Легенды о матерях [Иван Федорович Панькин] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

И. Панькин ЛЕГЕНДЫ О МАТЕРЯХ



Корабль-туча


й, пострел, готов ли ты к далекому плаванью? Не позабыл оставить частицу своей души в родной стороне? Смотри же, а то придется тебе пересаживаться на корабль-тучу! О-о! Да ты, оказывается, еще ничего не знаешь о корабле-туче? Тогда садись и слушай, пока еще не вышел в открытое море. Об этом нужно знать, прежде чем выучишь первое морское слово.

Так вот, когда-то, очень давно, в одном портовом городишке жила бедная женщина с таким же малолетним сыном, как ты. Ничего не успел оставить ей для памяти перед смертью муж, кроме единственной дощечки — осколка от корабля, на котором было выцарапано:

«Милая Маша, вот и опять у русских берегов установился покой. Последний пират уходит за горизонт. Если мой корабль придет без меня, ты не пугайся. Я очень тяжело ранен. Расти сына, а как вырастет, не забудь мой мундир надеть на него.

Навсегда твой муж, но теперь уж бывший капитан «Доброй надежды». Прощайте».

Сын часто читал эти слова и никак не мог дождаться дня, когда мать наденет на него отцовский мундир.

Мать прекрасно знала, о чем мечтает ее сын, но однажды все-таки подозвала его к себе и спросила:



— Кем ты хочешь быть?

Мальчику стало даже смешно.

— Конечно, капитаном, — ответил он.

Мальчик хорошо помнил своего отца, и ему очень нравилось, как красиво одевался тот. Как-то раз, в отсутствие матери, надев на себя отцовский мундир, мальчик чуть не захлебнулся от счастья, хотя мундир на нем еще висел мешком.

— Капитаном, — снова проговорил сын.

— Хорошо, — сказала мать и на второй день положила перед ним стопку новеньких книг, а перед собой вывалила из брезентового мешка целую груду грязного офицерского белья.

И с этих пор мальчик с книгами занял место у стола, а мать — у корыта.

Пока мальчик учился, был он с матерью очень ласков. Но, когда окончил ученье и надел на свои плечи отцовский мундир, стал стесняться выходить с ней на люди. Пока он рос и хорошел, она ведь старела, а непосильная работа стала ее клонить к земле. Он не говорил матери об этом открыто, а она не могла не видеть перемены в сыне. Но матери многое прощают своим детям.

Когда опять началась война, мать последний кусок принесла сыну на корабль, провожая его в море. Ведь как ни хороши харчи на кораблях, материнский кусок всегда бывает слаще.

Вышел сын в открытое море и пропал. Будто канул в воду. Ждет его мать год, ждет его десять. Матросские матери не перестают ждать своих детей. Даже погибших…

Как только справится мать со своей работой, сейчас же приходит на берег моря и смотрит вдаль до тех пор, пока солнце в ее глазах не становится черным.

В один прекрасный день в бухту вошел красивый корабль под алыми парусами. На этом корабле все вещи сверкали золотом. Якорные цепи и даже сами якоря были золотыми. Люди еще никогда не видели такого корабля. Все жители городка, с мала до велика, высыпали на берег моря. И вдруг неожиданно для всех с мостика корабля прозвучала команда:

— Смести этот город с лица земли и не оставить здесь ни единой души!

Ударили корабельные пушки, и били они до тех пор, пока все дома сровнялись с землей и не стало слышно человеческого голоса. Тогда корабль причалил к берегу и седой, с ястребиным носом адмирал повесил на шею капитана большой бриллиантовый крест. А в это время из-под развалин домика, стоявшего у самого берега, вышла сгорбленная старушка и стала карабкаться по трапу на корабль, навстречу капитану с адмиралом, которые собирались сходить на берег.

— Куда тебя несет, старая черепаха? — заорали на нее матросы.

— Я хочу спросить у капитана, есть ли у него мать, — ответила старуха.

Капитан, узнав в старухе свою мать, сначала смутился, а потом, справившись с собой, закричал на матросов:

— Кто вам разрешил подпускать к кораблю всяких старух? Нет у меня никакой матери!



— А если у тебя нет матери, — сказала старуха, — значит, нет у тебя и родины, а если нет родины, тогда не место тебе не только на земле, но и на море. Блуждающим людям — судьба блуждающих туч.

Только она успела проговорить так, как корабль стал подниматься к небу и превращаться в тучу.

— Мама, мама! — закричал капитан, но уже было поздно.

Ветер подхватил тучу и понес куда-то.

С тех пор эта туча бродит по свету. Другие тучи хоть дождем выпадают на землю, а эта носится от одного края неба до другого с опущенными якорями, тщетно надеясь зацепиться хоть за что-нибудь на земле.



Машенька — ветреные косы


ту сказку я слышал очень давно от одного старого матроса, которому в свое время рассказал ее боцман, боцману — какой-то лоцман, тому, видимо, еще кто-то. А теперь я расскажу тебе. Надо же знать, какие сказки складывали деды и прадеды во времена парусного флота.

Так вот, у одного капитана была веселая дочурка-быструшка. Косички у нее торчком. Если надо узнать, куда дует ветер, не смотри на флюгер, гляди на ее косички — и точно будет так. Поэтому все матросы ее и звали: «Машенька — ветреные косы».

У капитана не было жены, и когда он уходил в рейс, оставляя Машеньку одну, становился мрачнее тучи. Капитан боялся, как бы она не улетела в море на каком-нибудь заманчивом, но недобром ветреном корабле, который бы завез ее далеко от родных берегов. Машенька была очень впечатлительная и доверчивая. Отец особенно стал бояться за дочь, когда она подросла и начала бредить морем. И в этом он был повинен сам. У него, как у капитана парусного корабля, судьба иногда была больше связана с разными ветрами, чем с людьми. Дочери он часто рассказывал о ветрах как о живых существах. Особенно отец зачаровывал Машеньку рассказами о морских ветрах, названных именами ее матери. Иной раз, возвращаясь из рейса, капитан с довольным видом говорил своей дочери:

— Как я был счастлив, что во время этого плавания меня все время сопровождало дыхание твоей матери!

Машеньке это было очень приятно, она все принимала близко к сердцу.

— Да кем же была моя мама для моряков? — часто с удивлением спрашивала Машенька.

— Она для нас была самым теплым и ласковым ветром. Ах, как бы я хотел, чтобы и ты была такой.

А какой же девочке хочется быть плохой? Поэтому-то Машеньке как можно скорее хотелось выйти в открытое море, чтобы почувствовать самой доброе материнское дыхание. Но… Женщин-то на корабли тогда не брали. «Кто его знает, какие за это царь морской Нептун может устроить неприятности?» — думали моряки.

Но у матросов тоже ведь сердца были не каменные. Посоветовались, посоветовались и решили сделать так: пусть боцман, как старший человек по возрасту и чину, наберет из-за борта воды, перекрестит ее трижды и, прежде чем Машеньке подняться на корабль, ополоснет трап этой водой. Но когда Машенька явилась, все позабыли про это дело, даже старый боцман. У Машеньки такой задорный смех: кого хочешь может растревожить, тем более моряков, у которых сердце всегда нараспашку.



Когда спохватились боцман со старыми матросами, корабль был уже в открытом море. «Будь что будет, — сказали они, — семь смертей не видать, а одной не миновать!»

Пошел корабль дальше. Плавают месяц, плавают два. За это время ничего худого не произошло на корабле. Погода все время стояла хорошая, будто в присутствии Машеньки ураган стал стесняться озорничать на море.

В одном порту на этот корабль пришел человек и стал просить, чтобы его приняли на работу. На вид он угрюмый, волосы белесые, взлохмаченные, как тучи.

— Куда я тебя возьму? — говорит капитан. — У меня все места на корабле заняты.

Когда человек услышал слова капитана, даже закачался от горя.

— А что умеешь делать? — спрашивает его капитан. — Сумеешь ли оказать помощь матросам на мачтах, если вдруг мы попадемся в руки урагану?

Вместо того, чтобы ответить капитану, человек вспорхнул сразу вверх, будто его чем-то подбросило, и как начал с мачты на мачту носиться, даже все рты разинули. Никому еще не приходилось видеть подобного матроса. А капитан сказал:

— На море лучших матросов зовут кошками, а этого, пожалуй, можно назвать ветром.

И взял этого человека к себе. Не мог же капитан знать, что к нему поступил на работу сам Ураган.

Когда Ураган немножко свыкся на корабле, возьми и привяжись к Машеньке. Надо ему на мачту лезть, он Машеньку с собой берет, а та и рада этому. Сидят они там и о чем-то шепчутся, а то совсем исчезнут куда-то с верхушки мачты на целый день.



— Где ты пропадаешь? — иной раз спрашивал свою дочь капитан.

А та отвечала:

— Я сегодня была у Мыса Доброй Надежды.

Или скажет:

— Я смотрела Берег Слоновой Кости.

— Не городи чепуху, — говорил ей капитан, — наш корабль плавает по Черному морю, а ты была в Африке. Как туда могла попасть?

Машенька заливалась смехом и убегала от отца. Время шло. Пока Ураган работал на корабле матросом, он носил Машеньку по всему свету, и ей это нравилось. Но всему бывает конец.

Как-то раз боцман выходит из своей каюты поздним вечером и слышит такие слова:

— Ты должна наконец решить, будешь моей спутницей или нет. Я уже не могу больше находиться на Черном море. Мне тесно тут. Хочу в океан. Сюда пришел только ради тебя. Неужели тебе не хочется быть грозной властительницей над всеми морями?

Это, конечно, говорил Ураган. А Машенька отвечала ему:

— Нет, дорогой Ураган, я не могу бросить отца. Если бы я решилась быть ветром, то только теплым ветром, чтобы вечно ласкать свою родину Россию, а бродить по миру с холодной душой я не хочу. Прощай, дорогой Ураган, спасибо тебе, что ты показал мне много чудесных стран и морей. О них я никогда не забуду.

— Нет, — сказал Ураган, — если уж я полюбил тебя, то всеравно не быть тебе среди людей.

Схватил он девочку и сразу исчез с корабля. Боцман ударил в колокол. Выбежал капитан.

— Машенька, Машенька! — кличет он.

— Я здесь, здесь, папа! — отвечает Машенька откуда-то сверху.

Она кричит, но отец не слышит ее, она обнимает отца, но он не чувствует этого.

— Я здесь, — кричит она матросам, — никуда от вас не ушла! — и треплет их за волосы.

Матросы тоже Машеньку не слышат. Только чувствуют, что ветер шевелит их волосы, и все.

А Ураган кричит свое:

— Ну что, не соглашалась по-доброму быть моей спутницей? Все равно я тебя оторвал от людей и превратил в ветер. Что теперь будешь делать?

— Приносить людям ласку, тепло, — отвечает Маша.

И правда, когда моряки начинают уставать от зимних штормов, Машенька им всегда приносит с юга тепло.

Раньше этот ветер на Черном море так и называли Машенькой, а теперь его называют Моряной.



След на море


то сказал, что никаких следов на море не остается? Каждый моряк там оставляет свой след. Только ни один из них не заботится о том, чтобы запомнить его. Такие уж моряки люди.

Когда-то давно на китобойном судне плавал один гарпунщик. А в то время за китами гнались на шлюпках, и нередко по многу часов подряд. Преследовали китов до тех пор, пока они не скрывались из виду или не наступала ночь.

Представьте, как точно гарпунщик должен метать свой гарпун. Ведь в случае промаха матросам-гребцам приходилось грести снова изо всех сил, чтобы нагнать зверя. А за пуганым китом охотиться куда труднее. Поэтому гребцы все свои проклятия сыпали на голову гарпунщика.

В гарпунщики выбирали матросов, у которых были орлиные глаза. Впрочем, нашего гарпунщика и звали Орлиным глазом. Он был не очень высокого роста, пружинист, с резкими, но четкими движениями рук и немного сутуловат. Таким его, видимо, сделала профессия. Казалось, что он пригнулся, чтобы вспорхнуть ввысь. При виде фонтанов, выбрасываемых китами, Орлиный глаз сразу терял покой. А фонтаны из дыхал китов выбиваются не так, как рисуют на картинах, а выпаливаются, как выстрелы, в воздух.



Когда показывались киты, Орлиный глаз забывал и о себе и обо всех на свете. От нетерпения скорее приблизиться к китам он даже начинал взвизгивать, подобно собаке, которую держат на привязи. В тот момент ему казалось, что все слишком медленно движутся и работают, хотя шлюпка для погони за китом спускалась с корабля с самой большой поспешностью и гребцы потом налегали на весла изо всех сил.

Когда наконец шлюпка приближалась к киту, Орлиный глаз уже весело вскрикивал: «Ну, друзья мои, попробуем пройтись рядом с молнией!» После этого он метал гарпун, и тогда раненый кит тащил шлюпку за собой действительно с быстротой молнии.

Никогда Орлиный глаз не делал промаха. Но однажды… Однажды он бросил свой гарпун мимо. Товарищи думали, что это случайность. Во второй раз повторилось то же самое, повторилось это и в третий. И пошли у него сплошные неудачи. Тогда в одном порту капитан приказал ему собрать свои пожитки и покинуть судно. Гарпунщик встал с постели, видимо хотел что-то сказать, но как-то неестественно качнулся и рухнул опять на койку. Матросы ахнули. Дело в том, что моряки часто скрывают нездоровье, чтобы не перекладывать свою работу на другие плечи. Матросы тут же начали упрекать капитана в бездушии, но капитан не стал их слушать и через некоторое время привел нового гарпунщика.



Это был худой, невзрачный человек лет двадцати пяти. На его плечах колоколом висела грубая брезентовая роба. При каждом движении гарпунщика она гремела. Глаза у него были какие-то дьявольские. Когда он смотрел на кого-нибудь, то будто пронизывал его насквозь и видел все, что у человека творилось в душе. Поэтому матросы сразу прозвали его Дьяволом в гремящей робе. Команда встретила новичка холодно. Никто с ним не поздоровался, никто не спросил его имени. Капитан, видя враждебное отношение к новичку, поместил его в отдельную каюту, и Дьявол почти не выходил оттуда.

Старый гарпунщик, чувствуя поддержку команды, наотрез отказался сходить на берег. Он объявил, что будет состязаться с новым гарпунщиком, и капитан под давлением команды был вынужден пойти на это, но с оговоркой, что первым будет метать гарпун Дьявол.

И вот они в открытом море. За кормой шлюпки, где-то далеко, за туманной стеной, виднелся силуэт судна, а впереди тяжко и могуче вздыхали киты. Оба гарпунщика стояли в носовой части шлюпки, сосредоточенно смотрели вперед и молчали. А море так остервенело бесновалось, что казалось, вот-вот волна смахнет шлюпку своей белой гривой, и поминай тогда как звали.

Вдруг новый гарпунщик гикнул и пустил гарпун вперед, но в то время, когда он бросал его, волна резко швырнула шлюпку, и гарпун опустился рядом с китом. Но гребцы, против обыкновения, не стали выкрикивать обидные слова гарпунщику, а опять налегли на весла, чтобы догнать кита и дать старому гарпунщику проявить себя. «Он-то должен попасть в кита, — думали матросы, — тем более что его здоровье пошло на поправку».




Но Орлиный глаз тоже промахнулся. Теперь опять очередь подошла метать гарпун Дьяволу. Когда шлюпка снова нагнала чудовище-зверя, неожиданно для всех Дьявол оттолкнулся от шлюпки и прыгнул с гарпуном на спину кита. Вода мгновенно забурлила, и Дьявол вместе со зверем скрылся в серой пучине. Матросы, с изумлением следя за кровавым водоворотом, выбивающимся из глубины моря, стали травить линь. А когда линь начал натягиваться, над водой показался он, Дьявол. Его схватили в тот момент, когда шлюпка уже неслась стрелой за китом.

Вернулась шлюпка на судно. Капитан испытующе посмотрел на обоих гарпунщиков и спросил:

— Ну-с, и кто же из вас?

Дьявол выступил вперед и сказал:

— Если у вас уже есть хороший гарпунщик, зачем же надо было приглашать другого?

В тот же день он пересел на случайно подвернувшееся судно, нагруженное ворванью, и уплыл на материк.

Так матросы и не узнали, откуда он и как его имя. В их памяти он остался человеком, которого прозвали Дьяволом в гремящей робе, человеком, оставившим в открытом море добрый след. Но куда бы он ни попал и что бы с ним ни случилось, по этому следу его всегда узнают, и каждый матрос поделится с ним последним. А волны открытого моря снимут перед ним свои белые шапки.



Откуда у моряков взялась сила


ой дорогой мальчик! Ты, наверное, уже много сказочного узнал о нашей жизни. Но знаешь ли ты, откуда у моряков взялась сила? Не знаешь? Тогда послушай.

Когда-то очень давно на побережье Черного моря жили люди. Как их звали, сейчас уж не помню. Они пахали землю, пасли скот и охотились на диких зверей. Осенью, когда заканчивались полевые работы, люди выходили на берег моря и устраивали веселые праздники: пели, плясали у огромных костров, проводили игры, которые заканчивались метанием стрел — стрел счастья.

Если юноша хотел стать охотником, он пускал стрелу в сторону леса, если пастухом — стрелял в сторону стада, а если пахарем — в сторону поля.

Смотреть на эти игры выходил из морской пучины царь морей и океанов — Нептун. Это очень страшный царь, глаза у него большие, белые, как пузыри, борода зеленая — из водорослей, а тело сине-зеленое, под цвет моря. Каждый раз, глядя на игры, он, смеясь, говорил:

— Как люди ни хвастаются своей силой, а меня боятся: никто из них еще не решился пустить стрелу в сторону моих владений.

Говорил он так потому, что был уверен: никто не посмеет испытать свое счастье на море.

Один раз вышли к костру юноши. Они вдруг повернулись в сторону моря и все, как один, пустили стрелы туда.

В какую ярость пришел Нептун!

— Я всех вас похороню в пучине морской! — взревел он.

Женщины, глядя на своих сыновей, задумались: царь морской действительно может похоронить их детей в море.

Гордостью тех людей, о которых рассказываю я, всегда были женщины — сильные, красивые, никогда не стареющие.

Думали, думали женщины и решили отдать всю свою силу сыновьям. Юноши, взяв материнскую силу, подошли к самому берегу моря. Чтобы не подпустить их к воде, Нептун бросил громадный вал, но юноши устояли, не согнулись и не побежали назад. Зато матери после этого стали слабыми.

Ты видел, мой мальчик, слабых женщин? Если еще когда-нибудь встретишь, то не смейся над ними: эти женщины всю свою силу отдали таким же детям, как ты.

И вот слушай дальше.



Когда Нептун увидел, что юноши выдержали натиск тяжелого вала, он дико засмеялся и злобно закричал женщинам:

— Пусть ваши сыновья устояли против моей силы здесь, на берегу, но в море я порву им руки!

Женщины опять задумались: да, царь морской и это сделать может, у него крепкие жилы из манильских трав.

Пока они думали, на поверхность воды вышли дочери морского царя. Они, как и отец, были некрасивы. Вышли дочери Нептуна и сказали:

— Женщины, отдайте нам свою красоту: за это мы достанем со дна моря крепкой манильской травы, совьем из нее жилы для ваших сыновей, и руки у них будут такие же крепкие, как у нашего отца.

Женщины сразу согласились и отдали дочерям морского царя свою красоту.

Если, дорогой мальчик, ты увидишь где-нибудь некрасивую женщину, не отворачивайся от нее, знай, что она пожертвовала своей красотой ради детей.

Когда царь Нептун узнал о проделке дочерей, очень разгневался он, выбросил их из моря и превратил в птиц чаек.

Ты слышал, мальчик, как чайки плачут над морем? Это они просятся домой, но жестокий отец не пускает их обратно и даже не смотрит на них.

Зато моряки на чаек всегда глядят и наглядеться не могут, потому что чайки носят красоту их матерей.

Юноши, почувствовав крепость в руках и силу в плечах, наконец вышли в море. Вышли они и пропали. Ждут-пождут матери — не возвращаются сыновья.

Появился опять перед женщинами Нептун и громко-громко засмеялся. От его смеха даже волны заходили по морю.

— Не дождаться вам теперь сыновей! — хохотал Нептун. — Они ведь блуждают. Вы и позабыли, что на море нет дорог и тропинок.

И опять он закатился в страшном смехе.

Тогда женщины воскликнули:

— Пусть будет в наших глазах меньше света и пусть над нашей землей еще ярче загорятся звезды, чтобы сыновья нашли по ним дорогу к родным берегам.

Только сказали женщины так, в небе сразу ярко-ярко заблистали звезды. Юноши увидели их и благополучно вернулись домой.

Вот почему, мой друг, моряки сильны и непобедимы: матери отдали им все лучшее, что имели.




Оглавление

  • И. Панькин ЛЕГЕНДЫ О МАТЕРЯХ
  • Корабль-туча
  • Машенька — ветреные косы
  • След на море
  • Откуда у моряков взялась сила