Тень Цитадели [Ирина Юрьева] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Тень Цитадели - Ирина Юрьева

Пролог

— Давным — давно, — пожилая женщина сидела на стуле возле лавки с цветастыми восточными платками. — Мир был другой, — перед ней стайкой прямо на земле сидели дети, — Люди считали себя главнее природы. Они добывали электричество, создавали машины для связи между городами и даже континентами, летали в космос, добивали сокровища в недрах земли, поворачивали реки вспять и вырубили леса…

— И фейри не возмущались? — недоверчиво прищурился босоногий, растрепанный мальчишка лет восьми.

— А не было их тогда, — пожала плечами женщина.

— Как так? Совсем? — удивленно заморгала девочка пяти лет, уронив на землю свою одноногую куклу.

Ее темно-синее платье пестрело заплатками, а в спутанных волосах ярким пятном выделялся розовый бант. Остальные дети тут же загомонили, чтобы не мешали слушать.

— Совсем, — добродушно улыбнулась сказительница, словно сама помнила те времена. — Не было ни магов, ни фейри. Были только люди, сильные, покорившие небо и подземное царство. Но они перешли черту, исчерпав ресурсы, не смогли уберечь природу. И тогда магический мир вышел из тени. Произошло слияние, природа воспряла, напитавшись магией. В лесах снова появились звери, а реки наполнились рыбой, — дети слушали, раскрыв рты. — Но люди не хотели подчиняться фейри и магам, поэтому начали войну. У них было много страшного оружия, но магическим существам оно практически не вредило, оставляя лишь болезненные раны на теле планеты.

Мальчишка так сильно подался вперёд, что чуть не клюнул носом в пыль. Все его внимание было приковано к женщине.

— Много крови пролилось. Фейри хотели смерти всем людям, чтобы те больше не могли вредить природе. Маги опомнились вовремя. Чародеи старались убедить эльфов оставить людей в живых, но те уже не соглашались. Миру нужно было равновесие, иначе его ждала гибель. И тогда, — женщина заговорщицки понизила голос. — Двенадцать знатных родов от магов и фейри решили создать жриц. Им нужен был неподкупный судья и непобедимый боец, способный усмирить враждующие стороны. Долго они ворожили на крови, на чёрной магии, но смогли призвать Цитадель и создать первую жрицу.

— Тётушка Зарина, — подал голос рыжий, вихрастый мальчишка, — А как они их создали?

— Не знаю, Яныш, — она попыталась пригладить рукой особо задорно торчащий вихор, — Не ведаю. Прапрабабки рассказывали, что страшная это волшба была, запрещённая. Но результат их устроил, а вскоре жриц стало много. Они остановили войну, примирив людей и магов. Фейри смирились, и ушли в Лихолесье. Не жалуютс они ни магов ни жриц, а людей ненавидят. Такая легенда есть.

Я стояла у стены ближайшего дома, слушая эту легенду о сотворении Цитадели. Самое интересное, что в самой Цитадели тоже ничего не знали об её создании, кроме этой истории. Что из этого правда, а что вымысел, знала, пожалуй, только Верховная Жрица. Но она хранили эту тайну пуще собственной жизни.

1

Я лежала на расстеленной на траве куртке, глядя на вечернее небо. Темнеющий небосвод уже покрывала причудливая змейка звёзд. Любопытно, как некоторые люди ухитряются ориентироваться по ним? Для меня это просто россыпь ярких точек. Ночи были ещё тёплые, но осень уже понемногу вступала в свои права. То там, то здесь на деревьях были видны жёлтые листья. Не люблю осень, особенно в этой части страны. Здесь она приходит особенно рано, заволакивая небо серыми низкими тучами, а проливные дожди могут идти, не переставая, вплоть до самых морозов. Хотя пока мне везло — уже неделю держится сухая и солнечная погода. Стоит уже подыскать ночлег, потому что к утру однозначно похолодает, но так неохота вставать.

В этой части страны война нанесла особенно сильный урон. То там то здесь можно было найти брошенные деревни, а крупных городов тут всего два на тысячу километров вокруг. Довольно унылое зрелище. После боев полностью восстановились только с десяток крупных городов, а провинция так и вовсе откатилась на несколько веков назад. Тут практически не встретишь автомобилей, а сельские жители все больше отдают предпочтение лошадям. Город и деревня давно стали разными мирами. Но я не люблю столицу, а крупные города обхожу десятой дорогой. Мне словно душно там, к тому же от Жриц большинство шарахается как от чумных, а тут хотя бы людей меньше. Да ещё и конкурентов тут не так много, если рассматривать тему заработка.

В браслет на правой руке врезался вестник. Магическая птичка мгновенно растворилась в холодном металле. Над рукой тут же загорелся текст послания: «По приказу Верховной Жрицы Цитадели срочно нужно вернуться в столицу. Тех, кого задействуют в жатве, объявят на совете». Я смахнула послание, мысленно послав и Жрицу, и Цитадель в пешее путешествие по эротическим достопримечательностям. Ехать в столицу не хотелось совсем, хотя бы потому, что уехала я оттуда всего две недели назад. Сон, как рукой сняло, желание смотреть на звезды то же пропало. Поэтому, лучшим решением стало прыгнуть на байк и поехать. Нет, не в направлении столицы, а в строго противоположном.

Мотоцикл двигался абсолютно бесшумно, если не считать шорох колёс. Даже странно подумать, что до Слияния, когда люди использовали бензин, шум от двигателей мог вызывать головные боли. Сейчас маги расстарались, переделав весь транспорт под работу на магических кристаллах. Для экологии вреда никакого, вот только цены задрали до небес, гады. Правда, стоит заметить, Цитадели делали скидки, но исключительно крупных городах

Свет переднего фонаря выхватывал только небольшую часть дороги, благо на этой трассе почти не было транспортных средств. За весь день мне встретился всего один автомобиль. Тень была со мной. Отправлять её патрулировать окрестности на такой скорости было глупо, к тому же моему мозгу тоже надо отдохнуть, а воспринимать картинку от двух разных тел одновременно очень утомительно.

Уже перед рассветом я заехала в небольшую деревушку. Обветшалый указатель гласил, что это Запрудье. Правда, пруда нигде не видно. Да и ну его, может комаров меньше будет. При беглом осмотре найти наиболее сговорчивый для ночлега двор не удалось. Люди не любят жриц, считая позорным пускать в дом. В городах неприязнь ощущается особенно сильно, когда толпа расступается перед тобой, не желая идти по одной стороне улице с проклятой жрицей, в провинции — чуть не меньше. Тебя сторонятся, некоторые украдкой крестят иные за спиной старательно показывают кукиш. Вот только обратиться за помощью им больше не к кому. Либо мы, либо маги. Поэтому, как старательно население не складывает из пальцев замысловатые фигуры, все равно исправно идёт и платит за оказанные услуги.

После Слияния в мир хлынули не только высшие магические существа, но и банальная нечисть, а последующая война способствовала тому, что упыри и вурдалаки расплодились и очень вольготно чувствовали себя на всех территориях. Пожалуй, единственные, кто не страдал от нечисти — эльфы. Они вторглись в этот мир всем своим вычурным королевством, стерев с лица земли солидный кусок суши. Это место теперь в народе называют Лихолесьем, хотя сами ушастые утверждают, что это Светлый лес — территория закрытая для не магических рас.

Было достаточно рано, но селяне уже во всю шуршали по хозяйству. За скотиной надо ходить, да и хлеб сам себя не испечет. Я не любила пользоваться людским страхом перед Жрицами, предпочитая договариваться полюбовно, пусть даже в схожей ситуации мои коллеги просто заходили и брали нужное. Но сейчас усталость просто валила меня с ног. Сделав глубокий вдох, нехотя выпустила тень. На моем уровне она уже полностью материальна, но при желании, могу оставить её бесплотной. Тень заскользила вдоль домов, заглядывая в каждый двор, в каждое окно. Жизнь местных жителей шла своим чередом, вмешиваться очень не хочется. Постоялого двора в Запрудье не наблюдается, как и трактира. Хотя деревня явно зажиточная, имется даже трактор. Топливные кристаллы достать в таком захолустье сложно, поэтому мне явно есть, что предложить хозяину чудо-машины. Я поглубже натянула капюшон кожаной куртки и двинулась в сторону необходимого дома. Железный зверь ухожен, видно, что остальные жители молятся на этот агрегат и не обделяют хозяина благодарностями. Посмотрев по сторонам, я постучала в калитку. В деревнях мало кто запирает ворота, дома только на ночь запирают. Никакой реакции на мои действия не последовало. Тень скользнула к трактору, и забравшись внутрь, несколько раз нажала на клаксон.

— Да кто там балуется?! — раздался злой голос из-за калитки. — Я сейчас вам всем там руки поотрываю!

Из резко распахнутой калитки вывалился всклокоченный мужик лет сорока в одних семейных трусах.

— Отрывайте, — пожимаю плечами, отбрасывая капюшон назад.

Мужчина потерял не только отрывательный настрой, но и похоже дар речи. Он со священным ужасом смотрит на мои белые волосы, заплетенные в сотни мелких косичек, которые, в свою очередь сплетаются между собой в более крупные. Такую причёску могут носить только жрицы Цитадели.

— Госпожа Жрица, — прошептал он, а затем размашисто перекрестился.

Тень уже обшарила весь его двор и дом, признав место пригодным для ночлега и отдыха. Поэтому, я не стала дожидаться, пока мужик отойдёт и перестанет креститься, а перешла к сути дела.

— Вам нужны топливные кристаллы, — говорю медленно, как для умственно отсталого, все еще сомневаясь в адекватности собеседника. — А мне нужен ночлег и обед.

— Госпожа Жрица, — он меленько закивал. — Всё сделаем, всё-всё сделаем. Проходите в дом.

Я устало покачала головой. Главное, чтобы хоть поспать дал.

Дом был довольно большой и зажиточный. Еще бы! Владелец единственного трактора в этой глуши. Все домочадцы ещё спали, только жена вышла посмотреть, кого супруг привёл. Что самое интересное, она даже обрадовалась, увидев меня. Нетипичная реакция. Обычно люди шарахаются от меня.

— Доброй ночи, Госпожа, — женщина склонила голову. — Пойдёмте, я провожу вас.

— Доброй ночи, хозяйка, — я последовала за ней.

Странная она и заплаканная напрочь. Мужик же, напротив, суетливый какой-то. Мне выделили отдельную комнату, выселив оттуда на время паренька лет двенадцати. Он сонно поморгал, но безропотно ушёл. Увидев вожделенную перину, меня даже покинуло чувство вины за доставленные неудобства.

— Госпожа Жрица, — хозяйка неуверенно подала голос, когда я уже намеревалась плюхнуться на постель прямо в куртке.

— Мммм? — спать хочется смертельно.

— Простите, — она резко качнула головой, видимо, передумав.

— Так, — я устало села на кровать, мысленно уже прощаясь со сном. — Садитесь и рассказывайте о своей проблеме.

Таинственный вид потусторонней Жрицы давался с трудом, поэтому я даже не пыталась.

— Госпожа, — женщина села на край кровати рядом и разрыдалась. — Муж! — опять поток рыданий.

— Бьёт? — попыталась чуть быстрее прояснить картину.

— Нет, — она закрыла лицо ладонями.

— Пьёт?

— Нет.

— Гуляет?

Тут я, кажется, попала в точку, потому что рыдания усилились.

— Милая моя хозяюшка, — мне с трудом удаётся подобрать слова. — Я не вразумляю неверных мужей, не запугиваю коварных любовниц. Это не мой профиль. Если в вашей деревне упырь завёлся или оборотень под забором яму вырыл, а по ночам туда кости соседей складывает, тогда ко мне. А все эти шуры-муры мимо.

— Так завёлся же! — с возмущением вскрикнула хозяйка.

— Кто? Упырь или оборотень? — я скептически подняла бровь, — Он с упырем, что ли, гуляет? Или с грудастой оборотницей по ночам непотребством занимается?

— Да ну! — вскрикнула женщина. — Нет, конечно, у нас упырей! Месяц назад маг один проезжал, и то последнего василиска в лесу прищучил, — она махнула рукой, а потом снова зашлась слезами. — А неделю назад все и началось! Все мужики в деревне с ума по сходили. Ночами только и думают, как греху предаться.

Я помотала головой, стараясь уложить информацию. Слова не желали размещаться по полочкам, сигналя о необходимости выспаться.

— Что, каждую ночь? И все сразу? Так может, они просто думают, кхм… о способах предаться греху? Или… друг с другом непотребства творят?

— Да нет же, Госпожа Жрица! Они и совершают этот грех! Все в дом ее приводят! Да прямо при женах, словно чумные! Ничего не видят, только бабу эту распроклятую. А у нее глазища сверкают! Сиськи торчком стоят! А задницей так и крутит!

Женщина принялась в лицах показывать, как именно, проходит соблазнение, исключительно, верных мужей.

— И сегодня была? — я почесала затылок, обдумывая план действий.

— Нет, сегодня не было. Видать, вы спугнули, — широко улыбается женщина.

— А до этого каждую ночь?

— Каждую! — всхлипывает хозяйка, — Вон, исхудал весь. Да вы на других мужиков в деревне посмотрите! Все безумные!

— Хорошо, — киваю я, — Посмотрю. Только сначала посплю.

Та удивленно моргнула, но послушно поднялась и вышла из комнаты. Я блаженно стянула с себя куртку и берцы, пошевелила затекшими пальцами, а потом легла на постель. Тень заскользила вдоль дома, осматривая все вокруг. Спать только наполовину — удел всех Жриц, зато нас нельзя застать врасплох. В деревне явно орудует суккуб, поэтому до ночи у меня полно времени. А уж потом пойду спасать местное население из лап порока.

2

Тень вернулась ко мне перед закатом. Нечего ей сейчас шляться одной, ещё спугнет суккуба. Она вошла в меня, вызвав привычное покалывание татуировок. Они стали заметнее и ярче. Я потянулась, разгоняя кровь по мышцам, и перевернулась на живот. Тело немного ноет из-за сна в неудобной позе. Надо бы хотя бы умыться, что ли, для порядка. Вставать окончательно не хочется, от слова совсем. Может просто закрыть глаза и ещё немного поспать? Идея кажется очень привлекательной, тем более поспать, не раздваиваясь ради управления тенью, удается редко. Заключив сделку с совестью и здравым смыслом, решаю, все же, предаться Морфею ещё на немного. Сны не частые гости в моей жизни, поэтому привычная темнота поглощает разум.

Сон как рукой сняло где-то посередине ночи. Что послужило причиной, не понятно. То ли скрип двери, то ли шум во дворе. Зато теперь стало совершенно ясно, что не сплю здесь не только я одна. Дом наполнился странными звуками, именно они дали сигнал мозгу, что клиент уже на месте. Более того, если прислушаться, то можно даже понять, чем именно заняты домочадцы.

Я поднялась с кровати и прислушалась сначала к звукам, потом к своим ощущениям. Звуки были весьма специфичны, а ощущения противоречивы. Из окна открывался вид на двор, освещенный луной. Несчастный пёс поскуливал, отчаянно сношая какую-то чурку. Бесчувственное бревно никак не желало ответить взаимностью псу. А снизу доносились весьма красноречиво стоны. Что ж, похоже клиент не просто на месте, действо в самом разгаре. Может даже близится кульминация. Я накидываю куртку на плечо и, не спеша, спускаюсь вниз.

Хозяйка рыдает под дверью спальни взахлёб. Ее всхлипывания с успехом перекрывают стоны. Завидев меня, женщина судорожно стала указывать пальцем на дверь.

— Спокойно, — скорее показываю губами, чем говорю, хотя скрывать свое присутствие тут бесполезно.

Дверь открывается легко, без скрипа.

— Здрасте, — я демонстративно опираюсь плечом на дверной косяк.

На широкой двуспальной кровати с деревянным резным изголовьем творится нечто банальное, а именно супружеская измена. Хозяин дома подобострастно смотрит на пышногрудую брюнетку, которая довольно успешно изображает наездницу в диких прериях. Хотя, если быть объективными, мустанг из этого мужичка довольно дохленький. Больше всего он напоминает полудохлого мерина, проводящего всю жизнь у мельничных жерновов. Брюнетка издает стон полный наслаждения, не переставая двигаться бедрами, а потом переводит томный взгляд на меня. Ее грудь медленно вздымается, дыхание нарочито глубокое, ресницы трепещут словно бабочки. Не женщина, а мечта, вот только маленькие рожки в волосах выдают отнюдь не ангельскую сущность. Странно, что она их не прячет. В наше время многие подпиливают такое богатство, чтобы раньше времени не выдавать свою сущность.

— Мммм, — простонала женщина, откидывая голову назад, — Ты красивая, — небольшое, казалось, движение бедрами, но мужчина запрокидывает голову и стонет от наслаждения. — Хочешь поиграть с нами? — еще один томный взгляд в мою сторону.

— Обязательно, — широко зеваю, не пытаясь прикрыть рот, — Слезай с него и пошли покурим.

Демоница пару раз удивленно сморгнула, а потом посмотрела на пол рядом со мной.

— А, так ты из тех, кто не отбрасывает тень? — в голосе скользнуло разочарование.

— Угу, — еще один зевок, — Так ты идёшь?

— Да, — кивает женщина, тут же спрыгивая на пол.

Мужчина что-то невнятно бормочет, в попытке удержать свою идеальную женщину. Сомневаюсь, что он что-то запомнит из сегодняшней ночи. На утро ему останется головная боль вместе с чувством большой потери.

— Там холодно, — философски заметила я, указывая на наготу женщины.

Брюнетка отмахивается рукой, но потом все же стаскиваеь простынь с кровати. Хозяин дома перекатывается по постели, явно не понимая происходящего. Конечно, в его сознании сейчас совсем другие картины Когда мы проходим мимо хозяйки, она прожигает мою спину взглядом. Видимо её представление о борьбе с жутким монстром и мое поведение сильно разнятся. Вероятно, при виде демоницы мне следовало с диким криком выхватить меч, можно лазерный, можно обычный или даже деревянный, а потом с диким, нечленораздельным, но однозначно воинственным, криком отпилить нечисти голову. Нет, выглядело бы это определённо эффектно, но было бы неэффективно. Я в красках представила себе процесс отпиливания вышеобозначенной части тела, причем в процессе демоница меня поддерживала и даже давала ценные советы. А потом ещё и помогала физически, давая мне возможность передохнуть от этого нелёгкого дела.

На улице очень свежо, чувствуется приближающееся дыхание осени. На небе не видно ни облачка, что позволяет рассмотреть звезды. Они складываются в замысловатые фигуры, которые являются созвездиями. Мне всегда было интересно, как придумывали им названия? Почему покореженные ковши кто-то назвал медведицами? А условного мужика с палкой — Орионом?

— Воздух, — я вдохнула полной грудью ночную прохладу, — Хорошо.

— Угу, — кивает женщина, протягивая руку за сигаретой, ей явно не терпится получить свою дозу никотина. Есть старый анекдот про то, что капля никотина убивает лошадь, а сколько капель ликвидирует суккуба? Может заставить выкурить её пару сотен сигарет?

Никогда не любила эту дрянь, но всегда держу пачку для таких случаев. Иногда поговорить проще, окутываясь горьким и вонючим дымом. Почему? Да кто ж его знает. Вон даже нечисть совсем не прочь прикурить.

— Так о чем ты хотела поговорить со мной? — демоница с нескрываемым удовольствием затянулась дымом.

— Валить тебе отсюда надо, — я, в отличие от неё, так и верчу между пальцами незажженную сигарету, — И чем быстрее, тем лучше.

— С какого? — та удивленно поднимает идеальную бровь, выпуская колечки дыма.

— Ты уже пол деревни высосала подчистую, — несчастный пёс зашелся в крике отчаяния, все еще пытаясь добиться взаимности от чурки, но та раз за разом не отвечала на чувства кавалера. — И оставь уже в покое собаку!

Брюнетка плотнее запахивается в простыню, и старательно пытается уменьшить влияние своей ауры. Скулеж резко прекращается, Кобель устало плюхается пузом на землю.

Ну и на том спасибо.

— А мне здесь нравится, — пожимает плечами она.

— Ага, — киваю, убирая сигарету на место, смысл её мочалить в руках, — Жрать-то, можно без передыха. Конечно, отлично тут, вон и жопу уже отрастила как у бегемота. Только учти, что резерв тут ограничен. Скоро мужчин не останется.

Я немного лукавлю, потому что суккуб выглядит очень сексуально, как ей и положено.

— Где?! — демоница совсем по — человечески подскакивает и принимается разглядывать свою пятую точку, — Да ну тебя! — спустя минуту и тщетные попытки оценить масштаб бедствия, отвечает женщина. — От этого не толстеют.

Как избирательно она слышит слова.

— Если много жрать, то толстеют от всего, — я зябко ежусь, — Неужели не проще где-то в городе устроиться? Тут-то все мужики наперечет и на виду. А там с кем хочешь, когда хочешь и сколько хочешь. Хоть на завтрак, обед и ужин новое блюдо можно.

Демоница дергает плечом, а потом, кокетливо погладив рожек, добавляет.

— Меня выгнали.

— За зверский аппетит? — не удержалась я от колкости.

Та фыркнула, то ли обидевшись, то ли оценив шутку.

— За питание в королевских покоях! — говорит женщина, с плохо скрываемой гордостью.

— И что? Не смогла удовлетворить короля? — мне отчего-то стало смешно.

— Смогла, — буркнула суккуб, опуская голову ниже. — Вот только королева была против. А маги там сильные, да и Жриц в Заливе немерено.

— А что, по-твоему, кроме Залива городов нет?

Нечисть задумчиво поскребла затылок.

— Ты даже не представляешь, как тяжело найти питание в провинции, — тяжело вздыхает женщина, словно говорим мы о мешке картошки, а не о сексуальной энергии. — Месяц назад нарвалась на деревеньку, с виду вполне приличная, а на деле сектанты!

— Да ты что? Неужели не верят в нечисть? — уже откровенно хохочу над ней.

— Хуже! — заржала демоница, — Они все дружно не верят в секс! И ладно бы не верили! Так они на голову ушибленные фанатики! — нечисть искренне возмущается. — Чуть с голода не сдохла там. Никого соблазнить не смогла! Никого! Железные люди! Грешным делом, даже на женщин стала заглядываться, но и там — полный провал.

— Бывает же, — отсмеявшись, говорю ей. — Но отсюда надо уезжать, а то попа уже не помещается нигде. Так и будешь всю жизнь простыней оборачиваться.

Вторая попытка оценить размеры пятой точки была более удачной, но не более информативной. Червячок сомнения, подаренный мной, активно размножался, не давая здраво мыслить.

— А если не уеду? — в глазах читается вызов.

— Вас же нельзя убить обычным оружием? — я задаю вопрос, прекрасно зная ответ на него.

— Нельзя, — брюнетка явно не чувствует подвоха.

— А этим?

Моя тень резко появляется вплотную к женщине, держа в руках небольшой нож. На первый взгляд, им сложно будет отрезать даже кусок яблока, настолько он мал. Вот только особенность у него имеется. Как там в старой сказке говорится? Яичко не простое, а золотое. (На кой бабке с дедом в деревне золотое яйцо, где его даже продать никому нельзя, мне было до сих пор не ясно.) Так и этот атрибут служителей Цитадели простым не является. С его помощью можно уничтожить не только тело, но и саму сущность. Принято считать, что душа бессмертна, но любая жрица может с этим поспорить. И, более того, наглядно продемонстрировать, как она умирает.

— Теневое оружие, — охает брюнетка, всплеснув руками.

Простынь перестаёт держаться даже на честном слове и падает вниз.

— Но как? Жрицы вашего уровня есть только в столице! — вскрикнула демоница.

Теперь нечисть смотрит на меня с нарастающим интересом. Она абсолютно права. Жрицам от второго уровня и выше не рекомендуется покидать столицу и уезжать далеко от Цитадели. Вот только, я давно наплевала на это правило. Меня тошнит от шума городов, а от столицы буквально выворачивает. Неоднократно получаю выговоры и взыскания от начальства, но следовать их указаниям выше моих сил.

— Ага, — зеваю, — Только в столице…и здесь. Поэтому, чтобы уже к утру тебя не было в этой деревне.

Брюнетка пафосно поклонилась, признавая власть тени, а потом растворилась.

— Она вернётся? — из-за спины раздался заплаканный голос хозяйки.

— Если не самоубийца, то нет.

Тень привычно втягивается в меня, заставляя кожу под татуировками чувствовать покалывание. А что дальше? Надо думать.

Праздник избавления от нечисти начинается задолго до рассвета. Хозяйка не смогла дотерпеть до утра и побежала радовать товарок. Теперь, когда злобная искусительница повержена, мужья будут хранить верность. А если кому и придёт в голову сходить налево, то жена спокойно объяснит нерадивому супругу с помощью скалки, что такое хорошо и что такое плохо.

Хозяин дома заперся в комнате, наотрез отказавшись участвовать в столь специфичном празднике. Хотя, вероятнее, с уходом суккуба у него просто кончились силы. Мужская половина деревни ещё пару дней пробудет в вялом состоянии. Это побочный эффект магической, кхм, любви.

Бабы делились радостной вестью друг с другом, постепенно собираясь в доме. Они очень быстро собрали на стол нехитрую, но довольно разнообразную закуску, а потом перешли к обсуждению новостей. Особенно способствовали этому большая бутыль самогона и еще более здоровенная ёмкость с домашним вином.

Я не особо вслушиваюсь в женскую болтовню, их треп хороший фон для приёма пищи. Как только мой нос улавливает запах еды, желудок предательски издает крик раненного кита, напоминая, что последний раз я ела вчера утром. Что ж, грех не воспользоваться таким щедрым столом. Поэтому, недолго думая, я придвигаю к себе большую тарелку с еще горячими оладьями и принимаюсь есть. Как только мои зубы погружаются в горячее, пышное тесто, в помещении воцаряется гнетущая тишина. Что произошло, понять я не успела, но на всякий случай решаю дожевать.

— Фто-то не факт? — не выдержав, спрашиваю я.

Горячее тесто обжигает рот, что не способствует быстрому поглощению.

Тишина давит на уши, как будто все присутствующие разом перестали дышать. Даже с моими железными нервами есть в такой обстановке становится сложно. Но отвечать никто, видимо, не собирается.

— Эти оладьи были чьими-то персональными? — на меня смотрят так, словно, я совершила какое-то святотатство, не меньше, — Их нельзя есть? Они принадлежат духу покойной бабушки главы местного колхоза?

Женщины, кажется, даже не моргают. В городах Жрицам уступали дорогу, некоторые особо пугливые граждане даже переходили на другую сторону улицу, кто-то размашисто крестил или просто шарахался в сторону. Пару раз даже бывало падали в обморок, но такие осуждающие взгляды я встречаю в первый раз.

Капелька меда с недоеденного оладушка падает стол. Звук упавшей капли показался сравнимым по громкости со взрывом.

— Тетя Жрица, — девочка лет шести дергает меня за руку, вызвав, тем самым возглас ужаса среди взрослого населения. — А ты разве обычную еду ешь?

— Ем, — честно признаюсь я, опешив от такого вопроса.

— А мама говорит, что Жрицы едят человечину, — не унимается девчонка. — Или душу высасывают.

Кто, та самая мамочка, стало понятно сразу. Толстая рыжая женщина, сидящая в дальнем углу, от последних слов дитятки пошла крупными красными пятнами, а живости гневной мимики могут позавидовать столичные актёры. Так вот оно что! Значит местные жители не видели Жрицу, поедающую оладьи. Тогда надо ещё пару глотков компота сделать, чтобы окончательно шокировать население.

— Что ты, маленькая, — сохранить серьёзный вид и не рассмеяться, довольно сложно в этой ситуации. — Мы кушаем тоже, что и другие люди, тут твоя мама немного приукрасила.

— И вы не утаскиваете маленьких детей в тёмный лес? — малышка глядит на меня с все большим недоверием.

Мамаша побледнела, сливаясь цветом лица со скатертью на столе.

— Нет, — детей мной пугают впервые, по крайней мере так откровенно. — Но ты маму слушай, в лес не ходи. Туда и другие чудища утащить могут, более прожорливые.

Девочка скептически наклонила голову на бок и пошла переварить полученную информацию. Ее определённо расстроило, что ничего ужасного во мне нет. Детей не кушаю, в лес не утаскиваю — скукотища. Рыжая женщина кинулась вслед за девочкой со скоростью голодного гепарда. Похоже, малышку ждёт порция новых родительских нравоучений.

В помещении стало совсем неуютно. Оживленные разговоры прекратились, гости перестали есть, но при этом расходиться никто не собирался.

— Простите ее госпожа Жрица, — робко вступается хозяйка дома, — Она ребёнок совсем, причем непослушный. Вот сестра и пугает её всем подряд.

Извинения были неискренними. Скорее всего, меня таки подозревали в нетрадиционных гастрономических пристрастиях.

— Ничего страшного, — улыбаюсь как можно шире, главное не переборщить, а то получится кровожадный оскал. — Но нас действительно надо бояться, — в моем голосе была солидная доля сарказма, но ее никто не заметил.

Хозяйка словно окаменела, а я спокойно пошла к выходу. Не могу сказать, что этот инцидент сильно испортил мое настроение, но находится за столом больше не хочется.

Рассвет уже занимался, ночь подошла к своему концу. Какая-то бестолковщина. Я облокотилась на столб, на котором держится крыша навеса. В доме снова гудели бабы, празднуя избавление селения от страшной напасти. Бьюсь об заклад, что если бы деревню избавили от десятка упырей, они бы меньше радовались. А тут мужей вернули в лоно семьи — праздник. Ведь, если муж загуляет с соседкой, то ей можно и волосы повыдергивать, а вот если с демоницей, то придется только локти кусать. Проблема с суккубами решается обычно только договорённостью. Нет, маги пытаются сыпать заклинаниями, размахивать руками (один профессор из магической академии даже патентовал замысловатую позу из разряда заверните правое ухо за левую ногу- для борьбы с искушением самое то), но, как показывает практика, для избавления от сущностей это не подходит. Жрицы могут убить любую чисть и нечисть при помощи теневого оружия, но применяют его крайне редко. Гораздо проще использовать пистолет и магические пули, чем посылать Тень с кинжалом. А с некоторыми сущностями так вообще лучше договариваться, чем тупо палить.

Воздух холодный и кристально чистый. Его хочется вдыхать полной грудью снова и снова. Вдох — выдох, но внутренняя гармония не возвращается. Я отпустила Тень, чтобы та проверила местность. Может тогда это дурацкое ощущение тревоги отступит.

Меня здесь ненавидят, и это нормально для Жрицы Теней. Мы всегда будем вызывать в людях негативные эмоции, страх, отчаяние, даже зависть иногда. Нас считают темными сущностями. У людей даже есть поговорка: «Когда рождается Тень, умирает человек». Они верят, что мы человечину едим, но при этом спокойно пускают в дом и ждут помощи. Странно это все и непонятно, хотя я уже давно не пытаюсь понять людей.

Противно заскулила изможденная любовью собака. Бедный кобель уже еле стоял на лапах, но упорно продолжал искать взаимности. Твою мать! Собака!

3

Собака! Опять эта собака. Я пробегаю взглядом по двору. Даже не пытается сдержать ауру. Или это попытка привлечь моё внимание?

— Выходи, — добавить в голос грозных ноток и убавить тревожность, надеюсь получилось.

Вступать в бой с суккубом было чем-то из ряда вон выходящего. С этими сущностями обычно все успешно договариваются, иногда, правда, устраивая не большую потасовку для недоверчивых заказчиков. Их вообще считают проблемой только в таких деревеньках. В городах численностью населения чуть больше среднего на них совсем не обращают внимания. Многие живут бок о бок с людьми, и даже ходят вместе покупать картошку на рынок (правда, зачем им картошка, не понятно).

Демоница проявилась напротив меня. Вид у нее слегка помятый, что несвойственно её сородичам. Волосы взлохмачены, макияж немного потек. Честное слово, если бы все бабы не пили сейчас в этом доме, то подумала бы, что ее избили. Где носило демоницу?

— Госпожа Жрица, — она чуть опускает голову, стараясь, не смотреть в глаза, — А ты отсюда куда поедешь?

Странный вопрос. Мне стало даже интересно узнать продолжение.

— Так госпожа или на ты? — моя бровь вопросительно изогнулась, — И отстань от собаки! В конце концов, что тебе пес плохого сделал?

— Ладно, — тяжело вздыхает она, — Мы знакомство не с того начали. Меня зовут Инга, и мне нужна твоя помощь, — легкое движение руки утихомирило кобеля.

Тот повалился на землю, тяжело дыша. Стало искренне жаль животину. Здоровый рыжий кот недоверчиво посмотрел вниз на своего вечного оппонента и, видимо, сочтя его безопасным, спрыгнул с забора.

— Лисса, — спустя минуту отвечаю, — Но у нас был уговор, что ты уходишь отсюда. Быстро. И без лишних вопросов.

— Да я и не нарушаю никакого договора! — подняла перед собой ладони демоница, всем своим видом показывая миролюбивый настрой. — Ты до Сырой Балки не подбросишь меня? Очень надо.

От такой наглости я буквально давлюсь воздухом. Приступ кашля пополам со смехом заставил согнуться.

— Что? — только и могу выдавить из себя, когда прокашлялась. — Подбросить тебя?

— Ну а что? — картинно удивляется Инга, — Страшно одной. У Белого Колодца, говорят упыри расплодились, а в Чертково оборотни совсем от рук отбились. Ходят слухи, что они на невинных дев нападают, чтобы утолить свой голод. Боюсь я. А у тебя мотоцикл тем более.

— Чего боишься? Что упыри съедят? Обесчестить то тебя уже не получится. К тому же, вроде нечисть своих не трогает.

— Я такая же нечисть, как и ты! — оскорбляется Инга.

— Так мной тут вообще детей пугают, — пожимаю плечами. — Ты полукровка? — кажется, она действительно серьёзно просит составить ей компанию.

— Да, — честно признается женщина.

Тогда хоть что-то прояснится. Полукровки от демонов встречаются редко, но они есть. Внешне их отличить невозможно (по крайней мере для меня), способности к перемещению в пространстве они лишены, хотя остальную магию наследуют. Картинно раствориться или наоборот, неожиданно соткаться словно из воздуха — пожалуйста, но переместиться из Владивостока в Багдад уже не под силу. Охранять демоницу, хоть и полукровку, для меня в новинку. За годы после обращения я, конечно, повидала много работы, самой разной. В одной глухой деревеньке даже свинарник старушке чистила. Всякое бывало.

— Надеюсь ты понимаешь, что мои услуги не бесплатны, — аккуратно намекаю на оплату сопровождения, но клиент явно упорствует.

— Какие услуги? — женщина картинно округляет глаза. — Просто компанию составишь в дороге и все.

— Моя компания стоит денег, — качаю головой я.

Видала уже такие компании, один раз после такой поездки деньги попросили уже с меня. Тогда это удивило так сильно, что даже сил злиться не осталось.

Инга переминается с ноги на ногу. Сейчас женщина меньше всего походит на соблазнительницу-демоницу.

— Откуда у меня деньги? — наконец произносит она.

Вот это номер.

— Все равно откуда, — главное не давать слабину. — Мои услуги стоят денег. Или мне надо поверить в то, что ты скитаешься по стране без копейки?

— Лисса, — женщина по — особому протягивает последний слог моего имени, стараясь придать сексуальности голосу. — Пожалуйста, помоги мне.

Хорошо, что магия суккубов на меня не действует, да и инкубу пришлось бы сильно постараться, чтобы вывести на эмоции Жрицу.

— Пожалуйста, — не унимается демоница.

О Боги и священная Цитадель! Моя доброта меня погубит, если этого уже не произошло. Наставница всегда учила, что работать без оплаты нельзя. Даже без предоплаты браться за дело большой риск. А тут… собственно, как всегда.

— Если тебе так сильно нужна моя компания, или же помощь, то встречаемся завтра, — я глянула на стремительно светлеющее небо, — Точнее, сегодня в полдень за околицей. И постарайся, чтобы нас не видели вдвоём.

Демоница продолжает переминаться с ноги на ногу, словно хочет ещё что-то сказать.

— Что-то ещё? — день явно не задался.

— А можно у тебя поспать до полудня? — глаза как у щеночка голодного, холодного и всеми брошенного.

— Что? — моему возмущению нет предела, — А где же до этого твоя лежка дневная была?

— Так у председателя, — искренне отвечает Инга, — Но ты сама мне запретила.

— Стоп! — я резко останавливаю её объяснения, — Хватит! — мой мозг начинает закипать.

Воображение живенько нарисовало картину во всех цветах. Я привожу в дом суккуба, которого сама же несколькими часами ранее из него выгнала. Хозяйка уже изрядно пьяная, роняет на пол рюмку с недопитым самогоном, а её подруги в праведной ярости кидаются на нас. Их лица искажены злобой и ненавистью, а в руках острозаточенные ножи и вилки. Пожалуй, это будет единственный случай в истории, когда Жрицу убьют клиенты.

— Так зачем же через весь дом вести? — словно прочитав мои мысли, подает голос Инга, — Можно же по-старинке, сразу в спальню.

Картина в воображении стала еще более радужной. Хозяйка дома застает меня в одной постели с демоницей. Мы с ней остервенело делим кровать, потому что обе любим спать звёздочкой. Со стороны эта возня выглядит очень колоритно. Можно даже сказать, провокационно.

— Лис-с-са…

— Не коверкай мое имя, — бросаю в сторону демоницы, — Меня это раздражает.

— Почему? — обиделась женщина совсем как ребёнок. — Всем нравится!

— Сколько тебе лет? — я устало тру переносицу.

— Двадцать пять, — излишне гордо отвечает та.

А, ну тогда все понятно. С женщиной явно погорячилась. Полукровки интеллектуально взрослеют гораздо позже людей. Если пересчитать на человеческий век, ей около семнадцати. Живут, правда, они гораздо дольше. Лет этак на двести.

Так! Вдох-выдох и ещё один медленный вдох. Надо собраться с мыслями. Хозяйка ещё не заплатила, а раньше полудня она точно не начнет соображать трезво. Некоторые из наших девочек в такой ситуации посоветовали бы брать оплату с пьяных, потому что больше дадут. Шум и гомон в доме понемногу начинают стихать. Ну и ладненько. Праздник праздником, а дел у деревенских всегда много. Значит скоро разойдутся.

— Хорошо, — с шумом выпускаю воздух из лёгких. — Через полчаса в спальне. Второе окно от угла дома, справа.

Инга часто-часто закивала головой, а потом совсем неэффектно потопала со двора. Странная она. За всю жизнь не встречала таких странных полукровок. Я помотала головой, отгоняя ненужные мысли, и ушла с крыльца.

Как выяснилось, затишье в доме было обусловлено тем, что женщины в большинстве уже просто не могли шуметь. Почти весь алкоголь был уже выпит, хотя одна бойкая старушка обещала принести ещё. Не хило так Инга тут наследила, если бабы от радости напиваются так, что даже говорить не могут. Похоже оплаты я не дождусь и к обеду. Кто-то спал, уткнувшись лицом в стол, пара барышень что-то обсуждали, оживленно жестикулируя. Кажется, делили мужа как раз той, спящей. Очевидно, тут и без суккуба с супружеской верностью были проблемы, а демоница только подлила масла в огонь. Странно, что они ее просто не прибили. Видимо, страх перед потусторонним пересиливал врожденную склочность. Хозяйка дома обняла ту рыжую женщину, обещая спеть с ней вместе. Когда же они все спать разбредутся?

Я осторожно, чтобы не привлекать лишнего внимания, прохожу в свою комнату. Изначально Сырая Балка не входила в мои планы, но с другой стороны самих планов-то нет. Надо все-таки хорошенько отдохнуть перед дорогой. Снимать куртку я не стала, так полностью одетой и легла. Тень отчаянно просит свободы. Ей давно уже тяжело уживаться со мной в одном теле. Слишком самостоятельная. Мне иногда кажется, что это я живу в ее теле, а не наоборот. Вся кожа болит и зудит, её словно сдирали с тела заживо. Глубокий вдох и татуировки начинают стремительно светлеть, становясь практически не заметными. Боль начинает понемногу отступать. Тень бесшумно выскользывает из тела, но остается в комнате, не получив чёткого приказа. Начиная с третьего уровня, Тень Жрицы становится полностью осязаема, но при этом способности оставаться просто тенью теряет. Но, только, не моя, которой по желанию придавать ей необходимый вид. Вот и сейчас в углу комнаты просто появился тёмный участок, только очень опытный маг мог разглядеть в этой частичке тьмы силуэт девушки. Я прикрываю глаза, стараясь расслабиться, и постепенно задремываю.

Истошный вопль заставил резко вскочить на ноги. Тень скользнула за дверь, стараясь как можно быстрее определить источник звука. Я не отстаю от нее. Крик принадлежит хозяйке дома, которая стоит напротив раскрытой двери их с мужем спальни. Сгусток тьмы скользнул мимо неё внутрь, чтобы оценить обстановку.

— Твою ж мать! — только и смогла выдавить из себя я.

Инга ошалело таращится на женщину, лежа рядом с мужчиной.

— Твою ж мать! — я подхожу поближе, отказываясь верить глазам тени, — Инга! Как? — мои глаза видят тоже самое.

Девушка заметно стушевалась. На щеках проступил румянец, а дыхание стало рваным.

— Извините, я по привычке, — с искренним раскаянием говорит демоница.

Хозяйка дома перестает изображать статую и с еще более громким боевым кличем кидается в атаку. Кажется, оплаты мне не видать.

4

Байк летит по полупустой дороге. До ближайшего городка остается совсем немного, поэтому все чаще можно было встретить проезжающие автомобили. Правда, других мотоциклов не было. Что, в прочем, понятно — за городом они не в чести. От дождя, солнца и холода они не защищают, да и проходимость оставляет желать чего-то лучшего.

Солнце в зените и даже немного припекает, несмотря на все сильнее чувствующееся дыхание осени. Погода радует, давая возможность насладиться теплом и приятным путешествием. Слоняться по стране то там, то здесь увязая в сугробах — удовольствие ниже среднего. Хотя, если сравнивать с нахождением в столице, то лучше месить грязь пополам со снегом.

Последние полчаса пути Инга активно испытывает мои нервы на прочность. Стоит заметить, что ей удалось заставить меня пожалеть о том, что взяла её с собой. Раз десять пожалеть в первые же полчаса. Она ухитряется перекрикивать шум ветра, даже шлем не заглушает ее нытье. Хотя мне все больше кажется, что голос звучит прямо в моей голове.

— Лисса! Я устала! — это я услышала всего через полчаса дороги.

— Лисса! У меня ноги затекли! — через полтора часа, а дальше с периодичностью в пятнадцать минут. Т

— У меня спина устала! — а у меня нет? — Шею продуло! — говорила же одеться, даже кофту свою предлагала, — Пятку отморозило! Нос пощекотало! Пятый глаз открылся, а закрываться не хочет!

В конце концов, я останавливаюсь на обочине. Байк на подножку, рюкзак на траву вместе с курткой, и сама туда же. До ближайшего городка остается всего час езды, но демоница категорически отказывается это слышать. Она требует отдохнуть здесь и сейчас. Как только мотоцикл останавливается, девушка рысью кидается к ближайшим кустам, не разбирая дороги. И стоило так долго об этом молчать? Я бы тогдараньше остановилась.

Но теперь у меня появилось немного времени насладиться тишиной и привести мысли в порядок.

Тень отчаянно рвется на свободу, буквально сдирая кожу заживо, татуировки немилосердно жжёт. Я делаю глубокий вдох, отпуская ее. По коже сразу пробегает приятный холодок. Теперь можно просто остаться один на один с природой. Но, видимо, судьба имеет иные планы на этот счёт. В браслет на руке на полном ходу врезается вестник, рассекая воздух золотистыми крылышками. Тут же высвечивается сообщение, от которого становится тошно. «Лисса! Немедленно вернись в Залив! Времени мало! Это важно! Оставь свои дурацкие принципы». Моя наставница как всегда красноречива и многословна. Каждый год одно и то же. Она все еще надеется сделать из меня образцовую ученицу. Вот только это в моей жизни лишнее.

Жрицы — не маги и лепить из энергии птичек не могут, да что там птичек! Мы ничего лепить из неё не умеем. Именно для таких как мы ушлые маги придумали браслеты-накопители. Ими сможет воспользоваться даже человек, напрочь лишённый магических способностей. Главное не забывать заряжать это украшение у все тех же магов. Поэтому я быстро вытаскиваю птичку из браслета, погладив его по выгравированной надписи. Вестник тут же проявляется на моем запястье. Маленькая золотистая птичка вздрагивает, взъерошив магические перья. Длинный клюв выглядит немного непропорционально по отношению к слегка округлому телу, перья топорщатся в стороны при каждом движении. На мой взгляд, его форма открыто противоречит законам аэродинимики, но вестника это нисколько не смущает.

Я как раз закончила наговаривать ответ, когда из кустов буквально вывалилась Инга. Ей вообще кто-то рассказывал, что суккубы соблазнительны и грациозны? Лёгкая соблазнительная походка? Они не эльфы, конечно, чтобы ходить по лесу так, чтобы ни одна ветка не шелохнулась, но все же… Легкое движение кистью, и птичка стремительно взмывает вверх. Пара секунд и вестник превращается в золотую вспышку.

— Скучала? — нахально заявляет девушка, чтобы переключить внимание со своего триумфального появления.

Мне даже ответить нечего, потому что внутри отчаянно бьется желание задушить её и спокойно ехать дальше. Удивительная способность выводить из себя в рекордные сроки.

Инга же, совершенно не замечая моего воинственного настроя, воровато оглядываясь, становиться на четвереньки. У меня, признаться, немного отвисает челюсть. Просто теряюсь в догадках, что собралось делать это чудо.

— Заинтриговала, — не могу удержаться от комментария.

Но девушка всего лишь с наслаждением потягивает спину, оставив мое замечание без ответа. Похоже, ей действительно тяжело даются длительные поездки на мотоцикле. Помниться, когда я его купила и первый раз отправилась на заработки, он после первых трех часов пути стал восприниматься мной как пыточное орудие. Хотя, вон в отдалённых районах люди на лошадях ездят, а там без сноровки пятая точка вообще в отбивную превращается.

— Ты так классно с ними справилась, — спустя минуту подала голос Инга. — Прям одним взглядом! — в ее глазах было искренне восхищения. — А все люди так реагируют на Жриц?

Противно от собственной сущности. Ситуация в деревне вышла из-под контроля, поэтому пришлось использовать служебное положение.

— Практически все, — сухо ответила я, стыдясь своего поступка. — Закон гласит, что Цитадель является истинной в последней инстанции. Все люди и маги, существа должны признавать силу и власть Цитадели, — меня всегда воротит от этих слов. — Ты жила в столице и ни разу не видела, как люди реагируют на Тень? — искренне удивиляюсь я, неожиданно осознав абсурдность ее вопроса.

Демоница тут же стушевалась, опустила глаза к земле, всячески показывая, что эта тема ее больше не интересует. Странная, она, в очередной раз отмечаю про себя я.

— Нам ещё час ехать, а потом сможем найти место для ночлега и отдыха, — говорю, когда Инга начинает брезгливо отдирать от джинсов колючки.

В кустах на нее налипли практически все представители местной флоры.

— Я не выдержу на мотоцикле даже десяти минут, — капризно заявляет демоница, смирившись с внешним видом штанов.

— Без проблем, — говорю я, одевая шлем. — Можешь идти пешком.

Признаться, в моих мыслях демоница уже во всю гордо шагала по маршруту одна.

— Хорошо, — неожиданно покладисто отвечает она, залезая на байк позади меня.

Что ж, назвался груздем, как говорится.

Мотоцикл заскользил по дороге. Деревья сливаются в одну желто-зеленую полосу. В этой части страны все реже встречались ели, хотя, почему-то именно они нравятся мне больше всех. Чем чаще мелькают среди деревьев эти пушистые красавицы, тем суровее природа. Мне это до безумия нравится — могучая, холодная красота. Даже дышать хочется глубже. Здесь же, из хвойных пород уже преобладают сосны. Просторные, светлые рощи радуют глаз, вот только не мой. Мне они кажутся пресными и бездушными.

Дорога забирает круто вправо, огибая довольно глубокие овраги. В них уже начинает собираться вечерний туман, обволакивая молочной влагой каждую травинку. Нас обогоняет громадный чёрный внедорожник. Поток воздуха от него оказался такой силы, что мне с трудом удается держать байк на дороге. Интересно, сколько же энергии потребляет такой здоровый железный конь, габаритами сравнимый с сараем?

Неожиданно я почувствовала, как капелька из носа стекает по лицу. Знакомое ощущение заставило выругаться. Шлем мешает вытереть, но и так понятно, что это кровь. Действовать надо очень быстро, времени на остановку нет. Тень метнулась на обочину. Я же, проваливаясь в забытье, перетекла в неё. Падение мягким не будет. Надеюсь, Инга догадается спрыгнуть, предупредить её времени не осталось. Затухающее сознание улавливает скрежет и звук удара, но мысль оставалась одна — как же больно.

5

Воздух, казалось, выжигает лёгкие, словно раскален до предела. Каждый вдох приходится делать через силу. Давай Лисса, давай. Не в первый раз это. Мне с трудом удается открыть глаза и поднять голову. Перед глазами все плывет, но сориентироваться можно. Ничего нового, мне понятно, кто и зачем призвал мою тень.

Колонный зал Цитадели встретил своей фирменной мрачностью. Мне всегда это место не нравилось. Оно с успехом вгоняло в тоску самых упорных оптимистов. Маленькие прямоугольные окна расположены практически под самым потолком, поэтому света тут катастрофически мало. Черный мрамор стен тускло поблескивал белыми прожилками. Иногда мне кажется, что они пульсируют энергией, словно кровеносные сосуды, отмеряя удары невидимого сердца. По периметру расположены массивные колонны, между которых величественно располагаются огромные статуи, призванные олицетворять силы природы. Они выполнены из зелёного мрамора, что тоже не добавляет уюта помещению. Атмосфера сильно давила, несмотря на высокие потолки. На полу белым камнем выложена пентаграмма призыва, в центре которой я и стою на коленях. В этом зале проходили советы, вершились суды над слугами Цитадели, здесь же казнили отступников.

Перетерпев приступ кашля, я пытаюсь приподняться, опираясь на руку. Картинка в глазах все еще периодически расплывается, но не настолько, чтобы не заметить отсутствие Совета Жриц. Что за бред? Где все?

— Алиссерия! — раздается до боли знакомый голос Верховной Жрицы из-за спины.

— Мое почтение, Госпожа Жрица, — я снова склоняю голову в знак почтения.

Устав Цитадели гласит, что в присутствие Верховной Жрицы все остальные должны опуститься на колени. Смотреть в глаза ей без разрешения тоже запрещено. Почему? Мне не ясно до сих пор.

— Ты меня расстроила, — продолжает высокая статная женщина в сером балахоне с капюшоном, из-под которого выбились пряди пепельно-русых волос. — Я приказала вернуться в столицу, но ты проигнорировала это. Твоя наставница просила сделать то же, но получила в ответ отказ. Какое наказания ты заслуживаешь, дитя моё?

Ее образ всегда одинаковый, и известен мне до мелочей. Верховная медленно обоходит меня по кругу и встает прямо перед моим лицом. Серый балахон застывает на уровне глаз.

— Я никогда не участвовала в жатве и не буду, — мой голос звучит твердо и зло.

У меня есть свои принципы, даже после обращения в слугу этой проклятой Цитадели.

— Какого наказания ты заслуживаешь?! — женщина развернулась и пошла в сторону искусно вырезанного из камня кресла.

Их тут было двенадцать, по числу жриц, входящих в совет. Но только ее было выполнено из черного мрамора, в таких же пульсирующих белых жилках.

Ей все равно на мои принципы, желания, мысли. Она чувствует безграничную власть в этом мире. Это она — первая, созданная когда-то магами и фейри Жрица Теней. Не хочу даже знать, как происходил процесс создания, и через что пришлось ей пройти. Но сейчас Цитадель самое могущественное, что есть в этом мире. И эта женщина хозяйка здесь, и обращение новых жриц происходит по ее методике.

— Заточения тени, — скрипнула зубами я. — Или смерти.

Непослушание считается серьёзным проступком. Первое, чему учатся новообращенные жрицы, это безоговорочная покорность. Через год после жатвы остаётся едва ли половина призванных девушек. Остальные идут в расход.

Мой взгляд падает на подол серого балахона, а потом резко устремляется вверх. Какого хрена, собственно! Что мне терять?

— И чего же вы ждете? — я резко встаю, глядя прямо в глаза женщине. — Накажите прямо сейчас! Вы прекрасно знаете, что я ненавижу Цитадель и все, что с ней связано! Так вперед! Хватит продлевать агонию!

— Замолчи! — волна чистой энергии сбивает меня с ног, впечатывая в пол.

Тень Верховной соткалась из воздуха позади меня. Воздух выбивает из лёгких, а она хватает за волосы и поднимает мою голову так, чтобы я не имела возможности шевелиться. Жрица уже рядом, смотрит прямо в мои глаза. Все было так же, как много лет назад, когда мой путь в Цитадели только начинался, когда от хлынувшей силы мне сорвало крышу.

— Замолчи, наглая девчонка, — пощечина обожгает щеку, немного отрезвив и вернув на землю. — Мне надоел твой склочный характер! Твоя наставница много лет выгораживает тебя, беря двух учениц вместо одной. Думаешь, мне об этом неизвестно? Ты не участвуешь в жатве, потому что не хочешь. У тебя, видите ли принципы! Саботируешь наш устав, покидаешь столицу, не отвечаешь на призывы! Да ты даже одеваешься не подобающе, напрочь игнорируя правила! А ещё смеешь хамить мне!

— Так убейте! — рычу я.

Тень тут же укладывает меня на пол, заламывая обе руки, а потом встряхивает, чтобы поставить на колени. Из прокушенной губы капает кровь. Во мне кипит злость и дикая ярость.

— Глупая, наглая девчонка! Ты действительно заслуживаешь серьёзного наказания, — Жрица снова возвращается в кресло. — Стоит заставить пожить в Цитадели и воспитать пару-тройку учениц, — её голос снова становится ровным и спокойным, будто не было этой вспышки гнева. — Ведь это для тебя страшнее смерти?

Ещё одна волна энергии ломает последнюю защиту, и я превращаюсь в безвольную куклу, стоящую на коленях посреди огромного зала.

— Но у меня есть другая идея, — женщина задумчиво теребит подбородок. — В Алерте убили жрицу, служившую во дворце, — она выдерживает долгую паузу, давая мне возможность переварить информацию. — Причем сделали это по всем правилам. Действовал человек, явно сведущий в наших внутренних законах, — еще одна пауза, чтобы мне удалось собрать растекшиеся мозги в кучу. — Ты должна отправиться туда.

— Я ничего не понимаю ни в политике, ни в сыске! — мой собственный голос звучит чужим и отстраненным.

— Не думаю, — ответила Верховная. — Твоя цель выяснить, кто осмелился на такое, а заодно присмотреть за тамошними магами. Там явно творится что-то неладное. Ты должна быть там не позже, чем через неделю. И чтобы больше никаких выходок! Запомни, дитя мое, ты — слуга Цитадели. А теперь вон отсюда!

Тень Верховной Жрицы протягивает мне розовый камень в золотой оправе. Морганит, отстраненно отметила я. Этот камень-талисман душевного равновесия. Да уж, равновесие именно то, что сейчас нужно. Правда, если присмотреться к надписям на оправе, то станет ясно, что это талисман связи. Он позволяет переносить разум в пространстве.

Боль снова захлестывает сознание, и я тону в ней. Почему это всегда так внезапно?


— Перестань скулить, — незнакомый мужской голос врывается в сознание, — Мне нужно посмотреть! У тебя, кажется, рука сломана. Да дай же взгляну!

— Не трогай, — взвизгивает девушка. — Мне больно!

— Да ты даже обезболить не даёшь! — рычит мужчина. — Замри хоть на секунду! Или мне тебя заклинанием обездвижить?

— Ай! — ее визг вгрызается в мозг. — А у тебя получится? Айййй!

— Вот и все, — уже спокойнее говорит он. — Ты ещё легко отделалась. Свалиться с байка на такой скорости и получить всего лишь перелом руки — большая удача. А мотоцикл твой? Его жаль, конечно, теперь только на свалку.

— Нет, байк не мой. Я ей шевелить не могу, — девичий голос кажется знакомым. — Совсем не могу рукой шевелить!

— Никто не умеет сращивать кости мгновенно, — фыркает мужчина. — Я зафиксировал и обезболил, но две недели рука работать не будет. И ещё, найди хорошего целителя, чтобы обновить регенерирующее заклинание через пять дней.

— А с ней что? — я вспоминаю, кажется, это Инга. — Она уже давно в отключке и бледная такая, — раздался шорох, и приближающееся шаги. — Она не померла часом? Даже татуировки пропали. Ой! — в голосе девушки появляются плаксивые нотки. — Не дышит, кажется.

— Нет, вроде, — задумчиво произносит мужчина, шорох шагов. — Ого, она Жрица?

— Д-да, — заикаясь шепчет Инга. — Смотри! Теперь татуировки проявляются!

Воздух входит в лёгкие толчками, обдирая гортань и бронхи, тело содрогается в судороге, а я чувствую, как чьи-то руки прижимают меня к земле.

— Тише, тшшшш, тише, — в голосе незнакомца все больше убаюкивающих ноток. — Вспоминай как дышать, девочка, — мышцы беспорядочно сокращаются, вызывая жуткую боль. — Ну же. Спокойно! Вдо-о-ох — вы-ы-вдох, — тело не слушается, звуки доносятся словно сквозь вату. — Слушай меня! — голос становится жестким, когда меня накрывает очередной приступ кашля, а тело выгибается дугой. — Слышишь! Слушай меня! Делай вдох по команде!

В нос ударяет резкий запах какого-то зелья. Может быть, я даже смогу определить какого, но только позже. Оно заставляет сделать рефлекторный вдох, вот только на этот раз мышцы работают слаженно. Сознание окончательно возвращается, а вместе с ним боль. Дикая боль, в которую ныряешь словно в омут.

— Лиссочка! Лисса! — Инга кидается ко мне, пытаясь обнять здоровой рукой. — Ты жива! Я так рада! Рада!

Я открываю глаза и пытаюсь сфокусироваться. Инга сидит на земле рядом и что-то верещит про жизнь и радость. А может про радостную жизнь? Фиг её разберёт сейчас, тарахтит как заведенная. Картинка периодически расплывается, поэтому не сразу удаётся разглядеть мужчину лет сорока, чьи руки лежат на моей груди. Темноволосый, на лице мужественная щетина, как будто только из мужского салона красоты. На деле же небось просто не брился пару дней. Правда, у некоторых обладателей повышенного уровня тестостерона такая отрастет к вечеру. Белая футболка подчёркивает спортивную фигуру. И как он не замёрз в одной тонюсенькой футболке? И откуда на ней пятна крови? Этот мужик сожрал уже кого-то? Ну так мы с Ингой вроде вдвоём были.

— Здрасте, — обращаюсь к нему, хотя язык прилип к небу и ворочается с трудом.

Состояние такое, словно меня хотели утопить в цистерне с самогоном, но я назло всем выпила ее, а потом попросила добавки. И судя по головной боли, получила её.

— Здравствуй, — он улыбается, а потом протягивает мне флакон с каким-то зельем. — Выпей.

Я принюхалась, но из-за последствий переноса не смогла определить, что это за бурда. А вот мой организм разобрался вполне. Неожиданно мощно к горлу подкатила тошнота, мне едва удалось повернуть голову на бок, благо маг вовремя понял, что происходит и помог приподняться. Желудок с успехом избавился и от сегодняшнего завтрака, и даже от вчерашнего ужина. Демоница оказалась тонкой душевной организации и, не выдержав такого зрелища, стремительно удалилась блевать в кусты. Мне же под нос повторно подсунули флакон. Ну, е-мое! Зачем?

— Пей! — на этот раз строго. — Это тебе поможет.

— Не могу, — честно отвечаю я, набирая в грудь воздух для следующего рывка. — Меня от него тошнит.

— Это нормально, — авторитетно подтверждает мужчина. — Выпьешь — отпустит сразу.

Я отрицательно мотаюсь головой, но тут же оказываюсь схвачена и содержимое злополучного флакона перекочевывает в меня. Надо отметить, что вкус у зелья был вполне приятный, мятный, теперь мне удается его разобрать, и тошнота мгновенно проходит. Из кустов, тяжело дыша, вываливается демоница. Вид у нее теперь ещё более помятый. Но, глядя на мужчину, она все равно старается кокетничать. Вслед за тошнотой уменьшилось головокружение, но каждый вдох отдает болью в боку. Хорошо хоть, очередной приступ кашля удалось задушить в зародыше.

— Спасибо, — выдавливаю из себя я, после того как, смогла продышаться.

— Пожалуйста, — незнакомец деловито полез меня ощупывать, перед этим запустив очищающее заклинание на траву рядом с нами.

— Это что такое? — моя попытка отбиться получилась вялой, можно даже сказать заторможенной.

— Ищу возможные повреждения, — без капли смущения отвечает мужчина.

— И часто вы лапаете незнакомых девушек?

— Нет, — сама честность, а его рука тем временем, нащупала те самые повреждения. — Но, если для тебя принципиально, то меня зовут Мир. И давай на ты сразу. У тебя ребра похоже сломаны.

— Я в курсе, — дышать было больно, а еще отчего-то жутко болит рука. — Спасибо за помощь. Откуда на тебе кровь?

— Твоя, — без тени сомнения говорит мужчина, указывая на мой бок и руку. — У тебя весь бок стесало.

Бок. Мой взгляд опускается на разодранную в хлам куртку и футболку. Мои любимые куртку и футболку. Гадство.

— А Мир — это сокращение от Мирослав или Мирон? — встревает в разговор демоница.

В сторону мага тут же метнулось облако душного флера. Надо же, в такой момент думать о сексе. Или она стресс заедать собралась? Хотя, возможно у нее просто такие нездоровые аппетиты.

— Мирон, — мужчина этого даже не заметил, а когда атака повторилась, помахал перед лицом Инги серебряным медальном. — Секс только на трезвую и по обоюдному согласию.

Демоница разочаровано скрипнула зубами и отвернулась. Не везёт ей.

— Да разожми ты ладонь! — Мирон тем временем, пытается осмотреть мою кисть, сжатую в кулак.

Из-под сомкнутых пальцев сочится кровь. Меня словно щелкают по носу, и я мгновенно расслабляю руку. На ладони лежит тот самый талисман из морганита, правда цвет камня поменялся на более тёмный. Он впитал мою кровь и приобрёл темно-вишневый оттенок. Мир поцокал языком, а потом принёс из машины бинт.

— А маги разве не могут заживить такую царапину? — сунет свой нос к нам Инга, стараясь при этом, выпятить грудь прямо в лицо Мирону.

— Могут, — отмахивается он. — Но практически весь резерв ушёл на одну демоницу. Поэтому пока так.

Лучше мне не становится, наоборот, накатывает сонливость. Теперь я понимаю, почему выше третьего уровня такие переносы запрещены. Слишком сильно тень привязывается к телу. Оторвать её насильно не сложно, но организм воспринимает это как травму.

— Тут до Хвина двадцать минут осталось, — начал было мужчина.

— Инга, — я перебиваю его. — Добирался в Сырую Балку сама. У меня планы поменялись. Мне нужно как можно быстрее добраться в Алерт.

— Алерт? Здорово! — чуть ли не хлопает в ладоши демоница. — Никогда там не была. Я с тобой!

И все это голосом, не терпящим возражений. Словно не спрашивает разрешения, а ставит перед фактом.

— Тогда ложись спать, — философски замечаю я. — У меня нет сил сегодня куда-то идти.

По правде говоря, у меня нет сил даже разговаривать сейчас.

— Девушки, — напоминает о себе Мирон. — Давайте я вас обеих отвезу в Хвин, и вы там нормально отдохнете. А потом хоть в Алерт, хоть во Владикавказ.

— Нет, — отвечаю я, снова проваливаясь в омут боли и беспамятства.

— Да! — выпалила Инга.

Мир хмыкает и поднимает меня на руки.

— Не надо! — предпринятая попытка сопротивления выглядит жалко. — Мне тут вполне комфортно.

Он не стал ничего отвечать, и просто уложил мою почти бессознательную тушку на заднее сиденье свое черного внедорожника, а потом укрыл чем-то. Кажется, это его куртка. Пофиг. Какая разница, под чем отдавать концы.

6

Тень отчаянно цепляется за тело, не желая контролировать ситуацию. Мозг, в свою очередь, отключается от реальности. Это очень странно, ведь я ни один раз проходила через этот обряд. Побочным эффектом всегда было только легкое похмелье. А тут…

Мир погружается во тьму. А в моей голове опять стучат барабаны, как и много лет назад. Я снова и снова возвращаюсь в тот день, когда Цитадель призвала меня.

***

Осень уже полноправно шествовала по земле, одевая в золотые наряды деревья. Дожди еще были редкими, но небо большую часть времени было затянуто тучами. Вечер опускался на Залив, холодный ветер трепал кроны деревьев.

Мы пересекли внутренний двор Цитадели. Всего нас было десять пар, состоящих из наставницы и ученицы. Мы шли друг за другом, словно школьницы на урок. Кто-то вертел головой, пытаясь разглядеть то, что происходит вокруг. Я же по большей части смотрела только под ноги. Барабаны начали бить еще с полуночи. И ни на секунду невидимые музыканты не сбились с ритма. Этот бой каким-то не постижимым образом встраивался в биение сердца. Или это сердце Цитадели так стучит? А нам просто позволили его услышать?

Лишённые сна, мы все словно погрузились в какое-то полутрансовое состояние. Звуки стали громче, а без того сочные краски осени выглядели еще ярче, чем раньше. Дверь на противоположной стороне двора распахнута настежь, там виднеются ступени, ведущие вниз. Нас заводят в подвал. Он представляет собой довольно большое помещение. В полукруглом зале десять дверей, по числу пар. Сердце на секунду сбивается с барабанного ритма, делая несколько внеплановых ударов. У меня на глазах наворачиваются слезы. Я начинаю мотать головой из стороны в сторону, потому что передумала! Потому что не хочу туда идти! Наставница берет меня за руку, мгновенно гася сопротивление, и заводит в одну из дверей.

Тут ещё две жрицы, они раскачиваются в такт бою барабанов, сидя на полу. При виде нас женщины встают со своих мест и подходят ко мне, кланяясь при этом моей наставнице Этеррии. Она же лишь немного наклоняет голову в ответ. Сегодня особая ночь и наставница всем своим видом показывает это. Затем, они начинают меня раздевать. Грубая ткань рубахи падает на пол. Это звук мне кажется таким громким, даже несмотря на барабаны. Он отдается в голове словно удары колокола, который отмеряет последние минуты моей жизни. В центре комнаты на резной подставке из черного мрамора стоит ладьевидная чаша, выполненная из того же материала. Этот постоянный ритм, он повсюду, вгрызается в мозг, струится по венам, бьется пульсом артерий. Мне кажется, что прожилки на камне пульсируют так же, как сосуды внутри меня. Обе жрицы берут меня за руки и ведут к чаше, где Этеррия уже во всю читает какое-то заклинание. Странно, жрицы вроде не в ладах с магией. Но наставницу этот факт не смущает. Она все больше и больше раскачивается, подчиняясь ритму заклинания. Рядом с ней стоит её Тень. Она полностью обнажена, её кожа покрыта миллиардами мелких узоров. Слова ускоряются, набирая мощь, словно снежная лавина. Неожиданно, наставница берет тень за запястье и яростно полосует её руку. Кровь тоненькой струйкой стекает в чашу. После Этеррия режет свое запястье, смешивая в чаше свою кровь с кровью Тени.

— Да будет так! — выкрикивает Жрица, обращаясь к чему-то невидимому. — Прими же новую сестру, о великая Цитадель!

Чашу подносят к моим губам. Темная жидкость опалесцирует в тускло свете.

— Ты должна сделать три глотка, — подсказывает наставница.

Я отрицательно качаю головой, но покорно принимаю чашу из ее рук. Первый глоток обжигает горло, словно кипяток, второй растекается свинцовой тяжестью по организму, а третий… Третий дарует боль, струящуюся по венам.

У меня подкашиваются ноги, перед глазами пелена. Чьи-то руки подхватывают меня и укладывают на пол. Мне тяжело дышать, легкие будто выгорают изнутри.

— Приди в священную Цитадели, сестра, — в руках Эттерри появляется нож из черного мрамора. — Призываю твою Тень, сестра! — последнее, что я слышу, перед тем как острый клинок входит в мое сердце.

***

Сон всегда обрывается на этом моменте, оставляя после себя холодный, липкий страх.

Я рывком сажусь в постели и, поморщившись, потираю шрам под левой грудью. Рана тогда затянулась быстро, практически мгновенно, но неприятные ощущения остаются со мной даже сейчас. В этих видениях мне приходится раз за разом переживать события того дня.

Теперь самочувствие гораздо лучше, все последствия переноса сошли на нет, правда главная проблема осталась. Необходимо попасть в Алерт — столицу соседнего государства. На все про все мне дали неделю. На самом деле за это время можно легко добраться туда на байке. Вот только байка у меня теперь нет. Самое время смахнуть скупую слезу по безвременно погибшей технике. Но хандрить и страдать сейчас времени нет. Разумнее всего воспользоваться телепортом, но для этого надо идти на поклон к местным магам. Так! Я с усилием тру виски, а собственно, где я? Небольшая светлая комната, видимо, гостиничный номер. Двуспальная кровать, застеленная коричневым стеганным покрывалом. Рядом с кроватью стул и маленькая тумбочка. Вполне себе уютное местечко. Чистенько, опрятненько, особенно если не приглядываться и не замечать размазанные по стенам и потолку останки комаров и ещё, Бог знает, каких насекомых. Вот только моих новых знакомых нигде не видно. Еще раз массирую виски в надежде сосредоточиться. На стуле рядом с кроватью лежит мой рюкзак. Это определённо радует. Может даже топливные кристаллы остались. Хотя интуиция подсказывает, что ими вероятно расплатились за гостиницу. Интересно, это Инга про них вспомнила? Встаю с постели и замираю, обнаруживаю полное отсутствие одежды. Белье, правда, было, но только нижняя его часть.

— Да уж, — от замечания в слух я не удержалась.

Не то чтобы великая и ужасная жрица страдает излишней стеснительностью, но неприятно. Двоякое чувство. Меня раздел красавец — мужчина, а я даже не помню как. Обидно даже. Может такого больше не повториться. Интересно, а ему хоть понравилось? Взыграло во мне что-то давно забытое, женское.

Ещё и кожу на содранном боку противно тянет, хотя ребра практически не беспокоят. Кажется, один малознакомый мне маг расщедрился обезболивающим заклинанием. И на том спасибо.

— О чем ты думаешь! — оборываю поток своих мыслей вслух.

Из запасной одежды у меня имеется только ненавистный балахон Жрицы Теней. Какой идиот и когда ухитрился придумать эту жуткую амуницию, для меня до сих пор загадка. В ней неудобно ходить, неудобно сражаться и работать. Да в ней жить неудобно! Мой вздох отчаяния, наверное, слышат даже в Заливе. Делать нечего, приходится напялить на себя этот ужас. Зато теперь издалека видно, кто идёт.

— Чучело, — констатирую я, глядя в зеркало.

Чёрный плащ с капюшоном, скрепленный на шее массивной пряжкой в виде ворона (может, вороны). Неизвестный мне мастер злостно надругался над птичкой, поэтому она одинаково могла быть вороном, вороной, галкой или даже страусом. Под плащ необходимо носить чёрное платье, с непременно свободной, развивающейся юбкой. Видимо, чтобы произвести максимально ужасающее впечатление. В редких случаях допускаются чёрные брюки и чёрная футболка, в основном для жриц двух-трех леток. Они чаще всего работали «в полях». А таким матерым дамам, как я, только платье и только распущенные волосы. Причем волосы следует укладывать по-особенному. Я невольно вспомнила первую встречу с Эттерри.

— Терр, — произношу зачем-то вслух сокращённое имя наставницы.

Ее каштановые локоны струились мягкими волнами по плечам, прихваченные мелкими косичками только в нескольких местах. Мне тогда казалось, что это самая красивая женщина на свете. Безумно хотелось быть похожей на нее. Но молодым жрицам положено носить прическу, состоящую из трех тысяч мелких косичек. Число определялось количеством сестёр, погибших в войне магов и людей. На кой такой символизм, неясно, но плетение этого ужаса на голове превратили в особый ритуал. Изменение причёски при переходе на другой уровень тоже сильно романтизировали. Долгие годы удавалось игнорировать этот идиотский дресс-код. Вся это бутафория с уровнями сильно раздражала, поэтому я нагло игнорировала иерархию, за что часто доставалось Терр. А вот теперь пришло время предстать перед всеми в полном образе жрицы четвёртого уровня. Хотя считать их после второго мне кажется абсолютно бесполезным. На силу это никак не влияет.

Я ещё раз скептически смотрю на свое отражение, прикидывая, не проще ли состричь косички под ноль, а потом отрастить заново? В Алерте скорее всего надо предстать как образцовая жрица, но соблазн пойти наперекор правилам слишком велик. Нет, Лисса, определённо пора взрослеть. Потом попрошу Ингу распутать это безобразие. Из-под подола торчат джинсы. Так себе вариант, но прицепить пояс с кобурой поверх платья будет ещё хуже. Довершают образ берцы. Туфель или кроссовок в рюкзаке нет.

— Шикарная женщина, — фыркнула зеркалу.

7

Время близится к вечеру, и в холле гостиницы очень многолюдно. Тут располагается небольшой бар, где вполне можно выпить чашку кофе и позавтракать, или же залить свиные рёбрышки вместе с тоской литром пива. Помещение выдержано в тёмных тонах, преимущественно горького шоколада, по бокам на панелях, оттенка молочного шоколада, идёт мягкая подсветка. Поесть мне надо срочно, потому что даже ассоциации сплошь гастрономические. Я немного теряюсь в догадках относительно времени суток. Ранний вечер или поздний обед? Время неумолимо движется к закату — это факт, поэтому я предпочла бы гибридный вариант рёбрышек с кофе. Зал гудит, словно потревоженный улей. Люди активно обсуждают последние новости и свежие сплетни. Судя по количеству посетителей, это единственное приличное место в городе.

Хвин — маленький городок, хотя точнее будет сказать, большая деревня. После войны перекроились целые государства, изменились названия, границы и даже национальный состав, не говоря уже о городах. Многое вообще пришло в запустение. Но расположение рядом с главной дорогой на столицу позволяет жителям Хвина существовать вполне безбедно, а городу — не превратиться в заброшенные руины.

Я пробегаю глазами по залу в поисках свободных мест, находится лишь парочку у бара. Что ж, триумфальный выход Жрицы Теней. Сделать шаг в полный зал людей стало неожиданно сложно.

Вспомнился тот день, когда двери Цитадели выпустили новую партию молоденьких жриц на вольные хлеба. Напуганных, растрепанных, совсем недавно получивших силу и простившихся с прошлой жизнью. Тогда на мне тоже был надет балахон, соответствующий всем правилам. Давно же это было. Люди тогда шарахались, словно от чумной, переходили на другую сторону улицы. Я навсегда запомнила то чувство отчаяния и ненависти к себе. И больше никогда до сегодняшнего дня не надевала облачение жрицы за стенами Цитадели, словно боялась признаться самой себе в своей сущности.

Глубокий вдох, Лисса, и шаг в зал. Неужели глупые предрассудки касательно внешнего вида смогут заставить тебя остаться голодной?

Как только я пересекаю невидимый порог и вхожу в зал, наступает гробовая тишина. Посетители перестают не только разговаривать и жевать, но, кажется, ещё и дышать. Мне захотелось натянуть капюшон сильнее, желательно до подбородка, жаль конструкция плаща этого не подразумевает. Переборов это непристойное желание, я внимательно осматриваю зал, благо все лица были обращены на меня. Ни Инги, ни Мирона тут не было. Что ж, учитывая сущность брюнетки, не сложно догадаться, где и чем они сейчас занимаются. Оно и к лучшему, можно спокойно поесть.

Места за барной стойкой стало в два раза больше, стоило только моей фигуре появиться рядом с ней и выразить желание сесть.

— Чего желает Госпожа Жрица? — почтительно склонов голову, проблеял мужчина лет пятидесяти, не прекращая тереть бокал полотенцем.

Тёмные волосы, щедро сдобренные сединой, завязаны в низкий хвостик, а вековой слой грязи под ногтями соответствует скорее потомственному крестьянину, чем работнику общепита.

— Кофе с молоком и сахаром, — буркнула я, плотнее натянув край капюшона, чтобы не видеть в каком ужасном состоянии находится это полотенце.

Желудок у меня крепкий, но острый приступ брезгливости все равно накрыл. Может на кухне у них больше порядка?

— Капучино? Латте? — мужчина наклонил голову ещё ниже, отложив в сторону замусоленную тряпку, которая тут же скользнула на пол.

К моему разочарованию, поднять её он не пытался, а лишь отодвинул в сторону носком ботинка.

— С молоком и сахаром, — секунда на размышления, стоит ли все же рискнуть желудком, — И что-нибудь поесть, — все-таки риск благородное дело, как ни крути.

— Есть чудесные свиные рёбрышки с медовым соусом, картошка, запечённая с грибами, борщ с чесноком и пампушками, тирамису и яблочный штрудель, — от этого перечисления мой желудок издал крик умирающего в страшных муках кита. — А ещё любимый салат моей жены, приготовленный по оригинальному рецепту, который достался ей от прапрапрабабушки! — театральная пауза, видимо, чтобы почти память далёкой прапрапрабабушки. — «Оливье»! — это уже звучало с неподдельной гордостью.

— А что из этого свежее? — вопрос был риторический, и наверное, стоило сформулировать его иначе.

Скорее подошло бы: «Чем я не отравлюсь?». Жриц боялись, ненавидели, но на ушлых владельцев общепита это почему-то не распространялось в должной степени. Как минимум три раза меня травили просрочкой, и это только в столице. На лице мужчины отразилась неподдельная мука. Страх отчаянно пытался вступить в сделку с совестью, но они никак не могут сойтись в цене.

— Я, наверное, картошку с грибами принесу, — наконец выдает он. — Минут через тридцать — сорок.

Кажется, мне повезло, и страх пересилил.

— Надеюсь, столь долгое ожидание стоит чудесного вкуса блюда, — широко улыбаюсь я, сверкнув на него вертикальными зрачками из-под капюшона.

Мужик часто-часто закивал головой, споткнулся, а потом резким движением поднял злосчастную тряпку, которая когда-то очень давно была чистым полотенцем, и лично убежал на кухню. Впечатлительный. Терр всегда ругала за этот дешёвый фокус со зрачками, но иногда он очень помогал пробудить совесть в людях. Возможно и сейчас это поможет мне получить свежую картошку со свежими грибами (может, даже не мухоморами), пусть и через сорок минут. А что? За это время вполне можно успеть.

Зал постепенно возвращался к обычному состоянию. Люди пили, ели, обсуждали и сплетничали. Уже никто не обращал внимание на жрицу в чёрном балахоне, спокойно пьющую кофе у барной стойки. Ровно до такого момента, как в зал вошли двое благородных высших фейри. Представители племён богини Дану отличались своим высокомерием и языком таким же острым, как их уши.

— Я думал, это приличное заведение, — картинно и максимально громко говорит один из них, — А тут мертвечиной несёт за километр!

Фейри когда-то участвовали в создании первой жрицы, вот только результат их не устроил. По крайней мере, сейчас они на этом сильно настаивают.

В последний год отношения между расами сильно накалились и Цитадель единственное, что удерживает мир от новой войны. Но сейчас эльфы стали сильно расшатывать авторитет жриц. В провинции люди одинаково боятся и фейри, и магов, жриц, правда, чуть больше, но в крупных городах пагубное влияние становится все заметнее. Зачем и кому нужно новое кровопролитие, мне непонятно. Но, собственно, моего мнения никто и не спрашивает.

Остроухие не слишком изящно потоптались возле входа, потому что свободные места были только рядом со мной. А сесть за один стол вместе со жрицей они не могли. Это ниже их достоинства. Публика в зале была смешанная, поэтому уступать место и падать на колени перед представителями высшей расы тоже никто не спешил. Пришлось досточтимым эльфам искать выход из ситуации самостоятельно.

Поворачиваться и реагировать на них было глупо, но я все же следила за парочкой глазами тени. Кофе, к слову, был неплох, а когда мне хорошо — никакие эльфы, феи, оборотни и драконы не способны меня отвлечь.

— Ты слышал, Вэон-эль, — практически проорал на весь зал светловолосый фейри. — В Алерте эта проклятая Цитадель уже не так сильна. На днях убили жрицу, входившую свиту короля.

Тоже мне, секретная информация. Все, что происходит во дворце, разлетается в виде слухов быстрее, чем горячие пирожки. Не удивлюсь, что весть о смерти жрицы распустили еще при её жизни. Сейчас же меня больше интересует состояние картошки с грибами, которую так и не принесли. Желудок отказывался довольствоваться исключительно жидкостью.

— Ох, мой достопочтимый брат, — пафосно вещал второй фейри, возможно полукровка, потому что чистокровный эльф гордится волосами, а не обрезает их как человек до стояния жёсткого ёжика. — Этот неудачный эксперимент пора давно завершать. Я не понимаю, почему наши великородные братья позволили так расплодиться этим мертвякам в чёрных балахонах, — последнее, видимо, чтобы никто из присутствующих не сомневался, о ком речь.

Я зевнула, обнаружив последний глоток бодрящего напитка в чашке. Слушать этот треп нет ни сил, ни желания. Фейри жуткие выскочки и задиры, а уж спровоцировать жрицу на поединок, а потом убить где-то в неизвестном баре — милое дело.

Развлечение у них такое, видите ли. Разве что звездочки себе на лбу не рисуют для подсчета. Молодые жрицы, уверовав в свое бессмертие, часто идут на стычки с фейри. И проигрывают. До третьего уровня убить нас практически нельзя, а вот забрать тень, использовав редкий драконий артефакт — можно. Ну как редкий, редкий среди людей, а эльфы его легко изготавливают. А потом еще более успешно используют. Лишится тени из-за заточения ее в камне — для жрицы это страшнее смерти. Сознание уходит вместе с ней, оказываясь в ловушке. Цитадель тоже имеет драконьи артефакты, используя их в воспитательных целях для молодняка или в карательных — для провинившихся. Мне когда-то один раз пришлось испытать на себе силу этой магической вещи, и воспоминания об этом еще долго будут преследовать в кошмарах. Эта парочка намерено устраивает цирк, вот только я прекрасно знаю их тактику, и участвовать в нем мне совсем не хочется.

Надо бы посмотреть, куда запропастились Инга с Миром. Фейри продолжали о чем-то спорить, но вслушиваться я не стала. К тому же, передо мной на столе появилась тарелка с дымящейся, возможно, и правда свежей картошкой. Измучавшийся в ожидании организм готов пищать от радости. Блюдо оказывается действительно вкусным.

Тень аккуратно скользит между людей, чтобы начать исследовать гостиницу. Сейчас она бесплотна и невидима, но посетители все равно немного передергивают плечами и сторонятся, ощущая ее. Демоница находится в пятой по счету комнате. Брюнетка страстно целуется с каким-то мужчиной. То, что она не с магом, от чего-то особенно приятно. Плотной ауры вокруг девушки не было заметно, похоже добыча сама клюнула на две округлых приманки, которыми она активно терлась о голую мужскую грудь. Я не любитель подглядывать за интимной жизнью окружающих, поэтому тень легонько косается спины девушки и удаляется. Инга почувствовала лишь лёгкий холодок между лопаток, мотнула головой и вернулась к своему занятию.

Неожиданно тень дернуло и завертело. Картошка застряла у меня горле, вызвав приступ кашля. Я отчаянно пыталась вернуть себе власть, но ничего не получалось. Картинка пару раз мигнула и прояснилась. Правда, совсем меня не порадовала.

Здоровенный полуорк повалил девушку на пол, недвусмысленно лапая её за попу. А мою тень заклинило внутри чужого тела. И ни выйти, ни управление перехватить. Проклятье!

Орки, конечно, отличаются странными брачными традициями, но чтобы полукровки их принимали — вижу впервые. И вообще, изнасилование в коридоре гостиницы, где в любую минуту могут появиться люди и нелюди? Что за бред? Или парень настолько скорострел? Сунул — вынул и ушёл? Да что ж за невезение такое?! Никак не выбраться. Девчонка, видимо, в глубоком шоке — не пытается вырваться совсем. А мне совсем не хочется, быть изнасилованной орком за компанию. Тело, конечно, не моё, но ощущения придётся поделить поровну.

Я безрезультатно бьюсь внутри ее сознания, чувствуя все эмоции девушки. Ну же, дурочка, пусти меня, иначе нам обеим сейчас будет плохо. Ну же! Но с тем же успехом можно ломиться в глухую стену. Думай, Лисса, думай! Внутренний голос же ехидно замечал, что у парня будет секс втроём, а он этого даже не заметит. Надо посочувствовать бедняге.

Я прикрываю глаза, стараясь, полностью сосредоточится на происходящем на втором этаже. Картошка печально остывает на столе, а желудок снова мирится со своей голодной участью. Не до того сейчас. Девчонка от страха даже боится дышать. Все тело сковано, мышцы не слушаются.

Полуорк резко разрывает на ней футболку, чтобы тут же сжать огромной ладонью правую грудь. Больно. Мне тоже больно вместе с ней. А ещё у него мерзко потные ладони. Гадство. Девушка вскрикивает, и мужчина тут же сжимает рукой её шею. Кислорода становится резко мало, кровь пульсирует под кожей, не в силах отхлынуть от лица. Я хватаю воздух ртом, пытаясь наполнить кислородом лёгкие. Да твою ж мать, что происходит?! Кто-то легонько обнимает меня за плечи. Это там или здесь? Все смешалось в одну кучу. Вдох сделать неимоверно сложно. В какой-то момент сознание начинает уплывать, причем у нас обеих. Мое тело крениться на сторону, но кто-то удерживает. Мне стоит огромных усилий не отключиться, а сделать решающий рывок из чужого тела, когда девушка уже потеряла связь с реальностью.

Тень одним движением покидает чужое пространство, стремясь обрести свое тело. У полуорка была секунда, чтобы удивиться и отпрянуть, но больше уже ничего не было. Клинок почти беззвучно входит в плоть. Через пятое межреберье по среднеключичной линии, аккурат в верхушкусердца, не прикрытую легкими. Он распахивает глаза в последний раз, глядя в потолок, а потом начинает стремительно усыхать. Вся сила теневого оружия в том, что оно не просто убивает тело, но еще уничтожает и душу. Существо уходит навсегда, без права на перерождение. Тень окидывает взглядом коридор, куда как по команде стали стекаться постояльцы, (где же вы все раньше были, дорогие мои) и чертит в воздухе над трупом печать Цитадели. Сотканный из воздуха символ тут же камнем обрушивается на грудь полуорка, выжигая на коже чёрный, обуглившийся узор. Без права перерождения.

Я делаю судорожный вдох, чьи-то руки снова придерживают, не давая свалиться. Но времени прийти в себя нет. Надо разобраться с этими чудесами, такого бреда с тенью не происходило давно. Беглый взгляд по залу. Оказывается, Мир рядом и аккуратно держит за плечи. Спасибо, конечно. Мужчина открывает рот, чтобы что-то спросить, но мне не до него. Еще раз всматриваюсь в сидящих за столами. Никто ничего не заметил, кроме эльфов. Ну что ж, ушастики.

— Именем Цитадели! — говорю я громко, оборачиваясь, — Сдайте артефакты управления!

Эльф дернулся как от пощечины, его спутник оказался более сдержан в эмоциях.

— Мертвяки мне не указ, — ощерился короткостриженый фейри. — Мы граждане другого государства.

— Я Пятая Тень Священной Цитадели, — вокруг меня чёрным облаком клубится набирающая силу тень. — Я здесь сейчас закон и государство. Истина в моих устах, — зрачки стали вертикальными, глаза чуть светятся темным огнём.

— Мой отец достопочтимый лорд, — визгливо начал Вэон-эль. — Вэйнон-эль участвовал в создании…

Договорить я ему не дала, отчасти потому, что меня не волновала его родословная, отчасти потому, что с лордом Вэйноном и его сыном знакома лично. И эти двое к чете фейри отношения не имеют.

— Сдать управляющие артефакты!

Вот только весь этот треп был отвлекающим маневром. И понять это надо было гораздо раньше. Второй эльф, тем временем, активировал кстренный портал. Обычный с виду карандаш при разламывании создает переход в заранее заданную точку.

— Проклятье! — выругалась я, швыряя со злости сгусток энергии им вслед.

Призванная тень ворчит, не желая возвращаться в спокойное состояние. Как-то сегодня день не задался.

— Лисса, — голос Мирона над самым ухом заставляет вздрогнуть. — А как ты стала жрицей?

Что за идиотский вопрос? А главное, как вовремя!

— Как все, — сухо отвечаю я и поворачиваюсь к стойке. — Уважаемый? — мне приходится перегнуться через неё, чтобы найти давешнего мужика. — У вас на втором этаже труп осуждённого и казнённого полуорка.

— Как? — пискляво спрашивает он, глубже забираясь под столешницу.

Его трясет, словно осиновый лист на ветру, а зубы выбивают чечетку. Краем глаза замечаю, что Мирон даже приплясывает в такт.

— Да вы не переживайте! — вид у него донельзя комичный и жалкий, что вызывает мою улыбку. — Вызовите полицию, чтобы протокол составить, а печать Цитадели уже стоит. Лично к вам вопросов никаких не будет.

— А за что его? — Мир тоже заглядывает по ту сторону стойки.

— За попытку двойного изнасилования, — со скорбным видом сообщаю ему.

Цитадель давала своим жрицам право казнить и миловать, минуя стадию расследования и суда, что мне категорически не нравилось, но я все равно пользовалась этим с завидной регулярностью.

— Да? — мужик все-таки высовывает нос из-за стойки, любопытство страшная вещь. — А кого изнасиловали?

— Меня и еще одну девушку, — тень все ещё вихрится черными, затухающими клубами, вокруг, отпугивая окружающих. — Только не изнасиловали, а попытались.

Мужик задумался и сполз обратно. Впечатлительный какой. Или он часто пытается кого-то насиловать и теперь размышляет, стоит ли?

Вся эта ситуация выбила меня из колеи. И поесть толком не дали, и отдохнуть тоже. А ещё надо как-то добраться до Алерта, но чем заниматься на месте прежней жрицы?

— Лисса, — Мир догоняет меня уже у лестницы. — Так как ты стала Жрицей?

Его лицо выглядит сильно обеспокоенным.

— Почему тебя это волнует? — меня стал напрягать этот вопрос.

— Маги и дети магов не участвуют в жеребьевке, — он сощуривает свои карие глаза.

— Я не маг и не из семьи магов.

— Ты сбила ушастым рамку телепорта, — разводит он руками в стороны, видимо, чтобы добавить весомости аргументу.

— Это случайно вышло, — съязвила я, копируя жест.

— Лисса! — Мирон закатывает глаза, а потом начинает на пальцах объяснять, что произошло. — Ни одна жрица не сможет такого сделать? И вообще, почему ты на них вызверилась так?

Свалился на мою голову. Еще и перед ним отчитываться? Хотя, человек вроде со всей душой.

— У них был какой-то управляющий артефакт, — надо внести ясность, а то ведь не отстанет. — С его помощью можно блокировать тень в чужом теле, может даже забирать, по типу драконьего. Мне с трудом удалось вырваться из тела той девушки. Понимаешь? Со мной такого не было уже много лет. Это нормально для первогодки, когда тень еще не утратила связь с телом, и отчаянно пытается соединиться обратно. А тут. Это неправильно, более того, незаконно.

— Какой девушки? — Инга соткалась из воздуха рядом с нами, кокетливо поправляя грудь в вырезе блузки.

Она была как всегда прекрасна, даже лёгкая растрепанность волос продавала образу лишь шарма.

— Не знаю, — почему-то ее появление почти вывело меня из себя. — Паспорт не спрашивала. Да и вообще, когда тебя пытается изнасиловать здоровенный полуорк, не до знакомства.

— Мммм, — мечтательно простонала демоница, — Полуорк… Они, наверное, — брюнетка облизнула губы. — Вкусные, сильные, — еще более медленное движение языком. — И большие.

— Хватит жрать! — закатила глаза я. — Это уже переходит все границы!

— Ты можешь пойти на второй этаж и откусить кусочек, пока тело не убрали, — широко улыбается Мирон. Правда, глаза его смотрят точно в ее декольте. — Пока полиция не приехала, тело будет там.

Слаб человек, а мужчина перед суккубом особенно. Там, где его защищал амулет, глаза оказались беззащитны перед выставленной во всей красе грудью. Даже я невольно скользнула по ней взглядом, а потом по своему бюсту. Не минус первый, конечно, но до идеала мужских фантазий далеко. Наверное, даже к лучшему.

— В смысле полиция? В смысле тело? — подозрительно прищурилась девушка.

— Лисса его немного убила, — доверительно, как большой секрет сообщил Мир.

Демоница тут же спала с лица, даже позеленела немного.

— Я, наверное, пойду в номер, — проблеяла она, хватаясь за стену.

— В свой или чей? — участливо спросила я.

— В свой, — что-то наша совратительница всего подряд загрустила.

— Ты сама-то дойдёшь? — спросил мужчина.

— Угу, — ответила Инга, но свернула в другую сторону.

Надеюсь, она просто пошла заедать стресс, а не дегустировать анатомические особенности полукровок.

— Мир.

Мужчина сделал максимально участливое лицо, правда в глубине каких глаз плясали бесенята.

— Мне нужно добраться телепортом в Алерт, — просить помощи у мага было почему-то унизительно, но для дела, как говорится.

— Вот про это я и хотел тебе рассказать, — вздохнул он. — После гибели жрицы все телепортации за пределы страны запрещены, а внутри государства резко ограничены.

— Твою фею за ногу! — выругалась я.

Тут не просто день не задался, тут поражение по всем фронтам.

8

Мысли в голове роятся словно пчелы в улье. Происходящее вокруг не укладывается в голову, да и кусочки не стыкуются один с другим. Этот пазл не хочет собираться. Может просто у меня паранойя? И ничего такого не происходит? Надо просто успокоиться и взять себя в руки. Определённо.

Я захожу в ванную комнату. Для гостиницы маленького города вполне цивильно, можно даже сказать уютно. Стены зашиты в нежно-зеленую кафельную плитку, в некоторых местах пустили свои побеги нарисованные ветви бамбука. Современная душевая кабина сверкала чистотой, словно ее только вчера сюда поставили, правда, смеситель такой же, как и пару сотен лет назад. Крутите «барашка», чтобы найти баланс между арктическим холодом и жаром преисподней. Хотя стоит быть честной, наличие кипятка в кране с горячей водой несказанно радует. А то, что в кране с холодной водой, действительно холодная вода, вполне может служить источником счастья.

Я скидываю с себя опостылевший балахон и смотрю в большое зеркало. Хм, зачем в ванной зеркало в полный рост? Внутренний голос тут же подкидывает парочку вариантов из серии, чем могут заниматься неверные супруги в ванной комнате гостиничного номера. Воображение услужливо дорисовывает недостающие детали, да так, что самой становится тошно.

Отражение не радует от слова совсем. Из зеркала на меня смотрит лохматое нечто, со следами месячного недосыпа (хотя некоторые его могут успешно перепутать с запоем), под глазами красуются синяки, правда мешков, пригодных для переноса картошки, не наблюдается, и на том спасибо. Щеки впали, и почему-то от этого лицо кажется ассиметричным. Надо было все же доесть ту картошку, а то скоро одни кости останутся. Косички давно не знали коррекции, поэтому что-то отчетливо подсказывает, что отрезать их будет проще, чем расплести. На ребрах красуется огромный сине-фиолетовый кровоподтек, местами ссаднённая кожа покрылась коркой. В такие моменты люто завидуешь оборотню — перекинулся туда-обратно и регенерация прет со страшной силой. Тень ворчит и возится внутри, наотрез отказываясь отходить от тела. Ей так же, как мне, совсем не нравятся, что остроухие настолько легко опустили нас в уровнях. С пятого на первый в секунду. Уже много лет не доводилось застревать в чужом теле. Освежили воспоминания, что еще сказать.

Потратив минут пять на настройку нужной температуры, я смирилась, что идеально не получится, поэтому чуть горячее лучше, чем сильно холоднее. Вода стекает по волосам, лицу, щекам. Капельки скользят по коже, оставляя влажные дорожки, за которыми не видно моих слез.

Пятая Тень Священной Цитадели, вечная слуга равновесия и правосудия. Сколько лет мне пришлось бегать от себя, от своей проклятой сущности? Уже трудно сказать. Десять? Двадцать? Или уже сотню? После обращения время стало идти иначе, годы стёрлись в памяти, дни слились в один бесконечный. Вечные скитания по городам и селам в поисках заработка на отлове-отстреле нечисти. И ни одна гадина не оказалась умнее, сильнее, чтобы перегрызть наконец мое горло, после чего можно было навсегда распрощаться с сущностью жрицы проклятой Цитадели. Так и жила все это время в надежде, что «повезёт». Потом все улеглось, примелькалось, успокоилось, вот только иногда накатывает такая беспробудная тоска по старой жизни. О чем мечтала девочка Алиса долгими зимними вечерами за книгой или вышиванием? О принце на белом коне, который непременно ее найдёт и женится, а потом у них родится десять детей? Или о престижной работе в столице с хорошим окладом? Или просто о большом и вкусно торте с восемью свечками, как говорил герой одной известной детской сказки? Уж точно в детских мечтах не было упырей, вурдалаков и прочих, за которыми надо гоняться по оврагам, не было казней и заговоров. А что в итоге? А ничего…

Надо взять себя в руки и успокоиться. Так, Лисса, вдох и глубокий выдох. Живём.

Я закрыла воду и вышла из кабинки. Вокруг в воздухе висели капельки водяного пара, оседающие на плитке и зеркале.

— Твою! — честно, признаться в первую секунду даже испугалась.

Тень всегда мониторит обстановку вокруг, без неё я практически слепа и глуха. Поэтому, увидев Мирона в ванной, в первое мгновение выдаю очень эмоциональную реакцию.

— Какого ты тут делаешь? — испуг плавно переходит в возмущение.

Нет, мужчине сложно меня смутить, после стольких лет в Цитадели, но сам факт. Мир смотрит на меня оценивающе, что не добавляет ситуации прелести.

— Я не товар на рынке, чтобы так разглядывать, — голос звучит максимально жёстко.

Мужчина отмер и неожиданно смутился. Надо же! Что же тебя так смутило в моем теле, дорогой мой?

— Извини, — он тут же отворачивается, протягивая полотенце.

— Я подумаю над этим, — закатывать скандал, стоя голой в ванной, не входит в мои умения.

Меня вдруг разобрала злость. Я завернулась в полотенце и повернулась лицом к зеркалу. Резко провела ладонью по запотевшей поверхности, чтобы видеть отражение. Отрежу волосы, совсем, и плевать на этикет при дворе, а тем более на правила Цитадели.

— Лисса, — тихо позвал Мир. — Что за шрам у тебя под грудью? — от его голоса у меня побежали мурашки по коже. — У тебя было ранение? В сердце?

— Ранение? — зачем-то переспрашиваю, продолжая смотреть в зеркало. — Ты знаешь, как становятся жрицами?

Мне видно в отражении, как он передергивает плечами, как перекатываются мышцы под белой футболкой. Вопрос явно поставил его в тупик.

— Говорят, чтобы обращение завершилось, нужно убить человека. — Мир говорит это с какой-то усмешкой.

Ещё бы, только ленивый не знает это поверье про нас. Я улыбаюсь, а потом поворачиваюсь и говорю, глядя прямо в его глаза:

— Да, это правда. Чтобы стать слугой Цитадели, нужно убить человека… себя. Добровольная жертва. — слова отчего-то даются с трудом.

Мирон застывает в изумлении.

— Что? Что ты такое говоришь? — его голос звучит удивленно.

— Ты хотел знать, как я стала жрицей? — он выше меня немного, поэтому приходится чуть поднимать голову, чтобы держать его взгляд. — Так слушай!


***

На юге страны сентябрь ещё очень теплое время. Солнце уже не жарит так беспощадно, и темнеет рано, но еще можно ходить в одной футболке и купаться в теплом море. Вот и сегодня, встав рано утром, я побежала на пляж, чтобы успеть поплавать в море. В течение дня работы по хозяйству очень много, тут уж не до плескания в морской воде. К тому же сегодня младшей сестрёнке исполняется шестнадцать лет, праздник все-таки! Я обещала ей приготовить её любимый пирог с яблоками и творогом, а если есть его в прикуску с мороженным, то оторваться невозможно. Марьяна чудесный, светлый ребёнок, которого ещё не успел испортить тот самый вредный переходный возраст. И пусть мы сестры только по матери, это не мешает мне её сильно любить.

Вода ещё была прохладной после ночи, но если плавать активно, то самое то. Я вынырнула в нескольких метрах от берега, сделала несколько мощных гребков и обернулась. Солнце лениво выползало из-за горы, лаская своими лучами верхушки деревьев. На берегу стояла невысокая фигура в чёрном плаще. Женщина подставила лицо ветру, то и дело налетавшему с воды. Он трепал её волосы и полы балахона. Увидев меня, она улыбнулась широко и открыто. Жрицы редкие гости в наших краях, слишком далеко мы от столицы с ее мрачной Цитаделью. Мне стало не по себе.

Домой я практически бежала, предчувствие чего-то неотвратимого съедало душу изнутри. У ворот стояла незнакомая машина, а во дворе две жрицы разговаривали с плачущей матерью. Она испуганно смотрела на них, а потом упала на колени.

— Мама! — я подлетела к ней и попыталась поднять. — Что случилось?! Что происходит?

— Марьяна, — сквозь слезы выдавила она. — Они призывают в Цитадель Марьяну!

Внутри все похолодело. Этого не может быть. Сестра ещё совсем ребёнок.

— Почему? — глупо спросила я.

Женщина в чёрном откинула капюшон и улыбнулась мне, совсем как некоторое время назад на берегу. Да, это была она же.

— Алисонька, девочка моя, как мы будем без Марьяны? — причитает мать, — Госпожи, пощадите! Не забирайте! — мама срывается на крик, а у меня наоборот, словно все заложило в ушах.

Марьяшка, моя любимая сестрёнка должна отправиться в Цитадель? Как это? Все знают, что, когда рождается жрица, то должен умереть человек. Так получается ее убьют? Нет, нет.

— НЕТ! — я сама не узнаю свой голос. — Нет! Вы её не заберёте.

Мама все причитает, кажется, даже не слушая, что происходит вокруг. Самой Марьяны рядом не видно, оно и к лучшему.

— Как ты смеешь говорить в подобном тоне, девчонка?! — взвизгивает одна из жриц.

Половину ее лица скрывает капюшон.

— Тише, Мэлтерия, — осуждает ее та, что была на берегу, — Может, девочка хочет что-то нам сказать?

Да, девочка хочет сказать, но у нее язык к небу присох. Сейчас мне надо принять решение, от которого зависит моя дальнейшая жизнь. Или не жизнь? Что там, по ту сторону стен Цитадели? Маме будет лучше с Марьяшей, чем со мной? Не знаю… Но, если с ними что-то случится, простить этого себе точно не смогу.

— Я поеду вместо неё!

Жрицы рассмеялись в голос. Одна зло и презрительно, а другая наоборот, радостно.

— Ты уверена? Понимаешь, что обратной дороги нет?

— Терр! — Мэлтерия вытаращила от ужаса глаза. — Ты с ума сошла! У нас нет данных о ее отце! Он мог быть кем угодно! Возможна примесь магической крови или вообще эльфийской!

— И что? — пожала плечами женщина.

— Она может не пережить обращение, и это только в лучшем случае! — Мэл не стеснялась говорить такое при мне, словно я неодушевленный предмет. — Или того хуже, сорвётся напрочь.

Мэл была явно в ужасе. Терр же, напротив, радовалась моему выбору, словно именно это ей и нужно было.

— Добровольная жертва, Мэл, — тихо говорит она, протягивая мне руку. — Добровольная жертва, девочка. Как твоё имя?

— Алиса, — мой голос звучит иначе, чем всегда.

— А меня зовут Эттеррия, — опять широкая открытая улыбка. — Идём с нами, Алиса. Цитадель принимает твою жертву.

Я тяжело вздохнула, взглянув на Мирона. Мы так и стояли в ванной вдвоём.

— Времени на сборы и прощания не дали. Я ушла из дома в тот же день и час, не оборачиваясь, не оставляя себе права передумать. Это был осознанный выбор. Дорога заняла около трех дней. Сейчас это сложно вспомнить, Эттерри все время читала какие-то то ли заклинания, то ли мантры. От этого кружилась голова и ничего не хотелось, — рассказ давался все тяжелее. — После я никогда больше не видела моря…

Мне вообще непонятно, почему впервые за столько лет захотелось рассказать кому-то эту историю. А он смотрел на меня, не отрывая глаз. И в его взгляде не было фальшивого сочувствия или осуждения. Мир просто помогал пережить мне те дни снова, но теперь без страха.


Потом был день обращения. И он всегда будет снится мне в кошмарах. В памяти все свежо, как будто это было вчера.

Я отрицательно качаю головой, но покорно принимаю чашу из ее рук. Первый глоток обжигает горло, словно кипяток, второй растекается свинцовой тяжестью по организму, а третий… Третий дарует боль, струящуюся по венам.

У меня подкашиваются ноги, перед глазами пелена. Чьи-то руки подхватывают меня и укладывают на пол. Мне тяжело дышать, легкие будто выгорают изнутри.

— Приди в лоно священной Цитадели, сестра, — в руках Эттеррии появляется нож из черного мрамора, — Призываю твою Тень, сестра! — последнее, что я слышу перед тем, как острый клинок входит в мое сердце.

Это больно. Мне хочется кричать, но голоса нет. Ничего больше нет, кроме неожиданной лёгкости. Только этот ужасный барабанный ритм придавливает к земле, заставляя вспоминать о теле.

Я вижу теперь все со стороны, как будто сверху. Эттерри что-то бормочет, держа кинжал за рукоять и немного раскачиваясь. Две другие жрицы выбивают на моем теле татуировки, обмакивая иглы в кровь тени Тер. Это так странно. Когда же замолкнут эти барабаны? От них ужасно болит голова, да и мне уже пора идти. Кажется, где-то наверху есть свет, тёплый и нежный. Мне обязательно надо туда, сейчас.

Эттерри резко выдергивает кинжал, одновременно надавливая ладонью на мою грудь. Воздух входит в легкие, которые уже горят от недостатка кислорода. Я ничего не понимаю.

— Тише, милая, — шепчет наставница. — Ты с нами! Алиссерия, тише.

Мне сложно понять, что происходит вокруг, и что за девушка сидит в углу, и почему она так похожа не меня.

— Больно, — со слезами произношу, глядя на Тэрр.

— Это нормально, милая, — улыбается она, — Ты привыкнешь.

***

К концу рассказа, слезы катятся по моим щекам уже по-настоящему.

— И я привыкла, Мир, — шепчу, утыкаясь в заботливо подставленное плечо. — Привыкла и к боли, и к седым волосам. А знаешь, — он поглаживает меня нежно по макушке. — Раньше я была золотисто-русая.

— Тебя раньше звали Алиса, — зачем-то произносит мужчина, смакуя каждый слог. — Красивое имя, — кажется, он улыбается.

Я замираю, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Что ты делаешь, Лисса? Растеклась в объятьях, как сопливая девчонка. Мирон начинает нежно поглаживать мои волосы, спускаясь ниже. Его ладонь касается обнажённой кожи на шее, а потом проходит по ложбинке позвоночника, заставляя мое дыхание сбиться. Мне стоит огромных усилий отстраниться и посмотреть ему в глаза. Ты же грозная жрица, откуда столько неуверенности и эмоций?

— Теперь ты расскажи о себе, — мои щеки влажные от слез, но голос уже не дрожит.

Мир закатывает глаза, намекая, что это не самый интересный вопрос. Да и вообще, кажется, он собирается заняться чем-то другим. Вот нахал! Ещё согласия не получил, а уже нафантазировал себе там что-то.

— Мирон Александрович Вяземский, — с улыбкой говорит мужчина. — Вольный маг. Катаюсь по стране, зарабатываю истреблением нечисти и выполнением мелкой работы по-хозяйству, — на последней фразе он хохотнул.

— У тебя нет нигде нашивки вольных, — я бегло осматриваю его одежду, при этом вспоминая куртку.

Нигде не было никаких нашивок, знаков или чего-то подобного. Вольные обязаны носить нашивку с орлом и мечом, остальные маги носят знаки организаций, к которым они принадлежат. А тут ничего! Да еще машина эта… слишком дорогая для вольного.

— Ну ты тоже не тянешь на Пятую Тень Цитадели, — ехидно заметил Мир, — Скорее на первый, максимум второй уровень.

Отчего-то сейчас стало обидно. Он что, хочет уличить меня во лжи? Внутренний голос тут же заметил, что мне должно быть все равно на его мнение. А вот мне почему-то не все равно. Я отшатнулась от Мирона, собираясь наконец покончить с этой дурацкой сценой. Действительно! На кой мне эти подробности. Но Мир тут же ловко перехватил мои запястья, притягивая обратно к себе. Его губы оказались так близко…и никакого желания сопротивляться. Дыхание обожгло кожу, а мое сердце затрепетало, словно пойманная бабочка.

— Эй! — демоница материализовалась совсем рядом с нами — Вы тут долго ещё? — она помахала здоровой рукой, а потом спохватилась. — Ой, а я вам не помешала?

Как я рада тебя видеть! Да-да, моя активная головная боль. Ты как нельзя кстати.

— Нет! — мой голос почти сорвался на крик. — Ничуть не помешала.

— Помешала, — разочаровано сказал мужчина, нехотя выпуская мои руки.

Секундного замешательства мне хватило, чтобы отшатнуться, больно удариться пятой точкой об раковину, уронить полотенце, поднять его и покраснеть. Последнее совсем мне несвойственно.

— Я, наверное, снаружи подожду, — Инга переводила взгляд туда-сюда, пытаясь разобраться в ситуации.

— Нет! — я схватилась за неё как за спасательный круг. — Помоги мне волосы расплести.

На лице девушки непонимание сменилось удивлением, а потом ужасом, когда та осознала масштаб работы. Демоница как-то тяжело сглотнула и помахала перед моим носом больной рукой.

— Как ты себе это представляешь? — аккуратно поинтересовалась суккуб.

— Ээ, — глупо выглядит. — Действительно, лучше состричь.

— Я могу тебе помочь, — широко улыбаясь, предложил Мирон.

У меня внутри все похолодело. Несколько часов подряд ощущать его руки на своих волосах, когда мое тело так странно на него реагирует. Хотя внутренний голос ехидно отмечал, что вроде так и должна реагировать молодая девушка на мужчину.

— А ты сможешь? — в очередной раз поправляя полотенце, уточнила я.

— Бытовые заклинания даются мне чуть хуже, но могу попробовать.

Мирон щелкнул пальцами до того, как мне удалось что-то сказать. Голову обожгло, такое ощущение, что на нее вылили кастрюлю кипятка. Никакие выдержка и самообладание не помогли сдержать вопль.

— Идиот!

— Да нормально все! — принялся успокаивать меня мужчина.

Я аккуратно дотронулась до головы, боясь, что сейчас обваренная кожа слезет вместе с волосами. Вроде не больно. Неужели нервные окончания пострадали? Надо все же повернуться и взглянуть в зеркало.

— Твою фею! — вырвалось у меня.

Косички расплелись, но из-за зеркала на меня смотрел весёлый одуван с торчащими во все стороны волосами. Несколько прядей вообще упрямо торчали вверх, видимо, налаживая связь с внеземными цивилизациями.

— Лисса, Мирон, — попыталась перевести тему демоница. — Я там поесть в номер принесла, — она легонько коснулась моей руки, пытаясь оттащить от зеркала. — И новости есть кое-какие. Мне сын хозяина гостиницы рассказал!

9

Примерно через сорок минут мы все сидим в номере. Мирон вальяжно развалился в кресле, а демоница сидит на полу, по-турецки скрестив ноги, перед журнальным столиком. Я же разместилась на кровати. Инга активно работала челюстями, уплетая пирог, заедая это котлетами. Признаться, завидую крепости ее желудка. Мир потягивает пиво из огромной кружки. Терпеть не могу этот напиток — ни вкуса, ни аромата, еще и бегаешь потом долго и упорно по кустам в поисках уединения. Мне, кусок в горло на лезет. Ну как не лезет, титаническими усилиями котлеты пропихиваются, но в горле застревают. Годы научили, что есть надо пока, собственно, эта еда в наличии имеется.

— И зачем пить эту дрянь? — неожиданно озвучивает мою мысль Инга.

Поражаюсь врожденной привлекательности суккубов, даже с набитым ртом девушка выглядит дико сексуально.

— Вырастешь, тогда поймёшь, — философски заметил Мир, откидываясь на спинку кресла.

Интересно, сколько у него белых футболок? Или это какое-то заклинание, что они всегда чистые и не мятые. Даже завидно стало. Моя одежда всегда оставляет желать лучшего, особенно после работы. Кто и когда решил, что чёрный цвет это практично?

— Я выросла, но все равно не понимаю, — прочавкала в поддержку демоницы.

Мужчина улыбнулся и махнул рукой, мол, что с этих баб возьмёшь.

— Кстати, — Инга потянулась за последним куском пирога, — Мне хозяйский сын рассказал, что его кум, приехавший вчера, от троюродной тётки его двоюродного брата говорит, что в приграничных районах волнения, — мне казалось, что не выдержу этого бесконечного потока кум-брат-сват, — Даже поезда отменили в ту сторону, — пирог стремительно исчезл у нее во рту, как будто не жует совсем, — Поэтому нам с тобой другой способ искать, чтобы добраться…

Договорить она не успела, потому что чаша моего терпения дала трещину.

— Мы с тобой? — переспросила я, — Никаких мы с тобой нет. До Алерта добираюсь сама, то есть без тебя.

Мирон даже приподнялся в кресле и отставил кружку, видимо ожидая драки. И когда я дала ему повод так думать обо мне?

— Ну Лисса, — совсем по-детски проныла демоница, — Ну пожалуйста!

— Тогда рассказывай всю душераздирающую картину твоего детства и юность, — прикрикнула на нее я, — И, пожалуйста, не надо сказок про тяжёлую жизнь суккуба в королевском дворце Залива!

Девушка сжалась в комочек, опустила глаза и ударила флером. Надеюсь это рефлекторно, а не специально. Мирон, казалось, оцепенел, вот только зрачки неправдоподобно расширились. А для полукровки девчонка сильна.

— Отлично! — я демонстративно встала и подняла ладони вверх, — Вы тут развлекайтесь, а мне пора.

Мир дернулся, сбрасывая флер. Взгляд стал более осмысленным.

— Лисса, — заныла демоница, — Не уходи!

Маг пару раз сморгнул, а потом потряс головой. Наваждение постепенно отпускало мужчину, но он явно не доволен тем, что оно вообще подействовало.

— Я никогда не была в столице, — тихо сказала брюнетка.

— Это и так всем понятно, — фыркнула, складывая руки на груди.

Инга подняла на меня удивлённые глаза, а потом напустила флера столько, что Мирон сдался. Зрачки неестественно расширились, а слюна все-таки закапала. Как у голодной собаки при виде сахарной косточки, подсказал внутренний голос.

— Ты зачем с ним так? — отвлеклась я от темы разговора.

Интересно, если она немного переборщит с воздействием, что будет.

— Не хочу, чтобы он слышал, — честно признала суккуб.

Это меня удивило, да что там — поставило в тупик.

— Я никогда не была в столице, — снова начала Инга, — Но мне туда нельзя, — девушка набрала полную грудь воздуха, — Потому что, меня там ищут.

— Да ну, — скептически заметила я, — На этот раз за что?

— Отец ищет, — со вздохом отмахнулась она, — Моя мать была человеком, а отец инкубом. У них все было по классике- соблазнил-обрюхатил-свалил. Ничего сверхъестественного, кроме того, что накануне моего семнадцатилетия он заявился к нам домой, — брюнетка стала теребить прядь волос, видно, что этот разговор даётся ей тяжело, — Мама, конечно, сначала огрела его сковородкой, потом для верности сказкой, а потом они все-таки поговорили. Он обещал маме, что уверен меня в столицу и присмотрит там. Сама понимаешь, что в селах все на виду, и полноценно питаться невозможно.

— Понимаю, — кивнула я, — А почему в ты с ним не поехала?

Инга подняла глаза.

— Поехала. Только он ко мне приставать начал, — зло произнесла девушка, — Сказал, что интересно с какими способностями дети будут, — у меня челюсть отвисла, — Вот я и сбежала.

Я плюхнулась на кровать и схватила кружку Мира. Один большой глоток пива, второй, вкус появился на четвёртом. Что из того, что сказано правда?

— С чего ты взяла, что он тебя ищет? — а пиво оказалось не так безнадёжно, в целом освежает.

Инга зависла, похоже такой вопрос себе девушка не задавала.

— Не знаю, — а это, точно честно, — Но он говорил, что ему за ребёнка заплатят хорошо.

Час от часу не легче.

— Тогда бы тебя искали везде, а не только в Заливе, — говорю я, проводя рукой перед лицом Мирона, — Но, если боишься, то в Алерте, действительно может быть спокойнее, — мужчина совсем не реагирует на мои движения, — Он долго так будет?

— Нет, — брюнетка махнула рукой, снимая воздействие, — Может Мир нас отвезёт?

— Нет, — покачала головой я.

— Что нет? — замотал головой Мирон, возвращаясь в реальность.

— Инга хочет, чтобы ты подвез нас до Алерта.

Мужчина разминает затекшую шею, а потом косится на пустую кружку из-под пива.

— Я согласен.

— А я нет.

— Двое против тебя одной, Лисса, — улыбнулась демоница, — Соглашайся.

Я тоже уныло посмотрела на кружку. День, явно не задался.

10

Ехать решили в ночь. Инге было все равно как и мне, а Мир утверждал, что ему так удобно. Ну удобно так удобно, что сделаешь. В конце концов, чем быстрее удастся добраться до места назначения, тем быстрее получится избавиться от этой компании. Не то, чтобы их общество сильно тяготило, но я привыкла быть одна.

Отсутствие нормальной одежды напрягало, хотя я прекрасно понимаю, что выдает меня не чёрный балахон, а татуировки. Как же бы мне хотелось них избавиться. Но увы, они давно и прочно стали частью моей сущности. Косичек не хватало, как и длины волос. Без этого всего, я буквально ощущала себя голой. Да еще и длина оказалась не удачной — ни собрать толком, ничего.

Я стояла перед большим зеркалом, стараясь как можно аккуратно отрезать юбку на платье, чтобы оно максимально походило на топ. Подметать подолом мостовые очень быстро надоело, поэтому такое решение показалось вполне рабочим. Как только попадётся магазин, то сразу куплю нормальной одежды. Топ получался довольно экстравагантный. Местами получились треугольные куски, а местами выглядывает голый живот. Эстетическая составляющая меня мало волнует, но внутренний голос утверждает, что может поддувать. Когда дело было закончено, я обернулась, чтобы спуститься вниз к остальным. Демоница ушла первой, уверяя, что прохладный ночной воздух ее страсть, Мирон, как мне казалось, тоже ушёл с ней.

Казалось… Я в долю секунды была прижата к стене спортивным мужским телом. В нос неожиданно ударил аромат цитруса и кориандра. Сочетание весьма приятное, свежее, без приторной сладости, но в таком количестве, заставило меня чихнуть. Мирона моя реакция ничуть не смутила, по крайней мере, внешне он этого ничем не выдал. Мужчина придвинулся ещё плотнее, буквально втискивая меня, своей обнаженной грудью в стену, и, почти касаясь губами моего виска. Его тяжелое дыхание щекотало распущенные волосы. Я замерла, впервые в жизни оцепенев от ощущения близости мужского тела. Обычно ровный пульс в рекордно короткие сроки перевалил за сотню. Мне стало не хватать воздуха, и в то же время, хотелось глубже вдохнуть его запах, который непостижимым образом пробивался сквозь цитрус. Почему-то в это самое мгновение он кажется таким родным.

— Алкоголь ослабляет действие амулета против флера, — хрипло сказал Мир на ухо, — Но я все слышал и понимал. Это может быть интересно.

Его пальцы легонько пробежались по моей щеке, заправляя прядь за ухо. По коже тут же промаршировал строй мурашек. Дыхание сбилось, но мне удалось сохранить хотя бы часть самообладания.

— Что за бред? — почему-то шепотом сказала я, — Половина точно плод ее бурной фантазии. У демонов не бывает детей с себе подобными.

Мирон чуть выше меня, поэтому приходится немного поднимать и поворачивать в сторону голову, чтобы видеть его лицо.

— Да, — его пальцы скользят по моей щеке в верх, поправляя уже мифические волоски, — Им даже с полукровками браки запрещены, потому что никто не знает, какой будет результат. Но осечки случаются. Тайная любовь, страсть и все такое.

Я смотрю в его глаза, не отрываясь. Тень, предательски молчит, забившись на задворках сознания. Его губы нежно касаются виска, а потом легкими поцелуями скользят вниз шее. Мне хочется прижаться ещё сильнее, в печататься в него на молекулярном уровне и млеть в сильных руках.

— Ты так вкусно пахнешь, — шепчет мужчина, а я боюсь пошевелиться путаясь в своих ощущениях, — Слышал, что Жрицы Цитадели превосходные любовницы, — губы Мирона скользнули в ямочку между ключиц.

А с меня разом слетело все наваждение. Волна энергии сбила мага с ног и приложила спиной о стену. Тень заклубилась вокруг меня черным облаком. Мужчина выругался, пытаясь подняться, но удар был довольно ощутимый. Вот только, мне не жалко ни его, ни волшебство момента, которое осыпалось пеплом к моим ногам. Это правильно, так и должно быть, ведь я не простая женщина, а проклятая жрица.

— Я — Алиссерия! Пятая Тень Священной Цитадели, — слова звучали так жёстко, что ими можно было бы заколачивать не только гвозди, но и сваи в порту, — А ты посмел сравнить меня со шлюхой, смертный?!

Мирон со стоном приподнялся, отряхивая джинсы.

— Я такой же смертный как и ты, — спокойно ответил мужчина, — А твой отец, видимо, был магом, — чернота тени все больше затапливала пространство, — Успокойся! Ты сейчас тут все разнесешь. Лисса! — он попытался перекричать шум ветра, создаваемого завихрениями энергии.

Жрица Цитадели имеет право взять то, что ей надо у любого без платы, и ей никто не в праве отказать. Я никогда не пользовалась этим правилом, считая нечестным. Никогда раньше.

— По праву Тени Цитадели, — мой голос был совсем чужим, — Забираю твой автомобиль.

— Нет, — покачал головой Мир.

— Да! — тень полыхнула тьмой, ударяя по нему силой.

Этот удар был гораздо слабее предыдущего, поэтому маг лишь пошатнулся. Я развернулась и пошла на улицу. Пусть с Ингой они занимаются тем, что им нравится, а мне надо делать свою работу.

Ночной холод ударил в лицо, даруя облегчение. Хотя, наверное, именно сейчас лучше бы подошёл ледяной душ. Совсем рядом распевался сверчок, которому было все равно на разборки и проблемы людей. Здесь нет цикад, как на мой родине, но этот маленький певец их отдаленно напомнил, даря чувство уюта. Я вдохнула полной грудью, успокаиваясь, стараясь переключить мысли, как вдруг…

— Госпожа Жрица, — трескучий мужской голос прервал мои мысли.

Я обернулась, сверкнув все еще вертикальными зрачками.

— Что ты хотел?

Сама не знаю, почему чувства вскипели с такой силой, что обуздать их до сих пор сложно. Мир же ничего такого не сказал. Многие жрицы ведут довольно свободный образ жизни. После обращения, мы становимся бесплодны, поэтому многие позволяют себе все, и даже чуточку больше. Я, наоборот, отстранилась от мужчин, отгородилась стеной и не позволяла ничего лишнего. На мой взгляд, это не честно, создавать семью, не имея возможности, продолжить себя в детях. С грустью глянула в ночное небо, вспоминая детские игры с пупсами. Это другая жизнь, нам, к сожалению, не доступная. Надо взять себя в руки, а то близость мага дурно влияет на эмоциональное состояние. И на человека гаркнула, он, может, и не заслуживает этого. Стоит вон, переминается с ноги на ногу.

Мужичок, явно бомжеватого вида, тут же смутился, заметив мой пристальный взгляд. Глаза болезного забегали, а в руках он комкал видавшую виды фуражку. Одежда его выглядела так, словно была снята с давно несвежего трупа, хотя сам проситель был гладковыбрит.

— Говори же, — не слишком удачно решила подбодрить его.

— Дык, Госпожа Жрица, — слова подбирались с трудом, — Помощи попросить хотел.

Я одним волевым усилием заставила себя не отвечать стандартной фразой: «Обратитесь в ближайший филиал Цитадели». Отчасти, потому что ближайший находится в пятидесяти километрах, отчасти, потому что вид у просителя был слишком жалким. Надо сделать глубокий вдох и приструнить тень, рвущуюся наружу.

— Чем могу помочь тебе? — эту фразу положено говорить, смиренно склонив голову, потому что Жрицы слуги равновесия, и прочее, прочее.

У меня, кажется, опять не получилось. Не понимала никогда этих реверансов. Мужик стал ещё сильнее мять фуражку.

— Дык, — интересно, когда он дойдёт до сути, от головного убора что-то останется, — Дык, Госпожа Жрица…

— Смелее, — не выдержала я.

— Дык, — у меня задергался глаз, — Там девочка приболела.

— Что? — не поняла.

— Девочку в Мошанах подобрали, а она заболела, — мысль, наконец, стала формулироваться, — А врачей или магов сейчас не найдёшь. Ночь ведь! — на последней фразе мужик многозначительно поднял палец вверх.

Я проследила взглядом за вышеуказанной конечностью, оценила и темно-синее небо и россыпь звёзд на его фоне, одного не поняла только.

— А при чем здесь я? Жрицы не обладают даром целительства.

— Дык, — снова замкнуло мужичка, — Нам утром уезжать, а ей плохо. А коли не доедет? А коли…

Договорить ему я не дала, замахав руками. Надо сходить посмотреть, а там, может, Инге с Вяземским сдам. Пусть они с ней нянчаться.

Мужчина радостно засеменил впереди, как только понял, что жрица согласна. А что мне делать? Если ребёнку действительно плохо, а они ее опять в дорогу. Мой провожатый все время огоядывался, словно опасаясь, что это все сон.

Темнота становилась все гуще, к тому же мы свернули с оживленной улицы в переулок, ведущий к стоянке торговцев. Тень парила впереди, разведывая обстановку, но при таком освещении, даже она видела с трудом.

Тёмные переулки меня никогда не пугали. Да и чего бояться той, кто наводит ужас на простых жителей? Официально Цитадель называют священной, хотя ни к какой религии мы не принадлежим, в народе же, ее вовсе называют проклятой. Я не исключение.

Неожиданно мужчина ускорил шаг почти до бега. Куда его так понесло?

— Эй, болезный?! — выкрикнула, желая прояснить ситуацию, — Зачем так бежать?

Ответ, который я получила, был весьма оригинален. Мне просто решили заехать тяжёлым тупым предметом по голове. Да, Лисса, теряешь хватку. Тень предупредила меня поздно, вообще не заметив нападавшего. Я успешно перетекла, уходя от удара, но тут меня ждало разочарование. Нападавших было двое, хотя может и трое. В этой темноте не черта не видно. Удар, один, второй. В этом дурацком балахоне двигаться невозможно. Самое интересное, что никто не пытался добить скопом или по простому выстрелить. Жриц считают бессмертными, правда тут тоже есть свои нюансы. Если ей отделить голову от туловища, то окажется, что слуги Цитадели очень даже смертные. Да и конечности новые в замену утраченных не отрастают. Касательно последнего, особенно обидно почему. Удары были единичные, и даже какие-то вялые, словно ждали чего. Вот только, мне этого чего-то дожидаться не стоит однозначно. Пистолет давно был в руках, но палить в темноту на звук… Патроны не бесконечные, а да ладно. Первый выстрел разрывает тишину на тысячу осколков. Я даже вижу вспышку при выстреле, запах пороха щекочет ноздри. Судя по сдавленному всхлипу куда-то, точнее в кого-то попала. Так, а теперь сто первый приём каратиста — ноги в руки и убегаем. Разбираться в кромешной тьме не понятно с кем — не лучший вариант. Тень наткнулась на одного нападавшего и даже сумела разглядеть тролля. Успел ли что-то разглядеть тролль? Вряд ли. Нож вошел в горло, перерезая трахею. Противник конвульсивно дернулся, оседая на землю. Иметь полностью материальную тень очень удобно. Ведь тень это не только напарник в бою, партнёр по тренировкам, но и отличный помощник по-хозяйству, как любит повторять Терр. На первых уровнях жрицы этого лишены, зато и убить их сложнее. Свои раны я залижу быстро, но если ранят тень, то отходить придётся долго. Поэтому вступать в бой с неизвестным количеством противника крайне не благоразумно. Тень вошла в меня, заполнив полагаемое ей место. Дышать сразу стало легче, да и сосредоточиться проще, если видеть картинку с одной стороны.

— Идиоты! — раздался хриплый голос где-то справа, — Она живой нужна! Надо было оглушить!

Не надо! На этот раз пальнула, не глядя. Ожидаемо, пуля не нашла цель. В такие моменты завидую по-черному магам с их самонаводящимися пульсарами. Кстати, о магах! Какой-то очень нехороший представитель их семейства, только что сделал мне магическую подножку. Твою фею! Я покатилась кубарем, путаясь в этом проклятом плаще. На какое-то мгновение даже появилась предательская мысль, завернуться в него плотнее и прокричать: «Я в домике!». Внутренний голос во всю уверял, что эффект неожиданности, в нашей ситуации, самое то.

— Идиоты!

Представитель семейства чародеев с хриплым голосом, продолжал ругаться. Мне с трудом удалось выбраться из своего импровизированного «домика» и осмотреться. Пистолеь отлетел куда-то при падении, и искать его сейчас бесполезно. Пятую точку отбила знатно, но это мелочи. По мостовой двигался пожилой маг. Он сильно хромал на правую ногу, и ему приходилось опираться на трость. Мутный свет от магического светильника не давал разглядеть его полностью, нозначительно разбавлял темноту.

— Эти идиоты ничего не могут сделать! — кажется, мужчина разговаривает сам с собой, — Все самому надо! Все самому!

— Так вы их обучите, — философски заметила, при этом отползая в сторону.

Маг вздрогнул и уронил что-то на землю.

— А ты вообще молчи, проклятое создание! — мужчина вытянул ладонь, магией поднимая предмет, — Из-за тебя чуть драконье дыхание не разбил!

— Драконье дыхание? Вы серьёзно? — желание спрятаться многократно усилилось.

Эльфийские артефакты, с помощью которых можно заключить тень в камень, делаются из горного хрусталя. Неприметный камушек с огромным магическим потенциалом, его так же называют драконьим дыханием. Некоторые древние народы верили, что это замерзшее дыхание огромного ящера.

— Глупая девчонка! — прохрипел маг, продолжая, хромать в мою сторону, расстояние между нами не менялось, потому что я тоже двигалась, — А ну замри! — тонкая змейка заклинания скользнула ко мне, сковывая ноги, — Уважай мою старость, в конце концов!


— Я в домике, — доверительно сообщаю магу, пытаясь продолжить движение.

Но заклинание, обвив ноги красноватой змейкой, не давало сдвинуться с места вообще. Для верности, даже попробовала перевернуться на живот.

— Так ты ещё и болезная? — сочувственно прохрипел мужчина, — Ну может оно и к лучшему. Да не вертись ты, как уж на сковородке!

Я замерла, просчитывая в уме, какие тут есть варианты. А их не так много. Рядом с таким артефактом выпускать тень нельзя, потому что сразу можно её лишиться, если меня убьют, когда тень со мной, то это уже необратимо. Ситуация… Маг закашлялся, видимо слюной подавился, ругая своих нерадивых подчинённых. Думай, Лисса! Думай!

— Кхе-кхе, — деликатно покашляла я, привлекая внимание.

— Ты меня передразниваешь? — взбеленился маг, начав хромать гораздо бодрее, — Ненавижу вас! Я исправлю эту ошибку! Исправлю!

Чего он там исправит?

— Да, что вы, — я запнулась, думая как обратиться к нему, — Дедушка. У меня есть отличный рецепт лекарства от кашля! — мужчина замер, страшно выпучив глаза, — Да вы послушайте! А то сейчас меня убьете, и так и будете всю оставшуюся жизнь кашлять!

Маг хватал ртом воздух от возмущения. Внутри меня даже зародилась маленькая надежда, что он помрёт от инфаркта или инсульта. Бывают же чудеса в жизни!

— Да как ты смеешь! — наконец разразился воплем чародей.

— От чистого сердца, и только из благих побуждений, — закивала головой я, опасливо косясь на поблескивающий в его руках артефакт.

Когда между нами осталось меньше метра, и морозное дыхание горного хрусталя почти обжигало татуировки, в переулок, слепя фарами, на большой скорости ворвался чёрный внедорожник. Твою фею! Сейчас ещё и машина переедет. Ого! А троллей там ещё трое осталось. Автомобиль разметал существ по мостовой. Вряд ли, у них в ближайшую неделю возникнет желание охотиться на жриц. Маг обернулся на звук и крайне непечатно выругался, а потом сделал это повторно, когда пульсар со свистом рассек воздух рядом с его ухом.

— Лисаа! — из машины с воплем выскочила Инга.

Мир вышел вслед за ней, но более осторожно. Мне, кажется, я даже услышала, как он ругался, навесная щит, на слишком эмоциональную брюнетку. И во время, потому что старичок, как раз запустил в нее самонаводящимся пульсаром. Красноватая клякса растеклась по щиту, заставив девушку, завизжать от ужаса. Мирон ответил двумя голубоватыми шариками, которые также разбились о защиту противника. Тупик.

— Ничего спокойно не дадут сделать, — закряхтел хромой маг, невозмутимо шагая в рамку телепорта, — А с тобой ещё увидимся! — это уже адресовывалось мне.

— Чмоки-чмоки, — презрительно кинула ему в ответ.

Глаза слепило от света фар, а еще и дед со своим перемещением таки выбил слезы из глаз. Когда мне удалось проморгаться, мои новоиспеченные друзья уже были рядом.

— Лисса! — кинулась обниматься Инга, — Все хорошо?

— Угу, — прохрипела я, стараясь освободиться от через-чур тесных объятий.

Мирон был более сдержан в эмоциях, но смотрел обеспокоенно.

— Если все в порядке, тогда бегом в машину, пока эти не очухались, — мужчина кивком головы указал на троллей.

— Ноги, — все ещё придушено, сказала я.

— Что ноги? — не понял маг, — На месте они вроде. Или их тебе повредили?

— Скажи, а в маги только идиотов берут?

Не видеть красную змейку вокруг моих ног, мог только слепой.

— А… — протянул Мир, подхватывая меня на руки, — Потом разберёмся.

И бодрым шагом понёс мою тушку в машину.

11

Мирон гнал машину, петляя, и делая никому не нужные повороты, хотя погони за нами не было. Это немного раздражало, но мысли мои были не об этом. Вся эта, ситуация окончательно вскипятила мой мозг. Нет, порядка ради, стоит признать, что чокнутые маньяки, колдуны, даже сбрендившие эльфы (а иногда и все сразу) периодически сильно прорежали ряды жриц. Мы не бессмертные, как принято считать, причём люди в это верят безоговорочно, даже, если предоставить им труп. Не могут жрицы почить в рассвете лет и все тут. Но этот маг не походил на маньяка или просто сумасшедшего, хотя некая чудинка в нем определённо была. Думай, Лисса.

Я сидела рядом, искоса поглядывая, на мужчину, а Инга попискивала с заднего сиденья. Девушку переполняли эмоции, держать которые в себе, было выше её сил.

— Лисса! — почти визжала она, — Я все видела! Представляешь? Мне сразу тот мужик не понравился, и я быстрей побежала Миру рассказывать. Я же молодец? Молодец?!

— Угу, — хотелось просто прикрыть глаза и сосредоточиться.

Затылок уперся в подголовник, а хотелось побиться головой об стену.

— Если бы мы не успели, — демоница просунула голову между сиденьями, чтобы заглянуть мне в лицо, — Чтобы с тобой было?

Не знаю, как Мирону удаётся вести машину и не засыпать, потому что монотонное мелькание асфальта в узкой полоске света фар, меня усыпляет. Небо затянуто тучами, отчего луны совсем не видно.

— Ну, Лисса! — не унималась суккуб, — А они тебя били? Или уже успели что-то ещё сделать? — бурная фантазия демоницы явно выходила из берегов.

— Помолчи, — неожиданно вступился за мой закипающий мозг Мир, — Пожалуйста.

Инга насупилась, но замолчала, и теперь, вожделенную тишину нарушали только шуршание шин по асфальту. Окно было приоткрыто, и свежий ночной воздух наполнял салон. Запах леса ранней осенью особенный. Его хочется вдыхать полной грудью, наслаждаясь последними крохами тепла, перед тем, как снег укроет все пушистым одеялом. Зимой все станет другим морозным, колко-свежим и белым до рези в глазах. Мой родной лес пах иначе. В это время года там было ещё тепло, если не уходить высоко в горы. Там ещё можно встретить самшитовые рощи с их душным ароматом. Где-то в груди заныло, тоска скреблась внутри. Нет, лучше больше не видеть это никогда. Так проще верить, что в том доме царит счастье, и все было не напрасно.

Я постаралась устроиться поудобнее, но ноги, по-прежнему, связывала змейка заклинания.

— Мирон.

— Да? — преувеличенно бодро отозвался мужчина, продолжая, следить за дорогой.

— Ноги, — трагически прошипела я, — Деактивируй заклинание уже.

— На ходу не могу, потерпи ещё немного, — ответил Мир, при этом нахально похлопав меня по бедру.

Скрипнула зубами от возмущения, но от комментариев воздержалась, а то можно еще час спорить. А ноги не казенные.

— Так остановись! — долго молчать не смогла Инга.

Но сюда по всему, ей просто интересно посмотреть, что с моими конечностями. Возможно они отвалились, или вообще удастся найти следы страшного злодеяния.

— Прямо здесь? — картинно удивился он.

— Да! — хором ответили мы.

Можно подумать, ему что-то крайне не приличное предлагают. Мужчина вздохнул с видом, что с этих баб возьмёшь, и вырулил на обочину. Демоница тут же распахнула дверь и выскочила на улицу. Мирон открыл было рот, видимо, чтобы поинтересоваться, куда девушка так побежала. Но мотивы раскрылись быстрее. Инга открыла дверь с моей стороны и принялась с энтузиазмом разглядывать мои ноги.

— Можешь на зуб попробовать, — предложила я, шевеля носком борца.

— А зачем? — не поняла подвоха демоница.

— Не знаю, — честно пожала плечами, — Может тебе так хочется? Новые ощущения и все такое.

Мне с трудом удалось сдержать улыбку, когда девушка подняла удивленное лицо. До неё стало постепенно доходить. Удивление сменилось детской обидой, и, фыркнув, она резко отошла в сторону. Ее место тут же заняли с ехидной улыбкой. Он легонько коснулся пальцами змейки, погладил её по красноватой голове. Та в ответ зашипела и сжала кольца так, что у меня из глаз полетели искры.

— Твою! — еле выдохнула я, — Они сейчас отсохнут. Чародей недоделанный!

— Да тише ты, — почесал затылок Мир, — Думаешь легко подобрать отмычку к чужому заклинанию?

— Думаешь легко жить без ног? — стоически подавила очередной вопль, потому что кольцо вокруг щиколоток все сжималось.

Ещё чуть-чуть, и будет слышен хруст костей.

— А у нее правда ноги отсохнуть могут? — тут же нарисовался любопытный нос демоницы.

— Да, — хором ответили мы с Миром, а я для верности ещё и в ее ладонь вцепилась.

Инга зашипела, но визжать не стала. Надо же. Мирон сделал еще пару пасов руками, и кольца расслабились, правда, тут же начали плавиться берцы, обжигая кожу. До того, как мой визг перебудил всю окрестную нечисть, мужчина деактивировал ещё и свое заклинание.

— И где мне брать новую обувь? — вниз страшно даже смотреть, говорили мне в детстве, что нельзя с магами связываться.

— Зато ноги целы, — философски заметила демоница, — У меня кроссовки есть, — скептически оценила соотношение размеров, и добавила, — Если влезешь.

— Спасибо, — ответила ей, — Но хочется дождаться ответа от автора этого безобразия.

Мирон молчал пару минут, а потом триумфально выдал.

— Это иллюзия! Пошевели ногами.

Я скептически посмотрела на обугленные конечности, но, как нестранно, ни боли ни холода осенней ночи не чувствовала. Хотя, судя по внешнему виду, нервные окончания сгорели, и ощущения вполне логичны. Сделать движение откровенно страшно, потому что, если не получится, то…

— Да подвигай ты ими! — Мир сам схватил мою ногу.

Боли не было. И вообще, картинка рассыпалась на тысячу песчинок. Ноги целы, берцы тоже.

— Говорила мама: «Никогда не связывайся с магами.», — озвучила мои мысли Инга.

— В точку.

— А что за маг это был? — Мир деловито потер руки, предвкушая какие-то подробности.

— Ты реально думаешь, что я спрашивала паспорт, когда меня хотели лишить души?

— Души? — тут же переспросила демоница.

Дура! Внутренний голос просто орал это, требуя, прикусить язык и молчать.

Я встала на свежеосвобожденные конечности, но стоило сделать шаг, как по затекшим ногам побежали «ёжики».

— Ты кого-то убивать собралась? — саркастически заметил Мир, — У тебя такое зверское лицо.

Этот комментарий остался без ответа, а я гордой походкой парализованного кузнечика поковыляла в лес.

— Лисса! — обеспокоенно позвала Инга, — Ты куда?

— В кусты! — ответила, не оборачиваясь, — Сказать зачем?

Демоница смущённо засопела.

Полная луна вышла из-за туч, освещая ночной лес. Магическая птичка врезалась в браслет, после чего сразу высветилось сообщение. «Лисса! Будь осторожнее. В Алерте убиты пять жриц, в Владивостоке трое. Источники сообщают, что в Светлолесье происходит перегруппировка военных сил. В Нореции волнения, в приграничных территориях столкновения. Береги себя. Терр.»

— Вовремя, — выдохнула, прижимаясь спиной к стволу ближайшего дуба.

Пальцы скользнули по браслету, переводя его в скрытый режим. Теперь все сообщения будут озвучиваться у меня в голове. Терпеть не могу, когда в мозгу звучат чьи-то мысли, но выставлять сообщения на всеобщее обозрение сейчас тоже не стоит. Я не часто путешествую в компании, тем более, в такой колоритной, поэтому придётся потерпеть. Тепло дерева приятно расползалось по спине.

— Да, мой хороший, — ладонь погладила шершавую кору.

У каждого дерева своя энергетика. Дуб — могучий воин, дающий силы на борьбу. Он щедро делится своей силой с теми, кого посчитает равным себе. Мне нравится чувствовать их живую энергию. Животные отрицательно относятся к жрицам так же, как к нежити. Кошки шипят, а собаки лают, правда при более тесном знакомстве, предпочитают скулить из-под порога. Волки предпочтут просто обойти стороной, а лошади, напротив, пойдут в атаку, стараясь затоптать. И только эти могучие, величественные лесные хозяева, понимают сущность каждого. Глубокий вдох, и прохладный воздух, насыщенный кислородом, с терпким ароматом палой листвы, заполняет легкие. Он окутывает тебя, заключает в тёплые объятья, дарит ясность ума и покой. Честное слово, брошу все и буду жить в лесу. Отстреливаться от упырей можно спокойно и тут, с ними даже спокойнее, чем с людьми.

А пока надо подумать. Что в сухом остатке? В мире опять творится не понятно что, пистолет потеряла, на хвосте престарелый, но бодрый маг с неясными мотивами и девиантным поведением, малолетний суккуб-полукровка и мужчина, рядом с которым цепенею. И да, любимая куртка тоже утрачена. Что из этого хуже всего?

В Цитадели похоже тоже творится фей знает что. Я устало провела ладонью по непривычно коротким волосам. Думай, Алиссерия. В кармане лежал неприметный камушек, способный налаживать связь с Цитаделью без ритуала призыва. Вещь очень удобная, если задуматься, но нужна ли мне эта связь? Призыв всегда осуществляется силами совета, но в этот раз была лишь Верховная. Странно? Более чем. Морганит блеснул гранями в лунном свете и отправился в лесную подстилку. Как-нибудь обойдусь без такой связи, а заодно и поводок немного ослаблю.

— Ты не уснула? — раздался голос Мирона.

Тень давно сообщила, что он идёт сюда, но отвлекаться не хотелось.

— Нет, — я открыла глаза и обернулась.

Мужчина стоял с другой стороны ствола. К свежести леса примешался аромат цитрусовых. Мне отчетливо вспомнились мандариновые сады родных краёв. В декабре наступало время сбора, а после как всегда, сначала боремся за урожай, а потом с ним.

— Я тебя обидел тогда? — тихо сказал он, протягивая руку, чтобы убрать прядь моих волос.

— Наверное, — пожала плечами, отказываясь сознаваться.

— Прости, — шепчет, проводя большим пальцем по моей нижней губе.

Я прикрываю глаза, бессознательно подаваясь чуть вперёд…

Истошный крик выдергивает из сладкого оцепенения.

— Кажется это Инга!


Мы рванули к опушке одновременно. Я чуть впереди, Мирон, крепко выругавшись, сзади. Так мог орать только человек, которого уже жрут, поэтому тень заскользила впереди, боясь подтвердить мои догадки.

— Ты чего?! — рявкнул Мир, налетел на меня сзади.

Я перешла на спокойный шаг, едва сдерживая ехидную улыбку.

— Сейчас увидишь.

Мужчина удивлённо посмотрел на меня, но все де обогнал и выскочил на обочину. Инга стояла около машины и истошно вопила, глядя на небольшого вурдалака. Зверь был потрепанный и голодный, но не нападал открыто.

— Думаешь она его оглушила? — с сомнение спросил Мир, замерев в паре шагов от них.

— Нет, — мои губы растянулись в широкой улыбке, — Посмотри, как она фонтанирует флером. Бедная зверюшки просто не знает, чего ей больше хочется в данный момент, — и уже громче, чтобы демоница услышала, — Инга! Перестань флер изучать, ты мучаешь зверя.

Вурдалак, словно осознав, что говорят про него, по щенячьи заскулил и заскреб пузом по земле. Девушка резко перестала кричать и недоверчиво добавила.

— А, если перестану, он меня есть не начнёт?

— Если НЕ перестанешь, он сделает что-то другое, — саркастически заметил Мирон, накидывая ловчую сеть на зверя.


Голубая сеточка заклинания облепила вурдалака, который продолжал елозить пузом и, скулы, скрести лапами.

— Лисса, — картинно указал рукой мужчина на зверя, — Теперь твой выход. Магией его можно только удержать, а убивать придётся вручную.

— Фи, — наиграно передёрнула плечами, — Ну и мужчины сейчас пошли. Все хрупкой девушке самой делать надо.

Кровь у вурдалаков не то чтобы откровенно ядовитая, но, если попадет на кожу, ожог будет серьёзный. Признаваться, что потеряла пистолет не хотелось. Использовать тень, то на ней ожоги заживать будут дольше. Пришлось взять теневой кинжал в свои руки. Все просто, это случалось уже тысячу раз, но… моя рука с занесенным оружием остановилась в десятке сантиметров от цели. В голове набатом звучала фраза, въевшаяся на подкорку. «Без права перерождения». А есть ли у нежити душа? Этот безумный зверь не виноват в своей жизни. Не виноват, что какой-то оборотень-извращенец забавлялся с волчицами. Чья душа в нем? Может переродившись, он бы стал великим лекарем или просто счастливо жил с семьёй… имел бы шанс любить и быть любимым… Я никогда не использовала этот клинок против нечисти, доверяя больше серебряным пулям.

— Лисса, — странным голосом позвал Мирон, — Что происходит?

Его слова выдернули меня из оцепенения. Одна ладонь до побелевших костяшек сжимала кинжал, а другая нежно поглаживала скулящего вурдалака по макушке. Приехали…

Я отшатнулась, скрывая оружие.

— Не могу, — прошептали губы, — Он живой.

— Лисса? — голос мужчины стал еще более обеспокоенным.

Мирон уже достал свой пистолет из машины, но, видимо, ждал моего ответа.

— У него есть душа, — ком застрял в горле, — Пистолет я потеряла, а теневое оружие не даёт права перерождения.

— Это вурдалак! — не выдержала напряжённости момента Инга, — Вурдалак. Он же без зазрения совести съест на завтрак тебя, на обед меня, а им поужинает!

— Они раз в трое суток питаются, — машинально поправил Мирон, — Человека твоей комплектации в аккурат на это время хватит, — и нажал на курок.

Запах пороха ударил в ноздри, странно, но многие его не чувствуют. Сердце на секунду сжалось, когда скулеж оборвался. Я коснулась кончиками пальцев лобастой головы, подушечки обожгло, наверное кровь попала. А потом, не знаю почему, приказала тени поставить печать перерождения. Ну здравствуй, профнепригодность! Проходи, располагайся, в моих пустых мозгах полно места. Черточка вправо, круг по солнцу, черточка налево, круг по солнцу, шептала про себя, глядя как печать въедается, в ставшую разом тусклой, шкуру. Докатилась, Жрица, жалеешь нечисть. В следующий раз гарпию прикормишь и будешь на плече носить?

Все молчали. Такая давящая, гнетущая тишина, кажется, с тонким букетом сомнения, недоверия, листиком осуждения и большим шматом жалости.

— Я хочу есть, — страдальчески заявила, охрипшая от крика, девушка, после того как её урчащий желудок вспорол тишину.

Спасибо тебе, вечно голодное создание. Еще немного и это было бы тяжело переносить.

— Тогда в машину, — чуть заторможено сказал Мир, — Еще восемьдесят километров и будет небольшой городок. Там можно будет позавтракать и отдохнуть.

Мы молча сели в машину. На этот раз я плюхнулась назад, не желая с кем-либо встречаться взглядом.

Говорят, чем старше Тень, тем уязвимее Жрица. Для меня всегда было это логичным, потому что материальную тень легко убить. Но я никогда не думала, что с годами появляется жалость. Она убивает гораздо вернее клинка или пистолета. Пожалеет ли меня нечисть в следующий раз? Вряд ли. Но тем не менее, в душе полная уверенность правильности поступка. Пусть он будет счастлив, родившись в другом теле.

В первый год после моего обращения, было наломано много дров. Я бунтовала, пыталась умереть, при этом нанеся максимальный урон Цитадели. Меня наказывали, запирали, ломали, заключали тень в артефакте, но никогда не говорили, что будут после. Когда уровень станет близким к максимальному. Почему жриц с шестым уровнем можно пересчитать по пальцам одной руки, с пятым, конечно по больше, к рукам придётся добавить ещё одну ногу. Но для такой могущественной организации этого ничтожно мало. В основном все остаются на первом — втором, редкие прыгают на третий. Никто не говорил, что убивает высокоуровневых Жриц.

Машина двигалась по ночному шоссе, разрезая темноту светом фар. Если меня не убьет какой-нибудь пожилой маг-энтузиаст, то обязательно прикончит собственная жалость.

12

Примено около восьми утра, мы добрались до населённого пункта. Ивницы были то ли совсем маленьким городом, то ли большим селом. Дать точное определение этому месту сложно. Обилие торговых лавок, при небольшом количестве собственно смешанного, как в городах, населения. Еще несколько десятков километров и будет граница. По пути будет ещё парочка крошечных селений, поэтому отдохнуть решили тут. В приграничной зоне уже совсем не попадалось чисто человеческих селений. В городках вполне мирно соседствовали эльфы-полукровки, орки, тролли, люди, гномы и маги. Вся эта разношерстная(в прямом смысле) компания ужасно гордилась происхождением, часами, увлечённо рассказывая о преимуществах своей расы. Но потом, с тем же успехом пили вместе в многочисленных тавернах и кафешках. Как таковой гостиницы в Ивницах нет, несмотря на большую проходимость, но почти у каждого дома есть, написанная красной краской, табличка «Постой». Миру приглянулся небольшой дом рядом с таверной, на котором гордо красовалась надпись «Вечерний постой». Почему именно вечерний, не ясно, а я вообще сначала прочитала, как вечный. Громко озвучив, что мне туда ещё рано.

— Хозяева! — Мир настойчиво постучал в гостеприимно закрытую дверь, Инга крутилась рядом с ним, заглядывая в окно.

Спустя пару минут дверь открылась, и на пороге появилась необъятных размеров дама в когда-то кипельно белом кружевном переднике. Образ довершал здоровенный нож для разделки мяса, естественно в потеках крови. Кажется, «постой» все-таки вечный.

— Хозяйка, — преувеличенно бодро начал Мирон, при этом, кося глазом на нож, — Нам нужно три комнаты…

— Трех нет, — перебила женщина, вытирая свое оружие прямо о белые кружева.

Зрелище весьма специфическое, особенно, учитывая разницу в габаритах и удивительно доброжелательное лицо.

— А сколько есть? — Инга высунулась из-за спины мужчины, но, оценив перевес по массе, быстро спряталась обратно.

— Одна, — задумчиво поскребла подбородок хозяйка, — но кровать там большая.

Мирон тяжело вздохнул и кивнул.

— Но нас трое, — растерянно протянула демоница.

— Извращенцы что ли? — прищурилась женщина, пытаясь разглядеть признаки злодеяния на глаз.

Но коварные потенциальные постояльцы не имели клейма на лбу, чем существенно усложняли ей диагностику.

— Почему? — опешил мужчина.

— А кто ж? — картинно вскинула брови она, — Ездют тут. Девица молодая и два мужика! Так только извращенцы делают, — секунду подумала и добавила, — И маги ещё!

Видимо в ее мировосприятии маг, это что-то совсем мерзкое и пакостное, что в приличном обществе упоминать не следует.

— Он у нас один, а мы девочки, — зачем-то начала оправдываться суккуб, при этом, предпочитая, оставаться за Мироном.

Хозяйка, в предвкушении свежих сплетен, уже вытирала нож о солидных размеров грудь. Кровь, безвременно почившего мяса, живописно дополняла ее образ.

— О то ж! Извращенцы!

Собственно, на этом можно было остановиться и поискать какой-то другой «Постой», более гостеприимный, возможно даже более чистый и точно не вечный. Но Мирон отчего-то уперся именно в этот, с пеной у рта, пытаясь договориться с хозяйкой. Инга тоже не отставала в попытках отстоять свою честь нормального суккуба, а не извращенца. Я вздохнула и вышла из машины. Женщина уронила свое кухонное оружие, глядя на грозную жрицу, украдкой дергающую рукой, в попытке вытряхнуть ветку из плаща. Та же, как назло, намертво зацепилась за ткань. Страшное зрелище. Надеюсь тут есть магазин с одеждой, и мне, наконец, удастся разжиться чем-то кроме этих тряпок.

— Ну я же говорю! Извращенцы! — победно заключила женщина, — Есть у меня две комнаты, только плату вперёд.

Я, признаться, опешила не меньше своих спутников. Что для нее более извращенно? Секс втроем или секс со жрицей, или секс втроем со жрицей? Эй, уважаемая, мне не понятно! Мирон ловко подхватил за локоть возмущенную меня, и потащил внутрь. Отсутствие привычного «Госпожа, Жрица» удивило, да и страха от неё не исходило. Может в приграничье свои законы? Обычно стараюсь искать работу в глубине страны, а в Заливе, вообще свято чтут жриц. Мир не давал возможности задать вопрос или возмутиться. Может оно и к лучшему.

Тень уже во всю обшарила дом, признав его пригодным для отдыха. Мирону досталась чистая, светлая комната с двуспальной кроватью, а нам нечто, отдаленно напоминающее чулан, с раскладным диваном. Половину помещения занимал стеллаж со всяким барахлом, с потолка бахромой свисала паутина. Демоница тут же возмутилась, вознамериваясь произвести обмен.

— Иди с ним ложись, — устала сказала я, когда спор объективно зашёл в тупик.

— Нет, — отчего запротестовал маг.

Такая реакция обидела Ингу, скорее с профессиональной точки зрения, и она, расточая волны флера, пошла в атаку. Я махнула рукой на эту парочку и рухнула на диван, проваливаясь в сон.

Сны мне виделись редко, обычно внутри была кромешная тьма и пустота, но не в этот раз.

Я видела осенний лес, залитый мягкими лучами солнца. Они несли последнее тепло, наполняя окружающее пространство особой магией. Воздух звенел от чистоты, вдалеке доносилось пение какой-то птицы, доверившейся обманчивому теплу. Опавшая листва тихо шуршала под ногами, источая неповторимый запах осеннего леса.

Ты обнимаешь меня, но я вырываюсь, заливисто смеясь, и убегаю, поднимая в вверх золотые листья. Нам нравится дурачиться, догоняя друг друга. А потом, запыхавшиеся и счастливые, мы падаем на тёплый лесной ковёр, согретый твоей магией. Наши глаза и губы так близко, дыхание сбито, а сердце бешено стучит внутри. Я чувствую твои губы, сминающие поцелуем мои. Такие жёсткие, требовательные и одновременно безумно нежные. Сильное мужское тело прижимает меня к земле, а в нос ударяет свежий запах цитрусов и кориандра.


Уже после полудня я выбралась по магазинам, в первую очередь посетив оружейный. Небольшая лавка принадлежала гному. Жители подземных горных городов давно выбрались на белый свет и активно его обживали. Они с удовольствием селились в человеческих и смешанных городах, так де активно заключая межрасовые браки. А, учитывая, что эталоном гномьей красоты был животик месяцев эдак на шесть-семь и борода, многие женщины с радостью привечали женихов.

Добродушный толстопузый карлик с большой окладистой бородой, при виде меня раскланялся, улыбаясь ещё шире, чем это могла позволить физиология.

— Госпожа, Жрица, — расшаркивался гном, — Госпожа, Жрица, я так рад видеть вас в своей скромной лавке. Это такая честь, что легенды об этом дне ещё долго будут слагаться в моем клане. Сегодня же разошлю вестников всей своей родне, чтобы и они могли возрадоваться моей удаче.

— И тебе здравствуй, мой дорогой хозяин, — надеюсь ответная улыбка удалась.

Гном замельтешил ещё сильнее, при этом, странно поглядывая на кривой, размахрившийся край платья-топа, через который местами виднелся живот. По меркам его народа это практически порнография, но жрице это простительно. Хуже, чем есть, о нас уже не подумают.

— Чего изволит, госпожа Жрица? Ее интересует оружие, артефакты? — хозяин лавки сделал заговорщицкое лицо и добавил, — Или чудесные ювелирные украшения, которые только вчера мне прислал кузен Колбал? Вы, верно, прознали это и решили пополнить коллекцию колечек? Я же вижу, что на вас точно гномья работа! Сейчас многие модницы предпочитают эльфийские побрякушки, но нам то с вами известно, где настоящее качество!

Маленький горный народец славился своим оружием, мастерами основ под артефакты, ювелирные украшения их, правда, на любителя. Хотя, стоит признать, умельцы среди них были и на это ремесло. И мое кольцо с крупным овалом, действительно было их работой. Но простые украшения я не ношу, а красоте артефактов как-то не задумываешься.

— Мне нужно два пистолета и патроны к ним, — я мысленно скривилась, предчувствуя мучительный разговор о всех товарах в лавке.

Гномы отличные ремесленники и ещё более виртуозные торговцы. Они с лёгкостью могут втюхать вам любой товар по заоблачной цене, уверив, что без именно этой дверной ручки ваша жизнь будет скучной и однообразной. Да что там говорить, если даже еврейским торговцам горный народец способен продать ночной горшок по цене трехэтажного дома.

— Госпожа, Жрица! — всплеснул руками хозяин лавки, — Вы пришли по адресу! Именно сегодня и только у меня, для вас есть уникальная возможность приобрести лучшее оружие во всех мирах! Что в подземных городах гномьего царства, что в высоких дворцах благородных эльфов, нельзя найти ничего лучше, — я спиной чувствовала подвох в этой хвалебной речи, — Сейчас! Сейчас вы сможете увидеть это чудо оружейной мысли! — гном лег пузом на стойку, переваливаясь через край, чтобы извлечь из-под нее расхваливаемый товар, — Сейчас! Сейчас! — я облокотилась рядом с ним, чтобы быстрее узреть его «прелесть» и перейти к нужным мне товарам, — Вот! — победно возопил карлик, — Гномья сестра!

Я потрясла головой, пытаясь понять насколько ослышалась. Только сестёр тут не хватало.

— Что?

— Гномья секира! — как ни в чем не бывало продолжил карлик, — Поверьте, госпожа Жрица, с таким оружием можно легко крошить в капусту хоть упырей на кладбище, хоть благородных эльфов в их паршивых дворцах!

Я представила себя в чёрном плаще с капюшоном, который непременно колышет сильный порывистый ветер, и с увесистой секирой в руках. Дальше в моем воображении происходило рутинное отделение гномьей головы от тела. Судя по всему все это хорошо отражалось в вертикальных зрачках, потому что хозяин лавки стушевался и быстро выложил на стойку два пистолета и несколько обойм.

— Это серебряные, это обычные, это заговоренные, — уже по-деловому продолжил гном, — А эти с бронебойным заклинанием. Скажу по секрету, кум пробовал. Два метра кирпичной стены пробивают. Постарались маги-производители.

Я расплатилась, натянуто улыбнулась, помня про секиру, и покинула лавку. На выходе плащ зацепился за какой-то гвоздь, торчащий из косяка, но, к моему глубочайшему разочарованию, не порвался, как любая приличная ткань. Отчего пришлось выпутывать плащ в ручную. Срочно! Нет, СРОЧНО, покупать одежду.

К счастью, магазин с одеждой находится совсем рядом, буквально в паре домов отсюда. Красочная вывеска переливалась неоновой краской всех цветов радуги и гласила: «Одежда для всех рас и видов». Тут же рядом весело обнимались, наряженные в пестрые платья эльфийки, гоблины и орки. Автор этого произведения, несомненно, высокохудожественного, так старался передать радость вышеупомянутых рас от приобретения платьев, что улыбки больше походили на оскал. Не знаю, специально или случайно художник не изобразил людей, но решила зайти. Футболки они футболки и есть, хоть на человека, хоть на орка.

В отличие от доброжелательного до тошноты гнома, тут меня встретила угрюмая человеческая женщина. Я сразу почувствовала себя преступницей под ее тяжелым взглядом.

— Здравствуйте, госпожа, — процедила она сквозь зубы.

— Добрый день.

Закупиться удалось достаточно быстро. В магазине оказался на удивление обширный ассортимент. Несколько футболок, пара чёрных брюк и нечто с имитацией корсета. Продавщица предложила ещё роскошное чёрное платье, но я рассудила, что ходить в нем мне некуда.

Возвращалась я в «Вечерний постой» уже ближе к ужину. Комнаты находились на втором этаже, а таверна с одноимённым названием на первом. Сейчас там было многолюдно. Люди и нелюди собрались чтобы пропустить по кружечке пива или ещё чего покрепче. К тому же, сегодня играла парочка музыкантов. Девушка с рыжими как огонь волосами играла на скрипке, а полуэльф рядом перебирал струны гитары. Я присела за крайний столик, пытаясь понять, что они играют. Мелодия была до боли знакомая, но слов вспомнить не удаётся.

— И то, что было, набело откроется потом, — начал мужчина, вкладывая в слова старинной песни, что-то теплое, — Мой рок-н-ролл — это не цель, и даже не средство

Не новое, а заново, один и об одном

Дорога — мой дом, и для любви это не место, — его голос, сплетающийся со звучанием скрипки пробирал до глубины души.

Я замерла, слушая, забывая обо всем и теряя связь с реальностью.


— Прольются все слова как дождь,

И там, где ты меня не ждешь,

Ночные ветры принесут тебе прохладу.

На наших лицах без ответа

Лишь только отблески рассвета того,

Где ты меня не ждешь.

Мирон подошёл ко мне, поставив на столик две кружки пива.

— Я не пью, ты же знаешь, — стряхнула с себя наваждение.

— Не пей, — пожал плечами мужчина, — Мне показалось, что сейчас тебе этого хочется.

На нем надета чёрная футболка и джинсы, а на голове зачем-то дурацкая шапочка. У него, что в помещении уши мёрзнут? Или это мода сейчас такая? Но отчего-то этот маг казался таким родным и теплым. Напиток имел горьковатый вкус, который был вполне приятен.

А дальше — это главное — похоже на тебя

В долгом пути я заплету волосы лентой

И не способный на покой я знак подам тебе рукой

Прощаясь с тобой, как будто с легендой.


— С легендой, — зачем-то повторяю вслух, глядя прямо в глаза мага.

Он улыбается и протягивает руку.


Я замираю, глядя прямо в его глаза. Такие близкие и одновременно далекие. Что нас связывает? Мы просто случайные попутчики. Без будущего, но каждый со своим тайным прошлым.

— Потанцуем? — голос звучит мягко, обволакивающе.

— Тут никто не танцует, — шепчу, стараясь, спрятать нос в кружке.

Настроение и запал разом куда-то улетучиваются, пятая точка успешно прирастает к стулу. Танцевать? На глазах в всей этой подвыпившей публики? Ну уж нет, особенно, учитывая, что двигаюсь в танце немногим грациозней коровы на льду.

— Да брось, — Мир берет мою ладонь и тянет на себя, — Неужели магу и жрице нужно чьё-то разрешение, чтобы потанцевать.


Ума не приложу, почему при нем на меня нападает оцепенение. Я превращаюсь в стеснительную малолетку, стоит взглянуть в его тёмные глаза. Но медленно, словно под гипнозом встаю. Девушка виртуозно владеет скрипкой, странно, что она выступает в Ивницах, вместо Залива или Алерта. Да, что говорить, даже в столице эльфийского королевства ее талант оценят по достоинству.

Мир прижимает меня к себе, и мы двигаемся под плавные переливы скрипки. Я чувствую его дыхание так близко, рука на моей талии. Это такое правильное чувство. А на мне дурацкий балахон и оторванный кусок платья. Переодеться в магазине не пришло в голову, особенно, учитывая фантастически доброжелательный сервис, после которого хочется принять душ. А тут он… такой близкий и такой манящий, что от этого кружиться голова.

— Не волнуйся, — шепот в самое ухо.

Дыхание опаляет кожу. Кажется у меня щеки пунцовые от румянца.

— Я не волнуюсь, — мгновенно взвиваюсь, но тут же тону в его глазах.

Есть ли смысл ругаться? По-моему нет.

— Вокруг тебя клубиться чёрный туман, — прижимает меня сильнее, — Мне то он совсем не мешает, но люди боятся.


Ох, твою же фею! Совсем теряю контроль. Вдох- выдох- вдох и успокоилась. Но вместо этого аромат цитрусовых полностью сносит крышу, заставляя прижаться плотнее, чтобы вдыхать его до конца, слушать биение сердца.

Щелчок, голубоватая дымка пронизывает пространство вокруг, и мы уже стоим посредине комнаты. Мирон ловким движением отщелкивает пряжку, и чёрный балахон падает к ногам.

— Что ты делаешь?! — пытаюсь возмутиться, но его губы тотчас находят мои.

И, неожиданно для себя, отвечаю ему. Секунды растягиваются, превращаясь в вечность. Я никогда не делала то, что хотела. Всегда на первом плане Цитадель, а чувства лишнее. Но сейчас, когда он так близко, когда дыхание обжигает кожу, жизнь будто возвращается ко мне. Но есть ли на это право у жрицы? Не знаю, но обязательно подумаю об этом потом. В конце концов, поцелуй ещё ни к чему не обязывает. Вот, только, его губы такие горячие и требовательные. Еще мгновение, и на пол летит мой импровизированный топ, а следом футболка вместе с дурацкой шапочкой. Стиляга, феев. И зачем только нацепил ее? Я зарываюсь пальцами в волосы мужчины, в то время, как он скользит губами по шее вниз. Влажная дорожка спускается к ямочке между ключиц. Легонько прикусывает кожу. Кажется, одним поцелуем здесь не обойдётся.

Широкая мужская ладонь накрывает мою грудь, сжимая сосок прямо через ткань топика. Принципиально не ношу классическое белье, предпочитая спортивную его вариацию. Я задыхаюсь от нахлынувших чувств. Сотни электрических разрядов пронизывают тело, собираясь в тугой узел желания, пульсирующий внизу живота. Мир подхватывает меня и несёт на кровать, продолжая покрывать кожу поцелуями. Джинсы летят на пол, и я вижу насколько он заведен, следом туда же отправляется мой топик. А чуть погодя, и мои брюки. Мирон захватывает губами сосок, аккуратно проводит по нему языком, а потом прикусывает. Я выгибаюсь дугой, комкая простынь. Он перекатывает чувсвительную горошинку, играя с ней. Разум неожиданно взрывается разноцветными искрами, тень, до этого патрулирующая пространство вокруг, возвращается, растворяясь во мне. Мозг отказывается раздваиваться, как положено жрице. Я здесь и сейчас с ним, до конца. Сила бурлит во мне, ища выход. Это новая сила, не понятная пока. Полная потеря контроля. Лисса, у нас явно проблемы.

Мужчина прижимает моё тело к кровати, устраиваясь между бедер, а потом… Мы сливаемся в одном движении навстречу друг другу, а мир разрывается на тысячи цветных осколков чувств и эмоций. У меня никогда такого не было. Он двигается то ускоряясь, то замедляясь, ловя необходимый мне темп. Мир угадывает каждое моё ощущение, стремясь сделать его ярче. И это получается.

Его руки ласкают мою грудь, язык скользит по коже, и все это, не прекращая движения. Я чувствую Мирона каждым сантиметром своего тела.

Долгие годы я учила себя не испытывать эмоций. Для жрицы это лишнее, они мешают работать. А тут сорвалась, как девчонка. Но, он… Он другой. Мне сложно объяснить это даже самой себе. Наверное, оборотни со своими мульками по поводу истинных пар смогут понять. Вот и сейчас, лежа рядом с ним в кровати, хочется просто вдыхать его запах, ощущать биение сердца, слушать чуть сбившееся дыхание, а не бежать быстрее в душ, чтобы отчаянно пытаться соскрести вместе с кожей воспоминания о чужих прикосновениях.

Жаль, что для него я всего лишь лёгкая интрижка. Да и большего жрица все равно дать не сможет.

— Ну наконец-то! — мои мысли прервала Инга, материализовавшись посреди комнаты, — Я устала ждать пока вы закончите!

— А ты подсматривала что ли? — Мирон потянулся с видом довольного сытого кота, в то время как я натянула одеяло до самого носа.

— Да от вас и вашей комнаты за километр сексом разит! — в ее голосе было столько наигранного возмущения, — С трудом удержалась, чтобы не присоединиться.

— Главное, что у тебя получилось, — саркастически заметила я.

Инга всплеснула руками, показывая, что ее переполняют эмоции.

— Тут для вас работа есть, а вы в постели скачите.

— Какая работа? — спросил Мир заинтересовано.

— Никаких подработок! — одеяло начало сползает вслед за потягивающимся мужчиной.

— Да тут дел на пять минут, а платят хорошо! — радостно сообщила демоница.

Твою фею за ногу! Именно после таких заявлений начинаются проблемы.

Прим.: в тексте использованы слова песни «Мой рок-н-ролл» группы Би-2

13

Инга светилась как начищенный чайник, ее просто распирало от любопытства. Демоница вообще с восторгом отнеслась к нашему с Миром времяпрепровождению. Стоит заметить, что выдворить её из комнаты было очень сложно. Девушка никак не желала понять, что переодеваться я предпочитаю без посторонних зрителей, но она упорно настаивала, что у меня все уже видела, а на Мирона посмотреть очень хочется. И вообще, мы столько дней вместе, что стали родными.

— Хочешь оценить взглядом профессионала? — в конце концов разозлился мужчина.

Он рывком встал с кровати, отбрасывая одеяло еще и с меня. Фигура шикарная, тут возражать бесполезно, но к ней бы ещё мозгов.

— Идиот, — горестно простонала я, ловя край постельной принадлежности, чтобы прикрыть, хотя бы стратегически важные части.

— А мне ничего не видно! — страдала демоница, щурясь.

— Представление только для избранных и совершеннолетних, — фыркнул Мирон, — А ты чего одеяло комкаешь? Я на тебя тоже морок накинул.

Мозги у него есть, но не работают.

— Вот спасибо. Раньше слабо сказать было?

— Тогда у тебя не было бы такого забавного выражения лица, — широко улыбнулся мужчина.

Он ещё и издевается!

— Вещи! — до меня дошло, что покупки остались внизу.

Мне, что опять все заново покупать?

— Что бы вы без меня делали! — просияла демоница, — Все сумки в нашей комнате.

— Так принесла бы! — меня захлестнула злость на себя за такую беспечность.

Тоже мне, распустила нюни! Прыгнула в койку к магу и про все забыла. Что дальше? Будешь слезы лить, когда он наиграется?

— Лисаа, — Мирон обернулся и как-то обеспокоенно посмотрел на меня, — Ты волнуешься? Боишься?

— С чего ты взял? — без теплого бока мага в кровати стало жутко холодно, что добродушия совсем не добавляло.

Да и вообще, ситуация дурацкая. Никто никому ничего не обещал, смысл злиться? Но я злилась, на него, на себя и на весь белый свет.

— Вокруг тебя клубами расходиться чёрный туман, — медленно, словно чего-то опасаясь произнес Мир.

Я удивленно замотался головой, но никакого тумана не увидела.

— Ты бредишь.

— Нет, — решительно говорит он, — шагая ко мне, — Что ты сейчас чувствуешь? Может, что-то необычное?

Мирон обеспокоенно заглядывает мне в глаза. Неужели, я, действительно, перестала контролировать тень? Если так, то это очень плохие новости.

— О чем думаешь? — мужская ладонь аккуратно заправила выбившуюся прядь ха ухо, — Скажи, о чем думаешь, я смогу тебе помочь.

— Что ты идиот! Вот, что чувствую! И думаю, кстати, тоже самое.

Со своей тенью справлюсь сама, чай не в первой. Но, однозначно, надо быть осторожной. Потому что, если она сейчас ведёт себя своевольно, что будет, когда тень пошлёт меня к феям в самый ответственный момент?


Спустя час мы, все же вышли на поиски чудо-заказчика. Инга всю дорогу пыталась выспросить подробности то у меня то у Мира, ноотстала только после того, как я пообещала, что в следующий раз она все увидит сама. Мирон занервничал, оценив перспективы, хотя на мой взгляд, стесняться ему нечего.

Нас встретил дьяк местного прихода, при чем, судя по масляным взглядам, с Ингой они сговаривались очень продуктивно. Небольшого роста рыжий мужичок в рясе, по низу, которой отчетливо видны жирные пятна. Он в нетерпении топтался на пороге прихода, явно чем-то взволнованный, выдавая свои чувства тем, что все время теребил свою козлиную бородку. Я, конечно, понимаю, что суккубы, мягко говоря, не разборчивы, но позариться на такое… у меня от одной мысли тошнота поднимается.

— Привела, дочь моя? — не дожидаясь, пока мы подойдём, дьяк кинулся навстречу.

— Да, — с довольным лицом ответила девушка.

Мужичок просиял и, даже, стал пританцовывать на месте. Приход был небольшим, и абсолютно неухоженным. Такое чувство, что жители Ивниц сюда захаживали только под угрозой неминуемой гибели.

— Слава Создателю! — воздел руки к небу мужик, — А то уж думал, что обманула, демоново отродье, — ничего себе переход от дочери до отродья, — Беда у нас! Беда! Мне пока удаётся держать все в тайне, но это ненадолго, — все сильнее причитал служитель церкви, — Со дня на день вырвутся отсюда, никакой молитвой не удержишь! А я тут один! Совсем, один! Понимаете? — мы слаженно кивнули, подтверждая, что сам факт величайшей беды понятен.

— Так что случилось? — Мирон деловито осмотрелся, — Что за беда такая, раз до нас дело дошло? Вы ж магов на дух не переносите, а жрицам, вообще, в спину готовы плюнуть.

Дьяк закивал головой, а потом промокнул кончиком бороды, проступившую слезу.

— Готовы! Готовы, — залепетал мужчина, в доказательство, смачно плюнув мне под ноги, возможно, целился он выше, но я отодвинулась, — И вас, магов поганых, порицаю и осуждаю! Только помогите!

Мирон, в след за мной, озадаченно посмотрел на представленные доказательства ненависти к жрицам. Видимо, столь яркая демонстрация поставила его в тупик.

— Так ты толком объясни, что произошло и с чем помочь?! — зло выпалила я, откуда-то из глубины рвались эмоции.

— Лисса, — Инга мягко положила руку на моё плечо, — Никола хочет попросить помощи в наведении порядка на кладбище, — дьяк, как болванчик закивал головой, — Оно не спокойное у них.

— В плане? — вопросительно поднял бровь Мирон.

— Кто-то мертвяков пробудил! — с ужасом в голосе ответил мужичок, — Того гляди, они в город пойдут и людей жрать начнут. А вы, поганцы, даже не чешетесь без золотой монеты!

— Еще как чешемся! — в доказательство я поскребла руку, а потом еще и шею, где предательски кололась, не срезанный ярлыков на футболке.

— Ух, погань! — дьяк сотворил в воздухе охранительный знак, — Так успокоите его?

— Сколько платишь? — дотошно поинтересовался маг, хотя по лицу уже ясно, что согласился.

— Двадцать золотых и один топливный кристалл!

— Идет!

Мужчины ударили по рукам, а я в очередной раз убедилась, что работы на пять минут с хорошей оплатой просто не бывает.

Демоница во всю кружила около дьякона, о чем-то ему шепча то на одно ухо, то на другое. Никола творил охранительные символы, при этом, поглядывая на нас с Мироном. Судя по всему, он не прочь был уединиться с Ингой, но ударить в грязь лицом перед проклятой жрицей и поганым магом не хотел. Представитель официальной религии из последних сил противостоял искусу. Но Инга не сдавалась, закутывая мужчину во флер с ног до головы. Надо отдать должное, дьяк ещё держался, хотя даже меня этот поток вот-вот мог пошатнуть. Даже не знаю, что лучше работает охранительные символы или его сила воли.

— Инга! — окликнула девушку.

Демоница встрепенулась и перевела взгляд в нашу сторону. Мужчина глубоко вздохнул, в попытке привести мысли в порядок. По раскрасневшимся щекам было ясно, что он на грани срыва.

— Учись это делать более направленно, — я покрутила указательным пальцем в воздухе, имитируя воронку.

Суккуб кивнула и вернулась к обработке клиента. Что-то подсказывает, что сдастся он сразу, как мы уйдём из поля зрения.

— Пошли, — тронул меня за локоть маг, — Посмотрим место работы.

За углом была небольшая липовая аллея, ведущая на то самое неспокойное кладбище. На вид оно, как раз, было оброзцово-показательным, если не обращать внимания на взрыхленную кое-где землю. Деревья уже сбросили пожелтевшую листву, усыпав землю золотистым ковром. Обычно, я спокойно отношусь к таким местам, но не в этот раз. Сегодня хотелось бежать отсюда со скоростью звука или даже быстрее. Ощущения были непередаваемыми. Их всех было слышно. Кто-то, одаренный магией, но обделенный мозгом, ухитрился пробудить всех мертвецов на этом погосте. И самое страшное для меня, что я чувствовала их всех. Не приятное открытие.

Жрицы не могут пользоваться магией, слышать призраков, предсказывать будущее и видеть прошлое. Но как тогда объяснить происходящее? Галлюцинации? Я, конечно, отличалась от других жриц, но не настолько.

— С тобой все в порядке? — Мир тронул меня за плечо.

— Не знаю…

Духи были очень недовольны, что их потревожили. Кто-то выл, сыпля проклятия, а кто-то тихо поскуливал, умоляя, вернуть все на свои места. Тот, кто потревожил кладбище, явно, силен и чертовски глуп. Есть вещи, которыми нельзя пренебрегать, тем более ради своей выгоды. Да и какой прок в загубленном городке? А тут, явно, сил и времени не пожалели.

— Лисса! — Мирон уже интенсивнее тряс меня, — Что происходит? На тебе лица нет.

Я дернулась, сморгнула и стало тихо. Такая гулкая, звенящая тишина, как перед сильной грозой.

— Ты что-то почувствовал? — мне не понятно как реагировать на свои новые способности, а главное стоит ли о них говорить ему.

Мирон стоял напротив, стараясь заглянуть в мои глаза. Вид у него был обеспокоенный.

— Тут следы сильной волшбы, пока не пойму какой именно, — мужчина в задумчивости почесал затылок, — В любом случае надо вернуться сюда с наступлением сумерек и разобраться.

Лёгкий шепоток пронёсся рядом, заставив оцепенеть.

— Они сегодня выйдут в город, — механически повторяю за голосом, — Их зовут, им приказывают идти. Но они хотят покоя. Этот мир отторгает их, причиняет боль. Помоги им.

Это было последней каплей. Тень послушно заскользила вдоль могил, пытаясь отыскать шептуна. Ну не может жрица слышать души, чувствовать магию. Не может. К моему ужасу, больше никого живого тут не было. Твою фею! Кажется может.

— Лисса, — на этот раз обращение звучало мягко и протяжно, — Объясни, что происходит?

— Я их слышу, — произнесла, затравленно озираясь.

Вокруг никого не было, но было отчетливое чувство, что мы стоим в толпе.

— Кого их? — у Мирона голос стал наоборот сосредоточенный.

— Местных жителей! — рявкнула я, скорее от безысходности, называть мертвяками или зомби их вслух, почему-то было стыдно.

Мне абсолютно не ясно как реагировать на свои новые особенности. И что из них скорее надо отнести к клинической картине.

— Я же говорил, что в тебе есть магическая кровь, — мужчина пожал плечами, мол надо было раньше слушать.

— Этого не может быть! — вызверилась в ответ, — Ты не понимаешь! Таких не признает Цитадель. Они просто не могут пережить обращение.

— Всегда бывают исключения, — философски заметил он, — А теперь пошли. Надо взять кое-какой… кхм… инструментарий и, раз такое дело, вернуться до сумерек.

— Лопату что ли? — съязвила я, последний раз окидывая взглядом облысевшие липки.

— А как ты догадалась? — удивился маг.

Вообще, если говорить откровенно, в таких заказах жрицы абсолютно бесполезны. Уложить мертвяка обратно в могилу может только магия, а мы ей не владеем. Серебряные пули их не берут. Нет, если взять разрывные и отстреливать конечности, то скорость движения существенно замедлиться, но на этом все. Использовать теневое оружие тоже бесполезно. Дух погибнет, но тело, управляемое заклинанием, продолжит свою антиобщественную деятельность. Поэтому, согласно протоколу, обнаружив такую проблему, надо срочно вызывать магов. Поэтому, нет ничего странного, что Мирон предложил не ходить с ним. Вот только, мне было как-то не спокойно. Многим нужна концентрация при волшбе, может ему тоже. Так хоть отвлеку часть мертвяков на себя. Хотя, при одной мысли о посещении того места бросало в дрожь.

Отведённое время пролетело с бешенной скоростью.

— Ты как? — Мир подмигнул мне, — Готова к настоящей работе?

Я вопросительно подняла бровь. Неужели он думает, что жрицам живётся хорошо и спокойно? Даже те, кто осел в Цитадели или ее филиалах вынуждены время от времени выходить «в поля». А про воспитание молодых жриц вообще можно книги писать в жанре юмористический триллер. Страшно и сложно до жути, но бывает смешно до колик.

— А сам готов?

Мужчина широко улыбнулся, расправляя плечи, а потом чмокнул меня в щёчку. Так по детски весело и беззаботно.

— Всегда готов.

Мы вернулись на погост где-то за час до наступления сумерек. Сейчас это место казалось ещё более зловещим. Меня, вообще, преследовало чувство, что мы делаем что не так. Какая-то важная деталь упорно ускользала.

— Нам нужно найти могилу, где похоронены трое, умершие в один день, — Мирон покрутил головой, думая с какого края начать поиски.

Я хмыкнула, уверенно поворачивая направо. Тень, бесшумно скользящая вдоль могил, с момента нашего появления здесь, уже все нашла.

— Это здесь, — мой голос дрогнул из-за комка, подступившего к горлу.

Тут лежала семья. Трое человек с разной датой рождения, но одной датой смерти. Что с ними произошло неизвестно, да и стоит ли это знать? Но между двумя датами на одном надгробье была разница всего в месяц. Гадство. Я много видела, и вряд ли, чему-то ещё удивлюсь, но… Подобные вещи, так же как и много лет назад, вызывали слезы. Мир легонько коснулся моего плеча, отодвигая в сторону.

— Теперь надо быстро отыскать этот долбанный артефакт, — отстраненно произнес он и принялся копать.

— Думаешь его положили в гроб? — мне стоило огромных усилий отвернуться и не смотреть.

Вдох и медленный выдох. Мысли скакали в голове, словно блохи.

— Да, нет, — как ни в чем не бывало отозвался маг, — Их, обычно, закапывают на пару штыков, — раздался характерный звук вхождения лопаты в землю, — Сейчас главное его оперативно найти и перепрограммировать.

— Я думала, мы просто отменим заклятие и вернём все на свои места, — с каждой минутой атмосфера становится ещё более гнетущей.

Духи шепчутся, переговариваются. Их недовольство нарастает.

— Не все так просто, — мужчина довольно интенсивно работал садовым инструментом, что наводило на мысли о не удаче, — Сначала надо перехватить управление мертвяками, а только потом деактивировать артефакт.

— Для чего вообще некромантам тревожить кладбище? — передернула плечами, в попытке сбросить ощущение чужого взгляда в спину, — Какой им кайф от толпы агрессивных мертвяков? — ладонь легла на кобуру, поглаживая её, — Ну перережут они полгорода, и что? Смысл?

— Раньше их использовали как пушечное мясо в войнах, — Мирон даже чуточку сбил дыхание, настолько торопился отрыть искомый объект, — Зачем использовать штрафников и терпеть какие-то потери, если можно поднять пару-тройку кладбищ.

— В войну после слияния их много использовали? — мне было мало известно о событиях того времени.

— Да, — маг раздражённо отбрасывал землю в сторону, — Это позволяло качественно деморализовать людей, а также истощить запасы боеприпасов.

— Думаешь, эльфы действительно хотят развязать новую войну? — тень беспрерывно патрулировала периметр, отмечая значительное возмущения магического фона.

Сегодня все ощущалось иначе, словно во мне проснулось дополнительное чувство.

— Даже не знаю, — мужчина поднял голову, переводя дух, — Ушастые повернуты на природе и превосходстве своей расы. Люди им вообще поперёк горла стоят.

— Сейчас то чем? — я обернулась, чтобы посмотреть на своего собеседника, — В каждой стране в правительстве есть представитель фейри, без которого ни один указ не пройдёт.

— Маги поэтому потом и встали на сторону людей, — ответил Мирон, в очередной раз втыкая полотно лопаты.

Звяк! Лопата ударилась обо что-то твёрдой, по моей спине пробежался холодок. Надеюсь это не крышка гроба.

— Твою фею! Лисса! — выругался маг, — У нас проблемы!

Он выглядел не столько испуганным, сколько сильно раздосадованным.

— У магов всегда проблемы, — прошипела я, параллельно расстёгивая кобуру.

Выходя из «постоя» в хмурый осенний вечер, я зарядила бронебойные и зачарованные патроны. И более того, свято верила в их эффективность, намереваясь, убедить в этом еще и мертвяков.

— Срочно ищи ещё два таких же захоронения! — Мир сжимал в руках небольшой металлический круг, — Тут все гораздо хуже.

— Понятно, — сухо сказала я, вытаскивая пистолет.

Тень уже во всю занималась поиском, но, к моему ужасу, обнаруживала только просыпающихся мертвяков. Мирон ругался на чем свет стоит себя, некромантов, эльфов и почему-то меня. Гулко щелкнул затвор. Глазами тени я уже видела первых пробудившихся.

— Мирон, — мой голос звучал отстраненно, — Расскажи, а как они землю разрывают и гробы открывают?

— Их заклинание на поверхность выводит, — отмахнулся он, — А почему ты спрашиваешь именно сейчас?!

Мужчина обернулся, поудобнее перехватил лопату. Звук выстрела разорвал вечернюю тишину.

— Потому что они не хотят ждать темноты!

Мертвяк покачнулся и упал. Идти без одной ноги было проблематично, поэтому он пополз.

— Хороший выстрел, — похвалил маг, посылая пульсар из-за спины.

Тело очередного противника опутала голубоватая сеточка, и сразу потянуло паленым.

— Мы так будем до утра отстреливаться? — мои пули работали хуже, лишь меняя их скорость передвижения, — Неужели у такого крутого парня нет в запасе более сокрушительного заклинания? — тень наконец нашла нужное захоронение и принялась копать.

Удивительно, но на нее мертвяки внимания не обращали. Наверное, принимали за свою.

— Есть, — теперь сдвоенный пульсар достиг цели, — Но нам это не поможет.

— Шестая в крайнем правом ряду, — крикнула я, делая ещё несколько выстрелов, после чего сменила магазин.

Мирон понятливо кинулся в указанном направлении, параллельно выпустив очередь из голубоватых шариков.

Один из мертвяков подобрался сзади и вцепился в плечо. Больно, стоит в этом признаться. Выстрел в упор снес ему голову, разметав ошметки плоти по куртке и частично щеке. Когтистую руку пришлось отдирать от куртки уже силой, с трудом подавляя рвотный рефлекс. Еще пара выстрелов, и я опрометью кинулась к магу, который старательно рылся в земле под защитой контура.

— А на меня контур слабо накинуть?! — от возмущения голос звучал выше обычного.

У меня скоро патроны кончатся вместе с терпением и рассудком, а он преспокойно укрылся заклинанием.

— Я не могу одновременно держать контур и перенастраивать артефакты! — на его лбу проступили капельки пота, выдавая колоссальное напряжение.

Наконец, искомый предмет был найден.

— Теперь самое сложное, — Мир вытер пот со лба грязным рукавом, отчего по лицу размазалась земля, — Мне нужно всего десять секунд, но придётся снять контур.

Я судорожно сглотнула, наблюдая как почти три десятка агрессивно настроенных мертвяков облепили край контура в надежде полакомиться магом и жрицей в собственном соку.

— А за две уложиться сможешь? — вкрадчиво интересуюсь у мужчины.

Мир задумался, при этом не забывая, складывать кругляшки в руках.

— Минимум за пять.

— Твою фею за ногу да о чугунный мост, — прошептала я, оценивая следующие пять секунд, как самые страшные в жизни.

— Готова? — почти кричал Мирон.

— Нет!

— Тогда на счёт три! — он сделал глубокий вдох, — Раз! Два!

Вместо "три" зазвучали слова заклинания, которые перекрывали звуки выстрелов. Целится смысла уже не было. Слишком много мертвяков приходилось на квадратный сантиметр площади. Мои пули не могли их остановить, но немного отстрочить наше с магом погребения под мёртвыми тушами, вполне. Если все это закончится благополучно, то одной наглой и самоуверенной демонице надо будет открутить голову. Однозначно!

Мирон умница, все-таки уложился в пять секунд. Еще пять ушло на расселение застывших мертвяков по их местам обитания. И ещё десять понадобилось, чтобы уговорить меня не убивать Ингу, по крайней мере сейчас.

14

Я была зла. Нет, не так. Я была очень зла. Этот незапланированный заработок не только отнял время, но и совершенно выбил из колеи. Конечно, двадцать золотых неплохие деньги, но все же. Мир еле уговорил меня не искать демоницу для расправы. Хотя, мое воображение во всю рисовало картины мести. Общение с дьяком ее сильно затянуло, потому что в гостиницу наша головная боль не вернулась. Внутренний голос гаденько посмеивался, намекая, что у Инги секс есть, а у нас нет.

Я печально оценила свой внешний вид. Результат оказался совсем не утешительным. Вещи вообще стирать надо. А они новые между прочем, были, до поездки на кладбище. Теперь одежда выглядит так, словно в ней ходили лет тридцать, и ни разу не стирали. Или может обратиться к магу за помощью в очистке? Хотя, спалит наверняка с его то умением обращаться с бытовой магией. Проще выкинуть и купить новые. Представляю как обрадуется мне продавщица той лавки. Может даже, вывеску поменяет, добавив танцующую в цветастом платье меня.

Рядом с Мироном у меня появляется излишняя эмоциональность. Это мешает работе, да и жизни в целом. Жрицы годами учатся контролю, а тут полное ощущение, что тень живёт своей жизнью. В голове не укладывается все происходящее. На задворках сознания скребется интуиция, утверждая, что все это неспроста. Правда, пока события не желали укладываться в логическую цепочку.

— Как обычные люди живут с таким количеством эмоций? — разговоры с самой собой до добра не доводят, особенно, когда их могут услышать.

— Лисса, — знакомый мужской голос раздается из-за спины.

Дверь скрипнула очень тихо, но этого было достаточно, чтобы не удивиться гостю. Да и чему тут удивляться? С этой компанией можно смело забыть про одиночество.

— Стой где стоишь! — рыкнула я, даже не оборачиваясь, — Сейчас вещи соберу и поедем. И больше нигде останавливаться не будем.

— В таком виде? — в голосе мага столько скепсиса.

— Можешь помочь мне заклинанием очистки, — я все-таки обернулась, скорчив как можно более сердитое выражение лица.

— Есть идея по лучше, — Мир лукаво подмигнул, — Пошли в душ. В моей комнате он есть.

— И ты постираешь мою одежду? — первоначальный, более жёсткий вариант ответа, решаю пока попридержать.

— Только вместе с тобой, — в его глазах пляшут бесенята.

Мгновенно внутри меня вспыхивает ярость. Что позволяет себе этот вшивый маг? И на этот раз клубы чёрного тумана были видны даже мне. Стоп! Алиссерия, успокойся. Какая-то глубинная сила рвется на поверхность, требуя поставить на место человека.

— Ты уверена, что не хочешь поговорить со мной о своём состоянии? — Мир заговорил тихо, тут же подобравшись.

Усталость, раздражительность, злость, ярость — все это кипело внутри, раздирая грудную клетку. Давно забытое, но такое явственное сейчас.

Когда-то давно, в первый или второй год после обращения мою тень заключили в артефакте. На этом настояла Терр, остальной же совет утверждал, что такая жрица должна умереть. Мои эмоции кипели почти так же как сейчас, ища выход. Я люто ненавидела все вокруг и чуть-чуть убила нескольких товарок, спровоцировав их на конфликт. И только наставница уговорила совет дать мне шанс. Не знаю, почему она так билась за еще одну обыкновенную девочку, но спасибо ей за это. С тех пор прошло много времени, и мой контроль был идеальным… до встречи с магом.

— Лисса, — тихий, напряжённый голос, а мне уже тесно в комнате, эмоции разрывают изнутри, — Ты ещё слышишь меня?

Я смотрю в его карие глаза, понимая, что сейчас не удержусь. Это очень странно, но рядом с ним мне сложно быть жрицей. Рядом с ним хочется просто жить, и это злит.

— Алиса! — мужчина делает шаг вперёд, а давно забытое имя выбивает воздух из легких, — Алиса!

— Это не моё имя, — туман рассеивается вместе с эмоциями, на меня словно вылили ведро ледяной воды.

Разве я имею право давать себе такие поблажки? Пятая Тень! Ха! Сейчас максимум на первогодку тяну. Надо заканчивать с этими играми. Работа, только работа.

— Нет, — Мирон подходит ближе и кладет ладони на мои плечи, — Это твоё имя и всегда будет таковым, как бы тебя не звали на работе. А служение Цитадели это работа.

— Нет, — скидываю его руки с себя, — Это жизнь.

На работе не убивают сразу при трудоустройстве, а в моей памяти ещё слишком живы те ощущения.

— В тебе проснулась магия, — мужчина пытается заглянуть мне в глаза, — Глупо это отрицать.

Делаю шаг назад, увеличивая дистанцию. Не выносимо быть так близко к нему.

— Магия не может существовать в одном теле с силой жрицы.

Мирон фыркает, как будто я сморозила глупость.

— Поэтому тебя так и кидает из стороны в сторону?! — его голос тверд и жесток.


Это полный бред. Отрицательно качаю головой, а маг делает шаг ко мне, чтобы снова обхватить плечи. Мы стоим совсем близко, глядя друг другу в глаза.

— Этого не может быть! — в моих глаз почти слезы.

— Открой глаза и просто доверься! Ты же её чувствуешь. Даже сейчас! — Мир аккуратно касается щеки.

— Я сейчас чувствую только то, что одна из твоих конечностей уперлась в мое бедро! И это меня бесит! — в очередной раз пытаюсь отшатнуться, но мужчина не даёт этого сделать.

— Ничего не могу поделать, ты красивая, — смущается даже, — У меня тоже есть эмоции.

Надо же какое откровение! Внутренний голос ехидно ржёт, намекая, что у него довольно большие эмоции.

— А у тебя все эмоции проявляются ниже пояса? Как вообще можно думать об этом после работы на кладбище?!

— Вполне себе нормально, — мужчина пожимает плечами, — Так быстрее понимаешь, что все еще живой, — касается моих волос ладонью.

— Вот только я не живая. При чем, давно! — я выплескиваю ему в лицо свой главный довод.

— Врёшь! — его кисть ложится мне на шею, — Я же вижу это, чувствую, как стучит твоё сердце, как румянец заливает щеки. Ты определённо не простая жрица. Ты живая, чувственная и безумно манящая.

Его лицо так близко, глаза подернуты поволокой желания. Мой пульс взлетает до ста за считанные секунды, а дыхание сбивается. Воздуха отчаянно не хватает. Мне безумно хочется прикоснуться к его коже, почувствовать горячие губы на своём теле.

— Я хочу тебя, — Мир шепчет это, почти касаясь своими губами моих, забирая дыхание.

Вот только, я не хочу быть для него очередной интрижкой, о которой забывают на утро, а законной женой не получится никогда.

— Алиса, — мужчина выдыхает это имя мне в висок, срывая последние предохранители.

Волна чёрного, густого тумана отшвыривает Мирона к стене. Я слышу его стон, не имеющий отношения к страсти, и звон битого стекла. Вокруг моего тела черным маревом клубиться тень, она всеми доступными способами выражает недовольство. Малышка очень зла, и кажется, потому что ее лишили сладкого.

— Я же говорил, — Мирон закашлялся на полуслове, — А ты не веришь. Много жриц видела, которые так управляют энергией?

Тень дернулась и разошлась очередной волной, сметающей остатки стёкол. Обидно даже за хозяйку — окна придётся менять.

Вокруг такая же тьма, как и в моем сознании. Сила застит глаза, бежит по венам, не находя выхода. Краски стали ярче, образы чётче. Когда полностью отдаешься тени, все чувства обостряются. Он прав. Тысячу раз прав! Нормальной жрицы из меня не вышло. Ещё тогда, после обращения. Я скакала в уровнях, сохранила способность создавать не материальную тень, управляла энергией гораздо лучше, чем положено. А ещё, тень часто жила своей жизнью. У нее есть свое мнение, свои желания. Наши отношения скорее дружба, чем подчинение. Но сейчас она перехватывает контроль, как тогда.

Я снова чувствую запах крови, ощущаю как её капельки засыпают на лице, стягивая кожу. Откуда берётся тень у жрицы? Люди думают, что мы забираем чужие души, порабощаем их и заставляем служить. Нет, все гораздо проще. Тень — это душа, точнее ее темная сторона. С ней можно работать, можно дружить, но нельзя позволять управлять тобой. Иначе, результат будет непредсказуем.

15

Колонный зал Цитадели не зря славится своей мрачностью. Маленькие, прямоугольные окна расположены практически под самым потолком, поэтому света тут катастрофически мало. Черный мрамор стен тускло поблескивает белыми прожилками. Иногда мне кажется, что они пульсируют энергией словно кровеносные сосуды, отмеряя удары невидимого сердца. Это пульс Цитадели, каждой её тени. Чем больше служителей, тем ярче свет. Когда умирает кто-то из жриц, свет меркнет на секунду.

По периметру расположены массивные колонны, между которых величественно располагаются огромные статуи, призванные олицетворять силы природы. Они выполнены из зелёного мрамора, тёмного, словно хвоя вековых елей. В этом зале проходили советы, вершились суды над слугами Цитадели, здесь же казнили отступников. И здесь должна состояться моя казнь. Сегодня.

Совет в полном составе собрался, чтобы судить новообращенную жрицу. Две тени держат мои руки. Это глупо. Стоит мне немного напрячь мышцы, отпустить бурлящую силу, и они разлетятся во все стороны. Туман стелится у ног, как верная овчарка, ожидая приказа атаковать. Но я медлю, интересно знать, что будут говорить эти насыщенные старухи.

Девушка в чёрном балахоне из постоянных обитатеоей Цитадели дополняет пентаграмму четырьмя артефактами. Смешно. Тень шепчет, что это нас удержать не сможет. Как же я устала от этого раздвоения. В моей голове все время двое, хотя и живут они дружно.

— Новообращенная слуга Цитадели, за совершенный поступок, приговаривается к смерти, — голос жрицы, входящей в совет, отражается от мраморных стен гулким эхом, — С нанесением печати и без права перерождения.

Я широко улыбаюсь, глядя ей в лицо. Сладковато-металлический запах крови до сих пор щекочет ноздри, а её капельки стягивают кожу на лице. Это будоражит что-то звериное внутри. Мне совсем не жалко тех девушек, хоть их лица, искаженные болью, не доставили удовольствия.

Совет собрали буквально за десять минут, поймав меня с поличным на месте преступления, решили не тянуть с казнью. Это даже льстит. Так боятся какую-то малолетку.

— Приговор привести в исполнение, — жрица поднимает глаза на Верховную, ожидая окончательного решения.

Мне хорошо как никогда, не пугает даже светящаяся печать, заботливо начертанная перед моим лицом жрицей Эллерией. Рыжеволосая женщина смотрит с жалостью и презрением, завершая работу широким росчерком. Ей останется только толкнуть печать энергией, чтобы та намертво вгрызлась в мое тело.

— Госпожа! — Терр падает на колени перед Верховной, — Умоляю! Дайте шанс девочке!

Зачем? Наставница! Зачем?! Тень недовольно возиться внутри: "Нас сегодня не освободят? Наставница все испортит!".

Ее голос в моей голове звучит расстроено.


Не надо, Терр! Хочется кричать ей об этом, но у меня выходит лишь блаженная улыбка. На освободят, обязательно.

— Она убила жрицу, — Верховная говорит медленно, выделяя каждое слово, — Отказалась подчиниться. Мне понятна твоя печаль, но преступление нельзя оставлять безнаказанным.

— Госпожа, — шепчет наставница, — Я помогу ей. Умоляю вас, выберите другое наказание.

Главная жрица поднимается со своего кресла и кладет ладонь на голову Этеррии.

— Дочь моя, я скорблю вместе с тобой, но темная сторона этой слуги слишком сильна. Ни мы, ни она не сможет держать её в узде.


Меня разбирает смех. Они наивные! Мы сильнее! Мы справимся! Туман клубиться вокруг, натыкается на красные линии печати, шипит, отскакивает в сторону и снова пытается лизнуть светящиеся линии.


— Умоляю! Замените на заточение, — упрямо твердит Терр, — Я смогу обучить её.

— Заточение, — медленно, смакуя каждый слог, говорит Верховная, — Что скажет совет?

Я обвожу взглядом это сборище ненавистных мне клуш. Все молчат, боясь сказать свое мнение.

— Лучше убейте! — рычу в то время как, туман подбирается к их ногам.

Хозяйка Цитадели вскидывает бровь, отбивая чёрные клубы потоком энергии.

— Заточение.

— Ой, — из воспоминаний меня выдергивает голос демоницы, — Кажется я вам помешала, — она окидывает взглядом комнату и присвистывает, — А у вас тут горячо.

— Нет, что ты, — мой голос звучит немного заторможенным, — Тут ничего такого не происходило.

Мир с трудом поднимается на ноги, а потом взмахом руки убирает осколки. Жаль, что магия не может так же легко вставить их обратно в окна. Вид у него немного потрепанный, на правой щеке кровь. Видимо кожу рассекло стеклом.

— Совсем ничего, — Инга ошалело переводит взгляд туда-сюда, пытаясь понять, что здесь произошло.

Комната выглядит как после взрыва. У меня этот натюрморт никак не ассоциируется с дикой страстью, но суккубу виднее, конечно.

— Совсем ничего, — повторяю с нажимом, не сводя глаз с мужчины, — А ты, — последние слово выделила голосом, — Никогда больше не делай этого!

— Чего? — маг наконец вернул себе надменно-ехидное выражение лица, хотя, видно, что это далось не легко, — Не ласкать? Не целовать? — демоница навострила уши, чтобы не пропустить деталей, — Не возбуждать? Не любить? — последняя фраза резанула слух.

Любить? Он серьёзно? Мы знакомы без году неделя, какая любовь? Но сердце все-таки екнуло.

— Не провоцируй тень! — туман ещё клубился в моей голове, где-то на задворках сознания, — Меня судили в Цитадель, — бровь Мирона удивленно метнулась вверх, — Как думаешь за что?

Инга уверенно сливалась с интерьером, стараясь не отвлекать нас от выяснения отношений.

— Украла булочку у старушки? — попытался пошутить мужчина.

— Почти, — я не разделила его иронию, потому что знала, насколько близко он был к гибели, — Убила трех новообращенных жриц. Еще несколько получили серьёзные травмы.

Демоница охнула, но потом сообразила и зажала рот ладонью.

— Маленькие могут удалиться! — мой взгляд, кажется, должен обращать в камень, — А ты, Вяземский, ещё хочешь играть со мной в такие игры? Или хочешь пощекотать свои нервы и посмотреть на настоящую силу тени?

Мирон спокойно подошёл ко мне, если не приглядываться, то даже не заметно, что прихрамывает.

— Я хочу играть с тобой в любые игры, — и взгляд такой спокойный, даже нежный, — Лисса, — ладонь замирает на полпути к моему лицу, — Не отталкивай меня. Вместе мы со всем справимся. Твоя сила не в тени, и даже, не в ритуалах жриц. В тебе есть магия. Когда ты мне поверишь?

— Ребята, — подала голос Инга.

— Выйди! — рявкнули мы почему-то одновременно.

Демоница вздрогнула, а потом обиженно надула щеки.

— Это важно! — возмутилась девушка.

Ещё чуть-чуть и заплачет. И почему я не оставила её в той деревне?

— Потом! — Мир рычит на нее, бросая гневные взгляды.

Демоница недовольно сопит, но все же растворяется, покидая комнату.

— Так что? — мужчина опять подходит вплотную, рискуя отлететь к стене.

— Не смей! — говорю это, и сама не верю в эти слова.

В голове полная неразбериха. Чего я хочу? Что должна делать? Меня всегда учили руководствоваться долгом, а не слушать собственные желания.

— Алиса!

— Нет! — это имя острым ножом разрезает кокон, в котором прячутся мои чувства.

Паутина расползается под натиском холодного металла, выпуская на волю совсем другую личность. Сколько лет ко мне так не обращались? Трудно вспомнить. Но все это время, где-то в глубине беспристрастной жрицы теней, пряталась юная Алиса. Удивительно, что она до сих пор жива.

— Да! — маг наступает как огромный удав.

— Мирон! — мне тяжело даётся сохранять остатки самообладания, хотя вернее будет сказать, собирать его из останков.

— Успокойся!

— Я тебя убью! — между нами всего несколько шагов.

— Не сможешь! — скользящие движение навстречу.

— Спорим?! — моя рука так и замерла, не нанеся удара.

Мы совсем близко, дыхание сбито. Что я делаю? Что он делает? Кровь стучит в висках, сердце отчаянно рвётся из грудной клетки. Все, чего мне хочется, это прижаться к его обнаженной груди. Вдохнуть цитрусовый запах. Мирон словно слышит мои мысли, скидывая футболку.

— Нет, — шепчу еле слышно, а сама кладу ладонь на твердую грудь, чтобы почувствовать теплоту кожи, ощутить биение его сердца кончиками пальцев.

— Не усложняй, — он касается губами моего виска, так нежно и невесомо.

Тело тянется к нему, чтобы отдаться этим сильным, чувственным рукам, чтобы ощутить жадные, требовательные губы… А внутренний голос орёт, превышая все возможные законы физики, что нам нельзя поддаваться. Нельзя!

— Нельзя, — шепчу, вяло отстраняясь, но тут же оказываюсь прижата плотнее.

Мирон жадно целует меня, забирая дыхание. Его язык врывается в мой рот, дразня. Руки мужчины ловко и быстро освобождают меня от одежды.

Нельзя! Не смей!

Дыхание щекочет кожу на шее, спускаясь медленно к затвердевшим от холода горошинкам. Горячие губы втягивают внутрь чувствительный сосок. У меня вырывается стон. Даже кажется, что он ехидно улыбается, хотя мои глаза сейчас закрыты.

Нет!

Его рука скользит вниз, поглаживая кожу. Потом Мирон подхватывает разомлевшую меня на руки и несет в душ. Тёплые струи воды обрушиваются на меня. Волосы облепляют лицо, а Мир продолжает неистово целовать мои губы. Он ворует моё дыхание, мою волю, позволяя растворяться в ласках.

Надо собраться. Надо решиться.

Его ладони сжимают мои ягодицы, прижимая плотнее. Через мокрую ткань джинс я чувствую каменную твердость плоти. А потом сама с жадностью начинаю целовать.

Это фиаско, Лисса.

Мирон отзывается на этот шальной поцелуй, стаскивает с меня брюки вместе с бельём, чтобы скользнуть рукой вниз между моих бедер.

Нет. Тень замирает возле, болтающейся на одной петле двери, чтобы через секунду я переместилась туда, оставив мужчине лишь пустоту.

— Алиса! — рычит Мирон, не понимая, моего решения.

— Алиса умерла, — мой голос снова звучит отстраненно, — Много лет назад. Запомни это наконец!

Я подхватываю полотенце, с сожалением отмечая, что нормально помыться не удалось, и иду в свою комнату.

Под дверью на полу, обняв колени руками, сидела недовольная Инга.

— Закончили? — буркнула она.

— Мы и не начинали, — выдохнула я, закатив глаза.

— Ага, — демоница смерила меня скептическим взглядом, — Именно поэтому ты мокрая и в полотенце.

— Отчитаться перед тобой когда и как в душ ходить? — еще она будет меня стыдить.

Девушка печально вздохнула и поднялась на ноги.

— Он хороший.

— Можешь забирать себе, — щедро разрешаю я.

— Мирон отказывается, — сетует в свою очередь демоница.

— И чем мотивирует?

— Что не любит, когда партнерша жрет вовремя секса, — сокрушенно признается она.

Сдержать смех не удалось. Более того, представив с каким лицом говорил эти слова маг, мне стало смешно до слез.

— Что поделаешь, — хрюкнула сквозь хохот.

Инга сначала смотрела возмущённо, но потом поддалась, поймав ту же смешинку.

— Держись за него, — добавила она потом, — Он чудесный.

— Он маг.

— А ты — жрица. Кто ещё выдержит рядом с тобой?

Я нахмурилась, не зная как правильно отреагировать на эти слова.

— Так что ты хотела сообщить тогда? — лучше всего сделать вид, что ничего не поняла.

Инга разом погрустнела.

— Знаешь, — девушка потупила глаза, — Говорят в Соснах жрицы деревню сожгли.

— Зачем? — удивилась я.

— Не знаю. Но говорят никого не осталось.

— А рассказал тогда кто? — час от часу не легче.

Девушка удивленно вскинула брови:

— Не знаю.

— Бред, — мне было сложно поверить в эти россказни, но деревня лежала ровно на пути следования, — Мимо поедем и заглянем.

16

Машина двигалась по трассе, все набирая скорость. Меня раздражает нервная манера вождения мужчины, тем более, что дорога в этом месте извилистая.

— Мирон, — Инга последние тридцать минут произносила его имя с поразительной частотой, — А какое твоё любимое блюдо? А какое у тебя любимое время года?

Смысл разговора я не улавливала, и что-то подсказывает, что маг тоже. Он то и дело пытался поймать мой взгляд в зеркале заднего вида. Тень наблюдала за происходящим, а я делала вид, что сплю. Когда мы садились в машину, Вяземский во всю изображал обиженного. Как же! Какая-то вшивая жрица ему отказала. Удар по мужскому самолюбию оказался фатальным.

В душе пакостно, мысли сбиваются в кучу, а сверху ещё и кошки скребуться. У каждого из нас свое предназначение, и есть ли смысл что-то менять? Выше головы не прыгнешь. Можно, конечно, относится ко всему проще, можно даже прыгать из постели в постель, как это делают суккубы. Вот только, это не моя история.

Демоница перешла в наступление, стараясь как-то «случайно» коснуться Мира. То мифический волос заправит, то по бедру погладит. Хорошо, что руль из рук вырвать не пытается. Маг раздражённо фыркнул, и крутанул регулятор громкости на магнитоле. Я редко слушаю музыку, да и проигрыватели в наше время большая роскошь. Признаться, даже не вспомню, когда видела такие вещи в последний раз. Песня была мне не знакома, но слова трогали душу.

— Мы на линии фронта войны с судьбой, — пел хрипловатый мужской голос.

Он читает мои мысли? Если бы точно не знала об иммунитете жриц к телепатии, то обязательно засомневалась.

— Зачем ты это сделал? — обижено защебетала девушка, — Тебе не нравится со мной разговаривать?

Инга надула губы совсем как маленький ребёнок. Мне даже стало смешно. Мирон заметил мою улыбку в зеркале, и чуть изогнул губы.

— Люблю музыку, — бросил мужчина, зачем-то переключая на следующий трек, — Но ты можешь продолжать.

Суккуб фыркнула и демонстративно скрестила руки на груди. Они хорошо смотрятся вместе. Я буду только рада, если мои попутчики сойдутся. Заодно и мне головной боли убавится.

Запись немного шипела, словно это была очень старая песня. Для меня вообще удивительно, что после войны что-то уцелело из культурного наследия. Говорят, в некоторых столицах даже картинные галереи остались. Фильмы сейчас тоже снимают, но показывают только в столицах. Слышала, что цены в столичных кинотеатрах баснословно высоки, но маши частенько посещают эти заведения.

— А мы не ангелы, парень, — приятный мужской голос чуть растягивает слова, -

Нет — мы не ангелы

Темные твари, и сорваны планки,

Если нас спросят, чего мы хотели бы,

Мы бы взлетели, мы бы взлетели

Что за странная подборка? Но… Я открыла глаза, чтобы поймать взгляд мужчины. Он не смотрел на дорогу, лишь изредка поглядывая туда и подравнивая машину. Знакомые бесенята виднелись в зеркале заднего вида. Он думает, что путь к моему сердцу лежит через музыку? Смешно. Лучше бы по-старинке через желудок. Кстати, пирожное сейчас было бы весьма кстати.


Неожиданно в салон ворвался запах гари. Меня это сильно напрягло. Неужели слухи окажутся правдой? Но, похоже, никто кроме меня не заметил этого пока ещё, с трудом уловимого дыма. Мир отстукивал пальцами на руле ритм, а Инга старалась играть смертельно обиженную более демонстративно. Хотя, для полноты картины осталось только стонать.

Отчего-то стало так холодно, что я закуталась плотнее в куртку. Дым уже явственно царапал горло, раздражал лёгкие. Глаза заслезились, мне с трудом удаётся сдерживать рвущийся из груди кашель.

— Проклятый дым, — выругалась я, когда отпустил очередной приступ.

Воздуха не хватало, безумно хочется выйти из машины и вдохнуть чистый кислород.

— Какой дым? — Мирон посмотрел на меня обеспокоенно.

— Обыкновенный, — я пожала плечами, — Вы разве не чувствуете?

— Нет, — хором ответили попутчики, недоуменно глядя друг на друга.

— Хотите сказать, что у меня такой чувствительный нос?

Демоница кивнула за них обоих, чихнув в подтверждение своих слов.

Правда, уже через пару минут они поменяли свое мнение. В салон стал проникать едкий, густой дым, а впереди виднелась сгоревшая деревушка.

Мирон остановил машину на въезде в селение. Я вышла, но сделать даже пары шагов к обугленным домам не решилась. Кое-где уцелел остов, где-то отдельные фрагменты кирпичных стен, но большую часть занимали горы пепла. Тень, повинуясь приказу, обшаривала каждый двор. Надежда, что кто-то сумел выжить, ещё теплилась в моем сознании.

— Что здесь произошло? — прошептала Инга, выглядывая с пассажирского сиденья, ее лицо было искажено ужасом.

Запах гари раздирал лёгкие, где-то видимо, тлеют вещи. Село небольшое, навскидку домов тридцать, может сорок. Сейчас по обугленным остовам сложно понять, что здесь было до. Среди звенящей тишины раздался вороний гвалт. Несколько птиц отчаянно не хотели делиться друг с другом добычей. Я сделала несколько шагов, мозгами понимая, что увижу там. Вороны с энтузиазмом дрались за лежащий по середине двора обугленный труп. Пернатые стремились ухватить кусок по больше, прежде чем сюда придут падальщики из ближайшего леса. В отличии от тех же волков, обитателей свалок ничуть не пугал запах дыма. Они прекрасно знали, что людей здесь нет. Тень почти закончила осматривать опустевшие подворья.

— Никого, — я оперлась ладонью на покосившейся столб, что раньше был забором, — Осталось два дома, — пальцы обожгло, дерево никак не хотело остывать до конца, взбудораженное магическим огнём.

Страшно представить, что здесь тварилось.

— Лисса, — Мир тронул мое плечо.

Но я не ответила, падая на засыпанную пеплом землю. Черный густой туман расползался уродливыми щупальцами по шумному некогда селу.

***

— Марьяна! — высокий русоволосый мужчина окликнул девчушку лет семи, — Иди домой егоза! Обедать пора, мать уже на стол накрыла.

Девочка оборачивается, её рыжие косички взметнулись в воздух.

— Сейчас, папа, — она машет рукой, — Только посмотрю.

— На что ты смотреть собралась, непоседа? — напоказ хмурится мужчина, — Живо домой!

— Да вон же! — Марьяна показывает своей маленькой ладошкой на подъездную дорогу, — Смотри!

Их дом стоит на пригорке, с него хорошо просматривается почти все село и дорога на въезде. Один за одним по периметру селения открываются телепорты.

Мне не видно отсюда кто пришёл в деревню. Туманные щупальцастремятся оказаться поближе к непрошенным гостям.

— Добрый день, хозяева, — калитка открывается, — Пустите на ночлег?

Мужчина смерил строгим взглядом, вошедшую жрицу. Я повернула голову на звук и узнала Терр. Она была здесь.

— Тетя жрица, — девочка посмотрела на неё, — А там ваши друзья?

Терр обернулась, чтобы увидеть то, что за секунду до этого увидела я. Мой туман расползался все шире, давая возможность рассмотреть всю картину. Селение окружили. То там, то здесь раздавались глухие щелчки ломаемых амулетов. Магический огонь вспыхнул, поднявшись сразу двухметровой стеной. Желтые отблески плясали на лицах магов. Среди них были и люди и эльфы. Никто не прятал лиц, понимая, что их никто не узнает. Туман пару раз ткнулся в пламя и отступил.

— Дикий огонь, — пошептал разом севшим голосом мужчина, — Матерь Божья! Что теперь будет?!

Марьяна переводила взгляд с бледного отца на жрицу. Девочка искренне не понимала паники взрослых.

— В деревне маги есть? — Этеррия ухватилась за слабую надежду.

— Нет, — мужчина прислонился к стене дома, прижимая к себе дочь.

По краям села во всю пылал огонь, сжирая все на своём пути. Были слышны вопли людей, сгорающих заживо, крики животных, в воздухе распространялся запах горя и боли. «Дикий огонь», как его называют люди, невозможно потушить без использования магии, он оплавляет камни, не брезгует металлом и не выделяет угарный газ, лишая свои жертвы шанса задохнуться раньше, чем они ощутят боль обугливающегося тела.

— Я могу спасти только одного, — Терр виновато опустила голову.

Решение далось нелегко, нет, она не дорожила своей жизнью, но выторговать у магической стихии могла только одну. Это угнетает, но лучше так, чем никак. Огненное кольцо сужалось, не давая времени на раздумья.

— Да-да, госпожа, — лепетал мужчина, — Но как же? У меня сын ещё… сын! Маленький!

У Терр сжалось сердце, было видно, как в уголке глаза блеснула слеза. Что ей делать? Сможет ли она обменять свою двухсотлетнюю жизнь на две совсем юных? А если не получится? У девочки есть шанс, после дойти до ближайшей деревни, там помогут. Наверное. А какой шанс у грудничка выбраться без посторонней помощи?

— Есть хороший каменный погреб? Подвал? — жрица с трудом смогла взять себя в руки.

— Да! — мужчина трясущимися руками прижимал к себе девочку.

— Туда! Быстро!

Огонь слизал уже половину домов. Я видела, что те, кто принёс эту беду сюда, стоят, ожидая окончания. Им нужно быть уверенным, что не выживет никто, что все селение обратиться в пепел.

В доме металась женщина, прижимая к себе годовалого мальчишку. Я слышу, как мысли одна за другой прокручиваются в голове наставницы. Это странное чувство, до этого мне неизвестное. Словно мы единое целое. У нее появилась надежда.

— Госпожа Жрица! — кричит в истерике мать, прижимая к себе обоих детей, — Умоляю помогите! Вы же можете помочь детям сбежать? Мы все отдадим! Все! — ее колотит крупная дрожь, а в глазах стоят слезы.

Слова даются Терр с трудом.

— Через дикий огонь нельзя пройти, — она не может смотреть в глаза обезумевшим родителям, — Я могу спасти одного из вас, отдав в жертву огню себя.

— Одного? — женщина в ужасе замирает.

— Но есть шанс протащить двоих, если вы, — жрица не может подобрать правильное выражение, — Если вы согласитесь также стать жертвой.

Этеррия не уверена, что получится, ведь, чтобы сделать этих людей частью своей тени, нужен особый обряд, но выхода нет.

— Да, — женщина смотрит на мужа, тот тут же кивает, — Все, что угодно.

— Идемте в подвал, — командует жрица.

Времени мало, катастрофически мало. Если бы только знать, что ее идея сработает наверняка. Быстрыми, точными движениями Этеррия наносит символы тени над левой ключицей обоих. Женщина даже не дернулась, ощутив первые прикосновения холодного лезвия, все её внимание было сосредоточенно на детях. Девочка прижимала к себе брата, а тот лишь попискивал, не понимая, почему мама не берет его на руки.

С огромным облегчением жрица почувствовала, что тень признала обоих. Есть шанс.

— Прощайтесь, — голос Терр звучал неожиданно громко, перекрывая гул огня.

Пламя уже рушило дом над ними, превращая в пепел прочные перекрытия, ещё пара минут и он ворвется сюда. Наставница торопилась, чертя охранные символы на кирпичах. Если все получится, детям нужно где-то спрятаться, пока не уйдут маги.

— Береги братика, — шепчет женщина, целуя детей, — Мы с отцом очень любим вас.

Терр встала впереди, прекрасно чувствуя две тени сзади. Еще несколько мгновений и огонь отступит, приняв жертву.


Видение отступает так же резко, как и появляется. Только теперь, я знаю где искать живых и знаю, что наставница мертва.

Тень уже нашла тот дом, где под слоем пепла в обнимку спали дети. Живые.


Мы не ангелы, парень,

Нет — мы не ангелы,

И там, на пожаре, утратили ранги мы

Нет к таким ни любви, ни доверия

Люди глядят на наличие перьев

Прим.: в тексте использованы слова песен Би-2.

— Лисса, — Мирон обеспокоенно трясёт меня за плечо, — Что происходит? — маг пытается заглянуть мне в глаза.

— Твои коллеги постарались, — голос звучит хрипло.

Взгляд сложно сфокусировать, все мои мысли в том подвале. Девочка серьёзно смотрит на тень, её определённо пугает чужая, излишне молчаливая тётя, но еще больше пугает картина будущего. Трудно представить, что в душе этого маленького человека. Тень пытается помочь, но Марьяна сама берет на руки братика. Она теперь в ответе за малыша и родителей не подведёт. Мальчишка хнычет во сне, ему тоже сильно досталось. Ничего теперь все будет хорошо.

Я снимаю куртку и протягиваю Мирону.

— Укроешь их, — ладонь обожжена, оказывается руку я так и не разжала, — Покормишь? У тебя вроде был термос с чаем?

— Кого их? — переспрашивает мужчина.

Но тут на дороге показываются дети с моей тенью. Девочка еле идёт под тяжестью брата, но помощь не принимает. Мир, разглядев троицу, опрометью кинулся к ним. А я сидела на земле и смотрела как падают первые в этом году снежинки. Здесь, на севере зима приходит рано.

— Лисса, — Инга подошла и села рядом, — Что теперь будет? — голос у девушки был обеспокоенный.

Пару снежинок упали мне на нос.

— Ничего. Они поедут с нами.

— Но, — демоница не решалась говорить дальше, — Кто мог такое сделать?

Я провела рукой по лицу, стирая капельки воды.

— Магический огонь, — глаза суккуба расширились от ужаса, — Не знаю для чего они сожгли деревню, но, — перед моими глазами поплыли образы недавнего видения, — Я найду их всех и заставлю гореть в диком огне годами.

Мирон так и не смог уговорить Марьяну отдать брата, поэтому просто подхватил на руки обоих. Инга стала суетливо помогать, укутывая детей в мою и свою куртки, пока мужчина разливал по кружкам чай. Тень замерла напротив. Точная копия меня, никто не сможет различить нас.

— Ты знаешь, что делать, — я вздрогнула, услышав ее слова.

Впервые голос тени звучал не в моей голове, он не похож на мой — ниже, грубее. Считается, что тени не обладают способностью разговаривать. А моя, вот, заговорила…

Каждая жрица, начиная с третьего уровня, может созвать совет Цитадели, если случилось что-то неординарное. Думаю, что сложно придумать более весомый повод.

Тень кивает, когда я стягиваю футболку, обнажая ключицу. Холодный кинжал касается кожи, оставляя кровавые росчерки. Прямая, наклонная, два штрихи, круг. Древний символ, который Цитадель заимствовала у еще более древних племен. Для чего его использовали сами индейцы неизвестно, но нам он пришёлся кстати. Тень делает разрез на запястье, после чего повторяет узор, смешивая нашу кровь.

— Лисса! — Мирон заметил неладное, но слишком поздно.

Я чувствую, как заваливаюсь на бок, холодная земля касается щеки. Кажется маг подбегает ко мне, но сознание уходит слишком стремительно.


***

Сейчас колонный зал пустовал. Свет потушен, от этого прожилки в камне кажутся ещё более яркими. Я стою в центре пентаграммы, зная, что совершаю ошибку. На моей памяти, никто из жриц не собирал совет по своей инициативе.

Слишком темно, но мне удается сориентироваться в помещении. Ближайшая статуя символизирует воздух, напротив неё стихия воды, а между ними огонь. Меня передернуло, в памяти слишком свежи образы сожжённой деревни. От каждой статуи тянется жила к центру пентаграммы. Я опускаюсь на колени рядом с огненным символом.

— Ну, что Лисса, — голос отражается эхом от чёрных стен, — Обратного пути нет, — короткий, злой росчерк острием клинка по внутренней стороне ладони, — Я — Алиссерия, Пятая Тень Священной Цитадели правом, данным мне кровью тени, созываю Верховный Совет! — прижимаю порез точно к огненному символу.

Пару секунд ничего не происходит, но потом символ на полу напитывается моей кровью, меняя цвет. Я вижу, как подходящие к нему, прожилки мрамора становятся розовыми. Мгновение, и они дважды мигают в такт ударам моего сердца. Кровь заполняет все больше пространства, стремясь насытить статуи. У меня темнеет в глазах, приходится опереться второй рукой.

— Только бы хватило сил.

Ещё два удара, и у ближайшей статуи вспыхивают глаза. Я вижу, как зал оживает, его заливает розоватое свечение от мраморных прожилок, которые сейчас мерцают в такт пульсу. Зрелище завораживает, и пугает одновременно. Все обряды Цитадели делаются на крови, жриц создавали темные маги, и только сейчас, осознаю их величие. Они не только сумели создать новых существ, но и наделать силой.

Яркая вспышка ослепила так, что не видно было, кто из членов совета появился первым. Одна за другой тени жриц занимают свои места в зале. Странно, что никого из них нет сейчас в Цитадели, иначе бы присутствовали бы лично.

Как только, последняя жрица появилась, сияние исчезло, давая мне понять, что обряд вызова закончен.

— Лисса, — расстроенно вздохнула Эйлерия, и опустилась в кресло, — Так и думала, что это ты балуешься.

— Приветствую вас, совет, — я с трудом поднялась на ноги, голова немного кружилась.

— Брось, — Тайлерия махнула рукой, — Мы соболезнуем твоей утрате, но не стоило из-за такой мелочи нас собирать.

— Мелочи? — я подняла бровь в вверх, выражая глубочайшую степень удивления, — Вы знаете о смерти Этеррии?

Верховная жрица молчала, не вступая в разговор.

— Да, — Лейлерия совсем не прилично потянулась.

— А знаете ли вы, КАК умерла Терр? — у меня даже дыхание перехватило от шока.

— Да, дитя, — тихо произнесла Верховная, — Мы знаем об этой трагедии, но это не значит, что надо было созывать совет. Это жизнь, дитя моё, в ней случаются такие вещи.

— Лисса, ты слишком привязана к наставнице, — качает головой Майтерия.

— Постойте, — от ужаса мне сложно подобрать слова, — Сожжённая неизвестными магами деревня не является поводом для сбора совета? — туман заклубился у моих ног, — Погибли десятки людей, а Цитадель бездействие?

— Это территория другого государства, — Верховная скривилась, — С которым мы не в лучших отношениях. Тебе вообще-то было велено их налаживать.

— Люди погибли! — туман метнулся в разные стороны, — Их заживо сожгли в магическом огне! Вы слышите?!

— Люди всегда гибнут, — пожала плечами Лейлерия, — А тебе пора научиться соблюдать правила.

Сила ударила меня в грудь, заставив отшатнуться.

— Если для Цитадели человеческие жизни ничего не значат, — в горле пересохло, — То я больше не с вами.

Несколько жриц рассмеялись в голос.

— Не делай ошибок, дитя, — мягко, но грозно сказала Верховная.

— Ошибка то, что я столько лет подчинялась вам!

Со всех сторон в меня полетели волны силы, но взметнувший туман удержал их. Трех жриц отбросил рикошетом, а я поняла, что разум застилает сила, темная сила. Одна из устоявших членов совета выхватила артефакт.

— Ты будешь вечно заточена в камень!

— Нет, — я тихо подошла к ней, — Не буду.

Камень коснулся моей кожи, обдав холодом, как сотню лет назад, и раскололся, как только туман лизнул его своим языком.

Майтерия вскрикнула и отшатнулась, в ее глазах плескался ужас. А я достала кинжал и силой надавила на кожу на плече. Там располагается печать принадлежности Цитадели, своеобразный ошейник. Боль пронзила руку, но тут же притупилась. Ошметок окровавленной кожи упал на мраморный пол, как символ моего освобождения.

— Я больше не слуга Цитадели.

Наверное, меня убьют, ведь никто из жриц не уходил из Цитадели. Никто, кроме меня.

Надо мной проплывают облака, подгоняемые ветром. Мирон сидит рядом, обеспокоенно глядя в мои распахнутые глаза.

— Ты как? — спрашивает он, прижимая кусок ткани к ране на моем плече.

— Только что совершила самую большую ошибку в жизни жрицы.

— Бывает, — мужчина нежно обнимает меня, целуя в макушку.

17

Ветер швыряет снег в лицо так, что приходится натянуть капюшон до самого носа. Но мелкие снежинки все равно неприятно царапают кожу. Темно-синее пальто с меховой опушкой оказалось не приспособленным к таким погодным условиям. Холодный воздух просачивается под полы, забирая все тепло. Где был мой мозг, когда я его покупала? Тогда мне страшно хотелось сменить опостылевший образ. Сменила называется.

Пару часов назад погода была вполне приличной для этого времени года. Я вышла из бара «Белый угорь», наивно решив, что прогуляться пешком будет отличной идеей. Мне нужно было проветрить мозги и немного остыть. Но метель, начавшаяся через полчаса, спутала все планы. И нет бы, переждать или поймать попутку, надо упрямо идти.

Зима в Алерте редко бывает морозной, температура не опускается ниже минус двадцати пяти, но ветра буквально сбивают с ног. Вот и сейчас, мне с трудом удается переставлять ноги, сопротивляясь порывам ветра. Поздний вечер, и прохожих на улице уже нет, не погода рассадила по домам последних. Темно, хоть глаз выколи, редкие фонари, практически не помогают что-то разглядеть среди метели. Тень при таком раскладе отпускать смысла нет. К тому же, она последнее время ведёт себя крайне своевольно.

— Девушка! — окликает меня мужской голос.

Оборачиваюсь и тут же слышу звук выстрела, кажется даже видно вспышку. Это даёт возможность чуть отклониться, и пуля прошивает правое плечо навылет. Рука повисает плетью, а боль мешает сосредоточиться. Совсем ты расслабилась жрица.

Тень устремляется в сторону предполагаемого противника, но там пусто. Я прислоняюсь к стене, за углом дома, пытаясь оценить обстановку. Кровь стучит в висках, отдаваясь болью на каждый удар. Если сейчас ещё раз выстрелят, то у них есть все шансы добить меня. Но, к большому удивлению, повторных выстрелов не последовало, более того, противник никак себя не проявил. Тень находит только слабый след от телепорта. И что это было? Меня хотели убить? Зачем тогда окликнули? Или это тест на то, кем я являюсь? Как же больно! Кровь струйкой сбегает вниз, окрашивая снег. Надо взять себя в руки и идти домой.

18

Тело слушается с трудом, но я кое-как добираюсь до дома. Ноги в сапогах промокли насквозь, рукав пальто насквозь пропитался кровью. Квартира, которую мы сняли, находится на четвёртом этаже, поэтому, превозмогая слабость, приходится плестись по лестнице. Пальцы на левой руки давно окоченели и скрючились. Мне требуется гораздо больше времени, чтобы попасть ключом в замочную скважину. Спустя пять минут моих мучений и ругательств, дверь распахнулась сразу на всю ширину.

Инга с порога накидывается с претензией, словно образцовая жена на загулявшего супруга.

— Лисса! Где тебя носит? Мне уже идти давно пора! — присмотревшись, демоница осеклась, — Что произошло? Что с тобой?

У меня нет сил стоять, поэтому тихо приваливаюсь к стене.

— Сделай мне чай, — облизываю пересохшие губы, — Очень пить хочется.

Инга начинает суетится, чтобы помочь мне подняться и раздеться. Голова немного кружится, но не критично. Кровь давно остановилась, но рука не будет работать ещё пару- тройку дней.

— Ничего, — говорю, когда девушка суетливыми движениями сильно задевает плечо, — Переживу.

— Может расскажешь, что произошло? — демоница деловито разглядывает дырку в пальто.

— Как только узнаю, то сразу расскажу тебе, — медленно сползаю вниз по стене, — Дети спят?

— Давно. Это из Цитадели? — она сильно беспокоится. — Расскажи уже, что тогда случилось?

— Зачем тебе это? — морщусь от боли, стягивая свитер прямо в коридоре, — Все я в душ.

— В таком состоянии? — демоница держит меня за здоровое плечо.

— Другого пока не будет.

Две недели назад мы сняли эту квартиру в Алерте. Я долго сопротивлялась, считая, что вместе нам жить не стоит. Рано или поздно меня найдут, поэтому подставлять Ингу с детьми не хотелось бы. Мирон, как и обещал, довез нас до города, а потом растворился, не оставив контактов. Оно и к лучшему, но демоница уверена, что нам надо его найти. Зачем?

Аккуратно, держась за стену, ползу в душ. Инга продолжает что-то бурчать, гремя на кухне посудой. К моему счастью, в кране есть горячая вода. Очень хочется сейчас отпарить замёрзли конечности, но приходится довольствоваться чуть теплым душем. Вода окрашивается в розовый и стекает вниз по телу. Надо собраться.

В голове пусто — никаких мыслей. Это теперь нормальное моё стояние. Кто я? Да, фею твою побери, кто я вообще? Жрица теней? Знать бы ещё, что это за зверь такой. Никогда этот вопрос не возникал в голове. Есть приказ — работай, нет — развлекайся по своему усмотрению. Но теперь то закон не на моей стороне — бешеную собаку надо пристреливать. А я сейчас именно тот больной и неуравновешенный зверь. Проклятая жрица, которая не подчиняется совету. В страшном сне не приснится. И что происходит с моей тенью? Вместо абсолютного подчинения, она практически обрела право голоса. Может Мирон прав, во мне есть кровь магов? Тогда это что-то бы объясняло.

Две недели расспросов прошли в пустую. Никто из жителей не знает, почему из города пропали все жрицы. Ничего про это не слышала хозяйка квартиры, ничего про это не могут рассказать завсегдатае кабаков, даже нищие попрошайки на площади лишь пожимают плечами. Про большие магически вооружённые отряды тоже никакой информации добыть не удалось. Хоть тащись в Дом Правительства и спрашивай лично у короля. Что за игру затеял совет Цитадели? Жрицы никогда не были дороги Цитадели, сегодня одни — завтра другие. На самом деле смертность колоссальная, но эта информация держится в тайне. А гибель людей, обычно вызывает бурную реакцию у Верховной. Но не в этот раз.

— Лисса? — Инга бесцеремонно отдергивает шторку, — С тобой все в порядке?

— Что? — выныриваю из оцепенения.

Кафельный пол оказался неожиданно холодным, и сидеть на нем, прислонившись затылком к стене нет никакого удовольствия.

— Пошли, — девушка неодобрительно качает головой, — Тебе нужно отдохнуть. Такое ощущение, что вот-вот отдашь концы.

Неопределённо пожимаю плечом, может и надо, хотя живой меня точно назвать нельзя. Не может же человек быть живым после смерти? Хотя, внутренний голос подсказывает, что с обращением все не так просто. Вот только, вне стен Цитадели вряд ли удастся что-то разузнать.

После тех событий я как-то потерялась. Нет, цель имеется, средства для её реализации рано или поздно найду, но… Цитадель никогда не прощала отступников, никто раньше не мог объявить о своём уходе, тем более безнаказанно его совершить. Но прошло уже две недели, а я жива. То, что сегодняшний стрелок не имеет отношения к Цитадели, это однозначно. И тот факт, что здесь давно никто не видел жриц, даёт абсолютно не нужное, глупое чувство защищённости.

— Может пора начать просто жить? — демоница садится напротив меня, закинув ногу на ногу.

— Это невозможно, — я делаю глоток горячего, сладкого чая с лимоном, — И ты знаешь почему.

— Что за бред? — фыркает Инга, — Объясни наконец!

Наверное, надо было рассказать раньше.

— Я, — закрываю глаза, ощущая как горячий напиток скатывается по горлу, — Ушла из Цитадели, перед этим грубо пообщавшись с советом и травмировав несколько жриц, входящих в его состав.

Демоница побледнела, явно не зная, что сказать на моё заявление. Понимаю ее, в моем мировосприятии, до недавнего времени, такого не могло существовать.

— Как это возможно? — наконец нашлась девушка.

— У меня не совсем нормальная тень, как оказалось.

— Что теперь будет? — демоница нервно тарабанит пальцами по крышке стола.

— Меня найдут и убьют, — невозмутимо делаю ещё глоток, — И тебя с детьми рядом быть не должно в этот момент. Ты же не бросишь их?

— Нет, конечно! — раздражённо отвечает Инга, — Но, — тщательно подбирает слова, — Уверена, что такой результат неизбежен?

— Да.

В дверь кто-то тихо стучит. Девушка вздрогнула и испуганно на меня посмотрела.

— Нет, — отрицательно качаю головой, — Они не станут стучать в дверь.

Инга машет рукой, чтобы я не вставала.

— Нет, сама открою, мало ли что.

Голова все ещё кружится, поэтому встать получается только с третьей попытки. Демоница скептически наблюдает за моими попытками, но комментировать не начинает. И на том спасибо. Выпускать тень сейчас крайне не разумно, она тоже ранена и слаба. Значит по-старинке посмотрим в глазок.

На лестничной площадке стоит женщина лет сорока пятидесяти в чёрном платье и траурном платке на голове. Какие феи ее сюда принесли?

— Здравствуйте, — говорю, открывая немного дверь, — Что вы хотите?

Женщина мне в руках старый, застиранный носовой платок.

— Можно войти? — в ее глазах стоят застывшие слезы.

— А зачем? — вопросительно изгибаю бровь.

— Я слышала, что здесь живёт жрица, — шепчет она, будто боится, быть услышанной, — Я заплачу. Передайте ей, что заплачу!

Позднюю гостью начинает колотить крупная дрожь. Так, работа сама находит тебя, Лисса. Тень внутри всколыхнулась и заворчала, говоря, что мы не в лучшей форме.

— Проходите, — приваливаюсь к стене, пропуская женщину внутрь.

— Кто там? — Инга высовывается из кухни, — Я только утром полы мыла! — ворчливо сообщает она.

Женщина замирает, испуганно глядя на свои потрепанные сапоги. С них грязными ручейками стекает подтаявший снег. Сама обувь имеет настолько потрепанный вид, что можно предположить, что в них маршировала вся азиатская армия, при чем по очереди.

— Простите, — заикается она, пытаясь их стянуть.

Я укоризненно смотрю на демоницу, подавая гостье новые шерстяные носки.

— Тапочек у нас нет, — развожу руками, тут же с шипением хватаясь за потревоженную рану.

— Простите, — ее голос дрожит, не меньше, чем руки, которые сжали носки, — Спасибо, но мне нужна госпожа Жрица, — последнее слово произносится с большим уважением.

— Это я, — устало отвожу прядь отросших волос за ухо, — Но говорить будет удобнее на кухне.

Инга ворчит, как древняя старуха, но ставит чайник. Присмотревшись, понимаю, что женщина гораздо моложе, чем кажется. Красные заплаканные глаза, морщины, пересекающие лицо и преждевременная седина — все это свидетели многодневной скорби. Меня передергивает, потому что всем нутром ощущаю поганость предстоящей работы. Тень возиться внутри, намекая, что нам лучше отлежаться.

— Что вы хотите? — пододвигаю чай к ней.

Сама же устало откидываюсь на спинку стула. Слабость накатывает волнами, не давая возможности сосредоточиться.

— Мне нужна ваша помощь, — женщина греет пальцы о горячую кружку, — Вы единственная Жрица, которую удалось отыскать в этом городе.

— Какая? — тру лицо, стараясь взбодриться, — Кстати, давно служители Цитадели исчезли из Алерта?

— Месть, — выдыхает шепотом, — Месть за гибель самого дорогого. Сама справиться не могу, но, клянусь, своей жизнью, что найду способ отомстить.

— Не пойдёт, — машу головой.

— Как? — ее начинает опять трясти, — Мне не к кому обратиться! Они убили мою девочку. Вы последняя жрица! Неужели эта проклятая Цитадель не поможет мне?!

Инга фыркает, расставляя посуду. Ей не нравится происходящее. Суккуб неожиданно возжелала спокойной жизни в семейном кругу, благо поклонники способны обеспечить безбедное существование и нас и детей.

— Кто? Рассказывайте подробно, иначе у меня голова лопнет, — в глаза как будто песка насыпали.

— Маг, он маг, — глаза лихорадочно блестят, — Полиция покрывает их. Уже год прошёл! А он на свободе!

Чашка высказывает из дрожащих рук и падает на пол. Керамика не выдерживает встречи с кафельным полом и с жалобным «дзынь» рассыпается на осколки.

— Так! — встаю из-за стола, — Теперь все от начала и до конца. И в мельчайших подробностях.

***

— Что думаешь? — время уже перевалило за полночь, а мы с Ингой все сидим на кухне.

— История ужасная, — она передергивает плечами, — Но ты уверена, что стоит в это лезть?

Вопрос риторический. Денег с этой дамы брать я однозначно не буду. У нее они действительно последние. Она положила весь остаток своей жизни на алтарь мести. Расклад поганый, как накрути.

— Нельзя оставлять преступление безнаказанным, — на автопилоте двигаю ложкой в пустой чашке.

Чай давно кончился, но желание чем-то занять руки осталось.

— А если он сильнее тебя? — Инга отбирает посуду, с укоризненным видом, ставя её в раковину, — Или того хуже! Вдруг женщина врет. Разум от горя помутился. Бывает же такое.

— Бывает, — тянуть за кусочком рафинада, — Надо выяснить, что здесь правда, а что — художественный вымысел.

— Лисса, — голос демоницы звучит испуганно, — Может не надо светиться? Цитадель…

— Инга, — улыбаюсь ей широко и открыто, — Пока у меня есть время, надо его использовать.


Первые лучи зимнего солнца показались ближе к обеду. Серые низкие тучи кое-где расступились, чтобы поманить прохожих светом. Маги регулярно пытались править погоду, из-за чего летние снега и зимние грозы были обычным делом. Чаще же просто снег сменялся солнцем, а дождь пургой втечение пары минут. Нестабильность приморского климата, помноженная на вмешательство магии выдавала непредсказуемый результат. Единственные, кто владел виртуозно погодной магией были фейри. Но остроухие хранят свои знание, не раскрывая их, даже под страхом обрезки ушей. Самое удивительное, что мужчина-эльф скорее согласиться лишиться своего мужского естества, чем ушей. На мой взгляд, крайне не рациональные приоритеты.

Голова раскалывается на две независимые половины, а по ощущениям, они ещё и раскатятся в разные стороны при более глубоком вдохе. На всякий случай дышу медленно и осторожно, мало ли. К тому же, боль в плече так ощущается меньше. Надо бы отлежаться пару дней, но сегодня назначена встреча с Тамарой, так зовут заказчицу. Надеюсь тень сможет выяснить правдивость информации.

Аккуратно встаю с постели, босые ступни немного прилипают к полу. Он ледяной, будто идёшь по снегу, но это бодрит. Заворачиваю в ванную, чтобы умыться. Инга шуршит чем-то на кухне, оттуда же доносятся детские голоса. Я чувствую себя настолько чужеродно в этой семейной идиллии, что хочется завыть в голос. Наверное, каждая девочка мечтает о большой семье, чтобы по утрам печь блинчики доя детей, Алиса мечтала. Закусываю губу, чтобы привести себя в чувства. Вдох-выдох. Это не моя жизнь, моей давно нет.

Отражение в зеркале не радует — бледно-зеленая кожа, чёрные круги под глазами и резко очерченные скулы. Кажется Инга права — нужно начинать есть, может быть даже спать. Это определённо будет полезно. Но есть ещё одна деталь, которая не даёт покоя последнее время. Моя внешность начала меняться, и я не могу определиться хороший это знак или нет. Отросшие корни волос имели тёмный, почти чёрный цвет, не имея ничего общего с привычной сединой или родным оттенком, в глазах же вообще появился льдистый голубоватый оттенок.

— Что в тебе осталось от Алисы? — спрашиваю сама себя, рассматривая отражение.

Последнее время в жизни творится что-то не понятное, какой-то водоворот событий, уносящий меня вниз по течению на встречу скалистым порогам. И с этим совсем нет сил справиться.

— Душшшшша, — слышу неожиданный ответ в шипении расползающегося по ванной тумана.

— Твою мать, — вырывается у меня от удивления.

За спиной их черного тумана ткется тень, несколько более самостоятельная, чем обычно. Длинные чёрные волосы водопадом локонов спускаются на плечи, фигура женственная, с плавными изгибами (любая суккуб удавится от зависти), татуировки вязью идут по коже, чуть поблескивая в полумраке.

— Свобода? — шипит оформившийся туман, сверкая льдисто голубыми глазами.

— Чья? — делаю глубокий вдох, стараясь загнать шок поглубже и подальше.

— Нашшша, — девушка делает пару шагов, окончательно впитывая в себя чёрные клубы, — От Цитадели.

— Временная, — прислоняюсь к холодному кафелю спиной, — Будем знакомиться? — поднимаю бровь вверх.

Тень заливается громким смехом.

— Мы знакомы. Я — твоя тень. Неужели забыла за столько лет?

— Раньше ты не говорила, — убираю прядь волос с лица.

Откровенно говоря, такие перемены пугают до колик.

— Раньше на нас была печать Цитадели, — пожимает плечами она, — Я не могла.

— Кто ты? — повторяю вопрос.

— Часть тебя, — тень снова широко улыбается, но на этот раз обнажает белоснежные клыки.

— И давно у меня есть такая часть?

— С момента рождения, — смотрит в зеркало, поправляя идеальную причёску, — Иначе мы бы не выжили при обращении.

— Лисса! — в ванную возмущенно залетает Инга с кухонной лопаткой наперевес, — Ты утопилась что ли? — осекается, увидев тень, — Твою фею! Лисса, серьёзно?

— Что? — непонимающе смотрю на нее, пока тень снова становиться лишь чёрным туманом.

— Не знала, что в твоём роду есть высшие демоны, — с обидой заявляет девушка.

— Что за чушь? — меня передергивает от одной мысли.

— Кто был твой отец? — лопатка провокационно направляется мне в нос.

— Понятия не имею, — стараюсь отодвинуться от орудия.

— Есть большое подозрение, что он дал демоном! — и лопатка пару раз все-таки попадает по моему носу, оставляя жирные следы.

— Вы с Мироном сговорились? — зло вытираю масло с лица, — Один вопит, что во мне магическая кровь, другая, что демоническая!

— Ты сама подумай! — распаляется суккуб, — Это же явно демоническая сущность!

— Это моя бракованная тень! — хвастаюсь за голову, словно это поможет собрать мысли в кучу.

— Почему вы ссоритесь? — дверь в ванную открыла Марьяна, держа брата на руках.

— Мы не ссоримся, — выдаём хором, тут же вытянувшись по струнке, будто нас застали за каким-то неприличным занятием.

— Там оладьи уже горят немного, — сообщает девочка.

Инга пулей несётся на кухню, спасать завтрак, а я смотрю на потолок со следами безвременной кончины кровожадных комаров. Что известно о первой жрице? А ничего! Госпожа Верховная никому не рассказывала о том, как обрела тень. В ходу легенда, что химичили там маги на пару с фейри, но возможно была ещё и третья сторона? И кем была та первая добровольная жертва? Человеком? Магом? Демоном? Полукровкой? Почему сейчас допускаются только чистокровные люди?

— Ох, — тру рукой глаза, скорее чтобы сосредоточиться.

Очень хочется раздобыть информацию о тех событиях, и понять наконец, что за тварь такая — жрица теней. Заявиться в главную эльфийскую библиотеку и потребовать подробный отчёт об операции? Или пытать господина Вэона-эль обрезанием ушей пока не признается?

Тамара ждёт меня на кладбище. Место для встречи так себе, но работа есть работа. Добираюсь туда сравнительно быстро, несмотря на метель, бушевавшую накануне, дороги расчищены и проблем с транспортом нет. Пойманная машина доезжает минут за пятнадцать.

— Здравствуйте, госпожа Жрица, — женщина чуть наклоняет голову в знак почтения.

На ней все тоже старое пальто, потертые и местами дырявые сапоги, траурный платок. Сердце сжимается, глядя на нее, но помочь ей уже нельзя. Пока она не справиться сама, не переживёт горе — все бесполезно. Хотя, что-то подсказывает, что душа её умерла уже давно. Тело лишь ждёт удобного момента, чтобы отправиться вслед за ней.

— Здравствуйте, — отвечаю ей, — Не нужно церемоний, пожалуйста.

— Но как? — она немного удивлена, — Есть же правила!

— Забудьте о них. Лучше ответьте, — Тамара кивнула, изобразив на лице внимание, — Как давно жрицы пропали отсюда? — задаю интересующий меня, вопрос, пока идём до нужной могилы.

Тут нет не упокоенных душ или бродячих покойников, на редкость добропорядочное кладбище. Но у меня в носу все равно стоит густой, сладковато-металлический запах разлагающейся крови. Такое чувство, что он липнет к зубам, языку, забивает легкие, мешая дышать. Не понимаю, как маги проводят здесь ритуалы, работают, некромантов вообще хлебом не корми, дай почерпнуть силушки у загробных обитателей. А мне бы в обморок не упасть — неудобно будет перед заказчицей.

— С полгода точно, — Тамара что-то подсчитывает в уме, — Мы и не заметили сначала, что их меньше с каждым днем становится. Слухи ходили, что мор напал, кто-то шептался, что убивают. Точно никто не знал.

— То есть никакого официального указа, висящего на всех столбах, не было? — удивляюсь услышанному.

— Нет, что вы, — машет головой женщина для пущей достоверности, — Кто ж вас прогонять станет? Мыслимо ли! Без вас некому за людей простых заступиться. Я как услышала от Джинны, что якобы у Сондры квартиру жрица сняла, сразу к вам бежать. Магам до нас дела нет! Они о себе пекуться — хозяевами жизни себя мнят. Другие расы только за столом в вечной дружбе клянутся, а как до дела дойдёт- сразу хвост поджимают.

— Быстро тут слухи распространяются, — прячу усмешку в капюшоне, — Думала большой столичный город, значит легко будет потеряться среди жителей.

— Люди исстрадались без защиты, — Тамара смахивает платком, вдруг набежавшую слезу, — Пришли, госпожа Жрица, пришли, — женщина падает на колени прямо в снег перед простым гранитным надгробьем, — Вот, — она не может ничего толком сказать, только гладит пальцами даты на плите, разница между которыми всего четырнадцать лет.

У меня застревает ком в горле, эмоции собираются в тугой узел из боли, тоски и злости. Я абсолютно не хочу знать, что произошло, не хочу вникать в то, чего нельзя изменить, но… Кто-то должен сделать эту работу. Если человек просит о защите, жрица должна её дать.

— Я разберусь, Тамара, — шепчу, прикасаясь кончиками пальцев к холодному граниту.

Пару минут ничего не происходит, в голову даже закрадывается мысль, что в той деревне с видением была разовая акция. Но в следующее мгновенье под пальцами проступает чёрный туман, а меня сбивает с ног волной удушья. В глазах темнеет, ужасно хочется снять с шее то, что перекрывает доступ кислорода в лёгкие, а потом во рту появляется вкус мерзлой земли, даже крупинки песка скрипят на зубах. Картинка приходит следом. Тогда тоже шёл снег и было очень холодно…

19

Я видела достаточно много, чтобы принять решение и не сомневаться в нем.

— Мне нужно пойти с вами госпожа, — Тамара вытирает дрожащей рукой слезы.

— Там не будет ничего интересного, — отвечаю, возможно, слишком грубо и отрывисто, но внутри все кипит.

— Я должна своими глазами увидеть, — повторяет упрямо женщина.

Молча разворачиваюсь и иду к выходу. Тамара немного отстаёт, целуя надгробье и что-то шепча. Не уверена, что ей действительно нужно видеть все происходящее, но жду ее у входа. Машину удалось поймать сразу.

— Куда едем? — бодро спрашивает темноволосый мужчина с пышными усами.

А действительно? Как ему объяснить, не зная города. Внутренний голос говорит, что нет ничего проще, нужно только расслабиться и отдать управление. Выбора особо нет, поэтому послушно отхожу в глубину. Маленькое туманное щупальце тут же пробирается к лицу водителя, тычась в нос. Тот удивленно моргает, но потом делает глубокий вдох. Глаза мужчины мгновенно стекленеют, подергиваясь чёрной дымкой, а мой мозг взрывается от чужих эмоций, воспоминаний и мыслей. Да, фея, меня побери! Эти способности вызывают настоящий страх, при чем у меня.

— Садитесь, госпожа Жрица, — медленно произносит водитель, — И вы прекрасная леди. Тут недалеко, мы доедет буквально за десять минут.

Тень торжествующе растягивает мои губы в улыбке, ощущение так себе, поэтому спешу вернуть контроль.

Автомобиль движется достаточно быстро, ещё несколько минут и я смогу покончить с этим делом. Но Тамара меня беспокоит. Не нужно ей этого видеть, да и знать всю правду, но женщина упрямо хочет лично присутствовать.

Небольшой, аккуратный домик стоит в начале элитного коттеджного райончика. Многие маги не любят квартиры, обзывая их скворечниками. Я знаю, что хозяин дома вместе со своим постоянным заказчиком. Стечение обстоятельств или судьба, но именно этот человек заказал дочь Тамары.

— Он здесь? — женщина нервно теребит край старого залатанного пальто.

Мне ее ужасно жаль, до щемящей боли в груди.

— Да, — отвечаю тихо, будто сама боюсь этих слов.

На воротах стандартный магический кристалл. Пару раз касаюсь его ладонью, чтобы познать хозяина. Он выходит не сразу, после четвёртого или пятого нажатия. На вид лет тридцати, светлые волосы, орлиный нос и цепкий взгляд карих глаз.

— Что вы хотите? — спрашивает не слишком дружелюбно, замечая Тамару.

— Поговорить, — смотрю на него, чувствуя струящийся за спиной туман.

— О чем? — мужчина не подходит к калитке, предпочитая говорить, стоя на пороге.

Легонько толкаю дверь, и она неожиданно легко открывается.

— О вашей работе, — стараюсь широко улыбаться, — Хочу сделать один заказ.

— Не беру сейчас, — он явно чувствует подвох.

— Ты не можешь отказаться, — говорю, резко севшим голосом.

Тьма затапливает сознание, а знакомый туман уже стелется по земле. Осталось ли что-то от прежней Лиссы, или темная сторона окончательно завладела мной? Я не хочу сопротивляться сейчас, пусть она все сделает сама.

Чёрная тень подбираются ближе, чуя добычу. Мужчина в испуге делает шаг назад.

— Поздно, — произношу одними губами, когда туманные щупальца оплетают его ноги.

— Госпожа Жрица, — кричит он, стараясь вырваться. — Что происходит?

— Виновен, — мой голос звучит чуждо и отстраненно.

Чёрные клубы взметаются вверх, сжимая горло мужчины. Его глаза широко распахнуты, а руки отчаянно скребут по шее. Тень не осязаема для него, его кисти раз за разом ловят только холодный воздух. Туман поднимает выше, заменяя собой воздух вокруг. Пара судорожных вдохов, как только давление щупальцев ослабло, и он забивает лёгкие, лишая кислорода.

— Ты расскажешь, как это было? — наклоняю голову на бок, чтобы поймать его взгляд.

Еле заметный кивок, и я забираю тьму обратно.

На шум из дома выбегает ещё один мужчина.

— Айдж! — Тамара в ужасе закрывает рот рукой, — Ты?

— Тома?

— Он, — маг часто кивает головой, — Он! Я лишь выполнял работу. Айдж сказал убрать девочку, потому что жена мало уделяет ему времени, — женщина с шумом втягивает воздух, — Падчерицу он не один раз насиловал и боялся, что та расскажет жене…

Айдж делает шаг, натыкаясь спиной на стену, а тень без труда фиксирует его туманом.

— Виновен.

— Нельзя наказывать человека за хорошо сделанную работу! — в истерике кричит маг.

— За такую? Можно, — я отпускаю тьму, давая тени делать то, что та посчитает нужным.

Бешеных собак нужно отстреливать, а это именно они. Тот, кто издевался, надругался и закопал живьём ребёнка не может жить на этом свете. И пусть туман даст почувствовать им тоже самое.

Вокруг собралось уже много зевак, людям всегда интересно смотреть на чью-то агонии. Мне это не понятно. Тамару бьёт крупная дрожь, я чувствую, как все медленнее бьется ее сердце. Она все решила для себя. Что ж, наверное для нее это лучше.

— Благодарю, Госпожа Жрица, — шепчет одними губами, когда подонки замирают, окончательно расставшись с жизнью.

— Не благодарите, — отвечаю ей, понимая, что сердце женщины уже остановилось.

Внутри странное чувство щемящей опустошенности. Нет, сомнений и терзаний по поводу правильности решений нет, но… Сердце бьется не ровно, то пропуская пару ударов, то наверстывая их бешеной скачкой. В чем благо магии в этом мире, если защитить от неё нельзя во время? Постфактум можно карать, мстить, призывать к ответу. А предотвратить трагедию нельзя! Не об этом ли думала Тэрр, стоя в том подвале?

— Лисса? — знакомый голос из-за спины заставляет вздрогнуть, возвращая в реальность.


Я оборачиваюсь медленно, пытаясь обуздать тень, рвущуюся наружу. Нет, не сейчас. Эмоции абсолютно тут не нужны, но внутренний голос просто вопит, что магу надо отомстить.

Оказывается люди плотным кольцом обступили место моего единоличного суда. Где-то в стороне стоит знакомый чёрный внедорожник, напоминая о событиях недавней осени. Сердце в очередной раз заходится бешенным стуком. Не ко времени это.

Толпа вокруг волнуется, выкрикивая что-то про сумасшедшую жрицу. Пусть. Для них это выглядит именно так. Оправдываться глупо. Я сделала то, что должна была сделать и не жалею. Этим курицам все равно кого осуждать, не вникая в детали.

— Лисса, что тут произошло? — Мирон стоит в паре шагов от меня.

На нем опять эта дурацкая шапочка, куртка слишком тонкая для местной зимы. Как будто он бегом сюда бежал. Хмурится, на лице залегло несколько глубоких морщин, выдающих его напряжение. Неужели, боишься меня, маг? Правильно. Я ненавижу всю магию этого мира.

— Справедливость, — произношу все еще не своим голосом.

Голосовые связки подчиняются плохо, губы тоже. Слова даются с большим трудом.

— Какая к феям справедливость? — он делает еле заметный пасс рукой, отгораживая нас от волнующейся толпы, — Девочка, ты с ума сошла? Три трупа средь бела дня, практически в центре города?! О чем ты думала? Лисса! О чем? — Мир нервно поправляет шапку, делая шаг в сторону, — Для них ты — убийца невиновных!

— Они виновны, — произношу механически.

— И эта бедная женщина? — спрашивает мужчина с издевкой.

— Прояви уважение, м-маг! — рычу в ответ, чувствуя, как тьма внутри снова поднимается в полный рост, — Ты разговариваешь с Пятой Тенью!

— Очнись уже! — Мирон протягивает руку, чтобы дотронуться до меня, но не решается.

Туман поднимается вокруг, возмущенные щупальца ползут к мужчине. Он отходит в сторону и удивленно смотрит на чёрные клубы, навскидку делая пару движений. С пальцев срываются несколько голубых змеек, жалящих щупальца тени. Я прижимаю ладонь к груди, ощутив эти уколы. Не смертельно, нодовольно больно. Темная часть меня пытается окончательно оттеснить сознание, чтобы поставить на место выскочку.

— Лисса! — Мир делает пару шагов снова ко мне, — Ты меня слышишь? Понимаешь?

— М-маг, — шиплю, уже плохо соображая, — Ненавижу! Хватит тут вальсировать! Шаг вперёд, два назад. Прояви уважение! Преклони колено перед Жрицей! — кричу уже в полный голос.

Волна энергии врезается в щит, выставленный мужчиной секунду назад, плавно стекает по нему чернотой, чтобы утащить за собой. Чужая сила хлынула в меня потоком, чуть не сбив с ног. Я впервые ощущаю вкус магии на языке. Словно сладкое, игристое вино покалывает пузырьками и кружит голову. Ммм… вкусно. Я облизываюсь, желая собрать с губ последние капли этой цитрусовой магии. Никогда раньше так не делала, а зря.

— Возьми себя в руки! — Мир не теряет надежды достучаться до разума, — Поехали со мной. Тебе нужно успокоиться!

— Ненавижу! — еще одна волна опрокидывает его на спину.

Подхожу ближе, надеясь на очередное вкусное заклинание, теперь я знаю что с ними делать. Но Мирон лежит на земле и смотрит на меня немного растерянно.

— Ну же, — широко улыбаюсь, — Где твоя магия? Мне было очень вкусно. Давай!

Маг резко вытягивает руку и хватает меня за лодыжку. Рывок, и я больно бьюсь затылком об асфальт, теряя сознание. Магия магией, а стукнуть по голове вернее.

20

— Развяжи, — говорю, сидя в машине Мирона.

Он подозрительно смотрит на меня с водительского сиденья. Глаза обеспокоенные, а в моей голове сменяют друг друга воспоминания о той ночи вместе. Твою мать!

— Нет, — машет головой маг, — Ты не в себе.

— Я нормально! — рычу, подаваясь вперед.

— Нет! — и отворачивается.

От злости бьюсь затылком о подголовник. Несколько минут назад я пришла в себя его машине. Руки и ноги плотно оплетают голубые змейки заклинаний. Тень забилась куда-то далеко в подсознание, не давая сил справиться с магией. Пока она руководила телом, боли совсем не чувствовалось, зато теперь словно воткнули в плечо раскаленный прут.

— Объясни, что там произошло, — спрашивает через пару минут, глядя в зеркало заднего вида.

— Работа, — говорю с отрешенным видом.

— Три трупа и без пяти минут четвёртый, это работа? — вижу в отражении вздернутую бровь.

— А то ты не знаешь, как работают жрицы! — в запале дергаю руками сильнее и тут же морщусь от боли, — Развяжи! — и чуть мягче, — Мне больно.

— Потерпишь, — бросает мужчина, заводя мотор.

Машина неспешно едет по узким улицам, увозя нас в незнакомый мне район.

— Куда мы едем?

— К хорошему другу, — отвечает не оборачиваясь.

— Мне домой нужно, — голос звучит раздражённо, — Там Инга с детьми.

— Потом отвезу, — отвечает Мирон, морщась.

— Хорошо ориентируешься здесь, — не знаю чего больше хочется обнять или задушить.

— Это мой родной город, — говорит маг с особой теплотой.

Дальше едем молча. В моей голове тысяча вопрос к нему, и две тысячи к себе. Это так странно. Он снова ворвался в мою жизнь, меняя планы. И я не могу понять хорошо это или плохо. Рада ли ему?

За окном мелькают домики, покрытые инеем. К вечеру поднялся ветер, и мороз усилился. Я только сейчас это ощутила, сидя в тонкой куртке в натопленном автомобиле.

— Зачем?

— Что зачем? — Мирон на секунду теряет концентрацию, и машина виляет.

— Пристрели как бешеную собаку и все, — пожимаю плечом, — Ты же так обо мне думаешь. К чему ненужные прелюдии? Один выстрел, и все проблемы решены.

— Дура, — бросает он, останавливаясь, — Если бы так думал, то пристрелил. Но пока, — Мир смотрит прямо в глаза, — Это ты хотела меня убить.

— Не хотела, — отрицательно качаю головой.

— Да? — в голосе звучит сарказм.

— По крайней мере, не я, — грустно улыбаюсь, понимая, что мужчина прав, — У меня проблемы с тенью.

— Уже догадался, — фыркает, возвращаясь к управлению автомобилем.

Ещё несколько поворотов, и мы въезжаем в так называемый старый город. Многие постройки датируются семнадцатым веком, и держаться на честном слове, заклинании и энтузиазме гномов, ненавидящих все новое. Улица очень узкая, две машины не разминутся, поэтому обыкновенные прохожие сюда не заглядывают. Подозреваю, что Мирон сунулся в этот район только из-за парочки заклинаний формы, иначе не понятно почему здоровенный автомобиль полностью не перегородил проезд.

Тормозим у небольшой лавки, вывеска над которой гласит коротко: «Артефакты». Так лаконично называют гномы, полагая, что те, кому действительно нужен их товар найдут его даже в подвале, а остальные им не нужны. Хотя, по своему опыту знаю, что больших любителей поторговаться найти сложно. Малый народец может серьёзно обидеться и даже отказаться вообще что-либо продавать, если покупатель (наверняка ужасно невоспитанный человек) сразу согласится на многократно завышенную цену. Однажды, гном битый час торговался со мной, расхваливая товар и себя, при этом многократно снижая цену. Признаться, я все надеялась, что в результате получу желанную вещь бесплатно.

Низенькая дверь под вывеской, заставляет человека пригибаться, выдавая отношение хозяина к иным расам. Мирон выходит из машины и мастерски продлевает этот маневр, при этом, очевидно специально, задевая притолоку моей макушкой. Довольно чувствительно.

— Привет, Краст, — бросает маг, входя во внутрь.

Я, шипя от боли, позорно вешу на его плечо, потому что развязывать меня никто не собирается.

— Приветствую тебе, господин Вяземский, — отвечает хозяин с излишним официозом, поднимая глаза на нас.

Пожилой гном что-то делал за прилавком и, явно, был не рад, что его отвлекли от работы.

— Брось, Краст, — машет рукой Мирон, чуть не роняет меня, — Нечего издеваться. Помощь нужна.

Мужчина несколько раз поворачивается корпусом из сторону в сторону, в попытке найти стул, куда сгрузить свою ношу. Интерьер помещения типичен доя гномьих лавок. На стенах бледным светом мерцают лампы с магическими светлячками. Иные расы не жалуют электричество, даже магически добытое, предпочитая аккумуляторные артефакты. Так же можно увидеть несколько стендов с трофейным (считай декоративным) оружием, которым малый народец безумно гордиться. Витрин как таковых нет, весь товар лавочники знают наперечет и сразу предложат нужное. На прилавке может лежать парочка самых дешевых образцов, при чем не важно оружие это будет, артефакты или драгоценные камни. И, конечно, клетка с боевыми крысами. Самой большой страстью гномов после хвастовства и драгоценностей являются крысиные бои. Бывало, что карлики проигрывали дома, лавки и, даже, парочку родственников.

— Догадался, — широкий улыбается гном, оглаживая ладонью бороду, после чего все-таки выносит из-за прилавка небольшое плетеное кресло.

Маг сбрасывает туда меня будто мешок с мукой.

— Здравствуйте, — это первое членораздельное выражение, которое удаётся произнести после нецензурного вопля, — Алиссерия, — натянуто улыбаюсь, — С кем имею честь познакомиться?

Гном щурится, присматриваясь, а потом бесцеремонно отодвигает ворот моей куртки. Я второй раз за сегодня пожалела, что не надела свитер. Во-первых, в нем было бы теплее, а во-вторых, не было бы видно татуировку.

— Ты с ума сошел, маг? — карлик отшатывается словно у меня из-за пазухи показалась кобра, нежно поигрывая капюшоном, — Как в твою пустую башку пришла идея притащить в мой дом проклятую?!!!!!

— Уважаемый, — пытаюсь отбросить прядь со лба без помощи рук, — Вообще-то, не вежливо говорить о присутствующих в третьем лице! — от через-чур гневной тирады ещё несколько прядей закрыли лицо, сведя мои попытки на нет.

— Лисса, — Мирон заботливо поправил мои волосы, — Краст лучший мастер артефактов в городе, — немного замялся, — Но у него есть свои причуды.

— Хамство? — вопросительно смотрю на мага.

— Мозги! — ворчливо отзывается гном, — Я не имею дел с проклятыми Жрицами.

— А деньги, заплаченные жрицей, отличаются от тех, что даст маг? — искренне удивляюсь, — Или эльф? Они, кстати, те ещё мастера иллюзий.

Карлик мерит комнату нервными шагами.

— Остроухих ненавижу еще больше, чем вас!

— Я вас так понимаю, — пытаюсь занять в кресле более удобное положении, — Ненавижу эльфов, жриц, а с недавних пор и некоторых магов. Боюсь только, благодаря вам, к списку прибавится ещё и гномы!

Мирон показательно глубоко вздыхает, прежде чем начать говорить.

— Краст, — голос звучит спокойно и размерено, — Мне нужен артефакт, подавляющий сущности.

— Я польщён, Мир, что ты высоко ценишь моё мастерство, — карлик делает паузу, — Но не существует артефакта, который способен подавить обиженную бабу!

Мы уставились одновременно: я — зло на гнома, а Мирон, удивленно на меня.

— Ты обижена? — спрашивает мужчина осторожно, чуть наклоняя голову на бок.

— Вот ещё! — фыркаю, дернувшись так, что чуть не сваливаюсь с кресла.

— Знаешь, Мир, — гном задумчиво подходит к клетке с дрессированными боевыми крысами, — Мы давно друг друга знаем, и раньше меня не волновало кто греет твою постель, — я возмущенно закашлялась, — Пока ты не принёс проклятье в мой дом.

— Что ты несёшь? — маг пару раз щёлкает пальцами, и змейка на ногах растворяется в голубоватом облачке.

«А руки?», — спрашиваю одним взглядом.

— Слухи разные ползут под землёй, — карлик проводит пальцем по прутьям клетки, — Кончается эпоха. И скоро придётся платить за то проклятье. А на ней вообще свежая кровь. Смотри, как крыски нервничают. Тише-тише, мои чемпионки.

— А можно подробнее с этого места? — пытаюсь размять затекшие лодыжки.

— Краст, — мужчина подходит к прилавку и опирается на него, — Мне нужен артефакт, а не слухи и загадки. Про странности Цитадель я в курсе, но предпочитаю решать проблемы по мере поступления. И первоочередная задача, — делает паузу, — Разобраться со взбесившейся тенью этой мадам.

От последней фразы меня передергивает, при чем, не знаю от чего больше: «взбесившейся» или «мадам». Тень внутри возмущенно всколыхнулась, требуя поставить на место обоих. Если она сейчас возьмёт верх, то либо мы убьём обоих (внутренний голос активно поддержал эту идею) или нас опять приложат головой об пол(такая перспектива моей второй сущности понравилась меньше).

— Господа, — нарушаю неожиданно повисшую тишину, — Пока я окончательно не взбесилась, может развяжите руки и отпустите? И желательно это сделать быстрее.

— Вот ж …! — гном выдал какое-то заковыристое ругательство на родном языке, — Давно это с ней?

— Что? — Мир обернулся, внимательно глядя на меня, — Ты про туман или про характер?

— Про демонов, идиот! — карлик судорожно ищет что-то в ящике стеллажа.

— Каких, к фее, демонов? — маг растерянно смотрит на туманную дымку вокруг моего тела.

— Которые свалились на мою голову вместе с вами! — рыкает хозяин лавки, доставая крупный медальон с аметистом, — Надень, — бросает гном, — Тогда поговорим спокойно.

Демонстрирую по-прежнему связанные руки. Тень внутри протестует, стараясь доходчиво мне объяснить, что нам будет плохо. Мирон устало берет медальон из рук гнома и торжественно надевает мне на шею.

— Ё-моё! — только и смогла выдавить я.

Ощущения словно придавило бетонной плитой.

— Это нормально, — поясняет карлик, оценив мою реакцию, — Он широкого действия.

Дыхание выровнять удается не сразу. Вдох-выдох, закрываю глаза, прислушиваясь к новым ощущениям. Они не самые приятные, но приспособиться можно.

— Мерзко, — констатирую результат, — Руки развяжите?

В голове немного шумит, тело кажется ватным и не своим. Тень не слышно, как и назойливый внутренний голос. Пустота. Впервые, наверное, за мою жизнь, чувствую полное отсутствие мыслей.

— А ты не будешь пытаться убить меня? — с иронией смотрит маг.

В его глазах пляшут бесенята, уголки рта подрагивают в улыбке. Мне вспоминаются жаркие поцелуи, и так отчаянно хочется снова почувствовать все это. Стоп, Лисса, не о том.

— Если перестанешь издеваться, то нет, — надо немного собраться с мыслями, иначе прямо сейчас кинусь ему на шею.

Мир щёлкает пальцами, а потом с показной нежностью растирает мои запястья. Ощущения приятные, особенно, учитывая факт, что он добавляет немного магии, которая теплом расползается по мышцам. Из последних сил стараюсь не замурчать от удовольствия.

— Прерву ваш интим, — ворчит Краст, — Потрудитесь объяснить, что творится с этой проклятой? Никогда не встречал таких. Какой уровень?

— Можно просто называть меня Лиссой, — занимаю более удобное положение в кресле, — И даже на ты. Прояви хоть капельку уважения к Пятой Тени. Или здесь не видел жриц выше второй ступени?

Плечо ужасно ноет из-за долгого вынужденного положения. В мозгу появляется навязчивое желание его отгрызть вместе с рукой. По моим подсчётом рана должна была уже полностью зажить, но увы. Возникает гаденькое подозрение, что пуля досталась заговоренная. Надо будет попросить Мирона глянуть. Должен же быть толк и от него.

— Первый раз вижу жрицу, которая не контролирует тень, — задумчиво гладит бороду карлик, — Хотя видал пятых и раньше.

— Так смотрите в прок, — блаженно вытягиваю ноги, — Будете потом внукам и правнукам рассказывать.

Гном запыхтел, выражая глубочайшую степень возмущения. Представители этой расы очень трепетно относятся к традициям, одна из которой- священность дома. Они радушные и хлебосольные хозяева, но терпеть пренебрежительное отношение не будут. Откровенно говоря, я уже заслужила своим поведение ненависть всего гномьего клана с ритуальными плясками на моей могиле.

— Подозреваю, что кто-то из ее родителей обладал магией, — мужчина устало трет глаза, — Слишком сильная тень. Никогда раньше таких не встречал.

— Цитадель тщательно следит за чистотой крови претенденток, — гном внимательно смотрит на меня, — Но под землёй говорят, что жрицы слабеют с каждой жатвой.

Оба вопросительно смотрят на меня. А что на это можно ответить? Такие слухи и по земле ходят и под землёй, может русалки тоже чего знают. Но, именно, сейчас эта версия кажется особенно правдоподобной.

— Да, — аккуратно снимаю куртку, потому что область раны неожиданно начало ужасно печь, — Есть такая тенденция. Если раньше обращение переживала половина, то последние два года едва четверть.

Рукав насквозь пропитан кровью. Похоже вместе с тенью медальон заблокировал регенерацию. Мир присвистнул и протянул пальцы к плечу.

— И ты молчала? — раздражённо говорит маг, разрывая рукав, чтобы добраться до тела.

— А по-твоему, я должна кричать на весь Алерт? — отвечаю ему, — Ты вообще в день приезда картинно свалил в закат! — у меня вырвалась настоящая причина обиды.

Мир качает головой, осматривая плечо. Края раны разошлись, а дно выглядит как варёное мясо. Сама же конечность немного синюшна и сильно отечно. Кажется я стану первой жрицей, умершей от газовой гангрены. Уже представляю, как в учебных пособиях будут писать про уникальную жрицу Алиссерию.

— Можешь подождать пока рука отвалится, — философски замечает мужчина, продолжая легкими касаниями изучать повреждение, — Кто тебя так?

— Понятия не имею, — откидываюсь в кресле, смотря в потолок, — В метель на улице подстрелили, но тень успешно справлялась с этим, — рана печёт все сильнее, — До сегодняшнего дня.

— А чего ожидала? — гном подходит вплотную, усмехаясь, — В Алерте жрицам не рады. Предыдущие тоже надеялись на тень, но это не помогло.

— Так их все-таки убивали? — приподнимаюсь на локте, пытливо глядя на карлика.

— Да, — без капли сожаления отвечает тот, передавая Мирону какой-то артефакт, — Король разорвал дипломатические отношения с Цитаделью и выслал жриц. Тех, которые не подчинились — убили. Так ведь, господин Вяземский?

Мир отмахивается, явно зная правильный ответ, может даже ещё на два десятка вопросов. Артефакт приятно холодит кожу, а магия из него легкими покалываниями расползается по организму. Боль практически сразу начинает стихать.

— Что используется? — спрашиваю спустя минуту, когда на поверхности проступает грязно-серая пена.

— Очередную эльфийскую дрянь. Остроухих при дворе стало в последнее время слишком много, да и парочка гарнизонов в столице на постое, — Краст опять лукаво смотрит на Мирона, — Правда, господин Вяземский?

Маг шипит и делает не понятные знаки бровями. Гном же лишь посмеивается, явно получая удовольствия от того, что ставит мага в неудобное положение. Нечего, господин Вяземский, думаю, скоро разберёмся и с тобой.

— Теперь должно зажить в обычные сроки, — мужчина деловито вытирает пену тряпкой, смоченной пахучим эликсиром. Напрягать мозги и определять состав по запаху не хочется совершенно, пусть это останется на его совести. Рука больше не отвалится, и отлично.

— Вернёмся к нашим баранам, — Мир устало садится прямо на пол рядом с моими ногами, — То есть теням. Я видел её в деле сегодня, — как бы невзначай кладет голову мне на колено, — Крайне агрессивна, сильна, питается магией. И все это после того как Лисса срезала с себя татуировку.

Маг морщится, видимо, вспоминая события двухнедельной давности. Понимаю. Со стороны это выглядело не очень, особенно самовольно сползающая кожа.

— Какую? — хозяин лавки деловито достает какой-то, покрытый пылью талмуд.

— Печать Цитадели, — нехотя отвечаю.

— Эту? — гном демонстрирует одну из страниц книги.

На старом, пожелтевшем от времени листе, выведены руны, схемы, а рядом немного урезанная печать. Если присмотреться, то кажется, что середина орнамента нанесена не чернилами, а кровью. Ясно трудом подавила в себе желание принюхаться. Потемневшие то ли темно-бордовые, то ли чёрные линии, кажется источают едва заметный сладковатый запах.

— Тут не хватает внешнего контура, — механически говорю, натыкаясь на подпись внизу страницы, — Узы крови?

Дальше идёт подробный порядок нанесения рун, чуть ниже расшифровка каждой. Прямая вертикальная палочка — исток, похожая на букву «Ж» — рок, значок молнии — сила, кривая «Х» — дар. Это не просто рисунок татуировки, любая линия несёт в себе смысл.

— Да, — Краст с гордостью поглаживает бороду, — Эта книга всего в двух экземплярах. В ней собрана чёрная тысяча заклятий.

— А почему чёрная? — фыркаю я, выпрямляясь, — Не красная, не зелёная, а чёрная?

Но тут же ловлю осуждающий взгляд Мирона, кажется только что сморозила очередную глупость.

— Черная тысяча — это сборник запрещённых заклинаний, — спустя мгновение, отвечает мужчина, — Магия крови. Белый и золотой сборники вполне в ходу, а этот официально уничтожен.

Уничтожали, уничтожали, да не выне… Тьфу, не ко времени шутка.

— Его запретили до создания первой жрицы? — стараюсь не показывать заинтересованность.

В голове в это время целый ворох мыслей и догадок. Жаль, что я не знаю значения всех символов. Там определённо зашифрована целая история.

— Сразу после, — гном нежно поглаживает корешок книги, — Наверное, сами испугались получившийся твари.

— Откуда же у тебя столь редкая книга? — не сразу замечаю, что от избытка эмоций кусаю губу до крови.

Хозяин лавки немного замялся, бросая косые взгляды на мага.

— Его жена эльфийка, — отвечает тот, вгоняя карлика в краску, — Бывший придворный советник от Лихолесья.

Впервые вижу гнома, женатого на остроухой, тем более, входящей в высшие круги. Это бред какой-то. Представить тонкую будто лоза, гибкую, чарующей красоты девушку и бородатого, низкорослого мужичка в одной постели сложно даже с моей фантазией. Но, оказывается, любовь бывает зла настолько.

— Простите, — в мозгу рождается абсолютно идиотский и бестактный вопрос, — А дети у вас с женой есть?

Краст с неподдельным ужасом смотрит то на меня, то на мага.

— Есть! — отмахивается Мирон, — Гномьи кланы очень многочисленны и лояльно относятся к смешанным бракам.

— То есть, считают, что гномья кровь сильнее?

— Лисса! — закатывает глаза мужчина, — Не ко времени твои дурацкие вопросы!

Мир злиться, меряя лавку широкими шагами. Плечи расправлены, спина напряжена до предела, а на лбу залегла глубокая борозда. Что за вселенская дума в вашей голове, господин Вяземский? И чем она грозит мне?

— Для чего используют эти «узы»? — перевожу взгляд обратно на гнома.

— Создание кровных связей с высшими демонами, — тихо говорит маг, все еще погруженный в мысли.

Приехали, от удивления даже присвистываю.

— Дай бумагу и карандаш, — прошу у хозяина лавки, — Смотрите, — по памяти быстро набрасываю внешний контур печати, — Здесь и здесь, — выделяю две руны жирным, — И все это с двойным контуром.

— Это невозможно, — машет головой Мирон, — Ты что-то забыла или не правильно поняла.

— Ну почему же! — карлик, напротив, с интересом сравнивает мое творчество с книгой, — Контур подчинения, очень может быть.

Мне становится дурно, от осознания происходящего. Демоны? В создании первой жрицы участвовали демоны? Может плюнуть на все, заявиться в Цитадель и выбить информацию у Верховной? Ну или получить вечное заключение. У меня вырывается нервный смешок. Перспективы так себе.

— И что в итоге? — провожу рукой по лицу, стараясь сосредоточиться, — Хотите сказать, что внутри меня демоническая сущность?

— Да нет, — отмахивается гном, — Было бы слишком просто.

— Скорее всего ты с ними в кровном родстве, — задумчиво произносит маг, — Краст, так как насчёт артефакта? — добавляет, поднимая голову.

Хозяин лавки скептически смотрит на меня, перебирая бороду. На его лице читается одновременно брезгливость и интерес мастера.

— Можно подобрать что-то помягче, — после чего гном буквально исчезает в огромном сундуке, стоящем за прилавком.

— Вы ещё заново печать нарисуйте, — бурчу я, закрывая глаза.

Пусть делают, что хотят, но мне жизненно необходимо передохнуть, хотя бы полчаса.

21

— Как ты меня нашёл там? — мой голос звучит тихо, потому что сама боюсь своих слов.

— Потому что искал, — Мир аккуратно убирает прядь волос с моего лба.

Он такой близкий и родной, что щемит сердце. Я же не могу без него, пора это признать. Прости Терр, твоя ученица пала низко и прямо в объятья мага. Простишь ли ты меня? И есть ли что-то по ту сторону смерти тени? Кто знает, но с ним чувствую себя снова живой.

— Зачем тогда бросил нас? — вырывается сам собой идиотский вопрос.

Маг молча касается губами моего лба, прижимая к себе сильнее. Такой большой и тёплый, в своей дурацкой шапочке сейчас особенно напоминает довольного кота.

— Ответь, — голос предательски дрожит, — Мне важно знать.

Ещё немного, и я действительно расплачусь. За долгие годы впервые появился человек, которого захотелось назвать родным. Можно сколько угодно бегать от себя, прикрываться долгом, тенью, Цитаделью, да хоть сезоном цветения лютиков, но этот факт уже не изменить. Он — родной.

— Нужно было закончить дела, — теперь губы прикасаться к виску, — Я скучал.

С неба падают пушистыми хлопьями снежинки. Можно же просто прижаться к нему, и обойтись без скандалов. Мир целует жадно, требовательно, и я отвечаю, расплавляясь в его руках. К феям выяснения отношений, к феям случайных прохожих, к феям Цитадель.

Просыпаюсь резко, словно кто-то толкнул. Сон оставил в голове томную поволоку и искушённых в кровь губы. Когда там по приметам снятся вещие? Наверняка не сегодня. Потягиваюсь в постели, отмечая, что рука и плечо совсем не болят. Хороший знак.

Комната залита ярким зимним солнцем. Наверное на улице мороз. Это не типично для Алерта с его влажным климатом. За дверью шумят дети, на них с периодичностью в пять минут шикает Инга — прям семейная идиллия.

— Можешь на них не шипеть, — бросаю девушке, заходя на кухню, — Я уже не сплю.

— Отлично, — демоница широко улыбается, — Жду не дождусь твоего рассказа.

— Какого? — плюхаюсь на табуретку, уныло глядя на овсяную кашу в тарелке.

— Тебя же Мир привез! — обличительно говорит Инга, — Я все видела вчера.

— И что? — вдаваться в подробности нет никакого желания.

Вчера маг действительно привез меня к порогу дома, и мы долго смотрели друг на друга, стоя под падающим снегом, но, в отличии, от ночного видения, дальше дело не пошло. Внизу живота предательски потяжелело. Да чтоб вас всех! Мало что ли мужиков вокруг?

— Подробности! — суккуб нависла над столом, хищно оскалившись.

Ей жизненно необходимо свежие сплетни о моей личной жизни.

— Нечего рассказывать, — пожимаю плечами, наблюдая как каша серым комочком плюхается обратно в тарелку, — Ничего не было.

— Почему он не зашёл к нам? — Инга, не выдержав моих экспериментов с овсянкой, протягивает хлеб.

— Потому что ничего не будет больше, — вгрызаюсь в хрустящую корочку.

Демоница закатывает глаза и отходит к плите. Кто бы мог подумать, что та девчонка из деревеньки окажется хорошей хозяйкой и идеальной помощницей? Что там гном говорил про узы крови? Да у меня целый демон на побегушках!

Я так увлеклась внутренним диалогом, что не заметила, как начала похрюкивать от смеха.

— Лисса? — Инга обернулась.

— Не все могут позволить себе суккуба в домработницы, — пожимаю плечами с улыбкой.

22

Небольшой кулон в виде капельки, зажатой в когтистых лапах, поблескивает в зоне декольте, провокационно спускаясь в ложбинку между грудей. Черное кружево иммитации корсета плотно облегает фигуру, брюки тоже, вопреки обычному стилю, вот-вот лопнуть от неосторожного движения. Мои любимые берцы явно контрастируют образом, поэтому сегодня они будут пылится в углу. На ногах высокие кожаные сапоги на небольшой платформе. С сомнением верчу в руках проклятый плащ, так люто ненавидемый мной. Что ж, для этого образа он подойдёт отлично, только снимаю брошь с символикой Цитадели. Я больше не принадлежу ей. Даже интересно, как совет переваривает ситуацию.

— Эээ, — демоница скептически оценивает мой наряд, — Выглядит впечатляющие, — наконец находит нужные слова.

— Что тебя не устраивает? — резко отворачиваюсь от зеркала.

Внутри бурлят эмоции. Окончательно решение пришло утром, при чем настолько же идиотское насколько спонтанное.

— Как минимум, агрессивный вид! — закатывает глаза девушка, — Посмотри на лицо, такая бледная, что краше в гроб кладут! А глаза горят, как будто ты трехсотлетний вампир, при чем не евший все эти столетия.

— Есть предложения? — я опять начинаю пристально рассматривать отражение, — Мне нужно, чтобы все из далека видели, кто идёт.

— Поверь, — Инга понижает голос до заговорческого шепота, — После твоих недавних приключений, даже крысы в канализации Алерта знают, что в городе есть жрица.

— Думаешь, король общается с канализационными крысами? — высоко вскидываю брови.

— Нет, конечно, — смеётся она, — У него штат своих, обученных и с хорошими манерами. Их ещё тайной службой называют, — суккуб томно опускает веки, — Там такие мальчики, хоть и крысы.

— Уже и там успела пообедать? — поражаюсь аппетитам спутницы.

— Долго ли? — подмигивает та, — Есть идея, как поправить твой внешний вид!

Девушка выныривает в коридор, чтобы через пару секунд вернуться с внушительных размеров косметичкой.

— А если она потечёт в самый неподходящий момент? — с ужасом смотрю, как Инга вытряхивает содержимое маленькой текстильной сумочки прямо на пол.

— Нет, — отмахивается та, увлекшись процессом, — Не раз сама пользовалась, кхм… в нестандартных ситуациях.

Даже не хочу знать, что это были за ситуация, что косметика могла потечь.


***

Я до конца не уверена в правильности своих действий, но сидеть просто так сил уже нет. Если не получается найти какие-то ниточки с низов, может стоит дернуть сверху? В конце концов, терять мне нечего.

Именно эти мысли привели меня к Дому Совещаний — королевской резиденции в Алерте. Огромное здание, с выкрашенным жёлтой краской фасадом, напоминает сумасшедший дом. Неизвестный мне архитектор так причудливо изогнул стены и крышу, что с трудом верится в прочность конструкции. Кажется еще пара минут, и многотонное здание сложится как карточный домик. Даже заходить боязно.

Я подавила в себе мрачные мысли усилием воли, внимательно осмотрела здание, а потом легко сорвала кулон с шеи, положив его в карман. Тень внутри встрепенулась, почувствовав свободу. Воздух сразу стал пьянить будто весной, а довольно ощутимый до этого мороз, теперь только раззадоривал.

— Ну что, господин король, — выдыхаю, смотря на Дом Совещаний, — Открывайте шире двери, первая в мире свободная жрица хочет получить ответы на вопросы.

Чёрный туман скользнул лёгкой дымкой по вычищенной от снега дорожке ко входу в здание. Двери натужно скрипнули и распахнулись во всю ширь. Делаю пару уверенных шагов, прежде чем перепуганный охранник со стволом в руках не перегораживает дорогу.

— Ты уверен? — аккуратно спрашиваю, указывая взглядом на сломанный засов.

Тот ошалело переводит глаза на обломок, лежащий на полу.

— Г-госпожа жрица? — надо же, помнит ещё, — А почему не через центральный вход? — у него с трудом получается побороть заикание, но руки от этого стали дрожать сильнее, — Этот же всегда закрыт.

— Центральный? — нужно было хоть с планом здания ознакомиться, — Неудобно вышло, — пожимаю плечами, — Так вы, милейший, пропустите?

Туманное щупальце нежно обхватывает пистолет и вытаскивает из рук мужчины. Охранник скашивает глаза к переносице и падает в обморок.

— М-да, — протянула я, перешагивая через бесчувсвенное тело, — Как-то не хорошо получилось. Центральный, центральный… Может там и встречающие имеются?

"Надо тщательно планировать свои действия!" — раз за разом вдалбливливала наставница простые истины в мою пустую голову, но видимо, все зря. Знания со звонким эхом ударялись о стенки пустой черепной коробки, рассыпаясь вдребезги. Прости, Терр, но это бесполезно.

Встреченные работники Дома Совещаний тоже не отличались крепкими нервами, падая в обморок при виде меня в развевающемся плаще. Надеюсь, что сделать это их заставляет моя неземная красота, а не неудавшийся макияж Инги. Признаться, я даже в зеркало не глянула, после её манипуляций. Может зря?

— Да что ж за невезение?! — громко возмущаюсь, стоя у очередного бесчувственного работника правительства, — Тут есть более морально устойчивые сотрудники?! Мне дорогу нужно спросить! — начинаю кричать в голос от ощущения, что происходящее превращается в фарс.

На мой крик из-за угла выглядывает остроухая брауни. Это крайне удивительно, потому что человеческие расы не используют в качестве подобных рабочих магических существ. Эти малыши гармонично смотрятся в высоких эльфийских домах, а не на человеческом севере.

— Привет, малышка, — я стараюсь выглядеть приветливая, присаживаясь на корточки, чтобы быть с ней одного роста, — Помоги мне.

Домовичка задумчиво чешет нос, одновременно накручивая на палец прядь волос, напоминающих солому. Во взгляде скользит недоверие — они вообще редко контактируют с людьми, считая нас, как и все фейри, низшей расой.

— Здравствуйте, госпожа демоница, — наконец выдаёт та, — Чегой вы тут расшумелись? Вона сколько мусора теперь, — сокрушенно разводит руками, — Лежат они, мешают.

— Я не демоница, — поправляю брауни, — Меня зовут Алиссерия, жрица теней. Можешь проводить к королю?

— Ой! — махнула рукой та в мою сторону, — Все равно как вы себя называете, а суть то за всегда разгляжу! Демонова кровь за версту учуять можно. Не любим мы их, — морщит нос низкая фейри, — К королю проводить можно, но только, — маленькая женщина запинается, густо покраснев, — Обижать его не будешь? — старательно разглаживает рукой складки на красной юбке, — Нравится он мне. Понимаешь? Чувства, — прикладывает ладошку к сердцу, — Невзаимные.

Я с трудом удерживаю смех, рвущейся наружу, пару раз все-таки, пыхнув туманом. При всей склочности характера, этот маленький народец выглядит очень забавно.

— Нет, конечно. Мы просто поговорим, — туман дернулся, — Чувства — святое!

Домовичка недоверчиво смотрит на меня, видимо, подозревая в желании умыкнуть предмет ее душевных страданий. Но в конце концов соглашается и жестом приглашает следовать за ней. Брауни сворачивает за ближайший угол, чтобы вежливо постучать по глухой стене и прижаться к ней большим ухом с острым кончиком.

— Все, — удовлетворённо кивает она, каким-то своим умозаключениям, — Пошли дальше, только руку мою не отпускай, а то в Доме останешься.

Я беру её маленькую ладошку, чтобы шагнуть вслед за ней в стену. Ощущения не сказать, что откровенно противные, но определённо не приятные. Словно дракон проглотил меня не жуя, и выйти получилось естественным путем. Домовичка скептически наблюдает за моими попытками отряхнуться от цемента и побелки, невесть как прилипших к чёрной одежде. На самой же брауни нет ни пятнышка.

— Можешь что-то с этим сделать? — сдаюсь через пару минут тщетных попыток оттереть пятна.

— А как же, — широко улыбается домовичка, — Только чем заплатите?

Неожиданно.

— Литр молока! — предлагаю первый пришедший в голову вариант.

— Тю, — показательно взмахивает руками женщина, — Думаете я тута голодаю?

— Нет, — стараюсь скопировать её выражение лица, — Ты тута наглеешь!

— Три литра и батон, — опускает глаза в пол брауни.

Все-таки я не люблю фейри.

— Идёт.

Огромные створки дверей украшены замысловатой резьбой, металлическими элементами, а перед ними два сонных охранника из личной десятке короля. Их работа считается завидной, как никак элита охраны Дома Совещаний. Но по мне, она весьма сомнительна. Десятка подчиняется только правителю, что накладывает обязательство защищать его и королевскую семью даже, если парламент свергнет короля, а регулярная армия уже перейдет в подчинении новому хозяину. Перспектива так себе.

Тень двумя точными движениями вырубает охрану, превратив их в недвижимое имущество Дома.

Я замираю на секунду перед дверьми. Что там? Совет? Десятки сильнейших магов, которые будут совсем не рады одной взбалмошной жрице. По крайней мере, такой расклад объяснит пустые коридоры.

— Много магов, — тень подходит вплотную, заглядывая в мои глаза, — Будет вкусно.

От неё так и веет азартом, от предвкушения магических атаки она чуть ли подпрыгивает.

Кажется зря я сняла артефакт… Видеть абсолютно самостоятельным того, кто был в подчинении страшновато.

Голову кружит от избытка силы, когда тень снова соединяется со мной. Черный густой туман легко раскрывает створки двери, при чем в другую сторону. Петли жалобно скрипнули и переломились.

Передо мной огромный тронный зал, где как раз проходит какое-то совещание. Среди присутствующих много магов, при чем как человеческих, так и эльфийских. Они тут же ощетинились заклинаниями, с ужасом глядя на обнаглевшую жрицу. Я с удовольствием втягиваю ноздрями искрящий от магии воздух, даже не сдерживая ни тень ни себя. Хочется облизнуться, чтобы впитать как можно больше пьянящей энергии.

— Доброго времени суток, Совет и Король, — произношу с широкой улыбкой, — Мне кажется, по правилам с вами должна быть жрица, чтобы сохранить равновесие в принятии решений.

По залу тут же побежали шепотки, ментальные сообщения и банальные перегляды. Раньше, блокируя тень, я представить не могла какое огромное количество магии кипит вокруг. У меня будто появились дополнительные органы чувств, позволяющие ощущать больше.

— Моя страна не нуждается в служителях Проклятой Цитадели, — король все-таки заговорил, когда молчание стало не прилично затягиваться, — Последние слуги поганой обители были изгнаны с позором.

— Да-да, — фыркаю, делая десяток шагов, чтобы оказаться в центре зала, — А кто не изгнался, того просто убили. Правильно? — вопросительно смотрю на совет, переводя взгляд с одного на другого, пока не натыкаюсь на Мирона, — Вот только я больше не служу Цитадели, — мне стоит больших усилий продолжить дальше.

Мир подался вперёд, но тут же отшатнулся. Его лицо и тело напряжены, будто то бы маг готовится к броску. Не переживай, милый, я не буду делать глупостей. Пока что…

— Что за бред?! — король, вспылив, вскакивает с места, — Ты поганая жрица!

Да, совсем мальчишка, не умеет держать лицо. Все решения принимает Совет, который в это время активно пробует атаковать туман заклинаниями. Тень внутри меня урчит от удовольствия.

— Бред — это юнец на троне, — закатываю глаза, — Все решения принимает совет. А ты даже зевнуть не в состоянии без их ведома.

— И чего же ты хочешь? — вперёд выходит один из эльфов, стоявший ближе всех к монарху.

— Ответов, — пожимаю плечами, — От вас.

Присутствующие перешептываются активнее. Пару раз в спину кто-то бросил магический аркан. Ну, честно, господа, меня сейчас просто разорвёт от избытка магии. Тень согласно икает где-то внутри, но продолжает исправно впитывать энергию.

— И каких ответов? — толстый полуэльф в красном пиджаке сделал шаг вперед.

— О жертвах среди населения, — тоже шагаю, — О диком огне. О соженной деревни. Об убитых и изгнаных жрицах.

— Нам ничегл об этом не известно, — говорит он, но бровь дергается, выдавая истинную реакцию, — Совет готов выслушать ваш доклад.

— Доклад? — фыркаю, еле сдерживая откровенный смех, — Кто вы такие, чтобы жрица докладывала? — туман лижет носы сапог, близко стоящих сановников, — Я пришла, — выделяю каждое слово, — Чтобы спросить у вас!

Чёрные клубы угрожающе вьются у пола, закружилась в причудливые щупальца. Эльф смотрят на него с опаской, то и дело, пробуя отогнать заклинанием или артефактом.

— Совет не может дать ответ, — начал было сановник.

— Брат, — король встаёт и делает несколько шагов в сторону Мирона, — Мне нужен твой совет.

И тут до меня доходит, откуда так знакома фамилия Вяземский! Королевское семейство! Вяземские! Сердце ухнуло вниз. Он все врал.

Туман полыхает до потолка, словно дым от костра, в который подкинули сырых листьев. Густой, ёмкий, он на несколько минут скрывает нас друг от друга. Мне нужно отдышаться и прийти в себя. Рука судорожно сжимает кулон в кармане, его надо одеть, чтобы успокоится. Но сердце бешено колотиться внутри, раз за разом ударяясь о ребра, будто ломая их.

Он врал…

23

— Значит брат? — в глазах щиплет от невесть откуда подступивших слез, нервы шалят последнее время.

— Брат, — выдыхает мужчина, глядя в окно.

Спустя пару часов я сижу в отведенных аппартаментах, пытаясь переварить ситуацию. Мирон Вяземский — единокровный брат короля стоит напротив, гипнотизируя, падающий на улице снег. На на чёрная обтягивающая футболка и дурацкая шапочка. Из кармана джинсов торчит кусок моего плаща, который маг оторвал в коридоре Дома Совещаний, когда пытался меня остановить.

— Зачем ты мне врал? — не знаю, как правильнее сформулировать мысль.

Вариантов так много, но признаться в каждом из них себе невероятно сложно.

— В чем? — Мирон садится на стул, устало откидываясь на спинку.

На его лицо печатью легли усталость и недоумение.

— В том, что ты брат короля! — упираю руки в бока для пущего эффекта.

Вот только, самой хочется сжаться в комок и провалиться сквозь землю. Кулон болтается на шее, отрезая меня от более смелой и злой части своей сущности. А она бы сейчас пригодилась. Разнести бы тут все до основания, а еще одно самодовольное лицо разбить.

— Я должен был рассказать все про свою семью до десятого колена? — раскаяния в голосе мага нет ни на грамм, — Или при знакомстве надо упоминать родство с королевской фамилией? Что это меняет, Лисса? Брат? Сват? Что меняет? — раздражение прорывается сквозь маску равнодушия.

Ловлю ртом воздух, в попытке сформулировать предложение. Мысли мечутся в голове словно взбесившиеся мухи.

— Ничего, — в конце концов сдаюсь, — Но, — запинаюсь, не решаясь сказать.

— Что но? — он трет глаза, — Про Терр? Артур не в курсе. Его конкретно подмяли под себя эльфийские советники. В десятке не осталось человеческих магов, кроме меня. Не знаю, как у них это получилось.

— Ты нас бросил, — озвучиваю наконец мысль.

— А? — Мир замирает, как от пощечины, — Как?

— Насколько помню, молча, — ложусь на кровать, чтобы не смотреть на него.

— Нужно было разобраться с Артуром, — маг встаёт и подходит в плотную, — Он мой младший брат, я несу за него ответственность. Понимаешь?

— Надо было просто сказать, — шепчу, не надеясь быть услышанной.

Маг подходит ближе и ложиться на кровать рядом. Даже на расстоянии ощущается жар от его тела. По спине пробегают мурашки, а в голову не кстати лезут картины нашего…кхм… времяпрепровождение.

— Прости, — дыхание обжигает кожу на шее, — Надо было сказать, но та ситуация в деревне выбила меня из равновесия. Мне срочно нужно было выяснить, причастен ли к этому Артур. Мальчишка, что с него взять?

— Выяснил? — перекатываюсь в бок, чтобы не чувствовать его.

— Артур не причём, — кровать проминается ближе ко мне.

— Я заметила, — удивленно обнаруживаю, что уперлась в стену, — Все решил Совет. А там, — вжимаюсь в стенку, чтобы увеличить расстояние между нами, — Это был эльфийский отряд.

— Попалась, — подло игнорируя тему разговора и мое мнение, маг обнимает, — Как же я соскучился, — вдыхает полной грудью запах волос, — Дуреха.

— У нас серьёзный разговор, — протестующе пытаюсь высвободится, — Может быть судьба мира решается…

— К феям мир, где нет тебя, — его губы скользят по моей коже, забирая разум, — Тысячу раз пожалел, что оставил тогда. Думал, управлюсь за пару дней, — поцелуй в висок, — Больше так не ошибусь, — рука по-хозяйски накрывает грудь, — Только моя.

— Серьёзный! — делаю очередную попытку, но тону в желанном поцелуе.

Губы жаркие, поцелуи требовательные, руки наглые. О боги и священная Цитадель! Я хочу тонуть в этом, чувствовать каждый сантиметр его тела. Мне не нужна свобода, когда он рядом. Все вокруг становится мелким и неважным.

Мир топит в своей требовательной нежности. Руки мужчины исследуют каждый изгиб моего тела, кружево с жалобным треском рвется на груди. Прохладный воздух обжигает кожу, заставляя её покрыться мурашками.

— Моя, — шепчет кусая за ухо, — Не сопротивляйся. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на не нужные вещи. Давай просто побудем счастливыми сегодня.

Внизу живота предательски тянет, заставляя приниматься к магу плотнее. К феям дела! Он прав,могу же я побыть напоследок счастливой.

Штаны летят на пол вместе с футболкой Мирона, а следом туда отправляется белье. Мир осторожно касается губами шрама на плече, ведёт языком по коже, спускаясь к груди, чтобы обхватить вершинки сосков. Сотни электрических разрядов пробегают по коже, выдавая то, как мое тело истосковалось по ласке. Окружающий мир снова обретает звуки и краски.

Мы перекатываемся по кровати так, что теперь я сверху и могу насладиться идеальным телом мага. Пройтись пальцем по скуле, ощутив жёсткость щетины, спуститься по пульсирующей жилке на шее, обвести по кругу тёмные кружки сосков и прижать ладонь к сердцу. Небольшой островок, не прикрытый легочной тканью. Именно здесь можно ощутить каждый удар. Его пульс разгоняется так же, как и мой. Наши тела жаждут соединиться в удовольствие.

— Лисса, — шипит мужчина, когда я прикусываю кожу на его животе, — Твою фею! У тебя клыки там?! — пытается поднять мою голову.

Мир приподнимается на локтях, но я тут же припечатываю его обратно к постели. Не сейчас. Хочу просто обладать им, до конца.

Язык вырисовывает замысловатые узоры на коже, спускаясь вниз, чтобы рывком снять брюки. Рывок получился заметно сильнее, и кусок ткани остался в моих руках. Мужчина шипит и выгибается, когда мои губы бесстыдно скользят ниже.

Тень снова со мной, видимо, кулон соскользнул вместе с топом. Это так пьянит.

Чёрный туман заволакивает комнату, когда я прижимаюсь голой грудью к торсу мужчины, ловя удовольствие.

Толчок.

***

Картинка меняется также стремительно, как и ощущения. Секунду назад, я страстно любила мужчину, а теперь тень вышвырнула меня за тысячи километров от него. Этот день определённо не мой.

Внутренний двор Цитадели непривычно пустует. Даже старый дуб в углу у стены смотрится унылым и брошенным. Не видно снующих служительниц, тренирующихся новичков. Никого. Пустота. Делаю несколько шагов, чтобы осмотреться. Тего чувствуется иначе, чем раньше. Необычайная легкость пьянит сильнее вина.

В конце аллеи, ведущей к домику Верховной стоят двое. Мне не сразу удается разглядеть их. Тень от старого тополя скрывает силуэты.

— Я же говорил вам, дорогая, — один из говорящих оказаваетя мужчиной, — Все пройдёт гладко. Никто не будет мешать.

— Наконец-то тут нет лишних, — устало отвечает жрица в чёрном плаще, — Даже не верится, что удалось прекратить рост этой мрази. Совет больше не будет мешать.

— Остался последний шаг, — капюшон спадает, обнажая острые эльфийские уши, — Большая часть перешла под твое управление, но надо закрепить успех.

Мой туман скользит по земле ближе к заговорщикам.

— Ты думаешь это так просто? — взмахивает рукой жрица, — Ей не одна сотня лет! Верховная убьёт нас одним щелчком пальца! И даже твои артефакты не помогут.

— В ней кровь демона, — эльф деланно поправляет капюшон на жрице, — Я знаю, как хозяину забрать свою силу. Просто помоги мне.

Фигуры удаляются, шурша одеждами, а я превращаюсь в вечерний туман, скользящий следом.

***

— Лисса! — голос Мирона врывается в мозг, выдергивая в реальность, — Ты слышишь меня?!

Слышу- слышу, вяло отмахиваюсь, пытаясь удержать в видении. Там сейчас происходит что-то важное, и мне это никак нельзя упустить.

— Лисса! — щеку обжигает удар, — Открывай глаза! Живо!

Моргаю, сфокусироваться получается со второй попытки. Мужчина нависает надо мной, обеспокоенно глядя в глаза. Его обнажённая грудь часто вздымается, а на шее бешено пульсирует венка. Не загнись тут ещё.

— Что происходит? — строго и требовательно говорит маг, обхватывая пальцами мой подбородок.

— Не знаю, — отвечаю честно.

Дыхание сбито, в глазах рябь, а в ушах эхом звучат слова эльфа. Эх, не зря я ненавижу остроухих — одни проблемы от них.

— Лисаа! — рычит он, — Это не смешно. Ты потеряла сознание, — не удивительно, — Но потом продолжила двигаться!

— Что? — разрывающийся мозг отказывает переваривать информацию.

— С кем, мать твою, я только что трахался?! — в голосе мужчины проскакивают истеричные нотки.

— Не знаю, — отчего-то становится смешно, — Ты у нас крутой альфа-мужик, тебе виднее.

— Не смешно, Лисса! Не смешно, — чеканит слова он.

Конечно, не смешно, когда твоя любовница теряет сознание прямо в процессе. А её место занимает самостоятельная тень. Надеюсь, она не подкачала хоть.

— Все в порядке, — приподнимаюсь на локтях, чтобы вдохнуть чуть глубже, — Голова кружится. А, — запинаюсь, проглатывая неуместный смешок, — Она хоть удовольствие доставила?

— Мы случайно сняли кулон, — констатирует Мир, игнорируя вопрос.

— Угу, — переворачиваюсь набок, а потом снова проваливаюсь.

***

Комната Верховной залита каким-то странным светом. Как будто вечернее солнце пропустили через стеклянный радужный фильтр. Жрица стоит у окна, поглаживая статуэтку собаки из оникса. Длинные уши каменной таксы лежат на толстом пузике, придавая фигурке донельзя смешной вид.

Белые волосы рассыпались водопадом по плечами. Впервые вижу её без плаща, в простой белой рубашке до пола. Такой уютный и домашний вид, хотя наверное, она постарела после нашей последней встречи.

— Я надеялась, что ты придёшь раньше, — голос женщины звучит непривычно.

В нем резко появились старческие дребезжащие нотки. Верчу головой, ища кого-то ещё в комнате.

— Не вертись — мы здесь одни, — женщина делает пару шагов к письменному столу, — Пока одни.

— Доброго времени суток, — наконец решаюсь что-то сказать.

— Вряд ли, — качает головой Верховная, — Маль скоро будет здесь, и даже с компанией.

— Маль? — делаю несколько шагов, чтобы выглянуть в окно, — Четвёртая жрица совета?

— Она, — женщина, не глядя, протягивает мне сложенный вчетверо лист бумаги, — Найди его.

— Кого? — машинально сжимаю листок.

— Как ты ещё мала, дитя моё, — качает головой Верховная, пробегая пальцами по моей щеке, — Не знаю, правильно ли поступила, что отдалила в столь не спокойное время. Не знаю, — качает головой, впервые смотря открыто в мои глаза, — Цитадель пошатнулась, и мы проиграем в грядущей войне.

— Почему? Какая война? — непонимающе мотаю головой.

— За передел власти, — она устало проводит рукой по своим волосам, — Маль предала Цитадель, связавшись с эльфами. Все послушницы подчинены артефактам, остальные убиты. Моя тень ослабела до предела. Хозяин заберёт свой дар, — слова даются с явным трудом, — Может ты и Маль последние жрицы. Ты сильная, — Верховная сжимает мою кисть, — Ушла от нас, отпустила тень. Хозяин захочет посмотреть на равную себе. Будь готова к этому, дитя моё.

— Постойте, — перебиваю, — Какой хозяин? Как убиты?

— Я допустила ошибку, ослепленная властью. За это и поплачусь. Найди его. Скажи, что свет Айлин угас навсегда, — женщина, словно не слышит, погруженная в мысли.

Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть.

— А вот и главные действующие лица подоспели, — тихо произносит Верховная.

— Может просто не открывать? — дурацкое предложение.

— Я не буду убегать, — качает головой жрица, — Не по статусу. За ошибки нужно платить с гордо поднятой головой.

— А как же остальные послушницы?! — пытаюсь заглянуть ей в глаза, — Бросить их?

— Они сделали выбор.

— Под артефактом! — туман устремляется к потолку от избытка эмоций.

— Выбор был до артефакта, — тихо шепчет жрица, поглаживая кончиками пальцев чёрные клубы, — Сильная девочка, у тебя все получится. Только найди его.

Женщина прикасается холодными губами к моему лбу, и меня выкидывает обратно в реальность Дома Совещаний.

24

Потолок. Белый. Чистый. Даже не видно нигде отпечатков невинноубиенных комаров.

Собраться с мыслями и начать отвечать на идиотские вопросы Мира получается не сразу. Сразу хочется провалится сквозь землю и забыть все увиденное. Но маг упрямо тормошит меня, в попытке овладеть ценной информацией.

— Да нормально все с ней, — раздается справа женский голос, смазанный зевком, — Не мельтеши.

Перевожу ещё мутный взгляд на источник звука. Пока меня не было, этот кобель притащил другую женщину? Ну правильно, несли простаивать же боевому настрою.

— Ты? — вколачиваюсь затылком в подушку, — Как?

Тень потягивается на кровати, ещё раз широко зевая. Волосы у нее длиннее моих, и глаза другого цвета. Девушка все стремительнее приобретает индивидуальные черты.

— Говорит, что слишком долгое отсутствие твоего разума, вызвало в неё панику, — фыркает Мирон, — Ей нужно было позаботиться о твоём теле, — коситься на тень, — А заодно развлечься со мной.

— И как? — не могу удержаться от сарказма.

— Зашибись, — возвращает ответочку маг, — Чуть не поседел. Ты в отключке, а барышня предлагает успеть по-быстрому.

— Будет повод носить дурацкую шапочку, — подает голос девушка, — Кстати, её она тоже бесит.

Видеть свою тень свободно общающуюся с моим…кхм… любовником, то ещё удовольствие.

— Что с тобой происходит, Лисса? — мужчина начинает медленно нарезать круги по комнате.

— Будет новая война, — перевожу взгляд на тень, — Ты знаешь кто такой Хозяин?

Девушка дернулась как от пощечины.

— Молчи! — молитвенно складывает руки, — Прошу, молчи! Я не могу говорить о нем!

— То есть, знаешь? — сажусь, придвигаясь ближе.

— Нельзя! — на ее лице отражается ужас, — Нельзя!

— Да или нет? — произношу с большим нажимом.

— Я помню не все! Это табу! — машет головой, — Не помню! Не могу! Нельзя!

— Все тени разумны? — встревает в разговор Мирон.

Он явно хочет перевести неприятную ей тему, чтобы та не замолчала насовсем. Мне бы его терпение.

— Да, — тихо.

— Кто Хозяин? Кто такая Айлин? — беру тень за руку, — Кто ты?

— Нельзя! — отдергивает руку, превращаясь в туман.

— Кто я?! — дергаю чёрные клубы на себя, сливаясь с ними.

Сразу становится душно. Паника тени плотно оседает внутри меня. Надо что-то делать, необходимо обуздать свое второе я, пока крыша не поехала в неизвестном направлении.

— Может, — начинает Мир.

— Конечно, объясню, — перебиваю его, — Как только разберусь сама.

— Куда тебя занесло на этот раз? — устало садиться на край кровати.

— В Цитадель, — показываю бумагу, — Предложили должность почтальона. Надо передать мужику из этого письма, что свет Айлин, угас навсегда.

— Айлин означает лунный свет. Что погас свет света? Бред какой-то.

Он разворачивает бумагу. Красивым каллиграфическим почерком выведено всего несколько строк.

«Любимый Эль, наш сын появится на свет в сентябре. Прошу тебя, позаботься о нем. Я знаю, что ты сможешь спрятать его от чужих глаз. Люблю всей душой. Твоя Айлин.» Внизу листа какие-то странные цифры: «51°30′ 0°7′».

— И кого мне нужно искать? — хмуро спрашиваю у вселенной.

— Загадочного Эля, — вместо мироздания отвечает маг.

— Эль — просто приставка к имени эльфа! — демонстративно стучу по магической макушке, — Предлагаешь каждому встречному рассказывать про угасший свет?

Мирон морщится, убирая мою руку.

— Может стоит поискать в библиотеке, — чешет голову, чтобы избавиться от ощущения моих пальцев на волосах, — Там есть перечисление знатных ушастых родов.

— А цифры для чего? — пытаюсь поймать ускользающих мысль, — Очень похоже на координаты места.

— Пошли, — поднимается, протягивая руку, — Разберемся с кем там жрицы развлекались в молодости.

— Считаешь, что у Верховной могут быть дети? — сама с трудом верю в произнесенное, — Это невозможно!

— Ммм… Она первая. Ты же не в курсе, как её создали?

Внутри все переворачивается с ног на голову, а потом ещё пару раз туда-обратно. Я определённо запуталась и явственно чего-то не понимаю.

Мирон натягивает футболку, вопросительно глядя на меня. Я не сразу соображаю, что было бы не лишним тоже что-то надеть. Спустя минуту, маг открывает дверь, нос к носу сталкиваясь с явно недружелюбной делегацией эльфийских магов.

— Именем короля и святейшего совета! — произносит белокурый маг в синем комзоле с вышитой золотом хризантемой, — Ваша спутница арестована и приговорена к казни…

— Арестована, угу, — хмуро смотрю на него из-за плеча Мира, — А разве между арестом и казнью не должно быть следствия и суда?

Мирон судорожно сжимает и разжимает кулаки, силясь совладать с нахлывнувшими эмоциями.

— Король Артур и Совет вынесли решение, — вступает второй эльф с брошью в виде лилии.

— Прискорбно, — киваю головой, и обвожу делегацию темнеющим взглядом, — Думала, что сможем договориться.

Тень внутри бесится, требуя наказать наглых магов. И Мир, как назло молчит! Не так уж я тебе дорога? Корона, братец и остроухие интриганы приносят больше пользы государству?

Туман устремляется к эльфам, а в голове звучит знакомый голос тени: " Убьём их всех! Они заслужили!".

25. Немного от Мирона

Я увидел в ее глазах тьму и полное безумие, как тогда, при встрече в Алерте. Вот только, сегодня это уже не так пугает. Чёрный туман ловкими щупальцами в секунду обвивает ноги незадачливой делегации. Вскрики, колдовство и одна попытка бегства. И как только, брат позволил им управлять государством? Малолетний идиот! Доберусь и выпорю, обязательно.

Пара заклинаний врезаются в чёрные клубы. Золотые искорки бегут по ним, будто по проводам. Лисса прикрывает глаза и хищно облизывается, когда они достигают кончиков её пальцев. Ей определённо нравится их магия на вкус.

— Кто первый, мальчики? — голос звучит чужеродно, — Ну же! Не стойте столбами! Какие варианты казни несносной жрицы? — мелодичный смех, — Последней жрицы проклятого Алерта!

В рядах эльфов смятение. Они рассчитывали взять девушку тепленькой.

Не знаю стоит ли вмешаться и остановить её проверенным способом. Боюсь, ещё один удар по голове мне не простят.

— Именем короля! — вякает толстый барон Вольгф эль из-за спины старшего советника.

— Мммм, — улыбка жрицы становится шире, а эльф хватает ртом воздух в попытке добыть себе немного кислорода.

Туман забивает его легкие, лишая жизни. Пара конвульсивных движений, и тело оседает на пол.

— Лисса, — решившись, кладу ладонь на плечо, — Не надо.

Сбрасывает её, подтягивая туманом следующего эльфа. С бедняги разом сошла вся спесь.

— Надо, — отвечает не оборачиваясь, — Они в десятером на меня одну. Это не честно.

Ещё один фейри падает на пол, раздирая горло ногтями.

— У них нет чести, — качаю головой, — Не опускайся до их уровня.

Чернота в глазах полыхает привычным зеленым цветом. Щупальца подрагивают, ослабляя хватку.

— У меня тоже нет чести, — лёгкое движение головой, чтобы убрать непослушную прядь, — А еще, у меня нет права умирать сегодня.

Шорох заставляет вздрогнуть. Один из эльфов бросает под ноги артефакт, блокирующий тень. Лисса удивленно смотрит, как туман обходит его стороной.

— Отойди, — закрываю девушку собой.

Если она лишиться силы, то точно станет жертвой их заговора.

— Подчинись! — длинноволосый маг поднимает подрагивающую руку вверх, чтобы усилить действие камня, — Именем Айлин Эль, приказываю!

Жрица словно спотыкается о невидимую стену, не в силах сделать шаг. Розоватая дымка артефакта уже активно теснит черноту.

— Лисса? Девочка моя, — пытаюсь отыскать каплю разума в ее взгляде, но тщетно, — Я брат короля! — обращаюсь к собравшимся, — И …

— И просто хороший брат, — Дэйнон Эль делает несколько шагов вперёд, чтобы надеть браслеты на жрицу, — За оказанное сопротивление тебя могут проговорить к каторге. Помнишь? Не стоит так расстраивать мальчика. Как бы то ни было, Артур любит своего непутевого, брата по непутевому отцу.

Злость захлестывает сознание. Тут с ума все сошли что ли?

— Айлин, — шепчет девушка, а на щеке блестит влажная дорожка, — Айлин.

— Не переживай, — эльф преувеличенно похлопывает ее по плечу, — Скоро встретитесь.

— Ты быстрее!

Жрица выгибается сломанной куклой от того, что мощная волна чёрного тумана накрывает комнату, снося все вокруг.

Я получаю удар в грудь, припечатываясь затылком к стене. Надеюсь, это хруст не моего позвоночника.


— Ой-ой, — причитания врываются в мой разум, — И этот и тот. Ой, все того. И этот ещё? Молодой какой! Ох.

Открываю глаза и обнаруживаю маленькую брауни, суетливо стирающую кровь со стены.

— Что тут произошло? — при попытке пошевелиться, голову простреливает.

— Ой, — удивленно протягивает домовичка, — Господин маг живой?!

Тряпка выпадает из крошечных рук прямо на неестественно изогнутое тело эльфа.

— Не уверен в этом, — провожу ладонью по затылку, вляпываясь во что-то липкое, — Так что тут произошло? — повторяю вопрос, убедившись, что на руке всего лишь кровь.

— Так ваша же, — маленькая женщина подбирает слова, — Жрица! — ну да, самое правильное определение, — Всех эльфов в Доме, того!

— Чего того? — не найдя ничего более подходящего, вытираю ладонь о джинсы.

— Убила! — брауни разводит руками в стороны — Всех. Поговаривают, что даже тех, кто в доме не был. Ох, господин маг, эдак, всех эльфов перебьет и до нас доберётся.

Бред какой-то. С трудом, опираясь на стену, поднимаюсь на ноги. Голова гудит, не хило она меня приложила затылком. Небольшой поисковой импульс подсказывает, что Лисса на балконе.

— Будьте осторожны, господин маг, — бросает в след брауни, — Ох, ой

Убирай теперь все это, — принимается заново причитать домовичка.

Лисса стоит на балконе, смотря, как сквозь плотные облака пробиваются лучи холодного северного солнца. Ее сложно узнать. Волосы резко потемнели, черты лица заострились.

Что я знаю об этой девушке? Случайная попутчица? Нет, слишком привязался к ней. Очередная любовница? Но слишком засела в сердце. Вот только, сейчас она меньше всего походит на ту манкую жрицу, с которой делили жаркую постель.

— Считаешь меня чудовищем? — Лисса оборачивается, чтобы заглянуть в глаза.

Что ответить? Если совру, жрица сразу почувствует. Я замялся, пытаясь понять свои истинные ощущения. Любовь? Привязанность? Страх… В этом сложно признаться даже себе. Страх поселился внутри, ещё в той выжженной деревне, когда её ломало сначала от видений, а потом от Цитадели. Да феи тебя побери, Мирон! Ты боишься силы жрицы, ведь с такими ты встречаться не доводилось. Вспомни ужас, сковавший тебя при виде того, как она с каменным лицом и отсутствующим взглядом срезала татуировку с плеча. Мир Вяземский, наследный, мать его, принц Алерта — трус!

— Можешь не отвечать, — грустно улыбается Лисса.

Послевкусие

Это страшно, ощущать себя НАСТОЛЬКО чудовищем. Мира можно понять. В его глаза плещется страх. А чего ты, глупая жрица, ожидала от мага? Защиты? Любви? Поддержки? Правильно Терр говорила, что от них одни проблемы. Тень клубочком свернулась на границе сознания, довольная проделанной работой. Да, фея меня побери, я тоже довольна, как не страшно признаться в этом. Они все погибли, но среди них не было безгрешных. Я чувствовала агонию и боль каждого, ломаясь и умирая вместе с ними. Было ли у меня право так поступать? Нет. Но сожаления тоже нет. В душе разливается ощущение освобождения и покоя. В какой-то момент удалось поймать воспоминания темноволосого эльфа. Они пришли в мой разум словно морская волна, как будто он хотел выменять на них жизнь. *** Песок мягко шуршит под ногами парочки. Юный эльф держит за руку красивую девушку, в которой с трудом можно распознать Верховную. На её лице ещё нет суровой печати времени, а лёгкое платье струиться, придавая образу волшебства.

— Айлин, — парень нежно гладит ладонь, — Это очень опасно. Ты же понимаешь? — Любимый, — она проводит пальцем по заострённому краю уха, — У меня нет выбора. Ты же понимаешь? Эльф от переполняющих эмоций запрокидывает голову. — Почему нельзя сказать отцу, про ребёнка? — Он уже все решил, — девушка резко отворачивается, делая вид, что рассматривает набегающую на берег волну, — И продал меня. — Айлин! — парень обессиленно рычит, — В тебе наш ребёнок! Ты не можешь ТАК им рисковать. — Если они узнают, то просто убьют его, — машет головой Верховная. — А так, — он с трудом сглатывает, — Они убьют вас обоих. Девушка медленно поворачивается, чтобы нежно поцеловать его в губы, обхватив ладонями лицо. — Мы выживем. Я, — запинается, — Говорила с Хозяином дара. Он согласен на этот эксперимент. Мы останемся живы, — по щекам солёные дорожки слез, — Обещаю, Эль, выживем. Но и ты пообещай. — Все что угодно, — шепчет парень. — Вырасти нашего сына достойно.

***
Эта история так и осталась тайной, если бы из кустов за ними не наблюдал темноволосый эльф. И почему-то, он считал, что между парочкой и мной есть прямая связь. — Лисса, — выдыхает Мир, врываясь в мои мысли, — Ты не чудовище. — Врешь, отрицательно качаю головой, — И мне, и себе врешь, маг. Я такое же чудовище, как и те эльфы. Ничем не лучше их. — Я помогу тебе справиться с твоей, — мужчина подбирает слова, — Новой тенью. — Не надо. Мы в гармонии, как никогда, — делаю глубокий вдох, — Мне нужно отправиться в Лихолесье. — Хорошо, поедем, — слишком быстро соглашается Мирон. — Не нужно, — смотрю на низкие облака, собирая всю внутреннюю силу, — Я поеду одна. А ты присмотри за Ингой и своим полоумным братом. После гибели верхушки, в Алерте ещё остались два крупных эльфийских отряда. Война будет. И очень скоро. — А как же, — осекается на полуслове. — Наши отношения? — поднимаю вопросительно бровь, — Мертвы, как и прежняя я.

Туман стелется по балкону, искря в холодных солнечных лучах. Тучи будут загораживать небо ещё две недели, а потом придёт весна. Холодная, северная, но живая. Я уже знаю, что произошедшие изменения приведут к переделу власти. Эльфы снова попытаются утвердить свое превосходство на другими расами. Получится ли? Не знаю. Люди беззащитны перед ними, маги самовлюбленны не меньше остроухих, гномам все равно — под землёй им нет равных.

У меня слишком много вопросов, но совершенно нет ответов. Правда, все еще есть жизнь, которую нельзя потратить впустую.


Оглавление

  • Пролог
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 6
  • 7
  • 8
  • 9
  • 10
  • 11
  • 12
  • 13
  • 14
  • 15
  • 16
  • 17
  • 18
  • 19
  • 20
  • 21
  • 22
  • 23
  • 24
  • 25. Немного от Мирона
  • Послевкусие