Власти твоей нет надо мной (СИ) [Александра Питкевич Samum] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Власти твоей нет надо мной

Глава 1

Тонкие, извилистые и закрученные лозы ежевики цеплялись за подол. Дорога, которая сперва была широкой и светлой, как-то неожиданно превратилась в мрачную узкую тропку, со всех сторон зажатую темными деревьями. От сырых листьев, бурым пожухлым ковром валяющихся под ногами, юбка намокла и тянула к земле.

– Угораздило же,– я в очередной раз дернула зацепившееся платье. С тихим «крак» наряд возвестил, что ткань все же не настолько крепкая, как мне казалось. Придется дома зашивать. Как только отстираю все это безобразие. – И было же утром солнце.

Погода на самом деле вела себя вовсе не так, как обычно. Яркий, вполне теплый день вдруг превратился во что-то мрачное и сырое. С неба в любую минуту были готовы повалить крупные, холодные капли осеннего дождя.

 И не то, чтобы я была настолько упертой, продолжая искать нужные мне грибы, просто дорога уводила совсем не туда. Я не узнавала тропу.

– Главное, не паниковать,– тихо напомнила сама себе, поправляя корзинку, начинающую существенно оттягивать руку.

Теперь, когда тревога поднялась откуда-то из глубины, я заметила, что молчат и птицы. Слышался только тихий и мрачный скрип деревьев, от которого даже у меня, не самой пугливой на свете, замирало все внутри.

Я остановилась, заметив, что тропа впереди почти полностью пропала, и на миг прикрыла глаза.

– Тихо. Успокойся, Хлоя. Медленный вдох, выдох, и все встанет на свои места.

Почувствовав, что сердцебиение немного замедлилось, я вновь открыла глаза. Лес вокруг, кажется, и не изменился, но мрачности стало чуть меньше.

Подхватив корзинку, я уверенно развернулась в ту сторону, где мне бликами солнечных лучей виделся выход.

А затем случилось странное и пугающее.

Кто-то дернул меня за прядь, давно выбившуюся из косы. Я не видела, но чувствовала, как кто-то раз за разом дергает  за волосы, и не могла ни вздохнуть, ни пошевелиться. Все тело словно окаменело и покрылось льдом, как у жабы в начале весны.

– Фью! – это прозвучало едва слышно, но я почти оглохла, разом упав на колени и выронив свою корзину. Светлыми пятнами по темной листве покатились рассыпанные грибы. Сердце грохотало в ушах, стучало о ребра, причиняя боль, а я, сколько ни крутила головой, не видела, кто это произнес!

– Иш. Смелая,– и в тихом, с шипением и шуршанием, слове то ли восхищение, то ли презрение.

Не в силах больше терпеть, я подскочила, путаясь и спотыкаясь о юбку. Под ноги то и дело  кидались корни, норовя поймать, а я все бежала, чувствуя чужое щекочущее дыхание на собственной щеке у самого уха.

И тихий хохот позади. И шорохи, очень похожие на быстрые шаги. И какой-то стрекот, от которого все леденело, а глаза словно бы переставали видеть.

Споткнувшись в очередной раз, я растянулась на сырой листве, сильно ударившись коленом. От падения у меня вырвались тихие всхлипы. Я прикрыла лицо руками, не желая видеть ни того, что крадется и смеется позади, ни этой, выползающей из низин, тьмы вокруг.

Ощущение чужого присутствия усилилось. Сквозь пальцы меня обдало светом, и я решилась открыть глаза, едва тут же не ослепнув. Яркое, сияющее размытое пятно мелькнуло прямо перед носом, заставив отпрянуть.

 Чувствуя, что еще немного, и сердце вырвется наружу, широко распахнув глаза от нового приступа ужаса, я вскочила на ноги ибросилась в сторону. Совсем не разбирая дороги, не зная, где давно утерянная тропинка, я неслась, а позади, словно искры из костра, мчались, не отставая, два или три огонька.

Желая поймать кого-то.

Кого-то такого, как я.

Темнота вокруг сгущалась все сильнее.


Ветви хлестали по щекам, но ощущение, что нельзя, нельзя останавливаться, было слишком ярким. Предчувствие беды переполняло, как и уверенность, что у меня только один шанс спастись, иначе я больше никогда не выберусь из этого леса, не увижу отца и брата с сестрой. Все это подгоняло не хуже плетей.


В какой-то момент в темноте, что стала почти непроглядной, мне почудилось какое-то марево, застилающее пространство перед глазами. Отмахнувшись, как от назойливых мух, я помчалась еще быстрее. И тут же почувствовала, как один из злобных огоньков вновь ухватил меня за волосы и дернул с такой силой, что голова невольно откинулась назад.

Стоило шагнуть за пелену марева, как горло мгновенно обожгло чем-то едким, словно я глотнула уксуса. Продолжая кое-как двигаться, судорожно пытаясь вздохнуть, вскрикнула, когда нога не нашла опоры. И, резко взмахнув руками, стараясь вернуть равновесие, я провалилась в ледяную черную воду, сомкнувшуюся над головой…

Глава 2

Тело потряхивало от холода. Веки казались неподъемно тяжелыми, как и конечности. Я не могла шевельнуть рукой. Ощущение, что сверху давит со всей своей тяжестью небо, казалось самым настоящим из всего происходящего за последние часы.

Ветер, резкий и по-зимнему ледяной, вырвал из груди тихий мученический стон, обдав сотней острых уколов. Сырая одежда сковывала движения.

Все  еще постанывая и кряхтя, как  старуха, понимая, что каким-то чудом жива, я медленно открыла глаза и приподнялась. Под руками было что-то гладкое, совсем непохожее на траву и листья. Скорее какая-то плита, но в сумраке было трудно рассмотреть.                                                                                                                                                       

Посидев немного, стараясь избавиться от головокружения, я поняла, что пространство вокруг становится светлее. Кажется, наступало утро, хотя  только что был вечер.

От того места, где я лежала, вверх шли ступени. Старые, такие же каменные, как площадка внизу и  изрядно потертые. Возможно, тут рядом есть поселение или дом, где мне смогут помочь и указать дорогу.

Кое-как, превозмогая напряжение и боль в заледеневшем и совершенно неподвижном теле, я медленно встала, едва не рухнув обратно на твердую поверхность. Поморщившись от неприятного ощущения мелких камней под ногами, поняла, что где-то умудрилась потерять не только свои прекрасные сапожки, но и чулки, не заметив этого сразу из-за окончательно заледеневших ног.

Представив, с каким трудом придется возвращаться домой по лесной дороге без обуви, недовольно поморщилась. Почему-то именно это расстраивало сейчас сильнее всего остального.

Листья на ступенях выглядели не такими пожухлыми. Они сухо трещали под ногами, словно дождь не касался их никогда. Чем выше я поднималась, удаляясь от воды, тем становилось теплее. Одежда подсыхала, а ветер больше не терзал так сильно, как раньше, стоило выйти на мощеную дорожку, что вилась между светлых стволов высоких деревьев. Скоро она резко вильнула в сторону, огибая небольшой холм, а за ним показалась живая изгородь и старая, покрытая зеленым налетом, калитка.

Осторожно толкнув калитку, убедившись, что она не заперта, я шагнула в сад. Он казался собранным из разных времен года. Среди голых, черных стволов стояли покрытые золотыми листьями высокие деревья, а у их подножия яркими, нежно-розовыми красками, цвели цветы.

– Что за место?– тихое бормотание вырвалось само собой, пока ноги  все так же несли вперед, мимо удивительных деревьев, которых не могло быть в одно время в одном и том же месте.

За очередным поворотом, когда казалось, место в саду просто должно было уже закончиться, передо мной возник дом. Старинный особняк с резными сводчатыми окнами и тяжелой дубовой дверью на стальных петлях. Сложная, многоярусная крыша, кое-где обвалившаяся штукатурка, но все еще весьма бодрый вид. С широкой светлой лестницей, у основания которой лежал как ни в чем не бывало небольшой пятнистый олень.

Увидев животное, я замерла, чтобы не спугнуть его, но олень только приподнял голову, глянув на меня огромными карими глазами, и отвернулся, словно мое появление было вовсе и не интересно ему.

Стараясь не делать резких движений, я медленно пошла вверх по широким ступеням к двери.

Пальцы,  немея от всего, что произошло вчера и от нереальности происходящего сейчас, слегка подрагивали, когда коснулись дверного молотка. Зажмурившись, словно это могло укрыть от неприятностей, я опустила  колотушку. Тихий гул раздался где-то в глубине этого старого поместья, а не от молотка, как это было привычно.

Тут же дверь тихо, со скрипом, отварилась небольшой щелью, и из мрачных помещений мне послышался лай. Звук, заставляя сердце замирать, все нарастал. Пытаясь сдержать страх, которого и так было слишком много за последние часы, я отступила на шаг от двери, но та вдруг распахнулась, и меня обдало сладким и сильным запахом корицы. Что-то , по цвету напоминающее ту же редкую пряность и не имеющее четких очертаний, пронеслось мимо.

Олень недовольно поднял голову и громко фыркнул, тряхнув головой, когда ветер коричного цвета пронесся вокруг, словно бы дернув зверя за уши.

Я стояла, ни жива ни мертва, совсем не понимая, куда попала, и что делать. Чем дальше, тем больше все происходящее походило на сон,  или на картинку из какой-то детской книжки. Из тех, что мама читала нам по вечерам.



– Хозяин? – тихо, наблюдая за оленем и коричным ветром, в котором вдруг проявились на пару мгновений очертания большой, тонконогой собаки, сипло позвала я. – Дома есть кто?

Мне было немного страшно привлекать внимание этого странного пса, но надеяться на то, что он может не заметить вторжения, не стоило. Так что самым верным решением было попытаться докричаться до владельца особняка.

 Но из-за тяжелой, резной двери не доносилось ни звука. А вот пес-ветер, повернул голову в мою сторону. Я не могла сказать, почему так решила, но очень четко ощутила на себе этот взгляд, хотя контур зверя то и дело менялся. А через миг мое сердце едва не рухнуло в пятки, когда коричный ветер в один вздох оказался рядом и толкнул под колени. Потребовалось несколько минут, чтобы сообразить, чего именно требует это нечто, но я шагнула в дом, боясь почувствовать призрачные зубы на своей ноге.

Внутри оказалось не так и мрачно, как все выглядело снаружи. Даже в коридоре было множество окон, через которые лился теплый солнечный свет,  а на стенах висели странные, украшенные мутными узорами зеркала, которые позволяли лучам преломляться десятки раз и рассеивать темноту даже в самых дальних углах. Удивляло  только одно – везде под ногами шуршали все те же опавшие золотисто-рыжие листья.

– Хозяин? Ау? – сделав еще пару шагов вперед, я остановилась. Мне казалось совершенно неправильным вот так врываться в дом, даже если дверь была не заперта.

Под колени опять ткнулась морда пса, и я машинально опустила руку, погладив между ушами, поглощенная разглядыванием интерьера. У правой ноги кто-то довольно заурчал, и сердце пропустило удар. Скосив глаза, я рассматривала, как очертания моей руки немного преломляются и смываются, прячась в теплых потоках коричного ветра, так похожего по ощущениям на короткую и гладкую собачью шерсть.

– Хороший мальчик,– тихо, как делал отец, приводя в дом нового охотничьего пса, произнесла я. В ответ раздалось довольное урчание. Как бы то ни было, есть меня пока не собирались. Но кто знает, как надолго подобное настроение может сохраниться у этого зверя. – А где твой хозяин?

Поток ветра одним порывом вырвался из-под пальцев, и через мгновение рядом раздался радостный лай. Видно, этот странный, практически неразличимый пес требовал, чтобы я шла за ним.

– Хозяин там? – с напускным воодушевлением спросила я, силясь не потерять из виду этого полупрозрачного провожатого. И уже куда тише, скорее для самой себя, добавила: – Надеюсь, он чуть больше подходит для моих глаз. Иначе я просто сойду с ума к обеду.

Этот странный пес, меньше всего похожий на что-либо виденное мной ранее, продолжал толкать под колени и временами тянуть за подол, хотя мне вовсе не хотелось бродить по чужому дому без ведома хозяина.

Остановившись у одного из зеркал, частично затянутых мутным узором, я с ужасом глянула на свое отражение. Разделенное рисунком, оно тем не менее было весьма жутким. На лице то тут, то там, виднелись темные пятна и ссадины. Кудряшки, выбившиеся из косы и местами покрытые грязью, делали меня похожей на деревенскую ведьму на спине которой уже начинали расти грибы, вперемежку со мхом.

– Да погоди ты! – шикнув на пса-ветра, пытаясь не обращать внимания на сильный  запах корицы, от которого уже начинало щекотать  в носу, я нервно оглядела коридор, и поплевав на палец, попыталась оттереть хотя бы те пятна, что были на щеках. Вряд ли в таком виде можно кого-то убедить, что я приличная девушка из хорошей семьи, просто заблудившаяся в лесу.

Посмотрев на тщетность собственных трудов, от которых грязь только растерлась по коже, как жирная краска, я тяжело вздохнула, пытаясь пригладить хотя бы волосы, когда невидимый пес нетерпеливо рыкнул, и вновь толкнул плод колени, куда-то подгоняя.

– Вот до чего ты неугомонный зверь, – опустив ладонь и потрепав его между ушей, уже совершенно не боясь этого чуда, я пошла в ту сторону, которую мне навязывали.– Надеюсь, твой хозяин не слишком щепетилен? Не хотелось бы ругаться из-за того, что я вошла без спроса. Все же, дверь открылась сама…

Коридор вдруг резко вильнул, и я, шокированная, остановилась в огромном холле. Высокие колонны, целые потоки света и купол потолка вовсе не соответствовали тому, что я видела с улицы. Две широких витых лестницы вели на второй этаж, примерно посередине соединяясь в один величественный пролет. Всюду были арки, лепнина и свет. Много, просто невозможно много солнечного света, который лился со всех сторон.

А еще были цветы и лианы. Белые грозди, свисающие с перил, вьющиеся под арками. И все живые и свежие, несмотря на сухую золотистую листву под моими ногами.

 Не понимая, как именно все это может быть, откуда всему этому взяться одновременно и из ниоткуда,  я попыталась проследить, куда уходит ствол одного из вьющихся растений, но получалось, что оно ползло прямо из стены, при этом совершенно не нарушая целостности кладки.

– Так не бывает,– покачала я головой, и тут же вздрогнула от громкого призывного лая. Мутный поток ветра, поймавший, кажется, десяток лепестков, носился вверх-вниз по лестнице, и я была готова поклясться, что этот пес сейчас виляет хвостом.  Не понять, что именно от меня хотят, было невозможно. – Да-да. Я иду.

Оказалось, что я попала в дом с какого-то бокового входа, и теперь парадный холл открывался мне во всей своей невероятной красе, стоило войти в основную часть здания. Такие непривычные сочетания старых стен, кое-где покрытых мелкими трещинами, и золотой лепнины на полотке, придавали всему окружающему ореол таинственности. От этого становилось еще интереснее, кто же хозяин подобного дома.

Мне представилась древняя дама в пыльных шелках, с высоким седым париком, украшенным жемчужными нитями, с пожелтевшими кружевами на лифе и рукавах. Представилось, как ее огромный кринолин подхватывает и метет листья по полу, стоит хозяйке выйти из собственной спальни. Казалось, еще немного, и я смогу услышать стук трости, без которой пожилая хозяйка не может, или просто не желает ходить.

Но вокруг стояла тишина. Только легкие порывы ветра, гуляющего по залам, шуршали листьями, да Корица нетерпеливо поскуливал, ожидая, когда я уже пойду за ним.

– Ладно, показывай куда,– ощущение, что я нарушаю чужой покой, стало вдруг невероятно сильным, заставив поежиться. Да и одежда не успела просохнуть окончательно, добавляя неудобств и начиная натирать под руками.

Мы поднялись по широкой лестнице на второй этаж, и Корица, этот ветреный пес, повел меня какими-то поворотами. Через несколько минут, сообразив, что, скорее всего, сама не смогу выбраться из этого дома,  я оказалась в светлой комнате с разбитыми окнами.

Высокие арки, колонны, листья под ногами, но  ощущения были совсем иные, не такие, как в остальном доме. Словно здесь стояла глубокая осень. Не единого зеленого пятна или цветка, свисающего с потолка. Только пожухлая листва вокруг, аромат увядания, и пара старых кресел перед разбитыми окнами.

Корица крутанулся по центру круглой комнаты, отчего опад взвился вверх небольшим ураганом, тихо шурша, и громко гавкнул.

– И что? Я просила привести меня к хозяину,– уперев руки в бока, строго, как отец говорил со своими охотничьими псами, произнесла я.

Пес тихо заскулил, и на мгновение мне показалось, что его очертания стали более четкими. Судя по всему, это была легавая, с гладкой шерстью и повислыми ушами. Но образ размылся так быстро, что я невольно тряхнула головой. Странное ощущение, что собственным глазам нельзя доверять, немного пугало.

– Это что у нас такое? – скрипучий, громкий голос, раздавшийся из-за спины, заставил подскочить на месте. Сердце едва не вырвалось из груди от неожиданности.– Я все смотрю, кто мне так в доме наследил, а тут человечка?

– П-простите,– немного запнувшись, я резко обернулась к говорящему, и с трудом удержала выражение лица. Присев  в книксене, как учила мама, старалась не пялиться слишком сильно. Но это  было непросто.

Передо мной стоял гоблин. Самый настоящий, с длинным кривым носом, когтями… и в бархатном зеленом фраке. Строгое и умное выражение лица вовсе не соответствовало тому, что о них читали в сказках, но сомнений не было. Белые чулки, туфли на каблуках с пряжками, коротенькие штанишки и фрак, который, кажется, стал последней каплей для всего произошедшего. Если я как-то еще могла смириться с присутствием собаки-ветра, то живой гоблин был явным признаком моего слабоумия.

– В обморок только не падай, дЕвица – несколько ворчливо, но уже не так агрессивно, попросил гоблин.– Не поймаю же.

– Не буду,– честно попыталась взять себя в руки, несмотря на шум в ушах и легкое головокружение.

– И как ты сюда попала? Все же двери запер вчера. Все калитки проверил. Хозяин будет зол,– гоблин внимательно рассматривал меня, словно задачку по арифметике, пока я пыталась взять себя в руки.

– Я сейчас же уйду,– честно пообещала, все душой желая убраться как можно дальше.– Вы только подскажите, в какую сторону. Ну и от стакана воды я бы не отказалась.

– Воды дам, а в остальном… Куда ты теперь денешься, дЕвица,– гоблин вздохнул, потерев пальцами лоб, словно это могло помочь в решении задачки. –  Если в ночь Самайна попала, до Бьялтинна не уйти. За мной иди.

Гоблин развернулся, щелкнув каблуками, и я, пытаясь  вспомнить значение незнакомых слов, по привычке выполняя указания того, кто старше, последовала за ним.

– А когда Бьялтинн вернется? Он меня отпустит?

– Откуда ты такая взялась? – гоблин удивленно остановился, посмотрев  на меня через плечо. – Не  припомню, чтобы в Камьеледале девушки не знали, два самых важных дня в году.

– Я не из Камье... не оттуда. Я из Пасленок,– споткнувшись на незнакомом названии, ответила гоблину, чувствуя невероятную неловкость от собственной неосведомленности.

– На деревенскую дурочку непохожа. Образованная, воспитанная,– с каким-то удовлетворением и удивлением одновременно произнес гоблин себе под нос. А потом, словно это его только опечалило, покачал головой. – Все равно рассердится.  И что делать с тобой? Камьеледалские хоть знают, что к чему.

–Так вы мне объясните, я пойму. Мы в Пасленках только пару лет живем, как мама умерла,– мне совсем не нравилось, что кто-то мог посчитать меня глупой. Даже если внешний вид больше подходил юродивой, а не девушке из хорошей семьи.

– Как сюда попала?– неожиданно резко спросил гоблин, открывая деревянную, светлую дверь. За ней была небольшая комната с узкой кроватью, столом и огромным арочным окном во всю стену, из которого лился теплый солнечный свет.

– В лес пошла, за грибами. Заблудилась и в воду упала. Думала, утону,– передернув плечами от жутких воспоминаний, призналась.

– Нехорошо,– гоблин сделал движение рукой, приглашая меня войти. – Там дальше уборная. Воды много не лей, иначе будешь в холодной мыться. Платье в шкафу. Полотенце там же.

– Не стоит. Мне бы только чаю. Или воды выпить. И я пойду себе,– опасаясь входить в комнату, произнесла едва слышно.

– Куда ж ты теперь пойдешь-то? До Бьялтинна  почитай полгода еще,– с какой-то тоской произнес гоблин, глядя на меня  с жалостью.

Глава 3

Что именно имел ввиду гоблин, я не поняла, а спросить сразу побоялась. Уж очень печальны были глаза этого странного существа.

Гоблин! Живой гоблин?!

Но они бывают только в сказках!

– Тихо, Хлоя. Мама бы такого поведения не одобрила,– чувствуя, как паника начинает захлестывать с головой, я глубоко вздохнула, прикрыв на мгновение глаза. – «Все можно решить. А начинать надо с малого».

Чувствуя, что сердце все еще колотится в груди слишком быстро, и что пора чем-то себя отвлечь от тревожных мыслей, я оглядела маленькую светлую комнату.

– Надо умыться. Да-да. Сперва умыться, а потом искать этого Бьялтинна, который без Самейна не отпустит,– простые команды и разговор с самой собой помогли немного успокоиться, как тогда, когда мы все пытались пережить потерю мамы. Главное - не давать панике и истерике пробиться в голову.

У самой кровати была еще одна, более узкая и высокая дверь из светлого дерева. Толкнув ее, я попала в уборную. Маленькая комната, отделанная тем же песочно-кремовым камнем, что и спальня, оказалась невероятно чистой и уютной, если подобная могла заслужить такое звание.

Каменный, круглый нужник в уголке, с деревянной накладкой сверху, а рядом, за  стеной душевая.  И леечка на стене такая аккуратная, как у королевских фрейлин, это точно. Только рычаг один, а не два, как у нас в городе было.

Теперь-то все попроще. Не смотря, на то, что отец в Пасленках купил хороший, добротный дом, и потом там многое еще переделал, все равно, таких удобств не хватало. Постоянные таскания ведер, когда надо было вымыть волосы, или простирнуть белье – не самое приятное занятие. Особенно если нет желания просить дворовых мужиков.

– Полотенце,– проверив, есть ли на двери щеколда, я оглянулась кругом. В спальне я шкафа не заметила, но где-то же он должен быть, если гоблин упомянул.

Пришлось потратить изрядно времени, прежде чем я сообразила, что деревянная панель на стене, с небольшой выемкой вместо ручки, на самом деле дверца, а не просто странное решение повесить деревяшку для красоты.

 На пяти полках располагались сверху вниз: полотенца, несколько рубах, два простых платья крайне большого и крайне малого размера, и пара мягких туфель. С сомнением глянув на обувь, в которую можно было бы поместить едва ли не обе мои ноги, я взяла полотенце и рубаху, решив разобраться с остальным позже.

Теплая вода, что полилась из леечки, словно летний душ, позволила телу, наконец, согреться и немного расслабиться. Я успокоилась и проигрывала в голове, что именно скажу этому Бьялтинну, чтобы узнать, в какой стороне дом. 

Пусть все казалось странным, но я точно не помнила историй ни о каком поместье в лесу, а значит, умудрилась забраться довольно далеко, и рисковать возвращаться, не зная  дороги, не хотелось.

 А может, у него есть карета? В таком доме точно должны быть кони. И если уговорить местного хозяина проводить меня до отцовского дома, то можно посулить и награду. Хотя, кто знает, нужна ли она этому Бьялтинну.

А вдруг он просто благороден, и поможет несчастной девушке вернуться домой?

Натянув рубашку и кое-как стряхнув грязь со своего платья, не решаясь пока стирать, не зная, как скоро придется отправиться домой, и что скажет хозяин, я вернулась  в комнату. Осталось получше просушить волосы полотенцем, придумать что-то с платьем – и можно искать своего спасителя.

– Корица? – мутные потоки ветра, не выше колена от пола, не привлекли бы моего внимания, если бы не характерный запах. Практически невидимый пес приподнялся, довольно тявкнув. – И как ты сюда попал? И что тут делаешь?

Ответом мне стало только урчание, словно пес чувствовал свою вину за вторжение.

– Ладно, не грусти, все равно уже пришел, – мне почему-то стало даже немного весело. Если это первые признаки безумия, видеть псов из ветра, то все не так и плохо.

Вынув оба платья, я печально вздохнула. Первое налезло только до колен. Или до локтей, смотря с какой стороны я пыталась его нацепить. А вот второе больше походило на шатер, норовя сползти с плеча и укрывая пол еще на шаг вокруг меня.

– М-да, не совсем мои фасоны,– фыркнула, как можно туже затянув ворот и кое-как подобрав подол. Примерять местные туфли я даже не пыталась. Вместе с платьем и лестницами, они, скорее всего, могли бы стать причиной свернутой шеи.

Не представляя, как выгляжу сейчас, кое-как прибрав волосы, чтобы не казаться совсем уж неряхой, я повернулась к своему неожиданному приятелю.

– Ну, что? Идем искать хозяина? Или хотя бы того маленького господина, что встретился нам ранее.


Придерживая подол и удивляясь, отчего ноги не мерзнут на каменном полу, я шла за Корицей, по извилистым, иногда узким, а местаи похожим на целые улицы, переходам. По моим представлениям поместье было примерно раз в десять меньше снаружи, чем мне казалось сейчас. Может, я просто смотрела  с такого положения? Или чего-то не заметила?

Как-то неожиданно, кружа по незнакомым переходам, мы опять попали в арочную комнату с выбитыми окнами. На полу, кажется, развелось еще больше сухих листьев, налетевших неведомо откуда. Все так же несколько печально стояла пара старых, запыленных кресел, от которых веяло какой-то тоской.

– И зачем нам сюда? – я с недовольством глянула на Корицу, так и не решаясь переступить порог. Несмотря на то, что высокие, двустворчатые двери из темного дерева были открыты, я чувствовала некоторое опасение. Уж очень печально выглядел зал.

Пес, на мгновение проявившись очертаниями, громко и радостно гавкнул, словно пытался честно мне ответить, но не видя четко морды, я никак не могла угадать его мысли.

– Что вы тут делаете? – взволнованный, уже знакомый голос раздался из-за спины, заставив подпрыгнуть.

– Искали хозяина. Как скоро господин Бьялтинн вернется?– пытаясь отвечать спокойно, несмотря на колотящееся сердце,  я изобразила улыбку. Но, видно, гоблин был опытным дворецким. Или камердинером?

– Девица, ты меня погубить хочешь,– издав мученический вздох, гоблин прикрыл глаза. – Бьялтинн – это не мой хозяина. Это весенний праздник, который показывает приход светлой половины года. Когда власть переходит к Белену. Когда королева надевает светлый венец и призывает Благой двор.

– Хорошо,– я кивнула, показывая, что слушала внимательно,– это праздник. Но я тут при чем? Мне просто нужно вернуться домой.

– Просто да непросто,– скривился гоблин, отчего лицо стало похоже на сморщенную калошу. Вдруг местный дворецкий замер, к чему-то прислушиваясь, а из-под ног раздалось тихое поскуливанье.

– Корица, что с тобой? – спросила, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

Ответа я не получила. Гоблин поймал меня за запястье, и куда-то потянул с невероятной силой и скорость.

– Давай бегом. Я сам сперва поговорю.

– Да что такое?– оказавшись в просторной, изумрудно-зеленой комнате, с красивым диваном и расписными стенами,  я удивленно огляделась, не понимая происходящего.

– Хозяин возвращается. Не высовывайся, пока не позову,– гоблин уже захлопнул дверь, но тут же ее открыл, сунув длинный нос в комнату.– Как звать-то?

– Хлоя, – ответила, все еще глупо моргая.

– Совсем не легче,– ворчливо ответил гоблин, словно я назвалась Ежихой или Торговкой.

Из коридора раздался громкий, счастливый лай.

Гоблин выругался под нос и выскочил вон, хлопнув дверью. Та, почти сразу стала медленно, со скрипом открываться,  так  и не захлопнувшись окончательно.

– Мукеш! Муке-еш, ты где? – голос, разнесшийся сразу по всему поместью, оказался невероятно мелодичным, хотя в нем явно слышалась усталость.

– Бегу, мой хозяин! У меня все готово. Камин горит, сидр на столе…– голос гоблина становился все тише, и я решилась высунуть нос в коридор, чтобы хоть одни глазом увидеть, кто же хозяин, с которым меня опасались знакомить.

– Как я устал от этого веселья,– мимо меня, в сторону лестницы мелькнул огонек, и я была готова поклясться, что видела крылья. Маленькие, трепещущие, как у стрекозы. Со всех сторон окруженные сиянием.

Но стоило мне моргнуть, как огонек пропал, и на верхней ступени лестницы, ведущей вниз, уже стоял мужчина, облаченный в черное.  Высокая, стройная фигура, что выглядела еще более впечатляющей в длинном сюртуке. Волосы, темные и перехваченные черным же бантом у основания шеи. И светлая кожа, окруженная едва заметным, в ярком дневном свете, сиянием.

– Му-укеш! – теперь голос вовсе не был приятным. Он походил на шипение сердитого кота. Большого и очень опасного, как в тех клетках, что я когда-то видела в королевском зоопарке. Те «кошки», вовсе на кошек и непохожие, были ростом мне по пояс и пугали даже охотничьих собак.

– Мой хозяин? – гоблин появился через мгновение, резко затормозив в десяти шагах от мужчины.

– Скажи-ка мне, Мукешь, чем так воняет в моем доме?

– Мой хозяин, мой хозяин,– гоблин, кажется, начал мелко дрожать, а мужчина, медленно поворачивал голову, словно выискивая что-то.

Мне стали видны тонкие, хищные черты лица, сведенные брови, и в какой-то момент, напуганная всем происходящим, я отскочила от двери. Не хотелось попасть под прицел глаз этого существа.

 Запутавшись в слишком длинных юбках, я рухнула на попу, закусив губу, чтобы не издать ни звука.

– Кажется, у нас предстоит неприятный разговор, Мукеш. Не ждал я от тебя подобного, – голоса звучали чуть приглушенно.

Несколько мгновений висела тишина, а затем по всему дому прокатилась волна ветра. Мне показалось, что здание вздохнуло и с шумом и облегчением выдохнуло. В нос ударил острый, пряный запах корицы.

– Но сперва я все же немного подремлю,– утомленно и уже вовсе не зло произнес все тот же чарующий, мурлыкающий голос. – Пес!

Как я не старалась, от слишком сильного запаха в носу все крутило и щекотало. Восторженный лай должен был заглушить мой отчаяний «чхи!», но видно, слух у местного землевладельца был так же хорош, как голос.

– Будь здорова, дЕвица,– с насмешкой и легкой издевкой раздалось откуда-то издалека.

– Спасибо,– тихо ответила, все еще сидя на полу, и не очень понимая, стоит ли сразу идти со своими вопросами к этому мужчине, или все же послушать гоблина, и дать ему возможность первым переговорить с хозяином.

Тряхнув головой, еще раз оглядев комнату, я поднялась и перешла к изумрудному дивану с резными ножками. Отряхнув платье от листьев и пыли, что могли на него налипнуть, я медленно опустилась на сочный бархат, и еще медленнее выдохнула.

– Хозяин сказал, что устал, Хлоя. Значит, пусть сперва немного отдохнет,– откидываясь на спинку дивана и всего только на мгновение прикрыв глаза, напомнила самой себе.

Дремота почти сразу захватила тело и разум, и я уже точно не могла сказать, причудился ли мне тихий смех, или он был частью сна. ___________________________ Немного подумав, заменила все же Бельтайн на Бьялтинн, его более гэльский вариант, как менее замыленный. Самайн – 1 ноября, (хеллоуин) ночь разгула духов. и начало Темной половины года Бьялтинн – 1 мая, начало Светлой половины года.

Глава 4

Тепло, мягко и невероятно уютно. Что именно могло заставить меня проснуться, было непонятно, настолько хорошо чувствовало себя тело.

 И все же, какое-то легкое чувство беспокойства, дискомфорта, как щекотка в носу, никак не позволяло упасть в дремоту обратно. Не в состоянии открыть глаза, я даже протерла их рукой, пытаясь расцепить ресницы, которые, кажется, переплелись между собой, не желая разлучаться.

Сев, понимая, что не смогу проснуться, пока под головой такая удобная подушка, я почувствовала, как мягкое, теплое покрывало сползает по плечам. Через тонкую ткань платья в тело тут же вцепился холод, заставив поежиться и уже куда легче открыть глаза.

И тут  же пожалеть об этом.

В кресле напротив,  закинув длинные ноги на невысокую банкетку, сидел хозяин поместья. Наряд оставался все таким же темным, но, кажется, чуть  менее вычурным. Волосы свободно лежали по плечам, в одной руке, приставленный на подлокотник, находился высокий стакан, с чем-то золотисто-оранжевым.

Чувствуя себя до крайности неловко, я подняла взгляд выше, встретившись с темными, кажется, синими глазами. Тонкие, изящные черты лица, чем-то неуловимо все же отличные от привычных и высоко вздернутая бровь. Смесь иронии, досады и раздражения.

– Прошу прощения. Видимо, я уснула,– несколько растерянно оглянувшись на бархатную подушку в тон дивану и на светлое покрывало, что сползло с моих плеч, пролепетала я.

Если гоблин меня просто шокировал самим фактом собственного существования, не пугая вовсе, то этот субъект вызывал чувство неловкости. Я почему-то ощущала себя провинившимся ребенком,  что ждет выговора.

– Верно,– медленно и как-то величаво кивнул мой визави.

– Я понимаю, что это не вежливо,– вдруг судорожно начав приглаживать растрепавшиеся волосы, проговорила я, стараясь не смотреть в глаза собеседнику,– но поверьте, это вышло совершенно случайно.

– Не думаю,– все так же, отделываясь короткими фразами, произнес мужчина. Уголок губ дрогнул, и хозяин дома поднес ко рту стакан.

– Я вас уверяю, что у меня не было намерения так злоупотреблять вашим гостеприимством…– попыталась оправдаться, чувствуя, что просто позорю собственную семью, ввалившись в чужой дом без дозволения и заснув на диване.

– Успокойся. Я решил, что тебе стоит немного поспать,– в первый раз фраза прозвучала в мой адрес чуть длиннее, чем несколько слов, заставив прислушаться к чарующему тембру тихого, тягучего голоса. – Очень бы хотелось избежать истерик. Или хотя бы уменьшить их число. Так что разговоры лучше вести после отдыха.

– Каких истерик? – я посмотрела прямо в глаза мужчине, пытаясь понять, на что мне тут так открыто намекают.

– Твоих истерик,– как-то утомленно произнес собеседник, отчего я опять поежилась. А может, дело было в сквозняках, что гуляли по переходам поместья?

– Но я вовсе не собираюсь рыдать,– несколько недоуменно отозвалась. А затем просто распахнула рот от удивления.

Хозяин дома щелкнул пальцами свободной руки, и мимо меня, в дальнюю сторону комнаты пронесся поток золотых искр, с силой ударивший вглубь темного зева камина, на который я и внимания не обратила. Дрова, сложенные горкой, на миг вспыхнули синим, почти сразу весело затрещав теплым, оранжевым пламенем.

– Как вы…? – вопрос так и повис в воздухе, стоило мне повернуть голову и снова посмотреть на собеседника. Мужчина почем-то выглядел несколько печальным. И тут в мою голову пришел куда более важный и своевременный вопрос: – Кто вы? И куда я попала?

– Выпей немного сидра,– мужчина махнул рукой куда-то в сторону, и я рассмотрела довольно длинные когти, от вида которых в голове тут же возникали самые недобрые ассоциации. – Разговор предстоит длинный и, вероятно, неприятный для тебя.

– Я не пью хмельное,– строго, словно отчитывая младшую сестру, заявила в ответ.

– Просто сидр. Он согреет. Выпей, дЕвица, не вынуждай повторяться. Я этого не люблю.

Оглянувшись кругом, я нашла у дальней стены стеклянный кувшин на столике и еще один стакан, несколько другой формы.  Чувствуя неловкость под внимательным взглядом от собственного наряда и волос, которые несмотря на все попытки, торчали в стороны, я медленно поднялась с дивана.

 Прежде чем подойти к столику, быстро и аккуратно сложила покрывало, что бесформенной кучей лежало рядом. Пусть в нашем доме и была пара слуг, но такие вещи мама пресекала строго с самого детства. Она свято верила, что каждый человек должен делать все, что в его силах, прежде чем просить помощи у кого-то другого. Она была настоящей леди и учила этому нас.

Только последние годы, прожитые в деревне, кажется, сказались на моем изяществе и грации  не лучшим образом, так как делая шаг в сторону от дивана, я все же наступила на длинный подол, и едва не рухнула носом в пол, в последний момент успев схватиться за диван.   – Почему на тебе эти тряпки? – мужчина успел скинуть ноги с банкетки и почти встать с кресла за то короткое мгновение, пока я восстанавливала равновесие, но, к моей радости, вернулся на прежнее место, увидев, что я в порядке.

Он меня немного пугал и с такого расстояние, и вовсе  не хотелось, чтобы подходил ближе. Не с этими когтями на руках.

– Что вы сказали? – растерянно, восстановив дыхание, переспросила, понимая, что не помню, о чем был разговор, помимо сидра.

– Почему ты в это одета? – сверкнув глазами, явно раздражаясь от необходимости повторять, произнес мужчина.

– Свое платье я вымочила в озере. Или пруду. Господин гоблин разрешил мне взять это.

– «Господина гоблина» зовут Мукеш,–  хмыкнул хозяин дома. – Ладно, с этим решите позже. Ты сегодня доберешься до этого треклятого сидра?

Кажется, кто-то вовсе не отличался особым терпением, так что, не желая смотреть на разгневанных мужчин, не владеющих собой, я быстрее подошла к столику, налив себе треть стакана янтарной жидкости, от которой пахло яблоками, и все той же корицей.

– Пей уже, во имя Самайна!*

С сомнением покосившись сперва на стакан, потом на мужчину, и вновь на стакан, придя к выводу, что меня было проще убить во сне, я несмело глотнула. Напиток оказался теплым, пряным, сладким, и пах осенью в ее самых лучших проявлениях.

– Теперь можем поговорить,– мужчина заметно расслабился, словно я сделала что-то значительное. – Как я понял из лепета Мукеша, ты не из Камьеледаля. Это так?

– Да,–  мне стало вдруг тепло и так легко, что я даже схватилась за спинку дивана, рядом с которым стояла. Подозрительно покосившись на стакан, медленно обогнула предмет мебелировки и почти упала на него.– Я, признаться, даже не знаю, где этот Камель…Кемель… находится. Я из Пасленок.

– Вот же угораздило,– тихо пробормотал мужчина скривившись.– Камьеледальские хоть знают, что к чему.

– Так вы и мне объясните. А лучше просто скажите, в какой стороне моя деревня, и я пойду себе спокойно,– не понимая, почему комната начала немного дрожать контурами, предложила самое разумное решение.

– Конечно, пойдешь ты теперь. Как же. Слушай внимательно, дЕвица.

– Я Хлоя,– махнула рукой, устав от этого странного и непривычного обращения.

– Прекрасно,– таким тоном, словно мое имя было самым отвратительным, что ему доводилось слышать, прокомментировал хозяин дома и вернулся к прерванному.– Так вот, Хлоя. К моему великому сожалению, ты застряла тут до самого Бьялтинна, который празднуют весной.  Через полгода.

– Глупости какие-то вы говорите,– упрямо выдала, тряхнув головой в попытке разогнать муть перед глазами.

– Нет, это вовсе не глупости. Ты попала сюда случайно, по тому пути, который обычно недоступен. Мне еще предстоит разобраться, кто так смело подшутил, но тебе, да и мне, это не поможет. На ближайшие полгода ты моя служанка.

– Что?! – никак от неожиданности зрения прояснилось. Я смотрела не фигуру существа напротив, в его спокойные синие глаза, и только теперь заметила, что тело мужчины окутано слабым, едва заметным ореолом свечения. – Что за глупости вы сейчас сказали? Я никогда не была служанкой. Я дочь благородного рода. Довольно старинного и не самого бедного, надо признать.

– Это меня радует, но никак не влияет на твой статус тут. Впрочем, обязанностей у тебя будет не так и много. Основная – попадаться мне на глаза как можно реже. Если справишься, то в ночь Бьялтинна я помогу тебе вернуться домой. И щедро отблагодарю за службу.

Я вскочила на ноги, пройдясь по комнате в попытке успокоиться. Только в этот раз привычный метод не работал.

– Да что вы такое говорите?! Если вздумаете меня тут удерживать силой, то должны знать – отец будет меня искать. Уже сегодня ищет. Весь лес прочешут, так что вам никак не спрятать меня.

– Девица, Хлоя,– хмыкнув, покачал головой местный безумец,– я никого не стану удерживать силой, а твой отец может по листочку перетрясти весь лес. Но вам не встретиться до тех пор, пока оба мира не сойдутся вновь.

Глядя на меня с каким-то сочувствием, словно это я сошла с ума, хозяин поместья опять покачал головой, а затем продолжил, рассматривая сквозь стакан огонь в камине:

– Кто я по-твоему, Хлоя?

– Безумец из чащи леса,– не задумываясь, прошептала.

Все так же глядя на пламя сквозь напиток, мужчина усмехнулся.

– Да, тяжело с тем, кто попал сюда случайно. Может и не стоило просить Мукеша запирать все двери? Тогда и сложностей  меньше было бы,– он разговаривал словно сам с собой, не обращая на меня внимания.

Вдруг почувствовав, что меня накрывает какой-то паникой, я медленно, очень осторожно поставила стакан на столик, обошла диван, и так же плавно, придерживая слишком длинный подол, направилась к дверям.

– Ты, конечно, можешь попытаться, но попав в мой мир, в мир фейри, если хочешь,  ты не сможешь выбраться до срока,– мужчина все так же сидел в кресле, даже не делая попытки меня остановить.

Толкнув дверь, я пошла в сторону лестницы, ускоряясь с каждым шагом. Спустившись практически бегом, едва пару раз не запутавшись в юбке, я метнулась в знакомый коридор.

– Я не хотел, чтобы так вышло, но в этом году Пророчица усмотрела мое имя среди звезд, –голос, все такой же спокойный и размеренный, с мурчащими нотками, звучал так отчетливо, словно я все еще была в той комнате с  зеленой мебелью.– Я приказал Мукешу запереть все, чтобы ни одна девушка из Камьеледаля не смогла добраться до моего дома по тропе. Но ты умудрилась упасть в воду.

Тяжелый, печальный вздох, словно я не просто случайно попала в чужой дом, а нарушила чьи-то весьма важные планы.

Добежав до калитки, я замерла на миг, представив, что та не поддастся, и, зажмурившись, толкнула. С тихим скрипом калитка открылась, совершенно не сопротивляясь.

– Можешь, конечно, попробовать, только будь осторожна. Ты не у себя дома,– вот теперь голос прозвучал немного глухо, но все еще достаточно различимо.

Шагнув со двора, я побежала, высоко подняв юбки. Узкая тропа, что вела в противоположную сторону то спуска к водоему,  оказалась хорошоразличимой, и хотя ноги то и дело попадали на мелкие камни и колючки, я и не думала останавливаться. Сердце грохотало где-то в горле, дыхания уже не хватало, но мне становилось как-то легче, свободнее.

До тех пор, пока нога словно не провалилась в яму. Я падала с высоты по пояс, весьма ощутимо приложившись спиной о землю. В глазах на миг потемнело, дыхание  выбило из легких. С тихим стоном я повернулась набок, так как в таком положении должно было быть чуть менее больно. Закашлявшись, попыталась вздохнуть.

– Чем быстрее бежишь, тем сильнее удар и выше  точка перехода, – глядя на меня с некоторой долей сочувствия, произнес хозяин поместья, оперевшись о ствол одного из тех деревьев, крона которого тихо шуршала осенней золотой листвой.

Он держался в десятке шагов от меня, что не могло не радовать.

Кряхтя, перекатившись на четвереньки, я медленно поднялась, и опять пошла в сторону калитки. Несмотря на то, что солнце все еще пробивалось лучами сквозь деревья, ноги вдруг стали сильно мерзнуть. Но это не могло меня остановить.

Глубоко вздохнув, я вышла со двора.

Сообразить, что не сделала самого очевидного и правильного, мне удалось  только после третьей попытки, когда спина, кажется, превратилась в один сплошной синяк. Несмотря на то, что я учла слова хозяина поместья, что все так же стоял у дерева, падать было больно.

– Может, довольно? – практически безразлично вопросил мужчина. За его спиной из-за двери дома выглядывал хмурый Мукеш.

– Нет,– тихо выдохнула, выходя за калитку и сворачивая в сторону ступеней.

Было даже удивительно, как я не сообразила сразу. __________________________________________________ Самайн – один из древних гэльских богов, по одной из версий. Охотник за страхом и душами, который открывает двери между мирами людей и духов. Во время Самайна духи мёртвых приходят навестить своих живых родственников – для них оставляют открытыми двери и зажигают путеводные огни на окнах и перед домами.

Глава 5

Вода казалась темной и очень густой, как сахарный сироп, в который осенью макали яблоки. Вот только вовсе не сладкий. От озера пахло прелыми листьями  и сыростью, которой не было наверху, вблизи дома.

– Не вздумай. Захлебнешься в этом озере – умрешь, но никак не попадешь к себе,– тихий голос в котором проскальзывали нотки, от которых хотелось поежиться, раздался за спиной.

– Во двор не вернет? – спросила, пытаясь не думать о том, как сильно болят спина и бок, которым при  падении доставалось сильнее остальных.

– Не уверен.Теперь-то это просто  озеро, не больше. Тот, кто сделал его дверью в Самайн не сможет держать путь открытым сейчас.

– Но я все же попробую. Полгода…– я выдохнула. Шагнула ближе к воде, и глубоко вздохнула.

– Как знаешь. Мешать не стану.

– Сердечно благодарю,– растеряв все остатки хорошего воспитания, сердито рыкнула.

 Еще один глубокий вдох, и я делаю шаг. Площадка выше воды на локоть, так что я должна по идее сразу упасть с головой, а не стукнуться о дно коленками, стоя в воде по пояс. А с другой стороны, будет нормальный лес. Знакомый и вполне обычный.

Вода сомкнулась над головой, тело тут же стало трясти от холода, но я честно терпела, пока в груди еще оставался воздух. Ноги так и не коснулись дна, тело становилось каменным от холода, а в груди появился огонь. За ребрами пекло так сильно, что я невольно открыла рот, надеясь на облегчение, но вместо этого в горло хлынула вода, заставляя кашлять.  Ледяная жидкость помчалась дальше, заполняя мое тело, кажется, целиком.


– Знаешь, твое упорство было бы восхитительным, если бы не таким глупым,– все тело ломило от дикой, выкручивающей боли. Руки и ноги потряхивало, а голова казалась тяжелой, как чугунный горшок.

Вдруг пушистое и толстое одеяло, под которым я лежала, приподнялось в ногах, и их коснулось что-то горячее.

– Не дергайся, – раздраженно произнес хозяин лесного поместья. – Не хватало еще, чтобы заболела. Вот будет веселье для всего Двора. Нимедасофер греет ножки своей человечке. Если об этом узнают, придется открутить ни одну голову, прежде чем сплетни смолкнут…

Голос доносился издали, словно приглушенный занавесками. Тело переставало дрожать, согреваясь, но поза была какой-то страшно неудобной, от которой тянуло и шею, и спину. Я попыталась медленно перевернуться, но тут же тихо застонала от боли.

– Да, – с каким-то мрачным торжеством и толикой сочувствия, произнес мужчина, хватая за плечо и перекатывая обратно набок,– последствия твоих действий весьма красочно отобразились на всей спине. Придется полежать на боку.

– Так… так больно,– тихо проскрипела, пытаясь хоть что-то сделать с мешающей рукой.

– Сейчас, мне кажется, тебе в любом положении будет больно. Попытки самоубийства, они, знаешь, такие. Без последствий не проходят.

– Я не… не пыталась,– казалось очень важным объяснить, оправдаться. Самоубийство – страшное преступление. И даже обвинение в таком было мне неприятно.– Я хотела домой.

 – Похвально,– фыркнул местных хозяин.

Вдруг мою голову приподняли и к губам прижалась чашка, немного напугав. Веки казались такими тяжелыми, что я никак не могла их открыть.

– Пей. Твое упрямство достойно моей помощи, – на язык упала капля все того же сладкого, пряного сидра, согревая уже изнутри.– Или смерти.

Я едва не закашлялась от последнего тихого и задумчивого комментария, но чашка пропала, дав возможность отдышаться.

– А теперь спи.

Я хотела возразить, что не собираюсь, так как мне стало намного лучше, но провалилась куда-то в темноту.

**

 Нимед.

Я был зол на Мукеша. Приказ звучал четко и вполне понятно: запереть все двери и калитки. Так, чтобы ни одни девица из Камьеледаля не попала в мой дом. То, что мое имя оказалось в списке, ничего не значило. Пророчица могла и ошибиться. Такое уже бывало, пусть всего-то пару раз. И я был намерен использовать для своей выгоды все варианты.

Огородив дом дополнительной защитой, рассыпав по периметру красную кирпичную пыль*, перекрывая путь всем шутникам и глупцам, коих хватает при Дворе, решил и сам убраться подальше, в земли баронессы, где нас боялись и старались лишний раз не беспокоить.

Много лет назад, будучи еще совсем юн, я с интересом наблюдал, как девушки из Камьеледаля выходят на волшебную дорожку, испытать удачу. То, что многие из них не вернутся домой, то, что из десяти, троих найдут по весне среди тающего снега, вовсе не пугало их. Сжав кулачки, вплетая яркие ленты в косы, словно это могло помочь, каждая из них грезила о том, как вернется весной, разодетая в шелка и золото. Как сможет не только сама решать свою судьбу, но и станет благодетельницей всей семьи.

И ни одну из них не смущало, что девушки не могли вспомнить ничего за прошедшие полгода. Не пугали мелкие белые шрамы на руках и спине. Не удивляли мозоли на пальцах. Это было такой мелочью в сравнении с сундуком богатств или золотой диадемой на голове, что любая из них была готова рискнуть.

Это было вначале весело, наблюдать как старшие из фей приводят своих ручных зверушек во Двор, на бал, хвастаясь ими, как украшениями. Потом стало противно, когда годы и заслуги позволили попасть в этот закрытый клуб, в ближний круг, состоящий из трех сотен фей.

Вот тогда, когда все открылось для меня полностью, я пообещал себе, что не позволю затянуть меня в эти игры. И сделал все, чтобы сдержать слово.

Но теперь в одной из спален моего дома лежит девушка, едва живая от попыток сбежать. Та, которая ничего не знает ни о моем мире, ни о  народе, котороый тут обитает.

Пытаясь сбежать от судьбы, я загнал себя в еще более узкий коридор, из которого будет не так просто выбраться.

– Мукеш! – девушка уснула, не в силах бороться с моими чарами, а я все стоял у постели, рассматривая темные длинные ресницы, волосы, пусть и спутанные, но густые и красивые. Загорелая кожа так не вязалась с привычным образом светловолосых и бледных дочерей Камьеледаля, что я невольно усмехнулся.


– Да, хозяин,– гоблин замер в дверях, не решаясь подойти ближе.

– Найди ей нормальную одежду. Те лохмотья, в которых девушка ходила сегодня, вовсе не соответствуют моему дому.

– Слушаюсь, хозяин,– дворецкий склонился.– Что-то еще?

– Да. Ты не видел пса?  У меня опять начинает щекотать в носу от посторонних запахов. Эта треклятая тина…

Чувствуя, что еще немного, и могу выпасть из жизни на несколько часов, я щелкнул пальцами. Пес этого не любил, но ждать, пока гуляка явится, было некогда.

По дому прокатился тихий выдох, и все посторонние ароматы вынесло прочь.

Пес недовольно чесал за едва различимым ухом, сопя во всю.

– Не ворчи. Это твоя прямая, и надо заметить, единственная обязанность,– поскребя когтями у затылка, от чего волшебное создание тут же сменило гнев на милость, я вышел из комнаты. Девушке стоило выспаться. У нее еще завтра истерики, если я хоть что-то понимаю в людях.

**

Хлоя.

Комната была другая. Чуть больше, чуть богаче. Тут на стене были цветочные узоры, пусть бледные, но изящные, а с другой стороны висело зеркало. Какое-то мутное, словно в пятнах с обратной стороны, но и в нем имелось свое очарование. Даже кровать тут была шире, чем в комнате, куда Мукеш меня привел в первый раз.

Сев, поморщившись о  ноющей боли во всем теле, я с не меньшим удивленим осмотрела свою рубашку. Длинная, из хорошего тонкого хлопка с однотонной вышивкой белым по белому, она вовсе не походила на то безобразие, в котором мне пришлось быть вчера.

И тут я вспомнила все. Как пыталась сбежать домой, как падала на спину. Даже ободрала  локоть.

 И то, как пыталась утопиться в озере.

И обещание местного хозяина не помогать и не спасать.

 Но я тут, жива и здорова, а убранство комнаты настолько соответствует всему виденному вчера, что и не возникает вопроса, где именно я нахожусь.

Одеяло в ногах вдруг само собой примялось, заставив бешено, от испуга, застучать сердце. Но через миг в носу защекотало от запаха корицы, а воздух над постелью пошёл рябью, словно пес проснулся.

– Ты меня напугал, Корица,– с напускным обвинением выдала я, протягивая ладонь и почесывая зверя между ушами. Мне показалось на мгновение, что стали видны светло-карие большие глаза и темный нос, но все пропало так быстро, что я даже не успела моргнуть.

С ощущением внутренней тревоги, продолжая запускать пальцы в короткую теплую шерсть невидимого зверя, я посмотрела в окно. Солнце вновь светило вовсю, так что дело шло к полудню. Но погода не радовала. Я все еще не знала, как выбраться отсюда. И, судя по всему, хозяин поместья мне также в этом помочь не был способен.

– Подвинься,– пытаясь выпутаться из одеяла, попросила пса. Ноги опустились на деревянный коврик, настолько удивив неожиданным ощущением, что я даже нагнулась посмотреть, действительно ли так оно и есть, или я просто слишком сильно ударилась головой.

Нет, коврик все же был. Сложенный из небольших светлых плиточек, кажется, прошитых между собой, он ощущался невероятно приятно под ногами. Еще раз внимательно осмотрев комнату, заметила небольшой столик под окном и табурет, на котором лежала одежда.

Решив, что начать стоит с малого, я сперва заглянула в уборную, которая была, кажется, точной копией вчерашней, Предстояло что-то сделать с волосами. Пусть от них не пахло болотом, а только корицей, длинные пряди спутались так, что я не могла расплести косу. Потратив прорву времени, только сильнее все запутав, я тяжело вздохнула и отправилась переодеваться. Разгуливать в ночном платье по дому, в котором живут мужчины-не-родня, не позволяло воспитание.

Стоя посреди комнаты, я на вытянутых руках рассматривала сегодняшний наряд. Тонкие брюки и длинная, почти что по колено, прямая рубаха. Ткань была простая, но тонкая и добротная, тут я поспорить не могла. Но ходить в таком виде?

Я, приученная к длинным и широким юбкам и платьям с глубоким декольте, никак не могла смириться с тем, что мои лодыжки будут выставлены напоказ. И это с воротом под горло!

Но не ходить же в ночной рубахе, в самом деле?

 Тяжело вздохнув, посетовав Корице на несправедливость и глупые нравы местных дикарей, я все же переоделась. Наряд был великоват, но на удивление удобен. Ничего не сковывало в талии, не зажимало в плечах. Только обнаженные лодыжки нервировали страшно. Хотелось одернуть штанины ниже, но тогда я рисковала потерять половину наряда при неверном шаге.

Оглядев комнату еще раз, я вернулась к табурету. Мягкие туфли, без каблука, но с вышивкой, я даже примерять не стала. Хватило одного взгляда, чтобы понять – они больше, чем надо почти на пол-ладони. А вот широкий и длинный шарф, в тон песочному наряду, сотканный из какой-то полупрозрачной ткани, меня все же заинтересовал.

Решив, что на крайний случай смогу прикрыть им безобразие на собственной голове, я подхватила искусно украшенную накидку, и позвав Корицу, вышла из комнаты.

В первый миг мне показалось, что коридор все тот же, но уже после двух поворотов, я окончательно потерялась и потребовала у пса отвести меня в кухню. Как бы там ни было, а голодать  было просто глупо. Да и не хотелось вовсе. 

Живот согласно заурчал.

– Так и сил на повторное купание в озере не останется, – фыркнула я вслух, таким образом признавая вчерашний поступок глупым. Мысли, что в любом случае попробовала бы этот вариант, я не позволила засесть в своей голове. Было не до того, так как меня стало вдруг тянуть куда-то к лестнице на первый этаж.

Быстро спустившись, едва ли не подпрыгивая на шуршащих под ногами листьях, я шла на запах какао и свежей выпечки.

Глава 6

Проснулась? Наряд впору? – в кухне за небольшим столиком у арочного окна сидел гоблин, потягивая что-то из красивой чашки, расписанной множеством затейливых узоров.

– Да, этот куда лучше, чем то платье, что было вчера,– потянув подол длинной рубахи, украшенной кисточками, кивнула я.

– Но ты снова босая,– не преминул заметить Мукеш.

 – Туфли оказались велики. Да и полы тут теплые,– призналась, с тоской и жадностью глядя на свежие булочки, в блюде на столе перед гоблином.

– Садись, никто специально звать не станет,– махнул дворецкий на место напротив, потянувшись за чайником и наливая что-то ароматное и светлое в другую чашку.

 Не заставляя себя уговаривать, скользнула  за стол, с жадностью оголодавшего волка рассматривая, чем мне предстоит завтракать. Выцепив из большого блюда рогалик, который практически смотрел на меня румяным боком, впилась зубами в свежую выпечку, даже не потрудившись намазать сверху джемом или маслом, что стояли тут же.

– Когда последний раз ела? – двигая в мою сторону блюдо с желтым, нарезанным пластинами, сыром, по-доброму ворчливо спросил Мукеш.

С трудом проглотив кусок, который уже было хотел встрять в горле, несколько виновато посмотрела на дворецкого. Даже то, что я так проголодалась, не очень оправдывало мое поведение.

Пришлось глотнуть из чашки какого-то травяного сбора, отдающего ягодами облепихи, прежде чем смогла ответить:

– Перед тем  как к вам попасть, в середине дня яблоко съела. Я же не думала, что так заплутаю,– пожала плечом, стараясь сильно не размышлять, как быть дальше.

– Хозяин считает, что ты не просто заплутала, а тебя «заблудили»,– покачал большой головой гоблин, отчего уши забавно заколыхались, притягивая взгляд.

– А? – несколько рассеянно посмотрела в глаза Мукеша, пытаясь уловить смысл произнесенных слов.

– Обычно в тех землях крылатые не буянят, но видно от скуки молодые спрайты* покинули привычные территории.  В Самайн деревенские люди не ходят в лес. Да и из домов стараются нос не высовывать с наступлением сумерек. А тут ты. Как было не удержаться? Чего в лес пошла? – сердито и взволнованно, словно родной дядька племянницу отчитывал, спросил гоблин.

– Грибы собирать,– потупившись и несколько раз моргнув, отозвалась виновато. – Мы из них настойки делаем, потом во дворец продаем. У нашего рода королевский патент на этот  рецепт имеется.

– Значит правда из благородных?

– Не самые знатные, конечно, но и не пастухи овец, – чуть вскинув голову, призналась.– Мама когда-то была даже в претендентках на место королевской фрейлины, но ее по здоровью не взяли.

– Так чего вы в деревне забыли? В Лисенках твоих.

– В Пасленках,– тихо поправила, чувствуя, как к глазам начинают подкатывать слезы. – Мама совсем слегла, и отец дом в городе продал, купив небольшое поместье в деревне. Лекари обещали, что ей тут станет лучше. Так и вышло. Только совсем не надолго. А потом уже возвращаться не захотели.

– Не реви,– ворчливо пробормотал Мукеш, двигая в мою сторону еще какое-то блюдо с лакомствами. Вокруг чашки уже и места пустого-то не осталось.– Не с чего теперь плакать. Завтракай давай и буду показывать тебе дом. Придется тебе смириться с тем, что на полгода ты у хозяина в прислугах.

– Это что, мне теперь посуду мыть? – меня подобная работа не пугала, всякое время бывало. И бедно, и богато жили, так что это я умела. Но не сказать, чтобы любила и была согласна с таким положением дел.

Мукеш оглядел кухню, словно выискивал ответ на мой вопрос. Я, немного утолив голод, и будучи в состоянии думать уже о чем-то другом, тоже осмотрелась. Помещение выглядело вовсе не жилым. За исключением столика, за  которым мы сидели, все вокруг смотрелось так, словно никогда не использовалось.

– Нет, посуду мыть не нужно. И готовить тоже. Для этого у дома своих чар хватает.

– Тогда что я должна?– Сунув в рот небольшое печенье в форме цветочка, я чуть не застонала. Кажется, это было самым вкусным десертом, что я пробовала в жизни.

– Топить камин в гостиной хозяина,– загнув один длинный палец, произнес гоблин.– Подавать ему чай. Листья эти выметать. По всему дому разлетелись уже. Закончила?

Я кивнула, поднимаясь из-за стола. Вопросительно глянув на Мукеша, ждала подсказки, куда ставить чашку.

– Оставляй все, и идем,– гоблин двинулся вон из кухни, а я мельком глянула на огромную плиту, покрытую тонким слоем пыли. В углах по потолку то и дело виднелась паутина, а про количество сухих листьев под ногами вовсе и говорить не стоило.

Едва мы вышли из кухни, как ступни опять утонили в этом шуршащем ковре.

– Господин Мукеш, а кто такие спрайты? – вспомнив незнакомое слово, спеша за гоблином и с трудом умудряясь не отставать, спросила.

– Я не «господин». Просто Мукеш,– ворчливо, даже как-то недовольно поправил гоблин.– Спрайты – это феи среднего класса. Некоторые из них не умеют оборачиваться, но уже неплохо владеют чарами и в большинстве могут сдерживать эмоции.

– А ваш хозяин кто? – мне все никак не удавалось поверить, что все это взаправду. Даже слабая ноющая боль в спине никак не помогала свыкнуться.

– Хозяин – ша, – с гордостью, словно это была его личная заслуга, ответил Мукешь, понимаясь по лестнице на второй этаж.

– Я не понимаю, что это значит.

– Хозяин Нимедасофер относится к феям высшего порядка и служит самой королеве,– Мукеш повернул  почти сразу за лестницей и остановился у высоких дверей. – Есть еще Пикси. Эти совсем юные. Или из тех, кто так и не научился владеть собой. Толпа таких пикси может устроить настоящие неприятности любому. Из-за них гибнут урожаи и вспыхивают лесные пожары. Потому-то Ее Величество старается не допустить их в мир людей.

Гоблин толкнул двойные двери, и мы попали в светлый кабинет. Тут, как и во всем виденном мной доме, были песочного цвета стены, высокие окна, и удивительные, мутные зеркала. Мне иногда даже казалось, что за ними, за этими гладкими поверхностями, словно потертыми и изъеденными с обратной стороны, прячется вход в следующую комнату.

– Это кабинет хозяина. Сюда подавать чай или сидр. И следи, чтобы камин был чистым. Там,– Мукеш указал на узкую дверь за камином, – его спальня. Тебе там бывать запрещено. Хозяин подчеркнул это особо.

Я кивнула, радуясь, что прибирать в чужой спальне – не моя задача.

Оглядевшись, поняла, что в комнате и делать-то особо нечего. В камине лежала всего горсть золы и уже были выставлены шалашиком дрова. Если приглядеться, то и на каминной полке, и в углах можно было разглядеть паутину, но это вовсе не походило на запущенность.

– Что-то еще?

– В доме можешь гулять свободно, только в подвал не ходи,– кивнул Мукеш, поманив меня прочь из хозяйского кабинета. Еще раз оглянувшись, я удивилась, насколько безличны кажется сейчас эта комната. Не было ни каких-то бумаг на столе, ни персональных вещей этого… фея?

Я вдруг остановилась посреди коридора. В голову словно что-то ударило.

– Фей? Ваш хозяин фей? –Мукеш замер на миг и медленно обернулся ко мне.

– А, – на сморщенном лице гоблина промелькнуло удовлетворение,– осознала-таки. Я уж думал, больше времени понадобится.

– Но…но…–  тот факт, что гоблин все это говорил раньше, не имел значения. Поняла я только теперь. Словно с глаз сдернули какую-то завесу.

Ноги задрожали, и я, оперевшись одной ладонью о стенку, медленно опустилась на пол.

– А вы – гоблин,– ответом мен стала широкая улыбка, богато украшенная клыками.

Вокруг меня, тут же, вынырнув из-за какого-то угла, поднялся вихрь, закручивая сухие листья, лепестки цветов и снабжая все это запахом пряностей.

– А ты кто? Корица, ты кто? – я медленно повернула голову, словно душевнобольная, пялясь в пространство перед собой на практически невидимую собаку.

– Пес – из сильфов. Он сильно пострадал от нескольких пикси, а хозяин спас его. Теперь пес не может покидать дом.

– Он тоже заперт?– все так же ощущая себя немного безумной спросила я.

– Нет. Пес просто не сможет жить за пределами поместья. Сил не хватит. Тут его подпитывает магия хозяина, а за калиткой так не будет.

Я кивнула, словно что-то поняла, на самом деле пребывая в каком-то тумане.

– Ну что? – Мукеш шагнул ближе, уперев руки в бока.– Долго еще сидеть планируешь? Тебе еще причесаться надо бы, пока хозяин не вернулся. Увидит такое безобразие – точно все отсечет.

Тут же очнувшись, я вскинула руки, хватаясь за голову. Пробежав ладонями по волосам, встревоженно уцепилась за конец растрепанной, запутанной косы. Почему-то в данный момент это пугало меня больше всего. Может, оттого, что казалось самым настоящим из происходящего.

– Но у меня нет ни расчески, ни масла,– прошептала, чувствуя, как в уголках глаз снова собираются слезы. Кажется, как бы я ни крепилась, все равно этот день не пройдет без рыданий.

– Горе ты,– тяжело вздохнул Мукеш. Махнув рукой, гоблин поманил за собой.– Теперь понятно, почему хозяин так сильно пытался не допустить девушку в свой дом. Столько всего надо учесть. Столько всего! Идем! Поищем тебе гребень.


Выведя меня вместе с Корицей на передний двор, где, как оказалось, был небольшой пруд с рыбками, Мукеш вручил мне мелкий костяной гребень и красивый флакон с желтоватой жидкостью.

– Масло для волос. Поможет распутать это безобразие,– гоблин скривился, указав длинным ногтем, кажется, на всю меня.

Я потупилась, чувствуя себя виноватой в самом факте присутствия в этом доме, но долго продержать такой настрой не получилось. Позади гоблина я разглядела чудо. Едва виднеясь из-за угла дома, в воздухе висело сиреневое облако.

Не слушая больше Мукеша, прижав к себе гребень и флакон, я пошла в сторону этого видения.

За домом, почти у самой стены росло огромное дерево, такой невероятной красоты, что у меня перехватило дыхание. Легкий цветочный аромат окутывал все кругом, а глаза просто отказывались замечать что-либо кроме этого великолепия.

– Это что? – я знала, что Мукеш стоит рядом и услышит мой сиплый, взволнованный голос.

– Глициния. Просто дерево,– безразлично отозвался гоблин, достающий мне едва ли до плеча.

– Глициния,– тихо повторила, глядя но огромные грозди цветов невероятного оттенка. Похожие я видела и на лестницах внутри дома, но их было значительно меньше, и нейтральный белый  смотрелся совсем иначе.

– Ну что ты как безумная? Вон там лавка. Садись и распутывай свое безобразие, пока хозяин не вернулся,– ворчливо приказал Мукеш, повесив мне на  плечо шарф, который я где-то обронила.– Хлоя?

– Да? – мне никак не удавалось сегодня сосредоточиться. На дворе было тепло, солнце светило ласково и мягко, а яркие цветы на дереве просто завораживали.

– На меня посмотри, девушка,– утомленно вздохнул Мукеш. Дождавшись, когда я все же смогу оторваться от дерева, гоблин серьезно проговорил, дернув за один конец широкого, прозрачного шарфа на моем плече: – Не снимай его. Он твоя защита, если что-то произойдет.

– Ага,– кивнула, даже не вдумываясь в смысл слов.

Мукеш, словно потеряв надежду как-то до меня достучаться сегодня, только поджал губы.

– Иди причешись. Там можно и порыдать, если надо. Никто не увидит.

– Но я вовсе не собираюсь…– попытка возразить провалилась, так как дворецкий просто развернулся и ушел прочь.

Безразлично пожав плечами, я направилась в сторону глицинии, где Мукеш обещал мне лавку.

С маслом из флакона дело пошло куда лучше. Я сумела расплести самые страшные колтуны и разобрать почти половину волос, когда к горлу вдруг подступили рыдания. Первая слезинка скатилась по щеке, упав на светлую ткань рубашки. За ней была вторая.

Через несколько мгновений я горько рыдала, закрыв лицо руками. Рядом тихо скулил Корица, то и дело тыкаясь носом в колени, но я никак не могла успокоиться, сидя под куполом из цветов глицинии.

 Перед глазами вставало лицо отца, искаженное гримасой горя. Вокруг рта родителя образовались глубокие складки, под глазами залегли темные тени. Я помнила, каким он был первый год после смерти мамы. И мне было очень горько оттого, что таким же он может стать снова. Но уже по моей вине.

 Я вспомнила брата с сестрой. Представила, как тяжело будет им, и зашлась в новом приступе рыданий.  И никак не могла успокоиться, размазывая по лицу слезы и масло, что осталось на руках. ______________________________ Уважаемые читатели, очень хочется напромнить, что комментарии помогают автору, в частности мне,верить, что я не просто так кнопки выбиваю, и вам на самом деле интересно читать. Пожалуйста, не забывайте делиться своим мнением, задавть вопросы.  добавлю пару картинок в блог.

Глава 7

Нимед.

– Рыдает? – я слышал тихие шаги Мукеша.

– Да, хозяин.

– И с чего именно? Успел понять? – мне не было слишком уж интересно, по какой именно причине эта неожиданная головная боль могла предаваться унынию и душевным терзаниям. Просто хотелось знать наперёд, что в голове человечки.

–  Не все. Но с большего там был страх за семью,– чуть скривился дворецкий, который, как и я, считал присутствие девушки досадной помехой.

– Не за себя? – я с удивлением посмотрел на пламя в камине сквозь золотистый сидр, наблюдая, как преломляется свет.

– Нет, хозяин.

– Странно даже. Я спрашивал у Кета, так он говорил, что его последняя почти две недели рыдала. Оттого, что попала не в самый богатый дом,– я не смог сдержать улыбки, вспоминая, сколько именно золота и камней хранится в подвалах друга. Блондин был тем еще барахольщиком, собирая побрякушки со всех окрестных миров. Исключительно ради эстетического удовлетворения.

– Прошу меня простить, хозяин, но Мастер Кетудриавиль тот еще шутник. Я видел, как его поместье выглядело в тот год.

– Не без этого,– кивнул, вспоминая мрачную атмосферу старого замка и плотную паутину от потолка до самого пола в коридорах. А его иллюзии привидений чего стоили? Кет угрохал на них не один вечер, пытаясь добиться достоверности. Жаль, что девица оказалась куда более меркантильна, чем впечатлительна. Страх прошел дня через три, а затевать что-то серьезно другу было откровенно лень.

– Так что станем с ней делать, хозяин? – Мукеш переступил с ноги на ногу, явно не найдя ответа на этот вопрос самостоятельно. То, что мне девушка не нужна в качестве постельной грелки он, конечно, знал, но и избавиться от нее до Бьялтинна невозможно.

 Люди помогали поддерживать равновесие в Темную половину года. Наш мир слишком подвижен, слишком зависим от настроений, а таки  грубые и слабовосприимчивые создания стягивали на себя часть энергии, что витала в пространстве. При  этом сами получая немало пользы. Я слышал истории, в которых некоторый из наших гостий даже излечивались от страшных, по  их меркам, недугов.

Жаль, что такой способ работал только полгода, не больше. Дальше люди менялись, слишком уж пропитываясь духом Ша.

– Пусть, как ты и хотел, прибирается в доме. Здесь столько листьев, что ей как раз до праздника хватит. Только скажи, чтобы зеркала не трогала.

– Слушаюсь, хозяин.

– И на глаза пусть сильно  не показывается. Не люблю посторонних в моем доме.

Гости тут бывали редко, уж очень многие пытались как-то повлиять на мои решения. Потому и поместье стояло на отшибе. Вот только в этот раз это не помогло, а скорее наоборот, сыграло злую шутку.

Пустить проход через озеро.

Это же и придумать не так просто, не то, что провернуть. Да  там и воды-то, с наперсток. Не озеро, а так, пруд скорее.

– Хозяин?

– Говори,– я скривился.

Мукеш очень редко решался нарушить мой покой. И обычно это происходило тогда, когда сам гоблин уже не мог решить вопрос.

– Ей же надо правила пояснить как-то? – гоблин, вжав голову в плечи, отступил на шаг к двери.

– Какие именно?

– Про подарки, про ее место?

– Вот ты и поясняй, если хочешь. По мне, пусть дома сидит и не высовывается. Можешь ей книги показать из девичьей библиотеки. Или нитки для вышивания дать. Чем еще они заниматься должны? Меня только не втягивай.

– Слушаюсь.

 Вот уж на самом деле, мне не было интереса до этой «Хлои». Если бы не мое отношение к людям, запер бы где-то в башне, как некоторые особые оригиналы делают, и забыл до весны.

Другие же из моих сородичей рассматривали людей как новые, редкие игрушки, которые можно гнуть до предела или использовать по своему настроению. Через месяц, через два, все равно станет ясно, кто из девушек лучше всего помогает равновесию. Вот тогда одну-две можно будет сломать. За ненадобностью.

Я скривился.

Сидр вдруг показался кислым от этих воспоминаний. Свернутые шеи, изуродованные тела. Некоторые из Ша вовсе не отличались добротой или осторожностью в обращении с людьми. И все равно, каждый год из Камьеледаля к нам пыталось попасть куда больше девушек, чем требовалось.

Золото. И сказки про то, что можно получить крылья.

Наивные дурочки, пытающиеся сбежать от простой жизни.

«Зеленый побег». Хлоя.

Это же надо было попасть в наш мир с таким именем? Хорошо, что не «цветущая слива» или «благоухающая глициния», как моя сестра. Вот была бы умора.

И все же, кто так сильно хотел мне насолить, что сунул ее через игольное ушко?


**

Слезы высохли, а на сердце стало немного легче. Глубоко вздохнув, я уже куда спокойнее разобрала оставшиеся пряди, сплетя их в тугую косу.

С дерева, шатра из лепестков, под которым я сидела, сорвалось несколько ярких пятен. Кружась и медленно опускаясь к земле, они отвлекали от грустных мыслей.

– Ничего. Все не так плохо,– я попыталась растянуть губы в улыбке, зная, что иногда можно настроить сперва тело, а потом уже и голова подтянется.

Только уголки рта все время норовили опуститься, никак не желая слушаться.

Решив, что на сегодня все же довольно стенаний, и слезами я себе не помогу, бодро вскочила со скамьи, готовая заняться чем угодно, только бы отвлечься. Голова тут же закружилась, показывая, что не стоит так торопиться.

Несколько раз глубоко вздохнув, успокоив дурноту, я двинулась к дому, с сожалением покидая этот укромный уголок. Может, стоило побыть здесь еще немного, но предчувствие, что меня могут оставить без обеда, подгоняло.

Мукешь не выглядел таким уж добряком, а местный хозяин меня просто-напросто пугал до дрожи в коленках.

– Что пришла? – гоблин рассматривал ползущие из стен лианы в главном холле.

– Так уборку делать надо,– несколько растерянно произнесла, не зная, с чего начать.

– И? Надо – начинай,– махнул дворецкий рукой, словно ему было все равно.

 А затем, не поворачиваясь ко мне, стал медленно водить пальцами в воздухе, словно перебирал струны арфы. Длинная,  толщиной  с мою руку лиана ожила и поползла по стене, как змея.

Тих охнув, я отскочила подальше от этого безобразия, за что тут же удостоилась громкого шиканья.

– Не шуми! Если напугаешь разбуженную ветку она может перестать цвести,– строго проговорил Мукеш, заставляя лиану переползти с балкона на  перила лестницы. Там она на самом деле смотрелась лучше. Если бы не сам процесс перемещения.

– Извините, –тихо пискнула, зажав рот рукой и во все глаза пялясь на происходящее.

– Чего стала-то? Хочешь убираться – убирай.

– А щетки, швабры?

– В кладовой,– гоблин, кажется, устал отвечать на мои вопросы. Или «оживление» лозы оказалось делом непростым, но я вдруг очень ясно почувствовала, что конкретно тут  не рады.

Не желая больше никого нервировать, я медленно отступила в коридор, раздумывая, где именно искать кладовку для швабр. И едва не упала, запнувшись обо что-то невидимое. В нос тут же ударил характерный аромат.

– Корица! – пространство под ногами немного завибрировало, окрасившись искрами и завихрениями. – Ты мог бы не спать в коридорах? Так и убиться недолго.

Ответом мне стал явно различимый зевок, и тихое «ур» странного зверя.

Присев рядом, я потрепала его между ушами. Даже в этой ситуации можно было найти что-то хорошее. Может, я и попала непонятно куда на полгода, но я все же жива, а не утонула в том озерке. Да и приняли меня довольно спокойно, накормив и выдав чистую одежду. Обижать тоже никто намерений не выказывал.

Родные будут волноваться и скучать, но я вернусь весной, после этого их праздника, и все встанет на свои места. Нужно только немного потерпеть.

– Скажи-ка милый мой Корица, а не знаешь ли ты, где тут кладовая для швабр?

Пес взвился на ноги, едва не опрокинув меня, сидящую на корточках, рядом. Видно, все же знал.


А утром меня разбудил дикий вопль, разнесшийся по всему дому с такой силой, что, кажется, даже занавески на моем окне затрепетали:

– Мукешь! Кто это сделал?!

Глава 8

Метелка оказалась весьма толковой. На длинной полированной деревянной ручке, с жестким ворсом. Не какой-то там веник из пары прутиков. Нет! Настоящий инструмент для мастеров порядка и чистоты.

С интересом осмотрев инвентарь, подумав, что дело поможет мне отвлечься от тревожных мыслей, я прихватила ведро, очень похожее на керамический горшок, настолько  красиво оно было расписано, и вышла в холл вслед за Корицей.

– Ну-с? С чего начнем?

Самым простым и очевидным было бы повыметать листья, но мне становилось дурно только от одной мысли, что придется все это собирать, так много их шуршало под ногами. Но даже если это все выглядело страшно, в любом случае этого избежать было невозможно.

– Ладненько,– я толкнула дверь в хозяйский кабинет, решив начать с самого начала.  Там уж как пойдет.

Золы в камине, как и в прошлый раз, было всего-то скулак, а дрова красиво лежали горкой, так что тут и делать-то особо ничего не требовалось. Жаль только, что я не могу так же разжечь пламя, как это делал хозяин дома.

Это же надо! Фей!

Я покачала головой, опускаясь на колени перед камином. Убирать листья было проще всего прямо в огонь, а не таскать вон из дома по лестнице, только разнося  по коридорам. С этим делом и без меня справлялись.

– Корица, где тут спички? – безрезультатно осмотрев все вокруг, уставилась на пса, который с интересом крутился рядом. Почему-то при общении с этим практически невидимым созданием я была уверена, что меня поймут.

Повернув голову набок, пес несколько мгновений простоял неподвижно, а затем отошел к окну. Откинув мордой портьеру из тяжелого бархата цвета песочного печенья, Корица через мгновение вернулся с какой-то связкой. На недлинной цепи с одной стороны крепился небольшой, странной формы нож с рукоятью по лезвию, а с другой, закрепленный филигранно сделанной металлической бляшкой, находился плоский кусок камня.

– И что дальше? Я спички просила. Мне огонь надо развести,– уперев руки в бока, я недовольно посмотрела на пса, надеясь, что выгляжу достаточно грозно и попадаю взглядом хоть куда-то  в нужную сторону,  а не просто на ковер. Не так-то просто сфокусировать взгляд на ничего в метре над полом.

Корица недовольно заворчал, толкнув связку в мою сторону. Понимая, что диалог у нас только и может быть вот таким, несколько односторонним, но веря в разумность пса, я нагнулась, подняв странное украшение.

Повертев в руках пару минут, я, наконец, сумела сообразить. Пусть сходство и было весьма отдаленным, а работа куда более аккуратной и вычурной, чем это привычно в наших городах, но все же это определенно было огниво, с прицепленным сразу кресалом.

– А знаешь, ты непросто отличный зверь, ты еще и умничка! – Потрепав Корицу между ушей, я вернулась к камину. Но, как назло под аккуратным шалашиком из дров не оказалось ни щепок, ни хвороста. Кажется, у фея и без этого все прекрасно работало. Но я-то не он!

– Так не пойдет. Мы и до завтра не начнем, если ничего не придумать. Пошли!

Решительно поднявшись, подхватив ведро, я вернулась в коридор. У первого же поворота в углу собрался целый ворох сухих листьев. А что может быть лучше для разжигания каминов?

– Та-дам! – изобразив рукой торжествующий жест в сторону листвы, как это делали скоморохи на городских ярмарках в момент появления ряженой королевы, я опустилась перед шуршащей кучей, начав наполнять свое ведро, больше похожее на сахарницу.

Листва весело шуршала, выпадала из охапки, разлеталась по полу. И это, непонятно почему, помогло мне успокоиться окончательно. Да, скорее всего, тревожные мысли вернутся к вечеру, но сейчас я чувствовала какое-то удовлетворение и умиротворение, наполняя воплощенной осенью керамическую емкость.

– Вот мне все же интересно, откуда они тут берутся? – повернувшись к Корице, попыталась узнать. Но не видя морды, прочесть ответ  было затруднительно, так что я только наигранно-печально вздохнула.– Вот и я не представляю. Идем?


Огонь трещал так весело, что я даже немного испугалась. Листья вспыхнули мгновенно, и пламя подскочило до самого верха каминного зева, заставив меня отшатнуться.

– Огось! – потирая подпеченные брови, с облегчением найдя их на прежнем месте, я наблюдала за тем как меняется цвет пламени, становясь то ярко-малиновым, то почти белым.– Не знала, что так бывает.

Несколько минут постояв перед камином, удивляясь радугам, что там вспыхивали, я отправилась  за следующей порцией. Нужно ловить момент, пока так хорошо горит.

Вывалив в камин почти четыре охапки листвы, я решила пока заняться другим. Дрова весело трещали,  обещая гореть долго, так что была возможность уделить внимание иным вещам.

Мама всегда говорила, что начинать стоит с малого.

Выйдя на середину комнаты, я осмотрелась еще раз, выискивая то самое «малое». Вот только все казалось каким-то основательным, весомым. Так что, бросив бесполезное занятие, перекинув косу за спину, я обратилась к своему новому приятелю и незаменимому помощнику.

– Корица, нам нужно вода!

Набрав с полведра воды и отыскав в кладовой пару мягких тряпок, когда-то, видно, бывших то ли подушками, то ли портьерами, я закатала рукава.

Пару минут ушло на протирание пыли на каминной полке, книжных корешках, рабочем столе.

Тихо напевая под нос,  я кружилась по комнате, получая какой-то удовлетворение. Пусть само помещение выглядело вовсе не используемым, на столе не было ни бумаг, ни книг, которые хозяин читал сейчас, все же воздух тут же становился чище и свежее.

Дойдя до маленького столика в углу, на котором притаился кувшин с золотистой жидкостью, я дернула в стороны портьеры ближайшего окна, впуская в комнату больше света. С неудовольствием всмотревшись в стекло, поняла, что его, кажется, не мыли никогда.

Распахнув ставни, при  этом едва не выдрав щеколду непривычной конструкции, я позволила в комнату ворваться свежему ветру, от которого тут же закружилась голова. Нужно было поменять воду и подбросить еще листьев в камин. Было бы хорошо натереть каминную решетку графитом, как учила мама, чтобы та не проржавела, но делать это следовало прежде, чем разводит огонь.

Так что я, приготовив сухую ткань, принялась за окна. В первый момент они показались мне непросто грязными, а покрытыми каким-то маслом! Тряпка скользила, вода скатывалась куда быстрее обычного, а само стекло переливалось искрами.

С недоумением посмотрев на это форменное безобразие, я в очередной раз сполоснула тряпку, закатала получше рукава, чтобы не сползали, и, вытянув из камина щипцами уголек, затушила его в воде.

Когда вода перестала шипеть и дымиться, раскрошила уголек в тряпке, с еще большим воодушевлением принявшись  за стекло. Вот теперь дело пошло бодрее. Странный, мутно-блестящий слой удалось снять почти сразу, стоило чуть надавить и потереть нужное место.

Несмотря на то что воду пришлось поменять раз пять, чтобы помыть всего-то два окна, я осталась довольна, рассматривая, как вечерние солнечные лучи ровно, не искажаясь, падают на ковер.

– Вот и замечательно,– довольно потирая руки, чувствуя, как неприятно коже от долгого нахождения в воде, я оглядела комнату еще раз. Пусть сделать удалось и не очень много, но помещение тут же преобразилось. Осталось разобраться, как  тут со стиркой, но это стоило оставить на завтра. Мне же надо чем-то себя занимать ближайшие полгода.

От неприятной мысли что-то кольнуло в груди.

Скривившись, так и оставив окна распахнутыми, чтобы впустить хоть немного чистого воздуха  и избавиться от запаха паленой листвы, я вышла из комнаты.

 В коридоре неожиданно царил полумрак. Как-то, отвлеченная работой,  я и не обратила внимания на то, что время близится к вечеру. Тени в углах стали густыми и размытыми, так что уже не удавалось рассмотреть, охапка там листвы, или кто-то прячется в темноте.

Проходя в сторону уборной, я едва не выронила свое ведро,полное грязной воды, испугавшись собственного нечеткого отражения в одном из мутных зеркал.

Едва не подпрыгнув, я так и стояла у стены, прижав одну ладонь к бешено колотящемуся сердцу, как вдруг со всех сторон стали вспыхивать огни. Неяркие, теплые, они загорались по цепочке, высвечивая на цепях под потолком необычные фонари. Круглые, овальные, в форме тыкв или больших груш со множеством маленьких дырочек, фонарики появлялись там, где, я могла ручаться, их  раньше не было.

Поставив ведро к стене, я бросилась в сторону лестницы, и едва не задохнулась от восторга. Все пространство холла освещали сотни больших и маленьких, висящих по одному или группками, фонарей. Разные, непохожие друг на друга, они смотрелись так гармонично, что невозможно было отвести глаз от этого невероятного великолепия и волшебства.

Маленькие огоньки прятались в гроздьях белых цветов, что свисали с перил, терялись в высоте купола. Другие, как цепочка из светлячков, бежали вдоль оконных рам, приумножаясь в стекле.

Это все, вместе с налетевшим порывом ветра, подкинувшим сотни белых лепестков в воздух, делало поместье совсем другим. Волшебным.

Глава 9

Нимед Королева нервничала.

Ее темно-синее, до черноты, платье, усыпанное бриллиантами, подрагивало в свете огней, отчего блики скакали по стенам, вызывая резь в глазах.

Эдлиназара вышагивала по кабинету, как можно дальше оттягивая выход в тронный зал. И пусть сегодня гостей планировалось куда меньше, чем в сам Самайн, за дверьми гудели и смеялись, нервируя нашу госпожу еще больше.

– Эдда, сядь. Надоедаешь,– немного лениво попросил Кетудриавиль, откидывая белую прядь с лица.

Несмотря на многие годы знакомства, я каждый раз удивлялся тому пренебрежению, которое себе иногда позволял друг.

– Если ты не забыл, кузен, я все еще твоя королева. И буду ей ближайшие лет пятьсот,– сердито, остановившись под одним из фонарей, заявила Эдлиназара, выставив в строну своего Мастера Равновесий тонкий изящный палец с длинными и острыми когтями.

– Разве можно об этом забыть, Эдда,– Кет поднял руки над головой, растопырив пальцы и изображая нечто несуразное.– На твоей голове корона!

– Это смешно? – мне показалось, что Эдлина сейчас сорвет венец с таких же белых волос, как и у кузена, и просто запустит его в голову Кетудриавиля.

– Смотря как посмотреть, ваше величество. Ратаан ДаВизу твой муж уже сколько? Десять лет? А кроме унылого поцелуя в щеку еще ничего не получил. Да, – Кетудриавиль поднялся из-за стола, раскладывая бумаги стопками и проводя над ними рукой, отчего документы исчезали, подчиняясь ему одному доступной магии,– как для мужчины, для меня это просто смешно.

Я перевел взгляд на королеву, сдерживая эмоции и стараясь максимально долго не встревать в этот диалог. Даже если был согласен с другом.

– Я до сих пор не могу понять, с какой такой радости рогатый князь согласился дать тебе такую отсрочку.

– И что тебе непонятно? – королева резко отвернулась, отчего из прически выбилось несколько локонов. От силы эмоций на мгновение проступили золотистые крылья монаршей особы.– Мне нужно было время после смерти матери, чтобы принять корону  и титул. Ты прекрасно знаешь, насколько Двор бывает капризен к переменам.

– Знаю,– Кетудриавиль оперся ладонями о стол, впившись сердитым взглядом в узкую спину венценосной кузины,– но никак не могу понять, как может помешать правлению то, что рогатый все же окажется между твоих ног.

Вот тут даже я не выдержал прямоты блондина, пытаясь за кашлем скрыть неловкость. Ша не были лицемерами или брюзгами, отдавая должное уважение и плотским утехам, но в устах Кета, да еще в сторону Эдлиназары, это звучало слишком смело.

Будучи согласной со мной, наша довольно юная королева медленно повернулась к своему самому верному помощнику, опасно сощурив глаза.  Я пропустил тот момент, когда сверкнула искра. Магия правителей оказалась намного быстрее того, что Кет мог противопоставить в качестве защиты.

Яркая вспышка, громкий треск, и перед нами стоит слегка подкопченный, взъерошенный Кетудриавиль.

Закашлявшись, выплюнув несколько клуб темного дыма, Ша начал весьма демонстративно стряхивать с камзола темный налет, отчего тот разлетался по всему кабинету.

– Ты же понимаешь, что могла бы меня этим убить, не будь я из того же рода, моя прекрасная кузина? – Задумчиво уточнил Мастер Равновесий, закончив стряхивать пыль с камзола и одним движением приведя в порядок волосы.

– Какая печаль,– с напускным сожалением произнесла королева, резким движением поправляя подол платья.

– Нет, ну ты это видел? – Кет повернулся ко мне, взывая к справедливости, но я решительно поднял ладони, таким образом беря самоотвод от участия в их семейных дрязгах.

– Не вмешивай меня. Я высказался еще десять лет назад.

– Нечестно это, Нимед,– друг стал вдруг серьезным, прекратив дурачится, отчего и у меня, и у королевы по спине волной прошли мурашки.– Если бы рогатый тогда получил все, что ему причитается, у нас было бы куда меньше работы. И проблем тоже. И ни один из вас этого не может отрицать.

– Но мы ведь поймали Бринадасиальма,– тихо возразила королева, передернув плечами. На пол тут же посыпались искры с невидимых крыльев.

– По чистой случайности, кузина. – Лицо Кетудриавиля исказила гримаса боли. Как бы мы ни старались, но на то, чтобы решить внутренние дела и сберечь Неблагой Двор от «прекрасных и благородных» светлых, своих сил было недостаточно.–  Нам нужны воины рогатого. Иначе твой народ может не дотянуть до Бьялтинна. Нас с Нимедасофером просто не хватит.

– Я знаю,– тяжело сглотнув, печально выдохнула королева.

Она была весьма мода для Ша, но разумом ее природа не обделила, так что Эдлиназара все понимала. Но это не помогало ей смириться.

Видя, что венценосная кузина все еще колеблется, Кет обошел стол, осторожно взяв в ладони подрагивающие пальцы сестры и кивнув в мою сторону.

– Вон у Нимеда сестренка уже давно замужем за рогатым.  И не жалуется. Так, друг?

Я медленно кивнул, стараясь не зацепиться мыслью за особые обстоятельства моей сестры и не позволить их считать королеве. Не самый лучший пример. Но других у нас пока не было. Браки между Ша и рогатыми не заключались уже много-много лет.

Пока не стало очевидно, что этого не избежать.  

Эдлиназара, облаченная в черную ткань, усыпанную неимоверным количеством камней и вышивки, отчего юбка сделалась жесткой, стояла на вершине лестницы. Встречать рогатых, сидя на троне, королева не решилась, опасаясь выглядеть нелепой и слишком незначительно рядом с делегацией из Подземного мира. Даже на своем внушительном символе власти, тянущемся на пять метров вверх черной мраморной громадой, Эдда не чувствовала сегодня уверенности.

Ша, разодетые в свои лучшие темные наряды, согласно поре года, с тихим шуршанием переговаривающиеся внизу, то и дело недоверчиво поглядывали на королеву. Истинное положение дел мы старались скрывать от общественности, но среди нас было довольно тех, кто прожил не одну сотню лет. И прошел не одну войну со «светлыми и благородными».

 Но никто не верил, что Эдлиназара все же решится. Не после десяти лет упрямства.

Через огромные окна с обеих сторон валили потоки света, направленные к самому подножию трона. В этом зале никогда не зажигали огни, а свет словно стремился к черному камню, впитываясь в его темную поверхность и растекаясь по жилам мрамора.

Резкий удар колокола прозвучал в тот  же момент, как распахнулись двери. Светлые, высокие, они стали контрастом черным и алым всполохам, появившимся в открывшемся пространстве.

Пятеро мужчин в человеческом облике, как это было принято, уверенно шагнули в зал. Но даже строгие костюмы неизвестного мне  мира, аккуратно зачесанные волосы и лакированные туфли не могли скрыть демонической природы.

– Его превосходительство, Темнейший Князь…

– Замолкни,– низкий бас, гулкий и вибрирующий едва не снес глашатая, хотя рогатый даже не повернул головы, так и продолжая приближаться к подножию лестницы с полуулыбкой на губах.

Эдлина расправила плечи, пытаясь скрыть дрожь, но это не могло остаться незамеченным для глаз Ратаана ДаВизу, растянувшего губы еще сильнее и  на мгновение обнажившего клык с одной стороны. Весь облик демона излучал превосходство и силу, вынуждая следить за каждым жестом и очень тщательно продумывать свои слова.

Чувствуя, что давление становится практически невыносимым, я оглядел зал со своего высокого места в шаге позади королевы, и едва не скрипнул зубами. Ша задыхались, прибитые силой Темного Князя и его свиты.

– Приветствуем тебя, Ратаан ДаВизу,– рогатый остановился в пяти шагах от лестницы, переведя свой взгляд в мою сторону и чуть склонив голову набок в ожидании продолжения. – Мы раде тебе, но я прошу сдерживать свою силу. Ты здесь гость, и это не вежливо.

Князь оскалился, и было невозможно понять, угроза в этом его движении губ, или насмешка. Но уже через мгновение Ратаан медленно опустил веки на темные, кроваво-красные глаза, и голова тут же перестала чувствовать себя зажатой в тисках.

– Нимедасофер, Гончий Пес ее величества,– Ратаан рассматривал меня с мгновение, а затем коротко кивнул. – Жена моего племянника передает тебе привет и просится в гости. Дня через три.

– Буду благодарен, князь. Я давно не видел сестры.

Рогатый перевел взгляд правее, остановившись на светловолосой фигуре  Кетудриавиля, что весьма вальяжно сидел на подлокотнике королевского трона, даже не пытаясь изображать радушие.

– А ты  не рад мне, Мастер Равновесий?

– Разве это важно, Ратаан? Рад я или нет, тебе все же следует быть здесь, – судя по голосу, Кет устал, что было вовсе не удивительно.  Само присутствие рогатых нарушало баланс, а при той мощи, что представляли наши гости, у блондина должна была вот-вот разыграться страшная мигрень.

Словно предчувствуя это, Кетудриавиль немного раздраженно махнул рукой:

– И раз уж вы так благосклонно выполнили просьбу Нимедосафера, может и мою уважите? В этом облике вы просто восхитительны… но бесите.

Ратаан, Темный Князь Подземного мира, один из верховных демонов и правитель собственного доминьона, откинул голову назад и громко, демонстрируя идеально белые зубы, расхохотался.

– А я уж расстарался, чтобы моя супруга не так сильно дрожала, но ты решил все испортить, Мастер Равновесий.

– Могу тебя уверить, старания были напрасны,– едва слышно отозвался Кет, кривясь, но я был уверен, что демон услышал, так как на его лице на миг проскользнула досада, сожаление и даже вспышка ярости.

Правда, Темный Князь быстро сумел взять себя в руки и смотрел теперь только на Эдлиназару, что умудрялась удерживать маску высокомерного безразличия на лице, ожидая официального приветствия. Королева просто оттягивала время, но едва заметные, то проявляющиеся, то вновь исчезающие, крылья трепетали за спиной, выдавая волнение.

– Здравствуй, моя прекрасная невинная женушка. Как тебе жилось в этом браке последние десять лет? – казалось, что Ратаан говорит так же, как и до этого, но в голосе появилось что-то обволакивающее, еще более опасное, чем раньше.

Эдду заметно затрясло.

– Великолепно жилось, Темный Князь. И поверь, если бы не острая нужда, – Эдлиназара позволила себе горькую улыбку,– так бы продлилось еще лет сто. А может и дольше.

– Тогда я должен отправить подарок этому бестолковому созданию, что сидит на светлом троне,– облик широкоплечего мужчины в серо-стальном костюме вдруг затянула темная дымка. Контуры изменялись, двигались, расширялись, и через миг перед нами стоял демон.

Огромные кожистые крылья, витые рога, уходящие куда-то к затылку, и темная, словно запеченная кожа, под которой светились огненные вены.

Краем глаза наблюдая за королевой, я порадовался предусмотрительности Ратаана, одетого сейчас в длинный камзол под горло. Явившись на помолвку полуголым, он довел прекрасную Ша почти до обморока. Сейчас же Эдлина восприняла трансформацию почти спокойно.

– Я устал ждать, пока ты решишься. И я не намерен уходить просто так. Довольно надо мной насмехаться, маленькая фея.

От угрозы и той мощи, что волной прошла по залу, гости, сияющие и сверкающие на фоне демонической темноты, отхлынули к стенам. Несколько Ша даже обратились, выпорхнув золотыми искрами через открытые окна.

Но все это было неважно. Значение имел только ответ Эдлиназары, которая до боли сжимала пальцы, стараясь унять дрожь и страх.

– Я не настолько подлая, как наши светлые братья, – тихо, но уверенно произнесла королева, сумев скрыть волнение в голосе.

– И это меня безмерно радует,– тихо, почти нежно отозвался демон, отчего Эдлина передернула плечами и вдруг покраснела.  Рогатый, словно получая от этого несказанное удовольствие, вдруг облизал губы.

Почти тут же приняв серьезный вид, Темный Князь посмотрел на меня, а после на Кетудриавиля.

– Раз моя прекрасная фея согласна, наконец, предаться плотским утехам и исполнить супружеский долг, дело остается за малым. Сколько вам надо?

– Две дюжины,– не задумываясь отозвался блондин, потирая виски и не глядя на демона

– Пес согласен? Помнится мне, такие решения должны одобрить все трое, – переведя взгляд на меня, уточнил рогатый.

Мне оставалось только кивнуть.

– Так и решим. Завтра до полудня вы получите свои две дюжины. А мы с моей прекрасной супругой удаляемся,– я, было, метнулся вперед, почувствовав угрозу, но в последний миг себя осадил, затормозив.

Не имею права.

Эдда согласилась.

Распахнув глаза, не отводя взгляд от нашей королевы, Князь сделал только один шаг, тут же оказавшись рядом с Ша, на самой верхней ступени лестницы. Демон рядом с ней выглядел еще массивнее, подавляя фею не только размерами, но аурой и силой.

– Верну через неделю на три дня,– тихо пророкотал Ратаан, подхватывая вскрикнувшую Ша на руки и окутываясь темной дымкой.– Уж как-то сами тут разберитесь пока, не маленькие.

Еще один шаг, и за мелькнувшим по залу черным потоком, с грохотом захлопываются огромные двери, оставляя в зале шокированную толпу фей и тихо застонавшего Кетудриавиля, медленно сползающего на пол.


Я едва успел скинуть малый облик, как сразу стало очевидно, что что-то не так. Под ногами шуршали листья, в коридорах горели мои любимые фонари, но что-то изменилось. Медленно переставляя ноги, страшно утомленный прошедшим днем, я двигался вперед, вынюхивая и выискивая, что же могло так меня встревожить.

Я не переживал за Эдду. При всей мощи и силе Ратаана, у демонов считалось страшным позором обидеть законную жену. Да и моя родная сестра выглядела более чем счастливой, когда приходила в гости. Так что тут я был совершенно уверен в умственных, да и во всех остальных, способностях князя.

Беспокойство вызывало что-то, случившееся уже здесь, в моем собственном доме.

Двигаясь в сторону  кабинета, чувствуя несоответствие, словно что-то пробралось  в мои владения под покровом ночи с целью не дать мне дышать, я потирал горло, но терпел. Если вызвать пса, от следов не останется и тени.

Осторожно толкнув дверь кабинета, призвав магию на кончики пальцев, я едва не задохнулся от ужаса.

Вся комната была покрыта тонким слоем рассеянной магии. Но не это меня напугало. Собрать невидимую обычному глазу золу от сгоревших волшебных листьев я мог секунд за пять. Но вот вернуть защиту на окна, которая простояла там почти две сотни лет, только один раз дав сбой – нет.

– Мукешь!

Меня всего стало мелко потряхивать от злости. Такой ярости, раздражения и желания открутить кому-нибудь голову я не испытывал давно. Достойное завершение столь тяжелого дня.

За окном начинал разрастаться рассвет, и только небесам известно, как долго дом простоял в таком виде, распахнутый для любого проходимца.

Да для каждого  светлого, и четверти темных сегодня звякнул колокольчик, что дом Нимедасофера, Цепного Пса королевы, потерял защиту! Очень своевременно.

Чувствуя, что еще немного, и просто выжгу весь особняк к демонам, одним движеньем снес все предметы с каминной полки на пол, чтобы дать хоть какой-то выход гневу.

 – Мукешь! Кто это сделал?! ____________________________  Вот что-то мне теперь очень даже хочется про демонов написать... наверное будет сказка про сестричку нашего Ша и ее демона, племянника Темного Князя... процентов так на 85, что будет))) Как вам мысль?  А еще у демонов есть хвосты))) 

Глава 10

Спалось мне просто замечательно. После того как удалось полюбоваться фонариками и с чувством исполненного долга насладиться видом вымытых окон, сон сморил мгновенно, стоило только головой коснуться подушки.

Так нет же, кто-то решил, что я слишком долго сплю, хотя я вернулась к себе далеко за полночь.

Встрепенувшись от громкого вопля, подскочив и сев на кровати, я несколько минут смотрела на стену, не в состоянии вспомнить, где я и что происходит вокруг.

Прийти в себя помог, как ни странно, невидимый пёс, и в этот раз окопавшийся  у меня в ногах.

Корица, среагировав на крик, тоже завозился на одеяле, а потом соскочил на пол и умчался куда-то прочь, проскользнув, как ветер, под дверью. Протерев глаза, все ещё не привыкнув к особенностям нового дома, поняла, что уснуть больше не удастся. Появилось стойкое ощущение, что что-то произошло . Весьма важное и не особо приятное.

Не желая пропустить слишком уж много, на случай, если событие коснётся и меня, выползла из-под мягкого одеяла и потянулась.

Моего вчерашнего наряда на месте не оказалось. На стуле висел прохожий комплект из длинной рубахи и широких штанов, но невероятного нежного лавандового цвета. И вышивка в этот раз по подолу была немного богаче. Кое-где проскакивали даже мелкие бусины. Ну как в таком наряде уборкой заниматься?

Приведя себя в порядок, с трудом разобрав волосы, совершенно неподвластные мне в этом месте и  словно бы живущие своей собственной жизнью, отыскав даже чистое белье, пришедшееся впору, я с неудовольствием посмотрела на туфельки.

Изящные, покрытые вышивкой и бисером от носа до самых пяток, они и в этот раз оказались какими-то невероятно большими. И это при том что остальной наряд подходил идеально! Щёлкнув языком от такого несоответствия, отставила обувь в уголок.

— Хлоя? Ты проснулась? — из-за двери доносился встревоженный голос Мукеша.

— Да, — не дожидаясь, пока господин гоблин постучит, я распахнула дверь.— Что-то стряслось?

— Тебя желает видеть хозяин,— и без того сморщенное лицо гоблина было испещрено глубокими морщинами беспокойства.

Кивнув, не желая выспрашивать заранее, я было уже шагнула прочь из комнаты, но мне преградили дорогу рукой, при этом не касаясь.

— Шарф забыла. Без него даже дома не ходи. Особенно теперь.

С недоумением посмотрев на дворецкого, но так и не найдя в глазах иронии, я только пожала плечами, вернувшись за указанной частью наряда, что так и осталась висеть на спинке стула.

— Накинь. Можно просто на плечо или на руку набросить, но без него не ходи. Хозяин не всегда дома,— последняя часть фразы была произнесена тихо и я не была уверена, что поняла ее верно.  Тем более что мне больше было по вкусу, когда этот странный тип с когтями и умением зажигать камины по щелчку пальцев, находиться где-нибудь в другом месте.


Фей, повернувшись спиной к дверям, стоял посреди кабинета, глядя в распахнутое окно, за которым нежным светом расцветало золотое осеннее утро.

— Вы звали?— как я ни старалась, голос все же немного подрагивал, но сил молча ждать не было.

Мужчина, с первого взгляда обыкновенный, и в то же время не прохожий на простого человека, медленно повернулся. Мне показалось, что фей почти не спал ночью. Нет, под глазами не появились темные тени, на лице не было лишних морщин, просто что-то темное и напряжённое появилось в самих синих, с отсветом звёзд, глазах.

— Именно так, Хлоя, — на меня смотрели внимательно, чуть сощурившись. И вдруг, невероятно напугав, левая рука фея медленно поднялась, указав сперва на меня, отчего задрожали коленки, а затем, также медленно передвинулась на распахнутое окно.— Твоя работа?

Не очень понимая, в чем конкретно меня в данную секунду пытаются обвинить, я быстро, стараясь не раздражать и без того нервного хозяина поместья, обошла его кругом и замерла у окна, высунув нос на двор.

Признаться, ничего предосудительного там обнаружить не удалось. Все так же странным образом сочетаясь, в пределах живой ограды стояли совершенно голые деревья и те, что только начали распускать по-весеннему свежие  листья. А из-за угла выглядывала яркими ветвями глициния.

— Эм, — чувствуя, что молчать становится просто опасно, я расправила плечи и, для надёжности осмотрев двор еще раз, повернулась к фею,— наверное, все же нет. Но если вы поясните, в чем именно состоит вопрос, я смогу ответить более определенно.

Несколько мгновений в комнате стояла такая тишина, что я смогла расслышать, как по полу коридора перекатываются, тихо шурша, сухие листья.

Фей  смотрел на меня внимательно и строго, но не чувствуя за собой никакой вины, я отвечала тем же, для пущей убедительности ещё сильнее развернув плечи. И пусть спина начинала немного ныть от столь неестественной позы, я готова была вытерпеть это небольшое неудобство.

Резко выдохнув, хозяин поместья вдруг в одно мгновение оказался в кресле. Передо мной только мелькнули искры, а в следующую секунду фей уже сидел за столом. Оперев голову на сцепленные пальцы, слегка ссутулившись, он рассматривал меня так, словно увидал впервые.

— Окна больше не мой. Ни-ког-да, — медленно и уже совсем другим тоном, явно успокоившись, произнёс мужчина. А я вдруг вся зарделась, сообразив в чем дело. Хотя нежелание видеть чистое стекло вместо мутной пленки мне было пока непонятно. Но каждый имеет право на свои маленькие прихоти в собственном доме.

Если ему так больше нравится, то я могу их и грязью со двора намазать.

  — И листья пали только в одном камине. Выбери любую пустую комнату и сжигай их только там. Это понятно?

— Эм, — я не знала, что лучше ответить на такое.

Что мне желательно бы иметь список всех хозяйских причуд? Или что я ничего толком-то и сделать не успела, чтобы заслужить персональную выволочку?

Так что рассудив, что молчание иногда самый лучший выход, я только медленно кивнула, поправив сползающий с плеча шарф.


— Очень надеюсь, что ты запомнила мои слова.

Фей определенно устал, так что мне было вдвойне непонятно это стремление разбирать ситуацию именно сейчас, но мужчина вроде бы взрослый, так что и решения принимать может сам.

— И ещё одно: во двор пока лучше не выходи. Все время будь в доме. Пёс! — на окрик почти мгновенно явился ветер, несущий пряный аромат. И мышь. Точнее огромную, зелено-бурую крысу, что извивалась и пыталась цапнуть почти неразличимое создание за нос.

При виде этой парочки, я прижалась попой к оконной раме, попутно выискивая, куда можно запрыгнуть в случае, если Корица упустит свою добычу.

А вот фей отреагировал совершенно иначе. Секунду назад сидевший за столом, хозяин дома, опять почти ослепив меня всполохом искр, оказался рядом с псом, весьма смело отобрав у того крысу.

Не сводя глаз с фея, я медленно двинулась в сторону дивана, начав плавно, не делая резких движений, заползать повыше, чтобы быть как можно дальше от пола.

Грызун непонятного и совершенно неестественного цвета, вдруг стал извиваться ещё яростнее, издавая при этом отвратительный громкий визг, от которого хотелось зажать уши.

— Отличная работа, пёс, — фей выглядел искренне счастливым, при этом рассматривая зубастую и явно не самую дружелюбную тварь с выражением особой кровожадности.— Знать бы еще, сколько этой мерзости по коридорам шастает.

Протянув свободную руку в сторону стола, фей из ниоткуда вынул клетку из темного металла. Не отводя глаз от крысы, этот странный мужчина тряхнул клеткой, отчего дверца открылась, и довольно грубо, ничуть не опасаясь быть укушенным, запихнул грызуна вовнутрь.

Крыса, перестав визжать как только фей убрал руку, с разбегу ударилась о прутья клетки и тут же отскочила, яростно вереща.

— Закаленное железо, — тихо,  с нотками превосходства, произнёс мужчина, поставив клетку на стол.— Я не позволю тебе просто так исчезнуть. Сперва стоит узнать, кто же тебя прислал.

— Ну у тебя и бардак, Нимед!— в комнату, решительно толкнув створку полуоткрытой двери, широким шагом вошёл ещё один фей.

Одетый в темно-лиловый, какой-то щеголеватый кафтан, в том же стиле, что и наряд местного хозяина, этот высокий блондин демонстративно что-то смахивал с рук.— Понять не могу, ты банку с пылью разбил и какой эксперимент не удался? Опаньки.

Блондин, сделав всего-то пару шагов в комнату,замер, уставившись на меня. Мне стало как-то совсем неуютно. Я тут одна, сижу с ногами на диване, а тут эти два, с когтями и острыми ушами.

Блондин подошёл ближе и даже чуть нагнулся, чтобы сравнять наш рост и стал внимательно разглядывать, как забавную зверушку.

— Бледная она у тебя, Нимед, какая-то. Ты бы присматривал получше, а то и до праздников не дотянет.

— Не нужно за мной присматривать, — тихо произнесла, отползая по дивану подальше от этого существа, не сводящего с меня серых глаз и сиреневым отливом.

— Иш, и дерзкая ещё. Ладно,— блондин резко разогнулся и повернулся к моему фею,— через пару часов рогатые прибудут. Так что давай поторопимся с твоими делами. Это?

Блондин изобличительно кивнул на распахнутое окно.

— Да,— синеглазый, протянув в сторону ладонь, вынул из воздуха темную ткань и набросил ее на клетку,отрезая комнату от неприятного писка и скрежета когтей. И только потом обратил внимание не меня.— Иди, Хлоя. Только с уборкой больше сильно не усердствуй. И пусть пёс все время будет с тобой рядом. Мало ли. Все поняла?

—Угу,— тихо отозвалась, все так же боком переползая через подлокотник дивана. Не сводя глаз с обоих феев, также наблюдающих за мной, я медленно пошла в сторону двери, чувствуя себя добычей под взглядом хищников.

— Пса возьми,— как-то печально, словно усомнился в моем разуме, повторил синеглазый.

— Ага,—я кивнула, с каждой минутой чувствуя себя все нелепее, и подняла руку, поманив невидимого зверя и поворачиваясь лицом к двери.— Корица, идём.

И  тут за спиной грянул хохот.

Подпрыгнув, чувствуя, что сердце готово вырваться из груди, я опять повернулась к этим странным, нелогичным созданиям.

— Нимед, что происходит в твоём доме? — блондин хохотал, согнувшись  и для устойчивости придерживаясь за край стола.— Она сломала защиту твоего дома, навела полнейший бардак в кабинете. А ещё дала имя твоему псу. И он отзывается! Нет, ну как ты это допустил?

Я с удивлением посмотрела на синеглазого и отчаянно покраснела. На лице фея, выражающем крайнюю степень страдания, можно было без труда различить досаду и злость. И все это относилось ко мне.

— Идём, идём Корица,— тихо позвала я, медленно выползая из кабинета, чтобы не спровоцировать еще чего-нибудь неожиданного и крайне нежелательного.

— Если ты кому-то про это расскажешь…— с тихой угрозой раздался голос синеглазого, и дверь вдруг захлопнулась, напугав меня еще больше.

Одной рукой держась за сердце, второй придерживаясь за Корицу, я медленно побрела в сторону кухни. Эта ситуация определенно требовала хорошей порции чая. И плюшек.

Без них мне этот день не пережить.

Глава11

На пару с Кетом защиту мы выставили минут за двадцать, но времени на проверку дома уже просто не было. В отсутствии Эдлиназары, на нас двоих рухнуло непомерное количество дел. И если большинство из них были налажены достаточно хорошо и требовали только периодического контроля или волшебного пинка под чей-нибудь крылатый и излишне ленивый зад, то прибытие рогатых выпадало исключительно на нашу ответственность. Тем более, что именно мы настаивали на этом решении.

Заперев кабинет от греха подальше, не желая потом находить остатки золы среди важных документов или на поверхности артефактов, свойства которых та могла запросто исказить, я двинулся вслед за Кетом в Зал Перехода.

Старые, потёртые кресла стояли тут уже пару десятков лет, как и листья, что перекатывались под ногами, но все равно каждый раз меня охватывало чувство легкой брезгливости, настолько побитый и истёртый бархат контрастировал со всем остальным убранством поместья.

— Твоя последняя тоже доставляла столько неприятностей?— активируя единственную пространственную дверь в доме, уточнил у друга.

— Да нет, —покачал головой Кет.— Особых сложностей не было. Первые пару дней только все кланялась и пресмыкалась, как все эти городские дурочки, что толпами шастают по лесу в Самайн. А потом как-то нашла самый подходящий для себя вариант услужения, заявившись ко мне в спальню среди ночи.

Кетудриавиль лениво зевнул, и резко поднял руку вверх, отчего его тело окружили зелёные листья, через мгновение опав на пол иссохшей и шелестящей массой. Обдумывая сказанное, я привычно представил комнату в закрытой части дворца, и повторил действия друга, легко взмахнув рукой. В ушах ожидаемо раздался легкий звон, перед глазами мелькнула листва, а за ней почти тут же появились темные стены нужной мне комнаты.

Дворец Неблагого Двора находился в Скрытой Долине, как и дома большинства тёмных фейри. Лишь немногие из нас, Ша, занимающие высокие должности и те, на кого беспрестанной велась охота светлых, прятали свои поместья среди лесов под покровом магии и искажений.

— И что же?— я стряхнул с плеча лист, при переходе зацепившийся за вышивку,— ты так легко и щедро принял то, что тебе предлагали?

Кетудриавиль ждал меня на выходе, одним движением руки меняя цвет и фасон своего наряда. Эта магия у него выходила особенно хорошо и была полезной в такие моменты, когда ночные дела плавно переходили в утренние.

— С чего бы?— Кет усмехнулся, продемонстрировав впечатляющий оскал, от которого иногда вздрагивал весь Двор.— Я ее изрядно припугнул и выгнал прочь, пообещав в другой раз свернуть шею.

— И как же тогда решился вопрос?— теперь мне было искренне любопытно. Мастер Равновесий не отличался бессмысленной жестокостью, но и он иногда любил опасные шутки, а занятый в тот год состоянием сёстры, я вовсе и не помнил, как шли дела у Кета с его последней гостьей из мира людей.

— Дева, если можно так назвать человечку, что в постели умела едва ли не больше моего, — иронично фыркнул Кет, направляясь к тронному залу,— как-то дожила до Йольского бала. Даже не знаю, как ей это удалось в моем доме.

— Думаю, она просто не покидала комнату,— внёс я предположение, вспомнив те примилейшие волчьи ямы и шипы в стенах, что остались этому Ша в наследство от родителей вместе с домом.

— Очень может быть. Сам помнишь, Колесо того года оказалось для нас непростым, так что я и вовсе не бывал в поместье то по три, то по пять дней.

— Прекрасно помню. В те дни моя коллекция изрядно пополнилась,— кивнул, толкая боковую дверь, ведущую в тронный зал. Сейчас наши кресла стояли здесь, две черных уменьшенных копии трона Эдлиназары, установленные примерно на акридине высоты лестницы, на небольшой площадке.

Но ни я, ни Кет не собирались подниматься. Воины из Подземного мира, из доминьона ДаВизу, должны были явиться с минуты на минуту. И они заслужили уважительный приём, как бы это ни претило каждому из нас.

— И все же, как она решилась? Как ее звали? Тона, Рона?

— Кажется, Вина,— нахмурил лоб Кетудриавиль. — Она поговорила со своими товарками на Йольсокм балу. Как понимаешь, я не мог опозориться, и девушке досталось весьма приличное платье и около трёх килограмм украшений. Так как мне было не с руки пояснять правила, эта Вина обсудила все с другими человечками и, кажется, получила пару интересных предложений от младших Ша и спрайтов. Вот тогда и задумалась, как улучшить своё положение и гарантировать безбедное будущее. Почти месяц меня донимала, стоило только переступить порог дома.

— Нельзя не заметить, что в целом ее план сработал. Вернулась она домой вполне живой и с подарками.

— Это так. Но не могу сказать, что все дело в ее мастерстве или какой-то особой привлекательность. Мне просто показалось, что для того года у нас достаточно смертей. Вспомни, к людям вернулась из всех только она одна. У Ша был очень скверный настрой в тот оборот Колеса.

Я кивнул и тут же почувствовал, как дрогнула защита дворца, пропуская ожидаемых гостей. И пусть мы были готовы и знали, как именно это произойдёт, в голове все равно изрядно загудело. Две дюжины рогатых, ступая мягко и почти неслышно, вошли в зал, источая мощь и подавляющую силу, чуждую для этого мира.

**

Успокоив себя парой свежайших булочек с джемом и порцией цветочного чая, я ещё около получаса просидела, уставившись в окно. Странный сад со всеми временами года сразу, двор, который невозможно покинуть. И дом, где делая уборку, можно навредить. Ах, и ещё хозяин, от которого летят искры и дрожат коленки.

И я.

Изумительное сочетание.

Повздыхав, старательно отгоняя мысли о семье, что осталась недостижимо близко, где-то там, за лесом, я все же встала из-за стола. Если продолжить сидеть на одном месте можно совсем свихнуться.

— Ну что, Корица? Займёмся чем-то, что наверняка опять рассердит твоего хозяина? Я даже не знаю, что мне можно тут делась, чтобы потом не выслушивать обвинения и странные насмешки.

Корица, то немного проявляясь контурами, то исчезая совсем, крутился в ногах, дергая шарф и заставляя колыхаться широкие штанины. Ему явно нравилось мое присутствие в этом доме.

Поднявшись на второй этаж, я попыталась отыскать Мукеша, но гоблина нигде не было видно, а под ногами все ещё шуршали листья в неимоверном количестве. В раздумьях несколько раз пнув босыми ногами этот сухой ковёр, что невероятно развеселило Корицу, тут же устроившего вокруг меня целый ураган, решительно перебросила длинную косу за спину и отправилась за своими рабочими инструментами.

Ведро и метла, вынутые из кладовки, были отставлены к стене, а я все смотрела на эти горы листвы и никак не могла решить, с какой стороны начать.

— Наверное, — в голосе даже мне самой почудилось сомнения, так что я и не удивилась, что Корица перестал создавать ещё больший бардак и повернул в мою сторону едва различимую морду.

Листва, что пёс поднял до этого в воздух едва ли не до потолка, начала, медленно кружась, опадать на пол, вместе с яркими солнечными лучами, льющимися из окон, создавая удивительную игру света и тени. Это завораживало.

—Наверное,— немного приободрившись поддержкой Корицы, уже увереннее продолжила я, — нужно найти пустую комнату с камином, как просил хозяин, и уже тогда начинать.

Пёс согласно гавкнул, подтверждая мою правоту, и мы отправились гулять по дому, заглядывая за каждую дверь.

Поместье оказалось не очень большим. Всего-то два этажа и небольшая мансарда под крышей, заваленная всяким хламом. Несмотря на обилие мелочей, старой мебели, ковров, каких-то совершенно непонятных мне предметов, мансарда понравилась.

Сквозь огромные окна на деревянный пол падали солнечные блики, так что хотелось кошкой свернуться прямо в этом светлом пятне, впитывая в себя весь свет и тепло. Потом обязательно подумаю о том, как можно использовать столь уютное место.

Печально вздохнув, вновь на миг ощутив тоску по дому, я решительно развернулась и пошла вниз, дальше выискивать подходящий камин.

А пока не время рыдать. Для этого есть темные ночи и мягкие подушки. Рыдать в кровати куда как разумнее, чем где в другом месте.

Тут же вспомнилась моя первая серьезная влюблённость, что и позволила прийти к подобным выводам.

Когда красивый, высокий и галантный Райдэн Хамтан пригласил меня на три танца за один вечер, я была счастлива. Мама прятала улыбку за веером, отец с прищуром рассматривал кавалера, беседуя с друзьями. А я парила. И ликовала.

И на другой день, когда прислали цветы. Букетов было много в тот год моего дебюта, но самым красивым оказался с виду простой и элегантный букет с фрезиями и дикими мелкими розами. Перетянутый лиловой лентой, он стоял на самом видном месте и мне казалось, что прекрасный светловолосый Райдэн сумел рассмотреть мою утонченную и серьезную сущность, выбрав такой нетипичный знак внимания. На фоне огромных охапок лилий, пионов и больших чайных роз, что к радости мамы занимали половину гостиной, мой маленький букетик с фрезиями казался бриллиантом среди россыпи янтаря.

Стремительные ухаживания по всем правилам. Совместные прогулки, походы в театр. Райдэн был великолепен, а я безумно влюблена.

До того момента, как не подошёл срок объявлять помолвку. Дальше тянуть было просто неприлично.

Но внезапно в это дело включился отец, до того предоставивший маме все решать самой. Райдэн был приглашён в родительский кабинет, а через пятнадцать минут вылетел оттуда ни с кем не попрощавшись.

Банкрот и игрок.

Список долгов моего кавалера оказался настолько длинным и впечатляющим, что я и не посмела бы заикнуться о свадьбе. А любовь…

Выбежав из дома после разговора с отцом, я спряталась в саду, рыдая под цветущей вишней. Было так больно и горько, что я не чувствовала коварного весеннего холода, наползающего с наступлением темноты. Только когда попыталась встать, ноги вдруг отказались слушаться и едва не подогнулись.

А к утру меня свалила лихорадка. Это были самые мучительные пять дней, проведённые в бреду. Но жар, как ни странно, спалил и все мои чувства к несостоявшемуся жениху, превратив их в горечь. Весь оставшийся сезон я провела дома, ссылаясь на плохое самочувствие. А на другой год заболела мама и о танцах мы больше не думали.

Тряхнув головой, прогоняя горькие воспоминания, я улыбнулась Корице, ждущему у подножия лестницы в мансарду. Да, рыдать надо в подушку и под одеялом, если есть выбор. А пока займёмся делом.

Мы сумели отыскать библиотеку, ещё две небольшие каморки, наподобие той, что была выделена для меня в первую ночь в этом доме. Отыскали ту комнату с зелёным диваном, в где я пряталась, ожидая первой встречи с хозяином дома.

Ещё был полукруглый зал с разбитыми окнами и потертыми креслами, в котором листьев было на порядок больше, чем кажется во всем остальном доме. И только тут возникало чувство полного запустения и какой-то тоски, так что мне было даже неприятно здесь находиться.

Встряхнув пару раз взмокшими ладошками, чтобы как-то убрать неприятное ощущение, я уже собиралась спуститься на первый этаж и поискать подходящий камин там, как в центре полукруглого зала что-то тихо загудело, а в воздухе зажглись сразу сотни искр.

Испугавшись не на шутку, выскочив из комнаты, я высунула из-за двери только кончик носа, наблюдая за тем, что происходило внутри. ** Листья, зелёные и свежие, словно усыпанные искрами, появлялись из ниоткуда, поднимаясь до потолка, а потом вдруг, словно их смыло волной, иссохшей массой резко опали на пол. Когда последние из них опустились и все искры растаяли, в центре зала, облачённая в красное с золотым, стояла самая прекрасная девушка, что мне доводилось видеть. Тонкая и изящная, словно статуэтка, она легко смахнула левой рукой с головы один из листочков и передернула плечами. — Понаставит заслонов, не попасть,— тихо беззлобно проворчало это видение, поправляя шарф, укрывающий правое плечо и руку и идущий наискось к талии. Ткань уходила за спину, будучи как-то слишком сильно затянутой. Фыркнув, словно в нос угодила пыль, девушка осмотрела зал, повернувшись кругом. — Бардак, — тихо резюмировала, вызывая во мне этим какую-то внутреннюю симпатию. Вдоль спины тянулась длинная толстая коса, так богато украшенная бусинами и золотыми цепочками, что голова должна была весить со всем этим великолепием непомерно много. Но это было не самым впечатляющим, на спине, чуть прикрытые тонким шарфом, переливались слюдяные крылья. Ажурные и многоцветные, как у стрекозы, они блестели и рассыпали на пол мелкие искры, едва заметно шевелись. —Ша,— тихо выдохнула я, наконец сообразив, кто пожаловал в поместье. На мой едва слышный выдох девушка резко обернулась, вытянув левую руку с длинными темными когтями. И пусть они были чуть изящнее, чем маникюр хозяина поместья, но все же впечатляли. Испуганная, я отпрянула вбок, понимая, что убежать незамеченной не получится. Весь коридор из зала просматривался как на ладони и вздумай я бежать, это было бы совсем глупо и вовсе не тайно. — Мукеш!— теперь голос изменился. Вместо бархатного и обволакивающего, он вдруг сделался резким и строгим. Ша привыкла командовать и не сомневалась в исполнении собственных приказов. Мягкие, шелестящие шаги раздались совсем рядом, и я вдруг испуганно зажмурилась, не зная чего ожидать. Пусть я и не сделала ничего предосудительного, но само нахождение здесь казалось неправильным. И кто знает, как на это отреагирует Ша, так спокойно явившаяся в дом синеглазого. Вдруг это его страшно ревнивая любовница. Или она просто не переносит на дух людей. — Ой!— я распахнула глаза, все ещё сидя на полу. Кажется, в этом доме мне то и дело суждено падать на попу. Напротив, удивленно моргая, отчего длинные ресницы трепетали, стояла фея. Мне показалось, что она ожидала все что угодно, кроме того, что увидела. — А ты кто?— растерянно спросила девушка-ша, склонившись надо мной и ее тяжелая коса перетекла через первое плечо, с тихим звоном украшений несколько раз качнулась в воздухе. — Хлоя,— нерешительно улыбнулась, стараясь казаться безобидной. — Хлоя? Человек? В доме Нимедасофера?— и без того большие, темно-синие глаза распахнулись ещё больше. Фея распрямилась, с какой-то досадой покачав головой.— Не слишком ли много я успела пропустить? С минуту постояв, притопывая ножкой в расшитых бисером туфлях, фея оглянулась кругом, а затем протянула мне левую руку, весьма решительно сведя брови. — А ну-ка идём. Я ему сейчас устрою. Видя, что я все ещё не решаюсь коснуться ее руки, девушка нетерпеливо пошевелила пальцами и вскинула бровь. Вариантов у меня не оставалось. Злить даже такую, милую с виду, Ша было немного страшно. — Нимедасофер!— Ша крепко ухватила меня за руку и потянула вверх, помогая подняться. Даже сердито хмуря брови, онавыглядела просто великолепно. Повернувшись, так и не выпуская моих пальцев из цепкой ладони, девушка быстро двинулась по коридору. Я едва успевала за ней, семеня позади, как каретная собака. — Нимедасофер! Я что, зря сюда явилась?! Мне казалось, что с каждым мгновением Ша становится все более сердитой. Даже крылья, что мне были так хорошо видны сейчас, светились все ярче. Резко затормозив перед дверью кабинета, фея выпустила мои пальцы и решительно толкнула дверь. Та тихо скрипнула, но не поддалась. Ша, несколько раз удивленно моргнув и отступив на шаг, попыталась открыть кабинет ещё раз. — Это как? — совсем растерявшись, девушка повернулась ко мне. Было заметно, что уж такого подвоха она никак не ожидала. — Госпожа? — Мукеш, слегка запыхавшийся и встревоженный, покрытый чем-то переливчатым и блестящим, быстро шёл в нашу сторону. — Вы как тут? Хозяин говорил, что через пару дней явитесь. — Так планировалось, Мукеш,— расправив плечи, медленно и величественно произнесла фея. А затем сощурила свои темно-синие глаза.— Но планы немного поменялись и я, надо признать, несказанно этому рада. Что, Самайн тебя забери, происходит в этом доме?! **

— Разрешите подать вам чаю, — несколько испуганно предложил Мукеш, глядя на гостью.

— Ну уж подай, раз предложил,— медленно кивнула Ша, уперев руку в бедро. — Только поясни, с каких это пор братец запирает кабинет.

— Думаю, это моя вина, — тихо пискнула, не желая подставлять гоблина.

Фея медленно обернулась, сощурив свои великолепные глаза.

– Сомневаюсь, что тебе удастся меня удивить, девушка. Если бы я не знала обитателей этого дома, может, и смогла бы поверить. Но нет, я слишком хорошо осведомлена о то, кто такие Нимедасофер и его верный слуга Мукеш. Где мой чай, гоблин?

– Госпоже не стоит гневаться. Все готово в изумрудной гостиной,– дрожа едва ли не всем телом, раболепно отозвался дворецкий.

– Ишь, как тебя пробрало,–весьма довольно проговорила Ша. – Рискнул столько сил потратить, чтобы меня отвлечь? Не выйдет, Мукеш. Не выйдет.

Фея расправила плечи, и опять поймав меня за руку, словно я могла сбежать, потянула в комнату с зеленой мебелью.

– Госпожа пожелает остаться на ночь?

– Не думаю, что мой супруг готов с этим смириться,– фыркнула прекрасная дева несколько самодовольно.– Нет, я вернусь домой. Но если все пройдет удачно, меня обещались отпустить еще раз, через пару дней. Пока братец играет в полководца с демонами ДаВизу, я могу появляться в этом мире.

Мне показалось, что Мукеш, семенящий позади, облечено выдохнул. Вот только услышала это не только я. Ша вдруг затормозила, отчего я едва не впечаталась ей в спину, и с опасной ухмылкой посмотрела на гоблина.

– Но это вовсе мне не помешает разобраться в происходящем,– сосредоточенная на встревоженном лице Мукеша, я пропустила момент, когда Ша двинулась дальше и едва не упала от резкого рывка. До чего же много энергии в этом тонком и невесомом, на вид, создании.

Мы почти дошли до нужной комнаты, когда фея наконец отпустила мою ладонь и махнула рукой гоблину:

– Можешь быть свободен. Только не забудь смыть с себя пыльцу, Мукеш. Иначе вновь обзаведешься розовой шерстью.

– Но госпожа…– гоблин, утомленно проведя когтистой рукой по лицу, стряхнул на пол переливчатую пудру,– хозяин будет недоволен, если что-то случится.

– Я не собираюсь ее есть,– уже действительно раздраженно произнесла фея, легким касание руки отворяя дверь в нужную комнату. – Просто помогу разобраться, что к чему. Уверена что вы, два упертых болвана, не удосужились разъяснить девочке элементарные правила, не смотря на нелюбовь Нимеда к открученным человеческим головам. Не заставляй меня повторяться.

– Да, госпожа,– гоблин, вытянувшись по струнке, медленно и величественно отвесил поклон узкой спине Ша.

– Заходи, девушка. И рассказывай, как ты попала в это место. Уж насколько я хорошо знаю своего брата, он принял все возможные меры, чтобы подобного не произошло. И тем не менее, ты здесь,– фея плавно опустилась в кресло, в котором еще пару дней назад сидел местный хозяин. А мне вдруг совершенно не к месту стало любопытно, не помнутся ли ее изумительные крылья, если на них уместить пусть и столь миниатюрный, но вполне реальный зад.

– Я,– пришлось откашляться и сцепить руки перед собой, чтобы выглядеть как-то более прилично, чем побитая и промокшая под дождем собака, которой я себя ощущала рядом с таким великолепием,– я тут совершенно случайно.

– Сядь, пожалуйста,– тихо и очень настойчиво попросила Ша. – Я бы с удовольствием постояла вместе с тобой, но, к сожалению, это немного затруднительно. А разговор на разных уровнях меня нервирует.

Дождавшись, пока я устроюсь на диване, Ша махнула рукой, и в ее сторону из угла комнаты поплыл тот самый небольшой столик, на котором ранее красовался кувшин с сидром, а сейчас стоял знакомый мне чайный сервиз.

– Давай начнем с самого начала, раз уж все случилось так неожиданно. Я – Тенебрис Вистерия, можно просто Тенебрис. Сестра Нимедасофера, нынешнего хозяина этого дома. Прибыла навестить брата, пользуясь моментом, так как в обычное время мне запрещено появляться в мире Ша. В остальное время живу в Подземном мире вместе с мужем.

Фея аккуратно наливала себе чай, умудряясь все это проделывать одной рукой. С тихим звоном вернув заварник на место, Ша подняла чашечку, медленно подув на напиток.

– Как зовут тебя? Откуда ты? – словно мы сидели в салоне одной из придворных дам, благожелательно спросила фея.– Ты непохожа на тех девушек из Камьеледаля, что я видела раньше. Кожа темнее, как и волосы. Немного другая фигура. Я права?

– Да,– удивленно моргая, не успевая за тем, как быстро меняется обстановка вокруг, кивнула я. И тут же, не дожидаясь, пока у моей собеседницы закончится терпение или благодушие, продолжила.– Меня зовут Хлоя. Хлоя Саванти. И вы верно подметили, я не из того города, а из Пасленок, небольшого поселения, даже скорее деревни, в двух днях верхом от столицы, Васколи.

Фея нахмурилась, медленно потягивая чай.

– Васколи, Васколи, – тихо повторила она несколько раз, словно пыталась вспомнить. Затем ее глаза неожиданно расширились, и чашка, с неприятным звяканьем вернулась на блюдце. Ша наклонилась вперед, впившись в меня придирчивым взглядом синих, почти до черноты темных, глаз.– Не шутишь? Но туда нам хода нет!

– Я бы не посмела,– тихо отозвалась, чувствуя себя так, как в день дебюта, когда меня представляли пожилой тетке нашей королевы. Герцогиня держалась также легко, но внушала чуть меньше ужаса и опасения, чем эта, с виду совсем еще юная, особа.

– И как же ты сюда попала, Зеленый Побег Мудрости? – прищур стал вовсе не добрым, и я судорожно сглотнула, чувствуя, как шевелятся волосы на затылке. При желании моя собеседница могла бы снести мою голову одним-единственным взмахом ладони, с учетом ее впечатляющего маникюра.


Рассказ, со всеми подробностями, которые требовала от меня фея, занял куда меньше времени, чем я предполагала. Ша слушала внимательно, то и дело поджимая губы или качая головой, но никаких комментариев, помимо вопросов, не давала до самого конца


. Единственным разом, когда фея высказала свое мнение, был момент с моим мытьем окон. Прикрыв глаза левой рукой, Ша тихо мученически застонала, выдохнув короткое «болваны».

Через мгновение мне сделали знак рукой, предлагая продолжить.

Остановившись на неожиданном визите самой феи, я замолчала, с опасением ожидая ее комментариев, которые непременно должны были последовать.

Так оно и случилось через несколько минут гнетущего молчания.

Сдвинувшись на край кресла, чем опять заставила задуматься о сохранности золотистых, полупрозрачных крыльев, фея глубоко вздохнула.

– Раз уж мой любимый брат, как и его верный приспешник, решили все пустить на самотек, позволь мне пояснить некоторые моменты. Пока не произошло ничего фатального,– фея перебирала пальцами левой руки украшения на кромке шарфа, интригуя меня с каждым мгновением все больше.– Не смотря на все недомолвки со стороны Нимеда и Мукеша, тебе сказали верно, до самого Бьялтинна, при всем желании, попасть обратно ты не сможешь. И это было бы не так и страшно, будь ты простой девушкой, попавшей в этот дом, как полагается, из Камьеледаля.

– Почему это так важно?

– Потому что с Камьеледалем у нас договор. Уже многие столетия,– как-то печально выдохнула Ша. –Мы помогаем им с простейшими, для нас, делами, а в ответ они присылают раз в год девушек, чтобы сохранить равновесие между мирами. Точнее, – фея несколько брезгливо махнула рукой,– они раньше присылали. Со слезами, истериками и жребием, все как полагается. Теперь же девицы рвутся в лес в ночь Самайна без чьей-то указки, движимые кто алчностью, кто отчаянием. Но нам все равно. Пока договор соблюдается, пока оба мира в равновесии, это даже проще, чем пытаться привести в порядок напуганную до полусмерти девочку, по воле случая, или бургомистра, вытянувшую не ту ленту.

– Девочку? – я с сомнением посмотрела на Ша.

– Да, было дело. Давно уже, правда. Прислали как-то к нам совсем еще ребенка по вашим меркам. Хорошо, что та попала в нормальный дом и ей удалось сохранить жизнь. Девчушка проплакала пару дней, а потом даже привыкла, что ей приходится помогать по дому. Но эти истории не всегда заканчиваются хорошо.

Моя собеседница так сощурилась, что мня всю пробрала дрожь.

– Взять, к примеру, тебя. Кто-то весьма сильно постарался, чтобы в поместье брата попала девушка, которая ничего не знает и не понимает. Ша не отличаются особой страстью к пояснениям. Считай, что я исключение, наученное этому семейной жизнью. – Фея вновь оскалилась, и у меня закрались смутные сомнения по поводу того, насколько именно отличается ее семейная жизнь от того, к чему привыкла я.

– Далеко ходить не надо. Вчерашний твой поступок весьма показателен,– продолжила Ша. – Мой брат занимает одну из трех ключевых должностей в нашем Неблагом Дворе. И не все этому рады. И еще больше Ша из Благого Двора спят и видят, как бы открутить крылья Нимедасоферу. А вчера, сняв совершенно неясным мне образом защиту с окон, ты дала доступ в поместье всем желающим.

Я открыла и закрыла рот, не в состоянии осознать, что один простой и настолько обыденный поступок может иметь какие-то серьезные последствия. Но теперь, после пусть и поверхностного, но все же объяснения, мне была понятна реакция Нимедасофера.

Неожиданно поймав себя на мысли, что все же смогла запомнить имя местного хозяина, я как-то вовсе неуместно хихикнула. Ша же отнесла мою реакцию совершенно к другому.

– Я понимаю, что тебе, наверное, страшно. Попасть в наш мир, никогда с этим не сталкиваясь, может быть несколько затруднительным для понимания и принятия. Но с другой стороны, тебе в чем-то повезло. Мой брат большую часть времени занят делами Двора. И уж он-то в значительной степени заинтересован в том, чтобы сохранить тебе жизнь.

– Почему? – этот вопрос показался мне куда более важным, чем все остальное, о чем тут только что шла речь.

– Потому что в силу должности, ему частенько приходится откручивать головы и обрывать крылья. А это учит ценить чужую жизнь. Даже такого незначительного на первый взглаяд создания, как человек.

Мы немного помолчали, каждая думая о своем, и вдруг фея встрепенулась, сведя брови. Чашка вновь со звоном была водружена на блюдце, и девушка весьма резко поднялась.

– Видно, мне не дождаться брата сегодня. Да и тебе я не успела всего рассказать,– было очевидно, что Ша торопится, хотя я не могла понять причины такой резкой смены настроения. Махнув рукой, фея поманила за собой.– Идем, проводишь меня, а я постараюсь хоть вкратце упомянуть о самом важном.

Ша шла очень быстро, тревожно оглядываясь по сторонам, и также быстро давала инструкции:

– Окна больше не мой. Хотя это ты уже, надеюсь, поняла. Из дома пока не выходи. Шарф носи всегда. Можешь прибирать листья, но не трогай зеркала. Можно на чердак, но нельзя в подвал. Если что-то увидишь подозрительное, что угодно, зови пса или Мукеша. Сама не пытайся разобраться,– фея остановилась в центре зала с разбитыми стеклами и потертыми креслами и с какой-то горечью посмотрела на меня.– Какой бы сильной ты себя не воображала, в этом мире ты слабее мотылька. Запомни это. И отступи на три шага.

Дождавшись, пока я выполню приказ, фея, чье имя вылетело из моей головы, резко взмахнула левой рукой вверх, отчего ее окутали ярко-зеленые, сочные листья, через мгновение опавшие сухой, шуршащей массой на пол пустой комнаты.

Глава 12

После визита прекрасной Ша я чувствовала себя какой-то немного рассеянной. Голова то ли кружилась, то ли просто не хотела работать.

Выйдя из зала с разбитыми окнами, зачем-то вернулась в ту же комнату и налила себе порцию чая. Все то, что мне рассказала фея, казалось пустой выдумкой. При этом не самой разумной. И я бы, может, даже посмеялась, если бы не сидела в почти пустом поместье фея, разжигающего костры одним щелчком пальцев.

– Госпожа покинула дом? – в дверном проеме появился Мукеш, уже чуть мене переливающийся радужной пудрой.

– Да. Она куда-то очень торопилась,– кивнула я, даже не потрудившись встать с дивана. Это казалось настолько неважным, что просто не было сил.

– Светлые нарушили границы,– не мене утомленно кивнул гоблин, подходя все  к тому же чайнику. Вынув из  воздуха чистую чашку, Мукеш налил чаю и себе, занимая кресло ближе к окну. – Скорее всего, муж госпожи потребовал, чтобы она вернулась под защиту его воинов. Все же, дом хозяина Нимедасофера не  так хорошо огорожен, как подземный дворец. Особенно теперь.

Мы немного помолчали, вслушиваясь в шелест листвы, что сквозняки, на пару с Корицей, гоняли по коридорам, а затем также синхронно вздрогнули, когда по дому разнесся резкий собачий лай и весьма грозное рычание.

Мукеш, словно должно было произойти что-то непоправимое, практически бросил чашку на блюдце, вскочив на ноги.

– Иди за мной, быстро!

Мы побежали по коридорам, притормаживая едва ли не у каждой стены. Мне потребовалось три таких остановки, чтобы понять – Мукешь заглядывает в зеркала. Последовав его же примеру, заглянув в одну из мутных поверхностей, я отшатнулась. Из-за матового, разделенного рисунками, стекла, на меня смотрели глаза. Светлые, голубые, они были полны неприкрытой злобы.

– Ищут, рыщут,– сердито бормотал Мукеш, замерев на верхней ступени лестницы. – Думают, хозяина отвлекли, и можно добраться до его кладовых. Глупые.

Вдруг со всех сторон к нам, к самому центру большого холла, в который вели все переходы и коридоры, начла наползать тьма. Непрозрачная, плотная, она как разрастающаяся тень, что впитывает в себя весь дневной свет, тянулась от углов.

– Вот как? – Мне показалось, что Мукеш немного удивился происходящему, но страха в голосе гоблина не было. Я же наоборот, видя, что нас начинает зажимать в кольцо со всех сторон, отрезая от выходов, рухнула на пол у самых ног дворецкого. Если он и волшебное создание, способное противостоять чему-то подобному, устрашающе-необъяснимому, то я была простой девушкой, не в тот день отправившейся в лес.

С первого этажа, вытесненный все той же тенью, не имеющей четких границ, но словно поглощающей все вокруг, к нам поднялся Корица. Пес глухо рычал, и я готова была поклясться собственной косой, что он видит нечто, скрытое от моих глаз.

– Совсем осмелели. Думают, раз смогли провести девушку сюда через тайные тропы, то сумеют попасть и в сам дом. Нет уж,– мне показалось, что Мукйш, за полу чьего кафтана я ухватилась, стал как-то больше, внушительнее, словно бы вырос. Но это можно было бы списать и на игру воображения, так как все пространство вокруг, не считая пятна в пять метров, было затянуто непроглядной тьмой, из которой мне слышались шепчущие, пугающие голоса.

Дворецкий что-то быстро бормотал, низким вибрирующим голосом, и мне показалось, что пол под ногами начал мелко дрожать в такт его голосу. Рядом же послышалось тихое поскуливанье Корицы.

Темное пятно продолжало сжиматься, и я чувствовала странный, приторно-сладкий запах, идущий от этой мглы, пожирающей пространство. К горлу волнами стала подкатывать тошнота.

И вдруг все замерло.

Бормотание Мукеша, голоса в тени, вой Корицы. Даже мое  собственное дыхание больше не было слышно.  

А затем над нами, свисая на длинной цепи, вспыхнул фонарь. Словно я попала под яркие солнечные лучи, тело вдруг почувствовало тепло. И только теперь стало ясно, что я вся заледенела от ужаса и чего-то еще, исходящего от этой тени.

Радом с первым, сперва слабо замерцав, а затем все сильнее и сильнее разгораясь, вспыхнул второй. Затем и третий. Тень, словно длиннолапая шустрая тварь, вдруг отпрянула вглубь коридоров. Только тонкие длинные пальцы все еще тянулись вдоль стен, пытаясь ухватить нас, скользнув между огней.

Только фонарей становилось все больше, их свет тянулся к углам, расходился по переходам и комнатам, не оставляя тени и шанса спрятаться.

Когда практически весь дом вдруг подсветился, как люстра на тысячу огней в королевском бальном зале, Мукеш чуть повернул голову в сторону Корицы.

– Ищи. Быстрее, пока она не сбежала.

Пес-ветер согласно рыкнул и понесся по дому, скользя по стенам и,  кажется, даже по потолку.

– Думали пробраться,– вновь начал ворчать Мукеш, посматривая то в один коридор, то в другой. – Думали, можно просто так попасть в дом хозяина. Никто не сможет сюда войти, пока Мукешь смотрит за поместьем. Никто!

Фонари вдруг полыхнули нестерпимо ярко, и меня в то же мгновение отпустило это липкое ощущение страха, что так плотно держало за ребра.

– Что, что это было? – сипя, чувствуя, как от слов дерет пересохшее горло, спросила я, даже не пытаясь пока встать на дрожащие ноги. Слишком уж всего этого было много для меня.

– Добрая магия светлых Ша,– брезгливо отозвался дворецкий, сложив руки на груди и чего-то ожидая. – Если увидишь нечто подобное еще раз, без меня или хозяина – постарайся как можно быстрее бежать. В этом доме можно попробовать спрятаться в камине и укрыться этим твоим шарфом. Не обещаю, что спасет, но это самое лучшее, что можно придумать.

– А какие-нибудь амулеты, обереги? – робким шепотом спросила я, не веря сама, что произношу нечто подобное.

Мукеш не успел ответить, так как к нам, недовольно ворча, вернулся Корица. Гоблин задумчиво почесал бровь длинным ногтем,  явно расстроенный таким результатом.

– Значит, все же ушли. Плохо.

Опустив взгляд на меня, дворецкий покачал головой.

– Вставай, Хлоя. На сегодня все. Даже у целой армии светлых Ша нет столько сил, чтобы пытаться два раза подряд напасть на дом моего господина.

– А когда хватит? – несколько нескладно уточнила я.

– Хватит чего?

– Сил напасть? – меня  стало мелко потряхивать от пережитого ужаса. Такой порции жутких впечатлений за такой короткий промежуток времени я еще не получала в своей жизни.

– Завтра, послезавтра. Теперь и не скажешь. Пока хозяин оттесняет светлых от наших границ, командуя рогатыми, сюда попытаются попасть все, у кого хватит смелости. Или безумия. И не только среди врагов. **

Мукеш угостил меня какими-то сладостями, напоил меня чаем до состояния, когда жидкость начала плескаться где-то на уровне ушей, и с первыми же сумерками попытался отправить в постель в сопровождении Корицы, запрещая шастать по дому и заниматься сегодня уборкой.

Я пыталась задавать вопросы, уговаривала гоблина рассказать подробнее о тех, кто нападал, о сестре Нимедасофера и о ее муже, но дворецкий только кривился. Оказалось, что вытянуть из него хоть что-то просто невозможно, если гоблин сам не пожелает рассказывать.

Единственное, о чем мне удалось узнать, так это о фонариках, что вспыхивали по ночам в доме. Или, как сегодня, зажглись по приказу дворецкого. Я предполагала, что тень, наползающая на нас изо всех углов, испугалась именно света, но Мукеш покачал головой.

– Света она, конечно, тоже опасается, но в большей степени ей опасная та магия, которая напитан дом. Каждое такое поместье строится на особом месте, где есть природный выход силы. Переплетение линий, или место проявления благодати богов. Много вариантов.

Гоблин помолчал, глядя куда-то в пространство. Взгляд дворецкого стал таким, словно он видел что-то за сотни миль отсюда, а не темную, расписную стену комнаты.

– Этот дом построили по приказу старого хозяина. Отец моего господина был сильным Ша и знал, как оберегать свою семью. Даже после Амисси Донум Вита, когда для Неблагого Двора изменилось все, дом сохранил свои свойства. Так  вот эти фонари, что зажигаются по ночам, они источают именно ту силу, которая питает само строение. Практически чистая энергия. Потому здесь так много цветов. Они также впитывают в себя эту силу.

Мукеш вновь замолчал, продолжая вглядываться в даль.

– Фонарики необычные. Но как ты их смог зажечь днем? Если бы не это, мне кажется, нами бы славно пообедали сегодня,– меня всю передернуло, так что я плотнее завернулась в свой шарф, хот тот практически и не грел, и подтянула голые ноги на диван.

– Это часть моих обязанностей, знать, как именно обращаться с магией дома. Хотя у него и самого есть какое-то подобие разума. А теперь давай спать!

– Но я не усну,– попыталась возразить, чувствуя, как слипаются глаза.

–  Помимо того, что ты должна наводить здесь порядок, на твоем благополучии держится само равновесие сил. Так что ты не можешь себе похвалить быть больной или уставшей. Не в то время, пока ты здесь.

– Но твой хозяин почти что позволил не утонуть в пруду, – возмущенно вскрикнула, и тут же широко зевнула, быстрее прикрыв рот уголком шарфа.

– Гончий Пес Ее Величества никогда не делает что-то «почти». А так как ты до сих пор сидишь тут, вполне себе здоровая, не стоит об этом и поминать. А теперь спать, – махнул рукой Мукешь.

– Ты хочешь сказать, он бы не позволил мне умереть? – почти безразлично  спросила, направляясь к двери.

– Хозяин делает только то, что хочет,– фыркнул Мукешь в спину, когда я уже почти вышла в коридор. Мне ничего не оставалось, как пожать плечами. Я уже успела уяснить, что Ша весьма своевольные создания.


Ночь прошла в кошмарах. Меня всю выкручивало, почти что знобило, пока  в один момент я не почувствовала, как чья-то ладонь легко касается моего лба, словно вытягивая все плохие мысли из головы. Мне стало вдруг легко и тепло.

Мягкое одеяло окутало со всех сторон, шелест деревьев за окном словно стих. Повернув голову, прижавшись к волшебной ладони щекой, я крепко уснула без сновидений.

Только под утро меня посетило странное видение, словно кто-то коснулся моей руки, оставив на ней золотой, плетеный из тонких нитей, браслет, крепко охвативший запястье. Утомленная событиями минувшего дня, я так полностью и не проснулась, скользя где-то на грани между сном и явью


Глава 13

Вернувшись с границ, где мы с рогатыми пытались восстановить Завесу отделяющую владения Благого и Неблагого Дворов, я едва стоял на ногах. Можно было бы вернуться в малый облик, и добраться быстрее, но несколько суток без сна не позволяли шевельнуть ни одним крылом.

Утомленно переставляя ноги, чувствуя, как гудят пальцы после тысячи заклинаний, я просто рухнул в кресло перед камином. Мукеш появился мгновенно, сунув в руку сидр и подтолкнув скамеечку под ноги.

– Как прошло, хозяин?

– Неплохо. Но и нехорошо,– утомленно смахнув с лица волосы, признался я. От этого старого гоблина, что нянчил меня едва ли не с первого полета, у меня практически не было секретов.– Рогатые, конечно, в значительной степени помогли. С их помощью нам удалось затянуть три самых больших разрыва, и отогнать обратно всех тварей, что светлые перекинули через границу.

Я медленно глотнул, чувствуя, что и Мукешу есть что мне рассказать. Но ему придется еще немного подождать.

– Нас слишком мало. Ша разобщены, и влияния Эдлиназары, или нашего с Кетом, недостаточно, чтобы заставить их помогать. Я слышу настроения при Дворе. Многие уверены, что королеву стоит сместить. Но так как сами они на это не способны, то рассчитывают просто вовремя подставить свою пешку на освободившийся трон.

– Королева со своим рогатым лордом в подземном мире,– не менее устало выдохнула гоблин, и я только сейчас заметил, насколько ярко горят огни в доме, и какими глубокими стали морщины на лице самого верного из слуг.– Сейчас никто не способен навредить ей.

– Это так. Но если, как три года назад, возникнет угроза для источника…

Я недоговорил. В этом не было необходимости. Мукеш и без того все понимал. Ша слишком разобщены после событий десятилетней давности, после Амисси Донум Вита. Представители всех родов предпочтут запереться внутри своих поместий или столичных домов, рассчитывая договориться со светлыми или новой королевой. Может, я бы и сам так поступил, если бы не мои клятвы, что жгли ладони.

А брать в расчет спрайтов или пикси вовсе не стоило. Эти, как существа больше подвластные эмоциям, даже не высунут носы из своих нор.

Глубоко вздохнув, понимая, что у меня просто нет вариантов, и придется все это тащить и дальше, закрывая бреши в завесе, пока Кетудиавиль пытается удержать хоть в каком-то подобии равновесия Двор, я кивнул гоблину.

– Что у тебя?

То, что светлые попытались напасть на мой дом, пока я был занят вовсе не удивляло. Этого следовало ожидать. Как и визита сестры. Хорошо, что Тенебрис успела уйти раньше, чем все это началось. Моя вспыльчивая и активная сестры могла натворить много дел, окажись в этот момент в поместье. Но вот присутствие Хлои было мне совсем не на руку.

Я просто не знал, как защитить ее в случае чего. Особенно теперь, когда в дом проникли посторонние, оставив свои метки по углам.

– Сколько ты успел найти?

– Только пять, хозяин,– виновато склонил голову дворецкий. – Очень уж мелкие и хорошо маскируются. Уверен, что их тут еще предостаточно. Но я буду искать.

– А выжечь все у нас сейчас просто не хватит сил,– устало прикрыл глаза ладонью. До самого Йоля источник моего дома, да и я сам, становился только слабее с каждым днем. Сила, которую приходилось тратить на восстановление завесы возвращалась куда медленнее, чем обычно. Так что и здесь у меня не было вариантов, кроме как доверить все Мукешу.

Тот, кто напал на дом, прекрасно знал о моих особенностях. Не удивлюсь, если в другой раз меня попытаются вывести из нормального состояния при помощи запаха вареной рыбы.

Почувствовав, как к горлу от одной только мысли подкатывает тошнота, быстрее прогнал назойливый образ, глотнув из стакана.

– Как девушка?

– Испугалась. Сильно,– признался Мукеш.– Я напоил ее чаем, но вы бы заглянули, хозяин.

– Да. Так и сделаю,– кивнул, поднимаясь из кресла. Пока еще было немного времени, стоило хоть пару часов вздремнуть.

Приглушив огни в доме, заставив пса еще раз пробежаться по всем этажам и закоулками, тихо отворил дверь в спальню Хлои.

Девушка беспокойно крутилась, тихо вздыхая во сне.

– И правда, испугалась,– мне было неприятно осознавать, что я не сумел справиться с такой малостью, как защита простой человечки. И пусть она не сильно пострадала, это раздражало.

Подойдя ближе, осторожно положил ладонь на прохладный лоб.

Хлоя глубоко вздохнула, и вдруг затихла. Через несколько мгновений девушка и вовсе перевернулась набок, словно кошка ластясь щекой к моей руке, отчего губы растянулись в улыбке. Простое касание, даже без применения чар. Удивительно.

Знала бы она, как отличается ее собственная реакция на меня днем и ночью, ни за что бы не поверила.

Выйдя и комнаты, быстро смыв с себя всю грязь и тяжесть прошедших дней, я забрался в кровать. А ближе к утру в голову пришла мысль, как еще можно защитить Хлою от угроз. Довольный, успев накинуть только домашнее платье, я опять направился в комнату девушки.

Тонкий, витой браслет из золотых нитей смотрелся на смуглой коже очень красиво даже в темноте, но я все же провел ладонью, скрывая украшение от посторонних глаз. Так будет надежнее и спокойнее.

И, понимая, что время сна исчерпано, направился во дворец. Нужно было переговорить с Кетудриавилем и возвращаться к завесе. Знал бы я, к чему все это приведет, не покинул бы поместье в то раннее утро.

**

Проснувшись, чувствуя себя бодрой и прилично отдохнувшей, я долго бродила по дому, пытаясь отыскать Мукеша, чтобы задать еще пару важных вопросов, но гоблина нигде не было. Как и Корицы. Мне показалось, что даже запах в доме изменился, так непривычно было отсутствие этого пса рядом.

Но у этих двоих могли быть и куда более важные дела, чем развлекать меня, а спуститься в подвал, куда вела узкая, темная лестница, ради пары вопросов, я не решилась.

Ухватив на кухне теплую ароматную булочку, решив, что более плотно позавтракаю позже, я вернулась на второй этаж к своим листьям, которых за ночь, кажется, развелось в два раза больше.

Выметая шуршащие и шелестящие, перекатывающиеся листья, я тихо напевала, пока резкий, глухой стук не ворвался в мелодию, сбивая с ритма. Несколько мгновений постаяв в раздумье, я догадалась выглянуть в окно.

Распахнутая настежь калитка моталась на петлях, то и дело с грохотом ударяясь о раму.

Нахмурившись, совершенно не понимая, с чего ей вдруг быть открытой, я отставила метелку. Спустившись к двери черного хода, через которую когда-то попала в этот дом, я какое-то время постояла у порога, не решаясь ступить на двор. Мукеш предупреждал несколько раз.

Но я же быстро! Туда и обратно, только запереть калитку.

Глубоко вздохнув, поплотнее запахнувшись в шарф, я бросилась через двор к калитке. Поймав за ручку бряцающую дверь, замерла.

Что-то изменилось в воздухе, в самом ветре. Он пах как-то знакомо, отчего в груди все сжалось. Я почувствовала аромат выпечки, не простых булок, а пирогов с тыквой, какие делали хозяйки в Пасленках. Смогла почувствовать такой знакомый запах печей, что топили торфом. И от всего этого вдруг закружилась голова.

Не тратя время на раздумья, верны ли мои действия, я шагнула на тропинку, ведомая этими сильными и такими родными запахами.

Чем дальше я отходила, тем сильнее становилось ощущение, что там, за очередным поворотом тропы, будет моя деревня. И наш большой дом из белого камня. Так что я шла вперед, не позволяя ни единой посторонней мысли пробиться в мою голову.

Босые ноги немного мерзли. Под пятки то и дело попадали обломки сухих веток, но я шла дальше, не обращая на эти мелочи внимания, с трепетом и страхом ожидая того момента, когда меня выкинет обратно, во двор поместья.

Но время шло. Я уходила все дальше, а тропа продолжала стелиться под ноги.

Лес вдруг потемнел, стал гуще. Появились можжевельники, черничники. По телу проежала волна. Стало значительно прохладнее. Под ногами рассыпались еловые иглы, листва перестала шуршать, став темной и сырой, как после долгих дождей. Но вместе с тем меня накрыло чувство облегчения и восторга. Я узнавала этот лес!

С неверием оглянувшись по сторонам, чувствуя, что сейчас, в этот момент, все может решиться, я бросилась бежать.

Под ноги попался острый камень, заставивший громко охнуть. Пальцы окончательно заледенели. Но я и не думала останавливаться.

Потому что между деревьями мелькнули темные бока первых деревенских домов.

Глава 14

Нимед Переговорив с Кетудриавилем, обсудив самые текущие вопросы, я, чувствуя, что сил сегодня не в пример больше, чем было ночью, вернулся к Завесе.

Рогатые попеременно сдерживали не слишком активный натиск тварей с той стороны, успевая даже передохнуть перед более активным ночным периодом. Нет, больше ждать было некогда. Полностью использовать силу завесы, как это было раньше, не получится до тех пор, пока все бреши не будут восстановлены.

Иногда на меня находила грусть, что «зашивать» прорези мироздания могут представители только трех родов Ша, но это не имело ни малейшего значения, если из всех семерых фей здесь был только я. Ладно Тенебрис, она утратила эту способность более трех лет назад, но все остальные? Им просто не было дел до общих бед. Эти как раз и закроют свои дома и поместья, если светлые решат перевернуть двор.

 А позже, в любом случаен равновесие не позволит «благородным» хозяйничать на этой земле и их просто вытеснит за границу. Вот тогда оставшиеся Ша начнут передел власти, надеясь урвать кусок помясистее. Да так, чтобы это не влекло последствий и обязанностей. Мало таких дураков, как я и Кет, тащить на своих крыльях Порядок и Равновесие.

До полудня все шло куда как замечательно. Тонкие, переливчатые грани завесы стягивались, припаиваясь друг к другу, оставляя на месте старого разрыва тонкий рубец, весьма похожий на каркас моих собственных крыльев. Шрам будет виден недолго, примерно с дней пять, но в это пока он не растворится полностью, это место будет более уязвимо к новым повреждениям.

– Как дела, Пес? – старший из рогатых подошел ко мне во время короткого перерыва, с интересом рассматривая тело высокой переливчатой завесы. С одной стороны ее ограничивали непроходимые горы, так наполненные магией кристаллов, что ни один разумный Ша туда не сунется. А вот спрайты иногда забредали, либо теряя рассудок, либо все же притаскивая один или пару волшебных камней, и которых  можно было напитываться силой куда быстрее, чем из родового источника.

С другой стороны завеса уходила далеко в море, чьи воды становились тем соленее, чем дальше от берега уходили корабли. Фейри,  и без того не слишком любили воду, а уж открытую просто на дух не переносили. И даже если неприязнь еще как-то можно было побороть, то поговаривали, что любой корабль, удалившись от пристани, так обрастал солью, что его просто утягивало на дно даже в полный штиль.

 Верил ли я в это? Вполне возможно, что так оно и было.

Боги моего мира отличались особым чувством юмора, так что им ничего не стоило придумать нечто столь невероятное, дабы отделить своих детей друг от друга.

– Пока все идет хорошо, благодаря вашей помощи, Хилеер,– я пошевелил пальцами, опущенными в большую чашу с настоем, чтобы быстрее вернуть им чувствительность. Утомленные огромным количеством энергии, что приходилось прогонять через них, руки начинали гудеть уже к обеду.

– Сколько времени планируешь еще играть  в швею? – демоны Подземного  мира не были грубы и неотесанны, какими виделись многим моим сородичам, но предпочитали не ходить кругами, сразу начиная с сути. Меня это  иногда изрядно сердило, но если даже Тенебрис, будучи весьма своевольной и непримиримой, смогла с этим свыкнуться, то какой-то смысл в этом все же был.

К примеру, как сейчас, когда я не был расположен к долгим витиеватым беседам на отвлеченные темы, это и мне было по душе.

– Если такими темпами и дальше пойдем, то за дюжину дней управимся.

– А я уж думал, ты ту до Йоля планируешь сидеть,– фыркнул рогатый, поведя большими кожистыми крыльями. Рядом с их мощью мне также было немного не по себе, но я хоть мог не кривиться от головной боли, какая доставалась Кетудриавилю.

 – Ну уж нет,– придерживаясь того же шутливого тона, покачал головой я,– на этот праздник слишком много планов, чтобы позволить светлым тянут мне жилы до самой ночи Перелома года, так что…

Я недоговорил, в одно мгновение лишившись дыхания. Чаша с настоем упала с колен на землю, которая тут же задымилась, рогатый отпрыгнул на несколько шагов, подозрительно оглядываясь по сторонам, выискивая угрозу. Только рядом с креслом у палатки старшего демона никого не было. Да и быть не могло.

 Только вдохнуть я не мог еще довольно долго. Мне словно всадили тонкий стилет под ребра. Ощущения были настолько яркими и правдивыми, что я даже опустил головы, чтобы проверить, не торчит ли из моей груди длинный граненый кинжал.

– Что случилось, Нимедасофер?  Светлые нас обдурили?– едва слышным свистящим шепотом спросил рогатый, выхватывая из воздуха огненный меч.

– Да, – сипло выдохнул, как-то справившись с болью. Такого я не ожидал совсем. – Только не там, где ты ищешь, Хилеер. Хранитель моего дома больше не бережет его.

– Кто-то сумел убить твоего гоблина? – демон от удивления опустил оружие, перестав озираться по сторонам.

– Надеюсь, что все же не убил,– медленно, опираясь на подлокотники кресла, я сумел подняться. Боль никуда не делась, но притупилась достаточно, чтобы нормально соображать. – Мне нужной уйти и проверить остальную защиту, пока никто не добрался до кладовых.

– Иди, Пес, – демон свистнул, и через миг его уже окружали все воины из двух дюжин. Ткнув когтистым пальцем в ближайших, рогатый коротко приказал: – Сопроводите Нимедасофера и проследите за порядком на его территориях.

– Не стоило,– пытаясь расправить плечи, попытался отмахнуться я.

 – Конечно, нет. Давай просто откроем двери в твое поместье, и тогда больше не будет смысла сдерживать тварей из-за завесы,– не пытаясь скрыть иронии, передразнил демон.– Как и в том случае, если в ловушку поймают тебя.   Не делай наше нахождение тут напрасным.

– Спасибо,– решив не тратить время, тем более что в словах рогатого была логика, просто произнес я, заставив физиономию собеседника вытянуться от удивления. Не желая слушать шутки в свой адрес и рассчитывая, что демоны спишут все на мое болезное состояние, кинул последний взгляд на мерцающую завесу.– Будь готов. Есть основание полагать, что стоит мне отбыть, как с той стороны попытаются продавить вас.

– Я и не сомневался в этом. Давай уже отсюда, сияющая стрекоза, – беззлобно махнул рукой рогатый, поворачиваясь лицом к завесе.

– Нимедасофер? – один из тех, кого отрядили мне в помощники, вопросительно вскинул бровь.

Понимая, что пока не смогу сам, я протянул демону руку, внутренне приготовившись к давлению чужой силы.

– Давайте во дворец. Оттуда уже ко мне. Иначе мне не докинуть ни вас, ни себя самого, – в груди все еще жгло, и мне требовалось хоть немного времени, чтобы прийти в себя.

Мы едва дошли от главного портала до небольшой комнаты, из которой можно было попасть в поместье, как  я едва не упал, утратив ощущение пола под ногами. Крылья, чудом удержав от встречи с полом на те несколько мгновений, что потребовались демонам, чтобы меня подхватить, распахнулись в последний миг.

– Кладовые? – нахмурив брови, вопросил один из рогатых. Вытирая рукавом горячую каплю крови, что побежала износа, я покачал головой. Происходящее было много, много интереснее, чем потеря коллекции.

– Кто-то сумел открыть дверь между мирами. И выпустить девушку-равновесие. Кто-то балуется магией так смело, что даже Бринадасиальму стало бы дурно. Идем.

Я, спокойно выпрямившись, без поддержки двинулся в сторону портала.

Сухие листья только опали на мраморный пол, осыпав моих сопровождающих, как в комнату, пошатываясь, вошел Мукеш. Гоблин был бледен до синевы, глаза налились чернотой, а на лбу красовалась гигантская шишка.

Обеими руками хватаясь за стену, дворецкий-хранитель вдруг рухнул на колени передо мной, даже в таком положении шатаясь столь сильно, что грозил в любой момент пробить пол длинным носом.

– Хозяин, Мукеш заслужил смерть. Но даже она неспособна искупить моей вины.

– Встань и помоги мне привести в порядок защиту дома,– строго, не позволяя возразить, потребовал у слуги. Не хватало еще, чтобы такой верный помощник, как Мукеш, наложил на себя руки из-за произошедшего. Этот удар может оказаться самым болезненным.

–Хозяин, я не заслужил. Враги пробрались в дом,– гоблин замолчал, а затем поднял на меня полные ужаса глаза, тихо выдохнув. – Они провели Хлою тайными ходами между миров.

– Я это знаю,– тихо произнес, чувствуя, как за спиной поднимается вихрь сухой листвы. Недолго пришлось его ждать.

– Но она…

– Равновесие нарушено! – громоподобный окрик Кетудриавиля заставил меня обернуться.

За прошедшие полчаса Ша успел утратить привычный облик. Кожа потемнела, став серой, крылья черными, рваными тряпками трепетали за спиной и во все стороны расходилась подавляющая, смертоносная аура. И я даже не хотел себе представлять, что именно придется сделать этому существу, чтобы восстановить баланс хоть на время. ______________________________________ Девочки, спасибо, что вместе со мной продолжаете следить за историей) Я сделала постоянную ссылку на блог в аннотации на главной стр книги и вчера добавила туда много красивого))) Надеюсь вам понравится так же, как и мне.

И как вам наши мальчики? Кет вовсе и не милашка) А Нимеду надо чуть набраться сил, и тогда тоже начнет хвосты накручивать, неся справедливое возмездие.

Глава 15

Дома, такие простые и привычные, начинались от самого леса. Дым из труб поднимался тонкими струйками при полном безветрии сырой, осенней погоды. На садовых деревьях блестели капли после прошедшего ночью дождя.

Чувствуя, что сердце вот-вот вырвется наружу, я быстро, увязая по щиколотку в размокшей грязи, шла в средину деревни.

Во дворах царила привычная суета, носились дети и собаки. Хозяйки, сетуя на сырость и при этом смеясь, вывешивали белье.

– Леди Хлоя, вы откуда? – Неяза, дородная молодая женщина перегнулась через забор, переговариваясь с соседкой.

Понимая, что не смогу ответить ни слова из-за подступившего к горлу кома, я только улыбнулась и пошла быстрее. Наш большой дом из белого камня стоял на соседней улице, где жило еще пара благородных семей, решивших покинуть столицу.

– Вы бы не замерзли, так легко одеты,– напоследок крикнула Неяза, а я надеялась, что она не успела заметить мои босые ноги. Иначе к вечеру вся деревня будет обсуждать старшую дочку овдовевшего лорда.

Большие ворота были распахнуты, и со двора выехала пара повозок, запряженных волами. Наступило время осенних ярмарок. Отец еще в начале седмицы хотел отправить мужиков на закупки.

Подождав, пока повозки освободят дорогу, я бросилась во двор, чувствуя, как по щекам начинают бежать горячие дорожки слез.

– Папа! –отец стоял у крыльца, наблюдая за работниками. Невысокий крепкий, с нитями седины в бороде, которую перестал стричь после переезда, хозяин поместья нахмурил густые брови, заметив меня?

– Хлоя? Ты же в лес собиралась утром? Что случилось? И что за нелепый наряд? – отец был обеспокоен, я это видела по глазам, но непонимала, где же тревога и тоска по пропавшей дочери. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы понять произнесенное.

– Утром?

– Да. Леса говорила, что ты ее брать не хотела и ушла за черными грибами. По мне, так еще рано для них, ночи сильно теплые, да тебе решать. Но в таком виде?..

– Я, – понимая, что совсем запуталась, я только тряхнула головой, отчего коса ударила по спине, и бросилась отцу на шею. Что-то сейчас объяснять или пытаться разобраться, куда делись еще те пять ночей, что я провела в доме Нимедасофера, было невозможно.

Крепко обняв меня в ответ, отце похлопал по спине большой рукой.

– Что случилось, дочь? Обидел кто?

– Нет, пап. Нет. Все хорошо. Я просто…– слова разбегались, не желая складываться в предложения. Всхлипнув, я попыталась улыбнуться и отстранилась.

– Ты мне расскажешь, что с тобой приключилось?– между густых бровей появились глубокие морщины. Мне показалось, что даже серебра на висках стало больше.

– Все в порядке, пап. Правда. Я просто, просто…– меня начало немного потряхивать.

– Замерзла, как лягушка,– поймав мои ледяные ладони, вынес вердикт отец. Он всегда был таким, сколько я помнила. Никогда не откладывал дела на потом и выделал то главное, чему стоит уделить внимание.

– Да, –выдохнула с облегчением, почувствовав, что на самом деле почти окоченела.

– Рома, Коша, натаскайте с кухни горячей воды для Хлои. И скажите Лесе, чтоб помогла сестре,–зычно крикнул отец, все еще обнимая меня за плечи, словно чувствовал, насколько это важно сейчас

– Да, лорд,– мужики, отложив топоры на дальней стороне двора, быстро двинулись к черному входу в дом. Отец уважал работников, а те отвечали беспрекословным послушанием и хорошо исполняли свои обязанности.

– Иди, дочка, согрейся. За ужином переговорим,– хлопнув меня напоследок по плечу, все еще тревожась, приказал отец.

Кивнув, чувствуя как от этой простой заботы успокаивается сердце, я двинулась к кухне. Через главный вход с такими ногами было стыдно сунуться. Лишняя работа только.

– Ой, молодая хозяйка, что вы раздеты совсем?! – кухарка тревожно хлопала в ладоши, наливая в таз теплой воды. Подхватив полотенце, добрая женщина кивком головы указала на ближайший табурет.

– Сюда неси, ноги совсем грязные. Потому будешь еще полдня полы тут после меня мыть,–скривилась я, чувствуя, как трясти начинает все сильнее.

– Ничего-ничего. Девкам все равно работы сегодня нет. Почти все на ярмарку уехали. Садитесь, сейчас мы вас согреем. Лисочка, милая,– зычно, на весь дом крикнула женщина.

Через несколько мгновений в кухню сунулся усыпанный веснушками, нос сестры.

– Звала? – пытаясь пригладить волосы, распахнула глаза Лиса.

– Да, деточка. Хлоя наша вернулась. Поди за ванной последи, что мужики наливают. Будем отогревать нашу ласточку.

– Агась,– махнула головой девчушка, и скрылась в глубине дома.

– Ни «агась», а «хорошо», – крикнула я вслед, стараясь сбить с ног как можно больше грязи, прежде чем пойти по чистому полу.

Тревога медленно уходила. Все было таким привычным, родным, что последние несколько дней казались просто вымыслом. Если бы не непривычный наряд, я бы и совсем уверилась, что просто задремала в лесу и увидела страшно-чарующий сон, так похожий и непохожий одновременно на истории из маминых книг.

Рогатые помогли обыскать поместье и отыскать лазейку, пока я занимался Мукешем. Кто-то весьма сильно приложил моего гоблина, раз тот потерял сознание и утратил контроль за защитой дома. И этот кто-то прекрасно знал, что именно надо сделать, чтобы пробраться сюда.

Вопросов было много, и я не могу определиться, какой из них сейчас самый важный.

То, что ко мне смогли попасть, пройдя всю защиту не удивляло. Желающих было много в любой день, а стоило Хлое открыть окна, как все контуры тут же потеряли целостность. Одно завязано на другом.

Кто-то пробрался сюда. Кто-то, достаточно умный, чтобы понимать – в кладовые не попасть. На подвале столько чар, что мне самому требуется время для открытия двери. Но этот кто-то умудрился выманить девушку из поместья.

Выманить и вернуть обратно, в мир людей, что подтвердил визит Кетудриавиля.

Мастера трясло, равновесие рушилось на глазах, и я был уверен, что скоро полетят сообщения с границы, что светлее усилили натиск. Но это не объясняло одного: как Хлоя смогла вернуться домой?

– Ты знаешь ответ,– почти флегматично взмахнув клинком, произнес Кеудравиль. Еще немного, и мне придется отправить друга на границу, пока напряжение не превысило допустимый уровень.

– Нет,– я упрямо покачал головой, махнув рукой Мукешу. Забинтованная голова гоблина будет болеть еще несколько дней, потому дворецкому стоит ограничить использование магии, но зная его упрямый характер, я не слишком на это надеялся. – Даже Бринадасиальм не решался использовать то, о чем ты думаешь.

– И между тем мы так и не нашли, кто руководил налетом на храм три года назад. Не смогли найти того, кто пытался выкрасть артефакты,– вся также задумчиво и безразлично вещал Кету, но его крылья все темнели, все больше походя на старое тряпье, изорванное ветром.– Кто-то с нашей стороны очень нечестно играет с мирозданием, друг.

– Но если это так, – меня всего передернуло от перспектив,– то он нарушает равновесие намеренно. И непросто с целью сместить ось власти.

– Этот кто-то стремится перевернуть наш мир. Изменить тот порядок, который существует.

– Если… – я скривился, вытерев каплю крови, что опять собралась под носом,– если это то, о чем я подумал, мы в большой беде.

– Удивительно, что Эдлиназаре позволили уйти в Подземный мир,– махнув тонким клинком, заметил Кетудриавиль.– Теперь ее нельзя использовать. Рогатый не позволит. Но между тем, удалось подставить тебя.

Друг сощурил глаза.

– Что ты успел сделать, что твое тело теперь так ведет себя при отсутствии девушки-равновесие?

– Ничего важного,– попытался я отмахнуться, зная, как может отреагировать на новость Мастер.

– Твое «ничего» может стоить нам всем очень дорого. Сколько у тебя времени, пока ты не обессилил совсем?

– Около десяти дней,– устало признался, уже сейчас чувствуя, как силы утекают туда, за грань нашего мира.

– Изумительно,– фыркнул Кет, тряхнув головой. – Меня почти убивает головная боль, Эдлина заперта в Подземном дворце и Князь не вернет ее еще несколько дней, а ты теряешь жизненную силу из-за того, что пожелал защитить человечку. Нас обошли по всем фронтам, друг.

– Не переживай,– я поднялся, чувствуя, что еще не готов сдаться. Не так просто и не столь подлому противнику.– Если наш скрытый враг взялся за такие проделки и правда играет с мирозданием, думаю, что и нам настало время испросить долги.

– Пойдешь к Пророчице? – Кет оскалился, показывая клыки. Никто не любил эту старуху, но мы были вынуждены с ней считаться.

– Она мне должна. Пусть помогает. Если я верно помню законы этого мира, девушку можно вернуть обратно.

– Очень бы хотелось. Потому как для всех остальных проход закрыт до весны, а без нее мы, скорее всего, просто превратимся в пепел. Хэй! Рогатый! – Кетудриавль поманил когтистым пальцем одного из демонов, что закончили поиск посторонней магии в моем доме,– проведи меня к своему командиру, милейший. Думаю, ему не помешает моя помощь, раз уж Пес слегка захворал. Да и мне надо бы размяться.

Скривившись, стоило только представить, какое месиво будет у завесы, как только туда явится Кет, я кивнул демону. Все же, военные дела – моя вотчина, и это решение требовало подтверждения.

– Только присматривайте за ним,– произнес я напоследок, понимая, что друг будет прорубаться вперед, за завесу, а не просто пытаться отогнать нападающих. Кетудриавиль никогда не мог вовремя остановиться, если его донимала головная боль.

**

Болота, укрытые едким туманном и сыростью, населенные сотнями мелких существ, чаще изгнанных или лишенных сил, встретили меня жуткими звуками. От этого скрипа и вой хотелось зажать уши, но делать так не стоило. Не сегодня.

Сменив облик на малый, не желая своими ногами пробираться по мшистым кочкам, большая часть из которых были живыми, я полетел на звук. Первые годы знакомства с местной хозяйкой я еще иногда удивлялся тому, что видел здесь, а потом перестал. Пророчица так давно и плотно напиталась самой различной магией, что и отыскать источник ее силы было невозможно, не то что предугадать, что именно выскочит на тебя из-за очередной, покрытой мхом коряги.

Звук, кажется, шел теперь со всех сторон, но я видел множество огней впереди, и эхо следов тех, кто приходил к старухе за советом или чем-то мене опасным, так что не мог ошибиться. Да и вредная ведьма не стола бы плутать меня по своим болотам. Кого угодно, но не меня.

Слишком велик был ее долг перед моим родом.

– Какие гости в моем скромном доме,– шепеляво, беззубо прошамкала старуха, стоило толкнуть старую, замшелую дверь, стоящую у самой кромки воды. – Я думала, ты занят в эти дни, Нимедасофер, чтобы найти время на визит к старой подруге.

Захлопнув дверь за собой, отрезая от нас сырой земляной запах болот и едкие туманы, я невольно кривился.

– Ты никогда не была моей подругой, Гвин. И прекрати этот маскарад. Напрасно стараешься,– я махнул рукой, обведя все кругом, и полуразрушенный дымный очаг, и стены, затянутые паутиной. И ее саму, невысокую, толстую и сморщенную, как старая поганка. Даже ее маленькие, черные глазки, посаженные за огромным кривым носом, меня сегодня нервировали.


– Никак по серьезному вопросу пожаловал, раз мои шутки не по душе,– уже нормальным голосом прокомментировала Пророчица, и повела ладонью, начиная от двери. Помещение тут же начало меняться, ширясь и светлее на глазах. Пропали трещины в стенах, старая рассохшаяся лавка стала вдруг мягким диваном. Вместо круглого маленького окна, появилось переливчатое стекло во всю стену, за которым в саду цвели голубые цветы.

Даже очаг изменился, став большим камином с резными портиками. Над веселым пламенем, чистым и ровным, висел один-единственный серебряный котелок. Старуха продолжила движение ладони, и вся стена у очага оказалась заставлено ровными рядами склянок и колб. Чуть в стороне была еще одна дверь, узкая и неприметная, ведущая в личные комнаты пророчицы, где я бывал всего-то раз.

–Так лучше? – недовольно сложив руки на грязном фартуке, вопросила ведьма.

– Это тоже убери, пожалуйста. Смотреть не могу.

– Какой-то ты сегодня нежный, – хмыкнула древняя Ша, и провела ладонь перед собой.

Фея стала чуть выше, разгладились морщины, ушли жуткие уродливые бородавки, да и нос вернулся к обычному размеру. Вся фигура сделалась легче, тоньше, а складки платья посветлели, превратившись из грубого, потертого льна в тонкий шелк и кружево.

Через мгновение передо мной стояла фея с бледными, голубыми волосами и серьезными глазами очень старой ведьма.

– Присаживайся, Нимедасовер, и рассказывай, зачем пожаловал,– Ша повернулась ко мне спиной, я стали хорошо видны ее смятые, как иссохшие листья, бледные крылья. Гвин давно уже не могла летать или принимать малый облик, но тот, кто посчитал бы ее слабой и беззащитной, оказался бы полны дурнем.

– Я пришел испросить долг,– тихо и уверенно отозвался, пока болотная ведьма насыпала в заварник ей одной ведомые травы.

Ша вздрогнула, замерла, и все же не оборачиваясь, продолжила готовить напиток. Мы оба знали, что этот день настанет.

– И как много ты намерен с меня потребовать, Гончий Пес?

– Не больше, чем ты можешь дать, Гвин.

Глава 16

Глава.

После ванной, чувствуя, что ноги готовы просто отвалиться, словно я древняя старуха, попросила сестру принести чего-нибудь с кухни, и заползла в постель. Сегодня мне даже не было стыдно, что мужикам придется таскать воду со второго этажа.

– Так где ты была? – распахнув глаза, с интересом спросила Лиса. Моя четырнадцатилетняя сестренка с интересом вертела в руках тонкий шарф, рассматривая удивительную вышивку.– Пришла в такой чудном наряде, босая, как деревенская девка. Только на дворе не лето, сейчас даже местные простушки ходят в сапогах. А твои хорошие были, почти новые. Признавайся, на свидание бегала?

– Шутишь? – я чуть не подавилась молоком с пряностями, которое мне передали с кухни. Мама всегда лечила нас корицей и мускатом, и ложкой меда. Считала, что это первое средство, чтобы избежать простуды. Но теперь, когда на языке перекатывался вкус этих пряностей мне вдруг вспомнился другой напиток, которым в моем удивительном и нереальном приключении, меня отпаивал один крылатый фей.

Отставив кружку на тумбу возле кровати, поплотнее укрывшись одеялом, я сурово глянула на сестру.

– Что за глупости в твое голове, Лиса? Какой свидание? С кем мне тут встречаться? И где бы я на свидании такое платье нашла?

– Вот и я спрашиваю,– сестра глянула на меня совсем иначе, как-то разумно, серьезно, без того дурачества, что частенько присутствовало в ее глазах,– куда ты попала, моя правильная сестра? И как долго тебя не было?

– Как догадалась?– сердце на миг замерло, и вдруг помчалось вскачь куда быстрее прежнего.

– Синяки у тебя на коленях несвежие, желтые почти. Дней пять как появились. Но мы вчера в бане были, и на твоих ногах ни одного я не видала,– тихо и спокойно отозвалась Лиса, все всматриваясь в узор на ткани.– Красота какая!

Тихий выдох сестры был полон искреннего восхищение, и я с тоской подумала, что моя сестренка куда бы лучше оценила такое приключение, случись ей попасть в мир Ша.

– Так куда ты угодила, Хлоя? Я вчера с местными говорила, так девки рассказывали, что раньше в этот день по лесам никто не ходил. Почему, уже мало кто помнит, да и суеверий у людей столько, что и думать не стоит.

Горло вдруг сжалось. Во рту пересохло и драло так, что пришлось еще глотнуть молока.

– Не молчи, сестренка. Все равно узнаю,– тихо пообещала Лиса, спрятав глаза под длинными ресницами.

– Длаже если узнаешь, все равно не поверишь. Не бывает того, о чем ты меня спрашиваешь,– врать сестре я не любила. Нам было одинаково тяжело после смерти мамы. Хотя переносили потерю мы по-разному, но все же поддерживали друг друга и уважали.

– А ты попробуй. Я не отец, всему поверю. Хотя,– Лиса вдруг задорно улыбнулась,– мне иногда кажется, что папа не просто так выдрал именно эту деревню. Он у нас далеко не глуп.

– Я этого и не говорила,– искренняя любовь к родителю не позволяла такой мысли даже промелькнуть в моей голове, но все же…– но только я не думаю, что папа верит в фей.

С последним моим словом сестра едва не скатилась с кровати. Ее темные глаза вспыхнули восторгом и торжеством.

– Я так и знала!

Девушка подпрыгнула и прижала к груди тонкий газовый шарф.

Взгляд сестры вдруг стал меняться. Лиса смотрела серьезно, с каким-то проблеском безумия в глазах, словно то, в чем она сомневалась долгие годы, вдруг открылось как самая обыденная вещь.

– Ты должна рассказать мне все. Все до последнего. И только попробуй что-то упустить – я тебя просто… укушу! – самозабвенно пообещала сестричка, заползая ко мне под одеяло и всем видом демонстрируя, что никуда не собирается двигаться, пока я не исполню ее просьбу.


Первые слова давались с трудом, словно я все еще сомневалась, не превидилось ли мне произошедшее, но чем дальше, тем большим восторгом светились глаза сестры, тем увереннее я говорила.

Сама история заняла куда меньше времени, чем я думала. Столько странных событий, невероятных существ – и весь рассказ уложился в полчаса. Да и Лиса, пережив первый восторг, смотрела теперь на шарф иначе. Как-то задумчиво и очень серьезно.

– Так он сказал, что ты должна обеспечить равновесие?

– Мне та показалось,– кивнула, подтверждая эту мысль. А потом все же решила напомнить главное: – Но ты не понимаешь! Он мне соврал!

Лиса нахмурила брови и вопросительно посмотрела на меня. Она явно упустила этот момент.

– не сказали, что вернуться домой до весны не получится! Меня обманули понимаешь?

– А вот мне кажется, что все не так просто,– медленно проговорила сестра. Несмотря на нашу разницу почти в двенадцать лет, я старалась прислушиваться к Лисе. Часто ее доводы были куда более разумны, чем у сверстников. Но не в этот раз.

– Нет, моя хорошая. Тут все очевидно. Меня просто не хотели отпускать,– упрямо вздернув подбородок, настаивала я на своем.

– Ты помнишь мамины сказки? Из той книги, в зеленом переплете? – Лиса стала аккуратно складывать шарф. Остальную одежду отдали прачкам.

– Не все,– призналась я. Когда мама читала им с братом, я уже была достаточно взрослой для сказок. В моей голове были балы, кавалеры и платья.

Лиса только кивнула.

– А я вот помню. И помню, что в каждой из них, во всех, где упоминался маленький народец холмов, говорилось, что фей видели только два раза в год. Весной и осенью, когда грани между нашими мирами сходятся в одной точке. Я не думаю, что тебе наврали. Из всего, что ты мне рассказала сестра, я могу только один вывод сделать – кто-то очень сильно хочет подставить твоего темноволосого Ша.

Лиса поднялась с постели, видя, что я начинаю дремать сидя. Сложенный аккуратно шарф она положила на тумбочку, забрав поднос и кружку.

– Отдыхай, Хлоя. Я скажу папе, что ты заблудилась и тебе помогли люди. А потом ты угодила в болото где потеряла сапоги.

–Он не поверит.

– Пусть. Но это проще принять чем-то, что ты встретила фей. Цела и здорова, ты вернулась домой, а это самое главное.

Уже стоя в дверном проеме, моя не по возрасту рассудительная сестра обернулась:

–Хлоя, а он красив?

– Кто? – сонно спросила, укладываясь на подушки.

– Твой фей?

– Очень,– честно призналась, натягивая одеяло повыше.

Отпоенный по самые уши какими-то укрепляющими травами, с обещанием Пророчицы помочь, я вернулся домой только под утро.

Злой и бледный Мукеш носился по дому, как привидение, кажется, не замечая даже стен. Для гоблина все произошедшее было куда серьезнее моего порицания. Это был такой основательный плевок в душу и попрание веков безупречной службы. А если приложить сюда еще и факт исчезновения девушки, после того как я успел поделиться с ней силой источника, дворецкий просто не мог сидеть на месте.

– Хозяин, как вы?– замерев на мгновение рядом, хмуро вопроси Мукеш, протягивая сидр.

Я только покачал головой. После отваров Гвин ничего не лезло.

– Старуха обещала помочь. Не сказала как, но подтвердила, что у девушки есть шанс вернуться. Еще дня три, вероятно, на это есть. Потом дело станет почти невыполнимым.

– А захочет ли она? Хлоя? – с сомнением проговорила гоблин.– Золото ее не интересует, как и волшебные дары. Она домой хотела, за родных переживала. Чем ее Пророчица приманить сможет?

– Не знаю, Мукеш. Мне женская душа не так понятна, как старухе. Та обещала все сделать, и я верю, что старая Ша сделает все, что сумеет. Уж очень велик ее долг перед родом.

Мукеш только фыркнул, вздернув нос. Я знал, что гоблин не был согласен с тем мои решением, но поделать ничего не мог. Я же считал, что Гвин должна остаться. Мы без нее оказались бы совсем бессильны после Амисси Донум Вита.

Уставший от прогулки по болотам, я и не заметил, как задремал. Небольшой огонек надежды, что мы сумеем все восстановить после ухода старших Ша теплился в моей груди постоянно, но сейчас его пламя было едва ощутимо и вот-вот могло погаснуть. Но если это произойдет, у Неблагого двора просто не будет шансов на существование.

**

Мне снился сад. Тот самый, где росли деревья всех времен года. И прекрасная глициния, аромат которой я чувствовала даже во сне. Невольно шагнула ближе, желая рассмотреть каждый цветок, но стоило мне подойти, как нежные грозди вдруг стали сереть и скручиваться, словно их обдало холодом. Цветы посыпались к моим ногам, становясь противной, слизкой массой, по которой тут же поползла плесень, поедая былую красоту.

Я отшатнулась от дерева, голого и мертвого, скрюченными ветвями-пальцами тянущегося вниз. От одного вида теперь становилось дурно.

Не желая на это смотреть, я быстрее обогнула дом, шагнув в боковую дверь. Здесь с первого взгляда все было в порядке. На перилах в большом холле были белые цветы, под ногами шелестела листва.

Но стоило мне шагнуть ближе, как все начало разваливаться, умирать. Зеленые лианы скручивались, цветы опадали, а листья под ногами чернели, словно напитываясь какой-то грязью. Испугавшись, не понимая, что происходит и как убираться из этого места, я бросилась вверх по ступеням.

Со всех сторон наползали сумерки, в углах появились темные тени, и потянули свои щупальца в мою сторону. Хотелось визжать, но горло пересохло. Да и сейчас должны появиться огоньки! Вот сейчас!

И они появились. Резные, с узорами, светильники, один за одним, вспыхивали под потолком, покачиваясь на цепях. Но изнутри шел не яркий, согревающий свет, а повалила сама тьма, черным дымом стека по стенам к полу.

Чувствуя, как ужас начинает всесильнее сжимать свои лапы на моем горле, я подхватила юбку и бросилась прочь по коридору. Резная дверь поддалась легко, и, помня наставления Мукеша, я сиганула в камин, тут же поднимая серое облако и остывшей золы. Подтянув колени к груди, я зажмурилась, не желая видеть, что случится дальше.

Сколько времени прошло, я так и не поняла, и очнулась только тогда, когда раздался громкий смешок.

– Спряталась? – в полумраке, наполненном серыми и голубыми тенями, четкими в свете холодной луны, глядящей из распахнутого окна, виднелся знакомый силуэт. – Хорошо спряталась, не отыскать. А если найдешь – не добраться.

Чувствуя угрозу, я только сильнее прижалась к остывшим камням за спиной. Внутри поднималось возмущение. Мне не понравилось, что Ша попытался меня в чем-то обвинить.

– Ты соврал! Я могла уйти,– сердито выкрикнула, нагнувшись чуть вперед, но вы высовываясь из камина.

– Я не знаю способа, которым тебя провели по тропе. И рад этому,– утомленно отозвался фей. Темная, скрытая в тени, ладонь поднялась, пройдясь по лицу, словно стирая паутину. – Но предпочел бы, чтобы его не было вовсе.

– Почему? Я не нужно тебе здесь,– страх внутри меня изменился. Я больше не дрожала, а была готова кусаться, как маленькая, но все же зубастая собачка.

– Я тебя здесь не желал, но ты пришла,– Ша, опершись о подлокотники, нагнулся вперед, попадая под бледный лунный свет,– но ты пришла и приняла на себя равновесие. А затем сбежала…

Я сидела в камине, и не могла произнести ни слова. Прекрасное лицо фея изменилось. Из него словно выкачали все соки. Бледная, тонкая как пергамент, кожа обтягивала кости, глаза, окруженные темными кругами, казались огромными. На лбу, на скулах, темными линиями явно виднелись вены. Или это трещины?

Я не могла поверить, что за одну ночь могло произойти подобное.

И тут, как последний штрих к облику ша, из носа тонкой струйкой побежала томная капля крови.

Фей выругался, и откинулся в кресле, скрываясь в тени. Из рукава появился платок, хорошо заметный на фоне черного силуэта.

– Что произошло? – мне стало стыдно от одной мысли, что я могла все неверно понять, что эт о именно я могла стать причиной того, что произошло.

– Тебя приняло равновесие. А потом я передал часть своей силы, чтобы защитить. Но ты сбежала, оставив брешь между мирами,– буднично, почти безразлично проговорил Ша.

Меня всю передернуло. Показалось, что в распахнутое окно ворвался по-зимнему ледяной порыв ветра, скользнувший вдоль пола и забравшийся в мое укрытие.

– И теперь,– продолжил Нимед,– сила, в том числе и моя собственная, вытекает через эту дыру, потому как мы не сможем его даже отыскать.


– Но я не виновата! – сиплый крик вырвался сам собой.

Сердце сжалось от ужаса.

Этого не могло быть, чтобы я одна была виновата во всем, что произошло.

– Нет конечно. Это сделал не ты, – хмыкнув, отозвался Ша.– Но вина все же на тебе.

– И что будет? – после короткого, мрачного молчания, спросила у Нимедасофера, страшась услышат ответ.

– Мы умрем. Скорее всего. Если ты не вернешься к…

Мне почудилось, что на голову рухнул свод камина, такой силы был удар.

Я лежала на кровати, вся взмокшая, в прилипшей к телу сорочке, и никак не могла отдышаться. Перед глазами все еще стояло бледное, изможденное лицо Ша. И если его слова были правдивы, Нимед меня ничем не обидел, а я же его почти убила.

– Лиса! – чувствуя, что еще немного, и могу сойти с ума, я подскочила с постели, накинула на плечи теплую шаль, и почти бегом бросилась в комнату сестры. Если кто-то и мог рассказать мне про фей, то это, кажется, была именно она.

Глава 17

Кетудриавиль вернулся бледный и усталый, весь изгвазданный в чем-то сером и неопределяемом, но темные крылья, пуст все еще мутные, больше не были похожи на драную тряпку.

– Как погулял? – я сидел за столом, чувствуя себя немного лучше, но не достаточно бодро, чтобы упрекать друга, рухнувшего в одно из моих любимых кресел в столь отвратительном виде.

– Нормально. Почти. Если бы рогатые меня в конце не скрутили, может, до их Светлейшей Рощи и не добрался, но за завесой очистить мог всю полосу.

Щелкнув пальцами, Кетудриавиль привел в порядок одежду, и вытер лицо горячим полотенцем, после бросив то в камин.

– Демоны тебя связали? – я тихо хохотнул, представив себе эту картину. Впрочем, рогатые немало ждали, прежде чем начать усмирять этого буяна.

– Они меня повалили! – с искренним возмущением воскликнул Кет, и с не меньшим жаром набросился на еду, которую предусмотрительно принес Мукеш.– Как голова твоя, гоблин?

– На месте, Мастер.

– И вижу, стала на порядок злее,– сверкнув глазами, одобрил Кетудриавиль. Виду Мукеша был и права устрашающий.

– Как же без этого, Мастер,– в тон отозвался дворецкий. – Они на дом хозяина напали, девушку выманили. Нет, господин. Путает кто-то доброту со слабостью. Еще немного – и совсем из-под ног землю выдернуть попытается.

– Как бы мне ни хотелось это признавать, но Мукеш прав, Нимед,– Кетудриавиль откусил кусок мяса, повернувшись в мою сторону. Медленно прожевав, Ша продолжил свою мысль: – Мы пытались строить жизнь по новым законам, хотели создать иное равновесие, но видно не судьба. Долго ты еще будешь прятать силу в закромах? Может, пора рассердиться как следует?

– Мы обещали, что не станем идти по тому пути. Напомню, что дорога предков привела их к Амисси Донум Вита, – покачал я головой, не желая соглашаться с другом.

– Да. Но случилось это только десять лет назад. А до этого у них были тысячи лет равновесия и мира, когда ни один сваеилый не смел сунуть нос на наши территории. Потому что Ша Неблагого двора были сильны. Наши отцы были сильны.

– Я знаю это,– чувствуя, как все начинает клокотать внутри, я поднялся на ноги, пройдясь по комнате.–Но знаю и то, что стоит нам решиться, как пути назад не будет.

– А есть ли он сейчас?

В голосе Кета появилось что-то, заставившее остановиться и внимательно посмотреть на друга.

Тихо, медленно, совсем с иными интанациями Ша продолжил:

– Я просто тебе напомню, что наша судьба сейчас полностью зависит от девушки, что вернулась в свой мир. Если она не возвратится к нам, и не закроет проход, завеса может рухнуть, и светлые получат шанс прорваться сюда. А это даст возможность тем, кто прячется в тени, дернуть за свои нити. И тогда, лишенный защиты, Неблагой двор просто треснет на куски. Потому что мы с тобой боимся взять наследие предков.

– Ты знаешь, что мало поднять меч, – также тихо отозвался я, чувствуя напряженный взгляд Мукеша на спине. Гоблин уже много лет пытался меня уговорить пойти на это и кажется сейчас боялся даже дышать.– Оружие надо еще удержать в руках.

– Ну так используй девушку! – Раздраженно воскликнул Кет.– В ней достаточно силы, чтобы быть признанной частью равновесия, так что помощь тебе будет только на пользу. Она сумеет пережить эту зиму!

– Для начала, она должна вернуться,– скривился я. В словах друга была логика, но мне очень не хотелось идти этой дорогой.


**

Полдня проговорив с Лисой, я к обеду отвлеклась на домашние дела и почти забыла про тот сон, что разбудил меня под утро. Веселые разговоры, привычная суета – все это должно было наполнить сердце теплом. Да так и было. Если не брать в расчет маленький, колючий ледяной комок страха, что сидел, прижавшись к спине и не позволял вдохнуть полной грудью.

С улыбкой пожелав всем спокойной ночи, я нехотя побрела в постель. Сегодня один вид подушки вызывал во мне ужас и нехорошие предчувствия.

Кое-как затолкав эмоции и ощущения поглубже, прочитав короткий наговор на крепкий сон, я забралась под одеяло. Еще долго, лежа в темноте, я рассматривала расплывчатые тени на стене. Сон сегодня не шел.


Как оказалась в лесу, занесенном снегом, сама не знаю. Вот только я рассматривала, как дрожит тонкая ветвь за окном, оставшимися листьями создавая кружево лунного света на стене, и вот под ногами хрустит колючий, с намерзшей коркой, снег.

Оглянувшись, я смогла рассмотреть только черные стволы и плотный покров под ними. Холодный дневной свет кое-как пробивался между густыми, голыми кронами деревьев, создавая причудливые синие пятна внизу.

Шагнув вперед, я едва не упала, почувствовав, как в ступни впиваются сотни мелких ледяных игл. Тяжелый подол юбки, яркий, кроваво-красный, со множеством ярких бусин и вышивкой по краю, оказался жестким и тяжелым, но я сумела поднять негнущуюся ткань и с ужасом посмотрела на собственные ноги. Белые до синевы, голые, они были оцарапаны ледяной коркой до самых лодыжек. Тонкие алые полосы, как зимние узоры на стекле, тянулись в разные стороны по коже.

Закусив губу, чувствуя, как в груди собираются рыдания, я уронила юбку, не желая смотреть.

Если в поместье был камин, в котором можно спрятаться, то куда, и как, бежать теперь, я не знала.

Еще раз глубоко вздохнув, я попыталась сделать шаг. Вперед. Куда угодно. Ноги почти не чувствовались, но пропала и боль. Только было страшно, вдруг замерзшие конечности подогнуться? Что тогда?

Но я шла, медленно, шаг за шагом переставляя ноги.

Время здесь не двигалось. Деревья не шевелились, тени не меняли своего положения, а я все брела между деревьев, пока не увидала на снегу лтенту. Темную тесьму с очень знакомым узором. От холода мысли текли вяло, клонило в сон и я не могла вспомнить, где видела ее раньше.

Нагибаясь за лентой, я едва не упала лицом в снег, в последний миг сумев поймать равновесие и просто присесть на корточки.

Перебирая ленту, я все смотрела на узор, узнавая и в то же время, не видя его. И только через несколько долгих мгновений в голове что-то щелкнуло. Потянув руку к волосам, я перекинула косу на грудь, растерянно моргая и глядя на растрепавшийся конец.

Лента.

Моя лента.

Медленно, пошатываясь, я встала и обернулась, выискивая собственные следы. Они были. Метра на три позади, а дальше оставалась все та же белая снежно-ледяная поверхность, без единого изъяна.

Чувствуя, как холод волной помчался от замерзших ног вверх, замораживая все тело, я покачнулась. Стало ясно, что из этого леса нет выхода, нет дороги.

Из горла вырвался всхлип, еще одни, а потом какой-то неудержимый вопль-вой, от которого, казалось, задрожали деревья и заложило уши.

Горло болело, в голове все еще стоял звон, когда я решилась открыть глаза. Потому что что-то вокруг изменилось.

В десятке метров от меня, на белом снегу, лежал Нимедасофер.

Подхватив тяжелую юбку, спотыкаясь и едва не падая, я бросилась к нему. Когда оставалось всего-то пара шагов, Ша распахнул свои синие глаза, заставив замереть на месте.

– Ты,– едва шевеля побелевшими губами, произнес фей,– ты бросила меня. Ты убила меня. Убила нас всех…

Вдруг снег под телом Ша начал стремительно краснеть, напитываясь кровью. Пятно растекалось все дальше, почти добравшись до меня, вынуждая отступать, тихо подвывая от ужаса. Споткнувшись обо что-то, я упала. И только через мгновение поняла, что зацепилась за тело гоблина, также окруженное расходящимся кровавым пятном. С потемневшего, неподвижного лица на меня ссмотрели, не видя, стеклянные глаза.

Дрожа всем телом, не в силах вынести всего этого, я закричала и проснулась.

В комнате было все так же тихо и тепло. Луна сместилась, и тень пропала со стены. Никого не было. Только я и прилипшее от пота к спине ночное платье. **

– Неблагой двор – это злые феи, а Благой – добрые. Да? – чувствуя, что голова вот-вот лопнет, как переполненный крупой мешок, переспросила я.

– Нет,– в который раз повторила за сегодня Лиса. Сестру не на шутку волновал мой сон, и она пыталась донести до меня какие-то основные мысли, которые никак не желали помещаться в моей голове. – Здесь нет такого понятия. Темные Ша так зовутся потому, что нарушают традиции. Если кому-то кажется, что старый закон неверен, или больше не подходит – он может вынести это на совет. Если я правильно поняла.

Лиса задумчиво перелистнула несколько страниц.

– Нет, по поводу совета не знаю. Да и неважно. Они одеваются как хотят, едят, что хотят и так далее. Благие же совсем другие. Всем правит этике и традиции. К примеру, платья только голубые и белые, из еды – только зелень. Как-то так.

– И все? – мне казалось это настолько нелепым, что я даже не поверила сестре.

–Ну,– Лиса почесала бровь, размышляя, – это все, что я нашла. Только не это главное, а то, что они и правда не делятся на злых и добрых. В сказках, как темный может спасти, так светлый может запросто заплутать на болотах и там погубить.

– Ладно, с этим ясно, что ничего толком неясно,– махнула я рукой. От Нимедасофера зла мне не было, так что с этим я могла согласиться. Но оставалось еще пара вопросов.– Так что там с днями? С праздниками?

– Здесь все так, как тебе говорил Ша. Их земли находятся в таком месте, из которого можно выбраться только в определенные дни. Иначе феи могут умереть, лишившись сил.

– Но о чем мой сон? – тревога внутри нарастала с каждым мгновением. Пусть еще не наступил рассвет, стоило мне прикрыть глаза, как я видела бледное, исхудалое лицо Ша и красные пятна на снегу.

– Думаю, что ты сама знаешь,– захлопнув книгу, строго произнесла Лиса.

– Мне надо, чтобы ты сказала это вслух,– тихо попросила я.

Лиса несколько минут молча смотрела на меня, склонив голову чуть набок. Мы достаточно хорошо знали друг друга, чтобы понимать, какое именно решения я могу принять после того, как слова будут сказаны.

Чувство вины разъедало изнутри, и я никак не могла с ним справиться.

– Хлоя, ты уверена? – Лиса говорила тихо, словно боялась собственных слов.

– Теперь я знаю, что дома все в порядке. И ты сможешь все объяснить папе. И позаботишься о нем,– стоило фразе слететь с языка, как я почувствовала невероятное облегчение. В груди перестало жечь, осталось только ощущение ожидания и легкая тревога.

– Хлоя, я не уверена, что это правильно,– попыталась возразить сестра.– Феи – опасный народ. Чтобы про них ни говорили, но все сказки говорят об одном - у них злые шутки и мстительный характер. Да и я не знаю, правдив ли твой сон. Вдруг это морок или магия Ша?

– И я не уверена, – с улыбкой согласилась.– Но мама учила нас помогать и верить в себя. Да и если я ошиблась – к вечеру вернусь домой. Ничего страшного не произойдет.

– Глупости это, Хлоя,– упрямо настаивала Лиса, но я видела, что сестра делает это только из страха за меня.

– Ты бы не пошла? Только честно.

Сестра не ответила, прижав к груди свою любимую книгу. Да я и так все вдела по ее глазам. Это моей любимой сказкой была история про дворовую кошку, и мышей, что накручивали ей хвост, А Лиса только про фей и слушала. Она бы пошла не задумываясь.

– Помоги мне собраться. Там все великолепно, но отсутствие некоторых мелочей способно свести с ума.


Над деревней только занимался рассвет, когда я, тепло одетая, с небольшой сумкой в руках, стояла на крыльце. В доме почти все еще спали, только в кухне гремели котелки и из трубы начинал подниматься дым.

– С папой не хочешь попрощаться? – хмуря брови чтобы не разрыдаться, строго спросила Лиса.

– Нет. Боюсь, что не сдержусь, – честно сказала, и почувствовала, как сердце сжалось в груди. – Передай, чтобы не волновался. И что я вернусь весной. И что я его люблю.

– Все передам. Только возвращайся,– заламывая руки, с дрожью в голосе произнесла сестра.

– Это так глупо,– из горла сам собой вырвался смешок. – Только позавчера я вернулась домой, а теперь меня тянет обратно. После какого-то сна. Кто бы сказал, что со мной.

– Думаю, ты просто пропиталась их магией, вот тебя и зовет,– сестра украдкой вытерла слезу.

– Не переживай, может, вернусь к ужину.

– Иди, если решила.

Еще раз порывисто обняв сестру, я быстрым шагом двинулась в сторону калитки. И это ощущалось настолько правильным, что впервые с того дня, как я вышла за грибами, удалось вдохнуть полной грудью.

– Только золото у них не бери!

Подняв ладонь, показывая, что все поняла, и не желая оборачиваться, я вышла в сырое промозглое утро. Только бы это решение оказалось верным.


Тропинка стелилась под ноги, словно ее кто-то вымел для меня. Ни веток, ни листьев. Не хватало только фонариков над головой, для полноты ощущения.

Шла я быстро и пыталась решить, какой момент считать переломным. Если я не доберусь до поместья Нимедасофера к вечеру? Или это слишком поздно? Если все сложится так, как полагается в обычной жизни, мне еще домой возвращаться.

Покачав головой, так и не найдя ответа, я пошла еще быстрее, радуясь, что в этот раз не мерзнут ноги, и на плечах короткий, но теплый плащ.

По моим ощущениям и по тому, как сквозь ветви деревьев пробивались солнечные лучи, я шла уже несколько часов, когда запястье вдруг что-то сдавило. Потерев руку, чтобы избавиться от странного ощущения, в удивлении остановилась.

Подтянув выше рукав, я с непониманием рассматривала широкий браслет, из золотых, густо переплетенных нитей. Украшения выглядело странно, то проявляясь, то вновь исчезая, словно не могло решить, как поступить.

Немного покрутив украшение, я с запозданием вспомнила свое видение в последнюю ночь в доме Нимедасофера. Так это был не сон? Фей на самом деле дал надел мне на руку браслет? И что это должно значить?


Чувствуя, как сердце начинает быстрее стучать, стремясь вперед, я пошла быстрее, стараясь не глядеть по сторонам слишком внимательно. Если Лис права, а в этом деле она понимала куда лучше меня, магия в нашем мире не терпит прямого взгляда.

Глава 18

Гвин не сказала, что сделает для возвращения девушки, но ведьме я верил. Услуга, оказанная ей когда-то, была достаточно велика, чтобы старуха использовала все свои умения. Иначе я буду вправе забрать ее крылья, а без этого Ша не сможет жить на своих болотах. И использовать привычную магию.

Подойдя к окну, я распахнул створки.

Моя вина. Почему было не потратить немного времени и объяснить девушке, что можно, а что нет.

Открытое окно не нарушает защиты, потому что чары никуда не деваются. Но стоит оцарапать пленку, даже не распахивая рамы, как появляется брешь. Всего несколько слов - и можно было бы избежать всего этого.

Я общался с людьми. Та же баронесса, чьи земли за волшебными болотами, что оберегает красный туман. Умная женщина, знает правила и не нарушает никогда.

Но она их знает!

А здесь? Что мне помешало сесть и рассказать все Хлое. Гордость, высокомерие. Вот теперь не остается вариантов, как ожидать и надеяться на помощь старой ведьмы. Потому что сам я сделал уже все, что мог.

– Очень надеюсь, что я не пожалею об этом,– громкий, сердитый голос раздался со двора. Хлопнула калитка.

Выглянув, я с удивлением и неверием смотрел на девушку, которая пыталась сбить с волос присохшие комья грязи. Она больше походила на болотное чудище, чем на человека, но определенно, это была Хлоя.

Слетев вниз, я замер у черного входа, когда это безобразие уже поднималось по ступеням. По самую грудь испачканная в какой-то глине, давно высохшей и потрескавшейся, девушка после каждого шага оставляла на полу куски грязи. Но я был счастлив настолько, что даже это не могло испортить настроение.

– Если мне еще раз придется сюда возвращаться, – мне под нос, словно что-то чудовищное и ядовитое, сунули сияющий браслет на тонком запястье, – то будь добр, утихомирь эту штуку!

Хлоя была злая, растрепанная и уставшая. Но она была здесь, что затмевало все остальное.

– Мукеш! – посторонившись, позволяя девушке пройти, позвал я дворецкого.

Гоблин появился сразу, от облегчения всплеснув руками при виде нашей гостьи.

– Хозяин?

– Приготовь для Хлои ванну. И чистый наряд. Кажется, она шла через болота.

– Шла? – Девушка резко обернулась, свирепо глядя на меня.– Я не шла! Эта штука меня тащила так, что последние несколько часов я не могла остановиться, с трудом не впечатавшись ни в одно дерево. Я бежала так, что ноги стерла до колен!

– И мазь принеси,– добавил я, кивнув гоблину. – Ты голодна?

– Да! – все еще пылая гневом, резко отозвалась девушка.

Мне же хотелось смеяться. От облегчения. От того, как именно на Хлою подействовала усталость. От самой силы ее духа и смелости.

– Тогда идем, я тебя провожу в покои, а Мукеш позаботится об ужине,– я указал Хлое на лестницу, и девушка медленно, с трудом переставляя ноги, побрела наверх. Я бы мог отнести ее и на руках, но кому-то нужно было успокоиться и выдохнуть. – И расскажу немного о нашем народе.

– Расскажешь? – Хлоя чуть не оступилась, в последний момент ухватившись за перила, но я все же выставил руку, чтобы не позволить ей упасть.

– Да. Нужно было сделать это раньше, но были более важные дела. Как я думал.

– А теперь что изменилось?

– Теперь же мне ясно, как на самом деле стоят приоритеты,– скривившись, признал собственную ошибку.


**

Когда меня стало тянуть вперед, я немного удивилась, но это было еще ничего. Даже радовало, что теперь точно не собьюсь и попаду куда надо. До первого дерева, которое едва сумела обогнуть. А когда тропа вдруг вильнула, исчезая среди высоких зарослей, внутри появилось нехорошее предчувствие.

В болотную жижу я угодила сразу по колено, сквозь зубы выдав все, что думаю об этихфейских тропах и их подарках. В какой-то момент, когда меня, словно на веревке, потянуло дальше, даже испугалась, что опять придется нахлебаться воды, в этот раз с грязью, но болото закончилось раньше, чем я совсем окоченела или потеряла сапоги. Хотя те были полны воды, а остановиться браслет мне не позволил и на минуту.

Еще через полчаса бешеной гонки, рука начала просто неметь от ощущения, что меня на привязи тянут за лошадью, сапогами окончательно натерло ноги, грязь коркой высохла на одежде, а спину начало сводить от напряжения. Я была едва жива.

Чувствуя, что еще немного, и меня просто потащит по грязи под ногами, я было попыталась на бегу снять браслет, но зараза сидел так крепко, что проще было оторвать руку целиком. Ноги гудели, в груди пекло, и я даже не заметила, как серый сырой лес, такой привычный и родной, превратился в светлое место, наполненное шуршащей листвой. Прийти в себя удалось только тогда, когда я споткнулась и едва не упала носом в пыль.

Браслет больше не тянул.

Чувствуя, как дрожат ноги, я огляделась. До калитки оставалось с десяток шагов.

Вот я им сейчас устрою, за эту пробежечку!

Медленно, как на деревянных колодках, подходя к калитке, я чувствовала, как в груди поднимается праведны гнев. И дернули же меня бесы спасать этих фей!

От калитки ноги шли чуть бодрее, видно почувствовав, что долгожданный отдых близок. Можно было снять сапоги, но там все так хлюпало и болело так, что я просто побоялась: увижу истертые пятки – и не дойду. Рука с браслетом ныла, словно ее кто-то пытался выдрать из плеча. В общем, такое себе сказочное приключение получилось, не самое приятное и волшебное.

Пройдя двор, я едва не уперлась носом в грудь местного хозяина. Нимед выглядел намного лучше, чем в моих снах, и на краткое мгновение я почувствовала себя дурой, что вернулась в темницу, из которй сбежала с трудом. Но подняв взгляд выше, поймав облегчение и, кажется, радость в синих глазах, расслабилась. И позволила себе еще больше разозлиться.

Ощущшая собственную правоту и полную безнаказанность, сунула браслет под нос фею, желая пробудить в Ша хоть каплю совести.

– Если мне еще раз придется сюда возвращаться, то будь добр, утихомирь эту штуку!

Нимед растерянно мигнул, и вдруг расплылся в улыбке. Кажется, если бы я вдруг вздумала пнуть фея, сегодня мне бы и это простили.

Раздав основные указания, Нимедасофер пригласил меня на второй этаж, словно за два дня я могла забыть дорогу.

Под ногами как-то привычно и даже ласково шуршали листья, с перил свивали грозди цветов, но в воздухе чего-то не хватало, словно все поместье затянуто дымом. Дышать было тяжелее, чем я помнила. Впрочем, я и шла с трудом.

Нимед толкнул дверь моей комнаты, и я слегка опешила. Спальня была другой. Вместо одного, теперь было два окна. Большая кровать за полупрозрачными белыми занавесками, два кресла, обитых малиновым бархатом, мягкий ковер, и все такое светлое, чистое, что я невольно опустила взгляд на свой грязный наряд. А потом сообразила:

– Это не моя комната,– с опаской посмотрев на Ша, пояснила свое нежелание проходить.

– Она просто изменилась,– с улыбкой, от которой мое сердце вдруг перевернулось в груди, возразил фей.– Ты изменилась, и комната для тебя стала другой.

Ша говорил мягко, тихо, с теми интонациями, которых я у него раньше не замечала. Это было непривычно и даже немного согревало озябшее тело.

Сейчас, когда мы стояли в шаге друг от друга не в сумрачном коридоре, а у входа в светлую комнату, я видела и темные тени под глазами и несколько подзаживших трещинок на нижней губе.

Нимедасофер выглядел так, словно долгая болезнь только-только начала его выпускать из своих объятий. Силы восстанавливались, но тот лоск и блеск, та неоспоримая мощь, что окружала его в нашу последнюю встречу, все еще не вернулись, больше остального придавая облику Ша болезненный вид. Это навело на интересную мысль:

– Как долго меня не было?

– Пять ночей. Шестой день сегодня,– также тихо, не отводя от меня глаз, отозвался Ша.

Ответ фея многое объяснял. И кажется, я больше его не боялась. Что-то изменилось после тех снов и моих прогулок по лесу, но я пока не могла с уверенностью сказать, что именно. Может, когда первый шок прошел, после того как побывала дома, это место казалось мне более реальным, чем раньше. Как и его обитатели.

Желая проверить собственную мысль, я осторожно подняла руку, и коснулась темного камзола на груди Ша. И почувствовала, глубокий вдох. Понимая, что мой поступок можно расценивать по-разному, посмотрела в глаза Нимеда, ожидая найти там злость или брезгливость, но Ша смотрел спокойно, ожидая.

– Не страшно?

– Нет. Совсем, – честно произнесла, отчего у фея вырвался судорожный вздох. Затем тонкие губы растянулись в улыбке, обнажив кончики клыков.

– Вот и хорошо. Идем, – Ша поймал мою ладонь и вошел в комнату,– тебе стоит помыться, пока не заболела.

Не обращая внимания на грязные следы, что остались на светлом ковре позади, Нимедасофер потянул меня к двери возле кровати. Легко толкнув ее, Ша остановился, пропуская меня вперед. Вот тут уж я не сдержалась, и от удивления и восторга распахнула рот, как деревенская простушка, попавшая во дворец. **

Огромная, больше спальни, уборная была сделана в нежно-розовых тонах. В углу горел камин, перед которым стояло кресло. Тут же был большой шкаф и стеклянный столик, со множеством баночек и скляночек.

Восхиощенно выдохнув, я сделала шаг вперед, к большой, выложенной мелкой мозаикой, купели, что чуть возвышалась над полом,

– Это великолепно,– тихо выдохнула обернувшись к Нимеду.

– Я рад,– склонил голову Ша и щелкнул пальцами.

Перед купелью тут же появилась светлая ширма, пряча все это чудо от меня. Возмущенная несправедливостью, обернулась на фея, уперев руки в бедра.

– Это как понимать?

– Если ты не против, я бы хотел остаться здесь, пока ты станешь купаться. Нам надо поговорить. Я не буде подглядывать,– подняв ладонь, фей каким-то особенным образом сложил пальцы. А затем, поразив меня еще больше, тихо добавил. – Мне пока будет сложно уйти.

– Почему? – все очень походило на шутку. Если бы я не видела, с каким трудом Ша удается произнести эти слова, не поверила бы.

– Когда я дал тебе защиту, твой браслет, то поделился силой,– фей опять поймал мою ладонь и осторожно потянул за ширму, видя, что я отвлеклась от главного. – Здесь браслет мог бы сберечь тебя от беды, случись что. Но ты ушла, а браслет продолжил защищать. Во враждебном ему мире. За мой счет.

– Что это значит? – вода в купели показалась мне блестящей, словно в ней плясали солнечные блики.

– Вы оба тянули из меня силы. А теперь они вернулись обратно. Точнее, возвращаются, – посмотрев на меня с каким-то сомнением, словно все еще не верил, что я здесь, Нимед вышел за ширму, кинув напоследок.– Купайся, пока вода не остыла.

– Но я грязная! – рассматривая собственные ноги, воскликнула.– Как в таком виде в купель влезу?

– Одежду бросай на пол, в угол, дом сам с ней разберется, а что касается воды, там есть рычаг, у стены. Был, по крайней мере, – задумчиво отозвался Нимед из-за перегородки. – Как намылишься, можно дернуть и вода очистится.

– Сама?

– Не совсем. С легкой примесью магии.

На какое-то время наступила тишина. Взволнованная, я все время оглядывалась на ширму, проверяя, видно ли меня со стороны камина, но четыре секции отделали нас друг от друга достаточно хорошо, чтобы не переживать за это.

– Прямо на пол? – растерянно переспросила, комкая в руках грязный короткий плащ.

– Да, так дому легче работать.

Чувствуя, как внутри все вскипает протестом, как в голове буквально звучит мамин голос со словами «леди не кидают одежду на пол», прикрыв один глаз, опасаясь что меня сейчас поразит молния, разжала руки.

Грязная ткань упала, но гнев небес на меня не обрушился.

Покачав головой, в очередной раз понимая, что законы привычного мне мира тут не действуют, я принялась расшнуровывать платье.

– Ты хотел мне что-то рассказать,– напомнила я, скорее для того чтобы слышать голос Ша и знать где именно он находится, чем желая поговорить.

– Да. Много чего,– устало согласился фей.– И признаться, не знаю, с чего стоит начать.

Быстро стянув остатки одежды с ужасом оценив состояние стертых в кровь ног, я медленно ступила в купель, тихо застонав от удовольствия. Вода была божественно приятной и теплой. Устроившись на внутренней ступеньке, погруженная по плечи, я задумалась на пару мгновений, пока пыталась распутать волосы.

– Расскажи мне про шарф. Тот, который нужно носить всегда. Думаю, что это достаточно просто, чтобы я могла понять.

Нимедасофер хмыкнул, соглашаясь.

– Можно начать и с него.

**

– Боги Ша - вредные создания. Многие когда-то сами были крылатыми, но потом поглотил столько силы что потеряли привычный облик и даже осязаемое тело,– мурлыкающим мягким голосом начал Нимед. – Но им не были чужды страсти и желания. Однажды случилось так, что молодой в те годы бог, известный тебе Самайн, увидел Ша, что служила его жене. Юная фея была жрицей, хранившей источник, и уважала свою богиню. Когда Самайн явился к ней, потребовав отдаться, Ша отказала. Но что может молодая фея против бога?

Нимедасофер невесело хмыкнул, ненадолго замолчав.

– Девушка выжила после «любви» Самайна, замкнулась в себе. Но бог явился еще раз. И еще. Тогда Ша взмолилась своей госпоже. И та даровала ей защиту. Свое покрывало. Явившись в другой раз, Самайн не сумел приблизиться к Ша, и отправился искать удовольствий в другом месте. Но рассерженная богиня устала от измен мужа и даровала защиту всем свои дочерям.

– Это очень грустная история,– призналась я, когда Нимедасофер замолчал.

– Ты должна понимать, что большинство моих сородичей для тебя опасны,– честно предупредил фей. – Из всех можно доверять только мне, Кетудриавилю, ты видала его, когда мы восстанавливали защиту, и моей сестре. Но Тенебрис больше не встревает в дела Ша, после того, что с ней случилось.

– А что с ней произошло? – с испугом спросила, вспомнив великолепную и активную крылатую деву, что заходила в гости.

– Я не стану рассказывать -, спокойно но непреклонно ответил Нимед.– Это ее история и я не могу оскорбить сестру.

– Я не настаиваю,– поспешно проговорила, выронив от волнения мочалку на дно купели.

–Знаю. И благодарен за это.

– Так эти шарфы, - решила вернуться к более подходящей теме, пока Ша в настроении все объяснить,– они на самом деле могут защитить?

– Да. Ни один Ша, или же рогатый, не сможет коснуться тебя со злыми намерениями, пока ты под защитой покрова богини.

– Это меня радует,– пробормотала под нос. И вдруг поняла, что меня гложет один очень важный вопрос.– Я могу спросить?

– Все, что захочешь,– произнес фей, сидящий за ширмой у камина. – И я постараюсь ответить, если сумею.

– Я видела сны… –начала неловко, не зная, где начало а где конец. – То есть, я так думаю. Теперь все это нелепо… Но мне показалось, я подумала…

– Хлоя, скажи прямо. Так будет вернее,– мягко подсказал Нимед.

– Мне снилось что ты умираешь,– быстро выдохнула, пока решимость не покинула меня. – Что вы все умираете. Из-за меня. Из-за того, что я ушла. Это так?


Нимедасофер немного помолчал, заставляя меня нервничать еще больше в ожидании ответа. Что если я ошиблась и пришла напрасно.

– Не совсем,– произнес наконец Ша, заставив меня закусить губу от досады. – Когда ты ушла, нарушилось равновесие. Сам порядок нашего бытия. Потому что такого раньше не бывало, чтоб девушка-равновесие могла уйти до Бьялтинна. И да, мы начали терять силу. Я, как понимаешь, больше других, так как принял в свой дом и дал браслет. И нет, от этого мы бы не умерли.

Нимед немного помолчал

– Но нас было бы куда проще убить тому, кто все это придумал, если бы ты не вернулась. Так что в какой-то мере, ты все же нас спасла. Меня спасла.

– Я рада,– тихо шепнула, чувствуя, как разжимается тугой обруч, сдавивший на несколько мгновений сердце **

Тело расслаблялось в теплой воде, ноги больше не дрожали, и появилась какая-то сонливость. Наверное, так подействовало облегчение оттого, что мое появление все же неглупый поступок, а имеет какой-то смысл.

– Расскажи еще что-нибудь, - тихо попросила, опасаясь, что могу совсем уснуть.

– Хорошо, – спокойно, словно мы были давними знакомыми, согласился Ша. То, как со мной разговаривали сейчас, в корне отличалось от манеры, что была в первую нашу встречу. Я чувствовала себя спокойнее, нужнее. И в полной безопасности, не смотря на присутствие грозного Ша за ширмой.

– Я расскажу тебе немного про дом. И про меня самого, если хочешь. Но сперва ответь: ты разве не забыла обо всем, что с тобой тут приключилось, когда вернулась домой?

– Нет. Я помнила каждый момент. А разве должна была?

– Обычно так и бывает,– задумчиво отозвался Нимед. – Но с тобой все происходит не так, как всегда, поэтому я не могу и предсказать, каков будет итог всего.

– Ты хотел рассказать про дом,– вымывая пену из волос, напомнила, чтобы избежать заведомо неприятного разговора. Даже если все будет "хорошо", мне не хотелось сейчас этого слушать. Не после стольких часов пробежки чрез лес.

– Да. Поместье довольно старое. Думаю, что первая постройка была возведена примерно с две тысячи лет назад.

– А смотрится вполне свежим, –заметила я, разглядывая жуткие мозоли на пятках, которые щипало от воды.

– Это уже пятый вариант. Ему не более трех сотен,– фыркнул Нимедасофер. – На дом периодически пытаются напасть, и иногда проще его перестроить наново, чем восстанавливать.

– Почему и кто нападает?

– Ша – очень неспокойные существа. Большей частью никто не заботится о будущем, подчиняясь только собственным желаниям и силе. За порядком смотрят трое: королева, Мастер Равновесий и Гончий Пес Ее Величества. Наследуемый титул последнего сейчас принадлежит мне.

– Гончий пес? – переспросила, хихикнув.

– Именно. Это своеобразный аналог советника, палача и генерала в одном флаконе. И, думаю ты понимаешь, что не все рады подчиняться. Всегда отыщется кто-то, кто решит, что он правее или справедливее. Потому дом защищен и скрыт. Большую часть года источник, принявший мой род, надежно оберегает его от незваных гостей. Но чем ближе к Йолю, дню перелома года, тем тоньше защита.

Я покачала головой, немного запутавшись. Было сложно представить, чтобы при дворе кто-то пытался напасть на поместье канцлера или советника короля. Эти феи, пусть в чем-то и похожие на людей, в то же время очень сильно отличались от нас.

– И тебя хотят убить?

– Почти постоянно,– со смехом ответила Ша. – Но эти глупцы думают, что титул – привилегия. А на самом деле он сплошные обязанности. И чаще всего, не самые приятные. Только большинство Ша не задумываются об этом, а просто желают и пытаются взять то, что видят. Не стоит за это переживать. Раз ты вернулась, я им тем более не по зубам. – Снисходительно к чужой глупости, произнес фей.

– Что же касается дома. Правил не так и много и они тебя не стеснят. Во двор можешь выходить спокойно, но не за калитку. В доме можно открывать окна, но нельзя их мыть. Не трогай мои склянки и порошки. Никогда. На чердаке делай что хочешь. Можешь там даже мастерскую сделать, если тебе надо чем-то заняться. И не ходи в подвалы. Совсем и что бы не произошло.

– А листья?

– Это побочный эффект волшебства. Их можно сжигать, но как я и просил, выбери одну комнату, чтобы потом не было сложностей.

– И как мне тогда наводить порядок, если нельзя мыть окна и… и вообще, – я немного запуталась понимая, что этому дому, в общем-то, служанка вовсе не нужно.

– Никак, – утомлено выдохнул Ша. – Есть желание – займись листьями. Их иногда становится слишком много, а с ними дом не может справляться. Лучше придумай себе хобби. Все что нужно, Мукеш достанет. Только не готовь ничего, прошу.

При последних словах мне показалось, что Нимеда аж передернуло. Очень хотелось бы увидеть его нынешнее выражение лица, но из-за ширмы это было невозможно.

– А почему? – подтягивая ближе полотенце, спросила с интересом и начала медленно выползать из купели.

– Потому, что я не выношу посторонних запахов. Особенно теперь, когда Корица пропал, это может стать проблемой.

– Корица пропал?! – от неожиданности я дернулась, махнув рукой, второй придерживая полотенце на груди, и поняла, что теряю равновесие.

Все, что я успела – это отчаянно вскрикнуть и закрыть глаза. Но жесткого соприкосновения головы и ступеней ванны не случилось. Я парила в воздухе, а через мгновение оказалась в крепких объятиях.

Распахнув глаза, с удивлением и испугом уставилась в напряженное лицо Ша.

– Чуть не упала, – тихо произнесла, отчаянно краснея. Короткое полотенце прикрывало меня едва ли до середины бедра, да и то, норовило сползти куда-то в сторону. От воды на теле и волосах камзол Нимеда начал стремительно темнеть, напитываясь влагой, отчего стало еще неуютнее.

– Я заметил,– спокойно, словно мы обсуждали сорта чая, произнес Ша, выходя из-за ширмы к камину. Мужчина осторожно поставил меня на коврик у огня, и отошел к шкафу. Не зная, как поступить в столь неловкой ситуации, я только плотнее завернулась в мокрое полотенце.

Через минуту мне на плечи опустился тяжелый мохнатый халат и Ша, осторожно подхватив влажные пряди, вытянул их наверх.

– Полотенце давай,– тихо потребовал Нимед, отступая на шаг и позволяя мне разобраться с одеждой. Халат был широк и доходил до самых пяток, так что я смогла обернуться в него, как в самое закрытое из платьев. Только отсутствие чего-либо под ним немного нервировало. Как и нахождение Ша в непосредственной близости.

Фей бросил полотенце прямо на пол, и через несколько мгновений мне показалось, что оно просто втянулось в светлые плиты пола. Я удивленно моргала, в первый раз застав подобное явление.

– Обычно он старается делает это так, чтоб никто не замечал,– фыркнул Ша. Я подняла непонимающий взгляд на фея.– Дом. Видно, тоже рад, что ты вернулась. Садись в кресло, посмотрим твои ноги.


– Я сама могу,– невольно отступив на шаг от Нимеда, держащего баночку с мазью и бинты, неуверенно произнесла.

– После того как ты сбежала и вернулась? Не сомневаюсь. Но все же я справлюсь не хуже. Так что не спорь.

Я не могла сопротивляться, когда Ша говорил этим своим мурчащим низким голосом, как бы не хотелось. Мне казалось, что Нимедасофер меня заворожил, хотя и не сделал ничего предосудительного.

Опустившись в кресло, я с замиранием сердца и каким-то предвкушением ожидала, что будет дальше.

Одним движением руки Ша заставил скамеечку для ног подскочить ближе к креслу, и сам опустился на нее, оказавшись ниже меня.

– Давай свои ноги, – похлопав по колену, фей поднял на меня синие глаза.

Придерживая полы халата, закусив губу, я осторожно поместила ступни туда, куда мне указали.

Глава 19

– Такие маленькие и изящные,– искренне удивился Ша, рассматривая мои ступни. От такого простого комплимента я вся зарделась, опустив голову и надеясь, что пылающие щеки не слишком заметны в неярком свете камина. Или их цвет можно списать на тепло, идущее от огня.

Зачерпнув немного мази, Нимед начал осторожно втирать прохладный состав в те места, где волдыри полопались, обнажив чувствительную плоть. От первого касания я вздрогнула, невольно дернув ногой, настолько сильным было жжение.

– Не дергайся, пожалуйста, иначе завтра не сможешь ходить,– не поднимая головы, отчего темные пряди упали, скрыв лицо фея от меня, весьма строго произнес Ша.

– Прости, это немного неуютно и больно. И я бы предпочла делать это сама.

– Знаю. Но надо потерпеть. Лекарство помогает хорошо, только если его верно нанести. Кроме того, – Ша немного помолчал, прежде сем продолжить, – чем больше я касаюсь тебя, тем быстрее восстанавливаюсь, а это важно не меньше. Потому как мои недруги с нетерпением выжидают момента, когда можно будет напасть.

– Ты мне так и не сказал, почему не нужно убирать. Разве это не нарушает условий, – призналась пытаясь не обращать внимания на нежные касания длинных пальцев. Даже острые когти теперь не пугали, такие волны сладких мурашек расходились по телу, заставляя стыдиться собственных реакций.

– Ты не поняла? – Нимедасофер откинул волосы за спину одним резким движением, подарив мне сияющую улыбку. – Ты теперь во многом вне правил. Нет над тобой моей власти.

Я сидела, глупо моргая и не понимая, что это должно означать. И еще больше поражало то, что кажется, этому был рад и сам Ша.

– Не понимаю, – тихо призналась, неуверенно поерзав в кресле, отчего фей тут же прижал мои ступни, не давая им соскользнуть с колен.

– Ты больше не служанка. Ты - полноценный гость. А это означает, что тебе не нужно что-то делать специально, чтобы поддерживать равновесие или не пострадать из-за чар, разлитых в воздухе. Ты ушла, а затем вернулась, сама найдя дорогу. Это удивительно, и я пока не все могу объяснить, потому как давно не слышал о таком. Но я точно знаю, что ты не обязана слушаться теперь никого из Ша.

– А раньше?

– Чтобы выжить в нашем мире,– вернувшись к моим ступням, продолжил мягким голосом фей,– девушки должны приносить пользу. Иначе мироздание просто вытеснит их, как нечто чужеродное и ненужное. Потому-то вам и дают статус служанки. Это самое простое и самое безопасное для девушек – сидеть по домам и заниматься ненужной уборкой. В таком случае равновесие поддерживается само.

Нимед протянул руку к бинтам, и тонкая материя, скрученная в рулон, прыгнула в его ладонь. Приподняв одну ногу, Ша стал аккуратно, но весьма умело бинтовать мои раны.

– Тут много всего напутано. Девушек мало, но всегда есть Ша, которые хотели бы позабавиться с человечкой. Наши леди другие. Кроме того, Ша не могут иметь детей в равновесной паре, – Нимедасофер поднял на меня свои темные глаза, глядя очень серьезно и внимательно. – Мои сородичи не самые добрые создания, я тебе говорил. И нередки случаи, когда девушек крадут ради потомства. В большинстве случаев дело заканчивается трагедией. Но не все согласны это допустить, потому вас прячут по домам. Человек не может соперничать с Ша. Вы слишком подвластны нашей магии, нашей красоте и даже голосу. Обычно.

Нимед отвернулса, закрепляя бинты какой-то заколкой-бабочкой, тонкой и резной, словно сотканной из серебряной паутины.

– Ты же теперь совсем иной вариант. Покинув наш мир и вернувшись, ты разорвала обычный контракт. Это можно рассматривать так, словно ты сняла с себя пелену, пройдя сквозь границу миров. Вернувшись добровольно, все еще поддерживая равновесие, ты теперь можешь бояться наших чар не больше, чем сами Ша. И я не могу на тебя влиять. Намеренно или же случайно.

Фей улыбался так искренне, что я просто не могла связать одно с другим.

– Почему это тебя радует?

– Думаешь, много удовольствия болтать с марионеткой? – Ша скривился, словно под нос ему сунули кусок протухшей рыбы. – Стоит только открыть рот, как на тебя смотрят с немым обожанием, словно ты кусок сыра. Иногда это просто противно.

– Но ты только что сказал, что девушек не выпускают из домов,– в голове никак не укладывались противоречивые слова, не желая собираться в цельную картину.

– Обычно. Но есть Йольский бал. И это самое красивое, и в то же время самое неприятное действо Колеса года.

– Почему? – как бал мог быть противен, и какое отношение к нему имели человеческие девушки?

– Не стану рассказывать, даже не проси.

– Тогда расскажи о другом,– голова начинала немного пухнуть от новостей, смены моего статуса и прочих нюансов, но все становилось немного понятнее, четче, словно кто-то стирал морозные узоры со стекла, открывая мне вид на происходящее. –Ты говоришь, что у Ша не может быть детей. Ваши женщины бездетны? Или они так же крадут мужчин?

Мне вдруг стало смешно, и я тихо хихикнула. Нимед, тоже фыркнул, заматывая вторую пострадавшую ступню.

– Нет, ваши мужчины им без надобности. Слишком слабые, слишком приземленные. Ни один человек не сможжет осадить разошедшуюся фею, а наши дамы очень темпераментны. Что же касается детей, многие Ша живут парами сотни лет, не помышляя о потомстве, а если такое желание все же возникает, есть рогатые. Или сатиры. Или еще несколько вариантов. Тут уж все зависит от пристрастий дамы.

Подняв ладони вверх, я попыталась остановить Нимеда, на моменте упоминания рогатых, почувствовав, как вновь запылали щеки. Картинки, что вспыхнули перед глазами, никак нельзя было назвать приличными.

– Не продолжай! Я верю, что ваши дамы прекрасно справляются с этой задачей,– прикрыв глаза, попыталась переждать смех Ша. Нужно было срочно сменить тему. – А твои родители? Где они?

– Это не сегодняшний разговор. А может, время для него не настанет никогда,– спокойно и серьезно произнес Нимед. Настроение в комнате изменилось мгновенно, словно я затронула запретную тему.– Тебе нужно отдохнуть немного, а разговор мы продолжим позже.

– Но я еще не хочу спать! –тихо возразила, даже не пытаясь увернуться от рук, когда Ша подхватил меня с кресла.

– Верю. Сперва тебе нужно поесть, – согласился Нимедасофер, вынося меня в спальню. Возле большой кровати на подносе стояли блюда, прикрытые барашком. – Мукеш расстарался. Даже не сильно воняет.

– Нимедасофер,– я вдруг запнулась, впервые обратившись к Ша по имени. – Мне можно так тебя называть?

– Да,– опуская на мягкие подушки, кивнул Ша.

– Хорошо,– мне самой показалось немного нелепым, если после всего я стану обращаться к фею «господин». – А где все же Корица?

– Я думаю,– Ша взмахнул ладонью, и мои ноги накрыло мягкое пушистое покрывало. Затем мне подали поднос, щелкнув пальцами, отчего круглые крышки на блюдах растаяли в воздухе,– думаю, что сильф пытался защитить дом, и попал под удар. Не стоит волноваться, его практически невозможно убить, и я приложу все силы, чтобы вернуть духа на его законное место.

По спине прошла волна дрожи, столько эмоций было в тихом голосе Ша. Кажется, кто-то весьма просчитался, рискнув напасть на это поместье. И не учел того, что мне может прийти в голову светлая мысль вернутся.

– Это правда?! – дверь в спальню распахнулась, с грохотом ударившись о противоположную стену.–Вернулась?

Растрепанный и какой-то немного дикий, в комнату ворвался тот Ша, который приходил восстанавливать защиту дома.

Сделав несколько шагов, фей вдруг тепло улыбнулся, и начал тут же меняться. Серые, какие-то ободранные крылья за спиной вдруг посветлели и растаяли, словно и небыло, волосы пригладились, а камзол сам собой расправился и очистился.

Ша изящно склонил голову, вызывая странное ощущение нелепости происходящего. Сегодня я чувствовала себя какой-то принцессой, о которой все переживали и тревожились.

– Рад видеть тебя в добром здравии, Хлоя. И безмерно счастлив, что ты решила посетить наш мир еще раз.

– Словно у меня были варианты,– тихо пробормотала под нос, разглядывая это чудо. Напускное веселье и даже какое-то безумие не могли сбить меня с толку. Я видела перед собой очень умного и опасного Ша. И очень радовалась, что он, кажется, на моей стороне. Чтобы тут ни происходило.

К удивлению, оба фея расслышали мои слова, и довольно усмехнулись.

– Выбор есть всегда, но среди вариантов нечасто бывают те, которые могли бы нас порадовать. Можешь звать меня Кетудриавиль, раз уж так все сложилось. А теперь, если ты не против, я должен забрать своего друга. Неожиданно, у нас появилась масса веселых дел,– и глаза блондина так блеснули, что я невольно передернула плечами, испытав крупицу жалости к тем, кто так опрометчиво привлек внимание этих двоих.

– Кет прав, нам пора. А тебе стоит отдохнуть. Обо всем остальном переговорим потом. Ах да,– Нимед уже направился к выходу, когда махнул рукой, и над моей головой, прямо из воздуха появился великолепный полупрозрачный шарф. – Они оберегают и от плохих сновидений. До встречи, Хлоя.

Дверь тихо закрылась за этой странной парой, и я, прислушавшись к себе, поняла, что и правда могу уснуть. Здесь было спокойно и тепло, словно я попала в объятия мамы.


Глава 20

Нимед

– И что же ты решил? – Кет повернул в сторону подвалов. Мне все еще не нравилась эта идея, но друг был прав – дальше тянуть нельзя, пока нас всех не прижали носом к пыльной земле, и не упирлись каблуком между крыльев.

– Попробуем,– невесело произнес, передергивая плечами. Наследие отца – тяжелая ноша, и я пытался избежать этой участи почти десять лет. Но тот результат, к которому мы пришли теперь, нельзя было назвать удачным. – Но только по частям.

– Никто не может заставить тебя взяться за это сразу и целиком,– кивнул Кетудриавиль.– И я бы предпочел, чтобы никто пока и не знал об этом вовсе. Нам нужно хоть какое-то преимущество перед теми, кто прячется в тенях.

– Пока возвращение Хлои останется в секрете, и это тоже нам на руку. Я могу немного замаскировать дом, так чтобы он выглядел обветшалым, пока буду принимать наследство.

– Это хорошая мысль,– Ша остановился у темной деревянной двери, окованной железом, пропуская меня немного вперед.– Тем более, ты будешь на несколько дней выведен из строя. А это также позволит решить, что ты ослаб.

– Да. Очень надеюсь, что это поможет спровоцировать нападение. Главное, чтобы ловушка была готова.

– Об этом я позабочусь. Тем более, что рогатые изъявили желание нам помочь. Им совсем не нужны эти дрязги и смена власти Неблагого двора, так что Темный Князь будет участвовать. По мере сил.

Я только кивнул и прижал ладонь к шершавой поверхности двери. Кожу тут же обдало леденящим холодом. Мороз колючими щупальцами пополз по руке, пробираясь жгучими иглами до самых костей. Пальцы побелели, а затем стали стремительно чернеть, выкручиваясь от боли. Изморозь поползла и на дерево покрывая всю дверь, и медленно растягиваясь на арку каменного входа.

– Мне всегда было интересно, как посторонний справится с этими чарами, если все же рискнет и попытается пробраться в твои кладовые,– задумчиво глядя на это действо, произнес Кет.

– Хочешь попробовать?– сипло выдохнул сквозь зубы, глядя, как полоса холода поднимается до локтя.

– Не уж, благодарю,– фыркнул Ша, отступая на полшага. – Я больше люблю наблюдать, знаешь ли.

– Извращенец,– не удержался я от шпильки, выдыхая от облегчения, когда магия схлынула и начала отступать с руки, возвращая чувствительность пострадавшей конечности.

– Ну, знаешь,– не согласился друг,– лучше быть немного извращенным, чем мертвым. Зная характер твоего отца – мне не стоит прикасаться к этим дверям. И десять лет твоего главенства в семье особо на это решение не повлияло.

Я только фыркнул, отрывая ладонь от дерева и несколько раз тряхнув кистью, стараясь быстрее прогнать боль и зуд в пальцах. Когда изморозь пропала, по контуру двери появилось слабое золотистое свечение, показывая, что можно открывать следующий замок.

Начертав сложную руну, я отступил на шаг, прищурившись, чтобы защитить глаза от яркого света. И все равно, полыхнуло достаточно сильно, чтобы ослепить даже через прикрытые веки.

Вот теперь появилась ручка. Небольшая, круглая и потертая. Мне было достаточно ее просто коснуться, чтобы с тихим скрипом, дверь повернулась на петлях. Из подвала пахнуло холодом, мгновенно превращая дыхание в пар.

– Идем посмотрим, не сгнило ли до сих пор мое наследие в этих подвалах,– чувствуя себя премерзко оттого, что я все еще не был полностью согласен с решением, я шагнул вниз, в темному.

– О, не прибедняйся. Конечно, такого раньше не бывало, чтобы наследники так тянули с принятием, но это не просто кусок тряпки, который может истлеть от времени. Я бы даже не надеялся,– с язвительной усмешкой проговорил Кет, следуя позади.


В первом зале подвала стены светились голубым, покрытые инеем до самого потолка. Иногда мне казалось, стоит сюда шагнуть постороннему, как стены вполне себе могут сойтись и раздавить незваного гостя. Но проверять не хотелось.

– Ты так и не заглядывал в те комнаты? – Кет с интересом рассматривал несколько мутных дверей изо льда.

Меня всего передернуло от одной этой мысли. Пусть эти помещения были всегда закрыты, я был уверен, что точно знаю, что именно в них хранится.

– Мне не очень хочется видеть врагов своего рода.

– Думаю, ты все же преувеличиваешь. Твой отец, конечно, был весьма кровожаден, в силу должности, но не до такой степени безумен, чтобы держать вблизи источника недругов, вмурованных в лед.

– И все же, еще немного рано туда заглядывать, – уклончиво отозвался я, проходя дальше.

Ледяная корка закончилась резко. Плиты под ногами стали темными, отвечая на касание тихим хрустом. Я повел плечами, чувствуя, что магия мне сейчас недоступна, и услышал, как тяжело за спиной выдохнул Кет.

Черный участок, огороженный от чар, был совсем коротким, но вытягивал столько сил, что хотелось просто лечь и больше не двигаться. Но за ним, за очередным поворотом, в центре круглого зала, была клетка из плотного плетения, а внутри, прямо на полу, лежал голубой камень. Непрозрачный, со сглаженными круглыми краями, он едва ощутимо светился.

Меня к нему тянуло нестерпимо, но пока такой острой необходимости тревожить источник не было. Тем более, мне вовсе не хотелось сейчас заниматься клеткой. Каленое железо требовало к себе особого отношения.

Кетудриавиль замер на миг в проеме, а затем медленно склонился приветствуя сердце моего рода. Он был едва ли не единственным из живущих, кого допускали сюда.

– Идем, хватит заигрывать с моим источником,– нетерпеливо фыркнул я, уже пройдя половину зала до другой двери.

Простая, потемневшая от времени и тонкая, она тихо скрипнула, стоило ее толкнуть. В горле пересохло, руки наоборот взмокли, когда я медленно шагнул в полумрак.


Тут был низкий потолок и никаких дополнительных источников света, но в помещении было довольно светло. Сияние исходило от сотен пар крыльев, развешенных на крючках, как причудливые плащи. Ровные округлые, резные и узорчатые. Одни светились золотым, под другими горкой лежала розовая пыльца. И все это великолепие тихо шуршало нерастраченной магией, требуя к себе внимания.

– От этого места у меня всегда дрожь по телу, – признался Кет, и непроизвольно дернул своими крыльями, показавшимися на короткий миг.

– Еще бы,– не удержался я, проходя дальше, вглубь помещения, где за стеклом хранился особенный экземпляр.

– Вот эти были Бринадасиальма? – Мастер остановился у темной, медно-рыжей пары довольно больших крыльев, которые мы откручивали совместно.

– Да, – подтвердил, мельком кинув взгляд на бирку.

– Говорил тебе, что стоило ему просто голову тогда оторвать, меньше хлопот было бы,– фыркнул Кет. После того как мы лишили того Ша доступа к привычной магии, глупец ударился в игры с темными чарами, создав массу проблем не только для нас.

– Никогда не знаешь наперед,– покачал я головой, останавливаясь у стеклянной колбы. – Ты меня вынесешь отсюда?

– Нет,– язвительно отозвался Кет, которого этот глупый вопрос позабавил. –Я так пришел, поглазеть на твои сокровища. А то мне на рабочем месте ужасов не достает, нервишки решил пощекотать.

– Хватит, хватит. Я все понял,– фыркнул, жестом пытаясь остановить поток иронии.

– Ну так и не задавай глупых вопросов,– Ша стал вдруг серьезным, подойдя ближе. – По частям можно же?

– Очень надеюсь, – честно ответил, касаясь стекла.

Прохладная оболочка стала таять, как от огня, и крылья, состоящие из трех пар, плотные и почти непрозрачные, нетерпеливо трепыхнулись.

– О, прекратите, – тихо взмолился, чувствуя, как холодеет спина,– я и так на вас с трудом смотрю.

– В таком настроении тебе не удастся подружиться с этими крыльями,– предостерег Ша. А затем, обернувшись кругом, уточнил: – А где те, что остались после Амисси Донум Вита?

– В другом зале. Я решил, что крылья преступников и их палача не могут находиться рядом с теми, что отдали добровольно ради нашего будущего.

– Ты, конечно, прав,– как-то печально произнес Кетудриавиль, заставив меня посмотреть на друга.

– Зачем тебе?

– Хотел взглянуть на крылья, что носила мама,– тихо отозвался друг, и я как-то особенно остро осознал, как нам всем было одиноко последние годы. У меня, по крайней мере, была Тенебрис. А Кет остался совсем один, когда Старшие Ша ушли.

– Напомни чуть позже,– кивнул я другу, давая обещание и, собравшись с духом, снял крылья с волшебной петли.

К моему облегчению, они все же делились. Две пары и одна - не то же самое, что все три сразу. Тем более что были еще и мои собственные, пусть и не самые сильные.

– Даже не думай,– тихо предостерег Кет, видя, что я намереваюсь повесить двойную пару на место. – Второй раз такой сильной гостьи, неподвластной чарам и способной помочь, может просто не быть. Не дури, Нимед. И не трусь, раз уж решил.

– Можешь обвинять меня в малодушии,– чувствуя, как подрагивают руки, я покачал головой, – но я бы вовсе предпочел их не брать.

– Знаю. Как и то, что все наши сородичи ходят не оглядываясь, пока твое наследие хранится в этой стеклянной колбе. А это, мой любезный друг, очень плохо сказывается на их порядочности и спокойствии в целом.

– Не рассказывая мне то, что я и без того знаю,– раздраженно рыкнул, глубоко вдохнул и прижал крылья к груди, чувствуя, как жар практически сразу пустил побеги, пытаясь добраться до сердца. Через несколько мгновений магия достигла цели, оплетя эту своевольную мышцу и сдавливая все сильнее. До тех пор, пока все более редкие удары не пропали вовсе, сменившись гулкой тишиной в груди. **

Мне не хватало этого стойкого запаха корицы, что обычно окутывал со всех сторон. Проснувшись, чувствуя себя намного лучше, я осторожно пошевелила забинтованными ногами. Они пострадали вчера совсем несильно, но само наличие бинтов немного смущало, словно под ними прятались куда более серьезные травмы.

Глянув в окно, за которым яркими солнечными лучами светило солнце, сообразив, что умудрилась проспать и оставшийся вчерашний день и ночь, я решительно откинула одеяло. Отцепив заколки-бабочки и размотав ноги, с удивлением поняла, что все мои натертости и мозоли весьма хорошо затянулись, словно прошла уже неделя. Нужно будет попросить у Ша его мазь, когда срок моего пребывания тут завершится.

На одном из кресел меня уже ждал великолепный наряд бирюзового цвета, а рядом лежала моя котомка с вещами. Довольная, что больше не придется бродить по дому босой, я вынула из сумки мягкие туфли, и быстро переоделась. Очень уж хотелось пробежаться по дому. Внутри с каждым моментом все крепло чувство, словно меня тут не было ни пару дней, а несколько лет, и я успела соскучиться по этим светлым коридорам и высоким потолкам. И по шуршанию листвы под ногами.

Набросив тонкий шарф на плечи, я выскочила в коридор, решив, что волосы приберу позже. Гладкие, словно причесанные с маслом, как полагается, они струились по спине водопадом, совершенно не мешая. Мне хотелось заглянуть в кухню, откуда по дому разносился аромат свежей выпечки. Хотелось посмотреть на великолепную глицинию, в надежде, что дерево все еще цветет. А потом можно и обсудить с Мукешем, чем же я буду заниматься до самого этого волшебного праздника. Просто бродить по поместью, как привидение – не самое разумное и полезное для здоровья.

Сделав несколько шагов от комнаты, я нахмурилась. Мои ноги словно цеплялись за что-то разлитое на полу. Если бы листья не перекатывались с той же легкостью, как всегда, вполне бы уверилась, что на каменных светлых плитах остался мед. Присмотревшись, не найдя ни малейшего признака грязи, я покачала головой, и шагнула дальше. Туфли с громким «чпок», медленно оторвались от поверхности.

Следующий шаг дался еще сложнее. Ноги просто не желали отлипать. Дернув в очередной раз, я вдруг выскочила из туфель, непроизвольно сделав несколько шагов вперед. Удивленно глядя на собственные голые ноги, несколько раз растерянно моргнула. А затем обернулась назад, успев заметить, как туфли медленно проваливаются под пол.

–Нет! – бросившись к обуви, я успела ухватить только воздух над тем местом, где застряла моя обувь. Сидя на полу, растерянно глада на пол, на котором не осталось и следа, я никак не могла понять, что только что произошло. Пока в голову не пробралась совсем невероятная мысль.

Легко поднявшись, поправив сползший шарф и отряхнув одежду от налипшей листвы, я решительно уперла руки в бедра, вскинув голову:

– А ну-ка верни мне мою обувь! – Ответом мне стала тишина, разбавляемая только тихим шуршанием.– Верни мои туфли, мне холодно ходить. И неудобно. И на двор никак не выйти.

Добавив в голос еще недовольства и строгости, громко произнесла, топнув ногой. А через несколько мгновений с удивлением почувствовала, как теплеют и без того нехолодные плиты под ногами, становясь едва ли не горячими.

–Ай, хватит! Это уж слишком,– понимая, что еще не много, и не смогу стоять на раскалившемся полу, воскликнула, переступая с одной ноги на другую, чтобы как-то дать им остыть. – Верни, как было. И так и быть, буду ходить босой, если тебе так нравится.

Последние слова вырвались с невольным ворчанием. Никогда не думала, даже во снах, что буллу вот так ругаться с домом за то, что тот слишком сильно пытается мне угодить.

– Но! – направившись в сторону лестницы на первый этаж, я вскинула вверх палец, показывая, что разговор не окончен. – Мои туфли должна стоять у черного входа. Я не собираюсь гулять по двору босой. Это понятно?

Ответа вновь не последовало, но какая-то из цветочных лиан, что тянулись с потолка над лестницей, легко коснулась моего плеча.

– Проказник, – фыркнула с улыбкой и вдруг замерла у последнего, в этом коридоре, зеркала.

Небольшое, не такое мутное, как остальные, оно смотрело на меня чьими-то белесыми, почти прозрачными, как туман, глазами, обрамленными такими же светлыми ресницами. Кроме этого почти ничего невозможно было рассмотреть. Дымка, собирающаяся по углам, медленно затягивала блестящую поверхность стекла, постепенно расходясь такими же узорами, что я видела на других зеркалах, пока полностью не скрыла от меня того, кто был там, с другой стороны.

– Мукеш,– позвала я, бросившисьвниз, к кухне. Пусть время уже давно перевалило за полдень, мне почему-то казалось, что гоблин будет именно там, словно я научилась определять местоположение обитателей поместья.

Дворецкий на самом деле крутился у стола, хмуря лоб и набирая на большой поднос разные блюда и водрузив сразу три чайника разного размера.

– Мукеш, дом съел мои туфли,– воскликнула я взволнованно. Замерла, а затем решительно тряхнула головой, поймав непонимающий взгляд гоблина. – Не то. Он, конечно их съел, но я не за этим тебя искала. На меня кто-то смотрел из зеркала! А втором этаже которое.

Стараясь объяснять понятно и при этом не выглядеть безумной, я быстро пересказала Мукешу произошедшее, дождавшись короткого кивка.

– Мы этого и ждали. Пока хозяин болеет, надо поставить больше чистых зеркал, –гоблин медленно поднял поднос и вдруг подкинул его в воздух, заставив меня вздрогнуть в ожидании грохота.

Но круглое, украшенное чеканкой блюдо медленно приподнялось и начало таять, словно дым, растягиваемый ветром.

– Идем, поможешь моему хозяину, пока я займусь зеркалами,– решительно махнул рукой гоблин, повернувшись к выходу и тут же остановившись. Вернувшись к столу, Мукешь взял пару аппетитных булочек, от которых пахло яблоками и, сунув их мне в руки, только тогда вышел и кухни.

– Что с Нимедом? – семеня следом, едва успевая за короткими ногами гоблина, сжимая в каждой руке по булочке, взволнованно спросила.


–Немного приболел,– спокойно ответил дворецкий, словно это было в порядке вещей. – Дня через два поднимется и будет лучше прежнего. Только пока ему требуется немного заботы. Жаль, что госпожа Тенебрис не может помочь. Но, думаю с этим и ты справишься.

Мукешь остановился у зеркала, потерявшего всякую прозрачность.

– Это оно? – ткнув длинным пальцем, уточнил Мукеш.

– Да.

– Хорошо. Выдержало. Думаю, если мы еще пару повесим, должно хватить. Но сперва к хозяину. –Ему пора принимать лекарство.

–Поясни мне про зеркала, я не понимаю, что это было и что ты станешь делать.

– Зеркала, они как индикаторы и первый уровень защиты. Тебе удалось мельком увидеть того, кто пытался пробраться в дом, пользуясь слабостью хозяина. В зависимости от силы нападающего, одно или несколько зеркал перетягивают на себя чужую магию. И тот, кто пытался навредить даже не знает, что его план провалился. Но беда в том, что их нельзя потом трогать чтобы не выпустить чужие чары.

Гоблин толкнул дверь в хозяйский кабинет, поманив меня за собой.

– Зеркала можно чистить только раз в год, в Бьялтинн. А до тех пор все что я могу, это добавлять новые.

– Хочешь сказать, что каждое зеркало – это отраженное нападение на твоего хозяина? – я, остановившись и не в состоянии сделать и шага, глянула обратно в коридор, где через каждые три метра висело мутное, покрытое белесым узором зеркало.

– Не на хозяина, на дом. Поверь, желающих добраться до наших подвалов не меньше, а может и больше, чем тех, кто хотел бы избавиться от моего господина. Проходи,– Мукеш распахнул резную темную дверь в дальней части кабинета, махнув мне рукой.

– Мне туда нельзя,– напомнила, останавливаясь в шаге сбоку так, чтобы ненароком не заглянуть в спальню Ша.

– Это было до того, как ты вернулась. А теперь уж если взялась помогать, так помогай. **

Глубоко вздохнув, я на миг зажмурилась, да так с закрытыми глазами и шагнула в комнату.

Спальня была едва ли не меньше моей собственной. Окутанная полумраком из-за зашторенных окон, она и вовсе казалась крошечной. Только кровать у самого окна, за тонкими полупрозрачными занавесками, столик, на котором красовался тот самый поднос, что Мукеш собирал в кухне, и одинокое кресло рядом.

– Как вы, мой господин? – тихо, словно боялся нарушить покой, но не мог не спросить, позвал Мукеш, прикрывая за собой дверь.

– Уходи,– сипло и едва слышно отозвался голос с постели.

– Со всем прискорбием, вынужден не послушать вашего приказа, – склонив голову и скривившись, ответил гоблин, подходя к постели и поманив меня рукой.

Нерешительно, словно меня застукали за подглядыванием, я подошла ближе, едва не вскрикнув от увиденного. Пришлось прикрыть рот ладонью, чтоб не позволить лишнему звуку вырваться наружу.

Бледный на фоне разметавшихся темных волос, с еще более заострившимися чертами лица, Ша утопал в мягких подушках, пугая неестественной синевой кожи, по которой, словно молнии, то и дело проносились золотистые вспышки.

– Уходи,– сипло повторил Ша, и медленно повернув голову, распахнул глаза. Равномерно затянутые синим, они смотрелись чем-то потусторонним и вызывали ощущения, что Нимедасофер не может видеть, настолько это противоречило всему, к чему я привыкла.

– Я уйду, хозяин. Но сперва поясню Хлое, что ей делать, – не стал спорить Мукеш.

– Зачем ее привел? – мне показалось, что фею больно говорить, с таким скрипом вырывались слова из горла. В какой-то момент, после очередной яркой волны, тело Ша скрутило, в неестественной позе выгнув над постелью. Рот приоткрылся в немом крике, а длинные когти вцепились в покрывала, разрывая ткань.

– Зачем-зачем? – передразнил гоблин, словно не обращая внимания на судорогу Нимеда. – За тем и прел. Хлоя, возьми зеленый чайник.

Не понимая, что тут происходит, чувствуя, как дрожат руки, я, не в силах отвернуться от Ша, подошла к столику.

– Чем быстрее ты мне принесешь лекарство, тем быстрее его отпустит, – просветил Мукеш, что-то делая с постелью.

Вздрогнув, я подхватила заварник, и метнулась обратно, протягивая его дворецкому.

–Нет, – покачал большой головой Мукеш,– сама. Поливай.

– Что? – в голосе промелькнула паника, крышка задребезжала, стуча о чайник.

– Хозяина поливай. Давай уже! – гоблин стоял приподняв руки над постелью и сжав кулаки, словно удерживал что-то невидимое.

– Простите,– тихо шепнув, сбиваясь от волнения на «вы», обратилась я к фею, и медленно наклонила чайник. Тонкая струйка бледно-голубого цвета потекла по воздуху, но не коснулась ни постели, ни самого Ша, а стала растягиваться, словно по скользкой ткани. Добравшись до рук Мукеша, жидкость, зависающая в полуметре над кроватью, вытянулась во все стороны, превратившись в тонкое, колышущееся покрывало.

– Довольно,– напряженно проговорил гоблин, а затем резко опустил свою жидкую материю вниз.

Нимеда накрыло целиком, а через несколько мгновений напряженное, скрученное судорогой тело расслабилось под невероятным покровом. Раздался тихий выдох облегчения.

– Вот видите, а вы боялись,– фыркнул гоблин с легкой издевкой. – Можно было этот вопрос еще лет восемь назад решить, а не носом крутить.

– Уши оторву и на шею повешу, в качестве ожерелья, – с тихим смешком предупредил Ша.

Мучеш, стараясь сдержать улыбку, пряча ее за подрагиваньем губ, отогнул часть водяного покрывала, открыл голову фея.

– Как пожелаете, хозяин. Только ближайшие часа три не вставать. Если не хотите проваляться тут на пять дней больше. Хлоя! – Да? – все еще прижимая к себе заварник, вздрогнула я.

– Поставь чайник на место. Твоя задача – развлекать хозяина. Хочешь, истории ему рассказывай, песни пой. Можешь вон, книгу взять почитать. Но за три часа он должен выпить все из голубого чайника и хоть что-то съесть. Будет хорошо, если уснет. Поняла?

– Да, я…– это казалось таким противоречивым и невероятным. Ша, что вчера с легкостью носил меня на руках, сегодня лежит без сил. Мир то и дело переворачивался, но и не думал останавливаться.

– И следи, чтобы он не вздумал вставать,– строго приказал Мукеш, направляясь к двери.

Уже выходя наружу, гоблин вдруг стал тихо что-то напевать под нос, словно все происходящее его страшно радовало, а не тревожило. Не в состоянии понять, что именно твориться вокруг меня, я медленно подошла к подносу, поставив на него чайник.

Пусть остальные занимаются сложными и непонятными вещами. Моя задача сегодня очень проста - напоить Ша чаем и рассказать пару сказок.

Ухватившись за подлокотник кресла, я потянула его ближе к постели.

– Я сам справлюсь, уходи,– тихо, но уже не так сипло произнес вдруг Нимед, когда я закончила с перетаскиванием мебели.

– Не сомневаюсь,– решительно заплетая волосы в косу, чтобы не мешали, отозвалась я. – Только и мне надо чем-то заниматься. Считай это благодарностью за вчерашний день. Ты позаботился обо мне, а теперь настал мой черед. Так что расслабься и получай удовольствие.

– Ты говоришь не так, как девица из благородной семьи,– заметил Ша, чьи глаза оставались все еще темными.

– А я не говорила, что я девица. Я вдова. Из тех, что прожили в браке не больше двух месяцев да так и не успели завести ребенка. Когда это стало ясно, родители мужа вернули меня в семью, следуя закону и не желая делить наследство остальных детей еще и на меня. Обычное дело,– сейчас мне было как-то совсем легко произносить эти слова, а не так, как в первые годы, когда чувство собственной бесполезности достигало апогея.

Ша удивленно вздернул бровь и осмотрел меня с головы до ног.

– Тогда понятно, почему ты принимаешь многие вещи спокойнее, чем я ожидал. Хотя это не объясняет, почему ты не вышла замуж еще раз.

– Мама заболела и мы переехали. Да и не было за кого.

– Ты так сильно любила своего мужа? – вопрос был задан спокойно, без жалости, за что я была благодарна. Потому, что мне вовсе не хотелось врать.


– Нет. Ни капли. Он был приятным парнем, – я налила в красивую резную чашку теплый ароматный напиток и подошла к Ша, приподняв его голову. Ухаживать за немощными я умела очень хорошо. – Мы познакомились на очередном балу, после того как тот, в которого я была влюблена, как я тогда думала, оставил меня. О свадьбе сговорились быстро.

– И ты была не против? – Ша сделал несколько глотков и на лбу выступила испарина, так что я отставила чашку, дав мужчине возможность передохнуть.

– Мне было все равно. Жених казался порядочным. Его одобрил отец, а возраст требовал свадьбы. Все сошлось.

– Все, кроме любви,– заметил Ша.

– Мама говорила, что любовь можно вырастить. Я не стала спорить. Немного жаль, что это не удалось проверить, – я усмехнулась, кажется, впервые почувствовав облегчение, произнося все это.

Глава 21

Долго Ша говорить не мог, явно растрачивая на это много сил. Да и я не решалась спросить о том, что меня так интересовало. И все же, как именно сильный, и совершенно здоровый фей оказался сегодня едва живым в постели – было непонятно. И весьма тревожно.

Выпив две неполных чашки, Нимедасофер задремал, предоставив мне возможность, рассмотреть себя внимательнее. Сейчас было заметно, что кожа у Ша очень тонкая и плотная, словно качественный фарфор, и волосы сосем непохожи на мои. Жесткие и темные, они больше походили на конскую гриву. Неудивительно, что Мукеш давал такое качественное масло. Без него такую красоту вовсе не расчесать.

Пользуясь моментом, я протянула ладонь, касаясь темных, разметавшихся по подушке, прядей. Волос оказались мягче, чем я думала. Они словно шелк, струились под пальцами. И вдруг по темной поверхность прошла очередная волна искр и передо мной на миг, раскинутые под тонким водяным покрывалом, проявились крылья. Не одной золотистой парой, как мне помнилось с нашей первой встречи, а чем-то размытым, переходящим из одного в другое, пятном, полным темных искр.

Взволнованная таким необычным явлением, я быстрее отдернула ладонь, но Нимед, словно почувствовав это, тихо застонал, а призрачное видение крыльев пропало вовсе. Чувствуя какую-то связь между собой и тем, что происходило с Ша, я вновь протянула руку, касаясь мягких волос. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем Ша словно расслабился. Морщинки на лбу разгладились, из тела пропало то едва заметное напряжение, что не покидало фея и во сне. И вновь появились крылья, так и не получившие четких очертаний, но даже в этом великолепные и похожие на ночное небо, усыпанное звездами.

Браслет на руке, который большую часть времени был скрыт от глаз, также проявился тонким плетением золотой проволоки и от него в сторону Ша потянулся едва различимый поток золотистых искр.

Мне стало как-то не по себе. Хотя страха не чувствовалось, я не могла понять, что именно происходит, пока в голове не вспыхнули слова Нимеда о том, что рядом со мной он возвращает себе ту силу, что ушла из их мира вслед за мной. Надеясь, что все делаю верно, я легко, едва ощутимо коснулась плеча Ша через тонкую светлую сорочку.


Нимедасофер проболел два дня, все время находясь практически в одном и том же состоянии. Большую часть времени я проводила рядом с ним, то читая книги, то рассказывая какие-нибудь смешные истории из своей жизни. Нелепые случаи на балах, когда девушки от злости ревности наступали друг другу на подолы или насыпали песок в туфли во время пикников. Кавалеры, которые всеми возможными путями пытались выманить наивных дев на балконы или за портьеры от глаз бдительных матрон, чтобы урвать первый поцелуй дебютанток. Истории про Гордых отцов, которые составляли списки возможных кандидатов, и рассказы о том, как смеялись деревенские девушки, пытаясь научить нас ездить на лошади.

– Ты не ездишь верхом? – устало и чуть удивленно спрашивал Нимед.

– Конечно езжу! – Возмущенно воскликнула, поправляя ленту в косе.– Но только в дамском седле, как это и полагается леди. Я не на голой лошадиной спине, раскинув ноги в стороны.

– И что же? Не справилась?

– Как бы я могла,– фыркнула, вздернув нос. – Все же, я - старшая дочь своего отца и не могла его подвести с такой глупостью. Пусть я и упала пару раз, но через несколько дней я уже могла держаться верхом без седла.

– И что же, деревенские парни не приходили к тебе после того, как оценили твое мастерство? – глаза Ша, постепенно возвращающиеся в норму, озорно блеснули.

Я только фыркнула. Как бы они посмели даже криво посмотреть на меня? Никому не нужны лишние беды.

**

На третий день, стоило мне только выйти из комнаты, как я наткнулась на светловолосого фея, с интересом разглядывающего зеркала на стенах.

– Доброе утро, Хлоя,– задумчиво изрек Кетудриавиль, протянув остры ноготь к гладкой и мутной поверхности зеркала, но так ее и не коснувшись.

– И вам того же,– немного растеряно от неожиданной встречи, пролепетала я.

– Ты уже оправилась после прогулки по лесу? Нимед рассказывал, что путь выдался не самым легким,– наконец оторвавшись от зеркала, в котором словно бы что-то искал, изображая доброжелательную улыбку, спросил Ша.

– Спасибо, я уже совсем в порядке.

Меня окинули взглядом с головы до кончиков пальцев, задержавшись на голых ступнях. Почувствовав себя неловко, переступила с ноги на ногу, желая побыстрее убраться из-под этого любопытного взгляда.

– И что же, у моего друга не нашлось в поместье обуви для тебя?

– Обувь есть,– раздался за моей спиной бодрый голос, застава вздрогнут всем телом,– но дом ее не дает. Ему нравится, когда Хлоя ходит босой.

Нимед, отдохнувший и свежий, стоял позади, лукаво сверкая глазами.

– Ты же еще болен! – тихо, стараясь не выдать, насколько сильно меня испугало неожиданное появление фея, произнесла я.

– Отнюдь. Это было вчера. Сегодня я совершенно здоров,– сверкнув улыбкой, возразил Ша. **

Недомогание и жжение в груди, что не отпускало несколько дней, прошло поутру, словно ничего и не было. Только мышцы немного тянуло, словно после хорошей разминки. Отправив вестника Кету, быстро ополоснувшись и приведя себя в порядок, я был готов заниматься делами.

Судя по тем сведениям, что ждали меня на столе, присланные другом за прошедшие два дня, Ша сумел отыскать след моего пропавшего сильфа и кое-какие другие хвосты, за которые вполне можно было бы дернуть.

Пересмотрев еще раз информацию, составив определенный план действий, я почувствовал, как изменилось настроение в доме. Кетудриавиль явился в гости.

Ша с интересом рассматривал босые ступни девушки, пытаясь это как-то связать с бодрым и довольным состоянием девушки. Хлоя определенно выглядела на порядок лучше, чем в день своего возвращения, словно целыми днями отдыхала, греясь на солнце, прогуливалась по саду и веселилась.

Быстро подмигнув мне, чтобы Хлоя не успела заметить, Кет лукаво сощурился:

– И что же, у моего друга не нашлось в поместье обуви для тебя? – я тихо фыркнул. На бал я, конечно не позволю девушке явиться без обуви или соответствующего наряда, но в поместье ситуация немного другая.

– Обувь есть,– сколько я не пытался повлиять на эту ситуацию, но поместье, имея что-то похожее на душу, не желало идти на компромисс. Старому зданию, видно, хотелось получить толику своей ласки . Даже пусть через касание голых ступней к полу. И у меня даже не было весомых аргументов, чтобы это запретить,– но дом ее не дает. Ему нравится, когда Хлоя ходит босой.

От моих слов девушка вздрогнула, резко повернувшись. Было видно, что Хлоя удивлена моим присутствием здесь, а не в постели. Два дня были действительно довольно сложными, и кажется, я мог проваляться значительно дольше, если бы не странная реакция тела на присутствие девушки. Что-то такое происходило между нами, но названия или пояснения этому я пока не могу отыскать.

– Отнюдь. Это было вчера. Сегодня я совершенно здоров,– возразил я, испытывая странное томление в груди от этой честно и такой бесхитростной заботы о моем состоянии.

– Нам пора, Кет. Мы и без того потеряли много времени,– не отрываясь от темных глаз Хлои, обратился я к другу. Мне показалось, что прошедшие два дня что-то переменили в отношении девушки ко мне и это что-то определенно имело запах корицы и чего-то еще, более пряного и приятного, вызывая стойкое желание уткнуться носом в изгиб у основания шеи и не двигаться.

Но дела не могли больше ждать. Да и что-то подсказывало, что стоит мне столь самонадеянно поступить, как я рискую получить по лицу.

– да, нам уже пора,– не пытаясь скрыть иронии, согласился Кетудриавиль, раскидывая крылья и несколько раз ими тряхнув, разминая. Дорога предстояла неблизкая, так что и мне пришлось развернуть свои.

Непривычно тяжелые, но послушные, они распахнулись темной, как ночное небо, парой, усыпанной звездами, отразившись в глазах Хлои.

– Неплохо смотрится,– заметил Кет, и за долю секунды превратился из крупного мужчины в сеющую искру, метнувшись в сторону лестницы на первый этаж. Дальше тянуть было просто глупо, сколько бы восторга и восхищения я ни видел в глазах девушки напротив.

– Я должен уходить, – тихо, словно оправдываясь, произнес, поднимая руку. Пальцы несмело коснулись нежной кожи на щеке, вынудив Хлою прикрыть глаза. Алые губы дрогнули, складываясь в какое-то подобие улыбки.

Тихо фыркнув, понимая, что ступаю на какую-то опасную тропку, я быстро нагнулся, на краткий миг прижимаясь губами к устам девушки. Тихое «ах!», и я метнулся вслед на Кетудриавилем, не желая видеть гнев или сожаление в темных глазах. С этими человечками никогда не знаешь, как именно девушка может отреагировать.

**

Вонь стояла неимоверная. Нос стал чесаться еще тогда, никогда до цели было не менее получаса пути. Кет с тревогой оглянулся на меня, когда в носу засвербело, и вырвался первый громкий «чих».

– Осталось не так много,– предупредил Ша, петляя между потоками зеленоватого болотного газа, что поднимался из-под темного мха в этом месте.

– Я пока в порядке, но сильно задерживаться не хотелось бы,– шмыгая носом, но пока еще видя все четко, махнул рукой. Теперь переносить мою аллергию было немного проще, чем обычно. Отцовское наследие немного помогало в борьбе с маминым. – И почему они выбрали столь отвратительное место?

Бескрайние зелено-серое, с бурыми пятнами пожухлой травы, пространство было наполнено запахом тины и перегноя. Кривые, невысокие деревца без листьев, то ли мертвые, то ли искалеченные. Бледные ягоды, растущие у самой земли во мху, коряги, похожие на выбеленные кости, торчащие из-под земли.

И непрозрачная, тяжелая вонючая дымка, висящая со всех сторон, сколько хватало глаз, из-за которой было трудно дышать.

– Серьезно? Ты еще спрашиваешь? – фыркнул Кет, снопом искр несясь рядом. – В Неблагом дворе только один Ша, у которого аллергия на запахи, и лучшего места, чтобы насолить и спрятать его домашнего сильфа, чем эти топи, просто не придумать.

– Да, я понимаю их логику. Еще пару дней назад я бы и ни за что не решился сюда сунуться, так что выбор правильный. Но все же,– я невольно скривился, чувствуя, что еще немного, и у меня начнут слезиться глаза от этой мерзости, – до чего противно.

К нашему общему удивлению, те глупцы, что решились поднять руку на привычный порядок и пытались воспользоваться моей краткой слабостью, даже не попытались оградить место. Скорее всего, Кет был прав и расчет был на то, что я просто не сумею добраться сюда живым, оставив Корицу мучиться до скончания веков. Очень радовало, что наши невидимые пока противники оказались столь недальновидны, так как одним из моих любимых занятий было нарушать планы врагов.

А сейчас, стоя у глубокого, до краев наполненного зеленым смрадным дымом колодца, испытывал злорадно торжество. И не только потому, что чувствовал в себе достаточно сил, чтобы спуститься и подняться обратно с несчастным сильфом, не способным двинуться в этой плотной, безветренной массе, но и оттого, что кто-то не учел ни единого из козырей, что имелись в моих руках, рискнув начать эту игру.


– Готов? – Кет держал наготове особый порошок, который должен был потом помочь мне очистить легкие от этой зеленой дряни.

Если было бы возможно, друг сам нырнул за Корицей, но сильф настолько ослаб, что несвязанный с ним фей просто не почувствует столь тонкую субстанцию. Я и сам не был до конца уверен, что сумею так просто вытянуть ветреного духа без сложностей, но оставлять это доверчивое эфирное создание, которое согласилось служить мне, в столь отвратительном месте, было бы просто невозможно.

– Насколько могу,– кивнул, сменяя малый облик на более удобный в этом случае. Человеческие руки лучше чувствуют.

– Давай. Чем дольше ждем, тем меньше у нас времени. ** Глубоко вздохнув, я нырнул в эту концентрированную мерзость, надеясь, что сумею поймать сильфа за шкуру с первой попытки. Уверенности, что перенесу несколько таких погружений, не было.

Вокруг было темно и практически невозможно дышать. Из глаз практически сразу брызнули слезы, застилая глаза, в груди нещадно жгло, но я упорно дожидался момента ,когда ноги коснуться дна этого колодца.

Ступни обдало холодом и они спружинили обо что-то мягкое. Тут же представилось, что под ногами зеленое, слизкое желе, отчего скрутило живот. Но сейчас важнее было другое.

Вытянув обе руки перед собой, стараясь обходиться короткими, поверхностными вдохами, я щелкнул пальцами.

Пламя вспыхнуло ярко, ослепляя даже через прикрытые веки, и понеслось вверх, к чистому воздуху. Было немного печально, что это невозможно было проделать сверху, но любой источник огня захлебывался, стоило вони стать слишком плотной, но пламя, что сейчас с гудением неслось вверх, позволило открыть глаза и осмотреться.

На первый взгляд, вокруг не было ничего примечательного, помимо бурой жижи под ногами, но вдруг у дальнего края стены что-то слабо шевельнулось. Бросившись туда, где в темноте мне показалось это едва уловимое движение, чувствуя, что почти задыхаюсь, так как вместе с вонью выгорели и остатки воздуха, я нагнулся и загреб рукой. Пальцы сомкнулись на тонком, ощущающемся как холодный водный поток, шнурке, который едва ли не сам прыгнул в руку, потянувшись к родной силе.

Та нить, что связывала меня с сильфом, оказалась плотнее и крепче, чем сам дух. Впрочем, это было не удивительно, так как меня питал не только источник под домом, но и пара новых крыльев, что с трудом, но все же приняло мое тело и магия.

– Нимед, поторопись,– голос сверху звучал глухо. Скривившись, словно от зубной боли, я вскинул голову вверх. Из-за отсутствия возможности дышать, я не мог здесь оставаться долго, так что предостережение Кета было практически бессмысленным.

Если бы не тот факт, что пламя уже достигло верха, спалив весь ядовитый газ. Но на его место тут же, переваливаясь через края колодца, тут же начинали наползать новые щупальца, скатываясь по склизким каменным стенам.

И вот стоит этому зеленому туману наполнить шахту хоть на треть, как мне будет не просто выбраться. Субстанция слишком плотная, чтобы в ней можно было просто так взлететь.

Дернув за тонкий воздушный поводок, укрепляя его настолько, насколько это тут было возможно, крепче сжимая пальцы, я распахнул крылья, оттолкнувшись от земли. Сделать полноценный взмах в этом пространстве не удавалось, но и того, что получалось, было довольно, чтобы прорваться сквозь зеленые облака, что стали медленно скручиваться между собой где-то на середине глубины колодца.

В ушах засвистело.

Разогнавшись настолько, насколько мне позволяли крылья, не позволяя поводку выскользнуть из пальцев, я попытался подняться как можно выше над болотами, но меня словно что-то ударило сверху, стоило взлететь выше пару метров. Удар был достаточно сильным, чтобы я на мгновение потерял ориентацию и едва не рухнул обратно в колодец. От нехватки воздуха перед глазами начали плясать искры.

За миг до предполагаемого падения, меня ухватили за плечо когтистые руки Кетудриавиля, разрывая ткань от силы захвата. Дернув в сторону, меняя траекторию моего падения, Кет тихо фыркнул, разжив руку и тряхнув кистью.

– Ты стал значительно тяжелее, приятель, как обзавелся этими крыльями,– протянув вперед другую ладонь, Ша стряхнул на меня целое облако искрящейся пыли, что позволила на несколько мгновений рассеять ядовитый дым вокруг. Сделав несколько судорожных глубоких вдохов, чувствуя, как жжет горло, я медленно сел.– Получилось?

Друг знал, насколько для меня важно вытащить Корицу. И дело было не только в помощи по дому, как и в том, что я был ответственен перед сильфом. Да и мне просто не нравилось, до рези в желудке, когда кто-то пытался без разрешения брать мое.

– Я поймал поводок,– срываясь на кашель и стараясь надышаться, пока магия Ша действовала, очищая воздух, сипло ответил, приподнимая руку. Между пальцев вилась, едва заметно сверкая, нить привязки.

– Твой сильф на той стороне? – подозрительно сощурившись и протягивая руку, чтобы помочь подняться, спросил Кет.

– Очень надеюсь. Точно не знаю, так как не чувствую, но не думаю, что кто-то сумел бы так просто разделить одно от другого. Тем более, ты же шел по следу самого пса, а не поводка,– уверенно встав на ноги, я медленно потянул за нить, практически не чувствуя сопротивления или какого-то веса на другом конце.

Поводок оказался сильно растянут, так что мне потребовалось время, чтобы вытянуть его до конца, и хоть немного успокоиться я сумел только тогда, когда в руках оказался слабо трепещущий комок размером не больше котенка.

Сквозь наползающую со всех сторон вонь, которая уже могла просочиться через чары Кетудриавиля, носа коснулся слабый аромат корицы.

– Ничего, пес, – сжав ладони, окутывая эфемерное создание со всех сторон, выдохнул я, – мы скоро вернемся домой и тебя подлечим. Тем более, там без тебя скучает Хлоя, а это плохо, когда гости грустят.

– Какая идиллия,– скрывая за иронией радость, как всегда, фыркнул друг, раскидывая крылья. – Давай убираться из столь гостеприимного места, пока еще есть чем дышать.

Кивнув, я повернулся в сторону дома. И пусть сегодня все прошло довольно легко, несмотря на жжение в горле, я не слишком обольщался. Если бы не помощь Кета и мои новые силы, сидеть бы Корице на дне этого колодца до того дня, как болото перестало бы существовать.

Глава 22

Весь день я только занималась тем, что выгребала листья из комнат и коридоров, надеясь создать какое-то подобие порядка. И к моему удивлению, это простое и монотонное занятие приносило спокойствие и умиротворение в мое сердце. Уставшая и довольная, я пила чай в компании Мукеша сидя перед камином в изумрудной комнате, когда гоблин встрепенулся, едва не выронив чашку из рук.

– Что? – сердце резво ускорилось. Волнения прошлых дней сказывались и на моем спокойствии: если Мукеш взволнован, значит, есть причина.

– Хозяин вернулся. И сильф с ним,– коротко бросил дворецкий, уже почти добежав до двери.

Водрузив свою чашку на место, я бросилась за гоблином, в последний момент поймав шарф, едва не споткнувшись о него.

Бледный до зелени Нимедасофер вышел из зала с разбитыми окнами. В поместье уже зажглись фонари, озаряя все золотистым светом, и болезненный вид Ша бросался в глаза. Как и бурые пятна на камзоле. Впрочем, Кетудриавиль, выглядел немногим лучше.

– Идите за мной.

Быстро спустившись вслед за Ша на первый этаж, мы вышли на двор. Теплый наполненный ароматами леса, с легкоуловимым флером грибов, ягод и чего-то прелого, мшистого, ветер ударил в лицо, прогоняя тот настойчивый запах гнили, что тянулся за феем.

Стоило Нимеду выйти вперед, как ветер усилился, практически сбивая с ног и наполняясь каким-то искрами. Когда порывы стали практически невыносимым, норовя сбить с ног, Ша разжал пальцы и что-то лопнуло. Пространство вокруг тут же замерло, наполнившись сильным запахом корицы и искрами, неподвижно застывшими в воздухе.

Медленно и коротко дыша чувствуя, то происходящее имеет значение, я едва не пропустила тот короткий миг, когда все искр стали резко стягиваться в одну точку, словно кто-то огромный вдыхал этот странный пряный и искрящийся воздух.

Прошло всего пара мгновений, как перед дотом. В шаге от Нимедасофера стоял пес. Он был куда больше похож на привычного мне четвероногого и мохнатого зверя, чем тот образ, что был ранее, но это определенно был именно Корица.

– Сильф пока очень слаб,– Нимед, осторожно потянув что-то очень похожее на поводок, но непонятно как крепящееся к Корице, подошел ближе, протягивая переливающуюся полупрозрачную ленту мне.– Несколько дней ему придется побыть внутри дома, и очень желательно рядом с тобой. Так силы вернуться скорее.

– Его надо чем-то кормить? Лечить? –я немного растерялась., принимая ленту из теплых длинных пальцев Ша.

– Пусть греется на солнце. Можно открывать окна, впуская свежий воздух и гладить. Этого будет достаточно. Место в котором его держали, не отличается хорошими условиями, но к счастью, убить такое существо почти невозможно, так что пес поправится. Кет?

– Да, – светловолосый Ша кивнул. Его наряд был уже приведен в порядок, а прическа смотрелась так, словно фей только что не менее часа орудовал щеткой. Признаться, только это умение, из всего, что я видела здесь, заставляло меня завистливо вздыхать.– Стоило бы поторопиться, пока ситуация в нашу пользу.

– Только помоги мне привести в порядок одежду,–скривившись, попросил Нимед, подходя ближе.

Коротко усмехнувшись, Кетудриавить провел ладонью над грудью Ша, и через миг наряд Нимедасофера перестал походить на одежду старателя, что годами не стирается и не штопается. Фей с облегчением сделал глубокий вдох, растянув губы в улыбке и кивнув другу. Мне же с запозданием пришла в голову мысль, что Нимеду, при его чувствительности к запахам, было не так и просто терпеть всю эту тину, грязь и еще не известно что на своей одежде.

– Мукеш, дай Кетудриавилю один из отцовских кинжалов,– мне показалось, что Нимедасофер намеренно не смотрит на меня, хотя уверенности не было.

И все же что-то меня тревожило во всем этом.

Стоило Мастеру Равновесий удалиться вслед за дворецким, я осторожно поймала Нимеда за рукав, в другой ладони комкая тонкий поводок Корицы, что от усталости просто лег у моих ног.

– Вы снова уходите? – как я не старалась, в голосе проскользнула какая-то тоска и даже обида.

Ша замер, не поворачиваясь. Мне даже показалось, что он не желает сейчас оставаться со мной наедине.

– Да. Очень долго те дела, что должны были быть сделаны, откладывались. Именно из-за этого сейчас столько проблем,– меня радовало, что Ша объясняется, но то, что мужчина не смотрит в мои глаза – задевало. Внутри, в груди что-то тоскливо сжималось, словно там появилась дыра, вытягивающая все тепло, которым я была полна до того.

– Это опасно?

– Возможно. Не слишком,– коротко ответил Ша, впрочем не делая попытки вырвать рукав из моих пальцев.

– Так может не стоит уходить?– я сама не понимала, чего именно путаюсь добиться от Нимедасофера, но мне было жизненно важно завершить этот разговор правильно. Знать бы только еще как.

– Я должен,– Ша немного помолчал, и все же повернул ко мне свои синие, наполненные искрами, глаза. – Что с тобой сегодня?

– Не знаю,–честно призналась, отводя взгляд в сторону. Было неловко а собственное поведение. Головой я прекрасно понимала, что фею нужно идти, и что дела не станут ждать, но внутри все разрастался холод, подгоняемый каким-то протестом и возмущением.

–Хлоя, посмотри на меня. Сейчас,– голос оставался спокоен, но я невольно вздрогнула, не посмев ослушаться. В словах не было каких-либо чар, только мужская сила, от которой все замирало от трепета и предвкушения.

– Лесные демоны,– резко выругался Нимед, словно что-то сумел рассмотреть в глубине моих глаз и резко нагнулся, поймав пальцами подбородок.

Это был совсем иной поцелуй. Не легкое, едва ощутимое касание, а что-то пугающе-огненное, накатывающее валом, отчего подрагивали ноги. Это был поцелуй-обещание, ворующий дыхание, и гарантирующий неспокойную ночь полную сновидений. Нимед словно старался показать мне всю силу своего, внезапно пробудившегося желание.

И это сработало. В груди, вместо холода и обиды вспыхнуло что-то горячее, заставляющее кровь бурлить. Голодные губы упивались, не позволяя отстраниться, не давая опомниться, но это было так прекрасно, что я перестала ощущать и землю под ногами, и ветер вокруг. Был только этот поцелуй, наполненный ароматом пряностей и сладким привкусом сидра.

Нимед медленно отступил, кривя одну сторону губ в снисходительной доброй улыбке.

– Теперь тебе лучше?

Смущенно опустив голову, напрасно пытаясь призвать сердце к порядку, я улыбнулась, кивнув.

– Кажется, я разбудил в тебе женщину. Что ж, придется это учитывать,– словно самому себе, тихо пробормотал Ша. Затем длинные прохладные пальцы коснулись моей щеки в нежном, осторожном жесте.

– Я вернусь через несколько дней. Не стоит чрезмерно переживать. Займись Корицей,– и в этих словах было столько заботы о моемсостоянии, тревоги о благополучии, что я вспыхнула изнутри, как свечка, наполняясь теплом и радостью. **

Этого я не ожидал. Хлоя так сильно среагировала на один легкий поцелуй, превратившись из спокойно рассудительной девушки, в нежную и чувственную женщину за какое-то невообразимо короткое мгновение. Все произошло так быстро, что я просто не успел среагировать. То она была строга и смешлива, а потом вдруг меня едва не сносит холодом и тоской, стоит только объявить о необходимости уйти. Этот никак не вязалось со всем, что видел и чувствовал раньше.

Это в какой-то степени и радовало, поднимая мужскую самооценку, которая и без того сильно не страдала, но и немного тревожило. Если девушка окончательно и бесповоротно влюбится в Ша, что я стану делать тогда? Нужна ли мне она здесь? Да еще и в столь сложной политической ситуации.

Раньше вопрос на этот вопрос был довольно четким и ясным, теперь же приходилось изрядно поломать голову, чтобы просто разобраться в том, че8го именно хочу я сам.

– Хм,–фыркнул Кет, демонстративно стряхивая несуществующую пылинку с плеча. Проигнорировать это было можно, конечно, но потом меня бы просто замучили намеками, а в этой игре против друга я не мог бы выстоять. Не тот уровень.

Так что внутренне приготовившись к неудобны вопросам, я все же решил отвечать прямо. Пока еще можно было выбрать.

– Что именно?

–Ты думаешь, что это верное решение?– мы вышли к завесе в том месте, где уже несколько дней рогатые пытались отбросить светлых и их приспешников без нашего участия. К общему удивлению, в лагере демонов царила тишина и относительный покой, словно никакого намека на боевые действия и не было.

– Пок сам не знаю, – тихо отозвался на вопрос Кета, понимая, что смолчать не получится, и с удивлением оглядываясь кругом. –Что тут происходит?

– О, гляньте-ка, кто явился,– капитан рогатых, выглядя вполне отдохнувшим, словно пребывал на курорте, а не на месте военных действий внимательно осмотрел меня с головы до ног. Темные глаза сощурились. – Кажется, одна сияющая стрекоза немного подросла.

Намек был бы весьма прозрачен, если бы остальные демоны, что сидели играя в кости прямо на земле, не глядели на меня также внимательно и подозрительно. Оставалось только пожать плечами и коротко кивнуть.

– Давно пора. Твои добрые друзья и соседи с нетерпением ожидали момента, когда можно будет выкрасть эти крылья из кладовых, и я рад, что теперь они в безопасности на твоей спине.

– Спасибо,– элементарная вежливость требовала поблагодарить Хилеера, хотя я надеялся, что мое новое положение хоть на какое-то время останется втайне. Словно почувствовав это, рогатый усмехнулся, показывая невероятно белые зубы, контрастирующие с темной кожей.

– Не переживай, Пес. Мы никому не скажем. Но очень надеюсь, что теперь ситуация переломится и в землях Неблагого двора все же наступит хоть какой-то порядок.

–Мы тоже на это рассчитываем. А теперь объясни, что именно тут происходит.

Обрисовать обстановку демону удалось за пару минут. Оказалось, что после моего ухода, после того, как на поместье напали и Кетудриавиль разнес едва ли не половину нападающих с той стороны, откинув врага далеко за линию завесы, с той стороны стояла практически полная тишина. Создавалось впечатление, что светлые ждали какого-то сигнала или призыва, но пока не решались нападать.

– Так что самым лучшим решением будет восстановить быстрее завесу, пока у нас такая тишина. Но есть мысль,– Хилеер задумчиво посмотрел на разрыв, что переливался неровной кромкой, –что кто-то все же пробрался на вашу сторону под шум боя. Уж очень все это подозрительно.

– Даже если и так,– Кетудриавиль потянул носом воздух, словно могу учуять чужое присутствие с этой стороны. Это было не исключено, но за последнее время с равновесием происходило столько изменений, что скорее всего, Ша в этот раз не справился бы,– лучше искать того нарушителя в одной закрытой коробке, чем шастать по всем соседним и надеяться не упустить его на выходе.

– Зашиваем? – уточнил я, раскидывая крылья, и чувствуя, как за спиной гудит сила, требуя выхода. Может, это на самом деле было не самым разумным решением, так долго откладывать принятие наследства. **

Дни побежали с какой-то невероятной скоростью. Мне казалось, что ничего не происходит, но вдруг в какое-то утро обнаружилось, что я успела вымести все листья из коридоров. Минуло еще несколько закатов и рассветов, как Корица полностью восстановился, а на чердаке, под солнечными лучами, что грели несмотря на позднюю осень, появилась небольшая мастерская.

Отыскав в ящиках мотки цветных ниток, я довольно долго просидела над ними, восхищаясь нежными цветами, пока меня не отыскал Мукеш.

– Что делаешь? – гоблин забрался куда-то в дальний угол, выудив из завалов кочергу. Дворецкий целыми днями бегал по дому, то меняя зеркала, то поправляя в каминах ему одному понятные камни.

– Смотрю. Такая красота, а тут в пыли валяется, – Корица примостился рядом на теплом деревянном полу, тихо сопя. Запустив руку в мягкую шерсть, я получила в ответ тихое довольное ворчание.

– Так сделай что-нибудь,– пожал плечами Мукеш, словно это само собой подразумевалось.

– Я не умею вязать. Точнее очень не люблю, – скривившись, я потянула за один из красивейших, нежно-розовых мотков. Да одних оттенков красного тут было не менее двадцати мотков. – И откуда это все здесь?

– Да уже пару веков хранится, никому не нужное. Мама моего господина как-то притащила. Зачем – никто не знает. Можешь брать. Хозяин тебе почти все разрешил.

Направившись в сторону лестницы, безразлично махнул рукой Мукеш.

– И что мне с ними делать? – растерянно перебирая в руках нити, почти в отчаяние спросила.

– Мне откуда знать? Хочешь, в библиотеку сходи. Там в женском отделе, среди книг госпожи Тенебрис, что-то было и об этом. Вдруг что отыщешь. А так сам решай,– и больше не отвлекаясь от своих важных дел на мои девичьи глупости, Мукеш ушел, оставляя меня в задумчивом недоумении.

Еще немного погревшись под косыми лучами солнца, льющимися в окно, я повернулась к Корице.

– Ну что, мой хороший? Пошли смотреть библиотеку?

Проведя среди множества красочных книг время до самых фонарей, отложив тонкую, но непривычно большую по формату книгу по рукоделию, я поняла что уже дней шесть не видела Ша. Нимед, после того как привел Корицу домой, больше не появлялся. По словам Мукеша, у фея было слишком много дел, а состояние достаточно бодрое, чтобы с ним справиться.

Отложив книгу, я задумчиво посмотрела на огоно, который. Кажется, вспыхнул в камине сам по себе. В этом поместье многое происходило без участия обитателей, и даже если в залах было тепло, это не мешало пламени весело гудеть в очаге, создавая уют.

– А знаешь, мой ветреный друг,– потрепав Корицу по голове, уже даже не нуждаясь в том, чтобы найти его взглядом, произнесла я,– один небезызвестный тебе Ша пренебрегает обязанностями хозяина.

Мине стоило только произнести слова, как в груди появилось какое-то напряженное ожидание. Мне было нужно увидеть Нимедасофера. По телу прошла холодная волна, резко стало неуютно, тоскливо. Захотелось спрятаться в каком-то углу, чтобы со всех сторон чувствовать себя защищенной.

На фоне этих странных, таких неправильных и бессмысленных чувств, вдруг сбилось и дыхание. Воздух проходил в горло со свистом, короткими, частыми вдохами, от которых тут же закружилась голова. Понимая, что мне не справиться самой с накатившей внезапной паникой и ужасом, я нервно дернула Корицу за ухо:

– Мукеш,– сипло, с надрывом произнесенное имя было трудно разобрать, но я надеялась, что сильф достаточно умен, чтоб сообразить.

Видя, что Корица не двигается с места, похоже, пребывая в недоумении, я еще раз дернула за незримое ухо,постаравшись произнести четче, весомее.

– Мукеш! – горло вдруг сдавило спазмом. Я могла сделать вдох, но воздуха мне все равно не хватало, словно я заперта в каком-то глухом подземелье, где просто нечем дышать.

Корица дернулся, выскакивая из библиотеки. Стараясь как-то успокоиться и не отвлекаться на блики огня в камине, я прикрыла глаза. Задача была только одна – успокоиться.

Не знаю, сколько именно времени прошло, но я резко дернулась, почувствовав на своей щеке чью-то руку. Распахнув глаза, едва не свалившись с кресла, я , вновь задыхаясь, смотрела в синие глаза Нимедасофера.

Ша выглядел обеспокоенным куда сильнее, чем обычно. Нагнувшись практически к самому моему лицу, фей словно пытался отыскать какой-то ответ. И, кажется, то, что он там обнаружил, его вовсе не порадовало.

– Мукеш, неси мой сидр! И теплый плед,– резко выпрямившись, отчего у меня пошла кругом голова, Нимед оглядел библиотеку. – Кажется, где-то здесь была подходящая книга. Только не уверен, что я сумею ее сам отыскать.

– Что случилось? – я горло все еще сжималось спазмами, но мне определенно становилось намного лучше, чем было еще несколько минут назад.

– Не знаю точно, но кажется, как я зависим от твоего присутствия в поместье, так и ты реагируешь на меня.

– Но ты же сказал…– я нахмурилась, пытаясь вспомнить. Горло вновь сдавило, и я невольно вскинула ладонь, прижимая к тому месту, из которого не хотело уходить напряжение. Сосредоточившись, я с трудом, но все же вспомнила правильные слова: – «Власти твоей нет надо мной».

– Это так,– Ша вдруг расстегнул камзол и быстрым, изящным движением кинул его в соседнее кресло, – но здесь речь уже о другом.

– О чем же? – я тихо ойкнула, когда фей набросил на меня одеяло и вдруг подхватил на руки.

– О том, что мы сами виноваты в происходящем,– усаживаясь в кресло и устраивая меня на своих коленях, Ша следил за тем, как меняется выражение его лица. Мне же было и неловки и на удивление спокойно. Словно я в один миг оказалась в безопасности, укрытая от всех невзгод.

Чувствуя невероятную неловкость от такого неприличного положения, оттого, что между нашими лицами было расстояние едва ли больше ладони, я отвернулась.

– Не понимаю тебя,– прошептала, плотнее кутаясь в покрывало и, кажется, собираясь уснуть на этих коленях.

– Да. Почему-то я так и подумал,– фыркнул Ша, касаясь губами моего виска. – Только теперь уже поздно что-то менять.


– И все же, я тебя не понимаю,– упрямо стояла я на своем, чувствуя, как после внезапной паники меня окутывает усталость.

– Как думаешь, Хлоя, что между нами? – как-то вкрадчиво спросил Нимед, шевеля дыханием волосы на макушке.

– Не хочу знать,– спокойно и серьезно произнесла в ответ, все же отвечая мужчине прямым взглядом.

И это уже была правда. Мне не хотелось ни слышать слов, ни знать, какими словами можно обозначить происходящее. Мне просто было хорошо и спокойно рядом с этим существом. И большего пока я не желала.

Глава 23

Мне стало значительно легче после визита Нимедасофера, словно я голодала много дней, а тут разом вернулись силы. Пока было не совсем понятно, в самом Ша ли дело, но сколько бы я не отгоняла от себя эти мыли, они все равно упорно лезли в голову. Между нами завязывалось что-то такое, чему не было объяснений в обычной жизни. Но это было бы и немного нелепо, если бы в общении с феем все было как у людей.

Последующие дни, как мне показалось, полетели еще быстрее. После того, как я нашла в библиотеке Тенебрис книги по рукоделию и начала осваивать гобелены, нитки с чердака отвлекали меня от дурных мыслей или безделья. И пусть первые простые рисунки выходили кривыми, косыми, и с неверно распределенными цветами, сам процесс вплетания нитей меня увлекал и затягивал. Рядом постоянно крутился или сидел Корица, по дому эхом разносились шаги Мукеша, успокаивая. Все было довольно мирно. До одного утра.


Свет, что лился в окно, был каким-то непривычным. Не то, чтобы я всегда спала допоздна, наоборот, обычно вставала довольно рано и не видела таких отблесков на потолке. Сейачс же, отраженные лучи собирались там пучками, создавая причудливые рисунки из радуг, преломляясь в стекле.

– Какое-то все светлое, – задумчиво, ни к кому не обращаясь, пробормотала я, никак не справляясь с той расслабленностью, что заполнила тело.

Провалявшись еще с полчаса, я все же заставила себя перекатиться по широкой постели к краю и медленно сесть. Такой внутренней неготовности к общению с миром за пределами одеял у меня не было давно, но дальше валяться было просто невозможно.

Шлепая босыми ногами по теплому полу, я подошла к окну, надеясь, что вид чистого неба меня немного взбодрит, и не поверила своим глазам. Весь двор был усыпан снегом. За одну ночь пространство за окном укрыло толстое белое покрывало. Это смотрелось тем более непривычно, что на многих деревьях все еще оставались цветы, ярко контрастируя с изменившимся фоном.

Под колени ткнулась мохнатая морда, напоминая, что я тут не одна.

– Ты это видел? Там настоящая зима.

За прошедшее время я как-то свыклась, что погода почти всегда одна и та же. Даже дождь в землях Ша на моей памяти был всего-то раза два, а тут за несколько часов все сменилось. И совсем некстати, в голове всплыли фрагменты того сна, что виделся мне дома.

Кровавые плямы на белом снегу.

По телу прошла волна холода, заставив поежиться и оглядеть комнату в поисках шарфа. Я как-то даже сроднилась с этой деталью гардероба, и теперь чувствовала себя немного неуютно без него.

Наряд сегодня был темного, почти шоколадного цвета, усыпанный какими-то бирюзовыми бусинами и густой вышивкой, плотной настолько, что ткань стала жесткой по подолу рубашки. Но мне нравилось, хотя темный цвет смотрелс совсем иначе, нежели привычне нежные оттенки, которые были до того. И впервые мне стало интересно, а есть ли тут место, где все это великолепиех ранится, или же дом создает мои наряды ночами?

Спустившись к позднему завтраку, я все ждала, что меня будут кусать холодные порывы ветра, который гулял по коридорам и галереям, но в поместье было привычно тепло, словно зима была только нарисована на окнах. Теплые булочки и травяной чай привычно стояли на столе, дожидаясь меня и распростроняя уморительный аромат по всем первому этажу. Только сидеть тут не хотелось. Сегодня под ногами вновь шуршали сухие листья наполняя сердце каким-то теплым ожиданием, предвкушением.

Глотнув терпкий напиток, подхватив выпечку, я вернулась на второй этаж, заметив, что мутных зеркал стало значительно больше. Но как бы ни были сильны враги Ша, пытающиеся пробраться сквозь защиту дома, им это видно было не по зубам.

– Доброе утро, Хлоя,– Мукеш, как обычно, что-то проделывал со стенами, отчего они то вспыхивали искрами, то темнели.– Ты сегодня поздно встала. Видно, зима и на тебя действует.

– Да,– наблюдая за манипуляциями гоблина, я откусила кусочек мягкой булочки, – это немного странно. Я просто не могла встать, словно меня укрывало не одеяло, а слой тяжелой земли.

– Это все Йоль,– махнул рукой дворецкий, отчего в мою сторону полетели, тая в воздухе, искры.– Мир готовится к смене сезонов. Очень сложные и важнее дни.

– Йоль? Но до него же еще…– я замолчала не представляя, какой сейчас день и как далеко до самого праздника.– А сколько до него, Мукеш?

– До Йоля-то? Дня три осталось. Дворец снегом укроет, тогда праздник и начнется, – спокойно произнес дворецкий, а я едва не села на пол от удивления. Куда делись те недели, что должны были пройти с Самайна до Йоля?.

– Мукеш, а как я давно тут? – тихо спросила, теребя край шарфа, накинутого на плечи.

– А сама как думаешь? Ты потеряла время, девушка? – внимательно, сощурив глаза, спросил гоблин. И не дождавшись моего ответа, отвернулся обратно к стене, тихо пробормотав: – И что мы теперь с этим делать будем?

Оглушенная, словно мне на голову рухнул снежный сугроб, я медленно побрела на чердак, в свою мастерскую. Это занятие, как оказалось, весьма неплохо скрадывало время.


Листья шуршали, гоняемые Корицей по коридорам. Отражаясь в мутных зеркалах, по стенам плясали искры и блики от множества фонарей. Я стояла у перил, наслаждаясь огнями, как вдруг сверху, прямо с потолка, медленно посыпалась белая пудра. Сотни граней снежинок засияли в свете огней, наполняя и без того волшебное место каким-то невообразимым ощущением предчувствия праздника.

Снег медленно парил, кружась и опускаясь на плиты пола, когда цветочные гирлянды шевельнулись, напугав и заставив отступить от перил. И тут же попасть в крепкие объятия Ша. Я не слышала, когда Нимед вернулся, но теперь поняла, откуда именно могло взяться это ощущение покоя и внутренней радости. Теперь все стало на свои места, стало правильным.

– Хороший вечер, – тихо поздоровался фей, легко касаясь виска губами и прижимая к себе сильнее.

– Хороший вечер,– отозвалась шепотом, понимая, что невероятно скучала по его присутствию. Мы не слишком много разговаривали, когда Ша бывал дома, но в эти моменты я чувствовала какую-то полноту и защищенность как никогда.

Нимедасофер вытянул руку вперед и шевельнул пальцами. На глянцевой поверхности ногтей мелькнули блики, а впереди, оторвавшись от перил, стали изменяться цветы. До того белые, они стремительно зеленели, стягивались и уменьшались, превращаясь в длинные иглы. То тут, то там на живой гирлянде распускались красные листья, похожие на звезды, резко контрастируя с темно-зеленой хвоей. В одно мгновение белые, похожие на водопад, глицинии изменились.

Поверх хвои медленно, как большая змея, выползая откуда-то снизу, потянулась сверкающая золотая лента, овиваясь вокруг всего этого великолепия. Понизу вспыхивали, тихо звякая колокольчики.

– Йоль на носу,–тихо фыркнул Ша, когда гирлянда заняла свое прежнее место на перилах и под балконом, обвив колонны. – И нам нужно поговорить.

–Сейчас? – я была готова стоять на этом месте до самого утра, наблюдая за тем, как едва уловимый в игре света, Корица пытается поймать опадающие снежинки, поднимая целые вихри.

– Да. Не скоро вновь уходить.

– Но ты только вернулся,– как я ни старалась, в голосе все же мелькнула обида.

– До праздника нужно еще очень многое сделать. После полуночи, после бала, сила начнет возвращаться к темным Ша и Неблагой двор будет в опасности, если я мы не успеем.

– Я все понимаю. Но понимание не делает меня довольной,– ворчливо отозвалась я, чувствуя, что имею право так выражаться.

Нимед только усмехнулся, разворачивая меня к себе и потянув в сторону кабинета.

– Идем, расскажу тебе про бал. Это не самое приятное место, так что к некоторым моментам лучше быть готовой.

Длинная юбка какого-то грязного, серо-бурого цвета, с выцветшей вышивкой и бледными, словно потухшими камнями. Шарф, в узоре которого виднелись прорехи и потерянные бусины. Неприятные разводы на ткани, словно она пролежала в сыром подвале десятки лет, прежде чем наряд принесли мне. И пусть я знала со слов Ша, для чего все это, мне очень не понравилось собственное отражение в зеркале. Словно наряд был наполнен волшебством, он делал мою смуглую кожу какой-то болезненно-желтой, а тени от ресниц под глазами превращал в синеватые полукружья усталости.

– Уверен, что именно так и надо? – с тоской спросила я Мукеша, который помогал мне правильно закрепить шарф с одной стороны поясом, чтобы тот не потерялся и не съехал с плеча.

– Хозяин дал четкие указания, – покачал головой гоблин, рассматривая меня с тревогой. – И даже так мы не уверены, то это сильно поможет. Подними ногу.

Дворецкий нагнулся, взяв с подноса на тумбочке один из мутных медных браслетов. Нацепив украшение мне на ногу, гоблин только покачал головой.

– В этом году Йоль опасен для каждого из гостей, что уж говорить о людях. Но есть правила, которые нельзя нарушить и тебе придется там быть. Даже если хозяин хотел бы тебя оставить в поместье, он не может. А так как ему придется большую часть вечера провести рядом с Эдлиназарой, то тебе нужно быть предельно осторожной. В том зале у тебя нет друзей кроме хозяина и Мастера Кетудриавиля.

– Я помню, – кивнула, пытаясь вплести в простую косу мрачную, почти что траурную ленту. Смотрелось невероятно убого, так что даже деревенские девушки из самых бедных семей не рискнули бы так выйти в люди, но Нимед выразился предельно ясно. Чем хуже, тем лучше. А ведь еще предстояло справляться с брезгливыми взглядами Ша на самом празднике, о чем Нимедасофер предупреждал отдельно.

– Хозяин сказал, что отправит тебя домой сразу, как только это будет возможно, так что тебе не придется быть на балу весь вечер, но до полуночи надо потерпеть. Пока не явится Йольский Кот – уходить нельзя.

– Что у вас за странное место такое, – фыркнула я чувствуя себя немного нервной уже сейчас, хотя до бала еще была пара часов, – то псы, то коты.

– Наш мир раньше был плотнее связан с вашим, так что многие традиции перетекли из одного в другой. Это последние полсотни лет люди с той стороны не попадали в земли Ша. Да и после того, как заключили договор с Камьеледалем, необходимости такой не было. Пока ты не явилась. И пока мой хозяин окончательно в этом не увяз.

– Что ты имеешь ввиду? Придет весенний праздник, и все встанет на свои места, – я дернула ногой, пытаясь привыкнуть к браслету, но украшение все равно мешало, словно бы царапая кожу. – Это можно снять?

– Нет, если не хочешь попасть под чары, – непреклонно, навешивая на мои запястья столь же невзрачные предметы, покачал головой Мукеш. – Это защита.

Я только обреченно выдохнула, стараясь смириться с тем, что я буду самой некрасивой красоткой на этом балу. Да еще и увешанной каким-то старьем, раздражающим кожу.

– Готова? – дверь комнату распахнулась, и вошел Нимедасофне, вызывая жгучее желание повыдергивать его идеально лежащие пряди.

Сегодня Ша выглядел так, словно над его внешностью трудились самые лучшие мастера, явно не из рода людей.

Не единой пылинки на темном бархатном камзоле, усыпанном черными искрами, кажется, бриллиантов. До зеркального блеска натертые сапоги, и идеально сидящее брюки. Мне даже показалось в какой-то миг, что у Фея были завиты ресницы, настолько безукоризненным сейчас он был.

Особенно сильно это бросалось в глаза, стоило Ша подойти ко мне и отразиться в том же зеркале. Рядом с моим потертым, мрачным одеянием, вынутым из самых дальних и пыльных сундуков, он выглядел как драгоценный камень рядом с куском угля.

– М, весьма недурно. Весьма, – пробормотал Ша, зачем-то вытаскивая несколько прядей из моей прически, делая ее еще более неряшливой.

– Эй! – я поймала проказливую руку, которая пыталась внести еще больший бардак и без того в печальный образ. – Что это ты выделываешь?

– Хлоя, ты должна выглядеть так, словно последние месяцы плохо спала, отвратительно мало ела, и вообще жила в подвале. Или на чердаке, в нашем случае,– увещевал фей, доводя мой внешний вид до безобразного совершенства.

– Но это же не значит, что я могу явиться на бал не причесанной!

– Может. За прошедшее время тебе стало все равно, как ты выглядишь. И никто и не говорил, что ты знаешь, куда направляешься. С чего бы мне объясняться перед тобой? – меня приобняли, махнув рукой гоблину.

Мукеш медленно поклонился, и щелчком пальцев убрав пустой поднос, вышел вон. Мы некоторое время стояли молча, размышляя о предстоящем вечере. Пусть время еще было, но я почувствовала, как тело начинает деревенеть от волнения.

– Все будет хорошо. Просто не забывай наши сегодняшние роли. Ты насчастная, глупая человечка с потухшим взглядом, которая ничего не понимает, а я тиран и деспот, видящий в тебе только домашнюю зверушку и досадную помеху в делах.

– Это сложно, – честно призналась, не чувствуя в себе достаточно сил, чтобы изобразить такое отношение к Нимедасоферу.

– Я знаю. И я мог бы тебя чем-нибудь опоить, чтобы облегчить ситуацию, но боюсь, это не даст тебе правильно и быстро среагировать в случае необходимости. А это уже опасно. Лучше нас поймают не на самой умелой игре, но это случится не сразу, чем воспользуются против нас нашим же оружием.

Повернувшись в кольце рук, пытаясь впитать в себя все доступное тепло, я печально вздохнула. На смену волнению пришло обычное женское недовольство. Мне, несмотря на знание причин, было не по вкусу, что я буду самой невзрачной и плохо одетой гостьей на этом празднике.

– Что еще? – словно почувствовав настроение, пытливо спросил Нимед.

– Все в порядке,– попыталась отмахнуться, зная, что у Ша полно других забот.

– И все же, будет проще, если ты мне скажешь сразу и прямо, чем мы потратим на это ближайший час, но я все равно узнаю, что тебя рассердило.


– Я не злюсь.

– Точно. Именно по этой причине твои руки так недовольно подрагивают, а глаза сверкают гневом,– фыркну фей, легко приподнимая мою кисть за запястье и демонстрируя сжатые в кулак пальцы. – Что тебя рассердило?

– Я тоже хочу быть красивой! – понимая, что Нимед так и так получит ответ, выдала я.

– Хм, – Ша, отпустив мою ладонь, позволив ей упасть на мягкую ткань камзола, пробежался длинными пальцами по спине, от поясницы вверх, к самой шее, заставив все тело трепетать от этого касания. – Я верно понимаю, то мои слова тебя не убедят? В том, что ты прекрасна?

Я скривилась, даже не пытаясь сделать вид, что стану слушать подобные заверения. Иногда вся логика и разум отступали, когда речь шла о нарядах и прическе. Особенно перед балом, на котором будут феи. И без того прекрасные, они будут одеты в свои самые лучшие наряды. В своих лучших украшениях.

И я, которой сегодня полагается выглядеть как половой тряпке.

О, да. Попробуй найти тут верные слова, и убедить меня в непревзойденном великолепии.

Но, кажется, Ша и без того все понял. В который раз убедив меня, что ему не нужны мои слова, чтобы угадать мысли, кружащиеся в голове, Нимедасофер нагнулся ближе, тихо и чувственно зашептав на ухо:

– Что ж, если это важно, то обещаю – после бала я наряжу тебя лучше, чем королеву. Чтобы ты почувствовала себя красивой настолько, насколько это вижу я. Так подойдет?

Губы сами собой растянулись в довольной улыбке. Как я не пыталась выглядеть неприступной и сдержанной, ничего не получалось. Не рядом с этим существом.

Глава 24


Перед самым выходом Нимед, еще раз придирчиво осмотрев меня с ног до головы, на мгновение исчез, вернувшись с невероятной красоты, туфельками. Они были великолепны. С круглым носом, на невысоком каблучке, эти туфли смотрели так, что даже сама наследная принцесса обзавидовалась бы, обуй я такие на свой дебютный бал несколько лет назад. Вот только было одно большое «но».

Туфли совершенно не вязались с моим нарядом. Даже если из-под длинной юбки покажется всего только носок, одного этого будет довольно, чтобы заподозрить неладное.

Будучи не слишком падкой на украшения и наряды, тем не менее, чувству себя нелепо и неловко в своем платье, и мне очень хотелось иметь хоть что-то изящное и милое сегодня. Я сжала пальцы, чтобы не потянуться к этой красоте.

– Я не могу, – тихо сказала, для большей уверенности пряча руки за спину.

Я ждала, что Нимедавсофер прислушается, но Ша только усмехнулся, покачав головой.

– Их никто не увидит такими, как они есть.

– Тогда в чем смысл? – этого я не понимала. Если само переодевание в лохмотья еще как-то можно было объяснить, то спрятанные под чарами прекрасные туфли казались откровенной глупостью.

– Во-первых, для того, чтобы ты чувствовала себя увереннее, – Ша опустился на одно колено, поставив туфли передо мной и поймав лодыжку под платьем. От теплого касания по коже волной прошли мурашки, заставляя трепетать.

Чувствуя, что теряю опору, я ухватилась за плечо склоненного мужчины. Все происходящее было волнительно и почти волшебно. Если бы только я не была похожа на последнюю замарашку королевства.

– Но дело не только в этом. Сегодня Йоль, а это значит, что на бал явится Йольский Кот, как ты уже знаешь. У этого волшебного существа, даже скорее духа, весьма вредный характер.

– Еще хуже, чем у твоих собратьев? – не удержалась я от едкого вопроса, чувствуя, как по телу волнами растекается жар поднимаясь от пальцев мужчины.

Нимед, не поддаваясь на провокацию и продолжая застегивать тонкую шлейку на моей лодыжке, покачал головой.

– В сравнении с ним, обитатели Неблагого двора – дети с хлопушками. Если бы коту вздумалось шалить, он вполне сумел бы одним движением лапы прибить половину существ нашего мира.

– Но он этого не сделает? – мне стало вдруг немного страшно, стоило только представить то место, куда нужно было сегодня идти.

– Нет. Кот – существо совсем иной категории. Для него, как я полагаю,– Ша выпустил на свободу одну мою ногу, заставив перенести на нее весь вес, и ухватился за другую лодыжку,– мы просто яркие птички, которые имеют привлекательное оперение и могут красиво петь.

– Я не понимаю,– это все на самом деле как-то противоречило одно другому и никак не желало укладываться в голове.

– Йольский Кот, по сути, может быть причислен к богам, и его мало волнует происходящее с нами. Но раз в год он является сюда, чтобы помочь Колесу провернуться. И в эту ночь встреча с ним может стать радостной. А может и наоборот.

– Для чего так много загадок? – отступив от поднявшегося Ша, я нахмурила брови. Сказанные слова никак не успокаивали и не помогали.

– Я просто не хочу портить тебе праздник. Скажу только, что если Кот приблизится – ничего не бойся и стой спокойно.

– Отличный совет, – чувствуя, что паника нарастает все больше, проворчала я.

– На самом деле да, – не оценил моего настроя Нимед, подавая руку и ведя в сторону комнаты с разбитыми окнами.


Почему-то за окнами дворца было еще светло, хотя когда мы покидали поместье на дворе уже лежали глубокие сумерки. Мы шли по пустым коридорам и я ловила себя на мысли, что с трудом удерживаю на месте челюсть, не позволяя ей упасть.

Так же, как поместья Нимеда было наполнено шуршанием листвы, золотистым светом и ароматом корицы, здесь у каждого зала было свое ощущения. Идя за феем по красным коврам, расстеленным в бело-сером зале, я чувствовала, что за плечи хватает холод, а на голову словно давит что-то тяжелое, пытаясь придавить к полу.

Следующим был зал с высокими потолками и красными колоннами, в котором я почувствовала себя мелкой, незначительной букашкой. Великолепие золотой лепнины на потолке, резные узоры и гулкое эхо шагов Нимеда сбивали дыхание, заставив взмокнуть всю спину.

Залы и галереи разделялись друг от друга небольшими нейтральными комнатами, в которых получалось куда легче дышать, чем в великолепных, но пугающих больших помещениях.

Мы на несколько мгновений остановились в такой комнате, когда резные двери за спиной, ведущие из комнаты с красными колоннами закрылись. Нимед не обернулся, но я услышала тихие слова:

– Ничего не бойся. Это магия дворца. Я не могу провести тебя коротким путем в первый раз, по перед тронным залом ты успеешь прийти в себя. А сейчас просто иди за мной. Это последний зал. Все будет хорошо.

Дверь распахнулась, и Ша сделал шаг вперед. Под его ногами в стороны разошлись круги как по воде. Впрочем, примерно так и было. Плитка, глянцевая, ярко-бирюзовая, как океан на картинах умельцев, подрагивала под ногами фея, словно была жидкой, а по ее поверхности, отбрасываемые косыми солнечными лучами через витражи, плясали цветные пятна.

Это было одним из самых великолепных зрелищ, что не доводилось видеть. Ша, облаченный в черный, усыпанный звездами, камзол, со своими великолепными крыльями, которые то и дело проявлялись при движении, шел по голубой, трепещущей глади пола, переливающейся сотнями радуг.

– Хлоя, не отставай,– разрушая все великолепие, чуть повернул голову, и недовольно рыкнул Нимед. Я помнила, что ему тоже нужно поддерживать игру и вести себя показательно небрежно и высокомерно со мной, так что только вздохнула.

Приподняв подол своей рваной и заляпанной юбки, словно ей и правда могла навредить волшебная плитка, я нерешительно ступила в зал. Поверхность под ногами оказалась твердой, вполне надежной, но побежавшие в стороны круги вызывали головокружение.

Ближе к середине, когда все окружающее пространство стало казаться бескрайним океаном, пол вдруг попытался поменяться местами с потолком, неожиданно светлым и состоящим из сотен зеркал. Или из такой же плитки?

Чувствуя, как опора уходит из-под ног, я никак не могла найти что-то, за что можно ухватиться взглядом, чтобы вернуть себе равновесие, чтобы разобраться, где верх, а где низ.

– Хлоя, смотри на меня,– тихий голос, словно через подушку, раздался откуда-то сбоку. С трудом повернув голову, я поймала глазами какую-то черную точку, не понимая, как это темное безобразие попало в мой яркий, бирюзовый сон. – Иди сюда.

Мне не нравилось, что это черное пятно, которое начало вдруг увеличиваться, нарушает гармонию,ю царящую вокруг. Подняв руку, я попыталась сахнуть эо черное, убрать, но ничего не получилось. Только запястье вдруг сдавило появившимся браслетом. Меня дернуло вперед, вынуждая переставлять ноги по воде.

– Это… эио было страшно,– тих произнесла я, опираяс о стену и пытаясь отдышаться, когда комната с полом-океаном осталась позади.

– Прости,– произнес Нимед, кривя губы. Было видено, что Ша недоволен собой. –Не думал, что этот зал так на тебя подействует. После первых комнат его проще всего бывает пройти новым гостям.

Я только махнула рукой. Если бы не браслет, так вовремя решивший вмешаться, пришлось бы Нимеду вернуться и выносить меня на руках. А мы очень старались избежать касаться друг друга во дворце. Ша отдельно настоял, что это важно.

– Все в порядке, – попыталась успокоить ГНимеда, чувствуя, как головокружение отступает, а ноги перестают дрожать.

– Нет, не в порядке. Но теперь с этим поздно что-то делать,– все еще сердясь, отозвался Ша. Сделав выражение лица нейтральным, Нимед окинул меня взглядом с ног до головы. – Ты помнишь, что ничего не должна есть или пить на балу?

– После того, как ты мне сказал об этом восемь..нет, уже девять раз? – я выпрямилась, бессознательно попытавшись поправить прическу, но тут же одернула с сожалением руку. Чем хуже, тем лучше.

– Хлоя?

– Помню,– зная, что Нимед не отстанет, пока не получит прямого ответа, была вынуждена ответить.

– Хорошо,– и пусть Ша выглядел спокойным и сосредоточенным, я видела, что он нервничает. Возможно, даже больше, чем я. – Сейчас мы пойдем боковыми коридорами, чтобы явиться в зал не привлекая чрезмерного внимания. Будь осторожна.

Я только кивнула на проникновенную просьбу мужчины. А что я еще могла бы сказать?

24.1

Пройдя длинным, в этот раз темным и узким коридором, извилистым, как тело змеи, Нимед толкнула небольшую боковую дверь, которая практически сливалась со стеной, и мы оказались в зале. Огромный, бело-золотой, с высокими потолками и массивными колоннами, он показался мне похожим на шкатулку с украшениями. Даже из коридора, пока я смотрела на присутствующих, мне бросилось в глаза обилие ярких красок в одежде и россыпи камней на тканях и волосах. А за спинами почти у всех присутствующих трепетали крылья, добавляя всему великолепию мистические нотки.

Расправив плечи, чуть повернув голову ко мне, словно хотел посмотреть, но так и не решился, Нимедасофер вошел в зал. Мне, как бы сильно ни хотелось этого избежать, пришлось следовать за ним, изображая послушную домашнюю зверушку.

Стоило переступить порог, словно я преодолела какую-то преграду, со всех сторон тут же послышалась музыка и тихий шелест крыльев. Звук был похож на шуршание плотного шелка, когда его вытягиваешь из сундука. Только громче. И доносился он со всех сторон.

Нимед, словно рассекая эту пеструю массу, ни на мгновение не останавливаясь, шел к центру зала, и я, не имея выбора, следовала за ним, уже сейчас чувствуя, как начинает гореть кожа от чужого, не самого благодушного внимания.

И было от чего. Феи выглядели великолепно. Стоило кинуть взгляд на любого из присутствующих, как становилось ясно – к этому балу готовятся не один месяц. Вышивка на нарядах была настолько плотно, что не всегда удавалось рассмотреть исходный цвет ткани. От обилия бисера и камней подолы стояли как накрахмаленные. В длинные косы были вплетены целые гирлянды украшений, а каждый локон лежал строго на отведенном ему месте. Они все были великолепны, как драгоценные статуэтки из чьей-то редчайшей коллекции.

Первым порывом, вспыхнувшем в душе, было желание вскинуть голову и горделиво проследовать за Нимедом, изображая таким образом протест против всего этого великолепия, но пришлось сжать зубы, и опустить глаза в пол. В противно случае, кто-то вполне мог заподозрить неладное. А этого не стоило допускать.

Когда мы проходили по живому коридору из Ша, феи замолкали и расступались, давая дорогу, но позади, стоило сделать шаг, тут же, как лесной пожар в сухое лето. Вспыхивали смешки и звучали едкие фразы. И пусть я не знала языка, на котором говорило большинство, того, что удавалось понять, было довольно.

Пройдя через зал, мы остановились у возвышения. Широкие ступени вели к трону, громоздкому и весьма неудобному на вид. Первой моей мыслью было: не так-то просто на нем усидеть. Особенно когда кто-то пытается дергать за ноги снизу.

Отвлекшись, я не сразу обратила внимание на Нимеда, начавшего подниматься по этой лестнице. Шаги Ша были легкими, а с каждым движением за спиной все ярче вспыхивали крылья цвета ночного неба. Заставляя фей вокруг недовольно шипеть. Как мне объяснил Мукеш, новые крылья фея должны были весьма основательно осадить слишком активных из его сородичей. Или наоборот, заставить поторопиться и совершить ошибку.

Именно по этой причине Нимед так открыто демонстрировал новообретенную силу. Ему нужна была провокация.

– О, ты тоже человек? – я резко обернулась на голос, едва не запутавшись в собственной юбке.

Девушка, невысокая блондинка, была разодета не хуже, чем местные феи. Ее яркий бирюзовый наряд почти не выделялся из общей массы. В отличие от моего. Но только почти. Вокруг блондинки, рассматривающей меня с любопытством и некоторым превосходством, вился какой-то серый ореол, вызывая желание отступить, словно я могла подхватить какую-то заразу если бы осталась стоять рядом.

– Как-то не сильно тебя твой крылатик балует,– заметила девушка, демонстративно поправляя тяжелое ожерелье на шее.

И все же, несмотря на украшения, на наряды, с первого взгляда становилось ясно, что она другая, не такая, как большинство присутствующих. И мне вдруг стало любопытно, также ли сильно выделяюсь я. Если не брать в расчет одежду, конечно.

– Он очень строг, мой Ша, – понизив голос, отвечая сипло и тихо, словно запуганная деревенская дурочка, попавшая в дом злого хозяина, отозвалась я.

– Да? – Блондинка вскинула бровь, словно это ее удивляло,– не повезло тебе. Мой крылатик наоборот, меня холит и лелеет.

Как ни странно, меня эти слова не задели. Я только пожала плечом, стараясь, чтобы жест был не слишком заметен, и повернулась к остальному залу. С нашего места у подножия лестницы был довольно хороший обзор, так как большинство Ша держались в паре шагов, чтоб иметь возможность видеть сам трон. Меня же больше интересовали не те, что стоял навернху, а те, что был напротив.

Огромные двери в дальнем конце распахнулись, и из них, заставив поежиться, вышла пара. Мужчина, одетый в странный костюм, совсем не охожий на принятые среди Ша наряды, и светловолосая фея.

Чем ближе эти двое подходили в наступившей тишине, плавно продвигаясь среди склоняющихся Ша, тем сильнее менялся облик мужчины. Сперва за его плечами возникла темная масса, постепенно превращаясь в огромные кожистые крылья, затем на голове, закручиваясь назад, показались внушительные рога. Королева фей тоже менялась. Ее простое, светлое платье вдруг начало темнеть, растекаясь по полу словно ртуть. Подол стал длинным и шлейфом потянулся назад. Платье прямо на глазах обрастало однотонной, черной вышивкой и драгоценными камнями, расцветало кружевами в тон наряду. На голове, сперва едва заметно, а потом все четче, проступал венец из белого металла. Тонкий, сверкающий, он казался переплетением нитей паутины в прическе Ша.

Весьма эффектное появление. Словно эти двое только что встали из-за стола после легкого семейного обеда. И решили ненароком заглянуть на бал. Изящная демонстрация превосходства.

– Ого,– выдохнула девушка, что так и стояла рядом со мной, – я бы не отказалась от такого чудесного платья.

И правда, на фоне множества цветов и при изобилии ярких красок, черное, с черной же вышивкой платье совсем иного стиля смотрелось не то чтобы уместным, но весьма оригинальным выбором, демонстрируя сдержанный и благородный вкус существа, не нуждающегося в излишней яркости, заставляя Ша скрипеть зубами.

– Рад видеть вас в добром здравии, моя королева,– голос раздался сверху с постамента, когда королева и ее крылатый супруг прошли большую часть зала.

Наверху, небрежно опираясь о подлокотник трона, стоял блондинистый друг Нимедасофера, также облаченный в черное. В этом, кажется, был какой-то смысл, но пока мне не удавалось понять смысла игры.

– Красивый. Не знаешь, кто такой? – девушка нагнулась ближе, тихо зашептав мне на ухо. Признаться, это начинало немного раздражать. Словно других сложностей не предвиделось.

– Кетудриавиль. Мастер равновесий.

– Что? Какой мастер?

– Советник,– пытаясь найти самое простое и понятное объяснение, немного резко отозвалась я.


Эдлиназара заняла свое место, а ее пугающий супруг, поцеловав миниатюрную ладошку феи, исчез почти сразу, как королева опустилась в кресло. Мне показалось, присутствовать на этом балу демону не полагалось. Несколько минут вокруг стояла оглушающая тишина, даже стрекот крыльев стих, а потом, по взмаху руки королевы, грянула музыка.

В зале мгновенно погасли все огни, заставив меня задохнуться от неожиданности, но прошло всего несколько мгновений, как вокруг начали вспыхивать темные, фиолетовые искры, медленно поднимаясь вверхИскры давали немного света, и несмотря на то, что с каждым мгновением их становилось все больше, зал теперь выглядел вовсе безграничным и пугающим. Наполненный тенями, звуками, что лились непонятно откуда, он вызывал во мне стойкое желание убежать. Уж лучше находиться в том переходе с водяным полом, чем здесь, почти ничего не различая. Я когда глаза все же успевали что-то выхватить из темноты, мне казалось, что разумнее и вовсе их прикрыть. Из темноты тянулись словно бы те самые щупальца, что тогда пробрались в поместье. Вспыхивали холодные огни глаз, высвечивая лица странным образом, превращая их то ли в духов, то ли в покойников. И я была готова поклясться, что несколько раз видела голые черепа. Более длинные, с явными клыками, но определенно, без намека на кожу.

Судорожно дыша, пытаясь взять себя в руки, я крутила на запястье невидимый браслет, напоминая себе, что это только иллюзии. Не более того.

Тени двигались, медленно кружась по залу, и я с запозданием поняла, что это просто Ша. Во мраке медленно проявлялись контуры крыльев, вспыхивали каким-то темным, мрачным светом камни в нарядах, но все было настолько неверным и зыбким, что хотелось протереть глаза.

– Потанцуешь со мной? – я отшатнулась, но вопрос был адресован не мне, а блондинке, что тут же жеманно захихикала, стоило Ша протянуть когтистую ладонь в ее строну. Света становилось все больше, тени приобретали более четкие очертания, но дышать свободнее пока не получалось.

– С удовольствием, – мне показалось, что глаза фея недобро сверкнули торжеством, но поручиться в этом я не могла. Зрение все еще дурачило меня, отказываясь служить, как полагается.

– А ты, – я повернула голову, уставившись в водянистые, прозрачные глаза другого фея, – хочешь со мной… потанцевать?

Мне показалась в словах этого крылатого какая-то заминка, и ее было достаточно, чтобы успеть вдохнуть. Голова, на которую в какой-то миг стал наползать дурман, прояснилась, позволив ответить правильно, безопасно.

– Нет,– горло пересохло и пришлось сглотнуть. Видя, как гневно сузились глаза Ша, я тихо добавила, изображая испуг: – Мне хозяин запрещает.

– И кто же твой хозяин, милашка? Я уверен, под всеми этими лохмотьями, ты просто великолепна, и твой хозяин не будет против поделиться, – меня едва ли не передернуло от столь откровенных слов, но я сумела взять себя в руки и раболепно опустить голову.

– Нимедасофер.

И пусть я произнесла имя тихо, едва слышно, мне показалось, что рядом что-то взорвалось.

Ша пропал мгновенно, не произнес напоследок ни слова, а я получила возможность наблюдать за происходящим. И все же, запоздало в голову пришла мысль, что вряд ли запуганная до полусмерти человечка решиться называть своего владетеля просто по имени. Мысленно обозвав себя парой нелестных слов и пообещав в другой раз быть внимательнее, я сосредоточилась на происходящем. А посмотреть было на что. _____________________________ хорошие мои постараюсь добавить арты, но чуть позже. очень утомительные дни((

24.2


Пары, окруженные темными сиреневыми огнями, все кружили и кружили по залу, заставляя искр собираться в центре. Музыка гремела все громче, практически оглушая. Вспышки становились ярче, пока не стали единым устойчивым сиянием. Вдруг из центра этого сияния, как тонкая лоза, потянулись вверх нити, сплетаясь между собой и вытягиваясь к потомку.

Переплетаясь, они достигли практически самого верха зала, и вдруг со вспышкой раскинулись огромной ветвистой кроной, усыпанной мелкими листьями.

Ша замерли, с ощутимым волнением и тревогой глядя вверх, на огромное дерево. Поддавшись общей атмосфере, и я смотрела вверх, ожидая, что будет дальше. Стойкое ощущение, что все только начинается, и дальше будет не до веселья, щекотало изнутри, сбивая дыхание.

И вдруг, словно дым от костра почему-то идущий вниз, а не вверх, из густо переплетенной кроны, потекла тонкая сероватая струйка. Она вилась вокруг ствола, становясь все чернее и плотнее. Вот из медленно спускающейся мглы показалась лапа. Мягкая, мохнатая она осторожно прощупала ствол дерева, и вдруг резко выпустив когти, впилась в кору, сверкнувшую темным фиолетовым светом.

В голове тут же всплыли все слова об этом звере, что я слышала. И даже то, что знала я не много, не сильно помогало.

Из дыма, формируясь в плотную конечность, вынырнула вторая лапа. Она казалась больше первой, и когти пропороли дерево куда сильнее. А затем показалась голова, с острыми, увенчанные кисточками ушами.

Большие глаза ярко сверкали на томной морде, когда кот, становясь с каждым шагом все крупнее, спускался по дереву, ничуть не заботясь о том, что с него можно было бы упасть. Он плавно, почти лениво двигался по кругу, пока не достиг пола.

Взволнованные Ша образовали вокруг долгожданного гостя приличное свободное пространство, так что кот, ставший к этому моменту едва ли не с три меня ростом, медленно опустил одну лапу на пол, затем вторую. И одним плавным движением сел, обернувшись пушистым хвостом.

Желтые, сверкающие глаза были приоткрыты, но кот ни на кого не смотрел. Широко зевнув, словно его не вовремя разбудил шум бала, доведя присутствующих до состояния близко к шоку демонстрацией длинных белых клыков, он поднял одну лапу, и с чувством ее лизнул. От шерсти во все стороны полетели искры, с шипением падая на пол и оставляя там черные выгоревшие точки.

Я судорожно вздохнула. Насколько горячими должны быть эти искры, если выжигают каменный пол?

Краем глаза заметив какое-то постороннее движение, завороженная котом, даже не обратившая сперва внимание на то, что в зале посветлело, я увидела светловолосую королеву, спускающуюся по ступеням. Позади, с обеих сторону шли Нимед и Кетудриавиль.

Когда до подножия оставалось всего пара ступеней, королева фей замерла на месте, сложив ладони на животе в изящном жесте, и медленно, с достоинством поклонилась.

– Благодарю, что посетил нас,– голос, светлый и чистый, как журчание ручейка, пронесся по всему залу. Мне послышался звон колокольчиков и стрекот птиц.

Чем дольше я тут была, тем лучше понимала опасения Нимеда. Человеку тут было бы сложно чему-то противостоять. Даже простые слова, обращенные к кому-то другому, были так наполнены чарами, что вынуждали меня смотреть на Ша с восторгом. Пришлось ущипнуть себя за руку, чтоб не поддаться этому волшебству.

Кот какое-то время никак не реагировал на слова королевы, все так же продолжая вылизывать лапу и раскидывать вокруг себя искры, словно происходящее его вовсе не касалось. Эдлиназара молча и терпеливо ждала на том же месте, явно зная, как стоит себя вести с этим гостем.

Так и вышло. Покончив с самой кошачьей из всех процедур, кот поднял голову, вперившись в королеву фей желтым, словно бы пылающим взглядом.

– Маленькие трепещущие существа, – кот не шевелился, глядя только на королеву Ша, но голос, низкий, вибрирующий, раздался сразу со всех сторон, вынуждая втянуть голову плечи. – Злоба и зависть опять застили вам глаза? Хорошо. Очень хорошо.

Поднявшись на все четыре лапы, скользнув пушистой метелкой хвоста по стволу дерева, кот шагнул ближе к ступеням, ткнувшись носом практически в грудь королевы фей. Одна только голова Йольского духа была больше самой Ша!

Но фея стояла не двигаясь, словно ей было нечего бояться. И как подтверждение, кот недовольно фыркнул, переводя голову в сторону Кетудриавиля, а затем повернувшись к Нимеду. И вот тут я была готова поклясться, что на хитрой морде промелькнула улыбка.

Кот приподнял одну лапу, и протянул ей по плитам пола, кроша камень. Из-под когтей полетела мелкая крошка и все те же золотые искры, а моего Ша на миг окутало темным облаком, заставив сердце пропустить несколько ударов.

Но все обошлось. Стоило туману рассеяться, как черные крылья Нимеда почему-то стали едва ли не в половину больше, распахнувшись на три пары овальных лепестков.

– Хор-рошая обнова, Пес,– и столько иронии в этом прозвище-титуле, что и непонятно, действительно ли кот доволен, или продолжаетнасмехаться.

Вдруг огромная пасть распахнулась в сторону Нимедасофера, демонстрируя весь набор великолепных зубов, и с лязгом захлопнулась вплотную у камзола Ша. Я едва не лишилась чувств, а фей даже не дрогнул, все так же неподвижно стоя на месте.

– Пф, какой же ты скучный, Пес. И правильный до горечи на языке,– Йольски кот медленно отвернулся от лестницы, ведущей к трону, и сплюнул на пол что-то круглое и блестящее. Зазвенев, пуговица от камзола Нимедасофера поскакала по полу между расступившимися Ша.

Кот же, сосредоточив свое внимание на толпе, явственно облизнулся. Над залом прозвучали, заставляя трепетать всем телом, тихие вкрадчивые слова:

– Помнится мне, не все здесь такие хорошие. Есть и сладкие среди вашей крылатой братии. Вер-рно? – кот вдруг оттолкнулся от пола, и, взвившись высоко вверх, мягко приземлился в дальней стороне зала. Феи бросились врассыпную, но одного стремительно движения духа было достаточно, чтобы поймать того, кого он приметил своей целью. – Ах, какой сладкий негодяй. Ленивый, злой. Мрр! По-о-длый.

Я судорожно дышала, понимая теперь весь ужас и дрожь, что так отчетливо читались в поведении Ша при появлении кота. Но еще более удивительным было то, что феи стояли на месте, словно зачарованные. Вылизав морду, огромный кот медленно двинулся сквозь толпу, то и дело останавливаясь и принюхиваясь то к одному, то к другому из гостей, а феи только отходили в сторону, освобождая путь духу, и даже не пытаясь покинуть зал.

– Анифасуэль, – тихий, мурчащий голос вновь разнесся над гостями, – где ты, моя хорошая? Вперед, отделившись от стены, вышла низенькая Ша, чье лицо скрывал полупрозрачный шарф, накинутый на голову.

Бледно голубое, почти белое платье было усыпано алыми камнями, словно каплями крови.

– Ты звала меня, – обходя Ша кругом, замурлыкал кот.

Остальные феи отхлынули, давая коту больше пространства. По ярким рядам присутствующих пронесся тихий шепот.

– Что ты хотела, моя маленькая? Покажи мне.

Девушка подрагивающими руками медленно подняла покрывало с лица, откинув его за спину, и тонкая ткань, на мгновение зависнув в воздухе, медленно опала длинным краем на пол.

Ша стояла лицом в мою сторону, так что я видела глубокие, алые шрамы, тянущиеся от подбородка к самым вискам. Казалось, что девушка попала в лапы дикого зверя, чудом сохранив глаз и отделавшись только этими темными полосами на светлой коже.

– И что же, тебя некому защитить? За тебя некому отомстить, моя маленькая Ша? – кот все кружил и кружил вокруг дрожащей девушки, не глядя на присутствующих.

– У меня нет никого. И нет доказательств, нет ничего, – смело и громко, словно в ней не осталось и капли страха, ответила Ша, глядя прямо перед собой.

– А без этого даже белый и черный, и их королева не могут помочь… – промурчал кот, останавливаясь и поворачивая голову в сотрону лестницы.

– Слишком много магии намешано в том месте. Даже память Анифасуэль повреждена, – спокойно и уверенно, словно отчитываясь перед начальством в деле, выше собственных полномочий, произнес Нимед.

– Мы сумели только восстановить здоровье и убрать большинство повреждений, но справедливость – вне нашей власти. Не в этом случае, – шипя, словно бессилие его страшно злило, присоединился Кетудриавиль.

Кот вновь повернулся к девушке, словно окутывая ее собой и обнимая хвостом.

– Что ж. Тога стоит отсыпать вам немного справедливости в счет праздника. Держись за меня, – Ша дрожащими руками обхватила массивную мохнатую шею, а кот медленно, с силой дунул, заставив фей отшатнуться в стороны. _______________________ мои хорошие, вечером выложу небольшой инфо блог про Йольского кота в группе, он требует небольшого пояснения, как герой мифологии. Зверь веесьма интересный. я сперва не думала делать главу так, но вспомнила, что у нас феи все же злые. и немного мрачных картинок еще будет. и вполне себе к месту. по сути, из темных остался только этот и еще один эпизод. а после бала, угадайте, что у нас будет???

24.3

В центре освободившегося пространства собрался дым, густой и непрозрачный. Он клубился и извивался, возникая из ниоткуда, пока не занял значительную часть зала. Затем, плавно двигаясь и перетекая, серые клубы начали разделяться, собираться в отдельные группы, где-то становясь прозрачнее, или наоборот плотнее, пока вдруг сред сплошной серой массы отчетливо не стала видна фигура, очень похожая на фею, что так решительно обнимала сейчас Йольского кота.

Плавные движения дымной фигуры, которая, кажется, прогуливалась по лесу, вдруг сменились резкими, отрывистыми. Девушка дернула головой, сердито уперла руки в бедра, а затем рядом появилась другая фигура. Более массивная, еще пока размытая, но определенно мужская.

– Вот как,– тихий, угрожающий голос кота разнесся по залу. Йольский дух медленно повел лапой по полу, оставляя в нем глубокие борозды, вспыхивающие искрами.

Дымный рисунок дрогнул, сжался, дернулся в сторону, размылся, словно на него пахнуло ветром, а затем собрался вновь. Более плотный, четкий. Теперь можно было различить даже узор на камзоле Ша.

По залу пронесся шумный шокированный вздох узнавания, а в дальней части поднялась какая-то суета.

– Не двигаться,– мне показалось, что после этих слов, прозвучавших на весь зал, тело просто парализовало. Руки не желали подниматься, ноги словно приросли к полу.

А фигуры, сотканные из дыма, между тем, продолжали двигаться.

Рука, поднятая для пощечины, была поймана на середине движения. Попытка поймать маленькую Ша, неудачная попытка принять малый облик. Шокированное, даже в таком виде явно читаемое выражение лица девушки.

А затем все произошло настолько быстро, что я не успела рассмотреть деталей. Только общую картину. Вот фей хватает девушку за плечи и тянет на себя с недвусмысленным намереньем. Ша дергает рукой, и ее шарф, накинутый на плечи, вспыхивает. Слабо, едва различимо. И даже мне становится понятно, что все пошло не так, как должно было бы.

По залу проносится тихий рык кота и возмущенный «ах!» нескольких десятков присутствующих.

– Даже так? – мне почему-то кажется, что кот удивлен, хотя на морде, которая повернута ко мне боком, этого, конечно, не рассмотреть.

А фигуры в дыму все движутся. Маленькая Ша убегает, но ее хватают за длинные волосы и дергают назад. Голова девушки откидывается и фея падает навзничь. Мужчина нависает над ней, дергает подол длинного платья, но шарф, что все еще каким-то чудом держится на теле маленькой Ша, вспыхивает вновь, словно молнией ударяя нахала. Но тот только сжимает зубы, и вдруг, размахнувшись, выставив когти вперед, со всей силы, наотмашь наносит удар по лицу девушки. В нашу сторону летят кровавые капли, ставшие вдруг не дымными и серыми, я темными и густыми.

Касаясь пола, они растекаются плямами. Все растут, растекаются в стороны. Темно-красный подкатывает к ногам, бежит по залу.

Я попыталась отступить, только ноги все еще не слушаются. Да и бежать некуда, разве, что на ступени. Но кровавый поток заливает весь пол не останавливаясь, впрочем, не пачка подол платья или туфли.

В дальнем конце зала раздался громкий вопль, и красный цвет пола схлынул, словно и не было. Из возникшего на месте дымных картин, кровавого кокона, как из раскрывшегося цветка, показалась легко узнаваемая фигура Ша. Тот же нетипично тяжелый подбородок, широкие брови и разворот плеч.

Зависнув в полуметре над полом в какой-то неестественной позе с открытым, словно в крике, ртом, Ша только таращил глаза. Его парящее тело медленно, как опущенный на воду лист, двигалось, плавно поворачиваясь вокруг невидимой оси.

– Как опрометчиво, –почти лениво и довольно мурлыкнул кот. Большой зверь вновь опустился на пол и, обернувшись пушистым хвостом, принялся вылизывать лапу, раскидывая искры вокруг себя. – Напасть на Ша, заманив ее в ловушку. Лишив магии. Пытаясь обойти защиту, данную богиней. Насколько же велика в тебе гордыня? Или это только похоть? Как гру-убо…

Я не сразу поняла, что именно произошло, но весь зал словно накрыло разом ощущение ужаса. Меня всю начало трясти, как при ознобе. А через несколько мгновений, когда удалось поднять глаза от пола, я увидела как Ша зависшего над полом, выкручивают судороги.

Не доносилось ни звука. Вокруг стояла оглушающая тишина, словно все боялись дышать, но это не спасало. Раскрытый в беззвучном крике рот, распахнутые в ужасе глаза… Но сильнее всего пугало не это. Сильнее прочего меня повергло в ужас то удовлетворение, что как приливная волна, поднималась вверх от стоящих рядом Ша. Феи были довольны происходящим!

– Пес, – Нимедасофер возник рядом с Йольским духом почти мгновенно, с почтением склонив голову,– у меня есть кое-что для твоей коллекции.

С последним словом, кот в очередной раз потянул лапу по полу, и парящего в воздухе Ша на мгновение скрыла золотистая дымка, а еще через удар сердца перед Нимедом, медленно опускаясь как снежинки в безветренную погоду, планирования крылья. Несмотря на сияние, в них было куда больше тоски и боли, чем во всем, что произошло ранее.

Еще раз склонив голову в поклоне, Нимедасофер протянул руку, и большие. Переливчатые крылья сжались. Став не больше стрекозиных, и исчезли, зажатые в руке Ша.

– Я бы с огромным удовольствием полакомился таким сладким, подлым и низким существом…– Йольский кот медленно шагнул в сторону скрюченного бледного фея, все еще висящего над полом.– Жаль, жаль, что ты недостоин такого простого решения. Что ж, поступим иначе.

Мохнатый дух широко зевнул, а на теле провинившегося Ша начали вдруг проступать глубокие царапины, напитывая праздничный наряд темной кровью.

–Придется тебе пожить. Но раз ты злоупотребил своей магией, – Кот медленно двинулся в сторону толпы, словно бы принюхиваясь к присутствующим, – для тебя она теперь лишняя. Не для того ваши боги даровали силу своим крылатым детям, чтоб те так бездумно ее использовали.

Феи медленно отступали в стороны, освобождая место коту. В центре зала все еще стояла маленькая Ша в светлом наряде, а на теле ее обидчика, по одной, расцветали все новые и новые кровавые полосы.

– Слишком много сил, слишком много власти,– Кот вдруг дернул головой, одним движение сбив с ног высокого Ша, который отлетел к противоположной стене. –Вас заперли в своем мире, лишив возможности просто так наведываться в миры людей. Но вы так ничего и не поняли. В большинстве своем. А, гостья…

Йольский кот замер перед знакомой мне блондинкой-человеком. Девушку заметно трясло, пока розовый нос проходился в какой-то ладони от ее тела вверх и вниз. Мне показалось, что дух остался не слишком доволен. Чихнув, кот отвернулся, двинувшись дальше среди взволнованных и зачарованных фей.

– Каждый раз одно и то же. Стоит приструнить нескольких из вас, как первые дни года все хорошо и спокойно, но чем дальше… – кот стоял ко мне спиной, уже в дальней части зала, двигаясь по ему одному понятному рисунку. Я не видела, что там происходит, но по испуганному возгласу и раздавшемуся чавканью, поняла, что еще кому-то и Ша не повезло стать закуской.

Не прошло и пары мгновений, как кот неожиданно оказался передо мной. Я только моргнула и успела открыть глаза, как на меня уставились эти огненные пылающие омуты.

– А, это интересно,– кот не шевелился, только медленно поводил взглядом сверху вниз, рассматривая мой наряд. Несколько напряженных мгновений, который растянулись для меня на недели, и длинные белые усы дрогнули. Мне показалось, что Йольский дух улыбается. – Кто же такой смелый? Кто твой Ша, человечка?

– Пес, – тихо, чувствуя, что дрожит даже кончики растрепавшихся прядей, выдохнула я.

И тут на черной котячьей морде явственно расцвела улыбка.

– Хитрый пес. Красивые туфли. Новые,– фраза еще звучала словно бы в моей голове, а кот уже был у дерева, медленно поднимаясь по темному стволу.

Добравшись примерно до середины высоты Йольский, дух стал вдруг уменьшаться и двигаться по кругу, все быстрее и быстрее, пока не превратился в одно сплошное черное кольцо. В какой-то момент зал наполнило тихое гудение, кольцо начало медленно сжиматься, сдавливая дерево все сильнее.

С тихим щелчком дерево лопнуло, рассыпавшись снопом ярких искр, медленно начавших опадать , как осенние листья.

– Поздравляю нас всех с началом нового оборота,– громко и торжественно, словно это был бой курантов, а не таинственный дух, сожравший с полдюжины Ша и устроивший показательные пытки одному из их сородичей, провозгласила королева Фей.

Повинуясь медленному движению ее руки снизу вверх, черное платье стало вдруг преображаться, превращаясь в жемчужно-белый наряд. Позади, словно реагируя на эти метаморфозы, сменялись наряды Нимеда и Кетудриавиля, становясь серебристым и снежно голубым соответственно.

Над головами Ша вновь грянула музыка, возвращая происходящему сходство с привычным балом. Словно ничего странного не случилсь.

24.4

Теперь стало заметно, как сильно изменилось настроение фей. Напряжение отступило, а вместе с ним пропала и всякая сдержанность. То и дело поглядывая по сторонам, я замечала целующиеся пары, в одном углу во все стороны сыпались искры, в прямом смысле пытаясь ужалить участников какой-то ссоры. Все это удивляло, так как Ша разом утратили все изящество и хрупкость, превратившись их сверкающих праздничных цветов, в острые зубастые клинки, пусть и увешанные драгоценными камнями.

– Пойдешь со мной? – высокий, как и все феи, с какими-то явными проблесками медных нитей в волосах, усыпанный веснушками, Ша лениво и несколько плотоядно оглядывал меня с ног до головы.

– Что? – я немного растерялась, отвлеченная произошедшими метаморфозами.

– Говорю, пошли со мной. У меня много красивых украшений, как вы любите. Не обижу.

– Зачем мне твои украшения? – мне никак не удавалось поймать нить разговора, и я только глупо моргала, пытаясь отвлечься от веснушек на носу нежеланного собеседника.

– Ну как же,– мне показалось, что Ша вполне искренне удивился, –разве не за тем вы приходите в наш мир? А судя по твоему наряду, хозяин, к которому ты попала, не слишком щедр. И наверняка груб в постели. Идем, я покажу тебе, что не все Ша настолько бесчувственны. Мои леди всегда уходили довольными, поверь.

Рыжеватая бровь чуть взлетела вверх, а губы растянулись в самодовольной усмешке. Вот теперь, когда сомневаться больше не получалось, я еще раз осмотрела зал. Бал все больше начинал походить на оргию, отчего хотелось завернуться в шарф с головой и сделать вид, что меня тут вовсе нет.

– Спасибо за предложение, – я с опаской поглядывала на Ша с медными прядями в волосах, надеясь, что мой отказ не станет причиной более серьезного конфликта. Уж в чем-чем, а в том, что не смогу ничего противопоставить Ша, я не сомневалась ни минуты, – однако вынуждена вам отказать.

– Не глупи, человечка,– фей закатил глаза, поражаясь моей глупости.– Нам даже никуда идти не нужно, чрез коридор здесь полно пустых, ну или не сильно занятых, на крайний случай, комнат. Немного отвлечешься и расслабишься. Получишь хороший подарок. Да и твой хозяин, судя по наряду, не будет против. Ему на тебя наплевать, а я никогда не был с девушкой из вашего мира. Одна сплошная выгода. Чего ломаешься?

– И все же, – я переступила с ноги на ногу, почти страдая от того, что не могу ответить резко. Не этому существу, за спиной которого трепетали рыжие, переливающиеся золотым, крылья,– я вынуждена отказать. Мой хозяин не разрешает мне даже заговаривать с гостями праздника и велел стоять тут.

Несмотря на то, что бал оказался невероятно красочным и в высшей степени впечатляющим, я испытывала почти неконтролируемое желание развернуться и броситься вон из этого зала. Меня больше не прельщали ни красивые наряды, ни музыка, в такт которой я постукивала ногой в самом начале.

Мне просто хотелось убраться отсюда.

– Какая ты глупая,– словно утомившись от этого разговора, настаивал на своем Ша с медными прядями в волосах. – Это же так просто понять – если ты одета как оборванка на таком празднике, то твоему хозяину все равно, кто тебя попробует на балу. Наоборот, еще и получишь потом за свое упрямство. Оглянись вокруг. Мы тут не для танцев собрались. Мы празднуем начало нового колеса и то, что благополучно пережила встречу с духом Йоля. А ты сейчас портишь мне праздник…

Меня начало мелко потряхивать от стальных ноток, проскользнувших в голосе Ша. Теперь это больше походило на угрозу, чем на простое предложение провести вместе какое-то время. Пусть и за весьма неприличным занятием.

– Хлоя? – Нимед появился рядом как раз вовремя, чтобы избавить меня от обморока. Не то, чтобы я страдала такими глупостями, но перед глазами то и дело мелькали темные мушки, предупреждая о том, что сознание готовится удалиться куда подальше. – Мы возвращаемся в поместье. Мое присутствие тут больше не является обязательным.

Я едва не хлопнула в ладоши от радости, как в детстве при виде фейерверков. Такое длительное напряжение и слишком яркие впечатления не лучшим образом сказались на моем состоянии.

– Это твоя? Хм, – Ша с медными прядями еще раз окинул меня взглядом, словно новые обстоятельства делали ситуацию для него куда интересней, – не думал, что ты так относишься к людям, Нимедасофер.

– Не ко всем, – уклончиво, но при этом демонстрируя в полуулыбке клык с одной стороны, весьма неопределенно отозвался Ша, протягивая мне ладонь.

Я, наполняясь надеждой, что скоро смогу отдохнуть и расслабиться, с трудом сдерживала улыбку, прикусывая щеку изнутри. Протянув руку Нимеду, едва заметно выдохнула от облегчения, стоило его теплым пальцам сомкнуться вокруг моей прохладной ладони.

– И все же, когда она тебе совсем уж надоест, я буду рад избавить тебя от обузы, – ладонь с длинными, рыжеватыми когтями потянулась ко мне, поправляя шарф на плече. В этом не было никакой необходимости, и жест явно носи демонстрационный характер. Не сдержавшись, передернула плечами, отступая в сторону, ближе к Нимеду. Рыжий же только усмехнулся, демонстрируя оскал. – Хоть на какое-то время.

– Я запомню,– Нимед дернул меня к себе, и через миг все вокруг потемнело. Мы как-то неожиданно оказались перед небольшой дверью, без вычурных украшений и узоров.

Нимедасофер толкнул дверь, придерживая меня одной рукой за талию, и мы вошли в комнату, на полу которой ворохом перекатывались сухие листья.

– Извини, что так долго. Темный князь нашей королевы немного задержался, а до ее ухода я не мог покинуть бал. Ты в порядке? –мы шагнули в центр комнаты, и тело знакомо дернуло вверх где-то в районе живота, заставляя скривиться.

– Да, – тихо отозвалась, выдыхая с облегчением. Знакомые разбитые окна, старые кресла и листва под ногами позволили почувствовать себя в безопасности. – Но должна признаться, я теперь хорошо понимаю, что ты имел ввиду. Это было восхитительно…. И невероятно отвратительно в то же время. Даже не знаю, как лучше это описать. Все настолько…

Я прищелкнула пальцами, пытаясь подобрать слова.

– Знаю,– Ша усмехнулся. – Об этом я и говорил. И в этом вся суть фей.

– Не скажу, что это все невозможно понять, но определенно, я бы предпочла находиться подальше от толпы твоих сородичей, если они всегда такие.

– Вообще-то нет. Большую часть времени мы похожи на любой народ. Возможно, мы даже сумеем попасть с тобой на ярмарку, если я разберусь с опасностями и тем, кто мутит воду нашего болота. Вот там тебе понравится. Просто сам бал… он диктует определенные правила и условия. Ты голодна? Или хочешь спать?

Неожиданная смена темы заставила меня улыбнуться. Да, после такого напряженного вечера я бы определенно предпочла поужинать. И желательно, посытнее.

Глава 25

Кусок запеченного мяса с овощами и бутылка какого-то ягодного вина исчезли со стола довольно быстро. Довольные, утомленные этим странным вечером, мы сидели в креслах перед камином.

У меня не было желания даже разговаривать, до того пламя, гудящее в очаге, успокаивало и расслабляло.

– Сильно испугалась сегодня? – Нимед смотрел на меня, повернувшись в кресле.

– Честно говоря, только в тот момент, когда кот подошел ко мне. Думала, сейчас проглотит.

– Я же дал тебе туфли. А ничего сверх ужасного в своей жизни ты не могла свершить, чтобы вызвать его гнев. Так что все было под контролем.

– А при чем тут туфли?

– Йольский дух живет уже множество веков, и основной его задачей когда-то было определять кто работал в году, а кто бездельничал. Лучше всего это можно было определить по новой одежде. В тех местах, где он обитал, люди занимались овцеводством, и только те, кто трудился, как полагается, мог позволить себе обнову к празднику.

– Ты хочешь сказать, что именно по этой причине все Ша были похожи на ярких птиц из детских книжек? Чтобы не рассердить кота?

– В какой-то степени, –Нимедасофер кивнул, и медленно повел рукой в воздухе, не касаясь меня. – Это теперь больше традиция, чем необходимость, но все мы любим одеваться празднично, так что эта привычка осталось где-то глубоко в наших жилах. Иногда такой вариант может усмирить духа. Но не всегда. Если случаи, в которых не поможет ни самый новый и яркий наряд, ни богатые дары.

– Ты про ту девушку? С испорченным лицом? –меня все передернуло от воспоминания, и я сосредоточенная на разговоре, я не сразу заметила, как по подолу моего рябого платья вверх пошла волна из искр. Серебристые, мелкие, они словно перекрывали ткань. И она вдруг менялась.

Вместо грязного, непонятного цвета из-под искр появлялся насыщенный синий. Такой глубокий и плотный цвет, что в него, казалось, можно было погрузиться, как в чернильную воду. Украшений по подолу было немного, сдержанная серебристая вышивка, десяток мелких камней… но это было великолепно.

Я замерла, боясь вдохнуть, ожидая, когда искры пройдут по всему платью. Рукам стало щекотно, и из воздуха на запястьях появилась целая гроздь браслетов, вырвав из груди тихий радостный смешок.

– Нравится? Я не слишком умелый мастер игр с одеждой. У Кетудриавиля это выходит много лучше. Но надеюсь, тебе нравится,–голос Нимеда был тихий, словно Ша не хотел нарушить атмосферу, окружившую нас.

– Это просто великолепно. Цвет… цвет такой красивый,– я пошевелила пальцами в воздухе, не решаясь коснуться юбки. Искры бежали по лифу платья, щекоча кожу и меняя узоры и саму ткань.

– Мне показалось, что этот цвет тебе подойдет,– признался Ша, поднимаясь из кресла и подавая мне руку. – Хочешь посмотреть, что получилось?

Ухватившись за крепкую ладонь Ша, я легко поднялась с кресла. Думала, что придется идти в коридор, где все стены были завешаны мутными зеркалами, но Нимед повел рукой в воздухе, и перед нами, как дым от костра, начал закручиваться воздух, все плотнее. Большое, выше меня ростом, овальное полотно зависло в паре шагов от нас. Раздался щелчок, и по поверхности разбежалась паутинка трещин, словно по льду, а затее зеркало начало терять мутность, медленно наполняясь отражениями нас обоих.

Темная ткань моей юбки, узоры на подоле. Рисунок проявлялся постепенно, словно запотевшее стекло в ванной медленно высыхало.

Я рассматривала отражение, и не могла поверить, что это я. Красивая, молодая девушка в дорогом, расшитом бисером и серебром платье. Искры уже исчезли, но теперь менялись украшения. Исчезали небольшие простые серьги, меняясь на крупные, с яркими синими камнями. Какая-то змейка из мелких бусин появилась в волосах, делая меня похожей на принцессу. Даже мой шарф, накинутый на одно плечо, изменился, потемнев и наполнившись изящной и искусной вышивкой.

А за спиной стоял Нимедасофер. Его светлый, серебристый камзол теперь идеально подходил к моему платью, делая нас похожими на парочку дорогих кукол. Подобные я видела во дворце когда-то, но им определенно не хватало изящества в сравнении с нами двумя.

– Ты очень красива, – тихо произнес Нимед, наклоняясь к моей шее и опаляя горячим дыханием тонкую кожу.

От волнения, наблюдая за отражением в волшебном зеркале, я не могла вздохнуть. Все это было похоже на сказку. Чарующую и местами совсем недобрую, но такую волшебную.

Хотелось что-то возразить, сказать, что я выгляжу нелепо или не так хорошо, как Ша на празднике, но язык не слышался, не желая произносить ни слова. Да и сейчас, глядя на отражение в зеркале, я чувствовала себя прекрасной, как никогда. В груди зародилась смешинка, но она почти тут же погасла, сметенная горячим, почти обжигающий ощущением, вспыхнувшим на коже тем, где губы Ша коснулись ее поцелуем.

– Потанцуешь со мной? – момент, когда появилась музыка, я упустила, но почувствовала крепкие ладони у себя на талии, и медленно повернулась к фею, с трудом отрывая взгляд от отражения. Хотелось стоять и смотреть, чтобы поверить, что это я, а не кто-то другой.

Медленно, плавно двигаясь по комнате, в которой неожиданно оказалось довольно много места, я не видела вокруг ничего, кроме темных, наполненных искрами, глаз Ша. Тихая музыка лилась откуда-то сверху, переплетаясь с треском дров в камине. Полумрак будоражил и наполнял пространством предвкушением чего-то таинственного, волшебного. ______________________ Мои хорошие," Сердце в железной коробке" здесь открываться на подписку не будет. мне не позволяют. дальнейште проды будут в другом месте

25.1

**

За поцелуем я потянулась сама. Больше не могла вынести того жара и ощущения пустоты внутри, что наполняли меня, заставляя кожу пылать. Я бы не достала сама, будучи ниже Ша почти на голову, но Нимед пригнулся, с явным удовольствием принимая и отвечая.

Это было не совсем привычно. Сердце не зашлось в бешеной скачке, пытаясь выпрыгнуть из груди. Ладони не взмокли и голова не кружилось.

Наоборот, меня накрыло какое-то внутреннее спокойствие и ощущение правильности происходящего. Крепкие руки Ша осторожно и в то же время надежно удерживали меня за талию, все движения были плавными, какими-то наполненными ожиданием и в то же время наслаждением от каждого касания. Никакой спешки и необузданного желания. Нимед получал удовольствие от каждого мгновения, не пытаясь торопиться к развязке.

– После всего, что ты видела на балу, тебе не страшно?– также плавно отстранившись и медленно поворачивая меня под музыку, словно мы не закончили наш танец, спросил Нимедасофер.

– Чего именно я должна бояться?

– Меня, – демонстрируя в усмешке клыки, отозвался Ша. Вид у него при этом был весьма проказливый.

– Не надейся даже,– я чувствовала себя почти счастливой. Было вполне понятно, какие именно желания плещутся на дне этих темных глаз, и в то же время, мне давали шанс передумать. – Напомню тебе, что после моего визита домой, у тебя нет надо мной власти.

– Я помню. И это весьма радует, так как я чувствую твои настоящие эмоции, а не то, что продиктовано волей Ша. Но все же, я немного удивлен, что после всего увиденного, ты чувствуешь себя спокойно рядом со мной.

– Как бы ни прошел бал,– я медленно поворачивалась, почти не чувствуя веся платья и усталости в ногах, хотя простояла в тронном зале несколько часов, – ты сделал все, чтобы я оставалась в безопасности. Так что еше раз: и не надейся. Ты не тот, кто сумеет так просто меня запугать.

– Тогда я спрошу тебя прямо,– Ша остановился, дождавшись, пока я не окажусь напротив, и чуть склонив голову набок, сощурился.– Ты уверена, что не желаешь отправиться спать. Одна. В свою комнату.

Я открыла рот, сама не понимая, что именно хочу сказать, но Ша вдруг улыбнулся, покачав головой.

– Не торопись и подумай хорошенько. Мы никуда не торопимся, Хлоя.

Мены вновь закружили в танце, на этот раз куда стремительней, так что в ушах засвистел ветер. В какой-то миг мы зацепили воздушное зеркало, и его смело, растянув по комнате, словно клубы тумана. Мне даже показалось, что ноги не касаются пола, такими легкими и невесомыми выходили движения.

– Мне очень спокойно здесь, – неожиданно для самой себя, призналась. – Словно я там, где должна была оказаться всегда. Нет ничего такого, что бы меня раздражало.

– Даже то, что дом с упоением ворует твою обувь? – Нимед чуть улыбнулся.

– Но это так ми-ило. Я представляю, как бедняжке скучно и одиноко большую часть времени. Почему бы не позволить ему эту маленькую шалость.

Нимед вдруг, резко остановившись, запрокинул голову и громко захохотал, вызывая внутри что-то такое большое, радостное, словно я сделала ему неожиданный, но весьма приятный подарок. А затем вздрогнуло само поместье.

По гладким стенам вдруг зазмеились тонкие лианы, тут же рассыпаясь на грозди и вспыхивая яркими, словно светящимися в темноте, цветами. Комната наполнилась сладким летним ароматом, почти мгновенно меняя атмосферу внутри комнаты.

– Думаю, еще никто не снисходил до того, чтобы жалеть мой несчастный дом,– вытирая набежавшие от смеха слезы, пробормотал Ша. Поведя рукой, словно я могла не заметить зацветшие вдруг стены, Нимед продолжил.– Посмотри, что ты с ним сделала? Я теперь и не знаю, как им управлять.

– Но это же правда! – Чувствуя себя неловко из-за произошедшего и всего, что было сказано, попыталась оправдаться.– Тебя почти никогда нет, а Мукеш вечно чем-то занят. Никто не присматривает за ним, не восхищается красотой узоров. Тут даже полы теплые!

– Тш,– все еще смеясь, попытался остановить меня фей. – Еще несколько слов, и он для тебя новый этаж выстроит.

Стены скрипнули, и я с невероятной ясностью поняла, что дом, как бы глупо это ни звучало, ждет моего решения!

– Не смей! – видимо поймав то же ощущение, весьма строго произнес Ша, посмотрев на ближайшую из стен. – Запрещаю менять конструкцию дома.

– Ты на него ругаешься, словно на шкодливого кота,– чувствуя потребность защитить столь милое и непонятное неодушевленное, что оказалось, все же имеет какую-то сущность, я легко стукнула Ша кулачком по груди.– А он, между прочим, ничего плохого не сделал.

– Ты забываешь, мой легкий и наивный мотылек, летящий на пламя, что это дом Ша,– Ниме нагнулся ближе, теплым дыханием опаляя шею, словно разговор о характере дома навевал ему несколько иные мысли.– И даже у него бывают скверные идеи и своеобразное чувство юмора. Вот очнешься когда-нибудь в комнатах, у которых нет дверей, потому что ему не хочется тебя выпускать, тогда и поговорим о том, как стоит себя вести с поместьем.

– Он может? Убрать все двери? – мне стало нестерпимо жарко от легких касаний. Все такие же медленны, плавне, наполненные желанием сполна насладиться каждым движением, теперь они разжигали внутри пожар и жгуче желание скинуть платье, к которому я вдруг потеряла всякий интерес.

– Ну, если эта идея пришла в голову мне, чтобы не дать тебе сбежать, то поверь, двери вполне могли бы исчезнуть. Что ты решила, Хлоя?

–Что? – мысли вдруг разлетелись, как камни, брошенные горстью, и я даже не пыталась их собрать.

– Ты хочешь остаться одна? Я не сделаю ничего такого, что тебе не понравится, но мне нужно знать, чего именно ты хочешь, – поймав у основания короткие прядки, что выбились из косы, Ша вынудил меня запрокинуть голову. – Так мне тебя отпустить?

– Не вздумай,– тихо отозвалась, наконец приняв окончательное решение и позволив себе наслаждаться происходящим, ответила Нимеду.

– Уверена?

– Я тебя сейчас укушу, если не замолчишь,– заявила о своем, совсем не свойственном мне желани, чувствуя, как внутри нарастает напряжение, как отпущенное на свободу, тело наполняет желание, честно предупредила.

Нимед только усмехнулся, пробормотав что-то себе под нос. Может, если бы тогда я разобрала произнесенные слова, ничего бы не произошло, но поглощенная собственными ощущениями, я предпочла проигнорировать его слова.

**

После бала Хлоя выглядела задумчивой, но никак не испуганной. Несмотря на то, что несколько из моих сородичей были с хрустом и удовольствием сожраны Йольским котом, несмотря на попытки некоторых Ша склонить девушку к плотским утехам, с ней все было в порядке. Она даже не расстроилась!

Да, ее впечатлило новое платье, но куда больше порадовала реакция дома. Дома, котрый она жалела! Хорошо бы она и правда понимала, что это не милое жилище доброй старушки, а поместье Ша. Мое поместье. Само по себе здание было опасно, а если брать в расчет те чары, что концентрировались в подвале, и то, что там хранилось… Не так много мест в нашем, да и в соседних мирах, к которым стоило бы относиться с особым вниманием.

Чтобы пробиться через защиту, напасть на Мукеша и выкрасть Корицу, моим врагам даже по самым скромным подсчетам, пришлось готовиться не менее половины оборота колеса, а затем старательно ждать подходящего момента. И все равно, даже подойти к лестнице, ведущей в подвал им не удалось.

И все же… все же…

Теперь у меня поселилась человечка, которая, сама того не понимая все больше походит на Ша. С такой непосредственностью и легкостью относиться к окружающей магии. Полностью игнорировать чары присутствующих на балу. И даже не осознавая того, командовать моим домом.

Я с некоторым удивлением наблюдал в течение пары дней, как менялось покрытие на полу, пока Хлоя, совершенно не обращая внимание на этот факт, не осталась полностью довольна. Украдкой, появляясь тут всего-то на несколько мгновений, только чтобы проверить, все ли в порядке, я замечал, как она непроизвольно водит ножкой по полу, сидя в кресле и читая книгу. Смотрел, как вдруг за неделю сменилась форма каминов в половине комнат. Как в кухне стало больше окно, чтобы кому-то стало светлее.

Хлоя, кажется даже не видела этого, я же чувствовал, что мне это грозит крупными неприятностями. Мы не сможем ее просто так отпустить. И присутствие на балу стало очередным тому подтверждением.

Но финальной точкой было все же другое.

Короткое, такое невинное признание, что здесь она чувствует себя как дома, что тут она спокойна и счастлива… В груди подняло голову что-то темное, опасное. То, о чем я пытался несколько раз ее предупредить. Мы не те добрые и милые создания, что приносят детям подарки под подушку.

Мы – Ша.

И чувство морали у нас такое же своеобразное, как и чувство юмора. И мы привыкли потакать своим желаниям. А хотел я ее, Хлою, которая с каждым днем, все еще не осознавая этого, все плотнее переплеталась с моим миром. ______________________________ все никак они до романтика не доберутся) но, нажеюсь уже завтра. ну не могла я такой кусь пропустить)

25.2

Я не сразу заметила, что комната Нимеда изменилась. Она стала больше, светлее, уютнее. Я только на миг отвлеклась, успев заметить, насколько больше стал камин, как все внимание вновь перетянул на себя Ша. Эти медленные, растянутые касания, словно в каждой секунде движения ему нужно было насладиться происходящим. Не чувствовалось желания достичь цели. Фей просто получал удовольствие от происходящего. И дарил его мне, внимательно наблюдая из-под полуопущенных ресниц за моими реакциями.

– Нервничаешь? – Нимед осторожно потянул шарф, вытягивая один его край из-за пояса.

– Немного, – призналась, проводя рукой по гладкой ткани камзола. Волнение было, но совсем не того толка, что я ожидала. Скорее оно было полно предвкушения, заставляющего сердце трепетать.

– Не стоит,– словно подхваченный порывом теплого ветра, шарф спланировал на спинку кресла перед камином. – Не смотри туда. Только на меня.

Довольная усмешка, темные, переливающиеся искрами глаза и то вспыхивающие, то исчезающие за спиной крылья.

– Ты невероятно красива.

– В сравнении с вашими женщинами? Я похожа на свинарку рядом с принцессами,– фыркнула, все же чувствуя внутреннее удовлетворение от сказанных слов.

– Напрашиваешься на комплемент? – руки скользнули по спине, медленно, с чувством расстегивая каждую пуговку на платье. – Так и быть.

Ша нагнулся ближе касаясь шеи горячими губами.

– Ты прекрасна не в сравнении с ними, а сама по себе. Чистая, честная. И такая благородная в своих решениях и поступках. Мне невероятно нравятся твои волосы,– я почувствовала, как косу наматывают на кулак, не позволяя повернуть голову, отвернуться от этих жадных губ, спустившихся к ключицам. – Твоя смуглая кожа, эти длинные ресницы, которые с возмущением начинают трепетать, когда ты недовольна.

Я тихо выдохнула, окончательно теряя связь с реальностью. В этом месте я и правда чувствовала себя особенной, ценной. Великолепной.

– И ты забываешь, мой мотылек, что не все Ша родились такими. Некоторые из тех прекрасных женщин, что ты видела на балу, когда-то тоже были людьми.

Я едва не задохнулась, когда эти искусные губы поймали какую-то особенно чувствительную точку на шее. Тело прострелила молнией, на мгновение застилая глаза и оглушая.

– Что ты сделал? – вернув себе дыхание, чувству, что меня крепко держат, не давая рухнуть на ослабевших ногах, сипло спросила.

– Ничего такого, чтобы тебе не понравилось, – хрипло отозвался Ша.– Я уверен, что смогу доставить тебе удовольствие.

– Какое самомнение,– чтобы выглядеть не столь уязвимой, попыталась уколоть я Нимеда. Только ничего не получилось. Фей лишь сильнее растянул губы в улыбке.

– Тут ты, конечно, права, но дело не только во мне, а еще и в том, насколько сильно ты на меня реагируешь. Если я коснусь тебя вот здесь, – длинные, тонкие пальцы, каким-то чудом не царапающие кожу острыми ногтями, прошлись по обнаженной спине, вызывая дрожь во всем теле. – Или вот здесь…

Тихий «Ах!» вырвался сам собой, когда глаза закрылись от невероятных, каких-то пробирающих до костей, ощущений. Меня со всех сторон окутывали и тепло, и такая нежность, что ее словно можно было набрать в ладони, как воду.

– Это какие-то чары? – ощущение с одной стороны было восхитительным, но с другой, такая потеря контроля над собственным телом, над ощущениями. Невозможность что-то контролировать - пугали.

– Никакой магии, Хлоя. Я уже говорил: на тебя мои чары не действуют. По крайней мере в том привычном нам понимании, которое ты имеешь в виду.

– Тогда…– мне хотелось добраться до сути, но никак не удавалось сосредоточиться.

– Слишком много слов,– тихо, с усмешкой произнес Нимед, а затем меня закружило в таком водовороте, из которого невозможно было выбраться. Единственное, что не позволяло захлебнуться – это крепкие, широкие плечи Ша, за которые я отчаянно хваталась, как за последнюю опору.

Там где руки мужчина касались кожи, мгновенно вспыхивали сотни ярких, обжигающих искр, от которых тело само собой выгибалось, пытаясь одновременно и сбежать, и получить больше. Еще больше. Дыхание давно из размеренного стало коротким, обрывистым, а перед глазами плясали какие-то пятна, словно перед лицом кружились яркие наряды Ша, виденные на балу.

Полностью утратив контроль над собственным телом, в какой-то момент я ощутила, словно парю в воздухе, но это было столь же зыбко, как и все остальное, происходящее в этот момент. Невозможно было отделить реальность от вымысла и фантазии. Единственным, что не вызывало сомнений, были крепкие руки и горячие губы, что, кажется, добрались до каждой клеточки моего тела. – И все же, ты явно применял какую-то магию, – едва шевеля языком, чувствуя, как подрагивает и словно бы вибрирует все тело, пробормотала я, уткнувшись носом в теплую подмышку. Ша умудрялся даже сейчас, взмокший и утомленный, пахнуть приятно.

– Пусть будет так. А теперь спи, если не хочешь продолжения. День был невероятно длинным и тебе нужно отдохнуть, – и словно соглашаясь, мой разум в одно мгновение отключился, погружаясь в приятную и спокойную перину сновидений. _________________________ Прошу прощения за долгое отсутствие. Завтра сцена будет побольше, весьма спокойная, а потом движ. и приключения. К вечеру планирую выложить там кусь Сердца.

Глава 26

Пробуждение было настолько ленивым и неспешным, что кажется длилось до обеда. В поместье стояла невероятная тишина, не нарушаемая даже шуршанием листвы. Даже ветер за окном сегодня предпочитал вести себя тихо, не завывая за окнами.

В который раз с трудом разлепив глаза, заметив, как через тонкие занавески балдахина видны искры на полу, я все же попыталась себя окончательно разбудить. Удавалось это с трудом, так как горячее, разморенное мягкими перинами тело, просто не желало вставать. Видно, вчерашний день все же сказался на мне, и этот отдых был просто необходим. Но хорошего по чуть-чуть.

Широко зевнув, пользуясь тем, что я в комнате совершенно одна, изогнулась, пытаясь вернуть себе хоть немного бодрости, и медленно села, в последний момент поймав одеяло, скользнувшее вниз.

В голове мгновенно, словно выжидали подходящего момента, всплыли картины окончания вчерашнего дня. Тут же стала понятна и непривычная сладость в теле и ноющая, приятная боль в некоторых местах. Рука сама собой потянулась к губам, растянувшимся в улыбке, проверяя, настолько ли сильно они припухли, как мне казалось, а щеки затопил жар смущения. И удовлетворения.

Странное ощущение, что все совершенно правильно, естественно и верно, разливалось внутри.

Я помнила свои первые дни брака и то чувство неловкости, легкой брезгливости. И пусть это все было давно, все же удивляло, насколько нынешнее мое восприятие было не похоже на те дни. Даже несмотря на отсутствие кольца и того, что Нимед не был мне мужем. По идее, это должно было вызывать чувство стыда, как того требовало воспитание. Но нет. Все, что я сейчас ощущала, это тепло и свет, что наполняли меня, словно внутри зажглась звезда.

Приняв прохладный душ, что бы как-то избавиться от той неги, что наполняла каждую клеточку моего тела, я, завернутая в необъятных размеров тонкое полотенце, отправилась искать свой наряд.

Неловко оглядываясь, надеясь не попасться на глаза Мукешу, быстро вернулась в свои комнаты, укрывая голые плечи волосами. Вот это было бы на самом деле неловко.

Босые ноги привычно шлепали по теплому полу, пока я бегала по комнате, пытаясь найти что-то попроще тяжелого бального наряда, наподобие того, что мне позволил примерять вчера Нимед, но кроме этого яркого, красного платья, усыпанного камнями, в комнатах ничего не было!

Сообразив, что поиски бесполезны, раз уж за этот момент отвечает сам дом, я поплотнее затянула полотенце, между прочим, слегка намокшее из-за вымытых волос, и уперев руки в бока, стала по центрукомнаты.

– Мне нужен нормальный наряд. Домашний, – громко и решительно потребовала я, почему-то глядя в потолок. Не знаю, где у этого дома находился разум, но это казалось как-то логичнее. Если в целом разговор с поместьем мог считаться таковым.

Мне показалось, что здание глубоко вздохнуло, так что даже крыша чуть приподнялась где-то наверху, скрипнув балками, но я уверенно стояла, стараясь не выказывать и намека на страх, что все может обвалиться мне на голову. Тут, скорее всего, как с охотничьими псами – главное - быть спокойным и уверенным. Хотя бы внешне.

Подождав с минуту, обернулась к креслу, на котором до того лежало великолепное, но совершенно не приспособленное для дома, красное платье. Теперь тут было другое. Не менее парадное, мне показалось, что даже более тяжелое от обилия камней и вышивки, но ярко-бирюзовое.

– Ты что, шутишь? Начиная всерьез терять терпение, я даже слегка притопнула ногой, но через миг заставила себя успокоиться. Это дом. Не стоит на него кричать. А вдруг обидится? – Давай еще раз. Платье просто великолепное. Вот честно. Я такой красоты в жизни не видала. Но мне в нем будет неудобно ходить по дому и разбираться с листьями. Или гулять в саду. Мне бы такой наряд, что был раньше. Из штанов и рубахи. Было очень удобно.

Дом молчал, никак не реагируя на мою просьбу, и обернувшись через несколько мгновений я обнаружила все то же бирюзовое платье. Но это было не тем результатом, который бы меня устроил. До того самого весеннего праздника еще изрядно времени, так что нужно было настоять на своем.

Подойдя к ближайшей стене, я легко провела по выпуклым узорам штукатурки, словно поглаживая их.

– Ну, пожалуйста. Я же не прошу у тебя туфли. Тут я согласна, пока полы теплые, можно обойтись и без них, хот я это мне и непривычно. Но наряд должен быть удобным, а не просто красивым.

По коридорам со свистом пронесся поток воздуха, а где-то в глубине дома раздался радостный лай Корицы.

Вот и хорошо. Вот это нам подходит.


Несколько дней прошло в повседневных хлопотах. Рисунок гобеленов получался все ровнее и точнее, двор неожиданно завалило снегом едва ли не по колено, а Мукешь то и дело пропадал в подвале, сердито бурча, что такая погода не по вкусу его старым костям. Мы же с Корицей большую часть времени проводили либо на чердаке, либо в библиотеке, наслаждаясь огнем в камине и вкусным горячим чаем.

Нимедасофер так и не появлялся эти пару дней, но по утрам на тумбе возле кровати, как весьма определенный символ заботы и внимания, лежала то красивая стеклянная роза, то стояла резная шкатулка, что сама по себе была произведением искусства.

– А здесь стало значительно уютнее,– я едва не выронила книгу от неожиданности, услышав этот чистый, как перелив колокольчиков, голос.

Тенебрис, прекрасная своей тонкой и какой-то темной красотой, стояла в дверях. Как и прошлый раз, в праздничном платье, с одной рукой, спрятанной под заткнутым за пояс шарфом, Ша смотрела на меня с вполне доброжелательной улыбкой. Но я не обольщалась. Этой конкретной феи я почему-то боялась куда сильнее, чем кого бы то ни было еще.

– Хотите чаю? – порывисто поднявшись, то чего Корица, задремавший на крае одеяла, недовольно заворчал, потревоженный.

– Можно на «ты». Просто Тенебрис,– Ша, двигаясь плавно, словно плыла по воздуху, пришла в библиотеку, заняв свободное кресло. Оглядев еще раз комнату, фея кивнула, словно подтверждала собственные мысли.– Не знаю, как ты этого добилась, но тут теперь куда приятнее находиться.

– Я ничего не дала,– неуверенно пролепетала, не зная, можно ли мне сесть в ее присутствии. Даже королева фей, окажись она тут, скорее всего не вызывала бы во мне такой внутренней дрожи. Было в сестре Нимедасофера что-то, что не давало и шанса пренебречь ей.

– Может и так. Но дом изменился. Видно от того, что тебе тут нравится. Так же? – и темные глаза распахнулись, словно желали заглянуть мне в душу.

– Очень. Только иногда бывает немного одиноко,– почему-то призналась я.

– Да, в этом есть одно из особенностей дома моих предков. Тут почти никогда не бывает гостей. Впрочем, когда я была меленькой, да сядь ты, здес обитало множиство духов или малых народов. Та же семья Мукеша проживала в этих стенах на протяжении восьми поколений.

– И что же случилось, что все так изменилось? – я, рухнувшая в кресло при окрике Тенебрис, подалась немного вперед. Возникло ощущение, что сейчас мне расскажут какую-то страшную и очень важную тайну.

– Амисси Донум Вита,– просто, словно одно это странное словосочетание могло что-то пояснить, произнесла Ша.

Немного помолчав, ожидая, что может где-то в сознании сработает узнавание, я в итоге все же покачала головой, признаваясь в незнании.

– Что это такое?

– Это день, когда круг старших Ша, почти две сотни душ, отдали свои силы, свою жизнь, чтобы спасти наш мир,– все так же просто и буднично, одной рукой призвав к себе чайник и чашку и прямо в воздухе наполняя ее, произнесла Тенебрис.– Не так много лет назад с нашими источниками случилась беда. Они стали таять, терят силу. И никто не мог понять, как это происходит. Или как это остановить. Сперва мы даже не заметили этого, настолько все было незначительно. Но проходили годы, и все становилось хуже и хуже, пока игнорировать происходящее стало невозможно.

Фея медленно глотнула чай, зажмурившись от удовольствия, прежде чем продолжить.

– А потом начались поиски. Многие дома даже объединились в этом деле, чтобы как-то остановить общую беду. А когда отыскали путь – едва не задохнулись от ужаса. Я даже говорить тебе не буду, что именно произошло.

Ша неожиданно скривилась, и передернула плечом, скрытым под шарфом, словно вторую, не видимую мне руку скрутила неожиданная судорога.

– Но вариантов было не очень много. Точнее, отыскали только один, который можно было воплотить в жизнь. Потребовалось около пяти оборотов колеса, чтобы все подготовить, взвесить и убедиться, что это единственный путь. Так вот, в день Амисси Донум Вита, день скорби и день надежды, сильнейшие Ша нашего мира отдали свои жизненные силы, чтобы защитить источники. Чтобы сберечь нас, своих детей, и наш мир.

Тенебрис громко глотнула, словно намеренно не позволяя атмосфере наполниться торжественной мрачностью, а придавая описываемым событиям какую-то неожиданную обыденность.

– Там были мои родители. И наша прежняя королева, в последний момент успевшая провести свадьбу Эды. Ты не представляешь, как принцесса бушевала! – Ша неожиданно рассмеялась. Словно это было на самом деле смешно, а не жутко и печально.– Она едва не снесла одну из башен дворца, так сильно не хотела замуж за рогатого. Но прежняя королева была права: только демоны могли сберечь наши границы, когда мы, как слепые котята неожиданно оказались без поддержки.

– Неожиданно?

– Мы не знали,– устало и горько, посмотрев прямо мне в глаза, произнесла Тенебрис. – Все делалось в такой тайне, что мы просто ничего не знали. Беззаботные дети благородных Ша. Да, нас готовили, но так ненавязчиво, так спокойно, что мы не догадались. Мы просто проснулись в один день от чувства тоски и боли. Проснулись королевами, палачами и жрицами, в одночасье получив всю тяжесть этого мира и последствий на свои плечи.

– Но почему? – мне неожиданно захотелось встать и обнять девушку, но я боялась, что она этого не оценит.

– Потому что наша тоска и боль, горечь и злость, что проснулись в сердце, помогли создать завесу между двух миров. И это тоже было важно. Но от этого знания мне даже сейчас не легче,– Ша улыбнулась, словно ее все это забавляло неимоверно, и допив чай, взмахом руки вернула чашку на место. – Так, хватит тоски. Рассказывай, что ты сделала с домом моих предков, что он так доволен собой. И не думай, что я не заметила! Это чувствуется в каждой плитке твоего пола!

Последняя фраза была сказана громко и весело, словно предыдущего разговора и не было. _______________________ Девочки, сейчас можно и нужно тыкать в очепятки, если не сложно. у меня пока нет финансовых возможностей на корректора (надеюсь временно), а мои глаза.... мне кажется, он специально не хотят видеть не тот порядок букв или пропуски) чтобы не исправлять)

26.1

Несмотря на видимое благодушие и расположение Тенебрис, мне было сложно с ней разговаривать. В этой Ша чувствовался такой непростой жизненный опыт, пусть и прикрытый это напускной легкостью, что я испытывала неловкость, не зная, что можно, а чего не следует говорить. И когда на том месте, где фея стояла мгновение назад. Опал ворох шуршащих листьев, выдохнула с явным облегчением. Нужно какое-то время, чтобы научиться с ней спокойно разговаривать, не вздрагивая под внимательным и острым взглядом.


Дни текли спокойно и были невероятно похожи один на другой, как это часто бывает зимой. Высокие сугробы так и лежали во дворе. На перилах поместья все еще зеленели пушистые гирлянды из хвои, а по дому то и дело разносился дурманящий аромат пряностей, которые сейчас в изобилии попадали и в напитки, и в десерты.

В один из солнечных дней я вытянула Корицу поиграть в снегу, немного тоскуя оттого, что у нас нет большей компании для такой забавы, но и с духом проводить время было довольно весело. Взмокшие замерзшие, если это и вовсе применимо к Корице, но страшно довольные собой и погодой, мы вернулись в дом, едва не снеся сердитого Мукеша. Гоблин, уперев руки в бока, стоял посреди коридора, всем своим видом демонстрируя желание оттаскать кого-то за уши.

– И что это вы там делали? Стоило мне заняться делами, как вы решили поплескаться в снегу? –грозно вопросил дворецкий.

Стряхивая с волос снежинки, которые быстро превращались в воду, уже приличной лужицей собравшуюся у ног на полу, я не могла сдержать счастливой улыбки, что сама собой появилась на пылающем, после ветра и легкого мороза, лице.

– Мы просто играли, не сердись.

– А если ты заболеешь? Вы, люди, очень хрупкие создания. Что я скажу своему господину, ели такое случится?

– Не настолько я слаба,– фыркнула, осторожно, чтобы не поскользнуться на мокром полу, я обошла гоблина. Его ругань меня больше совсем не пугала. Тем более, не в такой хороший день. – Сейчас приму горячую ванну, выпью сидра – и все будет замечательно. Мне тоже нужны прогулки. От постоянного сидения взаперти я скорее зачахну и заболею. Мне тут бывает одиноко и тоскливо.

– Но ты же не одна! – Мне показалось что Мукеш искренне удивился, услышав подобное. – С тобой вон Корица постоянно.

– При всей моей любви к нему,– я протянула руку, потрепав это эфирное создание, которое теперь умела безошибочно находить даже при полной неподвижности пса,– я все же нуждаюсь и в каком-то разнообразии. Так что не стоит ругаться за прогулку. Мне нужно было развеяться.

Оставив несколько озадаченного гоблина поразмыслить над этим, я весело, едва ли не вприпрыжку, направилась в сторону своих комнат. Горячая ванна сейчас была бы и правда весьма кстати.


Сидя в кабинете Нимеда у камина, разомлев после купания и теплого чая, я все ждала, что может ша появится сегодня, но фея все не было, так что пришлось все же подниматься и укладываться спать по нормальному, пока усталость окончательно не сморила меня здесь.

И все же ночью, сквозь дрему, не в силах разлепить глаза, я, кажется, почувствовала, как меня знакомо обнимают, притягивая ближе к теплому, жесткому телу, легко целуя в висок. Счастливо выдохнув, я провалилась в глубокий сон, несмотря на то, что мне очень хотелось рассказать Нимеду о дневной прогулке и о том, как нелепо ворчал Мукеш.

А на утро о присутствии Ша свидетельствовала только чуть примятая подушка.

Обняв ее, вдыхая знакомый запах, я еще почти час провалялась в постели, пока от этого не стало даже немного неловко. Быстро одевшись, поблагодарив дом за нормальный наряд, я легко спустилась по ступеням. Из кухни сегодня умопомрачительно пахло блинчиками и вареньем, кажется, клубничным, так что рот уже наполнился слюной. И я практически не обратила внимания на небольшое черное пятно в углу холла. Тень? Мало ли чего тут встретишь, в этом доме.

Но может, все же стоило присмотреться?

26.2

Не вытерпела я день на пятый, когда темное пятно вдруг за одну ночь превратилось в огромную пляму черной плесени, растянувшуюся едва ли не на треть стены. Прихватив с собой большое ведро, пару тряпок и чудом отыскав на кухне соду в одной из склянок, я приготовилась к неравной борьбе, в которой намеревалась безоговорочно победить.

– Домик, мой милый и хороший,– чуть притопнув по теплым плитам пола, в надежде привлечь больше внимания к происходящему, обратилась к поместью, рассматривая фронт предстоящей работ, – а ты можешь прогреть здесь стены? Чтобы всю эту гадость просушить?

Ответа не последовало, но я очень надеялась, что и без него все будет сделано, как прошу. А затем, закатав повыше рукава и взяв щетку с самым жестким ворсом, что смогла найти, я принялась оттирать стену, тихо напевая под нос.

Работа оказалась непростой, но результат меня порадовал. Чистая, гладкая стена, только слегка влажная, с которой удалось убрать почти всю черноту. Я устало отошла на середину холла, осматривая стену. Руки немного гудели, пальцы, от долгого соприкосновения с водой, сморщились, но я была довольна. Казалось, что даже запах в помещении изменился, хотя это, конечно, было не так. Воздух как пах до этого корицей и цветами, так и благоухал до сих пор.

Прихватив ведро с грязной водой, я, довольная плодотворным днем, пошла в свою комнату, сменить намокшую кое-где одежду. Определенно, сделанная работа помогает человеку чувствовать себя живым и значимым.

– Корица! – оставив мокрую одежду на полу, решила, что пришло самое время вкусных булочек и прогулки по двору. Даже если Мукеш будет ворчать.

Единственное, чего мне не хватало – это присутствие Нимеда. Со слов гоблина, который также большую часть времени проводил где-то в подвале, возвращаясь то и дело в какой-то пыли и искрах, Ша был занят поисками тех, кто так опрометчиво пытался раскачать основание трона. И сделать это стоило до прихода тепла, пока остальные феи не вошли в полную силу. Тогда справиться с тем, кто затаился в тени, будет куда сложнее.

Так что мне опять только и оставалось, как развлекаться с Корицей повседневными делами, в ожидании тех коротких моментов, когда Ша сможет появиться дома.


Несколько дней я бессовестно наслаждалась снегом и прогулками, пока одно утро, словно ветер вдруг сменил направление, не почувствовала весну. Да, до нее еще было далеко, но я уже ощущала что-то эдакое, совсем иное в воздухе, что позволяло безошибочно определить скорую смену сезонов и приход тепла.

Это осознание вызвало как и радость в душе, все же зима, пусть она тут выдалась для меня и недолгой, навевала несколько тоскливые мысли. Но с другой стороны… я не хотела ее прихода. Потому как придется вернуться домой. Да, я скучала по родным, но это больше не была та всепоглощающая, вызывающая боль в каждой частичке тела, тоска. Это ощущалось так, словно я переехала в далекие земли, и могу видеться с родней, как это часто бывало в благородных семьях, раза два в год, приезжая в гости на большие праздники.

Но если я уйду, то больше никогда не увижу Нимеда.

И эта мысль вызывала приступы настоящего ужаса. Мне казалось, что если я расстанусь с Ша, то вместе с ним оставлю и значительную часть своей души. Я не ощущала ничего подобного тогда, когда овдовела. Да, меня какое-то время снедала печаль, но она была значительно приправлена обидой. Теперь же мне казалось, что я как отрезанная от корня лоза, просто иссохну без Нимедасофера.

Прогнав подальше дурные мысли, стараясь сосредоточиться на чем-то более простом и понятном, я решилась пройтись по дому. Последние пару дней даже дворецкий не попадался на глаза, видно, дела перешли в активную стадию, требующую всего свободного времени как от него, так и от Нимеда, которого также не было видно.

– Хоть бы Тенебрис пришла, что ли. Совсем тоска,– пожаловалась я Корице, рассматривая зеркала, которые занимали стены едва ли уже не до самого потолка.

Это было немного странно. Все эти мутные, непрозрачные, закованные в тяжелые резные рамы, или вовсе без оных, зеркала так причудливо искажали свет в коридорах, что на полу постоянно играли и двигались блики. Пятна скакали по стенам, плитам под ногами, вызывая какое-то легкое головокружение. И ладно бы хоть одно из зеркал было нормальным…

Фыркнув. Чувствуя, что еще немного, и упаду от этой круговерти, что навалилась внезапно, я открыла первую попавшуюся дверь в ту из комнат, куда обычно не заходила, намереваясь укрыться от света заркал, и едва не задохнулась от ужаса.

Все стены, от пола до самого потолка, были покрыты черной, шевелящейся массой. Тонкие, недлинные ножки, как лапки полчища пауков, переплетались между собой и медленно колыхались.

Отшатнувшись, в испуге, я влетела в противоположную стену, зацепив одно из зеркал, которое с грохотом полетело на пол, рассыпавшись тысячей осколков.

– Мукеш! – голос дрожал.

Чудом не распоров ноги об острые куски зеркала, я побежала в сторону лестницы по холодному полу, слыша, как за спиной глухо рычит Корица.

– Мукешь! – спустившись, повернув в ту сторону, где была лестница в подвал, я оступилась из-за резкого торможения и упала на пол. Стены, что окружали лестницу в подвал, были такими же черными, как и в той комнате на втором этаже.

Как такой могло случиться?! Вчера не было еще ни ниточки, ни пятна этой гадости!

Мне вдруг стало нестерпимо страшно. Понимая, что не могу себя заставить подойти к лестнице в подвал, что даже если и дойду, мне не добраться до гоблина и не войти в подземелья, я тяжело поднялась на подрагивающих ногах. Нужно было проверить, насколько сильно разрослась эта гадость.

Стойкое ощущение опасности, которое теперь, как едкий дым грызло горло, игнорировать было нельзя. И шла она именно от этих черных, неровными кругами рассыпанных по стенам, плям.

Бросившись в кухню в поисках соды, я успела заметить как в главные очаг, что всегда тихо горел спокойным пламенем, что-то упало из трубы. Огонь на миг поднялся, а затем опал, превратившись в слабый, едва приметный язычок.

Я стояла в дверях, оглушенная собственным сердцебиением, и не могла двинуться ни в кухню, ни прочь из нее, когда из трубы, вниз, на пламя, вновь повалила какая-то пыль. Огонь потемнел, встрепенулся, и совершенно неожиданно из очага вырвались клубы серого, густого дыма, так быстро заполняющие помещение, что я не успела даже отступить.

Сладкий, терпкий дым за два быстрых удара сердца залил все вокруг, пробравшись в нос, вышибая слезу из глаз. Повернувшись в сторону коридора. Надеясь добраться на ощупь до дверей во двор, я поняла что просто не успею. Ноги больше не держали.

– Мукеш! Нимед!– чувствуя, что начинаю терять сознание, я ухватилась за дверной косяк, начав медленно сползать на пол. Вокруг была только серая мгла, глушащая ___________________________ Один из финальных подъемов сюжета. Еще одна напряженная глава, а потом двинем в сторону счастья. Хорошие мои, на комментарии обязательно отвечу.

Глава 27

Писк, стрекот и какое-то назойливое дерганье со всех сторон привели меня в чувство. Но лучше бы этого не происходило.

Над головой, все еще в мутном воздухе, хоть и не таком плотном и задымленном, парили феи, то и дело дергая меня за пряди волос и рукава. На первый взгляд они были весьма похожи на Ша, но справившись с дурнотой, немного придя в себя, я разглядела бОльшие головы с острыми зубами и торчащими, несоразмерными ушами.

Пикси, треща и огрызаясь друг с другом, пытались куда-то оттянуть меня за волосы, если судить по их хаотичным и резким движениям. Чувствуя, что тело немного вернулось в норму, я махнула рукой, отгоняя назойливую мелочь прочь.

Сердито оскалившись, эти три сияющие мерзавки с какими-то непропорционально маленькими крыльями зависли в паре метров надо мной. Треск и писк, который заменял им нормальную речь, усилился в разы, вызывая головную боль. Стараясь не обращать внимания на незваных гостей, я медленно поднялась на локтях, борясь с головокружением. Нужно было найти Мукеша. Или позвать Нимеда.

Но и с тем и другим обещали быть сложность. Не просто так же дом заволокло этим сладким и противным дымом, что так легко меня отключил от реальности.

Заметив, что я начала подниматься, пикси на мгновение замолчали, а потом заверещал в три раза громче, заставив скривиться от звона в ушах и шума. Хотелось потрясти головой, чтобы как-то избавиться от этого ужасного звука, но я побоялась, что вновь потеряю сознание, если так сделаю.

– Да замолчите вы, – тихо выдохнула, чувствуя, как скребет в горле. Очень хотелось пить, глаза слезились.

Со стороны подвала донесся какой-то грохот, ругань, и сюда, в пространство перед кухней, словно их вынесло порывом ураганного ветра, ворвалась еще стайка писки. Вереща и переговариваясь, они вдруг зависли на месте, уставившись на меня. Стрекот стал задумчивым, отчего меня мелко затрясло. Эти, новоприбывшие, рассматривали меня так, словно я новая игрушка, попавшая в лапы хулиганов. И они непременно хотели знать, из чего я сделана и как работаю.

Гулко сглотнув, осмотрелась по сторонам. Ощущение опасности резко подскочило. Если те трое, что были тут с моего пробуждение, как-то не сильно волновали, то теперь, когда их стал десяток, меня ощутимо затрясло.

Я искала глазами хоть что-то, что могло меня спасти и защитить, но ничего поблизости не было. Даже до сковородок, что стояли под плитой в кухне, мне не успеть добраться. Краем глаза, рассматривая эту часть коридора, я зацепилась за цветную ткань, что размытым пятном валялась на полу, и почувствовала, как спина вмиг покрывается холодным потом. Мой шарф.

Медленно поворачивая голову, все еще сидя на полу, опираясь на руки, я оглядела стайку крылатых тварей, что зависли передо мной, ожидая нападения. В этом уж сомневаться не приходилось.

Со стороны подвала раздался резкий окрик, но я не смогла разобрать слов, и примерно половина пикси, сердито и разочарованно ворча, развернулись, рассыпая золотые искры, и скрылись во все еще задымленном коридоре. Выдохнув с облегчением, я опять посмотрела на свой шарф. Это была моя ошибка.

С резким окриком злобные мелкие феи бросились ко мне, пытаясь почему-то вцепиться именно в волосы. Я почувствовала, как острые когти одной тварюшки расцарапали щеку, и резко дернув косу к себе, подскочила, бросившись в сторону шарфа. Ноги подрагивали, равновесие с трудом удавалось удержать, когда один пикси дернул за подол рубашки.

Двое других пытались поймать косу, которую я перекинула на грудь, но только вцепились в макушку, отчего было не легче. Голова дернулась назад, и я резко повалилась на пол, чудом не ударившись ей о пол. Восторженный злобный писк сверху заглушил тихие завывание одного из фей, что трепыхался теперь подо мной, не успев вовремя отскочить.

Истово дергая ногами, стараясь как-то отбиться от вконец озверевшей мелюзги, которая вдруг начала кусать меня за руки и царапаться, я не заметила, как на руке проявился браслет, до тех пор пока не ударила им с размаху по полу.

Все здание поместья содрогнулось. Мне даже показалось, что ледяной пол на миг потеплел, а часть дыма, что почти неподвижно висел под полотком, развеялось. Не будучи уверенной, что делаю все верно, пытаясь вырвать руку из когтистых лап, что неожиданно повисли на моей конечности, перевернулась набок, отчаянно потянув руку вниз.

Получилось не сразу. Пришлось поддаться, позволить пикси поднять ее выше, а затем дернуть с силой вниз, когда они этого не ожидали. Мне казалось, что сейчас волосы оторвутся вместе со скальпом, но я старалась не обращать на это внимания, как и на мелкие красные царапины на руках, что проступали сквозь дыры в одежде.

Браслет коснулся пола, и теперь я была уверена, что здание дрогнуло. Пикси словно резким порывам ветра разметало в разные стороны, с силой приложив о стену. Со всех сторон раздался дикий грохот сотен падающих зеркал и разлетающихся осколков. Тихо радуясь, что в этом коротком коридоре не висит ни одного, я быстро на четвереньках поползла в сторону шарфа, понимая, что ноги просто не удержат, пока буду до него добираться, а я очень надеясь на его защитную силу.

Сердце грохотало в горле, не давая нормально дышать. Со стороны доносились отчаянные и злые ругательства и какие-то хлопки, заставляя вздрагивать всем телом.

Стрекот пикси, пришедших в себя, раздался в тот момент, когда рука коснулась моего шарфа. Накинув тонкую ткань на плечи, стараясь не смотреть на темные бордовые пятна на одежде, на короткое мгновение прислонилась к стене. Это было глупо. Нужно было отыскать камин, но мне требовалась эта передышка.

– Нимед, – тихо, едва слышно выдохнула, чувствуя, как по щекам побежали горячие слезы,– спаси меня.

Не видя больше ни единого варианта, как защитить себя и само поместье, как вызвать Нимеда, чувствуя, как то теплеет до жара, то холодеют стены и пол, размахнувшись, со всей силы треснула запястьем с браслетом о стену. И еще. Практически оглохнув от грохота, идущего со всех сторон, я зажмурилась и замахнулась еще раз. И еще.

– Достаточно,– тихий голос был спокоен и сдержан, а рука держала крепко и мягко чуть ниже браслета. – Не нужно больше.

Медленно открыв глаза, я уставилась на Кетудриавиля. Лицо блондина выглядело слегка обеспокоенно, но не настолько, чтоб пугаться.

– Ты умница. Все сделала правильно,– мягко, словно разговаривал с безумной, произнес Ша, поправляя мой шарф, сползший с плеча.

– Где Нимед? – с трудом вытолкнув слова из пересохшего горла, я вцепилась в ладонь Ша, боясь, что Кетудриавиль может исчезнуть.

– Он пока не может прийти. Атаку подготовили со всех сторон. Но не бойся, он в порядке, а о тебе мы позаботимся.

– Мы? – чувствуя, что голова кружится, переспросила я.

– Что тут происходит?! – меня всю передернуло от силы этого голоса. Инстинктивно я понимала, что Тенебрис не может быть просто милой девочкой в красивых нарядах и дорогих украшениях, но никак не ожидала, что она будет опасной настолько.

– Жрица прибыла,– довольно фыркнул Кет, все еще сидя передо мной на корточках. Чуть повернув голову, светловолосый Ша громко позвал.– Тенебрис! Мы здесь.

Фея, облаченная в коротковатые брючки и удлиненную рубашку типа моей, появилась через мгновение. Черные, рассыпанные свободно по плечам волосы, сияющие глаза и трепещущие крылья за спиной и... поднятая рука, которой мне не доводилось видеть.

Темная, словно запеченная кожа, сухая и сморщенная, устрашающая. Выглядело так, словно фея нацепила перчатку поверх голых костей. Только никакой перчатки, конечно, не было.

Удерживая над раскрытой ладонью белесый шар, что трещал искрами, Тенебрис быстро осмотрела коридор, скользнув безразличным взглядом по мне.

– Что здесь? – резко, совершенно неузнаваемо потребовала она ответа, шевельнув здоровой рукой, отчего поднялся настоящий ураган, выметая остатки дыма прочь из дома.

– Прости, что позвал, но Нимед не может пока вернуться домой, а мне, как ты знаешь, к вашему источнику хода нет без сопровождения.

– Кет! Короче! И что с Хлоей?

– Пикси напали на девушку, но я тут справлюсь. Займись тем, кто ими управлял. Защита твоего супруга при тебе?

– Уж это конечно! –Темные глаза Тенебрис полыхнули черным огнем, и мне показалось, что поверх сверкающих крыльев Ша фею накрыли огромные, едва различимые перепончатые крылья как у летучей мыши. – Я им уже устрою…


Сперва засветились стены. Слабо, едва заметно, но с каждым мгновением все сильнее. Спину начало подпекать и пришлось отстраниться, опираясь на руки Кетудриавиля.

– Глаза закройте,– мрачно, со зловещим удовольствием приказала Тенебрис.

У меня не мелькнуло и мысли ослушаться, а через мгновение ослепило даже через опущенные веки.

Вопль боли, тихий вздох облегчения, собачий лай. Все звуки смешались в одну, нахлынувшую выолной, какофонию.

– Я даже немного рада, что братик задерживается,– тихо призналась Тенебрис и исчезла, оставив после себя только сноп искр.

– Кто не спрятался, я не виноват, – фыркнул Кетудриавиль, поднимая меня на руки. – Давно у этой девчонки не было возможности поразвлечься.

– Это не опасно? Для Тенебрис? – пытаясь не обращать внимания на боль во всем теле, уточнила.

– Нет. Она в доме предков. И большая часть заразы уже выветрилась. Жаль только, что основной деятель успел сбежать, когда почувствовал появление жрицы. С ней ему не тягаться на этой территории, а преследовать Тенебрис не может. Иначе ее нервный муженек снесет половину Неблагого двора и на дядю не посмотрит даже.

– Я не понимаю, – честно призналась, слушая, как под ногами Ша трещат остатки зеркал.

– Это не важно. Главное, что все в порядке теперь. Видно, никто не рассчитывал, что ты очнешься так быстро и что на тебе будет браслет. О, ты живой? Это хорошо, – вполне буднично и довольно заметил Ша. В нос ударил такой знакомый запах корицы.

– Но как? Как они сюда попали?

– Плесень. Как ее принесли в дом, пока не знаю, но было довольно одной споры. Этого мы не предвидели. Нимед был все время занят, как и Мукеш. Плесень разрослась, ослабив защиту дома, а дым усыпил большую часть чар. На время, но этого хватило.

Взрыв сотряс поместье, заставив Кетудриавиля остановиться и удивленно выдохнуть.

– Видно, жрице все же немного скучно в тишине и покое супружеского дома. Скорее бы он ее уже наградил ребенком, иначе нам всем несдобровать, если Тенебрис опять возьмется за старое.

– Что ты имеешь в виду? – стараясь отвлечься от боли, с искренним любопытством спросила.

– Ну, скажем так: эта милая Ша умеет откручивать головы не хуже родного брата. И вполне имеет на это право. И ей чаще всего даже не требуются обоснования. Правда, за это пришлось поплатиться, но теперь-то ее точно никто не остановит, если Глициния войдет в раж.

Кет безошибочно толкнул ногой дверь в мою комнату. Позади слышались легкие шаги Корицы, успокаивая.

– Я приготовлю тебе ванную. Серьезных травм нет, но порезы, что нанесли пикси, нужно обработать. Не думаю, что ты мне это позволишь,– Ша усмехнулся, лукаво сощурив глаза, рассматривая меня,– так что просто посадим тебя в лечебную воду. А там наша грозная фея наведет порядки и поможет тебе с остальным. _________________ как вам сестенка?) мне прям очень она нравится))

27.1

Все наконец-то приходило в норму. Мы с Кетом почти вычислили того, кто так опрометчиво и нагло пытался прибрать власть к своим рукам. Результаты поисков пусть и удивляли, но среди сородичей не было ни единого, кто мог бы считаться односторонним или простым существом, в каждом прятались и свет, и тьма. Так что оставалось только выставить ловушку и поймать наглеца на ошибке. Времени до Бьялтина еще хватало, так что отрядив на подготовку дней пять, каждый из нас занялся повседневными делами.

Отступившие после Йоля от границы обитатели Благого двора дали время полностью залатать завесу, чему были несказанно рады рогатые, уставшие безвылазно следить за порядком. И если завеса продержится цельной до поимки наших скрытых врагов, то потом ее никто уже не сможет повредить. И демонов можно будет отправить по домам, вернув равновесие в наш мир.

Напитывая завесу, поддерживая ее плотность и подтягивая полотно то в одну строну, то в другую, пока сила не распределилась равномерно, я мог позволить себе только короткий отдых. Сейчас было очень важно не упустить ни малейшей трещины, иначе потом можно просто не успеть восстановить все к решающему моменту.

– Ты бы поспал хоть немного, сияющая стрекоза, – Хилеер, капитан рогатых присел рядом, наблюдая за тем, как от меня во все стороны тянутся тонкие, переливчатые нити, словно я паук в центре огромной паутины.

– Было бы неплохо, конечно, но пока с этим придется подождать,– устало, проведя одной рукой по лицу и утомленно пошевелив пальцами другой, покачал головой. – Совсем немного осталось и все должно бы уже установиться, но ее то и дело перетягивает то в одну сторону, то в другую.

– Да, что-то происходит, но не думаю, что светлые смогут ее теперь прорвать. Все, что мы видели до того, говорит не в их пользу.

– И все же, сам знаешь, что не стоит доверять первому впечатлению. У Благого двора ничуть не меньше сильных артефактов, чем у нас. А есть еще и те, о местонахождении которых неизвестно сейчас никому, ощущение надвигающейся грозы заставило подняться на ноги и подтянуть нити к себе ближе, делая их плотнее. Было хорошо, что Йоль минул, и теперь я могу черпать силу из источников без труда, но поток пока был недостаточно силен, чтобы быть самонадеянным.

– Плохо,– глухо рыкнул демон, скидывая слабую человеческую личину и превращаясь из молодого крепкого мужчины в демона с крыльями и хвостом. Медленно, словно проявляясь из темноты, над ушами завернулись крупные рога. Великан даже не обернулся, не произнес ни слова, а у завесы, на равном расстоянии друг от друга, замерли его подчиненные. Кто-то щелкал кнутом, кто-то пробовал на ноготь остроту темного клинка, но все были сосредоточенны и спокойны.

– Что ты чувствуешь? – меня словно водило из стороны в сторону, застилая глаза туманом. Все плыло и постоянно менялось, как в водовороте.

– Как ты там говорил? – низко пророкотал Хилеер. – Артефакт? А напомни-ка мне, Пес, чем можно так просто и легко, словно шелк, разрезать завесу?

В переливающейся слюдяной пленке завесы полыхнули искры. Прямо напротив меня, словно чувствуя с той стороны, упругую ткань пробил тонкий серебристый клинок. Короткий кинжал, пойдя на середину длины клинка, замер, а потом медленно, с сопротивлением, потянулся вниз, рассекая завесу.

Собрав все нити воедино, я пытался задержать оружие и одновременно, хоть условно, стянуть образовавшуюся брешь, пока ткани полотна не разошлись слишком далеко. И все получалось, пусть и ценой невероятных усилий. Пока меня словно тараном, не ударило в грудь невидимой атакой.

–Аргх! – Хилеер оказался рядом в одно мгновение. Помогая подняться, придерживая со спины несмотря на сопротивление, демон с силой сжал мое запястье, не позволяя пальцам разогнуться и выпустить нити.

– Держи, Пес,– пальцы рогатого дымились и медленно чернели, не в силах вынести моей магии, но демон держал, тихо рыча за спиной. – Держи, иначе нам не встретить завтрашнего утра.

– Знаю,– на губах собралось что-то соленое, с явным привкусом железа, вынуждая сплюнуть с отвращением, но это все били мелочи. Потому что сейчас мне нужно было разделиться. Иначе все это не будет иметь смысла. – Кетудриавиль!

Мастер понял меня без объяснений, почувствовав оба прорыва почти что в то ж время. Оставалось только надеяться, что он успеет, и те, кто так легко обвел нас вокруг пальца, не успеют добраться до моего подземелья. И не навредят Хлое.


Хилеер вернулся в подземный мир едва живым, но без его помощи мне бы не управиться с завесой и клинком.

Резво отпустив сопротивление полотна, я, пусть и весьма опасным способом, лишил равновесия того, кто держал древний артефакт, вынудив его почти упасть на нашу сторону. Готовые к этому рогатые тут же скрутили светлого, позволив мне медленно затягивать дыру, соединяя свою силу с силами Хилеера. Те насколько фей, что сумели пробиться в куда меньшую брешь, чем они рассчитывали изначально, почти не представляли опасности.

– Они думали, что ты рванешь в поместье. Следить за своими кладовыми,– тихо прорычал Хилеер, стараясь не шевелить обугленными пальцами. Демон восстановится через несколько недель, но это знание не помогало сейчас справиться с болью. Один из помощников капитана притащил таз с каким-то голубым раствором, куда Хилеер окунул руку, отчаянно зашипев.

– На это и был расчет, – согласился я, сплевывая очередной сгусток крови. От атаки на дом меня весьма основательно приложило в грудь, что также ощущалось просто великолепно.

– Так где же светлые ошиблись? – демона крючило от боли, но пока князь не выставит портал и не пришлет замену, капитан не двинется с места.

– Кетудриавил может посещать поместье. И может вызвать мою сестру,– добавил я тихо, хотя было глупо надеяться, что кто-то этого не услышит.

– А, несчастная безответная любовь Мастера. Он все еще винит себя в том, что случилось с Темной Глицинией? Столько времени прошло. Твоя сестра любима и уважаема в подземном мире,– хохотнул демон, вытирая выступившие бисеринки пота на лбу.

– Думаю, это останется с ним до конца его длинной жизни,– невесело усмехнулся я, затягивая последний стежок в полотне завесы.

За спиной открылся темный, дымный портал, из которого вышел новый капитан рогатых вместе с парой ребят на смену пострадавшим или раненым.

– Князь велел Хилееру возвращаться. И передает, что Тенебрис Вистерия, младшая княжна его дома, отбыла в поместье свои предков. Выпить чаю. Держа чашку обеими руками,– не сдержавшись, посланник князя оскалился. Я же скривился. Была надежда, что сестренка справится одной рукой. Теперь бы хоть дом найти на месте.

27.2

На ступенях, ведущих в подвал, перед самой распахнутой дверью, двумя небольшими кучками лежал черный пепел. Клыки сами собой оскалились от удовольствия и мрачного торжества: не так просто нашим врагам далось открытие этой самой двери, что сейчас болталась на одной петле. Да и дальше, в глубину подвала вели следы, хорошо заметные на обледенелом полу и щедро сдобренные кровью Ша.

Здесь все было вполне предсказуемо, только одна из ледяных дверей оказалась открыта. Чувствуя, как на мгновение замерло сердце, я подошел к открытому проему и выругался сквозь зубы. Это уже сестренка мимо проходила. След во льду от маленькой ладошки на ледяной стене, там, где Тенебрис коснулась ее, это подтверждал. Как и осколки тела, разбитого словно хрустальная статуя, что валялись на полу.

– Добралась-таки,– я покачал головой, сетуя, что не заглянул сюда ранее. Впрочем, я не подозревал, что среди узников отца могут быть те, кто дорог лично моей сестре. Но теперь это было не важно. Следовало приводить в порядок дом и разбираться с последствиями.

Следующий участок подземелья, черная полоса лишенная магии, также не был пустым. Тут, словно спелые плоды после урагана в саду, лежали пикси. Их был примерно десяток и я даже удивился, что они так глупо подставились, попав в эту ловушку все разом.

Тихий стон из следующего зала отвлек, заставляя поторопиться. У железной решетки, не касаясь витых переплетений, на полу лежал Мукеш. Гоблин был едва жив, весь иссеченный мелкими порезами и явно прибитый каким-то проклятьем, но от гладкого голубого камня за кованной решеткой к нему тонкой струйкой текли нити силы.

–Жив? – я присел рядом, проверяя, насколько верно Тенебрис замкнула чары. В этом ни я, ни она особой сильны не были, но какие-то общие и простейшие правила все же знали.

– Да, хозяин. Моя госпожа успела вовремя,– сипло, даже не пытаясь встать или открыть глаза, произнес дворецкий.

– Хорошо. Я видел, что ты пытался задержать гостей. Молодец.

– Но я не справился, хозяин,– мне показалось, что Мукешу больно не от ран, а от самого осознания, что враги все же сумели проникнуть в поместье.

– Они не дошли даже до этого зала, так что ты все сделал верно. Хотя Тенебрис была права, и одного тебя на этот дом явно недостаточно. С моей стороны было глупо вешать на тебя столько обязанностей. И зеркала, и защита. Да еще Хлоя.

– Гостья жива? – хрипя, спросил Мукеш.

– Да, с ней сестра. Но я пока не видел ни одну из них,– решив, что не сумею настроить поток энергии, идущий к гоблину лучше, чем это удалось Тенебрис, я поднялся. Нужно было проверить, как далеко все же добрались незваные гости. И обновить защиту. – Поправляйся. Думаю, часа через три ты сумеешь подняться, но пока не торопись. Я буду в поместье.

– Да, хозяин,– израненный, утомленный разговором, Мукеш уронил голову на бок, и, кажется ,погрузился в забытье. Это было хорошо. Передача сил напрямую от источника была не самой приятной процедурой, но весьма действенной. В случае с теми, кто был привязан к дому.

Оглянувшись кругом, я нашел тонкую, серебристую полоску на полу в том месте, где Мукеш держал последнюю оборону, когда явилась сестра. Всего-то с десяток шагов до источника. Кто-то весьма хорошо подготовился и не пожалел многих жизней, чтобы добраться до моих подвалов. Но теперь, когда опасность миновала, можно было немного подождать.

Поднявшись наверх, с отвращением вдохнув этот все еще наполненный дымом воздух, я тихо выругался. Плесень. Как можно было не заметить?

Конечно, если в таком доме только один помощник, а я целыми днями пропадал у завесы, явившись от силы пару раз, да и те проведя с Хлоей… Да, вполне можно было пропустить тот момент, когда с бала на ее плече была принесена всего-то одна спора этой гадости. Но это не оправдывало меня. Катастрофы удалось избежать только чудом.

– Как все прошло? – хрустя осколками зеркал, что устилали весь пол в коридорах, спросил у Кетудриавиля, что с интересом рассматривал отражение в одному-единственному, размером с две ладони зеркале.

– Да почти нормально. Хлоя успела прийти в себя и использовала браслет. Он-то и дал дому очнуться на пару мгновений, что ты и почувствовал,– не поворачиваясь, потягивая сидр, весьма флегматично отозвался Ша.

– Браслет? – удивленный, я даже остановился.

– Он самый. Дым был слишком плотным, чтобы охранные чары поместья могли до тебя достучаться. Они усыпили все. Но Хлоя проснулась раньше. Еще пару минут – и мы бы не успели. Правда,– Кет отлип от зеркала, удостоив вниманием и меня, – до хранилища все равно бы не добрались, твой гоблин успел дотянуться до источника, но дом могло бы снести подчистую.

– Видел,– скривившись, признался. Десяток шагов.

– Не хочешь посмотреть? – Кет отступил от зеркала, сделав приглашающий жест.

– Неужто?

– Представь себе,– хохотнул Кетудриавиль, подтверждая.

Зеркало выдержало. Не смогло защитить, но поймало облик того, кто напал на поместье и сумело остаться целым.

– Интересно как так получилось, – почти без удивления рассматривая не свое лицо в отражении, спросил я.

– Думаю, оно было просто слишкомслабым, в сравнении с остальным, – фыркнул Мастер.– Вотего и пропустило.

– Как нам с этим повезло,– заметил, обходя друга в сторону комнаты Хлои. Мне нужно было проверить обеих девушек, чтобы успокоиться и нанести визит вежливости тому, Ша, что скалился из зеркала.

– Определенно, – с мрачной угрозой согласился Кет, глотнув сидра.

**

– М-да, братик будет не в восторге, – Тенебрис сидела рядом в кресле, поглядывая на мои порезы и царапины по всему телу, от которых вода становилась какого-то неприятного, рыжеватого оттенка. – Не печет?

– Совсем немного,– призналась, чувствуя, как тело медленно расслабляется. Хотя мне было немного неловко сидеть перед Ша голой, но фея отказалась оставить меня одну. Отголоски отравления могли проявиться в любой момент. Но не это беспокоило меня больше всего. Чувство вины было сильнее. – И почему я не сказала ему про плесень на стенах?

– Потому что невозможно знать всего человеку, который тут обитает всего-то пару месяцев. Почти безвылазно,– отмахнулась здоровой рукой Тенебрис, словно ничего не произошло. Ее темные, тонкие пальцы правой неподвижно лежали на коленях, словно и не являлись частью тела феи.

Заметив мое любопытство, Ша медленно подняла руку и плавно пошевелила пальцами. Мне показалось, что я слышу скрип костей.

– Жутковато, правда? Только не спрашивай, как это случилось. Такие сказки можно только перед сном врагам рассказывать, чтоб те спать не могли ночами.

– Тенебрис? – услышав голос Нимеда, я инстинктивно подтянула колени к груди, пытаясь прикрыться. Пусть Ша видел меня обнажено не один раз, в присутствии феи это казалось неуместным.

–Мы тут, братик.

Быстрым шагом, словно его подгоняла толпа, в ванную влетел Ша. Бегло осмотрев фею и коротко кивнув, Нимедасофер перевел взгляд на меня. Темно-синие глаза полыхнули искрами, губы приоткрылись в оскале. От тихого, низкого и почти неразличимого рычания по всей комнате пошла вибрация.

– Да в порядке она,– со смешинкой фыркнула Ша, крутанув в воздухе пальцами и хватая появившийся стакан с сидром. – Пара царапин, ссадины. Ну и дымом надышалась. Через пару дней будет в норме.

Нимедасофер, пугая меня еще больше, не произнося ни слова, новь повернулся к сестре и осторожно, боясь навредить, приподнял с колен девушки ее устрашающую темную ладонь. Несколько легких касаний, словно Нимед проверял в порядке ли она, и рука вернулась на колени хозяйки.

– И я в норме,– тихо, словно немного смутилась такой заботе, добавила Тенебрис. Но ее никто больше не слушал. Все так же молча Нимед стремительным шагом унесся из комнаты, тем не менее тихо и осторожно прикрыв дверь.

В ванной на несколько мгновений повисла какая-то устрашающая тишина. Нарушил ее тяжелый вздох феи.

– Ну вот. Теперь всем конец, – Ша была немного печальной, но продлилось это не долго. Глотнув из стакана, словно вспомнив о чем-то, фея посмотрела на меня. – Хочешь сидру? Он вполне себе хорош. ____________________________________

27.3

Стремительно спустившись в подвал, я почти бегом пролетел все помещения до самого хранилища. Кет, плетущийся позади, только хмыкнул, глядя на это все. – Эко тебя пробрало,– добравшись до хранилища к тому моменту, когда я уже вынимал последние крылья своего наследства, фыркнул Ша. Осмотревшись кругом, словно не был тут несколько лет, друг осторожно коснулся ближайшей стены.– Не хочешь защиту вернуть? – Дом уже в порядке и пока здесь Тенебрис никто не сунется,– я отмахнулся, глубоко вздохнув. Сейчас я чувствовал себя куда более готовым, чем прошлый раз. Внутри все клокотало, требуя выхода гневу. Прижав последнюю пару к груди, почувствовав, как разрастается тепло, растекаясь по конечностям, резво выдохнул. Это было совсем иначе. Не больно, а скорее наоборот, меня наполнила какая-то темная, тожественная эйфория. Если бы в этот момент было необходимо перенести на новое место дом, вместе с источником, скорее всего, я бы справился. – Ну, долго будешь любоваться собой?– Ироничная фраза, оброненная Кетом, выдернула меня из состояния задумчивости. – У нас полно дел и не так много времени на их осуществление. Через сколько твою сестру начнет искать супруг? Помнится, этот рогатый терпением не отличается. – Только когда вопросы касаются безопасности и здоровья Тенебрис,– напомнил я, встряхивая головой. – Об этом я и говорю,– Ша замолчал, выходя из хранилища и наблюдая за тем, как я запечатываю дверь. Следующий вопрос был задан тихо, словно друг опасался услышать ответ, но не мог смолчать. – Как ее рука? – Не очень плохо. Но сестра конечно перестаралась. Ночевать должна дома, в своих подземельях. – Я сожалею, что… – Еще раз услышу эту фразу до конца – и разобью тебе лицо,– почти зло пообещал я. Кетудриавиль благоразумно замолчал, хотя своего мнения о давней ситуации не поменял. Сколько? Три года прошло? Не так и много, по меркам Ша. – Ты готов? – Сбрасывая тоску и привычно скалясь, спросил друг, разглядывая мои обновленные крылья, которые теперь чувствовались на настолько тяжелыми, а были словно продолжением тела. Как и полагается. –А сам-то? – мы остановились в зале с разбитыми окнами. Я никогда не понимал, почему в этой комнате все настолько ветхое и старое, и даже мои попытки заменить истрепанные кресла чем-то другим не имели успеха, но главным было то, что портал работал исправно. Кетудриавиль передернул плечами, вытягивая и воздуха, словно из невидимого карман, свой тонкий и длинный клинок. – Давно уже. Я задолжал этот свадебный подарок твоей сестре. \ ** Нити силы, отпечатки следа, который неумело и поспешно пытались стереть в моем поместье, привели нас на окраину пустоши. Серая, еще голая земля через несколько недель покроется ровным ковром яркой зелени. Я присмотрелся, выискивая признаки магии. Поместье было скрыто хорошо. Настолько, что даже легкой ряби в воздухе не заметить, но этого нам и не требовалось. – Ничего себе, – присвистнул Кет. Почувствовать, насколько сильно здесь концентрируется магия, пусть ее и пытались спрятать, ему удалось куда быстрее. – Сталкиваясь с подобным я иногда думаю, что нужно чаще выходить на прогулки. Ша поел плечами, разминая руки перед боем, и прищелкнув языком, вытянул из воздуха второй, короткий клинок, который светился алым. –Даже так? – я, следуя примеру друга, тоже разогрел мышцы. – Эта рыжая тварь - один из лучших мечников Неблагого двора, напомню тебе. А с тем, какие артефакту могут храниться в его доме – еще и весьма сильный Ша. Плохо что мы так долго не могли его отыскать. – Под самым нашим носом. – Никто не мог подумать. Этот племянник Эдлины никогда не претендовал на трон открыто и не вызывал подозрений. Если бы не плесень в твоем доме – мы бы до сих пор не догадались, что это он. – Согласись, с Бринадасиальмом он играл виртуозно,– расправив крылья, с ног до головы окутав себя защитной магией, вынужден был признать я. – Это так,– светлые, прозрачные крылья Кетудриавиля потемнели, превращаясь в тряпье, изъеденное временем. Яркий наряд, светлая кожа, все изменилось. – Ты невероятно мил, – не сдержавшись, подколол друга, который весьма много значения придавал собственной внешности. – Поверь, ты сейчас не на много краше,– хохотнул Кет, и размывшись, почти став невидимым, метнулся в сторону скрытого поместья. ** Через сотню шагов от того места где мы появились, вдруг возникло жгучее желание свернуть в сторону, туда, где темной полосой виднелся лес. Усмехнувшись, чувствуя, как в груди нарастает азарт и темные, почти не контролируемые желания, я только ускорился, чувствуя, как рядом темной тенью несется Кет. Купол, что охранял поместье и прятал его от посторонних глаз, лопнул с тихим «плюм». Кажется, наше грубое вторжение нарушило какой-то компонент защиты, не просто пробив ее, а уничтожив. – Какая жалость,– даже не пытаясь изобразить названное чувство, фыркнул друг, снося парадную дверь одним взмахом клина. Острое волшебное лезвие пробило толстенную деревянную дверь, словно та была бумажной. В стороны, окутывая нас на мгновение пламенем, метнулись огни. Защите была не простой, но к несчастью хозяина, против нас двоих она мало помогала. Поймав Кета в последний момент, не давая ША войти в дом, я осторожно, опасаясь промазать, сдернул тонкую, едва различимую нить проклятий, что тянулась поперек открытого дверного проема. Как я понял, Мастер просто не видел ее. Внутри, в глубине что-то громыхнуло с такой силой, что здание сотряслось до основания. Послышался звон битого стекла, грохот падающей посуды, а чуть в стороне от нас, на землю упало, рассыпаясь на осколки, несколько черепичин. – Будь внимательнее,– тихо попросил я Кетудриавиля, который выругался под звук разрушений, устроенных проклятьем. Если бы Ша ступил в дом, все это досталось бы ему, а не равномерно рассеялось на стены. _____________________________ уважаемые, я ответила на все комментарии, но мои ответы вам почему-то не видны. Меня пока отправили в тех поддержку за решением этого вопроса, но.... пока как есть. автор внезапно онемел.

27.4

Дальше все было немного проще. Тонкие следы в воздухе, характерный след магии, что привел нас сюда от самого моего дома, тянулся в подземелья. Это было весьма символично, как мне показалось.

Несколько вылетевших на шум прислужников, мелких пикси, увидав нас с Кетом, тут же юркнули в разные стороны, стараясь укрыться под упавшими дверцами шкафов или выбраться наружу через разбитые окна. Кое-где еще оставалась защита, так что это удалось не всем.

Один из таких шустрых и вредных врезался в преграду, спружинив об нее и отлетев к противоположной стороне комнаты.

– Сюда,– Кетудриавиль, за спиной которого трепетали как изодранные тряпки, крылья, махнул мне рукой.

– Какая печаль… – дверь еще не успела полностью открыться, как раздался тягучий, с ленцой и патетикой голос Ша. Оперевшись на лабораторный стол, заставленный какими-то булькающими ретортами и склянками с серебрящейся пылью, в глубине комнаты нас ждал хозяин поместья, пряча одну руку за спиной. Медные пряди в его волосах слабо мерцали в свете магических светильников, а веснушки казались рассыпанными особенно густо. – Как грустно, что вы сюда все же явились.

Почувствовав, как на затылке зашевелились волосы, я отступил чуть в сторону, входя в лабораторию, давая место Кету стать рядом. Эсмиэден, племянник нашей королевы, намеревался использовать против нас артефакты старших. Но хуже всего было то, что я и предположить не мог, какой именно из древних магических предметов был в его распоряжении.

– Эсмиэден, не сопротивляйся, и останешься жив,– совсем не надеясь на успех, предложил я, но рыжеволосый Ша только усмехнулся.

– Даже предположить не могу, почему не верю тебе Нимедасофер. Может из-за того, что на человечке, что так умело отыгрывала оборванку на балу, оказался твой браслет?

Я сжал зубы, чтобы не ляпнуть лишнего. Я бы и правда мог оставить ему жизнь, но без крыльев и в одной из комнат ледяной темницы моего отца. Так что лжи в моих словах не было.

Крутанув запястьем, сбрасывая напряжение, сковавшее тело, я медленно и плавно шагнул в сторону Эсмиэдена. Кет, оставив одну руку свободной для чар, двинулся в другую сторону. Дверной проем, слабо мерцая, вполне явно затянула тонкая пленка. Туда рыжему племяннику Эды было не пробиться. По крайней мере, пока мы оба можем стоять на своих ногах.

Я ждал, что Эсмиэдет на меня, так как Кет считался более сильным мечником, хотя и использовал свои навыки куда реже, но Ша бросился к Мастеру равновесий, практически не вынося вперед тонкий длинный клинок, почти на ладонь короче, чем тот, которым орудовал Кет. Но это почти не имело значения. Здесь все решали только скорость и мастерство.

Вместе со стремительным движением в сторону Кета, Эсмиэден запустил в меня каким-то темным шаром, больше всего похожим на сферу из тонкого стекла, которую наполнили густыми чернилами. От нее исходило такое явное гудение, что у меня мгновенное затрещала голова от концентрации магии. Вероятно, еще пару часов назад я бы даже не сумел ее даже поймать. Но теперь шанс был.

Сбрасывая клинок, позволяя ему раствориться, я вытянул обе ладони, ожидая вспышки боли, как частенько бывало при контакте с враждебной магией. Руки обожгло. Жидкое темное пламя, окутывающее сферу, растекалось до локтей, награждая целым букетом непередаваемых ощущений.

Собрав все силы, я распахнул крылья, не позволяя черное энергии сферы захлестнуть меня целиком. Я мог ее удержать. Теперь мог.

По телу прошла волна мягкой прохлады, окутывая меня с ног до головы и стыягиваясь к сфере, словно бы сжимая ее в этом коконе прохлады. Глубоко вздохнув, проследив, как изо рта вверх поднялось облачно пара, я попытался разжать пальцы на непрозрачном, томном шаре, который вдруг стал покрываться коркой инея, и не сумел. Они словно бы прилипли, но это удушающее давление магии, напряжение от нерастраченных чар, больше меня не угнетало. Разве что совсем немного.

Понимая, что могу теперь с этим совладать и удержать сферу в руках, какой бы артефакт ни прятался внутри, я поднял голову на Кетудриавиля. Два Ша, перекидываясь то в малый, то в человеческий облик, носились по лаборатории. На пол летели, задеваемые, реторты и склянки с зельями, осыпая обоих искрами и волшебной пылью, но пока защита держалась, отражая слабую магию, как и большую часть ударов. Вот только зная уровень мастерства обоих – это не могло продлиться долго.

Вот тонкий и длинный, клинок Кета высек сноп искр из защиты Эсмиэдена, отлетев по неширокой дуге в сторону. Рыжий Ша отбивался умело, но то, что выпад приняло на себя не оружие, а магия, говорило о многом: Кетудриавиль был сильнее. И быстрее.

Он не только успевал отразить выпад противника, но и контратаковать. Вспышки и быстрая смена размеров Кета, который то превращался в сияющее пятно, мгновенно перемещаясь за спину Эсмиэдена, то вновь возвращаясь к исходному размеру, сбивали рыжего Ша с толку.

Выпад, взмах. Искры, разлетевшиеся в стороны от столкнувшегося оружия. Треск защиты, которая не выдерживала напряжения. И вновь вспышки. Все завертелось с такой скоростью, что я просто не успевал следить за действиями обоих. Кажется, они сместили время вокруг себя, покинув привычное линейное пространство, что случалось нечасто.

Медленно, стараясь не спровоцировать лишних реакций, я шагнул прочь и лаборатории. Сфера все еще сжимаемая в руках, не позволяя мне подключиться помочь Кету. Да и теперь я бы не сумел этого.

Я только успел шагнуть в темный коридор, как в лаборатории все замерло. Не было больше ни треска защитных чар, ни кружения волшебной пыли. Только две фигуры, изогнувшиеся в невероятных позах, от которых словно пульс, исходили волны вибрации. Сощурившись, пытаясь рассмотреть детали, я резко отпрянул в сторону, рискуя нарушить равновесия сферы.

Взрыв был достаточно силен, чтобы снести все здание, кроме клети, за которой прятался источник дома, но на наше счастье, перекрытия здесь были деревянные, а крыша не достаточно тяжелой, чтоб удержаться на месте от ударной волны. Ее просто снесло, словно из под земли брызнул фонтан невероятной силы.

Прикрыв сферу, радуясь, что стены в подвале все же достаточно крепкие, я крепко зажмурился. Уши заложило основательно, но сфера пока вела себя спокойно, не реагируя на сильнейший выброс энергии.

Чувствуя себя все еще оглушенным, я несколько раз тряхнул головой, скидывая с головы налетевшую, сквозь защитный купол, пыль. В носу защекотало, и я не, сдержавшись, оглушительно чихнул.

– Будь здоров,– утомленно отозвался Кет, выползая в полуразрушенный коридор из того, что осталось от лаборатории.

– Да уж, – мне страшно не хватало возможности почесать нос, но отпустить сферу было нельзя, –не думал, что Эсмиэден так силен.

– Королевская кровь,– философски изрек Кетдриавиль, принадлежавший к другой ветви того же дома, – но прятался он все же умело.

– Наследники хоть есть,– пожал я плечом. Эсмиэдена в любом случае ждал не самый радужный конец, и хотя я сожалел, что всю работу сделала Кетудриавиль, то, что род не прервется, радовало.

– Да, через пару дней нужно будет передать наследие. Ты как? – Кет стряхнул пыль с лица. ТО, что клинок, воткнутый в грудь Эсмиэдена принадлежал ему, уберегло самого Ша от последствий разрушительного выброса, но не защитило от обломков и трухи, налетевшей после разрушения дома.

– Получил весьма занятную вещицу,– я чуть приподнял сферу, привлекая внимание друга.

– Хм, – Кет нагнулся, стараясь рассмотреть ее получше, но как и я, не сумел разглядеть содержимое. – Придется нести к Эде?

– Не нужно,– тонкий и чистый голос королевы фей раздался с верхней ступени уцелевшей лестницы. – Вы устроили такой кавардак, что я поняла, без меня вам не обойтись.

Эдлиназара, приподняв подол длинного светлого платья, медленно спускалась к нам, то и дело откидывая носком изящной туфли обломки стен и крыши. Позади, так же не подходящий окружению, как и сама прекрасная Ша, шествовал Темный Князь Подземного мира.

– Не думал, что ты здесь,– я не удержался от шпильки. Нам так и не удалось поддеть Эду, после ее столь долгожданного и, видимо, счастливого воссоединения с супругом. Фея слегка зарделась, но не опустила гордо вскинутую голову. Впрочем, этим нас было не обмануть. Знакомы мы были не одну сотню лет, чтобы поверить, словно Эдлиназаре действительно все равно.

– Я была в Подземном дворце, когда вы попытались уничтожить наш родной мир.

–Мы даже и не думали, кузина,– Кетудриавиль, приветственно махнув рукой Ратаану, князю рогатых, опустился на какой-то ящик, явно утомленный всем произошедшим.– Просто никто не предполагал, что Эсмиэден скрывает свою истинную сущность так хорошо. ___________________ 1. у меня все ее нет голоса, и я не могу отвечать на ваши комментарии. 2. несколько глав назад повествование свернло с заготовленного заранее направления, и теперь готовые арки не подходят. их осталось не много, о приходится переделывать все, начиная от идеи.

Глава 28

В кабинете Эды было тихо, только сфера слабо потрескивала, словно внутри, за непроглядной тьмой, бились молнии. Укрытая плотным коконом защитных чар, она пока не представляла опасности, но решение все же было временным.

– Не думала что эта штука найдется,– Эда, положив на край стола венец, нарушила тишину. – Мне казалось, что она утрачена, как и большинство остальных артефактов.

– Да лучше бы мы его потеряли,– в сердцах выругался Кетудриавиль. – С учетом того, что у Тенебрис Душа, на днях к Нимеду попал Зуб, то этот артефакт нам вовсе не к месту.

– Душа стала частью сестры, так что ее использовать не получится,– напомнил я не без сожаления.– По крайней мере, пока. Но ее так яро оберегают рогатые, что я почти и не переживаю. Что же касается Зуба, того кинжала, которым светлые распороли завесу, то он не так и опасен. Как я понял, его потому-то и не использовали так долго, что не хватало сил.

– И тем не менее, распороть ткань мироздания они сумели, – свела брови королева. – Пусть ты был на месте и вовремя залатал дыру, но это произошло. А теперь у нас на столе лежит Глаз бога.

– Фе,– Кетудриавиля явственно передернуло, словно на подставке под куполом на самом деле покоилось большое, размером с приличный апельсин, глазное яблоко. – Если какой-то умелец найдет подходящее тело, нас ждут неприятности.

– Глупости. Артефакты несовместимы, и если я правильно понимаю, даже находиться близко друг с другом долго не могут,– фыркнул Ратаан ДаВизу, до этого молча сидящий в самом темном углу. – И невозможно с их помощью создать то, чем оно никогда и ни было. Даже если кому-то еще придет в голову столь абсурдная идея, в итоге может получиться только мало-мальски сносный голем, наделенный зачатками разума и кое-какой магией.

– Они знают, – глянув на нас с предостережением, мягко произнесла Эда,– просто выдумывают.

– О, а ты думаешь, что стоит кому-то прознать про этот самый Глаз, как ему не придет в голову столь великолепная идея? Даже без Души Тенебрис это все звучит довольно заманчиво. И даже защита на подвале Нимедасофера не остановит желающих. Тем более, про остальные сокровища этих подвалов ходят такие россказни, что я см иногда борюсь с желанием наведаться, хот я видел почти все комнаты.

– Вот потому в моем доме мы эту сферу хранить и не будем. Тем более, там Хлоя. В следующий раз, если какой-то неумеха до нее доберется, может и все поместье снести. – От перспектив я скривился. С защитой нужно было что-то делать.

– Если бы ты вернул в дом родню Мукеша, то так далеко твои надоброжилатели бы не добрались,– заметил Кет, еще не осознав весь смысл сказанной мной ранее фразы.

–Я об этом подумаю. Но для того, чтобы держать в доме целый гоблинский клан, нужна хозяйка, а Хлоя… решение еще не принято,– мне не хотелось в этом признаваться, и в другой компании я бы смолчал, но рядом были друзья, а Ратаан всегда будет на стороне Эды, значит и на моей.

– Не принято? –с некоторым удивлением переспросил друг,–на нее отзывается на только дом, но и то, что у тебя в шланах. Не говоря уже о магии. Как ты можешь сомневаться в выборе?

–Я не сомневаюсь,– момент был спорный, потому как ответа на главный вопрос у меня не было. Если я виел, как Хлое хорошо в моем доме, как она ладит с Корицей и тем же Мукешем, как ее слушает поместье каждой плиточкой пола, то один момент перечеркивал все. –Я просто не могу лишить ее возможности видеть родных. Она так привязана к семье, что я просто не смогу ей предложить отказаться от них ради…. Ради меня.

В комнате повисло напряженно молчание. Ответов не было. Даже то, что Хлоя сумела вернуться ко мне после Самайна, найдя тропу, было настоящим чудом. А как известно, благодать на одно место два раза не падает.

– Твоя человечка? – Князь подземного мира задумчиво качнул ногой в лакированном ботинке непривычного кроя. Впрочем, и его одежда никогда не была похожа на ту, к которой привыкли Ша. – Я могу, в качестве свадебного подарка, предоставить твоей человечке возможность пересекать подземное царство. И навещать родных.

Видя наши шокированный лица, демон весьма показательно отодвинул рукав пиджака, посмотрев на странные, маленькие часы на руке. Одна из тонких стрелок вспыхнула зеленым, показывая, что даже в этом, исключительно техническом устройстве, присутствует магия.

– Нечасто,– видя, что мы не решаемся задать ни единого вопроса или что-то возразить, продолжил демон,– но два… да, два раза в год, скажем, дней на пять – вполне.

– Мы это можем?– тихо и не менее шокировано спросила королева фей, кажется теперь куда лучше понимая, почему ее мать настояла на этом союзе.

– Конечно,– вернув супруге снисходительную улыбку, кивнул мужчина, чьи глаза полыхнули пламенем. – Мы можем даже пройти в тыл к вашим светлым братьям и посетить их Благой двор, исключительно ради демонстрации причастности, а не то, что открыть портал в родной мир одной простой женщины.

– Но почему ты мне не говорил? – приподнимаясь в кресле, гневно повышая голос, воскликнула Эда.

– Даже не знаю,– издевательски протянул князь, глядя на супругу из-под полуприкрытых век. – Может потому, что ты пять лет водила меня за нос, прячась в своем дворце?

Кетудниавиль громко фыркнул, пытаясь как-то сдержать смех. Это все в высшей степени походило на каноничное поведение демонов: ждать пять лет, смотреть, как темные Ша играют в перетягивание канатов с собратьями и тихо смеяться со всего этого, имея на руках практически мгновенное решение конфликта. И молчать об этом. Потому что капризная королева Фей отказывает своему демоническому супругу в исполнении супружеского долга.

Кет отвернулся, но плечи явно вздрагивали.

Переведя взгляд на Эду, я увидел не королеву, а молодую смущенную и растерянную женщину, которая слишком неожиданно получила на свои плечи бремя власти и пыталась все решить практически в одиночку. И только теперь осознала, насколько это было нелепо. Из-за ее гордости и нежелания хотя бы посмотреть в сторону Ратаана, дав ему шанс, пока не припекло окончательно, мы получили пять лет затяжной борьбы.

Я фыркнул. Проглотил рвущийся наружу смех и перевел взгляд на князя. Вальяжно развалившись в кресле, демон с усмешкой смотрел на растерянную супругу.

Осознав весь масштаб и комичность ситуации, Эдлинозара покраснела и рухнула в кресло. Тут уж я не выдержал, засмеявшись в голос. Рядом, практически спрятав лицо в ладони, рыдал от смеха Кетудриавиль.

– Вы все могли закончить ну, скажем, за недели две, – решил добить нас Ратаан. – Не спорю, с точки зрения политики и минимальных потерь, вы трое все сделали верно. За одним исключением. Вы не учли самый ценный подарок, что сделала вам моя драгоценная теща. Вы не удосужились подумать, почему эта опасная, но несомненно умная женщина в течение двух лет уговаривала меня стать супругом Эды.

– Но как же… армия… и магия,– тихо и обиженно, став вдруг на десяток лет младше, прошептала королева, глядя на мужа.

– Да. Армия. И магия,– мягко, видно опасаясь истерики, подтверди Ратаан. – Но все это мелочи. С нашим умением открывать двери в любой мир, практически в любое место… Твоя мать выбрала самый простой и действенный способ защитить Неблагой двор. Вам стоило только поприветствовать светлых ша, в нужный момент появившись за троном их владыки и вопрос был бы решен. Светлые отошли бы от завесы в тот же день. Но вы решили поиграть в рыцарей. Похвально. Благородно. Но глупо.

– Но я не знала! – мне показалось, что Эда сейчас разрыдается от обиды и злости на саму себя.– Я же не знала.

– Да,– голос демона стал жестче. – И ты не дала мне и шанса объясниться, выставив из дворца сразу после свадьбы, чего твоя мать не могла предугадать.

Эдоинозара тихо всхлипнула, не отводя взгляда от князя. Горечь и ирония ситуации дави на нас всех, но ее решения здесь оказались ключевыми. Те решения, которые по идее и вовсе не должны были иметь значения.

Тяжело вздохнув, Ратаан поднялся с кресла, подходя к супруге. В его жестах, в том, как он осторожно коснулся волос Эды, чувствовалась неподдельная нежность.

– Идите, рыцари,– даже не взглянув в нашу сторону, князь махнул рукой,– со временем ваша королева научится мне доверять и запомнит, что у нее есть муж. И надеюсь, это обойдется нам всем не слишком дорого.

– Мог бы хоть намекнуть,– поднимаясь, бросил Кетудриавиль.

– Не было критической необходимости,– все так же не глядя на нас, покачал головой демон, продолжая осторожно успокаивать королеву фей, что стала невероятно эмоциональной в его присутствии. – Ничего фатального. Я бы не позволил. Да и вы на самом деле неплохо справились. Чуть топорно, но при вашем опыте… и Кет, забери этот Глаз.

Стоящий практически в дверях, Кетудриавиль дернулся как от удара, оборачиваясь.

– Я? Да ни в жизни! Мне некуда его деть!– Ша оскалился. За спиной темными рваными тряпками взметнулись крылья.

– Каждый взял свою долю ответственности,– строго, словно разговаривая с несмышлеными детьми, произнес князь. – Может и тебе пора?

– Я не могу этого сделать!

– И все же тебе придется. Пока источник под твоим домом не погас совсем.

Ругаясь сквозь зубы, Кетудриавиль, одним движением руки снеся защитный кокон, подхватил сферу, словно простой мячик для игр и стремительно вышел вон.

– Я и не думал, что вы так тщательно следите за Неблагим двором,– стоя в дверях, я посмотрел на Ратаана.

– Наши женщины давно утратили желание создавать семьи,– горько усмехнулся князь. – Большая часть достигая совершеннолетия уходит в техногенные миры, живя в свое удовольствие среди людей. Ша другие. Не можем же мы позволить вам так глупо погибнуть и лишить нас надежды пусть и на зыбкое, но все же возможно семейное счастье. – Пес,– я уже практически покинул кабинет, когда князь меня окликнул. Пришлось повернуться к рогатому, как бы меня сейчас это не раздражало,– если твоя человечка сомневается, как это свойственно женщинам, подтолкни ее немного в нужную сторону. Долгое бессмысленное ожидание не приносит радости. Одни лишь сожаления.

28

Я не знала, куда пропал Нимед, пока я отмокала в ванной под присмотром Тнебрис. Фея, выругавшись на неизвестном мне языке несколько минут смотрела в стену, а потом, тяжело вздохнув, откуда-то вытянула расческу, принявшись одной рукой разбирать спутавшиеся волосы.

– Тенебрис,– я чувствовала себя намного лучше, да и страх куда-то пропал, так что теперь меня куда сильнее беспокоила реакция Нимеда. И его дальнейшие действия.

– Что? – с трудом распутывая пряди, не поднимая на меня головы, отозвалась Ша.

– С Нимедом все будет в порядке?

Фея, опустив руку с расческой на колени, хмуро посмотрела на меня.

– Чего ты хочешь Хлоя?

– Что? – я не понимала вопроса и такой резкой сменой настроения. Казалось, еще недавно она была ко мне настроена вполне дружелюбно, но теперь все изменилось.

– Я спрашиваю, чего ты хочешь? Ты планируешь вернуться домой? К своей семье?

– Таков был план,– тихо, очень остро ощущая собственную уязвимость перед Ша, произнесла я.

– Я не спрашивала, каков изначальный план. Я спросила, чего ты хочешь. Сейчас, – не давая мне ответить продолжила прекрасная, но такая строгая Ша,– мой брат свернет кому-то крылья. И не только из-за нападения на дом и подковерных интриг. Нет. Если у Нимеда будет шанс, то братик проделает все это максимально болезненно для своего… оппонента,– на этом незнакомом слове фея недобро усмехнулась, но я, к сожалению, не могла оценить шутку.– И сделает это в том числе и из-за тебя. А ты продолжаешь изображать непричастность ко всему происходящему. Зачем? С какой целью ты спрашиваешь про Нимеда, если через пару недель тебя это не будет касаться?

Подобной отповеди, длинной и эмоциональной от Тенебрис я не ожидала. Как и того, что фея просто поднимется из кресла, бросит на него чистый халат из шкафа и, не попрощавшись, уйдет. Молча и спокойно, словно разговор на этом можно считать завершенным.

Просидев в ванной еще немного, пока вода не остыла совсем, я медленно вылезла вон, чувствуя, как от усталости и пережитых волнений подрагивают ноги. Ссадины, что нанесли мелкие злобные твари, почти не беспокоили, но нестерпимо хотелось оказаться под одеялом и просто проспать этот день.

Только ничего не получилось.

Лежа в полумраке комнаты, позволяя из коридора в комнату проникать тонкой полосе света, я слышала мерное дыхание Корицы и никак не могла уснуть. Мне показалось, что вопрос Тенебрис пробил какую-то преграду внутри меня, позволив прорваться наружу чувствам и эмоциям, в которых я не хотела признаваться сама себе.

Не в силах пошевелиться от усталости, не в состоянии даже просто разрыдаться, чтобы дать хоть какой-то выход эмоциям, я лежала, прокручивая в голове одно и то же: чего ты хочешь, Хлоя?

Кажется, сон меня все же сморил, так как я проснулась от звука тихих шагов. Сердце встрепенулось резким болезненным ударом о ребра раньше, чем я опознала Нимеда.

– Разбудил все же,– голос хриплый, усталый, но в нем ощущалось спокойствие, словно Ша был доволен проделанной работой. – Как ты?

Кровать прогнулась под весом мужчины.

– Все в порядке.

– Вы обработали раны?

– Пара царапин, – не открывая глаз, я перекатилась ближе, под бок к Нимеду, пытаясь выпутаться из одеяла, чтобы иметь возможность дотронуться до кожи Ша. Мне это было необходимо.– Как ты?

– Решил вопрос, донимавший меня, и Неблагой двор, последние пару лет. Все в порядке. Спи,– вернув мне мою же фразу, Нимед крепче обнял и уткнулся носом в макушку.

В носу чуть щекотала от запаха мыла, смешанного с ароматом пряного сидра и кожи Ша. Все тело, стоило сделать глубокий вдох, словно наполнилось теплом и каким-то светом. И пусть я все еще расслабленно и даже лениво не желала открывать глаза, ладони сами собой заскользили по теплой коже мужчины вверх, вниз.

– Хлоя, отдыхай. Ты устала,– прижав мою руку своей, попытался утихомирить меня Нимед, но у меня было какое-то совсем неуспокоительное настроение. Видно, переживания все же требовали выхода. Хотя слезы тут были совершенно не при чем.

Спустившись чуть ниже по твердой груди, я втянула носом дурманящий и ставший таким родным, чувствуя, как отступает сон.

– Какая ты неугомонная,– фыркнул Ша, позволяя рукам скользнуть по спине вверх, вниз, прижимая меня все крепче. Виска коснулись губы, спускаясь по скуле, вынуждая поднять голову для поцелуя. Медленного, томного и такого нежного, что по коже волной пробежались мурашки.

– У тебя еще есть шанс выспаться,– вкрадчиво, сипло прошептал Нимед в самые губы.

Теряя остатки терпения, я только усмехнулась, прижимаясь сильнее. Желая быть еще, еще ближе.

– Ты слишком много болтаешь сегодня.

Вот ту не вытерпел уже Нимедасофер.

Меня опрокинули на спину, придавив к постели. В темноте сверкали синие глаза, полные искр, и в полумраке на мгновение удалось рассмотреть клыки. А потом мне стало не до того.

Сегодня мне не позволяли делать ничего, словно Ша задался целью свести с ума одну человечку. Легкие нежные касания, крепкие, на грани боли, объятия. Поцелуи, доставшиеся каждой частичке тела, заставляющие кожу пылать.

Сознание куда-то уплывало, перед глазами вспыхивали огни, не давая полностью потеряться в происходящем. Я чувствовала себя натянутой, гудящей струной, что должна вот-вот лопнуть. Дыхание сбилось, легкие горели, пальцы цеплялись за широкие плечи Ша, пытаясь не потерять опору окончательно, не утонуть в этом водовороте. До тех пор, пока меня не накрыло сияющей, сносящей все на своем пути, волной.


– Хлоя? Хлоя, ты в порядке? – встревоженный голос Ша доносился как через подушку. Шеки касались теплые пальцы, легко похлопывая. Перед глазами плясали искры, а в теле не чувствовалось ни капли силы.

Едва шевеля языком, я тихо прошептала, чувствуя себя практически абсолютно счастливой.

– Обними меня, – ответом на мой хрип стал тихий смешок. Нимедасофер устроился рядом, подтягивая меня ближе к себе, в безопасные и уютные объятия.

– Сластена,– проведя ладонью по моим волосам, пробормотал Ша.

– Угум, – я была согласна сегодня со всем, чем угодно. Только бы и дальше так лежать, чувствуя себя сытой и защищенной.

28.1

Глав 29. Тепло пришло как-то очень неожиданно. Еще пару дней назад холодный ветер гнул деревья, а тут, стоило выйти на двор, как со всех сторон послышались странные щелчки. Пришлось несколько раз обойти двор по кругу, подставляя лицо солнцу, которые изрядно припекало, пока стало ясно, откуда этот звук доносится.

Шишки. На соснах с треском, выпуская семена, раскрывались шишки. Проживя несколько лет на окраине леса, мне не доводилось до этого слышать подобного.

Порыв ветра напомнил, что зима еще не до конца отступила с этих земель, заставляя плотнее укутаться в шарф, но это не могло испортить настроение. Не в такой солнечный день.

– Хлоя? Ты во дворе? – почувствовав, как внутри поднялась волна радости, повернулась к поместью. Теперь Нимед проводил здесь куда больше времени, частенько успевая завтракать со мной и пошедшим на поправку Мукешем, и почти всегда ужиная с нами.

Подойдя к крыльцу, я с удивлением посмотрела на гостей. Пять, не шесть, гоблинов, разного возраста, включая не замеченного сразу мной малыша, что прятался за длинной материнской юбкой, склонились в поклоне.

– Это клан Мукеша,– представил Нимед, и его темные, плотные и почти непрозрачные крылья проявились на миг искрами, тут же исчезнув. – Последние события показали, что мне не стоит взваливать все на одного помощника, если я не хочу с ним распрощаться навсегда.

При этих словах дворецкий позволили себе недовольно фыркнуть, демонстрируя способность выполнить все указания, но было видно, что гоблин скорее доволен таким решением хозяина.

– Да и скоро лето, а значит работы тут будет куда больше,– закончил Нимед, почему-то глядя на меня вопросительно.

– Ну, –теряясь под таким количеством внимательных и сосредоточенных взгляд, я переступила с ноги на ногу,– если ты так считаешь…

– Ты со мной несогласна? – как-то подозрительно сощурился Ша, а толпа гоблинов шокировано выдохнула. Кто-то даже вскрикнул, прижав ладони к груди, словно я выгоняла их из дома.

– Нет, почему же,– чувствуя себя все более неловко, пролепетала. Это походило на то, как мама принимала или нет прислугу, приглашенную для смотра отцом, когда мы еще жили в столице. Но было все это так давно, и никогда не касалось меня, что теперь я просто терялась. – Если ты решил, что так нужно…

– Но я спрашиваю тебя, будешь ли ты против.

– Хозяйка, –вперед, не давая мне ответить, вышла низенькая гоблинша с на удивление миловидным лицом для их вида,–мы хорошие работники, послушные. Наш клан всегда служил этому дому. Только после Амисси Донум Вита, когда старые хозяева ушли, молодой господин Нимедасофер и его сестра решили, что нас слишком много. Мы не могли оспорить приказ. Но это были тяжелые годы.

– Так я же… – отступив на шаг под таким давлением, я растерянно посмотрела на Нимеда. Все шло не совсем так, как я предполагала. – Я разве против?

– Решение может принять только хозяйка, а Тенебрис теперь живет далеко,–словно это было само собой разумеющееся, пожал плечами Ша. – Обычно дом справляется со всеми нуждами, но появление плесени, которую не заметил ни я ни Мукеш, занятые другими делами, и само нападение на дом… Это не допустимо. Так что… Ты примешь их?

– Нимед,– обойдя гоблинов, который встревоженно поглядывали на меня, но больше не пытались нарушить тишину, я подошла к мужчине,– это все мне кажется неправильным. Если я уйду… когда я уйду…

Голос немного сорвался, и я не смогла продолжить фразу. Внутри все сжалось, словно ребра сдавило кольцами. Нимедасофер, подняв ладонь, легко и нежно провел по щеке костяшками пальцев.

– А если ты не уйдешь?

– Но ты же сам говорил. Только до Бьяльтина,– на глаза неожиданно навернулись слезы, хотя и пыталась не позволить им пролиться.

– Я говорил, если сама захочешь. Ты можешь остаться. Всегда могла, даже тогда, когда только появилась. Теперь же и вовсе решение принимать только тебе. Ты об этом забыла?

– Нет, я помню,– немного глупо проморгавшись, выдала я, в целом, не будучи так уж уверена в собственных словах.

– Я так и подумал. Но мы можем обсудить это позже. А сейчас, – Ша тепло улыбнулся, и повернулся к встревоженным, ожидающим решения, гоблинам, – скажи, пустишь ли ты их в дом.

– Они жили тут раньше? – мне было любопытно.

– Да. Все, кроме мелкого. Он родился позже, – кивнул Нимед.

– Тогда как я могу им отказать? Проходите.

Сделав приглашающий жест, я отступила чуть в сторону, пропуская семейство.

– В основном они сами знают что делать, – добавил шепотом Ша, ни иногда нужны подсказки и принятие каких-то решений от хозяйки. Выбор цвета штор, цветы на перила. Это не совсем то, чем я привык заниматься, так что попрошу тебя приглядеть за этим. Это ведь несложно?

– Думаю, что нет,– все еще немного нервничая от новой роли, покачала головой.


**

Даже не предполагая, что в поместье может быть столько работы, я с удивлением смотрела на то, как за несколько часов мыльной пеной покрылись все стены, и как, повинуясь несильной гоблинской магии, по полу заскользили губки и щетки, взявшиеся откуда-то в неимоверном количестве. Из каминов ведрами вытягивали золу, а затем чистили со скребками трубы. И при этом всем, меня практически насильно усадили в большое кресло у подножия лестницы, сунув в руки чашку ароматного чая, выставив в роли надзирателя.

Мне даже показалось, что Силамин, старшая гоблинша клана, намеренно устроила это все в качестве «показательных выступлений», чтобы у меня не оставалось никаких сомнений в правильности принятого решения.

– Ух,–вытирая брызги пены с лица, выдохнула Силамин через пару часов работы,– нельзя, конечно, оставлять такой дом без нормальной заботы на столько лет.

– Мне казалось, что тут довольно чисто,– призналась я в собственной невнимательности, разглядывая изменения. И сказать, что они были значительными, у меня как-то не получалось.

– Дело не в обычной грязи и пыли, хозяйка,– наставительно отозвалась Силамин, вытирая руки о фартук. – С ней-то дом справляется сам. Но тут так много чар, и столько магии постоянно крутится, что она оседает на стенах. И особенно в печных трубах. Вы ее не замечаете, но она как лед, прирастая слоями, сковывает дом. Враги нашего хозяина еще и поэтому сумели пробраться вовнутрь. В нормальном состоянии никакая плесень не разрослась бы достаточно сильно, чтобы заглушить защиту.

– Я этого не знала, – призналась, совсем иначе глядя на происходящее вокруг.

– Ничего, научитесь. Это не так сложно, как кажется,– изобразив что-то, что должно было означать доброжелательную улыбку, кивнула Силамин. _____________________ Дальше Бьялтин. Надеюсь, я впишусь в полтары главы и эпилог ( мученический вздох автора, у котрого не поещается история в запланированный объем) Мне очень печально, что я все еще не могу вам отвечать(

28.2

Через несколько дней интенсивной уборки, которая неожиданно утомила и меня, хотя в мои задачи входило только наблюдение и контроль, дом вдруг преобразился. Это случилось настолько неожиданно, словно убрали мутное, серое стекло, через которое я смотрела на поместье до того.

Сухие шуршащие листья теперь не вылетали за пределы портальной комнаты, камины горели ровно, не позволяя дыму растекаться по дому. Цветы на перилах благоухали, и все вокруг просто светилось уютом и благополучием.

И во всей этой суете вдруг оказалось, что пришло время праздника.

Одним утром вместо привычного наряда меня ожидало нечто яркое и пестрое, словно собранное из лоскутьев ткани всех возможных цветов. После несколько минут разглядывания наряда на вытянутых руках, я в недоумении повернулась к двери.

– Силамин! – можно было не повторять. Серьезная и спокойная, гоблинша являлась через две минуты, словно всегда находилась рядом. С ее появлением в доме все работало идеально, а я начинала ощущать себя не просто бесполезной. Но даже лишней.

– Да, хозяйка

– Что это? – я указала на юбку, весьма смутно напоминающую одежду из-за невероятного сочетания цветов и многослойности.

– Ваш праздничный наряд,– с достоинством отозвалась Силамин

– А разве он не долженвыглядеть хоть немного приличнее?

– Это же Бьялтин, хозяйка. Праздник весны и бога Белена, врачевателя. Говорят, он мог вылечить любую болезнь или рану, просто обернув ее тканью нужного цвета. Потому наряды Ша, и светлых, и темных, в этот день больше похожи на ворох длинных цветных тряпок.

– Я этого не знала,– теперь наряд выглядел не столь печально, но все равно, в то, что это одежда для праздника, верилось с трудом.

– Не переживайте. Всему свое время, – словно какой-то заговор, в который раз повторила Силамин.

– Я не переживаю. Мне скоро возвращаться домой. Может, даже сегодня, –чувствуя, как у горлу подкатывает комок, пробормотала я.

– Глупости. Хозяин же сказал, что вы можете остаться,– фыркнула гоблинша, словно по ее мнению это было глупо даже обсуждать.

– Да. Но он так и не сказал, что этого хочет,– выдохнула я с какой-то внутренней обидой.

– Не понимаю, зачем все так старательно усложнять? Того, что хозяин делает для вас вполне достаточно, чтобы услышать нужные вам слова, стоит только закрыть глаза,– недовольно, начиная сердиться, тихо произнесла Силамин.

– Но он не сказал,– упрямо, неожиданно почувствовав себя слепой в мире зрячих, вновь не понимая чего-то, что для всех остальных ,кажется, было само собой разумеющееся, возразила я.

– Люди,– покачала головой Силамин, словно не понимала меня так же, как я ее. – Вам потребуется пара лет, чтобы научиться мыслить, как Ша. Но не переживайте. Этому не так трудно научиться, как кажется.

Посчитав разговор завершенным, гоблинша ушла дальше заниматься делами, оставив меня разбираться с нарядом.


**

Вечером, когда вернулся Нимед, мы не отправились во дворец, как я ожидала. Вмесмто этого я, Ша и весь гоблинский клан, разодетые во всевозможные цвета, с сотнями цветных лент, пришитых к курткам, вышли со двора через маленьку, не замеченную мной ранее, калитку. Она пряталась с другой стороны сал=да между густыми зарослями, и закрывалась большим, витым ключом, который принес с собой Нимедасофер.

Держа меня за руку, толкнув кованую решетку с цветочными узорами, Ша повел по узкой,ю заросшее тропинке. Идти пришлось довольно долго, но прекрасная погоди и пение птиц, которые пели во всю мощь, после такого долгого молчания, делали прогулку приятной.

– Куда мы? – я не знала даже половины правил этого торжества, но внутри поднималось воодушевление в ожидании чего-то торжественного и правильного.

– Нужно отойти чуть дальше от источника дома,– пояснил Нимед, помогая переступить через бревно, перегородившее тропу. – Сегодня он должен обносить свои силы, и нам лучше не быть рядом.

Я кивнула, рассматривая Ша так, словно увидела его впервые. Эти пестрые, немного нелепые тряпки придавали грозному и всегда такому серьезному Нимеду совсем другой, несколько игривый вид. Волосы, стянутые в небрежный хвост на затылке какой-то лентой, блеск в глазах и отсутствие тревожной морщинки между бровей. Словно передо мной был совсем другое существо.

Деревья и кустарники расступились неожиданно. Я чувствовала, что тропинка ведет вверх, но не ожидала, что мы внезапно окажемся у подножия холма. Покрытый травой, без единогокустика, он словно появился из ниоткуда за очередным поворотом.

Поднявшись на вершину, я с удивлением огляделась. По центру, сложенный из сухих веток, стоял шалаш-костер, а я трех десятков шагов от него –длинный стол, на котором высилось множество довольно простых холодных блюд и пара кувшинов.

– Бьялтин – это семейный праздник, пояснил Нимед, подводя меня к середине стола и помогая усесться на длинной лавке. Рядом размещались гоблины. – В отличие от Йоля, его принято проводить вот так: на свежем воздухе, подальше от врагов и недоброжелателей. Как символ смены времен года. Как начало цветения и новой жизни.

–Но разве на во время Йоля колесо раскручивается? – я попыталась вспомнить то, что мне рассказывал Н имед про ночь, когда я видела гигантского кота.

– Да. Но оно не станет крутиться дальше, если ему не придать сил.

Нимед отошел в сторону костра. Оглянувшись на присутствующих, Ша, словно бы и не был хозяином поместья, отвесил изящный поклон все нам. Повернувшись к шалашу из сухих веток, Нимедасофер птоборс=мотал что-то на незнакомом мне языке, а затем в центре костра, без всяких щелчков пальцев и искр, вспыхнуло пламя. Яркое и голодное, оно громко и радостно затрещало, пожирая ветки.

Несколько минут простояв перед огенм, словно опасаясь, что оно может потухнуть ,Нимедасофер вернулся к нам, заняв свое место рядом с о мной.

Я смотрела на то, как в темнеющее небо поднимаются искры, смешиваясь со звездами. Слушала стрекот птиц и треск костра, и чувствствовала, как внутри поднимается радость, вытесняя все тревоги.

– Ты останешься со мной? –пламя больше не гудело, мирно потрескивая. Небо почернело и за пределами светового пятна было сложно что-то разглядеть, когда Нимед задал свой вопрос.

Я не сомневалась, хотя сердце загрохотало с удвоенной силой.

– Да.

Ответ сорвался с губ легко, словно другого варианта и быть не могло. Две буквы сложились в короткое «да», не позволяя мне задуматься ни на мгновение.

Нимедасофер спокойно кивнул, глядя на пламя, и протянул мне ладонь. Вложив свои пальцы в его крупную руку, я почувствовала, как на запястье сомкнулся холодный металл, тут же перенимая температуру тела.

– Их должно быть два,– спокойно пояснил Ша, не глядя на меня, а следя за тем, как гоблины вытянули откуда-то из-под стола инструменты заиграв простую и веселую мелодию.– Браслетов. На каждой руке по одному. Чтобы ты могла спокойно впитывать силу источника и магию Ша. Чтобы была под защитой. Чтобы стать одной из нас однажды.

–Ты уверен? – я с интересом рассматривала браслет, который медленно растворялся в воздухе, становясь сперва прозрачным как стекло, а потом и вовсе исчезая.

– Абсолютно, – сбоку мне было видно в свете костра, как губы Нимеда растянулись в невероятную счастливую и по-мальчишески беззаботную ухмылку. –С первого момента знал, что ты перевернешь мой мир вверх дном. Только не был уверен, до какой степени.

Мне не дали возмутиться, потянув вверх, поднимая с лавки. Ша точно знал, в какой именно момент я выйду из себя, и успел предотвратить скандал.

–Идем танцевать. Такая ночь…

А после полуночи, когда костер почти догорел, со стороны поместья в небо ударил яркий голубой луч. Размытый и нечеткий, он был словно наполнен искрами, стремящимися вверх.

– Источник обносился. С Бьялтином нас всех,– тихо произнес Нимед, прижимая меня ближе и согревая от ночного холода.

Когда сияющий поток, идущий из нашего поместья перестал затмевать все вокруг, я оглянулась и с удивлением увидела еще не меньше десятка таких, более далеких огней, уходящих в небо. И не думала, что в этом лесу живут еще Ша.

Впрочем, как оказалось, я знаю об этом мире катастрофически мало, так что придется многому учиться. А это обещает быть весьма интересным. ___________________________________ ну, по моим меркам остался только эпилог. нормальный такой, но все ж.кажется, я рассказала обо всем, о че планировала. что скажете?

Эпилог


– Хлоя, если ты будешь дергаться, то я не смогу сделать красиво,– Тенебрис недовольно ворчала, стоя рядом на коленях и пытаясь прицепить к платью очередную нужную ерундовину. Их всяких бусин, подвесок, костей, было столько, что еще немного, и я просто рухну на пол.

– Может, хватит? – в который раз, не особенно надеясь на успех, спросила я. Но золовка, недовольно зашелестев крыльями, даже не стала отвечать. Ей тоже было непросто делать все это в праздничном наряде да еще одной рукой.

– Потерпите немного, хозяйка,– размеренно покачивая колыбельку, говаривала, кажется нас обеих, Силамин. Сын спал беспокойно последние пару дней, словно чувствовал мое волнение.

– И все же, нужно было еще немного подождать. В тебе слишком много от человека,– Тенебрис, приняв помощь одной из Эдлиназары, медленно поднялась.

– Если Нимед с Кетудриавилем все высчитали верно, то в следующий раз получится не раньше, чем через год,– королева, приглашенная в числе немногих гостей на праздник, оказалась весьма милой, хоть и тревожной женщиной. Впрочем, тут у каждой был весьма своеобразный характер.

– А я столько ждать не могу,– чувствуя, как нестерпимо тянет к земле платье, выдохнула я.

– Тебе решать,– все же не согласилась Тенебрис, поглядывая с неодобрением, а затем, словно устав от этого разговора, который длился уже месяца три, повернулась с колыбели.– Было бы все же лучше родить еще одного малыша, а уже потом…

– Шанс на второго ребенка есть и в дальнейшем,– упрямо поджав губы, напомнила я.

– Да, но куда меньший. У нас с Нимедом разница почти в сотню лет. И то, я бы не родилась без вмешательства богини. Уж слишком мало к тому времени в маме осталось от человека.

– Я уже решила, Тернебрис. Поздно что-то переигрывать.

– Еще бы,– фыркнула золовка, кажется, наконец соглашаясь. – Если мне придется еще раз вешать на тебя все эти элементы, я просто свихнусь.

Хмыкнув, соглашаясь с феей, я попыталась поднять руки, чтобы посмотреть на часть украшений, но это не получилось сделать.

– Да, многовато.

В дверь постучали, и дождавшись разрешения, в комнату заглянул Мукешь. Одетый в праздничный фрак, гоблин торжественно поклонился.

– Вас ожидают.

Тенебрис и Эдлиназаре пришлось поддерживать меня под локти, чтобы я смогла спуститься по лестнице и остаться целой. Даже ноги, прижатые тяжеленным подолом, едва удавалось переставлять.

– Напомните-ка мне еще раз, зачем все это?– тихо, стараясь отвлечься, спросила у сопровождающих меня Ша.

– Это нужно для того, чтобы защитить твое человеческое тело. В нем еще недостаточно силы Ша. Хотя ты поглощаешь окружающую магию с невероятной скоростью, но пока не сумеешь уберечься от силы крыльев без амулетов.

– Они возьмут на себя часть удара,– поддержала Эда.– Магия должна пройти сквозь тебя и слиться с душой и телом. Но даже с амулетами тебе понадобится не менее месяца, чтоб привыкнуть к крыльям. Может, Тенебрис и права, стоило немного подождать, пока младенец подрастет.

– Оставь. Она достаточно упряма, чтобы быть женой моего брата, так что в ней хватит сил и на это. Справится, – со смесью раздражения и удовольствия прервала королеву Тенебрис.

Во дворе, под цветущей глицинией, бирюзовым песком был выведен тонкий, красивый узор. Замкнутый круг со множеством завитушек и каких-то непонятных символов, в центр которого предлагалось стать мне.

– Только рисунок не зацепи,– прошептала на ухо Тенебрис, помогая поднять подол юбки,– брат его все утро рисовал. Ручками. Если испортим, придется переделывать.

Встревоженно сглотнув, кинула быстрый взгляд на золовку, желая убедиться, шутит ли та, и медленно, стараясь не зацепить ни песчинки, переступила первую линию узора.

Погода радовала. Это была моя вторая весна здесь, среди Ша и прошедший год выдался сложным для нас всех. Пусть Нимед и Кетудриавиль разобрались с видимыми врагами, но их стало не сильно меньше. Затаившиеся в тенях, многие ждали подходящего момента. Но жизнь продолжалась, и страх больше не мешал спать по ночам, а дом всегда находился под защитой.

Не сколько раз мне даже удавалось выбраться на большие ярмарки к гоблинам, больше похожие на цирковые представления, полные смеха, еды и колдовства. Пару раз побывала в гостях у Тенебрис. Правда, выяснилось, что мое тело не в силах выдержать переход через врата, которые ведут в мой родной мир. Пока не в силах.

Нимедасофер откладывал церемонию, как мог, но я была непреклонна. С того момента, как золовка сообщила, что ее рогатые родичи могут помочь мне повидать семью, сердце стучало в нетерпении. И теперь от этой возможности меня отделял лишь шаг. И пусть мне придется принять крылья чуть раньше, чем обычно, но я была готова.

Все проходило в торжественной тишине, нарушаемой только пением птиц и шелестом листвы. С глицинии сорвалось несколько лепестков, медленно опустившись на песочный узор под моими ногами.

Рассматривая лепестки, я не сразу заметила, как рисунок под ногами начинает светиться. Скорее почувствовала какую-то легкую вибрацию, а уже потом обратила внимание на то, как меняется песок, словно бы спаиваясь вместе. Он плавился, и из неоднородно массы становился тонкий стеклянным узором, светящимся голубым.

Со стороны дома, к нам шли Нимед и Кетудриавиль, сопровождаемые Мукешем. Мой Ша, строгий и прекрасный в своем темном камзоле, нес длинную колбу, внутри которой трепетали нежные полупрозрачные крылья, осыпая дно емкости лиловыми искрами.

В животе от волнения словно вспорхнули бабочки. Это были самые красивые крылья, что мне доводилось видеть у Ша. Резные, с тонким, кружевным краем. Словно из сказок.

В полном молчании феи остановились в десятке шагов от светящегося под моими ногами узора, и Нимед провел ладонью по колбе. Тонкое стекло медленно растаяло, как лед под июльским солнцем, и крылья на миг зависли в воздухе. А затем, превратившись в яркую лиловую искру, рванули ко мне, с силой ударив в грудь.

Сердце вспыхнуло жаром, который волнами растекся по всему телу, выкручивая конечности. Это длилось всего мгновение, и столь же неожиданно схлынуло, оставив ощущение легкости какой-то эйфории.

Опустив глаза, я с удивлением поняла, что все амулеты, что так старательно крепила а мою одежду Тенебрис, просто сгорели и осыпались пеплом на землю припорошив остывающие узоры под моими ногами. Оттого мне и стало так легко.

– Хлоя? Как ты?– Нимедасофер с тревогой смотрел на меня, не решаясь подойти ближе, чтобы не нарушить единения с новой частью тела, которая пока ощущалась как большой плащ за спиной.

– Странно,– честно призналась. Я ожидала чего-то более масштабного. Может, больше искр, или каких-то вспышек. Больше боли и огня.

А все вышло как-то так просто и естественно, что я не могла поверить в реальность произошедшего, хотя и готовилась к этому дни многие месяцы.

– Мне кажется, что они были там всегда. И почему мы раньше это не проделали? – произнесла, пытаясь заглянуть себе за спину, чтобы рассмотреть, насколько мне подходит, или нет, это великолепие, когда услышала тихое хихиканье, переросшее в безудержный хохот.

Обернувшись на звук, увидела Тенебрис, согнувшуюся едва ли не вдвое. Кое-как, сквозь смех, вытерев выступившие слезы, золовка произнесла:

– Из твоей жены получилась прекрасная Ша, брат. Такая непосредственность и легкость бытия очень нужна нашему миру. Мы слишком свыклись со своей исключительностью и силой. И именно это нас едва не погубило.

Рядом фыркнула Эда, а за ней и Кетудриавиль. Видно, в словах Тенебрис было что-то, чего я не понимала до конца, но это и не было важно. Я чувствовала себя дома. Я была счастлива здесь, среди этих странных созданий, что приняли меня так спокойно и уверенно, словно я должна была быть здесь. И пусть все сложилось не сразу, но все вышло как нельзя лучше.

А теперь у меня еще и появилась возможность наведаться в гости в родительский дом.

А что еще надо для счастья одной маленькой женщине, которой только что подарили крылья?



Конец.


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • 24.1
  • 24.2
  • 24.3
  • 24.4
  • Глава 25
  • 25.1
  • 25.2
  • Глава 26
  • 26.1
  • 26.2
  • Глава 27
  • 27.1
  • 27.2
  • 27.3
  • 27.4
  • Глава 28
  • 28
  • 28.1
  • 28.2
  • Эпилог