Акт 2 - Заключительная проверка (СИ) [Михаил Амосов] (fb2) читать онлайн

Книга 553004 устарела и заменена на исправленную


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Михаил Амосов Акт 2 — Заключительная проверка

Глава 1

«Нет ничего лучше, чем рано поутру просыпаться живым» —

Кощей Бессмертный.

Меня разбудил громовой раскат за открытым на ночь ради свежего воздуха окном. Я открыл глаза, утренней дремоты в них уже не было, поэтому не оставалось ничего, кроме как встать.

Натянув одежду и заправив постель, я сладко потянулся, разгоняя остатки лени. Настроение было невероятно приподнятым, то есть я улыбался естественно. За окном начинался мелкий моросящий дождик. Каскады туч надвигались на Базар словно океанские волны, заполняя собой все небо. Открыв окно полностью можно было ощутить приятную прохладу, свежий, будто действительно с моря, воздух, щекотавший нос.

Ридли говорил правду, когда убеждал нас, что торговцев на Базаре ничего не остановит на пути к деньгам, но он не упомянул, что это же правило, только в обратную сторону, распространяется и на покупателей, клиентов и прочих личностей, желающих поскорее избавиться от тяготящего карман метала и заменить его какими-нибудь другими, несомненно полезными и нужными, вещами.

Между лавками и магазинами по-прежнему сновало куча народа, который, однако, теперь нельзя было разглядеть из-за сплошного зонтичного покрова, создававшего впечатление, будто по улицам расхаживают грибы. Причем расцветка средств защиты от дождя варьировалась в спектре от несуществующего, до невообразимого, со всевозможными вкраплениями отсутствия логики и понятия о пресловутом золотом сечении, а также какого-либо намека на правильную геометрию.

В такую пору мне больше всего хотелось сделать себе поблажку и вылететь через окно, чтобы как следует проветрить голову, освежиться и еще больше поднять себе настроение. Машинально я потер левый бок, все еще саднящий при резких движениях. Если Ридли был прав в своих догадках, то вылететь-то я вылечу, но… как бы это сказать… марать тротуар мне хотелось еще меньше чем его отмывать, причем последнее я тогда вряд ли смогу выполнить. Собственно, не очень-то и хотелось.

Пока я наслаждался утренними видами торгового межизмеренческого мегаполиса имеющего связи со всеми крупными экономическими и военными точками вселенной, с койки напротив решил сброситься Эрик, видимо, так и не решивший, с какой ноги ему вставать. Свой выбор мой друг осознал только тогда, когда внимательно и непременно вдумчиво ощупал всем своим лицом поверхность пола и, убедившись в его крайнем неудобстве для собственного лика, открыл, наконец, свои заспанные очи и соизволил высказать свое мудрое мнение:

— Оое уо! — зевая произнес Эрик. — Ео е ишь?

— В каком это смысле? — почти правдоподобно удивился я. — Сейчас только пять вечера.

Эрика от такого заявления пробрало на более внятное:

— А!?

В ответ я коротким импульсом повернул к нему часы, что стояли на тумбочке. Стрелки на часах заговорщически показывали 5 часов и 10 минут, что позволяло провести умственную зарядку:

— Вот, гляди. Ну ты и спать, честное слово! Мы уж думали ты в спячку впал на всю зиму.

Зимы, к слову, на Базаре не было. Без листвы уютный лес в этом измерении большей частью простаивал два месяца, после чего одевался в новые одежды, причем действительно в новые, каждый год меняя летний окрас листьев то на синюю, то на фиолетовую, то на красную или даже розовую палитру, как будто художник вытирал кисти после очередного шедевра.

— Иногда даже твой юмор становится таким прозрачным, что его даже не видно, — как-то устало и вяло процитировал Эрик, встряхивая головой и беря расческу с той же тумбочки.

Уже давно в нашей команде сложились определенные прически, как подчеркивающий элемент нашей внешности. Так Эрик, не без помощи нашего учителя, а потом и парикмахера, которому пришлось в экстренном порядке спасать эти «шедевры», укорачивал волосы по богам и на затылке, оставляя их умеренно длинными сверху, так, чтобы они в распущенном состоянии могли доходить как минимум до нижней губы. Обычно Эрик приглаживал челку на бок, получая на самом деле неплохой образ. Кудри Янко не нуждались в каком-либо особом уходе, а потому оставалось лишь их время от времени укорачивать до среднего размера, чтобы не мешали. Мне за крайней ленью и достаточным равнодушием к собственной внешности нравилась коротко подстриженная голова. Ридли, как можно догадаться, вообще проблем с прической не имел, как и самой прически, как говориться: «Нет волос, нет проблем с волосами».

Пока я соображал остроумный ответ, Эрик уже вышел в сторону душа, только сейчас заставив меня обратить внимание на то, что кровать Янко также пустует, да и Люцифера, давно заимевшего привычку исчезать куда-нибудь, не было нигде видно.

Оглянувшись и не заметив ни того, ни другого, я пожал плечами и тоже решил ополоснуться.

* * *
По иронии я оказался последним, кто спустился к завтраку, вся наша команда уже сидела за столом воле стойки Норто и устало глядела в тарелки. Я присел рядом.

— Доброе утро, — поздоровался я, обращаясь скорее к Норто и Ридли, потому что больше мне никто не ответил.

— О! Привет, малыш, — расплылся в улыбке наш учитель. — Только тебя и ждали.

— Вижу, — согласился я, посматривая в его тарелку, по своим габаритам уступавшей лишь казану, верно подмечая, что ее наполнили уже второй раз и совсем недавно.

— Доброе утро, — в свою очередь дружелюбно отвечал Норто.

— Прекрасно, еще один! Эй, сопляк, а ты…

Включившейся было экран тут же погас, зловредный Жуль был принудительно отправлен Норто в небольшой отпуск нажатием большой, красной кнопки, явно вмонтированной совсем недавно. Страшно даже представить, как возмущался помощник подобной наглости и неуважению, но его постоянное своевольство окончательно надоело и Норто, и, похоже, другим посетителям.

А вообще, в баре было довольно тихо, не так много народа, как обычно, все какие-то молчаливые и спокойные. Мирно трещал где-то вентилятор, хотя кондиционеры вряд ли сегодня были кому-то необходимы. Зато света в баре стало в два раза больше, как внутри, так и снаружи. Множество лампочек освещали площадь и улицу, в некоторой степени даже слепя, пока немного не привыкнешь.

Сам факт общей усталости нашей команды был понятен, в отличие от подобной тишины на Базаре. И да, если вкратце, то с момента нашей «победной вечеринки», как ее обозвал Ридли, прошло уже около двух недель. Насчет моей раны все было вполне радужно, она прекрасно затянулась, но требовалось еще долго ждать, прежде чем я безопасно смогу использовать весь свой потенциал.

Помимо просиживания штанов в баре Норто и прогулкам по столице магического профессионального и не только барахла, мы занимались тренировками. Это был еще один этап нашего обучения, в самом начале все выглядело просто, если говорить об организационной части. Пока мы ждали ответа от земельного секретаря, наш учитель решил не делать лишних действий и заняться чем-то более полезным:

* * *
— Суть следующего заклинания очень проста! — объявил Ридли, держа в руках увесистый, простой по форме, но отчего-то не кажущийся таковым по своей сути, железный лом.

Мы в тот момент стояли поодаль от него, опять посреди леса, у нашей родной избушки и увлеченно наблюдали за уроком, а попутно за птичками, белками и собственным чувством незаполненного желудка. Люцифер во время занятий предпочитал наблюдать за нами, сидя на самой крыше.

— При выполнении вы должны направить магию в удар, тем самым его усиливая в десятки раз. Это… — споткнувшись на полуслове, наш учитель с укоризной посмотрел на неровный строй подчиненных и вздохнул. — Ладно, давайте устроим наглядную демонстрацию.

Перед ним друг на друге стояло два толстых, в мой обхват, чурбака. Недолго думая, Ридли взмахнул ломом и уже собирался ударить, когда вдруг прикинул траекторию полета деревяшки. Ее прикинул и Эрик, в свое время потративший несколько недель на возведение нового забора. Его взгляду мог позавидовать и сам Ридли, но наш учитель только прокашлялся и развернулся в другую сторону. Снова замахнулся, однако предательский забор оказался очень высок, да еще и окружал избушку со всех сторон.

Не найдя иного решения, наш учитель открыл ворота, выходящие на тщательно вырубленную, а только потом протоптанную лесную даже не дорогу, а тропинку, извечно зарастающую высокой травой и молодыми деревцами. Прикинув, чтобы при ударе чурка вылетела именно между столбами, а не снесла один из них за добрую душу, Ридли произвел замах. В ту десятую долю секунды, когда лом пребывал в состоянии покоя, вокруг него стала светиться магическая аура. Промелькнув в воздухе стремительной алой полосой, лом врезался в толстое дерево, издав такой хруст, будто кто-то разгрыз сухарь размером в кубический метр. От сотрясения воздуха и возникшего гула в голову что-то ударило, мы зажали уши и в первую секунду даже не обратили внимания, куда подевался верхний чурбак, а ведь он был уже очень, очень далеко.

— Что это было? — спросил чутка контуженный Эрик, встряхивая головой.

— Это? — как можно небрежнее уточнил Ридли, опираясь на погнутую железку. — Это лишь половина того, что я могу сделать за один такой удар.

Эрик недоверчиво посмотрел в сторону забора, но тот оказался цел, хотя при полете деревянного чурбака наверняка покачнулся. Сам снаряд обнаружился где-то в лесу. Чудом не задев на своем пути несколько деревьев, он проложил себе дорогу через какие-то густые хрупкие заросли ни то малины, ни то через обычный сорняк. После чурки осталась характерная по форме прореха среди встретившихся растений, но что с ним было дальше нам узнавать не очень-то и хотелось, поэтому наш учитель сразу приступил к объяснению принципа работы подобного заклинания, который, как и всегда, лишь на словах был прост и ясен, подобно заданию сломать камень: всего два слова, а сколько за этим эмоций…

Требовалось всего-то направить магию в руку и на оружие, а затем преобразовать ее в кинетическую энергию, отдавая на объект. Принцип не сложнее чем сотворить из магии огонь, однако тяжелее контролировать, хотя бы потому, что так называемую «кинетическую магию» при произведении заклинания банально не видно, и она слабо ощущается до момента соприкосновения с целью. То есть, когда я хочу совершить усиленный удар, то мысленно перевожу магию в руку или на тот же лом, но при этом ее там почти не ощущаю. Когда же надо высвободить магию, то есть двойной риск: либо я высвобожу слишком мало энергии, либо по неосторожности выпущу больше, чем даже просто могу выдержать, если говорить честно и просто, то мне может оторвать руку…

Мне уже давно стало казаться, что грань между бытовыми обыденными делами и рискованными опасными для жизни авантюрами слишком тонка, но на самом деле ее, судя по всему, вообще не существовало, особенно для магов. Несколько обижало то, что даже кот, не простой конечно, но все же кот мог выполнять это заклинание. Люцифер по просьбе Ридли даже несколько раз показывал свое умение, приобретая внушительный размер и ударом лапы ломавший толстые ветки.

Разумеется, учитель страховал нас, как только мог, не давая буквально развалиться от подобных тренировок. К тому же вскоре стало ясно, что если и ломать что-то, то лучше где-то в лесу, куда мы и перенеслись для отработки основных упражнений. Даже за две недели наши навыки могли преимущественно покалечить нас самих или сломать что-то, что ломать уж никак нельзя, более того, всякий раз после проведения занятий мы чувствовали себя истощенными, раздавленными, выжатыми, иссушенными, обескровленными скелетами, и в то же время тяжелыми, словно залитыми под завязку свинцом. Как и на любой тренировке тело привыкало к новым нагрузкам постепенно, но в нашем случае оно привыкало просто с адски-бюрократической постепенностью!

* * *
В то время, пока мы медленно и безразлично ковырялись в еде, Ридли уминал вторую порцию с неослабевающим энтузиазмом. По завершении сего процесса он залпом осушил бокал размером с хороший графин, наполненный все тем же кислотным во всех отношениях соком, а уже после этого объявил:

— Значит так, господа товарищи, сегодня прогуляемся в администрацию, вчера вечером пришло письмо, наконец-то.

Широко зевнув, Эрик уточнил:

— А ты уверен, что это письмо не принесет нам очередных неприятностей в количестве 20–30 разъяренных человек?

— Вооруженных человек, — машинально уточнил я.

Ридли с некоторым смущением и суровостью зыркнул на нас исподлобья. Ничего из того, что происходило, мы не выделяли под графу «забыть и никогда не вспоминать», скорее наоборот, чем больше за каждым из нас числилось ошибок и просчетов, тем чаще и с особым удовольствием мы напоминали друг другу о них. По-моему, лучше припоминать ошибки и шутить над ними, чем пытаться забыть, но все равно повторить прокол.

Поддев учителя, Эрик самодовольно улыбнулся и потянулся за фарфоровым стаканом, в который Норто опрометчиво налил его чай. Когда Эрик взял его и уже подносил к губам, на кончиках его пальцев замерцало несколько крохотных зеленоватых крупиц. Я среагировал быстро, несмотря на усталость, и успел вовремя выхватить магией стакан из руки друга. Не расплескав содержимое, я отвел емкость на пару сантиметров и в этот момент пальцы Эрика мгновенно сжались в крепкий кулак, даже костяшки пальцев побелели. Ошарашенный, он смотрел на него, на крохотные искорки зеленого света, исходящие от кожи, и был почти удивлен.

— Ух, успел, — констатировал я, опуская стакан обратно.

— Вот опять! — возмутился Эрик, но от гневного удара по стойке отказался, сообразив, какими трагичными последствиями это может закончиться.

Ридли ехидно хмыкнул, размешивая ложкой с длинной ручкой чай в том же своем графине.

— Мистер Корсе, могу поинтересоваться, в чем дело? — спросил Норто, благоразумно переливая чай Эрика из фарфорового стакана в металлический.

— Небольшой побочный эффект от растущего навыка, — растягивая слова и выделяя букву «о» говорил наш учитель, подмешивая в чай специи из стоящих рядом мешочков. — Не знаю отчего, но в последние дни стала возникать такая тенденция непроизвольного заклинания.

Такая проблема действительно появилась. Эрик гордился тем, что ему заклинание давалось лучше, чем даже у Янко, и небезосновательно. Заклинание усиления осваивалось им многообещающими темпами, однако, как подозревал Ридли, Эрик нарушал одно из основных правил изучения новой магии, а именно — соблюдение меры. Согласно установленным нашим учителем нормам, мы должны были заниматься не больше шести часов в день, и то, не подряд, с перерывами и разминкой. Но Эрик это правило игнорировал, не останавливаясь и продолжая упражнение, наверное. Нечто подобное он проворачивал даже ночью, и что самое удивительное — не уставая так уж сильно от перевыполнения данной работы. И все же безнаказанно нарушать рекомендации и правила еще не у кого не получалось, так и у нашего друга появился очень неприятный побочный эффект, заключавшийся, как уже было сказано, в неконтролируемом выплеске магии через заклинание усиления. Эрик уже успел сломать несколько инструментов, раздавить пару кружек и согнуть одну нашу железную, так как ее стенки были слишком тонкими. Все это сказывалось на количестве дел, к которым Ридли теперь его допускал. Кроме того, я был назначен присматривать за этим и, по мере возможности, спасать вещи, к которым Эрик прикасался.

Мы еще некоторое время просидели за стойкой, после чего наш учитель поднялся, поблагодарил Норто за завтрак и выложил несколько монет. Потянувшись, Ридли выпрямился во весь свой богатырский рост и демонстративно похрустел суставами, издавшим такой звук, словно они по-настоящему ломались.

— Ребят, заканчивайте поскорее и желательно вам все съесть, сегодня нам потребуются силы, — споткнувшись на половине фразы, наш учитель дополнил, — Больше моральные…

Ридли ушел на второй этаж за кое-какими вещами, а мы попытались съесть чуть больше, чем не хотели, однако выходило не особо эффективно, просто посмотрев на еду и мысленно задав вопрос желудку, мы почти синхронно отодвинули тарелки, поблагодарили Норто и направились к выходу, накидывая капюшоны своих непромокаемых плащей.


На улице было хорошо. В отличие от обыкновенных дней, сейчас с улиц Базара исчезли колыхавшиеся в безумном потоке волны запахов, пропала та городская духота от накалявшихся каменных зданий и дорог, но вот толпа…

Пришедший на смену обычным обитателям народ был практически тот же самый, что выходил на Базар ночью: все те любители темного времени, отчасти сухопутные, а отчасти и земноводные, как и прежде выглядящие жутко и в своем большинстве даже с первого взгляда казавшиеся опасными и неприятными.

На выходе мимо нас, громко хлюпая ногами-ластами прошлепала какая-то небольшая группа рыбоподобных существ с гарпунами наперевес, тащившие за собой небольшую телегу, с горкой нагруженную какой-то дурно пахнущей… эм… рыбой?

За телегой, проникновенно принюхиваясь, мелкими шажками семенил Люцифер. Увидев нас, он остановился и сделал самое невинное улыбающееся лицо. Подбежав к нам, он поздоровался:

— Доброе утро, друзья.

— Ну привет. Где это ты ходишь все утро?

— Во-первых не все утро, а во-вторых — я проводил маленькое исследование, — отвечал кот, машинально облизывая клыки.

— Какое? Надеюсь на гастрономическое? — уточнил Эрик, приседая и стараясь уловить от Люцифера запах несанкционированной рыбы, но тот только улыбался. От него не то что не пахло, так и шерсть еще была полностью сухой, вода буквально стекала с нее, не задерживаясь, оставляя кота пушистым мячиком, а не поникшей тряпочкой.

— Хм, а в-третьих, не все утро, а полночи включительно? — уточнил я.

— Уже готовы? — спросил учитель, выйдя из бара с какой-то дополнительной толстой сумкой. — Хорошая сегодня погодка, не правда ли?

— Ты шутишь или издеваешься? — покосился на него Эрик.

— Одно другому не мешает, — заметил я, подставляя небу открытую ладонь, моментально заполнившуюся водой.

— Привыкайте, тут подобное случается регулярно.

— В каком это смысле?

Люцифер ловко запрыгнул на плечо Ридли, конечно же перед этим уменьшившись до размеров котенка. Мы зашагали по дороге, всякий раз сталкиваясь с кем-то мохнатым и, зачастую, грубым, в то время как всякого рода чешуйчатые и склизкие, на удивление ни разу нас не задели, ловко лавируя в образовавшейся классической давке Базара.

— А как ты хотел? — отвечал Ридли. — Здесь всем должно быть комфортно совершать сделки, покупать и продавать. И как быть, если ты всю жизнь видел солнце раза два, а здесь оно светит чуть-ли не весь год? Для этого работает несколько специальных контор, которые регулируют погоду над всем Базаром, чередуя две ее крайности раз в неделю или две, иногда день через день, все зависит от того, кого в определенный месяц на Базар приходит больше, от всякого рода сезонов, когда поступает определенный товар и прочих заморочек. Но можно не волноваться, мы тут точно не утонем.

Сказав так, Ридли указал на края дороги, сплошь и рядом усеянные решетками и водостоками, по наклонной плоскости которых уходила вся лишняя вода, не давая Базару превратиться в один большой бассейн. Тем не менее луж встречалось предостаточно, а вот обойти их удавалось далеко не всегда, поэтому наши ноги, отнюдь не бывшие зачарованными, основательно промокли, что приносило дискомфорт и ощущение, словно сапоги вот-вот размокнут настолько, что развалятся.

С горем пополам, практически проплыв через многочисленные очереди, мы оказались у той самой недостроенной администрации, которую собственно до сих пор не завершили, но процесс уже не выглядел так неприглядно. Здание выглядело гораздо симпатичнее и аккуратнее, кроме того оно внушало уважение хотя бы потому, что нанесенная краска не потекла по нему от первого же дождя.

Пройдя через весьма раскисшего охранника с зонтиком в одной руке и чашкой остывшего кофе в другой, мы ступили на порог администрации. Огненной магией мигом высушили свою одежду, и я в очередной раз понял, насколько удобно и практично обладать подобными способностями.

Внутри было уже не так убого и хмуро, полы были полностью готовы, выметено и чисто, не валялись инструменты и мусор, кое-где на стенах даже висели красивые картины, однако все еще не хватало ковриков, паркета, обоев или чего-то в этом роде, а ведь Базар так любил хвастаться предметами декора и уютом помещений…

Подойдя к двери «справочной», мы припомнили, в каком настроении пребывал ее обитатель при первом нашем появлении, однако остановиться в дверях и не подумали, ломанувшись вслед за Ридли внутрь кабинета.

— Здравствуйте, — как можно сдержаннее и нейтральнее произнес наш учитель, пытаясь разглядеть работника за грудами стоящих на столе бумаг.

Появившийся из-за них человек выглядел уставшим, но уже не агрессивным, что, безусловно, радовало, мы даже как-то выдохнули с облегчением. Кабинет тоже преобразился, став чище и гораздо свободнее, а судя по тому, что работник рассеяно поднялся с чашкой чая в руке, можно было догадаться об некотором улучшении его дел. Из застекленного шкафа также пропала вазочка, которая теперь наверняка пряталась где-то на столе, скрывая в себе маленькие бухгалтерские радости.

— Здравствуйте, — вежливо приветствовал нас работник, ставя на рабочий стол чашку. Может мне показалось, но он даже слегка улыбнулся.

— Эм… — замешкался Ридли. — Вот.

Наш учитель протянул письмо работнику. Тот взял тонкий желтоватый конверт, раскрыл его и, взяв очки с полки, принялся вникать в документ. То, что очки он взял только сейчас намекало либо на то, что текст в письме был непозволительно мелко написан, либо на то, что до этого момента работник не то чтобы сильно был погружен в работу, но конечно, все это лишь мои размышления.

Быстро пробежавшись по тексту, работник кивнул и сказал:

— Да, все правильно. Теперь поднимитесь на второй этаж, первая дверь справа, — задумавшись, он добавил: — Надо бы на все двери развесить номера или таблички.

— Большое спасибо, — уже разворачиваясь отвечал наш учитель, — Вы очень любезны. До свидания.

— До свидания, — попрощался с нами работник и когда я уже выходил последним, он свистнул.

Я обернулся и в этот момент он бросил мне несколько крупных конфет. Я машинально поймал их магией, кивнул в знак благодарности и уже выходя за дверь заметил, как работник улыбается во весь рот.

— Ну ты где там? — поторопил меня Эрик, который вместе с Янко уже стоял на первой ступеньке крученой лестницы.

— Уже ползу, — заверил я друга, убирая угощение в карман.

— Ползи быстрее, — бросил Эрик и поспешил наверх.

* * *
Из переговоров я вылетел быстро, Ридли сыпал терминами с такой скоростью, что я не всегда мог уловить хотя бы их верное произношение. Его оппонент в свою очередь не гнушался даже такими словами, о которые можно было бы сломать язык просто подумав о чем-то столь длинном и заковыристом. Оба торговались по всем правилам, осторожно, но дерзко, пытаясь выиграть из этой сделки максимально много для себя.

Эрик заскучал еще раньше, скорее всего он уснул на первом же непонятном слове и сейчас мирно дремал в одном из кресел позади места нашего учителя. Люцифер блаженно дремал на его коленях. Янко читал очередную книгу, название которой смутно намекало на то, что в ее недрах содержится информация о магии, но о чем конкретно мне было просто лень узнавать. Я выбрал место, из которого удобно было наблюдать за тем, что происходит за окном. Там все еще лил дождь, серые и темно-синие тучи наваливались друг на друга, как огромные волны, ветер гонял их с одного края неба на другой, потоки воды не давали разглядеть дальние площади и здания, на Базаре медленно сгущался жидкий холодный туман.

Не знаю отчего, но в какой-то момент я погрузился в состояние, схожее с медитацией; нечто подобное я ощущал во время первых занятий, но теперь это было что-то другое, похожее, но ранее не проявлявшееся. В единый фоновый шум слились споры за столом переговоров, стук капель о стекло и крышу, крики и шипение, доносящиеся с улицы, даже шорох страниц — все это погружало меня в океан собственных мыслей все глубже и глубже. Я не препятствовал этому, мне было интересно, какого это будет, когда я доберусь до дна.

И я бы не заострил внимания на этом эпизоде, если бы он не имел глубокого и важного смысла, суть которого, правда, станет ясна много позже.

Первым, что я почувствовал, проникая в подсознание, было ощущение очень сильной магической ауры. Она была повсюду, вокруг меня, сверху и снизу, настолько сильна, что ее практически можно было видеть невооруженным взглядом. Вся эта сила давила на меня, сжимала, заставляла чувствовать ничтожным и слабым. Стало по-настоящему страшно, когда я, закрыв глаза, вдруг почувствовал, будто меня вот-вот сожмет настолько, что раздавит, и я исчезну. Но я подавил в себе панику и позволил видению полностью охватить меня.

Сразу за тем в моем воображении, неконтролируемо, словно во сне, я увидел окружающий меня высокий и густой горный лес. Было темно, мокро и холодно, очень похоже на таинственный лес Хранителя, но еще более странный и темный. Я оказался посреди поляны с невысокой травой, что оказалась у подножия горного холма, скрывающего свои черты покрывалом густого леса. На его вершине стоял высокий особняк, который будто вырастал из земли. Обвитый лианами и корнями, он пульсировал магией, а из его недр слышались пугающие голоса. Я слышал их по очереди, сначала одни, потом другие, но из всех них особенно горестно звучали детские…

«Почему здесь так темно?!» «Что происходит?!» «Что это?! Почему здесь так пусто?» «Я здесь! Кто-нибудь меня слышит?» «Я ничего не вижу!» «Скажи, что случилось? Почему мы здесь?» — кричали они.

Но среди всех голосов особенно ярко и четко, как удары гонга среди шелеста струн, выделялись два: Один из них был мягкий и бархатный, но от него веяло чем-то нехорошим, словно вместе с ним говорили еще шесть человек:

«Как интересно… Подумать только… Необходимо произвести вычисления…».

А другой голос был пропитан злобой и ненавистью, грубый и лязгающий:

«Заткнитесь! Немедленно замолчите, тряпки! Слабаки! На что вы вообще рассчитываете, если распускаете сопли уже сейчас!!!».

Я замер, кажется даже дыхание остановилось. Чей-то внимательный взгляд… Кто-то смотрел на меня! Я хотел обернуться, но внезапно выпал из этого состояния, также неожиданно, как и вошел. Как только мир перед глазами приобрел знакомые очертания, сердце усиленно забилось, я глубоко вдохнул, судя по всему, оно действительно остановилось, но на какое время? Сколько я пробыл… там?

Я поднял голову. Закрыв книгу, на меня смотрел Янко с явно читающимся вопросом на лице. Мне оставалось лишь пожать плечами.

— Ну так как? Вас все устраивает? — поинтересовался земельный секретарь.

— О да! Это замечательная сделка! — ликовал Ридли. — Очень признателен вам за помощь.

— Благодарю за сотрудничество.

Наш учитель поднялся и, руководствуясь неведомым внутренним будильником, проснулся Эрик. Мы поднялись со своих мест и шагом вышли за Ридли, попрощавшись с земельным секретарем (а именно к нему мы приходили).

— Ну, как все прошло? — спросил я, слабо понимая, как это прозвучало.

— Чего?! — искренне удивился Ридли. — Вы хоть слышали, о чем шла речь?

Эрик благоразумно промолчал, а я с умным видом открывал рот, не в силах выдумать оправдание. Неожиданно громко наш учитель разразился хохотом, так, что дежуривший охранник вздрогнул.

— Я так и думал! — сквозь смех говорил Ридли. — Значит не я один такой был!

— О чем это ты говоришь?

— Ох, пустяковое дело, но такое приятное! — продолжал наш учитель. — Когда-то давно мой папаша упрекал меня за то, что я засыпал во время его лекций, в которых абракадабры было еще больше, чем вы слышите от меня. Я все ждал, когда же смогу проверить, был ли я один такой несообразительный или же все дело в самих словах! И я наконец-то получил ответ!

— Вот оно что… — протянул я, смотря перед собой, не обращая внимания на происходящее.

Я все еще был в оцепенении и шоке, то наваждение до сих пор держало меня словно в каком-то тумане, из-за которого я не мог мыслить ясно. Оторванный от реальности, я даже не сразу заметил и почувствовал, как меня за плечо трясет Янко. Его взгляд был красноречивее всяких вопросов, я потупился и выдавил из себя что-то вроде обещания объяснить позже. Так мы и дошли до бара Норто, большей частью молча и каждый думал о своем.

* * *
После нашей небольшой вылазки в администрацию нам пришлось еще несколько дней просидеть в нашем измерении, где тренировки продолжались в обычном темпе. Требовалось время, пока огородят участок и составят все необходимые бумаги. На протяжении всех этих дней мне не давало покоя последняя странность, и теперь под этим словом подразумевалось что-то действительно странное, а Базар со всеми его обитателями уже не вызывал такого удивления и интереса, как раньше. Даже немного грустно, что я так быстро привык…

* * *
Выделенный нам участок земли, казалось, решил спрятаться не только от своих новых владельцев, но и от всего мира в целом, чтобы его ни в коем случае не нашли. Ни раз по дороге до него мне приходилось слышать ворчание Ридли, подтрунивания нам ним Эрика и негодование обоих по поводу разворота из-за неверно указанного или выбранного направления. Единственным, кто оставался абсолютно спокойным, или, скорее, пофигистичным, был Люцифер, который бежал следом за нами, с интересом наблюдая за всем происходящем вокруг. Кот оказался еще более молчаливым, чем я думал, он ничего не комментировал и предпочитал ждать, пока его самого о чем-нибудь спросят. Из-за этого мы не очень-то и обращали на него внимание, кот в этом отношении был похож на Янко, то есть этих двоих мы любили и ценили, как друзей, однако они оставались довольно незаметными.

Передвигались мы практически наугад, так как в конторе нашему учителю карту-то выдали, но вот сама она оказалась не то чтобы вовсе непригодной, однако у нее было целых два существенных минуса: во-первых, она была скорее политико-экономической, что негативно сказывалось на ясности обозначений, а во-вторых довольно устарела. Последний фактор был все же решающим, ибо чтобы найти дорогу нам приходилось неоднократно опрашивать тех или иных людей, чтобы сориентироваться и понять, куда двигаться. То и дело на нашем пути возникали здания и стены, которых именно в этих местах быть не должно, а заворачиваемый нами крюк иногда заставлял задуматься о том, что, собственно, нам не очень-то и хотелось того участка. Но ввиду того, что деньги уже были заплачены, мы стискивали зубы все сильнее и крепче, продолжая прорываться к заветной цели, но уже не столько к участку, сколько к тем служащим администрации, что ждали нас там.

Не стоит и говорить, что желанием всей нашей команды к вечеру того дня стало устроить званый ужин, на котором секретаря бы потчевали изысканным куском материи, на котором и была выполнена карта. От подобного удовольствия пришлось отказаться, к сожалению, и радовало лишь то, что перенос самого дома прошел без всяких проволочек и неприятных сюрпризов.

Получив координаты, Ридли на время пропал в наше измерение, а мы остались ждать его около участка. Тот уже был по всем правилам огорожен металлическим узорчатым, правда не окрашенным в целях разумной экономии, забором. Все это было ради безопасности тех, кто по каким-то причинам захочет прогуляться по пустому пространству во время отсутствия строения.

— Мне вдруг что подумалось… — начал Эрик.

— Чего?

— Получается, что Норто и все те места теперь от нас далеко… Не значит ли это, что…

— Лучше не думать об этом! — решительно заявил я, когда мои ноги вдруг резко напомнили, что не являются железными.

Люцифер издал хмыкающий звук, так обычно чихают коты, но этот звук именно у нашего кота означал смех.

— А ты чего такой веселый? — с завистью смотря на улыбку Лютика, спросил Эрик. — Я думал коты животные ленивые и долго бегать не должны.

— Обычные коты и разговаривать не умеют, — невозмутимо отвечал Люцифер. — А я могу пройти столько же раза три-четыре, если понадобиться, правда это действительно не доставит мне удовольствия.

— Хм… О! Я кое-что вспомнил! — вдруг воскликнул я.

— Эй! Ты куда собрался?

— Я мигом! Одна нога здесь, другая там!

Я быстро зашагал к ближайшему крупному магазину, на котором яркими буквами были выведены жанры книг тут продававшихся. Удивительно, но об идее научить Люцифера петь я вновь вспомнил только сейчас. Усталость не давала задуматься об этом уже так долго, а ведь эксперимент обещал быть очень занимательным.

Захватив с полки первый понравившийся песенник с обозначением «человеческий», я расплатился с продавцом, что одновременно обслуживал еще троих клиентов благодаря своим восьми щупальцам и десятку глаз. Казалось, что это даже не сотрудник, а вообще часть магазина, настолько гармонично он выглядел за этой кассой, будто никогда и не покидал этого места. Я хотел еще немного посмотреть на слаженную работу всех его конечностей, но тут заметил наш дом, сгустившийся из воздуха прямо посередине указанного участка.

Когда я вернулся, то несколько удивился, ибо только сейчас понял, что огороженная земля превосходит площадь нашего дома раза в два, если не в три. От этого в ступор впал не только я, но и секретарь, принявшийся возмущаться нашему учителю, что тот выторговал лишнюю землю по цене, которую платят за строение. По идее, земля под строительство была дешевле, а приобретая ее для иных нужд, для той же торговли, цена повышалась раз в десять. Учитывая все это, возмущение секретаря было ясно, однако Ридли объяснил ему причину такого несовпадения:

— Сударь, видите ли, обойтись без дополнительного пространства не представляется возможным…

— По какой причине? — резко и раздраженно бросил секретарь. — Вы хоть представляете, какие меня ждали бы последствия, если бы я не явился и не увидел этого безобразия прежде проверки! А вы? Вы не хуже моего знаете, как на Базаре наказывают за мошенничество!

— Успокойтесь, уважаемый, — нахмурившись, но сохраняя хладнокровие продолжал Ридли, — Здесь нет никакого обмана.

— Тогда как вы объясните мне все это?!

— Если вы не будите перебивать и позволите продолжить, сударь…

Секретарь несколько стушевался и замолчал, но все еще недоверчиво глядел то на Ридли, то почему-то на нас.

— Дело в том, что этот дом, как вы могли заметить, вовсе не простой.

— Я заметил, — так же грубо отвечал секретарь.

Ридли нахмурился и сложил руки на груди, выжидающе глядя на собеседника. Пару секунд они жгли друг друга взглядами, секретарь уступил первым.

— Так вот, — растягивая слова продолжал наш учитель. — Помимо способности перемещаться по другим мирам, наш дом может… изменять свою форму и размеры по мере необходимости… со своими ограничениями, разумеется. Именно поэтому я попросил вас выделить нам участок побольше.

— А для чего вы собираетесь увеличивать дом? — подозрительно спросил секретарь.

— Позвольте, сударь, но я ведь не спрашиваю, зачем вы сделали в своем доме аж четыре двери, плюс три на втором этаже, выходящие наружу.

— Да, но…

Секретарь осекся и проглотил невысказанную фразу. Он посмотрел на нашего учителя со страхом и озадаченностью. Пару секунд бегал взглядом по его довольной физиономии, затем провел рукой по своему лицу и продолжил уже более спокойно:

— Разумеется, мистер Корсе. Однако мне до сих пор необходимы подтверждения, а также составить документы, объясняющие… данную особенность. Я еще не сталкивался с таким… А еще мое время… Это было бы несколько затруднительно, если вы понимаете, о чем я.

— О, конечно.

С этими словами Ридли протянул секретарю руку, тот охотно пожал ее, после чего его ладонь подозрительно сомкнулась в кулак и скользнула в глубокий внутренний карман. Этот жест заметил не только я. Судя по закатившему глаза Эрику, а также поправлявшему очки Янко, подобное настораживало их не меньше моего, но мы благоразумно промолчали и сделали самый естественный вид. Люцифер же с любопытством глядел на происходящее с плеча нашего учителя, довольно фыркнув, когда рукопожатие завершилось.

Любезно попрощавшись, секретарь и двое его помощников удалились по своим делам, а Ридли спешно зашагал к дому. И тут я искренне порадовался. Наш учитель в очередной раз забыл одну важную вещь, в честь чего и врезался со всего маху в невидимый барьер в дверном проеме.

— Кхм… м… э… Малыш, не будешь так добр? — проворчал он.

— Охотно, как только объяснишь нам, что это были опять за фокусы.

— Эй, малыш, не стоит предавать этому большого значения…

— И все же.

— Ай, ладно. Скажем так: бюрократия — это зло, однако для тех, ей занимается — золотая жила. Запомни, если не хочешь, чтобы твоя жизнь в подобном месте не превратилась в бесконечный поход за подтверждениями и разрешениями, то как можно быстрее научись различать среди канцелярских крыс самую толстую.

* * *

Глава 2

«Если работает — не трогай!» —

Любой инженер, в Любой стране, в Любом мире…

— Почему в этом доме нет ни одной пары одинаковых носков!? — вознес руки к небу Эрик, в очередной раз вываливая на пол все вещи из гостиного комода.

Сидевший сверху Люцифер чихнул от поднятой пыли. Так как поиски носков в собственной комнате не принесли ожидаемого результата, Эрик решил заняться грабежом тех мест, где предположительно хранилась запасная одежда. Судя по всему, его ожидания вновь были обмануты самым подлым образом, что все равно не пробудило во мне ни капли сострадания:

— А вот и прелести холостяцкой жизни подъехали… — вслух, чуть ли не крича, заметил я, не отрываясь от свежей газеты с громким заголовком на главной полосе: «Новый метод мошенничества; и это прекрасно!».

Эрик прожег меня ледяным взором, который завистливо опустился на мои ноги.

— Ты бы помог лучше, умник!

— Зачем? — искренне удивился я. — Себе-то я носки нашел.

— Правда? Дай-ка посмотреть.

Эрик стал медленно подниматься, я вопросительно приподнял бровь.

— Зачем это? Ты мне не веришь?

— Ну почему же…

Во время совершения им стремительного прыжка я успел моментально поднять себя магией вверх и хотя болезненно стукнулся о потолок головой, считал, что опасность миновала. Отчасти это была правда, ибо дотянуться до меня Эрик не мог, но магией он все-таки владел, хотя и не так часто ей пользовался.

— Иди сюда, — потребовал он. — Нельзя читать в темноте.

— Не-а, мне и здесь прекрасно все видно.

Потеряв бдительность, я чуть не лишился парного трофея — Эрик попытался магией забрать мои носки! Я ухватил их своей магией, однако друг не собирался так просто сдаваться и тянул на себя, отчего носки грозились разорваться и вообще никому не достаться.

Как назло, в этот момент пыль, что копилась на потолке решила заявить о своем существовании, вероломно просочившись прямиком мне в нос. Я смачно чихнул, потеряв контроль. Снизу послышался грохот и победное ликование. Я оглядел поле боя. Эрик опрокинул стул и упал прямо на него, каким-то чудом не сломав ни костей, ни самого предмета мебели.

— Ага! Вот они и у меня! Будешь впредь меньше умничать!

Я самодовольно ухмыльнулся, глядя на него. В какой-то момент Эрик присел на диван, собираясь надеть носки, но остановился, уставился на них, все более меняясь в лице и начиная понимать суть анекдота.

— Так что ты там сказал?… — самым проникновенным и издевательским тоном поинтересовался я.

— Э… Это что такое?!

— А тебе что, не нравится?

— Мих, я, конечно, все понимаю… но КРАСНЫЙ и ЗЕЛЕНЫЙ!? Это уже даже не безвкусие… это…

Эрик задумался, вспоминая или придумывая желаемый термин, но в этот момент из подсобки донеслось возмущенная тирада нашего учителя:

— Чем вы двое там занимаетесь?! Живо сюда! Хватит всякой ерундой страдать!

— Да-да-да…

Эрик вернул мне носки, я поспешно натянул их на ноги — все равно под сапогами не видно, какого они цвета.

* * *
Все утро наш учитель вместе с Янко возился в так называемой «рубке управления». Это была небольшая комната, во многом потому, что большую часть пространства в ней занимали многочисленные пульты, вмонтированные прямо в стену, всякие рычаги, педали, экраны с непонятными магическими символами и всевозможные датчики.

В эту комнату Ридли не позволял нам входить с первого дня нашего знакомства, однако, чтобы работать с этой системой ему требовалось наличие одного из нас, поэтому сегодня, когда потребовалось вновь заглянуть в эти настройки и потревожить покой древних механических богов, он выбрал самого благоразумного из нас, то есть Янко.

Когда мы с Эриком заглянули внутрь, то увидели Ридли, лежащего на полу под одним из пультов на манер гаражного мастера. Он что-то сосредоточенно подкручивал и ковырялся внутри непонятного агрегата.

— Значит так, — сказал он. — Малыш — наружу, Эрик — в дверях. Будите помогать.

— А чего-делать-то надо?

— Сейчас мы будем изменять тут кое-что, а вы будите смотреть, правильно мы это ломаем или нет, — отвечал наш учитель, вылезая из-под пульта, поднимаясь и отряхивая столетнюю, буквально, пыль. — Советую отойти за ворота.


Я пожал плечами и вышел. Эрик теперь стоял и ждал, что скажут с той или иной стороны.

— Давай, помаленьку! — донеслось изнутри дома.

Какой-то миг слышалось гудение и вдруг наш дом стал расширяться, разбухать и угрожающие надвигаться на меня. Народ вокруг нас ошарашенно глядел на происходящее: кто-то в испуге отскакивал в сторону и старался покинуть улицу, те, кто не имел врожденного чувства самосохранения или же утратил его в процессе жизни на Базаре, даже подходили ближе, дабы удовлетворить свое любопытство.

— Стоп! — в ужасе проорал Эрик, когда понял, насколько быстро приближается ограда.

После крика прошла пара секунд, и толькотогда увеличение остановилось. Сразу стали виден первый минус:

— Чего там? — спросил я у Эрика.

— Говорят, что настройка слишком грубая, — прислушавшись, отвечал он. — Сейчас правят.


Последующие несколько часов изрядно помучили нас, в то же время повеселив толпу зевак, с удовольствием наблюдавших за нашими стараниями. И было на что посмотреть…

Первым сюрпризом для нас стало то, что вещи в комнатах передвигались вместе с тем, как дом то расширялся, то уменьшался. Все, что не было закреплено, попадало в комнатах, особенно неприятным были реагенты в комнате Ридли, которые чуть было не устроили салют на весь Базар, но это удалось предупредить благодаря Люциферу, назначенному следить, что будет происходить внутри дома.

Увидев слегка подпаленную шерсть кота, Ридли понесся к себе и в скором порядке принялся закупоривать и убирать по шкафам все опасное и местами жидкое.

Вторым неприятным сюрпризом оказалось полностью сбившаяся настройка комнат и дома в целом. Пока Ридли вместе с Янко пытались придать ему нужную форму, она изменилась почти под сотню раз, и каждая попытка была нелепее предыдущей: приобретал ли он розовый окрас или же становился вверх дном, становился ли высоким и узким или же разбухал как бочка — все что угодно, но не то, что необходимо. Народ на лице уже покатывался со смеху, слушая, что я кричал Эрику, а также то, что он доносил дальше:

* * *
— Чердак нужно левее! — кричал я.

— Крышу чуть в сторону! — передавал Эрик.

* * *
— Эй! У вас весь второй этаж теперь состоит из окон! Буквально!

— Янко, у нас второй этаж застеклен!

* * *
— А куда делась дверь? — спросил я, подходя к тому месту, где только что на пороге стоял Эрик.

— Ты его развернул! — доносилось откуда-то справа.

* * *
— Это что за форма?! Почему третий этаж? И почему нависает над дорогой?!

— У нас не правильно блоки стоят! Что? И не говорите, что так и должно быть!

* * *
Вскоре эти наши диалоги стали дополняться разного рода энтузиастами, что и так уже катались по земле в конвульсиях и далеко не болезненных.

— А попробуйте перевернуть!

— Нет, лучше подвиньте влево!

— Сделайте ему другой цвет! Например, фиолетовый!

— Чушь! Ему лучше всего подойдет древесно-красный!

Случайные выкрики стали перерастать в гул, который уже основательно мешал нашей «работе». Терпеть подобное безобразие становилось просто невыносимо, и я начинал спешно соображать, что можно с этим сделать. Если уж толпе понравилось какое-то зрелище, то можно было быть уверенным — она не покинет это место до тех пор, пока шоу не прекратится. Я даже не представлял, как разогнать это сборище, в котором уже стали раздаваться тревожные нотки форменного хулиганства.

— Не мешайте! — предпринял я жалкую попытку избавиться от надоедливых зрителей. — Вы должны уйти! Мы не можем работать!

Бесполезно. Меня никто ни то что не слушал, меня просто не слышали. Но вдруг, откуда ни возьмись, над толпой стали заметны пики стражников. Народ становился все тише, а возгласы стражи все громче. Закованная в блестящие золотые латы гвардия разгоняла шабаш с завидной скоростью.

— Разойтись! — горланили они. — Из-за вас застопорилось движение! Немедленно покинуть площадь! Идите, куда шли! Сейчас же!

Когда беспорядок был улажен, ко мне подошел один из стражников и профессионально поинтересовался:

— У вас все в порядке, сэр? Требуется еще помощь?

— О, не стоит более волноваться. Приносим вам свою благодарность за избавление от этой досады.

Стражник отдал честь и строгой походкой удалился, его красный плащ развивался за ним словно настоящее пламя, ему везде уступали дорогу и казалось боялись прикоснуться даже к его тени. Авторитет местных властей может и был под вопросом, но они точно знали, как обеспечить себя отличными солдатами. И в очередной раз я задумался, насколько богат Базар, раз даже на доспехи своих стражников расходует золото! Тут же пришла мысль о том, что золото само по себе метал мягкий и к доспехам непригодный, что означало лишь позолоту на каком-то ином материале, точно дорогом и, скорее всего, зачарованном, по крайней мере я бы предпочел зачарованные доспехи.


Самое сложное было позади. Сумев разобраться с управлением, Ридли быстро предал дому нужный вид, размер и форму. Из очевидных вещей: дом приобрел дополнительный этаж, стал гораздо шире, его стены теперь не доходили до ограды всего сантиметров на 30–40.Кроме всего прочего, наконец-то появилось достаточное количество окон на все этажах! Я просто не выдержал бы постоянно жить в доме, где нет окон и нельзя открыть форточку. Крыша из покатой превратилась в открытую площадку и вкупе с высотой наш дом все больше напоминал какую-то средневековую башню. Казалось бы, все стало как надо, приобрело человеческий вид, так сказать, но вот окрас…

— По-моему весьма стильно, — пытался я сгладить впечатление.

— Несколько… оригинально…

«Блеск».

— Да бросьте, — махнул рукой Ридли. — Прямо сейчас меня меньше всего интересует, как он выглядит.

С этими словами нашу учитель направился в дом. Остановившись в миллиметре от нового синяка, он дождался нас и только после этого прошел внутрь.

Подобный бардак мне напоминал первое наше знакомство с домом пять лет назад. Всюду разбросаны вещи, тряпки, осколки, деревяшки. Разве что бардак выглядел поновей и еще не успел зарасти паутиной и покрыться пылью.

Мы занялись уборкой, попутно осматривая изменения. Гостиная увеличилась вдвое, кухня на пару метров, добавилась одна комната между ней и возникшей душевой. Про нее вообще был отдельный разговор. Ее удалось настроить не сразу и остаток дня Ридли посвятил именно этому, зато теперь у нас был туалет и душ, в котором непонятно откуда появлялась и нагревалась вода, также непонятно уходившая неизвестно куда. Все эти манипуляции были возможны благодаря магическим пространственным системам дома, которые все равно иногда барахлили, что проявлялось в исчезновении некоторых предметов и их путешествии их по всем углам всех комнат.

Второй этаж дополнился тройкой комнат, а третий вообще были лишен каких-либо перегородок и потолок в нем поддерживался колоннами. Там Ридли сделал особенно укрепленные стены и настроил удвоенную магическую защиту, дабы там было возможно заниматься. Удобство заключалось в отсутствии теперь необходимости возвращаться из нашего измерения обратно на Базар и проделывать до него долгий путь всякий раз, когда это было необходимо. Стало наконец возможным совмещать все в одном месте. Ну и конечно окна! То самое, чего мне не хватало долгие годы!


Приготовления были выполнены, а силы тщательно израсходованы, поэтому к концу дня, когда стало точно известно, что ничего нигде не отвалится и самопроизвольно не перестроится, мы смогли спокойно разойтись по комнатам и погрузиться в сон. А песенник я благоразумно припрятал, чтобы у Люцифера не возникло желания опробовать новое хобби сейчас, лучше уж отложить это на завтрашний день…

* * *
Примерно через часа два я почувствовал, что голова стала тяжелой. Как ни ворочался я на подушке, как ни пытался улечься, вернуться в страну грез никак не мог. Пришлось встать.

В ответ на мой резкий подъем в темноте засветились два фиолетовых глаза.

— Кошмары? — поинтересовался Люцифер.

— Нет, — прошептал я, хотя в комнате кроме меня никого не было. — Просто бессонница.

— И куда мы собрались?

— Да так, выйду на пару минут, подышу свежим воздухом, может полегчает, — вывернул я стандартную отговорку.

— Я могу ошибаться, но, по-моему, у тебя здесь достаточно свежего воздуха, — покосившись на раскрытое настежь окно сказал Люцифер.

У меня было желание выпорхнуть через него, как я это обычно проворачивал, но все еще опасался за свое здоровье и превращаться не рискнул. Пришлось тикать через дверь, по скрипучим половицам… Хотя нет, лучше пролевитировать себя над полом…

Я был слишком занят бесшумной вылазкой, поэтому не сразу заметил, как следом за мной семенит Люцифер, причем для своих размеров, я имею ввиду — настоящих размеров, он передвигался возмутительно тихо.

Проходя мимо комнаты Эрика я вдруг услышал скрип и остановился. Эрик встал и прошел несколько шагов вдоль комнаты, судя по всему к ведерку воды, что стояло у него на табуретке. По звукам было ясно, как он взял кружку и зачерпнул, однако выпить не успел: в следующую секунду послышался звук падения и расплескавшейся жидкости. Эрик сонно поругался, постоял, да и улегся обратно в постель. Я беззвучно хохотнул: вряд ли он ее выронил, скорее отломал ручку… от железной кружки… звучит правдоподобно…

На улицу мы с Люцифером вышли без происшествий. Как и обычно на Базаре было людно и шумно, сияло огромное количество фонарей и светильников: ручные, как маленькая коробочка, похожие на бочки, толстые, узкие, бумажные, железные, деревянные, электрические с самыми разными видами корпусов, просто факелы — все пользовались какими-либо источниками света, а вся вместе толпа напоминала собравшихся на какой-то праздник или фестиваль. Всего этого не было видно и слышно внутри дома из-за магического поля, не дававшего посторонним звукам тревожить наш сон, поэтому спросонья весь этот ночной гул слегка дезориентировал меня.

— И что дальше? — спросил Люцифер. — Скажешь, что помогло, и мы вернемся обратно?

— Конечно скажу… но не сейчас.

Я подошел к воротам и уже не боясь кого-то разбудить резким движением отдернул заржавевшую щеколду.

— Разве это так необходимо? — продолжал сомневаться кот.

— Не припомню, чтобы просил тебя идти со мной, — решил я внести ясность.

— А стоило бы… — многозначительно парировал Люцифер.

— Да ничего не будет. Погуляю и вернусь.

— Дурацкая затея…

— Так ты идешь? — не выдержал я.

— Естественно, — фыркнул кот и проскользнул между прутьями ограды наружу.


Вдоль лавок и магазинчиков я проходил почти равнодушно, успев понять, что в них лежит либо то, что мне не нужно, либо то, на что у меня нет денег. И в том, и в другом случае задерживаться не имело смысла.

— Куда мы идем? — спросил Люцифер по прошествии некоторого времени.

— Никуда. Мы просто гуляем.

— А, по-моему, мы ищем неприятностей.

— Откуда в тебе взялся пессимизм?

— Оттуда же, откуда берется инстинкт самосохранения, — проворчал в ответ кот.

— Твое настроение все больше напоминает мне генератор рандомных чисел, ты знаешь это?

— Что такое генератор рандомных чисел?

— Это значит случайных. Я хочу сказать, что ты резко начинаешь вести себя иначе, из тихого и улыбающегося ты вдруг становишься старым и ворчливым параноиком.

— Ох, прошу прощения, но в команде должен быть реалист, ты так не считаешь?

— Если тебя послушать, то реальность изобилует способами нас убить.

— И это на самом деле так, никогда не задумывался? Используй память, даже у тебя там сейчас предостаточно подтверждений для этого.

— И все же, что тебя так напрягает, что от этого ты напрягаешь меня?

— Не знаю, — вполне серьезно ответил кот, словно ждал этого вопроса. — Здесь вокруг слишком много магических аур, они все разные…

— Но ведь днем тебя это вовсе не пугало.

— Я не боюсь, но в это время суток выходят всякие темные существа, и кроме того… меня тревожит странное чувство.

— Расслабься, дружище, — вздохнул я. — Здесь нет ничего такого, с чем бы мы не смогли справиться в случае чего. Никто не станет без причины связываться с нами, да и стража не дремлет. Просто успокойся и, раз уж пошел со мной, не забивай мне голову новыми вопросами…

Люцифер замолчал и даже постарался улыбнуться, но его аура оставалась напряженной, как взведенное оружие, готовое выстрелить в любой момент. Я боялся, что его рассуждения всколыхнут мой мозг, что и произошло. Посыпались вопросы насчет странного видения, которое я так и не смог характеризовать, было до сих пор непонятно, что это — полет воображения на фоне усталости, действительное видение, сон или просто померещилось…

Если бы нечто подобное произошло в моей прежней жизни, когда я ничего не знал о магии, было бы просто списать все на «показалось», иллюзии, гипноз, обман зрения, или, на худой конец, психическую болезнь, но я знал, что подобные вещи не случайны. Тем более, что нечто подобное уже случалось, один или два раза, смотря что учитывать. Но тогда не было так жутко, а вот последнее…

— Если позволишь вопрос, — снова заговорил Люцифер. — То, что с тобой было тогда?

Наверное, этот кот умеет в какой-то степени читать мысли, иначе почему задал этот вопрос именно сейчас? Я не хотел отвечать, по привычке сохраняя все необъяснимое в себе, но видение оставалось слишком паранормальным, и мне слишком сильно хотелось услышать чью-либо точку зрения на его счет. Я уже собирался начать рассказ, но так был увлечен собственными мыслями, что не осознавая, машинально завернул куда-то вправо, а это оказалось междометие (так сам для себя я обозвал переулки и улочки, к которым все лавки были повернуты стеной и черным ходом, что-то вроде границы между двумя улицами).

— Эй! — окликнули меня. — Лови!

Промелькнувшая в воздухе маленькая золотая статуэтка была рефлекторно поймана мной, а так как ее бросили мягко, не как снаряд, а именно с целью, чтобы я ее поймал, то использовал не магию, а всего лишь свои руки. В этот момент из тени магазина вышел высокий мускулистый человек с хищной продолговатой мордой, из которой торчали наружу три клыка и один сломанный. В ушах и в носу у него были продеты толстые серьги, он выглядел грозно, хотя искренне улыбался, как будто ему подарили что-то очень приятное.

Следом за ним показались еще несколько существ, зеленоватых и худощавых. Вся эта банда даже с нескольким равнодушием смотрела на нас, чего-то они ждали, но с зажатой в руке статуэткой я не сразу сообразил, что им от меня нужно.

— Ну и чего мы ждем? — широко зевая спросил главарь.

— Чего? — попугаем повторил я, медленно отступая на шаг.

Кто-то перегородил мне путь, Люцифер бросил на меня осуждающий взгляд и угрожающе зашипел.

— Ты что, совсем дурак? — без особого интереса упрекнул меня высокий лысый тип, стоящий рядом.

— Ну что же ты, Елс, — погрозил ему пальцем главарь. — Наверное этот молодой человек просто новенький в этих местах. Он еще не знает наших обычаев. Давайте же будем терпимы и объясним ему здешние порядки.

Главарь выглядел дружелюбным и расслабленным, и если обычно это настораживало, то сейчас наблюдалось исключение. Я прекрасно знаю, что обычно значат подобные слова, но здоровяк не собирался применять силу и нападать, а на самом деле хотел «уладить все миром».

— Давай быстрее! — проворчал высокий. — Мне еще ко второму твиксу надо вернуться, сегодня обещают большие ставки, я не могу позволить себе так долго…

Главарь вопросительно изломил рассеченную бровь и высокий оборвал фразу. Так и не досказав свою мысль, он отвернулся и демонстративно нахмурился. Главарь же ненавязчиво принялся мне объяснять:

— Видите ли сударь, в данный момент вы, — он указал на меня толстым пальцем с сверкающим перстнем. — Являетесь вором…

— Стоп… Что? — спросил я не возмущенно, даже не громко, будто просто не расслышал слов.

— Да, именно так, — продолжал главарь. — Вы в данный момент — вор, а мы — потерпевшие. Вы украли у нас эту статуэтку, а мы захотели ее вернуть, но чтобы не привлекать по таким мелочам стражу, желаем выйти из конфликтной ситуации собственными силами.

— И какими же? И вообще, я же не украл, а…

— Вы можете просто вернуть нам нашу вещь, с дополнительной компенсацией за причиненные беспокойства, конечно. Понимаете, что я имею ввиду?

— Подождите, но ведь…

До меня вдруг дошло, как работает их система. Бросив мне статуэтку они лишь дали себе повод отобрать у меня деньги. Оставался лишь один вопрос, и я его задал, совершенно не чувствуя опасности от банды хулиганов, хоть и крупногабаритных:

— А как вы докажите, что я именно украл у вас эту вещь?

Мой вопрос, а если вернее — моя «тупость» или же «наглость», ввела всю компанию в ступор. Они пару секунд осмысливали мой вопрос, а потом хором заржали. Насколько мне было понятно, подобные вопросы должны были интересовать жертву в последнюю очередь, видимо хулиганы считали, что их присутствия будет вполне достаточно чтобы это доказать, но я так не думал.

— Так что же?

Главарь отсмеялся, посмотрел на меня сверху вниз, подумал, да и сказал, почесывая горло, где можно было различить продолговатый шрам:

— На нем есть магическая аура. Как только вы взяли вещь в руки, на ней отпечатался след вашей. А учитывая, что я не разрешал брать ее вам, этот отпечаток будет означать, что вещь украдена.

— Что-то не верится… — скептично заметил я.

— И все же вам лучше в это поверить, — отвечал главарь. — Сударь, мы уделили вам и так слишком много внимания, будьте добры заплатить, и мы забудем все обиды.

Я начинал думать, как будет удобнее бежать и кого ударить первым, но в этот момент грабитель, преградивший мне дорогу сзади взвыл, судя по всему, от боли. Я обернулся. Пострадавший прислонился к стене и удерживал неестественно вывернутую руку. К нам же двигалась какая-то фигура в длинном широком плаще. Не сразу различив черты ее лица, я было подумал, что это стражник, однако новым персонажем этого небольшого действия оказался никто иной как…

— Янко? — рассеяно спросил я, не зная, радоваться мне или огорчаться.

Пока все мы изобретали дальнейшее поведение, он приблизился ко мне вплотную, окинув осуждающим взглядом. Я потупил взор и пожал плечами. Янко увидел статуэтку, протянул руку. Я молча вложил золотую фигурку ему в ладонь.

Главарь был спокоен, как камень и смотрел на происходящее, немного нервно поглядывая в сторону своего напарника, по-прежнему приглушенно скулившего. Янко подошел к главарю и протянул ему статуэтку. Тот и не подумал ее взять, а в его взгляде читалась насмешка. Его подельники же наоборот — схватились за висевшие на поясе кинжалы и настороженно относились к пришедшему человеку.

Не дождавшись реакции, Янко резко схватил главаря за запястье, притянул к себе и сжал с помощью заклинания усиления так, чтобы от боли ладонь раскрылась сама. Что-то хрустнуло. Главарь от неожиданности не успел даже вскрикнуть, как золотая фигурка уже оказалась у него в руке. Янко развернулся и зашагал обратно к улице. Я последовал за ним, опасливо оглядываясь, но злосчастная, спорный вопрос — для кого, осталась уже далеко позади.


За нами побоялись идти, никто не остановил нас и до дома мы добрались без новых происшествий. Я ничего не говорил, мне было стыдно перед Янко, как бывает стыдно перед старшим братом. Его молчание и суровый взгляд говорили куда больше слов и тем более жестов. Мы зашли внутрь, поднялись на второй этаж. Когда проходили мимо его комнаты, от открыл дверь, давая мне возможность заглянуть туда.

Стол был завален свитками и книгами, комнату освещали несколько ярких свечей. Янко повернулся ко мне лицом, улыбнулся, поправил очки и вошел в свою комнату, тихо прикрыв дверь. Я ухмыльнулся уже в пустоту и прошел к себе, по дороге отметив еще один стук из комнаты Эрика и плеск упавшей воды. Сегодня явно никому не спалось, так что я не удивился, услышав грохот из четвертой комнаты и оглушающий шепот Ридли…

Глава 3

«В любой ситуации следует оставаться серьезным и настороженным, даже если на вас напала банда клоунов» —

Джокер.

Наконец-то наша жизнь приобрела какое-то подобие спокойной, размеренной и более-менее понятной структуры, приносившей и достаток, и душевное умиротворение. Звучит невероятно, учитывая даже то, что мы жили в самом необыкновенном месте, где каждый день происходили вещи, достойные приключенческого романа. Но обо все по порядку:

Мы обосновались неплохо. Дом стоял пусть и далеко от тех мест, к которым мы уже привыкли, но большинство поставщиков Ридли располагались именно в этой части Базара. К выбору товаров для последующего сбыта наш учитель относился очень серьезно и руководствовался фундаментальными критериями торговца, которые в его интерпретации звучали примерно так:

— Берем все, за что заплатят, а не посадят! — провозгласил Ридли, доставая из сумки увесистую записную книжку и сверяясь с некоторыми показателями. Люцифер по привычке устроился на его плече в уменьшенном своем виде и с любопытством вглядывался в списки, цифры, графики, таблицы и прочие финансовые иероглифы.

— То есть опасных вещей перевозить не будем? — с надеждой спросил я, желая точно знать, не рванет ли случайно какой-нибудь груз. Да и потом: «посадят», а не «поймают», весьма настораживающая формулировка.

— Я этого не говорил, — тактично заметил Ридли.

— Эм, пожалуй, сойду с этого поезда, — проворчал Эрик. В удивлении я подметил в его руках книгу, да не какую-то там, а красочную энциклопедию с яркой обложкой, на которой красовались бутоны экзотической розы.

— Да бросьте! — захлопнув книгу махнул рукой наш учитель. — Жизнь — в принципе небезопасная штука. Даже… — он стал озираться по сторонам в поисках наглядного примера. — Вот.

Он поднял в воздух широкую вилку из сервиза, который больше смахивал на прибитый к стене ящик, коим, наверное, и являлся — мы не очень-то беспокоились об интерьере.

— Даже эта вилка может убить вас при случайном стечении обстоятельств.

— Насколько случайны должны быть эти обстоятельства? — решил уточнить я.

— Если ее запустить в кого-нибудь, тогда согласен, убьет, да еще как! — поддержал меня Эрик.

— Хватит придираться! — обиделся Ридли. — Я хочу сказать, что любая вещь может вам навредить, если обращаться с ней не подобающе. Помню, как-то раз перевозил я масла редких деревьев и это был очень ценный, дорогой товар кстати… Вот и подумайте, что могло пойти не так с обычными, пусть и дорогими маслами?

— Ты чуть не задохнулся от их запаха? — предположил я и ответ учителя меня основательно огорошил:

— Вот именно!

— Чего?

— Да, собственно, ничего удивительного, — с умным видом пояснил Эрик. — Растительные масла, если они, конечно, натуральные и качественные, концентрированные такие, то их даже наносить на кожу нужно с осторожностью. В большинстве своем они же эфирные к тому же, то есть запах сильный выделяют или как-то так…

— Хм, откуда… — я глянул на энциклопедию и вопрос решился сам собой.

— Что же, похвально, — погладив бороду, оценил его старания Ридли. — В принципе все правильно. Я тогда заночевал в палатке, под одним навесом со своим товаром, не заметил, что склянки были не очень герметичны. Дело в том, что эти масла предназначались для каких-то ювелирных работ и крышки были сделаны лишь для того, чтобы само масло не пролилось, хотя обычно запах они тоже не должны пропускать. Всю ночь я пролежал, вдыхая все это амбре, всю ночь дышал, не замечая, а нутро уже получил практически отравление. Вы бы знали, как потом еще две недели у меня болела голова от любого запаха! Даже есть приходилось, зажимая нос! Просто кошмар!

Наш учитель даже поежился от воспоминаний, что с ним случалось редко, но видимо впечатление настолько въелось в его память и рецепторы, что вызывало почти рефлекторную реакцию у всего организма.

— Вот вам и наглядный пример. Поэтому перестаем волноваться по пустякам и давайте выдвигаться. Уже сегодня нам надо много чего забрать, а я не хочу провозиться до самого вечера.

— А как же завтрак? — недовольно поинтересовался Эрик.

— Завтракать вредно, — убедительно заявил Ридли. — К полудню зайдем куда-нибудь, успеешь набить желудок, не беспокойся. Так. А где Янко?

Эрик и я посмотрели в сторону его комнаты, которая не открывалась с самого утра. Ридли кивнул Люциферу и кот, ловко соскочив с плеча, мигом поднялся по лестнице и громко постучал своей лапой по двери. Через несколько минут появился Янко, вопреки ожиданиям бодрый и опрятный, из чего я сделал предположение, что он проснулся раньше нас, принял душ и снова заперся на пару часов у себя.

— Вот он. Великолепно!

Наш учитель давно не произносил своего привычного восклицания, но коль скоро оно вырвалось из его уст, значит все действительно складывалось по крайней мере неплохо.

* * *
— А что мы ищем? Может посвятишь? — спросил я, не выдержав очередного круга по площади.

— Дешевую рабочую силу, — сухо произнес Ридли.

— Зачем? — в искреннем недоумении продолжал я. — Мы как бы можем сами перенести груз, разве не так?

— А ты сможешь аккуратно провести его через это, — Ридли широким жестом обвел толпу. — И потом, что я говорил об использовании магии у всех на виду?

— Да брось, — поддержал меня Эрик. — Кого здесь этим удивишь? Можно подумать, что нас привлекут за колдовство.

— Хм, кажется я плохо объяснил вам, в чем суть скрывать свои способности даже от тех, кто уже избалован фокусами других измерений.

Наш учитель продолжал осматриваться по сторонам, но в какой-то момент решил перейти в другое место. Мы шли за ним и ждали, когда он продолжит свою мысль, но он молчал минут десять, прежде чем снова заговорить:

— Скажите, что есть глупость?

— Глупость? — удивились мы.

— Да, глупость… Ярким примером глупости может служить вон тот господин. Посмотрите-ка, ребятки.

Мы повернули головы в сторону, куда указывал Ридли. По улице развязной походкой шел человек, разодетый в яркий наряд, украшенный множеством золотых украшений и драгоценных камней. Даже его тросточка, взятая лишь как модный аксессуар, была инкрустирована светящимися кристаллами. Даже на мой неопытный взгляд он шел чересчур неосторожно, расслабленно, явно не ощущая никакой опасности извне.

— Ну, это действительно выглядит несколько…

— В том то и дело, малыш. Это выглядит глупо, не так ли?

— Но не всем же быть воинами, — резонно заметил Эрик. — Что с того, что он не ждет опасности каждую минуту, в отличие от нас. Просто его дела не требуют ожидания сиюминутной смерти от чего угодно…

— Вы не совсем поняли мою мысль, — покачал головой Ридли. — Дело не в том, что он легкая мишень, а в том, что он выглядит таковой. Что захочет сделать средний человек, увидев его богатство.

— Полагаю, он захочет быть таким же…, наверное.

— Практически верно. С одним маленьким уточнением — всякий человек захочет не просто быть таким, у него возникнет желание присвоить себе всего побрякушки.

— Прямо-таки всякий? Это уже попахивает паранойей, — неуверенно озираясь усмехнулся Эрик.

— То, что мало кто позволяет себе подобное, еще не значит, что этого никто не хочет. Вы еще не знаете, на что способен человеческий ум. Низменные желания контролируются лишь совестью, вопрос в том, что у кого-то ее больше, у кого-то меньше.

— По-моему мы отклонились от темы.

— Верно, малыш. Вы должны раз и навсегда усвоить, что глупо и опасно выставлять напоказ то, чем владеете. Если у вас есть деньги — никто не должен знать, сколько их, если у вас есть связи — никто не должен знать, с кем вы знакомы, если у вас есть талант, умения, навыки, способности… В принципе есть лишь три категории людей, которым вы можете рассказывать такие вещи: Это ваши друзья, ваши союзники и те, кто может вам за эти вещи заплатить.

— Подожди, это все понятно. Богатство делает тебя заметным для грабителей. Это очевидно, но как может навредить то, что все знают, что ты маг? Мне кажется, что это наоборот обезопасит мою жизнь от посягательств, мало кто захочет связываться с магом, разве не так?

— Ты рассуждаешь логично, — похвалил Ридли. — Но в большинстве своем ты вызовешь не страх, а зависть. На самом деле человека сложно заставить себя боятся настолько, чтобы считать себя в безопасности. Люди завистливы и их зависть может очень серьезно тебе навредить, не прямо, но косвенно. Кто-то скажет про тебя дурное слово, кто-то подпортит репутацию, а если где-то есть конкурент, то он может специально выставить тебя в не лучшем свете, даже просто пустить слух, что ты мошенник. Это касается не только магии, а даже любого простого навыка. Если коротко, то чванство, хвастовство или даже простое желание выделиться — все это не лучший способ обеспечить себе долгую и спокойную жизнь. Чем меньше окружающие знают о ваших успехах, тем лучше. Скромность и внешняя серость — вот ключ к выживанию в обществе. В этом стаде вы должны хотя бы выглядеть как все, иначе вас растопчут, и так везде. К сожалению, такова жизнь. Вы успеваете за мной?

— Думаю да, — задумчиво произнес я, выражая общую мысль. Эрик пожал плечами и снова углубился в захваченную из дома энциклопедию. Тот факт, что он продолжал читать ее даже на ходу, заставлял если не уважать, то по крайней мере удивляться.

— Но ведь даже у тебя в одежде есть драгоценные камни, — все-таки вставил я еще одно свое слово, мне действительно было интересно, зачем Ридли нужны были эти вкрапления камушков на одежде.

— Эти что ли? — приподнял наш учитель руку. На рукаве красовалось 4 маленьких словно бусины самоцвета. — Это не украшение, а ми инструменты. Через такие камни, если они настоящие, конечно, хорошо проходит магия. Эти вещицы повышают чувствительность, служат стабилизатором и много чего еще полезного. Нужны не всегда, но чем черт не шутит.

— Весьма интересная лекция, — неожиданно оценил Люцифер. — Не помню, чтобы слышал от кого-то понятное объяснение всех этих моментов.

— Такая уж интересная? — спросил я. — Что-то ты редко вставляешь свои комментарии, почему на этот раз?

— Однажды я бывал в городе и видел одну занимательную сцену, — мурлыкал кот. — По дороге ехал богатый господин. Не знаю, может его просто не любили, но в какой-то момент вокруг него сгустилась толпа… они без всякого стеснения чуть ли не разорвали его на части. У него забрали абсолютно все и оставили в одних штанах посреди улицы. Не помню, что было после…

— Хей, а вот и те, кого мы ищем! — воскликнул Ридли, указывая на стоящих возле какого-то крупного магазина тройку в рабочих потертых и рваных костюмах. Среди них не было ни одного человека; у одного было четыре руки, другой был одноглазый, третий, плоский и широкий, как носилки, вообще передвигался на четырех лапах, напоминая смесь тигра и какого-то тяглового животного.

Мы зашагали к ним, как вдруг дорогу нам перегородили двое. Бритые почти на лысо, широкие в плечах, одетые в чистые оранжевые комбинезоны, держащие улыбку до самых ушей великаны встали перед нами. Ростом они были всего чуть ниже Ридли, оказавшись в поле нашего зрения, они выпрямились по стойке смирно и заговорили наперебой:

— Приветствуем вас, господа! — провозгласил правый.

— Мы к вашим услугам! — продолжил левый.

— Простите, — с подозрением окидывая взглядом обоих, отвечал наш учитель. — Но к каким таким услугам?

— О! — синхронно поворачиваясь друг к другу воскликнули мужики.

— Мы невольно подслушали…

— Что вам нужны рабочие руки…

Эти двое говорили друг за другом, заканчивая фразу товарища, что выглядело необычно и весьма забавно. Они напоминали мне кое-каких сказочных персонажей своей внешней простотой и подкупали позитивным видом.

— У нас они есть! — стукнувшись кулаками, сказали рабочие.

— Да? — оценивающе, и уже благосклонно продолжал Ридли. — И сколько же возьмете?

— Не много…

— Всего по золотому на каждого…

— Если на один раз…

— Если работы много, то по два…

— Не волнуйтесь, сделаем в лучшем виде! — заверили нас они, снова стукнувшись огромными кулаками.

— Ну, что ж… — думал Ридли. — Ладно, пожалуй, вы нам подходите. А носилки у вас есть?

— Конечно! — правый достал из-за спины деревянные укрепленные широкие носилки, которые за ним было сперва даже не видно.

— Великолепно! В таком случае следуйте за нами, господа!

Ридли в приподнятом настроении зашагал к первому поставщику, мы за учителем, а следом за нами весело шли рабочие. Особого впечатления они не производили, очередная неожиданность, так сказать…

* * *
Слонялись от лавки к лавке мы весь день. Число ящиков, мешков, кульков и шкатулок все увеличивалось, соответственно все тяжелее становилась ноша рабочих. Мне было даже несколько жаль их, хотя видимой усталости они не показывали, продолжая улыбаться.

— А обязательно ждать до последнего и брать все сразу? — наконец спросил я, когда Линки и Зром выносили очередной ящик с многочисленными предупреждающими знаками, словно хозяин думал, что их количество спасет груз.

— Мы еще и половины не забрали, — удивленно проговорил Ридли. — Я надеялся забрать большую часть, но видимо придется вернуться и продолжить завтра. Какая досада, можем не успеть к…

— Не продолжай, — остановил его я.

Ридли кивнул и мы, в особенности носильщики, предприняли весьма сложный маневр разворота, пытаясь никого не убить, или хотя бы не задеть.

— Эй! — вдруг прорычал кто-то сзади нас. — Куда прешь!

Линки и Зром особого смущения не испытали, учитывая свои габариты при возможном столкновении интересов. Я ожидал, что сейчас могут начаться разборки, влекущие тяжелые последствия для одной из сторон, особенно после того, как услышал звук падение чего-то металлического не землю со стороны возмущавшегося.

Обернувшись, наш учитель надел на себя маску виноватого и вежливого человека, мы сделали тоже самое. Так как я не достиг верха хладнокровия и конспирации, все мои притворные эмоции улетучились, как только я увидел, кого по ошибке сбили носильщики. Этот субъект тоже нас увидел, а заодно и тройка других знакомых персонажей.

— Эм… — непроизвольно вырвалось у меня при виде главаря, что буквально вчера встретился мне на Базаре. Но куда раньше я заметил того, кто стоял с ним рядом — один из хулиганов, но теперь с загипсованной рукой.

Машинально я поспешил спрятаться за спинами друзей, хотя и не подумал, зачем это сделал, ведь, по идее, мне ничего не угрожало. Немую сцену прервали вдруг раздавшиеся извинения от старых знакомых, не передо мной, конечно, а перед Ридли и носильщиками.

— Ох, прошу прощения. Сам виноват, — благонамеренно рычал главарь, подбирая упавшие вещички и подозрительно-испуганно косясь в мою сторону, как мне показалось. Проследив его взгляд, я скорректировал движение и оказалось, что смотрит он не на меня, а на Янко. Кроме всего прочего на лице главаря наметились свежие шрамы и огромный фингал. Теперь на Янко стал смотреть и я.

— Ничего страшного, — улыбнулся тем временем Ридли. — Мы тоже были слегка неаккуратны.

Линки и Зром потупились и ответили на взгляд нашего учителя виноватой улыбкой.

С хулиганами мы распрощались без происшествий, мирно продолжив лавирование среди толпы.

«Ты точно тогда вернулся к себе?» — жестами поинтересовался я у друга.

«Я тут ни при чем» — с видом самой невинности отвечал Янко.

Я задумался, пристально посмотрел на него, но поверил, в конце концов, новые ранения та группа могла получить в какой-то иной потасовке. Однако тот взгляд был очень выразительным… подозрительно выразительным.

* * *
— Ридли, а можно я на пару минут выйду? — спросил Эрик, пока наш учитель возился с десятками товаров, заставляя ими всю гостиную по списку и предназначению.

— Хм? Чего?

— Да так, нужно кое что посмотреть. Я ненадолго.

— Иди-иди, делайте что хотите, но с одним условием: вы все идете вместе. Вместе я сказал!

Последнее восклицание было обращено к Люциферу, бесцеремонно сброшенного с дивана.

— Кстати неплохая идея! — обрадовался Ридли. — Давай те, проваливайте поскорее. Я смогу спокойно поработать. Янко — за главного.

Я даже немного обиделся. А может я не хотел никуда идти?! А может мне вообще спать хотелось! На улице уже практически ночь, а он выгоняет нас на Базар! Это же…

— Отлично! — возликовал Эрик. — Мне как раз пригодиться ваша помощь.

— Помощь? В чем?

— Идите уже!

Эрик захватил со стола свой кошелек, и мы поспешили наружу, быстренько прикрыв дверь, оставив учителя в гордом финансовом одиночестве.

Эрик устремился к ближайшей лавке, хозяин которой уже закрывался и убирал с полок последние товары.

— Не подскажите, где здесь можно купить ящики или горшки?

Обратив к пришельцу заспанные глаза, торговец сказал:

— Добрый день, — голос его булькал, что неудивительно, ибо само его тело напоминало большую каплю, хотя бы потому, что отливало синеватым цветом и казалось прозрачным. — Вам для чего? Для пищи или…

— Для растений, — огорошил нас Эрик. — Знаете, чтобы семена сажать и все такое.

Говорил он быстро, отрывисто, даже взволнованно, что с ним случалось примерно… никогда.

— Оу, — в какой-то мере разделил наше удивление мистер капля. — Тогда вам следует зайти к моему родственнику. Вот, возьмите, скажите, что пришли от Олкоолота.

Этот Олкоолот вручил Эрику толстую визитную карточку, больше похожую на дощечку из сырого дерева, однако весьма красиво расписанную цветочными рисунками.

— Эм, хорошо, но как до него добраться?

— Это очень просто, — принялся увещевать Олкоолот. Пару минут он объяснял направление, но запомнить все это оказался в силах только Янко, благодаря которому мы все-таки смогли попасть к тому самому ботаническому магазину с жизнеутверждающим названием… которое даже браслет-переводчик не смог перевести. И все… На ближайший час Эрик просто выпал из реальности, по крайней мере из нашей.

Вместе с хозяином магазина — Тотсу, они ходили от полки к полке, рассуждая о вещах, которые понимал Янко, но не я. Эрик задавал много вопросов, Янко ходил за ними следом и ненавязчиво контролировал друга, чтобы тот не сделал какую-нибудь глупость или не разбил товар, как это уже много раз случалось с многострадальными кружками. Я и Люцифер, как не испытывающие особого восторга от такого рода увлечения, просто фланировали по магазину, рассматривая садово-огородные инструменты, различные приспособления, семена, да и выставленные в витрине цветы. Магазин был большой, разнообразие казалось впечатляющим, однако он не выглядел богато. Я хочу сказать, что первым, на чем экономили на Базаре, по моими наблюдениям, было оформление и внешний вид лавки, если не снаружи, то внутри точно. Тут и там, за полками, под стеллажами, за столами, в каких-либо дальних углах невольно замечались дыры в полу и стенах, кое-как забитые тряпьем, нехватка краски, содранный паркет, грязь, пыль, паутина, мелкий мусор и т. п.

— Увы, сейчас мои дела идут не очень хорошо, — посетовал Тотсу. — Я вложил почти все свои деньги в это предприятие, а теперь доведен до нищеты ловкими клиентами. Они знают, что я страдаю среди изобилия и вынуждают меня продавать товар за меньшее, чего он стоит! Я теряю деньги с каждой продажи, но человек должен что-то есть…

Мне было его даже жаль, однако я не спешил с выводами, ибо таким голосом заливали многие торговцы на Базаре, желая разжалобить наивных покупателей. Но цены в этом магазине действительно были довольно низкими, учитывая, что я мало интересовался положением дел на рынке растительного товара, так сказать. Опыт приходил довольно быстро, и возрастал каждый раз, когда Ридли брал нас с собой. Ко всему этому было привыкнуть не так уж и сложно, коль рядом с тобой настоящий профессионал.

— Что думаешь?

— О чем? — безучастно поинтересовался Люцифер, широко зевая.

— Да так, как тебе тут?

— Печально, если честно. Унылый вид, что еще сказать.

— Тут не поспоришь. А на Базаре? Каково вообще это стать домашним?

Я завязал разговор лишь бы заполнить ожидание, скоротать время, да и просто появился повод расспросить Люцифера о чем-то касающимся лично его. Кот неопределенно поводил головой:

— Шумно, — наконец выдал он. — Непривычно шумно, но довольно интересно.

— Кстати, как там твой дядя? Тебе бы уже пора его навестить.

— Верно, — промурлыкал Люцифер. — Уже пора, думаю, отправлюсь сегодня вечером или завтра утром… Нет. Лучше сегодня вечером. Только посмотрю, чем все это кончиться и отбуду…

* * *
Вернулись к дому мы все трое нагруженные горшками, ящичками для рассады, семенами и мешками с удобренной почвой. Даже на Люцифера пришлось нагрузить всякой мелочи с помощью двух связанных за лямки сумок. Мы шли медленно и как можно осторожнее, так как вся это стоило Эрику не малых денег, а если точнее — всех, так, что мы с Янко даже чуть-чуть доплатили из своих. Подобная внезапность со стороны Эрика была ну очень странной для меня. Пусть он и заинтересовался ботаникой и биологией по книжкам, пусть читал их уже несколько дней каждую минуту, но чтобы он решился потратить все ради этого! Человеческий мозг в очередной раз доказал, что вовсе не отдает себе отчета в том, чем увлекается и что переводит в раздел «любимое дело».

— Эрик, зачем тебе все это? Неужели нельзя заняться чем-то менее габаритным?

— Нельзя, — уверенно заявил Эрик. — И потом, какая тебе разница? Это все будет у меня, а спотыкаться будешь о другие ящики, надеюсь Ридли успел убрать их с прохода, иначе…

— И ты будешь всем этим заниматься?

— Да, буду.

— Но тебе же никогда не нравилось копаться в земле!

— А теперь нравиться! — упрямо продолжал Эрик. — Тебе тоже раньше не нравились те палочки, которые Ридли любил зажигать у себя, а теперь что?

— Что?

— Да у тебя вся комната пропахла ими! Разве не заметил?!

— Эм… верно…

Благовония мне и правда раньше не нравились. Ридли приносил их из других измерений, когда мы еще обучались. Он зажигал их в избушке и в доме, утверждая, что это полезно. Мне они не нравились, но я еще не знал, что это были лечебные палочки, из трав и масел. Но вот на Луи Базаре я встретил просто божественные запахи! Я покупал их в ларьке, неподалеку от бара Норто и жег. Теперь возражать стали все, и учитель, и Янко, и Эрик, мое стремление каждый день сжигать их в нашей комнате им не очень нравилось, но они смогли к этому привыкнуть. И в своей комнате я их тоже всегда жег, отчего она действительно пропиталась различными экзотическими запахами, в основном цветов. Я этого уже не замечал, авот посторонний мог получить серьезный урон по своим обонятельным рецепторам.

Аргумент Эрика был силен, и я перестал жаловаться. Мы дотащили его хобби до ворот, открыли и с облегчением, что никого не задели, разгрузились.

— Ну, здрасте, — уныло приветствовал нас знакомый голос. — Мать честная! Это еще что?

— Эм… А ты чего тут делаешь?

Ридли сидел на крыльце, подперев голову руками и скучающе глядя в землю… ну, до нашего прихода.

— Да это так… А ты чего тут делаешь?

— А-а-а! — махнул рукой наш учитель. — Я забыл кое-что спросить у Люцифера, выбежал, думал, что вы еще здесь, но вы уже смылись и я….

— Что, серьезно? — еле сдерживая смех, спросил я.

— А ты как думаешь? — хмуро глянул на меня учитель. — Я потерял целых полтора часа! А мог за это время уже закончить!

Нас от этой забавной ситуации пробрало на смех. Не подумайте, что мы смеемся над каждой совместной или личной неудачей, ошибкой, всякого рода другой оказией, но споткнуться подобным образом… да еще от Ридли! Конечно, он всегда забывал о том, что не может войти без одного из нас, за ним такое водилось всегда, мы уже примирились с его, можно сказать, привычкой забывать этот факт, но данная ситуация стала каким-то апогеем! Мы не могли отойти от хохота минут десять, дополняя это новыми шутками и забавными высказываниями, отчего дошли до высшей точки — я засмеялся своим «особым смехом».

Для непосвященных: «Особый смех» — это то, что бывает у меня редко, но коль меня рассмешить до такой степени, из меня вырывается что-то наподобие истерики. Эффект схож с действием какого-то заклинания — вокруг начинают смеяться все, и чем дольше это происходит, тем сильнее эффект. Вот и сейчас, даже Янко согнулся и беззвучно хихикал, Эрик так и вообще сел на землю. Настроение несколько поднялось и у тех, кто проходил мимо нашего дома: кто-то просто улыбался и шел дальше, кто-то вспоминал шутку и начинал смеяться вместе с товарищами, кто-то просто за компанию. Через несколько минут после «включения» хохотала вся улица, но к тому моменту, как веселье охватило столько народа, я уже банально устал и не мог больше смеяться, зато чувствовал себя просто прекрасно, словно заново родился… дважды.

Не смеялся только Ридли, ну и Люцифер. Кстати интересно, а коты чисто физически могут смеяться?

Глава 4

«Не бывает безысходных ситуаций. Бывают ситуации, выход из которых тебя не устраивает» —

Эрнё Рубик.

Несмотря на обещание, что мы перетащили почти половину, Ридли день за днем наполнял наш дом все новым и новым барахлом, судя по всему, решив заставить каждый квадратный сантиметр, даже если ему для это пришлось взять посылку для муравьев. Хотя если бы ему за это заплатили, думаю, он бы уточнил не только лес, но точное местоположение муравейника.

В целом же все шло своим чередом. Утром — ломать что-то с помощью заклинания усиления, затем поход на Базар к поставщикам, когда уже ломать начинает тебя и каждую частичку твоего тела. В обед, собственно, — обед в одном из ближайших ресторанчиков. Как говориться: «Обед — не еда, а время суток». После было необходимо дотащить весь взятый хлам до дома, где уже Ридли принимался переставлять и ворочать бесконечные ящики, тюки, коробки, шкатулки, мешки от стены к стене, собирая одну ему известную головоломку по определенным тайным признакам. Все это выглядело как своеобразный магический тетрис для любителей поиздеваться над собой.

Правда утро имело несколько отличий для каждого из нас. Например, Янко не открывал дверь своей комнаты до самого выхода, когда Люциферу приходилось напоминать ему об этом, отчего возникало подозрение, что Янко либо не спит вовсе, либо действительно каждый день встает гораздо раньше. Что такого он там делает мы не знали, но любопытство с каждым днем росло, правда так и не достигло того пика, когда уже врываешься своими глазами увидеть плод умственной деятельности друга. Эрик же вплотную подошел к черте, за которой ботаника становиться смыслом твоей жизни, а заодно и жизней твоих друзей. А в нашем случае увлеченность друга была практически отдельной историей:

Я искренне надеялся, что притащенного нами в тот день инвентаря будет вполне достаточно. Да кого я обманываю!? Я был убежден, что его хватило бы на четверых! Но я недооценил все возрастающий интерес Эрика к новой науке. Будь его воля, он бы скупил весь склад Тотсу, но деньги кончились у них обоих, поэтому я наивно считал, что Эрик хотя бы на время ограничиться тем, что у него уже было. Он и так заставил всю свою комнату, предварительно очистив от всего лишнего, включая кровать, предпочтя ей компактный гамак, невесть откуда взявшийся в кладовке.

Суть в том, что вечер у нас, часов этак с четырех, а то и с трех, смотря от загруженности, оставался полностью свободным. Ридли был слишком занят, мы были предоставлены сами себе, и даже более того — мы задерживались на два месяца! Из-за того, что многие поставщики ни то опаздывали, ни то сами ждали какой-то запоздавший товар. Все усложнялось коротким сезоном дождей, что на неделю или две было решено ввести на Базаре ради торговцев с какого-то там измерения Лулулу… или Блаблабла… В общем у них как раз поспел, вырос, или как там он образуется, жемчуг. Как писали в главной газете: «Весьма редкий, незаменимый в ювелирном мастерстве, используемый многими магами и артефакторами для своих приспособлений…».

И правда — наш учитель желал взять и его тоже. Я все удивлялся тому, какие суммы были в его распоряжении. Ридли не таскал с собой много денег, большинство его капиталов хранилось в банке, и не стеклянной, а в Главном Банке Луи Базара (ГИЛБИ). Когда требовалось оплатить большой заказ, Ридли давал свою визитку, ставил на ней подпись, а еще магическую печать. Очень удобно.

Я снова отвлекся… Итак, у нас было много свободного времени. Первое время мы не знали, чем заняться. Первые два дня, то есть. Янко приобрел на свою часть сбережений абонемент в одну крупную библиотеку, не самую большую на Базаре, но обладающую, по-видимому, достаточным количеством письменного и не только материала, чтобы он чувствовал себя там комфортно. Иногда он приносил одну или две книги с собой, но вскоре стал брать с собой одну толстую записную книжку, потом вторую… а потом третью, что почти убедило меня в том, что Янко задался целью переписать все книги, а потом, видимо, продавать их на черном рынке…

Эрик, как уже писалось выше, решил приобрести для своего любимого хобби новых вещиц: семян, руководств, инструкций или другого подобного хлама, но ввиду отсутствия средств был вынужден оставаться с тем, что смог купить… если бы не помноженное на смекалку упрямство! Вы можете спросить, что же такого придумал этот ботаник (а именно так я теперь его часто называл). Идея его была поистине гениальна и в какой-то мере решала проблемы обеих сторон, одной из которых был Тотсу. Эрик взялся помогать ему во всем, что требовалось, начиная от уборки, заканчивая перестановкой и оформлением магазинчика. Таким активным своего друга я не видел никогда, его будто запитали от крупной МЭС!

(*Магическая Электростанция).

Вместе с Тотсу, который в силу возраста и травмы спины не мог делать многих вещей самостоятельно. Эрик заново перекрасил его магазин, починил вывеску, собственноручно подлатал у него все, что требовалось, вычистил и внутри, и снаружи до блеска, в общем — придал магазину человеческий вид. Судя по тому, что я слышал от Эрика, этим дело не ограничилось. Как только на эту кладезь стало приятно смотреть, Тотсу расшевелился и решил предпринять еще одну попытку возродить свой бизнес. Вторым шагом к этому стало революционное в своем роде решение сделать кучу визиток. Эрик брал их с собой очень много, развешивая и раздавая днем, пока делались другие дела на Базаре. Бизнес потихоньку, черепашьими темпами поднимался из могилы, в которую с завистью заглядывал последние месяцы. Можно было только поражаться, что способен сделать всего один человек, если в нем проснулся такой энтузиазм. Эрик и Тотсу очень подружились и последний обеспечивал его всем, что было необходимо, благо Эрик не наглел и брал лишь то, что ему действительно было нужно, конечно же таща все это в свою берлогу.

Для своих любимцев, «питомцев», как он их ласково называл, он устроил все условия, вплоть до самопального капельного полива в собственное отсутствие. Его комната теперь напоминала теплицу, которая все зарастала, особенно выделяясь различными цветами и вьющимися лианами, заполонившими стены, куда специально для них были вбиты маленькие гвоздики. Эрик уже через неделю стал надоедать Ридли просьбами сделать в комнате более широкое окно, и видя его устремленность, наш учитель согласился, правда в процессе настройки превратив обе стены в его комнате в одно сплошное окно. Эрик ничуть не расстроился стеклянным стенам, разве что приделал достаточно длинные и широкие занавески.

Теперь наш дом точно выглядел странно. Я хочу сказать, что не всякий дом, даже принадлежащий магу, похож на филиал цирка или мишень для пейнтбольных ружей, а ведь именно кричащая сюрреалистическая расцветка была теперь нашей «фишкой», которую осторожный Ридли не решался сменить, говоря, что: «С переключателем цвета что-то неладно, в ту часть лучше просто не лезть, да и вообще нет никакой разницы в том, как дом выглядит, если в него нельзя ворваться». А мне казалось, что ему просто лень, хотя для Эрика он и согласился повозиться в настройках.

* * *
Долгое время без занятия оставался я. Люцифер отбыл, как и говорил, а потому мне было еще скучнее. От нечего делать я помогал Эрику в его «саду», что еще больше вгоняло в скуку. Единственной интересной, но все еще недоступной, вещью казалось в этом то, что Янко время от времени брал у него какие-то семена, закрывался у себя и просил не заходить некоторое время. Еще я пробовал помогать Ридли, но его цифры оказались еще хуже, чем растения, последние хоть были живыми и яркими.

Гуляя одним тихим вечерком по Базару, я внезапно наткнулся на доску объявлений, больше напоминавшей стену объявлений. На ней одно на другое были наклеены пять сантиметров листовок, постеров и всякой иной чепухи, что явно не убиралась долгое время. На нем мой взгляд зацепился за яркое объявление: «Новая постановка Великого Сильеро! Приходите на захватывающий спектакль, посвященный столетию Кендерского Сражения!».

Что такое Кендерское Сражение я не знал, но был в курсе того, что из себя представляет театр. Мне стало любопытно и захотелось побывать на этом выступлении. Дата значилась на следующий день и к назначенному времени я уже был на месте.

Цена на билет была высока, но на один раз я позволил себе так потратиться. С первого взгляда поражало все! Сам театр был сказочно красив и величественен в своем великолепии! Сюда приходили красиво одетые, богатые особы, персонал улыбался, всюду приятно пахло и выглядело очень и очень культурно. Я не знаток по части декора, но обставленные комнаты и костюмерные внушали уважение. Сидеть на креслах в самом актовом было по меньшей мере приятно и удобно. Одиночные места были на достаточном расстоянии друг от друга, были предусмотрены места для пар, семей, ложи для высшего общества. Широкая сцена была оборудована максимально удобно для быстрой смены декораций и имела множество инструментов для эффектов, вроде бумажного салюта, светового шоу или особых труб, по которым в зал проникали звуки оркестра, играющего в отдельной задней комнате за сценой.

Признаюсь, что уделял так много внимания этим деталям, что о самом спектакле задумывался не так сильно. Но я без сомнений был в восторге от него! Ставилась ни то сага, ни то легенда об победе Луи Базара над демонической армией, пожелавшей разграбить торговую столицу измерений. Сага была сложена в необычных стихах, сложных, но красивых, отчего вкупе с подходящей действию музыкой складывалось такое впечатление, будто ты присутствовал и на той битве, и участвовал в переговорах с союзниками, наемниками, все было так здорово, что можно было вообразить себе собственное участие во всех событиях!

Я был в полном восторге. Однако кошелек грубо спустил меня с небес на самое свое дно, которое уныло просматривалось под серебренными монетками. Больше денег у меня не было… но даром ли я маг? Моя смекалка ничуть не уступала идеям Эрика, разве что была несколько… иного применения…

Так как уже прошло вполне достаточно времени, и моя рана зажила, в голову пришла очень заманчивая мысль, которую я поспешил воплотить на следующий же день, вечером, когда вновь театр давал представление, не такое помпезное, но не менее популярное. Думаю, можно догадаться, что я сделал, а если это для вас слишком сложно, то объясняю на пальцах:

Пробраться в театр безбилетнику очень сложно, даже если вы карлик или очень худы, вас все равно остановят и поинтересуются, не забыли ли вы уплатить за посещение. И если вы забыли, то вам, разумеется, напомнят, сначала мягко, отдавая дань престижу театра и своей зарплате. Но не дай Бог вам «забыть» вам об этом второй или третий раз. Знаете ли, персоналу не доплачивают премий за пойманных зайцев, а потому они наверняка отобьют у вас желание испытывать их терпение раз за разом. Как вы уже поняли, соваться куда-либо без денег — не лучший способ обеспечить себе уважение и покладистость со стороны кого бы то ни было где бы то ни было на Луи Базаре. Но кто обратит внимание на безобидное маленькое живое существо, если оно не похоже на разумное или хотя бы платежеспособное? Вот именно — повышенное, но только если оно доставляет неприятности.

Я же никаких неприятностей доставлять не собирался, единственное, что мне было нужно — пробраться мимо входа так, чтобы ни у кого не возникло желания лишний раз побегать. Сначала я хотел использовать архаичный образ кота, но в голову вдруг пришел образ, виденный мной на Базаре в один из дней. Тогда я увидел вполне обыкновенно посетителя, покупателя, может даже торговца, но по меркам Базара ничем не примечательного, кроме, разве что пестрой птицы, что сидела у него на плече, гордо подняв голову и курлыкая на особенно ласковый лад. Становиться чем-то подобным я не хотел, но попробовать таким образом прибиться к кому-нибудь из гостей театра очень даже, как минимум это будет забавно.

Выборы кандидата неожиданно прошли очень быстро и моей временной жердочкой стало плечо уже немолодого, но рослого человека, ходившего в несколько странном по форме темном фраке. Странность эта заключалась в удлиненных наплечниках из грубой ткани и картона, придававшее одеянию господина некоторую величественность, но одновременно делавшее неудобным нахождение рядом с ним, скажем, в толпе. Однако сам он казался добряком, как по лицу, так и по обращению с окружающими. Чем-то напомнив мне бывшего военного, он располагал к себе, а потому именно на его плечо я попробовал присесть:

— Ох! — воскликнул он, удивленно разглядывая черного ворона на своем левом плече.

Я как можно дружелюбнее (по крайней мере я надеялся, что так выгляжу) стал смотреть на него то одним, то другим глазом. Вообще такое птичье зрение весьма необычно воспринимается, но за пару лет перевоплощений я к нему успел привыкнуть, относительно, конечно.

— И кто это тут у нас? — тем временем посмеивался старичок, поглаживая меня. — Ты чего-то от меня хочешь, красавец?

— Кар-р, — голосисто подтвердил я, вытягивая голову в сторону театра.

Старичок прищурился, усмехнулся и продолжил:

— Ты хочешь составить мне компанию?

— Кар-р, — подтвердил я.

Отчего то я не хотел напрямую говорить ему своим человеческим языком, чего я хочу, мало ли что он мог подумать, хотя, вполне возможно, это просто не пришло мне в голову тогда. Тем не менее старичок не согнал меня и взял с собой, заверив персонал, что мол, ворон очень послушный и проблем не доставит. Я был ему очень благодарен, с тем мы и прошли. Не знаю точно, что подумал тот господин. Догадался о моих способностях или просто сильно удивился разумной птице. Этот же способ я применял почти каждый день, на разных людях. Получалось не всегда с первого раза, но кто-то да проявлял интерес к необычной птице и соглашался провести с собой на представление. Наконец-то я нашел себе занятие.

* * *
Шли дни… Все было тихо…

Глава 5

«Если что-то может пойти не так, оно непременно пойдет не так» —

Капитан Эдвард А. Мерфи.

— Пзуууууу! Кхе-кхе-кхе!!! А-а-а!

Я упал на пол спиной, отчего страдания мои умножились, ибо в таком положении я целую секунду не мог отплеваться. Я задергался, словно через мое тело пропустили электрический разряд, я весь дрожал и не мог прийти в себя, как если бы меня огрели чем-нибудь по голове.

— Может, не будешь драматизировать? — предложил Ридли, но с такой физиономией, что судороги могли начаться от одного ее вида.

— Любопытно, — промурлыкал Люцифер, запрыгивая на стул и принюхиваясь к кружке.

Болезненно вскрикнув, он зажал нос лапами и страшно зачихал. Янко подозрительно покосился на свою чашку и аккуратно отодвинул ее от себя. Эрик задумчиво отхлебнул. От одного вида того, как он спокойно пьет это… мне снова стало плохо, а желудок возмущенно заурчал, намекая на то, что подобное ему явно не нравится.

— Очень… горький, — болезненно выдавил из себя наш учитель.

— Апчхи! — снова вырвалось у кота.

— Убийство! — заявил я.

— Любопытно… — констатировал Эрик, снова делая глоток.

— Эрик… Я хочу спросить тебя… как друга… Что ты такое? Господи…

— М-м-м… — внимательно изучая потолок, ответил Эрик.

Потакая другу в его ботанических изысканиях, я знал, на что иду, однако возня с землей и помощь в заботе о растениях не казалась особо опасной, я хочу сказать, что обычные растения вряд ли могли чем-то навредить, даже если бы хотели.

(Кстати к нам вернулся Люцифер, уже после второго посещения своего дяди. Да, мы до сих пор сидели на Базаре!)

Так вот. Эрик не останавливался в простом разведении чего бы то ни было, он активно экспериментировал с различными сортами и видами растений, но каких — я не спрашивал. В один злосчастный день он притащил на стол банку с заваркой, похваставшись собственным авторством. И я так понял, что испытания нового «чуда» он не проводил заранее, решив провести этакую разведку боем, которая чуть не закончилась потерями. Если кратко передавать все чувства, испытанные мной, когда ЭТО под видом чая попало в мой организм, то на ум приходят слова вроде: «Пытки» «Ужас» «Свет в конце тоннеля» «Ваниль». И да, ЭТО действительно пахло ванилью, что и сбило нас с толку, коварно замаскировавшись под что-то ароматное и наверняка вкусное. Только медлительность Янко с употреблением своей порции и стойкость нашего учителя спасли стол от переворачивания. И самое странное — Эрик не испытывал ни малейшего дискомфорта при употреблении данного зелья.

— Эр-р-рик… — прогорланил я. — Как?!

Друг пожал плечами. Я, все еще вздрагивая, прошел, спотыкаясь об коробки к окну, открыл встроенный в стену ящик, служивший магическим холодильником, и быстро осушил банку сока примерно наполовину, только из-за того, что Ридли притянул ее к себе, прежде чем в ней стало просматриваться дно.

— Ты там как? — поинтересовался Эрик, глядя на меня и уже издевательски прихлебывая по-новому заваренный «чай». — Живой?

— С таким друзьями и враги не нужны, ой, — у меня от пережитых чувств даже началась икота, которую остановить не представлялось возможным.

— Ну, а для чего еще нужны друзья? Без них никогда не поймешь, насколько тебе дорога жизнь.

Продолжая предательски улыбаться, Эрик поставил зловещую банку на полку к остальным. Я же украдкой взял ее и весьма красноречиво подписал: «Опасно!!!», с тремя восклицательными знаками. Никакой сахар не спас того, кто рискнул бы заварить его себе.

— Кхм, — прокашлялся Ридли, но было не совсем ясно: от чая или желая обозначить начало разговора. — Я как раз хотел кое-что объявить.

Мы обратили свои взгляды к учителю. Задумчиво постукивая пальцами по своему стакану, он сказал:

— Мне нужно навестить одного старого приятеля…

— Зачем? — удивился я. — Еще один поставщик? Но ты ведь сказал вчера, что мы все собрали. Мы же собирались отправиться завтра!

— Пр-р! — выставив руки перед собой остановил Ридли. — Спокойно, малыш, не гони лошадей. На самом деле я не планировал этой встречи, но вчера вечером я заходил к Норто за сводкой последних новостей и…. почти случайно узнал, что старина Мирби распускает свое предприятие.

— Что за предприятие?

— И что значит «почти случайно»?

— Апчхи!

— Будь здоров, Лютик, — сказал я бедному коту. — Ну так что там?

— О, история наискучнейшая… Мирби владел одним крупным предприятием по переработке молока. Они делали сыр, творог, всякие коктейли вот уже сто лет! Вроде бы Мирби захотел на пенсию, а потому решил быстро избавиться от своего завода, продавая все за сущие копейки. У него огромная коллекция сыров! Вы только представьте, какую прибыль можно получить, сбагрив их за реальную стоимость!

— Не представляю, — признался я.

— А нам что, обязательно тащиться туда? — поник Эрик, у которого, судя по висящему графику намечалось распределение рассады сегодня.

— Вообще-то я хотел, чтобы вы посидели здесь. Как видите, сегодня дождь… — Ридли указал на окно. — Желающих может быть не так много, а один я быстрее управлюсь.

— А ты не подумал, как дотащишь все это добро по такой погоде? Вряд ли те двое захотят волочить сегодня что-либо кроме своего существования, — привел аргумент Эрик, однако если Ридли напал на денежный след, то сбить его можно было только чем-то тяжелым и увесистым, причем буквально.

— Да разве это проблема, — усмехнулся наш учитель. — Договориться на временно хранение можно с кем угодно, главное — урвать побольше и пораньше. А сыр не портится, можно будет не торопиться с его перевозом.

— Хм, хорошо, но раз это так выгодно, то почему на этом заводе все еще не разобрали, времени-то, по меркам Базара прошло достаточно.

— А это, малыш, главное преимущество знакомства и близкой дружбы с Норто, да и любым, кто достаточно давно работает на Базаре. И говоря про относительную давность, я имею ввиду в нескольких поколениях, — наставительно поднял палец Ридли. — Он предупредил меня за день до этого события. Завод еще не сделал официального объявления, так что у меня есть время до него добраться. В общем, мне пора. Наверное, придется даже нанять извозчика.

Ридли быстро собрался, накинул капюшон, постоял в дверях и приподнял Люцифера магией.

— Это еще зачем? — удивился кот, пытаясь сфокусировать зрение.

— А ты у нас вместо консультанта, — усмехнулся Ридли.

— Чего? Какого еще консультанта? — вместо кота спросил Эрик.

— Предполагается, что раз этот переросток разбирается в качестве молока, то и в качестве свернувшегося твердого молока он тоже знает толк.

— Я не улавливаю в этом логики, — скептически заметил Люцифер, тем не менее скукоживаясь до подходящих размеров.

— Тогда считай, что мне просто скучно, — успокоил его Ридли и открыл дверь.

Кот живо скользнул в его сумку и оба незамедлительно покинули дом. А мы трое остались в томительном ожидании. Не то чтобы нам привыкать, но без Ридли становилось еще скучнее, чем с ним. Идти куда-то в такую погоду вовсе не хотелось, дул такой пронизывающий ветер, что даже непромокаемый плащ не давал достаточной защиты. У моих друзей-то было чем заняться — один вернулся к своим таинственным книгам, полным невероятных знаний и опыта, а другой, видимо, принялся изобретать новую отраву, в общем каждый посвятил себя чему-то полезному если не для общества, то хотя бы для души.


* * *

Тринадцатый по счету камень раскрошился у меня в руке, оставив после себя лишь крошку и пыль. Этих камней у нас была целая бочка. Не знаю, откуда Ридли притащил их, но для тренировки заклинания усиления они подходили идеально. Будучи достаточно крепкими, чтобы с ними нельзя было справиться и молотком, они ломались, трескались и раскалывались, если заклинание было использовано правильно. Это напоминало чистку орехов, правда за старания я не находил в это скорлупе ничего, абсолютно.

Хотя учитель и советовал не тренироваться без него, это упражнение теперь было базовым и достаточно безопасным, попеременно меня руки, я упражнялся, задумчиво всматриваясь в серое грозовое облако, нависшее над Базаром. Кто бы не работал над погодой, сегодня он постарался на славу. Приближался полдень, а с утра ничего особенного так и не произошло. Эрик и его растения не издавали никакого шума, только изредка он выходил заварить себе свой «чай», но потом вовсе забрал банку к себе и больше не выходил. Я в то время читал газету, относительно толстую и насыщенную новостями. Правда ее выписывал Ридли, а потому большую часть занимали финансовые таблицы, отчеты, статистика, ситуации на биржах, последние ставки букмекерских компаний, спортивные новости и иная скучнейшая чушь. Из интересного в этой газете была лишь развлекательная писательская рубрика с несколькими короткими повестями, а также узкая стихотворная колонка. Как только последние две были мной прочитаны, газета приобрела статус фонового хлама и оставлена на обеденном столе, который таковым являлся лишь формально, а на деле на нем можно было даже вздремнуть, если очень захочется.

Из комнаты Янко время от времени, минут по 10–15 доносились мелодии флейты, и это была единственная музыка в нашем доме. А вот если бы я решал, где поставить дом, то поискал бы место рядом с какой-нибудь открытой сценой или даже на площади, где часто играли уличные музыканты. Тогда я мог бы слышать их игру прямо под своими окнами и было бы не так тоскливо, хотя вряд ли они стали бы играть в дождь.

Я погружался в свои мысли все глубже, стараясь отвлечься до тех пор, пока не случиться что-нибудь интересное. Гул звонка, раздавшегося настолько внезапно, что у меня екнуло сердце, не считался таковым, а потому я решил подождать, пока кто-нибудь из моих друзей не откроет дверь. Удивительно, но они, кажется, подумали то же самое! Весь вопрос был в том, у кого окажется больше терпение и… мое оказалось самым непродолжительным. Слегка раздраженный я спустился вниз. Уже открывая дверь в уме проскользнула надежда в возвращении Ридли, но она развеялась еще до того, как я увидел кто за ней стоял.

— Прошу, помогите! — услышал я возглас Линки. И без того удивительно писклявый для такой туши, сейчас этот голос звучал еще выше и беспокойнее.

— Э… Здравствуй, Линки, — неуверенно приветствовал его я, но был тут же перебит.

— Слава Богу! Идемте, идемте скорее! Зром! На нас напали! Прошу скорее, а то он погибнет!

— Что случилось? Я… Я позову ребят…

— Нет времени! Прошу, скорее! Мы должны спешить!

Линки выглядел невероятно испуганным и взволнованным. Эти двое остановились в гостинице рядом с нами и помогали все эти дни с грузом, я и не думал, что с этими двумя может что-то случиться. Я не успел ни позвать кого-либо из своих друзей, ни толком что-то сообразить. Линки, выдав последнюю фразу, помчался обратно и я вынужден был побежать за ним, даже не закрыв за собой дверь. Я сильно переволновался, все свои соображения отодвинув на второй план. Меня сбили с толку и дали лишь одно верное действие — бежать следом.

Выскочив наружу, я чуть не поскользнулся, дождь и ветер ударили в лицо, брызги летели отовсюду, били в глаза, мешая рассмотреть происходящее. На бегу натягивая капюшон, я пытался не упустить Линки из виду, я все еще не мог точно сообразить, мне предполагалось помочь, но я даже не задумывался, что сделаю, когда увижу опасность. Мы проталкивались сквозь толпу, где сейчас при ливне было большинство созданий змееподобного вида, амфибии, все скользкие и холодные. Приходилось толкаться, чтобы успеть, нас толкали в ответ, для Линки это не было проблемой, уронить такого — подвиг, а вот я несколько раз чуть не опрокинулся, пару раз приложился плечом о стены домов, один раз головой, но продолжал двигаться вперед. Я несся на всех парах, в какой-то момент Линки забежал в двери какого-то здания, рассмотреть которое я и не пытался, ломанувшись за ним.

Уже в дверях остановился на пару секунд, пытаясь восстановить дыхание, принялся осматриваться. Было темно, я шагнул внутрь, приготовившись к атаке. Пытался понять, где тот, кому следует помочь. Линки стоял передо мной, пыхтя и утирая воду с лица. В отличие от меня он промок насквозь пока бежал.

— Что случилось, Линки? — снова спросил я. — Где твой брат?

— З-зд…

— Здесь, — закончил за него знакомый голос и в тот же момент перед моим горлом появился длинный и широкий тесак. Я замер, а в следующую секунду в бок мне вперилось еще что-то, не острое, а даже округлое.

— Спокойно, мастер Михаил, — проговорил уже третий, незнакомый голос. — Пока вам не-о-чем беспокоиться, главное — не дергайтесь и никаких… случайностей не произойдет, если вы понимаете, что я имею ввиду.

— Да я, собственно, не горю желанием, — сказал я как можно равнодушнее, словно речь шла не о зажатом у основания моей головы ноже, а о приеме у парикмахера.

— Надо же, — снова раздался голос, старческий и слегка скрипучий, но твердый, как железо. Из глубины темного помещения заброшенного магазина донесся звук шаркающих шагов. — Надо же, у вас, тупоголовых, план пошел как по маслу, а вы, мастер Михаил весьма хорошо держите самообладание для того, кого застигли врасплох.

— Спасибо, — поблагодарил я, улыбаясь, хотя сердце мое отчаянно билось, а ноги чуть подкашивались. — Вообще-то меня застали врасплох еще раньше, так что, можно сказать, я был… подготовлен.

— И все-таки…

Наконец я смог различить этого человека. Это был широкоплечий, крепкий старик с пышными седыми усами, без бороды и, скорее всего, лысый, однако под темно-синей шляпой этого не было видно. Старик не опирался на трость, но правую руку каким-то привычным жестом держал слегка впереди, будто хотел что-то подать, но передумал. Левая его рука была убрана за спину, он пристально смотрел на меня парой глубоко посаженных красноватых опухших глаз.

— Вы довольно смелы для столь юного возраста, — продолжал он. — Уже побывали в некоторых передрягах, не так ли?

— Вы заметили! — польщенный проговорил я. — Да, было несколько… неприятных ситуаций, правда они были… не так близко.

Я покосился на тесак, намекая, что именно было слишком близко, но на собеседника это не произвело никакого эффекта, вместо него ответил Линки:

— Вы уж извините нас, мастер Михаил, но у папаши есть к вам одно срочное дело, и оно требовало встретиться наедине. Уверяю, с нашей с братишкой стороны ничего личного.

— Он прав, — поддержал брата Зром. — На самом деле мы не хотели в это ввязываться…

— Тихо, мальчики, тихо, — старик поднял руку, призывая к молчанию. Его голосу оба подчинились тут же, оборвавшись на полуслове.

— Итак, — протянул я после короткой неловкой паузы. — Я бы хотел знать, зачем я вам понадобился. Не подумайте, я бы не прочь познакомиться с новыми людьми, но…

— Ах бросьте этот свой оптимизм! — махнул старик. — Слишком уж непривычно мне слышать такой веселый голос. Это отвлекает, знаете ли. Ладно, сейчас кратко опишу вам расклад.

Старик прокашлялся, посмотрел на часы и продолжил:

— Знаете ли вы, мастер Михаил, кто я?

— Нет, — честно признался я. — Посвятите меня.

— Я пожаловал к вам от синдиката.

Повисла новая пауза. На меня смотрели так, словно последняя фраза должна была все объяснить, но так как этого не произошло, я продолжал молчать, выжидающе глядя на старика. Подчеркнув ожидание с потолка на какую-то железную бочку упала особенно увесистая капля. Короткий гул разнесся по стенам. Настала очередь старика удивляться:

— Неужели вам даже сейчас не страшно? — задался вопросом он, обращаясь будто и не ко мне.

Зром и Линки переглянулись, я понял это по движению глаз последнего. Они замялись, но тесак и странная штука у моей спины не сдвинулись ни на сантиметр.

— Ну… — задумчиво протянул я. — Птушка оттого и не убегает от гланника, так как не знает, что он вовсе не камень.

— Чего? — удивились братья.

Старик приподнял бровь и снова стал смирять меня взглядом, словно прицелом зыркая по моей улыбающейся и, скорее всего, глупой в тот момент физиономии. Было чему удивляться. Я и сам не понял, что сказал, ведь ни птушек, ни тем более гланников я никогда в жизни не видел, просто именно так было написано в одной из тех газет, что я читал, для описания ситуации с какой-то фирмой и санэпидемстанцией.

— Умно, — оценил мои старания старик. — По крайней мере общий смысл я уловил. Но у меня нет времени растолковывать вам все тонкости, у меня иное поручение. Скажем так… Вы нужны нам, желательно целым и невредимым, по-моему, это желание моего начальства совпадает с вашим.

— Насчет целости — да, — заверил его я.

— Вот и чудесно, — кивнул старик. — А для того, чтобы остаться таковым, вы должны следовать моим приказам и указанием. Первое — это ни пытаться сбежать от нас, понимаете?

— Весьма. Но тогда можно убрать хотя бы эту штуку от меня?

— Пока нет. Слушайте внимательно. Нам нужно, чтобы никто не понял, кого мы ведем и куда, а потому пока мы будем идти, вы ни в коем случае не станете открывать рта, а тем более звать на помощь, да и вообще каким-либо образом привлекать внимание посторонних. Если вас попросят что-то подтвердить или сказать, вы должны будите максимально правдоподобно развеять все сомнения, понимаете?

— Да, я понимаю…

Вы можете спросить, почему я так покорно соглашался со всем, что мне говорили. Я на самом деле мог магией отбросить тесак, мог превратиться в кого-нибудь и смыться, мог просто даже создать вокруг себя барьер, потом расширить его, разбросав нападавших в разные стороны, но я решил избрать иную тактику. Ридли давал нам уроки по этой части, хотя рассказанные им советы были больше основаны на опыте, а не на каких-то официальных правилах или инструкциях.

Учитель говорил, что в ситуации столкновения с превосходящим числом противников в одиночку следует в первые же мгновения понять такую вещь — смогу ли я справиться с одним или с двумя из них при отсутствии магии. В чем же был смысл? Если нападавшие знали, что ты маг, или просто имели опыт с магией, то у них могут быть некоторые вещицы, которые очень неприятно могут подействовать на мои способности. Если я не имел шансов хотя бы физически одолеть минимум одного, то лучше было даже не показывать своих магических сил. Незачем рисковать в прямом столкновении, если есть возможность немного подождать, а затем ударить в спину расслабившимся врагам. Именно так я и собирался поступить, ведь они, кажется, не должны знать, на что я способен, но словно прочтя мои мысли, старик сказал следующее:

— О! И вот еще что… Можете не надеяться использовать свою магию против нас. Вы же чувствуете наш магнозер на своей спине, не так ли? Так вот, он очень неприятно ударит вас разрядом вашей собственной магии, если вы попробуете сотворить какое-то заклинание.

Я самым натуральным образом постарался засмеяться.

— Что вы, сударь! Я? Магией? Куда уж мне! Я ведь всего лишь ученик, послушайте, если бы я обладал достаточной магической силой, то применил бы ее сразу, как только вы на меня напали.

— Может быть, — согласился старик. — Однако я вам все равно не верю. Вы не можете быть учеником мага и при этом совсем ничего не уметь.

— А много ли учеников мага вы встречали? — задал я вопрос. — Я не так давно занял такой статус. Несомненно, это очень почетно, но попробуйте сами чему-нибудь научиться в магии даже за год!

— Полно вам, — махнул рукой старик. — Давайте не будем спорить. Может я и не очень сведущ в этих делах, но я все еще жив не потому, что недооценивал своих противников.

Эти ребята били на упреждение и если сказанное этим человеком правда, то мне будет весьма проблематично выбраться из этой передряги. Друзей рядом нет, я не могу просто вырваться и убежать, и даже магия мне сейчас не помощник, хотя до этого момента я оставался более-менее спокойным именно благодаря уверенности, что уж мои-то способности всегда будут при мне. Перспективы определенно вырисовывались не самые радужные.

— Последний вопрос, — попросил я.

— Какой же?

— Как вас зовут?

— М-м-м?

— Ну, вы же не хотите, чтобы я обращался к вам "старик" или "главный", — пожал я плечами.

— Тогда, полагаю, вы можете называть меня Папашей, — с улыбкой отвечал старик, оборачиваясь к Линки. — Меня все так зовут.

— Ну, ладно…, наверное, …

— Отлично. И раз уж мы обо всем договорились, самое время отбыть.

Папаша достал из своего кармана какую-то круглую вещицу, напоминавшую ручное зеркальце. Линки и Зром последовали его примеру, что радовало, хотя бы потому, что последнему пришлось освободить одну руку и убрать от моего горла тесак. Глянув на меня, Папаша хмыкнул и достал еще одно зеркальце, с чем и протянул его мне:

— Я предусмотрел этот вариант. Вот, возьмите.

— Вы собираетесь прихорошиться перед похищением? Или надеетесь, что прилизанные волосы сделают меня неузнаваемым?

Роль наивного дурачка давалась без особых проблем, во многом потому, что я практически не притворялся — чем меньше в образе лжи и притворства, тем проще врать, как бы странно и нескладно это ни звучало. Я хочу сказать, что мне действительно было интересно, что это за зеркальце и для чего оно нужно, просто при осмотре я добавил резкости, неаккуратности и лишних движений.

— Осторожно! — вскричал Папаша, выхватывая у меня его. — Это не игрушка, а очень хрупкое устройство!

— Вы бы могли сказать заранее, — обиделся я.

Папаша глубоко и раздраженно вздохнул:

— Смотри сюда.

Он вытянул зеркальце перед собой, так, чтобы видеть свое лицо. Медленно подкручивая маленькое колесико на его оправе, он постепенно менялся, причем весь, полностью! Подобный фокус мне понравился, хотя я с легкостью мог и сам создать на себе иллюзию, более качественную, но по понятным причинам решил умолчать. Теперь перед нами стоял не старый человек… то есть старый, но не человек. Папаша принял форму какого-то зеленоватого щуплого иномирца в свободных восточных одеждах и с маленькой шапочкой на голове вместо шляпы. Лично на мой взгляд так он выглядел лучше, не знаю почему, но теперешнее его лицо не было так противно и не вызывало такого сильного желания как следует поправить его черты.

Линки сменил свой облик на какое-то мохнатое, но такое же широкое существо, что сделало его похожим на гориллу. Я с любопытством обернулся, Зром стал гораздо ниже ростом и обзавелся лишней парой бутафорских рук. Я посмотрел в зеркало, потом на Папашу, тот выжидательно леденил меня своим взглядом. Я вздохнул, не очень-то хотелось все это делать, но у меня покамест не было иного выбора, то есть у меня его не было в принципе. Покрутив колесико на оправе зеркала я наблюдал над своим телом некоторые изменения. Не знаю, с кого снимали мерку на этом конкретном устройстве, но оно, по крайней мере не сделало меня каким-нибудь уродом, лишь подправило одежду и возраст, отчего я казался гораздо старше — лет на тридцать.

* * *
Во главе нашей процессии по Базару шел Папаша, следом плелся я, а по бокам братья — грузчики. Сейчас в меня никто не тыкал чем-либо, но я прекрасно знал, что рука Зрома, опущенная в сумку, до сих пор сжимает странный агрегат. Тем не менее, мне стало несколько спокойнее, волнение улеглось, ноги больше не заплетались, я приободрился, особенно сильно захотелось поговорить, как минимум задать некоторые вопросы.

Например, мне было ну очень интересно, чем таким Папаша напугал этих громил, как нашел их, или меня, если уж на то пошло. План их выглядел понятным и логическим, но на мой взгляд в нем было слишком много переменных, значения которых уж никак нельзя было просчитать. Вот если в тот момент, когда Линки и Зром впервые предложили нам помощь в перетаскивании товара, они уже работали на Папашу, то откуда они могли знать, что мы воспользуемся их услугами? Конечно, им нужна была информация и в течении всех этих дней они ее добывали, но даже если они знали об уходе Ридли, то…

Ну вот как они действовали? Ведь на тот звонок мог ответить Янко или Эрик, я мог просто остаться дома, а не побежать за Линки, мог что-то заподозрить, если был бы поумнее. Слишком сильно полагались они на случай, хотя это и может быть от небольшого ума громил, но Папаша похож на того, кто полагается на четкий план… Кстати, а с чего они обращались ко мне «мастер»? Не то чтобы я был против, просто это было странно, если это просто уважительное обращение, то я даже по возрасту вряд ли на него тянул. Раз уж речь зашла о вопросах, то хотелось бы знать и куда более важные вещи: Кто такой Папаша? Зачем и кому я нужен? На кого он работает? Как мне выбраться? Наконец, что такое синдикат? От последнего вопроса в связи с возникшими обстоятельствами веяло чем-то преступным, возможно так называется какая-то организация или группа людей… а может это вообще имя?

* * *
— Прошу вас, мастер Михаил, — Папаша жестом предложил мне пройти через портал, светящийся всем возможными цветами. Первый мой проход через него был радостным, я предвкушал приключение, однако теперь меня за этой пеленой магии ждали одни неприятности. Я на мгновение задумался, ведь если я сейчас подчинюсь, то обратной дороги не будет, даже если я на той стороне отобьюсь и сбегу, то как смогу вернуться на Базар? Как меня тогда найдут друзья? Я огляделся, примечая возможность для атаки, но отбросил такую возможность, поглядев на четверку бритых амбалов, встречавших нас у портала. Да, братья грузчики передали мою охрану им, а сами поспешили удалиться, я так понимаю, что далеко и надолго. Не мудрено, им лучше вообще больше не попадаться на глаза ни мне, ни тем более Ридли. Когда наш учитель ринется на поиски, тут уж несдобровать всем, кто причастен к этому похищению.

Я был оптимистом, думая о «когда», а не о «если», однако один из амбалов недобро подтолкнул меня к порталу. Только и оставалось, что вздохнуть и сделать шаг вперед. И тут в моей голове появился план! Хотя «план» — это слишком сильносказано…

Глава 6

«Выход есть всегда! Но я постоянно теряю ключи…» —

Михаил Корсе.

Меня пустили в портал впереди всей группы, так я уже точно не смогу повернуть назад, а на той стороне меня точно должен был кто-то встретить. Пусть вернуться нет возможности, но сейчас на несколько секунд я вышел из зоны действия магнозера. Как только я шагнул в пространство между измерений — тут припустил вперед что были сил. Никто не кричал мне вслед, никто не пытался поймать, позади замешкались со входом в портал. Это был шанс!

Воздух портала, обволакивающий меня словно какая-то жидкость, пропал, в лицо ударило солнце и запах леса. Не позволяя себе зажмуриться или промедлить хотя бы мгновения, я обозрел окружающее пространство. На поляне посреди леса лагерем расположилась небольшая группа вооруженных людей. Один из них, увидев мое решительное выражение лица, попытался воспользоваться еще одним магнозером, но я поступил хитрее, чем он думал. Моментально обернувшись ловкой куницей, я скользнул в ближайшие кусты и скрылся среди травы. На поляне начался хаос и паника.

Несколько раз над моей головой пробил магический луч, разряжая воздух, словно молния. Я обошел поляну и, зайдя с другой стороны, обернулся собой. За палаткой меня не было видно и появился шанс для внезапной атаки.

— Идиоты! — вопил Папаша, появившийся из портала. — Никому не покидать лагерь! Занять круговую оборону!

Папаша изо всех сил пытался восстановить порядок в своих войсках, он верно понял, чем моя дерзость грозит им прямо сейчас, недаром он такой недоверчивый. Если бы они двигались быстрее, то, возможно, смогли бы еще отразить мое нападение, но я не дал им шанса.

Вырвав из рук Папаши и второго здоровяка магнозеры, я отбросил их как можно дальше собственной магией. В мою сторону тут же полетели… пули. Это был очень опасный момент, так как скорость пуль гораздо выше, чем у привычных стрел, но и они не сравняться в скорости магии, которая схожа со скоростью мысли. Один раз в меня уже попали, и это, как вы понимаете, мне не очень понравилось, а потому я среди всего прочего тренировал возведение защитного барьера на скорость, и данное умение оказалось просто не заменимо.

Пули отскочили от барьера, все до одной. Нужно было шустро соображать, я не мог поддерживать барьер и использовать одновременно еще какое-либо заклинание. Пришлось отступить обратно в лес. Обратившись в мелкую мышь, я пробежал некоторое расстояние, слыша бесполезные выстрелы по всем кустам. Забравшись на дерево, я надежно укрылся в его листве и замер, ожидая и высматривая поле боя. Половины народа на ней уже не было, что представлялось весьма тревожным обстоятельством. При мне не было моих игл, их забрали, а ведь я мог очень быстро расправиться с ними, хоть это бы и стало для меня пренеприятнейшим воспоминанием.

— Ищите его! — продолжал отдавать указания Папаша. — Он не мог далеко уйти! Можете покалечить его, но не убивать!

Я слышал несколько шагов, глянул вниз. На некотором расстоянии друг от друга рассредоточились бандиты, вооруженные разного рода оружием, но у каждого, как минимум, в руке был пистолет неизвестной модели.

Успокоив дыхание, я заставил свой мозг крутиться на максимальных оборотах. Маг я или нет, но с таким количеством противником мне не справиться, а все из-за того, что их оружие действует быстро, слишком быстро, чтобы от него удалось легко увернуться, держать же вечно барьер — не вариант. Неприятным фактом оказалось еще и то, что прямо сейчас я не ощущал достаточного количества магии. Мы научились чувствовать ее в любом мире, Ридли учил искать некую силовую линию — линию, по которой наиболее интенсивно проходит магия. Сейчас я ее не чувствовал. Я мог брать от земли энергию, но процесс протекал медленно, из чего следует, что мои запасы магии очень не кстати ограничились тем, что я успел накопить на Базаре, а этого надолго не хватит.

Так или иначе следовало сделать хоть что-то, а именно — атаковать. Я могу попытаться сбежать, но если уйду в небо — могут подбить, а попытка всего одна, если же мышью по земле, то также могут засечь какими-нибудь приборами. Да и потом, что я буду делать, если убегу? Мне надо было еще выбраться из этого измерения, а я даже не знаю, что это за мир и где найти того, кто может отправить меня домой.

Глянув еще раз на поляну, я вдруг понял, что Папаша остался один с магнозером в руке, чем разрешил мои сомнения насчет первой цели. Ухватив старика за самое горло, оставалось лишь встряхнуть его, чтобы магическое оружие само выпало из его руки. Он нелепо заболтался в воздухе, пытаясь отнять от шеи невидимую удавку, он хрипел и кашлял, в панике дрыгал ногами, но я не собирался его убивать. Я перенес его поближе к дереву, на котором сидел и спрыгнул вниз. Продолжая держать захват я громко воскликнул:

— Ваш начальник у меня! Прикажи им бросить оружие!

— Слушайте мага, придурки! — прохрипел Папаша. — Не стрелять, идиот!

Одного, самого непонятливого, что посмел выстрелить даже после предупреждения, пришлось наказать — приподнять вверх, а затем просто отпустить. Его пуля не произвела эффекта, а вот мой жест помог оставшимся головорезам определиться с выбором необходимой модели поведения.

— Так, всем, кто хочет жить, собраться в кучу, вон там! Всем, кто НЕ хочет жить, выйти вперед!

Никто не вышел.

— Отлично.

Я оглядел столпившихся бандитов, покорно поднявших руки вверх. Папаша тяжело дышал. Пока я продумывал свои дальнейшие действия, он сказал:

— Я бы на вашем месте пересмотрел свою стратегию…

— Заткнитесь, Папаша! — я заставил это слово выглядеть ругательством, нужно было показать себя максимально жестким и серьезным. Должен признаться, это получалось только потому, что я был магом.

— Что вы с нами сделаете? — обеспокоено и злобно спросил один из толпы.

— Ничего страшного, — заверил его я, лукаво ухмыльнувшись. — Вообще-то, на вашем месте я бы не дергался, мне нет резону убивать вас, я просто наложу на вас сонные чары. Знаете ли, вам пока незачем умирать за своего босса, если будите послушными, то все останутся целы.

Связав старика нашедшимся в палатке куском веревки, я подошел ближе к обезоруженным врагам, те захватили с собой и оглушенного товарища, когда собирались на поляне. Одним расширенным заклинанием я усыпил их всех. Одурманенные чарами они попадали не землю как кегли, друг на друга и вперемешку, что меня вполне устраивало. Не уверен, насколько хорошо у меня это все получилось, никогда еще не пробовал проделать заклинание одновременно на множестве людей, но надеялся, что эта ватага не очухается раньше, чем я улизну на пару километров.

— Позвольте спросить, что вы теперь собираетесь делать? — поморщился Папаша. Он определенно редко принимал роль пленника и ему свое положение явно не нравилось, в отличие от меня.

— Что, даже не похвалите меня за прекрасную работу? — издевательски поинтересовался я.

— Нет, не похвалю, — покачал он головой. — В своем плане побега вы, конечно, преуспели. Мы и вправду не достаточно хорошо подготовились к встрече с магом, но здесь невооруженным глазом видны существенные упущения.

— Хм, неужели? Будьте тогда любезны объяснить мне мои промахи, — предложил я.

— Да тут и объяснять нечего. Сами пораскиньте мозгами. Да вы обезвредили моих ребят, взяли меня в плен, ну а что дальше?

Я изобразил не лице самую широкую улыбку, которая была достаточно действенна, чтобы убедить кого угодно в том, что у меня все схвачено, однако на Папашу подобная маска никакого действия не произвела.

— Вы думаете, что достигли цели, не так ли? Но как же вы вернетесь назад? А? Что молчите?

— Мне думается, что вам полагается это знать.

Я сжал все его тело магией достаточно сильно, чтобы заставить скривиться от боли. Но он неожиданно рассмеялся, скрипуче, вяло, жестко и совсем без веселья.

— Бросьте вы это, мастер Михаил. Вы не сможете сделать со мной что-то достаточно ужасное, чтобы я согласился дать вам верный выход.

— Неужели?

— Разумеется, — спокойно и уверенно отвечал старик. — Ваша показная жестокость лишь тому подтверждение. У вас все написано на лице, вам неприятно то, что вы сейчас делаете и вас надолго не хватит.

Было искренне обидно, что меня вот так быстро раскусили, но он был прав.

— Тс! Как же так… — посетовал я, спуская старика на землю, отворачиваясь и ругая себя за мягкотелость, непозволительную в моем положении.

— Если бы вы действительно были таким, каким хотели показаться, то вы бы устранили своих врагов полностью, — злобно продолжал Папаша. — Вы сильны как маг, но как человек вы слишком… человечны.

— Ну и что с того?! — огрызнулся я. — Ваша жизнь все еще в моих руках, вам бы следовало беспокоиться!

— Отнюдь. Даже если бы вы были достаточно умны и стали пытать меня, это не принесло бы вам никакой пользы.

Я повернулся к нему, присел и пристально посмотрел в его потускневшие глаза, что насмехались надо мной, нагло и бесстрашно умиляли мое самодовольство и силу. Недаром говорят: «Бойся старика в той профессии, в которой обычно умирают молодыми» …

— Как? — задал я один единственный вопрос. — Как же так получилось, что вы взяли меня без боя всего за пару минут?

— С моей стороны было бы непростительно за столько лет работы не научиться разбираться в людях. Я вижу всех насквозь, я знаю кто чего хочет, я сразу могу определить, кто вы, и что вы, все это для меня простая механика.

— Вот как…

В раздумье я зашагал по поляне взад-вперед.

— Пока я решаю, что с вами делать, может скажите, что вы имели ввиду под «достаточно ужасное»?

— Хех, тут все просто, мастер Михаил, — отвечал старик. — Моя жизнь уже не так ценна. Я стар и телесные страдания на меня не действуют. Что бы кто не пытался со мной сделать, я никогда не предам Больших Парней.

— Неужели вы им так преданы? — с сомнением отнесся я к его словам.

Старик сплюнул.

— Знаете, никто не служит им из какой-либо сердечной привязанности. Все гораздо прозаичнее… Скажем так: Они достаточно изобретательны, чтобы устроить вам маленькую экскурсию в ад, если посчитают это необходимым. А помимо обычных пыток есть уйма способов заставить вас пожалеть о том, что вы нарушили их планы, если вы понимаете, что я имею ввиду. И даже если на провинившегося это не произведет необходимого эффекта… знаете, с возрастом волей-неволей есть опасность связать себя семейными узами, может недостаточно прочными для мужа и жены, но очень весомыми для отца и детей. Признаю, я и сам подвержен обычным человеческим слабостям.

— Понятно… — кивнул я на его маленькую отповедь — И что, мы никак не сможем договориться?

— Исключено.

— Вы уверены?

— Убежден.

У меня оставался лишь один вариант — сбежать. Сбежать и прятаться от этих людей до тех пор, пока я не отыщу иной выход. Была надежда, что все будет достаточно просто. Удивительно, что даже несмотря на разгром противника на его же территории я, в итоге, ничего не добился, лишь выиграл время, но много ли? С моей способностью превращаться в какую-нибудь мелкую живность я мог прятаться вечно, но ключевое слово «вечно» в купе с "прятаться", меня не устраивало. Вся эта ситуация выглядела глупо, шутка ли, пару часов назад я сидел в своем доме, рядом были друзья, все текло своим чередом, как вдруг меня уводят шут знает кто, я попадаю в другое измерение, довольно легко выигрываю битву, но не могу закрепить свой успех!

— И все-таки я не понимаю, — размышлял я уже вслух. — Проблема кроется не в моей слабости, а в непонимании происходящего. Раз уж вас теперь есть время, может поясните, из-за чего возник этот бардак?

Папаша посмотрел на меня как на дурака, или на того, кто очень неудачно им притворяется, отчего начинает выглядеть полным идиотом.

— И не надо на меня так смотреть, — обиделся я, прочитав мысли старика.

— То есть вы действительно не знаете?

Удивление старика было таким искренним, что на мгновение и вовсе обескуражило, этакое детское удивление, благодаря которому он на миг казался совсем безобидным, обычным дедушкой, но я не дал себя обмануть.

— Я вам это говорил еще раньше, но вы, видимо, не слушали.

— Вот оно как… — задумчиво протянул старик. — В общем-то вы правы, раз уж у нас "теперь есть время", я расскажу вам, во что вы ввязались. Может после моих слов вы одумаетесь и станете посговорчивее.

— Выкладывайте.

Папаша прокашлялся и продолжил:

— Видите ли, если вкратце, то вы, мастер Михаил, причинили очень большую неприятность Большим Парням из синдиката. Мы потеряли кучу денег только на товаре, затем нам пришлось давать взятки, чтобы хоть как-то замять это дело, пришлось задействовать наемников из других измерений, чтобы убрать тех, кто слишком много знал, а это тоже удовольствие не из дешевых…

Папаша перечислял довольно долго, ему бы не хватило пальцев, если бы он обозначал ими все те вещи, на которых некие «Большие Парни» потеряли деньги. Даже навскидку получались космические суммы, по моим меркам, естественно. Понемногу я начинал вникать в суть этой задачки, оставалось только сделать последнее уточнение:

— Это все очень интересно, но я так и не углядел в этой истории себя, — перебил я старика.

— Вы были там! — твердо отрезал Папаша. — В измерении Реневан. Вы и ваши друзья точно были там. Не отрицайте, даже по записям портальных значится ваше отправление в тот мир.

— Я и не отрицаю. Просто я не пойму, причем здесь я. Мы прибыли в столицу гораздо позже, к нашему приходу ваших людей уже взяли.

Я не спешил все отрицать, чем больше правды, тем легче разобраться в делах и тем меньше потом проблем со стыкованием всей лжи, которую ты вешаешь врагу. Пока врать не было необходимости, я говорил открыто, действительно стараясь вникнуть в суть проблемы, так или иначе, дело имело связи с какими-то могущественными людьми. Естественно, хотелось поскорее разрешить дилемму, а по возможности и вовсе избежать подобного знакомства.

— Это так, — согласился старик. — Вы, казалось бы, не делали ничего на самом Реневане. Но именно вы, мастер Михаил, передали информацию о нашем товаре и месте его прибытия.

— Я!?

От удивления я на миг зазевался, сделал шаг назад и чуть споткнулся. Вроде бы ничего страшного, но в этот самый миг в воздухе промелькнуло маленькое яркое пятнышко, сверкнуло в лучике солнца, а потом я почувствовал слабый укол не шее. Моментально протянув к источнику боли руку, я обнаружил небольшой острый дротик с красным оперением. Прежде, чем я успел предпринять хоть какое-то ответное действие, в глазах у меня помутнело, картинка окружающего мира быстро расплывалась, тело переставало слушаться. Перед тем, как упасть, полностью потеряв ориентацию и связь с собственными конечностями, я попытался сделать несколько ударов огненной магией, пусть вслепую, но была вероятность задеть противника. Однако к тому моменту, как мне пришла эта мысль, руки уже не слушались, течение магии внутри сбилось, больше не было возможности управлять ею. Свалившись на землю как подкошенный, я слабо ощущал что-либо, у всего тела словно отключились нервные окончания, даже своим лицом, которые явно основательно уткнулось в траву, я не мог ничего почувствовать. Но я все еще слышал происходящее, а вот сказать уже ничего не мог — языка не чувствовал, поэтому решил не позориться пустым мычанием и успокоиться:

— И все-таки мы хорошо подготовились, — удовлетворенно говорил Папаша. — Но ты очень долго ничего не делал. Где ты был!?

— Я ждал удобного момента, — отвечали ему.

— По-моему ты ждал слишком удобного момента, — проворчал старик. — Развяжи меня!

— Он смог создать барьер, опередив ваши пули, как вы думаете, отразил бы он мою прямую атаку? — спокойно, на с долей раздражения проговорил некто.

— Да не обижайся. Ты хорошо справился, на самом-то деле. Ты точно заслужил наше поощрение в этот раз.

— Труд надо не поощрять, а оплачивать, — резонно заметил человек.

— Так ты не хочешь еще поработать? — с надеждой спросил Папаша, звеня чем-то. — За деньгами дело не станет, такой специалист нам бы сейчас пригодился, сам понимаешь, с кем приходится работать.

— Именно поэтому я отказываюсь от дальнейшего сотрудничества, — грубо выхватывая звенящий мешочек сказал некто. — Я не так глуп, чтобы заработать в свои враги мага, хоть живого, хоть мертвого. Я не нуждаюсь в ваших деньгах, теперь мы квиты, я не хочу в это ввязываться. Прощай, и больше не беспокой меня.

Удаляющиеся шаги становились все тише и тише, последним, что мой мозг спел обработать, было недовольное ворчание старика:

— Так… А как же теперь разбудить ребят? …

Должен признать, я успел порадоваться тому, что смог причинить неприятности напоследок, ну а потом полностью отключился.

Глава 7

«Одно лишь то, что вы побили колдуна, еще не означает, что вы побили колдуна» —

Мандрейк.

Знаете, несмотря на свой юный возраст, я уже успел побывать в разных ролях: ученика, бойца, мага, путешественника, может быть даже торговца, если таскаться с Ридли считается занятием торговлей. Еще я побывал нелегальным зрителем, шпионом-разведчиком, тяжелораненным, а теперь мне пришлось примерить на себя роль пленника, и я не спешу восторгаться этим. Когда в школе у детей спрашивают, что бы вы хотели попробовать в своей жизни, почему-то никто не изъявляет желания побыть пару дней, а то и недель в кандалах. Странно, не правда ли? Кроме того, иногда дети говорят, что в этой жизни хотели бы попробовать ВСЕ, но это самое ВСЕ подразумевает, знаете ли, уйму неприятных вещей, а если учесть, что возможностей для страданий в том мире гораздо больше, чем возможностей наслаждаться, то вы, думаю, представляете, во что может вылиться осуществление подобного неразумно сформулированного желания.

* * *
Трюмное помещение вдруг озарилось светом. Дверь, а если точнее — крышка, отворилась, в мою тюрьму зашел толстый усатый кок, пропитанный жиром от пят, до кончиков своих свинских ушей. Он нес в руках чашку с похлебкой, краюху хлеба и кувшин воды. Справедливости ради скажу, что кок не был по отношению ко мне вредным или особенно грубым, даже наоборот — он, да и вся команда этого корабля относилась ко мне с умеренным почтением и неким благоговейным страхом. Несмотря на положение пленника, меня хорошо кормили и в принципе я не жаловался на условия, разве что здесь было душно, жарко, темно, а на руках и ногах висели зачарованные наручники, делавшие невозможным использование моих магических сил. Ну, а мое отношение к этому человеку исходило вовсе из другого, но об этом позже.

Так вот, этот крайне отвратительный субъект прошел ко мне, поставил обед на пол, аккуратно, чтобы ничего не пролилось. Все это происходило в абсолютном молчании, кок ничего не произносил, он даже боялся поднять на меня глаза. Когда руки его освободились, он поднялся, взял накрытое ведро, что стояло в углу и также молча вышел вон, плотно прикрыв за собой крышку трюмного люка.

Причиной его страха, кажется, было то, что Папаша наплел всей команде баек, от том, какой я страшный и опасный, и о том, что меня ни в коем случае нельзя злить, иначе, даже в наручниках, быть беде. Я по понятным причинам не спешил развеивать эту легенду — пусть уж мой путь до конечной, по всей видимости, цели, будет более-менее удобным.

Как попал на корабль не помню, я в это время все еще был парализован той странной штукой, очнулся уже в трюме, опять без оружия, но зато одежда и в особенности зачарованный плащ и браслет-переводчик остались при мне. Скорее всего плащ просто посчитали не нужным, а вот браслет остался на мне только потому, что не снимался в принципе. Нет, конечно, это было возможно, но только с разрешения владельца, а без этого он, по причине своей высокой стоимости, не передавался.

Несколько дней уже, а может и всю неделю я был здесь, в этом тесном трюме, пытаясь придумать, что делать. Всего два дня мне понадобилось на то, чтобы осознать, что ничего сделать нельзя, а значит не было смысла лишний раз напрягать свой мозг и волноваться сверх меры. Когда до меня это дошло, я большую часть времени просто спал, что, определенно, было неправильно, но я был несколько подавлен, не понимал, что делать и, до поры до времени, старался ни о чем не думать. Было странно, что я так быстро позволил себе сдаться, но без своих друзей я просто не представлял дальнейших своих действий, положившись на случай и что мне снова повезет вырваться, как только окажусь снаружи. Но все изменилось около двух дней назад, когда меня вдруг одолела бессонница.

В тот день я лежал и тупо пялился в потолок (или в пол, ведь для тех, кто выше, это был пол:) и думал. Хотя нет. Вряд ли тогда в моей голове были мысли. Так или иначе, я не мог уснуть, как вдруг люк снова отворился. Из него не шел свет, но вниз почти кубарем влетел кто-то. Я вздрогнул от неожиданности, но подниматься не спешил. Вошедшим, или же все-таки упавшим по лестнице сюда была маленькая фигурка, худая и грязная, в потрепанной одежде, что висела на ней мешком. Я пригляделся, упавшим оказался ребенок, девочка лет десяти с темно-каштановыми волосами до плеч, длинной челкой до самых глаз, она была больше похожа на мальчика.

Девчушка утерла нос рукавом, поднялась и тихо, на цыпочках, также не поднимая на меня глаз, попыталась пройти к левой от меня стене, где между бочками лежала кучка соломы. Раньше я не обращал на это внимания, а девчушку увидел только сейчас. Внезапно она поняла, что я с любопытством изучаю ее взглядом. Застыв, она в немом ужасе попятилась обратно к двери, стараясь не смотреть на меня. Я присел, но продолжал молчать. Она растерялась и стояла, не зная, что делать, видно ее тоже запугали этими глупыми рассказами.

— Хей, — окликнул я ее.

Она вздрогнула еще раз и замерла от страха.

— Не бойся, малая, не кусаюсь, — постарался я говорить, как можно мягче, улыбаясь. — Не слушай ты этих олухов, что бы ты не слышала от них обо мне, все это чушь. Не бойся, проходи.

Помявшись некоторое время, она сделала несколько шагов, как вдруг ее живот ну очень громко заурчал. Это ввело в шок и меня, и ее, отчего мы некоторое время молчали, а разрядить паузу пришлось мне:

— Оу, вот это голос! — воскликнул я, пытаясь вызвать у нее хотя бы улыбку. — Я и не знал, что ты умеешь так петь!

Особой реакции шутка на нее не произвела, но уголки рта все-таки один раз дернулись вверх. Я убрал кусок плотного картона, которым накрывал чашку — тогда я не смог съесть много и решил просто оставить это, пока не проголодаюсь. Я протянул девчушке свою чашку и немного хлеба, насколько позволяли наручники.

— На, поешь, все равно завтра выбросить придется.

Она снова глянула на меня, но уже с удивлением.

— На брось, я прикован к этой стене, меня не стоит бояться, — уверял я ее. — Я тут такой же пленник, как и ты. Я ведь правильно понимаю, что ты здесь не по своей воле, а, малая?

Девчушка подползла и медленно, аккуратно взяла чашку, которая оказалась для нее просто огромной. Она все-таки решилась, ела быстро, жадно, но сдержанно. А я думал, каким ветром этого ребенка занесло на пиратский корабль. Я слышал, что во многих измерениях, где было достаточно развито мореплавание и не слишком развита цивилизация, пираты частенько нападали на какие-нибудь города и селения на берегу, грабили и уводили в плен жителей, продавая их в рабство где-нибудь в другом месте. Смотря на щуплое, слабое тело девчушки любой понял бы, что ее такую никто, видимо, не захотел покупать, кому нужен бесполезный болезненный ребенок, на которого только больше трат будет, чем пользы. Видимо ее оставили для черных работ по кораблю, мало кто хочет драить палубу, когда есть кого заставить это делать. И как оказалось позже, мои предположения оказались верны, крайне неприятно верны.

Доев, девчушка вернула мне посуду и в знак благодарности сложила ладони, пытаясь изобразить что-то вроде поклона, но не смогла удержаться. Мне пришлось подхватить ее, чтобы ее лоб не встретился с деревянными досками.

— Слушай, давай без этого, — предложил я. — Я могу не успеть поймать тебя в следующий раз. Хей, что за кислое лицо? Скажи-ка, как тебя зовут?

Девчушка замялась, грустно смотря на меня, она словно пыталась что-то понять во мне. Я улыбнулся и потрепал ее по голове. Сняв и передав ей плащ, я отправил ее спать. Упрашивать не пришлось, она заснула практически мгновенно, даже завидно было, мне бы так уметь. Постепенно я и сам погружался в забытье, приказывая своим внутренним часам поднять тело как можно раньше: хотелось попробовать поговорить с нежданным соседом, так или иначе, это было лучше, чем просто круглые сутки торчать, соблюдая вынужденный обет молчания.

* * *
На утро что-то во мне вздрогнуло и забилось, будто в испуге. Организм справился со своей задачей — в одном единственном маленьком оконце-иллюминаторе еще было темно, сквозь запотевшее и грязное толстое стекло можно было даже разглядеть звезды и гладь мутноватой воды.

Малая (я решил называть ее именно так, пока не узнаю имени) тихо, но беспокойно сопела на своей подстилке. Она закуталась в плащ и, казалось, вовсе не сдвинулась с места за всю ночь. Я сел, прислонившись к стене и стал ждать, размышляя о том, какое у этого ребенка могло быть прошлое. Внезапно вспомнился тот парнишка с Базара — Озу, кажется так его звали. Эти двое оказались очень похожи друг на друга, как только я задумался об этом и представил их рядом. Лица невероятно схожи, словно у брата и сестры: маленький нос, большие глаза, хрупкие и истощенные телом, но все еще светлые духом. Только у парнишки волосы были другого света и гораздо короче. С ними двумя жизнь обошлась жестко, но малой досталось, конечно, сильнее. Сам того не замечая, я стал приходить в гнев, и чем больше думал обо всем этом, тем сильнее злился. Поймав себя на мыслях о том, что бы я сделал с этими мерзавцами, для которых даже ребенок не больше чем вещь, сам себе ужаснулся. В срочном порядке пришлось отвлекать ум на что-то другое, иначе я мог наделать глупостей, то есть больше, чем уже. В голове вспомнился Папаша и я попытался зацепиться за эту тему.

Последним, что успел сказать мне старик, это то, что я передал информацию. Тогда проблема ясна! Я вдруг осознал, что все это — не более, чем ошибка. Синдикату не в чем будет меня винить, если доказать им, что ни я, ни мои друзья не были причастны к тому, что их товар пропал. Да, мы хотели, но не сделали этого, а значит меня могут отпустить, главное — доказать свою невиновность, хотя я в любом случае невиновен, тут как посмотреть…

Открылся люк. Скрипнув ржавыми петлями, он откинулся и внутрь при свете фонаря прошел кок. Не заметив меня, он подошел к малой и стукнул по полу возле ее уха деревяшкой, которую использовал вместо трости, ковыляя на своих маленьких заплывших ногах. Девчушка тотчас вскочила, и часто-часто заморгав, поднялась. Плащ упал с нее и кок с удивлением поднял ткань поближе к глазам.

— Это мое, будьте любезны, — произнес я, не громко, но заставив вздрогнуть обоих.

Кок уронил плащ на пол и смешно засуетился, стараясь быстрее его поднять, аккуратно свернуть и поспешно подать мне.

— Эм… Господин маг… — замялся кок, пока я буравил его осуждающим взглядом.

Было чего бояться, должен вам сказать. Пусть я и не мог использовать заклинания, но то ли наручники были слабыми, то ли просто состарились, но микроскопические канальцы магии они все-таки не перекрывали. Это не значило, что я мог накопить энергию, но мог колдовать с помощью силы мысли. Да, это не руками, но и так делать можно. Так вот, смотрел на кока я не просто, мои глаза в этот момент слегка светились красноватым огоньком — мое последнее новшество по части иллюзий. Сил я тратил совсем немного, но эффект получался просто замечательный.

— Эм… — продолжал кок. — Я так понимаю, что эта чертовка, — он указал на малую, сжавшуюся от страха. — Украла у вас его и… полагаю, вы хотите объяснений… Мы можем наказать ее как следует за воровство и…

— На вашем месте я бы этого не делал, — сухо заметил я, не отводя взгляд.

— А… Но… Почему?

Я заставил себя выглядеть оскорбленным и со сдержанным недовольством принялся объяснять:

— Почему? — даже от интонации этого слова кок вспотел и сжался. Его страх начинал казаться чрезмерным и тоже наигранным, но его выдавали глаза — они бегали туда-сюда по полу, что подтверждало искренность эмоций. Малая чуть осмелела и теперь с любопытством наблюдала за действом.

— Хотя бы потому, что это именно я его дал. Она лежала на простой соломе, это никуда не годиться! Поэтому не смейте ее трогать, вам ясно?

— Эм… Да, господин маг… Позвольте, мы удалимся… эм… у нас много работы…

— Постойте, — поднял я руку. — Скажите, почему же я раньше не видел ее, хотя уже так долго нахожусь здесь?

— Оу… мы… Мы думали она вам помешает и…. брали ее утром, пока вы отдыхали… она возвращалась ночью, чтобы никоим образом вас не потревожить…

— В таком случае хочу вас уведомить, что мне она никак не помешала бы. Я вынужден сидеть здесь без связи хоть с каким-то разумным существом, а вы ограничиваете меня и в этом!

— Прошу, не сердитесь, — запищал кок. — Обещаю, все будет как вы хотите…

— Замечательно, — снизил я тон. — Ох да, и пока вы не ушли.

— Да-да… — остановился на полдороги кок.

— Мне приходит в голову, что вы вчера забыли ее накормить. Будьте любезны приносить нам в одно время.

— О, конечно… должно быть… это просто вылетело у меня из головы…

Было, возможно, излишне слишком много требовать и давить на врага, но я желал красиво расписать свою краткую словесную атаку:

— И да, милейший. Надеюсь, с ней ничего не случиться, уверен, что могу на вас в этом положиться, не так ли?

Кок смиренно подтвердил:

— Разумеется, господин маг… с ней н… ничего не случиться…

Было важно именно последнее. Вчера я успел заметить на руках малой синяки, мне пришло в голову, что битье за любую провинность — обычная практика, и это требовалось прекратить. Теперь, если кок был достаточно напуган, с девчушкой ничего не случиться. Было очень приятно продиктовать врагу свои условия, пусть даже и так немного. Если команда настолько запугана и не сбежала с корабля только потому, что на мне надеты наручники, то можно было смело мечтать не только о сносном существовании, но и о побеге, если получиться довести кока или еще кого-нибудь, кто зайдет, до инфаркта, не совсем, конечно, а так, чтобы слушался. Но все это уже в области фантастики.

Довольный собой, я проводил обоих взглядом и приготовился провести и этот день в ожидании чего-то…

* * *
Малая стала заходить в нашу общую "каюту" чаще. Насколько мне было понятно, раньше, выполнив очередное поручение, она просто болталась по кораблю, пока не наступала ночь. Теперь же, когда она перестала меня бояться, стала наведываться чаще. Здесь, по крайней мере, было прохладно и не было нужды терпеть постоянные окрики и ругательства пиратов. Я бы поступал точно также, всегда лучше уйти туда, где тебя не будет видно и где на тебя не сможет излиться негодование кого-либо.

Плавание было очень долгим. Не знаю, откуда и куда мы двигались, но это просто неимоверное количество времени и нервов. Было бы откровенно скучно, если бы у меня не появился собеседник. Хотя «собеседник» — неправильное определение, скорее — «слушатель». Когда малая приходила, я пытался начать разговор, расспросить ее о том или другом, но она молчала и лишь мотала головой. Тогда, чтобы уж совсем не свихнуться, я решил рассказать ей о себе. Пусть малая и не говорила, но слушала с упоением и искренним интересом, с каким меня, пожалуй, никто никогда еще не слушал. Я начал свой рассказ именно с той прогулки, которую мы предприняли в лес пять или уже шесть лет назад. В подробностях я пересказывал все события, комментировал их, вставлял шутки, как мог ярко описывал все, что видел во время обучения. Я спрашивал малую, что рассказать подробнее, она кивала, когда вопрос совпадал с ее желанием и повесть длилась дальше. Ни за один день, понемногу, но это вошло у нас в привычку, как только она приходила, днем или вечером за едой, я говорил, она слушала и обоим было хорошо. Вместе со временем приходило ее ко мне доверие, малая смеялась, начала улыбаться от моих историй, что не могло не радовать.

Но одними историями дело не ограничивалось. Я вспомнил то, чем хотел заняться очень давно, но не находил на то времени. Пока малая была наверху, я тренировался создавать из магии прозрачные легкие фигурки, чтобы с помощью них можно было устраивать представления. В наручниках и с малым запасом магии это было не просто, быстро выматывало, но результат оказался более чем любопытным. Со временем я смог немного визуализировать какие-то сценки, создавая топорные, плохо детализированные, но все-таки фигурки героев, которые кружились на невидимой сцене прямо в воздухе, поражая воображение моего лучшего слушателя.

Иногда малая приносила какие-то маленькие яблочки, пряча их в широком рукаве. Сморщенные и кислые, это так или иначе была живая еда, которая весьма поднимала мое настроение. Кроме всего прочего я по-настоящему опасался подпортить свое здоровье местной пищей, в которой не было нужных витаминов, но так как я маг, болезни обходили меня стороной, и даже полугодичная скудная диета вряд ли бы меня особо подкосила, но я все равно радовался тому, что малая приносила.

Так текли наши дни, не такие мрачные, какими могли быть, окажись мы по одиночке в той же ситуации. Вспоминая такие дни, иногда думаешь о них даже с некоторым очарованием. Странно, но наша память всегда отбрасывает плохое, стараясь запечатлеть самые хорошие моменты, оттого, видимо, и кажется, что раньше было лучше или как-то иначе. Нет, все всегда одинаково, просто каким-то образом нужно научиться жить в настоящем каждую секунду, хотя такая способность, как по мне, лежит даже за возможностями магии.

* * *
Неожиданное открытие, сделанное мной КАКИМ-ТО утром, (так как я не вел счета дням), взбудоражило ум. Как бы ни была безысходна ситуация, при малейшей возможности, еще не до конца мертвый, ум пытается усмотреть какую-то лазейку, придумать решение, завсегда в таких случаях оказывающееся совершенно безумным, но, на удивление, не менее рабочим.

— Эй, эй, малая! — пытался я разбудить девчушку, но не дотягивался до нее. Пришлось постучать по полу костяшками пальцев, только так можно было поднять этого ребенка достаточно быстро. — Ты должна меня выслушать!

Я шептал, но довольно громко, как выразился бы Ридли — "орал шепотом". Малая поднялась и протерла глаза, последнее время она стала спать гораздо лучше и спокойнее, перестав быть в постоянном напряжении, так как здесь чувствовала себя в безопасности. Вопросительно посмотрев на меня, она широко зевнула.

— Только будь внимательнее, — взволнованно стал говорить я, насторожив ее внимание. — Слушай, я знаю, что тебе здесь не нравится, так ведь? Знаешь, я тоже не в восторге от этого места. Я хочу выбраться, если ты поможешь, то я смогу забрать тебя с собой. Смотри, сейчас мы стоим на якоре, у нас есть возможность сбежать даже сегодня, если получиться снять эти проклятые кандалы! Тебе нужно всего лишь добыть от них ключ, моя магия вызволит нас! Помоги мне, иначе в скором времени меня могут забрать и тогда я уже не смогу тебе помочь…

Малая с каждым предложением становилась все мрачней и испуганнее, глаза забегали, она мотала головой, боялась. Я продолжал убеждать ее всеми возможными способами, но не чувствовал прогресса. Мне и самому не нравилось просить ее рисковать собой, но это был единственный способ вытащить нас обоих до того, как исчезнет сама возможность.

— Прошу, попробуй, — продолжал я. — Ты не можешь оставаться здесь. Мы сможем сбежать! Все будет хорошо, не волнуйся, просто найди ключ. Никто ничего с тобой не сделает, как только с меня спадут оковы. Обещаю, все будет в порядке, разве ты не хочешь покинуть эту дыру? Я смогу найти тебе новый дом и тебе больше не нужно будет терпеть все это…

Крышка люка отворилась. Быстрее, резче обычного, громко хлопнув по полу. Раскрасневшийся кок даже не стал спускаться вниз, лишь просунул свою раскрасневшуюся морду и крикнул, обращаясь к девчушке:

— Эй, чертовка, живо вставай, у нас столько работы, что вовек не переделать! — сказав так, он исчез.

Малая быстро поднялась и побежала к лестнице.

— Прошу, подумай над этим быстрее, — напоследок проговорил я.

Малая обернулась, утерла капельки слез и побежала дальше. Я отчаялся. Сколько шансов на то, что она посмеет сделать нечто подобное ради того, кого почти не знает, ведь по сути, я для нее такой же случайный человек, просто обращающийся с ней лучше других. Не знаю, я и сам вряд ли бы осмелился в таком возрасте рисковать, возможно, собственной жизнью, даже ради спасения. В душе закрались еще и опасения, что она могла увидеть во мне лишь манипулятора, который пытался подружиться, но только ради собственных целей. Негативное мышление заполняло меня и его пришлось опять в срочном порядке останавливать, но мыслям не за что было зацепиться во вновь опустевшей подпольной каюте.

Пока я искал тему, заинтересовался коком. Было очень странно, что он то ли не заметил меня, то ли сделал вид, что не заметил. Он был явно обеспокоен и забыл о своем страхе передо мной, заменив его страхом перед чем-то еще. Прислушавшись, я уловил наверху очень сильный, быстро-нарастающий шум: топот ног, визг, лязг и грохот. Это были не звуки боя, скорее какой-то возни, будто пираты беспрестанно носили и выносили что-то по кораблю. Мы стояли на якоре и, возможно, наверху пополняли запасы, но что-то мне в эту версию верилось не очень. Слишком много возни и криков, будто они доносятся с кухни.

Глянув в иллюминатор, удалось через совсем уж крошечное чистое пятнышко разглядеть происходящее на причале. А происходило там совершенно безумное действо: куча народу танцевало под звуки шарманки и дудок, кто-то играл на подобии скрипки, не уверен, насколько хороша была музыка, но отчего-то подумалось, что я бы предпочел не слышать ее. Танцы сопровождались выстрелами из мушкетов, а какой-то особенно одаренный индивид прикатил маленькую корабельную пушку и дал оглушительный, судя по тому, как все мигом закрыли уши, залп. Подобному хулиганству абсолютно никто не расстроился, даже наоборот — всеобщее веселье достигло просто невообразимого градуса.

Кто устроил такую дискотеку? Сразу и не скажешь. Все были одеты в разнобой празднично, просто напялив на себя все яркое и более-менее чистое. Кто-то щеголял в шляпе и подвернутых штанах, не позаботившись даже о рубахе. Кто-то на босу ногу одевал туфли, а кто-то, похоже, стащил чей-то мундир — кто во что горазд в общем. Однако через некоторое время на сцене появились двое, наряженные лучше иных, вполне вменяемо, то есть. Это были мужчина примерно 30 лет, с усами и эспаньолкой, в темно-синем щегольском наряде с позолоченными пуговицами, в шляпе с красочным пером и шикарной шпагой на поясе. Под руку с ним шла женщина, которую от мужчины издалека можно было отличить только по длинной юбке. Как и ее спутник, она носила на поясе шпагу вместе с элегантным небольшим пистолетом, не мушкетом, а чем-то, похожим на револьвер. Если мои догадки верны, то собранный шабаш — свадьба, "обычная пиратская свадьба". Если так, то вся эта беготня и волнение нашли свое объяснение. Вот только мне было не очень весело, существовала необходимость придумать какой-то план, подобная возможность выпала мне точно не случайно, оставалось лишь суметь ей воспользоваться, но как?!

Я думал и продолжал наблюдать за происходящим на причале. Капитан, а это точно был он, в какой-то момент поднялся на сооруженный помост и произнес короткую речь, затем помог своей супруге подняться и уже она что-то говорила собравшимся со своей задорной белозубой улыбкой. Ответом им были крики, подбрасывание шляп и новые выстрелы из мушкетов. Веселье даже не думало заканчиваться, однако процессия постепенно переезжала вглубь портового городка. Уже краем глаза я заметил пару лошадей, на которые взгромоздились новобрачные, а также несколько приближенных из команды — отправление на какую-то прогулку. Все складывалось отлично, относительно, хотя бы части команды на корабле временно не будет. И все равно…

* * *
В очередной раз выронив свое орудие, я в изнеможении упал на пол. Ковырять железным гвоздем стальные зачарованные магические наручники — нечто среднее между забиванием тех же гвоздей в воду и попыткой утопить сухую дощечку. Удовольствие от постоянного ковыряния одной ржавой железяки другой просто невообразимое, должен вам сказать, особенно когда ненароком промазываешь и одна из них, или даже обе, калечат твои руки. Никогда бы не подумал, что моей фантазии хватит лишь на это, но более вменяемой попытки освободиться я сообразить не сумел. Хорошо еще, что в этот самый гвоздь удалось вытащить из деревянной стены в том месте, где древесина чуть подгнила (само по себе неслыханное допущение!).

Я исколол, измолотил и натер себе ладони, уже наступал вечер, солнце заходило где-то за кораблем, а проклятые наручники лишь исцарапались, но механизм оставался целым и ни на миллиметр не сдвинулся с законного места. Усталость была такой, будто я таскал что-то тяжелое, впервые за все дни заточения я проголодался, когда еды еще не было, просто ужас и подстава! Помимо обычного утомления я испытывал безнадежность и отчаяние, переходящее в панику. Снова и снова я садился и, в исступлении продолжая ломать свои оковы, то и дело тихо ругался на весь свет, видимо надеясь, что металл от моих глухих проклятий обидится и размякнет. Ничего не происходило.

* * *
Тем временем вернулся капитан со своей женой. Команда одним мигом сбежала с корабля, отчего топот над моей головой резко усилился, высыпала на причал и буквально на руках отнесла обоих на палубу судна. Послышался новый шум, грохот и стук — накрывали столы, теперь мне предстояло слушать весь этот гам, пока праздник не закончится, то есть, пока все не свалятся от усталости, и не только.

* * *
Глаза закрывались сами собой, но я не позволял себе уснуть. Резко поднявшись, встал, сделал несколько упражнений, заставляя свое телоработать. Пусть я не мог выбраться сам, но все еще оставался шанс на то, что малая все же решилась помочь мне. Так или иначе, она все еще не вернулась, уже была темная ночь, а крики и прочие звуки вовсе прекратились. Еще была надежда, что малая просто ждет, пока вся команда покрепче уснет. Слабая, но это была не пустая надежда. Я должен быть наготове, не спать, не спать… Не спать!

Через час люк скрипнул, аккуратно опустившись на пол. Вошли не сразу, что добавило напряжения. Вот показалась малая, но ее тень показалась мне слишком длинной. За ней внутрь скользнула фигура, которую во тьме так сразу различить не представлялось возможным, если бы не широкий легкоузнаваемый силуэт длинной шелестящей складками юбки…

Яркий свет зажженного фонаря на мгновение ослепил меня и заставил зажмуриться.

— Ну, и где этот герой? — поинтересовался женский высокий, несколько наглый и повелительный голос. — А, вот же он.

— Добрый вечер, — проворчал я, пытаясь всмотреться в лицо. В нос мне ударил запах каких-то женских духов, явно из разряда сильнодействующих.

Гостья убрала фонарь от меня и поставила на бочку рядом. Она походила на женскую версию капитана, так сильно их одежда и внешность совпадали. Черные, как смола, волосы, твердые движения, гордо поднятая голова, строгий взгляд. Я с опаской и немым вопросом глянул на малую, но та стояла расслабленно и весьма спокойно.

— По тебе и не скажешь, — тем временем отвечала она. — Надо же, так вот он какой, колдун… — капитанша смерила меня придирчивым взглядом. — А я ожидала чего-то по-настоящему зрелищного.

— С вашего позволения, маг, — поправил я. — А что насчет такого?

Я усилием мысленной воли, не без труда, изменил черты своего лица, как всегда заставив глаза светиться, а само лицо выглядеть так, словно оно медленно тает, оставляя лишь кость. Не очень правдоподобная иллюзия, которая из-за наручников быстро развеивается, но на капитаншу и это произвело впечатление.

— О, вот это круто! — одобрила она. — Теперь верю. Впервые вижу настоящего… Слушай, откуда же тебя мой муженек вообще откопал-то?

Малая подергала ее за юбку, отвлекая от собственного монолога.

— А? Что? — дернулась капитанша.

Малая опасливо показала пальцев вверх, к палубе. Капитанша почти в полный голос рассмеялась.

— Не смеши меня! Мальчики сейчас дрыхнут без задних ног! Веселиться они умеют, но на корабле должен быть хоть кто-то сдержанный, именно для этого я здесь. Без женской руки тут никак не обойтись. Не волнуйся, они точно ничего не услышат. О-о-ох… На чем же я остановилась…

— Эм… Может объясните мне, что происходит?

— А? А! Точно, спасибо. Чуть не забыла, зачем вообще сюда приперлась.

Капитанша вытащила из-за пазухи железное колечко с висящим на нем всего одни ключом. Нежданная гостья завертела его на пальце, вторую руку опустив на голову малой.

— Значит так, касатик, благодаря этой девочке ты сможешь выбраться из этой дыры. Не плохие новости, а?

— Определенно, — согласился я, улыбаясь. — Но почему именно вы?

— Слушай, парень, я, конечно, не подарок, но дети, вроде этой ловкачки — моя слабость. Я и замуж-то согласилась только потому, что капитан обещал мне столько детей, сколько я захочу. Со временем я планирую переквалифицировать мальчиков в нормальных людей. Будем плавать, торговать и этот корабль больше не будет сборищем отбросов. Может, им сначала и не понравятся перемены, но я вполне уверена, что справлюсь…

Я не перебивал, слушал смиренно и внимательно, хорошо, что малая не позволяла нашей нежданной спасительнице забыться в своих рассуждениях. Она снова подергала ее за подол платья.

— Ох! Прошу прощения, — постучав по своему лбу, сказал капитанша. — Со мной такое бывает. Итак, … О чем это я… Ах да! В общем, я увидела эту шуструю обезьянку, когда она пыталась стащить заветные ключики у моего муженька. Я подошла к ней, отвела в каюту, расспросила о том, что она тут делает и решила вам помочь. Я освобожу тебя, касатик, но только с одним условием.

— Если так, то каково условие? — в искреннем любопытстве поинтересовался я.

— Ну, во-первых, ты пообещаешь мне взять Заури с собой…

— Заури? — удивился я, моргнув и глянув на малую. — Тебя зовут Заури?

Малая кивнула.

— А что же ты раньше не сказала?

— Она немного стеснительная, — вздохнула капитанша. — А еще ей запрещалось с тобой разговаривать, вот и молчала.

— А-а-а, теперь ясно.

— Так. Да, ты обещаешь мне взять ее с собой с этого судна. Во-вторых, ты обещаешь найти ей хороший дом и семью, если не найдешь, будешь заботиться, как о родной сестре. Все понятно?

— Разумеется, мэм, можете не беспокоиться об этом, — отвечал я, ведь в любом случае собирался это сделать.

— Это еще не все, — задумчиво протянула капитанша. — Не знаю, как ты здесь оказался и кому был нужен, но я бы не хотела, чтобы у нас были из-за этого неприятности, понимаешь, я беспокоюсь за капитана…

— Понимаю. Но что вы предлагаете?

— Хм… я знаю, что эти наручники моему мужу дали, значит, если они не смогут выполнить свою задачу, то винить моего мужа не будет резона. Сможешь придать им… нужный вид, когда я их сниму?

— Думаю да, — пожал я плечами. Спалить огнем, погнуть или разломать эти наручники должно быть не так сложно, когда они не на мне.

— Тогда прекрасно! — капитанша потрепала Заури по голове и с легкостью сняла с меня опостылевшие оковы. Я поднялся и с удовольствием потянулся в полный рост, разминая запястья. Тут же почувствовалось во всем теле движение — заструилась свободная магия.

* * *
— Еще один вопрос, — сказал я, заклинанием усиления скручивая и разгибая наручники. — Как нам выбраться?

Капитанша не поняла моего вопроса:

— Разве сбежать с корабля для тебя проблема? Неужели тебя надо проводить?

— Нет, вы не так поняли, — продолжал я, опаляя сильным огнем металл. — Я не из этого измерения, не из этого мира. Мои друзья находятся совсем в другом измерении, и я не знаю, как туда вернуться.

— Измерения? Я почти ничего об этом не слышала, — задумалась капитанша. — Боюсь, в этом я вам не смогу помочь, я даже не совсем понимаю, о чем ты говоришь.

— Очень жаль.

Я бросил наручники на пол и присел.

— Хей, Заури же да? Залезай.

Малая забралась мне на спину, под плащ, так ее было легче и быстрее нести — я хожу очень быстро, а сейчас так и вообще придется бежать.

* * *
Мы стояли на палубе, прямо перед трапом.

— Постой, — вдруг засияла капитанша. — Кажется, я вспомнила кое-что!

— Интересно.

— Ходят слухи о королевском советнике…

— Какого рода слухи?

Перейдя вдруг на благоговейный шепот, капитанша продолжала:

— Говорят, что он тоже чародей. Вроде бы некоторые видели, как он превращает молоко в яд, поднимает очень тяжелые предметы, а кто-то утверждает, что даже может летать…

— Летать и я могу… — машинально проворчал я. — Ну, думаю, это очень полезная информация. А как нам его найти?

— Это королевство на материке, вам придется сесть на корабль, а потом… Ай! Сейчас все напишу.

Капитанша вытащила из вечно таинственной сумочки книжку в кожаном переплете. Быстро начертав на страничках несколько названий, она протянула листок мне.

— Здесь ваш маршрут. На другом конце этого острова тоже есть порт, найдите там корабль, идущий вот этим курсом, при этом лучше садитесь вот на эти корабли, это торговцы. На материке спросите дорогу до столицы, я не знаю. Королевского советника зовут Сэмюель Оз, если он и правда маг, думаю, сможет отправить вас куда надо. А теперь пошевеливайся, касатик, и помни, что обещал мне, а то непременно найду и всыплю по первое число!

Капитанша шутливо погрозила пальцем. Я улыбнулся.

— Спасибо вам большое за все, — сказал я. — Вы нас спасли.

— Иди уже, — рассмеялась капитанша.

Заури обнялась с ней на прощание, я накрыл девчушку капюшоном, а затем быстро зашагал прочь от корабля и причала, устремившись по пыльным портовым улочкам к выходу из города.

* * *
Заури быстро уснула, я нес ее вполне легко. В голове играли оптимистические мысли о жизни, я не переставал удивляться, насколько странные и в то же время приятные могут быть в ней неожиданности. От этого приключения у меня остались самые смешанные чувства, особенно было приятно вновь подпортить жизнь синдикату, когда они вдруг узнают, что их наручники оказались "слишком слабы" против мага. Если они в это поверят, а они наверняка поверят, то…, то… хотя ничего от этого не измениться, просто они будут искать меня еще усерднее и потратят больше своих нервов, что все равно очень и очень меня радует. Пусть помучаются, теперь, когда я на свободе, найти меня, а тем более поймать, не сможет и самая чуткая ищейка! Я еще не проиграл! Нет, мы еще поборемся! Прорвемся!

Глава 8

«Шоу должно продолжаться!» —

Гарольд Зидлер.

— А эта история началась с того, как трое братьев очнулись связанные в темном подземелье, откуда не выбирался еще ни один смертный! … — заговорщически провозгласил я, активно жестикулируя, создавая магией три нечетких фигурки связанных людей. Почти сразу иллюзия развеялась легким магическим туманом, словно пар от воды, и его я направил в сторону сгрудившихся возле моей маленькой сцены людей. Они задрожали, как от озноба, женщины отмахивались, мужики сидели, делая вид, что ничего такого не случилось — храбрились перед женами, а кучка детей с восторгом пыталась ловить голубоватую дымку.

Я обозрел собравшихся таинственным взглядом, после чего сделал знак Заури. Малая закрутила ручку шарманки, нажимая поочередно тройку клавиш. Из музыкального ящичка раздалась жутковатая, протяжная музыка на низких тонах, ей вторили раскаты грома где-то вдалеке. Так удачно подвернувшийся дождь позволил мне, наконец, опробовать новую историю. В крытом загоне местного трактира я устраивал представление, куда собралась, наверное, половина близкой деревушки.

Выждав небольшую паузу вступления, начал свой рассказ. Я запел, декламируя выученный накануне текст, с первых же строк которого публика замерла в благоговейном ожидании, а затем просто наслаждалась повествованием. Я танцевал на сцене, создавая иллюзии, фигурки персонажей, накладывая на себя жуткие маски. Затем к представлению присоединились трое жутких монстров — моих иллюзий, которых я заставил не то чтобы двигаться, но извиваться и зловеще шевелиться, скаля длинные клыки и сверкая светящимися красными глазами.

Зрители замирали, вскрикивали, охали, ахали, но не перебивали, слушая и смотря на происходящее на сцене. Пока Заури играла, ей стал на маленькой тонкой дудочке подпевать какой-то старичок и впечатление у присутствующих еще усилилось. Свое шоу я сопровождал огнем, ветром и светляками, от которых публика приходила в неистовый восторг.

Свое шоу, я, как и всегда, закончил эффектно — все иллюзии на последнем куплете вдруг окутались клубами дыма, свернулись в один большой шар вокруг меня, после чего распылились по всему помещению, обволакивая людей густоватым паром. На этом моменте все дружно выдохнули, словно и не дышали все это время. Секунда, а затем раздались громкие, просто оглушительные аплодисменты, свист, крики:

— Браво!

— Великолепно!

— Восхитительно!

— Волшебно!

Я еле заметным жестом подозвал Заури. Малая мигом запрыгнула на сцену рядом со мной. Мы широко улыбались публике, пару минут помахали им рукой, принимая овации, поклонились и величественно сошли со сцены, направившись на второй этаж трактира. С ухмылкой я подметил ловкого его хозяина, который тут же материализовался из-за угла:

— Уважаемые, не скупитесь поддержать великого мастера и его ассистента! Не уходим, сначала положите монетку в знак благодарности за прекрасное зрелище! Всем небольшой ужин бесплатно!

Последние, пытавшиеся прошмыгнуть, не уплатив, истинно волшебным образом вспомнив про совесть, вернулись к хозяину заведения. Мы с Заури прошли к свой комнате.

Я сразу свалился на пол перевести дух, Заури упала на кровать, предварительно оставив шарманку у комода.

— Ну, малая, как тебе сегодняшний день?

В ответ я получил поднятую вверх ручку с оттопыренным большим пальцем.

— Отли-и-и-ично, — протянул я. — Не зря готовились… определенно. Правда это было несколько… не просто. Особенно та часть, со вторым припевом, ты отлично справилась, а вот я чуть не сбился с ритма… Хех, ты будто нарочно сделала все идеально!

Заури захихикала. Мы очень устали, подобное всегда давалось не так уж и просто. Но самое сложное уже было позади — мы были на материке. Спустя две недели, в течении которых были вынуждены пересекать остров, скрываясь и маскируясь. Денег у нас почти не было, а вообще — их у меня не было еще со времен похода в театр. Капитанша дала нам на дорогу немного монет, но так как я не хотел остаться совсем без средств после покупки билета, пришлось добывать деньги самому.

Я около недели помогал грузчикам перетаскивать с кораблей тяжелые предметы, причем не используя магию. Здесь, на этом острове, как я и опасался, не было ни одной силовой линии, я не мог скопить в себе энергии, а потому тщательно берег те ее крохи, что оставались во мне — на самый крайний случай. Была неприятность в поддержании своей личины, которая могла спасти меня от узнавания, а, следовательно, не давала улик и следов для синдиката, коль скоро тот хватиться своего пленника.

* * *
Работать руками было тяжело и неприятно, но необходимо. Меня убивала не столько сама тяжесть работы, как ее монотонность, грязь и серость вокруг. Погода на острове не жаловала туристов: вечный туман, частые дожди и холодные ветры — сами условия располагают к хандре, пессимизму и мрачным мыслям. Вид у местных жителей к тому же был такой, словно они только что вернулись из "оздоровительной" санаторной экскурсии по чистилищу. Осунувшиеся лица, кашель и нищета — вот что я видел здесь. Разумеется, были и районы побогаче, опрятнее и не такие хмурые, но там проживали купцы да управители, там же проходили балы и строились чьи-то дачные трехэтажные домики. Там, где пришлось первое время находится мне проживали обычные работяги, которым некуда было податься, пираты, калеки, а еще, как я узнал, каторжники, беглые и прочие нелицеприятные люди. Неподалеку от порта, где-то в глубине острова капали все новые и новые шахты для добычи какого-то редкого и ценного металла, то ли для алхимии, то ли для ювелиров. Владели шахтами то государство, то частные лица, на местах же творился полный бардак — слали то преступников в наказание, то нанимали рабочих. Те и другие постоянно дрались и ломали друг друга, а условия все ухудшались, бараки ветшали, перебивался кто как мог, стараясь ни то выбраться из этой ужасной жизненной ямы, ни то просто прожить следующий день.

Я на столь мрачном фоне выглядел как-то неестественно — как и все новоприбывшие, особенно в таком месте.

На первые же полученные деньги мы с Заури пошли на местный рынок и присмотрели ей более приличную и теплую одежду. Взяли подержанную, но прочную куртку, рубашку, штаны, ботинки — все на мальчика, и теперь малая больше походила на младшего брата, что, конечно, не являлось какой-то проблемой. Мы остановились в самом дешевом портовом отельчике, ожидая корабль, и, чтобы не терять время, я работал.

Каждый день меня не покидал страх преследования со стороны пиратской команды, но, видимо, напрасно. Они и так не хотели связываться с «мистическим и непонятным колдуном», а когда я оказался на свободе, они и подавно решили отказаться от этой затеи. Мало кому хочется встретиться лицом к лицу с тем, чего ты не можешь осознать, и чему никак не можешь противодействовать, все это играло нам на руку. А вот в отличии от меня Заури вовсе не выглядела обеспокоенной, а даже наоборот — веселела день ото дня!

Оказавшись на свободе, она радовалась буквально всему, хоть и не выражала ярко своих эмоций. Заури все еще мало говорила, но уже чаще стала отвечать на мои вопросы, в свою очередь прося меня рассказать ей что-нибудь еще о магии или моей жизни в целом, при этом нисколько не интересуясь тем, куда мы шли и зачем, ей, кажется, было достаточно просто того, что я был рядом. Она ничего не просила, вела себя тихо и никоим образом не создавала неприятностей, прекрасно понимая, что стоит говорить и когда, а в какие моменты лучше вовсе помолчать. С таким характером ей не составит труда найти семью, у меня даже были мысли попробовать отдать ее каким-нибудь аристократам, коим должны были быть присущи подобные качества, но прежде следовало отвести ее в наш дом на Базаре, так или иначе, а Ридли гораздо лучше меня знал, как в этом случае поступить. А пока я представлял Заури как свою младшую сестру.

* * *
Корабль довез нас без проблем до материка всего за пару дней, мы уже стояли на площади крупного портового города, шут его помнит какого королевства. Сразу по прибытию я ощутил желанный приток магии, через город проходило несколько отличных, я бы даже сказал — сочных силовых линий и я заполнился энергией доверху, так, что она вот-вот могла переполнить меня сверх меры. Без нее действительно ощущаешь себя не очень хорошо, учитель был прав, рассказывая, что состояние мага ухудшается без нее, этот факт безусловно проявился на острове, где мое настроение очень часто было мрачным, и я порой мог сорваться на крик. Я потому и упомянул, что Заури прекрасно подходит на роль попутчика, так как четка чувствовала, когда я был слишком уставшим и не беспокоила меня в такие моменты.

Но все плохое было позади, перед нами открывалась свободная дорога, правда вскрылась одна малость — дорога эта была неприлично длинна! Сразу по прибытию на материк я решил наведаться в ближайшее высокое заведение и разузнать дорогу до столицы. На себя и Заури должно было надеть личины хороших, богатых одежд, ибо тратиться на них по-настоящему — слишком дорого, а без, хотя бы внешних, признаков благополучия нас бы вряд ли пропустили куда-либо.

За выяснениями пути мы обратились в какую-то школу, где я наплел директору сказку, будто хочу отдать брата на обучение. Да, на материке Заури пришлось уже представлять как мальчика, ибо так было проще во многих ситуациях, вроде этой — здесь девочек не обучали наукам. К счастью профессор нам поверил и при осмотре всех кабинетов я изучил карты, выписав города, через которые нам нужно пройти, чтобы попасть к цели. Еще я поинтересовался насчет слухов о том советнике. Профессор, услышав, как я, будто между делом сказал: «… о, это такая же легенда, как и про мага в столице…», посмотрел на меня очень серьезно.

— Знаете, если бы я не видел собственным глазами, то считал бы это легендой, — начал он, тоже переходя на шепот. — Но поверьте, это не простой человек, как мы с вами, ой не простой! Я был в столице пару месяцев назад и видел, так же четко, как вас сейчас, как королевский советник пускал пламя из своих рук! Так, забавы ради, повеселить короля, непринужденно, словно просто поднимал кубок. И как он только не обжигался!?

Я смотрел на пожилого профессора даже с некоторой снисходительностью, откуда ему был знать об устройстве магии… хотя я вдруг тоже заинтересовался вопросом, почему же пламя не обжигает? Правда я смог логически это обосновать, судя по тому, что говорил Ридли — магия приобретает нужные мастеру свойства не сразу, сначала она выходит за пределы тела, чуть отдаляется и уже после этого становиться огнем или еще чем, следовательно, обжечь не может, да и потом, магия в принципе не могла навредить своему хозяину, Ридли и об этом упоминал когда-то… Хотя я несколько отвлекся…

В общем, слухи, кажется, подтверждались, а это было главным. Если есть маг — есть и выход, гипотетический, но все же выход. Оставалось лишь до этого мага дойти.

Вы еще можете спросить, как так сталось, что мы с малой стали давать представления? Тут все просто — имея магию, не так уж сложно позабавить людей, еще в своей сумке я нашел ту самую книжечку-сборник с песнями и балладами, в суматохе дней полностью мной забытою, а сейчас пришедшейся очень кстати. Оставалось лишь найти музыкальное сопровождение и все — наш дуэт мог выступать где и когда угодно, чем мы и пользовались, поддерживая свое существование до тех пор, пока не придем к конечной цели.

Раньше бы я мог стать птицей и за пару дней добраться туда, но теперь на мне лежала ответственность. Заури действительно помогла, да и без этого заслуживала иной жизни, лучшей, достойной человека. С ней было весело, она была сообразительна и прекрасно освоила деревянный музыкальный ящик, и ей эта игра приносила явное удовольствие. Абсолютно все складывалось удачно…

* * *
— Мастер Михаил! — постучался в нашу комнату хозяин. — Я принес вашу долю!

Знали бы вы, каким мягких показался мне пол, как только я понял, что снова придется вставать! Но невежливо заставлять ждать человека, который так много сделал для тебя хорошего, пусть и не без выгоды для себя.

При подъеме у меня захрустели кости во всех местах — то, что я производил все эти заклинания и иллюзии так быстро и хорошо, еще не значило, что это давалось легко. Да, иллюзии были одним из самых легких заклинаний, но их приходилось поддерживать, изменять и двигать в таком количестве, что потоки магии внутри меня неистово переливались туда-сюда, причиняя неудобства и выматывая, как от долгих занятий в спортзале. Рано или поздно я вернусь и попрошу Ридли научить меня проводить такие выступления более грамотно, уверен, эти способности мне еще могут пригодиться.

Я открыл дверь и выдавил улыбку. Хоргут был лысым толстеньким, как и полагается хозяину заведения, добродушным человеком. Завсегда при нем был фартук и деревянная поварешка на поясе, которая, судя по габаритам, при необходимости вполне могла выполнять обязанности дубинки. Когда я пытался представить, для чего могла понадобиться ложка такого размера, на ум приходили только котлы при полевой кухне или что-то подобное.

— Сегодня вы были на высоте! — сказал хозяин, похлопывая меня по плечу. — До сих пор не пойму, как же вы проделываете все эти фокусы! Просто невообразимо! Вот, держите.

Он протянул мне увесистый мешочек с монетами, я даже не считал их, если он и забирал себе чуть больше того, как мы условились, пусть берет, я и так был доволен, уж лучше между нами будут дружественные и доверительные отношения хотя бы с одной стороны, чем сухие деловые.

— Благодарю вас, — чуть склонил я голову. — Мы рады вашему гостеприимству, вы были очень любезны, предоставив нам место для выступления.

— Да бросьте, — отмахнулся он. — Ваш талант принес мне столько за пару дней, сколько я выручал за неделю! Безусловно, смею надеяться, что вы задержитесь у меня еще на некоторое время…

— Боюсь, что завтра нам придется вас покинуть, — прервал я его. — Нам как можно быстрее нужно добраться до столицы, в свою очередь хотел спросить у вас, не знаете ли какого-нибудь способа сократить время нашей поездки?

— Хм… Это, конечно, не мое дело, но к чему вам так торопиться, мастер?

— Хех, есть свои причины, знаете ли… — замялся я. — Ну, так… не знаете ли чего-нибудь такого?

— Пожалуй самый быстрый — на лошадях по главной дороге, — задумался хозяин. — Она тянется до самой столицы, верхом можно добраться буквально за три-четыре дня, а пешком вы можете еще две недели шагать.

— Хм… Интересная мысль… Послушайте, а нельзя ли как-то одолжить или арендовать такой удобный транспорт? Нам бы хватило всего одной.

Трактирщик пожал плечами.

— Наверное можно, вот только время сейчас неспокойное, никто в аренду ничего не отдаст, разве что здание, которое нельзя украсть. Вам бы спуститься, поболтать со всеми. Они сейчас вам и сами все расскажут, вы же теперь знаменитость…

Снизу стали доноситься громкие призывы:

— Хоргут! Быстрее!

Дружно и весело застучали стулья, ритмично народ звал хозяина, скандируя всего два слова.

— Хоргут! Хоргут! Быстрее! Быстрее!

— Мы голодные! — запищал чей-то детский голосок.

— Ох, уже пора, — засуетился трактирщик. — Вы спускайтесь, я и вам поставлю.

С этими словами он быстро, вперевалочку, сбежал вниз по лестнице, радуя посетителей своим появлением. Я повернулся к Заури:

— Ну что, силы еще есть? Пойдем?

Она заулыбалась и кивнула. Шустро выскочив за дверь, малая последовала рядом со мной на первый этаж.

* * *
Нас приветствовали громкими поздравлениями, восхищались и звали показать нечто подобное в самых разных местах, кто-то даже обещал договориться с городскими, чтобы пустили в театр. Я вежливо отвечал на любезности, говорил не много, так как сильно устал, да и столик для нас с Заури выбрал один из самых дальних. Нам хозяин, как и обещал, принес хороший ужин — густой суп, хлеб, для Заури выставил кувшинчик молока, а также добавил немного яблок, что отыскал в кладовке. Уставшие, но довольные собой, мы принялись за еду, а еще я с облегчением заметил, что малая теперь ест не так быстро, а вдумчиво и не спеша, что очень порадовало.

С едой приходили мысли. Я осматривался, бегал взглядом по стенам, столам, посетителям, глянул на стойку. Все, конечно, не было полностью идентично тому, что я уже когда-то видел, отличался стиль строения, цвет, краски, сами люди были другими. Нельзя утверждать, что все везде одинаково, каждое измерение, даже каждая страна в одном и том же мире может сильно отличаться от соседа. Где-то строят теплее, где-то легче, даже если по назначению здания схожи, всегда отыщутся отличия.

Я называл все придорожные дома, где можно поесть и остановиться — трактиры, но это лишь мое обозначение, так мне удобнее, но ведь названий, вообще-то было гораздо больше, у каждого языка они носили свои названия и переводились иногда немного мудрено, даже учитель рассказывал, как видел название длинной в 54 буквы на одном тропическом острове в каком-то измерении!

Низкие, высокие, богатые и бедные, каждое такое место хранило свои секреты, легенды и особенности, всегда было интересно заходить в новое место, ощущать совсем другие запахи, атмосферу. Это отлично показал мне Луи Базар с его «коллекцией» самых разных культур из всех измерений. Пусть я и не посетил еще так много мест, но уже могу сказать, что у них есть какая-то своя собственная аура, что-то особенное, от них так и тянет романтикой больших дорог, через них проходили путешественники, останавливались и рассказывали свои байки. Скажу честно, было даже приятно осознавать себя в таком месте, как того же путешественника, я тоже приложил руку к биографии этого места, и еще какое-то время меня тут будут помнить, рассказывать, а может и сочинять всякие небылицы. Я улыбнулся, думая об этом.

* * *
— А-а-аргх!

Неожиданный, громкий, невероятно мучительный вскрик раздался с противоположного конца комнаты. Все посетители обернулись к нему, в удивлении и ужасе наблюдая развернувшуюся картину.

— А-а-а! — еще сильнее возопил он.

За одним из самых отдаленных столиков сидел человек, по виду — бродяга. Он не был одним из зрителей и появился здесь всего минут пятнадцать назад. На него никто не обращал внимания, он сидел в полном одиночестве, рассматривая этикетку на принесенной ему бутылке, медленно отпивая из кружки. Но сейчас он кричал, вопил от боли, сначала скорчившись на стуле, а потом и вовсе свалившись на пол. Несколько человек вскочили со своих мест и подбежали к страдальцу.

— Эй, что с тобой? — спрашивали они не перебой.

— Есть врач?!

— Лекаря скорее!

— Берите его, ребята, отнесем к лекарю!

— НЕТ!!!

Мужики отпрянули. К этому моменту уже и я поднялся с места.

— Заури! Быстро беги наверх! — приказал я. — Запрись там! Живее!

Малая, не задавая вопросов, выскочила из-за стола и пулей метнулась на второй этаж. Ко мне устремилась вторая половина удивленных взглядов, но я знал, что делаю. У обычного, до этого момента, человека не было никакой магической ауры, лишь маленькое свечение души, как и у всех… но сейчас… Вокруг него яркими всполохами пульсировала какая-то энергия, а учитывая то, как он себя вел, опасения не были напрасны. Я, может, и не так много понимаю в магии, но опасность от нее исходящую почувствовать в состоянии. Когда бродяга стал корчиться, я украдкой проверил его биополе, именно тогда он вскричал громче, отгоняя от себя людей. Фиолетово-красное сияние окутало его и стало принимать странные нечеловеческие формы.

— Прочь! — снова вскрикнул бродяга. — Со мной что-то не ладное!

— Все назад! — скомандовал я, но люди все еще не понимали, что происходит. Я поспешил к человеку, стараясь создать вокруг него защитный барьер, но было уже слишком поздно.

Дрожь и странное волнение окутали все его тело, он колебался, словно жидкость, меняя форму. Голова, руки, ноги и все тело раздувало, они темнели, изменяя цвет.

— Всем на выход! Быстро! — уже не своим голосом проорал я, захватывая беднягу магией и держа на одном месте, пока завершалась метаморфоза. Меня охватывал страх, ноги подкашивались от суеверного ужаса, и только благодаря тренировкам я сумел собраться, стряхнуть наваждение. Никакие рефлексы не помогут, если позволить лишние эмоции при встрече с опасностью.

Люди, увидев, что происходит, в панике помчались к дверям и окнам. Женщины с детьми и молодые убежали прочь, но несколько крепких мужиков решили остаться. Схватив первое, что им попалось под руку, они встали полукругом, ожидая чего-то. Я не стал просить их уйти, все-таки в одиночку справляться с чем-то подобным мне тоже не хотелось.

— Чего там? — тихо спросил один из них, даже не особо обращая внимания на мою магию.

— Затихло… — проговорил другой.

Бродяга и вправду перестал вопить. Он свернулся единым комом, но продолжал изменяться, принимая форму огромного, зеленовато-серого существа с раздувшимся телом, длинными мускулистыми конечностями и острыми клыками. Пасть его увеличивалась, а глаза кровожадно сверкали. Все напряглись. Удерживать живое существо при помощи магии всегда сложно, так как в этом случае маг воздействует в большой степени на душу, а та, в свою очередь, активно сопротивляется. Могущественный маг может удерживать магией даже другого чародея, но я много слабее, а потому быстро потерял хватку.

— Внимание! — скомандовал я. — Я не могу больше его держать! Приготовьтесь!

Я мог сбежать вместе со всеми, так было бы правильнее, ведь сейчас я должен был заботиться о чужой жизни, у меня была конкретная цель, но с другой стороны — не останови я опасность, могло пострадать много народу. Хотя, честно признаться, я не думал ни о том, ни о другом в тот момент. На самом деле здесь было нечто иное.

Ридли учил нас сражаться, защищаться, атаковать, но очень мало времени уделял урокам по тактическому отступлению, и я говорю совершенно серьезно. Отступление для нас — это было просто бежать без оглядки, когда уже точно ясно, что не победить, но такой случай мог произойти, видимо, если бы на нас двигался настоящий стометровый монстр, может тогда бы мы и предпочли побег противостоянию. Нас учили нападать и сражаться, и пока у меня была магия — была и уверенность в собственных силах, чересчур большая, но тут уж ничего не поделаешь. Видя угрозу и не видя пока причин спешно отбыть, я решил, что смогу с этим совладать. Хотя потом об этом очень пожалел…

— Раз! — начал считать я, подготавливая стратегию. — Два!

Все приготовились, кто-то успел сбегать за вилами и топором. Мы вчетвером были в очень большом волнении, да и то существо, которое пару минут назад было человеком, сильно напрягло свои мускулы, став еще крупнее.

— Три!

Я поднял существо под самый потолок, а затем с силой бросил вниз, что стоило мне невероятных усилий. Раздался оглушительный хруст деревянных половиц и возмущенный рев зверя, от которого закладывало уши и стыла кровь во всем теле. Я почувствовал очередной всплеск адреналина, ударившего в голову, но в то же время каким-то чудом охлаждавшего рассудок.

Совершенно инфернальное, темно-серое существо напоминало получеловека-полудракона с широкой зубастой пастью и чешуйчатым покровом. Кожа на нем рвалась и оттого лилась по кровь. Те, кто осмелился остаться, вызывали уважение, ведь даже я — маг, готов был бежать от этого монстра, который вылез словно из самой преисподней.

Чудовище на секунду замерло, озираясь вокруг своими глазами без зрачков. Увидев наставленные на него вилы, зверь с ревем бросился в атаку, разбрызгивая слюной. Это было не ужаснее тех зверей, которых я уже видел, но столкнуться с ними мне так и не пришлось тогда. Сейчас же я на мгновение усомнился в своих силах, но лишь на мгновение.

Легко, словно игрушечных раскидал монстр всю мою группу поддержки. И как, спрашивается, работать в таких условиях?

— Я здесь! — крикнул я, запуская в чудище несколько игл, намертво застрявших в его туше.

Обратив на меня полные ненависти глаза, он схватил стол и с той же легкостью метнул его в меня. Увернуться было невозможно, я стоял спиной к стене и лестнице, а создать барьер значило полностью потерять инициативу. Создав мощный магический заряд, я запустил его в стол. Все происходило за секунды. Ритм боя был непривычен. Я уступал своему противнику в закрытом пространстве. От моих ударов забрасываемые им стулья и столы ломались и отбрасывались, но запас магии таял на глазах. Монстр как будто это понимал, что было странно — секунду назад он проявлял лишь животные инстинкты, а сейчас действовал иначе.

Сердце мое колотилось с бешеной скоростью, вот-вот выскочит… Дыхание перехватило. Я вновь почувствовал это… бой… сражение… магия струилась по моему телу… я чувствовал себя по-настоящему могущественным и это чувство опьяняло… Даже страх не мог его заглушить. Подобно своему противнику, я оскалился в дрожащей улыбке. Я был молод и еще не привык к таким столкновениям, каждый бой был в новинку. Всякий раз, используя силу, я ощущал, насколько мне нравится это… нравится моя сила… магия… это было великолепно…

Последняя атака должна была быть завершающей. Монстр бросился на меня, разевая огромную пасть, желая перекусить пополам. Откинув последний его снаряд, я направил почти весь свой резерв в правую руку, сжав до жуткой боли кулак. Я понял, что бой нужно заканчивать и, видя малую эффективность обычной мощности заклинаний, решил вложиться в один — на максимум. Я не осознавал риска и последствий, но мне было сейчас вовсе не до них, главное — выжить, а уж потом оценивать потери.

Магия концентрировалась в моей руке, сжималась и сияла, тяжелела и оттягивала. Я отвел кулак для размаха. Еще доля секунды и он на огромной скорости, усиленный моей энергией, отправляется в тело противника. Я не мог дотянуться до головы монстра, поэтому удар пришелся прямо в грудь. Словно в замедленной съемке я видел, как она искажается, вдавливается внутрь, слышал хруст и треск его костей, хотя тогда же успел подумать, что это мог быть и хруст моих…

Чудовище, движимое мощью силы пролетело все расстояние до противоположной стены, врезалось в нее и проломило своим телом, пошатнув строение. Бой был окончен также быстро, как и начался. Враг был повержен и без сознания, как и я. Но требовалось сделать еще одно, последнее…

Я, не ощущая почти полностью правой части своего тела, кое-как доковылял до поверженного, но все еще живого чудовища. Пелена застилала глаза, ноги не слушались, и я волочил их с трудом. Даже боли я не мог ощущать, часть нервов будто отбили единым духом. Я упал на колени рядом со зверем и, положив левую руку на его голову, вложил последнюю магию в заклинание сна, который бы предотвратил дальнейшие беды до прихода подмоги.

Как только последние крупицы энергии покинули мое тело, я тут же упал на землю, но даже этого я не успел почувствовать, отключившись еще, так сказать, в полете. До сознания долетел лишь испуганный девичий крик и топот маленьких ног по ступеням. Самый момент высказать про послушание, но уже точно не мне об этом говорить.

Глава 9

«В хорошей игре любое сражение можно выиграть словами» —

Моргарт.
В третий раз за этот год, за эти несчастные месяцы, я очнулся после продолжительного обморока. Первый раз я упал из-за собственной невнимательности, второй — из-за самоуверенности, а третий — от самого себя в прямом смысле. Даже не знаю, какой из этих случаев был для меня самым обидным и унизительным, мне не нравились все три, после них всегда происходило что-то неприятное, болезненное и крайне не кстати. Хотя… Пусть ранение само по себе неприятно, но если оно принесло какой-то результат, значит я пострадал не зря. Судя по всему, раз я жив, то моя последняя попытка покалечиться увенчалась успехом в обе стороны.

* * *
Я лежал и думал, глядя в потолок. Рядом, на высоком стуле со спинкой сидела Заури, дремавшая и раскачивающаяся в этом полусне, словно маятник. Комната, в которую меня отнесли была, видимо, в чьем-то доме, а сама представляла собой спальню. От стены до стены было метра два, но это не умоляло ее домашней уютной атмосферы. Выглядело все довольно неплохо, может быть даже богато, если сравнивать с домиками обычных горожан. Немного мебели — шкаф до потолка, да рабочий стол со стулом выглядели почти новыми, аккуратные занавески на окне, чисто и опрятно. Дверь, ведущая в эту комнату, была каркасной, ну, то есть между деревянными рейками было вставлено витражное стекло, как в окнах.

Еще одна странность, замеченная мной не сразу, заключалась во внешнем виде Заури. Малая теперь носила какое-то платьешко, один из тех нарядов, которые носили маленькие дочери богатых чинов, виденных мной в одном из городов, которые мы посещали по пути. Я усмехнулся тому, какое у жизни интересное чувство справедливости, скрещенное каким-то проказником с чувством юмора. С одной стороны, половина моего тела покалечена, я не мог шевелить ни рукой, ни ногой, хорошо еще что голова работала полностью исправно, но зато вокруг уют и удобства, забавно, не правда ли?

Вспомнив про последний фокус, что выкинул, я мысленно проверил течение и запас магии. Энергия была и, на первый взгляд, текла свободно, но именно через то место, по которому я проводил последнее заклинание, она застопорилась, просачиваясь медленно и неприятно, что-то вроде зуда. Убрав с себя одеяло, я попытался подняться. Не вышло. Рука загипсована, нога в фиксирующих дощечках и перебинтована. Попробовал левой что-нибудь сварганить. Огонек появился по моему мысленному призыву, но слушался плохо, колыхаясь и не желаю увеличиваться. М-да…

— Это было что-то… — задумчиво заключил я, глядя на себя.

От моего, пусть и тихого, возгласа, Заури тотчас проснулась, замерла на секунду, но затем бросилась на меня, обхватив за шею тонкими ручонками, но до того крепко…

— Ай! Осторожнее, — поглаживая малую по голове, сказал я. — Я немного сломан. Не доломай меня пожалуйста.

Заури надежно фиксировала меня в объятиях и не желала отпускать, отчего я испытывал некоторое смущение. Кое-как убедив ее меня отпустить, я улыбнулся, продолжая говорить, что все хорошо, и со мной, и вообще. Заури быстро успокоилась, увидев меня живого и улыбнулась в ответ, утирая слезы.

— Ну что, испугалась?

Заури кивнула.

— А я не успел, — признался я.

Девчушка хихикнула. В комнате за открытой дверью раздались шаги и появилась молодая девушка.

— Ой! — вскрикнула она, — Госпожа Марфа! Госпожа Марфа! Господин маг очнулся!

Взволнованная служанка унеслась прочь, оглашая весь дом радостной новостью, что я еще не умер и, кажется, что я еще могу кому-то зачем-то пригодиться. Последнее уже было моими мыслями.

— Чего ты разоралась! — оборвал девушку властный голос.

— Ой! — снова вскрикнула служанка. — Простите!

— Очнулся, значит… — последнее уже было обращено ко мне.

Вошедшая дама внушала уважение своими манерами и общим видом своего красно-черно-зеленого наряда. Словно сошедшая со страниц классических произведений, она держалась гордо, но сохраняла на лице благотворительную улыбку.

— Здравствуйте, — чуть помолчав и прокашлявшись, приветствовал я хозяйку дома.

— Здравствуй-здравствуй, — ответила она. — Искренне рады, что вы очнулись. Мы уже наслышаны о вашем подвиге в провинции. Никогда бы не подумала, что мне доведется встретить за свою жизнь двух магов.

— Если бы у меня хватало удачи, то вы встретили бы еще нескольких, — пошутил я, создавая иллюзии своих друзей из магии.

На женщину это произвело некоторый эффект.

— Неужели вы даже в таком состоянии можете делать чудеса, мастер маг? — подходя ближе и рассматривая фигурки подивилась она.

Служанка из-за ее спины тоже с большим любопытством поглядывала на заклинание.

— Я бы предпочел показать вам больше, — обнадежил ее я. — Когда вновь смогу ходить.

— Ох! — вдруг опомнилась хозяйка. — Вы только на себя посмотрите!

Я глянул, но особо ничего не увидел.

— На вас же кожа, да кости! — с материнским возмущением хозяйка прижала рубашку к моему телу. Ребра и вправду неприлично выделялись. Послужило этому обстоятельству время моей отключки или же магия забрала еще и немного физического моего материала, так сказать. Подобное мы не проходили, но Ридли озвучивал такой вариант. Во время усиленного циркулирования магии по телу, она может нагревать и практически сжигать его изнутри, если маг неопытен и не может это контролировать, конечно.

— Побочные эффекты такие побочные… — протянул я в раздумье.

— Салли, быстро беги на кухню! — поворотившись к служанке, приказала хозяйка. — И за врачом пошли. Ренгольду скажи доложить, что господин маг очнулся…

Вокруг меня началась непривычная шумиха. Ну как непривычная, в последнее время на мою персону вообще обращено много постороннего внимания, но сейчас оно мне хотя бы не вредило, а наоборот оказывало видимую поддержку.

* * *
Заури пришлось на некоторое время уйти, хозяйка увела ее с собой, поручив другой служанке позаниматься с ней чем-нибудь. Малая послушалась и мою комнату стали занимать другие личности, благо не сразу, не всем скопом. Сначала врач осмотрел меня, порадовав новостями, что руку я все-таки не оторвал, а просто сильно растянул. Не то чтобы ясомневался, что она на месте, но заключение знающего человека все равно меня порадовало. Все остальное тело было более-менее в порядке, но то ли это были отеки, то ли еще что, но главное — это должно было быстро пройти.

Затем мне дали перерыв на завтрак и отдых. Я специально ел медленнее, чтобы собраться с мыслями. Требовалось многое обдумать. Удивительно, но я вполне спокойно осознал, что о моем подвиге узнала вся округа, то есть и синдикат, как только станет проверять эти районы. Те, кому я был так нужен, теперь точно узнают, если уже не узнали, где я нахожусь. Кстати я находился в поместье одной высокой семьи, что располагалось вблизи королевского замка. Буквально в окно можно было видеть его двор, башни и прочее.

Так вот… Возвращаясь к теме преследования я, по всей видимости, был почти зажат в угол. Теперь требовалось действовать быстро, даже стремительно. Нужно было уговорить советника отправить меня и Заури на Базар, иначе будет слишком поздно. Волнения не было, я устал от него, да и чего волноваться, когда уже все практически решено. Эх, будь со мной в тот день хоть Эрик, хоть Янко, всего этого можно было избежать, наверное, … Но ведь это могло случиться и позже, разве не так? Если уж я был нужен синдикату настолько, что они ринулись за мной в другой мир, значит не успокоились бы, пока не настигли. Да зачем думать?! Я хочу сказать, все складывалось не так уж и плохо, да странно, но все же могло быть гораздо хуже! Но теперь-то я успею, ведь так? Не могли же они за пару дней все узнать, да еще и добраться сюда. Так ведь — так, значит и беспокоиться не стоит, уж в этом-то я мог быть уверенным!

* * *
Помимо врача и хозяйки меня посещали некоторые чины, не то, чтобы высшие, но определенно что-то значащие. Меня поздравляли, благодарили и рассказывали, что случилось там после. Бедняга, ставший монстром, оказалось, выпил странного зачарованно-отравленного вина, которое невесть откуда нашлось в погребах Хоргута, который теперь, как сообщают очевидцы, стал заикой. Бродяга обратно так и не превратился, в том же облике его в стальной клетке доставили в столицу, где придворному магу-советнику предстояло заняться изучением этого явления.

Меня провозгласили если не героем, то самым почетным гостем королевского двора и предлагали занять пост помощника придворного мага или военного специалиста по чрезвычайным ситуациям. Все это было очень любезно и по-доброму, но я продолжал забрасывать каждого входящего вопросами о том, когда же я смогу увидеть этого самого советника. Ответ был один: «Занят государственными делами, навестит вас, как только сможет». Я же продолжал настаивать несколько дней, убеждая всех, что это жизненно необходимо, но при этом не говоря, почему. Нужно было ждать… Долго… И мучительно…

* * *
— Проходите, господин маг!

Стражники, стоящие у ворот замка отдали честь по форме и вытянулись по стойке "смирно". Сопровождавший нас офицер отдавал какие-то указания, стража беспрекословно им подчинялась. Я уже без особого интереса пересекал территорию замка, я ждал слишком долго и теперь меня интересовала только встреча с советником, согласно слухам — магом, который сможет отправить меня в другое измерение. К счастью я хотя бы передвигаться уже мог без посторонней помощи — благодаря собственной магии мой организм восстанавливался быстро. Было очень приятно открывать двери собственной правой рукой, которая пусть и отдавала болью при резких движениях, все же функционировала.

— Советник пожелал с вам встретиться… — несколько растерянно повторил офицер. — Но к нему только что зашел какой-то его друг, или посетитель…

— Ничего страшного, — сказал я спокойно. — Мы подождем пока они закончат.

— По правде говоря, — продолжал наш сопровождающий. — Господин советник желал видеть вас обоих, кажется, у них есть, что вам сказать.

— Хм, интересно…

Заури взволнованно подергала меня за полы плаща и воззрилась на меня с немым вопросом, или же беспокойством, выражающимся в ее маленьких детских глазках красноречивее всяких слов. Я похлопал ее по плечу. Стражи, на удивление, в этом коридоре не было, ее офицер специально отвел, по приказу советника, который не хотел, чтобы разговор могли услышать даже случайно. Было несколько волнительно заходить к такому высокопоставленному лицу, как-никак — приближенный правителя, хотя последнего я так и не смог увидеть. Преодолеть волнение было сложно, честно говоря, оно проявлялось даже физически, но несколько глубоких вдохов и выдохов, а также улыбка чуть осмелевшей Заури немного исправили ситуацию. Мы постучались.

— Войдите, — пригласил на благосклонный голос.

Внутри покои придворного советника и мага выглядели точно также, как и комната нашего учителя вместе с Янко — книги, склянки, рисунки и огромное количество иного барахла, к которому я, обычно, не имел никакого отношения. Сама собой прокралась шутливая мысль, что все маги, по сути, становятся одинаковыми, достигая определенного возраста.

Как и ожидалось, встретил нас уже не молодой, но и не старый человек, в чьих волосах только закрадывалась седина. Маг сидел в широком кресле, в одном из них — остальные располагались вокруг низкого круглого столика для переговоров. Одно кресло, пустое, я видел, а вот третье скрывало за собой, судя по всему, еще одного человека.

— Ну что же, — как-то озадаченно вздохнул маг, — Проходи, парень. Надеюсь, ты не против нашего… гостя…

То, как мистер Сэмюель говорил, при этом явно отводя взгляд, насторожило меня, от него исходило беспокойство, но что оно означало я понял лишь через секунду…

— Он не против, — прохрипел знакомый, до боли неприятный голос, от которого появилось желание схватить Заури и бежать как можно дальше. Капкан захлопнут, меня нашли и теперь уже точно не сойдут с моего следа.

Усилием воли преодолев первый порыв к бегству, я решил все же сохранить лицо:

— О! Какие люди! — сморщил я пренебрежительную гримасу, проходя к своему креслу мимо Папаши. — Вы очень упорны, да?

— Естественно… — старик осекся. — Постойте. А это кто еще?

— Она со мной, — предупреждающе поднял я руку. — У меня насчет нее поручение.

— Не то чтобы я возражал… Хотя ладно, если так.

— Господа, — вступил в разговор маг. — Предлагаю не начинать нашу беседу с грустных нот. Прошу, расслабьтесь. Здесь между вами буферная зона, мы ведь желаем просто договориться, не так ли?

Советник перенес на стол с импровизированной плитки вместительный чайник, три больших чашки, глянул на Заури и добавил еще одну чашку поменьше. Разлил всем чай. По комнате стал разноситься приятный теплый мятный аромат, действительно успокаивающий и располагавший к разговору. Папаша потянулся за чашкой, я любезно, коль так следовало, перенес ему чашку магией. Он кивнул и пару минут мы просто пытались достичь взаимного резонанса, так сказать, одного умонастроения. Чудесным образом это нам удалось, уменьшилась как моя неприязнь, так и напряженность синдикалиста.

— Итак, — начал разговор Сэмюель. — Михаил, мистер Шайкстер поведал мне основные сведения о возникшем инциденте. Он не скрывает суть товара, перевозимого их организацией. От своего начальства ему известно, что ты помешал их планам, передав информацию о пункте назначения и движении экипажа. Как говорит мистер Шайкстер, ты им нужен для возмещения потерянных средств. Все ли я правильно передал? — переспросил маг, поворачиваясь к Папаше.

— По сути да, — согласился старик. — Я бы выразился несколько иначе, но это уже не важно, раз мы решили быть честными друг с другом.

Советник кивнул. В его профессиональную практику, видимо, как раз входили подобные случаи, когда нужно с минимальными потерями примирить две противоборствующие стороны. Сложно сказать, насколько хорошо ему это удавалось раньше, но даже то, что эти переговоры в принципе состоялись — уже какой-никакой показатель опыта…, Наверное…

— Хорошо. Михаил, а теперь выскажи свою точку зрения на этот счет, пожалуйста.

Я оценил Сэмюеля. Он был крайне озадачен, пока своей выгоды в этом деле, кажется, не искал и пытался разрешить все мирным путем. Но все равно я уже не мог точно, знать, друг он или враг, на чьей стороне и прочее. Плана у меня пока не было, нужно было поддерживать этот, казавшийся бессмысленным, разговор и соображать по ходу его развития.

— Начнем с того, — заговорил я. — Что также буду честным. Не стану отрицать, что находился в измерении Реневан в то же время, когда вашу группу схватили, мистер… Шайкстер, да?

Старик кивнул.

— Так вот… Насчет передачи информации… Я, как и раньше, отрицаю это. Уверен, произошла какая-то ошибка.

— Ради Бога, мастер Михаил, — поднял руку Шайкстер. — Давайте исходить из того, что вы это сделали. Право слова, вы все равно не можете доказать нам обратного. Если вы хотите узнать подробности и снова поспорить, вам следует пойти со мной, Большие Парни ответят на эти вопросы лучше меня.

— Стоит сказать, — сказал Сэмюель. — Что он не пойдет против своей воли. Мы уже присвоили ему статус героя и почетного гостя. Прямо сейчас он обладает всеми правами нашего гражданина и защищается теми же законами.

— А почему же и короля не позвали на наше собрание, — позволил я себе пошутить.

Маг улыбнулся.

— Боюсь, у его Величества сейчас другие проблемы, я пока не вижу особых сложностей…

— Но они есть, — твердо заявил Шайкстер. — Вы не отдадите нам этого человека? Хорошо. Мы не будем лезть напролом через всю вашу стражу, мы просто подождем удобного момента. Синдикат не дает заднюю.

— Знаете, Шайкстер, — задумался я. — По-моему на мою поимку вы, при сложившихся позициях, потратите больше, чем получите.

— Не отрицаю этой возможности, — покачал головой старик. — Однако: во-первых, синдикат никогда, понимаете, НИКОГДА ничего не забывает, особенно своих обид, — стал загибать он пальцы. — Во-вторых, эта операция пока идет нам в плюс. Большие Парни очень рациональны. На вас, пока, не было потрачено даже двадцатой части стоимости того товара. В-третьих, если вы все же будите стоить нам слишком дорого, я уверен, что синдикат найдет вам должное применение и вы-таки отработаете с лихвой все утраченные деньги. Видите ли, я уже сказал, что синдикат крайне рационален, он не станет упускать возможности заработать и без надобности устранять источник потенциального дохода. Если же мы не сможем договориться, то вас никто не станет заставлять, если вы понимаете, что я имею ввиду.

— То есть, — решил подвести я итог. — Синдикат хочет, чтобы я либо стал работать на него, либо умер?

— Рад, что мы, наконец, поняли друг друга.

— А если я просто уплачу ту сумму? Нет, у меня нет таких денег, но допустим.

Старик отрицательно покачал головой, закуривая сигару.

— Кстати я бы попросил вас этого не делать, — указал я ему на Заури, хотя мне и самому было неприятно.

Шайкстер помялся, поворчал одними губами, но сигару потушил и спрятал обратно в карман пиджака.

— В вашем бы возрасте пора бросать, — дополнил я.

— Давайте не будем отвлекаться, — раздраженно ответил старик. — Касаемо вашего вопроса: нет. Даже если вы покроете стоимость всего товара и этой операции, плюс дополнительные расходы, даже если сверх того — это не сработает. Никогда не было такого, чтобы Большие Парни оставили в покое того, кто заплатил бы даже очень крупную сумму, от нас не откупиться ничем, вы либо с нами, либо против нас. Тот, кто имеет отношения с синдикатом — навечно с ним повязан, какого бы рода не были эти отношения. Сделал ты ему что-то хорошее или что-то плохое, можешь считать, что рано или поздно он о себе напомнит. Наши "коллеги" иногда работают иначе, прощая и отпуская своих должников или работников, но именно наша организация не даром самая могущественная среди прочих конкурентов, понимаете? Верховенство удерживается посредством железной руки. Мы одни из немногих, кто распространяет свое влияние дальше собственного мира и проникает в другие измерения.

— Позвольте сказать, — снова заговорил Сэмюель. — Что Михаил может присягнуть нам и тогда будет полностью под нашей защитой. Вы не сможете просто так взять его. Насколько я знаю, у вас нет армии, да и развязывать полномасштабные конфликты не в ваших интересах. По-моему, парень прав — вы потратите слишком много сил и времени, не получив взамен ничего ценного.

— А, по-моему, вы не понимаете, как работает синдикат, — перебил советника Шайкстер. — Позвольте мне привести пример. Вы же слышали о трагедии в Гритсбурге? Вы, кажется, сами видели масштаб разрушений, который нанесли восставшие. Да что там, ваше королевство же и помогало его устранять. А теперь угадайте, у кого они покупали оружие и припасы?

— Неужели… вы!? — первый раз за весь разговор маг выглядел разгневанным.

— И это лишь один из способов. Поймите, что никто не собирается атаковать вас в лоб. Это работа военных. Есть гораздо более действенные способы при минимальных вложениях добиться вашей капитуляции. А теперь ВЫ подумайте, не обойдется ли ВАМ этот юноша слишком дорого.

Чем дальше заходила наша беседа, тем более напряженной становилась атмосфера. При этом я ощущал активное противостояние именно между советником и Шайкстером. Оба отстаивали гордость своих хозяев, не желая уступать своим принципам перед противником. У каждого из них была цель, на каждом лежала определенная ответственность и груз обязанностей. Если на плечах старика лежала ответственность за гордость и положение синдиката, то на советнике — жизнь граждан и целостность государства. За каждым из них был огромный валун и при столкновении интересов оба они могли раздавить и разрушить многое. Сама собой напрашивалась мысль, что весь этот сыр-бор вызван всего лишь одной мелочью — мной. Именно я стал камнем преткновения между этими сторонами, причем дважды и совершенно случайно. Пусть я и не хотел этого изначально, королевство взяло на себя мою безопасность, создав себе же проблему. Сделали они это из благородства ли из практического интереса — не важно. Так или иначе, мне становилось неприятно, по-настоящему стыдно, что я вовлек в это дело столько народу. Повышенное внимание к моей персоне могло привести к множеству жертв, ситуация выглядела патовой, безысходной и тупиковой.

Прямо сейчас мне, как никогда, был нужен совет. Ридли бы разобрался с этим, у него был обширный опыт в жизни, уверен, он бы что-нибудь придумал. Даже пусть был со мной Янко или Эрик — одна голова все равно хуже, чем парочка. Принимать решение с учетом не только своих интересов было сложно, но я не мог иначе. Хотелось, чтобы уцелели все, я не видел того, что могло случиться, но рассказы учителя слушал внимательно, а потому хотя бы в своем воображении мог себе это представить…

— Господа, — сказал я, поднимаясь и обрывая их спор. — Кажется, у меня есть идея.

Глава 10

«— Как часто люди пользуются умом для совершения глупостей. -

Франсуа де Ларошфуко.
— Ну что же, добро пожаловать. Заходи, — сказал я, распахивая дверь перед Заури.

Мы прошли внутрь. Здесь по-прежнему царил ужасный беспорядок, тем не менее упорядоченный, как бы странно это ни звучало. Ящики, коробки, тюки, мешки и связки мешали свободно перемещаться по помещению, хотя их нагромождения и были продуманы так, чтобы оставить проходы к самым важны пунктам дома, к таким как холодильник, например.

Я заглянул в этот холодный шкафчик. Внутри не оказалось практически ничего полезного. Одинокая луковица печально смотрела на меня, питая слабую надежду, что уж теперь-то ей суждено отправиться в овощной рай, но вместо нее я достал не менее одинокую кастрюлю. Внутри она оказалась почти доверху наполнена густым гороховым супом, хотя основную массу составляла картошка и морковь.

— Садись пока за стол, я сейчас!

Заури пробралась к столу, точнее к половине оного, так как и на нем разместилось несколько коробок. Усевшись на одном из ящиков, малая с любопытством оглядывалась кругом, пока я пытался разогреть суп — собственной огненной магией, конечно.

На одной из полок обнаружилась накрытая полотенцем чашка с нарезанным вчерашним хлебом, что было редкостью, так как обычно за этой половиной нашего рациона приходилось бежать каждое утро — вечером у кого-нибудь да просыпался аппетит на бутерброды, ибо мало кто вообще в этом доме ложился спать вовремя, допоздна занимаясь исследованиями… в своей области, так сказать.

Кастрюлю, хлеб и чашку с ложкой я отправил к Заури по воздуху магией.

— Поешь, а я пока сделаю чай, — сказал я, и не случайно, так как именно чай всегда было найти тяжелее всего.

Нам было лень покупать каждому его собственную баночку и одна единственная, общая таковая моталась по всем комнатам, когда кому-нибудь приходило в голову попить чего-нибудь кроме воды. Но сначала я, все-таки, проверил кухонный отсек — стену со шкафчиками и полочками.

Я обыскивал каждый сантиметр, заглядывал во все щели, но таинственная банка будто играла со мной в прятки. Я был настойчив, продолжая поиски. И вот, казалось бы, найдена! Вот же она, как миленькая покоится на своем родном месте. Рука радостно потянулась к чаю. Я взял банку и тут же скривился, по телу прошла жуткая дрожь, от которой я чуть не свалился на пол. От греха подальше я засунул этот плод Эриковских селекционных исследований вглубь шкафа, чтобы ночью ни дай Бог перепутать эти злосчастные посудины.

Так как искомое не нашлось на первом этаже, следовало проверить его в оставшихся возможных трех комнатах. Заури уже с удовольствием ела, а я по лестнице поднялся наверх, чувствуя какую-то жуткую усталость и волнение, словно делал незаконные вещи.

Банку я так и не заполучил, судя по всему, команда, будучи точно всполошенной последние дни, совсем забыла приобрести новую. Я даже испугался, как бы от беспокойства и нервов они вдруг не пересели на чай Эрика, ведь насколько я слышал, именно от нервов иногда пьют что-то горькое… но этот чай… если кто-то его станет пить, то только в попытке самоубийства… кроме Эрика — он бессмертный.

— Представляешь, нигде не нашел чая! — воскликнул я, спускаясь. — Придется…

Тут я споткнулся… И буквально, и в словах…

— Ну… тогда… как бы… вот, — сказал Эрик, протягивая мне банку с заваркой и растерянно улыбаясь.

— Чего вы там в дверях застряли! — возмущался где-то позади Ридли.

Янко поправил очки и зашел внутрь, чтобы не загораживать дверной проем. Ридли тотчас оказался в доме и пару мгновений осматривал помещение, остановив взгляд на мне. Тут же я почувствовал еще большее волнение, а также то, что своими глазами учитель держал меня лучше, чем что-либо в этом мире, он словно вцепился ими, впился, сжал, не желая упускать.

— О! Прив-в-вет… ребята…

Мое приветствие началось с восклицания, а окончилось невнятным бормотанием, так как грозная фигура учителя надвигалась прямо на меня с поразительной целеустремленностью.

— Э-э-э… Я все могу объяснить! — поднял я руку вверх, взлетая под самый потолок, подальше от Ридли.

— Лучше бы это действительно было так! — прокричал он мне. — А ну, немедленно спускайся сюда!

— Да зачем?

— Хочу обнять тебя, — похрустывая костяшками пальцев, отвечал Ридли.

— А м-м-может, не надо?

— Надо, Миха, надо! — смеялся Эрик. — Мы тебя знаешь сколько искали!

— Где ты был все это время!? — грозно продолжал вопрошать учитель. — Сейчас же спустись, иначе я тебе помогу… Эм…

Заури, до того с увлечением наблюдавшая развернувшуюся сцену, при взгляде на нее нашего учителя в испуге спряталась за ящики.

— А ты еще кто такая? — спросил Эрик, подходя ближе. — Отчего мне кажется, что это не случайность?

— Это… Она со мной, — признался я. — Она мне очень сильно помогла во всех этих неприятностях…

— Хм. Допустим, — поглаживая бороду сказал Ридли. Заури несколько сбила его с гневной тирады, сейчас он немного растерялся, забыв, что хотел сказать. — Ладно, малыш… спускайся. Да не боись, ничего с тобой не случится… прямо сейчас. Не на глазах же у ребенка. А теперь серьезно: спускайся!

Ридли захватил меня магией и с силой притянул обратно к полу, но аккуратно, так что мои кости даже остались целы. Как только я оказался в зоне досягаемости, друзья и учитель уставились на меня с явным вопросом. Я улыбнулся и присел на кресло, начиная свой маленький спектакль:

— Ох, ребята-а-а… — протянул я. — Знали бы вы, что случилось! Ни за что не поверите, я и сам с трудом верю…

— Давай, философ, не томи! — поднажал Эрик. — Рассказывай!

— Имейте совесть! — возмутился я. — Только пришел. Ради Бога, давайте отложим объяснения на потом, у нас сейчас есть куда более важные дела.

— И какие? — посерьезнел Ридли. — Что случилось, малыш? Ты пропадал почти два месяца! Мы в поисках тебя замучили расспросами практически всех обитателей ближайших 20 км Базара, а теперь ты заваливаешься, как ни в чем не бывало и просишь еще подождать с объяснениями!!!

— Позже, — устало отмахнулся я. — Прежде, чем мы закончим всю эту историю, нам нужно кое-о-чем позаботиться. А-а-а… кстати… где Люцифер?

То, что друзья ввалились в дом прямо сейчас, да еще и почти полным составом… Это было несколько неудобно и портило план… или играло ему на руку? Тогда я еще не знал, просто импровизировал:

— Лютик? — моргнул Эрик, будто что-то вспомнив. — Вот же…

Эрик хлопнул себя по лбу.

— Чего?

— Я сказал ему ждать на 24 площади… Мы разбились на две пары… я был с ним… или он со мной… Ай!

Эрик рванул к двери.

— Погоди! — окликнул его Ридли.

— Да я быстро! Если куда-то пойдете, оставьте записку, и я вас догоню. Нам же все равно эта мохнатая морда пригодится!

Аргумент был не то чтобы железным, но достаточным, чтобы смыться. Я практически на 100 процентов был уверен, что Эрик забыл не только Люцифера… Так или иначе, одним стало меньше.

— Заури! Иди-ка сюда. Не бойся.

Малая шустро подбежала к нам и с интересом стала разглядывать Ридли и Янко, те с не меньшим интересом разглядывали ее.

— Я вытащил ее из… неблагоприятной обстановки, когда она помогла мне… В общем, я обещал найти ей дом. Пока мы будем заняты той проблемой… ну… это чудо надо оставить на кого-то. Ридли, у тебя есть кто-нибудь на примете, кто мог бы временно о ней позаботиться?

Учитель ответил не сразу, но, глядя на девчушку, улыбался сквозь бороду. Янко практически равнодушно переводил взгляд с нее на меня, думая вообще о чем-то своем.

— Иногда мне кажется… — наконец протянул Ридли. — Что я живу не так уж и давно… Ладно, малыш, раз надо, то есть у меня одна знакомая. Только это чуть далековато. Я сейчас.

Ридли вынул из сумки записную книжку, вырвал листок и быстро начеркал на нем пару слов. Мы вышли наружу. Заури тут же замотала головой во все стороны, широко открыв глаза от изумления. Мы с ней перенеслись практически к самым дверям, потому она не сразу поняла, в каком мире мы находимся, зато сейчас ее любопытство превышало даже наше, когда мы в первый раз оказались здесь.

Ридли усмехнулся — ему всегда доставляло удовольствие наблюдать, как поражается Базару тот, кто посетил его впервые. Он пришпилил листок прямо на дверь и, развернувшись, повел нас куда-то. Шли мы очень быстро, так как я нагнал на все это дело важности, убеждая друзей спешить. Заури, как и раньше, сидела на моих плечах, правда теперь она постоянно дергалась, пытаясь поймать взглядом все и вся.

— Хей, малая! — с улыбкой заметил я. — Мы так кого-нибудь собьем. Ты там аккуратнее.

Заури серьезно кивнула. Ее восторгу не было предела, она охала, смеялась, показывало пальцем и спрашивала меня о том, да о сем. Ее детский ум рвался к открытиям, как никогда ранее. Я, как мог, отвечал, объяснял, рассказывал и говорил, что думаю. У Ридли это вызывало откровенный смех, но я старался не обращать на него внимания, хотя точно знал, что он смеялся над тем, как сильно эта ситуация была похожа на ту, когда мы одолевали учителя бесконечными вопросами. Хотя, по-моему, мы задавали их не так часто.

В принципе жаловаться не приходилось, малая так редко говорила, что сейчас, когда у нее вырывался вопрос за вопросом, мне становилось легче и радостнее. Не знаю, как это работает, но я искренне радовался за нее, как если бы это была моя сестричка.

* * *
Учитель постучался в дверь черного входа позади маленького фиолетово-розового ресторанчика «Чайная лодка». Да-да, тот самый, куда Ридли заходил при нашем первом посещении Базара. Мы так и не узнали, зачем именно он туда заходил, но сейчас он подошел к нему не с парадного крыльца, а с противоположного. Здесь также было некое свободное пространство между магазинами, узкая, но более-менее чистая улочка, где едва было возможно идти рядом друг с другом.

На стук ответили минут через пять, когда Ридли стал заявлять о нашем приходе ну очень сильно и громко — от таких ударов дверь, казалось, могла и вовсе развалиться.

За дверью раздались быстрые шажки. Чей-то высокий женский голос недовольно запричитал:

— Нечего ломать мою дверь! Я вас прекрасно слышу!

Раздался скрип петель, дверь явно открывалась с трудом, из чего я сделал вывод, что ей давно не пользовались.

— Чего вам? О! Корсе!?

Я удивился не меньше самой хозяйки ресторанчика, а это была именно она. Удивился я именно ей, ее необычной внешности. Ну, как необычной… на Базаре таковой термин был неэтичным и просто не имел смысла. Тем не менее бывали случаи, когда даже воображение пасовало перед видом представителя какой-нибудь расы. Вот и сейчас…

Мы увидели перед собой невысокую, чуть-чуть выше моего роста, женщину. Само ее телосложение представлялось мне хрупким, слишком тонким, но все же гармоничным. Если описывать подробно, то у женщины было две ноги, шесть рук с пятью пальцами на каждой, пять темно-лиловых глаз, напоминавшие мне лепестки речного лотоса. Маленький нос и пара выступающих клыков. Кожа у нее была сиреневой, еще она носила бордовую блузку с рукавами-фонариками. На ногах — чуть более светлые панталоны и кнопки спереди, а также красная ленточка на груди. Черные волосы были завязаны в два небольших распушенных хвостика. Возраст ее нельзя было точно определить, да и более всего эта дама напоминала… ну… паука…

— Корсе!? — снова повторила она, моргая поочередно всеми пятью глазами. — Зачем ты здесь? И почему с черного? Твоих людей сегодня тут нет. Я уже собиралась закрываться…

— Подожди, Маргарет, — остановил ее Ридли. — Мы к тебе по делу.

— Какому делу? — подозрительно окинула она нашу компанию взглядом.

Паучиха не выглядела злой или раздраженной, скорее любопытной. Она держала в двух своих руках маленький фарфоровый чайник и чашку, настолько маленькие и хрупкие внешне, что те казались и вовсе игрушечными.

— Да так, ничего особенного.

Ридли положил свою тяжелую руку мне на голову, а Заури, все еще сидящая на моих плечах, положила свой подбородок на его ладонь сверху, с интересом и без всякого страха изучая нашу новую знакомую.

— Малыш вляпался в небольшие неприятности…

— Небольшие? — подозрительно прищурилась паучиха. — С каких это пор происходящие с тобой неприятности уменьшились?

— Боже, Маргарет, — закатил глаза Ридли. — Твой скептицизм на мой счет никогда не исчезнет?

— Ух-ух-уху, — захихикала паучиха. — А что такого? Хоть кто-то из твоих друзей ведь должен трезво оценивать ситуацию.

— Ладно тебе, Маргарет! — махнул свободной рукой Ридли. — Мы правда торопимся!

— Ну и что у вас случилось? — продолжая улыбаться, паучиха сложила незанятые руки на груди.

— Собственно, дело-то пустяковое, — начал Ридли, беря под руки Заури и спуская ее на землю перед нами.

— Господи! — всплеснула руками паучиха. — Только не говори, что ты впутал в свои авантюры еще и ребенка!

— Что ты! Я тут вообще не при чем! — открестился Ридли. — На самом-то деле малыш вытащил ее из какой-то беды…

— Что значит «какой-то»? А это вообще кто?

— Ох! Я совсем забыл и тебе сказать. Это мои ученики, — как-то скомкано представил нас учитель.

— Ученики? А как долго бродил в одиночку! Не перестаешь удивлять… Ладно… Так что, горишь, вам нужно?

— Мы хотели бы попросить тебя некоторое время присмотреть за малышкой, — продолжил Ридли. — Пока мы должны кое-что закончить, а для нее это может быть не безопасно.

— Да кто бы сомневался, — фыркнула паучиха, еще раз строго взглянула на Ридли, а затем перевела взгляд на Заури. Заури посмотрела на меня.

Мне пришлось присесть, так, чтобы посмотреть ей в глаза на одном уровне.

— Послушай, давай, как договорились, — улыбнулся я ей. — Побудь здесь, а мы вернемся за тобой позже.

Заури обеспокоено опустила глаза, я испугался, что она выдаст меня, но малая лишь крепко обхватила меня своими ручонками. Я похлопал ее по спине. Малая отпустила меня, утерла капельки слез и заставила себя улыбнуться, отводя мои переживания насчет операции.

— Ну же, — улыбнулась ей Маргарет, беря Заури за руку и как-то плавно входя в образ нянечки. — Пойдем, со мной тебе будет хорошо. Скажи, ты любишь готовить?

— Я? Я… я умею… — нерешительно ответила Заури.

— Значит мы отлично проведем время! Пошли, сперва подыщем тебе какую-нибудь новую одежду, а то ты выглядишь, как дворовый мальчишка.

Маргарет увела Заури внутрь ресторанчика. Я заранее продумал этот момент. Ридли, Эрик, Янко и Люцифер ринутся искать меня, им будет точно не до нее. Оставить Заури на попечение Маргарет казалось неплохой идеей, отчего-то была уверенность, что им обеим понравится общество друг друга. Я бы сказал «если», но, все еще придерживаясь кодекса оптимиста, думал «когда». Так вот, когда я вернусь, то обязательно выполню свое обещание и найду для нее дом и семью.

Некоторое время мы шли по улицам, удаляясь от «Чайной лодки». Прежде чем предварить в жизнь вторую часть плана, я успел подумать, насколько забавно выглядела бы ситуация, если бы Мисс Маргарет настолько полюбила Заури, что удочерила ее, ну а что, бывают ведь в жизни чудеса. Как бы то ни было, теперь следовало действовать.

* * *
Я шел позади своих товарищей, они не смотрели в мою сторону, и я ждал лишь подходящей возможности, чтобы сбежать. Очень удобно мимо проезжала крытая повозка. Я, не долго думая, уцепился за нее и проехал несколько метров за поворотом, прежде чем услышал возмущенный возглас Ридли:

— Что!? Где он?! Куда опять пропал этот…

Дальше я уже не слушал. Только пропав из поля зрения учителя, я тут же обратился вороном, взлетел над крышами домов и устремился к нашему дому.

* * *
Погода начинала портиться, слишком сильно соответствуя моему настроению. Тучи наползали медленно, скрывая за собой солнце, как и моя надежда на чудесное спасение медленно гасла, дразня своим недосягаемым блеском.

Эрика и Люцифера поблизости не было. Я быстро приблизился к окну дома, отворил его, зависнув перед ним уже в человеческом обличье. Моя комната была убрана и чиста, как всегда, но вещи покрылись тонким слоем пыли. Словно в последний раз я осмотрелся кругом, взял листок и начертал письмо для своих друзей:

«Я должен закончить одно очень важное дело. К сожалению, я не мог рассказать вам все сейчас. Я дал обещание молчать. За меня не бойтесь, я вернусь, обязательно и тогда мы вместе снова отпразднуем эту маленькую победу…»

Я не знал, что еще написать. В голову ничего не приходило. Казалось, что все эти годы были так насыщены всякими отношениями и воспоминаниями, но сейчас хотелось какой-то простоты, короткого, но емкого прощания. Не могу знать точно, но, возможно, именно так и прощаются, когда идут на войну.

Я оставил письмо на лестнице в коридоре. Затем вернулся и выпорхнул из окна. Мой путь лежал к порталу. «Перемещаясь между измерениями через стационарный портал ты обрубаешь все хвосты для большинства магов и поисковых устройств» — так ведь сказал Шайкстер. Ох уж мне все эти разборки… Столько шума, столько суеты из-за одного меня, хотя я тут даже ни при чем… Странно все это…

* * *
— Вот, по этим координатам, пожалуйста, — говорил я, указывая на запись в блокноте.

Работник равнодушно бросил на них взгляд, дождался, пока я вытащу нужную сумму из кошелька, выжидающе посмотрел на хмурое небо, потом на свои часы и поплелся в будку к оператору. Меня все видели, как самого обычного старика, как никак, а никто не должен будет узнать… Так странно скрываться от своих же друзей. Такое чувство, будто я украл у них что-то… Хотя… Возможно я украл у них себя? …

* * *
Пространство в арке магических ворот переменилось. Я глубоко вздохнул и, не оборачиваясь, прошел сквозь пелену энергии…

* * *
— Приятно удивлен, — сложив руки за спиной, задумчиво разглядывал меня Шайкстер.

— А я вот не удивляюсь чужим странностям… Я свои-то не всегда могу объяснить… — невесело пошутил я, поднимая глаза на синдикалиста и тройку его подручных.

— Не стоит, мальчики, — поднял ладонь Шайкстер, останавливая подавшихся вперед громил. — Мастер Михаил проследует за нами добровольно.

— Надо же… — тихо произнес я, смотря вверх.

— Что? — не понял старик.

— Да так… Давайте скорее покончим с этим, — предложил я, невольно подметив, что и здесь вот-вот должен был пойти дождь. И то ли я утянул его за собой, то ли сам просто следовал за черными тучами своего ближайшего будущего.

Глава 11

«Если преступность неизбежна, то пусть она хотя бы будет организованной» —

Терри Пратчетт: «К оружию! К оружию!»
Ложь — это то, что не соответствует действительности. Но само понятие «ложь» относится только к передаваемой информации. Если кто-то сказал неправду, то он солгал. Но если он и сам верил в это? Что если у человека не было намерений искажать истину, а его утверждения были просто досадной ошибкой? В таком случае это называется «заблуждение». Люди часто заблуждаются, строят неверные выводы и принимают наваждение за реальность. Все это естественно, и подобное случается постоянно, в этом нет ничего странного или необъяснимого.

Но что если какая-то информация не является ни ложью, ни заблуждением, ни истиной? Как классифицировать подобное явление? Допустим я скажу, что видел рогатого кролика. Это может прежде всего показаться выдумкой, ложью, ведь таких животных просто не существует. Но ведь миров великое множество, значит рогатый кролик может существовать в одном из них, следовательно, говорить, что «рогатый кролик — ложь» — не правильно. Ложью в этом случае может быть утверждение, что я его видел. В то же время если допустить существование реинкарнации, получается нельзя сказать даже, что я его не видел, ведь я мог видеть его в одной из жизней, если уж на то пошло.

Остается один вариант — заблуждение. Но ведь существует вероятность того, что мне не показалось, а то на самом деле был рогатый кролик, каким-то образом попавшийся мне на глаза. Получается, что ни одно из понятий не может охарактеризовать это странное явление…

* * *
«Но», «Если», «Как», «Почему» — все эти вопросы крутились в моей уставшей голове, пока я полу-дремал в карете. Мерно постукивали по дороге копыта лошадей, раздавались хлюпанье и плеск от лужиц по которым они пробегали. Капли били по стеклам и крыше.

Я был уставшим и сонным, тепло кареты разморило меня, но разум не позволял засыпать, отчего десятки мыслей роились в мозгу, постепенно утрачивая логическую целостность, разбредаясь по абстрактным и сюрреалистическим картинам расслабленных извилин.

Я уже не помнил, о чем строил свои теории. Я так устал от постоянного напряжения последних дней, что сейчас, приняв решение, дойдя до точки невозврата, — полностью прекратил попытки придумать план. Теперь дорога была одна, оставалось лишь ожидать, когда по ней мы доберемся до конечной цели. Уже на месте, на чужой территории, по другим правилам… Бой на своих условиях я уже давно проиграл. Если какая-то система не позволяет достичь необходимого, или какого-либо вообще результата, ее следует сменить. Может быть я ошибался, но своими желаниями и способами я не смог со всем этим разобраться, я потерпел поражение, вернее сдался, на своем поле, поэтому игра стремительно переместилась на поле противника, где у него, несомненно, будет преимущество.


Карета остановилась в городе, другом, не в той столице, где у нас состоялись переговоры. Этот город выглядел иначе. Может на то влияла пасмурная погода и поздний час, но он выглядел… мрачнее сам по себе. Я хотел рассмотреть новое место подробнее, но успел поймать лишь общее впечатление. Свежий воздух взбодрил меня, появились силы. Однако мне не дали осмотреться как следует. Шайкстер пригласил меня пройти внутрь какого-то яркого и шумного дома, судя по всему — только здесь и не спали в этот час.

В окнах горел свет, люди внутри явно веселились, доносилась музыка и топот множества ног. Звон стекла отчетливо различался даже с закрытой дверью.

— Мастер Михаил, прошу, проследуйте далее без нас, — сказал старик.

— Почему это? — удивился я.

— Вы не сбежите, а я уже устал. Два дня практически без отдыха — мое тело просто разваливается. Отнеситесь с понимание к старику.

Я лишь презрительно фыркнул.

— По лестнице наверх, самый последний этаж, кабинет 13, - проигнорировал меня синдикалист.

Старик ушел, присоединяясь к общему веселью, к таким же преступника и дельцам, прожигающим свои грязные деньги. Постепенно я понял, что это за люди и основную их суть. Вовсе не сложно, на самом деле, организованная преступность — настоящая болезнь, так как проникает всюду, во все миры и во все времена остается неизменной по своей концепции.

Спешить было некуда. Меня оставили в гордом одиночестве посреди коридора. Двое охранников в аккуратных костюмах, с ничего не выражающими лицами, встали по обе стороны от двери внутри, видимо думая, что должны остановить меня, если вдруг я надумаю переменить свое решение. На их счастье, делать я этого не собирался.

Я открыл следующую дверь и из коридора попал прямо на представление. На сцене выступали музыканты, в основном трубачи под аккомпанемент пианино. Под веселую задорную музыку пела молодая девушка в броском наряде. Зал освещали электрические лампы, что тут же навело меня на мысль не только о другом городе, но и об ином измерении. Это было странно. Если меня собирались отвести именно сюда, то почему в первый раз доставили в другое место? Кто знает, может мое добровольное согласие дало Шайкстеру повод изменить планы и дать мне координаты другого мира?

Я задержался посмотреть представление. Раз уж никто не гонит, не держит и ничего не требует, почему бы и нет?

Здесь, вокруг сцены стояло множество столов, за которыми поглощалось огромное количество пищи и алкоголя. Под потолком и вокруг столов клубился едкий и густой табачный дым, обволакивающий все, до чего дотягивался. Отвратительно.

Находится в таком обществе было чудно. Я был совершенно другим, но мое присутствие волновало окружающих не больше, чем меня самого интересовало их здесь нахождение. Даже то, что я несовершеннолетний никого не смущало. У меня же все вокруг вызывало неприязнь, чувство несоответствия с собственными убеждениями и ценностями. Находится на этом этаже было трудно, просто невозможно, поэтому я поспешил подняться на следующий.

* * *
Обстановка здесь имела несколько более спокойный характер. Игорный зал, судя по всему. За столами вальяжно расселись «господа». Где-то крупье жонглировал картами, где-то вращался барабан, посреди этажа кто-то устроил боксерскую сцену, вокруг которой столпился народ, голосивший поддержку своим фаворитам. Здесь я задержался чуть подольше, без интереса, с непониманием и внутренним скепсисом оглядывая посетителей данного заведения.

— Отвратительные скотины, не правда ли? — раздался вдруг вопрос.

Это был молодой, но осунувшийся словно старик, парень. Вернее, ему можно было дать около тридцати лет, но он не выглядел взрослым. Не уверенно двигаясь по помещению, он аккуратно оперся о стену возле меня. Его вопрос был задан будто в пустоту, что отражалась в его глазах, но он точно обращался именно ко мне.

— Воздерживаюсь от оценки вслух, — сказал я, не утруждая себя уточнениями, кто он и зачем заговорил со мной.

— А что в этом такого? — усмехнулся мой нежданный собеседник. — на вас все равно всем плевать… на ваше мнение, ваши проблемы… Всем плевать!

— Вы выглядите расстроенным, — все также безучастно заметил я.

— Возможно, — отвечал он, переводя взгляд из одного угла зала к другому и с каждой минутой мрачневшего все сильнее.

Мы помолчали некоторое время. Я перестал глазеть куда-то в глубину и перевел внимание на парня. Его глаза словно были затуманены — блеклые, почти прозрачные, как будто его тело охватила болезнь. Может лишь игра света, но довольно жуткое зрелище, ведь его можно было принять за призрака или даже живого мертвеца.

— Вот вы думаете, как я, такой молодой, из уважаемой семьи, полный нераскрытого потенциала опустился на самое дно… — неожиданно возобновил он разговор, явно заметив мой интерес.

— Я уже сказал вам, — пожал я плечами. — Я не стремлюсь осуждать людей…

— А зря! — вдруг воскликнул он и неестественно, глухо засмеялся.

Меня бросило в дрожь. Однако теперь я собирался еще немного задержаться, слишком уж забавный диалог завязался прямо сейчас.

— Отчего же? — подтолкнул я парня.

— Отчего? — вдруг посмотрел он прямо мне в глаза, но вновь отвернулся. — Отчего следует порицать меня? Меня, грешного и жалкого? Хоть за то, что все деньги родителей своих я проиграл! А они, бедные мои старики! Они слишком любили меня, чтобы останавливать! Они до последнего верили, что я одумаюсь, но нет! В погоне за удачей я тратил все больше, долги увеличивались вместе с моими жалкими попытками… Посмотрите, до чего я себя довел! Моя одежда порвана, старая, я похож на бродягу! А мои бедные старики? Своими выходками я свел их в могилу! Они были уже не молоды… сердце у моей матери не выдержало, когда узнала о моем избиении на вечерней улице… Господи помилуй!

Последнюю фразу он произнес очень тихо, почти однимигубами. На его глазах не было слез, но голос хрипел, надрывно, в муках. Парень искал в ком-то покаяния, говорил он искренне, но что-то никак не могло заставить меня окончательно поверить в его слова. И даже не столько в слова, сколько в его раскаяние, ведь само то, что он все еще был здесь, кое-о-чем да говорило.

— Но не виноват я! Не виноват! — произнес он мою любимую фразу. — Во всем повинна моя низменная природа! Человек грешен. Все грешны, это в нас заложено… — продолжал он уже спокойнее. — Мы все подвержены порокам, но у кого-то хватает сил справиться с ними… Но я был создан таким слабым. В этом ли моя вина? Может в том, что не поборолся, но не этом! От самого себя не уйдешь, так как же я мог справиться? Если бы у меня были друзья… если бы кто-то помог мне… поддержал в трудную минуту! Разве виновен я в равнодушии всех? Ведь могли мне помочь, но не помогли.

Парень говорил, я же быстро терял интерес к его речам. Искал он спасения или же облегчения, мне уже было все равно. Я стал думать о своем. Может быть этот человек и жалел о содеянном, он действительно не хотел, чтобы все в его жизни закончилось именно так. Но все же он лишь оправдывался, да еще как — «не я виновен», «это все они», «как же я мог сам?» … Пустые слова. На какой-то миг мне захотелось даже помочь ему, как я помог тому мальчишке на Базаре. Но затем подумал еще раз. А будет ли от этого толк? Пока у этого парня не появится твердое желание бросить дурное общество, все попытки вытащить его оттуда силком будут безуспешны. Мне сейчас нет резону проявлять такую бессмысленную благотворительность. Пора бы уже позаботиться о собственных делах. Но из вежливости я подождал, пока парень выговориться.

Он остановился перевести дух, а я бросил ему на прощание:

— Да помогут вам высшие силы.

— Воистину, — произнес он.

Я обернулся, удивившись. Парень решительно зашагал к одному из столов, по пути развязывая свой жалкий кошель. Все, как я и говорил.

* * *
Третий этаж я прошел максимально быстро, стараясь не смотреть по сторонам и ни с кем не сталкиваться. Я решительно захотел покончить со всем этим. Пора было завершить эту игру в кошки-мышки.

Меня вновь переполнило волнение, когда я оказался у той самой последней двери. Странная оторопь привычно взяла меня у этого препятствия, как будто испокон веков перед всякой дверью в кабинет важного человека сторожит покой оного какой-то невидимый страж. Быть может дверь — не просто кусок дерева или железа, а имеет некий сакральный смысл? Как иначе объяснить подобное? Может именно этот страж навевает страх? Может именно он внушает волнение? Кто знает…

* * *
Кто бы мог подумать, что я, все-таки, окажусь здесь с повинной головой? Магия и заклинания не дают гарантию безопасности, к сожалению, я это понял как-то поздновато. Может я и мог вытащить себя самого, но как только это касалось чужих жизней, я не придумал ничего умнее самопожертвования, хотя даже стоя у этой двери находил варианты, как можно было поступить иначе.

«Может быть Шайкстер был прав? Может и Янко был прав? Если бы я действовал наверняка, если бы устранил опасность сразу, то всего этого бы не случилось? Я мог победить, я достаточно силен, чтобы уничтожить группу нападавших, сценарий мог быть изменен, игра могла развиваться совсем иначе! В конце концов, ведь жизни многих людей пострадали от рук этих негодяев, так зачем их жалеть?»

Я поднес руку к двери.

«Может быть эти испытания мне послала сама судьба? Может я должен был… убить их. В конце концов, не я же первый начал эту войну. Скольких они убили сами, скольким еще навредят в будущем. А если я… прямо сейчас… Это осиное гнездо… я тот, кто может разрушить этот оплот прямо сейчас… всего лишь немного огня… пара заклинаний… Нет! Не могу…»

Я представил себе крики, кровь, гарь, их агонию перед смертью… и ужаснулся. Может это мир и нуждается в очищении, но кто я такой, чтобы судить и распоряжаться чужими жизнями? Может стереть с лица земли подобных мерзавцев и было правильно, может быть кто-то скажет, что это и было мое предназначение, но… Как же все было сложно!

Моя сила могла быть знаком того, что я должен сражаться с несправедливостью и злодеями, а что если это лишь искушение? Очень легко сделать ошибку и убить не того человека, совершить самому злодеяние. Я представляю, как это бывает: сначала ты действуешь аккуратно, вершишь самосуд строго по полученным точным данным, устраняешь лишь по списку… потом ты обретаешь уверенность и начинаешь охоту… со временем вкус смерти, который смешался со справедливостью, начинает тянуть к себе, словно магнит. Ты все увереннее, ты силен, ты безнаказан, ты… герой!

Но сколько могло пострадать простых людей, пока ты вершил суд? Поджег, случайный промах, простая ошибка… и все, твои руки замараны и в крови невиновных. Может кто-то и может идти на такой риск, но я — нет. Я не хочу вмешиваться во все это. Если понадобиться, то я защищу друзей, защищу тех, кто увидит во мне заступника, но ради своей жизни или своего гнева я не хочу никого убивать. Даже если сам я умру от руки того, кого пощадил, моя душа останется чиста, совесть не станет мучить меня… так легче.

* * *
Я постучался, однако ноги все еще тряслись и руки дрожали. Отчего-то возникло желание пуститься в бегство, бросить все это! Сам не знаю, что на меня нашло. Я бы, наверное, так и поступил, если бы не раздавшийся за дверью гостеприимный голос:

— Войдите.

Голос был мягким и дружелюбным, говорил не молодой человек, но и не старик, просто пожилой. Волнение пропало, тело обмякло, я снова почувствовал себя загнанным в угол, но так было даже лучше — я перестал трястись как осиновый лист.

— Приветствую, — сказал я, входя в просторный богатый кабинет, хорошо освещенный яркими лампами в позолоченных люстрах.

Я намеренно выбрал именно это слово, так как «здравствуйте» означает пожелание здоровья, а я никакого здоровья никому в этом здании не желал, просто требовалось оставаться вежливым, поэтому я применил иное выражение.

У самого окна стоял высокий, как я и думал — пожилой, человек. Его одежда несколько отличалась от того, что я уже увидел на других жителях этого измерения. Человек носил длинный, почти до пола, малиновый халат, алые туфли с загнутыми длинными носками, на голове смешная шапочка, тоже алая с цветочными узорами. Даже его внешний вид меня удивил и расслабил, как-никак, а я собирался встретиться с главой всего этого преступного сборища. К собственному изумлению я заметил, что человек держал в руках палитру и кисти, рисуя на высоком мольберте. Краски на холсте еще не формировали чего-то определенного, видимо он только начал эту картину, но также было видно, что рисует он давно — вдоль стены стояло несколько готовых картин с изображением городских пейзажей.

— Что вам угодно? — поинтересовался художник, все еще сосредоточенно выводящий линии на своем произведении.

— По правде говоря, этот же вопрос я собирался задать вам, — поразмыслив, ответил я. — Ведь именно вы, кажется, хотели меня видеть.

— Интересно…, И кто же вы, что я лично хотел встретиться с вами?

— Мастер Михаил, сударь, как вы и просили.

Не без удовольствия я наблюдал, как кисточка в его руках замерла. Он повернулся ко мне, хлопнул себя по лбу и заторопился, убирая свои художественные инструменты.

— Как же быстро летит время! — поражался он вслух, промывая кисти. — Прошу меня простить, мастер Михаил, я совсем забылся. Знаете, живопись — чудесная вещь! Совершенно отсоединяешься от внешнего мира.

— Не сомневаюсь, — скептически пробормотал я, не давая себе более расслабиться, даже если этот человек и выглядел безобидно.

Я наблюдал за его плавными, но быстрыми движениями. Он шустро собирал свои принадлежности, протирал и складывал на полки. Краски, палитры, кисточки, какие-то дополнительные тюбики и странные инструменты на манер тонких игл и ножичков. Все, кроме мольберта, мигом оказалось на своих местах по всему кабинету.

— Ох! — спохватился старичок. — Что же вы стоите в дверях, мастер маг! Проходите, не стесняйтесь. Можете пока осмотреться, а я, если позволите, надену что-нибудь более подходящее для деловой встречи.

— Валяйте, — махнул я рукой, медленно проходя вдоль стен и окон. — Я буду здесь.

Старичок улыбнулся и прошаркал в соседнюю комнату. Когда он скрылся за одной из дверей, я принялся осматриваться кругом, подмечая на всякий случай лучший путь отступления.

Этот этаж был четвертым, земля была где-то далеко внизу. Вокруг дома были посажены раскидистые высокие деревья, шелестящие кроной в порывах ветра и дождя. Упасть туда, конечно, будет не очень приятно, но если успеть вовремя зависнуть в воздухе, то…, впрочем, побег состоится только в том случае, если мы не сможем «договориться», как говорил Шайкстер.

В общем и целом, кабинет ничем не отличался от себе подобных у любого богатого человека. Все здесь, даже ручка на столе были дорогими, на стенах висли искусные картины в изящных рамках, какие-то редкие и странные безделушки стояли на полках или были закреплены также на стенах. Чистота помещения прилагалась.

Особого внимания мелочам я не уделял, а тут как раз вернулся и сам хозяин. Старичок приоделся в классический костюм, у которого, правда, наблюдались некоторые изменения, вроде того, что брюки, рубашка и пиджак висели на нем более свободно, не стесняя движений. Шапочку он снял и заменил шляпой, что показалось мне необязательным, ведь мы находились внутри дома.

— Присаживайтесь, мастер Михаил, — приглашающим жестом старичок указал на одно из кресел возле окна. Рядом стояло второе кресло, а между ними двумя высокий круглый столик на длинной ножке.

Я молча прошел к нему и сел, сложив кончики пальцев. Старичок сел напротив и нажал маленькую кнопку на подоконнике:

— Чего-нибудь изволите? — спросил он.

— Чаю, будьте любезны, — подумав мгновение, сказал я.

Старичок кивнул.

— Сьюзен, милая, принесите нам чаю покрепче, — сказал он в маленький динамик возле кнопки.

Я глубоко вздохнул, подготавливая себя к этой странной и опасной беседе, которая решит, как дальше будет проходить моя жизнь, а также, насколько длинной или, если точнее, насколько короткой она будет.

— Да расслабьтесь, мастер Михаил! — засмеялся старичок, заметив мое беспокойство. — Я добрейший крестный отец синдиката. Пока вы здесь, вам совершенно ничего не грозит.

— Рад это слышать. Кстати, не могли бы вы представиться, я до сих пор не знаю вашего имени.

— Разумеется… Думаю, вы можете звать меня Дон Брюс, уважаемый маг…

Я остановил его, поднимая руку.

— Сразу хотел бы вас попросить называть меня просто Михаил. Наш разговор обещает быть долгим, не следует растягивать его еще и ненужными формальностями.

— Хм, только если вы настаиваете, — развел руками Дон Брюс. — Итак, пока Сьюзен несет нам чай, давайте малость познакомимся поближе.

— Мне думается, что это имеет смысл только в одну сторону.

— Достаточно верно, — кивнул Дон Брюс. — Мне действительно известно о вас кое-что, однако все же хотелось бы понять вас несколько глубже… как человека. Понимаете, я желаю хорошо изучить будущих сотрудников, когда выбираю их…

Я снова перебил его:

— Тем более я не стану подробно распространяться о себе. Если мои выходки еще не убедили вас, то скажу прямо: Я не имею ни малейшего желания связываться с вами и вашей организацией. И прежде, чем вы опровергните мой довод тем, что я уже с ней связан, я в очередной раз попытаюсь донести до вас, что оказался в этой истории по ошибке. Я не выдавал ваш товар кому бы то ни было, я был в том измерении, но не предпринимал действий против ваших людей. Я согласился на эту встречу в надежде на то, что вышестоящее руководство окажется более вменяемым на этот счет!

Я сказал все это громче, чем хотел, но понижать тон было поздно, и я довел свои мысли до конца, пытаясь занять такую позицию, при которой бы выглядел не настроенным резко против сотрудничества, а лишь осторожным в своих делах. Кажется, это получилось. Дон Брюс некоторое время молчал, изучая меня внимательно, с любопытством и одновременно с недоумением. Затем он заложил руки за спину и глянул на часы.

Мы дождались чая. Он волшебным образом снова разрядил обстановку.

— Так вы говорите, что все это — ошибка? — уточнил Дон Брюс, отпивая из своей чашки.

— Все именно так, — подтвердил я. — Да, я находился в том измерении в момент поимки ваших людей, но не прикладывал к этому руку. Не представляю, что случилось, отчего подозрение вдруг пало на меня? Скажите, как могло так получиться?

— Мне приходи на ум, что здесь действительно происходит некое недопонимание. Позвольте развеять все сомнения…

Дон Брюс поднялся со своего кресла и прошел к рабочему столу. Порывшись немного в бумагах, он вытащил оттуда скрученный в трубочку листок бумаги. Также он взял ручку и чистый лист. Протянув мне два последних он попросил:

— Пожалуйста, напишите свое имя и несколько еще каких-нибудь слов.

Недоумевая, я исполнил его просьбу. Буквы легли как обычно, ровные, но несколько более крупные, чем я всегда хотел их изобразить. Дон Брюс посмотрел, кивнул. А затем развернул трубочку и с отеческой улыбкой протянул его мне.

— Думаю, теперь, наконец, все встало на свои места.

Я взял лист, сравнил написанное со своим почерком… и ужаснулся. Слова… каждое предложение, каждая закорючка в этом письме была словно выведена мной! Это было донесение «Слугам Мира», но это было невозможно! Это действительно был мой почерк, но добила меня подпись… Письмо… оно было подписано моим именем!

— Но… я не понимаю… — растерянно пробормотал я.

Я в остолбенении пялился на это проклятое письмо. Оно НЕ МОГЛО быть написано мной! Это было невозможно! Подобное никак не могло случиться… Но это было правдой! Правдой, которая все никак не укладывалась в моей голове. Откуда? Кто мог так подставить меня? Эти вопросы не находили ответа. Я искал в своих воспоминаниях хоть что-то, связанное с письмами… Я разносил письма Ридли, но их точно писал он… Оставался лишь один вариант, но и тогда я не был замешан… То письмо, что просил меня доставить Криол!

Меня осенила эта мысль. До настоящего момента я будто совершенно забыл про этот случай. Я не вспоминал этого события ни разу после того, как доставил письмо… Было четкое чувство, что именно это воспоминание было как будто заперто в моей голове, а теперь внутри нее раздался щелчок, и оно высвободилось. Так или иначе, это письмо я все равно не писал, но то, что я забыл такую важную вещь — настораживало само по себе и заставляло уцепиться за данное событие. Оно казалось важным, необходимым, это точно нужно было запомнить и больше не забывать.

Я встал с кресла и заходил по комнате, как загипнотизированный глядя на письмо. Дон Брюс терпеливо ждал, когда я очухаюсь. Нужно было соображать, но мое состояние близилось к тому, как если бы меня огрели по голове чем-то тяжелым. Пока я пытался понять, что нужно делать, Дон Брюс сам дал мне единственно возможное направление мысли. Он пересказывал всю ситуацию так, как видел ее сам:

— Вы, Михаил, решили поиграть в шпиона, не так ли? Вы имеете связи, вы маг, наверняка вам не терпелось применить свои способности и знания на практике. Не знаю как, но вы узнали об этом ордене. Потом вы заподозрили или даже точно знали о том экипаже. Вы решили сыграть в эту игру. Вы отправили координаты, по ним наших людей и взяли. К сожалению, вы не осознавали, куда ввязались. На самом деле мне грустно, когда я вижу таких, как вы. Молодые, перспективные… Один ваш необдуманные шаг, навеянный глупой романтикой, друзьями, просто жаждой острых ощущений или наживы…

Дон Брюс подошел ко мне и положил свою тяжелую руку на мое плечо.

— Мне жаль, что так вышло, но назад дороги уже нет. Просто примите тот факт, что ваше предприятие раскрылось.

Его слова были искренними, пусть он не знал правды, но ее не знал и я. На самом деле оказалось, что никто пока не знает всех деталей этого странного дела. У каждого была своя правда, но сейчас мне пришлось принять то, о чем думал синдикалист. Это уже его игра, значит и легенду мне следует принимать в его интерпретации. Что же, допустим, что все было именно так. Когда я выкарабкаюсь, то обязательно разузнаю все подробнее.

— Черт, — рыкнул я. — Ладно, признаю. Вы меня поймали.

— Тише, Михаил, — продолжая похлопывать меня по плечу сказал Дон Брюс. — Ничего страшного пока не случилось. Пойдем, я налью тебе еще чаю. Все-таки мы же собирались просто поговорить, разве не так?

Мы вернулись к столику, но сидеть я не мог. Взяв свою чашку, я сделал несколько глубоких глотков. Наполнил чашку еще раз и прислонился к стене. Дон Брюс уселся в кресло, став похожим чем-то на психолога, разбирающего судьбу еще одного человека.

— Итак, — начал он. — Давайте вернемся к первому вопросу, но несколько изменим его. Раз уж мы теперь во всем разобрались, я спрошу вас, наверное, … — он задумался. — А зачем, вы, собственно, поступили подобным образом? Что подвигло вас на такое рискованное дело? Какие цели у вас были?

— Я и сам не знаю, — честно признался я. — Возможно хотелось острых ощущений… может я хотел поиметь с этого выгоду… Хотя, нет. Скорее всего я просто хотел сделать этот мир лучше, сделать что-то хорошее, доброе дело…

— Истинно так, — согласился Дон Брюс. — Мне доносили о ваших действиях. Шайкстер был прав, вы действительно способны сделать нечто подобное ради так называемого "добра". Вы настолько совестливы, что даже свою жизнь не желаете защищать за счет чужих. Право слова, Михаил, вы такой глупый.

Дон Брюс улыбался, казалось, он вот-вот засмеется. Его слова меня задели, я слишком много пережил и столько раз поборол свой гнев, что меня его заключение словно полоснуло по сердцу.

— Глупый? Возможно! Но я, все же, не отношусь к убийцам и прочим мерзавцам! Как вы можете меня судить подобным образом? У таких как ваши люди нет чести, нет морали, нет ничего святого в сердце!

Я еще не закончил свою гневную тираду, как Дон Брюс расхохотался. Это сбило меня с мысли.

— Ах-ах-ах-ах-ах-аха! — заливался он. — Какой наивный молодой человек! Прости меня, но ты говоришь крайне смешно. Ты просто еще слишком молод. Ты еще ничего не знаешь, тебе простительны такие слова.

— Что вы имеете ввиду? — нахмурился я. — На мой взгляд это вы глупы, раз не признаете общих правил морали и нравственности…

— А кто сказал, что я их не признаю? — огорошил меня синдикалист.

— В каком смысле? Я вас не понимаю.

— О-о-о… Я вижу ты все-таки ничего не понимаешь…

Дон Брюс поднялся и медленно зашагал по кабинету.

— Не делиться этот мир на «добро» и «зло», так и знай, парень, — начал он. — Ты даже не представляешь себе, насколько абстрактны эти понятия. Нет абсолютного чего-то. В этом мире все относительно, люди из-за своей слабости придумывают себе недостижимый идеал, чтобы оправдывать свою слабость перед судьбой. Подумай сам, разве убийство — добро? Но ведь кто-то убивает и его считают героем, люди говорят, что это хороший человек, так как избавился от «злодея». Но этот самый «злодей» просто не был им выгоден, этот человек стремился к выгоде для себя, своих друзей и, возможно, семьи, даже если только для себя. С его точки зрения «герой», это убийца и никто больше. Разве не так? Что зло для одного — добро для другого, разве не так происходит в войнах?

Я вдруг понял, к чему он ведет. Дон Брюс был хитрым человеком. Видя, что меня не взять грубыми вещами, вроде выгоды или угрозами, он решил поколебать мою уверенность в собственных убеждениях. Очень умно, но у него ничего не выйдет. Я не глуп и не куплюсь на его слова, однако смогу использовать его «проповедь» против него же. Достаточно притвориться, что его слова оказывают на меня воздействие — не сразу, постепенно, изображая сомнения, я смогу убедить этого старика в том, чего он хочет. Звучит как план, как единственный план за последнее время, пожалуй.

— Это… это так, — с неохотой произнес я, изображая на лице те самые сомнения, которые хотел видеть синдикалист. — Но убийство все равно — грех? Ведь это заложено в самой природе человека, разве не так? Иначе нас бы не мучила совесть при чем-то таком. Только законченный негодяй может заглушить голос совести, если он это сделал, значит он уже не человек!

— Чушь! — отмахнулся Дон Брюс. — Все это чушь. Это животные могут полагаться только на природу. У них нет разума, в отличие от нас. Мы люди, а не животные, у нас тоже соперничество, но животные не испытывают мук совести при истреблении друг друга. Совесть — это продукт интеллекта. Совесть — не более чем наши раздумья на счет того или иного нашего действия. Мы слишком восприимчивы к запретам, которые в нас вдалбливают с самого детства. Эта наша слабость, ошибка я считаю. Сделав то, что нам запрещали, мы начинаем думать, несоответствие информации — вот что такое совесть. Мы делаем то, над чем нам поставили «нельзя», потому и мучаемся с этим, не понимая главной вещи. Соперничество, выгода, собственное благополучие — все всегда стремятся к этому, но лишь сильные могут обойти надуманные запреты и подняться выше остальных. Так устроен мир: глупые продолжают верить в то, что сами себе выдумали, а сильные и умные поднимаются вверх. Понимаешь?

В ответ я, будто потрясенный его словами, сел в кресло и сделал вид, что задумался. Дон Брюс продолжал вещать, думая, что подкосил меня:

— И не такие уж мы изверги. У нас тоже есть семьи, друзья, те, кого бы хотим уберечь, но если ты возьмешь что-либо, это возьмут другие, так какая разница? Я предлагаю тебе работать с нами, с твоими-то способностями любое дело будет для тебя пустяком! Только представь, каким богатым ты станешь, сколько возможностей перед тобой открывается! Этот мир жесток, но ты сможешь сделать не мало добра другим. У тебя будет столько денег, что ты сможешь помочь многим! Соглашайся. Люди в своем большинстве такие же негодяи, только слабые, а на их деньги можно помочь хорошим людям, тем, кто действительно нуждается в помощи!

Дон Брюс теперь стоял за моей спиной и заговорщически шептал, заботливым родственным голосом. Убеждая меня, он противоречил и сам себе, но все его слова были искусно поставлены, так, что не всякий бы это заметил, если бы не имел изначальной цели следить за сутью разговора. Я старательно изображал те эмоции, которые ожидал увидеть этот хитрец. Я хмурился, улыбался и задумывался, играя, как актер. Это работало. Может быть моя игра была настолько хороша, а может от меня просто не ждали чего-то иного, видимо Дон Брюс был просто уверен в исходе, поэтому даже не подозревал о том, что я обманываю его, подкупаясь на его обман. (Формулировка-то какая…)

— Я думаю… Да о чем я, у меня же все равно нет выбора! — говорил я, заставляя свой голос подрагивать, словно от волнения. — Я… я согласен работать с вами…

— Вот и прекрасно! — пожимая мне руку, говорил Дон Брюс. — Я так и знал, что вы разумный молодой человек.

— Но прежде, я бы хотел задать вам еще один вопрос, — смиренно попросил я.

Старик благосклонно кивнул, разрешая.

— Скажите… — замялся я, вопрос, который я собирался задать, был на 90 процентов искренним и по-настоящему занимал меня. — Скажите… Насчет того, что вы… или ваши сотрудники… Вам… им ведь приходится лишать жизни других людей, не так ли? Я не могу понять, как же вам удалось стать достаточно сильными, чтобы преодолеть этот барьер сомнений? Как удалось пойти против природы?

— Хм…

Дон Брюс немного нахмурился и пару секунд молчал, заставляя меня уже жалеть об заданном вопросе. Неужели он что-то заподозрил? Этот вопрос не должен был выдавать мое притворство, мне казалось, что так оно даже лучше поддерживается. Я испугался и вспотел, но не позволял изобразиться волнению на лице, продолжая смотреть прямо в глаза старику.

— На самом деле… хороший вопрос… — озадаченно опустился в кресло синдикалист. — Действительно хороший вопрос…

— Вы не знаете? — удивился я.

— Нет-нет… Я знаю, просто никогда не задумывался о формулировке… Подожди минутку, я попробую тебе объяснить. Так-то ты прав… Если не будешь знать способа, то струсишь и провалишь какую-нибудь важную операцию…

Я некоторое время расхаживал по кабинету, про себя улыбаясь тому, как ловко мне удалось влиться в доверие к этому Крестному Отцу. Коль скоро он поверил в мое согласие на сотрудничество… в долгосрочной перспективе была возможность серьезно насолить синдикату. Правда пока, все, что я говорил и делал, было чистой импровизацией, думаю в этом Ридли мог мной гордиться.

Однако требовался план. Что я буду делать потом? Что будет сейчас? Если меня позвали в этот кабинет прямо тогда, когда я прибыл, даже на ночь глядя… Не значит ли это, что меня собирались завербовать и тут же выдать какое-то поручение? Это отчего-то заставляло насторожиться. Ум вновь обеспокоился и стал искать лазейки в этой истории, было что-то такое и в Доне Брюсе, и в этой сцене, да и во всем в принципе… была какая-то дыра, маленькая утечка, логическая ошибка что ли.

А что если он на самом деле не верит мне? Он должен понимать, что я могу убить и его, и всех остальных, пусть и уверен, что я не стану этого делать. Возможно ли, что все эти уговоры и хитрости лишь подготовка к ловушке? Чтобы поймать и поразить мага нужен другой маг… или же искусная засада. При новой переменной эта игра приобретала совершенно новый смысл. Представляя свою фигурку на воображаемой тактической доске я оценил себя со стороны. Я — сильная боевая единица, против которой у моего соперника нет прямого ответа. Что бы они не выставили, я смогу их одолеть или, в крайнем случаи, безопасно отступить, занимая новую позицию.

Очевидно, что ферзя не так-то просто убрать с доски. Нужно заманить его в сложный капкан, при котором он зайдет слишком далеко на позиции противника — так, чтобы путь отступления был отрезан на корню и шаг назад означал смерть. Не в такой ли капкан пытается завести меня синдикат, чтобы убрать? Но если все это изначально служило тому, чтобы избавиться от меня, то зачем вообще было меня трогать? Я не причинял им беспокойств, они напали первыми, что делало их дальнейшие действия бессмысленными. Значит их целью точно не была моя смерть, в любом случае, им определенно нужны были деньги… А! Как же я забыл! Во время игры произошли еще кое-какие изменения!

Изначально операция не предполагала мое появление в этом измерении. Шайкстер и его ребята пытались доставить меня куда-то в другом мире. Что же произошло, что меня решили привести к другому человеку? Возможно Дон Брюс стоял в иерархии выше того, к кому меня вели сначала, тогда идея с ловушкой звучит уже более обоснованно. Но что могло так кардинально изменить их планы? Может быть Ридли поднял какую-то шумиху? Наш учитель знал кого-то из «Слуг Мира», по идее именно к ним он мог обратиться… если бы знал, кто именно на меня напал, а раз он не знал, может, догадался? Если бы так…

В любом случае никому нельзя доверять, необходимо оставаться готовым к неожиданностям и удару в спину.

— Позвольте! — вдруг окликнул меня Дон Брюс. — Кажется теперь я смогу дать ответ на ваш вопрос. Прошу, подойдите сюда, я расскажу вам, а потом нас ждет одно дельце.

Я вернулся к креслу и с интересом уставился на старика. Он вздохнул и заговорил:

— Суть вашего вопроса несколько сложна, поэтому я начну с примера попроще. Представьте себе кошку. Рядом с ней представьте коробку похожего размера. Скажите, что вы почувствуете, если пнете кошку?

— Ну, я скорее всего почувствую себя нехорошо.

— Верно. А если вы пнете коробку?

— Ничего.

— Правильно. Вы не станете думать о том, что коробке могло быть больно, потому что не воспринимаете ее как живой одушевленный объект. Вы знаете, что коробка не может чувствовать, потому даже не начинаете думать об этом. В случае же с кошкой вы осознаете ее как нечто живое и имеющее чувства, ваш мозг начинает сравнивать ваше действие с запретом и вам становится плохо от несоответствия. Понимает, к чему я веду?

— Если честно, не совсем. Это и так понято, но я пока не услышал ответа на вопрос.

— Хм. Я хочу сказать, что вся беда с этой совестью начинается на том моменте, когда вы придаете смысл этой кошке, когда начинает смотреть на нее как на живую. Если вы представите на ее месте что-то неживое и совершенно бессмысленное, то вам будет гораздо проще пнуть ее. Я хочу сказать, что все преодоление останавливающего действия происходит тогда, когда вы не придаете объекту ценности и смысла, относясь к нему просто как к препятствию или проблеме. Точно такой же эффект происходит, когда вы… устраняете сначала одного, потом второго, а потом ваш мозг сам перестраивается и обходит эту ошибку природы. Понимаете? Чтобы подняться, вы должны оценивать все либо как препятствие, либо как способ достижения цели. Теперь вы понимаете? Просто не стоит слишком сильно об этом думать, большинство вещей в этом мире вовсе не стоят того, чтобы по ним убиваться.

— Я… Я понимаю. Думаю, я понял вашу мысль.

— Рад, что мы так быстро во всем разобрались, — заключил Дон Брюс, поднимаясь. — А теперь, если вы действительно хотите сотрудничать, у меня есть для вас поручение.

— Я согласен, но… Прямо сейчас? — спросил я, оборачиваясь на окно, за которым не было видно практически ничего.

— Да. Как вы, возможно, заметили, вас привели именно ко мне, хотя до этого предполагалось встретить вас в другом филиале нашей организации.

— Но…

— Послушайте, мастер Михаил, — прервал меня Дон Брюс. — Я понимаю, что это не самое лучшее время для такого задания, но это лучший способ вам доказать, что мы пришли к соглашению. Поверьте, это не должно стать для вас особенной проблемой. С вашими способностями уладить подобное будет легко.

— Что же, в таком случае сделаю все, что от меня требуется. Но раз мы говорим о задании, я непременно настаиваю на его оплате. Теперь я ваш сотрудник, а с учетом своих сил могу просить о пропуске испытательного периода, если таковой у вас имеется.

Дон Брюс усмехнулся.

— Ну вот, посмотрите — у вас прекрасная хватка, уверен, мы поладим. Об оплате не беспокойтесь. Вас ждет достойная награда, но только по выполнению задачи — это мое железное правило.

— По рукам! А теперь изложите мне суть этого задания.

Дон Брюс удовлетворительно улыбнулся, пожимая мою руку. Вдруг в дверь кабинета постучались и на пороге появился тот самый молодой парень, которого я встретил здесь всего около часа назад.

— Вы посылали за мной, босс? — снимая шляпу, покорно проговорил он.

Глава 12

«Все, что тебя не убивает, делает тебя… страннее» —

Джокер.

Вряд ли в ту ночь кто-то видел нас. Все, у кого была хоть какая-то крыша над головой, спали, закутавшись в теплые одеяла. Кому охота выйти наружу в проливной дождь, в холод и сырость под раскаты грома и молний, то и дело бросавших отблески на стенах домов. Только две фигуры в ту ночь появились на улицах этого города. Может быть это было и не случайно? Могло ли быть такое, что кто-то хотел этого? Мог ли кто-то специально устроить нечто подобное? Столько совпадений, столько странностей за такое короткое время, никогда бы не поверил, что все это может произойти со мной. Я не был самым послушным и аккуратным, но всегда считал, что особо крупных неприятностей избегаю, как никто другой, отчего-то у меня сохранялась уверенность в том, что я в любом случае смогу обеспечить свою безопасность. Эту самоуверенность, конечно, породили мои успехи в магии, но один за другим жизнь в короткий срок преподнесла мне несколько уроков, доказывающих обратное. Не знаю только, усвоил ли их я?

* * *
Идущий позади меня Эр`Жанн вдруг остановился. Я последовал его примеру и, настороженно прислушиваясь, обернулся к нему. Опасности не было, дождь на какое-то короткое время притих. Я выразительно посмотрел на своего "помощника".

— Мне столько не платят, — нервно передергивая плечами, пояснил он. — Ничего личного, мастер Михаил, но дальше вам придется идти одному. Я ни за что не сунусь в это змеиное логово, даже если вы заставите меня…

— Хорошо, — оборвал я его.

— Чт…

— Можешь оставаться здесь, прикроешь мое отступление, если вдруг такое потребуется.

— Эм… Спасибо вам, мастер Михаил, — вскидывая легкий автомат, сказал Эр`Жанн. — Я вас не подведу, я буду здесь, будьте уверены!

Парень был гораздо старше меня, но отчего-то жутко боялся того места, к которому мы почти подошли. Поручение, данное Доном Брюсом, казалось не сложным, всего-то устранить какого-то сумасшедшего, что планомерно сокращал численность громил синдиката в этом измерении. Именно через этого человека, если он боролся с синдикатом, мне следовало поискать выход. Даже хорошо, что Эр`Жанн решил не идти со мной. Заставлять его было в любом случае бессмысленно, так сильно он страшился этого места.

Признаюсь, на меня этот заброшенный район города оказывал весьма ощутимое и неприятное влияние. Что-то давило на меня, здесь все казалось каким-то живым, было явное чувство, будто за каждым камнем, за каждой стеной за мной следят чьи-то глаза. Это место не было обычным, но и магии я не ощущал. То, что это не является засадой, я понял сразу же, по крайней мере ее точно не мог устраивать синдикат. Эр`Жанн успел дать мне достаточно информации о том, как все боятся этого места, суеверно, словно дикие звери огня.

— Держись начеку, — на прощание бросил я выданному мне помощнику.

Странно, но чем ближе я подходил к центру заброшенного района, тем теплее становилось вокруг, ветер стихал, дождь прекратился вовсе. Во мне закрались подозрения и, вернувшись в какой-то момент назад, я понял, что в этом есть прямая закономерность. В паре сотен метров от высокой каменной церкви вновь бушевала погода, и это настораживало.

Я приготовился к возможной атаке, ступая теперь тихо и медленно, как по минному полю. Наготове у меня было заклинание защитного барьера и мощный заряд энергии.

В нескольких метрах от стен церкви я стал слышать, буквально слышать тихий шепот. Он был слышен так, будто кто-то стоял прямо над моим ухом, но в действительности рядом не было никого. Черные заброшенные дома окружали церковь как крепостные стены, а из ее глубин меня зазывал чей-то голос. Он не говорил ничего конкретного, я не различал слов, это был просто бессвязный шепот, но каким-то образом я понимал, интуитивно чувствовал, что это именно зов. Все оказалось явно не так просто, как говорил Дон Брюс, иначе зачем им для устранения врага потребовался именно маг? Добрейший Крестный Отец точно знал, какая чертовщина здесь творится, сам-то он побоялся сунуться сюда, против сверхъестественного его люди ничего не способны были предпринять, это уж точно. Но если подумать… ведь они даже никого не нанимали для этого, хотя точно могли заплатить наемникам, уже имеющим дело с магией. Это было бы гораздо легче, дешевле и определенно эффективнее. Почему же именно я? Еще и целый заброшенный район посреди большого города… Что же такое у вас тут поселилось, ребята?

Стоило ли соваться? Что-то мне подсказывало — чтобы там ни находилось, помочь оно мне точно не захочет, так стоит ли рисковать? Куда безопаснее найти иной выход…

Я зачем-то осмотрелся и понял, что выхода все равно нет. Возможно я совершил глупость, но тогда на меня навалился груз всей этой неразберихи. От злости и усталости хотелось покончить со всем одним ударом. Я вышиб жалкие скрипучие двери магическим импульсом и с гордо поднятой головой вошел внутрь, ни от кого более не скрываясь. Если тот, кто звал меня, поможет, то будет мне другом, если же нет, то мы поступим по-плохому, хватит уже меня пугать кому попало!

Никого не было. Я оказался в зале, где раньше перед высоким алтарем возносили песнопения прихожане. Своды церкви казались просто недосягаемыми, они поднимались куда-то ввысь, создавая иллюзию — снаружи здание не казалось таким высоким. Несколько минут я бродил по темному залу, запустив по всему помещению несколько светляков. Яркие желтые колобки висели в воздухе, освещая мне окружающее пространство. Вопреки ожиданию до моих ушей больше не доходило ни звука, ни шороха, ни шепота, как в огромном каменном гробу.

Внезапно воздух на огромной скорости рассек продолговатый светящийся красным светом кинжал. Он врезался в один из светляков и тот мгновенно потух, рассеявшись в воздухе желтоватой пылью. Я решил подстраховаться и, создав вокруг себя защитный барьер, заговорил громко и четко:

— Приветствую вас! Меня зовут Михаил. Я пришел не ради сражения. Мне нужна помощь!

Позади послышался короткий свист. Потух еще один светляк.

— Послушайте! Нам незачем драться! Я маг из другого измерения, мне требуется помощь! Мы могли бы договориться!

— Один, — послышался вдруг высокий дьявольский голос и очередной мой светляк погас. В полу на его месте остался торчать красный кинжал. — Два. — Совсем рядом со мной вонзился еще один магический нож, вместе с моим светляком он также растаял в воздухе.

Всего лишь один желтый кружок оставался висеть. Я уже не пытался что-то сказать или уговорить, я просто не понимал, что происходит и чего добивается скрывающийся человек. Он не хотел отвечать, вместо этого отсчитывая свои атаки.

— Три, — провозгласил он из темноты и последний источник света потух.

Я остался посреди зала, окруженный своим мерцающим защитным барьером. Я уже слышал этот счет… Не так давно… Во время первых странных снов… Этот голос… насмешливый, злой, будто у шута самого сатаны… только такая аналогия пришла мне на ум. «Один, два, Три» — считал он тогда, а теперь я слышу это наяву.

Как только прозвучало последнее слово, раздался громкий хохот, зловещий, от которого по спине пробегает холодок, а ноги невольно подкашиваются. По всему залу внезапно засияли и закружились светящиеся кинжалы. Они собирались в стайки, словно птицы. Появляясь из пола и стен, они взлетали под самый потолок, где, собравшись в хоровод, стали изображать какие-то знаки и фигуры. Я завороженно смотрел на это зрелище, когда вдруг все они обрушились вниз!

В ту же секунду я усилил свою защиту, ожидая, что в меня полетят кинжалы, но этого не произошло. Напротив, каждый из магических ножей вонзился в свое определенное место в зале. На полу они обозначили огромный в диаметре круг, придав ему вид арены или, скорее, сцены. На стенах, колоннах и потолке эти кинжалы вывели симметричные узоры, от них шел кроваво-красный свет, от которого становилось жутко и даже несколько плохо. Весь зал был освещен этим магическим оружием, но самого мага до сих пор не было видно. Я дивился происходящему, страх уступил место любопытству, в конце концов, мне уже довелось видеть вещи более жуткие, чем происходящее. Все равно меня, кажется, еще не собирались убивать.

— Это очень впечатляюще, — решил похвалить я. — Никогда еще не видел ничего подобного.

— О-о-о! Тебе нравится! — вновь засмеялся голос. — Надо же! Какая неожиданность! Мой кумир оценил мои жалкие фокусы!

По краю выведенного круга, где-то вдоль стен промелькнула чья-то тень. Барьер пришлось убрать, он медленно, но верно высасывал магию, а мне могла потребоваться энергия в случае, если что-то вдруг пойдет не так. Очень интересное начало беседы я считаю. Пока у меня складывается впечатление, что я ошибся дверью.

— Кумиром? Не припомню чтобы делал что-то выдающееся, — нерешительно ответил я.

— Не всегда обычные вещи являются таковыми. Порой и самое ничтожное дело может иметь смысл больший, чем вопросы жизни и смерти. Откуда простым смертным знать, какие Боги поставили на них в своих неведомых забавах!

Голос слышался со всех сторон, как же мне увидеть его? Этот любитель странных загадок все никак не показывался на свет, хотя его же кинжалы сейчас освещали чуть ли не каждый угол. Кутаясь среди теней этот мистик больше походил на психа, может хоть в чем-то Дон Брюс мне не солгал? Хотя лучше бы и этот пункт оказался всего лишь выдумкой.

— Я не совсем понимаю, о чем вы, — честно признался я, стараясь следить за возможной атакой, но при этом не паниковать; не хватало еще показать свой страх и растерянность на территории опасного и, все-таки несколько ненормального бойца.

— Вопросы! Вопросы! Сплошные вопросы! — декламировал голос, стараясь казаться низким и пафосным, но вместо этого получался еще более издевательский для психики тон.

В мою сторону справа вдруг полетел светящийся кинжал. Краем глаза я заметил, как в момент создания из магии, он осветил лицо того человека, и оно заставило меня содрогнуться.

Нож из энергии сломался об созданный мной магический щит. Тем не менее я не спешил бросаться в бой — этот бросок был каким-то замедленным, несерьезным, со мной просто играли, как кот с мышью. Понимание этого удерживало как от ответного удара, так и от бегства. Мне хотелось прежде понять, что происходит и чего добивается странный человек.

— О! Какое великолепие! — продолжал голос. — Ты видел!? Я не даром говорил, что ты мой кумир! Ха-Ха-Ха-Ха! Столько надежд! Столько харизмы! А какая выдержка! Как и у тебя когда-то! Только посмотри, с какой легкостью отбил мой самый страшный удар! Ха-Ха-Ха-Ха!

Ко мне устремился еще один нож, я отбил его. Говорить что-либо мне уже не хотелось, в том не было смысла. В этом случае лучше было просто ждать, когда психу надоест играть, и он предпримет реальные действия, против меня или наоборот.

— Как же ты долго этого ждал, не так ли? Я искренне удивлен твоей правоте, честное слово! Хе-Хе-Хе-Хе! Рыба может плавать всю свою жизнь в океане, но ей никогда не увидеть луны. Она не знает, что это такое, хотя от этого зависит вся ее жизнь, не так ли? И только рыбак может показать ей луну, но плата за это откровение — смерть! Смерть! Смерть!!! Хе-Хе-Хе-Хе!

Еще один кинжал. Теперь просто уклонение.

— Люблю комедии! Это так забавляет, ты даже не представляешь! Снова и снова наблюдать жалкие попытки выпрыгнуть из толщи воды, не вы силах запрокинуть голову вверх! Кем ты становишься, оказываясь невольным свидетелем! Друг? Союзник? Просто доброта? А может просто не было выбора? Никогда не знаешь, кто окажет помощь. Когда все повторяется вновь!

В мою сторону устремился нож.

— И вновь!

Еще один магический нож пролетел мимо.

— Каждый чертов раз!!!

Последний кинжал промелькнул на невообразимой скорости. Я создал защиту, но он прошел сквозь него, даже не замедлившись. Видя его уже у своего тела, я ожидал ранения, практически представил, как он входит в мою плоть… Но внезапно нож замер, остановился в паре миллиметров, повинуясь чьей-то немой команде. Несколько секунд он колебался в воздухе, как будто сопротивляясь самому себе, а затем и вовсе растаял, оставив после себе облачко красной пыли.

"Все страньше и страньше…" Не пора ли делать ноги из этого филиала сюрреализма? В голове боролось две идеи: бежать — это была логика и инстинкты самосохранения, и ждать — кто отвечал за эту идею было до сих пор неясно. Такое чувство, словно «остаться и выяснить правду» — было моим желанием, которое я же и подавлял. Но какую именно правду? Не схожу ли я с ума? Так много вопросов, так много условий, слишком сложно, слишком…

Со стороны глядя на эту ситуацию, никто не смог бы объяснить, почему я все еще стоял в центре этого круга, почему не предпринимал хотя бы чего-то. Я и сам не знал… Скорее всего, тогда именно я оценивал ситуацию со стороны. И действительно, тогда я не помнил себя как участника действия… Мои чувства притупились и чем дольше я находился в стенах старой церкви, тем дальше отдалялось мое сознание от отождествления само себя с телом. Защищался или уклонялся от случайных одиночных бросков я более машинально. Это пугало, но я не мог еще понять, что происходит хотя бы в моей собственной голове, оттого и сосредоточился на странном человеке.

Тем временем безумец решил показать себя. Он вышел из тени, направившись прямо ко мне. Он словно плыл по воздуху, настолько плавными были его шаги. Изорванный, темно-синий, как и все его одеяние, плащ волочился по земле. Руки в бархатных перчатках, на шее висел странного вида серый медальон, его словно откололи от чего-то. За человеком волочилось, как могло показаться, облако черной пыли, пепла или, быть может, странного тумана, что исходил от одежды, вырываясь из-под складок и улетучиваясь вверх.

— Я умираю — ты умираешь! Хе-Хе-Хе-Хе! Не хочешь сделать то, что всегда хотел? А ты…

Он вдруг указал на меня пальцем.

— …ты, мальчик, должен немного подождать, пока я не рассыплюсь в прах. Хе-Хе-Хе-Хе! И…?

Самым жутким в нем оказалось вовсе не безумная, бессвязная, как казалось, речь… Вместо лица… в глубине капюшона… висела в этом странном черном дыму маска… старая, избитая маска с улыбающимся лицом, не пропорционально большими глазами и ртом. Она не крепилась на теле, а просто висела внутри, хотя остальные части тела этого человека казались вполне материальными… казались…

— Ну же! Давай! — вскричал он запрокидывая голову к потолку, но было не ясно, к кому именно он обращался.

Голос теперь звучал злее, ожидая ответа. Я не посмел произнести что-либо, а завороженно смотрел… но не на него самого… нет. Я смотрел за его спину. Над его плечом висела неясная расплывчатая фигура… это было подобно наваждению, иллюзии, обману зрения из-за окружающей тьмы. Магические кинжалы начинали гаснуть. Я видел, как два или три просто рассыпались, а остальные медленно тухли.

— Отвлекся! — неожиданно воскликнул человек, резко разворачиваясь.

Тень за ним исчезла, да и была ли вообще?

— Наконец-то! У меня уже кончились идеи. Говори! Быстрее!

— Теперь слушай внимательно! — приблизившись ко мне, уже совершенно другим, беспокойным и более человеческим голосом начал человек.

Я насторожился. От безумного психа этот тип вдруг заговорил осознанно, отчего-то это пугало меня даже больше. Я отшатнулся и сделал пару шагов назад.

— Не бойся. Тебе нужна помощь? Я помогу тебе, но прежде должен кое-что сказать. Не перебивай.

Человек говорил быстро, хотя маска никак не изменилась, и об эмоциях можно было судить лишь по голосу. Я взял себя в руки и кивнул, решив послушаться.

— Ты попал в неприятности. Я все знаю. Мы следили за тобой весь твой путь, с самого начала. Это тело почти рассыпалось. Вот, возьми.

Я вздрогнул. Человек поднял руку и вытащил маску из-под капюшона. На ее месте висело лишь облако черного тумана. Маску человек держал в руке, призывая меня принять ее. Я коснулся странного дара, сжал край пальцами. Дерево… или что-то похожее… холодное, как лед… настолько, что обжигает руку.

Человек продолжал говорить, не отпуская маску:

— Рано или поздно тебе это понадобиться. А сейчас ты должен вернуться к тем людям. Держи ее на виду у всех, но ни в коем случае не надевай! Держи ее, дойди до главного, выдвини свои требования, все, что хочешь, а потом уходи! Не надевай ее. Как только все закончиться, ты должен оставить ее у себя. Рано или поздно… она понадобиться тебе… мы понадобимся… Мы будем указывать след… Тебе придется понять все самому… Прости, но сейчас это все, чем я… чем мы смогли тебе помочь…

Тело человека затряслось. Остатки черного тумана, что медленно уменьшался, улетучиваясь, вдруг вырвались из пустой одежды и множеством струй вошли прямо в маску. Они всасывались внутрь нее, как вода в губку. Как только последние частички на ее поверхности исчезли, в глазницах маски мелькнули красные искорки… затем они потухли и все закончилось. Магические кинжалы в один момент осыпались, оставляя меня в полной темноте и мрачных раздумьях. Передо мной лежали пустые лохмотья… а в руках осталась эта странная, недвижимая, но как будто живая маска.

Глава 13

«Счастливый конец зависит от того, где ты решил остановить историю» —

Орсон Уэллс.

Не помню, сколько времени я просидел неподвижно. Все мои мысли… все мои догадки… вся моя картина происходящего вдруг осыпалась, раскололась на маленькие кусочки, словно разбитый хрусталь…

Я был в замешательстве. Ничего подобного раньше попросту не было. Думать что-либо теперь казалось совершенно бессмысленным. Может, так оно и было. Так много планов и теорий, а в итоге такой нелогичный, необъяснимый конец. И даже не с кем обсудить… Не у кого спросить хотя бы какого-то объяснения… Впервые за столь долгое время я почувствовал себя совершенно одиноким, беспомощным. Не было никого, на кого я мог опереться. Я чувствовал тоже самое, как если бы упал с палубы корабля в глубокие воды океана, а вынырнув — не обнаружил корабля. Магия развеивалась, а логика пасовала перед задачей принять решение, здравый смысл остался далеко позади, а может и вовсе уехал в отпуск. Сбоил даже мой "генератор рандомных поступков" — вы только вдумайтесь в глубину этой трагедии.

* * *
Через некоторое время меня как будто сам организм встряхнул и заставил быстро подняться на ноги. Над телом вернулся полный контроль, сознание устаканилось, я снова пребывал в относительном равновесии, как стакан с водой, куда бросили кристаллический яд — может крупные частички отравы и осели на дно, однако жидкость все еще оставалась смертельной.

Перед моими глазами была маска. Я держал ее в левой руке и никак не мог оторвать взгляд, словно пытаясь высмотреть в ней ответ на все свои вопросы. Маска не изменялась, но внутри у меня появилось неприятное, покалывающее чувство, еле заметное, как будто иллюзия… Это послужило сигналом.

Резко развернувшись, я зашагал к выходу из этих руин, опустив руку, но не выпустив и не спрятав в сумку загадочной маски. Чем бы она не была, но это странный человек придавал ей огромное значение… его предсмертные слова… Неужели действительно когда-нибудь я буду нуждаться в этой «помощи»? И что я должен понять? Речь не шла о каком-либо избрании на что-то, скорее это был намек на грядущие перемены или даже беды…

* * *
— М-м-мастер маг?! — пролепетал Эр`Жанн, увидев меня.

Парень смотрел на меня как на призрака. Он откровенно испугался, занервничал, оружие запуталось в его руках, словно он потерял над ними контроль. Неужели он колебался между желанием выстрелить и собственным разумом?

— Что, не ожидал моего возвращения? — язвительно поинтересовался я, угрожающе надвигаясь прямо на него.

— М-м-мастер маг… — перешел на почтительный шепот Эр`Жанн. — Просто… я… я, разумеется, рад, что с вами все в порядке… Просто…

Я выбросил вперед свободную правую руку. Автомат, висевший на ремне, устремился вверх, утягивая за собой хозяина. Парень от страха вцепился в него что есть сил. Он страшно паниковал и не мог сообразить, что делать.

— Тебя послали следить за мной, — медленно проговаривая, словно зачитывая досье, начал я. — Если бы я вернулся, ты бы пристрелил меня в спину…

Заскрежетал металл. Страшно заскрипели сдавленные детали. Расщепился деревянный приклад. Взорвался пороховым облачком посаженный патрон. Эр`Жанн словно онемел, не в силах даже вскрикнуть. В его глазах наверняка можно было увидеть смерть, коей он представлял меня.

— Ты бы принес им мою голову… Или просто убедился, что меня убили… Не так ли?

— Пощадите! — возопил парень.

Этот вопль, отчаянный, испытанный бессильным страхом вытолкнул меня из наваждения. Нет, я все прекрасно понимал. Я хорошо осознавал, что делаю… Мало того, я только что получал от этого удовольствие. Это точно делал я, но… Как?!

Бесформенный кусок железа упал на землю вместе с Эр`Жанном. Тот встал на колени и склонился, чуть не плача и продолжая умолять о пощаде:

— Прошу вас… Я ничего не знал! Правда! Мне было приказано просто вас проводить… я… Я не посмел бы поднять на вас руку…

Я не слушал его. Головная боль после выхода из странного состояния заполнила все мое существо. Желание… оно было, это точно. И оно в тот момент, казалось, исходило именно от меня, никто не управлял моим телом в тот момент…

Я бросил взгляд на маску. Внешне ничего еще не происходило, но стоило мне слегка расфокусировать взгляд, как вокруг нее стала видна багрового цвета аура. Все понятно. Этот туман медленно окутывал мою руку, заползая все дальше, обволакивая коконом все тело. Вот о чем предупреждал тот человек… А человек ли?

— Убирайся вон. Не иди за мной. Можешь не возвращаться, — придавая своему голосу властности, сказал я.

Парень не спешил. Он дождался, когда я отойду на десяток метров, только потом медленно поднялся, даже не снимая ремня с бесполезной железкой, а потом устремился к полуразрушенным зданиям, боясь лишний раз произвести хоть какой-то звук.

Тем временем я все ускорялся. Если эта маска оказывала на меня такое сильное, а главное тонкое, незаметное воздействие… Что же может случиться? Может это и было необходимо, но меня пугала такая мощь, скрытая в такой ничтожной на первый взгляд вещи.

Чем ближе я подходил к своей цели, тем сильнее становилось покалывание, переходящее в жар. Тело горело, как во время лихорадки, потом холодело, становясь подобно железу на зимнем морозе. Все тяжелее было поднимать ноги, я начинал уставать, я мучился, не в силах прекратить все это. Я не мог уже разжать пальцы, выпустить проклятую маску! А само мое тело приказывало мне поднять руку… поднести ее к лицу… В уме возникали образы, как все вдруг становится хорошо. Иллюзия говорила мне, что если я сделаю это, то все сразу кончиться. Это был сигнал. Я старался изо всех сил, чтобы противиться этому желанию. Оно давило заманчивыми обещаниями, которым я не мог не верить, ведь это исходило от меня самого! Часть моего мозга будто перепрограммировали, а вторая его часть отчаянно сопротивлялась, вызывая неимоверную боль, от которой я раз за разом падал на колени.

Глаза застилала пелена. Я отводил свободную руку в сторону или прямо в небо и выпускал свободную мощную струю пламени, в тот момент способную, кажется, расплавить даже алмазы. Только выпуск агрессивной магии несколько помогал держаться и вновь вставать. Город все еще спал. Никого не было ни на улице, ни в окнах. Все будто вымерло, пропуская через себя олицетворенное проклятие. Я уже не просто мог видеть невооруженным взглядом обволакивающую меня ауру, я мог ее чувствовать… Это был горячий алый туман, от него в буквальном смысле тянуло кровью, войной, криками, болью, смертью…

Я добрался до базы Дона Брюса практически в забытье. Охранники на входе настороженно замерли, собираясь преградить мне дорогу, но стоило мне только поднять на них глаза, как к ним устремились щупальца проклятой ауры. Обвив их и сжав с невероятной силой, магия маски отбросила преграждавших путь людей на кирпичные стены ближайших домов. Подобное отвратительное зрелище, однако, практически не было мной замечено в то мгновение. Я видел лишь то, что было передо мной — маленький кусочек расплывающейся реальности.

Я хотел шагнуть внутрь здания. Меня влекло туда, но я внезапно понял, чем это кончиться. Зловещая магия усиливала свои приказы, как только рядом оказывалась потенциальная жертва. Если бы я прошел туда, все могло закончиться ужасной бойней.

В поисках решения я устремил взгляд вверх, на кабинет Дона Брюса. Не знаю как, но я взвился под самый четвертый этаж за одно мгновение, оставив на том месте, где только что стоял, огромную вмятину — как будто туда врезался разрывной снаряд.

Стена вместе с окном просто превратилась в пыль, разлетевшуюся в сопровождении невообразимого дьявольского гула и хохота изнутри моего тела. Я ступил на ковер. Хозяин кабинета поднялся. Из его ушей текла кровь, он затравленно озирался по сторонам, отступал назад, но ему некуда было бежать. Исходящая от меня сила неимоверно давила на стены и те грозились обрушиться в любой момент, обрушив крышу и похоронив под собой все здание.

— Приветствую вас вновь, — пряча усилие, проговорил я. — Как поживаете, Брюс? Что же вы молчите? Что-то не так? Ах, извините, я тут пересмотрел наше с вами соглашение…

Синдикалист беспомощно потянулся к пистолету на поясе, но его рука тут же замерла, как и он сам, не в силах пошевелить ни единым мускулом. Одна половина моего сознания старалась раздавить старика, а вторая сдерживала поток магии, не давая случиться ужасному. Я очень боялся сломать слабые кости, но жжение и боль усиливались, нужно было заканчивать этот спектакль как можно скорее:

— Кое-что изменилось, — продолжал я. — Теперь я, увы, не смогу с вами работать. Надеюсь, вы не станете возражать. Советую вам больше не отвлекать меня или моих друзей от дел. Понимаете, что я имею ввиду?

Я не стал дожидаться ответа. Вместо этого я взглянул на стол, ухватил с него то самое письмо и напоследок сказал:

— Учтите, если впредь между нами снова возникнет недопонимание, я… Надену. Эту. Маску.

Рывком я выпустил Дона Брюса и тут же направился к выходу. Вбежавшие внутрь охранники не посмели открыть огонь. Я огляделся вокруг. Кто знал, сколько еще продлиться действие маски, а город мог значительно пострадать, если я вдруг сорвусь. Я шагнул наружу и устремился ввысь, сверкая на затянутом тучами ночном небе словно звезда. Ветер развевал плащ и волосы, я направил себя в темноту. Не важно, куда занесет меня этот полет, главное — как можно дальше от этого места, от города, от тех, кто мог пострадать.

* * *
Лицо пощекотала травинка, за ней и солнечный лучик. Я поднял веки легко, словно прикрыл глаза всего лишь на секунду. Я глубоко и часто задышал, сердце бешено заколотилось, у меня перехватило дух — запускался организм. Надо мной возвышались высокие стройные деревья, вокруг простирались заросли травы, как уютное покрывало, мягкие и пахучие. Не спеша я повернул голову на бок, разглядел маленького жучка, ползущего по ветке, гусеницу на листике, яркую бабочку. Все так резко изменилось. Кругом был мир и покой, как будто вернулся в родной, давно забытый дом.

Однако не поднимался я вовсе не из-за ярого желания полюбоваться этой красотой, и даже не из-за желания подольше поваляться в теплой душистой траве. Все было гораздо прозаичнее — я не мог. Руки, ноги, туловище и даже шея отдавались скрипом и хрустом, как будто состояли из макарон.

«Ладно. Я понял. Мне определенно нужен выходной. Что ж, полежу пока здесь» — решил я и снова закрыл глаза, стараясь насладиться этими моментами покоя, пока что-нибудь опять не стряслось и не попыталось меня убить. Приключения — это замечательно, но изредка, хотя бы для разнообразия, в жизни должно быть чуть-чуть рутины и затишья, так что я предпочел воспользоваться этими моментами.

* * *
— Эй! Топайте сюда! Я его нашел!

Да, мой выходной продлился совсем недолго, но зато какие яркие впечатления!

— Я живой! — предупредительно заявил я, пока товарищи не попытались меня «воскресить», чем, скорее всего, достигли бы обратного результата.

— Да ты не волнуйся, — махнул Эрик. — Мы это сейчас исправим.

— А стоит ли? — спросил я, все еще не открывая глаз.

К полянке притопали еще четыре ноги, а затем тушка Люцифера легко и непринужденно приземлилась мне на грудь, выбив из легких остатки воздуха. Усатая любопытная морда уткнулась мне прямо в лицо. Я приоткрыл глаз, поглядел на невозмутимого возмутителя моего спокойствия и закрыл глаз обратно.

— Живой, — заявил Люцифер, словно удивился этому. Кот замурлыкал, а ему вторил мой желудок, в который почти два дня не забредало ничего кроме чая и свежего, но такого диетического воздуха.

— Наконец-то, — угрожающее постукивание пальцев я узнал бы из тысячи, ну а голос и подавно.

— Я еще могу все объяснить! — ответственно заверил я учителя. — И на этот раз я не сбегу.

— Да? И что же тебе помешает на этот раз?

— Я не могу пошевелиться.

— В самом деле? Уверен?

Учитель шагнул ближе.

— Убежден, — вздохнув, сказал я. — Эм… Если вы дотащите меня до дома, то мы, возможно, узнаем больше подробностей этой истории, вам не кажется?

— Вы невыносимы, — после минуты ворчания заключил Ридли, и я вдруг почувствовал на себе кокон магии, медленно поднимающий меня вверх.

* * *
В тот вечер бар «Не та планета» вновь за долгое время закрылся на спецобслуживание. Ионная табличка сменила надпись и стёкла витрин слегка потемнели, заглушая свет снаружи и погружая весь зал в веселое ожидание.

По старой традиции из столов и стульев рядом со стойкой бара была сооружена высокая длинная сцена. Норто по привычке протирал стаканы, а за его спиной включался и гас Жюль, бросая что-то недовольное вперемешку с докладом. На лестнице, похрустывая чем-то из легких пакетиков, болтала орава мальчишек. Заури пристроилась на лавке рядом с Янко и улыбалась до ушей, в своей новой фиолетовой кофточке с парой розоватых полос, да в длинных коричневых шортиках. Девчушку сегодня утром забрал Ридли, от души поблагодарив тетушку Маргарет за то, что она позаботилась о ней всю ту неделю, что друзья искали меня. И да, тогда я пролежал на поляне целых семь дней, ничего не заметив, разве что под плащ и сапоги наползли насекомые, устроив себе там временные домики.

Пока я готовился и набирался духу, Ридли громко и задорно подводил толпу к главному выступлению. На пару с Эриком они рассказывали о поисках того, кому предстояло стать на этот вечер настоящей звездой — меня. Когда я поведал свою историю, Ридли очень обеспокоился. Он взял это странное письмо и пообещал во всем разобраться самостоятельно, чтобы вывести Криола на чистую воду. Этот жулик был на несколько рангов ниже нашего учителя и расследование обещало пройти легко, но его почему-то, как сказал Ридли, придется вести по закрытым каналам, то ли из вежливости, то ли из опасений разлада между сотрудниками «Слуг Мира», среди молодых, конечно.

Я соврал, точнее правильно сформулировал, каким образом мне удалось отбить у синдиката охоту впредь меня преследовать. Я честно признался, что устроил им небывалое представление, продемонстрировав несколько фокусов. Легенда вышла правдоподобной, и друзья в нее поверили. Я решил не рассказывать им последнюю часть этого приключения, ведь у меня не было объяснений, а добавлять этот груз на умы товарищей не хотелось. Если придет беда, тогда и будем разбираться.

-.. А теперь пусть мой ученик расскажет, где все это время шлялся! — Малыш! Дуй сюда!

— Очень любезно с твоей стороны, — сказал я и со смехом толпа застучала кружками, кулаками, железками, а кто-то своей головой о чужую. Два — три десятка крутых мужиков, испытавших судьбу в самых разных уголках всевозможных измерений приветствовали меня, чтобы я поведал свою первую историю, первую в том смысле, что я действовал полностью в одиночку, без помощи учителя и друзей. Момент был столь же забавный, сколько значительный и даже пафосный. Чувствовалась важность, будто и вправду проходил некое посвящение.

Я поднялся на сцену и победоносно окинул взглядом нетерпеливых зрителей. При моем появлении они зашумели еще яростнее. Мальчишки свистели, Жюль как назло включил какие-то фанфары и общий гам мог оглушить слона, но так как я не слон, то этого не произошло.

— О-о-о, я вижу, вам не терпится услышать эту историю?

— Да! — заголосил зал.

— Должен признаться, совсем не ожидал такого накала страстей, — продолжил я, стараясь жестами снизить уровень громогласности, однако фанфары все еще дудели. Я покосился на стойку. Норто угрожающе потянулся к большой красной кнопке и непослушный компьютер угомонился.

— Прежде чем я начну, — заговорил я уже в относительной тишине. — Хочется заранее предупредить, что историй я еще не рассказывал, но постараюсь, чтобы вы не уснули сразу.

Зал одобрительно посмеивался. Я вдохнул поглубже и включил свои актерские и ораторские навыки на максимум. В своих кривляньях я явно подражал Ридли, нагоняя пафоса и важности, но от себя добавил самоиронии, шуточек и колкостей в адрес тех или иных персонажей. Зал то одобрительно кивал, то серьезнел, а то бессовестно покатывался со смеху, опрокидывая дубовые столы и переворачивая друг друга. Сам процесс выступления изматывал, но перед этим праздником в честь моей «первой личной победы» я основательно выспался и отдохнул, так что мог забавлять присутствующих хоть о самого утра (как, собственно, и получилось).

Мне нравилось рассказывать обо всем, что я видел, более того я теперь мог не просто рассказывать, но и отчасти показывать! Моя магия добавила зрелищности происходящему. Восторга было даже больше, чем при выступлении перед простым людом. Я на самом деле взмыл на небо минутной славы, и этот миг был прекрасен!

Краем глаза я заметил, как на пороге появилась тетушка Маргарет. Паучиха приоделась, накинув на себя курточку схожего со своей обычной одеждой цветового диапазона. Она нерешительно подозвала Ридли. Вместе они о чем-то переговорили, а потом учитель, с явным удовольствием и лицом: «я же говорил», вдруг подвел к ней Заури. Девчушка бросилась в объятия всех шести рук Маргарет. Вначале они хотели уйти, но Заури видно уговорила ее послушать мой рассказ вместе с ней. Я не слышал их разговора, да и был слишком поглощен своим триумфом, но отчетливо понял, что за свое последнее обещание перед капитаншей можно не беспокоится.

* * *
Меня освободили только под утро, причем пришлось яростно, но тем не менее вежливо отпихиваться от самых любопытных. Мальчишки не давали пройти по лестнице, со смехом и визгом преграждая мне дорогу. Только вспорхнув черной тенью под самый потолок, я смог, наконец, пробиться к окну наверху и уже оттуда вылезти на свет божий.

День начинался вновь, а мне придется провести его в кровати, если я хочу поставить на место свой слетевший с катушек режим. Ради вожделенного сна я полетел к дому вперед всех, ждать не было смысла, к тому же Заури с тетушкой уже давным-давно вернулись в «Чайную лодку», Ридли еще как минимум час будет болтать и поднимать тосты, а Эрик так и вообще заснул где-то на половине рассказа, скорее всего так и оставшись лежать в укромном уголке под лестницей. Куда подевался Янко я не видел, но если он все еще не спит где бы там ни было, то наверняка где-то в баре, ну, в крайнем случае тоже дома в своих бесконечных исследованиях неизвестно чего.

Утренний Базар отличался свежестью, как будто час назад все улицы и стены домов были вымыты и опрысканы мягкими ненавязчивыми духами. Чтобы это впечатление осталось в моих снах, я поспешил к дому и с некоторым облегчением закрыл за собой дверь.

М-да… Каждый свободный сантиметр все еще завален. Причем уже почти до потолка… Откуда Ридли за пару дней успел натаскать всего этого добра? Я поднялся в воздух и повнимательнее рассмотрел один из последних новых ящиков, что выделялся красочностью и халтурщиной в плане упаковки. Едва приблизившись я был сражен в нокаут силой сырного духа. Не так ужасно, как чай Эрика, но достаточно убойно, удивительно, что этот запах еще не заполнил весь дом…

Мне стало как-то смешно и обидно. Мало того, что я попал в эту долгую и мучительную заварушку практически благодаря этому самому «совершенно копеечному товару», так он еще и оказался… таким… хотя никто ведь не говорил, что этот сыр сделан из коровьего молока, а не из молока какого-нибудь пещерного Выпендрубеля с острова «Самый-редкий-и-нигде-в-свете-не — сыщете».

Зайдя, наконец, к себе, я с удовольствием сбросил с себя потную одежду и переоделся в легкую пижаму. По-хорошему, надо было бы еще и принять душ, но силы вдруг кончились и ванная казалась невообразимо далекой, просто недостижимой! Я уже хотел упасть на кровать, но вдруг вспомнил о своей сумке. В ней все еще лежала маска. Загадочное письмо оперативно изъял Ридли, по его лицу в тот момент было видно, что он готов устроить кому-то очень плохое время. Пока что я отдыхал, но через пару дней за дело Криола придется взяться основательно, но, к сожалению или к счастью, не нам.

Маску я взял и присел в кресло перед окном. Некоторое время я не отрываясь смотрел на нее, на множество микроскопических трещин, на странной формы глазницы, на улыбку. Казалось вот-вот, и где-то мелькнет таинственный красный огонек… но маска молчала, не подавая никаких признаков магии.

— Не договариваешь, — злодейским тоном промурлыкало где-то сзади.

Люцифер, хитрая морда, преспокойно расположился под тенью рабочего стола и без зазрений совести оставался невидимым. Потребовалось большое мгновенное усилие, чтобы не вздрогнуть.

— Ну… скажем я и сам забыл, что на самом деле произошло, а признавать это не захотел, — парировал я, все еще разглядывая странный трофей.

— Не договариваешь, — категорично заключил кот.

— Один в тебе минус, Лютик… — со вздохом произнес я. — Что нет в тебе минусов…

Кот бесшумно пересек комнату и, запрыгнув на балкон, устроился на нем, заглядывая прямо мне в душу своими большими фиолетовыми глазами. Долго продержаться под этим напором я не сумел.

— Да что тут говорить… Я повстречал кое-кого. Странного… Он был самым странным из всех, кого мне доводилось встречать. Ни его действия, ни слова как будто бы ничего и не значили… Его мотивы были скрыты, туманны и необъяснимы, как у сумасшедшего. Но я все никак не могу выбросить его из головы, даже не знаю…

Долгий подробный пересказ последних событий в их первозданном виде неплохо разгрузил психику. Этот кот — тот еще прохиндей, но как психолог просто незаменим. Я даже подумал, что и самого Люцифера не так уж и долго знаю, но в нем чувствовалось что-то родное, близкое… надежное что ли. Он слушал меня, не прерывая, глубоко задумавшись о чем-то, смотрел в одну точку и лишь изредка мурлыкал. Наконец он спросил:

— Но почему же ты не рассказал все остальным?

— Эх, Лютик… Ты и сам понимаешь, наверное, даже лучше меня. Может я не хотел создавать новых беспокойств, может испугался, а может мне просто нравится ощущение того, что у меня есть своя личная тайна. Я не знаю. Я ужасно устал, просто давай договоримся, что ты никому этого не скажешь, пока я не решу, стоит ли. Мне кажется, это слишком личное, как бы глупо это не звучало. Ну так что, обещаешь?

— Конечно, — благодушно ответил Люцифер, кивая. — А теперь можешь ложиться.

— Ну спасибо, — усмехнулся я, плюхаясь в объятия собственной постели. — Слушай. А ты случайно не выучил какую-нибудь колыбельную? Что-то из-за этого разговора у меня пропал сон.

Кот пару секунд подумал, а затем протянул свой длинный хвост к книжной полке. Выудив оттуда уже довольно потрепанный сборник, что сопровождал меня во время путешествия, он раскрыл его и, выбрав что-то, прокашлялся. Я откинулся на подушке и закрыл глаза. Люцифер запел приятным, мелодичным голосом, как будто даже не принадлежавшим ему. Песня невероятно быстро убаюкала меня, вновь навалилась приятная слабость и тепло, заполнявшие тело. Как же все-таки хорошо, что у нас есть свой собственный Кот Баюн.

Послесловие

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ

Читателю следует помнить, что не ко всем афоризмам перед каждой главой следует относиться серьезно.

Примечание автора:

Дорогой друг, если ты дочитал до этого места, до прими мою искреннюю благодарность. Для меня очень важно, чтобы читателю нравилась история, чтобы сохранялся азарт и желание узнать, что же было дальше. А впереди еще очень много неизведанного, необычного и таинственного. Героям предстоит пройти еще очень длинный и непростой путь, так что присоединяйся скорее, расскажи о книге своим друзьям, мне очень хочется, чтобы как можно больше людей узнало об этом. (А если им лень читать, то расскажи, что аудио версия книги будет доступна очень скоро:)


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Послесловие