Ева. Крепость [Ольга Николаева Шевалье] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Ольга Николаева Ева. Крепость

Пролог


– Ева, Ева, очнись. Ну, давай, приди в себя. – Надрывный незнакомый голос бесцеремонно ворвался в мой сон. – Она не просыпается! Малышка, прости! – произнес голос и… треснул меня по щеке. Я резко открыла глаза. Где это я? Как здесь очутилась? Как же раскалывается голова! Да что голова? Все тело будто один болит нещадно.

– Ну, наконец-то! – с облегчением выдохнул голос рядом со мной. – Как ты себя чувствуешь?

Он еще спрашивает. А кто треснул меня по лицу? Действительно интересно, кто? Я попыталась вглядеться в этого человека. Почему здесь так темно? Парень. Парень? Молодой, короткостриженый, наверное, красивый, хотя я не особо что знаю о мужской красоте. Но почему он обращается ко мне по имени? Так… ласково. И где Аня? Моя голова!

– Ева, почему ты молчишь? Ты как? Можешь встать? – снова участливо спросил человек.

Я попыталась ему ответить, но во рту было так сухо, что язык просто отказывался ворочаться. Словно прочитав мои мысли, парень взял мою руку и со словами «Пей, это вода» вложил в нее небольшую фляжку. Я жадно припала губами к горлышку и пила, пила, пока не осталось ни капли. Кажется, что вода не попадала в мой организм уже неделю.

– Кто ты? – наконец смогла выдавить я из себя слова, которые терзали меня последние несколько минут. Мои глаза уже настолько привыкли к темноте, что я могла разглядеть не только самого человека напротив, но и его эмоции. Страх, паника, злость и отчаянье – да этот парень, кто бы он ни был, совершенно не умеет держать себя в руках, про такого говорят «у него все на лице написано». Хотя я такая же.

– Ева, я Андрей, твой муж. Ты не помнишь меня? – он почти шептал, и казалось, что ему так больно, что он просто физически не может говорить громче. Но что он сказал?

– Кто? Муж? – я рассмеялась. – Какой такой муж? У меня нет мужа и быть не может, – молодой человек молчал. Я смотрела на него, и чем дольше он молчал, тем больше начинала злиться. – Кто ты? Спрашиваю, кто ты? – не выдержала я и руками оттолкнула его от себя так сильно, что парень, сидевший возле меня на корточках, от неожиданности свалился на спину. – Что тебе от меня нужно?

– Что здесь происходит? Ева, ты чего кричишь? – я обернулась на еще один незнакомый голос. Он стоял в дверях, еще один с мужской половины. Высокий, стройный, он был явно озабочен моим поведением. На всякий случай я примолкла. Теперь, когда дверь была открыта, я смогла лучше оглядеться по сторонам. Кажется, нахожусь в каком-то амбаре или сарае. На полу везде сухая трава, а на улице, видимо, ночь и очень холодно. Света от открытой двери стало не намного больше, а вот мороз я почувствовала сразу. Наверное, эти двое меня похитили, предварительно ударив по голове.

– Ева ничего не помнит. Они добились того, чего хотели, – ответил своему приятелю первый парень, потом тихо встал с земли и, не отряхиваясь, отошел к стене. Интересно о чем он говорит? Кажется, он действительно верит, что является моим мужем. Муж! Да, быть такого не может. В Крепости нет жен и мужей уже больше пятидесяти лет. Но почему я ничего не помню? Ни как я сюда попала, ни почему у меня болит все тело. Каждая клеточка. И живот, и грудь, и голова! – Герка, что теперь делать? Что? – зло спросил Андрей у своего приятеля и ударил кулаком в стену.

Парень со странным именем в три прыжка преодолел расстояние между нами и схватил мои руки. – Ты и меня не помнишь? – спокойно спросил он.

– Нет. А ты что, тоже мой муж? – усмехнулась я.

– Ну, по крайней мере, чувство юмора тебя не покинуло, – скривился незнакомец. – Нет, не муж, я твой брат, родной, близнец, если точнее. – Не успела я фыркнуть на его слова, как он достал фонарик, включил его и показал мне мое же запястье на левой руке. Моя татуировка, две параллельные линии по бокам и две параллельные линии сверху и снизу. Она у меня с рождения. Всегда хотела знать, что она означает. Ни у кого из моих знакомых такой татуировки не было. Вдруг Гера поднял свою левую руку и посвятил фонарем уже на свое запястье. Та же татуировка. Прежде чем я успела что-то осмыслить, он посвятил себе на лицо. Светло, слишком светло. Глаза только что привыкшие к темноте, не хотели вглядываться в этот луч света. Но я заставила их. Я смотрела на парня долго, не отрываясь, и чем дольше смотрела, тем больше понимала, что в его словах может быть какая-то правда. Нет, он не был моей копией, но цвет волос, разрез глаз, черты лица. Он похож на меня! Сильно. Да просто мужская версия меня самой, – мелькнуло в моей голове.

– Похож, да? – усмехнулся «братишка». Ладно, обо мне ты уже задумалась. Теперь давай вернемся к нему, – сказал Гера и кивнул в сторону парня у стены. Он схватил мою правую руку и направил свет фонарика на ладонь. Кольцо! Кольцо на безымянном пальце. Кажется. старинное. Я схватилась за него другой рукой. Сняла, надела обратно. Мое. Не понимаю, когда и как оно очутилось на моей руке, просто не помню, но точно знаю, что оно мое. Ни с того, ни с сего, у меня хлынули слезы! – Я уткнулась в плечо незнакомому человеку и зарыдала. – Почему, почему я ничего не помню? – всхлипывала я. – Кто это со мной сделал? Что еще я забыла? – И тут меня осенило! Я отстранилась от плеча названного брата, посмотрела на фигуру у стены и стала ощупывать свое ноющее тело. Грудь, живот. Мой взгляд снова устремился к стене, но первого парня там уже не было, в момент он оказался возле меня. Я смотрела то на одного, то на второго, а они на меня. Казалось, они ждут этого момента, момента озарения, возвращения памяти. Но этого не происходило. Нужно рассуждать логически. Муж, брат, изменившаяся я. Возможно ли это? Может быть, я сплю? Нет, у меня все слишком болит, а во сне не должно быть физической боли. Может это розыгрыш? Какой муж, какой брат? Ерунда какая-то. Но кто из моих знакомых мог меня так разыграть? Я задумалась. Нет, таких смельчаков не найдется. Да и у моих знакомых нет в знакомых молодых парней. Тогда…

Я еще раз посмотрела на этих двоих. Я всегда гордилась тем, что умею хорошо разбираться в людях. И сейчас, в эту минуту, глядя на совершенно незнакомых мне людей, я отчетливо осознала, что они не врут, эти двое не врут мне. Они действительно те, кем представляются. Я вижу участие в их глазах, боль, страх, надежду и любовь. Любовь! Какая-то теплая ниточка этого чувства пробежала по моему телу. Единственное, кого я люблю в своей жизни – это свою подругу, мы с ней родные души, моя любовь взаимна и в ее глазах я ежедневно вижу тот же огонь по отношению ко мне. Но неужели я теперь люблю кого-то еще?

– У меня есть ребенок? – спросила я у Андрея. – Он взял меня за руку, но продолжал молчать. У него такие теплые руки, подумала я, но вырвала свою ладонь из его «оков», – Спрашиваю, у меня есть ребенок? – теперь я обращалась уже к ним обоим, хотя зачем обращалась. Ведь и так уже все поняла.

– Да, – наконец, произнес Андрей. – У нас с тобой есть ребенок. – Я почувствовала, что меня окунули в бочку с ледяной водой. Ответ вроде уже и знала, но до конца не могла осознать. Я не могла поверить в происходящее. Еще вчера у меня никого не было, а теперь куча родни и ребенок. Смесь непередаваемых чувств захватила меня.

– Где? Где он? Почему ты здесь, а его нет? – жестко спросила я, схватив Андрея за плечи. Он опустил голову.

– Ева, ребенок в Крепости, – прошептал Гера. – Прости, у нас ничего не вышло. Ты и он… Мы могли вытащить только одного. Но мы вернемся за ним, как только ты оправишься, и все немного утихнет. Слышишь? – Я смотрела на «братишку», видела, что он шевелит губами, пристально всматриваясь мне в глаза, что-то обещает, но я уже не понимала, что он говорит, и не хотела понимать. Кое-как встала на ноги. Парни попытались посадить меня обратно, но я отбилась от их рук и пошла. Куда? Я просто стала кругами ходить по сараю, в голове вертились сразу миллионы мыслей. Муж, брат, ребенок, Крепость. Интересно, у меня мальчик или девочка? Хотя какая разница? Иногда я останавливалась и смотрела на моих спутников, вглядывалась в их лица, пыталась вспомнить. Ничего. Муж, брат, ребенок, Крепость. Как я могла все забыть? Ладно, мужа, брата, но как я могла забыть, как была беременной, как рожала, как я могу не помнить часть себя? А может это все же сон? Такого не может быть на самом деле? Хотя почему не может? Значит, сыворотка! Вот как она действует.

– Андрей, уже светает. Я пойду, посмотрю, что там снаружи. Думаю, нам скоро нужно будет уходить. – Это были первые слова за последние пару часов, которые я смогла четко осознать.

– Я никуда не пойду, пока вы не расскажете мне все. С самого начала. Хочу вспомнить, понять – сказала я, повернувшись к новоиспеченным родственникам.

– Ева, это не так просто. Тебе вкололи препарат забвения. Думаю, что доза была недостаточной, чтобы лишить тебя воспоминаний навсегда, однако сейчас ты должна просто довериться нам. Нужно уходить, нас могут преследовать.

– Довериться? Ну, уж нет. Я вышла замуж, нашла брата, родила ребенка, бросила его. В это тяжело поверить. Хотя ладно, допустим, я верю, что ты мой брат и что он отец моего ребенка, но ни за что не поверю, что бросила Аню, малыша и сбежала с вами, – я взглянула на Андрея и увидела, как он снова опустил голову. – Или я не сбегала? Вы меня похитили?

– Герка, давай я ей все расскажу, а ты пока прогуляйся по окрестностям. Может ей, и правда это поможет? Не силой же ее тащить?

– Ладно, – слегка поколебавшись, согласился «брат». Пойду присматривать за территорией, а ты Андрей, начни с ее прошлого. То, что она наверняка помнит и сейчас. Ева, какой день ты помнишь последним? День посвящения? – Я призадумалась.

– Да. А сколько времени прошло?

– Через несколько недель будет год ,– ответил Андрей.

Год… Я не помню год своей жизни. Невероятно. Может это все ложь? Или какой-нибудь виртуальный тест? Я снова ущипнула себя за руку, а потом еще раз. Нет, все по правде.

– Ладно, Андрей, слушай инструкцию. Начни с того, что Ева рассказывала тебе о себе, о детстве, о подругах, об Ане, – тут Гера запнулся, что-то не так. Но не успела я спросить про нее, как «брат» продолжил. – Потом переходи ко Дню посвящения и дальше по порядку. Но старайся, как только скажешь что-нибудь значительное из забытого, возвращайся к какому-нибудь моменту, который она помнит и сейчас. Может под давлением мозг перестанет разделять воспоминания на забытые и остальные и выдаст всю линейку событий жизни. Будем надеяться, что это так. Я пошел, а вы начинайте. У вас не больше часа.

– А что будет потом? – вдогонку спросила я, но Гера уже вышел за дверь.

– Потом нам придется уходить. Возможно, здесь небезопасно. Но не волнуйся, нам есть куда идти, – грустно улыбнулся Андрей.

– Заинтриговал. Я думала, что кроме Крепости ничего нет. Но как я поняла, мы за ее стенами? – Андрей кивнул. – Ладно, сейчас это неважно, начинай, – сказала я и приготовилась вспоминать.

– Ты была одной из двенадцати девочек в комнате, – начал говорить Андрей и я погрузилась в воспоминания.


Глава 1.


Я была одной из двенадцати девочек в комнате. Шесть двухъярусных кроватей, по тумбочке с каждой стороны и один большой общий шкаф со множеством вешелок. Все мы были не просто одногодками, все мы родились в один день. Почему-то умники Крепости уверены, что люди, родившиеся в один день, лучше ладят между собой, они одинаково мыслят и у них приблизительно одинаковый уровень интеллекта. По мне так это полный бред. Например, я совершенно не похожа на Лизку или ее подружек, весь мир которых вертится вокруг причесок, маникюра и выбора цвета глаз на сегодня. Наверное, они и пару себе будут выбирать по «хайеру», хотя кто им даст самим выбирать?!!. Ну, или допустим Аня – она моя лучшая подруга, но при этом мы совершенно разные по характеру. Она спокойная, молчаливая, рассудительная и очень умная. К Анютке можно подойти с любой проблемой и не для того, чтобы просто порыдать у нее на плече, а потому, что она хороший советчик. Подруга всегда знает что сказать, как помочь и как исправить уже содеянное. А ведь помогать исправлять приходится часто, так как я полная ей противоположность. Главная моя беда – неумение держать язык за зубами. Честность и прямота в Крепости не в почете, а я не умею любезничать, лебезить и кланяться в пояс тому, кто мне не нравится. Еще одна моя ненавистная всем педагогам черта – это любознательность. И дело касается не столько стремления к знаниям научным, а больше к знаниям мироустройства, точнее крепостиустройства, если можно так выразиться. Вот, я от корки до корки прочитала книгу одного из основателей Крепости Александра, но так и не поняла, почему именно его труд стал основополагающим в новом мире. Мне кажется, другие основатели писали не хуже, а некоторые даже и лучше, и интереснее. Например, у Петра – Основателя, очень подробно описан тот период, когда на Земле все люди жили кланами и почему, по его мнению, нельзя было избежать Великой Войны. А ведь если бы не случилось той войны, люди бы, наверняка, до сих пор жили семьями и у каждого ребенка были мама, папа, дедушка, бабушка, сестры, братья, а не соседи по комнате. Я снова посмотрела на свою татуировку на запястье. Сколько я себя помню, столько и пытаюсь понять, что же она означает. В Крепости не делают татуировок детям, да и вообще любые рисунки на теле подлежат строжайшему контролю со стороны правительства. Хотя чему удивляться? Не только рисунки, да все подлежит контролю, слова, действия, маршруты передвижения, даже знания. О да, как же я была однажды удивлена, когда у нас с Аней отобрали книгу о древнейшей истории человечества, а библиотекарю, выдавшему нам этот манускрипт, было, вынесено строгое предупреждение с занесением в личную карточку сотрудника. Самое интересное, что эта книга не относится к запрещенным к прочтению, а является учебным пособием, но изучать мы ее должны были в следующем семестре, а библиотекарь недосмотрела и выдала нам ее раньше положенного. И вот из-за такой ерунды был скандал на всю школу. Как вспомнишь, так вздрогнешь. От смеха!

– Чего ты ухмыляешься? Опять что-то задумала? – с укором спросила меня Аня, прервав тем самым мои воспоминания.

– Боишься? – подмигнула я ей.

– Конечно. Завтра День посвящения, самый важный день в нашей жизни, а ты снова разглядываешь свою руку и явно думаешь не о том.

– Да все о том я думаю. А ты не занудничай. Уже весь мозг мне вынесла со своим посвящением. Завтра будет завтра, вот завтра об этом и подумаю. И, кстати, я в отличие от тебя не считаю этот день самым важным в жизни, не хочу все важное сводить лишь к одному дню.

– Ты невыносима, – резюмировала Анютка и легла на свою полку-кровать.

– Как ты думаешь, я когда-нибудь выясню, что означает этот знак на руке? – спросила я еле слышно.

– Не знаю, – выдохнула Аня и замолчала.

– Мне кажется, он очень важен, но почему-то никто мне не говорит, как он появился и что означает. Вспомни, сколько раз я спрашивала о татуировке у директора школы, главы надзора за детьми и воспитательниц. А еще, – я стала говорить еще тише, – у меня недавно появилось чувство, будто где-то видела подобный знак, просто не обратила на него внимания, а теперь вот эта мысль не покидает меня. А, может, я уже выдаю желаемое за действительное? Эй, Анька, ты меня слышишь или спишь уже? – крикнула я в тишину, свесившись с кровати.

Она не спала, а лежала, уткнутая в одну из своих умных книг о природе человека и эволюции видов.

– Чего молчишь? Я ведь с тобой разговариваю.

– Знаешь, вдруг посмотрела на меня подруга каким-то странным отрешенным взглядом. А ведь ты права. Я тоже где-то видела твой знак. Вот ты сейчас сказала и я вспомнила. Но где? Нет, кажется, он был не совсем таким, но похожий. Подожди, подожди. – В сущности, я никуда и не спешила, время было уже позднее, комендантский час давно настал, а Анюткина мозговая деятельность давала мне надежду на разгадку самой значительной тайны в моей жизни.

– Нет, не помню. Может и правда ты мне настолько часто показывала свою татушку, что она мне уже мерещится? В общем, давай спать, – оборвала мои надежды Аня и повернулась на бок. Ну, вот. Сон – дело святое, а завтра важный день, – ее не растолкать с проблемой, которой уже скоро семнадцать лет. Придется и нам спать – сказала я странному знаку на своей руке, но все равно еще долго не могла уснуть.

Утро всегда дается мне тяжело. Семь утра, все уже бегают, суетятся, готовятся к посвящению. Похоже, только мне сегодня все равно, чем закончится этот день. Хотя я сама себя обманываю. Конечно, мне не все равно. Просто, еще слишком рано думать о будущем, о нем ведь можно подумать и часа через два. И я снова закрыла глаза.

– Ева, хватить дрыхнуть! – больно толкнула меня в плечо Катька – хвост Лизаветы. – У тебя остались желтые тени? Лиза хочет накрасить глаза в тон своему платью.

– Она хочет накрасить веки желтым цветом? – удивилась я. Вообще желтые тени были мной приобретены на языческий праздник красок «Холли», когда все разукрашивали себя всевозможными цветами, но вот додуматься накраситься этим цыплячьим тоном в День посвящения могла только Лизка. Хотя чего это я? Это же в последний раз, пусть сегодня даже самые страные мечты сбываются.

Я нехотя слезла с кровати, нырнула в тумбочку и немного в ней порывшись, откопала тени.

– На, это мой прощальный подарок, может не возвращать, – сказала я Кате так громко, что Лизка, стоящая в паре метров от меня и следящая за каждым движением, непременно услышала. Прощальный, – подумала я и застыла от неожиданного осознания. А ведь действительно, сегодня последний день, когда мы живем в таком вот составе. Семнадцать лет я делила с этими девчонками одну комнату, одну ванную, одни вечера. Так странно будет проснуться завтра утром и не увидеть всю ту же Лизку. Мне кажется, я даже буду по ней скучать. Я улыбнулась этой мысли. Нет, вряд ли.

– Ева, ты чего опять застыла? Давай собирайся. Через два часа начнется, – ткнула меня в бок Анюта. Со стороны казалось, что она совсем не тревожится, но я то знаю, как сильно подруга волнуется перед церемонией. Вон как бьет указательным пальцем по бедру.

– Да, пожалуй, пора! – сказала я и направилась в ванную комнату, точнее пошла занимать очередь.

Спустя несколько часов я была полностью готова к началу новой жизни. Ярко зеленое платье, туфли-лодочки, длинные волосы, стянутые в хвост обычной резинкой, и ни грамма косметики. Ты и так очень красива! – улыбнулась я своему отражению в зеркале. Оглянувшись по сторонам, увидела, что девчонки тоже уже все собрались, сгруппировались по кучкам и ждали часа икс.

– Как ты думаешь, что нас ждет? – спросила меня Лена, вечно беззаботная пухленькая блондинка, подойдя к одному со мной зеркалу. Как странно именно от нее слышать подобный вопрос. Похоже удивление было написано на моем лице, потому что Ленка весело рассмеялась и добавила. – Да, я тоже иногда умею беспокоиться о будущем. Ведь все изменится, и мне придется меняться тоже.

Я улыбнулась. Совершенно не представляю эту девушку серьезной и задумчивой, вообще не помню дня, чтобы она грустила или была чем-то озадачена.

– Нас ждет прощание с детством, а в твоем случае, наверное, это будет очень тяжело. Но думаю, Крепость учтет твой характер и тебе не придется меняться слишком координально.

– Главное, чтобы меня не затащили в какой-нибудь архив и не похоронили там заживо со всем тем барахлом, что в нем хранится.

Я рассмеялась.

– Нет, тогда уж лучше пусть эта учесть достанется Лизке, так и представляю себе ее накрашенной, при прическе среди пыльных бумаг и книжных червей. – Лена тоже засмеялась этой мысли.

– Так девушки, все готовы? – грубый голос воспитательницы Розы 2018 неожиданно прогремел над моим ухом. Тут же с правой стороны ко мне подбежала Анька и со всей силы вцепилась в мой локоть.

– Ева, я боюсь, – тихо прошептала она. Я посмотрела на нее и увидела две крупные слезы, наполнившие глаза.

– Не волнуйся, мы же договорились, что навсегда вместе. Я пойду туда, куда и ты. Наши с тобой оценки должны дать нам преимущество окончательного выбора. Не зря же я старалась на тесте. Все будет хорошо, – приободрила я ее и немного разжала пальцы Анютки на своей руке. Кажется, останется синяк.

– Девушки, пожалуйста, послушайте, что я сейчас скажу. Девушки! Тише! – прикрикнула Роза, подождала несколько секунд, пока не наступила тишина и только затем продолжила. – Сегодня самый важный день в Вашей жизни. Уже завтра вы не просто станете взрослыми женщинами, а настоящими членами нашего общества. Я была с вами на протяжении 10 лет, вместе мы отмечали праздники и грустили в дни памяти, вы делились со мной секретами, а я слушала и давала мудрые советы. – Интересно, кто эти ненормальные, кто делился с ней секретами? – шепнула я Ане в ухо, на что подруга хихикнула и привлекла внимание Розы. Воспитательница неодобрительно посмотрела на нас, но не отвлеклась от своей речи. – Каждая из вас – настоящее сокровище, вы талантливы, умны, дальновидны, и Крепость, несомненно, выиграет от таких жителей. Вы – моя личная гордость и самая большая награда для меня – видеть вас сегодня, быть рядом, провожать каждую во взрослую жизнь, – Кажется, Роза пустила слезу. Интересно – это действительно от избытка чувств или по сценарию? В этот момент она достала белоснежный носовой платочек и промокнула им глаза. О, чудо, глаза вновь приобрели обычный стальной блеск. Значит, все же сценарий. – Девочки, я буду очень по вам скучать. Пусть не со всеми мы стали подругами… – это отклонение от заранее заготовленного монолога явно относилось ко мне, вон как «зыркнула», – но я каждой из вас, без исключения, желаю счастья и той жизни, которую вы хотите. Возможно, с кем-то из вас мы станем коллегами, – Вот уж увольте, – кажется, вслух произнесла я, – а кого-то я вижу сегодня в последний раз, – и вновь отступление было по мою честь, но от последнего озвученного Розой развития событий я явно не откажусь. – В любом случае, знайте, что в Крепости есть человек, который всегда помнит о вас и гордится Вами.

Все. Речь закончена. Аплодисменты, обнимашки. Даже мне досталось сухое трепание плеч, но все же, какая-то часть меня, кажется, сожалеет о расставании. Ведь и правда десять лет она была рядом, у нас были сложные взаимоотношения, но, в конце концов – «Кто старое помянет» – словно прочитав мои мысли, сказала мне Роза. – «Спасибо Вам за все» – ответила я и искренне улыбнулась.

– Ну, все девушки, теперь точно пора! – объявила женщина и скомандовала «За мной!».

Мы шли парами по длинным темным коридорам нашей школы. Электричества в коридорах не было, зато старинные канделябры висели через каждые три метра. Однако света даже от такого количества свечей было недостаточно, и коридоры школы казались не только не освещенными, но и зловещими. Массивные колонны и угрюмые толстые стены давили на все мое существо сегодня даже больше обычного. За десять лет пребывания в школе я всего лишь несколько раз покидала ее стены. Но, даже учитывая количество лет, проведенных здесь и мое любопытство, постоянную тягу покорить неизведанное, я уверена, что не была и в половине комнат этого здания. Вот и сейчас мы идем по коридорам мне незнакомым. Да, они все похожи, но и все отличаются. Здесь даже воздух другой, более густой, тяжелый. Я читала, что зданию школы уже несколько сот лет, трудно представить, что раньше здесь было настоящее поместье. Кажется, оно принадлежало богатому купцу и меценату, который жил в конце 19 начале 20 веков.

– Думаю, мы ходим кругами, – шепнула мне на ухо Аня. Но я точно знала, что это не так, поэтому только покачала головой и снова сосредоточилась на происходящем. Девушки шли ровным строем, молча и задумчиво. Каждая из нас знала о чем думает другая, все всё понимали без слов.

– Ну, вот пришли, – мы остановись возле ничем непримечательной двери, такой же, как десятки других. Неужели это она? Дверь зала посвящения? Я ожидала чего-то более величественного. Моему разочарованию не было предела. Все готовы? – вопрос Розы был скорее риторическим, так как, даже не попытавшись дождаться ответа, она распахнула дверь и, рукой пригласив нас следовать за ней, уверенно вошла внутрь.

Яркий свет ослепил меня. Какое-то время я могла смотреть на все вокруг, только хорошенько сощурившись. Огромный зал, практически стадион на тысячи приглашенных. Все эти женщины были такие нарядные, веселые и аплодировали нам. Восторженность зрителей перекликалась с восторженными возгласами посвящаемых. А посвящаемых были сотни, кажется, я насчитала двадцать одну группу по двенадцать-тринадцать человек, получается больше 250 девушек. Что ж неплохая конкуренция на хорошие специальности.

Нас всех усадили на первый ряд по всему периметру овального зала, так чтобы все могли видеть сцену и стоящих на ней. Зазвучала торжественная музыка и вышла директор школы Анна 12101. Пока она толкала речь подобную той, которую мы слышали от Розы получасом ранее, я оглядывалась по сторонам. Великолепие вокруг было потрясающим. Никогда в жизни не видела столько скульптур, невероятных по масштабу картин и такой небывалой хрустальной люстры, висящей под потолком в центре зала, размеры которой я даже передать не могу.

– Чтож, пожалуй, стоит начинать! – воскликнула Анна, и весь зал снова взорвался аплодисментами. В эту минуту мое сердце бешено забилось в груди и казалось, что сейчас вырвется наружу. Я повернулась налево и встретилась глазами с Анюткой. Понятно, у нее те же эмоции. Нужно взять себя в руки и просто следить за происходящим.

– Первой я бы хотела пригласить на сцену Агату 214. Прошу, моя девочка, не стесняйся. – Маленькая щуплая брюнетка несмело поднялась и медленно двинулась к сцене, казалось, что ее ватные ноги нисколько не помогают идти, а наоборот мешают. – И так, Агата 214, училась ты, мягко говоря, не важно, вроде старалась, но науки давались тебе тяжело, однако один талант мы смогли у тебя найти, – с легкой улыбкой произнесла директор и именно с ним будет связана твоя дальнейшая судьба. Кажется, Агата даже не догадывается о каком таком ее таланте идет речь, вон как выжидательно смотрит на директрису. Агата, ровно через год ты начнешь обучение по специальности «швея»! Учительница рукоделия выделяла тебя среди всех учениц и говорила, что у тебя самые ровные стежки на всем потоке. – Агата, выдохнула. Похоже, эта специальность ее устраивает. На лице появилось какое-то подобие улыбки.

– Поприветствуем Агату и порадуемся за нее. Дамы секции домашнего хозяйства, пожалуйста, встретьте вашу новую подругу и проводите на предназначенное ей место. – После этих слов две женщины встали, подошли к ступенькам сцены, с которых к тому моменту уже спустилась Агата и, взяв девушку за руку, провели до своей секции и посадили на одно из свободных мест.

– Следующая – Аделина 2679. Прошу, Аделина, поднимайся на сцену.

Так, значит, они все же вызывают по алфавиту. Следовательно, между мной и Анной будет имен десять точно и, скорее всего, наш выбор одной и той же группы никого не удивит. Главное, чтобы Роза не проболталась, что мы подруги. – Флорист! – предрекли будущее Аделине и ее в ту же минуту забрала к себе группа любителей растений и животных. – Алла 7903! Альбина 1358! Анастасия 8248! Ангелина 2305! Анжела 1574! – девушки поднимались на сцену, получали свое назначение и уходили. Анна 13652! Анютка повернулась ко мне. – Это меня, – прошептала подруга еле слышно. – Все будет хорошо. Удачи! – сказала я и слегка сжала ее руку в качестве поддержки. Аня встала, поправила платье и медленно пошла на сцену.

– Анна 13652 – гордость школы! – восторженно воскликнула директриса. Острый ум этой девушки может послужить как науке Крепости, так и на взращивание и развитие нового поколения человечества. Немного жителей могут похвастаться тем, что им предоставили право выбора своей судьбы, но Аня – одна из этих людей. Аня, – обратилась директор непосредственно к подруге, скажи, в какой сфере ты себя видишь? Чем хочешь заниматься? Ты можешь выбрать научную сферу или педагогику. – Господи, только не педагогику, по своим тестам я туда точно не пройду, – взмолилась я Всевышнему. Странно, что я про него вспомнила, в Крепости же все атеисты.

– Я бы хотела изучать биологию, вирусы и помогать людям в борьбе с различными заболеваниями, – твердо и уверенно сказала Анютка. – Ну, хоть так. Конечно, не самое приятное, но мы говорили об этом. Есть смежные профессии…

– Замечательно! – возвестила директор и попросила новых коллег Анны проводить ее в свой сектор. Спускаясь по ступенькам, Анюта мельком взглянула на меня, я кивнула ей, давая понять, что все хорошо. Она молодец. Ну, что ж, теперь будем ждать моего вызова.

Антонина – воспитатель в детском саду, Анфиса – повар, Арина – бухгалтер, Беатриса – геолог, Валентина – писатель и редактор, имена, имена и вот… Ева 1111! Прошу поднимись. Я встала, и вроде бы уверенной походной, двинулась к сцене. В голове проносилась вся недолгая и абсолютно бесполезная жизнь. Что будет дальше? Выбор. Главное, чтобы мне дали выбор… На последней ступеньке я запнулась и упала на коленки. Весь зал ахнул. Ну, вот! Не могла нормально взойти на сцену. Теперь надо взять себя в руки и встать с гордо поднятой головой. Не хочу, чтобы меня запомнили той девчонкой, которая грохнулась на Посвящении. Я встала, одернула платье, повернулась к зрителям и широко улыбнулась. «Со мной все в порядке. Просто ноги подкашиваются при мысли, что я прощаюсь со школой и нахожусь в ее стенах последние мгновения». Весь зал умилился, а я двинулась к директрисе.

– И так, Ева! Смотрю на тесты и радуюсь твоим будущим успехам, которых ты непременно достигнешь в… Драматическая пауза. А я так надеялась, что у меня будет выбор как у Анюты, но, видимо, где-то просчиталась. Неужели я не сдержу слово и с Аней можно попрощаться? – Что зажмурилась? Все хорошо. Ты будешь помогать людям. У тебя вообще очень неплохие тесты по всем сферам, но все же врач – это твое призвание! Будешь врачом, Ева! – Я открыла глаза. Не может быть! Биология и медицина – это же один институт. Получилось!!! Конечно, врачом я не сильно хочу быть, но ведь врачи разные бывают. Например, понимающий доктор тоже врач. Ну, Анька! Еще повоюем! – улыбнулась я зрительному залу, глазами пытаясь найти подругу. Вот она. Кажется, тоже более чем довольна. Она поняла, что у нас получилось. В ее глазах слезы. Ё мое, мне кажется, я тоже сейчас разревусь. Держи себя в руках, тряпка, – сказала я самой себе и ущипнула пальцами за бедро.

Дальше все было как в тумане, две женщины в белоснежных халатах подбежали ко мне и, уведя со сцены, посадили рядом с собой. Одна из них подбадривающее держала меня за руку ровно до того момента пока директор не назвала имя Ольга и не обозначила ту же профессию, что и мне другой девушке. Тогда женщины вновь подхватились, побежали, а затем вернулись с еще одной «посвященной». Церемония длилась долго, за это время я успела немного придти в себя и даже почувствовать голод. Интересно, а кормить нас будут?

– Шшш, – произнесла врач, которая получасом ранее держала меня за руку, приложив свой указательный палец к губам. – После церемонии будет торжественный обед, а пока потерпи, – прошептала она, чуть улыбнувшись уголками губ. Кажется, я снова произнесла свои мысли во всеуслышание. Однако слово «обед» обнадеживает. Анна 12101 уже обозначила будущие специальности для большинства девушек. Вот уже добрались и до Софии. Немножко осталось. Каких только профессий сегодня не было названо, и ветеринар, и журналист, и учитель, и даже менеджер по чистоте. А еще были научные сотрудники, библиотекари и даже стилисты. Конечно Лиза стала стилистом. Никто и не сомневался. Ее мечта сбылась, она теперь будет всю жизнь в тренде.

– Ну, вот и все! Каждая из вас получила в руки ключ от своей будущей профессии. Ровно через год вы начнете обучаться наукам в теории и практике, чтобы в последствие достичь в своем деле истинного мастерства, – Зал взорвался аплодисментами. – А теперь я бы хотела предоставить слово представителю администрации Крепости Надежде 8013. Пожалуйста, Надежда.

На сцену из-за кулис вышла женщина небольшого роста, чрезвычайно, если так можно выразиться, преклонного возраста. Волосы забраны назад в пучок, костюм строгий коричневого цвета, и особая примета – очки с затемненными стеклами в пол лица. Интересно, кто она такая?

– Добрый день, мои дорогие! Я рада видеть Вас, наше будущее, наше, не побоюсь сказать, Великое будущее! Вы молоды, красивы и у вас впереди вся жизнь. В этой жизни вас будут окружать только близкие по духу женщины, они станут для вас подругами, коллегами, семьей! – голос Надежды 8013 был звонкий, четкий и поставленный. Слова слетали с ее губ в мгновение, речь явно звучала не в первый раз.

– Но этой семье придется подождать вас еще немного, не волнуйтесь, время пройдет быстро, и уже совсем скоро вы сможете полностью посвятить себя вашей профессии. Что же касается ближайших 12 месяцев, – голос оратора стал немного тише и более интригующим, – то каждую из вас в свое время оповестили о том, как Крепость увеличивает свою популяцию. – Да, да, помню тот разговор, когда нас всех собрали в комнате и объявили о том, какой интересный этап в жизни предстоит нам после справления семнадцатилетия. – Но давайте напомню, – продолжила представитель Крепости. – Каждая девушка, окончившая школу, до начала занятий в институте должна родить ребенка, который затем также как и она сама станет членом нашего общества. Конечно, для рождения нового человека нужно двое людей противоположного пола, поэтому специальная программа с заведенными в нее вашими биометрическими данными, оценками тестирования, особенностями характера и всевозможными увлечениями будет искать для вас подходящего партнера-мужчину. Этот партнер станет вашей парой на следующие три месяца. За это время, благодаря как вам и вашему партнеру, так и новейшим медицинским препаратам, каждая из девушек забеременеет. – Что-то не так! Тишина. В зале абсолютная тишина. И тут я поймала себя на мысли, что уже секунд двадцать как сама не дышу. Более того, судя по лицам присутствующих, особенно новоиспеченных выпускниц, они не дышат также как и я. Однако такая реакция зала, видимо, нисколько не смущала Надежду 8013, так как она продолжала ораторствовать и посвящать нас в детали нашего ближайшего будущего. – Далее наступит момент вынашивания ребенка. Начиная с седьмой недели беременности, ваш партнер больше приходить не будет, все это для того, чтобы у мужчины не возникло излишнее в нашем обществе чувство привыкания к матери и ребенку, а вы могли сосредоточиться на главном, – Я подалась чуть вперед и повернулась вправо, чтобы найти глазами подругу. Долго искать не пришлось. Она смотрела на меня во все глаза, а сама была мертвецки бледной. «Излишнее чувство привыкания»… – вот как в Крепости называют любовь. Что-то в моем сердце отвергало все слова Надежды, не принимало их, просто не хотело. Но главный закон Крепости – это жизнь ради общего блага. Все поступки в Крепости совершаются только ради любви ко всем, а не ради любви к одному. Надежда продолжала – Все роженицы будут жить в отдельных комнатах и у них будет все необходимое для вынашивания плода. В назначенный день родов, а это единый день для большинства рожениц, родившихся в одном квартале, на свет у каждой из вас появится ребенок. Через несколько часов после этого события матери вводится препарат забвения, чтобы разрыв связи между биологической мамой и малышом происходил безболезненно. Все вы знаете, что в Крепости все мы – чьи-то матери и чьи-то отцы. Однако для того, чтобы не создавать прецедентов повторного возникновения века кланов, когда большая часть нашей планеты была уничтожена, основатели решили, что все дети будут воспитываться не семьями, а обществом, и никто не знает, кто их настоящие биологические родители.

Да, четыре года назад все это воспринималось совсем по-другому. Мы плохо, но все же помнили мальчишек, ведь до семи лет все дети живут рядом, учатся и играют вместе. Это для того, чтобы мы знали, что есть девочки и мальчики, женщины и мужчины. Тогда мы не понимали, почему нас разделили, но со временем все встало на свои места. И теперь, возможно уже завтра, ко мне в комнату придет незнакомый парень, и мы должны будем… зачать с ним ребенка. Одна мысль об этом пугает меня. Что? Как мы будем это делать? Нет, ну, то есть нам рассказывали на уроках биологии как скрещиваются разнополые особи, но ведь животные это одно, а люди другое. – Все подробности вы узнаете уже завтра, – продолжила Надежда, отхлебнув глоток воды из стакана на столе, – а пока не пугайтесь. Я давным давно тоже прошла через это, более того мой поток был первый после войны. Еще ничего не было отлажено, нам никто не говорил, как и что будет. Тогда еще не было программы подбора партнера, таких прогрессов в медицине, но все равно все справились, и Крепость удостоверилась в том, что это единственный правильный способ существования на нашей планете. Сейчас вам все это может показаться даже неправильным, возможно жестоким, но это для блага общества, а значит и для вашего блага и блага ребенка, которого каждая из вас подарит Крепости. Но, пожалуй, хватит для вас информации на сегодня. Завтра будет новый день, а пока… Тут Надежда распахнула свои руки, как бы обнимая нас всех и воскликнула «Давайте веселиться»! В этот момент на сцену выбежала директор школы и в микрофон пригласила всех присутствующих в соседний зал на праздничный обед!

Все зрители и участники торжества встали и стройными рядами направились в сторону смежной с церемониальным залом двери. Я хотела было догнать Аню, но женщина рядом со мной вновь схватила мою ладонь и всем своим видом дала понять, чтобы я шла с ней строго в ряду, не нарушая шеренги. Войдя в соседний зал, я оценила его великолепие. Не зала, а стола. Огромный прямоугольный фуршетный стол почти посреди комнаты был заставлен изысканным угощением. Такое разнообразие я до сих пор видела только в книгах и журналах по кулинарии и то на разных страницах, хотя нет, даже и там такого не видела. Стол был метров 15-20 в длину и метра полтора в ширину, и на нем не было пустого места.

– И это все можно есть? – спросила я у своей спутницы

– Да, конечно, – улыбнулась она, – подожди только пару минут. Сейчас главный повар пригласит вас попробовать приготовленные блюда.

И правда, не успела моя новая знакомая договорить, как в комнату со стороны неприметной двери вошла высокая и полная женщина в белоснежной одежде, за ней клином шли шесть девушек, возрастом разве немного старше меня. Как потом оказалось, это был выпускной вечер не только для нас, но и для молодых поваров, чьи блюда мы будем иметь честь дегустировать. После небольшой речи главного повара, буквально несколько фраз, нам, наконец, предложили подойти к столу. Я в первую очередь взяла с большой плоской тарелки, тонко нарезанный кусок мяса темно бордового цвета, явно замаринованного в тысяче и одной специи, и кусочек свежеиспеченного хлеба, который так изумительно щекотал ноздри, что я не могла не схватить его. Возможно, сглупила, польстившись практически на банальный бутерброд, но это то, что я знаю и знаю, как есть. А вон, какая-та девчонка взяла ракушку и думает, как вытащить оттуда улитку и все это на глазах у всех присутствующих. Так что я довольна своим выбором, бутерброд великолепен, а теперь, когда всех приглашенных также попросили к столу, можно и поэкспериментировать и съесть что-нибудь новенькое. А это будет легко, новенького здесь очень и очень много.

– Ева! Давай попробуем вон ту странную штуку. Я на нее уже минут пять смотрю, но даже не знаю, как к ней поступиться, – воскликнула подошедшая ко мне Аня. Я посмотрела на подругу, улыбнулась и схватила ее за руку. Она все поняла. «Мы вместе, мы не потеряем друг друга»!

– Ну, давай! – неохотно согласилась я, взглянув на странное вареное пучеглазое существо в панцире, приглянувшееся Анютке. Я взяла в руки это склизкое подобие рака, вдохнула его аромат и чуть не умерла от неописуемой вони. «Амбре», которое источало это существо, было сбивающее с ног, оно пахло водорослями, протухшей водой и грязными носками. «В чем это варили?» – воскликнула я, бросив чудовище обратно на тарелку. И тут я услышала, как Аня смеется, не просто смеется, а «ухахатывается» до слез. – Значит, ты знала, ты специально! Как тебе не стыдно? – шутливо пожурила я подругу. – Я еще припомню тебе это! – и тоже засмеялась.

Вечер проходил грандиозно. Еда, наивкуснейшие коктейли (кстати, алкоголь в Крепости вне закона), музыка, танцы. Через несколько часов я так расслабилась, что совершенно забыла о том, что было сегодня и о том, что ждет меня завтра. Все девушки были счастливы, мы танцевали, веселились, и уже стало казаться, что именно такой будет вся наша дальнейшая жизнь. Но только стоило мне об этом подумать, как все та же Надежда 8013 объявила торжество оконченным и пригласила всех девушек вернуться в церемониальный зал.

Все снова, правда, уже не такими стройными рядами, двинулись к двери. – Интересно, что происходит? – спросила я у Анюты. – Не знаю, – ответила она, – но думаю, что ничего хорошего. – Я посмотрела на подругу и увидела беспокойство в ее глазах, от нее паника передалась и мне. Да, вот и закончилось веселье. Еще вчера я мечтала уйти из школы и практически не задумывалась о том, куда именно хочу. Я стала прокручивать в памяти все наши с Аней разговоры о будущем в целом и о ближайшем годе в частности. Хотя о том, как мы станем мамами, говорили очень редко. Ведь мы до сих пор практически не знаем, как это будет и на сколько все это стоит нашего беспокойства. Где-то в глубине души я понимаю, что все должно быть не так, что матери не следует забывать ребенка, а ребенок должен знать кто его настоящая мать. Но таков порядок Крепости. Когда-то было все по-другому, но это другое практически стерло человечество с лица Земли.

Нас всех снова посадили на первые ряды, среди выпускниц царило непонимание. Перешептывание было слышно со всех сторон, но никто не осмеливался встать и во всеуслышание спросить «Для чего нас снова сюда привели?».

– Минуту внимания! – попросила Надежда 8013, взойдя на сцену. Все стихло. – Сегодня каждая из выпускниц обрела свой путь, которым она пойдет через 12 месяцев. Но прежде, как я уже и говорила ранее, вам предстоит испытать невероятное чувство – это чувство называется материнство. Поверьте, быть матерью, ощущать в своем животе малыша – это нечто восхитительное, это настоящее счастье, которое будет длиться девять месяцев. Но после родов, по закону, сотрудники Крепости заберут ребенка на воспитание, тем самым разлучив мать и ее дитя. Однако связь матери и ребенка очень сильна, поэтому боль потери часто невыносима. – Надежда на секунду замолчала, сняла свои очки и посмотрела в зал. – Я видела слезы тысяч матерей, когда у них забирали детей, поэтому я знаю, о чем говорю. Вы думаете, к чему это она ведет?Объясню. Я просто хочу, чтобы вы поняли, зачем вам сегодня пришлось выпить сыворотку НТ. – По залу пробежало негодование, смешанное с беспокойством. – Что это? Что такое НТ? Когда мы ее пили? – было слышно с разных стульев. – Девушки, пожалуйста, успокойтесь. Я сейчас все объясню, – пыталась утихомирить выпускниц Надежда. – Вы сейчас все поймете. Сыворотка была в коктейле, который вы брали из рук официанток. Мы проследили, чтобы каждая из 252 девушек получила одну дозу. А теперь о самой сыворотке. Сыворотка НТ – это сыворотка «начальной точки». Это означает, что выпив ее сегодня, вы зафиксировали этот день в своей памяти. Далее будет год, когда вы узнаете своего партнера, забеременеете, родите малыша и наконец, отдадите его в руки воспитателей. И в этот, один из самых тяжелых дней в вашей жизни, вы примите другую сыворотку, сыворотку забвения, которая не просто поможет вам пережить расставание с ребенком, но и заберет все воспоминания о нем, о партнере, о людях, которые были с вами в этот период. Сыворотка забвения вернет вас в «начальную точку», то есть в сегодняшний день. Последним вашим воспоминанием будет церемония посвящения и праздничный обед. Достаточно приятные воспоминания, не правда ли? – Надежда улыбнулась, а у меня в груди сердце сжалось в комок и никак не хотело приходить в норму. Началось!

– Чтож, а теперь наши врачи и научные сотрудники проводят вас в ваши комнаты. С этого момента и на весь будущий год, каждая девушка будет жить как королева, ведь ни у кого из вас до этого не было отдельной спальни и более того, отдельной ванной комнаты. – Да уж, слабое преимущество во всей этой ситуации. – Для того чтобы вам было легче освоиться и принять все следующие события, – продолжала Надежда 8013 – каждая девушка может выбрать себе соседку, с которой у нее будет общая дверь между комнатами на протяжении всего этого года. – Вздох облегчения и пара восторженных криков, послышались из зала. – Да, мы думаем, что подруга рядом пригодится вам, хотя бы для того, чтобы поделиться ощущениями и чувствами. – Мы с Анюткой переглянулись. Нам выбирать не надо, каждая из нас знает, с кем хочет прожить этот год.

– Подумайте хорошенько, разделитесь по парам и подойдите к дамам, которые уже ждут у стены, они и проводят вас в ваш новый дом. А я прощаюсь с вами и желаю всего самого наилучшего. Мы еще увидимся, – пообещала представитель администрации и исчезла за кулисами.

Я повернулась налево и увидела, что женщины, которые сегодня были в зале, теперь исполняют роль наших проводников. – Давай, подойдем вон к той блондинке, встречавшей меня после назначения, – предложила я Анюте. Подруга оказалась не против. Мы подошли к молодой женщине, которая была рядом со мной на церемонии. – Я Ева, если Вы не помните, а это Аня, моя подруга.

– А меня зовут Светлана 9603, можно без номера и на «ты». Ну, девушки, если вы уверены в своем выборе, то давайте я провожу вас в ваши новые комнаты. Поверьте, они вам понравятся. Она повернулась и направилась к выходу, мы с Анюткой последовали за ней.

Коридоры, коридоры, дверь, выход на улицу. Мы уже достаточно давно не выходили из стен школы. Нас редко выпускали, только на праздники и в центры развлечений, и ходили мы всегда одним и тем же составом комнаты в сопровождении Розы 2018. А теперь мы шли по улицам города как взрослые девушки вместе со Светланой и дышали полной грудью. Никто из прохожих женщин не смотрел на нас как на малышек и не умилялся нашим бантикам и хвостикам, никто просто не обращал на нас внимания. Лишь парочка дам почтенного возраста, явно вышедших на прогулку, взглянули с каким-то недоверием. «Новенькие» – читалось в их глазах. От школы мы шли недолго, но по совершенно незнакомым улицам, мы были явно не в центре женского квартала. Обернувшись, я увидела, что за нами в нескольких метрах идут еще девушки, а за ними еще. Это тоже определившиеся с соседками. Все время, что мы шли по улице, Светлана восхищалась церемонией и банкетом, при этом все мои попытки задать вопросы о завтрашнем дне она пресекала «на корню».

– Вот мы и на месте. – Огромный семиэтажный дом с раз, два, три… двадцатью подъездами. Сам дом не выглядел необычно. Красный кирпич, толстые металлические двери, деревянные окна. Возле дома висела большая доска, на которую был наклеен длинный бумажный список с именами и номерами комнат. Когда они подготовили списки, если соседок выбирали только что? Чудеса. Светлана подошла к списку и быстро вернулась к нам.

– Наш подъезд третий, последний этаж, – сказала Светлана. – Но не волнуйтесь, у дома есть лифт и вам не придется в вашем положении ходить по лестнице.

– В каком таком положении? – не поняла я.

– Ну, – замешкалась Света, – когда вы будете беременны, некоторые вещи станет делать немного тяжелее, чем сейчас. Это касается и пробежек по лестнице.

Об этой стороне беременности я ничего не знаю, в прочем я вообще ничего о ней не знаю! Я взглянула на Анюту. Кажется, у нее приблизительно те же мысли. Светлана двинулась вперед, и мы с подругой последовали за ней. Дверь, лифт, коридор – вроде ничего необычного, но для нас, не видевших практически ничего интересного в жизни, все казалось сказочным.

– Вот ваши двери. Выход на этаж имеете только вы. Лифт с завтрашнего дня будет срабатывать на ваши отпечатки пальцев. Если кто-то захочет прийти к вам в гости – это не запрещается, но гостю придется предварительно позвонить не только вам, но и заведующей этого дома. Как только визит будет согласован, заведующая, ее зовут Евгения 453, даст доступ гостю, и при нажатии кнопки на ваш этаж его отпечаток сработает.

– А что значит «позвонить»? – спросила Аня.

– Ах, да! – хмыкнула Светлана, – в каждой комнате есть телефоны. Я думаю, вы видели подобный агрегат в школе, например в комнате воспитателя, ну или читали о нем в книжках. Это способ связи. – Помню. Видела странную штуковину с трубкой у Розы. – В каждой комнате есть список с именами сегодняшних выпускниц и номеров их телефонов и еще несколько важных номеров, которые пригодятся вам в будущем. Для того чтобы позвонить и поговорить с кем-либо, вам нужно только взять трубку набрать номер и подождать пока на другом конце провода вам ответят, то есть тоже возьмут трубку, приложат ее к уху и скажут, например, «алло». Это слово дает понять, что собеседник отозвался на ваш звонок. – Мы с Анютой улыбнулись друг другу. Нужно будет опробовать эту штуковину. – Да, вы займетесь этим потом, – словно прочитав наши мысли, сказала Светлана, – а сейчас давайте, наконец-то, откроем эти двери, и вы посмотрите свои новые комнаты. Вперед! Поворачивайте ключи, которые торчат из дверей. Левая комната твоя, Ева, правая – твоя Аня. Завтра двери будут открываться еще и с помощью отпечатка Вашего указательного пальца. Так что ключи нужны уже не будут, – договорила Светлана.

Мы с Анькой разошлись по сторонам и схватились за ручки дверей, пара поворотов, дверь распахнулась и я увидела ее, свою комнату. Моя комната – как это прекрасно!!! Она была небольшая, конечно, в сравнении с той, где жили 12 девчонок, обезличенная и немного скучноватая. Но, наверное, такой и должна быть комната для начала жизни. Ведь именно хозяйка должна сделать свое жилье уютным, так сказать под себя. А простора для фантазии и индивидуальности тут было достаточно. Много полок для книг, но самих книг практически не было, стол, стул и, что совершенно невероятно, собственные телевизор и компьютер. Потрясающе!

– И что? Работает? – спросила я Светлану, которая все это время стояла у двери и смотрела за мной.

– Конечно. Более того, компьютер подключен к сети, и ты можешь «бегать по вложениям» сколько угодно. Кстати, с этого дня тебе и всем выпускницам открыт доступ к некоторым художественным фильмам, в том числе фильмам довоенной эпохи, которые сохранились в электронных архивах Крепости.

Моему удивлению не было предела. Это просто невероятно. За всю свою жизнь я видела только несколько документальных фильмов и всего один художественный, и естественно все они были военными либо уже современные. А теперь я смогу смотреть художественные фильмы 21 и даже 20 века, узнать больше об истории, устройстве старого мира и о людях тех времен! Я была готова уже прямо сейчас сесть на стул, включить телевизор и смотреть, смотреть. Хотя зачем сидеть на стуле? Это ведь моя комната и у меня собственный ТВ прямо в комнате, лежа, наверняка, это делать будет удобнее. Я улыбнулась этой мысли.

– Вижу, ты уже вся в мечтах о просмотре фильмов, – засмеялась Светлана, – но давай лучше осмотрись, тут еще много интересного, а я зайду к Ане. Что-то она притихла, может, уже спит на новой кровати? – Светлана ушла, а я обернулась. Кровать! Она огромная! Красивая! И… я разбежалась и со всей силы оттолкнувшись, прыгнула на это чудо. В меру мягкий, в меру упругий матрас, запах ромашки от постельного белья и воздушные подушки в количестве аж четырех штук. Зачем столько? Надеюсь, мне не решили все же подселить еще кого-нибудь? Я взяла одну, уткнулась в нее носом и мне кажется, что даже запищала от восторга.

– Ева, Ева! – голос Анны звал меня к себе в комнату и как бы мне не хотелось не расставаться со своей новой «подругой», пришлось усилием воли встать с кровати и пойти в соседнюю комнату. Зайдя, через входную дверь, я мельком оглядела Анюткину комнату и пришла к выводу, что у дизайнера этого дома не было никакой фантазии. Комната была точной копией моей, даже покрывало на кровати было идентичным.

– Чего звала? – спросила я у подруги, которая вместе со Светланой стояла у еще какой-то двери и пристально на нее смотрела.

Услышав мой голос, Анька подпрыгнула, посмотрела на меня и сердито фыркнула.

– Чего звала то? – повторила я свой вопрос.

– Хотела, чтобы ты вошла через нашу общую дверь, а ты… – ответила Анютка.

– Да я и не подумала. А что это она?

Я подошла к двери, открыла ее и очутилась в своей комнате. Вон моя полюбившаяся подушка, лежащая посреди кровати. Аня из-за спины глянула на соседнее помещение и, кажется, разочарованно вздохнула.

– Да, – снова прочитав наши мысли, подтвердила Светлана, – все комнаты дома абсолютно одинаковые. Но вам не запрещается украшать их, переставлять мебель или даже, ну, не знаю, изрисовать стены, если захочется. Эти комнаты на год ваши и только ваши, вы можете делать здесь все, что угодно, так сказать, вдохнуть в них жизнь. Поставить на полку те книги, что вы любите, повесить на стены те картины, которые вам нравятся, в вашем распоряжении есть библиотеки, уютные дома и просто небольшие магазинчики.

– Магазинчики? – удивилась Аня.

– Да, с завтрашнего дня, вам будет выделяться небольшое еженедельное пособие на удовлетворение минимальных потребностей. Всего 100 денег на 7 дней. Но этого хватит, чтобы купить гигиенические принадлежности, аксессуары к одежде или какое-нибудь лакомство не из обычного меню. Что касается питания, то слева от вашего дома есть столовая, которая работает с 8 утра до 8 вечера. Каждую пятницу после осмотра ваш врач будет присылать вам по электронной почте список продуктов на предстоящую неделю с указанием того, что вам можно, что нельзя и в каком количестве. Копия списка будет отослана и главному повару, который будет обязан следовать указаниям врача и предоставлять вам только такие блюда, которые будут способствовать легкому зачатию и правильному вынашиванию плода.

Я вздрогнула. Опять это слово. «Плод». А мы кто все будем? «Плодоноски»? Столько заботы, вот вам комната, украшайте, как хотите, ешьте здоровую пищу и все это не ради меня или Аньки, а ради того, чтобы увеличить численность населения. Мы для них просто ходячие инкубаторы! Хотя, может так и надо? Ведь все через это проходят, что меня не устраивает?

– Что касается одежды, – продолжала Светлана, – то на этот счет тоже можете не беспокоиться. Ниже по улице есть дом моды, где вы сможете найти одежду и обувь, подходящую по размеру и по сезону. Вы же понимаете, что в связи с беременностью, ваше тело будет меняться, поэтому новую одежду придется подбирать довольно часто. Однако выбор в доме огромный, я думаю, мадам Адель 409 сможет удовлетворить ваши вкусы. Единственное ограничение – это обувь, никаких шпилек и каблуков после подтверждения беременности. Сами понимаете, это опасно как для вас, находящихся в положении, так и для ребенка. Так… – задумалась Светлана, – кажется это все. Теперь, располагайтесь, осваивайтесь, а завтра в 8 утра – завтрак и много чего еще. Вопросы есть?

– А если я захочу поесть сегодня? Ну, или после 8 вечера в любой другой день, то, что мне делать?

– Кухня! – ответила Светлана и махнула рукой в непонятном направлении. – У каждой из вас есть кухня, на которой вы найдете все необходимое, включая небольшой холодильник со стандартными продуктами внутри для возможного перекуса, такие как мясные рулеты, консервы, полуфабрикаты, овощи и фрукты. Единственное, готовить из этих продуктов и соответственно убирать после придется вам самим, но у вас было «домашнее дело» в школе, думаю, справитесь. И так, завтра в 8 утра на завтрак, не опаздывайте. А я прощаюсь.

– Но если у нас будут еще вопросы? – спросила я.

– Список номеров телефонов людей, готовых вам помочь в любую минуту, вы найдете у аппарата. Завтра вы познакомитесь с большинством людей, указанных в списке, включая вашего куратора.

– А ты? Ты будешь одной из этого списка?

– Нет, я детский врач, а вам он ни к чему. Скорее всего, до дня родов мы с вами, если и увидимся, то только на улице или в больничном коридоре. Так что желаю вам хорошего года и благоприятной беременности.

Светлана улыбнулась, попрощалась и ушла. Я смотрела на выходящую из комнаты фигуру, и постепенно в голову приходило запоздалое осознание того, что завтра меня ждет уже новая, совсем другая жизнь. Хорошо, что хоть Анька со мной.

– Ева, Ева, – вернула меня из раздумий в реальный мир подруга, – иди сюда, смотри! – Я подбежала к Ане и увидела ванную комнату. Волна восторга пробежала по всему моему телу. Белоснежная сантехника, огромное зеркало с небольшим откидным стульчиком возле него и огромная полка вдоль стены с различными необходимыми принадлежностями. Сама ванная была выполнена в светло-зеленых тонах, а многочисленные полотенца разного размера были ярко-желтыми. У меня возникло ощущение, что я попала на поле из одуванчиков. Даже запах в комнате был соответствующий. Я провела рукой по одному из полотенцев и почувствовала его мягкость и нежность. Мне мгновенно расхотелось спать и захотелось принять ванну.

– Может, пойдем, посмотрим, что на кухне интересного? – спросила меня Анька.

– Ты что, голодная? – удивилась я. – Банкет час назад закончился.

– Нет, не голодная, но интересно как выглядит моя собственная кухня! – с вдохновением произнесла Аня.

– Хорошо, давай посмотрим, но потом я пойду к себе и нырну в свою собственную ванну! – восторженно ответила я и двинулась к единственной еще не распахнутой двери. Толкнув дверь, мы оказались в небольшой кухне, рассчитанной максимум на двоих человек, но с огромным количеством техники. Холодильник, плита, электрический чайник, пароварка, кухонный комбайн, соковыжималка и еще куча всякой мелочи стояли на полках, которые даже не были мне знакомы. Я – не любитель готовить, поэтому меня не особо вдохновили все эти приспособления, предпочту питаться в столовой, но вот Аня… Она в прямом смысле слова запищала от восторга. Кинулась к плите, обняла ее, затем подбежала к пароварке, провела рукой по кухонному комбайну, в общем, поздоровалась с каждым прибором и каждой утварью на кухне. Заключительным, но при этом самым важным, приветствием был «одарен» холодильник. Он действительно был небольшой, но и такого у нас никогда не было. Анюта в мгновение распахнула дверцу холодильника и снова запрыгала от восторга, хлопая в ладоши. Я заглянула ей через плечо.

– Даааа…. – вырвалось у меня. Разнообразие было неплохое. С голоду мы не умрем, жаль, что в дальнейшем запасы придется пополнять самостоятельно…

– Как пахнет копченой грудинкой… – Аня облизнулась. Может…

– Давай, – согласилась я, забыв, что пять минут назад была абсолютно сыта.

И началось… Мы порезали колбасу, рулеты из птицы, грудинку, хлеб, порвали листья салата, не забыли про помидорчики и сделали кучу бутербродов. Затем заварили малиновый чай и устроили свой собственный пир. Мы ели и разговаривали о дне нынешнем и днях грядущих, делились переживаниями и волнениями, радовались, что смогли остаться рядом и на этот год и на всю жизнь и поклялись друг другу, что всегда будем вместе!

В свою комнату я вернулась уже за полночь. Еще раз огляделась, зашла в ванную. «Завтра!» – пообещала я ей и, вернувшись к кровати, рухнула на нее без сил.


Глава 2.


Будильник прозвенел в 7 утра и вывел меня из страны грез. Давно я так сладко не спала. Эта кровать, подушка и легчайшее одеяло – просто мечта! Я чувствовала себя прекрасно, готова к подвигам и новым свершениям! Сильно потянулась на кровати, я улыбнулась мысли о том, что меня сегодня ждет. Конечно, боюсь, но в тоже время мне ужасно интересно. Всегда любила приключения!

Аня постучалась в межкомнатную дверь и затем заглянула.

– Ты проснулась? Как спала? – поинтересовалась подруга.

– Лучше не бывает. И ты, я гляжу, вся светишься!

– Я уже приняла душ и попробовала пару средств для тела. Там такое разнообразие!

– Да, да. Я почувствовала смесь запахов арбуза и ванили еще до того, как ты вошла в мою комнату.

Анька сердито сверкнула на меня глазами и отвернулась, давая понять, что возмущена моей шуткой. Но я уже не обращала на нее внимание. Мысль о ванной заняла все мое сознание.

– Я в ванную, – и, спрыгнув с кровати, понеслась навстречу блаженству. Ни за что не выйду из дома, не опробовав все прелести этой ванной с гидромассажем. О том, что там есть гидромассаж, я догадалась еще вчера по металлическим отверстиям в самой ванной и небольшом пульте на полочке. Такую ванную я однажды видела в журнале по интерьеру и с тех самых пор грезила о ней. Одна мысль о наслаждении, которое я сейчас получу, приводила меня в восторг! Я повернула кран, и вода стала наполнять это великолепие! Пара минут и меня уже не вытащить из мира исполнения желаний! Пульт. Режим. Явно не та кнопка. Может вот эта? Да, в самый раз. С разных сторон небольшие пульсирующие струйки стали бить во все участки моего тела.

– Ты прямо мычишь от наслаждения! – сказала Анька, бесцеремонно ворвавшись в ванную комнату.

– Завидуй молча! Тебе что заняться нечем? Можешь чай заварить. Я бы попила перед завтраком, – ответила я, от лени и блаженства еле ворочая языком. Но ближайшие минут пятнадцать не трогай меня! Дай понежиться!

Аня ушла, хлопнув дверью. Я снова схватилась за пульт и нажала на кнопку с нарисованным значком ноты. Зазвучала красивая мелодия. Это как раз то, чего не доставало. Минут десять я прибывала в нирване. После чего нехотя стала собираться к завтраку.

О наряде сильно задумываться не собираюсь. Всегда считала, что главное в одежде – это комфорт. Тоже касается и обуви. Как интересно, что весь мой скромный гардероб, позавчера так тщательно уложенный мной в чемодан, оказался в комнате еще вчера вечером. Они могли знать куда поселить одну из девушек, но ведь никто не знал, кто кого выберет в соседки… Или знал? Я снова глянула на свою одежду и в результате недолгих раздумий решила надеть легкий льняной костюм. Через пять минут я уже полностью собралась и двинулась в соседнюю комнату.

Подруга тоже была «при параде». Хотя парад был еще менее выдающимся и выделяющимся, чем у меня. Бледно желтое приталенное платье абсолютно не сочеталось с Анькиной белой, почти прозрачной, кожей. Подруга была похожа на гусеницу, которую никто никогда не замечает у себя под ногами. Но думается, что именно такого эффекта она и хотела достигнуть. Аня вообще не любит наряжаться, считая, что главное это острый ум, а красота – она – весьма относительна. Подруга, конечно, не красавица, но и далеко не замарашка. Бледная кожа, тонкие черты лица, худощавая фигура и длинные русые волосы, забранные в хвост или пучок на затылке. Она создана, чтобы быть научным работником, хорошенькой сотрудницей лаборатории.

– И где мой чай? – спросила я, приподняв бровь, увидев лишь одну кружку на столе.

– Я не знала, когда ты соизволишь выйти, поэтому решила пока не наливать. Все равно бы остыл. Ты знаешь, что уже без пятнадцати восемь и нам пора на завтрак? – с укоризной в голосе поинтересовалась Анюта.

– Успеем, – успокоила я подругу, налила себе в кружку чай и села напротив. – Ты опять в платье-невидимке?

– Но и ты, я смотрю, тоже не особо наряжалась? – отбила Аня.

Мы пристально посмотрели друг на друга и весело рассмеялись.

– Все, нам пора! – отпив пару глотков чая, сказала я. – Хватит сидеть. Вечно мы из-за тебя опаздываем!!!

Я соскочила со стула и направилась в свою комнату за микро-сумочкой, в которую поместились только носовой платок, запасная резинка для волос и ключи от комнаты. При этом всю дорогу от кухни и обратно, я слышала, как Анюта бурчит что-то нечленораздельное, явно комментарии о моем ужасном характере. Люблю ее.

Через пять минут мы с Аней вышли из дома и отправились в столовую. Дом-столовая был не очень большой и совсем неприметный, да и внутри он оказался более чем простенький. Я огляделась по сторонам. В зале не больше 50 кв. м. стояло четыре больших длинных стола, на котором не было общей еды, только солонки и салфетки. Вся еда была, как и в школе, за стойкой. Несколько женщин в белых костюмах и шапочках готовы услужить каждому клиенту в несколько секунд. Они помогали определиться с выбором блюда, его размером и подходящим напитком. Затем эти же женщины накладывали выбранное в белоснежную посуду и с пожеланием приятного аппетита протягивали завтрак девушкам. В общем, я взяла поднос и направилась выбирать среди двух десятков больших заполненных едой посудин то, чем хочу перекусить. Мой выбор пал на блинчики с вишневым сиропом и чашку горячего шоколада из натурального какао. Я такое еще не пробовало. Интересно, откуда в Крепости какао?! Анька взяла себе омлет с зеленью и зеленый чай.

– Пошли искать место, – предложила я, и стала вертеть головой в поисках свободных стульев.

– Вот, что значит приходить последними. Еду то мы быстро взяли, очереди уже не было, а вот пару свободных мест за столом уже не найдешь, – начала ворчать Анюта.

– Смотри! – кивнула я головой в сторону окна. Там есть места. Пошли.

Найденные свободные места были среди совершенно незнакомых нам девушек, мне кажется, я даже вчера их не видела.

– Меня зовут Саша, – весело сообщила одна из незнакомок, как только я попыталась сесть за стол.

– Очень приятно. Меня Ева, а это Анна, – сказала я и приступила к аппетитным блинчикам.

– Вы новенькие? – немного помолчав и дав мне проглотить первый кусочек, снова завела разговор Саша.

– Да. А вы нет? – удивилась я.

– Нет. Я, Алиса и Наташа, – Саша указала рукой, на девушек, сидящих напротив нас, – живем в этой части Крепости три месяца, а остальные, за исключением тех, что с краю (с краю сидели девчонки моего выпуска) тут уже шесть и девять месяцев.

После последних сказанных слов я повернулась вправо, посмотрела на соседку, сидящую рядом с Сашей с другой стороны, и увидела ЕГО. Маленький круглый животик. Саша хихикнула, а ее соседка, увидев мой взгляд, улыбнулась и погладила пузико.

– Кристина у нас уже на втором триместре, поэтому и живот уже видать.

– А ты? – бестактно спросила я, переведя взгляд с живота Кристины на абсолютно плоский живот Александры.

– У меня еще ничего не видать. Слишком срок маленький, второй месяц только.

– То есть вы тут все уже… – я немного запнулась, мозг пытался осознать новую ситуацию и работал с перебоями.

– Ты хочешь сказать беременные? Да, только у всех разные сроки.

– И как? – вылетело у меня изо рта.

Саша снова засмеялась, остальные тоже хихикнули, но одарили меня понимающим взглядом. В конце концов, для них тоже когда-то все было в новинку.

– По-разному, – ответила Алиса. Вот Наташа практически ничего есть не может, постоянно мутит. – Я посмотрела на тарелку, стоящую перед девушкой и увидела почти нетронутый завтрак, – а я наоборот жую все подряд и кажется, что если бы не ограничения врача, могла бы съесть все, что находится даже на ваших подносах.

– Вы подруги? – спросила Саша, показывая мне глазами на Аню. – Чего она у тебя такая молчаливая?

– Да. Мы дружим с детства, – Я повернулась к Анютке, и только сейчас поняла, что она за все время, что мы сидели за столом, не проронила ни звука. Казалось, что она просто сидела и спокойно ела свой завтрак, но я-то знаю, она все слышит, все запоминает и обрабатывает в голове все сказанное девушками. К тому же подруга не любит много разговаривать, ей вообще не свойственно заводить знакомства. Для этого у нее есть я. Хотя там, где мы жили, и знакомиться то особо не с кем было. – Аня привыкла со мной молчать, в нашей паре болтаю я, а думает она.

– Понятно, – улыбнулась Саша. – Так, девочки, нам пора, – обратилась она к Алисе и Наташе, мельком взглянув на большие часы на стене столовой.

– Да, точно, – засуетились девушки. – У нас еще море дел. Бежим. Пока.

– А вы заканчивайте завтрак и ждите на месте, скоро придет ваш куратор. Еще увидимся, – кинула нам Саша и убежала вслед за подругами.

– Получается, что через несколько месяцев мы тоже…

– Будем в положении, – закончила за меня Анюта.

– Да, одно дело, когда тебе говорят, что вы будете вынашивать ребенка, а другое видеть, как это действительно происходит.

– А еще другое, когда ты не будешь просто видеть, а будешь это переживать. Я, мы будем… мамами, – последнее слово Аня произнесла почти шепотом. Ведь нам обеим понятно, что настоящими матерями ни нам, ни кому бы то ни было из этих девушек не быть.

– Доброе утро! – мы с Анютой повернулись на голос и увидели пухленькую женщину неопределенного возраста с короткой стрижкой и огромными глазами. За этой женщиной стояли еще три ничем не выделяющиеся особы, каждая из которых держала в руках по небольшому планшетному компьютеру. – Меня зовут Зоя 837, являюсь главным куратором вашего выпуска. – Оглядевшись по сторонам, я заметила, что в столовой к этой минуте остались только вчерашние выпускницы, все беременные уже ушли. – Я и мои коллеги сейчас разделим вас на группы. Не будем затягивать. И так, моя группа – это… – и началось перебирание имен. Я и Аня с нетерпением ждали, пока назовут наши имена и, честно говоря, немного волновались, а вдруг нас определят в разные группы? И последняя в моей группе – это Евгения 7609. Так, нас не назвали. Далее Зоя стала оглашать группу другого куратора Милены, потом куратора Вероники, но наши имена все еще не были названы. Ну, в принципе все и так ясно, можно выдохнуть и успокоиться. – Оставшиеся девушки в группе Натальи 3989. Кажется, распределили всех. С этого момента куратор для вас самая близкая подруга, к ней можно обращаться с любым вопросом в любое время суток. – Я посмотрела на свою новоиспеченную подругу и, в принципе, осталась довольна. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, она человек добрый и правильный. Маленькая, щупленькая она искренне улыбалась и, видимо, действительно радовалась нашему присутствию в ее жизни. – Пожалуйста, девушки, подойдите, каждая к своему куратору, чтобы получить дальнейшие инструкции.

Четыре куратора рассредоточились по разным углам столовой и толпы девушек хлынули к ним. Мы с Аней тоже подошли к Наталье.

– Меня все хорошо слышат? – после небольшого ожидания произнесла новая «подруга». «Да», «Да» – зазвучало с разных сторон. – Отлично. И так, девушки для начала хочу сказать, что с сегодняшнего дня вы под моей опекой. Я несу полную ответственность за вас, ваше здоровье и благополучие. Но вас много, а я одна. Поэтому прошу отнестись ко мне снисходительно, если я не сразу запомню ваши имена.

– Привет! – шепнула мне на ухо Ленка из моей старой комнаты. – Как вам ваши апартаменты, правда класс?

– Да, особенно ванная, – ответила я, вспомнив утренние процедуры.

– Куда вас назначили?

– Я буду врачом, Анюта биологом. А тебя?

– Значит, вы вместе будете. Молодцы, держитесь друг за дружку, – одобрительно кивнула Лена. – А меня, не поверишь, определили в сельское хозяйство. Я и удобрения! Ума не приложу, как так вышло. – Действительно, не совсем понятно. Беззаботная Ленка и повышение урожая – вещи несовместимые.

– Дамы! – рассержено воскликнула Наталья. Кажется, это она нам. – Пожалуйста, послушайте меня, потом наговоритесь.

– Хорошо, извините, – откликнулась я. Негоже ссориться с куратором в первый же день.

Наталья улыбнулась. Кажется, все нормально.

– И так, девушки, – продолжала куратор, – сейчас я раздам вам пособие на неделю. 100 денег каждой. Поверьте, этого более чем достаточно на всякие мелочи, и капризы. Основное, а это проживание, питание и одежду – Крепость берет на себя, и платить за это не нужно.

Наталья достала из огромного кармана на мешковатом платье небольшой мешочек и стала по очереди называть наши имена. Пятое имя было моим. Аня к этому моменту уже получила деньги.

– Ева 1111. – я подошла к куратору и протянула руку.

– Какой у тебя номер. Многозначительный. Любишь во всем быть первой? – заинтересованно спросила Наталья.

– Возможно. Никогда об этом не задумывалась, – ответила я.

Наталья снова улыбнулась и протянула мне две купюры по 50 денег и еще какой-то небольшой листок. На листке стоял номер 5.

– Что это? – спросила я у куратора.

– Скоро объясню. Следующая Елена 3458. – объявила Наталья и сосредоточилась на своей работе. Минут через десять, когда деньги были всем розданы, Наталья разделила нас на три группы. Девушки, которым достались номера с 1 по 21, должны были сейчас пойти на обследование к женскому врачу, диетологу и понимающему доктору, то есть к психологу. Те, кто получил номера с 22 по 42, отправлялись в дом моды мадам Адель 409 для пополнения гардероба. Оставшиеся и это самое интересное идут в центр красоты. Каждой группе «на все про все» отводилось 3,5 часа. После чего, обед. Далее первая группа идет в дом моды, вторая отправляется в центр красоты, а третья по врачам. Снова 3,5 часа и ужин. И потом уже первая группа идет в центр красоты, а все остальные туда, где еще не были. Лично я считаю, что нам с Аней очень повезло попасть в первую группу, хотя бы, потому что сначала пройдем все самое неприятное, а потом расслабимся в центре Красоты.

– Если все поняли задачу на день, давайте шевелиться. Вы все должны сгруппироваться и самостоятельно идти по своим точкам назначения. Я пойду с первой группой, так как это самое важное. Все остальные слушают и запоминают. Внимание! Дом моды находится по адресу улица Нижняя, здание 53. Это недалеко отсюда, спускаетесь вниз к набережной метров 300 и налево красное двухэтажное здание. Мимо него точно не пройдете. Центр красоты находится по адресу улица Весенняя, здание 40. Это также вниз к набережной, только повернув налево и пройдя мимо дома моды, нужно будет пройти еще метров 100. Само здание розового цвета с большой вывеской. Опять же таки, думаю, что не заблудитесь. Вы теперь взрослые, привыкайте к самостоятельности. В крайнем случае, спросите у прохожих, все с радостью вам помогут сориентироваться. В доме моды вас будет ждать сама мадам Адель, а в центре красоты вас встретит Ольга 1314. Обе женщины профессионалы в своем деле, поэтому можете полностью им доверять. Вопросы есть? – Молчание. – Вопросов нет. Тогда девушки 2 и 3 группы, вы можете идти. Встретимся в 12.30 в столовой. Пожалуйста, не опаздывайте и держитесь группой.

Девушки хлынули к дверям и через несколько секунд гул, который все это время царил вокруг, значительно уменьшился.

– Так, теперь с вами. В клинику мы пойдем вместе. Пожалуйста, разделитесь по парам и шеренгой за мной.

– Шеренгой? – удивилась Анька. – Мы что опять в школе?

– А ты что не заметила, что нам досталась самая правильная и самая ответственная куратор. Ты погляди, мы последние. Больше никого нет, все давно своих распустили. Интересно, а остальные три группы идут туда же куда и мы? Как же мы все успеем?

– Сейчас все узнаем, думаю, что у них все продумано и отработано не один десяток раз – сказала Аня, и мы шеренгой двинулись за куратором.

Шли минуты три, не больше, но этого хватило, чтобы полюбоваться городом. Все-таки улицы Крепости – это совершенство. Здания, дорожки, парки все продумано с толком, ухожено и невероятно красиво. Главные деревья – это вишни и рябины, каждое из растений радует жителей в свою пору. Вдоль пешеходных дорожек стоят множество резных скамеек, а иногда и беседок, стенки которых обвивают всевозможные сорта винограда. Однако больше всего мне нравятся клумбы у домов, которые в большинстве своем состоят не из цветов, а из клубники, земляники, ежевики, морошки и других маленьких ягод и каждый, абсолютно каждый, может подойти и попросить у садоводов стаканчик любимой ягоды с понравившейся клумбы. Специалисты знают, какую ягодку можно снять, а какая еще не дождалась своего часа. Однако жители Крепости не злоупотребляют объедать клумбы в страхе, что красота, которую ягоды создают, померкнет. Несколько лет назад на праздник детства нас вывели в город на карусели, и мы шли мимо одной вот такой клумбы. Ежевика! Еще был не сезон, и начинающий садовник очень долго искала для меня ягоды. Ждала вся группа, всем не терпелось попасть на карусели, но я знала, что если на клумбе есть хоть одна спелая ягода, то по закону я имею на нее право, поэтому и не двигалась с места. Минут через тридцать измученная девушка вынесла мне неполный стаканчик ягоды, я поблагодарила ее и пошла счастливая на карусели. Однако на обратном пути я вновь обратила внимание на ту клумбу и поняла, что если бы каждый ребенок останавливался и требовал ягод, то их бы значительно поубавилось, и вся композиция из-за этого видоизменилась.

– Вот мы и пришли. Это клиника для женщин, – объявила Наталья, и я взглянула на дом. Белое здание было небольшим, гораздо меньше, чем я ожидала. Два этажа, один вход и длинные узкие окна.

– Клиника такая маленькая! – воскликнула я.

Наталья засмеялась.

– Оглядись по сторонам. Это только первый блок. – Я послушалась и стала медленно поворачиваться всем телом по часовой стрелке. И тут до меня дошло, что пока я рассуждала о красоте улиц и вспоминала детство, мы оказались в своеобразном городке внутри большого города, окруженным внушительным забором. Я насчитала около пятнадцати одинаковых по архитектуре домов, различающихся между собой по цвету и нумерации. Перед каждым домом стояла большая вывеска с перечислением врачей, которые принимают в этом здании.

– Не понимаю. Это все клиники для беременных и потенциально беременных? – продолжала любопытствовать я.

– Нет, Ева. Правильно запомнила твое имя? – я кивнула, – Только первые пять блоков предназначены для цели воспроизводства населения. – Остальные блоки – это хирургия, терапия, стоматология, клиника грудничков, одна лаборатория, административный блок и другое. Думаю, что со временем ты во всем разберешься, а пока нам пора. Мы уже выбиваемся из графика.

– Почему тебе все надо знать? – сердито фыркнула на меня Аня.

– А почему тебе не интересно? Как же твоя любознательность?

– Она спит, потому что хозяйка ужасно боится, – я посмотрела в Анюткины глаза и только сейчас поняла, насколько действительно сильно она переживает. Сосуды в глазах полопались, на виске без передышки пульсировала маленькая венка, а кожа была мертвецки бледной.

– Да, ты чего? Не мы первые, не мы последние. Все через это проходят. Но у нас есть преимущество – мы вместе, а значит сильнее, и справимся значительно легче, чем все остальные, – я пыталась успокоить подругу пока мы все шли на второй этаж здания. Я говорила, подбадривающе улыбалась и сжимала ее руку до тех самых пор, пока мы не подошли к одной из двери небольшого коридорчика.

– И так, в группе 21 человек. Номера с 1 по 7 включительно остаются у этой двери и по очереди заходят к женскому доктору. Номера с восьмого по четырнадцатый – ваша дверь соседняя. Номера с 15 по 21 повернитесь на право, ваша дверь прямо. Первыми по своим дверям идут номер один, номер восемь и номер пятнадцать и далее по порядку. Один выходит, следующий заходит. Затем меняемся кабинетами. Все, шагом марш! Врачи вас уже ждут. Номер один, Алла, – мельком заглянув в свой список, куратор назвала девушку по имени, – не волнуйся, все будет хорошо. Вы ведь уже были у таких врачей, только они приезжали к вам в школу, а теперь вы пришли к ним. Смелее.

– Алла вздохнула, легонько постучалась и вошла в дверь.

– Я следующая! – сказала Аня и плюхнулась на одну из скамеек, стоящую напротив двери.

– Да, девчонки, что-то мне не по себе, – шепнула Лена, присаживаясь рядом с Аней.

– Держите себя в руках, вы чего раскисли? Наталья правильно сказала, мы уже были у таких врачей. Конечно, ничего приятного, но надо, так надо. Думайте о хорошем, например, о доме моды и центре красоты.

– А что хорошего в центре красоты? Сегодня одна беременная за столом сказала, что самое ужасное – как раз там, – выдала Елена.

– Как так?

– Не знаю, она только сказала, что из приятного там только последние несколько минут, а до этого она даже вспоминать не хочет.

– Странно, – протянула я, – думала, что центр красоты – это здорово!

– Вечером узнаем, – резюмировала Анька и встала со скамейки. Было видно, что она настроилась, морально и физически, вся подобралась и… как только дверь открылась практически забежала в кабинет, не дав бедной девушке даже выйти.

Как только Алла вышла, к ней сразу подошла Наталья и увела в сторонку. На девчонке не было лица. Интересно, что с ней такое там делали?

– С кем ты живешь? – спросила я Ленку, чтобы хоть немного отвлечься.

– С Мариной, конечно. Мы нормально ладим, не как вы, конечно, но для соседки она в самый раз. Тоже любит поболтать, повеселиться и посмотреть фильмы на ночь. Вы уже смотрели телевизор?

– Нет, мы вчера просто опустошили Анюткин холодильник и проболтали допоздна.

– А мы смотрели фильм. Потрясающе! Сюжет скучноват, конечно, но актеры, актеры! Ты не поверишь, раньше в фильмах и мужчины, и женщины снимались, и вместе. И некоторые сцены такие…

– Можно я с вами присяду? – к нам незаметно подошла Алла.

– Садись, конечно, – воскликнула Ленка, и было видно, что она хочет завалить девчонку расспросами. Я быстро схватила ее за руку и покачала головой, давая понять, что надобно оставить девушку в покое. Лена недовольно пожала плечами, и приготовилась было уже дальше рассказывать мне про фильм, как дверь открылась и вышла Аня.

На лице было все тоже каменное выражение, с которым она кинулась в кабинет, но руки немного подрагивали, а шея практически была погребена под плечами. Увидев меня, Анька выдала некое подобие улыбки и двинулась ко мне. Но не успела она сделать и шага, как Наталья перекрыла ей движение и отвела в сторону. Минуты три она о чем-то беседовала с подругой, та кивала, поддакивала и лишь изредка что-то говорила.

– Ты в порядке? – первым делом спросила я, как только Анюта подошла к скамейке.

– Кажется. Просто очень больно и немного стыдно.

– Стыдно?

– Ну, да. Этой женщине нужно рассказать о себе все, дать пощупать везде. Ева, она не просто смотрит, она что-то вставляет, крутит, вертит внутри, потом записывает. В общем, это гораздо хуже, чем было в школе, намного хуже.

– Ты меня пугаешь, – искренне воскликнула я.

– И меня! – отозвалась Ленка.

– Ничего, как сказала Наталья, к этому просто надо привыкнуть. Без этого никак, – подала голос до сих пор молчавшая Алла.

– Здорово! Хороший совет. Хотя… Боль действительно можно и потерпеть, да и со стыдом мы как-нибудь справимся. Да, Ленка?

– Ага.

– Ева! – услышала я голос куратора. – Вперед. Твоя очередь.

Уже? Я медленно встала и двинулась к двери. Так, спокойно. Анютка цела и в принципе нормально себя чувствует, значит и со мной все будет хорошо.

– Здравствуй! Меня зовут Ульяна 598. С этого момента я твой врач. Как тебя зовут? – спросила женщина в белом халате. На вид ей было около 40-45 лет, но одного взгляда на руки хватило понять, она гораздо старше.

– Ева 1111.

– Хорошо, Ева. Прошу разденься полностью от пояса и ниже и садись на кресло. – Я быстро сняла с себя одежду и вскарабкалась на страшную махину. Быстрее бы все закончилось.

Все, что было потом, я даже вспоминать не хочу. Аня была права. Стыд и боль. В моем случае именно в такой последовательности. Минут пять врач изучала мое тело как под микроскопом, из ее рта постоянно доносилось только «Так», «А тут?», «И тут!». Потом еще минуты две она задавала мне вопросы относительно моего цикла и общего самочувствия и что-то записывала в свою тетрадку и, наконец, сказала мне «Одевайся!». Слезть с кресла оказалось куда труднее, чем взобраться на него. Низ живота ужасно болел, и я чувствовала себе как половая тряпка.

– Ну, чтож, Ева. Все отлично. Твои органы внешне здоровы и готовы к зачатию. Я взяла у тебя несколько проб для анализа, через три дня мы снова увидимся и уже там определимся с дальнейшим ходом наших действий. Заведем тебе личную карточку и подготовим к зачатию и родам.

– Замечательно, – сквозь зубы выдала я, и, попрощавшись, вышла за дверь, где меня перехватила Наталья.

– Так, дыши ровно и глубоко. Посмотри на меня. Все хорошо? – кажется, она действительно, искренне мне сочувствует. Хотя этого сейчас мне совсем не нужно, хочется просто куда-нибудь присесть.

– Я кивнула.

– Живот болит? Пройдет. Это нормально. Сейчас поболит еще минут пятнадцать, потом станет легче. Перед сном выпей обезболивающее из домашней аптечки, препарат называется «БО», оно безопасное и хорошо действует.

– Ты, правда, в порядке?

– Да, – выдавила я из себя. – Только хочется присесть.

– Конечно, конечно. Иди, на скамейку и дыши. – Наталья похлопала меня по плечу и я, еле шевеля ногами, пошла к Ане. Плюхнувшись рядом с ней, мне значительно полегчало.

– Живая? – участливо спросила подруга.

– Спроси через пятнадцать минут, – ответила я, почувствовав новую волну боли. Анюта приобняла меня и я как будто провалилась в туман.

– Ева, Ева! – голос Натальи и слабые шлепки по щекам привели меня в чувство.

– Что случилось? – еле вымолвила я.

– Кажется, ты потеряла сознание, – ответила куратор. – С тобой такое бывает?

– Нет, но мне еще и никогда не было так больно, – ответила я и потрогала свой живот.

Кажется, боль все же утихает.

– Я что действительно была в «отключке»? Долго?

– Не знаю, минуты две, может больше – ответила Аня. Я с тобой разговаривала, спросила лучше ли тебе. А ты молчишь.

– Теперь лучше, – ответила я и посмотрела на дверь, из которой как раз выходила желтая Ленка. – Все бледными выходят, а эта цветная! –хихикнула я.

– Да, ей определенно лучше, – констатировала Наталья и побежала к Лене.

– Ты меня напугала! – шепнула мне Анютка.

– Ничего, это просто был шок. Организм тоже бывает в шоке! – успокоила я подругу. – Сейчас уже легче. А ты как?

– Нормально, почти не болит.

– Надеюсь, диетолог и специалист по психам в нас ТАМ копаться не будут.

– Скажешь тоже, – улыбнулась подруга.

– В норме? – спросила я подошедшую Ленку.

– Живот болит жутко, аж рыдать хочется.

– Скоро станет легче, у меня вот уже совсем не болит, – откликнулась Алла. – Только как-то тянет немного, а так все в порядке.

– Девушки, – обратилась к нам Наталья. – Те, кто уже хорошо себя чувствует может передвигаться к соседнему кабинету. Ева?

– В порядке, – снова подтвердила я и в доказательство этому встала и пошла к кабинету диетолога. Каждый шаг отзывался болью в животе, но я сильная и больше в обморок не хлопнусь. Сев на скамейку уже напротив следующего кабинета, мы стали наблюдать за девушками, столпившихся у кабинета понимающего доктора и не решающихся пойти к женскому врачу. Все ясно, они увидели нас, таких еле ходячих, измученных и держащихся за животы, что теперь им страшно.

– Девушки, третья группа. Давайте сюда, – крикнула им Наталья. – Нечего там трястись. – Пятнадцатый номер, бегом.

Часть столпившихся отсоединилась и неохотно побрела к куратору. В этот момент из кабинета диетолога вышла последняя девушка из второй группы и Алла, на этот раз намного смелее, отправилась к врачу.

В кабинет диетолога я попала минут через тридцать. К этому моменту чувствовала я себя уже гораздо легче, а вышедшие из кабинета до меня девчонки были вполне довольны визитом. В общем, в комнату к доктору я зашла уверенная, спокойная и не ожидавшая подвоха. Женщина приятной наружности, ухоженная и при этом очень стройная, подтянутая (про такую ни за что не скажешь «сапожник без сапог») встретила меня очаровательной белозубой улыбкой.

– Так, ты у нас … – выжидательно посмотрела на меня врач.

– Ева, Ева 1111.

– Хорошо. А меня зовут Валентина 4573. Прошу тебя снять обувь и встать на весы, – Валентина рукой указала в угол, где на полу лежало плоское как блин электронное многофункциональное устройство. Быстренько скинув туфли, я встала на весы. Некоторое время устройство сканировало меня, после чего начало говорить.

– Девушка. Вес – 55 килограммов, рост – 170 сантиметров. Костная масса – 2,4 килограмма. Содержание жира – 14 процентов. Уровень висцерального жира – в норме. Содержание воды в организме – 78 процентов.

– Тааааак, – протянула Валентина 4573. – Все вроде бы хорошо, только вот воды в организме многовато. Тяжело ходить будет.

– Куда ходить? – не поняла я.

– Я хотела сказать носить, то есть вынашивать ребенка. Большое содержание воды может привести к отечности ног, например, а это не хорошо, ни для тебя, ни для ребенка, – уточнила диетолог и задумалась.

– Воды много пьешь? – неожиданно спросила Валентина после некоторого молчания.

– Нормально, – непроизвольно пожала плечами я.

– Сколько? Я имею в виду чистую жидкость, именно вода, чай, кофе… Супы в расчет не берем, – не унималась врач.

– Да, не знаю. Чая – чашки 3-4 в день, кофе – чашки две. Люблю соки. Литр запросто могу в день выпить. Ну, и воды… Может еще литр. Не ставила перед собой цель вымерить количество поглощаемой жидкости, – я начинала нервничать. Уже и пить нельзя.

– Тогда давай поступим следующим образом. На неделю ты отказываешься полностью от кофе, сокращаешь количество потребляемых сока, чая и воды до двух литров в совокупности. И не больше. Я передам рекомендации твоему куратору, но относительно воды – тебе самой нужно следить, сколько ты пьешь. Лучше пей часто, но по глотку-два. Поняла?

– Да, – ответила я, и собралась было уходить.

– Постой, ты куда? Мы еще не закончили. Присядь на стул.

Я села напротив врача и замерла. Началось измерение пульса и давления.

– Давление немного пониженное, но это ничего. А вот пульс у тебя учащенный. И даже сильно. Может, ты нервничаешь? Какая частота сердцебиения была у тебя при последнем посещении терапевта в школе?

– Кажется, 90 в минуту. Тогда врач тоже сказала, что многовато.

– Мда, плохо, плохо. Пониженное давление, учащенный пульс. Тахикардия. Тебе нужно показаться кардиологу и как можно скорее, ты у понимающего доктора уже была?

– Нет, после вас пойду, – честно говоря, я уже стала беспокоиться за свое здоровье.

– Скажи ей про учащенное сердцебиение, может она тебе какие техники посоветует?

– Техники? – переспросила я.

– Да, для успокоения. Ты, видимо, очень активная и эмоциональная, учащенное сердцебиение свойственно экстравертам, однако за этот месяц нам нужно привести тебя и твой организм в расслабленное умиротворенное состояние. Это очень важно. Ладно, завтра сдашь анализы крови, и через три дня встречаемся снова. К этому времени я разработаю для тебя рацион питания, а ты не забывай о сокращении количества потребляемой воды. Все поняла?

– Поняла. А есть пока все можно?

– Пока да, но не переусердствуй. Теперь можешь идти. Пусть следующая заходит.

Я вышла в ужасном настроении. Давление низкое, тахикардия, много влаги… Боль в животе опять вернулась. Даже не знала, что я такая болезненная. Осталось только понимающему доктору у меня найти какую-нибудь психическую болезнь и выгнать за ворота Крепости. Но нет, через некоторое время, когда я попала к последнему врачу, мои ужасы развеялись. Молодая женщина лет 25, представившаяся Еленой 2514, выслушав в моем пересказе беспокойства диетолога, заставила долго следить за огоньком из маленького фонарика. Затем врач показывала мне какие-то странные картинки и вызывала тем самым у меня ассоциации к ним. Далее она попросила сделать меня пару движений руками, покрутиться вокруг себя, постоять на одной ноге и еще много чего странного. Минуты через две мне стало казаться, что она просто шутит надо мной и в тот момент, когда я уже хотела разозлиться, Елена заговорила.

– Ева, ты импульсивная, видимо, вспыльчивая, но вполне здоровая. Думаю, что не стоит волноваться за твое сердце, оно бьется в нужном ему ритме. Конечно, к кардиологу лучше обратиться, чтобы исключить все вероятности, однако по моей сфере ты полностью здорова. Я даже не буду прописывать тебе никаких упражнений, думаю, когда ты забеременеешь, ты сама по себе немного успокоишься, станешь заботиться о благополучии ребенка внутри тебя и тем самым найдешь свое душевное равновесие.

– Ну, хоть так, – искренне выдохнула я и со словами «большое спасибо» вышла из кабинета. Анька, отмучавшаяся еще раньше меня, с нетерпением ждала моего возвращения.

– Ну, что? Что сказала врач? – кинулась она в атаку, как только я села с ней рядышком возле кабинета.

– Сказала, что здорова, – ответила я.

– Ну, вот видишь, а ты волновалась и меня заставила волноваться. Надо же было такое подумать, что тебя изгонят из Крепости!

– Нет, я не думала, что до этого дойдет. Однако случается и такое.

В голове сразу всплыл образ одной из наших первых учительниц Глафиры 18. Ей было около 45 лет. Может чуть больше. Она преподавала нам довоенную отечественную историю и я могла часами слушать ее рассказы о людях, живших сотни и даже тысячи лет назад. Разные эпохи, разные правители, разные страны: Владимир – Красное солнышко, Иван Грозный, Генрих VIII (иногда она отвлекалась от Отечества), Екатерина Великая – рассказы о них завораживали и заставляли задуматься об утерянном человечеством. Глафира преподавала у нас ровно год, потом неожиданно появилась замена – молоденькая Вера 873 и сколько я не ждала старая учительница так и не возвращалась. Через некоторое время я спросила Веру о Глафире, подошла к ней в тот момент, когда все вышли из класса, и мы остались наедине. Вера не была готова к подобному вопросу, замялась. Было видно, что в ней борется желание рассказать правду и страх перед администрацией школы. Я поняла, что это серьезно и решила, что не уйду ни при каких обстоятельствах, пока не получу ответа, о чем прямо и заявила самой Вере. Еще немного посомневавшись, учитель все же приняла решение рассказать мне правду, встала из-за своего стола, подошла к двери и плотно ее заперла.

– Глафиру вывели за пределы Крепости, – выпалила она, как будто боялась, что кто-то не даст ей договорить.

– Что? – воскликнула я. Тогда мне было лет двенадцать и я, с детства зная только одно, что за стенами Крепости жизни нет, не могла поверить, что можно кого-то оставить там.

– Видишь ли, Глафира помешалась на своей истории, приставала ко всем с рассказами о тех временах, когда на Земле была самая гармоничная система жизнеустройства. Она писала администрации о том, как неправильно жить вне семей и что мужчины, женщины и дети не должны жить раздельно. Еще через какое-то время Глафира стала открыто выступать на улицах в пользу возвращения режима семей. А закончилось все тем, что она пришла на прием к одной из секретарей в Главной башне Крепости и ударила ее за то, что та, припомнив клановые войны, резко раскритиковала ее позицию. В общем, был суд, где Глафиру обвинили в подстрекательстве к революции и нанесении увечий представителю власти. В результате суда старейшины вынесли решение, что она опасна для нового поколения и не может продолжать жить в обществе, которое не принимает, критикует и призывает уничтожить. В конце концов, у администрации не осталось других решений кроме как изгнать Глафиру за ворота.

– Но неужели нельзя было простить ее или хотя бы где-нибудь запереть, чтобы она больше никого не била? – спрашивала я Веру, не понимая, как люди могут просто так выгнать человека за стену, зная, что он там умрет.

– В крепости нет тюрьмы или других мест, куда бы можно было отправить Глафиру. Понимаешь, Ева, в Крепости нет преступлений, нет насилия и быть не должно! Зато есть правила, законы и устоявшийся порядок, которые позволили лишь небольшой группе людей из 7 миллиардов некогда населявших Землю, выжить и построить новую цивилизацию. И если вдруг люди начнут сомневаться в правильности режима, может начаться анархия, ну, то есть режим безвластия, возврат к дикарству. Все это приведет к новой войне и на этот раз человечество может уже не выжить совсем.

Даже сейчас, когда прошло около пяти лет, я помню каждое слово сказанное Верой. Я благодарна ей за то, что она решилась рассказать маленькой девочке о судьбе учительницы, но при этом я до сих пор не знаю, кто же больше был прав: Глафира, призывавшая к возврату старого мироустройства, существовавшего тысячелетиями, семьям, домам, или Вера, заботившаяся о мире и покое людей, обо всем оставшемся немногочисленном человечестве в целом. Умом я была согласна с Верой, но сердце, а ему я доверяю больше, всегда было на стороне Глафиры.

– Что же, дамы? Первый этап пройден. Проголодались? – спросила Наталья, вновь собрав всех девушек группы у кабинета женского врача.

– Есть немного, – ответила Лена и в доказательство своих слов даже облизнулась.

Наталья засмеялась.

– Тогда на обед! Не него у вас не больше получаса. Так что в темпе, девушки, в темпе. Сегодня насыщенный день и надо многое успеть.

Мы вышли из здания, и направились в столовую. Пока мы шли по территории клиники, я обратила внимания на некоторых беременных с животами. Что-то в них было не так, но я никак не могла понять, что именно меня смущает. Но через несколько мгновений меня как громом поразила догадка.

– Аня, – шепнула я подруге, – взгляни вон на ту пару беременных, тебе не кажется, что они старше нас, намного старше.

Аня пристально посмотрела на женщин.

– Думаю, ты права. На вид им около 26-27 лет. Наверное, это повторные, – не задумываясь, ответила Аня.

– Какие такие повторные? – удивилась я.

– Ева, ты что, как маленькая! Ну, подумай сама. Ведь для того, чтобы численность населения Крепости увеличивалась, недостаточно родить одного ребенка. Два – заменят по численности родителей, и только с третьего начинается прирост.

Я открыла рот и не могла вымолвить не слова. Аня права, да еще как права. И почему я сама об этом не подумала?

– И давно ты знаешь? – подперев руки в бока, спросила я у подруги.

– Несколько лет назад я задала свой вопрос женщине, которая рассказывала нам, как и когда мы будем способствовать увеличению численности населения Крепости. Я спросила, как же способ «один ребенок от пары» сможет привести к расширенному воспроизводству?

– И что она ответила?

– Сказала, что есть добровольцы, которые выполняют функцию деторождения больше одного-двух раз. Потом она быстро добавила, чтобы я сейчас об этом не думала, так как знать это еще рано.

– Почему я этого не помню?

– Не знаю, может, не слышала, может, не хотела слышать. В сущности, много она и не сказала, а слово «доброволец» тогда меня успокоило.

– Это да, ладно, поживем-увидим. Пошли скорее, мы отстали от группы, – ткнула я Аньку в плечо, указывая на то, что куратор с девушками удаляются от нас все дальше и дальше.

– В столовой опять было много народу. Публика весьма неоднородна. Конечно, весь наш выпуск. А вот остальные… Девушки с пузиками, девушки без пузиков и дамы с огромными животами, единственное, что я заметила – это возраст присутствующих. В столовой не было ни одной беременной заметно старше нас, таких беременных, как тех, что мы видели на территории клиники.

– Ты обратила внимание… – начала, было, я, но Аня меня быстро перебила.

– Да, вижу. Наверное, их от нас держат на расстоянии, не хотят, чтобы мы лишний раз пересекались. Не понятно только почему?

– Мне тоже интересно, почему, – подтвердила я. – Вряд ли они все просто обедают в другое время и на завтраке никого из повторных не было видно.

– Ты права, – протянула Аня. – Об этом стоит поразмыслить. Впрочем, у нас на это еще много времени, поэтому давай пока пообедаем.

– Отличная мысль! – вдохновилась я словами Анюты, и мой желудок радостно заурчал в предвкушении еды.

Так, чтобы выбрать? Пожалуй, возьму томатный суп с креветками (такого я еще не пробовала, но выглядит аппетитно), картофельное пюре с курицей и грибным соусом и стакан чая – думаю, достаточно.

Обед прошел без новых знакомств и каких-либо открытий, но с пользой для организма и восторгом от супа. Он действительно был превосходный, кажется, в моем списке любимых блюд пополнение.

– Ну, что девушки, пообедали, а теперь продолжим? – спросила нас Наталья, вновь собрав всех своих подопечных. – Сейчас ровно час дня. Первая группа теперь идет в дом моды мадам Адель 409. Улица Нижняя 53. Ниже по набережной красное двухэтажное здание. Вам понятно? Можете идти. Вторая группа… – куратор продолжала инструктировать оставшихся девушек, а мы вышли из столовой.

– Ты обратила внимание на остальных? – спросила меня Аня, как только мы вышли из здания и повернули в сторону набережной.

– Обратила внимание на что? – не поняла я.

– Она говорит про отсутствие довольных лиц у пришедших из центра красоты и дома моды, не так ли? – неожиданно встряла в разговор Ленка.

– Да, – подтвердила Анюта. – Они какие-то встревоженные и уставшие, особенно те, что из центра.

– Нет, я не смотрела на них. Заметила только, что у тех, кто из дома моды не было с собой никаких пакетов или сумок с одеждой. Куда же они ее дели? А, в общем, что гадать? Сейчас сами все узнаем.

И, правда, скоро мы все узнали. Дом моды оказался невероятным местом, как и сама мадам Адель – статная пышная блондинка с пухлыми губами и глубоким декольте на платье. Хозяйка встретила нас у самого входа и бегло показала нам владения. Высокие потолки, две крученые металлические лестницы с резными перилами, массивные колонны до потолка и буйство красок и света в комнатах. Дом похож на галерею, только вместо картин повсюду были метры и метры вешалок разнообразной одежды и тканей, а вместо скульптур обувь и аксессуары. Здесь все было на своем месте, одежда и обувь была разделена по размерам, по цветам, по фасону и главное – по срокам беременности. Свет из окон падал на удобную и легкую одежду из натуральных тканей, больше всего подходящих для беременных. Четко продумано. Благодаря солнечным лучам эта одежда смотрится более выигрышно, чем есть на самом деле и, думается, что девушки гораздо чаще выбирают именно ее. Вроде, как и сами увидели, и никто их не подталкивал именно к этому платью или кофточке. С обувью была та же самая картина. Наиболее удобные туфли стояли на центральных полках из цветного стекла, а лодочки на каблуках, например, в самом затемненном углу нижней полки на втором этаже. Я бы никогда и не нашла их там самостоятельно, если бы целью не было найти именно их. Однако сегодня, по словам мадам Адель 409, нам предстояло найти себе самую неудобную обувь и одежду, так как обычно именно они и являются самыми красивыми.

– Наша цель сегодня одеть вас так, чтобы при одном лишь взгляде на вас, партнер потерял дар речи?

– Это еще зачем? – не поняла я.

Мадам Адель усмехнулась, но попыталась объяснить.

– Я имела в виду, что он должен быть поражен вашей красотой. Цель дома моды и салона красоты представить вас партнеру с самой выгодной стороны.

– Все равно не понимаю, зачем? – не успокаивалась я.

– Мужчины и женщины из спокон веков по-разному воспринимают и выбирают друг друга. Раньше говорили, что женщина любит ушами, а мужчина глазами. И это правда. Научно доказано, что мужчина действительно в первую очередь реагирует на красоту девушки, ее запах, ухоженность и уже потом оценивает ум и внутренний мир. Для того, чтобы ваш партнер увлекся вами, а это важно для того, чтобы процесс зачатия прошел гладко, нам и нужно сделать из вас не просто симпатичных девушек, а настоящих красавиц! К чему мы сейчас и приступим.

После этих слов мадам Адель хлопнула несколько раз в ладоши и в комнате появились шесть девушек, которые как выяснилось, будут консультировать нас не только сегодня, но и на протяжении всего этого года.

Последующие три часа мы выбирали себе одежду, обувь, сумки, украшения. Нашей задачей было выбрать два вечерних платья и минимум два повседневных наряда. Повседневные наряды мы могли взять любые, на наш выбор. Я не большой любитель выбирать одежду, мерить, сравнивать и вообще считаю, что во всем выгляжу хорошо, так как красота у меня от природы. Наверное, именно поэтому я быстро нашла для себя легкий зеленый сарафан на тонких бретельках с широкой юбкой и десятисантиметровым желтым поясом на талии. Другим нарядом стали голубые прямые шорты и белоснежная футболка с изображенной на ней курицей. Почему бы и нет? Обувь к одежде я подобрала соответствующую – сандалии с тонкими кожанами ремешками и белые кеды. Для завершения первого образа я еще подобрала ярко желтую шляпку с широченными полями, вряд ли буду ее носить, но сама по себе она мне очень понравилась. Также для прохладной погоды я решила взять вязаный кардиган серого цвета абсолютно не красивый, зато удобный, теплый и очень мягкий. На весь мой выбор повседневных нарядов я потратила не больше двадцати минут. После чего стала глазами искать Анюту и, повернувшись несколько раз по сторонам, увидела подругу, сидящую в уголке возле окна на одном из пуфиков и примеряющую классические балетки черного цвета. Я подошла к ней, беглым взглядом оценила наряды и оттопыренным вверх большим пальцем правой руки выразила одобрение относительно ее выбора.

Через несколько минут мы с Аней подошли к одной из девушек и спросили о том, что нам делать дальше. Консультант сразу подхватилась, воодушевилась, схватила нас за руки и повела на второй этаж. На втором этаже она подвела нас к огромной напольной вешалке с десятками вечерних платьев.

– Это для тебя, – кивнула девушка в сторону Анютки. – Поверь, все здесь тебе подойдет и будет сидеть как влитое, выбери только на свой вкус. – А ты, – обратилась стилист ко мне, – иди за мной. – Я повиновалась. Мы стали лавировать между огромным количеством вешалок и, наконец, остановились.

– Как тебя звать? – неожиданно спросила стилист.

– Ева.

– Я Алла. Так вот, Ева. Ты красивая и обладаешь потрясающей фигурой, это видно невооруженным взглядом.

– Спасибо, – я, конечно, знала, что хороша собой, но вот подобные фразы в свою сторону слышу не часто.

– Это не комплимент, а констатация факта. Я думаю, тебе нет необходимости в блестящих ярких платьях, акцентирующих внимание на них и призванных скрывать недостатки. Мы сделаем акцент на тебе. Например, вот! – немного порывшись среди вешалок, выдернула одно из платьев Алла. Оно было черное, длиной приблизительно до колен и с глубоким вырезом на спине.

– Как тебе? – с улыбкой спросила Алла.

– Мне нравится, – честно ответила я. – Простое спереди, но с изюминкой. Такого у меня никогда не было.

– А у тебя были вечерние платья? – усмехнулась девушка.

– Конечно, нет. Но не было даже ничего похожего, – призналась я.

– В общем, примеряй это. А еще… – Алла сунула мне в руки выбранное платье и вновь нырнула в вешалки и через несколько секунд достала два наряда. На платье я даже не посмотрела, мой взгляд сразу привлек белый костюм, состоящий из брюк длиной, кажется, 7/8, топа и пиджака на одной пуговице.

– Да, мне тоже это больше нравится, – сказала Алла, проследив за моим взглядом. Все. Иди в примерочную, надевай, смотри, выходи ко мне. А я пойду к твоей подруге.

Я кивнула, взяла костюм и двинулась в сторону кабинок, по пути встречая других первых ласточек, которые также выбрали повседневные наряды и теперь дело дошло до вечерних.

В примерочной я быстро скинула с себя свое платье и надела брючный костюм. Как на меня сшит! Я не «нарцисс», но сейчас не могла отвести от себя взгляд.

– Ева! Можно я загляну? – крикнула из-за занавески Алла.

– Да, конечно.

Занавеска распахнулась, и Алла взглянула на меня.

– Хорошо. Даже очень хорошо, – осталась довольна стилист. – Теперь платье? Давай. – Алла снова задернула плотную штору, и я услышала, как она просится просмотреть на Аньку.

Через несколько минут я нарядилась в платье, покрутилась пару раз возле зеркала, осталась более чем довольна и вышла из примерочной.

– Где Аня? – спросила я, столкнувшись нос к носу с Аллой.

– Я здесь! – крикнула Анютка из-за соседней занавески. Я бесцеремонно заглянула и ахнула. Она выглядела превосходно. Длинное фиолетовое платье с двумя разрезами по бокам и потрясающей вышивкой в районе груди.

– Нравится? – спросила Аня.

– Шутишь? Ты же настоящая красавица! – восхитилась я и увидела, как Аня засияла.

– Ты тоже! – ответила она, взглянув на мое платье.

– Вы обе великолепны! – произнесла Алла и выдернула меня из Анюткиной раздевалки, – А теперь давайте переодевайтесь в свое и идем выбирать туфли и аксессуары.

Надо отдать должно Алле, она мастер своего дела. Для меня были выбраны красные лодочки и красный клатч к белоснежному костюму и черные замшевые туфли на довольно высоком каблуке к платью. Каблук действительно был довольно высоким, но сами лодочки, к моему удивлению, оказались удобными, и я была в них почти как в тапках. Конечно, нужно будет потренироваться на них ходить, но я же быстро учусь! Также к платью консультант подобрала комплект украшений, состоящих из огромных сережек-колец и цепочки с кулоном в виде знака бесконечности, окутанного тонкой паутинкой золотых линий.

– Просто, но очень красиво! – подвела итог Алла, поглядев еще раз на все мои наряды.

– Да, мне тоже очень нравится. Большое спасибо! – искренне поблагодарила я и улыбнулась в знак глубочайшего уважения и доверия. – Теперь как к стилисту только к тебе!

Алла зарделась и слегка покраснела, было видно, что ей приятно.

– Ну, что, с тобой мы тоже определились? – спросила Алла Анютку, которая стояла и складывала по пакетам одежду и обувь.

– Да, у тебя замечательный вкус! – ответила подруга Алле. – Ева права, наш выбор консультанта сделан на весь год.

– Я очень рада, что смогла вам угодить, хотя работать с вами легко. Молодые, красивые, стройные – никаких проблем.

Мы расхваливали друг друга еще пару минут, пока не подошла сама мадам Адель и не спросила у Аллы, все ли у нас в порядке?

– Алла, вкратце отчиталась по нарядам, выбранным для нас и аксессуарам к ним.

– Костюм? – удивилась мадам Адель.

– Да, он ей к лицу, – ответила Алла и в мгновение достала из пакета мой белоснежный наряд и приложила ко мне.

Мадам Адель задумалась, повертела головой, почмокала и сказала «Да».

– Этот костюм действительно для нее. Ты права Аллочка. Говоришь, красные туфли и клатч?

– Яркие акценты, все как вы учили, – не забыла немного польстить начальнице девушка.

– Молодец, Алла. Я сама бы лучше не придумала, – похвалила мадам Адель своего стилиста и пошла дальше.

– Ну, чтож, кажется, одобрила?! – выдохнула Алла и села на пуфик.

– А что бывает наоборот? – удивились мы.

– Бывает и чаще чем можно представить. Вон, смотрите, – ткнула пальцем Алла в группу девушек и мадам Адель. Одна из наших стояла в красном коротком платье с ультра глубоким декольте.

– На мой взгляд, слишком ярко, – сказала Анна.

– Видимо, на взгляд мадам Адель тоже! – произнесла я, видя как хозяйка ругает свою подчиненную. Мадам руками втолкнула бедную девушку из нашей группы обратно в примерочную со словами «безвкусица» и «вульгарщина». Второе сказанное мадам Адель слово я не знаю, но точно поняла, что оно означает.

– Вот, бывает и так! – сказала шепотом Алла, боясь, что разгневанная мадам Адель ее случайно услышит. – Ладно, девочки. С вами мы закончили, мне пора спускаться вниз, может, еще кому уже помощь нужна? А, вы если хотите, можете прогуляться по набережной или подождать свою группу здесь на пуфиках, у вас еще больше часа свободного времени. Быстро управились.

– Мы, пожалуй, прогуляемся! Только куда нам деть все наши платья?

– Не волнуйтесь. Оставляйте все здесь. Вечером курьеры доставят в ваши комнаты.

– Здорово! – ответила я. Тогда мы пошли. Еще раз спасибо и до встречи.

– До встречи, – ответила Алла, спускаясь вместе с нами на первый этаж. – Не забудьте, что ровно пол пятого вам нужно быть в столовой. И не заблудитесь.

– Хорошо. До свидания, – попрощались мы еще раз, и вышли из дома моды.

– Куда пойдем? – спросила я у Анютки.

– Гулять по набережной, куда же еще?

– А может в город?

– В город? Зачем? – удивилась подруга.

– Мы живем в Крепости семнадцать лет и никогда не ходили просто так по городу, среди других людей. Можем пройтись по книжным лавкам, например, нам же дали денег.

– Ты знаешь, чем меня соблазнить, – улыбнулась Аня и повернулась в сторону центра города.

Никогда, еще никогда я не чувствовала себя так легко, свободно и радостно. Мы шли по широким улицам и заглядывали во все магазинчики, лавки и мастерские. Ничего не покупали, просто смотрели, оценивали и любовались. Женщин на улицах было крайне мало, только работники тех самых уличных лавок, беременные и мы. Конечно, все остальные взрослые женщины работают в деловом квартале, а дети учатся в школе и выйдут из нее в следующий раз только на День основания 30 августа.

– Ева, думаю, нам уже пора на ужин, – сказала Аня, указав мне на часы главной башни. Подруга права, оставалось 10 минут, а мы достаточно далеко отдалились от столовой.

– Нужно возвращаться, – с сожалением вздохнула я, не забыв еще несколько раз глубоко втянуть в себя воздух свободы. Только теперь я поняла, как сильно давили на меня стены школы и как мне нравится взрослая жизнь. – Пошли.

И мы направились, даже почти побежали в столовую. Немного опоздали, но, это никого не волновало. Группа, только что пришедшая от врачей, выглядела еще более несчастно, чем после центра красоты. Мне стало их жалко. Кажется, что им уже не до выбора вечерних нарядов. А вот я набралась энергии после прогулки, сейчас перекушу и можно в центр предполагаемого ужаса.

Сказано, сделано. В центр красоты я прибыла в хорошем расположении духа и даже если они будут меня пытать – мне все равно. Решила я для себя.

– Добрый день! Меня зовут Ольга 1314, и я руковожу этим центром красоты, – представилась нам на входе немолодая, но довольно красивая, стройная и спортивная женщина сорока лет. – Никто из вас никогда не был в центре красоты, но, наверное, каждая хотя бы мельком пролистывала модные журналы. На их страницах вы могли видеть некоторых моих помощниц. – Я взглянула на этих девушек, они стояли в ряд вдоль стен центра. Все были разных возрастов, но отличались отличными подтянутыми фигурами и белозубыми улыбками. У меня стало зарождаться представление того, что именно ждет здесь. Тем временем Ольга продолжала. – Красота – это не только то, что дала вам природа, но и ваши вложения. Вам, наверное, интересно, что вам предстоит в эти часы? Отвечу. Мы разделим вас на три группы и отправим в три разных зала. Каждая из вас пройдет сегодня все три. Первый зал – спортивный. – Гул недовольства разнесся среди девушек, но Ольга не обращала на это никакого внимания. – Сегодня для вас первый день. В спортивном зале наш специалист займется с вами легкой растяжкой. Это будут упражнения для всего тела, они полезны всем людям и правильная растяжка не противопоказана даже беременным. Поэтому через месяц вы начнете ходить в спортивный зал на постоянной основе. Сегодня просто знакомство. Во втором зале вас ждут массажисты, а в третьем – специалисты по стрижкам, маникюру, педикюру и шугарингу.

– А что такое шугаринг? – спросила маленькая щупленькая шатенка.

– Удаление волос с тела. В школе вы пользовались восковыми полосками, это больно. Шугаринг – в первый раз тоже болезненный процесс, но с каждым разом процедура удаления волос будет проходить все легче и легче.

– Теперь я понимаю, про что говорили девчонки, которые пугали Ленку центром красоты, – шепнула я Ане на ухо. Она кивнула.

– Насколько я знаю, вы уже делились на группы, будучи у врачей, поэтому, думаю, что тем же составом и направимся по залам, – произнесла Ольга и все началось.

Не буду подробно описывать, что и как было. Главное, самым приятным и легким, как это ни удивительно, оказалась растяжка. На занятии я чувствовала как каждая жилка и мышца моего тела говорили мне «спасибо». Массаж тоже ничего, особенно в те моменты, когда специалист массировала мне плечи, а вот когда дело дошло до ягодиц и бедер, то здесь я готова была рыдать от боли. Вроде такая хрупкая миниатюрная массажистка и откуда в ее руках столько силы?! Она била, крутила и давила на все участки моих ног, приговаривая, что все это способствует циркуляции крови. Нет, это не циркуляции крови способствует, а появлению синяков. Однако деваться некуда, терпела. А вот когда дело дошло до «полноценной красоты» как назвали это господа-мастера, тут я действительно взвыла. Шутка ли сидеть, не шелохнувшись 30 минут. С трех сторон мной, как куклой играли три специалиста, одновременные маникюр, педикюр и стрижка – это нечто. Но все бы ничего, если бы парикмахер не вознамерился укоротить мои длинные волосы до самых плеч и сделать косую челку. Здесь я уже не смогла смолчать, подскочила с кресла, тем самым испортив себе рисунки на мизинце левой ноги и указательном пальце правой руки. Я требовала оставить мои волосы в покое. Никакие доводы и уговоры парикмахера Ирины меня не устраивали, аргументы вроде «Я так вижу» или «Вам так пойдет больше» я вообще не воспринимала всерьез. В конце концов, дело дошло до вызова Ольги 1314.

– Что здесь происходит? Почему такой шум? – хозяйка центра забежала в комнату в диком гневе.

– Ольга, эта девушка не хочет стричься, – ответила Ирина своей наставнице практически со слезами на глазах.

Ольга свирепо посмотрела на меня и сверлила меня взглядом до тех пор, пока я сама не заговорила.

– Я не отказываюсь стричься, но Ваш специалист хочет состричь мне больше двадцати сантиметров волос и сделать косую челку. Я не согласна.

– Ты парикмахер? Почему думаешь, что знаешь сама, какая прическа тебе больше подходит?

– Я вообще не думаю, больше мне подходит или нет, я люблю заплетать косы, собирать волосы в хвост, а с длиной выше плеч я буду этого лишена.

– Хм, но волосы быстро отрастут, что ты так переживаешь? – уже более мягко осведомилась Ирина.

– У меня и так слишком много перемен, хочу, чтобы хоть что-то осталось по-прежнему, – неумолимо стояла я на своем.

– Хорошо. Мы не можем тебя заставить. Это твое решение. Ирина, – обратилась начальница к своей подчиненной, – просто подровняй девушке концы, но срезай не больше пяти сантиметров. У нее красивые живые волосы и раз девушка ими так дорожит, не зачем спорить.

Ирина недовольно кивнула, но я, не обращая на это внимание, просто поблагодарила Ольгу и села обратно в кресло. Три мастера снова взялись за свое дело, а я продолжала прибывать в роли тряпичной куклы.

– А теперь за ширму пройди, пожалуйста, – молодая женщина пригласила меня в небольшую комнатку с кушеткой и простыней, – прошу, разденься до нижнего белья и ложись на спину. Все, что было потом, не описать словами. Удаление волос восковыми полосками больно, очень больно, но шугаринг – это нечто на порядок выше. Здесь удаление было на всех частях моего тела и через некоторое время мне стало казаться, что вся растяжка, массаж и даже утренний поход к женскому доктору были для того, чтобы тело попривыкло к боли. Теперь я поняла, почему в зале у остальных специалистов играет громкая музыка. Это для того, чтобы остальные девушки не услышали крики и не убежали раньше времени.

– Не волнуйся, Ева, – это в первый раз так болезненно, но с каждым разом будет легче, так как волоски на твоем теле будут расти значительно тоньше и луковицы станут менее сильными. А сейчас потерпи.

– Ага, – согласилась я со специалистом, сжав зубы со всей силы, чтобы снова не закричать. Как же хочется домой!

Домой мы с Аней доползли еле живые ближе к девяти вечера. Не хотелось ни есть, ни пить, ни смотреть телевизор. Не обрадовались мы и пакетам одежды, которые доставили в наши комнаты, пока хозяйки прибывали в центре красоты.

– Спать? – спросила я у Анютки, заглянув к ней в комнату.

– Да.

– Я тоже. Спокойной ночи.

– Нежных снов.

Я вернулась к себе и расстелила кровать. Нужно умыться перед сном, а потом провалиться в царство Морфея до самого утра.

Легко сказать, но, как оказалось, трудно сделать. Волшебная кровать сегодня не казалась такой восхитительной как вчера. Вроде она все та же, но я была слишком уставшая и помятая. Все тело ломило и крутило, а огромное количество мыслей в голове переплетались между собой и никак не способствовали расслаблению. Провертевшись на кровати около трех часов, я решила полежать в ванной.

Окунувшись в воду с головой, я постепенно смогла упорядочить свои мысли и сосредоточиться на главных вопросах. Что сегодня нового я узнала? Повторные! Да, это было открытием! Эти женщины другие, отличаются от нас. У них есть выбор, и они сами идут на повторную беременность. Интересно, вводят ли им сыворотку или они как истинные верующие в систему, добровольно отказываются от ребенка и от присутствия в его жизни? Очень хочется познакомиться хотя бы с одной из них, поговорить, задать кучу вопросов. Вопросы! Столько вопросов и так мало ответов. Вот, например, завтра! Что будет? Я не знаю. Единственное, что нам сказали – это быть возле столовой в 8 утра. И все. А ведь мне сейчас хочется знать, почему возле, а не в ней? Когда я встречусь с партнером? Как вообще его выберут для меня? Может он мне не понравится. Как будет проходить зачатие? Когда? Куда потом денется отец моего ребенка по прошествии трех месяцев? И что будет со мной все эти девять месяцев, пока я буду вынашивать ребенка?

Да, вопросов много, но ответов пока нет. Я опять посмотрела на свое запястье и подумала о знаке. Теперь у меня есть компьютер и доступ к сети. Может там я смогу найти хоть что-то о своей татуировке? С этой мыслью я вылезла из ванны, наспех промокнула тело ромашковым полотенцем и двинулась к столу.

С чего начать? Я стала бегать по вложениям и остановила свой взор на папке «библиотека». Надо Аньке сказать, она обрадуется. Я открыла «плитку» и увидела еще море вложений. Как искать то, не знаю что? Прибегнем к самому долгому, но при этом простому способу – чтению названий. Минут через десять мне повезло. Вложение «Библиотека электронная г. Москва, 2064 год». 2064 год – это первый год начала Великой Клановой войны. Москва до 2069 года была столицей самого большого государства на земле под названием Россия. Крепость находится на небольшом клочке территории того государства. Россия – это наша история, именно русский – наш язык, следовательно, и библиотека г. Москвы – это то, с чего следует начинать мои поиски. Вошла.

А что теперь? Я увидела множество каталогов, в каждом каталоге тысячи книг, даже за год я не просмотрю их все. Строка поиска! – осенило меня. Нужно ввести ключевое слово, но какое? Татуировка? Система выдала мне тысячи книг о нательных рисунках, об их значении, о способах их нанесения. Раньше люди наносили себе татуировки на все участки тела, даже на голову, вместо волос. Я посмотрела на рисунок из одной книги, кажется, у этой женщины на черепе нарисована змея? Странное понятие о красоте. Нет, так я не найду. Может быть мне просматривать все рисунки… Но их десятки тысяч.

– Что ты делаешь? – я вздрогнула от неожиданности. Обернулась через плечо и увидела Аньку, стоящую у двери между нашими комнатами.

– Ищу информацию о своей татуировке, – ответила я подруге и снова принялась листать картинки.

Аня подошла ближе и встала у меня за спиной.

– Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени? – спросила она. Я посмотрела на часы и даже присвистнула от удивления. – Да, да, уже светает. Ты что вообще не спала? – продолжала допрос подруга.

– Не смогла уснуть.

– Понятно. Но поспать надо, иначе ты завтра будешь, мягко говоря, не в себе. Давай, давай, – Анюта схватила меня за руку и потащила к кровати. Затем мягко толкнула меня на нее и через мгновение я уже лежала на боку, а под головой была любимая подушка.

– Но я не хочу, – начала было сопротивляться я, однако уже через несколько секунд поняла, что тело со мной в корне несогласно. Я начала зевать и мысли в голове становились какими-то мутными и далекими.


Глава 3.


– Ева, вставай. Просыпайся, я нашла! – Аня катала меня по кровати, но я никак не могла понять, почему она не дает мне выспаться. Сама же только что уложила. – Ева, твоя тату, я знаю, что это! – последнее сказанное подругой, пробудило меня в момент. Я подскочила на кровати и приняла положение сидя.

– Что?

– Это знак близнецов. Раньше существовали гороскопы, знаки зодиака, созвездия. Так вот твоя татуировка очень похожа на знак близнецов. Вот, смотри. – Анька встала с кровати и подошла к компьютеру, я последовала за ней.

На экране было изображение обложки книги под незатейливым названием «Гороскоп 2064». Но больше чем название меня привлекла картинка. Нарисованный круг был разделен на двенадцать секторов, в каждом из которых была надпись и схематичный знак к ней. Например, знак «Весы», рисунок ♎ и дата 22 сентября – 22 октября или знак «Близнецы» ♊21 мая – 21 июня.

– Что означают эти даты? – непонимающе спросила я.

– Это даты рождения. В Крепости тоже считается, что люди, родившиеся в один день очень похожи по характеру. Так и раньше была не то наука, не то религия «астрология» – чтение по звездам. Считалось, что двое людей, родившихся, например, в промежуток с 21 мая по 21 июня не только схожи по темпераменту, но и судьбы их будут во многом совпадать. Это касается всех знаков зодиака. Это все наподобие нашей нумерологии, возможно, мы даже переняли часть знаний из этой древней религии.

– Не понимаю, но мы же родились в конце апреля, почему же только на мне этот знак и почему тогда не Телец?

– Этого я не знаю, – честно призналась Аня. – Может, твоя татуировка вообще никак не связана с зодиаком, но это единственное, что я нашла.

– Как странно, я думала, когда узнаю, что может означать этот рисунок, то найду ответы на все свои вопросы, а в результате вопросов стало еще больше.

– Да, твоя татуировка – это загадка из загадок, – подтвердила Анюта и вдруг ахнула, мельком взглянув на часы. – Полвосьмого. Быстро умываться и одеваться! Подумаем о твоем рисунке позже.

– Хорошо, – сказала я и направилась в ванную комнату, однако мысли о близнецах из головы так и не выкинула.

Ровно в восемь часов мы стояли перед дверьми столовой и «умирали» от голода. Однако в столовую нас так и не пустили. Кураторы снова разобрали нас всех по группам и направили на анализы. Сначала кровь, потом моча, еще кровь, кардиограмма. Все девушки бегали из кабинета в кабинет в течение двух часов. Голодные, уставшие еще со вчерашнего дня и дико злые. Я слышала, что парочка несчастных упали в голодный обморок, а еще несколько человек ели запретные на ближайшее время булочки в туалете.

Но в результате все закончилось и уже в начале одиннадцатого мы смогли порадовать себя сытным и вкусным завтраком. После бессонной ночи и утренней пробежки по кабинетам я была готова съесть целого поросенка, но ограничила себя тремя паровыми котлетами и чечевичной кашей.

– Девушки, я сейчас сделаю объявление! – Зоя 837, главный куратор, встала в центре столовой и попросила слово. Все замолкли. – Сегодня каждая группа отправляются в женскую часть главной башни Крепости. Первой пойдет моя группа сразу после завтрака. В двенадцать часов очередь второй группы, в 14 и 16 часов соответственно третьей и четвертой. Каждая группа девушек в назначенное время встречается со своим куратором, и вместе с ней следует в Башню. Там, после небольшой экскурсии, вас приведут в компьютерные залы, где каждая девушка пройдет тест на подбор партнера. Что касается свободного времени сегодня, то оно действительно свободное. Вы можете пройтись по улицам города, прикупить себе разных мелочей или просто отдохнуть дома. Также надеюсь, что вы помните про себя и не забудете поесть перед походом в башню, так как там перекусить будет крайне проблематично. А сейчас заканчивайте завтрак и подходите каждая к своему куратору для дальнейших инструкций. Не забудьте взять у них электронное расписание на всю неделю и карту города. Спасибо за внимание. Моя группа, жду вас у дверей столовой.

– Я посмотрела на нашего наставника и увидела, что ее уже обступили некоторые девушки, которые совершенно забыли, что еще пять минут назад умирали от голода.

– Давай спокойно доедим, и не будем торопиться, – предложила я Анютке, которая явно была рада моему предложению, судя по тому, с каким удовольствием она поглощала вафельные трубочки. Через полчаса мы подошли к Наталье, и она дала нам небольшие узкие компьютеры, на которых, кроме всего прочего, было отмечено место встречи на сегодня.

– Ровно в 16.00 жду вас у северных ворот главной башни, – дала уж очень краткую инструкцию Наталья, а потом пристально посмотрела наменя, – Ева, с тобой все в порядке? Что-то ты болезненно выглядишь.

– Просто спала сегодня плохо, очень вчера устала, – ответила я чистую правду.

– Хорошо. Советую сейчас пойти домой и поспать немного.

– Пожалуй, так и сделаю, – и снова не соврала. Мы действительно с Аней отправились домой, и рухнули на кровати.

Я проснулась, когда на часах было 13.00. Проспала больше двух часов и все равно чувствую себя помятой и вялой. Я встала с кровати и направилась в комнату Анюты, однако в постели ее не обнаружила. Из ванны слышались звуки льющейся воды, похоже, подруга принимает душ. Аня также, не выспалась этой ночью, зато она нашла то, что я так долго искала. Осталось только понять причем здесь знак близнецов. Пойду тоже умоюсь и оденусь. Пора бы и пообедать.

В столовую мы попали через час и обнаружили там Сашу и Алису, жующих какие-то дико огромные и явно чрезвычайно калорийные пирожные.

– Вам плохо не будет? – усмехнулась я, подойдя поближе к девушкам.

– О, привет! – откликнулась Саша, судорожно пытаясь проглотить огромный кусок бисквита. – Ужасно хочу есть. Врач говорит, что это нормально в нашем положении, но нужно пытаться себя контролировать.

– Пока у вас плохо получается, – произнесла я. Саша в ответ кивнула головой, но тарелку с пирожным в сторону не отодвинула.

В этот момент Анюта вернулась с уже наполненным подносом и аромат, исходивший от него, напомнил, что и мне нужно бы подкрепиться.

– Пойду тоже что-нибудь прихвачу, сейчас вернусь, – сказала я и побежала за едой. Буквально через пять минут я вернулась на свое место и принялась жевать вместе с остальными.

– Девочки, скажите, а вы когда-нибудь пересекались с теми беременными, которые старше нас? – задала я свой главный вопрос.

– Ты о тех, что повторно и добровольно пошли на это? – уточнила Алиса.

– Да.

– Я пару раз пересекалась с одной из таких дам в клинике у глазного доктора. Однако, сидя вместе на лавочке у кабинета врача, она каждый раз молчит и на все мои попытки завести разговор, говорит что-то типа «пойду, налью воды» или спрашивает «где здесь туалет?».

– А в столовой никогда их не видели? – не унималась я.

– Нет, для них есть другая столовая выше по этой улице и сразу за клиникой.

– И дома, где они живут, расположены там же. У меня вообще такое ощущение, что это сделано для того, чтобы мы имели как можно меньше шансов с ними пересечься, – добавила свои мысли Александра. – Их не видно в городе или на набережной, мы замечаем «повторных» только на территории клиники, когда сами приходим на прием. А ведь таких женщин много, за три месяца, что мы ходим в клинику, я видела десятки взрослых беременных, но никто из них дальше приветствия в разговоре с нами не заходит.

– Странно, – вслух сказала Аня.

– Еще как, – согласилась Саша и, наконец, отодвинула от себя пустую тарелку из под торта.

– Что у вас сегодня по плану? – вдруг сменила тему Алиса.

– Нас ведут в главную женскую башню на тестирование.

– Точно, точно. Конечно же, сегодня второй день, – оживилась Саша. – В свой второй день я впервые увидела Антона.

– Кого? – не поняла я.

– Антон – это мой партнер, – пояснила Александра.

– Аааа, – протянула я, свидетельствуя о том, что до меня, наконец, дошло. – То есть ты хочешь сказать, что мы сегодня увидим тех, с кем будем делать ребенка?

Девчонки усмехнулись и при этом немного покраснели.

– Ну, не в живую, а на фотографии.

– На фотографии? – удивилась Аня. – Зачем нам будут показывать фотографию будущего партнера. Не понимаю.

– Сейчас объясню. Сначала вы введете свои данные в компьютер, по которым машина сможет вас идентифицировать. Сегодня вы сдавали анализы, результаты по ним уже вбиты в вашу личную карточку наравне с баллами в школе и биометрическими данными. Далее компьютер предложит вам пройти тест на предпочтения, в основном это касается любимых занятий, блюд, книг и даже предметов в школе. В конце теста машина выдаст три подходящих по всем параметрам фотографии кандидатов в ваши партнеры, а вы уже сами сделаете итоговый выбор.

– То есть у нас будет выбор? Это здорово! – сказала я и тут же засомневалась. – А вдруг я сделаю неверный?

– Как он может быть таковым? – засмеялась Алиса. – Или человек тебе нравится, или нет. Ты сразу это поймешь.

– Не знаю, вам легко говорить, вы же через это уже прошли.

– Да, прошли, но это того стоит! – отозвалась Саша. И вдруг в ее глазах мелькнуло что-то непонятное мне, что-то смешанное между счастьем, любовью и страхом.

– Все в порядке? – спросила я.

– Нет, то есть да, – замешкалась Александра. – Просто совсем скоро будет последний день, когда наши партнеры придут к нам, и больше мы их не увидим. От этого мне грустно.

Я посмотрела в этот момент на Алису и поняла, что ее обуревают те же самые чувства. Это страдание.

– А что вы сегодня будете делать? – попыталась сменить тему я, видя, что девушкам становится все хуже.

– Тоже, что и все предыдущие вечера, проведем их с нашими партнерами, – ответила Алиса и вновь загрустила.

Так, похоже, от темы уйти не удалось.

– Хватит грустить! – не выдержала я. – В конце концов, вы еще вместе и пока можете наслаждаться обществом друг друга, вот когда они уйдут, тогда и будете переживать.

– Ты не понимаешь, Ева, – сказала Саша. – Это просто очень тяжело. Когда ты смотришь на человека, который был рядом все эти три месяца, делил с тобой одну постель, от которого у тебя будет ребенок, смотришь и понимаешь, что скоро он уйдет, уйдет из твоей жизни навсегда и забудет тебя.

– Ну, так и ты его забудешь! – напомнила я Александре.

– Только через несколько месяцев, – сказала печальная собеседница. – Скоро ты все это сама пройдешь и тогда поймешь всю жестокость системы. Она замолчала, и я увидела, как несколько слезинок скатились по ее щеке. Мне нечего было возразить, я действительно еще не понимала, но уже начинала что-то осознавать.

Ровно в четыре часа мы с Аней грустные и одновременно встревоженные стояли возле главной женской башни Крепости. Мы никогда не были даже в этом районе, но стены башни видно издалека. Эта башня находится на краю женской половины города и у нее два основных входа. Один с той стороны, где мы сейчас стоим с Анюткой и остальными девушками нашей группы, а другой с мужской стороны. В башнях работают только управляющие нашим городом и только те, кто трудятся в этих стенах, имеют право свободно перемещаться по Крепости и общаться между собой, решать важные вопросы. По крайней мере, так нам рассказывали. Не думала, что когда-нибудь смогу побывать в этих стенах и вот я здесь.

– Ну, что все собрались? Давайте, я вас пересчитаю, – сказала Наталья и действительно стала пересчитывать нас по головам как воспитательница в школе. – Шестьдесят три. Всё, все на месте. Идем.

И мы пошли. Массивные двери со скрипом открылись и впустили нас в башню. Внутри оказалось очень просторно и крайне некомфортно. Какой-то затхлый запах здесь был повсюду и как только женщины тут работают? А женщин здесь было предостаточно, даже не знала, что нами управляет такое количество людей. Вообще в башне было 10 высоких этажей, нас провели по пяти. Как сказала Наталья, чем выше этаж, тем более высокопоставленные люди там работают. Начиная с 6 этажа граница, разделяющая человечество на мужчин и женщин смывается. Именно там все как было сотни лет назад, оба пола вместе работают, общаются, наверное, дружат. Все кто работает там старше 50 лет, у них за плечами вся жизнь, которую мы только начинаем.

Нас быстренько провели по первым четырем этажам, в них не было ничего интересного. Отделы бухгалтерии, кадров, секретариат, несколько юристов, издательский дом, младшие научные сотрудники и специалисты по чистоте – кого здесь только не было. Однако это обычные женщины, которые также далеки от управления Крепостью как я или Анька. Вот 5 этаж – он гораздо интереснее предыдущих. На нем, во-первых, располагается институт по подготовке управленческих кадров, а также те самые компьютерные залы, в которых хранятся все данные о жителях Крепости и которые сегодня помогут мне найти партнера.

За дверью одного из этих залов нас встретила высокая темноволосая женщина в узких очках с толстыми стеклами и длинным носом. Внешне весьма неприятная особа!

– Милые девушки, проходите и присаживайтесь за столы, каждая за отдельный компьютер, – голос этой женщины был притворно сладким, а улыбка, которой она одаривала каждую из нас, была абсолютно неискренняя. Почему мне кажется, что она спустилась сюда с верхних этажей? – И так, все устроились? Хорошо. Давайте для начала я представлюсь. Меня зовут Валентина 576, и я являюсь руководителем отдела по планированию и воспроизводству. Если коротко, то именно мой отдел обрабатывает всю информацию о каждой из вас, начиная с младенчества. Мы знаем о вас все.

Ого! Значит, это та самая женщина, которая владеет ключами от всех тайн. Она имеет доступ ко всем архивам, знает о биологических родителях каждой из нас, может с легкостью раскрыть мне загадку моей татуировки. Может, но явно не захочет. Сокрытие информации – это часть ее работы и, глядя на нее, сразу становится ясно, справляется она с ней хорошо.

– Сегодня мы собрались здесь, чтобы определить ваших партнеров. Все молодые люди уже прошли эти тесты, и мы знаем результат. Знаем, кого выбрал для них компьютер и кого выбрали они сами. Однако окончательный выбор мы предоставляем именно вам, поэтому будьте внимательны, честно отвечайте на вопросы и доверьтесь своему сердцу. Все же с человеком, которого вы выберете, вам придется провести рядом три месяца и будет более чем желательно, чтобы он вам нравился. А теперь прошу посмотреть на экраны и в строке имя и номер ввести свои данные. Все справились? – поинтересовалась Валентина 576 через несколько секунд.

– Да, да, – послышались несколько откликов.

– Хорошо. Теперь вы видите на своих экранах стрелочку вправо, нажмите на нее и тест начнется. Всего в нем 85 вопросов. Время на ответы неограниченно, но если вы выбрали вариант, то исправить его уже нельзя. Видите ли, считается, что первый импульс, первая мысль всегда самая правильная, поэтому не волнуйтесь и не думайте о том, что предыдущий ответ неверный. Здесь нет правильных и неправильных ответов, есть только ваш выбор. Пожалуйста, приступайте.

И все приступили.

Вопросы были самые разные, но при этом и самые банальные: Ваша любимая книга, Ваш любимый цвет, Ваше любимое блюдо, Любимое занятие в свободное время и много чего еще. Самое смешное, что отвечая на большинство из этих вопросов, я не могу быть на сто процентов честна. Так, например, вопрос любимое домашнее животное. И что я должна на это ответить? Ни у кого из отвечающих сегодня на тест никогда не было домашних животных, видели мы их только или на картинках, или в зооуголке в школе, или на улице у важных людей (не всем дозволяется держать питомца). Видели далеко не всех существующих и тем более не ко всем прикасались. Я вот думаю, что мое любимое животное – собака. Я читала, что собака самое верное и преданное существо, однако это теория. Насколько она правдива?

В любом случае мне нужно было ответить на все вопросы, и я отвечала, стараясь не особо задумываться над ответами. Однако вскоре мне пришлось задуматься и надолго. Один из вопросов поставил меня в такой тупик, что я даже растерялась, хотя за мной этого в принципе не водится. Вопрос звучал так: Закройте глаза и представьте себе своего будущего партнера. Каким вы его видите: блондином, брюнетом, рыжим?

– Да, кто придумал эти тесты? – не выдержав, возмутилась я.

– Вопросы для этого теста собирали лучшие умы Крепости, – жестко ответила мне Валентина 576. – Пожалуйста, не отвлекайтесь сами и не отвлекайте других, просто отвечайте.

Судя по ее тону и страху в глазах моего куратора мне действительно лучше замолчать и сосредоточиться на тесте. Но как можно ответить на этот вопрос? Я не знаю. Почему нет такого варианта? Ладно, поставим брюнет. Дальше. «Какой у него цвет глаз?» Еще лучше. Я взглянула на Аньку, сидящую за соседним компьютером, она сосредоточено смотрела на экран и не обращала на меня никакого внимания. Да, уж лучшие умы Крепости, как мне кажется, особо не напрягали свои извилины, придумывая эти вопросы. Хорошо, пусть будут синие. Брюнет с синими глазами – весьма маловероятно, но сочетание интересное. На все последующие странные и, тем не менее, обязательные вопросы я отвечала гораздо быстрее. Даже вопрос о самом ярком воспоминании из детства не вызвал у меня проблем. Поверьте, в моих воспоминаниях очень мало яркости, и интересных событий практически не было, а варианты ответов еще и сократили без того незначительный список.

Я уже больше часа отвечала на вопросы, некоторые девушки, к этому моменту уже встали и ушли. Неужели кто-то тыкает на кнопки еще бездумнее меня? И вот он, 85 вопрос и три фотографии! На экране показались три молодых лица мужского пола и процент совместимости с ними. Первый парень был брюнет, но с зелеными глазами. А ведь мой заказ был с синими. Весьма привлекательный, на мой взгляд, хотя я и не эксперт в этом деле. Горбинка на носу и небольшая родинка на правой щеке. Мило, весьма мило. Общий процент совместимости с ним – 96. Не плохо. Следующий вариант был еще менее похож на внешний идеал описанного мной партнера. Это был рыжий, конопатый и явно чрезвычайно худой мальчишка, судя по всему с задержкой в физическом развитии. У него было смешное и веселое выражение лица и немного грустные глаза, не знала, что такое возможно. Забавный парень, но все же ничего кроме улыбки его фотография у меня не вызывает, хотя судя по проценту совместимости мы были бы с ним практически идеальной парой. Вот и верь после этого тестам.

И вот мой взгляд упал на третью фотографию. Чтож неплохо, совсем неплохо! Брюнет, глаза глубокого синего цвета, красивая улыбка и невероятное ощущение теплоты, исходящее от его лица в целом. Процент общей совместимости – 92. Хуже, чем с остальными. А если подробнее. Внешнее совпадение – 100 процентов. Да, это фото действительно как из моих недавно выдуманных фантазий. Биологическая совместимость 93 процента, увлечения и эмоции – 83. То есть книжки, мы любим разные? Чтож, это как-нибудь переживу. Я вернулась назад ко всем трем фотографиям. Кого выбрать? Ведь, чем выше процент совместимости, тем лучше. Хотя правильность этого теста находится у меня под большим сомнением. Что я думаю? Ведь сердцем я уже выбрала этого синеглазого парня, но почему не подтверждаю свое решение нажатием на фото? Чего я боюсь? Знаю. Того, о чем говорили сегодня Саша с Алисой, боюсь привязаться к этому мальчишке или даже влюбиться.

Нет, выберу того первого, пусть он похуже внешне, но процент совместимости с ним выше, а вероятность последующих страданий от разлуки ниже. Хотя внешность же – не главное. Остановила я себя на полпути и одернула руку от мышки. Ведь именно с рыжим парнем у меня больше всего общих точек соприкосновения и мы наиболее близки по духу. Я снова взглянула на Аньку и поймала ее взгляд. Кажется, она тоже на последнем вопросе.

– Доверюсь сердцу, – сказала я и все же выбрала синеглазого красавца, чья фотография при каждом последующем взгляде на нее кажется все более родной.

Выбор сделан! – огласила надпись на экране моего компьютера и все фотографии исчезли. Я и Анька поднялись из-за своих столов одновременно.

– Все нормально? – спросила я подругу на пути к куратору.

Она кивнула головой, но не проронила ни звука. Ладно, оставим этот разговор до вечера.

– Наталья, мы закончили. Что теперь? – я очень надеялась, что куратор отправит нас сейчас по домам, однако она сказала, что придется подождать, пока не закончат все, и только тогда мы вместе сможем выйти из башни.

– Присядьте пока вон туда, – Наталья указала рукой на стулья возле окна, на которых уже перешептывались девчонки, раньше нас закончившие тест, – и подождите остальных. – Я взяла Анюту за руку и двинулась к остальным определившимся.

– Какой вид! – ахнула я, подойдя к окну и еще не успев плюхнуться на стул. – Аня мельком взглянула на реку и, никак не прокомментировав мое восхищение, села рядом с Ленкой.

Лена же, в это время бурно обсуждавшая со своей соседкой Мариной, внешний вид своего будущего партнера не обратила на нас никакого внимания. А вот другая девушка, о которой я знаю только то, что у нас один куратор, почему то решила рассказать обо всем, что сейчас происходило именно мне. Буквально за десять минут я узнала о ней все, начиная с того, что ее зовут весьма необычным именем Виолетта и заканчивая выбором ответа на каждый вопрос. Я сидела, слушала эту болтушку и делала вид, что мне ужасно интересно. Зачем расстраивать девчушку, ведь мне все равно больше нечем заняться? Все это время Аня сидела возле меня и смотрела на компьютер, за которым только что проходила тест.

– Да, что с тобой такое? – наконец, не выдержав, спросила я у подруги, тем самым прервав нескончаемый поток слов со стороны Виолетты.

Анька взглянула на меня и покачала головой.

– Дома, – вымолвила она и повернулась к окну.

И тут я поняла. Она переживает за свой выбор, думает, что приняла неверное решение. Чтож, надеюсь, она ошибается. Вечером узнаю подробности. Еще некоторое время мы сидели и ждали последних девушек, Виолетта все продолжала рассказывать мне о своем тесте, а я думала об Ане и о том парне, что выбрала для себя.

Домой мы попали к семи вечера, не забыв на обратном пути заглянуть в столовую и поужинать. Я была очень голодна. Когда нервничаю, всегда много ем. А вот Анька наоборот взяла себе овощной салат и стала вяло водить по нему вилкой. Попав домой, я даже не заглянула в свою комнату, а прямиком отправилась за подругой в ее апартаменты. Мы прошли на кухню и сели за стол. Тишина. Анюта молчала, а я ждала. Естественно, я не выдержала первой.

– Что случилось? Расскажи мне, наконец.

Она вздохнула, встала, включила чайник и, отвернувшись от меня к окну, произнесла «Не знаю».

– Что значит «не знаю»? Ты, конечно, и раньше была не особо разговорчивая, но за последние пару часов и двух слов мне не сказала.

– Мне кажется, что я выбрала не того, – после двух коротких вздохов промямлила Анюта.

– С чего ты это взяла? Давай подробнее, – не отставала я, но внутренне уже немного успокоилась. Главное, что опасности для жизни нет, а все остальное поправимо.

– Я отвечала на вопросы, вдумчиво, рассудительно, в общем, как обычно, но когда компьютер выдал мне фотографии – я была ошеломлена.

Она вновь замолчала. Как же я ненавижу эти драматические паузы. Чтобы хоть как-то себя занять и перестать раздражаться, я принялась наливать нам чай. В конце концов, Анна соизволила продолжить.

– Мне никто не понравился! – ее слова прозвучали как гром среди ясного неба. Вот этого я никак не ожидала.

– Совсем?

Она кивнула. Я села на стул и отхлебнула из своей чашки. Потом отхлебнула еще раз, а потом еще. Через несколько секунд мне пришлось еще раз вставать и доливать себе кипятку. Тем временем Аня, не моргая, смотрела на меня и ждала, когда я уже напьюсь чая и что-нибудь скажу.

– Они все были страшные? – спросила я первое, что пришло мне в голову.

– Нет, вроде нормальные. Только при взгляде на их фотографии мое сердце молчало. А ведь нам сказали выбирать сердцем, и я уверена, что ты так и сделала, а вот я…

– Что ты?

– Стала анализировать информацию и в результате выбрала того, с кем у меня биологическая совместимость 98 процентов. Я подумала, что это самое важное для зачатия ребенка и его будущего здоровья. Да?

Я не знала, что на это ответить, ведь мой метод выбора партнера был кардинально противоположным. Я выбирала для себя, совершенно не думая обо всем остальном.

– Теперь вот тоже сомневаюсь в выборе, – продолжила Аня. – Что если этот парень мне совершенно не понравится, ведь он не приглянулся мне на фото, я его даже не запомнила. И как я тогда буду… с ним…

– Но я тоже не уверена, что мне в результате понравится мой выбор. Ведь внешность – это одно, а сам человек – это совсем другое. В любом случае, все три парня, что были предоставлены тебе на выбор, подходят больше всех остальных по всем параметрам, а значит шансы, что твой партнер совсем тебе не понравится – практически равны нулю. Какой смысл сейчас переживать и думать? Вот увидишь его, познакомишься, и тогда будет видно. Еще неизвестно, кто из нас в результате сделала верный выбор, время покажет.

– Может ты и права, – немного подумавши, произнесла Аня. – Как бы то ни было, уже ничего не исправишь.

– Не нужно думать об ошибках, которые ты возможно и не совершила. Может, лучше отвлечемся и посмотрим фильмы? – предложила я, решив, что не стоит дальше углубляться в этот вопрос.

– Хорошо, давай, – неохотно, но все же согласилась Анька. – Ты выбирай, а я пойду пока, умоюсь.

– Ага. Современный или можно что-нибудь из прошлого?

– На твой выбор, – сказала Анюта и скрылась за дверью ванной комнаты.

Тогда непременно фильм 20 века. Я искала не долго, фильмы были отсортированы по жанрам и выбор был огромен. Ничего из этого мы никогда не видели. Я включила первую попавшуюся комедию и не прогадала.

Мы смотрели фильмы до часа ночи, после чего зевая, я ушла к себе в комнату. Ленка была права, фильмы раньше были потрясающие. Даже у тех, у которых сюжет хромал на обе ноги, все спасали актеры. Красивые, интересные и человечные. В эту ночь я спала и впервые видела красивые сказочные сны, в которых я была в роли принцессы на роскошном балу. И там был принц, мой синеглазый прекрасный принц, мы танцевали, смеялись и были абсолютно счастливы. Утром не хотелось просыпаться.


Глава 4.


– Ева, вставай, – Анька, в который раз в жизни, пыталась растолкать меня. – Давай же, – мое одеяло было с силой отобрано и скинуто на пол.

– Ну, что ты пристала? Позавтракай дома, – мои сны были так хороши, что пробуждаться от них совершенно не хотелось.

– Я могу отказаться от завтрака в столовой, а вот отказываться от знакомства с избранником не собираюсь, – с этими словами Аня с силой швырнула мне в голову мою же подушку.

Точно! Сегодня же нас ждет первая встреча с выбранными партнерами. Я взглянула на Анюту и недоумение завладело мной. Странно, вчера она была сама не своя из-за страха неверного решения, а сегодня хочет непременно увидеть того самого, кого даже не запомнила в лицо.

– Не смотри на меня так, – хихикнула подруга и села рядом со мной на кровать, – я просто решила, что чем быстрее я с ним познакомлюсь, тем скорее меня перестанут терзать сомнения. Так, что давай уже, вставай, умывайся, собирайся и вперед! – Что делать? Придется повиноваться. Я встала и направилась в ванную. Честно говоря, я и сама хотела побыстрее увидеть того парня с фотографии, который завладел не только моими мыслями, но и снами. Никогда не испытывала ничего подобного!

Уже через полчаса мы с Аней были в столовой и поедали свой завтрак. На этот раз свободные места нам достались рядом с моей старой «подругой» Лизкой и ее хвостом Катей.

– Как дела? – поинтересовалась Лизавета у Ани, сидевшей по правую руку от нее. От неожиданно доброжелательного тона старой знакомой, я поперхнулась и начала кашлять.

– Хорошо, – вежливо ответила Анюта и тихонько постучала меня по спине. – Как у тебя? Слышала, ты будешь стилистом. Поздравляю.

– Спасибо. Я вас тоже. Знаю, что поступили в один институт с Евой, рада за вас, – этот разговор двух интеллигентных барышень начинал меня раздражать.

– Лизка, что тебе нужно? – не выдержала я. – С каких пор ты ведешь с нами светские беседы.

– Какая же ты подозрительная, Ева. Может быть, я просто соскучилась?

– Не смеши меня. Давай выкладывай.

– Хорошо, – согласилась Лиза и сняла, наконец, эту притворно-приветливую маску со своего лица. – Тут такое дело… В общем, Таня пропала.

Татьяна – это еще одна подружка Лизаветы, вечно заглядывающая ей в рот и поддакивающая любому слову.

– В смысле пропала? – не поняла я.

– В прямом. Я не видела ее со дня посвящения.

– Может, она просто не хочет, чтобы ты ее видела? – не к месту пошутила я и, взглянув на неодобрительное выражение лица Анютки, быстро сама поняла, что сказала глупость. – Ну, не знаю. Например, просто не попадается тебе на глаза? В какой именно момент посвящения она потерялась из виду?

– В последний раз я ее видела на фуршете, до того, как нас повторно завели в зал. И все.

– Я заметила, как к ней подошла одна из женщин, которые потом провожали нас по домам, но о чем они говорили – не слышала, – добавила Катька и снова замолчала.

– Мы искали ее в списках, спрашивала у девчонок, никто ее не видел.

– А у куратора, у куратора своего вы спрашивали? – задала логичный вопрос Аня.

– Да, но она сказала, что знает членов только своей группы, а о других ничего сказать не может.

– Как не может? Она же старшая среди кураторов! Кому как не ей знать?

– И я о том же. Но она стоит на своем и ничего не говорит. Я вижу, что врет, но не понимаю, что именно она скрывает.

– Да уж, если Татьяна действительно пропала, то это очень и очень странно. Только я одно не пойму, почему ты решила поделиться с нами?

– Девчонки, – замялась Лизка, – я знаю, что мы с вами не ладим, и не набиваюсь в подруги, однако Таня действительно мне дорога и я просто хочу понять, где она и что вообще произошло. Ты, Ева, упертая и правильная, всегда добиваешься своего, а Аня умная, и думаю… нет, я знаю, что если вы захотите, то выясните, куда она исчезла. Поэтому и прошу помочь.

– Интересно, а что мы можем вэ той ситуации? Думаешь, если что-то скрывают от тебя, то нам все с радостью расскажут? – недоумевала я.

– Нет, конечно. Но, возможно, у тебя получится хоть что-то узнать?

Я посмотрела на Лизку и впервые за много лет поверила ее чувствам и тому, что она действительно беспокоится за подругу. Хотя может это страх за себя, ведь если пропала одна, где шанс, что не пропадет и вторая? Вообще, какая-то непонятная история, может никто и не пропадал и Таня действительно просто не попадается Лизавете на глаза? Однако, в любом случае, надо это выяснить.

– Хорошо, мы подумаем, что можно сделать и если что узнаем, тебе скажем.

– Спасибо, – ответила Лиза и, кивнув Катьке в сторону выходу, в ту же минуту встала из-за стола и покинула столовую.

– И что ты обо всем этом думаешь? – спросила я Аню, как только девушки вышли за дверь.

– Не знаю, – честно ответила подруга, – Может она, например, заболела, поэтому ее не видать. Но тогда не понятно, зачем это скрывать и почему куратор не могла просто сказать Лизе, что с ней все в порядке?

– Да, это меня смущает больше все. Как думаешь, есть шанс, что Лиза просто не видела ее эти несколько дней?

– Вряд ли. Подумай сама, позавчера нас делили на группы и мы все находились в столовой, но Тани не было. Однако знаешь, что самое странное?

Что? – в этой истории все таковое, неужели подруга смогла выделить «самое»?

– Помнишь, после праздничного обеда та женщина из администрации сказала, что они проследили, чтобы все 252 девушки выпили сыворотку НТ. А позавчера…, когда нас Зоя 837 делила по группам, вспомни, Ева, – 4 группы по 63 человека, а это…

– 252, – мысль мгновенно достигла цели, и пришло осознание невероятного открытия и одновременного недоумения, сомнений, – Получается, что, если Тани нигде нет и ее нет в списках, значит, ее не было там с самого начала! Она не принимала сыворотку и ее не расселили по комнатам?

– Выходит, что так. Но это при условии, что Лиза действительно искала подругу и не нашла.

– Она не врала, – сказала я. – В этот раз она говорила чистую правду. Но вот говорят ли эту правду ей все остальные? Теперь мы просто обязаны все выяснить!

– А ты ничего не забыла? – вдруг спросила Анюта. – Сегодня у нас свидания, первая встреча.

– Ах, да, точно! – я схватилась за голову в попытке унять рвущиеся на свет мысли и вопросы. Нужно сосредоточиться. – Хорошо. Давай тогда по порядку. Что у нас сегодня по расписанию?

Аня достала тонкий компьютер и стала читать распорядок на день.

– Сейчас мы должны отправиться в центр красоты и там мы будем, ОГО, аж до часу дня.

– Нам что опять будут делать этот шугаринг? – с ужасом воскликнула я.

– Надеюсь, что нет, – вздрогнула Аня, явно тоже вспомнив тот кошмарный вечер.

– Ладно, дальше что?

– Дальше обед, свободное время до 17 часов, которое советуют уделить чтению книги с интригующим названием «Как все начиналось» и час на подготовку к ужину. А в 18 часов первая встреча с партнером.

– Где?

– Здесь написано, что в наших комнатах.

– Серьезно? – моему удивлению не было предела. Незнакомый мне человек, пусть даже и потенциально биологический отец моего ребенка, придет знакомиться ко мне в комнату? – И что мы будем с ним делать?

– Я думаю, что в книге, которую здесь советуют прочитать, мы и узнаем ответ на твой вопрос, ну или в ней хотя бы будет намек.

– И чего мне в школе не нравилось? – Анька собралась было что-то ответить, – Это был риторический вопрос. Пошли в центр.

Там мы провели несколько невероятных часов. На этот раз я почувствовала себя в настоящем раю, нам массировали тело, обмазывали ароматическими маслами, укутывали в махровые простыни и поили наивкуснейшим чаем. Каждая клеточка моего существа пела от восторга, ни одной мысли, ни одного вопроса, только блаженство и безмятежность.

Из центра красоты мы не вышли, а выползли. Ноги не слушались, тело было слишком расслабленным. Двигаясь к столовой, и я то и дело хотела что-нибудь сказать или спросить, но было так хорошо, что я боялась все испортить и молча, шла дальше. В столовой мы увидели несколько десятков таких же отрешенных от мира, что и мы. Но были и беременные, которые глядя на нас, весело смеялись или наоборот зло перешептывались. Однако я не хотела о них думать, просто ела свой любимый салат «Цезарь» и мысленно возвращалась к своим фантазиям и снам о прекрасном принце.

– Эй, Ева, ты чего? Очнись же! – Аня слишком сильно трясла меня за плечо, и мне просто пришлось вернуться «с небес на землю». – У тебя такое дикое выражение лица!

– Что значит дикое? – не поняла я.

– Ну, не знаю, стеклянный взгляд, блаженная улыбка. О чем ты думала?

– Ни о чем, просто думала, – сказала я Анютке и она сделала вид, что поверила.

– Идем домой?

– Уже? Но я еще… – и тут я взглянула на свою пустую тарелку. Когда я успела все съесть?

Растерянно взглянув на подругу, увидела, как та улыбается моему состоянию.

– Ты такая смешная, когда расслабленная и мечтательная.

– Сама такая, – обиделась я на Аню и встала из-за стола. – Пошли, чего сидишь?

Всю дорогу к дому я молчала, а Анька шла рядом и тихонько смеялась, не то надо мной, ни то над собой, ни то над нами обеими. Уже подойдя к дому, я остановилась и хотела уже сказать подруге, чтобы она перестала глупо хихикать, но взглянув на нее, просто начала смеяться вместе с ней. Все же хорошая вещь – этот центр красоты, только как теперь после него привести себя в нормальное состояние?

Долго рассуждать над этими вопросом мне не пришлось. Книга «Как все начиналось», лежащая на моей кровати и отглаженное черное вечернее платье на каретке стула вернули меня к жизни в момент. Я схватила книгу и открыла ее ровно посередине. «Он приблизится к вам близко-близко, и вы ощутите его дыхание, почувствуете запах кожи и прикосновение губ. Ваше сердце забьется настолько сильно, что будет казаться, что оно вот-вот выпрыгнет из груди, не стоит обращать на это внимание, постарайтесь расслабиться и отдаться чувству, охватившему вас». Я оторвала глаза от написанного и обратила внимание на картинку, иллюстрирующую только что прочитанное мною. Двое. Она обхватила руками его шею, он целует ее в уголок рта и оба они словно единое целое. Я закрыла книгу и уверенно направилась к двери, соединяющей две комнаты.

Аня сидела на кровати и сосредоточено читала.

– Что это? – спросила я и кинула свой экземпляр книги на кровать подруги. Наверное, это было сделано чересчур резко, так как Анька подскочила от неожиданности и несколько секунд бестолково смотрела на меня.

– Что-то вроде инструкции, – неуверенно ответила она и снова посмотрела на страницу книги.

– Я не понимаю, мы, что должны все делать и говорить по пособию? – не унималась я. – Может быть, должны выучить все реплики и движения наизусть?

– Нет, конечно. Думаю, главная цель показать нам с чего начать и чего ожидать, – ответ Ани заставил меня задуматься. Действительно, а чего я жду от сегодняшней встречи? Чего я жду от него? И от себя? Ведь понятно же, что мы не начнем сразу танцевать, как это было в моем сне.

– И ты действительно считаешь, что это стоит прочесть?

– Да, мое мнение – это разумно, дать нам хоть какое-то представление о свидании и о том, что может быть дальше. Для этого же нам предоставили и доступ к старым фильмам, вспомни эпизоды свиданий с поцелуями.

Я подошла к кровати и взяла свою книгу в руки.

– Ладно. В конце концов, что я теряю? А ну-ка подвинься, – сказала я Ане, толкая бедром ее в ногу. – Посижу с тобой.

В книге было много диалогов, наглядных схем и картинок, включая цветные рисунки обнаженных мужского и женского тел в разных позах и масштабах. Через час книга была прочтена и просмотрена от корки до корки. Ни слова не сказав Ане, я встала и пошла в свою ванную комнату. Посмотрев на себя в зеркало, я ужаснулась картине – глаза блестели, губы слегка распухли, а мои щеки и уши горели ярко красным цветом. Последние страницы в книге были более чем откровенные, и я несколько раз закрывала книгу от чувства стыда, но практически тут же любопытство брало верх, и я снова принималась за чтение.

– Хорошо хоть, что все описанное в книге не происходит в один день, – Анька стояла в дверях моей ванной с точно таким же румянцем на щеках, что и у меня.

Я не знала, что сказать и просто предложила попить чай.

– Ты думаешь, все будет как в книге? – отхлебнув глоток из чашки, спросила Аня.

– Наверное. Не с точностью, конечно. Слова будут другие, другими будут действия и поступки, но основные моменты – да, ведь другого способа сделать ребенка не существует.

– А если он мне так и не понравится? Что если я не смогу? – глаза подруги наполнились слезами.

– Успокойся, – я подошла к ней и обняла за плечи, – будем решать проблемы…

– По мере их поступления, – неуверенным голосом закончила Анюта начатую мной фразу.

– Вот встретимся сегодня с нашими партнерами, а завтра видно будет, что да как. А пока нам нужно, наверное, начинать, собираться? Первое впечатление и все такое… Давай иди в ванную, полежи в пене, намажься каким-нибудь лосьоном и думай о хорошем. По крайней мере, я так и сделаю.

Около часа я блаженствовала в ванной и настраивала себя на приятные мысли. Совсем скоро увижу его, заговорю с ним. Мои губы растянулись в улыбке. Что со мной происходит? Совершенно сама на себя не похожа. Я не привыкла радоваться жизни, мечтать и прибывать в облаках. Вокруг меня столько загадок без ответов и раньше я бы ни за что не смогла выкинуть их из головы, но сейчас, в эту минуту, мне до них нет никакого дела. Почему?

Ровно в 17.00 раздался звонок, какое-то время я никак не могла сообразить, откуда доносится эта трель, но тут мой взгляд упал на телефон, и я взяла трубку.

– Ева, вас беспокоит Евгения 453. Я заведующая этого дома. Через некоторое время в вашу комнату поднимутся несколько человек. Официанты принесут ужин на сегодняшний вечер и накроют на стол, а мастер сделает вам макияж. Пожалуйста, когда во входную дверь постучат – откройте.

– Хорошо, – я уже было собралась положить трубку, но услышала продолжение и вновь ловила каждое слово.

– Что касается вашего партнера, то он прибудет ровно 18.00. Во время его визита дверь между вашей и соседней комнатой будет заперта. Время первого свидания строго ограничено двумя часами. Желаю прекрасного вечера.

В трубке послышались гудки. Но через мгновение тот же самый звонок раздался через стену, видимо, Евгения 453 звонила Анне и сообщала ей ту же информацию. Наверное, стоит пока надеть платье, – подумала я и принялась за дело. Я быстро втиснулась в легкую ткань и нацепила туфли. Теперь нужно что-то сделать с волосами.

– Ты еще одеваешься? – Анюта заглянула ко мне в комнату уже в полной боевой готовности. Яркое синее короткое платье очень шло подруге, а белые туфли на небольшом каблучке, серебряные цепочка и браслет были как нельзя кстати.

– Потрясающе выглядишь, – откровенно восхитилась я тому, как одежда может преобразить человека.

– Ты тоже, – улыбнулась она, явно оставшись довольно произведенным на меня эффектом. Она хотела еще что-то сказать, но тут в ее дверь постучали, и она побежала открывать, а я принялась расчесывать волосы. Соберу их в хвост на затылке, таким образом, и спину открою, и мои новые серьги-кольца будут видны. Кстати, где они? Я стала рыться в шкафчике стола, но никак не могла найти свои украшения. Вспомнила. Они все еще в пакете. Через минуту я была полностью готова и совершенно очарована сама собой.

– Если ты не понравишься этому парню, то он просто сумасшедший, – сказала я своему отражению в зеркале и задумалась, нужен ли мне вообще макияж. В этот момент моих раздумий во входную дверь постучались.

Четыре девушки в несколько секунд выдвинули мой стол, постелили на него скатерть и пододвинули два стула. Потом одна из официанток быстро сбегав в коридор, вернулась уже с большой двухъярусной тележкой, на которой стояли блюда, закрытые крышкой и лежали столовые приборы. Еще немного и все, что было на тележке, перекочевало на стол и девушки, пожелав мне приятного вечера, скрылись за дверью. Не успела я заглянуть под одну из крышек, как в дверь вновь постучали, и зашла мастер, которая, не сказав ни слова, посадила меня на стул. Она несколько раз взмахнула кисточкой, провела тушью по ресницам и подвела мои губы.

– Великолепно, – единственное, что услышала я от девушки, прежде чем она удалилась.

Дверь закрылась и сразу наступила тишина. Я пошла в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Неплохо. Акцент на глазах, но, в целом, макияжа минимум, как я люблю. Взглянув на часы, я поняла, что до прихода парня еще целых двадцать минут и что прикажете делать? Пойду к Анютке.

Я открыла, было, дверь, но она не поддалась. Это еще что такое? До шести полно времени! Недолго думая, я вышла через входную дверь и зашла в комнату подруги. Она сидела за столом и смотрела на часы.

– Уже минуты считаешь?

Аня недоуменно посмотрела на меня, явно озадаченная тем, почему я вошла через парадную дверь.

– Она уже закрыта, – ответила я на немой вопрос. – А тебя не узнать! – искренне восхитилась я, подойдя поближе. Анютке сделали потрясающий макияж, глаза стали более выразительными, нос чуть шире, красиво очерченные скулы и красная помада на губах. Подруга стала выглядеть чуть старше, но в разы интереснее и привлекательнее.

– Я выгляжу как кукла, – сказала Аня и с грустью посмотрела на меня.

– Может быть, но как очень красивая кукла.

– Но это не я. Как я могу кому-то понравиться, если сама на себя не похожа, – Анюта всхлипнула и приготовилась разреветься.

– Так, я все поняла. Если хочешь, давай смоем весь макияж и покажем ему тебя настоящую, – предложила я и схватила подругу за руку, приготовившись быстро смывать всю краску. Но как только я это сделала слезы из глаз подруги пропали, она вырвала свою руку из моей и жестко и уверено сказала:

– Нет, пусть все останется, так как есть. Они лучше знают, – непоколебимая вера подруги в мастеров Крепости восхищает.

– Аня, тебе же не нра…

– Ева, иди к себе. Позже поговорим, – прервала меня Анюта на полуслове и вновь уставилась на часы.

– Хорошо, – я ушла к себе с чувством раздражения и досады. Надеюсь, она знает, что делает.

Минут десять я бродила из угла в угол, не зная чем себя занять. Несколько раз я заглянула под крышки блюд и даже стащила несколько кусочков удивительно нежного мяса телятины из плова. Я ужасно нервничала, а еще была голодна, а еще зла на Аньку и вообще на весь этот кошмар, что происходит. В конце концов, к тому моменту когда, наконец, раздался стук в дверь, я была, мягко говоря, не в лучшем настроении.

Первое, что я увидела, была роза нежно кремового цвета. Парень держал ее перед собой и пристально смотрел на меня.

– Входи, – сказала я, взяв цветок, и оглянулась в поиске вазы. Она стояла на столе, уже с водой, полностью готовая к своему прямому назначению. Значит это обязательное действие.

Я поставила цветок в вазу и села на стул.

– Присаживайся. Я ужасно голодна, поэтому предлагаю начать знакомиться за ужином, – не дожидаясь ответа, я открыла все подносы и стала накладывать себе плов и салат.

Парень сел напротив и продолжал просто смотреть.

Я наложила себе, потом взяла его тарелку и положила еды и ему. Он молчал.

– Ты немой? – спросила я, проглотив очередной кусок мяса.

– Нет, – ответил парень бархатным, чуть хрипловатым голосом. – Меня зовут Андрей.

– Ева, – отозвалась я, продолжая поедать наивкуснейший плов. – Ты есть не будешь?

– Буду, наверное, – пожал плечами собеседник, но все равно не притрагивался к пище, продолжая меня разглядывать.

– Ну, и как? Нравлюсь? – в лоб спросила я его.

– Красивая, – ответил парень и даже слегка покраснел. Видимо, он не ожидал такой прямолинейной девушки.

– Хорошо. Значит, умеешь разговаривать и не слепой. Уже кое-что, – улыбнулась я. – А ты все же кушай, а то другого ужина, думаю, сегодня уже не будет.

– Ладно, как скажешь, – ухмыльнувшись, ответил Андрей, и принялся поедать плов с таким усердием, что через несколько минут его тарелка уже была пуста. Теперь уже смотрела на него и пыталась понять, что он из себя представляет.

Расправившись и со своей порцией салата, Андрей отложил приборы в стороны.

– И как? – спросил молодой человек.

– Плов? Потрясающе вкусный, – ответила я, делая вид, что не поняла его вопроса.

– Я про себя. Ты же последние пять минут с меня глаз не сводишь.

– Ну, я же терпела, когда это делал ты.

– Так я и не возражаю, просто спрашиваю. Как? Нравлюсь?

– Неплохо, очень даже не плохо. У нашего ребенка будут красивые глаза, – чего-то меня уже к детям понесло.

Он слегка улыбнулся, и я почувствовала, что какая-та невероятная теплота заполнила все пространство вокруг. Нет, Ева, ты так легко не сдашься!

– Может, чай налить? У нас на десерт потрясающий вишневый пирог.

– Уже чай? Так скоро? Думал, что его обычно пьют в конце свидания.

– Так, мы, вроде, поели, – ответила я и глазами показала на полупустые подносы.

– Ну, хорошо, давай чай, – согласился Андрей. – Я сам схожу на кухню. – Он встал и пошел уверенной походкой, а я смотрела ему вслед и думала о том, что парень потрясающе сложен. Неожиданно он обернулся и поймал мой взгляд на себе. Самолюбивая улыбка не заставила себя ждать. Да, что он о себе возомнил? Волна неожиданной злости охватила меня. Почему я так реагирую?

Черезнесколько минут мы пили чай, сверлили друг друга взглядом и молчали.

– Может, все же поговорим? – наконец, спросил он.

– А зачем? Задание на сегодня – познакомиться и мы с ним справились. Выяснили же как друг друга зовут. Дело сделано.

– И тебе неинтересно узнать меня поближе? Чем я увлекаюсь, кем стану? – кажется, он искренне удивлен моим поведением, честно говоря, я и сама себя удивляю.

– Не могу сказать, что очень, но если хочешь, можешь рассказать, – нехотя ответила я и тут по выражению лица поняла, что перегибаю палку.

Андрей сжал кулаки на столе, но лицом своего гнева не выдал.

– Мне нравятся машины, техника и все, что с этим связано. Люблю копаться в деталях автомобиля, профессию получу соответствующую. Буду механиком. Хотя компьютеры и любые технические приборы тоже разберу и соберу с закрытыми глазами. Недавно выяснил, что люблю смотреть фильмы, а еще играю в шашки и не очень люблю читать. Любимое блюдо – плов, напиток – чай. Мне нравится заниматься спортом, особенно уважаю плавание. Что еще? Люблю хорошенько поспать и ненавижу утро как таковое. Еще у меня много друзей, но сейчас нас всех разделили, и мы почти не видимся. Остался только мой сосед по комнате, но он всегда за компьютером и не особо общителен.

Парень почти скороговоркой все произнес и неожиданно замолчал. Ждет от меня отдачи?

– Ты на него похожа, – вдруг неожиданно воскликнул Андрей и как будто даже обрадовался осенившей его мысли.

– Вот это да! Такого комплимента, наверное, не удостаивалась еще не одна девушка в Крепости. Просто потрясающе.

– Извини, но я не о том, – слегка замялся Андрей. – Я только хотел сказать, что вы действительно похожи. Я с самого начала ужина думал, что в твоем лице меня смущает?

– Так тебя с самого начала смущало что-то в моем лице? – этот парень какой-то странный, честное слово.

– Нет, то есть да. То есть ты не так все поняла. В общем, не важно, – он поднял вверх руку и почесал свой затылок. Смешной какой. – Ладно, оставим. Лучше расскажи о себе.

– А нечего рассказывать. Жила в школе, учиться не любила и до нынешнего момента была крайне рада, что стала взрослой, а теперь вот сижу с тобой и слушаю, как сильно похожа на какого-то твоего друга. Может быть, в школе было не так и плохо?

– Да, что с тобой не так? – вспылил Андрей и, вскочив на ноги, отошел к стене.

– Со мной все нормально, а вот ты, похоже, немного раздражен. Успокойся и сядь.

– Конечно, раздражен. Думаешь только ты тут не в своей тарелке? Я пришел в дом к девушке, которая вроде как выбрала меня, но почему-то она не хочет общаться, а лишь постоянно пытается «уколоть». Да, ты красивая, ты мне понравилась, и сначала даже было весело смотреть, как ты уплетаешь плов, но все хорошо в меру. Не умею я делать комплименты и возможно что-то говорю не так, но ты вообще даже не пытаешься меня узнать и найти общий язык. Если уж я не оправдал твоих ожиданий, может лучше сказать об этом куратору и попросить другого?

– Может и лучше, – не выдержала я и тоже вскочила на ноги. – Пришел такой с цветочком, все по книжечке, познакомился, рассказал о себе, спросил обо мне. Самому не смешно, я ведь тоже ее сегодня читала.

– А чего ты ждала? Я никогда до этого с девушками не знакомился, – выпалил он и яростно взглянул на меня. – Знал бы, что к красоте такой характер прилагается, выбрал бы дурнушку. Все, я ухожу.

– Давай, давай. Уходи. А я завтра, и правда попробую обменять тебя на того парня с родинкой на щеке, нечего было смотреть на биологическую совместимость. Надо было выбирать того, кто понравился, – я врала и не краснела, а может быть и краснела, но он все списал на гнев и явно мне поверил. Вон как зол!

Андрей стукнул по стене и направился к двери.

– Эй, парень, – окрикнула я его, – знаешь, на кого ты похож? – чуть успокоив дыхание, смогла более или менее ровным тоном сказать я.

– И на кого же? – он удивленно поднял брови.

– На того оленя с картинки из учебника по зоологии за 5 класс. У него, как и у тебя глаза были красивые, а выражение физиономии такое же глупое!

Дверь захлопнулась с такой яростью, что казалось, она сейчас сорвется с петель. Я села на стул и уставилась в свою тарелку. И что я натворила?

Какое-то время я сидела, не шелохнувшись, потом встала, подошла к кровати, легла и уснула. Ото сна меня пробудил стук в дверь. Неужели он вернулся? Спросонья я не поняла, что этот стук идет из соседней комнаты.

– Заходи, – крикнула я. – С каких пор ты стучишь?

– С тех пор, как к нам стали приходить в гости мужчины, – ответила Анюта и подошла ко мне. – По пути она оглядела комнату, заценила съеденный ужин и отрезанные куски пирога на тарелке и, кажется, осталась довольна.

– Не угадала, он ушел с мыслью о смене партнерши, – сказала я и наблюдала, как медленно от удивления вытягивается лицо подруги.

– Ну, и что ты сделала? – спросила она.

– С чего ты взяла, что виновата я? Просто он какой-то странный… И вообще он с первых минут стал меня раздражать. Например, знаешь, какой комплимент он мне сделал?

– Какой?

– Сказал, что похожа на его соседа. Вот!

– Действительно, странное сравнение. Лично мой кавалер, сравнил меня с розой, которую принес, – вдумчиво произнесла Анюта. – Хоть и слово в слово из методички, но приятно.

– А мой, наверное, решил как-то выделиться. Уж лучше бы вообще молчал. Не хочу больше о нем думать, подумаю завтра. Давай, ты рассказывай. Как все прошло?

– Нормально, – ответила Аня и стала энергично крутить браслет на запястье.

– И все? Это все, что ты скажешь? «Нормально»? Требую подробностей, – настаивала я.

Молчание.

– Мне что из тебя клещами информацию вытаскивать? Хоть скажи, он тебе в результате понравился или нет?

– Да, не знаю я, – взорвалась Анютка и двинулась по направлению к столу. Села, налила себе холодный чай и стала его пить. Я смотрела на подругу во все глаза, ждала, пока она скажет еще хоть что-нибудь, но ничего не происходило.

– Как хочешь, – рассердилась я и отправилась на кухню. Сделаю себе бутерброд. Ветчина, копченый сыр, помидорка… Я с воодушевлением нарезала ингредиенты и старалась не думать о той кукле, которая сидит у меня в комнате.

– Прости, – Аня подкралась незаметно и положила руку мне на плечо.

Я молчала.

– Ева, не сердись. Просто все не так, как я себе представляла и от этого мне не по себе.

– А ты думаешь, мне легко? – не выдержала я. – Я вообще сегодня выгнала парня, который должен был стать моим партнером и теперь неизвестно что ждет меня завтра. А ведь он был красивый и хороший, точно знаю, что хороший. Это я вела себя как идиотка. – Слезы побежали по моим щекам ручьем, и мне даже не хотелось их останавливать, жалость к себе полностью захватила мое сознание.

– Он вернется, – спокойно сказала Аня и, схватив за плечи, пристально посмотрела мне в глаза. – Слышишь, он снова к тебе придет. Вот увидишь.

– С чего ты это взяла? – всхлипнув, поинтересовалась я.

– Просто знаю, – ответила она и посадила меня на стул. Анюта принялась дорезать ветчину и сыр, включила чайник и стала тихо петь какую-то неизвестную мне песню о природе, ее красоте и изменчивости. Песни и стихи – ужасная редкость в Крепости. Но Аня очень любит поэзию, музыку, искусство.

– Мне с ним было скучно, – сказала подруга, как только допела. Она протянула мне чашку чая и пододвинула поближе бутерброды, сама есть не стала. – Он пришел, такой нарядный, с цветком. Представился, сделал комплимент моей красоте и сказал о своем невероятном везении, ведь я остановила свой выбор именно на нем. Дальше мы прошли к столу, он стал ухаживать, сам положил мне на тарелку мясо по-французски, снова сказал что-то приятное и через несколько минут, я уже была готова признать, что не прогадала и действительно выбрала стоящего партнера.

– И что же изменилось?

– Он стал рассказывать о себе. Пункт за пунктом, строчка за строчкой, он пересказывал страницы книги «Как все начиналось». Нет, конечно, он вставлял названия своих любимых игр или фильмов, но фразы, связывающие воедино рассказ, были все из методички. Все слова восхищения в мой адрес были оттуда же. И это все можно было бы простить, я ведь тоже никогда раньше не знакомилась и возможно сама пару фраз употребила из книги, но его было ужасно скучно слушать. Разговор был вялый, нудный, с огромными паузами. Все было так неестественно и убого, что я постоянно смотрела на часы и мысленно подгоняла стрелки.

– О, милая! – я обняла подругу и стала гладить ее по голове. – Но может, он просто нервничал?

– Может быть, но знаешь, что самое ужасное?

– Что?

– Последний час он только и делал, что говорил о животноводстве. Как он с детства хотел работать на главной ферме, как прочитал море книг о домашнем скоте и пересмотрел десятки документальных фильмов, как обрадовался своему назначению и так далее и тому подобное. И все этим ужасным протяжным и гнусавым голосом. Ты не представляешь, чего мне стоило сидеть, слушать и улыбаться все эти два часа!

– Сочувствую, – сказала я и тут же улыбнулась. – Ладно, признаю, ты победила. Твое первое свидание действительное кошмарнее моего. Мое хотя бы скучным назвать нельзя.

Анька рассмеялась.

– Ева, ты невероятная. У нас с тобой все наперекосяк, а ты и здесь находишь над чем посмеяться.

– А что толку лить слезы? Вот я поревела, думаешь, мне стало лучше? Нет. Какой смысл жалеть себя? Нужно действовать. Скажи мне, что ты намерена делать с этим… А как его зовут?

– Валера.

– Ага. И как же ты поступить с этим Валерой?

Анютка пожала плечами.

– Может попросить замену? – предложила я.

– Это же тебе не обувь, замена не предусмотрена, – ответила Аня, не задумываясь.

– Как, совсем? Я не согласна. Должны быть варианты. Вот возьмем меня. Если Андрей пойдет и откажется завтра от отношений со мной, то хочешь сказать, что мы оба останемся одни? Вряд ли. Думаю, в Крепости есть запасной план.

– Нет, конечно, чисто теоретически мы можем отказаться от партнеров, но на практике мало кто это делает. Ведь отказаться можно только один раз и обязательно до дня соития, а еще при условии, что какая-нибудь другая пара тоже не найдет общий язык. И у партнера этой другой пары должна быть совместимость с тобой или мной более 80 процентов. Как думаешь, насколько это вообще реально? И еще, как думаешь, какова вероятность, что следующий парень не будет в несколько раз хуже предыдущего?

– Об этом я не подумала. И откуда ты столько знаешь о смене партнеров?

– Правила читать надо. У каждого на полке книжка лежит, «Положение о праве на смену партнера», там все очень доступно и подробно изложено.

– Теперь понятно, почему ты сказала, что Андрей ко мне вернется, – ведь шансы то у него практически ничтожны.

– Ага, – улыбнулась Анька и тут же погрустнела. – И мои шансы тоже.

– Я бы, конечно, могла предложить тебе поменяться, но, во-первых, мне мой все же нравится больше, нежели Валера из твоих рассказов.

– А во-вторых?

– А во-вторых, тебе должно быть жалко бедного мальчишку. Я же его изведу своими усмешками в адрес любимого увлечения.

– Это точно. Рот на замке ты никогда держать не умела. Что думаешь, то и говоришь.

– За это ты меня и любишь, – сказала я и отправилась мыть посуду, – И все же, что ты намерена делать?

– Ничего, наверное. Валера так Валера. В конце концов, это всего на три месяца, а через год я вообще его не вспомню. Да, и, в сущности, он действительно не плохой парень, просто не красавец и немножко занудный, но ведь и я не модель модного журнала. Вот смою всю эту косметику и в следующий раз покажусь кавалеру в натуральном виде. Глядишь, и он себя попроще вести станет, может и подружимся.

– Ты себя недооцениваешь! – возразила я. – И этот Валерий просто обязан постараться тебе понравиться, в следующий раз обязательно ему так и скажи. Нечего слушать его рассказы о разведении скота, говорите на темы, близкие тебе, а не ему.

– Ладно, как скажешь, знаток свиданий!

– Не знаток, конечно, но свою ошибку усвоила! – в этот момент я действительно поняла, что, несмотря на некоторые странности, Андрей мне очень понравился и я не хочу никакого другого партнера.


Глава 5.


На следующее утро после завтрака мы снова отправились к женскому доктору. На этот раз она не стала копаться в моих внутренностях и просто дала несколько рекомендаций по гигиене.

– Анализы очень хорошие, поэтому ни к чему лишние препараты. Единственное, с сегодняшнего дня ты должна принимать перед сном вот эти таблетки, – Ульяна 598 протянула мне белую упаковку, на которой большими буквами было написано «ПРОДУЦ».

– Что это?

– Противозачаточные, но сейчас они нужны, чтобы скорректировать цикл всех девушек. Это делается с целью, чтобы вы все родили приблизительно в одно время, а для этого необходимо, чтобы вы и забеременели плюс-минус в одних числах. Этого мы добьемся с помощью препарата «ПРОДУЦ». Запомни, что их нужно пить ежедневно, перед сном, не пропуская. У тебя на будильнике с сегодняшнего дня будет установлен таймер на 10 часов вечера, это твоя напоминалка.

– Я поняла. И сколько их нужно будет пить?

– Ровно три недели. Не волнуйся, в твоем ежедневнике все прописано, поэтому ты не потеряешься в днях. А теперь, Ева, если у тебя нет вопросов. Пригласи, пожалуйста, следующую.

– Да, хорошо. До свидания, – попрощалась я с Ульяной и пулей вылетела из кабинета.

Про визит к диетологу я даже рассказывать не хочу. Воды в моем организме по-прежнему много, сердце стучит слишком быстро, но в целом, со мной все в порядке. Есть можно все, кроме цитрусовых, их не больше 100-150 грамм в сутки. Даже интересно, чем диетологу Валентине не угодили лимоны с кумкватом?

– Ева, сегодня после обеда, в 13.15, пожалуйста, загляни в мой кабинет на улицу Светлая, 73. Путь ты найдешь на ручном компьютере, – предложение куратора, мягко говоря, настораживало.

– Ладно, – согласилась я и обернулась в поисках Анютки.

– Мне тоже назначила, на 13.05. Вместе пойдем, – шепнула мне на ухо подруга и я немного успокоилась. Значит, всех вызывают, ну или хотя бы не меня одну.

После обеда мы с Аней пошли по адресу. По дороге мы встретили Лену с Мариной, которые также шли к куратору на разговор.

Кабинетом Наталье служила ее двухкомнатная квартира. Одна комната отводилась под спальню и была заперта, другая была рабочим офисом. В коридоре было несколько стульев, на которых мы ждали своей очереди. Первой пошла Анютка, ее не было несколько минут, но за это время я узнала слишком много ненужной информации от Ленки.

– Наверное, спрашивают о вчерашнем свидании, – предположила она.

– Возможно, – ответила я, хотя других важных тем на сегодняшний день быть не может.

– Знаешь, Ева, а я ведь влюбилась, – неожиданно призналась Ленка и покраснела.

– Серьезно? Так сразу? – с наигранным воодушевлением спросила я.

– Да. Знаешь, он такой, такой, в общем невероятный. Он подарил мне розу и сказал, что я самая красивая.

Интересно, что еще он мог сказать? Как научили, так и сделал.

– А вот Марине не так повезло. Он у нее какой-то вялый, неуверенный в себе и даже заикается, – я взглянула на Марину и подумала, что я, пожалуй, на месте парня тоже начала бы заикаться.

Девчонка выглядела дико, розовые пряди волос, неестественно длинные ресницы и сиреневая губная помада.

– Над тобой поработал очень интересный стилист, образ весьма оригинальный, – сказала я Марине, на что девчонка широко улыбнулась.

– Мне тоже нравится. Мы с мастером просто живем на одной волне, она, правда, предупредила, что это немного экстравагантно и может шокировать парня, но ведь я должна нравиться ему такой, какая есть?

– Конечно, только мне интересно, а на фотографии, по которой он тебя выбирал, ты тоже была в подобном виде?

– Нет. Эти люди взяли старую фотографию из школьного архива, там во мне еще не было индивидуальности.

Аааа. Так вот как это называется. И как только стилист и куратор пустили ее на первое свидание в таком виде? Не уследили, а бедный парень, наверное, до сих пор, успокоительное пьет.

– А как у вас с Аней свидания прошли? – любопытствовала Ленка.

– Все нормально, мы довольны, – уклончиво ответила я. Не стоит распространяться о неудачном начале.

– Девчонки, скажите, а вы Таню с нашей комнаты в последние дни не видели? – я решила быстро сменить тему и к тому же задать интересующий меня вопрос.

– Нет, нас Лизка уже спрашивала, – ответила Марина. – А что, она действительно пропала?

– Нет, не думаю. Может, болеет или просто одумалась и скрывается от Лизаветы, – я ведь сама ничего не знаю, зачем пугать девчонок.

В этот момент из кабинета Натальи вышла Аня, однако я не успела ничего у нее спросить, так как куратор сообщила о моей очереди.

– Присаживайся, – предложила мне Наталья и указала рукой на мягкое кресло напротив себя. Я послушно присела.

– Ева, расскажи, пожалуйста, что вчера произошло на твоем свидании? Почему оно так быстро закончилось? – откуда она знает? Неужели Андрей и, правда, решил поменять меня на другую девушку?

– Мы немного повздорили, – честно ответила я.

– Немного? Парень был явно не в себе, ушел в ярости. Да и с самого начала у вас все было как то необычно. Давай с тобой подробно разберем все по ступенькам, – Наталья мне нравилась, но открывать душу перед практически незнакомым мне человеком, я не собиралась.

– Наталья, все нормально. Обещаю, что в следующий раз буду более приветлива, – по выражению лица, я поняла, что не на такой ответ рассчитывала куратор, но другого она не получит. – Скажите, а откуда вы узнали, что свидание закончилось не совсем удачно? Он рассказал своему наставнику, а тот вам?

– Да, правильно догадалась, – быстро ответила куратор и отвела глаза. Нет, обманывает.

– И что Андрей и про пощечину рассказал? – продолжала я допрос.

Глаза Натальи округлились.

– О чем ты? Не было никакой пощечины!

– Может, и не было, а может быть, вам не рассказали, – гнула я свою линию.

– Не придумывай, я точно знаю… – она осеклась, но поздно. Глаза Натальи забегали из стороны в сторону, куратор поняла, что я поймала ее на вранье.

– Иди, позови Марину. И прошу, не расстраивай больше парня, видно же, что ты ему понравилась.

Я усмехнулась. Теперь точно проговорилась. Значит, они следят. Как это некрасиво!

Выходила из кабинета я с двояким чувством, с одной стороны, я была рада, что Андрей не отказался от меня, с другой крайне озадачена осознанием того, что они подсматривают. Интересно, кураторы делают смотрят за нами постоянно или только во время свиданий и вообще что именно они видят?

На улице я поделилась с Анюткой своим открытием. Подруга была в шоке.

– Это некрасиво. Могли бы хотя бы предупредить. Но получается, что они только видят, а не слышат.

– С чего сделала такой вывод?

– Ну, а почему же тогда она пыталась узнать и у тебя, и у меня, о чем конкретно мы разговаривали с партнерами? Если бы они слышали, то Наталья бы так не настаивала.

– Может ты и права.

– Нужно срочно идти домой и найти эту камеру, – предложила она.

– И что? Ты же самый разумный человек из всех, что я знаю. Ну, так подумай. Что мы будем делать, если найдем ее? Отключим? Они поставят еще. Нет, это не выход.

– Согласна. Но найти все равно нужно. Хотя бы для того, чтобы узнать, какой радиус видимости у этой камеры. А может быть она и не одна в комнате? А вдруг есть и в ванной?

– Вряд ли, – усмехнулась я, – зачем Наталье смотреть, как мы моемся и тем более ходим в туалет? Меня больше интересует, всегда ли работают камеры или только во время свиданий?

– Не знаю и даже не знаю, как узнать, – честно призналась Анюта.

– Ладно, пошли домой. Предлагаю пойти, например, в мою комнату, и осторожно, не выдавая истинных намерений поискать. Представим, что ищем у меня в комнате, например кольцо. И в конце обязательно его найдем.

– Отличная идея. Пошли. Хорошо, что сегодня больше никуда не нужно.

– Это тебе не нужно. А у меня запись к кардиологу, – вспомнила я. – Мне нужно быть у нее в 16.45.

– Еще почти три часа. Успеешь, – заверила меня Аня, и мы отправились домой искать следящее устройство.

Долго искать не пришлось. Оказывается, когда знаешь, что ищешь – это находится моментально. Маленький глазок внутри настенных часов Анютка увидела уже через 5 минут после начала поисков, о чем и сообщила мне, на всякий случай, затащив меня в ванную комнату. Я была даже как-то разочарована, не успела почувствовать себя героиней старого шпионского детектива, который мы смотрели.

– Значит, это правда, они следят за нами, – резюмировала Анюта и присела на край ванны.

– Но неизвестно, работает ли она сейчас и в единственном ли экземпляре?

– Да, это еще предстоит выяснить. Но как? Если поискать остальные камеры мы еще можем, то, как узнать включены ли они? Я ничего не знаю о таких устройствах.

– Зато я догадываюсь, кто может знать! –улыбнулась я. – Мой партнер признался, что обожает технику, любую технику, понимаешь?

– Ты вроде говорила, что он будет механиком?

– Но это не мешает ему любить и другие технические устройства.

– Ева, ты хочешь все рассказать парню, которого знаешь двадцать минут?

– А что здесь такого? Вообще-то за ним тоже подглядывают, пусть знает и что-нибудь с этим делает! Жаль только, что он придет только завтра.

– Ох, лучше бы мы не знали об этой камере.

– Ты что такое говоришь? – Анюткины слова привели меня в негодование. – Нет, всегда лучше знать и пытаться, что-то с этим сделать. В конце концов, это моя личная жизнь, какое право они имеют за мной следить?

– Ты забыла, что в Крепости главное – не личная жизнь, а жизнь общества в целом. Если я правильно помню, то в Главном Законе Крепости есть пункт, который гласит, что в особых обстоятельствах администрация имеет право на контроль деятельности своих граждан.

– И что это значит? – не поняла я. – Как-то все размыто.

– Смысл прост. Если администрация посчитает какие-то обстоятельства особыми, то они имеют право контролировать все наши действия, а значит и следить за нами.

– Понятно, диктатура чистой воды. Ладно. Надо успокоиться. Иди к себе в комнату и постарайся найти у себя камеры, а я поищу дальше в своей комнате и на кухне.

– Хорошо, – согласилась подруга, и мы вместе вышли из ванной комнаты.

Тщательные поиски других подглядывающих устройств не дали результата. Или их больше нет, или они очень хорошо спрятаны. Я заглянула к Аньке и поинтересовалась ее успехами.

– Нет, ничего больше не нашла.

– Так, значит, будем думать, что камера одна и только в комнате. Поэтому официантки поставили стол на свидании именно в центр, чтобы было видно все, что происходит. И входная дверь тоже хорошо видна. А вот кровать вряд ли попадает в угол обзора. Это хорошо и хотя бы тактично с их стороны. Остается вопрос с компьютером и смежной дверью. Неужели они видели, что мы искали ночью информацию о моей татуировке?

– Если да, то это плохо. Тебя же еще в школе предупреждали, чтобы ты не лезла в это дело. Искать информацию о себе, о своем происхождении – незаконно.

– Делать татуировки тоже незаконно, однако моя – исключение, – я снова взглянула на левое запястье, – она не дает мне покоя.

– Ты узнаешь правду. Мы узнаем, – пообещала Анюта. Подруга понимает, как это для меня важно. – А теперь тебе пора к кардиологу.

Я взглянула на часы и ахнула. Аня права, уже опаздываю.

– А ты что будешь делать? – спросила я, находясь уже около двери.

– Не знаю, почитаю что-нибудь или полазаю в сети.

– Хорошо, – улыбнулась я и ушла в поликлинику.

На улице сегодня было очень жарко, солнце палило нещадно и прогуливающихся по городу практически не было.

– Ева! Ева! – я обернулась на знакомый голос и остановилась.

Светлана, детский врач, которая держала меня все посвящение за руку, быстрым шагом приближалась ко мне.

– Здравствуй. Куда направляешься? – спросила она, поравнявшись со мной.

– Здравствуй. Мне назначили визит к кардиологу.

– Значит нам по пути, у меня смена скоро начинается. А что у тебя проблемы с сердцем? – Светлана проявила искреннее беспокойство, чем еще больше расположила меня к себе.

– Не знаю, диетолог говорит, что нужно проверить. Она убедила куратора и мне ничего другого не остается, как сделать просвечивание.

– Надеюсь, что все хорошо.

– Я тоже.

– Как у тебя прошло первое свидание? Довольна выбором? – вопрос был несколько неожиданным, хотя, что я удивляюсь? Что еще она могла у меня спросить?

– Да, вполне, – мой короткий ответ несколько озадачил Светлану, но, кажется, она поняла, что я не хочу общаться на эту тему.

– Светлана, можно задать вопрос и получить честный ответ?

Собеседница насторожилась, но кивнула.

– Девушка, с которой в школе я жила в одной комнате. Она пропала. Такое возможно? – я говорила медленно, следя за каждым движением глаз, каждым сокращением мышц на лице Светланы.

– Я не могу об этом говорить, – по крайней мере, она не пытается что-то придумывать.

– Понимаю. Хотя нет, – резко сказала я, – не понимаю. Человек пропал, ее подруги переживают, ищут, спрашивают, а все молчат. Неужели не проще рассказать правду и не заставлять девушек нервничать. Ведь все это может плохо сказаться на их здоровье и здоровье их детей, а что может быть важнее для Крепости?

– Ева, я действительно не могу. Ты спрашиваешь не у того человека. Могу только сказать, что с ними, то есть с ней все в порядке. Она жива и здорова.

– С ними? Значит, Таня не единственная, кто пропал?

Лицо Светланы побелело, казалось, что она сейчас упадет в обморок.

– Ева, пожалуйста. Никому не говори, что я проболталась. Прошу тебя.

– Не волнуйся, – я стала всерьез переживать за ее состояние, – и говорить нечего, ты же ничего конкретного не сказала.

– Ева, прошу, – Светлана взяла меня за руки и шепотом продолжила, – не задавай больше лишних вопросов, не надо. Здесь это непринято.

– Но…

– Мы пришли, мне пора, – моя собеседница развернулась и убежала от меня так быстро, что я даже не успела попрощаться. Не задавать вопросов! Зачем вообще скрывать, если Таня жива и здорова и правильно ли я поняла, что она не одна исчезла?

Встреча с кардиологом прошла быстро и безболезненно. Несколько проводков, странная лампа, ширма, я четко выполняла инструкции врача и, наверное, была самой покладистой пациенткой за всю ее жизнь. Пока врач рассматривала мои снимки и графики, я сидела и думала о разговоре со Светланой и ее реакции на мои вопросы. Я знала, что система Крепости строится на принципах закрытости и малоинформативности, «У каждого здесь свое место и назначение» гласит один из постулатов, но как можно скрывать причины исчезновения человека?

– У тебя есть небольшие шумы в сердце, но это в рамках нормы, поэтому не вижу проблем для зачатия и вынашивания ребенка, – доктор и не догадывается, что вопрос зачатия меня сейчас беспокоит меньше всего. – Ева, ты меня слышишь? Все хорошо, я добавлю комментарий в твою личную карточку, а ты можешь идти.

– Да? Отлично. Спасибо.

– Пожалуйста. Всего хорошего, – кажется, врач подумала, что у меня скорее отклонения в голове, нежели в сердце, но мне до этого нет никакого дела. Я спешила домой, чтобы рассказать Анютке про разговор со Светланой, но оказалось, что у подруги тоже есть чем поделиться.

Оказывается, пока я была у врача, подруга нашла во вложениях интересную книгу о репродуктивной системе человека и принялась с упоением ее читать.

– Ты знаешь, что по статистике 2030 года только 97,8 процентов женщин репродуктивного возраста были способны к зачатию и 97,1 процент к вынашиванию.

– И?

– Это значит, что не каждая женщина может родить ребенка и не из-за того, что ей подобрали неверного партнера, а просто не может. Это называется бесплодие.

– Но эта книга старая и данные в ней столетней давности. Медицина в сфере деторождения продвинулась далеко вперед. Так?

– Не знаю, тут приводится много факторов, которые влияют на способность к деторождению, в том числе наследственность, окружающая среда, ошибки врачей и врожденные дефекты половых органов. Может быть, некоторые факторы и удалось исключить, но полностью избавиться ото всех вряд ли возможно.

– Ну, ты даешь! Зачем вообще взялась читать эту книжку? Хочешь напугать меня? Нас же проверяли врачи и сказали, что все в порядке.

– У нас да, но пока я читала, у меня возник один вопрос, – прошептала Аня.

– Какой? – отчего-то также шепотом спросила я.

– Если девушка не может зачать ребенка, что она делает весь этот год?

Вопрос Ани заставлял не просто задуматься, он требовал мозгового штурма.

– Так. Мы ежегодно с двенадцати лет проходили обследование у женского доктора. Пусть не такое тщательное и болезненное как было несколько дней назад, но какие-то мазки у нас брали и что-то там рассматривали. Правильно?

– Верно, – подтвердила подруга.

– Значит, если девушка не может иметь ребенка, велика вероятность, что врач об этом узнает еще, когда она подросток.

– Согласна.

– Следовательно, нет смысла вводить девушке сыворотку, размещать ее на год в доме и приводить к ней партнера. Ребенка ведь все равно не будет! Анька! – Я закричала так, что сама на некоторое время оглохла от собственного голоса.

– Не кричи. Я подумала о том же самом. И если мы обе правы, то все действительно сходится. Таня не может иметь ребенка, и именно поэтому ее после посвящения сразу уводят от остальной группы и она… А что она?

– Может быть, она сразу идет учиться на назначенную ей профессию? – предположила я.

– Вероятно.

– Только не понятно, зачем все это скрывать от нас? Ты бы видела реакцию Светланы, когда я спросила у нее про Таню! Ну, даже если не может она иметь ребенка, и что? Гораздо проще все объяснить, отвести к ней, показать, что с ней все в порядке.

– Да, это действительно странно.

– Нужно ее найти и все подробнее разузнать! – я сама удивилась гениальности и одновременной простоте своего плана.

– А как найти?

– Легко. Узнаем у Лизки, какое назначение получила пропавшая, найдем местоположение института на карте и сходим туда. Нам же никто не запрещал передвигаться по городу и заглядывать в учреждения.

– Ты гений! – воскликнула Анюта, и я с гордо поднятой головой признала ее правоту.

– Завтра с утра и начнем. А сейчас давай в столовую, надо найти Лизку.

Время было уже позднее и людей в столовой оказалось совсем мало. Я огляделась по сторонам, никого из знакомых. Сплошь глубоко беременные и вечно голодные.

– Давай перекусим и пойдем к ней домой, – предложила я. – Нас ведь пустят?

– Да, только нужно будет предварительно позвонить ей и узнать, в каком она номере и еще спросить разрешения у заведующей дома.

Так мы и сделали. Придя домой, созвонились с Лизой и, напросившись в гости, помчались к ней.

Далеко бежать не пришлось, Лиза жила в нашем же подъезде только на втором этаже. Несколько минут мы торчали в лифте, пока, наконец, не получили допуск на встречу и кабина не спустила нас вниз.

Лизавета распахнула дверь, и я, какой раз, поразилась ее внешнему виду. Всегда при параде. Даже дома она не дает себе возможности расслабиться и хотя бы просто смыть косметику.

– Вы что-то узнали? – спросила хозяйка комнаты, едва успев захлопнуть за нами дверь.

– Лучше на кухне, – сказала Аня, и мы пошли за ней.

– Почему именно на кухне? Вы есть хотите? – не поняла Лиза и включила чайник. У нее хоть и своеобразное, но есть понятие о гостеприимстве.

– Нет, просто здесь уютнее, – пояснила Аня, не собираясь сообщать Лизавете про камеру. Об этом мы договорились еще дома, зачем нервировать человека. Как говорится, меньше знаешь – крепче спишь!

– У нас есть одна гипотеза относительно местонахождения Татьяны, но ее еще надо подтвердить, – Аня снова стала говорить ботаническим языком, а ведь с Лизкой нужно проще, значительно проще. Боясь, что подруга сейчас углубится в термины и совсем запутает девчонку, я взяла разговор в свои руки.

– Мы пока не знаем где она, но есть догадки.

– Какие?

– Пока промолчим, но обещаю, как только узнаем что-то конкретное, сразу расскажем, – было видно, что Лиза крайне недовольна таким поворотом событий, однако возражать не стала. – Но нам нужно знать, куда Таня получила назначение?

– Она должна стать воспитателем дошкольных групп.

– Значит, педагогический. Хорошо.

– Ничего хорошего, – вскипела Лизавета, – причем тут кем она будет, когда она вообще пропала и неизвестно где. Или вы думаете, что…

– Мы пока ничего не думаем, – прервала я ход мыслей этой девчонки. Кажется, она умеет соображать, когда хочет. – Единственное, что могу сказать, мне пообещали, что она цела и здорова.

– Кто пообещал?

– Это не важно, – ответила я и встала со стула. – Мы пойдем.

Анютка поплелась следом за мной к выходу, а Лиза осталась на своей кухне.

На следующий день вполовину девятого утра мы уже были около входа в педагогический институт и искали глазами Татьяну. Занятия, как и рабочий день в Крепости начинались ровно в девять. Если она учится, то мы обязательно ее увидим. Полчаса мы переминались с ноги на ногу, вглядывались в лицо каждой девушки, проходившей мимо нас, но Татьяна так и не показалась.

– Может, мы ошиблись? Может быть, нет никакой бесплодности и у Крепости на Таню просто другие планы? – рассуждала Аня вслух.

– Точно! – вскрикнула я. Кажется, опять слишком громко. – Точно! У них на нее другие планы. Все институты ждут своих студентов в срок, зачем им кто-то вне плана? Ведь никто заранее не знает, какое назначение получит, в каком институте нужно будет вводить новое место, а потом, и давать работу. На подготовку университетов к студентам есть год и никому не нужны хлопоты с неожиданно возникшей студенткой, а тем более несколькими.

– Ты думаешь, что весь этот год они занимаются чем-то третьим, не относящемся ни к родам, ни к их будущей профессии?

– А как еще ты объяснишь, отсутствие Тани и среди нас, и в институте? – задала я вопрос, на который у подруги явно не было ответа. – Ладно, пошли. Она уже точно не придет, а нам еще надо в центр красоты на урок макияжа и прически.

Весь день мы провели в центре. Нам рассказывали о нашем типе лица, о подходящей косметике и красивых укладках волос. Все это было долго и абсолютно неинтересно, по крайней мере, для меня. Несколько раз я выступала в роли модели, и мое лицо разукрашивали в тона всех цветов радуги, а волосы закручивали в невероятные формы. Я терпела и пыталась отвлечь себя другими мыслями. Сделать это было достаточно просто, вот только мысли все были какие-то не воодушевляющие. После выхода из стен школы я все больше понимаю, как далека от этого мира и от этих людей, которые меня окружают. Я не люблю тайны, секреты и лживые улыбки, а они здесь повсюду. Даже среди тех, кто действительно мне нравится и с кем мне приятно общаться, я не чувствую себя комфортно, не могу рассказать им все, что меня мучает, поделиться мыслями и вопросами. Только Аня может меня понять, и я даже представить не могу, что будет, если по каким-то причинам потеряю ее.

– Хорошо, что все это, наконец, закончилось, – выдохнула подруга, как только мы вышли из здания центра. – Я так устала от этих разговоров о кремах, тенях и пудрах, что хочу только одного – спать.

– Этого они и добиваются.

– Кто они и чего именно? – не поняла мою мысль Аня.

– Не важно, – отмахнулась я. – Пошли лучше перекусим. У нас сегодня еще долгий вечер с нашими партнерами.

Аня при слове «партнер» состроила смешную мордочку. Похоже, она так и не соскучилась по своему кавалеру. А я вот не против увидеть Андрея еще раз, хотя бы для того, чтобы извиниться. Я действительно была не права на ужине. Парень, так же как и я в ловушке системы и нужно просто принять это. К тому же Андрей может помочь с камерой, и об этом я тоже не забываю.


Глава 6.


В пять часов вечера началось все тоже действие, что проходило два дня назад. Официанты, стол, ужин. Только мастера макияжа на этот раз не было. Зря, что ли они сегодня целый день учили нас краситься?! За десять минут до шести я заглянула к Аньке. Сегодня она была самой собой. Фиолетовое вечернее платье было отвергнуто ею сразу, она надела повседневный брючный костюм василькового цвета и нанесла легкий макияж на глаза и губы.

– Посмотрим, понравлюсь ли я ему настоящая, – сказала она, разглядывая себя в зеркале.

– Конечно, понравишься. Он и выбрал тебя настоящую, по фотографии. А потом эта кукла. Парень растерялся, вот и нес всякую ерунду о животных. Сегодня все должно быть по-другому, – воодушевила я не только Аню, но и саму себя.

Ровно в шесть часов я стояла у двери и ждала прихода своего кавалера, но его все не было. Несколько минут спустя я стала злиться сначала на него, потом на себя, потом на дверь, которая до сих пор была закрыта. В конце концов, я распахнула ее, просто так, чтобы не нервировала и увидела его. Андрей стоял напротив в синей рубашке, в тон к цвету глаз, и с маленьким букетом обычных клумбовых ромашек в руке.

– И давно ты тут стоишь? – спросила я от удивления.

– Минут десять, – честно ответил он, не отводя взгляда.

– А почему не стучишь?

Он пожал плечами и несмело протянул мне букет.

– Этого в инструкции не было, – тихо произнес Андрей.

– Конечно, кто же будет учить вандализму?

Он улыбнулся, я тоже. Кажется, лед тронулся.

– Проходи, – пригласила я парня в комнату, и пошла, искать емкость для цветов. Ваза, стоящая на столе была слишком узкой и высокой, нужно что-то более компактное.

– Бокал подойдет? – я повернулась на голос и увидела, что Андрей уже несет из кухни наполненный на ¾ стеклянный бокал.

– Вполне.

Через мгновение цветы оказались в воде, а мы за столом. Несколько минут мы сидели молча, изредка поглядывая друг на друга, и не спешили приниматься за еду.

– Прости меня.

– Прости меня.

Эти слова прозвучали одновременно с двух сторон, такие простые и одновременно сильные и раскрывающие душу. Снова неловкая пауза.

– Может, поужинаем? – в конце концов, предложил он и снял крышку с блюда. – Сегодня нам предложили мясное рагу и салат с креветками. Нам подходит?

– Более чем, – ответила я и постаралась улыбнуться самой доброжелательной из своих улыбок.

– Знаешь, а ты ведь так ничего о себе и не рассказала, – он решил завести светскую беседу, хорошо, не буду на этот раз бунтовать.

– А нечего особо рассказывать. Нет у меня ни особо любимых блюд, ни любимых предметов, даже любимого занятия нет.

– Как так? – удивился Андрей.

– И так бывает.

– А назначение? Кем ты будешь?

– Врачом.

– Ого! Я думал, чтобы быть врачом нужно призвание к этому.

– Видимо, я исключение! Мне все равно кем я буду, главное, чтобы подруга была рядом.

– Подруга? Значит, у тебя есть хотя бы одна привязанность. А я уж было подумал, что ты бессердечная, – он снова улыбнулся, а я поняла, что, кажется, уже готова оставить и для него уголок в своем сердце.

– Мы с детства неразлучны, – коротко ответила я, стараясь не обнажать душу.

– И что? Подруга тоже будет врачом?

– Нет, биологом. Но институт один.

– Ясно, – я взглянула на него, и было видно, что он действительно понял. Понял все, какая я и чего от меня ожидать. Увидел меня насквозь. Мне стало не по себе. – Что-то не так?

Он моментально заметил эту перемену во мне, в моем сознании, настроении. Как такое возможно?

– Я для тебя открытая книга?

Если он и удивился вопросу, то виду не подал.

– Смею надеяться, что понял заголовок и несколько начальных строк. Но ужасно интересно, что дальше, – с этими словами он протянул руку и дотронулся до моей ладони. Первым стремлением было вырваться, но что-то остановило меня.

– Как только я увидел тебя, то понял, что ты невероятная. И дело не в красоте, хотя ты действительно очень красивая. Дело в твоей мимике, походке, звуке голоса, манере общения. Может быть, и все девушки, такие как ты, не знаю, но я не хочу проверять. – Он замялся, и было видно, что он говорит от души, подбирая каждое слово и все было так трогательно. – То есть, я хочу сказать, хочу попросить тебя, не вспоминать больше фото того парня с родинкой на щеке или еще кого-нибудь, а дать шанс мне.

Он замолчал и слегка покраснел, но продолжал держать мою руку.

– Ты, знаешь, что ужасно милый, когда нервничаешь? – спросила я и положила другую свою руку на его ладонь. – Однако, честно говоря, видно, что твоя речь отрепетирована! – неожиданно для него и для самой себя честно сказала я.

Он рассмеялся и в один миг подтянул мою ладонь к своим губам и поцеловал ее.

– Этого я точно не репетировал, – произнес Андрей и моментально проделал то же самое с другой рукой, потом перевернул ее и наклонился, чтобы поцеловать запястье, но остановил свой взгляд на моей татуировке. – Что это?

– Тату, она у меня с детства, – он как то странно посмотрел на меня, вскочил из-за стола и принялся ходить из стороны в сторону.

– Какая у тебя странная реакция. Ты до такой степени не любишь татуировки? Я знаю, что они вне закона, но я не сама ее нарисовала.

Он остановился, посмотрел на меня и сказал:

– Не в этом дело, просто я уже видел подобную татуировку.

– Что? – пришла моя очередь удивляться. – Где? На ком? Говори, не молчи.

– На моем соседе Герке.

Я плюхнулась обратно на стул и пыталась сообразить, что это может означать.

– Только на нем? Ты еще когда-нибудь видел подобные тату? Ты сказал, что у тебя много друзей, может быть…

– Нет, – перебил поток моих мыслей и слов Андрей. – Только на Герке.

– Такая же? Точь в точь? На том же месте?

– Да, – он смотрел на меня во все глаза и, казалось, что хочет еще что-то сказать, но не решается.

– Говори, – потребовала я.

– Это тот сосед, про которого я сказал, что ты на него похожа. И это действительно так. Чем больше я на тебя смотрю, тем больше в этом убеждаюсь. Тот же цвет глаз, разрез, нос. Естественно, что все у него более грубое, мужское что-ли и вы не идентичны. На мой взгляд, ты намного красивее, но при этом вы очень похожи.

В моей голове будто бы взорвалась бомба, точно, такая как в старых военных фильмах. После взрыва человек в них лежит и ничего не понимает, все вокруг кажется ему нереальным, не существующим и таким далеким.

– Ева, не молчи. Скажи что-нибудь. Попей воды, – он протянул мне стакан, и я с жадностью припала к нему губами.

– Это возможно? – спросила я у Андрея, как будто он знал ответ.

– Не знаю, – он пожал плечами.

– А ты говорил ему обо мне? Этому Герке? О нашей схожести во внешности.

Он снова кивнул.

– И?

– Ничего, сказал, что мы слишком много времени проводим вместе, вот он мне везде и мерещится. Но вы, правда, похожи и это мне не кажется. И ваши татуировки. Вывод один.

– Мы брат и сестра, близнецы, – я вскочила на ноги и пошла на кухню. Припала к крану с холодной водой и пила, пила, казалось, что из меня выкачали всю воду. Плевать на избыток воды в организме, плевать на манеры, плевать, что он смотрит. Что же это творится? Неужели это и есть та правда, которую я искала всю свою жизнь? В Крепости не даютрождаться близнецам, одного из них убивают еще в утробе матери. Связь между близнецами слишком крепка и основатели считали, что наличие этой связи может привести к возникновению новых альянсов, кланов, войне.

– Я должна его увидеть! – сказала я, оторвавшись от крана с водой. – Должна. Слышишь?

Он слышал, но ничего не говорил. Просто смотрел и молчал. Я знала, о чем он думает.

– Ты не понимаешь, я всю жизнь искала разгадку этой татуировки и вот ты мне говоришь, что знаешь парня, похожего на меня и имеющего ту же наколку. А буквально на днях я узнала, что этот знак символизирует близнецов. Только не говори, что хочешь, чтобы я об этом забыла?

– Я этого не говорил, – тихо произнес он.

– Но подумал.

Он опять замолчал.

– Не молчи, прошу тебя, – предательские слезы вновь хлынули из глаз.

– Хорошо. Я что-нибудь придумаю, – я посмотрела на него сквозь слезы, пытаясь понять, правду ли он говорит, – Только не плачь. Пожалуйста. Я расскажу Герке о тебе, о твоей татуировке, мы вместе с ним что-нибудь придумаем. Он компьютерщик, понимаешь? Хороший, уже практически состоявшийся компьютерщик. Обучение ему даже и не нужно. И он умный. Успокойся. Все будет хорошо. Мы все решим.

После этих слов он обнял меня, и я еще какое-то время тихо всхлипывала у него на плече. Хорошо, что мы на кухне и камера не снимает мою истерику. Камера!

– Андрей!

– Что? – спросил он, продолжая крепко сжимать меня в объятиях.

– Ты знаешь, что нас снимают?

– Я видел, – ответил он и слегка отстранил меня от себя, заглянув при этом в глаза. – А ты откуда узнала?

– Догадалась. Люди иногда не умеют врать, а я неплохо читаю по лицам.

– Это я заметил.

– Мы с Аней нашли камеру в часах, только не знаем, снимает ли она постоянно и пишет ли звук?

– Сейчас она точно работает. Если приглядеться, то видно как сверху мигает лампочка. А на счет звука, надо смотреть внимательно само устройство. Вряд ли, но точно не скажу.

– У тебя в комнате тоже есть камера?

– Нет, за нами не следят. Да, и что интересного можно увидеть в комнате двух мальчишек?

– А наших?

– А к вам приходим мы, – заметил Андрей.

– Как быть? Как узнать, слышат ли они нас?

– Посматривай на камеру, если она перестанет мигать, значит, выключена, и ты можешь снять часы и посмотреть внимательно на устройство. Если есть только глазок и лампочка, хорошо, а если увидишь еще отверстия, значит, звук тоже пишется.

– Поняла. А ты…

– Я помню. Ева, ты его увидишь. Пока не знаю, как и когда, но обещаю, что вы встретитесь.

– Спасибо, – сказала я и поцеловала его в щеку.

Этот поступок был неожиданностью даже для меня, а уж для него тем более. Андрей расцвел как майская роза, а я смотрела на него и думала, как чужой человек за несколько минут может стать таким родным. Он обнял меня, и я растворилась в его объятиях. Мне не хотелось вдыхать его запах, или проводить рукой по щеке, хотелось лишь одного просто ощущать его рядом.

Ровно в восемь Андрей ушел к себе домой, сказав на прощание лишь «Спокойной ночи!». Вряд ли эта ночь будет спокойной. Слишком много событий за вечер, которыми так хочется быстрее поделиться с Анюткой и так много чувств и эмоций, которые нужно оставить при себе.

Через несколько минут, когда замок на двери между нашими с Аней комнатами издал характерный звук открытия, я вбежала к подруге, стремясь как можно скорее рассказать ей о возможном наличии брата. Но увидев подругу, рыдающей на кровати, я остановилась на полпути и забыла обо всем на свете, гнев застелил мне глаза.

– Что он сделал? – я подбежала к ней и потребовала ответа. Аня захлебывалась слезами и совершенно не могла говорить. После нескольких неудачных попыток достучаться до нее, я сходила на кухню, налила кувшин холодной воды и вылила жидкость на лицо подруги.

Эффект не заставил себя ждать. Аня подскочила на кровати, начала глубоко дышать и размахивать руками, давая мне понять, что так делать было не нужно.

– А как еще тебя успокоить?

– Не знаю, – наконец, смогла выговорить подруга хоть какие-то слова и стальные нотки в ее голосе выдавали крайнее раздражение, – Например, ты могла подождать, пока я наревусь и просто посидеть рядом?

– Могла бы, но при условии, что я знаю, от чего ты так ревешь. Сначала говори, а потом плачь, сколько твоей душе угодно. Рассказывай, что произошло.

– Ничего такого, просто, просто, – Анька снова хотела зарыдать, но я указала ей на кувшин и она, с силой сжав в руках угол подушки, все же удержалась от слез. – Я не смогу. Понимаешь, не смогу быть с ним. Я его не понимаю, он мне не нравится. Он все время говорит о себе, о животных, о каких-то мозаиках.

–Мозаиках? – не поняла я.

– Да, мозаиках. Видите ли, он любит собирать мозаику. А еще, ближе к концу вечера, он стал… В общем, мы сидели на диване и он сначала дотронулся до моего плеча, потом коснулся лица, волос и я поняла, что этот парень хочет сделать. Все мое тело кричало «нет», «беги», но я поддалась, и он меня поцеловал.

– И?

– Это было ужасно! – в момент Аня встала, подошла к столу и, взяв часть грязной посуды, направилась на кухню. Подруга принялась мыть тарелки, и было видно, что больше всего сейчас она хочет рассказать мне подробности своих ощущений, чувств, но никак не может подобрать слова. – Его губы были холодные и жесткие, а язык… он был повсюду, слюнявый, изворотливый, скользкий. Я все старалась, как-то приспособиться, почувствовать хоть что-то приятное, но ощущала только омерзение.

– Может быть, это все потому, что он не умеет, не знает, как надо, вот и не получилось, – я мысленно соображала, как успокоить подругу, но в голову ничего не приходило.

– Не в этом дело, – перемыв тарелки, Аня выключила воду и повернулась ко мне лицом. – Мне были противны даже его прикосновения. Одно то, что он находился так близко, вызывало у меня чувство дискомфорта и отторжения. Дело не в умении целоваться, просто он мне не подходит. Умом я понимаю, что Валерий не плохой парень, и он действительно старался мне понравиться, но у него ничего не вышло и теперь я совершенно не представляю, как быть с этим. Просто не смогу лечь с ним в одну кровать, не смогу, – и она снова зарыдала, еще сильнее прежнего. На этот раз я не стала лить на подругу холодную воду, а просто проводила до дивана, обняла ее и предоставила возможность выплакаться.

Я проснулась у себя в кровати и далеко не сразу вспомнила, как и когда очутилась в ней. Мы сидели с Анюткой на ее диване до поздней ночи, пока она немного не успокоилась и я не заставила ее перелечь на сухую часть кровати. Потом еще какое-то время она лежала с закрытыми глазами, а я держала подругу за руку и пыталась придумать хоть какой-то выход из ее кошмара, но выхода не было. Я так и не решилась рассказать подруге о Гере, так как знала, что она сразу забудет о себе и переключится на мои проблемы. Это было неправильно, и я промолчала.

Встав с постели, я сразу пошла в комнату Ани, но ее в ней не оказалось. Я взглянула на часы, время было 9.20 утра. На сегодня важного в расписании ничего не было, и вряд ли она пошла на завтрак без меня. Тогда где же она? В полном смятении я отправилась в душ. Утро начинается весьма загадочно.

Глава 7.


Через полчаса я снова заглянула в Анькину комнату – пусто. И где ее искать? Я осмотрелась по сторонам. Могла бы хоть записку оставить! Я присела на стул и приготовилась ждать возвращения подруги. Через пять минут ужасно захотелось есть, однако я отгоняла все мысли о еде и старалась понять, куда Аня могла отправиться. Сначала думала позвонить куратору, но решила, что подруга, могла сама куда пойти без ведома Натальи. А если она пропала? Также как пропала Таня. Внутри меня начала подниматься паника и когда я уже дошла до точки чрезмерного накала, дверь, наконец, открылась и Аня целая и невредимая шагнула внутрь комнаты.

– Ты где была? – я в два шага подскочила к ней и схватила за плечи. – Ты хоть знаешь, что я себе тут навоображала?

– Наталья утром позвонила и к себе позвала, мы разговаривали о вчерашнем, – тихо и спокойно ответила Аня и прошла на кухню, – Ты завтракала?

– Нет, тебя ждала.

– Может, перекусим тем, что есть? Не хочу в столовую.

– Ладно, – согласилась я, а сама все ждала, когда же Анютка расскажет о подробностях разговора.

– Ты расскажешь? – не выдержала я. – Между прочим, у меня нож в руках. Не стоит злить.

Она улыбнулась. Впервые со вчерашнего вечера. Это хороший знак.

– Я рассказала Наталье все, что было за ужином, о поцелуе, о своих чувствах.

– А она? – удивляясь откровенности подруги чужому человеку, я все же не стала заострять на этом внимание.

– Успокаивала, говорила, что все еще может измениться. Вроде как у каждой пары все отношения выстраиваются по разному, и далеко не всем удается сразу понравиться друг другу. Также она предложила подумать о другом партнере, однако сразу предупредила, что вероятность того, что такой кандидат появится, очень мала. И вот еще что, – Аня подошла к сумочке, вынула из нее пузырек и протянула мне.

– Успокоительное? – единственное, что я знала о подобных препаратах – это то, что они притупляют эмоции. – Они хотят сделать из тебя растение?

– Куратор сказала, что так мне будет легче принять партнера. Вроде как оно безопасное, на травах и все такое.

– А ты что об этом думаешь? – лично я была озадачена.

– Не знаю, – пожала плечами подруга, хотела посоветоваться с тобой.

– Не пей, – твердо заявила я. – Эмоции – это то, что делает нас людьми, ты должна сама справиться с ситуацией, а не заглушать чувства таблетками. Лучше подумай о смене партнера. Может, если ты захочешь, захочет и кто-то еще.

– Но сегодня он снова придет, а я не хочу этого, – она говорила так тихо, что я еле различала слова.

– Не подпускай его к себе близко, не давай к себе прикасаться и тем более целовать. Попробуй просто подружиться, я знаю, ты сможешь найти с ним общие интересы. Вы же оба «ботаники», хоть он и животновод!

– Когда ты так говоришь, кажется, что это действительно так просто. Но это только так кажется. Ладно, попробуем пережить еще один вечер. А сейчас лучше расскажи о себе и о твоем парне. Вы помирились?

Я не знала, стоит ли сейчас рассказывать подруге обо всем, она переживает сегодня не лучший момент, а я буду говорить, как довольна выбором и что возможно нашла родного брата. Это жестоко!

– У нас все хорошо. Кажется, он мне нравится, – я решила выкладывать информацию частями.

– Рада за тебя, – Анютка говорила искренне, но было видно, что сама она крайне несчастна.

– Я спросила его о камере, и теперь очно знаю, что она работает только по вечерам.

– Откуда? – кажется, мой план сработал, и Аня начинает переключаться на другие мысли.

– Взгляни на нее, – мы вышли из кухни, и я указала рукой на часы. – Видишь, она не мигает, а вчера вечером в ней пульсировал еле-заметный огонек.

– А звук?

– Вот со звуком мы разберемся с тобой прямо сейчас, – я вскарабкалась на кровать и осторожно сняла часы со стены.

– Что ты делаешь? – испугалась подруга.

– Нужно посмотреть внимательно. Смотри, глазок от камеры, лампочка, еще какой-то выступ. Но отверстий нет. Значит, они нас не слышат.

– Точно?

– Андрей сказал, если маленьких отверстий нет, то значит, нет микрофона и, следовательно, нет звука.

– Это хорошо, только давай теперь аккуратно вешай часы обратно, не хочу, чтобы они узнали, что мы копаемся в приборах.

– Ага, – кивнула я и мигом повесила часы на прежнее место.

– И что это нам дает? – Анюта принялась за свои обычные рассуждения. – Мы узнали, что камера есть, что она одна и работает только по вечерам, ну, или, по крайней мере, не круглосуточно. Еще, что они видят все, что происходит в комнате, но не слышат нас. Это хорошо. А угол обзора?

– Дальние углы комнаты видны полностью и даже часть кухни, но чем ближе к камере, угол меньше. Андрей говорит, что, скорее всего, компьютер и наша общая дверь в обзор не попадает, но это не точно.

– Чтож, в любом случае мы хотя бы знаем, где скрываться от любопытных глаз, – резюмировала Анютка.

– Да, хорошо, что мы знаем, что камера есть. Однако плохо, что и они знают, что мы знаем.

– Думаешь, они в курсе?

– Наталья точно догадалась, слишком наводящие были мои вопросы.

– И что теперь будет?

– Ничего, а что они сделают? Мы знаем, но ведь приняли это, не бунтуем, не требуем убрать. Значит, все будет в порядке. Ладно, давай забудем, сегодня целый день впереди. Что будем делать?

– Я бы хотела немного почитать, – призналась подруга.

– Поняла, – с грустью сказала я. – Пойду к себе в комнату, посмотрю телевизор. Заходи, если соскучишься.

Но она так и не пришла, я знала, что Аня просто хочет побыть одна, подумать, как ей быть дальше, подготовиться к новой встрече и принять для себя стратегию действий. Я даже не стала заходить к ней перед ужином, не потому что не хотела, просто подумала, что так будет лучше. К тому же я очень волновалась перед приходом Андрея и боялась, что подруга заметит излишнюю тревожность и начнет задавать вопросы. Нет, я все расскажу ей завтра, как только сама узнаю чуть больше.

– Ну, и что он сказал? – сходу задала я вопрос Андрею, как только открыла дверь.

– Здравствуй. Я тоже рад тебя видеть. Пригласишь войти? – улыбнулся он, и я поняла, что веду себя как нетерпеливый ребенок.

– Проходи, – он неспешно вошел в комнату, оглядел меня с ног до головы и неожиданно поцеловал прямо в губы. Электрический ток пробежал по всему телу. Поцелуй был короткий, но очень чувственный. Однако я не могла позволить себе расслабиться, с силой оттолкнула Андрея от себя и увидела удивление на его лице.

– Ты чего творишь? – негодовала я, все еще ощущая мягкость его губ.

– Думал… – он был растерян и явно не ожидал такой моей реакции.

– Что ты думал? – не унималась я.

– Не знаю, мне просто так захотелось тебя поцеловать, что я не удержался, – сказал он и, развернувшись, пошел по направлению к двери.

– Ты куда? – удивилась я.

Андрей обернулся, посмотрел на меня отрешенным взглядом и сказал «Домой, наверное».

– С ума сошел?

– Ах, да, – стукнул он себя по голове, – Герка! Я же обещал! Идем.

Я направилась за ним. Иногда я вообще не понимаю, что он делает и о чем думает и это притягивает меня к нему еще больше.

Как только мы зашли вглубь кухни, Андрей из кармана рубашки достал мне небольшую фотографию, потертую с заломленными краями, явно, откуда-то вырванную.

– Это он?

Андрей кивнул.

Я посмотрела на фото и вмиг потеряла ориентацию в пространстве. Облокотившись на холодильник, стала медленно сползать по нему вниз и сидя на корточках, принялась рассматривать парня, изображенного на картонке. Глаза, нос, уши, ямочки на щеках.

– У меня есть ямочки?

– Когда смеешься, – ответил Андрей и сел на корточки рядом со мной.

– Мы похожи, – улыбнулась я. – Правда похожи.

– Скажу больше, вы действительно брат и сестра. Герка сегодня ночью влез в базу совместимости и сравнил ваши анализы крови, – видя мое лицо, Андрей быстро добавил. – Не знаю, как он это сделал, даже не спрашивай. Единственное, что знаю, он это сделал и увидел, что ваши ДНК, аллеи и какие-то локусы схожи настолько, что вы однозначно родственники. А если учесть, что родились в один день, то понятно, что вы двойняшки.

– Двойняшки… – из моих глаз вновь покатились слезы. Я вытерла их рукой и встала на ноги. – Что он сказал? Как отреагировал?

– Также как и ты, мы всю ночь не спали. Сначала он расспрашивал о тебе, заставил несколько раз повторить наш вчерашний разговор, потом сел за компьютер и влез в базу данных.

– Это же незаконно! – испугалась я, – А вдруг они узнают?

– Гера сказал, что не смогут. Он подобрал пароль старшего куратора и теперь просто заходит в базу под его именем. Твой брат действительно умный парень. Правда, ни он, ни я так и не придумали, как сделать так, чтобы вы встретились.

Я еще раз взглянула на фотографию брата.

– Зато я, кажется, знаю. Как у него с девушкой?

– Нормально, вроде. Он не сильно распространялся, а вчера так мы вообще об этом не говорили. Но, кажется, у них все хорошо.

– Жалко, конечно, но ему придется отказаться от нее.

– Что? Почему? Только не говори, что ты хочешь поменять нас местами. Во-первых, брату и сестре нельзя иметь детей, а во-вторых…

– А во-вторых, в Крепости не дураки, они ни за что не сведут нас вместе. Я все понимаю. Но вот Аня ему не сестра.

– Причем здесь твоя подруга? Постой! – догадался, и года не прошло! – Ты хочешь свести Герку с твоей Аней? Ничего, что у них уже есть пары? Им никто не позволит просто так обменяться.

– Почему? Если они оба откажутся от партнеров, то у них есть шанс, – чем больше я об этом думала, тем больше мне нравилась эта идея. – Андрей, ты не представляешь, как страдает моя подруга. Я вчера полночи ее успокаивала. Партнер совершенно ей не подходит, он ей противен. Этот Валерий постоянно рассказывает о своих странных увлечениях и совершенно не интересуется ей самой. А еще поцелуй. Аня сказала, что поцелуй был настолько ужасен, что хотелось бежать сломя голову.

– Тебе тоже хотелось бежать? – вопрос Андрея был настолько неожиданным, что какое-то время я вообще молчала и не могла понять, о чем он говорит.

– Причем здесь я? Он меня не целовал, даже в глаза этого парня не видела, – и тут я посмотрела на Андрея и по одному только взгляду поняла, что он имел в виду.– Нет, – я улыбнулась и подошла к нему близко-близко, – от тебя мне бежать не хотелось.

– Но ты оттолкнула меня, – было видно как ему это важно, как он хочет понять то, что случилось и что я вообще к нему чувствую.

– Просто не была к этому готова. Все мои мысли были о брате, об Ане, да еще эта камера, которая следит за нами. Скажу так, поцелуй был не к месту и не ко времени, но это не значит, что мне не понравилось.

– Правда?

– Правда, правда, – и в доказательство своих слов я сама слегка поцеловала его губы.

Было видно, как засияли от радости его глаза и как каждая мышца его тела расслабляется и успокаивается.

– Какой же ты смешной

– А ты очень красивая, – он взял меня на руки и закружил в воздухе.

– Отпусти, отпусти меня. Андрей! Все, хватит, – мы смеялись и веселились и, впервые, я была по-настоящему счастлива.

– Тебе не кажется, что мы бы должны показаться перед камерой? – спросил Андрей, наконец, поставив меня на пол.

– Наверное, ты прав, – я убрала фотографию Геры в карман брюк, и мы пошли в зал к столу.

Ужин уже был остывший, но это было не важно.

– Я на самом деле хочу, чтобы Гера отказался от своей партнерши, – заявила я тоном, не принимающем возражения.

Андрей сначала поперхнулся, а потом пристально посмотрел на меня. Кажется, осуждает.

– Не знаю, захочет ли он. Вот если бы меня сейчас попросили от тебя отказаться… Я бы не смог.

– А если бы тебя попросила родная сестра?

– Все равно бы не смог, – мне было ужасно приятно от него это слышать, но в тоже время это означало, что мой план был отнюдь не совершенен.

– Он может найти ее в базе, Анна 13652. Пусть посмотрит, может, его девушка не так хороша?

– Ты ведь не успокоишься, да?

Я кивнула.

– Ладно, скажу ему о твоей идее. Хотя уверен, что есть другой выход. Надо просто еще немного подумать.

– Другого выхода нет. Даже, если все получится, и они с Анной окажутся в одной паре, будет очень сложно увидеться с ним. Дверь то закрыта, мы же не можем видеть партнеров других.

– Тем более, значит, нужен другой план.

– Нет, Аня не сможет быть с этим Валерой, а я не могу не встретиться со своим братом. Ты должен его убедить отказаться от партнерши!

– Должен? Как? Рассказать о твоих капризах? – возмутился Андрей.

– Капризах? Так вот чем ты все это считаешь? – я встала из-за стола и пересела на диван. – Что-то пропал аппетит.

– Прости, – Андрей подошел, сел на каретку и слегка обнял меня за плечи. – Я даже представить себе не могу, что ты испытываешь.

– Все в Крепости понимают, что у них есть настоящие родные, но никто и не надеется их найти. Это закон и с этим все смерились. Но я теперь точно знаю, что такой человек существует, знаю, что он где-то рядом, но не могу его увидеть, обнять, сказать «привет». У меня появилось такое необъяснимое чувство, чувство какой-то неполноценности. Пожалуйста, я очень тебя прошу, помоги мне.

– Хорошо, – тихо прошептал он и я, свернувшись калачиком, прижалась к нему всем телом.

Время летело незаметно, я рассказывала ему о школе, об Ане, о церемонии посвящения, рассказала даже об исчезновении Тани и повторных беременных. Он внимательно слушал, гладил меня по волосам и лишь изредка вставлял свои комментарии. Казалось, что мы знаем друг друга много лет, настолько мне было с ним легко и комфортно.

Звонок! Оповещение на компьютере говорило о том, что Андрею пора уходить. Я медленно встала с дивана и проводила его до двери.

– До завтра? – спросил он.

– До завтра!

Я влетела в Анькину комнату, ожидая всего, что угодно. Однако ни слез, ни истерики на этот раз не было. Аня просто убирала посуду со стола и, увидев, меня спокойно произнесла.

– Все в порядке.

– Вижу, это и странно, – мы переместились на кухню, где подруга вновь принялась за мытье тарелок. Кажется, это становится ее любимым занятием.

– Просто сегодня я высказала ему все, что у меня накопилось. Сказала, как мне не нравится его болтовня про коров и свиней, как меня раздражает его манера постоянно поправлять рубашку и что я не готова к повторным поцелуям.

– А он? – я была поражена смелости Анюты, наверное, я бы не смогла перечислить вот так в лицо человеку все его недостатки. Или смогла?

– Сначала был шокирован, потом смутился, а затем смолк и спросил, как же быть?!

– И?

– Мы говорили о книгах. Он рассказывал о своих любимых, я о своих. В общем, я последовала твоему совету. Не могу сказать, что это координально изменило мое отношение к нему, но все же я решила оставить все как есть.

– Нет! – с этим я была точно не согласна.

– Как нет? – Анька явно была озадачена моей реакцией.

Я не стала ничего говорить, а просто подошла и протянула ей фотографию.

– Это Андрей? – удивилась она. – Симпатичный, чем-то на тебя похож. Но где же синие глаза?

– Это не Андрей, это Гера. Мой брат.

– Брат? – вот этого подруга никак не ожидала. Она отложила тарелки в сторону, выключила воду, села на стул и велела: Все с самого начала.

И я рассказала ей все. О том, как Андрей увидел мой знак, как он припомнил мне схожесть со своим соседом, как обещал мне встречу с ним. Пока я говорила, Аня не проронила ни звука. Но вот рассказ подошел к концу и я, озвучив свой гениальный план обмена партнерами, ждала ее реакции.

– Нет, – отрезала подруга. Я ждала всякого, но к такой категоричности явно не была готова.

– Почему? Ты же сама говоришь, что он симпатичный, а Валерий тебя раздражает.

– Ева, ты переходишь все границы. Во-первых, то, что он мне показался симпатичным, не значит, что мы с ним хоть немного совместимы. Во-вторых, я стала находить общий язык с Валерием, уже настроилась на отношения с ним и не хочу проходить все заново с кем бы то ни было. А в-третьих, у твоего, так называемого брата, тоже есть пара, и, по словам Андрея, она ему нравится. Я не собираюсь разрушать чьи-то отношения из-за твоей эгоистичности. И в-четвертых,…

– Ах, есть еще и в-четвертых? – я начинала злиться на Аньку, как она не понимает, как может обвинять меня в эгоизме, когда дело касается родного, по-настоящему, родного по крови мне человека?

– Да, есть, – продолжала подруга, – в четвертых, самое главное – это зачать и родить здоровое потомство. Совместимость с нашими нынешними парами это обеспечат, а вот у меня с твоим Герой, и у Валерия с другой девушкой может ничего не получиться. В Крепости это понимают и просто так не поменяют нас местами. Поэтому твой план изначально обречен на провал!

Она сказала все, что хотела или почти все, а я смотрела на нее и пыталась понять, где та Аня, которая всегда была со мной на одной стороне.

– Ты все равно через несколько месяцев не вспомнишь ни Андрея, ни брата, ни даже то, что он у тебя есть. К чему все это? Разве тебе не достаточно того, что ты узнала правду, узнала, что у тебя есть родственник?

– А ты бы смогла жить дальше, зная, что совсем близко от тебя находится человек, роднее которого никого быть не может? Мы ведь не знаем ни кто наша мать, ни кто отец, кто из тех, что ходят по улицам наши родные? Мы привыкли к этому, смирились. А теперь представь, что ты узнала, кто твоя настоящая мама, неужели ты бы не захотела ее увидеть, хоть одним глазком, хотя бы на одну секунду?

– Не знаю, – Аня покачала головой, – Но рисковать судьбами четырех человек из-за слабой надежды увидеть брата. Оно того стоит?

– А каком риске ты говоришь? Ты сама сказала, что не сможешь лечь в постель с Валерием, а я предлагаю еще один шанс на нормальные отношения.

– Нет, Ева. Ты хочешь разрушить уже хоть как-то выстроенные связи и прикрываешься при этом благими намерениями и заботой обо мне.

– Если ты действительно так думаешь, то нам не о чем больше разговаривать! – это была первая серьезная ссора с Аней за все время. Я встала и ушла к себе в комнату крайне раздосадованная.

Была долгая и бессонная ночь. В глубине души я знала, что в словах подруги есть доля правды, но услышать это от нее и в таком тоне – было выше моих сил. Смогла уснуть лишь под утро, вспомнив улыбку Андрея и его объятия. Во сне я бродила по темному лесу и никак не могла кого-то найти. Тени и дикие животные пугали меня, а ветви деревьев больно хлестали по лицу и телу. В конце пути я упала на землю, зарыдала от бессилия и проснулась.

На улице лил сильный дождь. Погода вполне соответствовала моему настроению.

– Как ты могла? – разъяренная Анна влетела в мою комнату и, выдернув из-под меня одеяло, стряхнула с кровати. Я больно ударилась рукой о прикроватную тумбочку.

– Спятила? Ты вообще о чем? – две разъяренные девушки смотрели друг на друга и сейчас никто не назвал бы их лучшими подругами.

– О твоем сумасшедшем плане поменять местами Валерия с твоим новоиспеченным братцем.

– И что? Я ничего не делала, – не понимаю, что произошло, но глядя на Аню, становилось ясно – что-то точно случилось.

– Ты сама может и не делала, а вот твои молодцы явно всю ночь не спали, – подруга была в гневе, я еще никогда не видела ее в таком состоянии.

– Может, ты немного успокоишься и нормальным тоном объяснишь, что произошло? – я пыталась воззвать к разуму Анны, но не тут-то было. Она схватила подушку с кровати и начала нещадно меня ею колотить! Естественно, я не осталась в долгу, и, завязалась драка не на жизнь, а на смерть. Во время боя из уст подруги сыпались в мой адрес такие слова, которые я вообще впервые слышала, но умом понимала, что это были далеко не комплименты. Откуда она вообще такое знает?

Через несколько минут, Анька выдохлась, и без сил скатилась на пол. Я откинула подушку прочь и села рядом с ней.

– А теперь говори, – настояла я.

Она выдохнула и начала рассказ.

Ночью подруга долго не могла уснуть, ворочалась в кровати и думала о моих словах. Она очень злилась на меня и понимая, что я просто так не оставлю свою затею, даже несмотря на Анькино категорическое «нет», решила, что завтра непременно поговорит со мной снова. Она даже записала в тетрадке все аргументы «за» и «против» и, решив, что значительный перевес во второй колонке как минимум заставит меня подумать, успокоилась и заснула.

Однако утром ее разбудил телефонный звонок, который свел Анькины ночные старания к нулю. Куратор вызвала ее к себе и, обещая приятный сюрприз, просила поторопиться. Аня быстро собралась и, забыв позавтракать, помчалась к Наталье. Она уже предполагала, что, скорее всего Андрею удалось убедить Геру отказаться от пары, но ведь Анькино мнение тоже что-то значит, а она была намерена стоять на своем. Но как оказалось мнение подруги никого не волновало, так как мой план был осуществлен не совсем так, как придуман, но без малейшей возможности провала. Подруге было объявлено, что в программе произошла серьезная ошибка, подобного никогда не было и вся администрация Крепости пребывает в недоумении. Оказывается фотографии Валерия 763 и Георгия 1259 в системе выбора партнера были каким-то образом перепутаны и в результате все данные человека не соответствовали ему самому. В конечном итоге результаты теста также были неверны. Инцидент невероятный, так как все данные в систему загружал специально обученный робот, но, видимо, надежности в машине оказалось меньше, чем Крепость рассчитывала. В любом случае факт остается фактом, ошибка действительно имеет место быть и нужно исправлять ситуацию. Наталья и остальные кураторы были вызваны на ковер в главную башню, где после небольшой дискуссии нашлось самое простое решение. Необходимо поменять партнеров местами, тем более, что в обеих парах сложились непростые взаимоотношения, что и понятно, учитывая ошибку в программе. В результате Анне было объявлено, что все переживания и проблемы, которые были связаны с ее бывшим партнером только из-за того, что они на самом деле совместимы по интересам всего на 56 процентов и хотя биологическая совместимость гораздо выше, все-таки этого недостаточно для хорошей крепкой пары. Новый же партнер подходит Ане по всем показателям и она, несомненно, должна радоваться, что ошибка нашлась именно сейчас, пока не стало слишком поздно. В конце разговора Анютке на мониторе компьютера была продемонстрирована фотография ее нового кавалера, и она убедилась, что вся эта история с ошибкой дело рук ее лучшей подруги. В какой-то момент, Анна даже была готова все рассказать куратору, объявить, что ошибки никакой нет и все это дело рук талантливого компьютерщика. Однако страх за меня, за себя, за парней быстро сковал ее губы и она промолчала. Подруга только слегка улыбнулась на прощание Наталье, давая понять той, что сюрприз действительно удался.

– Ты хоть понимаешь, что натворила? – закончив рассказ, спросила меня Аня уставшим и обреченным голосом.

– Я дала тебе надежду на нормальные отношения, – ответила я.

Анна вновь зло посмотрела на меня и уже собралась непременно мне возразить, но я ее опередила.

– Прости. Прости, что в результате у тебя не было выбора. Прости, что я сейчас улыбаюсь и действительно счастлива этой новости. Прости, что уверена в правильности действий. И прости, что у меня оказался такой гениальный брат.

– Но… – Анна вновь попыталась что-то сказать, однако я еще не закончила.

– Но мне не жаль, что все получилось так, как получилось, мне не жаль тебя, потому что смирение и слезы не лучше новой попытки и мне уж точно не жаль Валерия, который довел тебя до истерики одним своим присутствием. Для тебя важна биологическая совместимость, она у вас есть. А интересы? К чему привели Ваши схожие интересы с Валерием? Ты же ладишь со мной, а если мы хоть немного похожи, то значит, ты легко найдешь общий язык и с моим братом.

– Ты невероятная! – выдохнула Анюта, и было видно, что наконец-то она приняла все как данность и смирилась с неизбежностью.

– Мне это уже говорили! – улыбнулась я и крепко обняла ее. – Я ужасно переживала, что мы вчера так поругались.

– Я тоже.

– Знай, что когда я придумала поменять вас парами, я действительно думала не только о себе, но и о тебе. Мне казалось и кажется до сих пор, что это правильно. Считай это моей интуицией.

– Конечно я верю, что ты сама так думаешь, но поживем – увидим, – Анька поднялась на ноги и посмотрела на часы, – уже двенадцатый час, а в нашем желудке еще даже и крошки не было.

– Идем в столовую?

– Давай, – хорошо, что мы с ней помирились. Конечно, она еще злится и не раз припомнит мне эту историю, но мы снова вместе и снова плечом к плечу.


Глава 8.

Зайдя в столовую, мы увидели Сашу, Алису и Наташу. Мы не раздумывая, подсели к ним, поздоровались и увидели, что девчонки не в духе. День что ли сегодня такой?

– Что с вами? – не выдержала я. – Почему вы такие грустные?

– Сегодня последний день.

– Последний? – не поняла я.

– Сегодня последний день, когда мы увидим наших парней, – сказала Наташа и тихо заплакала.

– Мне так жаль, – я дотронулась до плеча Наташи в знак поддержки и вдруг осознала, что действительно сильно сочувствую девушкам. Теперь, познакомившись с Андреем, я понимаю, как тяжело будет с ним расстаться, а я ведь знаю его всего несколько дней, а у девчонок были месяцы.

– И что теперь будет? – неожиданно спросила Аня.

– Что ты имеешь в виду? – Саша удивленно подняла бровь.

– Я имею в виду, с ними, парнями и вами, конечно. Крепость должна что-то придумать, что смягчить удар?

– Парням завтра же введут сыворотку забвения, и они навсегда нас забудут, – каждое слово давалось Александре с большим трудом, оно было пронизано болью и невозможностью что-то изменить. – А нам просто обещали, что все будет хорошо.

– Что это значит?

– Не знаю, так и сказали каждой: «Не волнуйся, все будет хорошо».

– В любом случае, завтра будет завтра, а сегодня вы не должны грустить, просто должны быть рядом и наслаждаться каждой минутой, каждым мгновением с вашими любимыми, – говорила я от чистого сердца.

– Любимыми? Кажется, у Евы появился сердечный друг, – Саша улыбнулась и стала похожа на ту девчонку, которую я впервые увидела неделю назад, – Точно, точно. Вон как покраснела.

– Просто ем горячий суп и мне жарко, – ответила я, но никто, даже я сама, в это оправдание не поверил. И тут вспомнила, то, что очень хотела спросить у девушек, может сейчас самое время и это их отвлечет?

– Девчонки, скажите, а среди вашего потока кто-нибудь пропадал?

– Пропадал? Когда? – Алиса и Саша искренне удивились моему вопросу, а вот Наташа, кажется, поняла, о чем я.

– Просто мы девочку одну из нашей комнаты найти не можем, вот думаем, может у вас тоже был подобный случай, – я говорила, а сама пристально следила за реакцией Натальи. Она что-то знает, точно знает! Саша и Алиса просто предположили, что она где-то есть, но, может, приболела или еще что, а Наталья молчала и пристально вглядывалась в свою уже пустую тарелку.

– Ладно, нам уже пора. Совсем скоро придут парни, сегодня нужно быть самыми красивыми.

– Да, сделайте все, чтобы никакая сыворотка не помогла им вас забыть! – сказала я на прощание Алисе и Саше, а вот Наталью мне пришлось остановить за руку и посадить обратно.

– Я вас догоню, – крикнула она девчонкам и те покинули столовую.

– Было так заметно? – спросила она меня.

– Мне да. Так что ты знаешь?

– Думаю, чуть больше вашего, но обещайте, что никому не расскажете то, что я сейчас расскажу. – Мы с Анюткой пообещали, и Наташа поведала нам интереснейшую загадку. У меня была подружка в школе и когда нам сказали, что мы можем выбрать себе соседку по комнате, я сразу решила, что это будет она. Однако Ирину я так и не нашла, ее никто не видел и никто ничего не говорил. Потом ко мне подошла Аля и предложила жить с ней, я согласилась. Еще некоторое время я продолжала расспрашивать всех об Ирине, в том числе куратора, врачей и даже заведующих всех наших домов. Результат был нулевым. Через какое-то время я смирилась и перестала искать, но месяц назад от меня съехала и Аля.

– Что?

– Да. Слушайте дальше. К этому моменту я уже была беременна, срок был небольшой – несколько недель, но я знала, что Але так зачать и не удалось. Она несколько раз ходила к врачам, ей делали дополнительные обследования, давали препараты, но ничего не помогало. И тут, она исчезает. Как то утром, я захожу в ее комнату, а она пуста. Сначала я не удивилась, думала, что соседка опять пошла в клинику, но тут обратила внимание на открытый шкаф, из которого пропали все вещи. В ту же минуту я позвонила куратору и попросила встречу. Разговор был короткий, Аля не смогла забеременеть из-за какой-то детской травмы и нет причин оставлять ее в доме, мучить девушку и ее парня. Куратор сказала, что Але ввели препарат забвения просто раньше срока и отправили учиться. Тогда я спросила и об Ирине, напомнила про то, как спрашивала о своей подруге. Моя куратор немного помялась, но все же включила компьютер, посмотрела в записи и ответила, что Ирина также уже на обучении. Напоследок мне было сказано, чтобы я не распространялась среди остальных о девочках и их судьбе, мол, беременным и так есть о чем беспокоиться.

– И ты поверила? Поверила про учебу?

Наташа пожала плечами.

– А почему нет? Они не могут родить, вот их и отправили учиться.

– Но нашу Таню в институте мы не нашли.

– Не знаю, Ева. Правда, не знаю. Я не стала искать девчонок. Посчитала, что у них новая жизнь, зачем мне в нее лезть.

– А про парня Али ты спросила? Ему тоже дали сыворотку забвения?

Наташа вновь пожала плечами, давая понять, что такой вопрос ей и в голову не приходил.

– И с тех пор ты живешь одна или у тебя новая соседка?

– Нет, ко мне так никого и не подселили. А девчонкам я говорю, что с самого начала жила одна. Аля не особо общительная была, поэтому про нее никто даже и спрашивать не стал. А теперь все, мне пора. Я рассказала, что знала. Пойду, – Наташа подскочила и убежала догонять подружек, а мы с Анюткой только сильнее задумались о том, куда же все-таки деваются девушки.

– Может, сегодня погуляем немного по городу, подумаем о том, что узнали? Дождь закончился и, кажется, сейчас выглянет солнце, – предложила я Ане.

– Не могу. Благодаря тебе, у меня назначен визит к мастерам макияжа и прически. Видите ли, мой особый случай требует от меня выглядеть сегодня особенно хорошо. Как сказала Наталья, предыдущая пара Георгия была весьма хороша собой и цитирую дословно «Не плохо бы тебе уделить пристальное внимание внешнему виду».

– Так и сказала? Да не слушай ты никого, я уверена, что ты ему понравишься в любом своем виде.

– И с чего ты это взяла?

– Ну,… он мой брат, у нас должны совпадать вкусы, а мне же ты нравишься?!

– Не убедительно.

– А как тебе такой аргумент? Несмотря на выше обозначенную привлекательность предыдущей девушки, Гера с легкостью отказался от нее и согласился на тебя. Это о чем-нибудь тебе говорит?

– Это может говорить о том, что он также сильно хочет встретиться с тобой, как и ты с ним. Или, например, о том, что Андрей, обещавший тебе уговорить Георгия присмотреться ко мне, был крайне убедителен.

– То есть в силу своей красоты ты не веришь?

– Я обычная, и мы обе это знаем. Хотя я до ужаса не хочу превращаться больше в куклу, и если мастера опять нарисуют мне щеки и приклеят коровьи ресницы, то боюсь, могу не выдержать и взорваться.

– Действительно можешь, сегодня я в этом убедилась, – вспомнила я битву на подушках. – Не давай им с собой вытворять подобные вещи, сразу обозначь свою позицию. Например, красивый вечерний макияж с акцентом на глаза, ну, или губы.

– Ладно, эксперт. У меня есть еще час, что придумаем?

– Может, просто посидим на лавочке, на набережной и поедим мороженое?

– Неплохая идея, – Мы вышли из столовой и направились к реке. – Кстати, а ты помнишь, что тебе сегодня готовить?

– Не поняла…

– Ты даже не заглядывала в расписание?

– Каюсь, – сложила я голову на плечи, – поэтому тебе придется просветить меня.

– С сегодняшнего дня, каждая девушка готовит ужин самостоятельно. Так что тебе нужно еще пополнить запасы холодильника.

– Зачем такие сложности? – я не хотела ничего готовить, мне нравилось питаться тем, что дают. Я практически всеядная.

– Не знаю, такие правила. Хотя на меня они сегодня не распространяются.

– Это еще почему? Из-за чего такая несправедливость? Ты вообще любишь готовить и умеешь.

– Еще раз напоминаю, у меня сегодня не четвертое, а первое свидание, поэтому и привилегии соответствующие.

– Надо было тоже с кем-нибудь поменяться. Готовить бы не пришлось, – Анютка рассмеялась и покачала головой.

– Ничего, думаю, даже если ты наделаешь простых бутербродов, твой парень не рассердится, – сказала подруга.

– Ты его не знаешь.

– Я знаю тебя, – уверенность Ани в моих чарах перешла и ко мне. – И, правда! Ну, подумаешь, не очень хорошо готовлю. Должен же быть во мне хоть один недостаток?

– В самом деле.

На улице было свежо, но не холодно. Мы с подругой сели на лавочку и стали поедать по пути приобретенное мороженое.

– Что ты думаешь о рассказе Натальи? – спросила я Анютку.

– Знаешь, многое из ее слов совпало с нашей версией событий, но странно, что все это так тщательно скрывается от всех девушек. В чем особая тайна? И то, что мы так и не смогли найти Таню среди студентов, тоже наводит на определенные подозрения. Мне кажется, что здесь все не совсем так, как кажется и мы должны докопаться до истины.

– Обязаны! – согласилась я и стала любоваться рекой. – А все-таки, какой красивый у нас город и как жаль, что он единственный в мире.

Аня с удивлением взглянула на меня.

– Ты изменилась, – вдруг, высказала она мысль, которая и мне самой не давала покоя. – В тебе появилось больше мягкости, теплоты, женственности.

– Возможно. Мне кажется, это Андрей так на меня действует. Ты бы видела меня рядом с ним. Я становлюсь похожей на снеговика. Один лучик его улыбки и я таю.

– Это так здорово!

– Нет, это ужасно. Ведь я знаю, что это ненадолго и… Ты видела сегодня девчонок в столовой, на них лица не было. Я не хочу быть такой же несчастной как они.

– Да, они страдают, но эти три месяца были по-настоящему счастливы.

– Три месяца – это слишком мало! – возразила я, и мы обе задумались.

Через полчаса Анюта ушла в Центр красоты, а я отправилась в продуктовый магазин. И что же такого приготовить, чтобы и вкусно, и быстро, и недорого. Бюджет то у меня тоже ограниченный.

В магазине я увидела других девушек, покупающих продукты. Они с восторгом рассуждали о вечернем меню. Почему то меня приготовление ужина в восторг не приводит.

– Чего застыла? – Ленка как всегда в своем репертуаре, неужели нельзя подойти спокойно и поздороваться? Нет, нужно неожиданно подкрасться и закричать мне в ухо.

– Привет! – ответила я. – Вот думаю, что приготовить курицу или курицу.

– Думаю, лучше всего подойдет курица, – задорно поддержала меня Лена.

– Значит, решено. Курица! А ты что будешь готовить? – поинтересовалась я, одним глазом заглянув в Ленкину корзинку. – Помнится, ты тоже с кулинарией на «Вы».

– Это ты права и даже мой природный авантюризм не может заставить меня отравить партнера своей стряпней. Поэтому мы с Маринкой заключили договор, я иду за продуктами, а она готовит сразу и для своей пары, и для моей.

– Круто! Классная мысль! А так можно?

– Ну, нам же никто не запрещал. А что не запрещено, то разрешено, – логично рассудила Ленка и я еще раз поразилась гениальности этой идеи. Когда Аня начнет готовить для Геры, тоже предложу ей этот вариант.

Домой я пришла злая и уставшая, курица оказалась слишком большой и тяжелой. А еще овощи и пирожные на десерт. До шести уйма времени. Сейчас почищу картофель, порву на соцветия цветную капусту, замариную курицу в сливочном соусе и оставлю на пару часов, а потом приму ванную ирасслаблюсь.

В пять часов вечера я уже поставила блюдо в духовку и принялась наряжаться. Что-то Анютки долго нет. Не успела я о ней подумать, как услышала характерный звук открывающейся двери. Подруга вернулась. Я бросила свой белоснежный костюм на кровать и кинулась к ней.

Сегодня мастера снова постарались на славу.

– Ты восхитительно выглядишь и, безусловно, осталась сама собой, – отвесила я подруге искренний комплимент. – Гляжу, у тебя и наряд новый. Братик будет в восторге.

Аня покраснела, но быстро нашла, как перевести разговор.

– Я поражаюсь твоей голове. Ты с такой легкостью называешь братом человека, которого никогда не видела, что диву даешься.

– Не знаю, – замялась я, – почему-то для меня это действительно легко. Сама удивляюсь, но такое ощущение, что я всегда знала, что у меня есть брат и что я его обязательно найду.

– Найти то найдешь, но вот как ты думаешь с ним увидеться? Ни его к тебе, ни тебя ко мне, пока он здесь не пустят.

– Знаю, но я что-нибудь придумаю или он придумает. Уверена, мы встретимся. Но сегодня не думай об этом. Сегодня Гера только твой. Как же я надеюсь, что у вас все получится! – сказала я и даже подпрыгнула от счастья.

– Я тоже. Хотя ужасно боюсь встречи. Ведь ему нужна не я, а ты.

– Что это еще за мысли?

– Но ведь так оно и есть. Он будет хотеть увидеть тебя, а придется целый вечер общаться со мной.

– Еще раз повторяю. Ты себя недооцениваешь. Посмотри внимательно на себя в зеркало и поймешь, что как только мой брат увидит тебя, он мгновенно забудет обо всем остальном.

– Посмотрим, – пожала плечами подруга, но…

Она не смогла договорить, так как в дверь постучали.

– Наверное, ужин принесли, – пробормотала Анюта и пошла, открывать дверь.

– Ужин! Мне еще нужно собраться и накрыть на стол. Нет, на готовку я точно не подписывалась! – Я пойду к себе. Времени мало осталось. А тебе удачи и не волнуйся. Ты обворожительна! – крикнула я Анютке на прощание, надеюсь, придав ей тем самым немного уверенности.

У меня в комнате стоял восхитительный аромат жареной курицы. Считаю, что через сорок минут у меня будет готово потрясающе вкусное блюдо, с помощью которого я окончательно покорю сердце Андрея. А сейчас нужно одеваться к ужину. Народная мудрость верна – встречают по одежке, и пусть эта встреча будет незабываема. И если вдруг, каким-то случайным образом, курица ему не понравится, надеюсь, он забудет об этом, просто взглянув на меня, такую красивую и невероятную.

Ровно в шесть я распахнула дверь своему кавалеру. Он снова был с цветком, на этот раз подсолнухом. Я поцеловала его в щеку и пригласила войти. В голове крутился лишь один вопрос, но я никак не решалась его задать, боялась снова обидеть партнера.

– Он здесь, за стеной, – будто снова прочитав мои мысли, сказал Андрей.

Я посмотрела на дверь, соединяющую мою и Анькину комнаты, и улыбнулась одной только мысли о том, что брат совсем рядом. Брат! Анютка права я слишком быстро привыкла к его наличию и даже не допускаю того, что это может быть и не правда. А может? Нет, таких совпадений не бывает. Одинаковые татуировки, одна дата рождения, схожесть ДНК и внешности. Андрей говорит, что у нас даже повадки одинаковые, жесты, мимика, ужимки. Как же я хочу увидеть все это своими глазами!

– Ты в двери дыру протрешь. Может, не будем давать администрации повода в чем-то нас подозревать? Ты ведь понимаешь, что и так все выглядит крайне невероятно, чтобы два соседа приходили к двум соседкам, а еще двое из них брат и сестра. Уж кому, как не Крепости известно, кто вы друг другу? Давай, не будем твоими взглядами на дверь давать им лишний повод к размышлению. Может, займемся друг другом? – Андрей говорил ровным и спокойным тоном, но в глазах был какой-то новый для меня блеск. Пока не могу понять, что он означает. – Чем будешь меня кормить? Я голодный, – он улыбнулся, а я взглянула на сервированный стол без основного блюда.

– Курицей! Она в духовке.

– Ну, то, что это курица я догадался по запаху. Кстати, пахнет умопомрачительно.

– А чего тогда спрашиваешь? – я смотрела на Андрея, а мыслями все равно была в соседней комнате.

– Хотел таким образом намекнуть, что может пора уже доставать? Я же здесь.

– Да, пожалуй, пора, доставай! – сказала я и снова обернулась к двери. Андрей хмыкнул, развернулся и пошел на кухню. А я снова погрузилась в свои мысли. Интересно, как они встретились? Первое впечатление, первые слова. Надеюсь, они понравятся друг другу. А что если нет?

– Может, ты мне все-таки поможешь? Ева, иди сюда! – Андрей не хотел оставлять меня в покое, пришлось идти на кухню.

– Что случилось? – раздраженно спросила я, увидев, что парень уже достал противень и выложил все приготовленное на большое блюдо. – Если ты сам справился, зачем понадобилась я?

– Хотел спросить, как разрезать курицу? Наверное, лучше сразу на куски?

– Да, делай ты, как хочешь, – ответила я и сразу пожалела об этом. Стальной блеск сверкнул в глазах Андрея, ноздри расширились, свободная от ножа рука сжалась в кулак. В одно мгновение он стал словно черная мгла. – Прости. Не злись, – Я подошла и провела рукой по его плечу. Мои мысли сейчас за стеной, никак не могу их отогнать. Даже твои слова о том, что за нами наблюдают и могут догадаться, не действуют.

– Я вижу, – процедил он сквозь зубы и стал ножом разделывать курицу. – Только ты все равно его сегодня не увидишь, что толку об этом думать?

– Понимаю, но…

– Давай без но! Сейчас рядом с тобой я, у нас всего два часа, уже даже меньше. Так забудь пока о Герке и обрати внимание на меня.

– Хорошо, я постраюсь. А ты успокойся. Не хочу закончить, как эта бедная курица.

Андрей посмотрел на то, что совсем недавно было целым цыпленком, и ухмыльнулся.

– Зато теперь птичку очень удобность есть ножом и вилкой, и ты испачкаешь свой белоснежный костюм.

– Согласна. Ладно, тащи блюдо на стол. Давай ужинать.

Мы ели молча, что не говори, а напряжение все еще порхало вокруг нас. Почему он сегодня такой нервный? Это ведь мой брат и моя лучшая подруга. Вполне естественно, что я переживаю. Андрей должен понимать.

– Как же вы здорово провернули дело с этой ошибкой системы, – я решила начать разговор с небольшой похвалы.

– Это все Герка, он мегамозг, – сказал Андрей и снова замолчал.

– А как он вообще отреагировал на идею обмена? Быстро согласился или тебе пришлось поуговаривать?

– Нет, сказал, что и сам об этом думал. Видишь ли, знакомство с сестрой ему оказалось дороже девушки, – он даже не смотрел на меня, но по его тону можно было догадаться, что он не в восторге не только от моего поведения, но и от поведения Георгия.

– Это плохо? – наконец, спросила я, начиная заводиться.

– Не знаю, но это как минимум странно, – ответил он и встал из-за стола. Он прошел на кухню, немного погодя, я последовала за ним.

Андрей сидел в полутемноте за столом и грустно смотрел на закипающий чайник.

– Что происходит? Что с тобой? – я подошла и обняла его со спины.

Он схватил мою руку, с силой потянул к себе, я упала ему на колени. Андрей был так близко, его дыхание обжигало мне шею, а его руки гладили мои распущенные волосы.

– Я хочу тебя поцеловать. Можно? – прохрипел он, и казалось, что отказа он не примет. Да, я и не собиралась отказываться. Едва успев кивнуть, я почувствовала, как он припал к моим губам. Несколько коротких и нежных поцелуев были апперитивом, но уже через минуту его язык проник внутрь моего рта и стал там полноправным хозяином. Его поцелуй стал более требовательным, жестким и от этого дыхание перехватило полностью. Андрей притянул меня к себе еще ближе, и я забылась в его объятиях. Через минуту он оторвался от моих губ, но продолжал держать за талию.

– Ну, как? – спросил он, немного отдышавшись.

– Мне не с чем сравнивать, но в целом неплохо, – я старалась не выдать обуреваемые меня эмоции и говорить более или менее спокойно. Я медленно слезла с его колен и стала наливать чай. Руки предательски тряслись, но, кажется, он ничего не замечал.

– Герка сказал, что я в тебя влюбился.

– Да? – я старалась не выдать голосом то волнение, которое охватило меня. – И с чего он взял?

– Говорит, у меня теперь постоянно идиотская улыбка на лице, – я чувствовала, как его взгляд сверлит мою спину, но не поворачивалась.

– И что ты ему ответил?

– Сказал, что, все возможно, – один шаг, и он приблизился ко мне сзади, развернул меня и заглянул в глаза, – Но что чувствуешь ты? Иногда мне кажется, что единственная причина, почему ты подпускаешь меня к себе – это твой брат и твое дикое желание увидеться с ним.

– Что за чушь? Ты не можешь на самом деле так думать! – возмутилась я. – Сам говорил, я ведь выбрала тебя. Выбрала тогда, когда еще не знала о Гере и даже не знала тебя самого. Просто, когда увидела твою фотографию, поняла, что именно ты для меня и никого другого мне не надо.

Он улыбнулся. И снова поцеловал меня. Этот поцелуй был еще лучше предыдущего. Мое тело отзывалось на каждое прикосновение этого парня. Он действительно создан для меня и если бы в нашем мире были семьи, я точно знаю, что он стал бы моей второй половиной на всю жизнь. Но это невозможно, у нас только три месяца.

До конца вечера мы разговаривали. О погоде, о друзьях, обо всем на свете, но только не о моем брате.

– Ева. – Андрей прошептал мое имя и притянул к себе так, что моя голова оказалась у него на груди. – Как получилось, что ты так быстро вошла в мою жизнь и заполнила ее всю до краев?

– Ну, я очень красивая.

– Это да.

– К тому же умная.

– Верно.

– Я хорошо готовлю курицу.

– Правда, хорошо. А еще у тебя потрясающе несносный характер, который сводит меня с ума.

– Здесь я, наверное, должна обидеться?!

– Нет, здесь ты должна меня поцеловать, – интересное умозаключение, подумала я, но не стала заострять на этом внимание и просто сделала то, что он сказал.

Когда мы прощались, он крепко обнял меня и несколько минут не отпускал, нашептывая мне всякие приятные слова на ухо. Мне было так хорошо и легко рядом с ним, но я все равно не позволяла себе до конца расслабиться. Я знаю, что он это чувствует и понимаю, что этим заставляю Андрея сомневаться во мне и в моем отношении к нему, но я не хочу обнажать свою душу полностью. Боюсь, что потом будет слишком больно.

– Пожалуйста, отдай Гере вот это, – я незаметно положила в карман брюк Андрея небольшое послание брату.

Он кивнул и, поцеловав на прощание, ушел. На пороге Андрей обернулся, но я этого уже не видела, снова была поглощена мыслями о первой встрече Ани и Геры. В конце концов, замок сработал, и я рванула в Анькину комнату.

Мы столкнулись нос к носу на пороге, Аня также спешила ко мне. На этот раз на лице подруги было столько эмоций, что я не поняла, как в результате закончилось свидание.

– Скажи сразу, хорошо или плохо? – спросила я, продолжая стоять у двери.

– Ни то, и не другое, – загадочно ответила Анюта, и слегка толкнув меня плечом, прошла в мою комнату.

– Это как? Он тебе не понравился?

– Понравился, – ответила Аня, и небольшой румянец залил ее лицо. – Но я не уверена, что понравилась ему.

– Что за вздор? Ты не могла ему не понравиться. Давай рассказывай все с самого начала.

И она рассказала. В шесть вечера он пришел к ней с букетом полевых цветов, красивый, статный в брюках и белой рубашке. Он спросил ее о себе, и она, отчего то, вывалила ему всю свою подноготную. Благо, что тайн особых у Аньки нет. Георгий внимательно слушал, но сам говорил очень мало, изредка улыбался уголками губ и периодически осматривался по сторонам.

– Она за этой стеной, – сказала Аня и поняла, что весь вечер боялась начать этот разговор.

– Я понял, – ответил он и снова мягко улыбнулся.

– Ты много говорила о ней, она тебе дорога, – не то спросил, не то констатировал Георгий.

– Ближе Евы у меня никого нет, и вряд ли когда-нибудь будет, – ответила Аня.

Он немного помолчал, а потом снова спросил?

– Она хорошая?

– Очень.

– А что она говорила тебе обо мне?

– Ева сказала, что ты ее брат, и она очень хочет с тобой встретиться.

– Я тоже хочу ее увидеть, – сказал он, и тут Аня поняла, что самое ужасное во всей этой ситуации.

– Не думала, что мне придется бороться за внимание партнера с тобой, – закончив пересказывать события вечера, добавила подруга. – Это так ужасно. Ведь вы даже не знакомы, а он все время думал о тебе, спрашивал о тебе и почти не интересовался мной. Даже непонятно, слышал ли он хоть что-то из того, что я говорила о себе, а не о его так называемой сестренке.

– Почему ты на меня злишься? – спросила я, но ответ мне и самой был ясен.

– Это ты свела меня с ним, вы оба виноваты в том, что мои отношения с Валерием были разорваны, а теперь я как третье колесо на велосипеде, вроде есть оно и ладно, но и без него вполне можно ездить.

– Отвратительное сравнение.

– Может быть, но от этого оно ложью не становится.

– Андрей тоже на меня злится, а я даже сначала не поняла почему. Теперь после твоих слов все встало на свои места.

– Он тоже чувствует себя лишним. Чтож, в его полку прибыло!

– Что это значит? – не поняла я.

– Раньше так говорили, – отмахнулась Анька. – Главное, что он прав, мы с ним действительно лишние, так как единственное ваше с Георгием желание сейчас – встретиться и пока это не произойдет, вы не успокоитесь, а значит ни мне, ни Андрею благополучные отношения не светят.

– Ты права, именно поэтому я сегодня с Андреем передала письмо Георгию. У меня есть план.

– Опять? Ты хоть знаешь, как сильно меня пугает это слово из твоих уст? – спросила Анюта, села на стул и тяжело вздохнула, – Ладно, давай уже, рассказывай.

План был сам по себе простым, но очень сложным в исполнении. Единственное, на это я надеялась, это на мозг Геры и на руки Андрея.

– Они должны вырубить свет, тогда ни камера не сможет записать нашу встречу, ни электронный замок между нашими дверьми не сможет быть закрыт, – я выдала всю свою идею буквально в двух словах и ждала, что сейчас на меня обрушится шквал критики и насмешек, но Аня молчала.

– В этом есть смысл, – немного поразмыслив, сказала подруга. – Но как это сделать? Как отключить свет, как рассчитать время и как сделать это, не вызвав подозрение у администрации?

– Не знаю, – честно ответила я. – Здесь заканчиваются мои идеи. Их реализацию я оставлю на парней.

– Не слишком ли большие надежды ты на них возлагаешь?

– Может быть, но выбора нет.

– Ясно. Посмотрим, что будет завтра.

На следующий день Андрей пришел один, и со светом было все в порядке. У него снова было плохое настроение, и когда я потянулась, чтобы поцеловать его, он лишь позволил это сделать, а сам вроде, как и не участвовал.

– Ты опять не в духе? – спросила я, накладывая ему в тарелку жаркое, приготовленное сегодня впервые, но, кажется, удачно.

– Нет, с чего бы это? – он попытался сделать вид, что все хорошо и даже похвалил ужин, еще даже не попробовав. Стало понятно – вновь предстоит серьезный разговор.

– Андрей?

– Да, – отозвался он. – Слушаю.

– Нет, это я тебя слушаю. Говори, что тебе не нравится. Это все из-за Геры? Из-за того, что я хочу с ним встретиться?

– Перечисляя твои качества вчера, мы еще забыли, что ты очень догадлива, – мне не нравились эти острота и язвительность в его тоне, в конце концов, почему я должна все время оправдываться.

– Скажи мне все, я хочу знать, что ты думаешь. Хочу услышать все из твоих уст, – я говорила твердо и требовательно, не оставляя никаких попыток улизнуть от ответа.

– Хочешь услышать? Хорошо. Я ревную, я дико ревную тебя к Герке. Ничего не могу с этим поделать. Сейчас мы поднимались вместе на лифте, и он снова заговорил о тебе. Не о твоей подруге, а о тебе. Вроде как я понимаю, что нельзя путать чувства родственников, и чувства мужчины и женщины, но одно только осознание того, что ты хочешь видеть его больше чем меня, заставляет мою кровь бурлить в жилах, а кулаки готовы разбить все, что попадается на пути. А знаешь, что еще хуже? Я начал думать о том, что лучше бы я не говорил тебе о Герке, и тогда ты никогда бы не узнала о нем, и все твое внимание и твои мысли были только моими.

Он замолчал и взглянул в сторону той самой двери.

– Что будет с нами, когда вы встретитесь? – этот вопрос поставил меня в тупик.

– Андрей, мы пара и встреча с Герой не изменит этого.

– У нас и так очень мало времени. Три месяца, даже уже меньше. И я не хочу это короткое время делить тебя еще с кем-то. Я хочу, чтобы ты была моя, только моя. Неужели я много требую?

– Не знаю, – ответила я и пересела на диван. – Почему никто, ни ты, ни Аня не хотите поставить себя на мое место или на место Геры? Я даже не знаю, что почувствую, когда, наконец, увижу его. Может быть даже и совсем ничего. Возможно, я придумала себе эту несуществующую кровную связь и один только взгляд на него заставит понять, что это чужой и незнакомый мне человек. И кто знает, может после нашей с ним встречи, мы все вчетвером посмеемся над тем значением, которое придавали этой истории?! В любом случае, Аня сказала правильно, что пока мы не увидимся, мы не успокоимся.

– Тогда сделаем это завтра, и будь, что будет, – сказал Андрей и тяжело вздохнул. – А сейчас садись за стол и ешь, а я расскажу тебе план действий.

Суть была в том, что ровно в половине восьмого завтра вечером камера начнет не транслировать происходящее в комнате, а показывать то, что было часом ранее. Нам с Андреем и Ане с Герой нужно будет подготовить пятнадцатиминутный ничем непримечательный ролик. Например, двое смотрят фильм в обнимку или двое решили снова попить чай и поболтать.

– Но как вы получите доступ к камере? – задала я один из двух главных своих вопросов.

– Уже получили, Гера этой ночью «вскрыл» всю систему видеонаблюдения. Ева, я даже представить не могу, что будет, если ОНИ узнают. Поэтому, прошу тебя, подумай еще раз, стоит ли это такого риска?

– Я уже сказала тебе – стоит. И не волнуйся, если что, вы с Анькой ни при чем. Буду стоять на том, что вы ничего не знали.

– Гера сказал тоже самое. Но неужели ты думаешь, что сейчас я беспокоюсь о себе? – он посмотрел на меня такими глазами… Им нельзя не верить.

– Тогда будем надеяться, что все пройдет гладко. А что с замком?

– Это моя работа. Как только камера начнет транслировать ролик, я открою замок. Уже проделывал подобное в школе, это не трудно.

Я уважительно взглянула на своего парня. Он перехватил этот взгляд и впервые за вечер рассмеялся.

– А ты что думала? Да, в школе со мной учителя натерпелись.

– Со мной тоже, – сказала я. – Кажется, у нас много общего.

– А ты сомневалась? Кажется, тест на совместимость это и показал.

– Я не очень доверяю тестам. Как можно измерить человеческие чувства и эмоции? Вон у Ани совпадение с Валерием было почти стопроцентное, и что? Гера ей понравился намного больше. Кстати, Андрей, скажи, а мой брат долго думал, прежде чем заменить свою бывшую девушку Аней. Я имею в виду, он видел Анютку, ее фото до того, как принял решение?

– Нет, он увидел ее фотографию, когда уже менял тесты. Ему было все равно. «Это шанс» – сказал он без лишних раздумий.

– Плохо, значит Аня права и главное препятствие в их отношениях – это я?

Андрей встал, подошел ко мне и, подняв в воздух, сам сел на стул, а меня посадил к себе на колени.

– Боюсь, что да. Гере было все равно на прежнюю девушку, и он не словом сам не обмолвился об Ане. Только когда я спросил о ней, он ответил что-то вроде «Хорошая, и Еву очень любит».

– Что же делать? – воскликнула я. – Хочу, чтобы Аня была счастлива. У них должны получиться отношения. Нужно сделать так, чтобы он обратил на нее внимание, никак на мою подругу, а как на девушку.

– Ну, ты даешь! – Андрей аж присвистнул от моих неожиданных слов. – Как же это сделать? Сердцу не прикажешь!

– Еще как прикажешь! Необходимо просто заставить его чаще о ней думать, и ты в этом поможешь.

Брови на лице Андрея снова поползли вверх, но мне было все равно. Подруга не должна из-за меня страдать. Она не будет третьим колесом.

– Ева, я не буду ничего делать и ему говорить, это смешно.

Я вскочила на ноги и зло посмотрела на него.

– Будешь. Если я тебе хоть немного дорога, то будешь. Ты скажешь, как я ценю подругу, как много говорю о ней, будешь говорить о нас, о наших отношениях и намекнешь, что неплохо бы и ему присмотреться к Ане.

– А что я могу ему сказать о наших отношениях? Я и сам в них до конца не могу разобраться. Честно говоря, не думал, что эти три месяца обернутся для меня таким стрессом. Как-то рассчитывал на милую девушку, ласковую, нежную, с которой мы счастливо проведем отведенное нам время. А что получилось? Ты думаешь обо всех на свете, кроме меня.

– Это неправда! Я рядом с тобой, в наши два часа мы обнимаемся, целуемся, разговариваем.

– Но мыслями ты далеко, да и темы разговора постоянно сводятся к Гере или Анне. В общем, надеюсь, что после завтрашней вашей встречи все изменится. А что касается твоего почти приказа подтолкнуть Герку к твоей подруге, то повторю, я ничего делать не буду и тебе не советую. Ты уже и так достаточно влезла, оставь их в покое, они сами справятся.

Андрей ушел раньше времени, оставив меня наедине с моими мыслями, которые он так ненавидит.


Глава 9.


– Я так думаю, Андрей рассказал тебе об их плане, завтра вы встретитесь, – Аня зашла на кухню и застала меня за уборкой. – Что с тобой? Ты не рада?

– Мне кажется, что я все делаю неправильно. Каждое мое слово, каждый поступок отдаляет от меня Андрея. Он постоянно не в духе и практически не улыбается.

– Он влюблен, а его девушка думает совершенно о другом парне.

– С чего ты взяла, что он влюблен? Я тебе ничего не говорила!

– Георгий сказал. Говорит, это заметно.

– Мой брат слишком болтливый, – я решила сменить тему.

– Ох, не сказала бы, – улыбнулась Анютка и села на стул.

– Как у вас?

– Вроде нормально, но по-прежнему все разговоры о тебе. Но это и понятно, раз завтра долгожданная встреча.

– А тебе? Как он тебе вообще?

Анютка слегка покраснела и увела взгляд.

– Он симпатичный, я это уже говорила. Но больше пока не скажу. Давай лучше обсудим завтрашний вечер. Нужно до минуты все рассчитать. Что вы будете делать, какой ролик записывать?

– Наверное, сидеть в обнимку на диване. Экран телевизора нужно слегка развернуть, чтобы картинка не попадала в камеру, а мы с Андреем должны четко запомнить позы, в которых будем находиться все время. А что вы?

– Мы будем за компьютером, это уже точно. Он практически не попадает в объектив камеры, а Гера сможет контролировать запись и последующую трансляцию.

– Значит завтра?

– Завтра! – подтвердила Аня и взяла меня за руку.

На следующее утро у меня был назначен визит к женскому врачу и изменение в расписании – разговор с куратором. Анюка на встречу к Наталье приглашена не была.

– А вдруг Андрей от меня отказался? – высказала я свои опасения подруге по пути в столовую.

– Не говори глупости! Думаю, это стандартный разговор, чтобы удостовериться, что у вас все хорошо.

– Надеюсь.

Мы зашли в столовую и, увидев Сашу и Кристину, подсели к ним.

– Как ты? – спросила я Сашу, памятуя о том, что она совсем недавно простилась со своим партнером.

– Все хорошо, – ответила она, с аппетитом поглощая свой завтрак.

– Ты уверена? – я пристально вгляделась в лицо девушки, но оно не выражало никаких эмоций. – Кажется, пару дней назад ты была расстроена, а сегодня как кремень.

– Нет смысла в переживаниях. Антон уже не помнит меня, а мне нужно сейчас сосредоточиться на ребенке. Это самое важное.

– Ты так говоришь, как будто можно просто выключить одни мысли и заменить их другими, так не бывает.

– Бывает, специалисты клиники нам в этом помогли, – возразила Александра. – Еще вчера я была в ужасном настроении, мне не хотелось ни пить, ни есть, но сегодня мне намного легче. Ощущение, что я, наконец, поняла смысл всего происходящего. Наши отношения с Антоном были не для нас, они были для зачатия ребенка, для продолжения жизни на Земле.

Я не нашлась, что ей ответить. Как человеческое мировоззрение может поменяться за один день?

– А Алиса с Наташей тоже теперь думают, как и ты?

– Да, конечно, – Александра улыбнулась и я поняла, что она действительно верит, во что говорит. Дальше расспрашивать необходимости не было.

После завтрака я отправилась к врачу, а от нее к куратору.

Наталья встретила меня приветливо, как и всегда, но что-то меня настораживало. Точно! В коридоре кроме меня никого не было, значит, она вызвала меня одну.

– Ева, расскажи о своих отношениях с Андреем. У вас есть проблемы?

– Нет, с чего вы взяли?

– Хорошо, давай на чистоту. Ты знаешь о камере, и я рада, что у тебя хватило разума не поднимать шум.

– Это все равно бы ни к чему не привело. Вы имеете на это право.

– Да, все так. Но другие могли испугаться, узнав о нашем, хм, дополнительном контроле. Крепость предпочитает держать все в тайне, ну, или, по крайней мере, не распространяться. Конечно, вы не единственные, кто догадались, но некоторым пришлось все же долго объяснять, что это все для их блага. Так, что спасибо, что приняла это как данность.

– Пожалуйста.

– Но вернемся к вопросу твоих отношений. Мне кажется, что у вас опять не все гладко. Это так?

– Вы ошибаетесь, у нас все хорошо.

– Но камеру не обманешь. Вы, конечно, часто прячетесь от нее на кухне. Но все равно выходите и в эти моменты видно, что вы то – ссоритесь, то миритесь, что Андрей постоянно хмурый. Вы с самого начала отличались ото всех пар, но мне казалось, что все идет на лад, но нет. Надеюсь, это никак не связано с тем, что у Ани новый партнер?

Мое сердце лихорадочно забилось. Неужели они все знают? Нет, не может быть.

– Не понимаю, как это может быть связано? – ответила я, приложив максимум усилия для успокоения.

– Не знаю. Может быть, ты или Андрей решили, что и вы можете отказаться друг от друга или что и с вами произошла ошибка.

– Нет, у нас и мыслей нет отказываться от нашей пары, – сказала я стопроцентную правду. – Просто у нас с ним сложные характеры, мы оба независимые и неуступчивые. Кажется, в книжке это называется «притиркой»?

– Да, это могло бы все объяснить, если бы вы уже перешли ко второму этапу отношений и встречи были гораздо продолжительнее. Но сейчас, когда вы неделя как познакомились, такие ссоры очень странные. Я показывала видео вашего вчерашнего ужина психологу, и она уверена, что у вас разногласия по какой-то причине, что вы не сходитесь в чем-то конкретном. Честно говоря, очень хочется узнать, что это, может я смогу помочь?

Я пыталась быстро сообразить, что сказать, но в голову как назло лезла одна чушь.

– Хорошо. Вы правы, это все из-за Ани. Я рассказала Андрею про ошибку и нового партнера подруги, что переживаю за нее, ведь это очень сложно начинать все сначала. А Андрей расстроен, что я переживаю за подругу и думаю о ней больше, чем о наших отношениях.

Кажется, версия весьма удачная. Даже врать не пришлось, лишь кое-что не договорить. И Наталья осталась довольна, вон как выдохнула, расслабилась.

– Андрей прав, Ева. Нельзя переживать за подругу в ущерб своим отношениям. Аня очень умная девушка и сама знает, что нужно сделать и как поступить. Кстати, а что она рассказывала тебе о новом партнере?

Так, спокойно, держи себя в руках. Это лишь вопрос.

– Говорила, что зовут Георгием. Он симпатичный, умный и нравится ей намного больше, чем Валерий. А еще я знаю, что он сосед Андрея, – будет лучше, если я сама об этом заговорю.

– Да, мне тоже показалось, что Ане и Георгию интересно друг с другом. Они много общаются, но пока держат дистанцию. И удивительное совпадение, что вы две подруги встречаетесь теперь с двумя парнями, которые живут вместе.

– Думаю, что это лишь подтверждает научность тестов. У нас с Аней много общего и у Андрея с Георгием, видимо тоже, значит и вкусы должны совпадать. А что касается взаимоотношений Ани, то она сама по себе сложно сходится с людьми, а после пережитой истории, требуется время.

– Ты права. Жаль, что оно поджимает.

– Что это значит?

– Всего лишь, что некоторые пары уже готовы перейти на следующий этап отношений. И, кстати, если Аня и Георгий пока объективно не готовы к соитию, то думаю, что вам с Андреем это даже пойдет на пользу.

– Соитие? Уже? Врач сказал, что первые попытки зачать будут через три недели.

– Это, правда, но это не мешает перейти к более близким отношениям уже сейчас. Ева, пойми, соитие – это не только способ зачать ребенка, это и самая настоящая связь между партнерами, наслаждение и даже здоровье. Человеческому организму требуется такая связь хотя бы изредка, и в Крепости понимают это, поэтому вам и дают целых три месяца.

– Но, но я не готова! – паника и ужас охватили меня.

– Знаю, тебе страшно. Но поверь, вы с Андреем очень гармоничная пара, одна из лучших, которых я когда-либо видела. Подумай, над тем, что я сказала. Вы все равно придете к этому и чем раньше, тем больше у вас будет времени быть рядом друг с другом. Кстати, начиная с понедельника, время встреч с партнерами увеличивается с двух часов до четырех. И я думаю, вы догадались, что кровать в поле зрения камеры не попадает, – с этими словами куратор мне подмигнула и ободряюще улыбнулась. Мое сердце снова сжалось, они думают, что мы готовы. Похоже, наше мнение никого не интересует.

Придя домой, я все в подробностях рассказала Анютке, особенно уделила внимание совету Наталье перейти к совершенной близости с Андреем. Анна слушала внимательно и впоследствии я ожидала такой же шквал эмоций от подруги, что был у меня. Но Аня была чрезмерно спокойна и рассудительна.

– Они правы, тебе все равно придется заняться с ним сексом, и если он тебе нравится, то не лучший ли это способ доказать Андрею свою симпатию?

– Почему я вообще должна ему что-то доказывать?

– Потому что ты виновата перед ним, – аргумент Анюты был весьма убедительным.

– Все же, на мой взгляд, мы должны придти к этому постепенно, ну, как в той книжке, помнишь? «Его поцелуи стали более требовательные, ему уже было мало ее губ, он хотел полностью овладеть ее телом, и она тоже сгорала от желания». Однако мне пока хватает его поцелуев и рук на моей талии!

– Это все потому, что ты постоянно думаешь о другом. Но, может, сегодня все изменится, и ты успокоишься?

– Надеюсь. А пока я хочу прогуляться. Ты со мной?

– Конечно, – согласилась подруга. – Куда пойдем?

– Да куда глаза глядят. – И мы отправились бродить по городу в те места, в которых никогда не бывали. Мы шли и разговаривали о парнях, о новой жизни, о том, что ждет нас. Говорили только о хорошем, мечтали о неосуществимом и радовались нынешнему. Я совсем забыла о времени и просто наслаждалась хорошей погодой и приятной беседой.

– Куда мы пришли? – вдруг спросила Аня, и я оглянулась по сторонам.

Мы каким-то образом дошли до самой окраины города, дальше только поля, леса и каменный забор. Нужно возвращаться.

– Смотри, какой странный дом, – сказала подруга.

Действительно. Дом стоял на отшибе, хотя мы давно вышли за территорию жилых зданий. Мы с Аней прошли мимо заводов и сельхозпредприятий и здесь не должно быть никаких построек, тем более огороженного строения, вероятно состоящего из нескольких этажей.

– Может он принадлежит кому-нибудь из администрации? – предположила я.

– В такой глуши? Нет! Они все живут на улице Основателей.

– Тогда кто здесь может обитать? Не похоже, что он заброшенный. Дорога к дому не заросшая. Но этот забор такой высокий, что за ним видно только крышу.

– Да, загадка.

– Что вы здесь делаете? – гневный голос явно обращался к нам. Мы повернулись и увидели двух женщин зрелого возраста, явно недовольных нашим присутствием.

– Мы гуляли и потеряли счет времени. Случайно вышли сюда.

– А теперь разворачивайтесь и идите обратно. Нечего вам здесь делать. Для прогулок есть центр и его развлечения! Уходите немедленно.

– Хорошо, но позвольте спросить, кто живет в этом доме?

– Мы живем, – ответили хором женщины и стали подталкивать нас руками в спину. – Это наш дом и мы не желаем никого видеть рядом с ним. Прощайте.

– До свидания, – сказали мы с Аней, и пошли обратно в город.

– Какие грубые женщины, – возмутилась я, когда дамы остались позади. – Но почему они живут там и так настойчиво требовали нашего ухода?

Подруга ничего не ответила, она была также обескуражена всем произошедшим, что и я. Дело в том, что школа с первых дней прививала нам мысль о том, что все взрослые женщины Крепости живут вместе, в одном городе, сообща и заботясь, друг о друге. У мужчин на их половине такая же система. Дети после семи – промежуточное звено, школы находятся на территории города, где живут взрослые одного с ними пола, их редко выпускают, но все же иногда они выходят в город. Но дом на окраине никак не вписывался в общее жизнеустройство Крепости. И зачем такой большой дом двум пожилым женщинам? Или может быть их больше? Надо подумать…

Без пяти минут шесть в своей комнате я не находила себе места от волнения. Кажется, еще немного и моя голова лопнет от количества эмоций, терзаемых меня. Поскорее бы уже все случилось!

В шесть вечера пришел Андрей, было видно, что он тоже «не в своей тарелке», но кому сегодня легко?

– Ты не передумала? – спросил он, как только вошел в комнату.

Я помотала головой. Мои руки тряслись от напряжения, а мысли путались. Единственное, что пришло мне в голову, это прижаться к нему покрепче. Он сомкнул руки на моей спине, и мы какое-то время стояли так неподвижно, не в силах успокоить свои нервы.

– Время! – тихо сказал он, и я все поняла. Нужно быстро перекусить и перекочевать на диван, чтобы все выглядело правдоподобно. Так мы и сделали. Уже двадцать пять минут седьмого развернули телевизор, включили какой-то фильм и сели рядышком на диван. Я старалась много не двигаться, а просто быть расслабленной и естественной. Не знаю, как хорошо это удавалось мне, но Андрею точно было нелегко. Он постоянно вертелся и вел себя крайне неспокойно.

– Ты что не мог посидеть пятнадцать минут на одном месте? – спросила я его раздраженно, как только часы показали 18.46.

– Прости, все никак не мог найти удобное положение, – начал оправдываться Андрей.

– Ладно, только тогда тебе весь оставшийся вечер придется вести себя также.

– Это не сложно, я слишком сильно взволнован.

– Думаешь, больше чем я?

Он промолчал, встал и пошел за стол.

– Есть хочу. Ты приготовила удивительно вкусный жульен.

– Не ври. Он ужасен, – уж я то знаю, мне тоже пришлось его есть.

– Правда? А мне нравится.

Я посмотрела на него с недоумением, кажется, он говорит правду.

– Ну, тогда ешь, если хочешь, его еще много. А я кофе попью. Надо как-то время убить, – я встала и пошла на кухню, по пути, думая, что опять сказала нечто ему неприятное.

Через минуту я вернулась и, поставив чашку на стол, пододвинула стул поближе к Андрею.

– Ты знаешь, что я не это хотела сказать? Обычно мне очень хорошо с тобой, но сегодня я действительно тороплю время.

– Понимаю и тоже хочу, чтобы все скорее случилось, – он ел, говорил, но совсем не смотрел на меня.

– Хочешь, я расскажу тебе нечто странное? – я решила поделиться с Андреем событиями сегодняшнего дня.

– Конечно.

– Днем мы с Аней пошли гулять. Шли, болтали не о чем и сами не заметили, как вышли на окраину к полям.

– И что?

– Там был дом, жилой за огромным забором, – Андрей перестал жевать и пристально, впервые за весь вечер, посмотрел на меня. – А потом появились две женщины, пожилые и, сказав, что это их жилище, практически выгнали нас оттуда с указанием больше там не появляться.

– Где это дом? С какой стороны?

– В смысле?

– Я имею в виду, его территория граничит с мужской половиной Крепости?

– Да, кажется да. Мы шли только прямо и дом на той же стороне, что и наш.

– Ясно, – сухо ответил Андрей и налил себе стакан воды.

– Ты знаешь, что это за дом! – вскочила я от неожиданной мысли. – Откуда? Что там?

– Не знаю, а догадываюсь. Однако не уверен, что стоит тебе рассказывать.

– Надеюсь, что ты шутишь. Говори!

– Как-нибудь в следующий раз. Тем более что это лишь мое предположение. Лучше сосредоточимся на твоем свидании с Геркой.

– Я хочу знать! – требовала я и вскочила на ноги. – Пусть это лишь предположение, догадка, мне все равно.

– Сказал ведь нет! – он стукнул кулаком по столу, и лицо исказилось в гневной гримасе.

От ужаса я непроизвольно отошла назад, неловко подвернула ногу и упала на пол. Резкая боль от щиколотки в момент пронеслась по всему телу. Андрей в один прыжок подскочил ко мне и хотел помочь встать, я, собрав все силы, оттолкнула его.

– Не трогай меня!

– Ева, прости. Я не хотел, – он застыл на месте и смотрел на меня с чувствами дикого отчаянья и сожаления.

Я кое-как поднялась сама и, стараясь не опираться на левую ногу, побрела к дивану. Андрей постоянно пытался схватить меня или поддержать, но я, проглатывая слезы боли, не давала ему этого сделать. Не знаю, сколько времени заняла у меня дорога, но, в конце концов, я оказалась на мягкой мебели.

Андрей сел рядом со мной, не успокаиваясь, просил прощение.

– Не важно, – сказала я. – Сколько времени?

– Еще десять минут, – ответил он, взглянув на часы.

– Хорошо. Сейчас тащи из морозилки лед, чтобы я хоть на пять минут его приложила.

Андрей со скоростью звука побежал к холодильнику и моментально вернулся обратно. Он снял с ноги обувь и приложил к щиколотке лед. Я вскрикнула от холода и одновременной боли.

– Прости, – еще раз прошептал Андрей.

– Не надо, просто помолчи, – сейчас я могла думать только о том, что встреча с Герой срывается, так как я с заплаканным лицом и без одной туфли отличаюсь от записанной картинки. – Мне нужно успокоиться. А тебе постараться натянуть туфлю обратно на мою ногу.

– Ничего не получится, она начинает опухать.

– Делай, что говорю.

– Но тебе будет больно, – Андрей возражал, но я схватила с пола обувь и с силой натянула на подвернутую ногу. Боль была неописуемая, я сжала кулаки и старалась терпеть, но слезы все равно сочились из глаз.

– Ева! Сними ее, пожалуйста, – он, было, схватился за мою ногу, но я ударила его по руке.

– Не трогай, я вытерплю. Твоя задача сейчас собраться и не сорвать нашу с Герой встречу. Время?

– Три минуты, – сказал Андрей, и в эту секунду меня охватила паника. – Дыши, дыши ровно, спокойно. Смотри на меня. Кадр будет сбоку, никто не заметит заплаканное ли у тебя лицо. Садись, как была, а я включу тот же самый фильм, на всякий случай. Минута, тридцать секунд, спокойно, все, – Андрей подскочил с дивана и помчался к двери, попутно доставая из кармана брюк какой-то странный инструмент.

Я посмотрела на часы и увидела, что огонек больше не пульсирует, а просто горит зеленым светом.

– Получится? – спросила я, пытаясь забыть о боли в ноге.

– Да, у этого электронного замка есть запасной обычный механический. Его то я и открою. И так… Готово!

Я обернулась и в этот момент дверь распахнулась, на пороге возник парень, высокий, темноволосый, очень похожий на свою фотографию. За ним с озабоченным лицом стояла Аня. Я попыталась встать, но вскрикнув от боли, снова села на диван. Однако продолжала во все глаза смотреть на парня у двери, а он смотрел на меня.

– Она подвернула ногу, это я виноват, – пояснил Андрей мое нежелание встать с дивана.

После этих слов, на миг отвлекся на Андрея, в глазах мелькнула ярость, но вскоре он вновь переключил внимание на меня. Гера медленно делал шаг за шагом в мою сторону, пока не подошел вплотную к дивану и не сел рядом. Я протянула руку и дотронулась до его носа, потом щеки, провела пальцем по ямочкам, когда он улыбнулся.

– Привет! – прошептал он.

– Привет! Вот мы и встретились, – ответила я и в ту же секунду обняла его. В ответ он прижал меня к себе так сильно, как будто хотел понять сможем ли мы превратиться в единое целое. – Ты меня задушишь, – прохрипела я, и он ослабил хватку, но отпустил не сразу.

– Прости, – он смотрел, не отрываясь, как будто старался запомнить каждую черточку на моем лице. Уверена, что так оно и было, ведь я делала тоже самое.

– Ты действительно очень красивая, – сказал он.

– А ты похож на меня, – услышал Гера в ответ.

– Еще у меня такое чувство, что я знаком с тобой много лет, просто давно не видел.

Я улыбнулась, у меня были те же ощущения. В этот момент к нам подошла Анька и, взглянув на мою ногу, ахнула.

– Ничего, жить буду, – ответила я, не поворачиваясь к ней. Я взяла брата за руку, провела пальцем по тату и почувствовала удивительное тепло, это было что-то новое, удивительное. Родное? Я вновь заплакала, на этот раз не одна, в его глазах тоже были слезы. Мы снова обнялись, и я задохнулась в волне нежности к этому совершенно незнакомому мне человеку.

– Пора! – Так быстро? Голос Андрея вывел меня из другой реальности. – Ева, Гера, пора по местам. Время.

Как бы мне не хотелось отпускать его, я была вынуждена это сделать. На прощание, он поцеловал меня в лоб и ушел. Андрей стал возиться с замком. А я обернулась к телевизору, но ничего не видела, лицо брата все еще стояло перед глазами.

– Ева! Ева! – Андрей шептал на ухо мое имя.

– Что?

– Все получилось. Давай займемся твоей ногой. – Я словно тряпичная кукла позволила ему делать все, что он хочет. Андрей кое-как стянул с меня туфлю и снова побежал за порцией льда. – Тебе нужно к врачу. Срочно! – Сказал он, а я лишь кивнула. Андрей снял трубку и куда-то позвонил.

– Да, да, я сейчас уйду. Только обязательно. Нога сильно распухла.

Постепенно я стала возвращаться к жизни, посмотрела на часы, которые показывали без семи восемь. Еле заметный огонек опять начал пульсировать.

– С кем ты разговаривал? – спросила я Андрея.

– С твоим куратором. Она сейчас пришлет врача. – Я взглянула на свою ногу и ужаснулась, она была сине-желто-зеленого цвета. – Пожалуйста, прости. – Андрей снова сел рядом со мной на диван и погладил мои волосы.

– Нет, это ты меня прости, я была слишком настойчива, – ответила я. – И спасибо тебе. За то, что помог увидеть его.

Он грустно улыбнулся и встал.

– Мне пора. Завтра увидимся и все обсудим.

Андрей ушел, отставив дверь моей комнаты открытой, чтобы врач смогла беспрепятственно попасть ко мне. Через несколько минут пришла доктор, следом прибежала и Анька. Меня перевели на кровать, сделали какие-то компрессы и дали антибиотики. Было приказано спать. Долго уговаривать не пришлось.


Глава 10.


Утром я проснулась с дикой болью в голове и ноющей в ноге. Анька, сидя на полу у кровати, держала меня за руку и спала. Я попыталась осторожно вытащить ладонь из ее пальцев, но подруга проснулась.

– Как ты? – спросила она, как только открыла глаза.

– Все болит. Ты спала здесь?

– Да, решила посидеть с тобой немножко, но, видимо, уснула.

Она встала, прошла на кухню и через минуту вернулась со стаканом воды и какой-то таблеткой. Врач сказала дать ее тебе, как проснешься, это обезболивающее. Еще нужно намазать ногу темкремом, что на тумбочке, он поможет снять отек. Как тебя вообще так угораздило?

– Из-за Андрея, он же сказал.

– Он ударил тебя? – ужаснулась Аня и даже подпрыгнула на месте.

– Нет, что ты? Успокойся. Он разозлился на меня, а я, испугавшись, неловко шагнула и подвернула ногу.

– И отчего же он так разозлился? – кажется, я все неправильно преподнесла, и будь Андрей здесь, Анюта бы вцепилась ему в горло.

– Я сама виновата, требовала, чтобы он рассказал мне то, что он рассказывать не хотел. Он разозлился и ударил кулаком по столу. Вот и все.

– Какой нервный парень! Он хоть прощения попросил? – уже несколько спокойней произнесла Аня.

– Да, и не один раз.

– Но что же он так скрывает?

– А вот это самое интересное. Кажется, он знает, что за дом мы видели, но отчего-то решил мне не рассказывать. Но ты же знаешь, я все равно узнаю, тем более что теперь он виноват передо мной.

– Да, странно, что он знает о доме на женской половине Крепости. Раньше ведь Андрей никогда здесь не был. Только у тебя и то со стороны черного хода, которая вплотную прилегает к мужской половине.

– Все выясню, – пообещала я подруге и попыталась встать.

– Ты куда? – подруга подбежала и рукой толкнула меня опять на кровать.

– В туалет хочу, и умыться, и завтракать, – боль в голове прошла, а в ноге уменьшилась до терпимого состояния.

– Врач прописал тебе постельный режим, но в туалет, конечно, можно. Я провожу.

Анюта проводила меня в ванную, а сама отправилась на кухню, чтобы откопать какой-нибудь еды.

– Ты сегодня никуда не выходишь! Я сама что-нибудь приготовлю и на обед, и на ужин. Мне все равно сегодня уже для Геры готовить. Ничего если блюда будут одинаковые?

– Конечно. Спасибо, – крикнула я ей в ответ из ванной. Хоть одной проблемой меньше.

Потом мы завтракали бутербродами прямо у меня в кровати, но все никак не решались приступить к главной теме разговора.

– Ты даже не спросишь? – улыбнулась я.

– Жду, когда сама расскажешь, – улыбнулась подруга в ответ. – Хотя, если честно, вчера все было понятно без слов.

– Правда? И что ты обо всем думаешь?

– Все так, как должно быть. Ты правильно сделала, что настояла на том, чтобы увидеть его. Ведь это того стоило?

– Да, – я снова вспомнила вчерашнюю встречу, близость незнакомого, но чрезмерно любимого человека, – не могу даже описать свои чувства. Когда он обнял меня – это было что-то невероятно теплое, ощущение спокойствия, легкости и защищенности. А он, он что-нибудь говорил тебе?

– Гера сказал, что теперь в его жизни есть человек, дороже которого и представить нельзя.

– Напишу ему письмо. Прямо сейчас напишу. Передашь? – спохватилась я.

– Конечно, – Аня встала и, взяв с комода блокнот и ручку, протянула мне. – Пиши, а я пока помою посуду.

«Привет. Вчера мы, наконец-то встретились. Жаль, конечно, что времени было так мало и все, что хотела сказать тебе, о чем спросить ты так и не услышал. Мне так много хочется узнать, например, что ты больше любишь мясо или рыбу, чай или кофе? Или почему ты выбрал компьютеры – это хобби или призвание? Какой у тебя характер и кто твои друзья? Скажешь, это все глупости и не так важно, но мне хочется знать о тебе все, каждую минуту твоей жизни, в которой меня не было. Может быть, ты не любишь писать письма, а, скорее всего, никогда этого и не делал, но боюсь пока это единственный способ нашего общения с тобой. Надеюсь, мы еще увидимся, но если нет, то знай, я безумно рада, что узнала о тебе и еще… Об Ане. Она моя подруга, я ее очень люблю. Она столько всего сделала ради меня, помогла нам увидеться. Пожалуйста, попробуй не воспринимать ее как «мостик» ко мне, а посмотри на нее, как на девушку, красивую, умную и добрую девушку, с которой ты сейчас в паре. Приглядись к ней, и ты сам все поймешь.

Ладно, думаю, на первый раз достаточно. Жду ответа. Ева».

– Вот, написала, – я отдала Анюте письмо и она тут же убрала его в карман своего сарафана.

– Тебе что-нибудь нужно? А то хочу сходить к себе, принять душ.

– Нет, я, пожалуй, еще посплю. Кажется, таблетки действуют на меня слишком сильно.

– Это хорошо. Так ты быстрее поправишься. Спи, – она подоткнула мое одеяло и ушла в свою комнату.

Телефонный звонок разбудил меня. Я протянула руку и сняла трубку. В этот же миг в комнате появилась Аня, видимо, тоже услышала звон.

– Алло.

– Ева, здравствуй. Это Наталья, твой куратор. Я знаю, что ты вчера повредила ногу и хотела придти, проведать тебя. Можно?

– Да, конечно.

– Хорошо, тогда минут через двадцать буду у тебя.

Я положила трубку и взглянула на Аню.

– Наталья хочет меня проведать.

– Думаешь, она догадалась о том, что мы вчера сделали?

– Не знаю, по голосу не поняла. Вряд ли. Иначе мы бы уже все были за воротами.

– Не говори так. Это не смешно, – испуганно сказала подруга.

Так я и не шутила. Ведь если в Крепости узнают, что брат и сестра нашли друг друга, да еще и встретились при помощи сообщников, нам всем будет не сладко.

– Ладно. Скоро все узнаем.

Через некоторое время в дверь постучались, и Аня впустила в комнату куратора.

– Привет! Я тебе тут ежевики принесла, знаю, ты ее любишь, – обратилась ко мне куратор и протянула мне стаканчик любимой ягоды.

– Спасибо. Где вы ее нашли?

– О, у меня есть свои связи, – шепнула Наталья и засмеялась. – Как ты? Как нога?

– У нее вывих, – ответила Анюта, – врач прописал специальную мазь и обезболивающее. Сказала, через неделю опухоль должна спасть, но наступать еще какое-то время будет больно.

– Плохо. Как же ты так?

– Просто оступилась.

– И Андрей тут не причем? Мне показалось, что он рассердился, и от этого ты неловко шагнула назад.

– Вы правы. Я опять сказала ему что-то глупое и вывела из себя. Просто не ожидала от него такой реакции.

Наталья внимательно смотрела на меня, вдумывалась в каждое мое слово.

– Ева, объясни мне еще одну непонятную вещь, зачем ты надела туфлю обратно на больную ногу и продолжала в ней сидеть некоторое время?

– Со злости, – ответила я, первое, что пришло на ум. – Он снял, я надела.

– Ты же понимаешь, что поступила необдуманно? Ты сделала себе лишь больнее.

– Теперь понимаю, но тогда я была в таком гневе, что вообще не соображала, что творю.

– Но потом вы помирились? Он же попросил прощения?

– Да, все хорошо. Я немного остыла и поняла, что сама во всем виновата. Он вспыльчивый, это уже понятно. Мне нужно немного следить за языком, а ему необходимо сдерживать эмоции. Это ситуация нам преподала хороший урок.

– Хорошо, если так. Ладно, отдыхай. До прихода Андрея еще несколько часов. По поводу ужина, не волнуйся. Сегодня вам все приготовят и принесут. Я пойду.

– До свидания.

Она ушла и я выдохнула.

– Как же не вовремя вчера я вывихнула ногу. Весь наш спектакль мог легко раскрыться.

– Разве травмы бывают ко времени? Но, кажется, они не догадались и можно выдохнуть.

– Ага. А еще тебе не придется готовить мне ужин, одни плюсы.

– Мне было бы не сложно, ты же знаешь.

– Знаю, но все-таки, теперь ты можешь думать только о своих предпочтениях и предпочтениях моего брата. Ты обязана покорить его своим кулинарным талантом.

– Ты все никак не успокоишься? Пойми, я его не интересую и я поняла, что меня это вполне устраивает. Не у всех же должны возникнуть чувства.

– А как же вы собираетесь зачать ребенка? – я была в недоумении от слов подруги.

– Для зачатия не обязательно быть влюбленным, достаточно просто симпатизировать человеку и не отталкивать его, когда придет время.

– Но это неправильно. Вы должны хотеть быть друг с другом, нравиться друг другу. А так, что получится, сделали дело и по углам?

– Зато нам потом будет гораздо легче, я не буду так сильно переживать о разлуке с ним.

– Я не верю, что ты говоришь серьезно. Я вижу, что Гера тебе нравится, и думаю, стоит вам поближе узнать друг друга, все изменится.

– Посмотрим, только прошу – не пиши ему обо мне.

Я пыталась понять, неужели Аня прочитала мое послание брату. Нет, не может быть, она не такая. Просто слишком хорошо меня знает.

– Ладно, обещаю, с этого момента вы сами по себе, – я не соврала, ведь письмо уже написано.

Вечером пришел Андрей. Он был растерянный и какой-то помятый. Увидев, как я, закрыв за ним дверь, поковыляла к столу, он издал какой-то неизвестный мне доселе звук.

– Очень больно? – он спросил, и я поняла, Андрей винит в произошедшем только себя.

– Больно, но таблетки и мазь помогают. Не переживай, я выживу. Давай лучше ужинать, я очень голодная.

Сегодня он ухаживал за мной, как настоящий кавалер за своей дамой. Даже готов был кормить меня сам, если бы только я позволила.

– Ты очень милый, – сказала я ему чистую правду, – но молчаливый. Почему?

– Не знаю, что говорить. Кажется, что все будет не к месту и я не к месту.

– Что за ерунда? Ты там, где должен быть. Рядом со мной. Я ведь твоя пара.

– Я люблю тебя, – он сказал это еле слышно и даже не отважился взглянуть на меня. И как мне на это реагировать, что ответить? – Не говори ничего, я просто хотел, чтобы ты знала.

Спасибо, конечно. Но было понятно, что ответа он все же ждет. Хочет знать, что чувствую к нему я. Так я и сама не знаю. Мне хорошо с ним, очень хорошо, но любовь? Да и к чему это? Скоро ведь все закончится. Я не хочу влюбляться и потом страдать все оставшиеся месяцы? Андрей мельком взглянул на меня. Уверена, он понял мою растерянность, так как сразу встал и пошел на кухню.

Его не было минут пять, а я сидела за столом и думала, что же дальше? Мне нужно что-то ему сказать, как-то поддержать. Но как?

Он вернулся, подошел и, поцеловав меня в щеку, неожиданно сказал:

– Думаю, мне лучше уйти, – он развернулся, но в последний момент я поймала его руку.

– Не смей! Никогда не говори мне об уходе, – Я притянула его к себе, поднялась и поцеловала его в губы. Он не возражал. Наоборот, его будто мучила жажда, он словно пытался насытиться мною. И его состояние передавалась мне. Андрей целовал мои губы, шею, плечи, он поднял меня на руки, сделал пару шагов, и через мгновение я уже лежала на постели. И он был рядом со мной. Он продолжал ласкать мое тело, и оно отзывалось на каждое его прикосновение. Жар охватил меня полностью, и хотелось еще, и еще. Я чувствовала, как его руки скользят по моей груди, животу, бедрам. Лишь одежда сейчас разделяла два горячих тела. Но тут он случайно коснулся моей опухшей ноги, и я вскрикнула от боли. Всего секунда, но ее хватило, чтобы мы оба очнулись от наваждения.

Он привстал с кровати, а потом сел рядом со мной. Я же судорожно пыталась поправить задравшуюся на груди блузку. Потом я взяла с тумбочки еще одну таблетку обезболивающего и выпила ее, запив стаканом воды, заботливо преподнесенным Андреем.

– Прости, – сказал Андрей, все еще тяжело дыша.

– За что именно?

– За ногу и за…это, – он был растерян и никак не находил слов. Чтож, коротко и ясно.

– Прощаю, но больше так не делай, – Андрей испуганно взглянул на меня. – Я имею в виду ногу, – скорее добавила я, пока он снова не попытался убежать. – Против всего остального я не возражаю.

Я удивилась, как легко и непринужденно были сказаны мной эти слова. Кажется, Андрей тоже поражен, но вылетевшая из моих уст фраза сделала свое дело. Он успокоился, складка на лбу разгладилась, и губы расплылись в довольной улыбке.

– Таким ты мне нравишься больше. А то в последнее время постоянно хмурился, а твои красивые синие глаза меняли цвет на угрюмо-серый.

– Мое настроение напрямую зависит от тебя, – ответил он и сев поближе, обнял за плечи.

– И что же я должна делать, чтобы ты всегда улыбался?

– Дай, подумать. Позволять мне целовать тебя сюда, – он коснулся губами мочки моего уха. – И вот сюда, – ямочка на шее была охвачена его горячим дыханием. – И обязательно сюда, – Андрей взял мои руки и поцеловал запястья.

– Это можно, – ответила я, еле справляясь с дыханием. Главное не забывать дышать.

– Тогда у нас все получится, – сказал он и медленно уложил меня на спину. Это последние слова, которые я отчетливо помню. Дальше только обрывки фраз, вздохов и горячее обжигающее дыхание по всему телу.

Ровно в восемь он ушел, а через пять минут прибежала Анюта, но кажется, очень быстро забыла, что хотела сказать. Одного взгляда на меня, на кровать хватило ей, чтобы понять, что случилось в этой комнате час назад.

– Вы и правда сделали это? – она медленно подошла и присела на край постели.

Я кивнула.

– И?

– Без комментариев, – ответила я, укуталась в большую часть постельного белья с кровати и отковыляла в ванную.

Я стояла под струями горячей воды в блаженных воспоминаниях соединения двух тел. Все, что произошло нельзя описать двумя словами, это можно только испытать.

– Не обижайся, – сказала я Анютке, спустя полчаса, зайдя к ней в комнату. – Это должно остаться между мной и Андреем.

– Я не обижаюсь, просто любопытно, – ответила она, но было заметно, что она слегка раздосадована моим отказом говорить.

– Могу сказать только одно – было невероятно!

Подруга недоверчиво взглянула на меня. Ничего, скоро она и сама поймет.

– А что у тебя?

Аня быстро отвернулась в сторону и стала разглядывать книжную полку.

– Давай, говори. Вижу же, что-то было.

– Ну, все не так хорошо как у тебя. Просто поцелуй в щеку на прощание.

– И кто кого поцеловал?

– Он, он поцеловал меня, – подруга явно оживилась. – Я сама не ожидала. Вечер шел как обычно, мы ужинали, много разговаривали, смотрели веселый мультфильм времен советского государства. И когда время было без пяти восемь, он встал с дивана и собрался уходить. Но тут, вспомнив о твоем письме, я предложила ему пройти на кухню и там отдала послание. В ответ он поцеловал меня. Я так поняла, это было что-то вроде благодарности.

– Да все равно, почему он так сделал, главное, что сделал, – радостно воскликнула я, довольная происходящим. – Только скажи, ты же почувствовала что-нибудь, правда?

– Я почувствовала, что совершенно не против, если он сделает так еще раз, – ответила подруга и покраснела от смущения.

– Это же здорово! А то твои слова про то, что все возможно и без интереса друг к другу меня сегодня крайне озадачили.

– Ну, пока это был все лишь поцелуй в щеку. До вас с Андреем нам еще очень далеко, если вообще возможно вас догнать.

– То есть у нас соревнование? – развеселилась я. – И какой следующий этап?

– Может быть, настоящее признание в любви? Как ты думаешь, такое вообще возможно? – поддержала мою игру подруга.

– Возможно, и боюсь, что здесь мы тоже впереди вас. Андрей мне сегодня уже признался в чувствах.

– Правда? А ты?

– А я его поцеловала, ну и потом ты знаешь, что случилось.

– Как же это прекрасно! – умилилась подруга. – Вы такая замечательная пара и так подходите друг другу. Вчера я видела, как он на тебя смотрит, и как ему было больно, когда ты обнимала Геру. Он сильно тебя ревнует. Теперь-то понятно. Наверное, тяжело смотреть как другой парень обнимает любимую.

– Но мы с Геркой обнимались по-другому, как настоящие родные, с Андреем же все иначе.

– Ева, подумай. В крепости нет родных, мы не знаем их, в глазах Андрея Георгий соперник и никто другой.

– А ты? Ты тоже считаешь меня соперницей?

– Гораздо в меньшей степени. Я более рациональный человек и вижу отличия в твоих чувствах к этим парням. Но Андрей может этого не видеть.

– Знаю. Все его эмоции на поверхности, однако после случившегося сегодня надеюсь, он успокоится.

– Наверняка, – усмехнулась Аня.

Мы еще долго говорили с Анютой о парнях, а потом, вернувшись к себе в комнату, я завернулась в одеяло и сладко уснула.

На следующий день я также не покидала свою комнату. «Время лечит» явно не относилось к моей ноге, она по-прежнему ныла, болела и ни на минуту не давала о себе забыть. Действие обезболивающего было слишком коротким. К тому же от него постоянно тянуло в сон, отчего порой я не понимала, действительно ли мы с Анюткой болтаем в моей кровати или это мне все снится.

Ближе к вечеру под предлогом проведать больную пришла куратор. Однако ее хитрый взгляд выдавал ее истинную цель. После недолгой светской беседы, Наталья, наконец, задала свой главный вопрос.

– Ева, я так понимаю, ты последовала моему совету, и вы перевели отношения с Андреем на другой уровень. Так?

Я лишь кивнула. Мне было неприятно и даже стыдно вести этот разговор с малознакомым человеком, который к тому же еще и подглядывает за нами. Конечно, умом я понимаю, что это лишь ее работа и на самом деле Наталье вряд ли самой хочется выпытывать у меня подробности личной жизни. Хотя о какой личной жизни я говорю? Общественная, в Крепости есть только общественная жизнь и все могут знать друг о друге, что захотят. Но должны же быть хоть какие-то пределы?

Пока я разговаривала сама с собой, Наталья делала какие-то пометки в своем карманном компьютере.

– Ева, так как у тебя сейчас трудности с передвижением, завтра женский доктор придет сама в твою комнату. Я договорюсь.

– Еще чего! Я не хочу. Если визит к ней так необходим, то я как-нибудь дойду!

– Даже не думай! – возмутилась куратор. – Тебе прописали неделю постельного режима, и нарушать его я не позволю. Врач придет завтра к тебе в комнату. Это не обсуждается. Ты и так не сильно себя бережешь, – добавила, улыбаясь, Наталья.

– Но…

– Ева, я сказала – не обсуждается.

Мне совершенно не хотелось принимать женского врача у себя в комнате, на моей кровати. Пока все воспоминания, связанные с этой постелью были только хорошие, но чувствую, что только до завтрашнего дня.

Я обреченно вздохнула и снова кивнула.

– Хорошо, а теперь просто скажи мне, как все прошло? В том смысле, нет ли у тебя каких-то дополнительных жалоб на самочувствие, на боли внизу живота? Пойми, я спрашиваю не из любопытства, но вдруг врач нужен уже сегодня.

– Нет! – почти вскрикнула я. – Со мной все хорошо, кроме ноги у меня ничего не болит.

– Я рада, – с этими словами Наталья встала и пошла к выходу. На пороге она обернулась и добавила. – Забыла сказать, Андрей вызвался сегодня принести продукты с собой и самому приготовить вам ужин. Я не стала препятствовать порыву молодого человека. Думаю, ты тоже не против?

– Если он меня не отравит, то только «за» – ответила я с улыбкой, уже предвкушая чудесный ужин.

– И помни, сегодня у вас четыре часа. Не выпроваживай парня раньше времени. До встречи. – Наталья развернулась и ушла. Наверное, если бы она не была моим куратором, мы могли бы стать подругами. Но…

– Что она хотела? – спросила Анюта, войдя в мою комнату.

– А как ты думаешь? Конечно же, интересовалась, было ли у нас ЭТО вчера с Андреем?

– Понятно. И что подробности ей тоже были нужны?

– Нет. Хоть этого смогла избежать. Знаешь, я и так чувствую себя более чем, некомфортно понимая, что все знают, что мы вчера делали, и лишние вопросы не переживу. Но было кое-что и чрезвычайно приятное в ее визите.

– Что же?

– Оказывается, Андрей вызвался приготовить для меня ужин.

Таких больших, круглых от удивления, глаз у подруги я давно не видела.

– А он умеет?

– Кто ж его знает, он ничего об этом не говорил. Интересно, может, у них тоже преподавали домоводство? У нас же были краткие уроки «Сделай сам».

– Ох, не знаю! Будем надеяться, что вы оба не сляжете с пищевым отравлением. Тебе еще только этого не хватало.

– Это точно. Но вообще приятно, думать, что парень будет для меня готовить. Пусть даже плохо, но ведь для меня.

– Похоже, ему вчера было очень хорошо! – сказала Анька. – Смотри, как старается, чтобы и этот вечер удался!

– Кажется, я слышу нотки зависти, подруга. Или мне показалось?

– Конечно, не показалось. Слушай, а вы с новоиспеченным братом отлично устроились. Я готовлю для Георгия, Андрей будет стараться для тебя. А вы как короли и королева будете только принимать угощения.

Я улыбнулась, Анюта тоже. Конечно же, это все наши с ней шутки, хотя есть в них и немаленькая доля правды. Но я не обязана оправдываться, что у меня все хорошо и теперь у меня есть не только Анька, но и родной брат, и близкий мужчина, пусть и всего на три месяца.

– Ладно, у меня там ужин на плите. Если я тебе буду нужна – кричи, – сказала Аня и убежала к себе в комнату. Герке повезло, сегодня его ждет какое-то потрясающее блюдо, аромат которого проник через соседнюю дверь и теперь щекочет мои обонятельные рецепторы.

Осталось полчаса до прихода Андрея, а я как размазня лежу в постели и никак не могу заставить себя встать и хоть немного привести в порядок. Усилием воли и превозмогая боль, я все-таки сделала это и отправилась в ванную комнату. Потом, недолго думая, надела на себя короткую юбку и футболку с изображением радуги. Надеюсь, Андрей простит меня, что не сильно наряжалась. У меня нет никаких сил, слабость снова и снова волнами овладевает мной.

Стоя перед зеркалом, я услышала ровный стук по деревянной поверхности. Еще не успела, и подумать сделать шаг в сторону входа, как дверь распахнулась, и Андрей прошел внутрь.

– Ты даже не подождал, пока я открою. Может, ко мне еще нельзя? – возмутилась я, видя, как он уверенно прошел на кухню с огромными пакетами в руках.

– Пакеты тяжелые, а ты еле ходишь, – крикнул он в ответ. – Я пожалел нас обоих.

– Понятно. Чувствуй себя как дома, хотя ты кажется уже, – и чего я недовольна, в этом ведь нет ничего плохого? Анька же вон даже не стучится. Но Андрей не Аня!

Задумавшись, я даже не заметила, как Андрей приблизился ко мне и жарко поцеловал в губы.

– Чего ворчишь? Не переживай, если хочешь, то завтра я буду ждать с той стороны двери сколько потребуется, пока ты сама мне не откроешь.

– Хочу, – ответила я.

– Хорошо. Больше без дозволения не войду. Кстати… я соскучился, – сказал он и, прижав меня к себе, снова поцеловал.

– Кажется, кто-то собирался приготовить нам ужин? – напомнила я Андрею, когда он на секунду оторвался от моих губ.

– Точно! – он стукнул себя ладонью по голове, легко схватил меня на руки и понес на кухню. Усадив на стул, Андрей протянул мне листок бумаги. – Пока я готовлю, тебе будет, чем заняться.

Я взяла свернутый лист и развернула его. Это был ответ от Георгия Просто ужасный подчерк. Действительно, читать буду долго.

«Привет! Извини за подчерк, надеюсь, хоть несколько фраз из моего письма ты поймешь. Я тоже был рад встрече с тобой и обещаю, что она будет не последняя. Есть план, но он пока секретный и даже Андрей еще не в курсе. Да, я и не уверен, что он будет очень рад. Кажется, друг ревнует тебя ко мне, он хочет полностью владеть твоим вниманием. Поговори с ним, что ли, чтобы он так не переживал. А вообще я очень доволен, что вы с Андреем ладите, он хороший и умный парень, не подведет. Чуть не забыл немного о себе: мясо люблю больше рыбы, между чаем и кофе выбираю чай, а лучше сок или кисель. Компьютеры – это и хобби, и призвание. Друзей мало, схожусь с людьми трудно. Андрей – один из немногих, с кем нашел общий язык. Что еще? Лучше думаю ночами, утром могу проспать до обеда. Злой бываю только, если не выспался или голодный. Или если обидели мою сестру. Андрею вчера досталось от меня.

Что еще? Может, на первый раз хватит? О тебе спрашивать не буду, благодаря Андрею и некоторым базам данных, знаю о Еве 1111, может быть даже больше, чем ты сама. Страшно? Бояться нечего. Ты почти совершенство. Красивая, умная, энергичная, общительная и откровенная. Последнего иногда слишком много. Видел письменные жалобы на тебя от учителей и даже некоторых учениц. Даже не удивлен, что вы лучшие подруги именно с Аней, вы такие разные, поэтому и дополняете друг друга. Думаю, что она сглаживает твои суждения, не дает «рубить с плеча». Кстати, не волнуйся за нас, как за пару. Анна замечательная и у нас все будет хорошо. А с тобой мы еще увидимся и очень скоро. До встречи».

– Ты снова плачешь? – спросил Андрей, когда я смахнула с уголка глаза выступившую одинокую слезу.

– Нет, просто в последнее время слишком много всего происходит, и мой эмоциональный диапазон увеличился в разы.

– Что пишет? – он спросил как бы невзначай, но ведь мог и не спрашивать.

– Пишет немного о себе и чуть-чуть о тебе.

– Обо мне? И что же? – Андрей укладывал на противень огромный, натертый всевозможными специями, кусок свинины. Был сосредоточен на готовке и, казалось, просто поддерживает беседу.

– Говорит, что ты ревнуешь меня, – я следила за ним, за его лицом, движениями, но он сегодня был само спокойствие.

– Он прав.

– Даже после вчерашнего? – я слегка дотронулась до его руки, но он будто бы и не заметил. Мой вопрос так и остался без ответа. Чего я вообще стараюсь? Это он признался мне в любви, это он вызвался готовить ужин, это он принес мне письмо от брата. Мог всего этого не делать.

– Устала чувствовать себя во всем виноватой, – я сказала то, что хотела, развернулась и медленно, прихрамывая, ушла из кухни, свернулась клубком на диване и закрыла глаза.

Через некоторое время я почувствовала, что Андрей подошел ко мне со спины. Наверное, он хотел что-нибудь сказать, если вдруг открою глаза. Но я этого не сделала. Таблетки вновь взяли надо мной верх, и я уснула.

– Просыпайся, соня! Ужин готов! – Андрей стоял рядом с кроватью, на которой лежала я.

– Как я здесь оказалась?

– Пришлось перенести тебя, когда понял, что ты уснула. Кстати, ты так смешно посапываешь во сне.

– Это ужасно! – смутилась я.

– Это мило! – возразил Андрей и помог мне встать с кровати. – Прости, – неожиданно добавил он. – Знаю, что порой веду себя как полный кретин, но я еще никогда и не к кому не испытывал такой привязанности как к тебе, меня это пугает. Никогда не думал, что буду так зависеть от кого бы то ни было. Об этом не предупреждали.

– Всего три месяца и потом я исчезну из твоей жизни, и ты даже не вспомнишь обо мне.

– Иногда я действительно этого хочу. Хочу скорее забыть тебя.

Мне было больно это слышать.

– Но потом я вижу тебя, обнимаю и понимаю, что этого никогда не случиться. Где то в моей памяти ты поселишься навсегда и, может быть, я не вспомню твоего лица и имени, но точно знаю, что мне будет тебя не хватать.

– Ты не можешь этого знать! Сыворотка сделает свое дело. Ты полностью забудешь о моем существовании, а я забуду все о тебе. Только я не пойму, почему ты сейчас говоришь об этом? У нас еще есть время и мне казалось, что все хорошо. И вчерашний вечер…

– Вчерашний вечер был восхитительным. Просто не могу не думать о том, что все это закончится. Времени все меньше.

– Вот именно. Времени все меньше, а ты постоянно тратишь его на ненужные мысли, переживания, чувства ревности.

– Мы опять вернулись к нему!

– Да, вернулись, потому что я вижу, что это не дает тебе покоя и нам надо во всем разобраться.

– Хорошо. Хочешь знать? Скажу. Все из-за вашей встречи. Я видел в твоих глазах то, чего не вижу, когда ты смотришь на меня. Как это возможно?

– Я не знаю. Просто один взгляд и мгновенная любовь поразила мое сердце. Это как удар током, как вспышка света. Я почувствовала, что это моя родная душа, он как еще одна часть меня, которой мне все время не доставало.

– А я? Кто для тебя я? Только не говори, что я твоя пара, партнер и ты выбрала меня. Скажи, что ты чувствуешь на самом деле.

– Я чувствую связь с тобой, меня тянет к тебе и мне безумно хорошо, когда ты рядом. Это не похоже на то, что я испытываю к Герке и совсем не то, что соединяет нас с Аней. Что-то другое, но от этого не менее сильное и значительное. Вот ты сказал, что иногда хочешь, чтобы три месяца пролетели быстрее, а мне было тяжело слышать это от тебя. Это означает, что ты хочешь забыть меня, а я то жажду быть с тобой, – я отвернулась от него, понимая, что предательские слезы опять подступают к глазам. Кажется, я сказала ему чистую правду, которую скрывала даже от себя.

– Кажется, я дурак! – Андрей провел рукой по моим волосам. – В последнее время меня не покидало ощущение, что ты со мной только из-за долга и наша вчерашняя близость… Я ведь догадываюсь, что куратор намекал тебе на нее. У меня с моим был подобный разговор.

– Да, наверное, ты и в самом деле дурак. Я не умею притворяться, думала, ты это понял.

– Знаю. Но сомнения, они постоянно терзали меня. И ты так легко рассуждала о том, что Герка может отказаться от своей пары. Было ощущение, что у тебя нет чувств и ко мне.

– А теперь? Ты все еще так думаешь? – я взглянула ему в глаза. – Я открытая книга, просто научись меня читать.

– Это сложно. Но я буду стараться, – он поцеловал меня в шею, потом еще раз.

– А поначалу ты неплохо справлялся. – насмешливо ответила я. – Но кажется, кто-то звал меня ужинать?

– Ужин подождет, – неожиданно Андрей схватил меня на руки и снова уложил на постель. – Я ужасно голоден, но этот голод можешь утолить только ты.

До еды мы добрались не скоро, однако приготовленное Андреем мясо было настолько великолепно, что его можно было поглощать даже в холодном виде. Запеченная цветная капуста была прекрасным дополнением, легким и нежным.

– Где ты научился так готовить?

– В школе, конечно. У меня был отличный преподаватель по домоводству, мы с ним проводили много времени вместе.

– Значит, мальчикам тоже преподают домоводство?

– Конечно, нас со школы готовят к будущему, как и вас. Наш мир без женщин, поэтому выбор или приготовить еду самому, или идти в столовую. Я предпочитаю первый вариант.

– А наш мир без мужчин, поэтому нас в школе учили ремонтировать простую мебель и чинить розетки. Как же это глупо!

– Что именно? – не понял Андрей.

– То, что два пола, которые созданы для того, чтобы жить вместе живут отдельно. Это бесцельное существование каждого человека в Крепости меня поражает. Но все идут на это, следуют правилам и жертвуют своими жизнями и чувствами ради всеобщего блага. Но разве всеобщее благо – это не счастье каждого по отдельности? Знаешь, почему мне, по большей части, было все равно, какую профессию я получу лишь бы не потерять подругу? Потому что считаю, что в любом случае главное в жизни человека – это не работа и даже не забота об увеличении численности населения. Главное – отношения, которые мы выстраиваем, связи, которые нам дороги, люди, с которыми мы проводим время. Я прочитала море книг по истории, разрешенных и нет. В них описаны жизни правителей и обычных людей, войны и мирное время, но знаешь, что всегда было важным? Семья, друзья. Ради близких люди сражались, а мы, страшась еще одной войны, лишаем себя самого прекрасного, ради чего жили и умирали тысячелетиями. Конечно, я понимаю, что из-за клановой войны чуть не вымерло все человечество, но неужели разделение людей и стирание им памяти, эмоций и даже их индивидуальности – единственный выход?

Андрей заворожено смотрел на меня, внимательно слушал. Кажется, он был поражен моим неожиданным высказыванием. И даже немного напуган. Но, начав говорить, я уже не смогла остановиться.

– Чего молчишь? Скажи хоть что-нибудь.

– Я не знаю что, – тихо проговорил он. – Если бы то, что ты сейчас сказала, услышали с той стороны камеры, я бы никогда больше тебя не увидел. Это было похоже на призыв к мятежу, революции. Многие не довольны строем, но все понимают, для чего мы живем. Нельзя допустить новой войны.

– Но почему она обязательно должна начаться? Веками, эпохами люди жили семьями, и всего пятьдесят лет войны перечеркнуло все хорошее? Почему мы должны быть счастливы всего три месяца из всей отведенной нам жизни и почему я даже не могу помнить эти моменты?

– Ева, не надо. Не говори ничего больше.

– Нет, я скажу. Вот ты, ты говоришь, что любишь меня. Но как ты можешь это знать? Я первая девушка, которую ты встретил уже в осознанном возрасте. Единственная, кого ты целовал, обнимал. Ты больше никого не знаешь. Аньку сейчас не считаем. А если появится другая, может, ты поймешь, что меня ты и не любишь, а это было лишь увлечение, новое, неизведанное чувство? Что ты можешь знать о любви, если тебе не с чем сравнивать? Ты можешь сравнить два вида напитка и определить, что тебе нравиться больше. А здесь у тебя не было даже шанса?

– Ты забываешь про фотографии, про совместимость, – Андрей возражал, но его аргументы были ничтожны.

– Фотографии? 3 из 252, а если взять еще девушек моложе тебя или старше, то количество возможных симпатий увеличивается. А совместимость? Анна и Валерий – яркий пример. Нет никакой веры в этот тест.

– Ева, все, что ты сейчас говоришь, очень серьезно, – Андрей взял меня за руку и хотел утихомирить, но в меня словно что-то вселилось. Мне так хотелось достучаться до него.

– Я никогда не верила в систему, но принимала ее необходимость. Стабильность – вот, что она дает. Но встретив тебя, Герку, постоянно натыкаясь на сотни вопросов без ответов, я словно открываю все новые и новые изъяны в Крепости. В ней все неправильно, я это поняла и все люди должны это понять, осознать, что-то сделать. Ты должен понять.

– Ева, все. Замолчи. Я больше не хочу ничего слышать. Что на тебя нашло? Это все не игра. Таков мир, в котором мы живем.

– Но мы не принадлежим сами себе, мы не принадлежим близким людям, мы принадлежим бездушной системе.

– Может быть, ты и права. Система далека от совершенства, – согласился Андрей, – но другого мира у нас нет. А такие разговоры могут привести только к одному – хаосу.

– Уходи! – я сказала это слово тихо, но знала, что он слышит. – Тебе пора.

– Ева! – он подошел, хотел обнять, но я отпрянула от него. Я раскрыла ему душу, на эмоциях, заранее не планировав, но как же мне хотелось, чтобы он понял.

– Пожалуйста, я хочу побыть одна! – я посмотрела на часы, осталось еще полчаса его времени, но я была морально истощена. Слишком много откровенных разговоров за один вечер.

Он не настаивал, развернулся и ушел. Я упала головой на стол и зарыдала. Что со мной? Почему в последнее время я не контролирую себя? С глаз словно спала пелена, которая долгое время окутывала их. Долгих семнадцать лет нам промывали мозги, программировали и учили, как надо жить в Крепости. Однако теперь выбравшись на свободу, встретив брата, я с каждым днем вижу все меньше ярких пятен и все больше ощущаю все несовершенство, окружающее меня.

На следующий день пришла женский доктор. Она меня осмотрела и сказала дословно: разрывов и травм нет. Все хорошо. И ушла. Хорошо? Так ли у меня все хорошо? Ответ не замедлил себя ждать. Позвонила Наталья и сказала, что Андрей сегодня не придет, плохо себя чувствует, кажется приболел. Тревожные нотки в ее голосе давали мне понять, что со здоровьем у Андрея все в порядке, у него сложности со мной и моими суждениями.

Настроение Ани наоборот весь этот и последующий день было на подъеме. Кажется, у них с Герой отношения идут на лад, и я не стала рассказывать ей о произошедшем и выдала ту же версию об Андрее, которую передала мне Наталья. На следующий день мой парень снова не пришел, зато вечером Анюта тайком передала мне целых два послания. Первое было от Андрея, оно было сухим и состояло всего из нескольких предложений, суть которых сводилась к следующему: Со мной все в порядке. Скоро увидимся.

Второе письмо было от Геры. Оно было более длинным и состояло сплошь из гневных эпитетов в мой адрес. Хорошо, что подчерк у брата был настолько ужасен, что некоторые слова я так и не смогла разобрать. Однако смысл письма я поняла сразу. Гера ругал меня за мою болтливость и откровенность. Забавно, а я думала, что ему это во мне понравилось. Оказывается, братишка почти сутки вытягивал из Андрея причину его неожиданно появившегося плохого самочувствия. В конце концов, тот не выдержал и пересказал весь мой монолог. «Ты с ума сошла» – писал мне Гера, – «Да, Андрей отличный парень и отчаянно влюблен в тебя, но чего ты хотела добиться, высказывая ему все наболевшее? Он житель Крепости, как ты, и как я, никто из нас не может изменить порядок. А теперь он ночами не спит, думает и уже зацепился за мысль о семье, о вашей с ним совместной жизни. И боюсь, Андрей может натворить беды. Не знаю как, но ты обязана его вразумить». Вразумить?

На третий вечер Андрей пришел. Я понимала, что скучала, но даже не представляла, что настолько. Молодой человек прошел в комнату, но не спешил идти к столу.

– Как твоя нога? – спросил он.

– Намного лучше, скоро меня выпустят из заточения. А то от скуки я готова лезть на стену. Прочитала море книг и просмотрела десятки фильмов. Некоторые были весьма интересные.

– Книги или фильмы? – он говорил отстраненно, был словно чужой.

– И то, и другое, – ответила я, вновь теряя терпение. – Зачем ты пришел, если все равно не в духе?

– Хотел поговорить, – ответил он и увел меня на кухню.

– И о чем будем разговаривать? – спросила я. – И почему именно здесь? Сам знаешь, они нас не слышат.

– На всякий случай. Я обдумал все то, что ты говорила.

– Послушай, это бред. Просто из-за таблеток мысли путаются, эмоции зашкаливают, вот и несу ерунду.

– Нет, это был не бред. Ты действительно так думаешь и веришь, что все может быть иначе. Ведь так?

– Какая разница, что я думаю? Главное, что мы живем в Крепости, есть законы, мы в ловушке всей этой системы. Нам не выбраться.

– Но выход есть, – я смотрела на него и думала, что сейчас он похож на того чокнутого профессора из просмотренной мною вчера комедии. – То есть думаю, что он должен быть. Сначала, когда ты в тот вечер начала говорить, я решил, что нет смысла слушать, ведь исправить ничего нельзя, но чем больше я думал, тем отчетливее понимал, что ты права. Большую часть времени мы живем как бездушные машины, нас соединяют в пары на три месяца, а потом заставляют обо всем забыть. Со школьными друзьями мы расстаемся, потому что нас определяют по профессиям, и в результате попадаем в общины, где контакты весьма ограничены. Мы будем работать сутками, чтобы не думать о возможностях, которые могли бы у нас быть. Лишь в старости нам дадут возможность насладиться жизнью, но скорее всего мы будем лишь жалеть о прошедших годах. Вся наша жизнь как насмешка над человеческой природой. Ты помогла мне это понять, не знаю, как ты это сделала, но теперь я не хочу быть с тобой эти три месяца.

– Что? Только несколько дней прошло с тех пор, как ты признался мне в любви, а теперь хочешь отказаться от меня?

– Ты не поняла, – покачал головой Андрей. Он улыбался, но при этом оставался серьезным. – Я хочу быть с тобой столько, сколько мы сами этого пожелаем. Эти два дня я читал книги, старые статьи, газетные вырезки. Заставил Герку все мне найти. Ты не представляешь, что мы теряем. Любовь, дружба – это далеко не все. В Крепости нет надежды, нет удивления, волнения, желания, все слишком предсказуемо. А страдание – эмоция, свойственная человеку, даже ее, нас лишают.

– Да я породила монстра! – я была настолько шокирована его словами, не думала, что наш с ним разговор приведет к таким мыслям. – Хорошо, ты же знаешь, я с тобой согласна. Но что мы можем сделать?

– Пока не знаю. Но обязательно придумаю. Ты говорила, что я не могу знать, что действительно люблю тебя. Это неправда, я это знаю и ради того, чтобы ты это поняла – мир переверну!

Кажется, он действительно говорит серьезно.

– Не надо. Я боюсь.

– Чего?

– Что ты натворишь глупостей. Сам говорил про подстрекательство к бунту.

– А я не собираюсь никого подстрекать, просто хочу найти способ обойти систему.

– Обойти? Думаешь, такое возможно?

– Еще как возможно. Помнишь, ты спрашивала меня о доме. Может, пора тебе рассказать о нем?

– Вся внимание.

– Впервые я услышал о нем от своего учителя, того самого, по домоводству. Он мне нравился, был достаточно молодым, всего на 10 лет старше нас, умным и имел огромный круг интересов. Я старался походить на него во всем, не знаю почему, но и он вскоре проникся ко мне симпатией. Сама знаешь, в школе не поощряют дружбу между учителем и учеником, поэтому порой мы встречались тайно. Вадим, так его зовут, рассказывал мне о жизни за стенами школы, о том, что меня ждет. Обычно все сводилось к двум периодам – к периоду партнерства и периоду профессионализма. Но однажды ночью я убежал из комнаты и пришел в комнату учителя, он был пьян.

– Что? Как ты это понял?

– Он сам сказал. Я тогда впервые видел пьяного человека. Вадим смеялся надо мной, приговаривая, как много я еще не знаю. И он стал рассказывать что-то невероятное. Тогда мне показалось, что большая часть сказанного – фантазии или галлюцинации от выпитого спиртного, но когда ты рассказала о странном доме, то я вспомнил. Вадим назвал его домом грез. В нем живут женщины, молодые и не очень. Точное количество учитель не знал, но думал, что их около тридцати.

– Кто они? И почему там живут? – пока я ничего не понимала, но была полна решимости получить хоть один ответ на множество из моих вопросов.

– Это женщины… Как бы тебе сказать?

– Ну, скажи хоть как-нибудь. Я пойму.

– Эти женщины удовлетворяют мужские потребности?

– Потребности в чем?

– В интимной близости, – даже не могу представить насколько сильно, после слов Андрея распахнулись глаза и упала челюсть, но мое удивление было крайне велико. – Понимаешь, считается, что мужская потребность в сексе гораздо сильнее, чем у женщин.

– Насколько сильнее?

– Ну, я не знаю. У меня это желание обладать тобой появилось сразу, как только тебя увидел, и не прекращается не на мгновение, – Андрей сверкнул на меня озорным взглядом, но я сделала вид, что ничего не заметила.

– Все равно не понимаю, кто эти женщины и что значит они «удовлетворяют мужские потребности»? Каждая удовлетворяет потребности одного, то есть они постоянно живут в парах?

– Нет. Все не так. Я не знаю, как эти женщины попадают в дом грез и Вадим не знал, но их тела принадлежат не одному мужчине, а нескольким. У них нет постоянного партнера, постоянно в их жизни только наличие секса.

– Постой! Я, кажется, читала об этом. Раньше это называлось проституцией, продажа себя за деньги. Она была легализована в царствование Николая I. Публичный дом! Точно! Но сейчас… разве сейчас это законно?

– По крайней мере, это не запрещено. Насколько я понял, каждый мужчина в Крепости старше восемнадцати лет раз в год имеет право воспользоваться услугами дома грез.

Я была поражена.

– Так, хорошо, – пыталась я разложить мысли по полочкам, – мужчины идут на это по физиологическим причинам, но почему женщины согласны? Они же идут на это добровольно?

– Думаю, да. По крайней мере, Вадим ничего не говорил о том, что они были скованы цепями или умоляли о помощи. Может быть, они делают это ради удовольствия?

– Сомнительное удовольствие!

– Но разве тебе не нравится заниматься этим со мной?

– Не сравнивай. Ты молодой, симпатичный и то я не сразу подпустила тебя к себе. А тут любой мужчина, даже очень старый и противный может придти и потребовать близости. А потом еще один, и еще. Это не близость, а действительно просто удовлетворение потребности.

– Но это твоя позиция. А теперь попробуй подумать об этом по-другому, например, как о профессии доставлять наслаждение.

– Подожди, а дети? От таких наслаждений должны непременно появляться дети. Хотя о чем это я, сама же пью «ПРОДУЦ».

– Что? – переспросилАндрей.

– Не важно, – отмахнулась я. – Все равно это как-то мерзко. И женщины, вдруг они сами не понимают, что они делают? Или понимают, но у них нет выхода?

– Возможно, но ты об этом не узнаешь. Думаю, что обычных женщин в такие дома не пускают, а мне еще нет восемнадцати.

– Значит, если бы тебе было восемнадцать, то ты бы не отказался проведать этих женщин? – неужели это укол ревности?

– У меня есть ты, и больше мне никто не нужен, – сказал Андрей.

– Но через три месяца ты обо мне забудешь, и потом будешь просто ждать момента совершеннолетия. Инстинкты то у тебя никуда не денутся!

Андрей взглянул на меня и улыбнулся. Он понял, что меня терзает, но не стал ничего говорить. И правильно. Я и так уже сильно нервная.

– К этому я и вел с самого начала. Если есть такой дом, который по сути своей вне системы, вне общих правил общности, значит, могут быть и другие исключения или бреши.

Я помотала головой из стороны в сторону.

– Андрей, ты наивен. Наличие этого дома только подтверждает стабильность системы и ее работоспособность. Дом грез – часть системы, он существует для удовлетворения животных потребностей, ни какой любви, человечности и связей между мужчиной и женщиной. Это то, что как раз и нужно Крепости.

Пауза.

– Может ты и права. Но все равно я так легко от тебя не откажусь.

– И не надо. Просто, пожалуйста, не рискуй и не заставляй рисковать Геру в поисках запрещенной литературы. Я не хочу вас потерять.

– Не потеряешь, – ответил Андрей.


Глава 11.


На следующий день я хотела рассказать Анютке о публичном доме, но у нее были свои новости. У нее и Геры была интимная близость.

– Все хорошо? Он не сделал тебе больно? – спросила я.

– Лишь немного, – ответила подруга, немного смутившись и покраснев.– Но в целом все было волшебно. И теперь я понимаю, почему ты не хотела рассказывать мне подробности.

Я улыбнулась. Подробности мне действительно ни к чему, а вот общие ощущения от отношений очень даже.

– Нет, даже не уговаривай. Тем более мне нужно еще к куратору. Она утром звонила и, кстати, Наталья просила тебе сказать, что завтра ты уже сможешь выходить.

– Неужели? Как я рада. Уже изнемогаю от тоски по свежему воздуху и ощущению свободы! Чувствую себя птицей в клетке.

– Завтра ты сможешь полетать, – сказала Аня и убежала на встречу к куратору.

Какое счастье, что у них с Георгием все наладилось. А он молодец, мой братишка. Времени не терял. Пока я тут переживала из-за разговора с Андреем, он нашел подход к Анютке. Вон как она счастлива. Три месяца, но они наши, подруга!

Дни пролетали незаметно. В конце концов, я позволила себе забыть обо всем на свете и быть просто счастливой. Мы продолжали переписываться с Герой, и я постоянно спрашивала, когда же, наконец, он реализует свой план нашей повторной встречей. Он лишь загадочно отвечал «скоро, потерпи». С Андреем у нас все было хорошо, мы много разговаривали, смотрели фильмы, просто лежали на диване рядышком в обнимку. Через три недели врач отменил нам противозачаточные. Сразу стало понятно – время пришло. С того дня осмотр у женского врача был обязателен раз в неделю. Долго ждать не пришлось, и я, и Анютка, и большинство девушек потока забеременели на первой же неделе. Врачи клиники знают свое дело.

– Я стану мамой? – переспросила я у женского доктора.

– Ну, – она замялась, – да, ты носишь в себе малыша.

Невероятное чувство. Малыш! Первой мыслью было «Надо рассказать Андрею», второй «Надо ли?».

– Я могу идти? – мои ноги были как ватные. Я знала, что меня это ждет, но не думала, что на меня нахлынет столько эмоций.

– Да, можешь, в пятницу придешь – получишь назначение. Витамины, питание. А сейчас ступай.

Придя домой, мы с Аней сели за стол на ее кухне и просто молчали. Каждая из нас не знала, что говорить в таких случаях.

– Ты скажешь Гере? – наконец, спросила я.

– Да, конечно. Он имеет право знать, – подруга нисколько не сомневалась в своем ответе.

– Может быть, – сказала я, но не так уверено.

Вечером пришел Андрей и принес мне букет колокольчиков.

– Это еще зачем? – подозрительно спросила я.

– Просто так. Потому что ты у меня есть, – он был радостный, довольный, счастливый и как мне не хотелось, чтобы сейчас это все исчезло. Скажу ему после ужина.

– Ты сегодня какая-то молчаливая, – произнес Андрей, когда пауза за столом слишком затянулась. – Что-то случилось?

– Нет, – я слегка улыбнулась, – но было видно, что обмануть его не получилось. – Давай позже поговорим. А пока расскажи, как прошел день.

– Ничего особенного. Я со своим другом Антоном ходил в бассейн, потом в тренажерный зал, потом мы с Геркой взломали еще пару баз данных. Точнее взламывал он, а я просто наблюдал. Так и не понял, что он делает и зачем, но говорит, что так надо.

– Я жду ребенка, – высказала я то, что крутилось у меня в голове целый день.

– Что?

– Ребенок, у нас все получилось.

Было интересно смотреть, как меняется выражение на его лице. Сначала недоумение, потом радость, а затем печаль и сожаление.

– Это здорово! – ответил он и уткнулся в свою тарелку.

– Этого я и боялась. Вечер испорчен, – я встала и ушла на диван. Через некоторое время Андрей подошел ко мне и нежно обнял.

– Новая жизнь, продолжение нас – это действительно хорошо, – он подбирал слова, но каждое слово давалось Андрею тяжело.

– Но это означает, что и нам скоро конец, ты уйдешь, забудешь обо всем, обо мне, о ребенке.

– Этого не будет. Я же обещал, что никогда тебя не забуду.

– Даже не пытайся. Мы оба знаем, что это невозможно, – я уткнулась в его плечо и, кажется, вновь собралась зарыдать. Нет, я не должна, не буду. Еще есть время.

– Я не оставлю тебя и малыша. Главное, чтобы ты мне верила, – сказал Андрей. – Я люблю тебя.

Он крепко поцеловал меня, и я на время забыла обо всем.

На следующий день я видела Сашу и Кристину. Кристина была уже, как говорится, глубоко беременна. Живот был огромен. Ее походка стала похожа на утиную, а лицо девушки покрылось какими-то пятнами.

– Какая-то аллергия, – прокомментировала девушка, видя мою реакцию.

– Врачи сказали, что скоро пройдет, – добавила Саша с ничуть не изменившейся фигурой. – Как у вас дела?

– Все хорошо, – ответила я.

– Что это значит? Вы беременные? По срокам уже должны.

– Да, – ответила я и немного смутилась. Как-то это странно сообщать о беременности в столовой среди десятков таких же, как и я.

– Обе?

Я кивнула.

– Поздравляем! – сказала Кристина.

– Спасибо.

Только сейчас я поняла, что именно мне не нравилось во всей этой ситуации. Вопросы, поздравления – все было фальшью. Никому нет никакого дела до того, жду ли я ребенка, ведь все знают, что этот ребенок не принадлежит мне и поздравления эти как бы ни относятся ко мне как к матери, а скорее как к продолжателю рода человеческого. И даже Саша, та Саша, которая с первой встречи казалась мне такой открытой и искренней теперь источала тоже приветливое равнодушие, что и остальные. С этого дня я старалась не заводить новых знакомств и не откровенничать со старыми. Конечно, кроме Ани.

Еще через какое-то время на набережной я встретила Лизавету, она первой подошла ко мне.

– Ты ничего не узнала? Так ведь? – спросила она, и я ответила «да».

За последние два месяца столько всего случилось, что я совершенно забыла про Таню. Я хотела как-то оправдаться, сказать слова поддержки, но этого не понадобилась. Лиза спокойно отреагировала на мое короткое признание в неудаче и просто ушла. Странно! Ведь в последний раз, когда мы разговаривали, она была крайне озабочена исчезновением подруги, конечно, прошло уже много времени, но неужели Лиза так легко забыла? Или она что-то узнала?

– Постой, – догнала я ее. – А ты, ты ничего нового не узнала?

Она покачала головой.

– Ничего. Думаю, с ней все хорошо, – сказав это, она похлопала меня по плечу и продолжила прогулку.

Что с ней стало? Не узнаю в этой степенной девушке зазнайку Лизавету, она не похожа на себя. Но ведь я тоже изменилась. Может это взросление?

Придя домой, я поделилась своими мыслями с Анюткой. Подруга читала интереснейшую, по ее словам книгу, и никак не отреагировала на мой рассказ о странном поведении Лизы.

– Забыла тебе отдать. Гера передал, – Аня протянула письмо.

Единственная строчка привела меня в восторг.

«Завтра увидимся».

– Ты что-нибудь об этом знаешь? – спросила я у Ани.

Она прочитала послание и покачала головой.

– Может быть опять пятнадцатиминутная встреча? Но почему он об этом не сказал мне? – размышляла подруга.

– Не знаю, вечером все выясним.

Ровно в шесть вечера пришел Андрей. Он на ходу поцеловал меня в щеку, и прежде чем я успела что-то сказать, направился к двери, соединяющей наши с Анюткой комнаты. Я взглянула на часы, лампочка горит, но не мигает, идет запись. Щелчок, дверь распахнулась, и в комнате появился Герка.

Он подошел ко мне и неловко обнял. Почему-то вторая встреча немного смутила нас обоих.

– И сколько у нас времени? – спросила я.

– Два часа, – гордо ответил братишка и я ахнула.

– Но как?

– Я соединил несколько записей с предыдущих свиданий в один ролик. Я же не зря просил вас всех почаще одеваться в один наряд?

Снова неловкая пауза. О чем говорить два часа с человеком, с которым на протяжении двух месяцев переписывался и вроде самое основное о нем уже знаешь. Что спросить? И что все это время будут делать Аня и Андрей.

– Может, поужинаем все вместе? – предложила подруга.

– Я за! – ответил Андрей? И стало понятно, что это несомненный выход из положения.

Мы с Анютой быстро перенесли ужин из ее комнаты в мою, парни подставили к столу еще пару стульев.

– Приступим? – спросил Андрей и, не дожидаясь ответа, зачерпнул мясной салат из общей тарелки.

Вечер прошел на «ура». Роль инициатора разговора взял на себя Андрей, он говорил о фильме, который посмотрел накануне и как он ему понравился. Гера подхватил его восторг, так как краем глаза также видел это кино. Но при этом брат не рекомендовал фильм нам с Аней, так как фильм-катастрофу в нашем положении смотреть не стоит. Потом мы говорили о книгах, о кулинарии, компьютерах и о нас. Когда ужин подошел к десерту, разговор плавно перешел в другое, более серьезное русло.

– У нас есть план! – сказал Герка, и Андрей взял меня за руку.

– Опять? И какой на этот раз? – спросила Аня, на секунду отвлекшись от эклера.

– Мы придумали, как видеться с вами все время, пока вы живете здесь, – ответ Андрея заставил Аню отодвинуть тарелку в сторону. Свою реакцию я и описать не могла. Андрей просил меня верить ему, но я никогда не думала, что встречи после трех месяцев возможны.

– Рассказывайте!

– Вы знаете, что ваш дом находится на границе с лесом, на другой стороне леса расположено наше общежитие. Каждый вечер, мы идем к вам по одному пути, сначала через запасный ход на первом этаже нашего жилища, затем через лес, а далее через запасный ход со стороны леса вашего дома.

– Так, пока все понятно, но давай ближе к плану, – я была вся в нетерпении.

– Сейчас ровно без десяти шесть мы толпой парней идем к вашему дому, но через три месяца никого не останется и видеть нас никто не сможет. Запасные выходы будут закрыты, но Андрей уже пробовал вчера открывать и закрывать двери, точнее замки на них. У него все получилось.

– Постойте! – не поняла я. – Вы хотите сказать, что когда все попрощаются со своими парами и перестанут ходить вместе с вами через лес, вы, взломав замки на дверях домов, сможете вот так просто к нам приходить?

– Нет, не просто. Во-первых, нам нужно будет обмануть лифт, чтобы мы могли получить доступ на ваш этаж и при этом остаться незамеченными. Но и на это у меня есть мысль. Думаю, мне удастся подключиться к системе и поменять линию, – сказал Герка.

– А вдруг, когда вы будете в лифте, кто-то из девушек захочет спуститься? И вы столкнетесь на первом этаже, – задала разумный вопрос Анюта.

– Это вторая задача, которую нам необходимо решить. Но возможно удачно подобранное время, например, после десяти вечера сможет решить эту проблему?

– Но ведь есть и третья? Не так ли? – вымолвила я.

– Да, и она самая трудная. Это сыворотка забвения. Мы пока не знаем, каким способом нам ее дадут, от этого и нельзя придумать, как ее не принимать. А ведь сами понимаете, если мы примем сыворотку, то и про вас и про наш план забудем.

– Да, сущий пустяк, – нервно отреагировала я и резко встала из-за стола. Но Андрей не дал мне уйти, он схватил мою руку и снова посадил на стул.

Аня глянула на меня, затем на парней и изменилась в лице.

– Вы хоть понимаете, как это опасно? Опасно даже думать о том, чтобы такое провернуть. Есть правила, которые нельзя нарушать. Три месяца – это срок, который нам дают на совместное времяпровождение и зачатие ребенка. Это закон! И неисполнение закона влечет серьезное наказание – изгнание. В общем, я категорически возражаю и не позволю вам подвергать опасности наши жизни! – выпалила подруга. Никто из ребят не ожидал такой реакции.

Анна была в гневе, она явно не представляла, что все может так далеко зайти. Она простила мне и брату подмену тестов, не возражала против нашей с ним встречи и сама передавала послания брата сестре, но, кажется, эта идея Геры и Андрея стала последней каплей. Я всю жизнь боролась с излишней рациональностью подруги, прививала ей авантюризм и даже безрассудство. Частично я справилась, но теперь мы заставляли подругу отказаться от всех ценностей, от всей морали, которые прививало ей наше общество ради … А действительно ради чего?

– Подождите, ну, допустим, вы не примите сыворотку, – рассуждала я.

– Ева, – Аня снова хотела возразить, но я ее перебила.

– Подожди! И так, вы ничего не забываете и продолжаете к нам ходить, как ни в чем не бывало. Но что потом? У нас с Аней будут расти животы и вы, думается, будете постепенно привязываться и к нам, и к ребенку. Только вот незадача нам-то потом дадут сыворотку забвения, и мы забудем все переживания и расставания, а вы к этому моменту свой шанс упустите. И что? Вы будете согласны помнить нас всегда, независимо от того помним ли мы вас?

Парни молчали. Стало понятно, что это был не план, а скорее порыв, идея, желание.

– Правильно молчите, – сказала Аня. – Знаете, что Ева права.

– А если, например, вы тоже не примите сыворотку? – спросил Андрей.

– Это еще хуже. Через год и вас, и нас переселят в другие дома, и там уже не будет запасных выходов, то есть встречи станут невозможными. К тому же дети. Не знаю, как вы, а я уверена, что если буду помнить все, то непременно не захочу отпускать от себя малыша. А если его все же заберут, то буду делать все возможное и невозможное, чтобы его вернуть.

– Согласен, идея недоработанная, но другой у нас нет, – признался Гера.

– Поэтому и не надо никаких идей. Меньше через месяц все закончится, вы примите сыворотку, а мы с Евой просто будем еще какое-то время по вам скучать.

Да, конец разговора получился грустный. Все разом замолчали, и повисла тишина.

– Нам пора, – сказала Аня, взглянув на часы.

– Точно, – подхватился Гера, схватив со стола поднос и тарелки, которые были принесены из соседней комнаты. Убежал, но вернулся. Взял еще пару стаканов, поцеловал меня в щеку и, пообещав новую встречу через два дня, закрыл за собой дверь. Андрей быстро запер замок и мы, как ни в чем не бывало, переселились на диван. Это было без одной минуты восемь.

– Еле успели, – сказал Андрей.

– А все из-за вашей сумасшедшей идеи. Могли вообще проспать и тогда даже представить сложно, какое наказание нам бы придумали.

– Сумасшедшей идеи? Я стараюсь не для себя, а для нас, – кажется, Андрей начинает раздражаться, – Я хочу быть с тобой, не хочу расставаться. Поэтому и думаю целыми днями, как все организовать. А ты говоришь «сумасшелдшая идея».

– Да, я так говорю. Потому что даже если мы все пойдем на это и осуществим задуманное тобой и моим братом, что потом? Через год нам будет лишь сложнее отказаться друг от друга. Как ты не понимаешь?

– Я понимаю только одно. Не хочу жить в мире, где тебя нет со мной рядом, – его слова были такими искренними, такими глубокими и нежными, что мне захотелось сказать «да» всему их чудовищному плану. Но я знала, даже если я поддамся их уговорам, Аня ни за что не согласится.

– Забудь об этом. У нас есть еще почти месяц, давай наслаждаться этими встречами.

Он хотел добавить что-то еще, возразить, но я не дала. Я прислонила указательный палец к его губам и прошептала «Люблю тебя». Чувствую ли я то, что сказала в действительности или это просто был способ отвлечь его, я и сама не знаю. В любом случае это сработало, до последних дней мы больше не возвращались к разговору о непринятии парнями сыворотки. У нас было еще три совместных встречи, все они прошли гладко и радостно. Мы общались, шутили, как настоящие две влюбленные пары, как друзья, как близкие и родные люди. Однако это не значило, что каждый из нас не думал о том, что предстоит совсем скоро. Мы с Анюткой даже наедине избегали этой темы, но когда остался один день, последний день нашей встречи, я не выдержала и решила с ней поговорить.

– Ты уверена? Уверена, что мы поступаем, правильно отталкивая от себя парней, которые хотят ради нас не забывать? – спросила я подругу.

– Знала, что ты, в конце концов, задашь мне этот вопрос. Но ты и сама знаешь, что я отвечу. Уверена. Эта система, жизнь придумана не нами и мы не имеем право менять что-то в ней. Ни к чему хорошему это не приведет, только к нелепым фантазиям и разбитым сердцам.

– Поэтично! – заметила я. – Но та жизнь, которая, как ты говоришь, придумана не нами, ведь должна принадлежать нам и мы должны решать, что для нас лучше. Почему за нас это делает кто-то другой? Я не хочу отказываться от Андрея, от брата, от ребенка, и уверена, что ты тоже этого не хочешь. Почему всего три месяца? Это слишком мало для счастья.

– Ева, это закон! Мы обязаны ему следовать. Понимаю, тебе сложнее, чем мне. Ведь ты потеряешь еще и Геру, через несколько месяцев забудешь о нем, но ты знала, что это случится с самого начала и все равно решила с ним встретиться.

– Знаю и знаю, что ты права. Но не могу просто так принять все это.

– Тебе придется. А сейчас нужно привести себя в порядок, приготовить обед и встретить парней. Последний день. У нас будет восемь часов, чтобы попрощаться с ними навсегда.

Как бы ни была Анютка уверена в своих суждениях, ей тоже было нелегко, но она стояла на своем и была, несомненно, права!


Глава 12.


В 14.00 пришел Андрей. Он выглядел потрясающе. Черные брюки, ярко-синяя рубашка, лакированные туфли и букет сиреневых садовых гвоздик в руке.

– Привет! – он вошел в комнату и слегка поцеловал меня в губы. – Хорошо выглядишь.

– Спасибо! – я и правда сегодня выглядела шикарно. Я была в том самом черном платье с открытой спиной, нечасто его надевала. Но в последнее время мы все одеваемся только в то, во что нам велит мой гениальный брат. – Голоден?

– Не очень, – ответил он и подошел ко мне близко-близко, так что я почти перестала дышать. Андрей медленно взял меня на руки и, мельком взглянув на часы, уверенным шагом направился к кровати. Сегодня он был, как никогда нежен и ласков, каждое его прикосновение доставляло истинное наслаждение. Порой он замирал на несколько секунд и смотрел мне в глаза, я точно знала, что он делает. Я тоже пыталась запомнить каждую черточку на его лице, каждую родинку на плечах, каждый удар током от его прикосновений.

– Мне будет тебя не хватать, – сказала я, когда мы лежали на постели, прижавшись, друг к другу.

– Не говори ничего, не порть момент, – ответил Андрей и лишь сильнее притянул меня к себе.

Прошло несколько часов прежде, чем мы встали с кровати и решили перекусить.

– Мне удастся попрощаться и с ним?

– Да, – коротко ответил Андрей и больше я ничего не спрашивала. Я и не хотела больше ничего знать, хочу просто взглянуть напоследок на брата и сказать ему пару слов. – Вам завтра дадут препарат блокировки эмоций, – неожиданно сказал Андрей.

– Ты имеешь в виду успокоительное? Да, я догадалась.

– Как?

– Если бы ты видел всех тех беременных, что вижу я, ты тоже бы сразу понял. Они ходят, говорят, даже улыбаются, но эти девушки не чувствуют боли, страдания и даже радости. А как ты узнал?

– Это не я, это Гера. Он опять влез, куда не следует.

– Ты должен был остановить его, это очень опасно. Его ведь могли поймать.

– Могли, но он сказал, что терять ведь нам нечего. И он прав.

– Не говори так, всегда есть что терять. Если вас поймают, вы можете оказаться за воротами Крепости.

– А может это и к лучшему? Что если за стенами есть жизнь?

– Ты опять? – я устала от этих разговоров. – Неужели думаешь, что если бы была хоть единая возможность жить за стеной, мы бы жили в изоляции. Зачем основателям это делать, если только мы не последние на Земле? К тому же ты сам читал хроники. Никто, кого выгоняли за пределы Крепости, не вернулся.

– Но может быть это потому, что они нашли лучшую жизнь?

– Или потому, что потеряли ее. Давай не будем больше говорить об этом, не хочу мечтать и не хочу, чтобы ты лелеял пустые надежды, сегодня только мы. Хорошо?

– Хорошо, – ответил он и снова увлек меня за собой. – Хочу принять с тобой ванну.

– Ванну?

– Да, позволь мне намазать твое тело гелем, потереть мочалкой.

– Интересно. Чтож, позволяю, – и мы удалились в ванную комнату, где провели еще несколько божественных часов.

– Сколько времени? – спросил Андрей, как только я открыла дверь в свою комнату.

– Пять минут восьмого.

– Он меня убьет, – крикнул Андрей и помчался к двери в Анькину комнату.

Я еще раз взглянула на часы и поняла, что идет запись. Кажется, мы немного забылись.

– Я уж подумал, что ты не хочешь попрощаться, – сказал Герка, как только Андрей распахнул дверь. Честное слово, уже собрался стучать, но Аня меня остановила.

– Мы действительно немного увлеклись прощанием друг с другом, – ответила я. – Но сейчас я полностью сосредоточена на братишке.

Он улыбнулся, а потом внимательно меня осмотрел.

– Не обязательно было мыться перед встречей со мной, да еще и сразу обоим.

Я не нашлась, что ответить, просто обняла Геру и затащила в свою комнату. Следом вошла и Аня. Вечером она была молчалива, даже больше обычного. За разговорами она постоянно отвлекалась, как будто выпадала из пространства.

– Что с тобой? – шепнула я ей на ухо, когда мы вдвоем вышли на кухню.

– Он не передумал, – ответила она. – Они оба сделают это. Я не смогла их убедить.

С этими словами Анютка заплакала.

– Попробуй ты поговорить с ними, я знаю, что ты тоже хочешь продолжения, но так нельзя. Мы не можем.

– Что происходит? – Герка подошел к подруге и нежно обнял ее за плечо.

– Это правда? Вы не будете принимать сыворотку?

– Правда. И это не обсуждается.

– Это наш выбор. Мы так решили, – сказал Андрей.

– И вы думаете, что мы не имеем право голоса?

– Имеете, конечно. И вы уже высказались. Но наше право прислушиваться к вам или нет. Мы выбрали второе.

– Но в вашем подвиге не будет никакого смысла, если мы примем успокоительное и просто не пустим вас на порог.

– Тогда нас поймают и выгонят за ворота Крепости.

– То есть вы хотите, чтобы мы чувствовали себя виноватыми? – спросила я.

– Нет, мы хотим, чтобы вы продолжали чувствовать себя счастливыми.

Я не нашлась, что ответить. Оба парня упрямы и на каждое мое «но», они находят десять «зато».

– И вы хотите сказать, что выяснили, как они введут вам сыворотку? – смахнув слезы, спросила Аня.

– Более того, мы уже подменили образцы сыворотки на обычную глюкозу, – ответил Гера.

– Как? Когда? – спросили мы с Аней хором.

– Сегодня утром. Когда я вчера вечером был у куратора, то заметил у него небольшой холодильник и спросил у него, что это. Сергей так замялся, что я сразу понял – ему уже принесли наши дозы. Поэтому утром, я отвлекал Сергея в столовой, а Андрей влез к нему домой в надежде придумать, как подменить образцы только для нас.

– Но, кажется, удача на нашей стороне. Все ампулы были подписаны номерами комнат, – продолжал рассказ Андрей. – Я слил сыворотку в отдельную емкость, а в наши ампулы налил сладкую воду. Все уже сделано, назад дороги нет.

Я села на стул. Меня обуревало море эмоций. Страх, гнев, радость, надежда. Надежда – это какое-то новое для меня чувство.

– Вы должны все рассказать куратору! – смысл сказанных Анной слов не сразу дошел до меня.

– Ты с ума сошла? – выпалила я. – Они правы, уже поздно. Если они сейчас все расскажут, то в лучшем случае нам прямо сегодня введут сыворотку забвения, а в худшем просто вышвырнут за ворота!

– Мы беременны, они никуда нас не выгонят. И ты права, администрация просто примет решение ввести нам сыворотку раньше, если это не повредит плоду, а еще если парни скажут, что это была только их глупая идея, то мы вообще, скорее всего не пострадаем.

– Ты действительно так наивна? – спросил Гера Аню. – Да, нам удавалось их обманывать до сих пор, но только потому, что они не знают, что мы на это способны. Но если они начнут просматривать записи, думаешь, они не заметят нестыковки? Там все неидеально и расчет только на то, что кураторы просматривают записи сразу нескольких пар и не сосредоточены конкретно на наших.

– И что? Ты предлагаешь мне смириться с тем, что вы натворили и сделать вид, что рада этому? Но я не рада. Я переживаю за тебя, за себя, за нашего ребенка. Я не хочу и дальше тешить себя иллюзиями и напрасными надеждами на совместное будущее.

– Но это не иллюзии, – Гера подошел к Ане и стал гладить ее по голове, – мы действительно будем продолжать видеться. Сколько? Я не знаю. И Андрей не знает. Но может быть, мы сможем придумать какой-нибудь выход и дальше. Знаешь, почему в Крепости нет близнецов, даже двойняшек, почему одного из них убивают в утробе матери?

Аня кивнула.

– А мне, мне скажите. Я не знаю, – подала я голос.

– Потому что близнецы чувствуют друг друга, даже на расстоянии. Они менее подвержены отключению эмоций, успокоительное действует слабее, и любое событие может привести к эмоциональному всплеску, – ответила Аня.

– Поэтому нам с тобой легче видеть всю картину этого мира, все его изъяны и ошибки в системе, – добавил Гера.

– И, наверное, поэтому я так хорошо «читаю» людей, потому что знаю все их скудные эмоции.

– Верно, – сказал брат и замолчал.

– У нас с Евой нет выбора, – он снова обращался к Ане, – мы подсознательно всегда тянулись друг к другу, чувствовали, что есть кто-то еще и это не исчезнет после принятия сыворотки. Будет только хуже, потому что эмоции, которые я, пережил, узнав о ней, впервые увидев ее, они настолько глубоки, что въелись в мою кровь. Но ты, Аня, если ты действительно этого хочешь, можешь отказаться участвовать во всем этом. Только скажи и я больше не приду к тебе.

– Как это?

– Я буду видеться с Евой иногда, узнавать у нее о тебе, но не приду. Ты сможешь пить этот блокиратор эмоций и вспоминать меня как странный сон, длившийся три месяца. Конечно, память я тебе стереть не смогу, ты будешь знать, что Ева видится с нами, но зато, если, вдруг, нас поймают, ты не пострадаешь.

– Мне нужно подумать, – тихо сказала Аня, грустно посмотрела сначала на Герку, потом на меня и, развернувшись, ушла в свою комнату. Гера еще немного потоптался на месте, потом чмокнул меня в щеку и, сказав «увидимся» отправился вслед за подругой.

– Что ты думаешь, она решит? – спросил меня Андрей, когда сидя на диване, я положила голову ему на плечо.

– Не знаю. Вы действительно поставили нас в безвыходное положение и если, как правильно сказал Герка, я могу принять все достаточно легко, то Ане нарушить сотни правил Крепости очень сложно. Вы просто вынуждаете ее идти против своих убеждений, против своего характера, просто напросто ломаете ее.

– Но она может не соглашаться, – возразил Андрей, – и тогда от нее только требуется молчать.

– А ты думаешь это легко? Она будет знать, что я вижусь с ним, с отцом ее ребенка, с человеком, который ей очень нравится и при этом самой не иметь возможности встретиться с ним.

– Но так она сможет встретиться, если захочет.

– Тогда она поступиться своими принципами.

– Как у вас все это сложно и запутанно.

– Да, сейчас в Ане борются две разные личности. Одна хочет следовать разуму, а другая пойти на поводу у чувств. Кто победит – неизвестно!

– Хорошо, что хоть ты согласна, – облегченно выдохнул Андрей.

– Кто сказал, что я согласна? Я тоже считаю, что вы поддались эмоциям и юношескому максимализму и какая-то часть меня готова разорвать тебя на кусочки за это. Однако другая часть радуется, что последний день не станет таковым и это здорово. Только расскажи мне подробности плана, как все будет? Вы уже завтра придете снова?

– Честно говоря, не уверен. Нас смущают камеры в ваших комнатах. Мы не знаем, будут ли они продолжать следить за Вами. Вообще, логично если их отключат, ведь меня больше не будет и контролировать наше общение не нужно, но мы же не знаем, какие мысли в голове у администрации.

– И как же быть? Есть вариант, который не уверен, что тебе понравится.

– Ты прав. Уже не нравится.

– Я научу тебя вскрывать замки.

– Как? Когда?

– Прямо сейчас, – Андрей встал с дивана и увлек меня за собой на кровать. Я ничего не понимала. Потом он, прислонившись к стене поскользил к межкомнатной двери. Я за ним, но от испуга сердце уходило в пятки.

– Ты с ума сошел, а что если камера все это видит?

– Герка рассчитал угол обзора, дверь и 85 сантиметров пространства от замочной скважины за ней камерой не захватываются.

– Тогда почему мы так тесно прижимаемся к стене?

– Так веселее, – ответил Андрей и, отлипнув от стены, в голос засмеялся. – Ты бы себя видела!

– А ты бы себя! – я была раздосадована, что ему так легко удалось посмеяться надо мной. – Ладно, хватит хохотать, давай учи. И мы занялись делом.

За сорок минут с меня сошло семь потов и куча нелестных слов в адрес Андрея, Геры, двери, замка и вообще всей Крепости в целом. Но, как говорится, если долго мучится, что-нибудь получится. Замок щелкнул, и я слегка заглянула внутрь Анькиной комнаты. Ничего и никого, не увидев, я горько вздохнула и захлопнула дверь.

– Так, любопытство нам сейчас ни к чему. Ты потратила слишком много времени на открытие, поэтому закрыть дверь тебе предстоит за десять минут.

– Что?

– Да, да. Глаза бояться, а руки делают. Ты же уже поняла принцип замка. Вставляешь, поддеваешь, крутишь.

– Ладно, помолчи. Вставляю, поддеваю. Слетела.

– Успокойся, дыши ровнее.

– Хорошо, только молчи, не отвлекай. И так, вставляю, поддеваю, кручу и щелчок. Ура! У меня получилось.

– Ты просто чудо! У тебя талант! – сказал Андрей, но я так и не поняла, смеялся он надо мной или говорил серьезно.

– Так, и что теперь? Этот замок ты меня вскрывать научил, но зачем?

– Если камеры не отключат, то следующий наш вариант, это ваш с Аней приход в нашу комнату.

– Что? Вы хотите, чтобы мы вскрывали замки, шли через лес и тайком проникали в ваш дом?

– Вообще-то да.

– Ну, это слишком. А что будет, если нас поймают?

– Тоже самое, если поймают нас. Наоборот, вам будет даже легче, у вас, как минимум, не будет обвинения в неупотреблении сыворотки забвения. Не выпили успокоительное, поддались чувствам, у беременных фон не стабилен, я читал.

– Читал он. А что если нас увидят в вашем доме? И вообще, как и что, нужно обсудить все до мельчайших подробностей.

– Сейчас это ни к чему. Герка установил на твой компьютер одну программу, кажется, он сам написал.

– Программу написал? Он что и, правда, гений?

– А я что говорил! В общем, теперь он сможет присылать тебе короткие сообщения, пойдем, покажу, как это работает.

– Времени мало, – сказала я, осталось семь минут.

– Успеем.

Андрей потянул меня за собой к компьютеру и, быстро включив его, показал, как работает программа обмена сообщениями.

– Главное, не забывай, где именно она находится и удаляй каждое полученное и отправленное сообщение. Поняла?

– Да, поняла.

– Хорошо. Первая связь завтра в 17.00, если у нас с Геркой все пройдет гладко, то к этому моменту все, кроме нас забудут свои пары, а мы будем помнить.

– Да, главное, чтобы все прошло хорошо. А теперь тебе пора. Пока.

– До встречи, – сказал Андрей и страстно поцеловал меня в губы. – Я обещаю, что никогда тебя не забуду.

Сказав эти слова, он ушел, а я стояла посреди комнаты, смотрела на дверь и думала, правда ли это. В этот вечер Аня так и не пришла ко мне, а я не стала тревожить ее. Завтра поговорим. Ей есть о чем подумать и мне тоже.


Глава 13.


– Ты думаешь, у них получилось? – спросила Аня, едва зайдя ко мне в комнату. Я еще находилась в полусонном состоянии, но хорошо поняла, о чем именно говорит подруга.

– Сложно сказать, но хороший знак, что Наталья не вызвала нас на ковер. Значит, даже если их и раскрыли, то нас не заподозрили. Хотя может просто ждут нашей реакции?

– Ты не умеешь успокаивать! – сказала Анюта и направилась обратно к двери.

– Ты куда? – удивилась я.

– К себе. Нам нужно к врачу, к куратору и в дом моды, кажется, я начинаю поправляться.

– Не может быть. Еще слишком рано, – улыбнулась я.

– Скажи это моим узким клетчатым брюкам, сегодня я в них не влезла, – ответила Аня и снова сделала шаг в сторону двери.

– Подожди, кому говорю. Хоть намекни, до чего вы вчера договорились. Герка смог тебя уговорить?

– Нет, не смог, – ответила подруга. Больше я ее не останавливала. Она решила, значит не зачем травить ей душу.

После завтрака мы с Аней отправились к женскому врачу на осмотр, потом к Наталье.

– Заходите обе. Как вы себя чувствуете?

– Разбитыми, – честно ответила я.

– Это нормально. Но я могу помочь и снизить уровень печали, вот успокоительное, – она протянула мне флакон. – У Ани препарат уже есть. Одной капсулы в день будет достаточно. Препарат полностью натуральный и поэтому не повредит ни вашему здоровью, ни здоровью плода.

– А что с парнями? Они уже приняли сыворотку, уже забыли нас? – спросила Аня.

– Да, еще вчера вечером. Все прошло добровольно и благополучно.

– А камеры? Теперь они не нужны? – задала я свой вопрос.

– Да. Больше они работать не будут, не волнуйтесь. Вы хотите еще что-нибудь спросить, сказать? Вы же знаете, я всегда выслушаю и помогу.

– Нет, ничего не нужно, – ответила Анюта и мы, попрощавшись с куратором, вышли с ней из кабинета.

Уже ближе к вечеру после того, как вернулись из дома моды с новыми вещами, я все же решилась поговорить с подругой.

– Ты уверена, что делаешь правильный выбор? – спросила я ее.

– Нет, но решение принято. Вопрос только, что будешь делать ты?

– Я? Ты и так знаешь. Если у них получилось не принять сыворотку, и мы сможем видеться дальше – я буду это делать.

– Но ты понимаешь, что тогда мы с тобой будем реже встречаться, реже разговаривать. Ведь я не хочу больше слышать о них, это будет слишком больно. Тут никакой препарат не поможет.

– Ты ставишь меня перед выбором? Или ты, или они?

– Нет, конечно. Просто говорю, что нам будет намного сложнее теперь поддерживать отношения, и они уже не будут такими открытыми как раньше. Я не смогу без стука зайти в твою комнату, так как будет велика вероятность столкнуться с Герой или Андреем, ты не сможешь делиться со мной подробностями встреч.

– Тогда не делай этого! – воскликнула я. – Не принимай эти таблетки, не отталкивай меня и парней, будь с нами.

– Не могу, нужно было давно остановиться. Но лучше поздно.

Она ушла к себе в комнату, а я присела на диван и долго думала о странном повороте судьбы. Еще несколько месяцев назад, я и подумать не могла, что нас с подругой может что-то разлучить. Но это происходит. В какой-то момент мне захотелось, чтобы у Андрея и Геры ничего не получилось, чтобы они выпили сыворотку и забыли меня и Аню, тогда у нас все будет как прежде. И пусть я никогда больше не увижу брата и Андрея, зато сохраню лучшую подругу и прекрасные воспоминания об этих трех месяцах, хотя бы на время. Я понимала, что сама виновата в том, что парни решили отказаться от сыворотки, слишком давила, была категорична и вбила в их головы подозрительность к системе Крепости.

В тот же вечер Аня выпила первую капсулу успокоительного, через несколько часов ее было не узнать. Чувство сомнения во взгляде сменилось на спокойствие и уверенность, руки больше не дрожали, слезы не подкатывали к глазам. Она снова стала той Аней, которой была в школе, только еще более собранной и отстраненной. Последнее было всегда присуще подруге, и я не уверена, что сейчас это было последствие принятия препарата. Может быть, таким образом, она ограждала себя от воспоминаний о Гере? Через несколько дней все наше общение свелось к совместным походам в столовую и небольшим прогулкам по городу, чаще всего в компании Ленки и Марины. Было заметно, что все девушки очень спокойные и уравновешенные, они все принимали успокоительное. А вот я была на нервах, с момента последней встречи с парнями прошло уже больше трех суток, от них не было вестей. Я каждый день включала компьютер и открывала программу обмена сообщениями, ждала, писала сама, но тишина. Мне так хотелось поговорить с Аней, рассказать, что от них нет ни звука, поплакаться у нее на плече, но потом я останавливала себя и просто уходила к себе в комнату размышлять сама с собой. Неужели что-то пошло не так и я больше их не увижу? Я ненавидела себя за слабость, за слезы, за эмоции. Было бы проще тоже принять пару капсул и погрузиться в чудесный мир равнодушия ко всему. Но надежда еще была жива и я верила, что все было не зря. Моим любимым занятием стало наблюдать за часами, а точнее за лампочкой, которая с того самого последнего дня действительно перестала мигать. Это хорошо, им осталось просто написать мне сообщение и придти, ведь, чем больше проходило времени, тем меньше я верила в чудо.

И вот свершилось – пришло послание. Короткое «Сегодня буду в 22.00» привело меня в восторг. Я ответила «Жду» и удалила переписку. Сначала я радостно бегала по комнате и прыгала, и смеялась. У них получилось! Они смогли! Через несколько секунд я задумалась, а почему «буду?» и кто именно? Не важно, я рада любому из них, главное, что все мои переживания закончились и теперь все будет хорошо. Однако чем ближе приближался час Х, тем больше я нервничала. Нужно выйти незаметно из своего дома, пройти лес, открыть замок запасного выхода этого дома, не попасться никому на глаза и обмануть систему безопасности лифта. Оказывается, самое сложное еще впереди. Теперь нам постоянно придется прятаться, прятаться до тех пор, пока нас не поймают. А я была уверена, это рано или поздно случится.

В десять вечера никто не пришел. Я продолжала ждать, сидя напротив двери и прислушиваясь к каждому шороху. Через полчаса я запаниковала и начала ходить кругами по комнате и в тот момент, когда мой мозг уже собрался взорваться от напряжения, дверная ручка повернулась, и в комнату вошел Гера. Я бросилась к нему в объятия и разрыдалась на плече.

– Успокойся, все хорошо.

– Вы сказали в 22.00. Знаешь, сколько страшных картинок я уже нарисовала в своем воображении. Почему так долго?

– Дело в том, что я небольшой специалист по замкам и если первый мне Андрей открыл сам, то с замком вашего черного хода пришлось повозиться. Да и система лифта оказалась куда более сложной, чем я рассчитывал. Удаленно я смог подключиться к камерам на первом этаже, а вот к лифту пришлось подключаться вручную. Хорошо, что хоть быстро нашел серверную. Теперь полный порядок.

– Скажи, тебя никто не видел? Все действительно получилось?

– Да, – успокоил меня Герка простым коротким словом.

– А Андрей? Почему он не пришел?

– Он остался в комнате прикрывать меня, если вдруг новый куратор захочет нас проверить и еще нужно следить, чтобы камеры неожиданно не заработали.

– Понятно, – грустно протянула я.

Герка усмехнулся и сказал.

– Не волнуйся, завтра придет он. Единственное, приходить раньше мы не сможем, только поздно вечером после отбоя.

– Ничего, я и днем высплюсь. А пока рассказывай, как все было, и что вы делали всю эту неделю, – я стукнула Герку кулаком по плечу, – знаете, как я волновалась. Почему вы не выходили на связь?

– О, это долго рассказывать.

– Так я и не спешу.

– Тогда слушай. Вечером того дня, как мы все попрощались, к нам в комнату пришел Сергей, куратор и, дав ампулы, лично сделал нам укол. Было, конечно, не по себе и хотя мы догадывались, что сыворотка подействует не сразу, все же опасения были. Но все прошло гладко, Сергей ни о чем не заподозрил и ушел дальше по коридору. Наутро первым делом мы отправились в соседнюю комнату. В ней живут друзья Андрея еще по школе, поэтому никто бы не удивился, что в первую очередь он пришел именно к ним. По их поведению мы поняли, как нужно себя вести.

– И как? Что особенного в их поведении? Они действительно забыли все?

– Да. Именно так. Они помнили только день посвящения и ничего больше. Были немного дезориентированы, не понимали, где находятся и как здесь очутились. Мы брали пример с них, тоже говорили, что ничего не помним и тому подобное.

– А что потом?

– Потом пришел человек, его зовут Алексей 17890. На следующие девять месяцев он куратор всех парней, которые живут в нашем общежитии. Он рассказал забавную историю о том, как мы все выполнили долг перед Крепостью и помогли в продолжение рода человеческого, а теперь нас ждет обучение профессиям. Пока мы будем обучаться, жить останемся в этом доме, независимо от профессии, к которой нас назначили.

– Интересно, а у женщин все наоборот. Нам сказали, что нас сразу расселят по районам, и даже во время обучения жить мы будем вместе с будущими коллегами. Хотя не важно, продолжай.

– А что продолжать? В первый же день нам дали расписание занятий. Лекции, практика, сразу работа. Меня, кстати, направили в ученики к мастеру компьютерного класса Крепости, конечно, ее мужской половины. Но все равно, если все будет хорошо, то я смогу получить доступ к таким сведениям, которые нам и не снились. Не сразу, конечно, но все же.

– И ты, например, сможешь узнать, что случилось с Таней и другими девушками, которые не смогли забеременеть?

– Пока не знаю, но в любом случае, доступ изнутри всегда лучше удаленного.

– Хорошо, но я все равно не поняла, почему вы так долго не связывались со мной?

– Новый куратор не сводил с нас глаз. Мы все целыми днями пропадали то в институте, то на практике, а вечером Алексей собирал нас всех в общем зале и мы вместе смотрели патриотические фильмы. Я так думаю, это дополнительное к сыворотке промывание мозгов, чтобы не забыли, что самое важное в нашей жизни. В общем, в результате домой мы возвращались в десять вечера, когда был близок отбой и нам закрывали доступ к компьютеру. С работы, сама понимаешь, я рисковать не стал. Там есть весьма смышленые программисты, в том числе мой наставник, он бы точно заинтересовался моей программкой.

– А что теперь? Вас перестали пичкатьфильмами?

– Угадала. 5 дней. Видимо столько, по мнению администрации, требуется, чтобы поддержать патриотический дух жителей Крепости. И как только мы смогли очутиться дома раньше десяти, я сразу тебе написал. Мы с Андреем сразу решили, что раз в одиночку посещать тебя гораздо легче, то первым пойду я, потому что…

– Потому что нужно было добраться до серверной.

– Да, точно! Соображаешь!

– Ну, я же твоя сестра, значит, хоть часть твоей гениальности должна быть и у меня.

Мы оба засмеялись. Было так легко и свободно общаться с ним, неловкость первых дней прошла и теперь мы просто двое людей, которых невидимой нитью тянет друг к другу.

– Может, пойдем на кухню, что-нибудь перекусим? – спросила я.

– Я не возражаю, еще полчасика я точно могу себе позволить. А потом нужно домой и спать. Мы встаем в шесть утра!

– В шесть? Варвары!

– Еще какие! – подтвердил братишка.

Он ушел глубоко за полночь, в полчаса мы не уложились. Разговор плавно перешел в детские воспоминания, мы делились хорошим и плохим, говорили об учителях и соседях по комнатам в школе. Единственное, чего я старалась избегать, это упоминаний об Ане, мне казалось, что сейчас еще слишком рано говорить о ее предательстве, а именно так, по словам подруги, он расценил ее отказ в продолжении отношений.

Когда Гера ушел, я умылась и легла спать, но сон не шел. Мои мысли были далеко. В первый раз за все время я задумалась, о будущем. Не о том, что ждет меня завтра или после рождения ребенка, а о том, что может быть вообще со мной, с Герой, с Андреем, со всеми жителями города. Ведь то, что мы сделали, навсегда изменило не только наши жизни, но и жизни всех окружающих. Мы теперь думаем не так как они, мы притворяемся, делая, все, что они говорят и не понятно к чему все это приведет. Я не считаю поступок Ани предательством, она знает, что для благополучия в будущем нужно следовать правилам и быть верной принципам системы, а мы поставили свои чувства выше благоразумия и не удивлюсь, если через месяц, а может быть и раньше нас троих выгонят за ворота Крепости. Для нас троих будущего нет, мы перешли черту, вопрос только в том, потащим ли мы за собой еще кого-то или исчезнем из списка жителей планеты, как будто нас и не было.

На следующий вечер пришел Андрей. Я была ужасно рада его видеть, а он явно скучал по мне. Он рассказывал мне о том, что сейчас происходит в его жизни, новые знакомства, старые друзья, при этом ни на секунду не отпускал мою руку. Это было очень трогательно и мило.

– Вчера я чуть не выдал себя, до сих пор чувствую себя дураком, – сказал Андрей и я испугалась.

– Что случилось?

– Я поздоровался с парнем и назвал его по имени и только потом вспомнил, что познакомился с ним после принятия сыворотки НТ. Хорошо, что вовремя одумался и сказал, что запомнил его со дня посвящения, когда всех называли по имени.

– Ты должен быть осторожнее.

– Знаю, не подозревал, что будет так сложно. Нужно обдумывать каждое слово, фильтровать каждое воспоминание. Хорошо, что хоть с Геркой можно не бояться сказать что-то лишнее.

– Вы сами так захотели, поэтому теперь нечего жаловаться.

– Я не жалуюсь, ведь мы вместе, а значит, выбор был сделано правильно.

– Мне бы твою уверенность, – тихо прошептала я и, вспомнив, к чему в последнее время свелась моя дружба с Аней, хотела расплакаться.

– Ты о чем? – Андрей заглянул мне в глаза, увидел в них слезы и сказал: Не смей, слышишь? Из-за Ани, да?

Я кивнула.

– Мне жаль, что она отказывается встречаться с Геркой и что тебе так трудно сейчас, но может она еще передумает?

– Она не передумает, я ее знаю. И дело даже не в том, что она отказалась от Герки, она фактически отказалась от меня. Мы сейчас просто две девушки, которые живут рядом и вместе ходят на прогулки. Нет больше разговоров по душам, секретов и шуток. Я скучаю по ней, и я знаю, что она скучает тоже.

– Тогда может тебе стоит еще раз поговорить с ней?

– И лишить ее нормальной жизни? Ведь мы не знаем, когда нас поймают или что мы будем делать, когда мне придет время принимать сыворотку забвения. А наш ребенок? Я знаю, может это глупо, но я все чаще думаю о том, как было бы хорошо, если бы он остался с нами.

– Мы были бы настоящей семьей, – сказал Андрей и обнял меня.

Время, оно так непостоянно. Дни тянулись мучительно долго, а ночи пролетали незаметно. От скуки я прочитала море книг и просмотрела невероятное количество фильмов. В попытках вернуть тесные отношения с Аней я провалилась, она односложно отвечала на любые мои вопросы, ничего не спрашивала у меня. На предложение вместе посмотреть телевизор всегда отвечала отказом, и даже совместные походы по магазинам или прогулки по вечерам проходили в атмосфере молчаливого напряжения. Я надеялась, что хотя бы растущие внутри нас малыши смогут сблизить меня и Аню, но, и это оказалось ложной надеждой.

Скоро я узнала, что Кристина родила, и больше ее не было видно. Еще через три месяца пропали и Саша, Алиса и Наталья. Времени до родов оставалось все меньше, а я все больше привязывалась к Андрею и нашему ребенку. С парнями я виделась постоянно, но все время ночью и всегда не больше, чем на пару часов. Каждый из нас понимал, что скоро все закончится, но никто об этом не говорил.

– Вчера меня отыскал Вадим, мой учитель. Помнишь, я рассказывал?

Я кивнула.

– Что он хотел?

– Да, я и не понял. Сказал, что просто решил узнать, как у меня дела. Проведать. Но мне показалось, что он что-то не договаривает.

– У тебя начинается мания преследования. Ты слишком долго все скрываешь от других и начинаешь думать, что все что-то скрывают и от тебя.

– Может ты и права, – Андрей погладил меня по животу и улыбнулся, когда ребенок стукнул его ножкой, – Но после того, как мы поговорили, он попросил меня встретиться с ним еще раз. Вроде хочет мне что-то показать.

– И что же? Может он хочет отвести тебя в дом грез? – гневно спросила я.

– Не думаю, – хмыкнул Андрей, – здесь что-то более серьезное.

– А о чем вы говорили?

– Ничего особенного. Вадим спросил, доволен ли я назначением, не скучаю ли по школе. Я естественно сказал, что всем доволен и в ответ поинтересовался как у него дела. Учитель сказал, что все хорошо, а потом попросил о новой встрече.

– И ты согласился.

– Да.

– И когда?

– Он хотел сегодня, но я сказал, что у меня есть кое-какие задания на дом от мастера и будет лучше, если мы увидимся в четверг.

– Значит, завтра!

– Ага.

– Андрей, будь острожен. Я знаю, ты доверяешь ему, но с чего бы ему специально тебя разыскивать и о чем-то просить?

– Это я и хочу выяснить. Потом расскажу.

И рассказал. Он пришел во втором часу ночи, весь возбужденный, взбудораженный, глаза горели огнем, а футболка вымазана чем-то маслянистым.

– Что случилось?

– Лучше сядь и постарайся не нервничать. Тебе нельзя.

– Я сама знаю, что мне можно, а чего нельзя. Ты в таком виде, будто купался в керосине. Объясни, наконец, где был?

– Под землей, – сказал он и залпом выпил бокал с водой, который только что налил.

– В каком смысле под землей?

– Там лабиринты, там целые лабиринты. Из новой канализации можно попасть в старые всеми забытые тоннели. И мы там были. А еще там были люди.

– Люди? Какие люди? Говори нормально. Я ничего не понимаю.

– Сегодня в половине девятого, как только немного стемнело, мы встретились с Вадимом, и он повел меня в сторону заводов. По пути я постоянно спрашивал его, куда мы идем, но он лишь загадочно улыбался. Минут через пятнадцать Вадим подвел меня к огромной металлической двери, которая была заперта на висячий замок. Андрей никогда бы не нашел эту дверь самостоятельно, она была так хорошо скрыта разными металлическими балками и густо растущими ветвями деревьев.

– Открой, я ведь знаю, ты можешь и без ключа, – попросил он.

– Сначала объясни, что там, – ответил Андрей

– Не могу, ты должен сам все увидеть. Открывай.

И любопытство взяло верх. Андрею хватило пары секунд, чтобы отпереть этот незамысловатый замок. Дверь распахнулась, и он увидел темный проход в неизвестность.

– Возьми, – сказал Вадим и протянул Андрею небольшой фонарик. Еще один школьный учитель зажег в своей руке.

Андрей направил луч света в сторону прохода и увидел лишь узкий длинный коридор.

– Ты мне скажешь, наконец, что это? – не вытерпел парень.

– Старые тоннели. Больше ста лет назад в городе, на месте которого стоит Крепость решили проложить несколько веток метро. Были выделены деньги из бюджета, работы начались, но вскоре вмешались геологи, которые объяснили чиновникам, что под землей много пустот и строить метро опасно. Конечно, это чересчур краткая версия, но приказ о прекращении строительства я видел собственными глазами, он хранится у нас в архиве.

– И зачем ты привел меня сюда? – чем больше Вадим говорил, тем меньше понимал Андрей.

– Я хочу открыть тебе тайну. Не мою. А нескольких сот людей. Для этого ты должен пойти со мной.

– Какую еще тайну? Зачем мне это?

– Ты все поймешь. Давай, идем.

С этими словами Вадим вошел в тоннель и уверенной походкой направился внутрь недостроенного метро. Андрей последовал за ним. Казалось, они шли целую вечность, Вадим точно знал, где свернуть, а где пройти прямо. Прямо шли чаще. Вскоре Андрей почувствовал, что воздух стал менее сырым и едким, ему даже показалось, что он слышит голоса.

– Там люди? – спросил он у Вадима.

– Уже почти пришли, – сказал тот, оставив вопрос Андрея без ответа.

Это скоро растянулось еще минут на десять, но дорога по тоннелям того стоила. Картина, которая открылась перед Андреем, вызвала у него невероятный всплеск эмоций. Люди, человек сто разных возрастов и пола, были рассредоточены на площади около ста квадратных метров. Они улыбались, смеялись, жгли костер. Андрей никогда такого не видел.

– Привет всем! – закричал Вадим и вдруг все смолкло. – У нас новичок. Его зовут Андрей. Он был моим учеником. Некоторые стали перешептываться, остальные продолжали молча смотреть на молодого парня.

– Кто они? – спросил Андрей у Вадима.

– Такие же жители Крепости, что и ты, – голос, ответивший на вопрос, не принадлежал учителю и исходил от человека, который незаметно приблизился к Андрею со стороны правого плеча.

– Яков, знакомься. Это Андрей, – произнес Вадим. – Вам есть о чем поговорить, я отойду.

– Рад знакомству Андрей. Кажется, у тебя много вопросов, – Яков был намного старше Андрея, его седые волосы, усы, борода, не давали скрыть возраст.

– Это точно.

– Я отвечу на все, но сначала ты должен кое в чем мне признаться. Ты принял сыворотку забвения?

Неожиданный вопрос в этом незнакомом месте обескуражил Андрея.

– Да, – ответил он.

– Врешь, – улыбнулся Яков.

– С чего вы взяли?

– Несколько недель назад Вадим увидел тебя в лесу и проследил за тобой. Он видел, как ты идешь на женскую сторону и заходишь в один из домов. Вышел ты лишь через несколько часов. На следующий день ты не появился, но был другой юноша, как потом выяснилось, твой сосед. Все это время мы следили за вами и догадались, что все объясняется просто – вы каким-то образом уклонились от укола и продолжаете бегать к своим девушкам. Ведь все так?

– Почти. Единственное, мы оба бегаем к одной девушке, – не без боязни признался Андрей.

– К одной? А вот это странно, – пробормотал Яков. – И от кого же она ждет ребенка?

– Я больше ни слова не скажу, пока вы мне не объясните, что это за место и что вы все тут делаете.

– Хорошо, будь, по-твоему, – согласился Яков. – Мы все здесь собираемся и радуемся жизни. Каждый из нас своим путем пришел к осознанию того, что любовь и семья – не могут быть злом и значит, Крепость ошибается. Женщины и мужчины приходят сюда, общаются, знакомятся и даже влюбляются. Вон, посмотри, на те три пары, – Яков указал на людей, сидевших в обнимку у самого костра, – Они познакомились здесь, влюбились и теперь ничто не сможет их разлучить. Здесь много пар, но есть и одиночки, которые просто устали от бесцельного существования. Днем они все обычные жители Крепости, а по вечерам мы собираемся здесь и просто живем.

– Вы готовите бунт? – спросил Андрей.

– Нет, конечно, – мы просто собираемся здесь, делимся историями, общаемся, дружим. Мы как семья и надеемся, что ты присоединишься к нам.

– Зачем вам я?

– Конечно, не только ты. И твой сосед, и девушка, – всем открыты двери в наш маленький мир. Чем нас больше, тем мир здесь кажется ярче. Единственное условие, что все должно остаться тайной. Мы храним вашу, вы нашу. Все по-честному.

– Мне нужно подумать, – ответил Андрей.

– Естественно, никто не требует ответа сразу. Давай я познакомлю тебя с людьми, мы давно не принимали новичков, поэтому все немного напуганы.

И Яков повел Андрея знакомиться с мужчинами, женщинами, молодыми, стариками, красивыми и не очень. Все такие разные, но у всех было кое-что общее – искренние эмоции, улыбки, доброжелательность.

– Ты не представляешь, как там здорово! Мы обязательно должны побывать у них вместе? – Андрей сиял от счастья.

– Не понимаю твоего восторга! – возмутилась я. – Незнакомые люди узнали о нас всю правду, одно их слово и нас выгонят за стену.

– Одно мое слово и они окажутся там вместе с нами, – парировал Андрей.

– И все же, что тебе так понравилось там? Ты и раньше общался с людьми, у тебя есть друзья, есть я. Дело в женщинах? Тебе кто-то там приглянулся?

Он усмехнулся и поцеловал меня в кончик носа.

– Нет, я люблю тебя. Ты же знаешь. Но то, что там, невозможно просто объяснить, там свобода, там настоящая жизнь. У этих людей много общего с нами.

– С нами?

– Да, с нами. Они тоже скрываются, многие любят друг друга и вынуждены видеться только там по ночам, а те, кто не нашел себе пару общаются как друзья и не важно мужчина, или женщина, врач или агроном, они просто люди, которым хорошо вместе.

– Но почему они не такие как все остальные? Им тоже не сделали укол сыворотки забвения?

– Кому-то удалось избежать укола, но таких всего четверо Яков и его жена и еще одна пара. Остальные пережили все, что переживают обычные люди в Крепости, просто однажды наступал момент, когда они понимали, что чего-то в их жизни не хватает, и тогда они приходили в Убежище.

– Стоп! Стоп! Подожди! – несколько фраз, сказанных Андреем, родили море вопросов в моей голове.

– Жена? Момент? Убежище? Давай по порядку. Кажется, моя голова сейчас лопнет.

За окном была глубокая ночь – не самое лучшее время для адекватной обработки полученной информации, тем более в моем положении. Но теперь мне было интересно, очень интересно, сегодня мы оба не будем спать!

– Ладно, сейчас все объясню. Сначала про жену. Я тоже был шокирован, сначала думал, что Яков просто так выражается. Но, все же увидев Лилю, жену Якова, Андрей осмелился спросить, почему они называют друг друга супругами. Яков замялся, но Лиля легко нашла ответ на вопрос гостя: «Потому что мы действительно женаты». На самом деле этот небольшой городок внутри города жил по своим правилам и законам. Один закон был больше похож на лозунг и звучал так «Любишь – женись». В Убежище было уже 14 свадеб, с женихом и невестой, свидетелями, гостями, регистраторами и праздничным ужином. Первыми женихом и невестой были Яков и Лиля, которые после длительных тайных отношений решили, что в любом случае всегда будут вместе и пора дать клятвы друг другу. Их брак зарегистрировал лучший друг Якова, ныне покойный, Владимир и случилось это одиннадцать лет назад. Владимир жил во время войны, он видел падение империй, мира, церкви, но при этом он всю свою жизнь свято верил в Бога. Владимир принадлежал к поколению основателей, был одним из тех, кто строил Крепость, кто принимал судьбоносные решения и был первым, кто разуверился в них. Но он ничего не мог сделать, время нельзя было вернуть и единственное, что смог придумать Владимир – это «уйти в подполье». Владимир нашел это место, стал ночным странником или отшельником, днем, как и все ходил на работу, а вечером шел в Убежище и предавался воспоминаниям о прошлом и мечтам о будущем.

– Не понимаю, как он мог предаваться прошлому, разве поколение основателей не стерли себе память, приняв первую сыворотку забвения?

– Я тоже задал этот вопрос. Оказывается, что не все. Была группа лиц, верхушка, правители, которые были обязаны помнить для того, чтобы зная прошлое выстроить модель будущего. Владимир был одним из той верхушки.

– Так, хорошо, допустим. Но как в Убежище Владимира стали появляться другие люди?

– Яков. Тогда он был нашего возраста и был первым поколением. Владимир был его наставником. Яков был одним из многих и наставник никак не выделял его среди остальных подопечных, но однажды ему пришлось это сделать. Три месяца, отведенных паре по закону должны были закончиться через два дня, но ни Яков, ни его Лиля не были к этому готовы. И парень решился покориться судьбе и довериться единственному человеку, который мог хоть как-то помочь паре. Хорошо, что этим человеком оказался Владимир. Яков долго и путано говорил наставнику о своей любви к Лиле, о том, как они счастливы и что никто и ничто на свете не заставит парня забыть о девушке. Яков и Лиля были первой парой, которым помог Владимир, и было это пятьдесят два года назад.

– Сколько? Пятьдесят два? То есть сейчас им шестьдесят девять лет?

– Да, и они до сих пор вместе и до сих пор любят друг друга, – Андрей улыбнулся и погладил меня по голове, – мы тоже так можем.

– Что значит вместе? Они пятьдесят два года скрывают свои чувства от других людей, полвека обманывают своих друзей, знакомых, встречаясь украдкой по вечерам. Даже удивительно, что их до сих пор не поймали. Постой, а что стало с их ребенком?

– Они не знают, – прошептал Андрей и отвел взгляд. – С самого первого дня пара знала, что ребенка придется отдать. Как и положено, в срок Лиля родила, и малыша забрали, а вот сыворотку девушка не приняла, Владимир смог это каким-то образом устроить.

– Значит, ребенка они отдали? И забыли о нем? А повторная беременность у Лили была?

– Я не знаю.

– Хорошо, – уверенно произнесла я.

– Что хорошо?

– Я хочу с ними встретиться. С Яковом и Лилей. Завтра.

– Ты уверена? Может лучше завтра тебе отдохнуть? Не забывай, ты беременна, а не спать две ночи подряд очень тяжело и явно не улучшат здоровье.

– Я в порядке. После твоего рассказа у меня возникло море вопросов к Лиле, и я хочу получить на них ответы. А высплюсь я завтра днем, не волнуйся.

– Ладно, если ты уверена.

– Я уверена и перестань меня об этом спрашивать, – я поцеловала Андрея и положила голову ему на плечо. – То, что ты сегодня рассказал – это какой-то бред. Люди, годами живут двойной жизнью и довольны этим. Они не борются с системой, не пытаются ее изменить, рожают, отдают своих детей, а потом просто уходят вечером под землю и радуются жизни. Разве можно радоваться такой жизни? И неужели ты хочешь этого для нас?

Андрей ответил не сразу.

– Я хочу быть с тобой. И пока это единственное, что мы можем себе позволить.

– Но ты обещал мне придумать, что-то для нас, для нас всех. Тебя, меня и нашего ребенка. А сейчас ты намекаешь, да, нет, ты мне прямым текстом говоришь о том, что в любом случае придется отдать малыша и при этом жить с этой болью всю оставшуюся жизнь. Так?

– Ты же знаешь, что я тоже не хочу.

– Мне это малого! – я отодвинулась от Андрея и тяжело встала с кровати. Холодная тишина звенела в ушах. На часах было уже без четверти четыре ночи. – Скоро рассвет. Иди домой.

Андрей тихо подошел ко мне и обнял со спины.

– Еще есть время. Главное, что мы вместе и судьба явно благоволит нам.

– И давно ты стал верить в судьбу? – язвительно спросила я.

– С момента нашей первой встречи.

– Как романтично. Ты как будто герой старых фильмов, они тоже много говорят, но ничего не делают.

– У тебя скверный характер! – сказал он, но при этом даже не разозлился.

– Согласна. У меня куча недостатков. И ты хочешь быть с такой пятьдесят два года?

– Вечно, я хочу быть с тобой вечно!


Глава 14.


Весь следующий день я не находила себе места от волнения. Ребенок чувствовал мое беспокойство и постоянно ворочался и пинался. Но сегодня я не хотела успокаиваться и не могла заставить себя сесть на диван и просто гладить себя по животу. Чем больше я думала о вчерашнем рассказе Андрея, тем больше понимала, что нам действительно везет, как бы это суеверно не звучало. Может это и правда судьба? Я нашла брата, Андрея, теперь мы нашли место, где сможем видеться и может быть даже… Нет, Аня на это не пойдет. Она отказалась от Геры и даже от меня из-за своих принципов, не стоит надеяться на другое. Убежище. А вдруг нам удастся сделать то, что не удавалось еще никому. Оставить ребенка! Эта невероятная мысль посещала меня сегодня сотни раз, каждый раз я гоню ее из своего сознания, но она возвращается.

В десять вечера Андрей пришел за мной, и впервые за все время я вышла ночью из своей комнаты. Мы спустились на лифте на первый этаж, повернули налево и, пройдя несколько шагов, уткнулись в металлическую дверь, потом узкий темный коридор и еще дверь. Чистый свежий воздух лесного массива ударил мне в нос. Голова закружилась и если бы не руки Андрея, подхватившие меня, то я непременно упала бы на землю.

– Что с тобой? Ева! Давай, возвращаемся обратно, – перепуганный Андрей одной рукой поддерживал меня, другой вновь стал ковыряться в замке.

– Уже все хорошо, – шепотом сказала я чистую правду. В глазах действительно прояснилось, и тело снова слушалось свою хозяйку. Однако недоверчивый Андрей решил непременно перенести нашу вылазку и практически силком заталкивал меня обратно в дом. Я кое-как вырвалась из его рук и двинулась в сторону леса. Ему ничего не оставалось делать, как следовать за мной.

– Какая же ты упрямая, – произнес Андрей прямо мне в ухо.

– По-моему то, что у меня куча недостатков мы с тобой выяснили еще в первый месяц знакомства. Лучше давай веди меня в это Убежище.

Андрей взял меня за руку и повел вглубь леса. Я никогда здесь не была и никогда не должна была сюда попасть. Лес – это граница между мужской и женской частями Крепости.

– Как странно, что здесь нет какой-нибудь охраны или хотя бы забора.

– Здесь есть камеры, на деревьях. Но мы ведь помним, что твой брат гений!

Я посмотрела вверх, но ничего не увидела. Вечно зеленая хвоя хорошо скрывает мини-устройства.

– Долго нам еще идти? Я слегка устала, – через несколько минут пути я начала ныть.

– Нет, немного осталось, потерпи.

Его немного продлилось кучу времени. Было ощущение, что Андрей сам не знает куда идти, уж слишком долго мы бродили. Но в тот момент, когда я хотела обвинить его в географическом кретинизме, Андрей неожиданно остановился и сказал «Пришли». Старая ржавая дверь, заросшая кустарниками, поддалась сразу, и перед глазами появился темный коридор, длинный и жуткий.

– Что-то мне уже не хочется ни с кем знакомиться, может, пойдем обратно?

– Трусишка, – усмехнулся Андрей. – Не волнуйся, я вас в обиду не дам.

Я улыбнулась. Мне так нравится когда он говорит «вас». Первое время я никак не могла понять, кого он еще имеет ввиду, но однажды его ладонь на моем животе объяснила все. После таких фраз чувствуешь, что отношения настоящие, любовь настоящая и уже ничего не боишься. И мы пошли. Через несколько минут я поняла, что за нами кто-то идет, однако оборачивания ни к чему не привели, темнота скрывала все и всех.

– Андрей, там кто-то есть, – сказала я и снова обернулась.

Он остановился и прислушался, его лицо помрачнело, Андрей тоже услышал шаги и чей-то разговор. Прятаться было негде, и мы просто стояли и ждали, когда преследователи догонят нас. Вскоре мы их увидели. Две мужские фигуры приближались к нам. Руки Андрея инстинктивно увели меня за его спину. Я чувствовала, как каждая мышца парня напряжена, страх за себя, за него, за ребенка сковал меня полностью. У этих людей в руках были фонари, свет от которых я чувствовала на себе.

– Чего встали? Привет! – сказал один из мужчин и, перестав светить мне прямо в лицо, убрал фонарь.

– Привет! – ответил Андрей. – Мы услышали шаги, и моя девушка слегка испугалась.

Значит, испугалась только я? Хорошо. Я тебе это еще припомню.

– Знакомьтесь. Ева, это Вадим, мой бывший учитель, я тебе о нем рассказывал.

– Очень приятно, Ева, – произнес мужчина и с ног до головы оглядел меня, не забыв задержать внимание на моем животе.

– Мне тоже, – не совсем дружелюбным тоном ответила я.

– А это Леонид. Мой друг, ты видел его вчера, – сказал Вадим, снова обратившись к Андрею.

Вадим и Леонид были приблизительно одного возраста. На вид им было около тридцати, оба брюнеты, весьма привлекательные, на мой взгляд. Но много ли я видела мужчин? Разве что в последние месяцы по телевизору в старых фильмах.

– Идемте, – предложил Вадим, и мы вчетвером отправились дальше по коридору. Мужчины разговаривали между собой, постоянно что-то спрашивая у Андрея, тот отвечал. Было видно, что Андрей чувствует себя легко и непринужденно с этими людьми, смеется, шутит и весьма откровенен. Я шла, молча, совершенно не представляя, о чем могу с ними говорить. Наверное, мужчины это понимали, потому что не пытались вовлекать меня в разговор, а может, их просто не интересовало общение со мной. Вскоре я услышала новый шум, голоса людей, почувствовала приятный запах, не сырости, а дома, настоящего домашнего уюта, а потом увидела их. Десятки людей, костры, какая-та мебель, еда. У меня снова закружилась голова.

– Мне нужно присесть. Срочно, – прошептала я Андрею и пошла к старому креслу, которое стояло неподалеку. Оно было пустое, то, что мне сейчас надо. Андрей поддерживал меня за руку, Вадим шел рядом. Через несколько секунд я оказалась на продавленной мебели, и глубоко вздохнув пару раз, смогла нормально рассмотреть все и всех вокруг. Андрей был прав – это настоящая жизнь. Еще никогда я не видела столько улыбок. Мужчины, женщины держались за руки, обнимались, хлопали друг друга по плечу, некоторые танцевали, кто-то просто разговаривал или даже мирно спал. Ну, уж поспать можно и дома! Хотя вот так в обнимку дома можно поспать только с подушкой. Я смотрела на них и не верила своим глазам, постепенно приходило понимание, что именно так должна выглядеть жизнь в Крепости, а не в одиночестве по своим комнатам и отбой в 10 часов.

– Ты привел ее? – спросил у Андрея седовласый старик, тихо шаркая, подойдя к нам.

Он подошел ко мне и представился.

– Яков.

– Ева, – ответила я и внимательно посмотрела на него. Худощавый, морщинистый, с усами и бородой, в странной клетчатой рубашке и очках с толстыми стеклами – да, именно так я и представляла себе пожилого мужчину. Он был похож на всех дедушек сразу – персонажей из детских сказок, я засмеялась.

– Что тебя развеселило? – спросил он, сев на трехногий стул рядом со мной.

– Вспомнила картинки из детских книжек. Вы похожи на дедушек, изображенных там.

Яков тоже улыбнулся.

– Да, наверное.

– Только без детей и без внуков, – добавила я и смотрела, как лицо старика меняется на серое и безжизненное.

– У тебя острый язычок, – ответил он. – Видимо, ты пришла сюда не за весельем, а за ответами на свои вопросы?

– Все так, но я бы хотела поговорить и с вашей, так называемой, женой.

– Почему так называемой? Она действительно моя жена, а я ее муж. Раньше говорили, что брак заключается на небесах, мы верим в это. И мне кажется, что ты тоже.

Яков взглянул на Андрея, на его руку на моем плече, а затем, обернувшись к Вадиму, попросил того:

– Позови, пожалуйста, Лилю сюда. Она вон там, слева сидит за столом, где большая группа людей.

Вадим кивнул и ушел, а Яков продолжал сидеть рядом, теперь его взгляд был полностью сосредоточен на моем животе.

– Сколько осталось до родов?

– 3 недели.

– Уже совсем скоро. Вы уже решили, что будет потом?

– Вы спрашиваете, приму ли я сыворотку? Я пока не знаю, – с этими словами пальцы Андрея чуть сильнее стиснули мое плечо. – Еще вчера я думала, что сделаю это, забуду Андрея, ребенка, но как только решение было принято, появились вы и теперь меня снова преследуют надежды и мечты на лучшее будущее.

– Эти мечты напрасны. Боль от потери ребенка никуда не уйдет, – сказала женщина, подошедшая к нам. Эта была Лиля. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, как она была красива в молодости. Не удивительно, что Яков не смог от нее отказаться. Даже сейчас на пороге семидесятилетия она выглядит превосходно, только глаза очень грустные.

– У вас был один ребенок? – бестактно спросила я.

– Нет, я рожала трижды. В семнадцать, двадцать один и двадцать четыре года. Три ребенка – три парня.

– То есть Яков… – Андрей был поражен не меньше моего.

– Они каждый раз создают новую пару, чтобы дети были не похожи друг на друга, чтобы пары не вспомнили друг друга, ведь если была настоящая любовь никакие препараты не способны ее полностью убить, лишь скрыть, спрятать в глубинах подсознания.

– Но ведь вы все помнили, все понимали и все равно принимали у себя других мужчин?

– Мне приходилось, я не могла отказаться, иначе наша с Яковом тайна могла открыться и мы оба пострадали бы. Мои партнеры были хорошими мужчинами, мне повезло. Они не претендовали на особо нежные чувства, мы были друзьями, которым приходилось делить постель.

– Нет, это выше моего понимания. Яков, неужели вы нормально к этому относились? Ваша любимая была с другими, рожала от них детей, а вы спокойно смотрели на это? – в возбуждении спросил Андрей.

– Спокойно? Нет, – во мне тоже бурлила ревность и ненависть, но рядом со мной был Владимир, мой наставник. Он поддерживал меня, не давал сойти с ума и разрушить все, что есть. К тому же у меня тоже были другие женщины, которые также рожали от меня, поэтому переживания и ревность были у нас с Лилей обоюдные.

– Какой ужас! – только и смогла произнести я. – Вы встречались с другими партнерами, занимались с ними сексом, рожали детей и при этом продолжали тайно встречаться?

– К сожалению, нам приходилось по несколько месяцев не видеть друг друга, но мы знали ради чего все это.

– И ради чего же? Скажите, ведь я пока не понимаю, – мои нервы были на пределе.

– Ради любви, – ответила Лиля и, подойдя к Якову, нежно обняла его за шею.

– Мило, конечно, но, а как же ваши дети? Неужели так просто отдали и забыли? – спросила я.

– Отдали, но не забыли. Поверь, Ева, отдать ребенка – это самое тяжелое. Я крайне мало сплю, потому что во снах вижу своих детей. За полвека я выплакала в подушку целую реку слез, но боль так и не ушла. Но не отдать их было нельзя.

– Почему? Почему вы не боролись?

– Бороться? Как? Мы обманули систему, нарушили закон. Как только бы узнали, что мы все помним, неминуемо последовало наказание, а ребенка все равно забрали.

– Ну, а потом вы не пытались найти хотя бы вашего общего малыша?

– Я – нет, – сказала Лиля, – и запретила Якову что-либо предпринимать. Даже если бы нам удалось узнать, кто он и как живет. Что бы это изменило? Сказать ему и возможно испортить ребенку жизнь или следить издалека за ним? Ева, у тебя осталось очень мало времени для принятия того, что ты никогда не будешь знать своего ребенка. Тебе надо смириться с этим и если ты поймешь, что не сможешь, лучше дай им сделать укол сыворотки, – я видела, что Лиля искренне старается помочь, объяснить, но ее слова слишком жестоки.

– Я хочу домой, – сказала я, повернувшись к Андрею. Но он не слышал меня. Наверное также «переваривает» сказанное Лилей и Яковом. – Андрей! Мы уходим!

– Что? Так рано? Мы только пришли, ты еще не с кем не познакомилась.

– А зачем мне это? Через месяц я их и не вспомню, – резкие слова гримасой боли отразились на лице Андрея.

– Не говори так, ведь мы еще ничего не решили.

– Разве? Лилия только что решила все за нас. Она сказала, что я должна либо принять разлуку с ребенком, либо выпить сыворотку. А мы ведь оба знаем, что смирение – это не ко мне.

– Ева, не руби с плеча, – произнес Яков. – Согласен, то, что сейчас тебя ждет – это тяжело, никто не спорит, но разве ты не любишь Андрея, неужели ты сможешь отвернуться от него?

– Любовь? Да, люблю. И поэтому не смогу подпустить к себе другого, притворяться, родить еще ребенка. Я себя знаю, это сломает меня.

– Но… – Андрей пытался еще что-то сказать, но я не дала.

– Давай поговорим дома, все-таки не обязательно, чтобы знали все.

– Знали что? Что ты оставишь меня? Пусть знают, какая ты эгоистка. А Герка? Мы же только ради тебя! – нервы Андрея не выдержали, и он сорвался. Его голос все больше переходил на крик. Похоже, пока мы никуда не пойдем.

– Андрей, тише, – сказал Яков. – Давай отойдем. – Старик увел Андрея в сторону, а я огляделась по сторонам.

Мы и до этого одним своим появлением привлекли внимание некоторых людей, но после вспышки Андрея – только ленивые бы не обратили на нас свой взор. Неужели он не мог вспылить дома и желательно у себя.

– Ева, девочка, ты сейчас не права. Как ты сейчас не права, – прошептала мне Лиля.

– Вам ли об этом говорить? Вы пять минут назад признались, что всю жизнь несчастны. Так почему же я должна повторять Вашу ошибку?

– А Андрей? Разве он не имеет права голоса?

– Да и мы его сейчас услышали. Только я ни о чем его не просила и ничего не обещала. И Герку не просила. Это было их решение, я отговаривала, но они не послушали.

– Потому что он любит тебя, сильно любит. Это же видно.

– А что я получила от этой любви? Тайные встречи по ночам, потеря подруги, лживые надежды и мечты, которым никогда не суждено исполнится? Я устала. Надоело! Хочу, чтобы все скорее закончилось.

С этими словами я встала и направилась обратно домой. Я и сама найду дорогу.

– Ева, постой! Ты куда? – кричала мне вслед Лиля, но я не остановилась. Слезы застилали мне глаза. Эти люди, может быть они действительно счастливы, ведь большинство из них не помнит тех моментов, которые сейчас переживаю я. А я так больше не могу.

Я шла по тоннелю, не останавливаясь, чем больше я отдалялась от Убежища, тем гуще становилась темнота. Очень скоро пришло осознание, что я не вижу куда иду, не вижу даже собственных ног. Фонарик остался у Андрея. Андрей! Как он мог накричать на меня при всех этих людях? Не успела я подумать, как ненавижу этого человека, как услышала его голос.

– Ева! Где ты? Ева! – свет фонаря ударил мне по глазам. Он подбежал и обнял меня. У меня не было сил ничего говорить, хотелось просто рыдать. Я так и сделала. – Прости меня, – прошептал он мне на ухо.

– Не здесь, не сейчас. Просто уведи меня домой.

Почти всю дорогу домой мы шли молча. Во-первых, было немного страшно разговаривать, в лесу слишком сильное эхо. Конечно, вряд ли кто-то, как и мы гуляет в это время и в этом месте, но рисковать не хотелось. А во-вторых, я была слишком расстроена разговором с Лилей и вспышкой Андрея, хотелось тишины и покоя.

В комнату Андрей поднялся со мной, но застыл в дверях.

– Мне уйти? – спросил он.

Я пожала плечами.

– Если хочешь.

– Ты же знаешь, что не хочу.

– Тогда оставайся, – сказала я, но он продолжал стоять у двери. Время приближалось к часу ночи, но спать совершенно не хотелось, хотя и сил обсуждать все произошедшее сегодня тоже не было.

– Ева!

– Что? – он смотрел на меня глазами полными отчаяния.

– Ты говорила серьезно? Ты примешь сыворотку? – он говорил так, будто от моего ответа на этот вопрос зависит его жизнь. Хотя, наверное, в какой-то степени так и есть.

– Да. Думаю, да.

Казалось, что весь мир, который плескался в его глазах, только что рухнул. Он медленно подошел и сел на стул. Я не знала, что сказать, кроме как…

– Еще почти месяц, все может измениться. Но ребенок. Каждый раз, когда он шевелиться внутри меня, когда я чувствую его, меня переполняет такое счастье, которое даже нельзя описать. А потом я вспоминаю, что его заберут, и я буду вынуждена жить без него и если не приму сыворотку, то при взгляде на тебя я буду вспоминать его. И знаешь, чего я боюсь?

– Чего?

– Что возненавижу тебя и Герку за то, что не дали мне забыть, и тогда у меня вообще ничего не останется.

– Понятно. А хочешь знать, чего боюсь я? Жизни, в которой тебя не будет, – с этими словами он встал со стула и ушел, тихо захлопнув за собой дверь. Что же я натворила? Ведь эти двое – мои родные люди, которые остались со мной, отвернувшись от законов, а я их предаю. Аня! Я должна поговорить с ней. Подумав о подруге, я пошла к ней в комнату. Она спала, сладко, мирно, чуть посапывая. Я села у подножья ее кровати и стала вспоминать, как хорошо нам было в школе. Как же я скучаю по нашим с ней разговорам по душам, по нашим шуткам, по ее брани в мою сторону.

– Мне тебя не хватает! – прошептала я и сама не заметила, как уснула, прислонившись к каретке ее кровати.

Утром с вопросом «Что ты здесь делаешь?» меня разбудила Анютка. Действительно, зачем я пришла?

– Чего молчишь? Тебе было плохо? – кажется, не все эмоции подруги заглушили таблетки, в голосе слышатся нотки беспокойства.

– Мне очень плохо! Мне нужна твоя помощь!

– В чем? Вызвать врача?

– Нет, выслушать. Пожалуйста, Аня, я знаю, что ты ничего не хочешь знать и возможно забыла обо всем как страшном сне. Но если я хоть немного тебе дорога, то умоляю, не отворачивайся от меня сейчас. Я запуталась и совершенно не знаю, что делать.

Аня молчала. Все бесполезно. Я кое-как поднялась с пола и направилась к двери. Обернувшись на пороге, мы встретились с ней взглядами.

– Ладно, пойдем на кухню. За завтраком все расскажешь, – тихо сказала она.

И я рассказала все. Как на протяжении пяти месяцев брат с Андреем навещали меня, как я все больше привязываюсь к ним и к своему ребенку, как ходила вчера в Убежище.

– Убежище? И сколько людей о нем знает? – первое, что спросила Аня после того, как я замолчала.

– Не знаю, сотня-две, может. Они говорят, что рады там быть, но ведь это не жизнь? Ночь, сырость, тоннель – неужели так выглядит счастье?

– Я думаю, ты сама понимаешь, что нет. Иначе бы не было столько вопросов.

– Но что мне делать? Ты бы видела вчера Андрея, он думает, что нашел выход. Был так счастлив, пока я не сказала, что приму сыворотку. Я причиняю им боль, знаю, но ведь мне нужно думать и о себе. Почему я не согласилась с тобой и не заставила их обоих отказаться от памяти? Ты была права, я действительно сломала жизнь самым дорогим мне людям.

– Не вини себя. Твое самобичевание ничего не изменит, тем более, парни сами приняли это решение. Да, они сделали это отчасти ради тебя, но и ради себя тоже. Хотели знать, чувствовать, жить ни как все – они это получили, но принуждать тебя идти той же дорогой не должны, не имеют права.

– Но я тоже не хочу их терять, – призналась я.

– Знаю. Однако не могу тебе ничего советовать, этот выбор должна сделать ты и только ты. Подумай о том, что тебя ждет при всех вариантах, не зацикливайся только на эмоциях, поступи разумно.

– Я не ты. Это ты смогла решительно отказаться от него, да и от меня тоже.

– Это не значит, что мне было легко.

– Но таблетки помогли, – не к месту съязвила я.

– Ты не меняешься. И я так по тебе скучала, – произнесла Анютка.

– А я по тебе, – ответила я, и крепко обняла подругу, совсем как раньше. – Я столько раз приходила к тебе, пыталась снова сблизиться, но ты была такой холодной, чужой, неприступной.

– Я все видела и понимала, что с тобой происходит. Иногда мне хотелось сказать тебе «да», но в следующий момент вспоминала о своих принципах, гордости и ненависти к тебе и к нему.

– Ненависти?

– Да, потому что ты была с ним, видела его все это время, порой мне казалось, что за дверью я слышу его голос, смех. А ко мне он так больше и не пришел, даже ни одной записки.

– Ты же сама запретила! – я была поражена ее словами. – Он постоянно спрашивает о тебе, а я рассказываю. Мы в основном только о тебе и говорим. Конечно, сначала Гера тоже дико злился на тебя, говорил, что ты нас предала. Но потом мы оба просто поняли, что это твое решение и его нужно уважать.

– А ты думаешь, твой Андрей остановится, если ты решишь его забыть? Вот так просто смирится?

– Не знаю, – честно ответила я.

– А я вот знаю. Он по-настоящему любит тебя и всегда будет рядом. Даже если ты примешь эту сыворотку, я уверена, он все равно найдет способ потом увидеть тебя, попытаться снова завоевать твое сердце. И твой брат ему в этом будет помогать.

– Возможно. Но тогда я буду виновата в том, что они подвергают себя еще большой опасности разоблачения, и при этом даже не буду об этом помнить и знать. Аня, ну, почему же все так сложно? Как только я подумаю, что решение принято, то сразу появляются сотни «но» и все снова возвращается к началу.

– Хочешь совет?

– Еще спрашиваешь?! Конечно, хочу.

– Сходи хотя бы еще раз в Убежище. Поговори с людьми, узнай, как они живут, их истинные чувства. Тебе говорили о том, что они все счастливы, так убедись в этом лично. Прежде чем решать окончательно, пойми, насколько их мир тебе подходит, сможет ли Убежище стать и твоим вторым домом.

– Ты права. Я должна туда вернуться. Пойдешь со мной?

– Ева! То, что я тебя сегодня выслушала, не означает, что все снова как раньше.

– Но почему? Я же вижу, ты хочешь этого, так что тебе мешает? Сегодня придет Герка, вы можете встретиться.

– Нет.

– Снова принципы и гордость? Позволь ему хоть раз почувствовать малыша, это же и его ребенок тоже. Пожалуйста, подумай об этом. Он, правда, очень сильно переживает.

– Ева, не надо, не проси.

– Но я прошу и за себя, и за него. Хотя бы один раз. Сегодня ты все равно нарушила свои правила, так пусть будет нарушено и еще одно. А пока пойдем, погуляем, подышим воздухом. Кстати, ты не представляешь, как хорош ночной воздух в лесу, я почти упала в обморок от его опьяняющей свежести. Чего молчишь?

Аня смотрела на меня как завороженная, а потом с каменным лицом подошла к кухонному шкафчику, открыла его и достала пузырек с таблетками.

– Ты все еще их принимаешь? – спросила я, хотя и так знала ответ.

– Да, они помогают справляться с эмоциями.

– Но ведь эмоции делают нас людьми. Пожалуйста, не пей их больше, – я подошла к подруге и взяла ее за руку. – Останься со мной.

– Не могу, слишком больно, – на глазах Анютки выступили слезы.

– Один день, дай мне один день. А завтра, если ты захочешь выпить это, я не буду тебя останавливать. Но только не сегодня, когда я снова вижу в твоих глазах лучшую подругу, самого дорогого мне человека.

Аня широко распахнула глаза.

– Самого?

– Конечно. Я знаю тебя с детства. Мы с тобой прошли огонь и воду и даже эти несколько месяцев, которые мы были, как чужие ничего не меняют. Ты была, есть и останешься не просто подругой, а моей сестрой.

– Но ты меня не выбрала, ты встала на сторону Андрея и Георгия.

– Это потому что в самом начале я не знала, чем это все обернется для нашей дружбы, не думала, что все так далеко зайдет. Ну, а потом я просто говорила себе, что после принятия сыворотки забвения ты все равно забудешь наш разлад, и мы снова вернем нашу дружбу.

Аня грустно улыбнулась.

– Ты знаешь, что этонечестно.

– Знаю. Однако чтобы не происходило в моей жизни, и чтобы я не выбрала, тебя я не потеряю. Никогда.

Я замолчала и тяжело вздохнула. Все слова были сказаны, больше у меня нет аргументов в пользу меня самой, а не этих злосчастных таблеток и Анюткиных принципов. Но даже если сейчас она не выберет меня, это ничего не изменит. Аня подошла к раковине и включила воду. Неужели? Все же после такой речи я надеялась хотя бы на один день.

– Хорошо, – сказала подруга и высыпала все таблетки из пузырька в раковину, – Мне не нужен день, чтобы понять свою ошибку. Я не должна была отворачиваться от тебя, ведь ты тоже самый родной мне человек и одна только мысль, что ты страдала из-за меня, заставляет мое сердце кровоточить от боли.

Я не выдержала, зарыдала и бросилась обнимать подругу. Наверное, со стороны мы смотримся комично, странно и неуклюже. Две ревущие беременные с огромными животами пытались нормально обнять друг друга, но у них ничего не выходило. В конце концов, мы просто обе сели на стулья и рассмеялись.

– А знаешь, эти таблетки помогали все хуже и хуже. Переживания за тебя сильнее лекарств, – сказала Анюта, перестав, наконец, смеяться.

– Просто это противоестественно ничего не чувствовать и твой организм это понимает.

– Какой у меня умный организм!

– Люблю тебя.

– И я тебя люблю, – ответила Аня.

Потом мы пошли на природу и почти весь день просидели то на одной лавочке, то на другой, поедая всевозможные вкусности. Мы говорили обо всем на свете, любовались пейзажами, а иногда просто смотрели друг на друга и радовались воссоединению. Время пролетело незаметно и после заката мы отправились домой.

– Сегодня же пришлю к тебе Герку, – сказала я, зайдя в комнату и впервые за несколько месяцев снова распахнув смежную дверь.

– Не надо, – сказала она. Ты – это ты, а его я видеть не хочу.

– Но Аня.

– Я сказала, нет. Я смирилась с его отсутствием в моей жизни, не хочу переживать все заново. Пожалуйста, очень тебя прошу.

– Хорошо.

– Обещай мне.

– Я сказала хорошо. Обещаю. Пока ты сама этого не захочешь, Гера не появится у тебя на пороге.

– Спасибо.

– При этом я надеюсь всем сердцем, что ты передумаешь.

– Если я передумаю, то ты узнаешь об этом первая.

– Договорились, – сказала я. – А пока может, посмотрим какое-нибудь кино? Я сегодня даже дам тебе возможность выбрать.

– Ты такая добрая. А разве тебе не нужно готовиться к вечерней встрече или ночной вылазке? Даже не знаю, что у тебя сегодня запланировано.

– Честно говоря, я тоже не знаю. Но раньше десяти они не приходят, поэтому у меня есть еще пара часов, которые я могу провести со своей лучшей подругой.

– Ну, раз так. Тогда хочу какой-нибудь детектив. Может быть Шерлок Холмс?

– Опять? Ты, наверное, смотрела его раз пять.

– Но мне нравится и некоторые серии особенно хороши.

– Ладно. Я же обещала, что выбор за тобой. Значит, Шерлок Холмс.

Мы устроились на диване в ее комнате и смотрели этот скучный, на мой взгляд, многосерийный фильм. На второй серии я начала засыпать.

– Эй, Ева! Не спи! Скоро десять. Давай к себе домой. Налей чайку для энергии и жди своего принца.

– Он сегодня не придет, – спросонья сказала я. – Тем более он вчера обиделся. Обычно после таких ссор, он несколько дней дуется на меня.

– Все равно иди. Он или не он, ведь кто-то из них двоих, наверняка, будет. Так что иди и встречай.

– Ладно, – согласилась я и выползла с дивана, – в любом случае все лучше, чем этот нудный Шерлок Холмс и его дружок.

Я пришла к себе в комнату и стала ждать. Сначала на диване, потом на кухне за чашкой чая, затем на кровати.

– Никто не пришел, – с криком ворвалась я утром в Анькину комнату. – Я так и уснула на кровати, не дождавшись ни брата, ни парня. Они просто оставили меня.

– Ну, и что? Подумаешь! – зевая, промямлила подруга. – Может, у них были дела или приболели или еще что.

– Оба сразу заболели? Нет, они просто не пришли. Заставили девушку на девятом месяце прождать их полночи и не пришли. Значит, и я больше не хочу их видеть. Теперь просто не открою им на ночь дверь.

– Так, все! Не драматизируй!

– Я не драматизирую, а злюсь.

– Это одно и тоже. Давай успокаивайся, дыши ровнее и не нервничай. Ты же не хочешь, чтобы с ребенком что-нибудь случилось? Я сейчас умоюсь и приготовлю травяной чай.

С этими словами Анюта встала с постели и направилась в ванную комнату. Только подруга могла подумать, что выпив травяной чай, я перестану злиться и переживать. Хотя может она права? Не в чудодейственной силе чая, конечно, а в том, что для нервов нет причины. В конце концов, могло действительно что-то случиться и это помешало парням придти ко мне ночью. Главное, чтобы это что-то не было раскрытием нашей тайны. В любом случае, кто бы ни пришел из них предстоящей ночью, я его поколочу.

Но колотить было некого. Часы показали сначала десять вечера, потом одиннадцать, но никто так и не приходил. Я снова начала нервничать. В голове самые худшие варианты из тех, что могли случиться. А что если их поймали и уже выгнали за пределы Крепости? Нет, не может быть. Я не могу просто так сидеть и ждать. К ним домой я не дойду, просто не знаю где это, но в Убежище могу попытаться дойти. Я знала, насколько безрассудный мой поступок, но эмоции зашкаливали, и сидеть в четырех стенах было невыносимо. Я переоделась в темный спортивный костюм и вышла из комнаты. Не стала предупреждать Аню о своей вылазке, она бы точно попыталась меня остановить. Лифт. Камеры. Надеюсь, то, что Герка делал с системами, работает и сейчас, иначе я просто выдам нас всех. От этой мысли я сделала шаг назад. Нет. Точно помню, что брат говорил, что после отбоя лифт и камеры не записывают и никуда не передают никакие сведения. Я спустилась на первый этаж на совершенно беззвучном лифте, и как только техники умудрились создать такой тихий агрегат? Так, никого нет. Теперь дверь. Надо вспомнить уроки Андрея, у меня ведь неплохо получалось. Но спустя некоторое время, я поняла, что сноровку я потеряла или просто ее никогда не имела. Замок никак не хотел поддаваться. Постепенно пыл выйти из дома погас, и разум начинал давать дельные советы, что-то вроде «Возвращайся обратно» и «Больше так не делай». Однако в тот момент, когда я повернулась к двери спиной и собралась в комнату, замок щелкнул и дверь открылась.

– Что ты здесь делаешь? – воскликнул Герка, но в мгновение, поняв, что произнес это слишком громко, сам закрыл ладонью себе рот. Он вошел внутрь, при этом бесцеремонно подвинув меня боком, захлопнул дверь и, схватив меня за руку, силой потащил наверх. Я шла, молча, понимая, что действительно провинилась. Да и лишний шум нам ни к чему.

– А теперь говори, что ты собиралась делать? – гневно спросил брат, как только мы вошли в комнату.

– Шла вас искать! Ведь никто из вас вчера не пришел и даже не удосужился написать сообщение по этой твоей супер-программе. Зачем она вообще мне нужна, если вы ничего не пишите?!

– Искать? Где? Куда? Ты ненормальная! – первый раз видела Георгия в таком гневе, я даже не знала, что он может быть таким.

– Может, давай потише? Стены, конечно, толстые, но не до такой степени. Мне не очень хочется, чтобы нас поймали.

– А ты не думала об этом, когда собралась выйти из дома? Только не говори, что хорошо ориентируешься на местности и знала, куда идти.

– Я хотела отыскать Убежище, ведь в вашем доме я никогда не была. Но, между прочим, вовремя поняла, что это плохая идея и когда мы встретились, то я уже поворачивала обратно в комнату.

– Думаю, что все было несколько иначе. Наверное, ты просто не смогла открыть замок!

– Как ты догадался? – удивилась я, но тут же поняла, что выдала себя с потрохами.

Герка засмеялся. Ну, хотя бы уже не злится.

– С таким пузом, ночью, одна собралась идти в лес. Нет, ты точно не в своем уме.

– Может быть, а вы с Андреем два гада, которые заставили меня нервничать. Да, я места себе не находила, думала, что вы уже за пределами Крепости.

– Вообще-то так и было!

– Что? – в моих глазах резко потемнело. – Воды! Дай мне воды.

Герка быстро усадил меня на стул и, сбегав на кухню, принес стакан с бесцветной жидкостью.

– Ева! Все хорошо. Мы оба в норме, – причитал он, пока я пыталась придти в себя.

– Стой! Я ничего не поняла. Что значит, вы были за пределами Крепости и вы в норме? – спросила я, когда перестала видеть перед глазами трех братьев вместо одного.

– Даже не знаю с чего начать. Наверное, с того, что две ночи назад ты сказала Андрею, что предпочитаешь забыть его, что он воспринял как «Я больше не хочу тебя видеть».

– Но это не так.

– Я знаю, только он понял все именно таким образом. Ты даже не представляешь, каких усилий мне стоило его успокоить. Несколько часов он чуть ли не ревел на моих руках, но потом все-таки одумался и, наконец, выслушал меня. А я, между прочим, поведал ему много интересного.

– И что же именно, изволь спросить?

– Когда Андрей после его первой вылазки в Убежище рассказал мне о тоннелях, я заинтересовался и тут же стал искать в архивах сети планы подземок. Мне повезло, они нашлись довольно быстро, не пришлось даже взламывать секретные базы.

– Никак не пойму, к чему ты ведешь? Зачем тебе нужны были эти планы?

– Так, давай по-другому. Ева, что ты знаешь о Крепости? Почему мы живем именно здесь и что, по твоему мнению, за ее стенами?

– Странный вопрос. Все знают, что за стенами Крепости ничего нет. Котлованы выжженной земли, ядовитые реки и никакой растительности или животного мира.

– Но откуда ты это знаешь?

Я никак не могла понять, куда он клонит.

– Учителя говорили, документальные фильмы это подтверждали. Естественно, что своими глазами я это не видела, но…

– Вот! А если не видела, откуда ты можешь знать наверняка? И теперь к первому вопросу, что ты знаешь о самой Крепости, что было до?

– Тоже, что и все. Когда то на месте Крепости находился город страны под названием Россия, затем случилась третья мировая война, в которой погибло много народу, и которая в свою очередь привела к образованию кланов на разных материках. Люди объединялись в большие семьи по родственным связям, по идеологическим соображениям. В этом городе жил клан рыбаков, ведь большинство мужчин семьи имели именно эту профессию. Слушай, я люблю историю, но, может, лучше расскажешь мне о своих соображениях?

– Какая же ты нетерпеливая! Хорошо, – сдался Гера. – Я считаю, что за пределами Крепости можно жить.

– С чего ты взял? – я была не то, что удивлена, а ошарашена таким заявлением. Это мне и в голову не приходило.

– Ты хочешь сказать, там есть люди?

– Относительно людей я сказать ничего не могу, ведь войны не сказка и что третья мировая, что клановая действительно были уничтожительными. Однако подумай сама, единственное, что отличает мир внутри Крепости от мира за ее пределами – это стена. Воздух – один, земля – одна, река – она ведь течет и за границами нашего города.

– То есть ты думаешь, что они нас обманывают, говоря, что там нет жизни?

– Я в этом уверен. Прошлой ночью мы с Андреем были там, на той стороне.

– Как? Как вам это удалось? Стены же под напряжением или это тоже миф?

– Ну, насчет напряжения я не знаю, проверять мы не стали. Но вот рассказы Андрея о тоннелях заставили меня задуматься над вопросом, что старые подземные ходы могут выходить за границы Крепости. Изучив карты, нам удалось найти путь за стену. И мы видели мир снаружи.

– И что там?

– Леса, свежий воздух, река. Может быть, через сотни километров действительно котлованы и выжженная земля, но поблизости ничего подобного нет.

– Но зачем им нас обманывать?

– Не знаю, – пожал плечами Герка и неожиданно добавил: А у тебя есть что-нибудь перекусить, а то с самого утра ничего не ел.

– Конечно. Бери в холодильнике, все что найдешь.

Герка пошел на кухню, а у меня появилась минутка обдумать все только что сказанное братом. Так, за пределами стен можно жить, но что это мне дает? Убежать? Точно, мы можем убежать! Стоп! Что мы будем делать там, в лесу, без еды, без крыши над головой, да еще и с маленьким ребенком? Глупо. Но все же интересно, если за самими стенами нет ничего, что напоминало бы о ядерной войне, то может быть такой город как наш не единственный на Земле?

– Я знаю, ты тоже об этом думаешь, – сказал Герка с набитым хлебом и ветчиной ртом.

– Естественно, но возможно ли это? Война была, ядерные взрывы были. Не может быть, чтобы кто-то уцелел кроме нас. И даже если уцелел, почему тогда они не пришли? Не дали о себе знать? Скорее всего, за тем лесом, что вы видели, ничего нет.

– Может быть ты и права, но ведь вода в реке чистая, ее никто уже не очищает много лет. И воздух, и никаких ожогов на нашем теле тоже нет.

– Ну, так вы были очень близко к Крепости. Все знают, что это место стало убежищем только потому, что пострадало меньше всего и оно окружено большим количеством лесонасаждений.

– А что если война была далеко, и постепенно воздух очистился, ядовитая пыль исчезла и теперь на Земле снова можно жить?

– Но прошло слишком мало времени. Кажется, последние бомбы были сброшены всего 80 лет назад.

– Да, но были ли взрывы настолько сильны? Ева, если бы это были действительно смертоносные ядерные взрывы, то ядовитая пыль не просто уничтожила бы всю растительность, она бы в первую очередь закрыла бы солнце. А солнце, как ты знаешь, до сих пор светит.

– И ты хочешь сказать, что ты первый кто задает такие умные вопросы? Наверняка, кто-то уже догадался об этом спросить и скорее всего, получил умные и правдивые ответы, просто мы об этом ничего не знаем.

– Может быть, кто-то и спрашивал, но ты вспомни, что делают с людьми, задающими в Крепости вопросы.

– Отправляют за стену. Ты думаешь, они не умирают там? А живут где-нибудь в лесах?

– Может в лесах. А может быть находят и другой дом. Ева, что если там есть не просто жизнь, а человеческая жизнь?

– Невероятно. Ты все это время думал о том, что возможно за пределами Крепости есть другие люди и даже ни разу не поделился со мной этими мыслями?

– Не хотел тебя обнадеживать. Все думал, как проверить, как попасть туда. И вот тоннели. Это было так легко, до сих пор не понимаю, как я раньше до этого не догадался.

– Но что это нам дает? Андрей нашел людей в Убежище, ты смог попасть за пределы Крепости, но ни там, ни там нет домов, еды, одежды. Мы не можем просто сбежать в никуда. Если ты не заметил, я беременна и если и побегу, то только со своим ребенком.

– Поэтому я и ухожу.

– Не поняла. Куда уходишь?

– За стену. Осталось меньше месяца, и я должен попытаться найти для нас жилище.

– Нет. Нельзя. Если ты уйдешь, тебя хватятся и все сразу поймут, что есть путь попасть за город. Это ничего не даст.

– Если только меня не выгонят.

– Ты хочешь… Подожди, но ты не сможешь вернуться!

– Так я и не хочу возвращаться, я не хочу здесь жить. Я хочу жить как человек, иметь семью, выбирать себе будущее. А эта система трещит по швам. Одни пользуются домом грез, другие скрываются в Убежище. Кто знает, может быть таких Убежищ в Крепости несколько и все просто обманывают друг друга, притворяясь, что подчиняются дурацким правилам?

– Это не важно. Я не позволю тебе рисковать своей жизнью, ты не знаешь, что ждет тебя за стеной. Может быть, там действительно есть люди, но какова вероятность того, что они будут рады тебя видеть? Или их там не будет, вообще никого не будет или только дикие животные, готовые растерзать тебя на куски. А что ты будешь там есть, пить? Ты дурак! Я никуда тебя не отпущу.

У меня начиналась головная боль. Как его отговорить от этой сумасшедшей затеи?

– Если ты отважишься, то я пойду и все расскажу своему куратору. Тогда накажут и меня, и тоже выгонят. В никуда, в неизвестность. А может быть, они насильно введут мне сыворотку или не знаю, сошлют в этот дом грез. Ты хочешь такого для меня?

– Нет, – Герка был сердит, он понимал, что я делаю, но и понимал, что не сможет мне этого позволить.

– Тогда оставь эту мысль.

Он молчал. Знал, что даже если он сейчас попытается солгать, я ему не поверю. Уверена, он думал о том, как попасть за стену не один день и не один месяц. Скорее всего, эта идея возникла у него, как только он узнал обо мне, а может быть и раньше.

– Подумай обо мне, об Ане, наконец. Она с ума сойдет, если узнает, что ты ушел.

– Ане нет до меня сейчас никакого дела. А если я найду нам всем настоящий дом, то у меня будет хотя бы крохотный шанс на то, что она пойдет с нами.

– Не говори ерунды, она тебя любит. Пусть не говорит этого, но я то знаю.

– Тем более, – с легкой улыбкой надежды улыбнулся брат, – тогда я просто обязан уйти. Пожалуйста, не думай о плохом. Я все продумал. Если что тоннель останется и в обратную сторону и если будет совсем плохо, я просто вернусь.

– Куда? Если тебя выгонят, то назад дороги не будет.

– Но в тоннелях я смогу жить, а Андрей будет носить мне еду.

Я истерично рассмеялась.

– Ты хочешь сказать, что готов даже прожить всю жизнь в этих ужасных тоннелях в надежде на то, что Андрей тебя не забудет?

– Вообще-то я надеюсь, что и ты меня не забудешь.

– И кто из нас ненормальный? – обреченно вздохнула я.

– Думаю, что оба, – улыбнулся Герка и поцеловал меня в нос. – Не нужно меня шантажировать. Ты же знаешь, я хочу как лучше, и при этом не забывай, что если кто и умеет просчитывать все «за» и «против», то это я.

– Почему ты? Почему не Андрей?

– Он хотел, но я переубедил его. Андрей должен быть с тобой и пытаться не дать тебе натворить глупостей, наподобие тех, что ты собиралась сделать сегодня.

– Но ты хоть понимаешь, что назад дороги не будет? Тебе не будет места в Крепости и как же твои любимые компьютеры?

– Ну, по Крепости я скучать не буду, а вот с компьютерами хуже. Это действительно самое сложное. Но я переживу, карманный возьму с собой, не думаю, что Крепость обеднеет. Хотя вряд ли мне удастся где-нибудь найти электричество… В любом случае нужно попробовать, у меня нет другого плана.

– И когда же ты намерен это сделать? И главное как? – задала я вопросы, которые служили к тому же зеленым светом брату в осуществлении его плана.

– Уже завтра. С самого утра во всех компьютерах сети появятся сообщения о призыве к мятежу. Думаю к обеду, меня уже вычислят, дальше время покажет. Главное, чтобы все прошло быстро и меня действительно просто отправили за стену, а не решили, например, подлечить дозой сыворотки забвения. Но сегодня до встречи с тобой, я разговаривал с Яковом и еще парой мужчин из Убежища, Андрей нас познакомил. Естественно, что я не сильно вдавался в наши планы, но сам постарался разузнать подробно о судьбе революционеров Крепости.

– И что?

– Их было не много, всего около десятка, если верить Якову. По крайней мере, он знает о таком количестве. И всех их максимум за сутки после решения Совета, отправляли за стену. Ева, скорее всего здесь мы уже больше не увидимся.

– Нет, – судорожно покачала я головой и схватила его за руку, – я тебя не отпущу. Мне страшно, жутко за тебя боюсь. Это как кошмарный сон, который становится все хуже и хуже. Герка, мы калечим себе жизнь, сами не знаем ради чего.

– Я знаю. Ради того, чтобы мы были счастливы. Меньше года назад я и не думал, что когда-нибудь встречу сестру или что захочу, чтобы у меня была семья. Но я хочу, и меня ничто теперь не остановит.

– Есть кое-что, точнее кое-кто, думаю, что сейчас только она может заставить тебя передумать.

С этими словами я вскочила с дивана так быстро, подошла к двери в Анюткину комнату и распахнула ее. Я огляделась по сторонам, подруги не было видно. Вода шумит. Кажется, она в ванной. Как же не вовремя.

– Ева, ты что творишь? – Гера подошел ко мне и втянул меня обратно, не забыв закрыть дверь.

– Ты должен с ней поговорить! Я не знаю, я думаю, что она сможет тебя переубедить.

– Вряд ли она вообще захочет меня видеть.

– Захочет, поверь мне.

– Подожди, это и не важно. Я не хочу сейчас с ней встречаться.

– Боишься? Потому что знаешь, что она может тебя остановить.

– Нет, боюсь, что она заранее даст ответ и тогда у меня не останется даже шанса. Ева, пожалуйста, отпусти меня и не говори ничего Ане.

– Ни за что. Я не стану скрывать от подруги такое! Мы только помирились!

– Правда? – искренне обрадовался брат. – Я рад. Она спрашивала обо мне.

– Спрашивала, поэтому я точно знаю, что она тебя любит. Я обещала ей, что ничего тебе не скажу и не приведу тебя к ней, но ты хочешь сделать такое, отчего у меня мороз по коже.

– Просто доверься мне.

– Но что если все пойдет не так, как ты себе представляешь, что если я больше тебя не увижу?

– Мы встретимся, я тебе обещаю! – он положил ладони на мое лицо и заглянул в глаза. Как быстро этот человек стал мне родным и как тяжело сейчас с ним прощаться.

– Только попробуй обмануть, – тяжело вздохнув, сказала я. – Сама найду тебя и заставлю пожалеть.

– Хорошо. Договорились. А сейчас, мне, наверное, пора. Мой походный мешок уже собран, Андрей должен был пока я здесь отнести его в тоннель. Скорее всего, завтра меня уже здесь не будет, но как только я найду для нас выход, вернусь, и Андрей сразу даст тебе знать.

– Это глупый, глупый, ужасно глупый план. Я ненавижу Андрея за то, что он помогает тебе в этом.

– Просто он тоже надеется на счастливый исход. Ева, я, правда, верю, что там для нас есть жизнь.

– Даже если и так, ты думаешь, если мы сбежим, да еще и с детьми, Крепость не будет нас искать?

– Тогда им придется сказать, что за стеной можно жить и признаться, что всех всегда обманывали. Нет, они на это не пойдут.

– Как много пробелов в твоем шансе на жизнь.

– Зато этот шанс есть, а здесь у нас его нет, и ты права жить как те несчастные в Убежище, встречаться по ночам, годами играть роль ничего неосознающего и ничего непонимающего члена общества, я не намерен. Я все решил. Мы с Андреем решили. Прости, тебе остается только ждать результата и надеяться на успех.

– В том то и дело, что я слишком реалистично вижу всю нынешнюю ситуацию и совершенно не нахожу ничего позитивного.

– А ты постарайся, – сказал он и, попрощавшись, тихо ушел.

Я без сил упала на кровать. Что мы натворили? Все мы. Как далеко зашли? Сейчас я позволила брату обвинить себя в измене и лишить возможности жить как все. Как я могла? Надо было его как-то остановить. Тем же самым шантажом. Но так хочется верить в его слова. Он ведь действительно самый разумный среди нас, конечно, помимо Ани. Я уверена, он все продумал, однако столько возможных «но», их не сосчитать. Сама себя ненавижу. Быть может, отправила Герку на верную смерть, в конце концов, это все его догадки, надежды. И Андрей. Как он может так с ним поступить? Сам ведь не идет! Трус! Ненавижу! А Аня? Ну, почему ей вздумалось купаться именно в тот самый момент? Хотя если бы я действительно хотела остановить его, неужели не крикнула бы Анютке, и она не выбежала бы? Зачем я сама себя обманываю? Я хочу, чтобы он это сделал. Если бы я могла, отправилась бы с ним. Но теперь остается ждать. Как плохо, что я не умею молиться и не знаю, как вообще это делается. Наверное, помощь высших сил сейчас была бы кстати.

Я посмотрела в потолок и прокричала:

– Если вы существуете, Боги, духи, судьбоносные существа – не важно, если вы есть на этом свете, и видите меня, прошу вас, помогите моему брату, уберегите от несчастий и дайте то, чего мы все хотим.

– Ты что делаешь? С кем разговариваешь? – Аня незаметно открыла дверь в мою комнату. Наверное, я действительно сейчас выгляжу странно.

– Он ушел. Хотел, чтобы я ничего не говорила, но я не хочу тебя обманывать.

– Не поняла. Ушел, завтра вернется. Или вы что, опять поругались? Не волнуйся, помиритесь. Это не впервые.

– Я не про Андрея, а про Геру. Он хочет уйти из Крепости. Они с Андреем нашли путь за пределы стены и завтра брат сделает так, что его выгонят из города как мятежника.

С последними сказанными мной словами Аня побледнела и стала медленно по стене оседать на пол.

– Аня, Аня. Что я натворила? Сейчас, подожди, – я протянула ей стакан с холодной водой, но подруга уже была без сознания. Что делать? – Я стала легонько бить ее по щекам, но Аня не приходила в себя. Время остановилось. Брызги водой также не привели ее в чувство, лишь нашатырный спирт смог исправить ситуацию. Хорошо, что я хотя бы вспомнила о его назначении. – Как ты меня напугала.

– То, что ты сказала, это правда? – еле шевеля языком, спросила Анюта.

– Да.

– Почему ты его не остановила? Ты хоть представляешь, что это означает?

Я молчала. Конечно, я все понимала. Но не знала, как объяснить Ане, что мои сумасшедшие надежды переселили здравый смысл. Единственное, что я могла – это вкратце передать ей весь наш разговор с братом, рассказать о том, что они с Андреем уже побывали за стеной и о том, что возможно там есть и другие люди. Я говорила, но никак не могла понять, слушает ли меня Аня. Кажется, она злится, очень сильно злится.

– Все равно. Ты не должна была его отпускать! – горько сказала она.

– А что я могла? Как запретить? Выдать и себя? Нас вместе бы отправили за стену.

– Только не надо делать вид, что не знаешь, какое влияние на него имеешь. Он бы ничего не сделал, если бы ты сказала твердое «нет».

– Ты ошибаешься. Я пыталась. Но он смог меня убедить. У меня просто закончились аргументы. А ты в этот момент купалась в ванной и не смогла мне помочь.

– Так значит ты приходила?

– Да, я посчитала, что это важнее обещания не приводить его. Но Герка оттащил меня от твоей комнаты и просил ничего не говорить. Он ведь делает это и для тебя с ребенком. Хочет семьи, настоящей, правильной.

– Я тоже хочу, – выкрикнула Аня, – но не ценой его жизни.

– Он обещал вернуться, я ему верю.

– Ты хочешь верить, это разные вещи, – Анютка встала и медленно отправилась к себе в комнату.

– Аня! – окликнула я ее.

– Завтра поговорим, – это последнее, что я услышала до того, как дверь закрылась.

На следующий день поговорить не удалось. Утром Ане стало плохо.

– Ребенок! – с гримасой боли прошептала она, в полусогнутом состоянии добравшись до моей комнаты.

Я положила ее к себе на кровать и стала набирать все подряд телефоны из списка. Нужно отдать всем должное, каждый, кому я звонила, начиная от женского врача и заканчивая куратором и заведующей домом, в момент уловили всю важность ситуации и не стали задавать лишние вопросы. Несмотря на ранний час, уже через десять минут Ульяна 598 была в моей комнате и осматривала Аню. Через некоторое время прибежала и куратор.

– Здесь сложно помочь, угроза преждевременных родов, – сказала Ульяна и стала кому-то звонить.

– Что? Как? Я могу потерять ребенка? – Аня билась в истерике.

– Тише, прошу. Так ты делаешь еще хуже, – я не знала, как ее успокоить и что сказать. Я только взяла ее за руку и слегка сжала, пусть знает, что я с ней рядом, поддерживаю и тоже очень волнуюсь

– Аня, сейчас тебя отвезут в клинику, там у нас есть специальные палаты, в которых лежат девушки с подобными проблемами, что и у тебя. Не переживай, мы сделаем все, чтобы и с тобой, и с ребенком все было в порядке. Это просто меры предосторожности.

– Ева, собери для Ани все необходимое на первое время. Средства гигиены, домашнюю одежду, сменное белье, – сказала мне Наталья.

Если с подругой что-нибудь случиться я никогда себе не прощу. Уверена, что вчера Аня сильно перенервничала и может быть даже, и хотела принять потом успокоительное, только при мне же выкинула все капсулы до единой. А теперь малыш… Надо взять себя в руки, не стоит сейчас и мне попадать в одну палату с ней.

– Ульяна, можно поехать с вами? Ну, не знаю, помочь там ей устроиться, – спросила я врача, когда собрала сумку для Ани.

– Нет, не стоит. Сейчас я дала ей кое-какие препараты, и она уже засыпает. Это чтобы боль ушла, и не открылось кровотечение. В любом случае, мы сейчас ее на носилках перевезем в клинику, и там она проспит около двух-трех часов. Ева, если хочешь придти к ней, то ближе к вечеру, часа в три-четыре.

– А что мне делать до этого времени? Я же с ума сойду от беспокойства!

– Не волнуйся! Самое страшное позади. Успели вовремя. В клинике мы за ней присмотрим, дадим ей витаминов. У нас на сохранении еще две девушки, так что скучно ей не будет. Приходи после обеда, посещения до семи вечера.

Дальше появились четыре женщины и, переложив Анюту на носилки-автомат с дистанционным управлением, увезли подругу из моей комнаты. Наталья ушла вместе с ними. И что теперь делать? Я села на стул и стала осматриваться по сторонам. Может прибраться? Никогда не любила это занятие. Но нужно чем-то занять свои руки и мысли.

– Поговорим? – раздался голос куратора, и я обернулась к двери.

– Думала, что вы ушли. Конечно, проходите. Ничего, что я еще не умытая? Надеюсь, не сильно смущает мой вид?

Наталья ничего не ответила, просто улыбнулась и, заперев дверь, вошла в комнату.

– Может на кухню? – предложила я. – Чай? Сок?

– Чай, если можно, – Наталья говорила доброжелательно, но было видно, что сильно нервничает.

– Что-то с Аней? Вы просто не хотите меня расстраивать?

– Нет, наш разговор никак не связан с самочувствием твоей подруги. Я хочу поговорить об Убежище.

Чашка выпала у меня из рук и разбилась о край раковины. Может быть, стоило сделать вид, что я не понимаю, о чем она говорит, но я крайне плохо вру.

– Вы знаете? То есть, я хотела спросить, что вы знаете?

– Только то, что видела тебя своими глазами в Убежище несколько дней назад.

– Это значит, что вы тоже среди них?

Наталья кивнула, а я была крайне удивлена.

– Почему? Как? – спросила я.

– Что как? Как я узнала об Убежище?

– Да.

– Знаешь, тяжело любить, а затем расставаться с любимым, но еще сложнее наблюдать за любящими людьми и знать, что у тебя этого больше не будет. Да, и то, что было, ты не помнишь. Вот наблюдаешь за парами и мечтаешь, а потом и сама не замечаешь, как начинаешь завидовать. Иногда я даже заочно влюблялась в партнеров своих подопечных, молодых, красивых и недоступных для меня. Через некоторое время я поняла, что мой характер начал портиться. Это проявлялось во всем, особенно в моем отношении к работе и к самим девушкам. Сама знаешь, работу в Крепости поменять практически невозможно, мне казалось, что оставалось одно решение – смириться. Но судьба решила, что есть и другой выход. Однажды мне не спалось, и я, несмотря на комендантский час, вышла на улицу подышать воздухом и случайно увидела, как одна из моих соседок с нижнего этажа, озираясь по сторонам, отправилась в сторону леса. Мы были мало знакомы с ней, поэтому я не решилась ее окликнуть и спросить, куда она направляется, а меня она не увидела. Весь вечер потом я пыталась разгадать тайну соседки, но на ум ничего не приходило. На следующий день я караулила ее возле подъезда, на улице было прохладно и пришлось прождать несколько часов, но решила, во что бы то ни стало узнать правду, а для начала нужно было только дождаться Елену. Я была уверена, она снова совершит вылазку из дома. Так и произошло.

– И ты проследила за ней?

– Попыталась, но она увидела меня и сначала дико испугалась. Однако я заверила ее, что никому ничего не скажу, и просила лишь об одном, сказать, куда она ходит в столь поздний час. Елена ответила, что лучше показать и пригласила с собой. Так я и очутилась в Убежище. Это было два года назад.

– Два года? И все эти два года ты каждый день ходишь туда? Зачем?

– Нет, конечно, не каждый день, но все же очень часто. Сначала мне нравилась сама атмосфера, царившая в тоннелях. Таинственность, даже опасность. А потом я познакомилась там с разными людьми, мы подружились, и стали общаться на совершенно разные темы.

– Я не понимаю, чем дружба в Убежище отличается от дружбы в Крепости?

– В Крепости нет дружбы, точнее она не приветствуется, так же как и любовь или привязанность. Есть партнеры, коллеги, знакомые, а любые тесные связи, по мнению управленцев, опасны. Ты же и сама это знаешь.

– Я думала, это касается только отношений между мужчиной и женщиной.

– Нет, это касается всего. Именно поэтому специалисты каждых профессий живут в отдельных мини-городках, при этом в соседних комнатах никогда не будут жить твои непосредственные коллеги, с которыми ты общаешься каждый день и с которыми у тебя приятельские отношения. Именно поэтому в Крепости комендантский час, а редкие выходные у двух коллег или соседей никогда не пересекаются.

– Как же они это все отслеживают?

– На это есть компьютеры, и, конечно, несколько специально поставленных людей, чтобы исключить ошибки. Ева, то, что я тебе рассказываю – это вершина айсберга. Вот, подумай, какие развлечения есть для взрослых людей в Крепости?

– Ммм, кафе? Кино?

– Ну, кино – это отдельная история. Фильмы, которые там крутят никто и смотреть не хочет. Все та же патриотическая чушь, какая была у тебя в школе. Кафе? Да. Но еще раз говорю, ходить туда одному скучно, а люди, с которыми ты неплохо общаешься, почему то всегда или работают в это время, или у них общественные задания.

– А это что?

– Да, все, что угодно. Начиная от патрулирования улиц по ночам, так сказать, на всякий случай, заканчивая организацией какого-нибудь праздника для администрации Крепости.

– Так, хорошо, я поняла, что все в Крепости плохо. Теперь у меня другой вопрос, что ты знаешь обо мне и Андрее, кроме того, что видела нас в Убежище.

– Я поняла, что вы обманываете камеры в тот день, когда ты получила травму ноги. Не знаю, как вам удалось прокрутить один и тот же ролик дважды, но вы сработали почти идеально. Единственное, что тебя выдало – это туфли.

Я улыбнулась.

– Сама понимаешь, ни один нормальный человек не станет запихивать больную ногу в тесную обувь, а потом с непроницаемым лицом смотреть телевизор. В тот момент я заподозрила неладное и стала более внимательно следить в последующие дни и все поняла.

– Но ты нас не выдала!

– Я уже говорила, мне нравится ваша пара, вы идеально подходите, друг другу и, честно говоря, нисколько не удивилась тому, что вы пришли в Убежище вместе.

– Ты знала, что Андрей не принял сыворотку?

– Нет, но предполагала, что он может этого не сделать. Больше я удивилась, увидев на днях в Убежище и Георгия, партнера Ани. Думала, что Аня не участвует в ваших играх.

– Так и есть! – сказала я, отчасти правду, отчасти ложь.

– Но Георгий? Я ведь правильно поняла, что сыворотку он также не принял?

– Не знаю. Откуда мне знать?

– Не верю, что Андрей тебе не рассказывал о своем соседе. Ведь это Георгий смог провернуть фокус с камерой, так? Он же программист. Только зачем вам вообще нужно было это делать? Я не понимаю.

– Есть причины, но я не хочу их озвучивать.

– Ты знаешь, да?

– О чем ты? – вновь испугалась я.

– Ваши татуировки, ваши лица, я тоже обратила внимание, вы очень похожи. Не думала, что вы встретитесь и все узнаете. Но вы это провернули. Теперь все встало на свои места! – Наталья гордо улыбалась, она была очень довольна своей догадкой, а я не знала, что делать и что сказать. Отрицать было бесполезно. – А я-то сначала была уверена, что все это просто совпадение. Брат и сестра в соседних комнатах, еще и та странная история с ошибкой в системе. Она еще тогда показалась мне подозрительной, но я симпатизировала Ане и видела, что Валерий ей совершенно не подходит, и не стала копаться в истоках проблемы. Значит, ты мне соврала, Аня в курсе ваших дел, иначе просто никак.

– Аня лишь способствовала нескольким встречам меня и Геры, но к дальнейшим событиям она не имеет никакого отношения. Она даже запретила мне рассказывать ей, о чем бы то ни было, связанным с Геркой и, как и все принимала успокоительные, превращая себя в овощ.

– Ясно. Но все же так удивительно, что Андрей и Георгий оказались соседями. Ведь если бы они не были знакомы, ты бы никогда не узнала о брате, а ваши отношения с Андреем могли сложиться совершенно по-другому. Например, он мог принять сыворотку забвения и сейчас бы перед тобой не стоял вопрос, что делать и как быть.

– Я уже давно поняла, что ты веришь в высший промысел, только его здесь нет. Рано или поздно, но я бы докопалась до тайны, которая скрывает моя татуировка. Она не давала мне покоя с детства, поэтому я бы не успокоилась, пока не узнала все. А что касается Андрея, то к решению не пить сыворотку его никто не принуждал.

– Но в любом случае твоя встреча с братом повлияла на его суждения, он увидел другую сторону жизни и другую сторону любви.

– То есть ты думаешь, что я и Герка изменили самого Андрея, его ход мыслей и мироощущение? Ты не права, он такой, какой есть и нельзя изменить человека, нельзя заставить его делать то, что ему не свойственно и не в его характере.

– Ладно, хорошо. Не будем спорить, все равно каждый останется при своем мнении, – решила сменить тему Наталья, наверное, заметив, что я начинаю нервничать и переживать. Ведь больше всего я боюсь, что она права и это я виновата в том, что Андрей пошел против системы, и каждый день в Крепости может стать для него последним. – Но скажи, почему, придя в Убежище, ты так быстро ушла? Я даже не успела к тебе подойти.

– Просто я была разочарована и не могла скрыть этого.

– Понятно. Ты надеялась, что Убежище – это другая дорога, а это всего лишь небольшое ответвление того же пути?!

– Как поэтично! – съязвила я.

– Не злись, я правда тебе сочувствую и если могу чем-нибудь помочь, ты только скажи. С одной стороны тебе можно позавидовать: ты нашла и любовь, и брата, но то, что тебя ждет совсем скоро. Мне, правда, жаль.

– Спасибо!

– Ева, а можно кое-что спросить?

– Хочешь знать, как парням удалось не принять сыворотку?

– Нет, не то. Это, конечно, тоже интересно, но зная, как вы обманывали всех с камерой и лифтом, кстати, тоже. Невероятно! До меня только дошло, что вы и лифтовую систему взломали.

– Не отвлекайся, ты хотела что-то спросить?

– Ах, да. Я хотела узнать, … каково это найти семью? Брата? Родного, единокровного человека?

– Это не передать словами. Может быть, я сама себя обманываю, но мне кажется, что даже если бы не было тату или схожести во внешности, я бы все равно почувствовала эту ниточку, которую нас связывает. Георгий – часть меня, а я его часть, у нас одно мироощущение на двоих, даже наши мысли, на удивление схожи.

– Действительно здорово, – искренне улыбаясь, сказала Наталья. – Только, что же ты намерена делать дальше?

– Я пока не решила.

– Понятно, – ответила куратор, некоторое время помолчала, а затем встала и пошла к двери, – нужно идти. Еще много дел. Надеюсь, ты все-таки придешь еще в Убежище и поймешь, что там хорошие люди, которые действительно могут помочь тебе пережить последствия травмы разрыва с ребенком.

– Не собираюсь с ним расставаться! – заявила я и тут же прикусила губу. – То есть, хотела сказать, что никакого расставания не будет, так как я его не будут даже помнить. Ведь так?

– Ага, конечно, – с сомнением и подозрительностью посмотрела на меня Наталья. – Ну, ладно, я пойду. Помни, ты действительно, можешь обратиться ко мне с любой просьбой или вопросом.

– С любым вопросом? Совсем любым?

– Если я знаю ответ, я тебе скажу.

– Тогда задержись еще на несколько минут, пожалуйста. У меня есть вопрос.

Наталья сделала несколько шагов назад от двери.

– Я слушаю.

– Это касается одной девушки, Тани. Никто ее не видел с момента церемонии посвящения. Я уже спрашивала тебя несколько месяцев назад о ней, ты промолчала. Но ведь мы обе знаем, что Татьяна не единственная, кто исчезла.

– Никак не пойму. Ты или слишком любопытная, или слишком правдолюбивая?

– И то, и другое. Ну, что? Теперь, когда между нами стало так мало тайн, ты ответишь мне на мой вопрос?

– Она в доме грёз, – сказав это, Наталья следила за моей реакцией, я смотрела на нее в упор. – Ты не удивлена, значит, слышала о нем.

– В общих чертах. Но я не понимаю, как девушки там… даже не знаю какое слово лучше подобрать. Как они там работают? Это все добровольно?

– Условно-добровольно, я бы сказала. Знаешь, что такое промывание мозгов?

– Догадываюсь.

– Вряд ли. Представь, что девушке сообщают, что она неполноценная, что она не может выполнить главную миссию, для которой женщина вообще появляется на свет. Девушке под гипнозом, под препаратами внушают, что она не достойна, жить среди всех остальных здоровых и способных к деторождению. Однако у нее есть шанс хоть как-то принести пользу. Она может, нет, даже должна и рождена лишь для этого, а именно ее предназначение – сохранение мужского здоровья, физического и эмоционального.

– Но это форменное рабство. Я ведь правильно понимаю, что они даже не выходят никуда?

– Я не сильно осведомлена, но, если учесть, что большинство женщин не догадываются об их существовании, думаю, что ты права. Однако, их дом огромен, там есть сад, пруд и много других девушек, поэтому не думаю, что они переживают из-за того, что не могут выйти на улицы.

– Шутишь? Да, их держат за обычный скот. Неужели, ты не понимаешь, насколько это все дико и жестоко?

– Понимаю, и лучше, чем ты думаешь, но дом грез находится на легальном положении, и с этим ничего не поделаешь. К тому же после 27 лет каждой девушке из дома грез предоставляется право выбора, они могут уйти, если пожелают, также выпив сыворотку забвения.

Я усмехнулась.

– И куда же уйти? У них ведь нет никакой профессии.

– Сама знаешь, некоторые должности не требуют особых умений.

– То есть мало того, что десять лет этими девушками пользовались как вещью, так потом им еще и в уборщицы идти? И они согласны на это?

– Ева, я не знаю. Ты так спрашиваешь, будто я работаю среди них. Все что я рассказываю, это в основном слухи и пересказы других людей, в основном мужчин из Убежища. Официально мы знаем только о том, что девушек, которые не могут забеременеть или выносить ребенка переводят в дом грез для другой цели. Все!

– Да, уж. Не особо вас вводят в курс дела.

– Я такой же работник, как и все. Мы не должны ничего спрашивать и знать лишнее, всё только в рамках своей должности.

– Понятно. Удивительный мир! Ради того, чтобы не исчезнуть как вид, мы превратили себя в бесчувственных и безмозглых машин по производству потомства.

– Ты все правильно говоришь, но это реальность. А сейчас Ева, мне действительно пора. Увидимся.

– Пока, – сказала я и закрыла за куратором дверь.

С каждым днем мне становится все противнее от осознания того, в каком городе я живу и с какими людьми нахожусь рядом. Вот Наталья, она мне понравилась с первых дней, и теперь я понимаю почему. Куратор на той же ступени несогласия с правилами, что и я, мы похожи, но есть и кардинальное различие между нами – я не верю, что ничего нельзя исправить и не считаю нужным терпеть и жить ради самого существования. Как это не странно после сегодняшнего открытия и нескольких фраз, Наталья стала мне менее симпатичной.

Весь день я не находила себе места. Я то переживала за Аню, то за Герку. Когда все успело так запутаться? Когда проблем стало больше чем их решений?

Когда я пришла навестить Аню, она спала. Подруга выглядела удручающе, неизвестно откуда появился болезненнобледный цвет лица и синие круги под глазами.

– Не обращай внимание на внешнее состояние, просто у нее сегодня выкачали очень много крови, – сказала мне пухленькая девушка из той же палаты.

– Зачем?

– Для анализов. Врачи хотели узнать, что с ней не так, почему именно ей стало плохо.

Вряд ли истинную причину ее самочувствия покажут результаты анализов. Я провела рукой по волосам подруги.

– Все будет хорошо, – произнесла я и словно в подтверждение моих слов Анюта улыбнулась прямо во сне.

– Ты Ева? – спросила девушка. – Аня сказала, что ты должна придти.

– Да, я ее соседка и лучшая подруга.

– А я Маша, лежу здесь уже четыре недели. За это время сменила уже трех соседок и завела некоторые связи среди младшего персонала клиники.

– И зачем тебе эти связи? – не поняла я.

– Ну, они закрывают глаза на мои нарушения диеты или позволяют смотреть телевизор после отбоя.

– Да, такие связи весьма полезны. Но почему ты находишься здесь так долго? И на каком ты сроке, живота вообще еще не видно! – наверное, с моей стороны подобные вопросы в сторону совершенно незнакомого человека были бестактны, но мне показалось, что Мария сама не против выговориться.

– У меня была угроза выкидыша. Мой партнер оказался немного вспыльчивым и ударил меня. Не сильно, – быстро добавила она, когда увидела мою реакцию, – просто я не устояла на ногах и упала, ударившись об угол стола. Последнее, что я помню из того вечера – это дикая боль в животе. Но врачи в Крепости просто гении, им удалось спасти ребенка. И хотя угрозы больше нет, меня продолжают беречь, словно цветок и никуда не выпускают. Если бы не соседки, я бы уже давно сошла с ума от скуки.

– Как он мог тебя ударить? За что? – гневно спросила я.

– Мы просто как-то сразу не подошли друг другу, постоянно ругались из-за всякой ерунды. И хотя иногда мирились и даже смогли зачать ребенка, можно сказать, что я боялась его. Было в нем что-то темное, злое. В тот вечер я поняла, что больше не хочу его видеть и сказала Юрию об этом. Он снова разозлился и дал мне пощечину.

– Мерзавец! – воскликнула я. – Его хоть как-нибудь наказали?

– Не знаю. Пыталась спросить куратора, но она сказала, чтобы я больше об этом не беспокоилась.

– Это просто невероятно. Как можно ударить девушку, тем более беременную?!

– Некоторые люди злые от природы, они не хотят такими быть, но это их сущность, – проговорила уставшим голосом неизвестно давно ли проснувшаяся Аня. – Точно также как некоторые эгоистичные люди идут по головам других ради достижения своих целей, они такие. Их можно либо принять, либо забыть о них и никогда больше не связываться.

– Ты проснулась? Как себя чувствуешь? – я сделала вид, что не догадалась о скрытом намеке.

– Подушечкой для иголок, – ответила Аня. – Давно ты пришла?

– Минут десять назад. Я очень за тебя переживала. И Аня,… мне так жаль. Прости… Если бы я только…

– Не надо. Не здесь и не сейчас, – сказала подруга и глазами показала на Машу.

– Кажется, у вас тут свои секреты. Может мне выйти? Я не обижусь, – спросила девушка.

– Нет, все в порядке, – откликнулась Аня. – Ева почему-то решила, что она виновата в моем состоянии, но это не так. Я позволила нервам взять над собой верх, вот и получилось, что получилось.

Как мне хотелось верить, что подруга не считает меня виноватой, но предыдущее высказывание о людях, идущих по головам, явно было не в мою пользу.

– Ладно, может, тогда во что-нибудь поиграем? У меня тут есть даже парочка настольных игр, – предложила Маша и, не дожидаясь нашего ответа, полезла под кровать.

– Без меня, если можно, – сказала Аня и снова прикрыла глаза.

Я наклонилась к ее уху и прошептала: Мне все равно, если страдают чужие головы, но только не твоя. Прости.

– Все хорошо, – откликнулась она и даже слегка улыбнулась. – Главное, что с ребенком все в порядке. Ты что-нибудь знаешь о нем?

– Я покачала головой.

– Что вы там шепчетесь? Ева, мы играем или как?

– Конечно, играем, – смахнув подступившую слезу, сказала я. – Что там у тебя?

Глава 15.


Вечером того же дня я ждала Андрея у себя в комнате, но он не пришел. Как он мог? Даже если он жутко злится или обижен, это не повод так сильно меня волновать. В конце концов, мог просто прислать сообщение, хотя, кажется, Герка что-то говорил о том, что программу придется удалить. Да, и пусть, все равно она не пригодилась! Но Андрей хорош! Бросить меня в такой момент, если бы он действительно любил меня, так как утверждал, ни за что бы не оставил. Именно с такими мыслями я и погрузилась в сон.

Утром я отправилась в клинику к Ане. Пришла как раз вовремя, их только что покормили каким-то вкусным пирогом, и у подруги было приподнятое настроение.

– Ну? – спросила она, как только я вошла в дверь.

Я пожала плечами.

– И что это значит?

– Кажется, это значит, что мне все-таки лучше прогуляться, – сказала Маша, – Видно же, что вам необходимо пошушукаться.

– Что нам необходимо? – усмехнулась я.

– Пошушукаться. Поговорить, то есть, – ладно, пойду к девчонкам в соседнюю палату, а когда вернусь за тобой матч-реванш.

– Хорошо, – ответила я. – Может, сегодня мы и Аню привлечем?

– Нет, не надо. У меня только от одной мысли, что вы опять будете кричать и визжать, начинает болеть голова.

– Так поэтому и надо визжать вместе с нами и голова болеть не будет. Не так ли, Маша?

– Все верно говоришь. Ладно, вернусь, попытаемся затащить ее в игру силой, – сказала Мария и скрылась за дверью палаты.

– Смешная девчонка! – усмехнулась я.

– Рассказывай, – скомандовала Аня.

– Да, нечего рассказывать. Андрей не объявился, Герка соответственно тоже. Честно говоря, я ужасно переживаю, но не уверена, что мне нужно обсуждать это сейчас с тобой.

– Я в порядке. Скажи, ведь есть что-то еще?

– Наш куратор, Наталья.

– Что с ней?

– Она состоит в группе людей из Убежища.

– Ты ее там видела? – Анютка привстала на кровати, и я поправила ей подушку, чтобы подруга смогла удобнее сесть.

– Нет, это Наталья видела меня там. Вчера, после того, как тебя увезли, она призналась мне в этом.

– Ясно. И что это значит? Она нам друг или враг?

– Ну, если не друг, то союзник. Но, на всякий случай, я сказала ей, что ты не в теме.

– Не в теме чего? Что она знает?

– Все. Она сама выяснила, что Герка мой брат и догадалась, что мы подменяли видео, ну и соответственно о том, что парни не приняли сыворотку, она тоже знает.

– А о вылазке за стену?

– Нет. И я ей ничего не говорила.

– Это хорошо.

– Не знаю, Анюта. Ох, не знаю. Я уже потерялась в понятиях, что хорошо, а что плохо. И как же сильно я боюсь за них, за нас с тобой. Мне кажется, что еще чуть-чуть и я окажусь с тобой в одной палате.

– Даже не думай, тебе нужно быть сильной и ждать вестей от парней. А еще лучше, иди к Наталье.

– Зачем?

– Если Георгий сделал это, то она наверняка в курсе, и ты сможешь узнать.

– Но вдруг она догадается, что все это было специально?

– А ты сделай так, чтобы не догадалась. Хотя, если что, уверена, она никому ничего не скажет, сама говоришь, вы союзники. Она знает твою тайну, ты ее, а еще какое-то одно знание здесь уже роли не играет.

– Может ты и права. Не обязательно ждать, нужно действовать. И прямо сейчас.

– Правильно, иди. Только потом назад ко мне. Хорошо?

– Обязательно. Что мне еще делать? Одна, в четырех стенах я схожу с ума.

– Ева, – окликнула меня подруга уже у двери, – я с вами. До конца.

– Я поняла, – улыбнулась я подруге уголками губ. Она решилась, и теперь, чтобы дальше не произошло, мы вместе с ней будем преодолевать все, совсем как раньше.

Придя к Наталье и постучав в дверь, я поняла, что ее нет дома. Какая же идиотка, неужели не могла сначала позвонить и назначить встречу. Теперь придется сидеть здесь под дверью и ждать ее прихода, ведь сил на то, чтобы идти обратно, у меня все равно нет.

Но мне повезло, куратор вернулась домой буквально через пару минут после моего прихода.

– Что ты здесь делаешь? – воскликнула она. Тон ее голоса не предвещал ничего хорошего.

– Хотела поговорить.

– Поговорить? Ну, чтож, заходи, поговорим.

Я зашла внутрь ее комнаты, но была уже не так уверена в своем решении, выведать информацию у куратора. Она была явно не в духе.

– Наталья, мне бы хотелось спросить…

– Подожди, – я была бесцеремонно перебита, – думаю, ты хотела спросить, где же твои парни? Так вот отвечаю, они оба за стеной!

– Что? – кровь разом отхлынула от сердца, и я перестала чувствовать свое тело и свой разум. Хорошо, что Наталья быстро спохватилась и не дала мне упасть. Куратор кое-как заставила меня дойти до кресла и принесла мне чашку сладкого чая.

– Значит ты не в курсе. С тобой все нормально? – спросила она через некоторое время.

– Нет. Но это и не важно. Скажи все, что знаешь. Прошу тебя!

– Вчера утром была взломана главная сеть Крепости. У каждого сотрудника основной башни на экране вылезла картинка «Это не жизнь, это существование! Революция – единственный выход». Через час взломщик был найден, точнее даже и искать не пришлось, Георгия сдал сосед. Привел так сказать тепленьким.

– Подожи, подожди, – зачем он это сделал?

– Кто именно? – Наталья пыталась меня поймать, но мой мозг хоть и слабо, но все еще соображал.

– Георгий, конечно. Зачем он послал это сообщение?

– Это ты меня спрашиваешь? Тебе лучше знать. Главное, что если у них и был план, то он в полном смысле провалился.

– Подожди, дай собрать мысли. Ты сказала, что Андрей привел Геру в Крепость?

– Да, наверное, хотел отвести от себя подозрения. Но в Крепости тоже не дураки сидят. Парням ввели пентотал натрия, такого они явно не ожидали.

– Что это?

– Мы знаем этот препарат как сыворотку правды.

Мое сердце остановилось.

– Хочешь сказать, что Крепость все знает? И обо мне? И об Ане? – задала я вопросы, на которые уже и так знала ответы.

– Боюсь, что так. Меня, как вашего куратора ввели в курс дела и приказали глаз не сводить с вас обеих, особенно, с тебя. Конечно, мне не было сказано ни слова про то, что вы с Георгием родственники, только предупредили, что парни ходили к тебе и к Ане все это время. Ева, о чем вы думали?

– Не знаю, – в бессилии я решила признаться.

– Но зачем?

– Парни думают, что там можно жить и что там есть еще люди.

– Да, с чего они это взяли? – нервно вскрикнула Наталья. Если я еще до конца не осознавала, что произошло, то она, то уж понимала все правильно.

– Нет, постой, – прервала я ее. – Если в Крепости все знают, тогда почему я все еще здесь? Почему меня не выгнали вместе с ребятами?

– Ты должна родить, так же как и Аня. Крепость не может позволить себе выгнать беременных женщин за стену. А после родов вам обеим под тщательным контролем со стороны администрации введут сыворотку забвения.

– И все? Никакого наказания?

– В Крепости считают, что в этом нет смысла. После сыворотки вы забудете обо всем и станете такими же верными и правильными членами общества, как и все остальные.

– Но почему тогда Герке и Андрею просто силой не ввели сыворотку? Они бы тоже все забыли, и незачем было бы их выгонять?

– Они нарушили столько законов! И этот взлом сети! К тому же, я слышала, что парни сразу заявили, что согласны на изгнание. Вопрос решился быстро.

Теперь понятно, почему Андрей не пришел прошлой ночью, – промелькнула в голове мысль, которая стала последней каплей. Точкой во всей рассказанной куратором историей. Я хотела заплакать, но слез не было. На что мы надеялись? Как я скажу об этом Ане?

– Нет, постой. А Убежище? Теперь Крепость знает и про него?

– Эту информацию от администрации удалось скрыть.

– Как?

– Ты думаешь, наша тайна осталась не раскрытой бы так долго, если бы внутри главной Крепости не было соратников? Яков в свое время умудрился, так сказать, завербовать некоторых людей из исполнительного состава. Уже несколько раз это спасало нам жизни. Тот человек, который задавал вопросы твоим парням, был один из наших.

– Но почему он никак не помог ни Гере, ни Андрею? Где же ваша хваленая человечность?

– Он и так сильно рисковал. Во время допроса ведь присутствуют высшие чины администрации. К сожалению, ребята сами виноваты, Никита никак не мог их спасти.

Я молчала. Как такое может быть? Андрей доверял им, а эти из Убежища ради сохранения своей тайны заставили рассказать все, даже обо мне и об Ане.

– Вы предатели! – сказала я и направилась к двери. Больше не хочу ничего говорить и тем более слышать.

– Не говори так. Ева! Стой. Ева, чем я могу помочь? – спросила сочувственно Наталья. – Только скажи.

Я остановилась.

– Отведи меня в Убежище. Хочу лично поговорить с этим Никитой. Я должна заглянуть ему в глаза, сказать, какое он ничтожество! Он разом разбил четыре жизни. Пожалуйста, отведи меня туда.

Она покачала головой.

– Нельзя. Я же говорю, ты теперь под пристальным наблюдением. Тебе разрешено выходить, гулять по городу, но в шесть вечера я обязана включать камеру в твоей комнате, а когда выпишут Аню и в ее тоже. Кроме того несколько камер сегодня будут установлены на вашем этаже и еще на кухнях. И так как они уже знают обо всех проделках Георгия с видео, больше эти фокусы не пройдут. К тому же и Георгий сам за стеной, а оттуда он точно ничего сделать не сможет.

– За стеной. Точно. За стеной. Они знают?

– О чем ты?

– О выходе за стену? – если бы в данный момент кто-то чужой видел меня со стороны, то подумал, что я безумна.

– Я не понимаю, – ответила Наталья.

– Парни нашли схему тоннелей, они были за стеной. Чертежи старые, Герка откопал их в каких-то архивах и был уверен, что про них если кто и знает, то не помнит.

– Ты хочешь сказать, что парни уже были за стеной Крепости и вернулись обратно? Но что там, расскажи. Что они видели?

– Серьезно? – все больше злилась я. – Тебя сейчас интересуют подробности пейзажа? Моя жизнь разрушена, я пытаюсь найти выход, а ты…

– Извини, но пойми меня. Я еще никогда не слышала о том, что кто-то вернулся из-за стены.

– Понимаю, а я ни разу еще не теряла в один день столько близких мне людей. Ты обязана мне помочь и узнать что конкретно известно Крепости. Спроси у этого Никиты.

– Думаешь, что там, – она ткнула указательным пальцем вверх, – могли не узнать о тайном выходе за стену.

– Я думаю, что если Никита сумел избежать вопросов об Убежище, то вопрос о каких-либо тоннелях вообще не заходил. – Я подошла к Наталье и схватила ее за руки. – Обещай мне, что узнаешь. Обещай.

– Обещаю. Это я могу.

– Когда?

– Сегодня вечером спрошу, завтра скажу тебе. Но в ответ ты должна рассказать мне все, что тебе известно о мире за стеной. Знаю, что сейчас ты злишься на меня за любопытство…

– Не важно, если ты мне поможешь, я сделаю, все, что ты хочешь. Увидимся завтра.

Я направилась к двери и с каждым шагом безнадежность, которая еще несколько минут назад, казалось, прочно поселилась в моем теле постепенно начала меркнуть, тускнеть. Еще есть шанс! Маленький шанс на то, что я увижу их и что возможно… Хотя я даже не представляла, как что-то еще может быть возможно. За мной теперь глаз и глаз, за Аней тоже. Аня! Я обещала придти к ней в больницу сразу после разговора с Натальей. Но что ей сказать? Как быть? Она еще не совсем оправилась после вчерашнего, но ее слова, что мы вместе. Нет, я не могу от нее ничего скрывать. Да, она и сама узнает, ведь, скорее всего, какие-то ограничения теперь ждут и ее.

Перед тем, как зайти в палату, я некоторое время стояла у двери. До самой последней минуты я не знала, что именно скажу ей. Как преподнести такие новости безболезненно? Понятия не имею! – сказала я сама себе и толкнула дверь.

– О, вернулась. А, между прочим, кто-то обещал мне матч-реванш и сбежал, – с мнимым укором сказала Маша.

– Вот и я вспомнила об этом, поэтому и вернулась!

– Здорово! Тогда я сейчас все приготовлю, – девушка снова нырнула под кровать.

– Маша, а можешь еще раз сходить в гости в соседнюю палату? Минут на пять, не больше, – попросила я.

Девушка взглянула на меня, потом на Аню, которая все это время молчала и лишь пристально смотрела мне в глаза. Думаю, что она уже поняла, что новости ее ждут не из приятных.

– Снова секретики? – улыбнулась Маша. – Ладно, ухожу. Но даже не вздумай снова уйти, не дождавшись меня.

– Хорошо.

Мария ушла, а я все не решалась сказать что-либо своей подруге.

– Я хочу знать правду. Какой бы она не была.

– Их выгнали обоих. К тому же Крепость знает и о нас, – я выпалила все разом, коротко и безжалостно.

Анька ахнула, закрыла глаза и снова замолчала.

– Тебе плохо? – я подскочила к ней в два шага и стала легонько бить по щекам. – Сейчас я позову кого-нибудь.

– Не надо. Я в порядке, – пробормотала Анютка. – Мне нужны подробности.

Я села рядом на стул и принялась пересказывать свой разговор с куратором. Кажется, я помню его наизусть. Дословно.

– И это все? Ты не спросила, когда их туда отправили? Дали ли им что-нибудь с собой? Как вообще это было?

– Нет, даже в голову не пришло. К тому же вряд ли Наталья знает такие подробности.

– Да, наверное, ты права.

– Аня, с тобой точно все хорошо? У тебя ничего не болит? – продолжала беспокоиться я.

– Болит. Душа у меня болит, что можешь от этого предложить?

– Сыворотку забвения! – горько усмехнулась я.

– Ты неподражаема. Еще умудряешься шутить в такой ситуации, – пожурила меня Анюта. – Как думаешь, что с ними?

– Я думаю, что они в порядке и все идет по плану, просто несколько измененному.

– И когда ты стала такой оптимисткой?

– У меня нет выбора. Просто если буду думать иначе – сойду с ума.

– Вы закончили? – Маша слегка приоткрыла дверь в палату и просунула голову в дверную щель.

– Да, заходи, – сказала Аня и смахнула слезу.

– Что с вашими лицами? Ева, ты знаешь, что ее нельзя волновать? И самой тебе нельзя думать о плохом. А у вас обеих глаза на мокром месте.

– Мы в норме! Давай, доставай свою игрушку. Продолжим победное шествие! – сказала я. Надо отвлечься, надо!

К себе в комнату я пришла уже вечером, не забыв забежать в столовую перекусить. Там я видела Лизку. За время беременности она так поправилась, что теперь ее практически не узнать. И куда только смотрела диетолог?

После того, как я приняла ванну, передо мной встал извечный вопрос: что делать? Спать еще не хотелось, ночные смены брата и Андрея конкретно сдвинули мой график. Смотреть фильмы по телевизору? Надоело. Компьютер напоминал о Герке. Может что-нибудь почитать? Пару месяцев назад мне стоило немалых усилий вытащить Аньку на прогулку со мной. Наши отношения во многом спасали вылазки в книжные магазины, уж я-то знаю, что пойти туда Ане труднее всего отказаться. В результате таких походов, моя домашняя библиотека неплохо выросла и возможно сейчас самое время уделить внимание чтению. «Портрет Дориана Грея» – в книжной лавке продавец восторженно отзывалась об этой книге. Интересно, сможет ли этот роман девятнадцатого века хоть немного отвлечь меня от текущих проблем?

На следующее утро моей главной целью было встретиться и поговорить с Натальей. Она обещала побеседовать с Никитой, надеюсь, их разговор состоялся. Я наскоро умылась, оделась, выпила чашку чая и отправилась к ней. Куратор была поймана мной в дверях своего жилища.

– Я собиралась зайти к тебе позже.

– У меня ведь камеры, уже видела, что они постоянно включены. К тому же я не уверена, что они не пишут звук.

– Нет, не пишут, – сказала Наталья, – подразумевается, что ты в комнате одна, зачем тогда звук?

– Не знаю, но в любом случае лучше поговорить не у меня, зачем тебе лишний раз «святиться» рядом со мной?

– Может ты и права. Только Ева, мне прямо сейчас нужно уйти. Одна из моих подопечных просила придти к ней домой, и я уже опаздываю.

– Я не отпущу тебя, пока ты не скажешь, говорила ли с этим Никитой? Пойдем, провожу.

Наталья с сомнением взглянула на меня.

– Ты же знаешь, что сейчас ты очень медленно ходишь. Давай так, отвечаю: Никиту видела, про выход за стену ни он, ни кто-либо еще не знал, поэтому подобные вопросы не задавал. Есть и другие хорошие для тебя новости, но про них я расскажу позже.

– Что за новости?

– Говорю же потом. Ты в больницу к Ане идешь?

Я кивнула.

– Хорошо. Через час жди меня там. А сейчас мне и правда пора бежать, – и она полетела по ступенькам вниз, а я осталась стоять на площадке и думать о том, какие же именно хорошие новости меня ждут.

Постояв так на одном месте несколько минут и поняв, в конце концов, бессмысленность этого действия, я отправилась в столовую. Нужно перекусить, а потом в клинику.

За закрытой дверью палаты была тишина, я легонько толкнула дверь и увидела, что Анюта одна лежит в кровати и увлеченно читает.

– Привет! А где Маша? – спросила я, проходя в комнату.

– Ее с утра выписали. И хорошо. Она такая шумная, такая неугомонная. В какой-то степени, я понимаю, почему ее ударил парень. Наверное, по-другому он никак не мог ее утихомирить! Честное слово, иногда мне тоже хотелось хорошенько ее треснуть, – сказала Аня и радостно улыбнулась.

– От тебя слышать такое, даже в шутку, очень и очень странно.

– А знаешь что еще странно? Почему ее не подсадили на успокоительное?

– Не знаю, но рада этому. Маша отличная девчонка и жаль, если она потеряет свою индивидуальность. Но хватит о ней, давай о нас. Наталья сказала, что парням удалось скрыть свои планы и вообще вылазку за стену. Значит, о выходе никто не знает и у нас есть шанс сбежать к ним.

– Даже не думай! – заявила Наталья, которая, не просто неожиданно вошла в палату, но и успела услышать часть разговора. – Здравствуй, Аня. Как себя чувствуешь?

– Хорошо, – несмело отозвалась Анюта.

– Замечательно. Врач сказала, что твои анализы в норме и завтра утром тебя выпишут, конечно, при условии, что ты будешь соблюдать все рекомендации, которые тебе назначат.

– Алло, Наташ! – я помахала руками у куратора перед глазами. – Это, безусловно, хорошо, что Аню выписывают, но может, ты объяснишь своё «даже не думай»?

– А я считала тебя умной девочкой! – сказала куратор и опять замолкла.

– О чем ты? Давай, говори уже!

– Неужели думаешь, что вы сможете сбежать из Крепости, когда за вами такой пристальный контроль. Если ты надеешься, что я помогу, то ошибаешься. Никто из Убежища не поможет вам бежать, потому что знают, когда власти начнут искать вас, то обязательно выйдут на наш тоннель. Мы не можем этого допустить.

– У меня и мысли не было просить вашей помощи, но и удержать меня не в вашей власти.

– Почему же? Я могу рассказать, что ты собралась бежать, и тебя запрут в твоей комнате до самых родов, а потом сыворотка и всё, прощайте все воспоминания.

– Ты не посмеешь! – отозвалась я.

– Еще как посмею. Как бы сильно ты мне не нравилась, но люди из Убежища мне как семья и я не подставлю их ради тебя одной.

– Но я не одна. Есть Аня, Андрей, Герка.

– Андрей и Георгий уже за стеной, им не помочь. А Аня…– Наталья взглянула на мою подругу, – у нее есть голова на плечах, и хорошенько поразмыслив, она поймет, что никакой побег не решит ваших проблем. Ведь так, Аня?

Я посмотрела на Аню и увидела, как та кивнула.

– Не может быть, ты же сказала, что со мной до конца.

– Так и есть. Но дело в том, что пока мы в положении ни о каком побеге и речи быть не может. Ведь даже если за стеной можно жить, даже если ребята найдут, где жить, то, как ты собралась рожать? Кто будет акушером? Неужели ты рискнешь жизнью ребенка, да и своей?

– Нет, – сказала я и присела на пустующую кровать. – Конечно, я не пойду на это сейчас, только после родов, мы сбежим после родов.

– Никто не даст вам детей, у вас их заберут, как только родите. И даже если получится, потом не принять сыворотку и сбежать, то сделаете вы это одни, без детей. Ева, посмотри на меня. Ты ведь это понимаешь?

Я нехотя кивнула.

– Кажется, сейчас время как раз для твоих хороших новостей, – сказала я, хотя и не надеялась ни на что позитивное.

– Да, конечно. Ева, Аня, я вчера говорила с Яковом и Лилей и они заверили меня, что если вы обе пожелаете после родов присоединиться к Убежищу, то возражать никто не будет. Более того, у вас будет выбор, или вам помогут не принять сыворотку забвения, и вы будете помнить всё всегда или вы примите сыворотку, но потом я и Лиля поможем вам вспомнить то, что вы сами захотите.

– И это хорошая новость? – усмехнулась я. – Я уже говорила Лиле, могу сказать и тебе, я не понимаю, как можно отказаться от своего ребенка и дальше жить с этим.

– Так поэтому, вы обе можете выбрать второй вариант. После принятия сыворотки, вы забудете о чувствах к своим партнерам, о любви к детям, вам будет легче пережить все. Если захочешь, мы можем даже не говорить тебе о том, что ты нашла брата.

– Вы спятили, если предлагаете мне подобное. Уж лучше я приму сыворотку и никогда больше не увижу никого из вас. Аня, ты чего молчишь? Я ведь права.

– Не руби с плеча, – отозвалась Анюта. – Люди хотят нам помочь, по своему, они дают нам выбор и не нужно так резко реагировать на их предложение.

– Если бы они хотели помочь, то…

– Я еще раз говорю, что бежать вам никто не позволит, я не позволю.

– А что мешает нам уклониться с вашей помощью от принятия сыворотки, а затем сбежать?

– Мы думали над этим вариантом, только он ведь вам ни к чему. Ведь существует способ гораздо легче, вас могут так же, как и ваших парней выгнать за стену. Нужно лишь придумать для вас противоправное действие. Лиля, кстати, сразу сказала, что ты ухватишься за эту мысль. Но сейчас об этом говорить бессмысленно. Я имею в виду, что пока у вас нет известий от парней, то можно лишь говорить о том, что все знают как факт – жизни за стеной нет, идти туда – самоубийство!

– Вести будут! Я уверена! – сказала я, убеждая при этом ни то собеседниц, ни то саму себя.

– Ева, я, честное слово, надеюсь, что так и будет. И если что-то узнаю, то сразу вам сообщу.

– Спасибо! – сказала Аня и передай, пожалуйста, благодарность членам Убежища.

Я зло сверкнула глазами в сторону подруги, неужели, она и правда считает, что этих трусов есть за что благодарить?

– Хорошо, передам, – я молчала, но чувствовала, что Наталья смотрит мне в спину и ждет каких-то слов от меня. Не дождется, мне нечего больше сказать. – Ладно, у меня еще много дел. Пойду. Увидимся.

Она ушла, а я продолжала зло смотреть на подругу и недоумевать от всего произошедшего.

– Хватит дуться! – сказала Аня.

– Спасибо? Ты передала им спасибо? Один из их банды ввел нашим парням сыворотку правды и заставил сознаться во всех грехах. А ты их благодаришь?

– У этого человека не было выбора, и ты это знаешь. Если бы не этот Никита, то кто-нибудь другой и тогда все было бы намного хуже.

– Все равно, – не успокаивалась я. – Говорить спасибо – это уже слишком.

– Но ведь они на самом деле хотят помочь. Они же не заставляют нас вступать к ним в группу, только приглашают. Мы можем отказаться. Но хорошие манеры никто не отменял.

– Ненавижу когда ты права! – фыркнула я.

Аня рассмеялась.

– Ты вообще не любишь быть неправой.

– Это точно, но ты единственная, кому я позволяю указывать себе на ошибки, – сказала я и сев, рядом с Аней, обняла ее за плечи.

– Ну, так, а что мы выберем?

– Пока ничего. Завтра тебя выписывают, а значит, мы снова будем жить в соседних комнатах и просто проводить время друг с другом.

– И всё?

– Конечно, нет. Это официальная версия. Ты ведь помнишь о камерах в доме?

– Да. Ну, а какая же неофициальная?

– Неофициальная – мы будем жить дальше, но при этом ждать новостей от парней, постоянно доставая расспросами Наталью. Она – наше связующее звено. Уверена, как только Андрей с Геркой вернуться, то сразу пойдут в Убежище, чтобы попросить передать для нас послание.

– И когда это будет? Сколько ждать?

– Не знаю, – пожала я плечами, – но мальчишки тоже знают наши сроки, так что, давай, попробуем им довериться.

– У нас есть выбор?

– Боюсь, что нет, – ответила я.

И мы действительно ждали, а время летело очень быстро. Каждый день я находила все новые слова поддержки для Анюты, пыталась не дать ей потерять веру, а по ночам сама все чаще рыдала в подушку, прекрасно осознавая, что отсутствие новостей – отнюдь не хорошая новость.

– Осталось семь дней, – сказала Аня одним непогожим утром. В последнее время погода сильно испортилась, как будто переживала вместе с нами. – Пора решать, что мы будем делать. Давай признаем, мальчишки не вернуться, вполне вероятно, их уже и в живых нет.

– Знаю, – за эти несколько недель, мы так много волновались и переживали, что сейчас даже говоря о возможной смерти наших близких, никто из нас не проронил и слезинки.

– Так что? Будем, принимать сыворотку или нет? Наталья сказала, что членам Убежища нужно дать ответ в ближайшие дни. Чего молчишь?

– Я не могу.

– Чего не можешь?

– Я не могу жить без них и не смогу, значит, мне лучше все забыть. Тем более я знаю, что ты тоже хочешь это сделать, всегда хотела. Лишь бы все быстрее закончилось.

– Ты уверена?

– Абсолютно, – ответила я.

– Хорошо, тогда нужно сказать…

Телефонный звонок прервал ее мысль.

– Алло. Да. Сейчас придем, – Аня положила трубку и с задумчивостью посмотрела на аппарат.

– Кто звонил? И куда мы должна придти?

– Это Наталья. Она сказала, чтобы мы немедленно пришли к ней.

– Что-то случилось?

– Я не знаю, она больше ничего не сказала. Давай, одевайся и пошли.

– Хорошо, я мигом.

Конечно, мигом не получилось. Все-таки огромный живот весьма ограничивает движения и не дает делать все с такой же скоростью, как и раньше. Однако, надежда на то, что у Натальи, наконец, появились новости о парнях, заставляла меня забыть обо всех неудобствах.

– Ты думаешь, есть новости? – спросила я Аню, когда мы уже вышли из дома.

– Надеюсь. Голос у нее был странный.

– Что значит странный?

– Ну, какой-то необычный, волнительный что ли.

– Хоть бы они были живы.

– Скоро все узнаем. Не радуйся раньше времени, может быть, этот неожиданный прием вообще никак не связан с парнями.

– Даже не говори мне такое. Я этого просто не переживу, – разнервничалась я.

– Хорошо, только успокойся. Немного осталось. Уже почти дошли.

– Ева! – неожиданно фигура преградила мне путь. – Ты вообще идешь и ничего не видишь!

– Так мы несемся к тебе на всех парах! Ты же сказала, чтобы мы шли к тебе, – укорила я Наталью.

– Да, но вообще нам в другую сторону, – куратор подмигнула, и слегка развернув меня за плечо, повела в обратном направлении. Аня последовала за нами.

– Куда мы? Скажи. Это ведь они, ты их видела?

– Я нет, но они. Только спокойно, ладно? Ваши парни вернулись. Они в Убежище. Сейчас я отведу вас к ним, – последняя сказанная Натальей фраза заставила меня вскрикнуть от радости.

– Тихо! Ты чего? Между прочим, мы тут закон нарушаем, – шутливо сказала куратор.

– Какой к черту закон? Это правда? Они живы? С ними все в порядке? – я могла задать тысячи вопросов, но все они сводились к одному ответу.

– Все хорошо. Скоро вы их увидите и удостоверитесь.

– Аня, ты слышала? Все хорошо, – я обернулась на подругу и увидела, что она идет и плачет. Слезы градом сыпались из глаз Анютки. – Ты чего ревешь?

Она не смогла ответить, просто махнула рукой, давая понять, что с ней все в порядке. Аня не видела Герку больше моего и, видимо, сейчас не просто хочет увидеть парня, но и немного боится. Или это просто эмоциональный выплеск, а может и все сразу.

– А куда мы идем? – только сейчас я поняла, что вход в тоннель, через который мы ходили с Андреем, остался с другой стороны.

– Войти в Убежище можно с разных сторон. Для нас сейчас самый лучший – это тот, что находится на территории клиники, в удаленной его части. Камер там нет, да и ваше нахождение возле больницы не вызовет никаких подозрений.

– Понятно. Как скажешь.

– Когда они вернулись? – наконец, Аня немного успокоилась и смогла выдавить из себя хоть несколько слов.

– Вчера днем. Вы даже не представляете, как все удивились их возвращению. Честно говоря, никто из наших, даже Яков не верил, что они живы. Но они рассказали такое, что волосы на голове встали дыбом.

– И что же?

– Нет уж, пускай они вам все сами расскажут. Тем более что я обещала не говорить.

– Ты можешь хотя бы намекнуть? – пыталась я разговорить Наталью.

– Мы уже почти пришли, потерпи немного.

– Злая ты! – фыркнула я, и все рассмеялись.

Через несколько минут мы прошли через ворота клиники и направились в ту сторону, где ни разу не были.

– Это возле склада списанных медикаментов и инструментов, там есть люк. Немного опасный, нужно будет спускаться вниз по лестнице. Но она небольшая и думаю, что вы должны справиться.

– Не волнуйся. Нам главное, чтобы мы по диаметру в него пролезли.

Наталья глянула на наши животы и серьезно ответила:

– Войдете. Так, теперь налево. Всё. Стоять. Мы на месте.

Я посмотрела под ноги и увидела металлический круг, скорее всего, невероятно тяжелый.

– Как мы его поднимем?

– Нам и не придется, – сказала Наталья. Затем она оглянулась по сторонам и, убедившись, что людей вокруг нет – постучала по люку. Почти сразу диск, движимой неведомой силой изнутри, стал двигаться в сторону, и через несколько секунд показались руки, а потом и голова Андрея. Теперь настала моя очередь реветь. Это лицо, такое родное, которое я боялась больше никогда не увидеть, было прямо перед моими глазами.

– Привет! – он улыбнулся и этим сделал только хуже. – Чего плачешь? Сейчас не время. Давай руку.

Я попыталась успокоиться, но мне нужно было еще несколько мгновений.

– Давай сначала Аню, – подсказала Наталья.

– Хорошо, – ответил он и подал ладонь Анютке.

Подруга стала медленно опускаться вниз и через некоторое время исчезла из вида. Я взглянула на куратора и заметила беспокойство на ее лице.

– Что такое?

– Ничего. Просто, показалось, что кто-то идет. Давайте быстрее, здесь народу ходит мало, но все же будет не совсем хорошо, если нас поймают. Ты сама успокоилась? Сможешь спуститься?

– Да. Нормально.

– Вот и хорошо, – сказал Андрей, чья голова снова показалась над люком.

– Аня?

– Все в порядке, она уже внизу. Твоя очередь!

Я нервно кивнула и подошла к люку.

– Так осторожно, ногу сюда. Не бойся, я тебя держу.

– Я не боюсь, – сказала я.

– Тогда почему вся дрожишь?

– От нетерпения. Жду не дождусь, когда мы спустимся вниз, и я выскажу тебе все, что думаю. И Георгию достанется не меньше, уж, поверь мне.

– Может тогда лучше мне оставить тебя здесь? Прямо на лестнице? Я не был готов сегодня к ссоре, скорее даже наоборот.

– А может мне отчитать тебя прямо здесь, а потом просто вернуться обратно?

– Ладно, понял, – сдался Андрей. – Спускаемся вниз, спокойно и без лишних эмоций.

Честно говоря, лестница была ужасно страшной, ржавой и скользкой. А мой живот абсолютно точно мешал мне продвигаться вниз. Наверное, таких беременных каскадеров как мы с Аней свет еще не видывал. В конце концов, спустя, наверное, целую вечность, я почувствовала землю под ногами, ну или точнее что-то плотное и ровное.

– Ты в порядке? – спросил Андрей, наклонившись ко мне и заглянув в лицо.

Я кивнула.

– Тогда стой на месте, сейчас вернусь, – сказал он и снова полез на лестницу.

– Куда? – не поняла я.

– Нужно закрыть люк, обратно вернетесь по другому пути, – сказала темная фигура голосом моего брата.

Потом эта фигура сделала несколько шагов в мою сторону и встала прямо под свет, который исходил из еще открытого пространства над люком. Я взглянула на него, потом коснулась щеки брата, его волос.

– Я думала, ты погиб, думала, вы оба мертвы или что еще хуже, – я слегка стукнула Геру по плечу, – просто бросили меня здесь одну.

– Мы бы никогда так не сделали. Ты же знаешь, что я люблю тебя, мы оба тебя очень сильно любим.

– Тогда почему вас не было так долго? Ты хоть знаешь, что мы пережили? Как это невыносимо ждать и не иметь возможности, что-либо сделать.

– Прости! Мы не планировали уходить вдвоем и тем более так надолго, но так вышло. Но ведь теперь все позади и мы вместе, все вместе.

– Вместе? А Аня? Где она?

– Я здесь, – откликнулась подруга. – У стены.

– Все хорошо?

– Да. Не волнуйся.

Неожиданно свет погас, и настала кромешная мгла. Это Андрей закрыл люк.

– У вас, что нет фонаря? Нужно ему посвятить, – раздался голос Ани.

– Ах, да. И, правда, что это я? – спохватился братишка.

Через мгновение Гера зажег фонарь и направил поток света на Андрея. Я стояла недвижимая, было неизвестно, что скрывается в шаге от меня, поэтому лучше не рисковать и дождаться, когда сопровождающие сами поведут нас по проложенному маршруту.

– Все, я тут, – сказал Андрей и выхватил мою руку из ладоней Геры. Брат хмыкнул и вернулся к Ане.

Я улыбнулась.

– Как же я соскучился, ты даже не представляешь, – прошептал Андрей и стал целовать меня в глаза, в щеки, в губы, в шею.

– Я тоже скучала, – ответила я и крепко, насколько позволял живот, обняла его.

– Эй, влюбленные, может, уже пойдем? Выйдем в нормальное место, а там уже нацелуетесь, – крикнул Герка, находясь, уже метрах в пятидесяти от нас.

– Сейчас догоним, – ответил Андрей и снова прижался к моим губам. – Люблю тебя. Сильно, сильно.

– И я тебя.

– Но я сильнее.

– Ну, это нельзя измерить!

– Еще как можно. Я знаю, что говорю. Ты – моя жизнь.

Он провел ладонью по моим волосам, еще раз поцеловал, а потом взял за руку и сказал: «Пойдем. У меня сюрприз».

– Не слишком ли много сюрпризов за один день? Может, лучше скажешь, боюсь еще немного волнений, и я рожу прямо здесь и сейчас.

– Давай хотя бы выйдем на свет, ладно? Чуть-чуть потерпи, – его голос дрожал, и это заставляло волноваться меня еще сильнее. Но я знала, что сюрприз не может быть плохим, а ради хороших новостей можно и подождать.

Вскоре мы действительно вышли в длинный тоннель, в котором, как не странно горел свет.

– Не понимаю, почему здесь светло? – удивилась я.

– Эти фонари подключены к электростанции города. Не обращай внимания. Сейчас не об этом, – с этими словами Андрей остановился и повернулся ко мне лицом.

Я смотрела на него и не могла поверить, что он передо мной. Это не сон. Целый, невредимый и даже умудрился неплохо загореть.

– Давай уже, не томи, – нетерпеливо потребовала я.

– Хорошо, – сказал он и… опустился передо мной на одно колено.

– Ты что делаешь? Тут же такая грязь! Если что, я тебя за все прощаю. Так что вставай, давай, и пошли, – он не послушался. Я хотела уйти, но он не отпускал мою руку.

– Ева! Успокойся, пожалуйста, дай сказать.

– А ты не можешь говорить стоя? С ума сошел? – я все еще не понимала, что происходит.

– Нет, я не сошел с ума. А ты просто стой и слушай, хорошо? – он слегка повысил голос, но этого хватило, чтобы я повиновалась. Сейчас мне не хотелось его злить.

– Ладно, – согласилась я.

– Ева! Ты очень красивая, умная и добрая, – начал свою речь Андрей, – авантюрная и бесстрашная, дружелюбная и душевная, справедливая и непредсказуемая. У тебя невероятная интуиция и отличное чувство юмора. И хотя иногда ты бываешь упрямой и просто несносной, я не могу представить своей жизни без тебя. Я очень сильно люблю тебя и поэтому хочу, чтобы мы всегда были вместе. В доказательство своих слов и намерений я делаю тебе предложение руки и сердца.

– Что? – не поняла я.

Андрей нервно улыбнулся уголком рта, протянул вперед руку и разжал кулак. На его ладони лежали два желтых кольца, одно побольше, одно поменьше.

– Выходи за меня замуж! – вымолвил он, и мне срочно понадобилось присесть. А стула то не было! Нет, я, конечно, не собиралась падать в обморок, но все происходящее было больше похоже на старый фильм времен, в которых никто из нас не жил.

– Чего молчишь? Ответь же что-нибудь, – это был голос Геры, который все это время вместе с Аней стоял неподалеку.

– Я не знаю, что сказать. В Крепости нет браков, нет семей и тебя в Крепости больше нет. А еще наш ребенок…

– Мы будем все вместе. Мы нашли дом, людей за стеной, замечательных людей. Там есть жизнь, а ребенок – я не знаю пока как, но мы обязательно придумаем, как забрать и его. Я тебе обещаю.

Я чувствовала себя загнанной в угол. Обещания – это хорошо, но вериться с трудом. Ведь не так давно Яков и Лиля утверждали, что это невозможно, а у них такой опыт за спиной.

– Ева, ты любишь меня?

– Да.

– Тогда почему ты не отвечаешь, что мешает нам пожениться?

– Я не понимаю зачем? Это ведь неправда, все не на самом деле, да и не важно.

– Это важно, очень важно, – жарко возразил Андрей. – Мне все равно будет ли считаться этот брак законным в Крепости, главное, что я буду чувствовать себя самым счастливым человеком на свете, если только ты скажешь «да».

Я взглянула на него еще раз. На самом деле, почему нет? Еще сегодня утром я боялась, что никогда его больше не увижу, а сейчас он предлагает мне быть с ним рядом всегда. Что мне еще нужно? И как я могу отказать обладателю таких прекрасных любящих глаз? И я кивнула.

– Что это значит? – неуверенно спросил он.

– Я согласна. Не совсем понимаю, зачем это нам, но раз это важно для тебя, значит, будет важно и для меня. Давай сделаем это. Поженимся.

В мгновение Андрей вскочил на ноги и обнял меня. А потом схватил мою руку, и словно боясь, что я передумаю, надел мне на палец кольцо.

– А разве его надевают не во время церемонии бракосочетания? – уточнила я.

– Это чтобы ты помнила, что уже дала согласие, – ответил он и снова крепко обнял меня.

– Осторожно, ребенок! – вскрикнула я, смеясь.

– Да, да. Конечно. Просто я очень счастлив и, кажется, сейчас расплачусь.

– Вот этого не надо. Мужские слезы – это уж слишком большое потрясение.

– Ева, – неожиданно лицо Андрея стало опять серьезным, – ты ведь понимаешь, что эта церемония для меня важна не как праздник ради хороших воспоминаний, а как твое и мое, конечно, обещание быть вместе всегда, что бы ни случилось?

– Я понимаю. Это твой способ убедить меня не принимать сыворотку забвения. И если я говорю, что согласна, значит, так оно и есть. Но у меня есть одно условие?

– Все, что угодно.

– Наш ребенок должен быть с нами. Я не уйду без него.

– Поверь, я сделаю все, что в моих силах. Я не меньше твоего жду появления этого малыша и не хочу его терять, – сказал он.

– Этого мало. Ты должен обещать, что любым способом вытащишь нашего ребенка вместе со мной.

Он помедлил.

– Хорошо. Обещаю, – я заглянула в глаза Андрея и увидела честность, уверенность и силу. Это именно то, что мне было нужно. – Ну, и когда же свадьба?

– Прямо сейчас.

– Что? – не успела я и рта раскрыть от удивления, как Андрей взял меня за руку и потянул в сторону света. Он не заметил того, как Герка и Аня пытались нас притормозить, чтобы поздравить с решением.

– Эй, жених и невеста, постойте! – кричали они. – Андрей, ты чего так бежишь, она уже не передумает. Дай хоть ее обнять.

Я обернулась на них и увидела широченные улыбки на лицах.

– Андрей, на самом деле, чего ты так меня тащишь? Я уже запыхалась, это вредно и мне, и малышу. К тому же онихотели нас поздравить.

– Что? – казалось, он выпал из реальности. – Ах, да, извини. Потом поздравят. Уже почти пришли.

Первыми кого я увидела, были Яков, Лиля и еще несколько абсолютно незнакомых мне людей. Без лишних церемоний, даже не поздоровавшись, Лиля вместе с еще незнакомой мне женщиной схватили меня за руку и стали оттягивать от Андрея в сторону.

Я не давалась.

– Иди с ними, там сюрприз.

– Еще один? Что-то вы сегодня переборщили. И вообще может, отложим сие событие хотя бы до завтра? Сейчас у меня настроение не для свадьбы, мне больше хочется услышать от вас о доме, который вы нашли и вообще о том, что за стеной.

– Я тебе все расскажу позже. Но хочу быстрее назвать тебя женой, тем более, что все уже готово. Так, что иди с Лилей, – он разжал мои пальцы и, развернув к себе спиной, легонько подтолкнул. Увидимся через несколько минут.

– Мы еще не поженились, а ты уже командуешь. Кажется, я поспешила принять твое предложение! – сказала я с усмешкой.

Далее меня отвели в темный уголок, занавешенный несколькими старыми и пыльными занавесками и стали стягивать с меня одежду.

– Вы чего творите? – запротестовала я. Аня тем временем стояла в стороне и нагло смеялась мне в лицо.

– Нужно, чтобы все было правильно. Свадебное платье, фата, – говорила незнакомая мне женщина.

– Какое еще свадебное платье? Где я его возьму? К тому же, вы меня хорошо видите? Я ведь невероятных размеров! Ни одно мало-мальски красивое платье на меня сейчас не полезет.

– Это не твоя забота. Платье уже есть и, думаю, оно будет тебе в пору. Даже не думаю, а уверена, – сказала Лиля.

Дальше я уже не спорила, поняла бесполезность и бестолковость этого занятия. Раз уже подписалась на все это безобразие, то какая разница, что они сейчас на меня наденут? Уверена, Андрею я понравлюсь в любом виде, а остальные меня мало волнуют.

Через мгновение на меня стало надвигаться оно. Белое кружевное пышное платье невероятных размеров.

– Что это? Где вы его взяли? – удивилась я.

– Я работаю в женском театре и могу достать практически любой наряд, – сказала Лиля. – Тебе нравится?

Я с осторожностью кивнула.

– Вот и хорошо. Надеваем, девочки.

Через несколько минут я была готова, как раньше говорили, «идти под венец».

– Хочу на себя посмотреть. У вас здесь есть зеркало? – спросила я.

– Конечно, сейчас принесу, – сказала Лиля.

– Тебе идет, – произнесла Аня, подойдя ко мне совсем близко.

– Правда? Ты уверена? Мне как-то неудобно в нем и вообще, кажется, это дурацкая затея.

– Ничего она не дурацкая. Ты ведь знаешь, что все для того, чтобы ты не передумала и связать тебя по рукам и ногам.

– И я на это иду. Заметь, добровольно. Я сошла с ума?

– Нет, – улыбнулась подруга. – Ты влюблена и счастлива и не хочешь, чтобы это заканчивалось. – Аня поцеловала меня в щеку и слегка обняла. – Люблю тебя и очень за тебя рада.

– И я тебя люблю.

– Так, а вот и зеркало, – сказала Лиля и занесла в закуток небольшой осколок размером где-то двадцать на тридцать сантиметров.

Я пыталась рассмотреть себя и так, и эдак. Что-то удалось увидеть, а что-то нет. Единственное, что я осознала наверняка, это свою невероятную схожесть с огромным праздничным тортом.

– А теперь фата! – с этими словами Лиля достала из ящика какую-то тюль и тряхнула ею прямо у меня перед носом. Я чихнула.

– Похоже этой вещичке лет двести, не меньше. При этом ее ни разу не вынимали с коробки.

– Прости, она немного пыльная. Просто вся эта свадьба неожиданность не только для тебя, но и для нас. Я только вчера вечером узнала, что все это понадобится, поэтому, естественно ничего не успела почистить. А фата моя, я выходила в ней замуж за Якова, так что, можно сказать, что она счастливая.

– Спасибо, конечно, но вам не кажется, что фата – это уж перебор?

– Ты прекрасна, – сказала Лиля, выгружая мне фату на голову, – Сейчас прикрепим ее. Люся, помоги, – обратилась она ко второй женщине. – А ты, Ева, стой смирно и думай только о том, что за этой занавеской тебя ждет мужчина, который тебя очень сильно любит.

– Я и так только о нем и думаю. Весь этот маскарад лишь ради него.

Лиля с Люсей строго посмотрели на меня, Аня хихикнула.

– Готово! – сказала Люся, еще пару раз проведя ладонью по фате.

– Дорогая, а ты? Ты готова? – Лиля обратилась ко мне.

– Да, – уверенно сказала я. Лишь бы все поскорее закончилось. Последняя мысль не была мной озвучена, не хотела еще раз видеть недоуменные лица Лили и Люси. Кажется, они уверены, что самое большое счастье в жизни – это нацепить платье и фату, не буду их разубеждать.

Интересно, что же дальше?

А дальше Люся убежала, прихватив с собой кольцо, подаренное сегодня Андреем, потом опять прибежала, что-то шепнула Лиле, и они ушли вдвоем.

– Что происходит? Жених сбежал? – спросила я у Ани, усевшись на старый стул.

– Не дождешься! – ответила она. – Но если хочешь, я схожу и проверю.

– Не надо, не уходи. Не хочу оставаться здесь одна.

– Хорошо, – ответила Аня, – я только выгляну…

Договорить она не успела, так как вернулась Люся и, распахнув скрывающую меня занавеску, сказала «идем». И мы пошли.

– А теперь стой! – скомандовала женщина. Я встала.

– И долго стоять? – все это начинало меня раздражать.

– Нет, я уже здесь, – прошептал мне на ухо Андрей, подойдя со спины. Я обернулась и увидела его во всей красе. Он был одет в красивый строгий темно синий костюм и белоснежную рубашку. В руке у него был зажат небольшой букет из декоративных ромашек.

– Хорошо выглядишь, не то, что я.

– Шутишь? – спросил Андрей, немного отстранившись от меня и оглядев с головы до ног. – Ты еще никогда не была так восхитительна! У меня нет слов.

– Вот, вот. У меня их тоже нет. Но есть сравнение. Я похожа на огромную неповоротливую корову, наряженную в древнее свадебное платье.

Он улыбнулся и, слегка поцеловав меня в губы, вложил в мою руку букет ромашек.

– Ты похожа на самую красивую девушку Вселенной, которую я очень люблю.

Я тяжело вздохнула. С ним невозможно серьезно говорить, когда он так на меня смотрит.

– Ладно уже, пошли.

– Идем, – сказал он и взял меня за руку.

Откуда не возьмись, зазвучала музыка, странная, похожая на марш. По сторонам я увидела людей, их было не много, человек двадцать, но все стояли и, улыбаясь, смотрели на нас с Андреем. Среди них был и Герка, и Вадим – учитель Андрея, и Лиля. У каждого в руке было по зажженной свече, а дорожка, по которой мы шли с Андреем, была усеяна белыми хлопьями пуха. В конце коридорчика, созданного людьми, за небольшим столом, застеленным скатертью, стоял Яков, облаченный в черную мантию и держащий в руках огромную папку. Почти вплотную приблизившись к нему, мы остановились. Яков начал свою речь, но лишь некоторые фразы я слышала и понимала. Все время, что он говорил, я смотрела на Андрея и мечтала о нашем будущем. Я, он, наш ребенок в своем собственном доме вдалеке от Крепости с ее устоями и законным беззаконием. Георгий и Аня, живущие неподалеку постоянно бывают у нас в гостях, они тоже вместе, счастливы, а наши дети – лучшие друзья.

– Невеста, прошу, ответь, – голос Якова стал более громким, кажется, он обращается ко мне.

– Что? – не поняла я.

Среди людей разнесся небольшой смешок, а вот Андрей, кажется, недоволен.

– Тебя спрашивают, согласна ли ты стать моей женой? – сквозь зубы процедил он.

– Да, конечно. Зачем бы я тогда тут стояла?

– Согласна. Замечательно, – произнес Яков. – А теперь ты жених, скажи, согласен ли ты взять Еву в жены, быть с ней в радости и горести, болезни и здравии, любить и оберегать ее всю вашу жизнь?

– Да, согласен, – сказал Андрей, и хотел было уже поцеловать меня, но Яков его остановил.

– Подожди, еще кольца. Георгий, они у тебя? – брат кивнул. – Тогда подойди и передай мужское кольцо невесте. Я взяла кольцо и надела его на безымянный палец правой руки Андрея. – Теперь ты Андрей. – Через мгновение кольцо снова красовалось на моей руке. Интересно, как он угадал с размером? И где вообще он его взял?

– Хорошо. А теперь, Ева и Андрей, пожалуйста, подойдите ко мне и распишитесь вот в этом свидетельстве. Я посмотрела на картонку, на которой красивыми буквами было написано «Свидетельство о бракосочетании». Далее стояли наши имена и дата. Я улыбнулась. Этого он хотел? Картонки? Но тут, мельком взглянув на него, я поняла, что для него важна не сама бумажка, а я, которая подписывается под ней, которая обещает быть его женой всегда, навечно!

Конечно же, я расписалась. Потом нас объявили мужем и женой и мы поцеловались. Кажется, еще никогда его поцелуй не был таким нежным и волнующим. Но я не успела подумать о том, что бы могли означать эти изменения, так как все, начиная с Ани и Геры и заканчивая совершенно незнакомыми мне людьми, принялись обнимать и поздравлять нас. Потом была музыка, и даже небольшой праздничный фуршет. И как только они все это сюда принесли?

– Ты счастлива, сестренка? – спросил Георгий, увидев, как я рассматриваю креветку, решая, не опасно ли для жизни ее употребление.

– Да. Но не потому, что подписала какое-то распечатанное на цветном принтере свидетельство и не потому, что нацепила это платье, я просто рада, что он рядом, что мы вместе и что у нас даже есть совместные планы на будущее.

– Понятно, – хмыкнул брат. – Я говорил ему, что вся эта затея со свадьбой тебя не впечатлит, но у Андрея была просто какая та идея «фикс». Последние недели две он только и твердил о том, как сделает тебе предложение.

– Вот его мечта и сбылась.

– Ты права, – Андрей снова подошел ко мне со спины и обнял. – Одна мечта сбылась, но еще столько всего, и мы пройдем этот путь вместе.

– Да, ты, кажется… как это слово… романтик! – воскликнула я. – И как я в тебе этого не разглядела?

– Я и сам в себе этого не замечал. Тебе не нравится?

– Пока не знаю. Нужно подумать, – улыбнулась я. – А теперь скажите, когда это все закончится и вы, наконец, расскажете нам о своем походе за стену? Я хочу знать, что вы нашли.

– Ты устала от праздника? Он же в нашу честь?

– Просто не привыкла к торжествам, к тому же нам с Аней скоро нужно будет уходить, а я не хочу всю ночь не спать и придумывать себе ваши подвиги.

– Ладно, уговорила. Отойдем в сторону, где потише, – сказал Андрей и взял меня за руку.

– Я сейчас приведу Аню, без нас не начинайте, – крикнул Гера и убежал в поисках подруги.

– Теперь ты моя жена, – радостно произнес Андрей и, взяв мою руку, стал смотреть на то место, где теперь красовалось кольцо.

– Где ты его нашел? И как угадал с размером?

– Это все Лиля, она принесла мне несколько колец и перстней на выбор. Эти мне понравились больше всего. Ну, а размер – это самое простое. Я просто стащил у тебя одно из твоих бижутерных украшений пару месяцев назад.

– Серьезно? Мой муж вор? – рассмеялась я. – И, кстати, все мои украшения, которых, кстати, не так много, были приобретены или подарены мне Анютой до того, как я забеременела, а мои пальцы опухли. Так что ты очень рисковал, кольцо могло не налезть.

– Нет, как только я его увидел, я сразу понял, что оно создано для тебя, и оно не могло не подойти.

Мы присели на небольшую деревянную лавочку, похожую на те, что стоят в парке и, обнявшись, стали ждать, когда подойдут Гера с Аней.

– Чего вы так долго? – ворчливо спросила я, когда брат с подругой, наконец, подошли.

– Я еле оторвал ее от разговора с какой-то женщиной. Уж не знаю, о чем они говорили, но единственным аргументом, который смог ее убедить пойти со мной, было – Ева тебя ждет.

– Что еще за женщина? – спросила я, обратившись к подруге, которая присаживалась рядом со мной на скамейку.

– Ее зовут Анастасия. И она работает в научно-исследовательском центре. Умнейшая женщина.

– Понятно. Дальше можешь не рассказывать, я все равно ничего не пойму. Лучше давай слушать сказку о двух богатырях, – предложила я. – Кто начнет?

– Давайте я. – сказал Георгий. – Начну с первого дня. Только попрошу не перебивать, хорошо.

Мы с Анютой дружно кивнули. Гера тем временем сел напротив нас прямо на землю, прикрытую лишь какой-то тряпкой, и стал говорить.

– Мы с Андреем никак не ожидали, что очутимся за стеной оба. Поэтому наши запасы, которые были спрятаны в тоннеле, оказались весьма ограничены. Сначала решили следовать плану, я должен был пойти на поиски жизни за стеной, а Андрей остаться здесь, чтобы хотя бы через людей Якова узнавать новости о вас. Мы ведь понимали, что после того, что мы рассказали под воздействием сыворотки правды, вас теперь никуда не выпустят и вообще неизвестно какие санкции к вам применят. Поверьте, мы очень за вас переживали, но в результате решили, что толку от сидения Андрея в тоннеле никакого не будет, а вместе за стеной будет … веселее.

– Ты хотел сказать, не так страшно, – засмеялась я, Анюта тоже подхихикнула.

Гера прищурился и с негодованием покачал головой.

– Ева, я же просил не перебивать.

– Прости, пожалуйста, больше не буду. Продолжай.

– Ну, так вот, мы взяли рюкзак с запасами в том месте, где его оставил Андрей и тот скудный паек, что нам дали в Крепости, чтобы очистить свою совесть, и отправились в путь. Начало пути вы приблизительно представляете, уже говорили, что за стеной лес и река. Мы решили идти вдоль воды, предположив, что если есть люди, то им непременно нужна будет питьевая вода. Да, и нам она пригодится. По лесу мы шли больше суток, прислушивались к каждому шороху, к каждому хрусту веток, но все звуки исходили от нас самих. Мы искали жизнь в лесу, любую жизнь, но ее не было. В Крепости разводят домашних животных, в водоемах есть рыба, но, видимо, все это искусственно выращено. Честно говоря, надежда таяла на глазах. И еще вода, вода в реке кристально чистая, но можно было ли ее пить? Мы не знали. У нас был небольшой запас из Крепости, поэтому решили, что не стоит рисковать. В результате полуголодные и практически обессилевшие от жажды мы брели дальше. На третьи сутки лес закончился, а река ушла под землю. Перед глазами престала пустошь, выжженная дотла земля оранжевого цвета. Даже то, что нам показывали в документальных фильмах, не было так страшно. Мы подумали, что это конец. В Крепости были правы, а мы, дураки, испортили жизни и себе, и вам. Нужно было решать, что делать дальше. Я предлагал возвращаться, Андрей идти дальше. Мы поругались и до самой ночи так и не придумали, как поступить.

И хорошо, что так случилось. Ночью глаза Андрея увидели маленькие сверкающие пятнышки где-то вдали. Они были едва заметны, но они были, и точки света стали нашей последней надеждой. Мы встали и пошли к ним. Прямо ночью, на половину сонные и на сто процентов уставшие, брели к цели. Когда рассвело, пятнышки исчезли, а мы поняли, что находимся посреди безжизненной пустыни. Идти дальше было бессмысленно, ориентир появится только ночью. Единственное, что оставалось, это укрыться от солнца всем тем, что у нас было и попытаться уснуть. В таком ключе мы провели еще двое суток, каждый день наши мысли были только о том, какую глупость мы совершили, но вернуться мы бы уже не смогли. Запас воды закончился, еда тоже была на исходе. Мы понимали, что, скорее всего, это наша последняя ночь и нужно выжать из нее все, и мы шли к нашим огонькам так быстро, как только могли. И они приближались. Мы с Андреем почти всю дорогу шли, молча, сил разговаривать не было, но улыбки не сходили с наших лиц. Я представлял, что там целый город и эта мысль придавала мне сил. Уже утром мы дошли и без сил упали на колени. Это были старые башни с прожекторами, свет, который они излучали в течение ночи, накапливался в лампах от солнечных лучей. Вокруг не было ни души. Воды нигде не было, еды собственно тоже. Мы просто повалились на спины и, попросив друг у друга за все прощение, приготовились расстаться с жизнями.

Последнее, что я помню – это страшный рев, который я услышал.

– Я помню тоже самое, – сказал Андрей. – Давай я продолжу. В общем, очнулись мы в каком-то небольшом деревянном доме. Мебели в нем не было, а мы с Геркой лежали прямо на полу. Я растолкал его и кое-как встал на ноги. Подойдя к двери и услышав за ней мужские голоса, я распахнул ее. Трое мужчин стояли в маленьком коридорчике и оживленно спорили о двух незнакомцах.

– Очнулись? – спросил один из них, самый бородатый и самый грязный.

– Да.

– Хорошо. Тогда поговорим.

– А у вас есть вода? – спросил Андрей у мужчин.

– Да, конечно. Вон, в углу, – сказал бородач и ткнул пальцем в деревянную бочку. – Там и ковш внутри, – я кинулся к бочке и, зачерпнув ковшом воду, жадно припал к ней губами. В этот момент из первой комнаты вылез и Герка, я зачерпнул воды и ему.

– Теперь можно и поговорить, – сказал Андрей, обернувшись к мужикам.

– Хорошо, пошли на улицу, там можно присесть.

Мы вышли на открытый воздух и оглянулись по сторонам. Это было что-то вроде небольшого поселения людей. Маленькие, явно построенные своими руками дома, тут же небольшие огородики возле них, сарайчики, беседки и люди, которые с интересом смотрели на незнакомцев. На улице был вечер, дул свежий ветерок и все вокруг было таким добрым, уютным, можете не верить, но там я сразу почувствовал себя как дома.

– Вы из Крепости? – спросил все тот же бородач.

– Да. А вы? – не удержался Андрей от вопроса.

– Мы тоже. Каждый в свое время по своей воле или по их оказался за стеной, но мы нашли друг друга, организовали своего рода общину и теперь живем здесь по своим законам.

– И что отличает ваши законы от законов Крепости? Чем вы лучше? – пришла очередь и Геры задавать вопросы.

– Наши правила весьма просты: не убей, не укради, возлюби ближнего своего. Мы не против семей, не против свободы выбора своего дела, каждый в нашей общине занимается тем, что любит, живет так, как ему нравится и с тем, кем хочет.

– Сколько вас?

– Сейчас нас 39 человек, но скоро станет на одного больше. Моя жена в положении, – ответил бородач. – Кстати, давайте, познакомимся, что ли? Меня зовут Михаил. Это Вячеслав и Николай.

– Я – Андрей. Мой друг – Георгий. Спасибо, что нашли нас и спасли.

– Не за что, – ответил Михаил и протянул ладонь для рукопожатия.

Руки были пожаты, контакт установлен.

– Ребята, есть хотите? – спросил Николай. – Время ужина. Приглашаем вас к нашему столу. Он не такой богатый, как в Крепости, но мы не голодаем.

– С большим удовольствием. Сами понимаете, что мы уже несколько дней нормально не ели и будем благодарны любой пище.

– Тогда идемте в мой дом, там и продолжим разговор.

– Все трое мужчин развернулись и пошли по направлению к одному из самых больших домов в общине, мы пошли за ними. В доме нас встретил большой деревянный стол, несколько больших глиняных горшков с доверху наполненной рыбной похлебкой и настоящая семья Николая, состоящая из жены и двух детей.

Жена Николая, не сказав ни стола, поставила еще четыре прибора на стол, но при этом не спешила сама приступить к еде. Она просто села рядом и пристально смотрела на новоприбывших. Дети также не съели ни крошки, прижались к матери, а все глаза уставили на парней.

– У нас гости – большая редкость, поэтому Настя и дети немного волнуются, – объяснил странное поведение жены Николай.

– Ничего, – откликнулся Андрей, – простите, что «свалились вам на голову».

– Мы рады хорошим людям, а, вы хоть и молодые, но видно, что хорошие ребята. Одно не пойму как получилось, что оказались за стенами? Вы же еще дети!

– Нам семнадцать и мы сами захотели уйти.

– А вот теперь поподробнее, – заинтересовался хозяин дома и я все рассказал. Вся наша история заняла не больше пяти минут. После чего Николай и другие мужчины переглянулись, кивнули друг другу и сказали:

– Живите с нами. Мы даже поможем добраться вашим подругам до общины, ваша задача только вывести их из Крепости.

– Но как? Как вы можете помочь? – спросил Герка. – И как вы смогли переправить нас сюда? Есть транспорт?

– Сколько вопросов, парень, – усмехнулись мужики. – Да, транспорт есть. Несколько старых уазиков в нашем, а теперь и в вашем распоряжении. И горючее найдется.

– Но откуда? – удивились парни.

– Вы знаете, что это за место?

Андрей и Герка покачали головой, давая понять, что и представления не имеют, где находятся.

– На этом месте был когда-то небольшой город и в полукилометре отсюда есть старый бункер, в свое время отреставрированный известным миллиардером и мэром этого города, – сказал Михаил. – Мэр был человек не глупый, знал, что надвигается война, поэтому припас для себя и своих близких все самое необходимое и спрятал. Я историк-любитель и, честно говоря, думал, что это миф, легенда, но все же когда очутился за стеной, единственной моей надеждой стал именно этот бункер. Когда добрался до него, то был уже совсем без сил, но все же с помощью камней и силы воли, я смог сломать замок и попасть внутрь. И о чудо! Это было спасение. Припасы еды, одежды, транспорт с горючим и много чего еще. Мне одному хватило было на несколько жизней, вы не поверите, ребята, я плакал от счастья.

– Но откуда вы знали про этот бункер, и что стало с тем мэром, что спрятал туда все найденные вами сокровища?

– В свое время, еще живя в Крепости, я много часов проводил в архивах и библиотеке. Однажды, наткнувшись на ничем непримечательную с первого взгляда книжонку, я все же решил прочитать первые строчки и не смог остановиться. Это был дневник или даже послание потомкам, из него я узнал, что мэр, незадолго до Великой войны серьезно заболел, у него обнаружили рак последней стадии. Его жена, узнав, что любимый муж умирает, не смогла выдержать горя и смотреть на его мучения, она покончила с собой. Дети были еще маленькими, им нельзя было доверить секрет. Поэтому мэр решил написать дневник, который должен был достаться по наследству его детям. Весь расчет был на то, что война будет только через несколько лет, а может и десятилетий, к тому времени дети вырастут, и самое важное наследство отца будет при них. Ведь в своей последней воле он настоятельно потребует от них перечитывать дневник каждый год, пока каждое слово из изложенного в нем не станет им понятным. Не знаю, почему дети так и не воспользовались знаниями и как дневник попал в нашу библиотеку, но знаю, что запечатанный бункер спас жизнь мне и моим друзьям. В нем было все, что нужно для жизни, включая семена растений и даже высокотехнологичный фильтр для очищения воды.

– И давно вы тут живете? – спросил Герка у Михаила.

– Я уже больше пятнадцати лет. Через год нашел полуживыми в окрестностях мужиков Николая и Вячеслава вместе с моей будущей женой Светой, – при упоминании жены Михаил улыбнулся и с любовью посмотрел на женщину, сидящую за столом. – Так, постепенно наша община росла, некоторые приходили сами, кого-то мы находили, выезжая ближе к Крепости, а кто-то был рожден уже вне стен. Вот теперь и вы здесь.

– Мы прожили еще несколько дней в общине, – заканчивал рассказ Андрей, – решили, что нужно осмотреться, прежде чем приводить вас. Люди там хорошие, добрые, выращивают еду, охотятся в лесах неподалеку. Они говорят, что диких животных и птиц очень мало, но все же они есть и с каждым годом их все больше, – заканчивал свой рассказ Андрей. А выжженная земля, она не везде, есть и хорошая, плодородная.

– А они видели когда-нибудь других людей, не из Крепости? – спросила я.

– Нет, никогда, – ответил Герка.

– Ясно, – я задумалась. – Значит, мы последние люди?

– Может быть, а может быть и нет. Земля большая, некоторые материки были полностью уничтожены, но никто не знает, что в Южной Америке или в Антарктиде? Климат изменился во всем мире. Вот у нас – у нас всегда тепло, ну или прохладно. Может быть, в Антарктиде с ее расстаявшими ледниками теперь есть жизнь? Возможно, когда-нибудь мы узнаем, что Тайга – не единственное, что уцелело!

– И когда мы едем? – спросила я.

– Сразу после ваших родов, – ответил Андрей.

– Но после родов нельзя, нужно сейчас, ведь ребенка у меня сразу заберут и я…

– Ева, послушай! – перебил меня брат. – Сейчас нельзя, потому что среди тех людей нет врача. Да, несколько женщин, живущих в общинах, рожали, но не все роды прошли удачно. Двое детей не выжили и одна женщина тоже. Мы не можем так рисковать вашими жизнями.

– Но что же тогда делать? Нам совсем скоро рожать и как только это случиться детей у нас заберут, даже не дав на них взглянуть. Как мы потом их узнаем?

– Мы что-нибудь придумаем, обязательно, только не волнуйся, – Андрей взял меня за руку и с любовью посмотрел мне в глаза. – Ты мне веришь?

Я кивнула.

– Тогда просто думай о хорошем, о том, как мы будем жить вдали от этих стен вместе – я, ты и наш ребенок.

– И Герка с Аней, не забывай, – добавила я.

– Конечно же, и Герка с Аней будут неподалеку, в соседнем доме, – улыбнувшись, добавил он.

– Вы действительно думаете, что все получится? – впервые с начала разговора задала вопрос Аня.

– Да, – не колеблясь ни секунды, ответил Андрей.

Его уверенность внушала оптимизм. Но я рано радовалась.


Глава 16.


За два дня до предполагаемого начала родов всех беременных расселили в палатах клиники. Как мы не умоляли врачей, но нас с Анютой поместили в разных комнатах. На мой вопрос «почему?» никто не дал ответа, даже наш куратор и соратник Наталья лишь пожала плечами.

После дня свадьбы я всего два раза видела Андрея и брата. В последний раз мы придумали простой, но самый верный план, в осуществлении которого нам вызвались помочь Вадим, Наталья и, конечно же, Лиля с Яковом. Как только я и Аня родим, Наталья сообщит об этом парням и прежде, чем нам введут сыворотку забвения Андрей, Герка и Вадим ворвутся в клинику и заберут нас. Как уверяла Наталья, в течение нескольких суток, пока вся информация о новорожденных еще не занесена в картотеки, на запястьях детей есть бирки не только с параметрами новорожденных, но и именами их матерей. Так что найти конкретного ребенка не составит труда. Главная сложность – попасть в комнату с малышами, запертую на электронный замок, но Гера сказал, что справится.

– Просто войдем и заберем вас! – вспомнила я одну из последних произнесенных фраз Андрея.

– И все? В этом и состоит план? – сомнения одолевали меня, однако немного поразмыслив, я пришла к выводу, что это действительно выход. Во-первых, никто не ждет, что в клинику, где как раз рожают десятки женщин, могут ворваться молодые и сильные мужчины. Во-вторых, Наталья сможет не только выбрать самый лучший момент и провести парней до палаты, но и показать комнату, где держат новорожденных. В третьих… да, нет никаких в третьих. Нужно просто делать. – Ладно, может вы и правы. Но почему ты молчишь? – я обратилась к Ане, которая в последние дни уж чрезмерно тихо себя ведет.

– Я думаю, что все может получиться, – ответила подруга, но что-то в тоне ее голоса мне не нравилось, однако, я никак не могла понять что? И мельком брошенный на Аню взгляд брата, полный сомнений и разочарования. Что бы это могло значить?

– Все в порядке? – добавила Анюта, увидев, как пристально я ее разглядываю.

– Не уверена, – ответила я и хотела спросить напрямую, что происходит, но в этот момент Герка сказал, что хочет поговорить с ней наедине и мне пришлось отступить.

– Что не так? – спросил меня Андрей.

– Не знаю. Такое ощущение, что в воздухе витает обман, а я никак не могу его поймать.

– О чем ты? – не понял мой новоиспеченный супруг.

– Не важно, наверное, просто, кажется, – отмахнулась я и постаралась сама выкинуть эту мысль из головы. Анька не сможет так поступить!

Пока я находилась в мыслях и воспоминаниях, забежала Наталья и радостно прокричала: «Началось!».

– Что началось? – не поняла я.

– У Ани начались схватки.

– Как схватки? – испугалась я. – Еще два дня, еще рано, – я подскочила с кровати и хотела бежать к подруге, но Наташа схватила меня за руку.

– Ты куда? К ней нельзя. И ничего не рано. Некоторые уже родили.

– Как родили? День родов только через…

– Ты такая смешная, день родов – это весьма условно, далеко не все рожают именно в назначенный срок. Просто у всех детей в документе стоит одна дата. Ты чего не знала? – удивилась куратор.

– Нет, даже не думала об этом. А зачем врачи пишут, что ребенок родился позже, если он родился раньше? Не понимаю.

– Они так обезличивают малышей и создают единую группу новорожденных.

– Понятно, – протянула я. – Но все равно, Ане нельзя рожать, я же еще не родила, а значит… ей сыворотку принесут раньше, чем мне…

– Не волнуйся, Ева, – сыворотку вводят не сразу. Даже помня о ваших выходках, администрация все же решила не выделять вас из общей массы, так что вы в тех же условиях, что и все остальные. Все пройдет хорошо.

Уверенный голос Натальи немного меня успокоил, но теперь я начала волноваться за сами роды подруги. Лишь бы все прошло гладко.

– Я скажу тебе, когда она родит, – пообещала Наталья и вышла из комнаты.

Через несколько часов одну из девушек моей палаты тоже забрали, потом еще одну. Время шло, но Наталья не возвращалась. Ночью я практически не спала, то ждала, что придет куратор и сообщит радостную весть, то прислушивалась к своим ощущениям и думала о том, что хотелось бы уже и мне родить побыстрее. Рано утром в дверь, наконец, тихо вошла Наташа.

– Не спишь? – тихо спросила она.

– Нет. Ну, что? Говори.

Она села на край моей кровати и прошептала.

– Родила. Кого не знаю, но сказали, что ребенок здоров и без патологий. Аня тоже в порядке.

– Хорошо! Анюта – мама, – улыбнулась я. – Ее можно увидеть?

– Нет, – грустно покачала головой Наталья. – Она еще очень слаба,… да и тебе нельзя покидать палату.

– Не ври мне, – я чувствую твою ложь за километр. – Она ее приняла, да?

Наташа кивнула. Из моих глаз непроизвольно покатились слезы. Не слишком ли часто я лила слезы этот год? Сегодня я потеряла подругу, вероятно, я не увижу ее больше никогда. Как с этим жить? Как она могла так со мной поступить?

– Аня просила передать тебе это письмо, – Наталья протянула мне сложенный вчетверо листок бумаги. Я взяла его в ладонь. Хочу ли я его читать? Я и так знаю, что в нем. – Оставлю тебя. Извини, за плохую весть, но для Ани так будет лучше. У нее другая судьба.

Как только дверь за куратором закрылась, я развернула послание.

«Ева, ты знаешь, что на свете нет никого, кто был бы мне ближе и роднее, чем ты. И я знаю, что сейчас ты очень злишься на меня и, может быть, даже ненавидишь. Но, пожалуйста, попытайся понять и простить, как это сделал Георгий. Да, я ему сказала еще в день вашей свадьбы, он не стал спорить и не пытался отговаривать, просто пожелал мне счастья, а я ему. Между нами никогда не будет таких отношений как у вас с Андреем, он не любит меня, а я не хочу привязывать его к себе долгом или жалостью. Мне будет лучше в Крепости, я хочу заниматься наукой и помогать людям. Единственное, о чем я жалею, что прощаюсь с тобой, но желаю, чтобы у вас все получилось и чтобы твоя жизнь была полной, как ты того хочешь и непременно заслуживаешь. Может быть, мы когда-нибудь встретимся и снова станем подругами, а пока я буду просто скучать по тебе, забыв при этом о том, что с нами было и, не зная, куда ты исчезла. Хотя, по правде, я оставила себе подсказку в одной книжке, с кратким ответом, что у тебя все хорошо, иначе, боюсь, не смогу найти себе покоя в предстоящей жизни. Пожалуй, больше писать нечего. Люблю тебя. И удачи!»

Я перечитывала письмо несколько раз. В глубине души знала, что так будет, просто не признавалась себе в этом. Она не умерла, здорова и будет счастлива. Просто необходимо смириться с ее выбором. Аня выбрала то, что лучше для нее, но как она могла не попрощаться?

В этот момент пронзительная боль от сердца перенеслась к моему животу. Рожаю! Одна единственная мысль и весь мир прекратил свое существование. Остались только я и ребенок.

Роды были тяжелые и, казалось, что прошла целая вечность. Я ненавидела всех, женскую долю, Андрея, крепость, Аню, но ровно до того момента как услышала плач своего сына. Ни капельки не сомневаюсь, что у меня сын. Здоровый, крепкий, с синими глазами.

– Вот все и закончилось, а теперь отдыхайте, Ева, – сказала врач и, несмотря на мои просьбы оставить, показать мне ребенка, унесла малыша с собой. Но не успела я подумать, что теперь, как в дверях появилась Наталья и с радостной улыбкой поздравила меня с новорожденным.

– У меня сын? Скажи мне, ты его видела?

– Нет, нам не дают такие данные. Просто говорят, что родила, что, мол, цел и здоров.

– Ладно, – попыталась я собраться с мыслями. – Когда?

Наталья задумалась.

– Думаю, что часа через три. Тебе сейчас нужно поспать, восстановить силы, а мне необходимо еще увидеться с ребятами и сказать им, что все в порядке. Давай, закрывай глаза, а я пойду.

– Хорошо. Наташа! – окликнула я ее уже у дверей палаты, – Спасибо тебе.

– Пока не за что, – улыбнулась она и вышла из палаты.

Мама. Теперь я мама. Как же я хочу его увидеть, обнять, пересчитать пальчики на ручках и ножках. Неужели, так бывает? Я его даже не видела, а все равно люблю. Даже представить себе не могу, что чувствуют девушки, которые знают, что никогда не увидят своих детей. Пусть они их не помнят, но как можно забыть это чувство любви объемом с целую Вселенную. Как хорошо, что у меня есть Андрей и Гера, что они нашли нам дом. Будем жить другой жизнью, настоящей семьей, без стен вокруг и этой лжи и фальши. Ах, Анька, почему ты не смогла остаться со мной? Мне будет трудно без тебя, но я знаю, что мы еще встретимся и в следующий раз я не позволю тебе сделать глупость. С этими мыслями я постепенно проваливалась в сон. Усталость. Что же, может действительно стоит несколько часов вздремнуть, мне понадобятся силы? Я закрыла глаза, и мгла поглотила все мои суждения.

– Ева, просыпайся. Ева!

– Андрей? Что ты здесь делаешь? Как? Почему Наталья не разбудила меня?

– Как ты себя чувствуешь? – проигнорировал он мой вопрос.

– Нормально, вроде бы. А что? Что случилось? – его беспокойство передалось мне.

– Нас предали. Наталья сделала тебе укол и ввела часть сыворотки в капельницу. Я лишь немного не успел. Выбил шприц у нее из рук, потом она сбежала. Но я не знаю, как отразиться введенная доза на твою память.

– Что? Что ты такое говоришь? Она не могла.

– Не могла, но сделала. Обманула нас всех. Но об этом поговорим потом. Ты можешь идти?

Я подвигала ногами.

– Да.

– Хорошо, тогда вставай. Я помогу, – он медленно подтянул меня к себе и помог подняться с кровати. Голова кружилась, но на это не было времени обращать внимания.

– Где Герка? Ребенок, – пробормотала я.

– Твой брат за дверью, – сказал Андрей и отвел глаза.

– А малыш? – настаивала я, пытаясь делать шаг за шагом к двери. Хорошо, что хоть после родов меня определили в одиночную палату.

Он остановился и на мгновение задумался. Подбирает слова, поняла я.

– Ева, ничего не выйдет. Нам придется уходить без него.

– Что? – я встала как вкопанная. – Ты о чем? Я не уйду без моего ребенка.

– Мы за ним вернемся, я тебе обещаю, но сейчас ничего не получится, – Андрей заглядывал мне в глаза, гладил мои ладони, но я отстранилась от него и даже слегка толкнула.

– Ты уже давал мне обещание, что сделаешь все, чтобы вытащить не только меня, но и малыша. А теперь, новое? Как удобно. Я тебе доверилась. Я никуда не пойду с тобой. Иди один.

Из глаз Андрея потекли слезы, скупые, мужские, крупные слезы. Но мне не было до них дела.

– Ева, пожалуйста, – в надежде он хватался за меня, видя, что я уже приняла решение. – Я люблю тебя. Я не смогу без тебя.

– А я не смогу без нашего ребенка. Уходи! Оставь меня, – я снова оттолкнула его от себя, на этот раз, приложив все имеющиеся силы. И видно перестаралась, не потому что Андрей чуть не упал, а потому что у меня самой закружилась голова, потемнело в глазах, и я провалилась в бездну.


Глава 17.


– Ну, что? Удалось что-нибудь вспомнить? – спросил Андрей, закончив рассказ.

– Всё! До мельчайших подробностей, – ответила я и рукой отстранила его от себя.

– Ева! – начал было Андрей, но я его остановила.

– Я просила меня оставить. Это был мой выбор.

– Прости, – только и смог вымолвить он.

– Простить? – я покачала головой. – Почему Наталья сделала это?

– Ее просили Яков и Лиля. Они боялись, что из-за нашего побега их Убежище будет обречено. Герка говорил с ней, и она плакала. Сказала, что не хотела этого делать, но они ее семья.

– Но как я, как я не поняла, что она меня обманывает?

– Яков попросил ее вколоть тебе сыворотку уже после того, как ты родила. Вадим слышал их разговор и сразу рассказал мне, только поэтому мы успели вовремя.

– И что теперь? Какой у вас с Герой план? Уйти? Бросить малышей и сбежать?

– Боюсь, сейчас у нас нет другого выбора.

– Я тебя ненавижу, – бросилась я на Андрея и стала кулаками колотить его по груди. Он не стал меня отталкивать, молча, сносил удары и терпел все едкие слова, которые я произносила в тот момент. Через какое-то время я выбилась из сил и просто зарыдала у него на плече. Андрей несмело обнял меня за плечи и кажется, хотел что-то сказать, но так и не нашел слов.

– Хорошо, – собралась я с мыслями. – Я хочу видеть Вадима. Где он?

– Вадим? Он вернулся в Крепость за вещами. Сказал, что хочет уйти с нами.

– Я уже вернулся, – раздался голос со стороны двери.

Обернувшись, я увидела Вадима с огромным рюкзаком и брата, выглядывавшего из-за его плеча.

– Как ты? – спросил Георгий.

– Я помню, – прозвучал короткий холодный ответ.

Он радостно улыбнулся.

– Ты знал, что он утащил меня силой? Что я отказалась идти без ребенка? – задала я вопрос Герке.

Улыбка в один миг исчезла с его лица.

– Да, это было наше общее решение, и я не буду извиняться за него.

– Никто и не требует от тебя извинений, мне вообще от вас ничего не нужно. А вот ты… ты можешь мне помочь, – обратилась я к Вадиму.

– Я? Чем? – удивился он.

– Ты останешься в Крепости, и будешь информировать меня обо всем, что в ней происходит. Все, что ты сможешь узнать, каждую мелочь ты будешь рассказывать мне.

– Ева, прекрати. Ты не имеешь права, – запротестовал Андрей.

– Имею. С него все началось. Это он привел тебя в Убежище, он познакомил с Яковом и он поможет мне вернуть ребенка.

– Если ты хочешь найти виновных, то мы с Андреем перед тобой. Вадим здесь ни при чем, – заговорил Гера. – Он не отвечает за поступки Якова или Натальи, он не думал, что все обернется таким образом, и хотел только добра. И вообще, если бы не он…

– Ты хотел сказать, если бы не он, я бы сейчас забыла обо всем случившимся и жила дальше в безмятежном забвении?

– Она права. Я согласен, – сказал Вадим.

– Что? Нет, ты не должен. Яков не простит тебя, тебе опасно возвращаться.

– Яков не знает, что я слышал его разговор с Натальей и может лишь догадываться, кто именно помог вам бежать. А я действительно принесу больше пользы, оставшись еще ненадолго в Крепости.

– Ты уверен? – спросил Андрей.

Вадим посмотрел на меня и твердо ответил «Да». Я действительно виноват и хочу помочь.

– Какой сегодня день? – спросила я.

– Вторник, – ответили ребята хором.

– Тогда увидимся здесь через две недели, во вторник вечером, – сказала я Вадиму. – Я буду ждать.

– Да, хорошо. Через две недели, – ответил он. – Увидимся.

Потом мужчина развернулся и направился к выходу. Андрей и Гера последовали за ним. Через несколько минут они вернулись.

– Ты не должна была этого делать. Он не обязан рисковать своей жизнью, – сказал Андрей.

– Он сам согласился.

– Ты надавила на его совесть. И вообще Вадим не дурак и понимает, что без твоего согласия ему сложно было бы уйти вместе с нами. Он знает, мы выберем тебя, и ты этим воспользовалась.

– Не важно, как и почему он согласился, но нам нужны глаза и уши в Крепости. Андрей, – я подошла к нему и взяла за руку, – если ты хочешь, чтобы я простила тебя, ты обязан быть на моей стороне и делать все, чтобы вернуть нашего малыша. Я не успокоюсь, пока он не будет рядом, вопрос лишь в том, со мной ты или нет?

– Ты же знаешь ответ, – прошептал он. – Я просто не хочу, чтобы пострадали другие люди.

– Друг, разве ты не видишь, что она изменилась? – вклинился в разговор Георгий. – Она теперь не просто наша Ева, она мать и ради своего ребенка пойдет на все, – сказал Герка.

– Прав, ты, несомненно, прав, братишка. На всё! Я верну его, просто это займет какое-то время, а пока… скажите, как мы доберемся до Вашей деревни?

– Нужно будет немного прогуляться по лесу, дорога займет пару дней. А там нас встретят, – ответил Андрей, все еще с испугом глядя на меня новую.

– Тогда в путь, – сказал Гера. – Вряд ли за нами будет погоня, но вдруг, кто-то из Убежища захочет нас вернуть. Яков слишком много знает, рисковать не стоит. Вернемся сюда через две недели.

Сегодня мне приходится оставить прошлую жизнь, уйти, но я вернусь сюда совсем скоро, чтобы забрать того, ради которого теперь способна абсолютно на все. Евы – школьницы больше нет, теперь я сестра, жена и мать. Меня нельзя остановить и если будет необходимо бросить вызов Крепости, администрации, людям из Убежища, я сделаю это. И я выйду победителем. Это не конец моей истории, это только начало!