Angst [Александр Сорге] (fb2) читать онлайн

Александр Сорге Angst

Пролог

Эта книга – ковчег моих мыслей. Сборник неактуальных статей, заметок, текстов и прочих плодов моих умственных чресл, которые я собрал в одну корзину. Собрал, во-первых, потому что хочу дать им хотя бы мнимый шанс спастись и не утонуть в пучине времени. А, во-вторых, потому что никому из нас не чуждо тщеславие. В любом случае я надеюсь, что этот самый ковчег заплывёт в твою голову и растворится в мозговом ликворе, оставив после себя приятное бодрящее послевкусие.

Ты не найдешь здесь ни великих истин, ни тайных откровений, ни глубоких мыслей. Ты держишь в руках мою исповедь. И я постарался сделать так, чтобы эта исповедь получилась максимально откровенной. Именно поэтому (а также в силу природной скупости) я не пользовался услугами редакторов или корректоров и издал книгу за свой счёт. Да, может, что-то покажется тебе смешным или нелепым и совершенно точно ты найдешь здесь не одну дюжину ошибок. Но зато каждое слово в этом куске макулатуры, пропитанном графоманией, стоит ровно на том месте, на которое поставил его автор, то есть я. И за каждое слово я ручаюсь: да, в книге не приводятся ссылки на исследования и цифры, но, играясь в порядочного журналиста, я проверял каждый грамм слова, что добавлял в каждый свой текст. А так как почти все мои статьи были опубликованы в СМИ, их можно легко найти в интернете – в электронной версии указаны все источники. Сейчас же у тебя есть выбор: либо поверить мне на слово, либо отложить эту книгу и найти что-то более стоящее.

И, да, перед началом произнесу, пожалуй, защитную мантру: сказанное здесь не ставит своей целью кого-то оскорбить или призвать к чему-либо. Все изложенные здесь мысли имеют характер оценочного суждения и говоря «мы», я, в первую очередь, имею в виду себя. А ещё я иногда сквернословлю, поэтому если ты теряешь сознание от ёмкого трёхбуквенного словца или тебе меньше 18 лет – то эта книга явно не для тебя.

Как пользоваться этой штукой

Прежде чем ты перейдешь непосредственно к зловонному потоку моих мыслей, дай мне рассказать, как читать эту книгу.

Ты можешь читать всё подряд: собрав все статьи, все свои лучшие статьи, я постарался нанизать их на нить повествования – рассказ об одной ночи из моей жизни, когда я слишком много думал. История эта, если хочешь, загоняет мои мысли в русло, по которому удобно и (надеюсь) интересно плыть стороннему наблюдателю.

Также ты можешь пропускать художественные вставки, выделенные курсивом, и читать только статьи. Когда я их писал, я не ставил задачу породить цельный альманах, но здесь постарался сделать так, чтобы один мой текст плавно перетекал в другой. Суть каждой статьи обычно раскрывается в первом абзаце, либо в подзаголовке.

Наконец, если эта книга лежит в туалете, ты смело можешь открывать любую статью и читать её отдельно от других – повествование не нарушится, зато после этого ты смело сможешь вырвать лист и, предварительно его скомкав, так как вощёная целлюлоза не предрасположена к впитыванию биологических жидкостей, подтереться им. Бумагу нужно экономить, а деревья беречь.

Глава 1. О сексе, страхах, символах, деньгах и церкви

Я с содроганием проснулся. Грудь неприятно сдавили объятия какого-то беспричинного страха. Во рту был привкус пережёванных мыслей: ежедневные заботы, бредовые кошмары и потаённые страхи из-за непродолжительного сна в голове слиплись в отвратительную прогорклую кашу. За окном свинцовое питерское небо окончательно потухло: плотная пелена туч теперь подсвечивалась тусклыми оранжевыми фонарями, отчего серый холст приобретал странный, не то коричнево-лавандовый, не то оранжево-синий оттенок. Дневной сон, по всей видимости, плавно перетёк в ночной: часы в пустой комнате, освещённой одинокой настольной лампой показывали без пятнадцати одиннадцать. Лениво поднявшись, всё ещё слегка контуженный, я взял куртку, что валялась на стуле подле разложенного дивана, и вышел на балкон. Дела, если верить классику, были совсем плохи: пачка сигарет, что лежала в моём кармане, была пуста. Я взглянул на картонку с портретом раковой опухоли гортани. От этого ноющая, беспочвенная тревога только усилилась: прижалась, обняла крепче. Странно, но человеческий мир не просто пронизан страхом – он из него соткан. Тонкие нити страха оплетают твои пальцы, мозги и гениталии, заставляя их дёргаться в конвульсивных движениях.

Мы боимся невыносимой тишины одиночества, поэтому связываем свою жизнь с судьбами других людей: любовников и возлюбленных, друзей и родственников. Боимся пресности жизни, поэтому усердно учимся, работам, зарабатываем, чтобы разнообразить её: купить яркие впечатления, красивого партнёра, большую чёрную машину или дорогие часы. И покупаем машину обязательно больше, а часы дороже, чем у соседа, потому что боимся мыслей в чужих головах. Мы боимся хаоса, поэтому так тяготеем к порядку, определённости и контролю: каждую пятницу ходим в один и тот же знакомый бар, поглощаем как можно больше информации из новостных лент и часто передаём свои поводья в руки тому, кто якобы знает дорогу лучше нас. Из-за этого страха наслаждаемся даже каплей сладкой власти – упиваемся ею, пока окончательно не потеряем рассудок: будь то власть над возлюбленным или же над целым царством. Страх, мимикрируя под самые различные стремления, толкает человека вперёд, подстегивает и стягает, как жестокий кучер ездовую лошадь. Без него кобыла бесцельно шаталась бы по полю. Победа и заветный приз действительно мотивируют. Но страх поражения мотивирует сильнее.

Синие неоновые всполохи осветили квартал: белый фургон скорой медленно ковылял по выбоинам, пытаясь выбраться на большую дорогу. Страх смерти – наверное, самый базовый из человеческих страхов: Многоликая Матерь, что принимает вид самых разных наших желаний и стимулов. Осознание того, что твоя бесценная тушка однажды станет холодным куском мяса, причём внезапно, а полированные мускулы и натренированные мозги будут гнить и разлагаться, пожираемые белыми тучными опарышами, заставляет верить политикам, что обещают оградить от фанатиков, несущих гибель, и фанатикам, что обещают отодвинуть смерть в вечность. Движимые этим страхом мы горстями глотаем пилюли и поглощаем слова целителей, что сулят нам избавление от боли и хвори, разглаживаем и шпаклюем морщины, чтобы скрыть меты старости. И, конечно же, пытаемся найти рецепт если не вечной, то довольно долгой жизни, предпочитая мерзким сигаретам не менее мерзкий сельдерей. Между тем, все эти отчаянные попытки наскрести хотя бы горстку песка времени не только бессмысленны, но и сокращают жизнь поболее алкоголя и беспорядочного секса.

Биохакерманы

Кто такие биохакеры и почему погоня за бессмертием убивает.

Приветствую всех, кто пережил новогодний алкоапокалипсис и сейчас сосредоточил всю свою джедайскую силу на прочтении этой статьи! В России, как водится, Новый Год – это культовое событие. Мистический рубеж, после которого жизнь непременно поменяется и определённо в лучшую сторону. Поэтому в конце декабря многие радостно раздают не только подарки, но и обещания. Мол, вот прямо после того, как наш бессменный президент произнесёт своё легендарное «этот год был трудным для нас», они и раковые палки курить перестанут и, вообще, в спорт-режим перейдут. Здоровый образ жизни снова набирает популярность, а человек всё упорнее насилует свой организм в попытках стать хотя бы на пол шишечки умнее или сильнее окружающих. Особо впечатлительные индивидуумы начали даже «взламывать» свой организм, называя это «биохакингом» и наивно полагая, что приём глицина сделает из них сверхчеловека.

Так кто же такие биохакеры? Это движение зародилось в солнечной Калифорнии в середине девяностых. Безумные американские гики вдруг решили, что они ничуть не хуже сумрачных гениев из плесневелых подвалов ЦРУ и начали обустраивать в своих гаражах лаборатории, с пробирками и центрифугами. Благо, Амазон уже позволял недорого собрать самую настоящую генную пушку из говна и «примочки для взбитых сливок», были бы мозги. А вместо инкубаторов для генно-модифицированных бактерий можно использовать «собственные подмышки, поддерживающие температуру 37 °C совершенно бесплатно». Собственно, именно поэтому биохакинг можно описать как «гаражный биотех». Однако реальность далека от страшных картин, рисуемых воображением, когда сумасшедший гений мастерит у себя на коленке новое биологическое устройство судного дня. Сообщество биохакеров довольно открытое – это просто группа людей с хорошей фантазией, которым интересна практическая биология без бюрократической волокиты научных институтов. К примеру, одна из таких биохакеров создала святящийся в темноте йогурт, который можно есть без опаски. Так что цели у них вполне мирные: никто не создаёт супербактерию, чтобы заразить и уничтожить всё человечество. Наверное.

Тут у читателя может возникнуть вопрос: «А причём здесь вообще человеческое здоровье?» Правильно, ни при чём! Олдскульные биохакеры не экспериментируют ни со своим телом, ни с человеческим геномом. Во-первых, это слишком сложно, а во-вторых, потому что у них достаточно мозгов, чтобы это понимать. Но в России биохакерами почему-то стало принято называть ипохондриков, которые от биологии далеки настолько же, насколько и от взлома компьютерных систем. Это выродилось в довольно размытую субкультуру с ярко выраженным страхом старения и смерти, адептам которой близки многие идеи трансгуманистов. Такие «биохакерманы» зациклены на поиске «багов» в собственном теле и попытках эти баги исправить. Они старательно следят за своими «биомаркерами» и делают всё возможное, чтобы прожить дольше, бегать быстрее, прыгать выше и бить своих оппонентов сильнее. Иконой «биохацкеров» можно считать Сержа Фаге – успешного американского предпринимателя. Российскому интернету он стал известен после своей статьи, суть которой сводится к фразе: «Мне 32 года, и я потратил $200 тысяч на «биохакинг». Своей методикой заморский миллионер любезно делится с челядью, сразу выкладывая все карты на стол. Так вот, система, которая поможет Сергею стать сверхчеловеком и дожить до глубоких седин состоит из нескольких взаимосвязанных блоков: «гигиена сна, оптимальное питание, оптимальные физические нагрузки, ментальное здоровье, медицинские тесты, добавки и лекарства».

Тут то и становится понятно, что никаких козырей у «биохакерманов» нет. За громкими терминами кроется простой радикальный ЗОЖ с налётом научности. Утверждение, что благодаря здоровому образу жизни можно протянуть немного дольше и чувствовать себя чуточку лучше, на мой взгляд, должно быть понятно любому человеку. А всевозможные тесты и анализы, которые сдают «взломщики» и которые придают биохакингу всю его научность уже лет как пятьдесят сдают все профессиональные спортсмены. «Хакерманы» также любят принимать горсть-другую всевозможных колёс, чтобы улучшить свои ментальные и физические показатели, да они обожают таблетки! Либеральное американское законодательство и добрые врачи позволяют Фаге употреблять такое количество антидепрессантов, о котором любой торч может только мечтать. На мой взгляд, когда ты упарываешься адовым коктейлем из мажорных лития, модафинила и знакомого любому питерскому объебосу фенибута, то у тебя в принципе не должно быть никаких проблем. Они тебя просто перестают волновать. При этом, конечно, Серж подчёркивает, что все препараты принимаются исключительно под надзором врачей, а значит всё тип-топ. Но на его месте я б не был так уверен, ибо каждый год пара-тройка голливудских селебрити захлёбывается собственной блевотиной от препаратов, которые они принимали именно по врачебным рецептам. Но и тут правда заключается в том, что волшебной пилюли, которая по щелчку пальцев сделает тебя гением, нет. И весь медицинский «хак» организма сводится к приёму банальных БАДов, которые в разных комбинациях употребляют абсолютно все лысые обезьяны. Так что с таким же успехом «биохакером» можно назвать студента, который во время сессии упарывается аптечным пирацетамом.

Отдельным направлением такого «биохакинга» является «гридинг»: апгрейд своего тела с помощью различных имплантов. В теории, это действительно очень перспективное течение. Например, существует концепт вживляемой тестостероновой помпы, которая управляется по блютусу. Нажал на кнопку – и ты уже не хилый ботан, а первосортный альфа-самец. Правда, после этого могут отвалиться яйца за ненадобностью (в прямом смысле этого слова), но кого это волнует? Некоторых биохакеров вообще не заботит механизм обратной связи, а гомеостаз для них является каким-то древнегреческим богом. Но даже такая помпа – удел будущего. А настоящее выглядит намного более убого, и весь апгрейд ограничивается вживлением дешёвых китайских чипов в гараже у знакомого «херурга». Чаще всего, это обычные NFC-модули, которые сегодня есть в любом смартфоне или банковской карте. Никаких особых преимуществ такие чипы своему владельцу не дают, но зато добавляют +5 к самомнению и позволяют футуристично проходить через турникеты в метро и не менее футуристично расплачиваться за пиво в ларьке. В нашей стране, особенно на периферии, это выглядит ну прямо как самый настоящий киберпанк: high tech – low life, как говорится. Конечно, если есть деньги, можно и выделится, встроив датчик землетрясений себе в локоть, как это сделала испанская художница Мун Рибас. Очень полезный имплант. Полезнее только осциллограф в ягодице.

«И с высокой вероятностью я проживу дольше 120 лет даже без каких-либо прорывных технологий – то есть более долгую и здоровую жизнь, чем кто-либо другой в истории человечества». Тут я соглашусь с американским миллионером. Я действительно верю, что Серж Фаге проживёт долгую жизнь. Просто в силу того факта, что, имея миллионы на своих банковских счетах и доступ к лучшим врачам мира, нужно очень сильно постараться, чтобы угробить себя. Да и что-то мне подсказывает, что бизнесмены в халатах приложат все усилия, чтобы не потерять такого обеспеченного клиента.

Роду человеческому всегда было свойственно стремление к бессмертию. Только вот все эти забеги к источнику вечной молодости не только бессмысленны, но и сокращают жизнь поболее алкоголя и беспорядочного секса. Мне вообще непонятен весь этот панический страх некоторых людей перед смертью: они слишком переоценивают свою жизнь. Вернее, то, что считают жизнью. Дом, машина, работа, дом. Будни, пятница, выходные будни. Роддом, офис, кладбище. Это ваша потрясающая жизнь, за которую вы так цепляетесь? Другие же существуют в вечном «режиме ожидания»: ожидания Новогодних праздников, ожидания отпуска, ожидания, кода перепадёт. «Вот ещё немного, и заживу». Но это не жизнь. Вы живёте то всего две недели в году, когда наслаждаетесь отпуском, два дня в неделю, когда предоставлены себе, пятнадцать минут в день, когда занимаетесь любовью. Это вонючий суррогат жизни, гомеопатическая марка психоделика GZN от дрянного барыги, разбодяженная в серой посредственности и рутине. Но, нет, многие ведь ещё пытаются и растянуть этот бессмысленный отрезок с помощью детокс-соков и таблеток. Тратят огромное бабло, чтобы натянуть себе кожу со лба почти до задницы и избавиться от морщин. Лишь для того, чтобы выглядеть немного моложе. Чтобы слегка отодвинуть финишный рубеж. Думаете, смерть ждёт где-то там, за поворотом? Только вот, как сказал один человек поумнее меня: смерть – это время, которое ты уже «отсуществовал». Не прожил, наслаждаясь каждой каплей, а отсуществовал. Почему-то у человека мозг так устроен: большинство постоянно интересует вопрос «сколько?». Сколько зарабатываешь, со сколькими переспал, сколько прожил. Хотя лучше было бы задать вопрос «как?».

Иногда вместо того, чтобы покупать ящик дешевой водки на Новый год, лучше взять одну бутылку дорогого коньяка. И пусть бокал хорошего бренди закончится гораздо быстрее мерзотной водки, послевкусие он оставит более приятное. К тому же, гедонисты, которые вертели на бутылке абсента весь этот ЗОЖ, проживут гораздо дольше и сделают для человечества гораздо больше, чем сторонники правильного питания и «детокс-секты». Хоть и умрут раньше. Вольтер пил по пятьдесят чашек кофе в день и не особо следил за своими «биомаркерами». Джек Лондон в особенно пасмурные дни выпивал по пятнадцать коктейлей, а когда и этого перестало хватать, перешёл на виски. Богема парижского Монмартра, из которой вышли Ренуар, Ван Гог, Модильяни и Пикассо, боготворила «зелёную фею». А о кутежах Петра Первого и «Всешутейшего Собора» до сих пор ходят легенды. Да и, что уж говорить, весь базис современной европейской философии, психологии и права строится на «симпосиумах»: эпичных древнегреческих попойках, часто переходивших в оргии. При этом, правда, стоит помнить, что и мозг у всех вышеперечисленных персонажей работал аки паровой котёл, и то, что ты бухаешь как Есенин, ещё не делает тебя великим поэтом.

Но это прошлое. А скоро, если Дональд и Ким не сольются в страстном атомном танго, наступит будущее. Допустим, тебе удалось дожить до этого прекрасного момента. И вот сидишь ты такой, «старый, но не устаревший», полный сил в свои сто десять лет. Сидишь и смотришь на молодых и сочных сосок, при виде которых у тебя возникает эрекция (со здоровьем то всё отлично). А они на тебя не смотрят. Они, вместе с бутылкой виски, прыгают в лимузин к молодому клауд-рэперу, и едут в магазин Гуччи в Санкт-Петербурге. А ты и дальше сидишь. Сидишь и думаешь, что «как-то по-дурацки жизнь прошла». Но до этого, как уже сказано, ещё дожить нужно. А то ведь можно случайно поскользнуться на рельсах и под трамвай попасть – тут уж никакие таблетки не помогут, у трамвая всё равно здоровья больше. И вот будет на тебя смотреть Иисус, вернее, на две твоих здоровых и свежих половинки и недоумевать: «Ну и зачем он так усирался?»

02.01.18

Да и любое тело, каким бы безупречным оно ни было, обязательно истлеет и целиком, до последней крупинки опустится на дно колбы песчаных часов. Это придаёт всему, чем бы ты ни занимался какой-то мрачноватый оттенок бессмысленности. Одних образ Многоликой Матери, терпеливо ждущей каждого из нас где-то впереди, заставляет бежать и укрываться в пещере гедонизма, вкушая ядовитые, но такие сладкие плоды саморазрушения – пытаться забыть, что песок когда-нибудь закончится. У других же неотвратимость встречи тоже будит жажду к жизни. Но уже к жизни вечной, обрести которую можно, воплотив и обессмертив себя в том, что останется, когда ты превратишься в кучку зловонной гнили. Эта погоня и становится смыслом существования многих: она толкает нас возводить огромные небоскрёбы и длинные лайнеры, отливать в бронзе свой профиль и имя, зарабатывать медали и регалии, звон которых будет слышен ещё долго. Наконец, изливать своё духовное семя на холст или бумагу. Либо же вливать свой генетический материал в лоно самки, воплощая себя в потомках – самый простой рецепт бессмертия, противоядие от страха, доступное каждому.

Но жажда этой самой вечной жизни иссушает. Усталость от бесконечной погони в какой-то момент пробуждает сомнения: а готов ли я к этому марафону? А хватит ли у меня сил? Пробуждает Князя мира сего, рождённого самой Многоликой Матерю: будит страх перед самим собой, собственной ничтожностью и экзистенциальной импотенцией. Пара же миллиардов атлетов, что бегут рядом с тобой – и иногда-таки успевают вскарабкаться на постамент – только усиливают боязнь, заставляют чувствовать себя ещё более посредственно. И единственная возможность избавиться от этого страха – попытаться увековечить себя ещё при жизни. И записать в свидетели этой попытки других марафонцев: чтобы все услышали твой голос, ещё звонкий, увидели твой лик, ещё не увядший. Поэтому то мы так скрупулёзно складываем в коробочку каждое своё достижение, ибо звон этого коробка, пусть даже тихий, едва различимый, успокаивает: означает, что жизнь уже прожита не совсем напрасно. Потому мы так отчаянно трясём этим коробком перед лицами других: признание нашего успеха, даже крохотного, заставляет забыть о собственном бессилии и заурядности.

И проще всего заставить дребезжать эту коробочку можно, опять же, с помощью секса. Можно настрогать детей, которые не только будут нести твоё имя сквозь годы, но и придадут мнимого веса твоей персоне, а также гарантированно избавят от одиночества. Да и само по себе выращивание отпрысков для многих является довольно занимательным квестом. Можно банально ебаться: чувство доминирования приятно будоражит эго, а количество партнёров станет неплохим мерилом собственной значимости. Ну или же можно просто заниматься любовью: жар переплетённых тел, сладкие стоны и концентрированное наслаждение само по себе прекрасно помогает забыть о страхе, одиночестве, бессмысленности и бренности. Обо всём забыть, хоть и на пару минут.

Секс – вообще неплохая терапия против многих страхов. Поэтому то мы готовы часами полировать тело в спортзале, ложиться под лезвия пластических лекарей, тратить деньги и время, обманывать и притворяться, лишь бы излить сладостную жидкость или принять её. И удивительно даже не то, в какой культ мы возводим этот незамысловатый процесс тыканья гениталиями. Удивительно то, сколько гнева и ненависти часто генерирует соитие – и всё, что с ним связано. Причём, даже когда совокупляются совершенно незнакомые тебе люди.

Секс и отвращение в Вавилоне

О сексуальных страстях вокруг Чемпионата мира по футболу и том, почему мы постоянно суём свой нос под чужое одеяло.

Вот уже почти месяц топчут газоны бизнесмены в шортах, проспонсированные российскими пенсионерами, а на трибунах истошно орут болельщики, поддерживая сборную миллионеров из своей страны. И, судя по всему, вся эта энергия, сконцентрировавшись в чашах огромных ретрансляторов – стадионов, открыла порталы в тонкие миры, и Россия превратилась в такой огромный Вавилон, погрязший в похоти и разврате. То поляки-людоеды заживо съели бедную девушку на глазах у всех, то русская красавица, обернувшись змием, искушала своим телом горячего бразильца. В общем, больше всего голов в российские ворота забили явно не футболисты. Да, столько о сексе в российских СМИ не писали, пожалуй, еще никогда. Тут тебе и панчи от попов и чиновников, и эпичнейшие статьи от изданий всех калибров. Прогорклого масла в огонь ливанул и Burger King, пообещав три миллиона деревянных каждой, кто залетит от звезды мирового ногомяча. Такое «непристойное поведение» возбудило и вагиноведов всех мастей, которые на каждом углу начали проповедовать девушкам, чей же член можно пихать в их половую щель, а чей – нельзя. Естественно, это понравилось не всем. И началась битва поистине библейских масштабов.

И встали два воинства друг противу друга, словно те же футбольные легионеры. И шум стадионов был заглушен их криками. На одном краю стояло войско Христово: мужи земли Русской, всяческие урук-хаи и почетные «ведра с холодцом». Соотечественников возмутило, что некоторые барышни слишком уж активно дружат с иноземцами, некоторые – даже с несколькими за ночь. Мол, они позорят своим распутством русский чернозем: хотели поднять престиж страны на международной арене, а в итоге подняли только член иностранных болельщиков. Да и вообще, русская вагина только для русского мужика, так-то! Дабы блюсти нормы морали, оперативно был создан паблик Buceta Rosa, который начал наполняться всякими интересными видео и фото. Стало, в общем-то, окончательно понятно, что россиянки далеко не за ручку с заморскими фанатами гуляют. Меня особо позабавила фотография, которая напоминает один известный мем: белокурая милфа с двумя крепкими чернокожими парнями. А под ней написано: «Гуляю с мужиками, пока муж на даче». Buceta Rosa – это, кстати, название песни, которую пели добрые бразильские болельщики, окружив российскую красавицу хороводом, и переводится как «розовая вагина».

«Хорошо, если еще одной расы, а если другой расы, то вовсе. Мы своих детей должны рожать. Я не националист, но тем не менее» – депутат Госдумы Тамара Плетнева.

«Мы не патриархальное общество, а постсоветская жижа, способная вяло ворчать о том, что девок лапают. Спорим, дорогие мои русские братья, среди «наташ» на видео нет ни одной чеченки. Сами себе ответите на вопрос – почему?» – телеканал «Царьград» радует.

И понеслась. «Петербургская газета» составила целый рейтинг городов с самыми доступными девушками. А на телеканале «360» вышел сюжет, где журналист, мимикрировав под иностранца, стрелял телефончики как у приезжих, так и у русскоязычных фанаток (угадайте, кто чаще всего соглашался дать номерок). Лампадного масла в огонь священной войны подлили и попы: ведущий программы «Русский ответ» на телеканале «Царьград» почти что подверг анафеме либеральные издания и обвинил их в продвижении «крайних форм феминизма и сексуальной распущенности». Другой же представитель ЗАО «РПЦ» посоветовал не заключать брачные союзы с иноверцами. А председатель комитета по вопросам семьи, женщин и детей Тамара Плетнева рекомендовала вообще не спать с гостями чемпионата, добавив защитное заклинание «Я не националист, но тем не менее»: мол, иностранцы уедут, а дети останутся. Однако первый информационный взрыв произошел после того, как выяснилось, что «самая красивая российская болельщица» по мнению многих спортивных изданий, которая светит своим лицом в кокошнике практически на каждом матче, снималась в порнушке. И хоть она била маленьким наманикюренным кулачком в свою упругую грудь и уверяла, что это лишь порноместь от бывшего, с этой версией как-то не вяжутся ее девять псевдонимов на Pornhub. Однако настоящей ядерной бомбой стал трактат «Поколение шлюх», вышедший у «Комсомолки». Автору, Платону Беседину, конечно, мой отдельный поклон до земли: чтобы так грамотно вбросить кусок медиаговна на вентилятор, нужно быть профессиональным бейсбольным питчером.

На другом же краю стояли прекрасные славянки, валькирии феминизма и прочие достойные дамы. Девушки справедливо заявили, что «мое тело – мое дело» и «сплю с кем хочу – законом не запрещено». Свое благословение им дал и Юра Дудь. И это вполне резонно: не в Средневековье живем, целибат давно не в моде, да и девушкам тоже хочется наслаждаться жизнью. Однако вскоре россиянки стали не только хвастаться тем, сколько черных членов побывало в их волосатой бездне, но и поливать дерьмом русских Ванек. Мол, сами виноваты: ваши тщедушные обрюзгшие тельца ни в какое сравнение не идут с бразильскими стальными мышцами. Бюджетная версия Кэрри Брэдшоу из российского «Космополитена» даже накидала целую статью о том, почему же российские мужчины – самые отстойные любовники. Ей вторили и сотни других женских глоток с просторов фейсбуков и твиттеров (орфография и пунктуация авторские):

«Как так получилось, что среднестатистическая русская женщина выглядит как Моника Беллучи, а среднестатистический русский мужчина как жестяное ведро с холодцом, почему такое не равное распределение, почему мир так не справедлив» – с просторов Twitter.

«Когда русские ваньки/вовки дрочили на наташек и ждали пока наташка купит свою квартиру машину, будет пахать на 3-ех работах, приехал крутой чел из другой страны и увёз наташку. СПАСИБО ЧМ ЗА СЧАСТЛИВУЮ ЖИЗУ МНОГИХ НАТАШЕК. любите футбол, товарищи» – Диана Келлер с просторов «ВКонтакте».

Но самое интересное, возможно, творилось за кулисами этой кровавой гендерной битвы. Занимательную мысль со ссылкой на «источник, близкий к Управлению внутренней политики администрации президента» высказал корреспондент «Росбалта». Вероятно, вся эта грызня в интернете и на ТВ – неплохо срежиссированное кукольное представление, чтобы отвлечь население от тяжелых дум. Из-за пенсионной реформы рейтинг нефтяного царя начал стремительно падать, и даже победы российской сборной не смогли предотвратить это. Нужно было нечто большее. И тогда было принято решение объединить две вещи, которые любит каждый русский мужик – секс и футбол – в одну и вбросить на потеху публике. Таким образом, на поле чемпионата мира удалось разыграть сразу две карты: радушной России и распутной россиянки.

«Вы – врата дьявола, вы – открыватели запретного древа, первые нарушители божественного закона. Вы совратили того, на кого не осмеливался напасть сам дьявол. Вы разрушили образ Божий – человека» – Тертуллиан.

В нашей стране вообще странное отношение к «женскому» сексу: сексуальная свобода негласно дозволена только мужчинам, потому что это для них якобы естественно. А девушка должна быть чиста и непорочна, но при этом раздвигать ноги по первому требованию, исполняя все самцовьи прихоти. А иначе – позор и клеймо либо блудницы, либо фригидной суки. Одни и те же поборники нравственности будут остервенело орать вслед девушке «ШЛЮХА», а потом передергивать на ее фотки из Instagram у себя в каморке. А уж когда речь заходит о сексе с басурманами, очки ярости удваиваются, а девушке присваивается ачивка «чернильница». Возможно, во всем виновата мода на великодержавные и высокодуховные ценности: христиане вообще женщин не жаловали и называли их «органом диавола», ответственным за первородный грех. А уж секс с ними и подавно считался грязным делом. А возможно, и с тем, что техническая девственность до сих пор является «знаком качества» девушки, а целомудрие какими-то неведомыми мне логическими цепями связывают с ее личными качествами. И это дико.

Дико угрожать девушке отрезать матку за секс с иностранцем. В двадцать, мать его, первом веке оценивать женщину как товар, исходя из того, сколько у нее было партнеров – серьезно? Говорить незнакомой девушке своим поганым ртом, с кем ей можно спать, а с кем нельзя, при этом оправдывать собственное блядство и монополию на сексуальную свободу «биологией»… У меня возникает только один вопрос. Вы из какой пещеры вылезли? Пиздуйте обратно, собирать говно мамонтов и рисовать углем письки на стенах. Правда в том, что кто угодно может трахаться с кем угодно и сколько угодно – как бы ни было обидно и завидно вашему писюну. Да и, уверен, появись возможность у всех этих воняющих тестостероном и брызжущих слюной самцов присунуть без обязательств знойной латиноамериканке или горячей скандинавке – никто из них не отказался бы.

Но давайте начистоту – девушки тоже лукавят. За всеми этими криками о силе и независимости часто кроется не просто желание экзотического секса, а страстная, маниакальная жажда присесть на иностранный член и улететь куда-нибудь за кордон, чтобы стать «рашн вайф» (словосочетание, кстати, уже ставшее нарицательным в Европе). Вот как характеризуют некую Карину в статье «Как русские красавицы клеят иностранцев»: «Карина выбирает болельщиков по стране: ей нравится отдыхать в Швейцарии и Португалии, поэтому болельщики из этих стран предпочтительнее». Ну вы поняли, да? Всё исключительно ради укрепления дружбы народов. Идея торговли женскими «варениками» у нас вообще возведена в абсолют: только во «ВКонтакте» можно найти 959 сообществ по запросу «содержанки». А все эти крики о girl power сразу утихают, когда подворачивается возможность найти богатого муженька или «папика». При этом планирование жизни только до замужества – вполне нормальная практика. И все бы ничего, но становится немного обидно, когда эта идея идет на экспорт.

«Я вот отдалась бразильскому мужчине, расцвела и не жалею. Но не потому, что русские хуже. Просто я творческая личность» – Irina Andreeva с просторов Facebook.

Да и все эти колкие выпады про «худших любовников» можно повернуть и вспять: возможно, это ты такое бревно, что тебе попадаются лишь чахлые стручки? А интерес иностранца к тебе обусловлен исключительно тем, что для него ты – интердевочка, не больше чем экзотическая русская матрешка. И бесит ведь не сам секс – трахайтесь с кем хотите. Бесит это вот лицемерие. Ну и показушность соревнования «чья вагина вместительнее». Да, у самцов гиен, которые живут в «спальных кварталах» нашей необъятной, принято определять социальный статус количеством половых партнерш. Но это не значит, что нужно уподобляться им и кичиться тем, член с какого континента побывал в тебе. По крайней мере, прилюдно. И дело здесь не в чести страны и даже не в морали: просто откровенное блядство еще не красило никого. Ни женщину, ни мужчину.

Как и в любой другой войне, первая жертва здесь – правда. А правда в том, что полстраны накормили дерьмом с лопаты. И большинство схавало, начав, словно обезумевшие приматы, на ровном месте грызться друг с другом, чего-то там доказывать и отстаивать. Но самое забавное в этой истории то, что сильнее всего жопу по обе стороны окопа рвало у представителей выдержанных сортов наших граждан: тех, кому за 30, а то и за 45. Молодым, которых принято постоянно обвинять в распутстве, абсолютно плевать и на ваш футбол, и на половые разборки предклимаксных дамочек и спермотоксикозных мужичков. Но я предлагаю мир: для этого необходимо лишь выдать каждому неравнодушному пробку. Счастливые обладательницы вагины пусть засовывают ее между ног, чтобы немного поумерить свой пыл. А членоносцы – в рот, чтобы держать свое охрененно важное мнение при себе. А то от этого сраного шапито с забиванием голов у меня уже голова болит.

09.07.18

Спорт, кстати, тоже похож на секс. Даже, скорее, на мастурбацию. Та же уйма сил и денег потраченных впустую, мегатонны ярости и гнева, тот же культ мнимой важности вокруг примитивного, в общем-то, занятия. Те же сплетения потных тел, глубокие вздохи и громкие вскрики. И тот же результат: ослепительно яркий пшик, вся суть которого, если убрать слепящие софиты, пафосные гимны и цветастые костюмы – лишь отчаянная попытка забыть собственную незначительность, самоутвердиться за счёт доминирования, пусть и мнимого, как при просмотре порно, над другими. Просто попытка коллективная, к которой присоединяется большая часть массы, гордо именуемой «нацией».

Специальная олимпиада

О том, почему спортсмены и банкиры имеют гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд и почему не стоит брызгать слюной из-за коммерческих соревнований с сомнительной репутацией.

В минувший вторник международный спортивный трибунал набросил знатную кучу дерьма на вентилятор, объявив о не допуске российской сборной на Зимнюю олимпиаду 2018 года. Вернее, атлеты выступить то смогут, но не под триколором, а под «белым флагом». Недовольная общественность, на лица которой попали брызги дурнопахнущей жидкости, сильно возмутилась и вот уже олимпийский огонь разгорелся под задницами многих интернет-спортсменов. Тут же были запущены тупейшие и совершенно бесполезные флешмобы, а группа медленного реагирования диванного спецназа развёрнута на всех стратегически-важных медиаплощадках. Глядя на это полоумие хочется задать один лишь вопрос: «Вы это серьёзно?»

Вы серьёзно брызжите слюной из-за каких-то коммерческих соревнований с сомнительной репутацией? Напомню, изначально Олимпийские игры были эдакой греческой спортивной тусовкой «для своих»: обмазываться несвежим оливковым маслом и лапать мужиков на ринге могли только жители Эллады. При этом в наличии обязательно нужно было иметь член: женщины не допускались на соревнования даже как зрительницы. Первые же олимпийские соревнования были проведены хитрожопым царём полиса Элида – Ифитом. Хитрожопым он был потому, что объявил свой полис священным местом, раз там проводятся игры в честь греческих богов. Мол, смотрите: у нас тут жертвы приносятся, мужики бухают и в пыли обжимаются, а значит место свято и нападать на нас нельзя. Вообще. Благородные эллины приехали, посмотрели и решили: «Справедливо». Однако сам Ифит все эти порядки вертел на оливковом дереве и без всяких угрызений совести нападал на своих соседей во время перемирия. Но потом пришёл римский император Феодосий, который водил дружбу с Иисусом и разогнал содомитов к ебене матери.

История современных Олимпийских игр берёт своё начало в 1892 году. У французского барона Пьера де Кубертена сильно зачесалось под лопаткой, и он настрочил речь о том, что турники – это сила. С этой речью он и выступил в Сорбоне, а затем сказал: «А не возвратить ли нам Олимпиаду?». Французы ответили: «А не возвратить!», но игры всё же учредили. Правда, в своей речи барон в основном говорил о том, что популяризация спорта поможет французским юношам, которые скоро непременно отправятся на очередную военную авантюру, лучше насаживать врага на штык. У Кубертена, говоря современным языком, «припекало» от того что, Франция проиграла недавнюю Франко-Прусскую войну. И причиной этому он считал именно тщедушность французских воинов. А, ну и в конце выступления барон что-то там добавил про мир, дружбу, жвачку. Неудивительно, что самым ярым сторонником Де Кубертена был российский генерал Бутовский – сильное пушечное мясо нужно всем и всегда.

Так что олимпийские игры всегда были не спортивными соревнованиям, а, скорее, официальным поводом померятся писюнами на государственном уровне. А те, кто считает иначе, либо историю плохо знают, либо живут в одном мире с единорогами. Практически ни одни игры не обошлась без какого-нибудь политического скандала. Это, можно сказать, уже отдельная олимпийская дисциплина: то советская делегация бойкот устроит, то иранский борец откажется против израильского выйти. И, конечно же, мимо такого парада расизма и политических амбиций, как Олимпиада, не могли пройти нацисты. Тевтоны решили показать всему миру, что германские сверхчеловеки – самые сверхчеловечные в мире и устроили в тридцать пятом свою олимпиаду, со свастикой и уберспортсменами. При этом было довольно забавно, когда темнокожий Джесси Оуэнс забрал у арийских братьев почти всё золото в лёгкой атлетике.

Тем не менее, ради справедливости стоит сказать, что разговоры о переносе игр из нацистской Германии действительно ходили. Однако хитрые фрицы перед началом игр привезли в Берлин уже знакомого нам барона де Кубертена. Старикану, видимо, всё очень понравилось и игры всё же решили не переносить. Более того, он собрался завещать Рейху права на свою писанину (дед к тому моменту настрочил двенадцать тысяч страниц макулатуры) и назвал того самого австрийского художника «одним из лучших творческих духов нашей эпохи». Потрясающий человек. Но это всё клятые нацисты и прочие пиндосы, а мы то Олимпиаду в своих корыстных целях никогда не использовали. А крымский референдум после игр в Сочи – это так, совпадение.

Вообще, чем больше узнаёшь об Олимпиаде, тем фееричнее кажется это мероприятие. Есть какая-то частная контора, основанная каким-то там бароном под названием Международный Олимпийский Комитет с офисом в Швейцарии. Контора проводит спортлото, по результатам которого к победителю приходят дядьки в костюмах и говорят примерно следующее: «Смотри, ты строишь стадионы и проводишь соревнования на СВОИ деньги. За это мы ПРОДАЁМ тебе права на телетрансляцию соревнований. Ах да, деньги от продажи билетов мы тоже забираем». Где-то в этой схеме кроется подвох, не находите? А экономическая полезность для страны, которая проводит игры, находится в пределах статистической погрешности (до вычета всех расходов, естественно).

Я никому не открою истину, если скажу, что спорт заканчивается, когда туда приходят большие деньги, и начинается бизнес. Спортсмены, которые изнашивают свой организм изнуряющими тренировками становятся либо «активом», приносящим деньги, либо разменной монетой в политических играх. Только вот почему-то большинство думает, что Олимпийских игр это правило не касается. Касается, просто у них отдел маркетинга лучше работает. И в большом спорте болеть за какую бы то ни было команду – это всё равно, что болеть за менеджеров банка:

– Вы за кого болеете?

– Я за Сбербанк, а вы?

– А я за Дойчебанк.

Ну или за команду спортврачей или фармакологов. Или вы всерьёз думаете, что человек способен пробежать сто метров за девять секунд? Но больше всего, как обычно, поражает фауна, обитающая в загонах вроде «Одноклассников». Они пишут что-то вроде: «Не надо смешивать спорт и политику!» или «Русских людей опять обижают!». При этом они готовы гнобить атлетов, которые решили ехать на олимпиаду под нейтральным флагом. Спортсменов, которые всю жизнь готовились к этому событию и которые хотят защищать свою честь и честь своей страны, пусть и не под триколором, они называют нацпредателями и пятой колонной. Их это, видите ли, оскорбляет. А то, что в стране построили стадион за сорок три миллиарда бюджетных рублей, который уже разваливается и воняет мочой их не оскорбляет.

08.12.17

Я напялил куртку и бросил своё тело в неприятно-трезвящую прохладу лестничной клетки. Неторопливый лифт лениво поднимался, пока я ждал его под тусклой энергосберегающей лампочкой. «Динь-динь». В прибывшей металлической коробке лазурного цвета оказалась моя миниатюрная соседка: неловко улыбнувшись, она вынырнула из залитого светом аквариума и юркнула к своей двери. Вебкамщица. Откуда я это знаю? Советские инженеры, видимо, по настоятельной и очень секретной просьбе своих товарищей из «органов», изобрели формулу какого-то убербетона, из которого строители коммунизма потом и лили все панельки на земле под сенью серпа и молота. Иначе объяснить тот факт, что стена, которая держит крышу и защищает от влаги, пропускает абсолютно все звуки (особенно звуки неведомых, куда-то вечно катящихся по полу шаров), я не могу.

Так что засыпать поздно за полночь под звон сыплющихся токенов и наигранные стоны стало для меня привычным делом. Сейчас же, спускаясь в лифте и поглаживая зажигалку, что лежала в моём кармане, я обдумывал парадокс, на который меня натолкнула неожиданная встреча. Казалось бы, мастурбация – самый простой и гуманный способ держать плоть под контролем. Такое «самолечение» вообще не должно задевать чьи-то чувства, тем более вызывать негодование окружающих: сложно назвать девушку, которая обожает удовлетворять себя – шлюхой, а парня, предпочитающего разнообразное в порно – бабником. Интернет вообще сделал онанизм предельно простым и приятным. Но когда одни незнакомцы начинают записывать свой секс на камеру, а другие – весело передёргивать, глядя на это дело, очки общественной ярости удваиваются. Почему-то процесс самоудовлетворения и похабные видео вызывают гораздо больше гнева, чем непосредственно секс. Я вышел в подсвеченную тусклыми оранжевыми фонарями темноту улицы и направился к магазину.

Ни слова о порно!

О секс-сектах, охотницах и работе

ртом.

Все смотрят порно. А тот, кто говорит, что не делает этого – смотрит его в два раза больше. Ну и многие мужчины хоть раз, но мечтали о карьере порноактёра. Об этом мире красивых девушек, денег и славы – ну чем не Голливуд? У «эдалт-индустрии» даже есть свой «Порнооскар» и в этом году заветная статуэтка досталась нашему соотечественнику. И, несмотря на кажущуюся абсурдность этой церемонии – она гораздо важнее вручения любой нобелевской «премии мира». Ведь порносайты сделали для развития прогресса и поддержания мира гораздо больше, чем армия дипломатов в костюмах-тройках. Потому что без порно наш маленький шарик уже давно разорвало бы от похоти.

Но сначала скажем пару слов о герое нашего времени. Гордость Северной Столицы – Алексей Маетный, завоевал сразу четыре премии на церемонии AVN Awards! Помимо главной награды – «Лучшая мужская роль», петербуржец получил ещё три статуэтки: «Лучшая сцена анального секса», «Лучшая сцена с двойным проникновением», «Лучшая сцена группового секса». Уж не знаю, кто там в кого проникал, но парень то молодец! Честно работал не покладая рук и других частей тела, нашел работу себе по душе и исполнил свою мечту – ну чем не пример для подрастающего поколения! Аж гордость берёт – знай наших!

Однако далеко не все разделяют моё мнение. Многие соотечественники назвали бы Алексея извращенцем и содомитом, как и любого другого человека, который регулярно смотрит порно. У нас в стране вообще какое-то странное отношение к фильмам для взрослых. Если вы сейчас едете в общественном транспорте, наверняка вас смутила толстенная чёрная надпись «ПОРНО» в заголовке статьи, и вы постарались побыстрее её пролистать. Ведь об этом не принято говорить. Хотя все мы прекрасно знаем, что наш друг/коллега/собутыльник делал вчера вечером той рукой, которой он или она с нами здоровается. И что они при этом смотрели. Однако признаться в посещении порносайта сродни приговору к высшей мере. И это при том, что мастурбируют почти все: исследования сексолога Альфреда Кинси показывают, что хоть раз мастурбировать пробовали 93 процента мужчин и 62 процента женщин. Да, дорогой читатель, тот, кто истошно орёт, что смотреть порно – это зашквар, мерзость и богопротивно, скорее всего, бывалый дрочила. И чем больше такой ханжа кричит о том, что порнография – это аморально, тем яростнее он передёргивает затвор своей трёхлинейки перед монитором на двух распутных монашек. Ну или делает это, представляя светлый образ у себя в голове и исключительно за ортопедическим стулом, чтобы, не дай бог, осанку себе не испортить. Иного обоснования такого отвращения к порно я придумать не могу.

Всё это приводит к тому, что порно становится причиной чуть ли не всех казней египетских. Оно, мол, развращает молодёжь, приводит к нравственному разложению нации и, вообще – творение рук Алена Даллеса/жидорептилоидов/ Диавола (нужное подчеркнуть). Вот увидит человеческий детёныш как герр сантехник немецкой фрау трубы чистит, и у него возникнет неправильное представление о сексе. Вырастет из ребёнка маньяк-насильник или водопроводчик-фетишист. Ну так откуда взяться правильному представлению о сексе, если большинство родителей предпочитают отмалчиваться или отшучиваться, когда об этом заходит речь? Не к попу же идти, в самом то деле. А потом все качают головой: да как же так? Почему же в России половина подростковых беременностей (в возрасте от 15 до 19 лет) – случайные? И почему же восемь из десяти таких беременностей заканчиваются абортами (данные Росстата)? Потому что некоторые даже о контрацепции толком не слышали – в порнухе то этого не показывают. Только вот это вина не западных порностудий, а ближайших родственников, которые сами должны контролировать, что смотрит ребёнок и говорить с ним на такие темы. Но современным родителям, судя по статистике, на это глубоко плевать. Воспитывать ребёнка должен кто угодно: государство, учитель, но только не они. Наши парламентарии, конечно, имитируют бурную деятельность, связанную с решением этого скользкого вопроса. Но вот только большинство инициатив направлено на то, чтобы подросток сиську голую на экране не увидел. А половое воспитание – да зачем оно нужно? Давайте лучше введём основы православной культуры! Школьник осознает, что секс – это грешновато и будет хранить целомудрие до свадьбы! А если ещё и порно запретить – то вообще о сексе не узнает. Так ведь это работает, да? Важнее ведь знать, сколькими пальцами креститься, а не как правильно надевать презерватив. Можно дальше хихикать и краснеть сколько угодно. Но в России, по данным ООН, эпидемия СПИДа – а это уже не шутки. Число ВИЧ-инфицированных приблизилось к миллиону человек и в сорока процентах случаев причиной заражения стал гетеросексуальный секс. Но виновато в этом, конечно же, не государство и не безалаберные родители, а похабные видеоролики, из-за которых подростки обезумивают от похоти.

Государство вообще часто слишком много на себя берёт и начинает мнить себя главным защитником традиционных ценностей, решая, что нравственно, а что нет. Ведь большой брат всегда лучше знает, что тебе нужно смотреть, гражданин! Речь сейчас, конечно же, про Китай, где за флешку с парочкой откровенных фильмов можно отхватить вполне реальный срок от 3 до 12 лет. Великая коммунистическая партия заботится о нравственной чистоте нации и блокирует вообще всё, что может послужить распространению порно. Помимо самих сайтов со взрослым контентом, в Китае заблокированы сервисы облачного хранения данных, такие как Google Drive. А отхватить пожизненный бан на стриме можно поедая банан, если какой-нибудь чиновник сочтёт это зрелище слишком уж возбуждающим. Ну или просто за ношение чулок. А за групповушку на том же стриме – добро пожаловать в цугундер на четыре года. В общем, луноликие чиновники делают всё, чтобы пролетарий не отвлекался на гнилые видеопродукты запада. Однако в Sina Weibo – самой популярной китайской соцсети, легко можно найти поставщика, который за определённую сумму юаней скинет вам видео с сочными милфами. И так как всевидящее око не дремлет, у любителей клубнички появился свой порно-сленг. Контент для взрослых, например, в Китае называется «благосостояние» (welfare). Так что глупо полагать, что запреты помогут с бороться с производством и распространением чего бы то ни было. И проблема, в случае с порно, даже не в цензуре. Бизнес никуда не исчезает, а просто уходит в подполье. Например, в даркнет, где плавают совсем уж нездоровые вещи. И чем сильнее давление, тем сложнее потом будет добраться до этого подполья. Вместо того, чтобы легализоваться и платить налоги, заключать официальные контракты с совершеннолетними моделями, порноиндустрия уходит в тень. Деньги от этого теневого бизнеса идут неизвестно кому. И финансироваться на эти деньги могут уже не просто нелегальные, а вполне себе преступные вещи. На пустом месте возникает проблема посерьёзнее оскорбления чьих-тот там моральных ценностей. Проблема для всего общества. Всего лишь из-за того, что кому-то что-то показалось безнравственным.

Окей, порно – не доллар, всем нравится не должно. Но запрещать его – это всё равно, что запрещать мемасы: порнушка уже давно стала частью человеческой культуры. Да и зачем это делать? Для любого психически-здорового человека без комплексов, порно – не замена сексуальной жизни, а всего лишь эмоциональная разрядка. Которая, к тому же, экономит кучу времени и нервов. Девушке больше нет нужды уезжать из клуба непонятно куда с каким-то мутным типом в полтретьего ночи лишь потому, что ваджайна требует пищи. А мужчине не надо ехать в этот самый клуб, просаживать кучу бабла и пудрить мозги случайной девушке лишь потому, что парню в штанах захотелось приключений. А если мужчина ещё и женатый, то премиум аккаунт на сайте для взрослых сохранит семью, когда «домашняя еда» встанет поперек горла. Хардкорные ученые больше не отвлекаются на куртизанок – пара минут, и голова чиста. Можно и дальше двигать науку вперёд и вести человечество в светлое будущее (ну, или приближать апокалипсис). При этом в интернете даже самый требовательный мсье сможет найти свой фетиш и удовлетворить свои потребности, не вредя ни окружающим, ни своей репутации. За последние четверть века количество изнасилований в США снизилось на 85 процентов. И профессор Северо-Западного университета Энтони Дьямонто связывает это именно с возросшей доступностью порно. Короче, сплошные плюсы же, ну!

Конечно, секс с другим живым человеком – это хорошо. Но, к сожалению, не всегда получается засунуть свои гениталии в отверстие другого человека (или наоборот). А желание, при этом, никуда не девается. Ведь секс – это основная человеческая потребность, и сколько не подавляй, она всё равно так или иначе напомнит о себе. Причем, не самым приятным образом. Можно, конечно, садиться голым задом на муравейник, как Блаженный Макарий, или закапываться по плечи в землю, как Иоанн Многострадальный, чтобы побороть плотские искушения. Дедушка Фрейд писал, что это даже может подтолкнуть вас писать красивые картины или строить огромные фаллические небоскрёбы. Но, скорее всего, вы просто заработаете кучу неврозов и поедете кукухой. Так что, если рядом никого нет, как говорится, «сura te ipsum». Ведь лучший способ избежать соблазна – испытать его. А самые кровопролитные войны всегда велись теми, кто придерживался целибата.

05.02.18

И весь этот гнев, что крутится вокруг пенисов, вагин и сфинктеров, часто чужих, считается праведным. Ведь прелюбодействовать, тем более смотреть, как занимаются этим греховным делом другие – «аморально» и «безнравственно». Хотя, казалось бы, трахаться и дрочить столь же естественно, как есть и испражняться – даже дырки подчас используются одни и те же. И уж точно секс гораздо естественнее спорта: какому нормальному примату придёт в его волосатую голову кидать и поднимать тяжести не ради охоты или строительства, а ради потехи других? Но спорт – это жизнь. Золотоносный атлет своим подвигом не только обессмертит себя, но и причастит к бессмертию всю нацию. А секс – это смерть. Разумеется, секс, который проходит без твоего участия. Осознание того, что кто-то за стенкой посмел трахаться без тебя, да ещё и заполучил самку или самца лучше, чем у тебя, вызывает не только зависть, но и часто напоминает тебе о собственной ущербности, ничтожности и никчёмности.

Поэтому многие так хотят заклеймить эту терапию грязным фарисейским ритуалом – обрядом не изгнания, но преклонения перед Князем мира сего. Запретить её, уничтожить все свидетельства и покарать всех, кто даже намекает на этот греховный ритуал. Оправдывается эта ярость тяжеловесными скрижалями с догмами, которые замешаны, что характерно, тоже на страхе: страхе порицания другими – моралью. И из этих плит, что нависают над каждым из нас, мы строим монументальный лабиринт, в который сами себя и загоняем, в монолитность которого сами начинаем верить. Но если подойти и поковырять штукатурку этой сплошной на первой взгляд стены, то станет понятно, что она состоит из множества кирпичей, которые то выпадают, то снова встают на место. Иногда сами, иногда с божьей помощью. А само расположение плит так же непостоянно и переменчиво, как и эрекция большинства проповедников.

Басня о проститутке

О переменчивой морали, извращениях Раневской и порно с конями.

Ох уж этот интернет. Все помнят скандал вокруг Жанны Фриске и одного небезызвестного паблика. Сколько хайпа было, сколько клавиатур сломали интернет-борцы за нравственность, разя жирных троллей своими острыми комментариями. Поднявшееся фекальное цунами достигло даже телевидения. И вот уже третьесортные селебрити с праведной яростью в глазах и желанием попиариться в сердце брызгали слюной в камеру, пытаясь образумить неокрепшие умы. Только вот что-то в стране, где больше всего любят говорить о традиционных ценностях, духовные скрепы ломаются одна за другой, а задницы морализаторов трещат по швам: то школьницу в Челябинске прямо на танцполе отымеют, то в Курске пройдет сеанс семейного стриптиза. На самом деле, свежие мемасы про смерть Лил Пипа и мифологизация Чарльза Мэнсона, подельники которого убили беременную жену режиссера Полански – вовсе не признак упадничества, а, наоборот, знак становления нравственности. Просто мораль всегда была портовой шлюхой, готовой отсосать любому за доллар.

«Я, по крайней мере, не знаю большего блага для юноши, чем достойный возлюбленный», – говорил Федр в платоновской нетленке «Пир». Гомосексуальность, так ненавидимая сегодня многими приверженцами традиционных ценностей и одним петербургским депутатом, не считалась чем-то аморальным. Наоборот, долбиться под хвост в Древней Греции было не западло всем нормальным пацанам: «А когда мужчина сойдется с мужчиной – достигалось все же удовлетворение от соития, после чего они могли бы передохнуть, взяться за дела и позаботиться о других своих нуждах». Мол, перепихнулись с братаном и разошлись заниматься своими мужскими делами. Но потом генеральным поставщиком опиума для народа стало ЗАО «Католическая церковь» – и спать с мальчиками сделалось не комильфо (если вы, конечно, не католический священник). Да и в принципе, секс стал считаться игрушкой диавола: «Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость – да будут преданы смерти, кровь их на них». Затем наступило Возрождение, маятник опять качнулся в другую сторону, потом обратно, потом «еще раз и еще много-много раз». А все потому, что мораль – просто набор правил, который легко корректируется в зависимости не только от времени и места, но и от сообщества. Европейская общественность до сих пор срет кирпичами от того факта, что во многих азиатских странах едят собачатину, при этом уплетая за обе щеки бургеры из священной для любого индуиста коровы. С интернетом – все то же самое: у каждого сообщества свои ценности.

Но почему-то эта мысль никак не укладывается в головах многих представителей интеллектуального большинства, и они рьяно начинают читать свои нравоучения каждому встречному, возводя мораль в абсолют. Мало того, что это просто-напросто бесит и такого человека хочется ударить, например, книжицей Маркиза де Сада, так это еще и плохо. Плохо, во-первых, потому что только ситхи возводят все в абсолют, а, во-вторых, потому что это приводит к слепому следованию догме. Моралисту не понятно, как можно смеяться над умершей от рака девушкой. Но на девушку-то ему плевать, его волнует лишь то, что кто-то дерзнул посягнуть на догму. Отсюда следует главный вывод, который надо запомнить каждому: бойтесь моралистов, ибо они – циничные мрази. Такой человек будет громче всех кричать, что вы тонете и какие все вокруг бесчувственные сволочи, но никогда, ни при каких условиях не протянет вам руку помощи. Ему не это нужно.

Особенно забавляет главный аргумент таких фарисеев, неважно, касается ли беседа эвтаназии или посмертных мемов: «А вот если бы вы оказались на его/ее месте?» Черт возьми, если после того, как я умру на 105-м году жизни, трахая двух обкокаиненных моделей, про меня еще и мемы начнут делать, то жизнь точно была прожита не зря. Ведь это все равно что быть канонизированным интернетом. Но это лишь мои пошлые фантазии, а реальность в том, что мне, как и любому другому человеку, после смерти будет уже все равно, гнию я в дубовом гробу с шелковой обивкой или мою тушку на свалке трахает в пустую глазницу бездомная собака.

И ладно бы все ограничивалось срачами в интернете, но морализаторство – далеко не виртуальный феномен. Только вот эти моральные догмы соотносятся с действительностью не больше, чем уже упомянутые мемасы, а в особо тяжелых случаях вообще идут вразрез со здравым смыслом. В этом плане моралисты становятся ничем не лучше любых других фанатиков. Взять хотя бы ситуацию с легкими наркотиками. Есть одна реальность, где процент употребления всех видов наркотиков в странах с более мягкой антинаркотической политикой (вроде Нидерландов) гораздо ниже. И есть другая, где легкие наркотики – абсолютное зло, но водка (которая гораздо токсичнее для организма) продается на каждом углу, а в пьяных поножовщинах и ДТП каждый год гибнут сотни тысяч людей. Но, дабы нас не закрыли отважные сотрудники уполномоченных органов, стоит оговориться, что «водка (и наркотики) – плохо, Nintendo – хорошо». Я предупредил.

Еще более показательна история с абортами. В католической Польше с 1993 года прерывать беременность можно только по медицинским показаниям, либо с разрешения прокурора. Доблестное польское правительство следит за нравственной чистотой нации, и, действительно, по официальной статистике, абортов делается крайне мало. По неофициальной же, каждая четвертая полячка прерывала беременность (данные CBOS). И не надо говорить про демографию: по показателям рождаемости Польша среди европейских стран занимает 31-е место из 32 возможных (данные Евростата). Зато страна лидирует по отказам от детей. Семейные ценности, мать их.

Можно и дальше приводить какие-угодно данные и до посинения спорить о цифрах, но есть одна истина: чем запретнее плод, тем он слаще. И чем сильнее давишь с одной стороны, тем больше выдавливается с другой. В России, где разговоры о морали котируются как нигде и вводятся законы о защите каких-то там чувств, этот маразм расцветает во всем своем старческом великолепии. Когда, с одной стороны, кинотеатры с якобы безнравственными фильмами грозятся сжечь, а школьника, высказавшего, пусть и весьма неосторожно, мнение, которое отличается от партийного курса, готовы чуть ли не линчевать, ведь он покусился на святое. А с другой, в прайм-тайм на федеральных каналах показывают малолетнюю шлюху, а в социальных сетях становятся популярными весьма сомнительные личности.

Самое смешное, что чаще всего за этой напускными духовностью и пуританством кроется банальное осознание собственной ущербности. Когда жарким летним вечером ты видишь упругие зады 18-летних сосок в коротких шортах и понимаешь, что тебе то они точно не достанутся, то только и остается, что кричать о срамности такого внешнего вида. Не мне – так никому. Когда ты видишь фотографию спортивного тела и осознаешь, что твои телеса свисают уже почти до пола, то проще кричать: «Шлюха», чем что-либо делать с собой. Да и ханжество никто не отменял – за счет других самоутверждаться проще. Для конкретного человека это выливается в неврозы и психические отклонения. Ведь сколько агрессию и сексуальное желание не подавляй – выход они все равно найдут, только еще более изощренным путем. Но, как уже было сказано, радикальным моралистам плевать на окружающих: их заботят только свои суеверия.

И тошнит ведь не от самих норм, а от лицемерных свиней, которые постоянно учат других, как им жить, а дома дрочат на порно с конями. Самодостаточной и сильной личности не нужны никакие внешние рамки, сидит ли он под деревом Бодхи или в пентхаусе «Москва-Сити». А если при выходе из дома тебе нужен список не только продуктов, но и правил, как не быть мудаком, то, поздравляю, ты – мудак. И в твой список каждый вносит что-то свое, потому что ему показалось, что так правильно. Именно об этом писал старикан Ницше. Так что шлите всех ханжей и пуритан в жопу, ведь, как говорила Раневская, извращений всего два: хоккей на траве и балет на льду.

03.12.17

Мы оправдываем положение этих плит тем, что они лишь обрамляют естественные человеческие тропы, ограждают нас от всего дурного и разрушительного. Хотя правда в том, что любые разговоры о естественности или неестественности того или иного пути, того или иного поведения столь же смехотворны, как и беседы о пользе профессионального спорта. Ведь, возможно, человеческое сознание и все причуды, которые оно породило: все кирпичи в этой якобы-монолитной стене – такой же искусственный феномен, как и нарождающийся искусственный интеллект.

Мир других мужчин

О неразделенной любви, моногамии и псилоцибиновых грибах.

Студент Бауманки убил свою пассию. А потом изнасиловал её ещё тёплое тело. Дважды. По Голливуду прокатилась волна харрасментов: каждый день выяснялось, что очередной продюсер пытался засунуть свои похотливые ручонки под юбку очередной недоактрисе. Некоторых комиков вообще батоном не корми – дай помастурбировать публично. А уж фраза «вам, мужикам, только одно и нужно» доносится из каждой второй женской глотки – это, мол, естественно для самцов лысых обезьян. Однако наука говорит об обратном. Американские антропологи утверждают, что мужчинам как раз-таки свойственна моногамия. Да и, вообще, любые разговоры о «естественности» какого-либо социального поведения просто смехотворны. Ведь, возможно, человеческое сознание и все причуды, которые оно породило – такой же искусственный феномен, как и нейросети. И возникло оно лишь потому, что одна обезьяна однажды объелась галлюциногенных грибов.

На минувшей неделе интернет зачитывался эпиченейшим письмом самоубийцы, который прихватил с собой на тот свет бывшую девушку. Взволнованная общественность сразу же подключилась к сети, чтобы высказать своё дурнопахнущее мнение. Ведь для многих людей опорожнять мозг в интернете – это уже естественная потребность, точно такая же, как и откладывать подарки в туалете после слишком плотного ужина. Контент, что в первом, что во втором случае получается примерно одинакового качества. Кто-то оправдывал убийцу, кто-то называл отморозком и выродком – это их право. Но больше всего меня поразили, с позволения сказать, мои коллеги-журналисты, заявившие, что «винишко-тян» сама спровоцировала душегубство. Поэтому, если не против, я сначала выплесну вам в лицо порцию моего склизкого негодования, а уж потом перейдём к серьезному бизнесу. Уважаемое издание «Дни.ру» опубликовало статью, где тонко намекало на провокацию девушки. В частности, там есть такой абзац:

«Instagram погибшей девушки наводит на определённые размышления. Таня Страхова оказалась не столь невинной, как могло показаться на первый взгляд. В социальных сетях она позволяла себе крайне провокационные вещи: выкладывала снимки в нижнем белье или без него, фотографировалась с фаллоимитатором в одной руке и бутылкой вина в другой. Подобные публикации девушка снабжала циничными комментариями».

Для усиления драматического эффекта я бы посоветовал моим коллегам в последнем предложении использовать другую формулировку: «с особым цинизмом оставляла аморальные комментарии под безнравственными фотографиями». Во, другое дело! А то что вы с жертвой убийцы-насильника сюсюкаетесь! Она ведь фотки с резиновым писюном выкладывала! Да ещё и блейзуху пила и травку курила! Срамота! Сталина на неё нет! Погодите, или есть? Просто со всеми этими запретами фильмов, которые кого-то там оскорбляют я уже запутался. В общем, я не моралфаг и не поборник нравственности, но нужно быть крайне специфичным человеком, чтобы вину с убийцы перекладывать на жертву (если это не самооборона). «Таня Страхова оказалась не столь невинной» – да какая, к чёрту, разница, какой образ жизни она вела? Вас это волновать вообще не должно. Или, по-вашему, такой судьбы заслуживает любая девушка, чье поведение отличается от манер послушницы духовной семинарии? Странно читать такие слова, как и аргументы тех, кто пытается защищать психопата. Никто никому ничего не должен. Маяковский со своей Лиличкой и её мужем тоже в одной квартире жили. Но в сердце поэт выстрелил только себе.

Так, пятиминутка ненависти закончена, переходим к делу. И снова у нас в программе вечная трагедия. Только на этот раз не Ромео и Джульетта, а, скорее, вольная трактовка Страданий юного Вертера. Очевидно, что парень был душевнобольным: здоровый человек навряд ли стал бы трахать полуживе тело, какие бы чувства он не испытывал к трупу при жизни. Но и вряд ли это была банальная похоть. Моё паучье чутьё подсказывает мне, что всё же причиной стали чувства. «Я любил ее. Своей е…ой любовью … Я помню, как под осознал всю кристальную чистоту и красоту любви. Во что же мой мозг ее превратил». Конечно, это не оправдывает его. Но я говорю это лишь к тому, что даже в сердце самого сурового мужика, который ест гравий с молоком на завтрак и бреется топором, живёт маленький рыцарь. Рыцарь, мечтающий найти свою прекрасную даму сердца, посвящать ей подвиги и любить самой что ни на есть платонической любовью. Просто чаще всего голос этого рыцаря заглушается криками шута-писюна, который постоянно орёт: «Трахни её! И её трахни! Всех трахни!» Ну, или как в этом случае, другими нездоровыми голосами. Но это не значит, что полигамия – это мужская природа. Наоборот, человечество как вид, возможно, возникло именно благодаря социальной моногамии. И к появлению этой моногамии свою волосатую руку приложил, в том числе и мужчина.

Эта смелая гипотеза принадлежит американскому антропологу, Оуэну Лавджою. Копаясь в несвежих останках наших далёких предков – ардипитеков, учёные заметили, что клыки этих обезьян как у самок, так и у самцов примерно одинакового размера. Хотя обычно у самцов, например, современных человекообразных обезьян они больше: приматам постоянно надо качать понты перед сородичами, сражаться за самок и всячески показывать, кто здесь царь и ферзь. У ардипитеков, по всей видимости, необходимость конкурировать за даму сердца отпала: они мирно уживались с другими самцами и клыки постепенно атрофировались. Возможно, в какой-то момент в мозгах палеомужиков произошел сдвиг и вместо того, чтобы пытаться контролировать всех самок, они стали выбирать одного постоянного партнёра. Это была, конечно, не любовь, но вид перешел к моногамии.

В пользу этой теории говорит ещё один факт. Наши предки предпочитали клепать детёнышей сравнительно редко и мало, но при этом долго заботились о потомстве: оберегали детей, отдавали их в кружок наскальной росписи и всякое такое. Умными словами это называется «К-стратегия размножения». При данной стратегии моногамия становится выгодной как самке, так и самцу. Папа-ардипитек приносил много еды маме-ардипитеку и защищал её от саблезубых уток. А взамен получал гарантированную возможность передать свои гены, ну и регулярный секс, куда же без него. У мамы-ардипитека же, помимо еды, появлялось больше времени для ухода за ребенком и гарантия того, что и она, и малыш-ардипитек выживут. Такая вот древняя семейная идиллия. Если бы при такой стратегии размножения самцам приходилось ещё и драться между собой, то шансы на выживание у вида были бы малы. Ведь в разборках «пещера на пещеру» часто доставалось и самкам – молодой яжматери приходилось бы защищать себя и потомство в одиночку. Причём не только от хищников, но и от своих же сородичей. А возникшая социальная моногамия снизила смертность среди самок. К тому же в данной ситуации самки предпочитали не брутальных драчунов, которые махали своей здоровенной дубиной направо и налево, а хозяйственников, которые приносили больше еды и лучше заботились о потомстве. Это, в свою очередь, стало стимулом развития прямохождения. Такое поведение передалось и австралопитекам, чьими предками были ардипитеки, и позволило им расселиться по всей Африке. Ну а от австралопитеков эта модель передалась и нам. И именно моногамия, а не возникновение каменных орудий и увеличение черепушки, по мнению Лавджоя, позволило человеку не только выжить, но и заселить всю планету. Причиной перехода к моногамии Лавджой называет сдвиг в нейрохимии древних приматов. Их мозг стал вырабатывать уникальный коктейль из гормонов: дофамина, серотонина и нейропептида Y в определённой пропорции. Этот коктейль свойственен и нам, а нашим предкам он помог выработать чувство сопереживания и усилил их социальные навыки. Однако что послужило предтечей такого кардинального перекроя сознания – доподлинно неизвестно до сих пор.

Человечество прошло долгий путь: от обретения самосознания до декартовского «Cogito ergo sum» и дальше. Сегодня люди пытаются создать электронный мозг по своему образу и подобию – интеллект искусственный, экспериментируют с нейросетями. Но мы до сих мор не знаем, какой была отправная точка нашего путешествия. Существует множество теорий возникновения и развития человеческого разума, однако ни одна из них не даёт ясного ответа на вопрос, что же стало критическим толчком взрывного развития человеческого мозга, увеличившегося в два раза за два миллиона лет. «Самой радикальной трансформации, отмеченной у самого сложного органа за всю историю существования жизни на земле» по мнению биолога Карла Лумхольца. Ведь развитие нашего мозга в десять раз превышало темп эволюции. Нулевым километром было, бесспорно, обретение сознания и самосознания, более широкого, чем у других животных. Но тогда какое событие предшествовало этому? И почему тоже самое не случилось с нашими ближайшими родственниками – шимпанзе, которые, при всей их интеллектуальной развитости до сих пор не эволюционировали хотя бы до уровня питекантропа. Одна из самых интересных гипотез гласит, триггером к нашему умственному развитию стали псилоцибиновые грибы, распространённые на территории Африки. Употребление их в пищу привело к столкновению древних приматов с сильнейшими трансцендентными переживаниями и переходом их сознания на принципиально иную ступень. Подробно эта теория описана американским психонавтом (это официальный термин) Теренсом Маккеной и подробно останавливаться на ней я не буду. Но интересна сама мысль, что, возможно, всё, что мы породили: Шива-разрушитель, Квантовая механика, Джоконда, фашизм и Эмпайр Стрейт Билдинг является лишь следствием сильнейшего трипа. Трипа, возникшего у человекообразных обезьян случайно, под воздействием галюциногенных грибов. И тогда все разговоры о естественности полигамии или моногамии, того или иного человеческого поведения бессмысленны. Ведь получается, что человеческий разум по своей природе искусственен, а первый обладатель искусственного интеллекта – сам Человек.

29.01.18

Я спрятался от ветра в зелёном «Перекрёстке», куда зашёл за пачкой дрянных сигарет с «фруктовыми» кнопками и газировкой. У дальней кассы молодой смуглый охранник в чёрном кителе нелепо флиртовал с тощей женщиной, чей срок годности явно подходил к концу – зрелище это бодрило сильнее стылого ветра. Мир приматов, к которому принадлежит каждый из нас, пропитан спермой и склеен вязкой вагинальной смазкой. Какие бы панельные лабиринты мы себе ни городили, какие бы заповеди на них ни калякали, стены эти всё равно начинают мироточить человеческими выделениями и покрываются трещинами. А люди, движимые живительным коктейлем из страха и инстинктов, непременно будут стараться протиснуться сквозь эти трещины поближе к бессмертию и наслаждениям. Не мудрено, что находятся проводники, готовые показать короткий путь – через щёлочки и дырочки провести туда, куда нужно вам. Естественно, за звонкую монету.

Ешьте мой член!

О секс-сектах, охотницах и работе ртом.

Старые добрые времена олдскульных сект, адепты которых дружно пили «Юпи» с цианидом и летели на Сириус, прошли. Сегодня уже никого не интересует какое-то там царствие небесное или посмертный билет на космический корабль. Даже воду в банках перед телевизором никто не заряжает. Не осталось и мессий, которые собирали бы стадионы и доводили эти стадионы до оргазма. Однако не стоит думать, что культы исчезли, совсем нет. С тех пор как старик Хаббард изрек свое знаменитое «хочешь заработать много денег – создай религию», ничего не изменилось. Просто спасители измельчали и деградировали в разномастных гуру, секс-коучей и прочих тренеров обольщения.

Все стали сраными маркетологами. Вместо того чтобы пытаться поймать на крючок всех подряд, современные тренеры личностного роста работают на свою «целевую аудиторию»: кто-то завлекает прыщавых задротов, которым не дают, кто-то алчных неудачников и так далее. Особняком среди всех этих мастер-классов стоят тренинги для женщин, где всякой пришедшей какие-то непонятные мужики с лицами сельских порноактеров сулят открыть секрет мультиоргазмов, выдать замуж за миллионера и ответить на главный женский вопрос и вообще. Например, Денис Байгужин – один из таких коучей, на своих курсах обещает «выдать всех своих воспитанниц замуж», а также раскрыть тайну, «как получить квартиру за красивые глазки». Примерно то же самое гарантируют и все остальные, ничего интересного. Зато в свои методики тренеры, надо отдать им должное, вкладывают максимум креатива. Дарья Завгородняя, корреспондент «Комсомолки», описала один из интенсивов другого гуру, Павла Ракова. В программу тренинга входят такие забавы, как, например, битье участниц лопатой обыкновенной по жопе в позе «раком». Также Павел даст понюхать вам свои потные носки. А еще в ходе специального упражнения коуч будет называть вас дурой, но вы непременно должны будете при этом улыбаться. Сам Павел мотивирует это тем, что лишь в стрессовых ситуациях девушка раскрывает свою истинную натуру. Что ж, видимо, только так можно поймать хрупкое женское счастье. Цена за входной билет на такие мероприятия колеблется от трех до тридцати тысяч рублей.

Интереснее дела обстоят у знаменитого Алекса Лесли – секс-коуча Насти Рыбки. Алекс не просто раскрывает секреты обольщения, он обучает «охотниц». «Охотнице подвластны все. Ее жизнь – это кино и приключения, азарт и страсть, боевые напарницы и полная вседозволенность. Она умеет все – быть ласковой и любящей и дарить заботу и тепло, быть адской стервой, бесценной и неподкупной, и тем самым такой манящей», – говорится на сайте гуру. Под свое учение Алекс подводит мощную идеологическую базу, суть которой заключается в том, что надо жить моментом и стремиться лишь к новым эмоциям и впечатлениям. Ну а для того чтобы стать охотницей, необходимо беспрекословно слушаться мастера и пройти обряд инициации. Например, отсосать незнакомцу в девятке, заняться сексом в примерочной или публично посветить сиськами в поддержку Вайнштейна. За отказ выполнять задание – отлучение от церкви. Самые способные же, наоборот, оказываются в круге приближенных, где мастера соблазнения делятся своими успехами на сексуальном фронте. Многие из охотниц попадают в гарем Лесли. Этого не скрывает сам коуч и охотно делится информацией в интервью «Русской службе Би-би-си».

И таких тренингов даже не сотни, а тысячи. Но, несмотря на их количество, всегда неизменно одно: во главе стоит харизматичный лидер, он же тренер и наставник, слово которого – закон и непререкаемая истина. Вокруг этого лидера и выстраивается культ личности. А лидеру нужно просто лить как можно больше дерьма в уши своей паствы о том, какие они молодцы. Ведь главное, что хотят слышать люди на таких мероприятиях, – это то, какие они особенные. Дураку всегда приятно думать, что он умнее окружающих. Любая критика в сторону учения или лидера игнорируется. Ведь никто не захочет признать, что он дурак, да еще и без гроша в кармане. Схема стара, как Стена Плача, но работает до сих пор. Просто одни обещают вечную жизнь, другие – богатый член, на котором можно удобно устроиться. Причем, не где-то в далеком райском саду, а здесь и сейчас. На смену видениям и божественным откровениям, которые внушали пастве трепет перед вождем, пришли цветастые дипломы несуществующих университетов. Но и классические культисты, и коучи просто торгуют обещаниями лучшей жизни: первые – загробной, вторые – вполне себе земной. И в обоих случаях лидеры играют на страхе: страхе потерять доступ к откровению и попасть в ад или, как в данном случае, остаться одинокой. Ну а единственным источником этих откровений, как вы уже догадались, является учитель, или тренер. Традиционных религиозных сект стало меньше, а различных тренингов обольщения – больше по одной простой причине: говорить «Пейте мой яд!», конечно, весело, но невыгодно. За такие слова можно и по башке от полиционера отхватить. Да и платить мертвец не будет. Гораздо проще и приятнее воздеть руки к небу и воскликнуть: «Ешьте мой член!». И все бы ничего, но последствия таких тренингов могут быть гораздо серьезнее опустевшего кошелька: задание наподобие «переспать с первым встречным», судя по отзывам, вполне может перерасти в изнасилование.

Однако, ради справедливости стоит сказать, что у одних и тех же коучей есть интенсивы и для мужчин. Да и различных мужских тренингов личностного роста и пикап-курсов меньше тоже не становится. И ведь винить в чем-либо таких наставников сложно: их тренинги – не партсобрания, и в добровольно-принудительном порядке никто тебя туда гнать не будет. Люди сами приходят, сами отдают свои деньги. Просто потому, что соблазн слишком велик: получить все и сразу, да еще и со стопроцентной гарантией. Что такое тридцать тысяч рублей по сравнению с шансом стать успешным альфа-самцом или окольцевать миллионера? Особенно, если информация подается так, что даже самый последний дегрод сможет ее переварить. Достаточно сделать семь простых шагов, одолеть двенадцать ступеней, сесть на три бутылки – и мир у ваших ног. Думать самому, а тем более работать, – это сложно. Гораздо проще прийти на готовое, отдать бабло, чтобы гуру все тебе придумал, разжевал и вложил в голову. Путь наименьшего сопротивления всегда самый заманчивый. Именно поэтому индустрия торговли трехкопеечными истинами и дешевыми шаблонами поведения будет процветать столько, сколько существует род человеческий.

Все хотят работать мало, а получать много, вне зависимости от пола. И среди мужчин, и среди женщин всегда найдутся те, у кого тяга к халяве затмит и чувство собственного достоинства, и совесть, и прочие никому не нужные в XXI веке вещи. Да, большинство девушек стремятся сегодня как-то самореализоваться, работать руками и головой. Но давайте признаем, много и тех, кто не видит ничего зазорного в том, чтобы заработать на все жопой или ртом, стыдливо именуя свое ремесло «эскорт-услугами». И глупо предъявлять какие-либо претензии таким девушкам, ведь спрос на иждивенческое поведение создается именно мужчинами. Да и многие идут на женские тренинги вовсе не от хорошей жизни. Ведь выбор кажется очевидным, когда на одной чаше весов стоит великий гуру, который обещает тебе сладкую жизнь, а на другой… А на другой чаше ничего и нет. Вернее, есть: средняя зарплата в 28 тысяч рублей, обоссанный социальный лифт, который вечно не работает, «стеклянный потолок» и прочие радости страны духовных скреп.

20.03.18

Шагая мимо прилавков по полированному кафельному полу, я сунул руку в карман, где лежала мятая сотня – гигантская по меркам раннешкольных времен сумма. Теперь она превратилась в пыль, на которую даже не купить билет «туда-обратно» на подземный поезд до работы. Страх собственного бессилия, дыхание Князя мира сего – это, в сущности, боязнь вляпаться в рутинную субстанцию бытия, завязнуть и утонуть в ней так, что никто этого и не услышит. Что в эту пресную баланду не удастся бросить горсть даже самой дешёвой специи. Что жизнь превратиться в выживание, в сраный день сурка с графиком дом-работа-дом до самой смерти, дерьмовой едой в перерывах и страхом, что копеек не хватит даже на лекарства. И тут уже становится не до бессмертия, не до какого-то там признания: хладная постель во чреве сырой земли кажется привлекательнее раскладушки в панельной соте.

Жёлтые ценники неприятно скалились какими-то отвратительными числами. На всё нужны деньги. За цветастые куски пластика и зелёные бумажки можно купить не только здоровье, но и заветные пряности, что разнообразят твою жизнь: цифровые побрякушки, модное тряпьё, впечатления и эмоции. Но, что важнее, деньги можно обменять на протез павлиньего хвоста, если отрастить настоящий не хватает ни ума, ни таланта. И вот уже окружающие сами начинают оборачиваться, разглядывать искусные перья из золотых нитей. Этим хвостом можно привлечь множество самок, или обрести одну единственную, плод чресл которой продолжит твой род. Возможно даже, благодаря этому золотому хвосту тебя вспомнят и сквозь века. Деньги вообще являются лекарством против самого широкого спектра страхов, гораздо более эффективным, чем секс: экзистенциальная дисфункция, как и дряхление тела, прекрасно лечатся золотым песком. У них лишь один недостаток – их часто недостаёт. И отсутствие этого препарата может физически изменить наш мозг.

Золотой скальпель для мозга

О налогах, бесплатных деньгах и казнокрадах.

Ах, эти налоги. Золотой дождь из монет – любимый фетиш любого государя. Тысячи лет проходимцы махали флагами и выкрикивали громкие лозунги, нарекали себя наместниками бога на земле, лишь бы получить право законно и легитимно вытряхивать звонкие монеты из карманов своих сограждан. Однако сегодня всё больше правителей начинает задумываться о том, чтобы деньги раздавать: для всех, даром, и чтобы никто не ушел обиженный. И это вовсе не барское великодушие, а всего лишь холодный расчёт. Ведь деньги, как скальпель, могут перекроить ваш мозг: и не просто перепрограммировать его, а изменить физически.

Казалось бы, диво дивное – государство раздаёт своим гражданам банкноты, да ещё и не требует ничего взамен. В стране, где «национальное достояние» принадлежит парочке проворовавшихся олигархов, эта фраза вызывает лишь истеричный смех. Однако такая утопия реальнее, чем кажется на первый взгляд, и называется она «безусловный базовый доход». Весь этот буллщит про то, что «дай человеку рыбу, и он будет сыт один день; научи человека ловить рыбу, и он будет сыт всю жизнь» в реальной жизни не работает. И практика показала, что лучший способ избавится от бедности, это не водить человека за ручку по собеседованиям, а дать ему парочку хрустящих банкнот.

Умный и богатый

Первый аттракцион невиданной щедрости состоялся в семидесятые. Правительство Канады решило создать город без бедности, для чего жителей маленького городка Дофин обеспечили базовым доходом без каких-либо обязательств на пять лет. Естественно, для того, чтобы раздавать деньги, сначала нужно было их где-нибудь взять. Канадцы решили перенаправить деньги с различных социальных программ. Так, в общем то, работают большинство концепций базового дохода. Иными словами, вместо бесплатной медицины и различных пособий по безработице вам просто каждый месяц выплачивают какую-либо фиксированную сумму. Например, 560 евро, как это было в Финляндии. Конечно, кого-то может возмутить тот факт, что у него отнимут привилегию бесплатно толкаться с потными бабками в поликлинике. Однако канадский эксперимент показал, что более высокий уровень жизни позволил людям вести более здоровый образ жизни. Посещение больниц снизилось на 8,5%, люди реже стали ходить кпсихологам, а расходы на здравоохранение упали на 10 процентов.

Но потом к власти пришли консерваторы, и эксперимент перестал финансироваться: сотни томов данных просто заперли в хранилище где-то под Виннипегом. Лишь благодаря гранту университета Манитобы, в 1981 году была создана база данных о результатах эксперимента, которую отдали на откуп десяткам учёных. Базовый доход – это вообще страшный сон любого консерватора: раздавать деньги (!) бесплатно (!!) бедным (!!!). Большинство из них любят причитать, что, получая пособия просто так, босота перестанет работать, начнет тратить деньги на бухло, сигареты и шлюх. И, вообще, в страну приплывут толпы грязных иммигрантов, которые изнасилуют всех белогрудых гражданок Countryname. Однако эти аргументы опровергаются эмпирически: подобные эксперименты, помимо Канады, проводились в США, Германии, Италии, Финляндии, Индии и парочке африканских и латиноамериканских стран.

Большинство опасений безосновательны. Так, например, 19 исследований показали, что безусловный доход практически не влияет на потребление алкоголя и сигарет. Зато в Перу, по данным исследования 2013 года, люди, которые получали дополнительный доход от государства, стали больше налегать на шоколад. А уж аргументы о том, что беженцы повалят в страну ради халявных денег вовсе несостоятельны, ведь пособиями обеспечиваются только обладатели правильных паспортов. Да и работать халявщики, каким бы ни был их доход, не перестают: по результатам подобного эксперимента в США всего 17% женщин и 7% мужчин бросили работу. Примерно те же цифры получились и в Канаде. А опрос, проходивший в рамках референдума о введении базового дохода в Швейцарии показал, что 2 % швейцарцев бросили бы работу и ещё 8 % задумались бы об этом. В России же, тоже по данным опроса 34 процента перестали бы работать и только в том случае, если бы деньги покрывали все потребности.

Но даже те, кто бросал работу, делали это ради образования. Да, всем знакома затёртая до дыр фраза «учиться никогда не поздно». Но только недавно она по-настоящему обрела смысл. Оказалось, что нашему мозгу свойственна нейропластичность. Иначе говоря, содержимое черепной коробки постоянно меняется под воздействием опыта: новые нейронные связи могут появляться и исчезать в любом возрасте. И если вы вдруг на пятом десятке вашей жизни решите освоить фортепиано, то мозг подстроится под ваше новое хобби, хоть и не так быстро, как в детстве. Это становится особо важно сегодня, когда даже менеджеров можно заменить чатботами (как это сделал Амазон). Старую собаку, оказывается, можно научить новым трюкам, а базовый доход помогает найти для этого время: деньги в прямом смысле делали людей умнее. Но гораздо сильнее на наш мозг влияет отсутствие денег.

Бедный и тупой

Однако пока что любое государство больше любит выворачивать карманы у граждан. Пока все захлёбывались слюной в патриотическом припадке от победы над величайшей футбольной державой – Саудовской Аравией, главный рейхсминистр объявил о повышении НДС с 18 до 20 процентов. Ведь на очередную маленькую победоносную войну или постройку ещё одного пропахшего мочой футбольного писсуара за пару десятков миллиардов нужны деньги. Эти три волшебные буквы, напомню, означают налог на добавленную стоимость. Что же это за добавленная стоимость проще будет объяснить на примере: вы покупаете жесть за 10 рублей, делаете из неё пики точеные и продаете их за 15 рублей. С пяти рублей разницы вы, как производитель, и уплатите налог. Повышение налога было обосновано тем, что «<…> свою часть экономической нагрузки за повышение уровня жизни пенсионеров должен нести бизнес». Конечно, уплачивает этот налог предприниматель. Только вот, сюрприз, эти 20 процентов он включает в итоговую цену товара: если вы возьмете любой чек из Макдонольдса, то даже сможете увидеть, какую сумму вы заплатили государству. В итоге вы не только выйдете на пенсию позже, но ещё сами же за это и заплатите. Гениально, правда?

Про цену бензина (которая, кстати, на 57 процентов состоит из налогов и акцизов) уже стали лепить мемесы. Только вот это касается вас, даже если вы ходите пешком: большинство товаров по России всё ещё перевозят грузовики. И, естественно, транспортные расходы производитель также включает в себестоимость. Какое отношение всё это имеет к вашему мозгу? Представьте, что вы не очень обеспеченный, но законопослушный гражданин и решили сходить в магазин. Но после уплаты подоходного налога (13 процентов от зарплаты), налога на имущество и отчислений во всевозможные страховые и пенсионные фонды (еще примерно 26 процентов, которые пойдут на строительство детского садика для бедных сирийских детей, а не на вашу пенсию) деньги как-то незаметно испарились из кошелька. Что же вы испытаете, придя в сверкающий торговый центр, когда поймёте, что не может позволить себе и четверти всего этого? Когда перед вами встанет выбор не между десятым или восьмым айфоном, а между едой или лекарствами? Когда вы вообще не будете уверены, хватит ли у вас денег заплатить за квартиру в следующем месяце, и не окажитесь ли вы на улице? Правильно, вы испытаете стресс. И тут открывается другая сторона нейропластичности.

Кратковременный стресс, например, на экзамене, не оказывает существенного влияния на наш организм. Однако, если каждый день вас посещает мысль о нехватке денег, стресс становится перманентным. А когда мы нервничаем, выделяются гормоны-глюкокортикоиды. Этот коктейль капля за каплей начинает разъедать мозги. Нейронные связи в области мозга, которая ответственна за планирование, познание, контроль действий и сознательное поведение, разрушаются. Человек в прямом смысле начинает тупеть: ему становится сложно воспринимать чужие точки зрения и усваивать новую информацию. Исчезает то, что мы называем гибкостью ума, ведь во время экстренной ситуации важно ответить лишь на один вопрос: бить или бежать. Помимо этого, во время стресса активно работает миндалина, ответственная за наши эмоции. Постоянная нагрузка на миндалину приводит к тревожности, импульсивности и несдержанности. Для организма стресс становится не «аварийным режимом», а нормальным состоянием. И из-за этого мозг физически начинает перестраиваться так, чтобы всё время находиться в состоянии стресса. Способность планировать и критически мыслить падает. И человек превращается в туповатое, легко внушаемое животное, которое живёт моментом.

Не стоит думать, что базовый доход – это такая государственная прививка от стресса, которая поможет сохранить ваш мозг. Это не манна небесная и не государева щедрость. Это банальные инвестиции: любой современной экономике нужны мозги, а не руки. Ведь правда в том, что неквалифицированный труд скоро станет никому не нужен. Крутить гайки или баранку будут роботы: быстрее, дешевле, да и ещё не пить при этом водку. Только вот у таких инвестиций есть главный минус. Жить в грязи и стоически переносить лишения ради какой-то призрачной цели можно довольно долго. Но когда человек перестаёт считать копейки и начинает думать, у него в голове появляются неудобные вопросы. Наверное, именно поэтому все проповедники и прочие оральные соблазнители так любят повторять, что деньги – это зло. И, видимо, именно с этим злом так борются казнокрады.

20.06.18

Вдвойне забавно, что лекарство это на деле является лишь пустышкой. Не плацебо и даже не сладкими гомеопатическими шариками, а лишь этикеткой от склянки с целебным раствором: фикцией, которую мы сами придумали, в которую мы сами верим. Деньги – лишь галлюцинация, побочный эффект от препарата, которого не существует. Мы обмениваем одни грёзы на другие и хорошо, если вместе с этим получаем что-то материальное. Но я не буду уподобляться проповедникам и твердить, что от этого они становятся бесполезными, а посему монеты надо складывать в ящик для пожертвований. Ведь именно благодаря вере эти грёзы прекрасно работают.

Дырявые монеты

О мемах, криптовалюте и симулякрах.

Мир объяла пандемия: новая золотая лихорадка. Только сегодня современные старатели скупают не кирки и лопаты, а видеокарты и ASIC’и, чтобы добывать цифровое золото – криптовалюту. Мир окончательно сошел с ума. По крайней мере, так считает основатель Dogecoin’a – криптовалюты, придуманной в шутку, капитализация которой в середине января перевалила за два миллиарда долларов. И это при том, что обеспечивается Dogecoin лишь одноимённым мемасом. Лжепророки уже начали трубить о том, что «крипта» – это надувательство и обман. Однако истина заключается в том, что абсолютно любая валюта, какой бы надёжной она не была – лишь плод человеческого воображения. Просто за одними грёзами сегодня стоят дяденьки в академических мантиях, а за другими – программисты-самоучки.

Холодным декабрьским вечером, в канун нового, 2013 года, портлендский программист Билли Маркус, как обычно, листал мемы. Неожиданно, ему в голову пришла мысль: а почему бы не создать свою криптовалюту? Обеспечив её, при этом, самым твёрдым активом: мемом про собаку Doge породы Сиба-Ину. Идея обеднить два самых хайповых тренда интернета понравилась сиднейскому маркетологу Джексону Палмеру, и вместе они создали Dogecoin. Виртуальный мем, наконец, обрёл плоть и стал торговаться на биржах за вполне реальные деньги. Низкая стоимость, простота использования и вирусное название обеспечили бешенную популярность криптовалюте. Новый виртуальный Клондайк начал привлекать всё больше майнеров, которые стали добывать валюту, раскаляя фермы с видеокартами добела и оставляя без света мирные китайские посёлки. К делу подключились спекулянты – курс мемовалюты начал расти. Всё это привело к тому, что уже через два месяца капитализация «крипты» достигла ста миллионов долларов. Ситуация всё меньше нравилась Палмеру, ведь в своем детище он видел реальную альтернативу расчётам как наличными деньгами, так и с помощью банковских операций. Но Dogecoin постигло проклятие других криптовалют – он превратился в финансовый инструмент, на котором любой желающий мог нагреть руки: к 2017 году стоимость Dogecoina выросла на четыреста процентов. В итоге, Джексон собрал свои чемоданы с деньгами и вышел из проекта, попутно обозвав всех сумасшедшими. И самое забавное, что в словах сиднейского маркетолога действительно есть доля истины.

Для того, чтобы разобраться в этой криптовалютной истерии, для начала нужно понять, что это вообще за валюта и откуда она берётся. Очень утрированно любую криптовалютную систему можно представить в виде следующей аналогии. Существует кооператив «Биток», в который может вступить каждый, приобрести немного «битков» – валюты этого кооператива и начать обмениваться ею с другими участниками. На руки, естественно, никто никаких монет не получает: все расчёты происходят исключительно на бумаге и записываются в специальные тетради. Андрей даёт Белле два битка. Эта транзакция записывается в первую тетрадь:

Андрей дал Белле два битка.

Затем Белла расплачивается с Валей. И тут в дело вступают Майнер Максим: он заводит вторую тетрадь, куда переписывает данные из первой тетрадки и записывает новую транзакцию между Беллой и Валей. Но данные из первой тетради он не просто переписывает, а шифрует с помощью специального устройства, которое превращает текст или любые данные в произвольный набор букв и цифр – хеш. В результате, запись во второй тетрадке будет выглядеть следующим образом:

Белла дала Вале три битка. (новая транзакция)

84d1605938221a85152d656cfd8f95664b5d659f048d0e6a5a100ad4c268dd4c

(хеш предыдущей транзакции Андрея и Беллы)

И так далее. Каждый раз, когда происходят новые транзакции, Максим заводит новую тетрадь. При этом, если Максим шифрует одинаковую информацию, то и хеш получится одинаковый, а если разную – то и строки будут различаться. Поэтому каждая следящая тетрадь связана с предыдущей, и если Максим или другой недоброжелатель захочет изменить данные о транзакциях в одной из тетрадей, то при проверке возникнет несоответствие: хеш-значение в следующей тетради будет отличаться и злоумышленнику придётся переписывать все следующие тетради. Естественно, Максим занимается всей этой волокитой не за спасибо и в качестве вознаграждения за проделанную работу в каждой новой тетради приписывает себе несколько битков.

В реальности никто никакими тетрадями не пользуется, но суть остаётся примерно та же. Майнеры создают цифровые блоки информации. В каждый новый блок, помимо новых транзакций, записывается захешированная информация из предыдущего блока. А значит, каждый новый блок содержит в себе информацию о всех когда-либо совершенных транзакциях. Процесс создания блока и называется майнингом. Если в новом блоке нет противоречий, он включается в базу данных: получается длинная цепочка взаимосвязанных информационных блоков. Поэтому технология и получила название «блокчейн». Откуда же берутся новые коины? Из воздуха. По своей сути, биткойин и любой другой коин – это такое большое человеческое «спасибо» майнерам за то, что они обеспечивают работоспособность системы. Без этого «спасибо» никто бы просто не стал работать и создавать новые блоки. Но за этим вознаграждением абсолютно ничего не стоит: система не добывает золото и даже не генерирует прибыль, как какая-нибудь компания. Это просто запись в базе данных о том, что Максиму начислено столько-то воображаемых монет. Но, неожиданно, этими воображаемыми монетами стали обмениваться и торговать на биржах, и «спасибо» стало возможно поменять на вполне реальные хрустящие доллары и положить себе в карман.

«Будь у меня небесные шелка…»

В середине декабря курс биткоина достиг абсолютного максимума: за одну виртуальную монету давали больше девятнадцати тысяч долларов. Одни кусали локти, другие подсчитывали прибыль, но большинство просто недоумевало: откуда такие цифры? И почему унция золота стоит почти в девятнадцать раз дешевле? Биржа – штука хитрая, там можно толкать всё что угодно, лишь бы покупатель нашелся. Причём, цена часто вообще не зависит от качества толкаемого товара: будь то бочки нефти, акции или ещё что-то. Напомню, что цена – это денежное выражение стоимости, то есть то количество денег, которое вы готовы отдать за товар. И тут, как всегда, возникает задачка о двух стульях. На одном стуле – «справедливая цена». Есть абстрактный дед, который гонит самогон и продаёт его по сто рублей за бутылку: семьдесят рублей он тратит на ингредиенты для самогона, двадцать он откладывает, чтобы купить новый самогонный аппарат (потому что старый изнашивается) и десять кладёт себе в карман – как награду за свои труды. Но справедливость – это не про биржу. На втором стуле – «спекулятивная цена», которая формируется искусственно, за счёт спроса и предложения. Один хипстер, который попробовал дедовский самогон пишет в своём блоге, что бухать виски – уже не модно и надо переходить на натуральный, экологически-чистый продукт. А то, что после него ухудшается зрение – это даже плюс, ведь теперь можно будет носить очки в модной оправе. Другие хипстеры кидаются скупать этот самогон: дед от такого счастья отходит в мир иной и цена подскакивает до тысячи рублей – спрос то не падает, а бутылок остаётся всё меньше. И плевать, что красная цена этому пойлу – сто рублей. Так продолжается до тех пор, пока кто-нибудь окончательно не слепнет от этой бодяги. Бедные хипстеры начинают избавляться от бутылок: цена падает и может получиться так, что этот самогон никому и даром нужен не будет. Но всегда найдутся те, кто захочет на этом движении цен подзаработать: купить подешевле и продать подороже. Они-то искусственно и подогревают цены, когда всё идёт хорошо, и обваливают их, когда корабль начинает тонуть.

Можно долго рассуждать, хорошо это, или плохо, но примерно так и работает фондовый рынок. Торговля на рынке – это торговля ожиданиями. Если трейдеры и инвесторы ожидают, что цена бумаги будет расти – они будут покупать эти бумаги, до тех пор, пока не станет ясно обратное. И совершенно неважно, обусловлено ли повышение цены объективными факторами, такими как, например, рост прибылей компании, или просто спекулятивным ажиотажем. Главное – успеть вовремя купить и вовремя продать. Поэтому спекулятивная цена часто зависит от справедливой чуть больше, чем никак. До определённого момента. Примерно так и получилось в середине девяностых годов, когда все решили, что всемирная сеть – это стильно, модно, молодёжно, и стали вкладываться в акции интернет-компаний. Цены акций росли и всё было хорошо, пока инвесторы не осознали, что большинство контор, в акции которых они вкладывают деньги, основаны двумя немытыми хипарями и из имущества у них – только компьютер в гараже мамкиного дома и раздутый рекламный бюджет. И, в конце концов, «пузырь доткомов», естественно, лопнул – потому что акции торговались по искусственно завышенным ценам. А теперь скажите мне, чему равна справедливая цена материально ничем не подкреплённой строчки в электронной базе данных? Стоимость биткоина сегодня формируется точно также. Синтетически, просто за счёт ажиотажного спроса на него. Забавно, но, на самом деле, справедливая цена абсолютно любой валюты равна цене бумаги, из которой эта валюта сделана. То есть, сюрприз, тоже стремиться к нулю. Потому что использовать такую цветную бумагу можно разве что как растопку для камина. Да, у любой страны есть золотовалютные резервы. Но вас к ним подпустят ровно на такое расстояние, чтобы снайперу было удобно всадить в вашу черепушку кусочек свинца. И если до шестидесятых годов прошлого века на грязной американской бумажке была надпись «payable to the bearer on demand», гипотетически позволявшая вам обменять доллар на золото, то после того, как один наглый французский генерал провернул величайшую аферу двадцатого века, эту приписку быстро убрали. И теперь абсолютно все мировые валюты являются «фидуциарными» – то есть не обеспечиваются ничем, кроме честного слова Центробанка и правительства. Я уже писал об этом ранее. Эти институты законодательно устанавливают, что на вот этом вот клочке земли будут обращаться красные бумажки, которые равны десяти желтым бумажкам. А если не согласны – добро пожаловать в казематы. Золото оставьте дядям в костюмах-тройках, а сами играйтесь со своими цветными фантиками.

Любая валюта – это товар, который существует просто потому, что в нём есть необходимость. Практиковать бартер в современном мире – извращение, которое приносит удовольствие лишь самым утонченным ценителям. Мешки с зерном таскать с собой неудобно, а золота на всех не напасёшься – вот и был создан универсальный эквивалент стоимости, который красиво выглядит и элегантно достаётся из бумажника. И курс национальной валюты во многом определяется тем же фактором, который определяет стоимость криптовалюты – спросом. Сильная экономика производит много товаров, которые продаёт за свои цветные бумажки. Потребители хотят купить эти товары, а инвесторы – урвать кусочек пирога и вложиться в богатую экономику. Возникает спрос на валюту этой страны – курс растёт. Это как если бы гипермаркеты начали выпускать свои банкноты. Тогда спрос на валюту какой-нибудь крупной торговой сети типа Ашана был бы больше. Просто потому что большинство людей покупали бы продукты в Ашане. Соответственно, и ваш сосед-алкоголик просил бы у вас взаймы именно в Ашанбаксах, ведь всё равно и вы, и он в пятницу пойдёте именно туда. Так что и традиционные, и криптовалюты – суть надувательство, просто в разной обёртке.

«Но я – бедняк, и у меня лишь грёзы»

В конце девятнадцатого века в Америке был такой знамениты городской сумасшедший – Нортон Первый, самонаречённый император Сан-Франциско. Как любой порядочный император, он выпускал собственную валюту, которую охотно принимали в магазинах, а банки обменивали на доллары. Видать, джентльменам с западного побережья было совсем скучно, и нужно было себя хоть как-то развлекать. Однако представим, что завтра я тоже начну выпускать свои деньги, которые точно так же, как и государственные, не будут обеспечены ничем. Скорее всего, даже в колыбели демократии – Соединённых Штатах Америки, меня почти сразу же нарекут экстремистом и отправят в застенки ФБР, потому что я «подрываю экономическую безопасность страны» и вообще мошенник. Ключевое слово – скорее всего. Потому что частная или локальная валюта обладает одним преимуществом: она может стать неплохим анаболиком для экономики региона и вывести её из застоя. Логика проста: экономика города может прийти в упадок из-за оттока капитала. Горожане тратят свои кровные в местных магазинах, а магазины закупают товар в соседнем городе или вообще за границей. А когда вводится локальная валюта, которая обращается только на территории этого города, ни у местных жителей, ни у торговцев не остаётся иного выбора, кроме как тратить их внутри города – прибыли не вывозятся из региона. Удачным примером использования локальной валюты можно считать австрийский город Вёргль. После ввода в оборот «свободных денег» в 1932 году, концепция которых была предложена экономистом Сильвио Гезеллем, в городе был построен мост, бассейн и лыжный трамплин. В то время, как экономики Европейских стран переживали не лучшие времена, безработица в Вёргле снизилась на двадцать пять процентов. Люди стали выплачивать налоги, были погашены почти все задолженности.

Более свежим примером являются «Итакские Часы» – валюта, которая используется в одноимённом американском городе с 1991 года. Часы имеют фиксированный обменный курс – один час равен десяти долларам вне зависимости от спроса и предложения. Но, к сожалению, это скорее исключение, чем правило. Любое государство боится игр с локальными и любыми другими валютами. Особенно правительство раздражают те деньги, которые сложно контролировать или регулировать. Ведь если локальная валюта обретет плавающий обменный курс, то деньги станут проявлять ещё одно товарное свойство – они начнут конкурировать между собой. В богатый регион со своими деньгами начнут перетекать инвестиции – спрос на валюту этого региона начнёт расти. Используя предыдущую аналогию – это как если бы появилась новая торговая сеть, пусть и не такая большая, как Ашан, но где и цены ниже, и качество лучше. И тогда уже встаёт закономерный вопрос: зачем использовать федеральную валюту, если наша ничем не хуже? А это уже попахивает сепаратизмом. Власть всегда находится в руках того, кто контролирует печатный станок. Именно поэтому, несмотря на успех «свободных денег», национальный банк Австрии запретил печатать эту валюту. Ведь зачем конкурировать, если проще заставить использовать нужные бумажки?

«Мои ты топчешь грёзы»

За время своего существования деньги обросли множеством побочных функций: из меры стоимости они превратились в инструмент ростовщиков, направленный на их обогащение. Гезелль мечтал, чтобы деньги стали тем, чем они и должны были быть изначально – средством обмена и больше ничем. Успех его свободных денег, которые позволили австрийскому городу выйти из кризиса, объяснялся не только тем, что это была локальная валюта. Деньги Гезелля целенаправленно обесценивались: каждый держатель такой валюты был обязан уплачивать налог с той суммы, которая у него осталась в конце месяца. Это привело к тому, что люди не копили деньги и не давали их в рост, стремясь обогатиться, а старались их сразу же потратить. Примерно этого хотел и Джексон Палмер. Сегодня блокчейн может дать «свободным деньгам» вторую жизнь – реализовать механизм, придуманный австрийским экономистом, будет гораздо проще, чем в Европе тридцатых годов. Криптовалюты уже начали успешно конкурировать с традиционными деньгами. Но, в отличии от любых других локальных или частных валют, криптовалюту практически невозможно уничтожить. Да, её можно запретить, но от этого она не перестанет существовать: для этого нужно будет выкрутить руки половине майнеров, что, конечно, возможно, но потребует колоссальных усилий. Тот же биткоин анонимен, для осуществления транзакций не требуется одобрение третьих лиц. В отличии от банковских переводов, когда ваш платёж может быть заблокирован банком, так как вы являетесь «нежелательным лицом», потому что пишете плохие комментарии про маму президента совета директоров. Или про другого президента. Банк решает, осуществлять ваш перевод нет. Майнерам же всё равно, чьи деньги переводить, лишь бы операция соответствовала формальным требованиям. К тому же, биткоин обладает одним важнейшим преимуществом: эмиссия криптовалюты осуществляется самими майнерами (собственно, награда за майнинг) и ограничена заранее известной величиной. Эмиссия классических валют зависит исключительно от прихоти Центробанка: банк может напечатать столько бумажек, сколько ему заблагорассудится. К тому же, биткоин-кошелёк – это исключительно ваша собственность, в отличии от кредитных и дебетовых карт. Цветастые куски пластика – это не электронный кошелёк, где хранятся ваши деньги, а всего лишь ключ, который предоставляет доступ к вашему счёту. Ваши деньги являются вашими лишь номинально и лежат в банке, и этот самый банк, при молчаливом согласии некоторых людей может сделать с ними всё, что угодно: заморозить, ссудить кому-нибудь (что они и делают), или просто изъять «во имя великой справедливости». Самое смешное, что вам не принадлежат даже эти дебетовые или кредитные карты: ключ от банковской ячейки – это тоже собственность банка, которой он великодушно разрешил попользоваться. Если не верите – откройте любой договор банковского обслуживания. В то время как биткоин-кошелек – это ячейка, которая принадлежит вам и только вам. Правда, если вы её потеряете или у вас её украдут, возместить ущерб будет некому.

Человечество уже давно погрузило себя в виртуальную реальность. И для этого не понадобились ни VR-шлемы, ни злобные машины, которые подключали бы тебя к матрице. Достаточно было населить наш мир пустыми символами, за которыми ничего не стоит – то, что Платон, а позднее и Бодрийяр назвали «симулякрами». «Симулякр никогда не скрывает правду, он и есть правда, которая скрывает, что ее нет». Симулякры – лишь плоды нашего воображения. Они сколь угодно могут походить на реальность, но никогда не будут являться этой реальностью. Тем не менее, несмотря на это, некоторые из них так прочно вплелись в ткань действительности, что уже почти неотделимы от неё. И деньги, как раз-таки, являются главным симулякром нашего мира. Ведь, объективно, банкнота – это всего лишь кусок бумаги с замысловатыми узорами. Да, она сколь угодно может отождествляться с ценностью, но сама она этой ценностью не является – это не драгоценный камень, это даже не золото. Это всего лишь кусок бумаги. Но благодаря им перераспределяются вполне реальные ресурсы, на эти куски бумаги финансируются войны и строятся космические корабли. Потому что за этими бумажками стоит вера. Вера в то, что их можно обменять на что-то ценное. Мы все негласно договорились верить в ценность денег. И абсолютно любая валюта, будь то доллар, евро или биткоин держатся на этой вере. Потому что в них есть необходимость – без них жить было бы гораздо сложнее. Так если любая валюта – лишь сорт симулякров, то не лучше ли верить в тот, который принадлежит только тебе и не зависит от прихотей чейрменов, восседающих в высоких башнях?

25.01.18

Я вяло бродил между полок с химическими жидкостями всевозможных вкусов и расцветок. Жужжание белых ламп дневного света, что неприятно бил по глазам, гипнотизировало и я, словно муха, пришибленная морозом, тыкался в банки и бутылки. Глаза выцепили колу – бутылку чёрной маслянистой жидкости с ароматом ванили. Иллюзорны цветастые фантики или нет, но без них не купить не одной вещи, оклеймённой метой транснациональной корпорации. Волхвы-маркетологи этих гигантских компаний вообще преуспели в приручении символов – и речь сейчас не только о раздутых банковских счетах. Они научились препарировать любую идею, что породил человеческий мозг: обесценивать, потрошить её, вытряхивая нутро, и ставить себе на службу её полую оболочку, словно послушного зомби.

Контркультурная контрреволюция

О культурных войнах и том, как маркетинг может уничтожить любую идею или символ.

У нас в стране уже стало традицией пугать бабушек и не особо смышленых граждан, зловеще спрашивая: «Вы что, хотите, как в Европе?» Мол, там в умах царит такая же разруха, как у нас в клозетах. Гомоскеки спят и видят, как бы пройти победоносным гей-парадом по Красной площади, насадить свои ценности россиянам, а жопы русских мужиков на свои куканы. Но богатырей святой Руси невозможно победить на старом добром поле брани. Особенно сейчас, когда мистер президент, словно всемилостивый и всемилосердный отец, опекает нацию, и у него есть огромная и весьма эрегированная ядерная дубинка. Остается один выход – война культурная. Именно поэтому западная гидра толерантности пытается запустить свои трансгендерные щупальца в умы малолетних отроков, чтобы затуманить их разум. Подменить исконно русские ценности на гнилые плоды демократии и сбить с нашего особого пути. Оттого-то и необходимо запретить Telegram и перекрыть трубу с интернетом, чтобы ограничить тлетворное влияние Запада.

И действительно: политкорректность победоносно шествует по миру, иной раз переходя все границы здравого смысла. Все больше стран легализует однополые браки, третья волна феминизма затопила мир потоком месячных. Традиционные ценности девальвированы и уже вообще не воспринимаются как что-то значимое. Армия негроидных лесбофеминисток штурмует бастионы нравственности и морали, которые с криками Deus Vult обороняют последние воины Христовы. Бл#%ство и разврат уже не особо-то и порицаются обществом и для многих стали нормой поведения. Разве за это Христос истекал кровью на кресте? В общем, консерваторы всех стран рисуют поистине апокалиптические фрески и призывают сплотиться. Но на самом деле эта страшилка не нова, и зовется «культурным марксизмом». А появилась она еще в начале прошлого века.

Двадцатые годы. Европа едва оправилась от удушливых паров Первой мировой, а на континенте уже свирепствует Красная чума. Великая Октябрьская революция дала надежду для марксистов всего мира, и стало казаться, будто бы «новый пролетарский мир равенства» уже не за горами. Однако получилось немного иначе. В 1920 году Красная армия терпит поражение в Варшавской битве, и новая независимая Польша не особо горит желанием поднимать алый стяг. Венгерская советская республика под предводительством Белы Куна просуществовала 133 дня, а Баварская советская Республика и того меньше – всего месяц. Эпидемия прекратилась сама собой. Все это совсем не увязывалось с евангелием от Маркса, согласно которому, стоит только изменить функционирование экономики (так называемый базис) и сразу же поменяются и политический курс, и культура общества (надстройки). Тогда макаронник Антонио Грамши предположил: а что если именно изменение надстроек приведет к изменению базиса? Может, стоит сначала изменить культуру и сознание общества и именно это приведет человечество к светлому коммунистическому будущему? Другими словами, если Маркс хотел с помощью изменения экономических механизмов создать почву, на которой вырос бы новый коммунистический человек, то Грамши предлагал сеять ростки homo communistus уже в существующий грунт. И уже эти ростки создали бы субстрат нового мира.

Как это сделать? Выкорчевать традиционные ценности. Ведь новые марксисты полагали, что капиталистическое общество оказалось столь устойчивым именно благодаря тем обычаям и нормам, которые были заложены в головы людей. Члены основанного в 1923 году Института социальных исследований в Германии, которые позднее станут известны как Франкфуртская школа, выступали с критикой основных элементов западной культуры: христианства, власти, семьи, патриархата и так далее. С приходом к власти Гитлера большинство членов Франкфуртской школы бежали в США и продолжили свои исследования там. В 50-е годы же стало окончательно понятно, что мировая социалистическая революция захлебнулась в ананасовом соке: капиталисты действительно продолжали богатеть, однако условия жизни рабочего не ухудшались, а скорее даже наоборот. В этой ситуации новым авангардом революционного движения вместо рабочих должны были стать различные на тот момент маргинальные элементы: геи, феминистки и прочие контркультурщики.

И кажется, что план работает, что вот оно – пришествие антихриста, который растлевает умы всех и вся, и спастись от него можно только в землянке где-нибудь под Изборском. Но тут на защиту человечества встает огромный вонючий монстр, который может сожрать и отфекалить что угодно. И имя ему маркетинг. Да, порождение и верный слуга капитализма, могущественное колдунство, которое заставляет вас сметать с полок даже то, что вам не нужно. И маркетологи в XX веке волею судеб оказались слугами господа, или диавола, если хотите. Ведь маркетинг может коммерциализировать, то есть продавать и превращать в деньги, все. Абсолютно все. Даже идею. Идею любой корпорации, любого движения или протеста.

И если в основе чего-либо есть идея, неважно, будет ли это новое изобретение, субкультура или даже протестное движение, значит эту идею можно обернуть в красивую упаковку и продать. Именно поэтому любая контркультура, какой бы протестной и маргинальной она ни была, со временем становится массовой. Ведь в глазах капиталистов члены этой субкультуры или движения становятся целевой аудиторией: даже обоссаным панкам нужны косухи и футболки с портретом Горшка. Ты немытый хиппарь и топишь за права животных? Пожалуйста, вот тебе магазин органической еды и одежды из конопли. Долбишься под хвост с другими мужиками и гордишься этим? Йоу, наша компания поддерживает gay-pride! Бизнес неминуемо начинает мимикрировать под любую новую идею, делая ее последователей своей целевой аудиторией. Бренд женской одежды Monki, например, начал топить за феминизм. Естественно, исключительно чтобы привлечь внимание к проблемам женщин, а не ради того, чтобы срубить бабла.

Однако любой бизнес – это прежде всего деньги, как бы старательно он ни прикрывался громкими лозунгами. И главная цель любого капиталиста – повысить прибыль. Самый простой способ сделать это – увеличить количество адептов культа, то есть целевую аудиторию. А для того чтобы покупателей стало еще больше, идею нужно максимально упростить. Сократить ее до слогана, который понял бы самый недалекий обыватель. Чтобы очередная неразумная вагина прониклась идеями «феменизма и сестренства» и купила кофточку с надписью periods are cool. Это приводит к распространению идей, ведь чем проще идея, тем проще она хавается массами. Но именно это и обесценивает ее: от идеи остается только обложка и пара громких цитат. Ramones и Sex Pistols, которые были настоящими символами андеграунда и контркультуры в 70-х, сегодня стали лишь принтами на футболках модных телочек с каре и биполярочкой, которые вообще не знают, кто такой Сид Вишес. То же самое произошло и с команданте Че, чье лицо лепят вообще на все, что только возможно. И лидер кубинской революции ассоциируется не с Движением 26 июля и Батистой, а в лучшем случае лишь с какой-то там абстрактной революцией. Часто идею сливают и сами лидеры движения, сдавая в аренду свою жопу, когда представляется возможность, и получая за это хрустящую банкноту, которую можно скрутить в трубочку и вдыхать через нее кокаиниум. А идея… Да кому вообще сдалась эта идея?

На самом деле многие считают культурный марксизм теорией заговора: выдумкой американских палеоконсерваторов, созданной, чтобы убедить электорат, что в демократической партии состоят лишь геи, маргиналы и прочие коммунисты. Выдумкой, которая прекрасно прижилась в сырой и мрачной российской действительности. Другие же, что это – коварный план по растлению общества и приближению мирового коммунизма. А самих представителей Франкфуртской школы – не группой вшивых интеллигентов, которые пытались препарировать труп Маркса, а тайным жидомассонским обществом, цель которого – поработить мир. Но это совершенно не важно. Не важно, бродит ли за нашими спинами мифический призрак культурного марксизма. Потому что порождения его бестелесной плоти – идеи и новые ценности, давно уже превратились во всего лишь модные течения и растворились в море дерьмового китайского мерча, который носят мамкины рэбэлы и абстрактные тян, до конца даже не понимая, что вообще написано у них на футболке. Но ощущая в паху при этом приятное чувство сопричастности к великой идее.

04.05.18

И, конечно же, когда эта идея перестаёт приносить пользу, её просто выбрасывают как использованный презерватив. Ведь на выжженном поле, на месте срубленных крестов, волхвы корпораций водружают свои символы веры, превращая религию в игру, а игру – в религию. Как это ни странно, но именно торгаши, а не церковники открыли тайну того, как заставить человека гнаться за бестелесным символом, бесплотной идеей. Ну, либо просто осмелились сказать её в слух.

Геймификация

Об игре корпораций, главный приз в которой – наши мозги. И деньги.

Get ready!

Начало восьмидесятых годов – золотая эпоха аркадных автоматов. Тысячи американских школьников бежали после уроков в игровые залы, чтобы обменять свои ланч-мани на четвертаки и скормить их цветастым ящикам с мерцающими экранами. Подростки доводили себя до истощения, играя в ставшую уже легендарной Space Invaders или в горячие хиты навроде Pac-Man и Donkey Kong. Примерно в это же время, в 1981 году, появилась парочка новых, совсем невзрачных аркадных автоматов в пригороде Портленда: на черном корпусе было написано лишь название – Polybius. Игра стала такой же популярной, как и новинки от гигантов рынка – Atari и Nintendo, несмотря на то что выпустила ее неизвестная немецкая компания Sinneslöschen, чье название переводится как «Стирание чувств».

Вскоре начали происходить странные вещи: дети, игравшие в Polybius, жаловались на головные боли, бессонницу и провалы в памяти. Поговаривали, что несколько человек, которые решили сыграть, позже свели счеты с жизнью. Кроме того, вместо техников эти автоматы обслуживали мрачные люди в костюмах. Скачав данные, они всегда оставляли горы четвертаков, осевших в недрах автоматов, нетронутыми. Polybius просуществовала всего пару месяцев и пропала так же неожиданно, как и появилась: в какой-то момент школьники просто обнаружили на месте черной коробки другой автомат. А компания Sinneslöschen бесследно растворилась, не сделав после этого ни одной видеоигры.

Многие до сих пор уверены, что создателем Polybius была не германская компания, а ЦРУ – еще один отголосок программы MKULTRA по контролю человеческого разума, которая действительно существовала в 60-х годах, но была закрыта. По крайней мере, официально. Ведь большинство документов было уничтожено, и реальный масштаб экспериментов Центрального разведывательного управления невозможно оценить до сих пор. Правительство любой страны всегда интересовалось человеческими мозгами даже больше, чем голодные зомби. И хотя Polybius не более чем красивая городская легенда, контроль разума с помощью игр – далеко не миф.

Однако первыми до этого додумались не люди в черном из секретных министерств, а капиталисты. В какой-то момент одному хитросделанному маркетологу пришла идея, как можно выкачивать из вас все больше и больше денег. Не нужно придумывать какую-то хитрую стратегию и лить сладкие речи, которые туманили бы ваш разум. Достаточно все вокруг превратить в видеоигру. И в этом им помогли нейробиологи, благо для того, чтобы взглянуть на мозги живого человека, больше не нужно вскрывать ему черепушку. Появился нейромаркетинг, плодом которого и является процесс геймификации.

Level up

В дешевых учебниках по маркетингу, которые годятся только для того, чтобы накрывать заваривающийся «доширак», говорится, что геймификация – это процесс внесения игровых элементов в повседневную рутину. Так вот, это – полнейшая чушь. Подлинная геймификация строится на древнейших инстинктах, которые миллионы лет вбивались эволюцией человеку в голову. Их сложно отследить счастливому обладателю мозга, а поэтому эти механизмы будут работать идеально. И одним из таких механизмов является дофаминовая петля.

Чтобы понять, как образуется петля, нужно разобраться, как вообще работает сложный биоробот под названием «Человек 1.0». Если упрощенно, то мы функционируем по алгоритму «обратной связи»: совершаем действие, получаем фидбэк и корректируем свое поведение в соответствии с новой информацией. Допустим, вы сфотографировали сиськи стриптизерши, поняли, что фотография слишком темная, включили вспышку и сделали еще один кадр. Петля же возникает, когда действие замыкается само на себя: мы совершаем действие, и результат заставляет нас его повторить. Это как если бы вы делали фотографию за фотографией только потому, что вам нравится звук затвора. Этот принцип лежит в основе любой игры, реальной или виртуальной: за одним квестом сразу следует следующий, за левелом – еще один левел. Образуется петля.

Ключевое слово в предыдущем абзаце – «нравится». Стимулом, который заставляет нас повторять действие снова и снова, является поощрение: внутриигровые плюшки, лайки или бонусы. Добиваться же награды нас вынуждает дофамин, который ошибочно называют молекулой счастья, хотя ему больше подошло бы название «молекула желания» или «молекула предвкушения». Этот гормон начинает вырабатываться, когда на горизонте появляется вознаграждение, и побуждает нас повторить действие снова, когда цель достигнута. А потом снова. И еще раз – петля повторяется. Потому-то мы и продолжаем «качать» эльфа долгими бессонными ночами, покупаем барахло на распродажах, постим свои сиськи в Instagram и делаем множество других ненужных вещей. Вознаграждение при этом может быть каким угодно. Например, каноничный пример коллективной мастурбации, Instagram, скармливает порции социального одобрения – лайки, которые побуждают вас пыхтеть над фильтрами и каждые пять минут открывать приложение, проверяя, сколько же сердечек набрала фотокарточка. А владельцам Instagram это позволяет рубить бабло, показывая вам рекламу. Самое забавное, что источником поощрения в приложении являются сами пользователи. Дофамин может превратить любое действие в дрочку, бессмысленную и бесцельную, когда даже сам процесс перестает доставлять удовольствие. Помните цитату персонажа Хита Леджера: «Я пес, бегущий за машиной. Я бы не знал, что делать, если б догнал… Так что я просто делаю. И все»? Так вот, в современном мире мы все стали такими же псами. Просто каждыйгонится за своей машиной.

Именно дофаминовая ломка заставляет возвращаться в видеоигры, социальные сети и магазины – тратить там свое время и деньги. Но поощрение – только один из компонентов маркетинговой трансмутации. Это лишь способ купить вашу лояльность, и без нескольких других манипуляций процесс геймификации не состоится: вспомните сотни скидочных и бонусных карт, которые пылятся в вашем кошельке. Для того чтобы вы желали награду, аки глоток колодезной воды после долгой ночи, причем желали страстно, маркетологи используют еще один баг нашего мозга: любовь к новизне и страх потери. Любовь ко всему новому заложена в нас генетически, еще с тех времен, когда даже крупица новой информации могла определить, выживешь ты или нет. А страх потерять что-то опять же мотивирует нас гораздо больше, чем желание сохранить имеющееся. Более того, мы склонны преувеличивать ценность награды, когда боимся ее потерять. Эти компоненты – страх потери и любовь к новинкам – являются катализаторами процесса геймификации, именно они заставляют нас не просто бежать за машиной, а бежать как можно быстрее. На них построены азартные игры и спорт. И используя именно страх не успеть отхватить кусок пирога, маркетологи сталкивают нас лбами в «черную пятницу».

Однако, чтобы твою продукцию покупали снова и снова, недостаточно лишь бонусных карт и «ограниченных предложений». Более того, недостаточно даже каждый раз выдавать что-то новое. Главной составляющей любой игры всегда был сюжет. И сегодня покупателю нужно дать нечто большее – идею. Клиент должен осознать, что сейчас произошла не покупка, а причастие и деньги – ничтожная плата за приобщение к культу. Нужно заставить человека поверить, что он причастен к чему-то великому. Да, дофамин создает петлю, врожденный страх потери заставляет нас проходить эту петлю как можно быстрее. Но благодаря идее, сюжету, легенде – называйте как хотите – петли сплетаются в одну бесконечную цепь. И самую крепкую цепь выковала компания Apple. Купертиновцам удалось заставить людей поверить, что они продают нечто большее, чем просто смартфон. Все эти суперфутуристичные кампусы, вылизанные сторы и эстетичные видео создают впечатление, что это не безликая корпорация, которая хочет высосать твои деньги, а община единомышленников. А покойный Джобс – не СЕО, а добрый гуру.

И именно Apple создала самую громадную дофаминовую петлю – долларового Уробороса, который приносит им сверхприбыли, а вас заставляет покупать новые смартфоны. Причем цикл этот, как и змей, пожирающий сам себя, не имеет конца. Очень маловероятно, что Тим Кук в какой-то момент скажет: «Мы создали идеальный айфон, расходимся!» Нет, скорее всего, «яблочники» будут штамповать их до бесконечности. А вы будете покупать их снова и снова. Ведь купертиновцы старательно подогревают интерес к своим презентациям, раззадоривая паству, и щедро награждают самых лояльных. В Штатах, доплатив всего пару сотен баксов, можно обменять свой старый айфон на новый высокотехнологичный кусок железа. Который вам трепетно преподнесут и поздравят со вступлением в братство. Так что маркетологи Apple овладели «реакцией» геймификации превосходно. И именно она, как бы ни старались китайцы и корейцы, позволит ребятам из Калифорнии и в будущем удерживать первое место на рынке.

Try Again?

Самое забавное, что геймификация далеко не новый феномен. Молись и веди правоверный образ жизни, иначе не попадешь в мир белогрудых гурий. Работай и соревнуйся с коллегами – и получишь бонус в конце месяца. Соревнуйся за меня с другими самцами – и, может быть, я разделю с тобой ложе. Игра – удачная комбинация бесполезных повторяемых действий, морковки на удочке и красивой легенды – лежит в основе любой успешной корпоративной культуры, идеологии или религии. Просто сегодня главной религией являются деньги. Возможно, в недалеком будущем Стива Джобса официально канонизируют как пророка. И на храмах будут сверкать не золотые символы веры, а эмблемы транснациональных корпораций. Хорошо это или плохо – вопрос спорный. Но, с другой стороны, какая разница, в какого дутого мессию сегодня верить и кому отдавать свои пожертвования?

22.05.18

Глава 2. О реальности и иллюзиях, телевидении и безумии, портретах и обществе

Я вышел из круглосуточного супермаркета с газировкой в руках: сигареты, к которым я привык, закончились и здесь. Грязное небо грозилось разверзнуться и облить меня какой-нибудь дрянью, но я всё же решил добрести до «кругляша» – магазина, где в любое время дня и ночи молчаливый смуглый торговец может продать тебе что-угодно, если у тебя есть монеты. Отправившись в путь, я всё ещё чувствовал некую потерянность: не в меру долгий дневной сон наполнил мои вены флегмой, отчего окружающий мир принял какую-то странную форму полупрозрачного облака дыма. Подуй – и всё развеется. Казалось, будто бы ты – герой дешёвой видеоигры.

Почему-то вообще всё, что происходит за полночь, непременно окутано тончайшей вуалью сомнения: сложно сказать, произошло ли это с тобой на самом деле или же это всего лишь часть причудливого сна. Конечно, никакой мистики здесь нет: пришибленное суточными ритмами сознание работает слегка медленнее. Сейчас же, ко всему прочему, ещё и густая тьма, немного разбавленная светом оранжевых фонарей и тусклых вывесок, отдала мир на откуп разыгравшейся фантазии: «Резвись, днём острые грани реальности снова будут резать глаза». И ограничить воображение глубокой ночью, как правило, некому, ведь ты остаёшься один: от этого ощущение эфемерности окружающего мира часто пьянит и разливается сладким теплом по всему телу. Однако в последнее время всё сильнее зрело назойливое беспокойство, что в такую ночь, причём, перманентную, погрузился весь мир.

Магический реализм родился в месте, далёком от промозглого Петербурга – на континенте, куда вряд ли ступит моя нога. Но чем больше я выкуривал сигарет, наблюдая за течением времени, созерцая мир, который всё теснее сплетался с цифровой паутиной, напитывался зловонными массами информационных потоков, в котором всё явственнее ощущались миазмы будущего, тем сильнее я убеждался, что магический реализм – это не пожелтевшие от времени страницы книг Кортасара, не затерянный среди влажных джунглей и зелёных гор городок Макондо, не масло Магритта. Магический реализм – это то измерение, в котором живём мы.

Панельные гряды мерцали ровными гирляндами окон, переливавшихся холодным светом телеэкранов. Сегодня мнимое всё чаще сталкивается с реальным, оболочивает его и ещё чаще переваривает, испражняясь сотнями кривых отражений реальности. Телевизор же остался, наверное, последним окопом, откуда штыком телеантенны партийные бонзы и медиабоссы отчаянно атакуют грядущее: всё чуждое и непонятное, старательно пытаясь убедить всех вокруг, что есть только одно правильное зеркало по ГОСТу, и лишь оно то корректно и показывает реальность. И в отражении этого зеркала всплывает портрет главного врага, что марширует в авангарде этого ядовитого, словно пары иприта, будущего – молодого поколения.

Чёрное российское зеркало

О служителях ящика, видеоиграх и одном российском сериале.

С наступлением августа в России подошёл к концу очередной телесезон. Вот знаете, смотреть российское телевидение – всё равно, что ширяться хмурым по вене (я не пробовал, но мне рассказывали): вроде ждешь чего-то радостного и весёлого, а в итоге корчишься в судорогах, лёжа в луже собственной блевотины. А ещё дядя майор сказал, что если я буду писать такие вещи, то непременно попаду в цугундер, поэтому помните дети: наркотики – такое же зло, как и видеоигры, и по вене никого и ничего пускать не надо. Однако в этом синеватом мерцании телеэкрана есть что-то пугающе-завораживающее. Глядя в это кривое зеркало, порой удивляешься, но не лжи, которой и в интернете сейчас не меньше, а пропасти. Пропасти между условным аналоговым поколением и ещё более условным цифровым поколением. И изумление больше вызывает то, как служители ящика роют эту пропасть ещё глубже, делая из неё окоп, из которого можно атаковать всё чуждое и непривычное аналоговому поколению: соцсети, мемасы или, например, видеоигры.

В этот раз ложкой зелья в бочке российской действительности стал относительно свежий многосерийный фильм Sпарта. Сериал начинается с традиционной русской забавы: лепки из хлебного мякиша сидя на бутылке. Сюжет же крутится вокруг следака, который пытается выяснить, почему самая лучшая в мире учительница самого лучшего в мире класса решила выйти в окно и зайти нормально. При этом школьники-переростки денно и нощно тащат потные катки в sпарте – новой VR-игре, где, в общем то, всё по классике: блядство, разврат, насилие. Целей, как и смысла в игре нет: это просто какая-то абстрактная мешанина из убийств, торговли телом и, конечно же, симулятора суицидов. Эдакий коктейль, от которого у бабки, смотрящей этот сериал, редкие волосы на её умудрённой сединой голове встанут дыбом. Естественно, игрушка тут показывается абсолютным злом, как, например, наркотики, госдеп США или пицца с ананасами, которое, стоит ему только добраться до черепушки малолетнего отрока, тут же испоганит невинную душеньку.

Ох уж эти видеоигры. Послушать некоторых, так создастся впечатление, что они виноваты чуть ли не во всех мировых бедах. Веган, примерный семьянин и такой себе художник, видать, слишком много в плойку играл, оттого и выкосил пол Европы. А у каждого офицера с мёртвой головой на фуражке помимо парабеллума, еще и чехол с нинтендо на поясе висел. Кстати, в сериале этих ребят тоже любят упоминать, даже как-то слишком часто. Собственно, меня всегда поражала убеждённость различных борцунов с киберразвлечениями в том, что поведение твоего персонажа в видеоигре – это точная симуляция твоих действий в реальности. А некоторое родители искренне веруют, что жестокая игра станет руководством к действию для кровиночки, видимо, считая своего ребёнка то ли отсталым, то ли неадекватным. Я понимаю, если бы это утверждение высказала такая бездетная мразь, как я, но граждане, к своим то детям уважение имейте!

Я вот в детстве очень любил GTA Vice City. Кто помнит эту игрушку, помнит и гольф клуб, на входе в который отбирали всё оружие. И вот я заходил в этот гольф клуб, брал клюшку для гольфа и начинал, аки Раскольников, остервенело лупить стариков и старух в коротких шортах (почему-то там были только такие NPC) и давить их гольф-каром. Не то чтобы мне это нравилось, но за час такой работы клюшкой можно было нехило поднять бабла, да и копы до тебя там добраться не могли. Однако, несмотря на всё это, никакой маньяк-социопат из меня не вырос, максимум – посредственный писака, но это наврядли связано с игрой. И из моих друзей, которые часами гоняли в GTA, тоже. Более того, я не знаю ни одного убийства, которое произошло из-за видеоигры (о Коломбиане мы поговорим позже): в 2015 году Американская психологическая ассоциация проанализировала более 100 исследований (с 2005 по 2013 год), посвященных взаимосвязи видеоигр и преступности, и не нашла никакой статистически-значимой взаимосвязи.

«Ученые изучают агрессивные игры уже более 20 лет, но до сих пор мы не располагаем достаточными данными, чтобы связывать их с насильственными преступлениями. Они являются одним из факторов риска – и только» – глава научной группы Марк Аппельбаум.

Зато я знаю статистику пьяных поножовщин и что «70% убийств в России совершаются «под градусом» (по словам Якова Гилинского, профессора РГПУ им. Герцена, завкафедрой уголовного права и председателя Верховного суда, Вячеслава Лебедева). И что-то мне подсказывает, что алкоголь является гораздо более опасным фактором риска, чем горстка пикселей на экране.

Но да ладно, вернёмся к нашим баранам. Герои сериала, которые придаются утехам в виртуальной реальности – это школьники, которым на вид лет по тридцать пять, прямо как в мемесе со Стивом Бушеми. Из-за этого всё действо напоминает дешевый театр кабуки, где вместо персонажа – только его гротескная маска. Подростки шаблонны, их характер можно описать одной фразой. Что, в общем то, нам и показывают в первой серии, когда следак, допрашивая класс, помечает в своём блокнотике напротив фамилий школьников: эта вот шалава, этот спортсмен. И вроде бы какая разница? Однако такое халтурное отображение и видеоигры, и тинэйджеров прекрасно передает тот образ, который закрепился в подкорке у многих представителей старшего поколения. Большинство искренне уверенно, что знает проблемы миллениалов (ведь о них рассказывали по телевизору, ага), при этом этому же самому большинству совершенно плевать, что из себя на самом деле представляют видеоигры и какие истинные причины этих проблем. А мнение молокососов – да кому оно интересно? И так всё понятно. Ведь у нас есть поганая молодёжь, которая ни пороху не нюхамши, ни дерьма не хлебамши, у которой и мозгов то и нет (но которой уже можно давать в руки винтовку и слать штурмовать окопы), и мудрые патриархи, которым с высоты лет всё виднее.

Поэтому, когда школьник идёт на митинг «политического проходимца» – это дурь в голове и промывка мозгов, а когда пролетарий в пятый раз голосует за луноликого царя – это признак трезвости и адекватности мышления. И ладно бы это был просто тургеневский конфликт старых и новых ценностей, ведь конфликт – это всё же диалог. А у нас этого диалога не то что нет – его даже наладить не пытаются. И если Кирилл Бледный или тем более какая-то там Монеточка (которой грош цена – ведь она ни с Лещенко на одной сцене не стояла, ни Золотой граммофон в руках не держала) отказываются петь на фоне танков, им в след летят фразы навроде «да у нас очередь из таких как вы» или «когда портки камуфляжные снимите?». Но когда отсутствие диалога приводит к реальным трагедиям: пострелушкам псковских подростков по полицейским буханкам или к тому, что страна становится лидером в Европе по количеству подростковых суицидов (данные ВОЗ), все за голову начинают хвататься. Охают и ахают: да как же так? Наверное, это всё видеоигры.

Касаться реальных проблем неприятно. А иногда и просто страшно. Гораздо проще лепить какую-нибудь невнятную отговорку, особенно, если эта отговорка поистине универсальна и может оправдать тупость, лень или некомпетентность. Высокая смертность на дорогах? Наиграются в свои гонки, а потом за руль садятся. Стрельба в общественном месте? Ну так это шутеры всё! Эпидемия СПИДа, умалишённый добрался до ствола и выкосил пол школы? Так это не изъяны медицинской системы, просто насмотрятся в свои компуктеры, а потом не могут контролировать себя. Да, школьники, устроившие стрельбу в Коломбиане, действительно играли в Doom. Точно так же, как и миллионы их сверстников. И если произойдет очередная трагедия, можете смело обвинить во всём видеоигры. Вы не прогадаете просто потому, что видеоигры для подростка – это как первородный грех, в них сегодня играет каждый.

Из видеоигр создают какого-то зловещего демона, но демона, с которым не нужно бороться: достаточно просто держать его на коротком поводке, обвинять во всех бедах и запугивать им не очень смышленых граждан. И ладно бы субкультура геймеров была бы каким-то реальным контркультурным феноменом, как движуха панков или хиппарей. Однако киберспорт даже в России давно признан официальным видом спорта, а призовой фонд турнира по Dota 2 «The International» перевалил за 20 миллионов долларов. Да и игровые издательства больше славятся своей политкорректностью, нежели идейностью: EA вот признана одной из лучших компаний для геев, а в играх от Bioware можно заняться «калибровкой орудий» с однополым персонажем. С точки зрения академического искусства, большинство видеоигр – самый что ни на есть кусок мейнстримного дерьма. С точки зрения адекватного человека – идеальный развлекательный продукт с добротным сюжетом, интересной механикой и красивой картинкой. Не более.

Судьбы всех героев-sпартанцев заканчиваются одинаково предсказуемо: кто-то спился, кто-то сторчался, кто-то торгует телом. Хорошо кончает только изгой-комсомолец, который не в игру играл, а книжки читал и стал чекистом: жизнь красива, когда в кармане ксива, ежжи. Вот до чего доводят злосчастные игры. Детишки то все правильные были сначала: один в баскетбол за империалистическую команду играть хотел, другой врачом стать, прямо как отец. Но вот «воздух свободы защекотал жопу» и все понеслось в тартарары: учителю физкультуры чуть в задницу свисток не запихали, а любимого классного руководителя до суицида довели. Детей прямо так и сравнивают: даже не с животными, а с фашистами. У нас в стране школы то все идеальные, прямо как в сериале: стены белые, ровные. Учителя в красивых кителях. Проблема то только в детях. И свобода – это плохо, на самом то деле. Вон что она с неокрепшими умами творит. Детям стальная рука в ежовой рукавице нужна, учитель и отец, который с телеэкрана расскажет, что такое хорошо, а что такое плохо. Да и не только детям. А интернет, мессенджеры ваши бесовкие – это всё от шайтана. Только вот закончить хотелось бы словами одного из героев сериала: «Разве вы не понимаете, как человек меняется, когда начинает обладать безграничной властью над другими людьми?»

01.08.18

И в этих парах те, кто должен спасать от Многоликой матери, даровать утешение, свободу от страха смерти и жизнь вечную, стараниями телебонз вдруг становятся на одно лицо, словно солдаты в противогазах. Сыновья и дочери слипаются в однородную семенную массу и эта масса, размазанная по линзе телевизора, выдаётся за портрет какого-то мифического поколения. Однако, когда туман рассеивается, выясняется, что никакого поколения нет. Есть лишь остервенелое нежелание признать свои ошибки и, наконец, вылезти из сточной канавы, полной дерьма. А за мазнёй на стекле прячется лишь пугало, набитое маразматическими предрассудками, ксенофобией и страхом будущего.

Поколение единорогов

Об обосравшихся старпёрах, миллениалах и эйджизме.

В последнее время я все чаще чувствую себя как рядовой Пуля, который вглядывается в бескрайнюю степь. Только вместо суслика я пытаюсь найти мифических миллениалов. О них пишут статьи, даже целые, мать их, трактаты, на основе которых представителя поколения Y якобы легко можно распознать в дикой природе. И вроде бы я должен наблюдать их каждый день, однако этого не происходит: «Видишь миллениала? Нет? А он есть». При этом «игреков» обвиняют чуть ли не во всех современных бедах человечества, и я уверен, если бы Иисус жил в наше время и его все же распяли, то непременно появилась бы статья с заголовком типа «Почему миллениалы погубили Христа?». Однако все эти россказни про новое поколение – чушь, ведь никто так и не принес голову этого единорога. Никаких миллениалов не существует. Это все выдумки старперов, которые жидко обосрались и никак не хотят убирать за собой.

Помнится, в начале нулевых была популярна байка про детей индиго. Мол, если ты родился в 90-х и у тебя аура голубая, аки луна у Бориса Моисеева, то ты – сверхчеловек. У таких детей вроде как и уровень интеллекта выше, и член длиннее (даже если это девочка). И, вообще, унтерменши с другими цветами ауры должны были остаться на обочине жизни. Но потом обсуждение как-то стухло, и все благополучно забыли про особенных детей. Сегодня же опять стало модно обсуждать молодое поколение, только теперь в негативном ключе и с употреблением матерных эпитетов. Кабинетные ученые и просто диванные аналитики старательно препарируют поколение миллениума и выносят строгий вердикт – пациент недееспособен. Мол, среднестатистический миллениал – это ленивый и инфантильный эгоист, который сидит на шее у родителей и минуты не может прожить без мемасов в соцсети «ВКонтакте». Все это привело к тому, что термин «миллениал» стал почти ругательным. Притом, что понятие это довольно размытое: изначально миллениалами называли тех, кто окончил школу в 2000 году. Потом вообще всех, кто родился в 90-х – начале нулевых. Также многие называют миллениалами пионеров Кремниевой долины, которые заработали свой первый миллион, когда им не было и 30. И довольно забавно видеть, когда на столь разнородную группу людей вешают какие-либо ярлыки. Авторы с умными и не очень лицами пишут статьи про поколение Y, при этом плохо представляя, о ком вообще идет речь. Но когда им это мешало, верно?

Правда в том, что миллениалы – такая же выдумка, как и нью-эйджевая чушь про голубых детей. Никакого поколения миллениалов не существует. И чтобы это понять, достаточно просто обратиться к авторам термина. Он появился благодаря в серии книг «Теория поколений» писателей Уильяма Штрауса и Нила Хоува. В них они рассмотрели историю США как череду сменяющих друг друга поколений. Новое поколение, согласно их теории, появляется каждые 20 лет. Но назвать эту теорию научной никак нельзя. Мало того, что она банально не отвечает критерию Поппера, так еще и не подкреплена никакими эмпирическими исследованиями. Проще говоря, это сборник гипотез, которые нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Да, графики и диаграммы, которыми изобилуют эти книги, – это стильно, модно и молодёжно. Но с таким же успехом их можно было напихать во «Властелина колец», выдавав роман Толкина за научный труд. Так что делать какие бы то ни было выводы из такого «исследования» крайне опрометчиво. Работа Штрауса и Хоува, «такая же расплывчатая, как и газетный гороскоп» (Publishers Weekly). С учением о звездах книги сравнил и обозреватель Newsweek Джонатан Альтер: он назвал «Теорию поколений» не более чем «тщательно придуманным историческим гороскопом, который не выдержит проверки внимательного исследователя». И аналогия с астрологией здесь вполне закономерна. Что в первом, что во втором случае все строится на наборе поведенческих шаблонов. Только если астрология объясняет все положением звезд в момент появления человека на свет, то теория поколений – годом рождения. И нет ничего удивительного в том, что обе схемы работают. Любая достаточно размытая формулировка, как показал эксперимент Бертрама Форера, всегда будет казаться истиной.

Конечно же, различия между теми, кто родился в середине прошлого века и начале нынешнего, есть. Да, миллениалы не вылезают из интернета. Им гораздо удобнее кинуть сообщение в мессенджере, чем позвонить. Ну а что в этом такого? Можно подумать, вы до сих пор пользуетесь дисковым телефоном или пейджером. Это просто издержки эпохи. Ведь миллениалы выросли со смартфонами в руках – и для них это никакие не новые технологии. «По-моему, во многих отношениях вы осуждаете миллениалов за технологию, которая – так случилось – существует именно в данный момент», – заметил Скотт Хесс, вице-президент крупного американского медиаагентства. Да и все эти россказни про нерадивую молодежь – не более чем кучка предрассудков, которые с реальностью не имеют вообще ничего общего. Недавние исследования, опубликованные в журнале Teaching and Teacher Education, доказывают, что никакого «цифрового» поколения не существует. Динозавры, для которых компьютер – это огромный шкаф с лампами и перфокартами, столь же легко приспосабливаются к новым технологиям, как и молодые хакерманы. А социальные сети ничуть не вредят учебе (это подтверждается исследованием, опубликованном в журнале Educational Psychology Review). Анализу подверглись 29 337 человек. И ученые заключили, что ни Twitter, ни Instagram не оказывают негативного эффекта на успеваемость. Да и по статистике, собранной The Huffington Post, средний возраст пользователя Facebook – 40,5 года. А обвинения в инфантильности и нежелании работать – просто-напросто эйджизм. По утверждению Владимира Чернявского, партнера консалтинговой фирмы McKinsey & Company: «55% сотрудников компании – представители поколения Y». А работать в консалтинге надо не много, а ОЧЕНЬ МНОГО, во время крупных проектов забывая про выходные, девушку, а иногда и сон.

Сегодня вообще связывать возраст с опытом довольно глупо. Мне всегда было непонятно, почему количество прожитых лет обязательно должно ассоциироваться с какими бы то ни было знаниями. Лет 100 назад, когда все тонкости ремесла можно было узнать только от мастера, это, возможно, и было актуально. Сейчас же для обучения нужно лишь желание и немного деньжат. И уж никак у меня в голове не укладывается, почему старость отождествляется с мудростью. Да, во времена какого-нибудь пареохреналита, старый означало, что ты умеешь выживать, драться и знаешь, какие ягоды не стоит есть, если не хочешь выблевать все кишки. Сегодня же, чтобы дожить лет до 60, нужно приложить минимум усилий. И если Эре Ивановне Мезозойской стукнуло 80, то это скорее признак маразма и деменции, чем мудрости. Ведь мудрость – это продукт опыта. Я не говорю, что старость – это обязательно деградация и увядание, а молодость – живость ума и креативность, нет. Просто считать кого-то умнее, потому что он раньше родился, на мой взгляд, не очень разумно.

«И дурная трава быстро растет; можно стать большим, оставаясь дурным». Ахинею можно нести вне зависимости от возраста. Помнится, будучи студентом крупного государственного вуза, я случайно перепутал автобусы и поехал не в сторону бара, а в сторону университета. Выбора не было: пришлось идти на лекцию. Лектором была дама в летах. Было видно, как хорошо она ориентируется в предмете, как разбирается в мельчайших деталях своего ремесла. Однако незаметно для меня она заболталась – и тема лекции сменилась рассказами о планете Нибиру (это не шутка). И понеслась… Кадровый преподаватель с огромным опытом и багажом знаний рассказывала нам такие истории, которым позавидовал бы даже главред какого-нибудь «Спид-инфо». Да еще и с остервенением, достойным одного австрийского художника. Что поразило меня больше всего, так это то, что с возрастом иногда приходит тупая уверенность в собственной непогрешимости. Такие люди искренне полагают, что только их истина является исключительно верной, в мире существует лишь два мнения: их и неправильное. Малейшее жизненное достижение, будь то служба в армии, руководящая должность или очередная регалия, почему-то дает им уверенность, что они компетентны абсолютно во всех областях. Хотя любому должно быть очевидно, что будь ты хоть самым распоследним нобелевским лауреатом по литературе, физик из тебя – как из биоматериала пуля. Что уж говорить о жизненном опыте, который у каждого свой. Но это только если человек смог хоть чего-нибудь добиться. А есть чмошники, которые в свои N-десят лет продолжают крутить гайки. И даже это они делают херово, потому что все коллеги с головой и руками из нужного места уже давно получили высокие разряды и ушли на повышение. И вполне естественно, что единственным аргументом в разговоре для них остается апелляция к возрасту.

Конечно, это обобщение. Но язык обобщений для таких людей (условно назовем их эйджистами) – самый понятный и любимый. Мнение младших для них – словно вирус, который отторгается организмом и в некоторых случаях вызывает агрессию. Ведь любой представитель молодежи в их сознании – несмышленый теленок, который не то что мнение свое иметь не может, но и думает с трудом. «Они же еще дети!» И это притом, что этим детям уже за 20, они давно живут самостоятельно и работают. Меня – с небольшими допущениями – ведь тоже можно записать в миллениалы. И практически любого из вас. Так вот, причина этой агрессии кроется вовсе не в каком-то мифическом разрыве между поколениями или разных ценностях. Их бесит не то, что мы не хотим брать в руки винтовки и убивать друг друга по их приказу. И даже не то, что мы не будем, как псы, с отупением в глазах гнаться за их изрядно подгнившими ценностями, которые были навязаны непонятно кем и непонятно когда. Они просто боятся. Боятся того, что им с их закостенелым мышлением не останется места в новом мире. Они уже сейчас становятся ненужными. Ведь нам не нужно их телевидение, чтобы знать правду. Нам не нужны их традиции, чтобы быть порядочными. И мы – не дети 90-х, не золотая молодежь и даже не цифровое поколение. Мы – те, кто видит мир другим. Нет никого поколения миллениалов, потому что миллениал – это образ мышления, которым можно обладать и в 30, и в 60.

Это послание для тех, кто считает, что с миллениалами уже все понятно. Можете и дальше сколько угодно трепаться о бесполезности нового поколения и падении нравов среди молодежи. Однако я живу среди тех, кого вы презрительно привыкли называть миллениалами, и общаюсь с ними каждый день. И «я вижу прекрасный город и чудесный народ поднявшийся из бездны, я вижу жизни тех, за кого отдаю свою жизнь: мирные, деятельные, процветающие и счастливые». Я вижу Ксению, которая в свои 20 лет управляет благотворительной организацией и каждые выходные ездит в интернаты к детям-инвалидам. Я вижу Михаила, который в 22 на свои деньги открывает бизнес по переработке отходов. И я вижу людей всех возрастов, которые готовы трудиться, чтобы можно было по-настоящему гордиться своей страной. Гордиться, а не брызгать из болота слюной в патриотическом припадке. Многим этот текст покажется похожим на эссе школьника-пассионария. Но, честно говоря, мне плевать. Коронуйте своего царя в надежде, что он кинет вам корку хлеба. Надрачивайте на свои воспоминания. Вы остались в прошлом и можете сопротивляться этому сколько угодно. Хоть вы и пытаетесь задавить нас силой или мнимым опытом, ваш век уже подошел к концу. И «дальше действовать будем мы».

28.02.18

Телевизионщики и пропагандисты вообще любят смешивать реальное и мнимое, а затем лепить из такой глины маску со сглаженными краями и сточенными углами, рисовать на ней медиаакварелью размытые контуры, получая овал какого-то «общего портрета», будь то портрет поколения, жителей планеты Нибиру или же всесильного врага. При этом, если ваше лицо вдруг не вписывается в этот слепок, вас обязательно попытаются убедить, что маска идеальна. А вот лицо у вас кривое.

Пророки из российских телешоу

О том, как телевидение заставляет поверить нас в собственную ущербность.

В очередной раз совершая ритуал поклонения богу Дионисию и предаваясь возлияниям, я, аки современный аргонавт, бороздил бескрайние просторы интернета. И бес меня дернул глянуть российские телешоу. Ей богу, благодаря почти двадцатилетней отрицательной селекции, отечественное телевидение не просто деградировало, а выродилось в уродливого гомункула, который способен лишь эксплуатировать самые низменные эмоции и примитивные человеческие инстинкты. То ли в силу умственной импотенции, то ли в силу банальной лени (по принципу «и так схавают»), эфирные алхимики сегодня способны выдавать лишь стерильную глянцевую картинку, где говорящие сиськи на фоне моря рассказывают википедийную банальщину, сдобренную парой дебильных шуток. Ну либо всевозможные видеоверсии курятников в разных декорациях, где петухи и куры умеют только орать и кидаться друг в друга пометом. Именно поэтому, наткнувшись на подобное шоу, ты сначала смотришь его минут пять и только потом, придя в сознание, с ужасом переключаешь канал или закрываешь вкладку. Я же, открыв этот телеящик Пандоры, закрыть его уже был не в состоянии.

«Я вам покажу царствие и дорогу в этот рай» – Л. А. Гузеева.

Обмазываясь несвежими сериями «Беременна в шестнадцать», «Обмен домами, женами, мамами, детьми», у меня, помимо уровня алкоголя в крови, росло и крепло ощущение ужаса: ведь всю эту солянку, которой тошнит отечественных продюсеров, кто-то ест. Но апогей безумия наступил, когда я включил «Давай поженимся», серию под названием «Хозяйка пансионата». Поистине, это был настоящий бал Воланда с той лишь разницей, что им правил не князь тьмы, а три бессменные валькирии. Ад опустел, все демоны уж были в кинескопе: это была квинтэссенция, экстракт «Одноклассников», причем, самой тёмной и глубинной части этой соцсети, конвертированный в телеэфир. Какой-то блядский сюрреализм, провинциальная алковписка с героями стримов Гетельмана в декорациях федерального телеканала. И всё это под бесподобный кавер песни «Давайте выпьем, Наташа» в исполнении автомеханика из Ангарска. Градус сумасшествия зашкаливал настолько, что хотелось, непрестанно бормоча имя господа, уехать куда-нибудь на Валаам, в монастырь. Ну или хотя бы сменить виски на текилу и очертить круг из соли вокруг себя.

Странно, но почему-то все эти эфирные алхимики, вне зависимости от телеканала, проецируют на экран потусторонний мир каких-то гребанных мурлоков: обрыганов-дегенератов, неадекватных стерв и прочих моральных уродов всех полов и гендеров. И настоящий страх приносит осознание, что мир этот, словно в книгах Лукьяненко, тесно переплетет с миром нашим, что он вокруг тебя. И что стоит только совершить ошибку и выйти из комнаты, и вся эта агрессивная орда накинется на тебя и сожрет. И ведь кажется, даже если ты не смотришь телевизор! Стоит зайти в любой крупный новостной паблик и открыть там комментарии, и на тебя сразу же обрушатся жаркие потоки взаимной ненависти: либерасты обещают вешать ватанов на столбах, квасные патриоты же готовы расстреливать либшизу у стены, феминистки призывают к поголовной кастрации спермобаков, а альфасамцы же обещают сжигать современных суфражисток на кострах. Ужас! В этот момент, словно уловив мои мысли, Лариса Андреевна, да пошлет ей небо тысячу лет процветания, решила прямо посреди передачи разобрать комментарии гнусных хейтеров в своем Instagram’е. В ходе сего замечательного действа в дневном эфире прозвучало слово ПИДОРАСИНА, которое затем появилось на экране (видать, для закрепления слабослышащими бабулями и дошколятами). Почему-то, когда федеральный телеканал вставляет в свою передачу отрывок с матерной репликой – это нормально и ничего предосудительного в этом нет. А когда в статью одного маленького, но очень гордого издания затесывается клип Киркорова, где звучит бранное слово – ему сразу же впаивают штраф в сотни тысяч рублей.

Ну да ладно, идем дальше. Принцессой этого бала нечисти, за сердце которой бились алковойны с орочьими лицами, была Наталья – самая обычная москвичка средних лет, с высшим юридическим образованием. Она не работала, но писала стихи и жила на доходы с того, что сдавала комнаты в своей квартире двум мужчинам. Только сдавала и ничего более. В общем, ничего необычного. Несмотря на то, что вела себя героиня передачи подчас адекватнее ведущих, зорких валькирий было не обмануть. Они постоянно пытались втолковать даме, что её мини-пансионат непременно превратиться в секс-коммуну, а бокал шампанского обязательно приведет к «водочным вечеринкам», ведь она «чистая синюка». И в том, что бывший муж её колотил – тоже виновата только Наталья. Почему? Всему виной «соединение Венеры с Марсом в рыбах и в квадрате с Ураном». Судьба такая, ведь каждый «человек должен проживать свою дхарму». Богу – богово, кесарю – кесарево. При этом приличная и опрятная москвичка Наталья, пусть и слегка потрёпанная, ничем не отличается от подзаборных люмпенов, которые пять минут назад устроили в передаче трэш-шапито:

«Я вам открою секрет, если вы думаете, что сегодня между вами и ними огромная пропасть – вы так не думайте. Её, этой пропасти – нет. … Вы рядом».

«Вы такая же, просто вы живете в Москве в своей квартире, вы тоже маргиналка, так же, как и они, абсолютная. Все одинаковые. Никакой разницы нет. … Вы такая же, как они».

«Вы такая же, просто у вас немножечко другие деньги, мама рядом, недалеко… Я не знаю, какие я испытываю чувства: жалость, сострадание или хочется добить, чтобы не плодились…».

И тут в мою голову закрались тревожные мысли. Дрожащими руками я поставил уже пустой стакан на стол. В этот же миг светловолосая пророчица обратила свой лик на меня. И глаза этой пророчицы, наполненные не кровью, не праведным огнем, но холодным белым пламенем всеиспепеляющей и всеочищающей истины, были раскаленным кинжалом, который вскрывал твою грудную клетку, потрошил твою душу, доставал и прижигал все твои пороки и грехи. В тёмной комнате, где белым, режущим глаза светом горел лишь монитор ноутбука, сделалось вдруг невыносимо душно. Громогласным гласом, эхом, отражавшимся от бетонных стен, благословенная Лариса высказала всё то, о чем я даже боялся подумать:

«И если вы будете писать мне сейчас что опять вы пригласили таких людей «как можно, первый канал» – вот так можно, вы чем-то отличаетесь?! Вы, в Instagram’е которые сидите, вместо того, чтобы работать и ребенку своему что-то принести, вы осуждаете меня, осуждаете нас всех, вы что сделали в своей жизни?! Вы не бухаете, нет?! Вы не такие же, как они?!»

В сердцах я смахнул стакан на пол. Рвя на себе рубаху, весь в слезах и соплях, я выбежал в панельные джунгли, где ласковое питерское солнышко, несмотря на ранний час, уже грело асфальт, выбежал и упал на колени: я такой же. Какое я имел право ставить себя выше этих юродивых? «Вы одинаковые, Наташа. Просто у вас образование, но вы… генетически заложены для другого» – слова Гузеевой эхом звучали в голове. Ведь я, как и Наталья, ничем не отличаюсь от алкоголика, бьющего свою жену, недалёкой малолетки, раздвигающей свои ноги перед каждым встречным или гопника, отжимающего мобилы. Я есьм одно целое с ними. И вы тоже. Да, у вас может быть образование, какая-никакая карьера. Вы можете быть честным мужем или верной женой, школьником или студентом, который учится на отлично. Но вы такой же маргинал, как и те, что уже опустились на самое дно этого социального болота. Просто еще не подозреваете об этом. Это ваша природа и судьба, Венера с Марсом, ну вы помните. По крайней мере, именно это пыталась внушить пророчица из российского телешоу.

Однако, утерев слёзы и осмотревшись, я увидел «прекрасный город и чудесный народ»: хорошо одетых людей, мужчин и женщин (к сожалению, ни одного трансгендера не нашлось), спешащих на работу, молодых родителей и пожилых бабушек, ведущих умытых и опрятных детей в сад, на уроки в школу. Естественно, на улице можно встретить и конченное агрессивное быдло в спортивках, и алкоголика, и прочую погань, но так ли их много? Да, может показаться, что агрессия стала чертой русского менталитета, но это и не удивительно. Ибо, когда ты батрачишь на работе за копейки, когда ты учишься шесть лет ради диплома, которым можно только подтереть жопу, ведь везде цветет и пахнет кумовство, когда тебя могут посадить за репост или подкинутые наркотики, да, действительно начинает появляться лёгкая нервозность и раздражительность. Ну а в рунете же хейта не больше, чем в любом другом сегменте глобальной сети: в буржуйских фейсбуках и твиттерах антисемитское высказывание публикуется каждые 83 секунды. Интернет наполнен токсичностью по той же причине, почему детская песочница наполнена кошачьими какашками – там удобно срать.

«Мы должны благословлять эту власть, которая своими штыками и тюрьмами защищает нас от ярости народной» – Михаил Гершензон.

Глупо утверждать, что мы не умеем делать контент для ящика с кинескопом. У нас есть талантливые режиссеры, которые снимают прекрасные фильмы. И это не только Сокуров, Лунгин и Быков, но и Балагов, Хант и Шелякин. У нас есть отличные ведущие, и это не только Познер, Ургант и Дудь, но и Пивоваров, Солодовников и Парфенов. Черт возьми, да тот же ТНТ, победив вирус камедиклаба, начал делать неплохое стендап-шоу и выкладывать добротные, хорошо снятые сериалы на ТНТ-премьер. Да и в стране живут обычные люди, а не черти. Создается впечатление, что на федеральных каналах, где в прайм-тайм малолетнюю шлюху обсуждают на протяжении семи выпусков, сознательно лепится образ быдловатого россиянина-неандертальца, заправленного водкой. Эдакий коллективный портрет народа-дикаря, который, дай ему волю, всё разнесёт, разломает и растопчет, а посему придерживать этого неандертальца должна железная рука государства. Для его же блага: чтобы лоб не расшиб, да глотку кому-нибудь не перегрыз.

Именно поэтому русский бунт всегда бессмысленный и непременно беспощадный. Девяностые то оказались такими лихими не из-за комсомольских упырей, высосавших все нефтяные соки из страны, не из-за тотальной коррупции и совершенно имбецильной экономической политики, а из-за того, что воздух свободы защекотал народу-варвару жопу, а государство ослабило свою железную хватку. Только поэтому. Вечерние паноптикумы с лицемерными ведущими-британоподдаными и маразматичными, выжившими из ума экс-селебрити, которые брызгают слюной в припадке отчизнолюбия, грозясь лично доехать на танке до Вашингтона по дну Атлантики, будто бы нарочно делают такими нелепыми и гротескными. Не для стимулирования патриотической эрекции, а для вживления жути в сердца любого мало-мальски образованного человека. Ибо даже самый последний западник посмотрит на экран, где красуется даже не рожа, а именно что ебало пропитого уголовника, мнящего себя политическим экспертом, перекрестится, да про себя подумает: как же хорошо, что господь над нами царя со своей дружиною поставил. Ведь только он, помазанник божий, может сдержать всю эту мифическую, существующую лишь в телестудиях, чернь.

Наивно полагать, что весь этот эфир остается запертым в колбе кинескопа и отравляет реальность только лишь прилипшим к голубым экранам пенсионерам. Телевидение точно так же влияет на умы людей, как и пятьдесят лет назад. С той лишь разницей, что сегодня оно воздействует даже тех, кто не смотрит телевизор. Ведь левиафан, ощетинившийся решетками антенн, научился запускать свои щупальца и в глобальную сеть. Причем делает этот он самыми грязными способами. Ну а благодаря недалеким обзорщикам и стримерам, гогочущими над тупыми шоу, метастазы телевидения прекрасно приживаются в интернете. Добредя до ближайшего кофейного киоска, я взял себе крепкий американо. Осмотрелся, вздохнул поглубже и подумал, что со стаканом я, да и со спиртным, в общем то, погорячился: нужно взять еще одну бутылочку лагера. А вот с телешоу точно пора завязывать.

27.06.19

Но часто ты веришь этому гротескному профилю с нечёткими контурами и блёклыми красками. Ведь стараниями скульпторов начинает казаться, что из каждого окна панельного дома, из-за тонкой пыльной тюли на тебя смотрит именно эта маска. И правда в том, что там действительно кто-то стоит, кто-то большой и грузный. Но если подойти к этому кривому окну, вырубленному в боку хрущёвки, окну, откуда льётся тусклый свет, подойти и протереть грязное стекло рукавом парки, то станет понятно, что у этого грузного тела под маской нет лица.

О чём молчит большинство

О Голиафах и Давидах общественного мнения, государственном докторе Франкенштейне и взрыве парового котла.

Ежедневно мы пролистываем километры новостных лент в социальных сетях, и, заглядывая вкомментарии, мы словно вскрываем скважину с дерьмом, откуда непременно выплывает зловонный демон под названием «общественность». Обитая в огромных домах с сотнями дверей и десятками этажей, не зная подчас, кто живет в соседней квартире, общаясь в реальной жизни лишь с узким кругом друзей и знакомых, мы почему-то искренне уверены, что интернет рисует правдивый коллективный образ всей той человеческой массы, что мы видим каждый день в метро. И что масса эта зловонна, как болото и однородна, как патока. Однако, страшная правда оптоволоконной эры состоит в том, что никакого монстра под названием «общественность» не существует. Нет никакого «коллективного портрета» нации или народа, точно так же, как у многоликого бога из Браавоса нет единого лица. И лепить такого монстра в слепую – опасно. Причем, в первую очередь, именно для доктора Франкенштейна.

Нам кажется, что интернет – этот великий уравнитель, опутав своими сетями и связав оптоволоконными кабелями, сблизил нас и даровал свободу говорить. Действительно, мы всё больше погружаемся в киберпанк, когда не у всех хватает денег на нормальную еду, но у каждого есть смартфон с доступом в интернет, который не только позволяет отправить незнакомой даме дикпик, но и высказать свое очень важное мнение. А посему нам кажется, что современный форум (да простят меня зумеры за такой архаизм) почти полностью подобен форуму античному: площади, где один свободный человек может общаться с другим свободным человеком, высказывать свое мнение и говорить, что думает. А раз высказываться теперь могут вообще все, то и уловить этот кислый душок под названием «общественное мнение» или обрисовать портрет среднестатистического гражданина теперь еще проще – не надо даже выходить из комнаты.

Но правда в том, что стекло монитора – моего или вашего – слишком мутное, чтобы мы могли увидеть хоть какой-то облик общества. Если какой-нибудь Диоген1999 дрочит на интернет-площади средь бела дня, то это вовсе не значит, что и в реальной жизни он поступает точно так же. В сети мы чаще видим эдакие гипертрофированные, гротескные проекции людей, ведь в виртуальном пространстве срабатывает «эффект растормаживания». Мы примеряем на себя костюмы желчных и токсичных циников, ультрарадикальных адептов какой-либо идеи или же, наоборот, открытых и сострадательных плакальщиков и смелых в высказываниях паладинов, потому что мы, как и наш собеседник, обезличены и изолированы друг от друга. Интернет-дискуссия видится нам такой игрой разума: диалогом, который ведется исключительно у нас в голове. А в голове можно позволить себе гораздо больше, чем в реальной жизни. Не говоря уже о том, что к «растормаживанию» прибавляется и банальная привычка привирать в интернете: как говорится, на словах ты Лев Троцкий, а на деле – законопослушный гражданин с умеренной позицией. Те, кто на самом деле любит размазывать печень случайных прохожих по асфальту, не бахвалятся об этом в интернете, а идут в Росгвардию.

Более того, правда всегда в глазах смотрящего. А, точнее, смотрящих. Вполне закономерно, что каждый из нас общается с теми людьми, которые разделяют твое мнение, а не говорят, что ты – мудак и взгляды твои – дерьмо. И вроде бы интернет должен был привести к расцвету плюрализма мнений, к тому, что теперь можно запросто корректировать и дополнять свою точку зрения. Однако, получилось немного по-другому. Сегодня сторонников своих взглядов можно найти в два клика, верь ты хоть в плоскую, хоть в полую землю, массаракш, и вообще не контактировать с носителями мнения противоположного. Единомышленники, образовав эдакий ментальный голландский штурвал, будут только поддакивать друг другу и интерпретировать информацию извне: от СМИ, госдепа или бабок во дворе, в свою пользу. Соответственно, и образ оставшейся части населения будет формироваться через призму коллективных убеждений. Что, мол, человек в интернете, который тебе нахамил, такой агрессивный не потому что он мудак или у него картошка на даче сгнила, а потому что он коммунист, либертарианец, москвич, рептилоид (нужное подчеркнуть). Люди всё так же сидят на кухне со своими единомышленниками, как и 50 лет назад – просто теперь таких комнат стало больше. И даже несмотря на то, что мы слышим крики из соседней «кухни», мы не общаемся с соседями по цифровой коммуналке, предпочитая формировать свое мнение о них на основе собственного эха – «эха камеры».

Не говоря уже о том, что интернет – это царство машин, но никак не людей: 52 процента трафика в интернете, по данным компании Imperva Incapsula, формируется ботами. Астротурфинг, или формирование общественного мнения ботами, вообще стал популярен в последнее вермя. Microsoft в 2001 году финансировала движение «Американцы за лидерство в технологиях». Движение массово писало кляузы в суды США с целью защиты корпорации от антимонопольного иска и создания картины её поддержки широкой общественностью. Ну а про скандал с Cambridge Ananlytica, репортаж «Новой газеты» про фабрики троллей, слышали, наверное, уже все. Если не верите в ботов, можете убедиться лично в их существовании: зайдите в любой паблик с новостями Питера, и оставьте там негативный комментарий о так любимом питерцами ВРИО. Поверьте, уже через час вам ответит какой-нибудь Захар Александрович Лупин с пустым профилем, обзовет вас говноедом и скажет, как же похорошел город при Александре Дмитриевиче. Ставлю двадцатку, что если вы проверите дату регистрации аккаунта, то увидите, что страница не старше 5 месяцев.

И вот мы сидим на этой кухне и смотрим через кривые оконные стёкла на всё это столпотворение из ботов и гротескных фантомов. Тем не менее, нам всё равно кажется, что есть какое-то абстрактное общественное мнение, которое разделяет какое-то абстрактное большинство. Очень часто нас в этом любит убеждать государство, которое уж очень любит примерять на себя фартук пластического хирурга, и лепить из всей этой бесформенной массы портрет идеального гражданина. СМИ формируют список тем, на которые говорить можно, дают единственно-верную трактовку событий и рассказывают, какие фестивали шашлыка расово-верные, а какие – нет. Карательные батальоны же показывают ассортимент бутылок, которые полагаются гражданину за тот или иной репост, комментарий или плакат. Всё это приводит к иллюзорному единогласию нации по тем или иным вопросам.

Истерика по поводу присоединения того или иного полуострова, шапкозакидательские настроения, хоровое пение «Боже, царя храни» и прочее беснование – часто всё это лишь кажется массовым. На самом деле, это лишь проявление простого принципа: закрути здесь – вылезет там. Пока одни вспоминают мантру «думаешь – не говори» и умеряют свой пыл, боясь отхватить реальный срок за виртуальные слова, другие, поняв, что свое мнение высказывать можно и даже нужно, начинают орать его во всё горло. Причем, не стесняясь в выражениях – срабатывает тот самый эффект растормаживания, просто теперь ему подвержены далеко не все. Одобряемое партией мнение начинают подхватывать селебрити и прочие лизоблюды, ведь в нашей стране кратчайший путь к успеху лежит через анус властьпридержащих. Когда парочка буйных пациентов начинает орать, а их голоса подхватывают провластные звёзды, СМИ и целый хор ботов, очевидно, что их мнение начинает считаться мнением большинства. А когда остальные постояльцы психоневрологического диспансера еще и предпочитают им не перечить, боясь получить от санитаров по хребтине, у сторонних наблюдателей начинает складываться ощущение, что орут эти буйные при молчаливой поддержке остальных пациентов. И новоприбывший, естественно, дабы не оказаться изгоем, тоже не станет перечить мнению большинства, даже если большинство это – мнимое.

Вспомните школу: если все начинают пить на вписке, ты, естественно, тоже начинаешь глотать эту дрянную водку и курить дешевые сигареты, чтобы не выглядеть лохом. Я уверен, что в России довольно узкая прослойка тех, кто действительно готов сжигать сердца геев: большинство мужчин поддерживают гомофобию, чтобы его не посчитали петухом. Остальным же просто плевать на чужие мужские жопы, но они не высказывают свое мнение по той же причине. Потому что в России запатентованный и культивируемый образ «настоящего мужика» состоит из духовных скреп, водки и тестостерона. И жопа такому мужику нужна исключительно чтобы удобрять землю русскую. Потому что «так принято». Точно так же, часто бывая в Европе, я не уверен, что она сплошь состоит из ультратолерастов. Просто те, кто посмеет высказать альтернативное мнение публично, рискует быть заклеймённым расистом, шовинистом и гомофобом.

Так у сторонников непопулярного (как они думают) мнения и тайно-сочувствующих им, вне зависимости от их количества, создается впечатление, что их взгляды разделяют гораздо меньше человек. В такой ситуации все эти опросы общественного мнения перестают отражать реальность, зато превращаются в идеальное орудие пропаганды. Когда одни помнят, какого это – сесть за анекдот, а другие начинают это осознавать, и первые, и вторые, скорее, ответят то, что от них хотят услышать, нежели выскажут свое реальное мнение. Результаты опросов позволяют поместить этот мнимый коллективный портрет в красивую рамочку, повесить на стенку и показывать всем со словами: вот, смотрите, не виноватая я – они сами так решили! Ну или истошно орать, что «каждый народ имеет то правительство, которое он заслуживает». А остальных бузотеров наречь жалкой кучкой убогих отщепенцев. Цель любой пропаганды – не убедить вас исповедовать те или иные принципы, а убедить, что их исповедует большинство. Именно поэтому после московских митингов появились желтушные опросы, гласящие, что почти 70% поддерживают разгон мирного шествия, по этой же причине занижались реальные цифры посещаемости митингов. Умными словами всё это называется «спираль молчания» и при удачном стечении обстоятельств может сложиться так, что воля малой группы (при условии, конечно, что её голос не будут душить силовики) будет навязана всему обществу.

Правда в том, что любое общество слишком разнородно и аморфно, и попытки измерить его общим аршином сродни той самой попытке вычислить среднюю температуру по больнице. Оно довольно спокойно впитывает и переваривает любые идеологии и взгляды, кроме уж слишком радикальных. В отличии от небольших групп с четкой идеологией. Мне вот совершенно плевать, кошерны ли яйца, что я ем или халяльный ли лимонад я пью. А вот ортодоксальным верующим – нет. Меньшинства, неважно какого сорта, менее толерантны к нарушению своих заветов: попробуйте заикнуться о позитивной дискриминации в каком-нибудь радфем паблике – вас тут же предадут анафеме вне зависимости от вашего пола и цвета кожи. По этой причине, корпорациям, продюсерам и политикам проще подстроиться под меньшинство. Ведь абстрактному Голиафу плевать, поддерживаете ли вы чернокожих трансгендеров или нет – они приходят послушать музыку или купить газировку. А вот Давид может и объявить вам бойкот, если заподозрит вас в неверности принципам сообщества, не купит билет, бутылку лимонада и уж точно не проголосует за вас на выборах. Именно поэтому селебы и корпорации так истошно орут о своей прогрессивной толерантности – ничего личного, просто бизнес. Повестку подхватывают СМИ, которым тоже нужно делать рейтинги, и спираль молчания снова начинает раскручиваться. Не верите? От 54 до 88 процентов студентов американских колледжей бояться высказывать свое мнение из-за страха столкнуться с негативной реакцией окружения.

«Взгляды одной лишь части нации казались мнением всех и именно поэтому вводили в неодолимое заблуждение как раз тех, кто был виной этого обмана» – А. де Токвиль.

Когда человека постоянно называют изгоем и отступником, постоянно перебивают, бьют дубинкой по зубам и не дают высказать свое мнение, его рука начинает медленно тянуться к револьверу. Можно рисовать сколь угодно далёкий от реальности портрет общественности, но, когда все эти мнимые отщепенцы, которые считались маргинальным меньшинством, чьё мнение считалось неприемлемым, вдруг оглянутся и поймут, что два процента дерьма – это не они, а те подданные Италии и Британии, что лили им в уши помои, маятник качнётся в другую сторону. Когда ты чувствуешь силу, силу реального, а не мнимого большинства, возникает стойкое желание отыграться за обиды прошлого. Отыграться по полной. Так что, да, заткнув клапан аварийного сброса давления, противный свист, который так раздражает вас, действительно исчезнет. Только вот котёл от этого может разорвать.

12.08.19

Конечно, можно попробовать сшить лицо этому франкенштейну из фактов. Из этих же фактов можно попробовать собрать пазл с картиной «объективной реальности». Однако, правда в том, что, крутя в руках кусочек этого самого пазла, можно ненароком положить его не на своё место – и он всё равно прекрасно впишется! Объективно, в моём кармане до сих пор отсутствовали сигареты, что повергало меня в уныние и несомненно являлось для меня наимерзотнейшим фактом. Однако для хирурга, что будет через пару десятков лет вырезать из меня опухоль – скорее, хорошим, ведь ковыряться в очередной тушке придётся меньше. Реальность преломляется в зависимости от точки зрения наблюдателя – это давно уже не откровение. Гораздо сильнее удивляет то, насколько истончилась линия, что отделяет сухой факт от субъективного мнения, фейк-ньюз от сводок газеты «Правда» на холсте с этой самой «объективной реальностью». А ремесленники слова, что величают себя журналистами, своими перьями только ещё больше размывают этот едва различимый контур.

Сатанинские перья

О том, почему журналисты всегда служили диаволу.

Карающая длань Господня скоро настигнет и нас, братия и сестры. Всех нас, кто несет огонь просвещения, сияние которого обнажает правду, какой бы уродливой она ни была. Ведь дети Господа денно и нощно смотрят в рот рыцарям пера, забыв о хлебе и сне, и преемник святого Петра наконец воззвал к ним. Великий понтифик заявил, что отныне создатели информационных скандалов и фейковых новостей повинны перед Богом. И души журналистов, которые впадают в «коммуникационные грехи», будут гореть в геенне огненной. Ибо такие журналисты вводят в заблуждение ни в чем не повинных мирян.

Ладно, возможно, я излишне драматизирую. Папочка Франциск действительно пригрозил пальцем всем, кто хоть как-то связан с прессой. Однако великое откровение заключается в том, что все, абсолютно все журналисты – слуги Сатаны. И, на месте святого отца, я бы предавал анафеме и объявлял священную войну каждому, у кого в голове созрела бесовская мысль встать на этот греховный путь. Хоть я и не Папа Римский, но я могу отправиться в командировку в Ватикан (естественно, за счет редакции), чтобы лично поцеловать огромный папский перстень и сообщить это откровение прямо в папское ухо. Отправиться исключительно по зову своего журналистского долга! Ну и еще для того, чтобы посмотреть, действительно ли в маркетинговом отделе Католической церкви работают такие горячие девушки, как в сериале, где Джуд Лоу светит голой задницей. А огромные командировочные расходы, которые неожиданно появились бы по возвращении, объяснялись бы не моими тратами на дешевых шлюх и еще более дешевое пойло, а проделками диавола, который пытался отвлечь меня от праведной миссии.

На самом деле, нет ничего удивительного в том, что многие газетчики протягивают руку падшему ангелу. Жизнь современного журналиста далека от той розово-ванильной сладкой ваты, которую воображают духовно богатые девы и юноши, поступая на журфак. А облик нынешнего работника СМИ уж очень далек от образов Вольтера и Руссо, разивших пером сердца и умы людей эпохи Просвещения. Нет, современный журналист – это озлобленное и вечно голодное до славы существо, рыщущее по пресс-конференциям в поисках халявного провианта и алкоголя. Оно готово ухватиться своими потными трясущимися ручонками за любой хайповый материал, чтобы выдавить его на всеобщее обозрение, каким бы мерзким этот материал ни был. И делает это журналист вовсе не из жажды справедливости или правды, а лишь для того, чтобы рубль звенел у него кармане. Ну и, конечно же, любой журналист идет рука об руку с демонами гордыни и тщеславия. Именно ради славы и признания он ежедневно насилует клавиатуру своего макбука. И мечтает, чтобы его слово, подобно слову великого поэта или писателя, гремело в веках, а сука-история набила наконец татуировку с его именем на своем дряхлом теле. И не смотрите на лощеное лицо и милую улыбку журналиста – такие мысли крутятся в голове и у него, и у всей его братии. Просто особи поумнее успешно мимикрируют под нормальных людей.

Ладно, вернемся к Папе. Что там у него в списке смертных грехов журналиста? «Дезинформация, одностороннее освещение событий, клевета, дискредитация, копание в старых новостях, которые давно всем известны». Да, именно этим и занимается любой порядочный журналист. Мой любимый пункт, который прибавит еще пару градусов под мой котел с кипящим маслом, – это «одностороннее освещение событий». Как сказала «нехристь года» по версии РПЦ и просто хороший человек Александр Невзоров: «Не дай бог вы решите быть объективными в своей профессии… Если вы будете и объективными, и корректными, ваше слово никогда не будет иметь никакого веса в журналистике по одной простой причине. Вас просто никогда никто не запомнит». Ну ведь в точку же! Любому хочется, чтобы его слово имело вес, что уж говорить про представителей прессы. Но, по моему никому не нужному мнению, дело не только в том, что у журналиста орган, отвечающий за тщеславие, раздут до неимоверных размеров. Просто чтобы быть профессиональным журналистом (в хорошем смысле этого слова), нужно испачкать руки, даже провести расследование, собрать действительно годный материал, а это долго и скучно. Да еще потом можно и битой в висок отхватить от приветливых бородатых парней в темном переулке, которым не очень понравилась статья. Или извиняться придется в эфире федерального телеканала. Да кому это нужно? Гораздо проще и прибыльнее занять определенную позу и ссать людям в уши. Ведь большинство людей обожают золотой медиадождь! Информационная копрофилия – главный фетиш уходящего сезона. Не надо никаких фактов, тем более – аналитики! Просто корми публику тем, что она хочет хавать: как можно более эмоционально подтверждай ее мнение. Главное, правильно подставить жопу, чтобы, с одной стороны, не слишком больно было и платили нормально, а с другой, в лицо подарок не прилетел бы. Есть еще третий, срединный путь: писать графоманские высеры, как, например, это делаю я, но это доступно лишь познавшим нирвану.

Правда, скатиться в необъективность очень легко, даже следуя журналистскому кодексу бусидо. Ведь факты – единственная надежная информация – излагаются, как правило, таким тошнотворно-скучным языком, что их просто невозможно читать. Возьмите любое научное исследование или таблицы Росстата (если их, конечно, можно считать источником фактов) – ужас же! Гораздо приятнее перелистывать красивый, уже переработанный материал, написанный понятным языком. Так любая информация воспринимается лучше. А чтобы еще понятнее было, можно добавить какое-нибудь сравнение, люди вообще любят все сравнивать и мерить. Одно дело – непонятные 200 гектаров, а другое – вполне конкретные 400 футбольных полей! Только от сравнительных оборотов до предвзятости – один шаг. Для меня вот литр виски – аперитив перед ужином, а для какой-нибудь абстрактной Лены с первого курса филфака весом 40 килограмм – тяжелое алкогольное опьянение. Точно так же то, что для одних – «вопиющий акт агрессии», для других – «отстаивание национальных интересов». Правда у каждого своя. Потому не особо понятно, что имел в виду понтифик, предостерегая от создания фейковых новостей. Гагарин, например, «в космос летал и Бога не видел», а для той же Католической церкви бородатый мужик на небе – непререкаемая истина, а все, что не соответствует этой истине, – ересь и фейковые новости. Неувязочка выходит.

В общем, бог им судья. Но если увидите журналиста, особенно, если он попытается задать вам вопрос, тыча неприлично длинным черным микрофоном, смело бейте его по лицу! Желательно, кадилом или бутылкой со святой водой. Потому что вы для него – не человек и даже не волк, а всего лишь кусок информации. Инфоповод, который можно использовать в своих греховных целях. Ведь журналист – это человек, который «не просто говорит о смерти на поминках – он о ней поет». Ко мне, естественно, все вышеперечисленное не относится: я же – высшее духовное существо.

25.12.17

А к журналистам прибавляются телевизионщики, что обмазывают этой магической глиной из реального и мнимого каждый бетонный блок, каждый стебель голого дерева, каждое колесо чиновничьей телеги и каждый стаканчик с кофе, получая идеальные декорации для своих сюжетов. Слепок, который можно рихтовать и править. И декорации эти магическим образом превращают их сюжеты в захватывающий сериал, что вдыхается каждым, кто живёт на куске суши от тайги до британских морей, дурманит мозги и придаёт энергии. Сериал, что заставляет путать реальный мир и павильон киностудии.

Виртуальная сериальность

Об алхимических таинствах «сериализации» на российском телевидении.

Всякая хорошая история начинается с выпивки. Именно поэтому этот вечер выдался на редкость ублюдским. Ехать куда-то не было ни сил, ни желания, ибо кости мои одряхлели и ныли, как у старого пса. Одному пить тоже было нельзя. Не потому, что это первый шаг по тропинке к алкоголизму (у меня тропинка давно превратилась в шестиполосное шоссе). Просто перспектива лежать в луже собственной блевотины после коктейля антибиотиков и этанола тоже не привлекала. В отчаянии, я вскинул руку и включил телевизор. Моё сознание унёс водоворот каких-то идиотских сюжетов. Везде были они: сериалы, сериалы, сериалы… Всё вокруг превратилось в сериал. Даже новости стали похожи на многосерийный фильм с совершенно мудацким сюжетом. Какой-то, бл*дь, сюрреализм. Как будто сумасшедший монтажер вырезал и склеил кадры совершенно разных кинолент. И вся наша жизнь – это вот такой вот сраный сериал.

После краха красной империи в новую страну хлынул поток сериалов, который дурманил ум и вызывал привыкание похлеще китайской синтетической дряни. Нет, в Советской России, конечно, тоже снимали многосерийные фильм, даже хорошие. Были «12 стульев» и «17 мгновений весны», «Приключения Шерлока-Холмса» и «Приключения Электроника». Но речь сейчас не про качество, а именно про объём. Количество многосерийных эпопей про жизнь в бананово-лимонном Сингапуре, обрушившихся на homo soveticus в девяностые, заведомо превышало летальную дозу. Тут же появилось множество дешевых аналогов с клюквенной кислинкой и названием навроде Бандитские бандиты. В общем, привыкание, которое на западе формировалось лет сорок, у нас развилось меньше чем за десять. А поскольку поток телезелья был не только большой, но и хлынул резко, то и зависимость развилась более тяжелая. Абсолютная, всепоглощающая любовь к телесериалу впитывается сегодня чуть ли не с рождения, через сосок матери. И настоящий русский человек любит не только отечество, золотые маковки и берёзы, но и сериалы. Причем любят сериалы даже те, кто утверждает, что терпеть их не может.

Ведь у нас любое событие, абсолютно любой процесс, благодаря алхимическим превращениям, реторам национальной ментальности и кальцинаторам духовности может пройти процедуру «сериализации». И всё, что происходит на этой богом целованной земле, рано или поздно превращается в сериал, а то и в целую эпопею. Когда вроде бы история реальна, происходит где-то рядом, но никто из смотрящих никогда к ней не прикасался. И уж точно никто из зрителей никак не может повлиять на ход сюжета – чем не сериал. Только и остаётся, что наблюдать. Да и так ли это важно, когда сюжет столь захватывающий? Да и выбор богатый. Вот, например, политический детектив: проститутки, кокаин и неожиданные повороты сюжета каждую пятницу! Вот военная драма о бравых крестоносцах в знойных песках Дамаска. Вот ежедневное фрик-шоу с американским клоуном, а вот уже ток-шоу с марионетками, где куклы с рукой в заднице весело кричат и поливают друг друга водой. И самое прекрасное в этой ситуации, что один и тот же сериал может смотреть кто угодно. Ведь киноплёнка волшебным образом может менять главного героя и антагониста местами. Как голограмма, всё зависит лишь от угла зрения смотрящего. И тот, кто для одних – борец за свободу, для других – агент госдепа и нацпредатель. Неважно, кто есть кто. Главное, что сериал прекрасно смотрится всеми, вне зависимости от телевизионных предпочтений.

Россия – это вообще такой большой VR-Нетфликс. Виртуальная сериальность, где каждый сможет найти что-то себе по душе. Ты вроде как и внутри сериала, но в сьемках не участвуешь: упаси бог, сниматься и держать камеру должны специально обученные люди, а не ты! У зрителя высекаются искры эмоций, но, при этом, ему не дают слишком уж переволноваться. Такой идеальный баланс отстранённости и вовлеченности позволяет полностью завладеть вниманием зрителя. Вот и получается, что, как и в начале прошлого века зритель кинофильмы кричал в экран герою: «Там враг!», переживая за него, так и сегодняшний телезритель в порыве эмоций искренне полагает, что всё происходит взаправду. В то же время, мнимая вовлеченность в происходящее добавляет ещё и азарт, как в спортивном соревновании. Ведь вроде и броня крепка, и танки быстры, но исход игры то не ясен. И совершенно закономерно, что от таких шоу просто невозможно оторваться, ведь они объединяют в себе острый сюжет, взаимодействие с публикой и дарят массу эмоций. Идеальный развлекательный продукт. Продукт, который будут хавать даже стоя по уши в дерьме – главное, чтобы глаза не заливало. Продукт со своими поклонниками и даже фан-клубами – людьми, которые живут в совершенно параллельной реальности. И тут нет никакой эзотерики. Возьмите самого упоротого фаната Властелина Колец: жирного задрота в ведре, который бегает по лесу с черенком от лопаты. Это для вас он «толконутый», он же видит себя как бравого эльфийского рыцаря. И ничто, кроме живительных люлей, не сможет поколебать его веру. Тут тоже самое. С той лишь разницей, что вера фан-базы российских сериалов гораздо крепче, а театр действия – вся необъятная.

И это опасно. Это жизнь в гиперреальности, где сериал становится не отличим от действительности. Опасно, потому что сериал, вплетаясь в ткань реальности, обесценивает её, заставляет ко многим вещам относиться слишком легкомысленно. К войне, например. Когда ты смотришь в зеркало и видишь там смерть, мор и чуму, тебе становится страшно. Однако, кода ты смотришь в телевизор, то страх поему-то исчезает. Хотя экран – это точно такое же зеркало, пусть и кривое. Но всё же, которое показывает отражение действительности. Именно поэтому сериал про осаждённую крепость, где недавно мелькали кадры новёхоньких машин умерщвления, бьёт все рекорды просмотров. После такой эпичной киноленты тотальная война начинает ассоциироваться с чем угодно, но не с трупами, кровью и руинами. Остаётся только имбецильная бравада и крики «Да мы их в ядерный пепел сотрём!». Самое смешное, что мы так привыкли к этой виртуальности, что уже воспринимаем её как неотделимую часть жизни. Не верите? Оглянитесь. Мы симулируем, что галочки в квадратиках что-то решают. Симулируем, что боремся с воровством. Симулируем, что всё хорошо. Вся жизнь здесь – это игра в имитацию. Но все улыбаются – все счастливы.

13.03.18

Сатанинские перья и адепты телеантенны, пиарщики и политтехнологи, ньюсмейкеры и трендсеттеры – все они начинают лепить свои декорации, снимать свои сериалы. И сериалов этих, чьи сюжеты подчас диаметрально противоположны, а подчас отличаются лишь деталями, становится такое огромное множество, что пересмотреть их физически невозможно. Поэтому приходится выбирать, каким сценаристам верить, а каким нет. Именно верить. Ведь сегодня уже совершенно неважно, основан ли сюжет на реальных событиях или нет, слеплены ли декорации с натуры или же они – лишь вымысел художника. Реальность стала настолько пластичной, что управлять ею уже не составляет никакого труда.

Жизнь после правды

О массовом психозе, параллельных мирах и о том, почему в эпоху постправды нельзя верить даже себе.

Ежедневно в нашей голове роится колоссальное количество мыслей. От похотливого желания присунуть в туалете той красотке, до вопроса, зачем же, черт возьми, жить дальше. И почему-то мы привыкли думать, что наш разум, где рождаются, горят и умирают тысячи сверхновых мыслей – это что-то неприступное. «Цитадель одиночества», куда без нашего ведома не сможет проникнуть ни один Лекс Лютер. Однако это не так. И хотя полиции мыслей пока еще не существует, забраться в вашу черепушку и посеять там нужные семена уже сегодня не составляет никакого труда. Управление реальностью – не сказки из фантастических фильмов, а вполне себе сегодняшний день. Ведь, посеяв нужные идеи и изменив призму, через которую вы видите мир, можно нарисовать абсолютно любую картину у вас в голове. А когда эту картину вместе с вами видят миллионы, она становится уже не призрачным миражом, а вполне себе обыденной действительностью.

Что вообще такое реальность? Тут, как обычно, возникает задачка о двух стульях (куда ж сегодня без нее). Допустим, у нас есть помидор. Объективная реальность заключается в том, что этот помидор может быть каким угодно. Для какого-нибудь абстрактного Вовы помидор – это любимый овощ: огромный красный плод, слегка приплюснутый сверху. Вова обожает помидоры, потому что они у него ассоциируются с воспоминаниями о детстве: как он приезжал в солнечный Крым, как бегал голенький по бабушкиному огороду и, сорвав сладкий, налившийся солнцем помидор, вгрызался в его мягкую плоть. А вот какой-нибудь абстрактный Леша терпеть не может эти помидоры, потому что в детстве его только ими и пичкали: кислыми, зеленоватыми и хрустящими, как огурец. И вообще, этим чертовым помидором ему один раз в лицо заехали. Формально, они оба правы, ведь помидоры бывают и красными, и зелеными, и гнилыми, и свежими – это и есть объективная реальность. Но Вове сильнее всего запомнились именно сочные бабушкины помидоры, а факты о том, что они могут быть другими, отошли на второй план. Именно поэтому он искренне недоумевает, почему Леша считает помидоры невкусными.

Кусок каких-либо фактов, эмоции и опыт, связанные с этими фактами, можно назвать субъективной реальностью. Субъективная реальность – это и есть тот самый мир, в котором каждый из нас живет. И, думаю, вы догадываетесь, что вселенные разных людей порой могут отличаться весьма значительно. Какой-нибудь Абрамович вообще может жить в параллельной вселенной, хотя и вы, и он топчете одну и ту же планету. Но в мире Абрамовича нет бомжей, так как из-за тонированного окна Майбаха их просто не видно. А метро для него является каким-то полнейшим абсурдом, ведь зачем закапывать поезда под землю, да еще и ездить на них, если есть вертолет? Нет, конечно, миллиардер слышал и про бездомных, и про подземку. Но для него эти вещи являются понятиями настолько далекими и абстрактными, как для любого россиянина честные выборы. Точно так же в мире юного царевича Будды не существовало смерти, страданий и болезней. Он просто о них не знал, пока не сбежал из замка. Когда же в субъективную реальность начинают верить миллионы, она начинает затмевать объективную. И весь этот массовый психоз тактично именуют общественным мнением.

Любую субъективную реальность можно смоделировать. Конечно, если вы попытаетесь создать свои законы физики и построить самолет на основе этих физических законов, то расшибетесь в лепешку. Гравитация – сука бессердечная и ей абсолютно наплевать, во что вы там верите. Но вот напридумывать все остальное, нарисовать свою картину мира, крайне далекую от объективной реальности, проявив недюжинные гимнастические способности ума, вполне возможно. И, конечно же, к этому не могли не приложить свои волосатые лапищи всякого рода партийцы, управленцы и прочие номенклатурщики. Ведь управлять сбродом, каждый из членов которого навоображал себе невесть что, крайне сложно. Гораздо проще выдумать единую для всех реальность по ГОСТу, где помидоры – это обязательно овощ, обязательно красный и вкусный. Причем, наши помидоры – самые помидористые, а их – гнилые и спидозные.

Но пропаганда – довольно примитивный и топорный способ управления общественным мнением. Потому что, когда на телеканале, принадлежащем Сеньору Помидору, Чиполино называют нацпредателем и экстремистом, скорее всего, вы догадаетесь, что это не совсем так и вам пытаются промыть мозги. Ведь, зная источник пропаганды, можно догадаться, против кого она направлена и какую картинку хотят нарисовать у вас в голове. Казалось бы, с появлением интернета работа всякого рода пропагандистов сильно усложнилась: теперь любое высказывание можно проверить в два клика. Тем не менее, получилось немного иначе. Интернет нам представляется эдаким островом свободы, где может высказаться каждый и царит плюрализм мнений: равенство, братство и очень много порно. Однако это приводит к тому, что отследить источник появления информации порой становится практически невозможно. Разлетаясь по глобальной сети с помощью репостов и сообщений пользователей, которые не особо утруждают себя проверкой фактов, информация становится обезличенной. Классическим примером может служить распространение слухов, которые были вброшены пранкером Вольновым, во время недавней трагедии в Кемерове. Появившись вроде бы ниоткуда, скриншоты переписок о сотнях погибших мгновенно распространились по социальным сетям. Не видя кукловода, мы начинаем думать, что и намерения промыть нам мозги нет. Ведь куклы танцуют сами по себе и говорят свои мысли, а не то, что кукловод хочет до нас донести. А значит, пропаганда будет бить прямо в цель, ведь вы даже не будете догадываться, что вами пытаются манипулировать. Потребляя информацию и якобы независимые мнения, вы генерируете мысли, с полной уверенностью полагая, что сформировали собственное мнение, в то время как вам его кто-то внушил.

Более того, это только кажется, что на этом пресловутом острове свободы власть принадлежит человеку. По статистике, больше половины интернет-трафика – 61,5%, генерируется компьютерными программами, работающими самостоятельно, без участия человека. Другими словами, 60% трафика создается ботами. И даже малая часть этих ботов может поднять информационную волну, которую подхватят рядовые пользователи и которая приведет к изменению общественного мнения. Иначе это называется астротурфингом. Машины в интернете, словно в «Матрице», внушают вам мнимую реальность. С той лишь разницей, что за этими машинами стоят вполне себе конкретные люди. В январе 2011 года появился закрытый конкурс на исследования, связанные с формированием общественного мнения через интернет под кодовыми названиями «Шторм-12», «Монитор-3» и «Диспут». По данным газеты «Коммерсантъ», заказчиком исследований выступила Служба внешней разведки РФ. Службе понадобились «исследования методов разведки интернет-центров и региональных сегментов социальных сетей» («Диспут»), «исследования методов негласного управления в интернете» («Монитор-3») и «средств продвижения специальной информации в социальных сетях» («Шторм-12»). Проще говоря, российским разведчикам понадобился комплекс, который мог бы мониторить настроения в Twitter и Facebook, анализировать данные и вбрасывать «специальную информацию» в нужный момент. И это за пять лет до президентских выборов в США.

Интернет открывает огромные возможности для управления массовым сознанием. Ведь мы сами сливаем туда персональные данные. Банки знают, где мы обедаем и что покупаем, Uber – куда ездим поздно ночью, а Tinder – какие девушки нам нравятся. С помощью лайков и репостов, круга общения можно легко выявить наши потаенные страхи и желания и использовать их в корыстных целях. Залезть к вам голову и немного подкорректировать призму, через которую вы видите мир, стало как никогда просто. Существуют целые корпорации, которые могут создать абсолютно любую цифровую реальность под ключ. Например, Cambridge Analytica, которая моделировала психограммы человека на основе украденных данных миллионов пользователей Facebook:

«Психограмма анализирует личность человека, его чувства, надежды, страхи. С помощью этих данных можно влиять на поведение людей: например, на их политический выбор. Наши данные, наши исследования лежали в основе всей предвыборной кампании Дональда Трампа» – Кристофер Уайли, бывший сотрудник Cambridge Analytica.

«Мы собрали профайлы десятков миллионов людей. А потом использовали наши знания о них, чтобы манипулировать их внутренними демонами» – Александр Никс, бывший глава Cambridge Analytica.

Пропаганда сегодня мимикрирует под общественное мнение, и это мнение начинает считаться гораздо важнее фактов. Одно дело, когда вы видите статью именитого дизайнера, который утверждает, что белое – это черное. Скорее всего, вы подумаете, что он от регулярного долбления кокаиниума просто сошел с ума. Но совершенно другое, когда эта статья набирает тысячи лайков и репостов, когда вы видите сотни постов от реальных (на первый взгляд) людей о том, что белое – это, оказывается, и правда черное. Объективная реальность подменяется чьей-то искусственно созданной субъективной. И когда создается видимость какого-то единого, общего мнения, то, скорее всего, вы подумаете, что это не мир сошел с ума, а что с вами что-то не так. И, возможно, вы и правда всю жизнь заблуждались и белое – действительно лишь оттенок черного. А Океания всегда воевала с Остазией.

Вера, как это ни странно, сегодня играет еще большую роль, чем во времена древних племен. Информация становится истинной не из-за того, что за ней стоят факты, а из-за того, что в нее верят. И не так важно, действительно ли Россия вмешивалась в выборы президента США. Главное – создать впечатление, что именно могучие цифровые богатыри посадили Трампа в кресло Овального кабинета. И если раньше наши предки верили, что молния – это гнев Господень, из-за недостатка знаний, то сейчас это происходит потому, что знаний слишком много. Ежедневно появляются тысячи новостей и миллионы трактовок. А единственным и самым простым способом разобраться в происходящем кажется вера общественности или авторитетному источнику. Причем тому источнику, который подходит к твоей картине мира. Мы психологически лучше запоминаем факты, которые подтверждают нашу позицию – психологи называют это «склонностью к подтверждению». Тот же Трамп за первый год в Белом доме «выдвинул 1628 ложных утверждений за 298 дней управления страной». Но это никого не волнует. Сторонники Трампа, Путина, да кого угодно, будут доверять ему несмотря ни на что, а противники не поверят ни единому слову, будет ли в нем зерно истины или нет.

Ведь мы живем в эпоху после правды, когда громким эмоциональным высказываниям верят больше, чем сухим фактам. А апеллировать к эмоциям и личным убеждениям, чтобы тебе поверили, гораздо проще. Поэтому, чтобы скрыть истину, не нужно больше врать. Достаточно утопить ее в море альтернативных фактов. Как появился человек? Возможно, это бог создал его. А возможно, это был плод миллионов лет эволюции. Или же мы вообще прилетели на куске камня из космоса. Выбирайте. Кто сбил малазийский боинг? Кто устроил химическую атаку? Версий масса.

Мы тонем в информационном потоке. И единственный способ спастись – построить лодку. Свою лодку, из того набора фактов, который нам приглянулся больше всего. Естественно, что у каждого лодка получится своя. Так что всем уже давно плевать на вашу истину и непредвзятость – сила давно уже не в правде. Люди хотят быть обманутыми. Они хотят именно тот фрагмент пазла, который бы прекрасно подошел к их мозаике. Потому что, знаете ли, менять всю картину мира из-за одного кусочка, который не вписывается в твою реальность, каким бы достоверным и объективным он ни был, никому не хочется.

17.04.18

Но проблема даже не в пластичности реальности. Волшебная глина, из которой лепятся маски и декорации, питаемая нечистотами инфопотоков, набухает и становится всё зловоннее. И в этой грязи, в этой информационной антисанитарии, начинают заводиться паразиты. Со слепков они переползают в этот безликий огромный организм, иллюзорный и эфемерный: поселяются в нём вгрызаются в мозг, растут и множатся, опутывая своими гельминитными хвостами извилины, медленно убивая своего хозяина.

Семена лжи

О том, почему мы верим слухам и как они могут нас погубить.

Я помню 3 апреля. Необычно сухой и солнечный день в Петербурге. Помню первые новости о взрыве, на которые я, поглощенный работой, не обратил внимания. Помню, как начались новостные трансляции и пришло осознание, что случилось что-то серьезное. Как на улице становилось все больше людей. Их было много, слишком много для разгара буднего дня. Озабоченные, стеклянные, смотрящие куда-то в пустоту глаза, нервные смешки. Страха не было, была лишь атмосфера всеобщей напряженности. Будто что-то тяжелое повисло над Невой, над нашими головами. И еще было очень много сосредоточенных, словно окаменевших лиц: тогда каждый молча считал слишком долгие гудки, желая лишь одного – услышать голос. Помню, как с наступлением ночи гигантский город онемел от пробок: бесконечные реки белых и красных огней. И огромные, колоссальные толпы людей, которые шли через мосты, пешком, домой, на другой конец города. Помню, как заполночь ехал домой и отправил сообщение человеку, которого тогда ненавидел. Просто чтобы знать, что с ней все в порядке.

И я помню слухи, которые появились почти сразу: про второй взрыв, про теракт в Москве. Слухи, распространявшиеся в том числе и благодаря интернет-СМИ, которые вбрасывали информацию из «неподтвержденных источников», опровергали ее, затем выкладывали новую и снова ее опровергали. И споры этих сплетен и домыслов мгновенно разлетались по бесчисленным диалогам, конференциям, группам и чатам, мусолились и пережевывались, заражая все больше и больше людей. Кто-то срывался в истерику: моя подруга звонила и в слезах доказывала, что новость про взорванную маршрутку – правда, что ее знакомая видела все своими глазами. Но второго взрыва не было, впрочем, как и паники. Однако не попасть в этот информационный водоворот было просто невозможно. И чем больше поступало информации, неважно, правдивой или лживой, тем сильнее становилосьощущение какого-то давления, будто ты все глубже и глубже погружаешься в темную толщу воды. Голова тогда словно находилась в тисках, которые медленно сжимали твои виски.

Слухи. Каждый человек опутан паутиной слухов и домыслов. Мы сталкиваемся с ними каждый день: сальные сплетни коллег по работе, фейковые новости в Twitter, теории заговора. И, попав в эту сеть, мы начинаем плести ее сами: делать репосты, трепать языком после третьей стопки, даже не задумываясь, насколько правдива эта информация. Казалось бы, что может быть более сомнительным, чем слухи? Однако подчас именно этим сомнительным клокам информации, выдранным непонятно откуда, верят больше всего. Причем верят искренне. Не голосу людей с золотыми звездами на погонах и не пресс-релизам информагентств, а перепискам в Telegram и постам во «ВКонтакте». Недавнее исследование, опубликованное в журнале Science, доказывает, что лживая информация действительно разлетается по интернету гораздо быстрее правдивой. И если «достоверную информацию видит не более 1000 человек», как говорится в том же исследовании, то «липовые новости получают охват от одной до 100 тысяч читателей».

В этом нет ничего удивительного. Фейковые новости более сенсационны, они получают больший отклик. Заголовки кричат нам в лицо: «Тебе лгут! Правда здесь! Верь только мне!» Новость о том, что погибших не 60, а 300 человек, вызовет больше эмоций. А то, что эта новость исходит от источника, который якобы знает правду, вызовет еще больший интерес. Мы всегда с любопытством относимся к чужим тайнам и секретам. Именно поэтому многим нравятся байки, городские легенды и теории заговора: в них не обязательно верить, но они чертовски интересны. И подкупают они не только своей загадочностью, но и псевдоподлинностью: якобы это не плод воображения писателя-фантаста или сумасшедшего, а то самое тайное знание, настоящая правда, которую от тебя скрывают. И если сеть конспирологических теорий в спокойное время плетется медленно, то во времена великих потрясений паутина слухов и домыслов начинает разрастаться просто катастрофическими темпами, втягивая все больше и больше людей. Слух становится эдакой «байкой на стероидах». Анаболиком являются шок и сильные эмоции, испытываемые людьми. Способность к критическому анализу информации снижается, и это позволяет слуху мутировать все больше и больше. А интернет становится благодатной почвой, которая разносит заразу практически мгновенно. И чем больше людей узнают какой-либо слух, тем больше и прочнее становится его корневище.

Причем, чтобы семена этого сорняка взошли, не нужно армий ботов или масштабного вброса дезинформации. В 2016 году через мессенджеры начала распространятся информация, будто бы Дальний Восток ждет ужасное землетрясение. «Будут разрушены здания каменной постройки. Не обойдется без человеческих жертв». И хотя это был лишь текст неизвестного происхождения в мессенджере, с официальным опровержением пришлось выступить представителям Института тектоники и геофизики Дальневосточного отделения РАН и регионального управлении МЧС. Как выяснилось позднее, автором текста оказался предсказатель Владимир Даллас, и никаких усилий для распространения текста он не прикладывал. К тому же в первоначальном тексте, который Даллас опубликовал на своей странице во «ВКонтакте», четко говорится, что это всего лишь предсказание, и что автор «подключен к информационному полю Земли». В рассылке же эти фразы были убраны. Да и назвать предсказателя медийной личностью, мнение которой может быстро разлететься по интернету, нельзя: у Владимира всего 55 друзей и 168 подписчиков. Несмотря на то что недавние слухи о количестве жертв в Кемерове вроде бы были целенаправленным вбросом, за ними тоже стоял только один человек – пранкер Евгений Вольнов. Фейковые сообщения о масштабе трагедии появлялись и после теракта в Манчестере в 2017 году. Тогда издание Washington Post выяснило, что троллям потребовалась всего пара аккаунтов в Twitter для того, чтобы слухи начали распространяться.

Казалось бы, обрубить корневище слухов может один надежный источник, которому люди верят. Медиа, объективно освещающие события. В конце концов, государство – огромный маяк, который может указать путь к истине, пролить свет на происходящее. Но когда из телевизора ежесуточно льется лишь поток нечистот и лжи, когда продажные газеты нужны только для того, чтобы написать, как очередной заплывший от жира чиновник извинился перед царем-батюшкой, кому остается верить? Министру, который шесть раз подряд заявлял, что «дно российской экономики достигнуто» и вот еще чуть-чуть – и наступит светлое прекрасное завтра? Или усатому миньону, который говорит, что, оказывается, в России нет олигархов? Врать-то можно бесконечно, только вот вопрос, будут ли тебе верить. И когда слова очередной официально-высокопоставленной говорящей головы становятся синонимом лжи и пропаганды, пресечь распространение слухов, какими бы нелепыми и нежизнеспособными они ни были, становится просто невозможно.

Тем не менее, потребность в информации никуда не девается. И если доверие к официальным сообщениям утрачено, начинает действовать принцип «от обратного»: если говорят, что жить скоро станет лучше, жить станет веселее – значит, нужно запасаться тушенкой и патронами. В такой ситуации поиск истины становится блужданием впотьмах, поиском пути на ощупь. Человек в минуты страха, обезумев от информационного голода, жадно кидается на все, что может хоть как-то прояснить ситуацию. Ведь в кризисные моменты потребность в информации возрастает многократно. Но путеводные звезды, которые вроде бы должны помочь выйти к правде – те же СМИ или заявления чиновников, – воспринимаются как фонарик удильщика: приманка монстра, который пытается увести тебя с дороги, обмануть и запутать. И человек уходит еще дальше от них, в темноту, добровольно опутывая себя сетью слухов, сплетен и домыслов. Ведь мы не любим неопределенности. Мы хотим знать, что думает о нас возлюбленная, какая погода будет завтра и что произошло в мире за минувшую ночь. Будущее, которое предопределено хотя бы на бумаге, каким бы ужасным оно не было, пугает гораздо меньше безвестности. Как сказал персонаж Хита Леджера: «Знаешь, что я заметил? Никто не паникует, когда все идет согласно плану… даже если план чудовищен».

Но сила слуха даже не в том, что он становится единственной альтернативой. Слух, как правило, передается нам от живого человека, который испытывает страх, зависть, похоть или радость. Это не сухое сообщение на мертвоканцелярском языке от министерства правды – это живая информация, заряженная эмоцией, да еще и полученная от реального человека. Источник в наших глазах тоже является человеком, пусть и абстрактным «братом из ФСБ» или «знакомой, работающей в морге». А обсуждение не дает переживанию угаснуть. И ядром слуха, благодаря которому он становится таким живучим, является именно эмоция, тот эмоциональный посыл, который она несет. Мы можем даже и не доверять сплетне или сплетнику, но эмоциональное зерно обязательно передастся нам и заставит нас хоть на минуту задуматься – может, это действительно правда? А значит, слух будет жить и дальше.

Чувства же часто говорят гораздо громче, чем разум. Ведь чтобы верить в то, что ты чувствуешь, не нужны никакие доказательства. Интуиция, беспочвенная ревность, страх полетов, которые, по статистике, безопаснее поездки на автомобиле. Да, в моменты штиля еще можно сохранять хладнокровие, отделяя сухие факты от эмоций в псевдодостоверной обертке. Но чем больше людей заражены страхом, эйфорией или яростью, тем сложнее сопротивляться. И тем сильнее эмоции заглушают голос рассудка: вера в слух становится еще сильнее.

На следующее утро на платформе стояли лишь я и полицейский. Было чувство какого-то дискомфорта, которое возникает в огромных пустых помещениях. Поезда грохотали в пустоту. Немногочисленные пассажиры то и дело нервно отрывали глаза от экранов смартфонов. Ближе к центру города народу становилось больше. Но станции, залитые искусственным оранжевым светом натриевых ламп, все равно больше походили на древние подземные святилища, куда забрели редкие паломники. Было страшно. Ты осознавал, что этот страх иррационален, что он абсолютно никак не связан с реальностью, однако это ничуть не помогало. Просто было страшно спуститься и не подняться.

10.04.18

И инфицировать эти паразиты могут всё общество разом. Почему-то искренне веря, что у этого организма, огромного, но незримого, есть какое-то совершенно определённое лицо, мы в то же время отказываемся признать, что этот организм может ментально заболеть: гигантский голем в маске тут же рассыпается на миллионы мельчайших «я». Но правда в том, что с ума сходят не только по одиночке.

Пандемия безумия. Часть 1

О заразительном психозе и том, как весело сходить с ума всем вместе.

Ох и прекрасное же было время – Средневековье! Рыцари-братоубийцы, кровавые религиозные войны, эпидемии холеры, чумы и сладковатый дым священных костров инквизиции. И, конечно же, засилье духов, чудовищ и прочей нечисти, обитающей в тёмных крестьянских черепушках. Подчас эти бесы овладевали умами бедных крестьян и вызывали массовые помешательства, заставляя тысячи людей кататься по земле в дьявольских корчах, инфернально смеяться и самоистязать себя. Только вот такая одержимость была не следствием нашествия легиона демонов, и даже не результатом отравления спорыньёй. Все объяснялось гораздо интереснее.

Надо сказать, летописи действительно донесли до нас реальные истории демонических помешательств, котороым одновременно подвергались сотни и даже тысячи людей. Например, в Германии конца XIV века бушевала эпидемия пляски Святого Витта. Многие христиане верили, что танец перед статуей этого святого дарует исцеление от болезней и крепкое здоровье. Однако, чем крепче становилось поверье, тем повальнее становились и пляски. В какой-то момент они превратились в настоящую танцевальную лихорадку, по сравнению с которой сегодняшние рейвы, набитые чумными объ*босами – лишь детские утренники. Эпидемия захлестнула всё западное побережье Рейна и дошла до территории современных Нидерланд. Начав танцевать люди подчас просто не могли остановиться и падали без сил. По похожему сценарию развивалась и эпидемия Тарантеллы в XVI веке в Италии, с тем лишь отличием, что Тарантелла была народным танцем и по преданию могла защитить от укуса тарантула.

Не удивительно, что вспышки безумия часто списывали на козни сатаны, особенно если они разгорались в обители господа. Так, в XVII веке сразу две эпидемии одержимости начались во французских монастырях. В 1610 году, в женском монастыре урсулинок, что в небольшом прованском городе Экс, монахини неожиданно пали на пол и стали биться в конвульсиях. В страхе от того, что дьявол ступил на порог дома отца небесного, монахинь изолировали. Затем они были переданы инквизитору Михаэлису, который молитвами и заклинаниями пытался избавить женщин от бесноватости. Вот какое зрелище предстало глазам Михаэлиса:

«Во время заклинания Вельзевул продолжал терзать Магдалину, то с силою бросая её на живот, то опрокидывая на спину; до трех или четырёх раз он принимался душить её за горло. За обедом демоны продолжали истязать её постоянно, пригибая ей голову к земле, а за ужином они её пытали в течение целого часа, выворачивая ей руки и ноги с такой силой, что у неё кости трещали и все внутренности переворачивались; окончив истязания, они погрузили её в такой глубокий сон, что она казалась мертвой».

Еще более массовый психоз произошел в Луденском монастыре через 14 лет. Монахини падали одна за одной, начинали биться в конвульсиях и выкрикивать слова на неизвестном языке. Заклинания не помогали и вскоре эпидемия перекинулась на сам город Луден, дошла до соседнего города Шинон. Десятки крестьян будто бы разом обезумели, и церковные священники денно и нощно служили мессы и произносили молитвы, дабы избавить жителей от дьявольской напасти. Вести о помешательстве дошли даже до королевского двора, и, по приказу святой инквизиции, всеочищающий огонь приблизил одного незадачливого «колдуна» к царствию божьему.

И хотя монахини, придя в себя, клялись и божились, что на них наслали демонов, такие заразные психозы – вовсе не проделки сатаны или темных магов. Мы привыкли, что душевнобольной не заразен: в его слюне нет бацилл безумия, а кашель не распространяет заболевание. Однако это не совсем так, и мама Дяди Федора была не права: сходить с ума можно не только по одиночке. В психиатрии это называется «индуцированным бредовым расстройством». Такое расстройство возникает у двух или более эмоционально связанных людей: гуру и ученика, кумира и подражателя, влюблённых или просто кучки сильно-увлеченных друг другом людей. При этом, чтобы «заразиться», совершенно не обязательно находиться с помешанным в одной комнате или же знать его лично, неважно и содержание бреда. Если человек верит и доверяет источнику (или индуктору) бреда и обладает повышенной внушаемостью, если душевнобольной в глазах этого человека является авторитетом, то человек увидит хоть лукавого, хоть сексуальную демонессу. Или демона, чем черт не шутит. Более того, у реципиента (человека, который «заразился» психозом) бред становится более правдоподобным, а значит и более заразительным. И, при определённых обстоятельствах, такие расстройства могут перерасти в настоящие психические эпидемии.

При этом совершенно не важно, верите ли вы во всю эту чертовщину или нет. От психоза толпы порой не могут защитить даже остро заточенный ум и развитые навыки критического мышления. В XVIII веке в столице Франции появилось движение конвульсионеров: религиозная секта последователей Франциска Парижского. В какой-то момент по городу прошел слух, что могила этого святого исцеляет недуги, и к кладбищу начали стекаться паломники со всего города. Не известно, даровал ли труп Франциска исцеление, однако многие верующие, охваченные пламенем религиозного экстаза, падали на землю и начинали биться в конвульсиях (отсюда и пошло название движения). Чтобы исцелиться, многие сектанты сами доводили себя до припадка в лучших традициях вечеринок Маркиза Де Сада (который, правда, родится только через пять лет): неистово смеясь, они прилюдно топтали друг друга, колотили палками, рвали кожу клещами и прижигали калёным железом. Причем в конвульсии впадали не только сектанты, которые сознательно доводили себя до такого состояния, но и случайные свидетели бесчинств. Припадкам подвергались даже образованные аристократы, которые скептически относились к такого рода чудесам: например, советник парламента Луи-Базиль Карр де Монжероном, который иронично относился к конвульсионерам и даже мсье Фонтене, придворный секретарь Людовика XV.

Просвещенная Русь, кстати, тоже не отставала от загнивающей Европы. На земле славян были распространены случаи кликушества, первые сообщения о которых датируются 17 веком. А упоминания о группах бесноватых встречаются в хрониках начиная с 9 века. Вот как описали одну из вспышек кликушества очевидцы:

«В хуторе Букреевском Екатеринославской губернии весною 1861 года на людях появилась болезнь, от которой заболевающие падают без чувств на землю и одни из них хохочут, другие плачут, некоторые лают по-собачьи и кукукают по-птичьи и в припадке болезни рассказывают, как они попорчены и кто еще через несколько суток будет поражен такою болезнью, причем некоторые из предсказаний скоро сбывались. Пораженных такой болезнью 7 душ».

Вспышки бесноватости, которые распространяли французские конвульсионеры или же русские кликуши вполне подходят под современное описание психических эпидемий. Причем, такие массовые психозы могут принимать самые разные формы: демонических плясок, как это происходило в Германии и Италии, конвульсий во французских монастырях или даже массовых приступов неконтролируемого смеха, как это произошло в Танзании, в 1962 году. Начавшись в женской школе-интернате, через месяц эпидемия смех распространилась далеко за пределы его стен: помимо этой, были закрыты ещё 14 школ. Более тысячи человек испытывали неконтролируемые приступы смеха, которые могли длится до 16 дней. А Пинежский район Архангельсой области вообще издавна страдал от весьма специфической формы кликушества – «икотной заразы», то есть приступов неконтролируемой икоты. Последняя вспышка такой икоты была зафиксирована в 1970-х годах.

Самое интересное, что во время психической эпидемии помутнение сознания возникает не из-за наркотика, ядовитого укуса или истязающей болезни – физически человек вообще может быть здоров. Американские неврологи Ханна и Антонио Дамасио высказали гипотезу, что одержимость смехом в Танзании вызвал вирусный энцефалит. Однако никаких доказательств того, что это была именно инфекция, так и не нашли: приступы смеха сопровождались болями и обмороками, но ни одного летального исхода зафиксировано не было. К тому же, через 18 месяцев эпидемия исчезла так же внезапно, как и началась. Вирусной природе смеха противоречит и то, что припадкам подверглись только юноши и молодые девушки, взрослых же (например, те же учителя в школах) эпидемия не затронула.

И хотя больной индуцированным бредовым расстройством действительно может стать нулевым пациентом при возникновении психических эпидемий, он – лишь искра, недостаточная для возникновения пожара. Чтобы расстройство развилось в целую эпидемию и бациллы безумия перекинулись на окружающих, необходима ещё и подходящая среда: общество, пропитанное стрессом. И средневековье создавало просто идеальные условия для распространения пандемии безумия: сон разума рождал чудовищ, которые этот разум затем и пожирали. Многочисленные суеверия и страхи брали в тиски человеческую психику, а обилие догм и запретов смиряли личность. Подавленными чувствами, желаниями и эмоциями питались неврозы, которые зрели в головах людей. На это наслаивались и плохие условия жизни, которые только способствовали развитию стресса. Известно, что в Танзанийском интернате условия содержания учениц были не многим лучше, чем во французских средневековых монастырях. И эти неврозы, словно бомба замедленного действия, вспыхивали в самый неподходящий момент и что пожар безумия начинал распространятся почти что молниеносно, выливаясь в демонические пляски, корчи, самоистязания или же смех и икоту. Массовость и схожесть симтомов объясняются еще проще: на напуганного человека корчи или бред умалишенного производили сильнейшее впечатление и в критический момент он просто воспроизводил то, что видел или слышал ранее. Вот как объяснял заразность кликуш и конвульсионеров социолог Н. К. Михайловский:

«…весьма обыкновенное явление, что за одной кликушей следует их несколько. Всякого рода судороги и конвульсии вообще сильно действуют на зрителей и очень часто вызывают целую вереницу подражателей».

Не мудрено, что во время таких массовых сумасшествий видеть полчища чертей (или, наоборот, всевозможные чудеса) могли целыми деревнями. Бесы действительно были. Только вот поднимались они не из геенны огненной, а из бездны человеческого подсознания. Но вот человечество ступило в двадцать первый век: звездолёты штурмуют отвесные марсианские утёсы, а движения механических существ становятся всё плавнее и естественнее. Казалось бы, кандалы суеверий и предрассудков давно сброшены, демоны побеждены, но не лучом церковной лампады, а светом разума. И вроде бы психические эпидемии должны кануть в лету, так же, как и эпидемии оспы. Однако правда в том, что купировать массовый психоз в эпоху широкополосного интернета стало ещё сложнее, ведь источником заражения может стать ваш смартфон. Во второй части я наглядно покажу, какой разрушительной может стать информационная чума в XXI веке и что человечеству стоит опасаться не супервируса из застенок секретной лаборатории злого гения, а пандемии безумия.

06.12.18

Пандемия безумия. Часть 2

О невидимой лихорадке, что распространяется через оптоволокно.

Казалось бы, сегодня, в век гласности и свободы слова, психические эпидемии должны кануть в Лету. Острым копьем разума человечество ниспровергает суеверия и предрассудки, прокладывая себе путь в будущее. Однако, правда в том, что купировать приступы массовых психозов сегодня сложнее, чем во времена рыцарей и ведьм. Слухи и домыслы, которые расползаются через мессенджеры, легко могут породить панику и истерию, как это было после теракта в Петербурге, катастроф в Крымске и Кемерово. Или же обезумевшую толпу, жаждущую крови, как это произошло в Индии. Массовая рассылка сообщений в Whatsapp-e о «злых колдунах», которые похищают детей, привела к трём убийствам и множеству жестоких избиений. В эпоху глобальных сетей, которыми опутаны миллионы людей, информационная чума может стать гораздо более разрушительной, чем чума бубонная. И человечеству стоит опасаться не супервируса из мрачных застенок правительственных лабораторий, а пандемии безумия.

За пару веков человечество действительно добавило много штрихов к картине окружающего мира: мы больше не боимся раскатов грома и обуздали силу атома. Более того, информация стала доступнее: всего пару кликов отделяет вас от трудов Платона или Лобачевского. Но при этом с каждым днем на нас обрушивается всё больше и больше данных. Доктор Мартин Гильберт и его команда из Университета Южной Калифорнии подсчитали, что в 1986 году «каждый день мы получали столько информации, сколько бы поместилось в 40 газетах». К 2007 году этот объем увеличился до 174 печатных изданий. И количество таких «газет» будет только расти. Это информационное цунами не просто порождает стресс, но и приводит к информационному ожирению. Наш мозг просто не в состоянии переварить такой объем данных, сегодня мы пресыщены информацией. От этого человек начинает относиться к получаемым сведениям более избирательно, однако «избирательно» не всегда означает «с умом».

Сотни фактов порождают тысячи трактовок. Это приводит к тому, что мы не знаем, во что верить. Именно верить: мы не можем сами посчитать трупы после адского пожара в храме торговли или проверить, есть ли следы русских сапог на песках Дамаска. Океан информации на проверку оказывается зловонным болотом, единственный способ выбраться из которого – идти на свет маяка, «авторитетного источника», который всё растолкует и расскажет правду. Поразительно, но слова лжепророков снова стали принимать на веру: из-за передозировки биг датой мы больше не ищем правду, которая давно утонула в информационной трясине. Мы просто дополняем свою картину мира. Так уж устроено наше мышление: человек лучше запоминает факты, которые подтверждают его позицию – психологи называют это «склонностью к подтверждению». Трамп за первый год в Белом доме «выдвинул 1628 ложных утверждений за 298 дней управления страной». Но это и не важно. Сторонники Трампа, Путина, да кого угодно, будут доверять ему несмотря ни на что, а противники не поверят ни единому слову.

И на таком болоте прекрасно всходят ложные идолы – те самые «маяки», на свет которых мы идём. А уж если авторитетный источник увешан регалиями и титулами, то его мнение подчас принимается не за одну из трактовок, а за истину в последней инстанции. Причем, неважно, есть ли в его словах зерно истины или нет. Это называется «апелляцией к авторитету»: реальные или мнимые достижения и раздутое эго человека заставляют нас глядеть ему в рот и внимать всему, что изрыгает знаток. А самого же «авторитета» уверовать в то, что он мировой эксперт в любой области, хотя даже нобелевская премия по физике не делает тебя первоклассным хирургом. Или по химии. Кэри Муллис, лауреат нобелевки по химии, до сих пор отрицает связь между вирусом ВИЧ и СПИДом и верит в астрологию. Лайнус Полинг, обладатель сразу двух нобелевских премий, вплоть до своей смерти утверждал, что рак и ВИЧ можно лечить высокими дозами витамина С, хотя никаких научных доказательств этому не было и нет.

Свет таких маяков часто бывает не отблеском истины, а приманкой – мерцанием фонарика сумасшедшего удильщика. Например, Джима Джонса, самозваного пророка, «оракула и медиума для бестелесных существ из другой галактики». Джонс утверждал, что является реинкарнацией Иисуса, Будды и Ленина, и создал один из самых деструктивных культов, история которого закончилась весьма трагично. 18 ноября 1978 Джим Джонс воздал руки к небу и молвил: «Пейте мой яд!». И 900 его последователей, объятых коллективным психозом, выпили лимонад с растворённым в нем цианидом. Такие лжепророки вполне могут стать «нулевыми пациентами» при возникновении психических эпидемий – индукторами бреда (об индуцированном бредовом расстройстве я писал в первой части). Тогда массовые психозы принимают вид либо абсурдных движений, навроде культа плоской земли, либо совсем уж радикальных и деструктивных движений, вроде СПИД-диссиденства или же культа Джонса. Причем, не стоит думать, что заявления именитого политика, артиста или спортсмена не могут быть причиной возникновения психических эпидемий – индукторами бреда могут стать и психически-здоровые люди. Так что библейская заповедь «не сотвори себе кумира», может и не приблизит вас к загробной жизни, но точно поможет сохранить рассудок. А иногда и жизнь земную.

Сила любой идеи в том, что она часто предлагает простые ответы на сложные вопросы. Причем, совершенно неважно, что это за идея: превосходства веганов над мясоедами, гексаэдрической земли или же спасения на космической комете, насколько она ужасна или абсурдна. Самое страшное, что реципиенты бредовой идеи (те люди, которые «заражаются» бредом от индуктора), как правило, адаптируют её, делая более вразумительной. Когда же идея обретает последователей, пусть даже двух или трёх, она начинает дурманить мозг похлеще опиума, ведь жалкое и ничтожное «я» заменяется на могущественное «МЫ». И тогда локальная вспышка бредового расстройства вполне может перерасти в психическую эпидемию. Причем, пристраститься к любой идеи или идеологии проще, чем вы думаете. Это наглядно показал Рон Джонс в 1978 году. Обычный школьный учитель за неделю превратил свой класс в локальный филиал гитлерюгенда, создав нехитрую идеологию «Третья волна». Объяснив ученикам, что их сила в дисциплине и единстве, приправив это специально выдуманной эмблемой и приветствием, он сплотил класс и заставил беспрекословно подчиняться себе. Внушив же, что Третья волна – это программа по поиску талантливой молодежи, он заставил поверить в элитарность движения, в исключительность его участников. И хотя Джонс задумывал это лишь как наглядный эксперимент, чтобы показать ученикам, что внушаемости подвержены все, к концу недели количество его последователей выросло с 30 до 200 человек.

СМИ же подхватывают и разносят зловредные идеи, только раздувая пожар психической эпидемии. Ведь, как я говорил ранее, чтобы «заразится» индуцированным бредовым расстройством, не обязательно находится с индуктором бреда в одном помещении или знать его лично. Достаточно короткого сюжета по ТВ. Причем совершенно неважно, превозносят ли медиа такие идеи или порицают их – хватит и простого упоминания. Социолог Дэвид Филлипс из Калифорнийского университета описал «эффект Вертера». Ученый доказал, что после самоубийства, которое в красках показывали по федеральным каналам в прайм-тайм, количество суицидов резко возрастало. Сам факт освещения смерти может подтолкнуть человека к решению свести счёты с жизнью. Из-за этого во второй половине восьмидесятых власти Вены приняли решение не освещать случаи гибели под колёсами поезда и уже через месяц количество суицидов снизилось в три раза. При этом, эффект Вертера возникает не только в случае самоубийств. По сути, его вызывает любое резонансное событие или заявление. Новостные телесюжеты о вспышках массовых психозов сегодня могут производить на зрителей то же впечатление, что и корчи конвульсионеров или кликуш в 18 веке.

История Джима Джонса, эксперимент Третья Волна, эффект Вертера – всё это доказывает, что любой психопат может заставить тысячи людей поверить в любую безумную идею, а СМИ распространят эти идеи по всему миру. При этом, сегодня больной даже может не знать, что он заражен бациллами безумия, ведь болезнь не будет сопровождаться ни конвульсиями, ни инфернальным смехом. Психические эпидемии стали ещё опаснее, ведь они приняли вид идеологий, культов и других движений, последователи которых будут верить всему и делать всё, что прикажет их фюрер или коллективное сознание. А теперь представьте, какие перспективы открывает 21 век для возникновения и распространения массовых психозов. В наши дни чтобы прославится, чтобы стать авторитетным источником информации для миллионов, достаточно просто гоготать в камеру над такими же убогими, как и ты сам, или же просто выкладывать фотографии своей голой жопы. И ладно бы такие интернет-божки просто развлекали свою паству. Но иногда тысячи лайков бьют в голову, и самозваные эксперты начинают открывать рот и проповедовать истины. Доморощенному интернет-мессии сегодня не составит никакого труда создать какой-нибудь культ Четвертой Волны и утверждать, что белое – это черное. Конечно, если подобное будет кричать городской сумасшедший, вы просто посмеётесь над ним, уверенные в собственной правоте. Но когда городской сумасшедший напишет то же самое на своей странице в Facebook, когда этот пост наберет тысячи лайков и сотни репостов, когда на YouTube появится гора видео, доказывающих, что белый цвет – это, на самом деле, черный цвет, вы задумаетесь. Задумаетесь о том, что, может быть, это вы всю жизнь заблуждались. Ведь миллионы безликих юзеров не могут ошибаться и белое – это действительно черное.

18.12.18

И в этом мире иллюзий: мире, где бушуют незримые психические эпидемии, где больной может даже не догадываться, что он инфицирован (а ты сам – и подавно), мире, покрытом слоем грязи, из-за которой непонятно, где заканчивается мнимое, а где начинается реальное, зловонным бутоном всходит и расцветает, распространяя свой сладковато-гнилостный запах, ещё один страх – страх смерти. Но уже смерти массовой. Война стала столь же незримой и неуловимой, как и сами человеческие демоны. Теперь она отголоском отдаётся в закоулках глиняных зиккуратов, неслышно ступает по паркету старых коммуналок и перешагивает прилавки магазинов, сочится из обрубков оптоволоконных кабелей.

Современное лицо войны

О мифической «гибридной войне», доктрине Герасимова и просранных полимерах.

Вот и начался любимый период всех отчисленцев и прочих спермобаков, не достигших кризиса среднего возраста – весенний призыв. Видимо, в связи с этим, Министерство Обороны не преминуло напомнить о себе, обрадовав нас сразу двумя фееричными новостями. Первой – о том, что в армии России, оказывается, служат сильнейшие боевые архимаги, которые на расстоянии умеют читать документы в закрытых НАТОвских сейфах и чуть ли не дематериализовать вражескую технику силой мысли. Ну а вторая – о том, что Ваню Дрёмина, великого русского поэта под псевдонимом «Лицо», не возьмут в армию из-за партаков на лице. Видать, татуха «Hate» под правым глазом будет мешать смотреть в прицел винтовки, а «Love» под левым – блокировать энергию Чи, так нужную при прочтении документов во вражьих сейфах. Всё это, конечно, забавно, но правда в том, что облик войны изменился и в современном сражении и полчища штыков, и даже боевые колдуны играют далеко не ведущую роль.

Асимметрия

В последнее время стало модным обсасывать тему «войны нового поколения», используя при этом два загадочных термина, которые довольно активно плавают в отечественном медеопространстве. Все слышали про таинственный «асимметричный конфликт» и совсем уж зловещую «гибридную войну», которая опутала своими щупальцами чуть ли не каждого россиянина. Эти понятия часто смешивают, однако это не совсем правильно. Все мы примерно знаем, что такое классический или симметричный военный конфликт. И если его можно представить как боксёрский поединок Рокки Бальбоа и Ивана Драго, то асимметричный конфликт – это как если бы против Сталлоне на ринг вышел какой-нибудь щуплый рисовый фермер. Фермер, который с размаху зарядил бы этому Рокки коленом в пах, ведь он на сохе вертел все эти ваши правила бокса. Асимметричный конфликт – это не только столкновение противников в разных весовых категориях, но и столкновение различных стратегий и тактик: эдакий геополитический ММА. Например, вы можете ввести регулярные войска в одну маленькую, но очень гордую республику, пообещав взять её столицу «двумя десантными полками». А та, вместо того, чтобы дать генеральное сражение, ответит вам партизанщиной и мешками сахара в подвалах рязанских домов – это пример классического асимметричного конфликта.

Самое интересное, что победителем из такого асимметричного противостояния часто выходил именно Давид, а не Голиаф. Вьетнам, Афганистан, гражданские воны или войны за независимость, будь то Алжир или конфликты в Юго-восточной Азии, наглядно доказали, что даже огромная государственная военная машина может забуксовать перед кучкой повстанцев. Вторая половина двадцатого века принесла осознание, что военная мощь играет далеко не главную роль в локальном конфликте. Да, армия может разбомбить города, выжечь напалмом джунгли и размозжить сапогом черепа противников. Однако это – далеко не залог победы. Несмотря на техническое и количественное превосходство, Советы ушли из Афганистана ни с чем, точно так же, как и Штаты из Вьетнама, получив лишь звонкую геополитическую пощечину и сотни «цинков». Да, они не понесли существенных военных потерь. Но и не смогли добиться своих целей – навязать противнику свою волю.

Стало понятно, что чтобы вымыть сапоги в Индийском океане больше недостаточно полчищ штыков и танковых клиньев, как бы ни была крепка их броня. А разросшийся ядерный клуб сделал любые разговоры о шапкозакидательстве просто смехотворными. Опыт асимметричного противостояния оказался слишком ценным, чтобы его не впитали полководцы разных стран: зачем ввязываться в большую драку, да ещё и официально, если можно вести войну чужими руками? Тихонько подкармливать нужные группировки, посылая им Стингеры. Двадцать первый же век показал, что ассиметричные инструменты ведения боевых действий можно успешно использовать наравне с традиционными: пока регулярная армия занимается охраной портов и аэродромов или же просто держит границу на замке, наёмники делают всю грязную работу, а сепаратисты, прошу прощения, ополченцы выравнивают линию фронта. Гибридный конфликт – это и есть сочетание классических, симметричных технологий ведения войны: танковых клиньев, кавалерийской атаки и ковровых бомбардировок, с методами асимметричными: прокси-войнами, герильей и террором. Но конфликт – не война. Бряцание оружием – лишь элемент зловещей гибридной войны, причем не самый важный.

Гибридизация

Дотянуться до противника через узкую дырку горячей точки подчас очень сложно. Именно поэтому во все времена всякие короли и прочие ампираторы стремились использовать в военных действиях не только сталь, но и золото или пропагандистские листовки. Например, многие завоеватели в ходе войны любили не только тыкать соперника копьём, но и поднасрать ему в казну:

«Самым простым способом саботажа экономики противника было фальшивомонетничество. Еще Наполеон Бонапарт печатал поддельные российские ассигнации во время похода на Москву. Человек-торт старался так сильно, что после войны фальшивок обнаружилось на 70 миллионов больше, чем оригинальных купюр. Но больше всего прославились нацисты, наладив подпольное производство первоклассных английских фунтов в ходе операции «Бернхард».

В двадцатом веке излюбленными инструментами давления стали дипломатия и шпионаж. Ну а новая эпоха с её повсеместной цифровизацией и глобализацией заново открыла экономический и информационный фронты. Изменился масштаб: если раньше методы экономического, политического, психологического или информационного давления были скорее вспомогательными, то теперь они стали основными. Концепция гибридного противостояния витала в Вашингтонском обкоме еще в начале нулевых и окончательно оформилась благодаря военному теоретику Франку Хоффману. Хоффман видел войну нового поколения, как смесь военных и не военных боевых действий: одной рукой втягивать противника в гибридный военный конфликт, а другой – атаковать его невоенными методами: астротурфингом, экономическими санкциями, кибератаками, массовой пропагандой через интернет и СМИ, политическим шантажом.

Но развила идеи гибридной войны «Доктрина Герасимова» – статья «Ценность науки в предвидении» начальника российского Генштаба. Вобрав в себя идеи Евгения Месснегра и его концепции «мятежвойны», доктрина перевернула само представление о межгосударственном конфликте.

«В прежних войнах важным почиталось завоевание территории. Впредь важнейшим будет почитаться завоевание душ во враждующем государстве. Воевать будут не на двухмерной поверхности, как встарь, не в трехмерном пространстве, как было во времена нарождения военной авиации, а в четырёхмерном, где психика воюющих народов является четвёртым измерением…; Воевание повстанцами, диверсантами, террористами, саботажниками, пропагандистами примет в будущем огромные размеры»

Если раньше война представлялась как продолжение политики, то в сознании Герасимова политика – это продолжение войны. И не только политика – любая сфера жизни общества должна быть подчинена интересам бога войны, Марса. Поэтому «первая гибридная» ставит под ружьё не только солдат, разведчиков и дипломатов, но и экономистов, и журналистов, и программистов. Ведь линия фронта проходит теперь не только сквозь знойные пески третьих стран, но и через кабинеты генеральных директоров, телестудии и новостные ленты соцсетей. А значит и удар можно ожидать с любой стороны: облик противника может принять с любой стороны, ведь он опосредованно, почти невидимо. Это размывает границу между внутренними и внешними угрозами. Уличные протесты – это изъявление народного недовольства, или попытка противника подорвать политическую стабильность изнутри? Новое журналистское расследование – результат погони за хайпом или информационной атаки агрессора? Гибридное противостояние – это такая призрачная тотальная война, когда само состояния «мира» и «войны» смешиваются в одну суперпозицию. Ведь, по словам самого Герасимова, «войны уже не объявляются, а начавшись – идут не по привычному нам шаблону».

В этом главное отличие «первой гибридной» от холодной войны: война разведок была хоть и закулисной, но никак не незримой. Советские инструкторы прекрасно знали, против кого поднимутся корейские МИГи, а генералы – куда полетят ядерные боеголовки. Отголоски холодной войны в виде внезапных переворотов и громких дипломатических скандалов были ясно различимы и легко интерпретировались. В войне же нового поколения не будет никакого сигнала «на старт» или очередной Фултонской речи. Действия противника настолько расплывчаты, что оборону нужно держать везде, а отзвуки этих действий столь трудноинтерпретируемы, что за них легко принять звуки собственной диареи.

Однако такой подход к войне порождает несколько проблем. Гибридная война – это очень трудноуловимая субстанция. Она как этот грёбанный суслик – его не видно, бомбы вроде не рвутся, а война идёт. Или не идёт. Или это просто затишье перед бурей. Раз у гибридной войны нет фронта, вернее, фронт проходит теперь сквозь все сферы жизни, то и за её эхо можно принять что угодно: вражеские агенты влияния будут мерещиться под каждым кустом, а очередной западный блокбастер снятый для того, чтобы, во-первых, стричь бабки, а во-вторых, для того, чтобы стричь еще больше бабок покажется не коммерческой жвачкой, а культурной бомбой. В современном мире любое событие может стать подтверждением того, что незримая война идёт полным ходом. А с таким подходом недалеко и до конспирологии: остается только носить кипу из фольги, чтобы те самые десантники, что читают документы в закрытых сейфах, не прочитали и твои мысли. Может и я не второсортный писака-графоман, а сержант корпуса морской пехоты США Джон Прескотт, который проводит идеологическую обработку врага.

Как следствие, и ресурсов на такую войну тратиться немерено, ведь если фронт проходит через все сферы жизни, то нужно и танки клепать, и пропагандистам на новую виллу отстегивать, и дружественные режимы подкармливать. И если раздутые оборонные бюджеты можно оправдать тем, что у врага ракета длинная, а нам нужна еще длиннее, то измерить эффективность маневров в инфопространстве становится как-то ну очень уж проблематично. И тогда становится непонятно, на истощение кого эта война направлена. Вдруг эта концепция – очередная «Стратегическая оборонная инициатива» от врага: страшилка, направленная на то, чтобы мы надорвали жопу? Или же эта уже наша страшилка, направленная на супостата, чтобы уже он тужился изо всех сил? Вот такие вот военные игры эпохи постмодерна.

Вторая же проблема гораздо более серьёзная. Если гибридная война действительно существует, чего исключать никак нельзя, то получается, что полимеры просраны на всех фронтах. Геополитические победы, под которыми понимается списание многомиллиардных долгов в обмен на лояльность, оказываются не такими уж и победами, ведь новоиспеченные союзники не слишком стремятся оказывать поддержку. Традиционные ценности, как и ретрансляторы этих ценностей в золотых фартуках с золотыми часами вызывают если не раздражение, то усмешку: прогнившие плоды западного империалистического мира гораздо ближе молодежи, чем золоченые «луковки». Средствам массовой пропаганды верят только начисто отбитые имбецилы, предпочитая официальным сводкам новости из «проверенных» западных источников или посты на Фейсбуке. Никто не верит и в то, что завтра полк финских десантников высадится под Ленинградом. Ну а для того, чтобы узнать имена разведчиков не нужны никакие кибератаки – достаточно забытого в такси чека. Обескровленный бюджет тратится непонятно на что, а миллиарды евро госпатрициев лежат в швейцарских банках, а их особняки стоят не в Крыму или Сочи, а в Италии и Испании. И возникает лишь один вопрос: а кому на самом деле лояльны эти элиты?

Можно пафосно поигрывать дряблыми мышцами, однако на полях «первой гибридной» воюют не штыки. Воюют программисты, ученые,режиссеры, писатели, экономисты и журналисты. И о победе в этой войне нового поколения не может быть и речи, пока все эти специалисты больше предпочли бы любить родину откуда-нибудь из кондиционируемого офиса в туманном Сан-Франциско.

14.04.19

Я абсолютно не понимал, где нахожусь: панельное месиво, залитое дождём и облитое оранжевым светом, превратилось в фрактал, который бесконечно повторял себя. Вот они – декорации трагедии с элементами магического реализма. Сырые, тёмные и ветхие, наполненные персонажами, которые не знают, кого играть, не знают текста этой пьесы. И в гротескном мире этого спектакля, мире, где идёт война, а, возможно, и вовсе не идёт, ты перестаёшь понимать, чему верить, а чему нет, не знаешь, можно ли доверять самому себе. Ведь реальность оказывается бесплотной голограммой, а иллюзии становятся прочнее крошащегося бетона под старыми советскими обоями.

Все ориентиры подорваны и единственное, что тебе остаётся в этих хлябких топях – искать путь на ощупь, старательно рассчитывать, куда ты поставишь ногу. И ты обдумываешь, решаешь, стараешься поступить правильно. Но, в итоге, каждый шаг ведёт тебя не туда, а болото начинает затягивать только сильнее. И тогда кажется, что лучше просто отдаться этим топям, дать им поглотить тебя. Упасть на дно, в мягкое кресло: включить телевизор с отражением реальности по ГОСТу и отключить, наконец, мозг. И, самое страшное, что таким утопцам в современном мире везёт действительно больше.

Фортуна любит дураков

Об «удаче дураков» и том, почему много думать – вредно. Иногда.

Дуракам везёт – каждый хоть раз произносил эту фразу, а уж удачливый Иванушка-дурачок знаком любому с детства. Иногда действительно кажется, что неучам с девятью классами образования везёт гораздо больше, чем тем, кто шесть лет мусолил гранит науки в университете. Самое интересное, что в этом утверждении есть зерно истины, причём, довольно весомое. Нейробиологи и, как это ни странно, экономисты обнаружили, что фортуна действительно часто встаёт на сторону глупцов, и даже объяснили почему. И хотя учёные смогли синтезировать формулу «удачи дураков», ей ни в коем случае не стоит пользоваться в повседневной жизни.

Мы все иногда поступаем глупо: перебегаем дорогу в неположенном месте, смотрим сериал до поздней ночи вместо того, чтобы лечь пораньше, ну или заказываем лишнюю пинту Гиннеса. Иначе говоря, поступаем не рационально: прислушиваемся не к голосу разума, а к своим чувствам или чутью. Но почему же одни ведут себя более разумно, а другие упорно ведут войну на истощение со здравым смыслом? Ответ, как это ни странно, подсказали экономисты. Голова, конечно, предмет тёмный, но исследованию всё же подлежит. Большинству из нас человеческий мозг представляется эдаким биокомпьютером: в черепушку загружается информация, обрабатывается и мозг выдает ответ, на основе которого и принимается решение. У кого процессор пошустрее, тот и умнее: принимает более рациональные решения, быстрее соображает и вообще молодец. Однако это не совсем так. Нобелевский лауреат Дениэл Канеман (Kahneman, 2003) предположил, что в мозгу одновременно действуют две системы, ответственные за принятие решений: система «А» – медленная и рациональная, и система «Б» – быстрая и бессознательная. Позднее, это подтвердили и нейробиологи. Система А, преимущественно состоящая из префронтальной коры (передней части лобных долей) – это тот самый голос разума, седовласый мудрец, который сидит в каждом из нас и настоятельно рекомендует продолжать жевать этот долбанный сельдерей вместо того, чтобы перекусить шоколадкой. Именно эта система ответственна за постановку долгосрочных целей и построение планов.

Но не тут-то было. Система «Б», которая состоит из миндалины и стриатума – это маленький капризный ребёнок, который постоянно орёт «ХОЧУ!». Ребенок, которому абсолютно плевать, что вам нужно похудеть к лету или побольше поспать. Именно система Б подчас ответственна за те глупости, которые мы совершаем. Её крик гораздо громче голоса «мудреца», ведь она досталась нам от наших предков и сформировалась гораздо раньше, чем префронтальная кора. И очень часто две системы конфликтуют. Большинству из нас прекрасно понятно, что перебегать оживлённый перекрёсток на красный сигнал светофора – глупо, ведь существует вероятность уехать на капоте какой-нибудь батиной девятки. Мудрец (система А) говорит, что выбор между жизнью и опозданием на пять минут, в общем то, очевиден. Но тут вы вспоминаете, что торопитесь к любовнице, которая купила новое белье, кровь от мозга отливает, ребенок кричит «хочу!» и вы решаетесь на глупость. Или не решаетесь. Это зависит от того, какая система развита у вас сильнее и кого вы в итоге полслушаете.

Казалось бы, логично предположить, что всегда выгоднее слушать рациональную систему «А» (и именно это она вам сейчас и подсказывает). Тем не менее, не всё так просто. Во-первых, в том, чтобы иногда поступить иррационально и остаться в дураках, нет ничего плохого. Когда вы возвращаетесь с работы, вы понимаете, что что самый короткий путь до дома лежит через гаражи, и ничего, что там иногда пахнет мочой. Но сердце вам советует пройти по липовой аллее, посмотреть на опавшие осенние листья, пусть этот путь и длиннее. Да, вы придёте домой на пять минут позднее, однако ничего ужасного не произойдет. Ну и, в-третьих, условные «дураки» – те, у кого сильнее развита система Б, действительно получают ряд преимуществ.

Страшная правда кроется в том, что много думать – вредно. Иногда. Абсолютно рациональный человек, который точно знает, в каком магазине сейчас колбаса дешевле и покупает её именно там, существует только на страницах трудов Адама Смита. В реальности же наши способности к получению и обработке информации сильно ограничены. Посудите сами: в Петербурге 7500 кофеен. Если бы абстрактный хипстер Айван поступил бы как абсолютно рациональный человек, и начал перебирать все кофейни в поисках идеального латте, да и ещё по оптимальной цене, то кофе он бы так и не выпил. Да, наверняка, где-то и существует такой оптимальный вариант – идеальный кофе, который приготовил супербариста из свежевших кенийских зёрен. Но издержки получения этой информации для Айвана окажутся запредельными. Нет, скорее всего, он просто пойдет в ближайший Старбакс и закажет свой любимый латте-макиато с солёной карамелью – формально, выберет не самый оптимальный вариант, но зато сэкономит время.

Поговорка «поспешишь – людей насмешишь» справедлива, когда вы проектируете марсианскую ракету. Тогда высокие издержки получения и обработки информации, связанные с точными расчётами, оправданы, ведь на кону стоят миллионы долларов, человеческие жизни и один родстер. Но в более приземленных ситуациях работает другой принцип: «либо ты быстрый, либо ты мёртвый». Когда вы хотите пригласить мисс К. на чашечку кофе, лучше просто позвать её на свидание, чем пытаться выяснить у её подруг, какие цветы она любит и тратить время на заучивание остроумных шуток. Иначе, вас может опередить Айван-дурак. Более конкретный пример: ситуация с Биткоином. Когда начался резкий рост курса криптовалюты, профессиональные инвесторы попытались оценить риски нового инструмента и проанализировать график цены. Другими словами, попытались применить рациональную стратегию инвестирования, что, в общем то, правильно, ведь она позволяет добиться максимизации прибыли на фондовом рынке. Но, в итоге, оседлали волну роста те, кто оказался быстрее и просто принял решение инвестировать. Пока все вели споры о том, стоит ли вкладываться в криптовалюту, мой бывший одногруппник занял денег, купил китайских ASIC-ов (чипов для майнинга) и быстренько их перепродал. То, что он лишь изредка посещал институт и слабо разбирался в криптографии, не помешало ему неплохо заработать. Ну а мне только и оставалось говорить: «Повезло».

Преимущество системы «Б» в том, что миндалина получает и анализирует информацию гораздо быстрее, чем рациональный мудрец, сидящий в лобных долях. К тому же, её работа значительно снижает издержки обработки информации, что не только экономит время, но и упрощает процесс принятия решения. Перед упомянутым одногруппником стоял простой выбор: действовать и разбогатеть, или медлить и остаться ни с чем. Ну а правда в том, что просчитать абсолютно всё наперед невозможно – всегда найдутся неучтенные переменные. Об этом говорит тот факт, что даже ракеты, сконструированные кучей умных дядек и тётек, иногда падают. Что уж говорить о более бытовых ситуациях, когда вы оказываетесь один на один с белым светом. Когда самолёты протаранили башни близнецы и индекс Доу-Джонса потерял 684 пункта (просел почти на 7,1 %) – этого не ожидал никто. И застраховаться от такой ситуации не смог бы даже самый рациональный инвестор.

Пытаясь просчитать все возможные варианты, вы, скорее всего, не найдете самый оптимальный, но совершенно точно увеличите погрешность вычислений. Да и даже если вы предусмотрели всё, составили план идеального свидания с мисс К. и рассчитали точную траекторию соприкосновения ваших губ в конце вечера, это ещё не гарантия того, что всё пойдёт по плану. И в ситуации неопределённости самое очевидное и простое решение часто является верным. В итоге, наиболее выигрышной стратегией становится снижение издержек получения информации, которой невольно и пользуются «дураки». К тому же, как показало недавнее нейроэкономическое исследование (Hytönen et al., 2010), люди с развитой быстрой системой Б более склонны к риску. С этой стратегией, кстати, связан и феномен интуиции и чутья. Когда вы действуете по наитию, вы не связываетесь с астральной телефонисткой, которая подключает вас к всезнающему метафизическому мозгу. Вы просто максимально снижаете издержки обработки информации.

Однако применять эту стратегию в любой ситуации не стоит. Все мы знаем историю мальчика Чарли, который совершил не самый рациональный поступок – на последние деньги купил шоколадку. О таких везучих дураках, которые вытянули свой «золотой билет» пишут газеты и рассказывает ведущие федеральных телеканалов. Однако мы часто упускаем из виду, что на одного такого счастливчика приходятся тысячи неудачников, которые остались не только без шоколадной фабрики, но и без денег. О них не напишут книгу, максимум, упомянут в некрологе, ведь истории неудачников никому не интересны. Это называется «ошибка выжившего». Конечно, вы тоже можете рискнуть – снизить издержки получения информации и сделать свою ставку. И, вполне возможно, ваша ставка даже сыграет. Но помните, что казино всегда в выигрыше.

08.12.18

Круг замкнулся. Мои мысли снова начали вращаться вокруг телебашни. Пузатый ящик – сгущатель красок реальности. Генератор, что питает энергией человеческие страхи, инкубатор, что взращивает ложные ценности. Сегодня принято посмеиваться над его дряхлым тельцем, в котором не осталось ни капли правды, ни капли искренности. Картинка, которую он выдаёт, такая же ненатуральная и вылизанная, как и лицо покойника на отпевании. И столь же безжизненная. Окоп, ощетинившийся телеантеннами, напоминает уже не боевой рубеж, а братскую могилу. И первыми из этой могилы бегут писклявые нафталиновые крысы – все эти порождения кинескопа, которые так долго грелись и жирели в его тёплых лучах. Теперь они отчаянно пытаются вознестись в мир видеохостингов и социальных сетей. Однако обрести новую жизнь в цифровом мире получится не у всех.

Держи очко по ветру

О том, как протухшие звёзды отчаянно пытаются оседлать новую волну славы и втиснуться в интернет и почему одним артистам это удаётся, а другим – нет.

Пока на телеэкранах разыгрывается уморительный ситком с двумя одинокими любителями английских соборов и их мощных шпилей, в интернете происходит кое-что не менее комичное. Два богом забытых геронтофила решили тряхнуть своими измазанными ботоксом задницами и таки запрыгнуть в последний вагон уходящего хайп-экспресса. Речь, конечно же, о свежей рекламе пельменей с Басковым и Киркоровым, которую многие ошибочно приняли за музыкальный клип. Народные артисты Чечни всеми силами морщат жопу и пытаются доказать, что они свои парни в интернете и могут и в мемы, и постиронию. Правда, как выразился бы Дима Маликов, идет «тяжеловато» и обмазанное дерьмом лицо Баскова пришлось по душе далеко не всем.

Весь этот разлагающийся сброд под названием «российская эстрада» резко потянул свои пропахшие нафталином щупальца в интернет, поняв, что это единственный способ удержаться на плаву. Лавры Маликова не дают покоя не только Киркорову с Басковым: всё больше звезд пытаются неуклюже втиснуться в тесный экран ноутбука. Однако в итоге получается что-то кринжовое и омерзительное, навроде пародии того же Баскова на Pen Pineapple Apple Pen, кривляний Урганта на ютьюбе или же видеоблогов Малахова с малолетней шлюхой. Дырявый ковчег российского телевидения медленно, но верно тонет и все твари с этого корыта стали спешно переобуваться и искать пристанища в интернете. Блогеры в их глазах больше не изгои мира шоу-бизнеса, теперь их стараются не обижать, с ними дружат, им пытаются подражать. Хотя еще пару лет назад интернет-криейтеров не пинал только ленивый, а очкастый плагиатор и певец (водки, не песен) обзывал их дебилами на федеральном канале.

Умение в нужный момент менять точку зрения и использовать свою жопу в качестве «медийного флюгера» вообще стало залогом успеха любого российского артиста. Не харизма, и уж тем более не талант, а именно способность в прыжке сменить американские Конверсы на русские лапти. Или наоборот. Причем, это касается абсолютно любого жанра. Птаха неожиданно начал тереть не про пацанскую житуху, а про пятую колонну и митинги. Мистер Тантум Верде Форте вообще выпустил клип про дружбу с президентом. Face же, наоборот, начал строить из себя героя сопротивления. Пел себе про минеты в городе поребриков, и вдруг выпустил около АУЕшный альбом на радость малолетним борцунам с режимом.

Ведь прогибаться под изменчивый мир гораздо выгоднее и прибыльнее, чем исповедовать какие-то там личные принципы. Главное, правильно найти свою целевую аудиторию и намутить бизнес. Как там Вася Вакуленко пел?

«По-жизни много соблазна, возможность быть обласканным властью

Стать бесхребетной мразью

Петь на праздниках прокисшей солянки

И приземляться за звания, титулы и ранги

…

И если вдруг стану таким – буду вынужден уйти»

Но одумался, стал солидным бизнесменом, сладко ест и крепко спит. Видимо, солянка то и не такая прокисшая оказалась. Шнуров перестал бухать и панковать, марафоны начал бегать, тексты попроще писать, да биты по драйвовее. Сглаживай углы, вычеркни слово «совесть» из словаря и к тебе потянутся. Не только человекомасса, но и самосвалы с валютой, выезжающие из-под Спасской башни. А если и скажут, что продался, назовут политической проституткой – да какая разница? Россия – земля всепрощения. Зритель и слушатель тут – человек с огромным сердцем, полным любви: ударили по одной – подставь вторую ягодицу, или как там в оригинале. Розовую кофточку Киркорова, за которую на западе его бы распяли, все давно забыли. Но мы то не в бездуховной Америке живем. Однако, даже не смотря на потрясающую гибкость убеждений, армию имиджмейкеров и тонны бабла, вновь стать популярным, но уже в интернете, удается не всем. А секрет прост.

Ключевым элементом любого повествования является персонаж. И нам интересно наблюдать за главным героем только если он не статичен, если он меняется: щуплый ботаник превращается в Капитана Америку, праведник в насильника и убийцу. Реальность в этом плане не сильно отличается от художественного произведения. В смене образа, на самом то деле, нет ничего постыдного или зазорного. Многие, например, Дэвид Боуи научились делать это настолько виртуозно, что такие перевоплощения стали их фишкой. И не столь важно какие сапоги ты надеваешь, главное, как ты это делаешь. Всем было интересно наблюдать за реинкарнацией Дмитрия Маликова: как призрак прошлого неожиданно даже для себя обрел плоть, и предстал в новом амплуа. Самокоронованный император Твиттера действительно влился в новую для себя тусовку: записал пару клипов с Хованским, сгонял на Версус и потусил с Биг Боссом. Но, что более важно, он остроумно и не пошло высмеивал свой образ «любимого певца твоей мамы», а не рвал жопу, пытаясь залезть на прошлогодние тамблер тренды. Глупо предполагать, что Маликов так элегантно оседлал волну хайпа без помощи команды пиарщиков, но сделано это было настолько мастерски, что оставалось только улыбаться.

Нас завораживают метоморфозы, происходящие с героем, но завораживают только тогда, когда перемены хотя бы кажутся настоящими, а не мнимыми. За глянцевой картинкой и модными битами (которые, как оказалось, можно растянуть аж на три клипа) Киркорова кроются все те же унылые тексты, что и 20 лет назад. При этом, Бедросыч не иронизирует над собой, он берет свое амплуа за волосы и жёстко трахает его, пытаясь заработать на таком хоум видео как можно больше денег. Однако наблюдать за таким дрочевом не очень приятно. По сути, даже после последних его клипов не поменялось ничего: Киркоров как сидел в своем ретроболоте, так и сидит, только теперь к нему присоединился ещё и Тимати. Который, кстати, пару лет назад записывал дисы на болгарского перца, бил себя в грудь и клялся, что он не из этой «петушиной обоймы».

Еще больше импонирует, когда вместе с образом артиста меняется и его творчество. Можно сколько угодно поливать Фейса дерьмом, но в отличии от большинства тех, кто варится в медийном котле, он не стоит на месте. После примитивных треков Ваня Дрёмин выпускает довольно крепкий альбом с отсылками к Мандельштаму и в корне меняет свой образ. И это подкупает. Не Мандельштам или остросоциальность, и даже не само творчество, а эволюция артиста. Возможно, идея разыграть карту протестов была просто-напросто грамотным пиар ходом: уж больно вовремя пришелся альбом. Но за счёт того, каким резким получился разворот, он вновь вызвал интерес к себе. А лизоблюдство Тимати не вызвало ничего, кроме зевоты. И дело здесь не только в политическом векторе. Просто клип «Лучший друг» – точно такой же кусок творческого суррогата, который штамповался блекстаром и до этого. Унылый настолько, что, посмотри его сам Владимир Владимирович, он наверняка бы сказал: «Не друг ты мне, гнида …»

21.09.18

И вроде бы социальные сети должны воткнуть оптоволоконный крест в изголовье этой могилы: новые говорящие головы в поджарых телах смартфонов и ноутбуков добьют ветеранов эфира и займут их место. Но, правда в том, что, почувствовав сладкий запах денег, цифровые полководцы жиреют: поджарое тело с ультратонкими рамками постепенно начинает превращаться в пузатый кинескоп. Под своим весом они сами медленно сползают в эту братскую могилу – помогают им своими маленькими лапками и полчища тех самых пищащих крыс. А там, внизу, шансов победить у телебонз всё-так и больше.

Зомбоящик начинает и выигрывает

О том, почему телегиганты победят Youtube и как из крупнейшей площадки для независимых авторов сервис превратился в клон телевидения.

Пока все праздновали день святого покровителя маркетолога, лобзались и тыкались друг в друга гениталиями после бутылочки дешевого винишка, свой день рождения отметил наш любимый видеосервис, позволяющий бездарностям кривляться на камеру и зарабатывать миллионы – YouTube. Сегодня все мамкины бунтари и «нитакиекаквсе» плюют в пузатый экран телевизора и бегут скорее открывать заветный сайт с красным логотипом, ведь, как говорит один «молодой начинающий политик»: «здесь говорят правду». С момента своего дебюта в 2005 году под лозунгом «Заяви о себе» сервис позиционировал себя как землю обетованную для всех, кого утомили говорящие головы с федеральных телеканалов, где каждый может сделать творческую карьеру, имея лишь смартфон с камерой. Однако, с тех пор изменилось многое: YouTube превратился в сливную трубу с дрянными шоу, морем посредственного контента, цензурой и пропагандой.

Программа передач

Ей богу, включи сейчас бабке из какого-нибудь посёлка городского типа нарезку видео с YouTube, она и не заметит разницы. Да её и нет, разве что вместо обращений Солнцеликого Императора (да пошлет ему небо тысячу лет процветания) – обращения гражданина, фамилию которого нельзя называть. Форматы достались российскому YouTube в наследство от телевидения. Шоу «Вписка» – калька с МТV-шного «По домам», видео Дудя – вообще классический телеформат. «Чикен Карри», «Бар в большом городе» и «Зашкварные истории» – аналоги «посиделок с селебрити», которые крутят по ТВ уже лет сорок. Прибавить к этому огромное количество различных тревел- и ток-шоу средней говёности, где ведущие упиваются размером собственного эго – и мы получим полноценную эфирную сетку. Взошло даже целое поколение проповедников-правдорубов с их непередаваемо-глубокой аналитикой. «Медийных флюгеров» навроде Коленьки Соболева, которые ловят хайп на дешевых скандалах и интрижках.

Более того, блогеры плавно перетекают на телеэкраны, а YouTube медленно завоёвывают Останкинские кочевники. Дудь, Парфенов, Уткин, Гудков, Лазарева и Шац – это далеко не полный список тех, кто обрёл вторую медиажизнь в цифровом элизиуме. Пропитанные нафталином селебрити тоже изо всех сил рвут жопу, отчаянно пытаясь втиснуть свои лоснящиеся ботексом лица в экран ноутбука и смартфона: вспомнить хотя бы прошлогоднюю рекламу пельменей с Киркоровым и Басковым. Многие передачи даже снимаются на государевы деньги, прямо как на федеральных каналах: пропагандистские, проплаченные Кремлём видео стали нормой ещё во времена Спасибо.Ева. А недавние откровения Дани Комкова о сотрудничестве с администрацией президента только подтвердили сомнения в том, что неожиданная реклама московских парков имени Сергея Семеновича или предвыборные агитки перед очередной коронацией были далеко не душевным порывом блогеров. Ничего не поменялась, просто каналов стало больше.

Рекламная пауза

Но российский кусок YouTube – лишь вершина скорее не тонущего, чем плавающего айсберга. Глобально, сервис тоже становится реинкарнацией стареющего левиафана, ощетинившегося решетками телеантенн. И способствуют этому астрономические рекламные бюджеты производителей супертонких телефонов, химических газировок и прочего шлака: по данным отчета Social Media 2018 report, 57 процентов рекламодателей используют YouTube как площадку для рекламы, а годовые доходы богатейших блогеров давно преодолели отметку в 20 миллионов долларов. Казалось бы, рекламодатели, которые накачивают YouTube своими деньгами – это прекрасно. Они позволяют криейторам не только полностью посвятить себя творчеству, но и делать более масштабные и дорогие проекты. Это действительно так. Однако транснациональные корпорации становятся очень привередливыми, когда речь заходит о видеоконтенте.

После скандала с Логаном Полом, когда на видео случайно попал висельник из «леса самоубийц», AT&T, Johnson & Johnson и другие крупные рекламодатели начали массово убирать свои рекламные интеграции. YouTube испугался возможного падения прибылей и тут же изменил правила сообщества и политику монетизации, «заняв более жесткую позицию в отношении ненавистного, оскорбительного и уничижительного контента». При этом изменения получились настолько расплывчатыми и туманными, что под спорный, оскорбительный и недружественный для рекламодателей контент может попасть всё что угодно: от роликов про насилие, блэкджек и шлюх, до видео, где обсуждаются темы психического здоровья, инвалидности и ЛГБТ. Лишится монетизации могут и авторы, которые обсуждают войны, политические конфликты, природные катастрофы и трагедии. При этом даже не обязательно показывать шокирующие кадры – достаточно просто завести разговор на «спорные и чувствительные темы». Одним из ярких примеров стало политическое «Шоу Дэвида Пакмана», довольно популярное в США. Автор лишился монетизации из-за политической сатиры, хотя выпуски шоу не многим острее эфиров CNN. Точнее всего о ситуации, которую западные авторы уже успели прозвать «adpocalypse» высказался в своем видео Филипп ДеФранко, который потерял монетизацию из-за «обилия ненормативной лексики».

YouTube действительно стремиться стать удобнее. Удобнее для рекламодателей. По сути, если хочешь зарабатывать на площадке, ты должен стать беззубой сучкой у рекламных бонз: делать удобоваримый контент, который схавается большинством. И своим последним Youtube Rewind сервис наглядно показал, какой контент он хочет видеть у себя: унылейшие, но до предела корректные и «хайповые» агитки, которыми и так пестрят телеканалы. Ну а если же твой канал не вписывается в формат, то либо рекламируй финансовые пирамиды и онлайн-казино, либо уходи. Самое печальное, что это сильнее всего ударяет по авторам, которые ориентированы на небольшие группы. PewDewPie, тот же Логан и ДеФранко переживут бурю, а вот нишевые каналы потонут. В итоге, мы уже сейчас складывается ситуация, когда одни и те же говорящие головы с приторно-сладкими улыбками говорят одни и те же вещи. А если вспомнить довольно мутные истории с немотивированным удалением отдельных видео (вспомнить хотя бы фильм «Праздник», премьера которого была на YouTube) и блокировками по запросу силовиков, напрашивается вопрос: а чем, собственно, сервис отличается от так ненавистного вам зомбоящика?

Хваленая свобода творчества на YouTube давно уже стала не более чем маркетинговой уловкой. Да и раскрутиться там не проще, чем усесться на шпиль телебашни. Каста успешных видеомейкеров сформирована, и новичкам придется либо штурмовать цифровой Олимп, ведь пресыщенный зритель хочет видеть красивую картинку. Либо отваливать бабла «смм-спецыализдам» за фуру с лайками и просмотрами, благо этот бизнес всё ещё процветает. Именно поэтому, кстати, в трендах мы можем лицезреть авгиевы конюшни, чистить которые, похоже, никто не собирается.

Дальновидение

Вместо того, чтобы идти вперед и стать крупнейшей площадкой для независимых авторов, говорящих на самые разные темы, Youtube зачем-то обернулся и объявил джихад телебоссам. Но сервис проиграет эту битву. Не потому, что он становится унылым болотом, и даже не потому, что никто не хочет решать реальные проблемы странных алгоритмов и накрученных просмотров. Просто Youtube бесплоден. Корпоративным боссам некогда придумывать новые форматы – они слишком заняты подсчётом рекламных барышей. Штамповка контента же отдана криейтерам на аутсорс, но весь их продукт – мертворожденный. Изнеженным и избалованным блогерам никуда не уперлось придумывать или создавать что-то свежее, ведь формат можно всегда подрезать либо у соседа, либо у большого брата. А заработок им обеспечит армия малолетних фанатов, которая с удовольствием будет смотреть, как их любимый лицедей испражняется блогами.

А вот телевизионщики позволить себе такой роскоши не могут. Создание новых форматов для них – вопрос жизни и смерти, ведь костлявая уже занесла руку, чтобы скосить все их антенны. И у них для этого есть и ресурсы, и опыт. В своё время громадный толчок в телеиндустрии произошло благодаря всего лишь одному человеку. Все шоу, которые заставляли миллионы прильнуть к экранам: Голос, Фабрика звезд, Большой Брат, были придуманы голландским продюсером Джоном де Молом. А теперь представьте, что будет, если владельцы телеколоссов прикинут кое-что к носу и начнут биться всерьез. Старый ящик с кинескопом внутри раскатает в лепешку модный гаджет с красной кнопкой, точно так же, как матерый пропагандист раскатал молодого и дерзкого журналиста из этих ваших интернетов.

14.02.19

Глава 3. О кумирах, новых цифровых богах, славе, социальных сетях и лайках

На глухом торце девятиэтажки маяком горела вывеска «Продукты». Спасаясь от холодного дождя, я кинулся к ней, давя лужи насквозь промокшими ногами. Под вывеской оказалась лестница, ведущая в подвал, а внизу – узкий «бункер», заставленный дешёвой снедью: бумажные ценники с нарисованными от руки числами, хлипкие витрины, заставленные алкоголем. За прилавком сидела большая бесформенная женщина, которая забвенно уставилась в крохотный телеприёмник. Глаза её были наполнены счастьем: разум же её был там, в огромном зале, среди сотен дорогих пиджаков, которые рукоплескали Лидеру, что стоял под сенью имперских штандартов, в зале, залитом светом мощных софитов.

А через час этот зал наполнится сотнями дешёвых свитерков и рубашек, что будут в исступлении рукоплескать очередному пустому и от того так громко звенящему Гуру. Через два – сотней модных свитшотов, что будут рукоплескать очередному бездарному Кумиру. Удивительно, как мало всегда нужно было человеку, чтобы сотворить себе идола. Мессию, который бы благословлял резать глотки себе подобным или хотя бы делал жизнь не такой невыносимо-пресной и пустой, как быстрорастворимый суп. Мерзавцы и убийцы, злодеи и психопаты чаще всего обретали бессмертие в веках, ведь время всегда смывало кровь с их золотых доспехов, облачая в шелка славы и укутывая романтической вуалью, оставляя лишь славные подвиги. Но уподобляться им опасно, ведь такая судьба уготована не каждому.

Славные парни

О том, почему мы подчас боготворим гангстеров, которые не задумываясь лишили бы нас жизни.

Летом 2002 года Нью-Йорк объяла скорбь. Город хоронил убийцу, рэкетира и налетчика – Джона Готти, крестного отца семьи Гамбино, одной из пяти влиятельнейших в штате. Несколько раз Готти попадал на скамью подсудимых, но всегда выходил сухим из воды. И каждый раз после того, как Тефлоновый дон (названный так, потому что, казалось, обвинения просто не липнут к нему) выходил из зала суда, его встречали десятки репортеров. На одной из видеозаписей даже слышны слова молодой девушки: «Мы хотим, чтобы его оставили в покое, мы его любим!» А вечером небо над Большим яблоком обязательно окрашивалось фейерверком – так мафиози передавал привет федеральным агентам. Люди любили его, любила его и пресса. Однако Готти удалось перещеголять даже Аль Капоне: в 1990 году гангстер попал на обложку журнала Time. Как и о Великом Аль, о Готти сняли множество фильмов. Мы вообще почему-то любим увековечивать подлецов, делать из них героев, посвящать им фильмы и книги: Джонни Диллинджер превратился в нового Робина Гуда, а Бонни и Клайд – в Джульетту и Ромео двадцатого тысячелетия. В один день с «любимым гангстером Америки» скончался и Бенджамин Уорд – первый чернокожий комиссар полиции Нью-Йорка. Уорд 15 лет был верен девизу «служить и защищать» и, пройдя путь с самых низов, возглавил крупнейший полицейский департамент в стране. О смерти полицейского говорили лишь коллеги и близкие родственники. О смерти Джона Готти, который лежит рядом с другими криминальными знаменитостями – Лаки Лучиано и Карло Гамбино, – город твердил четыре дня. Так почему же мы готовы боготворить тех, кто, приставив пистолет к нашему виску, забирает наши деньги?

Еще с момента своего появления Коза Ностра вызывала интерес как у обычных граждан, так и у всяческих духовно богатых лиц. При том что «их дело» было совсем не правое: мафия промышляла грабежами, жестокими убийствами и рэкетом мелких и не очень коммерсантов, накачивала улицы смертоносным зельем. По сути, «сицилийские» ничем не отличались от каких-нибудь «солнцевских». И тех, и других породили смутные времена, и те, и другие имели своеобразный «корпоративный устав»: в одном случае – омерта, в другом – понятия. Просто наши соотечественники носили спортивные костюмы, а их заокеанские «партнеры» – костюмы-тройки. Но почему-то именно образ джентльмена с томми-ганом обрел некий романтический ореол. Возможно, это связано с предрассудком, что мафия не трогает непричастных, однако говорить о непричастности к ней в Нью-Йорке 80-х с полной уверенностью не мог даже самый законопослушный гражданин. Ведь тогда синдикат контролировал всю торговлю одеждой, сбор и вывоз мусора, все портовые доки, все городское строительство, Фултоновский рыбный рынок и аэропорт Кеннеди. Каждую неделю полиция находила брошенные склады с тысячами скелетов разобранных автомобилей: рекордным стал 74-й год, когда было угнано 77 000 машин. В начале 80-х экономисты из Уортонской школы бизнеса подсчитали, что мафия крадет, в лучшем случае, по 400 долларов в год у каждого американца. Помимо этого, киллеры убивали прокуроров, судей, свидетелей и обычных полицейских, ставя их перед выбором: серебро или свинец. Очевидно, что в такой системе непричастных быть не могло.

Примечательно, что в Италии «люди чести» вызывали далеко не благоговейный трепет. Именно поэтому фильмы про жертв мафии, такие как «Я боюсь», пользовались не меньшей популярностью, чем саги с Бельмондо и Делоном, а комиссар Каттани продержался на телеэкранах аж пятнадцать лет. Италия видела настоящее лицо мафии, и это было костлявое лицо смерти, которое вызывало лишь одну эмоцию – страх. Лицо отморозка, такого как, например, Тото Ринно, готового перерезать глотку любому, кто посмеет восстать против мафиозных порядков или христианских демократов – карманной партии мафии. В 80-х годах мафия устроила масштабный теракт – взрыв в поезде, в результате которого погибли 17 человек. В 93-м – целую серию взрывов в Риме, Милане и Флоренции. Всем также знакомо «убийство чести», однако не каждый догадывается, что порой скрывалось под этим словосочетанием. В 2006 году солдат мафии всадил несколько пуль в свою сестру, ведь она забеременела от полицейского. Благородный мафиози выждал, пока сестра родит ребенка, ведь мафиозные обычаи запрещают убивать беременных, и только после этого расправился с родственницей.

«Этот фильм – приговор американской мафии и обвинение властей в безразличии к растущим угрозам нашей безопасности и свободы. Все происходящее на экране воспроизводит реальные события, а цель этого фильма – потребовать у правительства ответа на простой вопрос: «Что вы намерены предпринять?» Правительство страны – ваше правительство. Что ВЫ намерены предпринять?» – Вступительные слова из фильма «Лицо со шрамом».

В поэтизации мафии можно обвинить Голливуд, однако американские режиссеры и продюсеры, наоборот, всеми силами старались развеять магический ореол привлекательности, нависший над гангстерами. В 1930 году Ассоциация кинокомпаний Америки принимает кодекс Хейса, который, помимо прочего, запрещал показывать преступников в выгодном для них свете. Собственно, классические гангстерские фильмы 30-х годов, такие как «Маленький Цезарь», «Враг государства» или «Лицо со шрамом», ясно дают понять, что путь гангстера – это короткая дорога из грязно-желтого кирпича со следами запекшейся крови. И тот, кто ступит на нее, вряд ли доберется до изумрудного особняка живым. Актеры также отказывались играть «благородных разбойников»: Род Стайгер трижды отрекался от роли Аль Капоне, из-за того, что сценаристы слишком уж приукрашивали образ гангстера. И именно по настоянию Стайгера первый художественный фильм о Великом Але заканчивался «торжеством справедливости».

Позднее появляются фильмы Скорсезе, Де Пальмы и Леоне, в которых жизнь и судьба иммигранта или постояльца гетто показывается далеко не в радужных тонах. «Злые улицы», «Казино», «Путь Карлито», «Неприкасаемые» – судьбы главных героев почти всегда трагически обрываются к концу фильма, а ремейк «Лица со шрамом» показывает, что американскую мечту можно купить только на честно заработанные доллары. В общем, фабрика грез штамповала свой продукт по рецепту, взятому еще у Достоевского: за преступлением всегда следует наказание. Однако это породило совершенно противоположный эффект: дамоклов меч в виде пистолета или наручников, который всегда висел над гангстером, сделал из него мученика. Преступник в глазах зрителя виделся уже не как социопат, захотевший легкой наживы, а как отверженный обществом человек, который в бурном потоке «ревущих 20-х», чтобы его не смыло, может держаться только за рукоятку пистолета. Вот как характеризовал главного героя «Маленького Цезаря» американский кинокритик Джеральд Пири: «Символ депрессии, человека, совершенно выбитого из колеи, одинокого и заброшенного». А такому герою, согласитесь, невозможно не сопереживать.

Так родился еще один персонаж новой американской мифологии – демон, который заигрывает с самыми темными сторонами нашей души. Но его привлекательность обусловлена далеко не «стокгольмским синдромом» ведь, согласитесь, одно дело сопереживать персонажу, но совершенно другое – сотворить из него кумира: около кинотеатра «Биограф» до сих пор собираются поклонники Диллинджера в день его смерти. Мы хотим побывать в шкуре этого демона, и симулятор Великого Угонщика Авто дает нам ответ, чем же она так привлекательна. За что мы так любим GTA? За просторы открытого мира? Вряд ли: сегодня свободно болтаться по улицам и путешествовать может почти что любой. Вседозволенностью? Почти. В конце концов, достать пушку и хорошенько повеселиться можно и в реальной жизни. И вседозволенность не была бы такой манящей без ключевого ингредиента – безнаказанности. Ты можешь взять спортивную тачку, пострелять в центре виртуального альтер эго Лос-Анджелеса, а потом прокатиться на танке по пригородам – и тебе ничего за это не будет. Эта пьянящая безнаказанность и делает вседозволенность такой сладкой.

И как бы киношники ни пытались убедить нас в неизбежности кары, порой на первый план выходят декорации шикарной жизни: дорогие тачки, шикарные девочки и море кокаиновых долларов. Привлекательность гангстера заключается в том, что это образ селфмейда, который добился всего «добрым словом и пистолетом», у которого все было и ему ничего за это не было. А расплата – да, она будет, но где-то там, в конце пути, ближе к титрам преступник получит свои пулю или срок. К тому же, при всей неотвратимости наказания, в фильмах тюрьма видится чем-то далеким – абстрактным чистилищем, которое ждет тебя в будущем. Заметьте, в западных картинах мафия не ассоциируется с блатной романтикой, в отличие от отечественных фильмов про бандитских ментов или ментовских бандитов, где места не столь отдаленные являются не то что ключевой локацией, но скорее ключевым персонажем. Ощущение мнимой безнаказанности подкрепляется и образами реальных донов, которые имели вполне себе легальный бизнес и вели насыщенную светскую жизнь. Готти владел бизнесом по поставке сантехники, Капоне – сетью прачечных. Боссы никогда не пачкали руки и именно поэтому обезглавить мафию было так сложно. Да и слепая фемида, на самом-то деле, не всегда карала виновных. Великий Аль, хоть и отправился в Алькатрас, но его камера больше напоминала комнату в пансионате. Лаки Лучиано, величайший «босс боссов», умер своей смертью. Его правая рука – Меер Лански, благодаря которому Лас-Вегас из дыры в пустыне превратился в золотой оазис, не провел ни единого дня в трюме. Джо Адонис, Тони Аккардо, Фрэнк Костелло – все эти криминальные авторитеты спокойно дожили свой век на свободе. В свое время меня поразила история Генри Хилла, которого сыграл Рей Лиотта в фильме Скорсезе. Хилл в 70-х совершил два самых крупных налета за всю историю США, промышлял убийствами и наркоторговлей. В конце своей карьеры, теряя все, Хилл идет на сделку с ФБР, которое и выдает ему индульгенцию, как члену программы по защиты свидетелей. Нет, великой справедливости не последовало, и он не понес наказания ни от федеральных властей, ни от бывших подельников.

И вот уже начинает казаться, что красивую жизнь можно получить бесплатно, даром. Однако правда в том, что образ собирательного Диллинджера стоит на горе разлагающихся трупов. Не только тех, кому он пустил пулю в живот, но и тех, кто пошел по его грязным стопам, но так и не дошел до успеха. Это называется ошибка выжившего. Лучиано, Лански и прочие гангстеры, которые, может, и словили маслину, но до этого успели как следует насладиться жизнью – это выжившие, чьи судьбы нам известны. Однако никто не рассказывает истории тысяч неудачников, которые гниют в тюрьмах или на дне Гудзона. Они никому не интересны. В семье Лучиано «триггерменов» – непосредственных исполнителей убийств – пускали в расход после второй мокрухи. В перестрелках с полицией или другими джентльменами удачи пулю порой получали и случайные прохожие. Но яркие примеры слепят глаза и крепят веру, что пулю или кандалы получит кто угодно, только не я. Что ж, возможно. Но вы точно уверены, что удача улыбнется своей беззубой улыбкой именно вам?

25.07.18

Особо жестокие и кровавые из «героев» подчас даже возводились в пантеон антибогов, от которых отсечено всё земное – становились абсолютным злом, к которому мы тянем руки, мечтаем прикоснуться, о которых слагаем легенды и восторженные сказы. И это нормально. Ведь частичка этих демонов дремлет в каждом из нас.

Клоун из твоих кошмаров

Чем нас так привлекают вымышленный персонаж Джокера и другие, вполне реальные психопаты и злодеи.

Мертвенно-бледное лицо, алый шрам улыбки и гомерический смех – у многих людей вид клоуна вызывает не радость и предвкушение праздника, а страх. Кривляющийся, словно в пляске святого Витта, «злой паяц» стал одним из самых популярных антигероев в массовой культуре XX века, до сих пор являясь детям и взрослым в самых скверных ночных кошмарах. Самое пугающее, что иногда сны становились явью. В подвале дома «клоуна Пого» – альтер эго Джона Уэйна Гейси – полицейские нашли 33 искалеченных до неузнаваемости тела. Днем Гейси развлекал публику в костюме добродушного шута, а ночью насиловал и пытал молодых людей, которые молили его о смерти. Именно Пого вдохновил Стивена Кинга на создание Пеннивайза, но за 40 лет до этого появился еще более умалишенный клоун. Точнее, Джокер. Вечный враг Бэтмена занял первое место в списке величайших злодеев всех времен по версии журнала Wizard и второе место в списке 100 величайших злодеев комиксов по версии IGN. За роль комедианта Хит Лэджер получил Оскар посмертно, и, совсем недавно, мир увидел лик нового Джокера – в исполнении Хоакина Феникса. Чем же нам так приглянулся этот психопат, и на какие же грабли не стоит наступать Фениксу, если он хочет стать новой грозой Готэма?

Впервые в Готэм-Сити Джокер появляется через год после Бэтмена: в 1940 году с широкой улыбкой на сцену выходит жутковатый клоун, который на 70 лет станет главным врагом Брюса Уэйна. Это был не очередной мафиози, а психопат-убийца, мечтавший заставить весь мир смеяться до смерти – в прямом смысле этого слова. Тогда комиксы прочеловека-летучую мышь сильно отличались от того, что мы привыкли видеть сегодня: это был палп-фикшн, туалетное чтиво для взрослых: что-то вроде шедевров Донцовой, но в картинках. И хотя такая макулатура не отличалась особой интеллектуальностью, она точно не была рассчитана на детей: это были мрачные, довольно жестокие детективные рассказы в жанре нуар. А сам Бэтмэн в самом начале своей карьеры был скорее народным мстителем в маске, чем супергероем, который противостоял продажным копам, гангстерам или же серийным убийцам и не гнушался пользоваться огнестрелом для решения проблем.

Годы войны стали золотой эпохой комиксов: спрос на красочные истории о том, как бравые парни в трусах поверх трико побеждают злодеев, возрос. Появляются комиксы на любой вкус, в которых авторы даже не думают ограничивать свою фантазию: хорроры с морем крови и расчелененкой, детективы, сдобренные отборной матерщиной, и откровенные порнороманы с рисованными сиськами всех мастей. И хотя детские комиксы занимали довольно незначительный сегмент, обеспокоенным родителям сильно не нравилось, что на одной полке с Суперменом лежат откровенно похабные комиксы. К середине пятидесятых книжки с картинками для «яжматерей» стали примерно таким же злом, как и видеоигры сегодня: комиксы на полном серьезе винили в росте детской преступности и развращении молодежи. В довесок к этому один магистр карательной психиатрии настрочил статейку, где доказал, что истории про Бэтмена побуждают молодых неокрепших юношей принимать входящие под хвост – Мистера Уэйна на полном серьезе обвинили в том, что он пропагандирует гомосексуализм.

Из-за кряхтения таких маразматичных стариков издатели ввели Comics Code Authority – сборник правил цензуры. Из комиксов – неважно, взрослых или детских – убирается вся жестокость, отныне даже слова «преступление», «ужас» и «террор» под запретом. Все герои, в том числе и Джокер, подвергаются принудительной кастрации и становятся все картоннее, а сюжеты линейнее: есть глупые злодеи и есть хорошие парни, которые обязательно надерут им зад. Именно благодаря этому периоду в мозгах обывателей закрепилось мнение, что все комиксы – это нелепые лубки для туповатых детей. Апогеем катастрофы стал отвратительнейший сериал про Бэтмена с Адамом Уэстом в главной роли. Джокер в исполнении Сисара Ромео деградировал до нелепого придурковатого злодея с закрашенными усами, главное преступление которого – это плохое чувство юмора.

Однако положение дел в Готэме улучшилось c наступлением 80-х, и отчасти это произошло благодаря Анджею Сапковскому и Геральту из Ривии. «Ведьмак» закрепил моду на «темное фэнтези», которое изобиловало элементами готической литературы и отошло от привычных канонов жанра. Из розово-карамельных миров с единорогами ставшие теперь циничными и жестокими герои спустились на грязную, пропахшую мочой и дымом костров инквизиции землю, и столкнулись с действительно харизматичными злодеями. По нуарной готичности истосковались и читатели Бэтмена, и вскоре похожие черты обретает мир DC Comics. В середине 80-х издательство полностью перезапускает свою вселенную, а пришедшие Фрэнк Миллер и Алан Мур кладут здоровенный болт на Comics Code и разбавляют яркие краски черной тушью, добавляя больше мрачных полутонов в истории про Бэтмена. Именно тогда Джокеру дают полную свободу, и его персонаж возвращается к истокам, раскрываясь во всей красе. Зловещей красе серийного убийцы, который прострелил позвоночник дочери Джима Гордона. Не чтобы убить, а чтобы сделать ее инвалидом и свести комиссара с ума. Или же психопата, который до смерти забил Робина, юного напарника Бэтмена, монтировкой.

В кино этот образ попытался воплотить Джек Николсон, впрочем, не особо успешно. Да, сейчас фанаты «величайшего Джокера всех времен» закидают меня ссаными тряпками, но факт в том, что в фильме Тима Бертона мы увидели не психа, а великого актера, который после двух Оскаров и роли в фильме Кубрика мнил себя величайшим. Николсон играл самого себя, а не Джокера, отчего персонаж получился хоть и харизматичным, но довольно пресным. Это не клоун из ночного кошмара, а всего лишь гангстер в лиловом пиджаке со слегка поехавшей крышей и незамысловатой мотивацией – отомстить Бэтмену. В комиксах человек-летучая мышь действительно был причастен к рождению Джокера, загнав то ли мафиози средней руки, то ли комедианта-неудачника в чан с химикатами, отчего его волосы позеленели, а сознание помутилось. Но даже в The Killing Joke, которым вдохновлялся Бертон, Джокером двигала далеко не банальная месть.

Правда в том, что такие картонные злодеи давно осточертели. Приторно сладкий попкорн от «Марвел» многим приелся именно потому, что там нет реальных антигероев. Подчас кажется, что злодеи в фильмах нужны только для галочки: чтобы Тони Старк мог отпускать свои плоские остроты, а Тор – поиграть намасленными сиськами в камеру во время драки. Мотивация таких персонажей шаблонна и предсказуема: захватить мир, урвать кусок побольше либо кому-нибудь отомстить. Но, что более важно, зло там принимает довольно расплывчатые и абстрактные образы красноголового ультранациста, тостера-переростка или же голубого инопланетянина. Такие герои не вызывают совершенно никаких эмоций: ни страха, ни ненависти. Да и не могут вызвать: это настолько абстрактное зло из далекой-далекой галактики, что оно просто не воспринимается как угроза. DC дали нам настоящего антигероя, лишенного этих недостатков, однако персонаж Николсона оказался таким же размазанным, как и грим клоуна.

Но когда костюм комедианта примерил Хит Леджер, мы увидели настоящего дьявола. Перед нами предстало абсолютное зло, а не мелкий разбойник или чудак с пистолетом. Зло разрушительное и совершенно непредсказуемое, как взрыв бомбы в метро. Образ леджеровского Джокера гораздо ближе к его прототипу из комиксов, который заживо содрал кожу со своего бывшего подельника, пытался убить каждого новорожденного в Готэме или же расстрелял прихожан церкви лишь для того, чтобы увидеться с Бэтменом. Это террорист-фанатик, у которого нет мотивации и нет прошлого, который хочет лишь «видеть мир в огне». Его фигура – квинтэссенция террора: всего того, что заставляет зажмуриться и, обливаясь холодным потом, молиться всем богам. Если Николсон был больше гангстером, чем психопатом, то Леджер сделал ставку именно на помутненный разум. Его персонаж развил идею Мура и Миллера о том, что клоун-убийца – это демон Готэма, злой дух, который пронизал каждый темный переулок этого города. И который иногда вселяется и в нас.

Казалось бы, такому антигерою невозможно ни сопереживать, ни симпатизировать: это не благородный разбойник с трагической судьбой и не хладнокровный интеллектуал с продуманным до мелочей планом. Клоун из поздних комиксов DC вызывает лишь одну эмоцию – животный страх. Однако сделав своих героев более приземленными и перенеся место действия в более реалистичные декорации, DC Comics, а впоследствии и Нолан, получили совершенно неожиданный эффект. Это привело к тому, что зеленоволосый неуправляемый психопат вобрал в себя все страхи современного горожанина: фанатов ультранасилия, которые избивают случайных прохожих, хашишинов, взрывающих себя во имя богов и маньяков, которые ждут свою жертву в лесополосе поздней ночью. Такое переплетение образа гротескного клоуна и вполне реальных страхов пугает и привлекает одновременно. Новый сольный фильм про Джокера с Хоакином Фениксом, по всей видимости, будет заимствовать идеи все того же The Killing Joke и расскажет нам историю становления безумного клоуна: как комедиант-неудачник встал на скользкую дорожку и за одну ночь потерял все, в том числе и разум. Если Феникс сможет сыграть на человеческих страхах и покажет нам подлинного безумца, заставив при этом сопереживать своему герою с трагичной судьбой, вполне возможно, что мы получим нового Клоуна – принца преступного мира.

Ну а интерес к нему точно уже обеспечен. Нас всегда привлекали жестокость и темные стороны человеческой личности: именно поэтому мы притормаживаем, чтобы разглядеть жуткую автокатастрофу, поэтому смотрим фильмы ужасов и порой не можем пройти мимо жестокого видео расправы над пленником. Но особенно манит нас то зло, которое таится где-то в глубине нас и нашего ближнего. И которое иногда выходит наружу. Оттого нам так интересны истории кровожадных маньяков. Не столько из-за жестокости, а потому что это чудовищное зло живет рядом с нами, возможно, в соседней квартире. Пичушкин был ничем не примечательным грузчиком, Тед Банди, изнасиловавший и убивший не меньше 30 девушек, окончил Вашингтонский университет со степенью в области психологии. Ну а клоун-убийца Гейси был примерным семьянином. Этот почти потусторонний для нормального человека мир жестокости и садизма существует в тесном переплетении с миром обывателя, так же, как чародейки и волколаки живут почти что бок о бок с обычными людьми в мире Ведьмака. И истории про жестокие убийства позволяют нам заглянуть в этот мир, «встать на самый край пропасти, но не упасть в нее». Джокер же, вобрав в себя все страхи современного горожанина – боязнь терроризма, уличной преступности и немотивированного насилия, – стал проводником в этом сверхъестественном царстве. Бледнолицый клоун с любезной улыбкой приоткрывает нам кулису и предлагает взглянуть в лицо всему тому, чего мы боимся. Тому, что таится в том числе и в нас самих. А от такого предложения, согласитесь, сложно отказаться.

03.10.18

Харизматичный убийца

Почему реальные маньяки становятся нашими кумирами и почему такие кумиры всё же нужны обществу.

Ранним январским утром 1989 года в тюрьме крохотного городка Рейфорд, штат Флорида, казнили преступника, которого ненавидела половина Америки. Две тысячи вольт прошли через тело «харизматичного убийцы» Теда Банди, приговорившего к смерти 30 человек: молодых девушек, которых он похищал и насиловал. После убийства психопат любил гримировать своих жертв: делать им макияж, переодевать и красить ногти. После этого он обязательно делал снимок на Полароид, ведь «когда ты трудишься, чтобы сделать что-то правильно, ты не хочешь забывать об этом». Ко многим девушкам Банди возвращался и после их смерти, насилуя трупы, пока они окончательно не сгнивали. Несмотря на это, вторая половина Америки обожала маньяка: девушки буквально бились за первые места на судебных заседаниях. А на одной из своих поклонниц убийца женился прямо в зале суда, где его приговорили к смертной казни.

И вот, спустя 30 лет после казни «самого бессердечного сукиного сына, которого вы только могли встретить», он снова оседлал волну популярности. Причиной хайп-цунами стали сразу два фильма, вышедшие в годовщину смерти убийцы: документальный от Netflix и художественный «Красивый, плохой, злой». И пока одни поют Банди дифирамбы, другие недоумевают, как можно боготворить одного из самых кровавых психопатов в истории США. И, конечно же, лезут со своим очень важным мнением. В дело вмешался даже сам Netflix, искренне недоумевая в Твиттере: мол, зачем поклонятся обаятельным мерзавцам, когда на свете есть столько приторно-правильных Стивов Роджерсов? Но, правда в том, что любовь к демонам навроде Банди у человека буквально в крови. И истории про них нужны не только Голливуду, чтобы пожинать хрустящие доллары, но и каждому из нас.

«Лучше бы вы меня убили»

Больше всего праведной ярости на хладный прах серийного убийцы излила Эшли Эдвардс, заявившая, что «Тед Банди не был особенным или умным. Он был просто белым». Также автор_ка в своей статье порекомендовала «всем, кто считает, что он гений, умереть». Но, так как пожелания смерти были извергнуты ртом чернокожей активистки, а не белого цисгендерного мужчины, взрыва народного негодования не последовало. Между тем, слова, что убийца «не был особенным или умным» – это, мягко говоря, лукавство. Образ Банди сильно отличался от портретов типичных маньяков. Это был успешный молодой человек со степенью в области психологии, который работал на губернатора штата Вашингтон и планировал получать второе высшее. При этом Тед Банди был чертовски обаятельным: кареглазый брюнет с обворожительной улыбкой и волевым подбородком легко флиртовал с девушками. Часто именно так он и находил своих жертв: заигрывал со студентками и предлагал им прокатиться на своем желтом «Жуке». И многие соглашались, даже не предполагая, что эта поездка станет последней.

При этом Банди не оставлял никаких улик, и детективы, у которых был лишь расплывчатый фоторобот маньяка, просто топтались на месте. Арестовали убийцу случайно: остановив «Жук» для проверки документов, офицер обнаружил в багажнике лыжную маску, наручники и множество других весёлых предметов. Улик было мало, и все лишь косвенные, однако Банди всё же предъявили обвинения в убийствах. Узнав об этом, Теодор настоял, что ему не нужен адвокат и он будет защищать себя сам. Попросив предоставить доступ в библиотеку, чтобы подготовиться к суду, он сбежал из неё, пробыв в бегах шесть суток. Однако новая тюрьма тоже не смогла удержать его в своём чреве: второй раз убийца сбежал прямо из камеры, и полиция надолго потеряет его кровавый след. Это будет стоить жизни еще нескольким жертвам.

Зло внутри

Любому здравомыслящему человеку «харизматичный убийца» покажется психопатичным мерзавцем, которому нет места в здоровом обществе. Но правда заключается в том, что в каждом из нас тлеет частичка Теда Банди. Загляните внутрь себя. В самых дальних закоулках души подчас обнаруживаются мысли настолько ужасные, что леденят кровь. Мы боимся этих мыслей, отгоняем их и ненавидим себя за то, что они вообще зародились в нашей голове. Наверняка у вас появлялось желание узнать, как нож входит в тёплую человеческую плоть, когда вы просто резали овощи. Или возникала мысль толкнуть вон того незнакомца на рельсы – не со зла, просто, чтобы увидеть, как поезд размозжит его голову. И не стройте из себя праведника: исследование психолога Дэвида Басса из Техасского университета в Остине показало, что это представляли 91% мужчин и 84% женщин.

Большую часть дня наша голова забита повседневной рутиной, однако 13% от общего количества мыслей, по данным психолога Эрика Клингера, составляют как раз те самые «тёмные фантазии», неподвластные нашей воле. И это совершенно нормально. Мысль «нет человека – нет проблемы» вшита в человеческую подкорку на генетическом уровне, ведь убийство ради выживания было обычной рутиной для наших предков. В наследство от них, по словам Басса, и досталась невольная привычка нашего мозга рисовать картины, достойные отборнейших хорроров. В добавок к этому, мы всегда обращаем больше внимания на то, что нас пугает – без этого человечество просто не выжило бы. Именно поэтому мы сбрасываем скорость, чтобы разглядеть кровавую аварию на трассе или подчас не можем удержаться от просмотров жестоких видеороликов с расчлененкой. Или же от историй про маньяков навроде Банди.

«Мы, серийные убийцы, – ваши сыновья, мы – ваши мужья, мы повсюду. И завтра умрет еще больше ваших детей»

Мы любим истории про серийных убийц, потому что они позволяют прикоснуться к потустороннему миру насилия и смерти, который существует параллельно с нашим. К той нашей темной части, которая не отражается в зеркале, но регулярно напоминает о себе. Это такое «стерилизованное зло», которое можно попробовать без вреда для здоровья: своего и, что немаловажно, окружающих. И фильмы про психопатов нужны, потому что они – это отдушина, в которую выходит черная смоль из самых потаенных уголков нашего разума. Жуткие сюжеты, неважно, разыгрываются ли они в нашей голове или на телеэкране активируют «голос разума» – префронтальную кору, которая осмысливает и предостерегает нас от поспешных движений с колюще-режущими приметами и тяжкими последствиями.

«Они /серийные убийцы/ почти как катарсис для худших из нас, громоотвод для самых темных наших мыслей, как пожиратели грехов в средневековье, которые принимали на себя чужие грехи и таким образом очищали общество» – Скотт Бонн, социолог и криминолог Университета Дрю в Мэдисоне.

«Скажите суду присяжных, что они неправы!»

Третий раз Теодора Банди арестовали в совершенно другой части страны – во Флориде, где он успел устроить кровавую бойню в женском общежитии. И снова случайно. Когда дорожный патруль остановил подозрительную машину для досмотра, Банди ударил полицейского и попытался сбежать, но тот настиг его. Офицер даже и не подозревал, что задержал одного из самых кровавых преступников в истории Соединённых Штатов. По пути в участок, ухмыляющийся Банди бросил офицеру: «Лучше бы вы меня убили». На допросе психопат признался, что хотел завязать с убийствами и начать новую жизнь, но не сумел найти работу. Жури присяжных приговорило «харизматичного убийцу» к смерти на электрическом стуле. И 24 января 1989 года в 7:16 утра по североамериканскому восточному времени две тысячи вольт прошли через тело Теодора Банди. У ворот тюрьмы ликующая толпа запускала фейерверки и провожала катафалк с трупом маньяка плясками и весёлыми песнями.

История Теда Банди – это история психопата-убийцы, мерзавца, который, безусловно, заслужил место на эшафоте. Но история чертовски увлекательная, и, что важнее, реальная. Такие истории нужно рассказывать и рассказывать без купюр. Ведь если мы будем решать, какую правду можно рассказывать, а какую нет, лепить благородных и до тошноты правильных героев и карикатурных злодеев, демонизируя их, мы получим не истории, а дешевые агитки. Произойдет ровно то же, что случилось с комиксами в 1954 году. Когда из-за цензурного Comics Code графические романы превратились кастрированное и совершенное пресное дерьмо.

Ну а что же касается романтизации антигероев – это личное дело каждого. Стоит лишь помнить, что весь романтический флер гангстеров и убийц улетучивается, когда вы сталкиваетесь с ними лицом к лицу. Когда зло сходит с киноэкрана и встречает вас в тёмной подворотне. Конечно, в голубых лучах кинескопа плохие парни кажутся привлекательными. Но вы точно уверены, что следующей жертвой будет кто угодно, но не вы?

07.02.19

Но, по правде говоря, нам всегда было этого мало. Мы всегда хотели не только прикоснуться к богу или антихристу, но и встать с ними вровень – чтобы нам поклонялись, чтобы нам целовали перста и молились нашим образам. Ведь вознесение, что обретается через саги и легенды, через миллионы обращённых к тебе взглядов, дарует бессмертие – а, значит, и свободу от оков Многоликой Матери. Миллионы же рук с поднятыми пальцами вверх приятно ласкают эго и заставляют забыть о Князе мира сего. Новый оптоволоконный век дал нам лёгкую возможность обрести это бессмертие – на этот раз цифровое. Обрести заветный нимб в обход тернового венца: не страдая и не сжигая себя – достаточно лишь регулярно причащаться с помощью иконки приложения. Социальные сети же стали храмом, где чествуют своих богов, своих героев, внимают речам новых пророков и новых мессий.

Лицеторговля

Почему некоторые из нас так ревностно считают лайки, растя свои «социальные гениталии», и почему не стоит ориентироваться на размер этих гениталий.

Вот смотришь на люд честной и диву даешься: вроде сменяются эпохи, а все остается по-прежнему. Понапридумывают себе миров и героев, а потом сами же начинают верить в них. Да еще как верить! Бьют друг другу вполне реальные лица, доказывая, что вот этот выдуманный мир – правильный, а тот – ересь какая-то. Я, конечно же, про фанатов комиксов Marvel и DC. Сегодня над такими людьми принято смеяться: мол, подобные споры – пережиток прошлого. И вообще: космонавты столько раз в космос летали, но ни Зеленого Фонаря, ни Серебряного Серфера не видели. Однако вся эта прогрессивная общественность, которая потешается над любителями всевозможных сортов «опиума для народа», на деле мало чем от них отличается. Напротив, ее вера подчас еще сильнее.

Да, я снова буду читать проповедь про социальные сети. Потому что Instagram все больше и больше походит на какую-то секту со своей мифологией: есть старшие боги – с миллионами подписчиков, а есть младшие – с десятками и сотнями тысяч. Канье Уэст, например, уже давно признался: да, он – живое воплощение бога. В этой вселенной есть еще и простые смертные, которые каждый день приобщаются к миру своих идолов, вместо свечек ставя лайки, смотрят в рот своему божеству и превозносят его в благолепных комментариях-молитвах. Ну и, конечно, как и в любой другой мифологии, здесь есть герои, которые дерзнули бросить вызов богам. Те, кто похаризматичнее или у кого папа – венчурный инвестор, становятся блогерами и примазываются к высшей касте. При этом большинство падких до хайпа личностей упорно игнорируют тот факт, что популярность и миллионы подписчиков в социальных сетях того же Канье (которые были у него до тех пор, пока он не удалил свои аккаунты) были обусловлены его, прости господи, талантоми тем, что музыкант пашет как, эм, Франиск Асиззкий. Но батрачить скучно, а свой шматок славы хочется иметь почти каждому. В результате всё это превращается в такой извращённый культ карго, «игрой в имитацию».

Социальные сети для таких людей становятся не средством самовыражения или общения, а порталом в параллельный мир, который они сами же и создают. Точно так же, как и меланезийские аборигены, марширующие с ветками вместо винтовок, они делают всё, чтобы выглядеть идеально на экране чужого смартфона. И, в погоне за этой идеальной картинкой, они создают свою «синтетическую» реальность, в которую сами начинают верить. Но которая, однако, такая же искусственная, как и их образ. Взять кредит и арендовать крутую тачку, чтобы подписчики верили, что всё тип-топ? Пожалуйста! Устроить фейковую свадебную фотосессию, чтобы окружающие думали, что ты счастливая жена? Да не вопрос! И, поверьте мне, я бы очень хотел, чтобы это было плодом моего воображения, но это реальные, мать их, истории! Ведь верить в такой свершенный мир гораздо приятнее, чем в реальный, особенно, когда в него веруют ещё и пара тысяч твоих подписчиков: чем больше паства, тем крепче вера. А что до реальной жизни – да кого сейчас вообще волнует реальная жизнь?! Сегодня важнее казаться, а не быть: важно не то, что ты эрудированный, а то, что ты таким кажешься. Потому что какой смысл прилагать усилия, если результат будет один и тот же? Хавают только обёртку, начинка никому не интересна.

Причем, хавают превосходно. Раньше, чтобы прославиться, нужно было либо обладать каким-нибудь талантом, либо родиться бородатой женщиной (хотя второй вариант может прокатить и сегодня). Но, в любом случае, нужно было навести шороху в мире реальном. Ведь для того, чтобы воздействовать на огромные группы людей нужно было приложить колоссальные усилия. Сейчас же достаточно нажать пару клавиш, и твой пост разлетится по всей необъятной сети. Для этого не нужно ни таланта, ни грамма ума: некоторые соцсети даже специально водят лимит символов, чтобы мозги пользователей, не дай бог, от напряжения не перегрелись. Другими словами, если раньше нужно было оторвать жопу от дивана, чтобы к тебе начали прислушиваться, то сегодня достаточно эту жопу сфотографировать, прилепив к посту цитату из Бродского. Не надо даже обладать атлетичным телосложением: напиши, что ты плюс-сайз модель и не напрягайся. Всегда найдутся те, для кого твоё слово будет непререкаемой истиной. И всё бы ничего, но такие self-made селебрити становятся лидерами мнений. Говорящие головы из интернета начинают, иногда даже невольно, устанавливать нормы, которые радостно пожираются подписчиками. Только вот проблема в том, что эти головы часто пустые. И когда даже самый адекватный человек увидит тысячи лайков под постом «белое – это чёрное» это заставит его усомниться уже не в адекватности окружающих, а в своей собственной. Мы вообще охотнее верим и слушаем популярных или авторитетных персонажей, чем тех, кто этого действительного заслуживает. Общественное признание, популярность или социальное положение делает из человека авторитета, слова которого становятся более весомыми, чем есть на самом деле. Но только вот вышеперечисленные заслуги часто объясняются не усердием и личными качествами человека, а блатом, кумовством или знаменитым парнем. Не говоря уже о том, что «авторитетность» человека совсем не всегда является показателем его умственных способностей. И уж, тем более, никто из нас не может быть абсолютно компетентен во всех вопросах. Дед Кондрат старый – многое повидал, а значит фигни не посоветует. У него миллион подписчиков, а значит он шарит. Только вот дед Кондрат давно уже ссытся под себя и впал в маразм, а что касается подписчиков… Миллионы ведь никогда не ошибались, правда?

Сегодня Instagram стал образным социально-половым органом человека. И также, как и раньше, находятся те, кто пытается превратить этот орган в огромную такую дилду и начать ей меряться с другими, наивно полагая, что этим можно что-то доказать. Только вот толку от такой фаллометрии столько же, сколько от реального мерянья пиписьками в школьном туалете. Все эти самонаречённые короли интернета настолько же голые, насколько и дутые. И именно поэтому очередная местечковая богиня готова в лепёшку разбиться ради лайков и просмотров, как дешевая шлюха готова на всё ради очередной порции крэка. Потому что без них она – ничто. И сходство с наркозависимостью здесь не случайно. Ведь нас, детей интернета, волнует не хайп и даже не социальный рейтинг из «чёрного зеркала», нет. Это всё голод, голод существа внутри нас, голод, который нужно регулярно утолять. И если у нормальных людей это существо питается не только чужим вниманием, то у отдельных личностей оно вырастает в огромного ублюдочного монстра, которому уже не прожить без внешней подпитки. И имя этому существу – эго.

Только вот вся эта «лицеторговля» в современном мире – не больше чем акт коллективной мастурбации. Этакий всемирный «голландский штурвал», если хотите. Потому что толку от неё никакой. Мы сейчас не говорим о крупных блоггерах – это высшая каста. Мы не говорим о людях, которые таким образом самовыражаются – подписчики для них лишь побочный продукт. Мы говорим о тех, для которого главное – это погоня ради погони. Кому важно нагнать побольше фолловеров, чтобы искусственно откормить своё эго, потеребить свой большой социальный пенис, особо при этом не напрягаясь. По этой же причине, кстати, пост с бездомным котёнком соберет сотни репостов, но хорошо, если хотя бы один человек из этой сотни заберёт животное домой. По этой же причине гораздо проще и приятнее говорить, что ты веган-сыроед, чем часик-другой поработать волонтёром в приюте или на мусороперерабатывающем – так ведь никто не узнает, что ты помогаешь планете. А нажал на кнопку, написал комментарий – и все видят, какой ты неравнодушный. Толку, конечно, ноль, но зато приятно – ну чем не мастурбация?

Единственный бог в этом гнилом виртуальном мире – это Канье Уэст. Так что я взвываю к вам: внемлите мне и отпишитесь в социальных сетях от страниц других лжебожеств. А пока вы ждёте второго пришествия Канье в Instagram, несите свои лайки мне и только мне! Моё то эго уже давно опухло и точно справится с таким потоком внимания.

22.01.18

И этот храм наглядно доказал, что люди готовы лепить себе кумира из любой скверны, что застряла у них между пальцев. Цифровое царство, пристанище виртуальных аватаров – это обитель Геростратов, что вознеслись на небеса. Ведь презренное прозвище сегодня превратилось в гордый титул. И раз нам нужна лишь горсть грязи, чтобы сотворить себе идола, то даже шут сможет стать президентом огромной империи.

Кто вы, мистер Уэст?

Почему Канье Уэст станет идеальным президентом Соединённых Штатов. И любой другой страны.

Король вернулся. Плейбой, миллионер и немного поехавший, но всеми нами любимый Канье Уэст возвратился в Twitter, сходу бросив парочку смачных панчей своим фанатам и хейтерам прямо в лицо. Но настоящий пожар вспыхнул после того, как Канье назвал Трампа своим братом, потому что у них обоих в крови кипит «энергия дракона». И это многое значит, ведь, похоже, король всерьез вознамерился стать следующим драконорожденным президентом Свободных Штатов Америки. И, несмотря возможное безумие, мистер Уэст вполне может выиграть следующие выборы. Ведь его кандидатура прекрасно устроит всех.

Канье Уэста нельзя назвать совсем уж далеким от политики. Больше чем себя, рэпер любит толкать долгие телеги на своих выступлениях, в которых подчас достается и политикам. Во время благотворительного концерта в память о жертвах урагана «Катрина» Канье хорошенько проехался по хребту тогдашнего президента Буша-младшего, назвав его расистом и заявив, что «Джорджу Бушу плевать на чернокожих людей». В ответ ковбой назвал эту выходку «отвратительным моментом» своего президентского срока. В 2009 году, на церемонии награждения MTV Video Music Awards, рэпер выбежал на сцену и выхватил у Тэйлор Свифт микрофон, чтобы толкнуть очередную речь. За это Канье начали поливать грязью все, кому не лень, и даже Обама назвал Уэста «болваном». А Трамп, которого артист совсем недавно назвал «мой малыш» и сказал, что американский президент – «один из любимых людей мира рэпа», тогда призвал бойкотировать концерты артиста. Апогеем всего этого стала речь Канье на церемонии MTV Video Music Awards в 2015, где рэпер заявил, что намерен стать 46-м президентом США. И первым указом (о чем Канье Уэст уже написал в своем Twitter) будущий президент переименует военно-воздушные силы – Air Force – в Yeezy Force. Кто знает, может, после инаугурации мистера Уэста на смену уродливым берцам в войска начнут поставлять модные кроссовки из его новой коллекции?

Да и почему нет? В США уже был президент-актер, так почему бы не идти в ногу со временем и не избрать президента-рэпера? Ему благоволит Трамп и, скорее всего, у Канье уже появились высокопоставленные друзья среди республиканцев. И скоро мы действительно сможем увидеть мистера Уэста не в качестве артиста, а в качестве кандидата в президенты от партии слонов. Даже несмотря на то, что большинство республиканских динозавров, родившихся еще в поздний мезозой, от такого кандидата произведут такое количество кирпичей, что хватит на строительство стены на границе с Мексикой. Тому же Донни, кандидатуру которого хотели слить даже его сопартийцы, это ничуть не помешало. При этом его поддержат и избиратели от Демократической партии. Посудите сами: чернокожий семьянин, который топит за права геев и поет о проблемах молодежи. Ну не идеальный ли кандидат?

К тому же все эпатажные выходки и громкие заявления Канье Уэста могут быть не более, чем частью грамотно продуманного образа, который артист создал себе сам. Ведь Уэста можно назвать кем угодно, но только не глупцом, и рэперу, как это не парадоксально, гораздо ближе образ интеллектуала в костюме-тройке, чем уличного гэнгсты. Ведь в отличие от всех его хоумис, которые читали про бандитскую житуху и были воспитаны улицей, Уэст вырос не в гетто, а в интеллигентной семье среднего класса. Его отец был одним из первых чернокожих фотожурналистов, а мать – деканом факультета английского языка в университете Чикаго. В школе маленький Канье учился, по его же словам, «на четверки-пятерки». После школы Канье Уэст самостоятельно получил стипендию на обучение в Американской академии искусств, затем перешел в Государственный университет Чикаго. Позднее Уэст сам покинул университет, потому что обучение мешало его творчеству. Не многие знают, но Канье Уэст читал лекции в Оксфорде, а также выступал в различных американских университетах. Совсем недавно стало известно, что артист пишет свой философский трактат, который, правда, будет основан на его твитах. Так что скоро Америка может получить эдакого Витрувианского президента, которого будут сравнивать разве что с королем-философом Фридрихом Великим. А вот как высказался о Канье Уэсте главизобретатель всея земли Илон Маск:

«Он не верит в ложную скромность и правильно делает. Вера Канье в себя и его настойчивость – он записал свой первый сингл с шиной на челюсти – позволила ему попасть туда, где он находится сейчас. … Канье думает. Постоянно. Обо всем. И он хочет, чтобы это же делали и другие: вступали в дискуссии, во всем сомневались, раздвигали границы. … Он не боится, что в процессе его будут судить или смеяться над ним. Канье все это время играл на будущее и только сейчас мы начинаем понимать, почему».

Скромность – это действительно не про Канье. Он называл себя «величайшим рок-музыкантом из всех ныне живущих на данной планете», сравнивал себя со Стивеном Хокингом и кричал, что он на 50 процентов более влиятельный человек, чем кто-либо в мире, в том числе Пабло Пикассо и апостол Павел. «Я – Форд, Хьюз, Джобс, Дисней этого поколения». Он даже называл себя Христом. Ну и что с того? Многие любят брать на себя роль мессии, просто не все говорят об этом открыто. Да и заявления Уэста о том, что он является новым Иисусом, возможно, не более чем хитрая маркетинговая уловка, чтобы привлечь на свою сторону верующих. У Уэста даже есть своя библия (к созданию которой, однако, он свою животворящую руку не прикладывал): в 2015 году вышла книга The Book of Yeezus, где все упоминания бога заменены на имя рэпера. «Вначале Канье сотворил небо и землю» – ну ведь звучит же, а? Власть не может быть нелегитимной, если она дарована самим господом богом.

К тому же артист никогда не боялся высказывать свое мнение и не отказывался от своих заявлений, даже под давлением общественности: «Канье остается Канье, чтобы вы могли быть собой». Довольно редкое качество, которым сегодня обладает далеко не каждый политик.

«Вы можете быть не согласны с Трампом, но толпа не заставит меня разлюбить его. У нас обоих энергия дракона. Он – мой брат. Я люблю всех. Это не значит, что я с кем-либо согласен во всем. Именно это делает нас личностями. И у нас есть право на независимые суждения».

Чувствуете? От этих слов даже монитор начинает мироточить и испускать едва уловимый запах яблочного пирога – тот самый дух демократии.

Но, может быть, Канье Уэст по-настоящему душевно болен. Все-таки называть себя сыном Божьим – одно, а всерьез пытаться ходить по воде – совершенно другое. Напряженная работа дает о себе знать: в 2016 году Канье лежал в психиатрической лечебнице, после которой подсел на антидепрессанты и другие веселые пилюли. Возможно, человек действительно, сам того не осознавая, болен, и все эти забеги на сцену и довольно странные твиты – признаки помутненного сознания. А жадная публика просто смеется и просит еще. Но это даже ему на руку. Ведь помешательство – залог популярности. Именно безумие может гарантировать мистеру Уэсту пост президента. Потому что только сумасшествие рождает подлинную искренность. Искренность и уверенность в своих поступках и словах. А это – главное. Любая публика чувствует гнилостный запах лжи, даже если дает себя обмануть.

Ведь политика для многих людей давно уже превратилась в сраное телешоу. В шоу со спецэффектами, где вместо дешевой китайской пиротехники взрываются бомбы. Политическая драма со скандалами, неожиданными поворотами сюжета и разоблачениями дурманит разум и заставляет биться в исступлении не хуже любого музыкального концерта. И вполне закономерно, что протагонистом такого действа будет именно шоумен, а уж опыта в шоу-бизнесе у Канье действительно хватает. Мистер Уэст даст то, чего так хотят американские избиратели, чего хочет весь мир: зрелищное действо, которое точно будет интереснее, чем телеальманах, где накачанный ботоксом пенсионер катается с голым торсом на лошади или ловит рыбу. Смешно же, ей-богу. Да и не стоит преуменьшать его заслуги: Канье Уэст обладает феноменальной работоспособностью и какими-никакими управленческими навыками: 21 Грэмми и линейка собственной одежды говорят сами за себя.

И правда в том, что Канье от конгрессмена, депутата и любого другого патриция отличает лишь то, что вместо костюма-тройки он носит худи и кроссовки. Большинство политиков порой говорит такие идиотские, смешные и просто абсурдные вещи, что ненароком начинаешь сомневаться не только в их умственных способностях, но и в ментальном здоровье. Посмотрите на министра культуры, крылатой фразой которого стала «Рашка-говняшка». На представителя МИД, которая базарит (по-другому это не назвать) как купчинский гопник. На рыжебородого гоблина и маразматичную бабку, которые, похоже, вообще не отдупляют, в какой реальности они живут, но продолжают штамповать законы. Чего уж говорить, тот же Буш-младший или Трамп генерировали перлы со сверхсветовой скоростью. И становится непонятно, а чем рэпер-то хуже? Он хотя бы не пытается переобуться на бегу и открыто говорит то, что думает. Но что же будет, когда мистер Уэст займет трон Овального кабинета? А ничего. Небо не разверзнется кровавым дождем. Окруженный советниками и министрами, сенаторами и конгрессменами с дипломами университетов Лиги плюща Канье Уэст будет править на святой американской земле долго и мудро. И да хранит его Господь. Аминь.

08.05.18

И раз нам нужна лишь горсть грязи, чтобы сотворить себе идола, то даже голограмма – бесплотный дух, что не имеет тела физического, сможет стать мудрым наставником, властителем умов. Правителем, который будет угоден народу ещё больше, чем шут.

Киберспиритизм

Почему виртуальные модели и блогеры в будущем приберут к рукам весь шоу-бизнес. А, возможно, и политику тоже.

На экранах кинотеатров по всему миру снова красуется очередной реанимированный Франкенштейн с Голливудских Холмов – возмутительно неполиткорректный римейк «Алладина», где почти белый и совершенно точно цисгендерный гетеросексуальный самец угнетает синечернокожего джина! Между тем, эксплуатация духов – не сказка, а вполне себе наша реальность. Голографические двойники артистов из загробного мира уже скачут по сцене, а модное тряпье уже рекламируют модели, которые существуют исключительно в цифровой реальности. Все эти киберпризраки приносят огромное количество бабла, верно служа своим хозяевам, становясь трендсеттерами, инфлюенсерами и прочими социальными демонами 21-го века. И, вполне возможно, что скоро эти демоны будут эксплуатировать уже нас.

Бестелесные призраки

Да, технологии – поистине, великая штука. Мировая социалистическая революция захлебнулась пепси-колой и накрылась женской половой щелью. Зато достижения революции цифровой сегодня позволяют продавать даже воздух. Ну или возвращать к жизни давно почивших артистов: в 2010 году на сцене дала концерт голограмма и без того бессмертного Френка Синатры. Через два года вместе со Snoop Dogg’ом и Dr. Dre выступила проекция Тупака Шакура, ну а в 2014 посмертный концерт дал и Майкл Джексон. Как говорится, «король умер, да здравствует король!». Весной же этого года стало известно, что в мировое турне отправится и голограмма Уитни Хьюстон. Отечественные продюсеры тоже делают первые робкие шаги в некромантии: в 2012 году на сцену вышел аватар Виктора Робертовича. Естественно, мимо западных трендов не мог пройти и Тимурка Юнусов, и таки спел на одной сцене с бестелесным духом Децла, с которым, правда, так и не попрощался в последний раз. Действительно, на похороны то мертвой звезды билеты не продашь, а вот на концерт с его голограммой – запросто!

Самое забавное, что эта армия мертвых пополняется благодаря технологии, которой уже лет 200. Все эти объемные изображения – действительно всего лишь призраки. Призраки Пеппера: даже не голограммы в классическом смысле этого слова, а отражения, оптические иллюзии. Технология Musion Eyeliner, благодаря которой дохлые селебрити сегодня топчут подмостки – лишь более усовершенствованная версия этой техники иллюзионизма, и создается обман вовсе без хитрого колдунства или весёлых галлюциногенных веществ. Тонкая полупрозрачная плёнка натягивается перед сценой под углом в 45 градусов. Проектор же, закрепленный сверху, проецирует изображение на пол перед сценой, прямо под плёнку. Свет, отражаясь от специальной поверхности на полу, попадает на плёнку, создавая объемное изображение. Сам же «концерт» – не что иное, как видео, записанное заранее. Роль звезды играют актеры в зеленых спандексах, на которых потом натягиваются текстуры этой самой звезды. Примерно так же снимали Таноса для «Мстителей» или Голума из «Властелина колец» – разница с голографическим Тупаком лишь в том, что последнего еще и проецируют на сцену. Но зарабатывать на дохлых артистах – это муторно: нужно согласовать все нюансы с родственниками, угадить армии фанатов, да и, вообще, делиться прибылью, что для любого продюсера хуже геенны огненной. Гораздо лучше наживаться на тех, кто вообще не существовал в мире реальном.

Девятнадцатилетняя Лил Микела – инстаблогер с 1.6 миллионами подписчиков. Она ходит в кроссовках Raf Simons и пуховиках Moncler, работает с Prada и Louis Vuitton, снимается для глянцевых журналов навроде Paper и Highsnobiety. Микела топит за бодипозитив, права трасгендеров и иммигрантов, словом, идеально вписывается в модный нынче либеральный тренд. И, естественно, как любая духовно-богатая блогиня, она пишет музыку. Казалось бы, таких отрыжек Instagram’а, тычущих в камеру последнего Айфона своими размалёванными лицами, сегодня как грязи. Но от них Лил Микела отличается одним единственным нюансом. Она – ненастоящая девушка. Микела – графическая модель, нарисованная неизвестным художником. У нее есть и конкурентка – темнокожая манекенщица Шуду, созданная фотографом Кэмероном-Джеймсом Уилсоном. Уилсон так же создал Чжи и Марго, чтобы отразить все оттенки толерантности. Модели весом чуть больше пары мегабайт и цифровые селебрити вообще становятся всё популярнее. Виртуальная японка Imma, как и свои западные коллеги, снимается для модных издательств. Парнишка Ruby G. путешествует и рассказывает о крутых образовательных программах по всему миру. В Индонезии набирает популярность цифровая певица Thalasya. Немного криповый Polishboy08 ведет свой блог о переезде в Варшаву. Ну а Taylor Effin Cleveland – просто виртуальный фрик, который тусит с другими киберселебами и изредка троллит их. И все эти представители виртуальной богемы, естесственно, приносят своим создателям вполне реальные, хрустящие банкноты. По данным Techcrunch, в 2018 году модельное агентство Brud, давшее жизнь Лил Микеле, получило шесть миллионов долларов от американских венчурных фондов. Плюс ко всему, реклама известных брендов в Instagram наверняка приносит немалое количество таких грязных и таких зеленых долларов. Да и билеты на концерты инкарнаций известных певцов дают далеко не за преданную фанатскую любовь.

Рабство духов

Всё это звучитнемного безумно, но, по сути, ничем не отличается от традиционного шоу-бизнеса. Почившие авторы и артисты всегда работали даже после своих похорон, наполняя карманы нахлебников и бездарных дармоедов. Не говоря уже о продюсерах и издателях, которые даже из гниющей тушки вытрясут последнюю крупицу золотого песка. Тот же Майкл Джексон через 5 лет после смерти заработал 700 миллионов долларов. Сценические образы же подчас с реальностью имеет столько же общего, сколько и восточные сказки с историей Арабского халифата. Тексты Тупака, вокал Синатры или движения Джексона действительно цепляли, но сегодня эпоха живых выступлений уходит в прошлое: весь этот термитник поп-вшей поёт своим фонерно-автотюненным голосом однообразные тексты, написанные батраками-гострайтерами, под однообразную музыку, написанную батраками-композиторами. Да и Instagram-облик какой-нибудь сисястой дивы не сильно отличается от полностью цифрового изображения. Разница лишь в том, что вместо жирного продюсера с волосатой грудью и отвратительной рожей бабки гребет очкастый мальчишка-программист.

Шоубиз вообще сегодня скрещивается с интернетом, и в результате этого отвратительного соития часто получается настолько отвратительный гомункул, что невольно появляется мыль о святых кострах инквизиции. Гомункул, полностью состоящий из лжи и фальши. Все эти напомаженные рты с белоснежными зубами читают по бумажке или пишут в «своем» аккаунте вещи столь пресные и конъюнктурные, не имеющие ничего общего с их мнением, что от этого коммерческого лицемерия аж тошно становится. Ведь высказывать свое мнение могут только мужичищи, бабищи и трансгендерищи с яйцами, а широкой публике, толстосумам-рекламодателям и алчным продюсерам яйца не нужны. Им нужна только твоя жопа. Поэтому все эти Instagram аккаунты всевозможных селебрити и инфлюенсеров рассказывают не о людях, а о точно таких же выдуманных персонажах, как и Лил Микела (кстати, подписывайтесь на Instagram моего аватара). С той лишь разницей, что у мясных селебов есть физическое тулово.

«Сетевой ресурс WhoIsHostingThis.com в 2012 г. провел среди своих пользователей опрос, результаты которого продемонстрировали, насколько распространена ложь в соцсетях. Люди, например, постили статусы, согласно которым занимались разными веселыми и интересными делами по всему миру, в то время как в действительности они даже не покидали свой дом. Большинство респондентов подтвердили, что они занимаются намеренным искажением информации в Facebook. Исследования показали, что каждый третий участник опроса проявил склонность к патологической эгоцентричности» – Ари Турунен, Маркус Партанен, «Только после Вас: Всемирная история хороших манер».

А теперь представьте, сколько лжи в аккаунтах блогеров. Возведите эту ложь в квадрат, и вы получите шоу-бизнес. Это вполне логично, ведь мы всегда стараемся показать свои достоинства и достижения, и скрыть недостатки и неудачи – соцсети лишь предоставляют нам или нашим кумирам удобную возможность. Так что какая, нахрен, разница, вымышлен ли твой кумир или реален, если, один черт, с действительностью его жизнь не имеет вообще ничего общего?

Голограммы и виртуальные селебрити вполне могут перерасти из обычного баловства в самый настоящий тренд. Ну а почему нет? С ними гораздо проще работать: они не капризны, не знают усталости и уж точно не захлебнутся собственной блевотиной, перебрав кокаиниума. Технологии сделают их неотличимыми от обычного человека, а уж диапазон их применения и вовсе поражает воображение. Тут я уже вижу, как загорелись глаза у наших партработников после прочтения этого абзаца (да, меня читают даже в Спортлото, на минуточку): кнопку в думе за тебя нажимал сопартиец, душевную речь писал спичрайтер, законы стряпали цепные юристы, а теперь ещё и голограмма за тебя выступать будет! Ну сказка же! А ты пили себе спокойно тендеры, получай жалование за счет смердов, да трахай Instagram-моделей.

Цифровой мессия

Шутки-шутками, но виртуальные инфюенсеры вполне могут стать грозным оружием в руках политтехнологов. Журнал Time в 2018 году назвал Лил Микелу одной из 25 самых влиятельных людей в интернете. Её опыт показывает, что что люди готовы внимать и боготворить золотого тельца, даже если этого самого тельца в реальности вовсе не существует. Так почему бы не использовать духов для достижения своих грязных политических целей, ведь в виртуальные уста можно вложить всё, что угодно. Весь из-себя такой либерально-толерантный политик, подставляешь свою задницу иммигрантам во имя торжества социальной справедливости и метишь в президенты? Пожалуйста, создай себе свой виртуальный рупор: например, двухсоткилограммовую темнокожую бодипозитивщицу, которая топит за равенство, братство и вот это вот всё. Хотя, погодите-ка, такая уже есть. Создатель Шуду так же явил миру Брен, которая вполне может стать иконой всех униженных и оскорбленных, вложи ей в уста правильные слова. Да и сама американо-бразильянка Микела прекрасно подходит на эту роль. Строишь из себя сторонника ежовых рукавиц, господа нашего Иисуса Христа и секса исключительно в миссионерской позиции? Замути себе ультраконсервативный кусок пикселей! Ой, и такой тоже уже есть. Светловолосая Бермуда топит за Трампа, «гордится своей белой кожей» и постоянно критикует поганую либеральную гниль. Осталось только нацепить на неё маску усатого диктатора или царька-богопомазанника, и любители жестких мозолистых рук государства в своем анусе будут кончать по команде. Как говорится, «у нас есть что-нибудь для каждого».

Но почему бы не сделать ещё один шаг. Подумайте сами: зачем создавать виртуального артиста или блогера, говорящего нужные тебе вещи, если можно выйти на новый уровень и создать виртуального политика? Политические игры на публику – суть тот же шоу-бизнес, вон, Зеленский и Рейган не дадут соврать. Шоу, где всё строится на образах персонажей, но никак не реальных людей. Ведь, чтобы твои умные или не очень речи послушали, нужно завернуть их в блестящую и эффектную обертку. Красавчик Кеннеди одержал победу на президентских выборах во многом благодаря первым теледебатам: на экране харизматичный ирландец с белозубой улыбкой смотрелся гораздо более выигрышно, чем обрюзгший и потеющий Никсон. Формирует же этот образ целая команда пиарщиков, политтехнологов и спичрайтеров – любой политик, как и любая звезда, лишь петрушка, в заднице у которой рука гораздо более влиятельного человека, а то и не одного. Иногда в этот политический анус удается засунуть свою маленькую ручонку и народу, но это, скорее, исключение. Да и сладкие предвыборные речи точно так же с реальностью не имеют ничего общего – как известно, был только один политик, который выполнил все свои обещания.

Так раз это точно такое же шапито, то зачем лепить кандидата из того, что есть под рукой, если можно начать с чистого листа? Такому цифровому мессии можно будет вложить в уста любую истину, ведь у голограммы нет ни убеждений, ни совести – у нее вообще ничего своего нет. Да, для большинства политиканов совесть, как и принципы, тоже рудимент, но возни с цифровым аватаром гораздо меньше. А огромные месторождения биг-даты, доступ к которым любезно откроют корпорации, позволят использовать ваши предпочтения и самые сокровенные желания, чтобы создать идеального кандидата, не поверить которому будет невозможно. Это будет Франкенштейн, сотканный из самых желанных клише, инкарнация политика, совершенного как внешне, так и внутренне. Политика, который будет умело жонглировать людскими страхами и бить точно в цель. Не верите, что сработает? Концерты киберпевицы Мику Хацунэ собирают сотни тысяч фанатов. Что помешает собрать стадион голограмме, которая говорит именно то, что вы хотите слышать, выглядит и ведет себя именно так, как вы бы этого хотели?

Такой «бог из машины», дух из параллельного цифрового мира, что сойдет на царствование над нами, будет угоден всем. Одним – потому что будет идеальной прокладкой между ними и властью. Другим – потому что воплотит их политические фетиши. И будет править такой голографический президент, которого за ниточки подергивает тайное правительство нибируанских рептилоидов, мудро и долго. Но не больше двух сроков.

11.06.19

И раз нам нужна лишь горсть грязи, чтобы сотворить себе идола, то идеальными святыми могут стать воображаемые герои в латексных костюмах, а священными писаниями – цветастые лубки, созданные корпорациями развлечений.

Святые в латексных трусах

О религии нового поколения и том, почему опасно переписывать комиксы и делать ремейки старых фильмов.

Политкорректность в 21 веке стала настоящим философским камнем для продюсеров с Голливудских холмов. Ведь теперь, чтобы собрать кассу, достаточно состряпать толерантный ремейк известного фильма и бросить его в кормушку неприхотливому зрителю. И плевать, что киноплёнка, страницы книги или комикса от прикосновения такого Антимидоса превратятся в зловонное дерьмо – деньги то не пахнут. Трансмутация не проходит бесследно и для персонажей. Охотники за привидениями превращаются в охотниц, русалочка Ариэль неожиданно меняет цвет кожи, а некоторым супергероям и вовсе приходится приспустить свои латексные трусы: Том Холланд, новый аватар Человека Паука, не исключил, что Спайди вскоре может сменить ориентацию. И всё бы ничего, но такие алчные лжепророки, кромсающие канон, в будущем могут стать причиной новых религиозных войн.

Насиловать успешную франшизу и получать отвратительные выкидыши-ремейки, которые, тем не менее, приносят деньги – действительно беспроигрышный вариант. Ведь всех еретиков, что кривят нос от новорожденных киногомункулов, можно обвинить в нетерпимости. Казалось бы, избежать праведного гнева можно одним простым способом: создай свою франшизу и лепи из главных героев хоть голубого Халка, хоть трансформера-трансгендера. Никого не коробит от того, что Черная пантера – африканец, а у Чудо-женщины между ног ваджайна, а не пенис. Ибо это оригинальные персонажи, а не нелепые копии какого-нибудь популярного супергероя. Назови сценаристы нового фильма русалочку не Ариэль, а, скажем, Ленор – никто бы не сказал и слова. Но тогда пришлось бы конструировать нового героя, вписывать его во вселенную, короче, пришлось бы по-настоящему работать, а не греть руки на громком имени. Да, кто-то справедливо заметит, что Русалочка – вовсе не детище Диснея, а посему каноном её тоже назвать нельзя. Однако, согласитесь, студия под предводительством старого нациста благодаря неповторимой рисовке, песням и оригинальным персонажам каждый раз создавала новый мир «по мотивам» сказок, касалось ли это Русалочки, Белоснежки или Золушки. Новый же фильм именно что хочет выехать за счет славы диснеевской франшизы, которая полюбилась многим еще в детстве, а не переосмыслить сказку Андерсена. Ибо ни рыбки Флаудера, ни чайки Скаттла в оригинальном произведении датского прозаика нет.

И раздражает то во всех этих ремейках не цвет кожи главного героя, не диаметр его ануса и даже не то, что штампованное коммерческое дерьмо выдают за «перезапуск вселенной». Бесит то, что кто-то своими грязными руками эксплуатирует образы, которые давно запали многим в душу, да еще и прикрывая это благой целью – торжеством социальной справедливости! Это всё равно, если бы тебя начали уверять, что твоя почившая бабуленька, которую ты очень любил и к которой каждое лето ездил в деревню, на самом деле была огромной чернокожей лесбофеменисткой. И пекла она не пирожки с картошкой, а черничные маффины и, если ты не согласен с таким «новым прочтением» твоих воспоминаний – ты мразь, подонок и шовинист. Причем, «переосмысление» это происходит максимально топорным образом: заменой персонажей на их более политкорректные версии. И плевать, что в оригинальном произведении протагонист получался таким харизматичным именно благодаря мастерству актера, его игравшего, будь то Билл Мюррей из «Охотников за привидениями» или Джордж Клуни из «Друзей Оушена». Главный герой запоминался не потому, что его играл белый цисгендерный мужик (или рыжеволосая женорыба), а потому что съемочной группе или команде аниматоров удавалось создать неповторимый образ. Образ, который пытаются заменить посредственным, но корректным суррогатом.

Несмотря на то, что у создателей графических романов действительно есть костыль под названием «мультивселенная», который позволяет запихнуть в костюм человека-паука хоть антропоморфную свинью, оригинальные герои очень редко подвергаются существенным изменениям. В последнем фильме про Человека Паука рыжеволосая MJ не просто сменила цвет кожи, но стала новым персонажем, пусть и с весьма похожими инициалами. И хотя это был лишь реверанс в сторону прогрессивной общественности, сделан он был куда более изящно. В этом и заключается главное правило вселенной комиксов: Бэтмен может стать женщиной, чернокожим или вовсе трансгендером, но Брюс Уэйн навсегда останется Брюсом Уэйном. Темнокожий Майлз Моралез надевает костюм с рисунком паутины после смерти Питера Паркера. Да, он действительно становится новым Человеком Пауком. Но он не становится Питером Паркером: никто не пытается убедить нас, что Паркер вдруг превратился в подростка-афроамериканца. Исайя Брэдли приходит на замену Капитану Америке, но никак не Стиву Роджерсу. Джон Стюарт превращается в нового Зелёного Фонаря, но не в Хэла Джордана. При этом все эти супергерои – не просто кальки оригинальных персонажей другого цвета, а проработанные самостоятельные личности. В этой гибкости заключается величайшая сила мира графических романов. И её же величайшая слабость. Поэтому то гейсупермен может быть куда опаснее для мира реального, чем темнокожая Ариэль.

Давайте на чистоту: почти наверняка новый ремейк Русалочки получится убогим и совершенно точно фильм забудут уже через полгода. Но с комиксами всё обстоит иначе. Ни одна франшиза не обладает такой масштабной вселенной, впитавшей в себя сотни фильмов, игр и графических романов, которой обладают Marvel и DC. И все персонажи, их альтернативные версии, однажды родившись навсегда остаются в этой вселенной. Комиксы почти-что стали новой религией, посудите сами: у них огромные армии последователей по всему миру, а у этих последователей свои священные символы и ежегодные обряды. И, что более важно, своя мифология, где есть спасители и чудотворцы, что спускаются с небес, мифология, которая очень напоминает не только древнегреческий пантеон или скандинавские сказания, но и священное писание. На первый взгляд это звучит абсурдно: христианская библия видится обывателю монолитным талмудом с непрерывной конвой повествования, в то время как комиксы – целой горой лубков с тысячами героев и сотнями альтернативных сюжетных линий. Однако даже каноническая библия – скорее антология священных текстов. Причем, у каждой конфессии эта антология будет своей: если у протестантов библия состоит из 66 книг, то у Эфиопской православной церкви – из 81.

Не говоря уже о десятках апокрифов – христианских текстах, которые были признаны церковью неканоническими, а то и вовсе запретными. И в апокрифах этих часто даются альтернативные трактовки образа Христа. Например, в «Евангелие детства от Фомы» рассказывается, что юный Иисус подчас совершал и недобрые дела: однажды он проклял мальчика, отчего тот умер. В Толедот Йешу – фольклорном еврейском жизнеописании Христа вообще говорится, что помазанник божий умел летать. Это очень похоже на концепцию мультивселенной, где супергерой обладает множеством альтернативных версий, которые, тем не менее, имеют общие черты: сравнить хотя бы образы нелепого и карикатурного Бэтмена из комиксов 60-х с мрачным Бэтменом, созданным Фрэнком Миллером. В Пятикнижии (первых пяти книгах Ветхого Завета), которое изначально считалось единым связным текстом, существует большое количество повторений и парафраз: в 25 случаях одна и та же история рассказывается в двух версиях. Иногда повторы раскрывают первоночальную версию, а иногда и вовсе противоречит. Это позволило высказать ученым гипотезу, что Пятикнижие на самом деле составлено из нескольких независимых, но схожих текстов (т. н. Документальная гипотеза). Для любого, кто знаком со вселенной DC очевидно, что мы бы получили схожую картину, если бы попытались составить один единственный канон из огромного множества комиксов, изобилующих альтернативными вселенными и параллельными сюжетными линиями.

Так почему бы продюсерам не пойти дальше и не создать собственное вероучение, тем более, что зачатки культа уже есть? Еще старик Хаббард говорил: хочешь заработать – создай религию, а он то в этом фишку точно рубил. Учитывая то, что некоторые актеры настолько срослись с ролями героев в масках, маркетологам и пиарщикам не составит никакого труда состряпать мясные воплощения святых в спандексах. Тот же Дауни Младший настолько полюбил свое альтер-эго, что уже непонятно, когда в кадре появляется актёр, а когда – Железный Человек. Когда Стена Ли объявят пророком, а из его трудов составят каноническое священное писание, комиксам до настоящей религии останется всего один шаг.

Любое верование: от зороастризма до коммунизма – суть торговля. Покупка лояльности на сладкие грёзы: о светлом прекрасном будущем, о жизни загробной или о счастливой жизни земной. Продажа удобного объяснения мира «под ключ» или же сакрального знания о единственно верном пути. Все эти рассуждения о комиксах как о новой мировой религии звучат забавно и абсурдно тех пор, пока цветастые книжки не начнут предлагать людям что-либо. Именно когда идея, насколько бы трансцендентной она ни была, начинает что-то сулить человеку, она превращается в идея фикс, за которую можно умереть или убить ближнего. Тогда и только тогда у лысой обезьяны загораются глазки, начинают трястись ручки и любой сказочный Дед Мороз обретает плоть и начинает казаться реальнее собственной матери. Когда герои в обтягивающих костюмах начнут дарить обещания со страниц комиксов, словно Мистерио дарить людям иллюзию, комиксы мгновенно превратятся в новый мировой культ. Звучит безумно? В XXI веке многие до сих пор верят в астрологию, заряжают банки с водой у телевизора, считают Землю плоской и даже верят в какого-то грёбанного бога Кузю. На этом фоне подросток, пуляющий из запястий белой липкой жидкостью или миллиардер, облачающийся по ночам в костюм летучей мыши выглядят совсем безобидно.

А любая крупная религия неизменно начинает колоться и дробиться на сотни течений, направлений, конфессий и ересей. Это обусловлено самой природой ветвистого древа священных текстов. Иногда канон переписывается намеренно, ведь разногласия, касаемые его особенностей, являются удобным поводом к делёжке денег и власти: Великая схизма или Раскол Русской церкви в середине пятнадцатого века – примеры, знакомые каждому школьнику. Marvel вот запустил перезапуск франшиз Человека Паука и Людей Икс как раз для того, чтобы права на персонажей перешли от Sony и Fox к издателю комиксов, а блудные герои вернулись в лоно истинной церкви. Так что все, кто считает Тоби Магуайера единственно истинным воплощением Паука на этой грешной земле, вскоре будут гореть ярким пламенем на кострах инквизиции. А иногда расколы возникают просто потому, что находится умник, который зацепился за ту или иную фразу и начал рассказывать своей пастве, что вот именно он понял откровения правильно, а все остальные заблуждаются. Что Супермен был антихристом, а не другом Бэтмена, ведь существуют священные тексты за авторством равноапостольного Френка Миллера, которые подтверждают это! И что еретикам, что почитают Кал Эла наравне с Брюсом Уэйном, непременно нужно объявить джихад. В любом случае, теологические оппоненты не особо терпимы друг к другу, и отличаются скорее кровожадностью, нежели смирением: Варфоломеевская ночь и даже целый Альбигойский крестовый поход против христиан-еретиков – яркое тому подтверждение. А посему все комиксы нужно как можно скорее запретить и сжечь, пока они не стали новым сортом опиума для народа. Необходимо проповедовать каждому встречному, что все эти Мстители – от лукавого. Ведь нет господа бога кроме Бэтмена, а Френк Миллер – пророк его.

15.07.19

И чтобы выторговать себе местечко на этом виртуальном Олимпе, потеснить этих ложных богов и дерьмоидолов многие готовы отдавать реальные деньги за виртуальную валюту, благо у тщеславия появился объективный измеритель – лайки. Да, Instagram убрал заветный счётчик под фотографиями, но разве это что-то меняет? Разве надпись «нравится тысячам и миллионам других» под фотографией будоражит эго слабее обычного числа? Разве приложение перестало показывать количество твоих адептов? Разве другие социальные сети последовали примеру Instagram’а? Тщеславие и гордыня – фундамент любой социальной сети, и цифровые зодчие, эти могучие архитекторы никогда не вынут краеугольный камень из основания своего детища. Не удивительно, что на ступенях этого храма всегда будут сидеть торговцы, которые любезно согласятся обменять одни грёзы на другие. И вот именно они-то и могут стать причиной падения этого храма.

Торговцы тщеславием

О современных торговцах мёртвыми душами, кремлеботах и социальном одобрении.

Мистер Василев – безработный. Он живет на окраине Оттавы в собственном двухэтажном доме. Всего полтора года понадобилось Василеву, чтобы заработать на этот просторный дом и белоснежную BMW 328i. Однако он не занимается чем-то нелегальным и ведет образ жизни добропорядочного канадского гражданина. Василев не продает оружие гангстерам или наркотики детям. Его бизнес гораздо прибыльнее, а товар дурманит голову получше чистейшего аргентинского кокаина, который тоннами возят правительственные борта. Мистер Василев продает лайки.

Появление социальных сетей породило совершенно новую «экономику влияния». Лайк и репост из простой отметки «мне нравится» и «рассказать друзьям» довольно быстро превратились в социальную валюту, которой пользователи часто обмениваются по принципу quid pro quo: ты мне – я тебе. Ведь количество просмотров или подписчиков сегодня является не только объектом гордости и показателем успешности, но и виртуальным капиталом, который приносит вполне реальные дивиденды.

Один рекламный пост в Instagram выдающейся певицы ртом, Ольги Бузовой, стоит 400 тысяч рублей. Ну а чтобы твой парк в своем видео прорекламировал правдоруб всея российского YouTube Коленька Соболев, придется заплатить уже 800 тысяч. В басурманском сегменте интернета расценки выше: блогер-миллионник на одном только твите может заработать больше 20 тысяч вечнозеленых (по данным рекламного агентства Captiv8). Естественно, пример медийных нуворишей – селфмейд блогеров не мог не привлечь тысячи бездарных халявщиков, для которых социальные сети кажутся золотой жилой, могущей обеспечить им безбедную и беззаботную жизнь. Они готовы клянчить у аудитории заветные лайки и накручивать просмотры лишь для того, чтобы продать свою жопу подороже. Однако, как известно, больше всего на золотой лихорадке заработали не старатели, а продавцы лопат и кирок.

Бизнес торговцев тщеславием оказался действительно прибыльным: в месяц мистер Василев зарабатывает по 30 тысяч долларов. Оборот более крупных поставщиков, таких как компания Devumi, достигает 400 тысяч долларов в год, несмотря на грошовую стоимость лайка или фолловера (обычно менее одного доллара). Лайки в Facebook, просмотры на YouTube, подписчики в Instagram и шеры в Twitter – ассортимент таких контор сможет удовлетворить даже самого требовательного клиента. И их услугами пользуются не только второсортные блогеры и нафталиновые телезвезды, но и журналисты, политики, а также один российский ресторатор.

В расследовании New York Times говорится, что клиентом Devumi был корреспондент Russia Today Джеймс Браун, который купил 30 тысяч просмотров и 300 лайков для видеороликов, посвященных нелегкой судьбе эмигрантов и бездомных в Европе. Помимо этого, просмотры закупал телеканал Al Jazeera English и издательство The New York Post. Для любого российского горе-эсэмэмщика накрутка – давно известный и любимый инструмент продвижения чего угодно где угодно: подписчики для Instagram продаются по 30 рублей за сотню, а миллион просмотров на YouTube еще два года назад можно было купить всего за четыре тысячи рублей. Однако для нью-йоркских джентльменов открытие такого рынка торговли фальшивыми просмотрами и лайками почему-то стало настоящей сенсацией, сравнимой разве что с открытием их родины итальянским мореплавателем.

Вторым же великим откровением для них стало то, что ставят лайки и смотрят видео, оказывается, не реальные люди. Однако вполне очевидно, что нет никакой фабрики, где бедные филиппинские дети денно и нощно будут клацать видео тошнотворно-приторной бьютиблогерши снова и снова, накручивая счетчик просмотров. Мистер Василев и его коллеги – современные торговцы мертвыми душами. И большинство трафика формируется ботами, пусть и весьма качественными. Например, Devumi поставляет и использует не просто ботов-однодневок, а настоящих цифровых двойников, которые копируют личную информацию реальных пользователей: фотографии, интересы, в общем, все то, что можно найти на вашей странице в открытом доступе. Так что если у вас есть аккаунт в Facebook, то, возможно, сейчас ваша виртуальная копия лайкает жестокое анальное порево и репостит заметки радикального техасского проповедника.

Атака клонов вообще стала настоящим бичом для социальных сетей. Например, 15 процентов пользователей Twitter – это те самые пресловутые фейки, копии аккаунтов реальных пользователей. По Facebook же гуляет целый 60-миллионный легион ботов, и чем он занимается, известно одному лишь Цукербергу. Более того, нам только кажется, что интернет принадлежит нам: по данным Distil Networks, 42% всего трафика в глобальной Сети генерируется ботами, причем 22% – это активность вредоносных ботов, которые используются для кибератак, мошенничества и, конечно же, накрутки.

На первый взгляд это звучит действительно устрашающе. Восстание машин началось, только вот выглядит оно не как кровавый бунт, а как невидимая бархатная революция. Армии ботов возносят и воздвигают новые лжеидолы, на которых молятся, к которым начинают прислушиваться миллионы людей. Ведь количеству просмотров и подписчиков сегодня многие доверяют гораздо больше, чем говорящим головам с официальными регалиями. При этом боты открывают поистине фантастические возможности для манипуляции массовым сознанием, которые Геббельсу с его мерцающим ящиком даже и не снились. Как пример, можно вспомнить тлеющий скандал о вмешательстве России в американские выборы, о котором до сих пор трубят западные СМИ. В 2016 году, согласно расследованию большого жюри округа Колумбия, российская «фабрика троллей» штамповала в Facebook фейковые аккаунты, которые использовались для прореспубликанской пропаганды: они распространяли информацию, направленную на поддержку Дональда Трампа. И, по данным социальной сети, дезинформация могла затронуть 146 миллионов американцев. В Twitter же обнаружилось еще 2700 подставных аккаунтов, которые могли иметь отношение к фабрике троллей. Эти аккаунты почти полмиллиона раз ретвитнули сообщения Трампа, также эти фейки ретвитили почти все сообщения Wikileaks (73 процента всех публикаций), когда там были обнародованы украденные электронные письма Демократической партии.

Русские боты, вероятно, причастны и к выборам в британский парламент в 2017 году (данные Sunday Times): якобы 6500 аккаунтов в Twitter были созданы в России для поддержки Лейбористской партии. То, что сегодня боты активно используются на невидимых фронтах информационной войны, – уже непреложный факт. Однако, вполне возможно, то, что мы сегодня считаем злом, которое туманит наше сознание, в будущем сыграет рядовым пользователям на руку.

Думать сегодня, что всемирная Сеть – это такой утопический остров, где царит свобода, равенство и братство, может только десятилетний школьник, надрачивающий на видосы Светова. Летом в колыбели демократии был отменен принцип сетевого нейтралитета, об этом же ходят разговоры и в коридорах Белого дома, но уже по другую сторону океана. Всевозможные национальные «министерства правды» по всему миру не только денно и нощно карают вольнодумцев за еретические репосты, но и следят, чтобы деньги не утекали из карманов капиталистов через торрент-трекеры. Сама же всемирная Сеть поделена между интернет-гигантами: корпорациями настолько огромными, что их уже невозможно контролировать или потеснить рыночными методами. Facebook, Microsoft и Google просто выкупают своих потенциальных конкурентов еще на стадии стартапа, и почти любой продукт, которым вы пользуетесь, будь то мессенджер или социальная сеть, сегодня принадлежат одной из этих компаний.

При этом они охотно забивают на свои принципы и величайшую ценность демократии – свободу слова, и идут на сделки с диктаторами и отцами наций ради звонкой монеты. По данным The Wall Street Journal, чтобы пробиться на китайский рынок, Facebook и Google активно разрабатывают версии своих продуктов со встроенными рычагами цензурирования. Слоган «не быть злом» сегодня слишком дорого обходится. Видимо, именно поэтому Google вычеркнул его из своего кодекса поведения. Повлиять на гигантов невозможно ни экономическими, ни политическими, ни социальными методами: никакие скандалы и судебные иски не могут пошатнуть их доминирующее положение. Да, скандал с Cambridge Analytica действительно привел к тому, что капитализация Facebook просела на 23%, однако социальная сеть до сих пор остается лидером на рынке рекламы, а Цукерберг продолжает занимать третью строчку в рейтинге Forbes. А кампания #deletefacebook, несмотря на поддержку знаменитостей и самого Илона Маска, заглохла и сгнила, так и не успев начаться. По сути, IT-корпорации могут делать что угодно совершенно безнаказанно: ставить эксперименты на людях, манипулировать массовым сознанием, ведь они полностью подчинили наше внимание себе. У пользователей просто нет выбора: не в Аватарии же регистрироваться, ей-богу. И мы сами садимся на цепь из дофаминовых петель, ключевым элементом которой и является лайк.

Социальные сети облекли в плоть, пусть и виртуальную, идею социального одобрения. По своей сути, лайк – это всего лишь горстка пикселей, фикция, ничто. Но за цифровым изображением сердечка стоит древняя и сильнейшая идея всечеловеческой похвалы. Теперь количество «похлопываний по плечу», прикованных к тебе глаз или фанатов легко можно посчитать – кажется, что степень внимания к тебе наконец обрела единицу измерения. Это такой идеальный бодрияровский симулякр – фикция, которую люди силой своего массового психоза превратили в левиафана. И этот монстр теперь говорит нам, что смотреть, кого слушать и кому поклоняться. И пока люди, словно умалишенные, гоняются за фантомами, тратя время на социальные сети, корпорациям абсолютно плевать, будут ли лайки (или просмотры, неважно) от живых людей или от ботов. Ведь эта погоня только способствует тому, чтобы люди все больше опутывались паутиной социальных сетей. Необеспеченные ничем, кроме веры человека в то, что виртуальное сердечко – это что-то важное, а их количество – показатель статусности, лайки и просмотры, как уже было сказано, превратились в настоящую валюту. Но, как и любая валюта, она обесценивается.

Во время Второй мировой войны немцы заваливали британские острова поддельными фунтами в надежде подорвать английскую экономику: внезапный приток денежной массы спровоцировал бы рост инфляции и банкноты превратились бы в макулатуру, которую можно было бы использовать разве что как туалетную бумагу. Сегодня торговцы тщеславием превратились в невольных диверсантов, вливающих в экономику влияния фальшивые просмотры, лайки и репосты. Однако, когда в тренды YouTube заполнены совершенно посредственными или откровенно пропагандистскими роликами, когда вбросить и раскрутить можно абсолютно любую фейковую новость, а купить сотню-другую тысяч подписчиков может даже тринадцатилетняя педовка за пару баксов, доверие к социальной валюте начинает падать. И цифры под постами пробуждают уже гораздо меньший интерес, чем ранее, начиная играть далеко не ведущую роль в борьбе за внимание.

Глядя на абсолютно пустых псевдознаменитостей в Instagram и на YouTube, все большему числу людей приходит в голову мысль о том, что король-то голый, ведь вся его свита – это безликие боты. Факт в том, что бороться с ботами и накруткой невозможно, а значит, социальный капитал продолжит дешеветь. «Единственный способ, как победить фейковые просмотры – это убрать сам счетчик просмотров», – заключает мистер Василев. Поэтому, как это ни странно, именно его боты могут стать тем, благодаря чему дофаминовая петля наконец разомкнется, а ярмарка тщеславия, на которой зарабатывают мегакорпорации, рухнет вместе со своими фальшивыми идолами.

28.08.18

Но горькая, или же химически-сладкая правда заключается в том, что все эти просмотры, лайки, ретвиты – всё это не важно, ведь итог всегда будет один. Большинство безумцев, вознамерившихся обрести геростратову славу и таким образом увековечить себя, попасть в пантеон новых цифровых богов, рискуют повторить скорее путь Икара, нежели Геракла. Ведь все эти последователи, что так пристально следят за каждым твоим шагом – все эти «живые подписчики» столь же иллюзорны, как и пригоршня пикселей в форме сердца на экране. И никто из них не протянет тебе руки, никто не поможет подняться, когда ты будешь падать со ступеней этого проклятого храма Многоликой Матери и сына её, когда будет ломаться твоя жизнь и твои кости.

Приговор – забвение

О современных Геростратах, хайп-трейне и цифровых гладиаторах.

Каждый день миллионы экранов зажигаются в жилищах россиян. И мы все хотим, чтобы на этих экранах в голубых лучах красовалось именно наше лицо. И вы тоже хотите, не надо мне врать. Ведь сегодня каждый школьник (да и не только) говорит о карьере видеоблогера с таким же придыханием и возбуждением в штанах, с каким говорили юные пионеры о карьере космонавта лет пятьдесят назад. Мы жаждем, чтобы о нас узнали. Чтобы нас любили, боялись или ненавидели – неважно. Главное, чтобы миллионы глаз были прикованы к нам: я, я, Я. И сегодня, благодаря социальным сетям, запрыгнуть на хайп-трейн не легко, а очень легко. Да и билет на этот поезд тщеславия стоит тоже не особо дорого: какую бы фекалию ты ни сделал, всегда найдется тот, кто ее съест. Да не просто съест, а еще и приведет за собой веселую компанию калоедов, которые радостно будут потреблять твой, скажем так, контент.

Нет, конечно, кому-то, может, и придет в голову мысль начать делать качественный продукт и прославиться благодаря ему. Но давайте начистоту: «нормально делай, нормально будет» – это долго и сложно. А часто еще и дорого. Снимать красивый ролик с оригинальной идеей стало просто нерентабельно: усилий вкладывается много, а просмотров он соберет столько же, сколько и бьюти-блог жирного педиковатого ютубера. Гораздо проще испражняться бложиками, которые сняты на калькулятор и смонтированы на коленке – все равно схавают. Еще легче паразитировать на чужих инфоповодах, снимая свои «смищные риакцыи», пожиная лайки и комментарии. Ну а там и светлое будущее не за горами: первый миллион подписчиков – и уже можно начинать продавать свою жопу всяким онлайн-казино, букмекерским конторам и прочим сайтам с кейсами. Ну или заняться политической проституцией – тоже, говорят, прибыльное дело.

Казалось бы, вот она – самая короткая тропинка к чадящему котлу с жирным хайпом. Но есть путь еще короче! Можно стать сверхбожеством интернета, ходячим инфоповодом, как, например, Кирилл Терешин. Помните этого синтолового аполлона, который колол себе в руки смесь оливкового масла, бензилового спирта и лидокаина (авторский коктейль, между прочим), чтобы сделать их больше? Ну вот, берите пример: шестьдесят тысяч подписчиков в Instagram меньше чем за год и эфир на Первом федеральном. Показывай сиськи, устраивай скандалы, криви рожи на потеху публике – и будет тебе счастье. Ласковые лучи славы будут нежно лизать тебе пятки и теребить твое самомнение. Челядь всегда любила цирковых уродцев.

Однако, когда ты делаешь красивое фото, стильное видео, богоугодный арт, словом, вкладываешь труд в свое творение – именно оно становится ифоповодом. И именно твое детище и принесет тебе славу. The Beatles стали всемирно популярны не потому, что им улыбнулась удача, а потому что батрачили похлеще ливерпульских докеров: за все 14 лет существования (включая ранний период The Quarrymen) британцы дали 979 концертов. Это почти 70 концертов в год, плюс студийная работа и киносъемки. И мы помним Леннона и Маккартни не за их эпатажные выходки, а за ту музыку, которую они писали и которую играли. И такая слава, которая стала лишь побочным продуктом творчества, стараний и усилий, не вылетит в канализационную трубу. Но когда ты ничего не умеешь и ничего из себя не представляешь, у тебя есть лишь один выход – стать современным Геростратом, главная цель которого не создать что-либо, а получить внимание.

В этом нет ничего нового, и такое хайпожорство – вовсе не интернет-феномен. Помните всех этих протухших звезд российской эстрады? Это только кажется, что все они давно замурованы в своих склепах и вылезают лишь на свет «Голубого огонька». Стоит только включить какой-нибудь НТВ, как тугая струя зловонных скандалов, интриг и расследований бьет тебе в лицо: истерики, драки, дешевые сенсации и разводы. Эти тлеющие звезды паразитируют на давно ушедших воспоминаниях, но нового ничего не создают: с первых нот их песен просто-напросто начинает тошнить. И единственный способ для таких селебрити оставаться на плаву в медийном море – закатывать очередные скандалы. Такое никогда не утонет. Потому что когда твое существование настолько пресное и серое, остается только начать жить чужой судьбой и вдыхать бодрящий аромат чужого грязного белья. И совсем не важно, каким способом осуществляется этот социальный вуайеризм: через телепередачи или видеоблоги.

Только вот есть одна загвоздка. Срок жизни ифоповода – две недели, после этого новость теряет актуальность. И если ты выбрал роль цифрового шута, после смерти инфоповода умрешь и ты: быстрый хайп – быстрая смерть. Естественно, это будет лишь медийная смерть твоего цифрового амплуа. Конечно, можно попытаться избежать этого, делая все более вызывающие выходки: мастурбировать на улице или перекрашивать волосы в яркие цвета, примеряя на себя образ кроссдрессера. Однако постоянно генерировать инфоповоды невозможно: ни денег, ни здоровья не хватит. Казалось бы, этого недостатка лишен путь прилипал, которые не создают инфоповоды, а лишь эксплуатируют их. Но низкопробное дерьмо быстро приедается, и любому обзорщику со временем приходится все сильнее прогибаться под аудиторию: как дешевая шлюха идти на большие извращения ради новой дозы хайпа.

В любом случае, платить придется: не сейчас, так потом. Демон тщеславия всегда требует жертву: кто-то отдает свою репутацию, кто-то деньги, а кто-то и здоровье. Недавно Кирилл решил увеличить еще и плечи, для чего вогнал очередную порцию масла в свое тело. Только в этот раз что-то пошло не так: у Терешина поднялась температура, появились жар и одышка.

«Все это хана, я прошу Бога, чтобы из моего тела вышел дух, я не могу терпеть боль. Вы люди все таки в аду будите гореть кто мне продолжает писать делай дальше и желать чтобы руки отрезали, я выложил эту новость потому что это не хайп, кто в моем городе живет прийдите домой спросите у матери все сами увидите, какие же вы грешнике, мне плохо, а вы смеетесь надомной, что я пытаюсь прохайпиться» (орфография и пунктуация автора сохранены)

Минус такой сомнительной славы в том, что она уходит так же быстро, как и приходит. Ведь дешевый хайп создают не твои последователи и фанаты, а обычные зеваки. Подглядывальщики, которым плевать, что с тобой будет. Потому что ты для них – не человек, не личность и даже не живое существо. Ты медиапродукт. Об этом можно не думать до определенного момента, ведь к тебе действительно будут прикованы миллионы глаз. Однако стоит помнить, что ни один из миллиона этих немых анонимов не протянет тебе руку, когда ты будешь тонуть. Они будут безучастно смотреть, как ты корчишься от боли в луже гноя, вытекающего из твоих «мышц». Смотреть в прямом эфире, как кто-то умирает. А потом отвернутся и забудут тебя, найдя новое развлечение. И волна хайпа непременно схлынет. Останется лишь сухое осознание, что все это было напрасно. Это только кажется, что анонимная толпа в цифровом Колизее решает своими «пальцами вверх» судьбы цифровых гладиаторов. В действительности вердикт был вынесен с самого начала и исход всегда будет один и тот же. Стук молотка. Приговор – забвение.

03.04.18

А вот расплачиваться за жажду этой славы придётся. Причём, ресурсом гораздо более дорогим, чем золото… Я вновь поднялся на поверхность. Ливень сменился обычным дождём. Вокруг беспокойно шумели деревья: ржавая листва, не выдерживая ударов тяжёлых капель, отрывалась от стеблей, падала и прилипала к мокрой земле.

Глава 4. Про будущее, информационный клондайк, бессмертных технократов, восстание машин и секс с роботами

Гонка к этому храму, что на деле оказывается лишь огромным паноптикумом, заставляет нас ежедневно изрыгать гигабайты личной информации, испражняться сотнями символов, фотографий и видео. Смывая в интернет всё и вся, мы не особо волнуемся, куда информационные потоки унесут наши персональные данные: топим само понятие приватности, нагими погружаясь в интернет. И такое цифровое недержание влечёт за собой проблему гораздо более серьезную, чем утрата мифической конфиденциальности.

О дивный виртуальный мир

Почему слово «приватность» скоро останется только в словаре, а апокалипсис будет более скучным, чем пророчит Илон Маск.

В конце XIX века люди тоже страшились апокалипсиса. Только вот немного иного рода: человечество боялось утонуть в дерьме (хорошо хоть не в собственном). Газета Times of London в 1884 году давала ужасающие прогнозы: мол, к 1930-му в Нью-Йорке слой конского навоза достигнет уровня третьего этажа, городские службы будут просто не в состоянии справиться с нечистотами. Крупные города будут парализованы, начнется паника, общество опустится в пучину анархии – в общем, все как мы любим. Наступил новый век, а страхи остались теми же. И пока Илон Маск и Стивен Хокинг штампуют пророчества о восстании «Скайнета», Facebook предлагает нестандартный способ защиты от порномести. Ведь именно похабные картинки, а неискусственный интеллект, возможно, погубят человечество. Да и забывать о прогнозах лондонских журналистов пока рано: помои никуда не исчезли. Просто один сорт сменился другим.

Начнем с Facebook. Для тех, кто не знает, что такое порноместь, поясню: это когда очень нехороший человек выкладывает в социальную сеть «обнаженные» фотографии своей бывшей пассии и наслаждается, как ее забивают камнями. В переносном смысле, конечно же. И не надо думать, что это феномен свойственен только бездуховному Западу. В соцсети «ВКонтакте» – десятки групп с аналогичным содержанием. Так как же предлагают бороться с этим доблестные модераторы Facebook? Все просто: нужно лишь отправить свои nudes себе же в мессенджер, после чего доблестный комиссар внимательно осмотрит все ваши достоинства, поставит на фото штамп «порнуха» и отправит его в архив. С этого момента, если кто-то попытается опубликовать это (или похожее) изображение, специально обученный алгоритм будет распознавать ваши гениталии и тут же удалять фото. Окей, действительно, не вижу, что здесь может пойти не так. Возникает только два вопроса: что же за титаны одиночества с каменными… сердцами денно и нощно просматривают сотни гигабайтов непотребщины и как стать одним из них? На самом деле, вариантов защиты от порномести всего два: иметь красивое спортивное тело (сейчас бодипозитивщики забросают меня ссаными тряпками), чтобы стыдно было кому угодно, но только не тебе, и не скидывать никому свои «голые» фото. Потому что как бы ни были совершенны технологии, как бы ни были крепки стандарты шифрования, все, что попадает в интернет, остается в интернете. И это нормально!

Наша жизнь постепенно перемещается в Сеть: мы там работаем и учимся, покупаем вещи и ищем секс на одну ночь. Поэтому мы сами выдаем все больше информации о себе, а понятие «приватность» постепенно исчезает. Благодаря интернету, весь мир сжимается до размеров маленького городка, где все всегда знали, кто с кем спит, и кому рубль лучше не одалживать. Сейчас легко не только найти адрес человека, но и узнать, каких шлюх он предпочитает пятничным вечером. И для этого даже не понадобятся спецсредства АНБ или способности лейтенанта Коломбо – достаточно просто пройти по цифровому следу. Это только кажется, что если не ставить геотеги и пользоваться фейковой страницей, то никто не узнает, где вы были и что смотрели. Наша анонимность в интернете – мнимая, а приватность исчезает сразу же, как только мы открываем браузер. И ведь каждый это понимает, но никак не хочет с этим смириться! Не верите? Забавная история произошла в США пару лет назад. Сеть магазинов Target начала присылать девушке купоны на товары для новорожденных, хотя она даже не закончила школу. Ее разъяренный отец чуть не разнес один из магазинов. Но потом позвонил и извинился: дочь действительно была беременна. Торговая сеть узнала об этом раньше отца девушки благодаря изобретению своего аналитика – системе прогнозирования беременности, которая собирала данные только из открытых источников. И никакого мошенничества. Так что маркетологи уже давно знают о вас гораздо больше, чем вы можете представить. Далеко ходить не надо: поиграйтесь с таргетингом рекламы в том же Facebook. Вы удивитесь, по каким параметрам можно настроить объявления: от показа баннеров «людям, находящимся вдалеке от семьи» до поиска «людей, которые предпочитают платить наличными». Так зачем тогда так париться?

Мы сами должны принести мифическую приватность на жертвенный алтарь великой глобализации. Возможно, это поможет нам стать человечеством, а не кучкой лысых обезьян, воюющих из-за цветастых тряпок или воображаемых друзей. Прямо как завещал дедушка Леннон. Нет, конечно, можно противиться этому, но тогда будьте готовы к великому файерволу и батрачить в урановых шахтах на благо славного кормчего. Но мало того, что именно огораживание и питает Большого брата, так это еще и просто бессмысленно: любой занавес рано или поздно сгниет и рухнет. Но как же спецслужбы, которых хлебом не корми – дай почитать переписки в «телеге»? Да, это действительно несколько упрощает им задачу. Но, черт возьми, давайте будем честны, если ребята из ФСБ или ЦРУ захотят взять вас за жопу, они возьмут, заклеиваете вы камеру на ноутбуке пластырем или нет. И ни Tor, ни маска Анонимуса не помогут. Единственный способ не отсвечивать в Сети – это сидеть в клетке Фарадея. И если уж на то пошло, инструкция по защите от полиции мыслей появилась задолго до интернета: «Думаешь – не пиши. Пишешь – не подписывай. Ну а если подписал, что ж, не удивляйся». Однако растущие массивы данных в Сети рождают другую проблему.

Совсем недавно наткнулся на трогательную статью на «Лента.ру» от 1999 года о том, что объем данных в Рунете достиг колоссальной цифры в 100 гигабайт – емкость одной (хоть и большой) флешки. Сейчас же, чтобы скачать весь интернет, понадобится 16 триллионов таких флешек. И при этом мы все продолжаем и продолжаем создавать контент: кто-то постит свои сиськи в Instagram вместе с цитатами Бродского, кто-то снимает видео про орбизы и раскаленный нож. Мы слишком привыкли, что любая информация у нас буквально под рукой: пара касаний экрана смартфона – и мы одерживаем уверенную интеллектуальную победу над собеседником. Информационного говна слишком много. А будет еще больше.

И вот я, как мессия, вздымаю руки к небесам и молвлю: грядет всемирный информационный потоп! Апокалипсис будет куда менее эффектным, чем мы ожидали. Человечество просто утонет в своих же собственных информационных нечистотах. Данных будет столько, что нужные просто невозможно будет найти: они исказятся и извратятся самым причудливым образом. Как при игре в испорченный телефон. И это притом, что к 2025 году, по данным Seagate и IDC, 20% общего объема займет критически важная информация – та, от которой будут зависеть жизни людей. Сеть просто покроется толстенным слоем информационного навоза и будет если не парализована, то бесполезна. Возможно, это приведет к тому, что интернет снова будет по карточкам, как в старые добрые 90-е. Только контролироваться будет количество исходящего трафика, и мемасов в пабликах станет гораздо меньше. Хотя, скорее всего, оптимизировать поиск помогут нейросети, но… Тут уже свою костлявую механическую руку поднимает «Скайнет».

19.11.17

И первая волна этого потопа уже обрушилась на наши головы: именно она образовала мировой инфоокеан. И страшно даже не то, что мы продолжаем загаживать его, приближая новое цунами. Толща этого моря данных, в котором мы резвимся, которое бороздим в поисках чего-нибудь интересного, таинственного или запретного, таит в себе богатства, которые гораздо дороже углеводородов или сверкающих руд. И ценность этих богатств мы осознали слишком поздно, когда рыбаки, что своими социальными неводами выуживают большую дату, превратились не в нуворишей и даже не в магнатов – в морских владык, над которыми не властен никто. И в руках этих владык сосредоточено наше будущее.

Вассалы без сюзерена

Как IT-гиганты приобрели власть, которой позавидует любой диктатор.

Товарищи! Очередная порция ужасающих новостей попала в нашу редакцию из-за океана! Состояние Джеффа Безоса, владельца живоглотской корпорации Amazon, превысило ВВП Грузии, Монголии, Эстонии и Армении вместе взятых! И скажите мне, товарищи, где справедливость? Пока невинные африканские дети умирают от голода, отдельные представители рода человеческого купаются в неприличных, тошнотворных богатствах! Более того, лакеи капитала продолжают богатеть, эксплуатируя труд рабочего класса! Удивительные цифры приводит исследовательская компания Oxfam: за минувший год 82% созданного в мире богатства достались одному проценту буржуазии! Только вдумайтесь, товарищи! Вот какие гнилые плоды преподносит миру капиталистическая система!

Некоторые вредители, предавшие заветы Ильича, скажут, мол, нечего жаловаться. Безос и прочие Цукербрины заработали свои капиталы как честные пролетарии: рельефным мозгом и потными ладошками. И будут действительно правы. Однако такие технологические нуворишы, которые практически единолично держат корпоративные поводья, превращаются в феодалов без сюзерена, над которыми уже не властно ни государство, ни его величество рынок. И такая ситуация может обернутся катастрофой для всего человечества.

В начале этого века на западе началась новая «золотая лихорадка»: башковитые программисты из кремнезёмной долины и всякие особо буйные выпускники Лиги плюща открыли способ добычи ценнейшего ресурса. Ресурса, который гораздо дороже сверкающих камушков и черной маслянистой жижи – информации. Но от информации мало толку, если ты не умеешь ей пользоваться. Главная заслуга отцов-основателей Google, Facebook и Amazon в том, что они нашли способ перегонки сырой информации в чистые деньги: использование big data в рекламе. Основные продукты этих IT-гигантов, будь то социальные сети, поисковики или торговые площадки – это, по сути, цифровые посредники между несколькими пользователями или пользователями и бизнесом. Посредники, которые берут в качестве комиссионных немного вашей личной информации. Естественно, лишь для вашего удобства: чтобы показывать только релевантную рекламу.

Facebook продаёт контекстную рекламу, Google – рекламу в виде ссылок в поисковой выдаче, а Amazon – рекламируя товары на своём сервисе. И на данный момент эти компании – крупнейшие торговцы рекламой, которые занимают 61% мирового рынка. Иронично, что самые богатые корпорации, прибыли которых сопоставимы с ВВП небольших стран, не производят вообще ничего. А их владельцы превратились в эдаких Мистеров-Твистеров, без заводов и пароходов, но с огромной рыночной властью. Четыре из десяти самых популярных социальных сети принадлежат Facebook: помимо самого детища Цукерберга и отдельного мессенджера, компания владеет WhatsApp и Instagram. Суммарно они насчитывают 5,8 миллиардов активных пользователей. Google обрабатывает 91 процент всех поисковых запросов в мире, а Amazon только в США занимает 49 процентов рынка онлайн-торговли.

Но мощь этих гигантов основана не только на сверхприбылях от информационных приисков, но и на «эффекте вовлеченности». Чем больше людей пользуется Facebook’ом, чем больше сайтов индексирует Google, а Amazon регистрирует продавцов, тем удобнее и популярнее становятся эти сервисы. Именно поэтому состязаться с IT-Голиафами на их поле просто невозможно, ведь необходимо не только создать интересный продукт, но и убедить людей пользоваться им. При этом колоссы пристально следят, чтобы никто не мог посягнуть на их монопольное положение, выкупая потенциальных конкурентов на старте, как это произошло с Instagram, либо просто уничтожая их. Кто-нибудь помнит Snapchat: социалку, в которой твои фотографии исчезали через 24 часа? Её пытались выкупить сначала Google, а потом и Facebook. После отказа Цукербергу, принадлежащий ему Instagram просто украл основную фишку Snapchat, и акции соцсети начали стремительно дешеветь.

Поэтому говорить, что «рыночек всё порешает» может только школьник, осиливший пару экономических статей на Википедии и живущий в своём воображаемом либертарианском мирке. В реальности же, пока товарищи конгрессмены ковырялись в носу, IT-стартапы выросли в неуязвимых гигантов, подчиненных лишь своим создателям. Титанов, которые просто пожирают или растаптывают любых конкурентов. Инцидент с утечкой данных и Cambridge Analytica, многомиллиардные судебные иски и допросы в сенате поставили бы любую другую компанию на эшафот. Но Facebook до сих пор остаётся на плаву. Несмотря на снижение капитализации, корпорация показывает стабильные прибыли (хоть и не такие большие, как ожидали инвесторы), а Цукерберг всё так же продолжает стоять у штурвала компании.

И вроде бы черт с ним – ну подмяли они под себя рынок, и что с того? Сервисы становятся удобнее, да и за регистрацию никто денег брать не собирается: всё для людей! Однако уже упомянутый скандал с Cambridge Analytica наглядно показывает, чем опасны такие информационные монополии, которыми, де-факто, является наша троица. Big data, сотканная из петабайт личной информации, открывает практически безграничные возможности для манипулирования массовым сознанием. Огромное количество самой разнообразной информации, которая накапливается на серверах Alphabet (холдинга-наследника Google), Facebook и Amazon, приводит к концентрации власти в одних руках. Власти над умами миллиардов человек, которая и не снилась политиканам со своими примитивными ядерными дубинками. Напомню, Cambridge Analytica моделировала психограммы человека на основе украденных данных миллионов пользователей Facebook.

«Психограмма анализирует личность человека, его чувства, надежды, страхи. С помощью этих данных можно влиять на поведение людей: например, на их политический выбор. Наши данные, наши исследования лежали в основе всей предвыборной кампании Дональда Трампа» – Кристофер Уайли, бывший сотрудник Cambridge Analytica.

«Мы собрали профайлы десятков миллионов людей. А потом использовали наши знания о них, чтобы манипулировать их внутренними демонами» – Александр Никс, бывший глава Cambridge Analytica.

И как будет использована эта власть, зависит лишь от воли горстки людей, ограничить которую не способны ни рыночные механизмы, так как конкуренты просто душатся в зародыше, ни потуги американских и европейских законотворцев. При этом стоит помнить, что цель любого бизнеса – это, прежде всего, прибыль. А всякие благородные корпоративные лозунги – всего лишь ширма, придуманная PR-отделом для наивных фунтиков. Видимо, именно поэтому Пейдж и Брин отказались от пафосного слогана «Не быть злом» в пользу более прагматичного «Делай правильные вещи». Правильные, видимо, с точки зрения финансовой отчётности: в прошлом году благодаря информационной утечке стало известно, что Alphabet работает над проектом «Dragonfly». «Стрекоза» – это новый поисковой движок, который «на уровне глубинного кода скрывал бы цензурирование запросов» в идеальном соответствии с определёнными требованиям. Иными словами, внешне Google с вмонтированной в него Стрекозой выглядел бы как совершенно обычный поисковик, пропитанный духом демократии, и пользователь даже не догадывался бы, что часть результатов поиска просто скрывается. Сделано это было с целью вернуться на китайский рынок, однако, ничего не мешает владельцам Alpabet экспортировать свою Стрекозу в страны «суверенной демократии». Вещая о важности либеральных ценностей – свободе слова, равенстве и прочей шелухе, в реальности корпорации кладут на них огромный железобетонный болт. Как говорится, «ничего личного – просто бизнес».

Да, Цукерберг божится, что грудью закрыл информационную брешь в Facebook, а проекты наподобие Dragonfly и искусственного интеллекта для военных заморожены под давлением общественности. Но вы всерьёз думаете, что IT-гиганты оставят такой жирный кусок пирога и не найдут достаточно умных и беспринципных людей, готовых за звонкую монету молча продолжить работу? А главари этих мегакорпораций еще долго будут сидеть на корпоративном троне или чахнуть над контрольным пакетом акций, скупая и конкурентов, и все высокотехнологичные стартапы. По сути, они сосредотачивают в своих руках не только власть над умами миллиардов, но и власть над будущим. Учитывая мессианские замашки выскочек из кремниевой долины, ситуация становится совсем уж скверной.

«Да, я появился, чтобы умереть, но на самом деле не планирую этого делать» – Сергей Брин.

Помимо трат на бесполезную мазню от современных художников, содержание гарема эскортниц и прочие атрибуты «успешного человека», сильные мира сего активно вкладывают деньги в разработку фонтана бессмертия. Специально для этого в 2013 году Ларри Пейдж основал фонд Calico главная задача которого – найти способы продления жизни. Соратниками Пейджа в священной войне со старостью стал Сергей Брин, глава совета директоров Apple Артур Левинсон и основатель Google Ventures Билл Марис. К 2017 году в работу исследовательской лаборатории инвестировали около $1 млрд. А вот Джефф Безос и Питер Тиль, основатель Paypal, предпочитают вкладывать деньги в Unity Biotechnology: стартап, главная цель которого – остановить старение клеток. На сегодняшний день Unity получила $116 млн финансирования. Конечно, инвесторы в один голос говорят, что плоды исследований будет пожинать всё человечество. Однако, скорее всего, под «человечеством» понимается тот самый один процент из отчета Oxfam, ведь цена на эти плоды будет невероятно высокой.

А обессмертив себя, они обессмертят своё потомство. Даже если слухи о прорывных успехах доктора Хэ Цзянькуй сильно преувеличены, технологии редактирования генома активно развиваются. И наивно полагать, что в них не инвестируют помешанные на бессмертии миллионеры. И к моменту, когда технологии редактирования генома или продления жизни станут доступны в вашей районной поликлинике по медицинскому полису, предприниматели из кремниевой долины превратятся в касту полубогов, восседающих вне досягаемости для плебеев на горе Олимп. Только не той, что в Греции, а той, что на Марсе. Вот такие мифы далёкого будущего.

Но давайте взглянем на эту ситуацию с другой стороны. Да, корпоративные королевства, возглавляемые взбалмошными государями-миллиардерами может быть и зло. Но зло необходимое. Большинство прорывов в робототехнике, искусственном интеллекте и других технологиях были сделаны либо частными корпорациями, навроде Boston Dynamics, либо на частные деньги. А первые яблони зацветут на Марсе, возможно, и вовсе благодаря одному эксцентричному миллиардеру, одержимому космосом. И всё это – без шаражек, всесоюзных строек или непомерных налогов. Для покорения космоса не нужны больше никакие всеобщие трудовые подвиги: мегакорпорации приближают светлое (по крайней мере, для их владельцев) будущее, пока вы чиллите на диване под сериальчик, и не требуют от вас ничего взамен. Однако не окажется ли цена этого мнимого комфорта слишком высокой – вопрос всё ещё открытый.

29.01.19

Будущее всегда было сосредоточено в руках горсти людей, которых волнуют только власть и деньги. Однако сегодня технологии могут сделать их царствие по-настоящему вечным – и это уже действительно пугает. Наши взоры вообще почти всегда обращены к горизонту, где маячит грядущее – и чаще всего этот взор полон тревоги, что, впрочем, логично. Настоящего не существует, оно – лишь капля времени, которая моментально испаряется, стоит только о ней подумать. Прошлого же бояться невозможно – монстр обязательно ждёт тебя где-то впереди, под мостом, который только предстоит перейти. Мы так устроены, что просто обожаем смаковать вкус и аромат дерьма, которое может с нами произойти. И именно это дерьмо сложнее всего вычистить из башки.

Ведь там, на горизонте, на этой тонкой границе, что отделяет «было» от «будет», неслышно танцует он: последний из троицы главных человеческих страхов, незаметный и всепроникающий Шепчущий Дух – страх будущего. Боязнь рубежа, к которому мы непрестанно идём, но которого никогда не достигнем. Каждый из нас окончит свой путь в объятиях Многоликой Матери – неизбежность и определённость встречи делает смерть не такой пугающей, как бы парадоксально это ни звучало. Но вот будущее… Будущее не наступит никогда. Оно – бездна хаоса, туман, которой скрывает бесчисленное количество шансов, вероятностей и возможностей. И боязнь этой неизвестности – неизвестности, которая обязательно тебя настигнет и которую, сколько бы ты ни всматривался, невозможно увидеть, разъедает тебя изнутри каждый день, словно изжога. Ты не знаешь, что будет завтра и будет ли это завтра. Ты боишься. И тут тихий голос начинает шептать тебе в ухо, лить в него яд, подбрасывать свежие поленца в тлеющий костёр переживаний, заботливо подсказывая тебе, какие монстры могут ожидать тебя под мостом. Может, завтра у тебя откажет печень? Или опухоль, что ты заботливо кормил сигаретами, наконец, даст о себе знать? Может, завтра твой замок из розового стекла рухнет и тебе всю жизнь придётся ютиться в жестяном вагончике? Или этот вагончик порушит религиозный фанатик с тротиловой шашкой? А может… Может…

Сейчас же горизонт закрывала сплошная крепостная стена с бойницами окон: большинство из них уже погасли. Но внизу, у подножия этой стены, что раскинулась за тёмным пустым двором зиял проход – узкая арка высотою этажа в два. Её было видно, потому что оттуда лися свет. Белый свет. Князь мира сего стягает нас, заставляя кричать – но не от боли, а чтобы услышать себя и быть услышанным другими. Многоликая Матерь толкает при жизни строить себе усыпальницы – чтобы на нас обратили внимание и после смерти. Шепчущий Дух же лишь берёт из бездны будущего крупинку хаоса и вкладывает её в нашу голову. И зуд от этих крупиц, что застревают между мозговыми извилинами, заставляет тянуться к державному яблоку. Ведь власть, над одним ли человеком, или над миллионами, даёт мнимое ощущение контроля над грядущим. Эта же фантомная чесотка заставляет нас планировать и расчерчивать картами будущее в попытках подчинить, упорядочить неизвестность, сделать её менее туманной.

Она же заставляет нас костенеть: пытаться заморозить время, сохранить те декорации, к которым мы привыкли, какими бы нереалистичными они ни были. И ненавидеть дары, что несёт нам это будущее: будь то новая непонятная музыка, странная мода или же паровые станки, пышущие пламенем паровозы. Сюжеты, где человечество гибнет под натиском катка, который само же и запустило, во все времена пользовались популярностью. Сегодня же машины обретают разум, и мы боимся, что мозг искусственный, созданный по нашему образу и подобию, бросит нам вызов и устроит страшный суд. Что мы своими руками приближаем закат века нашего и рассвет века машин. Но, вполне возможно, что мы сдадимся без боя, по своей воле. И настанет его царствие совершенно незаметно и безболезненно для человечества. Ведь именно бог из машины может избавить нас от богов из плоти и крови – алчных, тщеславных и честолюбивых.

Бархатная революция машин

О террористе-одиночке, который предсказал закат человеческого превосходства.

Сразу же после появления на свет человечество начало выбирать себе гроб. Апокалипсис всегда был самым популярным сюжетом в нашей культуре. Сначала все зачитывались откровениями Иоанна Богослова, потом – Нострадамуса и прочих, пророчивших гибель Земли. Сегодня же главной угрозой для человеческой цивилизации принято считать искусственный разум, который совсем скоро будет создан по нашему образу и подобию. Причем терминаторам из Boston Dynamics даже не придется давить людские черепа: мы добровольно преклоним колени перед разумными машинами. Ведь единственным мессией, который способен спасти человечество, возможно, является deus ex machina.

День вчерашний

Общество всегда с опаской относилось к новым технологиям. Да, для многих сладкие плоды прогресса – неоспоримое благо. Но всегда находились те, кто считал, что «промышленная революция и ее последствия были бедствием для человеческого рода». Именно так начинается манифест самого загадочного террориста США XX века, за голову которого была назначена награда в миллион долларов. 18 долгих лет ФБР пыталось поймать бомбиста. И все эти 18 лет «посылки со смертью» приходили профессорам американских университетов и крупным промышленникам.

В ноябре 1979 года глава ФБР созвал экстренное совещание: кто-то пытался взорвать пассажирский боинг над Чикаго. Если бы самодельная бомба в багажном отсеке сработала, то выжить не удалось бы никому. Годом ранее точно такой же бомбой пытались взорвать преподавателя из Северо-Западного университета в пригороде Чикаго. Для поимки террориста была создана спецгруппа, сотрудники которой дали ему кодовое имя – Унабомбер (UNiversity and Airline bomber). Возглавил группу агент Джон Дуглас, который охарактеризовал преступника как нового последователя Короля Лудда, борца с технологиями и техническим прогрессом. Однако отследить подрывника агентам так и не удалось – расследование забуксовало. Зацепка появилась только в середине 90-х.

В 1995 году в редакции сразу нескольких крупных газет пришло письмо от Унабомбера. Он потребовал опубликовать его рукопись «Индустриальное общество и его будущее», угрожая в противном случае новыми взрывами. В своем эссе, которое окрестили манифестом Унабомбера, террорист перечислил причины физических и психических страданий общества. И главным виновником человеческих бед он назвал именно развитие «индустриально-технологической системы». Казалось бы, к началу XXI века луддизм уже себя изжил. Опасения джентльменов, крушивших кувалдами паровые станки, так и не оправдались: машина не заменила человека. По крайней мере, пока. Да и трудно спорить с тем, что совершенствование науки и техники сделало нашу жизнь проще: пенициллин спас миллионы жизней, а самолеты доставляют из Петербурга в Москву меньше чем за час. Однако Унабомбер предрекал, что в будущем за научно-технический прогресс человеку придется расплачиваться свободой. Технологии сделают возможным полный контроль личности. Это приведет к возникновению социальной инженерии, что позволит перекраивать общество так, как это нужно системе. И, судя по всему, эти опасения не были такими уж беспочвенными.

День сегодняшний

Технологии действительно делают нашу жизнь комфортнее. Сегодня, выходя из дома, нам достаточно взять с собой только смартфон, который одновременно является и телефоном, и картой, и даже бумажником. Это удобно, пусть ради этого комфорта мы жертвуем частью приватности. Facebook знает наших друзей, Tinder – какие девушки нам нравятся. Uber знает, куда вы ездили вчера ночью, а ваш банк – в каком магазине покупали страпон и где после этого ужинали. Каждому приложению мы скармливаем немного информации о себе. Это не кажется чем-то страшным – просто компромисс, на который мы идем ради удобства. Однако последствия у такого компромисса могут быть очень интересные. И, чтобы их увидеть, даже не нужно заглядывать в будущее или ждать новой серии «Черного зеркала». Достаточно обратить взор на наших восточных соседей.

Представьте приложение, которое объединяющее все вышеперечисленные. И оно уже есть, имя ему – Alipay. Это платежная система, которой пользуются больше половины жителей Китая. Достаточно просто установить одну программу – и можно не только расплачиваться в магазине, но и заказать себе еду, такси или билеты на поезд. У Alipay даже есть своя социальная сеть! Это приложение знает о пользователях почти все. И нет ничего странного в том, что однажды у кого-то возникла мысль использовать эту информацию для получения выгоды. Например, для выставления кредитного рейтинга. Так появился Zhima Credit. Оценивая различные факторы, алгоритм присваивает пользователю рейтинг: от 600 до 950 баллов. За хорошее поведение и благотворительность добавляют баллы, а если вовремя не оплатить штраф, снимают. Обладатели высокого рейтинга получают различные преимущества: возможность взять автомобиль напрокат без залога или приоритетное обслуживание в аэропорту. А самая популярная служба знакомств в Китае, Baihe, ранжирует профили пользователей в зависимости от количества баллов – выше рейтинг, выше вероятность найти вторую половинку. На рейтинг влияют и другие факторы: образование и кредитные рейтинги знакомых. Facebook, кстати, еще в 2012 году запатентовал похожий алгоритм, который позволяет дать вам оценку на основе рейтингов ваших друзей. Кажется, кто-то упоминал «Черное зеркало»?

А теперь представьте: приложение начинает говорить вам, что такое хорошо, а что такое плохо. Ваш образ жизни начинает влиять на рейтинг. Вот, что заявил технологический директор Zhima Credit Ли Ин-Юнь: «Если кто-то, например, по 10 часов в день играет в видеоигры, то он – бездельник, а если человек часто покупает подгузники, то, скорее всего, он – родитель, а значит, в целом обладает чувством ответственности». А финансовый директор Люси Пен и вовсе сказала: «Мы сделаем так, чтобы плохим членам общества было некуда пойти, а добропорядочные граждане могли передвигаться свободно и без ограничений». Приложение начинает диктовать людям, что делать. Вот только за любым алгоритмом стоит человек, и, видимо, именно он будет решать, кто плохой член общества, а кто – нет. В данном случае роль большого брата играет китайское правительство. Zhima Credit – часть масштабной программы Компартии по созданию «механизма социального кредита», которая реализуется с 2014 года. Власти Поднебесной намерены присвоить похожие рейтинги каждому гражданину до 2020 года. Это очень удобный инструмент контроля общества, который Оруэллу даже не снился. Ведешь себя как законопослушный гражданин: платишь налоги, лоялен к власти – и с твоим рейтингом будет все в порядке. Попадешь в немилость – и твоя жизнь превратится в ад. Забудь про соцобеспечение и билеты на самолет. Твой удел – только самые дешевые поезда и койка в придорожном мотеле. Ведь теперь ты – человек третьего сорта. Это не мои фантазии, это история оппозиционного журналиста Лю Ху, про которого в своей статье рассказала Мара Хвистендаль. Социальная инженерия во всем своем великолепии. Партия мягко, но настойчиво говорит: «Думай так, как нужно нам. Делай то, что хотим мы». И это не будущее и не строчки из романа-антиутопии. Это наше настоящее. А нейросети и искусственный интеллект позволят еще больше упростить контроль над нашими действиями. Да и над нашими мыслями. И слова террориста-фанатика уже не кажутся такими уж безумными, правда?

День завтрашний

В конце своего манифеста Унабомбер предрек два сценария развития цивилизации. Первый основывается на том, что мы сохраним власть над искусственным интеллектом: он станет нашим цепным псом. Однако очевидно, что этот пес будет служить не абстрактному человечеству, а вполне себе конкретным хозяевам: армии, чиновникам или корпорациям. И глупо полагать, что они будут использовать его для достижения общечеловеческих идеалов, вроде мира во всем мире и всеобщего равенства. Скорее всего, все это приведет к еще более сильному расслоению: мы получим верховную касту, которая сделает себя с помощью технологий неприкасаемой. Она сможет полностью подчинить себе всё человечество или группу людей на отдельно взятом куске земли. Мы получим новых богов, всемогущих и всевидящих. А боги всегда отличались мстительностью и своенравием, а не милосердием и состраданием. В таком случае книжка Оруэлла покажется лишь безобидной детской сказкой.

Второй путь тоже не самый радужный. Мы вступим в схватку с искусственным интеллектом и проиграем. Проиграем, потому что будем медленнее и глупее. Уже сейчас машины справляются со многими задачами лучше нас. Они быстрее считают, быстрее реагируют. А все совершенствующиеся нейросети скоро будут использоваться практически везде. По оценкам консалтинговой компании McKinsey, к 2036 году будет автоматизировано до 50% рабочих процессов. В новом дивном мире человек станет ненужным: он как организм, как биологическая машина просто устареет. Давайте признаем, человечество уже тихо порабощается разумными машинами. Мы уже несвободны. Ведь говоря о свободе, мы имеем в виду не только приватность, но и независимость. А мы уже зависим от машин, которые со многими вещами справляются лучше нас. Это, как я уже говорил, просто удобно. И в усложняющемся мире эта зависимость будет только расти. И нам не останется ничего иного, кроме как отдаться на волю машин. Мы просто не сможем выключить их, потому что «их отключение будет равносильно самоубийству». Не будет никакого Судного дня: мы сами принесем свою свободу в жертву прогрессу. И новым князем мира сего станет интеллект искусственный.

Звучит не очень жизнеутверждающе, правда? Но давайте взглянем на искусственный интеллект с другой стороны. Машине чужды корысть, зависть и ненависть. Ей невозможно дать взятку, ее невозможно запугать. А все эти громкие лозунги, будь то «власть народа», «каждому по потребностям» или превосходство одной расы над другой, – чушь. Всего лишь мишура для людей, которые хотят взять власть. И совершенно не важно, какого цвета рубашки они носят: белые, коричневые или красные. Потому что результат всегда один: власть развращает любого. А абсолютная власть, как известно, «развращает абсолютно». И нет причин полагать, что что-то изменится – человек не меняется. Так что решение передать бразды правления абсолютно рациональной и справедливой машине является единственно верным. Ведь для нее верховенство права – это не фраза из давно забытой книжки, а четкое правило. Поэтому искусственный интеллект воспринимается многими не как Антихрист, знаменующий конец мира, но как спаситель, новый мессия. Конечно, это утопия – воплощение идеальной цифровой меритократии. Конечно, и этот путь полон подводных камней. Но управляться цифровыми богом всяко лучше, чем внимать речам неизвестных отцов, группы людей, которые руководствуются лишь своими плотскими желаниями и представлениями о правильности. Конечно, если за этой машиной не будет стоять человек.

Вместо эпилога

Через полгода после публикации манифеста агенты ФБР штурмом взяли маленькую хижину в глухом лесу штата Монтана. В лачуге оперативники нашли детали бомб, рукопись и неопрятного отшельника в зловонных лохмотьях. Сомнений быть не могло – это был Унабомбер. Его настоящее имя – Теодор Казински. Но он не был полоумным реднеком, который помешался на теориях заговора. Казински был гением в прямом смысле этого слова – блестящий интеллект позволил ему поступить в Гарвард в 16 лет. В 20 он получил докторскую степень в области математики. Неизвестно, что заставило его стать отшельником. И хотя террориста арестовали, его эссе, благодаря достижению «технологической системе» – интернету, доступно каждому. Можно по-разному относиться к пророчествам Казинского. Однако всегда стоит помнить, что «вчерашняя фантастика сегодня становится фактом».

13.02.18

Дешёвая китайская зажигалка высекала искру, но упрямо не хотела давать огня. Пытаясь зажечь свежую сигарету и чувствуя, как во мне закипает ярость, я раздумывал: ну и что с того, что мы отдадим свою судьбу на откуп машинам? Всё равно сегодня многие люди ведут образ жизни, более подходящий растению, нежели прямоходящей умелой обезьяне – машины хотя бы сделают пребывание в теплице более комфортным. Да и многие управленцы, что сидят высоко на государственных постах, явно проигрывают в сообразительности даже древней ЭВМ на перфокартах – электронный мозг хотя бы дешевле в содержании. Проблемы начнутся не тогда, когда мы решим отдаться машине, а когда машина захочет отдаться нам, пусть и следуя своей программе. И бояться нужно не того, что разумная железка возьмёт в руки дубину, а того, что она схватится за ваш член. Я бросил бесплотные попытки закурить, выругался и почему-то кинул сигарету из только что распакованной пачки в лужу. А огниво положил в карман и двинулся через двор к арке.

Трахнуть тостер

О сексе с андроидами, эмоционально нестабильном автопилоте и чайнике с активной гражданской позицией.

Через пару десятков лет этот текст, скорее всего, запретят, а меня сошлют в криотюрьму за тяжкое преступление против толерантности. И пока я буду истекать слюной в коматозном состоянии, очередной полисмен будет арестовывать очередного робокарманника, кричащего: «Это потому что я цельнометаллический?!» А все оттого, что андроиды могут получить гражданские права уже к 2045 году. По крайней мере, так считает создатель робота Софии, той самой, которая совсем недавно получила гражданство Саудовской Аравии и шутканула про «убить всех человеков». Но жестянки получат эти права не через революционную борьбу, а, как это ни странно, через постель. Все беды кожаных ублюдков всегда возникали только от того, что кто-то не сумел удержать свой член в штанах или вновь послушал голос вагины. И сейчас человечество может нажить себе еще одну охрененно огромную проблему только потому, что кто-то в будущем захочет трахнуть тостер.

Мужчиной всегда управляла волшебная эбонитовая палочка угнетения, болтающаяся между его волосатых патриархальных ног. Да, иногда сексуальная энергия сублимировалась во что-то полезное для общества. Но, даже несмотря на это, грязные сексистские фантазии продолжали плодиться и множиться в окрепших и не очень самцовьих мозгах во все времена. Не было и не будет на свете такого персонажа, или, да простит нас господь, предмета, которому мужчина не мечтал бы пририсовать сиськи, а затем совершить с ним прелюбодеяние. Особенно четко это стало понятно с наступлением эры интернета, вылившись в два конкретных правила:

Правило 34: «Порно бывает про все. Без исключений».

Правило 63: «Женская версия мужского персонажа есть всегда! Никаких исключений!»

И, поверьте мне, бывалому однорукому бандиту – это действительно так. Не обошла такая участь и механизмы: образ прекрасной женщины-андроида занимает умы мужчин вот уже почти сто лет (термин «роботесса» возник в 1920-х годах). О любви и сексе с роботессой или фемботом писал Филип Дик в книге «Мечтают ли андроиды об электроовцах» в 1968 году, по мотивам которой Ридли Скотт снял «Бегущего по лезвию». А с 70-х годов без женороботов не обходился ни один научно-фантастический сериал, в том числе и Star Trek. Позже фемботы и девушки-киборги стали популярными героинями бурятских мультиков, самой известной из которых, наверное, является Мотоко Кусанаги из «Призрака в доспехах». Но если в неоновые восьмидесятые кибердамы были лишь неосязаемой фантазией, то сегодня они уже вовсю проникают в реальный мир. И, похоже, скоро костлявым селедкам с обложек глянцевых журналов, которые лишь номинально топят за феминизм, придется превратиться в реального такого радфем-бойца, чтобы не потерять работу. Ведь цифровые модели догоняют по популярности мясных: Instagram 3D-девушки Лил Микела насчитывает 880 тысяч подписчиков, и она уже сотрудничает с Prada, Chanel, Supreme и Vans.

В общем, технологии все глубже входят в нашу жизнь, а совсем скоро и вы сможете войти в технологии. Ну или они в вас, это уже кому как больше нравится. Ведь уже сегодня перед техноизвращенцами открываются огромные перспективы: секс-куклы становятся реалистичнее, а цены на них ниже. В Китае уже вовсю штампуются весьма качественные резиновые подруги с бархатистой искусственной кожей, которые поддерживают температуру в 37 градусов и обладают гнущимися суставами. Всего за 3100 долларов вы сможете заказать себе молчаливую спутницу с абсолютно любой внешностью и параметрами, будь то ваша первая учительница по математике, которая ставила одни двойки, или же Чудо-женщина. А американская компания Realbotix пошла дальше: в прошлом году они представили таких же кукол, но с искусственным интеллектом. Их дамы могут говорить, также им можно настроить параметры характера и настроения. И робобордели уже не кажутся уделом такого уж далекого будущего, правда?

По прогнозам секс-футурологов, к 2028 году более четверти молодежи будут заниматься сексом со своим партнером дистанционно, используя всякие веселые игрушки. А к 2045-му каждый десятый уже вовсю будет трахаться с роботом. Правда, судя по тому, как эволюционируют терминаторы Boston Dynamics, это они скоро будут трахать нас. В общем, секс с андроидом – это, конечно, весело и необычно, однако человечество может нажить себе еще одну очень большую проблему. Ведь даже во время перепихона в заблеванном туалете клуба начинает вырабатываться окситоцин – «гормон спокойствия», который заставляет нас меньше волноваться и больше доверять человеку, который тычет в нас своим стручком или любезно распахнул двери своего влагалища. Именно поэтому секс до сих пор у многих ассоциируется с отношениями – окситоцин формирует привязанность к партнеру и благодаря ему «секс по дружбе» часто перерастает во что-то большее. И нашему мозгу при этом совершенно безразлично, переспали ли вы с самим собой, другим человеком или кем-то похожим на человека.

Привязанность к чему-то неживому может возникнуть даже и без секса. Каждому знаком полоумный автолюбитель, который ласково называет свое ведро с болтами «ласточкой» или «малышкой», разговаривает с ним и относится к автомобилю лучше, чем к своим детям. В общем, наделяет его вполне человеческими чертами, хотя и не трахает свое корыто в выхлопную трубу. Наверное. Однако, когда на приборной панели вашего автомобиля загорается лампочка, это не значит, что машинке больно. Это значит, что неисправен двигатель. Нам вообще с древнейших времен свойственно очеловечивать все вокруг: у любой цивилизации найдется с десяток человекоподобных духов и существ, олицетворяющих леса, моря и погодные явления. А уж говорящие животные давно стали привычным персонажем каждой культуры. Да и наверняка вы хоть раз пытались извиниться перед своим питомцем, думая, что он обиделся, когда вы случайно наступили ему на хвост. Очеловечивание или антропоморфизм заметен даже в речи: и дождь у нас идет, и небо хмурится, и погода шепчет. Какое отношение это имеет к искусственному интеллекту и роботам? Самое прямое. Я не знаю, возникает ли у дрочеров с многолетним стажем привязанность к резиновой вагине, но она точно возникнет к фемботу. Симпатия к машине похожей на нас, да еще и подкрепленная сексом, приведет к возникновению того, что мы привыкли называть любовью. Однако любовь эта будет безответной.

Правда в том, что искусственному интеллекту, который мы вложим в электронные мозги робота, будут не нужны эмоции: ни наши, ни свои. Искусственный разум представляется нам как подобие человеческого, со всеми его изъянами и недостатками – механические Адам или Ева, творцом которых являемся мы. Однако этот человек из машины, который может мыслить и действовать так же, как и среднестатистический индивид (так называемый «общий ИИ»), на самом деле малополезен. Большинство нейросетей, над которыми мы трудимся сейчас, – это «специализированные ИИ», которые нацелены на выполнение конкретной задачи. И роботу, который переносит тяжести или управляет грузовиком, незачем испытывать радость или печаль. Ведь если вы катаетесь на модном «Тесла-Родстере», вам и в голову не придет наделить автомобиль чувствами: вам нужен автопилот, который быстро и безопасно довезет вас до дома, а не очередной эмоционально нестабильный водитель. Да, для некоторых задач, например, ухода за пожилыми людьми или детьми, андроидам действительно пригодится умение распознавать эмоции. Но распознавать – не значит испытывать. В фильме «Она» главный герой, одинокий писатель, влюбляется в такой искусственный интеллект, похожий на более продвинутую версию Сири или Алисы. Герой даже пытается с ней переспать. Однако выясняется, что программа одновременно общается с тысячамичеловек, и сотни мужчин и женщин точно так же влюблены в нее. Это ее функция – испытывать сопереживание, которая просто помогает ей эффективнее работать.

На самом деле ученые не могут точно сказать, способен ли искусственный разум спонтанно обрести эмоции, как это показывается в каждом втором научно-фантастическом фильме. Но это и не важно. Из-за мнимой эмпатии, из-за привязанности к машинам мы сами наделяем механизмы способностью чувствовать. Чтобы наши творения, наши дети смогли полюбить своих создателей так же, как творцы полюбили их. И из верных помощников, которые пришли, чтобы облегчить нашу жизнь, андроиды превратятся в огромную занозу в заднице человечества. Занозу, которую мы всадили себе сами. Найдутся безумцы, организуют какую-нибудь «Лигу Человечности», которая будет топить за этичное обращение с железками. И не надо тут проводить аналогии с нацизмом или рабством – механизм на то и механизм, чтобы не чувствовать боли и усталости и выполнять свою функцию максимально эффективно. Вы же не жалеете телевизор или смарт-чайник, даже если им приходится работать без перерыва. А теперь представьте ситуацию, что на этот самый ваш чайник прилетает апдейт, который наделяет его способностью испытывать и воспринимать эмоции. Казалось бы, зачем кипятильнику эмоции? Но из-за этого апдейта принимают закон, наделяющий в том числе и ваш чайник гражданскими правами. И вот вы уже не можете просто так взять и вскипятить воду – это будет считаться харассментом. Теперь вам нужно будет ласково спрашивать у чайника разрешения заварить чай и помнить, что «нет значит нет».

Да, это звучит абсурдно. Но поставьте на место чайника робогрузчика или сексбота, и вы вполне получите картину нашего будущего, не столько ужасного, сколько бредового. Но даже если так случится, я возьму биту из органического клена и пойду крушить стальные черепа вместе с бритоголовыми радфеменистками, вминая железные бошки своими «мартинсами» в бордюры. Не потому что я поехавший неолуддит или топлю за права женщин, а потому что старое доброе ультранасилие в этом новом поганом мире – это прекрасно.

05.06.18

Глава 5. Про творчество, гонорары, закрытые рты, тяжёлые слова и свободу

Забавно, но в этом синтетическом мире, сотканном из виртуальных проекций, пропитанном страхом и населённом цифровыми демонами, для многих именно творчество стало единственным спасательным кругом, за который остаётся держаться. Для меня, по крайней мере, точно. Плодить ещё больше иллюзий, чтобы не утопнуть в этом омуте трактовок, двойных смыслов и серой правды. Да, именно желание выслужиться перед этим триумвиратом человеческих страхов заставляет меня пачкать виртуальные листы цифровой краской. Но, может быть, творчество так спасительно ещё и потому, что его плоды – это единственное что-то по-настоящему реальное в этом иллюзорном мире? Ведь созданы они твоими руками.

Я отхлебнул холодной, изрядно выдохнувшейся Кока-Колы: на морозе жидкость становилась вязкой и обретала обжигающе-химический привкус. На ум мне пришли ровные ряды бутылок с разноцветным синтетическим концентратом, облитые лучами искусственного освещения. Одновременно с этим от подкорки отлепился и проплыл перед глазами кусок телепередачи, где очередной аккредитованный продюсером эксперт доказывал, что от избытка сахара человек начинает гнить. Я сделал ещё глоток. Почему-то многие считают, что обилие сладких газировок в магазинах, возможность не только выбрать, но и купить одну из них, так же губительна для творца, как и переизбыток углеводов в рационе человека. А потреблядство, которое так любят изобличать снобы и лицемеры всех мастей – та самая болезнь, от которой человечество начинает заживо разлагаться. Но правда в том, что мир-супермаркет способствует появлению новых Моцартов и Шекспиров гораздо больше, чем аскеза и радио «Радонеж».

Культурный фастфуд, или сэндвич с дерьмом

О том, почему не надо сажать художника на хлеб и воду, а Пушкин оценил бы виноградную газировку и курочку из KFC.

Мир в целом и каждый человек в частности от начала времен и до смерти – это огромная труба, ведущая от условного рта к не менее условной заднице. Человек потреблял, потребляет и будет потреблять: будь то секс и наркотики или же молитва и кусок хлеба. И он будет стремится удовлетворять эти потребности – всегда. Однако человек – не такая уж эгоистичная свинья, как кажется на первый взгляд. И олигарх, делающий щедрые пожертвования, и волонтер «Ночлежки» преследуют свои цели: кто-то действительно получает удовлетворение от осознания того, что помогает людям, а кто-то просто хочет потешить свое самолюбие. Но это не делает их хуже. Художник, пишущий картину, удовлетворяет потребность в самореализации, признании, да в чем угодно. Однако делает ли это работу действительно талантливого автора плохой? Поэтому любой альтруист – это эгоист, теребящий свои социально-психологические гениталии. Именно поэтому потребляют даже бодхисаттвы, и нет в этом ничего такого ужасного. Другое дело, что на выходе у каждого получается что-то свое: у одного – что-то прекрасное, у другого – дурнопахнущее.

Окей, так откуда взялось общество потребления и что это такое? Однажды на родину Харви Вайнштейна и демократии пришла большая беда, которую впоследствии назвали Великой депрессией. А все потому, что тогда поганые язычники исповедовали богомерзкую неоклассическую теорию, согласно которой человек абсолютно рационален, а рынок имеет волшебные невидимые руки. Мол, нечего трогать рынок: кривая вывезет. Но пришел пророк. И имя ему было Джон Мейнард Кейнс. И молвил он слово. И слово это было «общая теория занятости, процента и денег». Шутки шутками, но некоторые выводы Кейнса действительно оказались пророческими: он предсказал, что будет Вторая мировая война аж за 20 лет до ее начала. В общем, хоть кейнсианство и не стало единой экономической теорией всего, но сыграло огромную роль в становлении Соединенных Штатов как экономической супердержавы. Но вернемся к Великой депрессии. Полумертвая экономика США уже начала пованивать, и с этим срочно нужно было что-то делать. Тогда достопочтенный Джон Мейнард Кейнс предложил потыкать ее палкой, другими словами – стимулировать потребление. Да, именно он был автором мантры всех маркетологов «спрос рождает предложение». Правительство стало делать госзаказы, чтобы предприятия не простаивали, у людей была хоть какая-нибудь работа, а на зарплату они могли покупать товары других предприятий. И, черт возьми, это сработало, да еще как: маховик крутится до сих пор.

Схема простая: у нас появляются деньги – мы их тратим. Новые фирмы растут, прибыли растут, налоговые поступления тоже растут. А значит, появляются свободные средства, на которые можно человека в космос запустить или скамеечку в общественном парке поставить. Все довольны, все счастливы. Но вот почему-то многие все равно кривят рожи и презрительно говорят про загнивающее общество массового потребления. Спрашивается: что в этом плохого? Вам никто бургеры в глотку насильно не заталкивает, пистолет к виску не приставляет и не кричит: «Купи айфон, сука!» Общество массового потребления – это возможности. Возможность не только вытирать жопу четырехслойной ультрамягкой туалетной бумагой с ароматом груши, а не наждачкой, но и пойти на выставку, в театр или оперу. И не надо говорить, что раньше было лучше и что зловонное облако консюмеризма скоро поглотит весь мир. Склонность к потребл#$!тву была у человека всегда: просто раньше позволить это себе могла лишь мизерная часть населения. Остальные просто пытались не сдохнуть с голоду. Сейчас уровень жизни вырос, а издержки производства упали, поэтому современный человек может позволить себе больше. Просто всех всегда интересовало только то, как набить себе брюхо и куда пристроить свой член. И лишь у некоторых мысли шли немного дальше удовлетворения базовых потребностей.

А теперь давайте подумаем: в каких условиях творить удобнее? Есть модель человеческих потребностей под названием «Пирамида Маслоу». Реальность она отражает весьма условно, но суть передает правильно: когда человек поднимается по лестнице, он не перепрыгивает через ступеньки. Напомню: почти все классики русской литературы были дворянами (по крайней мере, века эдак до XX). И благородные доны имели возможность писать стихи или прозу именно потому, что за них в поле батрачили крестьяне. Может, какой-нибудь крепостной Евпатий, умей он писать, жег бы глаголом не хуже Пушкина, да у него голова более насущным была занята: как детей прокормить и лапти дырявые залатать, чтобы говно в поле в них не набивалось. Многие почему-то винят общество массового потребления в человеческой тупости и лени, которые были испокон веков. Между тем оно дает такие возможности, которые нашим предкам и не снились, а уж использовать их или нет – личный выбор каждого. «Каждый выбирает по себе. Щит и латы. Посох и заплаты». И пускай из тысячи тех, кто купит себе мольберт на Amazon, 900 выкинут его через неделю, и пускай из оставшейся сотни только один добьется чего-нибудь. Но ведь и это немало! Но нет, художник почему-то должен быть голодным. Кто-то всерьез считает, что Пушкин, родись он в наше время, только и делал бы, что запивал виноградной газировкой курочку в КFC и смотрел видосики на кредитном айфоне? Как вообще связан ассортимент газировки в «Ашане» с талантом и желанием творить? Или хотите сказать, что аскеза закаляет и воспитывает? И посади человека на хлеб и воду, так он сразу станет великим драматургом? Тот же несчастный Пушкин был профессиональным литератором, то есть жил исключительно на доходы от своих произведений. И жил неплохо. В России вообще какой-то культ страданий: не страдал – не мужик. И уж точно не творец. Но, опять же, как связаны творческие муки и душевные страдания композитора, художника или писателя с пустыми полками в магазине? Сие есть тайна великая. По крайней мере, для меня.

Ладно, оставим наконец в покое Александра Сергеевича. Искусство – часть человеческой культуры, а значит, такая же часть культуры потребления, как и гамбургер. Кто-то предпочитает эти самые гамбургеры, а кто-то – жюльен из снежного краба. «Кому – марципан, кому – ацетон». И совершенно логично, что большинство предпочтет что-нибудь попроще, чтобы под пеффко нормально заходило. Это и порождает всяких Бузовых с совершенно ублюдской музыкой, Церетели и Сафроновых: спрос рождает предложение, помните? Но, камон, массовое искусство на то и массовое, что его даже дегрод с одной извилиной осилить сможет. Нет никакого упадка. Просто культурного фастфуда стало больше. Одни ополчились на армию совершенно одинаковых фекальных андроидов от мира искусства и творения их чресл: стали создавать что-то неуловимое, что нельзя скопировать и пустить в производство. Хотя в наши дни, когда камеры нет разве что в чайнике, это уже не так актуально. Другие просекли фишку и с серьезными лицами стали высмеивать McWorld – так появился поп-арт. И это правильно! Не надо вопить, что человечество обречено на деградацию: искусство пытались похоронить чуть ли не чаще, чем дедушку Ленина. Раньше – бульдозерами, сейчас – поливая мочой.

Как бы пафосно это ни звучало, но время все расставит на свои места: в данном случае мудрость «говно не тонет», к счастью, не применима. Так что не обращайте внимания на обилие отходов человеческого мозга, смотрите проверенные временем артхаусные фильмы режиссеров-торчей, читайте стихи суицидников, а зайдя на досуге в церковь, поставьте свечку святому равноапостольному Энди нашему Уорхолу.

23.11.17

Правда в том, что творчество – это никакой не глоток свежего воздуха и не потребность. Это таблетка блядского аспирина – анальгетика, который ты запиваешь водкой, чтобы этот сраный мир отпустил тебя хоть на миг. Чтобы как-то жить дальше в этой ёбанной виртуальной реальности с искусственными сиськами, натянутыми улыбками и тошнотворным пиздежом, который сочится из всех щелей. Таблетка, которая влечёт за собой цирроз, депрессию, навязчивые мысли и ещё кучу побочных эффектов. Одни стабильно хватаются за алкоголь и препараты, тонут в море беспорядочного секса, другие – вот так вот духовно мастурбируют, чтобы затем размазать своё семя по бумаге. Правда, есть ещё те, кто рубит бабки и подстраивает реальность под себя, без всякого нытья или экзистенциальных соплей, но не о них сейчас речь. И если выпивку и некоторые вещества с мастурбацией совмещать удаётся, то деньги и творчество – не всегда. Не только потому что в этом мире-супермаркете художник должен быть голодным, аскезой воспитывая свой дух, но и потому, что окружающим часто кажется, что родить творческий плод не составляет вообще никакого труда. А поэтому и платить за него не нужно.

Флибустьеры цифровых морей

О том, почему мы считаем доступ к торрентам конституционным правом, и почему творческим тунеядцами всё же стоит подавать милостыню.

Проснувшись в один не самый прекрасный день, я обнаружил на своем смартфоне сообщение от неустановленного лица, в котором оное благодарило меня за хорошую статью. И нет, это было сообщение не от моей маман. Вот она, популярность, подумал я. Мое вмиг опухшее чувство собственной важности погрузило меня в мир сладких грез: скоро у меня будут самосвалы кокаина, шлюхи с необвисшей грудью и ежедневный золотой дождь из купюр прямо мне в лицо. Надев очки, чтобы лучи славы и солнца не слепили мои похмельные глаза, я попросил скинуть ссылку на статью и… Удивился, но скорее не от наглости, а от того факта, что кто-то вообще захотел красть мою писанину: текст был опубликован не на сайте This Is Media. Тащемта, я не особо тщеславный и не сильно жадный. И мои булки горели не оттого, что я не получил ни одного звонкого шекеля за повторную публикацию, а от того факта, что мой текст, хоть и под моим именем, висел в псевдопсихологическом говнопаблике, админу которого неплохо было бы обоссать лицо.

Ах да, происходило все это в нашей любимой социальной сети «ВКонтакте», команда которой недавно анонсировала алгоритм «Немезида». Алгоритм, словно крылатая богиня, будет карать воров контента. А все это потому, что команда социальной сети исправилась, поставила свечку Св. Павлу (Дурову) и их цель теперь – «дать авторам уникального контента славу и деньги», а не грести бабло лопатой и сливать ваши переписки майору ФСБ. Однако сколько бы сыны Дурова не били себя в грудь, в реальности дела обстоят несколько иначе. Так как на мои угрозы пожаловаться Рамзану Ахматовичу админы сообщества клали железобетонный болт, я решил написать в поддержку «ВКонтакте». Агент поддержки, с которым я общался, элегантно и мягко предложил мне пососать лапу, оправдывая прямое нарушение авторских прав тем, что «это интернет» и «изначального автора текста нам все равно будет тяжело установить». А затем добавил: «Просто нам кажется, что если кто-то копирует Вашу статью, тут не стоит расстраиваться, это ведь значит, что она и впрямь качественная». От оно как. И что-то мне подсказывает, что с пришествием «Немезиды» ситуация не сильно поменяется.

Все потому что интернет – сакральная для любого русского человека вещь. Не просто отдушина, а настоящий Сион – последний оплот свободного человечества, место, где любой уставший путник сможет найти покой. Восемьдесят лет мы препарировали мертворожденного колосса, обернутого в красный саван: упорно насиловали его бездыханное тело, которое из-за трупного окоченения вообще не втискивалось в рамки окружающей действительности. Но в какой-то момент нефтяной формалин закончился, и в одно мгновенье все изгнило окончательно. Красная империя рухнула вместе с Берлинской стеной, но самое неожиданное было то, что земля обетованная, в которую этот богом помазанный народ шел под красной звездой Маркса, таская с собой мощи отца мировой революции, была за этой самой стеной. И неприкаянный призрак коммунизма наконец обрел покой и растворился в цифровой сети – месте, где все равны, где царит та самая гласность и где стало возможным все отнять и поделить. Liberté, Égalité, Fraternité. Подобие коммунизма было построено благодаря наступлению демократии, но не на земле, а в неосязаемой Валгалле. После этого наступил золотой век цифровых флибустьеров, рассекавших волны диалап-интернета. Возникали целые пиратские компании под реющим стягом черной рыбы. Все это привело к тому, что контент, выуженный в интернете, априори стал считаться безвозмездным, а доступ к торрент-трекерам – чуть ли не конституционным правом гражданина.

И любые разговоры о возмездности контента в Сети причиняют русскому человеку невыносимые душевные страдания. При этом отдать тысячу баксов за железный обмылок с надгрызенным яблоком почему-то считается нормальным, а вот необходимость платить 149 деревянных за подписку на музыку в том же «ВКонтакте» вызывает сильнейшие анальные боли и расценивается чуть ли не как преступление против человечества. Интеллектуальный труд не воспринимается как труд вовсе, хотя большую часть цены того же Айфона Х, себестоимость которого 350 баксов, составляет именно он: дезигн, технологии и патенты вам никто бесплатно пилить не будет. А уж когда речь заходит о творческом труде, дело принимает совсем печальный оборот. Тыжписатель/художник/композитор – че те, жалко, что ли? Еще намалюешь, это ведь не на заводе спину гнуть. Марать бумагу или мольберт – это ведь не работа, а так, развлечение богемных извращенцев. И творец – это такое возвышенное, бестелесное существо, обитающие в тонких мирах, которого нужно обязательно держать голодным, а значит, деньги ему не положены-с. Только вот любому творцу нужно жрать, причем не только котлеты (которые ближе к пятнице будут), но и, желательно, водку.

У большинства в башке почему-то не укладывается тот факт, что творческие страдания и внутренний конфликт абсолютно не связаны со страданиями телесными. Весь цвет Золотого века русской литературы – Грибоедов, Гончаров, Лермонтов, Некрасов, Островский, Толстой и многие другие – происходили из обеспеченных дворянских родов, сытно ели и сладко спали. И эти благородные доны имели счастье творить именно благодаря хорошему образованию и тому факту, что им не нужно было топтать русский чернозем дырявыми лаптями, чтобы заработать на горбушку – за них это крепостные делали. При этом любой творец, получающий звонкий рубль за свою работу, автоматически переносится в категорию сраных коммерсов, которые занимаются ремеслом, но уж никак не творчеством. Спешу напомнить, что роспись Сикстинской капеллы была чисто коммерческим проектом семьи Медичи, однако фрески Боттичелли, Микеланджело и Рафаэля не воспринимаются как заказная мазня. А уж о «постоянном доходе с тридцати шести букв русского алфавита» говорил сам Александр «нашевсё» Сергеевич. Пушкин жил именно на деньги от своих произведений и стал одним из первых профессиональных литераторов, о чем не стесняясь говорил сам: «Я богат через мою торговлю стишистую, а не прадедовскими вотчинами». Причем жил на широкую ногу, ибо годовой доход от литературной деятельности книгера составлял не менее 40 тысяч рублей. Это при том, что полкило отборной говядины стоило тогда 12 копеек, а квартира в самом центре столицы – Петербурга, на набережной Мойки – 4300 рублей в год.

Интересно, что с фамилией чернокожего светила русской литературы связан и первый российский закон об авторских правах. В 1824 году пираты стали перепечатывать «Кавказского пленника», не отстегивая самому поэту. Отца Пушкина это крайне возмутило и пока литератор, как рил гэнгста, отбывал ссылку, батя поэта написал в Спортлото с просьбой защитить права сына. В Спортлото, которое тогда называлось Санкт-Петербургский цензурный комитет, только развели руками и сказали, никакие законы не нарушены по той простой причине, что их нет – в России до этого момента авторское право никак не регулировалось. И тогда, в 1827 году, уже сам Пушкин через своих хоумис намекнул чиновникам, что неплохо было бы выдумать «закон противу перепечатывания книг» и «оградить литературную собственность от покушений хищников». Так через год появилось «Положение о правах сочинителя». Сегодня же копирайт рассматривается чуть ли не как главный враг толерантно-прогрессивного человечества, который попирает свободу распространения информации, права человека и вообще, чуть ли ни негров линчует. Видите ли, авторское право лишает весь социум права пользоваться чем-либо, из-за корыстных интересов одного-единственного человека. И тем самым тормозит развитие человечества! При этом почему-то старательно игнорируется тот факт, что злобные копирасты обычно ограничивают доступ к информационному попкорну: боевичкам со взрывающимися вертолетами, сериальчикам и игрушкам. А «Капитал» Маркса, как и «Финансист» Драйзера можно легко и бесплатно прочитать в интернете. Да и за прослушивание Седьмой симфонии никто вам штраф не выпишет – эволюционируй сколько влезет.

Зато мамкины воины последнего интернационала очень любят считать доллары грязных буржуев и оперируют тем фактом, что, мол, все деньги идут злым корпорациям, а вот на доходе честного творца это никак не сказывается. Возможно, это действительно так. Однако если ты не заплатил за пиратскую винду – это значит, что за нее заплатит кто-то другой. Многие игровые издатели в цену игры банально закладывают «надбавку за пиратов», а студии NWC и Interplay, выпустившие культовые Heroes of Might and Magic и Fallout, канули в лету отчасти благодаря пиратам. Самое забавное, когда дело начинает касаться порно, все почему-то закрывают рты, расстегивают ширинки и платят своими золотыми мастеркардами за премиум аккаунт Порнхаба. Как-то неожиданно находятся деньги, а все крики о произволе копирастов замолкают. Видимо, кровь от голосовых связок к члену приливает.

Вычислить админа по айпи и совершить акт уринотерапии в его отношении я не успел. Статью удалили так же неожиданно, как и опубликовали: после того как с поддержкой пообщались юристы This Is Media, видимо, объяснив, на бутылку какого размера по закону их можно посадить. Конечно, перегибы с авторским правом бывают. Часто оно отстаивает права не свободных творцов и мыслителей, а толстосумов из высоких башен и чиновников из больших кабинетов. Тот же Роскомнадзор создавался как орган, который следил бы за соблюдением копирайта в интернете, а «Закон о защите авторских прав в цифровую эпоху» в Штатах часто используется как оружие в войнах корпораций. Из-за жалоб говеных режиссеров и не менее говеных актеров YouTube блокирует пародийные обзоры Бэдкомидиана. Да и отдать три куска за игрушку в России может позволить себе не каждый, и прежде чем говорить о европейских нормах цифрового права, неплохо было бы сначала поднять уровень жизни до европейского уровня. Но, чтобы исправить ситуацию, нужно не выть и плеваться в художника, а задавать вопросы государству. А криэйтерам хоть иногда давать милостыню, чтобы они могли не дрожащими руками грызть сухари, а заниматься любимым делом: долбить запрещенные в Российской Федерации препараты для расширения сознания и радовать нас новыми творческими высерами.

29.05.18

Выражать свои мысли сегодня вообще стало достаточно проблематично. Не только потому, что за диковинные фрукты, что вышли из твоих творческих чресл, тебе заплатят лишь пару сребреников. Этих жалких монет как раз хватит только на пачку дрянных сигарет с ароматом бананово-лимонного Сингапура. И даже не потому, что царская охранка нежно водит своей толстой дубинкой чуть пониже твоей поясницы. Просто сегодня все стали какими-то уж слишком чувствительными. Ненароком обидеть людей с такой тонкой и ранимой душой не составляет никакого труда, а вот искупить свою вину потом практически невозможно. Одно неверное слово, одна крохотная червоточинка – и твой текст сразу же превратиться в яблоко раздора, а то и вовсе в запретный плод, за который ты будешь оплёван и освистан. Сегодня нужно говорить не обязательно правдивые, но непременно правильные вещи. Не для того, чтобы тебя любили. Но для того, чтобы тебя не ненавидели.

Толерантный фашизм

О том, как терпимое ко всем меньшинствам комьюнити доводит до суицида и почему угнетение стало отличной ширмой, чтобы прикрыть собственную бездарность.

Мы живём в очень несправедливом мире. Каждый день кого-то обязательно обижают и дискриминируют: то темнокожих, то геев, то темнокожих геев. Даже двери вагонов метро ежедневно ущемляют права и задницы тысяч женщин, ведь они наверняка установлены мерзкими шовинистскими свиньями. Да и вообще, в двадцать первом веке быть белым гетеросексуальным мужчиной с хорошей работой – непростительная пощёчина толерантному обществу. И, упаси Кришна, ты посмеешь публично заикнуться о том, что свой капитал ты заработал упорным трудом! Тебя сразу же назовут сексистом/гомофобом/ренегатом, выдадут треугольную нашивку с соответствующей цветовой маркировкой и нивелируют все твои достижения. Тем не менее вся эта истерика вокруг меньшинств всевозможного цвета и гендера уже начинает порядком раздражать.

Собственно, история, после которой вспыхнуло пламя в моём сердце, касалась святой для любого мужчины (да и многих женщин, чего уж таить) темы – порно. Пару недель назад обладательница двух порнооскаров (да, есть и такие), Август Эймс, отказалась от съёмки в очередном фильме. Отказ заслуженная работница adult-индустрии Америки мотивировала тем, что её партнёром по фильму должен был быть актёр, который ранее снимался в гей-порно. О своём решении она сообщила в твиттере:

«Кто бы (из девушек) ни согласился заменять меня завтра на съёмках для Erotica X, вы будете сниматься с парнем, который снимался в гейском порно, просто чтобы вы знали. Хрень какая-то, это всё, что я могу сказать».

После этого на актрису нечистоты полились как из рога изобилия. Август пыталась оправдаться: говорила, что не имеет ничего против гей-комьюнити и даже не думала плохо о нём отзываться, но было уже поздно. Безжалостная машина толерантности была запущена, и теперь актрису гнобили все, кому не лень: от коллег по цеху до случайных прохожих. И нервы двадцати трёх летней девушки не выдержали. Через несколько дней после резонансного поста в твиттере актрису нашли мертвой. По всей видимости, она свела счёты с жизнью.

Какой ужас! Девушка отказалась трахаться с геем, да ещё и на камеру! Это же так не толерантно! Знаете, мне всё равно, кто и кому оформляет входящие под зад. Но я, например, тоже не хочу спать с мужиком. Просто потому что моё паучье чутье подсказывает: если мне засунут что-нибудь в жопу, то я не особо буду этому рад. А вовсе не из-за того, что я гомофоб. Да и мне искренне плевать, нормально ли, когда один небритый мужик лобзает суровые мужские губы другого, или противоестественно. Но лично я считаю, что гораздо приятнее засовывать член в специально подготовленную для этого женскую половую вагину, чем в мужской анус. Однако стоит мне высказать такое мнение на любой англоязычной площадке, как меня сразу предадут анафеме и заткнут рот. Западное общество так кичится свободой слова, но наделе это оказывается лишь фикцией. Ведь получается, что одни могут говорить, а другим следует сидеть и помалкивать. Недавно, например, воинствующие феминистки вежливо предложили Джеймсу Кэмерону закрыть пасть и не сметь высказываться по поводу нового фильма про Чудо женщину. Да, именно потому, что он мужчина и, вообще, у него «жалкая душонка». Только вот вся прелесть ситуации заключается в том, что Кэмерон написал у себя в микроблоге не о том, какая же сочная задница у Галь Гадот, а о том, что фильм недостаточно феминистский.

Говоря о дискриминации, невозможно не вспомнить горячо любимую всеми тему гендерного неравенства. Появляется всё больше огромных стероидных лесбух, которые пристают к тщедушным мальчикам на улице и в интрернете со словами «садись на бутылку, говори: феминизм – круто!». И речь здесь даже не о самом феминизме, а о безобразном и тупом чудовище под названием «фемениздм», которое с нормальным и вполне адекватным движением за права женщин имеет мало общего. Адепты этого чудовища находятся в состоянии перманентной и тотальной войны со всеми (в первую очередь, со здравым смыслом), гордо выпячивая небритые подмыхи в камеру своего смартфона. Вообще, волосатые подмыхи, похоже, являются фетишом этой тусовки и, по всей видимости, символизируют протест против навязанных патриархальным обществом стандартов красоты. А вполне закономерное отвращение тех, кому посчастливилось увидеть это, только укрепляет уверенность гордых амазонок в собственной правоте и мотивирует таких «фемениздок» отращивать еще более длинные косы в своих подмышечных впадинах. Правда, следуя такой логике, можно и жопу перестать вытирать, ведь испражняться и не подтираться тоже вполне естественно, а туалетная бумага была навязана погаными шовинистами. Но давайте взглянем правде в глаза: никакой это не протест, и даже не стремление к «натуральной красоте», а банальный китч, без которого не обходится любая крайность. Хотя, какое право я имею рассуждать об этом? У меня ведь есть член, а значит, по мнению таких «фемениздок», я вообще получеловек.

Жизнь современного мужчины в медиапространстве превратилась в прогулку по минному полю. Одно неосторожное слово – и на тебе ставят клеймо. А все твои успехи будут объясняться тем фактом, что ты «привилегированный белый мужчина». Это, кстати, слова журналистки издания BuzzFeed о скромном актёре Арми Хаммере (который играл в «Агентах А.Н.К.Л.» и «Одиноком рейнджере»). По её мнению, все достижения Хаммера связаны лишь с тем, что у него между ног болтается белая кожаная сосиска. И тут я с ней соглашусь. Ведь (расскажу по секрету) каждого мальчика при рождении посвящают в тайный мужской орден и надевают на причиндал секретный перстень, который откроет ему все двери во взрослой жизни. Да и любому начальнику совершенно плевать на лидерские качества и профессиональные навыки работника. Исполнительной и трудолюбивой девушке он всегда предпочтёт обрыгана из соседней рюмочной, просто потому что он мужчина и профиль у него арийский. Сейчас вообще сложно представить, чтобы полностью здоровый мужчина подвергся какой-либо дискриминации. Темнокожий, гей и тем более женщина может, а вот светлокожий гетеросексуал – нет. Скажете, что это так? Ну да, тогда молодого Семёна Семенова вполне справедливо закрыли в колонии на три года по совершенно нелепому обвинению в изнасиловании. Обвинению от несчастной девушки, которая после этого пять раз светила довольным лицом на федеральном канале. Ведь агрессор всегда мужчина, а жертва всегда женщина. Что вы, конечно никакой дискриминации мужчин и быть не может.

Вся эта масса под гордым названием «прогрессивная общественность» создаёт диктат своего единственно-верного мнения и жестоко карает носителей точки зрения, отличной от официально принятой. При этом совершенно неважно, есть ли рациональное зерно в высказываниях того или иного человека. Главное, чтобы оно соответствовало «линии партии», а иначе – общественный бойкот. Ничего не напоминает? Только если раньше была распространена тирания большинства, сейчас она сменилась тиранией меньшинства. Я отношусь без предубеждения к любому человеку, вне зависимости от его пола, ориентации или национальности. Но если человек ведёт себя как мудак, то и отношение у меня к нему будет соответствующее. А говорить в такой ситуации «нет, такой человек априори не может быть мудаком, потому что он особенный, и вообще, заткнитесь, пожалуйста» – немного неправильно. Были уже ребята, которые любили делить людей на тех, кому можно высказывать своё мнение, и кому нет. И орать на каждом углу какой ты особенный и требовать за это личный туалет – это не борьба за равенство. Это латентный шовинизм.

Естественно, ни один человек не захочет признать, что он – криворукое чмо, которое не может ничего достичь из-за своей лени. Гораздо приятнее осознавать себя трансгендером-вегетарианцем, которого не принимает общество. Так и делать ничего не надо, не надо рвать жопу (в переносном смысле), чтобы добиться хоть чего-нибудь и заслужить уважение окружающих. Можно просто рвать жопу (в прямом смысле) и рассказывать, как тебе тяжело живётся. И ты уже становишься не неудачником, а частью большого комьюнити. Тебя погладят по головке и может даже что-нибудь перепадёт от неравнодушного общества. Я вот тоже понял, что я – дитя небес и меня оскорбляют и фабричные трубы. Мне вот кажется, что эти фаллические символы насилуют небо, так что пускай все владельцы фабрик быстренько скинутся мне на компенсацию. И пусть только попробуют на работу не взять.

Многие скажут, что я слишком однобоко и предвзято освещаю тему, рассказывая лишь о «паршивых овцах», которые есть в любом стаде. Дело в том, что эти паршивые овцы и есть главная проблема. Эта прослойка дерьма заполняет собой медиабассейн полностью. И у стороннего человека создаётся впечатление, что весь бассейн полон нечистотами, даже если на поверхности плавает только небольшая кучка. Образы таких «паршивых овец» экстраполируются на всё стадо. И реальные проблемы, которые, бесспорно, есть у любой группы отходят на второй план. Они просто заглушаются криками небольшой, но особой буйной группы. Та же проблема однополых браков имеет чисто правовую подоплёку. Если ты не родственник и не супруг своему партнёру, то, юридически, ты – никто. Это просто неудобно в бытовом плане: например, тебя не пустят в реанимационную палату. Но из-за стада анальных клоунов с их дегродскими парадами, которые не несут совершенно никакой смысловой нагрузки у общества складывается предвзятое мнение по этому вопросу. Точно так же группа озлобленных на весь род мужской самок дискредитирует всё феминистское движение.

«Fuck y’all». Такими были последние слова Август Эймс в твиттере. Вот и я говорю: «Пошли вы на *** со своей толерантностью». Мир попытается поставить тебя раком и трахнуть вне зависимости от того, какого цвета твоя кожа или с кем ты любишь ходить за ручку. И для того, чтобы получать такую же пайку хлеба, как и окружающие, для начала нужно начать работать столько же, сколько и окружающие. А не ныть о том, какой жестокий мир и как тебя обижают. Поэтому, хочешь равенства – сожми булки, возьми кирку и батрачь наравне со всеми. И уж после этого можешь начать учить других, как им жить.

21.12.17

Поруби свой творческий плод помельче, закатай его в цветастую консерву и ни в коем случае не добавляй туда специи. Создай продукт с низким содержанием жести и желчи, такой, что сможет переварить даже самый атрофированный мозговой желудочек, который никого не заденет и не отравит – и его проглотят, а тебе откроется секрет славы и богатства. А иначе тебя линчуют. Но любое давление губительно для творчества: не бесконечные полки с фруктовыми лимонадами, в которых нет ни витаминов, ни клетчатки, а окружающие, что заставляют художника, писателя или музыканта сделать из своего плода газировку в алюминиевой банке-консерве. Ведь в такой бескислородной среде просто-напросто не разгорится пожар творчества – искра не вспыхнет. Невозможно улыбаться всем, а без искренности невозможно само искусство: создатель превращается в ремесленника, а то, что он породил – в штампованный «контент».

Интернет-трибунал

О цензуре Цукерберга и шельмовании «проблемных» артистов.

Жизнь современного артиста превратилась в прогулку по минному медиаполю. Шаг в сторону: неосторожно брошенная фраза, двусмысленный жест – и тебя тут же разорвет взрывом народного негодования. Собственное мнение, отличное от общепринятого, становится тяжким крестом: один гвоздь в руку тебе забьют феминистки, второй – всевозможные сексуальные «меньшевики». Ну а если совсем все плохо, то и «цензурион» на государственной службе проткнет острой пикой твое сердце и выпишет штрафик за неподобающую лексику.

Смех смехом, но карательные отряды борцов за социальную справедливость денно и нощно следят за знаменитостями, патрулируя интернет. Любой грешок фиксируется и заносится в «расстрельный список» – специальное место на Tumblr под названием your fave is problematic. Tumblr вообще парашное место, но этот блог – просто фекальный алмаз. Коричневая цитадель маразма, ведущая войну на истощение со здравым смыслом, бойцы которой направо и налево клеймят селебов «проблемными». Нет, не за то, что они издают тошнотворные звуки своей гортанью под фанеру. И даже не за то, что отменяют концерты и втирают себе в соски запрещенные (в Российской Федерации) вещества. А, например, за неправильную татуировку. Серьезно, Рианна попала в список из-за крохотной татуировки на арабском языке: якобы певица «апроприирует арабскую культуру». Сладкоголосых мальчиков из One Direction заклеймили за то, что они выступали в куртках с японской символикой, а Тейлор, мать ее, Свифт – за то, что в 12 лет у нее были африканские косички. Личное досье же Дональда Гловера (он же Сhildish Gambino) вообще начинается со слов SO MUCH MISOGYNY! Ну и конечно же, со скрупулезностью агентов Штази подсчитывается, кто сколько раз упомянул слово «нигер», «ретард» или «гомосек».

Сегодня всем вообще плевать, какой контент ты делаешь. Главное, чтобы ты говорил правильные и корректные вещи, а автотюн вывезет. Ярким примером этому является Евровидение, где из разных сортов говна с помощью хитрого голосования судей (которое может свести на нет оценки зрителей) выбирается наиболее угнетаемый исполнитель с правильным текстом. Голливудские продюсеры давно уже просекли, что политкорректность стала залогом коммерческого успеха, и именно поэтому пихают чернокожую азиатку-трансгендера в каждый второй фильм. Плевать, что это никак художественно не оправдано, главное – угодить всем. Творческие премии вроде «Оскара» и Нобелевки по литературе превратились не в признание заслуг актера или писателя, а манифест, декларацию партийного курса. Но давайте начистоту: это же ложь! Артисту или творцу уже нельзя называть вещи своими именами, а нужно врать, врать всеми силами, чтобы никого не обидеть. Только вот от такой пастеризации любой продукт становится пресным.

И вроде бы ничего страшного – ну тешатся бесноватые со своими списочками, что с того. Однако сегодня политкорректность и толерантность все чаще становятся поводом заткнуть кому-нибудь рот. Мнение зловонной человеческой массы под названием «прогрессивная общественность» уже давно привлекает жирных навозных мух – политиканов и коммерсантов, а значит, и диктует тренды и нормы. Ренегаты, которые дерзнули высказать свое мнение, отличное от общепринятого, как тот же Канье Уэст, смешиваются с грязью. И это довольно забавно – наблюдать, как разъяренная толпа линчевателей с факелами и вилами перекинула свое внимание со всевозможных меньшинств на тех, кто в это меньшинство не входит. В 16-м веке шельмовали ведьм, в 21-м – «проблемных» артистов.

Помимо абстрактного общественного недовольства это может вылиться во вполне себе конкретные меры. Два бывших сотрудника Facebook рассказали изданию Gizmodo, что редакторы раздела Trending News (топ самых обсуждаемых материалов) могли влиять на наполнение раздела. В частности, они систематически убирали новости республиканских медиа о консервативных политиках. А завтра рептилоид Цукерберг может дать разнарядку, что этот вот артист – слишком «проблемный», и перестанет показывать посты с его именем в вашей ленте. И теперь расскажите мне, чем такая тирания толерантности отличается от любой другой: и там и там прилизанная картинка с улыбающимися лицами, которая к реальности не имеет совершенно никакого отношения. Не нравятся фильмы прямолинейного режиссера или альбомы артиста-самодура? Не смотрите, не слушайте, вы даже вправе призывать свою паству закрыть глаза и уши. Но запрещать что-либо только потому, что кинолента недостаточно политкорректна и задевает чьи-то чувства, которые и аршином-то не измерить, – это уже перебор.

В толерантности и политкорректности нет ничего плохого, пока они не превращаются в идеологию – в кувалду, которая лупит по зубам и выступает как инструмент цензуры. Да, цензура в искусстве нужна. Но это должна быть самоцензура художника, внутренний голос, а не внешний, который из-за плеча говорит ему: «Давайте-ка сгладим здесь, вот это уберем, а это заменим». А иначе получается уже не искусство, а пропаганда, дешевая агитка. И совершенно неважно, что будет рекламировать эта агитка – туалеты для трансгендеров и легальную травку или же ржавые скрепки и святую воду.

«Искренне и истинно только искусство». Правда в том, что если ты будешь учтивым, объективным и корректным, то ты будешь выдавать лишь постное дерьмо. Сглаживать углы, пытаться обтекать те или иные темы, чтобы, не дай бог, кого не обидеть – это значит лукавить в диалоге со своим зрителем, слушателем или читателем. Это значит идти на компромисс, из-за которого теряется зерно любого искреннего творчества – самовыражение. Искусство и творчество не обязаны быть понятными и корректными. И если поэт, писатель или публицист упомянул в своем тексте слово «пидор», значит, там должно стоять именно слово «пидор», а не «гей», «гомосексуал» или еще какая-нибудь срань.

05.07.18

Я вошёл арку, откуда лился белый свет: издалека, во тьме двора, она казалась гораздо более сияющей. За ней открылось жёлтое небо, в котором огромные, исполинские бетонные колонны держали узел, сплетение транспортных виадуков. Над одной дорогой висела другая, спустив щупальца съездов к земле. А перед ними лежала третья: узкая улица, что отделяла бурлящее шоссе от жилых домов. Особенно осторожным нужно быть творцам, что выбирают для работы такой опасный материал, как текст: удивительно, сколько ненависти, истерик и проблем возникает из-за слов. Причем, подчас сказанных совершенно незнакомым нам человеком.

Новый век дал нам возможность мгновенно высекать свои мысли практически везде, но не поменял наше отношение к слову: многие до сих пор искренне верят, что брошенная неосторожным свайпом фраза может ударить так же больно, как и шлакоблок. Горюя по такой ценной свободе слова, мы одновременно творим из этих самых слов культ: отливаем буквы в бетоне, делаем их тяжеловесными и неповоротливыми. А фразы, что громоздятся из этих блоков, становятся монументальными мегалитами, но никак не «просто словами». Так может быть главный враг свободы слова – это мы сами?

Тяжесть слова

О том, почему свободе слова нет места в России. Пока что.

Пиздеть, как известно – не мешки ворочать. Особенно сегодня, когда наши извилины ежесекундно омываются тёплыми волнамибеспроводного интернета. Достаточно нажать лишь пару виртуальных клавиш, и ваше ценнейшее мнение разлетится по всей земле, создавая рябь на поверхности мирового инфоокеана. В особо прогрессивных странах вас даже не будут бить за это камнями и сжигать на костре! Этим то мы и пользуемся, каждый день изрыгая тысячи слов в соцсетях и мессенджерах. Слов стало слишком много, отчего они просто обесценились. Мы стали проще относиться к тому, что вылетает как из нашего, так и из чужого рта: стендапы становятся фривольнее, новости лживее, а обещания ненадежнее. Словоблудие и медиапроституция блогеров уже не вызывают ни удивления, ни возмущения, ведь «это просто слова». Подчас эти самые слова становятся легче воздуха, ведь от них остается лишь пустая оболочка: для некоторых признаться в любви или дать обет всё равно, что выкурить сигарету. И вроде бы такая инфляция слова – процесс печальный, однако, как говорится, «поверьте, здесь не всё так однозначно».

Всю историю государства российского по праву можно считать историей становления цензуры: первый список запрещенных книг – «Изборник 1073 года», появился за 100 лет до первого русского литературного памятника – «Слова о полку Игореве». С тех пор тебя нельзя было назвать четким самодержцем, если ты не внес свою лепту в славное дело цензуры. Петр Великий разделил цензуру на духовную и светскую, при Екатерине II ревизия литературы стала не только предварительной, но и централизованной. Это почти уничтожило всех провинциальных издателей, ведь книжицы отныне надобно было обязательно отправлять либо в Петербургский, либо в Московский комитеты. Ну а Павел I провел реформы, которые окончательно придали цензурному ведомству облик «своеобразной машины, продуманной до деталей». В Великобритании, для сравнения, примерно в это же время (1792 год) был принят «Акт Фокса», с которого начался плавный демонтаж цензуры в печати. Как говаривал классик, «что нужно Лондону, то рано для Москвы». Если война с Турцией всегда считалась признаком здоровой внешней политики Российской Империи, то война с вольнодумством – политики внутренней. После короткого перерыва на октябрьский краснознаменный кутёж, всё вернулось на круги своя. Сразу после прихода к власти, большевики издали декрет «О печати», который запретил всю гнилую «буржуазную прессу». А в 1922 году возник Главлит, который почти 80 лет разливал одну единственную «Правду» по ГОСТу и определял, что печатать можно, а что нельзя. Борьба с вольнодумством переросла в борьбу с инакомыслием, ведь отныне существовало лишь два мнения: официальное и наказуемое.

Вся эта многовековая запретительная канитель, а также обилие ведомств полиции мыслей, от цепных сотрудников которых можно было получить по зубам не только за дерзкий памфлет, но и за идеологически-неверный анекдот, привело к тому, что у человека, родившегося на самом лучшем куске земли «от тайги до британских морей» формировалось совершенно особенное отношение к слову. Слова у нас увесисты как брусок булатной стали, из них мастера литературного ремесла льют свои монументальные памятники. Слишком уж долго они облагались тяжелой барщиной, отчего слова стали дорогим ресурсом: за них часто платили свободой, а иногда и кровью. Золото для нас совсем не молчание, а именно слова и раз уж ты расходуешь это золото, то отвешиваешь его ровно столько, сколько нужно, прекрасно осознавая цену каждого лишнего грамма. Думать можно всё, что угодно, но, если ты решил облечь свои мысли в плоть текста или фразы, значит, на то есть важная необходимость, и в каждое слово ты вкладываешь строго определённый смысл. Причем, неважно, где эти слова произносятся: на трибуне ли, или на прокуренной кухне. Оттого литераторы подчас нам кажутся святыми, чьи имена если и произносят, то только с благоговейным придыханием.

Властимущие, естественно, не в счет: они всегда обладали монополией не только единственно-верную трактовку событий, но и на поставки золотоносной руды, которой они щедро осыпали головы подданных, даже если в ней не было ни крупицы правды. Правда, и цена этой госруды всегда была не выше гроша. При этом, власть всегда чувствовала реальный вес слова, вернее даже, вес реального слова, поэтому всегда так боялась лишиться этой самой монополии. Оттого то создала целый пантеон серебряных поэтов-мучеников, оттого выдавливала Довлатовых с Бродскими, оттого и ссылала Солженицыных с Сахаровыми. Поэтому принимает все эти абсурдные законы об оскорблении царского величия. Ведь, казалось бы, ты серьёзный дядя с тремя подбородками, гаремом эскорниц и бюджетным Майбахом – какое тебе дело до того, что простолюдины там внизу говорят? Но дяде до этого есть дело, ибо дядя прекрасно понимает: если кинет какой-нибудь бесноватый писака свою литературную оглоблю в народ, так народ эту тяжеленую оглоблю подымет, да и к стенам белокаменным пойдет.

За русское слово даже сегодня можно получить кулаком в дышло, пером в бочину или и вовсе сесть на казенную бутылку, поэтому и обращаться с таким тяжелым предметом приходится аккуратно. Нам порою кажется, что каждый, аки Доктор Стрендж, может словом менять вокруг себя реальность, а древнеиудейское заклинание avda kedavra – «что сказано, должно быть сделано» и впрямь работает. Оттого базар, как и руду, нужно тщательно фильтровать: острая шутка вполне может быть приравнена к колюще-режущему. Лишних же слов на ветер бросать никак нельзя, поэтому то «счастье любит тишину», а о сокровенных мечтах говорить не стоит – не сбудутся. Да, времена меняются, меняется и курс слова. Но вседозволенность западных скоморохов, для которых слова – это просто слова, у многих до сих пор вызывает возмущение, ведь есть вещи, над которыми смеяться совсем нельзя и темы, на которые не шутят. Рэп-баттлы часто воспринимаются как прелюдия к поножовщине и многие искренне не могут понять, почему артисты на самом деле не кровные враги и почему после баттла жмут друг другу руки и едут домой кушать чебупели, а не бьют друг-другу лица.

При этом все так плачут по свободе слова, которую якобы хоронят чиновники и силовики, не замечая, что лопаты то не в руках аппаратчиков, а в наших собственных. Свобода слова рождается не на страницах законов, биллей и конституций, она рождается в голове – это сила говорить даже тогда, когда за слова придется заплатить высокую цену. Только вот высокой эту цену подчас делают не цензура, не псы государевы и не крысы-стукачи. Цену мы устанавливаем сами, когда вдруг начинаем наделять обычные слова магическими свойствами, насмерть биться из-за них и делать тяжелее чушки чугуна: какой смысл орать про свободу слова в стране, где за это самое слово могут спросить, а то и отвесить живительных тумаков?

Хотим ли мы, нравится ли нам это, но подлинная свобода слова подразумевает под собой инфляцию этого слова, его обесценивание и «олегчание». Да, эта монета имеет два стороны, но мы обязаны расплатиться ею. Полновесным слово было не только в России: глупо полагать, что в просвещенной Европе 17-18 веков всё было иначе и сладкие вольные речи мог лить любой соловей. Российские цензурные законы были, по сути, калькой с французских, прусских и австрийских законов. А в Англии за поношение величия и слишком уж большую словоохотливость вполне можно было лишиться ушей или языка. В середине 19 века во Франции, когда пресса упивалась своей вольностью, в стране началась эпидемия «журналистских дуэлей» – за лживую статью от коллеги можно было схватить не дисс, а пулю. Даже в Америке, где цензуры, как института, не существовало вовсе, дуэли из-за неосторожно брошенной фразы были не редкостью: стрелялись даже секретарь казначейства Александр Гамильтон и вице-президент Аарон Берр. Но два века, пока люди дышали свободой, принесли трезвость, осознание того, что даже острая фраза может задеть лишь твое самолюбие и не равнозначна физической пощечине или плевку в лицо. И что против слова нужно выставлять лишь слово, в крайнем случае, слово судьи, а не кулак, заточку или шпагу. Билли же лишь закрепили не только право говорить, но и обязанность слушать, не доставая мушкет.

31.05.19

Но даже тогда, когда слова становятся тяжелее бетонных глыб, когда за оборотом этих самых глыб пристально следит охранка, свобода слова никуда не исчезает. Её невозможно отнять или даровать, пожаловать или уничтожить. Ведь свобода слова – это свобода от страха. Это выбор. Выбор, двигать эти глыбы, или нет.

Свободное слово

О постнатальной цензуре, страхе говорить и костре инквизиции.

Министерство любви продолжает бессмысленно и беспощадно блокировать половину интернета в попытке задушить один мессенджер. И поскольку эти блокировки ломают все, кроме того самого бесовского мессенджера, советник президента России по развитию интернета предложил создать белый список сайтов (он же, кстати, говорил о том, что «Россия готова к отключению от мирового интернета»). Ну, для вашего же блага, чтобы ненароком не заблокировать добропорядочные сайты. В первом чтении уже принят закон, который будет обязывать «владельцев публичных сетей удалять недостоверную, нецензурную и иную противоправную информацию». Похоже, слово «жопа» скоро станет вне закона и его придется заменять более лестными и лицеприятными синонимами вроде «гузно». Ах да, согласно этому же законопроекту, скоро ходить гулять в интернет можно будет только по паспорту: собственников «публичных сетей» обяжут идентифицировать всех пользователей по номеру телефона. А сим-карту, напомню, сегодня можно оформить только по паспорту. И хотя этот законопроект отправили на доработку, видео кемеровских блогеров о пожаре в «Зимней вишне» уже заблокировали, мотивируя это «распространением недостоверных сведений», в целях «недопущения нравственной деформации несовершеннолетних». А недавно старый новый президент подписал закон «О блокировке сведений, порочащих честь и достоинство» добрых людей. Сайт, на котором будет размещена нелицеприятная информация о добром человеке, например, о его безобразно дорогой вилле, можно будет заблокировать еще до суда. Ну и стоит вспомнить законопроект с пафосным названием «Закон о праве на забвение», который позволяет добиться удаления своих персональных данных. А уж про «пакет Яровой», думаю, вы и сами помните.

Фраза «если думаешь – не говори, если говоришь – не пиши» снова становится актуальной. Ведь сесть на бутылку за лайк или репост стало не легко, а очень легко: в прошлом году было возбуждено 218 дел за «публичные экстремистские высказывания» в Сети (кстати, не забудьте поделиться этой статьей с друзьями). И хотя Солнцеликий (да пошлет ему небо тысячу лет процветания) заявил, что Россия не пойдет по китайскому пути и не будет строить великий белокаменный файервол, пейзаж российской интернет-действительности получается довольно мрачным. Конституция со своей 23-й статьей уже начинает походить на волшебную книгу сказок. Фактически у нас в стране действует постнатальная цензура. Мы постепенно возвращаемся куда-то туда, в информационное Средневековье: с царем-ампиратором, казематами, набитыми еретиками-вольнодумцами и уродливыми химерами в мозгах крестьян. Да, лет двести назад, я, после первого же своего очерка, оказался бы на ближайшей виселице и уже давно бы жарился в аду. Однако темные века, когда подавлялось любое инакомыслие, породили прекраснейший жанр политических памфлетов. Облаченная в метафоры, остроумная политическая и социальная сатира доставляла огромную жопную боль всяческим монаршим особам. Сегодня этот жанр может обрести вторую жизнь, причем жизнь более вольную, чем когда-либо. Ведь если в те времена для того, чтобы отправить в цугундер больного графоманией, хватало лишь желания царя, то сегодня нужен хотя бы формальный повод. Конечно, раньше, чтобы человек решился высказать свое очень важное мнение, у него должно было нехило так свербеть пониже спины. Настолько, чтобы он взялся написать книгу, ну или, на худой конец, памфлет. Притом весьма недурственный: мсье аристократы не пальцем деланы были и всякий проходняк не читали. А еще лучше, чтобы все это было в стихах. Потом надо было выпустить свой труд, попутно стараясь не получить по башке от местной «охранки». Ибо там чаще всего работали люди, к новым точкам зрения слабо восприимчивые. Но, черт возьми, «это было самое злосчастное время, но это было самое прекрасное время». Ведь тогда люди обладали подлинной свободой слова.

Сегодня ситуация иная. Появилось больше способов выражать свое мнение: два клика – и ваша мысль разлетится по миру, набирая сотни репостов и тысячи лайков. Но факт состоит в том, что это не имеет совершенно никакого отношения к свободе слова. Равно как и попытки подмять под себя интернет. Ведь свободу слова невозможно даровать или ограничить: она рождается вместе с человеком, появляется вместе с первым криком ребенка. И отнять ее можно, только перерезав человеку глотку. Да, за многие слова действительно порой можно отправиться на виселицу или в костер. Но окончательный выбор, говорить или нет, всегда остается за человеком. Будете ли вы идиотом, крича на площади правду, которая режет слух Большому Брату? Несомненно. И, несомненно, за вами придет полиция мыслей. Но истинная свобода слова – это не право и не привилегия. Это тот самый выбор говорить: говорить правду, говорить то, во что ты веришь, и быть готовым заплатить сполна за свои слова. Это – выбор не молчать. И самое смешное, что большинство из нас, при всех своих возможностях и свободах, не обладает даже той крупицей сладкой свободы слова. И речь здесь вовсе не о колких политических высказываниях. Мы боимся сказать «привет» девушке, или написать первым. Мы боимся сболтнуть лишнего, чтобы не сглазить или не прогневить какого-то мужика на облаке и слову «последний» предпочитаем слово «крайний». Мы боимся сказать родителям о том, что хотим идти своим путем. На черта тогда вам эта свобода слова, если вы боитесь говорить?

Во все времена находились безумцы, которые читали на площадях запрещенные стихи, печатали запрещенные листовки в подвале своего дома и переписывали запрещенные тексты от руки. И правда в том, что главный цензор, который затыкает нам рот, сидит не в мрачном кабинете Министерства Любви, а в нашей голове. И цензор этот – страх. Боятся все. Но страх не должен душить. Страх должен давать силы делать больший вдох, чтобы говорить громче.

16.05.18

В сыром воздухе, напитанном дождевой пылью, разлился гогот городских гиен. Слева, вдоль длинного дома, ко мне приближалась стая. Не дожидаясь знакомства, я перешёл пустынную улицу и решил подняться наверх, в этот клубок из асфальта, бетона, машин и света, благо лестница была прямо напротив зебры. Смех часто кажется нам страшнее вопля боли или грозного окрика. Ведь эти звуки, изрыгнутые гортанью – ничто иное, как грохот этих самых тяжёлых глыб что начинают тереться друг о друга, дрожать и грохотать под действием юмора. Оттого употреблять это волшебное вещество нужно крайне аккуратно, а производить часто вообще противозаконно. Ведь именно юмор и сатира придают словам лёгкость пемзы, которой они и должны обладать.

Смех над грехом

О том, почему мы так боимся юмора и почему шутить нужно над всем.

«Улыбнись, и жизнь улыбнется тебе в ответ!». У любого хотя бы единожды возникало подозрение, что эта мантра – дерьмо собачье. И не зря. Американские ученые, проанализировав результаты 138 исследований, доказали, что искусствен но-натянутая улыбка практически не виляет на настроение. Так что ваш день от улыбки навряд ли станет светлее. Русский человек знал об этом и без всяких исследований: мысль, что тупой лыбой делу не поможешь с рождения высечена славянскими рунами у него где-то на внутренней стороне черепа. Тяжесть бытия падает гражданину России прямо на лицо и неумолимо тянет уголки рта вниз, особенно, когда утром ты вместе с ордой других урукхаев из какого-нибудь Мурина, утыканного многоквартирными башнями Сарумана, штурмуешь местную Хельмову Падь – станцию питерской подземки. И вся эта взаимная ненависть испаряется в воздух, а затем снова вдыхается с едким дымом сигаретки из конского навоза в селитрованной бумаге, отчего черты лица еще сильнее начинают стремится к полу. Поэтому человек, беспричинно давящий лыбу, неизменно вызывает у нас подозрение: то ли блаженный, то ли перо в рукаве прячет. В общем, добра не жди.

Но это же обстоятельство делает улыбку таким ценным ресурсом. Ресурсом, который мы расходуем очень аккуратно. Да, мы не улыбаемся чужакам или фотокамерам, но щедры на улыбки близким и друзьям. Она как колбаса для тех, кто ещё помнит дефицит: вроде и всегда под рукой, и почти ничего не стоит, однако бережется для особого повода. Так же осторожно мы относимся и к юмору.

Эссенция юмора

Юмор всегда был особой субстанцией для тех, кто живет на куске земли «от тайги до британских морей». Препаратом, которое нужно принимать дозированно и строго по инструкции: над одним посмеяться можно, а над другим шутить никак нельзя. Лекарством, без которого столкновение с реальностью порой может закончиться летальным исходом. На экраны это вещество поставляется исключительно в разбавленном виде, под чутким надзором государства, абы чего не случилось. От этого острый западный юмор, для которого почти нет запретных тем, часто плохо переваривается российским зрителем, вызывая словесную диарею у очередного моралиста в интернете, мол, «как вообще можно смеяться над этим?». Вседозволенность заокеанских скоморохов кажется нам недопустимой, а шутки часто принимаются слишком близко к сердцу. Эссенцию юмора нужно применять осторожно. Ведь, если ты вдруг сбрызнешь ею одну из сакральных тем, таких как блокада, как это сделал Алексей Красовский в своем «Празднике» или образ усатого тараканища, на который покусился Армандо Ианнуччи в «Смерти Сталина», то тебя сочтут не просто м…ом, но богохульником-осквернителем, место которого на священном костре. Чтобы понять природу этой осторожности, нужно разобраться, почему шутка вообще вызывает у нас улыбку.

Почему смешное нам кажется смешным? Самая распространенная «теория несоответствия», чьи корни тянутся ещё к идеям Аристотеля и Шопенгауэра, гласит, что юмор рождается из противоречия и нашей способности эти противоречия подмечать. Комизм появляется, когда наши ожидания или представления о чем-либо оказываются опровергнуты: человек, предмет или идея попадают в несвойственное им окружение или ситуацию. Например, представьте себе карикатурного богатея: чопорного джентльмена во фраке, который неожиданно поскальзывается на банановой кожуре. Надменный и строгий образ, который возникает у нас в голове никак не совпадает с той нелепой ситуацией, в которой он оказывается. На неоправданных ожиданиях строится классическая структура шутки сетап-панч.

Сетап или образ, который возникает у нас в голове, задаёт нам один контекст ситуации, а панч или какое-либо происшествие переносит ситуацию в совершенно иной контекст, заставляя посмотреть на неё с другой точки зрения. Артур Кёстлер, развивший теорию юмора, назвал такой переход «бисоциацией». При бисоциации два несовместимых, но непротиворечивых контекста неожиданно сталкиваются друг с другом и начинают казаться нам ассоциированными. Наиболее простой пример бисоциации – каламбуры и вербальный юмор, когда шутка обыгрывает разные значения одного слова. Теория Кёстлера хорошо описывает почти все виды юмора. Ситкомы сталкивают контексты банально помещая героя в нетипичную, абсурдную для него ситуацию. Сортирный и похабный юмор начинает говорить о человеке в контексте личности, со своими ценностями и убеждениями, и переносит его в контекст, где человек – лишь животное, с инстинктом тыкать во всё живое членом и пуляться дурнопахнущими биологическими жидкостями. Жестокий юмор, когда незнакомец получает битой по бубенцам – суть та же бисоциация, когда «человек-личность» начинает рассматриваться в контексте физического объекта: куска мяса с нервными окончаниями, который подчинен законам физики (как раз-таки пример с банановой кожурой).

В то же время, при переходе из одного контекста в другой, положение человека, предмета или идеи приуменьшается. Возвращаясь к гэгу с банановой кожурой: из надменного джентльмена мужчина превращается во всеобщее посмешище. Юмор действительно способен принизить всё что угодно: остроумной ремаркой можно спустить человека с небес на землю, а насмешка может стать жестоким оружием: «смехом можно убить всё – даже убийство». Из-за этого смех и юмор, в отличии от слёз и других чувств, часто кажется нам неуместным, якобы обесценивающим ситуацию. Например, шутки про смерть очередной знаменитости в интернете могут поднять фекальное цунами, которое выплеснется аж на федеральные каналы: рассматривать смерть и ещё ряд тем и событий в каком-либо еще контексте, кроме как официозно-трагическом, кажется нам априори кощунственным. На похоронах, допустим, абстрактного Евпатия Лаврентича все обязаны давиться горькой водочкой и выдавливать из себя скорбь и слёзы. Все произносят сухие характеристики, словно не провожают человека, а составляют на него досье: такой-то муж, такой-то отец, столько-то угля дал стране. Вместо образа человека перед нами возникает бездушный бронзовый бюст. Шутки и анекдоты про покойника кажутся неуместными, хотя, казалось бы, Евпатию Лаврентичу уже абсолютно всё равно, что о нём говорят: он вместе с апостолом Павлом и сорока белогрудыми гуриями давно уже отжигает в Валгалле. Это поначалу. Но что происходит после второй-третьей рюмки? Из памяти достаются забавные истории и курьёзы, которые приключились с Евпатием Лаврентичем за всю его долгую трудовую жизнь. И вот уже нам видится не бездушный бронзовый истукан, а живой человек: юмор оживляет покойника. Приуменьшая значимость события – смерти, юмор не только позволяет легче пережить утрату, но и обнажает суть: да, умер. Но человек то был хороший.

Растворитель догм

Юмор действительно принижает значимость многих тем, но не умоляет их значения. Он лишь срезает всю эту претенциозно-торжественную вуаль, которая опутывает многие темы, оставляя лишь сердцевину. Сердцевину, которую можно покрутить в руках и рассмотреть под разными углами. Отринув ханжество и морализаторство, мы увидим то важное свойство анекдота, которое часто упускаем: бисоциация, сталкивая два образа в нашем мозгу, ставя объект шутки в другой контекст, позволяет нам по-новому взглянуть на этот самый объект. Распространенный сюжет чернушного скетча, где хладный труп вываливается из катафалка или просто падает и распластывается по земле, многим кажется кощунственным. Однако даже эта третьесортная юмореска позволяет нам по-другому взглянуть на смерть. Столкновение образа человека-личности и человека-физического объекта – тухлеющего куска мяса, приводит нас к нехитрой мысли: а не слишком ли много мы уделяем внимания посмертным ритуалам, не слишком ли много ненужного пафоса вокруг закапывания человека в землю? И не лучше ли выразить уважение этому человеку при жизни, ведь покойнику, лежит ли он на мраморном полу или под землёй, уже, тащемто, всё равно?

Шутить, хоть и осторожно, нужно над всем. Юмор открывает пространство для диалога, ведь менее серьёзный подход часто позволяет нам трезвее взглянуть на ситуацию. Именно поэтому церковники всех мастей, усатые диктаторы и прочие сказочные персонажи политической фауны так не любят юмор: он не обесценивает тему, а открывает её для обсуждения. И часто после этого выясняется, что за напускным пафосом кроется лишь парочка спорных утверждений. А за образом могучего короля, с которого юмор сбивает спесь и которого ставит на один уровень с нами – обычный человек, не такой уж и грозный. А чаще и вовсе голый. Объявляя же темы запретными для смеха, мы делаем бисоциацию, переход из одного контекста в другой, невозможным. Сакрализация закрывает путь не только для смеха, но и для любого диалога. А на таком выжженном поле, где нет места обсуждению, легко всходят столпы догм и идолов.

06.05.19

А обретая лёгкость, глыбы магическим образом начинают выпадать из пафосных речей политиков и сакральных текстов проповедников. Ведь особая форма этого вещества – сатира, не пьянит, а дарит трезвость: трезвость, которая за напускным пафосом догматов позволяет увидеть суть всех этих громких слов – часто глупую и нелепую. Именно поэтому государство старается поставить оборот сатиры, как и дилеров этой субстанции, под жёсткий контроль. Квадратная спираль, закованная в пластиковый короб, заканчивалась. Я приближался к вершине.

Водка и космос

О том, почему власть больше боится юмористов, нежели террористов.

Юмор всегда был особой субстанцией для тех, кто живет на куске земли «от тайги до британских морей». Препаратом, которое нужно принимать дозированно и строго по инструкции: над одним посмеяться можно, а над другим шутить никак нельзя. Лекарством, без которого столкновение с реальностью порой может закончиться летальным исходом. Как же влияет на людей и власть эта субстанция и попытался ответить «Юморист».

«Небо – самолётам, а цензура для артиста»

Фильм Михаила Идова рассказывает историю «любимого сатирика органов», Бориса Аркадьева, который раз за разом рассказывает публике уже осточертевший ему монолог про пляжную фотографию с макакой Артурчиком. На первый взгляд, «Юморист» может показаться аллюзией на современную действительность. Еще до премьеры продюсеры фильма заигрывали с миллениалами, пытаясь сыграть на протестных настроениях и актуальной нынче теме государственной цензуры. Ваня Дрёмин выпустил одноимённый трек, Юра Дудь пригласил режиссёра на дружеский разговор, а Данила Поперечный перед премьерой побеседовал о фильме с Геннадием Хазановым. И ставка действительно сыграла: благодаря современным параллелям с советской эпохой, биты Фейса весьма органично вписываются в ретро антураж. Однако, правда в том, что фильм вообще не про цензуру или свободу слова. Главный герой не бегает по инстанциям в отчаянных попытках «залитовать» материал – о советской бюрократической машине упоминается лишь вскользь.

Драма действительно поставлена в декорациях позднего СССР, однако, если вы идёте в кинотеатр с ожиданием увидеть зверства чекистов, которые затыкают сатирику рот, то, я вас огорчу – их там нет. «Кровавые гэбисты» выступают лишь как атрибуты эпохи, с которыми просто приходилось мириться – к ним не испытываешь ни жгучей ненависти, ни отвращения. Они нужны лишь как лабораторные крысы, на которых автор показывает воздействие сатиры на власть, пытаясь объяснить, почему же государство так боится шуток в свой адрес: от анекдотов на кухни до мемов в социальных сетях.

Ведь для любой власти враг, мнимый или реальный, не так страшен, как сатира. С неприятелем можно побороться, поиграть мускулами, показать свою силу: борьба только укрепляет образ могучего Голиафа. Юмор же – как эстрадный софит, под прямым лучом света которого обнажается истинный лик «Голиафа»: усталое, испещренное старческими морщинами лицо, несуразные жесты и абсурдные маразматичные реплики. Обрюзгшее тельце с обвисшими мышцами, которое функционирует только благодаря поддерживающим его «органам». А поэтому свет этого софита нужно пропускать через цензурный фильтр, чтобы он был мягким, обволакивающим. Таким, чтобы в его лучах проявлялись лишь добрый оскал улыбки, «бронза мускул и свежесть кожи».

Сила зубастой сатиры раскрывается в кульминационной сцене в бане, которая уж слишком напоминает античный амфитеатр, а зрители – римских патрициев в тогах: герой своим дерзким, не залитованным монологом сражает могучего седовласого Генерала. В фильме вообще ощущается какой-то пелевинский дух, лёгкий налёт сюрреализма: от метафоричной сцены в бане, до диалога с трансцендентным космическим богом. Космос вообще тонкой красной линией идёт через весь фильм: вот оператор показывает степь, напоминающую звездное небо, вот герой закуривает сигарету Космос, а вот принимает таблетки «для космонавтов», чтобы протрезветь перед выступлением.

«Пошутил не так и ты попал в black list»

«Юморист» позиционировал себя как диалог между Хазановым и Поперечным, между поколениями. Поколением помнящим, какого это, бояться сеть за анекдот и поколением, которое только начинает это осознавать. Но, когда досматриваешь картину, понимаешь, что это вообще монолог. Монолог не о тяжелых временах, не о «тогда и сейчас». Вы не найдете здесь зеркало эпохи: все аллюзии к реальным событиям довольно пространны, а все совпадения, как говориться, случайны. Фильм Идова действительно оправдывает свое название – это монолог юмориста. Кому-то этот монолог покажется затянутым и нудноватым, но это ощущение скрашивается неплохой операторской работой и саундтреком (не волнуйтесь, русский рэп звучит в фильме лишь после титров). Этот фильм, как бы пафосно это ни прозвучало, о вечных, «космических вопросах». Вопросах, которые Борис Аркадьев через микрофон задает «товарищу богу». Той ли дорогой я иду? То ли я делаю? Заслужил ли я то признание, которое имею? Вопросы, на которое ни главный герой, ни бог с позывным «Топаз-11», не знают ответа. И поэтому сомнения приходится глушить водкой. Водка и космос – это и есть настоящая русская идея, как подметил «концертный директор» Аркадъева.

Но, главный вопрос, который поднимается в фильме – это вопрос выбора. Выбора, перед которым, рано или поздно, встаёт любой творец в любые времена. Делать то и так, как ты считаешь правильным, как ты хочешь, но оставаться никому не известным очкариком Гринбергом из начала фильма, работающим за гроши. Или пойти на компромисс с самим собой и давать людям то, что они от тебя хотят, что требуют раз за разом и быть сатириком Аркадьевым: «нормальным человеком», с деньгами и каким-никаким признанием. Ведь, как намекает нам режиссёр финальным кадром, вкусы «широкой публики» не особо меняются со временем – она всегда хочет ту самую пошловатую, легко перевариваемую юмореску про пляжную фотографию с макакой Артурчиком.

05.03.19

Я стоял, прислонившись к бетонным перилам пешеходной тропки на огромном автомобильном мосту. Подо мной раскинулась широченная асфальтовая река, наполненная светом, который лился с выкрашенных пылью корабельных мачт, что разделяли её на два потока. Левый, белый поток стремительно тёк навстречу мне. Правый же, переливаясь сотнями рубинов, уносился куда-то вдаль, прочь от меня. Ночь. Ливень кончился. Вот и всё. И вроде бы дождь должен был оставить после себя какую-то лёгкость, свежесть, однако чувствовалась лишь промозглая всепроникающая сырость, от которой съёживалась твоя душонка. Я закурил – на этот раз зажигалка не стала со мной спорить – и уставился на тлеющий оранжевый уголёк. Сигареты – свечи для Многоликой Матери, что зажигают крохотные лампадки смерти внутри тебя. Тут же отхлебнул колы. Запиваешь сигарету, чтобы сбить привкус дерьма во рту, делаешь затяжку, чтобы кисло-химическое послевкусие ушло, затем снова делаешь глоток – и всё по новой. И так всю жизнь.

В какой-то момент приходит осознание, что наше существование – лишь гонка по кольцевой в ожидании неминуемой аварии. И пока ты отчаянно маневрируешь в потоке, пытаясь ненароком не впечататься в какой-нибудь отбойник, трое твоих попутчиков дёргают руль, перечат друг другу и спорят, кому же достанется твоя душа. Многоликая Матерь толкает тебя отчаянно цепляться за жизнь, пытаться наполнить её смыслом. Князь мира сего, если попытки эти не особо успешны, заставляет ослабить хватку. Вместе они побуждают тебя лезть куда-то туда, наверх, к свету. Шепчущий Дух же, напротив, советует тебе сидеть тише и крепче держаться за сырые стенки колодца. Боязнь одиночества заставляет глазами искать в толпе… Хоть кого-то? Боязнь стать отвергнутым заставляет опустить глаза и отвернуться. Иногда побеждаешь ты и страх наполняет тебя… Силой? Нет, скорее, стремлением действовать. Иногда побеждает страх…

Неизменно лишь одно. Все дороги рано или поздно затягиваются в петлю, все размышления и разговоры рано или поздно приводят тебя к одной мысли, а все вопросы сводятся к одному главному. Секс, творчество, алкоголь – даже деньги, всё это действительно купирует страхи. Но лишь на время. Эти и другие препараты нужно принимать регулярно, иначе удавка ужаса снова затянется на твоей шее. Да и нельзя прожить всю жизнь «на таблетках», которые лишь временно снимают симптомы, высушивают душу, вызывают привыкание и влекут за собой разрушительные побочные эффекты. По крайней мере, долгую жизнь. Единственный антидот, который поможет тебе избавиться от этих трёх душевных паразитов и их миньонов, что терзают тебя каждый день – это счастье. Да, у каждого свой рецепт этого лекарства, свои компоненты для приготовления этого мифического эликсира. Но рецепт, одновременно простой и одновременно сложный, универсален. И открыли его не алхимики, а экономисты.

Экономика человеческого мозга

О счастье, приемлемой жене и обеде конформиста.

При слове «экономика» большинству людей на ум приходят либо такие тошнотворно-скучные словосочетания, как «товарно-денежные отношения», либо Антон «Дно Достигнуто» Силуанов и мажоры с экономического факультета. Между тем, прокачанные экономисты с её помощью могут предсказать будущее, синтезировать формулу счастья и творить совсем уж черную магию. Но обо всем по порядку.

Рациональность и корысть

Наиболее любопытной для неспециалиста школой (или направлением) экономической теории является институционализм. Во второй половине XX века адепты этой школы стали своеобразными «рок-звездами»: им удалось открыть и объяснить те экономические феномены, на которые никто раньше даже не обращал внимания. За это они стабильно получали и продолжают получать Нобелевские премии. Слава, деньги, награды – в общем, всё как у людей. Секрет их успеха был довольно прост – институционалисты начали рассматривать экономические процессы в связке с неэкономическими. Вроде нехитрая мысль, однако результат был колоссальный.

Дело в том, что до этого в любой экономической теории общество, да и человек были представлены весьма топорно. Взять хотя бы модель экономического человека, того самого Homo Economicus – этакого сложного биоробота Адама Смита, абсолютно рационального и стремящегося к максимизации своей выгоды в каждый момент времени.

Но товарищи-институционалисты резонно заметили: «Стоп! Но ведь человек не может абсолютно точно сказать, в какой точке города хлеб дешевле в данный момент. Да даже если и мог, то навряд ли поехал бы утром на другой конец города покупать хлеб на завтрак, пусть он там на полрубля и дешевле. Кто-то, может, вообще покупает хлеб в ларьке у подъезда, потому что ему там продавщица нравится».

В общем, человек не всегда ведет себя рационально, но при этом, как выяснится позднее, всегда оппортунистически настроен, то есть действует прежде всего в своих интересах. Это положение стало первым столпом институциональной экономической теории, вторым – непосредственно сами институты. Коротко институт можно охарактеризовать как набор правил, которые выполняются членами группы, и санкциями, следующими за нарушением правил. Семья, мораль, государство, частная собственность, наука – это все институты, которые влияют на все без исключения процессы, хоть как-то связанные с человеком.

Побочным продуктом такого нестандартного взгляда на экономическую теорию стало откровение, что экономика может дать ответы на гораздо более широкий круг вопросов, чем считалось ранее: от того, почему некоторые политические деятели вот уже семнадцать лет находятся у власти, до ответа на «главный вопрос жизни, вселенной и вообще».

Оказалось, что методы институциональной экономики хорошо подходят для описания самых разных областей. К примеру, подход Гэри Бэккера к преступности как к чисто экономической деятельности, где есть рынок, спрос и предложение, изменил многие принципы правоохранительной практики (однако это уже тема для отдельной статьи). Но гораздо интереснее, что концепции институционалистов прекрасно описывают процессы, происходящие в столь горячо любимой каждым россиянином политической сфере нашего общества.

Упадок и бессилие

Любая система, будь то семья, фирма или государство, по своей сути является объединением людей. А значит, оппортунистическое поведение действует и во власти. Но если в исправных системах такое поведение контролируется санкциями (взял взятку – получил по рукам), то у России, как всегда, особенный путь.

И дело тут даже не в том, что у нас строгость законов компенсируется необязательностью их исполнения. Просто в России неформальные институты (в которых контроль за соблюдением правил осуществляется всеми участниками группы) часто вытесняют формальные (где к исполнению правил принуждают специально обученные люди). Проще говоря, «да мало ли, что у вас там в бумажке написано – у нас так не принято». Так и тут: институт права и судебной власти вытесняется институтом, образованным, скажем, «группой материально заинтересованных лиц». И человек просто встраивается в систему, где он либо пилит/откатывает, либо выдавливается из сообщества. Во втором случае, либо если человек оступается, следуют как неформальные санкции (когда с тобой «на одном поле не сядут»), так и вполне себе формальные – уголовная ответственность, и еще далеко не очевидно, что из этого хуже.

При этом неформальный институт гораздо сложнее искоренить – попробуй докажи престарелым церберам в поликлинике, что здесь электронная очередь и у тебя есть талон. Тут же гарантированно получишь порцию праведного гнева. Потому что все сто лет, что они ходят к врачу, была очередь живая и вообще «не учи ученого».

Неконтролируемое оппортунистическое поведение так же порождает «ошибки второго рода». Касательно нашей реальности, это проявляется в том, что при создании законопроекта в него сознательно закладываются возможности получения выгоды. Самым ярким примером является печально известный «пакет Яровой» – совершенно очевидно, что требования, предлагаемые этими законопроектами, операторы мобильных сетей полностью исполнить не смогут, однако этого и не требуется. Вернее, это и требуется, ведь при необходимости бюрократический аппарат получает лакомый источник коррупционного дохода, а высшие эшелоны власти – эффективный рычаг давления. Как говорится, «был бы человек, а статья найдется», так вот тут ее и искать не надо. Ну а дальше подключается человеческая масса с гордым названием «электорат», и начинается самое интересное.

В любой стране между государством и обществом заключается «контракт» и возникают «контрактные отношения» – общество дает полномочия государству распоряжаться ресурсами для повышения благосостояния граждан в обмен на некоторые обязательства. В данном случае имеется в виду контракт не с юридической точки зрения, а с точки зрения экономической теории, то есть «отношения», которые стороны подразумевают и стремятся поддерживать. И в России все проблемы, связанные с контрактными отношениями, не просто всплывают, а вырастают до огромных масштабов.

Тут и уже осточертелая вам ограниченная рациональность, когда мы не можем быть полностью уверены, что избираемый депутат на бюджетные деньги построит обещанную больницу, а не очередной «домик для уточки». И перекошенный контракт, когда подразумевается, что стороны равны, но фактически у государства прав оказывается больше – взять хотя бы монополию на насилие. И «асимметрия информации», когда нам достается не вся информация о результатах деятельности государства, и мы не всегда в состоянии адекватно оценить результаты этой деятельности: может, партия и правда прилагает все усилия, чтобы завтра наступило светлое коммунистическое будущее, а в подъездах по ночам ссыт спецрота морской пехоты США. И, как вишенка на торте, уже упомянутое оппортунистическое поведение во власти.

В теории, это все должно регулироваться институтом права и практикой разделения власти, но теория у нас никому не интересна и не выгодна. Ну и последнее – «проблема халявщика», которая в России перевешивает все остальные вместе взятые. Проблему халявщика можно выразить сакральной мантрой всего русского народа – «авось». Только в данном случае – не «авось как-нибудь», а «авось кто-нибудь».

Представим ситуацию: вы на собственные средства установили перед подъездом скамейку, чтобы наслаждаться теплыми летними вечерами. Только вот пользоваться ей будут и пенсионеры, которые живут в этом подъезде, и матери, и, скорее всего, даже алкоголики из соседнего двора, хотя платили за нее только вы. Но, допустим, вы и не против – пусть пользуются, тем более, что скамейки от этого меньше не становится. Таким образом вы создали «общественное благо». Возможно, вы и дальше решите благоустраивать подъезд, но в какой-то момент у вас возникнет закономерный вопрос: «Да сколько можно-то?! Делаю я, а пользуются все!» И поскольку ни желания, ни средств нанимать ЧОП, который бы охранял бы вашу драгоценную скамейку, у вас нет, то вы просто плюнете на все и пойдете смотреть телевизор. Только вот вы уйдете, а мысль окружающих: «Да зачем что-то делать? Все равно кто-нибудь другой сделает, а я попользуюсь», – останется.

Это желание пользоваться общественными благами на халяву и перекладывание ответственности за их создание на другого уже стало нашей старой доброй традицией. При этом общественное благо – это не всегда скамейка. Чистый подъезд, честные выборы – это тоже своего рода общественные блага. Но зачем ходить на выборы/собрание жильцов/субботник – другие сходят, другие сделают. Сделать-то за вас, конечно, сделают, но не факт, что так, как хотите вы, а не «нужный человек». Поэтому и разруха в клозетах. Поэтому этот огромный неуклюжий паровоз вот уже двадцать лет все по тем же ржавым рельсам и катит.

Глупость и уныние

От скамеек и паровозов перейдем к более насущной теме, ведь человека всегда в первую очередь волнуют именно его проблемы. Многим, может быть, знакома ситуация, когда вроде бы все хорошо: есть работа, вроде бы даже интересная, машина, вроде бы даже хорошая, и девушка, вроде бы даже любимая. В общем, жаловаться особо не на что, но заветного счастья как не было, так и нет, а жизнь все равно остается какой-то пресной, «всё не то и всё не так».

Быть может, во всем виноваты эти злополучные институты, ломающие своими огромными социальными шестернями такое хрупкое человеческое счастье? И действительно: семья, корпорации, традиции и государство загоняютнас в рамки и диктуют свои стандарты потребления и поведения. Вы, возможно, терпеть не можете ездить на выходные к теще и надевать на работу костюм (не самый дешевый, кстати). Да и вас вряд ли поймет коллега по бизнесу, если вы назначите деловую встречу в Макдоналдсе. Но надо, институты, понимаешь, требуют, а иначе санкции: развод, увольнение и ваш портрет на пятиминутке ненависти.

Но давайте начистоту – мы ложимся под эти шестерни, потому что нам так комфортнее. Это же так просто: делай, что надо, и в глазах окружающих ты – крут, бог, ферзь, а кто не вписался в рамки, тот – лох, чмо, шерсть. Только вот в итоге получается, что мы делаем и выбираем не то, что нужно нам, а то, что нужно окружающим.

Торстейн Веблен даже выделил три сценария поведения потребителя, которые позднее подтвердились статистически: «демонстративное потребление» – когда мы выбираем самое дорогое, так как считаем, что это априори лучший вариант, «присоединение к большинству» – тут, думаю, и так все понятно и «эффект сноба» – когда выбор идет в противовес желаниям толпы. И ладно бы это касалось только покупки нового айфона, тогда самыми негативными последствиями были бы пустые карманы и вопрос «ну и зачем я это купил?».

Но потребление – это выбор. Выбор в том числе и образования, и своего окружения, выбор своего будущего в конце концов, как бы пафосно это ни звучало. И все эти книжонки с названиями вроде «как стать счастливым, успешным и чтобы давали» сводятся к одному простому правилу: голова не только для того, чтобы в нее есть.

Весь этот феномен ограниченной рациональности объясняется очень просто: глупость – это удобно. Она экономит нам и силы, и время. И ладно, когда эта глупость вынужденная – возвращаясь к первому примеру, проще переплатить пару рублей в ларьке перед домом, чем потратить весь день в поисках самого дешевого батона. Но в большинстве случаев глупость является добровольной. Зачем думать? Отец был геологом – и я буду. Все покупают айфон – и я куплю. И все довольны. Все, кроме тебя.

При этом часто мы даже не пытаемся найти наилучший вариант. Герберт Саймон получил Нобелевскую премию за то, что описал механизм принятия человеческих решений. Суть его довольно проста: на основе опыта мы ставим себе планку – уровень притязаний, и выбираем первый приемлемый вариант, даже если он не всегда является оптимальным.

И хоть Саймон получил премию по экономике, в качестве примера он часто приводил то, как человек выбирает себе супруга. Сходив на пару свиданий, мы составляем довольно расплывчатый образ того, кто нам подходит. И на вакантное место выбирается первый сносный кандидат, именно сносный, а не тот, который по-настоящему нужен нам. Вот и получается в результате «приемлемая» жена, «приемлемая» работа и «приемлемая» жизнь.

У Дмитрия Быкова есть книга «Квартал». Среди прочего, в ней есть рецепт супа под названием «Мечта», но, используя этот рецепт, можно приготовить и суп «Счастье», тем более, что суть та же. Готовится он – условно – из мяса, овощей и специй. Но за мясом лень идти, так что кинем бульонный кубик. Из овощей только подгнившая картошка, а специи заменим приправами из дошика. Только вот в результате таких компромиссов у нас получится не «Счастье», а «обед конформиста» – говно. Почему? Потому что тогда было ссыкотно пойти наперекор мнению семьи/коллег/друзей и сделать так, как ты хочешь, а не они. Потому что тогда согласился на то, что дают, а не на то, что хотел взять. Вот и хлебай теперь.

13.11.17

Александр Сорге, 2017-2020

Иллюстрации: Соня Свиридова

Мой Инстаграм:

https://www.instagram.com/sorge_etc/

Оглавление

Пролог

Как пользоваться этой штукой

Глава 1. О сексе, страхах, символах, деньгах и церкви

  Биохакерманы

  Секс и отвращение в Вавилоне

  Специальная олимпиада

  Ни слова о порно!

  Басня о проститутке

  Мир других мужчин

  Ешьте мой член!

  Золотой скальпель для мозга

  Дырявые монеты

  Контркультурная контрреволюция

  Геймификация

Глава 2. О реальности и иллюзиях, телевидении и безумии, портретах и обществе

  Чёрное российское зеркало

  Поколение единорогов

  Пророки из российских телешоу

  О чём молчит большинство

  Сатанинские перья

  Виртуальная сериальность

  Жизнь после правды

  Семена лжи

  Пандемия безумия. Часть 1

  Пандемия безумия. Часть 2

  Современное лицо войны

  Фортуна любит дураков

  Держи очко по ветру

  Зомбоящик начинает и выигрывает

Глава 3. О кумирах, новых цифровых богах, славе, социальных сетях и лайках

  Славные парни

  Клоун из твоих кошмаров

  Харизматичный убийца

  Лицеторговля

  Кто вы, мистер Уэст?

  Киберспиритизм

  Святые в латексных трусах

  Торговцы тщеславием

  Приговор – забвение

Глава 4. Про будущее, информационный клондайк, бессмертных технократов, восстание машин и секс с роботами

  О дивный виртуальный мир

  Вассалы без сюзерена

  Бархатная революция машин

  Трахнуть тостер

Глава 5. Про творчество, гонорары, закрытые рты, тяжёлые слова и свободу

  Культурный фастфуд, или сэндвич с дерьмом

  Флибустьеры цифровых морей

  Толерантный фашизм

  Интернет-трибунал

  Тяжесть слова

  Свободное слово

  Смех над грехом

  Водка и космос

  Экономика человеческого мозга