Темной-темной ночью… [Андрей Ланиус] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Ланиус Андрей Темной-темной ночью…

НОЧНОЙ ВЕЛОСИПЕДИСТ


Небольшой поселок Глобино бурлил, потрясенный страшной новостью. Ранним утром в леске, совсем недалеко от платформы, нашли мертвой 19-летнюю Надежду М. Всё тело девушки было в синяках, голова разбита, одежда сорвана.

Сыщики прибыли быстро, вместе с экспертом. Тот установил, что убийство, которому предшествовало изнасилование, произошло около полуночи. Очевидно, насильник подстерег девушку, когда та шла домой с последней электрички. Шла, ни о чем, вероятно, не тревожась, – поселок был тихий, спокойный, все здесь знали друг друга. Родители Надежды тоже не тревожились, считая, что дочка осталась ночевать в городе у тетки.

Злодей, скорее всего, загодя изучил обстановку и действовал наверняка. Совершив насилие, он убил девушку камнем, поднятым с земли, затем зашвырнул орудие убийства в ближайшую канаву, после чего исчез с места преступления. Рядом, на влажной песчаной почве, сохранились четкие отпечатки велосипедных шин.

Это уже была зацепка! Тем более, что на одной из шин имелась характерная царапина.

Между тем, выяснилось, что на этой неделе многие в поселке видели велосипедиста в яркой сиреневой майке и в таком же сиреневом кепи с большим белым козырьком. И велосипед под ним тоже был сиреневого цвета! А на носу сидели зеркальные солнцезащитные очки. Железнодорожник Пахомов, дежуривший в будке на переезде, припомнил, что около часу ночи, в аккурат после товарняка, через переезд проследовал запоздалый велосипедист, выехавший вроде бы из того самого леска. Пенсионер Яблоков вплотную видел этого велосипедиста днем на лужайке за околицей и даже разговаривал с ним. Тот как раз интересовался Надей. Словом, седока сиреневого велосипеда приметил чуть не весь поселок.

Но вот парадокс: никто не мог описать хоть какие-нибудь черты его внешности! Всем запомнился только сиреневый велосипед и такой же прикид ездока. Ну, разве что фигура у парня была плечистой. У парня ли? Пенсионер Яблоков утверждал, что это вовсе не парень, а матерый мужик лет 45-ти. Другие с ним спорили. Разнобой в показаниях был полный! О составлении фоторобота и речи не могло идти. И всё-таки зацепка имелась. Хотя и зыбкая.

Поселок Глобино соседствовал с другими такими же поселками и несколькими садоводствами, где сейчас был пик сезона. Туда и отправились оперативники за дополнительной информацией о «сиреневом» велосипедисте.

Ко второй половине дня стало ясно, что раскрыть преступление по горячим следам не удастся. Вроде бы и есть подозреваемый, и нет его.

Существует категория граждан с незапоминающимися лицами. «Сиреневый» велосипедист определенно был из их числа. И, похоже, знал это о себе. Может, находился когда-то среди опознаваемых или был оправдан за недостаточностью улик.

Выходит, его предыдущий визит в Глобино в яркой спортивной форме на велосипеде редкой окраски – не глупость вовсе, а некий расчет? Он, этот ушлый зверюга, точно знал, что люди обратят внимание прежде всего на карнавальный антураж его облика, за которым не разглядят его истинной внешности. Зато он сам увидит всё, что ему нужно. А затем он, понятное дело, сбросил эту маску. Преобразившись в скромного садовода или дачника, коих через Глобино ежедневно проходят многие сотни, он, быть может, вернулся в поселок и, смешавшись с толпой, никем не узнанный, наблюдал за работой милиции, вслушивался в разговоры… А свой приметный велосипед спрятал подальше, а то и перекрасил.

Да, но что ему мешало с самого начала играть роль обычного дачника? Для чего ненужный риск, этот бросающийся в глаза попугайский наряд?

Ответ напрашивался сам собой: в поселке проявил себя маньяк, который соблюдает определенный ритуал. Для него важно накануне преступления как бы порисоваться перед будущими свидетелями. Он словно дразнит: все меня видели, а никто не запомнил! Вот я какой! И от дедушки ушел, и от бабушки ушел…

Тут один из оперативников – лейтенант Сосновский – высказал неожиданные соображения:

– Судя по манерам этого урода, он набил себе руку на подобных акциях. Значит, это не первое его нападение. Были и другие.

– Но в нашем районе не зафиксированы аналогичные преступления, – напомнил начальник.

– Он мог отметиться в других районах, – не сбивался с мысли Сосновский. – Если это опытный велосипедист, то проехать за ночь 30-40-50 и больше километров для него не составляет труда. Кроме того, он ведь мог по такой же схеме изнасиловать другую девушку, но по какой-то причине не стал ее убивать. Возможно, ей удалось бежать. Заявлять она не стала, сами понимаете, почему. Но она видела велосипедиста вплотную и, возможно, заметила в нем какую-то особенность, что-то такое, что помогло бы его вычислить. Если этой девушке гарантировать анонимность, она расскажет. Я уверен.

– Ну, Сосновский, ты у нас прямо – шерлокхолмс! – не удержался от колкости начальник. – Да существует ли она, эта девушка?! Всё это вилами на воде писано. Наша основная задача сейчас одна: найти сиреневый велосипед! А через него выйти на этого недоумка. Ведь есть же где-то у него логово! Впрочем, если кому-то встретится вдруг пострадавшая ранее девушка, то кто же будет возражать против ее показаний?!

А ведь как в воду смотрел Сосновский! Мало того: сам же нашел ключевую свидетельницу! Должно быть, его святой покровительствовал ему в этом деле. Или случай помог. Но ведь и случай на стороне тех, кто ищет упорно. В садоводстве «Заря» по этой же ветке, только двумя платформами дальше, оперативник вышел на подругу пострадавшей, которой та доверилась. После непростых уговоров, обещаний и деликатного давления Ирина Ш., 19-летняя студентка вечернего отделения вуза, рассказала о том, что с ней стряслось в конце мая.

Она возвращалась на дачу с поздней электрички. От платформы к садоводству вела широкая дорога, дачные домики были на виду, горели огни, слышались голоса. Надо было лишь миновать по тропинке узкий клинышек леса, подступавший к платформе. И тут откуда ни возьмись из темноты бесшумно вылетел велосипедист на своем велосипеде. Промчался, отшвырнув ее локтем в кусты. Она не успела еще подняться, а он уже был рядом. Прошептал в лицо: пискнешь – убью! Получив своё, он принялся шарить по земле у себя под ногами. Чертыхнулся, сделал в сторону шаг, другой, третий, продолжая шарить… Вот хмыкнул и поднял камень, взвешивая его на ладони. На какой-то миг повернулся к жертве спиной. И тут она поняла, что если хочет спастись, то должна немедленно бежать – бежать через лес. На дороге он ее вмиг догонит на своем велосипеде, а в лесу – нет. Ведь он – хромой! Она не помнит, как бежала через ночной лес. На даче было темно. Родители накануне уехали в город. Но это и к лучшему. Зачем им знать? Она привела себя в порядок, переоделась, но оставаться в одиночестве было страшно. Позвала соседку, с которой дружила, и в горячке рассказала ей всё. Лишь под утро, успокоившись, она приняла твердое решение забыть этот случай. Не было его! Ей приснился кошмарный сон, вот и всё!

Уже позднее до нее долетел слух, что за два дня до ее «сна» многие видели в садоводстве велосипедиста на малиновом велосипеде. И майка на нем была малиновая, и кепи тоже малиновое. А на носу сидели большие темные очки в белой пластиковой оправе. Сам факт появления «малинового» велосипедиста запомнился многим, а вот его лицо – никому. Был ли он хромым, сказать нельзя, ведь он ни на минуту не покидал седла.

Какого цвета был велосипед насильника, Ирина утверждать затруднялась, ведь в ночном лесу «все кошки серы». Но то, что на нем было кепи с большим козырьком, а на носу сидели какие-то клоунские очки, ей врезалось в память навсегда.

– Эх, Ирина! – не выдержал Сосновский. – Пришли бы сразу к нам, глядишь, ваша ровесница из Глобино осталась бы живой… Впрочем, советы давать легко. Так, говорите, хромал он сильно? Как будто одна нога короче другой? Это очень важная примета. Особая! Спасибо вам!

Вот теперь стало ясно, что велосипед выполнял еще одну функцию: помогал маньяку скрывать физический недостаток. У оперативников пробудился настоящий сыщицкий азарт. Две особые приметы – цвет велосипеда и хромота ездока – обещали окончательную удачу. Вопрос был лишь в том, как скоро это случится.

Судьба улыбнулась оперативникам на четвертый день поиска. В садоводстве «Теремок» (почти в 40 километрах от Глобино и в 30 от «Зари») один из дачников – всё еще крепкий и, похоже, зоркий ветеран, имевший участок у самого края леса, на вопрос сыщиков утвердительно кивнул:

– Да это же мой сосед!

Ветеран оказался не из молчунов и рассказал много интересного.

В нынешнем сезоне у него появился новый сосед по садоводству. Прежний владелец участка умер. Вдова, равнодушная к загородной жизни, продала хозяйство. («Хозяйство» находилось перед глазами милиционеров и представляло собой шесть соток заросшей бурьяном земли, на которой доживали свой век несколько примитивных хозпостроек и покосившийся домик, смахивающий на курятник.) Новый сосед, по словам ветерана, оказался весьма странной личностью: появлялся лишь периодами на 3-4 дня, но грядок не возделывал, а сразу же переодевался, садился на велосипед и уезжал по старой тропинке через лес в сторону шоссе. Возвращался когда как. Иногда поздно, среди ночи. Сам из себя плечистый, подвижный, с быстрой реакцией, хотя и хромает на правую ногу, что нисколько не мешает ему уверенно держаться в велосипедном седле. При встречах здоровается любезно, улыбается, но сам общения не ищет. И вот что удивительно: он уже трижды перекрашивал велосипед! Сначала тот, кажется, был оранжевым, затем стал малиновым, а в самое последнее время – сиреневым. И спортивную одежду для поездок сосед тоже менял – под цвет велосипеда. В конце прошлой недели он снова вернулся среди ночи. А затем исчез и более на участке не появлялся. Велосипед же, наверное, стоит в сарае. Во-он в том.

Велосипед и точно стоял в сарае. Уже не сиреневый, а желтый. Но под желтой краской проступала сиреневая, а под той – малиновая. Шина на переднем колесе имела характерную царапину.

Фамилию владельца участка установили через председателя правления садоводства. После чего охота на маньяка вступила в новую стадию.

36-летнего Эдуарда Карабанова арестовали на его городской квартире. Позднее он был опознан Ириной Ш., согласившейся дать показания на условиях анонимности.

Однако, вопреки уликам, а также однозначным результатам судмедэкспертизы, обвиняемый упорно отрицал свою вину, всячески демонстрируя при этом, что у него есть проблемы с психикой.

Между тем, экспертиза установила, что на велосипед нанесены пять слоев краски, и это при том, что тот приобретен Карабановым менее года назад, когда маньяк переехал в наш город из соседней области.

На посланный туда запрос пришел обстоятельный ответ.

Два года назад в тихой деревушке соседней области была изнасилована и убита оказавшаяся там дачница. Нашелся очевидец преступления. Подозрения пали на некоего Карабанова, занимавшегося частным извозом. Было установлено, что именно он привозил в деревню убитую позднее женщину. Однако на опознании свидетель не узнал Карабанова, и последний был освобожден из-под стражи за недостаточностью улик. Через неделю уже в городе Карабанов был сбит неизвестным автомобилем. Существовала версия, что таким образом родственники жертвы пытались отомстить человеку, в вине которого не сомневались. Дело о наезде вскоре было прекращено. Тоже за недостаточностью улик. Карабанов отделался относительно легко – двойным переломом правой ноги, результатом чего стала заметная хромота. Выписавшись из больницы, где он провел около года, Карабанов тут же сменил местожительство. Для сведения: хобби Карабанова – велосипедный спорт. До наезда он участвовал в городских и областных соревнованиях, получал призы.

Похоже, следствие затянется надолго. На совести «разноцветного» маньяка, наверняка, найдется еще немало черных пятен.

ЧЁРТИКИ – ОБЛИЧИТЕЛИ


Едва я вошел в свой служебный кабинет, как затрезвонил телефон. Собственно, я ждал звонка и потому сразу схватил трубку.

Это был Павлик, мой десятилетний сынишка.

– Папа! Папочка! Нас обокрали!

У меня мороз пробежал по спине.

– Малыш, ты в порядке?

– Да, папа, – однако, по всему чувствовалось, что у него зуб на зуб не попадает. – Меня не было дома. Я как раз ходил за диском… А тут такое! Папа, приезжай быстрее! Я боюсь!

– Сейчас же еду, малыш! Вот только позвоню в полицию. А ты закройся пока на все замки и цепочку. (Запоздалая предосторожность!)

Начальник дал мне машину, и уже через четверть часа я входил в свою квартиру практически одновременно с нарядом полиции, или как там он теперь называется.

Зрелище было удручающее. Особенно пострадала кухня. Грабитель, похоже, действовал по наводке. Вещи он почти не тронул, зато разбил горшочки с цветами, вылил в раковину варенье, а муку и крупу высыпал из кульков и мешочков прямо на пол. Мне оставалось лишь горестно вздохнуть, когда я увидел, что та же печальная участь постигла наши запасы сахара, сделанные мною для предстоящих заготовок на зиму. Впрочем, всё это детали быта. Куда сильнее меня тревожило состояние Павлика. Мальчишка выглядел каким-то заторможенным, хотя, по счастью, и разминулся с вором.

– Вы можете определить, что именно похищено? – спросил меня старший группы – худощавый сероглазый мужчина средних лет в штатском. Он, кажется, называл свою должность и фамилию, но все это мигом вылетело из моей головы.

– Естественно, инспектор. – (Он не стал меня поправлять, инспектор так инспектор.) – Вот в этой банке с сахаром мы хранили деньги. Две тугие трубочки долларов и евро, крепко перетянутые скотчем. Копили на новую квартиру, отказывая себе в маленьких радостях жизни.

– И много?

Я назвал сумму.

– Лакомый кусок! – сощурился он. – Что же не открыли счет в банке?

– Это все жена. Она вбила в голову, в свою пустую голову, что любой коммерческий банк может лопнуть скорее, чем стеклянная банка, за которой есть постоянный присмотр, – не слишком удачно скаламбурил я. – Ей, видите ли, казалось, что надежнее именно так – в банке с сахаром.

– Ну и зря! – сочувственно отозвался инспектор. – В наше время, к сожалению, даже начинающий домушник знает, что если в доме есть деньги, то искать их следует либо в варенье, либо в кульках, либо в цветочных горшках. Вы кому-нибудь говорили о своем капитале?

– Я же не дурак!

– Ваш сынишка мог обмолвиться о тайнике в кругу своих приятелей?

– Сынишку не трогайте! – резко отрезал я. – Он вообще не знал о деньгах.

– Значит, жена?

«Конечно, жена, – тоскливо подумал я. – Это все она, стерва, ее длинный язык, её куриные мозги, ее несносный характер… Все мои беды из-за нее!»

– Кстати, где она сейчас? – вроде бы невозмутимым тоном спросил инспектор, но в его цепких серых глазах я прочитал профессиональный интерес. А ведь он совсем не прост, этот сыщик!

– Должна быть на работе.

– Так позвоните.

– Уже звонил. Ответили, что отлучилась на минутку. В ее конторе под минуткой обычно подразумевается час-полтора. Но, как только она появится, ее, конечно, известят.

– Сотовый у нее есть?

– Есть, но она, как всегда, не удосужилась его зарядить. Женская забывчивость, что тут поделаешь! – я так и не смог сдержать переполнявшей меня желчи.

– У вас с женой не слишком доверительные отношения, верно? – негромко поинтересовался инспектор.

– Это касается только нас двоих! – резче, чем хотелось бы, ответил я. – И вообще, мне хотелось бы вернуться к сыну. Вы же и сами видите, что мальчик перепуган.

Инспектор кивнул мне, после чего присоединился к коллегам, которые сосредоточенно изучали закоулки моей кухни.

Вообще, сейчас моя квартира превратилась в подобие проходного двора. Одни эксперты входили, другие выходили, затем кто-то из них возвращался снова… Одним словом, базар-вокзал.

Чтобы не путаться у сыскарей под ногами, я прошел в комнату сына. Павлик, не шелохнувшись, сидел на кровати.

Я присел перед ним на корточки, взяв его ручонки в свои ладони.

– Не переживай, малыш. Хорошего, конечно, мало, но ведь и страшного ничего нет, верно?

– Папа, я просто подумал, что если бы я не пошел за диском…

– Но ведь ты пошел за ним, малыш. Это очень большая удача. Я, например, просто счастлив, что ты пошел за этим диском. Кстати ты его купил?

– Нет, папа, сегодня в магазине санитарный день.

– Ладно, купишь завтра. Или вот что: завтра мы купим его с тобой вместе.


Господи, я и представить не мог, что у него будет такая реакция. Все же парню десять лет, он смотрит по ящику боевики, обожает компьютерную мистику и всякие комиксы-ужастики. Полагаю, он должен спокойнее воспринимать гримасы реальной жизни. Но он немного другой, чем большинство его сверстников. Я снова с неприязнью подумал о жене. Вот плоды ее тепличного воспитания! Вопреки всем моим усилиям, она лепит из мальчишки безвольное существо. Но я еще поборюсь за Павлика, я сделаю из него настоящего мужчину!

Тут меня снова позвал инспектор.

– Вы курите «Беломор»? – спросил он.

– Только сигареты!

– Ага! – хмыкнул он. – Значит, это не ваш окурок.

– Улика? – невесело полюбопытствовал я.

– Представьте себе! И не единственная. Вам, можно сказать, повезло. Наследил ваш гость порядочно. Видите? – он кивнул на кучу из высыпанных продуктов.

Я тоже посмотрел туда.

На слое муки, которой был густо припорошен пол, четко проступали отпечатки обуви.


– Спортивные кеды, весьма редкий 48-й размер, – пояснил мне инспектор. – Вряд ли это был коротышка. Среди ваших знакомых есть люди богатырской комплекции? – и он почему-то перевел взгляд на мои ступни.

– Не припоминаю, – ответил я. – Что же касается меня лично, то я ношу 42-й, – я выставил правую ногу вперед. – По-моему, разница видна невооруженным глазом!

Он проигнорировал мой демарш и продолжал, как ни в чем не бывало:

– Но самое интересное, что эта обувка занесла сюда несколько кусочков торфа. Таким образом, если мы найдем кеды с идентичными образцами грунта, то в наших руках окажется неоспоримая улика. Можно сказать, решающая. Понимаете?

Я не очень понимал, но счел необходимым уточнить:

– Вы всё-таки рассчитываете его найти?

– Очень может быть!

– Инспектор, если вы вернете деньги, то размер нашей благодарности…

– А вот с этим пока не торопитесь! – он повернулся к своим: – От Завесова нет новостей? Ладно, подождем. – Снова обратился ко мне: – Этот вор – человек неглупый, но, вместе с тем, дилетант. Он всё просчитал, но допустил грубую ошибку, которая выдает его близость к кругу вашей семьи.

– Близость к кругу нашей семьи?! Ничего не понимаю!

– А ведь ответ лежит на поверхности, – заметил он.– В буквальном смысле слова. Да вот взгляните сами. Потеки варенья, как и холмики муки, лежат поверх слоя сахара. Зачем же вору, который уже взял деньги и сильно ограничен во времени, задерживаться в квартире? Зачем выливать еще и варенье, мучиться с закатанными крышками? Ему бы ноги в руки и ходу! В своих кедах 48 размера. Вор со стороны так и поступил бы. А вот вор из числа добрых знакомых, но желавший предстать в роли случайного грабителя, разыграл для отвода глаз целый спектакль. Однако, этот впечатляющий, но непрофессионально сотворенный бедлам выдает его с головой. Ему нужно было высыпать сахар из банки в последнюю очередь, а он сделал наоборот. Но кто же он, этот вор, вот в чем вопрос! Пока ясно одно: он из круга людей, близких к вашей семье.

– Восхититься вашей железной логикой, инспектор, мне мешает необходимость подозревать в этой краже всех моих друзей, – ответил я.

– Ну, зачем же всех! – сощурился он. – Всех не надо. Это сделал кто-то один. Кто-то, кто четко знал, что деньги – в банке с сахаром.

Улики уликами, однако, по-настоящему меня сейчас волновал только Павлик.

– Вы мне разрешите вернуться к сыну?

– Конечно, конечно…

Павлик сидел в прежней позе, шевеля губами.

– Послушай-ка, малыш, – я присел рядом. – Ты ведь любишь сериалы про всякие приключения, да? Сейчас ты сам попал в небольшое приключение. Будет о чем рассказать друзьям, согласен?

Он машинально кивнул, но согласия в его глазенках я не увидел. В нем шла какая-то своя, неведомая мне работа. Я понятия не имел, как достучаться до него. Мои доводы никак не пересекались с его мыслями, и расхождение все увеличивалось.

– Вот что, малыш! – Я решил изменить метод. – Хватит нам с тобой горевать. Инспектор сказал, что обязательно поймает этого воришку. По-моему, инспектор очень даже толковый. Не хуже Шерлока Холмса. Вот и пусть ищет. А нам с тобой сейчас надо немного расслабиться. Не возражаешь, если я пойду и куплю тебе чего-нибудь вкусненького?

Он вздрогнул и крепко прижался ко мне:

– Нет, папочка, я не хочу оставаться один.

Меня будто током ударило от его прикосновения.

– Павлик, ты ведь знаешь, что я тебя люблю.

– Я тебя тоже люблю, папа. Тебя и маму.

– Вот что мы сейчас с тобой сделаем: пойдем в магазин вместе…


Договорить я не успел. В прихожей раздались торопливые шаги. Кто-то вошел с лестницы, ведь моя квартира, я уже говорил, превратилась в натуральный проходной двор. Но это еще не жена. Шаги были явно мужские.

– Завесов пришел, – услышал я чей-то голос.

Инспектор тут же вышел в прихожую. С минуту там продолжался какой-то тихий разговор. Как я ни прислушивался, но разобрать не смог ни слова.

Но вот инспектор снова появился передо мной. В каждой руке он держал по полиэтиленовому пакету. В одном пакете покоились огромные кеды, судя по всему, редкого 48 размера. К их ребристым подошвам прилипли кусочки торфа. В другом пакете находилась скомканная газета.

– Можете нас поздравить! – его холодные серые глаза лучились радостью победителя.

– Непременно сделаю это, как только вы найдете мои деньги!

– Найдем и деньги, а пока… Я же вам говорил, что наш вор – человек неглупый, но всё-таки дилетант. Кеды 48 размера, совершенно новые, он использовал для отвода глаз. Точнее, чтобы оставить следы на муке. Сразу же после ограбления ему нужно было избавиться от них, как можно быстрее. Куда же он их дел? Самый простой вариант – урна, мусорный бак. Но только не в этом дворе. Вдруг кто-нибудь из жильцов приметит? А вот урны на оживленной автобусной остановке годятся вполне. Я послал туда своего сотрудника Завесова. И, представьте, он нашел! – инспектор поиграл в воздухе пакетами. – Кеды были завернуты в старую газету. И это еще более ценная улика. Поскольку газетная бумага с напечатанным текстом – один из тех материалов, которые лучше всего сохраняют отпечатки пальцев. Но и это не всё! Есть еще одна весьма специфическая улика… Теперь этот неглупый вор практически у нас в руках. Быть может даже, мы его вычислим в ближайшие минуты.

В комнате установилась мертвая тишина.

– Что же еще? – спросил я.

Инспектор потряс в воздухе пакетом, где лежала газета.

– Чёртики, – сказал он. – Чертики, во множестве нарисованные на газетных полях. Если вы прямо сейчас вспомните, кому из ваших знакомых свойственна привычка машинально чертить такие фигурки, то кражу можно будет считать раскрытой.

Павлик громко всхлипнул. Бедный мальчик, подумал я. Что ему сейчас приходится переживать!

…Я задумал это еще год назад. Жизнь с женой не складывалась, а уходить от нее с пустыми руками я не собирался. Куда, собственно, уходить? Притом, квартира, доставшаяся ей от богатенькой родни, была приватизирована на ее имя. Перспектива стать бомжем меня ничуть не привлекала. Но я сумел ничем не выдать своих намерений. Напротив, играя роль любящего мужа, внушил ей мысль копить деньги на более престижную квартиру (жена зарабатывала в два, если не в три раза больше меня). Она сначала твердила о банковских процентах, но я с такой последовательностью подсовывал ей статейки о скандалах вокруг солидных банков, в том числе, зарубежных, что, в конце концов, она согласилась устроить домашний тайник.

И вот пришла пора привести план в исполнение.

Когда утром жена ушла на работу, я дал Павлику деньги на диск, которую он давно хотел иметь. Он тут же заторопился в магазин. Но я все же вышел минутой раньше; было очень важно, чтобы дверь закрыл именно он. Поднявшись этажом выше, я подождал, пока Павлик спустится вниз. Кеды 48 размера с налипшими частичками торфа, за которым я специально съездил в дальнее садоводство, жеваный окурок «Беломора» и прочее я приготовил заранее – нельзя же оставлять сыщиков без улик, им надо отработать хоть какую-нибудь версию.

Кажется, предусмотрено было всё. Единственное, чего я не учел, это то, что по вызову приедет столь въедливый и дотошный инспектор. Я был уверен, что наши полисмены – сплошь тупые и ленивые типы, какими их нередко показывают в сериалах. По крайней мере, те из них, кто выезжает на квартирные кражи. Ведь хорошо известно, что процент нераскрытых дел наиболее велик именно по квартирным кражам. Ну, кто же знал, что они будут рыться в мусорной урне, расположенной за три квартала от моего дома!

А денежки спокойно лежат у меня на работе в сейфе. Я рассчитывал, что они пролежат там, сколько нужно. Когда же все утрясется, я сниму жилье и заберу Павлика. Думаю, она согласилась бы отдать мне сына в обмен на обстановку. Я был бы великодушен: владей, мол, всем оставшимся – до последней тряпки!

Не получилось. Увы!

Павлик, полагаю, уже догадался. Он, может, и раньше догадывался, но теперь-то знает наверняка. Ведь рисовать чертиков на газетных полях – это моя старая привычка. Надо же было так засветиться! Что же теперь у меня будет с Павликом? Как сложатся в будущем мои отношения с сыном, который узнал, что его папочка способен обворовать собственную семью? Может быть, когда-нибудь, когда он подрастет, я всё же сумею ему объяснить, что его мамочка не оставила мне другого выбора?

– Ну, вспомнили? – спросил инспектор, не сводя с меня своих ледяных серых глаз.

Как бы там ни было, но приятно было узнать, что в нашем полицейском ведомстве всё же встречаются настоящие профессионалы.

В прихожей снова раздались шаги. На этот раз легкие и торопливые Женские. Это она, моя благоверная.

Ну, сейчас будет совсем весело!

НАПАДЕНИЕ НА ЭКСТРАСЕНСА


Два заезжих грабителя совещались в глубине пустыря, заросшего высоким бурьяном. Это были типичные отморозки: наглые, нахрапистые, мнительные, истеричные, готовые всласть поиздеваться над беззащитной жертвой и не задумываясь пустить в ход нож. Один из них был низкорослым крепышом с бычьей шеей и приплюснутым носом, второй – долговязым, тонкогубым и прыщавым хлыщом, и вот этого второго опасаться следовало больше.

Брали они всегда на испуг и чаще довольствовались любой добычей, лишь бы хватило на выпивку.

Но здесь, в Питере, им здорово пофартило. Волей случая они вызнали про один кабинет, где вел прием известный экстрасенс. Фарт заключался в том, что кабинет ясновидца находился под темноватой аркой, куда надо было сворачивать с тихой, обычно безлюдной улицы. Лучше не бывает! К улице примыкал обширный пустырь, на котором они сейчас и совещались, обмозговывая окончательно детали предстоящего «визита».

На сей раз, предчувствуя богатую добычу, они готовились серьезно. Два дня наблюдали за кабинетом. Посетители текли один за другим. Некоторые приезжали на своих тачках. Выходит, денежки у экстрасенса копились, и немалые. Прыщавый сходил в разведку и выяснил, что экстрасенс – совсем уже старик: седой, худой и хромой. Ткни такого пальцем – отлетит к другой стене. Охраны – никакой. Кроме ясновидца, в конторе сидят еще две дамочки, которые ведут запись посетителей и отвечают по телефону. Но ровно в шесть вечера обе уходят, а экстрасенс остается, ждет поздних посетителей, которые появляются после половины седьмого. А в промежутке он сидит там совершенно один с кучей деньжищ, которые только и ждут, чтобы перекочевать в карманы крутых парней. Таких, как они. Конечно, лежат это бумажечки не на виду, а в сейфе с хитрым кодовым замком. Ну, так что же? На то и придуман паяльник. Обычно вид раскаленного наконечника делает шелковыми даже самых упертых фраеров. Куда он денется, этот старикан?!

Экстрасенс и вправду был один.

Входная дверь из-под арки имела засов с обратной стороны, и прыщавый тут же задвинул его. Всё! Теперь колдун в полной их власти!

Уже не таясь, оба протопали через приемную, рывком распахнули дверь в кабинет и нависли над столом. Встроенный в стену сейф находился перед их глазами. А вдруг там выручка за целую неделю? А то и больше?

В серых глазах экстрасенса не мелькнуло и тени испуга или удивления. Посмотрев на прыщавого, он сказал:

– Позавчера, когда вы заглянули в приемную, я сразу понял, что мы встретимся именно сегодня. – Перевел взгляд на коренастого: – В милицию обращаться не стал. Зачем по пустякам отнимать время у занятых людей? Мы и сами разберемся в ситуации. Однако же садиться не предлагаю, поскольку явились вы с недобрыми намерениями.

Оба грабителя, действовавшие по собственному сценарию, пропустили сказанное мимо ушей. Лишь при слове «милиция» их физиономии непроизвольно скривились.

– Уймись, старый козел! – фальцетом взвизгнул прыщ. – Я сам умею рассказывать сказки! Ну-ка, Леха, покажи ему кузькину мать!

Крепыш извлек из кармана куртки пустую бутылку, разбил ее с кряканьем и матом о собственную голову, а руку с «розочкой» выставил вперед. Иногда этот фокус действовал даже сильнее паяльника.

– Полагаю, это еще не весь ваш арсенал? – спокойно, с едва заметной иронией осведомился экстрасенс.

– Ну, ты, дедуган! – истерично закричал прыщ, ожидавший совсем другой реакции. Он выхватил из кармана паяльник и бросил его на журнальный столик, включив шнур в ближайшую розетку: – Сейчас мы выжжем на твоем умном лбу одно любимое народом словечко, вот тогда и послушаем, как ты запоешь! Капусту гони! Баксы! Открывай сейф!

– Сейф? – словно бы удивился экстрасенс. – Так бы сразу и сказали. Что может быть проще? – Он взял из ящика стола ключ, поднялся и подошел к металлической дверце. Немного помедлил и повернулся к грабителям: – Знаете, молодые люди, я всё же предпочел сначала посмотреть на вас и попытаться завязать нормальный разговор. Случается ведь, что хорошие в принципе люди попадают на скользкую дорожку в силу различных обстоятельств, сохраняя при этом некий светлый уголок в глубинах своего сердца. Но в ваших душах, увы, я не могу разглядеть даже светлой точки. Так что не обессудьте…

– Заткнись, старый болтун! – вскипел прыщ. – Терпеть не могу вот этот треп! Тошнит от него! И не думай, что проймешь нас до печенок своей блажью! Знаем мы эти штучки-дрючки! Плевать на них хотели! Открывай!

– Будь по-вашему! – вздохнул экстрасенс. – Но одно условие: содержимое сейфа вы должны взять сами, собственными руками.

– Это мы со всем удовольствием!

– Что ж, вы сами сделали выбор… – лицо экстрасенса прияло строгое выражение. Он снова поочередно и очень пристально, до головокружения посмотрел каждому в глаза. Затем слегка приоткрыл дверцу, которая и не была на запоре, а сам отступил в сторону.

Прыщ первым бросился вперед и распахнул дверцу до упора. Крепыш пристроился сбоку, взявшись за нее обеими руками.

Главарь заглянул внутрь. Сейф был именно такой, о каком не раз мечталось в пьяном чаду: глубокий-глубокий, уходивший куда-то в соседнюю комнату, в соседний дом, в бесконечность и битком набитый золотыми слитками и прозрачными мешочками с бриллиантами. Скуля от вожделения, он полез туда головой.

В этот момент откуда-то из-за горки слитков выпрыгнула толстая черная змея, широко раскрыв пасть, в которой уместился бы целый кролик. Он почуял, как длинные острые зубы проникли сквозь череп в мозг и жгут его, жгут…

Помешавшись от ужаса, он бросился к двери, буквально с корнем вырвал засов (и откуда только силы взялись?) и выскочил наружу, побежав по улице. А жуткая змея всё вгрызалась в его плоть, окольцовывая его торс и колотя мощным хвостом по ногам.

Неладное стряслось и с крепышом. Металлическая дверца сейфа, за которую он держался, раскалилась вдруг жарче паяльника. Он хотел оторвать руки, но не смог, те будто приросли к металлу. Дернувшись так, что кожа ладоней осталась на дверце, он рванулся на улицу, чуя, что огнем пылают уже и плечи, и грудь…

Редкие прохожие изумленно смотрели на двух парней, которые бежали вдоль улицы, пританцовывая и истошно вопя. Один из них держался за голову и делал порывистые движения, словно стараясь оторвать от лица какую-то присоску. Второй же панически хлопал себя по плечам и груди, будто пытаясь сбить пламя.

– Комики, – прокомментировал какой-то мужчина.

– Видать, допились уже до белой горячки, – возразила его спутница. – Черти стали мерещиться…

Экстрасенс же, оставшись один, сначала выключил накалившийся паяльник, затем достал из хозяйственного шкафчика веник и совок и смел осколки, после чего закрыл совершенно пустой стандартный сейф, всё содержимое которого уместилось в небольшую шкатулку, стоявшую на виду.

Через его лоб пролегла складка сомнения.

– Нет, – вздохнул он. – Это метод защиты, но не воспитания.

Этот случай подлинный, он действительно произошел несколько лет назад в Петербурге с одним из экстрасенсов, который владеет даром внушения. С этим человеком иногда консультируются оперативники. Рекомендации экстрасенса, конечно, не являются истиной в последней инстанции, но в качестве парадоксальной подсказки нередко помогают криминалистам раскрыть преступление по горячим следам. За это его и ценят.

На предложение обнародовать его фамилию герой очерка ответил категорическим отказом, ссылаясь на то, что доверившиеся ему клиенты могут посчитать это саморекламой. А он в ней не нуждается. Поэтому здесь он так и остался – просто экстрасенсом.

А вообще, тема взаимоотношений экстрасенсов и ясновидцев как с правоохранительными органами, так и с криминалитетом, – интереснейшая, малоизведанная. Мы еще обязательно вернемся к ней.

ЛОЖНОЕ АЛИБИ


За видимой нелепостью иногда скрывается тонкий расчет. Но и самый тонкий расчет порой строится на нелепой предпосылке…

Эх, знать бы удачливому коммерсанту Дмитрию Зенцову, радовавшемуся приобретению зимней дачи в престижном пригородном поселке, что здесь-то он и примет свою смерть! Глупую, трижды нелепую, похожую на дурной анекдот… Когда всё случилось, его молодая красавица жена Людмила отказывалась верить специалистам, требовала повторной экспертизы. Увы…

В сущности, к трагическому финалу привела цепочка мелких, но роковых совпадений.

Первое: в эту душную июльскую ночь Зенцов находился на даче один. Жена осталась в городской квартире – того требовал начавшийся там ремонт. Кухарка Зоя Кромкина – пожилая немногословная женщина, которая в летний период постоянно жила на даче, отпросилась до утра домой. Видимо, от одиночества Зенцову взгрустнулось. И он решил принять на грудь. И принял. Весьма крепко. Такое с ним случалось. Иногда.

Второе: ночь выдалась не просто жаркой – душной! Да еще алкоголь добавил градусов. Зенцов разделся совсем догола (трусы валялись на кухне), после чего прихватил из холодильника банку пива. В спальне он настежь распахнул оба окна, выходящие в сад. Затем повалился на кровать и открыл пиво.

Третье: пиво оказалось прокисшим. В ярости Зенцов швырнул открытую банку в окно, но промахнулся. Та ударилась о стену и отлетела на ковер. Эта вспышка, похоже, отняла у Зенцова последние силы. Откинувшись на спину, он уснул, голый, беспробудным пьяным сном…

В назначенный утренний час к даче подъехал личный водитель Зенцова Николай Лимеров. Долго звонил в калитку, но, вопреки обыкновению, никто не открывал. Тут подошла Кромкина, у которой были свои ключи. Вдвоем они и обнаружили Зенцова – без признаков жизни. Тело было белым как алебастр. Позвонили хозяйке. Зенцова вскоре приехала, предварительно вызвав милицию. Она была уверена, что мужа убили.

Зенцова и вправду убили. Вот только убийцы его были неподсудны. Ибо имя им – комары! Да-да, самые обыкновенные комары, слетевшиеся в комнату на запах прокисшего пива, благо, оба окна были распахнуты настежь! Но в комнате нашлось лакомство послаще пива: голый человек, спавший крепким сном! Пир, надо полагать, продолжался до утра.

Эксперт, пытаясь хоть как-то утешить молодую вдову, поведал, что за послевоенные годы только по Ленобласти зафиксировано порядка 30 смертей по причине нападения долгоносых вампиров. В основном, на пьяных, уснувших в лесу. А ведь самая обыкновенная простынка спасла бы ему жизнь…

Похоронив усопшего по заведенному обряду, Людмила Зенцова вступила в права хозяйки раскрученного торгового бизнеса, который не был для нее в диковинку, поскольку она нередко помогала мужу улаживать разного рода сделки. Признали ее быстро. С теми же немногими, кто косился в ее сторону, она решительно рассталась. Злосчастную дачу она передала безвозмездно одному из детских учреждений. Кухарку рассчитала, достойно вознаградив ее за честную службу. Бывшего водителя Николая Лимерова назначила коммерческим директором фирмы. Впрочем, вскоре стало известно, что они живут вместе. А что здесь удивительного? Чувству не прикажешь.

Через пару лет про Зенцова уже мало кто и вспоминал.


Нет, соседи беспокоились не зря! Хозяйка отдельной двухкомнатной квартиры – Кромкина Зоя Владимировна, немолодая одинокая женщина, – была мертва уже несколько дней. Она лежала поверх бархатного покрывала на кровати карельской березы, в китайском халате с золотыми драконами. Судя по домашней аптечке, у покойной были проблемы со здоровьем. Но средства на лечение, несомненно, имелись, о чем свидетельствовало пышное убранство ее жилища.

Очевидно, накануне смерти Кромкина принимала гостей. Три бокала с остатками вина стояли отдельно от остальных, маленькое блюдечко использовалось как пепельница, хотя сама Кромкина не курила.

Соседи также указали на одну странность. Кромкина имела обыкновение запираться на ночь на все задвижки и цепочки… Но на этот раз дверь была захлопнута только на один английский замок. Это могли сделать и гости, покидая квартиру. Отчего же хозяйка не проводила их до порога, отчего не закрылась надежнее? Не потому ли, что была уже мертва? Можно, конечно, предположить, что она умерла внезапно посреди разговора, и гости, опасаясь осложнений, предпочли исчезнуть тихо…

Но как объяснить обширную гематому на локтевом сгибе покойной? Ведь это явный след от иглы! А Кромкина, между прочим, боялась уколов…

Что это, если не признаки криминала?

Выплывали любопытные подробности.

Эту квартиру Кромкина приобрела два года назад. За наличные. Внеся сразу всю сумму. И вообще, она ни в чем себе не отказывала: покупала дорогие вещи, деликатесы, ездила на такси, лечилась в платных клиниках… При этом нигде не работала и не имела легальных источников дохода. Да кто же она такая, эта Кромкина?

Следователь Леонид Смуглов не уставал удивляться.

Еще два года назад Кромкина служила домработницей (фактически кухаркой) у коммерсанта Зенцова, ставшего жертвой невероятного стечения обстоятельств. Жила весьма скромно, экономила каждую копейку, прописана была в многолюдной коммуналке…И вдруг – такая перемена! С чего бы это? Джек-пот выиграла?

Ясность могла бы внести Людмила Зенцова. Выяснилось, однако, что та вместе со своим новым мужем Лимеровым отдыхает в подмосковном пансионате. Вот уже две недели. А Кромкину убили четыре дня назад. Именно убили, введя ей лошадиную дозу корвалола, передозировка которого – верная смерть для людей с таким набором болезней. Кто-то очень хорошо знал о ее недугах. И сделал грамотный выбор.

Было о чем поразмыслить. Закручивалась некая интрига, бравшая начало в событиях двухлетней давности.

Для проверки одной из версий Смуглов обратился за помощью в железнодорожную кассовую службу. Улов превзошел все его ожидания. Оказалось, что Зенцова и Лимеров приезжают послезавтра. Но главное, четыре дня назад они совершили челночный рейд из Москвы в Питер и обратно. Между поездами у них было всего три свободных часа. Но именно эти часы идеально вписывались в обстоятельства смерти Кромкиной!

В распоряжении Смуглова имелись отпечатки пальцев с бокалов из квартиры покойной, окурок со следами губной помады, а также два пустых пузырька из-под корвалола, обнаруженные в мусорном ведре.

Эти вещдоки позволяли устроить для подозреваемых незамысловатую, но эффективную ловушку.

Но ловушка не понадобилась. Поняв, что разоблачены, они сами признались во всем.

Два года назад они убили Зенцова. Тот стал помехой для их ярко вспыхнувшего чувства.

Николай предложил ей избавиться от мужа, а заодно прибрать к рукам его бизнес. Всё можно сделать так тонко, что комар носу не подточит. Именно комар. Лимеров показал ей газетную вырезку про комариные повадки, где, в частности, описывались случаи, когда насекомые выпивали из человека всю кровь.

Они продумали каждую мелочь. Даже учли привычку Зенцова запивать водку холодным зеленым чаем. Вот и отлично! Ярко выраженная терпкость напитка скроет привкус снотворного.

В ту памятную ночь они приехали в поселок после полуночи и через заднюю калитку тайно проникли в дом. Зенцов уже вырубился. Оставалось раздеть его, уложить на кровати в «пьяной» позе, распахнуть окна и разлить для приманки комариных туч приготовленное заранее прокисшее пиво.

План удался блестяще. Ни у кого не возникло и тени подозрения. Людмила даже позволила себе некоторый демарш.

Но вот, когда всё, вроде бы, было позади, пришла кухарка, эта туповатая с виду тетка, которую они и в расчет-то не принимали, и попросила денег. Мол, у нее есть запись разговоров, которые парочка вела, хлопоча над еще живым Зенцовым.

Оказалось, эта невзрачная карга давно приметила, что любовники что-то замышляют, подслушивала и подглядывала, а в ночь убийства спряталась в доме, включив хозяйский диктофон.

Пришлось откупаться.

Но ровно через год бывшая кухарка потребовала еще. Они снова заплатили.

Нынешним летом она позвонила заранее и назначила день, когда они должны внести очередную плату. Принести ей на дом. О-о, у этой кухарки оказалась мертвая хватка!

Вот тогда-то они и решили, что должны от нее избавиться. Как избавились в свое время от Зенцова!

Людмила изложила план. Они принесут этой стерве дань, после чего смиренно предложат распить бутылочку сухого вина, при этом незаметно подсыпят ей в бокал что-нибудь типа клофелинчика. Это вырубит вымогательницу как минимум на полчаса. А затем укол, и старой ведьме конец! Полная свобода!

Но алиби не помешает. Это совсем просто. Они уедут из города. Куда-нибудь в Подмосковье. По путевке. А в день Икс приедут на пару часиков и всё устроят. Под защитой такого алиби можно вообще ни о чем не беспокоиться.

– Мы были уверены, что и на этот раз обойдется, что никто не станет проверять, – заключила Зенцова.

Необошлось. Проверили.

ОХОТА НА ГРИБНИКА


С некоторых пор у нас пытаются по примеру Америки наладить программу защиты важных свидетелей. Однако, не такое это простое дело…

Двор был как двор: деревянная дача с верандой, пара сараев, банька, летняя кухня, грядки, небольшой садик… Таких дворов в поселке – каждый второй. Но именно за этим двором вот уже который день скрытно наблюдал Константин С. по прозвищу Костя-Арбалет – киллер экстра-класса.

Заказ был серьезный. Никаких выстрелов, взрывов, кинжалов, переломанных позвонков… Даже автомобильная авария не годилась. Человека требовалось устранить под видом бытового несчастного случая, от которого, как известно, не застрахован даже папа римский.

Заказчик не говорил лишнего, а Константин не задавал лишних вопросов, но лично для него подоплека этого дела была ясна.

С некоторых пор у нас пытаются по примеру Америки наладить программу защиты важных свидетелей. Чтобы те, болезные, благополучно дожили до суда и не отказались бы на процессе от своих показаний.

В скромном двухэтажном домике на околице пригородного поселка как раз и прятали важного свидетеля. Рядом с ним постоянно находились двое-трое агентов. Имелась и обслуга – экономка и садовник, надо полагать, тоже из ментовки. Плюс свирепый пес-волкодав величиной с теленка. Иногда приезжали из прокуратуры. Вообще, люди, спрятавшие здесь свидетеля, были, кажется, вполне уверены, что перехитрили всемогущую мафию. При таком апломбе мочкануть свидетеля было что два пальца обслюнявить. Если бы не жесткое условие: кирдык только от бытовухи! Зато сроку дали аж до осени, когда, собственно, должен был начаться процесс.

После двух недель визуального наблюдения посредством мощной оптики Костя-Арбалет, что называется, въехал в ситуацию. Похоже, судебного процесса опасался кто-то из прокурорских шишек. Кто-то из тех, кто знал об этой тихой обители. Он-то и организовал заказ, поставив непременным условием несчастный случай, чтобы по возможности отвести от себя подозрение в сливе информации. Ладно, заказчик – барин…

Прежде всего он постарался полнее изучить ОБЪЕКТ. Внешностью тот напоминал колобок – низенький, кругленький, румяный… Этакий живчик с отменным аппетитом. Вел он себя весьма самоуверенно, не чуял, дурачина, что смерть стоит уже у порога и смотрит на него ледяными глазами.

Свидетелю не возбранялись прогулки по окрестностям. Правда, в сопровождении вооруженного агента с волкодавом. Если позволяла погода, колобок шумно плескался в озере, расположенном в полукилометре от поселка.

Костя уже всерьез обдумывал нюансы несчастного случая на воде, но тут начался грибной сезон, и верное решение пришло само собой.

Поселок оказался грибным. После ночного дождя подберезовики и моховики нахально вылезали из-под земли в каждом дворе, на лужайках и тропинках, у ворот и по обочинам дорог. В лесу же их было – хоть косой коси! Так вот: объект проявился фанатом «тихой» охоты! Костя даже дал ему для ясности рабочее прозвище – Грибник.

Тот с азартом собирал свежие грибы во дворе и за воротами и вдобавок каждый день приносил полное лукошко из леса (разумеется, сопровождаемый агентом и псиной). Затем начиналась большая чистка. Самые отборные экземпляры Грибник резал на пластинки и кружочки, нанизывая те на нитки, которые развешивал под навесом сушиться (видать, и вправду собирался дожить до зимы). Прочий сбор колобок делил надвое. Одна часть тут же шла на сковородку, вторая – в холодильник, установленный на летней кухне. Когда жаркое поспевало, Грибник принимался энергично зазывать к столу свое окружение. Но вот какая штука: ни агенты, ни экономка ни разу не составили ему компанию. То ли не любили грибов, то ли у них была такая инструкция. Один лишь садовник нередко присаживался рядом, и они, беседуя о самых банальных вещах, уминали вдвоем всю сковородку. Утром, едва умывшись, Грибник снова мчался на летнюю кухню, доставал из холодильника подготовленные вчера еще грибы и принимался за стряпню. Может, он и вправду обожал грибы до безумия. А может, это был такой способ снять стресс.

Между тем, по ящику каждый вечер пугали грибными отравлениями. Дескать, там-то отравилась одинокая бабушка, там – целая семья, а там – бригада приезжих строителей… Предупреждали, что даже хорошие грибы могут аккумулировать из почвы токсичные вещества, мутировать, перерождаться и прочее.

Ну, а коли так, то не будет ничего удивительного в том, если однажды после завтрака Грибник почувствует недомогание, а затем уже в больнице скончается в жестоких мучениях. Ведь современная медицина по-прежнему не знает противоядия от ударной дозы фаллоидина – яда бледной поганки. Грибник непременно окочурится, а вину возложат на охрану! Почему не углядели, почему позволили собирать грибы вдоль дороги?!

А всего-то и делов: проскользнуть ночью к холодильнику на летней кухне и добавить к заготовке парочку порезанных подберезовиков, щедро обработанных фаллоидином.

Задачка не выглядела сложной.

Летняя кухня находилась в глубине двора, в ряду других хозпостроек, что тянулись вдоль забора, отделяющего участок от выступа соснового леса. Это была времянка из трубчатого каркаса, обшитого гофрированным пластиком. Кроме плиты и холодильника, здесь размещались полки с кастрюлями и старая кухонная мебель. Расстояние от забора до кухни можно было преодолеть в два прыжка.

Если бы не досадные мелочи. Во-первых, передняя стенка кухни была обшита панелями лишь наполовину, так что холодильник, над которым вдобавок всю ночь горела стоваттная лампочка, свободно просматривался из окна дома. Агенты, разумеется, не пялились на этот чертов холодильник от заката до рассвета, однако же рисковать даже в малом Арбалет не собирался. Еще глупее было обесточивать лампочку – уж это точно насторожило бы охрану. Во-вторых, во дворе всю ночь бодрствовал волкодав – пес чуткий и безжалостный. Наконец, в кухне могла быть установлена хитрая сигнализация.

Но существовал способ красиво обойти все эти рифы: стоило лишь заиметь в доме своего человечка.

Собственно, выбор у Арбалета был небогатый. Экономка или садовник. Несколько дней он наблюдал за дамочкой, сделав вывод, что это сущая ведьма! С такой жди беды!

А вот садовник выглядел перспективным для психологической обработки. Наблюдая из своего укрытия через мощную оптику за этим типом с его потухшими глазами и неопрятной щетиной на впалых щеках, Арбалет сделал приятное открытие: да ведь тот ворует! По мелочам, по зернышку, но ворует! Продукты, посуду, салфетки, а главным образом – выпивку! В заднем кармане брюк Садовник (теперь это стало его кликухой) носил плоскую фляжку, куда тайком отливал водку из открытых бутылок, стоявших в кухонном буфете. Вот так-так! Да это же тихий алкаш! Кажется, и свои не больно жаловали его. Разговаривали насмешливо, одергивали, делали замечания, называли на «ты», хотя тот был старше других. Над ним подшучивали, а он извинялся, балбес!

Костя приметил, что Садовник старается пореже бывать в доме. Он даже ночевал отдельно – в мастерской, примыкавшей к сараям. Видать, свои совсем уж достали его шуточками-прибауточками. Недаром же он тянулся к Грибнику.

Такого откровенного неудачника, опутанного паутиной комплексов, взять на понт – проще простого! Надо лишь грамотно обставить первый удар по его психике.

У Садовника было свое хобби – рыбалка. Каждый день – чаще вечером, иногда утром – он ходил с удочкой на то самое лесное озеро, дальний берег которого изобиловал маленькими заливчиками, поросшими камышом. Здесь, затаившись ото всех, он просиживал по два-три часа, наблюдая за поплавками и неспешно потягивая украденный алкоголь. Улов, составлявший три-четыре рыбки длиной с палец, он обычно отдавал по дороге бездомным котам.

Здесь, у заливчика, Арбалет и взял лоха в оборот. Вынырнул из кустов, сам одетый как рыбак, попросил зажигалку, пошутил насчет капризного рыбацкого счастья, а затем без всякого перехода протянул тому пачку цветных фотографий. На каждой был запечатлен он, Садовник, в момент умыкания общественных припасов.

От ужаса бедняга едва не свалился в обморок.

– Спокойно, дед! – придержал его за локоть киллер. – Я – капитан Елизаров из отдела внутренних расследований. Газеты читаешь? За новостями следишь? Осознаешь, что все мы должны очищать наши ряды от оборотней в погонах, от любителей запускать мохнатую лапу в народный карман?! – он щелкнул ногтем по верхнему снимку: – За такие вот фокусы, между прочим, можно запросто попасть на зону, к братве! Надо бы, конечно, тебя наказать, за то, что воруешь у своих… – Арбалет выдержал эффектную паузу и добавил: – Ладно, дед, считай, что тебе повезло. Есть дичь покрупнее… – он разорвал фотографии пополам и сунул их тому в руки. – Но придется искупить свою вину!

Тот раболепно закивал:

– Да-да, конечно! Я понимаю… Сделаю всё, что прикажете…

– Вот и отлично! Слушай, что от тебя потребуется…

Акцию Константин наметил на три ночи, но в укрытие залег еще до полуночи. За участком наблюдал пристальней обычного. Но всё было как всегда. Агенты находились внутри дома. Примерно раз в час по одному выходили во двор и осматривали темные углы, не проявляя, впрочем, особого рвения и, видимо, целиком полагаясь на волкодава, который нес службу куда как ответственнее. Никаких странностей. Ничто не выбивалось из привычной колеи.

А между тем, во дворе УЖЕ кое-что изменилось. Дело в том, что еще вечером Садовник по указке Арбалета сдвинул холодильник на метр влево. Всего лишь на метр, но теперь агрегат не был виден из окон дома. Теперь и горевшая ночью кухонная лампочка не мешала вылазке. Кроме того, Садовник, стремясь отличиться, экспромтом подарил киллеру неплохую идею. Оказывается, панели обшивки держались на шурупах. Одну из них – с задней стены кухни – он брался снять, что делало проникновение внутрь детской прогулкой. Оставалась только собака. Но с этим зверем у Садовника было полное взаимопонимание.

Вообще, этот чудак поверил на все сто, что исполняет свой гражданский долг. Жить ему оставалось столько же, что и Грибнику. Они ведь вместе угощались за завтраком грибочками. А зачем лишние свидетели?

Без пяти три Садовник вышел в туалет, повозился там, а на обратном пути подозвал собаку и закрыл ее в своей мастерской, соблазнив какой-то косточкой.

Настала пора действовать! Бесшумной тенью Арбалет метнулся к задней стене и ужом проскользнул в квадратик темного отверстия. Садовник предупреждал, что сначала «товарищ капитан» попадет в темный чулан с банками-склянками, а уж оттуда на кухню, дверь в которую будет слегка приоткрыта, а светящаяся щель укажет верное направление.

Всё так и было: чулан и светящаяся щель

Еще с минуту Арбалет стоял прислушиваясь. Ни единого подозрительного звука! За стеной глухо рычал запертый пес, возможно, почуявший чужака, но в доме этого рыка слышать не могли. Путь был свободен. Ну, пора!

Арбалет нащупал в кармане маленькую капсулу с грибным ядом и сделал шаг вперед. Земля вдруг мгновенно ушла из-под ног, он провалился в какую-то ямищу, ударившись обо что-то сырое и мягкое.

Следом послышались громкие голоса и собачий – уже отчетливый – лай. Вспыхнул яркий свет.

Киллер увидел, что лежит на дне какой-то колбообразной ямы, сужающейся кверху.

А там, у края отверстия, на корточках сидел Садовник, и глаза у него были молодые и веселые.

– Это называется новгородский погреб, – сказал он. – Очень удобная штука для хранения картошки. Впрочем, годится и в качестве ловушки. Без лестницы самому оттуда не выбраться. Ты как там, не очень ушибся?

– Пош-шел ты… – прошипел Арбалет, мучительно соображая, куда же ему девать капсулу, не самому же глотать!

– Не там ты взялся искать оборотней в погонах, парень! – рассмеялся «Садовник». – Тут всего лишь опера. Правда, из особого подразделения. Смекнув, что нашего свидетеля постараются убрать тихо, мы загодя задумали спектакль под названием «Свой человек в доме». – Он достал из заднего кармана фляжку. – Здесь самая обычная вода. Похоже, бог и меня не обидел актерскими способностями, а? Ладно, хватит лирики! Несите лестницу! Будем разбираться, зачем этому шустряку понадобился наш холодильник. И какой оборотень вручил ему аванс…

ЧЁРНЫЙ КОМ


– Ком! Вы понимаете, огромный, трепещущий, словно живой черный ком! Он вырвался с жутким ревом прямо из-под арки! Как привидение в фильме ужасов! И врезался в мусорный контейнер! А затем неизвестно откуда появился этот человек, тоже весь в черном! Он выхватил нож и принялся кромсать ком на куски! Просто рвал его и разбрасывал по сторонам! Мне стало дурно… А когда я снова открыла глаза, то кома уже не было. У контейнера лежал перевернутый мотоцикл, а под ним – человек в луже крови… Но – другой! Не тот, который рвал ком, вы понимаете?! Приезжайте быстрее, не то я сойду с ума от страха!

Опытная телефонистка, дежурившая на пульте службы спасения, успокоила позвонившую женщину, тактично выяснила ее фамилию и адрес, где, судя по всему, произошло загадочное преступление.

Оперативно-розыскная группа прибыла на место в 03.17 утра.

В глухом углу большого проходного двора лежал на боку искореженный мощный мотоцикл, придавивший своего седока-рокера. В кармане кожаной куртки (заклепки, цепочки, бахрома) сыщики нашли водительское удостоверение на имя Бориса Извозова, 24-х лет.

Если бы не показания свидетельницы, пенсионерки Анны Сергеевны Вязанкиной, 73-х лет, то происшествие могло бы быть отнесено к дорожной аварии со смертельным исходом. Рокер, вылетев из-под арки на полной скорости, не вписался в поворот и врезался в угол огромного металлического контейнера, переполненного строительным мусором. От сильного удара сместились шейные позвонки. Смерть наступила мгновенно.

Но теперь вырисовывалась совершенно другая картина. Чтобы восстановить ее детали, сыщикам пришлось едва ли не полностью перебрать содержимое контейнера. Но улов стоил того: несколько свинчивающихся алюминиевых трубок, куски черного полиэтилена со светлыми линиями, клубок тонкой стальной проволоки, свинцовые грузики…

Это не был несчастный случай. Произошло убийство: дерзкое, хладнокровное, тщательно спланированное и подготовленное. Тот, кто совершил его, отлично знал как привычки рокера, так и обстановку во дворе.

По словам Вязанкиной, около месяца назад рокер облюбовал этот проходной двор для своих ночных гонок.

Во дворе стояли елочкой четыре здания, в каждом из которых была сквозная арка. Еще три арки имелись в большом П-образном доме, отделяющем двор от улицы. Эти арки, расположенные в шахматном порядке, и привлекли, надо полагать, внимание рокера. Он всегда появлялся между двумя и тремя часами ночи. По особому маршруту пролетал все семь арок, после чего делал еще два полных круга, а затем исчезал до следующей ночи.

Вязанкина жила в крайнем внутреннем доме, прямо над аркой. Завывания мощного мотоцикла без глушителя будили ее каждую ночь. Дикие звуки пугали ее еще и потому, что дом с недавних пор был расселен для ремонта. Вязанкина осталась его единственной обитательницей, отказавшись переезжать с насиженного места. Днем в доме стоял стук и грохот – строители обдирали стены, вынося мусор в контейнер, который поставили прямо напротив арки. Пенсионерка надеялась, что этот контейнер заставит ночного мотоциклиста изменить свой маршрут. Но ничуть не бывало. Он по-прежнему пролетал под аркой на бешеной скорости, проносясь затем в каком-нибудь вершке от массивного контейнера. Она предчувствовала, что добром это не кончится. Но разве можно было предположить, что ночного гонщика в его последнюю минуту окутает этот страшный черный ком, который, похоже, отныне будет еще долго являться ей в снах… Но еще страшнее тот черный человек, что рвал ком на части. Его лицо оставалось в тени. Но пенсионерка приметила, что при ходьбе злодей заметно припадал на левую ногу, двигаясь при этом совершенно бесшумно и быстро. По походке она сразу бы его узнала. А пока может утверждать лишь одно: никогда прежде этот человек у них во дворе не появлялся.

Изучив все свои находки из контейнера, затем разложив куски полиэтилена в определенном порядке на земле и скрупулёзно осмотрев саму арку, сыщики смогли сделать предварительные выводы.

Итак, картина вырисовывалась следующая.

Таинственный «чёрный человек» загодя приготовил из свинчивающихся алюминиевых трубок и полос чёрного полиэтилена «сборный» экран, подвесив его в виде свёрнутого рулона над выходным проёмом арки на ржавом штыре от старого фонаря. С помощью свинцовых грузиков и лески с петлёй экран разворачивался во всю свою ширь в считанные секунды, полностью закрывая арочный проезд.

Убийца в точности знал маршрут своей жертвы и, надо полагать, заранее просчитал все его этапы по секундомеру.

Едва рокер влетел во внутреннюю арку дальнего дома, как перед ним вдруг образовалась непроницаемая чёрная стена, на которой фосфорической краской был изображен улыбающийся череп и надпись: «Твоя смерть!» Ни о каком экстренном торможении уже не могло быть и речи. Полиэтилен облепил его чёрным комом. Через миг несчастный седок врезался в контейнер…

Убийца подбежал к «кому» и располосовал его ножом (именно в этот момент Вязанкиной стало дурно). Убедившись, что с жертвой покончено, покушавшийся разрезал полиэтилен на куски и рассовал их, как и прочие улики, по разным углам контейнера в совершенной уверенности, что никто не будет их там искать. Так и случилось бы, если бы не бдительная бабуля (несомненно, киллер не догадывался, что в расселенном доме обитает единственная жиличка, причем, именно в комнате над аркой).

Итак, картина изощренного преступления была восстановлена. Оставалось установить мотивы покушения и найти убийцу.


Уже под утро к месту происшествия подъехала иномарка. Из нее вышел моложавый, хорошо одетый мужчина внушительной комплекции. Приблизившись к натянутой ленте, он громко спросил: «Кто здесь старший?!» Затем скороговоркой объяснил, что его зовут Вадим Извозов, что он руководит отделом в солидном учреждении, что примерно час назад ему позвонила подруга его младшего брата, сообщив, что тот не вернулся с ночной прогулки. Он, Вадим Извозов, не на шутку встревожился и тут же перезвонил своему хорошему знакомому, ответственному сотруднику полицейского управления. Тот навел справки и выяснил, что одна из дежурных групп еще ночью выехала к месту подозрительной аварии, в которой погиб молодой мотоциклист. Адрес тот самый, где обычно гонял Борис. Терзаемый недобрыми предчувствиями, старший брат тут же собрался в дорогу. И вот он здесь, готовый помочь…

Извозова спросили, не угрожал ли кто его младшему брату?

С тяжким вздохом тот ответил, что не удивился бы этому. Вообще-то они с Борисом, добавил он, сводные братья. Их характеры отличались, как лёд и пламень. Взбалмошный Борис мог вспыхнуть из-за пустяка, затеять скандал на ровном месте. Он перессорился со многими своими друзьями. Однажды, хлебнув лишнего, привязался на улице к целой компании. Завязалась драка, и он ещё дёшево отделался. Кроме того, у него была скверная привычка обхаживать девушек, пришедшим в кафе со своим кавалером. Вдобавок, он не отдавал долги. Э-э, да что там!

Вадим Извозов мотнул головой и, словно опомнившись, вскричал:

– И всё же это мой брат. Родная кровь. Найдите убийцу! Объявите от моего имени премию за его поимку! Я смогу, я… – он закрыл лицо ладонями.

Сыщики сочувственно смотрели, как плачет этот большой, сильный человек.

Следователь Соболь, который вёл дело о гибели рокера, не мог избавиться от ощущения, что блуждает по лабиринту. А ведь была проделана огромная работа, собраны многочисленные сведения о личности погибшего и круге его общения. То, о чем сообщил старший брат рокера, подтвердилось полностью. Выяснились и другие факты, о которых Извозов-старший либо не знал, либо предпочёл умолчать.

Оказалось, например, что Борис распространял дурь в ночных клубах.

Соболь выяснил также, что старший брат действительно опекал младшего, выручал его деньгами, улаживал затеянные им конфликты. Тот же, принимая это как должное, платил брату чёрной неблагодарностью, вышучивая в кругу приятелей его трудолюбие и размеренный образ жизни.

Сейчас Вадим Извозов буквально лез из кожи вон, стремясь хоть в чем-то помочь следствию, которое пока буксовало. Он часто звонил, приводя дополнительные факты из жизни погибшего. Но этот калейдоскоп отшумевших событий тоже мало что прояснял.

В большей степени Соболь рассчитывал на свидетельство Эдуарда Ивановича Масина – одинокого пенсионера из крайнего подъезда большого углового здания.

Вообще-то, во всех домах этого обширного проходного двора насчитывалось более трёхсот квартир. Вместе с тем, замкнутая площадка, на которой разыгралась в ту ночь загадочная трагедия, проглядывалась только из окон квартир того подъезда, где жил Масин, да и то лишь с верхних этажей. (Расселённое строение не в счёт.)

Но почему же на особой заметке оказался именно он, Масин?

Дело в том, что некоторые жильцы, такие же пенсионеры, собиравшиеся во дворе посудачить о жизни, показали, что после смерти жены Эдуард Иванович начал чудить. Спал днём, а ночью стоял за шторой у тёмного окна и наблюдал через бинокль за двором. Рокера он видел каждую ночь и даже разглядел, что седло его мотоцикла покрыто козьей шкурой. О ночном мотоциклисте он сам то и дело заговаривал во дворе, когда выходил на прогулку или в магзин, и даже предлагал написать коллективное заявление в полицию с требованием наказать нарушителя закона о тишине.

Но когда Соболь подступил к Масину с расспросами, тот нежданно занял глухую оборону. Дескать, знать ничего не знаю и не ведаю! Мол, именно в ту злосчастную ночь он, Эдуард Иванович, почувствовал себя плохо ввиду магнитных бурь на Солнце, и потому лежал в постели, не поднимаясь, до самого утра.

Интуиция подсказывала Соболю, что пенсионер, мягко говоря, лукавит.

Следователь беседовал со стариком и в доверительной манере, и в строгой.

Но Масин, что называется, «ушёл в несознанку».

Существуй в нашей практике «детекторы лжи», старый упрямец нипочем не прошел бы тестирования. Но сейчас не предвиделось никакой возможности склонить его на свою сторону.

Один из коллег, в разговоре с которым Соболь посетовал на свои трудности, рекомендовал, причём на вполне серьёзной ноте, обратиться к «народному эксперту» Пережёгину, с редким отчеством Мефодьевич.

Соболю послышалось, что речь идет о гипнотизере.

Почему бы и нет, подумал он?

А вдруг под действием гипноза упрямый свидетель заговорит, наконец.

И вот они встретились.

Следователю «народный эксперт» понравился: спокойный, рассудительный, а главное – не позёр, не пытается напустить туману, изобразить из себя всезнайку.

Соболь поставил вопрос прямо: нельзя ли загипнотизировать свидетеля, чтобы тот раскрылся, рассказал обо всём, что он видел на самом деле?

Пережёгин ответил, что тут какая-то ошибка, он вовсе не гипнотизёр и ничего, мол, не кумекает в этой тонкой материи. И вообще, круг его возможностей весьма узок, но он попробует быть полезным правоохранительным органам. А для начала он должен посмотреть, что за человек этот Масин?

– У меня только одна просьба, – добавил «народный эксперт». – Вы отвлеките его разговором на постороннюю тему, поведите беседу о чём-нибудь нейтральном. О тех же магнитных бурях, например. Пусть он расслабится. А меня не дергайте. Я должен сосредоточиться…

– Так и сделаем, – кивнул Соболь, явно оставшийся разочарованным этой перспективой.

И вот они в скромной квартире Эдуарда Ивановича.

Следователь сказал пенсионеру, что вопросов к нему больше не имеет, но просил бы разрешить ему вместе с его спутником-экспертом ещё раз осмотреть двор из окна его комнаты.

Масин – высокий, сухой старик с пышной седой шевелюрой и беспокойным блеском в глазах – заметно ободрился и даже предложил незваным гостям чаю.

Расположились на кухне. Соболь поинтересовался у хозяина, улеглись ли на Солнце магнитные бури.

Пережёгин сидел, уткнувшись взглядом в стол. Внезапно он произнёс, не поднимая головы:

– Эдуард Иванович, в вашем доме есть чужая вещь. Она принадлежит преступнику. Вы это знаете. Бояться не нужно. Мы ваши друзья и сумеем вас защитить. Отпираться тоже не нужно. Я ведь знаю, где она лежит. Но будет лучше, если вы принесёте ее сами.

За столом повисла звенящая тишина.

Но вот Масин обречённо махнул рукой, встал и ушел в комнату. Через минуту появился снова, распрямляя на ходу свёрнутый свитер. Внутри оказался мобильный телефон.

Эдуард Иванович выдохнул вроде даже с облегчением:

– Замучил он меня, проклятый…

Усевшись на своё место, он заговорил.

Масин рассказал всё без утайки. Первая половина его рассказа практически во всем совпадала с показаниями Вязанкиной. Но в отличие от впечатлительной пенсионерки, Масин видел и последующие подробности.

…Располосовав полиэтилен, чёрный человек склонился над лежавшим и проверил, есть ли у того пульс. Затем обыскал его карманы, взяв какой-то пакетик. После этого убийца позвонил кому-то по мобильнику. Дождавшись сигнала, он произнёс всего несколько слов и отключил связь. Сунул трубку в карман своей куртки. Затем уничтожил следы преступления и прошёл в основной двор, где у него, как выяснилось, стоял автомобиль с забрызганными грязью номерами. При ходьбе он припадал на левую ногу.

Убийца не заметил, что конец проволоки из контейнера зацепился за карман его куртки. Раскручивая витки, тонкая стальная проволока постепенно вытягивалась в струну. Ощутив, наконец, сопротивление, чёрный человек резко обернулся. Очевидно, при порывистом движении проволока прорвала в его кармане дыру, из которой и выпал мобильник. Досадуя, чёрный человек отцепил проволоку, так и не заметив пропажи.

А затем произошла сцена, насмерть перепугавшая Эдуарда Ивановича. Убийца вдруг посмотрел прямо на его окно и погрозил кулаком. После чего сел в машину и уехал. А мобильник остался лежать на вытоптанной траве.

– Мне стало ясно, что едва убийца хватится пропажи, как непременно вернётся во двор, – продолжал Масин. – А вдруг тем временем мобильник унесёт кто-нибудь другой? Тогда убийца наверняка решит, что это сделал я. Ведь если он погрозил мне кулаком, значит, заметил мой силуэт! Я запаниковал, и мне показалось, что самое разумное – это пойти и поднять телефон самому. Когда чёрный человек придёт за ним ко мне, я верну ему его добро, и он оставит меня в покое. Так я и поступил. Но никто не приходил, а вот телефон то и дело наигрывал какой-то марш. Я замотал его в толстый свитер и спрятал в глубине шкафа. Но покоя не было. Я боялся чёрного человека, боялся полиции, боялся телефона с его маршем. Заявить о находке мобильника я тоже боялся… – Старик посмотрел на Пережёгина: – Слава Богу, что вы сами сказали о нём! Не пойму только, как вы это узнали…

– Теперь вы поняли рамки моих возможностей? – спросил Пережёгин у следователя на обратном пути. – Я не гипнотизёр, не шаман и не провидец. Но я, в частности, чувствую присутствие чужой вещи в доме, вижу её внутренним зрением при определённых обстоятельствах. Такой у меня дар, не больше, но и не меньше. Ну, а чужие вещи, как правило, выводят на их владельцев. Полагаю, получив мобильник убийцы, вы найдёте и его самого.

Сюрпризы посыпались, как из рога изобилия.

Последним абонентом, которому убийца, некий Михаил Сквозницкий, позвонил перед потерей аппарата, был…Вадим Извозов. Оказалось также, что один из звонков, поступивших на мобильник уже в шкафу пенсионера, был сделан с телефона Извозова.

Что же за человек этот Сквозницкий?

Бывший десантник, солдат удачи, мастер единоборств, успевший побывать в ряде горячих точек. Характерная особенность: при ходьбе припадал на левую ногу (результат ранения). И ещё: бывший одноклассник Вадима Извозова! Не многовато ли «случайных» совпадений?

Сквозницкий жил на зимней даче в пригородном посёлке. Там его и взяли. Судя по его реакции, визита силовиков Сквозницкий никак не ожидал.

По ходу обыска в баньке был обнаружен хитрый тайник, где хранилась интересная коллекция, не предназначенная для посторонних глаз. Среди прочих экспонатов там имелась скрытно сделанная запись беседы двух старинных приятелей-однокашников. Вот небольшой отрывок из неё:

«Вадька, но ведь он твой брат, хотя бы и сводный!»

«Сволочь он, а не брат! Эгоистичный неврастеник, убеждённый, что ему позволено всё! Привык только брать! Я долго терпел его капризы и выходки. Отмазывал, расплачивался за его долги. Но сейчас, когда он связался с наркотиками, терпению конец! Мишка, мне светит очень доходное место! Такое шанс выпадает один раз в жизни! Но если босс пронюхает, что мой братец участвует в наркобизнесе, то и моей карьере конец! Прошу тебя, помоги! По-дружески! Я придумал безукоризненный план. Это будет несчастный случай. Просто нужно чуточку поучаствовать в его организации. Я и сам сделал бы, но мне без алиби нельзя. А за мной не заржавеет, ты же знаешь…»

«Вадька, мне приходилось видеть, как самые верные планы летят к чёрту под хвост из-за какой-нибудь ерунды».

«Мишка, всё будет тип-топ! Со своей стороны, я запущу следакам ежа под череп. Они будут копать совсем не там. Да, вот что ещё: обязательно обшарь его карманы. Забери наркоту, если найдёшь».

– Не надо мне было поддаваться на уговоры, – вздохнул Сквозницкий. – Я как чуял, что погорим, и из меня сделают крайнего. Потому и записал нашу милую беседу. Отвечать, так всем вместе…

Сквозницкий рассказал также, что пропажу мобильника он заметил минут через сорок после акции, но посчитал, что трубку у него украли, подрезав карман, возле ларька, где он останавливался, чтобы купить газировки – жажда замучила.

Кому он грозил кулаком во дворе? Даже не думал никому грозить, просто вскинул руку в победном жесте.

Эх, напрасно он не поверил своему предчувствию, а ведь оно никогда его не обманывало…

Казалось, следователь Соболь мог бы торжествовать. Раскрыть такое сложное дело! Но эйфории не было. Напротив, Соболь испытывал непривычное смущение. Ведь ни в одной из его версий Извозов не фигурировал в качестве подозреваемого. Этот тип, замысливший и оплативший убийство сводного брата, так и оставался бы в тени, если бы не Пережёгин, чья роль в этой истории лишь для непосвященных могла показаться несущественной.

ОПЕРАТИВНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ


Заказные убийства стали жуткой реальностью нашего времени. Печальнее всего, что этот способ сведения счетов прочно утвердился уже и в сфере быта. Мужья заказывают жен, жены – мужей… И необязательно из-за денег или имущества. При этом, найдя киллера и договорившись с ним, многие решившиеся на «заказуху» считают, что теперь-то они раз и навсегда избавлены от проблем.

Но проблемы могут только начаться…

В просторном зале самого обычного кафе в этот дневной час было почти пусто. Закрытые жалюзи создавали интимный полумрак.

Но парочка, только что вошедшая с улицы, забрела сюда явно не в поисках интима.

Женщина зрелого возраста – хорошо одетая, элегантная, со следами дорогой косметики, – нервничала и инстинктивно сторонилась своего спутника – моложавого мужчины спортивного сложения, мятая рубашка которого не отличалась свежестью, а в повадках проскальзывало что-то вульгарно-приблатненное. Однако существовало нечто, крепко связывающее двух этих людей, принадлежащих к разным социальным группам.

Проходя мимо бара, женщина попросила принести им две большие рюмки коньяка.

Они выбрали дальний столик у окна. Женщина села и тут же поставила сумочку крокодиловой кожи на соседнее кресло, как бы отсекая своему спутнику возможность расположиться рядом.

Хмыкнув, тот уселся по другую сторону стола, напротив, но прежде поставил на подоконник свою старую потертую сумку, поставил с такой аккуратностью, словно в той заключалось нечто весьма ценное.

Им принесли заказ.

Женщина тут же отпила глоток, подождала, когда официантка отойдет подальше, затем наклонилась над столом и заговорила тихо, почти шепотом, хотя поблизости не было ни души. Тонкие черты ее лица при этом напряглись, подчеркивая ее не самый цветущий возраст.

– Итак, Анатолий, вы утверждаете, что выполнили работу. Я, конечно, выплачу остаток. Но только после того, как получу от вас убедительные доказательства.

– Ну, ты даешь, хозяйка, в натуре! – коротко хохотнул тот в довольно развязной манере. – Доказательства у меня в сумке. Вот, на подоконнике. Могу достать сей момент! Но сначала покажи мне денежки. Знаю я вас, культурных!

– Вовсе не обязательно так кричать, – заметила женщина, снова нервно озираясь. – Деньги у меня с собой. В моей сумочке.

– Так в чем же дело? – осклабился тот. – Ты мне капусту, я тебе – доказательства, и разошлись, как в море корабли, ха-ха! – он потянулся к подоконнику.

– Погодите… – остановила она его. – Сначала… сначала расскажите мне, пожалуйста, как всё это было. В деталях! – Ее глаза лихорадочно заблестели.

– Про то, как я мочканул твоего благоверного? – Анатолий поднял рюмку и выпил залпом. – Ну, слушай. Всё было по уму. Это я ведь только с виду такой шебутной. А работу всегда делаю аккуратно. Во-первых, твои подозрения, хозяйка, подтвердились на все сто. Командировкой тут и не пахло. Вместо вокзала он поехал на дачу к смазливой куколке с во-от такими ляжками!

– Это его секретарша.

– Точно! Слушай дальше. Ну, про то, что они вытворяли там ночью, я рассказывать тебе не буду, чтобы не травмировать твою нежную психику. Настало утро. Как ты и предсказывала, с первыми лучами солнца он поскакал в лес с лукошком. Лес же там рядом, через дорогу. Я – шмыг из кустов и – тенью за ним! В лесу еще никого: тишина, роса, птички поют – красотища! Я догнал его возле болотца и одним движением сбоку воткнул в него перышко под нужное ребро!

– Ох! Он долго мучился?

– Ни секунды! Падал на землю уже жмуриком. Я же профессионал. Такую практику прошел в горячих точках – будь здоров! Рука у меня будто из железа, вот потрогай! – он простер перед ней пятерню.

Она отшатнулась с брезгливой гримаской.

Он убрал руку, продолжая в прежней манере:

– Затем, как и договаривались, я обзавелся доказательствами. То есть, сфотографировал труп в нескольких ракурсах. После чего отрезал ухо. Как ты просила, хозяйка, правое, со шрамом. Фотки и ухо в сумке. Ну?! Доставай монету!

Она сделала движение к сумочке, но снова передумала:

– Но вы надежно спрятали тело?

– Как договорились! Привязал к нему камень потяжелее и спихнул в трясину. Через минуту его уже было не видать. Теперь вовек не сыщут! Он же в командировке, ха-ха! Пышка, даю гарантию, и заявлять-то не станет. Побоится скандала. Но, хозяйка, с камешком мне пришлось крепко повозиться. Умаялся. До сих пор спину ломит. Я же после ранения. Накинуть бы надо.

– В трясине… – не слыша, прошептала она и закрыла глаза изящной рукой. – Вот чего он добился… – Затем вдруг резко выпрямилась, настроение ее вмиг переменилось: – А вы не лжете, Анатолий? Я почему-то не верю вам. Вы что-то от меня скрываете!

– Сама же тянешь резину, хозяйка, а я у тебя виноват! – насупился киллер. – Ладно… Что-то я и вправду много болтаю. – Поднявшись, он открыл боковой кармашек своей сумки и достал оттуда два небольших пакета. Бросил их на стол перед ней: – Вот фотки! Любуйся! А вот ухо.

Со смесью ужаса и жгучего любопытства она принялась жадно рассматривать фотографии.

– Боже, какое у него страшное лицо! А вы клялись, что он ничего не почувствовал!

– Посмертный синдром! Ты лучше вот куда погляди! Я специально разорвал на нем рубаху, чтобы ты видела, как глубоко лезвие вошло в тело. До самых печенок!

– Боже… Какой кошмар! А ухо… Да, это его. Но почему столько крови?

– Так расчлененки без крови не бывает, хозяйка! А ухо по этой части, считай, самый вредный орган! Чуть коснись его ножом, кровища так и хлещет! Но здесь, где шрам, я специально отмыл. Ты довольна, хозяйка?

– Теперь я вижу, что работу вы сделали, – она открыла сумочку.

– Накинуть бы надо, – напомнил он.

– Я и без того вам переплачиваю.

– Хм! Вот всё-таки не пойму я вас, культурных женщин… Жила ты, хозяйка, при своем мужике, как за каменной стеной. Бросать он тебя не собирался. Деньжатами снабжал. Вон ты какая вся из себя шикарная! Ну, шастал к какой-то пышке под бочок… Кувыркался с ней иногда. Снимал стресс… Неужели из-за этого убивать?

– Что вы понимаете?! – гневно воскликнула она. – Когда-то я была для него всем! Ради него отказалась от собственной карьеры! Когда ему было трудно, я всегда была рядом. Однажды он попал в тяжелую автомобильную аварию, и только я смогла его выходить. В другой раз ему грозил суд, от него отвернулись все друзья, и снова только я помогла ему выстоять! Раньше он ценил мои советы, всегда рассказывал о своих проблемах. И вдруг всё как обрезало! Он стал смотреть на меня, как на пустое место! Вот и получил! – в уголках ее губ пролегли жесткие складки. – Получите и вы! – она швырнула ему пухлую пачку, завернутую в бумагу. – И забирайте свои доказательства! Уходите! Оставьте меня одну!

– Э, нет! – хмыкнул он. – Так не годится. Сначала я пересчитаю денежки. Потому как, сказать по чести, я тебе тоже не особенно доверяю, хозяйка! Это ты с виду такая культурная, а если что вдруг случится, то сама ведь зарежешь за милую душу! А вдруг ты решила меня надуть? Может, в этой пачке нарезанная бумага? Вдруг ты сейчас скажешь, что не заказывала мне своего благоверного и вообще видишь меня впервые в жизни?!

– Замолчите! – потребовала она. – Я не желаю более обсуждать это. Вы сделали дело, убили моего мужа. Я с вами расплатилась. И давайте поставим на этом точку!

– Точку, Инна Георгиевна, ставить еще рано, – произнес он каким-то другим тоном, и в самом его облике словно проступили черты другого человека.

Но женщина не заметила этой перемены. Она с ужасом смотрела вдоль прохода, по которому сейчас приближались трое мужчин. Тот, что шел впереди, был… ее мужем. Живым и невредимым, с целыми ушами.

– Сережа… – голова ее закружилась.

– Инна… – он сел рядом. – Вот придумала: пустое место! Что за фантазии? И куда они тебя завели? А всё оттого, что в последнее время ты принялась слишком много пить. Только влиянием алкоголя я и могу объяснить эту твою безумную выходку!

Словно в подтверждение его слов она схватила рюмку и выпила всё до капли.

Тем временем двое спутников ее мужа расположились вокруг.

– Гражданка Тихомирова! – строго сказал тот, что постарше, и раскрыл свое удостоверение. – Перед вами сотрудники отдела по борьбе с организованной преступностью. Некоторое время назад к нам обратился известный вам контрактник, который сообщил, что подруга его сожительницы пытается через него найти киллера для физического устранения своего мужа. Оценив обстановку, мы решили провести оперативный эксперимент. Так, в отличие от следственного эксперимента, называется мероприятие, позволяющее подтвердить или опровергнуть информацию о готовящемся преступлении. Ваш муж согласился участвовать в инсценировке, хотя и считал, что вас попросту оклеветали. Замечу, что теперь он убедился в обратном. Роль киллера сыграл наш молодой оперативник. Мы привлекли также специалиста по гриму, который обеспечил правдоподобие «улик». Ухо, к примеру, изготовлено из подручных материалов по гипсовому слепку. В сумке на подоконнике – замаскированная видеокамера и диктофон. Ваша беседа задокументирована. Одновременно она передавалась в автомобиль, где мы ждали окончательного результата. Собранный материал дает основания предъявить вам обвинение в покушении на жизнь собственного супруга. Следуйте за нами!

Гражданка Тихомирова была приговорена к шести годам лишения свободы, что является весьма мягким наказанием по соответствующей статье УК. Услуги опытного адвоката оплатил муж обвиняемой, едва не ставший жертвой ее обиды.

Сейчас г-н Тихомиров регулярно шлет ей передачи, хлопочет об амнистии. Однако же вскоре после ареста жены он подал заявление на развод.

«Я ЗНАЮ, КТО УБИВАЛ СТАРУШЕК!»


В последнее время следователь Разводин не ждал от телефонных звонков ничего хорошего. Но на этот раз забрезжила надежда. Сотрудник, дежуривший на «телефоне доверия», сообщил, что минуту назад позвонил неизвестный мужчина, заявивший, будто располагает важной, абсолютно достоверной информацией о Душителе старушек. Далее аноним добавил, что говорить будет только со следователем, который ведет дело. После чего пообещал перезвонить через полчаса и прервал связь. Голос у него был крайне взволнованный.

Неужели удача?! Неуловимый убийца – Душитель старушек, как его окрестила пресса – вот уже полгода терроризировал город. За ним числилось восемь только установленных жертв. Последнее убийство он совершил всего два дня назад. Правда, на этот раз задушенной оказалась не старушка, а неизвестная молодая женщина, труп которой обнаружили под утро в кустах у кладбища в районе платформы Обухово. Но почерк, несомненно, был его, Душителя.

Поиски серийного убийцы велись активно, но он неизменно ускользал из расставленных ловушек. В конце концов, власти объявили о крупном вознаграждении за любую ценную информацию о маньяке. И вот – первый серьезный сигнал…

Неизвестный перезвонил ровно через полчаса.

Разводин, назвав себя, мягко поинтересовался:

– Вы не могли бы представиться?

– Н-не сейчас… – с запинкой ответил нервный голос, принадлежавший, несомненно, молодому человеку. – Сначала я должен убедиться, что мне будет гарантирована полная анонимность.

– Обещаю. Вы чего-то опасаетесь?

– Еще бы! Я не хочу стать девятой жертвой!

– Ваши условия?

– Прямо сейчас вы подъезжаете на двух автомобилях к Юсуповскому саду. В первой машине только вы, во второй – группа захвата, или как там она у вас называется… Я буду ждать сбоку от ворот. Затем все вместе мы едем к его логову. А уж там вы действуете по обстановке.

– Хороший план, – одобрил Разводин. – Но тот ли это человек?

– Тот самый! – горячо воскликнул информатор. – Я собственными глазами видел, как он убивал женщину! Вмешаться не мог, извините уж. Я не герой. Иначе там остался бы и мой труп.

– Понял. Мы выезжаем.

– Еще вопрос. Мне будет выплачено вознаграждение?

– Безусловно. При условии, что ваша информация окажется действительно ценной.

– Вы убедитесь в этом очень скоро!

Как и предполагал Разводин, звонивший оказался молодым человеком лет 25-ти. Худощавый блондин с печальными голубыми глазами и едва пробившейся ниточкой рыжеватых усов, он тщетно пытался побороть волнение. Назвался Михаилом Писчиковым.

Разводин отодвинулся вглубь салона:

– Не будем терять времени, Михаил. Говорите, куда ехать, а прочие подробности расскажете по дороге.

– В сторону Обухово. Там япокажу.

Показания Писчикова вкратце сводились к следующему.

Позавчера он возвращался в город из Колпино поздней электричкой. В вагоне было пусто. Привалившись щекой к стеклу, он задремал. На следующей остановке в вагон вошла какая-то парочка и расположилась недалеко от тамбура. Электричка тронулась. Парочка продолжала свой разговор, который постепенно становился всё более громким. И он, и она были, кажется, сильно подшофе. «Дай мне денег! – требовала женщина. – Дай мне больше денег!» – А затем она сказала такое, отчего у Писчикова потемнело в глазах. «Не дашь денег – пойду в ментовку и заявлю, что ты и есть Душитель старушек!» «Ах, тварь! – рассвирепел ее спутник. – Мало получила от меня?! Чьи ты колечки носишь?! А теперь еще ментовкой будешь меня стращать?!» «Дай денег! – не унималась та. – По телевизору говорили, что ты взял у той, последней, кучу баксов. Сама слыхала! А на твое колечко я чихать хотела! Вот, гляди!» Она сделала жест рукой себе за спину, и кольцо, описав дугу, упало прямо на колени взмокшего от ужаса Писчикова. Возникла зловещая пауза. «Ладно, – сказал мужчина вдруг очень спокойным голосом. – Я дам тебе денег. Много. Вот только доберемся до хаты.» «Смотри, не обмани, – предупредила она. – Ты у меня на крючке, понял?» «Понял. А зачем ты встала?» «Подниму колечко, не дура же я совсем!» Писчиков окаменел, притворяясь спящим. «Плюнь! – сказал мужчина. – Я подарю тебе десять других. Скоро. Айда, наша платформа.»

Они вышли в тамбур. Писчиков перевел дыхание. И тут ему вспомнилось о вознаграждении, объявленном за информацию о маньяке. Разве он, Писчиков, не нуждается? И разве судьба не дает ему шанс? Надо всего лишь немного рискнуть… И он решился.

Парочка, не оглядываясь, двинулась в сторону промышленной зоны. Мужчина был кряжистый, широкоплечий, немного сутуловатый, женщина – тонкая и вертлявая.

Писчиков плохо помнил подробности слежки. Вокруг было совершенно безлюдно. Одна мысль стучала в висках: если убийца обернется, спасения ждать неоткуда. Но тот не оглядывался. Как и его спутница.

Наконец, они приблизились к недостроенному складскому корпусу, обнесенному дырявым забором. Припав к щели, Писчиков с колотящимся сердцем наблюдал, как Душитель старушек подставил ящик к крайнему окну и, подталкивая вперед свою даму, влез вслед за ней внутрь, где царила кромешная тьма.

Какое-то время было тихо. Вдруг в глубине здания раздался отчаянный крик, перешедший в хрип. Затем зажегся неяркий свет, будто от керосиновой лампы. Писчиков снова увидел коренастого, который тащил обмякшую женщину за волосы. Возле окна тот бросил свою ношу и пробормотал: «Сука… Заложить меня собралась, паскуда! Вот и получила! Ладно. Попозже отволоку ее к кладбищу. Авось, кто-нибудь похоронит…»

Вот, собственно, и вся история.

– Почему сразу не позвонили? – спросил Разводин.

– Испугался я очень…

Следователь надолго задумался. Затем признался:

– Мы долго терялись в догадках: отчего Душитель старушек отступил от своего правила, убив молодую женщину? Благодаря вашей информации всё встало на свои места. Выходит, у него была напарница… Кстати, выброшенное колечко у вас?

– Да, вот оно.

Разводин повертел кольцо перед глазами:

– Рубин… Верно, числится такой среди похищенного. Но мы, кажется, подъезжаем.

Душитель старушек действительно обустроил свое логово в недрах недостроенного складского корпуса. Но все предосторожности по его задержанию оказались напрасными. Маньяк был мертв. Безжалостный садист, вот уже полгода наводивший ужас на одиноких дам преклонного возраста, попросту перебрал горячительных напитков (поминая, очевидно, свою сожительницу и подельницу), что избавило его от человеческого суда. Смерть, вероятнее всего, наступила сегодня ночью. Вокруг раскладушки, на которой лежал недвижный Душитель, валялось с полдюжины пустых водочных бутылок. Совсем не такого финала хотелось Разводину, но что теперь поделаешь?

Зато улик было вдоволь. В вещах этого нелюдя оперативники нашли несколько похищенных драгоценностей, полдюжины пар различных перчаток, а также узкий кожаный ремешок, которым он душил несчастных. Обнаружили и паспорт убитой накануне молодой женщины, которая оказалась гражданкой Молдавии. Предстояло проделать уйму бумажной работы и провести несколько экспертиз.

– Я вам еще нужен? – спросил успокоившийся Писчиков.

– Сегодня – нет, – ответил Разводин. – А вот завтра приходите ко мне в кабинет. Около полудня. Я ведь должен написать справку, на основании которой вы получите вознаграждение… – задумавшись о чем-то, он закурил, а пачку сигарет машинально сунул Писчикову: – Прошу!

– Я не курю, – улыбнулся тот, повертев пачку в руках и возвращая ее следователю.

– Ох, извините… Рассеянность… Значит, до завтра!

Писчиков пришел без четверти12, но его уже ждали. Вид у следователя был боевой.

– Пришли? Вот молодец! А то у нас возникла одна нестыковка.

– Какая нестыковка? – насторожился информатор.

– Штука в том, что у следствия давно сложился психологический портрет убийцы. На наш взгляд, это человек с располагающей внешностью и приятными манерами, умеющий нравится пожилым дамам и легко входить к ним в доверие. Они ведь сами впускали его в дом. Без малейшей опаски. Вчерашний мужик из промзоны никак не тянет на эту роль.

– Может, он ходил под видом сантехника? – предположил Писчиков. – А может, дорогу ему прокладывала его женщина?

– Не исключено. Но тогда возникает другая нестыковка. Душитель нигде не оставил ни одного отпечатка пальцев. Осторожность – его вторая натура. А эти двое болтали в электричке, будто на базаре.

– Пьяные были.

– Пристрастие к алкоголю тоже не согласуется с психологическим портретом Душителя, – покачал головой Разводин. – Не-ет, тут кто-то другой…

– Другой?! – изумился Писчиков. – Но я же собственными глазами видел! Хотя… Постойте! Я видел лишь то, что коренастый подтащил убитую женщину к окну. Значит, в темноте скрывался кто-то еще?!

– Именно. Кто-то более дальновидный и осторожный.

– Выходит, я его проглядел? – заволновался Писчиков. – Но и вы поймите: ночь, безлюдье, полная неопределенность…

– Следствие считает, – веско заговорил после паузы Разводин, – что убийца, будучи человеком более дальновидным и осторожным, понял, что круг сжимается. И тогда он решил выйти из игры, переведя стрелку на «козла отпущения», желательно из приезжих. Выбор пал на бомжующего мигранта из Молдавии и его сожительницу, такую же неприкаянную особу. Наш Душитель всерьез полагал, что для следствия главное – поставить галочку, отчитаться перед начальством и прочее. Копать эту историю, мол, никто не станет, особенно, если рядом с мертвым «убийцей» найдут неоспоримые улики. Истинный Душитель легко вошел в доверие к простодушной парочке, заглядывал сюда на огонек, допьяна угощал своих будущих жертв. В намеченный срок, поздним вечером, он под каким-то предлогом заманил женщину к кладбищу и там расправился с ней. Затем пришел черед мигранта, смерть которого не должна была выглядеть насильственной. Не мудрствуя, Душитель угостил его водкой, куда добавил лошадиную дозу корвалола. После чего спрятал среди его вещей улики. Но вот тут-то наш хитроумный Душитель и совершил роковую для себя ошибку.

– Ошибку? – побледнел Писчиков.

– Он решил, что следствие охотно примет эту жертву – «козла отпущения». И утратил свойственную ему осторожность, оставив на кожаном ремешке – орудии убийства несчастных женщин – свои пальчики… Помните, Писчиков, как вчера я будто бы случайно передал вам сигареты? Оставалось лишь сличить два образца отпечатков.

Какое-то время в кабинете стояла звонкая тишина.

– Кожаный ремешок… Эх, напрасно я позарился на это вознаграждение! – воскликнул убийца.

– Речь не о вознаграждении, – поправил Разводин. – О расплате.

РАЗБИТЫЙ АМУЛЕТ


Об участии специалистов “категории Х” в следственной практике


ЗНАКОМЬТЕСЬ: ПЕРЕЖЁГИН!

Уже не секрет, что сегодня правоохранительные органы весьма активно консультируются с так называемыми специалистами категории Х – экстрасенсами и ясновидцами, экспертами, обладающими особым даром. Порой именно “пси-фактор” дает нужный импульс застопорившемуся следствию. Вместе с тем, сыщики тщательно скрывают свои контакты с ясновидцами и даже высмеивают в своих интервью саму такую возможность. Причина тут чисто юридическая. Уголовный кодекс не предусматривает участие в судопроизводстве экспертов категории Х. Поэтому любой опытный адвокат, узнав, что обвинение построено на заключениях экстрасенса, может без труда развалить самое “верное” дело.

Но в реальности контакты такого рода всё же существуют.

Эксперт Петр Максимович Пережёгин – один из тех, кто участвует в них.

Более того, иной раз обстоятельства складываются так, что он лично проводит расследование от начала и до конца.

Благодаря любезности этого особо одаренного мастера, у нас появилась возможность рассказать читателям несколько историй из его повседневной практики.

Предоставляя материалы для публикаций, Петр Максимович поставил два жестких условия. Первое: никаких конкретных адресов и имен! (По причиннам, указанным выше.) Второе: никаких описаний его внешности, привычек, фактов биографии! Впрочем, мэтр не исключил, что второе условие со временем он может снять.

Открывает этот цикл история, которую сам Пережегин характеризует как весьма показательную. В течение неполных суток ему удалось найти ключ к загадке, которая, несомненно, поставила бы в тупик людей, не обладавших его даром.


ГЛАВА 1. ПРИЗРАК В ЗЕЛЕНОЙ ШЛЯПЕ

Погожим июльским днем на прием к Пережегину пришла невысокая изящная брюнетка лет тридцати с хвостиком.

Ее элегантное летнее платье, серьги с бриллиантами и несколько колечек с камнями говорили о достатке и обеспеченности, но большие с поволокой карие глаза выдавали страх, терзавший ее, похоже, уже продолжительное время.

– Зенцова, Татьяна Алексеевна, – представилась посетительница. – Можно просто Татьяна. А вы тот самый Пережегин, да? Экстрасенс, который видит всё насквозь!

Пережегин прокашлялся:

– Всем своим клиентам я честно объясняю, что я никакой не ясновидец и не маг, и в тайники человеческой психики проникать свободно не умею. Я просто наделен даром ощущать энергетику предметов, видеть связь между вещами и людьми. Творить чудеса не могу, сектор моих возможностей весьма узок.

– И все же именно вы тот единственный человек, который способен мне помочь!

– Что ж, давайте послушаем вашу историю, – жестом он указал ей на стул.

Она молча достала из сумочки свернутый платочек.

Внутри находился разбитый на части плоский черный камешек размером с циферблат наручных часов.

– Это мой амулет! – ее голос дрогнул. – Вернее, то, что от него осталось.

– На вид самая обыкновенная речная галька…

– Верно, галька, только не речная, а морская, с тоненькой сквозной дырочкой, образовавшейся естественным путем. Такой камень называют “куриным богом”. Считается, что он приносит удачу. Его нашел мой муж во время нашего свадебного путешествия в прошлом году. Камень действительно оказался счастливым и стал нашим семейным амулетом. И вот он разбит…

– Разрешите взглянуть… – Пережегин придвинул к себе осколки и пару минут сосредоточенно изучал их. Затем поднял на посетительницу серьезные глаза: – Как это произошло?

Она поежилась, словно от озноба:

– Чтобы все было понятно, я должна рассказать одну историю, случившуюся со мной в восьмилетнем возрасте. В то лето родители впервые отвезли меня к бабушке в станицу. Однажды вместе с подружками я гуляла за околицей. Там тянулся неглубокий овражек, а вокруг него росли густые кусты. Вдруг из кустов прямо перед нами выскочил ужасный человек в зеленой шляпе, из-под ленты которой торчало гусиное перо. На нем была черная куртка с белой эмблемой на груди, а на поясе висел большой нож. Мои подружки бросились врассыпную, а я стояла как вкопанная. По счастью, рядом пастух пас овец. Он помчался на шум, и тогда мой похититель, оставив меня, скрылся в овраге. Собрались мужчины, обшарили все вокруг, но не нашли никаких следов незнакомца. Тот пропал, словно был призраком. Уже позднее я узнала, что в тот год в соседних станицах были зверски замучены несколько девочек, и будто бы там видели неизвестного мужчину в зеленой шляпе с пером. Его искали по всей округе, но тщетно…

Пережегин слушал, не перебивая.

Женщина перевела дух и продолжала:

– Тогда, в детстве, я удивительно легко справилась с этим стрессом. С годами это жуткое переживание почти забылось. Но вот примерно полтора месяца назад этот страшный человек снова появился в моей жизни. В той же зеленой шляпе с пером, в черной куртке с белой эмблемой, с большим ножом на поясе. Я примечала его то в толпе, то в проезжавшем мимо транспорте, то в глубине какого-нибудь переулка…

– Он преследовал вас?

– Нет, он словно хотел напугать меня. Ждал, когда я замечу его, издевательски улыбался, а затем исчезал словно призрак.

– Вы рассказывали кому-нибудь об этом?

– Рассказала только мужу, хотя и не сразу. Не хотела его тревожить понапрасну. Но, увы, пришлось. А вчера этот призрак появился днем в нашем дворе. Я первой вышла из подъезда и ясно увидела его возле гаражей. Он даже чуть приподнял шляпу, как бы посылая мне издевательский привет. В этот момент из подъезда вышел муж. И в ту же секунду тип призрак исчез. Муж вместе с водителем обошел весь двор, заглянул во все щели, расспросил всех встречных, но человека в зеленой шляпе не видел никто, кроме меня…

– Муж поверил вам?

– Конечно! Он не считает меня нервной дамочкой!

– Успокойтесь, Татьяна Алексеевна, и продолжайте эту действительно необычайную историю.

– Развязка наступила вчера же, вечером. Вернувшись с работы, муж нашел в почтовом ящике конверт, в котором находились вот эти осколки!

– То есть, получается, что амулет у вас сначала похитили? Когда вы в последний раз видели его целым?

– Днем, после появления призрака в нашем дворе. Сразу же после этого я достала амулет из сумочки и подержала в руках несколько минут. Это меня успокоило, и я отправилась по своим делам, амулет же вернула на место, в сумочку. До вечера я больше не вспоминала о нем. Спохватилась только тогда, когда увидела эти ужасные осколки. Ума не приложу, как амулет мог исчезнуть из сумочки, ведь я не выпускала ее из рук! – Она задумалась: – Разве что в магазине, когда примеряла туфли. Но сумочка находилась рядом со мной, на кушетке…

– Вы обсудили ситуацию с мужем? – сощурился Пережегин. – Ведь он, как я понимаю, располагает немалыми возможностями?

– Да, Виктор Иванович – член правления крупного банка, – с гордостью сообщила она. – Он, собственно, и предложил обратиться к частному профессионалу, который умеет держать язык за зубами. Навел справки, и кто-то из знакомых посоветовал обратиться к вам. – Она устремила на собеседника взор своих ясных глаз: – Умоляю, помогите!

– Быть может, удастся отвести беду, – проговорил Пережегин, снова разглядывая осколки. – Но что еще намерен предпринять по этому поводу ваш муж?

– Он сказал, что, начиная с сегодняшнего вечера, будет неотлучно находиться рядом со мной, и что ночевать мы будем на даче, за городом, куда этот призрак вряд ли доберется, а если и доберется, то получит на орехи!

– Что ж, в этом решении есть резон, – кивнул Пережегин. – Однако дело слишком серьезное, чтобы полагаться на удачу. Татьяна Алексеевна, позвоните мужу прямо сейчас! Мне нужно срочно встретиться с ним.


ГЛАВА 2. ГОСПОДИН БАНКИР

Виктор Иванович Зенцов вид имел моложавый и спортивный, и все же Пережегин не усомнился, что тот на добрых полтора десятка лет старше своей супруги.

Вежливо отказавшись от предложения выпить чашечку кофе, равно как и рюмочку коньяка, Пережегин без промедления перешел к расспросам.

– Могу я узнать, Виктор Иванович, кто именно рекомендовал вам обратиться к моей скромной персоне?

– Помилуйте, какие секреты! – воскликнул тот мужественным баритоном. – Когда вся эта таинственная история, заставлявшая Танюшу страдать, зашла слишком далеко, я понял, что надо принимать экстренные меры! Но не обращаться же в милицию! Там просто посмеются над нашими страхами! Поэтому я позвонил своему доброму знакомому, генералу Кирпичникову и попросил совета, не называя, разумеется, никаких подробностей! Генерал ответил, что тут нужен профессионал, умеющий, как молчать, так и копать приватным образом, и назвал ваше имя.

– Ясно, – кивнул Пережегин. – Правильно ли я понял, что число людей, посвященных в вашу семейную тайну, минимально?

– Да никто в нее вообще не посвящен! – воскликнул банкир. – Только мы с Танюшей, а теперь еще вы.

– Плюс призрак, – напомнил гость.

– Ну да, еще этот чертов призрак!

– Вы полностью исключаете вероятность того, что вашу беседу с женой мог кто-нибудь подслушать?

– На все сто! – кивнул Зенцов. – Разговор Татьяна впервые завела, когда мы были на даче. Я очень хорошо все помню. Мы сидели на веранде, пили чай, и тут она заговорила о своем детстве. Во всем доме мы были с ней одни. – Внезапно он встрепенулся: – Хотя накануне я попросил нашего сторожа Поликарпа Матвеевича придти днем и поправить штакетник с тыльной стороны участка. Да-да, во время нашей с Таней беседы сторож точно находился на даче. Но хотя окна веранды были распахнуты настежь, он вряд ли мог что-либо услышать. Смутно припоминаю, что все это время слышались удары молотка… – Банкир устремил на собеседника цепкий взгляд. – Так вы считаете, что старик мог иметь к этому какое-либо отношение? Послушайте, но он же заслуженный ветеран, я знаю его много лет!

– А я его не знаю вовсе, поэтому и утверждать что-либо определенное не могу, – спокойно ответил Пережегин. – Но проверить обязан, тем более, что вы собираетесь искать убежище именно на даче.

– Пусть только этот тип посмеет сунуться на мою территорию! Пристрелю как бешеного пса, имею на это законное право! Что же касается вас, уважаемый Петр Максимович, то очень надеюсь, что за выходные дни вы существенно продвинетесь в ваших расследованиях. Кстати, вас я тоже приглашаю в гости, приезжайте в любое удобное для вас время!

– Простите, где расположена ваша дача?

– Недалеко от Зеленогорска, рядом с морем.

– Я понял так, что у вас имеется оружие?

– Всего лишь спортивный арбалет.

– Современный арбалет, даже спортивный, это весьма грозное оружие, – заметил гость. – Он ведь, кажется, оснащен оптическим прицелом?

– Приезжайте ко мне на дачу, увидите сами! – кивнул банкир и добавил не без бахвальства: – Я, между прочим, мастер спорта по этому виду стрельбы, хотя уже давно не участвую в соревнованиях.

– Значит, в случае опасности за жену постоять сумеете?

– Не сомневайтесь! – он стиснул тугой кулак.

– Очень рассчитываю, что до стрельбы в этой истории дело не дойдет, – задумчиво проговорил Пережегин. – Нет, вашего сторожа я пока ни в чем не подозреваю, но ознакомиться с общей обстановкой на даче просто обязан. Буду вам благодарен, если вы прямо сейчас позвоните Поликарпу Матвеевичу. Предупредите старика, что я подъеду минут через сорок. И пусть он оказывает мне всяческое содействие во всех тех вопросах, которые у меня возникнут.


ГЛАВА 3. УМНЫЙ СТОРОЖ

Пережегин остановил свою видавшую виды светло-серую “Ладу” у обочины и выбрался наружу.

Со стороны тихой дачной улицы участок был огорожен высоким, в полтора человеческих роста деревянным забором с кирпичными стойками.

В глубине участка поднимались высоченные корабельные сосны, под которыми живописно проглядывала покатая черепичная крыша весьма уютного особнячка.

За раздвижными металлическими воротами раздался отрывистый собачий лай.

– Буян, замри, но будь рядышком! – послышался благодушный возглас.

Лай тотчас смолк, следом распахнулась калитка.

В проеме стоял плотный и крепкий, лысоватый, с носом картошкой и ярким румянцем на щеках пенсионер. Его маленькие глазки лучились неиссякаемой житейской хитринкой.

Сбоку в позе грифона сидел огромный лохматый пес.

– Если вы и есть Петр Максимович, то хозяин велел принять вас со всем почетом, – объявил сторож. – Чайку прикажете? Или к рюмочке с устатку больше склоняетесь?

– Афганская овчарка, – кивнул Пережегин на собаку.

– Она самая!

– Верный пес!

– Точно! Верный и преданный. Вы, я смотрю, разбираетесь в собачках?

– Есть немного…

– Тогда должны понимать, что афганская овчарка при хозяине гостя без команды не тронет. Заходите без опаски!

Пережегин огляделся.

Двухэтажный особняк из белого кирпича с верандой и мансардой. Пышная клумба перед высоким крыльцом. В центре – зеленая лужайка, окруженная соснами. Вдоль левого бокового забора – ягодные кусты. Справа от дома – гараж и хозяйственные постройки. А в глубине, перед деревом, фанерный щит, с прикрепленной к нему мишенью.

– Хозяин любит поупражняться с арбалетом, – пояснил сторож. – А уж пуляет так, что одну стрелу расщепляет другой, как Робин Гуд.

Совсем другая картина открылась гостю, когда он прошел в сопровождении сторожа, который не отставал от него ни на шаг, к дальней стороне участка.

Соседний с тылу двор отделялся от зенцовского низеньким забором из свежих штакетин. Этот соседний двор зарос высокой травой, был весь усеян хворостом и опавшими листьями. Двухэтажный деревянный дом старой, еще, очевидно, довоенной постройки, сильно покосился и явно был нежилым. Об этом говорили его окна, крест-накрест заколоченные досками.

– Чей это теремок? – осведомился Пережегин.

– Теперь тоже наш, – крякнул бравый ветеран. – То есть, зенцовский. А раньше здесь жили старики Есауловы. Да уж лет пять, как померли. Сынок их в Мурманске обитает с семьей. Приедут летом на две-три недельки, поживут-отдохнут и снова уедут. А ведь дому без хозяина никак нельзя, ветшает! Ну, Виктор Иванович переговорил с ними, они и согласились продать.

– Если участок теперь ваш, то зачем забор?

– А чтобы гости без дела туда не шлялись! Там же все прогнило! Сломает кто-нибудь ногу по неосторожности, а нам отвечай! Ну, ничего! В октябре этот дом начнут разбирать.

– Почему только в октябре?

– Виктор Иванович, а в особенности хозяйка, обожают дачный покой. Лето, оно ведь для отдыха предназначено, а не для ремонта.

– Давайте-ка подойдем к этому теремку поближе.


ГЛАВА 4. СЮРПРИЗЫ В МАНСАРДЕ

Вблизи заброшенный дом производил еще более тягостное впечатление. Казалось, довольно одного толчка, чтобы он превратился в груду трухи.

Вход в сие ветхое строение располагался с обратной стороны от зенцовской дачи.

Пережегин взошел на невысокое крыльцо с резным навесом, покореженное от неравномерной просадки.

На двери, со следами синей краски, висел массивный навесной замок.

С полминуты Пережегин сосредоточенно смотрел на него, словно медитируя.

Затем повернулся к сторожу, который по-прежнему держался рядом.

– Ключ от теремка у вас, любезный Поликарп Матвеевич?

– Ключи сразу забрал хозяин. Где он их держит, понятия не имею, и никаких распоряжений насчет этой халупы никогда от него не получал.

– Понятно…

Пережегин вдруг как-то странно замер и поднес руку к груди.

– Ох! – выдохнул он и присел на ступеньку. – Воздуха что-то не хватает… Поликарп Матвеевич, не сочтите за труд; в бардачке моей машины лежит флакончик с желтыми таблетками; принесите, пожалуйста…

– Это я мигом! – встревожился ветеран и торопливо зашагал по тропинке.

Едва он скрылся за углом, как недомогание Пережегина словно рукой сняло.

Пружинисто поднявшись на ноги, он пошарил рукой по притолоке и обнаружил там то, что искал: плоский ключ.

Замок открылся легко, словно им пользовались совсем недавно.

Из пыльной прихожей на второй этаж вела крутая прогнившая лестница.

Перешагивая через провалы, Пережегин поднялся наверх, оказавшись в мансарде, где не было ничего, кроме двух-трех предметов мебели, совершенно рассохшихся, и добела выцветших рваных обоев.

Единственное окно выходило на зенцовскую дачу.

Окно было серым от пыли, однако уголок стекла кто-то аккуратно протер, причем совсем недавно.

Пережегин открыл дверцу стенного шкафчика.

Внутри на гвозде висела легкая черная куртка.

Сыщик расправил ее перед собой и увидел большую белую эмблему на груди.

На верхней полке примостилась зеленая тирольская шляпа с вставленным под ленту гусиным пером.

Под шляпой лежал большой, размером с тесак, нож в кожаных ножнах.

И шляпа, и куртка были новыми, их еще не надевали ни разу.

“Реквизит на месте, – пробормотал он, разглядывая находки. – Остается вычислить, для кого он предназначен…”

Пережегин быстро спустился вниз, закрыл замок и сунул ключ на прежнее место, после чего снова уселся на крыльцо.

Не прошло и минуты, как из-за угла показался запыхавшийся Поликарп Матвеевич:

– Весь бардачок я у вас переворошил, а таблеток не нашел! – сокрушенно сообщил он.

– Должно быть, я оставил их в конторе, – посетовал Пережегин, поднимаясь. – Да шут с ними, уже отпустило, извините, что напрасно побеспокоил.

– Помилуйте, разве ж это беспокойство!

– Вы мне лучше вот что скажите: своего Буяна вы оставляете на ночь на участке? – переменил тему Пережегин.

– Никак нет! – покачал тот головой. – Хозяева обычно привозят с собой Маркиза, домашнего кота, чтобы он порезвился здесь на природе. Поэтому у меня четкий приказ: как только они въезжают в ворота, я тотчас увожу пса к себе домой. Я же тут поблизости живу, – пояснил он.

– А что у них за кот? Породистый, наверное?

– Не то слово! Китайский вислоухий кот апельсинового окраса! Большая редкость в Питере! Медалист! Кучу денег стоит! Они с ним нянчатся, как с ребенком!

– Хотелось бы взглянуть на этого красавца, но, увы, надо возвращаться в контору! Дела! Кстати, не покажете мне хозяйский арбалет? Никогда не держал в руках такого оружия!

Пройдя со сторожем в дом, Пережегин выяснил еще одну любопытную особенность: окна спальни Зенцовых выходили на заброшенный дом.


ГЛАВА 5. В ОЖИДАНИИ НОВОСТЕЙ

Похоже, однако, что возвращаться в свою контору Пережегин вовсе не собирался.

Выехав из дачного поселка, он свернул в сторону соседнего Зеленогорска, где и расположился в тихом кафе недалеко от вокзала.

Заказав кофе со слойкой, он достал сотовый телефон и включил хорошо известный ему номер.

Абонент ответил мгновенно.

– Сергей, мне срочно нужна информация по старой базе данных, – тихо проговорил в трубку Пережегин. – Записывай вопросы… Как только зацепишь что-нибудь, сразу звони, я буду ждать.

Он как раз допивал кофе, когда Сергей позвонил.

Пережегин слушал внимательно, но, похоже, все же рассчитывал на что-то другое.

– Попробуй копнуть вот еще где… – он поставил собеседнику новую задачу, снова подчеркнув, что дело крайне срочное.

Когда сыщик вышел на улицу, солнце стояло еще высоко, хотя время было вечернее.

Он снова достал трубку, набрав на этот раз номер Зенцова.

Как выяснилось, супруги были уже на даче.

Пережегин сообщил, что продолжает расследование и что, возможно, завтра утром у него появятся новости. Татьяне Алексеевне он просил передать, чтобы она не волновалась, все, мол, закончится хорошо.

Затем он поехал к Центральному парку.

Оставив “Ладу” на стоянке, прогулялся по аллеям, подкрепился шашлыком, полакомился мороженым, и еще долго вышагивал вдоль песчаного берега, наблюдая за купавшимися и размышляя о своем.

Сергей звонил ему еще дважды, и новая информация все определеннее убеждала сыщика в том, что основные события произойдут сегодня ночью, именно в тот краткий промежуток светлой питерской ночи, когда воцарится относительная темень.

Первые признаки сумерек появились в густеющем воздухе лишь во втором часу ночи.

Пережегин вернулся к машине, завел ее и на малой скорости двинулся в сторону дачного поселка.


ГЛАВА 6. НОЧНОЙ ВИЗИТ

Параллельная улица, на которую участок с заколоченным домом смотрел фасадом, была окраинной в поселке.

По другую сторону от заборов тянулась полоса леса с кустами вдоль обочины.

Свернув в лесок, Пережегин загнал машину на ровную площадку под соснами.

Подумав немного, взял в бардачке наручники.

Пройдя к обочине, он прислушался.

Несмотря на поздний час, лето – светлое и теплое – диктовало свои законы. В дачном поселке спали далеко не все. То там, то здесь слышались приглушенные голоса, звуки музыки, в одном из дальних дворов проводилось какое-то торжество.

Но в углу, что примыкал к зенцовскому двору, царил покой.

Пережегин перемахнул через штакетник и осторожно двинулся вперед.

Воздух еще не сгустился до темноты, но, держась в тени зарослей сирени и черемухи, совсем нетрудно было оставаться незамеченным.

Добравшись до середины заброшенного участка, он снова огляделся.

Место было самым удобным для его целей.

Отсюда он одновременно видел дверь “теремка” с висевшим на ней замком, окно в мансарде, где находился “реквизит”, а также окна зенцовской спальни, освещенные сейчас лишь бледным светом ночника.

С четверть часа ничего не происходило.

Но вот неподалеку раздался шорох, настороживший Пережегина.

На лужайку из кустов выбрался крупный рыжий кот.

Мягкой поступью он прошел по траве, затем принюхался и бросился вперед, очевидно, за какой-то добычей.

“А действительно – Маркиз!” – перевел дыхание сыщик.

Еще минут через десять с той стороны штакетника, у заколоченной калитки, остановился автомобиль.

Вышедший из него человек помедлил немного, затем перевалил через штакетник и направился к крыльцу “теремка”.

Темнота сгустилась уже настолько, что черты лица ночного визитера рассмотреть было невозможно, как и особенности его фигуры.

Незнакомец уверенно поднялся на крыльцо, достал ключ с притолоки и открыл замок.

Пройдя за дверь, которую он оставил открытой, поздний гость включил маленький фонарик и начал подниматься по лестнице.

Пережегин удвоил внимание, стараясь не пропустить ни одной подробности.

Вот в мансарде дважды или трижды моргнул фонарик, словно подавая кому-то сигнал.

И тут же, как бы в ответ ему, в спальне Зенцовых дважды моргнул ночник.

Из “теремка” до тонкого слуха Пережегина донесся скрип ступенек.

Вот незнакомец снова появился на крыльце.

Теперь он был одет в легкую куртку со светлой эмблемой впереди, на голове сидела зеленая шляпа с гусиным пером, а на поясе висел тот самый нож в ножнах.

“Призрак” уверенным шагом двинулся к штакетнику, разделявшему два участка.

Он был примерно на середине пути, когда на зенцовской стороне, в пятне света, отбрасываемого фонарем на столбе, вдруг возникла кряжистая фигура банкира с арбалетом в руках.

– Не знаю, призрак ты или живой человек, но сейчас ты дорого заплатишь за свои фокусы! – рявкнул Зенцов, вкладывая в арбалет стрелу.

И тут случилось что-то непредвиденное.

Банкир разразился площадной бранью, которую трудно было ожидать от столь благовоспитанного господина.

Воспользовавшись заминкой, “призрак” круто развернулся и бросился бежать к оставленной машине.

Но уж тут на сцене событий появился Пережегин.

Метнувшись наперерез, он сбил того с ног.

Завязалась отчаянная борьба, которая, впрочем, длилась недолго.

Пережегин оседлал своего противника, защелкнул на его запястьях “браслеты” и отобрал у него нож.

– Виктор Иванович! – громко возвестил он. – Не натворите глупостей! Здесь я, Пережегин! “Призрак” в моих руках! Идите сюда!


ГЛАВА 7. ПРОДЕЛКИ БУБЛИКА

Через минуту подбежал Зенцов. Арбалет по-прежнему был у него в руках.

– Тетива лопнула, в самый неподходящий момент! – пожаловался он. – Не пойму, как это могло случиться! Такое впечатление, что ее кто-то подрезал!

– Может, оно и к лучшему, – ответил Пережегин.

– Так вы схватили мерзавца? Дайте-ка, я взгляну на него! Нет, впервые вижу эту рожу! Кто ты такой, отвечай! Впрочем, пора уже вызвать милицию! – он полез в карман за трубкой.

– Дайте мне сначала десять минут, – попросил Пережегин. – Я должен расспросить этого человека кое о чем.

– Воля ваша! – развел руками банкир. – Не знаю, как это у вас получилось, но расследование вы провели блестяще, так что командуйте!

– А вы поскучайте пока здесь, – и Пережегин увел пленника в “теремок”.

Отсутствовал детектив и вправду недолго.

На крыльцо он вышел один.

– А где “призрак”? – осведомился банкир.

– Я приковал его наручниками к железной кровати. Никуда он не денется! А нам с вами надо обсудить кое-что.

– Я полностью в вашем распоряжении!

– Преступник признался мне во всем. Это мелкий мошенник по прозвищу Бублик. Он собирался похитить вашего любимого кота Маркиза и потребовать за него выкуп. В тот день, когда Татьяна Алексеевна откровенно рассказала вам о своих фобиях, Бублик сидел в кустах у веранды и слышал каждое слово. А затем он придумал оригинальный сценарий со всеми этими переодеваниями. Это очень изобретательный жулик.

– Но, позвольте, – изумился Зенцов, – ведь человек в зеленой шляпе являлся Танюше гораздо раньше!

– Полагаю, вашей супруге два-три раза попадались на глаза обычные туристы в тирольских шляпах. Ну, а далее – игра воображения и прочие женские штучки. А вот после того, как Бублик подслушал вашу беседу, “призрак” действительно стал реальностью. Он же ловко похитил в магазине сумочку вашей жены, извлек амулет и подбросил конверт, рассчитывая, что это облегчит ему задачу.

– Боже мой! – Зенцов сложил руки перед собой. – Сколько же этот тип собирался затребовать с меня за Маркиза!

– Тысяч пять. Зеленых, разумеется. Может, десять.

– Что?! – у банкира даже лицо вытянулось. – Из-за такой ничтожной суммы этот негодяй заставлял так страдать Татьяну! Да я его в порошок сотру!

– Успокойтесь, – покачал головой Пережегин. – Всё относительно. В нашем городе живет множество людей, для которых десять тысяч долларов – предел мечтаний. Впрочем, давайте лучше обсудим практическую сторону вопроса. Желаете ли вы, чтобы в милицейские протоколы попала история о том, что случилось с вашей женой в детстве? Да или нет? Лично я рекомендовал бы вообще опустить всю мистическую часть этого происшествия. Ну, зачем вам, с вашим видным положением, сомнительные пересуды за спиной?

– Это мудрый совет, и я его уже оценил, – кивнул банкир.

– Тогда, с вашего разрешения, я попробую убедить в том же вашу супругу. Она должна ясно понять, что отныне ей не будет угрожать никакой “призрак”. Полагаю, шум во дворе давно уже разбудил Татьяну Алексеевну? Наш с ней разговор тоже будет коротким, уверяю. А вы пока покараульте нашего пленника, но в дом не входите, ладно?


ГЛАВА 8. РАЗОБЛАЧЕНИЕ

Зенцова сидела на веранде.

– Что там за шум? Я так крепко уснула… – у нее были огромные глаза.

– Довольно лгать! – резко бросил ей Пережегин.

– Что вы себе позволяете?!

Он уселся за стол, налил себе стакан сок, выпил с жадностью и заговорил:

– Когда вы впервые появились в моей конторе, я ведь по-честному предупредил вас, что не являюсь ясновидцем, но ощущаю энергетику предметов и их незримую связь с людьми. Собственно, это всё, чем я отличаюсь от других специалистов. Но свое дело я знаю туго. А вот вы, похоже, сразу же записали меня в мошенники и посчитали, что легко сможете манипулировать моими действиями. В этом была ваша главная ошибка. Ведь мне хватило одного взгляда на разбитый амулет, чтобы ясно почувствовать: это дело ваших нежных ручек! Амулет разбили вы лично кухонным топориком. А коли так, то и весь ваш “стр-р-рашный” рассказ о “призраке” в зеленой шляпе был фальшивым от начала до конца. Вы сочинили эту историю и постоянно подпитывали ее новыми байками, рассчитывая ввергнуть мужа в состояние своеобразного психоза. Но какую конкретную цель вы преследовали? Этого я определить так сразу не мог, но запах смерти уже почувствовал.

Он отпил еще глоток и продолжал:

– Поначалу я решил, что вы задумали избавиться от мужа. Но эта версия отпала быстро. Муж, кажется, вполне устраивает вас. Нет, мишенью должен был стать другой человек – в зеленой шляпе и черной куртке с белой, хорошо заметной даже в сумерках эмблемой на груди – мишенью в буквальном смысле слова. Но кто он, этот человек? Скорее всего, шантажист, предположил я. Он знает какую-то вашу тайну, чем создает опасность для вашего семейного благополучия. Быть может, речь идет об адюльтере? Какое-то время я всерьез анализировал именно этот вариант. И решительно отмел его по ряду соображений, которые здесь опущу. Нет, понял я, тут какая-то давняя история, о которой знают только двое: вы и шантажист. Недаром же вы подсознательно повели эту историю от своих еще детских лет! Причем, этого шантажиста вы должны были знать очень хорошо. Вы знали, что он от вас не отстанет и спокойной жизни вам не даст. Потому-то и возникла идея расправиться с ним руками мужа.

– Подобного бреда я в жизни не слышала! – возмутилась Зенцова.

– Погодите, я еще не закончил, – предостерегающе поднял палец Пережегин. – У меня есть надежный помощник, который собрал богатейшую базу криминальных данных за многие годы. Его информация нередко помогала мне найти ключ к загадке преступления. Вот и в этот раз я обратился к нему. Зная, по вашей оговорке, что на заре туманной юности вы обитали на юге России, я попросил Сергея поискать какую-нибудь зацепку в уголовных делах того региона, предположительно двадцатилетней давности. И что же? Идея оказалась плодотворной! Сергей нашел в своей коллекции одно старое дело по обвинению некоего Павла Лыжина, по прозвищу Бублик, в шантаже. Не спрашиваю, известно ли это имя вам? Знаю точно, что известно. Этот Лыжин был сутенером, а вы в ту далекую пору были одной из опекаемых им девушек, вернее, девочек, поскольку еще не достигли совершеннолетия. У Лыжина, кроме всего прочего, имелось еще одно хобби. Он тайно фотографировал своих девочек с наиболее состоятельными клиентами, а позднее шантажировал этих последних. Долгое время его непристойный бизнес процветал, но однажды случился конфуз, и дело дошло до суда. Речь шла о фотографиях, на которых были запечатлены вы, Татьяна Алексеевна. Для вас, ввиду вашего малолетства, дело закончилось легким испугом, а вот Лыжин получил солидный срок, поскольку вдобавок выяснилась его причастность к педофилии.

Женщина молчала.

– Та история осталась в далеком прошлом, – снова заговорил Пережегин. – Вы взялись за ум и постарались забыть о грехах юных лет. Получили образование, кое-чего добились сами, а недавно удачно вышли замуж. Все складывалось замечательно. И вдруг прошлое напомнило о себе самым вульгарным образом! Этот Лыжин, который после первого приговора сидел еще дважды, узнал по чистой случайности о вашем благополучии. Но самое кошмарное в том, что у него сохранились порочащие вас фотографии! И вот он разыскал вас и потребовал денег. Вы сразу решили, что он должен умереть?

– Да. Я ведь хорошо его знала. Откупаться от него бесполезно. Он будет приходить снова и снова. Ведь он считал, что это я потопила его, тогда, на суде.

– И тогда вы повели свою игру. Пообещали ему заплатить, но не сразу. Мол, нужно время, чтобы собрать такую сумму. Сами же составили план спасения и принялись энергично готовить мужа к акции возмездия. Все чаще начали рассказывать ему о мнимом преследователе в зеленой шляпе, о своих страхах, и даже не остановились перед тем, чтобы разбить амулет.

– На Виктора это подействовало особенно сильно.

– Кроме того, вы поддержали предложение мужа обратиться к частному детективу. Вы ведь были на все сто уверены, что ни один сыщик в мире не сможет распутать придуманной вами истории. Зато он пригодился бы как полезный свидетель. Одновременно вы были вынуждены встречаться с Лыжиным, водя его за нос обещаниями вот-вот собрать деньги. Но как вы уговорили его облачиться в этот нелепый наряд?

– Я сказала, что стала плохо видеть, и в темноте могу перепутать его с кем-то другим. Чтобы избежать недоразумения, он должен надеть приметную зеленую шляпу с пером, куртку со светлой эмблемой и прицепить к поясу нож. Мол, все эти предметы я оставлю в мансарде старого дома, где мы уже встречались с ним для переговоров.

– Ах, вот оно что! Итак, поднявшись в мансарду, Лыжин подал в окно сигнал фонариком. Вы, естественно, не спали, ожидая его появления, и ответили своим условным сигналом. Лыжин спустился вниз, предвкушая, как начнет тратить полученные от вас деньги. К этому моменту вы уже растолкали спящего мужа и, прикидываясь насмерть испуганной, сообщили ему, что по участку ходит тот самый призрак и заглядывает в ваши окна. Ваш муж – отважный человек. Он тут же схватил арбалет и выбежал наружу, преисполненный решимости поставить в этом деле точку. “Призрака” он увидел сразу. Как и светлую мишень на груди. Несомненно, он послал бы стрелу в белый круг без промашки, но тут порвалась тетива.

– Это вы ее подрезали? – насупилась Зенцова.

– Может быть… – Пережегин достал из внутреннего кармана пиджака плотный конверт и протянул ей: – Здесь те самые фотографии, которые Лыжин имел при себе для обмена. Лично я их не смотрел. Они ваши, поступайте с ними, как сочтете нужным.

Она, как коршун, схватила конверт и крепко зажала его в ладонях.

– А где сам Лыжин? Неужели вы действительно приковали его к железной кровати?

– Полагаю, он уже далеко. Я подумал, что в этой обстановке будет лучше для всех, если он совершит побег. И не беспокойтесь, больше вы его не увидите. Я напугал его до смерти!

Он вздохнул:

– А вот амулет вы разбили напрасно. Плохая примета… Не к добру…

МАЛЬТИЙСКИЙ СОКОЛ


Шнеков, владелец сети мелких магазинов, возвращавшийся в Питер из деловой поездки, ехал один в купе спального вагона и откровенно скучал.

Поэтому он так обрадовался попутчику, который вошел в купе на небольшой промежуточной станции. Это был молодой человек лет 27-ми, худощавый, скромно одетый, с небольшой курчавой бородкой и в очках с сильными линзами.

Быстро познакомились. Попутчика звали Владиславом. От предложенного коньяка он отказался, сообщив, что вообще не пьет, зато собеседником оказался интересным.

После обсуждения обычных дорожных тем прилегли отдохнуть.

Владислав достал книжку карманного формата с потертой бумажной обложкой. Читал он как-то странно. То в конец заглянет, то в начало, то в середину, то отложит своё чтиво в сторону, а сам думает о чем-то.

– Неинтересный роман попался? – спросил Шнеков, который последнюю свою книжку прочитал, наверное, еще в школе.

– Напротив! – ответил попутчик. – Очень даже интересный! Это культовый детектив знаменитого американского писателя Дэшилла Хэммета «Мальтийский сокол». Вообще-то, я знаю его наизусть.

– Зачем же читаете?

Ответил Владислав после долгой паузы:

– Эта книга содержит в себе одну загадку,которую я пытался разгадать на протяжении нескольких лет.

– Разгадали?

Снова пауза, затем лаконичный ответ:

– Разгадал.

– Секрет?

– Почему же? – рассмеялся попутчик. – Могу рассказать.

– Сюжет закручен вокруг похищения статуэтки, получившей название «Мальтийский сокол», – начал Владислав.– Один из персонажей подробно излагает ее историю. Изготовили статуэтку еще в 1530 году по заказу ордена тамплиеров, желавшего отблагодарить этим подарком императора Карла Пятого, позволившего рыцарям ордена обосноваться на Мальте. Сокол был не простой, а из чистого золота, вдобавок украшен с головы до кончиков когтей драгоценными камнями.

– Круто! – кивнул Шнеков. – И сколько же могла стоит эта птичка?

– Хэммет устами персонажа называет сумму в полмиллиона долларов. Надо, однако, учесть, что написана книга в 30-х годах прошлого века, когда доллар был потяжелее. Значит, сейчас это будет в 2-3 раза больше. Ну, а историческая ценность статуэтки вообще не поддается исчислению.

– Я так понимаю, что император так и не получил этого подарка? – сощурился Шнеков.

– Абсолютно верно! – кивнул Владислав. – Галера, на которой везли драгоценную статуэтку, была захвачена пиратами. В последующем золотая птица сменила многих хозяев. С ней связано немало загадочных смертей, преступлений и драм. В 1740 году ее для предосторожности покрыли черной эмалью. Последним ее владельцем, о котором упоминается в книге, был русский эмигрант генерал Кемидов, обосновавшийся в Стамбуле после того, как Врангель покинул Крым. Смотрели кинофильм «Бег»? Там как раз показан этот период.

– Кемидов? – переспросил коммерсант. – Странная фамилия!

– Точнее, редкая, – поправил собеседник. – Правда, автор, который писал на основе фактов, всё же изменил в ней одну букву. Но я расшифровал и этот его прием.

– Так чем же там дело кончается? Кто заполучил мальтийского сокола?

– Это неоконченный детектив, – пояснил Владислав. – Мошенники всё же завладели статуэткой, но когда устроили проверку, вырезав острием ножа тонкую стружку металла из ее основания, то обнаружили под слоем эмали всего лишь свинец. Сокол оказался поддельным. Настоящая статуэтка осталась у Кемидова, который, предположительно, сам получил ее ценой преступления и не мог продать на законных основаниях. На констатации этого факта детективная линия романа, собственно и заканчивается. Дальше идет сплошная лирика. Вот я и предпринял попытку проследить дальнейшую судьбу мальтийского сокола. Несколько месяцев провел в Турции, работал в тамошних архивах, изучал старую эмигрантскую прессу… Об этих моих поисках можно написать отдельную книгу!

– Неужели что-то нашли?

– Я установил, что генерал, названный автором Кемидовым, погиб в Стамбуле в результате несчастного случая. Почти сразу же его семья перебралась в тогдашнюю Югославию, а позднее, уже после войны, в СССР. Мужская линия рода пресеклась в середине 70-х. Сегодня здравствует лишь одна наследница генерала, 80-летняя одинокая старуха. В ее бедной комнатке в качестве семейной реликвии хранится черная статуэтка птицы. Это и есть мальтийский сокол. Но бедная женщина об этом даже не догадывается.

– Просто фантастика какая-то! – хохотнул было Шнеков, но взглянул в ясные глаза молодого человека и осекся.

Рассказчик между тем продолжал:

– Я вошел в доверие к почтенной даме, стал бывать у нее в доме. Улучив момент, поступил подобно персонажу Хэммета, вырезав из основания узкую стружку металла. Кроме того, выковырял один из закрашенных камешков, самый мелкий.

– Ну и? – у Шнекова внезапно пересохло во рту

– Судите сами, – Владислав достал из кармана пиджака бумажный пакетик и развернул его. Среди каких-то черных крошек лежал желтый завиток и маленький ограненный камешек. – Черные крошки – это эмаль, – пояснил молодой человек. – С остальным попробуйте разобраться сами.

Шнеков осторожно поднес завиток к свету. Хм! А ведь и вправду – золото! Камешком он царапнул по оконному стеклу: там осталась глубокая бороздка. Но именно сейчас у Шнекова появились подозрения.

– Почему вы рассказали эту историю мне, первому встречному?

– Азарт охотника, – скупо улыбнулся тот. – Для которого процесс охоты важнее добычи. Возникает неодолимое желание похвалиться своей удачей. А это лучше всего сделать именно перед незнакомым. Притом, я ведь не называл ни фамилий, ни адресов.

– Допустим, я найму крутых ребят, которые вытрясут из вас все подробности?

– Не наймете, – покачал головой Владислав. – Во-первых, вы порядочный человек. Во-вторых, это не ваш метод. В-третьих, вы ведь мне не поверили.

– Ладно! – сощурился Шнеков. – Допустим, вы нашли эту статуэтку. Вошли в доверие к старухе. Почему же не выкупили у нее это сокровище за бесценок? Не выкрали?

– Дело в том, что я человек непрактичный, – признался Владислав. – Мне легче найти статуэтку, чем продать ее с выгодой. Я боюсь угодить в лапы мошенников, одинаково боюсь и органов, и криминалитета. Среди моих знакомых тоже нет подходящего посредника. А тут нужен компаньон с опытом, деловой хваткой и широкими связями…

Наступила долгая пауза. Нарушил ее Шнеков:

– Предположим, нашелся подходящий компаньон. Сколько процентов вы согласны уступить?

Владислав ответил без раздумий:

– Я готов на самые радикальные уступки. Пятьдесят на пятьдесят. Фифти- фифти!

Больше в тот вечер о мальтийском соколе не говорили.

Шнеков ворочался всю ночь. Ему снилась черная статуэтка.

Наступило утро. Поезд приближался к северной столице.

Когда Шнеков вернулся в купе после очередного перекура, его попутчик недвижно сидел у окна. Рядом стоял его чемодан.

– Так вы говорите, сокола можно легко взять? – хрипло спросил коммерсант.

Тот повернулся, посмотрел ему в глаза ясным взглядом и кротко ответил:

– Я УЖЕ взял его.

– Вот как! – задохнулся Шнеков. – Где же он сейчас?

– Здесь, у меня… – Владислав достал из чемодана свернутое банное полотенце и развернул его. На свет появилась черная статуэтка.

Новый владелец поставил ее на столик, рядом пристроил маленький перочинный нож.

– Вот. На основании уже есть одна царапина – моя. Попробуйте и вы.

Да, это было золото! Причем, явно старинное!

– А вот отсюда я сковырнул камешек, – Владислав указал на еле заметное углубление под правым крылом. – Проведите рукой вот здесь и здесь… Чувствуете выступы? Это всё бриллианты под слоем черной эмали.

– Есть у меня знакомый антиквар, – выдавил из себя Шнеков. – Но он сейчас в отлучке. Будет дней через десять.

– Десять дней – большой срок! У меня дома, к сожалению, нет сейфа.

– Сейф есть у меня! – всё больше волнуясь, сообщил Шнеков. – Надежный. В банковской ячейке. – И добавил дрогнувшим голосом: – Если, конечно, вы мне доверяете…

Попутчик долго молчал. За окном уже проплывали городские окраины.

Наконец, Владислав встрепенулся и достал из своего пиджака документ. Оказалось, свой иностранный паспорт. Полистал его, показал спутнику страницы, усеянные таможенными штампами.

– Видите, сколько мне пришлось поколесить? Прослеживая путь сокола, я побывал в Турции, проехал по всем республикам бывшей Югославии, заглянул, конечно, и на Мальту… – тут молодой человек снова пристально посмотрел на Шнекова: – Вы спросили, доверяю ли я вам? Допустим, доверяю. Но ведь дело не только в доверии. А вдруг вас убьют из-за этого сокола, как уже убили многих? Что будет со мной? Я искал статуэтку почти три года. Не работал, много ездил… Набежали долги. Случись с вами беда, я не смогу выкрутиться. – Он вздохнул: – А может, сделать проще? Выковырять из него камешки, фигуру расплавить, а после продать мелкими партиями ювелирам и стоматологам? Всё надежнее.

– Погодите… – волнуясь, перебил Шнеков. – Сколько вы должны?

– Много. Около 12 тысяч долларов.

– Всего-то?! – вскинул брови коммерсант. – Как только приедем в мой офис, я выдам вам 15 штук в счет нашей сделки. А сокола мы поместим в банковскую ячейку. Обменяемся визитками и будем держать связь каждый день. А там подскочит мой антиквар. Согласны?

– Я не ошибся, угадав в вас порядочного человека! – был ответ.

Владислав не позвонил ни вечером, ни утром. Его мобильник тоже не отвечал. Обеспокоенный Шнеков помчался в банк.

Через полчаса он уже знал, что статуэтка отлита из чистого свинца, лишь снизу к ней присобачена тонкая золотая пластинка, камешки же являются обычным шлифованным стеклом.

Первым делом он вызвал одного из охранников по фамилии Бойко – бывшего милицейского сыщика – и поведал ему всё без утайки.

– Это значит, хозяин, что тебе всучили «куклу», – в своей грубоватой манере констатировал тот. – Приемчик старый, хотя, честно говоря, я впервые слышу, что для надувательства использован чисто литературный сюжет. Это уже что-то новенькое. Наверняка, не обошлось без гипноза – «цыганского сглазу». А может, и подсыпали тебе чего в коньячок для подавления воли. Действовала, конечно, целая шайка. Похоже, у них есть свои люди в билетных кассах, которые дают им списки пассажиров. Те сличают эти списки с базами данных по физическим и юридическим лицам и вычисляют подходящую жертву. Место в твоем купе специально держали непроданным, а затем туда подсел этот прохвост. То есть, они уже заранее знали, кто ты есть такой. Приготовили даже маленький настоящий бриллиант. А вот паспорт этого Владислава со всеми его визами, думаю, фальшивый. Как и его борода. Словом, шайка и есть! Да, понимаю, обидно и стыдно, но в милицию всё же советую обратиться.

– А смысл?

– Смысл в том, что этих мальтийских соколов они наштамповали, думаю, не меньше сотни. Значит, попадались и другие. Из многих показаний составится общая картина, круг постепенно сузится.

– Слабое утешение! – вздохнул Шнеков.

– Какое уж есть! А пока, хозяин, прочитай этого «Мальтийского сокола», – посоветовал Бойко. – Это же чистая беллетристика! Ну, как ты мог поверить?!

ОДИНОКИЙ МСТИТЕЛЬ


Я знал, что мой спутник собирается меня убить. В ближайшие минуты. Слишком уж пухлым выглядел мой кошелек, который я сам продемонстрировал ему пару часов назад в приступе какого-то безудержного бахвальства. Не стоило обманывать себя надеждой, что дело обойдется банальным ограблением. Этот человек не оставлял свидетелей. Таково уж было его ремесло.

Сейчас мы брели, шатаясь ( каждый в меру своего артистизма изображал из себя мертвецки пьяного ), по совершенно пустынному переулку, в конце которого чернела громада нежилого дома, обнесенного высоким глухим забором. Неогороженной оставалась лишь сквозная арка, казавшаяся еще более чернильной, чем окружающая тьма. Полагаю, именно туда и вел меня мой атлетически сложенный спутник, одинаково хорошо владеющий как холодным оружием, так и приемами рукопашного боя.

В настоящий момент мы проходили мимо последнего в ряду обитаемого дома. Несмотря на поздний час, некоторые окна горели.

На миг накатило искушение: отчего бы не дать дёру, воспользовавшись темнотой и его убеждением в том, что я в стельку пьян? Поздно! Сильная хромота, как и общая слабость здоровья, лишали меня такой перспективы. Притом, это было бы не по-мужски.

До черного зева арки оставались считанные шаги.

Я огляделся. Никого! А мой спутник, оказывается, уже успел незаметно надеть «рабочие» перчатки из тонкой кожи. Вот ловкач!

Я остановился.

– Ты чего, друг? – его голос всё же выдавал возбуждение. Возбуждение душегуба, предвкушающего расправу над беззащитным.

– Отлить бы, – пьяненько икнул я.

– Ну, давай… – снисходительно разрешил он.

Я нащупал третью от конца доску, державшуюся только на верхнем гвозде, быстренько сдвинул ее в сторону и ужом юркнул в узкую щель.

Теперь нас разделял хлипкий забор. Щель была слишком узка для моего спутника, но ему ничего не стоило расширить ее одним пинком.

Я находился на тесной, сильно захламленной площадке. За моей спиной поднимался мрачный и сырой фасад расселенного дома. Окна первого этажа были заколочены ржавыми листами железа. В дальнем крайнем окне одного листа не хватало.

– Ты чего, друг? – сощурился он.

– Да неловко как-то на улице. Вдруг кто увидит.

– Культурный…Ладно, составлю тебе компанию! – две доски отлетели будто щепки.

Всё еще лучась хмельным дружелюбием, я сместился чуть левее, как бы приглашая его становиться рядом. Он тоже шагнул влево. Дурачась, я сместился вправо. Он повторил мой маневр.

Однако, по всему чувствовалось, что наша игра подходит к концу. Я видел, что моему спутнику до тошноты осточертела маска славного парня. Его приторную улыбочку сменила более свойственная ему гримаса – хищный оскал. Он выставил вперед руку. Свет дальнего фонаря посеребрил узкое лезвие, рукоятка которого словно растворялась в черном комке перчатки.

– Псих! – выдавил он. – Отливать будешь на том свете, понял?! А то – дуй в штаны! Теперь уже без разницы!

Мои ноги подкосились от страха. Невольно я опустился на четвереньки.

Он пружинисто прыгнул вперед, намереваясь, очевидно, с размаху садануть меня ногой в челюсть.

Не будь мои нервы натянуты струной, я, наверняка, прозевал бы его выпад.

Но есть бог на небе!

В тот самый миг, когда он прыгнул, я ухватился за углы припорошенного землей большого металлического листа ( того самого, с крайнего окна ) и взметнул его ввысь, поднимаясь вместе с ним. Лист встал торчмя, заслоняя меня собой как боевой щит. При этом открылась широкая яма, до половины наполненная глинистой жижей. Секундного замешательства со стороны моего противника оказалось достаточно, чтобы угодить в нехитрую ловушку.

Не давая ему опомниться, я выхватил из-под груды мусора небольшой газовый баллон и швырнул его в ту же яму, предварительно крутанув до отказа вентиль.

– Ты знаешь – за что! – прокричал вслед.

Затем закрыл яму листом, а сам уселся сверху в позе турецкого султана.

Пальцы мои дрожали, но голова была ясной, как никогда.

4.

Три года назад этот нелюдь исковеркал всю мою жизнь.

…Мы с женой собирались купить квартиру, влезли в долги. Оформление сделки взял на себя отец жены, не стеснявшийся называть меня за глаза да и в глаза простофилей, которого способен обмануть даже ребенок.

Увы, обманутым оказался он сам, впустив в дом злоумышленника.

Вообще-то, мы с женой жили отдельно, снимая угол, но в тот роковой вечер жена находилась у родителей. Убийца сначала пытал ее отца, а затем, когда несчастный старик указал на схоронку, зарезал всех троих с каким-то изощренным изуверством.

Я вошел в квартиру в тот самый момент, когда убийца собирался уходить. Черты его лица навсегда врезались мне в память, как и тонкие кожаные перчатки на его руках, совершенно неуместные в тот теплый летний вечер.

Мой появление будто бы даже развеселило его. Он схватил меня в охапку, выволок на балкон четвертого этажа и выбросил вниз.

Меня спасло только то, что я угодил в яму с вязкой глинистой жижей, оставшуюся после недавнего ремонта теплотрассы. Меня, но не мои кости. Восемь месяцев в больнице. Хирургическая кровать. Операции, противовесы. Инвалидность. Сильная хромота на всю оставшуюся жизнь. Приходил следователь, задавал вопросы. Я сослался на полную потерю памяти, и от меня отстали. Но я ничего не забыл.

Вообще-то, коллеги и знакомые считали меня человеком чрезвычайно мягким, уступчивым и даже слабохарактерным. Но пережитое, вероятно, стронуло что-то в потаенных недрах моей психики. Там нежданно запульсировал неведомый мне прежде источник агрессивной энергии.

Я начал тайную охоту.

Не стану рассказывать о том, как вычислил ареал обитания этого двуногого зверя, как наблюдал за ним издали, изучая его повадки, как терпеливо подбирал нужный ключик – это технические детали. Меня он не узнал, и это упростило задачу.

… Какое-то время я сидел на листе в той же позе. Запах метана ощущался всё резче.

Я поднялся, отступил в сторону и одним движением сдернул лист.

Мой враг, погруженный до подбородка в грязную жижу, застыл в ней с вывалившимся языком. Яма была похожей на ту, в которую когда-то угодил я. Вот только падать мне пришлось дольше. Много дольше. Но я выжил, а он нет. Значит, есть правда на свете!

Я смотрел на него и ощущал, как затухают внутри биения агрессивной энергии.

Затем достал «пухлый» кошелек, основную массу которого составляли фальшивые баксы, и высыпал содержимое в яму, на голову мертвого убийцы. Вот так будет правильно. Пускай сегодня каждый получит желаемое!

Затем тихо выскользнул в спящий переулок и направился к проспекту, где горел свет и где еще были люди.

АЛМАЗНАЯ ПЫЛЬ В ГЛАЗА


Квартирная кража – дело самое заурядное. Но не всегда.

Ограбили квартиру Молотковых. Взрослые были на работе, дети в школе. Дома оставалась только бабушка. Ровно в одиннадцать, как обычно, она отправилась в магазин. Отсутствовала около часа.

Вернувшись, едва не хлопнулась в обморок: дверь открыта, а в квартире всё перевернуто вверх дном! Подушки, матрасы, диваны и кресла распороты, варенье из банок вылито в раковину, кактусы и фикусы вырваны из горшочков… Ужас!

Старший оперативно-розыскной группы Ступин быстро определил, что грабили по наводке. Искали что-то конкретное. К примеру, маленькие горшочки с цветами не трогали, но из больших растения вырвали с корнем. Варенье выливали тоже только из больших банок. Судя по разрезу подушек, – строго по диагонали – тут побывала неуловимая шайка Анкера. Но это и странно. Анкер шел на дело, лишь будучи уверенным, что унесет не менее 100 тысяч зелененьких.

Что же занесло его в скромную квартиру честных тружеников? Ведь взяли пшик. По словам Молоткова, исчезли накопления, которые семья делала на новую стиральную машину. А вот простенькими золотыми украшениями хозяйки воры не прельстились. На месте остались компьютер и новый цветной телевизор. (Банда Анкера с вещами обычно не связывалась.)

Что же они искали? Хозяин не находил ответа и лишь беспомощно разводил руками

Осмотр уже завершался, когда в квартире появился симпатичный молодой человек спортивного вида. Хозяин объяснил, что это его племянник Виталий, студент- третьекурсник. Живет он в общежитии, но нередко навещает их, своих близких родственников. Выяснилось, что Молотков сам позвонил Виталию и попросил его придти, чтобы помочь навести порядок.

Ступин расспросил парня. Неизбежный вопрос: где тот был в одиннадцать утра? Студент ответил: на лекции. Он старался держаться независимо, но взгляд выдавал внутреннюю тревогу. Ступин присматривался к нему всё внимательнее. Парни такого типа обычно пользуются успехом у девушек и всегда нуждаются в деньгах. Но мысль о возможном сговоре студента с грабителями Ступин решительно отверг. Ну, не было у Анкера никакого стимула грабить этот скромный дом! А студент мог нервничать потому, что не сдал зачет.

Наутро Ступину позвонил Молотков и взволнованно сообщил, что пропал его племянник. Вчера они провозились с уборкой до вечера, и он, Молотков, предложил Виталию остаться на ночлег. Но тот ответил, что ему нужно готовиться к важной консультации, и уехал. Был он явно не в своей тарелке.

А нынче утром позвонил один из приятелей Виталия и попросил передать тому, что консультация переносится на другой день. «А разве он ночевал не в общежитии?» – изумился дядя. «А мы думали, он у вас», – был ответ.

Куда же подевался племянник?

– Наверное, у него девушка есть, – успокоил звонившего Ступин. А про себя подумал, что вчера этот парень сказал ему не всё. Вот и след.

Визит в общежитие усилил подозрения. Выяснилось, что на вчерашних лекциях Виталий отсутствовал. Он вообще довольно часто пропускал занятия, утверждая, что перед сессией наверстает.

Соседи Виталия по комнате рассказали, что в последнее время тот увлекся «психоэкспериментами».

Недавно он хвалился, что открыл универсальную формулу, позволяющую легко завести знакомство даже с самой неприступной красавицей. Главное, мол, это умело пустить объекту алмазную пыль в глаза. И тогда ослепленная сияющим миражом красотка сама пойдет за вами.

А еще он говорил им, что, благодаря своему методу, познакомился в кафе «Веселина» с потрясающей блондинкой, носящей экзотическое имя Эльмира. Успех, мол, превзошел все ожидания! Он и вправду несколько дней имел победный вид.

А вчера вечером пришел хмурый. Лег одетым на кровать и долго молчал, глядя в потолок. Затем вдруг вскочил, оделся и ушел, буркнув на ходу что-то насчет дяди. Все так и решили, что он отправился ночевать к родственникам.

В тумбочке Виталия среди конспектов и порножурналов Ступин обнаружил множество любительских фотографий на темы студенческой жизни. Он отобрал несколько снимков, где хорошо получился сам Виталий, и поехал в кафе «Веселина».

По фотографиям бармен сразу же узнал Виталия. Этот парень появлялся здесь с Эльмирой. Странно это. Эльмира общается, как правило, с состоятельными клиентами. А это красавчик напоминает, скорее, неимущего студента. Но Эльмире, похоже, он чем-то приглянулся. Она сама оплачивала заказ – случай уникальный.

Но, судя по всему, они поссорились. Вчера поздно вечером, примерно в половине двенадцатого, парень искал ее здесь. Вид у него был прямо-таки бешеный. Собственно, они разминулись на пять минут. Эльмира ушла с другим. С кем именно, бармен не помнил. Было много работы. Вот что еще: выйдя из кафе, студент заскочил в подошедший троллейбус. Не иначе, поехал к ней домой.

А где она обитает, осведомился Ступин.

Поняв, что проговорился, смутившийся бармен почесал затылок, но адрес назвал.

Даже в этот солнечный день гулкий подъезд выглядел мрачным подземельем. На площадке шестого этажа тускло горела сиротливая лампочка. Ступин подергал ручку рассохшейся деревянной двери. Заперто. Он позвонил. Никакой реакции. Зато послышался легкий шум за дверью соседней квартиры. Несомненно, кто-то наблюдал за сыщиком через дверной глазок.

Медленно повернувшись, Ступин достал удостоверение и раскрыл его:

– Я из милиции. Откройте, пожалуйста, надо поговорить.

В образовавшейся щели появилась щупленькая бабушка. Именно такие старушки нередко оказываются очень ценными свидетелями. Так вышло и на этот раз.

Бабушка рассказала, что вчера около десяти вечера она случайно выглянула в дверной глазок и увидела, что к соседской квартире подошел плотный мужчина. Соседки, этой вертихвостки, дома не было, но мужчина даже звонить не стал, а открыл дверь своим ключом. Около двенадцати явилась Эльмира с кавалером. Высокий такой, жилистый. Бабушка перепугалась: никак начнут драться!

Едва эти двое вошли, как она быстренько перебралась на кухню, смежную с комнатой вертихвостки. Там хорошая слышимость.

К ее удивлению, мужчины не стали драться. Напротив, оба накинулись на Эльмиру с упреками. Дескать, она, такая-сякая, сильно подвела всю бригаду!

«Но всё это матом, вы понимаете, чистым матом, – смущаясь, уточнила старушка. – Просто стыдно было слушать!»

Затем один из гостей сказал: «Тихо!»

Бабушка снова метнулась к дверному глазку.

На площадке стоял симпатичный молодой человек. Он уже бывал у этой фифы. Сейчас он прижимался ухом к двери.

Внезапно дверь распахнулась, и чьи-то руки втянули парня в квартиру. Там началась какая-то кутерьма.

Бабушка снова бросилась на кухню, но ничего расслышать уже не могла. Очевидно, вся компания перешла в другую комнату.

– Я простояла у двери всю ночь и всё утро, – призналась старушка. – Жилистый ушел примерно через час после кутерьмы. Плотный – еще через час. Эльмира ушла утром. Но молодой человек из квартиры не выходил. Уж не случилось ли беды? Я как раз собиралась звонить в милицию, но, слава богу, вы сами пришли!

На связке ключей Ступин носил универсальную отмычку. Сейчас она пригодилась.

Виталий был накрепко привязан к металлической кровати, его рот был заклеен скотчем. Парня основательно помяли, но кости, кажется, были целы.

После того, как Ступин освободил его, Виталий отдышался, затем рассказал:

– А ведь всё начиналось так элегантно! В кафе я увидел красивую девушку и решил пустить ей алмазную пыль в глаза. «Девушка, в ваших прекрасных глазах светится ясный ум, так позвольте обратиться к вам за житейским советом! На днях мой родной дядя выиграл джек-пот: почти четыреста тонн баксов! Целое ведро зелененьких, представляете?! Но ведь именно я привел его в зал игровых автоматов – впервые в его жизни. Я выбрал конкретный автомат, я нажимал половину кнопок. Но он обещает мне только десять процентов. А мне кажется, что я заслуживаю более весомой доли. Как вы считаете?»

Она клюнула, понимаете? Я развил перед ней свою фантазию в таких красочных подробностях, что и сам поверил в нее. Четыре дня пролетели как в сказке!

И вдруг это нелепое ограбление. Сначала я подумал, что тут чистая мистика. Магическое совпадение! Но постепенно пришел к другому выводу.

Я бросился искать Эльмиру. В кафе мне сказали, что она ушла. Я помчался к ней домой. Из-за двери доносился мужской голос: «Дура! Там ничего нет! Я нутром чуял, что это лажа, но ты твердила, что фраерок не врет! А вдруг это подстава? Ментам решила нас сдать, сука?!»

Тут я, наверное, неловко повернулся и выдал себя. Дверь распахнулась, меня втащили в комнату. Я немного владею карате, но их было двое! Один – жилистый, костистый. Второй – плотный, с борцовскими плечами и короткой шеей.

(«Анкер», отметил про себя Ступин.)

– Костистого я успел хорошо приложить в челюсть, да и плотному вмазал сбоку от души, но всё же меня повалили. На какое-то время я отключился.

Очнувшись, увидел, что оба стоят у окна и рассматривают мои документы. Плотный сказал: «Нет, это не мент. Натуральный студент. Но он слышал и видел. Надо от него избавляться. А я, как нарочно, отпустил Бурта. Ладно, подождем до завтра. Этот пусть так и лежит привязанным. Сейчас разойдемся. А ты, дура, купишь с утра большой чемодан, такой, чтобы можно было упаковать твоего дружка…»

Теперь загадок не осталось. Эльмира была наводчицей банды Анкера. На свою беду, Виталий сумел убедить ее в реальности крупного выигрыша, якобы доставшегося его дяде. В свою очередь, Анкер поверил наводчице. Искали деньги – много пачек долларов. Но сети оказались пустыми.

Главарь отправился к Эльмире домой, чтобы сорвать на ней зло. Девушки дома не оказалось. Анкер позвонил подручному, велев разыскать Эльмиру и привести ее на разборку. Студента в расчет не принимали. Напротив, Анкер считал, что тот напуган и будет сидеть тихо, как мышка.

А тот вдруг явился собственной персоной, да еще подслушал их разговор, увидел лица. Участь парня была предрешена.

В бригаде Анкера царило четкое разделение труда. «Мокрухой» занимался только Бурт. А его как раз и не оказалось под рукой. Это спасло Виталия.

Эльмира пришла с купленным чемоданом около двух. Ее уже ждали. Вежливо объяснили, что если она не поможет правосудию, то у нее будут очень крупные неприятности.

Около шести по телефону позвонил Анкер.

Эльмира заученно ответила, что проезд свободен.

Они приехали втроем – Анкер, Бурт и тот самый, жилистый.

Взяли их в темном подъезде по одному без лишнего шума. Правда, пыли было много. Но не алмазной.

ПЯТНО НА ПОТОЛКЕ


– Алла Леонидовна, я пригласил вас для беседы, поскольку в деле об исчезновении вашего мужа Звягина Владимира Викторовича обозначился некий след, – произнес следователь Рожков, поглядывая на заявительницу – большеглазую и статную, всё еще привлекательную блондинку средних лет.

– Вы верите, что он еще жив?! – Звягина наклонилась к нему. – Я так беспокоюсь! Ведь ему нужно делать уколы!

– Надежда всегда остается… – Рожков полистал свои записи. – В прошлый раз вы говорили, что в тот вечер ваш супруг вышел из дома вскоре после одиннадцати, предупредив вас, что направляется на важную деловую встречу…

– Да, именно так он сказал.

– Тогда нестыковочка. Нам удалось найти свидетеля, который проходил около полуночи по тропинке с тыльной стороны вашего участка. Он утверждает, что слышал крики, доносившиеся из флигеля, а также видел тени, мелькавшие за занавеской.

– Тени?! – изумленно округлила глаза Звягина. – Около полуночи? Постойте! Значит, Володя возвращался? Не один? Он был с кем-то во флигеле?

– Вы-то сами не видели и не слышали ничего странного?

– Абсолютно! Флигель находится в глубине двора. А окна нашей спальни выходят на противоположную сторону. И потом, я была уверена, что он ушел надолго, смотрела телевизор… Через калитку никто не входил, это точно! Хотя… у нас есть еще боковая калитка, как раз возле флигеля…

– Алла Леонидовна, а в этом флигеле всё в порядке? Нет ли, скажем, посторонних предметов, следов борьбы?

– Следов борьбы? – она покачала головой. – Ничего похожего! Правда, я такая невнимательная…

( Истинно так! Она и раньше путалась в мелочах. )

– Тогда, если не возражаете, я хотел бы более внимательно осмотреть этот ваш флигель.

– Ради бога! Приезжайте хоть завтра!

– Зачем же завтра? Поедем прямо сейчас.

Летом Звягины жили на своей старой даче – участке с двухэтажным деревянным особнячком. К нынешнему сезону хозяин поставил в дальнем углу новый кирпичный флигель. Для гостей. Иногда по выходным к нему наезжали партнеры по бизнесу.

Во флигеле было три помещения: большая спальня с полами из неокрашенных досок, столовая для тесной компании и ванная, более похожая на миниатюрный бассейн. Вполне уютное гнездышко!

Между флигелем и дачей тянулась полоса высокого, буйно разросшегося кустарника, а в заборе имелась боковая калитка. Гнездышко было не только уютным, но и обособленным.

Рожков внимательно осмотрел все углы, иногда становясь на колени и чуть ли не обнюхивая пол. Звягина, всё время находившаяся рядом, с готовностью отвечала на все его вопросы, носившие, к ее разочарованию, самый общий характер.

В какой-то момент Рожков схватился за сердце:

– Ох, что-то кольнуло! У вас не найдется валерьянки?

– Конечно, конечно… Сядьте пока в кресло, я мигом!

Едва женщина скрылась за живой изгородью, как Рожков вскочил, одним движением отодвинул кровать от стены, затем оторвал снизу, у плинтуса, клочок от обоев, сунул тот в полиэтиленовый пакет, а последний спрятал в свою видавшую виды сумку. Установил кровать на место, влез на стул, соскреб с потолка немного побелки в маленький пакетик, спрыгнул, спрятал и его. Бросился на пол, поскреб немного с полу, снова спрятал и лишь тогда бухнулся в кресло.

И вовремя. Вошла Звягина, протянула ему аптекарский пузырек и чашку с водой.

– Напрасно вас гонял, – смутился следователь. – Отпустило! – Огляделся: – Если тут и был второй человек, то он позаботился о том, чтобы уничтожить все следы. Ладно, мне пора. Через пару деньков позвоню.

Но уже назавтра Рожков снова приехал на дачу. Свалился как снег на голову. Причем, не один, а с группой сотрудников.

Хозяйка тоже была не одна. На веранде за щедро накрытым столом угощался мужчина средних лет: худощавый, лысоватый, с тонкими усиками.

При виде нежданных гостей оба смутились.

– Прошу извинить за вторжение, – выступил вперед Рожков. – Появились важные новости.

– Вы нашли его, да? – порозовела Звягина. – Можете говорить при Павле Михайловиче, это давний друг нашей семьи.

– С другом семьи мы тоже побеседуем, но чуть позднее, – туманно ответил Рожков, поглядывая на занервничавшего Павла Михайловича. – А сейчас я попросил бы вас, Алла Леонидовна, пройти вдвоем со мной во флигель.

Когда, наконец, они расположились в комнате, Рожков жестко произнес:

– Готовы результаты экспертизы, и теперь мы точно знаем, что вашего мужа убили. Именно здесь, вот на этой кровати. А сделали это вы, Алла Леонидовна. Вместе с вашим сообщником, Павлом Михайловичем. Вероятно, он ваш любовник?

– Что-о?! Да как вы смеете?!

– Улики, уважаемая… – Рожков огляделся: – Думаю, в ту полночь всё здесь было залито кровью, верно? Немало пришлось вам потрудиться, уничтожая кровавые следы… Выбросили белье и одежду, выскоблили пол, местами наклеили новые обои… Вот только одно маленькое пятнышко крови просмотрели. На потолке. Оно-то вас и выдало.

– Послушайте! – Звягина заломила руки. – Может, Володю и вправду кто-то убил в этой комнате. Кто-то неизвестный, кто пришел вместе с ним через боковую калитку. Но я-то здесь при чем?!

– Через боковую калитку? – покачал головой Рожков. – Согласен, проникнуть сюда через боковую калитку мог, конечно, кто угодно. Вот только навести потом столь тщательный порядок без вашего участия было невозможно. Алла Леонидовна, бросьте! Мы уже нашли магазин, в котором вы купили вот эти самые обои на следующий день после «исчезновения» вашего супруга. Вас там запомнили. Для обвинения в умышленном убийстве улик более чем достаточно. Вы значительно облегчите свою участь, если чистосердечно признаетесь в содеянном и сами укажете, где спрятан труп.

По лицу Звягиной шли пунцовые пятна. Губы были плотно сжаты. Но вот, когда пауза уже казалась бесконечной, женщина выпалила:

– Да, мы его убили! Вместе с Павлом! Вы не представляете, какой это был изверг и садист! Знаете, для чего он построил этот флигель? Для собственных любовных утех! Меня он давно бы уже выгнал из дома голой и босой, если бы не опасался, что я расскажу, где надо о его темных делишках! Я знала, что он решил избавиться от меня и уже подыскивал киллера. Я была так одинока и несчастна! И тут нежданно-негаданно обрела друга – доброго, нежного, заботливого, который полюбил меня. Павел Михайлович тоже неудачник, но ради меня он был готов на всё! И вот однажды мы решили избавиться от Звягина. Всё очень просто. Ведь у него больное сердце. После каждого загула он три дня отлеживался, держась на уколах и таблетках. Уколы, между прочим, ему делала я. В молодости мне довелось поработать медсестрой, и я знаю, что сильная передозировка, например, валиума часто заканчивается смертью. Мы всего лишь хотели опередить его, понимаете?!

– Ладно, валиум… Но откуда кровь?!

– Слушайте! После очередного загула ему стало совсем плохо. И мы решились. Я сделала укол, он затих. Дыхание прекратилось. Мы выключили свет, прошли в дом и расположились на веранде. Просидели там до полуночи. Затем Павел подогнал свою машину вплотную к флигелю, чтобы погрузить труп. Место мы присмотрели заранее. В лесу, в болоте. Включили свет, плотно задернув занавеску. Он уже посинел. Павел принес черный мешок. От волнения никак не мог раскрыть его. И тогда взял нож. И тут покойник встал! Это было ужасно! Он встал с закрытыми глазами, синий, мертвый! То есть, мы были абсолютно уверены, что он мертвый! Павлик немного верит в мистику. Он решил, что перед нами зомби. Сам не понимал, что делает. Это чистая случайность, что нож был у него в руке. Злой рок! Он начал бить его ножом, удар за ударом! Да, вы правы… Вся кровать и стена у изголовья были забрызганы кровью. Говорите, одно пятнышко попало на потолок? Странно, что только одно. Но о потолке мы почему-то не подумали… – и она подняла кверху свои красивые серые глаза.

«ФАНТОМ» ИЗ ДАЧНОГО ПОСЕЛКА


С некоторых пор в дачном поселке Т., что под Питером, обосновались трое братьев Прухиных – продвинутых плечистых жлобов, привыкших брать от жизни всё. На краю поселка, под лесом, поставили они просторный двухэтажный теремок, гараж на три иномарки, всякие-разные хозпостройки, обнесли всё это высоким глухим забором, а после глядь – ну и теснотища во дворе! Не повернуться! А хотелось бы еще бассейн иметь под боком.

И тогда братья обратили взоры на соседний участок, где стоял небольшой, обшитый вагонкой домик. Обитала там пожилая пара: крепкий еще пенсионер-железнодорожник Иван Григорьевич и его простоватая с виду супруга.

Для начала братья навели справки. Круг общения стариков оказался крайне узок. По выходным их навещали дочь и внук из города. Иногда приезжал бывший сослуживец соседа Николай Андреевич, тоже пенсионер, длинный и сухой как жердь. Они пили на веранде чай и вели задушевные беседы. Все эти люди выглядели совершенно безобидными.

Ну, а коли так, то чего с ними чикаться? Поселок считался престижным, и земля здесь была дорогой. Но зачем уговаривать да еще платить, если желаемое можно получить практически даром?

Посовещавшись, братья придумали хитрый план.

Странные вещи начали вдруг твориться на участке Ивана Григорьевича. И всё по ночам.

Какой-то злой шутник намертво привинтил калитку к стоякам. Затем повалил секцию забора. Позже порезал белье, сушившееся во дворе на веревке, потоптал грядки…

– Дед, у тебя в хозяйстве завелся призрак! – разъяснили Ивану Григорьевичу братья Прухины, едва маскируя издевку. – Сами видели! Он и бесчинствует! Весь синий, глаза горят, кутается в белую простыню с кровавыми пятнами… Похоже, чем-то ты провинился перед сатаной.

Учти, старик, сказали они далее, с призраком шутки плохи! Запросто может спалить твой курятник! Вместе с тобой и твоей старухой! Послушай доброго совета: срочно продавай участок! Вот в Англии, говорят, дома с привидениями стоят дороже. Но у нас не Англия. Найти покупателя будет теперь трудновато. Но мы втроем посовещались и решили помочь твоей беде… – далее называлась смехотворная сумма предполагаемой сделки.

Слухи о жутком призраке, якобы терроризирующем Ивана Григорьевича, братья распустили по всему поселку. И хотя многие понимали, в чем тут соль, Прухины не просчитались в главном: на защиту старика открыто не встал никто. Правда, зачастил к нему его приятель Николай Андреевич, так что за беда?!

Далеко за полночь, после плотного ужина с водочкой и шашлыками, братья сидели в гостиной и обсуждали ближнюю перспективу. Испекся старик или всё еще нуждается в прессинге? Может, пугнуть его покруче? Дескать, призрак разбушевался, ха-ха! Всем троим было очень весело.

И тут раздались странные звуки. Кто-то мучительно стонал, звеня тяжелыми цепями. Самое странное, что звуки шли из подвала, где у братьев был оборудован винный погребок.

Они спустились вниз. Массивная дверь – на засове, зарешеченные окошки плотно закрыты, сигнализация в полном порядке… Что за напасть такая?!

В этот момент на Прухиных обрушился настоящий кошмар. Кто-то неведомый рвался из кандалов, скрежетал зубами, стонал и хрипел. Звуки неслись будто из-под земли, преодолевая бетонный пол. Вот прерывистый голос просипел с нездешним акцентом: «Кайся, грешная душа!» Следом загремела какая-то варварская музыка.

Крупная овчарка, находившаяся с братьями, вдруг жалобно заскулила и бросилась вверх по лестнице. Взвизгнув, за ней помчался младший брат. Средний выглядел подавленным. И только старший не потерял хладнокровия:

– Дураки! Чего испугались?! Призраков не бывает! Похоже, кто-то из наших пацанов решил над нами подшутить и спрятал где-то здесь хитрый приборчик! Будем искать!

Искали до рассвета. Обследовали каждый сантиметр подвала, но ничего подозрительного так и не нашли. Таинственные звуки прекратились сами собой.

Зато начиная со следующей ночи, стоны и хрипы стали повторяться словно по расписанию. Теперь к ним добавились глухие удары. Словно некий могучий монстр пробивался на волю из… преисподней.

Стало невозможным приглашать гостей, привозить девиц. А хуже всего, что слухи о подземном фантоме неведомыми путями расползлись по поселку. Многие едко острили в адрес братьев: за что боролись, на то и напоролись!

Наконец, старший Прухин привез специалиста с миноискателем. Тот обследовал подвал и заявил, что под полом имеется некий продолговатый предмет. Наняли бригаду с отбойным молотком. На глубине полутора метров откопали обрезок трубы. Трубу выбросили, пол снова зацементировали. Не помогло – утробный голос взывал еще пуще: «Кайся, грешная душа!»

Средний брат привез знаменитого уфолога. Тот обошел подвал с рамкой и заключил, что никакого полтергейста здесь нет. Всю ночь фантом хохотал как бешеный.

Младший брат пригласил батюшку. Тот совершил обряд изгнания нечистой силы. Но призрак продолжал буянить, как ни в чем не бывало.

Прухины потеряли аппетит и сон, утратили кураж и, что хуже всего, перессорились между собой. Но решение продать дом было всё же единогласным. Тем более, подвернулся покупатель – некий торговец изюмом из Средней Азии. Он, правда, предлагал немного, но братья согласились. Покой дороже!

Про соседа-пенсионера они даже не вспоминали.

Два старинных приятеля сидели на крохотной верандочке, пили чай и наблюдали, как из соседнего особняка вывозят вещи.

– Не дай бог никому таких соседей! – вздохнул Иван Григорьевич. – Совсем было допекли! А тебе, Николай Андреич, еще раз спасибо, что надоумил, как отбиться.

– Так ведь давно известно: клин клином вышибают, – усмехнулся гость.

– А я поначалу не верил, что наши станционные громкоговорители будут работать под землей, – признался хозяин.

– Ну и зря! Конструкция простая и надежная! Тут главным было догадаться взять не один рупор, а два. И закопать их у забора под таким углом, чтобы звуковые волны сходились точно в центре прухинского подвала. Вот уж действительно получилась адская стереосистема!

– Племяннику твоему, Косте, тоже спасибо! «Кайся, грешная душа!» Аж мороз по коже!

– Да он просто сделал звукозапись с видеокассет. Старые голливудские ужастики. А что касается рупоров, то не спеши их откапывать, – предостерег Николай Андреевич. – Поглядим сначала, что за личность твой новый сосед…

ЗОЛОТАЯ БРОШЬ


Судя по голосу, звонила молодая женщина. Уточнив, действительно ли это телефон милиции, она попросила записать сведения, которые помогут разоблачить матерую взяточницу. Некая Балакина Татьяна Алексеевна, преподавательница вуза (следовало название) берет поборы со студентов за хорошие оценки. Система отлажена. Барыш для этой хапуги оставляют в ячейке камеры хранения на автовокзале. Номер ячейки и шифр ей сообщают по телефону. Вечером она спокойно забирает добычу. Послезавтра, например, ее будет ждать золотая брошь с рубинами. А на дне коробочки под подкладкой написано: «Спасибо за пятерку!»

Далее звонившая сообщила номер ячейки, шифр и даже ориентировочное время, когда Балакина придет за брошью.

– Возьмите ее с поличным! Не ошибетесь! – заключила она свой монолог. – Нет, назваться я не могу – опасаюсь за свою жизнь. Всё!

Связь прервалась. Звонок был сделан с уличного таксофона.

Столь оперативная, пускай и анонимная информация требовала вмешательства. Разобраться и доложить было поручено капитану Леониду Рожкову.

Сведения, собранные капитаном о Балакиной, никак не стыковались с анонимным сигналом. Она вела факультативно курс японского языка. Ее занятия посещали те студенты, которые добровольно выбрали японский в качестве второго изучаемого языка. Причем Балакина выставляла не оценку, а «зачет». Благодарность «за пятерку» лишалась всякого смысла. Да и зимняя сессия была еще далеко за горами.

В деканате о Балакиной отозвались уважительно: обязательная, выдержанная, тактичная. Строгая – но вмеру. С коллегами поддерживает ровные отношения, врагов не имеет. Три года назад похоронила мужа. Воспитывает двух сыновей – 13-ти и 12-ти лет.

Рожков через щелку заглянул в аудиторию, где Балакина вычерчивала на доске иероглифы. В этой невысокой стройной брюнетке с умными серыми глазами и твердым рисунком подбородка угадывалась некая упрямая сила.

От участкового Рожков уже знал, что ребята у Балакиной благополучные, домашние, толковые. Живет семья скромно, но дружно.

Так может, анонимный звонок – чья-то злая шутка?

Однако же, Балакина пришла на автовокзал в точно указанное время и без колебаний направилась к камере хранения.

Рожков подошел к ней вместе с понятыми как раз в тот момент, когда она открыла ячейку. Отрекомендовавшись, вежливо попросил показать, что находится внутри.

Она в растерянности протянула ему сверток.

Капитан попросил, однако, чтобы она сама развернула бумагу.

На свет появилась черная бархатная коробочка. Внутри покоилась золотая брошь с рубинами. А под шелковой подкладкой зловеще чернела надпись: «Спасибо за пятерку!»

– Это какая-то ошибка! – не отступала от своей линии Балакина.

– Вот и давайте разберемся вместе, – предлагал Рожков. – Вы ведь сами пришли за брошью, верно?

– Я пришла не за ней!

– Будет лучше, если вы расскажете мне всё.

– Ну, извольте… Есть у меня свекровь – Клавдия Ивановна. Она владеет собственным домом с участком. Это в черте города, но условия там дачные. Рядом лес и озеро. Пока был жив муж, он часто навещал ее вместе с мальчиками.

– А вы?

– Наши со свекровью отношения как-то сразу не заладились, – призналась Балакина. – В подробности вдаваться не хочу. Скажу одно: своих мальчиков против Клавдии Ивановны я никогда не настраивала. Она как-никак им бабушка и по-своему любит их. Даже после смерти мужа мальчики гостили у нее летом по месяцу и больше.

– Что же случилось потом?

– У меня появился друг, – сухо ответила Балакина. – Костя часто бывает в нашем доме и старается сдружиться с мальчиками. Это серьезно.

– Так-так…

– Минувшим летом мальчики тоже гостили у Клавдии Ивановны. Однажды я поехала их навестить. Встретились мы, естественно, не в доме, а на озере. Я принялась расспрашивать своих ребят и вдруг с ужасом поняла, что Клавдия Ивановна целеустремленно настраивает их против Кости! – в серых зрачках Балакиной блеснули молнии. – Что мне оставалось?! В тот же день я привезла их домой. А Клавдии Ивановне объявила, что мальчиков к ней больше не отпущу!

– С вашей свекровью проживают другие родственники?

– Нет, она совершенно одна. Правда, минувшим летом у нее, по рассказам мальчиков, появилась какая-то жиличка. Но лично я ни разу ее не видела.

– Вернемся к нашим баранам. Точнее, к ячейке.

– Дома выяснилось, что ребята в спешке оставили у Клавдии Ивановны свои любимые дискеты. Я обещала купить им новые, но всё это как-то затягивалось. И тут буквально сегодня утром Клавдия Ивановна позвонила сама и сказала, что случайно наткнулась в тумбочке на дискеты и решила переслать их мальчикам. Она, мол, уже оставила их в ячейке на автовокзале. Сообщила мне ее номер и шифр. Вот за этими дискетами я и пришла!

– Вам не показалось это странным?

– Отнюдь! Она отлично понимает, что на личную встречу с ней я не соглашусь, а уж мальчиков не отпущу тем более!

Некоторое время Рожков размышлял.

– Дайте мне адрес вашей свекрови…

* * * * *

Клавдия Ивановна оказалась тучной, не вполне, видимо, здоровой и не очень-то приветливой особой. Но глаза у нее были ясные, цепкие, властные. Такая в обиду себя не даст.

Узнав, что Рожков из милиции, она даже обрадовалась:

– Уж, наверное, у тебя добрые вести, мил-человек? Ну, айда на веранду! Мы как раз чаевничаем с Натальей.

Старый, но еще крепкий деревянный дом с мансардой стоял в глубине просторного участка. На цепи сидел крупный волкодав. Хозяйка провела гостя на большую застекленную веранду. За столом, накрытым для неторопливого чаепития, сидела бойкая молодка лет тридцати.

– Вот, Наталья, – сказала ей старуха. – Пришел человек из милиции.

– Не иначе, внуков на тебя оформлять! – вскинулась та. – Затем улыбнулась Рожкову: – Так вы уже посадили Татьяну?

– Нет еще…

– А пора бы! – жестко заявила хозяйка. – Ишь, стерва! Сама крутит амуры с женатым мужиком, а ко мне внуков не пускает! – она дернула Рожкова за рукав: – А насчет мальчишек ты не сомневайся, служивый! Жить будут, как на курорте! Вот пойдем! – она повела его вглубь дома.

Рожков увидел чисто прибранную комнату. Две кровати, тумбочка, шкаф, стол, стулья, еще один стол – с компьютером. На полу – палас, на стенах – фотографии в рамках.

– Это их комната. Отдельная. Видишь, ничего для внуков не жалею, – похвалилась Клавдия Ивановна. – Компьютер вот купила. Голыми да босыми тоже не останутся…

Рожков слушал вполуха. Его внимание было приковано к цветной фотографии на стене. Бабушка и внуки. Бабушка в лучшем своем наряде. На груди – золотая брошь с рубинами. Точно такая же, что и полученная Балакиной. Вернее, та же самая.

Из верхнего ящика тумбочки выглядывал уголок газеты. Рожков потянул его на себя. Это была вырезка из центральной газеты месячной давности. Статья называлась «Спасибо за пятерку!» и рассказывала о преподавателях-взяточниках одного из столичных вузов. «Герои» очерка проявляли максимум осторожности, пользуясь заранее зарезервированной ячейкой камеры хранения на том или ином московском вокзале. Но всё равно попались. И понесли заслуженное наказание. Эти абзацы были жирно обведены красным карандашом

Так вот откуда весь антураж!

Он повернулся к хозяйке:

– Что вы обещали Наталье за помощь?

– Прописку, – простодушно ответила та. – Она ведь без прописки уже который год мыкается.

Вот теперь всё окончательно встало на свои места.

Клавдия Ивановна мечтала, чтобы ее внуки были рядом с ней. Ее жиличка Наталья нуждалась в прописке. Очевидно, однажды Наталья показала хозяйке случайно прочитанную газету: «Вот, смотри, Ивановна! Эти институтские – взяточники все до одного! И Татьяна твоя такая же, хоть и корчит из себя порядочную! Если ее посадят, то внуков отпишут тебе. Решайся! А я помогу. И позвоню, куда следует, и брошку отнесу в камеру хранения. Без брошки тут никак нельзя. С этой брошкой ее и сцапают!»

При этом обе заговорщицы понятия не имели о вузовских порядках. Обе, очевидно, до сих пор были уверены, что их план удался, и речь идет лишь о судьбе мальчиков, чью мать со дня на день посадят в тюрьму: ведь ясно, что – взяточница!

Старуха вдруг охнула.

– Напрасно вы это, – жалея ее, сказал Рожков. – Неужто не смогли бы договориться по-хорошему? А жиличке вашей следовало бы знать, что все анонимные звонки в милицию записываются на пленку. Так что ее милый голосок зафиксирован. Да и пальчики, похоже, остались на брошке. Придется отвечать за подлог!

ЗОЛОТАЯ ТАБАКЕРКА


Замечательные произведения искусства экспонируются не только в Эрмитаже или Третьяковке. Например, в краеведческом музее города Р., расположенного на Среднерусской возвышенности, хранится золотая табакерка, усыпанная драгоценными камнями. Когда-то она принадлежала местному купцу Жбанову, который, по слухам, выиграл ее в карты у сиамского принца. Но купец сгинул в вихре русской революции. А вот табакерка осталась и, после некоторых злоключений, оказалась в местном музее. На вид это ажурная коробочка тончайшего золотого литья, в узоры которого вставлены алмазы, рубины и нефрит, столь почитаемый на Востоке. Хранится это чудо в наиболее защищенном – главном зале музея. На окнах – стальные решетки, стенд – под сигнализацией, дверь на ночь запирается на замок, в вестибюле сидит дежурная, милиция находится на соседней улице. Как говорится, мышь не проскочит.

Все знают, что в долгие осенние ночи в музее появляется призрак Жбанова. Он ходит по коридорам второго этажа, глухо ворчит, а иногда звонит в медный колокольчик. Утверждают, что он является с того света за своей табакеркой, но не может найти ее и потому сердится. Между прочим, слухи эти разносят сами музейные работники, многие из которых готовы поклясться, что собственными глазами видели призрак бородатого купца. Впрочем, известно и то, что свои призраки обитают в большинстве музеев мира.

Ранним ноябрьским утром дежурная Хорькова – пенсионерка 67-ми лет – подняла тревогу. Приехавшим милиционерам она долго ничего не могла объяснить, поскольку находилась в истерике. Но и без того было всё ясно: дверь в главный зал открыта, табакерка пропала!

Вскоре в ограбленный музей приехал начальник местного уголовного розыска майор Манеев, который и возглавил оперативно-розыскные мероприятия.

Хорькову, наконец, удалось успокоить, и она рассказала сыщикам о ночном происшествии. Она сидела на привычном месте, когда со второго этажа послышался звук колокольчика. Нет, о призраке она не подумала. Бывает, что от сквозняка позвякивают хрустальные подвески люстры. Она включила на рубильнике свет наверху и пошла посмотреть. На двери главного зала висел колокольчик с красным бантом. Но откуда он взялся? Час назад она делала обход, никакого колокольчика не было и в помине. Тут за ее спиной послышался какой-то шум. Она обернулась. О, ужас! Перед ней стоял призрак: белый балахон, черная борода, страшное зеленое лицо, горящие рубиновые глаза. Он шагнул к ней, выпростав руку. Этого было последнее, что осталось у нее в памяти. Когда она очнулась, то увидела, что дверь главного зала открыта. Колокольчик исчез. Исчез и призрак. Но хуже всего, что исчезла и золотая табакерка.

К этому моменту уже было известно, что вор проник в музей через подвал. В подвал же он попал, пробравшись сначала в часовню, которая примыкала к музею с тыльной стороны. Часовня эта уже лет пять находилась в состоянии ремонта. Ее массивные дубовые двери были заложены изнутри шпалами. Но вор забрался внутрь через высокое и узкое окно, зацепив за оконный переплет металлическую «кошку» с привязанной к ней веревкой. В часовне он открыл люк, освободив его сначала от наваленных листов фанеры, затем спустился в подвал и прошел до дверцы, которая выводила к винтовой лестнице, а уж наверху исполнил роль призрака с бородой и колокольчиком. Когда старая женщина сомлела, он спокойно отключил сигнализацию, открыл дверь главного зала, похитил табакерку и был таков!

Напрашивались очевидные выводы.

Грабитель был ловким и проворным субъектом. Забраться по веревке на семиметровую высоту и проскользнуть в узкое окошко, не оставив при этом никаких следов, сумеет не каждый. Это раз. С богатым воображением – это два. Использовал легенду о призраке, да вдобавок привязал к колокольчику красный бант. Технарь: открыл все замки и отключил сигнализацию. Это три. Между прочим, ценную вещицу надо еще продать. Очевидно, заказчика вор имел. Это четыре. Наконец, информированность – это пять. О том, что подвал здания проходит также и под часовней, не знали даже некоторые сотрудники музея. А он знал. Он легко нашел люк, заваленный фанерой. Он свободно ориентировался в темном подвале. Знал, где находится дверца, ведущая к винтовой лестнице, и шел точно к ней, ни разу не сбившись.

Манеев имел полное представление о талантах местных братков. Грабителя, способного так ловко выкрасть знаменитую табакерку, среди «своих» не было. Значит, гастролер? Несомненно. Но так же несомненно, что у этого аса по кражам был наводчик из местных. Наводчик, который до тонкостей знал расположение подвальных помещений.

Манеев сидел в кабинете директора музея и составлял с его слов список лиц, имевших в обозримый период доступ в музейный подвал и часовню. Список получался внушительным: строители, реставраторы, сантехники, электрики, разнорабочие, пожарный надзор… Представляя, что надо найти и опросить всех этих людей, Манеев морщился.

Впрочем, фигура подозреваемого уже обрисовывалась. Муж дежурной – Хорьков – когда-то работал садовником в музейном парке, держал свой инвентарь в подвальном чулане. Жили супруги небогато, постоянно ссорились. Хорьков сильно выпивал, выносил вещи из дома.

И всё же не верилось, что изобретательный вор обратился к услугам буйного алкоголика, зная, что милиция обязательно проверит того. Нет, тут определенно кто-то другой…

В какой-то момент директору позвонило областное начальство. Пока тот объяснялся, Манеев наклонился над журнальным столиком, где была разложена краеведческая литература. Его внимание привлекла брошюра с яркой обложкой: здание музея, луна, призрак с колокольчиком… На форзаце стояла дарственная надпись: «Коллективу краеведческого музея в знак признательности за содействие в сборе материала – от автора». Подпись и число. Манеев заглянул в оглавление: «Судьба купца Жбанова», «Легенда о призраке», «Интерьеры музея»… Перелистал страницы. На глаза попался план первого и второго этажей.

– Эту книжицу написал и издал за своей счет наш местный журналист Тусанский, – пояснил директор, кладя трубку. – Летом она шла довольно бойко.

– Какого рода содействие оказывали ему ваши сотрудники?

– Мы разрешили ему работать с архивом, копировать некоторые документы. Естественно, провели по всем уголкам музея, всё объяснили. Я лично дал ему два или три интервью. Журналист он способный.

– Дайте мне его адресок…

Тусанский оказался импульсивным брюнетом средних лет с артистически всклокоченной шевелюрой.

Представившись, Манеев поинтересовался, нет ли у автора чертежей или схем музейного подвала.

Тусанский рассмеялся в ответ:

– Забавно, но вы – второй человек, который расспрашивает меня об этом!

– Кто же был первым? – пришлось ввести его в курс событий.

Узнав, что золотая табакерка похищена, Тусанский нервно заметался по комнате, но вскоре взял себя в руки и рассказал следующее.

Примерно месяц назад ему позвонил по городскому телефону незнакомый мужчина. Назвавшись Василием Ивановичем, он сообщил, что приехал в Р. из Санкт-Петербурга специально, чтобы встретиться с ним, Тусанским. Он, мол, прочитал его книжку об истории местного музея, и она произвела на него сильное впечатление. Очень мастеровитый очерк! На столичном уровне! Не перевелись, оказывается, в нашей провинции блестящие перья! Далее Василий Иванович сообщил, что по профессии он – искусствовед, автор ряда монографий. Его конек – сохранность музейных фондов, запасники которых часто расположены в подвалах. Вообще, музейные подвалы – тема его докторской диссертации. Нет ли у господина Тусанского более подробной информации о подвальных помещениях местного краеведческого музея?

Польщенный журналист ответил, что не ставил своей целью писать о музейном подвале, но материала у него вдоволь, включая чертежи, которые он перекопировал из архива. И уж, конечно, он готов предоставить их коллеге-литератору.

Василий Иванович пригласил его в кафе на деловой ужин. Он оказался сравнительно молодым человеком. Поджарый, спортивного типа. Рассказал много интересного о музейных раритетах. Сразу чувствуется – эрудит! Очень благодарил за копии чертежей. Расспрашивал о системе вентиляции и прочем. Заинтересовал его также призрак купца Жбанова. Обещал прислать экземпляр своей монографии с дарственной надписью. Приглашал в гости. Обещал показать северную столицу. Сам он за ужином не выпил ни капли, поскольку этим же вечером собирался в обратную дорогу за рулем своей машины, которая стояла под окнами кафе.

– Какой марки автомобиль, не помните?

– Серого цвета.

– На регистрационный номер вы, конечно, не обратили внимания? – предположил Манеев.

– Я записал его на салфетке, – неожиданно признался Тусанский. – Понимаете, окончание нашей беседы оказалось скомканным. Василию Ивановичу кто-то позвонил, и он моментально отбыл, так и не оставив в суматохе своего адреса. Но когда его машина отъезжала от кафе, я записал номер, надеясь установить по компьютерной базе данных адрес Василия Ивановича. Да и его фамилию тоже. Всё же нечасто появляются в нашем городке маститые искусствоведы.

– Установили?

– Увы! Владельцем автомобиля с этим регистрационным номером оказался некий Сирохин Анатолий Константинович. Причем, числится он сотрудником автосервиса. Наверное, тут какая-то ошибка.

Никакой ошибки, конечно, не было. Манеев уже понял, как всё произошло.

Некий Сирохин – спец по музейным кражам – получил заказ на золотую табакерку купца Жбанова. Приехав в Р., он посетил музей, осмотрелся и сделал вывод, что к экспонату проще всего подобраться через подвал. Но ловкому «музейщику» не хватало информации. И тут ему на глаза попалась брошюра Тусанского, в аннотации к которой подчеркивалось, что автор опирался в своей работе на архивные материалы. Встретившись с Тусанским и польстив тому, Сирохин сумел получить от него копии чертежей подвала. Кроме того, эта беседа натолкнула вора на мысль нарядиться призраком. Какое-то время требовалось для подготовки. Дальнейшее было делом воровской техники. Одного только не учел «музейщик». Он перестарался, выставив себя маститым искусствоведом. И скромному автору захотелось подробнее разузнать о титулованном госте…

Манеев посмотрел на часы. Если его догадка верна, то Сирохин всё еще в дороге. Путь до Питера неблизкий. Еще не поздно устроить перехват. С санкции начальства, разумеется…

Серый «Фиат» Сирохина остановили при въезде в город на Московском шоссе. Золотая табакерка находилась в багажнике, завернутая в ветошь. Сирохин пытался доказать, что это всего лишь дешевый турецкий сувенир, купленный на распродаже. Услыхав, однако, что находку связывают с кражей из музея, быстро приуныл. Он был очень неглупый вор, этот Сирохин, и имел все основания полагать, что обтяпал дельце весьма ловко. Столь быстрое разоблачение стало для него полным сюрпризом.

ГОЛЫЙ ТРУП В ОВРАГЕ


В глубине лесного массива на дне оврага с обрывистыми склонами в колючей гуще шиповника лежал голый труп. Абсолютно голый. Даже без носок. Случись это месяцем позже, лежать бы ему там до весны. Но грибной сезон еще продолжался, и вышло так, что в глубокий овраг спустился въедливый любитель тихой охоты, рассчитывая обнаружить там нетронутый уголок грибного царства. А обнаружил голый труп.

Грибник, надо отдать ему должное, оказался человеком бывалым и законопослушным. Позвонил по мобильнику куда следует, и даже пообещал лично дождаться сыщиков на развилке лесных дорог, внятно разъяснив, как туда проехать.

Осмотр места происшествия показал, что тут произошло умышленное убийство. Причем, не далее, как вчера днем. Молодого человека лет 25-28-ми, мускулистого, спортивного телосложения, привезли в это глухое место еще живым. Автомобиль остановился недалеко от обрыва. Пленника выволокли наружу и долго избивали, о чем свидетельствовали сломанные ветки кустов и капельки крови на камнях. Затем жертву ударили по затылку чем-то тяжелым. Уже мертвого, парня сбросили с обрыва вниз, в заросли шиповника. Причем, сбросили одетым – об этом говорили многочисленные волокна ткани, оставшиеся на острых шипах кустарника.

Затем убийцы – их было не менее трех – стояли какое-то время у обрыва и курили. Очевидно, немного остыв, они решили раздеть жертву. С этой целью кто-то один спустился в овраг и снял с убитого всю одежду, включая нижнее белье и носки, а также туфли. После этого он затащил труп в глубину зарослей.

Надо полагать, убийцы посчитали, что им удалось спрятать концы в воду. Слишком уж крутым выглядел склон оврага. Между прочим, спускавшийся вниз тоже рисковал свернуть себе шею. Видимо, какая-то очень важная причина, о которой, однако, убийцы вспомнили с запозданием, побудила их предпринять эту вылазку. Быть может, на белье жертвы имелись некие метки? Или же убийцы решили более внимательно обыскать его одежду, предположив, что в ней может быть спрятана интересующая их бумажка? Код сейфа, например. Загадка!

Дело осложнялось тем, что на трупе отсутствовали какие-либо особые приметы.

Сыщикам оставалось лишь проверить маршрут, по которому один из убийц спускался в овраг.

И тут их ожидал сюрприз. Следы вели с противоположного, более пологого склона. Это ставило новую загадку: ведь чтобы попасть на другую сторону оврага, требовалось сделать значительный крюк. Но следы убийц не выходили за пределы пятачка, на котором произошла расправа. Зато в ельничке, что клином подступал к противоположной стороне оврага, оперативники обнаружили еще один вытоптанный пятачок, от которого, собственно, следы и вели вниз. Причем, из ельника отлично просматривалось место, где свершилось преступление. (Грибник, обнаруживший труп, двигался совсем другой тропкой.)

Так может, вовсе не убийца раздевал труп?

Служебная собака уверенно привела в деревню Заозерную, расположенную в 4-х километрах от «нехорошего» оврага, к калитке ничем не примечательного домика. По двору расхаживал высокий, всё еще крепкий старик. При виде милиционеров и собаки он явно стушевался. Тем не менее, любезно ответил, что в деревне его кличут дедушкой Пафнутием, что доживает он свой век вдвоем со своей старухой – бабушкой Галиной. Живут они скромно, тихо, не причиняя никому беспокойства.

Но сыщики уже заметили, что на веревке сушатся постиранные вещи – рубашка яркой молодежной расцветки, полосатые мужские трусы с гульфиком и даже импортные носки в клетку.

Старик, видимо, и сам понял, что отпираться бесполезно.

Рассказал, что вчера отправился в лес по грибы. За овраг. Он как раз обшаривал ельник, когда на другой – крутой – стороне послышался подозрительный шум. Стараясь не выдавать себя, он отыскал среди еловых лап подходящий угол обзора.

На той стороне стояла иномарка вишневого цвета. Перед машиной, у самого обрыва, дрались четверо парней.

Постепенно он, дедушка Пафнутий, разобрался, что один дерется против троих. Из этой троицы один был щупленький и лысоватый, хотя и совсем молодой, а двое других походили друг на дружку как братья-близнецы. Эти были плотными и крепкими. Но их противник всё равно начал одолевать. Очень уж здорово дрался! Неизвестно, чем дело закончилось бы, но тут щуплый поднял монтировку и долбанул здоровяка по темечку. Раздался хруст, слышный даже в ельнике.

Тот упал, а эти трое сошлись над ним в кружок. «Пацаны, а ведь мы его замочили», – сказал один из братьев. «Одной паскудой меньше, – тяжело дыша, ответил щуплый. – Жаль только, что должок не удалось получить». «А может, еще получим?» – с этими словами третий порылся у убитого в карманах и извлек оттуда кошелек и ключи. Заглянул в кошелек: «Ага! Кое-что есть!» Побренчал ключами: «Поехали к нему домой! Пошмонаем!» «Стоп! – сказал щуплый, бывший у них, кажется, главным – Надо бы закопать эту сволочь!» «Ну его к бесу! – возразили братья. – Сбросим с обрыва в кусты, и всех делов! Здесь его точно никто не найдет. А найдут – тоже не беда. Подумают: полез мужик за грибами, сорвался с кручи и разбился».

Так они и сделали. Убитого сбросили вниз, покурили, затем сели в машину и уехали.

– Что мне оставалось? – заключил дедушка Пафнутий, с простодушной плутоватостью поглядывая на сыщиков. – Заявлять я побоялся, а вдруг эти бандиты придут потом по мою душу?! А человека всё равно не вернешь. С другой стороны, зачем добру пропадать? Ну, спустился я вниз. Куртку взял, туфли… Короче, всё. Затащил его подальше в шиповник… – старик вздохнул: – Старуха вот бельишко выстирала, думали продать…

Чувствовалось, однако, что дедушка не договаривает. Прижали его еще.

Кряхтя, дед принес мобильник:

– В заднем кармане брюк лежал.

Выяснив, что мобильный телефон зарегистрирован на имя некоего Копылова Владимира Алексеевича, милиционеры без труда установили его домашний адрес. Поехали туда.

Соседи сообщили, что Копылов купил квартиру год назад. Жил один, но имел немало знакомых. Довольно часто в квартире собирались веселые компании. Братья-близнецы? Нет, таких замечено не было. А вот щуплый приходил несколько раз. Но, кажется, Копылов не пускал его дальше прихожей. Пару раз они о чем-то громко спорили за неплотно закрытой дверью. А недавно Копылов буквально выбросил его на лестницу. Он ведь очень сильный, этот Копылов, владеет восточными единоборствами.

В самой квартире всё было перевернуто вверх дном. Повсюду осталось множество отпечатков пальцев.

Одновременно богатый улов принесла милицейская база данных.

Оказалось, что три года назад Копылов проходил по делу об угоне иномарок, но был оправдан за недостаточностью улик. Вместе с ним по тому же делу проходил некий Емельянцев – лысоватый молодой человек субтильного телосложения. Вот он-то получил срок. Между прочим, это его отпечатки пальцев (среди других) были обнаружены в разгромленной квартире убитого. Другие отпечатки принадлежали братьям-близнецам Щукиным, которые сидели в той же колонии, что и Емельянцев, но освободились несколько раньше. Такой вот интересный клубочек завязывался.

Тем же вечером взяли всех троих.

Емельянцев «раскололся» сразу. Вот что он рассказал:

– Мы не собирались его убивать. Было времечко, Копылов называл меня лучшим своим другом. Мы удачно проворачивали кое-какие делишки с угнанными иномарками. Три года назад нас повязали, и Володька уговорил меня взять всё на себя. Он очень хорошо умел убеждать. Ну, какой смысл вдвоем париться на нарах? Тебе, мол, всё равно не выкрутиться, вот и бери всё на себя. А я, когда уляжется шум, продолжу наш тихий бизнес. Половину, даже 60 процентов буду откладывать на твой счет. Выйдешь на волю состоятельным человеком, купишь квартиру, тачку, обстановку, да и расслабишься на полную катушку…

Я и согласился, дурак! А когда, отсидев, пришел к нему за обещанной долей, он выпучил глаза: «Санёк, да я едва свожу концы с концами! Весь в долгах, как в щелках!» А у самого морда чуть не трескается от сытости. Но всё же я хотел решить по-хорошему. Закончилось тем, что он сбросил меня с лестницы и послал подальше.

Тогда я вспомнил про братьев Щукиных, с которыми сдружился на зоне. Разыскал их и попросил совета.

Они тут же составили план. Дескать, вдвоем приедут к Копылову и предложат ему посмотреть за городом «бесхозную» тачку. Затем в машине один из братьев предложит ему выпить за знакомство. В коньяке будет зелье, от которого он отключится минимум на час, а затем будет квелым до самого вечера. Когда он вырубится, они подберут меня, и мы все вместе поедем в глухой лес. Они знают подходящий уголок. Дождемся, когда Копылов очухается, и наглядно обрисуем ему обстановку. Мол, или пиши расписку, или останешься в лесу навечно. Но убивать мы его не собирались.

Вроде бы всё шло точно по плану. Но когда мы подъехали к оврагу, Копылов вдруг ожил. Квелым он не выглядел. Напротив, был полон неукротимого бешенства. Нам никак не удавалось повалить его. Он мог одержать верх, а это было бы несправедливо. И тут мне на глаза попалась монтировка… – Емельянцев вздохнул: – До чего же обидно загреметь на нары снова из-за этой сволочи!