообразности, нередко отсутствует видимая мотивация поступков. Здесь люди нередко поступают в ущерб собственным интересам. Здесь в полной мере проявляется темная сторона человеческой психики, а кровавые драмы разыгрываются порой в результате недоразумения, нелепости, неосторожно сказанного слова…

Вот уже несколько дней молодые супруги Замираевы были в ссоре. Всё это время они в упор не замечали друг дружку, а на их насупленных, отрешенных лицах читалось выражение оскорбленного достоинства. Спали, естественно, порознь. Вика – в единственной комнате, Виктор – в тесной кухне.

Но, кажется, оба уже устали от затянувшегося противостояния.

«Не пора ли мириться?» – подумал Виктор, крупный, но чуточку рыхловатый шатен, поднявшись со своей раскладушки ранним субботним утром. От священной, праведной ненависти, еще вчера испепелявшей его душу, не осталось и крупинки. Напротив, он всё яснее осознавал свою долю вины за очередной глупейший, абсолютно беспричинный скандал. Ну, почему они с Викой – два взрослых, современных, образованных человека, никак не научатся управлять своими эмоциями?! А ведь пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит…

Он привел себя в порядок, затем, стараясь не шуметь, перемыл всю посуду, скопившуюся в раковине за период их размолвки, смахнул со шкафчиков пыль, протер пол, после чего собрал пакеты и помчался в магазин.

Вернувшись часа через полтора, выложил покупки, включая бутылку обожаемого женой «Муската», в холодильник.

Вика еще спала.

Ступая на цыпочках, он пристроил табурет напротив двери в комнату, а на него поставил вазу с пышной белой розой – любимым ее цветком. Затем, переодевшись, встал к плите. Вскоре по всей квартире поплыли аппетитные запахи.

Вика появилась на кухне, когда стол уже был сервирован. В руках она держала вазу с той самой розой. Тая улыбку, поставила вазу в центр стола. Хорошая примета!

Сейчас на Вике была короткая серая юбка и легкая, яркого брусничного цвета блузка, удачно гармонирующая с ее золотистыми волосами и колдовскими зелеными глазами.

Невольно залюбовавшись женой, Виктор отложил в сторону большой кухонный нож, которым собирался нарезать хлеб.

Вика бросила на мужа мимолетный изучающий взгляд, и это тоже было хорошей приметой.

Кажется, подоспело время первого слова.

– Спасибо тебе за розу, – нарочито нейтральным тоном проговорила она. – Я тронута.

– Очень рад, – отозвался он. – Не сочти за банальность, но сегодня ты сама выглядишь краше любой розы. Эта блузка будто создана для тебя!

– Приятно слышать. Между прочим, твоя новая рубашка тоже тебе к лицу…

Итак, лед был сломан. Следующая точка отсчета – первое прикосновение, совсем легкое, как бы нечаянное. Но к нему тоже нужно было подойти естественно, без спешки.

После двух-трех бокалов вина глаза заблестели ярче, речи сделались смелее, а взгляды откровеннее.

В какой-то момент Вика потянулась к хлебнице, но та оказалась пустой. Молодая женщина взяла отложенный мужем нож и сама принялась нарезать батон.

– Милая, чуть-чуть аккуратней, не то порежешь свой хорошенький пальчик, – обеспокоено заметил он.

– Милый, ну как я могу резать аккуратно, если нож совершенно тупой? – с улыбкой парировала она.

– Кстати, вспомнил остроумный анекдот о ножах! – воскликнул он, стремясь подавить ту смутную тревогу, которую вызывал у него вид ножа в ее руках. – Вот послушай! Закусывает один мужик у своей любовницы. Та говорит: Коля или там Петя, наточи-ка нож, а то совсем затупился. Ну, мужик точит, а сам думает про себя: странно, я у себя дома никогда не точу ножей, а они всегда почему-то острые…

– Смешно. Ну, а поскольку у нас дома ножи всегда тупые, то отсюда следует… что? – Вика вопросительно сощурилась.

Не такой реакции он ждал. Совсем не такой. Тупой нож… Можно подумать, он никудышный хозяин!

Виктор побарабанил пальцами по столу:

– Не такой уж он тупой, моя принцесса! Посмотри, как лихо ты располосовала им клеенку!

Смешинки исчезли из ее глаз.

– Это старый порез!

– Ну, что ты, ласточка! Старые порезы загибаются, посмотри, сколько ты их уже наделала! А этот совсем свежий.

В ее сузившихся зрачках блеснули зеленоватые льдинки.

– Это – старый – порез! Нож – тупой!

Вот стерва, с нежданной досадой подумал он. И сама раскочегарилась, и его втянула в дурацкую перепалку!

– Это нормальный острый нож! – упрямо отчеканил он.

– Нормальный острый нож? – вскинула она брови. – Я не ослышалась?

Она схватила нож и – Виктор даже не успел опомниться – чиркнула лезвием по своей руке у локтевого сгиба. На загорелой коже осталась светлая бороздка.

– Вот какой он острый!

– Психичка! Не смей шутить такими вещами!

– Испугался? – насмешливо удивилась она. – Какой же ты трусишка! Большой, а трусливый, будто заяц! Да не дрожи так, ничего ведь не случилось. А нож этот – тупой, тупой, тупой!!! Смотри! – она снова чиркнула себя по руке, на этот раз гораздо сильнее. Светлая бороздка обозначилась четче и глубже, в ее конце вдруг выступила капелька крови.

Виктор коршуном бросился грудью через стол, сшибая тарелки и бокалы. Опрокинулась ваза, залив водой клеенку. Роза упала в блюдо с салатом.

Обеими руками Виктор перехватил ее кулачок, сжимавший нож, вывернул, не церемонясь, ее запястье так, что Вика прогнулась дугой, и, наконец, завладел опасным оружием.

Несколько секунд он озирался по сторонам, сгорая от желания зашвырнуть свою добычу куда-нибудь подальше – на Луну, в Антарктиду, а еще лучше к черту на рога, в черную дыру, в виртуальный мир!

Его блуждающий взор остановился на дверном проеме. Свет в прихожей не горел, и ее темное пространство казалось сейчас той самой вожделенной черной дырой…

Виктор вдруг ощутил в себе пробуждающийся вулкан. Вся его энергия ушла в один-единственный бросок. Нож, как миниатюрная ракета, влетел в темноту прихожей. Следом раздался странный сухой треск, и всё смолкло, будто нож действительно исчез в ином измерении.

В следующую секунду Виктору стало легко и спокойно. Он вдруг понял, как им избавиться от скандалов. Надо не заводиться самому, только и всего. И научить этому Вику. Но первым делом нужно обработать ее ранку, которая кровоточила всё сильнее.

– Подлец! – услышал он ее горячий шепот. – Ты сделал мне больно! Посмел поднять на меня свою лапу, трус! Ну, миленький, тебе это так просто не пройдет!

– Вика, успокойся, прошу тебя! Мы больше не будем скандалить. Но сейчас нам нужна аптечка. Пойдем в комнату! – он протянул к ней руку.

– Даже не думай об этом! – она с вызовом продолжала массировать побелевшее запястье.

– Извини… – резко наклонившись, он подхватил ее на руки и понес в комнату.

В прихожей она всё же вырвалась и, как тигрица, набросилась на него, пустив в ход коготки.

Он пытался схватить ее в охапку, но она ловко уворачивалась, успевая наносить ему весьма болезненные удары.

Но обретенное спокойствие уже не покидало Виктора. Он даже умышленно пропускал удары, надеясь, что она растратит агрессивность и, наконец, тоже успокоится. Тогда он сможет обработать ее ранку.

Какое-то время они кружили по темной прихожей, словно исполняя некий безумный танец. Вот Вика совершила очередной резкий маневр. Вдруг она как-то жалобно ойкнула и замерла, привалившись к двери чулана. Затем раздался ее голос, покорный и испуганный:

– Витенька, помоги…

Спокойствие снова изменило ему. Дрожащим пальцем он ткнул в выключатель.

Нет, нож не пропал в «черной дыре». Пущенный с неистовой силой, этот коварный нож, имевший широкое лезвие и узкую металлическую рукоятку, полетел вперед именно рукояткой и, пробив ею деревянную дверцу чулана, намертво застрял в той, обратив лезвие в прихожую как раз на уровне Викиных плеч.

На это лезвие она и напоролась в суматохе и темноте. Темное влажное пятно быстро расплывалось по ее брусничной блузке…

Несмотря на обильное кровотечение, рана оказалась неопасной. Лезвие лишь рассекло кожу и немного задело мышцу. Но страшно даже подумать о последствиях, окажись нож тремя-четырьмя сантиметрами ниже. Об этом объявил врач «скорой помощи», поглядывая с прищуром на Виктора, у которого все щеки были прочерчены царапинами в запекшейся крови.

– Если хотите заявить на своего дружка, то лучше это сделать сейчас, – посоветовал он Вике, обрабатывая ее рану. – Поверьте моему опыту.

– Это мой муж, – ответила она. – Мы занимались ремонтом. Произошел несчастный случай. А вовсе не то, о чем вы подумали. И вообще, у нас теперь всё будет хорошо.

– Дай-то бог, – скептически вздохнул доктор.

Свеча ворожеи

Вор по прозвищу Грузило работал в паре с Калганом, прирожденным главарем: дерзким, франтоватым, фартовым, не ведавшим жалости. Именно Калган планировал каждое ограбление. А Грузило послушно исполнял его волю.

Дело, которое Калган затеял на этот раз, было необычным.

Главарь сообщил подручному, что в пригородном поселке С. обитает в собственном домишке бабка-ворожея по имени Пелагея, к которой валом валит народ, включая богатеньких буратино. У знахарки есть невзрачная с виду икона, которую старуха выдает за чудотворную. Врет, конечно. Но клиенты верят.

Недобро усмехаясь, Калган заявил, что намерен… взять икону в заложники. Попросту сорвать ее со стены, а бабке объявить стоимость выкупа. И дать неделю срока, пригрозив уничтожением иконы.

Калган сказал также, что уже сходил в разведку, изучил все ходы-выходы, выяснил, что ближе к полуночи, перед последней электричкой, бабка остается одна, и что она никогда не запирает двери своей хижины, которая стоит на отшибе.

Словом, им предстоит увеселительная прогулка.

К поселку они подъехали на угнанном джипе за полчаса до полуночи. Машину загнали в кусты, наискосок от безлюдной, скудно освещенной платформы.

Тут, правда, произошла небольшая осечка. Подавая назад, Калган не заметил бетонного столба. Сотрясение было чувствительным, но не более того. Сквернословя и почесываясь, воры вылезли наружу.

– Нам туда, – Калган указал на крайнее окошко, светившееся тусклым желтым светом, и пояснил: – Бабка не признает электричества. Жжет свечи.

Перед самым крыльцом грабители надели резиновые перчатки и маски зверей.

Двери и вправду были не заперты.

Воры вошли в комнату – низенькую, с нависавшими потолочными балками. Обстановка практически отсутствовала. Зато вся дальняя стена была увешана иконами. Горели лампады и свечи. Святые угодники взирали на незваных гостей с грозным укором.

На фоне мерцающей позолоты подельники не сразу заметили, маленькую, сгорбленную знахарку в темных одеждах. На ее худощавом, морщинистом лице выделялись ясные бездонные глаза.

– Злое дело ты затеял, человече, – тихо сказала она, обращаясь только к Калгану. – Откажись от него, покайся и – спасешься. Денег у меня всё равно нет.

– Зато у твоих клиентов, бабулька, звонкой монеты вдоволь! – весело гаркнул Калган. – Пускай раскошелятся, тогда и получишь свою чудотворную обратно! А пугать меня не надо! Сама бойся, старая! Я ведь не верю ни в бога, ни в черта! Не будет баблосиков, изрежу твою икону в лапшу или сожгу, усвоила? – он подтолкнул подельника вперед: – Снимай! Вон ту!

Знахарка даже не обернулась в сторону Грузилы.

– Уйди с миром, – спокойно попросила она Калгана.

– Черта-с-два!

Грузило тем временем снял темную икону в простом деревянном окладе и принялся заворачивать ее в тряпку. Пальцы его дрожали.

В этот момент одна из свечек вдруг ярко вспыхнула, затем качнулась и упала на пол.

Знахарка молвила, не сводя с Калгана взгляда:

– Тебе еще и сейчас не поздно спастись. Покайся, оставь чудотворную и уходи. Если сядешь на электричку, то сохранишь голову целой. Иначе погибнешь страшной смертью. Сегодня. Ровно в полночь. От свечки.

– Старая ведьма! – рассвирепел вдруг Калган. – Свечкой меня вздумала пугать! Вот! Держи! Здесь нарисована цифра, которую я хочу получить не позднее конца недели. И получу! Не то плакала твоя чудотворная!

Когда грабители вернулись к оставленной машине, где-то за лесом послышался перестук вагонных колес.

– Скоро полночь, – пролепетал Грузило, у которого зуб на зуб не попадал. – Послушай, Калган, а вдруг она правду сказала?

– Садись в тачку, дурило! – бросил ему главарь. – Еще один верующий выискался!

Мотор взвыл, машина неожиданно дернулась назад и снова ударила в столб.

– А, черт! – Калган переключил скорость и, наконец, выехал из кустов. – Ну, вот, – крякнул он, и в этот момент мотор заглох.

Главарь вылез из салона и поднял капот.

– Калган… – ежась, будто от мороза, позвал Грузило. – Чего там старуха про свечи говорила? А ведь в моторе тоже есть свечи, а?

– Заткнись! – рявкнул Калган. – Фары лучше выключи! Электричка подходит, а мы как на ладони!

До полуночи оставалось несколько секунд.

Грузило потянулся к переключателю.

И тут Калган внезапно вскинул голову и открыл рот в немом крике. Его глаза наполнились ужасом.

Огромная светлая полоса упала с неба рядом с машиной, снеся главарю полчерепа…

Несколько пассажиров поздней электрички заметили из окна в свете фар джипа, как на человека упал бетонный столб, и тут же позвонили в службу спасения.

К месту происшествия первыми прибыли МЧС-овцы, затем милиционеры.

Грузило и не думал бежать. Потрясенный сбывшимся предсказанием, он рассказал обо всем без утайки.

Чудотворная икона вернулась на прежнее место.

Уже позднее выяснилось, что когда-то через околицу поселка проходило ответвление высоковольтной линии на ферму. Ферму закрыли, провода демонтировали, а старые столбы так и остались стоять. Столб упал по причине накопившихся внутренних деформаций, усугубленных ударами джипа. Но вот что поразительно: у монтажников и электриков бетонные столбы называются «свечками»!

Выходит, предсказание сбылось до мелочей

Оглавление

Наглядная агитация

Домик нал обрывом

Остров любви

Ошибка

Нежданные последствия

Галочка- выручалочка

Свеча ворожеи