Колдун [Михаил Борисович Чернолусский] (fb2) читать онлайн
- Колдун 233 Кб, 7с. скачать: (fb2) читать: (полностью) - (постранично) - Михаил Борисович Чернолусский
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Михаил Чернолусский Колдун
Рисунки В. БЛАНКМАНАНынче колдунов не стало в Забаре. «Нет в них веры, где ж им быть?» — сказала как-то Марья Васильевна. А в прошлые времена волшебники прямо-таки лютовали в селе. И самый знаменитый среди них был колдун Волосатые уши. Не то человек, не то коряга какая. Руки что оглобли, а ноги колесом. Босой ходил. Где жил, где спал — никто не знает. Мешок с добром завсегда с собой таскал. Голова большущая, что та тыква в урожайный год, и ни единой на ней волосинки. Только из ушей два черных пучка росло. За то и прозван был Волосатые уши. В этих-то самых волосах, что росли из ушей, и заключалась, как я выяснил, волшебная сила. Вырвет колдун из уха волосок, бросит в огонь и что скажет в эту самую минуту, то и сбывается. Когда я заявил забарцам, что в существование колдуна не верю, напомнили мне про черный вирок на Серебрянке. Тут уж не возразишь, есть такой вирок. По правую сторону зареченского мостика, метрах в десяти от свай, находится эта загадочная яма. Рассказывают: переходил колдун мостик, зачесалось у него в ухе — поковырял он в нем пальцем и выдернул случайно волосок. Полетел волосок в воду, и там, где упал, образовался вир. Стали тонуть в этом месте ребятишки, считай, каждое лето, отчего и прозвали яму черным виром. Не один раз его засыпали глиной, которую телегами сюда возили, но вир вновь и вновь открывался. Ну а раз есть колдовский вир, значит, был и колдун. Только вот запамятовали забарцы, в каком году произошла эта история. Знают лишь, что Турунтул в ту пору еще жив был. Лесной мудрец как раз и вызволил своих земляков из большой беды. Известное дело: непрошеный чудотворец страшнее дьявола.
Ранним утром, в пору сенокоса, едва пастухи прогнали стадо и бабы затопили печи, появился на селе этот кривоногий чудотворец Волосатые уши. Люди ждали чуда. Недалеко от ветряка, на бугре за Поповым концом, колдун остановился. Сбросил мешок, оглядел всех и сказал: — Ну? Народ пришел в движение. Бабы загалдели. Один из мужиков сказал: — Вот что, Волосатые уши. Сенокос начался, а дожди каждый день, сено гниет. Сделай так, чтоб добрая погода постояла. — Чем платить станете? — спросил колдун. — А что бы ты хотел? — Деньги давайте. — Откуда у мужика деньги? Бери салом. — Салом погожу. Новую телегу поставьте и трех исправных лошадей. Зачесали мужики затылки, но знали: с колдуном торговаться — зря время терять. Что требует — отдай, душа из тебя вон. — Ладно, согласны, — сказали все хором. — Тогда хворосту тащите, костер разжигайте, — приказал Волосатые уши. Натащили бабы хвороста, мужики разожгли костер. Колдун вырвал из уха волосок, подошел к костру. — Не быть дождям, быть сухой погоде, — сказал он и бросил в огонь волосок. Вспыхнуло яркое пламя, в испуге закрестились бабы. Колдун помолчал и опять спрашивает: — Ну? — Коров у нас яловых много, — сказали мужики. — Нельзя ли, чтоб от каждой приплод был? По одному телку, а лучше по два, ежели колдовства у тебя хватит. — Хватит, — сказал Волосатые уши. — Давайте ваше сало. — Ох!.. — сказали мужики, но согласились. Вырвал колдун из уха волосок, бросил в огонь. — Быть по весне от каждой коровы по две телки, — сказал он, и вспыхнуло яркое пламя. Потом в третий раз сказал: — Ну? — Скота-то у нас прибавится, а лугов мало, — сказали мужики. — Чем кормить коров станем? — А где я возьму луга? — рассердился Волосатые уши. — Природа мне неподвластна. Перепахать все могу: волшебные кони имеются. Засеять все могу: волшебные птицы имеются. А вы уж соображайте, что на зерно, а что на зеленый корм. Луга и половины того не дают. Согласны? Задумались мужики. — А где же скотину пасти, когда луга перепашем? — спросили. — В стойле держите, велика загвоздка… Ну, согласны? Плата та же: бочонок сала. Плата велика, дело опасное, но все же решились мужики, хуже, чем есть, не будет. — Валяй. Была не была! — сказали. Когда костер стих, колдун сказал: — А теперь уговор: спать буду две недели, пока отрастут волосы, которые израсходовал. Ведите меня на самый тихий сеновал, в самое душистое сено. Как проснусь, чтоб во дворе того дома подвода стояла с двумя бочонками сала да три коня в упряжке было. И чтоб ворота были открыты, а лошади напоены и накормлены. Сверх того предупреждаю: кто к спящему ко мне прикоснется — хоть человек, хоть тварь какая, — замертво упадет, и труп его земля не примет, жечь придется. Все ли ясно? Отвели колдуна спать на сеновал к Приходько, самому исправному в Забаре мужику. Проспал Волосатые уши ровно две недели час в час, а когда проснулся, сразу пить запросил, а попивши — есть, а поевши, слез с сеновала. Во дворе стояла уже подвода с двумя бочонками сала и толпился народ. Колдун забросил на телегу свой мешок, сел на передок, взял в руки вожжи. Народ загалдел: — Сними свое колдовство, Волосатые уши! Сенокос закончили, а суховей все дует и дует. Огороды гибнут. — На срок уговору не было, — сказал колдун. — Не в моей власти на срок колдовать. Расступись, народ! Но мужики стеной стояли. — Не выпустим тебя! Расколдовывай! Разгневался Волосатые уши, кулаком погрозил: — Замертво всех вас тут положу! Думаете, сало мне ваше требуется, кони? Добра вам хотел, дураки! А без платы колдовство силы не имеет. Расступись, говорю! Приходько видит, что дело плохо, рукой махнул — отходи от ворот. Люди отошли, и колдун выехал со двора. Но мужики между собой все совещались: «Не сегодня-завтра колдовские кони перепашут наши луга, а земля как зола в костре, что на ней вырастет? Беда, братцы. За зиму сено изведем, а весной подыхай, скот». И вновь кинулся народ за Волосатыми ушами. А колдун увидел, что догоняют, вырвал из уха волосок, дунул на него, и след телеги простыл. Стояли, стояли люди на дороге и разошлись бессловесно по хатам. Мужики подумали: «Авось беда стороной пройдет». Но не прошла беда стороной. Настало время осенней пахоты да сева, глянули как-то поутру мужики, выйдя за село, а луга перепаханы, и все кругом засеяно. И ничего не растет, потому что дождя нет. — Вот оно, братцы, и сбылось. За свое же сало, за телегу свою и коней — угощеньице. Наступило тут среди забарцев молчание. И бабы из хат повыбегали, про печи, про скот забыли. Ни урожая, ни лугов, хоть помирай… — Доавоськались, землячки? За свою лень расплачиваетесь? — услыхал вдруг народ позади себя знакомый голос.
Обернулись мужики, а это Турунтул стоит сам. Никто отродясь такого не помнит, чтоб лесной мудрец в Забаре появлялся. Всю старость свою отшельником живет, в одиночестве думу думает, а тут пришел. И лицо у него мрачнее тучи, в глазах злость. — Отгони, Турунтул, суховей. Окажи такую милость, — попросили забарцы. — Погодите, братцы, с просьбами, — остановил мужиков Приходько. — Турунтул не все, поди, знает. Рассказать надо. — Все знаю, можете не рассказывать, — ответил мудрец. — А что на обман мы попались — знаешь? — Знаю. — Что не от хорошей жизни на чудо уповали — знаешь? — Знаю. — Что последнее сало отдали, коней лучших — знаешь? — Все знаю. — Тогда за что сердит на нас? — Коли глупости своей ты и нынче не понял, Приходько, обливаться слезами будет весь твой род еще долгие годы. — Турунтул встал с земли. — Хватит разговоров! Слушайте, с чем пришел к вам. Я волшебник скромный, над большими чудесами не властен. Суховея изгнать не могу. Но одно волшебство для вас придумал. Оно поможет вам. — Какое? — обступили забарцы Турунтула. — Говори скорее! — Поезжайте в Стародуб-город, купите там у ремесленников три кожаных мешка больших. И возвращайтесь. Будете в эти мешки пот собирать. — Что за пот? — не поняли мужики. — Обыкновенный ваш мужицкий трудовой пот. — Зачем? — А вот соберете, тогда и узнаете. — И куда мешки эти девать, когда наполнятся? — Привезете ко мне в лес. Да, чур, глядите: воды не добавлять, чтоб один в них крестьянский пот содержался. Ясно? Заскребли мужики свои головы. — Ясно-то ясно, а что нам с того будет? Ягодки ль сладкие, лебеда ль горькая? Эти слова разгневали Турунтула: — Пришлому обманщику у вас веры больше, чем своему человеку. — Пообещай хоть что-нибудь, — сказал Приходько. — Все еще не сыты обещаниями? — Турунтул стукнул палкой о землю и удалился. Задумались забарцы, рядить да мерить стали. В первый раз, считай, Турунтул из леса вышел. Не зря ведь шел. Видно, иного совета нет у него. — Так-то оно так, — сказали другие. — Но попробуй три мешка пота собрать. — А собравши, что делать с ним станем? Уж не пить ли? Приходько спор остановил: — Вот что, мужики: не раз мы Турунтула слушали, и была нам польза. Трудную он задал нам задачу, да куда теперь денешься, не пропадать же вовсе? Не будем зря время терять. В Стародуб за мешками поеду сам. А далее так порешим: не сидеть сложа руки, пот трудом добывается. Работаешь, каплю на лице почувствовал, в ладонь ее и в мешок. Рубаха взмокла, снял, над мешком выкрутил. Вот так, даст бог, и соберем, что приказано. — А дела какие делать будем? Зрящие? — Зрящих дел сотворили и без того досыта, — сказал Приходько. — Наперекор Волосатым ушам пойдем, так я предлагаю. Чудотворцев разных почитаем, а управляться с хозяйством надобно самостоятельно. О том, срок придет, Турунтула и попросим. Вот с этого самого дня и дали Приходько кличку — Самостоятельный, а потом и на весь его род до наших дней эта кличка распространилась. Обмозговав свои дела, разошлись по домам мужики. А на другой день Приходько привез мешки из Стародуба. Первым делом на Непути запруду построили, канал прорыли, и дал народ воду сухой земле. Потом луга восстановили: не в близких краях семена разных трав раздобыли и посеяли. Так и пошло. С одним делом управишься, второе тебя ждет. Не каплями капал, а градом сыпал пот с мужиков. В трудах и не заметили, как полных три мешка набралось. Когда этот день настал, скомандовал Приходько землякам своим: «Кончай, братцы, шабаш!» И поглядел тогда каждый на то, что сделано общиной, окинул взглядом родные поля, и все в один голос прокричали: — Ай да мы! Варите, бабы, брагу, гулять будем! Не страшны нам нынче суховей и чудотворцы! Но тут кто-то сказал: — А как же Турунтул? Выходит, и к нему нужды нет ехать? Была беда и ушла. Мужики умолкли. Задумались. Не поехать к Турунтулу — разгневаться может мудрец, он и без того злым ушел из Забары. Поедешь — как бы еще хуже не стало. Зачем ему три мешка пота? Однако думали, думали и решили все же мешки в лес отвезти. Справедливый человек, дескать, и в злости не страшен, к тому же за мудрый совет добром платить полагается. Так оно и вышло, как рассудили забарцы. Не на людей зол был лесной мудрец, а на то, что народ каждому шалопаю провести себя позволяет. Приказал Турунтул, когда гости к нему пожаловали, груз с подводы сбросить. Потом сам подошел, развязал все три мешка и вылил пот на землю. — Не соль мне ваша была нужна, — сказал хитрый старец, — а труд ваш. От этого дня и вовеки помните, земляки, что никому не дано на земле сотворить больше чуда, чем работящему человеку. Турунтул оглядел всех внимательно, будто прощался с каждым, подошел к Приходько, похлопал мужика по плечу и спросил тихо: — Наука вам? Забарцы низко поклонились. — Наука, — сказали они мудрецу. С той поры так и повелось в Забаре: новое дело в хозяйстве начинать — сразу разговор: «Ну, готовь, стало быть, мешки для пота?» А в чудеса никто уже не верит.
Последние комментарии
3 часов 48 минут назад
3 часов 57 минут назад
10 часов 9 минут назад
10 часов 13 минут назад
10 часов 23 минут назад
10 часов 29 минут назад