Ни стыда ни совести [Светлана Рощина] (fb2) читать онлайн

Предисловие

В юности я считала всех людей добрыми. В каждом я старалась видеть только хорошее и даже тем людям, которые совершали в отношении меня плохие поступки, я искала оправдание, объясняя их поведение своими собственными огрехами, спровоцировавшими других на недостойные поступки.

В статьях по психологии, которые я потом читала, указан корень подобного поведения таких, как я. Токсичное поведение родителей в отношении своего ребёнка, которого с малолетства наказывают за любой проступок, реальный или мнимый, прививая тому гипертрофированное чувство вины, со временем приводит к появлению огромных комплексов, которые потом очень сильно портят человеку жизнь.

Да, это мой случай. Но сейчас я не хочу говорить о том, как плохо обращались со мной родители, и сколько бед из-за этого мне довелось пережить, потому что я не могла своевременно дать отпор обидчику, полагая, что заслужила плохое обращение с собой. Я хочу сказать о том, что даже и в тех случаях, когда я никоим образом не способствовала тому, чтобы человек, находящийся рядом со мной, поступил мерзко, гадко и недостойно, подобные случаи имели место быть. И дело было не во мне, а в людях, полностью утративших нравственные качества и растерявших все моральные ценности, которые им когда-то внушали.

Я разучилась верить людям. Разучилась разговаривать по душам с живым человеком, не воспринимая даже общение через электронные устройства. Моим единственным собеседником стал чистый лист бумаги или же пустой файл, который я могла заполнить своими мыслями. Но дело не только в том, что я сама часто попустительствовала недостойным людям, позволяя им оттачивать своё чёрное ремесло на таком безответном существе, каким была я. Дело в том, что мир и вправду изменился в худшую сторону. Люди изменились в худшую сторону, потому что, отвергнув высокие моральные принципы советских времён, их не заменили новыми, создав духовный вакуум, да ещё и навязали в придачу мелкобуржуазные и мещанские ценности, заставляющие человека думать и заботиться исключительно о себе и собственном достатке, отучив мыслить на перспективу.

Со временем то большое и светлое чувство, которое я испытывала ко всем людям, стало уменьшаться, постепенно сжимаясь до размеров атома, потому что практически ежедневно мне приходится сталкиваться с проявлениями гнили человеческой души. Складывается впечатление, будто людям нравится совершать злые поступки, унижать и обижать своего ближнего. И я никак не могу взять в толк, какое удовольствие можно получать от того, что причиняешь вред другому человеку? Разве можно радоваться тому, что причинил кому-то боль? Или я что-то не понимаю в этой жизни?

Я всё время вижу, как люди постоянно и всюду третируют себе подобных, и в этой схватке выживают лишь те, кому удаётся полностью подавить в себе человечность и милосердие, заменив их эгоизмом и жестокостью.

Мне чуть ли не силой приходится заставлять себя переосмысливать своё поведение, подавляя свои альтруистические порывы в тех случаях, когда мою доброту начинают использовать мне же во вред. И я даже добилась некоторых успехов в этом отношении, начав скидывать со своих плеч особенно наглых представителей рода человеческого. Но это – тяжёлая борьба, и я не могу не замечать, как слабеют мои силы и подтачивается мой моральный дух. И когда мне становится особенно невыносимо, когда боль от несправедливой обиды слишком сильно давит на сердце, я открываю свой блокнот и записываю всё то, что взволновало меня, в надежде обрести если не помощь, то хотя бы душевный покой на какое-то короткое время, пока новая несправедливость не вынудит меня снова принимать успокоительное и выплёскивать свои мысли на бумагу.

На протяжении нескольких лет я записывала истории, свидетелем которых мне довелось быть, снабжая их своими личными комментариями и выводами. Их темой является проблема утраты нравственных ценностей нашим обществом и конкретными людьми, с которыми мне не посчастливилось иметь дело.

Я знаю, что многим моим согражданам сейчас приходится нелегко, и тяготы времени, в котором нам приходится жить, накладывают свой отпечаток на поступки людей, а также на их души. Но, может быть, именно сейчас, как никогда, особенно важно оставаться достойным человеком, проявляющим чуткость и милосердие к своему ближнему.

Почти два столетия назад наш великий соотечественник Михаил Юрьевич Лермонтов, предваряя свой бессмертный роман о Герое нашего времени, написал, что «довольно людей кормили сластями; от этого у них испортился желудок: нужны горькие лекарства, едкие истины. Но не думайте однако после этого, чтобы автор этой книги имел когда-либо гордую мечту сделаться исправителем людских пороков. Боже его избави от этого невежества! … Будет и того, что болезнь указана, а как её излечить – это уж Бог знает!»

Подписываюсь под каждым словом этого великого человека.

Выныривая из темноты своего уединения, хочу представить на суд читателя свои статьи, герои которых растеряли то хорошее, что, вероятно, когда-то было в их душах, но они даже не заметили этого, и потому не видят ничего предосудительного в том, чтобы продолжить и дальше жить так, как они живут сейчас. Быть может, кто-то узнает в этих героях своих знакомых или соседей, а может, и самого себя и задумается, как задумалась я, о том, стоит ли представать в таком виде перед нашими потомками, которые изучая в школе первую четверть двадцать первого века, будет отмечать в людях нашей эпохи тотальное падение нравственности, которое вполне способно сокрушить изнутри даже великую державу.

В чужом глазу

Когда мы переехали в новую квартиру, стало очевидно, что с соседями нам не повезло. Причём не повезло катастрофически.

Соседи сверху шумели круглосуточно. Днём они делали ремонт, просверливая стены, которых, на мой взгляд, за несколько лет у них просто не должно было остаться, а вечером и ночью играли на пианино, смотрели на полной громкости телевизор и выясняли свои отношения на матерном языке. Причём без перерыва на сон. На любые попытки усмирить их, они не реагировали, посылая всех матом и заявляя, что могут делать на своей собственности всё, что хотят и когда хотят.

Соседи сбоку показались мне милой и симпатичной парой, занимающейся зарабатыванием денег. Но моя симпатия испарилась ровно в тот момент, когда наступил выходной, и эти товарищи с утра до поздней ночи стали слушать «Радио Шансон». И, видимо, у них в квартире имелась хорошая стереосистема, причём установленная у той стены, которая одновременно являлась стеной нашей квартиры, только с другой стороны. Когда эти люди включали музыку, то громкость была такая, что от неё невозможно было никуда спрятаться. Слышно было на весь подъезд. И, как я поняла, соседи сбоку предпочитали проводить свой досуг исключительно под репертуар «Радио Шансон». Хоть бы они выбрали другую радиостанцию! В довершение этого стены нашей квартиры начинали сильно вибрировать, едва раздавались звуки «Радио Шансон», равно как и пол. У нас даже мебель тряслась, когда работала стереосистема соседей.

И если кто-то подумает, что мы сами виноваты, что не предпринимали никаких мер, чтобы усмирить своих шумных соседей, то сообщу, что мы и по-хорошему с ними пытались поговорить и по-плохому пытались решить проблему, вызывая полицию. Но это давало лишь кратковременный эффект, иногда лишь на несколько часов.

А соседи снизу показались мне самыми приличными людьми, с которыми, я надеялась, можно общаться. Это была семья из трёх человек: мама, папа и маленький сын. Они вежливо здоровались, по крайней мере, поначалу и выглядели очень обеспеченными людьми. У них был автомобиль стоимостью два миллиона. У соседки была шикарная норковая шуба, купленная явно не на рынке. Да и сама эта женщина выглядела очень ухожено: аккуратно выкрашенные волосы, маникюр, макияж. И поскольку одевалась она в молодёжном стиле, выставляя все свои телеса напоказ, я подумала, что ей чуть за тридцать.

И поскольку это семейство показалось мне наиболее перспективным в плане соседской дружбы (чтобы было кого попросить поливать цветы во время отъезда), я попыталась сойтись с ними ближе, но любые попытки завязать разговор не на общепринятые темы, ими не приветствовались. Хотя рассказать что-то о себе, либо похвалиться чем-либо эта женщина очень любила. Однако стоило мне, в свою очередь, что-то поведать о себе, так она тут же смолкала, и её непроницаемый взгляд ясно давал понять, что ей абсолютно неинтересно меня слушать.

Что ж, насильно мил не будешь. А я никогда и никому не навязывала своего общества, поэтому я тоже стала ограничивать своё общение с соседями снизу словом «здрастье».

Более того, эта дамочка стала постоянно делать мне замечания. Мол, то мой сын слишком громко прыгает, то роняет что-то, из-за чего они не могут отдыхать и заниматься своими делами. И это притом, что я постоянно слежу за своим ребёнком, и если он начинает чересчур энергично играть, то вывожу его на улицу, чтобы он там побегал и выплеснул излишнюю энергию.

А однажды около девяти часов вечера соседка снизу заявилась к нам и потребовала, чтобы мы прекратили играть на пианино, потому что она укладывает ребёнка спать.

– Вы знаете, я не могу прекратить играть на пианино по одной причине, – ответила я ей. – У нас его нет.

– Как? А кто же тогда всё время играет на пианино и делает ремонт? – удивилась дамочка.

– Это соседи с шестого этажа, – ответила я. – Если не верите, зайдите к нам в квартиру и послушайте. И у вас не останется сомнений в том, кто же является источником шума.

Соседка зашла к нам в квартиру, огляделась и прислушалась. После чего поняла, что все её обвинения в наш адрес были напрасными, но не пожелала признавать свою ошибку.

– У вас совершенно нет никакой звукоизоляции в квартире! – заявила она мне. – Неудивительно, что мы всё слышим. Вам нужно ковры на стенах повесить и на пол тоже постелить.

– У меня аллергия на пыль, – сквозь зубы процедила я в ответ.

И хотя никакой аллергии у меня нет, я сказала так для того, чтобы она отстала со своими претензиями. Ну не люблю я ковры! Они напоминают мне эпоху советских времён, когда ковры считались символом богатства, поэтому каждая семья старалась приобрести как можно больше ковров, устилая ими все полы и завешивая ими все стены. А я предпочитаю на стены вешать картины, а по полу ходить босиком. Нравится мне, когда ногам свежо и прохладно. А если мои вкусы с соседскими не совпадают, это уже не моя проблема.

В общем, отношения с соседями, живущими на четвёртом этаже, у нас сложились натянутыми. Я старалась избегать их, а они не очень-то горели желанием общаться со мной.

Дни текли своим чередом, но в последнее время к постоянным шумам, создаваемым соседями сверху и сбоку, добавились подозрительные звуки, которые я сначала восприняла как вой, но затем поняла, что это было музицирование. Кто-то пел очень высоким голосом одну-единственную фразу целый день. И поскольку обычным источником шумы были соседи с шестого этажа, имевшие к тому же пианино, я предположила, что песнопение тоже исходит от них.

А вой продолжался. Я практически всё время ходила дома с ватой в ушах и шарфом на голове, а мои мысли из жизнерадостных превращались в кровожадные и опасные. И чтобы хоть немного выплеснуть негатив из себя, я села писать кровавый детектив, в котором изливала свои реальные ощущения и наблюдения.

И вот однажды, когда я забирала сына из школы, то разговорилась со своей новой подругой, мамой одноклассника моего сына, и поведала ей о многочасовых песнопениях, разъедающих мой мозг. Я предупредила подругу о том, что, если она вдруг не сможет до меня дозвониться, то это не потому, что я не желаю с ней общаться, а потому, что в моих ушах вата, а на голове шарф или же наушники, в которых я смотрю фильмы на полной громкости.

И во время этого разговора соседка с нижнего этажа тоже пришла в школу за сыном. И она услышала мои слова. А на следующий день утром, когда мы с сыном выходили из дома, обратилась ко мне.

– Я слышала вчера Ваши слова, – после приветствия сказала она мне. – Это я занимаюсь вокалом. Я профессиональная певица и мне необходимо постоянно репетировать. Так что Вам придётся потерпеть. И вообще, почему Вы днём находитесь дома? Разве Вы не работаете? – перешла соседка от оправданий к обвинениям в мой адрес.

– Да, сейчас я сижу дома, потому что когда ребёнок ходит в начальную школу, маме выгоднее не работать, а заниматься своим малышом, потому что в противном случае придётся большую часть зарплаты тратить на няню.

– Да, няни нынче дороги, – согласилась соседка, так как и для неё этот вопрос был актуальным. – Если устраиваться на работу с зарплатой менее пятидесяти тысяч, то в этом не будет смысла, так как все деньги будут уходить на оплату услуг няни и на проезд до работы и обратно. Причём няня даже уроки делать с ребёнком не будет. И готовить есть ему тоже не будет. Лишь заберёт из школы после продлёнки, погуляет с ним и посидит дома до приезда родителей. Ну и ещё может покормить ребёнка тем, что заранее приготовила мама.

– Вот я и решила, что пока сын не перейдёт в пятый класс, то для меня будет выгоднее сидеть дома, – сказала я соседке, надеясь, что она поняла мою ситуацию. – К тому же сейчас у меня есть возможность помогать сыну с уроками и заниматься с ним английским языком. Поэтому он и учится в основном на «пятёрки».

– Ну, уж ради оценок в школе вообще не стоит отказываться от работы! Даже если ребёнок станет учиться только на «тройки» и «двойки», это будут его «тройки» и «двойки», а не мамины. Я, например, своей старшей дочери, которой, кстати, уже двадцать четыре года, вообще никогда не помогала с уроками! Да, у неё были плохие отметки, но это были её отметки, и я совершенно спокойно к этому относилась. А сейчас она учится в педагогическом институте имени Шолохова. Вы, наверное, о таком не слышали. Это очень серьёзный и престижный ВУЗ, – с умным видом добавила соседка, желая подчеркнуть моё невежество.

Вообще-то я прекрасно знаю этот институт, потому что большую часть сознательной жизни прожила в Москве в районе Выхино рядом с этим учебным заведением, но в тот момент я не стала сбрасывать с пьедестала свою горделивую соседку, потому что не люблю унижать людей. Педагогический институт имени Шолохова, хотя и носит такое прекрасное название, на самом деле считается высшим учебным заведением не самой высокой категории. Так что я бы на месте соседки не стала бы так сильно гордиться дочерью, которая сначала абы как училась в средней школе, а потом поступила в высшее учебное заведение такого уровня. И какой из этой девушки впоследствии выйдет специалист, даже думать не хочется.

Но из всей этой истории становился очевидным тот факт, что, во-первых, соседке отнюдь не тридцать, а уже явно за сорок, просто она хорохорится, из-за чего создаётся впечатление, что она моложе своего возраста, а во-вторых, мне стали абсолютно ясны причины её высокомерного поведения, так как эта дамочка, как бы между делом, упомянула о том, что у её мужа есть трое детей от предыдущего брака. И все эти факты в совокупности приводят меня к одному выводу. Эта дама – разлучница. Увела своего нынешнего мужчину из первой семьи, родив ему долгожданного сына, и теперь до чёртиков боится, как бы другая женщина, помоложе и поэнергичнее, точно так же не перешла ей дорогу. Отсюда и её стиль одежды, поведение и нескрываемое желание убрать всех женщин с пути своего мужа.

– Но если бы Вы каждый день работали в офисе, то и проблем у Вас бы не было. Я бы могла спокойно репетировать дома и не мешать Вам. Вот, например, мой муж уезжает на работу в пять утра, а возвращается в десять вечера, так что ему мои занятия вокалом совершенно не мешают, – назидательным тоном завершила свою речь соседка.

И по её виду, а также по интонации голоса было очевидно, что эта дама воспринимает меня как муху, которая одним фактом своего существования мешает ей жить.

Но интересно одно. Даже если бы я каждый день работала в офисе, то это всё равно не спасло бы меня от песнопений, которые мне и моим детям доводится слушать в выходные дни и в праздники. Уж и не знаю, когда и где эта дама даёт свои выступления, если уж она именует себя профессиональной певицей, этот факт находится под большим вопросом. Но то, что она каждый божий день с утра до позднего вечера воет у себя дома – совершенно неоспоримо. Видимо, в её понимании мы вообще не должны появляться в своей квартире. Приехали раз в месяц, вынули из почтового ящика квитанцию на оплату жилищно-коммунальных платежей, отплатили и убрались восвояси, чтобы не мешать «добрым» соседям день и ночь заниматься своими делами.

И уж, конечно, эта дама считает, что люди покупают себе трехкомнатные квартиры исключительно для того, чтобы потом целыми сутками пропадать в душном крошечном офисе, сидя за крошечным столом с кучей других таких же бедолаг и работая за стареньким компьютером, который виснет каждые десять минут и специально не сохраняет последние данные, чтобы у работника была возможность как можно больше проводить времени за рабочим столом, перепечатывая то, что уже было им напечатано десятки раз.

Конечно, разве можно отказаться от такой перспективы в пользу дистанционной работы на дому? Ну что вы! Дома же слишком хорошо, чтобы можно было работать и зарабатывать деньги! Поэтому проваливайте скорее на работу, чтобы вашим прекрасным соседям спокойнее жилось в своих квартирах!

– А скажите, пожалуйста, сколько времени в день занимают Ваши музыкальные занятия? Мне это нужно для того, чтобы определиться и спланировать свой распорядок дня, – напоследок поинтересовалась я у соседки.

– От получаса до двух. Не больше, – сразу же ответила она. – Ведь связки тоже долго нельзя напрягать, им нужен отдых! К тому же в комнате, где я репетирую, у нас сделана звукоизоляция, так что я просто не могу понять, как Вы можете что-то слышать.

В общем, поговорили мы и разошлись. А я успокоилась, что всё, наконец, прояснилось. Да и информация о том, что музыкальные репетиции соседки будут продолжаться не более двух часов в день, порадовали меня, так как до этого песнопения длились часов по двенадцать. И в течение ближайших двух дней так и было. Репетиции были недолгими, и, когда они начинались, я отправлялась в магазин или начинала стирать, чтобы напрасно не напрягать свой слуховой аппарат.

Но я рано радовалась. Через пару дней продолжительность репетиций резко возросла. Теперь они длились по пять-семь часов, да и ноты, которые брала соседка, были такими высокими, что у меня уши закладывало, никакие наушники не помогали. И о какой звукоизоляции она там говорила? По-моему, этим и не пахло. Или она считала звукоизоляцией парочку ковров в своей комнате?

Я просто не знала, что делать. Хоть из квартиры беги. И тогда я стала изучать законодательство. Должны же были существовать какие-то ограничения для тех жильцов, которые профессионально занимаются музыкой! И я перерыла всё: от федерального до регионального законодательства. Ничего. На своей собственности человек может заниматься всем тем, что его душе угодно и что не запрещено законом. Хоть хоровым пением, хоть ирландскими танцами. Только по закону «О тишине» в интервале от двадцати трёх часов ночи до шести утра шуметь нельзя. А что же делать в остальное время? Ведь сейчас очень многие люди работают на дому, выполняя свою работу дистанционно от основного офиса и переправляя результаты выполненных заданий по Интернету. И я бы тоже могла работать таким образом. Но только как прикажете это делать, когда твой мозг ежедневно просверливают оперным пением? Причём не какими-нибудь ариями или либретто, а одной-единственной фразой или нотой несколько сотен или даже тысяч раз подряд?

Из истории я узнала, что ещё в девятнадцатом веке поднимался вопрос о том, чтобы на законодательном уровне ввести запрет на музыкальные занятия, если в это время сосед находится дома. Но подобный закон так и не был принят. А было бы совсем неплохо, учитывая нынешнее развитие технологий, принять подобные ограничения. Или хотя бы обязать лиц, покупающих музыкальные инструменты, делать в своей квартире полную звукоизоляцию. Не на словах, а на деле. И без соответствующей справки из ЖЭКа или из управляющей компании не продавать музыкальный инструмент. Ведь существует же подобная схема при покупке оружия! Прежде чем человек не приобретёт сейф и не создаст на своей жилой площади условия для сохранности оружия, что должно быть подтверждено документально участковым уполномоченным полиции, лицензионно-разрешительный отдел не выдаст разрешение на покупку оружия, а продавец не продаст ни пистолет, ни ружьё человеку, желающему их приобрести. Так почему же с музыкальными инструментами нельзя поступать точно так же? И если кто-то сейчас не согласится со мной, то, вероятно, ему очень повезло с соседями. А у меня ситуация как в анекдоте. Сверху – бесконечный ремонт, ругань и мат, а также неумелое бряканье на пианино, справа – «Радио Шансон» на полной громкости, а снизу – оперное пение. Возможно, если бы слева у нас были ещё соседи, то и они бы тоже что-нибудь отчебучили. Но, по счастью, у нас угловая квартира и слева никого нет. Только стройка, наличие которой тоже не сильно радует, особенно летом, когда невозможно открыть окно. Уж повезло, так повезло.

Но больше всего в этой ситуации меня поражает тот факт, что соседка снизу, которая постоянно жалуется на то, что мы, якобы, шумим и не даём ей отдыхать, хотя более спокойных, тихих и мирных соседей, по-моему, в мире не существует, сама создаёт такой шум, что хоть из дома беги. Как говорится, в чужом глазу и соломинку вижу, а в своём бревна не замечу.

К тому же, если бы эта дамочка была бы действительно жутко интеллигентной и воспитанной, которой казалась вначале, я бы более снисходительно относилась к её запросам, списывая их на издержки воспитания и правила общества, в котором она вращается. Но теперь-то я знаю, какова она на самом деле, и все её запросы – лишь понты, ширма, за которой прячется мелочная и склочная душонка, которая ради собственного благополучия переступит через любого, кто встретится ей на пути.

Нынче совесть не в чести

С детства я жила в бедности. Мои родители были родом из деревни и не имели ни высшего, ни даже среднего специального образования, и потому зарплаты у них были небольшие. Но они даже не старались как-то улучшить своё благосостояние, довольствуясь малым и всячески экономя на своём старшем ребёнке, то есть на мне. Поэтому я всегда хотела много зарабатывать, чтобы вырваться из нищеты и чтобы мои дети никогда не узнали, что такое голод.

Я много училась, старалась делать карьеру и во многом даже преуспела и я считаю, что мои дети ничуть не обделены, хоть и не имеют лишнего. Однако все мои усилия по приобретению материальных благ всегда оканчивались полным крахом и, к сожалению, не по моей вине.

Поскольку родители мне не покупали ничего, кроме школьной формы, то на покупку остальной одежды мне приходилось зарабатывать самой. С четырнадцати лет в каникулы и после школы я была вынуждена работать тростильщицей на ткацкой фабрике, чтобы заработать денег. Но платили мне как ученице, к тому же я работала неполный рабочий день и потому зарабатывала гроши. Их хватало лишь на покупку бракованных кусков ткани в комиссионном магазине, из которых я сама шила себе одежду на уроках труда. И к окончанию школы у меня был уже неплохой гардероб для своего времени (на дворе был 1991 год – период страшного дефицита и жуткой инфляции). Но стоило мне в 1994 году выйти замуж, как родители сразу же избавились от всех моих вещей. Даже не знаю, как им удалось это сделать так быстро, но когда через неделю после свадьбы я с мужем приехала к родителям, чтобы забрать кое-что из одежды, оказалось, что забирать нечего. Весь мой гардероб, включая обувь, а также тетрадки, учебники, конспекты и другие важные для меня вещи, полностью исчезли. Мама сказала, что мою одежду они отвезли в деревню и раздали родственникам, а остальное просто выкинули за ненадобностью. Мол, муж купит мне всё новенькое. Но только беда была в том, что муж женился на мне не для того, чтобы баловать подарками, а потому что ему была нужна домработница с интим-услугами, которая к тому же будет вместо него писать конспекты, делать контрольные и курсовые работы, да и вообще станет сама содержать себя и будущих детей. Но это открытие мне ещё предстояло сделать, а в тот момент я оказалась на пороге страшной реальности: фактически в одночасье я лишилась плодов нескольких лет упорного труда и страшной экономии просто потому, что моей маме захотелось освободить несколько полок в шкафу для своей младшей дочери. Но я это пережила и продолжила трудиться и зарабатывать дальше.

Два года спустя, когда после тяжёлых родов я боролась за свою жизнь в реанимации, муж с лёгкостью потратил все мои валютные накопления, которые я старательно откладывала к рождению ребёнка, за похороны внезапно умершего отца, нашедшего смерть по своей глупости, так как по пьяной лавочке он переходил дорогу в неположенном месте. И хотя муж в то время очень хорошо зарабатывал, а свекровь вообще ни копейки не тратила из своей пенсии, так как сидела на шее своего мужа и сына, никто из них не пожелал воспользоваться своими деньгами, без малейших угрызений совести забрав для своих нужд мои деньги. В итоге я вышла из роддома абсолютно нищей, не успев даже купить достаточное количество приданного для новорождённой дочери. Снова пришлось голодать и пользоваться чужими обносками, так как ничего другого мне не оставалось.

Моя жизнь была очень тяжёлой, но я всё время старалась хоть как-то укрепить своё благосостояние. Я не могла себе позволить покупку шикарной одежды или украшений, а также новомодной техники, но я покупала книги русских и зарубежных писателей, в произведениях которых я пряталась от тягот реальной жизни.

Я покупала их понемногу, но всегда в хорошем издании с золотым теснением, чтобы приятно было их держать в руках, и чтобы было красиво смотреть на них, когда они стоят на полке. А когда кто-то из друзей спрашивал, что мне подарить на тот или иной праздник, я отвечала, что книгу, причём назвала автора и издание, чтобы пополнить свою коллекцию. И со временем у меня образовалась хорошая библиотека, в которой были книги на любой вкус и для чтения в любом настроении. Каждую из них я прочла, а некоторые – по два-три раза. Но я читаю очень аккуратно, поэтому, глядя на мои книги, можно было подумать, что они только что из книжного магазина. Дочь и сын тоже рано пристрастились к чтению, и книги всегда были для нас чем-то большим, чем просто предметом интерьера. Но однажды мне пришлось уехать из квартиры, где я прожила много лет. Свекровь делала всё, чтобы сжить меня со свету, и это ей почти удалось. И если бы я тогда не уехала, то давно бы уже кормила червей на каком-нибудь кладбище. Мы уезжали с детьми в спешке, взяв только самые необходимые вещи. Книги, к сожалению, в их число не входили. Да и вообще в той квартире осталось много нашей одежды и других вещей. Например, моя медаль за десять лет безупречной службы в МВД России. Главное, удостоверение у меня осталось, потому что мне вручили его позже, а медаль я принесла домой, чтобы показать детям, какая у них мама молодец. В итоге, после нашего спешного отъезда свекровь, вероятно, чтобы ещё больше навредить мне, стала с лёгкость раздавать наши вещи, включая книги. Раздавала всем желающим и просто так, лишь бы забрали. И когда я узнала об этом, то так расстроилась, что и не передать. Безумно жаль книги, которые я собирала с такой любовью, отказывая себе даже в еде, чтобы хоть на короткое время спрятаться от горестей этого мира в царстве прекрасного и удивительного. Причём я даже не удивилась, узнав, что свекровь так поступила. Она и раньше раздавала мои вещи у меня за спиной, просто это было не так откровенно. Но меня поразило то, что книги и другие мои вещи забирали себе люди, которые знали меня, знали мою ситуацию, знали, что я не по доброй воле уехала из своего дома, а потому что свекровь вынудила меня это сделать. Знали, что однажды я вернусь туда. А если не я, то мои дети вернутся в эту квартиру, чтобы предъявить права на причитающееся им имущество. И что они увидят? Разграбленную квартиру? Причём разворованную не преступниками и не фашистами, а их же знакомыми, соседями, родственниками, которые просто воспользовались случаем и безнаказанно отхватили себе кусок чужого добра.

Мне бы просто совесть не позволила пойти на такое. Но, видимо, совестливость и порядочность давно уже превратились в атавизмы нашего общества, которые скоро совсем отомрут.

И сейчас мне очень горько и обидно не только из-за того, что всё нажитое мной добро за моей спиной с лёгкостью разбазаривают направо и налево те люди, которые прекрасно знают, каким нелёгким трудом я это добывала, но и из-за того, что вокруг слишком много тех, кто с радостью готов этим поживиться. Никто из них не сказал моей свекрови, как не сказал раньше моей матери: «Что же ты делаешь? Зачем раздаёшь вещи своей снохи (дочери)?». Ни в ком не взыграла совесть. Ни в ком не проснулась порядочность. Все видели перед собой лишь шанс лёгкой наживы, и эти корыстные чувства были гораздо сильнее любых благородных порывов.

И когда настанет день, что мы с детьми сможем вновь вернуться в квартиру, в которой жили раньше и которая принадлежит нам по праву, что нас там ждёт? Думаю, что лишь сожаления и горечь потери. Наверное, так чувствовали себя люди, возвращавшиеся в свои разграбленные дома после войны. Но они хотя бы знали, что пострадали от фашистов, врагов страны и были не одиноки в своём горе, так как дома их друзей и соседей тоже были разграблены и разорены. А у меня и моих детей не будет даже этого скромного утешения, потому что мои враги и мои грабители будут продолжать встречаться мне каждый день на улице, улыбаться и интересоваться делами, не испытывая ни малейшего стыда за свои поступки. А если я потребую вернуть своё, то получу мгновенный отказ, ведь никто не захочет расставаться со своим добром, пусть даже полученным незаконным или аморальным путём.

Их никто не осудит, никто не привлечёт к ответственности, даже собственная совесть. Наше общество и современная мораль позволяет им это – наживаться на горе других. И я просто не вижу способов каким-либо образом повлиять на это или изменить, потому что, боюсь, что время людей, подобных мне, ушло безвозвратно.

И теперь, когда я хочу что-то купить, причём не то, что необходимо мне или моим детям прямо сейчас и без чего мы не можем обойтись, а нечто с расчётом на будущее, то, чем мне хотелось бы владеть, чтобы получать от этой вещи эстетическое удовольствие, я останавливаю себя. Где гарантия, что эта вещь пробудет в моей собственности хоть какое-то время? И боюсь я отнюдь не стихийных бедствий или наступления войны. Я боюсь, что стоит мне отвернуться, как близкий мне человек тотчас стащит эту вещь, чтобы продать за бесценок или просто отдать любому, кто его попросит, лишь для того, чтобы выказать свою щедрость за мой счёт.

Тот, кто сейчас читает эти строки, вполне вероятно, примет меня за параноика или ещё кого похуже, но в этой жизни я всё время чего-то лишаюсь, у меня всё время что-то отбирают, и сколько бы я не наживала добра, у меня бессовестно это забирают. Чувствую, что совсем скоро я стану подобна греческому мудрецу, говорившему, что он всё своё носит с собой, имея в виду знания и опыт. Ведь у меня тоже, кроме этих духовных богатств, ничего нет. Только в отличие от моего греческого собрата по несчастью, моя проблема состоит в том, что с помощью этого багажа мне всё никак не удаётся обеспечить должным образом себя и детей.

Я, как лягушка, попавшая в молоко, всё время стараюсь сбить своими лапами масло, но едва мне это удаётся, меня перебрасывают в новый кувшин, и приходится всё начинать сначала. И желающих получить сбитое мной масло так много, что я просто не смогу их всех накормить. Остаётся лишь добровольно утонуть или найти себе другую лягушку, которая станет делать эту работу за меня. Но и то и другое для меня неприемлемо, так как моя совесть настолько велика и бездонна, что будет продолжать ежедневно чуть свет поднимать меня с постели, заставляя трудиться для своего и для общего блага, напоминая мне о долге, который, к сожалению, я никогда так и не смогу до конца выполнить.

Доброта и разбитые судьбы

Несколько лет назад случился в моей жизни такой разговор. Я разговорилась со своим коллегой по имени Алексей, поведав ему о своих семейных неприятностях.

Выслушав меня, Алексей назидательным тоном сказал:

– Ты сама виновата во всех своих бедах.

– Это почему ещё? – обиженно произнесла я, ожидавшая услышать хоть каплю сочувствия или, по крайней мере, добрый совет по поводу того, как мне выбраться из того жизненного дерьма, в которое забросила меня судьба-злодейка и «благожелательные» родственнички.

– Ты сама позволила мужу и свекрови сесть тебе на шею и помыкать собой. Вот они и пользуются твоей слабостью. А если бы ты послала их всех куда подальше, им бы ничего не оставалось делать, как самим решать свои проблемы и зарабатывать деньги. А так они хорошо устроились и, естественно, ничего не хотят менять. Ты на них пашешь, зарабатываешь, ведёшь домашнее хозяйство, воспитываешь детей и ничего не просишь взамен. Вот они и стараются оставить всё как есть, потому что для этого им достаточно лишь прикрикнуть на тебя, – рассуждал Алексей. – А ты соберись с духом, да пошли их всех матом. Они тебя попросят что-то сделать, а ты им: «Пошли туда-то к такой-то матери! Вам надо, вот сами и делайте!» Сама увидишь, как всё изменится.

– Да, изменится, – с горечью произнесла я. – Если я поступлю так, как ты советуешь, то это перерастёт в огромнейший скандал. Они будут орать на меня, а я на них, а мои бедные дети будут стоять рядом и всё это слушать. Им и так в жизни тяжело приходится. Отец – алкоголик, бабушка – психопатка и истеричка. И единственный их оплот в жизни – это я. Потому что я всегда сохраняю спокойствие и удерживаю равновесие в нашей семье и при любом удобном случае стараюсь увести их из дома куда-нибудь, чтобы отвлечь от этого бардака, который царит в нашей семье, и дать заряд положительных эмоций, так как без этого мы бы с ними давно сошли с ума.

– Но ты же не пробовала! – не желал прислушиваться к моей точке зрения Алексей.

– В том-то и дело, что пробовала, – грустно сказала я. – Без мата, конечно.

– А надо с матом! Чтобы они прочувствовали, с кем имеют дело!

– Я так не могу, – опуская взгляд, произнесла я. – Потому что в этом случае я уподоблюсь им, опустившись на их уровень, и стану ничем не лучше их.

– Вот видишь, ты сама выбрала этот путь! Ты смирилась. А если бы ты каждый день ставила своего мужа и свекровь на место, то сейчас мы бы не вели с тобой этот разговор, – продолжал стоять на своём Алексей.

– Поверь, я каждый божий день пытаюсь отстаивать свои права, но только делать это в общении с неадекватными людьми очень сложно.

– Нет, всё дело в тебе, – продолжал читать нотации Алексей. – Ты – безотказная. И все кругом это видят, а бессовестные люди этим пользуются.

В тот момент мне ужасно захотелось прекратить этот болезненный разговор, заставив Алексея замолчать и уйти, но его было не остановить.

– Вот возьмём гипотетическую ситуацию, – продолжил он рассуждать, чтобы переубедить меня. – К тебе подходит человек, которого ты люто ненавидишь. И просит тебя сделать что-то, что ты никогда бы не сделала для себя. То, что противоречит всем твоим принципам. Но он становится на подоконник и говорит тебе, что спрыгнет вниз, если ты не сделаешь то, о чём он просит. И как ты поступишь в этой ситуации?

– А этаж высокий? – сразу же спросила я, чтобы максимально точно представить в своём воображении эту сцену.

– Достаточно высокий, чтобы разбиться, – уточнил Алексей.

Я задумалась. Вот реально, если бы от меня зависела жизнь человека, как бы я поступила? Даже если этот человек мне всячески противен, и я не хотела бы его никогда видеть? Но он пришёл ко мне и просит оказать услугу, которую я сделать в состоянии, но совершенно не горю желанием это делать. Как бы я поступила?

– Я бы сделала то, что он просит, – вслух произнесла я, отвечая на вопрос.

– Вот! – торжествующе произнёс Алексей. – Что и требовалось доказать. И пока ты не поймёшь это и не изменишься сама, в твоей жизни тоже ничего не изменится. Ты так и будешь оставаться жертвой. И тобой будут пользоваться не только члены твоей семьи, но и все твои начальники, коллеги, соседи и просто знакомые. И ты будешь продолжать от этого страдать, но ничего не станешь менять.

Мне было ужасно больно это слышать, и я готова была просто растерзать Алексея за эти слова, но он был прав.

Но основная проблема заключалась не в этом, а в том, что я была не готова, да и не хотела себя менять. Я считала, что являюсь скромным, добрым и отзывчивым человеком, что само по себе есть преимущество. И если я буду поступать хорошо с другими людьми, то они это увидят, оценят и воздадут мне по заслугам. Но как бы не так! Это в религии нас учат подставлять другую щёку и прощать своих врагов. А в реальной жизни расплата настигает лишь тех, кто не умеет с мечом в руках постоять за себя, отстаивая свои интересы и права, потому что спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Когда мне было пять лет, я дружила с девочкой из соседнего дома по имени Алла. Мы ходили в одну группу детского сада, а по вечерам и по выходным дням часто вместе играли во дворе.

И вот однажды мы играли за моим домом и катались с горки. Раньше, в советские времена, все горки на детских площадках были металлическими. И вот мы поднялись с Аллой на горку, и я хотела скатиться с неё, но подруга предложила спрыгнуть на землю.

Расстояние до земли было достаточно большим, а я всегда отличалась благоразумием, поэтому отказалась прыгать. Тогда Алла столкнула меня. Я упала, пересчитав боками и животом все металлические ступени. А упав, не смогла подняться. Алла испугалась и тоже прыгнула. Но в отличие от меня, свалившейся с горки неожиданно, Алла смогла оттолкнуться и пролететь мимо ступеней. Но, правда, приземлившись, она ударилась о землю коленкой и поранила её. Заревев во весь голос, Алла побежала домой, забыв обо мне. Я же кое-как поднялась на ноги и, искровавленная с головы до ног, поплелась домой.

Дома была мама и я сказала ей, что упала с горки, ни словом не упомянув об Алле, чтобы не подставлять подругу. Мой живот был похож на решето, на руках и ногах были ссадины, но, по счастью, переломов не было. Мама обработала раны зелёнкой, перевязала живот бинтами, и я надеялась, что случившееся останется в моей памяти лишь досадной случайностью. Но на следующий день мама Аллы пришла в детский сад и в присутствии всех детей и воспитателей принялась стыдить меня за то, что я, якобы, намеренно столкнула её дочь с горки, отчего та поцарапала коленку и лишь чудом осталась жива.

Я стояла посреди группы, еле сдерживая слёзы и шептала, что Алла сама спрыгнула с горки, и я её не сталкивала, но меня никто не слушал. Все слушали лишь маму Аллы, которая отчитывала меня и выставляла перед всем миром этакой малолетней преступницей, покушавшейся на жизнь её дочери. А мне так хотелось задрать своё платье и показать израненный живот, руки и ноги, чтобы продемонстрировать этой женщине, что сделала со мной её обожаемая доченька. Но мне было стыдно оголять своё тело перед всей группой. Поэтому я молчала и продолжала глотать слёзы, выслушивая несправедливые обвинения.

Только вот. Молчание и скромность до добра мало кого могут довести, потому обидевшись, даже если обида произошла только в его воображении, человек готов строить любые козни, чтобы отомстить своему обидчику, и не способен остановиться даже тогда, когда на кон ставится не только репутация, но и жизнь другого человека.

В городе Долгопрудный Московской области есть детская секция каратэ, в которой работал молодой тренер по имени Рамил. И, как следует из его имени, по национальности этот парень – азербайджанец. И все знакомые ласково называли его Гасанчик, потому что Гасан – имя его отца.

Большая часть учеников Гасанчика – призёры и медалисты городских и районных соревнований, потому что он всю душу вкладывал в своих учеников, добиваясь не только высоких результатов, но и взаимного уважения в среде своих подопечных, внушая им, что нельзя использовать свою силу во зло.

Кроме занятий в секции каратэ Гасанчик проводил занятия ещё и в детском саду, обучая малышей основам большого спорта. И вот на одном таком занятии четырёхлетняя девочка случайно упала, поранившись. И тренер, взяв малышку на руки, отнёс её в помещение тренерской, чтобы обработать ранку. Они отсутствовали ровно пятьдесят две секунды, что подтверждается видеосъёмкой, которая велась в спортивном зале. Кроме того, дверь тренерской постоянно оставалась открытой, что также даёт основание предполагать, что ничего предосудительного за ней не происходило. И ровно через пятьдесят две секунды тренер с малышкой, как ни чём не бывало, вышли из комнаты в зал к остальным детям, после чего спортивные занятия продолжились. А на следующий день Рамила арестовали, предъявив ему обвинение в совершении преступления, предусмотренного частью четвёртой статьи 132 Уголовного кодекса Российской Федерации, а именно насильственные действия сексуального характера, совершённые в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста.

А дело было в том, что девочка, которой тренер обработал ранку, вечером сообщила своей мамаше, что у неё с дядей Рамилом есть секрет, не сообщая о сути секрета. И мама, недолго думая, побежала в полицию и написала заявление о том, что бессовестный азербайджанец развратил её дочь, пользуясь её беспомощностью.

В полиции тоже не стали долго думать и арестовали Рамила. В тот же вечер под пытками у него было выбито признательное показание, а через несколько месяцев состоялся суд. И хотя ни одна из проведённых экспертиз не подтвердила того, что над девочкой было совершено надругательство, Рамила осудили на двенадцать лет.

Суд не учёл, что семья девочки сама по себе является странной. Одинокая озабоченная мамаша и отец, спешно лишённый родительских прав сразу же после развода с женой. А на страницах в социальных сетях отца девочки содержались подозрительные ссылки на некие сайты сексуального характера, включая тему инцеста. И, если проанализировать эти факты, становится неудивительным, что у малышки в таком возрасте возникают различные фантазии в отношении молодого и симпатичного тренера. Ведь в качестве единственного аргумента против Рамила были лишь слова девочки о наличии некоего секрета между ней итренером.

В связи с этой горькой историей на ум приходит датский фильм «Охота» 2012 года с Мадсом Миккельсеном в главной роли, когда маленькая девочка, влюблённая в воспитателя-мужчину, произнесла одну-единственную фразу, услышанную ею от друга старшего брата. И после этого судьба воспитателя была решена. Его арестовали, предъявив обвинение в том же преступлении, что долгопрудненского тренера. Весь фильм героя Мадса Миккельсена травили, избивали и издевались над ним, а на все его слова оправдания, твердили одну фразу:

– Ребёнок не мог такое придумать.

Да, придумать не мог, но мог услышать и повторить, не придавая смысла сказанному. А смысл сказанному придали уже взрослые, заранее осудив молодого мужчину за преступление, которого он не совершал.

Когда я читала отзывы к этому фильму, большинство зрителей в один голос твердили, что подобная ситуация возможна только в Европе, где все помешаны на соблюдении своих прав и по каждому мало-мальски значительному и незначительному поводу обращаются в правоохранительные органы. Но, как показывает практика, не только в Европе происходят судебные ошибки. Тем более что в фильме героя Мадса Миккельсена всё же оправдали, так как следственные органы сумели вовремя убедиться в том, что фантазия детей безгранична.

История же с Рамилом менее оптимистична. Уже две судебные инстанции признали его виновным, и перспектива восстановления справедливости становится всё более и более призрачной. А всё из-за его доброты. Человек просто хотел помочь малышке, обработав ранку, а нужно было, наверное, отвести её в медицинский кабинет, если, конечно, он был ещё открыт, или оставить всё как есть. Хотя в этом случае, возможно, взбалмошная мамаша обвинила бы тренера в причинении умышленных увечий своему ребёнку, и, кто знает, как бы обернулся для Рамила подобный поворот событий.

В общем, вывод из всей этой истории такой: не делай добра – не узнаешь зла.

И хотя я сейчас пишу эти строки, утверждая о том, что все добрые порывы оборачиваются против того, кто их совершает из желания помочь ближнему своему, но сама продолжаю наступать вновь и вновь на эти грабли.

Вот буквально пару дней назад пошли мы с сыном в продуктовый магазин. Купили хлебушка и молока. Подходим к кассе и выкладываем покупки на кассовую ленту. А перед нами стоит мужик с целой горой покупок. И пока его рассчитывали, я обратила внимание, что на полу со стороны кассира лежит пачка творога. В ту же секунду я подумала, что если она лежит здесь с утра, то, пожалуй, продавцам следует изъять этот товар из продажи, так как он наверняка испортился. И я хотела поднять эту пачку творога для того, чтобы отдать кассиру, но, наклонившись, поняла, что не дотянусь. И в этот момент кассирша начала пробивать мои продукты. Я отвлеклась на более насущные проблемы, забыв о несчастной пачке творога, лежащей на полу.

А между тем мужчина, который стоял впереди нас, не собирался уходить. Он стоял рядом с кассой, тщательно проверяя товар в своих пакетах, мешая при этом мне складывать продукты в свою сумку. Но наглость мужика этим не ограничилась. Он заглянул даже в мою сумку, чем окончательно разозлил меня. Но я ничего не сказала ему в ответ, так как нужно было расплачиваться за товар.

И в этот момент мужик обратился к кассиру.

– А разве Вы не пробивали мне творог?

Кассирша посмотрела на чек и ответила:

– Нет.

И тут я возьми да ляпни:

– На полу у кассовой ленты лежит какая-то пачка творога. Не Ваша ли?

И в ту же секунду выражение лица мужика из расстроенного превратилось в злое.

– А каким образом мой творог оказался на полу? Это Вы его туда бросили?

Ничего себе поворотик! Я хотела ему помочь, а в ответ услышала лишь обвинения.

– Вообще-то я оказала Вам любезность, указав место, где лежит Ваша пропажа. А Вы ещё и обвиняете меня в том, что я стащила Вашу вещь!

Мужчина даже не извинился передо мной. Он полез за своей пачкой творога и потом протянул её кассиру, чтобы оплатить. А на меня же всё время посматривал, как на врага народа.

В итоге я вышла из магазина в пресквернейшем настроении, ругая себя за то, что не смогла промолчать. А ведь я просто хотела помочь! Я всегда стараюсь вернуть пропажу владельцам, не жалея ни сил ни времени на их розыск. Я и копейки чужой себе не взяла. А какой-то озлобленный мужик выставляет меня воровкой за то, что я хотела ему помочь! Ох, и права старая пословица: не делай добра – не узнаешь зла!

В наше время и в нашем обществе сложно оставаться добрым человеком, потому что во всех твоих благих намерениях люди ищут тайный и корыстный подвох. И хотя я изо всех сил стараюсь воспитывать своих детей чуткими и отзывчивыми, но не уверена, что смогу достигнуть желаемого результата. Потому что наше общество вряд ли позволит мне это.

Доброта за чужой счёт

Большинству людей нравится быть добрыми. Нравится, чтобы их считали отзывчивыми и чуткими к чужому горю. Только вот делать то, что позволило бы им считаться таковыми, они не хотят, предпочитая таскать каштаны из огня чужими руками, чтобы потом с чистой совестью причислять к своим подвигам очередную спасённую судьбу.

Гуляем мы с сыном по городу, и вдруг я замечаю, как в траве под деревом что-то шевелится. Мы подошли ближе и увидели крохотного птенчика, выпавшего из гнезда. И первым моим порывом было вернуть птенца обратно в гнездо, но, подняв голову вверх, я поняла, что не смогу этого сделать. Дерево было слишком высоким, и гнезда даже не было видно.

Стремянки у меня в хозяйстве не было, и даже если бы я побежала домой и принесла сюда табуретку, это бы не спасло положения. Поэтому я остановилась в растерянности, думая, что предпринять. И в этот момент мимо проходила женщина, которая из любопытства остановилась рядом с нами и спросила:

– Что там у вас?

– Да вот, птенчик выпал из гнезда, – горестно сообщила я.

– Ай, какой маленький! – тут же начала причитать женщина. – Бедненький ты мой! Что же мне с тобой делать?

И женщина взяла птенца на руки.

– В траве его оставлять нельзя, – назидательным тоном сказала она мне. – Здесь его кошки съедят.

– Знаю, – ответила я и вздохнула.

– Я думаю нам нужно поступить так, – не скрывая радости от внезапно пришедшей на ум идеи, обратилась ко мне женщина, и, кивнув в сторону моего сына, продолжила. – Пусть мальчик отнесёт птичку в свой детский сад. А там воспитатели уже смогут позаботиться о ней.

– Мальчик давно уже не ходит в садик, а учится в школе, – сообщила я женщине, чтобы немного умерить её бессмысленный энтузиазм.

– Значит, пусть отнесёт в школу, – не успокаивалась она.

– В их школе нет живого уголка, – не позволяла я женщине насладиться чувством собственной победы. – А если одноклассники сына увидят этого птенчика, то его там растерзают похуже, чем в когтях кошки. В его классе есть такие отъявленные хулиганы, что для безопасности этого птенца будет лучше оставить его в траве.

– Тогда заберите его к себе домой! – не желала смиряться с моим отказом женщина.

– И что я буду с ним дома делать? Я не умею ухаживать за такими крошечными птицами!

– Но я тоже не могу его себе забрать! – стала терять самообладание женщина. – Знаете что, я вообще-то на работу опаздываю, так что берите этого птенца себе!

После этих слов она насильно сунула моему сыну в руки эту птичку, после чего быстрым шагом поспешила прочь.

А мы там и остались стоять на месте, глядя вслед убегавшей от нас женщине, которая, придя на работу, будет рассказывать всем своим коллегам, как спасла жизнь крохотному птенчику, выпавшему из гнезда, сумев в последний момент пристроить птичку в хорошие руки.

Я не знала, как следует поступить, потому что взять к себе птенца я боялась, так как если на следующий день он умрёт в нашей квартире, окончательно расстроив и меня и сына, то это будет ещё хуже, чем просто оставить его сейчас здесь в траве, предоставив Создателю право самому решать судьбу этого живого существа. Но и бросать кроху на обочине дороге совесть мне тоже не позволяла. Поэтому мы отнесли птенчика к частным домам и оставили его там под деревом. Надеюсь, за ним смогут поухаживать другие птицы или люди, у которых есть свои приусадебные участки, где можно содержать разную живность.

После этого случая сын долго не мог спокойно проходить мимо того места, заставляя меня каждый раз выбирать другой путь. Видимо, встретившаяся нам женщина, с её неуёмной жаждой творить добро за чужой счёт, так сильно напугала его, что потребовалось значительное время, чтобы произошедшее забылось.

А между тем «добросердечные» особы продолжали вмешиваться в нашу жизнь, пытаясь навязать своё понимание правил жизни.

Однажды мы шли с сыном в Сбербанк, и по пути к нам привязалась какая-то бездомная собака. Она напрыгивала на моего мальчика, всё время преграждая нам путь. И поначалу я пыталась цыкать на неё, чтобы прогнать, но это не помогало, поэтому я стала пинать её ногами. Благо, на мне были треккинговые ботинки. Но и пинков было недостаточно. Собака продолжала бежать за нами и напрыгивать на моего мальчика.

Сын плакал, ища у меня защиты, и если бы в тот момент на мои глаза попалась какая-нибудь палка, я бы приняла более энергичные меры для того, чтобы избавиться от наглой твари. Но ничего подходящего не было. А до Сбербанка оставалось буквально пятьдесят метров, которые мы так и прошли в окружении собаки, которая совершенно не хотела понимать, что нас не радует её общество.

И вот когда мы заходили в Сбербанк, псина в очередной раз напрыгнула на сына, а я в ответ пнула её ногой, отгоняя от своего ребёнка. После чего мы открыли стеклянные двери банка и вошли внутрь. И тут же на меня напустились старушки, которые видели всё это действо через стекло.

– Как Вы посмели ударить бедное животное! – кричали они на меня. – Собачка просто играла с Вашим ребёнком! Нужно было в ответ приласкать её!

– Вы разве не видите, что эта собака напугала моего ребёнка! – не намереваясь признавать за собой никакой вины, напустилась я на старух. – Он весь в слезах!

Но, видимо, заплаканное лицо моего сына аргументом для них не являлось.

– Надо было объяснить мальчику, что собачка хочет с ним поиграть! – продолжали наперебой упрекать меня старушки.

– И как прикажете объяснить это испуганному ребёнку? – парировала я.

– Надо было сказать, что собачка бездомная, ищет хозяина. А ещё лучше было бы взять её к себе! Тогда бы ребёнок перестал бояться собак! – продолжали учить меня жизни старухи.

– А если вы такие добрые и переживаете за бездомных собак, то сами бы взяли эту псину себе. Отмыли, накормили, научили хорошим манерам, тогда бы моему сыну и не пришлось пугаться собак, которые больше его ростом и которые наскакивают на него посреди дороги будто бы в поисках хозяина, – заявила я им в ответ.

– Но ребёнок же Ваш, – не желали сдаваться старушки. – Значит, и животных нужно заводить Вам.

– Как раз наоборот, – продолжала я спор. – Тем, у кого нет маленьких детей, проще ухаживать за животными.

Но старушки не успокаивались. Они смотрели на меня волком и продолжали ругать до тех пор, пока я не оплатила коммунальные платежи и не ушла. По счастью, собака к этому времени уже убежала, вероятно, за очередной жертвой. А мы с сыном долго ещё не могли успокоиться.

Получается, по мнению этих женщин, защищать собственного ребёнка это – неправильно. Правильно, отдать его на растерзание какой-то бездомной скотине лишь для того, чтобы иметь возможность проявить сострадание к братьям нашим меньшим.

Но, признаюсь честно, я ненавижу собак. После того как меня покусала какая-то собака лишь потому, что я возвращалась домой с куском мяса в сумке, а потом, через несколько месяцев, меня чуть не растерзала стая бездомных собак, когда я вышла из магазина, и только благодаря одной женщине, палкой отогнавшей от меня этих тварей, я не пострадала, моё отношение к собакам сразу же изменилось на негативное. И уж тем более я никогда не поставлю в списке своих приоритетов собаку выше своего сына.

Легко быть добрым за чужой счёт. Перевалил проблему на другие плечи, и всё. Можешь лететь белым лебедем дальше, гордясь тем, что сделал доброе дело. Но доброе ли оно?

Наглость – второе счастье

До сих пор не могу перестать удивляться тому, какой безграничной может быть человеческая наглость.

Вот мне, к примеру, всегда стыдно кого-то о чём-то просить. Даже когда я очень сильно нуждаюсь в помощи. И когда приходится к кому-то обращаться с просьбой, то я всегда испытываю жуткое чувство неловкости, словно подписываю признание в собственной неполноценности и немощности. Поэтому даже когда я при смерти или разрываюсь на части от невозможности быть в нескольких местах одновременно, я всё равно поднимаюсь на ноги и из последних сил ползу туда, где должна быть, и делаю то, что должна сделать. Но, надо полагать, я – единственный патриот в этом смысле.

На днях ко мне на улице неожиданно подошла одна женщина. Это была мама одноклассницы моего сына. И с ходу огорошила меня следующим требованием.

– Я смотрю, Вы каждый день сына из школы забираете, – начала она разговор, не удосужившись даже поинтересоваться моим именем. – Значит, можете и мою дочь тоже из школы забирать.

От этих слов я просто опешила, не зная, что и сказать. Но той, видимо, и не требовался мой ответ, так как она давно всё решила.

– В прошлом году, – продолжала женщина, – мою дочь забирала мама Алины. Но сейчас эта девочка перешла учиться в другую школу, и мне нужно найти кого-то ещё, кто будет приводить мою Веру из школы. А раз Вы не работаете, то можете без проблем приглядывать за моей дочкой.

И при этом ни слова об оплате услуг няни, которые она требовала меня оказывать своему ребёнку. Видимо, мама Алины присматривала за Верой исключительно по доброте душевной.

– Вы не правы, считая, что я не работаю, – начала я высказывать свои возражения, потому что поняла, что нужно отбиваться от этой женщины сразу, пока она не всучила мне своего ребёнка. – Я работаю дома, и у меня не всегда есть возможность забирать своего сына из школы.

Это была чистая правда, и порой моя старшая дочь забирала младшего брата из школы.

– Но я постоянно вижу Вас в школе! – не собиралась отказываться от своих намерений женщина.

– Значит, Вы невнимательны, – спокойным тоном продолжала я излагать свою позицию. – А тот факт, что Вы часто видите меня в школе, свидетельствует лишь о том, что я стараюсь по мере возможностей сама отводить и приводить сына из школы. И, поверьте, иногда это бывает очень проблематично.

– Ну вот! – обрадованно заявила женщина, полагая, что поймала меня на слове. – Раз Вы можете ходить в школу за своим сыном, то вполне сможете забирать после уроков ещё и мою дочь!

– Вы знаете, я уволилась с постоянной работы ради своего сына, а не ради Вашей дочери, – укоризненно произнесла я, надеясь хоть немного пристыдить эту женщину. – И если бы нашёлся человек, который взял бы на себя обязанность отводить моего сына каждый день в школу и приводить его после занятий домой, да ещё и уроки с ним делал, то я бы с удовольствием снова вышла на работу, – добавила я, глядя на маму Веры, но, вероятно, ей ничего не хотелось мне говорить по этому поводу, поэтому я ей задала новый вопрос.

– Простите, а где Вы живёте?

– В четвёртом доме, на И. улице, – сообщила она.

– А мы живём на В. улице, – ответила я. – Видите, мы даже живём на разных улицах! Так почему же я должна забирать Вашего ребёнка из школы, если нам даже не по пути? Думаю, что среди одноклассников наших детей наверняка найдутся те, кто живёт ближе к Вам.

– Да я уже пыталась переговорить с ними! – недовольным голосом ответила женщина, махнув на меня рукой, словно я наступала ей на больную мозоль. – Там и просить-то некого! Один мальчик сам, без родителей, ходит, а другого водит старшая сестра. А мне хотелось бы, чтобы за моим ребёнком приглядывал кто-то из взрослых!

– А почему бы Вере тоже не ходить одной? – снова спросила я.

– Так учительница не отпустит! – тут же заявила женщина.

– А Вы с ней говорили?

– Да, – неуверенно произнесла она, и стало очевидно, что это – ложь.

– Но почему же тогда учительница одних детей отпускает без родителей, а других нет? – снова спросила я, пытаясь логически доказать наглой женщине неубедительность её просьбы.

– Я не знаю, – раздражённо буркнула она, не найдя более достойных аргументов.

– А я думаю, Вам стоит ещё раз переговорить с учительницей и снова объяснить ей свою ситуацию. Уверена, что она пойдёт Вам навстречу.

– Но должен же кто-то забирать Веру! – переходя на крик, не желала соглашаться со мной женщина. – Мы с мужем работаем, и не можем этого делать! А Вы сидите дома! Разве Вам сложно приводить Веру из школы?

Возможно, если бы Вера была милой маленькой девочкой с интеллектуальным блеском в глазах, и при взгляде на неё на лицах людей непроизвольно возникало бы умиление, я бы согласилась приглядывать за ней, несмотря на тон, которым её мать высказывала мне свои требования. Но Вера в свои девять лет выглядела на все тринадцать, и, глядя на неё, у меня совершенно не возникало мысли о том, что эта девочка нуждается в постоянном присмотре и опеке. Она выше моего сына на целую голову, как впрочем, и большинства своих одноклассников. А по весу Вера легко переплюнет даже многих взрослых женщин. Потом я узнала, что вес этой девочки в девять лет составлял семьдесят шесть килограммов, а через пару лет перевалил за девяносто. Но это так, к слову. И когда я увидела её в первый раз, то даже не подумала, что она – ровесница моего сына. Я была уверена, что эта девочка случайно забрела в класс моего сына, или же она – второгодница, которая в каждом классе сидит по два года. Именно поэтому наглые требования её матери о том, что за Верой нужно постоянно присматривать, звучали совершенно не убедительно.

– Я не могу брать на себя такую ответственность и ничего не буду Вам обещать, – сухим голосом ответила я.

– Ну хотя бы вызвать Веру из класса Вы сможете? – отчаянно произнесла женщина, пытаясь хоть как-то зацепить меня своими просьбами.

– Вызвать смогу. Но отводить её домой или приглядывать за ней до Вашего прихода не буду. У меня свой распорядок дня, свой образ жизни, и я не собираюсь его менять ни ради Вас, ни ради Вашей дочери, – не поддаваясь на провокации, ответила я.

– Но в крайнем случае я могу на Вас рассчитывать? – переходя на жалобный тон, произнесла женщина. – Если в какой-то день ни я, ни мой муж не сможем прийти в школу за Верой?

– В крайнем случае – можно, – снисходительно ответила я, прекрасно понимая, что в жизни всегда есть место экстренным и непредсказуемым ситуациям, когда все планы и расчёты летят к чертям из-за какого-то нелепого стечения обстоятельств.

И мы обменялись телефонами, и лишь после этого женщина поинтересовалась моим именем (видимо, нужно было в списке контактов как-то идентифицировать мой телефонный номер), а также сообщила своё. И ушла.

Я тоже пошла домой, поражаясь не сколько безмерной наглости этой женщины, сколько её безграничному желанию спихнуть своего ребёнка фактически первому встречному. Ведь что она знает обо мне? Ровным счётом ничего. Она не знает моего полного имени, не знает, где я живу, какая у меня семья и на какие доходы я существую. А, может быть, у меня три судимости, два побега? И всё за насильственные преступления против малолетних. Или я состою в секте, приносящей в жертву малолетних девочек? Или, может быть, у меня шизофрения? Или паранойя?

Ведь что она обо мне знает? Лишь то, что, что я являюсь мамой одноклассника её дочери. И все вышеупомянутые мною предположения совершенно не мешают мне оставаться мамой одноклассника её дочери, потому что в нашей стране, пока что, стерилизация не является принудительной. Как можно быть такой беспечной, доверяя жизнь своего ребёнка фактически незнакомому человеку? Или, может быть, Вера особо и не нужна своим родителям, и потому они стараются спихнуть её изо всех сил любому, кто готов за ней приглядывать.

Но, продолжая анализировать дальше поведение мамы Веры, я пришла к ещё более неутешительным выводам.

Я вспомнила, как мама Алины, забирая девочек из школы, отводила Веру не к ней домой, а к себе. Я видела это собственными глазами, потому что семья Алины живёт в доме, который нам по пути. А, стало быть, мама Алины каждый день кормила Веру, эту крупную девочку с хорошим аппетитом, обедом, а затем делала с ней уроки (ведь нужно же чем-то занять девочек до вечера, чтобы они не разнесли весь дом, ведь семья Алины живёт в однокомнатной квартире). А когда Алина болела, и, соответственно, её мама сидела с ней дома на больничном, этот факт совершенно не мешал маме Алины оставлять своего больного ребёнка днём одного, чтобы съездить в школу и забрать оттуда Веру. Это я тоже видела своими глазами и каждый раз поражалась этому факту. Я думала, что мама Алины и мама Веры такие закадычные подруги, что выручают друг друга несмотря не на что, даже в ущерб интересам собственных детей. Но, как теперь понимаю, эта отзывчивость была односторонней. Мама Алины, будучи доброй и безотказной женщиной, просто не смела противостоять напору и наглости мамы Веры и обречённо несла взваленный на неё крест, не имея с этого никаких доходов, лишь проблемы и дополнительные траты. Но я – другой случай. Мама Веры не первая в моей жизни нахалка, пытающаяся переложить на мои хрупкие плечи свои заботы. Я уже научилась распознавать таких негодяев и давать им своевременный отпор. И пусть они думают, что хотят, распространяя про меня ложные слухи, я привыкла к сквернословию и клевете в свой адрес. Одним слухом больше, одним меньше – разницы никакой. Я должна защищать, в первую очередь, интересы своей семьи, своих детей, а не думать постоянно о том, что скажут обо мне другие люди.

«Не стоит ориентироваться на общественное мнение. Это не маяк, а блуждающие огни», – сказал когда-то Андрэ Моруа, и я полностью с этим согласна.

К тому же у родителей Веры есть машина, и каждое утро папа этой девочки подвозит дочь до школы на собственном автотранспорте. А также в те редкие дни, когда родители девочки сами забирают дочь из школы, они тоже едут не на автобусе, а на автомобиле. Спрашивается, отчего же, в этом случае, они ни единого раза не подвезли нас с сыном, если полагают, что мы живём рядом? Нет, они бодренько спешат в сторону автомобильной парковки, глядя, как мы с сыном и в снег и дождь, прыгая через лужи и поскальзываясь на льду, трусим к автобусной остановке. И, между прочим, эта наглая дама не предложила по утрам подвозить моего сына до школы для того, чтобы потом я забирала её дочь после уроков. Нет, извините. Когда им нужна помощь, будьте любезны, окажите её. А когда от них взамен требуется пойти на какие-то уступки, нет уж, увольте.

Да, правильно говорят, наглость – второе счастье.

Но это ещё не всё. Уже тем же вечером зазвонил мой мобильный телефон. На экране высветилось имя мамы Веры.

– Так скоро? – не сдержав изумления, произнесла я вслух, глядя, как требовательно подпрыгивает лежащий на столе телефон. – Неужели крайний случай в семье Веры наступил уже сегодня? Хоть бы пару дней подождали для приличия.

И я поняла, что все мои попытки достучаться до разума ослеплённой наглостью женщины ни к чему не привели. Нужны были более радикальные действия, способные пресечь подобную наглость на корню. И я выключила мобильный телефон, лишая маму Веры возможности связаться со мной. А на следующий день специально забрала сына из школы позже, чтобы не столкнуться с родителями Веры. И вероятно, это помогло, потому что некоторое время никаких звонков на мой телефон от родителей Веры не поступало. Однако спустя пару недель, когда мой сын неожиданно заболел, мама Веры опять принялась звонить мне. И поскольку я была убеждена в том, что болезнь моего сына является достаточным и очевидным основанием для того, чтобы безотлучно находиться при нём, я решила ответить на звонок. Едва я произнесла «да» в трубку, как мама Веры начала вываливать на меня свои требования.

– Мне нужно, чтобы сегодня Вы забрали Веру! – тоном, не допускающим никаких возражений, с ходу заявила она.

– Понимаете, мой сын болеет. Мы уже второй день не ходим в школу, – спокойно ответила я.

– И что? – нетерпеливо воскликнула она.

– А то, что я не могу оставить своего больного ребёнка на два часа одного, чтобы доехать до школы и забрать Вашу дочь, – не повышая голоса, принялась я объяснять этой даме причину своего отказа.

– Но у меня дела! Я не могу ехать за Верой! – продолжала кричать мне в трубку мама этой девочки.

– Мой сын болеет, – снова повторила я. – У него высокая температура.

– Что же мне делать? Вы так подводите меня! – снова принялась высказывать мне свои претензии мама Веры.

Потом она ещё какое-то время продолжала кричать, но я в очередной раз повторила, что, так как мой ребёнок болен, я не могу оставить его дома одного, после чего сбросила звонок и выключила телефон. А на следующий день я узнала окончание этой истории.

Мама одноклассника моего сына рассказала мне, что видела в школе маму Алины, которая пришла туда специально для того, чтобы забрать Веру, несмотря на то, что её дочь уже учится в другой школе. Видимо, она снова не смогла отказать этой наглой женщине, спихивающей своего ребёнка на любого, кто готов его принять. Но, по крайней мере, ко мне она больше не обращалась, чему я была только рада. И подобных случаев в моей жизни – миллион. А, может, и больше. Стоит сделать кому-то доброе дело, как он, вместо того чтобы сказать «спасибо», говорит: «А почему так мало?»

Или другой случай. Тоже свежий, отчего он ещё слишком болезненно сидит в моей памяти.

Когда мы с детьми переехали в новую квартиру, то сразу же поняли, что нам крупно не повезло с соседями сверху. Они постоянно что-то сверлили, строгали, играли на пианино, сквернословили, ругались, и всё это круглые сутки. Без перерыва на обед и ночной сон. Поэтому не перестаю удивляться, на какие средства они живут, если всей семьёй постоянно находятся дома, и когда они спят, потому что тишина в их квартире не наступает никогда.

Причём однажды я прямо их об этом спросила, чтобы выяснить, в какое время суток я могу рассчитывать на тишину в своей квартире.

– Вы вообще спите? – в сердцах поинтересовалась я, когда эти люди вздумали устроить семейные музыкальные занятия в пять часов утра.

– Да, – тут же ответили мне.

– И в какое время вы ложитесь спать? – снова поинтересовалась я, но в этот раз ответом мне было молчание, поэтому я так и не узнала, спят ли эти люди вообще, а если нет, то с помощью каких стимуляторов они могут бодрствовать круглые сутки вот уже который год подряд.

Но самым неприятным является тот факт, что большинство соседей думает, что источником шума служит именно наша квартира. Поэтому мне приходится периодически проводить экскурсию для всех желающих, чтобы продемонстрировать, что в моём жилище отсутствуют какие-либо музыкальные инструменты, не ведутся ремонтные работы, а ругаться матом мужским голосом попросту некому.

А разговоры с шумными соседями так ни к чему и не привели, потому что они всех посылают куда подальше, заявляя, что могут делать в своей квартире всё, что захотят. Именно поэтому я постаралась сразу же дистанцироваться от этих людей, ограничивая своё общение с ними словом «здрастье». Но сейчас речь не об этом.

Когда однажды я возвращалась с сыном из школы, соседка с верхней квартиры уже подкарауливала меня у подъезда.

– Я Вас давно жду, – даже не поздоровавшись, заявила она мне недовольным тоном.

От этих слов я вся сжалась в комок, предвкушая что-то плохое. Ещё с утра у меня были проблемы с давлением, и я еле доползла до школы, чтобы привести сына домой после уроков. К тому же на улице было очень холодно, и шёл мелкий противный дождь, довершая всю эту неприглядную ситуацию.

– Не хотите погулять с Аней? – неожиданно предложила мне эта дама.

При этом она произнесла эту фразу таким тоном, словно её дочь была болонкой, которую требовалось срочно выгулять, а я, в свою очередь, ранее неоднократно обращалась к ней с такой просьбой.

Я опешила.

– Мне нужно уехать по делам, – не дождавшись ответа, продолжила свои требования соседка. – И нужно, чтобы Вы приглядели за моей дочерью.

К слову сказать, Ане исполнилось уже десять лет, и мне не думается, что девочка в этом возрасте нуждается в постоянном присмотре. Но в тот момент я чувствовала себя так плохо, что спорить была не в состоянии, поэтому сказала:

– Хорошо, приводите девочку ко мне домой, я пригляжу за ней.

– Нет! – сразу же возмутилась соседка. – Мне нужно, чтобы Вы с ней погуляли! По нашему расписанию у неё сейчас прогулка на детской площадке!

– Так ведь дождь идёт! – обескураженно произнесла я.

– Ну и что? Аня должна гулять каждый день! Но сегодня мне нужно уехать, поэтому Вы будете с ней гулять!

– Но я не собираюсь гулять в такую погоду! – начала я отстаивать свои права. – Я и так еле на ногах стою, давление с утра скачет. Поэтому я собиралась сейчас принять лекарство и лечь в кровать, а не гулять на детской площадке под дождём вместе с Вашей дочерью!

О том, что ради её желаний моему сыну тоже предстояло провести ближайшие часы под дождём, рискуя подхватить воспаление лёгких, соседка, видимо, и не думала.

– Но Вы же стоите на ногах! Значит, и гулять сможете! – не унималась соседка.

– Да я еле живая! – хриплым от злости голосом прошипела я. – Наверное, у Вас никогда не было проблем с давлением, раз Вы так уверенно говорите мне всё это! – переходя в наступление, произнесла я. – Когда у человека сильно падает давление, он в любой момент может потерять сознание. Поэтому самым лучшим лечением в этой ситуации будет просто лежать в кровати, потому что, если встать, можно рухнуть на землю в любой момент.

– Но, как я погляжу, до школы-то Вы доехали и не упали! – ехидно произнесла соседка, наполняя злобой каждое своё слово.

– Да потому что сына нужно было забрать! – выдохнула я ей в лицо. – Вы же знаете, что я одна, и помочь мне некому. Поэтому я приняла лекарство и поползла в школу. И сейчас приползла обратно, чтобы снова лечь в постель и не подниматься с неё до тех пор, пока мне не станет лучше!

Видимо, в этот момент до соседки дошло, что я не собираюсь выгуливать её дитя, поэтому она прибегла к очередному запрещённому приёму.

– Вот, Аня, – обратилась она к дочери, всё это время сидевшей в их Мини-вэне, припаркованному у нашего подъезда, – придётся тебе остаться сегодня без прогулки, потому что наша соседка не хочет с тобой немного погулять! Бедная ты моя! Как же мне тебя жалко!

Но ни меня, ни моего сына ей, видимо, жалко не было, поэтому я не стала слушать дальнейшие причитания и упрёки в свой адрес, а направилась к лифту.

Вероятно, этой наглой женщине было мало той сцены, которую она мне устроила, потому что после этого случая со мной перестали общаться практически все остальные соседи. Наверное, она пустила про меня какую-нибудь сплетню, приукрасив её вымышленными подробностями. Но, признаться, я не стала ни перед кем ходить и оправдываться. В конце концов, презумпцию невиновности ещё никто не отменял. А если кому-то и нравится думать обо мне плохо, что ж, это его право. Насильно мил не будешь. И если я отказываюсь снимать с себя последнюю рубаху для того, чтобы отдать её тому, у кого уже есть соболья шуба, не думаю, что это делает меня плохим человеком. Обидно лишь то, что мою выносливость и фанатичное чувство ответственности ставят мне в укор. Тот факт, что я ради своих детей неоднократно поднималась со смертного одра, вместо поощрения вызывает у других лишь нездоровую зависть.

Наверное, чтобы к тебе хорошо относились, нужно всё время прикидываться немощной. Только тогда тебя будут жалеть и не станут обременять своими проблемами. А если ты, как стойкий оловянный солдатик, справляешься со всеми трудностями, то это заставляет людей считать, что ты с лёгкостью можешь решить и их проблемы тоже. Но только они не знают, что каждый день я иду в бой за свою семью, за своих детей и за свою жизнь, а не за их мелкобуржуазные прихоти.

И мне всё равно, что эти люди обо мне думают. Пусть распускают сплетни, пусть завидуют, пусть ненавидят. Пусть засоряют свою карму, перекрывая шансы на новую жизнь. Ведь, пожалуй, только в этом они видят своё мелочное и подгнившее счастье.

«Кровавое» дело

За свою трудовую деятельность мне пришлось сменить несколько мест работы, и поработать с разными людьми и с разными начальниками. Тяжелее всего работалось с начальниками-женщинами, и лишь одну из них – Валентину Фёдоровну – я могу вспомнить добрым словом. С остальными была просто беда, потому что другие женщины получили свою должность исключительно через постель.

Мне всегда думалось, что такой человек как я: образованный, умный, спокойный, выдержанный, умеющий ладить с людьми и с высокой исполнительской дисциплиной – должен неизменно цениться руководителями. Но это было не так. Через некоторое время после смены места работы я всегда начинала замечать, что вызываю неприкрытую ненависть у начальства (моя беда в том, что я очень сильный эмпат и всегда физически ощущаю чужие эмоции, особенно, если они направлены на меня). Были ли эти эмоции вызваны завистью или же недалёкие начальницы видели во мне явную угрозу своему месту – с уверенностью утверждать не берусь, но не удивлюсь, что так оно и было. И потому эти женщины всячески пытались возвыситься за мой счёт. Унижать и оскорблять меня им доставляло особое удовольствие, а когда я прямо и тактично и исключительно наедине указывала этим дамам, что они несправедливы ко мне, то в ответ слышала лишь одно, что начальник имеет право наказывать своего подчинённого всегда, когда сочтёт нужным.

В отделе кадров той организации, где мне дольше всего пришлось работать, на видном месте висел листок бумаги с цитатой самого Петра I, дававшего указания солдатам о том, как следует вести себя. Там было написано следующее:

«Подчинённый перед лицом начальства должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы своим разумением не смущать начальство».

Видимо, с лихостью и придурковатостью у меня не очень выходит, потому что при взгляде на меня у руководителей-женщин неизменно появлялось настолько неприязненное выражение, что хотелось немедленно провалиться сквозь пол. Особенно много мне досталось от последней начальницы – Натальи Николаевны. Она знала, что по объективным причинам я не могу взять и уволиться, так как я стояла на ведомственной очереди по улучшению жилищных условий и была уже в первых рядах. Именно поэтому весь последний год моей работы она постаралась окончательно испортить мне жизнь и подорвать здоровье. То, как она обращалась со мной, заслуживает отдельной книги, которая непременно будет использоваться как учебное пособие для психологов и психиатров как наглядный пример того, какой глубины профессиональной деформации может достигнуть человек, наделённый властью. Я лишь приведу один эпизод из своей биографии, который показывает, как мало ценится жизнь и здоровье обычного человека нашими начальниками.

В тот день я зашла в кабинет Натальи Николаевны с исполненными документами, чтобы та отнесла их на подпись более высокому начальнику.

– Какая у тебя группа крови? – неожиданно спросила меня начальница, не отрывая взгляда от «косынки» на экране своего компьютера.

– Первая отрицательная, – честно ответила я, не ожидая подвоха.

– Отлично! – довольным голосом сказала она. – Завтра утром поедешь в больницу и сдашь кровь. Адрес я тебе продиктую.

Услышав это, я оторопела. Наверное, я – один из тех немногих «счастливцев», у которого имеются практически все противопоказания для того, чтобы быть донором. Поэтому я сказала:

– Я не могу быть донором.

– Это почему ещё? – недовольным тоном произнесла Натальи Николаевна, поднимая взгляд поверх компьютера.

– У меня язва желудка, – ответила я, выкладывая один из аргументов, на мой взгляд, самый весомый.

– И что? – сказала она и снова занялась раскладыванием «косынки», видимо, полагая, что разговор окончен.

Я же не собиралась так просто сдаваться.

– Если я сдам кровь, у меня может открыться язва. Ни один врач на это не пойдёт.

– А об этом никому знать необязательно, – остановила меня начальница. – Когда пойдёшь сдавать кровь, ты лучше помалкивай, и никто и не узнает о твоей язве.

Тут я поняла, что Наталья Николаевна так просто сдаваться не собирается. Если уж её приспичило попить моей кровушки, то она это сделает любыми способами. Да только у меня тоже был припрятан в рукаве не один туз.

– Я – гипотоник, – начала я выкладывать свои козыри перед начальницей. – Без тарелки каши и чашки кофе утром я вообще никуда идти не могу. А кровь нужно сдавать натощак. А давление там измеряют обязательно. И увидев мои низкие показатели, медперсонал со мной связываться не будет.

– Так, я что-то не поняла, – грозным голосом перебила меня начальница, оторвав взгляд от «косынки» и приподнимаясь с кресла. – Ты что, не собираешься сдавать кровь?

– Я бы с радостью, но не один врач не возьмёт на себя ответственность…

Договорить я не успела, потому что начальница опять перебила меня.

– Моя тётя лежит в реанимации! Ей нужна кровь! И представь себе, именно первой группы резуса отрицательного! И ты не хочешь её спасти? Ты хочешь, чтобы моя тётя умерла лишь потому, что ты отказалась сдать для неё кровь?

– Я совершенно не хочу, чтобы бедная тётя умерла. Кстати, сколько лет Вашей тёте?

– Шестьдесят. И что? – с вызовом сообщила мне начальница.

– Ничего. Просто я не могу быть донором по объективным причинам, – продолжила оправдываться я. – Ведь кроме язвы желудка и низкого давления у меня анемия второй степени. И это официальный диагноз, записанный в медицинской карте. К тому же у меня недобор веса. С моими сорока девятью килограммами на меня ни один врач не взглянет. Прогонит, как только я появлюсь на пороге станции переливания крови. И я это не просто так говорю. Я знаю, потому что однажды со мной такое уже было.

В этот момент начальница решила, что проявила достаточно терпения, пытаясь уговорить меня расстаться с частью своей крови, потому что нормальные слова у неё закончились, и она принялась орать на меня матом. Впрочем, она часто так делала и не только по отношению ко мне. В итоге она выгнала меня из своего кабинета, крикнув напоследок, что если её тётя умрёт, то в этом буду виновата только я.

«Вот попала!» – подумала я, оказавшись в коридоре. И надо же было такому случиться, что у тёти моей начальницы такая же группа крови, как у меня!

В моих висках клокотало так, что, казалось, вот-вот начнётся мигрень. Но я и вправду не могу быть донором ни для чужой тёти, ни для собственных детей! Я потому и родила второго ребёнка, потому что знала об этом.

За год до рождения сына у моего мужа случился приступ. Летом он поехал к матери в деревню и, как всегда, перепил. Только в тот раз дело не обошлось белой горячкой. У него отказали практически все внутренние органы: печень, почки, кишечник, желудок. Осмотрев мужа, врач сообщил мне, что подобные приступы не случаются внезапно. Чтобы такое произошло необходимо травить свой организм алкоголем изо дня в день, из года в год, пока однажды жизненно важные системы не дадут сбой. И в результате этого инцидента мой муж попал в реанимацию, и ему требовалось переливание крови. А поскольку у нас с ним одна группа крови, то я из патриотических соображений отправилась на станцию переливания крови. Но в приёмном отделении, едва взглянув, врач тут же развернул меня обратно со словами:

– Девушка, кровь у Вас брать никто не будет.

Я, конечно, догадывалась, что весь мой облик не производит на окружающих впечатление пышущей здоровьем молодой особы, но не ожидала, что получу отворот-поворот так быстро, поэтому спросила врача:

– А почему так сразу?

И тогда врач мне всё разъяснил.

– Всё ясно по вашему внешнему виду. Худая. Значит, недобор веса. Кожа бледная. Значит, анемия. И, вполне вероятно, пониженное давление. А синева под глазами свидетельствуют о проблемах с сердцем. И это только то, что бросается в глаза. Полагаю, при обследовании могут обнаружиться и другие противопоказания.

– Спасибо за разъяснения, – ответила я и пошла прочь со станции переливания крови.

Для мужа я нашла других доноров с нужной группой крови, и после двух с половиной месяцев пребывания в больнице муж вышел из неё и целый год не пил. Но этот случай заставил меня задуматься. Я рассуждала так. У меня растёт дочь, и если не дай Бог с ней что-то случится, я не смогу быть для неё донором. Её отец тоже, учитывая его состояние. Поэтому нужно срочно родить второго ребёнка. Ведь если детей будет двое, они смогут друг на друга рассчитывать.

Я и до этого мечтала о сыне. Но тогда, после того как мой муж попал в реанимацию, я поняла, что родить второго ребёнка для меня жизненно необходимо.

По счастью, мне это удалось, хотя для того, чтобы зачать его, мне пришлось пойти на шантаж, заставив мужа заняться со мной сексом. Кто-то может мне не поверить, но это – чистая правда. Я пригрозила мужу, что заведу себе любовника, если он не будет исполнять супружеские обязанности. И это сработало. Но ненадолго. Вскоре меня снова ждала холодная постель, но, по крайней мере, я успела забеременеть.

И вот настал день, когда какая-то мигера в обличии начальницы хочет выпить мою кровь, вероятно, исключительно для того, чтобы я быстрее протянула ноги.

Но, надо думать, что её тётя скоро поправилась и без моей помощи, потому что больше начальница со мной на эту тему не заговаривала, потому что в противном случае она бы мне этого никогда не простила и постаралась бы так испортить жизнь, что я бы до конца дней своих жалела о том, что не пожертвовала своим здоровьем, чтобы спасти тётю этой женщины.

Извращённые ценности

Классная руководительница у моего сына типичный трудоголик. Мало того что постоянно задаёт кучу домашних заданий по всем предметам, так она ещё и придумывает свои личные задания, которые необходимо сделать детям. А точнее, я бы сказала, их родителям, потому что мало кто из детей может самостоятельно справиться с работой, которую регулярно поручает на дом эта учительница.

Вот и в этот раз сын сообщил, что кроме письменных работ по русскому языку и математике, а также по окружающему миру и английскому языку необходимо ещё найти в Интернете смешной рассказ о каком-либо животном зоопарка.

Услышав об этом задании, сначала я даже не заволновалась, надеясь быстренько отыскать какую-нибудь интересную статью, повествующую о случае в зоопарке. Но всё оказалось не так просто.

Сейчас Интернет пестрит многочисленными видеороликами и смешными фото, которые в бесчисленном количестве выкладывают во Всемирную сеть все, комуне лень, включая наши телеканалы. А интересных и смешных статей о животных зоопарка практически нет. А те, что есть, обычно содержат историю о том, как бедное животное, измученное чрезмерным вниманием посетителей, обкакало или описало незадачливых посетителей, имевших несчастье оказаться поблизости.

И, конечно же, я подумала, что статьи с подобными историями не следует нести в школу. Но ничего более или менее приличного найти было невозможно. И через несколько часов бесплодных поисков мне показалось, что я нашла нечто подходящее.

В Интернете я наткнулась на истории о животных зоопарка города Гаваны, написанные Буиде Марио С. И первый же рассказ об обезьянках, сбежавших при помощи лодки, которую они украли у работника зоопарка, приплывшего их покормить, показался мне удачной находкой. Сын тоже одобрил мой выбор, и мы распечатали эту историю. Но на следующий день мой мальчик вернулся из школы расстроенный и заявил, что учительница забраковала его рассказ, не объясняя причины своего решения.

Сын сказал:

– Когда я закончил читать, учительница сказала: «Это не подходит. Ищи ещё!»

– А если мы больше ничего не найдём, то что будет тогда? – спросила я.

– Тогда она поставит мне двойку! – грустно сообщил сын. – И будет ставить двойки каждый день, пока я не выполню это задание.

И услышав это, я расстроилась ещё больше.

Рассказ про ловких обезьянок показался мне наиболее подходящим для детей и по-настоящему весёлым и интересным, и я просто не могла себе представить, что в понимании учительницы может быть ещё более смешным. И тогда я спросила сына:

– А какие истории читали другие дети? Что именно в их рассказах понравилось учительнице?

И тогда сын ответил, что больше всего учительница смеялась над рассказом, в котором говорится о том, как курица сбежала из клетки и упала в туалет.

– Учительница так долго и громко смеялась, что я даже представить себе не мог, что она может так смеяться, – сообщил мне сын. – И после этого она сказала, что это был очень смешной рассказ. Но мне совсем не было смешно. Мне было жалко курицу. И если бы на моих глазах кто-то упал в туалет, я бы не стал над ним смеяться, а помог бы ему оттуда выбраться!

Когда я услышала эти слова, у меня даже на сердце потеплело. Какое доброе сердце у моего сына! Ведь я поступила бы точно так же, если бы оказалась в такой ситуации. И было мне очень приятно, что мы с сыном думали одинаково.

И как бы в продолжение истории с упавшей в туалет курицы, хочу рассказать о других событиях того же дня.

Пошла я в магазин. А дороги, надо сказать, в нашем городе не чистятся принципе. Постоянно приходится ходить в походной обуви с рифлёной подошвой, чтобы не навернуться. А пожилые люди все сплошь ходят с треккинговыми палками. Но и это не спасает от неожиданных падений.

И вот шла я по скользкой дороге, двигаясь еле-еле, чтобы не упасть. И когда я почти подошла к магазину, то одна из машин, стоящих рядом, стала отъезжать.

А эти наглые автомобилисты, смею сообщить, отдельная тема! Мало того что они заставили своим автотранспортом всю территорию перед магазином, хотя никакой парковочной площадки там нет, так они ещё и людям не дают пройти, полагая, что раз они на колёсах, то все остальные должны исключительно летать по воздуху, чтобы не мешать им передвигаться там, где вздумается, полностью игнорируя правила дорожного движения.

И поскольку дама за рулём стала отъезжать, грозя задавить меня, если я немедленно не телепортируюсь в магазин либо другое безопасное место, то мне пришлось резко ускорить шаг, отчего я в ту же секунду грохнулась на лёд, больно отбив себе бок, правую ногу и правую руку. Я даже не смогла сразу подняться, настолько мне было больно.

А ведь кругом было полно народу! Курильщики, стояли у входа в магазин, отравляя никотином воздух вокруг себя. Покупатели выходили из дверей супермаркета. Другие автомобилисты стояли у своих автомашин, медитируя или просто наслаждаясь жизнью рядом со своими автомобилями.

И заметив моё падение, все тотчас отвлеклись от своих занятий и стали смеяться, показывая друг другу на меня пальцем, словно я была клоуном на арене цирка. Даже та дама, ставшая виновников моего падения, не подумала извиниться или помочь мне, а продолжала сидеть в машине, наблюдая за моими неловкими телодвижениями и попытками подняться.

И когда я всё же встала на ноги и медленно, прихрамывая, поплелась в магазин, сопровождаемая десятком любопытствующих взглядов, никто не посочувствовал мне. Все радовались моей беде. Не удивлюсь, если кто-то из этих людей снимал меня на камеру, чтобы потом выложить мою трагедию на всеобщее обозрение в Интернет.

Вот в таком обществе мы живём! Где наша былая сплочённость, двигавшая русский народ на защиту своей Отчизны и не оставлявшая врагу ни единого шанса на победу? Где солидарность, где товарищество, где рука помощи? Их нет, как нет и человечности в сердцах современных людей. Есть лишь эгоизм и извращённое чувство юмора, которое заставляет людей смеяться лишь тогда, когда кому-то плохо.

А с домашним заданием сына мы промучились ещё очень долго. Стало очевидно, что для того, чтобы угодить извращённому вкусу учительницы, требуется представить на её суд историю, где бедное животное пострадало. И лишь тогда это вызовет её одобрение, за которым последует хорошая оценка в дневнике моего сына. И в итоге я наткнулась в Интернете на историю двадцатипятилетней давности, в которой рассказывается о том, как одну обезьянку раскормили овсяной кашей, чтобы присвоить деньги, выделенные ей на фрукты. Мы с сыном решили, что история издевательств над бедной обезьянкой непременно должна понравиться учительнице. И хотя в Интернете было написано лишь несколько предложений, я, используя свои литературные навыки, превратила эту историю в небольшой рассказ с массой вымышленных подробностей, чтобы угодить классной руководительнице сына, и не промахнулась. Вернувшись на следующий день со школы, сын рассказал, как долго смеялась учительница над этим рассказом и с каким удовольствием она поставила пятёрку в его дневник.

А мне, признаться, было жаль эту обезьянку. И особенно жаль, что эта грустная история стала предметом насмешек людей, не имеющих никакого сострадания к чужому горю. И ещё жаль, что порядочные люди вынуждены подстраиваться под извращённые ценности тех, кто может испортить им жизнь в случае неподчинения или проявления иных актов свободомыслия.

Мы мечтали о демократии и свободе слова, и боролись за их достижение. Но разве мы их получили?

Интересное кино

Я уже рассказывала о соседке снизу, которая ежедневно достаёт меня своими завываниями. И вот вчера наши натянутые отношения вышли на новый уровень.

Соседка выла с самого утра, и я сочла за благо побыстрее убежать из дома, чтобы немного прогуляться, а потом пойти в школу за сыном. Но каким-то невероятным образом соседка, продолжая завывать, успела быстро одеться и тоже выйти на улицу. Но только я хожу пешком, а она перемещается по дорогам исключительно на своём джипе. И потому как бы не торопилась я убежать, джип всё равно ехал быстрее меня.

В итоге эта женщина догнала меня и, открыв в машине окно, спросила:

– Вы сейчас в школу?

– Да, – ответила я.

– Давайте я Вас подвезу, – любезно предложила она, и я согласилась, потому что знала, что это неспроста.

Учитывая, что весь последний месяц эта женщина демонстративно игнорировала меня, избегая даже здороваться, то её внезапное предложение подвезти выглядело более чем подозрительно. Но если бы я сейчас отказалась сесть к ней в машину, то у соседки в запасе всё равно имелась бы куча возможностей подловить меня. Так что не стоило оттягивать неизбежное.

И вот, когда я села на кресло рядом с ней, соседка сама завела разговор.

– Я, наверное, совсем замучила Вас своим пением, – сказала она.

– Есть такое, – сухо ответила я. – Без ваты в ушах я вообще по дому не хожу.

– Да, сейчас мне придётся репетировать гораздо больше, потому что я поступила учиться, и в декабре у меня экзамены. И до этого срока мне нужно выучить десять новых песен. К тому же я занимаюсь с преподавателем, который приходит ко мне на дом, и поэтому я не могу петь вполголоса. Вы должны это понять!

Вместо ответа я лишь промолчала, а соседка продолжила.

– Конечно, у меня есть возможность репетировать на студии, но, Вы сами знаете, у меня маленький сын. Мне приходится забирать его из школы, делать с ним уроки. А математика с английским языком ему очень тяжело даются! У него даже появились двойки. И как я могу в такой ситуации уезжать из дома? Если нанимать няню, то ей нужно платить. Но если бы нашёлся человек, который забирал бы моего сына из школы и помогал ему с уроками, то я могла бы с самого утра уезжать на студию и репетировать там.

«Да, – заметила я про себя, – тут уже даже не намёк, а прямой ультиматум. Если я хочу иметь возможность работать в тишине, то должна взять на себя заботы о сыне соседки. Вот радость-то!»

Интересное кино получается! До этого она говорила мне, что её не волнуют оценки детей, главное, чтобы они были заслуженными. Но, видимо, иметь в семье заслуженного двоечника всё же не очень приятно.

Когда я работала в милиции, то начальство очень часто привлекало меня, да и других сотрудников, к работе в праздники и выходные дни. Естественно, безо всякого денежного или иного поощрения. А когда какой-нибудь прыткий товарищ подавал голос и спрашивал, что ему будет за работу в выходной день, начальство отвечало так.

– Одним из видов поощрения является снятие ранее наложенного взыскания.

– А у меня нет взыскания, – тут же отвечал боец.

– Нет? – наигранно поднимая брови, отвечал начальник. – Значит, будет!

В общем, не хочешь иметь неприятности на работе, будь готов пожертвовать своим законным отдыхом.

Вот и соседка решила общаться со мной по той же схеме. Если я не хочу мучиться, терпя её многочасовые завывания, то обязана взять на себя часть её семейных обязанностей. Только это я уже проходила и потому не собираюсь принимать на себя ответственность за жизнь и здоровье чужого ребёнка.

Так что в ответ на прозрачный намёк соседки я только промолчала, и наш с ней разговор ничем не закончился. До школы мы доехали, а там каждый занялся своим ребёнком. Но зато вечером того же дня получила продолжение другая история, начало которой я изложила в статье «Наглость – второе счастье».

Когда год назад мама одной из одноклассниц моего сына в принудительном порядке пыталась спихнуть на меня заботы о своём ребёнке, то я сделала всё, чтобы это предотвратить. Хотя мне и пришлось изрядно понервничать. И, как оказалось, не зря я старалась.

Так вот. Вечером состоялось школьное родительское собрание, которое было самым бестолковым родительским собранием в моей жизни, потому что всю первую часть этого мероприятия классная руководительница занималась тем, что искала Веру, ту самую девочку, мама которой так сильно доставала меня год назад.

После того как мама Веры безуспешно пыталась спихнуть своего ребёнка на кого-нибудь из других родителей, девочке было разрешено возвращаться из школы домой самостоятельно. Выяснилось, что такое возможно по заявлению родителей.

И, как я уже упоминала в другой своей статье, по комплекции Вера напоминает крупную взрослую женщину. Так что, на мой взгляд, ничего криминально нет в том, что эта девочка самостоятельно будет доходить от автобусной остановки до своего дома. Но оказалось, что и эта задача для неё не по силам, потому что сегодня после окончания продлённого дня Вера вместе с другими одноклассниками вышла из школы, села в автобус, вышла на нужной остановке и пошла в сторону дома. После этого её никто не видел.

Классная руководительница с пристрастием начала допрашивать родителей тех учеников, вместе с которыми Вера вышла из школы, но те делали невинные лица, заявляя, что их дети благополучно и вовремя вернулись домой. Учительница нервничала, мама Веры стояла рядом и ныла, а все остальные родители смотрели на весь этот спектакль и молчали. И лишь я думала о том, что очень хорошо поступила, отказавшись забирать эту девочку из школы. Потому что в противном случае сейчас бы меня ели живьём и, что ещё вероятней, оттащили бы в полицию, где предъявили обвинение в похищении ребёнка или ещё в каком-нибудь противозаконном деянии, которое привело к исчезновению несовершеннолетней девочки.

И хотя я абсолютно не сомневалась в том, что с Верой ничего плохого не случилось, и она просто играет где-нибудь на улице, своего мнения я не высказывала, что бы случайно не превратиться в козла отпущения, который издевается над чужим горем.

Но больше всего в этой ситуации меня поразило поведение мамы Веры, которая вместо того чтобы искать дочь, зачем-то пришла на родительское собрание.

Несколько лет назад моя дочь тоже выкинула похожий фортель. В тот год у меня родился сын, и я была дома с ним. А дочь утром ушла в школу.

Был конец четверти, и по плану у них в тот день должен был состояться только классный час, после чего предполагалось провести уборку класса. Я рассчитывала, что дочь вернётся домой после обеда. Но она не появилась ни в двенадцать дня, ни в час, ни в два, ни в три.

Я постоянно звонила ей на мобильный телефон, но он был выключен. Тогда я стала звонить её классной руководительнице, но та тоже не отвечала на звонки.

В четыре часа дня я позвонила на пост охраны школы и узнала, что класс дочери уже давно покинул школу.

У меня имелось буквально два-три номера телефонов родителей одноклассников дочери, и я стала звонить по ним. Но все в один голос отвечали, что их дети вернулись домой после обеда и после этого времени мою дочь никто не видел.

Тогда я стала просить этих людей дать мне все известные им номера телефонов других родителей, после чего начала обзванивать и их.

Если бы сын тогда был чуть больше, я бы непременно оббегала все дворы и улицы в поисках дочери, но я не могла оставить двухмесячного ребёнка в одиночестве. А просить мужа приехать с работы было бесполезно. Он бы ответил мне, что дочь сама вернётся и нечего отрывать его от работы, что в переводе на русский означало «не мешай мне пить». Поэтому я знала, что заниматься поисками мне придётся самой, а если в ближайшее время они не увенчаются успехом, то нужно будет обращаться в милицию (тогда это была ещё милиция, а не полиция).

Но вот во время очередного звонка родителям одноклассников дочери я выяснила, что мой ребёнок уже давно сидит в гостях у одной из девочек. И я попросила папу этой девочки дать моей дочери трубку, после чего потребовала, чтобы дочь срочно возвращалась домой. А вскоре дочь с обиженным видом зашла в нашу квартиру.

Когда я напустилась на неё и спросила, зачем она отключила телефон и без спроса ушла в гости, она простодушно ответила:

– Я боялась, что ты запретишь мне пойти к подружке.

И хотя я, пожалуй, самый лояльный и свободомыслящий родитель на свете, который позволяет своим детям чересчур много, дочь, так же, как её отец и бабушка, отчего-то всегда подозревает меня во всевозможных пороках, которые никогда не были мне свойственны. Полагаю, тем самым они оправдывают своё плохое отношение ко мне, а также своё собственное безалаберное поведение. Поэтому было совершенно непонятно, почему дочь решила, что я не разрешу ей пойти в гости к подружке, а также её финт с отключением телефона.

Но как бы то ни было, я отыскала свою дочь без привлечения посторонних сил и помощи со стороны школы и классной руководительницы, не вынося на всеобщее обозрение свои домашние проблемы. А мама Веры подобными добродетелями не отличалась. Как и год назад, она попыталась спихнуть заботы о дочери и вину за её исчезновение на всех, кого только было можно. И, в первую очередь, на учительницу, которой больше всего досталось в этой истории, а во вторую очередь, на остальных родителей, которые не желали проявлять никакого энтузиазма в поисках Веры.

И к моему большому разочарованию, у этой истории хороший конец, так как вскоре девочка вернулась домой, заявив, что гуляла во дворе с подружкой (как я и предполагала). И её маме, вместо того чтобы приезжать в школу на родительское собрание и трепать нервы учительнице и остальным родителям, всего-навсего следовало выглянуть во двор и позвать дочь домой.

И в связи с этими событиями настроение у классной руководительницы сына было испорчено, и всю вторую часть родительского собрания она просто орала на нас (родителей), обвиняя в том, что мы не занимаемся своими детьми и слишком хорошо устроились, переложив на школу все заботы о собственных чадах, и что будет дальше с нашими детьми, она и думать не хочет.

В общем, несмотря на потерянное время и кучу обвинений в свой адрес, я в очередной раз убедилась, что поступила и продолжаю поступать правильно, отказываясь брать на себя заботы о чужих детях. Да и с какой стати? У меня своих двое! А я, между прочим, одна. И если я справляюсь со своими проблемами, то это не значит, что на меня следует взваливать ещё и чужие.

И хотя весь вечер мама Веры смотрела на меня так, словно я лично отвела её дочь в лес и привязала к дереву, оставив на съедение диким зверям, я это переживу. Не впервой. Нужно давать отпор наглецам, не позволяя им садиться себе на шею и пить кровь, позволяя жить в своё удовольствие за чужой счёт. Пусть на своей шкуре почувствуют, почём фунт лиха. И тогда мы посмотрим, на чьей улице будет праздник, а кто будет продолжать кусать локти, жалуясь на свою судьбу.

Куда мы катимся?

Возвращаемся мы с сыном из школы. Заходим в автобус. Салон полупустой, поэтому сын сразу же побежал к задним сиденьям, чтобы занять свободное место. А я сразу подошла к кондуктору, сидящему в середине салона автобуса, чтобы оплатить проезд. За мной зашли ещё несколько школьников, у которых закончились уроки.

И вот когда я оплатила проезд, то направилась к сыну, чтобы занять свободное место рядом с ним. Но присесть не успела, потому что автобус так резко затормозил, и, несмотря на свою молниеносную реакцию, я не успела ни за что схватиться, упав на впереди сидящего мальчика. Сын же влетел в рюкзак мальчика, стукнувшись об него головой, отчего на его правой скуле образовался здоровенный синяк. Я же очень сильно ударилась о спинку впереди стоящего сиденья левой рукой.

И хотя я моментально соскочила с мальчика, видимо, тому тоже досталось, потому что он со стоном ухватился за коленку.

Другие пассажиры тоже попадали, кто куда. А причиной этой нештатной ситуации оказался обыкновенный подросток, который в нарушение всех правил дорожного движения решил перебежать на другую сторону дороги перед автобусом, несмотря на то, что менее чем в пятидесяти метрах от этого места находится надземный переход.

Боль от удара была жуткой. Когда я сняла варежку, то увидела, как весь большой палец левой руки покрылся кровью. Я подумала, что палец сломан, но это уже не имело значения, так как вокруг были дети, которым нужна была помощь. И я поинтересовалась у мальчика, схватившегося за коленку, что у него с ногой, и не хрустнула ли она при падении.

И в этот момент я увидела, как к нам приближается кондуктор, и очень этому обрадовалась, так как решила, что она подошла к нам, чтобы оказать первую помощь, ведь у водителя должна быть аптечка. Но, посмотрев на нас немигающим взглядом, кондуктор произнесла строгим голосом:

– За проезд все заплатили?

Обычно, услышав этот вопрос, я достаю оплаченный билет и показываю кондуктору, но в этот раз я ничего не стала делать. Я была в шоке.

В автобусе большая часть пассажиров – дети. И все, кто не успел сесть, или же сидел на местах по ходу движения автобуса, сейчас находились на полу, потирая ушибленные места. И будет большой удачей, если все отделаются лишь синяками да ушибами. А эту женщину интересует лишь то, чтобы все пассажиры, и больные и хромые, своевременно заплатили за проезд. Как можно быть такой бесчувственной?

Да, у каждого работающего человека есть свой служебный план, который надо выполнять. Но ведь кроме служебного плана есть ещё и человеческий долг, который превыше всего на свете. И, в первую очередь, все мы – люди. А уже потом – продавцы, водители и кондукторы.

Когда я вечером рассказала о произошедшем дочери, она ответила:

– Кондуктор поступила абсолютно правильно, ведь проездной билет является страховым полисом пассажира. Так что её вопрос был совершенно уместным.

– Но если следовать твоей логике, – начала я спорить с дочерью, – и предположить, что кондуктор потребовала срочной оплаты проезда исключительно из соображений заботы об интересах пассажиров, то за первым вопросом должен был последовать второй. Например: «Все целы?» или «Нужна ли кому-нибудь помощь?» Но этого не последовало. Кондуктор просто отвернулась и отправилась на своё место, хотя, повторюсь, народ стонал, потирая ушибленные места, а я рассматривала свою окровавленную руку. Увидев такое, я бы не прошла мимо.

– Ну, в этом она была неправа, – нехотя согласилась со мной дочь, которая, вероятно, с моих слов не могла представить себе всех подробностей той ужасной сцены.

– Она во всём была неправа, – уверенно резюмировала я.

Куда покатится наше общество, если люди растеряют свою человечность? Да, планы будут выполнены, деньги заработаны, но какой ценой? Давайте подумаем об этом и постараемся исправить эту ситуацию. Если, конечно, ещё есть, что исправлять.

Просто ужас

Классная руководительница моего сына – женщина пожилая. Ей уже шестьдесят пять лет, и один раз она уже ушла на пенсию, но потом, когда первая учительница сына неожиданно ушла в декрет, а заменить её было некем, эту женщину уговорили прервать своё пребывание на пенсии и взять класс сына. Что она и сделала. И никто не оспаривает её преподавательских заслуг, но только сбрасывать со счетов человеческий фактор тоже не стоит.

В своё время эта учительница ввела такую традицию: дарить именинникам рисунки. То есть все дети должны были рисовать что-то наподобие открытки тому ученику, у которого был день рождения, а потом виновнику торжества торжественно вручалась целая пачка рисунков. А именинник, в свою очередь, угощал всех детей принесёнными конфетами. В том числе и учительницу.

И я не спорю, что в советское время, когда полки магазинов были пустыми, а красивая открытка была чем-то вроде коллекционной марки, которую сложно было достать, это был выход из положения. В то время подарки были предельно скромными, и оттого любой знак внимания со стороны друзей и одноклассников воспринимался как дар небес. Но сейчас всё изменилось.

Какого ребёнка в наше время удивишь детским рисунком? Особенно, учитывая тот факт, что не у всех есть способности к рисованию. То, что казалось милым и забавным сорок лет назад, сейчас вызывает только раздражение и непонимание. И когда учительница первый раз объявила на родительском собрании о новой традиции с рисунками, народ начал тихо возмущаться. И если бы мы все встали единым фронтом, то, наверное, пожилой учительнице волей-неволей пришлось бы пересмотреть свои приоритеты. Но, к огромному сожалению, среди родителей одноклассников моего сына были и те люди, которые сами учились у этой дамы и потому с теплотой вспоминали свои пачки рисунков, хранящиеся у них дома. И решение было принято в пользу новой традиции. И к многочисленным домашним заданиям в школе нам ещё и добавились обязанности по рисованию.

Сначала мы совершенно честно подошли к решению этого вопроса. Сын добросовестно рисовал эти открытки, проявляя изрядную фантазию. Но принеся свои работы в школу, услышал от учительницы только упрёки, заявив, что рисунки должны быть красивее. И поскольку мы не одни попали в чёрный список, чьи шедевры не вызвали восторга у учительницы, то на очередном родительском собрании та смилостивилась, разрешив распечатывать готовые поздравительные открытки из Интернета. А от ребёнка требовалось лишь подписать их. Или разукрасить, если принтер был чёрно-белый.

И вот мы стали пачками носить в школу распечатанные картинки, а раз в год сын приносил одну пачку домой. Это были те картинки, которые полагались ему в день рождения.

Признаюсь, мы их даже не смотрели. Я просто клала их на полку вместе со старыми тетрадями и учебниками. И большинство учеников и их родителей поступали точно так же. Но не учительница. Она продолжала требовать новые рисунки. И тем детям, которые не приносили картинки имениннику, конфеты не вручались.

И поначалу это была лишь отсрочка в несколько дней, потому что как только ребёнок приносил недостающие рисунки, то ему вручались неполученные ранее сласти.

Но вот сегодня сын пришёл домой и начал выкладывать из рюкзака конфеты. И я спросила:

– У кого-то был день рождения?

– Нет, – ответил сын. – Нам раздали конфеты тех, кто не принёс рисунки.

– А где же были эти дети? Они заболели?

– Нет. Учительница выставила их в коридор, пока раздавала нам конфеты.

Мне сразу стало дурно. Что ж за учительница такая! Что же она помешалась на этих дурацких рисунках! Ведь нельзя так поступать с детьми!

– А кого она выставила за дверь? – решила уточнить я, чтобы немножко успокоить свою совесть и оправдать учительницу.

Может, сладких подарков лишились лишь двоечники и хулиганы, которых и следовало слегка приструнить?

И когда сын начал перечислять имена изгнанных из класса детей, то в их числе оказался мальчик, услышав имя которого моё сердце чуть не разорвалось от боли, потому что мальчик был сиротой. Он несколько месяцев назад лишился матери и сейчас жил с бабушкой и дедушкой. И неудивительно, что у него не было возможности распечатать цветные картинки из Интернета.

Да если бы я знала, я бы заставила сына отдать все полученные конфеты этому мальчику! Да в придачу ещё и сама ему их купила! Неужели у этой учительницы совсем совести нет? Должны же быть хоть какие-то границы человеколюбия, через которые нельзя переступать!

И самое ужасное, что бесполезно говорить этой женщине, что она не права, так как за годы её работы в школе у неё уже наступила профессиональная деформация. Сейчас она и с нами, со взрослыми людьми, разговаривает так, будто мы все её ученики. Она всегда говорит очень громким голосом и назидательным тоном, как будто пытается донести до глуповатых учеников школьный материал, который ей, опытной учительнице со стажем, ясен и понятен, как белый день.

Когда я рассказала об этом случае своей дочери, она сказала:

– Если бы у нас в классе такое произошло, то все бы поделились своими конфетами с этим мальчиком.

А я добавила:

– А если бы это произошло у нас в классе, то мы бы просто не позволили классной руководительнице так поступить. У нас бы все взбунтовались, требуя, чтобы конфеты делили поровну. А если бы учительница отказалась, то все бы просто отказались от этих конфет.

У нас в классе тоже была сирота. Девчонка по имени Наташа. И мы всем классом, всем своим дружным коллективом, опекали её как могли. Мы дарили ей подарки по поводу и без него, приглашали Наташу в гости, чтобы угостить чем-то вкусненьким, и даже устраивали ей дни рождения. Каждый из нас видел в этом свой долг, и потому все старались помочь этой девочке, как только могли. И хотя это не спасло её от предстоящей горькой участи, потому что уже во взрослом возрасте Наташа попала под влияние одной секты, из которой мы уже не смогли её вытащить. Но мы пытались. Мы всеми силами пытались уберечь её от той бездны, в которую она так стремилась.

Бог даст, одноклассник моего сына не повторит участи Наташи. И если ему это удастся, то это случится не благодаря его классу и школе, а вопреки этому.

Напрасные слова

Полагаю, не ошибусь, если скажу, что у каждого человека есть такой знакомый, который любит обещать. Много и многое. Причём никто этого товарища за язык не тянет, но он сам, по собственной инициативе будет долго распинаться, ударяя себя кулаком в грудь, что он будет не он, если не сдержит своего слова. И, конечно же, исполнять обещанное он не станет, с лёгкостью забыв обо всех своих обещаниях и даже обидится, если вы его этим упрекнёте.

Среди моих знакомых тоже есть такие товарищи. И даже не один, я бы сказала, а целая компания незнакомых друг с другом людей, но которые ведут себя так, словно являются родными братьями и сёстрами. И для примера сегодня я расскажу об одной своей знакомой по имени Ольга, с которой мы познакомились на работе и со временем даже стали дружить семьями.

Лет десять тому назад, когда Ольга вместе с мужем вернулась из отпуска, во время которого они отдыхали на Чёрном море, Ольга сообщила мне:

– Мы тут привезли вам с мужем гостинчик. Думаю, вы его оцените.

– И где же он? – обрадованно поинтересовалась я.

– У нас дома, – спокойно заявила Ольга. – Утром я забыла положить его в сумку, но завтра точно принесу.

Я сердечно поблагодарила её за проявленное внимание и, с предвкушением приятного подарка, вечером поведала о словах Ольги своему мужу. Он тоже радостно потёр руки и стал ждать обещанного сюрприза.

Прошёл день. Другой. Третий. Неделя. Ольга продолжала общаться со мной как ни в чём не бывало, а мне не хватало наглости спросить её об обещанном подарке. Но каждый вечер муж интересовался у меня о том, не вручила ли мне Ольга долгожданный сувенир с юга. И каждый раз я отвечала отказом. Но потом всё же я собралась с духом и спросила подругу о том, где же обещанный сюрприз.

– Мы его съели, – равнодушным голосом ответила она, даже не повернув головы в мою сторону, после чего продолжила копаться в бумагах, словно я поинтересовалась у неё прогнозом погоды.

А я даже не нашлась, что сказать в ответ. Я бы на месте Ольги хотя бы извинилась. Хотя, впрочем, на её месте я бы не оказалась, потому что никогда не покушаюсь на подарки, приготовленные мной другим людям, так как воспринимаю эти вещи как чужие с момента их покупки. И, уж конечно, я всегда держу своё слово, чего бы мне это не стоило. И все это знают. Именно поэтому я никогда не разбрасываюсь обещаниями. Но только не все такие праведники, которые ценят каждое своё слово и готовы отвечать за него головой.

И самое интересное, что я так и не узнала, что же это был за подарок, потому что больше в наших разговорах Ольга этот вопрос никак не затрагивала, стараясь всячески уходить от темы.

А потом был другой случай. Через год Ольга с супругом собрались в очередной отпуск и заявили мне и моему мужу:

– Вы же ни разу не были у нас на даче! Это как-то неправильно. Давайте поступим так. Освобождайте последние выходные августа, мы за вами заедем и отвезём вас на нашу дачу. Там рядом река, так что у нас будет и рыбалка, и шашлык. Отдохнёте по полной программе.

Мы с мужем образованно закивали, скрепив рукопожатиями нашу договорённость.

А потом наши друзья снова отправились на юг, а мы остались в душной Москве ждать их возвращения и готовиться к сногсшибательному уик-энду.

Мы купили вина и водки, чтобы взять их с собой в качестве своего вклада в дружеское застолье, освободили конец августа ото всех дел и даже начали складывать сумку, которую предстояло взять с собой, так как поехать на дачу к друзьям мы планировали с детьми.

И вот миновала первая половина августа, затем минула третья неделя, но ни от Ольги, ни от её мужа не было ни слуху ни духу.

И вот приближались последние выходные августа, но с нами до сих пор никто не выходил на связь, чтобы согласовать время встречи. Тогда я сама решилась позвонить Ольге, но её телефон не отвечал.

Я звонила и отправляла ей сообщения, но безрезультатно.

В итоге наступили последние выходные августа, а моя семья провела их дома, так как мы до последнего момента ждали визита друзей или хотя бы какой-нибудь весточки от них.

Так мы и не попали на их дачу.

А когда я снова увидела Ольгу на работе, то, не стесняясь, спросила её о том, почему же они так с нами обошлись.

– У нас переменились планы, – без малейших угрызений совести ответила она.

– А почему вы нам об этом не сообщили? Я несколько раз звонила тебе, отправляла сообщения, но ты так и не ответила!

– А у меня телефон сломался, поэтому не только ты, но и никто другой не мог до меня дозвониться!

Просто замечательно! С этой девицы всё как с гуся вода!

После этого я уже перестала безоговорочно верить Ольге, постоянно ожидая от её речей очередного подвоха. И, признаюсь, это очень сильно облегчило моё общение с ней и с её мужем.

Прошло несколько лет. К этому времени мой муж уже покинул этот мир, и я осталась одна с двумя детьми. Но сейчас речь не об этом. В очередной праздничный день я набираю телефонный номер Ольги, чтобы её поздравить. Отдать, так сказать, дань вежливости. Трубку берёт её муж и сообщает, что жена не может сейчас подойти к телефону и благодарит меня за поздравления, после чего, словно что-то вспомнив, заявляет:

– А ведь вы так и не были у нас на даче! Это нужно срочно исправить.

Услышав эти слова, я ощутила дежа-вю и напряглась.

– Какие у нас ближайшие большие выходные? – продолжал между тем муж Ольги. – Вроде бы 12 июня. Точно. Будет три выходных дня, мы заедем за вами и все вместе поедем на нашу дачу. Посидим, выпьем, наговоримся вдосталь. Главное, освободите эти дни ото всех своих дел, и мы гарантируем вам отличный отдых.

– Замётано, – ответила я, кладя трубку.

Но в этот раз я не стала ничего покупать и складывать дорожную сумку. Я знала, что слова этих людей ничего не стоят, и свои обещания они разбрасывают по ветру, как одуванчик свои семена. И, как потом выяснилось, правильно сделала, потому что потом мне никто не позвонил, и никто за нами не заехал. Но только в этот раз всё обошлось без разочарований и сорванных планов, так как я была готова к очередному обману.

Говорят, нельзя потерять то, что не имеешь. Но это неправда. Потому что в любом случае мы теряем нечто важное. А именно – надежду, зёрна которой заронил в нас человек, осмелившийся вселить в нас напрасные иллюзии.

Мы теряем свои планы, своё хорошее настроение. Мы теряем очень многое. Но только вряд ли это станет весомым аргументом для болтуна, не ценящего своё слово и не дорожащего чувствами других людей.

И единственное, что я могу добавить в завершение своей статьи, дорогие мои читатели, так это то, что постарайтесь не наступать на одни и те же грабли в общении с болтуном. Если человек обманул вас один раз и не испытал при этом ни малейших угрызений совести, то не ведитесь на его ложь второй раз, как бы нежно она не звучала. Избавьте себя от напрасных разочарований и относитесь к обманщикам так, как они этого достойны.

Ничего святого

Был в моём прошлом человек, которого я предпочла бы забыть, – столько душевной боли я из-за него испытала. Но к сожалению, этот субъект всё ещё продолжает вторгаться в мою жизнь, добавляя проблем в моё и без того нелёгкое существование. Но обо всё по порядку.

Наше знакомство началось на работе. Он работал в подчинённой организации, хотя и занимал там руководящую роль в юридическом отделе. Мне постоянно приходилось общаться с ним, и со временем наше общение стало выходить за рамки служебных тем. Я увлеклась этим парнем, который был моложе меня на девять лет, и не скрывала от него своей заинтересованности. И он без зазрения совести пользовался этим, но не в том смысле, каком бы мне хотелось, потому что интима у нас не было. Он использовал моё служебное положение и мои связи для того, чтобы в упрощённом порядке решать свои рабочие вопросы. Если у него возникала какая-то проблема, он звонил мне и после этого мог идти курить бамбук, потому что в самое ближайшее время я приносила ему на блюдечке решение его проблемы.

Он всячески поддерживал мой интерес к своей персоне и не позволял мне сорваться с его крючка, проявляя поистине чудеса психоанализа. Кроме рабочих встреч и телефонных звонков по служебным вопросам, он ежедневно звонил мне по вечерам, чтобы поболтать за жизнь, а если по какой-то причине не мог позвонить, то писал электронные письма. И я ждала его звонков. Вечером, после работы, я не торопилась возвращаться домой, потому что знала, что в квартире под неусыпным оком ревнивого мужа и бдительной свекрови я не смогу поговорить с этим парнем. И я специально некоторое время гуляла вокруг дома, ожидая телефонного звонка. И когда он, наконец, раздавался, я ещё целый час бродила по окрестным дворам, чтобы всласть наговориться с парнем, который мне так сильно нравился. Я не хотела замечать неправильность нашего общения и однобокость отношений, ведь, по большому счёту, это я постоянно оказывала ему какие-то услуги, но получала в ответ лишь болтовню по телефону.

Даже когда я замечала огрехи в его поведении, я не воспринимала их всерьёз, продолжая смотреть на этого парня своими восхищёнными глазами. Так, например, он бравировал тем, что выигрывает судебные дела, вводя суд в заблуждение. Он говорил мне:

– Теперь у меня есть судебные прецеденты с двумя абсолютно противоположными позициями, и когда мне будет нужно повернуть дело в одну сторону, я буду использовать один прецедент, а когда в другую – другой.

– Но это же неэтично! – возражала я ему. – Нельзя выигрывать дела, откровенно обманывая судей! Ведь ты же создаёшь порочную правоприменительную практику, влекущую за собой появление спорных прецедентов, из-за которых начнутся проблемы очень у многих судов и организаций! Ты подумал об этом?

– Главное, что я выиграл все эти дела. А каким способом мне удалось это сделать, совершенно неважно, – невозмутимо отвечал он.

– Может быть, для твоих руководителей это и не важно, но это будет важно для тех людей, которые пострадают от твоего обмана! – не отставала я, но он тут же менял тему разговора на более приятную, и уже через секунду я переставала думать о непорядочном поведении своего собеседника.

Курьёз этой ситуации состоял в том, что однажды я столкнулась с абсолютно такой же позицией, когда юрист из Коломенского ОВО выиграл судебный спор путём откровенного обмана судьи, выставив виновной стороной ГУВД Московской области. И меня направили в Коломну, чтобы я разобралась с ситуацией и сделала внушение юридической службе Коломенского ОВО и его руководству. И что вы думаете? Тогдашний начальник Коломенского ОВО заявил, что доволен работой своего юриста и даже выписал ему (а точнее, ей) премию за хорошую работу.

– Что сказал мой юрист в суде не играет никакой роли, – говорил он мне. –Главное, что дело было выиграно!

Мне так и не удалось достучаться ни до этого начальника, ни до его юристов.

И знаете, что самое интересное в этой истории? То, что тот парень, о котором я сейчас веду речь, тоже из Коломны. Окончил Коломенский университет. Может, именно там их учат двуличничать и быть неразборчивыми в средствах? Не знаю. Но факт остаётся фактом. Несколько выпускников юридического факультета Коломенского университета без зазрений совести используют обман как средство для достижения желаемого результата.

К примеру, выпускники МГЮА, в котором учлась я, себе такого не позволяют.

Да, в интересах клиентов и организаций, которые мне приходилось представлять в суде, я тоже порой умалчивала о некоторых фактах. Но когда судья прямо спрашивал меня о чём-либо, я всегда отвечала только правду, даже если от этих сведений клиент что-то терял. Но поскольку перед каждым судебным процессом я подробно оговариваю со своим работодателем либо с клиентом все свои вероятные шаги и получаю добро даже на частичный отказ от иска либо на частичное признание предъявленных требований в зависимости от того, на какой стороне мне приходится выступать, то во всех случаях моя совесть чиста. И в связи с этим в судебных решениях по моим делам все изложенные факты соответствуют действительности.

Однако не только нечистоплотность в профессиональном смысле смущала меня в парне, о котором я сейчас рассказываю. Сильнее, чем обман в зале суда, меня задевала его склонность к предательству.

В системе, где мы с ним работали, пышным цветом процветали коррупция и кумовство. Сотрудник без необходимых связей и больших денег не мог быть уверенным в завтрашнем дне. В любой момент ему могли указать на дверь (и это в лучшем случае!). В худшем, на неудобного или несговорчивого сотрудника могли навешать столько грехов, что он лишался не только должности, но и свободы. Получить удар в спину можно было с любой стороны, именно поэтому парень, о котором я веду речь, предложил мне держаться вместе, чтобы вовремя дать отпор, если одного из нас попытаются подставить. Он предложил снабжать друг друга информацией (не секретной, нет, упаси Бог!), но такой, которая может отразиться на репутации одного из нас. Например, когда мне присылали документы на согласование, очень часто присланный экземпляр существенно отличался от того, который подчинённая организация оставляла себе. Я же, не видя ничего криминального в присланных документах, согласовывала их, отправляя им обратно соответствующее письмо, которое эти люди прикладывали к своему собственному пакету документов, в котором имелись такие нарушения законодательства, которые бы я никогда не пропустила.

Для чего это делалось? А для того, чтобы в случае, если Прокуратура или иной проверяющий орган обнаружит это нарушение, то этим нехорошим людям было чем прикрыть свой широкой зад. А именно моим письмом о согласовании их действий. Мол, все вопросы к подполковнику полиции из центрального аппарата МВД России, который санкционировал нам эти действия. Мы-то сами неразумные, законов не знаем, какой с нас спрос? Без подсказки сверху мы ни шагу не делаем. Так что ежели вас что не устраивает, все вопросы туда, в МВД, к тому противному подполковнику полиции, который дал нам это разрешение.

И я согласилась делиться информацией, полагая, что подобное сотрудничество будут выгодно в первую очередь мне, как к лицу при должности. Но оказалось, что наше сотрудничество было односторонним, потому что я честно предупреждала того парня обо всех предстоящий проверках и сама помогала ему исправить все косяки, чтобы, не дай Бог, он не попал под раздачу. Он же только пользовался моим расположением и совершенно не горел желанием сообщать мне что-то в ответ. И когда случалась очередная подстава со стороны юридической службы той организации, в которой работал этот парень, и я упрекнула его в том, что он не предупредил меня, он в ответ лишь развёл руками.

– Пойми, я не мог тебе сказать! – простодушно отвечал он. – С меня взяли слово, что я никому об этом не скажу. Особенно тебе! Как я мог нарушить данное слово?

И хотя я прекрасно знала, что честность и верность своему слову не являются сильной стороной этого парня, под влиянием дурмана, который оказывало на меня его присутствие и его голос, я предпочитала верить всему сказанному. Мысленно я оправдывала его поведение, хотя и догадывалась, что он использует меня. Но это продолжалосьнедолго.

Не знаю точно, что там случилось, вероятно, кому-то понадобилась его должность, и его попросили перейти на нижестоящую, но чрезмерный амбиции, которые испытывал этот провинциальный мальчик, не позволили ему пойти на это. Он уволился, некоторое время занимался частной практикой, а затем нашёл себе работу в одной известной ювелирной фирме. Причём не простым юристом, а начальником юридического отдела.

Затем меня тоже начали выживать с работы, и, поняв, что земля горит у меня под ногами, я сочла за благо уволиться со службы. Однако я решилась на этот отчаянный шаг лишь потому, что тот парень пообещал мне, что поможет с клиентурой.

Да, поначалу мы продолжали общаться, хотя делали это уже не каждый день. Возможно, это была привычка с обеих сторон, но мне нравилось его внимание, и я продолжала прислушиваться к его словам. И когда он убедил меня уволиться, сказав, что благодаря ему без денег я не останусь, я последовала его совету. Однако ни одного клиента он так ко мне и не направил. Единственное, что он сделал, так это скинул мне на электронную почту ссылку на сайт одного своего знакомого, предложив заняться бесплатными юридическими консультациями. Он сказал:

– Денег это тебе не принесёт, но зато ты наберёшь необходимый опыт. А это гораздо ценнее денег.

На что я ответила:

– Судебного опыта у меня и так хоть отбавляй. А вот денег нет.

Но на это он ничего не ответил.

Он исчез где-то на полгода, а затем позвонил мне через два дня после моего дня рождения. Я, конечно, слегка пожурила его за то, что он перепутал дату, а заодно снова поинтересовалась про клиентов, которых он мне обещал. И он вновь горячо принялся убеждать меня, что сделает всё, что в его силах, чтобы обеспечить меня клиентской базой, но так и не выполнил своего обещания. После этого мы разговаривали с ним ещё один раз на его день рождения, когда я поздравляла его, но это был короткий разговор ни о чём. Больше мы с ним не общались.

Он не звонил и не писал мне, не поздравил ни с одним праздником, и я решила, что мне тоже не следует навязывать ему своё общество. И когда у меня сменился номер телефона, я не стала ему об этом сообщать.

Прошло четыре года. И вот однажды в своей электронной почте я наткнулась на письмо от этого человека. В нём было всего два слова: «Как дела?». И я уже собиралась написать ему ответное письмо, но время было поздним, а следующий день предстоял быть разъездным, поэтому я решила не торопиться с ответом. А весь следующий день я думала о том, что написать ему в письме. И чем больше я думала, тем меньше мне хотелось ему писать. У меня сложилось ощущение, будто этот парень решил подозвать меня как собачонку, проверив, как быстро я откликнусь на его зов. Имеет ли он до сих пор власть надо мной или же нет?

В принципе, я всегда отвечаю на письма. Но если это нормальное письмо, отправитель которого по-человечески пишет о том, как он живёт и почему для него важно, чтобы я ответила ему. А что отвечать на банальную фразу?

– Как дела?

– Хорошо. А у тебя как?

– И у меня хорошо.

Так что ли? Простите, но с такой ерундой отправляйтесь-ка по другому адресу. Не хотите играть по моим правилам, значит, играйте с кем-нибудь другим.

В итоге я не стала отвечать на это дурацкое письмо. А чтобы оно не мозолило мне глаза, я просто удалила его.

Прошло ещё полтора года, и вот я получаю новое электронное письмо от этого человека. На этот раз оно более длинное, но не менее банальное. Он привёл какую-то цитату про людей, которые похожи на маяки, и завершил письмо прежней фразой: «Как дела?».

И снова я испытала порыв ответить этому человеку. Даже набросала черновик письма, но так и не оправила его. Рука не поднялась нажать последнюю клавишу.

За прошедшие годы я успела забыть об этом человеке, вычеркнула его из своей жизни, так зачем же вновь впускать его туда?

Однако мой неизменный альтруизм и желание видеть в других людях только лучшие их черты вновь попытались надеть на меня розовые очки. Я говорила себе: «Он всё ещё помнит меня, скучает, потратил время, чтобы написать мне. Может, он хочет предложить мне какую-нибудь помощь? Вдруг у него есть для меня денежная работа или он приобрёл знакомства в каком-нибудь книжном издательстве и теперь желает помочь мне продвинуть в массы мои литературные произведения? Ведь он – амбициозный парень! За то время, пока мы с ним не общались, он мог сделать головокружительную карьеру (особенно если вспомнить, каким нахрапом он добивается своей цели!), и теперь у него появилась возможность отплатить мне за те услуги и добрые дела, которые я раньше ему оказывала».

Вот о чём я подумала и решила, что было бы неплохо восстановить знакомство. Но моя теперешняя привычка записывать все свои сомнения на бумагу и анализировать их, заставила меня подождать с ответом. Я решила взвесить все «за» и «против» общения с этим человеком и подумать, стоит ли мне нарушить режим молчания или стоит оставить всё как есть.

Я заставила себя вспомнить во всех подробностях историю нашего с ним общения, и в моей памяти тут же ожили сцены, когда я ловила его на лжи и предательстве, и как легко он оправдывался после этого. Я вспомнила, сколько раз он не выполнял обещанное и как он манипулировал мной, играя на моих чувствах. А также о том, как он исчез из моей жизни, когда я лишилась должности и уехала из Москвы. В качестве провинциальной домохозяйки я не представляла для него никакого интереса, и он мигом забыл меня. Однако он хорошо меня знал и понимал, что человек с таким умом и недюжинным талантом в разных сферах деятельности вполне мог добиться определённых высот, даже без посторонней помощи. За последние несколько лет я могла стать успешным адвокатом или известным писателем, и близкое знакомство с таким человеком могло сыграть ему на руку, не только потешив его самолюбие, но и для того, чтобы использовать мои новые связи и финансовые возможности в своих интересах.

А ещё он помнил, что я – шифровальщик ещё тот и не афиширую на всех углах свои достижения, а в литературной деятельности пользуюсь псевдонимом. Найти меня в социальных сетях невозможно, а потому он может каждый день натыкаться на моё имя и не знать, что это я. И он решил забросить удочку, написав мне коротенькое письмо, и проверить, сижу ли я до сих пор на его крючке или нет. Ведь что он теряет? Ничего! Как бы я не была зла или обижена, я не стану оскорблять человека или грубить ему. И если я отвечу, то это, в любом случае, будет вежливое письмо, где я либо перечислю свои жизненные достижения последних лет, и он сможет решить для себя, стою ли я того, чтобы возобновить со мной знакомство, либо я в мягкой форме скажу ему, что не собираюсь продолжать общение, и это также даст ему пищу для размышлений по поводу того, стоит ли пытаться убедить меня передумать. Но это будет уже вторым шагом, когда в его руках будет необходимая информация о том, где я и что со мной. И очень маловероятно, что его второе письмо будет содержать какое-нибудь конструктивное деловое предложение в мой адрес. Он и раньше-то под любыми предлогами не держал своё слово, даже когда я просила его о чём-то, так что же ждать теперь, когда ему не нужно моё покровительство?

А даже если случится чудо, и этот парень и в самом деле, используя свои нынешние знакомства, захочет помочь мне продвинуться в литературных кругах либо позволит заработать хорошие деньги на юридическом поприще, смогу ли я доверять ему? Не обманет ли он меня снова? Не подставит ли? Не предаст?

Как говорят, обманешь меня раз – позор тебе, обманешь меня два – позор мне. Да, с годами люди меняются, но практически всегда в худшую сторону. Если в молодости человек не гнушался достигать своих целей с помощью обмана и вероломства, вряд ли с возрастом он станет вести целомудренный образ жизни. Разве что в глубокой старости, да и то вряд ли. Так нужна ли мне снова эта головная боль? Готова ли я снова слушать лживые речи этого человека и получать от него удары в спину? От моей увлечённости им как мужчиной уже давно не осталось и следа, тем более что мне и вспомнить-то нечего. Так что прощать его непорядочное поведение вновь я не смогу. А раз так, то ну его, в самом деле! Пусть идёт своей дорогой в другую сторону, потому что мне с ним совсем не по пути. Я не буду отвечать на его письмо и ни на какие другие его письма, если он вздумает написать мне снова.

Есть люди, знакомство с которыми было ошибкой, которую, к сожалению, нельзя исправить. Но можно не позволить себе вновь совершить её, избавив свой душевный мир от новых разочарований, что несут за собой токсичные люди, не имеющие ничего святого в своей душе.

Тихая война

Порой я думаю: должен же быть предел человеческой наглости и бесцеремонности, но нет. У некоторых людей объём и глубина этих качеств настолько велики, что их дно невозможно разглядеть даже в самую сильную подзорную трубу. И каждый божий день я нахожу подтверждение этому выводу.

Снова хочу рассказать о своих «ненаглядных» соседях. Пусть простит меня за это мой любезный читатель, но не зря же говорится в известной русской поговорке: «У кого что болит, тот про то и говорит». И сегодня я хотела бы рассказать о тех соседях, что сверху, которые шумят дни и ночи напролёт, заявляя, что на своей собственности могут творить, что хотят.

Шумят эти люди круглосуточно, потому что не работают. И на какие средства они с тремя детьми, двое из которых уже взрослые парни, существуют, мне совершенно непонятно. Тем более мне было удивительным узнать, что по профессии они все – учителя. И как бы плохо не обстояли дела с предоставлением рабочих мест в городе, где я сейчас живу, вакансии преподавателей в местных школах открываются постоянно, что очевидно, так как большинство учителей – молодые женщины, которые время от времени уходят в декрет. Но почему-то мои соседи упорно отказываются устраиваться на работу, предпочитая проводить время в семейных разборках и бурных примирениях, свидетелями которых становится весь подъезд.

Особенно меня удивило то, что мамаша этого семейства по образованию психолог. Да какой же ты, к чёрту, психолог, если не можешь наладить мир в собственной семье и нормальные отношения с соседями? Но, вероятно, мой вопрос так и останется без ответа.

Как бы то ни было, эти люди живут и ежедневно портят нам кровь не только своим паразитическим образом жизни, но и бесцеремонной наглостью своего поведения по отношению к нам.

Как я уже упоминала, на какие средства живут эти люди, мне неведомо, хотя у них есть автомобиль, на котором Марина (так зовут мать этого семейства) ездит по магазинам и возит дочь в школу. Однако коммунальные платежи эти люди не платят, и, при желании, наша управляющая компания могла бы в принудительном порядке взыскать с этих людей всю задолженность, потребовав суд наложить взыскание на автомобиль. Однако наша управляющая компания является сборищем тех ещё халявщиков, сладко живущих за счёт примерных собственников квартир, и предпочитает перекидывать долги тех, кто не платит, на честных жильцов. Поэтому такие вот наглецы, вроде наших соседей с шестого этажа, могут радоваться жизни и ни в чём себе не отказывать, так как знают, что за их безобразное поведение никаких санкций не последует. Именно поэтому, когда в нашем подъезде устанавливали домофон, соседи с шестого этажа, разумеется, отказались за него платить, так же как и отказались устанавливать в своей квартире трубку от домофона.

Собственно, это их дело. Тем более что мы тоже сначала решили не устанавливать трубку от домофона в своей квартире, но потом, когда мастера ходили по подъезду, то нам снова предложили установить трубку, предложив оплатить всего семьсот рублей. И так как это было гораздо меньше суммы, которую требовала от нас управляющая компания, мы согласились. И, как нарочно, в тот же день я сталкиваюсь в подъезде с Мариной.

Руководствуясь самыми добрыми побуждениями, я рассказала ей о том, как нам удалось сэкономить, и предложила ей тоже воспользоваться этой возможностью, обратившись напрямую к мастерам, которые ходили у нас по подъезду. Но Марина категорически отказалась, заявив, что трубка им не нужна.

Что ж, хозяин – барин. Я и думать забыла об этом разговоре и о том, что у соседей сверху в квартире нет трубки от домофона, но через некоторое время наша трубка начала звонить, не переставая.

Когда я отвечала на звонок, мне говорили, что это доставка, и просили открыть им дверь подъезда.

– Мы ничего не заказывали, – отвечала я, но слышала в ответ:

– А у нас в заказе указано набрать именно этот номер!

– Ну ладно, – говорила я и нажимала на кнопку, впуская работников доставки.

Я была убеждена, что это чудит наш сосед сбоку, который, когда остаётся без работы, квасит с утра до ночи, пока его жена вкалывает допоздна на работе. Я думала, что он, по пьяни, невнятно называет номер квартиры и потому сотрудники службы доставки всё время звонят нам. Но потом мне это надоело, и я вообще перестала подходить к домофону, если мы сами никого не ждали. Более того, я даже выключила на трубке звук, потому что неожиданные и громкие звонки домофона пугали нашего кота. И вот тогда и вскрылся источник нашей проблемы.

В один из дней, когда мы мирно сидели дома, а соседи, как всегда, бурно радовались жизни, зазвонил мой мобильный телефон. Это была Марина.

– Ты дома? – спросила она меня.

– Да, – ответила я, вся внутренне сжавшись, так как просто так эта женщина никогда мне не звонила.

– К нам скоро доставка должна приехать, – заявила мне Марина. – Так ты пусти их.

Я аж дар речи потеряла. Ни «здрастье», ни «спасибо», ни «пожалуйста». Мол, мне надо, а ты вынь да положь.

– Вообще-то мы в магазин собрались пойти, – тут же соврала я. – Уже оделись. Ты нас на пороге застала.

– Да? – с сомнением проговорила Марина. – Ну ладно, идите. Но если быстро вернётесь, то открой моему доставщику дверь.

Я ничего не сказала в ответ. У меня не было слов.

Вот, оказывается, кто нагло пользовался нашим домофонным устройством, причём даже не предупредив нас и не спросив нашего разрешения! Семьсот рублей им заплатить было жалко, а напрягать соседей своими проблемами – вовсе нет!

После этого случая я ещё более придирчиво стала отвечать на звонки, когда кто-то набирал номер нашей квартиры. И если это была доставка для соседей, то тут же клала трубку. По-хорошему эти люди не понимают, поэтому приходится уходить в состояние глубокой обороны и тихой войны, потому что мира и дружбы с этими людьми просто быть не может.

Не гневите Бога, счастливые люди!

Есть у меня знакомая по имени Ольга. Собственно, именно о ней я рассказывала в своей статье «Напрасные слова». Но очередной её «выдающийся» поступок заставил меня вновь взяться за перо, раскрыв ещё одну сторону её личности и её образа жизни, который, к сожалению, стал доставлять мне немало неприятных минут. Но начну сначала.

В семейной жизни Ольги всё настолько хорошо, что эту девушку смело можно причислить к числу исключений, которые бывают в любых правилах, потому что у всех моих знакомых девушек, включая меня, что-то идёт не так. Что-то не ладится, что-то расклеилось, а что-то и с самого начала не склеивалось. Но Оля настолько удачно вышла замуж за Игоря, что их пару с полной уверенностью можно считать образцом для подражания и делать объектом для изучения учёных и темой для написания диссертаций.

Собственно, сначала Игорь был простым милиционером. Но с хорошими связями. И поэтому уже через год после свадьбы Оля с Игорем перебрались из небольшого провинциального городка во Владимирской области в Москву. А ещё через несколько лет Игорь уже работал в Центральном аппарате МВД России, и в собственности у этой молодой четы появилось две квартиры, одна из которых (на минуточку!) общей площадью сто семь квадратных метров! И всё благодаря предприимчивости Игоря, который не упускает ни малейшей возможности увеличить благосостояние своей семьи, а также благодаря помощи доброжелательных родственников, содействующих этому всеми силами.

Ко всему прочему у Игоря «золотые» руки. В своём доме он всё делает и чинит самостоятельно. Не говоря уже о том, что он вполне может приготовить мясо на ужин для своей семьи.

И когда Оля родила первенца, то Игорь по собственной инициативе купил для своей супруги абонемент на фитнес и предложил ей ходить туда по вечерам в то время, как он сам будет пораньше возвращаться с работы и сидеть дома с малышом.

Девочки, вы где-нибудь видели таких мужей, которые после рождения ребёнка не стараются под любым предлогом убежать из дома и задержаться на работе, а наоборот, спешат домой к своей обожаемой супруге, чтобы помочь ей по хозяйству?

Но это ещё не всё. Если кто-то из вас, девочки, стоит, читая эти строки, то лучше сядьте, потому что сейчас я сообщу ещё кое-что потрясающее, потому что каждую неделю Игорь приносил Оле два билета в театр, чтобы она могла в выходной день пойти туда вместе с какой-нибудь из подруг по своему выбору и культурно провести там время, чтобы отвлечься от домашних забот, тогда как сам он будет сидеть дома с малышом.

Если бы мне рассказали об этом, я бы просто не поверила. Но я сама была одной из тех подруг, с которой Оля ходила в театр.

А на всё лето Оля отправляла детей (через некоторое время у них родился второй мальчик) к своим родителям, которые во внуках души не чаяли. И если в течение года вдруг возникала необходимость посидеть с внуками, то бабушка и дедушка тут же мчались на подмогу, поэтому Оле никогда не приходилось оставаться наедине со своими проблемами.

В довершение картины сообщу, что родители Оля всегда стараются отложить часть своей пенсии, чтобы при случае отдать эти деньги дочери, которая и так в них не нуждается. Я даже решилась как-то пристыдить Ольгу, когда она пришла на работу с толстенной золотой цепочкой на шее, заявив, что купила её на деньги, которые недавно передали ей родители.

– Оля, у тебя же родители – пенсионеры! Им и так денег не хватает, учитывая, что они всё время сидят с внуками и ни копейки у тебя не просят. А вы с Игорем оба неплохо зарабатываете. Так зачем же ты забираешь последнее у своих стариков? – укоризненно сказала я ей.

– Но они же сами дали мне их! – широко открыв глаза от удивления, ответила Ольга.

– Но тебе не стоило их брать!

– Я сначала подумала об этом, но потом решила, что они ведь собирали эти деньги для меня, так зачем же я буду огорчать их отказом? – придумала нелепую отговорку Ольга.

Да, что тут говорить, умом она никогда не блистала.

А на работу, между прочим, Ольгу тоже всегда устраивал Игорь. Находил для неё тёпленькое местечко с хорошей зарплатой и договаривался с руководством. А если её переставала устраивать та или иная работа, то Игорь тут же находил для своей супруги новую. Так что Оле никогда не нужно было составлять резюме и самой его рассылать, а потом ездить по собеседованиям в надежде устроиться на какую-нибудь скромненькую вакансию. Оля всегда катилась по жизни как сыр в масле, тем более удивительными для меня стали её последние телефонные звонки, когда она стала звонить лишь для того, чтобы поплакаться в жилетку и заодно получить очередную бесплатную юридическую консультацию для дальнейшего использования в своей работе.

– Представляешь, – звонит она мне, – привожу сегодня своего младшего в детский сад, а на его шкафчике наклеена куколка! У других детей картинки в виде паровозиков или машинок, а у моего мальчика куколка! Я так взбесилась!

– Взяла бы да отклеила эту куколку, – спокойным тоном сказала я.

– Я хотела это сделать, но потом решила сначала высказать всё, что я думаю по этому поводу родительскому комитету, который всё это затеял.

– И как? Высказала?

– Высказала. Они обещали всё исправить. Но меня это так возмутило, что весь день не могу успокоиться. За кого это они моего сына принимают? Зачем ему куколка? Паровозиков, что ли, не хватило? Я сегодня всем на работе об этом рассказала, вот и тебе звоню, чтобы поделиться наболевшим.

Признаться, мне совершенно не хотелось выслушивать всю эту ахинею и высосанные из пальцы проблемы, но Оля – моя подруга, и я постаралась сдержаться и не высказать своих истинных чувств по этому поводу.

Но следующий её звонок совсем меня доконал. Ольга позвонила мне для того, чтобы пожаловаться на свою коллегу, которая не слишком хорошо к ней относится, а именно, не носится с ней как курица с яйцом, а обращается как со специалистом, равным себе и, соответственно, не оказывает ей помощь по первому требованию.

Как Ольга возмущалась! А потом произнесла такую фразу:

– Мне бы только выжить! Я каждый день себе это говорю: «Оля, ты должна выжить!».

Услышав это, я опешила, не зная, что ответить. Это кому нужно выживать? Ей, которая бед в жизни никогда не видела? Ей, которую все кругом опекают и помогают? Да что она знает о выживании?

И тогда я сказала:

– Оля, а ты не думала уйти с работы?

– Как уйти?

– Совсем. У вас с Игорем денег вполне хватает. Твой муж очень хорошо зарабатывает, к тому же вы сдаёте вторую квартиру. У тебя нет необходимости работать. Зачем тебе общаться с коллегами, которые к тебе плохо относятся? Сиди дома, занимайся с детьми.

– Ты что? Я должна работать! Я должна доработать до пенсии! – возмутилась Ольга.

И я не стала её переубеждать. Переубедить можно лишь человека, у которого есть мозги и он способен мыслить логически. Но у Ольги мозгов нет совсем, поэтому с построением логических цепочек, соединяющих причину и следствие, у неё туго.

После этого случая я поняла, что не могу больше общаться с Ольгой. Если человек не ценит собственного счастья, не видит, как много дала ей судьба, предпочитая акцентировать своё внимание на каких-то мелких проблемах, раздувая их до небесных высот, что ж, пусть так и будет. Это – её выбор. Но только я не желаю больше участвовать в этом фарсе.

Да на её месте я бы каждый вечер проводила в молитвах, благодаря Бога за то, что он был так щедр. А эта дамочка умудряется ежедневно находить огрехи в божьем промысле, чтобы чувствовать себя несчастной.

Признаться, в моей жизни нет и десятой доли того, что есть у Ольги. Мой муж уже давно в ином мире, родители меня знать не хотят, а с деньгами у меня постоянные перебои. Да и с жильём тоже ситуация не из лучших. Но я каждый день ложусь спать и благодарю Создателя за то, что мои дети живы и здоровы, я не голодна, у меня нет долгов и есть крыша над головой. И считаю, что в целом в меня всё неплохо складывается. Я нахожу повод радоваться тому, что у меня есть и не сокрушаться о том, что прошло мимо.

А когда Ольга звонит мне, я просто не беру трубку, ограничивая наше общение лишь СМС-сообщениями по праздничным дням.

С чужой колокольни

Я не могу понять, почему людям так нравится давать советы? Нравится учить жить других? Ведь их же это не касается! И, главное, если бы кто-нибудь из этих советчиков предлагал конкретную помощь, тогда понятно. С этим человеком можно было бы иметь дело дальше, но нет. Все ограничиваются только словоблудием. Эфемерными умозаключениями, которые они старательно извлекают из недр своего сознания, чтобы донести их до всех, кто готов слушать их бредни. И даже если в поле их зрения нет благодарного слушателя, они не останавливаются. Ищут того, на чью бедную голову можно было бы вывалить свои, якобы, умные мысли и знание жизни, после чего с чувством исполненного долга начинают рассказывать об этом всем своим знакомым, но ровно до тех пор, пока не увидят новую жертву, готовую в силу своего интеллигентного воспитания беспрекословно слушать очередную порцию их бредовой софистики.

К сожалению, мне часто приходится играть роль жертвы в этой истории. А всё потому, что по натуре я – человек жутко вежливый, тактичный и неконфликтный, стараюсь никому не хамить и не прерывать чужие речи, так как знаю, что культурные люди так не поступают. И одновременно с этим я, в глазах других людей, бедная и несчастная мамочка, у которой был муж, который пил, а затем умер, оставив свою семью на бобах. И в довершение картины свекровь ненавидит меня с первого дня знакомства и постоянно строит мне всяческие козни, а родители знать меня не хотят, уделяя всё своё внимание младшей дочери. И все вместе эти обстоятельства в глазах других людей делают меня идеальным кандидатом на роль того, кого следует учить жить. Складывается впечатление, что никто не может пройти мимо меня, чтобы не подсказать, как я должна себя вести для того, чтобы наладить свою жизнь.

Но только дело в том, что всё, что мне предлагали, или почти всё, я уже давно испробовала.

В этой связи вспоминается одна заметка в еженедельной районной газете, которую я однажды прочла.

Это была рубрика с ответами на письма читателей. Одна девушка пишет, что её муж совсем не уделяет ей внимания и относится к ней как к мебели. У них даже интимные отношения прекратились. И что бы она мужу не говорила, как бы не пыталась выяснить возникшую проблему, тот отмалчивается. А у бедняжки изо всего этого даже начались проблемы со здоровьем по женской линии. И вот в своём письме она спрашивает, как же ей поступить в этой ситуации?

И вот какой ответ ей дают.

«Дорогая Вероника (по-моему, так звали девушку)! Чтобы решить свои проблемы, Вам необходимо поговорить со своим мужем и объяснить ему, как необходимо Вам его внимание. Рассказать о проблемах со своим здоровьем, чтобы он понял, что нельзя дальше Вас игнорировать. Это очень важно для сохранения Ваших семейных отношений».

И когда я прочла этот ответ, то мне самой захотелось написать в редакцию, чтобы разнести их в пух и прах, потому что то, что они пишут в своей газете, – редкостная хрень. Ведь Вероника сама написала им, что неоднократно разговаривала со своим мужем и это ни к чему не привело! Именно поэтому она и обратилась к ним за помощью, чтобы услышать о других, более конкретных способах решения её семейных проблем. Но в редакции, похоже, очень невнимательно читают письма читателей, предпочитая ограничиваться обычными отписками, не помогающими решать те беды, с которыми обращаются к ним люди.

Я бы, например, дала этой девушке другой совет. Бросай своего мужика, пока молодая! И пока можешь родить, ищи того, кто станет нормальным отцом твоему будущему ребёнку, потому что тот тип, который сейчас находится рядом с тобой, вряд ли подойдёт на эту роль.

Наверное, поэтому я и не работаю в редакции этого печатного издания, так мои мысли, вероятно, слишком крамольные и не соответствуют духу провинциальной газетёнки.

И точно так же, как и сотрудники этой газеты, так и люди из моего окружения, стараются при каждом удобном случае дать мне советы подобные тому, о котором я только что написала.

Когда мой муж был жив, все советовали мне поговорить с ним очень ласково, ублажив его перед этим в постели, после чего убедить его перестать пить.

Ха-ха! Вы когда-нибудь пробовали отговорить алкоголика отказаться от выпивки с помощью ласковых слов и сексуальных утех? Кто не пробовал, удачи вам!

А начать с того, что по-хорошему с алкоголиками договориться нельзя! В принципе! Чем добрее ты будешь с ними разговаривать, тем наглее они будут себя вести, полагая, что им всё дозволено, и хихикать втихомолку над тем, какая слабовольная досталась жена, которую можно обхитрить и обдурить в два счёта!

Но для чистоты эксперимента поясню, что по-хорошему я тоже пробовала с мужем договориться. Потратила на это несколько лет, пока не поняла, что он меня просто не слушает. Ему по барабану все мои женские, а также семейные проблемы, потому что единственное, что для него имело цену, это – водка.

Да и с сексом, скажу вам, та же песня. Алкашам секс не нужен! Они преспокойно живут без интимного общения с женщиной, потому что все физиологические потребности у них притуплены алкоголем.

Но только никто не хочет этого признавать. Все представители сильного пола в единой мужской солидарности обвиняют в этом меня, так как я, якобы, утратила для своего мужа женскую привлекательность, и именно поэтому он отказался спать со мной. Но при этом все восхищаются моими фото в купальнике и все признают, что я умею очень хорошо флиртовать и пробуждать интерес у мужчин.

Так где же логика? Какие-то двойные стандарты! Словно, приходя к мужу, я набираю пятьдесят килограмм лишнего веса, перевоплощаясь в занудную стерву! Нет, я та же! Такая же хорошо одетая и красиво сложённая женщина, которой восхищаются окружающие мужчины. И я не оставляю свои мозги, своё чувство юмора и своё обаяние у порога квартиры. Я не расстаюсь с ними даже ночью, если кому-то это будет интересно! Так почему же все винили меня, когда у моего мужа-алкоголика возникли проблемы с потенцией, а также множество других проблем со здоровьем? Причём здесь я? Или они думают, я сама ему водку в глотку вливала? Или под дулом пистолета заставляла напиваться с утра-пораньше, подсовывая ему в карман последние семейные деньги, которые были отложены на молоко детям? Где тут логика?

Но люди совершенно не хотят применить элементарные методы дедукции и соотнести причину и следствие. Они видят факт: муж пьёт. И делают однозначный вывод. Виновата жена.

Почему жена? С какой стати жена виновата в том, что муж пьёт?

Но мне отвечают одно. Я виновата уже тем, что ничего не делаю для того, чтобы муж прекратил пить.

А с чего вы взяли, что я ничего не делаю? Я и по-хорошему и по-плохому пробовала. И кодироваться его водила, и к иконе «Неупиваемая чаша» возила. Всё бесполезно. Так чем же я виновата?

И сейчас, когда муж уже несколько лет лежит в сырой земле, знакомые продолжают меня упрекать в том, что я виновата в его смерти, так как не приняла своевременных мер по его спасению. И никакие мои разумные объяснения тому, что я не имею к его смерти никакого отношения, так как он сам вогнал себя в эту клоаку, никем в расчёт не принимаются. Для всех я – плохая жена, которая угробила своего мужа.

То же самое и со свекровью. Я изучала в институте и психологию и психиатрию, и уверенно заявляю, что мать моего мужа является психопатом истероидного типа. К тому же она – патологическая лгунья, которая врёт всё время и безо всякого повода, просто так. И тот факт, что она очень плохо относится ко мне, окружающие почему ставят в укор именно мне. Мол, я виновата в том, что не смогла наладить контакт со свекровью. А вы покажите мне хоть одного человека, который находится в прекрасных отношениях с психически нездоровым человеком? Там даже разговаривать бесполезно, потому что любая фраза, включая молчание, всегда оборачивается против.

Но я и с ней очень долгое время пыталась наладить отношения. Пыталась узнать, что ей интересно, и делала ей соответствующие подарки. Интересовалась её жизнью, пекла пироги. Точнее пыталась, так как эта женщина умудрялась влезть в мою готовку и испортить блюдо в самый последний момент своими, якобы, ноу-хау.

Я почти два десятилетия пыталась не реагировать на её оскорбления и ругательства, на то, что она ворует мои вещи, на то, что она клевещет на меня и постоянно пытается поссорить с мужем и детьми.

Все вокруг советовали мне проявлять терпение, быть доброй и ласковой с матерью мужа для того, чтобы со временем та поняла, какой я хороший человек. Но почему-то доброта и ласка были исключительно односторонними. И с годами всё становилось только хуже. Её ненависть выплёскивалась через край, и она никогда не сдерживала себя в проявлении эмоций. Наоборот, моя деликатность и вежливость по отношению к ней воспринималась ею как слабость, дающая ей право ещё сильнее издеваться надо мной.

И никто её не останавливал. Ни родной сын, ни знакомые, ни соседи. Все просили меня потерпеть и проявить понимание к пожилой женщине. Только ко мне, почему-то никто понимания проявлять не собирался. Я воспринималась всеми как какой-то придаток к семье мужа. Рабыня, которую приобрели по дешёвке на невольничьем рынке, и которая обязана до конца своих дней пахать на семью своего господина, забывая о самой себе.

И даже теперь, когда я, чтобы спасти себя и своих детей, ушла от свекрови, продолжаю выглядеть виновной в глазах окружающих людей, так как бросила пожилую женщину одну.

Почему-то все считают её беспомощной. Да она всех вас переживёт!

У одного из современных писателей, по-моему, у Солженицына или у Распутина, я прочла такую фразу. «Ничто не продлевает человеческую жизнь так, как сознание того, что наша смерть принесёт кому-то избавление».

Поверьте, это было сказано про мою свекровь. Ей уже девятый десяток лет, но она такая бодрая и энергичная, хотя никогда не занималась спортом, а её любимым времяпрепровождением является круглосуточный просмотр телевизора, что волей-неволей задумываешься: откуда у неё силы и здоровье? Может, она – вампир, который питается человеческими душами? Извела кого-нибудь и сразу же воспрянула духом. Потому что других объяснений происходящему у меня нет.

А на мою бедную голову все продолжают сыпать советы о том, как наладить отношения свекровью и что сделать, чтобы она меня простила. Да за что, спрашивается, меня прощать? За то, что не позволила себя в гроб вогнать? Увольте. Если кому-то такая перспектива по душе, что ж, милости прошу. Поезжайте и пообщайтесь. И если через пару часов вы не сбежите от неё, как ошпаренные, флаг вам в руки. Продолжайте развлекать «бедную» старушку и тратить на неё своё время и свои деньги. А я уже сыта всем этим по горло.

И следующим пунктом, по которому всех и каждого подмывает дать мне совет, является тема работы.

Да, несколько лет назад я уволилась со своей работы, потому что у меня начались серьёзные проблемы со здоровьем, и к тому же навалилось столько семейных проблем, что решить их в отсутствие свободного времени я была не в состоянии.

Дочь оканчивала школу, сын – детский сад, мы переезжали, а на работе начальница отказалась предоставить мне отпуск, который был по графику, и даже наоборот, каждый день задерживала меня до десяти вечера. Да ещё и заставляла работать по выходным и в праздники. Вероятно, таким образом она пыталась выжить меня, но это теперь неважно, потому что я ушла с работы. И я намеревалась, если, конечно, смогла бы дожить до конца года (так мне было плохо), устроить себе небольшой тайм-аут. После чего собиралась найти себе новую работу.

Но жизнь порой совершенна непредсказуема. Так получилось, что сидеть дома было для меня выгоднее, чем снова выходить на работу и нанимать няню, которая бы стала отводить и приводить сына из школы домой, а потом кормить его и делать с ним уроки. Поэтому я решила повременить с поисками работы, сосредоточившись на детях, а также на изучении иностранных языков и, главное, на своём творчестве. И единственным регулярным средством нашего дохода стала пенсия по потери кормильца, которую получали мои дети. Да, это – небольшие деньги, ну так я привыкла экономить, живя всю жизнь с мужем-алкоголиком. И мы справляемся. Да, без изысков, но мы живём и никому не жалуется, и ни у кого не просим помощи. Но почему-то сей факт так сильно волнует практически всех, с кем приходится общаться, что волей-неволей выглядит подозрительно.

Все единогласно стремятся отправить меня на работу! Знакомые в телефонных звонках, родители одноклассников сына, с которыми я встречаюсь на автобусной остановке, соседи, с которыми приходится ездить в лифте. Даже декана ВУЗа, в котором учится моя дочь, тоже очень волнует этот вопрос. Не пойму, с чего? Я в долг, что ли, у них прошу? Или, может быть, я хожу по улицам и плачусь о своей горькой судьбе? Или, может быть, кто-то видел меня на паперти? Все возмущаются тем фактом, что я не работаю, и интересуются, на какие средства я живу.

А какое, собственно, ваше дело? Может, я пустые банки по улицам собираю и хожу их сдавать? А, может, у меня есть богатый покровитель, который по доброте душевной снабжает меня всем необходимым? Объяснений можно найти множество, если кого-то не устраивает правда. Ведь в большинстве своём народ не верит, что можно существовать на крохотные доходы. Особенно, когда голова варит, а руки растут из нужного места. Но каждый судит по себе. Люди считают, что если они не в состоянии прожить без новой модели айфона и личного автомобиля для каждого члена семьи, то и остальные не должны так жить. И если для кого-то пятикилометровая прогулка пешком – нонсенс, то для меня это – норма. Точно так же, как и для моих детей. Я сама крашу себе волосы и делаю маникюр, а не хожу по салонам красоты. И если я хочу выпить кофе, то я варю его дома, а не иду в кафе.

Но почему-то в головах людей подобный образ жизни не укладывается, из-за чего они не могут понять, как можно жить, не имея постоянного приличного дохода. И из-за этого им лихо. Все дружно хотят устроить меня на работу. И если бы они предлагали мне конкретные вакансии, что ж, я лишь обрадовалась бы этому. Но все говорят, что я должна это делать сама, и если я до сих пор не нашла себе тёпленькое местечко, то лишь потому, что плохо старалась.

Да, признаюсь, я особо не старалась ничего себе найти. Но не потому, что мне лень это делать, а потому что в настоящий момент времени я не вижу в этом необходимости. На данном этапе жизни на первом месте у меня другие приоритеты, а именно, сын, который учится в начальной школе, и моё творчество. Пока я решила заняться этими вещами. А через год-другой, когда сын немного подрастёт, и при этом мои творческие изыскания так и не станут приносить дохода, то придётся искать себе постоянную работу. Ездить каждый день в офис и считать дни до отпуска, занимаясь тем, что не по душе.

Возможно, где-то и есть работа моей мечты, да только как её отыскать? Но, признаюсь, для себя я давно уже всё решила. Мне нравится писать и путешествовать. Нравится исследовать нехоженые тропы и неизведанные территории, а потом во всех подробностях на бумаге описывать всё то, что мне довелось увидеть и прочувствовать.

И ещё я бы с удовольствием занималась волонтёрством в каком-нибудь заповеднике. Ухаживала бы за дикими животными, знакомясь ближе с их миром и средой обитания.

К тому же я постоянно попадаю в какие-то истории, в переделки. Словно магнитом притягиваю к себе необычные явления и из ряда вон выходящие обстоятельства. И мне нравится наблюдать за всем этим и потом записывать.

И ещё я очень много сочиняю. В моём арсенале куча произведений самого разного жанра: от фантастики до хоррора. И я каждый раз удивляюсь, почему на такие шикарные тексты ещё не нашлось покупателей. Ведь по любому из моих произведений можно спокойно снимать фильмы или сериалы. Зачем наши режиссёры и кинопродюсеры закупают идеи у американцев, когда на нашей родной земле полно настоящих талантов? Нужно только оглянуться! Но, к сожалению, я могу сколько угодно строчить тексты на своём компьютере и бороздить мировые просторы, всем остальным это будет до лампочки. А мои знакомые будут продолжать подгонять меня под свои стандарты, заставляя найти себе стабильную работу и стать как все.

С чужой колокольни не видно чужих проблем. Каждый меряет по себе, стараясь навязать другим эталон своей жизни. Но отчего-то не хочется, быть такой, как все. Хочется парить в небесах, коль это мне под силу, и жить так, чтобы захватывало дух, донося до всего мира свои идеи и запретное свободомыслие, потому что именно для этого, возможно, я и живу на этой земле.

Бежать отсюда!

Скажу честно, я каждый день проклинаю того, кто придумал мобильные телефоны. На мой взгляд, от них больше вреда, чем пользы. Ведь обходились же раньше без них? И прекрасно обходились! Наоборот, было очень хорошо, ведь в те благодатные времена, если кто-то не хотел, чтобы его нашли, его и не находили. Начальство не требовало всё время быть на связи и приезжать по первому звонку. Отпуск был отпуском, а выходной день – днём отдыха. Пикники на природе и поездки в деревню не прерывались никакими срочными звонками и служебными переговорами, а общение было только личным или, в крайнем случае, на бумаге в виде писем, что только способствовало повышению грамотности населения и укреплению связей между людьми.

А другие функции мобильного телефона? Зачем они нужны? К примеру, навигатор. Я всегда отлично обходилась без него. А когда приезжаю в незнакомый населённый пункт, то первым делом покупаю бумажную карту города и передвигаюсь по местности, используя свои топографические навыки. Да я и без карты прекрасно справляюсь.

Однажды, я тогда работала в Реутове и только перевелась на это место, во время обеденного перерыва я отправилась погулять. Я всегда исследую окрестности, когда оказываюсь в новом месте. И я забрела в парк. Некоторое время я бродила по парковым дорожкам, пребывая в своих мыслях, а когда посмотрела на часы и увидела, что до окончания обеденного перерыва осталось десять минут, поняла, что следует срочно возвращаться обратно. Но, оглядевшись вокруг, стало ясно, что я заблудилась.

Разумеется, если бы у меня имелось больше времени, я бы даже не стала паниковать, но времени было мало. И, как назло, вокруг не было никого из людей. Нужно было немедленно что-то предпринять, и тогда я просто остановилась и прислушалась к звукам. Я услышала, что с левой стороны от меня доносятся звуки автомобилей, следовательно, в той стороне трасса, и я пошла налево. Через пару минут я дошла до шоссе, которое было мне незнакомо. Машины неслись в одну и в другую сторону, но никто из людей не шёл мне навстречу. Но я заметила, что поток машин в одну сторону больше, чем в другую. Логично было предположить, что большинство автомобилей идут к центру города. И я пошла по ходу движения этих автомобилей и вскоре вышла на знакомую мне улицу, откуда я могла уже добежать до работы. Я практически не опоздала с возвращением с обеденного перерыва и потому никому не стала рассказывать о своих блужданиях.

За считанные минуты я выбралась из незнакомого места без карты и навигатора. Кстати, водитель, с которым мне неоднократно доводилось ездить, когда я работала в Реутове, даже обронил такую фразу:

– Если тебе завязать глаза и увезти в незнакомый город, а там завезти в лес и бросить, ты ведь спокойно выберешься оттуда! Причём очень быстро.

Подумав секунду, я сказала:

– В принципе, да.

Когда у человека есть мозги, и они хорошо работают, никакие другие подручные средства ему не нужны.

Надеюсь, я наглядно показала, что некоторые функции современных телефонов мне совершенно без надобности. В игры я не играю принципиально, так как мне жалко тратить на них своё время. А уж использование телефонов в качестве телевизора, видеомагнитофона и музыкального центра в общественном транспорте мне вообще непонятно.

Меня, например, всегда укачивает в транспорте, поэтому я еду либо закрыв глаза, либо глядя вдаль. Но я допускаю, что для того, чтобы скоротать время, можно воспользоваться возможностями современных гаджетов. Но только пользоваться ими нужно тоже с умом, а не с целью продемонстрировать всему миру свою безмернуюглупость и наплевательское отношение к интересам других людей, как это повсеместно происходит сейчас.

Я не пойму, для кого придумали наушники? Если тебе хватило денег, чтобы купить дорогой смартфон, неужели не нашлось двухсот рублей, чтобы приобрести самые простые наушники?

С некоторых пор я стала бояться ездить в общественном транспорте, потому что всегда найдётся какой-нибудь оболдуй, а то и целая компания таких оболдуев, которые считают, что едут в одиночестве в целом автобусе или в вагоне электрички. Врубают на полную громкость музыку или запускают видео и слушают всю дорогу, не обращая внимания на остальных людей. А когда делаешь им замечание, на тебя, в лучшем случае, посмотрят как на идиота и проигнорируют твоё присутствие, а в худшем – пошлют куда подальше и будут материть всю дорогу, пока ты сам не покинешь автобус или вагон электропоезда. И, самое ужасное, что люди, сидящие рядом, не заступятся за тебя, а будут смотреть как на умалишённого, хотя ещё большой вопрос: кто из нас действительно растерял свои мозги?

В советское время если кто-то хулиганил и непотребным образом вёл себя в транспорте или на улице, ему любой мог сделать замечание, и хулиган, если это не отъявленный рецидивист или проспиртованный алкаш, тут же извинялся и старался вести себя более смирно, потому что стоило вызвать дядю милиционера, то хулиган мигом отправлялся на пятнадцать суток административного ареста, а за повторные нарушения и до тюрьмы было недалеко.

Сейчас наказания смягчили, а некоторые проступки вообще убрали из состава правонарушений и преступлений, да и органы правопорядка не торопятся приезжать на вызовы потерпевших, если их жизни и здоровью нет непосредственной угрозы. Но почему в законе ничего не говорится об угрозе психическому состоянию человека? Его душевному спокойствию?

Вот еду я однажды домой из Москвы на автобусе. Рядом со мной садится молодая женщина. Ей лет тридцать-тридцать пять. Хорошо одетая, с причёской, с маникюром. Сумочка у неё дорогая и смартфон тоже не из дешёвых.

Я сначала обрадовалась тому, что со мной села эта женщина, а не какой-то прокуренный мужик или необхватных размеров старушка с тележкой, которую она непременно поставила бы мне на ноги. Но уже через пару минут я подумала, что лучше бы я ехала вместе с прокуренным мужиком или старушкой с двумя тележками, одну из которых она поставила бы мне на ноги, а вторую положила бы на колени, чем с этой, на первый взгляд, приличной женщиной.

Началось с того, что она сразу же начала шмыгать носом как трёхлетка, не умеющая сморкаться. Причём шмыгала не тихонько и изредка, а со смаком и каждые десять-пятнадцать секунд – я считала. Мне сразу же захотелось дать ей свой носовой платок, и я еле сдержалась, чтобы не сделать этого. Я подумала о том, что у меня тоже бывало, что сопли начинали течь из носа, когда я входила с улицы, где жутко холодно, в тёплое помещение, но буквально через пару минут, когда я согревалась, они сами переставали течь. Однако даже в этих случаях я не позволяла себе шмыгать носом, потому что у меня всегда с собой есть платок или салфетка. Да и на улице в тот день было не так уж и холодно, всё-таки сентябрь, а не январь какой-нибудь. Но я всё равно постаралась успокоиться, полагая, что дама с сильным насморком просто не может выйти из дома без платка. И если у женщины, сидящей слева от меня, сильный насморк, то, однозначно, у неё с собой должны быть средства гигиены. Но даже если они у неё и были, она продолжала так смачно и часто шмыгать носом, что меня это стало раздражать.

Прошло минут пятнадцать. Частота шмыганий не уменьшилась, а, наоборот, увеличилась. Я старалась заняться медитацией, но это было очень сложно. Я уже начала посматривать по сторонам, чтобы узнать, можно ли пересесть, но все места уже были заняты.

Прошло ещё минут десять. Мне стоило немалых усилий удерживать себя, чтобы не вручить этой женщине свой платок. К тому же я вспомнила, что в сумке у меня есть несколько бумажных салфеток, и я даже нащупала их, чтобы протянуть этой женщине. Но когда в очередной раз она шмыгнула носом у меня под ухом, я не выдержала. Протянув ей салфетки, я сказала:

– Вот, возьмите!

– У меня есть! – тут же ответила она, достав из кармана кожаной куртки смятый носовой платок.

Ах, у неё и платок есть! Так что же она не высморкается?

Я подумала, что теперь, когда я обозначила проблему, эта женщина хотя бы проявит совесть и высморкается, но не тут-то было! Показав мне свой платок, она тут же убрала его обратно в карман и продолжала шмыгать носом.

Я даже не знала, что сказать на это. Но эта женщина решила, что недостаточно поиздевалась надо мной и решила подгадить мне ещё больше, уж коли ехать нам предстояло ещё долго. Она включила музыку на своём смартфоне, естественно, на полной громкости и без наушников.

Никто из пассажиров даже не повернулся в её сторону.

– А наушников у Вас, естественно, нет? – спросила я у этой женщины.

– Нет! – с вызовом ответила она, даже не подумав убавить звук.

– Вы видите знак, который висит рядом с водителем? – сказала я женщине, показав на рисунок с перечёркнутым мобильным телефоном и надписью «Поберегите уши соседей!». – В общественном транспорте запрещено пользоваться телефоном на полной громкости.

– И что? Вам мешает? – с гонором спросила она меня.

– Да, мешает! – ответила я.

– Значит, потерпите! – заявила она.

– А почему я должна терпеть, если это Вы нарушаете общественный порядок? – громко произнесла я, надеясь, что хоть кто-нибудь из пассажиров примет мою сторону.

Напрасно! Никто и бровью не повёл.

– Я смотрю видеоролик! – тоже громким голосом заявила она. – А если Вы такая нервная, то нужно таблеточки принимать, прежде чем к людям выходить!

Тут я почувствовала, как у меня стал дёргаться левый глаз, а сердце будто полыхнуло огнём. Хотелось выскочить из автобуса, но мы ехали по трассе, на которой не было остановок. И если бы я вышла, то общественным транспортом я бы отсюда не уехала, а денег на такси у меня не было.

Пытаясь удержать себя от убийства и от инфаркта, я закрыла глаза, вообразив себе спокойное синее море, но это не помогало. И когда через несколько минут мы доехали до первой остановки и народ стал выходить, я подскочила с места.

– Выпустите меня! – крикнула я этой женщине. – С Вами невозможно сидеть!

Я перебежала на ближайшее освободившееся место и слышала, как та женщина начала названивать кому-то по телефону, жалуясь, что ей пришлось ехать в автобусе с какой-то сумасшедшей.

Вернувшись домой, я весь день пила успокоительное, но глаз дёргался ещё очень долго. Я даже стала переживать, как бы нервный тик не остался бы у меня навсегда, но через день всё прошло. Однако воспоминания о том случае до сих пор больно отзываются в моём сердце.

С того дня я вообще перестала ездить в Москву на автобусе. Пользуюсь только электричкой, и если рядом оказывается какой-нибудь субъект, слушающий на своём телефоне музыку без наушников и не реагирующий на мои замечания, а такое, я вам скажу, случается каждую мою поездку, я просто перехожу в другой вагон или же пересаживаюсь подальше.

Если бы у меня был выбор, я бы уехала на какой-нибудь остров, где нет никаких благ цивилизации, где местные люди живут простой и понятной жизнью и не знают слова «гаджет». Я бы жила плодами своего труда и писала свои книги. И даже если бы никто их не прочёл, это бы мало что изменило в моей жизни, так как и сейчас я не уверена, что их кто-нибудь читает. Ведь я пишу лишь для того, чтобы освободиться от груза своих мыслей, обращаясь к незримым собеседникам за пониманием и сочувствием без малейшей веры в то, что когда-то получу их.

Оглавление

Предисловие

В чужом глазу

Нынче совесть не в чести

Доброта и разбитые судьбы

Доброта за чужой счёт

Наглость – второе счастье

«Кровавое» дело

Извращённые ценности

Интересное кино

Куда мы катимся?

Просто ужас

Напрасные слова

Ничего святого

Тихая война

Не гневите Бога, счастливые люди!

С чужой колокольни

Бежать отсюда!