Девочка Севера [Олли Серж] (fb2)

Глава 1. Кутузовский.

Софья

— Соня, ты документы не забыла? — Простужено сипит моя трубка.

— Нет, мам, Люб, все в порядке!

Переполненная битком маршрутка выплевывает меня на улицу, оставляя себе шарф.

— Эй! — Забыв про телефон, я кричу водителю. — Дверь откройте!

Шарф падает прямо в придорожное месиво грязного снега. Черт! Теперь вся эта химия его точно разъест, уж если сапоги белым налетом покрываются. А я его месяц вязала…

— Соня! — Кашляет трубка. — Что у тебя там происходит? Ты на Кутузовский приехала?

— Да да, — отзываюсь я в трубку. — Мам, Люб, вы не волнуйтесь. Лечитесь спокойно. Я же не ребёнок.

— Да как же не ребёнок, — она вздыхает, — нужно было таблеток напиться и с тобой поехать. Город плохо знаешь…

— Я вам перезвоню и все- все расскажу, — клятвенно заверяю женщину.

Телефон, пискнув, сообщает мне, что батарея разряжена.

— Блин! — Я зажимаю все кнопки одновременно, пытаясь его перезагрузить. — Ну давай же… — смотрю на потухший экран и понимаю, что осталась теперь без связи, пока телефон не согреется.

Отмечаю у себя в голове ещё одно новогоднее желание — самый крутой телефон. Нужно только этот год хорошо закрыть на сессии, а со второго курса декан обещал свободное посещение дать и работу за практику засчитывать.

Раньше — сиротам не положено. Иначе официально можно всех бонусов лишиться.

Хорошо, что у меня, точнее у нас, есть бдительная «мама Люба». Без неё все бы наши девчонки так и учились на поваров и парикмахеров, а мальчишки уходили б в армию или шли б на механиков. Конечно, и помочь не всем интернатовцам удаётся. Большинство, как выходят за стены заведения, возвращаются туда, откуда пришли…

«Как волчата…» — в таких случаях тяжело вздыхает мама Люба. — «Сколько не ласкай, не корми, все равно в лес смотрят…»

Поэтому я стараюсь не только для себя. Ещё и для неё. Зачеты закрыла автоматами, остались только экзамены. Но это уже после нового года.

А ещё я мечтаю, как встречу Новый год в своей квартире. Как поставлю елку, нарежу себе салат и буду смотреть всю ночь салюты.

Я подготовилась. Кое-что удалось заработать на курсовых. Вообще, ещё хорошо было бы купить маме Любе и Олесе подарки…

Но на крайний случай, куплю только маме Любе, а Олесе напишу курсовую. Она давно меня упрашивает.

Снежинки мягко падают хлопьями в свете горящего фонаря. Это так завораживает, что я останавливаюсь, поднимаю лицо и чувствую, как они меня целуют, тая на щеках.

Запускаю руку в карман и проверяю ключи. Нужно идти, потому что не известно в каком состоянии находится квартира. Нет, я понимаю, что за ней следили, с документами все в порядке, но там почти пять лет никто не жил… Бабушка была вредным человеком. Мама говорила, что это из-за неё она так рано меня родила и от абы кого…

Резкий порыв ветра из арки дома пронизывает меня до костей и бьет в лицо колючими ледышками. Хочется использовать это, как повод пустить слезу, но плакать у нас не принято.

И мама Люба говорит, что нужно учиться прощать. Прощение — это свобода делать выбор жизненного пути с нуля. Нужно представить, что ты — в роду первый, и только от тебя теперь зависит на сколько хорошо будет твоим детям.

Конечно, своих я пока не планирую, а вот чужих люблю. На педагогическом мне нравится учиться, хотя по-настоящему всю свою группу я увидела первый раз только неделю назад, когда началась сессия.

Постоянно посещают пары всего десять человек из пятидесяти. Мы с Оксаной, хотя она тоже умудряется регулярно прогуливать, две взрослые женщины с коммерции, три девочки после православной гимназии и трое ребят, которые на парах играют в компьютерные игры.

Как-то пока ни с кем отношения у меня не заладились, а у Оксаны в общежитии очень серьезный комендант. Посторонних не пускает категорически.

Я иногда ей завидую. Но так, по-доброму, потому что понимаю, что каждому — своё. А мне особенно сильно жаловаться не на что. Вот Оксане приходится в общежитии жить, а у меня своя квартира.

Иметь свой угол, в котором по твоему возвращению с учебы или работы, все вещи будут лежать так, как ты положил. Никто не взял попользоваться дезодорант или резинку для волос, расческу…

Нет, мне не жалко, просто понятие личного пространства — больная тема для тех людей, которым хоть раз в жизни приходилось иметь только кровать и тумбочку в общей спальне.

Я была в гостях у бабушки всего несколько раз и единственное, что помню, ее дом был очень красивый. С окнами необычной закруглённой сверху формы и высокими потолками, в которые хотелось погромче покричать и проверить эхо.

Скольжу взглядом по заснеженным лавочкам и бетонному козырьку подъезда с причудливыми украшениями. Мне нравится! Мне уже заранее все здесь нравится.

Дверь подъезда открывается, выпуская на улицу женщину с санками и маленьким, закутанным по самые глаза в комбинезон, малышом.

Помогаю им спуститься по порожкам и захожу в подъезд.

Так, пятый этаж.

Нажимаю кнопку лифта и зажмуриваю глаза. Внутри меня все вибрирует от нетерпения.

Двери с писком открываются, и я выхожу на лестничную площадку.

Квартира пятнадцать. Хм… Все без номеров. Меня сразу немного смущает массивная входная дверь. Но Бабушка маниакально боялась воров, поэтому… может поменяла.

Нащупываю пальцами в кармане холодный метал и достаю ключи. Вставляю в нижнюю замочную скважину и пытаюсь сделать оборот. Нет… растеряно смотрю на ладонь. Не подходит. И назад не идёт!

В квартире происходит какое-то движение, и дверь неожиданно распахивается.

— На месте подгон твой уже, — зажимая плечом телефон, мужчина делает мне жест, чтобы заходила.

Делаю шаг. Дверь сквозняком захлопывается за моей спиной, заставляя сделать ещё один шаг от порога.

— Давай, пока.

Мужчина поворачивается ко мне и теперь я могу рассмотреть не только его внушительной ширины плечи и тёмную макушку с коротким «ёжиком», но и лицо.

Я его знаю. Это Сергей Северов. Тот, на чьи деньги куплены все мои вещи. И… таким я вижу его однозначно первый раз. Обычно хмурый и строгий в своём чёрном костюме, сейчас он стоит передо мной в одних джинсах на босу ногу и… в квартире определенно пахнет алкоголем.

— Здравствуйте… — не понимая, что происходит я смотрю на него во все глаза и только сейчас понимаю, почему все наши работницы интерната моложе сорока воспринимали его приезд, как праздник. Раньше я думала, что это ради нас и из уважения к нему, но теперь вижу, что нет.

Просто каждая мечтала привлечь его внимание.

Потому что… он красив. Аж до мурашек. Я стараюсь не смотреть на его голое тело, но взгляд упорно падает на яркие порожки мужского пресса… пупок, красивый кожаный ремень.

«Соня, подними глаза!» — Чувствуя, как рдеют щеки, я приказываю сама себе.

От смущения и духоты, я почти не помню, зачем здесь оказалась.

Чтобы хоть как-то стало легче, стягиваю с головы шапку и зажимаю ее в кулак.

Этаж! Я, наверно, перепутала этаж!

— Ой… — Рывком поднимаю глаза к его лицу, натыкаясь на циничную ухмылку и пристальный взгляд.

— Ну привет… — откровенно оценивая меня, он делает шаг вперёд.

Глава 2. Оленёнок

Сергей

Сизый дым заполняет комнату и клубится под потолком. Никотиновая горечь во рту сменяется вкусом карамели и специй.

Вообще, я уже как пол года бросил, но сейчас — сорвало. Текст документов плывет перед глазами.

Я не могу вчитаться в экспертизу по камням, постоянно возвращаясь мыслями к бывшей жене.

«Кто ей дал такое право?» — психуя, одним движением сметаю бумаги на пол. — «Как вообще так вышло?»

Телефон на столе вибрирует вызовом.

— Алло, — подношу к уху, даже не взглянув на экран.

— Сергей Валентинович, — в трубке пищит растерянный голос секретарши. — Пробирная всю последнюю партию украшений назад завернула, сказала, что вы им какой-то отчёт о противотеррористических мероприятиях должны… Они же завтра последний день работают…

— Твою мать, — тру переносицу пальцами и пытаюсь включить поплывшие мозги. — Алексею Александровичу позвони. Скажи, что заболел я.

— А вы заболели? — спрашивает с сомнением. — Может быть, купить что-то. Вы только выздоравливайте, все расстроятся, если корпоратив пропустите…

От ее щебетания у меня начинает кружиться голова, и я просто сбрасываю звонок.

Бесит! Сегодня меня бесит все!

Значит, кто-то решил мне ещё и продажи подпортить. Вот только не мне они продажи испортили, идиоты, а людям уважаемым напакостили.

Я в дрова. Допиваю остатки горючей жидкости из бутылки и съезжаю в кресле пониже, прикрывая глаза.

Ну, давай, Саид! Где там твоя «невинная и непорочная душа»? Или она тоже потерялась? До меня почему-то уже все доходят испорченными.

Где-то же существует этот вымирающий вид нормальных баб, которые умеют варить борщ, отличать посудомоечную машину от стиральной и в состоянии контролировать свою голову, чтобы не творить отборную хрень? Разве у меня завышенные требования?

Ах да, ещё желательно рожать моих детей! Сука!

И теперь эта дрянь ещё куда-то испарилась. Но ничего, заблокированные кредитки быстро обозначат местонахождение.

Телефон снова вибрирует в моей руке.

— Будет скоро у тебя твоя «фея», — ёрничает Саид. — Я бы сам ее, честно говоря, но раз другу нужнее…

— А не пошёл бы ты на хрен, — отзываюсь без обиняков и чувствую, как мой язык путает буквы.

— Ладно, ладно… Разводиться будешь?

— Уже, — выдыхаю. — Или ты думаешь, я ищу Лору, чтобы в глаза посмотреть? Нет. Исключительно, чтобы забрать ключи от дома и вручить «сертификат» о том, что она свободная и нищая. Я подозреваю, что в первый раз она тоже ребёнка не теряла.

— Жопа какая-то… — вздыхает Саид.

— Погоди, — прерываю я его. — В дверь кто-то скребется.

Выхожу в коридор и поворачиваю замок.

На пороге — девушка. Молодая, розовощекая с мороза.

— На месте подгон твой уже, — говорю другу в трубку и делаю жест девчонке, чтобы заходила.

— Правда хороша? — Довольно тянет Саид. — Почти что «Бэмби», и что самое вкусное — куча умелок с хирургически восстановленной девственностью. Вon appétit!

— Давай пока, — отзываюсь скептически и поворачиваюсь лицом к своей гостье.

Девчонка совсем. Красивая да. Кожа чистая, фарфоровая, шикарная копна русых волос, губки припухшие…

Зачем ей эта грязь? Любого ж нормального мужика можно с такой внешностью взять. Но жажда бабок она такая…

— Здравствуйте… — выдыхает, распахивая ещё сильнее свои глазищи.

По спине пробегается дрожь. Как ни крути, но вставляет мне определенно эта игра.

— Ой… — стягивает с головы шапку, и в ее волосах золотом запутывается свет.

Ооо… что я несу? Ну не на столько же я пьян.

— Ну привет, — киваю девчонке и делаю шаг вперёд.

Она дергает замок пуховика вниз, оголяя шею и хватает ртом воздух.

Все правильно, детка. Знакомство затянулось, я тебе поверил. Пора снять одежду.

— Ну точно «оленёнок», — хмыкаю. — Раздевайся, бабки сразу дам, чтобы расслабиться было проще.

Хотя я уверен, что Саид ей уже заплатил.

— Вы не так поняли… — девочка делает шаг назад и вжимается спиной в дверь. — Я не то, о чем вы подумали…

— Конечно, — морщусь, потому что тупость начинает раздражать. — Я просил у Саида кого-то помоложе, но ты переигрываешь.

Подхожу к девушке совсем близко и втягиваю в легкие запах земляники с ее волос. Это неожиданно. Казалось бы — такая мелочь…

Девчонка замерла и, кажется, совсем не дышит.

— Можно, я пойду… — шепчет одними губами.

— Нет, — чувствуя, как меня накрывает возбуждением, я перехватываю ее лицо пальцами за подбородок и впиваюсь в губы коротким поцелуем. — Я не разрешаю.

Она шокировано выдыхает.

Не знаю почему, но ее молчаливое сопротивление и безучастие будят во мне чисто животные инстинкты «сломать и присвоить».

Дергаю замок ее пуховика вниз, и сдергиваю с рук рукава.

— Сапоги, — приказываю хрипло.

Сглотнув, исполняет.

Под пуховиком у неё толстовка с какими-то блёстками и джинсы.

Перехватываю девушку за руку, ощущая какие они холодные.

— Я не хочу, пожалуйста, не надо, — ломается ее голос так натурально, что на секунду я почти верю и торможу.

— Деньги, — достаю из кармана своей куртки купюры и кладу на тумбочку. — Давай только без глупостей или разбираться с тобой мы будем иначе.

Всхлипывает.

— Пошли, — тяну ее за собой в ванную, и она идёт, переставляя ноги, словно пьяная.

А пьян здесь вообще-то я!

— Я, наверно, этажом ошиблась! — Вдруг взрывает ее.

— Не ошиблась, — зажимаю девушку между собой и раковиной, включая горячую воду.

Засовываю под кран наши руки вместе. Под моими пальцами колотиться ее пульс.

— Как тебя зовут, — втыкаюсь губами в кромку ушка и чувствую, как по спине девушки прокатывается дрожь.

— Соня… — тихий шёпот.

— Соня, — я повторяю ее имя эхом и вдыхаю запах с шеи.

Никаких духов. Она пахнет чистотой.

Это какая-то супер филигранная игра над моими эмоциями.

Запускаю руки ей под кофту и тяну вверх за края. Откидываю одежду на пол и впиваюсь глазами в наше с Соней отражение в зеркале. Красиво. Просто красавица и чудовище.

Она вся полыхает и не поднимает глаз. Очень простенькое нижнее белье, но зато наполнение… Вау! Идеальная шарообразная троечка. Своя! Сжимаю.

— Хорошая девочка, — рычу, впиваясь поцелуями в нежную шейку.

Мои жадные руки оглаживают ее тело. Нереально тонкую талию, которую я почти могу перехватить, плоский подрагивающий животик, рёбра… Джинсы- вниз. Кладу руки на ее бёдра.

— Ты почему такая ледяная? — На мгновение во мне вспыхивает человеческое.

Кожа Сони покрывается мурашками, и со всхлипом девочка стискивает руками край раковины.

Мои пьяные мозги туманит. Я воспринимаю ее стоны, как приглашения.

Целую плечи, перекидываю копну русых волос через одно плечо и добираюсь до позвонков. Чуть впиваюсь зубами в загривок и чувствую, как со вздохом Соня чуть оседает в моих руках.

Разворачиваю ее к себе лицом и нахожу ротик. Веду языком по мягкой нижней губке, ощущая, как девочка каменеет, превращаясь в фарфоровую статуэтку не только внешне, но и внутренне.

— Ну что такое? — Целую в губы, — Все будет хорошо. Я буду нежным.

Подхватываю девушку под бёдра и, развернув, сажаю на стиральную машину.

Ее пальчики впиваются в мои плечи.

Кто-то очень трезвый и адекватный в моей голове кричит о том, что девочку нужно отпустить. В конце концов, ты мог ей просто не понравиться. Или у неё что-то случилось. Но я не могу.

Держу, как добычу. А может быть, мои инстинкты понимают, что подобный девичий страх перед мужчиной не возможно сыграть, и здесь определенно что-то не так…

Тормозя в себе набирающее обороты желание, ещё раз просто целую в губы Соню, стараясь почувствовать ответ, но его нет.

— Что за фигня? — Агрессивно рявкаю и отстраняюсь.

Она вздрагивает и обхватывает себя руками крест на крест, закрываясь от меня.

— Чего ты хочешь, я не пойму? — Психуя, вдалбливаюсь кулаком в горячую батарею.

— Одеться и уйти… — шелестит.

— Это такая тупая игра? — Повышаю голос. — Ты ничего не перепутала? Давай уже включайся как-то!

Громкий звонок телефона заставляет нас одновременно вздрогнуть.

— Посиди здесь, — киваю девчонке.

Оторваться сложно, но, возможно, это по поводу Лоры. Нужно ответить.

И теперь бывшая жена бесит меня ещё сильнее!

Выхожу в коридор и беру в руки телефон. Алексей.

— Алло…

— Мы нашли ее, Север.

Глава 3. Он настоящий!

Софья

Господи, куда я попала!? Мне становится холодно и жарко одновременно. Деньги… Тысячи в пачке! Я столько наличных никогда в руках даже не держала. А рядом с ними лежит настоящий пистолет!

— Пошли, — Сергей тянет меня за собой вглубь квартиры, и мне с каждым шагом становится все страшнее.

Кто такой Саид? Что они со мной сделают? Или не со мной? Он же явно кого-то ждал!

Так, кажется, в таких ситуациях советуют прежде всего не паниковать и не бесить того, кто очевидно сильнее. А Северов как минимум в два раза больше меня, уж о силе я вообще молчу! На его широкой спине перекатываются мышцы при каждом шаге. Да что с тобой, Соня!

Отвожу взгляд в бок и снова покрываюсь липким потом.

Шашки, сабли, ножи, тамагавки… Красивые, в камнях. Всего лишь висят на стене, но заставляют меня натурально трястись. Горло перехватывает нервным спазмом, и сил хватает только на то, чтобы заставлять себя дышать.

«Давай! Ну скажи уже хоть что- нибудь! «- Приказываю сама себе. И… это очень сложно. У людей, хоть раз побывавших «в длительной ситуации опосредованного психологического насилия», остаётся очень хреновый спецэффект — в критической ситуации их психика замедляется и просто даёт прожить обстоятельства отстранённо, а потом может и вовсе «забыть».

— Я… — язык такой тяжелый, словно его разнесло от пчелиных укусов, — Наверно, этажом ошиблась! — Получается договорить истерично.

— Не ошиблась, — он приподнимает меня двумя руками за талию и зажимает между собой и раковиной, включая горячую воду.

Чувствую спиной его глубокое дыхание. Воздух вокруг меня заполняется запахом алкоголя, дорогих сигарет и одеколона. Голова начинает кружится, будто нетрезва здесь я.

И если бы этот Северов делал мне больно, оскорблял или откровенно пытался изнасиловать, у меня в голове уже давно бы включилась следующая стадия — самозащита.

Но он просто моет мне руки под струей горячей воды! Я никогда не видела такой красивой и, как зеркало, блестящей сантехники.

— Как тебя зовут? — От его шепота по телу разбегается тысяча мурашек, и я на мгновение даже прикрываю глаза.

— Соня… — еле шевелятся мои губы.

— Соня… — он повторяет мое имя и обжигает дыханием кожу.

Тело, совершено против моего желания, принимает ласки его рук. Они наглые, уверенные, но в тот же момент очень аккуратные. Мужчина изучает во мне то, что я сама ощущаю в первый раз. Стыдно, необычно, остро и… приятно. Я только крепче стискиваю край раковины, чтобы не упасть.

Значит, именно ради этого женщины так хотят понравиться Северову?

Стоп! Меня будто прошибает разрядом тока, и сознание, наконец-то, возвращается в адекват. ...

Скачать полную версию книги