Сага о розах. Книга первая [Елена Тихомирова Элтэнно] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Элтэнно. Хранимая Звездой Сага о розах. Книга первая

На пути, усыпанном алыми розами,

не видна кровь раненых их шипами.


Элтэнно Х.З.



Пролог


– Нет, Омико. О нет! Оставить здесь тебя не смею, ведь это мне как перестать дышать! Я перед смертью лютой не сробею, и не кори отныне, что предал я тебя тем, что люблю. Мне предков честь не даст сбежать. Я не могу избранницу свою на растерзание чудищу оставить.

От этих слов едва не разорвалось моё сердце. Горло сдавило так, что нечем уж дышать и не сказать ни слова. Слезами мне омыть лицо лишь оставалось снова. Печали рек сами собой нашли исток в очах – за суженого испытала я настоящий страх, а потому к своим похолодевшим вдруг губам прижала я его прекрасные ладони и, за окошко указав по утру розами украшенной кареты, тихо напомнила о ждущем нас драконе.

– О милый Ортольд, так сладки твои слова. Они как мёд, но смерть они не остановят. Твой враг коварен и немилосерден. Бесчестен он и пользуется тем. Ты погляди какое войско он собрал затем, чтобы меня забрать в день нашей свадьбы. Так я прошу тебя, не смей дать позлорадствовать ему над нашим общим горем – я не хочу оплакивать любимого за морем. Беги, пока твой верный Гульд ещё способен укрыть тебя от гибели ужасной. Молю от сердца всем, что в этом мире важно – беги и не позволь невесте узреть расправу над собой.

– Нет, Омико. Постой! Уж коли хочешь ты, чтоб я бежал, так дай мне свою руку. Мы вместе скроемся от глаз мерзавца и…

– Я вижу лишь разлуку! Ты ведаешь прекрасно, что скрыться нам вдвоём сама судьба мешает. Не ты ли говорил, что не отступится коварный зверь и станет вслед лететь за нами?

– Да, говорил. Но я дерзну. Богами благославлён был мой союз с тобой. И что зовёшь, краса моя, судьбой, то люди создают своими лишь делами.

– Клыки его похожи на ножи.

– Так разве я боюсь, пронзённым быть клыками? Есть жало у меня, смотри.

Мой милый Ортольд руку возложил на рукоять меча. И знала я, что выхвати его из ножен он, как биться сгоряча ему придётся с целой сотней. Как храбр он. Как смел! Наверное, из-за того сдалось ему так быстро моё сердце… Вот только ни один смертный герой не справится с тем негодяем мерзким, что возжелал украсть невесту, считай что, с её свадебного ложа.

От трепета мурашками покрылась кожа, и вместе с тем решилась я на шаг отчаянный. Последний. Прильнув к любимому, как будто в просьбе ласки, я с пояса его сорвала нож! По телу тут же пробежала дрожь. Но, как возможно то, отрезала ножом я косу, а после, словно розу в дар, и волос свой любимому отдала.

– Раз жрец не завершил наш свадебный обряд, так я его отныне завершаю! Теперь жена тебе я до последних дней твоих, но волею богов взамен ты мне за то одно желание должен.

– Нет, Омико. Молчи! – всё понял милый Ортольд, страшась, что вопреки традиции не попрошу я сына.

– Мне горько от того, что ждёт тебя кончина. Останься в свадебный наш день живым, о муж мой. Уходи!

– Не будь ты женщина, так вызвал бы на бой тебя. Меня лишили чести!

– Зато ты будешь жив.

– Да что мне с этой лести?

Но после муж, немного присмирев, к себе прижал подарок, что сделал наш союз святым и завершённым.

– Отныне быть мне дважды оскорблённым, но стану, Омико, с тобой искать я встречи всё равно. Ты та, которую люблю. И пусть запрещено, пойду я за тобой на острова драконов.

– Лишь поцелуй уверит меня в том, что справишься ты со своим обетом.

– Смотри, я алой розой Гилбертов клянусь, что в преисподнюю спущусь, но будет час и под небесным светом с любимой снова я соединюсь.

– Клянёшься?

– Да, душа моя. Клянусь!

Я верила ему, хотя предчувствовала горе. Судьба готовила, что вскоре я в поцелуе страстном не с мужем, а с истинным чудовищем сольюсь…


Из сказаний «Последние дни миров»

Часть первая. Когда расцветают розы

Глава 1


Омико Иви ван Крауд была третьим ребёнком Альта ван Крауда – лишённого должности одного из судей провинциального города Омьграда. И, стоит сказать, Альт недолюбливал свою странную девочку. Сначала потому, что его мать настояла назвать её дикарским именем бабушки, а потом за тихий простодушный характер. Омико восхищалась не драгоценностями и роскошными платьями, а невзрачными буквами в книгах. Не умела хитрить там, где следовало. Пока другие его дочери заигрывали с достойными кандидатами в мужья, она интересовалась скучными науками. Омико были безразличны танцы и музыка, так что в своё время он строго-настрого запретил обучать её таким дисциплинам как история и физика – ни к чему не развивать неподходящие для женщины качества. Но дочь всё равно целыми днями сидела в библиотеке вместо того, чтобы учиться правильно флиртовать или познавать другие секреты женской мудрости.





«Будущая гусыня», – с неприязнью частенько думал он, глядя на то, как улыбчивая Омико с энтузиазмом суетится по домашнему хозяйству.

Всего у этого жестокого, неприятного и порядком постаревшего мужчины было четыре дочери – не такое уж богатство для мира, где сила рода исчисляется сыновьями. А потому своё пренебрежительно холодное отношение к Омико Альт ван Крауд сохранял до тех пор, покуда обе его старшие девочки и жена не умерли от тифа с разницей в несколько дней между друг другом. Это заставило вдовца посмотреть на дочь иначе, однако семейного сближения не произошло. Момент был упущен – Омико слушалась своего отца, но не любила. Она держалась отстранённо, и её поведение всерьёз обеспокоило его. Но ненадолго. Ведь его по-прежнему раздражал её характер, да и, как выяснилось, младшая дочурка, Сабрина, далеко не дурочкой оказалась. Кроме того, эта малышка души в нём не чаяла, поэтому в ней он нашёл для себя отраду. Именно в ней он видел будущее своего рода.

Вот только это будущее виделось бывшему судье непростым. Увы, Альт ван Крауд вместе с женой утратил доверие градоправителя. Уж слишком горе подкосило его. Он стал вспыльчивым, часто вёл себя сумасбродно, разговаривал сам с собой и в результате, всего через год после смерти любимой, остался без хлебного места.

Само собой, он по-прежнему был достаточно богат, чтобы вести более‑менее привычную для себя жизнь, но отсутствие влиятельной должности лишило его достойных друзей. Двое из них даже с облегчением вздохнули – смерти старших дочерей Альта освободили их сыновей от помолвок с не очень-то выгодными невестами без урона по репутации. Так что мужчина был всерьёз обеспокоен проблемами своего осиротевшего семейства. И если вернуться к Омико, то ей было двенадцать, когда его положение всерьёз пошатнулось. Ей не хватило всего двух месяцев, чтобы пойти на свой первый бал.

И что теперь?

Она уже достигла восемнадцати, а до сих пор ни разу не выходила в свет. Альта ван Крауда и его семейство больше никуда не приглашали!

– Омико, – подошёл он к девушке, развлекающей себя чтением в саду на скамье, возле которой готовился расцвести куст её любимых роз, алых как кровь.

Омико тут же оторвалась от книги. Она подняла на него вопросительный взгляд, и он в очередной раз едва сдержал печальный вздох. Пусть эта девочка пошла лицом в его собственную мать – симпатичную, но не более того особу, однако лазурные глаза ей достались от его красавицы‑жены. Омико единственная из всех его дочерей не была черноглаза. Ему было даже жаль, что та, как Сабрина, не унаследовала золотых кос. Быть может, если бы волосы Омико не были черны как ночь, тогда бы к нему пришли сваты. А с одними глазами, что смотрят не по сторонам в поисках мужей, а не отрываются от книжек, толку мало. Большая удача, что у Омико появился шанс не просидеть всю жизнь в старых девах. Счастье, что помочь ему решила сама судьба.

– Да, папа? – между тем спросила девушка. – Сабрина опять начала рыдать, что завтра у неё не будет дня рождения, как ей хочется? Мне пойти её утешить?

– Нет, дело не в этом.

– А что?

– Вскоре к нам приедут гости. Они будут жить у нас несколько дней и мне бы хотелось, чтобы ты была приветлива с ними.

Просьба была необычной, поэтому Омико насторожилась. Точнее сперва насторожилась, а затем начала подозревать. Ведь зачастую так проходили смотрины невесты. Жених в обществе одного-двух друзей или родственников по какой-либо причине – охота, деловая надобность, оставался жить под крышей дома, где рассчитывал обрести жену, а там присматривался к ней. И если девушка его устраивала, то в дальнейшем оговаривались брачные договоры.

– Кто-то мной заинтересовался? – спросила побледневшая Омико.

– Дракон, – тихо ответил Альт и, глядя в округлившиеся от удивления глаза дочери, сам не веря в своё счастье, воскликнул. – Тебе невероятно повезло, моя девочка!

– Но драконы не могут интересоваться мной. Я ведь даже не аристократка.

– Зато ты родилась под счастливой звездой, – рассмеялся Альт ван Крауд. – Место и время твоего рождения сделали тебя одной из тех, кто может стать женой Хранителя Неба. Небывалая честь!

– Но они предпочитают аристократок! – жалобно простонала Омико, и мужчина наконец‑то понял, что дочь не растеряна, а в ужасе. Это его разозлило.

– Не твоего ума дела, почему кто-то позарился на такую дуру как ты! – грозно рявкнул он, но про себя подумал, что девочка права. Не иначе более благородные девицы чем‑то не привлекли холостого дракона. И хорошо бы узнать, что именно ему в них не понравилось. Надо всё-таки выдать Омико замуж.

Альта ничуть не смущало, что в этом случае он больше никогда не увидит дочь. Да, пусть женихи‑драконы увозили своих невест в края, куда не имела права ступить нога человека, но выкуп-то они платили более чем богатый. Да и престижно такое «родство» было. Что ему до Омико, до этой странной тени, ходящей по его дому? Главное, у Сабрины появится шанс стать женой достойного человека.

– Кто он хотя бы? – едва не плача, прошептала Омико. – Добр ли он? Что о нём говорят?

– Я пока не знаю о нём ничего. Мне даже не сказали его имя.


***


Оставим ненадолго юную мисс Омико Иви ван Крауд. Её печали и терзания в те дни достойны целой повести, но наша сага не о девушках, мечтающих о взаимной любви. И даже не о мужчинах, решивших вместо долга последовать зову сердца.

Нет, мой дорогой читатель. Перед тобой история о чести, о предательстве, о братстве. О том, как жажда власти и себялюбие может разрушить вдребезги всё то, что казалось незыблемым. О том, как выросший из сорного семени цветок ненависти расцвёл алым цветом крови.

Но плодородную почву для беспощадной войны подготовила чистая любовь, а потому ей нельзя не уделить внимание. В первой части повести «Сага о розах» автор обязан рассказать, как зародилось это глубокое чувство. Иначе не принять упрямство, стоившее жизни всему человечеству.

Так что, мой милый читатель, снимай скорее бренные оковы собственного тела. Представь себя бестелесным духом, для которого не существует привычного хода времени или границ миров. Поднимись высоко к солнцу, искупайся в его лучах. Устремись ещё выше и окинь взором бесконечное ледяное пространство космоса. Здесь столько звёзд! Столько планет и историй. Но нам нужна вон та. Идём же за мной скорее! Вот он этот мир и давай же, давай! Через грозовые тучи кометой бросимся мы к его поверхности. Вот сюда, в эту часть материка, где расположен скромный провинциальный городок – Омьград. Среди паутины его улиц стоит двухэтажный особняк, уже порядком обветшалый. Но не надо сосредотачивать внимание на внешнем виде дома. Лучше смотри туда… Да-да, туда, где возле крыльца застыла фигурка миниатюрной девушки с чёрными волосами и ясными, как лазурь, глазами. Приблизимся к этой красавице сродни лёгкому дуновению ветерка. Мы ничем не выдадим своего присутствия. Никак и никого не побеспокоим. И всё же украдкой подслушаем тайные девичьи мысли.


***


Мои руки и ноги дрожали. Я ужасно нервничала, стоя рядом с отцом в ожидании гостей. Пальцы то и дело начинали теребить нарядное платье, которое я вместе со служанкой и младшей сестрой вышивала три ночи подряд. Мне приходилось раз за разом напоминать себе, что надо быть спокойнее.

…Но как такое возможно, если ты напугана до смерти? Если ты ломаешь себя тем, что остаёшься стоять на месте?

Ах, как же хочется унестись прочь! Спрятаться!

«Сбегу. Если он выберет меня, то я непременно сбегу!» – пришло ко мне отчаянное решение, и ноги мои задрожали ещё сильнее. Меня пугала идея побега. Но ещё больше я боялась замужества.

Нет, само собой, думая о будущем я видела себя чьей‑нибудь женой, но… замуж за дракона? Умом понятно, что это честь, но ещё больше мне было страшно. Подумаешь, что облик у драконов схож с человеческим. Ведь это их вторая ипостась, а истина – страшный, огромный, невозможно сильный зверь! Как вообще возможно стать в будущем матерью такой вот чудовищной твари?

– Пожалуйста, папа, не отдавайте меня ему, – тихо заскулила я, когда через ворота проехала огромная карета.

– Молчи, безумная! – гневно шикнул на меня отец и тут же изобразил на своём лице улыбку. Он умело улыбался во весь рот, а стоящая по другую руку от него Сабрина завистливо поджала губы.

Моей младшей сестре позавчера исполнилось четырнадцать, и это означало, что она уже «о ужас какой!» на целый год старше возраста, подходящего для замужества. Било по её самолюбию и то, что праздника по этому поводу папа не устроил. Она ходила за ним по пятам, умоляя устроить званый вечер, куда будут приглашены все знакомые нам холостяки. Но он категорично отказал, назвав это безрассудным расточительством.

«То, что мы единожды пустим пыль в глаза, завидной невестой тебя не сделает. Людей насмешит показное богатство», – строго объяснял он.

«О папа, ты совсем не думаешь о моём счастье», – обвиняла его Сабрина.

«Именно что думаю, – отрицал он. – Погоди, деточка, я всё для тебя устрою. Но не так и не сейчас».

Само собой, Сабрина таких слов родителю не простила. Она ведь вовсю грезила о браке. Причём, конечно, о браке по любви, но… на самом деле куда как больше хотела роскоши. Её чёрные глаза сверкали надеждой и алчностью, когда она смотрела на богатый экипаж, за которым ехали полтора десятка слуг и отряд статных гвардейцев. Ей виделось, что мой жених даже не взглянет на меня, а сразу выберет её. Что это её оденут в нарядные одежды и увезут, как королеву, на далёкие острова, где обитают Хранители Неба.

Поняв, что хватит смотреть на глупышку – сестру, я опустила взгляд к земле. Мне не хотелось разглядывать тех, кто выйдет из кареты. Казалось, что демонстративное отсутствие интереса станет спасением от замужества.

Между тем, желая угодить, отец принялся лебезить. Он сделал пару шагов вперёд к остановившейся карете и, едва некто ступил на землю, с приторным восторгом поспешно поприветствовал.

– Я так рад принимать вас!

– Учту это. Но, надеюсь, мне не придётся злоупотреблять вашим гостеприимством, – сухо ответил незнакомец, разом остужая пыл моего родителя. Чувствовалось, что заискивающее поведение пришлось ему не по нраву.

– Вы ничем не стесните меня и моё семейство, – произнёс ничуть не расстроившийся отец, а затем прижал ладонь к груди и осторожно осведомился: – Будет ли мне дозволено узнать ваше имя?

– Можете называть меня Торах.

«Торах», – мысленно произнесла я и едва сдержалась от того, чтобы поморщиться. Торах являлось типичным прозвищем драконов, оно фигурировало во всех сказках и, не иначе, это имя являлось всего лишь вымыслом людей.

– Позвольте представить вам моих дочерей, Хранитель Неба Торах. Это младшая, Элли Сабрина, а это старшая – Омико Иви.

– Вы дали своим детям двойные имена?

– Да, видите ли, мы с женой в этом отношении с первой дочкой долго не могли прийти к соглашению и, в конце концов, решили, что пусть каждый выберет что-то своё.

Пока мама была жива, родители часто шутили на эту тему. Я хорошо помнила их рассказы. Они были весёлыми и задорными. Вообще смех царил в этом доме. Но потом всё изменилось. Отец слишком любил маму, чтобы смириться с её смертью. И даже сейчас, по прошествии семи лет со дня её похорон, он глубоко горевал. И из-за этого его нынешнее признание не пронизывали счастливые нотки, которые делают интересным самый скучный рассказ. Даже я, прекрасно зная в чём заключена перчинка истории, не улыбнулась. Что уж говорить о гостях?

Любопытство пересилило страх и благоразумие. Я всё же осторожно оторвала взгляд от земли, но сделала это медленно. Поэтому сначала увидела сапоги дракона Тораха – огромные и начищенные до блеска, затем его ноги, одетые в узкие штаны. А там, то ли то, что я разглядела покрывающие тыльную сторону ладони голубовато-серебристые чешуйки и испугалась, то ли то, что мне стала видна ширинка, но я перестала медлить и посмотрела на лицо своего вероятного жениха. И сразу вздрогнула всем телом.

Нет, черты этого существа были очень сходны с человеческими. Разве что ноздри трепетали, словно принюхивались, и глаза оказались больше обычного. Но меня до смерти напугал взгляд. Я впервые видела дракона, а знать, как они выглядят, или видеть воочию – не одно и тоже. Мне было жутко смотреть в глаза без белка. Они были похожи на синий мрамор, в котором застыл вертикальный зрачок. Я вмиг ощутила себя беззащитной мышкой, которую преследует хитрый охотник-кот. И острые клыки, ставшие видны, когда Торах улыбнулся, ещё больше усилили это впечатление.

Да, глаза и клыки испугали меня намного больше мелких серебристых чешуек, идущих узором по его запястьям к пальцам.

– Что же, а вот мои спутники, – указал дракон на других мужчин, вышедших из экипажа. – Это мой кузен, Хранитель Неба Снорр.

Драконы оказались похожи друг на друга как родные братья. Только Снорр, хотя и был выше меня где-то на полторы головы, всё равно оказался ниже Тораха на целый палец да чешуйки на его руках были более насыщенного цвета. Они выглядели более синими. И если бы не это, то в будущем я бы могла путать этих двоих. У них даже одинаковые волосы были – молочно-белые, густые и заплетённые в спускающиеся до пояса косы.

– А это господин Грейфф, он наблюдатель из людей.

Уточнение мало, что дало понять. Я знала о драконах не так много, как нынче хотела. Мне было известно, что некогда мир был полон волшебства и опасных знаний, и из-за этого однажды произошла некая катастрофа. Кажется, лет две тысячи семьсот или две тысячи девятьсот назад. После того события произошло много других катаклизмов, чтобы мне помнить дату точно. Начало летоисчисления менялось с тех пор трижды и точные границы временных периодов я не помнила.

Да, когда-то мир стоял на грани гибели. Да, когда-то маги отдали свои жизни, чтобы призвать из другого мира драконов.

Но кто о том помнит?

Даже из драконов не осталось никого из очевидцев тех лет. Их век долог, но и то не настолько. Поэтому люди континента знали, что за Серым морем расположены острова, где обитают драконы и куда не смеет ступить ни один человек. Они знали, что цель Хранителей Неба защищать этот мир от чего‑то. Им было известно, что время от времени драконы начинают искать девушек – обязательно девственниц, родившихся в определённый час в определённом месте. Таких они, заплатив через Церковь хороший выкуп, забирали себе в жёны и больше их никто не видел. Но что ещё? Пожалуй, больше знали лишь избранные. Те, кто стремится к власти и знаниям, а не те, кто трудится в поте лица, чтобы прокормить семью. И вот уж точно никто из мужчин не стал бы рассказывать о том женщинам – ни к чему тревожить их покой. В конце концов, никак иначе драконы не вмешиваются в жизнь людей и ладно. А то обсуждать больше некого? У каждого королевства свои правители, своя знать, свои новости. Это всё куда как ближе. Куда как интереснее и важнее.

– Наблюдатель? – между тем спросил папа, настороженно глядя на темноволосого высокого мужчину с очень светлыми серыми глазами – того самого, которого нам представили господином Грейффом. Кажется, отец тоже растерялся.

– Да, – сухо ответил этот невзрачный человек. – Традиции драконов отличны от традиций людей, поэтому я здесь. Моя цель помочь избежать некоторых недоразумений, если они возникнут.

– Каких например?

– Например тех, что по нашим меркам мисс Элли Сабрина не подходит для замужества, – с недовольством глядя на наблюдателя, объяснил Торах. – Пока у неё нет менструального цикла, для нас она ребёнок.

Дракон был недоволен. Быть может, он с самого начала не хотел ехать в наш дом. Быть может, ещё что-либо. Но об этом я подумала позже. Сперва я быстро заморгала от шока – сказанное было крайне неприличным. Да и вообще, причём тут Сабрина?

– В таком случае хорошо, что вы прибыли ради моей старшей дочери, – через силу пролепетал отец и даже попробовал улыбнуться. Но его улыбка вышла жалкой, а смущение Сабрины безграничным. Она и так ужасно переживала, что до сих пор не полноценная девушка. Мы даже ездили к целительнице, но та сказала, что нужно просто подождать.

Однако теперь настала очередь гостей удивляться. Торах коснулся рукой подбородка и задумчиво нахмурился. Его кузен начал оценивающе всматриваться в лицо моего отца, а затем и в моё. Мне стало так неприятно от этого, что я уставилась на господина Грейффа, продолжающего с недоумением взирать на папу. И от моего пристального взгляда он вздрогнул и, наконец, сказал.

– Простите, но по всей видимости из столицы до вас дошли неверные сведения. Позволите ли вы взглянуть на предназначенный для вас свиток?

– Эм-м, но у меня только свиток, в котором говорится, что вы приедете сегодня. В остальном градоправитель рассказал мне о ваших намерениях, но всё было только на словах. Одни слова.

Повисла нехорошая тишина. Очень нехорошая. Даже у меня под ложечкой засосало.

А затем Снорр, снимая это наваждение, презрительно улыбнулся и с напускным весельем предположил.

– Ха, похоже, некий любопытный человек посмел изъять из почтовых отправлений необычное послание. Вот уж смельчак, даже не побоялся вскрыть магическую печать.

– Простите, но что вы имеете в виду? – не понял папа. Он выглядел невероятно растерянным.

– Вам не смогли передать свиток потому, что скорее всего он сгорел! – со злобой рявкнул Торах, и господин Грейфф, встревожено взглянув на дракона, как можно мягче прояснил ситуацию.

– Поймите, мистер ван Крауд, содержимое такого рода посланий не предназначено для посторонних. Поэтому неудивительно, что до вас смогли донести только основную суть, изложенную в первых строках. А имя вероятной избранницы всегда пишется в самом низу, и в вашем случае оно Элли Сабрина ван Крауд, а не Омико Иви.

– Нет-нет, вы не понимаете о чём говорите.

– Более чем понимаю. И, если желаете, могу прямо сейчас показать вам копию церковного свитка, – твёрдо сообщил господин Грейфф. И если моя сестра засияла от счастья, то лицо отца вмиг осунулось Одно дело избавиться от меня, не очень-то любимой им дочери, и в результате обеспечить счастье драгоценной Сабрине, а другое лишиться отрады своей старости. Он ведь грезил тем, как будет баловать своих внуков, рождённых ею.

– Раз так, то моя младшая дочь и правда слишком юна для вас, – развёл руками мой любящий родитель, надеясь избавиться от гостя, которому ещё минуту назад был так рад.

– Но, папа, – шепнула Сабрина и в расстройстве дёрнула отца за рукав.

Ох, если бы я стояла ближе к ней, то тоже положила бы руку на её плечо, чтобы она вела себя приличнее. Но мне было не сделать этого, поэтому я продолжила внутренне ликовать.

«Свободна! Я свободна как ветер!» – кричало нечто внутри меня от внезапно свалившегося на мою голову счастья.

Но тревога вернулась очень быстро, так как Торах без тени сомнений ответил:

– Нет, я останусь.

– Но вы же сами говорили…

– До времени её взросления не так много осталось, – грубо перебил дракон, и моему бедному папе ничего не осталось, кроме как низко поклониться.

Глава 2


Пока слуги занимались распаковкой вещей, все мы прошли в гостиную для чаепития. И, пожалуй, это было самое странное чаепитие в моей жизни. Наш дом и так нельзя было назвать весёлым, а тут и вовсе возникла гнетущая атмосфера. Папа отвечал только на прямо обращённые к нему вопросы. Сабрина лепетала без умолку какую-то чушь и это делало контраст с общей молчаливостью ещё ярче. Честно, я сидела на диване рядом с господином Грейффом и не находила себе места. И дело заключалось не только в том, что я ощущала себя лишней (я лишней здесь и была!), для меня вернее стало бы помочь нашей прислуге разобраться с обустройством всей той оравы, что приехала вместе с драконами. Мы подготовили значительно меньше комнат, нежели оно требовалось, и наши слуги отчаянно нуждались в совете. Я уже раза три видела Мариса, дворецкого, намеренно проходящим мимо окон гостиной. Он с надеждой выискивал меня взглядом, и его попытки обратить на себя внимание заставляли меня нервничать всё сильнее. Вот только повода выйти из комнаты мне было не выдумать.

– Ой, а хотите я вам спою? – с энтузиазмом предложила Сабрина, желая выставить напоказ все свои достоинства как можно скорее. И, получив одобрение папы и гостей, гордо встала по центру гостиной.

Петь моя сестричка действительно умела. Это я не оценила её стараний, так как спокойная песня-поэма резала по моим натянутым нервам. Она была слишком долгой и предвещала, что до конца всех семнадцати куплетов я эту комнату никак не покину.

– Мисс Омико Иви, – вдруг обратился ко мне господин Грейфф, едва слышным шёпотом. К этому моменту за чаепитием мы провели уже около часа, а Сабрина не дошла и до середины, казалось бы, бесконечной баллады.

– Да? – не менее тихо произнесла я, поворачивая к нему голову. Мы сидели рядом на одном диване и хорошо слышали друг друга.

– Я не могу не обратить внимание на этого мужчину, – тут господин Грейфф ненадолго перевёл взгляд на грустного Мариса, вновь решившего пройти перед окнами. – Полагаю, у ваших слуг возникли какие-то трудности?

Мне оставалось только сдержанно кивнуть головой, подтверждая предположение. Соглашаться вслух оказалось боязно. Суровый вид собеседника меня откровенно смущал, да и дракон представил его не как мистера, а как господина. Это означало, что он не из простых мещан как я.

На некоторое время вид господина Грейффа стал задумчивым. Кажется, он понял из‑за чего наше чаепитие столь затянулось. И в результате, едва закончились похвалы в адрес Сабрины, мужчина взял на себя инициативу.

– Мисс Омико Иви.

– Лучше просто мисс Омико, – вставила своё слово я, благо господин Грейфф как раз сделал паузу.

– Мисс Омико, я столь счастлив радушному приёму в доме вашей семьи, что непременно просил бы вас принести свой альбом. Мне хочется оставить в нём несколько тёплых строк об этом дне.

Мужчина говорил вежливо и с достаточным артистизмом, чтобы всё это могло быть принято за чистую монету. Но я поняла, что на самом деле он даёт мне возможность ненадолго сбежать. Так что я благодарно улыбнулась ему и, сделав книксен, поспешила прочь из гостиной.

На выходе я столкнулась с поджидающим меня Марисом. Как мне и думалось, проблему для него составило количество приехавших людей.

– Всей домашней прислуге придётся освободить свои комнаты, – поднимаясь по лестнице, твёрдо шепнула ему я.

– И куда нам переселяться?

– Можно освободить сарай возле дровяника.

– Но мы домашние слуги, мисс! – сурово возмутился Марис, однако я не приняла его аргумента.

– Вы что, хотите предложить, чтобы туда переехала я с сестрой?

На мой ледяной тон Марис недовольно поджал губы, но я хладнокровно продолжила наседать.

– Благодаря этому у нас освободится сразу четыре комнаты.

– Этого всё равно будет недостаточно.

– Значит, пусть гвардейцы встают лагерем во дворе. Полагаю, им привычно жить в палатках.

– Но это же ужас, мисс! Что скажут соседи?

– Проследите, чтобы палатки стояли не сразу напротив ворот, и всё будет хорошо. Ничего лучшего предложить мы всё равно не сможем.

Марис тяжело вздохнул и поспешил внести организацию заселения мои указания. Я же дошла до своей комнаты и вытащила из ящика стола чистую тетрадь. Никаких альбомов для гостей и поклонников, что обычно вели другие барышни, у меня не имелось. Как-то не бывало в нашем доме ни тех, ни других. Поэтому я быстро вписала на второй лист (открыть первый считалось к несчастью) пару положительных отзывов и смело спустилась на первый этаж. Правда, к гостям не сразу пошла. В холле я сперва подошла к окну и потёрла ладонью лоб, как если бы у меня сильно разболелась голова.





***


Голос сестры заставил меня оторваться от тетради, где красовалась очень и очень приятная стихотворная запись.


Забыв про чин и этикет,

Пишу – улыбка ваша греет.

Пусть же бумага не истлеет

И слова эти сохранит.

Как дорог алой розы цвет,

Милы мне дни наших бесед.

 Ор.Г.


Честно, перечитывая раз за разом эти строки мне даже захотелось начать вести альбом, но… кто бы ещё мне хоть раз такое вот написал?

– Он красавец! – между тем снова пискнула от счастья Сабрина, и мне пришлось закрыть тетрадь. После чего я встала со скамейки и сурово поглядела на сестрицу. Но та не замечала моего взгляда. Она вовсю ликовала, пользуясь тем, что мы с ней остались наедине – пошли прогуляться по саду, покуда папа утащил наших гостей показывать «скучную для девиц» библиотеку. А затем глупая девчонка, напевая себе под нос, начала подскакивать по тропинке и, в конце концов, сорвав с куста одну из роз, прижала её к груди да закружилась. Девичье лицо сияло глупыми мечтами.

– Дура ты, – не стерпела я.

Сестра тут же показала мне язык и заявила:

– Ты мне просто завидуешь.

Отношения с Сабриной у меня были гладкие, но не настолько хорошие, как с умершей от тифа Адель Мари. С этой сестрой мы были погодки и делились всем как лучшие подруги. Без неё мне до сих пор было одиноко. Ведь на момент её смерти я была одиннадцатилетним подростком, а Сабрина всего лишь шестилетней малышкой. Я старалась дружить с ней, но в силу возраста больше поучала. Что поделать? Так вышло.

– Я не завидую тебе, – гордо посмотрела я ей в глаза, – это ты не понимаешь, что он увезёт тебя не пойми куда.

– И что?

– А что, если тебе там будет плохо?

– Ой ли?

– Вот почему драконы запрещают общаться своим жёнам с родными? Вдруг они вырывают им языки?

Сабрина недоумённо захлопала длинными ресницами, а затем упёрла руки в бока и возмутилась.

– Если бы им были нужны женские языки, то на невольничьем рынке за одно только кольцо Хранителю Тораху отдали бы целый мешок. Ты видела его кольцо?

– Видела.

Это кольцо было сложно не заметить. Сине-фиолетовый камень на нём был размером с ядро фундука и переливался всеми цветами радуги. Я никогда и ни у кого не видела подобного самоцвета, но воспоминание о нём не затмило мой разум.

– Видела и именно потому у меня вопрос, – громко сказала я, разозлившись, – почему им нужны не просто девушки, а какие‑то определённые? Тебе не приходит в голову, что это не просто традиция, как у Зольдов, например.

– Каких Зольдов?

– Ну тех, про которых рассказывала бабушка. Что они женятся только на синеглазых брюнетках.

– А, теперь я поняла, почему ты про них вспомнила, – криво усмехнулась Сабрина, оглядев меня сверху вниз, и, поправив свои золотые локоны, произнесла свысока. – Меня такие глупости никогда не интересовали, сестричка. К чему слушать про людей, чей род давно исчез или незнатен?

– Не хочешь, не слушай, – ещё больше разозлилась я. – Но что, если эти драконы отнюдь не невест себе ищут?

– А кого тогда?

– Не знаю, но… а вдруг они так кого-либо повкуснее выбирают?

Сказав свои слова, я устрашающе выпучила глаза, чтобы до сестрицы хоть немного дошло то, что я пыталась до неё донести. А после, по привычке развлекать ребёнка, скрючила пальцы и с демонстративным рычанием вытянула руки в её сторону.

– Какие глупости! – в тот же миг донеслось из-за моей спины. Оказывается, позади меня стоял Торах – Сабрина не предупредила меня о том, что он приближается.

Вот мерзавка!

– Вы всерьёз считаете, что такие сложности с поиском подходящей девушки связаны именно с гастрономическими вкусами? – со злостью осведомился дракон. И так как он был выше меня, массивнее, выглядел лет на тридцать, не меньше, да и вообще не был человеком, то я струсила. Вместо всего того, что я могла и хотела сказать, из меня только вырвалось писклявое.

– Да, считаю!

После чего, видя каким нехорошим стал взор Тораха, я приподняла подол платья и, забыв про этикет, со всех ног бросилась вглубь сада. Сердце моё бешено стучало. Мне чудилось, что этот страшный и высокомерный тип вот-вот примет свой истинный облик и не оставит от меня даже горстки пепла!

«Да уж, такому мужу перечить не станешь», – с тревогой пронеслось у меня в голове несмотря на то, что замужество с Торахом, тьфу-тьфу не сглазить, мне уже не грозило.


***


– Господин Грейфф.

Фамилия «Грейфф» и имя «Оррин» ему не принадлежали, но он, так же как и его спутники, оставался инкогнито. Этого требовала ситуация. Назвавший себя Торахом был на самом деле Заррахом – ключевым претендентом на титул императора драконов. Так случилось, что могучая сила первых Хранителей Неба пробудилась не только в сыне их нынешнего владыки, но и в племяннике. Для участия в предстоящем ритуале избрания Зарраху не хватало только жены, а потому этот упрямый дракон всё же подал прошение на поиск невесты. Император Шеррах стал угасать и дальше тянуть с этим вопросом было уже неуместно.

Жребий определил, чтобы невесту для Хранителя Неба Зарраха предоставило королевство Астония. Но, к сожалению, магический обряд выявил на территории этой страны всего четыре возможные кандидатуры, хотя обычно удавалось указать на девушек десять, не меньше. Так что, видимо, не зря дракон так долго отказывался от брака – предчувствовал грандиозную неудачу.

Первая из возможных невест ужаснула даже Оррина. А, стоит сказать, «невест» за свои двадцать пять лет он повидал немало. Будучи учеником одного из главных жрецов, Оррин последние четыре года часто сопровождал драконов в их поисках жён. Правда, до этого только в обществе учителя. Нынче же ему пришлось действовать одному и по самой нелепой причине – на четвёртый день пути этот самый учитель, спускаясь по лестнице постоялого двора, оступился и сломал себе обе ноги. Но Хранителя Неба Зарраха не прельстила идея возвращения в столицу за другим жрецом, когда до замка, где жила первая из невест, оставался всего один дневной перегон. Поэтому он напомнил о каком-то старом правиле, и учитель отправил Оррина наблюдать за драконами одного. Однако спешил жених зря.

Единственная благородная девушка из всех четырёх кандидаток (так уж повелось, что из-за размера выкупа первоочерёдно Хранителей Неба представляли именно дворянкам) не только не отреагировала на него, как положено, но и не так давно переболела оспой, в результате чего выглядела воистину ужасно. И всё же дракон честно прожил в её замке положенные три дня и после обозначил официальной причиной своего отказа вежливую причину – слабое здоровье графини. Снерш, прозванный Жестоким – сын императора и другой претендент на титул, криво улыбнулся, когда услышал эту чушь.

Вторая невеста – та самая, на которую Оррин возлагал особые надежды, тоже оказалась неподходящей. Ему доводилось общаться с этой особой, пятнадцатилетней внебрачной дочерью фаворита прошлого короля, и он был уверен, что выбор Зарраха остановится именно на ней. Девушка была миловидна, умна, скромна, имела зачатки способностей к магии. Последнее практически всегда способствовало отклику, а потому Оррин даже настоял, чтобы вместо более близкой по расстоянию Анны Вейерман, они поехали сперва к ней. Но знакомство с девушкой вышло непродолжительным. Неизвестно, как драконы чувствуют такие нюансы женского тела, но Заррах скривился и, не говоря ни слова, вернулся в карету.

– Она не девственница, – в ответ на его недоумённый взгляд проскрипел оставшийся стоять рядом Снерш.

– Но она… она не виновата в том, что с ней произошло в детстве, – бледнея на глазах до цвета слоновой кости, промямлила мать девушки.

– Если вы знали об этом, то должны были своевременно сообщить! – гневно процедил Оррин и тоже вернулся в карету. Он чувствовал себя крайне неловко.

– Итак, кого вы мне предложите теперь? – сверля его глазами, поинтересовался Заррах.

Оррин тут же ощутил, что в горле резко пересохло. Он всего-то на миг представил, как должен чувствовать себя этот дракон. Каково это обладать древней мощью, охранять мир от разрушения, быть сильнее сильнейших и… вдруг стать зависимым от такой мелочи как человеческая женщина.

«А что, если вообще ни одна из этих девушек не подойдёт ему?» – запаниковал он.

Обычно это означало, что дракон возвращался к поиску невесты через дюжину лет и обязательно в другом королевстве – не такой уж срок по меркам Хранителей Неба. Но их в распоряжении Зарраха не было. Если верить жрецам, нынешний император драконов Шеррах отчего-то стал утрачивать свою жизненную силу чрезвычайно быстро. А другой возможности занять его место, кроме участия в ритуале избрания владыки, просто-напросто не существовало.

«Даже странно, что Хранитель Снерш уступил кузену первенство в поисках жены», – промелькнула в голове Оррина мысль. По плану было, чтобы сначала привёз в столицу невесту Заррах, а только затем его кузен. И в этом мужчина видел странность.

Но, возможно, он просто недопонимал драконов? Быть может, неприязнь к Снершу возникла в нём на пустом месте? Может тот ни в чём не хитрил, как ему казалось?

Как бы то ни было, мысль возникла и угасла, так как Заррах сказал:

– Я всё ещё жду вашего ответа. К кому мы направимся?

– Я бы предложил поехать к Элли Сабрине ван Крауд.

– Это потому, что ей тринадцать и с ней вы вряд ли промахнётесь?

Ирония в голосе Зарраха была непередаваема, но Оррин сумел сохранить лицо.

– Нет, – сказал он. – Теперь она ближе нежели Анна, и город, из которого её отцу можно отправить послание, нам по пути. Он получит известие о том, что мы приедем, где‑то за трое суток до нашего приезда.

– Я снова доверюсь вам. Надеюсь, не зря.

На этих словах разговор прекратился. Тот разговор. Нынешний только начинался, а потому Оррин, заранее ощущая, что зря он задержался в библиотеке, повернулся в сторону Альта ван Крауда.





– Что вы хотели?

– Никогда не интересовался этим вопросом, но, скажите, разве есть уверенность, что для ритуала поиска невесты используются достоверные карты рождения? Понимаете, Сабрина моя четвёртая дочь, и я не так спешил в храм сообщить время её рождения. Это произошло только на следующие сутки.

– Поверьте, этот момент учитывается. Рассматриваются девушки, родившиеся на два дня раньше и на два дня позже искомого времени.

Хозяин дома недовольно поджал губы, углубляя тем морщины на лице, и Оррину стало понятно, что этому старику крайне не хочется терять дочь. Такое он видел не раз, а потому ничуть не удивился следующим словам.

– Я бы хотел довериться вам, господин Грейфф, – осторожно сказал Альт ван Крауд. – Скажите, есть ли иная причина, кроме… кроме некоего опыта девушки, чтобы её свадьба с Хранителем Неба всё же не состоялась?

– Вы хотите познать гнев Церкви? – намеренно изображая на своём лице злобу, жёстким тоном спросил Оррин. – Или забылись настолько, что ищите содействия в преступлении у храмовника?

– Храмовника? – испугался Альт ван Крауд, и Оррин понял, что сболтнул лишнее. Ни к чему этому человеку знать об его сане. Но отрекаться от сказанного было уже поздно, поэтому он подтвердил:

– Да. Так что имейте в виду, если нечто подобное произойдёт, то наказания вы не избежите. Вы должны относиться к Хранителям Неба уважительно!

– Я понял, – смиренно поклонился мистер ван Крауд, но было видно, что ярость клокочет в нём. И она была так сильна, что он всё же не выдержал и скрипучим старческим голосом потребовал ответа на терзающий его вопрос.

– Вот только объясните, почему я страдаю?

– Что?

Чёрные глаза старика сузились. Оррину даже стало казаться, что этот человек вот‑вот вытащит из-за пояса нож и кинется на него. Непроизвольно он даже положил было руку на эфес меча, но… его там не было. Оррин забыл, что снял оружие. Носить его в доме, где ты гость, ни к чему.

Вот только гость ли он здесь?

– Почему никто не требует время рождения дочерей бедняков? Почему я был обязан сообщить дату рождения Сабрины, а они вот живут спокойно? – холодно прояснил свой вопрос Альт ван Крауд и с вызовом уставился в глаза Оррина. Он так и не напал, хотя был в шаге от такого поступка.

– Однажды это изменится, – стараясь говорить свои слова так же уверенно, как произносил их порой его учитель, ответил Оррин. – Однажды будет возможность отслеживать судьбу нищих так же, как благополучных граждан. Но пока дела обстоят именно таким образом и, как вам должно быть известно, даже принцессы порой вынуждены следовать своей судьбе.

– Судьба, – хмыкнул старик. – Пока я не вижу над всем этим перст судьбы. Только решение Церкви.

Фраза была близка к богохульству, но Оррин предпочёл не обратить на неё внимание. Ему с лихвой хватало дерзостей драконов, поэтому он поклонился и покинул библиотеку. В конце концов, стоило сперва отдохнуть. Быть может, если не к вечеру, то к утру этот разочарованный старик перестанет действовать сгоряча и образумится. Время многое расставляет на свои места.

…Или же тасует карты жизни так, что им уже никогда не встать на своё место.

Да-да, так тоже бывает. Но перейдём к дальнейшему, чтобы вывод о нём ты, мой дорогой читатель, сделал самостоятельно. Всё тем же бесплотным духом, мы беззаботно пронесёмся по особняку ван Краудов. Удовлетворяя любопытство, подсмотрим, как морщат носы слуги драконов, рассматривая свои новые комнаты. Поглядим на юную мисс Сабрину, вываливающую на кровать целый ворох платьев. Девочка даже застыла в растерянности, не зная что надеть к ужину. Зато её старшая сестра подобным совсем не обеспокоена. Она с самым серьёзным выражением на лице, скрываясь в тени сирени, о чём‑то шепчется с отцом, и у обоих вид заговорщиков. Это странно, но пока неважно. Напольные часы уже пробили положенное количество ударов, а потому давайте приблизимся к Оррину Грейффу. Покуда он спускается по лестнице в столовую, встанем вплотную за его плечом и подслушаем все его тревоги.

Ох, о чём же ты думаешь, наш храбрый наблюдатель за драконами?


***


Оррин чувствовал себя на редкость уставшим, причём как физически, так и эмоционально. Во-первых, путешествие в экипаже, да ещё в компании не самых приятных персон, измоталоего. Во-вторых, разговор с мистером ван Краудом оставил свой след. Мужчине стало понятно, что теперь ему придётся следить не только за Хранителями Неба, но и за этим стариком. Было бы ужасным проступком, вновь услышать скрежетание Снерша: «Она не девственница». Ну и, в‑третьих, вынужденно Оррин оставил на постоялом дворе своих личных сопровождающих. Несмотря на то, что двухэтажный дом ван Краудов маленьким было не назвать, особо вместительным он не оказался. Поэтому всех, не положенных регламентом, мужчина посчитал честнее переселить в приемлемое на то место. Правда, обустроив таким образом своих людей, ему довелось разом потерять двух самых верных и доверенных лиц. Тех, кого он даже больше чтил друзьями нежели слугами.

Помимо этого, напряжённая обстановка ни в чём не изменилась, кроме того, что юной мисс Сабрине к вечеру нечего уже было рассказывать. По этой причине ужин выходил на редкость молчаливым, но Оррин остался даже доволен этим. Так у него выходило более выразительно смотреть на мистера ван Крауда, столь сосредоточенно пережёвывающего пищу, что к гадалке не ходи – что‑то старик замыслил.

– Хранитель Торах, а из-за чешуи на руках вам не больно? – вдруг осмелилась спросить маленькая мисс. Пожалуй, не стоило наливать ей за ужином вино. Щёки девушки разгорелись румянцем.

– Сабрина, – тут же змеёй шикнула на неё старшая сестра. До этого она молчала и всё смотрела куда-то под ноги.

– Ничего неприемлемого в вопросе нет, я отвечу, – сказал Заррах, строго глядя на возмущённую мисс Омико, а затем перевёл взгляд на любопытную юницу. – Нет, мне не больно. Для меня чешуя столь же естественна как для вас брови. Я её даже не ощущаю.

– А где ещё…

Судя по всему, Сабрина получила внушительный тычок под столом. Не стала бы она иначе так на месте подпрыгивать, а после сердито смотреть на сестру. Но Омико повела себя так, как если бы ничего не произошло. Голову даже на миллиметр не повернула, и это, по-своему, восхитило Оррина. Его вообще заинтересовала эта девушка. За полдня знакомства он уже сделал вывод, что на старшей ван Крауд держится весь дом, и было удивительно, что мисс её возраста в состоянии настолько хорошо разбираться в хозяйстве, чтобы прислуга шла за распоряжениями именно к ней, а не к хозяину дома. Кроме того, принесённый ею чистый альбом удивлял. Для барышень обилие записей, особенно с романтичным уклоном, завсегда являлось предметом гордости, а тут всего два комментария, причём свежих. Несложно было догадаться, что девушка написала их сама. Даже почерк не особо различался. Просто во второй раз она использовала меньше вычурных завитков.

«Нет, она намеренно принесла мне новый альбом или другого у неё действительно нет?» – с обеда не давала покоя Оррину мысль.

При этом ему больше верилось во второе, нежели в первое. Никакого открытого пренебрежения мисс Омико по отношению ни к кому из гостей не проявляла, а, значит, вряд ли хотела так оскорбить. Она скромно улыбалась, если к ней обращались, и не провоцировала никого на остроты. Однако именно по причине подозрения в глумлении он вписал в альбом отрывок одного из своих лирических сонетов. Оррину мстительно хотелось, чтобы в случае чего эта мисс с сожалением прикусывала очаровательные алые губки и сожалела, что написанные им строки не увидят прочие её ухажёры.

Словно почувствовав его заинтересованный взгляд, мисс Омико посмотрела на него своими удивительными лазурными глазами.

«Нет, ну не может быть, чтобы у такой особы не было альбома!» – тут же возмутилось всё нутро Оррина, а затем он внутренне усмехнулся.

«А что, если предыдущий альбом как раз на мне закончился?» – посетила его новая мысль.

Глава 3


Утро началось с суеты и неприятностей, возникших из-за того, что крепкий здоровый сон пришёл ко мне всего за пару часов до рассвета. Переживания вылились в продолжительную бессонницу и, как результат, я проспала. И дело не в том, что горничная не разбудила хозяйских дочерей своевременно. Она будила. Просто моя младшая сестра послушно встала, а я отправила служанку восвояси и повернулась на другой бок досматривать сон. Хорошо, что Сабрина, не сумев самостоятельно определиться между двумя платьями, прибежала ко мне в комнату с одеждой в руках.

– Омико, что мне идёт боль… Омико, ты чего ещё спишь?!

– А?

– Я думала, что это я к завтраку опаздываю!

Я вяло приподнялась на локтях и угрюмо посмотрела за окно. После чего ощутила небывалый прилив сил и с ойканьем вскочила с кровати.

– Так какое платье лучше?

– Розовое! – выпалила я, не раздумывая. Сабрине этот цвет всегда был к лицу.

– Но ты даже не посмотрела в мою сторону.

Чтобы не ссориться из-за ничего мне пришлось уделить сестре чуть больше времени, но розовое платье и правда было лучше. Оно изобиловало глупыми цветами и блёстками, так что если я не хотела потерять эту малышку, то лучше бы она надела именно его, а не куда как более приличное синее.

«Пусть этот урод думает, что она полная дура», – решила я и подтвердила:

– Однозначно розовое.

В этот момент в мою комнату заглянул отец, и, судя по его отёкшему лицу, сон этой ночью не пришёл к нему тоже.

– Омико, я хотел с тобой поговорить, – с порога начал он и замер, увидев Сабрину. – Ох, и ты здесь, милая.

– Да, папочка, – сестричка радостно поцеловала старика в щёку и, отбежав на пару шагов, показала свои платья. – Какое на мне будет лучше смотреться?

– Розовое, – пришёл к тому же выводу, что и я, отец.

Сабрина тут же просияла и убежала к себе переодеваться – наши комнаты были смежными и это было легко сделать. Отец с грустью посмотрел любимице вослед, а затем плотно закрыл за собой дверь и тихо обратился ко мне.

– Омико, я бы хотел с тобой поговорить на ту тему, о которой мы чуток перемолвились вчера. Точнее, я хочу попросить тебя кое о чём.

Судя по отцу, решение прийти ко мне с просьбой далось ему нелегко. И, конечно, меня из-за этого снедала ревность – за мою судьбу он бы так не беспокоился. Но мне было невыносимо больно смотреть на него осунувшегося. Такой грозный раньше, он всерьёз изменился после смерти матери. Отобрать у него Сабрину означало почти тоже самое, что убить.

– О чём, папа?

– Я не сказал тебе раньше, но я совершил глупость. Улучил момент, чтобы поговорить с этим Грейффом наедине, и опростоволосился.

– Это поэтому он так зло смотрел на тебя за ужином?

– Скорее всего, – отец с беспокойством посмотрел мне прямо в глаза и наставительно сказал. – Запомни, дочка. Прежде чем думать о том, как и сколько денег предложить кому‑то, подумай сперва, можно ли их вообще предлагать.

– Господин Грейфф что, даже за золото не готов заставить драконов отступиться?

– Нет, до предложения взятки дело, к счастью, вообще не дошло. Но любое моё вмешательство теперь равносильно самоубийству. Этот человек будет следить за каждым моим шагом и вот почему отныне все мои надежды только на тебя.

Папа так тяжело вздохнул, что я вздрогнула и едва не выронила кувшин, из которого наливала воду в миску – в моих намерениях было умыться.

– А что Сабрина? Ты не попробовал поговорить с ней?

– Разве ты сама не пробовала? – напрямик спросил он меня, и я мрачно опустила голову к груди.

Сабрина была упрямой девочкой. И раз она сразу не отступилась от своего желания, то лучше всего перестать настаивать. Иначе бы она начала действовать вопреки. Назло.

– Мне нужна твоя помощь, Омико, – снова попросил папа, когда я поставила кувшин на столик. – Этот Грейфф… Он оказывается храмовник. Фанатик. Вера и следование догмам Церкви для него всё.

– Он храмовник? – оробела я и запаниковала. – Тогда что я могу сделать? Он не примет никаких денег.

– Нет-нет, больше никаких денег. Попробуй сблизиться с ним! Господин Грейфф, конечно, очень порядочен, но он также молод и горяч. Я таких юнцов видел не раз. Если он чему и уступит, так это желанию искушающей его женщины. И то, как он за ужином посматривал на тебя, наводит меня на мысль, что ты справишься. Раззадорь его. Вызови в нём страсть!

От высказанной просьбы меня покоробило. Не только потому, что услышать подобное от родного отца я никак не ожидала, но и потому, что у меня не было опыта, чтобы знать с какой стороны подступиться к мужчине. Однако слова отказа я так и не смогла произнести. Папа смотрел на меня с таким отчаянием, что не в моих силах было отказать ему.

– Ладно, я попробую, – неуверенно согласилась я.

– Спасибо, дочка.

Отец вдруг подошёл ко мне и обнял. Я совсем не ожидала этого. Он очень давно не обнимал меня, но в ответ я прижалась к нему так, как будто делала это сто раз на дню. Я отчаянно нуждалась в родительской ласке. И из-за его простого поступка что‑то в моей душе ни с того ни с сего отогрелось. У меня по лицу даже стекли слезинки счастья. А затем папа отошёл от меня. От переполнявших его горя и надежды он был словно пьян, пошатывался и… казался намного старше своих лет.

– Ты уж поторопись, Омико. Завтрак всего через десять минут, – сказал он мне перед уходом.

Я понимала, что да, надо торопиться, но всё валилось у меня из рук. Я слишком нервничала, а потому долго не могла зашнуровать платье, шпильки вылезали из причёски, одна из подвесок на декоративном банте оторвалась, и в довершение всего от туфельки отвалился каблук, едва я начала спускаться в столовую.

– Ой! – вырвалось у меня, когда я поняла, что лечу вниз. И, пожалуй, испугалась я не столько падения, сколько того, что на предпоследней ступеньке стоял Хранитель Неба Снорр – он как раз заканчивал спускаться.

От того, что мне доведётся сбить с ног дракона, я едва не стала седой как отец. Но реакция у нашего гостя оказалась отменная. Он резко обернулся и даже сумел подхватить меня. Так что нос мне не довелось разбить. Шея тоже осталась цела.

– Вы всегда так неаккуратны? – рявкнул Снорр, доводя моё смущение до небывалых высот, но тут же отчего-то смутился сам. А затем, отпустив меня, удивлённо уставился на свои ладони.

– Простите, – шепнула я в ответ и, мысленно коря себя, похромала в сторону окна. Всё‑таки отсутствие одного четырёхсантиметрового каблука всерьёз портит походку. А когда я облокотилась на подоконник и поглядела на Снорра, чтобы понять, отчего он стоит на месте как соляной столб, то увидела, что дракон пристально смотрит на меня.

От его странного взора я почувствовала, что в голове помутилось. Дыхание затруднилось, стало порывистым, и непонятное тепло пробежало по коже.

– Прошу вас, Хранитель Неба, столовая там, – сказала появившаяся в холле пожилая служанка. Видимо, Азизе дали указание узнать, где потерялся гость.

– Да, я помню, – ответил Снорр и, прекратив глазеть на меня, всё-таки сдвинулся с места.

Мне сразу стало легче. Наваждение спало, я словно очнулась. Но, судя по всему, моё прежнее состояние было заметно, так как заботливая Азиза подошла ко мне и хрипловатым голосом спросила.

– С вами всё в порядке, мисс?

– Нет, моя дорогая Азиза. Пока эти драконы здесь, я не могу быть в порядке.

Служанка согласно кивнула головой, и из-за этого седая прядь выбилась у неё из‑под чепчика.

– Как их слуги? Они наших не обижают?

– Нет, мисс, но… они насмехаются.

– Насмехаются?

– Да. Мы для них люди второго сорта, – в расстроенных чувствах, призналась Азиза, и её морщины обозначились ещё явственнее. Пожалуй, не зря отец говорил о том, что ей пора дать расчёт. Она стала слишком стара для работы горничной, но мне было бы странно видеть вместо неё кого-то другого. И то, что Азиза нынче расстроена, расстроило меня саму.

– Мы отправили вас спать в сарай, отдали им ваши комнаты, а они… они недовольны?

– Будьте тише, мисс, – предупредила меня женщина и испуганно заозиралась. Однако никого вокруг нас не было, а потому она решилась посоветовать шёпотом. – Лучше бы эти комнаты мы отдали охранникам господ. Тем, что тоже драконы. Вдруг они обидятся за то, что вынуждены стоять лагерем во дворе, а?

– Этот вопрос папа решал сам. Я думаю, он знает, что делает.

«Или знает, как и для чего кого-то намеренно оскорбляет», – кисло пронеслось у меня в голове.

– Как скажете, – сделала книксен Азиза.

– Омико, вот ты где! – тихо прикрикнул на меня появившийся из столовой отец и погрозил кулаком. Из-за чего он так сердит было понятно. Так что я ухватила Азизу за локоток и, скидывая с себя туфли, шепнула.

– К концу завтрака принеси мне тайком другую пару обуви.





***


Завтрак проходил хорошо. Пожалуй, то, что я пришла без обуви, заметил только господин Грейфф, так как оставшееся для меня свободное место было рядом с ним, а, присаживаясь, мне пришлось расправлять платье. Но он был слишком вежлив, чтобы обратить на это внимание остальных. Зато я повела себя не очень прилично – заняв стул, едва сдержала хихиканье. И это было заметно.

Мне отчего-то пришло в голову, что наш скромный дом в единый момент стал похож на роскошный королевский замок, так как его ни с того ни с сего начали переполнять важные люди, интриги, вражда, любовь и жеманство. Даже Урсула, наша повариха, была одета не только в новое платье, но и в накрахмаленный белоснежный передник. Более того, несмотря на то, что нас обслуживали слуги драконов, она, как принято у знати, стояла и смотрела, как мы едим. Мне от этого было смешно и неловко одновременно. Я основательно подзабыла те времена, когда мне накладывали еду в тарелку. За столом последние годы мы обслуживали себя сами, так как у отца осталось всего шесть домашних слуг: повариха Урсула, горничные Азиза и Кэти, посудомойка Фаина, лакей Даниэль и дворецкий-камердинер Марис. Даже обязанности экономки исполняла я сама.





Но сегодня наше семейство было вынуждено изображать из себя не пойми кого, а от меня ещё и требовалось справиться с заданием отца. И мысль об этом чрезвычайно угнетала, покуда в какой-то момент я не ощутила себя коварной и распутной шпионкой Виолеттой, книга про которую была найдена мною в маминой комнате с года четыре назад.

Ассоциация придала мне смелости. Стараясь справиться с новой ролью, я в какой-то момент всё же повернулась к господину Грейффу и, словно бросаясь в омут с головой, попросила.

– Вы не передадите мне сахарницу?

Пресловутая сахарница стояла по правую руку мужчины. Не так далеко. В обычное время я бы просто потянулась за ней, но…

– Да, пожалуйста.

Он поставил сахарницу подле меня. За это я поощрила его улыбкой и постаралась посмотреть прямо в глаза. Это должно было возыметь серьёзный эффект, если верить страницам романов, что я некогда прочитала.

«Фу, какие у него глаза некрасивые. Бесцветные», – подумала при этом я про себя. Мне никогда не нравились серые глаза.

– Сегодня такая замечательная погода, – между тем сказала Сабрина. – Ах, день просто великолепен. Он похож на лето, а я так люблю солнечные летние деньки. А вы, Хранитель Торах?

– Мне нравятся осенние грозы.

«Ну да, с таким-то характером», – мысленно съязвила я.

– Да, осень мне тоже нравится, – попыталась реабилитироваться Сабрина. – Капли дождя порой создают удивительные мелодии.

– Я предпочитаю молнии и бушующий ветер, мисс.

Торах сказал это с ноткой ностальгии, поэтому на миг я представила, как он в облике дракона свободно летит сквозь шторм. У меня даже язык зачесался спросить – так ли это на самом деле, но, само собой, я промолчала. А Сабрина не додумалась до такого вопроса.

– Сегодня мне бы хотелось показать вам Омьград, – заполнил паузу отец. – У нас много мест, достойных того, чтобы их увидеть.

– Несомненно, ваш город богат на достопримечательности, но что-то подсказывает мне, что главными из них будем я и мой кузен. А мне крайне неприятно, когда люди на нас глазеют, – напрямик сказал Торах и второй дракон поддержал.

– Согласен. Поэтому, раз сегодня хорошая погода, быть может устроим конную охоту или прогулку?

– Прогулка или охота верхом? – замялся отец, так как давно не ездил в седле – с той поры, как вскоре после моего рождения упал с коня и сломал себе ногу в двух местах.

– Да, я видел у вас конюшню. Но если ваши лошади тяговые, то не переживайте. У нас достаточно ездовых.

– Этого не потребуется, – задрал нос отец. Несмотря на то, что нынче в этом доме на многом экономили, бедной нашу семью было никак не назвать, и из-за этого предложение серьёзно ударило его по самолюбию. – Я, кстати, знаю замечательную поляну, где можно остановится для пикника. Отдых там должен вам понравиться.

– Замечательно, – заключил Торах, а я с настроением, будто выхожу в бой против врага сильнее меня, снова повернулась к господину Грейффу.

– Передайте, пожалуйста, соль.

Мужчина стал выискивать глазами солонку и, к своему удивлению, увидел её в непосредственной близи от меня. Я при этом на неё старательно не смотрела. Мой взгляд сосредоточился на лице господина Грейффа, и я нашла, что нос у него красивый. Тонкий, с небольшой горбинкой – очень аристократичный.

«Да, если смотреть на нос, то всё ещё не так плохо», – преисполнилась я оптимизма.

– Вот же она, мисс, – между тем указал рукой господин Грейфф.

– Ой, какая я невнимательная, – изобразила я смущение и стыдливо промокнула уголки губ салфеткой.

Сабрина тут же уставилась на меня во все глаза. Она знала, что подобное не в моём характере. Однако господин Грейфф, вроде бы, принял всё за чистую монету. Быть может из-за того, что только крайне невнимательный человек может прийти в столовую босиком. Не знаю, но он снова вернулся к трапезе, а я вынужденно посолила до этого переслащённую овсянку.

Вкус у каши стал на редкость отвратительным. Кажется, за счастье сестры мне предстояло расплатиться язвой желудка.

– Скажите, мисс Омико, а что вы думаете насчёт конной прогулки? – вдруг обратился ко мне Снорр, и я от неожиданности даже растерялась.

– Эм-м, мне казалось, что всё уже решено.

– То есть, вы не останетесь дома, а поедете с нами?

Вопрос показался мне странным, но я без тени сомнений ответила.

– Разумеется. Я с удовольствием поддержу любую идею.

«А как иначе мне уследить за сестрёнкой и выяснить что-либо у этого мрачного храмовника?» – мысленно возмутилась я.

– Значит, вы не домоседка, как мне показалось.

Снорр вежливо приподнял уголки губ, словно так выражал своё одобрение, но меня его реакция нисколько не занимала. Я всерьёз обеспокоилась из-за иного обстоятельства – когда это дракон успел сделать вывод, что я заядлая домоседка? И на каком основании-то, а?

«Быть может я уже давно выгляжу как чахлая старая дева? Или, может, всё дело в строгой причёске? В скромном платье?» – спрашивала я саму себя и смотрела на цветущую Сабрину – невольно искала различия между нами.


***


Ради конной прогулки я с разрешения отца переоделась в одно из матушкиных платьев. Сабрина на это ничего не возразила, так как для неё эти наряды были покамест очень длинными, но губы сестричка, конечно, надула. Выглядела-то я теперь определённо лучше её.

Правда мне всё время хотелось одеться. Да-да, одеться! Декольте у наряда было очень глубокое, а я к таким не привыкла. Но что поделать? Это мой долг сохранить нашу семью.

…А ещё я не хотела, чтобы кто-нибудь сравнивал меня с чахлой старой девой!

Само собой, Сабрина ехала подле Тораха. И само собой, отец благоразумно держался рядом с ними, поэтому мне досталась компания господина Грейффа и Снорра. Точнее, мне бы достался один Снорр, но я как банный лист прилипла к господину Грейффу, и из-за этого мы некоторое время ехали втроём.

– Вы хорошо держитесь в седле, – сделала я комплимент мужчине, хотя не знала так ли это на самом деле. Меня, как и положено, учили ездить верхом, но такие прогулки в нашей семье не были приняты. Опыта у меня почти не имелось.

– Я часто бываю в дороге.

– И не в карете? – удивилась я, так как вчера господин Грейфф находился в экипаже вместе с драконами.

– Иногда в карете, но верхом путешествовать значительно быстрее. Мне это больше подходит.





– Что же вы отказались поступить именно так? – едко осведомился Снорр, и я сделала вывод, что у всех драконов на редкость сварливый неприятный характер. – Или вы думаете, что Хранители Неба так заинтересованы в ваших слугах? Мы умеем самостоятельно заботиться о себе. И наших паладинов для охраны нам бы хватило.

Господин Грейфф скосил на меня недовольный взгляд, так как свои последующие слова он явно не желал произносить при свидетелях.

– Вы ищете среди людей будущих жён. Но есть такие родители, что, не увидев показной роскоши, станут противиться тому, чтобы отдать вам своих дочерей. Некоторым тяжело поверить, что достойный их пожеланиям выкуп всё равно последует.

– Это не проблема. Для нас не составляет сложности забрать своё силой, – свысока заметил дракон с усмешкой.

– Именно во избежание такого рода ситуаций и необходимо моё присутствие. Я живое напоминание о том, как поступать не стоит.

– Договор мы скрепляли с верховными магами или, как вы теперь называетесь, с Церковью. Но в нём напрямую ничего не сказано о нашей обязанности соблюдать человеческие традиции. Мы всего лишь идём вам навстречу, а вы… вы сами готовы пойти навстречу нам?

– Хм, мне странно слышать такое мнение именно от вас, – сухо сказал господин Грейфф и смело посмотрел дракону в глаза. Но Снорр на это только беззаботно хмыкнул, и я, боясь, что конфликт усугубится, словно ничего не замечающая дурочка миролюбиво произнесла.

– Ох, какая погода волшебная.

– Да, мисс, – посмотрел на меня Снорр взглядом, от которого по моей коже мурашки пробежали, – вот только никто на этот пикник не взял с собой свежего мяса. Так что я нагоню вас, когда поохочусь.

– Но вы же не знаете, куда мы направляемся.

– Для меня не составит сложности найти вас по запаху.

Сказав так, Снорр жадно втянул в себя воздух, а затем пустил коня к лесу. Торах не слышал ведущегося между нами разговора, а потому с удивлением посмотрел кузену вослед. Но не стал окликать его. Вскоре он вновь повернулся в сторону Сабрины.

– Мисс Омико, – тихо обратился ко мне господин Грейфф, когда в очередной раз поправил так и норовящую слететь с его головы новомодную шляпу с пером.

– Не тревожьтесь, я умею молчать, – улыбнулась ему я. Мне показалось, что я поняла подоплёку хмурого взгляда мужчины.

– Да, я был бы вам благодарен за это, – сказал он. – И всё же есть кое-что ещё.

– Что именно?

– Я бы просил вас…

– О чём? – удивилась я тому, что мой собеседник замолчал на полуслове.

– Нет, простите. Это будет невежливо, – помотал головой господин Грейфф, как если бы стряхивал наваждение, и я побоялась настаивать. Вдруг он хотел предложить какой‑либо страшный магический обет, способный гарантировать моё молчание?

– Тогда позвольте заметить, что вы смелый человек. Так храбро разговаривать с Хранителями Неба лично я никогда не смогла бы.

– Сложись моя судьба иначе, наверное, я бы тоже не смог. Но не так просто я наблюдатель. Последние годы меня натаскивали на то, чтобы убивать драконов в случае необходимости.

Мужчина говорил жёстко, как если бы всё ещё беседовал с Хранителем Неба Снорром и угрожал ему. Однако меня это не оскорбило. Я была искренне поражена.

– Вы… неужели вы убивали Хранителей Неба?

– Давайте не будем об этом, – резко отказался продолжать разговор господин Грейфф. – Я несколько обескуражен кое-каким обстоятельством, вот и перестал следить за словами. И всё же это не самое достойное оправдание, чтобы поднимать неприглядную тему в обществе юной мисс.

В ответ на его мрачное признание я беззаботно улыбнулась и с долей иронии спросила.

– Тогда о чём мы будем беседовать, таинственный господин Ор точка Г? Снова о погоде или раскроете тайну, какое имя скрывает ваш первый инициал?

– Оррин. Разве вы не знали?

– Хранитель Торах представил вас только по фамилии.

– О, вероятно это потому, что у драконов приняты исключительно имена, и они редко бывают длинными.

– То есть моё имя, Омико Иви ван Крауд, для них очень сложно?

Оррин едва не рассмеялся, столь смешными показались ему мои слова. А я про себя отметила, что, возможно, мне не так тяжело будет с ним общаться, как я сперва решила.

– Скорее непривычно, мисс. А если вернуться к тому, о чём мы будем с вами беседовать, то можно и не о погоде. Как вам, например, такая тема…

Глава 4


Час дороги прошёл незаметно. Оррин оказался приятным собеседником. Не знаю почему до ссоры с мерзким Снорром он вёл себя столь отстранённо, но после неё я получила настоящее удовольствие от общения с ним. Мне были интересны его истории и мнение, а он с удовольствием слушал моё щебетание. Мы даже перешли на личные моменты, стали делиться сокровенным друг с другом.

Однако в тандеме Торах-Сабрина такого же взаимопонимания не возникло. Оно и понятно – в чём могло сойтись мировоззрение зрелого дракона и четырнадцатилетней капризной девчонки? Но несмотря на это оба они из кожи вон лезли, чтобы найти точки соприкосновения. И интерес Сабрины в этом я понимала.

…Вот только к чему дракону такое мытарство?

– Почему он так старается? Видно же, что они не подходят друг другу, – всё же спросила я у Оррина, так как все спешились, и я боялась, что возникшая между нами доверительность вскоре исчезнет.

– Я не имею права говорить об этом, мисс.

«О, это вы только пока не имеете», – проснулся во мне азарт.

– Омико, помнишь этот дуб? – между тем, как на зло, подошёл к нам мой папа.

– Да, вы рассказывали, что некогда дрались под ним за руку мамы. Мы… мы раньше часто бывали здесь.

– Бывали. Моей Марии так нравилось это место, – прошептал отец и печально вздохнул. А затем словно ожил и, повелев слугам ставить шатёр, начал уверенным шагом обходить поляну по кругу.

– Ваша матушка давно умерла? – с виноватой интонацией поинтересовался у меня Оррин.

– Следующей зимой будет уже как восемь лет. Тиф. А почему вы спрашиваете?

– Потому что ваша семья ведёт себя странно. Вы и ваша сестра полны жизни, в то время как мистер ван Крауд. Как бы сказать? Его гнетёт горе, как если бы его жена покинула этот мир не более месяца назад.

– Он очень любил её. Вернее, они оба очень любили друг друга. Я хорошо помню их взгляды и как они ласково говорили между собой. Из-за этого мне всегда хотелось, чтобы в моей жизни возникла именно такая нежная и обязательно взаимная любовь.

– Поэтому вы не замужем? Ждёте того, кого выберет ваше сердце?

– О, это очень личный вопрос, господин Грейфф, – в шутку укорила его я и, посмотрев на замершего истуканом отца, так и не смогла отвести от него взгляда. Наверное, его скорбный силуэт и стал причиной моей чрезмерной откровенности.

– Знаете, мой жених, – тихо произнесла я и, помотав головой, куда как более внятно сказала. – Я с девяти лет знала за кого выйду замуж, и мы достаточно тесно общались друг с другом. Несмотря на нашу общую юность, он даже порой украдкой говорил, что влюблён, но… разорвал помолвку, едва я достигла возраста зрелости. При этом взял и написал письмо, как будто живёт в другом городе и не имеет возможности ничего сказать лично. Даже до сих пор отворачивается, если замечает меня на улице, как будто брезгует мной или боится моего укоризненного взгляда.

– Простите, я не знал о чём спрашиваю.

– Ничего. Мне уже давно не больно. Я приняла, что те, кто выше меня по статусу или ровня, такой девушкой как я не интересуются.

– А прочие?

Я посмотрела на с интересом смотрящего на меня Оррина и честно ответила.

– Видите ли, выбирать кого‑то из низших слоёв общества претит уже мне самой.

– Почему? Вы не создали у меня впечатление охотницы за богатством.

– Потому что дело не в деньгах, – ответила я и нервно смахнула с лица выбившуюся прядь волос. – Из-за разрыва помолвки я стала подозревать в каждом мужчине желание получить через меня выгоду, и теперь у меня не получается восхищаться теми, для кого я могу быть исключительно средством.

Оррин глядел на меня с искренним недоверием.

– Вы настолько хорошо разобрались в себе? – наконец, спросил он и я с задором улыбнулась.

– Конечно, для этого у меня было достаточно времени. На балах, даже общественных, сестёр ван Крауд никто не ждёт, так что я проводила все весёлые вечера в уединении и раздумьях. А когда думаешь о себе, то редкие размышления не бывают глубокими.

Мужчина приложил ладонь к губам, чтобы смех над моей самоиронией не вышел непочтительно громким. А после не менее бодро заметил.

– Мне сложно поверить в ваше столь самозабвенное отстранение от суеты бренного мира.

– Неужели? – спросила я с непривычным для себя кокетством.

– Да. Ведь за внимание таких красавиц мужчины должны сражаться до последней капли крови.

Сказав так, Оррин откровенно смутился. Да и я тоже. За один час мы вдруг стали разговаривать так, как будто тесно общались до этого год, не меньше. А потому он кашлянул в кулак и проговорил.

– Простите, мисс, это всё свежий воздух. Он меня пьянит, видимо, так что я, пожалуй, пойду. Посмотрю, как ставят шатёр.

Оррин вежливо склонил голову и ушёл, а я подошла к стоящей в одиночестве Сабрине. Торах тоже отошёл от неё, чтобы переговорить со своими паладинами.

– И как тебе жених? – поддела я сестру, так как недовольство было написано у неё на лице столь ярко, как буквы в букваре.

– Мы будем идеальной парой.

– Можешь говорить мне назло всё что угодно, только себе жизнь не порти, а? – попросила я, но Сабрина всегда была упрямее самого упёртого осла.

– Я серьёзно, – заявила она, поправляя вычурные рюшки на платье. – Мы настолько не интересны друг другу, что каждый из нас даст другому заниматься всем, что душа захочет. Я буду купаться в золоте и при этом менять любовников направо и налево, как настоящая королева. Он позволит всё, что угодно, лишь бы я не лезла в его жизнь.

– Сабрина! – тихо одёрнула я сестру. – Да как ты можешь такое говорить?

– Как-как? – равнодушно пожала она плечами. – Между прочим это бабушка говорила, что замуж можно выходить за кого угодно, но вот любовника надо подбирать основательно.

– А ты взяла, да и запомнила, да?

– Каждый своё запоминает, – хихикнула она и обратила моё внимание. – Ого, смотри. Ничего себе какую громадину тащит!

Я посмотрела туда, куда указала сестра. На стыке поляны и леса спешившийся Снорр снял с коня тушу оленя, перекинул её через шею и гордым шагом добытчика направился к нашему лагерю.

– Во дурак, камзол же себе в крови перепачкает, – проворчала я.

– Пф-ф! – тут же презрительно фыркнула Сабрина.

– Что?

– Ты у любого отобьёшь желание ради тебя подвиги совершать.

– А ты думаешь, это он ради меня, да? – с гордостью предположила я, припомнив взгляд у лестницы, вопросы за столом и желание ехать рядом.

– Наговоришь тоже, – протопталась по моему самолюбию сестричка. – Просто ему скучно. Торах занят мной, а Грейфф тобой и Торахом. А ему что делать? Хоть так себя развлекает.

Снорр и правда не бросил дичь к моим ногам. Он отдал оленя слугам, а сам скинул с себя грязный камзол. Мне даже показалось, что именно ради этого и была задумана охота. В столь жаркий день ходить согласно этикету было невыносимо, а ушлый дракон теперь на всех основаниях остался в лёгкой рубашке. Я ему даже искренне позавидовала и в отместку начала напоказ обмахиваться веером. Но он не задержал на мне взгляд, а подошёл к кузену.

Затем слуги поставили шатёр и начали разделывать оленя для барбекю. Мы тем временем легко перекусили и стали играть в принятые для пикника игры. Но было видно, что драконы проводят так время с неохотой. Однако я хорошо развлеклась. Давненько мне не доводилось отдыхать на природе. Обычно я проводила время в саду за домом или в городском парке. Я даже забыла, сколь беззаботно и интересно такое времяпрепровождение. Сабрина тоже была довольна. Она с трудом удерживала себя от того, чтобы начать носиться по поляне вприпрыжку, и, глядя на неё, мне пришла в голову нехорошая мысль. Пусть Торах осознает, что какое чудо это малолетняя красавица!

Я тихонько шепнула свою задумку на ухо отцу. Тот подумал-подумал и согласился. Всё равно из знакомых здесь были только двое слуг, а их сплетни никак не навредили бы репутации нашего семейства. Поэтому я направилась к отдыхающему флейтисту и потребовала от него сыграть деревенскую плясовую. Музыкант очень удивился запросу, но возразить на мой категоричный тон не посмел. Так что вскоре поляну наполнила весёлая мелодия. Такая, при которой ноги сами собой начинают отплясывать.

– О, как же хочется танцевать! – сразу сказала я и, глядя на Сабрину, с азартом предложила. – Давай потанцуем?

Сестричка не уловила в вопросе никакого подтекста, так как до этого танцевала либо одна, либо с отцом, либо со мной. Честно-то сказать, я и была её учителем танцев. Отец не видел необходимости нанимать специального человека, раз балы для его девочек больше не предвиделись. А я… много ли грации я могла передать сестре, если сама ни разу нигде не бывала? Более того, во время зимних празднеств наши слуги часто танцевали друг с другом именно в однополых парах – что поделать, женщин среди них было намного больше, а низкое сословие не обязывало к строгому соблюдению этикета. Но мне ли не знать, что среди знатных особ подобное считается очень неприличным?

Да-да, в отличии от сестры я прочитала много книг, где главный герой в конце концов смирялся с выбором родителей. А отказывался он от любимой‑простолюдинки из‑за того, что она частенько попадала в глупые ситуации по причине собственного невежества. Вот так-то.

«О, сколько же во мне коварства!» – восхитилась я, когда сестра согласилась на танец.

Подумать только, ни с того ни с сего вместо насыщенной фантазии я стала обладательницей насыщенной жизни!


***


Танцевать под весёлую музыку было приятно. А так как я при этом испытывала воодушевление и гордость за исполнение коварного плана, то всерьёз развеселилась и даже начала смеяться. Глядя на меня, засмеялась и Сабрина – она была очень жизнелюбивой девочкой, а потому не заметила, какие бесстрастные маски возникли на лицах слуг, и как настороженно поглядел на драконов Оррин. Сестричка простодушно радовалась тому, что отец с показным восхищением громко хлопает в ладоши.

– Давай руки! – даже предложила она мне.

Мы крепко ухватили друг друга за запястья крест-накрест и закружились. Так быстро, что лица людей смазались до невнятных пятен. Это было так смешно!

Во всяком случае до тех пор, пока Сабрина не оступилась из-за кротовой норки. Носок её ступни случайно провалился в рыхлую землю, и из-за этого она сбилась с шага. Наши пальцы расцепились, и инерция понесла нас в разные стороны. Музыка резко прервалась.

– Ай! – только и успела испуганно вскрикнуть Сабрина, но Торах каким-то образом успел подхватить её.

Мне повезло меньше. За моей спиной никаких ловких драконов не стояло, поэтому я упала назад себя и почувствовала сильную боль в затылке. Кажется, на несколько мгновений даже потеряла сознание, так как совсем не поняла, отчего вдруг вижу перед собой Снорра.

– Всё в порядке? – обеспокоенно спросил он и взял мою ладонь в свою. При этом зрачки его расширились, а я снова ощутила странное чувство, будто падаю в бездну. Только на этот раз она была не холодной и страшной, а какой-то тёплой. Желанной.

– Будьте любезны, дайте мне проверить её состояние, – буквально-таки отпихнул дракона Оррин и, присев подле, начал водить руками вдоль моего тела. Кончики его пальцев светились.

– Неужели вы целитель? – удивилась я.

– Не совсем, но как человек, прошедший обучение магии, я кое-что умею в этой сфере, – не меняясь в серьёзном выражении лица, ответил он и вскоре подал ладонь, чтобы помочь мне подняться. – Вам очень повезло, мисс, падение обошлось без последствий.

Я благодарно улыбнулась Оррину и, принимая его помощь, встала на ноги. Затем посмотрела на сестру. От испуга она всхлипывала, поэтому отец утешал её. На меня он даже не посмотрел, и мне из-за этого стало очень обидно. Настолько, что я вмиг забыла про странное чувство, возникшее из-за Снорра.

– У вас всё-таки что-то болит? – не так понял выражение моего лица Оррин.

«Сердце», – могла бы ответить я ему, но промолчала.


***


Ох, сердце! В этот момент оно болело не только у Омико, но и у кое-кого ещё. Настолько резкая боль пронзила дракона Зарраха, что её невозможно оставить без внимания.

Давай я помогу тебе, мой читатель. Вот, ухвати меня за руку. Скорее хватайся, так будет легче покинуть уже привычный для тебя разум черноволосой красавицы! Иди за мной. Ступай след в след. Проникнуть в мысли драконов намного сложнее, так как они отличны от мыслей людей. Но это возможно. Ты справишься, я в тебя верю.

Да, вон оно. Пусть у нас ушло на слияние время, но теперь ты тоже чувствуешь.

Тоже знаешь.


***



Из людей один храмовник понял всё, но этого было более чем достаточно. Заррах знал, что теперь объяснений перед Церковью не избежать. И скорых проблем, вероятнее всего, тоже. Поэтому он легонько ухватил брата за рукав и взглядом дал понять, что желает разговора наедине. Снерш недовольно оскалился, но возражать не стал. Послушно отошёл за Заррахом в сторону, и они принялись идти вдоль тропы, как если бы просто прогуливались.

– Как у вас получился отклик? – первым делом сухо осведомился он.

– Сначала мне понравился её запах. А затем, ну представь себе только, моя шеа мереш сама упала мне в руки, – беспечно хмыкнул брат, но глаза его остались злыми. Боковым зрением он старался следить не слишком ли близко к кому-либо из людей находится Омико.

– Так уж и упала?

– Да. Она споткнулась на лестнице, а я имел неосторожность не дать ей свернуть себе шею. Удивительная оплошность с моей стороны, да братец?

Зарраху оставалось только покачать головой. Случайности случаются, что тут ещё можно сказать? Однако кое-какой вывод для себя дракон всё же сделал. Запах этой мисс нравился ему тоже, а, значит, прикасаться к ней стало бы верхом идиотизма.

– Ты можешь себя контролировать? – наконец задал он свой вопрос, и Снерш поглядел на него как на идиота.

– Пойми, для меня это важно, – стал вынужден объяснить Заррах. – Пока жив император Шеррах, он не простит тебе отступления от договора с людьми. Он накажет тебя так же, как прочих.

– Ха, а вот об этом ты зря. Твои слова провоцируют меня проверить, хватит ли червякам силы убить меня. Или, быть может, это я уничтожу величие их расы? В одиночку. Чисто ради забавы.

– Снерш…

– Да замолчи ты уже! – кисло морщась перебил дракон. – Я в состоянии себя контролировать. Моя шеа мереш всё равно будет моей, это лишь дело времени.

– Договор с Церковью…

– Не будет нарушен до смерти моего отца, – снова не дал ему договорить Снерш с напускной скукой в голосе. -Во всяком случае первым я не посягну на его основы. Чай не дурак схлопотать такой магический откат.

– Тогда расскажи, что ты задумал!

– Нет покамест. Вдруг, пока я молчу, в твою мудрую голову придёт какая-либо идея получше?

На этих словах Заррах ощерился.

– Я не обязан думать о тебе! – наконец резко высказал он. – Всё ближе тот день, когда нам предстоит стать соперниками или ты не помнишь?!

– Вот и вся разница между нами, – равнодушно пожал плечами Снерш. – Для тебя этот день ещё не настал, а для меня он уже прошлое. Но суть нынешнего вопроса от этого не меняется. Врагу о своих планах глупо рассказывать. А друг и брат… Другу и брату так будет проще вспомнить о связывающих нас узах. Вот и всё.

Заррах нервно перекинул свою белую косу через плечо и начал трепать её кончик. К дерзостям кузена за десятки лет дружбы он уже привык, да и, пожалуй, характер у него самого был не легче. Более сильные драконы всегда довлеют над слабыми, а он и Снерш не первый век являлись признанной элитой стаи. Поэтому Зарраха больше беспокоило другое – ему не хотелось создавать конфликт с Церковью.

– Я попрошу наблюдателя неотлучно находиться возле этой девушки.

– Прекрасно! – деланно восхитился Снерш в ответ на его категоричный тон. – Наши паладины будут безмерно тебе благодарны, если это получится. Им настолько опротивел надзор этого надутого червя, что, глядишь, ты, как претендент на титул императора, наконец-то обзаведёшься долгожданной поддержкой.

– Я попрошу наблюдателя неотлучно находиться возле этой девушки, – куда как более грозно повторил Заррах, но на этот раз добавил. – И если мне что-то не понравится в твоём поведении, я сам вызову тебя на поединок.

– Ха!

– Никаких шуток, брат. Держись от неё подальше, так как она не твоя шеа мереш. Ты нечто попутал, никакой ритуал поиска невест тебе на неё не указывал.

– И снова ха, – с улыбкой ответил Снерш, а затем, насвистывая весёлую мелодию, пошёл по направлению к лагерю.

Заррах мог сколько угодно скрежетать зубами, глядя вослед наглому братцу, но ничего бы от этого не изменилось. На правах старшего он мог только давать советы. Каждый дракон сам ответственен за свою судьбу и мало ли, что кому-то не нравится, когда некто ведёт себя не так, как положено марионетке.

От таких мыслей Заррах усмехнулся и тоже направился обратно. При этом сперва он посмотрел на встревоженного храмовника, про себя подбирая слова для объяснения с ним. Но вскоре дракон пришёл к выводу, что себе дороже о чём-либо просить этого человека. Лучше он сам последит за Снершем. В конце концов, не так долго им всем в этих краях находиться, чтобы поднимать панику.

«Да, я всего лишь скажу ему как есть. Мой кузен испытывает отклик, но что с того? Разве он нарушает из-за этого закон? Мне думается, вы намеренно нагнетаете ситуацию, господин наблюдатель», – решил холодно сообщить мужчине Заррах и сразу же перевёл взгляд на опротивевшую ему девчонку. Эта недалёкая взбалмошная особа если и вызывала в нём чувства, то только обратные отклику. Он даже не смог остаться равнодушным. Его переполняло отвращение, всё более приближающееся к ненависти. Несмотря на юный возраст, девица не только вовсю пыталась манипулировать им, но и осмеливалась намекать на подарки. Она ни капли не сомневалась, что его выбор остановится на её персоне.

«Сжечь бы всё это семейство и избавить мир от зла», – на полном серьёзе пронеслось в голове дракона.

Его раздражала Сабрина. Ему не нравилась, столь похожая на неё Омико. И особенно его выводил из себя что-то там замышляющий против него мистер ван Крауд.

Однако вскоре дракон улыбнулся, и его улыбка была выполнена по всем правилам актёрского мастерства. Заррах родился хищником. Он с лёгкостью развил в себе навык мимикрии.

Глава 5


О, мой дорогой читатель, именно незначительные случайности чаще всего становятся непреодолимыми препятствиями на пути чьим-то выверенным планам. Сущие мелочи имеют свойство создавать трещинки в монолите твёрдыхнамерений. И множатся эти трещинки так быстро, что в результате обращают задуманное в пыль.

Да-да, всё так просто!

… Так невероятно сложно.

Дракон по имени Снерш испытал к Омико Иви ван Крауд типичное для его расы чувство, именуемое откликом. У людей это непреодолимое желание обладать именно этим существом и никаким другим слабо развито. Но Снерша оно уже начало подминать под себя. И хотя его сила воли была настолько велика, что он продолжил держать себя в руках, вода камень точит. Тем более такая вода.

Бурный горный поток только родился, а уже обрёл цель – сокрушить всё на своём пути.





***


Разговор с Заррахом вышел крайне недолгим, но дум после него могло хватить на целую вечность. Во всяком случае, их было достаточно, чтобы волосы Оррина встали дыбом. Мужчина и так находился в напряжении, что вынужден исполнять долг, будучи не до конца подготовленным. Четырёхлетний опыт его нисколько не утешал. Раз он всё ещё не был посвящён в жрецы, то он не готов и всё тут – вот как мыслил Оррин.

«Надо поскорее посоветоваться с Вернардом», – рассудил при этом про себя храмовник и тут же тяжело вздохнул. Вернард, преданный и мудрый слуга, был отправлен на постоялый двор и нынче вкушал все блага Омьграда да в ус не дул, как его хозяину нужна помощь. Хоть садись на коня и мчись в город!

… Вот только никуда до конца пикника с поляны не уехать. Несмотря на внутренние терзания, Оррин продолжил прогуливаться неспешным шагом бок о бок со старшей из сестёр ван Крауд. И, кажется, пауза в их разговоре уже ощутимо затянулась. Он слишком углубился в себя.

– Господин Грейфф, вы так много общаетесь с драконами, а я о них почти ничего не знаю. Может расскажете что-нибудь о них? – продолжая обмахивать себя веером, нарушила тишину девушка, однако Оррина от её простой просьбы аж перекосило. Ему опротивели эти дерзкие твари до глубины души. Аж в печёнках сидели!

– О, нет-нет. И прошу вас не обижаться, просто в этом я плохой рассказчик. У меня не получится интересно передать скучные факты, – как можно мягче отказался он и, чтобы перевести внимание собеседницы, предложил безотказную вещь. – Но знаете, как человек искусный в магических таинствах, я с удовольствием попробую предсказать вам будущее. Если вы хотите, конечно.

Как и у любой знакомой ему особы женского пола, у Омико сразу загорелись глаза. Оррин даже мысленно про себя хмыкнул, готовясь водить пальцем по девичьей ладошке, чтобы сообщить какую-нибудь сущую ерунду наиболее таинственным голосом, но…

– Нет, благодарю вас. Мне не интересно знать будущее.

– Почему? – искренне удивился он.

– Потому что иначе не получится им наслаждаться, – пожала Омико плечами. – Так я чего-то не знаю, во что-то верю, на что-то надеюсь. А если я буду знать заранее, то моя жизнь превратится в томительное ожидание какого-то момента. И всё.

Оррин не ожидал такого глубокого ответа. Обычно людей если что-то и останавливало от предсказания, так это страх получить неприятное известие. А тут… И опять же, сказано так искренне.

– Но, может, вы Сабрине погадаете? – вдруг оживилась Омико. – Ей это было бы очень интересно.

«И тебе тоже», – мысленно улыбнулся Оррин. Забота этой девушки о младшей сестре была видна, как солнце в ясный день.

– Увы, откажусь.

– Почему?

– Потому что в отличии от вас она не грустит. А вот вы после падения стали намного задумчивее. У вас точно ничего не болит?

– Я просто до сих пор ощущаю неловкость из-за произошедшего, – с фальшью в голосе ответила Омико, и Оррину окончательно стало ясно, что лгать его собеседница не умеет. Однако развеселить девушку от него не только этикет требовал. Ему самому хотелось увидеть её улыбку, так что он рассказал один нелепый случай из жизни. А там, добившись смеха красавицы, на некоторое время оставил её.

Ему тоже требовалось ненадолго остаться наедине с собой.


***


Конечно, после инцидента пикник стал серым и тягостным, поэтому я очень обрадовалась, что вечереет. Наконец-то настала долгожданная пора возвращаться домой. Мне всё разонравилось. Кроме того, после предложения Оррина погадать, я вдруг ощутила, что лезу не в своё дело, стараясь испортить впечатление Тораха о Сабрине. Вдруг на то судьба, а я разрушаю счастье сестры? Не просто же так невест для драконов подбирают соответствующим ритуалом.

Также меня раздражали непонятные взгляды Снорра. Он то и дело пялился на меня своими непостижимыми глазищами. Меня стал доводить до бешенства расстроенный вид отца. Даже то, что он подошёл на прощание к дубу, вызвало во мне жестокость. Мне захотелось накричать на него, сказать, что всё, что мама никогда не воскреснет, что надо жить хотя бы потому, что у него есть живые дети, которым надоело существование в трясине его горя!

Я была готова вот-вот сорваться. Я ужасно устала вести себя как взрослая. Мне хотелось такой же беззаботности и беспечности, какими обладала Сабрина. Почему она может веселиться, а я по возвращении начну выписывать на лист столбики цифр, чтобы сообщить отцу, во сколько нам обошёлся пикник?

Ну почему? Ну почему я словно прислуга в собственном доме?!

Мне хотелось плакать. И, собственно говоря, этим я и занялась едва вошла в свою комнату. Отложив все насущные дела на утро, я крепко обняла подушку и зарыдала.

Нелюбимая, жалкая, ненужная – вот сколько качеств у меня!

Но постепенно моя истерика угасла. Медленно, но верно я вернулась к привычному отрешённому состоянию и смирению с собственной судьбой. У меня не было другого выбора как жить. И вообще ни у кого из людей его нет. Все мы проживаем тот путь, что возможен для нас. Какой бы сильной ни была мечта, нищий не наденет корону. Максимум, добьётся богатства или всеобщего признания.

Отмыв лицо от слёз и пудры и сделав пометки в книге учёта, я поняла, что снова не хочу спать. Но мучиться бессонницей как в прошлую ночь мне не хотелось тоже, поэтому в голову пришла мысль спуститься в библиотеку за книгой. Вдруг за чтением мои нервы перестанут быть натянуты до предела, и я успокоюсь да засну? Быть может даже увижу во сне что-нибудь красивое.

Мешало осуществить это решение только одно – я уже была в сорочке, а библиотека находилась на первом этаже. Чтобы дойти до неё мне следовало одеться. Хотя нет, в обычное время можно было бы накинуть пеньюар и всего-то. Но нынче по дому ходило слишком много чванливых посторонних, чтобы позволить себе такую вольность даже в столь позднее время. Поэтому снова надевать корсет, завязывать шнурки, укладывать волосы было так долго, что я… задумчиво глянула на окно. Вид за ним открывался в тёмный сад. Землю освещала лишь крошечная краюшка луны, так как фонари не были зажжены. Мы экономили на масле да и смысла дополнительно освещать тропинки не было – гвардейцы жили во дворе, им было запрещено ходить сюда, так как отец боялся за свои любимые клумбы.

– Хм, – задумчиво произнесла я, поднимая раму со стеклом наверх. Внизу не было видно ни одного огонька, и это говорило о том, что людей в саду нет.

Затем я дотронулась до закреплённой на стене дома решётки. В зимнее время она смотрелась как украшение, а в летнее её густо покрывал заморский вьюнок, корни которого по осени заботливо выкапывались отцом и хранились им в специальной кладовой.

Да, наверное, родители совсем не подумали, что некогда их дочери приспособятся лазать по этому декору.





Стоит сказать, ругали нас такую шалость нещадно. Во всяком случае, меня. Потому что до смерти мамы отец не дозволял мне свободно читать, а если спуститься по решётке, пройти вдоль стены и юркнуть между ней и зелёным ограждением, то можно было сразу оказаться у окна библиотеки. А я давным-давно усовершенствовала его раму так, чтобы без труда открывать её снаружи. Поэтому столь нетривиальная дорога была мне хорошо известна и привычна, хотя я уже как лет пять ходила за книгами как полагается. Но переодеваться мне было ещё ленивее, чем рискнуть упасть со второго этажа.

В общем, я благоразумно скинула пеньюар вниз (мало ли попадусь кому-нибудь на глаза?). А затем высунулась из окна наружу, уцепилась за решётку и повисла на ней. Весила я теперь больше, чем в детстве, а потому металл под руками задрожал. Я даже на миг испугалась и хотела было вернуться в комнату. Но затем поглядела на сиротливо валяющуюся на траве одежду и поползла. Так, нога ниже. Ухватиться левой рукой. Правой. Ещё на шажок ниже.

Скрип!

С ужасом я поняла, что в этом месте кронштейн отошёл от стены дома. Решётку в начале будущей весны следовало не только наконец-то покрасить, но и отремонтировать.

«Снова расходы», – пробубнило нечто недовольно у меня в голове.

«Но заметь, они того стоят!» – горячо воскликнул инстинкт самосохранения, и я начала спускаться быстрее.

Наконец ноги коснулись земли. Я тут же с облегчением выдохнула, отряхнула от ржавой пыли руки и с тоской поглядела наверх. Потом ведь надо будет ещё подниматься, а это всегда сложнее. Затем я наклонилась и, подняв пеньюар, начала по-быстрому одеваться. Вот только кушака нигде не оказалось.

– Где же ты? – тихо проворчала я, начиная рыскать пальцами по траве. В отличие от светлого пеньюара пояс был сделан из тёмно-синего шёлка. Мне его было просто‑напросто не видно.

– Полагаю, вы это ищете.

Надменный голос кого-то из драконов заставил меня замереть, хотя поза для этого была крайне неподходящей. Я неподобающе стояла на четвереньках. А затем в пятне света мне стал виден Торах. Узнала его я только по одежде, а, если ещё точнее, то по сапогам. Непостижимым образом я снова пялилась на них, прежде чем перевела взгляд на его лицо.

– Что вы здесь делаете? – испуганно осведомилась я, после чего поднялась на ноги и суетливо запахнула пеньюар плотнее.

– Осматриваюсь. А вы?

С этими словами Торах снял с куста шиповника мой кушак. Я же продолжала стоять столбом, так как никак не могла подобрать достойного ответа. Но, наконец, мне пришло в голову, что быть может дракон не видел моего позорного спуска по решётке. Поэтому я как можно спокойнее сказала:

– Мне захотелось прогуляться по саду и подышать свежим воздухом. Ночами не так жарко, как днём.

– А со стороны ваш побег из спальни выглядел иначе. У меня создалось впечатление, что вы спешите на встречу с моим братом. Он как раз по той же самой причине отдыхает в дальней части сада.

Хамская прямолинейность и жёсткие интонации возмутили меня, так что в ответ на высказанное подозрение я грозно нахмурилась и сказала как есть.

– Вы ведёте себя совсем неприлично.

– Тоже самое, я мог бы сказать о вас. Вы появились на завтрак без обуви, позволили себе уйму вольностей во время пикника, а теперь я застаю вас за занятием и в виде, говорящем о желании провести своё время вполне определённым образом.

Говоря, Торах окинул меня взглядом, от которого у меня создалось впечатление, что он приценивается – а не получится ли у него самого провести со мной время «определённым образом». В результате, от взора его синих глаз я зарделась и, когда он протянул мне кушак, то резко дёрнулась, чтобы выхватить свою вещь у него из рук и горделиво уйти. Но у меня не вышло. За долю секунды дракон разжал свои пальцы, и пояс успел упасть на землю.

– Вам не стоит прикасаться ко мне, – только что не прорычал он при этом с угрозой.

«Какое высокомерие!» – тут же мысленно воскликнула я.

У меня и в мыслях не было намеренно прикасаться к дракону, но его пренебрежение оскорбило меня больше, нежели все предыдущие слова. В конце концов, я не грязная нищенка, а он не король, чтобы подобное могло его возмущать!

Произнести свой ответ мне очень хотелось. Но я не стала. Омико Иви ван Крауд не склочная дурочка. Сохранить своё достоинство я предпочла другим способом. Как можно более надменно посмотрев на Тораха и оставляя кушак лежать на земле, я направилась в дом.

Боги с моим видом. Два самых мерзких типа, с которыми я могла столкнуться в доме, всё равно находились снаружи!


***


Войдя в дом, я увидела отца, но он всего лишь окинул меня рассеянным взглядом да продолжил кружить по комнате, бормоча себе что-то под нос. И на этот раз я очень обрадовалась нашедшему на него безумию. В таком состоянии он словно ничего не видел вокруг, мне это было известно. Поэтому я не стала привлекать к себе его внимание, а юркнула в сторону коридора, где первым делом сняла с портьеры подхват. Подвязка была достаточно длинной, чтобы послужить некоторое время кушаком. Сказать честно, мне она даже больше пояса понравилась. У неё был красивый бежевый цвет, а обилие ажурных петелек делало её очень оригинальной деталью одежды.

Правда, у меня по итогу настроение поднялось. В библиотеку я зашла в приподнятом духе.

– Это вы, мисс Омико?

Судьба определённо решила насмеяться надо мной. Я встретила почти всех, кого так не хотела видеть. Оказывается, в библиотеке находился Оррин. То ли ему тоже не спалось, то ли ещё что, но он сидел в кресле у нетопленного с зимы камина и листал книгу. Машинально мои глаза скользнули по её обложке, и… вдруг я перестала испытывать раздражение. Мои губы сами собой улыбнулись. Смешно, но именно за этим произведением я шла сюда.

– Да, господин Грейфф, это я.

– Мне приятно видеть вас в любое время. Но отчего вам не спится?

– К сожалению, я полна недостатков, и их перечень постоянно увеличивается. Сегодня вот мне довелось прийти к мнению, что любовь к чтению мой ужасный порок.

– Если это ваш самый страшный недостаток, то вы невинны как дитя, – улыбнулся он и встал, чтобы поприветствовать меня, как положено. Его густые каштановые волосы при этом красиво колыхнулись. И я, сделав ответный книксен, сказала.

– Вы мне льстите.

Никогда не умела принимать похвалу достойно. Я почему-то всегда смущалась добрых слов, как если бы не заслуживала их.

– Ни в коем случае. Я всего лишь говорю, что искренне о вас думаю.

Что на это сказать я не знала, а потому, подумав, произнесла.

– Простите, что помешала. Вы не будете возражать, если я выберу для себя книгу?

– Возражать? – удивился он. – Это же ваш дом. Я только гость в нём.

Получив такого рода разрешение я подошла к ближайшему шкафу и начала водить пальцами по корешкам книг. При этом я вовсю размышляла, что же такое выбрать, чтобы Оррин не счёл мой вкус дурным. Почему-то меня вдруг стало заботить его мнение обо мне.

– Вот эту, пожалуй, – наконец, определилась я и взяла книгу так, чтобы она стала хорошо видна.

– «Династии»? – приподнял брови Оррин – он вновь сидел в своём кресле.

А что ему не нравится? Это не роман, которые мужчины считают глупыми, и не моя любимая «История государства», которую он держит в своих руках и которую только студиозы и академики читают. Просто полезная книга, которую действительно стоит знать, если хочешь разбираться в знатных домах, их гербах и девизах.

– Вы не одобряете мой выбор?

– Нет, что вы. Вы только подтверждаете моё хорошее впечатление о вас.

«Фу-у, справилась», – мысленно выдохнула я с облегчением.

Оррин тем временем решил выяснить.

– А могу я поинтересоваться отчего вам досталось такое странное имя? Я никогда не слышал, чтобы какую-либо девушку звали Омико. Очень необычно.

– Мне не сложно удовлетворить ваше любопытство, – ответила я и села в кресло напротив него, чтобы нам было легче беседовать. – Так звали бабушку моего отца, она была из варварского племени. Видите ли, мой прадед любил путешествовать и хорошо врачевал, поэтому так вышло, что вождь отдал ему в подарок свою дочь и не принял отказа.

– И ваш прадед официально женился на ней?

– Да. Наверное, сначала она была ему в тягость. Мне порой интересно представлять в какие казусные ситуации он мог попасть на родине из-за неё. Но судьба сложилась так, что она не стала ещё одной его служанкой.

– Ваш отец, наверное, обожал свою бабушку-дикарку, раз дал вам её имя.

– Нет, он как раз-таки отчего-то сильно недолюбливает её, хотя она умерла задолго до его рождения, – призналась я. – Поэтому на том, чтобы он так назвал свою дочь, настояла моя собственная бабушка. И так как я была третьим ребёнком, папа сдался напору.

– Но у вас есть второе имя. Иви. Почему же вас называют именно Омико?

Я печально улыбнулась.

– Когда я была маленькой, меня так же, как и прочих сестёр спросили, какое имя мне больше нравится. Вот я и ответила, что Омико. Наверное, мне понравилось, что оно длиннее, – пожала я плечами.

– Судя по всему, ваш отец до сих пор не может простить вам этой оплошности.

Видимо, Оррин заметил холодное отношение отца ко мне. Он был очень и очень наблюдателен, но в данный момент я не сочла это качество за достоинство.

– Вы ошибаетесь, – сухо сказала я так, что даже глухой почувствовал бы фальшь в моём голосе.

– Прошу простить, если обидел вас. Правда, я этого не хотел, – очевидно расстроился Оррин, и мне стало немного совестно.

– Я знаю. Вы… вы бы ни за что не стали обижать меня намеренно. Вы настоящий джентльмен.

Он зарделся от моих слов. А я, посчитав, что наша беседа наедине становится неприлично долгой, предпочла покинуть библиотеку. Правда, встать с кресла не сумела. Мой новый ажурный кушак зацепился за витое обрамление спинки, и я оказалась прикована к своему месту.

– Позвольте я помогу, – сходу понял проблему Оррин, и его пальцы ловко избавили меня от казусной ситуации. При этом он был так близок ко мне, что я чувствовала его дыхание. Ощущала тепло его тела. И это вызвало во мне некое затаённое желание. Мне захотелось провести ладонью по его волосам и поцеловать в губы. А он, как назло, ещё и подал руку, чтобы помочь мне подняться.

«Вот он совсем не против твоих прикосновений», – вкрадчиво шепнул внутренний голос, когда я приняла помощь мужчины и замерла со сладко бьющимся сердцем.

– Спасибо, – прошептала я вслух и ненадолго стыдливо опустила взгляд, чтобы Оррин не заметил охватившего меня чувства.

– Хорошей вам ночи, мисс Омико, – сказал он мне на прощание. Его глаза так и не отрывались от моих. Рука по-прежнему держала мою руку.

– И вам, – сказала я, нехотя отступая от своего искушения.

При этом мои слова едва можно было расслышать, столь велики оказались царившие во мне волнение и трепет. Я впервые прочувствовала на себе кое‑какую фразу.

«Она видела, что его снедает желание обладать ей», – мысленно произнесла я про себя строчку из некогда прочитанного романа и, куда как смелее зашагав в сторону двери, навеки запретила себе думать о таких пошлостях.

Прав отец! Нельзя девушкам читать подобное.

… Ох, и зря я добралась до маминой тайной библиотеки!

Глава 6


Утро изобиловало событиями потому, что у прислуги было много работы, а у их хозяев забот – сегодня было решено доехать до развалин старого храма. Не сказать, чтобы драконы так рвались посмотреть историческую ценность, но других никому не нужных достопримечательностей в округе не было, а они хотели держаться подальше от людей. В конце концов, не дома же сидеть в такую погоду?

Я снова надела мамино платье, и на этот раз заглянувшая ко мне Сабрина возмутилась.

– Это не честно, – заявила она. – Почему нельзя подшить какое-нибудь под мой рост?

– Отец против.

– Раньше он был против, чтобы мы вообще эти платья трогали. Почему он вдруг разрешил тебе копаться в мамином гардеробе?

Сказав так, Сабрина с небрежностью бросила на кресло свои платья, которые до этого держала в руках, и подошла к моей кровати. Там она с энтузиазмом начала перебирать наряды, что я перенесла из бывшей маминой спальни.

– Вот посмотри. Видишь, как мне это к лицу.

Сабрина прислонила к себе изумрудное платье, и мне стало понятно, что вкус у моей сестры отвратителен. Её тянуло на яркие цвета, как пчелу на варенье, но они ей не шли. С её милым, во многом детским личиком, хорошо сочетались пастельные оттенки. В пёстром девушка выглядела до ужаса вульгарно.

– Хочешь сказать, что ты зелёная, как жаба? – усмехнулась я, глядя на неё.

– Ква-ква, – не обиделась сестрёнка и рассмеялась. – А что плохого в царевне‑лягушке? В конце концов она всех обдурила и удачно вышла замуж.

Затем девушка с сожалением положила платье обратно на кровать и, печально вздохнув, призналась.

– Вот бы немного поплавать. Вода в реке сейчас очень тёплая, наверное.

– Говорят, Омь у нас вообще чудо-речка, – пожала я плечами. – Недаром она из-за горячих ключей даже зимой не всегда замерзает.

– А ещё в тёплой воде тонуть не так страшно.

– Тонуть? Сабрина, это ты о чём? – испугалась я.

– Как о чём? – снова грустно вздохнула та. – Вот если бы у нас была возможность поплавать, то я бы заплыла на середину реки и начала звать своего милого Тораха на помощь. Вот поверь, он бы непременно бросился меня спасать. А там, когда бы он вынес меня на берег в одном нижнем белье, то…

– Сабрина!

– Что? У него бы не осталось выбора, кроме как жениться на мне!

– Вот дурная у тебя голова, – упёрла я руки в бока.

– А, по-моему, очень даже миленькая.

Сестричка подошла к зеркалу и ущипнула себя за щёки, чтобы они налились румянцем. На мой возмущённый вид она ни малейшего внимания не обратила.





– Ох, знал бы Хранитель Торах какое ты редкое сокровище, так уже только пятки бы его по дороге сверкали, – проворчала я и начала одеваться. Мой выбор пал на лёгкое кремовое платье, в котором мама частенько ходила в гости к своей подруге. Она говорила, что оно вызывает у миссис Аннет особую зависть.

– Даже странно, что господину Грейффу нравится такая злюка, как ты, – фыркнула сестра и, поглядев на меня, заявила. – Что? Думаешь я слепая? Да и ты против его ухаживаний ничего не имеешь.

– Между нами не может быть ничего серьёзного. В конце концов, он здесь только проездом, – как можно беспечнее сказала я, но сердце у меня защемило.

Неужели он и правда мне так понравился? Настолько, что я тянусь к нему совсем не из-за веления отца?

– Тогда используй свой шанс и задержи его здесь! – горячо воскликнула сестра, а затем, взяв меня за руки, с озорным огоньком посмотрела мне прямо в глаза. – Омико, давай и правда возьмём с собой сменную одежду? Давай искупаемся по пути? Мы же поедем вдоль реки и это будет естественное желание.

– Неужели ты так хочешь заполучить Хранителя Тораха?

– Хочу. Но право позвать на помощь я готова тебе уступить. Уверена, на твой зов этот Грейфф бросится со всех ног.

Сказав так, сестра хитро улыбнулась, после чего, напевая весёлую песенку, как ни в чём не бывало подошла к креслу и начала копаться в своих платьях. Кажется, она собиралась остановить свой выбор на лазурном безобразии. Я же задумчиво поджала губу и молчаливо наблюдала за ней. Но, наконец, сказала.

– Знаешь, это будет не очень-то прилично.

– Если мы вдвоём изъявим желание искупаться и никого с собой не позовём, то всё очень даже ничего. Поэтому давай, бери платье для купания.

– Но Сабрина…

– Я сказала бери. И знай, если не решишься позвать на помощь, то кричать буду я сама.

Она показала мне язык и, схватив кипу одежды, умчалась в свою комнату. К счастью, наши спальни были смежными, а потому сестра не рисковала своей репутацией и не бегала в неглиже по коридорам.

– Не то, что я этой ночью, – тихо заключила я вслух и подошла к платяному шкафу. Платье для купания я решила всё-таки взять.


***


День выдался ещё жарче вчерашнего. Оррин даже расслабил шейный платок, чтобы стало легче дышать. Всем им определённо следовало выехать раньше, чтобы не трястись в седле в самое пекло. У него уже всё под пятой точкой вспотело.

– Пожалуй, оставлю вас ненадолго, – обратился он к Омико.

Последние минут десять девушка была непривычно молчалива, но вряд ли это объяснялось его отказом ответить на её неуёмное любопытство о драконах. Всё погода. Омико было ещё более жарко, нежели ему. Щёки у неё покраснели, и Оррину было жутко представлять, как она задыхается в своём многослойном наряде.

– Вам наскучило моё общество? – вяло спросила она.

– Нет, но я хочу внести предложение сделать привал прямо сейчас.

– До храма осталось меньше часа.

– Да, но мне казалось, мы выехали для того, чтобы хорошо провести время, а не ради совершения подвига, – заметил он, и тем вызвал на устах Омико улыбку. – Поэтому прошу прощение.

Он галантно приподнял шляпу и направился к возглавляющим их отряд Зарраху и мистеру ван Крауду. На этот раз племянник императора предпочёл компанию старика, а не вероятной невесты. В результате Сабрина ехала с недовольным видом позади всех и практически в одиночестве. Пусть Снерш держал свою лошадь рядом с ней, за всю дорогу он не сказал ни слова.

– О, вы решили вновь сменить приоритеты своего долга? – насмешливо спросил Заррах, едва Оррин к нему подъехал.

Это была острая шпилька. Как наблюдателю Оррину следовало держаться ближе к Хранителям Неба, но отклик Омико заставлял мужчину ограждать девушку от общества Снерша. Проснувшиеся инстинкты могли заставить этого дракона забыться, что на землях людей он должен вести себя соответствующе. А это было недопустимо. Отступничество, как со стороны драконов, так и со стороны людей, однажды могло привести к конфликту, способному разорвать древний договор о мире. Поэтому Оррин намеренно находился именно подле Омико, а не где-то ещё.

…Кроме того, ему нравилось её общество.

И давно опротивела компания Зарраха!

– Я считаю, что нам стоит остановиться. Лошади в поту и хотят пить. Люди выглядят не лучше.

– Люди выглядят гораздо хуже лошадей, – достаточно громко буркнул оскорбление подъехавший к ним Снерш.

Как бы высокомерно ни вела себя драконья знать, им было жарко и душно не менее чем дворовым псам, привязанным к своей конуре. Кроме того, они были вынуждены вести себя в соответствии с человеческими правилами, и Оррин в настоящий момент испытал злорадство из-за этого.

– Все мы очень устали, – пришлось сгладить Зарраху едкие слова брата, и мистер ван Крауд робко спросил:

– Так я объявляю привал, да?

– Верно. Господин Грейфф прав, осмотреть руины можно будет, когда жар спадёт.

– Лагерем будем вставать вон там, – тут же с недовольством добавил Снерш. – Раз надо напоить лошадей, то остановимся, где берег пологий.

Получив желаемое, Оррин вернулся к Омико. В своём кремовом старомодном платье и широкополой шляпке она выглядела как настоящая леди из прошлого. Ажурный зонтик, от которого отказались модницы Райграда – столицы Астонии, только усиливал впечатление. Похоже, эта сельская мисс даже не знала, что нынче в ходу крема, не позволяющие коже впитывать загар.

«Какая необычная красавица», – оценил он, хотя видел женщин куда как прекраснее. Наверное, дело было в том, что в Омико гармонично слились воедино и красота, и ум. При этом она вела себя естественно. Не жеманничала, не старалась угодить. Столичные дамы вели себя намного настойчивее и вот уж определённо знали, чего хотят от знакомства с ним.

А Омико? Она ведь даже имени его настоящего не знает.

Наверное, поэтому Оррину льстило, что ей свойственно стесняться его и при этом преодолевать свою робость. Да, как опытный мужчина, он не мог не заметить, что девушка тянется к нему, предпринимая нерешительные, даже в чём-то наивные попытки сблизиться. И это тоже вызывало свой интерес. Интуитивно Оррину захотелось побудить её на более яркие поступки.

– Кажется у меня получилось убедить всех, мисс, – сказал он, глядя в её удивительные лазурные глаза, и обрадовался, когда девушка благодарно улыбнулась.


***


Отстранение Тораха всерьёз задело самолюбие Сабрины, хотя причины такого поведения дракона девушка не понимала. Она вовсю старалась. И сказать честно, любой другой в результате её стараний уже преклонялся бы перед ней. Она не раз и не два испытывала свои чары на подвернувшихся ей под руку юношах и даже взрослых мужчинах, чтобы знать это наверняка. Все её кавалеры в считаные минуты начинали восхищённо смотреть на неё, а некоторые даже набирались смелости пригласить кокетку на свидание. Но Сабрина обычно игнорировала такие просьбы. Она покамест боялась решиться на следующий за лёгким флиртом шаг и ни в какую не желала ждать в тени аллеи первого поцелуя от какого‑нибудь лавочника, а не дворянина. Любовь была для неё сродни игры в куклы. Сегодня ей нравилась эта игрушка, а завтра вот та. Подороже. Сердце и голову Сабрины ещё не захватил некто особенный. И то, что она возвысила до этого недостижимого пьедестала Тораха, а он не оценил всей щедрости, оскорбляло девушку до глубины души.

Именно по причине холодности дракона во время привала Сабрина решила подойти к беседующей с господином Грейффом сестре. Ей виделось, что начни она сама игнорировать Тораха, как он резко поймёт кого теряет.

– О, вы так долго сидите в тени этого дерева, – бодро начала каверзная красавица, едва удерживая себя от высокомерного взгляда на потенциального жениха, – неужели здесь настолько интересно?

– Да. Господин Грейфф только что объяснил мне, отчего на некоторых статуях боги держат выпрямленными четыре пальца, а на других всего два.

Сабрина с недоверием посмотрела на сестру. Судя по её довольному виду, ей тут должны были пылко в любви признаваться, а не такую нелепицу нести. Однако лазурные глаза Омико горели неподдельным восхищением, когда она решила поделиться доставшимся ей скучным знанием.

– Представляешь, четыре пальца символизируют четыре стихии – огонь, воду, ветер и землю. А два – единение неба и земли, но земли уже как нашего мира. Поэтому статуи с четырьмя выпрямленными пальцами относятся к более поздней эпохе. С того времени, как…

– Ой, Омико, смотри какая там интересная птица, – в отчаянии перевела разговор Сабрина на первое, что увидела.

– Это же обычный ворон, – приложив ладошку ко лбу, сходу определила сестра.

– Но достаточно крупный, – вставил своё слово Грейфф, – такие обычно на севере Астонии водятся.

– Да, а ещё на севере водятся…

Омико с энтузиазмом начала нести что-то там про редких горных баранов.

«О-о-о, да либо он в неё по уши влюблён, либо сам баран… горный», – весело подумала Сабрина, глядя как смотрит на сидящую подле него девушку господин Грейфф, и от таких мыслей едва не рассмеялась в голос. Однако вслух сказала другое.

– Омико, может, пока река близко сходим с тобой искупаться? Мне очень хочется почувствовать свежесть.

Ненадолго Омико, даже с некоторым испугом, перевела взгляд на нравящегося ей мужчину (не иначе как вспомнила об утреннем уговоре), а затем решительно поднялась на ноги.

– Надо только сперва у папы разрешения спросить, – тихо сказала она и густо покраснела.


***


– Сюда. И ступай аккуратнее! – шикнула на меня Сабрина.

Сестра шла впереди и ловко, как горная козочка, перешагивала с камня на камень. Её совсем не беспокоило, что из-за воды камни скользкие и поэтому легко поскользнуться.

– И почему я тебе послушала? Надо было пройти чуть дальше, – проворчала я.

– Там спуск был лучше. И я не знала, что там так много тины! – обернулась злющая Сабрина.

– Угу. Зато теперь мы идём вдоль берега, как две батрачки.

Это было правдой. Изъявив желание поплавать, мы взяли корзину с вещами и направились вдоль берега, чтобы выбрать уединённое и подходящее для плавания место. Долго искать его не пришлось. Сабрина указала на кем-то протоптанную в траве тропинку, и мы спустились по ней к реке. Затем переоделись и бросились в воду… После чего разом выбежали обратно. Дно было ужасно илистое и, чего оказалось не видно сверху, изобиловало водорослями (а, значит и пиявками, бр-р-р!). Поэтому мы решили не переодеваться обратно, а зашагали вдоль берега, чтобы найти местечко поуютнее. И так как нарядные платья в корзину не поместились, взять их пришлось в руки. Вот почему сейчас мы с сестрой в своих длинных льняных сорочках для купания выглядели как две селянки, решившие заняться стиркой.

– Не нравится, так оставайся здесь… О, смотри. Вроде тут неплохо.

Я осторожно встала на камень повыше и придирчиво посмотрела на Омь. Кажется, в этом месте и правда можно было спокойно окунуться. Мелкая галька выглядела притягательно, а быстрое течение не дало дну зарасти тиной. Во всяком случае плотно.

– Отлично!

Мы аккуратно положили на траву вещи и вошли в воду. Вопреки моим подозрениям, никто из нас двоих на камнях так и не поскользнулся, а, значит, удача поворачивалась ко мне лицом. За последние два дня со мной произошло слишком много казусных ситуаций.

– О, как же может быть хорошо! – с блаженством поплыла я против течения. – Благословите боги Азизу, за то, что она научила меня плавать.

– А вот Марта так не умеет, – пристраиваясь возле меня, начала рассказывать Сабрина про свою подружку. – Я ей не раз предлагала как-нибудь на реку пойти, но она всегда отказывается. Очень боится.

– Вот глупая.

От удовольствия я нырнула под воду и проплыла немного под водой. Насколько дыхания хватило.

– Ты чего? Волосы же вымокли, – отругала меня Сабрина, едва моя голова показалась над поверхностью Оми.

– На таком солнце они быстро высохнут, а мне ужасно темечко напекло.

– Ой, тогда я тоже хочу!

Постепенно нам надоело плавать без дела, и мы начали плескаться. Начала всё Сабрина, конечно. Детских выходок у неё ещё было хоть отбавляй, но я не стала ругаться, так как сама развеселилась. Мы вовсю смеялись, визжали и думать забыли, что ради женихов надобно звать кого-то на помощь. Точнее забыла Сабрина, а мне не хотелось ей об этом напоминать. Даже веление отца не могло заставить меня повести себя так нескромно. И, наверное, я не зря вспомнила о папе. Несколькими секундами позже стал слышен его строгий голос, требующий, чтобы мы немедленно возвращались обратно.

– Идём! – выкрикнули мы единовременно в ответ и, напоследок поплавав ещё с минут десять, бросились к берегу.

Там мы стали поспешно вытирать волосы одним полотенцем на двоих. Как выяснилось, второе мы потеряли, но сёстрам привычно делиться. Поэтому мы только посмеялись над неудачей, а затем Сабрина сняла с себя мокрое платье, потянулась за сухой рубашкой и… вдруг вскрикнула да побелела, как полотно.

– Змея. Меня укусила змея!

Я ещё успела увидеть, как под кустарником шевельнулся тёмный хвост, но на этом всё. Гадина скрылась из виду, а я осталась растерянно стоять. Что делать в таких случаях я не имела ни малейшего понятия. Как городская девушка со змеями я никогда не сталкивалась. Знала только, что если чёрная, то это опасная гадюка.

– Сабрина, какого она была цвета? Какого?! – ухватив дрожащими пальцами сестру за плечи, запаниковала я.

– Не знаю. Я только почувствовала боль, а потом увидела её. Но она такая быстрая!

Сабрину тоже трясло. Она едва не плакала и неотрывно смотрела на свою щиколотку, где виднелись следы укуса и капельки крови. Посмотрев на них, меня замутило. В моём богатом воображении, я уже осталась последней из дочерей Альта ван Крауда.

Нет, не бывать этому!

– Сиди здесь, а я за господином Грейффом. Он справился со мной на пикнике, поможет и тебе сейчас!

Обув туфли прямо на босые грязные ноги, я неприлично высоко задрала мокрую сорочку и бросилась к месту стоянки.

– Накинь хотя бы шаль! – крикнула мне вдогонку сестра, и я обернулась, чтобы обозвать её дурой. Но затем, за долю секунды осознав, что эти слова могут стать последними для Сабрины, выкрикнула другое.

– У нас нет шали!

– Тогда полотенце!

Боги, да о каком она полотенце?!

Мои ноги продолжили движение. Я бежала так, что задыхалась. Всё-таки из-за желания найти хорошее место для купания, мы с Сабриной удалились от лагеря на приличное расстояние. Обычным шагом до него было бы минут семь-десять. Не меньше.

Заметили меня издали. Слуги застыли, не отрывая от моего силуэта глаз. Мне даже казалось, что я могу различить на их лицах непонимание. И, придя к выводу, что теперь меня кто-нибудь да обязательно услышит, я закричала во весь голос.

– Господин Грейфф, на помощь! Помогите!

Мужчины разом встрепенулись. Они прекратили расслабленно сидеть, и я поняла, что зря выискиваю среди них папу. Его там не было. Наверное, решил прогуляться или ещё чего.

– Помогите! – завопила я на последнем дыхании, так как действительно едва дышала. Бег не был для меня привычен. По спине, несмотря на недавнее купание, даже тёк пот.

Кинулись они в мою сторону все втроём, хотя звала я только Оррина.

– Что случилось? – оглядывая меня, с беспокойством спросил Снорр, и я поняла, что накинуть на себя полотенце всё же стоило. Только слепая не заметила бы жадный блеск в его глазах. Хуже того, во мне опять шевельнулось странное тепло. И на этот раз оно не было противным. Скорее, очень даже приятным. Голову на миг заволок дурман, и я сама не поняла, почему сделала шаг в сторону дракона. Сближением с ним мне как будто хотелось заполнить некую пустоту внутри себя.

– Мисс Омико! – ухватил меня за плечи Оррин и встряхнул. При этом он требовательно смотрел мне прямо в глаза, поэтому я всё же очнулась.

– Сабрина. Змея укусила Сабрину, и я думаю, что это гадюка! – плаксиво объяснила я, а затем схватила Оррина за руку и потянула за собой. Мне снова было некогда раздумывать о творящихся со мной странностях.

– Показывайте!

Душу наполнила несказанная радость, когда мы, держась за руки, приготовились бежать обратно к берегу. Кажется, с меня спала вся усталость. Я испытала невероятное чувство, которому просто‑напросто нет названия. Ах, как необъяснимо прекрасно было знать, что Оррин принял мою тревогу как свою и готов помочь!

– Мы останемся здесь, – услышала я грозный голос Тораха за спиной, и это единственное, что омрачило мою надежду.

Несомненно, этому мерзкому дракону были безразличны абсолютно все человеческие беды на свете!

Глава 7


– Нет, в этой ране нет яда. Поэтому, может это был всё-таки уж, а не гадюка? – заключил Оррин после того, как трижды осмотрел щиколотку Сабрины. У страха всего лишь оказались глаза велики.

Затем он выпустил маленькую ножку из своих рук, и юная красавица тут же опустила платье обратно. Судя по тому, как оно было плохо зашнуровано, надевала его девушка в спешке из-за боязни, что сестра приведёт помощь, а на берегу уже будет лежать только неприлично обнажённый труп.

– Какое счастье! – тут же воскликнула Омико и, пустив слезу радости, горячо обняла Сабрину. После чего не выдержала эмоций, снова взяла его за руку и с трепетом поцеловала кончики пальцев. – Вы не представляете, как я благодарна вам, господин Грейфф. Если бы не вы, я бы ещё долго с ума сходила, боясь потерять сестру.

– Что вы, – смутился он, но всё равно положил вторую руку на ладонь девушки. Ему было необъяснимо приятно касаться её.

Глаза при этом сами собой скользнули по льняной сорочке. Ткань достаточно высохла, чтобы не так плотно облегать тело, как несколько минут назад, но по-прежнему хорошо очерчивала грудь и округлые бёдра. Оррину захотелось провести по ним руками, прижать их к себе, чтобы затем пальцы заскользили под подолом и…

Он встряхнул головой и отошёл от Омико. Но невинная девушка не знала, какие мысли из-за неё возникли у него в голове, а потому искренне улыбнулась ему. Она не ведала, что тем соблазняет его ещё больше.

– Я могу подняться на склон и подождать, пока вы оденетесь, – намекнул Оррин и добавил. – Думаю, нам будет лучше вернуться вместе.

– Да, конечно.

Он отвернулся и зашагал вперёд, ощущая, как горячая кровь бунтует и нашёптывает вернуться. Тепло в паху требовало остаться с Омико наедине под любым предлогом. И, наверное, хорошо, что, поднявшись, мужчина встретил Зарраха. Вид дракона разом остудил его бесстыдный порыв.

– С мисс Сабриной всё хорошо?

– Да. Она перепугалась, конечно, но змея оказалась неядовитой, – ответил он, нервно поправляя волосы.

– Отнюдь не удивлён этому. Эти девушки не так сильно желают привлечь к себе внимание, чтобы умирать по-настоящему.

Едкие слова заставили Оррина окончательно потерять романтический настрой, и он даже в отместку поинтересовался.

– А как чувствует себя ваш кузен?

– Будет лучше, если вы продолжите составлять компанию мисс Омико, – на полном серьёзе ответил Заррах.

– Неужели отклик настоящий?

– Да, и он вынуждает его сделать её своей как можно скорее.

– Тогда да, конечно я буду с ней рядом.

Согласиться было не сложно. Оррина тянуло к девушке как магнитом. Он даже не хотел задумываться над тем, что логически обоснованная необходимость находится подле неё может стать роковой. Что лучше ему своевременно отказаться от её общества.

Да, именно так. Лишь последующие слова Зарраха вынудили его обратить мысли в эту сторону.

– Но вы должны понимать, что это только временная мера. Надолго ваше присутствие его не остановит. Поэтому будьте честны, ответьте, возможно ли повлиять на ритуал так, чтобы магия точно указала моему брату на эту девушку? Такие прецеденты бывали?

Непроизвольно Оррин нахмурился, и из-за этого дракон продолжил наседать.

– Даже если он найдёт отклик с другой, к мисс Омико его будет тянуть, покуда она не утратит для него ценность. Однако и тут есть нюанс. По нашему восприятию, она уже наполовину его. Чтобы лучше понять, представьте, что эта девушка сейчас сродни желанной невесты, с которой мой брат стоит перед алтарём и которая говорит ему да. Будет естественно, если он испытает звериную ярость по отношению к тому, кто, хм, выкрадет её из-под венца. Не сомневаюсь, по итогу он беспощадно отомстит её мужу. Этого требует наша кровь.

– Я понимаю, но… Боюсь, прецеденты, о которых вы говорите, лично мне неизвестны, – растерянно ответил Оррин. – Чтобы узнать наверняка, вам стоит уточнить у жрецов. А ещё лучше у кардиналов.

– Непременно.

Заррах не стал дожидаться девушек, а пошёл обратно к лагерю. Оррин хмуро поглядел ему вослед и не сводил взгляда до тех пор, покуда фигурка Хранителя Неба не стала совсем крошечной. А всё потому, что разумное желание дракона разрешить непростую ситуацию ловким и более чем рациональным ходом вызвало в Оррине яркое недовольство. Он был вынужден признать, что…

– Вы не скучали без нас, господин Грейфф? – с оттенком флирта осведомилась Сабрина.

– Признаю, стоять здесь в одиночестве оказалось не самым приятным делом.

Они пошли в лагерь вместе, и Омико принялась обсуждать недавние события. Теперь страх за сестру стал чем-то далёким для неё, и она вовсю смеялась над собственным испугом. История из её уст стала походить на забавный случай. Наверное, таким он и был. Это просто Оррина тяготило, что ещё немного, и он больше никогда не услышит этого дивного смеха и не сможет посмотреть в прекрасные лазурные глаза.

«Что же ты делаешь со мной?» – хотелось ему спросить у Омико.

И девушка, словно почувствовав этот вопрос, вдруг с нежностью и восхищением глянула на него.

– Благословение богов, что вы приехали к нам.

Он уже знал, что строгое соблюдение манер, к которому он сампривык, было этой мисс не свойственно. В таких далёких провинциях часто жили куда как более свободные на язык люди. Они были проще, искреннее. Омико почти всегда говорила то, что думает. Это ему приходилось всё время думать, что говорить.

– Разве? Мне виделось, вы сочли приезд Хранителей Неба за проклятье.

– Их приезд. Встреча с вами, наверное, лучшее событие в моей жизни.

Сердце Оррина, казалось, остановилось от страха и счастья.


***


Альт ван Крауд был зол. Его невероятно раздражало, что одна из дочерей вовсю вьётся возле дракона, а вторая никак не может этому помешать. Да ещё ежедневные мерзкие прогулки! То бедная Сабрина едва не сломала ногу, то теперь её укусила змея. Старик поглядывал на солнце, и радовался, что до отъезда осталось не так долго. Он и ранее не любил покидать город, а с возрастом его нелюбовь к загородной жизни только усилилась. По этой причине он даже последние три года доверял следить за делами плантации бесхитростной Омико. От долгих поездок в коляске у него ломило спину, да и должна же от способностей девчонки к счетоводству хоть какая-то польза быть. Не век же ей беспечно в библиотеке сидеть, как почтенной старухе. Да и в чём-то она дура дурой. Не посмеет его обмануть, как прошлый управляющий.

Подумав так, Альт поглядел на беседующую с господином Грейффом Омико. Молодые люди сидели поодаль под деревом, выглядели совершенно счастливыми, и это выводило старика из себя.

«Что же ты медлишь? – хотелось ему оттаскать неразумную дочь за волосы. – Он уже твой. Пообещай ему страстные объятия в обмен на сестру и наконец-то избавь нас от общества этих мерзавцев!».

– Пойду прогуляюсь по храму. Он и правда оказался занимателен, – вдруг сказал Снорр и отставил свой бокал в сторону. После чего поднялся и ушёл.





Сабрина проводила дракона задумчивым взглядом и тоже решила покинуть мрачную компанию.

– А я, пожалуй, подойду к сестре. Интересно, чему она так улыбается?

– Да, сходи проведай Омико, милая, – дозволил Альт ван Крауд и мысленно потёр ладони.

Остаться с Торахом наедине ему хотелось. Бывший судья любил хитрить, а тут судьба сама поспособствовала.

– Вы бы лучше обратили внимание на мою Омику, Хранитель Торах, – как можно дружелюбнее обратился он к дракону. После чего отпил вино из бокала – пусть гость считает, что это пьяная старческая болтовня и всего‑то. – Она девушка серьёзная. Не кокетка, умница, возраст у неё более подходящий. Да и сразу видно, что по характеру она вам больше подходит.

– Я обратил на неё внимание, но ритуал не предназначил её мне, – хмуро ответил дракон, и по его взгляду на Омико, Альту стало понятно – на этом варианте можно ставить жирный крест. Торах был совсем не против сменить объект своего внимания, однако подобное действительно находилось для него под строгим запретом.

– Тогда простите за предложение. Видите ли, я плохо разбираюсь в ограничениях. До вас Хранителя Неба я видел лишь единожды, да и то мельком. Когда был проездом в Сатграде.

– Заметно, что вы о нас мало что знаете.

– Да? – деланно удивился Альт и продолжил свою игру. – Эх, столько лет, а такого знания не нажил. Но я очень любопытен. Быть может, благодаря вам мне суждено узнать что‑то новое?

Задав свой «невинный» вопрос, он с дружелюбной улыбкой подлил в бокал дракона вино. Однако Торах не оценил этого жеста вежливости. Он с высокомерием уставился на Альта и неторопливо произнёс.

– Заметно, что вы о нас мало знаете, иначе бы так не старались.

– А?

– Могу объяснить напрямик. Ритуал сделал моей вероятной невестой мисс Элли Сабрину. Именно её, а не кого-то ещё. Так что, пока я не определюсь насчёт неё, я никуда не уеду. И вы не в праве этому мешать.

Категоричность тона заставила Альта замолчать. Оба дракона были не только умны и проницательны, они привыкли властвовать. Это было заметнее некуда. И бывший судья уже сделал вывод, что основание так вести себя эти двое имеют. Он знал, как разительно отличается бахвальство простолюдина от поведения настоящего дворянина. Похоже, на своей родине кузены были влиятельными господами.

– Мистер ван Крауд, – вдруг донёсся да него голос Снорра.

– Да?

Как он ни щурился, а лишь едва заметил выглядывающий из-за развалин стены размытый силуэт. Зрение у Альта с годами совсем ослабло.

– Я бы просил вас присоединиться ко мне. Здесь есть любопытная вещица, о которой мне требуется пояснение.

– Конечно, сейчас подойду к вам.

Он очень обрадовался возможности покинуть компанию Тораха. И это было взаимно, раз дракон не последовал за ним.

«Не будьте добры, не могли бы вы, – осуждал при этом Снорра старик, – а именно «я бы просил вас». Он смеет мне приказывать!».

– И что это за вещь? – стараясь унять раздражение, спросил Альт, когда оказался внутри развалин. Ничего занимательного он в них не видел. Ещё одни камни, поросшие мхом. Таких много где стояло.

– Всего лишь повод, – беспечно облокачиваясь о стену, ответил Снорр.

– Повод для чего?

– На самом деле я хочу узнать во сколько мне обойдётся ваша дочь.

– Что? – обомлел он.

«Сабрина. Моя милая Сабрина! В какие мерзкие лапы ты можешь попасть, девочка моя», – страдало при этом его сердце.

– Я не уверен, что будущий ритуал укажет мне на мисс Омико, – между тем холодно пояснил дракон, – однако я определённо не готов лишать себя её общества. И нет сомнений, что мы с вами можем прийти к некоему решению.

«Омико. Он ведёт речь об этой глупой гусыне!» – с облегчением выдохнул Альт и понял – вот он его шанс.

– Заставьте Хранителя Неба Тораха уехать завтра же утром ни с чем, и я с благословением отдам вам дочь!

– Ваше благословение мне не нужно, – криво усмехнулся Снорр. – Вместо этого вы отправите свою дочь туда, куда вам будет указано, а сами подстроите для общественности ситуацию, как если бы она умерла. Изучив вас, могу с уверенностью сказать, что подобное будет для вас не в первой.

Глаза Альта расширились, и он испуганно сглотнул слюну. Эти драконы словно видели его насквозь!

– Не будет, – тихо признался он. – Но для сохранения тайны мне понадобятся деньги. Как минимум пятьсот золотых.

Сумма была большой. Альт очень рисковал, называя её. Она являлась равносильной годовому доходу его плантации, и нынче ни один мужчина не заплатил бы за Омико такой выкуп. Теперь от хорошего жениха можно было ожидать, дай боги, полсотни золотых. Не больше.

– Я занесу вам шестьсот, когда мы вернёмся в дом.

– А что насчёт отъезда?

Сердце гулко билось удар за ударом в ожидании ответа.

– Быть может не сразу утром, но мой кузен покинет ваш дом. Без невесты. Это я вам обещаю.


***


Итак, мой дорогой читатель, мистер Альт ван Крауд заключил сделку с драконом. А если вы думаете, что заключили выгодную сделку с драконом, то обязательно пересчитайте свои пальцы, родственников и оставшиеся вам годы жизни. Хоть что-то из этого, а уменьшится.

Но Альт ван Крауд не знал сей мудрой присказки. И он порядком выжил из ума. Находиться в его голове даже будучи бестелесным духом на редкость противно. Его мысли такие липкие и тягучие, что напоминают смолу. И мы изрядно выпачкались в них. Поэтому давай, мой дорогой читатель, уходим отсюда скорее. Вслед за ветром закружимся в кронах деревьев, пошелестим вольной листвой и мягко опустимся на плечо тому, кто сейчас куда как больше достоин внимания.


***


Как Оррин не елозил на своей кровати, а сон к нему всё не приходил. И довольная улыбка тоже не покидала его губы. Ведь стоило ему закрыть глаза, как перед его внутренним взором возникал силуэт юной черноволосой красавицы в мокрой сорочке. И о диво как эта прелестница была хороша!

Не выдерживая телесного испытания, мужчина встал с постели и опустился на колени, чтобы так же, как во времена учёбы в семинарии, через молитву укротить свою плоть. Ранее ему частенько приходилось проводить время именно таким образом. Пока он был только послушником, вокруг него кружило слишком много строгих надзирателей. Позволить себе толику вольностей при них было невозможно.

… Здесь стоит сказать, что особо верующим человеком Оррин не был. Конечно, в доме его родителей не было такого попустительства, как в доме ван Краудов, а потому с самого раннего детства утренняя и вечерняя молитвы были привычны для него. Воскресные и праздничные службы в семье тоже никогда не пропускались. Однако строжайшего соблюдения догм ни отец, ни мать от сына не требовали. Они растили его в вере, но не более того. Так что он сам пришёл в Церковь будучи отроком шестнадцати лет. После кончины родителей что‑то в нём надломилось. У кого искать поддержки, кроме как у богов, юный Оррин не знал. И его рвение в молитвах не осталось незамеченным. Близкий друг семьи, кардинал Альберт Верлер, предложил юноше подумать не над поступлением в королевскую военную академию, а над служением Церкви. В результате Оррин согласился.

И честно-то сказать, ни разу не пожалел о своём решении.

Дело в том, что он избрал верный для себя путь. Пройдя общий курс богословия и теософии, Оррин выразил горячее желание стать мечом божьим и выбрал стезю храмовника. Ему всегда нравилось упражняться с оружием, а тут его навыки начали развиваться в необычном и очень интересном направлении – нападение и защита вкупе с магией. Такому бы в военной академии его точно не научили. Остался Оррин доволен своим решением и по причине того, что в Астонии уже долгое время царил мир. Покуда его друзья с кислым видом командовали вверенными им безмятежными крепостями, он сам вслед за жрецом‑учителем за какие-то три года исколесил всю страну и даже, чего скрывать, однажды убил нарушившего запреты дракона.

Его жизнь, как храмовника, была хороша. У него, благодаря постоянным разъездам, даже получалось отвертеться от навязываемых ему обществом невест, а денег хватало с лихвой от собственного имения. Так что в свои двадцать пять Оррин жил в своё удовольствие и, если что и тяготило его, так это невозможность подобно некоторым другим попробовать вкус разгульной жизни. Но подобное дурное увлечение и ранее являлось для него запретным плодом. Оррин знал, что не должен опозорить доставшееся ему имя собственной беспечностью, а потому был в своих увлечениях неизменно аккуратен.

И именно это останавливало его от того, чтобы добиться благосклонности мисс Омико Иви ван Крауд.

Пусть девушка вызвала в нём пылкое чувство и сводила с ума, но вблизи драконов перейти некую грань в отношениях было нельзя. Иначе что? Ему, как наблюдателю, следовало контролировать, чтобы со стороны Хранителей Неба не произошло недопустимого сближения с какими-либо сельскими дурочками, а сам он… тем же самым нарушением займётся, что ли? Они же ведь почувствуют всё сразу!

Не вышло бы желаемое и по другой причине. Мисс Омико Иви отнюдь не была особой легкомысленной. Такая девушка не восприняла бы его как мимолётное увлечение. Она могла в будущем пожаловаться своему отцу, а Альт ван Крауд, хотя и был вычеркнут местным обществом из людей достойных настолько, что утратил обращение господин, всё равно считался мещанином. «Мистер ван Крауд» это не «Эй ты, Альт, иди сюда, шкура дворовая».

Молитва не помогла. Комната вообще как-то давила на Оррина, поэтому он решил прогуляться по саду. Странное желание для глубокого вечера, уже перетёкшего в ночь, но как иначе вернуть трезвость мыслям мужчина не знал. Так что он оделся и вышел из дома.

Ночной воздух дышал свежестью. Среди травы слышалось пение цикад. Где-то вдали даже ухнул филин, но Оррину требовалось уединение, а во дворе было слишком людно. Пусть гвардейцы спали или молчаливо сидели возле палаток, они всё равно мешали ему. Так что он уверенным шагом свернул на левую дорожку и вскоре вышел к невысокому ограждению. Честно, калитку было проще перепрыгнуть, нежели открыть. Наверняка она ужасно скрипела. Всё в доме ван Краудов разрушалось от старости, блекло и теряло свой вид.

Подумав, Оррин всё же открыл калитку. Как ему и думалось, она протяжно скрипнула и звук заставил его поморщиться. Пусть он не был громким, но в ночной тиши любой шум кажется звонче. А затем мужчина пошёл вдоль дома, надеясь в свете луны отыскать нужную тропинку. Ему хотелось дойти до скамеечки, возле которой расцвёл прекрасный куст алых роз. Однако выискивая нужную дорогу, непроизвольно его взгляд скользнул по стене дома. Оррин знал, что где-то тут окна спальни Омико, но чего он не ожидал, так это увидеть её саму.

Вряд ли девушка заметила его, иначе бы не сидела так спокойно. Она забралась на подоконник с ногами и, обнимая колени, смотрела на ясную луну.

«Божественные Двенадцать, как же она красива», – невольно залюбовался увиденным Оррин и замер на месте. Ему было страшно пошевелиться. Казалось, малейший миг и увиденная им прелестница исчезнет словно мираж.

А там в его голове пронеслась тысяча и одна глупость про то, что нужно сорвать какой‑нибудь роскошный цветок и сродни герою баллад забраться по ограде внутрь комнаты столь желанной красавицы. Оррин словно воочию видел, как он разбудит её прикосновением губ к губам. Как нежные руки несмело обнимут его за шею, как он станет целовать белые плечи Омико…

Видение было очень ярким, однако затем душу Оррина наполнил животный страх. Его сердце так страстно желало невозможного, что он вконец осознал.

«Да я же никак люблю её!» – волной ужаса пронеслось в его голове.

Ни разу до этой ночи Оррин не испытывал таких сильных чувств. В его жизни были влюблённости, но это… он знал – то, что происходит с ним сейчас намного серьёзнее. Эта девушка завладела его мыслями, его желаниями, всем его существом.

«Нет-нет, иди в сад. Посиди на скамейке и тебе станет легче», – строго наказал Оррин самому себе и, с трудом делая первый шаг, всё же сдвинулся с места.

Думы при этом переполняли его. И всё же ночь была такова, что не принесла мужчине покоя. Пройдя вглубь сада, он наткнулся на кузенов-драконов. И так как слух у них был тоньше человеческого, то не иначе они его намеренно поджидали.

– За пару часов до полудня я намерен уехать, – сходу сообщил Заррах. – Мисс Сабрине никогда не стать моей невестой, так что хватит терять время. Сразу после завтрака отдавайте людям указание собираться в дорогу.

– Хорошо, – не нашёлся с другим ответом Оррин.

– Конечно хорошо, – съязвил Снерш и зло уставился мужчине глаза. – Хватит вам уже виться вокруг моей будущей жены, милорд.

… Слова были болезненнее отравленной иглы.

Глава 8


Оррин ощущал себя редкостным идиотом, когда по утру принялся отговаривать Зарраха от принятого им решения.

– Я не раз прикасался к ней, – хмуро отвергал доводы храмовника дракон. – Ни у меня, ни у неё нет никакого отклика.

– Вам известно, почему рекомендовано находиться вблизи девушки не менее трёх дней. Отклик не всегда возникает сразу.

– Или не всегда сразу получается коснуться возможной невесты? – предположил племянник императора, и, делая вывод на собственных наблюдениях, Оррин мысленно согласился с ним. Но вслух, конечно, сказал иное.

– У вас остался только один шанс. Что, если Анна Вейерман тоже не будет подходить? Не будете ли вы сожалеть об упущенной возможности?

– Вы говорите так, будто всерьёз заинтересованы в том, чтобы именно я стал императором, – пристально поглядел на него Заррах. – Или я не прав и здесь что-то другое? Вдруг вы хотите, чтобы мой кузен сорвался и тем разорвал договор с Церковью?

– Что?

– Да-да, ведь мы оба знаем его текст наизусть. За нарушение мирских законов любой дракон признаётся отступником. Тем, кого вы получаете право убить. Но в данном случае речь пойдёт о другом. Будет перечёркнута основа соглашения, гласящая о том, что люди согласно ритуалу обязаны позволить драконам обрести среди своих дочерей мереш. Так что, если мой кузен возьмёт себе мисс Омико силой, наказание не заставит себя ждать. Этот договор скреплён магией и магией крови! Все Хранители Неба незамедлительно ощутят на себе последствия. И мне интересно – вдруг именно это ваша тайная цель?

Оррин от такого нажима растерялся и часто заморгал.

– Выглядите удивлённым, как если бы не думали, что я могу предполагать такое, – хмуро пробурчал дракон, и храмовник стал вынужден признаться:

– Верно. Моё поведение может быть расценено и так.

– Так в чём дело?

«В том, что сперва я должен разобраться в себе, – мог бы сказать Оррин. – Брак очень серьёзное дело, а она ещё и ниже меня по сословию. Мне нужно немного времени, прежде чем сделать выбор. Да и глупо бросаться в омут внезапно нахлынувших чувств. Но… но если я оставлю Омико сейчас, то за какие-то двенадцать дней, что отделяют нас от Райграда, я могу потерять её навсегда! Стоит ритуалу определить её как возможную невесту, и делать предложение станет поздно!».

– Наверное в том, что я переоцениваю способность Хранителей Неба держать себя в руках, – мастерски подобрал он причину и интонацию. – Мне впервые приходится следить за ситуацией без своего учителя, и, быть может, в своём желании выполнить долг достойно я совершаю ошибку. Так что, если вы считаете, что из-за Хранителя Снерша нам лучше покинуть этот дом до срока, я положусь на ваше мнение.

Гордого дракона слова задели. Он высокомерно поднял подбородок, на котором не было даже намёка на привычную для людей щетину, и подошёл к окну, как если бы его интересовал жалкий вид за ним. А затем обернулся и сказал:

– Мы останемся здесь ещё на одну ночь.

– Хорошо.

– Будет хорошо, если отклик всё же возникнет! Иначе следующим утром мы незамедлительно отправимся к мисс Анне.

Больше разговаривать с Заррахом было не о чем, а потому Оррин поклонился и вышел из комнаты. При этом он почувствовал, как вспотела спина, но вряд ли тому виной было не по-весеннему летнее пекло – сегодня наконец-то небо плотно затянули облака и задул северный ветер. Просто мужчине было страшно. А ещё на миг он сравнил с себя с драконами.

«Вот, что такое отклик, – с грустью подумал Оррин. – Вот, что такое, когда тебя так тянет к женщине, что в результате теряется способность рационально мыслить. Никогда бы не подумал, что это так тяжело!».

Оррину в конце следующего месяца должно было исполниться двадцать шесть лет, но в чём‑то он был опытнее многих сорокалетних. Родовитый, одарённый, занимающий статусную должность он постоянно привлекал к себе женское внимание, а потому привычно холодно реагировал на флирт знатных девушек и с удовольствием тискал простолюдинок-дурёх. Но, наверное, как и Омико, ни с кем не мог сблизиться душевно, потому что искал подвох в девичьем интересе к себе. А вот она ничего не знала о нём и была такой, как есть. Он улыбнулся, вспоминая, как вчера она, перепуганная до смерти, стояла в мокром платье и звала его на помощь, а после весело хохотала над собой. Как днём ранее она кружилась в танце на поляне. Кто бы ещё на такое решился?

«Дикарка, – вспомнил о прабабке Омико Оррин и улыбнулся ещё шире. – Дикарка, которая с удовольствием читает «Историю государства».

Само собой, он заметил оставленную в книге закладку, рисунок на которой говорил о том, что она принадлежит женщине. И сделать вывод которой было для него легко.


***


Я не знала, что моего отца гложет то, что сразу после завтрака Хранитель Неба Торах сперва сообщил ему о своём отъезде, а спустя двадцать минут категорично опроверг ранее принятое решение. Причём без объяснения причины. Не знала я и о том, что логика и чувства заставили отца вернуть господину Снорру столь ласково перебираемые его сухими пальцами всю ночь напролёт монеты. Он посчитал, что Тораху стало известно о сделке, и дракон решил ему отомстить.

Но обо всём этом я ничего не знала! И вообще никто ничего не знал полностью! В конце концов, если бы кто-то догадался, что оставленный под дверью господина Снорра грузный мешок содержит в себе такое богатство, то не оставил бы его там лежать.

…Мне просто-напросто было мерзко от того, в каком требовательном тоне отец начал со мной разговаривать.

– Ты вчера много времени провела с господином Грейффом, и я не стал мешать вашему уединению. Скажи, тебе удалось что-нибудь выяснить?

– Нет. Каждый раз, когда я пытаюсь свести разговор к драконам, от меняет тему. Но я стараюсь.

– Плохо стараешься, – бросил он с упрёком.

Мне стало так обидно, что я не выдержала.

– А как мне стараться хорошо, папа? Лезть к нему, словно падшей женщине?

– А даже если так. Он хочет возлечь с тобой на одно ложе. Так воспользуйся этим и приведи его в свою спальню! Перестань вести себя как девчонка. Соблазняй и при этом требуй своего.

От жёсткого совета у меня сердце остановилось. Я знала, что никогда не была любимой дочерью, но… чтобы настолько?

– О чём вы говорите? – до последнего, не веря в искренность его слов, прошептала я и с трудом сдержала слёзы. – Это ведь погубит мою репутацию. Как мне потом выйти замуж?

Мой ошеломлённый вид заставил отца опомниться. Он устало потёр лоб ладонью, вдруг осунулся, и резкая перемена в его поведении впервые натолкнули меня на мысль, что он не просто так порой чрезмерно погружается в прошлое, а душевно болен. И тяжело. Не даром он не смог удержаться на должности судьи и недаром до сих пор не смог найти себе никакого дела и никакого источника дохода. Даже бюджетом последние три года занималась практически я одна, а потому холодела от мысли, что однажды настанет неурожайный год и наша плантация не принесёт положенной прибыли. При тех расходах, что были сейчас, мы жили на грани. Могли себе позволить жить относительно богато, но сбережений почти не имели.

– Омико, тебе в этом году исполняется девятнадцать лет, а после девятнадцати девушки редко выходят замуж, – тихо напомнил отец. – Боюсь, наше положение таково, что тебе всю жизнь придётся провести одной.

– А Сабрине нет?

– Ты видишь, какая она яркая. В таких девушек влюбляются даже без приданого. Если следующим летом я заложу драгоценности вашей матери, то к зиме смогу обеспечить выход в свет для неё. Это даст Сабрине возможность удачно выйти замуж.

– То есть тогда, когда, мне уже исполнится двадцать? – прошептала я. От злости мой голос утратил привычную звонкость. – Тогда, когда обо мне начнут судачить как о старой деве, а потому никто не удивится, что старшая из сестёр проводит свой век в уединении дома?!

– Да, Омико, – подтвердил отец, и я испытала радость, что в его глазах промелькнуло сожаление. Хоть какая-то совесть у него осталась! – Я бы очень хотел устроить жизнь вас обеих, но это у меня не получится. Прости.

– Прости и всё?

– Тебе сложно поверить в это, но мне действительно жаль. Всё, что я могу сделать, так это хотя бы закрыть глаза на то, что может в эти дни произойти под крышей моего дома. Уединись с господином Грейффом, и заставь Хранителей Неба уехать.

Я ненадолго прикрыла веки, чтобы унять охватившее меня негодование, но оно было слишком сильным.

– Папа, – сказала я. – Ведь если Сабрина выйдет замуж за Хранителя Неба, я тоже смогу устроить свою жизнь. Ты станешь любимым дедушкой. Пусть не её, но моих детей. Разве это не тоже самое?

– Нет, Омико, – устало покачал он головой и с болью воскликнул. – В отличие от неё ты столь мало похожа на мою Марию!

Мне оставалось только хлопать ресницами. Вот в чём, оказывается, моя вина. В чреве матери мне не удалось перенять её черт лица и лёгкого характера.

И что тут можно сказать в оправдание? Разве что можно упрекнуть отца и только. Но как это сделать, видя, как из года в год память о маме сводит его в могилу?

– Уйдите, пожалуйста.

Альт ван Крауд (язык больше не поворачивался называть этого человека папой) покинул мою комнату, а я легла на кровать и разрыдалась. Моё горе было так глубоко, что что я потеряла счёт времени. Хорошо хоть завтрак уже прошёл, а потому никто не торопил меня и не требовал, чтобы я покинула свою спальню. Хотя бы выплакаться мне дозволили. Однако, чем больше было пролито слёз, тем большая крепла во мне уверенность, что мне необходимо покинуть отчий дом раз и навсегда. Наконец, я омыла лицо и переоделась. Вместо нарядного маминого платья надела своё простое и положила из шкатулки с драгоценностями в его карманы то, что некогда было мне подарено. Не так много, но зато это были мои личные вещи. И в моём праве продать их, раз уж я решилась.

Да, я решилась сбежать из дома.


***


Не знающая ничего о заботах сестры Сабрина расцвела. Пускай Снорр смотрит на неё свысока, буквально как на навязчивую болонку. И пускай господин Грейфф молчаливо ходит по гостиной, время от времени хмуро поглядывая за окно.

Неважно! Главное Торах вновь начал уделять ей внимание.

Да, для Сабрины это было намного важнее всего остального. Важнее даже непривычно мрачного отца.

«Ой, да что ему не нравится-то! – порой с недовольством бросала Сабрина взгляд на родителя. – Я буду часто писать ему письма о том, как у меня всё хорошо. Уж мне‑то Торах не откажет в такой малости как переписка с семьёй. Я ещё подберу к нему ключик».

Девушка с нежностью посмотрела на дракона, а особенно на его руки. Притягательный для неё перстень был по-прежнему надет на безымянный палец Тораха. И удивительный самоцвет на золотом ободке так манил, что Сабрина не выдержала. Начав рассказывать весёлую шутку, она сделала променад по комнате, а после села подле дракона и, словно невзначай, положила свою ладошку на его ладонь.

– Мисс Сабрина, – тут же начал было Торах с каким-то нехорошим рычанием в голосе, но затем кашлянул и с великолепной улыбкой осведомился. – Вы очень хорошо поёте. Быть может, порадуете наш слух вашей любимой песней?

– О, конечно, – окинула она его нежным взором. – Только так жаль, что не будет музыки. Когда я пою в храмовом хоре, там всегда играет орган.

– Я немного играю на фортепиано, – оживился господин Грейфф. – Если у вас есть инструмент, то…

– Нет у нас инструмента!

– Да, инструмента у нас нет, – с грустью подтвердила Сабрина, рассчитывая вздохом снять резкость папиных слов. – Но мне всегда хотелось, чтобы здесь, у окна, стоял белоснежный рояль.

Она подошла к месту, о котором говорила, и провела по воздуху ладонью.

– Девичьи желания столь просты, но почему-то не всегда осуществимы, – придав словам оттенок горькой задумчивости, добавила она и многозначительно посмотрела на Тораха. Сабрина не представляла себе ухаживаний без достойных подарков.

– Отчего же? Некоторые девичьи желания очень даже осуществимы, – вдруг усмехнулся Снорр с непонятным ей огоньком в глазах. – Главное идти к ним как можно настойчивее, и тогда перемены в жизни не заставят себя ждать.

– Да?

– Определённо, – хищно улыбнулся Снорр. – У меня есть определённый опыт, чтобы утверждать это.

– Хм, мисс Сабрина, – вмешался в интересную для неё беседу господин Грейфф. – Позволите ли вы поинтересоваться, отчего ваша сестра всё не радует нас своим обществом?

– Ой, ничего такого, – окинула она недовольным взглядом мужчину и, пребывая на эмоциях, позволила себе фыркнуть. – Омико часто ведёт себя как затворница. Она любит проводить время в одиночестве, а последние дни вышли насыщенными. Не иначе ей хочется побыть наедине с собой.

– И она намерена провести так весь день?

– Ну уж нет, – жёстко ответил за Сабрину отец. – К обеду она спустится, за это не переживайте.

Если бы Альт ван Крауд не вёл себя столь странно последние дни, то Сабрина определённо насторожилась бы. Однако она лишь в очередной раз укорила отца за упрямство. Где он ей отыщет мужа лучше, чем всамделишный Хранитель Неба? Да стоит подружкам узнать кто её жених, так они все разом умрут от зависти! Даже столичные фифы и то о драконах только мечтают, а она, Сабрина, вот-вот супруга одного из Хранителей.

Девушка снова с нежностью поглядела на дракона. Её взгляд ласкал его, как взгляд собаки ласкает отрезаемый рыночной торговкой кусок ароматной колбасы.

– Эм-м, прошу простить меня. Я временно покину ваше общество, – вдруг ни с того ни с сего решил господин Грейфф, и Сабрина искренне обрадовалась. Вот уж без этого типа никто не помешает ей вести беседу с драконами как хочется.

– Хранитель Снорр, – решила девушка вернуться к прерванной беседе, когда господин Грейфф вышел из гостиной.


***


Мою уверенность в правильности поступка ничто не могло поколебать. Я была расстроена так, что всё, что ранее заботило меня, перестало иметь значение. Даже Сабрина, о которой я искренне беспокоилась, вдруг сделалась сродни врагу.

Ревность ужасное чувство. Оно заставляет смотреть на мир с бессмысленной ненавистью.

Но, стоит сказать, рациональность не так уж покинула меня, раз я взяла с собой то, на что в будущем смогла бы прожить, и даже попросила конюха оседлать мою лошадь. Я понимала, что уехать столь далеко, чтобы никто не смог найти меня, верхом будет проще.

При этом воображение то рисовало мне картины, как отец не может найти себе места от горя. То мне наоборот представлялась, что только когда слуги начнут расспрашивать его о том, где я, моё семейство забеспокоится. Но в этом случае отец не станет горевать долго. Ему будет всё равно, что через месяц я меня похоронят в глубокой могиле, потому что нет сомнений – в чужом городе надо мной надругаются и от позора я покончу жизнь самоубийством.

От жалости к самой себе я едва не расплакалась на глазах у конюха.

– Мисс Омико, я выглянул в окно и заметил вас у конюшни. Вы куда-то уезжаете? – с удивлением осведомился вышедший из дома Оррин.

– Да.

– В такую погоду? – он выразительно посмотрел на затянутое тучами небо. Именно из-за них за завтраком было решено остаться дома. Под проливным дождём мокнуть никому не хотелось… никому, кроме меня. Я живо представила, как моя кобылка поскальзывается на мокрых досках моста, и из-за этого я падаю в реку. А там я непременно утону! Непременно! И да, пусть течение вынесет моё холодное безжизненное тело на берег вблизи Омьграда. Пусть стирающие бельё крестьянки заохают и отправят кого-либо к отцу рассказать о произошедшей трагедии. Вот только поздно ему будет мечтать пытаться что-то исправить…

– А что не так с погодой? – притворилась я идиоткой и солгала. – Пока нет дождя успею доехать до подруги.

Услышав эти слова, конюх бросил на меня подозрительный взгляд. Если Сабрина ещё дружила с парой девочек, вместе с которыми пела в церковном хоре, то у меня никаких подруг не было. Любимая сестра-погодка умерла, а та, кто могла скрасить мои печали, уже пятый год не общалась со мной. Она сказала, что ей запретили родители. Но я не поверила и в результате стала ещё нелюдимее прежнего.

– Одна? И не в коляске?

– Я ведь тоже люблю конные прогулки, – прозвучала очередная ложь.

– Выходит, едете загород?

– Да.

Согласиться было логично. Живи моя подруга в городе, то удобнее было бы навестить её пешком или нанять кэб. Вряд ли бы Оррин поверил, что я настолько экстравагантная особа, чтобы разъезжать по улицам как кавалерист. А вот отправиться в пригород в седле для девушки моего сословия было не так уж зазорно.

– Тогда вы не будете против, если я хотя бы немного провожу вас? За время путешествия мне довелось сделать неприятный вывод, что в здешней округе не очень‑то спокойно.

Слова меня встревожили, но никакой компаньон мне не был нужен. Так что я повернулась в сторону лошади, похлопала её по шее и уверенно отказалась от сопровождения.

– Мне приятна ваша забота, и всё же я бы предпочла остаться в одиночестве.

– Странно, что мистер ван Крауд позволяет вам так рисковать, – сурово нахмурился мужчина, и я поняла, что если оставлю его тут, то потеряю фору. Он непременно выскажет что‑нибудь моему родителю, и в результате побег станет раскрыт раньше времени.

– Наверное, я сама виновата. Люблю риск.

«Да уж, – при этом мысленно фыркнула я. – Люблю риск превратиться в мумию в своей библиотеке!».

Но вслух с наигранной улыбкой сказала.

– Знаете, если ваше предложение ещё в силе, то почему бы и нет? В вашем обществе мне будет приятнее ехать. Только вы не против, если мы отправимся прямо сейчас?

– О, я не заставлю себя ждать.

Подготовка лошади Оррина действительно много времени не заняла. Не стал мужчина и в дом возвращаться. Всего-то предупредил одного из слуг, чтобы не возникло суматохи из‑за его отсутствия, и мы сразу выехали за ворота.

Все остальные были заняты так, что совсем не заметили нашего отъезда.

Глава 9


Омико что-то замыслила. Оррин в этом был уверен, так как на дела такого рода у него давно выработался нюх. Кроме того, он обратил внимание на красноту её глаз и растерянность. И, быть может, девушка отнюдь не лгала насчёт некой подруги и всего‑то хотела спонтанно приехать к ней, чтобы рассказать о внезапно настигшем её горе… Вот только почему тогда на его вопрос, где её сестра, Сабрина с усмешкой сказала, что та постоянно проводит время в одиночестве словно затворница?

– Вам не будет холодно? Быть может, пока мы не отъехали далеко, мне вернуться за плащом или накидкой для вас?

– Нет, спасибо.

Омико снова погрузилась в себя. Её лицо омрачилось. Она была непривычно грустна и задумчива. Контраст со вчерашней весёлой девушкой был очень ярким, а потому он некоторое время ждал, что она скажет хоть что-нибудь. Но Омико молчала. И в результате, когда они покинули пределы Омьграда, расспрашивать начал он сам.

– А где живёт ваша подруга?

– Там, – предварительно покрутив головой по сторонам, указала направление Омико, и ему стало окончательно понятно, что она лжёт. Однако говорить об этом было покамест невежливо, а задавать дополнительные вопросы, рассчитывая таким образом вывести спутницу на чистую воду, означало только настроить её против себя. Поэтому Оррин посчитал за лучшее создать доверительную атмосферу, чтобы девушка добровольно призналась в том, что её гложет.

– Вы вчера много страниц прочитали? Мне кажется, «Династии» сложны для чтения.

– Да, у них тяжёлый слог, но я не в первый раз читаю эту книгу, а потому дошла до второго раздела.

– Значит, вы остановились на Доме Гилбертов?

– Вы хорошо помните содержимое, – с искренней улыбкой сказала Омико, и он понял, что лёд между ними треснул.

– Не настолько, чтобы знать его постранично, мисс. Просто этот Дом мне интересен.

– Согласна с вами, он очень любопытный. Всегда бывает, что яркие личности чередуются с более посредственными предками или потомками. Но в этом Доме всё не так. Каждый его глава оставляет значимый след в истории.

– Верно. Из-за этого представить страшно, какие мысли могут возникнуть у наследников его крови.

– Отчего же? – недоумённо посмотрела она на него.

– Чтобы оставить такой след в истории необходимо принять участие в каком-либо серьёзном деле. И кто знает? Быть может катаклизм возник только из-за того, что ты… точнее такой ребёнок появился на свет.

– Может и так, – пожала Омико плечами. – Но мне ближе видение, что это человечество не может жить спокойно. Каждое десятилетие хоть что-то, а случается. Даже в отдельно взятой местности, а не только по всей стране.

– И что же за десять лет изменилось в вашем городе?

– Ну, – задумалась она и нервно сказала. – Теперь у нас несколько новых судей.

– Это вы сейчас об отце? – девушка хмуро кивнула головой, и ему стало понятно, что расстроена она именно из-за мистера ван Крауда.

… И, сказать по чести, у него даже отлегло от сердца, что неприятность оказалась не связана с драконами.

– Вам тяжело с ним жить, это видно, – мягко произнёс он.

Не заметить нелицеприятные качества мистера ван Крауда, живя в непосредственной близости от него, было невозможно. Этот старик был человеком со склонностью хитрить и действовать исподтишка. И, возможно, некогда он был удачлив в своей стезе. Но на сегодняшний день это было не так. Совсем не так. Возможно, сказывалась старость. Но, скорее всего, причина заключалась в другом. Его движения, перескакивания с одной темы на другую, частая рассеянность, порывы к самодурству и едва сдерживаемый дурной нрав – всё говорило о том, что этот человек стоит на грани сумасшествия. Хотя первое впечатление о нём создавалось исключительно хорошее.

Да, наверное, не зря традиции рекомендуют мужчинам перед заключением брака пожить некоторое время вместе с родом невесты. Вблизи становятся очевидными нюансы, на которые до этого не обращаешь внимание. Причём как в отрицательную, так и в положительную сторону. На улице бы Оррин прошёл мимо такой девушки как Омико Иви ван Крауд. Но узнав её, ему захотелось разобраться в ней глубже. Его манила её душа ровно так же, как её прекрасно очерченные губы. Такие яркие и нежные.

«Интересно, целовал её хоть кто-нибудь?» – подумал он и ощутил стойкое желание попробовать вкус поцелуя этой прелестницы.

– Моей сестре не тяжело с ним жить, – между тем сухо ответила девушка. – Это я такая, господин Грейфф, что мне тяжело находиться вблизи родного отца.

– Я бы на вашем месте не осуждал себя. Хотя… в чём-то вы, несомненно, правы.

Само собой Оррин имел в виду различие между мистером ван Краудом и его дочерью. Коварный старик и нежная красавица были слишком далеки в своих помыслах друг от друга, чтобы вдруг найти общность кроме кровного родства. Но его слова заставили Омико заинтересованно посмотреть на него. Она ждала продолжения, которого он не смел произнести. Вряд ли эта наивная девушка знала насколько дурной человек её отец, и любое его неприглядное слово о нём могло быть воспринято ею за оскорбление. Поэтому Оррин подумал и сказал следующее.

– Я заметил, как вы смотрите на мистера ван Крауда, когда он начинает вспоминать о вашей матери. Вам тяжело видеть его таким беспомощным и растерянным. Но мисс Сабрина значительно младше вас, она его другим плохо помнит. Из-за этого она воспринимает его иначе. Но, поверьте, всё познаётся в сравнении. Вам ещё повезло. В мире много родителей, от которых не зря дети сбегают.

Оррин сам не знал, по какому больному месту сейчас ударил. Он покамест считал, что мистер ван Крауд относится более тепло к Сабрине, так как вот-вот может потерять её. Он даже не предполагал, что Омико до смерти ревнует отца из-за сестры. Ему не было ничего известно о разворачивающейся семейной драме, поэтому он озвучил глубокий вывод… но этот вывод всё равно оказался поверхностным.

– А от каких родителей, по-вашему, сбегать следует? – с вызовом спросила Омико.

– Один раз в невесты дракону стала предназначена девушка, которая с самого рождения не выходила из своей комнаты, – с содроганием вспомнил он. – Ей разрешалось общаться только с няней и с отцом, ни один из которых не проявил к ней хоть каплю доброты или милосердия. А обстановка… вы бы видели, в каких условиях она жила, мисс! Из мебели в комнате имелись только стул и подстилка. Полагаю, даже платье на ней было надето только по случаю представления жениха. Это было несчастнейшее создание.

– Ужас какой, – поразилась Омико и недоверчиво посмотрела ему в глаза.

– Я говорю вам правду. Клянусь. Отец обвинил бедное дитя в убийстве родной матери, так как его жена умерла при родах. И по этой причине он четырнадцать лет содержал её в своём доме хуже, чем порой приходится заключённым в тюрьме.

– Но… Хранитель Неба забрал её всё-таки в невесты?

– Нет, – покачал он головой. – Он бы и хотел, вот только никак не мог её забрать. Видите ли, отклика между ними не возникло… Но не думайте, что мы со спокойным сердцем уехали оттуда! Нет, это было невозможно для того, в ком есть хоть капля чести и достоинства, будь он дракон или человек. Поэтому я и этот Хранитель Неба устроили для этой девушки побег.

Теперь глаза Омико излучали восхищение. Оррин даже приготовился отвечать на расспросы о том, как всё произошло и что стало с той девушкой после… но его спутница, как всегда, заинтересовалась драконами. Она сосредоточила своё внимание на другом.

– А что такое отклик?

От необходимости отвечать его спас раскат грома. Это был мощный гул, после которого с неба сразу полило как из ведра. Они вмиг вымокли до нитки.

– Здесь есть где укрыться от непогоды, мисс? – громко спросил он.

– Разве что под мостом, господин Грейфф, по близости нет даже хороших деревьев. Здесь только злаковые поля.

– Скрываться под деревьями в грозу сущая глупость! Где ваш мост?

– Там, совсем близко.


***


Мост, конечно, был не ахти какой высокий, так как река Омь в этом месте была узка и мелка. Но укрыться под ним вместе с лошадьми вышло. Как говорится, в тесноте да не в обиде.

– В таком виде я не могу ехать к подруге, – первым делом сказала я, как только села на траву, чтобы Оррин не вздумал предлагать ехать не пойми куда.

– Тогда подождём. Когда дождь утихнет, вернёмся в ваш дом.

– Хорошо, – буркнула я, понимая, что от плана побега остались только рожки да ножки. Как избавиться от своего попутчика я не знала, да и… одно дело пускаться в авантюры, когда тебе тепло и желудок полон, а другое – когда бушует непогода и холодно так, что в дрожь бросает.

– Вы замёрзли? – заметил Оррин, что у меня зуб на зуб не попадает.

– Немного.

– Я могу предложить вам свой дублет, но, боюсь, он промок насквозь.

– Эх, нет у нас ни сменной одежды, ни попон для лошадей, – печально улыбнулась я.

– Так что насчёт дублета?

– Нет, спасибо.

Оррин сделал несколько шагов туда-сюда, погладил своего коня по морде, а затем сел подле меня и отчего-то рассмеялся. Я тут же недоумённо посмотрела на него. Самой мне вот ни капельки смешно не было.

– Знаете, у нас не только сменной одежды нет, но и дров, – пояснил он. – Я бы мог развести костёр, но, верите или нет, а огонь должно хоть что-то поддерживать, кроме нашего горячего желания согреться.

Он говорил так смешливо, что я невольно хихикнула, но потом стала отрешённо рассматривать поверхность реки. Казалось, она бурлила. На воде из-за проливного дождя возникали пузыри, и это было очень красиво.

Оррин смотрел на Омь вместе со мной, но через некоторое время он создал в ладони светящийся шарик, и это привлекло моё внимание больше нежели виды бушующей природы.

– Настоящая магия? – изумилась я, во все глаза рассматривая чудо.

– Да. Можете коснуться света, вреда вам это не принесёт.

Мне было сложно решиться и Оррина мои сомнения определённо позабавили. Но я всё-таки провела ладонью по шарику. И ничего не ощутила. Тоже самое как гладить туман.

– Он никак не ощущается. Надо же, я думала, что такие шарики могут испепелять.

– Да, могут. Но температура этой субстанции способна возрасти только на крайне непродолжительное время. Так что костёр развести я бы смог, но не более.

– Жаль.

Оррин был удивительным человеком. И суровый, и нежный одновременно он манил меня к себе. Его благородные поступки и желание сгладить мой конфликт с отцом были достойны уважения. Он не разменивался на пустые комплименты, но вызывал во мне… желание любить его?

– Мисс Омико, я понимаю, с моей стороны неочень прилично предлагать такое, но вы дрожите и рискуете серьёзно заболеть, – сказал он и с осторожностью осведомился. – Могу я обнять вас? Нам обоим так будет теплее.

Несмотря на то, что обнять его мне хотелось самой, я понимала, что Оррин прав. Подобное стало бы выглядеть очень неприлично. Если бы кто-нибудь застал нас под этим мостом, то слухи превратили бы меня в распутницу.

Но кому могло понадобиться бродить по округе в такую непогоду?

И потому, подумав, я согласилась.

– Можете.

Не описать то необъятное смущение, которое во мне возникло, когда его горячая рука легла на мои плечи. Я впервые прижималась так близко к постороннему мужчине. Я ощущала запах его мокрых волос, его тела и мне ужасно хотелось, чтобы он обнял меня ещё крепче.

– У вас так сердце бьётся, как будто вас никто никогда не целовал, – вдруг заметил Оррин, испытывающе глядя на меня. – Неужели такое возможно?

«Соблазнитель!» – тут же мысленно возмутилась я, и холодно сказала.

– Знаете, я не готова разговаривать с вами на такие темы… Лучше расскажите, как вы устроили побег для той девушки? Это наверняка было непросто.

– Хорошо, слушайте.

Он принялся рассказывать, и рассказывал он умело. Его было интересно слушать, так как история не содержала бахвальства и оказалась в меру юморной и остросюжетной. Поэтому не могу сказать отчего я взяла да заснула. Наверное, сказались бессонные ночи, мерный стук капель и то, что я пригрелась.


***


– Мисс Омико. Мисс Омико, проснитесь.

Я непонимающе заморгала, пытаясь понять, что вокруг происходит и почему я не в своей спальне. Но в следующее мгновение всё вспомнила.

– Мне жаль будить вас, но дождь кончился. Пора возвращаться.

Оррин по-прежнему прижимал меня к себе, согревая, но мы не сидели, а лежали. Точнее лежала я, а он полусидел, опираясь на локоть левой руки и с улыбкой смотрел на меня. Из-за смущения я предпочла поскорее принять сидячее положение и первым делом глянула на небо. Скромно выглядывающее из-за тёмно-серых облаков солнце говорило о том, что уже далеко за полдень.

– Какой кошмар, уже так поздно!

– Да, мы с вами попали в очень компрометирующую ситуацию, – согласился он и, тоже сев, провёл пальцами по моим волосам. – Быть может, ваша подруга сможет как-то её сгладить?

Мне оставалось только отрицательно покачать головой и радоваться тому, что отец чего-то подобного и ждал. Но, видимо, мои глаза были полны отчаяния и тревоги, раз Оррин взял мою ладонь в свою и, вздохнув, постарался утешить.

– Что же, значит мне придётся разрешать проблему самому.

– Как же вы её разрешите?

– Есть способ. Вот только…

– Что «только»?

– Мне бы хотелось, чтобы вы немного скрасили предстоящее.

Его лицо приблизилось к моему. Я видела, что он хочет поцеловать меня. Мужские пальцы с лаской провели по моей щеке, и я невольно потянулась к Оррину. Мне хотелось попробовать запретный плод. Однако стоило его губам дотронуться моих, как я в испуге извернулась и резко поднялась на ноги.

– Простите, что дала вам повод поступить так, но… я не такая девушка, господин Грейфф!

Сказав так, я начала нервно мять руки, а он, восхищённо и жадно глядя на меня, засмеялся.

– У меня не было в этом сомнений, мисс. Но я был бы глупцом, если бы не рискнул попробовать получить вашу благосклонность.

– Будьте осторожнее, вы рискуете получить моё презрение! – даже я сама не поверила в свои слова. Что уж говорить об Оррине? Но приставать ко мне он перестал.

Вскоре наши лошади бок о бок потрусили обратно, но больше я не беспокоилась. В какой‑то момент мне стало яснее некуда, что я не стану оправдываться перед отцом. Если он хоть что-то выскажет мне, усомнится в моём целомудрии или спросит, отчего я не воспользовалась ситуацией, чтобы помочь Сабрине, то я просто‑напросто оповещу его о своём отъезде и уеду. Я не буду трусливо сбегать, поджав хвост. Он и то имел смелость высказать мне в лицо, что я нежеланная дочь. Так пусть знает, что и я не желаю иметь такого отца!

Мой нос гордо поднялся, когда мы с Оррином въехали во двор. Мысленно я себя накрутила так, что была готова ко всему. Смелости во мне было на целую армию. Вот только первой вместо отца я увидела встревоженную Сабрину. Судя по всему, она даже плакала недавно.

– Омико! Боже мой, Омико, я так за тебя переживала! – бросилась она мне навстречу, и от радости у меня комок в горле возник.

«Милая сестричка, хотя бы ты меня любишь», – оказалось согрето моё сердце.

Затем я спешилась и передала заботам подошедшего конюха свою лошадь. Оррин поступил также, и после галантно предложил мне взять его под руку. Подумав о предстоящем разговоре с отцом, я мстительно согласилась. Сабрина между тем ухватилась за другую мою руку и начала верещать о том, как меня хватились, как искали…

«Приятно слушать такое, пока ты ещё жива», – решила я, и ко мне закралось сомнение – а стоит ли рвать связь с отчим домом?

Между тем в одном из окон промелькнуло бледное лицо папы. Он пока ещё был на втором этаже, а потому первыми на крыльцо вышли Торах и Снорр. При этом лицо последнего так было перекошено от гнева, что у меня аж мурашки по телу пробежали.

– Вас чрезмерно долго не было, господин Грейфф, – первым делом крайне недовольно произнёс Торах.

– Прошу прощение, виной тому непогода.

– Непогода и мисс Омико, – злобно добавил Снорр, и его ноздри раздулись. Он принюхивался как зверь, и его зрачки стали совсем вертикальными, когда он вновь посмотрел на меня.

Вид Хранителя Неба был страшен. Я испугалась до глубины души, но Оррин, заслоняя меня своим телом, на замечание Снорра ответил спокойно.

– Да, мисс Омико тоже. Я знаю, что мой долг находиться вблизи Хранителей Неба, но было бы безрассудством требовать от мисс садиться в седло в грозу. И оставить её одну по понятным причинам я тоже не мог.

– Причины понятны, но в результате них вы создали для этой девушки очень неприятную ситуацию, – кладя кузену руку на плечо, сурово укорил Торах Оррина. После чего сделал небольшую паузу и холодно сообщил. – Несколько минут назад я переговорил с мистером ван Краудом о том, что мисс Сабрина не может быть моей невестой. Поэтому я дал указание слугам и гвардейцам собираться. Через час мы будем готовы выезжать, и я рассчитываю, что вам хватит этого времени для завершения всех своих дел.

Я была шокирована. Неужели Оррин вот-вот исчезнет из моей жизни? Я только привыкла и привязалась к нему, а он… растает как мираж, да?!

– Несомненно хватит. Прямо сейчас я отправлюсь в ратушу и направлю в Церковь запрос на то, чтобы в доме Вейерманов вас встретил кто-либо из жрецов. Полагаю, вы прибудете к этой девушке практически одновременно.

– Это говорит о том, что сами вы намерены остаться, – нехорошо наклонил голову набок Торах.

– Прошу прощение, но я не могу оставить мисс Омико, – ненадолго переведя взгляд на Снорра, ответил Оррин.

– Разве?

– Да, я намерен успеть жениться на ней.

То, что я не испытала удивление от его слов произошло только по тому, что ещё больший мною был испытан ужас.

– Ты не посмеешь! – вдруг прошипел Снорр, и его человеческие черты на миг расплылись.

– Садись на лошадь и скачи отсюда. Быстро! – приказал мне Оррин, но зря он повернулся ко мне. Из-за этого у него не вышло своевременно уклониться. Рука Снорра, ставшая невероятно когтистой, прочертила яркие кровавые полосы на его теле. Часть кожи от шеи и до середины груди повисла лоскутом. Я ахнула, увидев обнажившуюся кровоточащую плоть, так как пока ещё не поняла, что всё могло быть намного хуже. Не среагируй Торах, Оррин бы уже умер! Но он остался жив и даже как-то удержался на ногах. Более того, превозмогая боль, смело потянулся за мечом, хотя какой из него сейчас был боец?

Хорошо, что оружие не потребовалось. Секундой позже Торах прижал Снорра к стене так крепко, что аж штукатурка посыпалась и стёкла в окнах зазвенели. А затем дракон ухватил кузена за плечи и уставился ему глаза в глаза. Смотрели они так друг на друга не очень долго, но всё это время Торах что-то шипяще шептал на непонятном мне языке. И, в конце концов, Снорр сдался. Он с яростью поглядел на окровавленного Оррина и решительным шагом пошёл прочь со двора на улицу.

– Вы достучались до него? – хрипло пробормотал осевший на землю Оррин, пока остальные растерянно ахали и охали, глядя на него.

– Да. Но постарайтесь, чтобы консуммация произошла как можно скорее!

Глава 10


Не одной мне было интересно, что за безумие нашло на Снорра, но у Тораха все спрашивать побоялись, а Оррин был слишком плох, чтобы вместо заботы о нём заниматься поиском ответов. Пусть когти не нанесли глубоких ран, но они разодрали одежду вместе с кожей в результате крови было ужас как много. Более того, не зная на тот момент утешающих подробностей ранения, когда Оррин осел (прямо-таки рухнул) на землю, я уверилась, что он умирает. Сабрина, наверное, подумала о том же, так как вскрикнула и упала в обморок. Она была настоящая барышня из романов – чувствительная красавица-блондинка. Не то что я. Так что вышедший на улицу отец, само собой, кинулся на помощь ей, а не мне. Его строгое лицо при этом вдруг сделалось беспомощным, он заскулил над сестрой, как умалишённый, трепетно прижал её к себе… Смотреть на это было страшно и мерзко одновременно. Наверное, Оррин прав, я слишком хорошо помнила своего отца другим человеком. А этот… это существо являлось лишь его жалкой тенью!

– Благие боги, сколько же крови! – между тем вскрикнул кто-то из людей драконов, и я очнулась.

Все были перепуганы, но челядь есть челядь. Как хорошо вышколенные слуги они ждали соответствующих распоряжений. Однако Снорр ушёл не пойми куда (и хорошо, что ушёл!), а Торах жёстко командовал людьми, требуя скорого отъезда. Он даже не смотрел в сторону Оррина и своими грозными приказами не дал никому из гвардейцев и прислуги прийти ему на помощь. Они попросту побоялись его ослушаться, чтобы поступить по‑человечески. Если же говорить о моём отце, то он был занят самозабвенным покачиванием Сабрины в своих объятиях, а значит… действовать я должна была самостоятельно. Больше некому.

Как всегда, ни на кого нельзя положиться!

– Азиза, Кэти! – истошно позвала я горничных, заглядывая внутрь дома, и, углядев лицо одной из них, прикрикнула: – Быстрее воду и повязки! У нас раненый.

Однако мои оперативные действия вышли не такими оперативными. Наши дворовые оказались расторопнее. По моему поведению они наконец-то сообразили, что требования Тораха заниматься делом их не касаются, и вскоре сын конюха мчался за доктором, а сам Оррин, кое-как перевязанный, лежал в своей комнате.

– Не плачьте, – попросил он меня. – Я немного целитель, а потому могу с уверенностью сказать – через неделю у меня только шрамы останутся.

– Молчите лучше! Когда вы говорите, то двигаетесь. Кровь течёт ещё сильнее.

– Всё хорошо, – шепнул он, но послушно замолчал, так как из-за содранной с шеи кожи говорить ему и правда было очень больно.

Однако меня распирало от возмущения. Я постоянно подходила к окну, ожидая появления доктора, а потому была вынуждена наблюдать, как готовится к отъезду отряд. И это зрелище меня ужасно злило. Настолько, что мне было невозможно молчать.

– Эти Хранители Неба даже не справились о вас! – была до предела возмущена я.

– Хранитель Торах в своём праве. Утром я поступил с ним бесчестно, и он это понял.

– Молчите, пожалуйста!

Высказав свою просьбу, я прикусила язык, чтобы наконец-то перестать болтать. У меня было целое море вопросов, но для них было покамест не время.

Между тем некто постучался в комнату, и я, открыв дверь, увидела пожилого мужчину в ливрее. Внешне он был неказист, но усы у него воистину были шикарные.

– Что вам? – сухо осведомилась я у него.

– Я бы хотел справиться о состоянии моего господина.

– Впустите его, мисс Омико. Это Вернард, мой личный слуга.

Несмотря на прямое указание, я не сдвинулась с места и проглядела на усача с открытой неприязнью. Что это за слуга, раз он не предпринял попытки помочь своему хозяину в тяжёлый час? Отчего только сейчас улизнул от Тораха? Не иначе пришёл сюда тайком, словно вор!

– Я весь день был в городе, выполнял распоряжение моего господина, – поняв мой укоризненный взгляд, ровным голосом объяснил Вернард.

Его слова утихомирили моё недовольство. Они даже смутили меня немного – не стоит никого обвинять, если ты не знаешь о вине наверняка. Уж дочь судьи, даже отставного, должна помнить о таком нюансе. Так что я отошла на шаг в сторону, чтобы Вернард мог войти. Но, едва он переступил порог, я ухватила его за рукав и умоляюще шепнула:

– Только не говорите с ним, от этого он истекает кровью!

Вернард на миг застыл, а затем понятливо кивнул головой и подошёл к Оррину, чтобы самому оценить его состояние. Глазами он внимательно пробежался по наспех перебинтованному телу, и взгляд его при этом ненадолго задержался как на обильных пятнах крови, так и на побелевшем лице да ужасающей своим видом шее. А после он сказал с тревогой:

– Господин, я полностью поддерживаю мисс в том, что вам следует хранить молчание. Поэтому, чтобы уладить требующие разрешения вопросы, прошу вас в знак согласия на некоторое время закрывать глаза. Если же вы будете против, то постарайтесь держать их открытыми. Хорошо?

Оррин прикрыл глаза, и я приблизилась. Для меня было необычно такое ведение разговора.

– Узнав о том, что с вами произошло, я велел вашим личным гвардейцам покинуть постоялый двор. Сейчас они охраняют территорию особняка по периметру и среди них есть доброволец, который может стать гонцом до соседнего Альтграда. Через этот город послание до жрецов дойдёт быстрее, и господину Тораху не потребуется терять время в ожидании нового наблюдателя. Вы согласны с этим?

Оррин не задумываясь прикрыл глаза.

– Должен ли я сообщить в Церковь причину подобной необходимости?

Лёгкая задумчивость и опять моргание. Но задержка требовала пояснений. Вернард желал выяснить подробности, чтобы не доставить неприятности своему господину:

– Мне стоит сделать акцент на то, что вы осознаёте свою вину? Или описать состояние Хранителя Неба Снорра?

– Об этом я сообщу сам. Пишите факты.

– Простите, я задал вопросы неправильно, – смутился Вернард, глядя как напитывается кровью ткань у шеи, и осведомился: – Следует ли мне подыскать более достойное вас жилище?

А вот здесь Оррин стал возмущённо пялиться на своего слугу так, что я едва не рассмеялась. Мне вдруг стало очень приятно. Настолько, что, когда Вернард ушёл, я села подле Оррина и положила свою руку поверх его.

И, наверное, больше ничего мне и не надо было на этом свете.


***


Из-за того, что он сосредоточился на Снерше, этот человечишка смог манипулировать им! Заррах был невероятно зол на дерзкого мальчишку и вместе с тем на себя самого.

Глупо было думать, что внимание храмовника к мисс Омико связано только с тем, чтобы максимально оградить её от его кузена! Глупо было считать, что этим он намерен помочь как самой девушке, так и драконам. Этот негодяй ничуть не думал о соблюдении договора с Церковью!

– Тебе не стоит приближаться к ней, – глядя на перекошенное лицо Снерша, как можно спокойнее сказал Заррах, хотя внутренне тоже пылал от гнева.

– Она так пахнет.

– Да, я заметил. Она и близко не стоит с сестрой, но тебе следует унять в себе зверя. Мы можем забирать только тех, кого отметил ритуал.

– Какая глупость!

– Согласен, но эта глупость ограждает нас от многих проблем. Если мы расправим крылья и начнём забирать себе всё то, что нравится, то в конце концов не сможем остановиться. Мы возьмём больше, чем нужно, и люди восстанут против нас. Их вера в наше благородство глубока, но, когда начнутся неприемлемые для них поступки, она утратит своё значение. Нам придётся уничтожить их, и в результате мы вымрем сами.

– Поэтому нам стоит поработить их! И почему бы не начать прямо сейчас, а Заррах? Даже вдвоём мы сможем посеять великую смуту.

– В тебе сейчас говорит зверь. Я знаю, мы заперты в этом мире так, что порой кажется драконы вот-вот превратятся в людей. Но это не так, Снерш. Люди помогают нам контролировать наше безумие.

– Ха. От того, кто из нас займёт место императора, будет зависеть многое, – оскалился в ухмылке дракон, и его кузен был полностью согласен с этим мнением. Именно из-за различия во взглядах с братом Заррах пришёл к решению всё же начать поиск своей женщины, и… судя по всему у мира имелось крайне мало шансов на спокойное будущее.


***


Пусть доктор сообщил утешительные новости, однако то ли у меня получилось выспаться под мостом, то ли события взбудоражили меня сильнее, чем мне думалось, но всё же я почти не спала этой ночью. И следующей тоже. И послеследующей.

… Наверное, я слишком переживала из-за Оррина.

– Глупости, мисс Омико, я в состоянии спуститься к завтраку, – вместо приветствия сказал с улыбкой Оррин, когда мы столкнулись подле лестницы. – Я и так вчера лежал в постели исключительно из-за того, чтобы вы очень мило волновались за моё здоровье.

– Мне сложно поверить, что рваные раны так быстро заживают.

– Позволю себе заметить, что это и не раны вовсе. Со мной бывало похуже.

– Ну, хорошо, – смирилась я с кислым лицом.

– Улыбнитесь, прошу вас. Для меня это лучшее лекарство.

Конечно, я тут же улыбнулась. Мне было приятно видеть, что Оррин всё же встал на ноги. Грустила-то я из-за того, что теперь он может уехать. Для меня настало время неопределённости, так как я стыдилась спрашивать его о том, говорил ли он правду драконам, что намерен жениться на мне. Ни одного повода затронуть эту тему не возникло, вот я и не решилась. А между тем это было для меня очень важно. Мои чувства к Оррину за дни, что я провела, ухаживая за ним, стали намного глубже. Они пустили прочные корни. Теперь я была убеждена, что влюблена в него, и мне становилось страшно от предположения, что это не взаимно. Что он, как и положено умелому ловеласу, только играет со мной. Что я новое его развлечение и всего-то. Меня даже не утешал его сан храмовника. Сложно верить в благородство и честность, когда ты неистово боишься.

Да, во мне жил страх не менее сильный нежели любовь.

«Я ведь даже не знаю, взаправду ли его зовут Оррином Грейффом», – ужасалась раз за разом я, глядя на вписанные в альбом нежные строки.

Правда, ну почему они остались не подписаны полным именем?

– Вот так-то лучше. Мне очень хочется, чтобы вы сегодня были счастливы.

«Только сегодня?» – поддел внутренний голос.

– Да, сегодня отличный день. Не стоит портить его хмурым настроением.

– А оно у вас хмурое? – обеспокоился Оррин.

– Нет, что вы. Вы же сами видите – мы встретились и вот я уже улыбаюсь.

– Я очень рад этому, мисс Омико, – сказал он и, взяв мою ладонь в свою, поцеловал кончики пальцев. У меня аж мурашки блаженства по телу пробежали!

Затем мы спустились в столовую. Отец уже сидел там, но Сабрина отчего-то задерживалась. Наверное, опять пребывала в печали из-за того, что дракон отверг её. Ни доводы разума, ни сочувствие, ни обещания обновок, ни рассказанный по секрету план вывести её в свет – ничто не могло развеять тоску моей сестры. Сабрина была убеждена, что лишилась счастья всей жизни и, кажется, втихомолку точила на меня зуб. Она сопоставила, что Торах решил отказаться от неё в момент, когда из-за нашего с Оррином исчезновения все стали беспокоиться, но пока не бросалась обвинениями ни в лицо, ни за спиной. Взбалмошная девчонка как-то поняла, что значит для меня Оррин, и, примерив ситуацию на себя, догадалась покамест промолчать о своих подозрениях. Во всяком случае, до первой ссоры своё фи она бы мне не высказала.

– А, вы почувствовали себя лучше, господин Грейфф! – добродушно поприветствовал нашего гостя отец. Все эти дни он был в приподнятом настроении.

– Да, – склоняя голову в приветствии, ответил мой любимый.

– Омико, попроси Урсулу поставить ещё тарелку и приборы.

– Конечно, папа.

– Нет, мисс Омико, я бы просил вас задержаться, – тут же обратился ко мне Оррин и вновь посмотрел на моего отца. – Мистер ван Крауд, я понимаю, что такие разговоры мало подходят для столовой, но мы сейчас наедине, а по причине здоровья я достаточно тянул с намерением поговорить с вами.

– О чём же вы хотели поговорить?

– Я намерен просить руки вашей дочери. Мисс Омико Иви тронула моё сердце и отныне я не вижу своё будущее без неё.

От счастья у меня даже дыхание перехватило. Кто бы мог подумать? Неделю назад подобное больше походило на безнадёжную мечту, и вот она стала правдой!

– Я вынужден ответить вам отказом, – категорично ответил помрачневший отец и, глянув в мои округлившиеся от удивления и обиды глаза, соизволил пояснить. – Несомненно, в мои намерения не входит разлучать тянущиеся друг к другу сердца. Но о вас, господин Грейфф, я почти ничего не знаю, а потому было бы безрассудством вручать в ваши руки судьбу одной из ван Краудов. Ваш род не известен в Омьграде, вы устроили скандал в моём доме и неизвестно ещё, как скажется на вашем положении ваше отступление от долга.

– Но папа, – умоляюще прошептала я, хотя разумом понимала – он абсолютно прав.

О, если бы только отец на этом остановился, то, может быть, всё было бы хорошо. Но нет! Моя глупая мольба спровоцировала его сказать следующее:

– Нет, Омико. Я не отдам тебя в жёны человеку, который быть может вскоре будет повешен, как преступник, а то и вовсе сожжён инквизицией. И не хочешь думать о себе, так подумай о Сабрине! На её судьбе это тоже плачевно скажется.

– Сабрина, Сабрина, Сабрина! Всё время Сабрина! – не выдержала я.

Конечно, даже в такой момент отец думал прежде всего о ней.

– Да, она. Потому что она не сбегает из дома! Или ты думала, что я не понял, куда ты тогда подевалась? – привстал со своего места отец, и его седые плохо чёсаные волосы некрасиво упали ему на плечи. А затем он погрозил мне кривоватым пальцем. – Я просил тебя угодить этому человеку. Чтобы спасти сестру, тебе следовало разделить с ним ложе. Но ты, что ты сделала вместо этого, а? Оказывается, ты удумала пойти за первого встречного под венец! О чём ты там сговорилась с ним? Не-е-т, я ещё разберусь в том, что за интриги плетутся моей спиной! Я выбью из тебя истину и, если надо, то силой!

– Омико? – в растерянности обратился ко мне Оррин и даже забыл про необходимое «мисс».

– Что я могу сказать? – глядя на него, развела я руками и ощутила, как по щекам потекли горькие слёзы. – Мой отец не знает, как ещё больше испортить мне жизнь. Ради младшей дочери он был намерен расплатиться моей честью, а теперь, когда я нашла своё счастье, он не отпускает меня. Хочет, чтобы я вечно жила в его проклятом доме!


***


Оррин понял, что совершил ужасную глупость. Не зря в его намерениях было сперва отправиться в ратушу, а только потом вести разговор с мистером ван Краудом. Начни он разговор с представления настоящим именем, то всё могло повернуться иначе. Однако он увидел возле лестницы Омико, и его чувства потребовали необдуманного поступка.

… Из-за которого он теперь просто‑напросто задыхался от ярости!

«Как она могла?!» – звучал в нём самый главный вопрос, но острота этих слов быстро угасла.

Несмотря на гнев, иное чувство было не менее сильным. Не могут так просто исчезнуть из памяти все прекрасные мгновения, если ты действительно любишь. А Оррин по-настоящему полюбил Омико. И за дни, что она часами сидела возле его постели, окончательно уверился в правильности своего выбора. Ни один благородный титул не сравнится с благородством девушки, готовой скрашивать муки страждущего своим присутствием. Омико, казалось, беспрерывно читала ему, помогала доктору менять повязки, и смотрела на него взглядом, в котором не могло быть никакой игры. Сияние этих глаз не могло быть ложью! Не могло быть обманом то, что он читал с её лица, когда будто бы ненароком касался кончиков нежных пальцев!

Оррин обладал живым умом и несвойственной его возрасту рассудительностью. Увидев за последние четыре года уйму неприглядных семейных драм, он повзрослел, казалось, на целую жизнь. И по этой причине, несмотря на неприятные эмоции, смог связать в своей голове странное желание Омико навестить несуществующую подругу и её глубокое расстройство из-за отца. Действительно, ей настолько опостылела жизнь здесь, что девушка решилась сбежать из дома! И не окажись он рядом, скорее всего, она бы уже была далеко.

– Я заберу тебя отсюда, – решительно пообещал он любимой.

– Покуда она моя дочь, вы никуда её не заберёте. И я озвучил вам почему, – садясь обратно за стол, буркнул мерзкий старик, после чего с презрением добавил. – Вы даже со своим долгом Церкви не справились.

«Да как он смеет меня оскорблять?!» – разгневался Оррин не на шутку.

Мужчине неистово захотелось отомстить будущему тестю. У него не было сомнений, что у того не хватит благородства ответить на его задумку достойно. Отправленный за информацией Вернард узнал достаточно нелицеприятного о мистере Альте ван Крауде – самодур, подлиза, интриган, взяточник. Все подозрения подтвердились. Из всего хорошего об этом человеке могли сказать только то, что он отличный семьянин. Но происходящее нынче в столовой напрочь разрушило и это скромное достоинство. Слова Омико окончательно позволили Оррину разобраться в том, какой отъявленный негодяй перед ним. И он знал – такого сорта мерзавцы ни за что не указывают на дверь таким полезным людям как он.

– Я понимаю и принимаю ваши сомнения, – демонстративно склонил Оррин голову в смирении.

– Очень хорошо.

– Поэтому не далее, чем послезавтра в полдень я сообщу вам о решении Церкви относительно моего проступка и снова попрошу руки вашей дочери. А касательно принесённых мною неудобств, я готов расплатиться за них прямо сейчас.

К счастью, чековая книжка и химический (нестираемый) карандаш были у него при себе, а потому Оррин достал их и положил на стол так, чтобы мистеру ван Крауду стал прекрасно виден каждый символ бланка. После чего написал в соответствующем поле число тринадцать, считающееся проклятым среди служителей Церкви, и неторопливо добавил к нему несколько нулей. Затем он красивым почерком вписал получившееся число прописью. В завершение осталось только поставить размашистую подпись, надавить возле неё кольцом‑печаткой, что всегда лежало у него в кармане, да вырвать бланк из книжки.

– Прошу вас.

Побледневший старик коснулся протянутого ему чека, но из-за того, что Оррин так и не выпустил бумагу из рук, вскоре удивлённо посмотрел на него. И именно этого взгляда он ждал. Сцепив пальцы на листке ещё крепче, Оррин свысока осведомился.

– Я надеюсь этой суммы хватит, чтобы вы более никогда не предъявляли мне претензий?

Мистер ван Крауд замялся, но всё-таки сказал ответ, из-за которого Оррин окончательно потерял уважение к тестю.

– Да, само собой.

– И в будущем вы не посмеете просить чего-либо от меня или моей супруги?

Ничего не понимающая Омико нахмурилась и решила приблизиться, но он резким взмахом свободной руки остановил её порыв.

– Вы принимаете это условие, мистер ван Крауд?

– Да, принимаю, – решил бывший судья.

– В таком случае рассчитываю, что наша следующая встреча станет последней. В свой последующий визит я намерен увезти мисс Омико из вашего дома раз и навсегда. Наша свадьба пройдёт в моём имении, и вас я туда не приглашаю!

Старик недовольно поджал губы в ответ на оскорбление, но всё равно потянул чек на себя. Оррин с презрением выпустил бумагу. Деньги перешли в чужие руки, но он ни капли не жалел о потере. Скорее обрадовался. Если за избавление от крайне неприятного человека можно откупиться деньгами, то это и не трата вовсе.

Затем Оррин посмотрел на растерянную Омико, и остатки его недовольства ею окончательно исчезли. Странно винить человека за то, что некогда ему было суждено родиться у своих родителей и выживать в их доме, как только возможно. На миг он даже вспомнил глаза четырнадцатилетней девочки, запертой в своей комнате, а именно как преобразился её взгляд, когда она оказалась свободна. Оррину тогда даже показалось, что она вот-вот запоёт, как выпущенный из клетки соловей. И сейчас он предвидел – Омико также посмотрит на него. И очень скоро. А пока, чтобы утешить невесту, Оррин взял её руку в свою и поцеловал кончики пальцев.

– Господин Грейфф, – дрожащим голосом сказала девушка и не смогла сформулировать все терзающие её вопросы.

– До встречи, мисс Омико. Вскоре мы увидимся вновь и навсегда будем вместе.

– Скажите хотя бы… скажите мне, как всё же звучит ваша фамилия?

Да, она поняла, что подобострастие отца возникло не на пустом месте.

– На самом деле меня зовут Ортольд. Я Ортольд Гилберт.

Тихо ответив на вопрос девушки, он поклонился и решительно покинул столовую. И стоило ему это сделать, как судьба столкнула его с Сабриной. Видимо младшая сестра Омико услышала гневный разговор, ведущийся за дверьми, а потому благоразумно предпочла обождать. Хотя, естественно, происходящее встревожило её. Сабрина посмотрела на него злым и вместе с тем испуганным взглядом.

– Доброе утро, мисс Сабрина, – был вынужден он поприветствовать девушку.

Ортольду не хотелось задерживаться в этом насквозь прогнившем доме. В его намерения входило как можно скорее отправиться в ратушу и разрешить деловые вопросы, но задержка уже произошла. Поэтому, сказав свои слова, он с жалостью поглядел на маленькую красивую дурочку. Судя по её опухшим глазам, она долго плакала. Даже обильная пудра не могла скрыть это. Так что, будучи на эмоциях, он произнёс следующее.

– Можете делать всё, что угодно, но только не вздумайте плакать из-за Хранителя Тораха, мисс! Вы сами не понимаете, насколько его отказ спас ваше будущее.

Глава 11


«Он из дома Гилбертов?» – удивилась я, глядя на спину гордо уходящего мужчины, а затем с опаской приблизилась к покрасневшему от гнева отцу.

В это время из‑за раскрытых дверей послышалось:

– Можете делать всё, что угодно, но только не вздумайте плакать из-за Хранителя Тораха, мисс! Вы и сами не понимаете, насколько его отказ спас ваше будущее.

После этих слов колокольчиком зазвенел возмущённый голос Сабрины, а потому отец обеспокоенно уставился в сторону холла, ненадолго забывая о моём существовании. Благодаря этому у меня вышло посмотреть на чек без его сварливых комментариев.

В горле резко пересохло. То ли от указанной суммы, то ли из-за фамилии, а то ли… то ли причиной была печать, где над замысловатым гербом с розой красовалась корона. Последнее означало, что мой жених не просто младший сын или дальний отпрыск, а нынешний глава дома Гилбертов. И выходит…

«Никогда бы не подумала, что моей руки будет просить потомок королевской крови», – аж похолодела я.

В «Династиях», хранимым в нашей библиотеке, значилось, что матерью Ортольда Гилберта должна была быть сестра бывшей кронпринцессы (нынче королевы) соседней державы. «Должна была быть», потому что наше издание являлось достаточно старым, чтобы в его пухлые страницы входили имена отпрысков этой пары.

– Вот негодяй! – воскликнула Сабрина, когда вошла в столовую. Ортольд уже ушёл из дома, а потому сестра позволила себе такую вольность. – Но вы тоже хороши. Я была уверена, что господин Грейфф насоветовал милому Тораху отказаться от меня сам по себе, а оказывается… оказывается сделал он это по вашей наводке! Да как вы могли?!

– Так для тебя будет лучше, девочка моя, – уверенно сказал отец, но я, поглядев на него, решила всё же оправдаться перед сестрой.

– Я ни на что не смогла повлиять, Сабрина. Клянусь, у меня не вышло даже слова сказать, чтобы надоумить его на такое.

– Но ты хотела, – с обвинением сказала она и прокричала: – Я думала ты хотя бы немного поддерживаешь меня, а ты предательница! Предательница!

Я почувствовала, что земля уходит у меня из-под ног. Голова резко закружилась, и мне вдруг стало плохо. Из-за нервного перенапряжения меня начало подташнивать, а сестра между тем со слезами на глазах продолжала кричать.

– Ты решила привязать меня к себе. Ты хочешь, чтобы я также старела за книжками и умирала от безысходности! Сидела дома, как старуха!

– Сабрина…

– Но хуже, что при этом ты меня бросила. Я всё слышала, я знаю, что ты собралась замуж! Ты расстроила мой брак, а сама вот-вот уедешь не пойми куда с этим дьяволом Грейффом!

Она как маленькая девочка гневно затопала ножками, а затем разревелась в голос и бросилась прочь из столовой. Мне хотелось побежать за ней, объяснить всё, утешить… но у меня не было на это сил. Я ужасно устала сама! А потому тихонечко отступила назад, в сторону неприметной двери на кухню.

– Чего-й это там у вас случилось, мисс? – тут же с беспокойством спросила у меня Урсула – она чистила рыбу к обеду.

– Мы кричали так, что всполошили весь дом? – с печальной улыбкой спросила я, и кухарка кивнула.

– У меня душа в пятки ушла. Раньше здесь было так тихо.

«Как в могиле», – подумала я.

– Не бойтесь, Урсула. Не бойтесь. Просто скоро грядут перемены, вот и всё.

Вряд ли это утешило повариху, но на другие слова в тот момент я была неспособна, а потому вышла через кухню к чёрной лестнице и поднялась на второй этаж к себе в спальню. «Династии» лежали на прикроватной тумбочке, и закладка находилась на нужном месте.

«Дом Гилбертов», – открыв книгу, прочитала я витиеватую надпись и стала изучать, что же могла приготовить для меня судьба.


***


Ортольд направился в ратушу. Его грудь и особенно шея горели огнём. Несмотря на то, что кожа хорошо заживала и стягивалась, корочки болели и сильно чесались. А при ходьбе дискомфорт становился ещё ощутимее. Однако морщиться было не с руки. Рядом с ним шагал верный Гульд – капитан его личной охраны, а его забота и так порой допекала Ортольда аж до белого каления.

– Вы повелели ожидать вас возле постоялого двора, милорд. Это значится, что останавливаться вы там не будете, э?

– Верно.

– Мы что, сразу отправился в путь-дорогу?

Гульда тревожило, что в таком случае молодой маркиз опрометчиво не дал приказ готовиться к скорому отъезду. Следовало хотя бы закупить провизию, чтобы не заниматься в будущем охотой и собирательством.

– Нет. Если сложностей с Церковью не возникнет, то мы всё равно задержимся здесь. По крайней мере на пару дней. Я не могу отправиться в дорогу вместе с мисс Омико без помолвки, а между просьбой совершить ритуал и им самим должны пройти хотя бы сутки.

– Да неужто вы действительно решились на брак с ней?

– Да. Так что я рассчитываю выяснить у градоправителя есть ли в Омьграде возможность снять на короткий срок достойный моего положения дом или комнаты.

Вояка скосил задумчивый взгляд на хозяина, но Ортольд и сам знал, что покамест не выглядит соответственно своему титулу. И дело было не только в бинтах, которые выглядывали из-под ворота рубашки. Из-за необходимости соблюдать инкогнито он не увидел нужды брать с собой парадную одежду и прочие атрибуты, свойственные любому обеспеченному дворянину, а потому обошёлся минимумом – позволил Вернарду и пяти гвардейцам под командованием Гульда ехать вместе с ним. Всё равно вследствие того, что сопровождал он драконов императорской крови, слуг и солдат вокруг было предостаточно. Настолько, что обветшалый особняк ван Краудов оказался не способен вместить их всех. Поэтому, подумав, Ортольд выдал своим людям денег и отправил их всех на постоялый двор. Его не прельщало тесниться, как селёдкам в бочке.

– Боюсь, что градоправитель примет вас холодно, – счёл нужным сказать Гульд.

– Поэтому, пожалуй, надену-ка я своё кольцо.

Слова были скорее рассуждением вслух, но Ортольд на ходу вытащил из кармана цепочку с родовым перстнем, снял его и надел на указательный палец. После чего стало понятно, отчего ранее он не носил кольцо на руке. Оно ему было велико настолько, что даже пришлось поджать пальцы, чтобы фамильная драгоценность не свалилась.

Затем мужчины достигли ратуши и первым делом Ортольд направился в почтовое отделение. Чтобы вести разговор с градоправителем в правильном русле ему следовало сперва узнать подробности, касающиеся собственной судьбы. Правда, не сказать, чтобы он сильно из-за них тревожился. Несомненно, последствия бы возникли, но о повешении или сожжении, что предполагал мистер Альт ван Крауд, не могло идти речи. Скорее всего, Ортольду не довелось бы закончить обучение в этом году, как он предполагал. Но в свете скандала, последующего в результате его будущего брака, переживать из-за получения сана жреца парой-тройкой лет позже выглядело смешно.

– Да, свиток на ваше имя прибыл несколько минут назад, – сказал бледный сотрудник, пялясь на Ортольда во все глаза. – Но он защищён от вскрытия печатью.

Предупреждение было понятно. Если бы свиток вскрыл человек, которому документ не предназначен, то последствия могли быть обширными. Например, могла сгореть бумага… или чей-то любопытный нос. А бывало и хуже.

Собственно, Ортольд не сомневался, что свиток для него появится в ратуши до вечера. Он пролежал в постели четверо суток, а до Альтграда – города, в который был отправлен гонец, даже на дилижансе можно было доехать всего за два с половиной дня.

Если же говорить о причине, вынудившей молодого маркиза воспользоваться предложением слуги отправить одного из гвардейцев в Альтград, то ею послужило следующее обстоятельство. Этот город был намного крупнее Омьграда и там имелся почтовый телепортист. Соответственно, раз в сутки срочная корреспонденция благодаря магии отправлялась оттуда так, что мгновенно оказывалась либо в столице, либо в каком‑либо другом городе, предоставляющим соответствующие услуги. А содержимое послания, отправленного Вернардом, не было таковым, чтобы ответ на него не поступил оперативно.

– Прошу вас, – когда он расписался в ведомости, благоговейно произнёс сотрудник почты и протянул украшенный серебряным орнаментом свиток. Наверное, белая лента на нём и мерцающая холодным голубым светом печать, были равносильны для этого человека тому, чтобы держать в своих руках королевский скипетр. Но Ортольд не единожды получал подобного рода послания и даже сам писал их, а потому отошёл в сторону и деловито, даже как-то буднично, вскрыл свиток. Он не видел нужды искать для этого уединённое место.

Сообщение оказалось сродни тому, что он ожидал. Сквозящие недовольством строки, требование прибыть для разбирательства в столицу, но… раз за ним не прислали специального человека, то всё это было детской страшилкой. Не порадовало только то, что ему указали срок, до которого следовало явиться. Из-за него не могло идти речи о том, чтобы совершить свадебный обряд в родовом замке.

«Что же, может так даже лучше, – подумав, решил Ортольд. – Неизвестно, вдруг Снерш не последует за Заррахом, а прямиком направится в Райград для совершения ритуала. И если так, то времени у меня совсем немного».

Затем мужчина запечатал послание и отдал его на хранение Гульду. После чего они вдвоём поднялись на второй этаж, где Ортольд стал требовать встречи с градоправителем. Смешной долговязый секретарь, конечно, настойчивому посетителю сперва не обрадовался, но профессионально приберёг своё недовольство на возможное потом и вежливо попросил подтверждения личности. А, получив его, перестал чинить препятствия.

– Ортольд Гилберт, маркиз Виссерийский, – представил его секретарь некоему господину Максимусу Риверди и, ненадолго склонив голову, вышел из кабинета. Дверь за собой он закрыл практически бесшумно.

Градоправитель оказался жизнерадостным добродушным толстячком. С первого взгляда было понятно, что это очень общительный и честолюбивый человек, который легко сходится с людьми, а потому всегда и везде имеет нужные связи. Он оценивающе, но с приятной улыбкой, оглядел Ортольда с головы до ног, и лицо его стало ещё дружелюбнее.

– Для меня честь видеть вас, милорд, но право, ваш визит настоящая неожиданность. Чем обязан вашему вниманию?

– На то есть деловые и личные вопросы.

– Если вы не против, то я предпочёл бы начать с деловых. Обычно после них и личные решаются проще, – едва ли не мурлыча, заметил толстячок и вежливо указал рукой на кресло. – Прошу вас, присаживайтесь.

Ортольд, само собой, принял приглашение, хотя предпочёл бы стоять. Сидеть ему покамест было больнее. И покамест он усаживался как можно более щадящим образом, господин Риверди затараторил.

– Пару недель назад в честь юбилея мне подарили замечательный аллуэтский скотч, вот только я покамест не открывал его. Наверное, предчувствовал ваш визит. Быть может желаете выпить?

– Не откажусь.

– Это правильный подход. И пока я разливаю нам в бокалы этот напиток богов, говорите. Говорите, я внимательно вас слушаю!

– Я не только дворянин, но и представитель Церкви, – холодным тоном начал Ортольд, и господин Риверди по пути к бару кивнул головой, давая понять, что ему об этом прекрасно известно. – Поэтому как храмовник вынужден настоятельно просить, чтобы вы инициировали проверку своего почтового отделения. Желательно с привлечением духовенства.

– На такое мне понадобится достойная причина, – обернулся градоправитель, и улыбка сошла у него с лица. Он даже нахмурился.

– До мистера Альта ван Крауда не был доставлен свиток с оповещением о результате ритуала драконов. А вам должно быть известно, такого рода корреспонденция относится к документам государственной важности.

– Когда вы сказали про почту, то я так и подумал, что вы об этом, – признался господин Риверди и поставил на стол бокалы, чтобы разлить в них дорогой скотч.

Ортольд интерпретировал его поведение как раскаяние за проявленное любопытство, но ему хотелось, чтобы то стало более глубоким. Во-первых, недопустимо, чтобы представитель власти нарушал законы. Во-вторых, так вопрос с краткосрочной арендой особняка или комнат мог решиться гораздо быстрее и приятнее. Ну и, в-третьих, ему хотелось получить влияние на лицо, контролирующего земли, где находится собственность мистера Альта ван Крауда. Собственно, последнее и привело Ортольда в этот кабинет. Так бы он зашёл в ратушу исключительно ради ответа Церкви, а потом уже, в своём отчёте учителю, сообщил о необходимости проверки. Указания такого рода должны были исходить от жрецов, а не от храмовника‑исполнителя. Но на данный момент это был лучший ход, чтобы попробовать загнать господина Максимуса Риверди в угол.

– Выходит, вам что-то известно?

– Конечно, – спокойно подтвердил градоправитель, ставя бутылку скотча на край стола. – Я всерьёз обеспокоился, когда Хранители Неба прибыли в Омьград, так как знал, что мистер ван Крауд не получал никакого послания.

Раскаяние выходило каким-то странным. Интонации мужчины заставили Ортольда насторожиться и попросить.

– Прошу вас объяснить подробнее.

– Конечно, милорд, – согласился толстячок и, сев в кресло, снаслаждением сделал глоток скотча. – Видите ли, семнадцать дней назад я был в Райграде. У меня был день рождения, и сам король награждал меня за заслуги перед короной.

Максимус Риверди выпятил грудь, на которой трепыхалась одна единственная медалька, и Ортольд, превозмогая себя, состроил уважительное лицо. Именно таких у него было уже две.

– Поздравляю.

Ортольд взял в руки бокал и приподнял его, словно в тосте, но актёрского мастерства, чтобы отпить напиток по такой причине, ему не хватило. Правда добродушный градоправитель не заподозрил иронии, а засиял сродни его новёхонькой медальки и продолжил:

– И вот, в королевском замке, я столкнулся со своим старым другом, кардиналом Альбертом Верлером. Он следит за соблюдением ритуалов драконов во всех королевствах, а потому такой занятой человек нечасто навещает меня. Но не передать ту радость, когда мы нечаянно увидели друг друга. И, хотя у нас было мало времени, помимо вопросов о личной жизни он не мог не сообщить мне весть, что очень важные Хранители Неба могут посетить мой город.

– Его высокопреосвященство сообщил вам их имена? – с трудом сохраняя равнодушную интонацию уточнил Ортольд, но от изумления поставил всё же свой бокал на стол. Пить ему резко расхотелось.

– Нет, но это меня ни капли не интересовало. Мне вообще плохо знакома иерархия драконов, так как в моём Омьграде самые грандиозные новости это прогноз погоды и только. Городок у нас маленький, провинциальный, аграрный. Ни один Хранитель Неба за всю мою жизнь здесь ни разу не появился, – эмоционально сказал Максимус Риверди и даже осенил себя знаком, призванным подтвердить достоверность его слов. А затем снова отпил скотча и сказал: – Зато всех местных я знаю, если не по именам, так в лицо. И из-за этого не мог не осведомиться, кого же затронула столь счастливая судьба.

Да, такая информация была уже не столь секретной. Это Его высокопреосвященство мог сообщить тому, кого считал своим другом. Вот только…

– Неужели он вспомнил? – искренне удивился Ортольд.

Кардинал Альберт Верлер действительно был очень занятым человеком. Как господин Риверди верно подметил, в его обязанности входило контролировать достоверность результатов ритуалов драконов во всех семи великих державах. Ведь пусть монархи были разными, но Церковь-то она одна. Везде та же самая Церковь. Однако это означало и то, что многочисленные имена девушек давно должны были перемешаться в голове кардинала. Во всяком случае, про себя Ортольд мог сказать именно так.

– Разумеется вспомнил, – с дружелюбной усмешкой сказал градоправитель. – Наша мисс Омико, наверное, одна на всём белом свете с таким оригинальным именем. А потому, когда он сказал «Омико», то я сразу поправил его в ударении и добавил фамилию!

– Да, имя и правда редкое, – подтвердил Ортольд и нахмурился. Спутать имя Омико и имя Сабрина было невозможно.

– Так что, когда я вернулся из столицы домой всего за шесть дней…

– Шесть дней? – заполнил вопросом сделанную собеседником паузу Ортольд.

– Да, видите ли, на утро после юбилея я получил в подарок от Его высокопреосвященства редкое дозволение воспользоваться порталом, что доступен только для высших санов Церкви или особо значимых дел. А потому в полдень, немногим позже, чем моя нога переступила порог нашего святого Собора, сразу оказался в Альтграде. И прибыл бы в Омьград раньше, но решил позволить себе небольшую слабину и устроил скромный отдых.

А вот это вызывало зависть. И нет, не каникулы градоправителя, а то, что самому Ортольду путешествовать через портал никто пока что не дозволял.

– Так вот, я вернулся в Омьград и, узнав, что свитка покамест не было, начал по трижды в день справляться о том, появилось всё-таки послание для мистера ван Крауда или нет, – продолжил объяснять господин Риверди. – Всё дело в том, что я хорошо его знаю. И пусть он в последние годы не самый приятный собеседник, я очень желал вручить ему свиток лично.

– Но мне он сказал, что вы передали ему известие только на словах.

– Да, верно. Столкнувшись с ним лицо к лицу, я не сдержался и сообщил новости. В конце концов, когда по окончании празднества моего дня рождения гости покинули меня, я всё ещё был преисполнен гордости за встречу с Его величеством Агнием и написал своей супруге, а также всем близким друзьям, о том, как прошла церемония награждения. Конечно, добавил я и пару строк о том, какая радость ожидает мистера ван Крауда. И хотя, чтобы сохранить немного интриги, я не написал, какую именно из его дочерей определил ритуал, к моменту моего возвращения об этом судачил весь город. Мне очень повезло, что сам мистер ван Крауд ещё не был в курсе.

– Очень повезло, – не сдержался от иронии Ортольд и содрогнулся – сколько же слухов господин Риверди разнесёт об его визите?

– Поэтому меня всерьёз встревожило, что Хранители Неба прибыли, а свиток… а свиток всё ещё нет. Более того, пусть имя мисс Омико я открыл только супруге, но, как оказалось, в невесты определили младшую из дочерей мистера ван Крауда. Это было так необычно, что я решил сказать жене, что разыграл её. И после предпочёл помалкивать на эту тему.

Из уст такого болтуна подобное прозвучало зловеще.

– А что вы не пьёте, милорд Гилберт? – удивился градоправитель, когда допил свой скотч до дна и потянулся за бутылкой, чтобы разлить напиток по новой.

– Вы настолько прекрасный рассказчик, что я заслушался, – близко к правде ответил Ортольд и сделал глоток. Скотч действительно был отменный. – Но вы остановились на том, что решили перестать разносить слухи. Почему?

– Потому что своему другу я верю больше, чем свиткам Церкви, пиши их хоть сам Святой Отец! А ещё мне было сложно не задуматься, отчего свитки не пришли. Ни для мисс Омико, ни для мисс Сабрины. И поверьте, если бы Его высокопреосвященство не обмолвился, что мне обязательно стоит познакомиться с господином, что будет сопровождать этих Хранителей Неба, то я бы ни за что вам не доверился. Однако он очень положительно отозвался о вас, а узнать в милорде Гилберте господина Грейффа для меня не так сложно.

При этих словах выражение лица господина Максимуса Риверди стало таким серьёзным, что начало соответствовать его должности. Человеку с таким лицом можно было смело вручать ещё одну медаль, а то и орден. Только вдруг оно начало багроветь, а затем толстяк закашлялся. Кровью.

«Скотч отравлен!» – похолодел Ортольд и как можно громче позвал секретаря.

Затем молодой маркиз сунул себе пальцы в рот в намерении опорожнить желудок. Но, как назло, он так и не успел позавтракать, а потому вызвать рвоту не получилось до тех пор, пока он не выпил воды из кувшина. К тому времени тело сковала слабость, а вокруг него вовсю засуетился Гульд. Секретарь тоже старался помочь своему господину, но безрезультатно. Господин Риверди дёргался в предсмертных судорогах.

– Умер, – ошарашенно пробормотал служащий.

– Это всё скотч, – прохрипел Ортольд, и его глаза сосредоточились на чёрном языке градоправителя. Кто-то придумал чрезмерно суровое наказание за излишнюю болтливость.

Затем горло Ортольда сдавило, и он закашлялся. Тоже кровью. Из-за этого его на миг охватила паника, однако недаром он был обучен магии. Мужчина постарался расслабиться и занялся очисткой своего организма с помощью волшебства. И хотя целительство не входило в число его ярких талантов, скорее даже наоборот, на этот раз даже самый строгий учитель по достоинству оценил бы проявленные усилия – ученик сделал всё правильно и… остался жив.

Глава 12


Следователь без сомнений отпустил его, так как секретарь признал, что бутылка аллуэтского скотча принадлежала господину Максимусу Риверди, да и проверка на бродячей псине подтвердила – напиток отравлен. Однако мрачные думы по‑прежнему терзали Ортольда. Что-то здесь было не так. И если бы не вспыхнувшие в нём чувства к Омико, то об этом вряд ли бы кто-то когда-либо узнал.

«Что мне известно?» – принялся анализировать мужчина и первым делом пришёл к выводу, что смерть градоправителя напрямую связана с разговором, произошедшим в королевском замке. О чём-то опасном перемолвился господин Риверди с Его высокопреосвященством Альбертом Верлером.

Но почему он решил так?

Да по той причине, что можно поверить – некто желал чёрной мести, раз посмел сделать смертельный подарок на юбилей. Но тогда бы не возникло странностей со свитками. Из-за них Ортольду стала ближе другая версия. Не иначе как состоявшийся в замке разговор слышали посторонние, ведь, судя по всему, друзья встретились случайно и не скрывались ни от кого. Что было очень зря. Некие слухачи донесли о факте беседы тому, кому надо. В результате этот кто-то намеренно преподнёс отравленный скотч в подарок. Может быть сам. Может, через третьих лиц. А дальше общительность и добродушие господина Риверди предполагали, чтобы он употребил напиток. Было бы естественно, чтобы он сделал это прямо в день рождения, ведь, судя по всему, выпить, особенно в компании, этот человек любил. Но этого не случилось и в результате произошла серьёзная «неприятность» – болтливый градоправитель массово отправил хвастливые письма друзьям. Он разнёс ставшее известным ему обстоятельство кому только можно.

– Куда энто вы, милорд? – удивился Гульд тому, каким решительным шагом направился маркиз в сторону кэба.

– Я бы очень хотел навестить жену покойного господина Риверди.

– Да вы что, побойтесь богов. Ей же ужо о муже сообщили верно.

– Пусть момент неуместен, но этот визит необходим… Кроме того, в последнее время мне часто доводится вести разговоры в несоответствующих правилам приличия местах или в неприемлемом тоне. Считайте, что я набираюсь нового опыта.

Сказав так, Ортольд криво улыбнулся, но Гульд не изменился в суровом выражении лица.

– Вас ядом опоили, а ведь ещё прежние раны не зажили. Мало, что ль, кровью харкали? – недовольно заворчал вояка. – Своя рубаха-то ближе к телу. О себе бы подумали, милорд.

«Мне бы теперь хоть на минуту избавиться от мыслей, как бы остаться с головой на плечах», – мрачно пронеслось в голове Ортольда, но он не стал пугать своего капитана тем, в какое опасное дело он сунул свой нос. Ни к чему это было.


***


Драконы остановились, чтобы дать отдых лошадям и людям. Слуги тут же принялись разводить костры, а походный повар громко затребовал с обоза необходимые продукты. Четверо молодых смельчаков-гвардейцев закинули за спины луки – решили испытать удачу в ближайшем леске. На прошлом привале они подстрелили десяток перепёлок и одну пролетающую мимо утицу, а потому вперёд их гнал азарт. Это чувство было сильнее необходимости отдохнуть.

Судя по виду Снерша, его снедало аналогичное острое желание. Вот только оно требовало вернуться, и оттого путешествие с черепашьей скоростью раздражало кузена ещё больше.

– Если сменить облик, то я бы долетел до места всего за час, – недовольно буркнул Заррах, чтобы завязать дружеский разговор. Последние дни Снерш отмалчивался и было видно, что он с трудом держит себя в руках.

– С чего бы это тебе возмущаться? – с презрением отозвался брат. – Ты же отстаиваешь позицию необходимости соблюдать человеческие традиции, вот и радуйся созерцанию окрестностей с высоты червей.

– Отстаиваю. Но заметь, я никогда не говорил, что эти ограничения меня восхищают.

Снерш снова замолчал и из-за этого стал походить на статую. Он стоял, прислонясь спиной к дереву, и держал руки скрещенными на груди. Пальцы крепко стискивали предплечья.

…Поза брата давала понять, что попытка завязать дружескую беседу потерпела полное фиаско. Зарраху ничего не оставалось, как выяснить интересующее его обстоятельство напрямую.

– Я знаю, что мой вопрос тебя разозлит, но мне необходимо знать. Это ты прошлой ночью улетал из лагеря?

– Можно подумать, ты не почувствовал на мне запах моей шеа мереш. Забраться в комнату этой девушки так просто. Кто-то словно специально закрепил на стене удобную решётку. Она как лестница.

– Не надо пользоваться отсутствием наблюдателя, – сурово нахмурился Заррах. – Если ты сделаешь тоже самое, когда к нам присоединится жрец, это дойдёт до ушей твоего отца. А его позиция тебе известна. Дома тебе будет грозить смерть.

– Как и тебе, – ухмыльнулся Снерш. – Ты ведь знал и не донёс на меня.

– Других братьев у меня нет, но всему есть свой предел.

– Да. Он есть.

С этими словами дракон уставился на кольцо, надетое на палец Зарраха. Камень на перстне за прошедшие дни стал очень тёмным, и это означало, что император Шеррах совсем ослаб. Однако его цвет не был непроглядно чёрным, что являлось бы известием о смерти.

– Мой отец не только отдал артефакт тебе, он потребовал, чтобы я начал поиск невесты только после его любимца Зарраха. А разве это не означает, что он перешёл некие границы, э?

Заррах ощущал вину за то, что вынужден идти против кузена, с которым всегда был дружен. Однако при этом он не сомневался в собственной правоте. А то, что император открыто поддерживал его, ещё больше добавляло уверенности.

– Я говорю о том, что ритуал не предопределил тебе эту женщину, а потому не смей приближаться к ней! Понял?! – зловеще прошипел он в приказном тоне, но кузен остался спокоен. Снерш сощурил глаза и с язвительной улыбкой на устах произнёс.

– Ха, по-моему, тебе судьба вообще никого не предопределила. Поэтому смею предположить, что кричишь ты сейчас из-за того, что тебя снедает… Как её там? Ревность?

Сказанное разозлило Зарраха ещё больше, а потому он, глядя Снершу в глаза, процедил.

– Ты думаешь я не ощутил сладкий запах этой ля шеа? Он пьянит, но я не позволил себе к ней прикоснуться. Мне было бы противно докатиться до твоего безумия!

– Какое замечательное признание. Яркое и трагичное, – звонко рассмеялся Снерш, а затем состроил сочувственное лицо и сказал. – Но ты не переживай из-за всего этого, братец. Когда я стану императором, то позволю тебе прикасаться к любым женщинам. Ты ещё сможешь забыться в женских объятиях.


***


– Омико, – жалобно протянула Сабрина одновременно со стуком в дверь. – Мне твоя помощь нужна. Я знаю, мы поссорились, но ты мне очень нужна сейчас.

– Входи. Что случилось?

Сестра неуверенно вошла в мою комнату. При этом она крепко прижимала к промежности полотенце. Красные пятна на нём объясняли всё лучше любых слов.

– Вот ты и стала самой настоящей девушкой.

– А мне кажется, что я вот-вот умру в самом расцвете лет. Почему крови так много? Я не люблю кровь, я её боюсь! А она даже не останавливается.

Панический настрой Сабрины вызвал у меня печальную улыбку. Самой мне на момент первой менструации было гораздо хуже. У меня не было старшей сестры, способной всё толково объяснить. Азиза была в отъезде, а место Кэти занимал лакей Брон. Хорошо хоть повариха Урсула, которую я на тот момент отчего-то до жути боялась, отнеслась ко мне по‑человечески. Наверное, после этого я с ней и сдружилась.

Произошло единение и сейчас. Только меня и Сабрины. И пока мы совместно занимались женскими делами, сестрёнка достаточно остыла, чтобы начать сожалеть о своих поступках и задуматься о том, что может твориться в душах других людей.

– Я хотела узнать. Папа и правда попросил тебя общаться с Грейффом из-за меня? – в какой-то момент спросила она, и я задумалась – стоит ли говорить правду?

Но затем решила, что озвучить истину будет лучше, нежели выдумывать какую-либо утешительную ложь. В конце концов, зачем приукрашать лицо отца? По привычке? Так ведь я, Омико, уже достаточно взрослая, чтобы перестать искать любви у тех, в ком её ко мне нет.

– Да. Именно так.

– И ты согласилась на такое? – часто моргая, спросила Сабрина.

– Дурочка. Я же люблю тебя.

Сестрёнка всхлипнула и, сев подле, прижалась ко мне, как котёнок. Такая смешная. Ничего удивительного, что я заботливо обняла её и пояснила:

– Можешь ругать меня сколько хочешь, но эти Хранители Неба мне не понравились. Во‑первых, непонятно чего они от жён ждут. Во-вторых, оба надменные. Злые какие‑то. Сразу было понятно, что мы для них ничтожества. А с такими какое такое счастье?

– Это да, – печально вздохнула Сабрина и призналась. – Но ты же видела, какой самоцвет на кольце у Тораха? Я так сильно надеялась, что он мне этот перстень подарит. Такого ни у кого на всём белом свете нет!

– Так это из-за кольца ты столько ночей кряду ревела? – шутливо поинтересовалась я и, к своему удивлению, услышала подтверждение.

– Конечно. Не из-за этого Тораха же мне плакать! – фыркнула сестрёнка. – Из-за кольца бы мне завидовали, а из-за такого мужа? Бе! Да никто и ни разу.

Я не выдержала и рассмеялась.

– Ну, когда я стану женой маркиза, то непременно подарю тебе по кольцу на каждый палец. И с вот такими бриллиантами.

– И для ног тоже кольца будут? – игриво высунула из-под платья голые ступни Сабрина, а затем легонько пихнула в меня плечо. – Так хорошо мечтать! Я бы вот, если б стала королевой, подарила тебе… эм-м, дай подумать. Наверное, я бы подарила тебе всамделишный замок. Вот такой как на этой картинке.

Сабрина указала на раскрытые «Династии», и я вздрогнула.

– Знаешь, у тебя не получится, – тихо сказала я, понимая, что сестра пока ещё не знает правду про Оррина-Ортольда.

– Почему же? Или тебе мало? Тогда два замка. Причём из розового камня.

– Где же ты розовый возьмёшь?

– А откуда мне знать? Это что – моя забота? – высокомерно пожала плечами Сабрина и, вскочив с кровати, начала напоказ горделиво расхаживать по комнате. – Это забота подданных пожелания королев исполнять.

– Ох! – я была готова умереть от смеха. Самое смешное, что сестрица шутила, но говорила свои слова очень серьёзно.

– Так что, устроят тебя два розовых замка?

– Пусть один будет бирюзовый, – подумала я и, с хитринкой взглянув на сестру, решила признаться. – Кстати, вот в этот замок, что в книге, я тебя приглашу. Ты ведь ещё не знаешь, кто господин Грейфф на самом деле.

– Он что, служит там? – восхищённо округлив глаза, спросила Сабрина, а затем радостно взвизгнула и, подбежав к тумбочке, ухватила книгу. После чего начала изучать содержание её раскрытых страниц. – Так, это родовой замок Гилбертов, являющихся маркизами Виссерийскими… Ого, сколько у них душ на землях!

– Да, немало.

– И кто там Грейфф? Неужели сам дворецкий? Хотя нет, какой он дворецкий, если ездит по всей стране, да ещё с драконами. Нет-нет, он служитель Церкви, а значит скорее всего аббат. Я права? Права, да?

Сабрина резко захлопнула книгу и выжидающе уставилась на меня.

– Вообще-то, он хозяин этого замка и зовут его Ортольд Гилберт.

Недоверие на лице сестры было приятно и неприятно одновременно. А потом она нахмурилась и потребовала:

– В жизни не поверю, если ты не предоставишь доказательства.

– Инициалы в моём альбоме.

– Мало.

– Тогда… Тогда, сегодня утром он выписал папе чек. Ты можешь подластиться к нему и попросить показать его тебе.

– А вот пойду и именно так и сделаю. Ха, или думаешь мне это сложно?

Сестра ожидала, что я вот-вот сознаюсь во лжи, но сознаваться мне было не в чем. Поэтому я показала ей язык и, дразнясь, предложила.

– Так давай. Иди и проверь.

– Я пошла! – грозно сказала Сабрина и подошла к двери. Но, так как я не остановила её, она остановилась сама. И, оборачиваясь, задумчиво поинтересовалась. – Омико, а на сколько чек‑то? Ну, я в смысле вдруг мне папа не тот покажет.

– На тринадцать тысяч золотых.

– На тринадцать тысяч? – ошарашенно произнесла сестра и тут же прижала ладонь ко рту, боясь собственных слов. Но затем её шок прошёл и она, бросив на меня очень и очень заинтересованный взгляд, сообщила. – Омико, если ты мне сейчас солгала, то я больше с тобой не разговариваю. Никогда не заговорю, так и знай!


***


Ночевать Ортольду пришлось на постоялом дворе. Он так углубился в расследование, что совершенно забыл про желание найти более приличное жилище, а к тому моменту как вспомнил, был готов упасть на дорогу и остаться лежать на ней пластом хоть до самого утра. На самом деле он порядком ослаб после ранения, а вынужденная суматоха ещё и высосала из него все силы. Однако потратил он их не зря.

За день ему удалось собрать восемь писем, из неизвестно скольких отправленных господином Максимусом Риверди. И на их основании уже можно было сделать следующие выводы.

Во-первых, имя Омико покойный никому не назвал. Что правда, то правда. Уж если он не сообщил его самым близким друзьям и жене, то прочие и подавно изнывали от неизвестности.

Во‑вторых, писем было много, так как словоохотливостью на бумаге градоправитель не страдал. Все сообщения содержали несколько восхищённых строчек от встречи с королём, известие о некой «тайне», рассказанной по секрету Его высокопреосвященством Альбертом Верлером, и выражение желания как можно скорее рассказать все подробности при личной встрече.

В-третьих, часть писем была отправлена не через почту. Во всяком случае, раз послание некоему господину Ханту ван Блуберри было отправлено гонцом (господин Риверди знал, что его хороший знакомый присутствует на похоронах тётушки и дело происходит в окрестностях столицы), то могли существовать аналогичные «счастливцы». И, в целом говоря, наверное, только письма и оставили градоправителя в живых до поры до времени. Не было смысла настойчиво устранять случайно оставшуюся в живых помеху, раз она так размножилась, да ещё с упоминанием Его высокопреосвященства Альберта Верлера. Кому‑то пришлось, предвидя небывалые слухи, всё же направить драконов в Омьград. И делая вывод о том, кто бы мог участвовать в подобном, Ортольд холодел.

В отличие от господина Риверди ему были известны тайные личности Хранителей Неба, и, соответственно, для него наконец-то открылась причина подозрительного спокойствия Снерша Жестокого. Дракону действительно не пристало беспокоиться, что кузен женится первым, потому что невесту Зарраху отыскать просто‑напросто не предполагалось. И пусть Ортольд пока не ведал, какими путями удалось совершить столь подлое деяние, кое-что он знал наверняка – не просто так после случайного падения его учитель отписал в Церковь, что никакой жрец не нужен и его протеже справится со всем сам. Он боялся. И боялся по причине того, что именно он являлся писарем на ритуале драконов. А, значит, это именно он вписал в свитки заведомо ложные имена. Лишь оказия вынудила его впоследствии создать свиток с именем Элли Сабрина ван Крауд и не иначе как втихомолку.

Всё встало на свои места. Ритуал указал на координаты и часы рождения. Под вялым наблюдением откровенно скучающего дракона хранитель архивов через долгое время ожидания поднёс жрецам четыре карточки с подходящими кандидатурами. Никто не смотрел на имена и города. Люди – участники процесса, видели происходящее не раз и им было просто‑напросто неинтересно. Драконам тоже дела до человеческих имён никакого не было. Более того, все устали, а потому жрецы лишь сверили яркие данные рун, указанные на лицевой стороне. Как свидетель ритуала Ортольд видел, что только Его высокопреосвященство Альберт Верлер отрешённо покрутил карточки в руках, но и то потому, что замялся перед ответом. Он решал, что лучше сказать Зарраху на прозвучавшее с угрозой требование повторно проверить архив. Дракон хотел увеличить количество кандидатур, и всё внимание переключилось именно на это обстоятельство. Так что карточки мимоходом передали писарю и, пока велось бурное обсуждение, тот беспрепятственно вписал в свитки заведомо ложные данные. А после телепортист незамедлительно отправил их в соответствующие почтовые отделения. Вот и всё.

Никто. Абсолютно никто не заметил подмены!

Всё было очень просто и при этом тщательно продумано. Включая то, что за сутки не придёт ни одного уведомления о том, что какая-либо из девушек не подходит по причине замужества или вольного поведения. Все четыре ложные невесты были проверены. Обязанность уничтожать ненужные больше карточки не возникла бы, а вместе с тем не удалось бы выявить несовпадение имён. Ведь что с того, что при возвращении в столицу Заррах объявил бы, что не нашёл себе невесты? Карточки, без проверки, вернули бы обратно в архив на хранение. И конец на этом.

Процесс был налажен до автоматизма веками, а некто… некто этим умело воспользовался.

Ортольд застонал от горя.

– Вам опять поплохело? – тут же подбежал к нему Гульд.

– Да, мне плохо.

О-о-о, Ортольду действительно было плохо. Он не просто так избрал стезю храмовника. Не будучи глубоко верующим, он всё равно являлся человеком долга, чести и знал… Да, он знал, что обязан не только сообщить в Церковь о раскрытых им обстоятельствах, но и отказаться от той, что решил взять в жёны! Ему ли не предвидеть, что стоит Зарраху коснуться Омико, как отклик возникнет? Это неизбежно. И не только потому, что дракону очевидно нравился её запах. С близкими родственниками всегда так. Зачастую им могли подходить одни и те же девушки. И раз в эту историю оказался втянут Снерш, то надежды не оставалось.

Нет. Нет никакой надежды!

– Может вам водицы дать?

– Нет. Просто оставь меня одного.

Ортольд Гилберт, маркиз Виссерийский едва дождался, когда за Гульдом закроется дверь. А затем он прижал к своему лицу одеяло и, чего с ним не происходило с момента смерти родителей, горько заплакал. К сожалению, его душевную боль не могла унять даже магия.

Глава 13


Ночь для Альта ван Крауда выдалась непростой. Прежде всего, с самого утра его мучила досада за то, сколь неудачным вышел его разговор с маркизом Виссерийским. Прояви он чуть больше такта, и всё обернулось бы иначе. Ведь тринадцать тысяч золотых всего лишь откуп. Покажись он будущему зятю приятнее, то к деньгам добавилось бы нечто куда как более важное – расположение. Можно было бы гордиться тем, что род ван Краудов соединился с домом Гилбертов. Но теперь остаётся только терпеть презрение соседей. Его, отца, даже не пригласят на свадьбу! Ужасный позор.

Однако отказываться от золота Альт тоже не захотел. Предложение было более чем щедрым. Если говорить начистоту, Омико не стоила таких денег. Вот он и испугался, что милорд Гилберт возьмёт ещё и передумает.

– Надо как-то убедить эту негодницу взять с собой Сабрину, – пробормотал старик вслух и, пытаясь налить в стакан новую порцию виски, обнаружил, что бутылка ни с того ни с сего опустела. А больше ничего в его баре не было. Так что, ему оставалось только одно – идти в винный погреб.

Не так уж и много выпил Альт в самом-то деле – когда он начал, виски в бутылке было меньше половины. Но ноги его начали заплетаться. Пожалуй, дело было в том, что он пропустил обед и ужин. Приказал подать себе бутерброд с сыром и наелся. Много ли ему старику надо, тем более в час, когда так нервы взбудоражены?

Мужчина неторопливо зашаркал вниз по лестнице, освещая дорогу с помощью лампы и перебирая в пальцах другой руки ключи. И всерьёз удивился, когда увидел во мраке холла человеческий силуэт.

– Кто это? Ты Марис? – предположил он, что видит дворецкого.

– Никак нет, мистер ван Крауд. Это Хранитель Неба Снорр.

Дракон ступил в пятно света, обозначенное пламенем, давая разглядеть себя. И несмотря на то, что он был знаком Альту, старик всё равно испуганно отшатнулся.

– Что… что вам надо? – пролепетал он.

– У меня не было возможности поинтересоваться перед отъездом, зачем вы решили вернуть мне это, – в руке дракона появился тяжёлый мешок с золотом, и ногти на его пальцах выросли до размера когтей. – Но теперь, когда вы сделали это дважды, я намерен выяснить причину. Скажите, вы считаете, что сделка с Хранителем Неба подлежит одностороннему расторжению? Или способны озвучить, что мой кузен не покинул ваш дом без невесты, как вы того желали?

– Вмешались обстоятельства, – начал юлить Альт. – К тому времени как ваш человек навестил меня, Омико сделал предложение сам маркиз. Я не мог принять эти деньги!

Да-да, что такое шестьсот золотых, когда теперь их у него тринадцать тысяч!

– Мне не интересны ваши обстоятельства. Вы продали свою дочь. Сами назвали цену, на которую я согласился, не торгуясь! Даже основательно превысил её.

– Но теперь это невозможно, – побледнел старик и про себя подумал – а что, если всё‑таки возможно?

Больше, чем написано в чеке, от маркиза Виссерийского ему всё равно было теперь не получить. Но шанс избавиться от всеобщего презрения ещё имелся. Пусть и правда невеста нечаянным образом исчезнет перед свадьбой! Ведь кто подумает на него? Никто. Такой брак любой родитель посчитал бы благословением. И вот он, Альт ван Крауд, уже не изгой‑родственник, а несчастный отец, утративший ещё одно дитя. Никто не удивится, что от горя он продаст всё имущество и покинет с последней из дочерей Омьград. Да-да, он возьмёт Сабрину и вместе с ней уедет в другую страну – туда, где проклятому маркизу будет сложно добраться до него и уж тем более не затребовать свои деньги назад. Там они создадут благоприятное впечатление. Купят хороший дом, начнут сорить золотом, чтобы пустить пыль в глаза. Сабрина засверкает яркой звёздочкой на балах, и года не пройдёт как она удачно выйдет замуж. А затем пойдут внуки. Мальчики, как ему всегда хотелось.

Всё будет хорошо. Надо только помочь дракону… И, быть может, запросить с него ещё золота. Ведь не откажет, видно.

– Теперь я боюсь мести. Мне понадобится куда как больше шестисот золотых, чтобы ускользнуть от гнева самого маркиза, – обеспокоенно зашептал он. – Потребуется переезд, а это очень затратно. Вы понимаете? Понимаете?

– Я понимаю. Говорите прямо, сколько вы хотите за вашу дочь?

Старик облизнул сухие губы. Азарт требовал назвать что-то не меньше ста тысяч, но за такую наглость дракон мог голову ему оторвать. Разница между шестьсот монет и сто тысяч была колоссальна. Поэтому ему пришлось умерить свой аппетит.

– Пять тысяч золотом.

– Хорошо, ваша дочь против пяти тысяч золотом, – после небольшого молчания принял озвученную сумму Снорр, но нехорошо сощурил глаза. – Однако тогда я требую от вас скрепления договора магией. Давайте сюда свою руку.

Когда когтистая лапа ухватила его за запястье, Альт едва не вскрикнул от ужаса. Он вмиг протрезвел. Его глаза неотрывно глядели, как на коже проступают непонятные для него светящиеся символы.

– Что теперь будет? – испуганно прошептал он, и дракон угрожающе зашипел.

– Если вы нарушите своё слово, то я смогу вам безбоязненно отомстить. Ни император Хранителей Неба, ни ваша Церковь не смогут сделать мне ничего за это! Согласны? Ваша дочь в обмен на пять тысяч золотых. Подтверждаете сделку между нами?!

На данный момент Альт был готов подтвердить всё, что угодно. Он глядел на скалящиеся звериные клыки, хищные глаза и был едва жив от страха.

– Да-да, я согласен.

– Вот и хорошо, – Снорр, резко успокаиваясь, отпустил его руку и в приказном тоне сказал. – Найдите способ отвести мисс Омико в указанное вам место. Завтра же! И не беспокойтесь о деньгах. Вам доставят оставшееся сразу, как только вы выполните свою часть сделки.

– Я понял.

– Пока ещё недостаточно поняли, – сверлил его глазами мерзкий беловолосый урод. – Пока вы ещё не учли, что в нашей сделке не прозвучало имён. Так что если вы снова забоитесь отдать мне мисс Омико, то я приду за другой вашей дочерью. К ней же пока пугающие вас маркизы не сватаются, так ведь?

Усмехнувшись, дракон отошёл в тень. Альт остался стоять на месте ни жив ни мёртв. Он то и дело поглядывал на свою руку, но символы на ней не исчезли. Они потускнели до грязных разводов, однако всё равно были видны.

– Хранитель Снорр, – проблеял старик и поднял повыше лампу. Вот только там, где находился дракон, уже никого не было.

В горле Альта резко пересохло. У него как-то нехорошо засосало под ложечкой, и ему с новой силой захотелось выпить. Поэтому, прижимая к себе оставленный драконом тяжёлый мешок с золотом, он всё-таки дошёл до винного погреба.

– Кто это тут шатается? – почти сразу прозвучал за его спиной злобный голос Урсулы.

– Твой хозяин! – рыкнул старик на повариху и, схватив первую попавшуюся бутылку, приказал. – Сходи-ка, разбуди Омико. Пусть сейчас же ко мне в кабинет идёт!


***


Как выяснилось, от бурного будущего Церковь оказалась неспособна его избавить. Проклятие Гилбертов всё же проснулось в нём, так как за время обеда Ортольд окончательно определился в двух вещах – он обязательно даст огласку произошедшему обману, но при этом всё равно женится на Омико. И логика подсказывала, что лучше всего начать со свадьбы. Тогда ещё оставались шансы избежать проблем.

… Хотя надежда на их отсутствие была слабой. Все обвиняющие доказательства строились на рассказе градоправителя, а дата его встречи с Ортольдом не вызывала сомнений. Этому числу предстояло быть вытесанным на могильном камне.

– Милорд, вы уверены, что не хотите рассказать мне о том, что вас тревожит? – тихо осведомился Вернард, едва Гульд ненадолго вышел из комнаты.

– Нет. Во всяком случае пока нет.

– Вы знаете, что можете всецело довериться мне.

– Знаю, – без тени сомнений ответил он преданному слуге и другу. – Но ещё я знаю, что вы можете из чувства долга вмешаться в мои планы. Так что хватит действовать по очереди с Гульдом и выпытывать из меня то, о чём я вам не рассказывать не намерен.

– Как прикажете, – склонил голову Вернард, но было видно, что он крайне недоволен молчанием своего хозяина.

– Дело не в недоверии. Клянусь, сразу после помолвки я посвящу вас во все обстоятельства, вы не уедете из Омьграда без понимания всей картины происходящего. Но пока лучше ответьте, вам удалось найти место если не для меня, то для моей невесты? Мисс Омико не может жить на постоялом дворе.

– Вы совершенно правы, милорд, что заботитесь об её репутации. Однако то, что она покинет родной дом до свадьбы, всё равно вызовет нелицеприятные слухи. Разве вы не заручились согласием мистера ван Крауда? К чему нужен переезд мисс Омико, если вы со дня на день собираетесь покинуть вместе с ней Омьград?

– Потому что каждая минута, проведённая ею вблизи этого человека, лишает меня покоя, – крепко сжав кулаки, признался Ортольд. – Он принял деньги, но порода людей его сорта такова, что покуда есть соблазн получить больше, он будет рыть себе могилу. До тех пор покуда мисс Омико живёт подле него, он будет считать её своей собственностью.

– Быть может намного проще отправить в этот дом кого-либо из вашей охраны? Вы можете приставить к девушке телохранителя. Это будет выглядеть естественно и вызовет уважение местных. Оно покажет серьёзность ваших намерений.

– А ещё я поклялся, что в свой следующий визит заберу её оттуда, – куда как мрачнее добавил Ортольд и в ответ на укоризненный взгляд Вернарда воскликнул: – Да, я поступил опрометчиво! Но где мне было знать, что господин Риверди умрёт и храм объявит двухдневный траур?

Предположить подобное и правда было сложно, но факт оставался фактом. Ближайшая дата, подходящая для помолвки, могла быть только через день. И даже на неё местный служитель Церкви согласился с неохотой. Он не видел причины для спешки, и только по настоянию Ортольда дал своё согласие… не забыв при этом прочитать краткую проповедь, смысл которой сводился о недопустимости греха до свадьбы. Судя по всему, пастор сделал предположение о некоем интересном положении мисс Омико и желал укорить маркиза в прелюбодеянии.

– Я договорился с господином Хантом ван Блуберри, которого вы навещали вчера, – вздохнул Вернард и подкрутил один из усов. – Вдова его старшего брата, госпожа Марта ван Блуберри, будет рада принять у себя вашу невесту. Её собственные дочери с прошлого года живут отдельно от неё и ей будет приятно общество юной мисс.

– Замечательно.

– Что касается вас, то господин ван Блуберри готов предоставить вам две комнаты. Это очень скромные удобства, милорд, но я бы на вашем месте согласился. Пусть этот холостяк живёт не очень зажиточно, однако он настоящий джентльмен. Полагаю, репутация его рода сгладит неприятную ситуацию с досрочным переездом мисс Омико.

– Что же, тогда я сейчас же напишу ему письмо. Господин ван Блуберри произвёл на меня хорошее впечатление, и мне будет приятно воспользоваться его приглашением. Во сколько, кстати, оно мне обойдётся?

– Всего в тридцать золотых в день. Как говорит мистер ван Блуберри, исключительно для поддержания быта, достойного милорда.

– Низко он оценивает мой комфорт, – с презрением бросил Ортольд и подошёл к столу, чтобы поставить на него письменные принадлежности.

– Низко?

– Как я недавно выяснил, немногим больше столько стоит бутылка аллуэтского скотча. А этот напиток не произвёл на меня приятное впечатление.


***


Вот уже сутки я не видела моего милого Ортольда (ах, как же приятно называть его своим!), а потому в мою душу закралось очередное подозрение, что он всего лишь обманщик. Очень сложно поверить в счастье неуверенному в себе человеку. Но после обеда Кэти передала мне вернувшую надежду записку.

– Мисс Омико, мисс Омико, – сверкая глазами, восторженно прошептала молоденькая служанка. – Я была на рынке и ко мне подошёл усатый мужчина, что приходил к нам, покуда мы лечили господина Грейффа. Он просил передать вам это.

Девушка украдкой сунула в мою руку свёрнутую бумажку и, улыбнувшись, сделала книксен. После чего суетливо заозиралась и ушла из библиотеки, как будто ей было запрещено находиться здесь. Из-за этого её встревоженное состояние моментально передалось и мне. Я захотела спрятаться, но, не придумав ничего лучше, зашла за один из стеллажей и наконец-то вскрыла послание. Оно было запечатано сургучом, на котором рука Ортольда выдавила герб его рода. Падающий через витражное стекло солнечный свет украсил бумагу волшебными бликами, и красная сургучовая роза стала казаться живой.

Глаза заскользили по строкам. Сколько в них было нежности! Похоже сутки разлуки не только во мне пробудили горячее желание как можно скорее увидеть любимого вновь. Я задыхалась от своего неожиданного счастья и от радости прижала заветное письмо к груди.

– Омико, – заглянула в библиотеку сестра. – Омико, ты здесь или в саду?

Я тут же свернула записку, спрятала её за лиф и вышла из-за стеллажа, стараясь скрыть довольную улыбку. Голос у Сабрины звучал встревожено, поэтому мне показалось за лучшее покамест сохранить известие в тайне. Но, конечно, сестра видела меня насквозь.

– Что случилось? Чему ты так счастлива? – уставилась она на меня во все глаза – большие и чёрные в обрамлении густых ресниц.

– Мне кажется у меня вот-вот вырастут крылья, и я улечу на небеса! – восхищённо шепнула я и хорошо, что сказала это тихо. В коридоре послышался сухой кашель отца.

Сабрина тут же грозно нахмурилась и резко приказала.

– Дай мне какую-нибудь книгу. Скорее!

На невероятной скорости и на цыпочках я подбежала к сестричке, по пути сняв с полки какую-то тонкую книжицу. Даже название её не посмотрела. Просто сунула книжку в руки сестры и замерла с часто бьющимся сердцем. Сабрина знала, что от отца я нынче прячусь, и не иначе хотела помочь. Во всяком случае, ночью это она меня спасла. А дело было вот как. Отец напился вдрызг, через служанку вызвал меня в свой кабинет и ни за что ни про что наорал. Причём так, что если бы не обещание Ортольда увезти меня отсюда, то я бы снова решилась на побег. Мне показалось, что он вот-вот отстегает меня ремнём, но, к счастью, дело до этого не дошло – вмешалась Сабрина. Она вбежала к нам вся в слезах, и отцу ничего не оставалось, кроме как начать утешать её. Сестра у меня была самая настоящая актриса.

– Тихо.

Об этом меня не надо было просить. Я прижалась к стене и даже завертела головой, чтобы найти подходящее место, где спрятаться. Сабрина тем временем ловко открыла книгу где-то посередине, сделала вид, что увлечена чтением, и, пятясь, медленно вышла из библиотеки.

– А, это ты, доченька, – сказал отец, едва сестра начала закрывать за собой дверь.

– Ох, папа, как ты меня напугал! – вздрогнула Сабрина, поднимая взгляд от страниц.

– Ты Омико не видела?

– Не видела, и вообще не знаю, где она, – сказано даже с презрением. – Не хочу её видеть, она мне жизнь испортила. И на тебя… на тебя я тоже обижена!

Сказав так, каблучки Сабрины быстро застучали по коридору, но, судя по звуку шагов, отец быстро нагнал её.

– Точно не знаешь? Омико даже слуги не видели… А что это ты читаешь?

– Как что?

Сама я не видела, но была уверена, что Сабрина захлопывает книгу и напоказ тычет пальчиком в название, чтобы самой его узнать.

– Жизнь, страдания и лишения Людмилы ибн Аддентор – дважды жены и…

– А что? – холодно перебила Сабрина сквозящий искренним удивлением голос отца. – Идеально подходит моему нынешнему настроению. Моя сестра выходит замуж за маркиза, а я? Теперь, кем бы ни стал мой жених, он всё равно не будет знатнее и богаче этого Гилберта. Почему? Да потому что выше маркизов только герцоги и короли!

Она буквально прокричала это в лицо отцу, но тот всё стерпел. Капризная Сабрина не только была похожа на красавицу-маму как отражение в зеркале, ей досталась такая же уникальная способность умело манипулировать мужчинами. Кто-то, как я, мог из кожи вон лезть, чтобы получить ласковый взгляд в ответ. А кому-то было достаточно грозно топнуть ножкой, чтобы получить желаемое. Страшно было представить, сколько останется разбитых сердец, когда эта ловкая кокетка наконец-то выйдет в свет.

– О, папа, – вдруг застонала Сабрина и не иначе как обняла отца. – Мне кажется для меня весь мир рухнул.

– Что ты, что ты, – утешал он её. – Ты ещё будешь улыбаться.

– Да? Тогда может и правда взять другую книгу?

Несколько шагов, и ручка двери опустилась вниз.

– А Омико в библиотеке нет?

– Если бы она там была, я бы тебе об этом сказала. А зачем она тебе?

– Тебя это расстроит, но будет неправильно отдавать в жёны одну из ван Краудов и не позаботиться об её свадебном платье. Так что я подготовил мамино и хотел, чтобы Омико навестила миссис Эльзу. Она сумеет быстро и правильно подшить его.

– Не думай, что я очень расстроилась. Мне, конечно, ценно всё, что осталось от мамы, но этот фасон давно не в моде. Так что обязательно скажу Омико, что ты искал её. Пусть это ей достаются женские смешки.

– … Но вот ведь странно, милая! Если её нет в спальне, нет в саду и нет в библиотеке, то где же она? Уж не сбежала ли?

– Пока ей не придут предложение делать, никуда не сбежит. Так что поищи нашу невесту в её платяном шкафу. Она иногда там прячется.

Отца эта мысль воодушевила, и он быстрым шагом ушёл прочь по коридору, а сестра открыла дверь и тут же ухватила меня за рукав.

– Раз он уже был в саду, то бежим туда! – горячо шепнула она мне.

– Но зачем? Быть может мне действительно лучше показаться ему на глаза? Мамино свадебное платье это же просто мечта.

Сабрина косо посмотрела на меняхмурым взглядом. После чего кое-как затолкала свою книгу на ближайшую полку и, не слушая возражений, потащила меня за собой. Возмущаться я не стала, хотя подобное ужасно сбивало с толку.

Остановились мы только возле маленького пруда. Место было выбрано не случайно, из-за высоких яблонь нас здесь было не разглядеть даже из окон второго этажа. Это я поняла сразу, и оттого забеспокоилась ещё больше.

– В чём дело, Сабрина? – требовательно спросила я.

– Ты же знаешь, как я люблю мамины драгоценности? Знаешь?

От тона вопроса мне стало не по себе, но я утвердительно кивнула головой.

– Так вот, чтобы тайком примерять их, я уже давно выяснила код папиного сейфа. Но он об этом не знает, а потому до сих пор хранит там не только шкатулку, но и все важные вещи. Включая бумаги.

– Ты что-то украла? Чек? – с ужасом предположила я.

– Ничего я не крала! – возмутилась сестра и надула губки.

– Тогда что?

– А то, что с пятнадцать минут назад я обнаружила там огромный мешок с золотыми монетами. Их целые сотни! А веришь или нет, но вчера, когда отец доставал из сейфа чек, чтобы показать его мне, никакого золота там ещё не было.

– Может он обналичил часть денег?

– Сперва я тоже подумала так, но согласись, на чеке должны были тогда хоть какие‑либо пометки остаться.

– Верно, – подтвердила я, хотя очень плохо разбиралась в банковском деле. Все чеки, которые мне доводилось держать в руках, были на такие маленькие суммы, что отец получал с них средства единоразово.

– Омико, но вот откуда у нашего отца может появиться столько золота? Вдруг это связано со смертью господина Риверди?

– Благие Двенадцать, да с чего ты взяла, что это может быть связано с его смертью?

– Вот почему.

Сестра осторожно вытащила аккуратно спрятанный под верхней юбкой платья лист, исписанный столбцами чисел.

– Ты же сказала, что ничего не крала! – возмутилась я.

– Так это и не в сейфе лежало, а у папы на столе… Но всё равно будет лучше, если я поскорее верну это на место. Поэтому смотри и отдавай обратно.

Происходящее напоминало какую-то шпионскую игру. Совсем не так я представляла себе счастливые дни перед свадьбой. Мне даже захотелось резко оттолкнуть от себя сестру, но, конечно, я этого не сделала. Вместо этого я взяла лист в руки.

– Боги, он хочет дать расчёт всем слугам и оценивает за сколько можно продать дом и плантацию, – обомлела я.

– И скажи, одной мне кажется, что это похоже на побег? – пристально поглядела на меня Сабрина и уверенно сказала. – Твой будущий брак висит на волоске. Если папу уличат в неприглядном деянии, твой Ортольд замуж тебя уже не возьмёт.

– Я знаю, я ведь и так ему не ровня. Но… но что же мне делать?

– Ох, если бы я знала, – горько вздохнула сестра. – Но мне кажется, для тебя лучше будет как можно скорее посоветоваться с женихом, а только потом думать о мамином платье.

Она была права и ещё как! Нельзя делать вид, будто я не знаю о том, что происходит. Бедный Ортольд и так пережил самую настоящую пощёчину, когда отец в лицо рассказал ему о моём сговоре с ним. Я должна была оповестить его заранее.

– Но я не знаю, Сабрина. Я не знаю, где мне его искать!

Меня охватила паника. Не менее сильная, чем тогда на берегу Оми, когда Сабрину укусила змея.

Глава 14


Они не разминулись только благодаря случаю. Подумав, Ортольд всё же повернул кэб обратно на постоялый двор. Дело в том, что по пути он заметил отсутствие серебряной пуговицы на манжете. Не такая уж потеря, честно-то говоря, но ему не захотелось появляться доме господина Ханта ван Блуберри, скрывая один из рукавов рубашки. И такая жизненная неурядица перевернула всё его будущее. Момент совпал. Стоило Ортольду выйти из кэба, как в тот же самый миг здание постоялого двора покинула Омико. Девушка, грустно смотря себе под ноги, начала неторопливо спускаться по ступеням крыльца, и с первого взгляда было понятно, что она очень расстроена. Помимо этого, она была небрежно одета. Домашнее платье не подходило для прогулки по улицам города.

Первое острое удивление сменила радость, а затем и тревога. Ортольд никак не мог понять, что Омико здесь делает, и из-за этого всерьёз встревожился.

– Что-то случилось? – сорвалось у него с губ вместо приветствия.

Печальные глаза Омико тут же оторвались от созерцания ступеней. Девушка посмотрела на него, и взгляд её засветился надеждой.

– Как же я искала вас, – горячо зашептала она. – Мне казалось, я обошла весь город!

– Мисс Омико, что произошло? – подошёл он к ней ближе и дотронулся до кончиков холодных пальцев.

«Отчего они такие холодные?» – ужаснулся он.

Стояла прекрасная весна, за которой вот-вот началось бы лето. Дни были наполнены теплом. Злаки на полях всходили, поднимались в рост, а в городе каменные мостовые горели огнём. В воздухе порхали бабочки, и шныряла вездесущая мошкара. Певчие птицы с удовольствием пели свои трели, сидя на цветущих деревьях и кустарниках. Вот даже здесь, возле крыльца, пристроилась одна пичужка. Она присела на благоухающий куст шиповника и счастливо запела: «Фьють-фьють».





… В этой мирной картине испуганные глаза Омико казались чем-то неправильным. Ей следовало беззаботно улыбаться. Быть может, даже распустить свою длинную чёрную косу и закружиться в танце, как тогда на поляне. Ах, как бы Ортольд хотел пригласить её на танец!

– Отец. Я боюсь из-за отца, – прошептала Омико, и одной единственной фразой разрушила охватившее Ортольда очарование. Он серьёзно и требовательно посмотрел на любимую, но она, сосредоточив взгляд на суровом Гульде, замолчала. Ей было страшно признаваться в чём-то при свидетелях.

– Он обидел вас? – предположил Ортольд, отводя невесту в сторону.

Омико замялась, прежде чем отрицательно помотала головой, и ему стало ясно, что девушка решила скрыть правду. На самом деле её отец сделал что-то нехорошее.

– Не лгите мне, мисс. Пожалуйста.

– Это не так страшно. Он всего лишь разозлился и накричал на меня, – попыталась объяснить Омико и часто заморгала, как если бы вот-вот заплакала. – Хуже другое.

Рассказанная ему история не могла быть чем-то кроме домысла. Уж в чём-чём, а со смертью градоправителя мистер ван Крауд никак не мог быть связан. Однако что-то дурное сердце предчувствовало. У отца Омико не могло появиться столько золота из ниоткуда, что верно то верно.

– Не надо переживать, – утёр он слезинку, сбежавшую по щеке любимой. – Господина Максимуса Риверди отравили, да. Но яд он привёз с собой из Райграда. Мистер ван Крауд здесь ни причём.

– Правда? Вы уверены в этом?

– Уверен… Но, мисс Омико, я не могу позволить вам вернуться в этот дом. Что-то зловещее из-за этого золота ещё произойдёт. Я предчувствую это. Позвольте мне позаботиться о вас прямо сейчас.

– Но если не домой, то куда мне идти? – ужаснулась Омико и даже отпрянула. Неужели и правда верила, что он вот-вот предложит ей нечто непристойное?

– Я переговорил с госпожой Мартой ван Блуберри. Она с удовольствием примет вас.

– А что на это скажет мой отец?

Ему было понятно беспокойство Омико, но здесь Ортольд хотел раз и навсегда поставить точку. И потому, не став утешать девушку, сказал напрямую.

– Это не должно иметь для вас никакого значения, мисс. Я намерен навсегда увезти вас из Омьграда и в будущем буду возражать любым вашим доводам увидеться с отцом. Этот человек непростительно оскорбил и меня, и вас.

– Меня? – спросила Омико так удивлённо, как если бы ни разу не была обижена на давшего ей жизнь негодяя. Как если бы не пыталась сбежать из его дома всего несколько дней назад.

– Он отрёкся от вас за какие-то жалкие тринадцать тысяч золотых, – сухо напомнил Ортольд, ибо ещё не знал, что жизнь дочери мистер Альт ван Крауд оценил всего-то в пятьсот.

– Жалкие для вас, милорд.

– Возможно. Для меня эта сумма меньше годового дохода, действительно. Но я ещё не забыл, как он вознамерился согреть вами мою постель.

Наверное, зря он использовал столь жёсткие слова. Омико растерялась и стыдливо опустила взгляд. Но иначе было нельзя. Раз она решила встать на защиту чудовища, ни во что не ценящего доставшееся ему сокровище, то он должен был сделать так, чтобы она помнила. Всегда помнила об его бесчестном поступке.

– Это он отрёкся от меня за золото или вы меня купили? – наконец прошептали яркие губы.

– Мисс Омико, посмотрите на меня, – требовательно попросил он её, и, когда лазурные глаза оторвались от созерцания пыльной мостовой, Ортольд продолжил. – Я люблю вас. Люблю настолько, что готов шагать за вами в пропасть. А вы… Вы можете ради меня покинуть свой дом?

– Да, – без сомнений ответила Омико.

– Тогда я прошу вас отправиться к госпоже Марте ван Блуберри прямо сейчас.

Девушка согласно кивнула, и у Ортольда отлегло от сердца.


***


– Где же эта девчонка?! – свирепо кричал Альт, носясь по дому.

Старик обегал все этажи, не раз подошёл к каждому из слуг, даже дворовым, но все отвечали ему одно и тоже – никто из них не видел Омико.

«Лгуны!» – был готов выплюнуть обвинения им в лицо Альт. И даже кажется пару раз не сдержался.

– Папа, не переживай ты так, – старалась успокоить его милая Сабрина. – Все лошади на месте, вещи Омико тоже. Она, наверное, пошла в храм или в парк. Но уже вечереет, так что скоро она вернётся.

– Уйди с глаз моих! – сорвался он и тут же пожалел о своём поступке.

Девочка не знала, что сейчас её вид раздражает его больше всего. Её присутствие напоминало ему о словах дракона. Не эта дочь, так та. Но как отдать милую Сабрину?

– Мистер ван Крауд! Мистер ван Крауд! – вдруг донеслось со двора.

Он тут же подошёл к окну и распахнул ставни настежь. Оказывается, голосил конюший.

– Что? Нашлась?

– Нет, мистер ван Крауд. Но тут к вам пожаловали. Просят донести, что от милорда Ортольда Гилберта.

– Так зови сюда, дурень, а не то плетей выдам!

– Так вы же энто. Запрещали. Чай не виноват, я вас слушался! Мне ж велено-то никого не впущать и не выпущать…

– Сюда немедленно! – ещё громче перебил дурного мужика он и, не глядя на Сабрину, уверенной походкой направился на первый этаж.

Прибыл Альт в холл немногим ранее того, как Марис в ответ на звон колокольчика открыл входную дверь. Внутрь вошёл усатый мужчина в ливрее. Он был один.

– Мистер ван Крауд, меня зовут мистер Вернард Дорвиль. Я личный слуга милорда Гилберта.

– Видел я вас уже, – недовольно прокряхтел старик и сурово глянул на подглядывающую сверху Сабрину. Но, подумав, гнать девушку прочь не стал. – Что вы намерены сообщить мне?

– Что мисс Омико до времени своей помолвки переехала к госпоже Марте ван Блуберри и более не переступит порог вашего дома.

– Так вот как теперь у отцов просят рук их дочерей, – раздосадовано проскрипел Альт. Ему стало понятно, что доставить Омико дракону будет сложнее, нежели ему поначалу думалось. Зря он спьяну позвал эту дурочку к себе и накричал на неё. Всё‑таки сбежала. Пожаловалась тварь.

– Не могу не согласиться, что молодёжи стоит соблюдать традиции. Но это решение милорда, и я не в праве его обсуждать.

– Хорошо, что я в праве и обсудить, и осудить, – буркнул Альт и пристально поглядел на посланника. Тот стоял, как если бы ещё не сказал всего, что должен. – Вам ещё что-то велено передать?

– Да. Чтобы помолвка мисс Омико и милорда Гилберта могла состояться без препятствий, вы должны подписать своё согласие.

Под удивлённый взгляд Альта усач-Вернард достал из папки, что держал в руках, гербовый лист. Обычно официального согласия на помолвки храм не запрашивал, но… может это должно сгладить факт, что отца невесты не будет на церемонии? Старик недовольно принял бумагу для изучения и сделал вывод.

– Судя по бланку, помолвка будет происходить в нашем храме.

– Верно, – не стал отнекиваться слуга.

– Так может мне сообщат время? Я бы очень хотел посмотреть на дочь в столь знаменательный час.

– Милорд Гилберт категорически против этого.

– И мисс Сабрине он тоже не разрешает присутствовать?

Провокация прошла успешно. Его младшая дочь покинула свой укромный уголок и плаксиво произнесла:

– Это бесчестно! Почему я не могу порадоваться за родную сестру? Или на помолвке будет столько гостей, что для меня не найдётся места?

Вид обиженной девушки, почти девочки, поколебал бесстрастие слуги. Пылающие недовольством большие чёрные глаза, кажущиеся ещё темнее, чем есть, из-за пышных золотистых волос, делали лицо Сабрины похожим на кукольное. Такую фарфоровую красавицу любое горькое слово могло разбить.

– Она состоится послезавтра, за час до полудня, мисс. Полагаю, вам милорд ещё пришлёт приглашение.

– К чему такая спешка? – буркнул Альт, хотя на самом деле был доволен. Теперь он знал наверняка, что ещё два дня Омико будет где-то рядом. На то, чтобы выполнить пожелание дракона время есть. Надо лишь донести, что сегодня ничего не выйдет. Пусть доверенное лицо Хранителя Снорра не беспокоится, а просто подождёт немного.

– Я не смею обсуждать с вами планы милорда.

– Да-да. Конечно. Как же я мог забыть, что услужливость склеила вам рот?

– Папа, – испуганно дёрнула его за рукав Сабрина, но Альту было всё равно. Он снова был богат и по этой причине чувствовал себя в праве выражаться так, как ему хочется.


***


Проснуться в чужой комнате было странно хотя бы потому, что никаких картин в моей спальне никогда не висело, а здесь чужие лица людей, казалось, неотрывно смотрели на меня отовсюду. Вокруг было много позолоты, от которой рябило глазах. На пушистый ковёр, в котором утопали ноги, было страшно вставать, я боялась, что испорчу ворс.

А ещё я ощутила себя взрослой.

Пройдёт не так много времени, и как-то похоже мне доведётся проснуться в своих новых покоях. Только рядом со мной будет лежать муж.

… Каково это будет смотреть на него спящего?

Невольно я бросила взгляд на пустую постель, которую только что покинула, и тихо хихикнула. Я поняла, что мне захочется подшутить над бедным Ортольдом. И наверняка я что-нибудь придумаю!

Очередное отличие жизни в чужом доме заключалось в том, что мне во всём прислуживала горничная. Бедная девушка даже не на шутку перепугалась, когда увидела, что я самостоятельно укладываю волосы.

– Что вы, мисс, позвольте! – бросилась она мне помогать, и отказываться от помощи Мэри я не стала. Вдруг экономка её за это отругает? В городе поговаривали, что у Марты ван Блуберри самая вышколенная прислуга. В конце концов, эта женщина была из баронского рода и потому обладала требовательным характером. Не знаю даже какими судьбами ей довелось выйти замуж за господина ван Блуберри. Быть может, для младшей дочери не осталось более достойных кандидатов, а уходить в монастырь она не захотела. Почему бы и нет? Это было бы очень романтично. Во всяком случае, такой молоденькой девушке, как я, было очень интересно предполагать подобное.

– Как вам спалось, моя дорогая? – осведомилась госпожа Марта за завтраком.

– О, комната замечательная, – похвалила я интерьер вместо того, чтобы рассказывать, как меня напугали картины. – Так что мне снились прекрасные сны.

– Рада слышать это.

Всё было непривычно. Не помню, когда я последний раз видела такое количество столовых приборов. Ко мне даже закралась нехорошая мысль, что Ортольд поселил меня здесь с целью освоить этикет на должном уровне.

– Вы прибыли без багажа. Быть может мне стоит отправить лакея к мистеру ван Крауду?

Я искренне сомневалась, что отец спокойно принял мой переезд, а потому не имела сомнений – если он и позволит лакею вынести что-либо из его дома, так это багаж бранных слов. Но просить денег у Ортольда на новую одежду выглядело бы вульгарно, и в результате я замялась.

– Если хотите, можете воспользоваться гардеробом моих дочерей. Уезжая, они оставили очень много платьев, и я уверена, вам они будут к лицу.

Догадалась ли вдова о моей растерянности или нет, но выход из положения мне предоставили достойный.

– Была бы вам признательна.

Как видно из моих ответов, чувствовала я себя скованно. Утешением для меня служило только то, что в этом доме я ненадолго. Уже завтра состоится моя помолвка, после которой мы с Ортольдом сразу направимся в столицу. А в его обществе так стесняться я бы не стала. Рядом с ним мне было легко и спокойно.


***


– Вы уверены, что вам стоит идти на похороны? – недовольно осведомился Вернард.

– Да. Пусть я знал господина Риверди крайне недолго, но он умер в моём обществе. Было бы невежливо не проводить его в последний путь.

– Не вижу здесь ничего невежливого. Вы едва не отправились на тот свет вслед за ним и этого с вас достаточно.

– Я уже всё решил. И да, к счастью, я непривычен пить крепкий алкоголь большими глотками, – беззаботно отмахнулся от недовольного слуги Ортольд и поправил шейный платок.

Больше выражать своё мнение Вернард не стал, а потому Ортольд спокойно покинул дом. В сопровождении Гульда и господина ван Блуберри он дошёл до Церкви, где должна была проходить панихида. Возле здания собралась толпа любопытных зевак и горюющих простолюдинов. Господин Максимус Риверди был популярен в своём городе. Но стоять снаружи подобно черни Ортольду не пришлось. Он беспрепятственно вошёл внутрь и взял с подставки свечу. После чего занял место в стороне. Рядом было приоткрытое окно, и свежего воздуха в этом месте было больше.

Грустная церемония проходила тягостно, и опытный пастор, несмотря на своё желание воздать покойному достойные почести, не стал её затягивать. Вдова господина Риверди беспрерывно утирала слёзы. Старший сын не поднимал взгляда от пола и тяжело вздыхал, когда рыдания подступали к горлу. Подростку было сложно сдерживать охватившие его эмоции. Наверное, именно поэтому других детей этой пары на церемонии прощания не было. В силу возраста, они бы не смогли вести себя подобающе в такой тяжёлый момент.

Зато в храме оказалась Омико. Она стояла вблизи госпожи Марты ван Блуберри и порой бросала на Ортольда нежные взгляды. Подойти друг к другу они не посмели.

Затем была похоронная процессия. Кладбище располагалось неподалёку, а потому идти предстояло пешком. Но многие отказались следовать за гробом. Большинство покинули похороны, потому что погребение издревле считалось куда как менее публичной частью церемонии нежели панихида. Там родственникам дозволялось проявить свою скорбь более ярко. Однако Ортольд, подумав, пошёл вслед за процессией, так как Омико никуда не ушла. Наверное, девушка хотела поддержать госпожу Марту ван Блуберри, которая действительно выглядела очень расстроенной и бледной. Так что он продолжил составлять компанию господину Ханту ван Блуберри и по итогу сделал вывод, что зря это сделал.

Возле будущей могилы, в хорошо узнаваемой красной рясе кардинала, стоял старец. Этот человек не признавал бороды, хотя его седые волосы были на манер драконов заплетены в косу и доходили аж до лопаток. По одной этой необычной причёске Ортольд мог с уверенностью сказать, что кто перед ним – Его высокопреосвященство Альберт Верлер.

Часть вторая. Когда розы обнажают шипы



Глава 1


Не было ничего удивительного в том, что после похорон Его высокопреосвященство Альберт Верлер решил уделить хорошо знакомому ему храмовнику немного времени. Однако это всерьёз нарушило планы Ортольда. Маркиз рассчитывал сообщить об обстоятельствах, ставших ему известными, только в Райграде. Он намеревался сослаться на недопустимость передачи подобной информации через третьи руки.

… Но теперь это стало невозможным.

– Вы опечалили меня, сын мой, – когда они пошли вдоль рядов аккуратных могил, тихо, но строго укорил Его высокопреосвященство. – Для храмовника его долг превыше жизни, а вы вдобавок нанесли серьёзный удар по своей чести.

– Я согласен с тем, что поступил неподобающе, и всё же другого выхода у меня не было.

– Что же заставило вас изменить своему призванию? Всего лишь женщина? Какая‑то дочка обнищавшего плантатора?

Молодой маркиз почувствовал, что его щёки запылали от стыда и возмущения.

– Ранее у меня не было сомнений, – эмоционально продолжал между тем Его высокопреосвященство, сурово нахмурив кустистые брови, – что вы рассудительны и благочестивы. Да, сын мой. Я был уверен в вас, но непростительно обманулся. Будучи близким другом вашего отца, я был убеждён, что вам передались его черты характера. Однако покойный милорд Оррин ни за что не опустился бы до того, чтобы совершить подобное! Вы оскорбили ближайших к императору Шерраху лиц и тем очернили репутацию целого королевства. Вы посмели оскорбить богов, нарушив прямое указание Церкви. Но вам этого мало! Вы проявляете неуважение к любящим вас предкам, собираясь взять в жёны простолюдинку. Да ещё и с неподобающей поспешностью, – с укоризной покачал головой кардинал, прежде чем произнёс с гневом. – Если не думаете о переворачивающихся в могиле родителях, так хотя бы вспомните, что вы племянник Её величества Анариетты! Как бедная королева отнесётся к вашему падению?

– У неё достаточно наследников, чтобы не столь сильно беспокоиться из-за моего брака. Кроме того, разве не племяннику Его императорского величества мисс Омико могла составить пару? И если всех устраивало, что она может подойти ему, то почему она не может стать моей супругой?

– Дерзите. Сравниваете себя с Хранителями Неба, – презрительно буркнул Его высокопреосвященство и остановился, чтобы пристально посмотреть спутнику глаза в глаза. – Хватит с меня вашего Гилбертского упрямства! Я ни за что не благословлю этот брак.

– В таком случае, вынужден напомнить, что Церковь призвана соединять любящие сердца, а не наиболее подходящие дома родов.

– А так ли вы любите эту девушку, сын мой? – выразительно посмотрел на него старец и продолжил неторопливое шествие. – Ваше поведение заставляет меня заподозрить наложенный на вас приворот. Какие-то три недели назад вам были чужды даже самые мимолётные мысли о браке. Вы убеждали меня, что не желаете связывать свою жизнь с кем бы то ни было до принятия сана жреца, а тут… тут сами рвётесь под венец со страстью одержимого.

– На это у меня есть достойная причина, Ваше высокопреосвященство. У мисс Омико возник отклик на Хранителя Неба Снерша, и меня снедают сомнения, что он всё же не сможет сдержать себя.

– Ах вот как? – задумался Альберт Верлер и, потеребив свою короткую седую бородку, нахмурился ещё сильнее. – Пожалуй, я всё же хочу узнать подробности того, что произошло в этом городе.

– Тогда я начну с того, что изначально мы ехали к мисс Элли Сабрине ван Крауд, а не к мисс Омико Иви. В данном мне Церковью свитке значится это имя.

– Нет-нет, оно было мисс Омико. Это я точно помню.

– Я верю вам потому, что ранее вы не поправили меня в том, что именно мисс Омико определил ритуал. Но если продолжить моё повествование, то странности начались с того, что мистер Альт ван Крауд всерьёз удивился предназначению его младшей дочери – мисс Сабрины. Однако он не смог показать свиток, сообщив, что господин Максимус Риверди передал ему известие исключительно на словах.

– Это невозможно! Все свитки были отправлены незамедлительно.

– Мою бдительность усыпило предположение, что послание не дошло по причине любопытства, проявленного кем-либо из сотрудников почты. Я не увидел причины для глубокого разбирательства, когда у меня в руках находилась копия документа с именем мисс Сабрины. И в доказательство я могу показать вам свиток. Отъезд Хранителей Неба оказался столь внезапен, что он остался у меня.

Ортольд не сомневался в непричастности Его высокопреосвященства к некоему заговору. Будь иначе, он не отстаивал бы имя мисс Омико и уж точно не разменивался бы на подарки в виде разрешения на использование портала, пусть даже в честь юбилея. В интересах кардинала было бы задержать господина Риверди в столице. Поэтому Ортольд знал – довериться и рассказать этому человеку, близкому другу его семьи, правду он мог.


***


Альт ван Крауд с улыбкой перебирал разложенные на столе золотые и тихонечко напевал себе под нос. Он занимался этим с самого утра, но занятие ему никак не приедалось. Вид денег расслаблял и радовал. Кроме того, все дела были сделаны. Оставалось только дождаться результата.

– Мистер ван Крауд, – раздался вместе со стуком голос молоденькой горничной.

– Да? – недовольно выкрикнул он, не вставая со своего места. Открывать закрытую на замок дверь он не собирался покуда не уберёт свои сокровища обратно в сейф.

– Я передала мисс Омико платье, как вы и просили.

– И записку?

– И записку. Она была очень благодарна за подвенечное платье матери.

А вот и результат. Замечательный результат! Альт с улыбкой опустил взгляд к золоту и, напевая ещё веселее, продолжил рассматривать монетки.

– Мистер ван Крауд, – снова послышался голос Кэти.

– Чего тебе надобно? – рявкнул он.

– Вам ещё что-нибудь надо? Может обед принести?

При этих словах Альт вздрогнул и посмотрел за окно. Оказывается, действительно была середина дня. А ему казалось, что прошла пара часов, не больше.

– Нет, не хочу я есть. Иди, занимайся своими делами, бездельница!

Он не знал, осталась ли Кэти подслушивать под дверью, но это не имело особого значения. Альт принялся прятать деньги обратно в сейф, а когда справился, то открыл дверь и вышел из кабинета.

Вот только в холле он столкнулся с Сабриной.

– Папа, вы меня пугаете, – напрямик сказала ему она, и глаза её взаправду выглядели обеспокоенными. – Что вы так долго делали в кабинете?

– О, всего лишь занимался делами, милая, – потрепал он свою девочку за щёчку.

– А сейчас вы куда?

– Прогуляться.

– Может мне с вами? Давайте пойдём вместе?

– Нет, оставайся дома, доченька. Твой папа со всем справится сам.

Он улыбнулся дочери, но её ответная улыбка вышла какой-то встревоженной. Эта девочка пока ещё не знала, как скоро обрадуется. Но ему не хотелось сообщать ни о чём заранее. Мария всегда любила приятные сюрпризы. Значит, Сабрина их тоже любит. Она будет вовсю смеяться от восторга и расцелует его в обе щёки, когда узнает, какое будущее её ждёт.

Представлять радость дочери Альту было так приятно, что он пошёл по улице, вновь начиная напевать себе под нос. И пел он так громко, что прохожие на него оборачивались.


***


– Теперь вы знаете всё, что мне стало известно, – между тем подошёл к концу своего повествования Ортольд.

– Я незамедлительно проверю сказанное вами. Напомните имена девушек, которых вы должны были посетить.

Произнести четыре имени не составило для него сложности. Сложность составило другое.

– Ваше высокопреосвященство, я знаю, что глубоко не прав, настаивая на подобном, но я прошу вашего покровительства. Если имя мисс Омико станет открыто до того, как я заключу с ней союз…

Внезапно ему стало больно говорить, но вовсе не из-за раны на шее. Она достаточно зажила, чтобы приносить лёгкий дискомфорт и только. Ортольду было страшно представить, что Альберт Верлер откажет ему.

Кардинал тем временем пристально посмотрел на стоящего перед ним молодого человека и недовольно поджал узкие губы. Было видно, что просьба не пришлась ему по душе, но её искренность задела его холодное сердце за живое.

– Прежде чем дать ответ, я считаю своим долгом познакомиться с этой мисс.

Ортольд обрадовался сказанному. Оно означало, что ему всё же удалось поколебать уверенность этого сурового человека.


***


– Ох, мисс. Как же вы хороши! Платье как на вас шито, – восторгалась мной добродушная Мэри во время примерки свадебного наряда.

– Да, только надо же как манжет неудачно порван. После чая придётся дойти до швеи. Благие Двенадцать, как хорошо, что папа об этом подумал и даже договорился на время.

– Зачем вам куда-то идти? Давайте я отправлю к миссис Эльзе кого-либо из девушек.

– Нет, Мэри. Я всё равно хотела прогуляться.

– Просто мне не очень нравится эта миссис. Такая женщина может сглаз навести, – решилась шепнуть свои опасения горничная и тихо предложила. – Позвольте я лучше сама попробую? Думаю, у меня получится исправить эту прореху вышивкой или… да, можно пришить шёлковый цветок!

– О, это будет чудесно, – живо представила я необычное украшение.

Когда Ортольд будет надевать на мою руку кольцо, цветок у запястья будет очень хорошо смотреться.

– Тогда я как можно скорее сяду за работу. И да, завтра обязательно завьём вам локоны. Посмотрите, как будет хорошо, если уложить их так!

Вкус у горничной был отличный. Неудивительно, что мои глаза загорелись.

– Неужели я буду такой красавицей?

– Ещё лучше! – уверенно сообщила она, но тут в мою дверь постучали. – Ох, как невовремя, мисс.

– Ничего. Пойди спроси, кто там. Всё равно настоящая причёска меня только ждёт.

Мэри пришлось отпустить мои волосы, но сделала она это с недовольством. Ей очень нравилось наряжать меня, как куклу. Однако я любила самостоятельность, поэтому юркнула за ширму и принялась раздеваться. Всё равно вскоре надо было спускаться к полуденному чаю, не в нарядном же платье идти.

– Мисс Омико, к вам посетитель, – сообщила Мэри, вновь закрывая дверь. Голос у неё звучал как-то встревожено.

– Милорд Гилберт? Или моя сестра?

– Нет, мисс. Его высокопреосвященство Альберт Верлер.

Я выглянула из-за ширмы и зеркало отразило мои испуганные округлившиеся глаза. Такими же смотрела на меня и Мэри, поэтому вопрос «А зачем это ему меня видеть?» можно было не задавать.

– Давайте я помогу вам одеться, – первой сообразила что надо делать горничная и бросилась к шкафу. Я тем временем окончательно расстегнула пуговички на мамином подвенечном платье и даже сняла его. В результате скоординированность действий принесла результаты. Через какие-то пять минут я уже спускалась по лестнице с часто бьющимся сердцем.

«Меня отправят в монастырь? Предложат выпить яд? Или это Ортольда отлучили от Церкви и теперь наш брак невозможен?» – бесконечно проносилось в моей голове. И на тот момент я могла уверенно заявить – пользы чтение художественной литературы не приносит. Никакой! Одни только проблемы и нервы.

Неудивительно, что в малую гостиную я вошла с таким бледным видом, что взгляд Его высокопреосвященства, милого на вид старичка, выразил искреннее беспокойство. Он даже не дал мне встать на колени, чтобы я смогла, как положено, поцеловать его руку, а настойчиво усадил меня в кресло.

– Простите, чем обязана чести видеть вас? – едва смогла пролепетать я и невольно вцепилась пальцами в подлокотники. Меня ужасало, что кроме пары лакеев, скромно стоящих возле двери, в комнате никого нет. Я видела в этом дурное предзнаменование.

– Тем, что боги даровали вам эту непредсказуемую жизнь, мисс, – с мягкой улыбкой ответил на мой вопрос кардинал. – Пути каждого человека неисповедимы. Ранее я тоже не ведал, что мне суждено вас встретить. Но выбор одного юноши, чья судьба мне небезразлична, свёл линии наших судеб.

– Вы знакомы с милордом Гилбертом?

– Скорее я очень хорошо его знаю, – усмехнулся старец. – Сложно не узнать кого-то хорошо, если часто видишь его с самого рождения. Этот юноша вырос на моих глазах, и я давно считаю его за собственного сына.

При этих словах кардинал доверительно посмотрел на меня добрыми глазами и тихо осведомился.

– Вы ведь понимаете, что брак с вами всерьёз пошатнёт его положение в обществе?

Я часто заморгала, чтобы не расплакаться. Мне стало яснее некуда зачем здесь кардинал. Он разлучник, как мне и виделось! И так как воспоминание о примерке маминого свадебного платья было ещё столь свежо, то эмоции меня переполнили. Я знала, что моё лицо кривится от того, что я пытаюсь сдержать несвоевременные рыдания, и за лучшее мне показалось опустить взгляд к полу.

– Да, вы понимаете. Я вижу. Вот только отчего тогда препятствуете его счастью?

«Почему препятствую?» – мысленно удивилась я.

До этого мне казалось, что я и Ортольд вместе идём наперекор судьбы для того, чтобы стать именно что счастливыми. Ведь взаимная любовь это истинное благо, не так ли?

– Потому что я люблю его. А он любит меня, – наконец, едва слышно пробормотала я и, не отрывая взгляда от пола, всхлипнула.

Краем взгляда я видела, как кардинал завёл за спину руки и подошёл к окну. Некоторое время он стоял там. А затем тяжело вздохнул и до меня донёсся его грустный шёпот: «Ох, дети».

Однако мне было тяжело сосредоточиться на чужих чувствах, когда меня столь занимали собственные. Мне было невыносимо представлять разлуку с Ортольдом. Я не хотела потерять едва обретённую любовь и меня искренне страшило возвращение в отчий дом.

… И всё же я знала, что если сейчас меня попросят отступиться, то мне придётся это сделать. Перечить Его высокопреосвященству я бы не осмелилась. Поэтому, пожалуй, моей судьбой всё же был пресловутый яд.

Я всё равно не смогу жить без Ортольда.

Отец не даст мне жизни из-за позора. Весь город нынче, наравне с прискорбной новостью о кончине господина Риверди, судачит о моей будущей свадьбе. И как все они обрадуются моему падению!

Между тем кардинал подошёл ближе и приподнял пальцами мой подбородок, чтобы я посмотрела на него. Некоторое время ничего не происходило. А затем он вдруг осенил меня благословляющим знаком и, не говоря ни слова, покинул гостиную.


***


Ортольд с нетерпением ожидал Альберта Верлера, стоя по другую сторону дороги особняка Марты ван Блуберри. Ему приходилось заставлять себя не сходить с места. Нервные блуждания вдоль улицы походили бы на мальчишество.

… Но именно мальчишкой себя маркиз Виссерийский нынче и ощущал.

«Она не должна вызвать у него неприязни, – пытался он себя утешить мысленно. – В ней нет лицемерия и у неё живой острый ум. Она найдёт достойный ответ на любой коварный вопрос. Не иначе даже приведёт примеры из истории».

В таком духе рассуждал молодой маркиз долго. И каждая новая мысль утверждала его во мнении, что Омико проявит всё то красноречие, что не сумел своевременно проявить он сам.

… Наконец калитка дома открылась и через неё вышла облачённая в красную рясу фигура.

Не сдержав порыва, Ортольд быстрее нежели следовало бросился через дорогу и оттого едва не подвернул лодыжку. Но это были сущие мелочи. Куда как опаснее оказался всадник, под копытами лошади которого влюблённый чуть не сгинул. Кобыла испуганно заржала и встала на дыбы. Но Ортольд своевременно избежал опасности и даже сумел успокоить животное магией. А затем, машинально произнеся извинение, побежал дальше.

– Ваше высокопреосвященство, – обратил он на себя внимание кардинала, когда оказался достаточно близко к нему.

– Боги, да что вы здесь делаете? – недовольно поглядел на него Альберт Верлер. – Я же отправил вас домой.

– Но я не могу домой. Как можно домой, если я должен знать!

Его высокопреосвященство уставился на взволнованного донельзя мужчину ещё более хмуро и после требовательно осведомился.

– Да что вы в этой мисс Омико нашли, сын мой? Вам же никогда не нравились меланхоличные молчаливые девицы.

На миг Ортольд оторопел. Он ведь уже и забыл, что именно такое мнение сложилось у него от Омико при их первой встрече. Это после ему довелось раскрыть её характер с другой стороны. Ему невероятно повезло. За серой створкой невзрачной ракушки он увидел редкую жемчужину – улыбчивую, умную, прекрасную девушку, способную на глубокие чувства.

Но пока молодой маркиз думал, как бы всё это донести до собеседника, тот уже тяжело вздохнул и осенил его благословляющим знаком.

– Дай боги такая жена научит вас смирению, без которого никогда, ну никогда не достигнуть вам высших санов белого духовенства, – проворчал при этом Альберт Верлер.

Однако Ортольд это ворчание не воспринял. Он только ощутил, как сильно его голова закружилась от счастья.

– Благодарю вас!

Мужчина упал на колено и благодарно поцеловал руку кардинала.

– Раньше времени благодарите. Сперва мне потребуется от вас кое-что.

– Что именно, Ваше высокопреосвященство?

– Сейчас вы пойдёте к себе и наконец-то отправите кого‑либо из слуг господина ван Блуберри, чтобы он отнёс пастору оставшиеся у вас свитки. Скажете, что это связано с помолвкой, подобное должно снять подозрения. И после не смейте выходить из дома! – Альберт Верлер даже поднял указательный палец. – Я намерен заняться расспросами, которые в будущем скроют вашу осведомлённость. Но если вы намеренно или ненароком вмешаетесь, то пеняйте на себя сами.

– Я понял вас, – смиренно склонил голову Ортольд.

– И ещё одно. После этого я сразу вернусь в Райград. И если там тоже всё подтвердится, то послезавтра с рассветом начну бить тревогу. Полагаю, вы понимаете, что к этому времени ни вас, ни мисс Омико не должно быть в Омьграде?

– Да, Ваше высокопреосвященство.

– Уезжайте отсюда. И не в сторону Райграда. Как выедете на тракт, сделайте крюк до Святой Обители. Это ближайшее отсюда место, где есть священник, обладающий правом венчать на брак… А ещё лучше, сын мой, не создавайте себе сложностей. Проведите эту ночь в молитвах и подумайте, так ли вам важна некая мисс Омико Иви ван Крауд, чтобы настраивать против себя любого из возможных императоров Хранителей Неба.

Совет друг семьи дал хороший. Действительно хороший совет.

Глава 2


Моя первая помолвка состоялась, едва мне исполнилось девять лет и из-за этого я мало что помнила из того, как она происходила. В моих воспоминаниях осталось, что все суетились, наряжали меня, а потом строго-настрого наказали вести себя хорошо. И это было не сложно. Я всегда была послушной девочкой, а за хорошее поведение мама обещала ещё и большой торт-мороженое. Почему-то его сладкий вкус я запомнила больше нежели происходящее в храме. Лицо сердитого мальчика, бывшего старше меня на три года, я не забыла только потому, что после, до разрыва помолвки, мы виделись с ним не реже раза в месяц. Однако сейчас я знала, вид Ортольда, держащего меня за руку, навсегда останется в моей памяти по совершенно другой причине. Я смотрела на его красивый профиль и восхищалась.

Подумать только. Ещё несколько дней назад мы были незнакомцами, и мне отчего‑то не понравились его чудесные глаза.

– Счастья тебе, Омико, – горячо обняла меня сестра по завершению речи пастора и поцеловала в щёку.

Она была одной из немногих, кто помимо семейства ван Блуберри, присутствовал на помолвке. Мне некого было приглашать, ведь тем, кого хотелось видеть: Азизу, Кэти, Урсулу, Мариса, всем им не полагалось здесь находиться. У Ортольда в Омьграде никаких знакомых тоже не оказалось, а потому церемония вышла в меру скромной и уединённой.

– Правда, будь счастлива. Недаром тебе так к лицу мамино платье, – искренне сказала Сабрина, утирая набежавшую слезинку.

– Спасибо… ты представляешь, это платье даже подшивать нигде не пришлось.

Глупо было говорить про такое в храме, но мне не хотелось отпускать от себя сестру. Всё, лишь бы она ещё хотя бы на минутку задержалась возле меня!

– Цветок очень красиво смотрится. Я бы не догадалась его пришить.

Сабрина сделала вид, что поправляет искусственную розу на моём запястье, но на самом деле тайком сунула под манжету записку, и Ортольд этого не заметил. Он как раз принимал поздравления от господина ван Блуберри, решившего проявить необычную для него словоохотливость. Да и прочие вряд ли что-то заметили.

– Я буду ждать тебя в гости, – поцеловала я в ответ сестру, и та, всхлипнув, медленно отошла в сторонку.

Когда закончились поздравления гостей, я и Ортольд покинули храм и ненадолго расстались. Мне предстояло отправиться в дом госпожи Марты ван Блуберри, чтобы сменить нарядное платье на дорожное. Даже никакого праздника у меня не было бы. Даже самого скромного торта-мороженого. Через час мне с женихом предстояло покинуть Омьград. Ортольд очень спешил в столицу. Ему следовало прибыть туда к назначенному сроку для разбирательства, и из-за этого мне претило настаивать на торжественной церемонии. Однако это не значит, что я не грустила. Причём настолько, что едва не забыла про записку Сабрины. Правда, она сама напомнила о себе, совершенно случайно выпав из‑под манжеты, когда я подошла к зеркалу, чтобы посмотреть на себя.

Подняв записку с пола, я села в кресло и задумчиво покрутила её в руках. Мне казалось, что в ней написано то, что мне стоит прочитать уже в дороге. Не иначе сестра выдумала смешливое и доброе напутствие. Хотела поддержать меня, облегчить моё путешествие в другую жизнь. И скрыла это лишь по привычке вносить в самые простые события остринку. Сабрина любила секретики.

Однако никаких пометок нигде не значилось, и я, подумав, всё-таки развернула послание. Мне было слишком любопытно, что же она там написала. Но, как выяснилось, писала записку совсем не она, а отец. Он нашёл способ поздравить меня с помолвкой, и мне даже сделалось стыдно, что я так поспешно сбежала от него. В своём коротком письме он молил меня о прощении и просил оказать ему последнюю милость – выйти через предназначенную для прислуги заднюю калитку сада, чтобы дозволить обнять и дать своё родительское благословение.

Невольно я снова подошла к зеркалу и провела рукой по расшитой ткани платья. Он ведь прислал его мне. Сам. Даже написал, что договорился с миссис, готовой его подшить в самые краткие сроки, указал её адрес. В момент, когда ему предстояло потерять меня навсегда, он опомнился. Отец позаботился обо мне. Разве иначе попросил бы он меня проявить благоразумие и сжечь записку, чтобы она не помешала моему будущему с Ортольдом?

Нет, ну как могла я оказаться столь неблагодарной дочерью и отказать ему в последней милости?

… Ортольд не будет ругаться. Пусть это останется моей последней от него тайной.

– Мисс, вы меня не зовёте помогать вам. Что-то случилось? – предварительно постучав, заглянула Мэри.

– Нет, просто переодеваться не так долго, а мне хочется побыть в этом красивом платье ещё немного.

– Да, мисс, оно очень нарядное. Скажу не тая, оно не идёт ни в какое сравнение с теми, что были у дочерей госпожи ван Блуберри.

– Да? Спасибо тебе за эти слова, Мэри. Знаешь, я попрошу тебя потом передать его моей сестре, мисс Сабрине. А пока я бы хотела несколько минут погулять по саду. Мне нужно подышать свежим воздухом и немного подумать о будущем.

Причина не показалась горничной надуманной, и она уступила. Так что я беспрепятственно вышла в сад и легко нашла чёрный выход из него. Это была скрытая от глаз вьюнком кованая калитка, выходящая в переулок. Раньше я видела её только снаружи, а вот теперь довелось открыть эту запретную дверцу изнутри.

– Омико! – обрадовался мне отец и вышел из тени.

– Ох, папа, – всхлипнула я, бросаясь ему навстречу, и даже смахнула с глаз набежавшую слезинку, прежде чем горячо обняла его. – Спасибо тебе за мамино платье. Я уверена,оно принесёт мне такое же счастье, что было у вас с ней.

– Да, Омико. Да.

Отец продолжал держать меня в своих объятиях, хотя пару раз я уже пробовала отодвинуться от него. Мне хотелось посмотреть на его лицо, но он почему-то не давал мне этого сделать. Быть может не хотел, чтобы я увидела его горе? Не знаю.

Между тем совсем рядом от нас снизил скорость кэб. Это было естественно для столь узкого переулка. Неестественно то, что из открывшейся дверцы высунулась чья-то рука и грубо схватила меня.

Закричать мне не дали. Потная ладонь сразу зажала мой рот, а запястья оказались крепко стиснуты. У меня не получилось оказать сопротивление. А когда пропитанная чем‑то терпким ткань уткнулась мне в лицо, то я и вовсе потеряла сознание.


***


Вейерманы оказались очень богатым семейством, но Зарраху это было интересно только тем, что ему здесь должны были предоставить достойные покои. Состояние семьи будущей невесты нисколько его не волновало. Он знал, что если Анна подойдёт ему, то этих людей он больше никогда не увидит. Времена его молодости, когда принято сопровождать других ищущих и заодно исследовать чужой человеческий мир, давно прошли. Он уже четверть века не покидал земли драконов, хотя ранее да, любил странствия. Просто в какой-то момент ему это опротивело. Всё стало пресно. Города были похожи один на другой, и ничего нового из их посещения он уже не мог для себя вынести. Кровь не будоражило даже то, что так можно было попробовать ускользнуть от наблюдателя и найти себе женщину на ночь. Их мёртвые лица и изуродованные тела (которые надо было ещё как‑то скрыть) надоели ему больше нежели, казалось бы, бесконечное воздержание.

Быть может, Снерш ещё не пришёл к его состоянию потому, что на полвека моложе?

Новый наблюдатель – лысый добродушный толстячок, сделал шаг в сторону. Это позволило Зарраху беспрепятственно посмотреть на напряжённого кузена, и он понял, что не прав в своём предположении. Просто пути лучших друзей и двоюродных братьев разошлись раз и навсегда. Один стал считать нужным поддерживать порядок и теперь всячески порицал похождения своей юности, а другой до сих пор упивался ими. Ненасытная жажда Снерша основывалась на том, что раса драконов превыше расы людей. Снерш не принимал, что ведёт себя как убийца и склоняет к этому остальных.

«Жестокий. Тебя прозвали Жестоким даже среди своих, брат», – то ли горько, то ли с угрозой подумал он.

– Вам обязательно понравится моя Анна, – между тем лебезил господин Адам Вейерман также, как недавно встречал Зарраха мистер Альт ван Крауд.

«Как хорошо, что обязанности императора потребуют от меня время от времени посещать столицы королевств и только!» – мысленно воскликнул Заррах.

За долю секунды он испытал к отцу возможной невесты такое отвращение, что с удовольствием принял бы истинный облик и перекусил мужчину пополам. Но ему надо было потерпеть. Каких-то три дня. И если всё получится, то Заррах увезёт девушку в Райград, заключит с ней обряд по правилам людей, а затем сделает её своей женой как это принято у драконов. Даже выкуп выплачивать должна будет Церковь. Он больше никогда не увидит этого человека. Ни один король не пригласит ничтожных Вейрманов к себе.

– А вот и она. Подойди ближе, солнышко.

Пятнадцатилетняя девушка с узким личиком и огромными зелёными глазами с трудом сделала шаг вперёд. При этом она напоказ затеребила колечко на руке, и ему сразу стала ясна её тайна. Прочие украшения на Анне были из золота, так что этот глупый латунный ободок мог быть только знаком того, что ей его подарили. Она хотела показать, что её сердце занято.

Глупая, её чувства нисколько его не интересовали.

«Как ты не понимаешь, девочка? Ведь если и ты мне не подойдёшь, то все вы, люди, сгорите в пламени обезумевших последователей Снерша. Снерша Жестокого», – холодно подумал он и обратился к отцу девушки.

– Ваша дочь очень красива, но я обратил внимание, что её кольцо выбивается из общего облика. Оно что-то значит?

Господин Адам Вейерман неторопливо перевёл взгляд на руки дочери, и ярость сверкнула в его глазах. Но в остальном он справился с эмоциями. Однако его жена возмущённо выдохнула воздух, а сама девушка побледнела как полотно.

– Нет, оно ничего не значит. Моя Анна просто верит в приметы и считает, что именно это кольцо способно принести счастье. Сущая глупость, правда?

– Согласен с вами.

– Дай мне кольцо. Нечего смущать наших гостей, – тут же потребовала мать у дочери.

– Но, мама.

– Отдай.

Девушку затрясло от обиды, но она послушно сняла кольцо и отдала матери. Зарраху тут же показалось, что он создал очень удачную ситуацию. Дракон сделал шаг ближе, а затем ловким движением коснулся пальцев девушки и приподнял её руку.

– Не переживайте, мисс. Быть может, в будущем мне предстоит подарить вам куда как более совершенное украшение.

Конечно, это было сделано напоказ. Просто поступок соответствовал ситуации. И пусть девушку сказанное нисколько не утешило, но не ради этого Заррах поступил так. Он коснулся Анны и понял, что нюх его не обманывает. Ей тоже никогда не вызвать в нём отклика.

«Три дня. Я всё равно пробуду здесь три дня», – мрачно решил он.


***


Чего Ортольд не мог представить, так это того, что Омико вдруг исчезнет. Однако сомнений в том, кто может быть причастен к её исчезновению, у него не возникло. Едва взволнованная госпожа Марта ван Блуберри и перепуганная горничная по имени Мэри сообщили ему, что по его просьбе прислуга обыскала весь дом, но мисс Омико нигде нет, молодой маркиз развернулся на пятках и, позвав за собой всю свою охрану, направился в особняк мистера ван Крауда.

– Для меня ваш визит сущая неожиданность, – начал лгать ему в глаза мерзавец, стоило Ортольду переступить порог кабинета.

– Разве? А к кому ещё я должен прийти, чтобы потребовать обратно свою невесту?

– Мне сообщили, что вы определили её жить у госпожи ван Блуберри. Возможно, вам стоит обратиться к ней?

– Какой же вы подлец!

– Простите, милорд, но в чём вы обвиняете меня? Вы сами забрали из моего дома дочь, запретили с ней общаться. Следуя вашему распоряжению, я даже не смог благословить свою девочку во время помолвки! Это мне стоит спрашивать, где теперь моя Омико, раз вы её потеряли.

Самоуверенность и наглость старика доводили до кипения, однако Ортольд постарался сдержать себя. Он пришёл сюда не ради склоки. Ему нужно думать головой и доказать вину негодяя, а не кричать на эмоциях. Только так можно вынудить этого ушлого старика поступить по совести.

… Главное, чтобы Омико была жива. Главное, чтобы ради мести Альт ван Крауд не тронул дочь!

А иначе… Иначе мерзавец умрёт, и никакой закон Ортольда не остановит!

– За какое злодеяние вы получили несколько сотен золотых? – процедил молодой маркиз, глядя в непроглядно чёрные хитрые глаза, и в них впервые за всё время разговора появился испуг. – Не смейте мне лгать! Я ни за что не поверю в неожиданную прибыль от плантации или наследство.

– А с каких это пор вы начали считать мои доходы, милорд Гилберт? – гневно прошамкал собеседник, мастерски разыгрывая из себя оскорблённого невиновного. – Я понятия не имею, о каком золоте вы ведёте речь, но даже не надейтесь, что после таких слов я верну вам чек. В моём доме вам не рады! Поэтому покиньте его как можно скорее.

– Ах ты! – всё-таки не сдержался Ортольд и, взяв щуплого старика за грудки, прижал его к стене. Он был готов размозжить голову, в которой способны роиться столь поганые мысли.

– Милорд, – попытался образумить его Гульд, но Ортольд кипел от гнева.

– Не смей вмешиваться!

Вояка неуверенно отступил. Он не был умницей-Вернардом, чтобы умело убеждать на словах, а вмешиваться силой не посчитал правильным. И, быть может, это было лучшим решением. Рявкнув на слугу, Ортольд резко охолонул. Вот только мистер ван Крауд не увидел этого и по итогу истошно закричал. Старик решил, что даже если его будут убивать, то никто и слова против не скажет. Это довело его до паники. Он как-то умудрился ухватить Ортольда за запястья своими сухонькими ручонками и, вопя о помощи, принялся отбиваться словно безумный.

На крики мистера Альта ван Крауда и громкую ругань Ортольда, пытающегося унять старика, поспешно сбежалась вся домашняя челядь. Причём, слуги как-то умудрилась прибежать к двери кабинета одновременно с перепуганной мисс Сабриной, тут же закричавшей:

– Да что же вы делаете-то?!

Девушка хотела было броситься на помощь отцу, но Гульд перегородил ей дорогу и даже прижал к себе, чтобы она не вмешивалась в мужские дела. Ей оставалось только верещать, но Ортольду не было дела до её воплей. Ненадолго рукав мистера ван Крауда задрался так, что из-под него выглянули магические символы. Их было нужно, но никак не удавалось рассмотреть! Но, наконец, маркизу удалось прижать старика к стене так, чтобы тот перестал сопротивляться. А там он цепко ухватил его за левую руку и резким движением отодвинул ткань с руки.

– А это что у вас такое? – процедил молодой маркиз при этом, и мистер ван Крауд завизжал как резаный поросёнок.

– Помогите! Помогите!

– Милорд, вы и правда сейчас нарушаете закон, – нервно поглядывая на толпу свидетелей, попытался вмешаться в происходящее Гульд, но Ортольд его не услышал.

Из-за разбора древних символов в голове молодого маркиза словно зазвенел колокол. Его даже пошатнуло и, честно-то сказать, он сам не понял, зачем сделал видимым запечатанное в теле Альта ван Крауда магическое соглашение. Однако вид напитавшихся ярко‑голубым свечением рун усмирил гнев присутствующих. Слуги удивлённо заохали. Магия в миру вершилась редко.

– Да что вы сделали с моим папой? – вырвавшись из хватки Гульда, потребовала объяснений встревоженная Сабрина.

– Ничего кроме того, что он сам сделал, – со снедающей его болью в глазах прошептал Ортольд, глядя на грозную защитницу своего семейства. Юная девушка от его тихих слов даже растерялась. Она разжала крепко сжатые кулачки и непонимающе поглядела на отца. Посмотрел на этого человека и Ортольд. Только смотрел он с обвинением и ненавистью.

– Руны говорят отчётливо. Вы продали Хранителю Неба Снершу дочь за пять тысяч золотых, – твёрдо сказал маркиз.

– Это ложь! – сразу взвизгнул старик, но по его перекошенному от страха лицу уже можно было понять – врёт.

– Ложь? – угрожающе прошипел Ортольд. – Если это ложь, тогда убедите меня. Ну же, мисс Омико сказала мне, что в вашем сейфе лежат огромные деньги. Давайте проверим так ли это! Ведь если обозначенной суммы у вас, человека стоящего на грани банкротства, нет, то я сейчас же принесу свои глубочайшие извинения.

– Я не обязан отчитываться перед вами!

– Нет, должны. Я храмовник, и магические сделки то, что напрямую касается моих обязанностей.

– Никогда не допущу, чтобы меня смели обыскивать, как какого-то бандита или оборванца! Я бывший судья и мои права мне известны. Пусть вы храмовник, но никакого распоряжения насчёт меня Церковь вам не давала!

Мужчины гневно уставились друг на друга, а мисс Сабрина, пользуясь тем, что всё внимание сосредоточено на них, ловко юркнула под рукой Гульда и разом оказалась возле картины, на которой изображался простецкий пейзаж. Девушка сдвинула раму в сторону.

– Что ты делаешь? – разом прикрикнул на неё мистер ван Крауд.

– Хочу, чтобы милорд Гилберт прекратил тебя истязать, папа. Пусть проверит. У нас, конечно, лежит золото, но уж точно не пять тысяч золотых. Что-то не то своему жениху Омико рассказала, раз он думает, что мы готовы продать одну из ван Краудов, словно она рабыня!

Сабрине не понадобилось много времени, чтобы открыть кодовый замок. А затем она напоказ широко распахнула сейф и… изумлённо заморгала. Золото так и посыпалось оттуда. Его было гораздо больше нескольких сотен монет. И, словно в насмешку, поверх всего этого богатства упал знакомый Ортольду чек.

– Ох, да папа просто обналичил деньги, что вы нам выписали! – тут же с облегчением предположила Сабрина.

– Нет.

Вынужденно Ортольд наклонился за чеком и поднёс его сперва к девушке, а затем показал слугам.

– Приглядитесь, на этом чеке нет банковских печатей, – объяснил он и, дождавшись утвердительных кивков, отдал чек в руки Гульда. После чего поглядел на замершего, словно соляной столб, хозяина дома.

– Кажется, вам всё-таки придётся объясниться со мной мистер ван Крауд.

– Не выйдет. Я имею полное право продать в невольники любого члена своей семьи, а потому буду молчать до гроба, – гордо заявил старик, прежде чем с некой тоской посмотрел на младшую дочь, в потрясении прижимающую руку к сердцу.

Глава 3


– Милорд Гилберт, милорд! – остановила его у порога плачущая Сабрина. Он остановился, чтобы надеть шляпу, и она, нервно теребя руки, появилась в холле не пойми откуда. Возникла словно луч солнца, пробившийся из-за туч.

– Что вы хотели?

– Простите меня, пожалуйста. Это ведь я передала Омико записку от папы сразу после помолвки. Но я правда не знала, что всё будет именно так. Честно, я не знала!

Судя по виду девушки, говорила она чистую правду. Бедняжка была ужасно растеряна из-за предательства отца и, помимо этого, во многом винила себя. Она хотела хотя бы немного облегчить свою душу. Но Ортольда взволновало другое.

– Вы читали, что в ней написано? Что в записке?

Сабрина часто захлопала ресницами и на этом попалась.

– Говорите уже! Сейчас не время думать о том, что вас отругают за неподобающий поступок!

– Папа просил Омико выйти к нему через калитку для слуг, чтобы он мог дать ей своё благословение, – опустив глаза к полу, виновато прошептала девушка.

– Молитесь, чтобы это помогло найти вашу сестру!

От этих слов Сабрина вздрогнула, а он наконец-то покинул дом, в котором ему даже дышать тяжело было. Сжечь бы его до основания!

– Быть может, стоит привлечь стражей порядка?

– Пусть этим занимается Вернард, – резко ответил Ортольд Гульду. – А мы лучше отправимся в переулок и попробуем отыскать свидетелей. Или же…

– Милорд Гилберт! – выбежала вслед за ним Сабрина.

«Да что этой девчонке надобно?!» – разозлился он и резко обернулся.

– Милорд Гилберт, я вот что подумала, – затрещала девушка, начиная по новой нервно мять руки. – Папа никогда не хотел, чтобы Омико надевала мамино свадебное платье. Правда, я очень удивилась, когда он решил передать его ей. Разозлилась даже, оно же мне обещано.

– И что с этого, мисс? Платье я не могу вам вернуть. Именно в нём пропала ваша сестра.

– Не в этом дело! – очевидно обиделась юная красавица. – Папа решил отдать платье в тот день, когда Омико переехала к госпоже ван Блуберри. Но вы бы знали, как он разозлился из‑за того, что она не вернулась домой! Однако на утро всё равно упаковал платье и отправил его через Кэти. Это не очень-то на папу похоже.

– Кэти это ваша горничная?

– Да. И я сама слышала, как он требовал напомнить Омико про договорённость с миссис Эльзой Шемрок. Он очень настойчиво советовал услуги этой портнихи, хотя мы к ней нечасто ходили. Она, конечно, берёт недорого и шьёт качественно. Но зато такая неприятная женщина!

– Где она живёт?

– Не так далеко отсюда. Прошу, давайте я покажу дорогу? Сами вы можете заплутать, так как вход в её мастерскую расположен с внутреннего двора.

Ортольду не хотелось брать с собой эту девочку. Он был слишком зол, чтобы решать проблемы дипломатическим путём, а юной мисс не пристало видеть кровь и обожжённые трупы. Да-да, ему хотелось наказать огнём богов всех тех, кто дерзнул пойти вопреки собственной человеческой сути. Только нелюдь мог позволить себе выкрасть девушку в день её помолвки! Некто, не задумываясь, навсегда лишил его и его невесту самых прекрасных воспоминаний.

Но жизнь Омико была важнее его желаний и принципов.

– Хорошо. Раз недалеко, ведите нас.


***


Чувствовала себя Сабрина ужасно. Отвратительно просто. От лёгкой зависти, что она испытала во время помолвки Омико, не осталось ни следа. Внутри огнём горели только страх, стыд и ярость. Девушка не знала, сможет ли она простить любимого отца за то, что он её собственными руками сломал жизнь не менее любимой сестры. Но, пожалуй, именно горячее желание исправить совершённое, позволило её умной головке верно рассудить, к кому же стоит направиться, чтобы будущее не стало печальнее некуда.

– Эта миссис Эльза на лицо страшная. А ещё она глуповата и очень груба. Когда смотришь на неё – улыбается. А чуть отвернёшься, так уже за спиной судачит.

– Угу, – издал невнятный звук милорд Гилберт, так как выйдя за ворота особняка погрузился в собственные мысли.

– Может, мне покамест отправить Хагена в переулок? – между тем поинтересовался у маркиза крепкий мужчина в возрасте. – Он так-то неплохой следопыт и на язык справен.

– Хорошо, Гульд. Только дай ему напарника, мало ли на что ребята нарвутся.

– Не нарвутся, они следы поищут и всё. Это потом уже, как мы эту швею проверим, что-нибудь да начнётся. А так пускай нас дожидаются, – тут тот, кого назвали Гульдом, повернулся в сторону гвардейцев и достаточно громко сказал. – Хаген, Марк. Слышали меня? Чтобы место проверили, но геройствовать мне ни-ни!

Глядя на то, как люди маркиза садятся верхом и уезжают, Сабрина хмурилась. Она поняла, что её озарению не особо-то поверили, и ей это не понравилось. В своей правоте девушка была убеждена.

– А, вот и Вернард. Дошёл до нас-таки.

– Замечательно, – сказал милорд Гилберт, но радости в его голосе не прозвучало.

Сабрина поглядела на статного усатого мужчину, с седыми висками. Выглядел он солидно и несмотря на чёрный шейный платок слуги со стороны казался настоящим джентльменом. А ещё… ещё он был хорошо ей знаком. Этого человека она не раз видела в своём доме, хотя ни разу не заговорила с ним. Сперва она слишком страдала из-за Тораха, чтобы с кем-либо знакомиться, а после, когда этот мистер Вернард Дорвиль пришёл к её отцу, то он стал вызывать только раздражение. Девушка даже недовольно уставилась на в общем‑то приятное лицо и повыше задрала нос. Но мистер Дорвиль проявил себя более вежливо. Приветствуя её, он приподнял шляпу, и только затем осведомился.

– Как всё прошло, милорд?

– Ужасно, – наконец выдавил из себя милорд Гилберт. Ему явно хотелось сказать гораздо больше, нежели одно это слово, но в присутствии дамы он не посмел выражаться. – Мистер ван Крауд заключил магическую сделку с Хранителем Неба Снершем. Он продал ему мисс Омико. Теперь она его рабыня.

Взгляд Вернарда стал предельно серьёзным, а Сабрина ощутила очень неприятный комок в горле.

Её сестра рабыня.

Из-за неё.

Невольно девушка часто захлопала ресницами, но от слёз как-то сдержалась. Наверное, прежних хватило с лихвой.

– Мистер ван Крауд. Он… он жив? – замялся Вернард, глядя на Сабрину.

– Я оставил его под охраной Томаса и Джека, а слугам запретил покидать дом.

– Уже хорошо, – с облегчением буркнул себе под нос мужчина.

– Вернард, я отправил Хагена и Марка поискать следы похитителей, но ты б аккуратненько стражу на ноги поднял, – между тем хрипловато посоветовал Гульд, наконец‑то опуская руку с эфеса меча. – Самим нам этот город не прочесать.

– А также выезды не перекрыть, – глаза Вернарда забегали, показывая тем, какой глубокий мыслительный процесс идёт в его голове. – Вот только о причине наших забот властям знать не надобно. Если где-то про нашу осведомлённость об этой сделке всплывёт, то… то вы же понимаете, милорд. Старания друга вашей семьи могут пропасть втуне.

Милорд Гилберт уверенно кивнул головой, но сама Сабрина ничего не поняла. А ещё её стало раздражать, что они стоят на месте. Поэтому она напомнила о себе.

– Нам надо к швее. Идёмте уже.

– К швее? – искренне удивился Вернард и с заботой оглядел костюм своего милорда. Его взгляд задерживался на мельчайших деталях.

– Мисс Сабрина полагает, что здешняя мастерица может быть замешена в похищении.

– А, вот оно что, – понял слуга. – И как далеко она отсюда?

– Её мастерская всего через пару улиц!

– Тогда я присоединюсь к вам, милорд. Вдруг мой разговор с городской стражей совсем не потребуется.

Они наконец-то двинулись в путь, и у Сабрины отлегло от сердца. Она знала, что права. Чувствовала! И, кажется, что-то похожее начал испытывать милорд Гилберт. Во всяком случае вид карги Эльзы, беззаботно протирающей стёкла своего дома, не заставил его развернуться и уйти.

– Миссис Эльза Шемрок? – обращая на себя внимание, осведомился милорд Гилберт, когда подошёл совсем близко.

Длинноносая щуплая женщина, словно до этого нисколько не замечала приближение возможных клиентов, оторвалась от своего занятия. Она небрежно положила на карниз окна видавшую виды тряпку и сделала корявый книксен.

– Да это я. Но извините, сегодня моя мастерская закрыта. Навожу порядок. Погода такая хорошая, что самое время заняться домашними делами.

Тонкие бледные губы искривились в улыбке, и эта показная улыбка не понравилась Сабрине. У неё аж мурашки по коже пробежали. И, видимо, милорд Гилберт ощутил нечто схожее, раз нахмурился и сердито сказал.

– Позвольте представиться. Я маркиз Виссерийский и мне срочно нужны ваши услуги. За предоставленные неудобства вам будет оплачено вдвойне и, думаю, это скрасит вашу необходимость прервать уборку.

Жадная до денег миссис Эльза отчего-то не бросилась открывать дверь настойчивому клиенту. Напротив, осталась стоять как вкопанная. При этом её лупоглазые глазки забегали, а рот глупо приоткрылся. Однако затем она тяжело вздохнула и состроила скорбное лицо.

– Ох, мне жаль, но дело не только в этом. Вы же видите, моя мастерская всего лишь первый этаж дома. А на втором сейчас отдыхает муж. Он очень, очень болен.

Ортольд неторопливо перевёл взгляд на Гульда, и тот потянул руку к поясу. Сабрина ощущала, что вот-вот что-то произойдёт. Время даже, казалось, стало идти медленнее!

… Но тут.

– Говорил я вам, милорд, что надо идти к портному-мужчине, – вдруг высказал Вернард. Глаза его при этом не отрывались от вытряхивающей половичок соседки миссис Эльзы.

Рука Гульда плавно опустилась вдоль тела, и милорд Гилберт, тяжело вздохнув, осведомился:

– Мисс, кого ещё вы можете порекомендовать?

– А?

Пусть Сабрина не сразу поняла, что милорд Гилберт обращается к ней, но зато мгновенно сообразила по какой причине его интересует её мнение по данному вопросу. Врываться в чужой дом при свидетелях было бы неблагоразумно.

– Я спрашиваю, кто способен в краткий срок починить мой дорожный камзол?

– Мистер Френк Фуго, пожалуй.

– Этот, так сказать, портной и двух ровных стежков не сделает! – не стерпела миссис Эльза. После чего, увидев заинтересованный взгляд Ортольда, буркнула. – Но да вы к нему идите. Всё равно у меня муж болен. Мне за ним ухаживать надо.

На этот раз вздох женщины вышел по-настоящему грустным. А секундой позже раздалось её приглушённое оханье. Стоило соседке войти внутрь дома, как у живота миссис Эльзы оказался кинжал Гульда.

– Открывай дверь, – зашипел на неё грозный мужчина.

Швея испуганно округлила глаза. Рот её как-то перекосило, но сопротивляться она не посмела, а вытащила из кармана передника ключ и покорно вставила его в замок. Правда, зря она при этом с надеждой посмотрела по сторонам. В колодце двора не было никого, кто бы мог поднять тревогу.

– Что вы хотите? Обокрасть меня? – прежде чем начать поворачивать ключ в замке, залепетала миссис Эльза. – Так у вас не получится. Ко мне в гости нагрянул кузен с друзьями. Знайте, у меня в доме пятеро мужчин.

– Как интересно у вас жизнь складывается, – не сдержался от ироничного замечания милорд Гилберт. – Муж серьёзно болен, а вы гостей принимаете. Причём уделяете им внимание, моя окна на улице.

Его слова заставили недалёкую миссис Эльзу умолкнуть. Её лицо стало более испуганным. А затем, когда она всё же открыла дверь, женщина попыталась сбежать. Но не вышло. Милорд Гилберт ухватил её за плечи и буквально втолкнул внутрь помещения. При этом по стенам мастерской словно пробежала синяя рябь. Сабрина не была уверена, так как видение было коротким. Быть может, её всего-то обманули собственные глаза?

… Неожиданно, некто ухватил её под локоток.

– Идите под арку, мисс, ждите нас там, – настойчиво шепнул Вернард.

– Ни за что, мистер Дорвиль. Я должна знать, что случилось с моей сестрой.

Ох, Сабрина никогда не была отважной. А потому, будь у неё хотя бы несколько секунд для раздумий, она бы поступила так, как посоветовал Вернард. Но ей довелось выпалить свой ответ, не подумав, да ещё твёрдо. Мужчина просто-напросто не осмелился возразить такой категоричности.

– Тогда держитесь за мной.

Кивнув головой, девушка обречённо вошла внутрь мастерской и сразу прижалась к косяку двери. Сабрине мгновенно захотелось наружу, так как по ушам резанул звон стали. Это какие‑то свирепого вида мужчины вытащили из ножен оружие. Внутри было достаточно темно, чтобы рассмотреть все подробности.

– Закрой дверь, Вернард. Без этого полог тишины не будет полным, – мягко произнёс милорд Гилберт, создавая в руках яркий светящийся шар.

В комнатке сразу стало очень светло, но магия напугала Сабрину. Она даже позволила Вернарду беспрепятственно отодвинуть её в сторону, так как не смогла пошевелиться самостоятельно. Ноги стали ватными, а глаза вовсю уставились на маркиза. Его облик впечатлял. Ранее Сабрине не доводилось видеть мужчин, готовых к сражению. Ссоры, во время которых её кавалеры пугали друг друга вызовом на дуэль, вдруг стали выглядеть мальчишеской показухой. Зря она так сильно беспокоилась, что глупые юноши могут убить друг друга. Нет-нет, ни на что серьёзное они бы не решились. Готовый на всё ради любимой мужчина выглядел совсем иначе. Теперь Сабрина это осознала. А, осознав, перевела взгляд на разбойничьи рожи. И да, как бы она хотела надоумить этих безумных людей унести поскорее ноги! Как бы ей хотелось рассмеяться им в лицо и сказать, что если они не отдадут Омико, то их дни сочтены!

… Но на деле девушка испугалась ещё сильнее. Бандиты выглядели не менее грозно нежели милорд Гилберт. Да и помещение было не таким просторным, чтобы они стояли столь далеко от неё, как бы ей этого хотелось. Ведь в этих людях не было никакого благородства. Не видела Сабрина ещё джентльменов со шрамами во всё лицо или в одежде с чужого плеча. Двое из них вообще оказались без рубашек. На них были надеты жилеты прямо на голое тело, выставляя на обозрение могучие мускулы на руках.

«О нет, мы не сможем победить их», – панически пронеслось в её сообразительной головке.

За долю секунды Сабрина сделала вывод, что Вернард мало походит на воина, а милорд Гилберт, некий Гульд и гвардеец всего лишь трое против пяти. Кроме того, этот самый гвардеец удерживал миссис Эльзу!

– Нам надо бежать, – твёрдо шепнула Сабрина Вернарду, ухватив его за запястье, и тем помешала мужчине задвинуть засов до конца.

– Не переживайте.

Вернард встал так, чтобы прикрыть девушку собой, но прятаться за ним и не видеть происходящего оказалось для неё чем-то ещё страшнее. Поэтому она осторожно выглянула из-за его плеча.

– Я ищу свою невесту. Где она? – требовательно осведомился милорд Гилберт.

– У нас здесь никаких девок нет, – смело ответил ему один из двоих, одетых в жилеты, и сделал шаг вперёд. – А были б, так мы бы тут такую гулянку закатили. Эх! Не так тоскливо вечера ждать было бы.

Мужчина с вызовом усмехнулся, но глаза его отнюдь не улыбались.

– Я пока по-доброму спрашиваю. Где моя невеста?

– Вы энто, господин хороший, попутали что-то, – делая ещё один шаг, уверенно сказал разбойник. – Не знаю, кто вам нас сдал, но мы делами по другой части занимаемся.

Говорил мужчина убедительно. Во всяком случае, если бы Сабрина не была так перепугана, она бы ему поверила. Однако она настолько боялась, что рассуждать о таком никак не могла. Ей вдруг сделалось дурно. И по этой причине девушка заозиралась по сторонам. Она знала, что где-то тут должна быть постоянно путешествующая с полки на полку коробочка с веерами – порядок у миссис Эльзы в мастерской едва ли не каждый месяц менялся.

– Ой, да это же роза Омико, – вдруг прошептала Сабрина, взглядом натыкаясь на знакомый предмет.

Искусственный цветок нашёл своё место в плетёной корзине для всяких обрезков, лент и прочего мусора швейного дела.

– Где? – обернулся к девушке милорд Гилберт, и она обомлела. Глаза у маркиза горели тем же ярким светом, что и шар в руках.

– Где?! – сурово повторился он с вопросом.

Через силу Сабрина указала дрожащей ладошкой на переполненную обрезками корзину, и одновременно с этим главарь бандитов вытащил из-за пояса нож и метнул его.

– Ах! – казалось остановилось девичье сердце. Но милорд Гилберт выпустил из своих рук навстречу ножу волшебный шар, и оружие, вспыхнув в полёте, мгновенно исчезло. Однако бандитов магические способности противника не остановили. Они храбро бросились в атаку.

– Милорд, нам нужен кто-то живой! – громко выкрикнул со своего места Вернард и, продолжая прикрывать своим телом Сабрину, взял в руки кинжал. В бой он предпочёл не вмешиваться, и девушка расценила, что это правильно. В мастерской было крайне тесно для драки. С полок так и сыпались шляпки и мотки лент. Вот упал разрезанный на две части манекен, и мгновением позже его обагрила кровь.

Миссис Эльза закричала в голос и прижала ладони к щекам. Сабрина всё же сползла по стенке на пол. Сознания она при этом не потеряла, хотя была близка к этому. Девушка и не думала, что вид горящего заживо человека может быть настолько отвратителен. А вопли, какие вокруг стояли крики! И резали они не только по нервам Сабрины. Швея не выдержала и, как-то вывернувшись из хватки гвардейца, бросилась к окну. Её трясущиеся пальцы попытались ухватиться за защёлку, чтобы открыть его. При этом она без умолку кричала: «На помощь! На помощь!».

– Вот дурная, – прошептал Вернард так, словно бы проклинал, а затем в считаные мгновения оказался за спиной женщины и воткнул свой кинжал ей под лопатку.

Как ни странно, но эта смерть оживила Сабрину. Она нервно поднялась на ноги, рассчитывая выбежать из ателье и помчаться куда глаза глядят. Но у неё не вышло. Стоило девушке ухватиться за засов, как её грубо придавил к двери главарь разбойников. Милорд Гилберт хотел оставить в живых именно его, поэтому у негодяя вышло ускользнуть от очередной атаки и он бы даже скрылся. Однако на его пути нежданно‑негаданно оказалась Сабрина. И он мог бы оттолкнуть её в сторону и заняться засовом самостоятельно, но посчитал за лучшее взять девушку в заложницы.

– А ну охолонули, а не то девка умрёт! – приставляя нож к её горлу грозно выкрикнул мерзавец.

Вынужденно драка прекратилась. Следуя примеру своего хозяина, люди милорда Гилберта опустили оружие. Двое оставшихся в живых разбойников тем временем наоборот подняли мечи повыше. А затем один из них бросился к прилавку миссис Эльзы и вытащил из-за него взведённый арбалет. После чего злорадно усмехнулся и навёл его на маркиза. Судя по напряжению пальцев, он бы вот-вот нажал на спусковую скобу.

Глава 4


– …Омико. Омико, очнись!

Всё было как в тумане. Я даже не сразу поняла, что слабый, немощный стон вырвался из моего горла, а не чьего-либо ещё.

– Омико!

Через силу я открыла глаза и увидела встревоженное лицо будущего мужа.

– Ортольд? – сипло прошептала я, и едва вновь не провалилась в сон. Мир перед глазами расплывался. Голова безвольно запрокинулась назад.

– Омико, только не засыпай. Омико!

Мне довелось почувствовать, что любимый прижимает меня к себе ещё крепче. Тепло его тела отгоняло тот холод, в который ускользало моё сознание. Ортольд был словно соломинкой, удерживающей меня от падения в пропасть, и поэтому я, совсем не думая о правилах приличия, обняла его. Руки сами собой обвились вокруг его шеи, и, когда я открыла глаза, то увидела, что наши лица сблизились. Ортольд смотрел на меня с тревогой и бесконечным обожанием.

– Я люблю тебя, – отчего-то тихо призналась я.

Губы Ортольда тут же расплылись в счастливой улыбке, а затем он, словно в сказке, подарил мне мой первый настоящий поцелуй – нежный, тёплый, чувственный. При этом мужские пальцы крепко ухватили меня за плечи, как если бы боялись, что я упаду. Но я, хотя вновь прикрыла глаза, вдруг перестала чувствовать слабость. Всё, что я ощущала так это жар жизни и то, как приятно от того, что ладони Ортольда скользнули по моим плечам к талии. А затем…

Он отпустил меня?

Недоверчиво я открыла глаза вновь. Мне стало казаться, что поцелуй был только миражом, что Ортольд мне только приснился! Но нет, он был рядом. Склонялся надо мной.

Тут я посмотрела по сторонам и осознала, что полулежу на какой-то узкой, грубо сколоченной кровати в незнакомой мне комнате. Здесь было очень темно, пыльно и я могла поклясться, что ранее никогда не была в таком неприятном месте!

– Что… где я? – прошептала я растерянно и, к своему изумлению, увидела, что у стены стоит встревоженная Сабрина. Рядом с ней Гульд и один из гвардейцев.

«Благие Двенадцать, я целовала Ортольда при них всех?!» – обомлела я.

– Мы нашли тебя, и теперь всё будет хорошо, – ласково сказал Ортольд, проводя ладонью по моим волосам. После чего поднял меня на руки.

Наверное, я находилась в каком-то подвале, потому что прежде чем моего лица коснулся солнечный свет, Ортольду пришлось подниматься по скрипучей лестнице. Но точно узнать у меня не получилось, так как он прикрыл мне глаза платком. Я не поняла зачем. Быть может не хотел, чтобы я видела кухню?

Мысль о кухне пришла ко мне из-за запаха. Пахло хорошим жарким, но почему-то никто не выразил по поводу блюда восторга. Сабрина даже отчего-то тихо вскрикнула, причём как-то испуганно. И Вернард шепнул ей:

– Вы б поспокойнее вели себя, мисс. Ведь никого из нас в этом доме никогда не было.

– Да-да, я поняла вас, – также тихо ответила сестра.

А затем я ощутила свежий воздух. Ортольд вынес меня на улицу и наконец-то убрал с лица платок. Но я не смогла ему улыбнуться, мне снова ужасно захотелось спать. Настолько, что сознание почти покинуло меня. Я даже не понимала, что именно Сабрина столь взволнованно говорит. Перед глазами вновь оказалась непроглядная темнота, которая прошла (и то ненадолго) только тогда, когда Ортольд попытался устроить меня удобнее в куда-то движущемся экипаже.

– Клянусь, больше никто не разлучит нас, – с лаской сказал он, увидев, что я открыла глаза. И, поцеловав меня в лоб, добавил. – Всё теперь будет хорошо, Омико.

Я никак не могла понять о чём он. Его что-то тревожит?

От мысли, что Ортольд обеспокоен чем-то, я сумела обвести взглядом окружающее пространство и даже глянула за окно кареты. Местность была мне прекрасно знакома. Мы ехали вдоль тенистой аллеи, ведущей к городским воротам, и очень хорошо, что я подумала, как здесь красиво в такую пору.





Омьград и правда был хорош. Весна заканчивалась, а потому повсюду цвели деревья. Клумбы яркими пятнами возникали то тут, то там. Особенно много было кустов шиповника. Их полезные плоды хозяюшки любили заваривать зимой, и они прекрасно согревали морозными вечерами. Но сейчас была та самая пора, когда шиповник цвёл огромными цветами, похожими на розы. Они были белыми, тёмно-малиновыми, розовыми, красными – самых разных цветов! Но как они благоухали. И как они украшали город!

Да, как хорошо, что я насладилась видом Омьграда и подумала, что места красивее его нет на всём белом свете. Правда, хорошо…

Ведь больше свой родной город мне было не суждено увидеть. Никогда.


***


Вернард чувствовал себя оскорблённым до глубины души. То, что милорд высказал ему наедине незадолго до отъезда, на взгляд слуги никак не соответствовало действительности. Ну не мог он не впустить эту девушку в ателье! Не мог! Судя по решительному взгляду, она бы не стояла спокойно в тени арки. Знает он таких юниц. «Да‑да, я всё поняла, мистер Дорвиль». А затем возьмёт и побежит дурочка медвежью услугу оказывать – городскую стражу звать, чтобы помочь хоть как-то!

А это он потом виноват будет, да? Конечно, да!

– Мистер Дорвиль, куда вы меня ведёте? – тихо поинтересовалась мисс Сабрина.

Ненадолго он посмотрел на доставшееся ему «сокровище», но сил ответить девушке в себе не нашёл. В нём ещё слишком сильно клокотала ярость.

«Ты должен был остаться вместе с ней на улице!» – вспомнились ему гневные слова милорда.

«А за дверью кто бы тогда следил?» – едко возмутился Вернард. Пусть в недавнем прошлом он всего лишь согласно наклонил голову, в мыслях можно было позволить тот диалог, что хотелось.

Серьёзно, ну как иначе? Швея предупредила о пятерых мужчинах. И несложно было додумать, что покуда Гульд махает мечом, а милорд колдует, охранять вход будет некому. Как Вернарду и виделось, гвардейцу досталось следить за миссис Эльзой. Благородный маркиз не намеревался лишать жизни даже такую мерзкую даму.

«И не думай, что я забуду когда-нибудь как хладнокровно ты заколол её в спину. Зачем ты это сделал, Вернард? Зачем ты убил её?! – с иронией вопрошал мужчина сам себя и сам же себе ответил. – Да затем же, милорд, зачем заставил вас весь этот дом подпалить. Чтобы следы преступления скрыть раз и навсегда! Или что, в тюрьме или на каторге вам медовый месяц провести хочется?»

– Мистер Дорвиль, да ответьте же!

Не желая и далее пребывать в неведении, мисс Сабрина остановилась прямо посреди улицы. При этом она упрямо сложила руки на груди, и её взъерошенный вид от этого стал ещё очевиднее. Волосы у неё были встрёпаны, а на платье виднелись прорехи от огня.

«Как только одними ими-то дело обошлось», – вновь удивился про себя Вернард, припоминая сколь ярко вспыхнуло тело главаря головорезов.

– Мисс Сабрина, мы идём в сторону станции. Там вы сядете в экипаж и отправитесь… в самое настоящее путешествие.

– Боги, как же мне страшно куда-либо ехать!

– Не переживайте, всем страшно менять свою жизнь. Но ваша изменится к лучшему, а это что-то да значит, – подхватывая её под локоток и возобновляя движение, постарался успокоить девушку Вернард.

– Да, но я никогда не отъезжала так далеко от Омьграда.

– Перво-наперво вас ждёт Альтград, а до него всего-ничего.

– До него же ехать почти трое суток. Разве это всего-ничего? – с укоризной посмотрела на него мисс Сабрина. Она и правда была ужасно взволнована.

– Мы справимся на сутки быстрее. Экипажи, а тем более общественные, едут ужасно медленно из-за уймы остановок, но завтра я нагоню вас и потребую от извозчика не щадить лошадей. В окрестностях Альтграда мне нужно будет уладить несколько дел и хочется…

– Погодите. То есть сейчас вы меня бросите?! – перебила его Сабрина и вновь остановилась. При этом её гневный взгляд и возмущённая поза привлекли внимание. Вернард мгновенно решил, что лучше бы солгать что-нибудь, но…

– Именно, мисс.

Он и так терял время. Ему следовало как можно скорее прибыть в дом мистера ван Крауда, отправить гвардейцев вслед за милордом, а самому… самому разрешить все прочие хозяйские хлопоты.

«Но перво-наперво эта мисс», – строго наказал он сам себе. В обществе этой особы всё прочее было просто-напросто невыполнимо.


***


Когда Ортольд извинился, что нам приходится пользоваться услугами наёмного экипажа, я не поняла к чему он просит у меня прощение. Мне было очень уютно лежать среди подушек. Тело по-прежнему сковывала слабость такая, что я была бы рада лежать даже посреди луга! Только бы лежать, а не сидеть.

Или мне оказалось всё равно из-за того, что мой любимый был рядом? Было ли мне надо что‑либо ещё в самом-то деле, когда он рядом со мной и держит меня за руку?

… Разве что узнать, что же всё-таки произошло. И вопрос сам собой слетел губ.

Прежде чем ответить, Ортольд вздрогнул. Он явно не хотел удовлетворять моё любопытство, но не произнёс слов отказа. Рассказал как есть. А после поцеловал меня в лоб и прошептал:

– Мне жаль, но я нисколько не лгу тебе.

От моего внимания ускользнуло даже то, что мы нечаянно перешли на ты.

– Неужели мой отец? – искренне ужаснулась я.

– Да, Омико. Да.

В сказанное было несложно поверить, но мне просто-напросто не хотелось! Моя надежда, что отец наконец-то проявил ко мне родительские чувства, обратилась в прах. А вместе с горьким пониманием пришла и горячая тревога.

– Тогда что с моей сестрой? Мы не можем оставить Сабрину в Омьграде, нам надо вернуться за ней!

– Я оставил там Вернарда, и он о ней позаботится. Поверь, этот человек способен уладить любой вопрос, и я доверяю ему как родному отцу. Полагаю, мисс Сабрина уже переехала в комнату, что ранее предоставляла тебе госпожа ван Блуберри. А когда будет готова, то отправится навестить тебя в моём замке. Я взял на себя смелость пригласить её к нам. Тебе ведь в её обществе будет легче освоиться на новом месте, не так ли?

– Спасибо! – я крепко прижала его руку к своим губам и после искренне улыбнулась от счастья.

– Ты любишь свою сестру, хотя так на неё непохожа.

– Она ведь всё, что у меня есть кроме тебя. И она такая несмышлёная!

– Несмышлёная? – удивился он.

– Да. Вечно что-нибудь выдумает, чтобы казаться взрослее. Но на деле Сабрина ещё только ребёнок. Просто маленькая девочка с горящими глазами.

– Пожалуй да, – добродушно усмехнулся Ортольд, как если бы припомнил что-то своё. А затем ласково посмотрел на меня, и на некоторое время между нами воцарилась тишина. Но мысли продолжали роиться в моей голове. И основная из них отчего-то заключалась в том, что…

– Я не могу понять, кому же я могла так понадобиться. За пять тысяч можно… можно купить даже с десяток невольниц.

Я густо покраснела, так как на тему работорговли женщинам речи вести не дозволялось. Невольничество вообще порицалось и порядком изжило себя. До полной его отмены Астонию отделяла всего пара десятилетий, но Ортольд не стал делать замечание или как-то иначе выказывать недовольство моими словами. Он тяжело вздохнул и, поглядев мне в глаза, ответил.

– Ты нужна Снершу Жестокому.

– Снершу? Жестокому? Я не знаю никого с таким ужасным именем.

– Тебе он известен как Хранитель Неба Снорр.

– Благие Двенадцать, но зачем я ему? – испугалась я не на шутку, так как все страхи из-за взглядов и прикосновений этого дракона вновь ожили во мне.

– У тебя с ним возник отклик.

– Ортольд, ты не в первый раз говоришь про отклик. Но что это такое?

Ортольд неловко провёл ладонью по своим густым каштановым волосам. Взгляд его серых глаз сделался обеспокоенным. Тело очевидно напряглось.

– Прошу, скажи мне как есть. Однажды мы станем мужем и женой, так не оставляй между нами тайн, – настойчиво попросила я его.

– Хорошо, Омико. Отклик это то, что позволяет Хранителям Неба определить среди возможных невест будущую жену. Это сильное желание дракона обладать той женщиной, что захочет ему принадлежать.

– Но… Но яне хочу даже видеть Хранителя Неба Снорра! Он мне противен.

– Снерша. И да, осознанно не хочешь. Но эта связь намного глубже. Недаром даже создан ритуал, позволяющий определить наиболее подходящих девушек. И он действует. Раз за разом. Если Хранитель Снерш возьмёт тебя за руку и спросит, хочешь ли ты принадлежать ему, ты непременно ответишь, что да.

– Это не правда, – уверенно заявила я.

– Правда, Омико, – печально улыбнулся он мне. – Я видел. Не единожды. Даже те, кто был слепо влюблён и нисколько не желал такого брака, оказывались неспособны произнести что‑либо другое. И это при том, что девушки намного свободнее от отклика нежели сами драконы.

– Свободнее?

– Да. Ты ведь сохраняешь рассудок и даже испытываешь чувства ко мне. А вот Хранителя Неба, ощутившего отклик, можно сравнить с одержимым. Насколько я понимаю, это что-то сродни драконьей болезни. Ты ведь, наверное, знаешь, что все драконы ощущают острую тягу к накоплению сокровищ? – я уверенно кивнула головой, кому ж неизвестны сказки? – Так вот, а невесты становятся для них истинной драгоценностью. Абсолютной. Остановить от желания обладать такой девушкой Хранителя Неба может только одно – если она утратит невинность на ложе другого.

– Поэтому… так вот из-за чего ты так торопился с помолвкой.

– Да, – подтвердил он. – И именно поэтому хочу, чтобы мы поторопились со свадьбой. Может тебе известно, недалеко отсюда есть Святая Обитель.

– Я знаю про это место.

– Нас могут там обвенчать, Омико.

– Вот так… скрытно от всех? – ошарашенно переспросила я и почему-то обиделась из-за сущей ерунды. – Даже торта не будет?

Моя глупость заставила Ортольда на миг улыбнуться.

– Не знал, что ты так любишь сладкое. Но обязательно дам указание, чтобы в будущем на завтрак тебе каждое утро готовили пирожное. Этого будет достаточно, чтобы ты милосердно простила отсутствие свадебного пира?

Он говорил свои слова так серьёзно, что я рассмеялась и сразу почувствовала себя лучше. У меня даже получилось сесть и выглянуть за окно. За ним вечерело, а местность вокруг оказалась мне абсолютно незнакома. Но что-то подсказывало…

– Мы ведь уже в Святую Обитель едем?

Ортольд утвердительно кивнул и сказал:

– Я верю, что ты мне не откажешь. Ведь ты не откажешь мне в чести сделать тебя своей женой, Омико?

– Не откажу, – глядя ему в глаза согласилась я.

Секундой позже раздался раскат грома. Вроде бы небо не было затянуто тучами, но вскоре должен был начаться дождь. Необыкновенно жаркие дни не могли закончиться чем‑то другим. В природе всё закономерно и правильно.

– Надеюсь, не польёт как из ведра, – с беспокойством сказал Ортольд.

– Почему?

– Я рассчитывал выехать из Омьграда значительно раньше. Мы должны были приехать в Святую Обитель где-то ближе к полуночи, но теперь так не получится. А если начнётся дождь, то нам и вовсе придётся задержаться. Во мраке ехать по скользкой грязи слишком опасно.

Его тревога ненадолго передалась мне, а потому я углубилась в свои размышления насчёт драконов. Не иначе мой милый Ортольд далеко не всё мне о них рассказал. У мужчин принято не договаривать, когда они не хотят пугать своих женщин.

– Ортольд, скажи. А почему Хранителям Неба так важны человеческие жёны? Неужели им мало тех, кто принадлежит их роду?

– Не просто мало. Женщин среди них вообще нет.

– Вообще нет? – округлила глаза я.

– Видишь ли, у нас с ними симбиоз. То есть взаимовыгодное существование. Однажды маги призвали Хранителей Неба, чтобы они уберегли нас от внешнего хаоса, но где-то допустили ошибку. Быть может в том, что не подумали, что помощь потребуется на тысячелетия, – с горькой усмешкой произнёс он.

– Предполагать подобное действительно сложно, – отчего-то обиделась за магов прошлого я.

– В любом случае вышло так, что в результате многочисленных сражений остались только семеро мужчин‑драконов и они создали великую защиту, завязанную на их жизнях… Ну, да это любой крестьянин знает. Ни для кого не тайна, что стоит Хранителям Неба исчезнуть, как драконья защита рухнет и наш мир поглотит хаос.

– Так это не сказки?

– Нет, к сожалению. Как маг я могу ощущать плотную завесу над миром и потому убеждён в том, что рассказал тебе. Хранители Неба не просто так оказались заперты среди нас, людей. И взамен за свою благородную жертву просят они не так много. Поставки продовольствия, раз в дюжину лет дань золотом и самоцветами, а также… дозволение забирать некоторых из наших женщин для продолжения рода. Но от них у Хранителей Неба рождаются только мальчики.

Новость была для меня ошеломляющей. Ранее мне было ничего не известно об этом, да и кто бы рассказал подобное незамужней девушке? Однако словоохотливость Ортольда натолкнула меня на мысль разъяснить для себя ещё один вопрос.

– А для чего ты приехал к нам наблюдателем?

– Церковь следит, чтобы люди и Хранители Неба чтили некогда заключённый договор. Бывает, что иногда те или другие противятся ему. Порой просто из-за того, что так вышло. Например, как с Хранителем Неба Снершем и тобой. Договор разрешает забирать только тех девушек, на которых указал ритуал, но по закону драконов ты уже его шеа мереш.

– Шеа мереш?

– Это даже нечто больше, чем невеста. Можно сказать жена. Поэтому инстинкты Хранителя Снерша требуют заполучить тебя, пусть даже силой. Из-за этого он начал хитрить.

– Как хорошо, что Церковь на моей стороне, – с истинным облегчением сказала я и напряглась, когда Ортольд стал выглядеть мрачнее прежнего. – Или… или нет?

– Хранитель Неба Снерш поступил очень мудро, заключив с твоим отцом сделку, скреплённую магией. Договор ведь говорит о том, что он не должен делать своей женой ту женщину, на которую ритуал не указал ему. И только. Поэтому, если порассуждать, то унести тебя на землю драконов не как жену, а как рабыню он вправе. Это очень даже вписывается в обязательство Хранителей Неба соблюдать наши мирские законы. И Церковь… Поверь, Церковь не станет проверять, что там с тобою будет по двум причинам. Прежде всего, эта сделка тоже по-своему ритуал. Во-вторых, никто из людей не смеет посещать острова драконов без дозволения драконов. И, самое главное, Хранитель Неба Снерш очень влиятелен среди них. Рискуя предъявить ему претензии, мы рискуем получить ультиматум.

Ортольд поглядел на меня и кажется понял, что перепугал меня до смерти. Мне ужасно не хотелось, чтобы какой-либо дракон уносил меня не пойми куда на край света, где я больше никогда не увижу тех, кого люблю. Непроизвольно я даже ухватилась за руку Ортольда, как за спасительную соломинку, и он положил свою ладонь поверх моей.

– Не бойся, Омико. Когда ты станешь моей женой, ты перестаешь быть дочерью мистера Альта ван Крауда. Я никому не дам украсть тебя у меня.

– А если… если он даже тогда утащит меня к себе?

Мне было так страшно, что сердце колотилось в груди быстро-быстро!

– Тогда я весь мир переверну, но верну тебя. Правда, любимая. Правда!

Он прижал меня к себе и поцеловал. По-настоящему. Жарко, трепетно. Этот мужчина хотел меня, а я его. Лишь глупые правила приличия мешали мне начать снимать с него дублет, когда я проводила пальцами по его плечам. Только они не давали ему развязать шнуровку на моём платье и коснуться груди, тщательно скрываемой за складками ткани. Его руки умело скользили по моему телу, но самого его сковывала уверенность, что пока он не в праве позволить себе овладеть мной. Быть может, его также смущало, что однажды я упрекну его за несдержанность. Он и так ощущал вину, что у нас не было достойной помолвки, а свадьба… на ней ведь даже торта не будет.

Но, боги, если бы я только знала, что мне предначертано судьбой, я бы не дала ему тогда остановиться! Когда Ортольд на миг прервался, чтобы посмотреть мне в глаза, я должна была поощрить его новым поцелуем, а не стыдливо опускать взгляд. Нельзя было позволить ему поцеловать кончики моих пальцев и отодвинуться, чтобы так, на расстоянии, унять будоражащее кровь волнение.

Нельзя было.

… Но вышло именно так.

Глава 5


Ночевали мы на ферме, которую чудом не проехали мимо. Дождь и правда начался такой, что на расстоянии руки ничего видно не было. Сильный ветер при этом нагибал деревья к земле, и даже повалил одно из них с корнем. Он завывал как дикий зверь, и ехать куда-то в такую непогоду мог только сумасшедший. Поэтому, чудом заметив качающуюся на скрипучих цепях вывеску, мы свернули с прямой дороги и вскоре оказались среди семейства Дэвидсонов. Эти люди приняли нас исключительно радушно. Они даже отказались брать у Ортольда деньги. Попросили только благословить их детей, когда он снял свой мокрый насквозь дублет и стал виден его амулет храмовника. Мне это почему‑то показалось смешным. Наверное потому, что я никогда не видела себя замужем за служителем Церкви. В нашей семье ходили в храм исключительно по причине, что так принято в обществе. Отец никогда не стремился воспитывать своих дочерей в вере, а мы, сами по себе, не были к склонны к ней. Я больше доверяла наукам, нежели фразе: «И сотворили благие Двенадцать землю». А Сабрину и вовсе не прельщали нудные догмы. Она пошла петь в церковный хор только из-за того, что пастор обратил внимание на её красивый голос и хороший слух. Это вмиг заставило сестричку гордо задрать носик и согласиться на его предложение. Сабрине всегда нравилось хвастаться собой и быть на виду. Ну, и подружками она там обзавелась.

Если же говорить о дальнейшем, то на утро мы бы и хотели выехать сразу после рассвета. В конце концов, из-за месива на дорогах предстояло ехать медленнее обычного, а мы всерьёз торопились. Но ничего не вышло. Поездка по тёмному времени вылилась в необходимость чинить ось экипажа, и ремонт занял время. Ортольд из-за этого очень переживал. А я нет. Мне удалось проспать целых три часа нервотрёпок, пока мужчины искали необходимые детали или мастерили их из подручных материалов.





Честно, не знаю, чем меня одурманили разбойники (а быть может элементарно не рассчитали дозу), но я проспала всю ночь напролёт, пропустила рассвет и всё равно не выспалась. Лишь то, что я открыла глаза и увидела яркий солнечный свет, не дало мне перевернуться на другой бок. Вынужденно я встала с постели и, поняв по солнцу сколько времени, мигом передумала возвращаться в кровать. Но бодрости мне это не придало. Мне не хотелось ни есть, ни пить, ни общаться с кем-либо. Лишь повторное умывание ледяной колодезной водой и помощь хозяйке с кормлением кур (а что, пока Ортольд не видит?) привели меня в чувство. У меня даже аппетит проснулся! Однако позавтракать не получилось. Стоило мне попросить что-нибудь для перекуса, как раздался радостный возглас – экипаж был готов к дальнейшей поездке.

Пришлось садиться в карету на пустой желудок. Однако добродушная миссис Дэвидсон меня пожалела. Она сунула мне в руки корзинку со снедью и благословила в дорогу. Я поблагодарила её в ответ.

– Она такая милая, – шепнула я Ортольду, когда экипаж тронулся.

А затем я сняла с корзины полотенце. Еда внутри лежала простая, и больше всего меня привлёк пучок тоненькой свежей моркови. Первый урожай, не иначе. Самая сладкая морковь за весь год. Поэтому я не удержалась и сразу принялась её грызть. Морковь была действительно вкусной.

Ортольд, глядя на меня, рассмеялся.

– Что? – не поняла я. В поедании моркови ничего зазорного мне не виделось.

– Ты сейчас прямо-таки мой младший брат Орион. Когда он был маленький, а нам надо было куда-либо далеко ехать, родители всегда брали с собой морковку. Он мог хрустеть ей до бесконечности.

– Да?

– Да. И вместо того, чтобы капризничать, так же довольно улыбался.

– Вот я и узнала, что у тебя брат есть, – довольно заключила я, и Ортольд удивился.

– Разве ты не знала?

– В наших «Династиях» ничего об этом не сказано, поэтому я не знаю, есть у тебя братья-сёстры или же нет.

– Нас было трое. Я, Оливия и Орион. Оливия сейчас замужем за герцогом Адрийоркским, а Орион… Орион погиб семь лет назад. Ему тогда было двенадцать.

– О боги, что случилось?

– Он был очень бойким мальчишкой и любил развлекаться. Да и кто из мальчишек не любит? Я тоже обожал прыгать в воду с привязанной к дереву верёвки. Причём чтоб высота побольше. Но ему ужасно не повезло. Проклятая верёвка оборвалась. Он вместо воды упал на берег, сломал шею и мгновенно умер. Для меня это была огромная трагедия, так как всего двумя годами ранее мы хоронили родителей.

– Из-за чего они умерли?

– Тиф. Его эпидемия тогда только начиналась, но она уже не жалела ни бедняков, ни дворян.

Память мгновенно вернула меня в те жуткие дни, когда мне запрещали выходить из своей комнаты, а я рвалась к больным сёстрам и маме. Не знаю почему ни я, ни отец не заболели, когда в лихорадке лежали даже слуги. Но для меня тогда это не имело значения. Я лишь стояла на коленях и неистово молилась, чтобы все, кого я знаю, выздоровели. Однако ни один из богов не услышал меня. И зря я с такой надеждой смотрела из окна, когда к нашему дому в очередной раз подходил закутанный в жуткий чёрный плащ доктор Кевин. Не помог даже приглашённый целитель Церкви, хотя отец был готов расплатиться с ним всем своим состоянием.

– Целители тоже оказались бесполезны?

– Нет, меня они вытащили с того света. Остался бы жив и папа, но смерть мамы оказалась серьёзным ударом для него. Это было бы смешно, если б не было столь страшно. Во время эпидемии он сумел умереть от разрыва сердца.

– Это всё очень грустно.

– Да. И мне кажется не стоит ворошить прошлое сегодня.

Я согласно улыбнулась Ортольду и посмотрела за окно. Деревья за ним быстро мелькали, и с каждой минутой я становилась всё ближе к тому, чтобы расстаться со своим девичеством навсегда.

А разве не об этом мечтает каждая девушка?


***


Заррах был откровенно зол. Он прибыл в дом Вейерманов с конкретной целью и отсутствие желаемого результата лишало его хорошего настроения напрочь. Однако своему решению пробыть в этом доме положенные три дня он не изменил и из-за этого сдерживал свой дурной нрав как мог.

– Моя библиотека очень обширна, поэтому я рад, что вы заинтересовались ею, – хвастал глава семейства и, честно-то сказать, не особо лукавил. Огромное двухъярусное помещение было заполнено стеллажами с книгами и больше подошло бы королевскому замку, нежели особняку успешного мануфактурщика.

– Мне очень нравится литература.

– Да, мне тоже. Хотя я недолюбливаю художественную.

– Отчего? – удивился Заррах и постарался объяснить своё видение. – Я, напротив, нахожу в ней интерес. Иногда вымысел заставляет задумываться больше нежели правдивая история.

Теперь оказался удивлён господин Вейерман. Он с неподдельным любопытством поглядел на собеседника и осведомился:

– Эм-м. Вы разъясните почему вам близко такое мнение?

– Вымысел может принести с собой не столько опыт, сколько значимую идею. А также позволяет сделать более понятной суть людей. В таких книгах люди описывают как может тот или иной человек мыслить. Мне это интересно.

– Хм, – задумался господин Вейрман. Было очевидно, что для него такая точка зрения нова.

– Полагаю, мисс Анна часто проводит здесь время? – обводя взглядом пространство, спросил дракон. Ему не хотелось углубляться в обсуждение ранее поднятой темы.

– Нет, женщины не в состоянии постичь суть серьёзной литературы. А читать бессмыслицу? Я дозволяю Анне брать только те книги, что сам даю ей. В последнее время издательства мало следят за достойным содержанием.

– Всё имеет свойство меняться и не всегда в лучшую сторону, – риторически заметил Заррах.

– Вы правы, – сухо подтвердил мужчина. – Кстати, быть может желаете взять что‑либо для чтения?

– Не в этот раз.

– Тогда предлагаю пойти в сад. Полагаю, дамы уже готовы для игры.

Заррах согласно кивнул головой, и вместе с хозяином дома начал спускаться со второго этажа библиотеки на первый. Так было удобнее пройти в сад, а, заодно, позвать с собой расслабившегося в кресле Снерша.

– А подай-ка мне вон ту книгу, парень. Да-да, в зелёной обложке, – вальяжно командовал брат запыхавшимся мальчишкой-лакеем.

– Про рыцаря Галаада Вестлинга?

– О, так ты читаешь умеешь?

– Нам пора, крокет ждёт, – с наигранной улыбкой обратился к кузену Заррах и с силой, до лёгкого скрипа, надавил на спинку его кресла.

– Раз ждёт, то нельзя заставлять его ждать, – озорно заметил Снерш и, не став пререкаться, поднялся со своего места.

«Походу настроение у нас стало как две чаши весов, – мрачно подумал Заррах. – Если у меня оно никакое, то этот вдруг веселится от души».

– Прошу вас, – с вежливой интонацией попросил следовать за ним хозяин дома.

Заррах послушно направился к выходу из библиотеки вслед за мужчиной. Снерш зашагал за ними, но затем остановился и обернулся на лакея.

– Эй, парень. Лови монету!

Молоденький слуга машинально ухватил летящий в его сторону серебряный, но лицо его при этом отразило искреннее удивление.

– Благодарю, – растерянно произнёс он и, глянув на строгого господина Вейермана, залепетал. – Право, не стоило. Я всего лишь выполняю свою работу.

– Да это не вознаграждение тебе, а так. Память на всю жизнь. На старости лет, показывая её, будешь хвастаться, что некогда прислуживал Хранителю Неба, – презрительно хмыкнул Снерш и, уперев руки в бока, добавил. – Некоторым просто не суждено совершить в своей жизни ничего значимого или достойного. Так что давай, возвращай на полку историю рыцаря Галаада Вестлинга и продолжай свою никчёмную работу.

Заррах едва удержал себя от осуждающего покачивания головой. Развлечения себе брат находил всё более и более вызывающие. Однако господин Вейерман не посмел укорить гостя даже взглядом, и все они прошли в сад. Для игры в крокет всё уже было готово, включая изысканные угощения. Вышколенные слуги стояли, готовые по первому сигналу выполнить любой каприз драконов.

«М-да, их раболепие и правда раздражает», – всё же нашёл оправдание поступку брата Заррах, а затем столкнулся взглядом с мальчишкой-лакеем, что ранее прислуживал в библиотеке. В его глазах он увидел нотку вызова, но… это заставило дракона лишь высокомерно улыбнуться. А затем он повернулся к Анне и, заводя с ней беседу, постарался напрячь все свои чувства до предела.

Вдруг отклик вот-вот возникнет?


***


– О чём вы? – с угрозой в голосе осведомился Ортольд. – Тот, кто рассказал мне о вас, уверял, что вы имеете право на совершение обряда. И я склонен ему верить.

– Да, милорд, он прав. Вам не солгали, у меня действительно есть дозволение Церкви благословлять любящие сердца и соединять их узами брака, – сказал растерянный настоятель. – Но поймите, я не смогу совершить обряд до конца.

– Причина, – потребовал Ортольд.

– Я понимаю, что новости не разносятся со скоростью ветра, однако наша Святая Обитель с прошлого месяца стала мужским монастырём. Здесь не осталось женщин, а отрезать локон невесты у алтаря должна именно посвятившая себя богу.

– Это всего лишь примета на счастье, – припоминая священные книги, процедил молодой маркиз. – Я сам храмовник, а потому знаю, что подобное может совершить родственница невесты или вообще любая женщина. Неужели у вас такой нет?

– Ни единой, милорд.

Ортольду стало казаться, что весь мир решил пойти на него войной. Однако не зря Его высокопреосвященство Альберт Верлер так часто сетовал на упрямство Гилбертов. Вмешательство судьбы в планы заставило мужчину думать в направлении их осуществления куда как активнее. А потому он нервно сделал круг по комнате, по пути взглянув через открытые витражные окна на внутренний двор, и, глядя на клонящееся к закату солнце, предпочёл действовать.

– Кто кроме вас в этой округе способен совершить обряд?

– Ох-хо-хо, милорд, – печально развёл руками настоятель. – Разве что пастор в Омьграде. Вы же сами знаете, что свадьба не помолвка – дело серьёзное. И в народе обычно играют их массово, аккурат после сбора урожая, а не по весне. Сразу после праздника святого Иоанна, когда любой жрец в течении двенадцати дней молодых венчать может.

Припомнив омьградского пастора, Ортольд пришёл к выводу, что венчать его и Омико тот откажется. Этот мужчина был очень принципиальным человеком, и по его разумению между помолвкой и браком должно было пройти не менее дюжины дней. Так было рекомендовано Церковью, и в любое другое время Ортольд поддержал бы его мнение – нельзя вершить столь важные дела на горячую голову. Однако нынче жениться приспичило ему самому, а потому от злости он аж заскрежетал зубами.

– А если привезти какую-либо женщину к вам? Полтора часа назад мы проезжали хутор. Там должен кто-либо жить семьёй.

– Нет, там только старый Виктор и его пострелец-внук. У них было большое семейство, да из семнадцати человек только двое остались. Всё тиф, будь он неладен. Так что монастырём мужским обитель не просто так стала. Пешим шагом можно часов семь прошагать, а к жилью не выйти. Вам будет проще в Омьград податься. До него от нас в экипаже всего немногим-то более полдня будет. А здесь… дикие у нас здесь места.

– Да неужели настолько дикие? – не поверил своим ушам Ортольд.

– Это же вам не столичные окрестности, милорд, где куда не ступи, а всё на чей‑нибудь дом наткнёшься. У нас тут одно сельское хозяйство, так что все поближе к Омьграду живут.

– Но почему?

– Потому, что за ним одни плантации. На страду, конечно, бывает, что собирается люд ближе к работе. Хижины строит. Но покуда первый день лета не настанет, никто из них тут не появится. Работники посадили семена, они взошли. Но покамест большого ухода ростки не требуют.

Ортольд не выдержал и, сев в кресло, устало облокотился на стол и взъерошил себе волосы.

Ну как так-то? Как?!

И в этот момент к нему пришла идея. На какую только выдумку не способен влюблённый мужчина!

– А что… А что, если вы обвенчаете нас, а церемония отрезания волос произойдёт в другом месте? Уверен, вдоль тракта стоит не одна церковь, где расположен подходящий алтарь и есть молельщицы.

– О чём вы, милорд Гилберт? – даже осенил себя знаком настоятель. – Уж не подшучиваете ли вы надо мной?

– Отнюдь. Так что, если вы на это не согласитесь, то несмотря на ваш почтенный сан, возраст и хромоту вы поедете вместе со мной! Меня ничто не остановит. Я намерен жениться на мисс Омико так скоро, насколько это возможно.

Он знал, что его глаза горят гневом, и настоятеля это испугало. Кажется, он понял, что причина спешки отнюдь не причуды молодого маркиза, а нечто большее. Но расспрашивать не решился. Принял, как есть.

– Хорошо, – вздыхая смирился несчастный настоятель и осведомился. – Вы же в Райград направляетесь так-то? Верно я вас понял?

– Да.

– Тогда вам надо будет поехать по тракту на северо-восток от нашего монастыря. В таком случае где-то часа через три вы будете проезжать селение Любавушки. Оно небольшое, но церковка с алтарём при нём имеется. Так что не пропустите его, и обязательно найдите там вдову по имени Амелия. Сварливая женщина каких свет не видывал, но если скажете ей, что вы от меня, то она не откажет вам в милости завершить обряд. А сейчас идите, я пришлю монаха, что покажет кельи, где вы сможете отдохнуть с дороги. Всё равно мне нужно подготовиться. Церемония должна пройти в соответствии со всеми правилами.

– Сколько вам потребуется времени? Мне хотелось бы выехать как можно раньше, в Любавушки мы и так прибудем затемно.

– Я говорю про утро, милорд Гилберт! Раз вы торопитесь, я готов провести церемонию с первым лучом солнца. Но сейчас даже не просите. Свадьба на закате… Да где же это про такое слыхано!

– Хорошо, – подумав, смиренно вздохнул маркиз. Он считал, что церемонию можно провести раньше, но не хотел обижать настоятеля, принявшего его доводы. Кроме того, путь до Святой Обители по расхлябанной дороге вышел нелёгким. Лошади и люди устали.

– И вот ещё что, милорд. Смотрите, обязательно миссис Амелию привлеките и только её. Я ведь её имя в книге венчаных и в данном вам документе укажу. Нехорошо будет супротив богов идти.

– Не сомневайтесь, я учту ваше пожелание.

Поклонившись на прощание, Ортольд спустился на первый этаж Святой Обители и вышел во внутренний двор, где его возвращения ожидали Гульд с гвардейцами и Омико. Но девушка не сидела в экипаже. Видимо ей захотелось размять ноги, а потому она вышла из кареты и начала осматриваться – её блуждания Ортольд заметил ещё из окон кабинета настоятеля. Однако к тому моменту, как он переступил порог, Омико перестала бродить от пристройки к пристройке. Не иначе как грубая каменная кладка ничем не привлекла её внимания, раз она остановилась возле клумбы, где нынче обсуждала что-то с одним из послушников, безуспешно воюющим с сорняками. Правда, заметив его возвращение девушка сразу подошла к нему и обеспокоенно спросила:

– Что тебе ответили?

Ему захотелось подразнить невесту. Поэтому Ортольд напоказ тяжело вздохнул и опустил глаза к земле.

– Нас… нас не обвенчают? – расстроилась Омико, и тогда он широко улыбнулся ей.

– Обвенчают. Завтра на рассвете ты всё-таки станешь моей женой!

Лазурные глаза Омико засияли счастьем, и она прижала ладонь к губам.

– О милый Ортольд, как это замечательно! Я ведь, пока тебя не было, поговорила с этим добрым юношей. Он сказал, что поможет украсить наш экипаж цветами.

– Украсить цветами?

Было бы странно облагораживать вид наёмного экипажа, он совсем не походил на свадебный кортеж. Но очевидное огорчение Омико заставило Ортольда изменить мнение.

– Хотя, знаешь, да. Пусть у нас хотя бы карета будет красивой. Давай и правда попросим корзины и наберём цветов? Не завянут же они за ночь.

– Вот за это вы не переживайте, милорд. Я их в воду поставлю, а пока обряд проводят сделаю всё сам. Украшу. Вам понравится, – кротко улыбнулся послушник, прекрасно слышавший их разговор. – У нас ведь прямо за оградой растёт очень красивый белый шиповник. Благоухает, как самые настоящие розы.

– Благодарю. И все же собирать цветы мы вам поможем. Что насчёт корзин?

– Сейчас, милорд. Такой праздник будет!

Парнишка суетливо поднялся на ноги, отряхнул от земли руки и рванул за корзинами. Кажется, ему хотелось украсить экипаж ещё больше, чем Омико.

– Настоящая выдумщица. Но я рад, что ты это придумала, – сказал он невесте.

– А я рада, что ты придумал про пирожные.

– Что?

– Думаешь, я забыла про обещание каждое утро получать вкусное пирожное?

– Ах, вот ты о чём, – рассмеялся он, и Омико поддержала его смех.

– Даже не верится, что эту святую землю я покину, будучи твоей женой.

– Хм, – смутился Ортольд и, почесав переносицу, признался. – Почти женой. Здесь нет никого, кто мог бы провести церемонию отрезания волос, завершающую свадебный обряд. А пока ты не скажешь, что хочешь взамен их, супругами мы стать не можем.

Омико очевидно расстроилась. Она резко погрустнела и начала нервно мять руки. Было видно, что девушка обдумывает нечто неприятное.

– Не переживай, – взял он её руку в свою, чтобы успокоить. – Я обо всём договорился. Настоятель даст нам документ, который станет официальным подтверждением нашего союза. А через пару-тройку часов мы остановимся в деревне, где некая миссис Амелия завершит обряд.

– Правда?

– Да. И думаю, чтобы окончательно узаконить наш брак, там мы и останемся на весь день и ночь. Пусть ни у кого не останется сомнений, что ты моя жена, – ласково сказал Ортольд и, неожиданно усмехнувшись, шутливо произнёс. – Мисс Омико, вы будете первой маркизой Виссерийской, что познает брачное ложе не в родовом замке Гилбертов, а в никому неизвестном селе Любавушки. Писцы «Династий» получат невероятно интригующий факт!

– Ох, Ортольд, – возмутилась Омико неприличным речам, но глаза её вовсю смеялись.

– Согласись, название села многообещающее. Если бы я верил в приметы, то сказал бы, что оно принесёт нам исключительное счастье.

Жаль, что на самом деле нас ждали только разбитые мечты.



Глава 6


С тех пор как к ним присоединился наблюдатель, Заррах видел – Снерш перестал рисковать и прекратил полёты в Омьград. Это бы заметил любой, кто знал его кузена, так как тот сделался особенно острым на язык. Причём доставалось всем настолько, что Заррах даже мысленно пожалел незадачливого храмовника Ортольда Гилберта. Брат ни за что не простил бы ему своей невесты. Он принялся бы мстить так, как привык – исподтишка, умело, хитро, жестоко. Отчасти дракон предполагал, что эта месть уже начала свершаться, так как в эту ночь Снерш всё же отсутствовал, но сладкого запаха девушки на себе не принёс. И не верилось Зарраху, что брат всего-то отдыхал ото всех в одиночестве. Нет, не могло быть такого. Снерш тайком осуществлял некий замысел. И на этот раз… на этот раз он не поставил его в известность!

Обида ненадолго обожгла всё существо Зарраха. Он и Снерш вопреки отсутствию у драконов крепких семейных и дружественных связей, какие приняты у людей, всегда были очень близки. Но путешествие в человеческий мир за поиском невест отдаляло их друг от друга и катастрофически быстро.

– Снерш, – подошёл он к сидящему на скамье брату. Вечер уступал право ночи, а, значит, тянуть с разговором было никак нельзя.

Однако Снерш продолжил сидеть как сидел. Его руки были вытянуты вдоль спинки скамьи, а голова запрокинута к затянутому тучами вечернему небу. Из-за такой расслабленной позы кончик длинной белой косы, в которую были заплетены его волосы, касался земли. На него уже налип мелкий сор, но брата это ничуть не волновало. Последние дни он порой углублялся в себя и в свои размышления так, что казалось ускользает в некий другой мир. Снерш даже перестал натаскивать молодых драконов – «паладинов», что они взяли с собой, прикрываясь типичной причиной необходимости сопровождения.

«Необходимость сопровождения». Люди довольствовались этим объяснением из года в год. Из века в век. Традиции их общества воспринимали подобное как нечто должное, а потому у них не было нужды задумываться над иными вероятностями. Лишь наблюдатели порой высказывали свои подозрения, но и то только тогда, когда у старших драконов не получалось усмирить инстинкты младших и последние теряли осторожность. Было досадно объявлять таких юнцов отступниками. Но что поделать? Так выходило выгоднее. Если за нарушение человеческих законов глупцов убивали люди, так червяки, будучи уверенными в своей силе, теряли бдительность в будущем. Если же у молодых драконов получалось сбежать, то их разыскивали уже свои. А дальше – публичная казнь, целью которой было преподать остальным дуракам урок вести себя осторожнее. Всегда нужно использовать уловки, а не получать желаемое напрямую, если на то есть запрет. Для этого они и «сопровождают» старших, чтобы учиться. Смысл в этом, а не в получении ранее недоступных удовольствий.

– Прячешь от меня глаза?

Вопрос заставил Снерша изменить позу. Руки он оставил на прежнем месте, но перестал пялиться на грозовые облака и наконец-то посмотрел на Зарраха.

– Зачем ты покинул общество этой ля шеа?

– Уже поздно, и нам всем пора отдохнуть. А ещё я знаю, что она не сможет стать мне женой. Никогда.

– И ты сразу вспомнил про меня, да? – с усмешкой хрипло протянул Снерш. – Хочешь предложить, чтобы мы прикрыли друг друга как раньше? Давай, только я первый. Мне больше твоего хочется человеческую женщину.

– Ту, что зовут Омико, не твоя, – процедил Заррах. – Она если не уже, то вот-вот станет…

– А я сейчас не про свою шеа мереш, брат, а вообще про любую другую, – с иронией перебил Снерш. – Мы в человеческом мире, и я хочу воспользоваться его благами.

– Ты прекрасно знаешь, что я больше не хочу такого рода смертей. Мне противно даже то, чему ты учишь молодых.

– А что не так? Саухшер после своего первого опыта принял твоё мировоззрение. Благодаря мне, ты обрёл ещё одного последователя.

– Я обрёл ещё одного последователя только благодаря ему самому. Твои сладкие нашёптывания призывают младших драконов к обратному.

– Тогда я задаюсь вопросом – зачем ты пришёл ко мне, Заррах? Раз ты не готов слушать меня, то ты мне не нужен.

Грубые слова провоцировали на грубый ответ. Но Заррах не поддался искушению. Он оставил кузена сидеть на скамье в саду, а сам, мысленно чертыхаясь, направился через зелёный лабиринт обратно к особняку Вейерманов. Вот только этот путь не стал таким скучным, как можно было бы себе представить.

– Ты… Ты не посмеешь забрать себе мою Анну! – гордо задирая подбородок, преградил ему дорогу невысокий человеческий силуэт. При этом плотные чёрные тучи ненадолго образовали просвет, и розовый луч вечерней зари упал на мальчишеское лицо.

Заррах остановился и окинул юного мальчика заинтересованным взглядом. Ранее он видел этого лакея в библиотеке, а значит это Снерш решил сыграть с дурачком злую шутку. Что же, поиграть в убийство сердитому Зарраху самому хотелось. А ещё ему было интересно насколько пареньку хватит смелости. Лет-то ему было примерно столько же сколько Анне. Может даже поменьше, у героя даже усы не выросли. Кроме того, было видно, что мальчик отчаянно трусит. Во всяком случае тупой меч, который он удерживал двумя руками, подрагивал.

– Убирайся отсюда! – прикрикнул мальчишка и сделал замах, как будто собирается рубить дрова.

Вместо слов Заррах дождался, когда лезвие меча окажется в нижней точке и сделал несколько быстрых шагов вперёд. После чего ухватил паренька за запястье и вывернул его руку так, что бесполезный меч упал на землю. От боли мальчишка взвизгнул, а Заррах, забавляясь, дозволил проступить облику зверя и тихо зарычал.

– Убирайся сам, покуда жив.

Глаза паренька округлились, его нижняя губа задрожала от обиды – не иначе на свой смелый поступок он не один час решался, а только опозорился по итогу. Однако не отступил. Парень оказался сущим идиотом, раз сжал руки в кулаки и попытался ударить Зарраха в грудь. Но, конечно, дракон справился с такой «грозной атакой».

– Я не отдам тебе Анну!

В этот момент вмешался наблюдатель Церкви – добродушный толстячок, которого, как выяснилось, было не столь легко обвести вокруг пальца, как всем подумалось с первого взгляда. Жрецу не потребовалось много времени и сил, чтобы сковать «героя» магией по рукам и ногам. А затем он, недоумённо поглядев на получившуюся статую, мягко поинтересовался у Зарраха.

– Что здесь произошло?

– Можно сказать, что я встретил самого достойного из нынешнего поколения людей. До этого дня вызвать меня на поединок решился только рыцарь Галаад Вестлинг – тот, которого некогда все семь королевств считали живой легендой, – съязвил Заррах и сплюнул огнём на землю, прежде чем черты его лица вновь приобрели человеческий вид.

– Вы будете требовать сатисфакции? – с лёгким укором в голосе осведомился наблюдатель.

Заррах скрестил руки на груди и рыкнул.

– Конечно, нет! Мне противно даже смотреть на это ничтожество, не то что убивать.

Жрец благодарно приподнял уголки губ. Его миролюбивому характеру претили как убийства, так и вероятные разбирательства о том, как до смертей вообще дошло дело. А Заррах наступил на меч ногой. Плохонькая сталь от нажима его ступни частично вдавилась в землю, а затем треснула и переломилась. После чего дракон в раздражении продолжил путь.

… Но поднявшись по крыльцу Заррах не переступил порог дома, а задумчиво обернулся.

Нет, что-то здесь было не так. Или, скажем так, могло быть не так. Заррах действительно очень хорошо знал Снерша, раз сумел заподозрить некий подвох и, обходя наблюдателя, занятого поучениями мальчишки, вернулся к скамье, где ранее отдыхал брат.

«Улетел», – понял Заррах, когда разглядел на сухой земле отметины лап.

А затем с неба закапал дождь. Капли падали на землю и размывали собой очертания следов Снерша. Казалось, небеса оплакивают разрушенную привязанность братьев. Даже ветер шептал среди трав так, будто произносил слова утешения, но… на самом деле природа стирала последние улики. Облака коварно скрывали за собой могучее тело голубого дракона, как если бы хотели поспособствовать его преступлению.

«Ну уж нет, я предупреждал тебя, брат!» – неистово разозлился Заррах и решительным шагом направился к Саухшеру. Он достаточно доверял этому дракону, чтобы позволить ему прикрыть себя.

Этой ночью Заррах намеревался отправиться вслед за Снершем и проучить его.

Пока брат не стал императором, на правах старшего он ещё мог себе это позволить.


***


– Как же сладко знать, что теперь я твоя жена.

– А мне пока нет. Ведь пока обряд не завершён, грех целовать тебя в губы. А ты такая красивая, Омико. Твои губы нежные и алые, как розы. Они манят меня.

– О, Ортольд.

– Позволь мне снять с тебя твою фату, я хочу любоваться каждой чёрточкой твоего лица. Почему невест в день свадьбы принято так прятать от мужа?

Говоря, Ортольд не сводил с меня влюблённого взгляда. А потом не выдержал и стал целовать мои ладони. Его поцелуи, полные страстного огня, заставили меня от наслаждения ненадолго прикрыть глаза. Я была готова отдаться ему здесь и сейчас. Прямо в этом экипаже!

– Сними с меня фату, Ортольд. Поцелуй меня, а не мои руки, – оказалась не способна сдержаться я.

– Любимая.

Его глаза горели счастливым огнём, а я часто дышала в ожидании желанного поцелуя и того, что произойдёт позже. Сегодня мне суждено стать женщиной и сделает меня ею тот, кого я люблю больше всех на свете.

– Милорд! – практически одновременно с тем, как раздался жуткий звериный рык, воскликнул Гульд.

– Дракон! – выкрикнул кто-то из гвардейцев.

Лошади испуганно заржали и взбрыкнули, когда снаружи послышался страшный треск деревьев. Экипаж дёрнуло из стороны в сторону так, что я сильно ударилась локтем. Хорошо ещё, что Ортольд крепко меня обнимал, а потому удержал и не случилось чего‑либо похуже. Мгновением позже завопил извозчик и через приоткрытое окно мне стало видно, как он дал дёру под сень окружающего нас леса. Этот плотный мужчина так быстро перебирал ногами, что мне даже не верилось, что человек способен на подобную скорость. Но потом его вид загородило тело Ортольда. Он высунулся из окна наружу и закричал гвардейцам.

– Держитесь ближе к экипажу!

Затем Ортольд открыл дверцу и ловко перебрался на место извозчика. Там он ухватил вожжи и остановил перепуганных лошадей, а я… а я замерла ни жива ни мертва, так как увидела пролетающего над нами небесно-голубого дракона.

– Боги, Ортольд, – тихо сорвалось у меня с губ, и имя любимого придало мне сил. Я решилась выйти из экипажа, чтобы быть ближе к мужу. Вот только в этот момент дракон сделал вираж и прочертил среди леса огненную полосу. Часть деревьев громко заскрипела, падая в нашу сторону. Я ойкнула и присела, закрывая голову руками.





– Все ко мне! – между тем отдал приказ Ортольд и спрыгнул на землю совсем близко от меня. Никто не посмел его ослушаться. Гвардейцы в едином порыве ринулись к нему, а он, встав на одно колено, создал вокруг нас всех мерцающий золотом защитный купол. Ветви и стволы деревьев, упавшие на его поверхность, обуглились и осыпались пеплом. Если бы Ортольд хоть немного промедлил, нас бы могло похоронить под ними.

– Твоя магия не спасёт тебя, вор, – гулко проговорил дракон, замирая в воздухе у края купола. Шевелились только его огромные крылья.

У меня никак не получалось отвести взгляд от пасти размером с лошадь. Клыки в ней были длинными, как копья. Но гвардейцы не струсили и храбро навели на дракона арбалеты. Вот только болты отскочили от чешуи, не причинив чудовищу никакого вреда. Наглец даже не стал уклоняться от выпущенного Ортольдом магического шара, хотя, когда волшебный огонь коснулся его тела, чешуйки в этом месте потемнели и несколько из них всё же упало на землю.

– Мне уже более двух сотен лет, и моё тело не такое нежное, как у того дракона, которого тебе довелось убить, – засмеялось чудовище.

– Ты всё равно не получишь мою жену. Наш брак заключён, ты опоздал!

– Нет. Я вижу, что ещё не поздно. Поэтому отдай мне то, что принадлежит мне.

– О нет, Снерш Жестокий. Без поединка ты мою Омико не получишь! – смело возразил Ортольд, но дракон утробно захохотал в ответ на его слова.

– Поединка не будет. Здесь нет наблюдателя, поэтому я отказываюсь принимать вызов. Видишь ли, червь, у меня нет намерения нарушать ваши законы, убивая людей. Но то, что мне принадлежит, я всё равно заберу у тебя!

Прошипев свои слова, дракон плавно опустился на землю несколько поодаль, и вместе с тем из-за деревьев начали выходить вооружённые люди. Их было много. Очень много.

Ортольд резко сник, и я, не выдержав, ухватила его за рукав.

– Что происходит? О чём он?!

– Он убьёт нас чужими руками. Будет смотреть и наслаждаться тем, как за золото люди будут убивать людей. А после сами преподнесут ему тебя в дар.

У меня дыхание перехватило, но Ортольд, казалось, ожил. Он взял меня за руку и потащил обратно в экипаж. Правда, едва он открыл дверцу, как рядом с нами возник Гульд.

– Милорд, против стольких противников нам ни за что не справится. Я ужо насчитал девятнадцать человек.

– Не забывай, что я маг!

– А они люди без чести! – рявкнул на него вояка. – Стрела из-за деревьев способна даже мага уделать, а потому нужно воспользоваться тем, что они подходят к нам с одной стороны. Бегите с мисс, пока на то есть возможность.

– Это бесполезно. Дракон непременно полетит за ней, а против него в одиночку… Нет, боюсь, мне не выстоять. Так что лучше я приму бой вместе с вами.

– Облагоразумьте его! – умоляюще посмотрел на меня Гульд.

В следующее мгновение я всё же оказалась внутри экипажа, но не дала Ортольду покинуть меня. Я бросилась ему на шею и крепко обняла. Ему пришлось войти внутрь. И дверца громко хлопнула вслед за ним.


***


Сабрина действительно не вернулась домой. Вернард посадил её в экипаж, и она уехала из Омьграда. Всё оказалось не так страшно, как ей виделось, когда она стояла рядом с милордом Гилбертом, нежно покачивающим на руках погрузившуюся в глубокий сон Омико. Пусть ей на тот момент было боязно возвращаться в отцовский особняк и у неё сердце останавливалось, когда к ней раз за разом подступал вопрос: «А что, если бы это ты оказалась на месте сестры?», но уезжать куда-то? Мысль об этом к Сабрине пришла только тогда, когда…

– Мисс Сабрина поедет с вами? – осведомился Вернард и заставил тем своего хозяина оторваться созерцания бледного лица любимой.

– Боюсь, это невозможно. Как я уже объяснил вам, нас может начать искать Церковь. Для мисс Сабрины будет лучше, если эта история обойдёт её стороной насколько возможно, поэтому… я бы предпочёл, чтобы вы позаботились о ней. Домой ей возвращаться нельзя, а вам всё равно придётся задержаться, чтобыизбавиться от нежелательных улик.

– Слушаюсь, милорд.

Сабрина перевела вопросительный взгляд с одного мужчины на другого, и Вернард не оставил это без внимания.

– Мисс, несомненно, спасая вашу сестру мы действовали из самых чистых побуждений. И вы сами видели, что эти бандиты первыми напали на нас. Но закон отнюдь не на нашей стороне. Это очень вульгарно и никак неприемлемо для вашего сословия, и всё же мисс Омико была продана на законных основаниях. Сыновья до двенадцати лет и все незамужние дочери находятся в прямой зависимости от решений их отцов.

– Да когда же этот глупый закон отменят! – со злостью в голосе воскликнула Сабрина.

– Очень скоро, мисс, – ответил ей милорд Гилберт. – Поддерживающих его осталось крайне немного, да и пример граничащих с Астонией держав подтверждает, что наёмный труд в разы эффективнее. Но всё равно. То, что произошло в мастерской миссис Эльзы Шемрок, должно навсегда остаться тайным. Напоминаю, нас там не было.

– А если меня спросят, зачем я ушла из дома вместе с вами?

– Скажете, что хотели пожелать удачи.

– Пожалуй нет, милорд, – задумчиво сказал Вернард. – Это косвенно подтвердит факт, что мисс Омико уже была передана покупателю мистером ван Краудом, а вы вмешались по причине оскорблённых чувств постфактум. Думаю, мисс Сабрине придётся объяснить всё иначе.

– Что? – захлопала она ресницами.

– Будет лучше, если вы станете придерживаться точки зрения, что ненароком узнали о намерениях вашего отца, и совместно с сестрой решили доказать милорду Гилберту необходимость скорейшего заключения брака. Ведь судьбой замужней женщины мистер ван Крауд распоряжаться уже не может. Так что вы с мисс Омико договорились разыграть небольшой спектакль и вслед за милордом вышли затем, чтобы показать, где именно спряталась от него ваша сестра.

– Да что вы такое говорите? – искренне возмутилась Сабрина. – Вы предлагаете мне идти против моего же отца?

– Нет-нет, мисс, я предлагаю вам выступить в роли хранительницы счастья вашей сестры, – выразительно глядя на девушку, ответил Вернард. – Это будет очень выгодным поступком. Трупы в этом доме станет сложно связать с нами всеми, поспешный брак обретёт логичную подоплёку, а себя вы избавите от репутации дочери работорговца. Проявленная любовь к сестре будет оценена обществом.

– А что, если за такое папа решится продать меня саму? – с вызовом спросила она.

– Для этого вы будете жить там, где у него не будет возможности передать вас в руки мерзавца, решившегося на такую сделку, – со злостью ответил милорд Гилберт. – Я приглашаю вас жить в свой родовой замок и будьте уверены, лично позабочусь о том, чтобы вы как можно скорее нашли достойного мужа.

Довод сыграл свою роль. Плечи Сабрины горделиво расправились. Мысленно она уже распоряжалась десятками слуг и примеряла кольца с самыми дорогими самоцветами, но…

Но всё это было тогда. В прошлом. В настоящий момент, тот самый, когда Снерш настиг Ортольда и Омико, всё изменилось. Дело в том, что по приезду в Альтград Вернард первым делом снял для Сабрины комнату в гостинице, а сам отправился по делам, сказав, что вернётся через несколько дней. Но буквально минут через десять, как девушка осталась одна, раздался стук в дверь. Естественно, она подумала, что это либо Вернард вернулся, либо обслуга. Без задней мысли Сабрина открыла дверь и… вдруг ощутила, что пропала. Машинально она даже отступила назад, пока не упёрлась спиной в подоконник. При этом голова у неё сильно кружилась, во рту была сухость, а всё нутро переворачивалось из-за первобытного страха. Ведь пусть от своих родителей Сабрина вобрала лучшее – от матери ей достались красота и женская мудрость, а от отца смекалка и умение лавировать в любой ситуации, но этой девушке едва исполнилось четырнадцать лет! Она не была готова к событиям такого рода.

В комнату уверенно вошёл служитель Церкви. И, увидев его, Сабрина могла думать только об одном: «Почему чёрная ряса? Почему красный подклад?! Это же так похоже на одеяние…».





– Я Эрт ван Донатан, глава инквизиции Альтграда – сухо подтвердил мужчина догадку, и земля едва не ушла из-под ног Сабрины. Её затрясло от страха, а долговязый служитель Церкви, смерив её бесстрастным взглядом невыразительных глаз, ещё и уточнил. – Полагаю, на самом деле вы мисс Элли Сабрина ван Крауд, а не мисс Сабрина Кузнецова?

– Да, – едва слышно подтвердила Сабрина и даже не смогла улыбнуться, как обычно делала, если разговаривала с кем-то. От вида этого не по годам мрачного человека у неё душа ушла в пятки. – Как… как вы нашли меня?

– По особым приметам. Ваш словесный портрет был разослан во все ближайшие к Омьграду поселения.

Вот оно! Они всё-таки узнали, что она была в этом проклятом доме! Ужас какой, даже фальшивое имя не помогло скрыться. А ведь Вернард говорил (да-да, говорил!), что никто не узнает её под новой фамилией и они беспрепятственно доедут до родового замка Гилбертов.

Но нет, не дано ей сверкать в высшем обществе. Её, бедную Сабрину, обвинят в ужасном преступлении с применением магии и сожгут на костре как ведьму!

«Ох дура. Ну зачем, зачем я только на всё это согласилась?! Инквизитор ведь ни за что мне не поверит. Никогда-никогда!» – мысленно запаниковала девушка.

Эрт ван Донатан между тем закрыл за собой дверь и сразу направился в сторону Сабрины. Попутно он вынул из-под мышки чёрную кожаную папку с бумагами и начал деловито произносить.

– Я прибыл сюда задать вам несколько вопросов о…

– А-а! – ни с того ни с сего взвизгнула Сабрина и сделала быстрый шажок в сторону от инквизитора.

Её поведение заставило карающую длань Церкви застыть в немом изумлении. Но вскоре его брови легонько нахмурились, и он, делая очередной шаг вперёд, продолжил говорить.

– Эти вопросы связаны с…

– А-а! – ещё громче вскрикнула Сабрина и потребовала. – Не подходите ко мне или я буду кричать!

– Да что с вами такое, мисс?

Зря он сделал ещё один шаг. Раздалось очередное громкое «А-а-а», но на этот раз продолжительное, и Сабрина, ловко запрыгнув на маленький пуфик, стоящий возле камина, схватила с полки пустую вазочку.

– Не смейте приближаться ко мне, я вас боюсь!

– Я пришёл сюда задать несколько вопросов и всего-то! – начал злиться Эрт ван Донатан и, вытащив из папки с бумагами какой-то документ, упрямо сделал шаг вперёд. Ваза тут же поднялась выше – Сабрина замахнулась ею.

А дальше вмешались обстоятельства непреодолимой силы. Нервы девушки были доведены до предела, а потому, когда входная дверь раскрылась, она снова взвизгнула и изо всех сил швырнула вазу. В сторону двери, конечно. В результате секундой позже тонкое стекло, ударяясь о голову Его высокопреосвященства Альберта Верлера, разлетелось вдребезги. Несчастный кардинал тут же осел на пол. Аналогично сползла по стене и Сабрина. Она застонала, и Эрт ван Донатан всерьёз растерялся, не зная, к кому из этих двоих бежать на помощь. Но то, что Его высокопреосвященство начал подниматься, держась рукой за окровавленный лоб, подвело его к решению сперва узнать, что же произошло с девушкой.

– Как вы? – склоняясь над Сабриной, осведомился он.

– Кардинал. Я убила кардинала, – простонала Сабрина и от картин богатого воображения упала в обморок.

Глава 7


– Нет, Омико, нет. Я не брошу тебя. Никогда и ни за что!

От этих уверенных слов у меня сердце едва не остановилось. К горлу такой комок подступил, что даже дышать стало тяжело. Слёзы сами собой потекли из глаз, но… я любила Ортольда и не хотела видеть его мёртвым.

… Так какой выбор был у меня, кроме как указать рукой на окно, и дрожащим голосом объяснить ему?

– Посмотри, милый, посмотри сколько людей тебе противостоит. Пока Гульд ещё может прикрыть тебя, беги! Всем, что есть в этом мире, молю – не дай мне увидеть твоей смерти.

– Нет, Омико. Если ты хочешь, чтобы я ушёл, то давай скроемся вместе!

– Тебе прекрасно известно, что вдвоём нам не сбежать. Ты сам сказал, что Хранитель Снерш пойдёт за мной следом. Так ты умрёшь!

– Да разве я боюсь смерти за тебя?

Ортольд осуждающе посмотрел мне в глаза и упрямо стиснул зубы. Вместе с тем кто-то из нападающих издевательски захохотал, и потому он храбро положил руку на эфес меча. Ему было не занимать отваги. Он был действительно готов к бою, что стал бы для него последним.

… Вот только к такому исходу была не готова я.

«Отчего вы препятствуете его счастью?» – звучал в моей голове укоризненный вопрос кардинала, и это воспоминание било по моей совести, словно молот по раскалённому металлу. Я ведь действительно мешала будущему Ортольда. Из-за меня его жизнь может закончиться с минуты на минуту. Его прекрасные глаза навсегда закроются, а тело уйдёт в холодную могилу.

Неужели такое счастье я принесу любимому?

Неужели?!

Безысходность и отчаяние заставили меня решиться на безрассудство. Рядом с рукой Ортольда, сжимающей эфес меча, висели ножны с ножом, и я выхватила этот нож так быстро, что любимый не смог помешать мне. Он только испуганно вскрикнул. Я же, пользуясь его замешательством, срезала толстую прядь волос прямо возле виска, а затем отбросила нож в сторону.

– Омико, – испуганно прошептал Ортольд, не понимая, что происходит.

– Я завершаю наш свадебный обряд, – получилось сказать у меня на удивление ровным голосом. – Перед ликом благих богов и с благословения мирного неба я отдаю суженому свой девичий волос и тем отрекаюсь от девичества.

Я протянула Ортольду прядь своих волос, но он смог только растерянно произнести.

– Омико…

– Держи! – потребовала я, и он всё же взял волосы в руку. – Отныне и до конца своих дней я жена тебе и клянусь быть женой верной и воле мужа во всём послушной.

Я замолчала в ожидании ответных слов. Ортольд был обязан произнести фразу, смысл которой заключался в обещании стать достойным супругом. И он бы произнёс её, если бы не одно «но»… Вместе с ней ему бы пришлось поклясться в исполнении одного моего желания.

Конечно, эта традиция была старой и больше символичной. Она возникла в те далёкие времена, когда ещё не было Церкви. И, быть может, раньше женщина могла испросить для себя что-либо особенное, нынче же все просили подарить как можно больше сыновей. Иногда, правда, ещё бывало, что жена дополнительно к выкупу золото для своей семьи требовала или свободу для кого-либо из пленных родных. Но это совсем редкость.

… А я‑то вот и вовсе исключительную просьбу произнести хотела.

– Нет, Омико. Нет! – понял всё Ортольд.

– Ты знаешь. Если ты не произнесёшь этих слов, наш брак останется самообманом. Или… или ты раздумал брать меня в жёны?

Я не оставляла ему выбора. И, побледнев, он всё же прошептал.

– В знак готовности отныне и до конца дней своих заботиться о нуждах вверяющей себя мне женщины скрепляю наш союз нерушимой клятвой исполнить одно её любое желание.

– Останься в наш свадебный день живым, муж мой. Уходи отсюда! Беги.

Сказав так, я даже отстранилась от Ортольда. Его лицо резко омрачилось и стало напоминать маску смерти. Смерть вообще словно витала вокруг нас, так было мне холодно и страшно. Но тут в дверцу кареты настойчиво постучал Гульд, и время вновь начало свой торопливый бег.

– Милорд, скоро они нас окружат!

Тревожные слова заставила Ортольда ожить.

– Я найду и верну тебя. А нет, так буду искать встречи с тобой всю жизнь! – горячо пообещал мне любимый, прежде чем прижал к своей груди и жарко поцеловал меня на прощание.

Это был наш третий поцелуй, и в нём не было сласти – только соль наших слёз.

– Уходи, Ортольд. Уходи, любовь моя, – едва сдерживая рыдания попросила я его и, подняв с пола фату, спрятала под ней лицо. Мне не хотелось оставить в его памяти свою боль. Но он отобрал у меня расшитую золотой нитью ткань и заставил посмотреть на себя. И только тогда ушёл.

… О боги, наверное, мне и до конца моих дней не забыть то отчаяние, что сверкало в его глазах!


***


Пришла в себя Сабрина от того, что инквизитор с самым мрачным видом обмахивал её документом, ранее вытащенным им из папки. И так как ужаснувшая её ряса с него никуда не исчезла, то девушке показалось, что впору терять сознание вновь.

– О, нет-нет, – увидев как у неё закатываются глаза, недовольно пробормотал мужчина, а затем Сабрина ощутила, как в лицо ей сильным потоком брызнула ледяная вода. От этого она вздрогнула и ошарашенно заморгала ресницами.

– Всегда помогает, – насмешливо сказал кто-то ещё, и, проследив за укоризненным взглядом главы инквизиции Альтграда, девушка поняла, что кардинал не только остался жив, но и по его милости это она сейчас вымокла. Одной рукой Его преосвященство прижимал окровавленный платок ко лбу, а в другой держал полупустой кувшин.

Возмущаться вслух, само собой, Сабрина не посмела, но, пока ей помогали сесть в кресло, подумала она по поводу мстительности некоего служителя Церкви очень много. Лиф платья был теперь насквозь мокрый, и это оказалось более чем заметно. На ярко‑бирюзовой ткани образовалось некрасивое тёмное пятно, поглаживания ладонью по которому эффекта не возымели. Чёлка стала свисать сосульками. Шея от воды вообще зачесалась, и потому Сабрина решилась снять с платья требующий сушки многослойный воротник. Декольте от этого, конечно, стало видно больше, нежели это подходило её возрасту и месту, но зато непрерывно капать на подол прекратило.

– Хм, – демонстративно кашлянул в кулак глава инквизиции, когда, двумя пальцами, поднял с пола основательно промокший документ. Чернила на нём расплылись.

– Не переживайте, сын мой, я и так помню все нюансы дела.

Судя по взгляду некоего Эрта ван Донатана, никакого утешения ему эти слова не принесли. Он аккуратно перенёс бумагу на спинку стула, можно сказать повесил сушиться, и с несколько секунд созерцал, как с неё стекает капля за каплей вода. Ровно до тех пор, пока кардинал, благочестиво соединив ладони в знаке смирения, не осведомился с добродушным беспокойством.

– Вы ведь сами не намокли, я верно рассчитал?

– Нет, Ваше высокопреосвященство. Рассчитали вы верно.

Голос главного инквизитора Альтграда сквозил откровенным недовольством, но некий документ было уже не спасти. Записи на нём расплылись до удивительных узоров, поэтому мужчина отвёл от листа бумаги страдальческий взгляд и оценивающе посмотрел на Сабрину. В этот момент она как раз пыталась привести себя в порядок. В очередной раз и в очередной раз безрезультатно.

– Держите, мисс, – великодушно протянул он свой платок, и Сабрина подрагивающими пальцами приняла его. Отказаться от помощи инквизитора она не посмела. Душа в пятки ушла.

Затем девушка неловко промокнула лицо и декольте. Происходящее её смутило настолько, что она сильно покраснела. Кроме того, прежнее беспокойство вернулось. Сабрина всхлипнула от страха, и заметивший её тревогу кардинал с мягкой улыбкой на губах сказал.

– Что же, девушка пришла в себя. Так что давайте приступать к делу.

– Вы сами будете задавать вопросы? – тут же сухо уточнил инквизитор.

– Если у вас нет возражений, то да. Вам так будет удобнее заполнять протокол.

Эрт ван Донатан грустно посмотрел на «плачущий» лист, и Сабрина заподозрила, что этот документ был очень важен для её допроса. Иначе отчего инквизитор не нашёл возражений, хотя на его лице они были чёрным по белому написаны?

– Прошу, начинайте, – безэмоционально произнёс Эрт ван Донатан и, вытащив из папки карандаш и бумагу, сел за стол. Однако кардинал сперва намочил свой платок остатками воды в кувшине и протёр лоб, на котором ссадина мистическим образом основательно затянулась. Только после этого он пододвинул стул и, устроившись на нём напротив Сабрины, мягко улыбнулся.

– Мисс Элли Сабрина, я Его высокопреосвященство Альберт Верлер и в моих намерениях задать вам несколько вопросов. Скажите, получали ли вы когда-либо известия о том, что избраны ритуалом драконов?

Вопрос был не тем, что она ожидала, а потому Сабрина даже растерялась. Она-то приготовилась рьяно доказывать, что никакого отношения к смертям в швейной мастерской не имеет. А тут…

– Ну-у, – протянула она, – когда к нам прибыли Хранители Неба, то выяснилось, что да.

– Вы видели письменное подтверждение этому обстоятельству?

– Лично нет, но папа просил господина Ортольда… ой, то есть милорда Грейффа. Нет, тогда ещё только господина Оррина Грейффа, – сбилась с мысли она.

– Милорда Гилберта.

– Да, папа просил милорда Гилберта показать ему свиток.

– И почему вы не стали изучать документ, от которого столь зависело ваше будущее?

Сабрина уставилась на Его высокопреосвященство как на идиота. Ну какое ей дело было до каких-то писулек, если перед ней сидел всамделишный дракон, который мог вот‑вот стать её мужем! Конечно она ему уделяла внимание.

– Папа в документах лучше моего разбирается. И раз он уверился, что в свитке указано моё имя, то так оно и было. Он ведь много лет был судьёй и знает все нюансы такого рода.

– Угу, знает, – задумчиво буркнул себе под нос кардинал. – Уделяли ли Хранители Неба внимание вашей сестре? Я имею в виду мисс Омико Иви ван Крауд.

– Разве что один из них, но она не ответила ему взаимностью, – сказала Сабрина и у неё вдруг язык зачесался рассказать про счастье сестры. – Вы знаете, это даже к лучшему. Позавчера Омико обручилась с милордом Гилбертом. Ах, недаром он ей такие стихи в альбом написал! И пусть церемония прошла скромно, но, если бы не смерть господина Максимуса Риверди – нашего градоправителя, то уверена, всё было бы намного пышнее.

На несколько мгновений Сабрина словно забыла про тревоги. Она так и не успела донести до своих подружек все подробности удачи Омико и ей неистово захотелось поделиться одним из самых важный событий за годы (годы!) своей жизни хоть с кем‑либо. А добродушное лицо Альберта Верлера походило на лицо хорошего слушателя. И он бы, наверное, выслушал её до конца, но тут вставил своё слово Эрт ван Донатан.

– Вам известно, где сейчас ваша сестра?

– С милордом Гилбертом. Они направились в столицу, – про Святую Обитель Сабрина ничего не знала. Об этом Вернард благоразумно не стал ей рассказывать. – В Райграде они разрешат какие-то неприятные дела из-за того, что Хранители Неба напали на бедного Ортольда. Ужас, вы бы видели сколько было крови! Я тогда так перепугалась. Все стояли на крыльце и вдруг…

– Мисс Омико Иви или милорд Гилберт не сообщали вам о своём намерении посетить другие места?

– Сообщали, – подтвердила она, и оба мужчины внимательно уставились на неё во все глаза. – После Райграда они поедут в родовой замок милорда. Я видела его на картинке в книге, кстати. Он такой огромный и мне бы хотелось…

– А до этого они куда-либо собирались? – сурово нажимал инквизитор, раз за разом не давая ей договорить всё, что она хотела сказать.

– Нет, они мне про это не говорили.

– Тогда, быть может, вы сообщите о причине, по которой сами направились в Альтград? И отчего ваш отец, мистер Альт ван Крауд, вдруг дал расчёт всей прислуге?

Сабрина захлопала ресницами. Строгий голос и ледяной взгляд Эрта ван Донатана вернули первоначальный страх. Она опомнилась, осознала, что находится далеко не в дружеской компании. Отчего вообще вдруг начала так беззаботно рассказывать обо всём?

– Ваше высокопреподобие, зачем вы вмешались? Вы ведь уступили мне право вести опрос.

– Прошу прощение, но вы не упомянули использование ментального влияния. А я его считаю недопустимым, так как при желании вопрошающего оно может исказить достоверность. Подобное воздействие имеет право на существование разве что при лечении душевно страждущих.

– Вы хотите предъявить мне претензии? – лицо Альберта Верлера наконец-то стало соответствовать его высокому сану.

– Нет, но официально этот опрос провожу я и мне ближе именно такое положение дел.

Сабрина непонимающе переводила взгляд с одного мужчины на другого. Она сообразила, что её околдовали и не могла понять – к добру это или к худу?

– Хорошо, – откинулся на спинку стула кардинал. – Продолжайте сами.

– Итак. Мисс Элли Сабрина, что именно произошло в Омьграде в день помолвки вашей сестры?

Вот он – вопрос, которого она так страшилась. Однако девушке отчего-то было уже не так боязно, как несколько минут назад. К ней пришло некое спокойствие. Быть может, на неё так повлияла магия кардинала. А, быть может, ей стало легче от понимания, что Вернард прав, никто не связал пожар в мастерской с семейством ван Крауд.

В любом случае, она глубоко вдохнула и начала произносить хорошо заученную ложь.

– Мне стало известно, что папа хочет продать Омико как рабыню какому-то Хранителю Неба и…

Говорила Сабрина тихо, внутренне радуясь, что в руках у неё есть платок, который можно нервно мять. А ещё им можно было вытирать набежавшие слёзы. Потрясений позавчера произошло столько, что нервы девушки были до сих пор напряжены до предела. Так что, закончив повествование, она прижала шелковистую ткань к лицу и искренне разрыдалась.

«Боги, как же несправедлива ко мне жизнь!» – страдала она про себя.

– Ну-ну, – мягко похлопал её по плечу кардинал, а затем отчего-то резко поднялся со стула. Причём так, что тот ненароком упал. Однако Его высокопреосвященство не стал поправлять мебель, а… ни с того ни с сего растворился в воздухе!

Сабрина, несмотря на рыдания, так и замерла, выпучив глаза. Но несколькими секундами позже вспомнила про свою тяжёлую долю и зарыдала ещё горше.

Главный инквизитор Альтграда тем временем растерянно подошёл к окну и вернулся обратно. Видимо, внезапная телепортация кардинала стала для него не меньшей неожиданностью, и он не знал стоит заканчивать опрос или нет. С одной стороны, вроде бы нужные данные были выяснены, а с другой…

– Ваш поступок достоин уважения, мисс, – наконец произнёс он, чтобы не молчать. – Вы многим рискнули ради счастья сестры.

– Да? Тогда почему меня все ищут? Почему меня допрашивают? – обиженно воскликнула она.

– Ищут не столько вас, сколько мисс Омико Иви. Но достоверная причина мне пока неизвестна.

– Уверена, за всем стоит этот Хранитель Неба Снорр!

– Простите, кто?

– Снорр, – повторила она, и инквизитор, чтобы объяснить свою хмурость, сказал.

– В моих бумагах значились имена Хранителя Неба Снерша и Хранителя Неба Зарраха.

– Про этих Хранителей Неба мне ничего неизвестно.

Ненадолго воцарилась тишина.

– Хм, позвольте поинтересоваться, мисс. Милорд Гилберт был вам первоначально знаком под именем господина Грейффа, так?

– Да.

– А как звали Хранителей Неба, посетивших ваш дом?

– Торах и Снорр, – ответила девушка и тут же сообразила. – Их что, тоже зовут иначе?

– Уверен, что вам посчастливилось лично общаться с Хранителями Неба Заррахом и Снершем.

– Благие Двенадцать, ну к чему столько таинственности?

– Разве вам не знакомы эти имена?

– Да откуда?! – гневно возмутилась Сабрина и, встав с кресла подошла к окну. Через него ярко светило солнце, и ей казалось, что лиф платья под его лучами высохнет быстрее. Однако, чтобы ускорить процесс, девушка снова начала водить по груди платком, превратившимся уже в самое настоящее безобразие. Страшно представить было, что ещё с полчаса назад эта ажурная вещица могла считаться дорогой и роскошной.

Да, представлять было страшно. Во всяком случае Сабрине. Она поняла, что инквизитор на неё внимательно смотрит, и взгляд его непроницаемых голубых глаз был сосредоточен именно на платке.

– Ох, простите. Я же должна вернуть его вам, – пролепетала Сабрина и, подойдя к мужчине, мужественно протянула ему платок.

«Чему быть – того не миновать!» – думала при этом она.

Инквизитор отчего-то принял свою вещь с очевидной растерянностью. То ли считал, что девушке сперва следует заняться стиркой и глажкой, то ли…

Сабрина сообразила какую именно часть тела только что протирала, но не ужаснулась своей рассеянности, а едва не рассмеялась над ней. Смущение сделало сурового инквизитора в её глазах обычным мужчиной. А как вести себя с обычными мужчинами Сабрина знала прекрасно.

Она слегка коснулась пальчиками обнажённой кожи декольте, вызывавшему зависть даже у некоторых замужних дам Омьграда, и, глядя в голубые глаза, с придыханием произнесла.

– Спасибо, Ваше высокопреподобие. Вы проявили такую заботу обо мне.

От выражения её благодарности у инквизитора не дрогнула ни одна чёрточка бесстрастного лица, но сам он сделался несколько бледнее.

«Боги, как мальчишка!» – захихикала про себя Сабрина и, оценив возраст собеседника, размыслила, что нелепо так смущаться в тридцать или около того.

– Признаться, сперва я был растерян из-за вашего поведения, – осторожно сказал он.

– О, я всего лишь была обескуражена вашим визитом.

– Вы… вы ожидали кого-то другого? Мне сообщили, что номер для вас снял некий мужчина.

– Да, его зовут мистер Вернард Дорвиль. Я уже говорила, милорд Гилберт попросил своего человека сопроводить меня до его родового имения, но где этот мистер сейчас мне нисколечко неизвестно, – ответила Сабрина и, действуя согласно интуиции, зачем-то всхлипнула. – Быть может, он вообще меня покинул.

– Не думаю, чтобы маркиз Виссерийский вверил заботу о сестре жены лицу недостойному. Не знаком с ним лично, но его репутация в вопросах чести безукоризненна.

– Я очень надеюсь на это, Ваше высокопреподобие. И спасибо вам за тёплые слова. Уверена, сестру своей жены вы бы тоже не оставили в столь тяжёлой ситуации.

Сабрина намеренно сказала свои последние слова. Ей виделось, что после них будет уместно указать на недозволенность нахождения женатого (или, напротив, неженатого) мужчины в её покоях. То есть, она рассчитывала выставить Эрта ван Донатана за дверь. Но его последующие слова поставили её в тупик.

– У моей покойной жены не было сестёр, – ровным голосом сказал он.

Повисло молчание, так как Сабрина оказалась не в силах подобрать правильную фразу. Ну не начинать же ей было со слов «тогда в память о ней вам лучше уйти из моих апартаментов куда подальше».

Глава 8


Нечасто в своей жизни я шептала молитвы, но если мне доводилось это делать, то помощь богов действительно была мне необходима. Вот только, как и всегда, они не услышали. Хорошо хоть Ортольд послушался меня и ушёл.

«Пусть хотя бы он останется в живых. Пожалуйста!» – закончила я молить высшие силы и решительно вышла из экипажа наружу. Мне хотелось остановить кровопролитие. Гвардейцы отчаянно сражались, но настала пора им сложить оружие.





– Прекратите! Не надо! – в отчаянии закричала я, рассчитывая принести себя в жертву. Но, к моему удивлению, было уже слишком поздно просить лиходеев о чём‑либо. Последний из людей Ортольда осел, пронзённый стрелами.

… Да, Гульд верно рассудил, что ни одна засада не обходится без опытных лучников.

На миг от вида крови на клинках, отрубленной головы и свирепых лиц наёмников мир померк у меня перед глазами, но я ухватилась за дверцу экипажа и всё же не упала в обморок. Я осталась стоять в растерянности, а моё внимание сосредоточилось на том, как пристально и жадно смотрит на меня приближающийся Снерш. Его мощные лапы неторопливо ступали по земле. Синие глаза с вертикальным зрачком полностью соответствовали звериному облику.

А мне… мне даже бежать было некуда. Не прятаться же в экипаже, как в мышеловке?

«Нож. Там на полу остался нож!» – вспомнила я и задрожала ещё сильнее.

Любой человек боится смерти. Боялась её и я. Поэтому моё тело словно парализовало. Хотя я мысленно приказывала себе вернуться в карету, чтобы завершить свой жизненный путь достойно, мышцы не повиновались. Мне элементарно не хватило силы духа сделать хоть что-то. А затем ещё и облака ни с того ни с сего рассекла серебряная молния, увидев которую Снерш резко остановился. Он уставился на небо, и, проследив за его взглядом, мне стало понятно, что там находится ещё один дракон.

Этого дракона можно было бы счесть волшебным избавлением. Его благородный серебряный окрас навевал на мысли о добрых сказках, но… это была лишь игра воображения. Когда он сделал вираж, а затем без предупреждения камнем ринулся вниз, выпуская из пасти струю белого пламени, я взвизгнула от ещё большего испуга. Даже закрыла глаза из-за слепящего света. А когда снова посмотрела на мир, то увидела обуглившую кольцом вокруг Снерша землю. Она была чернее самой глубокой бездны. По ней плясали демонические всполохи огня, а к небу поднимался струйками густой дым.

– Я предупреждал тебя, брат, – зычно прорычал серебряный дракон, повиснув в воздухе. – Ты не должен был нарушать наш договор с людьми!

– А я здесь в своём праве. Но хочешь его оспорить – давай!

Снерш хищно оскалился и взлетел. А дальше началось невообразимое. Я и подумать не могла, что когда-нибудь увижу схватку драконов, но зрелище это было дикое. Соперники поливали друг друга огнём, рвали когтями и… разрушали всё вокруг себя. Наёмники Снерша испуганно переглянулись и начали поспешно отступать. Какое бы количество золота им не обещали, но оно явно не стоило их жизней. Однако сама я побоялась бежать вслед за этими жестокими людьми. Они могли схватить меня, поэтому я осталась стоять на месте. Мне всего‑то хотелось выждать время, прежде чем предпринять попытку скрыться. Но вскоре стало понятно, что зря я последовала доводам разума.

Лес вокруг пылал и ничего удивительного, что деревья начали падать так, что свирепый огонь окружил меня. Горели ветви и трава. А там, куда падали сгустки пламени сражающихся драконов, горела даже сама земля! Я видела, как песок плавится и обращается в стекло. От густого едкого дыма вскоре стало невозможно дышать. Я задыхалась, а дикий рёв в воздухе заглушал мои испуганные крики.


***


Гульд оставил гвардейцев у экипажа и тем обрёк их на смерть. Он знал это, но ему было важнее сохранить жизнь молодого маркиза. Верность преданных людей обеспечила им фору. Это была дорогая цена за драгоценный дар времени, но никакую другую судьба бы не приняла.

И по этой причине Гульду было особенно тяжело на душе, что Ортольд едва реагирует на его подстёгивания.

– Быстрее!

– Нет. Я не могу, не могу бросить её там! – наконец вскричал глупый юнец и бросился в обратную сторону.

– А ну стой! – грозно прикрикнул на него Гульд и даже ударил, чтобы остановить от безрассудства.

Само собой, молодая кровь и благородство требовали самоубийства, но на то покойный милорд Оррин и приставил Гульда присматривать за сыном, чтобы горячий мальчишка как‑нибудь, а дожил до преклонных лет.

– Пусти меня, старый дурак! – грозно потребовал Ортольд, когда Гульд повалил его наземь.

– Не так это делается, милорд, не так! – пытался докричаться до него верный слуга. – Не верите, так испросите Вернарда, как вам поступить лучше. Но токмо он ответит тож самое, что и я. Обратитесь к своей тётушке, вызовите в народе волнения. Церковь не станет умалчивать грех, когда на каждом углу роптать станут, как недозволительно у мужа жену отнимать-то! Даже Хранители Неба встанут на вашу сторону, потому что подло это и нечестиво данные ритуала подменивать. Вы вернёте себе мисс Омико!

– Миледи Омико, – процедил Ортольд. – Она моя жена, и я не оставлю её на растерзание этому зверю!

– Мало какого мужа порадует, что жинка его обесчещена. Да токмо такая жена всяко лучше холодной могилы. Уж яма-то не согреет вас ночью, милорд, поверьте.

На миг Гульду показалось, что у него получилось утихомирить Ортольда, но это было не так. Молодой маркиз ловко скинул его с себя и даже крепко приложил по животу. А затем помчался обратно.


***


– Омико! – вдруг донеслось до меня.

Я повернулась в сторону звука, но через стену пламени не увидела того, кого ожидала увидеть. Казалось, огонь стоит столбом до самого неба. Во всяком случае, он доходил до вершин некоторых из чудом оставшихся стоять деревьев.

– Ортольд, я здесь! – закричала я изо всех сил и в следующий миг закашлялась. Едкий дым выжигал лёгкие, но понимание, что любимый вернулся за мной, всё равно вызвало на моём лице глупую улыбку. Пусть я умру, но умру хотя бы счастливой!

– Милорд, вам не пройти сквозь такой огонь, – послышался встревоженный голос Гульда.

– Да хватит мешать мне! Отпусти меня тебе сказано!

Пламя подступало ко мне всё ближе. Жар был такой, что все открытые участки кожи, а особенно лицо нещадно жгло. Но скрыться от огня мне было негде. Всё, что я могла, так это прижаться к экипажу и, быть может, этим продлить себе жизнь на пару минут. Внутри прятаться было уже бесполезно. Языки пламени лизали противоположную от меня сторону кареты, и поэтому внутри было слишком дымно. Слишком горячо.

– Омико!

Ортольд звал меня, а я уже не могла ничего выкрикнуть в ответ. Мне не хватало воздуха. Однако желание увидеть любимого перед смертью было сильнее всего, и я подумала – быть может, если получится забраться на крышу экипажа, то лицо Ортольда станет мне видно?

«Мне только это и нужно. О боги, помогите. Это моё последнее желание!» – умоляя небеса, начала я карабкаться наверх.

Нарядное свадебное платье зацепилось за какой-то крючок и порвалось. От копоти его светлая ткань почернела. Нежные розы, срезанные всего несколько часов назад, от жара быстро вяли. Их белые лепестки скукоживались, а сама я так и не смогла подняться на ноги. Встав на четвереньки на крыше экипажа, я поняла, что больше у меня нет сил бороться за жизнь. Я обессиленно упала, так и не увидев любимого.

Боги насмеялись надо мной даже в этом.

А между тем серебряный дракон повалил на землю голубого. Оба они были ранены. Кровь текла из обширных ран. На их телах не хватало кусков мяса, но победитель уже определился. До полного поражения Снершу оставалось не так много. Однако в какой-то момент он уставился на меня, и это словно придало ему сил. Голубой дракон извернулся всем телом и, взмахнув потрёпанными крыльями, кое-как поднялся в воздух.

– Ты ещё пожалеешь об этом! – со злорадством рыкнул он при этом своему противнику, а после замер, готовясь отразить нападение.

Серебряный дракон оскалился. Смешанная со слюной кровь тут же сгустком потекла из его пасти. Ему пришлось сплюнуть это месиво на землю и в результате начинать новую атаку он не стал. Вместо этого лишь презрительно выкрикнул.

– Беги. Спасай от меня свою шкуру! И знай, смерть твоего отца ничего не изменит. Я встал на стражу порядка сейчас, встану и потом!

– Ты зря мне угрожаешь, я был здесь в своём праве! – гордо заявил Снерш и издевательски добавил. – Но, Заррах, я не против того, чтобы испепелить наши разногласия раз и навсегда. Давай сделаем так, чтобы ты никогда не нашёл вовремя свою шеа мереш, и это я стал императором. Владыкой, перед которым, знай, ты обязательно преклонишься!

Снерш повернул голову в мою сторону и раззявил пасть, готовясь прицельно выпустить огонь. Однако в это же мгновение его рот наполнил магический шар Ортольда. Дракон буквально-таки захлебнулся волшебным сгустком и взвыл. Не остался в стороне и его серебряный соперник. Струя пламени едва не задела Снерша. Спасло его только то, что он вовремя дёрнулся в сторону. Так что в результате голубой дракон предпочёл разговорам и подлостям обычное бегство.

Вот только у меня не было сил увидеть и осознать происходящее. Я умирала.


***


Заррах был тяжело ранен, а потому, когда брат улетел, он устало опустил морду на лапы и тяжело задышал. Ему с огромным трудом удалось одержать победу. Снерш оказался ненамного слабее его. Кроме того, опыта в схватках у него было больше. Заррах давно не стремился доказывать своё превосходство силой.

– Омико!

Встревоженный голос принадлежал храмовнику. У него не получалось использовать магию, чтобы пройти сквозь драконье пламя. Этот человек ещё не достиг сана жреца, а потому не знал многих тайн магов, что были бы способны помочь ему сейчас.

«Смельчак», – презрительно хмыкнул про себя Заррах, так как не понимал, зачем столь глупо бороться с неизбежностью. В конце концов, ради кого? Ради бессовестной девицы, польстившейся на титул маркизы?

Он повернул голову и с пренебрежением посмотрел на хрупкое девичье тело, неподвижно лежащее на крыше экипажа. Девушка была ещё жива, он чувствовал. И всё же до смерти ей оставалось недолго. Пламя и дым, не причиняющие ему самому никакого вреда, вот‑вот бы прервали жизненный путь слабого создания. И он мог бы вмешаться, повластвовать над судьбой и сказать смерти: «Нет», но… как же сладко эта девушка пахла!

«Нет, я не прикоснусь к ней. Жизнь этой ля шеа не стоит того, чтобы мне испытать на себе весь гнёт драконьей болезни», – без тени сомнений решил для себя дракон.

– Омико! Боги, да помогите же мне!

На словах призывал храмовник богов, но на деле создал прекрасный маяк для магов. Если хоть кто-то из высших жрецов отслеживал сейчас изменения пространства, то непременно заметил бы этот сигнал. Правда, очень немногие высшие посвящали таким наблюдениям хотя бы несколько минут в день, и очень немногие из них умели без помощи порталов перемещаться в пространстве.

«В конце концов, я и так этого человека ненавижу, – отчего-то пришла к Зарраху сварливая мысль, когда он поднялся на лапы и приготовился к тому, чтобы улететь обратно к дому Анны Вейерман. – Подумаешь, что из-за того, что он заберёт себе мою шеа мереш, мне захочется убить его несколько больше, чем сейчас. Зато как я этим испорчу ему жизнь! По-настоящему испорчу. Это будет долгая и приятная месть. Однажды притворщица раскроет ему своё истинное лицо, но будет поздно. Ему придётся терпеть её запросы до конца своих дней. Ха! Да и как Снершу досадно-то будет!».

Мысль об издевательстве над раздражающими его мерзавцами решила всё. Серебряной змейкой дракон ловко юркнул сквозь пламя. Он ощутил, как приятно нагрелась его чешуя. Для него на пепелище было комфортно и совсем не опасно. Огонь был уже не столь горяч, чтобы повредить ему, а потому ничто не помешало Зарраху взять в лапы девушку и приподняться вместе с ней в воздух. Противно было другое. Он знал, что должен будет вернуть её мужу.

Отклик обжигал всё естество Зарраха. Инстинкты требовали унести своё сокровище подальше от глаз людей и других драконов. Это было настоящее сумасшествие. И не иначе похожее острое чувство испытала его шеа мереш, так как она вздрогнула. Заррах ощутил, как девушка зашевелилась в его лапах, но её неловкие движения были такими, что она могла случайно упасть. Вынужденно, дракон приземлился на землю и бережно положил свою ношу на траву. Нет, ему почудилось, девушка не очнулась. Но он всё равно с удовольствием провёл по её лицу кончиком длинного языка.

– Именем Церкви! – раздалось гневное восклицание.

С недовольством Заррах посмотрел на кардиналов. Их было двое. А секундой позже рядом с ними возник одетый в мантию золотого цвета старик по имени Адриан Оумрок – прелат или иначе глава Церкви.

«Откликнулись всё-таки», – удивился он и, принимая человеческий облик, высокомерно осведомился:

– Что «именем Церкви»? Выражайтесь понятнее!

Он знал, что его обнажённое тело смущает червей, но такова была природа перевоплощений – невозможно сменить ипостась и вдруг оказаться одетым. И, конечно, можно было создать иллюзию, но Заррах решил не торопиться с этим. Пусть люди испытывают замешательство. Пусть видят, что он не боится их. Пусть мямлят, стыдливо отводя взгляды.

– Вы не должны были принимать истинный облик и оставлять за собой такие разрушения! – высказал претензии нерастерявшийся Его высокопреосвященство Альберт Верлер.

– Я должен был вызвать на поединок Хранителя Неба Снерша! Этого от меня требовали законы драконов, и поэтому я приношу сожаление, что недопустимо расправил крылья над землёй людей, – достаточно спокойно для его раздражённого состояния произнёс он, и в его голосе не было слышно ни капли раскаяния. – Полагаю, император Шеррах подтвердит, что другого выбора не имелось. Он найдёт способ загладить мою вину.

– Так вам, вам уже известно о случившемся? – задумчиво свёл брови к переносице прелат и мгновением позже…

… мгновением позже преклонил колено.

Зарраху ужасно захотелось удивлённо склонить голову набок, но жизненный опыт позволил ему сохранить маску беспристрастности. Правда, иллюзию одежды дракон всё‑таки создал. Теперь он был одет во всё черное. Даже искусно созданная вышивка была такого же мрачного цвета. Лишь белая рубашка выделялась через горловину и вырезы дублета.

– Прошу простить Его высокопреосвященство за сказанное. Церковь не смеет выражать недовольство. Напротив, Церковь приносит вам свои глубочайшие соболезнования за то, что произошло такое злодеяние, – проворковал Адриан Оумрок. – Мы уже выявили виноватых и готовы призвать Его императорское величество, чтобы он покарал их на своё усмотрение. Однако именно перед вами, Хранитель Неба Заррах, я преклоняю колено и нижайше прошу прощение.

– Тогда я хочу, чтобы от лица Церкви вы, Святой Отец, полностью признали свою вину, – свысока потребовал дракон.

Ничего, что от его слов старик поморщился, а лица кардиналов полностью отразили их чувства – они посчитали, что он намеренно истязает их и хочет вовсю насладиться моментом унижения. И, быть может, так бы оно и стало, но… Заррах и правда хотел выяснить, в чём это там люди провинились перед ним. Это же он нарушил правила, он намеренно ушёл от наблюдателя, он летал над человеческими землями и сжёг эту местность своим пламенем так, что на ней долгие годы не сможет вырасти хоть что‑нибудь живое.

– От имени всех людей я прошу у вас прощение за предателей, посмевших изменить имена ваших возможных невест. Я прошу прощение, что вы проделали такой долгий путь безрезультатно, и что теперь ваша возможность стать императором находится под серьёзной угрозой. Но все девушки, что на самом деле могли бы подойти вам, мертвы. Нам неизвестна судьба только одной из них – Омико Иви ван Крауд. Однако, судя по всему, не зная о своём предназначении, она уже вступила в брак, а потому потеряна для вас.

– Это верно. Омико Иви ван Крауд с сегодняшнего дня моя супруга! – заявил подоспевший храмовник. – На это у меня есть заверенный представителем Церкви документ и живые свидетели.

Девушка снова зашевелилась. Закашлялась. А затем всё же открыла глаза и присела, прижимая ладонь к груди. Не будь она столь черна от копоти, то, не иначе, выглядела бы белее первого снега. Но недомогание не помешало ей с удивлением посмотреть на окружающих её людей. И, само собой, взгляд лазурных глаз сосредоточился на том, кого она так долго звала на помощь.

– Ортольд! Милый! – простонала Омико и протянула руки к мужу.

Заррах почувствовал, как заскрежетали его зубы. Он был обманут. Дважды! Братом и этим мерзким человеком. Быть может, эти двое, а то и все трое, даже сговорились междусобой!

– Тогда я требую от Церкви отменить этот брак, – категорично заявил дракон и встал так, чтобы перекрыть своим телом дорогу к Омико. – У вас должно быть достаточно прецедентов, ведь муж на бумаге не муж истинный. Эта девушка ещё чиста.

– Она моя жена!

– Нет, вы не правы, – сухо опроверг Заррах.

Ему понадобилась всего пара шагов, чтобы взять свою шеа мереш за руку и поднять её с земли. Лазурные глаза девушки тут же заволокло поволокой. Её губы приоткрылись, а сама она, несмотря на слабость, прижалась к нему. Руки храмовника тут же сжались в кулаки, но кардиналы создали вокруг него магическую сферу. Выйти за пределы её этот человек не мог, а потому он истошно закричал, когда Заррах принялся произносить ритуальную фразу. Для брака по законам людей дракону было достаточно, чтобы девушка, что он держал в своих объятиях, дала ему согласие. И само собой она прошептала: «Да».

– Вот видите, вы не правы, – с усмешкой посмотрел Заррах на храмовника. – Омико Иви ван Крауд моя жена.

Глава 9


Я плохо помнила события после того, как избежала смерти в драконьем пламени. Мне чудилось, будто у меня получилось ненадолго прийти в себя. В памяти даже остался фрагмент, как я вижу в окружении высших санов Церкви милого моему сердцу Ортольда и он улыбается мне. Но облик мерзкого Снерша решил испортить мой сладкий сон. Дракон начал требовать расторгнуть наш брак и протянул ко мне свою загребущую руку!

К счастью, на этом воспоминания завершились.

«Привидится же такое», – с удивлением подумала я и осмотрелась.

Я лежала на чистой постели в какой-то комнате, похожей на палату в лазарете для обеспеченных людей. Пока мама не заразилась тифом, я помогала ей ухаживать за такими больными у нас в Омьграде. Мне это даже нравилось, хотя мои старшие сёстры морщили носы от столь неприятной обязанности. Быть может, причиной моего влечения быть полезной являлось то, что мама хвалила меня за усердие и мне нравилось её внимание. Или то, что я видела, как моя забота помогает несчастным, сыграло свою роль. Не знаю. Надо было задумываться над этим тогда, а не сейчас.

– А, ты пришла в себя, милая. Какой счастливый час, не даром, что первый день лета, – с добродушной улыбкой затараторила пожилая женщина. Она неприметно перебирала чётки, сидя в уголке, и потому я сперва её и не заметила.





– Да. Кажется всё в порядке. Только… только пить хочется.

– Сейчас, сейчас подам. Какая радость! Я ведь уже так беспокоилась, ты вторые сутки в себя не приходила, моя хорошая.

Пока я ужасалась факту, что, оказывается, могу столько времени спать, пухленькая молельщица поднялась со своего места и подошла к столику, где налила из металлического кувшина воду в кружку. Затем она подошла ко мне и, помогая приподняться на подушках, поднесла кружку к моим губам. Я начала жадно пить. Во рту ужасно пересохло.

– Вот-вот, не торопитесь. Потом ещё налью, – она поставила кружку обратно на место и, поворачиваясь ко мне, весело прощебетала. – Ох и нахлебались же ты ядовитого дыма, милая. Хорошо хоть ожогов не так много и не такие они серьёзные.

– Да, там было ужасно много огня, дыма и… драконов, – растерянно произнесла я и от воспоминаний вздрогнула.

– Ух! Обижайся или нет, а я бы вот дорого заплатила, чтобы посмотреть на такое. Как два дракона дерутся не каждому дано увидеть… Кстати, меня Марфой звать. Марфа Ригольд.

Покамест мне было безразлично имя женщины.

– А как Орто… Как чувствует себя милорд Ортольд Гилберт? Мой муж не сильно пострадал?

Марфа резко посерьёзнела и посмотрела на меня очень странным взглядом. Таким, как если бы я спросила нечто из ряда вон выходящее.

– Милорд Гилберт в полном порядке. Его ожоги не такие опасные, нежели твои, деточка, – наконец сказала она.

– Тогда скажите ему, что я пришла в себя.

– Хм.

– Вы не хотите этого делать? Разве я о многом прошу? Мне всего лишь хочется увидеть мужа, – начала умолять я, не понимая причины бессердечия.

– Нет, что ты, милая. Я обязательно передам твои слова… твоему мужу.

Слова успокоили меня, а потому я смогла заснуть и проснулась только под вечер. Во всяком случае, сквозь окошко мне было видно небо, какое бывает либо по раннему утру, либо ближе к ночи. Но почему-то я подумала, что сейчас именно вечер.

– Пить, – снова хрипло попросила я. – Я хочу пить, миссис Ригольд.

– Сейчас-сейчас, милая, – тут же встрепенулась моя сиделка.

Она вновь подошла к столику и начала наливать воду. Но из-за сумрака мне стало видно, что при этом происходит нечто странное. Обычно вода не светится мягким лазурным цветом.

– Магия? – удивилась я.

– Конечно, я же целительница, – поняла та, о чём я спрашиваю. – Но помимо целебной водицы ты у меня ещё и бульона поешь. А то так совсем ослабнешь.

– Хорошо.

Мне захотелось улыбнуться женщине. Она была такая добрая, простая и заботливая. Чем-то напоминала мою Азизу.

– Вот, пей давай. Только потихонечку.

– Так где мой муж? Он приходил? – утолив жажду, вернулась я к столь важному для меня вопросу.

– Приходил-приходил, – в улыбке Марфы мне стала видеться некая фальшь. – Я ему всё про тебя рассказала, что на поправку быстро идёшь. Но тревожить тебя не разрешила. Негоже это молодой девице мужа бледным видом пугать.

– А я бледная?

– Одни глаза на лице остались, – покачала головой женщина с осуждением. – Так что я сейчас бульончика принесу. И булочку. У нас здесь хлеб завсегда свежий, вкусный. Объедение!

– Спасибо вам.

– Не за что. Мне в радость, когда другие с постели встают и жить по-прежнему начинают.

– А мне кажется, что я уже встать могу. Такой слабости, как утром нет.

– Верю, но ты лучше ещё полежи. Не торопись. Я и мужу твоему то сказала, что ни завтра, ни послезавтра тебя отсюда выпущу! – упёрла женщина руки в бока. – А то он всё так и норовит тебя к себе утащить, охальник.

– Мы же молодожёны и очень любим друг друга, – пояснила я, но пухленькая Марфа отчего-то вновь помрачнела.


***


Ортольд сходил с ума. Он был в столице, причём не так далеко от любимой, но ни на что не мог повлиять. Его счастье ускользало, как вода меж пальцев.

– Ваш обед, милорд, – произнёс охранник и поставил на стол поднос.

Чтобы унять возможную деятельность маркиза Виссерийского прелат поступил мудро. Он вспомнил о нарушении долга храмовником, и предпочёл наказать его временной изоляцией от мира. Под присмотром инквизиции Ортольд был вынужден проводить бесконечно тянущиеся дни взаперти. В покаянии и, в довершении всего, соблюдая пост.

«Меня заперли здесь, как крысу!» – зло думал он, скребя деревянной ложкой по тарелке с жидкой кашей, сваренной на воде.

Есть молодому мужчине не хотелось. Вообще. Не только из-за того, что каша выглядела вязкой неприглядной массой и была на вкус как помои, но и по причине ненависти ко всему сущему. Ортольд чувствовал себя оскорблённым до глубины души. И потому, глядя на размещённый в келье символ веры, молился он не о смирении или прощении богов, а о том, чтобы вечное проклятие пало на головы поправших его желание быть с любимой.

Он не сдержался и резким взмахом руки отшвырнул от себя тарелку. Каша комьями налипла на стены, покрыла липкими пятнами пол. Но Ортольду было всё равно. Он чувствовал, как гулко колотится в груди сердце, как вместо крови течёт по венам ярость.


***


Ничего не зная о том, что её сестра в лазарете, а Ортольд Гилберт в заточении, Сабрина неторопливо прогуливалась по Альтграду. Утро было прекрасное. Наконец-то наступил первый день лета, а потому все готовились к ярмарке и гуляниям. Они, конечно, были бы не такие шумные, как зимние, но праздник есть праздник. Горожане суетились, украшали дома искусственными цветами кто во что горазд. Дети шныряли стайками и хвастались друг другу, что заполучат самое большое яблоко в карамели или лакомый пряник. Лоточники раньше времени начали ходить по улицам и ведь находили покупателей.

Все веселились. Было хорошо и Сабрине. Ей очень нравился этот город – он был большой, оживлённый и, кроме того, здесь она чувствовала себя взрослой. Девушка жила в арендованной комнате, где была сама себе хозяйкой. Во всяком случае до поры, покуда Вернард не вернётся. Этот человек привёз её сюда, поселил под чужим именем и исчез, сказав, что временно вынужден покинуть её где-то на неделю. Это был долгий срок, но Сабрине хотелось, чтобы он даже задержался в своём непонятном путешествии. Ведь пока денег, оставленных им, было в избытке. Так что Сабрина вовсю наслаждалась жизнью и свободой.

«Ах, какой же оказывается можно быть счастливой», – довольно подумала девушка и провела ладонями по новому платью.

Так как у неё не было гардероба, Вернард снабдил Сабрину финансами и для этого. И, конечно, она не стала экономить! Кроме того, в Альтграде не было знакомых, которые могли бы осудить её за выбор фасона и доложить о недопустимом своеволии отцу. Ведь не сказать, чтобы её наряд был особо скромным. Он подошёл бы скорее девушке постарше, но… зато Сабрина чувствовала себя в нём королевой!





Между тем из магазинчика сладостей рядом с ней вышел глава местной инквизиции Эрт ван Донатан. Он сразу узнал Сабрину и, останавливаясь, склонил голову в приветствии.

– А, мисс Сабрина. Доброго вам утра.

Настроение у девушки было такое хорошее, что она и этому мрачному мужчине улыбнулась. Познакомились они, конечно, очень странно, но она тогда и правда была сильно взволнована. Хорошо ещё, что дело ограничилось только разбитой вазой, ведь на самом деле Сабрина подумывала, как бы ей сбежать через окно. А оно, ни много ни мало, располагалось на втором этаже.

– О, и вам доброго утра, – сказала она в ответ и хотела было пройти мимо по своим делам, но, припомнив свои недавние примерки нарядов, вскользь подумала, что этот тридцатилетний вдовец зря кутается в чёрно-красную рясу и ведёт себя так скованно. Он же настоящий джентльмен. Его бы переодеть во что-нибудь менее угрожающее и хоть сразу на бал. Очень солидный и представительный мужчина.

«А что, если опять смутить его немного? – пришла ей в голову озорная идея, и девушка, решив продолжить беседу, спросила с кокетством.

– Может у вас есть новости о моей сестре?

– Да, мне кое-что стало известно.

– Она вышла замуж? Где именно её венчали? В какой день? Ну не молчите же, скажите уже куда она и милорд Гилберт направляются! – тут же затараторила Сабрина, и глаза её засверкали от любопытства и восторга. Она ничего не знала о том, что именно Омико являлась возможной невестой дракона Зарраха, и была уверена, что у такого влиятельного человека, как маркиз Виссерийский, обязательно получится избавить сестру от судьбы невольницы. Эта молоденькая девушка ждала счастливой романтичной истории и втайне желала, чтобы как‑то так произошло с ней самой.

– Хм, – смутился инквизитор. – Знаете, мисс, возможно будет лучше, если все известия до вас донесёт соответствующее лицо. На самом деле я всего лишь хотел поздороваться и пожелать вам справиться со всеми невзгодами, что могут возникнуть. Вы чистое жизнелюбивое дитя и будет несправедливо если огонь жизни в вас померкнет.

И слепой бы заметил, что глава альтградской инквизиции, говоря свои слова, смотрит на стоящую перед ним золотоволосую девушку с восхищением. Несомненно, Сабрина привлекла его внимание как мужчины, но он считал её слишком юной, а потому не искал повода встретиться. А тут они случайно столкнулись, но… понятное дело, что быть вестником скорби ему не хотелось.

– Говорите, – потребовала Сабрина и, поняв, что её собеседник намерен молчать, притопнула ножкой. – Да говорите же немедленно, Ваше высокопреподобие! Как вы можете так мучить меня?

– В настоящее время брак вашей сестры и милорда Гилберта аннулирован Церковью. И признаюсь вам, сам я не могу сказать, что причина достойная. Странно отменять союз по причине отсутствия фактический брачных отношений, если с момента венчания всего несколько часов прошло.

– О боги, – прижала тонкие пальчики ко рту Сабрина и возмутилась. – Это же значит, что Хранитель Неба Снерш может забрать мою сестру себе. Нет. О нет! Ну как Церковь может позволить такое злодеяние?

– Хранитель Неба Снерш уже никогда не заберёт себе мисс Омико Иви. Она в тот же день стала женой Хранителя Неба Зарраха.

Новость была впечатляющая. Лицо Сабрины выразило полнейшее недоумение, а затем она с искренним недоверием посмотрела на своего собеседника. Однако обвинять его во лжи она, к счастью, не стала. Глупо было бы заявлять такое в лицо инквизитору, да ещё на людной улице.

– А дальше, мисс, всё стало ещё сложнее. Как и положено, представитель Церкви в целях передачи выкупа направился к вашему отцу, мистеру Альту ван Крауду, но… его обнаружили мёртвым.

– Папа умер? – ошеломлённо произнесла Сабрина. Она тут же почувствовала, что земля уходит у неё из-под ног, и Эрту ван Донатану пришлось поддержать её за локоток.

– Мои искренние соболезнования. Поэтому я и не хотел говорить вам об этом сам.

– Но папа не мог умереть. Как такое возможно? Неужели он столь расстроился из-за меня, что его сердце не выдержало? Я знаю, это сердце. Оно у него слабое, он часто пьёт пилюли и говорит, что оно шалит. Ну почему я не вспомнила об этом? Почему?!

Слёзы потекли из глаз Сабрины. Ей захотелось топать ногами, кричать на весь мир, вернуть прошлое обратно… Она не хотела быть виноватой.

– Нет, это не сердце. Некто убил его, мисс. Тело выглядело так, что это очевидно. Поэтому сейчас Церковь занимается расследованием его смерти, а также поиском опекуна для вас. Я ведь потому и узнал о смерти мистера Альта ван Крауда, что в нашу епархию поступил запрос узнать о ваших родственниках.

– Но у меня не осталось близких родственников кроме сестры. Мама была единственным ребёнком, а папин младший брат умер холостяком.

Отчаяние сверкало в чёрных глазах Сабрины и она, умирая от страха, невольно ухватила инквизитора за кончики пальцев. После чего предположила дрожащим голосом.

– Скажите, если мне не найдут опекуна, неужели я стану невольницей?

– Что вы, мисс, Церковь не позволит этого, – кладя свою ладонь поверх руки девушки, уверенно сказал Эрт ван Донатан. – Более того, вы теперь богатая наследница. Помимо имущества отца вы должны унаследовать выкуп за сестру, а он… впечатляющий.

Все печали ненадолго покинули ум маленькой, но расчётливой мисс Сабрины.

«Зачем мне опекун, который будет тратить мои деньги, когда я могу выйти замуж и тратить их сама?» – рационально рассудила она и, с новым интересом посмотрев на собеседника, смущённо опустила взгляд. Сабрине было известно, что такое проявление скромности не оставляет мужчин равнодушными. Во всяком случае, в её исполнении.


***


Четырьмя днями позже


– Это смешно! – воскликнул Снерш, по-хозяйски обходя комнату хромающей походкой – раны на драконах заживали намного быстрее чем на людях, но регенерация практически откушенной ноги до сих пор продолжалась. – Вы отказываете мне в совершении ритуала только на основании подозрения?

Кузен при встрече с прелатом вёл себя эмоционально и всячески показывал, как сильно оскорблён. Наблюдающий за ним Заррах даже искренне восхищался столь мастерской игрой.

Но это не значит, что он не точил на брата зуб.

– Где? Где хоть один очевидец или факт, что именно мне понадобилось устраивать такое злодеяние? Где хоть одно доказательство?!

– Вы тоже основной претендент на титул императора.

– Значит в вину вы мне вменяете мотив? А ничего, что есть другие Хранители Неба? Молодые, амбициозные, дерзкие, – стойко напирал на прелата Снерш.

– Однако вы всячески пытались забрать себе мисс Омико Иви ван Крауд.

– Так ведь я не знал, что она возможная невеста моего дорого кузена! Ваша Церковь совершила ошибку, раз не донесла до меня подобное, – развёл руками Снерш. – Или вы хотите поставить мне в претензию, что между ней и мной возник отклик?

На этом моменте Зарраху пришлось вмешаться.

– Я считаю, что Церковь имеет право на отказ, – с максимально рассудительными интонациями вставил он своё слово. – Совершено гнусное преступление, и оно требует разбирательства. Было бы странно в такой момент заниматься ритуалами для подбора невест не только для членов императорской семьи, но абсолютно для всех Хранителей Неба. Любая из девушек испытает сильный удар, когда сперва узнает, что она избрана в возможные невесты, а затем получит сообщение, что её жених казнён.

«Не язви», – говорил взгляд Снерша.

– Этот отказ напрямую повлияет на продолжение династии императоров.

– К сожалению Его императорское величество не смог прибыть лично, чтобы выразить своё мнение по этому вопросу, а телепатическая связь с ним утеряна, – грустно произнёс Адриан Оумрок.

При этих словах оба дракона мрачно уставились на кольцо Зарраха. Камень был необычайно тёмного цвета. Пока ещё бурого, но… для Снерша уже было понятно – вряд ли он успеет найти жену с помощью ритуала. Сначала церемония, потом нудный поиск карточек невест, затем традиционные сутки ожидания и долгая дорога в экипаже. Слишком много времени на это должно было уйти. А император драконов угасал непозволительно быстро.

«Если не вернуться на острова в ближайшую неделю, то церемония избрания нового императора вообще может произойти без нас двоих!» – с раздражением подумал Заррах, но пока ещё он не мог позволить себе покинуть земли людей.

Прежде всего необходимость остаться возникла из-за его шеа мереш. Заррах и сам был ранен, но состояние девушки оказалось в разы хуже. Она требовала полноценного лечения и ухода, поэтому он воспользовался раскаянием прелата и переместился вместе с ней и ним в Райград с помощью телепортации. И хорошо, что поступил так. То, что Омико пришла в себя там, возле тракта, было временным явлением. Едкий дым серьёзно отравил её хрупкий организм. Потребовалось целых шесть дней, чтобы целители дали согласие выпустить девушку из лазарета.

Да, лишь сегодня вечером у него наконец-то получится забрать у людей то, что отныне принадлежит ему навеки.

От столь сладкой мысли тепло колючими искорками пробежало по всему его телу. Жажда сблизиться с шеа мереш не походила на обычное желание близости. Заррах едва удерживал себя от того, чтобы ворваться в палату и всё-таки сделать эту девушку своей! Он с трудом усмирял проснувшегося в нём зверя.

«Как же хорошо Снерш умеет контролировать себя», – с откровенной завистью пронеслось в голове дракона при этом.

И вместе с тем возникла другая мысль, разумная: «Потом тебе будет легче справляться с порывами. Консуммация сгладит безумие».

Заррах с трудом сосредоточился на реальности. В конце концов, не только из‑за шеа мереш он застрял в этом городе. Ему было важно лишить брата возможности обрести жену. Глаз за глаз, зуб за зуб. Всё верно говорится. Так что Заррах поджидал брата в столице Астонии, чтобы иметь возможность повлиять на ход его встречи с прелатом.

Появился Снерш относительно быстро, что неудивительно. Он давно сплёл на человеческих землях свою сеть исполнителей, и нынче всего лишь потянул за правильные ниточки. Так что вместо долгой поездки в экипаже в одном из городов ему довелось воспользоваться порталом Церкви. И всё же присутствие не менее деятельного Зарраха спутало ему карты. При кузене он не мог использовать все те доводы, что хотел.

– Вы не посмеете лишить прямого наследника династии возможности занять трон.

«Посмеют. Я уже поработал над этим», – мысленно рассмеялся Заррах со злорадством.

– Церковь отказывается проводить ритуалы такого рода до выявления всех виноватых. Это наше последнее слово, – упрямо заключил Адриан Оумрок, игнорируя встревоженные взгляды кардиналов.

– Тогда вы должны пойти мне навстречу, – с угрозой уставился старику глаза в глаза Снерш. – На ваших землях я заключил сделку!

Никто не ожидал, что Снерш вынет из-за пазухи обрубок руки и швырнёт его на украшенный мозаикой пол. В этом светлом роскошном месте, главном соборе Астонии, кусок мёртвой плоти смотрелся неуместно и устрашающе. Казалось, даже перестал сверкать витраж за спиной Святого Отца Церкви, как и прежде облачённого в расшитые золотом одежды. Трое из кардиналов вздрогнули, отшатнулись и испуганно переглянулись между собой. Напрягся и стоящий у стены Великий Инквизитор. А Снерш тем временем активировал печать соглашения, и под мёртвой кожей руки загорелись синим цветом магические руны. Затем дракон вывел их проекцию под купол зала так, чтобы всем участникам встречи они стали видны так же ясно, как солнце на небосклоне в безоблачный день.

– Как видите, – обводя ладонью светящиеся символы начал говорить Снерш, – этот мужчина, мистер Альт ван Крауд, продал мне свою дочь. И вы видите, что он давно получил за неё плату. Так что теперь я хочу забрать положенную мне девушку не как рабыню. А как жену.

– Неужели ты предлагаешь нам жениться на одной и той же женщине? – не стерпел наглости брата Заррах.

– Нет. Мне не нужна порченная ля шеа. Я говорю о другой. У мистера Альта ван Крауда есть ещё одна дочь.

– Договор запрещает Хранителям Неба подобное, – возмутился прелат.

– А ещё в нём нет ни одной строки, чтобы Церковь отказывала какому-либо из нас в ритуале до признания этого дракона отступником, – грозно напомнил Снерш. – Если вы считаете, что ваши мирские законы действуют на договор, то пусть они действуют в обе стороны. И не иначе.

– Она не сможет стать твоей женой. Она умрёт, – сухо вставил своё слово Заррах, и брат с гневом уставился на него.

«Ты сомневаешься в силе моего желания уничтожить тебя?» – с вызовом говорил его яростный взгляд.

Адриан Оумрок исподволь посмотрел на Зарраха. Они многое обсудили, но такую просьбу никак не ожидали. А отказать в ней выглядело бы открытым указанием на то, что Церковь заинтересована в устранении прямого наследника.

– Вы получаете на это моё наивысшее дозволение, – наконец решил Святой Отец Церкви, и Великий Инквизитор, скромно стоящий у стены и никак не вмешивающийся в обсуждение, наклонил голову так, чтобы из-под сдвинутого на лицо капюшона не было видно, как сильно он, Самюэль ван Донатан, хмурится.

Да, фамилия Великого Инквизитора была ван Донатан. И тридцатилетнему вдовцу Эрту ван Донатану, в настоящий момент с улыбкой прогуливающемуся по парку в обществе мисс Элли Сабрины ван Крауд, этот влиятельный человек приходился родным дядей.

Глава 10


Я почувствовала одновременно радость и негодование, когда узнала, что моё лечение завершено. С одной стороны мне очень хотелось покинуть палату, из которой меня почему-то не выпускали, а с другой – почему любимый так и не навестил меня?

«Раз мы в Райграде, то может его вынуждают отречься от брака со мной?» – мысленно предполагала я причину такого странного поведения. Но затем прикрывала глаза и раз за разом видела себя в кругу пламени. Я будто бы снова отчаянно цеплялась за выступы экипажа, чтобы забраться на его крышу, и как по-настоящему слышала отчаянный крик Ортольда: «Омико!».

«Нет, он не мог бросить меня», – уверялась я, но ненадолго. А потому бесконечный круговорот сомнений и надежды изводил. Хорошо ещё, что от угрюмых мыслей меня отвлекала сиделка. Она читала истории из жития святых, а то и просто рассказывала сказки. Мне было хорошо рядом с этой женщиной. Она обладала удивительной способностью успокаивать.

– Вот так-то, милая, – заканчивая помогать мне одеваться, сказала Марфа и отошла на шаг назад, чтобы полюбоваться итогом своих трудов. – Выглядишь как настоящая красавица.

– И правда, – пытаясь рассмотреть себя в маленьком зеркальце, согласилась я с улыбкой. – Никогда раньше не носила такие дорогие наряды.

«Если мне принесли столь роскошное платье, то это только благодаря Ортольду», – грела моё сердце мысль.

– На то это «раньше» и существует, чтобы стать прошлым. Поверь, шёлк и хорошие кружева то, к чему быстро привыкаешь. Так что будь ласковой с мужем. Тогда всегда в таких нарядах ходить будешь.





Исподволь пухленькая сиделка раз за разом давала свои советы о том, как стоит вести себя замужней женщине. Но делала она замечания столь мягко, что мне понадобилось целых два дня, чтобы заметить это. И я не особо понимала, с чем подобное связано. Вроде бы я не вела себя вызывающе или требовательно, чтобы ей могло понадобиться поучать меня.

– Ну вот. Раз готова, то пойдём, – пока я раздумывала, что лучше ответить, сказала Марфа Ригольд. – Пора тебе уже в покои мужа перебираться, а не место страждущих занимать.

Спорить с таким утверждением никак не хотелось, а потому я снова улыбнулась и наконец‑то покинула свою палату. Вместе с целительницей мне довелось пройти по узкому арочному коридору, где мы никого не встретили. Может и к лучшему, так как иначе я бы точно выглядела дура дурой. Два крошечных окна в моей комнате выходили на цветущий сад, а здесь, из коридора, через воздушную анфиладу был виден в свете вечерней зари город. У меня даже рот приоткрылся от удивления. Я никогда не видела подобной плотной застройки и таких величественных зданий. О боги, какими высокими и изящными они были!

«Надо будет попросить Ортольда показать мне столицу. Я не могу уехать отсюда без того, чтобы пройтись по её мостовым!» – решила я.

А потом коридор кончился, и начался спуск по лестнице. Новый коридор. Подъём по лестнице. Холл, где к нам присоединились охранники.

«Зачем мне охрана?» – удивилась я, но вслух побоялась спрашивать. Тем более, что стражи поглядывали на меня с откровенным любопытством. Наверное, они и сами не знали, для чего их ко мне приставили.

Мне не было известно, что королевский дворец Астонии представляет из себя совокупность различных строений, соединённых между собой переходами. Из-за этого я всерьёз удивлялась тому лабиринту, по которому мы идём. Почему-то мне казалось, что я не во дворце, а всё ещё в лазарете. Хотя, понятное дело, почему. Мне и в голову не приходило, что тот же Омьград можно было построить так, чтобы, не выходя на улицу, из любого дома иметь возможность попасть в ратушу. Но, к счастью, я осмелилась спросить обо всём Марфу, и она с удовольствием объяснила ранее не известные мне факты и даже провела короткую экскурсию. Рассказ сиделки был лёгким и интересным настолько, что я невольно заслушалась.

– Вот мы и пришли, – в конце концов остановилась она перед высокими белыми дверями, украшенными бирюзовой эмалью и позолотой. Витиеватый рисунок на них изображал стилизованных драконов.

«Наверное одна такая дверь стоит, как весь отцовский дом», – не на шутку испугалась я, но вслух сказала:

– Спасибо вам за всё, миссис Ригольд.

– Да что ты, что ты, милая. Главное больше ни в какие неприятности не попадай.

Пожилая женщина мягко улыбнулась на прощание и открыла передо мной дверь. Я смело вошла внутрь покоев Ортольда.

«Вот что значит быть маркизом и племянником самой королевы Анариетты», – первым делом подумала я, когда обвела взглядом убранство светлой шестиугольной комнаты.

Здесь было невероятно роскошно. Красиво, богато и… вместе с тем в чём-то скромно. В доме госпожи Марты ван Блуберри каждая комната была перегружена излишествами. Меховые шкуры, картины, статуи, пёстрые ковры и блестящий паркет – всё бросалось в глаза одновременно. Марта любила хвастаться своим благородным происхождением, а потому во всём делала акцент на сочетании малинового и золотого, надеясь так обозначить своё превосходство. Из-за этого я задыхалась в её особняке. Мне казалось, что я не на своём месте. Но здесь мне понравилось. Хозяин этих покоев обладал другим характером. Обилию дорогой мебели он предпочитал свободное пространство, а потому комната дышала. Здесь преобладали голубые и белые цвета, а также было много света, хотя высокие арочные окна, от пола до потолка, прикрывала тонкая белая тюль. Причём рисунок на ней повторял силуэт драконов на дверях. Только он был полупрозрачным, как призрак.

Мне понравилось в этой комнате. Однако декор в виде драконов настораживал. На гербе Гилбертов была изображена алая роза, а не они.

«Или это связано с тем, что Ортольд храмовник? Может он восхищается драконами и потому даже выбрал такую стезю, чтобы иметь возможность часто общаться с ними?» – предположила я.

К сожалению, своего мужа я знала не так долго, чтобы быть уверенной в этом. Но мысль меня успокоила. Я поняла, что хватит стоять на месте, и решилась изучить покои самостоятельно. А, точнее, мне захотелось найти в них Ортольда. Быть может, он находится в одной из двух других комнат? Во всяком случае я была уверена, что расположенные друг напротив друга двери ведут именно в комнаты, а не, скажем, в платяные шкафы.

– Ортольд? – позвала я и повторила погромче. – Ортольд, где ты?

Никто не отозвался, поэтому я набралась решимости и стала изучать пространство самостоятельно. Комната справа от меня оказалась кабинетом, но глазу в нём было не за что зацепиться. Там я не увидела ни только моего любимого, но и в принципе мало чего вообще. Очень аскетичное помещение. Даже на столе только письменные принадлежности и чистые листы бумаги. Никаких разбросанных документов или заметок, как любил отец, здесь не присутствовало. Ничего не нарушало порядок. А высокий стеллаж с книгами и вовсе оказался скучной подборкой исключительно деловой литературы. Полное собрание законов, несколько словарей, «Династии» (причём издания этого года), научные трактаты…

Я направилась в другую комнату, и моим глазам предстала спальня. Также, как кабинет и холл, она была шестиугольной формы. Но выделялась тем, что кровать находилась по её центру. Плотная ткань балдахина была закреплена на стойках, так что я сразу увидела, что в постели никого нет. Ортольд не задремал в ожидании меня, и мне от этого стало легче дышать. Я очень боялась застать его спящим. Да и вообще очень боялась обнаружить мужа в спальне. Мысль о подобном вызывала во мне трепет и одновременно сильное смущение. Однако я всё равно подошла к кровати и провела рукой по толстому гобеленовому покрывалу. Мне представилось, что вскоре мой любимый резким движением скинет его на пол и с нежностью положит меня на шёлк простыней, чтобы целовать, целовать так, как должен целовать муж свою жену! У меня не было сомнений, что он будет ласков со мной, и наша первая ночь не будет такой, как порой описывалось в грустных романах. Нет-нет, она станет для меня по-настоящему счастливой.

Я не закрыла за собой дверь в спальню и в результате услышала, как некто вошёл в холл – этот человек достаточно громко закрыл за собой дверь.

«Вот и ты, Ортольд!» – с радостью решила я.

Мне виделось, что дверь хлопнула из-за того, что любимый спешит мне навстречу. И потому, приподняв подол платья, я с улыбкой бросилась прочь из спальни. Мне хотелось как можно скорее обнять мужа.

Но нет. Вошедший Ортольдом не был.

Это стало понятно по одному только цвету волос – молочно-белых, а не тёмно‑каштановых. И глаза. О, эти мерзкие синие глаза без белка!

– Нет! – в ужасе воскликнула я, когда столкнулась взглядом с драконом.

Улыбка резко сошла с моего лица. А затем я быстро опустила глаза к полу, чтобы таким образом унять возникшее головокружение.

«Нет-нет, только не это! Что Снерш здесь делает?!» – горько думала я при этом.

Я перепугалась и из-за этого спутала кузенов – они и правда были очень похожи.

– Значит вы меня боитесь, – сухо заключил дракон.

– Конечно я вас боюсь. Вы украли меня у мужа, хотя никак не должны были этого делать. Ваша сделка с моим отцом недействительна, я уже не дочь ему! – обиженно затараторила я, надеясь пробудить в этом ужасном существе хотя бы каплю совести. И очень растерялась, когда дракон произнёс.

– Вы путаете меня с братом. Я не Снерш, а Заррах, и никаких сделок насчёт вас я с мистером ван Краудом не заключал.

– Хранитель Заррах? – от удивления я подняла взгляд на дракона, но в результате едва не лишилась контроля над собой. Смотреть на него было невыносимо. Я становилась вялой, как кукла, и чувствовала, что теряю рассудок. А потому секундой позже снова пристально уставилась на пол.

– Разве моё имя вам ни о чём не говорит? – казалось удивился дракон и с иронией произнёс. – Какая прекрасная пара мне досталась!

– Что простите? Я ничего не понимаю.

Я шептала, так как громкий, сквозящий откровенным недовольством голос дракона пугал меня. Я уже даже не поднимала взгляда от пола не по причине потерять способность действовать разумно, а из-за банального страха. У меня давно выработалась именно такая привычка. Когда отец ругался, он терпеть не мог, когда виноватый смотрит на него. От этого он злился ещё больше. Вот я и вглядывалась в замысловатый рисунок паркета.

– Само собой, понять происходящее сложно. Я жил в доме мистера ван Крауда под именем Торах, и поэтому согласен, странно вдруг оказаться заинтересованным в такой нелицеприятной девушке как вы. Уйма неподобающего поведения, то жеманность, то кокетство, побеги из дома ради соблазнения мужчины, а теперь ещё и отсутствие элементарной эрудиции. Но да, от мужа забрал вас я.

Унизительные слова пульсировали в ушах. Мои щёки горели от стыда и гнева. Я ведь не была такой девушкой, как Заррах описывал. Я всего лишь играла чужую для себя роль, а о драконах мало что знала по самой простой причине – в библиотеке отца не было ни единой книги про них!

Но моё внимание захватила последняя фраза.

«Это он забрал меня от Ортольда», – горело во мне болезненное понимание, а потому мои глаза непроизвольно уставились на дракона.

– Для чего? – потребовала я ответ через душевную боль, прежде чем успела ощутить небывалый жар в теле. Даже целуя Ортольда, я могла контролировать себя. А сейчас нет. Ноги сами собой сделали шаг вперёд, и лишь страх, что я испытывала перед грозным собеседником, позволил мне остановиться. Дракон был сильнее, выглядел злым и мог убить меня в любой момент.

– Потому что без мереш мне не добиться той власти, что я хочу. Только это обстоятельство могло заставить меня начать поиск будущей жены. Поверьте, в другое время я бы ни за что не приблизился к вам, так как подобная связь мерзость с какой стороны ни посмотри.

Заррах говорил с раздражением, и от его слов я испытала неподдельную обиду. Сказанное было оскорбительно для меня как для женщины. И мучительно как для жены, по‑настоящему влюблённой в своего мужа. Подумать только, меня украли у человека, вдали от которого даже не хочется дышать, лишь ради низменного желания воспользоваться мной как вещью!

– Но ритуал определил для вас не меня, а мою сестру! – ухватилась я за ниточку надежды.

– Нет, и никто не убедит меня, что милорду Гилберту не было об этом заранее известно. Так что да, поздравляю, у вас получилось влюбить в себя этого мужчину. Ради вас он повёл себя на редкость безрассудно и из-за этого, по-своему, я даже сочувствую ему. Чего вы хотели добиться, искушая его? Денег? Власти? Титула?

– Любви, – не смогла промолчать я. При этом мне очень хотелось произнести целую череду пояснений, но… начав говорить, я решила остановиться на одном этом слове. Было бы низко оправдываться перед тем, кто позволял себе вести разговор с девушкой в таком непростительно хамском тоне.

– Можете не трудиться над созданием иллюзии невинности. Я достаточно времени провёл среди вашей семьи, чтобы узнать истинное лицо ван Краудов. Ваша сестра хотя бы ведёт себя открыто, но и то, полагаю, в силу возраста. Поэтому знайте, я раскусил вас. И управлять мной, несмотря на отклик, у вас никогда не выйдет, – грозно предупредил меня Заррах, прежде чем потребовал. – Подойдите ко мне.

Стоит ли говорить, что я тут же сделала шаг назад?

– Я замужняя женщина. Я венчана в Святой Обители по всем правилам и перед богами у меня уже есть муж – милорд Ортольд Гилберт!

– Ваш брак аннулирован Святым Отцом Церкви Адрианом Оумроком уже как третьи сутки. Более того, вы провели человеческий обряд. А, хоть Хранители Неба стараются соблюдать традиции людей, для нас они ничего не значит. По нашим законам лишь одно способно сделать вас чьей-то раз и навсегда. И так как Церковь официально признала вас моей женой, то пора вам стать ею по‑настоящему.

Его ноги начали движение ко мне, поэтому я взвизгнула и попыталась убежать. Но, смех и грех, а бежать куда-то, кроме как в спальню, мне было некуда. Поэтому я ворвалась туда, но, уткнувшись взглядом в большую кровать, застыла. Я осознала, что нахожусь в ловушке. А руки Зарраха между тем обхватили меня со спины. Его прикосновение вызвало дрожь и ощущение искорок, пробежавших по всему телу.

– Вы принадлежите мне, – услышала я, прежде чем повернулась к дракону и вместо пощёчины вдруг поцеловала его.

Всё было жутко. Отвратительно. Быть может, у других девушек было как-то иначе, но я искренне боялась и ненавидела Зарраха, а потому несмотря на силу притяжения, возникшую благодаря отклику, всё равно осознавала происходящее. Я застонала от наслаждения, когда его пальцы провели вдоль моей шеи и начали ласкать грудь, однако разумом я неистово ужасалась тому, что делаю. Меня истязало понимание, что я предаю своего милого Ортольда, что я с жаром отдаюсь негодяю. Моё тело действовало вопреки моей воле. Оно проявляло животную страсть, а не элементарное благоразумие!

Заррах перенёс меня на кровать так, как я себе представляла своё единение с любимым. Он сорвал гобеленовое покрывало, и опрокинул меня на постель. Вот только безо всякой нежности. А затем его руки уверенно разорвали шнуровку дорогого платья и, приподняв его подол, заскользили по моим бёдрам. Промежность тут же наполнило горячее тепло. Я остро ощутила пульсацию желания, когда мужские губы коснулись низа моего живота.

«Нет. Нет! Только не это!» – мысленно кричала я, но рот мне как будто склеило.

А затем дракон ловко снял с меня всю одежду и быстро разделся сам. Его обнажённое тело было крепким, в меру мускулистым. Оно дышало силой и наверняка привлекло бы опытную женщину. Но опыта у меня не было. Я испытала только дикое смущение, когда увидела то, что девушкам видеть никак не полагается. А собственная нагота только усилила чувство стыда.

«Ортольд, спаси меня. Ортольд!» – крутилась у меня в голове одна и та же мысль. Но моего любимого здесь не было. Был только Заррах, который уверенно раздвинул мне ноги и, сев между них, удобнее притянул моё тело к себе.

– Я не хочу. Не надо, – жалобно простонала я, хотя тяжело дышала от охватившего меня желания. Но Заррах не обратил внимания на мои слова. Он был поглощён собственным безумием. Зрачки его синих глаз даже перестали быть вертикальными. Они округлились, стали похожи на бездонные чёрные озёра.

А затем мир утратил для меня все краски. Ещё несколько минут назад я наслаждалась видом покоев, безмятежно думала об их роскоши, о любви, о своих надеждах. Вечернее солнце казалось мне красивым и вызывало порыв придумать хотя бы пару рифмованных строк. Я была влюблена в жизнь. Но неожиданно её место заняла боль. Словно некий клинок пронзил меня насквозь. То, что подразумевалось под «таинством брака» резко утратило своё притягательное очарование. Находящийся рядом мужчина истязал меня. Мне было так больно, что инстинктивно я попыталась свести ноги и вскрикнула!

Но Заррах не дал мне освободиться. Он навис надо мной, прижал своими руками мои запястья к постели и продолжил двигаться.

– Отпустите меня! – закричала я тогда во весь голос, но всё же осталась не услышана.

Черты лица Зарраха жутко искажались. Через них всё более явно проявлялась звериная морда. Чешуи на его теле стало больше. Повернув голову набок, я увидела жуткую когтистую лапу и испуганно сглотнула слюну.

«Благие Двенадцать, спасите меня», – похолодела от ужаса я.

Постепенно давление на мои запястья усилилось. Заррах сжал их до синяков, но из‑за боли внизу живота эта боль казалась не такой сильной. Однако я всё равно думала, что хуже быть не может! И думала так ровно до того момента, как дракон вдруг разжал одну из своих лап и ухватился за моё плечо. Его когти оставили глубокий кровавый след, разодрали моё тело, наверное, до костей! Ох, как я закричала. А ноздри Зарраха жадно затрепетали. Он хищно перевёл взгляд на рану, и через миг его звериная пасть оказалась совсем близко к моему лицу. Мне показалось, что он вот-вот вонзится своими клыками в мою шею!

Однако этого не произошло.

– Сайди муаш, – трепетно прошептал Заррах словно в приступе сумасшествия и наконец-то прекратил терзать моё тело. Он сделал последнее ритмичное движение. Замер ненадолго. А потом отодвинулся и равнодушно встал с постели.

Кровь покрывала его и мои чресла.

Глава 11


Эрт ван Донатан провел всю вторую половину дня в компании милой прелестницы и оттого испытывал приподнятое настроение. Специфика службы и невзгоды личной жизни давно оставили на характере этого человека неизгладимый след, но рядом с Сабриной ему довелось как будто вернуться в прошлое. Её детская непосредственность и жизнелюбие возвращали к жизни его самого.

«Жаль, что ей всего лишь четырнадцать», – тяготила его одна единственная мысль.

Он знал, что в этом возрасте девушки очень порывисты и мало готовы к роли почтенной матери семейства. А его шестилетнему сыну нужна была именно ласковая мать, а не подруга по играм.

Но Сабрина понравилась Эрту, а потому он решил попробовать ухаживать за ней. Благо, она сама была не против. Да и жизнь такова, что оглядываться назад или на других некогда. Ещё немного и этой девушке исполнится пятнадцать. А там ещё какой‑то год и наступит её шестнадцатилетие, лучший возраст для вступления в брак. Люди взрослеют. Зачастую слишком быстро взрослеют.

«Так ли давно меня поздравляли с рождением Вернона, а ведь ему уже шесть, – задумался Эрт и сделал вывод: – Время быстрее течения горной реки и неумолимее ураганного ветра. Оно движется только вперёд, и всё, что нам дано, так это способность использовать его на своё усмотрение».

Собственно, чтобы получить возможность провести завтра так, как ему хочется (а именно вместе с Сабриной) Эрт и зашёл на работу в столь поздний час. Хотел, пока не стемнело, довести до конца кое-какое дело.

– А, вы вернулись, сын мой. Как хорошо, а то я уже хотел обратиться со своим вопросом к вашему заместителю, – сказал толстячок кардинал Ксавье Винтерфлёр, с которым Эрт столкнулся, когда поднялся по лестнице.

– Тогда ваши чаяния услышали сами боги. В этот час я обычно ужинаю дома, – улыбнулся он хорошему знакомому дяди.

– Да, поужинать сейчас было бы хорошо, – погладил своё толстое брюхо кардинал, – но дела, дела… Дела не ждут.

– Тогда прошу, проходите в мой кабинет. Поведайте, чем я могу быть полезен для вас.

Сказав так, Эрт достал ключ от кабинета иоткрыл замок. После чего пропустил гостя первым. Кардинал Ксавье Винтерфлёр с удовольствием сел на гостевое деревянное кресло, как будто оно не было жёстким и неудобным, и осенил себя знаком, когда посмотрел на размещённый на стене символ веры.

– Мне известно, что вам доводилось опрашивать мисс Элли Сабрину ван Крауд, – начал разговор Его высокопреосвященство, – а потому, прибыв в Альтград, я решил направиться именно к вам, а не к белому духовенству1.

– Имя мисс Элли Сабрины теперь на слуху, но, скажу вам, причины для этого я считаю не самыми приятными. Девушка стала жертвой немыслимых превратностей судьбы, – вспоминая очаровательную улыбку, не смог не заметить Эрт.

– Что есть, то есть, – скучающе согласился кардинал. – Но мне больше интересно то, что вы общались с этой мисс и вряд ли столь легко выпустили её из виду. Вы наверняка знаете, осталась ли она в Альтграде. Или, быть может, вам известно, куда она по итогу отправилась?

– Она ещё в Альтграде и её местонахождение мне известно, да. Но не могу не поинтересоваться причиной вашего интереса. Она уличена в лжесвидетельстве?

– Нет, но вы должны незамедлительно привезти её ко мне. Если надо, то силой. Сам Святой Отец даёт вам полномочия и вот документ об этом.

Эрт ван Донатан развернул поданный ему свиток и внимательно пробежался по тексту глазами. Ксавье тем временем продолжал говорить:

– Эта девушка должна как можно скорее прибыть в Райград, и в мои обязанности входит заняться её телепортацией.

– Я понял вас, – склонил голову Эрт и начал неторопливо сворачивать свиток обратно. – Однако, в чём её вина? Мне неприятно знать, что я разговаривал с ней, но так и не смог распознать отступницу.

– Вы, инквизиторы, всегда видите только грех, – недовольно поморщился Ксавье и, подумав, проворчал. – Ладно, вы всё равно всё узнаете от вашего дяди. Он был слишком возмущён подобным, чтобы в будущем не поделиться с вами. Однако Церковь уже пришла к решению. Большинство кардиналов и сам Святой Отец согласились на требование Хранителя Неба Снерша отдать ему мисс Элли Сабрину ван Крауд в жёны. Поэтому не теряйте моё и ваше время. Привезите мне девушку.

– Она не предназначена ритуалом этому Хранителю Неба и, насколько мне известно, между ними даже отклика нет. Поэтому… поэтому вы осознаёте, что ваше указание ни что иное как совершение убийства?

Мягкость мгновенно исчезла из черт кардинала. Ксавье Винтерфлёр резко нахмурился и, сжав подлокотники, даже приподнялся с кресла. Его поза говорила о неприкрытом возмущении.

– Это требование Церкви, – процедил он, прежде чем прикрикнул. – А когда Церковь требует, ваша обязанность подчиняться!

– Хорошо, – не стал противиться Эрт. Но Ксавье всё равно смерил собеседника подозрительным взглядом.

– Хм, знаете что… поеду-ка я вместе с вами. Так у меня получится быстрее вернуться в Райград.

Прекрасно зная упрямый характер этого кардинала, Эрт не стал возмущаться требованию, хотя испытал от прозвучавших слов крайне неприятное чувство.

– Как пожелаете. Я готов заняться делом, ради которого зашёл сюда, несколько позже. Оно не такое срочное как ваше. Поэтому вы готовы отправиться в путь незамедлительно?

– Только вы и я?

– Из способных к магии да. В остальном, я бы взял с собой нескольких ловчих. Мисс Элли Сабрина повела себя при моём прежнем визите достаточно импульсивно.

– Да, бедный Альберт поделился со мной ходом этого печального опроса. Так будет лучше.

– Мне стоит дать указание подготовить экипаж? Эта мисс живёт достаточно далеко отсюда, чтобы идти пешком.

– И это тоже да. Боги не для того подсказали людям идею колеса, чтобы мы нерадиво стирали подошвы сапог!

Спокойствие и бесстрастные слова Эрта утихомирили Ксавье. Он поднялся с кресла и неторопливо направился в холл ожидать своих будущих спутников в куда как более благодушном настроении. Поэтому инквизитор, изменив почерк, беспрепятственно написал короткую записку, а затем, положив её в карман, принялся громко командовать, собирая людей. Однако попутно Эрт остановил за плечо мальчишку-служку, старательно намывающего пол в коридоре.

– Беги-ка в гостиницу «Магнолия» через заднюю дверь со всех ног, – осторожно всовывая в детскую руку записку, едва слышно шепнул он мальчишке и сразу пригрозил: – Не сумеешь своевременно передать это живущей в седьмом номере мисс, лично уши надеру!

Паренёк не стал спорить. Он ухватил послание, спрятал его в кулачке и поступил так, как от него требовали. Глаза его при этом горели. Он был рад выполнить тайное поручение главы местной инквизиции.

А Эрт ван Донатан неторопливо спустился в холл к ожидающему его кардиналу.

– Мои люди хорошо натренированы, вскоре мы отправимся, – уверенно сообщил он.

И да, они действительно выехали в наикратчайшие сроки. Вот только записка с одним единственным словом «Бегите!» уже больше десятка минут как мчалась по направлению к своему адресату и имела все шансы прибыть первой.


***


Вот уж чего Ортольд никак не ожидал, так это того, что его навестит кардинал Альберт Верлер. Вернее, он предполагал, что старый друг семьи захочет поговорить с ним, чтобы принести мир в душу молодого храмовника. Но то, что этот старик посетит его в обществе Великого Инквизитора? То, что он будет вести речь о недопустимом заговоре?

– Я не ослышался? – на всякий случай уточнил Ортольд и испытал подозрение – быть может его проверяют?

– Нет, сын мой, – покачал головой Его высокопреосвященство. – Наша Церковь невеста, а боги её жених. А потому, когда голова девы поворачивается в сторону искушающего её порока, это есмъ великий и непростительный грех. Мы не поклоняемся Хранителям Неба. Мы благодарим их нашими дочерями и во имя сохранения мирного неба силой и волей своей заставляем людей, от короля до последнего раба, блюсти связывающий наши народы порядок.

– Инквизиция поддерживает, что в рядах Церкви произошло недопустимое зло, – вставил своё слово Самюэль ван Донатан, – но оно не должно заставлять нас отклоняться от догм. Мне известно, чем Хранитель Неба Заррах подкупил Святого Отца и большинство кардиналов встать на его сторону. Их желание искупить оплошность, а самое главное обещание, что со времени становления Зарраха императором, все Хранители Неба сами начнут платить выкуп за своих невест, дорогого стоит. Но из-за этого позабылось о завете предков. Мы не должны ни на шаг отходить от некогда заключённого договора не просто так. Одно изменение повлечёт за собой другое. И вот однажды, как всегда и бывает в политике, разразится война. А выдержим ли мы её с Хранителями Неба? И каким вообще может быть столкновение, раз именно сила Хранителей оберегает нас от первозданного хаоса?

– Император драконов должен смениться уже в девятый раз. Но от того, кто им становился, жизнь наших королевств никогда не менялась. Мы не вмешивались в дела их народа, а они нашего.

Его высокопреосвященству Альберту Верлеру Ортольд доверял как самому себе, а потому, подумав, он всё-таки решил продолжил разговор.

– Не могу не согласиться с вашими словами. Но много ли смогу я сделать? – с отчаянием произнёс молодой маркиз.

– Достаточно, – не меняясь в бесстрастном выражении своего строго лица ответил Его святейшество Самюэль ван Донатан. – Достаточно, потому что вы в праве начать скатывать камень с горы. Вы венчались с мисс Омико Иви ван Крауд до того, как узнали об её особом положении. Он стала вашей женой законно, и это нарушает требования к возможным невестам. Так что у вас есть повод и у вас есть положение и имя, способные расшатать общество. Более того, Её величество Анариетта, несомненно, прислушается к своему племяннику.

– Тут вы не правы. Её величество Анариетту мой брак расстроил бы. Определённо.

– Она прислушается к вам как королева, – мягко произнёс Альберт Верлер. – Хранитель Неба Снерш является прямым наследником императора, но Церковь, именно Церковь, практически лишила его права на титул. Так что через Её величество Анариетту совет королей не примет подобного вмешательства в наследование власти.

– О чём вы?

– Вы ещё не знаете, сын мой, но Церковь отказала в ритуале драконов Хранителю Неба Снершу.

– В любом случае у драконов нет династии. Они выбирают своего императора, эта власть у них не наследуется. То, что все императоры были прямыми потомками лишь случайность.

– А разве династии людей возникают иначе?

Вопрос повис в воздухе. Возразить на него Ортольду было нечего. Пожалуй, старик Альберт был прав. Все династии рождались из счастливого стечения обстоятельств. И если рассуждать так, то в среде драконов готовился государственный переворот. Прямого наследника убирали с дороги – открыто и не стесняясь. Так что ничего удивительного, что Хранитель Неба Снерш начал вести свою игру.

– Кроме того, дозволение на брак с мисс Элли Сабриной ван Крауд по причине магической сделки выглядит как подачка свысока, – недовольно добавил Великий Инквизитор, прежде чем проскрежетал: – А также убийство на виду. Этой девушке не пережить консуммации, а Хранителю Неба Снершу, как результат, всё равно не пройти ритуал избрания.

– Простите? – нахмурился Ортольд. – Церковь отдала ему на растерзание эту девочку?

– Успокойтесь, сын мой, – попросил Альберт Верлер, но Ортольд скинул старческую руку с плеча и прорычал:

– Успокоиться?!

– Если бы мы не испытывали схожих чувств, то не пришли бы к вам! – прозвенел хорошо поставленный голос Самюэля ван Донатана. – Однако повлиять на спасение этой невинной души ни мы, ни вы не в силах. Её участь стать мученицей, именем которой вы свергнете нынешнего прелата… Но если вы не готовы, то все мы можем остановиться прямо здесь и сейчас. Без вас оппозиция не сможет существовать.

Повисла тишина, а затем Ортольд уверенно заявил:

– Нет, я готов.

«Наверное, я слишком часто находился рядом с драконами, чтобы не стать кем‑то сродни им, – подумал он при этом. – Сначала моя внезапная любовь, столь яркая как их отклик. А теперь горячая ненависть. Я готов весь мир разрушить, но отомстить Церкви и Зарраху за отнятую у меня жену!».

Непроизвольно Ортольд сжал кулаки, но вслух своих мыслей не высказал. Ему не хотелось говорить, что предложенный вариант возвращения к старым порядкам уже в какой-то мере война с Хранителями Неба.

«И да будет небо всегда безмятежным», – прикрывая глаза, мысленно произнёс он строчки родового девиза Гилбертов и кисло улыбнулся над их иронией.


***


Ох, как же Сабрина не обрадовалась появлению Вернарда. Он, понятное дело, обещал вернуться. Она, само собой, должна была его ждать. Но… но зачем он ей нужен? Сабрина достаточно узнала об Эрте ван Донатане, чтобы благодарить судьбу за такое изумительное знакомство. Помимо приятной внешности и высокой должности епископа, обеспечивающей стабильный доход, этот инквизитор являлся владельцем хорошенького дома, расположенного в центральном районе Альтграда. Он мог позволить своему сыну Вернону частных учителей, причём считающимися мастерами своего дела, и был вхож в самые достойные дома. А ещё имел репутацию закоренелого холостяка, которую было бы так приятно разрушить.

«Благие Двенадцать, да все местные кумушки от зависти умрут, когда это именно я выйду за него замуж, а не их дочурки!» – с восхищением думала она, представляя как однажды появится в обществе главного инквизитора Альтграда на правах супруги.

«Ну чего ты сюда приехал, старый дурак?» – так и хотелось выкрикнуть ей в сторону усатого слуги.

– Ах, Вернард, вы вернулись, – тихо проговорила Сабрина, старательно имитируя счастье.

– Да, мисс. Мне пришлось задержаться, но теперь мы с вами можем продолжить путь.

– Но вы, наверное, не знаете. Как я могу поехать в замок милорда Гилберта, раз моя сестра так и не стала его женой? – смущённо захлопала она ресницами.

– Мне уже об этом известно. И о прочем тоже. Однако характер моего хозяина таков, что он очень расстроится, если узнает, что по такой причине я оставил вас.

– Да-да, – задумчиво пробормотала Сабрина и начала подыскивать другой повод, чтобы остаться в Альтграде и при этом заполучить в своё распоряжение немного денег. Эрт ван Донатан был пока не готов к тому, чтобы предоставлять несчастной и брошенной всеми Сабрине кров под крышей своего дома.

Между тем некто забарабанил в дверь, и писклявый мальчишеский голос истошно потребовал:

– Мисс, мисс. Откройте!

Вернард несколько секунд пристально смотрел на Сабрину, но, так как девушка выражала недоумение и в удивлении застыла, он сам подошёл к двери и открыл её.

– Что тебе надо? – рявкнул он при этом в сторону не ожидавшего увидеть его мальчишки.

– Мне нужна мисс, что здесь живёт. У меня для неё записка.

– От кого?

– Я знаю от кого, – с раздражением сказала Сабрина. Ранее она уже видела этого служку и прекрасно знала, кому он верен. Так что у неё не было сомнений в том, чьё письмо посыльный держит в руке. – Иди сюда, мальчик. Что ты хотел передать?

– Вот, держите.

Паренёк передал записку и, поспешно юркнув обратно в коридор, умчался. Сабрина тем временем с нетерпением развернула клочок бумаги – вдруг признание в любви?

– Бегите? – недоверчиво произнесла она написанное вслух.

– От кого эта записка, мисс? – решил выяснить Вернард, вставая возле неё так, чтобы самому прочесть текст.

– Вот теперь не уверена, – призналась растерянная Сабрина. – Но ещё секунду назад я думала, что она от одного местного инквизитора.

– А что заставляет вас думать, что это не он написал её? Если этот человек, конечно, расположен к вам, – сверля юную девушку глазами, осведомился Вернард.

– Но зачем мне бежать? От кого?

– Берите деньги, что я вам давал, и немедленно идём в магазин напротив. Судя по почерку, писали эту записку в большой спешке и потому, если вам действительно есть чего остерегаться, нам всё будет ясно очень скоро.

– Но у меня не только деньги, я купила себе пару платьев и шляпку. Их нужно упаковать. Кроме того…

– Быстро, мисс! – приказал Вернард в таком тоне, что она схватила кошелёк и незамедлительно последовала его совету. Своевременно. Едва за ними закрылась дверь магазинчика, как к гостинице «Магнолия» подъехал весьма примечательный экипаж инквизиции, сопровождаемый четырьмя хорошо вооружёнными всадниками в чёрных доспехах. Их плащи украшал символ веры, вышитый красными нитями.

«Неужели это за мной?» – ужаснулась Сабрина и вопросительно поглядела на Вернарда. Но её спутник ничего не ответил. Он просто взял девушку под локоток и как ни в чём не бывало начал расспрашивать продавца о товарах. Но равнодушие и спокойствие слуги Ортольда были показными. Едва он заметил, что инквизиторов на улице осталось всего двое, остальные зашли в отель, как он тут же вывел Сабрину наружу.

– Хорошо, что я привязал свою кобылку подальше. Как чувствовал, – тревожно сказал Вернард, когда они прошли пару домов вдоль улицы и остановились возле таверны. – Садитесь, мисс.

– Но здесь мужское седло.

– Садитесь, – помогая девушке взобраться на лошадь, приказал Вернард.

– А вы?

– Одна вы лучше справитесь. Езжайте прочь из города через южные ворота, они здесь совсем рядом, и не останавливайтесь вплоть до развалин. Увидите их по левой стороне дороги. Скройтесь там, а ближе к ночи я за вами подъеду.

– Ближе к ночи? – испуганно переспросила девушка. – Да вы только посмотрите, уже темнеет. А я же до смерти боюсь призраков.

– Вот она, господа! – заголосил рыжий подросток, прислуживающий в отеле, и указал на Сабрину пальцем. – Вы вот энту мисс ищите.

Сабрина почувствовала, как от страха замерло сердце. Весь мир, казалось, сосредоточился на кончике пальца рыжего предателя. Но затем Вернард сильно хлопнул кобылу по крупу, и та со ржанием помчала вперёд. От страха и неожиданности Сабрина завизжала. Но когда, оглядываясь, она увиделся мчащихся за собой чёрных всадников, сама пришпорила лошадь, вынуждая ту скакать быстрее.

Глаза дороги не разбирали. Девушке повезло, что был поздний вечер, а потому телег и кэбов на улицах почти не осталось, а прохожие неспешно прогуливались по тротуару. Иначе она бы точно кого-нибудь сбила. А так у неё получилось добраться до южных ворот и даже проехать через них.

И всё же удача оставила её. За городской стеной один из всадников вырвался вперёд и ловко подрезал кобылу Вернарда так, что та встала на дыбы. Кое-как Сабрина удержалась в седле. Однако при этом она почувствовала гадкую дурноту, какая с ней обычно бывала, прежде чем упасть в обморок. Но на этот раз обошлось. Чувств девушка не лишилась и даже сумела сползти по боку яростно взбрыкивающей кобылы на землю. Правда, это было последнее везение. Почувствовав свободу, лошадь умчалась, а вместе с ней исчезли и надежды на спасение.

«Погоня из-за Омико? Из-за папы?» – лихорадочно предполагала Сабрина, и неизвестность ещё больше пугала её.

Между тем всадники окружили девушку. Они кружили вокруг неё, как на арене. Это сводило с ума, и Сабрина заметалась из стороны в сторону, словно пойманный в ловушку зверь. После показался экипаж. Он остановился неподалёку, и из-него вышли Эрт ван Донатан и пухлый кардинал. Повинуясь знаку последнего все четверо всадников спешились, чтобы схватить беглянку.

– Ну и заставили же вы нас погоняться за вами, мисс, – нехорошо усмехнулся Его высокопреосвященство, и его слова придали Сабрине силы совершить свой побег. Она поняла, что на помощь Эрта ван Донатана рассчитывать не может. Он уже помог ей как мог – написал спасительную записку.

– Вот же, лови её! – приказал кардинал.

Но юркая Сабрина, приподняв юбки, понеслась по полю куда глаза глядят со скоростью зайца. Пожалуй, происходи сейчас некий спринтерский марафон по забегу дам в платьях, она бы заняла первое место с огромным отрывом от соперниц. Даже инквизиторы, сглупившие и не севшие на лошадей, чтобы догнать её верхом, из-за своих тяжёлых доспехов никак не могли преуспеть в погоне и наверняка мысленно проклинали девушку, сумевшую устроить им такое позорное приключение.

Но затем в происходящее вмешалась судьба. Дорогу Сабрине преградила река.

Стоит сказать, препятствие её сперва совсем не испугало. Стояло лето, а плавать Сабрина умела очень хорошо. Поэтому она без тени сомнения задрала юбки ещё выше, чтобы было удобнее войти в воду, и поспешила на глубину. Честно, такую речку она бы переплыла даже в своём пышном платье с кринолином. Однако стоило ей зайти по пояс, как всё это увидел Эрт ван Донатан. В отличие от отставшего толстячка-кардинала он был в хорошей физической форме, а отсутствие доспехов вывело его в лидеры среди преследователей. Но его ошибка заключалась во мнении, что бедная девушка из-за боязни погони вот-вот предпочтёт покончить жизнь самоубийством. Было естественно, что он подумал о таком после первой встречи с ней. И было естественно, что он предполагал, что Сабрина не умеет плавать – среди дам такое умение мало приветствовалось.

– Стойте, мисс! – испуганно выкрикнул он, надеясь предотвратить беду, а затем с помощью магии поднял речную воду ввысь словно строил стену.

Естественно, что от такого нетривиального зрелища Сабрина разинула рот и замерла на месте. А нагнавшие её рядовые инквизиторы наконец-то смогли ухватить её под руки.

– Пустите меня! Пустите! – пыталась отбиться Сабрина, и каждый крик девушки резал по нервам Эрта ван Донатана.

– О боги, – прижимая унизанную перстнями руку к сердцу и задыхаясь от бега, произнёс догнавший их кардинал. Лицо у него было красное, потное.

– Пустите! – увидев его, ещё громче завопила Сабрина и предприняла попытку укусить кого‑нибудь своих обидчиков.

– Ах ты! – вскрикнул инквизитор, которого она цапнула за палец до крови, и едва сдержался от того, чтобы ударить девушку. Увы, у него было строгое указание не причинять ей вреда.

– О силы божие, что за ужас? Вот уж не думал, что забрать эту юную мисс будет так сложно, – пожаловался кардинал Ксавье Винтерфлёр и принялся утирать батистовым платочком пот со лба.

– Конечно, сложно. Она же не хочет умирать и это естественно. Стремление к жизни заложили в людях сами боги и не нам отнимать жизнь, если она не стала посвящённой греху, – сказал кардиналу не на шутку разозлённый Эрт ван Донатан, частично цитируя писание. Но Его высокопреосвященство в ответ лишь окинул собеседника недовольным взглядом и после приказал людям.

– Свяжите ей руки, а то сущее безобразие с такой девицей куда-то телепортироваться.

Глава 12


Весь вечер и ночь я проплакала из-за того, как Заррах поступил со мной.

Тело ныло, как после тяжёлой работы, и заходилось мелкой дрожью. Помню, сперва я вообще скрючилась на кровати, в беззвучном крике прижимая ладонь к раненому плечу. Кровь текла между пальцев и впитывалась в постель. Мне хотелось плакать и кричать от боли, а дракон хладнокровно принялся одеваться, как если бы ничего не произошло. Он был абсолютно спокоен и это выводило меня из себя.

Однако на тот момент вместо истерики с моих губ сорвался только всхлип и жалобная просьба.

– Можно мне обратно в лазарет? Мне нужна целительница.

Заррах равнодушно поглядел на меня, и стало понятно, что прежняя сила отклика исчезла. Я могла смотреть в глаза дракона и при этом не терять контроль над собой. Теперь влечение к нему стало сродни интересу, когда идёшь по улице и видишь приятного на вид незнакомца. Ты сосредотачиваешь на нём взгляд, можешь улыбнуться или даже обернуться ему вослед, но ты никогда не подойдёшь, чтобы ни с того ни с сего поцеловать мужчину в губы.

– Нет, целительница вам не нужна. Теперь вы моя жена, а, значит, раны на вас должны заживать быстрее обычного. К утру от этих порезов останутся разве что шрамы.

– До утра я ещё должна дожить! – глядя как быстро стекает кровь и как сильно напитывается ею простыня, попыталась облагоразумить его я.

Дракон недовольно поджал губы и встряхнул головой, как если бы боролся сам с собой или стряхивал с себя наваждение. Но затем, подняв с пола тяжёлое гобеленовое покрывало, всё же подошёл ко мне и приложил ткань к моему разодранному плечу.

– Прижмите другой рукой и уж точно останетесь живы. Есть у меня сомнения, что такие как вы могут истечь кровью. Скорее, вам привычнее её пить.

Я послушно прижала покрывало, но после со злостью уставилась на Зарраха и мой гнев оказался сильнее страха.

– Не смейте больше приближаться ко мне.

– Покуда отклик не восстановит силу, постараюсь держаться от вас подальше. Тут наши желания совпадают.

Он говорил свои слова совершенно спокойно и серьёзно, и в результате я не знала, чего именно испытываю больше. Облегчение? Или всё же обиду?

Любая девушка ждёт от своей первой брачной ночи впечатлений, насыщенных сильными чувствами. Такими, когда при взгляде на мужа ты как по волшебству забудешь про строгие запреты морали и ни разу не пожалеешь об этом. Но если при таком желании всегда подразумевается любовь, то, читая мои мечты, вселенная почему-то подумала о волшебно горячей ненависти. Я смотрела на Зарраха и понимала, что с восторгом продам душу прямо здесь и сейчас, лишь бы Тёмный Бог наконец-то забрал это отродье к себе в преисподнюю!

Тоже в каком-то смысле романтика, наверное.

Поняв, что я ничего не скажу в ответ, Заррах отодвинулся от меня и покинул спальню. Я неотрывно следила за ним, покуда дверь не закрылась. А затем не выдержала, залезла с головой под одеяло и разревелась. Но, конечно, я старалась плакать как можно тише. Мне не хотелось, чтобы этот мерзавец слышал мои слёзы и наслаждался ими. Мне раз и навсегда расхотелось умолять его о милосердии к себе. Уверена, ему бы это только понравилось.

За такими грстными мыслями время летело незаметно. Во всяком случае, когда я вылезла из-под одеяла, за окнами была глубокая ночь и звёзды ярко мерцали в небе.

«Какие они беззаботные», – позавидовала я огонькам и, подумав, осторожно ступила на пол.

Тело по-прежнему болело. Низ живота и плечо жгло как будто огнём, так что я подошла к столику, на котором стоял кувшин для омовений, и налила в миску воду. Кажется, из-за темноты вокруг даже пролила немного. И можно было бы зажечь свечи, но смотреть при их свете в сторону зеркала мне было жутко. Я почему-то испугалась, что вместо самой себя увижу какую-нибудь отвратительную старуху, а то и вовсе чудовище.

«Или в голос расплачусь, когда увижу себя сломленной и беззащитной», – пришло в голову другое предположение. Кажется, более верное.

В темноте я омыла тело насколько это было возможно. При этом мне стало понятно, что рана зарубцевалась и кровь с плеча больше не течёт. Но само оно ужасно распухло. Это было понятно даже наощупь, поэтому мне откровенно не верилось, что к утру моё тело оправится. Во всяком случае таким, чтобы моя милая Сабрина, увидев меня, не упала в обморок оно точно не станет. А моя сестра она такая чувствительная и…

Я поняла, что мне очень и очень не хватает Сабрины. Мне захотелось обнять её и рассказать о терзающих меня заботах. Но это было невозможно. И в результате мысль о сестрёнке пробудила не желание злиться на весь мир, а, как ни странно, способность рационально мыслить. Сабрина не ходила бы по комнате без дела. Нет-нет! И мне не стоит отдавать всю себя страданиям. Ночь самое подходящее время для побега.

Мне было тяжело, однако я как могла оделась. Проблему составляло не только плечо, шнуровки на платье были порваны. Поэтому по итогу одежда сидела на мне мешковато, но… это потеряло для меня всякое значение. Я даже не обулась ради того, чтобы как можно тише, на цыпочках, выйти в холл.

В холле, к слову, из-за высоких окон было намного светлее нежели в спальне. А ещё я увидела, что через щель под дверью кабинета просачивается свет.

«Заррах там», – поняла я и даже улыбнулась, когда со спокойным сердцем начала красться к выходу из покоев. Моё сердце радостно билось, когда я беспрепятственно дошла до двери. Вот только открыть её не получилось, она была заперта на замок. В панике я провела ладонью по волосам, но шпилек в них не оказалось. Правда, вряд ли бы они помогли. У меня всего один единственный раз получилось вскрыть с помощью них буфет. Я тогда была маленькой девочкой и ужасно хотела чего-нибудь сладкого.

– Вы выйдете отсюда только вместе со мной, – раздался за моей спиной жёсткий голос дракона.

Пришлось обернуться. Заррах выглядел крайне рассерженным, поэтому я предпочла не злить его ещё больше, а молчаливо вернулась в спальню. Однако мысли мои уже крутились вокруг одного и того же.

Сбежать. Как же сбежать?

Я подошла к окну и, приоткрыв створку, посмотрела, что там внизу.

«Ужас! Да разве на белом свете такая высота бывает?!» – мысленно возмутилась я, но всё равно смело шагнула на карниз. Он был достаточно длинным и в меру широким, чтобы попробовать добраться до его конца и по расположенной ниже статуе спуститься до соблазнительно открытого окна этажом ниже.

Рискованный шаг мог стоить мне жизни, но я на него решилась. Медленно и старательно прижимаясь к стене, я начала неторопливое шествие к концу карниза. При этом ветер трепал подол моего платья так, что казалось я вот-вот взлечу словно волшебная странница‑фея. Но полёты не в возможностях человека. И в результате, когда один из сильных порывов ветра едва не сорвал меня с карниза, я испуганно заскулила и всё же вернулась в спальню. От испытанного страха мне было тяжело стоять. Ноги подкосились, и я, опускаясь на четвереньки, тяжело задышала.

– Замечательно. Хотя бы инстинкт самосохранения у вас есть, – с неприкрытой иронией прокомментировал моё возвращение Заррах и, покинув свой тёмный угол, подошёл вплотную ко мне. – Вам так хотелось полетать?

Я молчала, как привыкла делать, когда меня ругал отец. Но на ноги поднялась, хотя на большее гордость не смогла меня сподвигнуть. А Заррах, не дождавшись ответа, скривился и со злостью ухватил меня за горло.

– Вы теперь моя жена или, как говорят драконы, мереш. Поэтому хотите вы этого или нет, но покинуть меня вы не посмеете.

«Ну это мы ещё посмотрим!» – возмутилась я про себя, и Заррах, видимо, прочитал с моего лица эти бунтарские мысли. Продолжая удерживать меня за шею, хорошо что несильно, он посчитал момент подходящим, чтобы сухо сказать.

– У людей много разных инстинктов. Вы, не задумываясь, вдыхаете воздух, пережёвываете твёрдую пищу, стремитесь довлеть над другими людьми. У драконов тоже много разных инстинктов. Некоторые из них у нас совпадают. Некоторые различаются. Например, не у всех людей как у драконов развит инстинкт собственничества. Драконы собирают свои сокровища, лелеют их, никого к ним не подпускают и всецело берегут. И пока ещё ни один дракон, покуда он жив, не позволил разграбить свою сокровищницу. А вы, Омико, волей‑неволей стали частью моей коллекции.

– Я не вещь, – тихо произнесла я, и Заррах всё-таки убрал руку с моей шеи.

– Да, вы не вещь, – согласился при этом он, – но обращаться с вами я всё равно буду как с вещью.

Эти его слова не покидали мою голову до самого рассвета. Не оставили и после, когда дракон вновь переступил порог спальни. К тому моменту я только-только задремала, поэтому ему пришлось будить меня. А затем он, положив на кровать новое платье, потребовал.

– У вас есть полчаса, чтобы собраться и позавтракать. Нам пора.

– Пора? Но куда? – растерялась я.

– Туда, где теперь будет ваш новый дом. Мы отправляемся на драконьи острова.

– Мы полетим туда? – перепугалась я.

– Нет. Над территорией людей летать драконам запрещено. Достигнув ваших портовых городов, мы всегда начинаем путешествовать по земле. Полёты вообще могут трагично сказаться на судьбе спутника-человека. Так что те, кто обретает мереш, пользуются порталом.

Я поняла, что всё. Не сбегу сейчас – не сбегу никогда. И в результате, одеваясь, всё время думала только об одном. Куда и как? Но всё идеи оказались невозможными. Стоило нам выйти из покоев, как Заррах настойчиво положил мою руку на сгиб своей, и мы в окружении шести охранников двинулись по безлюдным коридорам.

Однако теперь я хотя бы знала, кого они так охраняют – точно меня.

По пути в зал с порталом нас поджидала только одна встреча. Полагаю, Его величество Агний в силу юного возраста не сдержался и посчитал, что его особа может немного нарушить правила этикета. В конце концов, ему было немыслимо интересно, как же может выглядеть знаменитая Омико Иви ван Крауд, из-за которой по всей его стране начался такой сыр-бор.





– О, Хранитель Неба Заррах, – поприветствовал дракона юноша. При этом он остался стоять на почтительном расстоянии, но… но лицо дракона всё равно приобрело крайне недовольный вид.

– Ваше величество, – ответил он, делая неглубокий поклон.

В этот момент я наконец-то сообразила, что встреченный нами стройный франт носит корону на голове не просто так. Стыдливый румянец тут же залил мои щёки. Я перестала стоять столбом и сделала неловкий книксен. Король при этом вовсю уставился на меня, но было видно, что никакого положительного впечатления я на него не произвела. Разве что он испытал жалость и отвращение. Я была бледна как смерть, мои глаза опухли и покраснели от слёз, а плечо хоть и зажило так, как будто ране было дня четыре не меньше, всё равно выглядело ужасно. И при этом его было достаточно хорошо видно из-за широкой горловины платья.

– Рад, что именно в Астонии вы обрели свою супругу, – проворковал король, отводя от меня взгляд.

– Благодарю. Мне в свою очередь очень приятно, что ваше королевство столь богато на прекрасных женщин.

Если учесть мой вид, то комплимент вышел крайне сомнительным. Но то, что Заррах проявил актёрское мастерство и с лаской погладил мою ладонь, сгладило нелицеприятный эффект.

– Да-да, уверен, с этой леди вы обретёте настоящее семейное счастье. И помните, для моей страны будет великой честью однажды даровать невесту вашему сыну. Девушки Астонии достойны того, чтобы рожать будущих императоров драконов.

Мужчины поклонились друг другу, и Заррах, продолжая галантно вести меня под руку, последовал дальше. Он даже не стал ничего говорить на обе мои попытки вырваться и сбежать от него. На людях он оставался спокойным и вежливым.

«Ортольд, мой милый Ортольд. Пожалуйста, пусть судьба сделает так, чтобы ты ждал меня за каким-нибудь поворотом. Пожалуйста!» – мысленно умоляла я, не забывая обращаться по имени к каждому из благих двенадцати богов.

Однако коридоры замка были пустынны. И когда мы вошли в зал, где я увидела светящуюся белым каменную арку, то поняла, что спасения нет и не будет. Из-за этого я взвизгнула и предприняла очередную попытку сбежать. Эта была моя последняя надежда!

И конечно же она не оправдалась. Не очень-то бережно Заррах подхватил меня на руки и пронёс сквозь сверкающее марево портала.


***


Его величество Агний пока ещё не разменял даже второй десяток лет, а потому был одним из немногих лиц в своём королевстве, которому было любопытно и только. Нет, не сказать, чтобы этот монарх был глуп или юн настолько, чтобы не понимать важности происходящего. Просто семнадцатилетний правитель предпочитал перекладывать серьёзные заботы на умудрённых жизнью советников (а то ещё преждевременные морщины появятся) и не сомневался, что они справятся с ситуацией. Ну, или иначе он их казнит или как-нибудь по-другому накажет.

– Брачное ложе для вас подготовят в императорских покоях, – сказал Его величество Агний с намёком на свою уверенность, что его собеседник станет владыкой драконов.

Естественно, при этом король не стал сообщать, что до этого комнаты предоставляли Хранителю Неба Зарраху. Кузены очень удачно рассорились ради такой комбинации. Всё, что оставалось, так это основательно прибраться, чтобы не осталось даже запаха чужого присутствия.

Собственно, из-за этого брачная церемония Хранителя Неба Снерша была назначена через двое суток после отбытия Хранителя Неба Зарраха и на вечернее время. Ради желания Его величества Агния все сделали вид, что поиски Элли Сабрины ван Крауд несколько затянулись. А ещё, говорят, она оказалась чрезмерно строптива. И так как сам король этой девушки пока ещё не видел, то сгорал от любопытства. Во всяком случае до событий нынешнего утра сгорал. Увидев старшую из сестёр, его горячий интерес к этой особе резко угас.

– Благодарю, и всё же я предпочёл бы покинуть ваши прекрасные земли сразу после свадьбы.

– Как говорил мой отец, отсутствие спешки – это качество, что выделяет монарха среди его придворных, – улыбнулся Его величество Агний и, состроив недовольное лицо, скучающе сообщил. – Хранитель Неба Заррах расстроил нас тем, что провёл церемонию свадьбы посреди пепелища, и это заставило нас обратить внимание на тщательность соблюдения обрядов. Поэтому уж ваша невеста будет подготовлена должным образом. Даже в зал с порталом возвращено Око Сокровенных Тайн.

Око Сокровенных Тайн было всего-навсего кристаллом, начинающим светиться, если в непосредственной близи от него появлялась девственница. И, стоит сказать, в этом королевстве оно было снято со своего места почти три века назад не без весомой причины.

Во-первых, его наличие являлось лишь данью традиции проверить действительно ли новобрачные исполнили свой долг – некогда невестой стала кронпринцесса и король‑отец посчитал это хитрым ходом лиц, возжелавших уничтожить его династию. Он до последнего не признавал, что брак дочери и дракона мог свершиться.

Однако те, кто хоть раз видел одержимую откликом девушку, не нуждались в считывании показаний магических кристаллов. Всё было ясно с первого взгляда, стоило только жениху‑дракону на церемонии взять за руку свою невесту.

Во-вторых, вреда от Ока оказалось куда как больше, чем пользы. В зал с порталом начали водить своих избранниц все, кому не лень, несмотря на строгие запреты. Кто хочет, тот всегда найдёт лазейку. Более того, зачастую там оказывались красавицы‑фрейлины с непомерно строгими отцами. Поэтому неудивительно, что однажды возник такой громогласный скандал, что предок Его величества Агния стал вынужден жениться на недалёкой герцогине, а не на королевне, в приданое которой входили богатые земли. Хуже того, из‑за этого разразилась война, и в итоге Астония лишилась даже собственных значимых территорий.

Из-за всего этого Око Сокровенных Тайн убрали от греха подальше, а на его место вставили подходящий по размеру и цвету драгоценный камень, на девственниц никак не реагирующий.

Однако намедни про волшебный кристалл вспомнили. Некоторые деятели Церкви откровенно возмущались тому, чтобы отдать Хранителю Неба Снершу девушку, на которую ритуал ему не указывал. Они говорили что-то там про ценность человеческой жизни, недопустимость греха… Его величество Агний плохо запомнил, он слушал этих странных людей вполуха. Главное, ему стало любопытно предложенное ими решение.

Глава 13


Из столицы я и Заррах переместились в некий зал, где было очень темно. Освещения, что давало пятно солнечного света, являющееся не иначе как входом, было слишком мало. Стены оказались цельным камнем. Из-за всего этого я сделала вывод, что нахожусь внутри горы, в пещере.

Заррах, продолжая нести меня на руках, двинулся в самую мглу зала. На миг мне даже показалось, что он вот-вот опустит меня в могилу. Закроет в этой темноте как в склепе! Но это была всего лишь игра воображения. Просто место соответствовало таким страшным догадкам. Оно пугало меня. И особенно страшным мне показался монолит круглого камня, перед которым остановился дракон. Каменную поверхность иссекали непонятные рисунки, чем‑то похожие на письмена. Что-то подобное я видела на храмовых фресках Святой Обители.

– Теперь вы будете жить в моём доме, – сказал Заррах, прежде чем поставил меня на ноги.

«И это дом, что ли?» – выражал немой вопрос мой удивлённый взгляд, хотя было бы глупо думать, что у драконов такие же дома как у людей.

Затем Заррах сделал несколько пассов руками и выдохнул изо рта на узорчатый камень струю пламени. До этого я и предположить не могла, что в драконы способны на такое в человеческом облике. Я мгновенно стала бояться своего спутника ещё больше прежнего. Настолько, что не воспользовалась его занятостью и не попыталась скрыться. Я ведь могла попробовать ускользнуть к пятну света, но побоялась, что он это заметит. А затем зашедшейся мелкой дрожью каменный круг разъединился на две части, открывая огромный проход. Такой, что даже дракон в истинном облике смог бы пройти через него. И я не смогла оторвать от этого зрелища глаз.

– Идёмте, – потребовал Заррах.

– Но там слишком темно.

– Идёмте!

Он настойчиво взял меня за руку, и мы пошли вперёд.

«Хоть бы он меня отпустил! Я не хочу, чтобы он меня касался», – панически проносилось у меня в голове несмотря на то, что без сопровождения в этом месте мне находиться никак не стоило.

Пол был ровный, но не споткнулась я из-за царящего вокруг непроглядного мрака только из-за того, что Заррах уверенно тянул меня за собой. Сама я перестала ориентироваться в пространстве. Из-за темноты и того, что поверхность шла под небольшим уклоном, я потеряла даже понятие верха и низа. Какой-то частью сознания мне удалось ещё предположить, что мы спускаемся по спирали, но страх сжимал меня в своих тисках всё крепче и в конце концов я почти дошла до безумия. В полной темноте были слышны только наши шаги и громкий стук моего сердца.

– Пожалуйста, давайте вернёмся обратно! – не сдержалась я от мольбы, но Заррах лишь крепче сжал мою руку.

– Пожалуйста, – настойчиво повторила я свою просьбу.

– Нет.

Я всхлипнула и, наверное, вот-вот бы совершила какой-нибудь глупый поступок, но пока в моей голове роились безнадёжные идеи мрак вокруг стал менее плотным. Сквозь крошечные отверстия на потолке и стенах внутрь тоннеля начал проникать свет. А вскоре даже стало совсем светло. Не так, как при солнечном свете, но масляные лампы никогда бы не дали такой яркости.

Вместе с этим мы подошли к развилке. Коридор делился на три прохода, и вход в каждый из них перекрывали круглые волшебные двери, очень похожие на увиденную мной в самом начале.

Заррах без колебаний принялся открывать среднюю.

– Как глубоко мы будем спускаться? – не сдержалась я от вопроса, поняв, что за дверью расположен очередной коридор. И, всхлипнув, взмолилась. – Пожалуйста, отпустите меня. Я не смогу без солнца. Я не хочу жить в подземелье!

– Я тоже не хочу, поэтому свет проникает во все помещения через систему зеркал в воздуховодах. Или вы не замечаете, что вокруг нас стало достаточно светло?

– Вижу.

– Тогда пойдёмте дальше.

От звука его сварливого и вместе с тем требовательного голоса мои ноги послушно зашагали. Но надолго меня не хватило. Минут через пять я почувствовала себя такой разбитой, что если бы и смогла проделать многокилометровый путь, то только такой, что увёл бы меня от Зарраха раз и навсегда.

– И долго ещё? – простонала я.

– Вполне.

– Боги, но к чему такие сложности?

Сначала Заррах недоверчиво покосился на меня, как если бы я спросила его о том, а зачем в доме окна. Но затем он всё же соизволил ответить.

– Для меня одного этот путь был бы намного короче. Но вам о нём просто-напросто ничего не положено знать.

Сказанное заставило меня прикусить язык. Мы продолжили идти в тягостном молчании и шли по лабиринту тоннелей и дверей, наверное, полчаса, а то и больше, прежде чем я увидела нечто похожее на человеческое жилище.

Ни с того ни с сего за очередной волшебной дверью оказался холл самого обычного дома. Я даже застыла, недоверчиво осматриваясь по сторонам. Мне показалось, что это мираж, но… затем стало понятно, что вокруг меня иллюзия другого рода. Раз свет также проникал через круглые отверстия на потолке, а окон не было, то мы по-прежнему находились внутри горы. И меня это ужасно расстроило. Губы сами собой сжались до узкой линии, и из-за неприятных эмоций я не сразу заметила, что выжидательно смотрящий на меня Заррах помрачнел больше прежнего.

– Здесь достаточно комнат, чтобы вам было комфортно. Идёмте, – в резком тоне сказал дракон и устроил мне небольшую «экскурсию». Небольшую, потому что дюжины жилых комнат на одну меня и правда было предостаточно.

– А кто будет готовить? Убирать? – осматривая кухню, ошарашенно произнесла я.

– Мэрион. Она моя служанка.

– Но Хранителям Неба запрещено забирать себе людей. Или… или у вас есть ещё одна жена? – недоверчиво уставилась я на дракона, и он холодно произнёс:

– У драконов много запретов. И у людей тоже. К примеру, людям запрещено убивать других людей. Но скажите, прекращены ли из-за этого убийства?

– Это лишь говорит о том, что вы преступник! – мне давно хотелось выкрикнуть хоть что-то обидное, но на мои слова Заррах пожал плечами и спокойнозаявил.

– Мэрион всего лишь служанка. Но раз вам не нравится её присутствие, то я могу избавиться от неё. Лично для меня она ценности не имеет, а вам будет полезно заниматься всем хозяйством самостоятельно.

Перечить мне резко расхотелось. Тем более, что на кухню вошла женщина лет сорока. Её можно было бы назвать миловидной, если бы не ужасный шрам через всё лицо и кривые пальцы. Я обратила на них внимание, так как она крепко сжимала дужки корзины, в которой несла свежие овощи и пучок зелени.

– А, хозяин, вы вернулись, – обрадовалась дракону женщина и с улыбкой поглядела на меня. – Какая же вы хорошенькая, леди! И так замечательно, что вы будете жить в этом доме. Как же я счастлива!

– Это и есть Мэрион, – обратился ко мне муж и сухо осведомился. – Так как, она нужна вам?

«Какое же ты чудовище!» – подумала я и без тени сомнений ответила:

– Разумеется нужна.

– Тогда, Мэрион, покажите подробнее моей жене, что тут и как. И уделите особое внимание ограничениям.

– Хорошо, – растерянно сказала служанка и поинтересовалась. – Хозяин, может вам на обед что-нибудь особенное приготовить?

– Нет, я не буду обедать. А также не буду ужинать и завтракать. До завтрашнего дня я здесь точно не появлюсь.

Сказав так, Заррах решительно вышел из кухни, и, когда за ним громко хлопнула дверь, Мэрион пробормотала.

– Боги, да какая же вожжа ему под хвост попала?

Я с удивлением посмотрела на женщину. Она тут же испуганно прижала ладонь ко рту и извинилась.

– Простите, леди, я здесь живу одна уже не один год и привыкла нести всякие глупости вслух.

– Ничего страшного, – стало жаль мне несчастную пленницу. – И никакая я не леди. Я дочь отставного судьи и родом из провинциального городка. Всего-то.

– Раз вы замужем за хозяином Заррахом, то другое обращение мне к вам не подобрать.

Мэрион многозначительно и даже с восхищением посмотрела на меня, и я сделала вывод, что эта женщина недалёкого ума. Скорее всего она родилась и выросла в среде крестьян, раз столь простодушно вела себя. И, скорее всего, как и многие другие крестьянки, Мэрион была добра к людям, словоохотлива и трудолюбива.

– Ну, для меня-то он совсем не хозяин, – проявила я смелость ввиду отсутствия мужа за спиной.

– И всё же он племянник самого императора Хранителей Неба.

А вот это для меня стало новостью. И, глядя на меня, Мэрион сделала правильный вывод.

– Что же вы? Не знали этого, а?

– Нет, но теперь мне хотя бы понятно, отчего он столь высокомерен.

– Вообще-то чудесато он себя ведёт. Хозяин Заррах обычно добрее.

– Он? Добрее?

Быть может, с этой несчастной женщиной Заррах и повёл себя добрее. Во всяком случае то, что мне позже рассказала Мэрион трактовать можно было только так. Он спас её, а, значит, этот дракон был способен на благородные поступки.

… Изредка, конечно.

… и уж точно не по отношению ко мне!


***


– Корреспонденция, – громко и вместе с тем пискляво произнёс служка, стуча в его дверь.

– Да, давай сюда, – дозволил Эрт несмотря на то, что в его кабинете шёл допрос.

Мальчишка, косо взглянув на всхлипывающего мужчину, удерживаемого за руки двумя инквизиторами, положил подносик с конвертами на стол и не особо расторопно попятился назад. Ему было чрезвычайно интересно, что будет с пленённым еретиком. Как и все юнцы, он был ещё слишком любопытен, но бороться с этой чертой прислуживающего ему сироты, Эрт пока не стремился. Вместе с усвоенным уроком мальчику пришлось бы повзрослеть, стать мужчиной. А для этого было пока рано. Детство такое время, которое никогда не вернёшь. Оно уходит безвозвратно. Пусть этот парнишка ещё немного побудет ребёнком.

– Прошу вас, – между тем жалобно заскулил богохульник. – Я не виноват, Ваше высокопреподобие. Не виноват. Я даже читать не умею! Мне просто обещали заплатить хорошо, если я раздам все листовки…

Выразительного взгляда Эрта ван Донатана оказалось достаточно, чтобы служка поспешно скрылся за дверью. А затем распространитель ереси скорчился от боли. На его лице проступили вены, пленник покраснел, вспотел и затрясся. Однако затем глава альтградской инквизиции прекратил магическое наказание. Он сел за стол и, взяв в руки тонкий нож для конвертов, равнодушным голосом приказал подчинённым.

– Выдайте ему палок.

Мужчина неистово закричал, когда рубаху на нём разорвали, и продолжал орать всё то время, пока его привязывали к скамье. Но Эрт не обращал на него внимание. Он спокойно занялся корреспонденцией. Покуда был цел полог тишины, не дающий шуму выйти за пределы кабинета, вопли его нисколько не тревожили. Да и к третьему удару они стали намного тише. Еретик порядком охрип.

… Сказать по правде, из-за этого Эрт чрезмерно углубился в одно из писем. Оно захватило его внимание больше, нежели происходящее.

– Так, прекратите! – опомнился он и даже поспешил к еретику, чтобы проверить жив ли тот.

Но мужчина попался крепкий. Он остался жив. Кроме того, безжалостность оказалась на руку.

– Я всё скажу, – навзрыд зарыдал тот, словно ребёнок. – Это всё Денис Смирнов. Это всё он. Он организует собрания. А я… я ведь случайно на них попал.

– Да. Случайно, – спокойно согласился Эрт. В его голосе даже слышалась некая мягкость. – Но кто привёл тебя к богохульству? Кто дал тебе эти листовки?

Постепенно еретик выложил всё, что знал. Дело некой радикально настроенной группировки наконец-то сдвинулось с места. Зря они всё же решили выползти из тени для поиска последователей. Эрт ван Донатан давно поджидал такого неосторожного шага.

… Вот только он оказался совсем не рад долгожданному успеху. Письмо из Ритовии, соседней державы, напомнило ему о Сабрине ван Крауд. Ради поисков родственников этой девушки Эрт организовал самое настоящее расследование и то, что цель изысканий утратила свою актуальность, мучительно било по его совести.

«Эти ван Крауды отказались от неё! Но как их можно винить? Как можно винить этих людей в чёрствости, если от мисс Сабрины отказались совершенно все люди на земле?! Я не имею права презирать их, так как никто, никто не встал на её защиту! Она умрёт с нашего общего молчаливого согласия», – холодно рассуждал он и оттого ненавидел себя всё больше и больше.


***


Зарраха злила ситуация в принципе. Начать с того, что он вообще с полвека назад раз и навсегда решил, что обойдётся без продолжения рода – лишь бы не заводить себе мереш.

В конце концов, у драконов не так развит инстинкт размножения, как у людей. Некогда, до тех пор как их стая оказалась заперта в этом мире, молодой дракон мог дожить до глубокой старости, прежде чем решал найти среди готовых к браку ля шеа свою невесту шеа мереш. И женщины‑драконы вели себя аналогично. Пары образовывались один раз и на всю жизнь. После гибели одного партнёра второй чаще всего умирал от тоски. Так что неудивительно, что заглядывать в глаза в поисках отклика мало кто стремился. Да и природа благоразумно уберегла драконов от горячего желания заниматься брачными играми.

Но в этом мире всё стало в разы хуже. Отныне жизнь мереш стала ограничена коротким сроком человеческой жизни. И, по сути, обретая жену, дракон обрекал себя на скорую смерть. Не очень-то много кто преодолевал апатию, возникающую из-за смерти мереш, а потому тех, кто переступал рубеж в девять веков и мог считаться стариком, в их стае остались лишь единицы.

Второе обстоятельство, сподвигшее Зарраха вести холостяцкую жизнь, заключалось в нежелании разрывать близкие отношения с кузеном. Дружба между драконами, даже родственниками, нечастое явление, и Заррах гордился тем, что так хорошо ладит с двоюродным братом. Однако приняв пожелание императора Шерраха он открыто пошёл против Снерша. И к чему это привело было видно уже сейчас.

Третье обстоятельство – не такая уж честь и радость быть императором Хранителей Неба. Нормальному дракону положено жить поодаль от других драконов, всячески накапливать своё богатство и охранять его. А для этого что за беспредел покидать свою сокровищницу ради каких-то там политических забот! Так что не зря ритуал избрания владыкой был связан не только с демонстрацией силы. Основную её часть составляло то, чтобы доказать стае способность отодвинуть свой самый сильный инстинкт на второй план. Стая должна была убедиться в том, что во главе её встанет тот, кому действительно важно всеобщее благополучие народа.

И хотя такому «блаженному» дракону было принято подчиняться беспрекословно, смотрели подданные на него косо.

Четвёртое обстоятельство (уже четвёртое!) оказалось связано с тем, что Омико не нравилась Зарраху. Сподвигнув себя на решение заняться поисками шеа мереш, он представлял своей избранницей девушку, что была бы похожа на его мать. Он, конечно, смутно помнил её. Ведь едва молодой Заррах достиг половой зрелости, отец предоставил сына своей собственной судьбе и на прощание дал из своей сокровищницы камень. Крошечный и один единственный. Однако этому самоцвету было суждено стать началом новой обильной сокровищницы. А ещё он означал, что после своей смерти отец-дракон намерен завещать своё богатство отпрыску – огромная щедрость с учётом того, что вместо родственных драконы больше ценят дружеские связи. Но из-за всего этого свою мать Заррах помнил плохо. Во всяком случае внешне. Интуитивно он знал какую девушку хочет в жёны. Ею должна была стать утончённая натура, склонная познавать природу окружающего её мира. Кто-то, кто не любит попусту тратить время. Ей должны были быть свойственны честность, открытость, способность радоваться каждому новому дню… Да и много других прекрасных качеств! В общем-то все те, что полностью отсутствовали у Омико.

Глядя на свою мрачную мереш у Зарраха язык не поворачивался назвать её также, как во время их брачной ночи. Какая она сайди муаш? Какое «моё самое большое сокровище»? Вон с какой ненавистью она обводит взглядом комнаты, которые он так старательно возводил и обставлял для той, что должна будет жить здесь. Ему хотелось, чтобы его мереш была счастлива и дарила счастье ему. А что может подарить ему эта особа – бессовестная охотница за чужим богатством?

Да, для дракона ничего не может быть хуже, чем понимание, что некто льстится к нему с целью добраться до его сокровищницы. И поэтому Заррах, считая, что Омико соблазняла Ортольда исключительно из-за выгод, что может принести ей брак с этим человеком, скрипел зубами от отвращения. При этом он был полностью убеждён, что если бы заранее знал, что человеческие законы всё же определят ему эту женщину, то он бы ни за что не дотронулся до неё в том пожаре. Пусть бы она сгорела дотла! О, неужели его желание отомстить Снершу было столь велико в тот момент? Зачем он подумал, что титул императора не должен достаться брату? Какое ему дело до человечества, да пусть оно пропадом сгинет, лишь бы ему избавиться от этой ужасной Омико!

Но прошлое назад не вернуть. Вдыхая сладкий запах мереш, Заррах знал, что отныне скорее умрёт, чем позволит этой девушке покинуть его. Он знал, что если и сможет причинить ей боль, то только на словах или в порыве страсти. Он знал, что с тех пор, как она стала его, от жизни этой девушки зависит его собственная.

Это был ещё один инстинкт драконов.

Глава 14


Сабрина вошла в церемониальный зал после того, как там появились Его величество Агний и Снерш. Девушка была красиво одета и порядком запугана – уж об этом кардинал Ксавье лично постарался. Собственно, он даже следовал за Сабриной по алой ковровой дорожке след вслед. Со стороны это выглядело так, как если бы он являлся доверенным лицом, призванным сопроводить невесту к алтарю. Но на деле всё было иначе. Ксавье Винтерфлёр отвечал за то, чтобы обряд прошёл без сучка без задоринки, и из-за этого бдительно следил за строптивицей.

Маленькими шажками Сабрина всё шла и шла вперёд, ловя на себе любопытные и сочувственные взгляды. Её нежная красота привлекла к себе внимание, а юный возраст добавил очарования. Но внимание знати нынче девушку отнюдь не радовало.

«Ну почему мечты могут так противно сбываться!» – возмутилась про себя невеста и зло дунула на прикрывающую лицо фату.

Вот оно. Всё так, как хотелось. Она во дворце, в огромном прекрасном зале и собирается выйти замуж. Все на неё любуются, а впереди стоит и ждёт молодой красавец‑король… Вот только не он её жених, а вот это беловолосое чудовище!

«Коса у него как змея. А глаза словно у дворовой кошки!» – мысленно «обласкала» будущего мужа Сабрина.

Ей было даже всё равно, что у дворовых кошек глаз синего цвета не бывает. Она просто-напросто неистово злилась и ни в какую не хотела связывать свою жизнь с драконом. Зачем он ей, когда она вдруг стала богатой наследницей и даже выбрала себе достойного мужчину?

Происходящее девушке совсем не нравилось, поэтому она в какой-то момент замерла и обернулась.

– Мне дурно, – глядя на Его высокопреосвященство пролепетала Сабрина и хотела было изобразить обморок, но… кардинал так исподтишка толкнул её в бок, что девушке пришлось идти дальше.

«Не соглашусь. Ни за что не соглашусь! Вот сейчас подойду к королю и попрошу для себя милости», – упрямо решила она, но настолько приблизиться к своему вероятному спасителю у неё не получилось. Стоило ногам ступить на выложенный мозаикой круг, как кардинал остановил её. Расстояние между ней и монархом осталось таким, что тихо прошептать ничего бы не вышло, а кричать на весь зал… Да, Сабрину предупредили, что за это будет.

Между тем Снерш подошёл к своей невесте и взял её за руку. Его величество Агний тут же улыбнулся и начал нескладную витиеватую речь. Его слова, как само и присутствие, являлись данью тому, что сочетаться браком предстояло сыну императора драконов. Собственно, из-за этого и знати вокруг было немало. И, само собой, благородные подданные играли свою роль лучше самых именитых актёров. Они с восхищением и с благоговением внимали своему королю. Но сама Сабрина в это самое время не могла оторвать взгляда от мерзких синих глаз без белка. Дракон пристально смотрел на неё, и его вертикальные значки были похожи на две вытянутые палочки, какие пишут при обучении каллиграфическому письму.

– Если посмеете сказать нет, то я вас прямо здесь убью, – почти не шевеля губами, прошептал Снерш, и Сабрина испуганно сглотнула слюну. Её решимость расстроить церемонию громогласным протестом удрала куда-то в пятки, а несказанно дурно ей стало на самом деле. В голове возник такой туман, что девушка едва поняла, что звенит только у неё в ушах. Король закончил с патетикой и замолк.

Взоры всех присутствующих обратились к брачующимся, и Снерш начал произносить ритуальную фразу. И, быть может, настоящие невесты действительно разбирали, что означают слова, сказанные на непонятном шипящем языке, но для Сабрины их смысл навеки остался тайной. Девушка даже поняла, что ей пора что-то отвечать не столько тогда, когда дракон замолчал и выразительно уставился на неё, сколько когда он сжал её руку так крепко, что она едва не взвизгнула.

Но быстрее из-за этого ответ озвучен не был.

«Может быть», – подсказал Сабрине практичный вариант разум, но тут её взгляд столкнулся с гневным взором Его высокопреосвященства Ксавье Винтерфлёра, и она через силу пролепетала:

– С благословения богов и небес согласна.

Слова являлись завершающими для венчания на брак, а потому у Сабрины не возникало даже тени сомнений, что когда все требовали от неё сказать «да», то имели в виду именно их. Она искренне удивилась, отчего все начали переглядываться и тихо шептаться. Однако присутствующее на церемонии духовенство промолчало, противоречия с договором фраза не несла и, как ни крути, действительно выражала согласие. Так что Его величество Агний, с сочувствием глядя на Сабрину (девушка ему приглянулась), беспрепятственно завершил церемонию.

– Да будет счастлив ваш союз, – громко сказал он.

А дальше, так как у драконов не принято, чтобы невеста, а тем более жена, приближалась к посторонним лицам, Снерш, так и не сняв с супруги фату, покинул вместе с ней зал. Они направились в императорские покои, и Сабрина, завистливо глядя на роскошь вокруг себя, была готова расплакаться навзрыд. Подумать только, она сумела попасть в королевский дворец, чтобы навсегда стать какой-то затворницей и только!

«За что мне это? – стенала её душа. – Даже письма подругам не написать, чтобы рассказать сколь красив Его величество Агний!».

Вспоминая о молодом монархе, Сабрина горько вздохнула. Ей понравились его светлые волосы, ясные глаза, а особенно взгляд. У неё непременно получилось бы привлечь его внимание, но… вместо короля ей досталось вот это!

Снерш заметил, с каким раздражением смотрит на него молодая жена и из-за этого стал выглядеть ещё мрачнее. Даже дверь в покои за собой громко захлопнул. Сабрина из‑за этого звука вздрогнула и нервно обернулась на него.

– Хватит смотреть на меня таким уничижительным взглядом, да ещё из‑под этой тряпки, – с шипением потребовал дракон и сорвал с Сабрины фату.

– А как мне ещё на вас смотреть? Вы растоптали мою жизнь в пыль!

– Пока ещё нет, но быть может.

– Я ни за что, ни за что не буду вашей по своей воле, – театрально трагично заявила Сабрина, напрочь игнорируя озвученную для неё угрозу.

Её вездесущая практичность уступила место гордости, а точнее глубокому разочарованию. И причиной для него послужило обстоятельство, что в этот момент девушка навсегда хоронила свои светлые надежды на венчание с Его величеством Агнием. Нет, никто теперь не наденет на неё массивную бриллиантовую корону. А ведь это золотое украшение так хорошо сочеталось бы с цветом её волос. Они как будто были рождены друг для друга – она, Сабрина, и этот символ королевской власти.

– Это второстепенный вопрос. Пока меня больше беспокоит чтобы вы в принципе пережили брачную ночь, – с издёвкой произнёс хмурый Снерш, и Сабрина непонимающе наклонила голову набок.

Растерянность жены заставила дракона сесть в кресло. При этом он сильно нахмурился, а затем, опустив взгляд к полу, сцепил руки в замок и продолжил говорить в очень серьёзном тоне.

– Если между драконом и человеческой женщиной нет отклика, то её жизнь нам безразлична. Нам становится невозможно остановить себя от того, чтобы нанести любовнице какое-либо увечье. Таковы уж ласки драконов.

– Что? – похолодела Сабрина.

Её коробило как от содержимого фраз, так и от их откровенности. Но укорять мужа за сказанное она даже не подумала. Ей важнее было понять – лжёт ей сейчас Снерш или всё-таки нет?

– С помощью людей драконы способны продолжать свой род, но в остальном наши народы крайне различны. Когда кошка долго трётся о руку человека, она всегда его кусает. Драконы тоже кусаются. Это порыв, от которого не удержаться. А из-за мягкости и уязвимости человеческих тел нанесённые нами раны неизменно приводят к смерти. У вас, людей, отвратительная способность к регенерации. Такая, что даже кровотечение вовремя остановить не можете.

Снерш говорил столь раздражённо и уверенно, что Сабрина поняла – он не издевается, а действительно озадачен.

– Тогда зачем вы женились на мне? Вы же меня убьёте.

– А я не люблю людей, – ненадолго вскинул дракон голову и хищно ухмыльнулся, прежде чем задумчиво продолжил. – Но императором я стать хочу. А для этого жена мне необходима, таков уж ритуал избрания владыки драконов.

– Императором? – навострила ушки Сабрина. – Вы можете стать императором Хранителей Неба?





– Вот я и заполучил ваше внимание, – свысока поглядел на неё дракон и, хмурым взглядом указав на кресло напротив себя, сказал: – Садись. Будем вместе думать, как обмануть судьбу.


***


В жизни каждого человека наступает такой момент, когда ничего другого, кроме как смириться с судьбой, не остаётся. Поэтому Ортольд давно перестал наводить хаос в своей келье. Он принял, что раньше чем его выпустят отсюда, это место он не покинет. Здесь он был сжат, стиснут, пойман.

Однако его смирение было внешним. Внутри мужчины по-прежнему кипела борьба, а визит Альберта Верлера и Его святейшества Самюэля ван Донатана только подлил масла в огонь. От гнева и ярости Ортольд перешёл к планированию и милосердием эти планы не отличались. Известие о надругательстве над сестрой Омико вообще приблизило храмовника к пониманию путей Тёмного Бога. Ладно он попытался поспорить с судьбой, выкрав любимую из лап драконов. Но в чём, в чём перед Церковью могла провиниться четырнадцатилетняя девочка, чтобы законно умереть на ложе редкостного негодяя?!

«Этот мир прогнил. Люди забыли о том, что такое честь. Ну да ничего… Они ещё научатся жить по совести!» – раз за разом сжигала его мысль.

Но ни одни думы не могу быть вечными. В какой-то момент Ортольд настолько устал злиться, что всё же заснул. И крепко. Поэтому, когда посреди ночи прибыл гость, заключённого в камере храмовника пришлось будить. И так как своего визитёра маркиз Виссерийский помнил по не самым приятным событиям, то спросонок наворотил дел.

– Вы с ума сошли?! – ухватил его за руку Великий Инквизитор и тем не дал ему выпустить в Снерша боевой пульсар.

– Я хочу убить его!

– Вот этим? Дракона?! – разъярённое и вместе с тем презрительное лицо Самюэля ван Донатана заставило мужчину посмотреть на свою ладонь.

Да, он совершенно забыл о браслетах на запястьях. А ведь надеты на него они были не для красоты. Наложенные на них чары уменьшали способность к магии и в результате вместо боевого пульсара в его руке едва горел маленький световой шарик.

Вид получившегося у него безобразия усмирил Ортольда. Он заскрипел зубами от гнева, но, понимая, что вновь бессилен перед обстоятельствами, выжидательно поглядел на Снерша и потребовал ответа.

– Говорите, для чего вы прибыли сюда?

– В мои намерения входило обсудить с вами несколько деловых вопросов, – спокойно сказал дракон, – но вы только что сократили время нашей беседы… эм-м, до скольких минут?

– Минуты две, не больше, – хмуро сообщил Великий Инквизитор.

Ортольд мгновенно вспомнил о том, что в карцере запрещено использование магии. Любой магии. Пространство здесь накрывала охранная сеть, а, значит, вскоре должны будут появиться те, кто накажет его за своеволие.

«Шесть ударов палок по пяткам как наилучшая приправа к местной кухне», – саркастично подумал мужчина, сожалея о том, как нынче не справедлива к нему жизнь.

– Мне нечего обсуждать с вами. Вы посмели заключить сделку на невинную девушку. Вы купили её!

– Любопытное обвинение. Но я соглашусь с ним только тогда, когда вы мне объясните зачем тогда Астонии нужны законы, дозволяющие торговлю людьми. Разве не для того, чтобы на некий товар нашёлся свой покупатель?

– Из-за вас моя любимая стала женой другого, а её сестра мертва! Не отпирайтесь, я знаю, что сегодня вечером была ваша свадьба.

– Вы так возмущены, как будто я проводил церемонию вопреки запрету Церкви. Или вам не сообщили, что на брак я получил дозволение высшего духовенства?

Ситуация не позволяла Ортольду вскипеть так, как ему хотелось. А его до глубины души раздражало, что он не способен упрекнуть собеседника. Сложно обвинять кого-то, когда выходит, что во всём прав он, а не ты.

– И жена мне нужна не для того, чтобы на утро заниматься её похоронами, – всё в том же рассудительном тоне продолжил говорить Снерш. – Так что эта девушка всё ещё жива. И раз мы разобрались с этим, то прошу, перестаньте уже тратить драгоценное время впустую и наконец-то выслушайте.

– Да что я могу от вас услышать?

– Хотя бы народную мудрость. Враг моего врага – мой друг.

Ортольд продолжал неподвижно стоять. Его ноздри по-прежнему раздувались от гнева, однако прищуренные от злости глаза приняли задумчивый вид. И эта перемена не ускользнула от внимания дракона.

– Враг моего врага – мой друг, – повторил Снерш и осведомился с усмешкой. – Неужели вы никогда не раздумывали о смысле этого выражения, милорд Ортольд? Неужели?


***


Около восьми лет назад Мэрион продал в рабство заезжему циркачу собственный сын, решив так разделаться с карточным долгом. В результате целых два года она ходила на привязи, как животное, вслед за повозкой и обслуживала всех, кто был в состоянии заплатить за это монету. Её били и истязали. А затем циркач решил, что женщина утратила свою свежесть. Он перепродал её одному дельцу – управляющему на карьерах. Этому скупцу была не так важна красота, главное, что перед ним стоит особа женского пола. Какая его одичалым невольникам разница-то в конце концов? Не на рожу же смотреть, как он выразился. Поэтому по воле судьбы Мэрион вместе с ещё одиннадцатью рабынями ни больше не меньше, а посадили в трюм и со снабжением повезли морем туда, где ей предстояло умереть в муках.

Рассказывая мне об этом, Мэрион даже плакала, и из-за этого я поняла, что в ней до сих пор жив страх, который она тогда испытала. Но дальнейшая история её жизни была не менее печальной. До места назначения корабль не доплыл. Случился небывалый шторм, и судно унесло далеко в море. Оно едва осталось на плаву, а команда лишилась половины своего состава, включая капитана и штурмана. Семь из двенадцати невольниц тоже утонули. И закованная в цепи Мэрион, стоя по горло в воде, слышала, какие разборки начались на палубе. Моряки были раздражены и напуганы донельзя. Они едва сумели сплотиться, чтобы начать вычерпывать воду. И в конце концов всё же заделали бреши, а не стали строить плот.

Затем началось долгое плавание, в котором неудачи преследовали одна за другой. Вначале выяснилось, что из-за сырости заплесневела и начала гнить еда. Потом кончилась питьевая вода – часть бочек разбилась во время шторма. Люди по новой начали сходить с ума, а боцмана повесили на рее. Его обвинили в том, что земля по курсу так и не появилась. И, судя по всему, он действительно совершил ошибку, раз вместо карьеров и вообще материка корабль причалил к одному из островов драконов. Но стоило ли так наказывать человека за ошибку?

– А потом драконы нас всех спалили. Мы прыгали и обнимались от радости на берегу, целовали землю, а они не дали нам насладиться сушей даже дюжины минут. Появились из ниоткуда и принялись поливать огнём, – прикрыв глаза, рассказывала Мэрион. – Я чудом осталась в живых. Подумала, что лучше умру в одиночестве, чем буду пытаться выживать среди тех, кого ненавижу, и ещё до появления драконов тайком улизнула в лес. Меня не заметили, но я видела всё. Я сидела в кустах тихо, как мышь, пока не стемнело. А затем побрела в темноте в неизвестность и к утру вышла к озеру. Там я и встретила хозяина Зарраха.





– Как же он не убил тебя?

– Может и хотел сначала. Он пошёл прямо на меня, а у меня сил бежать уже не было. Я сжалась в клубочек и заплакала, – женщина тяжело вздохнула, а затем искренне улыбнулась и призналась. – Теперь я рада, что всё так случилось. Это счастье для меня оказаться здесь.

Мэрион довольно оглядела окружающее её пространство – хорошенькую поляну, на которой росло несколько плодовых деревьев. Я уже знала, что за ними расположены грядки. Света в саду было значительно больше, чем в доме, а если снаружи шёл дождь, то с каменного неба вода капала и сюда – так что урожай рос и созревал. В этом подземном месте всё было чудо как устроено.

… Вот только невозможно думать о чудесах, сидя взаперти! Я всем сердцем рвалась на волю, а потому уже больше суток досконально изучала свою каменную тюрьму и старательно искала выход из неё.

Раз сюда можно войти, то отсюда можно и выйти!

Я была уверена в этом и не хотела сдаваться.





КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ


В оформлении обложки использована фотография с сайта: www.pixabay.com по лицензии ССО

Иллюстрации в рассказе сделаны автором или взяты с сайтов: www.pixabay.com


https://pixabay.com/vectors/memento-mori-death-line-art-5152420/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d0%ba%d0%bd%d0%b8%d0%b3%d0%b0-%d1%87%d0%b8%d1%82%d0%b0%d1%82%d0%b5%d0%bb%d1%8c-%d1%87%d1%82%d0%b5%d0%bd%d0%b8%d0%b5-%d0%b6%d0%b5%d0%bd%d1%89%d0%b8%d0%bd%d0%b0-2029743/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d0%b6%d0%b5%d0%bd%d1%89%d0%b8%d0%bd%d0%b0-%d0%bc%d1%8b%d1%88%d0%bb%d0%b5%d0%bd%d0%b8%d0%b5-%d1%81%d0%b8%d0%b4%d1%8f-41201/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d0%bf%d0%b0%d0%bf%d0%ba%d0%b0-%d1%87%d0%b5%d0%bb%d0%be%d0%b2%d0%b5%d0%ba-%d0%be%d1%84%d0%b8%d1%81-%d0%b8%d1%81%d1%82%d0%be%d1%80%d0%b8%d1%87%d0%b5%d1%81%d0%ba%d0%b8%d0%b9-146134/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d1%85%d0%bb%d0%be%d0%bf%d1%83%d1%88%d0%ba%d0%b8-%d0%be%d0%b1%d1%83%d0%b2%d1%8c-%d1%87%d0%b0%d1%80%d0%bb%d1%8c%d1%81%d1%82%d0%be%d0%bd-%d1%82%d0%b0%d0%bd%d1%86%d0%b5%d0%b2%d0%b0%d1%82%d1%8c-4737210/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d0%b6%d0%b8%d0%b2%d0%be%d1%82%d0%bd%d0%be%d0%b5-%d0%b3%d0%b0%d0%bb%d0%be%d0%bf%d0%be%d0%bc-%d1%81%d0%ba%d0%b0%d1%87%d1%83%d1%89%d0%b8%d0%b9-%d0%bb%d0%be%d1%88%d0%b0%d0%b4%d1%8c-1297912/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d1%80%d0%b0%d0%b7%d0%b4%d0%b5%d0%bb%d0%b8%d1%82%d0%b5%d0%bb%d1%8c-%d1%88%d1%82%d1%80%d0%b8%d1%85%d0%be%d0%b2%d0%b0%d1%8f-%d0%b3%d1%80%d0%b0%d1%84%d0%b8%d0%ba%d0%b0-%d0%b4%d1%80%d0%b0%d0%ba%d0%be%d0%bd-5273032/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d0%b7%d0%bc%d0%b5%d1%8f-%d1%80%d0%b5%d0%bf%d1%82%d0%b8%d0%bb%d0%b8%d1%8f-%d0%b2%d0%b5%d1%81%d1%8b-%d0%b6%d0%b8%d0%b2%d0%be%d1%82%d0%bd%d0%be%d0%b5-5660811/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d0%be%d0%b1%d0%b5%d0%b4%d0%b5%d0%bd%d0%bd%d1%8b%d0%b9-%d1%81%d1%82%d0%be%d0%bb-%d0%b1%d0%b0%d0%bd%d0%ba%d0%b5%d1%82-5192656/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d0%ba%d0%be%d1%80%d1%81%d0%b5%d1%82-%d0%bc%d0%be%d0%b4%d0%b0-%d0%ba%d1%80%d0%b0%d1%81%d0%be%d1%82%d0%b0-%d0%bd%d0%b8%d0%b6%d0%bd%d0%b5%d0%b5-%d0%b1%d0%b5%d0%bb%d1%8c%d0%b5-2884942/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d1%81%d0%b0%d0%b4-%d1%80%d0%b0%d1%81%d1%82%d0%b8%d1%82%d0%b5%d0%bb%d1%8c%d0%bd%d0%be%d1%81%d1%82%d1%8c-%d1%88%d1%82%d1%80%d0%b8%d1%85%d0%be%d0%b2%d0%b0%d1%8f-%d0%b3%d1%80%d0%b0%d1%84%d0%b8%d0%ba%d0%b0-5216047/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d1%81%d1%82%d0%be%d1%83%d0%bd%d1%85%d0%b5%d0%bd%d0%b4%d0%b6-%d0%bf%d0%b5%d0%b9%d0%b7%d0%b0%d0%b6-%d1%88%d1%82%d1%80%d0%b8%d1%85%d0%be%d0%b2%d0%b0%d1%8f-%d0%b3%d1%80%d0%b0%d1%84%d0%b8%d0%ba%d0%b0-5244909/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d1%84%d0%b5%d1%80%d0%bc%d0%b0-%d0%bf%d0%b5%d0%b9%d0%b7%d0%b0%d0%b6-%d1%88%d1%82%d1%80%d0%b8%d1%85%d0%be%d0%b2%d0%b0%d1%8f-%d0%b3%d1%80%d0%b0%d1%84%d0%b8%d0%ba%d0%b0-6474367/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d1%88%d0%b0%d1%80%d0%bb%d0%be%d1%82%d1%82%d0%b0-%d0%ba%d1%83%d1%88%d0%bc%d0%b0%d0%bd-%d0%bf%d0%be%d1%80%d1%82%d1%80%d0%b5%d1%82-5225167/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d1%87%d0%b5%d0%bb%d0%be%d0%b2%d0%b5%d0%ba-%d0%b1%d0%bb%d0%b0%d0%b3%d0%be%d1%80%d0%be%d0%b4%d0%bd%d1%8b%d0%b9-%d1%87%d0%b5%d0%bb%d0%be%d0%b2%d0%b5%d0%ba-5585447/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d0%b6%d0%b5%d0%bd%d1%89%d0%b8%d0%bd%d0%b0-%d1%86%d0%b2%d0%b5%d1%82%d0%be%d0%ba-%d1%88%d1%82%d1%80%d0%b8%d1%85%d0%be%d0%b2%d0%b0%d1%8f-%d0%b3%d1%80%d0%b0%d1%84%d0%b8%d0%ba%d0%b0-5142560/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d0%bb%d0%b5%d0%b4%d0%b8-%d0%b1%d0%bb%d0%b0%d0%b3%d0%be%d1%80%d0%be%d0%b4%d0%bd%d1%8b%d0%b9-%d0%b6%d0%b5%d0%bd%d1%81%d0%ba%d0%b8%d0%b9-%d0%bf%d0%be%d0%bb-2931881/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d1%8d%d0%bb%d0%b5%d0%b3%d0%b0%d0%bd%d1%82%d0%bd%d1%8b%d0%b9-%d0%bb%d0%b5%d0%b4%d0%b8-%d0%ba%d0%be%d1%80%d1%81%d0%b5%d1%82-%d1%81%d1%82%d0%b8%d0%bb%d1%8c-%d0%bc%d0%be%d0%b4%d0%b0-2809167/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d0%b0%d0%bd%d0%b3%d0%b5%d0%bb%d1%8b-%d1%86%d0%b2%d0%b5%d1%82%d1%8b-%d0%b0%d0%bd%d1%82%d0%b8%d1%87%d0%bd%d1%8b%d0%b9-%d0%b3%d1%80%d0%b5%d1%87%d0%b5%d1%81%d0%ba%d0%b8%d0%b9-5575182/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d0%bb%d0%b5%d1%81-%d0%b4%d0%b5%d1%80%d0%b5%d0%b2%d1%8c%d1%8f-%d1%81%d0%b8%d0%bb%d1%83%d1%8d%d1%82-%d0%b2%d0%b5%d1%82%d0%b2%d0%b8-%d0%bf%d0%b5%d0%b9%d0%b7%d0%b0%d0%b6-5130323/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d0%b3%d0%be%d0%bb%d0%bb%d0%b0%d0%bd%d0%b4%d0%b8%d1%8f-%d0%b3%d0%be%d1%80%d0%be%d0%b4%d0%be%d0%ba-%d1%88%d1%82%d1%80%d0%b8%d1%85%d0%be%d0%b2%d0%b0%d1%8f-%d0%b3%d1%80%d0%b0%d1%84%d0%b8%d0%ba%d0%b0-5968742/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d0%bb%d1%8e%d0%b1%d0%be%d0%b2%d1%8c-%d0%bf%d0%b0%d1%80%d0%b0-%d1%88%d1%82%d1%80%d0%b8%d1%85%d0%be%d0%b2%d0%b0%d1%8f-%d0%b3%d1%80%d0%b0%d1%84%d0%b8%d0%ba%d0%b0-5233475/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d0%b0%d0%bc%d1%83%d1%80-%d0%b0%d0%bd%d0%b3%d0%b5%d0%bb-%d1%80%d0%be%d0%b7%d0%b0-%d1%85%d0%b5%d1%80%d1%83%d0%b2%d0%b8%d0%bc-4123223/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d0%b4%d1%80%d0%b0%d0%ba%d0%be%d0%bd-%d1%84%d0%b0%d0%bd%d1%82%d0%b0%d0%b7%d0%b8%d1%8f-%d1%88%d1%82%d1%80%d0%b8%d1%85%d0%be%d0%b2%d0%b0%d1%8f-%d0%b3%d1%80%d0%b0%d1%84%d0%b8%d0%ba%d0%b0-5273040/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d1%81%d1%82%d0%b8%d1%85%d0%b0%d1%80%d1%8c-%d1%86%d0%b5%d1%80%d0%ba%d0%be%d0%b2%d1%8c-%d0%be%d0%b4%d0%b5%d0%b6%d0%b4%d0%b0-2027011/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d0%b3%d1%80%d0%b0%d0%bd%d0%b8%d1%86%d0%b0-%d1%80%d0%be%d0%b7%d1%8b-%d1%83%d0%ba%d1%80%d0%b0%d1%88%d0%b5%d0%bd%d0%b8%d0%b5-%d1%80%d0%be%d0%bc%d0%b0%d0%bd%d1%82%d0%b8%d0%ba%d0%b0-28665/

https://pixabay.com/ru/vectors/%d0%bb%d0%b5%d0%b4%d0%b8-%d1%81%d0%b8%d0%bb%d1%83%d1%8d%d1%82-%d0%b6%d0%b5%d0%bd%d1%81%d0%ba%d0%b8%d0%b9-%d0%bf%d0%be%d0%bb-%d0%bc%d0%be%d0%b4%d0%b0-36833/

Примечания

1

В данной книге чёрным духовенством называется Орден Инквизиторов. Все остальные саны Церкви являются белым духовенством. Ни для тех, ни для других нет запрета на вступление в брак, если они не становятся монахами.

(обратно)

Оглавление

  • Пролог
  • Часть первая. Когда расцветают розы
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Глава 9
  •   Глава 10
  •   Глава 11
  •   Глава 12
  •   Глава 13
  •   Глава 14
  • Часть вторая. Когда розы обнажают шипы
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Глава 9
  •   Глава 10
  •   Глава 11
  •   Глава 12
  •   Глава 13
  •   Глава 14
  • *** Примечания ***