Пользователь не в сети [Jamie Khun] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Пользователь не в сети

Пролог

Мы переступили порог цифровой эпохи и теперь все те, кому не хватило места в реальном обществе, могут переключить все своё внимание на общество виртуальное, где их будут ждать новые знакомства, успех и признание!

Вы только взгляните на того отчаявшегося ботаника, одиноко сидящего на последнем ряду в своём классе. Будет хорошо, если все вспомнят его имя, но, увы, такое случится вряд ли. Он никогда ни с кем не заговорит, а его одноклассники не сделают первый шаг навстречу, ведь у них и своих хлопот хватает, неправда ли?

А ведь они и не подозревают, что следят за его жизнью немного больше, чем им того хотелось бы. Каждый второй в этой школе подписан на его блог, который находится в топ-10 по популярности в сети tamblr.

И, знаете, как бы ни ворчало старшее поколение, как бы ученые ни захлебывались в слюне, доказывая, что долгое сидение за компьютером ведёт к опухоли мозга и просто к отупению, я скажу, не сомневаясь ни на секунду, что Интернет и социальные сети — одни из самых величайших изобретений человечества. Виртуальный и реальный миры как бы существуют одновременно, обособленно друг от друга, но временами пересекаясь. У каждого из нас сейчас есть две личины, а, значит, в два раза больше наша вероятность добиться успеха!

Наяву люди слишком привязаны к первому впечатлению и всячески игнорируют скрытый в человеке потенциал, но — вот какая незадача! — восхищаются каждому выложенному посту и мечтают о встрече с такой выдающейся личностью.

Знаете, теперь наш мир стал намного шире, и каждому в нем найдётся место. Неважно, что говорят злые языки, ни разу в своей жизни не прочувствовавшие, что значит быть проигнорированным окружающими. Теперь мы все можем быть на равных.

И как же я надеюсь, что это все нам удастся сохранить.

Всегда на страже справедливости, ваша LadyBug


Маринетт, чуть пробежавшись глазами по наскоро напечатанному тексту, нажала клавишу «отправить». Она не собиралась сегодня писать этот пост, но один комментарий просто вывел ее из себя.

Соблюдая правила приличия и стараясь не раздувать скандал дальше, она решила не указывать ник того пользователя, очень грубо ответившего в дневнике с ее творчеством.

Маринетт вкладывала в своё творение всю душу и искренне любила его, надеясь, что когда-нибудь ее записи вдохновят отчаявшегося человека, потерявшего веру в себя, как однажды случилось и с ней.

Тихая, спокойная и не бойкая, Маринетт было сложно дать отпор сверстникам, и этим все вокруг всегда пользовались. Обида накапливалась годами, и, ещё совсем девочка, она думала, что так и останется в самой нише, а потому проводила часами в сети, бездумно листая ленту тех, на кого она подписана. Пока ей в голову не стукнула мысль зайти в раздел «рекомендации».


Привет! Вы меня не знаете в реальной жизни, но разве это может помешать мне добиться здесь признания? Признание — это не имя, не внешность, признание — это когда люди восхищаются тем, что ты способен созидать. Вы не видите моего лица, но уже прониклись ко мне долей симпатии, не правда ли? Тогда буду рад вас пригласить в мою скромную обитель, где я буду делиться только тем, чем действительно горжусь и чего добился исключительно самостоятельно.


Маринетт просидела всю ночь напролёт, вчитываясь в каждое слово, написанное загадочным блогером, а на следующее утро создала свой аккаунт, сперва лишь для того, чтобы оставить отзыв с благодарностью на странице пользователя CatNoir.

«Он прав! Он так прав!» — удивлялась каждый раз девочка, нажимая кнопку «читать далее».

Ещё ни с кем она не чувствовала такого единения, как с ним. И пусть он о ней совсем не знает, и ее маленький комментарий затеряется во множестве точно таких же, Маринетт была ему по гроб жизни благодарна. За то, что открыл, сам того не подозревая, новую дверь перед ней и подсказал, куда двигаться дальше.

Как сейчас Маринетт помнила, она стала его 500-м подписчиком.

Возможно, кто-то скажет, что глупо искать кумира среди тех, кого ты не знаешь. Однако если задуматься, каждый из нас грешит этим. Разница была лишь в том, что тот, кто может ближе узнать своего кумира, процентов на 75 % в нем в будущем разочаруется. Загадочный же CatNoir будет все так же скрываться под своей маской, даря таким же, как Маринетт, надежду и никогда их не разочаровывая.

Хотя, что тут лукавить, он мог бы написать пост о том, что все написанное им — бред, и таким образом он просто коротал одинокие вечера. Но он так не поступит. Маринетт была в этом абсолютно уверена. Ведь за эти три года он так ни разу не написал, верно?

Потерев уставшие глаза, девушка решила потихоньку двигаться в сторону кровати, пока она снова не уснула, как днём ранее, прямо за рабочим столом. С собой она взяла только смартфон — его она, улыбаясь, называла своим верным другом и товарищем, — чтобы, по традиции, прочесть себе в качестве сказки очередной вдохновляющий пост своего кумира.

Палец автоматически нашёл значок мобильного приложения, Маринетт даже не пришлось ни о чем задумываться, так часто она совершала это движение. И — вот он! — первый же в ленте, новый пост, прямо с пылу с жару.

Девушка улыбнулась в предвкушении, даже не удосужившись посмотреть на заголовок и на теги.


Спешу обратиться к вам, мои дорогие подписчики, с маленьким объявлением, которое, к сожалению, может вас всех задеть.

Этому дневнику уже четыре года, и я очень рад, что мои мысли и моё творчество нашли отклик в ваших сердцах. Это была большая честь для меня, быть здесь, с вами, вдохновлять кого-то и читать позитивные комментарии своих подписчиков. Это ни с чем не сравнимое чувство, и я очень благодарен, что вы мне его подарили.

К сожалению, всему хорошему рано или поздно приходит конец. Не знаю, рано ли сейчас, или поздно, но я чувствую, что и мой конец близок. Не подумайте лишнего, я жив и здоров, но так сложились обстоятельства, что мне надо… уйти. Наверно, просто наступил такой момент.

Все, что когда-либо было здесь создано, я оставляю вам, мои дорогие подписчики. В конце концов, я это делал только для вас и ради вас. Так примите в дар это небольшое наследие и иногда заходите сюда, вдруг что-то из этого окажется полезным.

Ну, а я отчаливаю. С добрыми мыслями, с улыбкой на лице, я торжественно заявляю, что новых постов больше не будет. Никогда.

Возможно, мы с вами встретимся ещё когда-нибудь… но не хочу ничего обещать зазря.

Навеки ваш, CatNoir


Кажется, что-то треснуло. Но нет, не стекло, что-то внутри Маринетт треснуло и разлетелось на маленькие осколки, оставляя за собой лишь пустоту.

Пока телефон в руках непрерывно вибрировал из-за новых комментариев, пальцы Маринетт так и застыли над экраном.

Надо было что-то написать. Запись ещё совсем свежая, может, если удастся собрать больше комментариев, то, возможно, он передумает и вернётся?

Однако в голове не было ни одной толковой идеи, и все, что она начинала печатать, тут же стиралось, ибо получалась абсолютная бессмыслица.

Да, его посты стали появляться реже в последнее время, однако в них не было и намёка на мрачные мысли об уходе. Каждая запись все ещё струилась позитивом и надеждой, а Маринетт писала восторженные комментарии, которые были чуть ли не больше самого поста.

Так за что же он так поступил с ними, со своим практически миллионом подписчиков? За что он поступил так с ней, с Маринетт?..

В глазах предательски защипало, и девушка нажала на кнопку разблокировки, чтобы выключить телефон. Хотелось свернуться калачиком и никуда не выходить, и даже забить на эту долбанную школу, в которую надо уже через три часа вставать.

Она обязательно что-нибудь придумает… но завтра. Пусть у неё и не такое большое влияние, как у CatNoir, но она была далеко не единственная, кто был до глубины души поражён его уходом.

Но это все может подождать. Сейчас Маринетт хотелось просто отключиться. От сети и от всего спектра эмоций, который она сейчас переживала. Как говорится, утро вечера мудренее…

Глава 1

А между тем продолжается кампания по возвращению нашего любимого CatNoir обратно на tamblr.

Мои дорогие, все, кому небезразлично его творчество, радовавшее нас на протяжении долгих четырёх лет, подпишите, пожалуйста, петицию! (см. ссылку ниже)

Нас уже 100к! Я верю, что ещё совсем немного, и CatNoir услышит нас!

Мы не хотим заставлять его и дальше работать в непрерывном режиме, но мы считаем, что даже с очень редкими обновлениями его присутствие в наших рядах принесёт всем только радость и вдохновение.

Ваша подпись может стать решающей!

Всегда на страже справедливости, ваша LadyBug


Это было самое тяжелое утро в ее жизни. Опухшее лицо и стук пяти молотков в голове абсолютно не прибавляли хорошего настроения, а папины свежеиспеченные булочки были совершенно не в силах поправить ситуацию.

Схватив заранее приготовленный мамой пакет с ланчем, Маринетт протяжно зевнула и, едва волоча ноги, побрела в сторону школы.

— Скажи, Маринетт, — Алья, сидящая за соседней партой, больно ткнула ее в бок. — Ты вчера пила?

Девушка удивлённо уставилась на неё.

— А что, похоже?

— Ну точь-в-точь признаки похмелья, — подруга улыбнулась. — Опять до утра просидела за очередным эскизом?

— А, замечательно, — невпопад ответила Маринетт. — То есть, нет. Просто плохо спалось.

Алья хмыкнула и снова уткнулась в свой смартфон. Маринетт исподтишка взглянула на экран и чуть не отодвинулась резко назад, когда увидела, что подруга открыла ее утренний пост.

Она прекрасно знала, что Алья — самый активный ее подписчик. Она всегда писала огромные комментарии, репостила и лайкала все ее посты. Маринетт несколько раз порывалась рассказать ей, кто скрывается за ником LadyBug, но жутко стеснялась, опасаясь, что реакция Альи может быть непредсказуемой.

Чего стоит только то, что Алья пыталась выследить ее в реальной жизни!

— Эм, что смотришь? — осторожно поинтересовалась Маринетт, отводя взгляд, будто бы и не она сейчас пыталась подглядеть, что же там читала ее подруга.

— Да, тут, — озадаченно хмыкнула Алья. — Она не оставляет борьбу.

— Кто?

— ЛедиБаг. Понимаешь, один из самых популярных авторов на tamblr забросил свой дневник, а она пытается его вернуть. Так смело!

Маринетт едва удалось спрятать улыбку. Все же, приятно было слышать такое в свой адрес.

— А зачем? Люди тысячами забрасывают свои аккаунты ежедневно, почему она так хочет вернуть его?

— Полагаю, он был для неё больше, чем просто популярным блогером, — Алья пожала плечами. — Да и, честно говоря, такое заявление потрясло весь tamblr, так что не удивительно, что столько людей ее поддержали. Но, знаешь, если он действительно больше не вернётся, мне будет не хватать их общения. Знаешь, это было так мило. Они вели себя, словно напарники, понимаешь? Будто в реальной жизни были знакомы… Но, судя по реакции ЛедиБаг, в реале она его не знает…

Маринетт искренне вздохнула. Это было действительно так. И она уже даже успела об этом пожалеть.

— А ты будешь участвовать в этой… эээ… борьбе?

— Конечно! — Алья так и подскочила на месте. — Мне бы так хотелось его вернуть… К тому же, его возвращение очень важно для ЛедиБаг, а я, как ты знаешь, большая ее фанатка!

Маринетт смущенно улыбнулась. Это было очень мило и одновременно смущающе, слышать такое.

— И к тому же, — внезапно добавила подруга. — Мне кажется, ЛедиБаг к нему неравнодушна.

Маринетт покраснела.

— Что… Что ты имеешь в виду? — спросила она, заикаясь.

— Любовь в Интернете, — мечтательно продолжила Алья. — Боже, это так романтично! Надо об этом написать пост!

Когда Алья говорила, что она — фанатка ЛедиБаг, она действительно имела в виду это. В смысле, что ее блог был полностью посвящён собранной о ЛедиБаг информации, вплоть до предположений о том, кем загадочная блогерша может быть в реальной жизни.

И это была ещё одна причина, почему Маринетт никак не могла решиться рассказать обо всем подруге.

Алья громко взвизгнула, когда наглая блондинка выхватила у неё из рук телефон.

— О, Боги! Что это? — Хлоя притворно ахнула. — «Любовь в сети? CatNoir/LadyBug»? Сезар, ты что, с дубу рухнула?

Телефон Альи с громким треском упал на парту, а Хлоя противно захихикала.

— Давно пора уже начать интересоваться реальными мальчиками, а не виртуальными. И своей подруге скажи, а то ты только посмотри, как она на меня уставилась.

Маринетт и правда не моргая смотрела на Хлою и чувствовала, как все внутри неё закипает. Блондинка пользовалась популярностью в классе, все отчего-то тянулись к ней. Хотя, было б тут к чему тянуться. 100к подписчиков в Instugram благодаря двум сотням селфи в кофточках, в декольте которых можно было бы утонуть. Смотря на неё, Маринетт радовалась, что предпочла виртуальное общение реальному. В tamblr можно было добавить человека в чёрный список и — опа! — от него ничего не видно и не слышно.

В реальности же девушке приходилось дышать одним воздухом… с такими.

— Кстати, о реальных мальчиках, — Хлоя, услышав звук открывшейся двери класса, тут же обернулась. — Смотрите и учитесь. Эй, Адриан!

Блондинка тут же подбежала к только что появившемуся парню и буквально повисла у него на руке, бормоча ему на ухо какие-то нелепости, в ответ на которые Адриан лишь неловко улыбался.

Маринетт, не в силах созерцать это противное зрелище, отвернулась, высунув язык.

— Ох, бедный Адриан, — рассеянно протянула Алья, рассматривая свой брошенный смартфон, и недовольно покачала головой, увидев на нем новую царапинку.

— Ничего он не бедный, — возразила Маринетт. — Он такой же, как она. Вон, смотри, аж светится весь. Фу, смотреть не могу.

— Я вот не понимаю, — в свою очередь добавила подруга. — И почему он ее терпит? Видно же, как его несчастного всего аж передергивает.

— Ну, она симпатичная, — Маринетт принялась загибать пальцы. — Популярная, богатая, ее папа — мэр. А, чуть не забыла, ещё у неё есть сиськи.

— Это было грубо, — заметила Алья.

— Зато правдиво, — Маринетт положила голову на парту. — Боже, когда этот ужасный день уже закончится?

— Любой день тут же становится ужасным, когда мимо проходит Хлоя, — по-своему интерпретировала фразу подруги Алья. — Кстати, забыла узнать. А ты будешь участвовать?

— В чем?

— В кампании по возвращению Кота Нуара на tamblr.

Маринетт закрыла глаза.

«Конечно, — хмыкнула она. — Я же ее организовала».

А вслух сказала:

— Я… не знаю, чем смогу помочь. Я же всего лишь читатель, ты же знаешь. Я не веду свой блог.

— Ну и что, — ткнула ее в бок Алья. — Любая помощь пригодится! Я вот собираюсь предложить ЛедиБаг свою.

Девушка улыбнулась. О, да, если в борьбу вступит Алья, то шансов будет намного больше. Из неё получился замечательный детектив, и она даже успела вычислить, что ЛедиБаг живет в их районе, пока Маринетт не стала пользоваться сменой прокси-сервера. Маринетт надеялась, что и в этом деле Алья преуспеет, и даже сама планировала написать ей сегодня вечером.

— Девочки, привет, — Адриан подошёл к их парте, все ещё пытаясь оторваться от Хлои, которая просто-таки приклеилась к его руке. — Вы Нино не видели?

Маринетт даже не сменила своей позы, пропустив фразу мимо ушей. Алья недовольно вздохнула, глядя на поведение подруги.

— Он сегодня наверно не придёт, — Сезар показала Адриану сообщение на своём телефоне. — Он себя вчера плохо чувствовал. Он тебе разве не писал?

— А, понятно, — парень заливисто рассмеялся. — Точно, мне приходило сообщение от него… Я забыл просто. А у тебя как дела, Маринетт?

Маринетт лениво оторвала голову, взглянула на Агреста и показала ему большой палец, поднятый вверх, прежде чем улечься на своё место снова.

— Понятно, — Адриан неловко провёл рукой по волосам, не зная, что ещё сказать. — Ну, хорошо, спасибо за информацию. Я пойду его проведать, наверное.

Ему наконец удалось выхватить руку из захвата Хлои, и он махнул им на прощание, прежде чем удалиться.

— Адриан, погоди, — блондинка тут же встрепенулась, собираясь мчаться за ним. — Скоро же кончается обед, куда же ты?

Алья, наблюдая за этой картиной, покрутила пальцем у виска.

— Как же можно быть такой недалекой?

Маринетт пожала плечами. В этом мире таких, наверно, просто любят больше.

— А этот Адриан на тебя запал. Тоже кстати недалекий парень, кажется. Ну почему нельзя было придумать предлог получше, чтобы подойти?

— Зачем ему подходить? Может, он и вправду просто забыл…

— Маринетт, ну только не ты, — Алья взвыла. — Это же очевидно!

— Напиши про это фанфик, — девушка улыбнулась. — Мальчик-модель и девочка-простушка. Кажется, такие сюжеты пользуются популярностью.

— Нет-нет-нет! — Сезар поморщилась. — Это такая безвкусица! А вот пост про ЛедиБаг и Кота Нуара я все же напишу…

Ее пальцы быстро-быстро запорхали над экраном, а на лице Альи расцвела коварная улыбка. Маринетт не терпелось прочесть, что же она там пишет, но заходить в свой профиль сейчас было слишком рискованно.

— Думаю, я положила начало новому пейрингу, — Алья, довольная собой, нажала кнопку «отправить». — После такого Кот Нуар просто не может не появиться!

«Думаю, именно из-за таких он и сбежал», — Маринетт хихикнула. Настроение поднялось. Алья умела заразить своим энтузиазмом.


Дорогие подписчики! Приветствую нового участника нашей кампании по возвращению CatNoir на tamblr!

Noelle будет помогать мне вести это маленькое расследование, а с ее недюжинным талантом я уверена, что у нас все получится!

Всегда на страже справедливости, ваша LadyBug

Глава 2

Адриан сидел на мягкой софе в своей просторной (и, увы, почти пустой) комнате и перебирал струны гитары, мягко касаясь каждой. Играть громко он боялся, опасаясь, что на шум тут же сбежится прислуга, а вместе с ней и отец. Последний с недовольным видом поправит маленькие очки-половинки и что-то пробормочет про режим и позднее время, а потом и вовсе отправит спать. И ему будет все равно, что часовая стрелка едва достигла одиннадцати, а его сыну уже скоро семнадцать.

Услышав вибрацию, Адриан уже было потянулся к смартфону, который лежал на рабочем столе, но рука остановилась на полпути и снова легла на гриф. Активный ящик разрывался от писем, гневных и умоляющих, и парень уже всерьез подумывал завести новый. Это могло стать проблемой, учитывая, что этот же адрес был занесен в его резюме на работе, но вся важная почта терялась среди уведомлений с chanje.org и tamblr. Наверно, оставлять этот блог было плохой идеей, но рука не поднималась стирать эту копилку трудов и воспоминаний, который Адриан старательно и кропотливо собирал аж четыре долгих года.

Это было так странно и непривычно, не корпеть вечером над новым постом, а вместо этого развлекать себя, чем попало. За гитару до этого дня он не садился уже где-то полгода, а вчера наконец зашел в свой аккаунт на fasebook`е, пароль от которого пришлось вспоминать неимоверными усилиями.

Права была Натали, когда говорила, что жизнь проходила абсолютно мимо него. Постоянные съемки, учеба на дому, а вечерами — виртуальная жизнь. Когда он после долгого перерыва встретился с Хлоей, то понял, что совсем ничего не понимает из того, что она говорила. И его будто бы прорвало: осознание собственной пустоты и, в общем-то, никчемности, здорово ударило по самолюбию. Кто он был такой без этого чертова дневника? Сынок богатенького папочки? Симпатичная мордашка с обложки? Скорлупа. Адриан мог сколько угодно выпендриваться в Интернете и при этом набирать тысячи лайков, но, выйдя на улицу, превращался в тень. Бездумно бродил по узеньким улочкам и сокрушался, хватаясь за голову, и снова в руках откуда ни возьмись материализовался телефон, и все повторялось по кругу.

Наваждение пропало внезапно. В один день он проснулся, полный решимости измениться и разбить этот воображаемый калейдоскоп ярких картинок в блогах художников. Он попросил Натали записать его в самую обыкновенную школу — без ведома отца, разумеется, — и поспешил поделиться этой новостью с Хлоей Буржуа, чтобы дороги назад уж точно не возникло. А затем, как и положено, зажил жизнью обычного старшеклассника. Это давалось Адриану нелегко, но он упорный малый — просто так никогда не сдается. И без того плотный график стал еще плотнее, и Адриану пришлось выбирать, от чего стоит отказаться. Из фехтования и загнивающего блога на tamblr он выбрал, разумеется, второе.

Кто же знал, что поднимется такая буча? Разбирая почту, Адриан испытывал смешанные чувства: с одной стороны, невыносимо хотелось вернуться, удалить злополучный пост и успокоить Леди — так Агрест называл начинающую блогершу и подающего надежды юного дизайнера. Адриан даже показывал парочку ее эскизов отцу, и тот оценил. С другой стороны, он уже ушел, красиво хлопнув дверью и всех поблагодарив, было бы глупо снова стучаться и смущенно улыбаться, каясь, мол, бес попутал. К тому же, для того, чтобы забросить свой блог именно сейчас, появилась особая причина. Эта причина приятно грела сердце и душу, и Адриан легко решился на такой порыв, ведь едва ли ему еще когда-либо представится такая возможность. Пусть эта причина и была пока еще наполовину надуманной и вообще весьма призрачной, что-то подсказывало парню, что так будет лучше.

Да, и точно так же сказал Нино, его школьный друг, единственный человек, кроме Натали, знающий о виртуальной жизни Агреста.

Может быть, он еще напишет пару строк Леди на почту, предложит как-то обменяться контактами и попросит остановить это безумное движение по его возвращению. Уже создание петиции было перебором, но, когда количество подписей в ней перевалило за отметку в сто тысяч, Адриан задумался, а не создала ли эта активная девушка настоящего монстра, и сможет ли она все это прекратить, если захочет.

Об этом можно позаботиться и позднее, наверное.

Адриан резво наиграл припев из композиции группы Simple Plan и в конце сильно ударил по струнам, увлекшись. Да, интернет-зависимость так быстро не лечится, а потому придется вечерами пока что откладывать свой телефон как можно дальше, чтобы загребущие руки помимо воли своего хозяина не вцепились в сенсорный экран.

Как по команде, в дверь тут же постучали, и Адриан поспешно отложил гитару в сторону. В проеме ожидаемо показалась макушка Натали.

— Адриан, будьте тише, пожалуйста, ваш отец работает, — несмотря на строгий вид, голос женщины был на удивление мягким. Про себя парень решил, что это было оттого, что Натали ему в какой-то мере сочувствовала, а потому старалась лишний раз не показывать характер. Хотя, работая столько лет секретарем самого Габриэля Агреста, она была самой настоящей железной леди.

Адриан в ответ только кивнул, и больше не прикасался к инструменту. Вместо этого что-то чертил на миллиметровой бумаге, сделал домашку на неделю вперед и… думал, с какой стороны он мог бы к ней подобраться.

Самая весомая причина его ухода с tamblr завязывала свои иссине-черные волосы при помощи красных лент в два низких хвостика, спала почти на всех уроках и едва-едва общалась с одноклассниками, зато, когда думала, что ее никто не видит, очень мило улыбалась в экран своего телефона, да так, что наблюдающий за ней Агрест сам не замечал, как и его уголки губ медленно тянулись вверх. Эта причина обладала непростым характером, и вот уже раз в десятый Адриан получал от нее от ворот поворот, едва он только пытался завести с ней мало-мальски нормальный разговор.

Нино утверждал, что все образуется, и что все девчонки такие «колючие» первое время, такой период нужно только пережить. Но умом Адриан понимал, что она — это не «все», и что бессмысленно ее равнять под одну гребенку с толпой. В ней хотелось разобраться. Почти каждую девушку в их небольшом классе Адриан мог легко прочесть, а эту — нет. Девушка-загадка, девушка-тайна, такая сложная, но, видимо, этим и манящая.

Хлоя могла сколько угодно висеть у него на руке, но воспринимать ее иначе, кроме как друга детства, у Адриана никогда не получится. Может быть, дело было в дорогих духах, от аромата которых голова парня просто раскалывалась, а, может быть, она просто была «не в его вкусе». Все же, он просто парень, а boys only want love when it`s torture, как пелось в одной из композиций Тейлор Свифт.

В любом случае, думать о таком не стоило слишком много, все равно природу отношений мужчины и женщины понять было практически невозможно, а итог всегда один. А Адриан все же упорный малый, он не сдается.

У него в любом случае было все, чтобы преуспеть. Нино составил даже список вещей, которые Агрест мог пустить в обиход. И пусть милая мордашка и ослепительная улыбка были пунктами весьма и весьма сомнительными, Адриан почувствовал какой-то прилив уверенности и смог расслабиться, отсмеявшись. В список минусов Нино вписал вцепившуюся в его локоть мертвой хваткой Хлою.

Казалось, что тут сложного? Вот тебе профиль на fasebook, вот тебе кнопка «написать сообщение». Писать умеешь, французский вроде не забыл, на аватаре — собственная фотография, ни с кем не спутаешь, и все же… Это было непросто. Особенно для Адриана, не имеющего почти никакого опыта общения с девушками (Хлоя не в счет, а куклообразные модели со стеклянными глазами со съемочной площадки уж и подавно). Он словно слепой котенок в этом странном обществе, где все — его ровесники, и, если бы не Нино и Хлоя, он бы вообще потерялся в первом же коридоре, и отец забрал бы документы из школы. И правильно бы сделал.

А сегодняшний вечер был каким-то магическим. Он просто открыл свою страницу на компьютере, и понеслось. Все то, на что он решался неделями, вдруг резко стало ощутимым и таким реальным, что ему показалось глупо сомневаться.

Маринетт Дюпэн-Чен, почти всегда онлайн, с раннего утра до поздней ночи. И чем она только тут занимается? В отличие от Хлои, она не постит новые фотографии в зеркале каждые полчаса, не подписывает их глупыми цитатками из пабликов, созданных первоклашками. На стене — минимум записей, группы скрыты, и страница вообще выглядит пустой и заброшенной, если не считать парочки фотографий с моря, выложенных еще пару лет назад.

Ровно такая же, как и в жизни. Скрытная и непонятная.

Адриан глубоко вздохнул и что-то напечатал. Перечитал и стер. Нет, бред, наподобие вчерашнего «а вы не видели Нино?», на который Маринетт даже не отреагировала. Нужно быть проще. Они — одноклассники, так почему бы просто не общаться, перекинуться обыкновенными дежурными фразами и добавить к ним до кучи смайликов и стикеров? Все так делают.

И все снова упиралось в это слово «все». Эта девушка не в гуще толпы, она другая. Странная. Чудачка, которая может с лихвой надеть сегодня красные крупные бусы, а завтра прийти в школу в берцах. Значит, и действовать нужно с ней по ее методам.

«В эти выходные обещают отличную погоду. Как насчет того, чтобы вместе запустить летающего змея?»

«Я пас. Сижу дома. У меня аллергия».

Ответ последовал тут же. Адриан воспринял это за хороший знак, несмотря на содержание сообщения.

«Тогда как насчет того, чтобы запустить змея в плохую погоду?»

«У меня нет зонтика».

«У меня есть большой и черный».

«Черный я люблю».

«Значит, тебе понравится».

Каждую секунду громко щебетал звук уведомления, оповещая о новых сообщениях. Адриан никогда так быстро не печатал в своей жизни. Пальцы вспотели и едва попадали по нужным клавишам, но он не хотел остановится и вытереть их. Он мог писать его быстрее. Быстрее, чем она. На долю секунды, но быстрее. И даже если Маринетт сидела по ту сторону экрана со скучающим выражением на лице, Адриан был на взводе.

«Я занята в эти выходные».

«Ну, хотя бы на полчасика, ну, пожалуйста?»

«Зачем?»

«Хочется».

Девушка на том конце хмурилась и недовольно сжимала губы, не зная, что ответить и как отреагировать. Ну, как можно объяснить человеку, что она вне доступа, что закрыта ото всех, и ее настроение ниже плинтуса?

«У тебя же есть Хлоя».

Решающий аргумент. На самом деле, она не совсем понимала, почему так не любит Адриана. Наверно, из-за этой вечно путающейся под ногами скандальной блондинки, не видящая ничего дальше своего длинного носа. Она видела их парочкой, портящей жизнь другим, и даже если об Адриане все думали исключительно хорошо (ну, конечно, а как иначе?), то цепочку ассоциаций было сложно прервать, и Маринетт каждый раз закрывала глаза и укладывалась на парту, едва завидев вблизи белобрысую макушку, надеясь слиться с узором дерева.

«Зачем мне Хлоя?»

Девушка прыснула. Это самомнение претило ей. Конечно, когда есть возможность крутить с каждой девчонкой на районе, не особо, наверно, следишь за выражениями. Увы, это никак не поднимало Адриана в глазах Маринетт, а портило образ в ее мыслях только сильнее.

«Она же такая супер-приставучая. Ты не сможешь от нее отделаться».

Тот самый пункт, записанный и особо отмеченный Нино. Адриан улыбнулся окошку чата.

«А если смогу, позовешь к себе?»

«Нет».

«А смысл тогда подначивать?»

Noelle что-то строчила в чате тэмблера, и Маринетт устало вздохнула. Сколько еще этот самодовольный папенькин сынок будет к ней приставать? Нужно скорее завязывать и переключаться. Дурацкая вежливость, не позволяющая ей просто выйти из сети, ничего не ответив и не завершив разговор.

«Я подумаю».

Она ответила, на секунду задумавшись. Это было очень глупо с ее стороны, и, возможно, ей еще придется пожалеть об этом, но как же было интересно, что творится в дневнике сейчас! Noelle уже через пару часов обещала скинуть координаты, с которых в последний раз был совершен вход в блог CatNoir.

«Буду ждать вашего решения, Леди».

Адриан написал так скорее по привычке, не особо вдумываясь в смысл сказанного. Маринетт залипла на пару секунд, соображая. В голове зазвенел колокольчик, но мысль показалась сущим бредом, а потому мозг даже не потрудился ее обработать. Девушка резко мотнула головой, прогоняя резко накатившую тоску и сожаление о том, что вместо этого самодовольного блондина ей не мог писать CatNoir.

«До скорого».

Она быстро закрыла вкладку, пока не пришлось писать еще что. У нее нет на это времени.

«Спокойной ночи».

Адриан откатился на кресле в центр комнаты. Колесики неприятно скрипнули, соскользнув с ковра, но парень даже не обратил внимания на этот резкий звук. Отчего-то происходящее резко показалось ему каким-то сном. Странным, где он, как ни в чем ни бывало, переписывался с Маринетт, от которой за все время знакомства он слышал всего лишь предложение или два. Она написала, что подумает. И ведь неважно, что, может быть, и не подумает вовсе? Главное, не было категоричности, а, значит, на момент сегодняшнего вечера все возможно, правда ведь?

Парень не удержался и, схватив с софы гитару, отыграл парочку аккордов. Что-то из последних песен Майли Сайрус. Он лишь примерно помнил незамысловатый текст, где частенько проскальзывала фраза «So here I am, next to you». Тихая, спокойная мелодия. Не совсем под настроение, но Адриан надеялся, что она успокоит это бешено бьющееся сердце и позволит ему уснуть этой ночью.

Глава 3

Совсем недавно был создан тематический блог, посвященный творческой жизни CatNoir. Заведует им наша любимая Noelle, так что все вопросы по содержанию к ней. В блоге вы также найдете интересные вещицы, созданные участниками движения. Вы также там найдете и небольшой сюрприз от меня… Но это так, на правах рекламы.

Перейдем к другим новостям. Совсем скоро нам удастся связаться с CatNoir лично. В силу того, что наши сообщения по сети до него не доходят, мы будем действовать другими методами. Хочу поблагодарить всех поклонников за поддержку, без вас мы бы не зашли так далеко!

Всегда на страже справедливости, ваша LadyBug


Маринетт потерла красные от усталости глаза и откинулась на своем стуле. Сегодня она снова засиделась допоздна, хотя столько раз зарекалась уже лечь пораньше. Однако курсор мыши раз за разом (почти каждые две минуты) тянулся к кнопке «обновить страницу», и девушка быстро-быстро пролистывала все ненужные посты в поисках того самого, самого желанного. Но его все не было.

Часовая стрелка уже застыла между цифрами пять и шесть, уведомляя непутевую школьницу о том, что совсем скоро ей придется возвратиться к такой нелюбимой дневной жизни, а перед этим было бы весьма неплохо немного поспать. Маринетт все про себя повторяла «еще пять минуточек», но кровать так и оставалась не расстеленной.

За последние несколько дней популярность ее блога резко подскочила в несколько раз, подняв ее в топе популярных авторов. Теперь во всем tamblr`e ее «Tales of LadyBug» занимали одиннадцатую строчку, чуть-чуть уступая «Stupid Black Cat`s Blog», который постепенно терял своих подписчиков. За всем этим Маринетт было больно наблюдать, но она жила надеждами на то, что совсем скоро, благодаря их с Альей усилиям, все вернется на круги своя.

Внезапно появившееся окно чата заставило девушку встрепенуться. Сердце забилось чаще, когда она увидела, от кого это сообщение. Ее руки тряслись не то от накопившейся усталости и недосыпа, не то от волнения, а, возможно и от всего вместе взятого. Она несколько раз промазала мимо нужной кнопки.

С ее последней переписки с CatNoir прошло уже больше месяца, и на скорейшее ее возобновление даже не рассчитывала, но тут… Она даже еще раз потерла глаза, проверяя, не мерещится ли ей это все.

Нет, это однозначно был его профиль. Только в окошке друзей он все еще значился как «offline», значит, писал с невидимки. Данный факт показался Маринетт странным. Зачем ему нужно было скрываться от других?

С третьей попытки девушке все же удалось загрузить злосчастное окошко чата, но то, что она там увидела, озадачило ее только сильнее.

CatNoir (05:41:09)

Вам не кажется, что вы заходите слишком далеко?

LadyBug (05:41:58)

Кот? Это ты? Почему ты так сделал?

CatNoir (05:42:22)

Это не «Кот». И я очень прошу вас прекратить.

LadyBug (05:42:48)

Кто вы? Почему у вас есть доступ к аккаунту Кота?

CatNoir (05:42:59)

Этого вам знать необязательно. Вы прекратите этот балаган…

LadyBug (05:43:05)

А то что?

CatNoir (05:43:27)

А то вам и вашей дражайшей подруге Noelle не поздоровится.

LadyBug (05:43:48)

Это угроза?

CatNoir (05:44:00)

Это констатация факта. Вы предупреждены.

CatNoir покинул чат

Только Маринетт хотела написать что-то в отместку, ее внезапно выкинуло из аккаунта.

— Что за хрень? — вслух возмутилась она, упорно кликая на кнопку входа. Но компьютер как будто завис и не поддавался ее командам. — Ну же, давай, приятель, только не сейчас!

Но вместо желаемого результата окно браузера перегрузилось, и взору Маринетт предстал какой-то странный рисунок: фиолетовый контур бабочки на черном фоне. Крылышки насекомого едва трепетали, пока девушка пыталась закрыть вкладку.

Компьютер подозрительно зашумел, нагреваясь, и Маринетт сильно обожглась, когда приложила палец к процессору. Прежде чем потянуться к кнопке отключения питания, она быстро схватила телефон и сделала пару снимков экрана. Спустя какую-то долю секунды, монитор погас сам, а девушка так и осталась стоять на своем месте, крепко сжимая смартфон.

Кажется, ей пора копить на новый компьютер.

А тем временем, за окном лениво поднималось из-за горизонта солнце, напоминающее о наступлении нового дня, о школе и несделанной домашней работе.

Маринетт тихо чертыхнулась и, осознавая свое бессилие, топнула ногой.

Как же хорошо, что телефон все еще вроде бы работал, и с аккаунтом было все нормально. Девушка быстро проверила свои последние чаты, но переписки с загадочным взломщиком блога Кота, разумеется, не нашла. Почему-то, она этого и ожидала. Если бы не красный след ожога на пальце, Маринетт бы вообще решила, что сообщения анонима — какой-то бредовый сон, вызванный ее помешательством.

Но компьютер все еще не включался, значит, все произошло на самом деле.

Первой мыслью было разместить фотографию с экрана в своем блоге, чисто для того, чтобы предупредить остальных, но в последний момент девушку что-то остановило. Единственным человеком, который получил от нее послание, была Алья. Во-первых, ей можно было довериться, даже несмотря на то, что подруга совершенно не знала, кто скрывается под маской LadyBug, а во-вторых — взломщик также упомянул и ее, так что Noelle была не в меньшей опасности, чем сама Маринетт, и было бы правильно оповестить ее об этом странном инциденте. Вот будет сюрприз, когда она проснется.

Маринетт перевела взгляд на часы, которые показывали ровно шесть утра. До выхода из дома у нее было еще два часа, что вполне хватило бы для того, чтобы сделать домашнее задание. Хотя бы для виду.

***
Прозвенел звонок, уведомляющий учеников о том, что настало время для обеда. Он-то и разбудил Маринетт, которая последний час тихо-мирно попыталась доспать все то, что не доспала этой ночью.

Она осторожно повернула голову на другой бок, и на глаза ей тут же попалась Сезар, которая что-то очень сосредоточенно строчила в своем смартфоне.

— Есть не пойдешь? — спросила Маринетт, широко зевая и потягиваясь на своем месте. — У тебя озабоченный вид. Что-то случилось?

Алья что-то пробормотала себе под нос, не отрываясь от экрана, потом раздраженно чертыхнулась и швырнула несчастную технику об парту.

— Что? Ты что-то сказала? — Алья наконец соизволила обратить свое внимание на Маринетт.

— Да, — девушка улыбнулась. — Выглядишь так, будто бы вся персоналка с тэмблера утекла в сеть.

Сезар неопределенно повела плечом, мол, так оно почти и есть.

— Смотри, — она быстро схватила свой телефон и, разблокировав его, показала подруге картинку. Ту самую, которую ранним утром получила о ЛедиБаг.

— Похоже на… Векторный рисунок бабочки? — предположила Дюпэн-Чен, делая вид, что видит эту фотографию впервые.

— На ЛедиБаг послали вирус. За поиски Кота, — Алья хмыкнула, убирая телефон в карман. — А знаешь, что это значит? Что дело тут нечисто.

Маринетт безразлично наблюдала, как Алья ерзает на своем месте, придумывая на ходу и разъясняя ей свои различные теории, одна другой страшнее и загадочнее.

— Но только я вот чего не понимаю, — расстроенно пробормотала Сезар. — Как они узнали?

— Узнали, что? — настороженно повторила за ней Маринетт.

Алья сделала глубокий вдох, снова разблокировала экран и показала подруге карту.

— Я выяснила, откуда в последний раз заходил Кот.

— Да ты что! — Маринетт в изумлении выхватила телефон, увеличивая схему. — Эээ… И что это значит?

Алья что-то поколдовала над экраном, и карта приобрела нормальный, человеческий вид.

— Вход был совершен с компьютера, который располагается где-то в нашем районе.

— В Париже, ты хочешь сказать?

— Повторяю, — раздраженно повысила голос Сезар. — В нашем районе! Вот буквально в окрестностях. Под этот сигнал попадает буквально десяток домов причем пять из них — частные.

— Вау, — только и сказала Маринетт, не отводя взгляда от мигающей красной точки. — Значит, как и ЛедиБаг…

— Кот Нуар среди нас, — довольно заключила подруга. — Даже не знаю, как на это отреагировать. Двое из самых величайших блогеров тэмблера — и прямо у самого нашего носа! И как я могла их пропустить?..

Но Маринетт ее уже не слушала. Сердце будто бы ушло в пятки от осознания того, что Кот, ее любимый Кот, которым она так восхищается, и которого она практически боготворит, совсем рядом. Возможно, она его даже видела пару раз на улице, а, возможно, он даже заходил в булочную её отца, ведь там бывают за день сотни людей!

— Марине-е-ет, — воззвал к ней голос из далека. Алья даже пару раз щелкнула пальцами, выводя ее из транса. — Это ты не на Адриана, случаем, так уставилась?

— Что? — имя ненавистного блондина заставило вернуться с неба на грешную землю. Агрест как раз подошел совсем рядом, так что неудивительно, что Алья подумала, что она смотрит именно на него. Заметив ее взгляд, Адриан помахал рукой. — Черт.

Маринетт медленно прилегла на парту, стараясь не издавать больше ни звука, и прикрылась руками.

— Если он подойдет, я сплю, — прошептала девушка Алье.

Подруга понимающе усмехнулась, но не удержалась добавить:

— Я не понимаю, почему он тебе не нравится. Отличный парень. И ты ему, вроде как, нравишься.

— Даже слышать не хочу, — Маринетт пыталась изобразить искреннее негодование, но почувствовала, как кровь приливает к щекам. Еще не хватало только краснеть из-за этого!

— Упс! — телефон Альи завибрировал, уведомляя о новом сообщении. — Это от CatNoir, как и писала Леди! Смотри-смотри, он что-то печатает!

Маринетт, которая и являлась этой самой Леди по удачному стечению обстоятельств, подскочила на месте.

— Нет, Алья, не читай, — она попыталась выхватить телефон. — Удали его, заблокируй!

— Да тише ты, — Сезар завороженно смотрела на экран, пока в открытом окошке не появилось новой сообщение. — Так, уже почти…

Маринетт сильно занервничала. Если этот тип доберется до Альи, то она его…

— Нет! — ей наконец-то силой удалось забрать телефон. Растерявшись и не зная, что делать дальше, девушка просто откинула его в сторону.

— Что ты творишь? — запоздало отреагировала Алья, не понимая, почему подруга так боится. Учитывая, что Маринетт еще не знала всего того, о чем поведала Алье Леди. — Только не говори мне, что ты тоже получала от него сообщения!

Маринетт застыла, не зная, что ответить. В голове ясно билась мысль о том, что необходимо было сказать хотя бы что-то, но она никогда не умела врать.

— Ты понимаешь, что маяк почти сработал! — разочарованно пробормотала Сезар, ища взглядом выброшенный аппарат. — Неужели ты что-то еще знаешь, чего не знаю я..?

— Алья, это могло быть опасно, — она откинулась на своем месте, запрокинув голову. По трещине на потолке куда-то очень целеустремленно полз огромный жук. — Судя по тому, что я от тебя услышала, этот человек, возможно, довольно умелый хакер. Как он иначе мог послать вирус ЛедиБаг?

— Да, ты в чем-то права, — согласилась Алья, не отрывая от Маринетт подозрительного взгляда.

От дальнейшего допроса Дюпэн-Чен спас подошедший сзади Адриан.

— Алья, это же твой? — он держал в руке брошенный Маринетт телефон. — Стекло на экране немного треснуло, я не успел его поймать, когда он прилетел прямо в меня. Впредь стоит быть осторожнее.

Пожалуй, на телефон Альи за последние два днявыпало слишком много испытаний.

— Спасибо, Адриан, — Сезар разочарованно вздохнула, увидев тонкую полосу, наискось пересекающую сенсорный экран. — Кстати, тут Маринетт просто жаждет пообедать с тобой сейчас, но сказать об этом боится. Не составишь ей компанию?

Глаза Маринетт расширились от удивления, и девушка начала махать руками, всячески отрицая сказанное подругой.

Но Алья была слишком расстроена и зла, и Маринетт перед ней, увы, здорово проштрафилась.

— Я… хорошо, — абсолютно по-глупому согласился Адриан, и Дюпэн-Чен была готова вскочить и рвать на себе волосы от всей этой нелепости.

Алья победно улыбнулась, и, встав со своего места, показала Маринетт большой палец, мол, дерзай, подруга!

Отомстила, так отомстила.

Маринетт покраснела, но на этот раз не от смущения, а от беспомощности и от негодования. Она не заметила растерянного взгляда Адриана, который увидел на экране телефона Альи уведомления о новых сообщениях от пользователя CatNoir.

Глава 4

Адриан глубоко вздохнул, убирая локти со стола. Легкий запах духов Маринетт защекотал нос, и парень зажмурился.

Сложившуюся ситуацию он оценивал двояко.

Когда они пришли в кафетерий, уже не осталось ни одного свободного столика. Они с Маринетт смогли усесться лишь на одном небольшом диванчике в углу, в то время как напротив них громко хохотали два гиганта под сто кило.

Девушка неуютно жалась на своем месте, стараясь отодвинуться от Адриана как можно дальше, что грозило ей падением. Но падение волновало ее намного меньше, чем установившаяся против воли близость.

С другой стороны, несмотря на поведение Маринетт, Агрест почувствовал, как поднялось его настроение. Это было такое странное ощущение: он одновременно жутко смущался, роняя глупые фразы, которые были абсолютно не к месту, и не мог перестать улыбаться. Уголки губ сами предательски ползли вверх, когда Адриан закрывал глаза и представлял, как они смотрятся вместе со стороны.

Почти что как друзья.

Такая мелочь, на которую он в любом другом случае просто не обратил бы внимания, но сейчас Адриан придавал ей большую значимость. Даже если Маринетт дулась, сидя с ним рядом, она не вставала и не уходила, а послушно жевала свои салатные листья, запивая их минералкой. Десерт был у нее с собой, и Адриан завистливо облизнулся, завидев коробку с макарунами разных цветов.

Заметив его взгляд, Маринетт пододвинула коробку ближе к Адриану.

— Если хочешь — бери, — безразлично сказала она. — Папа мне их почти каждый день в школу дает.

Данный жест со стороны девушки показался Агресту странным. Он неуверенно потянулся к пирожному, не зная, с какой бы начинкой сперва попробовать.

— Спасибо большое, — он выбрал лиловое и откусил кусочек. Это оказалось смородиновым. — Очень вкусно.

Маринетт пожала плечами, мол, тоже мне, Америку открыл.

Снова повисла пауза, пока Адриан с удовольствием жевал, а она — пыталась нанизать на вилку горошину.

Те странные сообщения, которые Адриан увидел на экране Альи, не выходили у него из головы. Уведомления были явно тэмблеровские, а CatNoir на весь тэмблер один. И он сидел сейчас в школьном кафетерии и наслаждался макарунами, приготовленными месье Дюпэном.

Со своего последнего поста Агрест более не появлялся в сети, значит ли это, что его блог взломали? Или, может быть, он просто ошибся, и Алье пришли сообщения от какого-нибудь клона или подражателя, например, с ником «ChatNoir»? Пароль стоял у Адриана очень серьезный, который он установил два года назад, учитывая предыдущий печальный опыт. Тогда ему удалось избежать серьезных последствий, а вот сейчас, когда он специально не заходит в сеть…

Нужно было попросить Алью показать эти загадочные сообщения, которые так взволновали Маринетт, что та со всей силы швырнула телефон подруги. Значило ли это, что и Маринетт, и Алья интересовались его блогом? Ник Сезар на tamblr Адриан слышал от Нино, да она его и не скрывала, вот девушка, сидящая рядом с ним, никогда не упоминала, что ведет свой дневник. Снова шифруется?

Он искоса взглянул на нее.

Даже если Маринетт и читала его блог, Адриан бы ни за что ей об этом не сказал. Во-первых, если ей нравится его детище, он бы не хотел, чтобы в последующем девушка общалась с ним только как с Котом Нуаром. Все же Кот — всего лишь маска в Интернете. Адриан хотел, чтобы она узнала его настоящего, что он понравился ей таким, какой он есть. Во-вторых, если Маринетт фиолетово на тэмблер, ей может показаться, что Агрест перед ней просто красуется, а их отношения еще и так были довольно хрупкими…

Конечно, «отношения» — это громко сказано. Но он был неисправимым оптимистом.

— Кстати, насчет твоего обещания, — ненавязчиво начал парень, и Маринетт застыла с занесенной у рта вилкой.

Девушка медленно положила столовый прибор обратно в тарелку и повернулась в сторону своего собеседника.

— Я еще не думала, — осторожно ответила она, сожалея о том, что не сделала вид, что обо всем забыла. Сложно контролировать свою реакцию один на один с человеком, а у Маринетт навыки общения и без того сводились практически к нулю.

— Предлагаю тебе подумать прямо сейчас, — парень переложил свою курицу ей в тарелку. — И нормально поешь. Как можно есть одни листья салата?

— Я вегетарианка, — отрезала Дюпэн-Чен, возвращая курицу ее законному владельцу. — Я подумаю, когда у меня будет желание.

И это, черт возьми, ей решать, когда оно появится. И никакой Агрест, внезапно свалившийся ей на голову, не сможет повлиять на это. Маринетт не была готова стать еще одной игрушкой этого богатенького мальчика. Все они сначала строят из себя принца на белом коне, а потом оказывается, что на королевское благородство он не претендует, а конь так вообще где-то в лесу подох…

Нет-нет-нет, и еще раз нет! Она не собиралась попадаться на его удочку. На милую мордашку и банальные правила вежливости может клюнуть какая-нибудь Хлоя, но уж точно не Маринетт!

— Предлагаю в это воскресенье, — не обращая внимания, пробормотал Адриан, задумчиво разглядывая свое расписание. — Утром у меня фехтование, а вот часа в три я буду свободен. У тебя же нет планов?

— Что, прости? Ты вообще меня слушаешь? — девушка недовольно скривила губы. Вот навязался-то! — Фехтуй, сколько душе твоей угодно, а ко мне домой не суйся!

— Так, планов, значит, нет, — довольно заметил парень, усмехнувшись. — Значит, это воскресенье, в три часа. Можем встретиться где-нибудь в центре, если ты меня не хочешь приглашать в свою обитель. Хлои, вцепившуюся в мою руку, не будет, как и было обговорено.

Маринетт откинулась в кресле, сложив руки на груди. Она не знала, что ему ответить. Этот тип был слишком самоуверен. Конечно же, она не придет! Он пусть хоть целый день в центре простоит, а она будет преспокойно заниматься своими делами и наслаждаться выходным.

— Я не приду, — отрезала девушка, отворачиваясь. В тарелке все еще остался салат, но аппетит пропал. Придется все выкинуть, и все из-за этого чудака.

— Это мы еще посмотрим, — спокойно отозвался Адриан.

Конечно, подобная манера поведения давалась ему очень нелегко. Однако после стольких неудачных попыток он, по совету Нино, решил сменить тактику и быть настойчивее. Как объяснил ему друг, многие девушки, общаясь с парнями, как бы прячутся в панцирь, и, чтобы из этого панциря их вытащить, придется попотеть.

Пока этот план работал лишь наполовину, но это еще не вступили в силу всякие конфетки и цветочки. Адриан плохо разбирался в этом всем, но раз все так делают, в этом, наверно, есть суть.

Но больше всего ему хотелось показать Маринетт то, что сам Адриан открыл совсем недавно. Отчего-то парень был уверен, что ей это абсолютно точно понравится.

А пока девушка недовольно сопела на краешке дивана, допивая свой сок.

***
Некоторые личности считают, что, раз общество возносит их в разряд элиты, им все позволено. Они считают, что нет на свете людей, которые при случае не захотят лизать им пятки. И даже если им весьма прямолинейно говорят, что, мол, отстань, ты мне свет загораживаешь, они продолжают гнуть свою линию. Дураки! Вот, подождите, жизнь еще все расставит по местам!

После лирического отступления, я хотела бы перейти к темам не менее важным. Дорогие мои! Наша неподражаемая Noelleстолкнулась с хакерской атакой на свой аккаунт, и лишь чудо и неведомая удача помогли защитить все данные, которые она хранит на компьютере. Будьте, пожалуйста, бдительны!

Между тем, мы продвинулись в поисках Кота. Осталась самая малость, и мы сможем с ним связаться! Он оказался намного ближе, чем мы думали. Ждите свежих новостей и следите за обновлениями.

Играя в детектива, я совершенно забыла, для чего был создан этот блог. А потому хочу вас порадовать: я работаю над новым эскизом! И вполне возможно, что он обретет материальную форму, если я выиграю интернет-конкурс. Пока готова лишь часть, но сроки не поджимают. Скажу одно: на эту работу меня вдохновили два человека. Один мне очень дорог, но его, увы, нет рядом, а второй — всегда под рукой, но он мне чертовски неприятен. Опираясь на эти подсказки, вы можете предположить, каким будет результат? Все ваши варианты жду в комментариях!

P.S.: Только не нужно меня закидывать в лс странными сообщениями о том, что мой блог занимает все свободное время вашей девушки. Может быть, дело в вас? Неправда ли, BBubbler?

Всегда на страже справедливости, ваша LadyBug

***
— Я рад, что ты пришла, — Адриан неловко улыбнулся, поежившись от холода.

Солнце уже клонилось к закату, и поднялся ветер. Вечера стояли холодные, а на заднем дворе школы так и вообще был свой микроклимат: тут круглогодично царица осень.

Этот двор Адриан выбрал как раз за это свойство, а также все вытекающее из него. Тут практически всегда было очень тихо и пусто. Серьезно, за все время тут, Адриан никогда не видел ни одного человека на заднем дворе.

— Зачем ты меня позвал? — Алья удивленно осмотревшись, оценив, видимо, экзотическое место встречи. — Если это касается Маринетт, разбирайся сам. Я и так сегодня немало тебе помогла.

— Спасибо, — абсолютно искренне поблагодарил ее парень. — Но я не за этим. Можешь дать свой телефон?

— В смысле? — Сезар удивилась. — У тебя же есть мой но…

— Я не это имел в виду. Можешь дать, пожалуйста, смартфон?

Алья с подозрением уставилась на Агреста.

— А зачем тебе? — спросила она, не отводя взгляда.

Зачем нужно было звать ее на задний двор в такое время? Просто подержать в руках телефон?

— Меня интересуют сообщения от Кота Нуара.

Девушка изогнула бровь.

— Что?

— Я видел сегодня днем. Уведомления о сообщениях.

— Тебя в детстве не учили, что читать чужую переписку по крайней мере некрасиво?

— Алья, я не это имел в виду. Ты же сама знаешь, Нуар ушел с тэмблера…

— А ты фанат, что ли? — она хмыкнула. Интересные подробности вырисовывались, однако. — Я не знала, что у тебя есть аккаунт на tamblr.

— Можно и так сказать, — Адриан вздыхает, не зная, что сказать еще. Он был абсолютно не подготовлен к этому разговору. Просто не знал, как к нему подготовиться. Наверно, со стороны он выглядел действительно странно.

Алья с сомнением протянула свой телефон с треснутым экраном, но, когда Адриан хотел взять его, резко отвела руку в последний момент.

— А какой у тебя ник?

— Алья, мы же друзья. Почему ты так странно себя ведешь?

Девушка покачала головой. Эх, знал бы Адриан, что сейчас творилось, он бы не удивлялся так ее действиям.

Сегодня днем, пока Алья была в школе, хакер попытался взломать ее компьютер и «вытащить» все данные, которые она копила, расследуя место нахождения Кота. Повезло, что за компьютером тогда работал отец — опытный программист — так что все удалось спасти. Но только не нервы.

И теперь еще Адриан так внезапно заинтересовался загадочными сообщениями, которые Алья получила в обед. Конечно, она подозревала всякое. И пусть Агрест был сто раз самым хорошим и примерным, меры предосторожности еще никто не применял.

Адриан замялся на пару секунд.

— Я… просто читатель, — наконец выдавил из себя он. — Я не зарегистрирован, как пользователь. Просто довольно долго читал блог Кота, а потом он пропал…

— Я, конечно, не хочу тебя обижать, — Сезар спрятала свой смартфон обратно в карман джинсов. — Но ты мне нагло врешь.

Парень нервно сглотнул. Да, врать он категорически не умел. Его тут же выдавало все его существо, даже руки дрожали. А потому на обвинение Альи он просто кивнул, соглашаясь. Просто не видел смысла отрицать.

Девушка с интересом склонила голову набок. В ее мыслях начали зарождаться смутные подозрения, но вслух она их еще не решалась озвучить.

— Почему ты так хочешь прочесть эти сообщения? — задала очередной вопрос Сезар после затянувшегося молчания.

Адриан в свою очередь не знал, как сказать лучше. Меньше всего ему сейчас хотелось раскрывать свою личность как Нуара, но, судя по всему, другого выхода у него просто не было.

— Всегда интересно читать, что же пишут людям от твоего имени, — с усмешкой признался он, раскрывая все карты.

Лицо Альи вытянулось от изумления. Да, еще тогда, когда Адриан озвучил свою просьбу, она начала подозревать. Объективных оснований для этого не было, но врожденное чутье подсказывало, что все так оно и есть. Но одно дело — предполагать, услышать подтверждение этому — это совершенно другое.

Она молча отдала ему телефон и осталась стоять на своем месте, боясь сделать лишнее движение. Адриан, заметив поведение подруги, ободряюще улыбнулся и жестом предложил занять место на скамейке.

— И много он тебе писал? — пролистывая чат туда-сюда, спросил Адриан.

— Ты правда Кот? — все также в пустоту сказала Алья, проигнорировав его вопрос. — Мне не верится… Ты снова меня обманываешь?

Парень не ответил, снова и снова вчитываясь в незамысловатые предложения. Тон незнакомца был предельно вежливым. Даже на угрозу не похоже. Просто… просьба. Странная и непонятно, от чьего имени, но все же…

— Мне тоже кажется, что вы зашли слишком далеко в этом деле, — неожиданно выдает Адриан, отдавая телефон обратно Алье. — Вы серьезно выслеживали мое местоположение? Страх какой.

— Возможно, — девушка пожала плечами. — Мы немного заигрались. Просто, если честно, мне кажется, что для Леди очень важно тебя найти…

— А может, я не хочу, чтобы меня искали? — Адриан начинал злиться. — Теперь, когда вы создали всю эту шумиху вокруг моего блога, кто-то взломал мой аккаунт и посылает направо и налево вирусы, а я даже понятия не имею, кто это.

И должно же это было произойти именно с ним!

Когда Адриан создавал свой блог, он и не думал о популярности. Он думал лишь о том, что было бы неплохо найти увлечение, которое позволит ему отвести душу и справиться с лишним стрессом. Так ему посоветовал психолог, к которому мальчика тогда отвел отец после всех его подростковых истерик, вызванных плотным графиком и накопившейся усталостью. Агресту нравилось писать вдохновляющие посты и делиться своими успехами в Интернете, оставаясь при этом анонимом. Он отвечал на вопросы людей, которые планировали связать свое будущее с модельным бизнесом. И, незаметно для себя, Адриан стал популярен. У него появились преданные поклонники и даже, кажется, свой фан-клуб с особой символикой. Он встретил много интересных людей, но, как ни парадоксально, все это толкнуло парня к возвращению в реальность.

— Но, вы же правда очень хорошо с ней общались.

— И что? ЛедиБаг — мой Интернет-друг, который, увы, никогда не сможет мне прийти на помощь, если я буду в беде, и я, если что, тоже этого не смогу сделать. Да что и говорить, я даже не уверен, что это «она».

— Адриан, может, не стоит быть настолько категоричным? — предложила Алья. — Мы живем в двадцать первом веке. Сейчас знакомства в Интернете отнюдь не редкость. Что мешает вам общаться в реале?

— То, что она — в Интернете, — Адриан вздохнул. — Она же помешана на этом. Честно говоря, когда я это все читал, эти все посты про цифровую эпоху, меня это пугало. Она наверняка даже из дома не выходит.

— Да какая разница? Вам нравилось общаться. У вас общие интересы…

— Я просто хочу оставить эту эфемерную жизнь там, где она зародилась. На другом конце экрана. Я не вернусь туда. И попробуй как-нибудь склонить Леди к прекращению поисков. Объясни это банальными мерами предосторожности.

— А хакер?

— Я возьму его на себя. Запомни, ЛедиБаг — ни слова о том, что ты знаешь меня в реальности. Я просто не хочу этого.

— Хорошо, — в голосе Альи слышались нотки грусти и обиды. Ей казалось, что Адриан поступал слишком жестоко и к себе, и к Леди. Леди почти наверняка воспринимала их дружбу в Интернете как нечто очень ценное, а Агрест — наоборот. Он не считал ее даже настоящей.

Алья ничего не расскажет Леди и сделает так, как попросил Адриан. Но это же не мешает ей попытать счастья и попытаться склонить Агреста к встрече с ЛедиБаг еще разок, верно?

Глава 5

Утро добрым не бывает. И то, что это было утро воскресное, дела особо не меняло.

Маринетт вообще не помнила, когда в последний раз начинала свой день, встав с той ноги. Сегодня, подскочив от громкого звука будильника, девушка опять первой на пол поставила левую. Где-то в глубине души она понимала, что дело тут отнюдь не в конечностях.

Зато отец этим утром выглядел таким свежим и отдохнувшим, что Маринетт невольно позавидовала его энтузиазму. Работа в булочной начиналась с шести утра, чтобы успеть все подготовить к открытию. Дюпэн-Чен-младшая же сегодня к семи только добралась до кровати, забив на то, что неплохо, в общем-то, было и переодеться со вчерашнего дня. И когда она ближе к двенадцати дня выползла из своей комнаты вся такая распрекрасная и помятая, мама с присущим ей добродушием заявила, что и для Маринетт сегодня найдется работа на благо семейного предприятия.

Все просьбы мамы в этом доме никогда не обсуждали, а потому Маринетт больше ничего не оставалось, кроме как к половине третьего быть уже при всем параде, в чистой одежде и с растянутой до ушей лучезарной улыбкой, завидев которую заказчик либо станет постоянным клиентом, либо убежит прочь, сверкая пятками.

— Загляденье, — с улыбкой подвела итог мама и вручила дочурке большую коробку с макарунами и клочок бумажки с адресом, увидев который Маринетт едва сдержалась от того, чтобы закатить глаза. Ей было интересно посмотреть на того идиота, который заказывает пирожные в Центральный парк. Но вслух своих мыслей, разумеется, не высказала.

Прогулочным шагом девушка прошла вдоль улицы и свернула на перекрестке налево, напевая какую-то незатейливую песенку из топ-чарта на iTynes. Но как только Маринетт дошла до указанного места в парке, мелодия оборвалась.

— Агрест? — непонимающе пробормотала она, оглядываясь в поисках кого-нибудь еще. Как назло, вокруг не оказалось больше ни души.

Адриан, едва заметив одноклассницу, тут вскочил со своего места на парковой скамейке и победно улыбнулся, сделав шутливый реверанс. Маринетт краем глаза взглянула на наручные часы, которые показывали ровно три часа дня.

— Как заставить девушку прийти ровно в назначенное время? — озвучил он вслух вопрос, который волновал всех мужчин Земли не одну сотню лет. — Немного смекалки — и вуаля!

Маринетт пыталась оценить масштабы бедствия и отыскать пути к отступлению, но в ее руках была злосчастная коробка с пирожными. Она почувствовала, как слегка кружится голова и как тяжелеют ее веки. Нет, однозначно, с этого дня нужно было начинать спать ночью.

Адриан же, напротив, был бодр и свеж, несмотря на утреннюю тренировку. Разве что только не сиял сродни солнышку. Девушка недовольно нахмурилась и протянула коробку.

— Пятнадцать евро, — коротко отчеканила она.

Адриан обреченно вздохнул. И почему, находясь рядом с ним, она была столько невыносима?

— Я заберу заказ и оплачу его, не переживай, — примирительно пробормотал парень, подходя ближе. — Только почему бы нам, раз уж ты здесь, не прогуляться, как планировалось?

— Как планировалось? Боже, Агрест, я с самого начала сказала, что не приду, — Маринетт, наконец-то вручив ему заказ, растерла затекшие пальцы. — У меня уже есть планы на сегодня…

— Это не займет много времени, — заверил Адриан. — Честное слово.

Девушка испытующе осмотрела его с головы до ног и, скрепя сердце, кивнула головой. После всего этого она будет себя ругать и сетовать на глупость, но сейчас ей просто так вздумалось. Может, после этого он от нее отстанет. Собственно, почему бы и нет? Она доставила заказ? Доставила. Почему бы тогда не совместить приятное с полезным?

Дюпэн-Чен одернула себя и мотнула головой, прогоняя странные мысли. Неужели и на ней сработало обаяние этого богатенького мальчика?

Но Адриан в ответ так широко и так искренне улыбнулся, что Маринетт ничего не оставалось, кроме как улыбнуться ему в ответ. Пусть и слегка, одними уголками губ, Адриан заметил.

— Я обещаю, тебе понравится, — он схватил ее за руку, увлекая за собой вглубь парка. В ту его часть, где раскинулся красивый сад.

Маринетт незаметно чуть отстала, высвободившись, и оглядывалась по сторонам, рассматривая причудливые композиции из цветов.

— И почему тут так мало людей? — спросила она, останавливаясь около розового куста. — Вроде бы расположение весьма удачное…

Адриан пожал плечами.

— Не знаю, — признался он. — Я сам тут был раза два. И оба — в одиночестве. Не знаю, может большинство просто не доходит до этой части. Вот, смотри.

Маринетт подошла ближе к парню. Ее глазам предстала большая фигурная статуя из маргариток и ромашек. Внизу на табличке подписано название: «Танцующая девочка». И почему подобные вещи называют так безвкусно.

Статуя показалась девушке знакомой.

— Это какая-то копия? — поинтересовалась она. — Я уже как будто где-то видела эту композицию.

— Едва ли, — Адриан покачал головой. — Эта работа принадлежит одному хорошему знакомому моего отца. Вряд ли бы он стал выставлять ее где-то еще.

— Понятно.

Маринетт еще раз взглянула на танцующую девочку из цветов. И тогда она поняла, где видела ее до этого.

— У этой работы есть своя история, — тем временем, чтобы как-то прервать молчание, начал Агрест. — Но она… грустная. И не очень красивая, на самом деле.

Голос Адриана походил на эхо. Он не мог донести смысл слов хозяина до сознания девушки, пока та, словно завороженная, смотрела на композицию, фотографии которой год назад выкладывал Нуар в своем блоге. Правда, тогда он назвал ее не «Танцующая девочка», а «Цунами из маргариток». И вправду, голубых маргариток тут было намного больше, чем ромашек, и с определенного ракурса статуя напоминала скорее большую волну, нежели силуэт человека. Маринетт прикрыла глаза и вслушалась в слова Адриана, на мгновение представив, что на месте надоедливого блондина — Нуар. Интересно, а каким бы был его голос?

— У месье Дюамеля, а именно так к этому знакомому обращался мой отец, была жена, — продолжал парень. — Детей у них не было, но младшая сестра жены, Мари, которая была на восемнадцать лет той младше, жила вместе с ними. Дюамель обращался с ней как с дочерью, но вот отношения сестер всегда были очень сложными.

Адриан запнулся, подбирая правильные слова.

— А дальше? — поторопила его Маринетт. — Это же Мари? Он просто запечатлел ее танцующую?

— После смерти жены Дюамель женился на ее сестре, — нехотя пробормотал Агрест. — Мари после этого станцевала на могиле старшей, а через неделю вследствие несчастного случая сломала обе ноги. Месье Дюамель с возрастом растерял психическое здоровье и создал эту композицию — как он сказал, в напоминание о его глупом поступке.

— Думаю, он хотел сказать, что лучше б Мари танцевала в саду. Символично и довольно поучительно, — пожала плечами Маринетт.

— Да, тебе понравилось? — удивился Адриан. — Мне эта история никогда не нравилась, так что я предпочитаю думать, что композиция изображает что-то абстрактное и по-простому красивое. А сочетание голубого и белого напоминает об океане.

— Да, в этом есть резон, — согласилась девушка. — Только реальный смысл намного сложнее, неправда ли? Хотя, соглашусь, в качестве какой-нибудь, допустим, волны эта композиция больше радует глаз.

— Правда, ведь? — оживился Агрест. — Большая цветочная волна. Звучит намного лучше, чем девушка, сплясавшая на могиле родной сестры.

Маринетт рассмеялась и заправила за ухо выбившуюся из хвоста прядь волос. Этот жест показался Адриану до боли милым. Неловкость пропала, и у него сложилось впечатление, будто бы он знает Маринетт уже давным-давно.

Она больше не хмурилась и не смотрела искоса, осуждая за что-то. Она… просто расслабилась, улыбалась каким-то своим мыслям и время от времени тянула Адриана за рубашку, показывая какую-нибудь очередную симпатичную клумбу.

— Я тебя уже будто бы всю жизнь знаю, — озвучивает свои мысли, но осекается, заметив, как изменился взгляд девушки, и ругает себя за небрежность.

— Это вряд ли, — усмехается Маринетт. — Мы из разных миров, Агрест. И то, что мы оказались тут вместе и так непринужденно болтаем — всего лишь случайность. Не воспринимай всерьез.

— Позволь мне решать, к какому «миру» я принадлежу, хорошо? — огрызается Адриан.

— За нас уже давно все решили, — она останавливается и поднимает голову, глядя на небо сквозь кроны деревьев. — Это общество уже не изменить, Агрест, понимаешь?

Парень настороженно на нее посмотрел, осознавая, что уже где-то слышал подобные высказывания. Да, точно. Неужели и Маринетт тоже так считает? В каком она веке вообще живет?

Адриан качает головой, но не собирается сдаваться.

— Почему у тебя сложилось такое мнение?

Дюпэн-Чен сначала смотрит на него с недоверием, но потом легонько улыбается, и от этой улыбки Адриану становится не по себе.

— Рассказать? — она плюхается на ближайшую скамейку и жестом приглашает парня последовать ее примеру. Агрест замирает в нерешительности всего лишь на мгновение, пока Маринетт достает из своей сумки небольшой потрепанный скетч-бук.

Адриан открывает первую страницу. Потом перелистывает и задумчиво водит по эскизам подушечками пальцев, замечая, насколько работа детализирована.

— Очень красиво, — выдыхает он. — Ты это сама рисовала?

Маринетт насмешливо пожимает плечами.

— Спроси у Хлои. Все права на работы принадлежат ей.

— В смысле? — Адриан непонимающе моргнул. — Это же твоя роспись?

Девушка кивнула.

— Собиралась я как-то на конкурс юных дизайнеров, — задумчиво пробормотала она. — И черт меня дернул оставить свою книжку с работами на парте во время обеда. В общем, с конкурса меня исключили, за плагиат и за незаконное использование интеллектуальной собственности Хлои Буржуа. Как думаешь, кому поверили: дочери мэра или девочке, у родителей которой маленькая пекарня в одном из ближайших кварталов? Маленький спойлер: не мне.

Маринетт забрала скетч-бук и снова запихнула его в сумку.

— А это осталось, — горько произнесла она. — Как напоминание. Репутация? Да мне все равно на нее. Просто жаль потраченного времени и того… Что эти идеи никогда не будут реализованы. Зачем это все Хлое? Да не за чем. Она уже забыла. А я каждый раз открываю этот чертов блокнот и думаю, почему этим зарисовкам так не повезло? Это же как быть планируемым ребенком и никогда не родиться.

Девушка покачала головой и глубоко вздохнула, переводя дух после долгой тирады.

— Поэтому теперь я предпочитаю с людьми в таких вопросах не сталкиваться и использую Интернет в качестве посредника.

— Серьезно? — подал голос молчавший до этого момента Адриан. — А где выкладываешь работы?

— Много где, — уклончиво отвечает девушка и встает со своего места.

— А почему бы тебе еще раз не попробовать свои силы… в реальном мире? — осторожно спрашивает Агрест. — Это… Правда очень красиво. У тебя талант. Уверен, что если мой отец увидит твои эскизы…

— О, нет, — она кривит рот. — Нет-нет-нет, и еще раз нет. Во-первых, я слишком труслива для такого. Во-вторых… использовать связи… ну, просто не в моих правилах. А с недавних пор мне от этого еще и противно. Тебе не стоит тратить на меня время, Адриан. Тебя… любят окружающие. Готовы в рот тебе смотреть. Они сделают все, что ты только пожелаешь. Даже та же Хлоя… Не трать на меня время, в этом правда нет смысла.

Она смущенно улыбается и, развернувшись, уходит, забыв про пятнадцать евро. Все-таки, славный малый этот Агрест… В каком-то смысле. Наверно, он не так уж и плох, каким показался Маринетт в момент их знакомства.

Адриан слушает шелест листвы, прикрыв глаза. Теперь он остался абсолютно один в этом саду. Но почему-то… Он даже рад этому. Ему есть, над чем подумать.

На одной из страниц скетч-бука Адриан увидел воздушное платье черного цвета. Очень необычный фасон, а цвет такой мрачный… Его разбавлял ярко-красный воротник и россыпь мелкого красного гороха на юбке. Это было одновременно и странно, и красиво, и Адриану так бы хотелось помочь Маринетт вывести свою работу в свет…

Нет, он все же поговорит с отцом. И Маринетт согласится, даже если не сегодня, не завтра, а через месяц или два. Она примет его помощь.

***
Updated 3 years ago

Это было так безумно больно, что я как будто наяву почувствовала, как по моей коже на груди разливается горячий металл… Я не поэт, не прозаик, я не умею красиво говорить и писать. Что уж там, тогда я не смогла вставить и слова.

Скажите мне, для чего существует закон? Сегодня он меня оболгал.

Я была абсолютно беззащитна, когда люди осуждающе тыкали в меня пальцами, не зная ровным счетом ничего. После их взглядов я чувствую себя грязной…

У меня трясутся руки, и я не уверена, что когда-нибудь еще в своей жизни смогу заниматься любимым делом. Представляете, насколько это больно?

Miss_Cheng0411

***
— Мам, пап, я вернулась.

Маринетт с усилием скидывает со своих ног потертые балетки и поднимается к себе в комнату. Голова трещит по швам, но компьютер сам собой не включится, а вызывать мастера девушка пока что еще повременила. Она и сама знала парочку комбинаций кодов на примитивном уровне, вдруг, ей повезет.

Девушка рассеянно берет со стола телефон, чуть его не уронив, и проверяет новое сообщение от Noelle.

Noelle (16:06:56)

Мой мч немного полазил в кодах. Сказал, что ничего сложного, хакер наш — не профессионал, но следы замести все же смог. Так что вызывай спокойно мастера и наслаждайся работающим компом. Хотя, со смартфона заходить безопаснее.

Маринетт улыбнулась. И все же, даже сквозь призму ников, аватарок и всякой прочей мишуры, Алья всегда оставалась собой. Это никак нельзя была объяснить. Только прочувствовать.

LadyBug (17:23:07)

Спасибо! Приму к сведению <3

Или же проигнорирует. Замешкавшись на несколько секунд, девушка открыла чат с Нуаром еще раз. Порой у нее напрочь вырубался инстинкт самосохранения, и наружу вылезала дурацкая самоуверенность.

С другой стороны, что этот странный хакер мог ей сделать.

LadyBug (17:24:59)

Привет. Твой червь попортил нам нервы. И как только не стыдно?

К удивлению Маринетт, ответ пришел почти сразу. Хакер как всегда не разменивался на приветствия и прочие формальности.

CatNoir (17:25:27)

Это было всего лишь маленькое предупреждение. Дальше будет хуже.

LadyBug (17:26:00)

Какое ты имеешь отношение к Коту?

CatNoir (17:26:57)

К Коту — никакого. Меня намного больше интересуешь ты.

CatNoir (17:27:02)

Маринетт Дюпэн-Чен.

***
Адриан нажал на кнопку «создать».

Новенький аккаунт, дурацкий фейковый ник и анимешка вместо аватарки. Адриану не нужен этот профиль. Адриану нужно связаться с Нуаром.

Его старый аккаунт все еще показывал последнюю дату входа, и Агрест даже вздохнул с сожалением из-за накатившего чувства ностальгии. Однако он тут не для этого.

Он здесь для того, чтобы узнать от этого хакера, какого черта ему тут нужно.

Впрочем, в окошке чата первым написал не Адриан.

CatNoir (19:05:13)

Почему же старый владелец решил вернуться?..

Sweetie1999 (19:05:47)

Я сохранил этот аккаунт не для того, чтобы с него моим подписчикам писал всякий бред какой-то сумасшедший.

Sweetie1999 (19:05:57)

Выкладывай, что тебе от меня нужно.

CatNoir (19:06:10)

LOL.

CatNoir (19:06:16)

Какая самонадеянность.

CatNoir (19:07:23)

Профиль Кота — всего лишь средство, чтобы подобраться к прекрасной ЛедиБаг. Другие не пострадают, если не будут совать свой нос, куда не следует.

Адриан застыл в изумлении. Такого поворота он никак не ожидал. Он не понимал логику в действиях незнакомца. Или Алья ему не все рассказала?

Оставив сообщение без ответа, Агрест выключил компьютер и тяжело вздохнул, проведя рукой по лицу. Значило ли это, что Леди в опасности?

Определенно. Хакер прямо так сам и написал. Практически прямым текстом.

Адриан задумался. Как он надеялся навсегда покончить со всем этим. Создавая это гребанный дневник, он еще не знал, чем это все еще аукнется.

Кто ему такая эта Леди? Зацикленная на классовом разделении общества девчонка, интересная в общении, но очень странная. Таких в реальной жизни обходят за километр, а сами они никогда не стремятся завести знакомства.

И кто ей Нуар? Друг по переписке, коих у нее сотни. Почему его должна заботить ее безопасность.

Он обещал себе, что покончил со всем раз и навсегда. Обещал, что будет жить только тем, что реально, что забудет про виртуальный мир.

С громким хрустом он размял суставы на онемевших пальцах рук и схватил с полки телефон.

«Алья, держи Леди подальше от этого дурацкого расследования, умоляю. Я связался с хакером по tamblr. Ей грозит опасность!»

Он быстро нажал пальцем на клавишу «отправить sms» и только тогда позволил себе перевести дух и откинуться в кресле. Сердце стучало, как бешеное. Чего он так боялся?

За кого?

Глава 6

Всем доброго утра и прекрасного дня!

Помните я писала, что приготовила для вас сюрприз? Даже если не помните, я его действительно приготовила. И нет, это не очередная сумочка и даже не колье из новогодних бус, а кое-что совершенно иное!

Заинтригованы, неправда ли?

Каждый день в течение недели я буду выкладывать по одному посту, в котором вы сможете найти подсказку. Так что смотрите в оба!

Всегда на страже справедливости, ваша LadyBug


Маринетт свернулась калачиком на своей кровати. В комнате было очень холодно, и девушку била мелкая дрожь. Сколько она так уже лежала? Час? Два?

Она боялась открыть глаза. Может, даже успела задремать на какое-то время, но чуткий сон прерывал шум дождя за окном. Больше всего Маринетт хотела провалиться в забытье.

Если она не будет выходить из дома, ничего не случится, ведь так? Здесь она в безопасности. Компьютер и телефон выключены, а без них он не сможет до нее добраться. Он — никто. Лишь тень с просторов Интернета, обыкновенный тролль, взломавший аккаунт Кота. Этот хакер не сможет причинить ей вред.

Но откуда, черт возьми, он узнал ее имя? Взломал почту? Там не указана ее фамилия. Пробил как-то по IP? Зачем?

Голова раскалывалась, а мысли, что приходили в голову, были одна другой страшнее. Маринетт не могла понять, как ее личность, которую она так бережно охраняла, была раскрыта в мгновение ока. И кем? Каким-то анонимом. Впервые за всю свою жизнь девушка чувствовала себя в реальном мире намного безопаснее.

Она протянула руку к рабочему столу и взяла с него телефон. Нужно было написать Алье, что она не придет сегодня в школу.

На экране появился логотип Xiaumi, и Маринетт бездумно уставилась на высветившееся время. Пять утра. В голову отчего-то пришла мысль сослаться на лихорадку. С другой стороны, если чуть позже родители обнаружат тут бездыханное тело безо всяких внешних признаков преступления, дело тут же закроют. Очень не хотелось бы, чтобы лихорадка значилась как причина смерти.

Она зажмурилась, пытаясь прийти в себя. Это просто безумие. Кто-то как будто бы протянул свои грязные щупальца к ее защитному панцирю, и он треснул. Отвратительное чувство. И почему она только раньше не могла подумать о том, что, раз добрались до Кота, то доберутся и до нее? А вдруг, Кота взломали уже давно, и пост об уходе с tamblr`a — дело рук хакера?

Пальцы будто бы окоченели. Маринетт медленно коснулась сообщения от Альи, точнее, от Noelle, чтобы развернуть его. Однако из него девушка не вынесла для ничего нового.

[00:01:45]

От: Noelle

Кому: LadyBug

Тема: ВАЖНО!!!!!!

Мы закрываем это дело! Кот опасен!

Маринетт нахмурилась. Неужели ей тоже угрожали? Хакер тоже узнал какие-нибудь ее персональные данные?

Если так подумать, ему практически удалось похитить данные с ее компьютера, так что неудивительно, если бы он узнал об Алье даже больше, чем о Маринетт.

Она была готова выть от досады. Страх за себя казался теперь такой мелочью в сравнении с опасениями за подругу, которую сама Маринетт втянула во все это. Забыв про дрожащие руки и сковывающий пальцы холод, она немедленно открыла приложение, чтобы зайти в свой профиль. И даже почти не удивилась, когда не смогла этого сделать. Надо было быть умнее, и, вместо того, чтобы жалеть себя любимую, быстрее что-то предпринять.

Но сейчас уже слишком поздно. У нее не осталось возможности помочь Алье. Никакой. Кроме…

Дюпэн-Чен покачала головой. Нет, на это она не могла пойти. Маринетт не могла рассказать о том, что ЛедиБаг — это она собственной персоной. Было слишком много лжи, слишком много комплексов и… Она просто боялась. В этом было стыдно признаться, но страх оказаться раскрытой был сильнее. Маринетт была не готова. Пока еще не готова.

А за окном медленно светало. Девушка подошла к окну и задернула занавески. В комнате снова стало успокаивающе темно. Следующее, что захотелось ей сделать — это разбить экран монитора, а затем — швырнуть телефон в стену.

Но вместо этого она закрыла глаза, глубоко вздохнула и сделала единственное, на что сейчас была способна: включила настольную лампу и открыла тетрадь с эскизами.

***
Адриан оглядел шумную столовую в надежде увидеть знакомый силуэт, но вместо этого ему на глаза попалась блондинистая макушка Хлои, и Агрест поспешил отвернуться, пока та не почувствовала его взгляд.

Маринетт сегодня так и не появилась в школе.

Пронзительно пискнул телефон Альи, оповещая о новом сообщении, и от этого звука парень поморщился.

— Она заболела, — спустя мгновение сказала девушка, отодвигая гаджет в сторону. — Если так волнуешься, можешь зайти к ней после занятий.

Адриан растерянно кивнул, несколько смущенный тем, что Сезер заметила его беспокойство.

— Впрочем, — тут же добавила девушка. — Мы собрались тут по другому вопросу. Не так ли, Нино? Нино!

Она рассерженно посмотрела на своего бойфренда, который с большим аппетитом поедал бургер. Нино привычно проигнорировал ее злобный взгляд, но от бургера все-таки оторвался.

— Итак, — продолжала тем временем Алья. — Хакер угрожает Леди.

— И угроза эта весьма призрачная, — хмыкнул Нино. — Ты же знаешь, что одними вирусами человека по ту сторону экрана не достать. Я вообще не понимаю с чего весь этот сыр-бор. И ради кого?

— Угроза была прямая, — не согласился с другом Адриан. — Боюсь, это намного серьезнее простого хулиганства.

— И ты туда же? — закатил глаза Нино. — Народ, мне кажется, вы слишком погрузились в сеть. Ай!

Алья отвесила ему подзатыльник. Адриан слабо улыбнулся, наблюдая за ними.

В произошедшем он чувствовал свою вину. И хотя умом понимал, что не сделал ничего плохого, голову не покидала мысль о том, что его использовали, как приманку. Он тоже был причастен, поэтому не мог пустить все на самотек.

— Она не отвечает на мои сообщения, — Сезер снова потянулась в сторону телефона, — хотя и сидит безвылазно в сети. Такого еще ни разу не происходило. А еще утром появился вот такой пост…

Адриан взял протянутый гаджет и уставился на экран. Пост казался ему каким-то неправильным. Свои мысли Агрест поспешил озвучить вслух.

— Ну да, никаких новых эскизов, призывов к революции и к восстановлению социальной справедливости. Подозрительно, — съязвил Нино, с легкостью поймав занесенную для нового удара руку Альи.

— Да, стиль не ее, — абсолютно серьезно подтвердил его слова Адриан. — Велика вероятность, что это действительно писала не она.

— Ты думаешь, хакер уже добрался до ее аккаунта? — Алья сложила руки на груди. — Но зачем ему писать подобные посты? Сюрпризы какие-то…

— Честно говоря, не хотелось бы узнать, — Агрест еще раз мельком просмотрел текст поста. — Пахнет жареным. Нам нужно найти Леди быстрее, чем хакер доберется до нее.

— И что вы собираетесь делать, умники? — рассмеялся Нино.

Адриан и Алья одновременно посмотрели на него. Тот стушевался, предчувствуя развязку.

— Адриан, ты думаешь о том же, о чем думаю я? — Сезер плотоядно улыбнулась.

— Нино, дружище, окажи нам, пожалуйста, услугу. Нам больше не на кого положиться, — Адриан, приподнявшись со своего места, потянулся через стол и положил руку другу на плечо.

— Нет! — воскликнул Нино. — Вы еще хотите и меня в эту историю втянуть? Я больше не буду никого отслеживать!

— Будешь, — девушка медленно взяла его за руку. — Куда денешься?

Опасаясь за сохранность своих пальцев, Нино, сглотнув, все-таки кивнул.

***
В помещении царит полумрак, и, поднимаясь по лестнице в комнату к Маринетт, Адриану приходится остановиться, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте.

Родители девушки оказались наимилейшими людьми. Правда, пустили они его слишком уж легко. На их месте Агрест бы так легко людям с улицы не доверял.

Единственным источником света была маленькая настольная лампа в виде огромного розового цветка. Отчего-то она показалась Адриану знакомой.

Девушка сидела за своим рабочем столом и не обращала на парня никакого внимания. Карандаш, который она держала в руке, порхал над страницей потрепанного скетчбука, плавно обрисовывая контур очередного эскиза.

Адриан, бесшумно ступая по паркету, подошел ближе. Его взору предстал симпатичный темно-синий дождевик с замысловатыми узорами на рукавах. Агрест, несмотря на бесчисленные фотосессии для коллекций отца, не особо разбирался в модных трендах, ноэта модель выглядела очень элегантно.

— Красиво, — озвучил он вслух свои мысли.

Повисла пауза. Все вокруг словно остановилось. Карандаш застыл над плотной бумагой, так и не проведя последнюю, заключительную линию.

Маринетт резко развернулась на кресле на колесиках, чуть не наехав на ногу Адриана, но Агрест успел вовремя отскочить в сторону.

— Что. Ты. Тут. Забыл? — прошипела девушка, поднимаясь на ноги и тут же делая несколько шагов назад, отступая в тень, чтобы незваный гость не мог ненароком увидеть опухшие от слез и недосыпа глаза и красный нос.

Адриан примирительно улыбнулся.

— Прости, если напугал. Ты была так увлечена работой, что я не хотел тебя отвлекать…

— Ты так и не ответил на мой вопрос, — Маринетт навела карандаш, который она все еще сжимала в руках, в сторону парня.

Адриан устало вздохнул. Не так он представлял общение с любимой девушкой. По крайней мере, ни в одной из прочитанных им книжек он не видел, чтобы главная героиня угрожала главному герою карандашом.

— Спокойно, — наконец, аккуратно подбирая слова, начал он. — Тебя сегодня не было в школе. Я пришел узнать, как ты себя чувствуешь, и заодно принес задание.

Маринетт опустила карандаш и отвернулась.

— А почему пришел ты, а не Алья?

— У Альи сегодня дела.

— Понятно, — она как будто бы растеряла весь свой запал. Злость и раздражение на Агреста резко улетучились, оставив место бессилию и апатии. Захотелось снова остаться в одиночестве и свернуться калачиком на любимой мягкой кровати, мысленно внушая себе, что все происходящее — всего лишь дурной сон, кошмар. — Можешь оставить лист с заданием на столе и идти, со мной все хорошо, завтра буду в школе.

Адриан взглянул на девушку с опаской, гадая, отчего произошла такая резкая смена настроения, но все же повиновался. Когда он подошел к столу, ему на глаза снова попалась тетрадь с эскизом.

— Тебе нужно его где-нибудь опубликовать. Эскиз, — он улыбнулся. — Уверен, твоя работа найдет отклик у людей. У тебя отлично получается.

Он осторожно провел пальцем по тонким линиям, старательно выведенным карандашом. Несомненно, у Маринетт был недюжинный талант. Очень обидно, если она так и не сможет его реализовать.

— Я тебе не разрешала ничего трогать, — девушка, как тень, появилась у него из-за спины и вырвала из его рук тетрадь. Резкий звук — и клочки бумаги полетели на пол. — Нет никакой работы. Нечему находить отклик.

Последнее было произнесено с отголоском боли в голосе. Маринетт почувствовала, что еще немного — и она расплачется. Эта ее работа, как и все остальные — ничто, ведь работа — это отражение ее мастера. Маринетт чувствовала, что она — всего лишь тень человека, который никогда не сможет найти свое место в мире. Интернет, ее блог — это все эфемерное, ненадежное, то, что можно легко сломать разрушить. Ее, Маринетт, тоже можно легко разрушить. У нее нет никакой опоры в реальной жизни. Взять хотя бы Алью, которая даже не пришла ее навестить, а прислала вместо себя этого… Агреста.

Адриану захотелось ее обнять. Не из-за каких-то там романтических чувств. Маринетт была явно не в себе. Она была похожа на ощетинившегося ежика, она стояла перед ним, обхватив плечи руками, и словно хотела спрятаться. Поэтому Адриан не решился. Оставил задание на столе, как было сказано, а пока девушка смотрела в сторону, быстро наклонился за обрывками эскиза и ловким движением спрятал их в сумку. Он собирался показать это отцу. Агрест не заметил текста, написанного с обратной стороны рисунка.

— Ну, я тогда пойду, — Адриан уже повернулся в сторону двери, как почувствовал тонкие холодные пальцы, обхватившие его руку.

— Не говори Алье, что я в таком состоянии, — Маринетт произнесла это практически шепотом, так, что Адриан почувствовал, как спине пробежались мурашки. — Со мной все хорошо. Завтра будет еще лучше. Просто мне нужно привыкнуть, что больше нет того места, где я чувствовала бы себя в безопасности.

Последнее было сказано почти беззвучно, и парень понял, что эта часть, скорее всего, предназначалась совсем не ему — это Маринетт сказала самой себе.

Приятный холодок исчез с руки Агреста — девушка отпустила ее и отошла на несколько шагов назад.

— Спасибо, что зашел, — пробормотала она.

Адриан неуверенно кивнул, не до конца понимая, что девушка имела в виду, учитывая, как была она зла всего лишь несколько минут назад. И, тем не менее, он ушел, не задавая больше вопросов. Что-то его подсказывало, что больше он от Маринетт сегодня не услышит ни слова — та как будто бы снова отгородилась, с того момента, как отпустила его руку. Она больше не смотрела в его сторону. Она бездумно уставилась на пляшущие по стенам тени, создаваемые светом фонаря с улицы.

— Пожалуйста. Увидимся завтра.

В ответ прозвучало едва различимое «угу», и Адриан вышел из комнаты.

Он совершенно не понимал эту девушку. Она была странной. Ее поведение не поддавалось законам логики. Сколько бы Агрест не пытался, ее было невозможно понять.

Вопреки здравому смыслу, это не отталкивало его. Адриану, напротив, хотелось сблизиться с ней, понять ее, ее характер, ее точку зрения, ее мир.

Наверно, он просто был мазохистом.

***
Updated 2 years ago

Каждому жуку понятно, что мир моды давно превратился в шоу-бизнес, где каждый модельер мнит себя шоуменом, а каждая модель — актрисой Голливуда. Все чаще люди обсуждают не новые коллекции или интересные находки, а личную жизнь этих клоунов. Мне, как человеку, глубоко интересующемуся модой, за этим очень грустно наблюдать.

Люди ловят кайф со сплетен, а известность зарабатывается черным пиаром.

Так к чему это я?

Габриэль Агрест, который внезапно стал так известен во всей Франции, заработал свою славу благодаря коллекции модной одежды, которую он посвятил своей жене, пропавшей некоторое время назад.

Трогательно? Теперь читайте дальше.

Коллекция, по сути, целиком и полностью плагиат на Doir`98 SpringBlossom, а все обзоры пестрят заголовками о «чувственности» Агреста. Алло, ребят, вы действительно думаете, что он думал о своей жене, когда придумывал это все?

Правда такова, что за два месяца до пропажи мадам Агрест уехала от мужа. Вскоре она пропала, а месье Законодатель Мод стал внезапно слезы лить по своей единственной. Считайте меня бесчувственной скотиной, но мне кажется, что тут попахивает скандалом.

Всегда на страже справедливости, ваша LadyBug

***
Подтвердить действие? Если вы нажмете «да», отменить его будет уже невозможно.

…..

…….

Страница пользователя «Маринетт Дюпэн-Чен» была успешно удалена с Fasebook.

Глава 7

В этой комнате царила какая-то своя, особенная атмосфера спокойствия и не-уюта. Тишина пряталась в книгах на полке, под мягкой софой, в дорогой пустой вазе на журнальном столике — буквально в каждом углу. Это отсутствие звуков сводило с ума, пока Адриан дожидался прихода отца.

Он удивлялся, как у такого творческого человека мог быть такой «пустой» кабинет. Ни один предмет здесь не хранил на себе его отпечатка. Интерьер выглядит дорого, но совершенно безлично.

Наконец Габриэль Агрест изволил появиться. Хлопнула дверь, извещая о его приходе. Светловласый статный мужчина повесил свой темный плащ, сверкавший от дождевых капель, на вешалку, и недовольно взглянул на сына. Адриан невольно сжался еще сильнее под взглядом отца. Казалось, будто бы Габриэль априори осуждал его за что-то. За что — было известно одному Богу.

— Адриан, ты что-то хотел? — несмотря на суровое выражение лица, голос мужчины звучал необычайно мягко. Адриана всегда поражал этот факт — из-за этого было невозможно заранее предугадать, злится ли Агрест-старший или нет. — Натали предупредила, что ты будешь ждать меня в моем кабинете, извини, что я задержался. Было слишком много работы.

Адриан выдавил из себя какое-то подобие улыбки. В руках он сжимал склеенный скотчем лист с эскизом, нарисованный Маринетт.

— Прости, отец, я не хотел тебя беспокоить зазря, — он поднялся со своего места и прошествовал за отцом к рабочему столу. — Я знаю, что ты сейчас работаешь над новой коллекцией, и хотел тебе помочь.

Габриэль осторожно взял лист из рук Адриана, включил настольную лампу на столе и поднес эскиз ближе к свету, разглядывая его. Адриан, задержав дыхание, наблюдал за действиями отца. Последний задержал взгляд на узоре, который замысловатой нитью овивал рукав диковинного дождевика, а потом сложил лист вдвое и отдал его обратно сыну.

— Адриан, я помню, что говорил тебе, что работы этой девочки довольно интересные, — начал мужчина, осторожно подбирая слова. — Однако они все еще на любительском уровне. Я бы мог взять этот эскиз за основу какой-нибудь вещи из новой коллекции, но это уже будет совершенно другая работа, не ее…

Адриан некоторые время соображал, о чем говорил отец. Он прекрасно помнил, что раньше не показывал никаких работ Маринетт Габриэлю, более того, Адриан сам их впервые увидел не ранее, чем день назад, тогда, в парке.

— Отец, но этот эскиз создан совершенно другим человеком, — поспешил возразить он. — Когда-то давно я показывал тебе эскизы одной моей знакомой из Интернета, а этот дождевик придумала моя одноклассница.

Габриэль сложил руки за спиной и размеренно, будто бы считая шаги, прошествовал к окну. Фонарь в саду раздражающе мигал, и мужчина сделал себе пометку в голове попросить прислугу разобраться с этим.

— Вот как, — протянул Агрест-старший, разглядывая пейзаж снаружи. Ему и в голову не могло прийти, что над этим дизайном мог работать другой человек, так была похожа стилистика с теми работами, которые он видел ранее. Он допускал возможность своей ошибки, но почерк показался ему весьма знакомым. Эта девочка из Интернета была довольно популярна в определенных кругах, и, вероятно, одноклассница Адриана могла вдохновиться ее работами. В таком случае, этот эскиз тем более не стоил его внимания. — Прости, я мог ошибиться. В любом случае, это не изменит моего мнения. Я работаю с профессионалами, а не с дилетантами.

Адриан разочарованно вздохнул. Отец был весьма категоричен в своих суждениях, но попробовать стоило.

Парень засунул свернутый лист бумаги обратно в карман и, попрощавшись с отцом и извинившись за потраченное время, вышел из кабинета.

***
Ах, время-время, где можно купить время? Мне его категорически не хватает. Оно подходит к концу.

Я обещала вам новые части головоломки? Ловите!

[Фото заблокировано]

[Фото заблокировано]

Всегда на страже справедливости, ваша LadyBug

***
Прозвенел звонок, извещая о начале большого перерыва.

Маринетт протяжно зевнула, прикрыв рот ладонью. Если бы кто-нибудь спросил у нее, как назывался только что прошедший урок, в ответ она только пожала бы плечами. На ее парте лежала лишь открытая пустая тетрадь с небольшими рисуночками на полях.

— Чем ты опять занималась всю ночь? — Алья ткнула подругу в бок, чтобы та обратила на нее внимание. — Эскизы? Тэмблер?

Дюпэн-Чен рассеянно моргнула, пытаясь осознать, что вокруг происходит и где она вообще находится. Всю реальность будто бы заволок сладкий туман дремоты. Он создавал ощущение чего-то эфемерного и ненастоящего. Казалось, что достаточно протянуть руку — и силуэт Альи дымкой растворится в воздухе.

— Ты, возможно, удивишься, но я спала, — девушка улыбнулась одними уголками губ, стараясь унять беспокойство подруги. — Прости, просто до сих пор не очень хорошо себя чувствую.

— Знаешь, шутка про похмелье уже не кажется такой уж смешной, — Сезер цокнула языком и, покачав головой, засобиралась. — Ты идешь в кафетерий?

— Сегодня я пас, — быстро отозвалась Маринетт, беря в руки телефон и поудобнее укладываясь на парте. — Я в последнее время не очень активна в социальных сетях, нужно нагонять.

На самом деле, ей просто хотелось побыть одной, вдали от криков голодных школьников и потной толпы. Погода стояла жаркая после вчерашнего дождя, а сильная половина человечества, кажется, совершенно не в курсе, что существует такое великое изобретение, как дезодорант.

— Правильно, окажи долю внимания хотя бы своим подписчикам, — немного обиженно пробормотала Алья, но все же по-дружески хлопнула Маринетт по плечу и вышла из аудитории.

Оставшаяся наедине со своими мыслями Дюпэн-Чен вздохнула с облегчением. Она поднялась со своего места и, подойдя к окну, открыла его. В помещение ворвался теплый ветер, наполняя пустой класс цветочными запахами весны. В носу тут же защекотало, и девушка оглушительно громко чихнула, не успев вовремя сдержаться.

В свой аккаунт на тэмблере она не могла зайти вот уже вторые сутки. Вот уже вторые сутки ее личность находилась под угрозой, а она совершенно ничего не могла с этим сделать.

Удивительно, как после такого сильного эмоционального потрясения ее накрыла волна безразличия и апатии. Хотелось махнуть на всё рукой и, как пелось в одном диснеевском мультике, — «отпустить и забыть».

Это спокойствие продлится, однако, не долго — ровно до следующего шага загадочного хакера, и Маринетт это прекрасно осознавала. По-хорошему, она не могла вот так, как сейчас, умиротворенно наблюдать за весенними пейзажами — на это нужно было свободное время, а у нее не было такой роскоши. Необходимо было восстановить свой пароль от аккаунта (хотя, как подозревала девушка, сделать это будет не просто — учитывая, что ответы на секретные вопросы Маринетт тогда, три года назад, даже и не пыталась запомнить) и найти кого-нибудь, кто сможет ей помочь отследить взломщика и пресечь его дальнейшие действия.

Наверное, Интернет все же не был таким мирным и безопасным местом, как ей казалось ранее: нельзя никогда расслабляться. Маринетт сама была виновата, что заигралась: все эти поиски Кота Нуара вскружили ей голову — вероятно, повлияла еще и ранняя весна, — и девушка абсолютно перестала отдавать отчет своему поведению.

Она вовлекла в это все чересчур много людей — и они могли подобраться к ней слишком близко. По сути, любой из участников кампании по возвращению Кота мог на самом деле быть хакером, который просто пытался заполучить личную информацию Маринетт — а та, в жарких спорах в комментариях, абсолютно не стеснялась делиться самым сокровенным (хотя до имени все же дело не доходило) и уже абсолютно позабыла о том, что писала там. Доверять можно было лишь Алье — шутка ли, единственному человеку, с кем Маринетт была знакома в реальности, так ненавидимой ею.

Сезер, скорее всего, переживала о ней — сегодня Дюпэн-Чен была еще тише, чем обычно. Еще нелюдимей. Настолько, что отказалась даже поесть с подругой: свой небольшой ланч-бокс с овощами Маринетт собиралась оприходовать на крыше в полном одиночестве и без ведома Альи.

Она почувствовала, как образовался сквозняк — дверь в класс отворилась, но спустя мгновение закрылась снова. Столь желанному одиночеству пришел конец.

— Чего тебе? — довольно бесцеремонно поинтересовалась девушка, завидев в проходе Адриана. Последний всего-то зашел за кошельком — он не ожидал застать в пустой аудитории Дюпэн-Чен.

— А ты что не с Альей? — проигнорировав ставшее столь привычным отношение к своей скромной персоне, спросил Агрест.

— Хочу побыть одна, — просто ответила Маринетт и вернулась к разглядыванию пейзажа за окном.

Адриан пожал плечами, прошел в помещение и уселся на свое место, достав из сумки бутерброд.

— Скажи, пожалуйста, — снова подала голос девушка. — Какое из слов в предложении «хочу побыть одна» тебе непонятно? Ты, вроде как, собирался в кафетерий, вот и иди туда.

— Я передумал, — её хамство постепенно начинало его раздражать. В конце концов, он не сделал ничего плохого, чтобы заслужить такое отношение. — Это не твоя комната, хочу и сижу здесь.

Маринетт ничего на это не ответила. Лишь прошла к двери, будто бы намереваясь покинуть класс, но в последний момент повернулась на сто восемьдесят градусов и вернулась на свое место у окна. Адриан, наблюдая за ее манипуляциями, довольно улыбнулся.

— Как самочувствие? — снова попытался он завести разговор.

— Спасибо, хорошо, — сквозь зубы прошипела Маринетт, тем не менее, не игнорируя вопрос.

Адриан счел это хорошим знаком.

— Решила все свои проблемы?

— Да, спасибо, — не моргнув глазом, соврала девушка. Кажется, Агрест остался этим доволен — по крайней мере, такой вывод можно было сделать исходя из улыбки, в которой он сейчас расплылся, словно Чеширский кот.

Его присутствие снова вывело ее из душевного равновесия, к которому Маринетт так стремилась. Адриан оставил пепелище на месте ее самообладания, а все попытки отделаться от него оказались тщетны.

— Хотя, на самом деле, нет, — неожиданно сама для себя выдала девушка. — Как минимум одну я еще не решила — ты же все еще сидишь здесь, не так ли? — и, к сожалению, она не единственная и даже не самая серьезная.

— Хлои здесь нет — одной проблемой меньше, — усмехнулся Адриан, не ожидавший такой длинной речи.

— Хлоя и не входила в список моих проблем.

— То есть, я вхожу, а Хлоя — нет? Тебе никто не говорил, что ты до ужаса несправедлива? — разочарованно вздохнул парень.

— Тебе никто не говорил, что ты слишком много о себе думаешь? — она не собиралась оставаться в долгу. По жизни (за пределами Интернета, конечно) человек довольно спокойный, Маринетт не могла удержаться от спора с ним, теряя от каждого его слова терпение. Возможно, это была его какая-то сверхспособность — доводить ее до белого каления. Порой, Дюпэн-Чен сама удивлялась, почему же этот парень настолько ее раздражал. Если так подумать, он ни разу не сделал ей ничего плохого, даже наоборот, хотя Маринетт его об этом никогда и не просила.

— Нет, никто, — абсолютно честно ответил Адриан, стараясь припомнить хотя бы один такой случай. На его памяти, ему всегда говорили лишь обратное — ох, какой воспитанный молодой человек, не зазнается из-за денег и таланта отца, — от их хвалебных речей порой вяли уши. Тут же было что-то абсолютно новенькое. — Ах, да, чуть не забыл.

Он выложил на стол свернутый вдвое листок с эскизом, который он взял у Маринетт днем ранее. Увы, его план провалился — отец оказался еще более непробиваемым, чем Адриан думал сначала. Хотя, возможно, он сам просто в этом ничего не понимал.

— Ты взял его?! — увидев знакомый рисунок, воскликнула девушка (Агрест, кажется, впервые услышал, как он повысила голос). — Но зачем?

— Я планировал показать его отцу, — Адриан чувствовал себя виноватым. Отчего-то он не мог позволить себе сказать ей правду. — Но… Он отъехал в командировку, так что я не смогу сделать это в ближайшее время. Поэтому, возвращаю это тебе.

Он почувствовал на себе ее изучающий взгляд. Маринетт чувствовала ложь, слышала ее в его голосе — Адриан не умел врать. Она посмотрела на рисунок как-то совсем рассеянно, словно сквозь него, будто бы могла что-то там увидеть.

— Спасибо, не стоило, — к удивлению Агреста, это прозвучало мягко и как-то по-особенному искренне. — Это — ерунда. Не лучшая моя работа.

Прозвенел первый звонок, извещая учеников об окончании длинного перерыва. Буквально через несколько минут в класс дружной гурьбой должны были ворваться сытые и сонные одноклассники, но Маринетт не нашла в себе сил снова наблюдать их довольные лица.

— Передай Алье, что я себя плохо чувствую, — бросила она Адриану, собирая свои вещи. Маринетт мысленно поклялась себе, что это ее последний прогул в этом учебном году. Этот разговор будто бы измотал ее — девушка чувствовала физическую усталость.

— Что, уходишь? — Агресту едва удалось скрыть нотки разочарования в голосе. — Если уйдешь сейчас, я снова приду тебя навестить.

Ему казалось, что это могло бы стать достаточно весомой угрозой, но девушка в ответ лишь хохотнула и ответила:

— Да, и тетрадь с заданием не забудь, — с этими словами она покинула кабинет, потерявшись среди гогочущих школьников, а Адриан еще несколько минут гадал, послышалось ли ему это или нет.

***
— Ну, что тебе удалось выяснить? — Алья сложила руки на груди, и под ее суровым взглядом Нино почувствовал себя неуютно. Его девушка умела быть чертовски пугающей, особенно, когда была настроена серьезно.

Нино открыл свой ноутбук, и его пальцы запорхали по клавишам — он печатал слишком быстро даже для человека, который проводил за компьютером 90 % своего свободного (и не очень) времени. Алья гадала, как ему удавалось попадать при этом по нужным буквам — невооруженным глазом можно было отследить только начало и конец предложения.

— На самом деле, не так уж и много, — признался парень, открывая какую-то свою программу и вводя пароль из двадцати семи символов. — Эта девушка, если это все же девушка, очень умело скрывала свою персоналку.

— Пока ее не взломали, — закончила за него Сезер. — Ты же сам говорил, что этот хакер — дилетант. Неужто ты хуже него?

Нино недовольно нахмурился, принимая ее слова за личное оскорбление.

— Я действую осторожнее — мне не нужна о ней лишняя информация, и я уважаю ее личное пространство! — на экране открылась главная страница tamblr. — Я нарыл ее твин-аккаунт, и там не скрыт e-mail — работающий, я проверил! — так что можно использовать его, чтобы связаться с вашей Леди.

— А это точно ее? — спросила Алья, сомневаясь. Являясь самой преданной фанаткой Леди, Алья впервые видела этот профиль. — Да и блог полупустой какой-то, репосты в основном.

— Точно, — усмехнулся Нино, довольный, что смог наконец хоть в чем-то удивить свою девушку. — Я все проверил. Конечно, она, судя по всему, создавала этот аккаунт уже очень давно и, наверно, забыла от него пароль, но не в этом суть. У нас есть e-mail. Теперь главное, чтобы она ответила. При ее обстоятельствах я бы не стал доверять каждому встречному-поперечному.

— Написать ей может Адриан, то есть, Кот, — предложила Сезер. — Пусть скажет, что я его нашла, и что мы работаем вместе, чтобы ей помочь. Думаю, он сможет убедить ее доверять нам.

— По-моему, как раз Кот выглядит самой подозрительной кандидатурой, — возразил уже было парень, но Алья его уже не слушала: она писала смску Адриану. — Ладно, моего мнения тут все равно никто не спрашивает… Ну, а если серьезно, как он сможет убедить Леди, что он — действительно Кот, а не хакер, который сначала взломал Кота, а потом — ее?

— О, ничего ты не знаешь, Нино Ляиф, — зловеще произнесла Алья, копируя фразу героини из своего любимого сериала. — Уж поверь, им есть, что вспомнить!

И Нино оставил всяческие попытки ее переубедить. Как показывала практика, шиппера не остановить.

***
[Вам письмо! Открыть?]

[OK]

От: CatNoir [blackcat2206@userisoffline.com]

Кому: LadyMDC [mdp08@userisoffline.com]

Тема: Давно не виделись, моя Леди

И лучше бы мы снова встретились на просторах всемирной паутины при других обстоятельствах.

Боюсь, мы оба стали жертвами одной не очень приятной персоны. Мне уже было без разницы, но со мной связалась Noelle с просьбой помочь тебе. Я не мог остаться в стороне. Понимаю, ты, возможно, не доверяешь мне. Это объяснимо. Можешь задать мне любой интересующий тебя вопрос, ответ на который знаем только мы вдвоем.

Навеки ваш, CatNoir

Глава 8

Потоки леденящего воздуха обволакивали тело, но девушка, выйдя на балкон в одной лишь тонкой пижаме, только беззаботно развела руки в стороны. Что же это была за странная игра, в которую она по своей глупости ввязалась?

Огни ночного Парижа освещали все вокруг, слепя глаза и мешая думать, а сердце готово было снова вот-вот и выпрыгнуть из груди, пока Маринетт раз за разом перечитывала короткое, но греющее душу сообщение. Пальцы немели от холода, но Маринетт не желала выпускать из рук свой телефон: она боялась, что стоит ей здесь это, и все вокруг обратится призрачным сном, который ей суждено забыть под утро.

Этот Кот. Да кто он вообще такой, чтобы исчезать, а потом так просто, так легко появляться из ниоткуда? Неужели его нахальная кошачья морда думает, что после его внезапного ухода она будет ему тут же на шею вешаться, стоит ему лишь голос подать?

Если он действительно так размышляет, то он чертовски прав.

Конечно, учитывая последние события, она не могла бы так просто ему довериться. Нужна была проверка. Ей в голову тотчас же пришла добрая сотня идиотских вещей, но ни одна не пришлась Маринетт по вкусу. Все казалось по-детски глупо и наивно, а она не могла ударить в грязь лицом перед Котом.

У нее было столько вопросов к нему. Хотелось просто спросить по-дружески, мол, куда пропал, чем занимался все это время, пока она и добрая половина тэмблера стояли на ушах, откуда у него ее рабочий имейл и многое другое. Но радостное ожидание шло в адском миксе с сомнениями, и поэтому девушка не могла себе позволить дать слабину и потерять бдительность.

Ничего больше не будет как раньше.

Эти страшные слова болью отпечатывались где-то в районе сердца, и Маринетт чувствовала, как наворачиваются на глазах горячие слезы.

Если она еще хотя бы минуту простоит на холодном ветре, то на следующий же день абсолютно точно сляжет с температурой. Ну и пусть.

Ну и пусть, если это сообщение в итоге окажется не от Кота — ей все равно было больше нечего терять. Весь ее мир за пару дней перевернулся с ног на голову, она потеряла практически все, за счет чего жила до сего дня. Больше нет тех вещей, в которые она годами вкладывала свою душу, просиживая перед монитором ночи напролет. Больше нет тех людей, которым она посвящала свои работы; ее вдохновение иссякло, на прощание плюнув какой-то второсортной работой, которая не пришлась по вкусу даже Габриэлю Агресту, бренд которого в последнее время только и славился трудами безымянных талантливых новичков, которых заставили за копейки передать все права на свои идеи всемирно известному дизайнеру.

Она быстро напечатала и отправила свой ответ, пока не передумала, и выдохнула почти что с облегчением. Еще немного, и она поседеет.

Было не совсем ясно, какие цели преследовал загадочный хакер, взломав сначала пустую страницу Кота Нуара, а потом — аккаунт Ледибаг. Сначала она думала, что он хотел просто вывести Леди из игры, заставить ее прекратить поиски и забыть когда-то популярного блогера. Но сейчас…

Хотя Ноэль, то есть, Алья, тоже подверглась хакерской атаке, ее аккаунт остался цел и невредим. Однако с блогом Ледибаг была совершенно другая история. Нет, безусловно, Маринетт была рада, что подруга избежала всего того дерьма, которое выпало на ее долю, но все же интуиция ей подсказывала, что что-то тут не сходилось.

Пронзительно звякнул телефон, предупреждая о новом сообщении. Девушка краем глаза посмотрела на экран: оно было от Кота. Тот ответил практически молниеносно, прямо как в старые добрые времена. Жаль, времени на то, чтобы ностальгировать, катастрофически не хватало.

***
От: CatNoir [blackcat2206@userisoffline.com]

Кому: LadyMDC [mdp08@userisoffline.com]

Тема: …

Не думал, что так легко получу от тебя ответ. Ты у нас дама скрытная, абы кому не пишешь.

В любом случае, рад, что мы решили этот вопрос так быстро — времени у нас не так много.

Теперь, когда мы наладили связь, нужно приступать ко второму шагу: изгнанию злобного духа из твоего аккаунта. Сделать это не так просто, поэтому, если приспичит позалипать в тэмблере, тебе придется использовать твин. А мы (я и Noelle, а также еще один ее приятель) пока работаем. Твое дело — сообщить, если хакер еще что-то удумает. Если попытается с тобой связаться — незамедлительно сообщи.

Рад снова с тобой поболтать!

Навеки ваш, CatNoir

Маринетт едва сдержала улыбку, перечитывая заново это «рад снова с тобой поболтать». И почему все было так? Она не могла на него злиться, и вместо этого лишь лыбилась в экран, как малолетняя дура, у которой гормоны по весне разыгрались.

Она спрятала телефон в карман пижамы и напоследок сладко потянулась, понимая, что замерзла она окончательно и бесповоротно. И почему, когда так хочется поделиться со всем миром своими впечатлениями, блог закрыт для нее? Какая несправедливость!

***
От: Unknown

Кому: LadyMDC [mdp08@userisoffline.com]

Тема: ты предала меня

Моя дорогая подруга.

Пишу тебе в самых расстроенных чувствах.

Ты предала меня.

ТЫ ПРЕДАЛА МЕНЯ, [censored] [censored]! 1! 1

Детка, давай на чистоту. У меня есть доступ не только к твоей личной страничке, но и к парочке очень симпатичных фоточек, и, я думаю, у тебя есть определенные опасения, что их увидит весь Интернет.

Не болтай котику ничего лишнего, и будет тебе счастье. А лучше ПРОСТО ИСЧЕЗНИ.

Шучу, конечно, не делай ничего такого, чтобы он не заподозрил неладное.

А это тебе в напоминание о твоих грехах, о которых ты, кажется, и забыла совсем.

[Прикрепленное фото]

[Прикрепленное фото]

***
— Он вскрыл ту почту и прочитал мои сообщение. Теперь угрожает ей, — задумчиво кусая трубочку из-под молочного коктейля, пробормотал Адриан, но Нино, сидящий рядом, тут же всполошился.

— Что?! Это она тебе так написала? — он нервно поправил съехавшие набок от резкого движения очки и принялся что-то быстро-быстро печатать у себя в ноутбуке. — Вот гад! Я даже не заметил его след!

— Еще бы ты что-то заметил. Спал вообще в последние дни? — Адриан краем глаза взглянул на друга. Вид у Нино был болезненный.

Неудивительно, учитывая, что где-то на горизонте уже виднелись экзамены, а Ляиф очень увлекся всеми этими хакерскими фишками, забросив даже World of Tanks. Временами о своем присутствии напоминала требующая внимания Алья, и Адриан всерьез опасался за здоровье единственного человека, с которым он мог, не стесняясь, поговорить о своих чувствах к Маринетт.

Нино лишь беззаботно махнул рукой, не сводя взгляда с экрана ноутбука. Агрест вздохнул, мысленно обещая себе опрокинуть на клавиатуру его ноутбука стакан с содовой, и продолжил:

— На самом деле, она мне ничего такого не писала. Это было просто какое-то миленькое сообщение о чувстве ностальгии. Знаешь, пару лет назад на тэмблере было популярно общаться при помощи шифра? Вот, даже конкурс был. Мы с Леди тогда в пару попали…

— Это, конечно, все очень интересно, — проворчал Нино, массируя переносицу. — Но мы тут делами занимаемся. Мне нет никакого дела до ваших шур-мур.

— Да дослушай ты до конца, — Адриан закатил глаза и стал говорить быстрее. — Мы тогда победили в конкурсе, наш шифр никто не смог разгадать. И Леди в прикрепленном файле отправила мне сообщение, зашифрованное как раз таким образом.

— И там сигнал SOS?

— Именно, — Агрест быстро закивал. — Я, честно говоря, немного подзабыл обозначения, поэтому не все смог перевести… Но общий смысл понятен.

— И что же там написано? — Нино бросил беглый взгляд на экран телефона, который ему протягивал Адриан.

— Смысл такой: нас читают, вести себя так, будто ни в чем ни бывало, у него на нее компромат, — Адриан кинул телефон на стол, отчего тот недовольно пикнул, открывая первое попавшееся приложение, а сам положил голову рядом. — Не представляю, что делать. И зачем я только в это ввязался?

— Сам тоже иногда задаю себе этот вопрос, — понимающе кивнул Нино. — Но интересно, аж руки дрожат! Что такого может быть у этого хакера на Леди? Фотографии порнографического содержания? На сто процентов уверен, что она несовершеннолетняя, а это — серьезная статья. Зачем так рисковать ради какой-то малолетки с тэмблера?

Адриана, в отличие от Нино, не особо интересовал данный вопрос. Помогал он чисто по доброте душевной, а не в поисках адреналина, и потому вся ситуация казалась ему настолько жуткой, что живот сводило.

— Там было еще что-то написано, в этом послании? — решил уточнить Нино, заметив, что Агрест не подает никаких признаков жизни.

— Что-то странное, — признался Адриан. В чертогах разума мелькало что-то очень-очень знакомое, но мысль все ускользала. Он не мог вспомнить. — «Наше место».

— И все? — произнес Ляиф как-то разочарованно.

— И все, — подтвердил Адриан, поднимая голову. Его взгляд заплутал по прохожим, выискивая в толпе знакомые иссиня-черные хвостики.

— Если ты ищешь Маринетт, то они с Альей решили пообедать сегодня на крыше, — заметив метания друга, подсказал Нино.

— А что мы?..

— Она не хочет, чтобы Маринетт знала, чем мы занимаемся. По ее словам, Маринетт вообще далека от мира Интернета.

— Слабо верится, — хмыкнул Адриан, припоминая пребывание ее в сети на fasebook`e буквально 24/7.

— Мне тоже, но не будем рушить образ ромашки-Маринетт в голове моей чокнутой девушки, — Нино наконец захлопнул крышку ноутбука и полез в карман джинсов за сигаретами. — Выйдем?

Адриан кивнул в ответ, но его мысли пребывали где-то далеко. «Наше место»? Что она хотела этим сказать? Она же не думала, что он помчится на другой конец света, лишь бы чтоб прочитать какое-то непонятное послание от нее?

Алья как-то проговорилась, мол, они с Леди успели выяснить, что Кот Нуар живет в Париже. Следовательно, нужно сузить круг поиска всего до одного города. Но, учитывая размеры французской столицы, это отнюдь не упрощает его задачу.

И только резких запах сигаретного дыма вернул его в чувство.

— Не одолжишь одну?

Нино удивленно покосился на него, но послушно протянул пачку голубого Gauloises. Адриан зажал сигарету между губ, не торопясь ее зажигать. Такие курил месье Дюамель в своем кабинете, когда отец таскал Адриана с собой в гости к этому странному человеку.

Он сразу же вспомнил «Цунами из маргариток». Леди когда-то говорила, что хотела бы прокатится по такой цветочной волне на доске для серфинга. Кот тогда возразил, что не бывает цветочных волн. Но Леди сказала, что бывает, и что пусть это будет их секретом.

Секретом, не местом. Как Адриан мог забыть о том, что в их коде при определенной комбинации обозначений один символ может заменять две буквы?

— Закуривать будешь? — где-то в другой реальность Нино, его лучший друг, протягивал ему зажигалку, но его голос отдавался эхом в голове, вызывая острую боль. И Адриану пришлось сильно-сильно сжать зубы, чтобы ее вытерпеть.

— Нино, мне нужно будет уйти, — едва разжимая челюсти, хрипло произнес Агрест, вытаскивая сигарету изо рта и убирая ее за ухо. — Предупреди в классе, что я себя плохо чувствую, хорошо?

Он не знал, почему досиживать еще две пары, прежде чем идти к «Танцующей девочке», было бы так невыносимо. Отец будет сильно зол, когда ему сообщат, что его сын прогуливает занятия.

Но иначе Адриан не мог.

— Хорошо, — непонимающе протянул Ляиф, смотря вслед быстро удаляющемуся Агресту. Ему, наверно, тоже следовало последовать примеру друзей и прогулять денек-другой.

***
Он добрался до парка уже ближе к четырем часам дня. За все время он не сбавил шаг ни на секунду, а потому сердце в груди билось, словно в лихорадке. Очень жаль, что в парке нельзя было курить.

Цветочная фигура танцующей девочки красовалась на своем месте, все так же затмевая собой все остальные скульптуры. Адриан присел на корточки, чтобы получше рассмотреть растения на предмет наличия среди них каких-либо инородных предметов. Искать долго не пришлось: прямо у белого основания платьица торчала свернутая в маленький свиток бумажка. Агрест торопливо развернул ее.


Если ты — не Кот, оставь записку на месте и не трогай ее больше.

Если ты — Кот, то это послание для тебя.

http://web.teligramm.org/lb-private/unlock


Ссылка на приватный чат с самоуничтожающимися сообщениями. Неплохо, Леди, неплохо. Хорошо, что в это время в парке никого нет: вероятность того, что послание найдет своего получателя и не будет перехвачено на пути, самая высокая.

Адриан, немедля ни секунды, достал телефон и ввел ссылку. Тут же открылось голубенькое окно чата, где участниками значились всего два пользователя — он и Леди.

CatNoir: Ну что, теперь можно писать всякую ерунду, не боясь того, что это кто-нибудь прочитает и заскринит? (16:15:09)

LadyBug: Бойся только меня и моего гнева. Что так долго? (16:17:36)

CatNoir: Трудности перевода ^^` (16:18:01)

CatNoir: И вообще, ты сама ответила мне только через две минуты и двадцать семь секунд (16:18:40)

LadyBug: Смотрю, с математикой у тебя все хорошо. (16:19:00)

LadyBug: Может, перейдем к делу? (16:19:11)

CatNoir: Моя Леди, умерь свой пыл. Ты не в том сейчас положении. (16:19:36)

LadyBug: Да, понимаю, прости… Просто на взводе вся (16:19:58)

Она сейчас напомнила Адриану одну знакомую девушку… И, хотя он понимал, что нельзя смешивать все в кучу, но все эти реплики очень естественно читались в голове голосом Маринетт. До сего момента он не был уверен, что существует в мире хотя бы одна девушка, умеющая ворчать также, как его весьма проблемный объект воздыхания.

LadyBug: Поступило новое сообщение от хакера. Кажется, он понял, что в моем сообщении не все гладко. Я не знаю, сумел ли он разгадать шифр, но, если ты все еще рядом с «Цунами», сматывайся оттуда. И побыстрее. (16:21:01)

Адриан изумленно уставился в экран. Это что, квест какой-то? А не могла ли она ему сказать это пораньше, вместо того, чтобы разводить свою глупую демагогию?

Услышав шорох из ближайших кустов, он подскочил на месте, едва не выронив из рук телефон, и побежал, что есть мочи, куда глаза глядят.

Сегодня у него наметилась внеплановая тренировка.

Глава 9

Комната Нино напоминала подвал секретной лаборатории. Она освещалась исключительно экранами ноутбуков, расставленных полукругом на рабочем столе, и была завалена самой разнообразной всячиной: от кальяна с подцветкой до пульта ди-джея. Адриан чуть было не запутался ногами в проводах, протянутых по полу, но не упасть ему помогла вешалка с новогодними гирляндами.

Хозяин сего хаоса восседал на большом кожаном кресле и, врубив на полную громкость музыку в наушниках, беззаботно играл в PPS Slim 2007 года выпуска. На ноутбуке, который из всех трех находился ближе к нему, скачивался файл размером в 65 гигабайт. Название, которым Нино окрестил его, не предвещал ничего хорошего.

Заметив гостя, Ляиф откинул назад наушники и выключил игровую приставку.

— Ты долго, — кинул он вместо приветствия, вскакивая со своего царского места и протягивая руку для пожатия.

— Съёмки, — ответил Адриан, принимая рукопожатие. — История сообщений пользователя fffakju1? Это что еще такое?

Агрест снова вопросительно уставился на экран, предчувствуя неладное. Друг расплылся в довольно улыбке и подмигнул ему.

— А это то, зачем я тебя позвал в свою скромную обитель, — Ляиф плюхнулся на мягкий пуф у стены и пригласил Адриана сесть напротив.

Обычно их встречи проходили в каком-нибудь уютном кафе или, на худой конец, в баре, а в комнате у Нино Адриан был впервые. Так называемый level up их дружбы.

Если абстрагироваться от ситуации, в которой он находился в данный момент, и непонятного хакера, орудующего слишком рядом с его персональными данными и жизнью в целом, Адриан был счастлив. Он вышел из тени своего отца и своего блога и теперь жил так, как сам того хотел, вел себя так, как считал нужным, не был больше ослеплен иллюзиями и не искал иных путей самовыражения. У него был лучший друг, настоящий, а не виртуальный, и маячащие на горизонте (он, по крайне мере, на это надеялся) отношения. Что еще нужно?

Ах, да. Защититься от подонка, который почему-то решил, что имеет право лезть в чью-то жизнь.

— Так вот, — выждав несколько секунд для придания моменту драматичности, продолжил Нино, — хорошенько подумав, взвесив все «за» и «против», я посчитал, что наш хакер может иметь к сообществу tamblr самое прямое отношение.

— Что ты имеешь в виду? — Адриан напрягся, уже понимая, к чему ведет неугомонный Ляиф, падкий на всякого рода приключенческие детективы и полицейские сериалы.

— Вероятно, у него есть свой профиль в тэмблере, через который он отслеживает потенциальных жертв, чтобы потом «сломать» их аккаунт.

— Стоп-стоп-стоп, — Адриан покачал головой, открывая поднятую им с пола банку колы. — Ты думаешь, что этот хакер… в принципе промышляет взломом аккаунтов tamblr? Что Леди — лишь одна в длинном списке его жертв?

— Ты уловил суть, — Нино одобрительно кивнул. — Впрочем, я и не исключаю, что у него просто есть личный мотивы, чтобы навредить твоей Леди.

Это «твоя Леди» больно резануло слух, но Адриан оставил реплику без комментариев.

— И что тогда? — Агрест вопросительно уставился на монитор, показывающий, что скачивание файла успешно завершено.

— А что тогда? — Нино беззаботно махнул рукой, прежде чем подняться с пуфика и подойти к ноутбуку. — В любом случае, его нужно найти. До того момента, ни ты, ни твоя Интернет-подружка не будете в безопасности.

Адриан раздраженно скрипнул зубами, мысленно желая другу баснословных счетов за электричество.

— Во-первых, она не моя Интернет-подружка!

— А во-вторых? — Ляиф, как ни в чем ни бывало, что-то писал на fasebook`e.

— Во-вторых, это слишком опасно, — Адриан залпом допил остатки газировки. — Вместо того, чтобы скрыться и спокойно пересидеть, ты предлагаешь лезть на рожон и преследовать чокнутого хакера?

— Именно это я и предлагаю, — Нино повернулся к Агресту, говоря на полном серьезе: — Лучшая защита — это нападение.

Адриану эта идея очень не нравилась. Он считал, что это полнейшее безумие. Однако, Нино уже взялся за дело, и когда появятся первые результаты — лишь вопрос времени.

— А что будет, если он примет это за вызов? — предпринял Адриан последнюю попытку образумить друга, но тот в ответ улыбнулся.

— Значит, будет чуточку веселее.

Для Нино это было игрой. Он не воспринимал всерьез ни тэмблер, ни Леди, ни загадочного хакера. Он не пытался скрыть, что считает нависшую над Котом и Ледибаг угрозу пустышкой, а взлом — проделкой дилетантов. Ляиф развлекался, отслеживая скрытый след такого же «умельца», как он сам. Это была не борьба — соревнование. И из него Нино планировал выйти победителем.

Адриан слишком поздно понял его подход. Нет, он не винил его — понимал, что для человека со стороны это все может показаться сущим пустяком. Нино итак много ему помогал, и он был за это благодарен. Но противное чувство, что все закончится плохо, не покидало Агреста, даже когда он смотрел на беззаботного Ляифа, который, присвистывая, составлял на компьютере базуданных подозреваемых.

Нужно было предупредить Леди быть еще осторожнее: если утехи Нино выйдут из-под контроля, в реальной опасности может оказаться не только блог в тэмблере.

— Не будет веселее, — Адриан не хотел быть частью этого глупого замысла. — Нино, по-человечески тебя прошу, оставь эту затею.

— Да не дрейфь ты! — тот в ответ лишь махнул рукой, отказываясь понимать.

Тогда у него не оставалось иного выхода, кроме как взять и уйти. Может, тогда Нино одумается и перестанет играть в суперагента, рискуя спокойствием других.

Этот сокровенный момент дружбы должен был положить начало чему-то новому, и Адриан даже подумать не мог, что это будет взаимное отторжение.

— Я отказываюсь действовать так, как ты предлагаешь. Я ясно сказал? — он встал со своего места и пошел по направлению к двери. Он надеялся уйти прежде, чем разжигаемая легкомыслием Ляифа злость найдет свой выход. В конце концов, ему просто был необходим свежий воздух. В этом затхлом подвале было нечем дышать.

— Ну и пошел ты! — крикнул ему напоследок Нино, раздраженный тем, что его «гениальная» идея не нашла отклика.

Адриану было обидно и неприятно. Ощущение такое, будто они не поделили игрушку. Глупый спор, имеющий не больше значения, чем пустая банка из-под колы, которую Адриан до сих пор сжимал в руках.

Не желая откладывать задуманное в дальний ящик, Агрест стал искать телефон, чтобы написать сообщение Леди. Напоследок он хотел сказать ей, чтобы она была осторожна, на время не появлялась в сети в тэмблере и не создавала никаких новых аккаунтов. Может, оно было и хорошо: у этой девчонки появился шанс наконец зажить нормальной жизнью, найти реальных друзей и избавиться от интернетной зависимости. Адриан был уверен, что не нужен ей никакой Кот, что он умывает руки и что он продолжит жить так, как и планировал после своего ухода.

Но вопреки задуманному, телефона не оказалось в кармане. Адриан перерыл все карманы, проверил даже скрытый на обратной стороне куртки. Ничего.

«Наверно, оставил его дома», — разумно решил он, так как вообще не помнил, чтобы брал с собой телефон и доставал его. С сообщением для Леди придется немного повременить.

А пока его ожидала миссия посложней охоты на хакера: ему нужно было завоевать сердце самой холодной девушки в мире — Маринетт Дюпэн-Чен.

***
CatNoir: Моя Леди, у меня есть план, как обезопасить тебя от хакера. Придётся следовать некоторым инструкциям, но не переживай! Положись на меня. Все под контролем! (17:05:22)

LadyBug: Хорошо, я понимаю. Что мне нужно сделать? (20:12:09)

CatNoir: Смотрю, ответ мне занял какое-то время;) (20:12:45)

CatNoir: Для начала, тебе нужно будет создать новый блог… (20:12:52)

***
Когда-нибудь должен был настать этот день. Маринетт не думала, что это все произойдет именно так, не предполагала, что когда-нибудь ее учеба в школе напомнит о себе как раз в тот момент, когда она не могла даже думать об учебниках. Но жизнь — боль, и поэтому, несмотря на стресс, апатию и депрессию, ей приходилось зубрить химические формулы, не имеющие никакого отношения к ее планам на будущее.

И все бы ничего, да только на манекене, справа от рабочего стола, одиноко висело незаконченное пальто, которое Маринетт должна была выставить на конкурс, о котором она писала в своем блоге не так давно. Вот только обстоятельства несколько изменились с того времени: у нее больше не было блога, а любой выход в сеть тщательно отслеживался.

Ее единственный способ выбраться из этого капкана — общение с Котом Нуаром. Она обновляла чат каждые пять минут, но новых сообщений все не было. Маринетт ждала какого-то руководства к действию: она уже оправилась от шока и была готова вступить в бой. Увы, телефон молчал. Возможно, Дюпэн-Чен ждала от своего виртуального собеседника слишком многого. В конце концов, он был обыкновенным человеком, а их противник не оставлял им никаких шансов. Ну, почти. Шифр хакер так и не разгадал.

С первого этажа донесся звон входного колокольчика. Маринетт напряглась, прислушиваясь. Новый посетитель? У нее развивалась паранойя.

Раздался мелодичный голос мамы, и девушка подошла ближе к лестнице, прислушиваясь. Громко чертыхнулась, узнав незваного гостя, и приготовилась к худшему.

Адриан и не подозревал, что его визит для одноклассницы был сродни пришествию всадников Апокалипсиса. Привычный полумрак в комнате он уже воспринимал спокойно, а вот новое хобби Маринетт, согнувшейся в три погибели за учебниками, оказалось сюрпризом.

— Привет, — поздоровался он, оставляя сумку на полу и подходя ближе. Девушка усиленно делала вид, что не замечает его присутствия. Адриан усмехнулся, подавляя в себе пугающее желание растормошить ее. Сделать что-то, что привлечет ее внимание. Например, перевернуть вот этот стол, за которым она так спокойно сидела.

Наверно, он сходил с ума.

— Маринетт, как и договаривались, я принес задание. Завтра алгебра, тебя не было на прошлом уроке.

Наконец, она медленно подняла голову. Выпрямила спину, потягиваясь, будто бы спала долгое время, и протерла глаза для пущего эффекта. Адриану пришла мысль о том, что из Маринетт вышла бы замечательная актриса.

— Ты мог бы просто передать задание через Алью, но, прекрасно зная мое отношение к тебе, почему-то опять пришел. Почему? — нельзя сказать, что ей было бы очень интересно узнать ответ на этот вопрос, но, раз Агрест снова пришел к ней домой, она решила спросить.

Адриан молчал некоторое время, осматривая обстановку. Глаза уже привыкли к темноте, и теперь он мог увидеть, что представляет из себя ее комната. Бледно-розовая, такая девчачья, абсолютно отличная от Маринетт, которую он практически каждый день видел на уроках.

Вопрос для него был слишком очевидным, чтобы тратить силы и отвечать. Его ответ бы Маринетт все равно не приняла и заново завела свою старую шарманку про Хлою, богатого папочку и профессию модели. Интересно, что ему нужно было сделать, чтобы заставить эту девушку перестать мыслить стереотипами?

Это был день неприятных неожиданностей. Сначала Нино, теперь она. Впервые за все время своей влюбленности в эту несносную девчонку ему захотелось последовать ее совету: просто развернуться и уйти. Но, в отличие от случая с лучшим другом, здесь его что-то удерживало.

Адриан понимал, что подобные мысли не в его духе. За него говорила усталость и апатия.

— Милое пальто, — улыбнулся Адриан, заметив манекен. — Асимметричный низ смотрится необычно и свежо.

— Спасибо, — буркнула девушка, но отступать не желала. — Ты переводишь тему. Ответишь на вопрос?

— Ты прекрасно знаешь на него ответ. Я могу присесть? — не дожидаясь приглашения, он сел в кресло, вытянув ноги. Да, так было лучше. Болела голова, а вместе с ней — каждая клеточка тела. Спор с Нино ударил по нему сильнее, чем он думал.

— С тобой все в порядке? — Маринетт подозрительно посмотрела на него. Адриан не отвечал, спрятав лицо в руках, и громко дышал.

Спустя полминуты, она решила к нему подойти. Агрест не обратил на это внимания. Маринетт откинула с его лба длинную блондинистую челку и приложила ладонь, измеряя температуру.

— Это ты что, пришел меня сюда заражать? — она недовольно цокнула языком, но, как ни старалась, не могла на него злиться.

По полу все еще валялась сумка, оставленная им, и Маринетт подняла ее, решив поставить на стол. Все-таки, там было задание для нее.

— Подожди немного, я сейчас вернусь, — уходя, она мягко коснулась его плеча, надеясь, что Адриан все еще ее слышал.

В родительской комнате лежала аптечка. Недолго думая, девушка взяла ее полностью, по дороге прихватив еще плед. Спускаться вниз, когда в пекарня во всю шла работа, она не решилась, надеясь, что Адриану хватит сил на то, чтобы набрать номер телефона своего отца, или куда там еще в таких случаях звонят дети богатых и знаменитых.

— Ложись пока на кровать, я плед принесла, — она закрыла дверь в комнату ногой и вывалила на стол все, что несла в руках. — Есть кому позвонить?

— Телефон… дома оставил, — все, что сказал Адриан, пока Маринетт его практически тащила на себе до кровати. На свое удивление, справилась она неплохо, хотя, что и говорить, шестнадцатилетнего парня сложно было назвать пушинкой.

Девушка громко чертыхнулась — дважды за этот день, и все из-за Агреста! — и стала рыться в поисках своего. Как назло, на экране высвечивались уведомления о новых сообщениях от Нуара, но Маринетт решила отложить их прочтение на время. В конце концов, если этот блондин сейчас скопытиться на ее кровати от простуды (а Маринетт надеялась, что это была она), никому проще не будет.

— Придется пораскинуть мозгами и вспомнить номер самостоятельно, — заметила она, открывая страницу набора в телефоне. — Я надеюсь, ты знаешь его наизусть.

— Конечно, — коротко ответил Адриан, улыбаясь. — Я не так плох, как ты думаешь.

— А это мы еще посмотрим, — хмыкнула девушка, слушая короткие гудки. Кажется, придется некоторое время позаботиться об этом смертельно больном, пока папочка не соизволит забраться из гостей своего единственного сына.

В какой-то момент он заснул — из-за теплого пледа и холодящего компресса на лбу, из-за не стихающей головной боли и тонких пальцев, раз за разом растягивающих на его голове прохладную мокрую марлю. Для Адриана то был сон наяву; ему и в голову не могло прийти, что для того, чтобы испытать щемящую сердце радость, ему должно быть настолько хреново.

Маринетт не подозревала, что когда-нибудь будет заниматься нечто подобным. Она недовольно кривила губы и постоянно смотрела на часы, ожидая, когда же этот гребанный Габриэль Агрест подгонит машину. Обещал в восемь вечера, но кто его знает? Где-то в глубине души, она волновалась, возможно, даже сильнее, чем ей следовало бы. Несколько раз порывалась вызвать скорую, но Адриан во сне постоянно хватал ее за руку, когда она собиралась это сделать. В итоге она снова возвращалась к миске с холодной водой и обреченно вздыхала, не понимая, в какой момент мир сошел с ума, и Адриан вдруг внезапно стал для нее важнее сообщений от Кота.

И что самое удивительное, это казалось ей абсолютно нормальным.

Глава 10

Это была такая странная просьба с его стороны. Маринетт не сомневалась в нем ни на минуту, но что-то внутри останавливало ее делать так, как он ей советует.

Советует, не велит, есть же четкая разница?

Он же не собирался ее использовать?

Сначала ей казалось, что Кот сам боится хакера, и поэтому ни за что не станет выставлять Ледибаг «на передовую», но, возможно, опасность уже отступила, и можно было вздохнуть более-менее свободно.

Маринетт мерила шагами комнату, размышляя. Было бы неплохо позвонить Агресту и узнать, как он добрался до дома. Но, ожидаемо, ничего, кроме сохранившегося номера отца парня у нее было. А звонить медийной персоне с таким вопросом было как-то даже неприлично. Еще подумает, что Маринетт будет к нему приставать, особенно после того, как этот оболтус Адриан показал ему ее эскиз.

И нет, она абсолютно не переживала за этого блондина, который оказался не таким уж и эгоистичным, как она считала сначала. В конце концов, он принес не только задание с урока по алгебре, где в сложных местах сделал заметки о том, как что решается, но и шоколадное соевое молоко, которое так обожала Маринетт. Откуда он это узнал? Алья не дремала, и с радостью подсказывала айдолу школы о том, в чем души не чает замкнутая девчонка-гик.

Еще немного, и Маринетт рисковала начать думать об Агресте чуточку лучше, чем он того заслуживал. Все-таки, все то позитивное, что было перечислено ранее, в глазах Дюпэн-Чен никак не отменяло его эгоцентризма. Да, точно. Он же почему-то считал, что должен обязательно понравиться ей, Маринетт, и лез изо всех щелей со своей раздражающей идеальностью. И как только у прохожих не слезились глаза от яркого блеска, когда он проходил рядом?

Девушка включила свет в своей комнате впервые за очень долгое время. Обычно ей лучше думалось и работалось именно в полумраке, но сегодня мозг очень некстати подкидывал ей образ бессознательного Адриана, свернувшегося калачиком под пледом на ее кровати, и Маринетт скорее хотелось отогнать его подальше. Ей было до сих любопытно, как она, не имея никакой физической подготовки, смогла дотащить высоченного парня до кровати. Для своего роста Адриан был очень худым, что можно было объяснить его работой в качестве модели для отца, но Маринетт почему-то думала, что у мужчин этой профессии нет таких строгих рамок с весом, как у девушек. Хотя, возможно, она ошибалась.

Она постучала себе по голове, злясь. Теперь не только в ее жизни, но и в ее мыслях было слишком много Агреста. Хватит. Стоп.

Девушка отыскала под подушкой старый плеер, надела наушники и включила на полную громкость музыку. Любимые песни точно должны отвлечь ее от всякой чепухи. Никто не отменял работу над пальто, где сделать нужно было непозволительно много, а также домашнее задание, где, нетрудно догадаться, еще конь не валялся. Маринетт устало вздохнула, покусывая колпачок ручки. Жизнь без Интернета была такой сложной.

***
Сложным был и следующий день.

Агрест восстал с больничной койки, будто бы и не было вчерашних обмороков, и ходил хвостиком за девушкой, осыпая ее благодарностями. Маринетт выискивала в толпе Хлою, но та, когда была так нужна, будто сквозь землю провалилась.

— Адриан, я не сделала ничего особенного, — в очередной раз повторила она. — Так сделал каждый на моем месте. А теперь уйди и не порти мне аппетит.

— Столовая общая, и ты не имеешь никакого права прогонять меня отсюда, — ухмыльнулся парень, радуясь, что его наконец-то назвали по имени.

— Ешь тогда молча!

Маринетт вцепилась зубами в ролл с овощной котлетой, показывая этим, что разговор окончен. Ей не нравились эти взгляды, которые были направлены на них, когда Адриан сидел рядом. Это раздражало до чертиков, как и само его присутствие. Алья заметно опаздывала: судя по смске, полученной от нее ранее, Сезер была занята воспитательной беседой с Нино, который здорово проштрафился. Подробностей Маринетт не знала, зато их знал Агрест, судя по тому, как он вздохнул, заглядывая ей за плечо, пока девушка читала сообщение. Она уже даже не стала нравоучительно замечать, что читать чужую переписку неприлично, все равно это было бесполезно.

Адриан был доволен. Это недоразумение с Нино стоило… вот этого. Сама мисс Неприступность накладывала ему вчера компресс, а сегодня сидела напротив и поедала свою странную вегетарианскую пищу. Адриан даже думал ущипнуть себя — настолько это казалось ему нереальным. Тем более, с Нино он уже успел помириться, и сейчас им занималась Алья. Уж после этого у друга точно мозги на место встанут, можно даже не сомневаться. Единственное, что волновало его, так это то, что он так и не нашел телефон. Уже утром Натали преподнесла ему новый, но на старом были все деловые контакты, телефон Маринетт, который снова придется выпрашивать у ее подруги, и, наконец, чат с Леди. Ссылку для входа он также потерял и теперь мучился от того, как же в электронном письме намекнуть ей о том, что он туда больше не сможет зайти. Учитывая, что почта читалась, это было очень непросто.

Наверно, молчание слишком затянулось, потому что Маринетт смотрела на него во все глаза, удивленная.

— Что, не ожидала, что я могу так долго молчать? — поинтересовался Адриан, довольный произведенным эффектом.

— Нет, у тебя здоровый паук прямо на макушке, — с каменным лицом проговорила Маринетт, отодвигаясь.

Адриан вскочил в панике, пытаясь стряхнуть незваного гостя, присоединившегося к ним за столом, но зачерпнул пятерней только свою густую шевелюру, и спустя пару мгновений по столовой разнесся звонкий смех Дюпэн-Чен, радостной, что ее маленькая шалость удалась.

— Молодец, смело держался, — смахивая подступившие слезы, сквозь смех проговорила она. — Я ожидала пронзительного крика, ну, или как там реагируют обычно модельки.

Адриан, раздосадованный, уселся снова на свое место, отметив, сколько народу повернулось в их сторону, когда он так внезапно встал. Да, это был позор. Большая часть столовой едва сдерживала смех, в то время как Маринетт даже не пыталась сделать это.

— А я не ожидал от тебя шуток уровня детского сада, — хмыкнул он. — Тебе сколько вообще лет?

— Думаю, я тебя старше, — улыбнулась девушка, протягивая руку к диетическому йогурту. — Не знаю, когда там у тебя день рождения, но я старше тут всех на год.

Она изрекла это достаточно гордо, чтобы Адриан не постеснялся задать вопрос:

— А почему ты оставалась на второй год?

— Это долгая история, — она махнула рукой, отмечая про себя, что болтает с ним слишком непринужденно. Ладно, это было хотя бы весело. — Все, что скажу: лет пять назад я пролежала большую часть учебного года в больнице, не могла догнать всех по программе. Вот и пришлось остаться в одном классе дважды.

— Если я спрошу, почему ты лежала в больнице так долго, ты же не ответишь, не правда ли?

— О, дорогой Адриан, ты так хорошо меня знаешь, — мечтательно протянула она, изображая его многочисленных фанаток, в том числе и всеми нелюбимую Хлою Буржуа. — Конечно же, нет. Ишь чего захотел.

— Эх, ну ладно, — Адриан сделал вид, что очень расстроен данной новостью. — Знаешь, это один из самых длинных наших диалогов.

— Ага, топ-2, — она усмехнулась, оторвавшись от слизывания йогурта с обертки.

Адриан невольно залюбовался этим весьма эротичным действием со стороны девушки, обычно скрывающейся за толстым панцирем. Сейчас она вела себя расслабленно, и парень боялся спугнуть это ее настроение. Никто не знает, что взбредет в голову Маринетт Дюпэн-Чен в следующий момент, и Адриан действовал как бы издалека, стараясь ее не раздражать, как у него получалось это обычно.

Адриан прекрасно помнил, каким был их разговор, возглавляющий этот короткий топ. Их прогулка в парке, практически-свидание. Он был не против повторить. И взять с собой обязательно коробку диетических йогуртов, с учетом того, как эротично она их ест.

Маринетт, продолжая жевать, достала из кармана плеер и наушники.

— Что, разговор окончен? — в этот раз он расстроился по-настоящему.

— Не хочу расширять этот топ, — она показала ему язык и засунула наушник в одно ухо, но плеер был нагло вырван из ее рук.

— Это что, опять твои BTS? Только не в мою смену! — Алья, не терпя никаких возражений, изъяла плеер, засунув его в карман своей сумки.

За ее спиной смущенно семенил Нино. Судя по внешнему виду, тому здорово досталось.

— Кстати, я у тебя свой телефон не оставлял? — поинтересовался Адриан.

Нино удивленно посмотрел на него, а потом, все также смущенно опустив взгляд, покачал головой.

— Садись, суперагент, — скомандовала довольная своей выходкой Сезер, занимая место рядом с Маринетт.

Дюпэн-Чен растерянно наблюдала за троицей, явно знавшей что-то, чего не знала она сама. Адриан, поймав ее непонимающий взгляд, развел руками, мол, ерунда, не обращай внимания. Маринетт намеренно сделала вид, что не заметила этого жеста.

Это несколько раздражало ее, видеть их такими веселыми и сплоченными, в то время, как она сама фактически выпала из жизни из-за ситуации с хакером. Все меньше времени она проводила с Альей, и вот уже даже Агрест не казался таким уж плохим собеседником.

Она подняла на него взгляд, увидев, как этот странный во всех смыслах парень мечтательно на нее смотрит и улыбается.

Это она сейчас его в своих мыслях назвала «неплохим собеседником»? Забыть-забыть-забыть!

***
Черные обои в комнате были заляпаны чем-то липким. Она оперлась о стену, чтобы подняться на ноги, но каждая клеточка тела отозвалась нестерпимой болью, от которой хотелось кричать во все горло. Но нет, нельзя. Иначе придет он. И тогда ей несдобровать.

Стиснув зубы, Маринетт сделала один шаг, затем другой. Он сказал, что, если ей удастся сбежать, он не погонится за ней. Пока у нее есть этот шанс, она будет цепляться за него, пока последняя надежда выбраться из этого места живой не обратится в пепел.

Вся кожа была истерзана порезами и неглубокими ранами, и у нее кружилась голова от потери крови. Она шептала себе под нос лишь одно: «еще немного, еще чуть-чуть». Она упорно шла на свет в конце темной комнаты, но раз за разом натыкалась на мрак. Раз за разом она слышала его грубый хриплый голос позади и маниакальный смех, обещающий, что совсем скоро на ней не останется ни одного живого места.

Она настолько привыкла к чувству страху, что почти смирилась с тем, что это «нормально». Он приучал ее к этой мысли в течение всего заточения, и Маринетт медленно, но верно начинала ему подчиняться. У кого в руке плетка — тот и прав. У кого в руке нож — от прав дважды.

— Ах, какая непослушная девочка.

Маринетт медленно обернулась, увидев мужчину в черном плаще. Она не видела его лица, но могла себе представить насколько он уродлив, если творит с ней такое.

Он двигался молниеносно, словно и не был человеком: схватил ее за волосы, оттащив от стены, и волочил по шершавому полу, тормоша старые раны и оставляя новые. Она не кричала. Закусила губу до крови. Не могла себе позволить доставить этому подонку еще больше удовольствия.

Тогда он ударил ее по лицу. На глазах вступили слезы, а во рту появился привкус железа — но она и это выдержала.

— Кричи же, непослушная ты девчонка! — маньяк бил ее снова и снова, благо, кулаком, и продолжал повторять одно и тоже.

Но все, что она делала — шептала себе под нос молитвы, прося Всевышнего о том, чтобы все скорее закончилось. Лучше смерть, чем раз за разом терпеть это.

Маринетт проснулась вся в слезах. Глубоко дышала, стараясь снять быстрое сердцебиение. Давно ее уже не мучили кошмары из прошлого.

Руки автоматически потянулись к телефону, в длинном списке приложений ища Teligramm. Хотелось написать Коту. Хотя бы что-нибудь. Если он еще, конечно, не спал в три часа ночи.

LadyBug: Йоу. (03:15:04)

CatNoir зашел в чат

CatNoir: Доброй ночи. Что-то случилось? Если ты насчет блога… (03:17:01)

LadyBug: Нет-нет. Я не поэтому. Просто один человек сегодня напомнил мне о не очень приятной странице в моей биографии. (03:17:26)

На том конце человек задумался, пытаясь угадать, о чем могла вспомнить она в три часа ночи. Эта девушка писала много всего интересного в своем блоге, но из всей информации, которую она публиковала, сложно было вычленить что-то действительно стоящее.

CatNoir: О глупых людях из реального мира? (03:17:56)

LadyBug: Не угадал:) (03:18:18)

LadyBug: Это, скажем так, пред-предыстория. (03:18:26)

LadyBug: О том, как я стала той, кого сторонятся. Иногда издеваются. (03:18:34)

LadyBug: Это не о глупых людях. А об одной человеке. Очень жестоком. Я… была сама не своя после этого, никто не понимал почему, поэтому они стали меня сторониться. В общем, я, кажется, опять скатилась к обсуждению тупых людишек из real life. (03:18:50)

CatNoir: Значит, я все же угадал:)(03:18:57)

Кот в три часа ночи — глупый кот.

Маринетт вздохнула, отправляя напоследок смайлик и выходя из чата. Непохоже на него. Обычно Кот Нуар — само внимание и понимание, ни одной реплики он бы не написал просто так. Наверно, он плохо спит в последнее время.

Интересно, когда она создаст блог, что будет дальше? Он хочет поймать хакера «на живца»? Не очень красиво с его стороны, но, с какой стороны не посмотри, это был практически единственный вариант. Пока он будет на свободе, в уютном гнездышке под названием tamblr не будет былого спокойствия, за которое так ратовала Ледибаг. Можно было и рискнуть немного ради светлого будущего, неправда ли?

***
Кто-нибудь запомнил те фотки перед тем, как они были заблокированы? Нет? Грусть-печаль.

Охота на Нуара несколько ослабла в последнее время, лишившись своих двух главных лидеров. Мы с Noelle несколько отошли от дел, но не стоит расстраиваться! С вами есть все еще ваша петиция на chanje.org. Как говорится, надежда умирает последней.

Я все кормлю вас завтраками, обещая сюрприз. Не поймите меня неправильно, сюрприз все еще в пути, и я его обязательно вам представлю, если одна чересчур храбрая особа не перестанет творить [censored], прошу прощения за такое выражение.

Детка, просто вспомни черные стены и более никогда не показывайся на просторах Интернета. Ради себя любимой.

Всегда на страже справедливости, ваша LadyBug

***
— Где же ты, друг мой? — бубнил Нино себе под нос, глядя на запутанный код в его мониторе. Где же след этого хакера, как его отследить?

Ляиф разочарованно покачал головой. Это было слишком сложно, даже для него. Нужно было заставить действовать этого парня в открытую. Как заставить его потерять бдительность? Пока Леди очень аккуратно ведет новый блог, делая посты о проблемных темах с ее прошлой странички, единственное, что ему удалось выбить из этого прохиндея — это вот такой пост. Весьма невинное предупреждение. Скорее всего, реакция на какой-то определенный пост. Но какой?

Если ему удастся это выяснить, то, возможно, станут понятны мотивы этого парня.

Надо попросить Леди уйти в тень еще ненадолго. Ее новый блог был под охраной — в ней Нино не сомневался, так как ставил сам. А ему следовало хорошенько пораскинуть мозгами, чтобы сделать следующий ход.

Потому что самая очевидная догадка была слишком неожиданной, чтобы Нино так просто ее принял.

Глава 11

Маринетт смущенно жалась у окна автобуса, разглядывая мелькающие за окном пейзажи. Не зная, чем еще заняться, она считала людей с радужными зонтиками в этом безрадостном царстве черных пальто. В наушниках играло что-то легкое и незамысловатое, и девушка тихонько отбивала пальцами ритм о колено. Когда число радужных зонтиков перевалило за второй десяток, из колонок разнесся приятный женский голос, объявляя остановку «Центральный парк».

Сжимая в руках помятый лист бумаги, она, хлюпая по лужам красными резиновыми сапогами в черный горошек, шла вглубь парка, в «их» место. Нужно было очистить разум в тишине в дали от городских дорог и вздохнуть поглубже свежего воздуха так, чтобы закружилась голова, и ее больше не посетила ни одна глупая мысль.

Дорогой Кот Нуар!

Я не знаю, когда ты прочтешь это сообщение, и успеешь ли ты вообще это сделать до того момента, как холодный осенний ветер унесет это письмо куда подальше, но я здесь, чтобы сообщить тебе: я знаю, что тот человек, с которым я поддерживаю связь — это не ты. Но не паникуй.

Почему-то, я уверена, что мое первое письмо все-таки дошло до тебя. Я легко узнаю тебя из тысячи. И знаешь, что, Кот? Несмотря на твою отстраненность в последнее время, я почему-то уверена, что у нас с тобой есть какая-то особенная связь. Вот увидишь, время покажет!

Твой телефон попал в чужие руки, и я надеюсь, что с тобой ничего не случилось. Ты хотел уйти, еще тогда, давно, вот и уходи. После всего, что случилось… я, наконец, поняла, что должна сама расхлебывать все то, что заварила.

В моих планах поймать злосчастного хакера и заставить его сознаться во всех грехах. Чтобы больше никто не испытал того страха, который испытала я, когда подверглась первым атакам.

Если тебе захочется со мной связаться — пиши на почту. Больше не стоит бояться, что на прочитают. Пусть боятся нас.

Всегда на страже справедливости, твоя глупая божья коровка

Она свернула бумажку вчетверо и засунула ее между голубых цветов, спрятав поглубже за хрупкими бутонами. Взглянула на результат и удовлетворенно кивнула. Да, так точно не увидит ни один случайный прохожий.

Несмотря на пока зеленый парк, в воздухе витал уже пряный запах осени, о которой каждый день уже напоминали проливные дожди и промозглые холодные ветра. Маринетт в это время все более нехотя выходила из дому, предварительно пряча нос в широком воротнике свитера и наматывая поверх всего этого безобразия широкий длинный шарф в цветочек. Смотрелось даже стильно. Для полной картины не хватало пальто с асимметричным низом: оно находилось пока еще на доработке.

Неожиданно для себя она пошла обратно до остановки самым длинным путем. Мелкая морозь тихо стучала по классическому черному зонту. Маринетт знала, что было неплохо бы еще давно найти его владельца, но раз за разом забывала про это и уже привыкла пользоваться им сама, как будто, так и надо.

По дороге встречались трущиеся друг о друга парочки, не замечающие никого вокруг, которых приходилось обходить. Маринетт недовольно что-то бубнила себе под нос, но не решалась прерывать их или идти напролом, разрушая их хрупкую гармонию. И хотя все они очень раздражали, она уважала личное пространство каждого и не хотела портить никому настроение.

Что-то в ней необратимо изменилось. Маринетт пока не могла сказать, что именно, но абсолютно точно чувствовала это каждой клеточкой своего тела. Она чувствовала себя смелей, чувствовала, что готова бороться, что бы судьба ей ни уготовила.

Прошло время блогерши-балаболки LadyBug, готовой в своих постах размазать кого угодно по стенке, но тихо хнычущей в стороне, когда кто-то посягает на ее скромную обитель на закоулке тэмблера. Когда-то так плаксу-Маринетт «удалили» из реального мира, и она не могла позволить им сделать тоже самое с собой в мире виртуальном.

Да… вот что изменилось. Впервые она не пошла по пути наименьшего сопротивления, а махнула прямо сквозь весь парк, не страшась грядущего ливня.

Маринетт, улыбаясь во весь рот, с этими мыслями гордо шагнула вперед, но мерзкий маленький камень как назло оказался не в том месте и не в то время, грозя обладательнице ярко-красных резиновых сапог падение точно в грязную глубокую лужу. От такой нежданной подставы девушка зажмурилась, ожидая громкого «плюх» и мокрой, мерзко прилипающей к телу одежды, но в последний момент кто-то крепко схватил ее за локоть, рискуя сам оказаться по уши в грязи.

Дюпэн-Чен медленно открыла сначала один глаз, потом второй, пару раз моргнула и лишь после всех этих процедур решилась освободить свой локоть из цепкой хватки Агреста.

— А ты что еще тут забыл? — заикаясь, удивленно просила она, попутно осматриваясь вокруг, нет ли еще кого «на хвосте».

Адриан, по-видимому, был удивлен не меньше самой Маринетт, поэтому вариант с преследованием был быстро отметен.

— Да у меня тут встреча назначена… да, как-то так.

Маринетт была последним человеком, кого Адриан ожидал увидеть в такой промозглый холод в парке, вдали от дома. Насколько он уже успел изучить ее, романтическим прогулкам под дождем она предпочитала тепло и уют своей комнаты.

— А, что, очередную девчонку ведешь к своему танцующему цветнику? А то завянет скоро, — продолжила она, усмехаясь, довольная своими выводами. Адриан в очередной раз подивился, в какой момент он успел обрести в ее глаза репутацию бабника.

— Ты видишь тут еще кого-нибудь? — он закатил глаза, не сдержавшись. — Спешу тебя расстроить: ты единственная девчонка в пределах ста метров.

— Что, уже и парней водишь? — она театрально прикрыла ладошкой рот в немом изумлении.

— Помолчи, — Адриан обреченно вздохнул. И посчастливилось же ему влюбиться в эту… — Вроде когда стоишь, никого не трогаешь — миленькая, а как рот откроешь — уши вянут.

Маринетт замолчала, задумавшись.

— Ладно, это было неплохо, — она пожала плечами, принимая поражение.

Адриана в последнее время стала посещать мысль о том, что ей, возможно, нравятся эти странные перебранки, возникающие на пустом месте. Она специально его провоцировала на драку, будто стараясь доказать ему, себе и вообще всему миру то, что Адриан Агрест — совсем не тот, с кем стоит общаться. Адриан не мог понять, почему вызывал у этой девушки такое раздражение, ведь, как ему казалось, никакого повода он для этого не давал.

Но должна же быть какая-то причина!

Вообще, он шел сюда для того, чтобы забрать новое послание от Леди, но раз уж пошла такая песня, было бы чертовски глупой растратой не попробовать снова понять, что творится в голове у малышки Маринетт.

За тот промежуток времени, когда Адриан стал общаться с ней чуточку ближе, милая непоседа, крепко спящая на уроках, превратилась в стихийное бедствие для Адриана Агреста. Его первое впечатление было обманчивым, он с легкостью и без всяких сожалений мог сейчас признать это. Она оказалась похожа на луковицу: снимаешь один слой, а под ним уже был готов к бою другой.

В связи с этим, для Адриана его влюбленность перешла на новый, слегка мазохистский уровень. Любой другой уже, наверно, давно бы плюнул на все это, и нашел кого поспокойнее и посговорчивее. Но это было совершенно не в характере Агреста.

— Ты готова поговорить только тогда, когда тебе отвечают грубостью на грубость?

— Защитная реакция такая. Заодно тренирую красноречие!

Ее заводной тон заставил его улыбнуться. Сегодня она была какая-то другая. Если раньше Маринетт можно было сравнить с озлобленным под гнетом жестоких хозяев котенком, шипящим на все, что движется, то сейчас она напоминала нашкодившую кошку, в голове которой роится еще не один коварный план.

И как он мог не принять вызов от такой девушки?

***
CatNoir: Итак, работаем строго сообща. Враг умен и опасен! (23:45:05)

Маринетт, лениво хрустя чипсами из старых запасов папы (сама она уже очень давно она не покупала вредной пищи вообще), пялилась в телефон, читая очередную занудную инструкцию от псевдо-Кота. Он оказался действительно неплохим парнем, и Дюпэн-Чен была искренне рада, что телефон Кота попал не абы к кому, а именно к нему. Более того, позиция этого человека больше импонировала ей: с тех пор, как настоящий Нуар связался с ней, он не предлагал никаких активных действий. Все время писал лишь что-то типа «не бойся», «тебе помогут», «мы думаем над планом действий» и все в таком же духе. Маринетт чувствовала себя беспомощной амебой, и это отнюдь не способствовало успокоению.

Теперь же перед ней был целый простор для деятельности. Новый блог, защищенный партнером, который явно что-то тоже смыслил в хакерстве, четкий план действия и бегущий по венам адреналин — ей это уже нравилось!

CatNoir: Пик активности хакера пришелся на время публикации тобой постов про Габриэля Агреста. Попробует копать дальше в этом направлении. (23:45:45)

Маринетт удивленно вскинула брови. И почему, если в ее жизни происходило что-то неприятное или плохое, в этом обязательно был замешан какой-то Агрест?

Нет, разумеется, эти посты были очень громкими и горячими. Просмотры набирались просто с космической скоростью. Так, может быть, с этим была связана активность хакера, а не конкретно с именем Агреста-старшего?

CatNoir: У меня… есть некоторые догадки на этот счет. Пока не буду раскрывать все карты, потому что прямых доказательств нет. Это умозаключение основано исключительно на архивах старых постов и моих предположениях. (23:47:59)

И все же, актер из этого псевдо-Кота был такой себе. Разве стал бы настоящий Нуар писать так сухо и так заумно? Раз уж решил притворяться, так пусть притворяется до конца.

LadyBug: Тогда, с меня пост про величайшего модельера всея Парижа и громкий заголовок? А я могу проявить ка-а-апельку воображения? (23:48:36)

Ответа с того конца долго не было. Маринетт считала минуты: одна, две, пять, семь… Напряжение она чувствовала даже через экран. Девушка усмехнулась: уж не думал ли этот пройдоха, что она будет следовать исключительно по его указке?

Спустя десять минут двадцать секунд все же пришел ответ:

CatNoir: Хорошо, давай. Только не увлекайся слишком сильно. А то я рискую стереть пальцы о клавиатуру, отражая все новые и новые атаки. (23:58:56)

Ха! Дюпэн-Чен победно усмехнулась. Такое написать ей, размышляя перед этим аж десять минут! Ну и простофиля ее новый партнер. Черт.

LadyBug: Кот, ты еще и в компьютеры можешь? Неожиданно^^ (23:59:07)

CatNoir: Учусь на программиста. Второй курс заканчиваю. (23:59:15)

Маринетт подавила в себе желание намекнуть ему более ясно, что Штирлиц-то давно уже провалился, но решила не пугать бедолагу. Пусть пока строит из себя неуловимого шпиона, способного на любые перевоплощения. Прочитал бы уж дневник реального Кота Нуара, хотя бы вступление.

Она мечтательно прикрыла глаза, вспоминая закрепленный пост, который за столько лет успел отпечататься с ее памяти:

Здесь всегда тепло и уютно. Спасибо вам за то, что сохраняете эту волшебную атмосферу!

Я просто парень. У меня нет никаких особенных талантов, но я интересуюсь кучей различных вещей: иностранными языками (учу китайский!), фехтованием, игрой на гитаре и фортепьяно, современной музыкой, рисованием, компьютерными играми. Так вот, как раз ими и тэмблером мои навыки касательно компьютера исчерпываются! Так что, не обессудьте, я не смогу вам сделать аватар в фотошопе, и уж тем более не смогу добыть для вас пароль того парня на вершине топа…

И чтобы она, после этого, могла представить себе Нуара, копающегося в кодах и ломающего чужие аккаунты? Да ни в жизнь!

Маринетт размяла затекшие пальцы, с упоением похрустев каждым, и опустила их на клавиши. Сейчас она делала то, что умела лучше всех: писала громкие пафосные посты.

Уважаемые мои читатели (коих тут, за столь короткое время собралось уже немало), а также все те, кто увидят этот пост в ТОПе самых популярных публикаций.

Не так давно я смотрела на мир Интернета через розовые очки, возомнив себя императрицей своего маленького мирка, где я могу делать все, что хочу. Вы все еще помните ту нашумевшую кампанию по возвращению Кота Нуара? А мои лозунги о цифровом государстве? Звучит смешно, неправда?

По крайней мере, мне — да. Мне очень стыдно за свое поведение, и, возможно, все, что со мной произошло — заслуженная кара. Но есть и те слова, о которых я ни на секунду не сожалела.

Я говорила, что здесь каждый чувствует себя в безопасности. Это не так. Но мои слова — тот идеал, которого нужно достичь, к которому нужно стремиться. Нельзя позволять другим рушить карточный домик спокойствия. Интернет — это то место, где каждый может высказаться, не боясь расправы. И так должно быть всегда.

Совсем недавно мой блог подвергся хакерской атаке, и теперь у меня нет к нему доступа. Мне угрожали, меня запугивали и шантажировали за то, что я писала, за то, как я действовала в сети. Я боялась открыть Gugle, потому что чувствовала, что за мной во все глаза наблюдают.

А теперь ты. Да, ты. Тот хакер, который посмел посягнуть на мое детище, мой маленький мирок, лишь бы заткнуть и больше не видеть, и не слышать меня. Я не знаю, что конкретно тебе не понравилось, но знай: мне все равно.

Отныне я не буду прятаться. Я буду писать все, что придет мне в голову, и даже если мне потом будет за это стыдно, тебя это никак не будет касаться.

Думаю, тебе не понравится такой расклад, неправда ли?

Значит, это война.

Всегда на страже справедливости, ваша LadyBug

Она глубоко вздохнула, унимая бешеное сердцебиение. Все, назад дороги уже не будет.

«Ты же готова, Маринетт?»

Она кивнула самой себе, прежде чем, зажмурившись, нажать кнопку «отправить».

***
— Черт! Черт! Черт!

Нино бегал от ноутбука к ноутбуку, а его пальцы неустанно долбили по клавишам, отбивая многочисленные атаки. Это был кошмар, ставший явью. Это была битва не на жизнь, а на смерть, и Ляиф не был уверен, что выйдет из этой схватки победителем.

Все, что оставалось ему делать — это молиться. Просить всех богов, новых и старых, о прощении, просить, чтобы они стерли с лица земли этого чокнутого хакера по другую сторону экрана.

Сигнал тревоги бил по ушам не переставая, сообщая о все новых и новых атаках, но у Нино не было возможности их отключить — просто не было времени. Экраны мерцали предупреждающими знаками, и вся комната была похожа на ад для эпилептика, а также любого другого нормального человека. Какофония звуков и света смешались в сознании в одно пульсирующее болезненное пятно, и единственная мысль, которая не покидала голову парня, была о том, как бы не свалиться в шоковый обморок посреди новой хакерской атаки.

Слишком велика была вероятность того, что он просто не выдержит. Не выстоит перед грозным врагом, разгневанным после последней выходки Леди. А он же, Нино, просил, чтобы она вела себя разумно!

Нет, эта мадам не знала, что значит слово «разумно». Прав был Адриан, когда не раз повторял ему, что она чокнутая!

В какой-то момент, когда все составляющие кода смешались в одну нечеткую картинку, а слух привык к непрекращающемуся писку, доносящемуся без колонок, время для Нино как будто бы остановилось.

Он встал посреди комнаты, выпрямившись, и просто смотрел на свои руки. Пальцы сводило от активной долбежки по клавишам, кажется, на самых подушечках он чувствовал новообразовавшиеся мозоли.

И в этот самый момент он абсолютно точно знал, что он должен делать и как действовать.

Его губ коснулась довольная усмешка. Тогда, время поджимало. Он не знал, сколько еще под таким напором выдержит его гениальный блок.

Вы действительно хотите отформатировать выбранный диск?

….

…….

Введите кодовое слово

[hawkmoth]

Нажмите «да» для продолжения

[ДА]

Подождите, операция выполняется…

….

…….

Форматирование успешно завершено.

Глава 12

Мерный писк перегруженной системы разносился по подвалу, подобно звуку кардиографа. Процессор заглох — он сделал свое дело и приказал долго жить. Старая, хорошая, добротная машина, ее будет непросто заменить.

Нино, лежащий на холодном полу, перевернулся на другую сторону и коснулся его лбом. Это было волшебное, ни с чем не сравнимое чувство.

Весь его мозг горел, а внутренности плавились, как воск. Либо он был в раю, либо в психиатрической лечебнице. Потому что он не верил, что это могло быть правдой. Он не верил, что действительно выиграл этот бой.

CatNoir: Теперь ты в безопасности. (03:03:44)

CatNoir: Я вынес весь компромат на тебя с его компьютера. И вообще всё. (03:03:56)

CatNoir: Он больше не сможет тебе угрожать. (03:04:01)

Не обошлось и без потерь. Он лишился одного мощного компьютера — это раз. Он так и не смог выследить хакера — это два. Теперь этот парень канул в лету, и, если снова не объявится, его нельзя будет никак найти. Зато одно теперь было ясно на сто процентов: загадочный хакер лишился своего преимущества. Он больше не сможет публиковать странные посты от имени Леди. Была вероятность, чтоон заляжет на дно и будет зализывать раны. Нино надеялся, что он уйдет навсегда.

Ответа не последовало. Пока Ляиф разрывался на части, работая за десятерых человек, Леди уже, наверно, видела двадцать пятый сон, удовлетворенная своей выходкой. «Проявить немного воображения» — так, кажется, она написала. Вот это она назвала «немного»?! Нино просто хотел проверить свою теорию касательно Габриэля Агреста, но Леди разрушила все в пух и прах.

Урок первый: никогда не связывайся с блогером под ником LadyBug.

Ее последний пост занимал первую строчку рейтинга на сайте, собрав за четыре часа три миллиона лайков и полтора — репостов. Это значило, что совсем скоро этот пост увидит Алья. Что после этого случится с Нино? Рейтинг данного произведения не позволяет описать все действо в красках.

Урок второй: никогда не спорь с Альей Сезер. Существуют менее болезненные формы суицида.

И, наконец, новость дойдет до Адриана. Не через Алью, конечно: она будет занята с ним, Нино, а через других людей в классе. И тогда наступит вторая волна.

Урок третий: не зли Адриана. С виду тихий и спокойный, где-то глубоко в душе он был способен на убийство. Как говорится, в тихом омуте черти водятся.

И ведь никто не посмотрит на то, что все закончилось хорошо и что Ляиф, в сущности, сделал хорошее дело, освободив всех выше перечисленных от лишней головной боли.

Ай да Нино, ай да сукин сын! Умница, а не мальчик! Вот с кого нужно брать пример!

И ведь никто ничего подобного не скажет. Даже просто «спасибо» не дождешься! Поэтому, отложив на время все жалобы и претензии, он поднялся с пола и, недовольно бубня себе что-то под нос, поплелся в ванную чистить зубы. У него еще оставалось время, чтобы поспать.

***
В действительности, Леди не спала. За всю ночь она ни на секунду не сомкнула глаз, не отрываясь глядя в монитор, и читала каждый комментарий. Она и не подозревала, что ее маленький бунт вызовет такой фурор.

Ее почтовый ящик был забит сообщениями от пользователей всех мастей. Ей писали подписчики ее старого блога, желая удачи в ее борьбе и подбадривая. Были сообщения и от новоиспеченных фанатов, которых восхищало ее решение объявить борьбу кибербуллингу. Это было непередаваемое чувство. Маринетт ощущала, как крепла ее уверенность в собственных силах.

Если так подумать, то Ледибаг, как блогер, постоянно против кого-то «воевала». Общество, политическая система, фитоняшки из Instugram`а, ксенофобия и неравенство. Но все ее враги до этого момента были иллюзорными. Нельзя биться с выдуманными противниками, это имитация битвы. Примеров этих «иллюзорных войн» было миллион — достаточно включить телевизор и послушать, о чем говорят в новостях и на политических дебатах. Маринетт, в сущности, ничем не отличалась от тех же ненавидимых ею политиков, и это образовывало чертово колесо, проще говоря, замкнутый круг.

Теперь же, наконец, у нее появился настоящий противник. В ее борьбе появился смысл, появилась цель, которой нужно достичь. Маринетт желала найти хакера и стереть его, удалить навсегда, без возможности восстановления. Тогда он больше никому не сможет принести хлопот и нанести вред.

Псевдо-Кот постарался на славу, развязав ей руки. Откуда у хакера был ключ к прошлому, которое Маринетт старательно пыталась забыть, было известно лишь Всевышнему, но теперь, по крайне мере, она на это надеялась, можно было не беспокоиться по этому поводу. Ей не терпелось подразнить этого неудачника, сидящего по другую сторону экрана, но она сдерживалась — не стоило терять голову из-за первой же победы.

Война еще не была выиграна.

С таким настроем она отправилась в школу, напрочь забыв про сонливость, свою ненависть к окружающим и… контрольную по алгебре.

— Черт! — тихо ругнулась она, легонько ударив кулаком по парте. Вот тут избушка с выцветшей табличкой «судьба» повернулась к ней квадратным задом. После белой полосы вечно шла черная. Несправедливо!

Девушка прилегла на парту, упершись лбом о холодное дерево. Восторженная Алья, урвавшая очередную сенсацию для своего Ледиблога. Маринетт усмехнулась: то ли еще будет. Среди отложенных постов уже пестрели заголовками скандальные статьи, подготовленные девушкой еще давным-давно и перенесенные из-за образованной вдруг кампании по возвращению Нуара.

Маринетт было интересно, получил ли настоящий Кот в итоге ее послание. Он больше не отвечал по электронной почте, хотя она проверяла свое приложение каждые полчаса.

Впереди, глубоко задумавшись, сидел Адриан. Его взгляд был устремлен в сторону окна, но создавалось такое впечатление, что его мысли находились не здесь, а далеко за пределами класса. Нино прогуливал, и его место рядом с Агрестом заняла Хлоя Буржуа. Было заметно, как из-под высоких чулок блондинки торчали наскоро накаляканные шпаргалки, но ту это, кажется, ни чуточки не смущало: она продолжала вести прямой эфир в Instugram, временами наводя камеру на Адриана, даже когда учительница положила лист с заданиями контрольной прямо перед ней.

В этот момент Маринетт вспомнила про свою ненависть к окружающим, но он продлился недолго; перед спасительницей всея тэмблера стояла практически непосильная задача: написать эту контрольную на нормальную оценку. Что ж, Ледибаг не страшилась трудностей!

Полтора часа пролетели незаметно, и вот уже мадам Шермански вырвала работу из рук у самой нерасторопной ученицы, в то время как Дюпэн-Чен нервно грызла кончик карандаша, потому что не успела решить все задания.

— Что, все вернулось на круги своя? — ее ткнула в бок Алья, демонстрируя скрытые под рукавом шпаргалки. Как вовремя.

Маринетт недовольно закатила глаза, пообещав себе припомнить Алье это ее предательство позже, но она не могла не согласиться с ней: наконец-то стало все налаживаться.

Она кивнула подруге, довольная, и контрольная работа вдруг внезапно ушла на второй план.

— Кстати, Маринетт, — Алья хитро улыбнулась. — В последнее время тебя можно было частенько заметить в компании нашего красавчика-модели. Куда же делось твое бесконечное отвращение?

— Красавчика-модели?..

Этот вопрос застал ее врасплох. Она, Маринетт Дюпэн-Чен, в компании Агреста?

Хотя, если так подумать, в словах Альи была доля правды: пока та пропадала непонятно где, рядом с Маринетт всегда оказывался Адриан. Она могла сколько угодно стараться отделаться от него, но парень имел потрясающую возможность всегда оказываться в нужном месте в нужное время. Сначала это раздражало, бесило и выводило из себя, но почему-то сейчас Маринетт не могла так однозначно выразить свое отношение к происходящему. Привыкла? Возможно. Когда человеку одиноко, он всегда ищет компанию, которая его примет к себе, и порой неважно, хорошая это компания или нет.

Почему-то она всегда считала, что применительно к ней это правило не работает. Она всегда отграничивалась от людей, которые ей категорически не нравились. Следуя такой логике, Агрест незаметно для самой Маринетт перешел в другой разряд.

— Это все из-за тебя! — она сложила руки на груди, нахмурившись. — Ты меня практически бросила, Алья! Чем ты занималась все это время?

— О, это секрет, — подруга загадочно улыбнулась, поправляя очки на переносице. — Впрочем, уже не важно. Я сделаю вид, что не заметила, как ты плавненько перевела тему. По коктейлю?

Маринетт кивнула. Несмотря на то, что она считала Алью своей единственной подругой, общались они не так давно, и поэтому у них было все еще много тайн друг от друга. Маринетт это знала и без проблем принимала этот факт, как данность. Однако в этот раз она почувствовала, как из-за сказанного застрял где-то в области горла ком обиды. Знакомое чувство, которое девушка испытывала до этого бесчисленное множество раз, в этот раз проявилось в абсолютно новых условиях.

Они спустились вниз, на первый этаж, где располагался кафетерий. В теплую погоду можно было понежиться на летней веранде, но теперь ее разобрали рабочие, оставив на память лишь сложенные зонтики на заднем дворе школы. Маринетт теперь всюду подмечала следы осени и уже всем сердцем ненавидела подступающую холодную пору.

Большинство столиков были заняты: все грелись за горячей чашечкой кофе, чая или горячего шоколада. Алья было уже потянула подругу в сторону большого стола, за которым собрались все их одноклассники, что-то обсуждая, но Маринетт свернула за угол, приметив место поукромнее.

— Что-то не меняется, — услышала она невнятное бормотание под ухом, но решила не обращать на это внимания. Маринетт, к своему стыду, не помнила имен большинства людей, с которыми она училась. Не стоило ставить себя в еще более неловкое положение, усаживаясь рядом.

Ей было немного жаль. Было такое чувство, будто бы она что-то упускала. Так странно. Никого из сидящих за тем столом она не вставила ни в грош, и тоже самое можно было сказать и про них. Такая установка была задана изначально: Маринетт мало кому нравилась, и, так сложилось, девушка со временем стала отвечать окружающим тем же.

Она усмехнулась своим мыслям. Что с ней происходит в последнее время?

— Алья, — она решила сменить тему, чтобы переключиться с неприятных мыслей. — Есть какие-нибудь новости?

Сезер весь день не выпускала смартфон из рук, так что, ее поведение говорило само за себя. Маринетт, несмотря на то, что в действительности она сама пережила все, о чем совсем недавно узнала Алья, не терпелось услышать историю из чужих уст.

— Ах, это, — она растерянно уставилась в экран, что-то ища взглядом. — Такая история. Ты же ничего не знаешь? Нужно с самого начала…

— У нас много времени, — Маринетт улыбнулась, довольная. — Я жду чего-то очень интересного!

— В таком случае, с тебя нечто захватывающее про Адриана, — девушка хитро подмигнула подруге, удовлетворенно подмечая, как краснеют ее уши. — Чую, это будет в сто раз интереснее, чем мои Интернет-расследования!

— Тебе бы лишь бы сплетни свежие собрать, — Маринетт показала язык, сложив руки на груди. Вот никаких ей историй, даже самой маленькой! Еще подкалывать будет в присутствии этого блондина, а ему вредно еще выше самооценку поднимать!

Слово за слово, в итоге весь разговор превратился в типичный, ничем не примечательный девчачий разговор, коих можно было услышать десятками, случайно зайдя в первое попавшееся по дороге кафе. Но для Маринетт Дюпэн-Чен это было нечто особенное, именно то, по чему она скучала. И она стала осознавать это только сейчас.

***
Жамин Пурье просиживал свою жизнь за монитором, строча дни напролет гороскопы для газет, а ночами развлекал себя чтением блогов, высмеивая школьников, мечтающих о славе и признании.

В его словах не было лжи — месье прочувствовал все удары жизни на себе и прекрасно знал, что, чем раньше выбить дурь из головы этих маленьких наивных уродцев, тем лучше же для них. Однако на просторах сети никто не понимал несчастного Пурье, обзывая всеми известными плохими словами, блокируя и поливая грязью. Пурье не обижался: он понимал, что маленькие наивные уродцы были еще и непроходимо глупы, что мешало им внимать словам старших, умудренных опытом людей.

Purrpurr75: твое сообщество развалится на следующей же неделе, таких в Интернете миллион!

Purrpurr75: купи себе мозги, прежде чем рассуждать о политике в Интернете. А еще лучше — вступи в партию, послужишь благому делу.

Purrpurr75: малолетний трансвестит! И родители твои такие же!

Его блог удаляли трижды. Но он не сдавался, ведь ночь длинная, а злость от своих неудовлетворенных амбиций нужно было на ком-то вымещать, ведь Жамин Пурье был простым среднестатистическим… неудачником.

По крайней мере, до того момента, как его рука случайно скользнула по картинке с рекламой на порно-сайте. Баннер обещал ему кучу денег, сексуальных телочек без счету и новый костюм от Armani, но месье Неудачник получил нечто большее, совсем не то, что он предполагал.

Перед Вами — Акума, игра нового поколения, симулятор социальных сетей.

В данный момент вам доступна бета-версия, где можно в полной мере прочувствовать жизнь блогера с тэмблера, прошедшего путь от скромного неудачника до популярного селебрити, гребущего тысячи сотен евро на одной рекламе.

Все в этой игре сделано максимально реалистично, Вы не почувствуете разницы.

Продолжить загрузку?

[Да] [Нет]

Пурье, получивший бан от сообщества на последующие две недели, недолго думая, нажал на кнопку «да». Перед ним высветился знакомый интерфейс, а электронный помощник в темно-фиолетовой маске, назвавшийся никак иначе, как «Бражник», предложил создать новый аккаунт и выбрать тематику блога.

Мужчина, хищно усмехнувшись, выбрал опцию «самый популярный спаммер».

Теперь ему можно было не бояться занудных модераторов, а подписчики лились рекой после каждого поста и комментария, которые тут же после публикации становились хитом.

Впереди его ждала долгая увлекательная ночь.

***
На столе завибрировал телефон, уведомляя о новом сообщении. Маринетт, уплетающая круассан за круассаном, недовольно посмотрела на экран. Ее глаза расширись от удивления, когда она увидела отправителя.

Спустя пару секунд раздался звук вибрации и с других столиков. Девушка начала оглядываться, уже осознавая, что грядет что-то неладное. В кафетерии воцарилась тишина.

Первой от ступора очнулась Алья. Она вскочила с места, не в силах больше сидеть, и, не сказав ни слова Маринетт, вышла из зала. Изо всех уголков зала послышался шепот, но все, что могла различить Дюпэн-Чен, это бессмысленные обрывки фраз, не дающие ни намека на то, что же произошло.

На ее собственном телефоне все еще отображалось уведомление о новом сообщении от неизвестного отправителя. Стараясь не обращать внимания на дрожащие руки, Маринетт нажала на кнопку «прочитать».

«Думала, победила меня? Думала, что сможешь легко меня одолеть?

Грядет новая, страшная волна. Она накроет тебя с головой, и ты пожалеешь, что не сдалась с самого начала.

Думала, что проявила смелость? Это глупость. Ты перешла дорогу людям, которые не прощают.

Теперь же готовься пройти все круги ада и не надейся на спасение. Надейся на то, чтобы все прошло предельно безболезненно.

хохо, hawkmoth»

Она нервно сглотнула. Видимо, то, что получили на свои телефоны окружающие ее люди — это небольшой «сюрприз» от хакера. Или как она должна была теперь его называть? Хищная Моль? Бражник? Довольно странный псевдоним для человека, занимающегося таким родом деятельности. Растеряв благодаря псевдо-Коту свои рычаги давления на Ледибаг, он решил найти новые.

Не хотелось двигаться с места: Маринетт боялась, что тут же упадет и потеряет сознание. Ее снова накрыл тот животных страх, преследовавший ее тогда, когда хакер назвал ее по имени. Она поклялась себе бороться, но в данный момент выходило из ряда вон плохо. Хорошо, что Алья вышла и не видела свою подругу в таком состоянии, иначе бы начала задавать вопросы, которым было не место и не время.

Однако она знала, что должна сделать это. Попросить у кого-нибудь телефон, чтобы узнать, что случилось. Под любым предлогом. Да вон, хоть позвонить. Ее смартфон доживал последние свои минуты, показывая оставшийся заряд батареи в три процента.

Подавив тошноту и натянув на себя подобие улыбки, как ее учила мама, Маринетт на деревянных ногах подошла к ближайшему столику. Просить не пришлось: неправильно истолковав ее состояние, милая блондиночка с короткой стрижкой решила, что ей пришло такое же сообщение, как и всем в кафетерии, а потому спешила ее успокоить, показав, что она не одна такая. Маринетт с готовностью схватила источник бед современной молодежи и стала жадно читать послание. Однако то, что она увидела, было более, чем странным.

— Да он смеется, — прошептала она, наблюдая, как множатся каждую секунду уведомления, содержащие самые нелицеприятные комментарии и плоские шуточки. За десять секунд, которые телефон провел в руке у Дюпэн-Чен, появилось порядка сорока новых комментариев под постом несчастной блондиночки. Судя по всему, у всех остальных была похожая ситуация.

«И что он хочет этим сказать?» — крутился в голове вопрос, ответа на который не было.

[Неизвестный номер]

Докажи, что тебе не безразличны твои подписчики;)

Телефон Маринетт, который она все еще сжимала во второй руке, в последний раз напомнил о себе коротким звуком вибрации и отключился, разрядившись.

О своем дальнейшем плане действий девушка не имела ни малейшего представления.

Глава 13

Если закрыть глаза и начать считать, то все, что окружает тебя, остановит свое движение. Мысли улетучатся, и ничего не останется в голове, лишь цифры и заданный тобой ритм: раз, два, три…

Этот прием давно всем знаком: кто-то считал овечек перед сном, кто-то занимался дыхательной гимнастикой, кто-то считал количество вдохов и выдохов во время бега. Это упорядочивало единую цепочку образов в сознании, помогало расслабиться и забыть все ненужное.

Но только стоило открыть глаза, как все возвращалось на круги своя.

Маринетт нервно сглотнула, подсоединяя провод зарядного устройства к телефону. Меньше всего на свете ей сейчас хотелось увидеть оранжевые буквы m и i на белом фоне загоревшегося экрана. Странное дело: не так давно ей казалось, что стоит скрыть свою личность за ником с аватаркой, так сразу защитишь себя от всех бед. Жаль, что спала пелена, разрушены иллюзии; теперь она знала, что банальное удаление не поможет скрыться.

Только телефон поймал сеть wi-fi, посыпались уведомления. Двести, триста, четыреста… Они множились с ужасающей скоростью. Дюпэн-Чен пыталась закрыть их, но без толку: стоило отчистить историю, как в ту же секунду всплывали десятки новых окошек. В итоге, чтобы прекратить этот бесконечный поток, пришлось отключить интернет.

Задняя панель сильно нагрелась и немного обжигала ладонь. Маринетт кинула телефон на кровать, а сама уселась рядом, размышляя, какими должны быть ее дальнейшие действия.

Атака продолжалась уже пять с половиной часов. О данном феномене tamblr можно было уже найти пару новостных статей на «yahoo!». Администрация социальной сети прилагала все усилия, чтобы удалить неизвестного спаммера, который, вероятно, являлся вирусной программой. Его IP-адрес постоянно менялся, поэтому блокировка не работала. Отследить его тоже оказалось непосильной задачей. В дело уже вмешалась кибер-полиция, но ее сотрудники пока находились на стадии изучения природу вируса.

И только Маринетт знала, кто стоял за всем этим.

Хотя, разумеется, «знала» — слишком громкое слово. Личность этого человека была ей незнакома. Маринетт не знала, мужчина это, или женщина; она не имела ни малейшего представления, какие цели преследовал этот человек и почему невинные люди должны были страдать от его действий.

Но одно ей было известно наверняка: кем бы ни был этот загадочный хакер, он ненавидел LadyBug.

Он следовал за ней по пятам, с того самого момента, как взломал аккаунт Кота. Маринетт гадала, когда ей удалось привлечь его внимание. Когда она начала кампанию по возвращению своего любимого блогера на tamblr? Или, может быть, намного раньше?

«Докажи, что тебе не безразличны твои подписчики;)»

Кому? Зачем?

Эти вопросы не покидали ее мыслей, сколько бы Маринетт, крепко зажмурившись, не считала, безмолвно проговаривая очередное семизначное число. Она бросила ему вызов в надежде, что застанет его врасплох, но вместо этого он принял его, сделав свой ход.

Сообщение от неизвестного номера все еще висело в списке непрочитанных, хотя, разумеется, Маринетт уже видела его текст.

У него было на нее все: ее имя, ее профиль на тэмблере, ее номер телефона. Возможно, он знал, как она выглядит и где живет.

У нее не было ничего. Только глупая бесполезная храбрость, которой хватило на один пост, и целая вереница страхов, количество которых все увеличивалось по мере того, как до нее доходило, в какое же дерьмо она вляпалась.

Сейчас, когда уже все пути к отступлению были отрезаны, оставалось одно — бороться. Все мосты сожжены, а до того момента, как полиция со всем разберется, велика вероятность, что все, что будет напоминать о Маринетт Дюпэн-Чен — это заброшенный блог и окоченевший трупик в подворотне.

Зато она могла попытаться потянуть время. Во всех ужастиках, которые Маринетт пришлось посмотреть, главный злодей-маньяк играл со своими жертвами, заставляя их испытывать животный страх. Пока марионетки доставляли маньяку удовольствие, он не убивал их. Маринетт могла сделать так же: притвориться, что принимает правила игры, а самом деле отвлекать внимание хакера, пока полиция не разберется и всех не спасет.

Она судорожно вздохнула и покачала головой, пряча в ладонях лицо. Нет, тут дела обстояли намного сложнее.

Были замешаны другие люди, вероятно, фанаты Ледибаг. Или даже не фанаты, а случайные пользователи, оказавшиеся в списке ее подписчиков. И они тоже находились сейчас в опасности.

Маринетт боялась. Страх накрывал ее с головой, не давая сделать вдох. Она отчаянно ждала момента апатии, момента, когда она устанет бояться и взглянет на происходящее с безразличием.

Рассуждая логически, можно было бы предположить, что опасность, исходящая из такого источника — ерунда. Можно залечь на дно и подождать, пока буря пройдет. Второй вариант — это то, что хакер, преследующий ее, в самом деле опасный преступник, и тогда намного разумнее оставить дело полиции, и, опять же, не лезть под горячую руку (фигурально) и затаиться, чтобы не стать реальной жертвой преступления.

Но она не может рассуждать логически, вот в чем проблема. Она закрывает глаза и видит перед собой черный экран монитора с мерцающим фиолетовым контуром бабочки, и пальцы леденеют, как тогда. Все тело пробивает мелкая дрожь, как будто временами посещающая её храбрость — всего лишь бафф*, активирующийся ее недосыпом и желанием поиграть в супергероиню. И почему она постоянно забывает о том, что для этого есть MMORPG?

Не в силах остановиться, она пишет ему ответ-вопрос. Она отвечает на его сообщение вопросом, потому что сомневается. В ней борются две ее личности: одна — девочка-трусиха, скрывающая за каменным лицом свои страхи и бесконечный список подростковых комплексов, а вторая — глупая и гипер-активная блогерша из Интернета с обостренным чувством справедливости. Определиться, кем она является на самом деле, Маринетт не может — возраст такой.

А что случится, если я скажу, что они мне на самом деле безразличны?

Отправка…

Она не должна была ничего ему писать. Во имя всего сущего, всё, что ей нужно — это добавить номер в черный список и притвориться, будто бы не знает, от кого это, что это кто-то ошибся номером.

Вероятно, это адреналин бьет в голову в самые неподходящие моменты. Хотя она обещает себе, что будет бороться — во имя своих убеждений и безопасности других, но на деле получается все совсем не так. Враг оказывается сильнее ее. Ее пост для него словно красная тряпка для быка, лишь заводит, побуждает к активным действиям. Она может пользоваться популярность в Интернете, но кому, скажите, нужна мертвая звезда тэмблера?

От последней мысли ее передернуло — Маринетт не знала, почему рассуждала именно так. Хакеру совершенно необязательно быть преступником, а тем более убийцей. Просто LadyBug когда-то перешла ему дорогу, и теперь он, после ее дерзкого вызова, заваливает всю социальную сеть спамом. Не более того. Всего-то. Ха-ха.

Она ждала нового сообщения от Мотылька (так она про себя окрестила хакера после его забавного никнейма «hawkmoth») час, не отрывая взгляда от экрана смартфона, потом взяла гаджет с собой в ванную, положила перед собой, пока делала домашнее задание. Однако, уведомления все не приходило. Маринетт в итоге сдалась, решив, что это был единичный вброс, чтобы запугать ее и заставить совершить что-нибудь необдуманное. Признаться, должный эффект был практически достигнут, и лишь внезапно проснувшийся голос разума спас ее от очередной глупости.

Заснула она около полуночи, практически полностью успокоившись. Маринетт удалось уговорить себя забыть на время о произошедшем и занять позицию выжидания.

В ситуациях, когда не можешь сделать ничего путного, лучше не рыпаться, чтобы не сотворить чего похуже. Ей стоило сделать это своим девизом по жизни.

Но шестеренки огромного механизма случайных встреч и совпадений, над которым поработал далеко не один человек, уже пришли в движение. Их не остановить. Но Маринетт только предстояло об этом узнать.

***
Ориентирование на местности никогда не было сильной стороной Розы. Разглядывая карту, она просто поворачивала ее из стороны в сторону, силясь понять, как стоит взять ее, чтобы направления схем дорог совпали с направлением ее движения. Как она ни старалась, никогда не получалось прийти туда, куда нужно.

Со временем Роза сдалась. В конце концов, существовало такое замечательное изобретение человечества, как навигатор. Девушка просто вбивала адрес и следовала инструкциям голосового помощника. Иногда она сталкивалась с ремонтными работами дорог или просто приходила в тупик, но, в любом случае, это оказывалось все же лучше, чем бессмысленное плутание по городу (еще и не в той его части). Наверно, именно поэтому она не насторожилась, хотя все вокруг показывало, что-то идет не по плану. Точнее, не абстрактное «что-то», а она. Шла не по плану. И вообще не туда.

Роза искала агентство по занятости школьников и студентов. В семье с деньгами было туго, а постоянно позволять Джулеке, ее девушке, платить за двоих в кафе казалось чем-то неправильным и несправедливым.

В шестнадцать лет найти работу оказалось непростой задачей. Принято почему-то считать, что подростков повсюду ждут с распростёртыми объятиями работодатели: владельцы домашних кофеен, занятые родители, которым не с кем оставить чадо, и разводчики собак, у которых просто не хватает рук гулять со всем своим питомцем. В действительности, все оказалось намного прозаичнее: нынче родители нанимали квалифицированных бэбиситтеров (и такие есть!), собак люди выгуливали сами во время своих утренних пробежек, а в кофейнях минимальная рабочая смена составляла 10 часов. Роза, вздыхая, вычеркивала очередной телефон, выписанный ей с сайта с вакансиями.

В наушниках играло что-то ненавязчивое, время от времени прерываемое механическим «через 50 метров поверните на…», глаза не отрывались от экрана смартфона: наплыв спама на тэмблере ненадолго сошел на нет, и Роза решила воспользоваться возможностью, чтобы немного почитать новый блог LadyBug. Из-за трудностей в семье она постоянно откладывала этот момент. А в последние пару дней ее страничку заполонили кучи сообщений от бота, из-за чего висло даже приложение в телефоне. Старенький LJ сильно нагревался, оперативной памяти на нем не хватало для того, чтобы выдержать такую атаку. Смартфон выключался, иногда сам удалял и устанавливал программы и вообще вел себя так, будто подхватил троян. Роза не задумывалась о худшем раскладе (или просто нарочно гнала эти мысли прочь) и списывала все на возраст машины. Железо старое, не приспособленное для современных реалий и так далее, и тому подобное.

Светлая улица сменилась неосвещенным переулком. Роза уже некоторое время чувствовала на себе чей-то взгляд, но боялась оглядываться. Лишь ускоряла шаг, надеясь быстрее добраться до пункта назначения. Чертово агентство все не показывалось.

Она поняла, что дела ее плохи, когда чуть ли не носом уткнулась в старую заброшку, а навигатор сигнализировал, что она на месте. Недостроенное здание стояло тут, видимо, уже несколько лет, и никто не собирался его достраивать. Вагончик сторожа был пуст.

Глубоко дыша, пытаясь унять бешеное сердцебиение, Роза оглянулась и увидела его.

Высокий мужчина был одет в спортивный костюм. На голове — кепка, тенью от козырька скрывающая лицо, поверх — колпак. Неизвестный держал в руках телефон. Включенный фонарик говорил о том, что он вел съемку в ночном режиме.

Роза продолжала осматриваться, ища пути к отступлению. Руки то и дела тянулись к смартфону, но она не знала, кому звонить. Семье? Друзьям? Джулеке? В полицию?

Мужчина уверенно наступал. Роза могла уже даже разглядеть его растянутые в предвкушающей усмешке губы.

— Не рыпайся, детка. Иначе будет хуже.

Она покачала головой, отказываясь признавать происходящее за реальность. Конечности не слушались: мужчине не составило труда схватить ее: Роза не вырывалась, не кричала, не пыталась его ударить. Пуговицу за пуговицей он расстегивал ее шерстяную кофточку, когда осеннее пальто уже оказалось отброшено куда-то далеко в сторону. По телу поползли мурашки, когда холодный ветер обвеял обнаженное тело. Она обхватила себя руками, не давая кружевному лифчику упасть на землю.

Руки насильника блуждали под ее юбкой. Он, видимо, осознал, что никакого сопротивления оказано не будет, а потому смаковал, медленно водя кончиками пальцев по коже. Роза, опустив взгляд и крепко сжав зубы, смотрела на спущенные вниз колготки. Она попыталась наклониться, чтобы натянуть их снова, но сильная мужская рука схватила ее волосы, заставляя поднять голову.

Закрепленный на какой-то балке, оставшейся тут со времен активной стройки, телефон мужчины записывал на камеру все, что происходило, и Роза к своему ужасу обнаружила, что ведется прямая трансляция. Это на какой-то момент вывело ее из полнейшего замешательства, в котором она находилась до сих пор, но все, что ей удалось пролепетать, было:

— Пожалуйста, не надо…

На глаза навернулись слезы стыда и беспомощности. Она не знала, чем заслужила такой участи: она просто шла в агентство, чтобы найти работу и освободить своих родителей от лишнего бремени. Она не сделала ничего плохого!

И хотя температура этим осенним вечером составляла всего десять градусов, дрожала она не от холода. Липкий страх окутал ее, и она знала, что еще совсем чуть-чуть, и случится нечто еще более страшное. Через тонкую ткань нижнего белья Роза чувствовала, что в ее ягодицы уткнулось что-то твердое. Она попыталась повернуться, сделать рывок в сторону, хотя бы что-нибудь, но в этот раз ее приложили со всей силы лицом о бетонную стену. Щека как будто налилась раскаленным металлом, кожа загорелась резкой болью. От столь сильного удара Роза практически потеряла сознание: перед глазами все поплыло, и она обмякла, мысленно моля Бога о том, чтобы все это оказалось просто дурным сном.

Вдалеке разразился оглушительный звук сирены. Роза почувствовала, что резко потеряла опору и медленно сползла вниз по стене, к которой была всего несколько мгновений назад прижата. Вокруг суетливо собирали вещи и стирали улики, послышались топот, голоса, свист. Кто-то накинул Розе на плечи ее пальто. Девушка ухватилась за него руками, словно за спасательный круг, не переставая громко всхлипывать.

— Ну, тише-тише. Все позади. Теперь все хорошо, — успокаивал ее кто-то, чей голос показался Розе смутно знакомым.

Она сморгнула слезинки и в восстановившемся четком обзоре увидела обеспокоенное лицо своего одноклассника. Адриан осматривал ее, и Роза закуталась в пальто еще сильнее — ей стало стыдно из-за своего внешнего вида.

В итоге, Агрест виновато опустил взгляд.

— Я… Прости, я чуть не опоздал, еще немного, и он…

— Что ты имеешь в виду? — девушка сказала это едва слышно, часть слов Адриан мог лишь угадать по движению ее губ.

— Ничего. Ничего, — он покачал головой.

Это Адриан вызвал полицию, когда заметил, что какой-то подозрительный тип следует за его одноклассницей по пятам. Он сам находился в этот момент в машине, и водитель не выпустил его («Ваш отец приказал следить за Вами и обеспечить Вашу безопасность и бла-бла-бла…»). Адриану ничего не оставалось, как попросить Гориллу просто хотя бы следовать за ними.

Благо, сотрудники органов успели вовремя. Все закончилось более-менее благополучно. Если бы еще составляющий протокол полицейский не жужжал под ухом, было бы совсем замечательно.

— Вам знакома личность нападавшего? — осведомился полный рыжий мужчина в форме, приготовившись записывать.

— Да оставьте вы ее пока в покое, — взмолился Агрест. — Она еще не отошла от шока…

— Нет, не знакома, — к своему удивлению, абсолютно спокойно ответила Роза. — Но, знаете… Меня кто-то заманил сюда… Навигатор дал сбой… Кто-то как будто нарочно завел меня сюда.

Адриан огляделся. Действительно, заброшенная стройка — явно не то место, где стремилась оказаться Роза.

— Раньше случались такие прецеденты? — продолжил свой допрос полицейский.

— Нет, не было, — девушка покачала головой. — Хотя навигатором я пользуюсь практически постоянно. Знаете, я тут подумала: это наверно после атаки на тэмблер кто-то подселил в мой телефон какой-то вирус. Потому что именно с того дня мой телефон стал странно себя вести.

— Атака на тэмблер? — переспросил мужчина.

Адриан напрягся. Он уже знал, какой примерно последует за этим ответ.

— Одна известная блогерша бросила вызов хакеру, взломавшему ее. С тех пор тэмблер, это такая социальная сеть, стоит на ушах. Там промышляет какой-то бот, рассылающий спам. Я слышала, у всех из-за этого виснут телефоны.

Полицейский, ошеломленный, видимо, таким объемом незнакомых слов, что-то быстро-быстро принялся писать у себя на бумажке.

— Не расскажите подробнее об этом?

Роза неуверенно кивнула головой.

Адриан опешил. Он бы ни за что не провел параллель между этими двумя событиями, но теперь, когда Роза об этом заговорила, данная теория показалась ему не такой уж и нереальной. В ней был смысл.

— А вы, как свидетель, не дадите показания?

Агрест, не особо вдумываясь в слова полицейского, кивнул и позволил увести себя в сторону.

Дело приобретало страшный оборот.

***
Маринетт что-то рисовала в своем блокноте с эскизами, когда завибрировал ее телефон, оповещая о входящем видео-звонке.

Она вопросительно уставилась на экран, раздумывая, сбросить сразу и подождать. Из двух перечисленных вариантов она, неожиданно для себя, выбрала третий и нажала пальцем на зеленую кнопку принятия вызова.

В горле образовался ком, когда она перед ее глазами предстала эта страшная картина. Карандаш вывалился из рук и покатился к краю стола. Маринетт не пыталась его поймать: пластик на скорости упал на пол, и основание карандаша треснуло. Это сейчас не волновало Маринетт. Она отчаянно жала на кнопку «отбой», но телефон как будто бы завис и не хотел отключать нежеланную трансляцию.

Смысл происходящего не сразу же дошел до ее понимания. Лишь когда девушка с экрана подняла опухшие от слез глаза и посмотрела прямо в камеру, Маринетт не сдержала испуганного вздоха: в жертве происходящего изнасилования она узнала ту милую блондинку из ее класса, совсем недавно одолжившую ей свой телефон. Роза, кажется?

Маринетт вскочила со своего места, опрокинув стул. Она не могла отвести взгляд от экрана. Нужно было что-то сделать, но что — этого Маринетт не знала.

— Где? Где, я спрашиваю?! — отчаянно она кричала в телефон, но никто ей не отвечал.

Видео-звонок резко прервался, оставив Маринетт стоять в оцепенении, опершись о стол. Кажется, она дрожала. Перед глазами снова и снова прокручивались страшные кадры и испуганное лицо Розы.

Но Маринетт была беспомощна.

Она схватила в руки телефон и написала что-то гневное на номер, по которому ранее получила сообщение от хакера. Не ждала ответа, просто хотела выплеснуть эмоции, что овладели ее сознанием в этот момент.

Внезапно пришел ответ.

В этот раз все обошлось.

Но это — только начало.

Маринетт провела руками по лицу. Что же она наделала? И это — только начало? Да легче было просто повеситься в этой комнате прямо сейчас, чем расхлебывать ту кашу, которая вопреки здравому смыслу заварилась.

Не смей!

Такой она, в отчаянии, написала в ответ. Немного подумав, добавила:

Сдохни, тварь.

Глава 14

— Мари, почему ты ни с кем не хочешь разговаривать?

Пара серо-голубых глаз смотрит на нее так искренне озабоченно, что Маринетт практически ей верит. Наваждение отступает быстро, когда взгляд девочки падает на блокнот для записей в руках у психолога. Конечно. Для этой женщины Маринетт Дюпэн-Чен — не более, чем очередной эксперимент, игрушка, инструмент удовлетворения собственных амбиций.

— А почему я должна? — Маринетт горделиво поднимает голову, отвечая практически возмущенно. — Они мне не нравятся. Почему я должна с ними разговаривать?

Психолог устало вздыхает. Кажется, они уже говорили об этом миллион раз, и каждый раз одно и тоже, снова и снова, по кругу.

— Но, Маринетт, ты ни с кем не общаешься… А это же так важно в твоем возрасте, иметь друзей…

Девочка на секунду задумывается. И почему ей все так хотят навязать этих так называемых «друзей»? Взрослые, видимо, не знали, чем все заканчивается. Что друзья уходят, предают, находят кого-нибудь интереснее и лучше тебя, а потом и вовсе начинают вести себя так, будто ты для них — пустое место. И хорошо, если все заканчивается благополучно, а не так, как у Маринетт…

Неприятные воспоминания заставляют ее поежиться. В этот раз вроде бы без приступа. По крайней мере, она не ощущает, что становится сложнее дышать. Может, эти «восстановительные» сеансы действительно помогают?

— Маринетт? — переспрашивает психолог, вырывая девочку из омута мыслей. — С тобой все хорошо.

— Лучше не бывает, — улыбается она в ответ. Для своего возраста она умеет очень хорошо врать. И вообще не по годам умна, как отмечают большинство взрослых. Маринетт данный факт, конечно, льстит, но не сильно помогает: не даром же мама с папой ее к психологу таскают.

Не будет же она говорить, что люди вокруг ее пугают. Они улыбаются, смотрят на нее как-то восторженно-фанатично, хотя Маринетт не хочет, чтобы на нее вообще смотрели. Ее мечта — накинуть на себя плащ-невидимку и скрыться от всего мира. Кроме, разве что, мамы с папой. Мама с папой хорошие.

Но даже когда мама начинала улыбаться, Маринетт становилось плохо. Она вспоминала его: такого безумного, жестокого, и вечно улыбающегося, словно клоун, сбежавший из цирка. Он приучил Маринетт, что, если он улыбается — значит, будет больно.

— Ну, хорошо, — психолог снова вздыхает. — Тогда, сделаем по-другому. Они же тебя все раздражают, да? Бесят прямо, не так ли?

Девочка опасливо кивнула.

— Тогда, делай так, — психолог закрыла глаза и сделала глубокий вдох.

— Э… И?

Ответа не последовало.

— Если я тебя не вижу, значит, тебя нет, — пробормотала девушка себе под нос так, что Маринетт ее едва расслышала. — Нет тебя — нет проблем. И из зарплаты, следовательно, мне не вычтут.

На долгие годы Дюпэн-Чен запомнила этот совет, и порой следовала ему, когда дела становились особенно плохи. Как, например, сейчас.

Душная аудитория заполнена под завязку учениками и густо ощущающимся ароматом чьи-то цитрусовых духов. Дышать действительно сложно: Маринетт едва справляется, выискивая взглядом окно, которое еще можно было бы открыть. Голоса вокруг громкие, встревоженные. Нетрудно догадаться, что является основной темой для обсуждения.

— А он ее…

— Фу, мерзко!

— Прямой эфир…

— А мне кажется, за мной тоже кто-то следил несколькими днями ранее…

Маринетт садится за парту и зажимает уши в надежде не слышать все это. Она чувствует себя ужасно.

Закроешь глаза — и их нет. Слышишь отголоски человеческой речи, но это все — эхо, а значит, все проблемы далеко-далеко.

Каждый раз, когда она думала, что готова принять удар, случалось это: она снова и снова прятала голову в песок, подобно страусу, и не хотела признавать тот факт, что с трудностями нужно бороться, а не убегать от них.

Из-за нее, из-за Маринетт, пострадал человек. И это продолжится до тех пор, пока она не высунет наконец голову из песка, не оглянется вокруг, и не поймет, что нужно что-то делать. Что она обязана исправить все то, что послужило последствиями ее безрассудных действий.

Она поднимает голову и открывает глаза. Рассматривает каждого серьезно-серьезно, силясь угадать, кому еще досталась роль жертвы, и кто — следующий на очереди. На очереди, которую она, Маринетт, собиралась прервать.

Ее рука тянется к телефону и ищет в Teligramm чат с Котом, ненастоящим, но таким нужным сейчас. Леди чувствовала, что он — тот, кто может ей помочь.

Только указательный палец касается кнопки блокировки, Маринетт чувствует чью-то руку у себя на плече.

— С тобой все порядке? — Адриан, не спрашивая разрешения, садится рядом. Дюпэн-Чен недовольно морщится, но не говорит чего-то привычно едкого. Адриан воспринимает это за хороший знак. — На тебе нет лица.

— На мне есть лицо, — отвечает Маринетт, тяжело вздыхая. — Просто временные трудности.

Ему совершенно не обязательно знать, что «временные трудности» рискуют превратиться в трудности постоянные, особенно после того, как какую-то ее подписчицу на тэмблере чуть публично не изнасиловали в прямом эфире. Ох, Агрест, смотрел бы ты на Маринетт так же, как сейчас, узнай правду? Нет, конечно же.

Они еще перекинулись парой-тройкой фраз, и Адриан отправился на свое место, оставляя Маринетт недоумевать, когда же в их отношениях наступил такой этап, что они смогли нормально поговорить? Вот чудеса-то.

Сам того не подозревая, он сумел ее успокоить. Маринетт больше не чувствовала дрожжи в коленях, из ее рук не норовила выскочить ручка, которой она записывала конспект. В каждом ее движении чувствовалась какая-то неведомая ей ранее уверенность. Это не ускользнуло от внимательного взгляда Альи, и подруга теперь заговорчески то и дело теребила ее за плечо, указывая на Адриана. Что в этот момент было на уме у Сезер, знал лишь Всевышний, но Маринетт пока закрыла на это глаза, решив сосредоточиться на своей цели.

Хакер вздумал играть? Так пускай сыграет с равным, а не издевается над слабыми, словно мальчишка-хулиган из соседнего двора.

Маринетт слушает учителя в пол-уха и ведет себя, как ни в чем ни бывало, когда пишет сообщение на неизвестный номер.

«И что же от меня требуется?»

Она уверена, что в этот раз получит ответ. И не ошибается.

«Детка созрела?»

Звучит пошло и безвкусно, будто бы по ту сторону экрана сидит не опасный хакер, а старый извращенец, выслеживающий на досуге молоденьких девушек. Почему-тоМаринетт думает, что не удивилась бы, окажись все именно так.

«Давай без этих выкрутасов. Я получила твое «сообщение». И готова сделать все, чтобы тебя остановить».

«Прямо-таки «все»? Заманчиво».

Он играет с ней, словно кошка с мышкой; чувствует свое превосходство. А Маринетт чувствует, как внутри вскипает злость. Да кто он такой, чтобы так себя вести?

«Ты получишь все указания сегодня вечером. Смотри, не пропусти. И не твори глупостей, а то, кто знает, как может все обернуться?»

О, да. И снова он запугивал ее, а она боялась, дрожала от страха, словно осиновый лист. Знали бы ее подписчики, какой Леди была в реальной жизни, число фанатов популярной блоггерши заметно сократилось. Как полезен, однако, иногда оказывался самоанализ: спеси убавлялось вдвое, а то и втрое.

«Жду не дождусь, mon cher».

Маринетт могла позволить себе проявить немного наглости, чтобы скрыть свою растерянность. Она признавалась в своих слабостях самой себе, но не могла позволить так открыто их демонстрировать перед врагом. Это автоматически ставило ее в еще более невыгодное положение. Хотя, куда еще больше?

Спокойно, Маринетт, вдох-выдох. Ты справишься. В конце концов, ты играешь не только на его территории, Интернет — и ее, Леди, территория тоже. Стоит лишь собраться и придумать хороший, действенный, эффективный и безопасный план действий. Всего-то.

Но это все вечером. Сейчас перед ней была не менее важная задача: пережить очередной учебный день.

***
— Адриан, дружище, остынь, ничего же страшного не произошло, — Нино откинулся на спинку стула, расслабленно потягиваясь. Телефон то и дело трещал от новых уведомлений, но у него было возможности проверить их, по крайней мере, до тех пор, пока Агрест беспокойно мерил шагами его комнату. Если его сотрудничество с Леди раскроется, то все, пиши, пропало. В этом вопросе Адриан был слишком щепетилен, и очень страдал от своей неспособности самому связаться со своей боевой подругой сейчас.

— Ничего? — Адриан, остановившись на мгновение, удивленно буравя взглядом Ляифа. — То есть, тот мудила должен был у меня на глазах ее оттрахать, чтобы для тебя произошло что-то «страшное»?

Не ожидая, видимо, сам от себя такого лексикона, Адриан закрыл ладонью себе рот. Вспомнив, что находится на взводе, он тряхнул головой и продолжил свое движение по комнате. Нино искренне пожелал, чтобы в своих раздумьях Агрест не зацепил ногой какие-нибудь особо важные провода, иначе вся находящаяся тут техника рисковала выйти из строя безвозвратно. В лучшем случае. В худшем — они просто устроят пожар и спалят тут все к чертям. Исходя из сложившихся обстоятельств, возможно, не самый плохой вариант.

— Спокойствие. Мы не знаем, действительно ли это было его целью.

Адриан приподнял бровь, мол, серьезно? Какие еще цели могут быть у насильника?

— Короче, — Нино вздохнул, признавая поражение, — на данный момент удалось миновать худшее…

— Меня волнует то, что он не остановится, — в который раз за этот вечер уже повторил Адриан. — Его следующей жертвой может стать кто угодно. Ты же видел, что творится в школе, и это только у нас. Еще Маринетт… она странно себя ведет. Я переживаю за нее.

Нино развел руками. Нашелся тут, блин, Ромео!

— Если ты еще не заметил, Мари в принципе не из разговорчивых…

— Да, но тут другое, — возразил Адриан. — Я видел, как она вела себя раньше. Тут… Совершенно другое. Ты давно видел ее в компании Альи? С ней она обычно чувствует себя более-менее свободно, но сейчас…

— Признаться, и у Альи сейчас дел невпроворот, — заметил Нино, силясь припомнить, когда вообще в последнее время получал от своей девушки смску с вопросом о том, как у него дела. Та всерьез занялась делом спаммера, и не собиралась отступать, временами подбрасывая дополнительную работенку и Нино тоже. История с Розой потрясла ее не меньше, чем всех остальных, и она погрузилась в свои расследования еще сильнее. С ней и раньше такое случалось, но обычно они действовали на пару с Леди, но в силу того, что у блоггерши и своих проблем невпроворот и на связь она не выходила (ни с кем, кроме него, Нино!), Сезер, засучив рукава, решила взять миссию по спасению цифрового мира на себя.

— Неважно, — продолжил гнуть свою линию Агрест. — Я собираюсь приглядывать за ней. Вдруг, Маринетт кто-то угрожает?

— Ну-ну, прекрасный принц и спаситель принцесс, желаю тебе удачи, — отмахнулся Нино. — Думаю, Маринетт будет просто счастлива. Смотри лучше, что я отрыл.

Адриан подошел ближе, заглядывая Нино за плечо в экран.

— Это еще кто?

— А это наш спаммер, — усмехнулся Ляиф. — Ну, не красавчик ли?

— Ну, такое, — честно ответил Адриан. — Ты уверен?

— На сто процентов. Вопрос, однако, как он это делает, остается открытым.

— Сможешь заблокировать его как-нибудь или удалить?

— И навлечь на себя гнев всех возможных служб безопасности? Нет уж, спасибо, — Нино что-то быстро напечатал на клавиатуре, и открылась новая вкладка. — Он обитает на сервере-двойнике. Я его просто так не достану. Я, конечно, гениальный самоучка, но не настолько же…

— Да, а еще скромный, — буркнул себе под Адриан. Нино сделал вид, что его не услышал. — То есть, найти мы его нашли, у тебя даже есть его фотка с fasebook’а, но оставить его никак нельзя?

— В точку, дружище!

— Ты самый бесполезный хакер в мире, — Агрест раздраженно дернул плечом, сдерживая порыв сломать тут все к чертям. — Какой смысл в его фотографии?

Нино пожал плечами:

— Да, просто, прикольно. Себе самооценку поднять.

Адриан невольно стал осматривать комнату на наличие тупого предмета, чтобы стукнуть посильнее своего не менее тупого друга. Ляиф проследил за его взглядом, и, дабы избежать насилия, поспешил добавить:

— Это шутка, шутка, я говорю!

Что-то тут было не так. И Нино, и Адриан чувствовали это. Нельзя судить человека по фотографии, но закрадывались определенные сомнения по поводу того, действительно ли 30-летний гик являлся источником всех их бед.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — Адриан поворачивается в сторону Нино, смотря на друга в упор.

Ляиф безмятежно жует чипсы, обдумывая дальнейший план действий. Он еще не знает, что будет делать дальше, но Агреста было необходимо немедленно выпроводить прочь, пока Леди без чуткого руководства божественного хакера по имени Нино не наделала глупостей.

— Не знаю, о чем думаешь ты, дружище, — он вздыхает, вставая с насиженного места и закрывая ноутбук, — а я пойду куплю еще колы. Ты со мной?

Адриан сжимает руки в кулаки, снова сдерживая раздражение. Нино это старается не замечать, но не получается: слишком сильное чувство вины гложет его изнутри. Может, вот прямо сейчас стоит выпалить, что его потерянный телефон лежит в ящике стола и что Леди невозможно нуждается в помощи?

Он не решается. Слишком долго оттягивал момент. Адриан сам виноват: долго и упорно утверждал, что не хочет в этом участвовать, что хочет покончить эту бессмысленную коммуникацию с Ледибаг. Сейчас же, видите ли, рыцарский инстинкт проснулся.

Ляиф сам удивлялся своим мыслям и оправдывал себя тем, что, как будет возможность, во всем признается. Однозначно.

Они выходят из его комнаты в гробовом молчании, каждый погружен в мысли о своем. Адриан идет домой и все, что ему хочется — это закрываться у себя и никого не впускать. Хотя, очевидно, что гостей в своем доме ему ждать и так не придется.

***
Маринетт садится на пол у большой посылки, которую ей доставили буквально пятнадцать минут назад. Она с подозрением проводит пальцами по шершавому картону, проверяя на наличие скрытых жучков, проводов и иных странных механизмов. К своему счастью, не находит. Коробка как коробка. Остается надеяться, что внутри не наркотики и не бомба.

Поднимая крышку, она невольно щурится, опасаясь худшего, но внутри лежит только платье, маска и папка. В папке — приглашение на мероприятие и открытка с аккуратно выведенными словами: «Семь страхов Маринетт Дюпэн-Чен».

Девушка чувствует, как тело покрывается мелкими мурашками, закрывает глаза и считает до десяти, прежде чем продолжить распаковку обновок.

«Выполни мою маленькую просьбу, и весь ужас, что окружает тебя в последнее время, прекратится», — вот что он написал ей. То, что он ее просил, звучало подозрительно, но не опасно. Пойти на мероприятие, где будет море народу, которое широко разрекламировано в городе, продержаться там до конца и уйти незамеченной, не раскрыв при этом своей личности.

«Ведь это то, что тебе так нравится — прятаться за маской», — звучит в голове насмешливый голос. Маринетт никогда не слышала голоса хакера, но он представлялся ей именно таким — низким, насмешливым и жестоким.

Но зачем ему это нужно? Она задавала себе этот вопрос уже сотни раз, но не могла на него ответить. Чертовки сложный и непонятный. А вдруг она уже не вернется оттуда живой?

Она попросила поддержки от псевдо-Кота. Как только она попадет в здание, то включит передатчик, и Кот сможет отслеживать ее местонахождение. В случае опасности ему поступит сообщение S.O.S. от Ледибаг, и тогда все, что от него требовалось — вызвать полицию с указанием местоположения. Очень просто, но… достаточно ли? Кот еще предлагал блютуз-гарнитуру для связи, но Маринетт предпочла, чтобы он не слышал ее голоса. Было так глупо заботиться о мелочах в подобной ситуации, но это именно то, с чем Маринетт не могла поступиться.

Надеяться, что все пройдет хорошо — единственное, что ей оставалось. Посетить какой-то там бал-маскарад — да раз плюнуть! Может быть, у нее и были проблемы с социализацией, да и толпы людей она побаивалась, и замкнутых пространств тоже, но…

Кажется, постепенно она начала понимать, почему на открытке было написано что-то про ее страхи. Неужели хакер знал ее настолько хорошо? Они были знакомы?

Не зная, чем еще заняться, она примерила простенькое изящное платье, которое пришлось практически впору, пусть и было слегка великовато в плечах, покрутилась перед зеркалом, не выдержала, подшила платье, а дальше слонялась по своей комнате бесцельно, ожидая, когда стрелка на часах достигнет четырех часов, чтобы выйти из дома. Родителям она соврала, что останется у Альи допоздна (нужно было не забыть предупредить об этом Алью), а свой вид объяснила тем, что у них намечается что-то наподобие девичьей вечеринки. Совершенно глупое оправдание, но родители понимающе закивали, и Маринетт едва скрыла свое разочарование.

Почему они ее не остановили?

Будь она на их месте, ни за что бы не поверила в эту нелепую отговорку, оставила дома и запретила выходить из своей комнаты за вранье. Но она уже, наверно, несколько переросла тот возраст, когда мама с папой так себя вели, неправда ли?

«Я включу передатчик через 30 минут».

Кот ответил молниеносно, будто бы каждую секунду смотрел в экран своего смартфона. Маринетт тепло улыбнулась, прочитав его сообщение.

«Принято. Будь осторожна».

Сейчас она воображала себе, что она общается с настоящим Котом Нуаром. Они, словно тайные агенты, отправляются на важную спасательную операцию, а он — ее поддержка и опора.

Куда бы он ни делся, Маринетт надеялась, что с ним все хорошо и что он счастлив.

«Конечно! Я всегда осторожна!»

Глава 15

Нино вперил взгляд в экран загрузки. Курсор принял форму вертушки и мерно раскручивался, гипнотизируя. Потребовалось немало усилий, чтобы заставить себя отвернуться.

Он осмотрелся. На рабочем столе были в ряд разложены семь пачек чипсов, двухлитровую бутылку колы Ляиф поставил на пол у стула, чтобы ненароком не облить ей ноутбук.

В конце концов, он тщательно подготовился к сегодняшней миссии. На связи агент Нино, к вашим услугам!

Это так заводило. От адреналина бурлила кровь, а мозг работал как никогда хорошо. Он был готов творить.

Нино потянулся на своём месте, разминая затёкшую спину. Через пятнадцать минут Леди включит свой маячок, и он едва ли сможет оторваться от монитора.

На самом деле, он немного волновался. Мысль о том, что все это больше не игра, несколько пугала, но Нино заставил себя успокоиться. Теперь обратного пути не было. Теперь — либо всё, либо ничего.

Завибрировал телефон, уведомляя о новых сообщениях. Парень с раздражением потянулся к гаджету, хотя не горел желанием отвлекаться. Уведомление на экране настойчиво указывало на то, что его прелестной второй половинке, которая любит пропадать на какое-то время, а потом внезапно появляться в самый неподходящий момент, что-то нужно.

Алья:

Нин, как насчёт обмена информацией?

Вот так, с порога и сразу к делу. Никаких прелюдий, никаких «как дела?», и уж тем более никаких извинений за то, что за последнюю неделю ограничила их общение школьными перерывами на обед. Нино задумчиво отбарабанил по столу пальцами одному ему известный ритм, решая, стоит ли отвечать ей прямо сейчас.

При этом он знал, что если проигнорирует, то обязательно получит головомойку на час, а то и на два.

Окей, ладно, он даже почти на неё не обижался; он привык. В конце концов, они в этом плане подходили друг другу безупречно. Два сапога — пара.

Нино:

Нин? Серьезно? За прошедшие дни ты забыла, как меня зовут?

Не хотелось спускать ей это так просто, хотелось помучить. Просто так, для профилактики.

Алья:

Ну, малыш, ты обижаешься, да? Простииии меняяя пожааалуйста… Ты же знаешь, я не могла не попробовать распутать этот клубок самостоятельно. У тебя обычно совершенно другие интересы.

Под авторством Альи это звучало не глупо и не слащаво. Это звучало, как издевка.

Нино закатил глаза.

Нино:

Ну, да. И что с того?

Алья:

Я тут подумала… что ты наверняка тоже не спишь и не ешь, сидишь перед своим ноутбуком, не отрывая взгляда от монитора. И ломаешь голову, что же это за спаммер такой. Я права?

Нино кивнул сам себе, подтверждая правильность её слов.

Нино:

И почему именно сейчас? Мы могли бы заниматься этим делом вместе самого начала.

Хотя, ему грех было обижаться на неё: в конце концов, это был он, Нино, который не сказал ей, что стащил у Адриана телефон и переписывается с Леди. Глупо как-то получилось. Надо поработать над этим.

Алья:

Мне кажется, нам есть, чем друг с другом поделиться. В одиночку ни один из нас не в состоянии поймать хакера. Но одна находка натолкнула меня на мысль, что вместе мы абсолютно точно способны сделать это!

Нино:

Какие громкие слова, однако. Ладно, детка, на этот раз ты прощена. Давай, выкладывай, что ты там нарыла.

А тем временем, через пять минут Ледибаг должна была явиться в логово Мотылька.

***
Маска скрывала ее лицо, но не могла побороть ее страхи.

«Мероприятием» хакера оказалась благотворительная выставка. Маринетт бродила, словно призрак, среди толпы богато одетых мужчин и женщин, а ее сердце билось быстро-быстро, потому что она было здесь чужой. Незнакомый и опасный человек отправил ее сюда под чужим именем, в чужой одежде, и у девушки стыла кровь в жилах каждый раз, когда кто-то пытался к ней обратиться.

На ее счастье, тут все были в масках, а портье на входе и глазом не повел, когда Маринетт дрожащими руками протянула ему приглашение на имя Шарлотт Пюзи.

«Ты не должна себя ничем выдать. Если тебя поймают — тебе конец».

Очень мило с его стороны было предупредить ее об этом. Она понятия не имела, что подразумевалось под «концом» и, честно говоря, не горела желанием узнавать это.

Однако, как можно было додуматься, простым посещением выставки требования хакера не ограничивались.

«Здесь спрятан генератор. Чтобы добраться до него, тебе придется пройти несколько несложных испытаний, не привлекая при этом к себе внимания. Справишься — и я, так уж и быть, оставлю тебя в покое».

Это обещание звучало слишком хорошо для того, чтобы быть правдой. Как только Маринетт переступила порог отеля «Le Meurice», она включила жучок, спрятанный у нее в лифе платья. Оставалось только надеяться на то, что Кот-2 (так она окрестила своего partner-in-crime, что звучало намного лучше пресловутого «псевдо-Кот») ее не покинет в самый неподходящий момент. По крайней мере, за тот короткий промежуток времени, когда они общались, он не давал повода сомневаться в себе. Ну, за исключением того факта, что он выдавал себя за ее драгоценного Кота.

Под пластиковой маской лицо потело и чесалось, а слишком узенькие прорези для глаз мешали обзору. А еще, с ней постоянно кто-то пытался заговорить.

— Мадам, мы знакомы?

— Мы встречались раньше?

— Какое чудное платье! Оно делалось по вашему эскизу?

Маринетт терялась, заикалась, отвечая на многочисленные вопросы, но убежать не получалось — они были повсюду. Люди.

Это напоминало ей приступ клаустрофобии. Не хватало воздуха, и подкашивались в бессилии ноги. Она оперлась о ближайшую стену, переводя дух, когда незнакомый мужчина подошел к ней, обеспокоено заглядывая ей в лицо.

— Мадам Пюзи?

Сердце забилось где-то в районе желудка, и Маринетт судорожно отвернулась, сдерживая подступившую тошноту.

— Вы… вы меня знаете? — испуганно пролепетала она, вспоминая слова Мотылька. Нельзя, нельзя было давать повода для подозрений! Но, если этот мужчина знал настоящую Шарлотт Пюзи, то все пропало.

— Нет, простите, как невежливо с моей стороны, — он отошел на пару шагов назад. — Просто случайно увидел, как вы показывали свое приглашение на входе. Мне показалось, что вам плохо, поэтому я…

Сразу камень с души упал, когда Дюпэн-Чен услышала это. Она заметно успокоилась, выпрямилась, но дышать пока еще было тяжело.

— Со мной все в полном порядке, — она выдавила из себя приветливую улыбку. — Просто… тут так много людей, и я… не вполне привыкла… к подобным мероприятиям.

Если к ним вообще можно было привыкнуть, учитывая тот факт, что в опасности была не только она сама, но и примерно сто тысяч человек ее подписчиков.

— Понимаю, — мужчина покачал головой. — И, раз уж ваше имя мне уже знакомо, было правильно бы представиться и самому. Меня зовут Лука Куффен. Предлагаю забыть здешние условности и надоевшие «мадам» да «месье», и обращаться друг к другу по имени. Если ты, конечно, не против. Шарлотт?

Последнюю фразу он игриво выделил вопросительной интонацией, как бы приглашая Маринетт следовать его примеру.

В обычной жизни она бы наотрез отказалась, не желая связывать себя новыми знакомствами, но здесь она была совершенно одна, а также ощущала практически непреодолимый стресс, а этот мужчина (Маринетт из-за маски не могла определить его возраст, но предполагала, что он был года на четыре ее старше) заставил ее почувствовать себя намного лучше.

— Как скажешь. Лука, — на ее губах расцвела искренняя улыбка. Этот Лука производил приятное впечатление. Жаль только, у нее совершенно нет времени на обмен любезностями. Ей нужно было найти этот чертов генератор, и лишь одному Богу было известно, что еще удумал Мотылек. Если Лука увяжется за ней хвостом — кто знает, вдруг, ему тоже будет грозить опасность. Маринетт не хотела, чтобы были новые жертвы. Она и без того натворила достаточно.

— Может быть, хочешь чего-нибудь выпить? Это могло бы… облегчить твой приступ.

Дюпэн-Чен ухватилась за эту возможность, как за соломинку, и активно закивала головой.

— Да-да, отличная идея! Если тебе не сложно, я была бы не прочь… Не мог бы ты мне принести, — она на мгновение замолчала, взглядом ища что-нибудь, что могло ей понравиться. К ее большому сожалению, на глаза попадались лишь официанты, ловко лавирующие между гостями с подносами с шампанским. — Впрочем, выбор не велик. Но если тебе удастся раздобыть что-то, кроме этого чудного напитка с пузырьками, я буду рада.

— Да-да, я понял, — Лука рассмеялся. — Может быть, шампанское по утрам и бодрит, но пить его, словно воду, я бы не советовал.

Дождавшись, когда Куффен исчез в толпе, Маринетт двинулась в сторону запасного выхода. Главная дверь, через которую она попала сюда, вела прямиком на улицу, и что-то ей подсказывало, что там она не найдет новых зацепок.

Стараясь не привлекать внимания, она как ни в чем ни бывало прошла к маленькой дверке и, оглянувшись напоследок, резко повернула ручку. Дверь была не закрыта и легко поддалась, выпуская Маринетт в темный узкий коридор. Воспользовавшись моментом, Дюпэн-Чен выскользнула из шумного зала. Дверь за спиной захлопнулась, погружая ее в приятный и привычный глазу полумрак.

Здесь не было ламп и люстр, лишь на полу была приклеена светящаяся лента, указывающая направление.

— Как романтично, — Маринетт хмыкнула, опустившись на корточки и проведя рукой по полу. Вроде бы, кроме ленты здесь больше не было ничего особенного.

В клатче завибрировал мобильник. Не нужно было гадать, чтобы понять, кто это был.

«Мне очень приятно, что ты оценила мой способ пригласить даму на романтический вечер».

«Я бы еще оценила твое чувство юмора, не будь ты самонадеянным и повернутым психом», — подумала девушка, но вслух, разумеется, ничего не сказала. Разумеется, этот сумасшедший наблюдал за ней. Маринетт подняла голову и увидела в углу потолка красную лампочку активированной камеры. Одно неверное движение — и она труп. Фигурально выражаясь. В ее сердце все еще теплилась надежда на то, что на кону не была поставлена ее жизнь. И вообще ничья.

Дождавшись, пока глаза привыкнут к темноте, она двинулась вперед. Стены были расписаны светящийся краской — кто-то очень хорошо подготовился к ее приходу. В вязи прописных букв она едва различила слова: «страх», «незнакомые», «раскрыта». Маринетт остановилась, всматриваясь.

Она прекрасно помнила, что было написано на открытке. «Семь страхов Маринетт Дюпэн-Чен».

— Первый страх, — она, словно в бреду, начала проговаривать фразы вслух, обводя пальцами контуры букв на стенах, — незнакомцы.

Неужели она действительно так боялась незнакомых людей? И да, и нет. Одни вызывали у нее дрожь и желание убежать подальше, скрыться, другие не вызывали ничего: она просто проходила мимо. Но тут, на этом мероприятии, их было много. Все носили маски, у Маринетт не было и шанса выцепить взглядом хотя бы одно знакомое лицо. Неважно, школьная учительница или модель с баннера на автобусной остановке. Но здесь она была абсолютно одна. И это вызывало у нее приступы паники.

— Второй страх: быть раскрытой.

Будучи Ледибаг, Маринетт с особой тщательностью скрывала все свои персональные данные, позаботившись о том, чтобы никто не знал даже ее личного адреса электронной почты. Расслаблялась она лишь при Noelle, то есть, Алье, и то, подруга, несмотря на все свои способности супер-сыщика, так и не узнала, кто скрывается под маской героини тэмблера.

А Мотылек узнал. И в тот самый момент, когда он написал ее настоящее имя, у Маринетт ушла почва из-под ног.

Здесь он также заставил скрываться ее за маской. Называть себя гадким, неблагозвучным именем Шарлотт Пюзи. Теперь, если так подумать, возможно, Шарлотт Пюзи в принципе никогда не существовала. Она — придуманный персонаж, маска для Маринетт, так же, как и аккаунт Ледибаг.

— Что же будет дальше? — Маринетт усмехнулась, отходя от стены и обращая свой взгляд вглубь коридора.

«Ты справилась с двумя из семи. Полагаю, еще до того, как перешагнула порог этого отеля. Осталось всего лишь пять, и ты снова непобедимая супергероиня с аватаром вместо маски. Звучит заманчиво, неправда ли?»

— Ты не так прост, неправда ли? — передразнила его Маринетт. Конечно, оставшиеся пять испытаний не могли пройти настолько гладко.

«Вы мне льстите, мадам Дюпэн-Чен. Или играете с огнем».

В последнее время она только этим и занимается. Играет с огнем. По своей глупости, с чужого позволения.

— Пора прервать этот порочный круг, — она уверенно пошла дальше, больше не обращая внимания на то, как вибрирует в руке из-за новых сообщений телефон.

***
— Таким образом, я думаю, что знаю несколько мест, где может располагаться наш «добрый» друг, — Алья на другом конце провода замолчала, ожидая оценки. Нино присвистнул. Она очень хорошо проработала этот вопрос, в то время, как он сам потратил в лучшем случае пару минут, чтобы козырнуть перед Адрианом фотографией подозреваемого. Он действительно был бесполезным хакером.

— Погоди, ты знаешь адрес? — изумленно воскликнул Нино, как будто бы лишь сейчас осознал этот факт.

— Я сказала, что знаю несколько мест, — поправила его Сезер. — Поэтому мне и нужна твоя помощь. Думаю, имея парочку возможных вариантов, будет проще его выследить, а затем поймать с поличным, не так ли?

— Но… как? Я не понимаю. Там же двойной сервер, все дела…

Из телефонной трубки донесся громкий смех.

— Нино, не будь простофилей. Я ничего не смыслю в программировании и всех этих ваших кодах, но обладаю неплохой интуицией и аналитическим складом ума. Наш спаммер едва ли рассчитывал, что обретет такую мощь и популярность. Это знаменитости натягивают черные очки, когда выходят в свет.

Нино понимал, к чему она клонит, но до сих пор не мог взять в толк, где она нарыла эти чертовы адреса.

— Я понял, что ты нашла его старые аккаунты, которыми он пользовался еще до всего этого… эээ… тэмблеровского коллапса. У тебя нет случаем знакомых в полиции? Ты же знаешь, жульничать таким образом нельзя.

— Это ты сейчас правила придумал? — Алья явно пребывала в хорошем расположении духа, окрыленная своим успехом. — В любом случае, нет, ты не угадал. Все намного проще! Ты же знаешь, при заполнении личных данных в профиле тэмблера есть такой пункт: «местонахождение».

— Ты серьезно? — Нино воспринял это скептически. Он заполнял эту строчку, используя богатство своего воображения. Ему нравилось, как звучала фраза «Местоположение: в твоем сердечке». — Там же можно написать все, что угодно!

— Не все же такие продвинутые, как ты, — хмыкнула Сезер. — Я же тоже не дурочка, и все посмотрела. Самые обыкновенные адреса. Жаль, что без номера квартиры. Может, у него собственный дом?

Нино было сложно поверить в то, что существуют такие простофили, но если то, что говорила Алья — правда, им всем очень-очень повезло.

— Ну, давай посмотрим, что же это за «места» такие, — Нино размял пальцы и приготовился искать. Кстати, неплохо было бы сейчас заодно пробить, по какому адресу сейчас находилась Леди.

Он быстро скопировал координаты, по которым отслеживался жучок Леди, и присвистнул.

— Что такое? — заволновалась Алья. Нино забыл, что они до сих пор разговаривали.

— Ничего, детка, я тебе перезвоню, — он быстро нажал на телефоне кнопку «отбой», пока не последовало дальнейших расспросов. Очень не хотелось тратить время на объяснения. Потом, все потом.

Он быстро набрал Адриана и стал про себя молиться, чтобы друг после их не совсем приятной беседы поднял трубку.

После восьмого гудка в динамике прозвучало сонное «алло». Нино не понимал, как можно было спать в такой ответственный момент.

— Случаем, та благотворительная выставка, на которую тебя хотел затащить отец, чтобы привлечь спонсоров, проходит не в отеле «Le Meurice»?

— Случаем, там, — на том конце провода сладко зевнули, и Нино сам едва удержался, чтобы не повторить за Агрестом. Может быть, хорошо, что Адриан спал — он не послал Нино сразу же далеко и надолго. — С какой целью интересуешься?

— Да… так, вспомнил просто, — Нино нервно кусал губы, размышляя, что же там забыла Леди. — А организатор? Месье Агрест?

— Собственной персоной, — в телефонной трубке послышалось какое-то шуршание, а потом связь прервалась.

Нино хотел еще спросить, почему сам Адриан был не там, но понял, что это было не его ума дела. Возможно, Адриану наконец удалось отвоевать себе еще маленький кусочек заслуженной свободы.

Правда, в этот раз Нино бы все же предпочел, чтобы Адриан был там. Это заметно упростило бы его задачу.

«Ладно, — обреченно подумал он. — Прорвемся! Из любого дерьма должен быть выход! Наверно…»

У него было снова дел невпроворот, но он не жаловался. Он никогда ни на что не жаловался.

Свернув в окошко карту, на которой мерно моргала красная точка — очевидно, самая скандальная блогерша на сей день — Ледибаг, пока в состоянии покоя, не в режиме «S.O.S.», он открыл новую программу. Пора было накрыть наконец этого спаммера и немного облегчить Леди задачу.

***
Адриан заставил себя встать с кровати и потянулся. Неожиданный звонок Нино разбудил его вовремя: ровно через пять минут прозвонил его будильник. Хотя Адриан предпочел бы не просыпаться. За дверью уже ожидала Натали, готовая сопровождать его в отель «Le Meurice».

Именно о нем его и спрашивал Нино. Странное дело, после телефонного разговора с другом Адриан чувствовал себя почему-то одураченным. И недавний спор с ним не имел к этому чувству никакого отношения. Что-то Адриан ранее не замечал, чтобы Ляиф интересовался такими «буржуйскими» (с его слов) вещами, как благотворительные выставки.

Агрест подавил в себе желание перезвонить ему и поплелся в сторону шкафа. Там, конечно же, уже висел заранее выглаженный костюм для мероприятия, на которое он приедет, слава Богу, с опозданием.

Глава 16

Пальцы наткнулись на холодную металлическую поверхность. Маринетт провела по ней ладошкой руки. Что это было? Совершенно не различить в этой темноте.

Она осмотрелась вокруг в надежде найти что-нибудь, похожее на подсказку, но светящаяся краска тут заканчивалась, и начиналась… кромешная тьма. Не то, чтобы Маринетт боялась ее или чувствовала себя некомфортно, совсем нет. Она привыкла. Она любила запираться в своей комнате, отключив предварительно все источники света и заткнув уши наушниками, из которых доносились любимые хиты BTS, такие успокаивающие, такие вдохновляющие…

Эти мысли должны были бы вытеснить из головы леденящий кровь страх, но как Маринетт ни старалась, у нее не получалось игнорировать свои эмоции. Намного проще было поддаться этому цунами и позволить ногам унести ее далеко-далеко отсюда, может быть, она могла даже позвать на помощь Луку, ее нового знакомого, или запустить сигнал S.O.S., чтобы Кот-2 вызвал полицию.

Маринетт тряхнула головой, не позволяя себе дальше думать в этом направлении. Она просто не имела права так делать, не могла так просто отступить.

— И как же мне открыть эту твою дверь? — спросила она пустоту, зная, что виновник торжества наблюдает за ней. — Это вообще имеет отношение к новому испытанию?

Вопреки ее ожиданиям, телефон ответил тишиной. Мотылек скрылся, оставив ее наедине с самой собой. Это осознание неприятно кольнуло в области желудка, снова подкатила тошнота, и Маринетт присела на корточки.

«Слабачка, какая же слабачка», — мысленно повторяла она, нервно запуская пальцы в волосы и ломая тем самым прическу. Чтобы стало легче дышать, она сняла маску, откинув ее в сторону. Пластик с громким эхом ударился о пол, заставив Маринетт вздрогнуть.

И как только она могла встать на защиту слабых, когда сама была настолько жалкой, что даже боялась самостоятельно сделать шаг. Как бы она хотела, чтобы ее любимый Кот Нуар был рядом, чтобы, как прежде, поддержать и успокоить. Ни у кого не получалось это лучше, чем у него. Его слова действовали на Маринетт каким-то магическим образом, девушка и сама не могла объяснить, почему все было именно так. Однако, он оставил ее. Где-то в глубине души теплилась надежда, что он еще вернется к ней. Возможно, у него просто что-то случилось, поэтому, не в силах помочь своей Леди, он переложил эту обязанность на своего лучшего друга, которому он очень доверял. Да-да, проще было рассуждать именно так и никак иначе, в противном случае Маринетт рисковала сломаться. Хотя, куда уж дальше? Она и так низко пала, позволив случиться всему этому, и сейчас пожинала плоды своих «трудов», отплясывая под дудку больного маньяка, прямо у него под прицелом.

Вероятно, она переживала последние минуты своей жизни, и если это действительно так, будет обидно, что она не попрощалась с мамой и папой. С Альей, с Нино, с этим придурком Адрианом.

Она была так несправедлива с ним, ведь, в конце концов, он оказался совсем не таким, каким она представляла его, поддавшись глупым стереотипам. Агрест был удивительно терпелив и добр к ней, выслушивая раз за разом в свой адрес столько гадостей, что любой другой уже опасался приблизиться к ней за километр. Нужно бы извиниться перед ним, но как же быть, если она не найдет этот чертов генератор и не выберется отсюда?

С другой стороны, почему это она обязательно должна отсюда не выбраться? Может, удача будет в этот раз (хотя бы в этот раз!) на стороне Маринетт, а хакер проявит капельку сострадания, отпустив ее.

Она приложила немалое усилие, заставив себя подняться на ноги. Туфля задела что-то маленькое на пути. Девушка включила фонарик на телефоне (браво, додумалась!) и подобрала крупный серебристый ключ.

«А ларчик, оказывается, просто открывался!» — эта находка придала ей сил, и Маринетт бросилась к металлической двери, которая при свете фонарика оказалась ничем иным, как лифтом, который вероятно использовали для хозяйственных целей. Она со скрипом повернула в скважине ключ, и раздался оглушительный рокот заржавевшего механизма.

Перед Маринетт предстало узкое низкое помещение, больше похожее на большую коробку, в котором девушка едва не доставала макушкой потолка.

— А теперь, выброси ключ, — раздался сзади голос, и от неожиданности Маринетт уронила телефон. Фонарик тут же погас, снова погружая комнату во мрак. Девушка резко повернулась на сто восемьдесят градусов, но не могла разглядеть ничего, кроме расплывчатого силуэта.

— Что? — она подумала, что ослышалась. А может, уже сошла с ума из-за этой тишины, и это — галлюцинации? — Кто вы?

— Я сказал, выброси ключ и зайди в лифт, — теперь, когда она услышала снова, голос показался ей знакомым. Она знала этого человека? К сожалению, в кромешной тьме звуки совершенно не складывались с образами в голове.

Силуэт сделал широкий шаг вперед, наступая, а Маринетт — невольно — шаг назад. Нет-нет-нет, и снова — нет! Она не могла зайти в этот гребанный лифт. Если она зайдет, то…

И тут она поняла. После определенных событий, произошедших в жизни девушки, она до смерти боялась закрытого пространства. Но она никогда не распространялась об этом страхе, только избегала лифтов, где становилось совершенно нечем дышать, как только двери закрывались. Благо, она жила практически в самом сердце Парижа, тут не было так много высотных зданий, а на Эйфелеву башню она могла посмотреть и издалека.

Так откуда он это знает? Насколько они близки в реальной жизни? Могла ли Маринетт подпустить к себе такого опасного человека?

Сама того не заметив, она уже оказалась внутри. Нервно сглотнув, она бросила ключ под ноги силуэту, решив, что не стоило сопротивляться, если это — ее следующее испытание. Не так уж это и страшно, ведь миллионы людей каждую секунду заходят в это ограниченное пространство, толкаясь там, словно селедки в бочке, и она сможет. Она уже смогла — уже там! Она просто закроет глаза и представит, что стоит в огромной просторной зале, будто бы стены не стискивают ее со всех сторон, будто бы в помещении есть, чем дышать, будто бы она может раскинуть руки в стороны, и ничего не будет ей мешать.

Силуэт наклонился, поднимая ключ, и снова вставил его в замочную скважину, после чего двери стали медленно закрываться.

— Откуда вы это все знаете? — в последний момент в отчаянии крикнула она, подаваясь вперед и стараясь руками помешать дверям сомкнуться.

— Опасность намного ближе, чем ты думаешь, Ледибаг, — с усмешкой ответил голос. Мужской. В чем-то даже красивый. Молодой. Двери захлопнулись с характерным звуком. Маринетт отошла назад, вжавшись спиной в стену. Он так и не ответил прямо на ее вопрос.

Что он подразумевал под «опасностью»? Неужели она могла еще ближе, чем она думала?

Она ощутила горячее дыхание на коже в области шеи и резко отшатнулась, больно ударившись плечом. Да, опасность была действительно ближе: она дышала ей в затылок, вызывая мурашки.

Лифт резко тряхнуло вбок, и Маринетт потеряла равновесие.

Адская машина понеслась вверх, словно гейзер. На глазах выступили слезы, но она не могла даже вытереть их, так было страшно отрывать от пола руки. Сжав до боли зубы, девушка старалась не закричать, потому что где-то на окраине сознания крутилась мысль: если она закричит, то проиграет.

Сердце билось в груди часто-часто, было сложно вздохнуть, будто бы она пробежала только что кросс в десять километров. Перед глазами плясали блики, казалось, что вот-вот, и она потеряет сознание. Маринетт страстно желала этого, чтобы, наконец, закончить этот кошмар.

Оно прекратилось внезапно. Маринетт заставила себя открыть глаза. Все еще тот же мрак, но больше ее ничего тут не держит — лифт прибыл к месту своего назначения. Значило ли это, что она прошла это испытание?

На дрожащих конечностях она поползла к выходу. По полу гулял прохладный сквозняк, и для разгоряченной кожи Маринетт это показалось настоящим раем. Потеряв всякие силы, она упала навзничь. Облизав высохшие губы, она прохрипела:

— Дай угадаю, следующий страх — это высота? Высота, да?

Не зря же она столько ехала на лифте.

Маринетт была уверена, что права, ведь про этот свой страх она писала практически везде. Другое дело, что она не сильно-то и боялась высоты. По крайней мере, не больше других людей. Просто как-то раз она, не подумав, соврала — пришлось поддерживать марку.

Оно и к лучшему. Это она сможет выдержать на раз-два. Особенно после лифта. Сейчас, только отдохнет пару мгновений…

Кстати, а где она находилась?

Тут тихо играла джазовая музыка. Стены подсвечивались голубым светом, открывая взору роспись из разноцветных бутонов роз. Повсюду были расставлены мольберты с незаконченными картинами. Создавалось впечатление, что художники просто отошли на какое-то время и обязательно сейчас вернутся, чтобы завершить начатое. Маринетт как будто бы попала в кружок по изобразительному искусству.

При более близком рассмотрении оказалось, что это были не картины — наброски дизайнера. Худой манекен с непропорционально длинными руками и ногами, наскоро очерченный карандашом, и на нем — разные предметы одежды. Особенно привлекло внимание девушки длинное воздушное красное платье. Акварелью художник показал полупрозрачные юбки. На манекен как будто бы подул ветер, и юбки взмыли вверх. Пока Маринетт смотрела на это изображение, ее посетило странное предчувствие. Чего-то плохого, трагичного, неумолимого и гнетущего.

Поток холодного воздуха прошел сквозь нее, словно призрак, и девушка повернулась в сторону открытого балкона. Тюль поднималась от ветерка, пробиравшегося в комнату. Почему-то Маринетт не могла отвести взгляда от этого действа. Она подошла ближе, отодвигая тюль, и вышла на балкон. Обхватив себя руками в надежде сохранить тепло тела, она застыла на месте. Перед ней, словно на ладони, раскинулась старая часть Парижа. В глазах отражались переливающиеся огоньки города; Маринетт невольно залюбовалась этим зрелищем и сама не заметила, как талии коснулись резные перила. И вот, она стояла здесь, практически на самом краю, и совершенно не боялась. Как вообще можно бояться такой мелочи? Ради такого, наверно, можно было и заставить себя подняться сюда на лифте, даже если после той поездки ее душа чуть не покинула тело, канув в небытие.

Ее плечи что-то сильно сжало, и Маринетт закричала что есть мочи, схватившись за перила и не отпуская их, понимая, что если даст слабину — то попрощается с жизнью. Она проявила несвойственную ей силу, пытаясь выбраться из захвата, отбрыкиваясь ногами. Каблук нарядной туфельки попал, кажется, в цель, и на мгновение хватка неизвестного ослабла, но ей не хватило этого времени, чтобы вырваться — лишь получила сильную оплеуху, и ее несчастная голова в который раз за этот вечер взорвалась ослепляющей болью. В глазах быстро-быстро замелькали белые точки, а во рту появился металлический привкус.

Сильные руки оттянули ее волосы, заставляя развернуться. Сквозь подступившие слезы Маринетт видела черную маску и больше ничего. Незнакомцу наконец удалось отодрать ее от перил, и он безжалостно бросил ее, словно куклу, на холодный пол, пнув после этого ногой.

— Что, а теперь тебе страшно?

Маринетт быстро-быстро закивала головой, словно болванчик. Она не слышала, как он подошел. Как такое вообще было возможно?

— Хватит выть, ты же не хочешь, чтобы сюда кто-нибудь прибежал?

Ей не удалось подавить очередной всхлип, за что получила еще один пинок ногой. Крик застыл посреди горла — она больше не могла вымолвить и слова. Маринетт потянулась рукой к декольте своего платья. Лишь бы дотянуться до жучка! Но пальцы дрожали, она не могла найти эту чертову маленькую штуковину!

Мужчина в маске с интересом наблюдал за ее махинациями. Он иронично усмехнулся, процедив:

— Думаешь, меня интересуют такие вещи? — и снова пинок. Он схватил ее за ногу и поволок по полу снова в комнату, решив, к счастью, не выбрасывать ее из окна. Пока что. — Ты еще слишком мала для таких игр, знаешь ли.

В этот раз он нанес удар по лицу. Маринетт сморщилась от боли, продолжая ковыряться в декольте платья. Когда пальцы зацепили твердый маленький камешек, она едва сдержала ликование. Нельзя было показывать виду! Нельзя!

Руки безвольно упали вниз. Теперь будь то, что будет.

Кажется, он связывал ее, делая какие-то гаденькие ремарки. Маринетт не слушала. Ее взгляд блуждал от мольберта к мольберту, но снова и снова возвращался к тому красному платью, что не давало ей покоя.

— Какого это, чувствовать свою беспомощность?

— Это страшно, — отозвалась она, словно эхо, не особо вдумываясь в слова. А вдруг, никто не придет ее спасать? Тогда, ее жизни пришел конец. И она так и не нашла генератор…

— Никто никогда не узнает, где ты, — мужчина, закончив свою работу, вытянулся над ней в полный рост. — Ты же это понимаешь? Кот не придет тебя спасти. Он давно уже сдался. И даже если вы и общались как-то, представители семейства кошачьих обычно не смеют рисковать своей шкурой ради чего-то или кого-то. Ты же это понимаешь? Он изначально водил тебя за нос, детка.

Маринетт закрыла глаза. Этот гад знал, что она пришла сюда не без поддержки? Он все знал, но не стал ей мешать, потому что понимал, что это все бессмысленно? Так?

Апатия взяла верх в этот раз, заставляя смотреть на собственную же судьбу довольно-таки безразлично. Это… такглупо. Ведь, если подумать, то все пошло наперекосяк именно в тот момент, когда один дорогой для нее пользователь навсегда вышел из сети.

— Вы… как-то связаны с Котом Нуаром? — жалобно спросила она, расстроенная своей же догадкой.

Он был всего лишь приманкой. Для нее, для Маринетт. А она и не заметила.

— Самым непосредственным образом, — кивнул мужчина.

Семь страхов Маринетт Дюпэн-Чен. Незнакомцы, разоблачение, замкнутые пространства, высота, боль и беспомощность. И самый сильный, самый последний — предательство.

Все это с ней случалось когда-то. Давно, в прошлой жизни — она и сама не очень помнила. И даже это красное платье. Оно навевало ей какие-то воспоминания, но Маринетт не могла понять четко, какие. Не зря же ее целую вечность таскали к психологу, чтобы она выкинула из головы всю эту ересь.

Однако ощущения легко напомнили ей, каково это. В столь короткий срок она пережила все это заново, одно за другим, и теперь девушка поняла, что это был ее конец.

Даже если этот мужчина не собирался убивать ее прямо сейчас, спасения ей ждать не от кого.

— Если вы… такой всемогущий, — она усмехнулась, когда произносила это слово. Немного лести же еще никому не помешало, да? — Вы же можете попрощаться со всеми от моего имени, правда?

Ей показалось, что на его лице заиграла улыбка. Он достал смартфон, заходя в сеть. Маринетт знала, что за страница у него сейчас открывается. Ее блог на тэмблере. Это, по всей видимости, единственное, чем она могла гордиться, что она сделала сама.

— И как все описать? Красиво?

— Как есть, — вторил ее бесцветный голос, лишенный всяческих интонаций. — Опишите, как есть. И отстаньте от всех. Все произошло ведь ровно так, как вы хотели?

— Можно и так сказать, — он кивнул ей, в этот же момент нажимая кнопку «отправить».

Жаль, конечно, что она так ни с кем и не разделила свою тайну. Возможно, через пару месяцев Нино с Альей все-таки вскроют ее аккаунт и узнают всю правду.

Разыгравшееся воображение подкидывало все новые образы, грустные, печальные, скорбящие друзья. Не так много, всего несколько человек. В этой маленькой группе затерялась белобрысая макушка Адриана Агреста. Маринетт надеялась, что он не будет грустить из-за нее. Она не сделала ничего, чтобы заслужить его грусти.

Дорогие подписчики!

Мне грустно это признавать, но, увы, наше с вами увлекательное путешествие подошло к концу. Капкан захлопнулся, клацнула гильотина, и теперь все, что меня ждет — это верная смерть.

Если вы до сих пор не поняли, это мой последний пост. Я прощаюсь с вами, вместо того, чтобы гордо уйти по-английски, ведь это совершенно не мой стиль. Я всегда все делаю громко, не обращая внимания на каноны и предрассудки. Вместе мы отстаивали справедливость, учились заявлять о себе на весь мир, пытались вернуть Кота Нуара и просто лампово проводили время.

Вместе с собой я уношу и чудо-спаммера, успевшего потрепать нервы вам и службам безопасности.

Помните о том, что для того, чтобы вас спасти, я пожертвовала собой.

КАК ВСЕГДА на страже справедливости,

ваша LadyBug

— Боже мой! — вскрикнула Алья, прикрыв рот ладошкой.

Нино проследил за ее взглядом и тоже не сдержал возгласа. Только что, прямо у них перед глазами, из окна выбросился человек.

Глава 17

Unknown [18:45:01]

Ты понимаешь, что наделал?

Влажные глазки мужчины забегали из стороны в сторону, когда он, испытывая противное чувство, что за ним следят, стал осматривать углы потолка комнаты в поисках камеры скрытого наблюдения. Было бы странно, обнаружь он что-то, хотя бы отдаленно напоминающее то, что он искал.

Жамин Пурье с усилием сжал предплечье, надеясь унять озноб, охватившие его, когда на экране с запущенной Акумой появилось странное сообщение. Это что, очередная шутка разработчика?

Мужчина нервно хохотнул, мысленно успокаивая себя. С тех пор, как он играл в скаченный им симулятор tambler’а, Жамина не покидало ощущение реальности происходящего. Создатель продумал все до малейшей детали: имитация сайта и реакция пользователей, все, буквально все было настолько настоящим, что Пурье невольно вознес этого человека до уровня Божества, подарившего ему силу заниматься тем, что Жамину так нравилось.

Все это время Пурье едва отрывался от своего компьютера, забывая порой про еду и сон. С работой ему, увы, пришлось распрощаться, но мужчина по этому поводу не испытывал никакого сожаления, ведь она ему все равно никогда не нравилась, а вознаграждением за его усердный труд были жалкие копшайки, которых не хватало даже на то, чтобы в баре налили нормальное пойло, а не разбавленное водой дешевое пиво.

Он наслаждался своим положением. Зависимость? Какая зависимость? Жамин Пурье был крайне стрессоустойчивым человеком, а потому с ним ни за что на свете не могло такое произойти. Наконец-то, пришло его время, то, чего он ждал всю жизнь. Он надеялся, что это никогда не закончится.

Будь Акума лишь пробной версией, а полная стоила бы баснословных денег, он, не задумывая ни на мгновение, взял бы кредит в банке, и обязательно купил ее. Что есть деньги в сравнении с этим нескончаемым чувством удовольствия и удовлетворения? Он был бы счастлив прожить свою жизнь именно так, не отводя своего взгляда от монитора.

Он думал, что это будет длиться вечно. До того момента, как увидел это сообщение. Попытки убедить себя в том, что оно ничего не значит, не увенчались ничем. Жамин, несмотря на все свои недостатки, обладал некоторой толикой интуиции. И она кричала ему о том, что дела его плохи.

Purrpurr75 [18:50:54]

Кто вы?

Глупый вопрос, наверно. Но он действительно не знал. Твердил себе, что не знал, в надежде оттянуть тот тягостный момент, когда ему придется закончить игру. Дрожа всем телом, Пурье встал со своего места, чтобы размяться. Онемелые конечности отозвались тупой больную, а когда он решил потянуться, спина противно хрустнула, будто бы имитируя звук ломающейся кости.

Unknown [18:51:07]

Хватит валять дурака, парень. У тебя было для этого все, но ты оказался слишком туп, чтобы воспользоваться предоставленным тебе шансом.

Purrpurr75 [18:51:35]

Что это значит?

Unknown [18:52:00]

Совсем скоро, за тобой придут. Они знают, кто ты и как ты действовал. Иначе говоря, тебе крышка. Пощады не жди, в том числе и от меня. Предлагаю тебе закончить все мирно…

Ему не нравился этот вариант. Он не хотел, чтобы все закончилось именно так. Видит Бог, он не желал никому зла, просто хотел, чтобы его заметили… неважно, как. Жамин Пурье был одинок, живя так близко к центру Парижа, что буквально кишел людьми. У него не было родных, не было друзей, не было даже кошки, которая сладостно мурчала бы ему по ночам, погружая в сон. Все, что у него было — это блог, куда он выплескивал все свои эмоции, где он делился всеми своими мечтами. Но его никто не читал… Зато, народ хайповал с пафосных малолеток, которые, не представляя собой ровным счет ни-че-го, считали себя сверхлюдьми. Они считали себя выше остальных. Как бы не так… Жамин Пурье мечтал выбить всю эту дурь из их маленьких несмышленых головок. Его должны благодарить за это. Его не должны отдавать из-за этого под суд.

Таких, как Жамин Пурье — миллионы. Они ведут паразитический образ жизни, потому что просто не умеют жить по-другому. Они не уверены в себе и трусливы, из них так и хлещет злость на все человечество в целом, ведь именно общество они винят во всех своих бедах, а не себя. И сегодня их станет на одного меньше.

Мужчина присел на корточках на подоконнике и посмотрел вниз. Шестой этаж. Будет больно, но он не хотел в тюрьму. Если он может закончить все только так, он сделает это.

— Боже, пускай это будет просто дурным сном, — прошептал он, едва размыкая губы, и резко подался вперед, не давай себе пути для отступления.

Это был самый смелый поступок в его жизни.

***
Нино на всех порах влетел в распахнутую настежь дверь. За ним семенила Алья, едва успевая, чертыхаясь и спотыкаясь на каждом шагу. После увиденного ноги ее не слушались.

— Бля, мы опоздали, — выругался Нино, не утруждая себя даже отвести подальше телефонную трубку.

Адриан на другом конце линии непонимающе молчал, ожидая объяснений. Их, разумеется, не последовало.

— Так о чем ты хотел меня попросить? — снова, уже в третий раз спросил Агрест, теряя надежду получить хоть какой-то ответ. Он не мог оставаться в своем укрытии слишком долго, и это было лишь вопросом времени, когда снова набегут сумасшедшие спонсоры отца, рискуя разорвать его, бедного и несчастного, в клочья.

Слишком много всего произошло в одно и тоже время. Сигнал S.O.S. от Леди, падающий мужик из окна, Алья, которая, будучи в испуге, верещала что-то нечленораздельное, все это капало Нино на мозги, и Ляифу требовалось недюжинное самообладание, чтобы не послать все куда подальше. Стараясь справиться со стрессом, он закурил прямо в квартире. Выпавший из окна гражданин теперь едва ли будет возражать. Судя по растекшейся по асфальту бесформенной массе, которая не так давно была человеком, возражать уже было некому. До прибытия скорой помощи и полиции времени оставалось нереально мало, а это был единственный адрес, который они с Альей не проверили. По скромному мнению Ляифа, печально известный спаммер больше будет не в силах потревожить народ, но оставалась еще одна нерешенная проблема.

— У тебя же есть проходка в «Le Meurice»?

Адриан с десяток секунд соображал, что Нино имеет под словом «проходка». Еще не до конца проснувшись, мозг соображал медленно, на ходу подгружая информацию.

— Если ты про приглашение, то да. И я его уже использовал, — Адриан уже хотел извиниться за то, что ничем не может помочь, и что вообще-то ему пора идти, но тут следующая фраза Нино заставила его убрать телефон от уха и в неверии уставить на экран.

Ляиф подивился своей удаче и уж слишком радостно заявил:

— Значит ты сейчас быстро идешь и ищешь Леди в беде. Ледибаг, то есть. Она как раз там. Думаю, где-то поблизости. Сейчас отправлю точные координаты, должно помочь…

Адриан пробормотал в ответ что-то, не поддающееся распознаванию. Нино не ждал его согласия, отключившись.

— Нино, иди сюда, тут компьютер! — из другой комнаты крикнула Алья, и Нино поспешил на ее голос, в спешке отправляя Агресту обещанные координаты.

Квартира не отличалась чистотой. Если бы Ляифа попросил кто-то ее описать, он бы не подобрал более точного определения, чем «берлога холостяка». Грязный пол, заросшие пылью полки, пять немытых чашек на столе у монитора, пустые пакеты из-под чипсов и выпечки, валяющиеся то тут, то там. До такого запустения свое рабочее место не доводил даже Нино, хотя порой ему было лень мыть посуду в течение пары дней.

Нино подошел ближе и уставился в экран, удивленно разглядывая открытое приложение.

— Акума? Это что еще за хрень?

Ему не понадобилось много времени, чтобы понять, что именно отсюда работал спаммер.

— Тут есть документы на имя Жамина Пурье, — подала голос Алья, пытаясь разобраться в бумажках. Было сложно что-то отыскать в этом бардаке. — Тут лежит его трудовая книжка, судя по записи, уволился он недавно… Близко к дате, когда появился спаммер. Я не могу найти паспорт, но, полагаю, детей и жены у него нет. Или дамочка сбежала от него, прихватив с собой потомство…

— Только не говори мне, что ты сейчас собираешь факты для истории в своем блоге, — шикнул на нее Нино, прочитывая более, чем странный диалог. — Unknown? Какой еще к черту Unknown?

— А почему, собственно, и нет? — пожала плечами Алья.

— Этого человека больше нет, — его голос почти осуждающий. — Имей хотя бы каплю уважения.

— К нему? Нино, он положил на лопатки сервак, издеваясь над людьми. Ты хочешь, чтобы я его уважала?

Но Нино уже знал, что Жамин Пурье не мог этого сделать. Этот мужчина был весьма безобидным пользователем, который, разве что, имел маленькую страсть к кибер-буллингу, который, однако, никто не воспринимал всерьез. Месье Пурье был не более, чем простой марионеткой, которой управлял, дергая за ниточки, никто иной, как Мотылек. Хакер. Бражник. Как его не назови, эта чертова моль запустила свои лапки уже, кажется, повсюду.

— Господи, хоть бы Леди была в безопасности, — прошептал он, изнуренно опуская голову. Хоть бы Адриан успел…

— Что-что ты сказал? Леди? — макушка Альи выглянула из-за горы документов, в которых она продолжала рыться, надев предварительно перчатки, а то, мало ли что? Ее взгляд был преисполнен любопытства, и Нино едва его выдержал. Он пообещал себе, что расскажет Алье все, от начала до конца, но только после того, как они выберутся отсюда.

А пока ему нужно было успеть скачать все доказательства и, возможно, каким-нибудь образом направить это «богатство» в полицию.

Но едва он достал флешку, окно, в котором была открыта «Акума», предупреждающе замигало красным. Из колонок донесся оглушительный звук сирены, разрывающий перепонки. Схематически нарисованный человечек в маске и с крыльями бабочки показал с экрана кулак, а потом картинка скрылась за анимацией огня. Мотылек, вне всяких сомнений, любил хорошее шоу.

— О нет, пожалуйста, только не это, — закричал Нино на несчастную машину, осознавая, что этот гад стирает следы. — Пожалуйста, остановись!

Но было уже слишком поздно. Ляиф опустился в кресло, закрывая лицо руками. Они его упустили.

***
Адриан так и застыл с телефоном в руках, не в силах пошевелить даже мускулом на лице. В голове роились тысячи мыслей, плохих и ужасных, и Агрест не мог понять, как следовало поступить в такой ситуации.

Может быть, броситься наутек? Забыть про спонсоров, отца, Ледибаг и Нино, и просто заявиться домой к Маринетт, аргументируя тем, что он сбежал из дома и ему негде жить? Зная родителей Маринетт, они пустили бы его без задней мысли, а девушку бы он обнимал до тех пор, пока та не растеряла бы весь свой яд, обнимал бы так, что она забыла бы все скверные слова, которые роились в ее маленькой милой голове.

Он зажмурил глаза, пытаясь прийти в себя. Черт, Нино только что позвонил ему и сказал встретиться с Ледибаг лично. Это было так неожиданно и пугало до чертиков, а к Нино было столько вопросов, что мозг обещал вскоре взорваться, если он не придумает, как справиться с нагрянувшим смятением.

Ляиф прислал обещанные координаты с пометкой «S.O.S.». Адриана не покидало ощущение, что Нино вляпался в какое-то дерьмо и уверенно обмазывал им еще и своего лучшего друга, не давая тому права выбора.

Снова зазвонил телефон, уведомляя Адриана о новом сообщении. Снова от Нино.

Nino:

это связано с хакером умоляю тебя пОспеши пожалуйста она может быть в опсности

Он, вероятно, жутко спешил, и поэтому наделал уйму ошибок. Дело было действительно дрянь.

Адриан заставил себя сдвинуться с места и поспешил вернуться в зал, отмахиваясь от надоедливых спонсоров и рекламщиков. Ему сейчас было не до них. Он взглядом искал лестницу, или дверь, или что-нибудь, что могло бы помочь ему попасть на последний этаж здания, потому что именно там, судя по отправленным Ляифом координатам, находилась сейчас Ледибаг — самый скандальный блогер тэмблера на данный момент.

Заприметив дверь в дальнем конце зала, он уверенно направился туда, но, увы, она оказалась закрыта. Попытав счастье еще пару раз, дергая посильнее за неподатливую ручку, Адриан тихо выругался. Где же может быть эта дурацкая лестница?

— Месье, вам нужно попасть туда? — за его спиной внезапно появился человек в темной маске, заставив Адриана отшатнуться.

— Очень, — честно признался Адриан. — Мне срочно нужно попасть наверх. То есть, на последний этаж.

Незнакомец задумался на мгновение, а затем его лицо осветилось улыбкой. Весьма пугающей, по мнению Агреста.

— Так эта дверь ведет наверх… интересно, интересно, — мужчина отвел взгляд, задумавшись. — Одна девушка недавно проскользнула сюда, тогда она еще была открыта. Но потом будто бы захлопнулась. Как я ни старался, не мог ее открыть. Но, чтобы подняться наверх, можно, наверно, также воспользоваться лифтом для гостей. Если выйти из этого зала и повернуть направо, то вы увидите его.

Адриан был практически на сто процентов уверен, что упомянутая этим мужчиной девушка — это Леди. Дверь захлопнулась, значит, вероятно, она была в ловушке. Нельзя терять ни минуты.

— Спасибо за помощь, я как раз искал эту… девушку, — осознав, что невольно ляпнул то, что не должен был, Адриан поспешил ретироваться и направился к лифту. Ну почему, почему хакер решил заманить эту девушку в ловушку именно на мероприятии отца? Если все раскроется, отец не оберется проблем. Желтая пресса опять будет пестрить громкими заголовками, не имеющими ничего общего с реальностью, а продажи упадут. Адриан не хотел думать, в каком состоянии будет отец после такого провала. Может быть, у этот хакер точит зуб еще и на Габриэля Агреста, а потому решил убить двоих зайцев за раз?

В интересах же Адриана было поскорее добраться до Леди, но лифт ехал слишком медленно, едва плетясь с этажа на этаж. Успокаивающая музыка, которая сопровождала поездку, только сильнее раздражала. Он сжимал и разжимал кулаки, надеялась успокоиться, но это не помогало.

Как только лифт достиг двадцать четвертого этажа, Агрест вылетел из него, словно ошпаренный.

Судя по всему, здесь не было номеров, только служебные помещения. Кухню можно было исключать сразу: работа там кипела до сих пор, едва ли маньяк стал выбирать ее в качестве места для расправы.

Прачечная? Звук стирающих машин заглушил бы крики, но нет, там было все до боли глазах чисто, никаких следов преступления.

Адриан побывал еще в нескольких комнатах, где не нашел ни единой зацепки. Да где же она может быть? Он снова достал телефон. Красная точка, обозначающая, вероятно, персону Ледибаг, жалобно мерцала, судя по карте, где-то за стеной.

Его взгляд остановился на опечатанной двери. На ней висел замок, который кто-то второпях забыл защелкнуть.

Если Ледибаг не была замурована в стене, то она просто обязана быть там. Адриан, не теряя ни минуты, направился в комнату.

Здесь пахло чем-то пряным. По стенам, подсвечиваемым голубоватыми светодиодными лентами, плясали тени от развевающейся на ветру тюли. Адриан опустил глаза вниз и почувствовал, как его пробирает холод.

Пол был весь измазан в следах крови.

Агрест замер. Страх не давал ему сдвинуться с места. Вдруг, опасность еще не миновала?

Но все опасения за собственную жизнь ушли на второй план, когда он заметил сгорбившийся у дальней стены силуэт.

— Зачем… ты вернулся? — ее голос охрип от рыданий. Несмотря на это, Адриан узнал бы его среди тысячи.

Он рвал к ней, хватая за руки, заставляя посмотреть ему в глаза. Он жадно всматривался в измазанное смесью из косметики и туши лицо, пока глаза цвета танзанита округлялись в удивлении, узнавая своего спасителя.

— А… Адриан? — испуганно вскрикнула она.

Она выглядела ужасно. Синяки, ссадины, порезы — ее как будто бы пытали. Его заполняла ярость, полностью затмившая инстинкт самосохранения. Он мечтал найти ублюдка, который совершил с ней такое, и набить ему морду, а потом медленно ломать ему конечность за конечностью, кость за костью.

Впрочем, это, как бы цинично не звучало продолжение, было не единственным, что беспокоило в данный момент Адриана.

— Моя Леди? — иронично усмехнулся он.

С вами Noelle, и это новый выпуск Ледиблога!

Как вам, конечно же, известно, наш любимый тэмблер был атакован спаммером, так что зайти в сеть было практически невозможно, а кто заходил, получал на завтрак/обед/ужин (нужное подчеркнуть) порцию откровенного говна в свой адрес и испорченное настроение на весь оставшийся день.

Совсем недавно он бесследно исчез. И вот его истинная история.

Его звали Жамин, ему было чуть за тридцать, он был хроническим неудачником по жизни, у него не было семьи, нормальной работы, друзей, даже собаки, которая могла бы скрасить его одинокие вечера. Жамин вырос в детском доме, проживал в социальном жилье, едва сводил концы с концами. И вымещал свои негативные эмоции на нас с вами. Вчера он покончил с собой, выбросившись из окна.

Его слабостями воспользовался злодей. Да, понимаю, звучит глупо, но как еще можно назвать того, который довел кого-то до самоубийства? Демоном? Дьяволом?

Им был небезызвестный хакер, Бражник, так он себя называет, который уже доставил немало хлопот Ladybug. Знаю, вы были потрясены ее недавним постом, но, уверяю вас, это были проделки все того же хакера, который жаждет вывести нашу любимую Леди из игры. Но она ни за что не сдастся. Вместе мы отомстим за жертв Бражника, в том числе и за несчастного Жамина.

А теперь давайте, несмотря ни на что, почтим память этого человека. Пускай на том свете ему будет легче, чем на этом.

Tons of Love,

Noelle

Глава 18

[восстановлено сообщество Miraculous LadyBug: Tales Of My Life]

Ladybugfan2019: о, наша королева вернулась!

Jeremygaz: Ее последний пост навел немало шуму, но я рад, что все обошлось…

Toogayinside1: Видите, не было причин волноваться! Леди справится с любой проблемой!

Hater4454: Мне кажется, вы превозносите до небес несмышленую малолетку…

Heileyjo23lol: О, заткнись! Long Live The Queen!

Первые снежинки медленно спускались с небес, такие необычайно большие и, кажется, мягкие. Но стоило протянуть к ним руку — они молниеносно таяли, оставляя на коже холодок и легкое чувство покалывания.

Маринетт стряхнула с ладоней капельки воды и посильнее закуталась в широкий вязаный шарф — ее очередное творение. Как жаль, что собравшимся в закутке школьной крыши людям было, в общем-то, плевать на ее таланты.

Три пары глаз смотрели на нее, изучая, практически с упреком. Хотелось скрыться от этих взглядов, вот только, куда? Они ее окружили со всех сторон, зажав у стены, и отрезали все пути к отступлению.

Алья и Нино ждали объяснений. Подруга нервно покусывала губу и перебирала пальцы, будто бы не зная, что делать с руками. Нино просто стоял, удивление читалось в каждом его жесте, в каждом вздохе, которые он отчаянно пытался подавить.

Спокойнее всех выглядел Адриан. Точнее сказать, он выглядел безразлично. Агрест пришел будто бы чисто за компанию, совершенно не понимая, что он здесь забыл. Маринетт еще ни разу не видела его таким. Обычно в ее присутствии он вел себя… поживее, что ли. Порой Дюпэн-Чен была готова пожертвовать многим, лишь бы он заткнулся и не маячил поблизости. Сейчас же Адриан как будто потерял всякий интерес к ее персоне.

Почему, ну почему ее так рано выписали из больницы? Разом появилось столько проблем, ненужных размышлений. Этот злосчастный вечер в отеле «Le Meurice» перевернул всю ее жизнь буквально с ног на голову. Маринетт не давали покоя полицейские, особенно после того, как додумались заглянуть в ее досье. Они заявлялись к ней в больницу, вчера приходили непосредственно домой, из-за чего отцу пришлось закрыть пекарню раньше на пару часов. Они искали связь между недавно произошедшим и событиями давно минувших дней, и это раздражало. К чему были все эти ненужные телодвижения, если того маньяка давно схватили? Или у этих ребят просто нет иных зацепок?

Но даже перипетии с полицейскими отходили на второй план на фоне того, что Маринетт узнала. Адриан — это CatNoir, а CatNoir — это Адриан. Два человека, между которыми она не видела ничего общего, но которые в итоге оказались единым целым. Совершенно не укладывалось в голове: как такое возможно? Не таким она представляла Кота.

И не такой она представляла их встречу. Маринетт столько раз фантазировала о том, как они наконец поговорят в живую. У них обязательно нашлась бы добрая сотня общих интересов и тем для разговора. Они бы понравились друг другу.

Адриан не навестил ее в больнице ни разу, а сейчас в его глазах плескался зимний холод, от которого хотелось сжаться в комок и спрятаться где-то. Маринетт не знала, как вести себя в окружении такого Адриана. Она его не узнавала.

— Ну… и что… вы хотели бы… узнать? — спотыкаясь на каждом слове, спросила Дюпэн-Чен, не в силах больше выносить эту тягостную тишину.

Алья кинулась к ней, сжимая в объятиях. Маринетт испугалась, что еще совсем немного усилий — и подруга превзойдет успех Бражника, сломав ей что-нибудь.

— Маринетт, какая же ты дура! — она зашлась рыданиями, будто бы все, что сдерживала внутри, наконец вырвалось наружу. — Я… так волновалась! Ты даже не представляешь, насколько! Ну на кой-черт ты поперлась туда одна? Зачем вообще пошла?!

Нино прокашлялся, привлекая к себе внимание:

— Ну, она была не одна. Ситуация немного вышла из-под контроля, — на этом месте Адриан едва сдержал смешок. Нино посмотрел грозно на друга, а затем продолжил: — У, Алья, вот прорвало-то плотину… Знаешь же, хорошо то, что хорошо заканчивается!

Маринетт легонько отстранилась, заглядывая в заплаканное лицо Сезер. Она улыбалась, тронутая такой заботой. Да, в последнее время они не были достаточно искренни друг с другом. Сейчас девушка понимала, что это было в корне неправильно. Основная вина лежала, разумеется, на Маринетт. Она слишком заигралась, забыв про все, что было за пределами экрана монитора. В этот раз ее поведение зашло слишком далеко.

— Прости меня, пожалуйста, — она потрепала Алью по волосам. — Обещаю, больше такого не повторится.

Почему она должна была быть забита до полусмерти, чтобы понять такую простую вещь?

— Это все, вне всяких сомнений, очень трогательно, но если ко мне нет никаких вопросов, то я пойду. Длинный перерыв существует для обеда.

Маринетт перевела взгляд на Адриана. Тот всячески избегал смотреть ей в глаза, словно бы это могло обратить его в камень. Агрест угрюмо кривил губы и всем свои видом показывал, как ему неуютно, как ему не хочется тут находиться. Это больно кольнуло по ее самолюбию, но Маринетт не выдала своих настоящих чувств.

— Да, конечно, — она скрыла внутреннюю боль за напускным дружелюбием. — Прости… И еще раз спасибо, что спас.

Адриан молча удалился, а Маринетт смотрела ему в след и никак не могла взять в толк, откуда появилось это непонятное чувство обиды. Еще совсем недавно ей было наплевать на Агреста и все его выкрутасы, а теперь ощущала пустоту, когда его силуэт скрылся из виду. Это все из-за того, что он — Кот Нуар? Маринетт была готова поклясться, что да, но на ум почему-то приходили не сотни ночных переписок, а образ улыбчивого мальчишки, который так жаждал ей понравиться, а она принимала это все за лицемерие.

Она должна была поговорить с ним как следует и извиниться. Это, помнится, как раз входило в ее планы на случай, если она выживет. Раз уж судьба предоставила ей такую возможность, нужно было воспользоваться ею.

Маринетт еще раз обняла Алью, поблагодарила Нино за поддержку, которую он оказывал ей довольно продолжительное время.

— Мне нужно поговорить с Адрианом наедине, — смущенно пробормотала она, пряча глаза. На щеках проступил едва заметный румянец. Было так странно произносить такие вещи вслух. Непривычно. — А то что-то нехорошо получилось…

Она махнула им на прощание и поспешила к выходу с крыши, где совсем недавно скрылся Адриан.

Разговор обещал быть не из легких. Маринетт и представить не могла, как ей следовало начать его.

Потерявшись в своих мыслях она то и дело натыкалась на кого-нибудь, бормотала под нос извинения и продолжала бежать дальше. У нее не было необходимости настолько спешить, но слухи быстро расходились по школе, и теперь казалось, что скрыться от всех этих любопытных взглядов просто невозможно. Да, ей сочувствовали, спрашивали о самочувствии, но из уст незнакомых людей это все слышать не особенно-то и хотелось. Маринетт абсолютно не гордилась той ситуацией, в которой оказалась, а эти непонятливые люди лишь напоминали своими словами о том, что Маринетт желала выкинуть из головы.

Адриан действительно пошел обедать. Маринетт нашла его в кафетерии, где он как раз только-только набрал целый поднос еды и уселся на свободное место… как раз рядом с Хлоей Буржуа и ее верной ручной собачкой Сабриной.

Маринетт едва подавила в себе желание резко развернуться на сто восемьдесят градусов, чтобы покинуть это ужасное место. Она могла бы и отложить разговор, но в таком случае вероятность, что он вообще не состоится, была слишком велика.

Она заставила себя уверенным шагом подойти к их столику и, оперевшись руками о спинку свободного стула, дабы привлечь к себе внимание, спросила:

— Адриан, мы можем поговорить?

Тот посмотрел на нее невидящим взглядом, будто бы смотрел вообще сквозь нее. Маринетт выдержала это.

— Маринетт, ты не видишь, что я ем? — ледяным тоном вопросом на вопрос ответил Адриан, хотя она прекрасно видела, что вилка лежала на его столе нетронутой. Будто бы услышав мысли девушки, он взял в руки столовый прибор и начал не особо аппетитно ковыряться в салатных листьях. У Маринетт возникло чувство дежавю. Вот только на этот раз они поменялись местами.

— Я могу подождать, пока ты закончишь, и тогда…

— Ты глухая, что ли? — прервал ее визгливый голос Буржуа. — Или тупая?

— Или все вместе? — не преминула вставить свои пять копеек Сабрина, и обе девушки рассмеялись в унисон, довольные своим выступлением.

Маринетт едва сдержалась, чтобы не ответить грубостью на грубость. Портить аппетит Адриану не входило в ее планы, но недалекая Хлоя едва ли могла додуматься до такого своим серым веществом, именуемым мозгом.

— Я не с тобой разговариваю, так что, пожалуйста, — она проговорила это «пожалуйста» сквозь сжатые зубы, — сделай одолжение и заткнись.

— Да как ты…

Блондинка подскочила на ноги, намереваясь вцепиться в воротник Маринетт своими острыми наманикюренными пальчиками, но Дюпэн-Чен успела вовремя отскочить, зато досталось Адриану: своим резким телодвижением Буржуа выбила у него из рук вилку, и та звонко ударилась об пол, ухватив вместе с собой на неминуемую гибель пару листьев салата и дольку помидора.

Хлоя тут же кинулась извиняться и поднимать разбросанную с пола еду. Маринетт поморщилась при виде этого жалкого зрелища. Она не могла передать словами, как же она ненавидела Хлою Буржуа. До мурашек, до икоты, до сжатых до боли кулаков. Было ли в этой девушке что-то, что не раздражало ее? Нет, нет и снова нет.

Не обращая внимания на потуги своей подруги детства, Адриан поднялся со своего места и подносом и, проходя мимо Маринетт, сказал ей едва слышно:

— Хочешь поговорить? Тогда, подожди меня снаружи. Я сейчас приду. Хватит устраивать тут цирк на потеху другим.

Дюпэн-Чен едва не задохнулась от охватившего ее возмущения. Это она-то тут цирк устраивает? Она?! Пусть со своей подружкой так разговаривает!

Раздражение, которое она испытывала ранее каждый раз, когда видела Адриана Агреста, медленно возвращалось. Маринетт начинала жалеть, что решилась на этот шаг. Вдруг, она не ошиблась, и он действительно всего лишь обыкновенный лицемер, один из тех, которые выводили Маринетт из ее душевного равновесия одним своим присутствием? Она не хотела в это верить. Кот Нуар просто не мог быть таким. Это перечеркнуло бы все последние несколько лет ее жизни. Маринетт бы не выдержала.

Она бездумно ходила туда-сюда по коридору перед входом в столовую, надеясь отчистить голову от лишних мыслей и найти нужные слова. Идей, разумеется, не было. Опасаясь, что, стоя перед ним, просто будет молча открывать и закрывать рот, будто бы аквариумная рыбка в поисках кислорода, она начала репетировать про себя.

«Адриан, понимаешь… Мне так жаль, что я вела себя с тобой так по-детски… Я ошибалась на твой счет, но теперь, когда я все знаю, особенно, после того, как ты меня спас, все будет по другому… Нет-нет, Господи, что за ванильный бред!» — она в бессилии легонько долбанула стену кулаком. Удар получился слишком болезненным, и она, коротко взвизгнув, теперь потирала саднящее место.

Она была безнадежна. Адриан прав. Она устроила цирк в столовой, опять чуть не вступила в перебранку с чокнутой Буржуа и, в общем-то, делала все для того, чтобы у Кота Нуара, то есть, Адриана, сложилось о ней самое положительное впечатление.

— И что ты хотела сказать? — упомянутая персона, не покидавшая мысли юной спасительницы социальных сетей, возникла перед ней как-то чересчур внезапно, особенно учитывая тот факт, что Маринетт, в общем-то, ждала только его.

Момент «Икс» настал, Агрест смотрел от нее, ожидая ответа, а она готова была провалиться сквозь землю от смущения и от этого испепеляющего взгляда зеленых глаз.

«Вот же, действительно, Кот», — промелькнуло в голове что-то совершенно не нужное. С какой стати она вообще обратила внимания на это?

Она схватила его за руку, увлекая вглубь коридора, туда, где было меньше народу, надеясь, что так ей будет легче сосредоточиться на главном. В этом не было необходимости: как раз прозвенел звонок, и ученики стали разбредаться по классным аудиториям, но так Маринетт могла выиграть для себя немного времени прежде, чем терпение Адриана подойдет к концу.

— Вот, здесь, — она остановилась, выпуская его руку из своей и поворачиваясь к нему лицом. «Сейчас, или никогда», — подбадривала мысленно себя девушка, пытаясь расслабиться. Ну же, это было совсем несложно, высказать все, что на сердце лежит тяжелым камнем. Маринетт глубоко вздохнула, прежде, чем начать свой длинный монолог: — Адриан, прежде всего я хочу еще раз поблагодарить тебя за свое спасение. Не знаю, выжила бы я в тот день, если бы ты не нашел меня…

— Это все Нино, он…

— Не перебивай, — пригрозила она ему, не давая закончить фразу. — Но, что важнее, намного важнее, Адриан…

Она посмотрела ему прямо в глаза, взяв за руки. Сжала крепко-крепко. Мысленно она просила его о том, чтобы он не отводил взгляда. Это бы лишило ее всех сил, которые она бережно сберегала, как раз для того, чтобы сказать ему то, что она чувствовала.

— Извини меня, пожалуйста, за то, что вела себя с тобой… не шибко дружелюбно. Ты не заслуживал этого, был всегда вежлив и дружелюбен, терпел всех моих тараканов, хотя никто, окажись он на твоем месте, не выдержал этого. Я очень надеюсь, что…

— И что же тебя заставило поменять свое мнению, а, Маринетт? — он грустно усмехнулся, увидев вопрос в ее глазах. Ей не хватило бы смелости сказать это вслух. Она и так уже превзошла саму себя, явившись к нему и настояв на разговоре. — То, что узнала, что, оказывается, именно я скрывался под ником столь обожаемого тобой блогера? Не так ли, Маринетт?

— Да, но не…

— Это что же получается, — он растерянно рассмеялся, запуская пятерню в светлую шевелюру. — Что реальные люди для тебя ничего не значат, так, Маринетт? Ты скорее доверишься изображению на аватаре размером 180×180 пикселей, чем живому человеку, которые перед тобой разве что только красную ковровую дорожку не стелет, так?

Маринетт испуганно замолчала, не зная, что ответить. Он совершенно не так все понял! Конечно же, ее отношение к нему несколько изменилось после того, как она узнала, что он — это Кот Нуар. Но извиняется она перед ним сейчас далеко не поэтому. Да, тут сложно поспорить, у нее ушло немало времени на то, чтобы распознать истинную природу вещей и отбросить в сторону свои предубеждения, но она совершенно не виновата, что эти два открытия произошли практически одновременно!

— Адриан, — терпеливо цедила она сквозь зубы, сдерживая подступающую злость, — ты ошибаешься, все совершенно не так…

— А вот мне кажется, что я прав, — не отступал от своего парень. — О, Боже, ему свезло родиться в семье известного модельера, а главная стерва школы таскается за ним по пятам, должно быть, он — херовый человек! Что же он задумал, стараясь заговорить со мной? Должно быть, преследует свои пакостные цели по созданию финансовой пирамиды и втирается в доверие, надеясь впарить мне какую-то дичь!

Каждое его слово сочилось ядом.

Повисло неловкое молчание. Маринетт смотрела на него в все глаза, так как совсем не ожидала, что Адриан Агрест может говорить… так. Где же его холеное спокойствие? А дружелюбие? Перед ней сейчас стоял как будто совершенно незнакомый человек. Не Адриан. И не Кот Нуар.

— А настоящая-то лицемерка здесь — это ты, Маринетт, — задумчиво пробормотал он, резко переходя практически на шепот. Она едва могла расслышать его. — Тебе все равно, кто окружает тебя. Каждому уготовлен ярлык. С твоей личной подписью. У меня все. Не вижу больше никакого смысла в этом разговоре.

И он пошел прочь, не оборачиваясь. Маринетт застыла на своем месте, чувствуя, что сейчас расплачется. Как он мог так исказить смысл того, что она пыталась до него донести? Придурок. Какой же идиот!

— Ну и вали, — обиженно прошептала она, сдерживая всхлип. Больно-то нужно было, чтобы он понял. Пускай подавится своим сарказмом. Финансовые пирамиды, серьезно? Это же надо было удумать!

Говорит, она вешает ярлыки? Так вот его последний, финальный: «Адриан Агрест — большая жирная задница!»

Она возмущенно топнула ногой, словно малое дитя. Идти на занятия не было ни сил, ни настроения. К сожалению, все ее вещи, за исключением, разве что, телефона, остались в классе. У нее не осталось иного выбора, кроме как пойти искать место для того, чтобы с чувством полного достоинства прогулять урок.

***
— Что, прямо так и сказал? — возмущению Альи не было предела. Она зло покусывала трубочку от молочного коктейля и время от времени бросала убийственный взгляд в сторону Нино, чувствующего себя лишним на этом празднике девичьих откровений. — Вот козел!

Маринетт понуро опустила голову. С того дня их отношения с Адрианом не обрели второго дыхания. Он игнорировал ее, а она была слишком зла, чтобы снова попытаться найти к нему подход.

— Я, честно говоря, не знаю, что делать, — девушка тяжело вздохнула в сотый раз за этот разговор и принялась бесцельно помешивать свой мокко длинной десертной ложкой.

Она была вынуждена признать, что ее жизнь без Адриана стала в разы скучнее. Она привыкла к вечно маячащей на горизонте его фигуре, его глупым приставаниям и поискам поводов для встреч и разговоров. Маринетт, к своему ужасу, сама не заметила, как привыкла к нему. Из-за этого их взаимный игнор доставлял ей немало душевных страданий.

— Может быть, признать все обвинения, раз он так уверен, что я неисправимая эгоистка? Может быть, это немного пошатнет лед?

— Не вздумай даже! — одернула ее Алья. — Ты же девушка! Где твоя гордость? Он не имел права выговаривать тебе все это, когда ты пыталась извиниться!

Нино чувствовал себя актером плохой дамской комедии, насколько карикатурно звучали их фразы. Для полноты картины не хватало разве что розовых костюмов Барби и сумочек с маленькими декоративными собачками. И крепкого алкоголя на столе. Он бы с радостью выпил, но школьникам в этом кафе не наливали.

— С другой стороны, Адриан не так уж и неправ, — если бы Алья могла пускать лазером из глаз, то Нино был бы уже мертв. К его счастью, они были в дамской романтической комедии, а не в фильме про супергероев. — Просто представь ситуацию: ты без ума от девушки. Ну вот прямо из кожи вон лезешь, чтобы ей понравиться, но она отчего-то считает тебя последним мудаком и дает от ворот поворот, скептически смотря на все твои усилия. Ты узнаешь, что она фанатеет от твоего альтер-эго, не знаю, допустим, от музыканта, лица которого она не знает. И тут она узнает, что этот музыкант — это ты и практически начинает вешаться тебе на шею. Тебе будет приятно?

Маринетт закусила губу, задумавшись.

— Но я не вешалась ему на шею, — наконец, выдавила из себя она. — И вообще, если то, что Адриан является Котом, и повлияло на мое к нему отношение, то совсем незначительно. Я… просто убедилась в правильности своих мыслей и, так уж быть, немного, совсем капельку, перенесла часть своего восприятия Кота на Адриана. Еще до того инцидента с благотворительной выставкой мне показалось, что мы как-то немного сблизились с ним. Может, мне просто показалось, но я стала относиться к нему не так категорично. Я собиралась извиниться перед ним, я обещала себе это, что, если выберусь из того злосчастного отеля, то…

— Видишь! — победно улыбнулась Алья. — Нино, я понимаю, что ты защищаешь своего лучшего друга и все такое, но давай уже признаем очевидное: он — дурак!

— А ты пыталась ему это донести? — Ляиф проигнорировал фразу Альи, сосредоточившись на Маринетт.

Девушка кротко кивнула головой.

— Но он, разумеется, не захотел слушать, — Дюпэн-Чен развела руками, чуть не сбив со стола тарелку с печеньем. — Я понимаю, почему, но…

Она снова вздохнула. Хотелось снова зарыться в свой блог в tamblr и не высовываться до тех пор, пока все само не разрешится. К своему глубочайшему сожалению, Маринетт знала, что в этот все было исключительно в ее руках.

— Если тебя так это волнует, — Нино пододвинул к себе печенье, спасая его от неловкости подруги своей девушки, — мы может попытаться доказать ему, что он неправ.

— Еще чего! Доказывать этому…

Ляиф засунул Сезер в рот печеньку, затыкая, вызывая тем самым смешок у Маринетт.

— Как? — она подалась вперед, приготовившись слушать.

Нино покопался в телефоне и, удовлетворенно кивнув себе, показал Дюпэн-Чен фотографию.

— Это — наш класс, — объяснил он, предугадывая грядущие вопросы. — Скольких из этих ребят ты знаешь по именам, не считая нас с Альей, Адриана и Хлою?

Маринетт с интересом принялась разглядывать фотографию. Когда она была сделана? Маринетт не помнила, хотя она тоже была здесь: сидела на лавочке в нижнем ряду, почти в самом центре, рядом с учителем.

— Сабрину… Розу, — она принялась показывать пальцами. — Этот очкастый, кажется, Макс. Он вроде бы в игры рубится еще. Я его делала на городском чемпионате. Девочка-неформал, вроде бы, Джулека. Она нетрадиционной ориентации, даже писала Ледибаг, спрашивая совета.

— Иии? — выжидающе наблюдал за ней Нино. Из двадцати пяти человек она знала в лучшем случае восемь-девять. Учитывая то, что классы перемешивают каждый год, они все равно вместе проучились не один месяц.

— Все, — смущенно отвела взгляд Маринетт. — Больше никого не знаю.

Нино пожал плечами, мол, он так и знал, и убрал телефон в карман.

— Как насчет того, чтобы из аутсайдера класса превратиться в мисс популярность? — лукаво улыбнувшись, поинтересовался парень.

— И как же, смею спросить, это поможет убедить Адриана в том, что он неправ? — нахмурилась Маринетт, не довольная таким раскладом. В ее характере природная скромная и неприязнь к людям создавало адскуюсмесь, готовую взорваться, стоит ей заговорить с кем-то едва знакомым.

— Ты будешь жить полной жизнью, перестанешь вешать на людей ярлыки и обретешь новые знакомства. И поймешь, что довольно много людей хочет общаться с тобой, просто ты такая колючая, что они боятся к тебе подойти.

Маринетт этот аргумент не очень-то убедил, но, по большому счету, делать было больше нечего.

— А ты на правах лучшего друга Адриана будешь рассказывать, что творится у него в голове, — выдвинула дополнительное условие девушка.

— Так держать, подруга! — довольно ткнула ее в плечо Алья. — Слышишь? Моя школа!

— Вы вообще за кого меня принимаете? — недовольно пробурчал Нино. Он тут помочь пытается, а они ему условия какие-то ставят. Нашли перебежчика, блин.

— Ну, так, какие идеи? — деловито поинтересовалась Маринетт, поправляя прическу. — У этой операции будет название?

«Девушка в скорлупе», — раздраженно подумал Ляиф, но вслух, разумеется, ничего не сказал.

***
Маринетт спешила домой, находясь в приподнятом настроении и насвистывая тебе под нос последний хит Арианы Гранде. Она с неприсущей ей ловкостью взобралась и быстро пробежалась по узкому бордюру, ни разу не потеряв равновесие. Впрочем, что-то не давало ей покоя.

Знакомое до спазмов в животе чувство, что за ней следят.

Время было позднее: они довольно долго просидели с Нино и Альей в кафе, строя коварные планы по склонению целого класса на их сторону, так что никто не смотрел на часы, пока месье Дюпэн не принялся названивать своей дочери в молчаливом опасении, что с ней могло снова что-то случиться.

Маринетт ускорила шаг и свернула во двор, надеясь скинуть преследователя с хвоста. Но практически сразу же пожалела об этом: неосвещенная детская площадка лишь нагоняла ужаса и едва ли могла помочь Маринетт скрыться от очередного маньяка. Боже, и почему это все постоянно случается именно с ней?!

Она остановилась на мгновение, раздумывая, куда свернуть, чтобы не угодить в тупик, когда чья-то ладонь легла ей на плечо, заставив вскрикнуть. Дюпэн-Чен отскочила в сторону и сжала руки в кулаки, приготовившись защищаться.

— Шарлотт? — удивленно спросил молодой парень, отходя назад и показывая жестом, что сдается.

Маринетт быстро-быстро заморгала, прогоняя наваждение и расслабляя кулаки.

— Мы… знакомы? — спросила она, хотя уже знала ответ.

— Лука. Помнишь? На благотворительной выставке месье Агреста? — парень улыбнулся. — Уже испугался, что обознался, я же тебя только в маске видел. Но теперь вижу — точно ты!

— Зачем ты шел за мной следом? — удивлению Маринетт не было предела. Лично она не узнала бы Луку без маски ни за что в жизни. Тем более, в такую темень.

— Ты такая же колючая, как и тогда на выставке. Как будто бы я тебя съем, — парень лукаво ей подмигнул, как бы намекая, что, в общем-то, был бы не против ее и съесть. Зная свою удачу, Маринетт не удивилась бы, имей его слова буквальный смысл. — Я пытался разглядеть тебя, потому что не был до конца уверен, что ты — это ты… Хотя твоя реакция меня не удивляет, учитывая, что произошло тогда в отеле…

— Да, это точно, — события того вечера были все еще свежи в ее памяти. Они практически вытеснили из ее памяти Луку — весьма обходительного парня, с которым у нее завязался довольно приятный разговор.

— Я тогда искал тебя, но не смог… Прости, действительно не хотел тебя напугать.

— Да, ничего-ничего, — вспомнив советы Нино по общению с людьми, Маринетт попыталась расслабиться. — Это просто я такая… психованная.

— И ничего ты не психованная, — она была уверена, что Лука так говорил исключительно из вежливости, а сам уже вообще жалел о том, что решился подойти к ней. — Ты далеко отсюда живешь? Хочешь, провожу тебя до дома? Так тебе не придется каждую секунду оглядываться назад и сворачивать в темные дворы…

Маринетт не знала, как воспринимать это — как джентльменский жест или как смелый подкат. Ей абсолютно не хотелось показывать ему, где она живет, даже несмотря на приятное впечатление, которое он на нее производил. С другой стороны, что она потеряет от этого? Безопасный путь до дома — в ее ситуации об этом можно только мечтать!

— Нет, не далеко. Я… была бы тебе благодарна, — она нервно рассмеялась. — Надоело уже шарахаться от каждой тени.

Всем привет! Скучали? Я же знаю, что да!

В последнее время столько всего произошло… Не беспокойтесь, что бы ни случилось, я никогда вас не покину, мои дорогие подписчики <3

Моя дорогая Noelle уже успела вам все объяснить, не так ли? Подводя итоги, чтобы никогда к ним не возвращаться, сообщаю:

1. CatNoir канул в лету… Как ни прискорбно это признавать, он действительно не хочет, чтобы его искали. Что ж, мы будем скучать, Кот! Надеюсь, в реале ты найдешь свое счастье!

2. Хакер… пока молчит. Убедительно вас прошу, если получите какое-то подозрительное сообщение, не реагируйте на него. Лучше сразу же жалуйтесь в техподдержку в целях вашей же безопасности.

3. Спаммер нам больше не угрожает. Никто не хотел, чтобы так произошло. RIP, Жамин. Скорбим…

4. Вы же ждете этого, правда-правда? После продолжительного перерыва, у меня наконец-то нашлось время, чтобы взять свой скетчбук и нарисовать что-то просто бомбическое! Завтра выложу эскиз и начну работу. Stay tuned как говорится!

Всегда на страже справедливости,

Ваша LadyBug

Глава 19

Кабинет следователя, вопреки ее опасениям, оказался светлым и просторным, кресло, в котором она сидела — мягким и удобным. На столе для нее стояли приготовленными две бутылки воды и тарелочка с печеньем. Никто не собирался светить ей настольной лампой в лицо во время допроса, выпытывая показания. Настольной лампы тут в принципе не было.

С ней беседовал мужчина средних лет, обладающий весьма приятной наружностью и низким успокаивающим голосом. После каждого неловкого вопроса он ей ободряюще улыбался, прося прощения за эту нелегкую процедуру. Мама сидела рядом, крепко сжимая руку Маринетт, сама же девушка чувствовала себя на удивление спокойной. Она тихо и не спеша вела рассказ, будто бы все это случилось не с ней. Будто бы это ее совсем не касалось.

— Кхм, Маринетт, — следователь прокашлялся. Его голос несколько охрип из-за долгой беседы. — Вы говорите, что не знаете этого человека?

— Я не могла разглядеть его лицо, — в который раз повторила Дюпэн-Чен. И когда они уже поймут? Это только в кино жертвы запоминают все до мельчайших деталей, включая количество веснушек на правой щеке и родинку справа от нижней стороны пупка. — Он был в маске… И вообще, было темно. Не говоря уже от том, что я себя-то не помнила от страха.

Сабин нежно погладила дочь по тыльной стороне руки. Маринетт коротко хихикнула, не сдержавшись от внезапной щекотки.

— То есть вы не исключаете возможности, что можете быть с ним знакомы?

Девушка призадумалась. Чтобы от нее отстали, нужно было четко ответить: «Исключаю». Но услужливое сознание тут же подкидывало воспоминание о том, как она удивилась, услышав голос мужчины. Но вот где она могла слышать его ранее, Маринетт, как ни старалась, вспомнить не могла. Это было странно. Не то, чтобы она совсем не жаловалась на провалы в памяти, но когда столь очевидная мысль ускользает от тебя, становится неприятно. Вечное зудящее чувство в районе затылке, призывающее докопаться до истины, ведь она так чертовски, соблазнительно близка. Увы, все впустую. Этот стеллаж был оставлен мозгом до лучших времен. Значит, она пока не готова вспомнить.

Осознав, что сидит молча уже с минуту, Маринетт встрепенулась. Наверняка, это выглядело со стороны супер-подозрительно. Следователь догадался о ее сомнениях.

— Вероятно, не исключаю, — вдохнув в легкие побольше воздуха, ответила девушка. — И что с того? Вы же в любом случае найдете этого ублюдка?

Мужчина рассмеялся, очарованный ее излишней прямолинейностью.

— Вероятно, найдем, — в той же манере ответил ей он. — Но чем больше вы нам расскажете — тем быстрее будет продвигаться следствие.

Маринетт хотела съязвить, но удержалась. Негоже хамить защитнику правопорядка во время исполнения его служебных обязанностей.

— Почему вас так интересует, знаю ли я этого человека? — она недовольно заерзала на месте, высвобождая свою руку из маминой. — Я слышу этот вопрос уже раз третий… нет, даже четвертый. Вы не ведете записей?

— Маринетт, не переживайте, это всего лишь установленная процедура. Правило, — голос следователя звучал практически убедительно, вот только она не поверила ему ни на мгновение. — Есть вещи, которые мы не можем обойти стороной.

— Как, например, предполагаемая связь недавнего покушения с моим похищением семь лет назад? — не выдержав, Маринетт вскочила с места. — Полиция считает что…

— Я считаю, — поправил ее мужчина. — Это всего лишь версия, не более того. Расследование только началось, мы прорабатываем каждую деталь. Вам не за чем волноваться.

— Мне есть, из-за чего волноваться, — от былой безмятежной расслабленности не осталось и следа. — Нам сказали, что тот маньяк мертв. Все. Точка. Но, если он мертв, скажите, зачем заново поднимать эту тему?

Следователь недовольно скривился и закрыл тетрадь, в которой делал заметки. Показал знак помощнику, чтобы тот отключил камеру, на которую велась запись дачи показаний.

— Маринетт, в свое время вам не посчастливилось стать жертвой ужасного преступления, в котором был замешан не один человек. Судя по собранным данным, в том числе, и по предоставленным вами перепискам с преступником, его действия угрожают снова не только вам. Преступления такого масштаба… не так часто случаются в нашем развитом обществе. Не смейтесь, поверьте, работа в полиции — это не сюжет для детектива. Обычно. Но конкретно вы становитесь снова эпицентром крупного преступления. Некоторые верят в мистицизм и все такое прочее, но я не отношу себя к таким людям. По моему мнению, это странно, что уже второй сумасшедший маньяк решил выбрать вас в качестве своей цели. Вам так не кажется?

— Нет, — Маринетт покачала головой. — Нет!

Растерянность читалась в ее глазах. Это никак не могло быть связано. Тот ублюдок умер, он больше не могу ее достать. Бражник — это просто чокнутый гик, хейтер, который преследует ее из-за того, что его бесит Леди, известный блогер на тэмблере. Может, ему просто не понравился какой-нибудь скандальный пост, или что-то в подобном роде.

Он — не маньяк, насилующий маленьких девочек и издевающийся над ними ради собственного удовольствия.

— Вы неправы, — дрогнувшим голосом добавила она, поворачиваясь в сторону выхода. — Этого не может быть.

Она выбежала на улицу, минуя сотрудников полиции и охрану. Воздух, ей нужен был свежий воздух. Давно забытые приступы как будто бы возобновились с тем, как кто-то снова упомянул этот случай. А она-то, глупая, думала, что с этим уже покончено.

Семь лет назад ее нашли слоняющейся одной по улицам Парижа в одной лишь грязной мужской рубашке. Маринетт не помнила, что было до, как она оказалась на улице в таком состоянии. Воспоминания стали возвращаться чуть позже, когда первый шок прошел. Расплывчатые, туманные образы всплывали в сознании и вызывали мелкую дрожь. Просыпаясь, Дюпэн-Чен понимала, что во время сна ногтями царапала себя до крови, будто пытаясь содрать с себя кожу. Будто бы пытаясь прогнать ощущения его касаний. Боль его ударов. О, да, особенно боль преследовала ее еще долго. Зажитые раны горели во сне, даже после того, как ее выписали из больницы. На абсолютно гладкой коже, где не осталось даже шрама (что было само по себе удивительно), будто бы сново разрывалась рана от нового удара плетью.

Она не помнила ни его лица, ни как ей удалось сбежать, ни где ее держали. В видениях Маринетт видела и других девочек — своих ровесниц, тоже жертв того маньяка. Кого-то нашли, кого-то — нет. Страшное время, оставившее за собой впечатление, будто бы это все произошло не с ней.

Не хотелось бы возвращаться туда.

Сабин, уладив все формальности, вышла из отделения полиции вслед за дочерью.

— Милая, с тобой все в порядке? — она притянула Маринетт к себе, нежно поглаживая ее по голове. — Тс, успокойся. Все закончилось.

— Он же мертв, мам? Правда же? — девушка шмыгнула носом, пряча лицо в меховом воротнике на зимнем пальто матери.

— Конечно. Иначе и быть не может, — Сабин натянула на Маринетт капюшон и подтолкнула ее в сторону автобусной остановки. — Поехали домой, там папа наверняка уже приготовил ужин и ждет нас вовсю. Ты же не откажешься от своих любимых пирожков со шпинатом?

— Как же я могу?..

Она попыталась улыбнуться, надеясь, что это успокоит ее. Но в сердце уже зародилась неприятная тревога, которая не предвещала ничего хорошего.

***
Мне сейчас немного грустно. Наверно, в этом виноват дикий, непривычный для Парижа холод, которым декабрь обозначил свой приход. Или, может быть, завтрашняя контрольная по естественным наукам? Боже, как я ненавижу этот предмет.

Еще сегодня узнала, что грядущий Чемпионат Европы станет для Хавьера Фернандеса последним, и от этого тоже грустно.

Должно быть, сегодня просто день такой.

Кстати, вы же видели эскиз той шляпки? Собираюсь послать работу на конкурс, но так и не определилась, из какого материала сделать украшение в виде розы. Сначала думала, что из бумаги, но теперь сомневаюсь. Поделитесь своим мнением в комментариях?

Всегда на страже справедливости,

Ваша LadyBug

***
— Я абсолютно точно не смогу этого сделать! — Маринетт категорично сложила руки на груди и недовольно нахмурилась.

Алья и Нино нависли над ней, предвещая неминуемую катастрофу. Они требовали от нее невозможного и преподносили это так, будто бы от этого зависела ее жизнь. Что-то Маринетт подсказывало, что они пытались манипулировать ею. Она не не могла позволить им этого делать!

— Ну же, красотка, это не больно, — заговорщически подмигнула ей Алья, указывая пальцем на дверь, за которой, ожидая начала урока, галдел целый их класс. — Просто возьми в грудь побольше воздуха и…

— Господи, ты что, слово «привет» забыла? — Нино закатил глаза и намеревался уже подойти сам к двери, чтобы открыть ее, но Маринетт крепко схватила его за локоть, не давая сделать этого.

— Стой! Пожалуйста! Я умру! Задохнусь от стыда! — девушка густо краснела и тяжело дышала, что делало ее угрозы вполне себе реальными.

Сегодня был день «икс». Они должны были начать осуществлять грандиозный план по социализации замкнутой недотроги класса, но та в самый последний момент пошла на попятную.

— Можно что-нибудь полегче? — Дюпэн-Чен виновато опустила глаза в пол, возя носочком кроссовка по потертому паркету. — Ну, уровень «новичок». Или, этот, «для нубов», который…

— Что может быть проще, чем зайти в класс, громко сказать «привет», чтобы поздороваться со всеми, и, присев к кому-то за свободную парту, спросить про темы, которые ты пропустила, скоротав свое время в больнице? — Алья вопросительно возвела бровь. — Я не думала, что ты такая трусиха. Ну же, Маринетт, соберись…

— Зачем мне это спрашивать их? Я даже имен не помню, — и это было не основной проблемой.

Она не хотела ни с кем здороваться. Не чувствовала необходимости. Эти люди — никто для нее, а она была никем для них. Маринетт не понимала, почему она должна была так напрягаться.

— То есть, ты решила, что не будет переубеждать Адриана? — хитро усмехнувшись, поинтересовался Нино.

Дюпэн-Чен знала, что это ловушка. Она не собиралась в нее угождать!

— Зачем мне переубеждать этого… этого индюка, когда это он неправ?!

— Ну, он-то не в курсе, — Ляиф пожал плечами. — Ладно, мне надоело тут стоять, я пожалуй…

Не успел он закончить предложение, как был нагло отодвинут в сторону. Маринетт схватила ручку двери в аудиторию и нажала на нее, что было силы. Громкий скрип, который при этом раздался, пришелся по закону жанра в момент затишья в классе, так что теперь все сидящие внутри сосредоточили свое внимание на худенькой фигурке своей несловоохотливой одноклассницы, которая, осознав, что только что совершила, раскраснелась еще больше.

Отступать больше было некуда. Алья, стоя прямо за ее спиной, чуть подтолкнула подругу вперед, шепнув на ухо:

— Ну же, давай!

«Это же несложно», — отозвалось эхом в голове. Действительно, и чего это она? Разговаривать умела, от дефекта дикции не страдала, более того, в отдельных ситуациях Маринетт в карман за словом не лезла. Легко выдавала на духу, как есть.

Сбивая ее с настроя, где-то с галерки раздался противный смех Буржуа, но сомнительное веселье никто не поддержал, даже Сабрина, сидящая по правую руку от Хлои. Маринетт усмехнулась, довольная неудачей этой стервы.

— Ну, это… всем привет! — она комично развела руки в стороны, приседая в шутливом реверансе. Может быть, он и был лишним в данном случае, но, неожиданно для себя, Дюпэн-Чен пребывала в прекрасном расположении духа. Будь виной тому любопытный взгляд Адриана, который посмотрел на нее как раз в момент ее маленького представления, либо то, что класс, пока тихо и неуверенно, совершенно разрозненно и невпопад поприветствовал ее в ответ — не важно. Маринетт было плевать. Довольная своей победой, она показала Алья большой палец и оглянулась в поисках свободных мест.

Она была уверена, что терпеть не может, когда находится в центре внимания; но сейчас почувствовала такой заряд энергии, который буквально сносил крышу. Словно малое дите, она радовалась этой заурядной вещи, когда остальные воспринимали это как данность.

Маринетт недовольно нахмурилась, когда заметила, как Алья и Нино раскладывают учебники на последней парте.

Ладно, она была готова и к этому. Гордо вздернув носик, девушка подошла к одиноко сидевшему у окна парня и, деловито убрав прядь волос за ухо, поинтересовалась:

— Здесь свободно?

Одноклассник удивленно поднял голову, отрываясь от книги.

— Это ты ко мне обращаешься? — он смерил ее взглядом с ног до головы. При таком тщательном осмотре Дюпэн-Чен почувствовала себя крайне неуютно. Разве этому парню в детстве родители не объясняли, что таращиться на людей неприлично?

— Нет, вон к тому милому мальчику слева от тебя, — съязвила Маринетт, закатив глаза. После этой фразы одноклассник абсолютно по-идиотски скосил взгляд в сторону. Разумеется, там не было ничего, кроме стенки. — Ладно, проехали. Если тут занято, то я, пожалуй, по…

— Да нет, садись, если хочешь, — парень отодвинул в сторону свои вещи, освобождая половину парты.

— Очень мило, — Маринетт рассмеялась. В голове в это время уже обрастал деталями план мести. О, Алье и Нино была уготовлена такая учесть — едва ли им теперь кто-то мог позавидовать. — И еще кое-что. У меня просто ужасная память на имена, поэтому, не мог бы ты…

— Представиться? — в который раз перебил ее новый сосед по парте. Маринетт почувствовала, как начинает закипать: его манера общения действовала на нервы. — Нат. Очень приятно, Мари.

— Маринетт, — поправила его девушка. — И… взаимно.

— Маринетт — это слишком длинно, тебе так не кажется? — Нат, подперев щеку рукой, насмешливо смотрел на нее из-под длинной красной челки. Испытывал ее терпение. Проверял?

— Нет, не кажется, — хотя сокращение, которое люди использовали крайне редко при обращении к ней, ей нравилось. — Но так уж и быть. В честь нашего знакомства, я разрешу тебе называть меня так.

Впрочем, на этом экзекуция под названием «социализация» не закончилась. Нат оказался весьма общительной личностью, причем не в лучшем смысле этого слова. Маринетт то и дело улавливала нотки сарказма в его голосе и вынуждена была признать: этот парень угрожал занять ее потом выстраданную нишу. А потому старалась не уступать. На подкол отвечала подколом, на упрек — упреком. Это маленькое соревнование в каком-то смысле даже затянуло ее, и спустя десять минут разговора Маринетт почувствовала в саркастичном Нате практически родственную душу. Появление преподавателя ускользнуло от ее внимания, поэтому она взглянула на доску лишь тогда, когда мадам Дюран сделала им двоим замечание под приглушенный смех класса.

До сего момента Маринетт никогда не обвиняли в болтливости.

Только Адриан не позволил себе даже мимолетную улыбку. В его глазах можно было прочесть… осуждение? Девушка вздрогнула от пробежавших по спине мурашек. И чего он так на нее смотрит? Сам же очень четко обозначил днем ранее, что ему неприятно с ней иметь дело. Так к чему сейчас эти убийственные взгляды?

— Я, кстати, думал, вы вместе, — как бы между делом заметил Нат. — Вы поссорились?

— А? Нет, — Маринетт покачала головой. Не хотелось затрагивать эту тему. — Между нами ничего и не было. Просто… Общение сошло на нет. Так бывает.

— Ну-ну, конечно, — лукаво протянул парень. — Считай, что я тебе поверил.

Дюпэн-Чен больше ничего не сказала, не желая продолжать разговор. В этом сложно было признаться, но Адриана ей не хватало. Буквально до чертиков. Это так странно: не иметь возможности подойти к нему, когда она сама того пожелает, не придумывать остроумные фразы в ответ на его не шибко остроумные вопросы. Она знала, что желать возвращения на круги своя — очень эгоистично с ее стороны, у нее не было никакого права навязывать Агресту свое общество.

Он дал ей четко понять, что извинения не принимаются и что она — неисправимая лицемерка. Что ж, пускай будет так. Возможно, ей удастся стать лучше. Ему будет, скорее всего, уже наплевать. Или?..

***
В данный момент Адриана интересовал вопрос: «Что было дерьмовее: экономика наименее развитых стран мира или их с Маринетт отношения?» Склонялся скорее ко второму варианту. Потом злился, вскакивал со своего места и вышагивал круги по своей комнате. Гитара пылилась в углу уже долгое время, и Адриан не смел к ней прикасаться, всерьез опасаясь, что в порыве гнева порвет струны. А что? С ним такое уже случалось.

У судьбы было фиговое чувство юмора. Это же надо было такое придумать: его Маринетт, милая, скромная, слегка колючая девушка — на самом деле одна из самых скандальных блогеров тэмблера, защитница бедных и слабых, Робин Губ за экраном компьютера. Ему, было бы, честно, плевать, но его гребаная гордость была задета слишком глубоко. Маринетт не желала с ним иметь ничего общего, пока он был просто Адриан Агрестом. Маленькое разоблачение заставило ее посмотреть на него другими глазами. Ему бы радоваться, что вот, мечты сбываются, но… он не мог.

Он проклинал Кота Нуара, свой чертов блог и весь тэмблер с его сообществом за то, что все это заставило чувствовать его преданным. Или это громко сказано? Ущемленным? Да, так лучше.

Маринетт, казалось бы, это ни капли не беспокоило. Она весьма мило болтала сегодня весь урок с одноклассником, а Адриан чертил в тетради бессмысленные узоры, все время спрашивая себя: чем он был хуже?

— Невозможно, — усмехнувшись, он все-таки потянулся к струнному инструменту. Пальцы привычно зацепили сначала винил, затем оттянули металл, что было сил.

Получался странный рваный кавер на песню Шонтель. Слишком эмоциональный. Слишком громкий.

Адриан пел себе под нос, невнятно бормоча слова. Его голос полностью заглушался звуками гитары. Это сложно было назвать мелодией. В ней не было и толики мелодичности. Лишь судорожные метания в надежде найти ответ на единственный вопрос: что же делать дальше?

***
Updated a year ago

Едва я начал как-то осознавать свои действия, отец нанял репетитора, чтобы тот занимался со мной музыкой. Я ненавидел это дело, а мои результаты оставляли желать лучшего. Месье репетитор разводил руками: по его словам, у меня не было ни слуха, ни музыкальности, ни гибкости в пальцах. Иными словами, негоден. Отец уволил этого профессионала и написал ему такое в характеристике, что, боюсь, бедолага долго еще не мог найти себе учеников.

Занятия со мной продолжила мама, у которой было музыкальное образование. До сих пор не понимаю, почему она не делала это с самого начала? Под ее чутким руководством музыку я, к слову, так и не полюбил. И даже когда окончил музыкальную школу, все равно не полюбил.

С год назад начал изображать какие-то непонятные фигуры на гитаре. Не потому, что хотелось играть. Отец подарил акустику с металлическими струнами. На них я набивал на пальцах кровавые мозоли. Боль помогала отвести душу, а музыка просто шла в комплекте. К слову, сейчас мне нравится этот инструмент. Но эта любовь появилась не из-за жгучего желания творить. Просто я уж очень долго использовал гитару не по ее прямому назначению.

К чему я это все написал? Сегодня как раз тот день, когда я беру в руки гитару не ради музыки. Как вы думаете, переживут ли мои пальцы эту экзекуцию после трехмесячного перерыва?

Навеки ваш, CatNoir

Глава 20

Ее зовут Дженнифер Андерсон, и она — невидимка. Серьезно, безо всяких преувеличений. У Дженнифер нет друзей, одни знакомые — и те едва вспомнят ее имя, стоит ей с ними поздороваться.

Дженнифер это слегка задевает, но, в принципе, она привыкла. Более того, даже научилась использовать это в своих интересах. Как? Да очень просто.

Дженнифер — девочка умная и наблюдательная, она знает, что информация — главное богатство. Жизнь ее приучила черпать это богатство отовсюду: с классной доски, из разговоров за спиной, считывая каждый жест, каждое движение и поворот головы другого человека.

Дженнифер никто не помнит, зато она помнит всех.

Бражник, сидя за монитором, хищно скалит зубы, предвкушая грядущее шоу. Никто, кроме него, и не предполагает, на что способна эта девочка, какую она обретет силу, стоит ей только дать в руки нужные инструменты.

Дженнифер и сама пока что ничего не знает, только лишь продолжает жить, чувствовать, смотреть и слушать, не подозревая, что уже попала и запуталась в хитросплетениях коварного кукловода.

Ее партия уже началась. Сколько она продержится? Сколько продержатся остальные?

***
Если не считать возобновленного расследования по делу умершего давным-давно маньяка, жизнь Маринетт постепенно входила в свое обычное русло, со скучными уроками, домашним заданием, подколами Альи и ехидными замечаниями Ната.

На самом деле, в ее рутинном существовании за последние несколько недель произошло достаточно много значимых изменений, но они так органично вписались в ее стандартный распорядок дня, что Маринетт уже и сама себе поражалась, как это она существовала до сего момента без них.

Во-первых, ей было отныне действительно интересно, как это она могла проучится столько лет с людьми в одном классе, не зная их имен. Ведь это значительно упрощало жизнь: больше не нужно было каждый раз краснеть, когда хочешь кого-то позвать, к кому-то обратиться (да, и такие ситуации случались в жизни Маринетт-интроверта), а не можешь — ведь фраза «Эй, ты!» работает далеко не всегда. Из отрицательных моментов — многие люди почему-то сразу начинают относиться к тебе чересчур дружелюбно-приторно, и это раздражает. Но от правды не уйти — обращение друг к другу по имени действительно как-то магически делает людей ближе друг к другу.

Во-вторых, день без Интернета составлял не 24 часа, а все 34. Продолжать вести свою обыкновенную деятельность в блоге было немного страшно, хотя Маринетт и старалась (не без помощи Нино) отслеживать всякую подозрительную активность других пользователей на tamblr. Бражник на время пропал с их радаров, но Дюпэн-Чен никак не могла унять тревогу в сердце. Это было словно затишье перед бурей, словно отлив перед цунами. Маринетт не могла позволить расслабиться и потерять бдительность, потому что… просто потому что. В том, что неизвестный хакер снова предпримет попытку добиться ему одному известной цели, сомнений не возникло. И никому неизвестно, кто станет его следующей жертвой.

Как бы ни старалась Маринетт разгадать скрытые мотивы Бражника, она раз за разом терпела поражение. Можно было, конечно, предположить, что:

1. Он какой-то больной фанат-садист ЛедиБаг, и все его действия — не более, чем проявления бескрайней любви к ее скромному блогу.

2. Бражник — человек, обиженный жизнью, который ищет внимания через других известных личностей.

3. Он в действительности имеет отношение к убитому маньяку и мстит за смерть последнего. Почему его объектом мщения стала Маринетт? А вот черт знает. Вполне вероятно, что других жертв уже просто не осталось в живых.

Девушка задумчиво повертела в руках карандаш. Ей не импонировал ни один из перечисленных вариантов. Как же так получилась, что такой спокойный, незаметный человек, как она, был втянут в этот чертов детектив?

Ощущая себя героиней какого-то дешевого фильма, Маринетт шумно вырвала из блокнота лист и скомкала его в руках. Для придания моменту особого драматизма, любой уважающий себя режиссер посоветовал бы ей отшвырнуть несчастный клочок бумаги куда подальше, но Нат, сидящий по правую руку от нее, больно ударил ее по ноге под партой, призывая обратить внимание на учителя.

Да, учеба очень отвлекала от спасения мира.

Натаниэль в свою очередь никак не комментировал странное поведение новоиспеченной подруги, за что Маринетт была ему очень благодарна. Она не горела желанием втягивать в эту опасную историю еще одного человека.

Девушка продолжала ломать голову над тем, кто же может стать новой марионеткой Бражника. И, к сожалению, пока у нее не было ни единой зацепки.

Возможно, ей было бы немного проще решить эту головоломку, если бы один упрямый тип перестал испепелять своим взглядом ее затылок. Кто-нибудь скажет ей, всегда ли у Агреста был такой дрянной характер? Может быть, не так уж она была и неправа в своем отношении к нему?

Честно говоря, поражал сам комизм ситуации. Почему, когда она наконец-то признала свои промахи, он решил состроить из себя обиженного и вернуться к своим истокам — Хлое? Буржуа, кажется, и сама не понимала, с чего ей столько счастья привалило за раз — ведь сам Адриан (нет, даже не так — сам Адриан!) вдруг решил осесть за ее партой на первом, втором, третьем… на каждом уроке! И без того просто запредельное ЧСВ дочери мэра города в одно мгновение взлетело буквально до небес.

Маринетт изо всех сил пыталась делать вид, что ей плевать на эту парочку, но чем больше времени проходило, тем яснее становилось, что бороться с самой собой — дело гиблое. Пришлось признаться, что поведение Адриана задевало ее за живое.

И тем сильнее становилось стремление доказать и показать ему, как он был неправ, выговорив ей все это, так злобно, так обиженно и так несправедливо. Маринетт была на 100 % уверена, что она уж точно не хуже какой-то там Хлои Буржуа!

Карандаш в руках треснул пополам, и это вернуло ее к реальности, а также обратило на нее внимание буквально всех находящихся в аудитории, включая учителя.

— Маринетт, если абиотические факторы среды вызывают у вас такое волнение, — женщина с подозрением покосилась на ученицу, — советую вам выйти из класса и проветриться. Успокоитесь заодно, и не будете отвлекать остальной класс.

В гробовой тишине, установившейся в помещении, Дюпэн-Чен молча собрала все свои вещи и под задумчивый взгляд Ната покинула занятие. В конце концов, ей действительно следовало несколько снизить градус переживаний. Если рассуждать цинично, то, несмотря на нападение, она все еще была жива, синяки и ссадины зажили, так что ничего страшного не случилось. А Агрест как был индюком, так им и остался. Ничего нового. Как говорится: все, что нас не убивает, делает нас сильнее, не так ли?

Едва переставляя ноги, девушка шаталась по пустым коридорам школы, бестолково разглядывая стены с репродукциями известных картин. «Звездная ночь» Ван Гога, «Поцелуй» Климта, «Зодиак» Мухи и «Девочка на шаре» Пикассо. Раньше она едва обращала на них внимание, ведь к школе относилась как к повинности, забывая, что их коллеж специализировался на изобразительных искусствах.

Теперь, каждый раз, когда она садилась за очередной эскиз, ее руки тряслись. Неизвестно, то ли то была особенность исключительно ее головного мозга, которому нравилось рисовать в моменты творчества самые ужасные воспоминания, то ли Маринетт все еще была не в порядке. Не так спокойна, какой хотела казаться окружающим и, прежде всего, самой себе.

А ты попробуй все выкинуть из головы, когда все ужасы того вечера так и всплывали перед глазами, раз за разом. Несмотря на то, что рядом были Алья с Нино, мама и папа, Маринетт не чувствовала в них надежной опоры. Возможно, потому, что опасность все еще так мерзко и так противно дышит в затылок.

Она зашла в туалет, чтобы умыться. С отражения в зеркале на нее смотрела уставшая девушка с растрепанной челкой и темными кругами под глазами. Сколько она спала этой ночью? Час? Два?

Выключив воду, она оторвала из автомата бумажную салфетку, вытерла насухо руки, и уже хотела возвращаться на занятия, когда какое-то предчувствие остановило ее.

Или, если быть точной, шум. Тихие всхлипы из крайней кабинки. Старая Маринетт бы не стала совать нос не в свое дело и просто прошла мимо; новая Маринетт ведет себя странно и необдуманно — испытывает сострадание к людям, которых едва знает, даже когда ее об этом никто не просит.

С замиранием сердца она неуверенно стучит по хлипкой дверце, подбирает слова, но не может придумать ни единой умной фразы. Только мямлит себе под нос:

— Эй, ты… в порядке? — даже не зная, кто там. Она пообещала себе, что, если не дождется ответа, тут же уйдет.

По другую сторону щелкнул, отодвигаясь, засов, и из-за двери показалось заплаканное лицо щекастенькой девочки с дредами.

— Милен? — Маринетт удивленно склонила голову вбок, увидев в таком состоянии одноклассницу. — Что случилось?

Несмотря на то, что Дюпэн-Чен совершенно недавно стала обращать внимание на окружающих ее людей, Милен производила впечатление очень спокойного и уравновешенного человека, который не станет лить слезы по пустякам. Она скорее относилась к тому разряду людей, которые сами будут сидеть и выслушивать проблемы окружающих до посинения, да еще и найдут в себе силы подкинуть парочку полезных советов.

Милен выдавила из себя вымученную улыбку и постаралась быстро вытереть мокрое от слез лицо, только получилось как-то неловко и, как ни странно, неправдоподобно.

— Прости, что заставила побеспокоится, — она извиняется, даже несмотря на то, что извиняться в общем-то не за что. У всех бывают моменты слабости. Никто не просит прощения за то, что ему плохо. — Просто… случилось что-то…

— Что? — Маринетт подалась вперед, обнимая Милен (несмотря на то, что раньше не замечала за собой таких порывов). Терпеть ненавидела слезы других людей. Особенно, хороших людей, таких, как Милен. — Если хочешь, можешь мне рассказать. Ты же знаешь, я не из болтливых…

Это так, да. А еще обычно не особо приветливая и совсем не открытая. И имя Милен выучила всего-то чуть более недели назад. Но какая разница? Ведь на самом-то деле, Маринетт совсем не плохая; да, где-то недопонятая и скромная, но она решила измениться. И сейчас она ощутила, что каждый шаг навстречу кому-то — это шаг вперед.

— Да, это уж точно, — Милен покачала головой и отвела взгляд, — вот только… с твоей помощью, либо без нее… неважно. Скоро все равно об этом узнают все.

— Что ты имеешь в виду? — Дюпэн-Чен напряглась. Дурное предчувствие, не покидавшее ее все это время, все усиливалось.

— Сейчас покажу…

Милен достала из кармана джинсов смартфон и открыла страницу чьего-то блога, чтобы показать ее Маринетт.

Маринетт осторожно взяла телефон в руки и начала читать. С каждой новой фразой ее глаза становились все шире и шире от шока.

Оформленный в гламурно-розовых тонах сайт пестрел громкими заголовками и содержал обширную галерею фотографий, сделанных явно без разрешения изображенных на них людях. Саркастичный слог повествования не располагал к чтению, и все же, даже несмотря на это, у каждого поста уже значилось порядка тысячи просмотров, что говорило либо о накрутке, либо об активной рекламе.

Либо и о том, и том.

Запись, которую показала Милен, была опубликована всего пару часов назад.

— Как ты о ней узнала? — Маринетт, нахмурившись, обратилась к однокласснице.

— Мне пришла ссылка на пост с фейкового аккаунта. Понятия не имею, кто это мог быть, — грустно заметила девушка. — Сначала думала, что спам какой-то. Лучше бы это был он.

Updated 2 hours ago

Не родись красивой?

…либо 100 и одна хитрость Милен Апрээль о том, как подготовиться к той самой ночи

Получился в этот раз длинный заголовок, неправда ли?

Ух, как непрофессионально с моей стороны, прошу прощения, котики:)

Я перебрала в голове сто тысяч фраз, и не нашла ни одной более подходящей. С другой стороны, какая всем разница, когда дело доходит до любимого ковыряния в нижнем белье ближнего своего, в этот раз даже не в переносном смысле.

Пока красотки нашей школы каждое утро наводят марафет, чтобы выглядеть на все 100, а мега-богатая блондинка Хлоя Буржуа все никак не может окрутить одну очень упрямую модель, ЭТА девочка знает, что нужно сделать для того, чтобы привлечь к себе внимание.

Тут должна оглушающе прозвучать барабанная дробь, потому что буквально каждый примкнул к экранам своих смартфонов, ожидая сенсации…

А ее-то и нет!

Девочки, милые, история стара, как мир. Всего-то и надо, раздвинуть ножки; D

Когда-нибудь я добуду для вас хоум-видео этой горячей ночи, ну, а пока наслаждайтесь материалами с бэкстейджа.

xoxo, GossipGirl

P.S.: делаем ставки, дамы и господа, на сколько человек снят номер «люкс» в секс-отеле?

[Прикрепленное фото]

[Прикрепленное фото]

[Прикрепленное фото]

[Прикрепленное фото]

— Вот же дерьмо, — вырвалось в Маринетт, пока она, рассматривая фотографии, думала, насколько же нужно быть долбанутым фанатом одноименного сериала, чтобы создать такой блог. Да еще и публиковать такие вещи.

На прикрепленных фотографиях была запечатлена Милен во время своих покупок в магазине нижнего белья, у кассы с презервативами, а также у входа в мотель. Каждая фотография кричала о вторжении в личную жизнь, да еще и такой мерзкий текст поста лишь подливал масла в огонь.

— Ты не жаловалась на пост?

Милен грустно покачала головой.

— Пока нет. Да и смысл? Наверняка все, кто хотел, уже все увидел. Остается только ждать, пока закончится урок, и…

— Не думай о плохом, — Маринетт попыталась улыбнуться. — Главное, помни, что ты не сделала ничего предосудительного. А вот эта с… сплетница — да. Пожалуйся на нее. И попроси друзей это сделать. Чем вас будет больше, тем больше вероятность, что ее забанят.

В помещении раздался звонок, извещая об окончании учебного дня. Дюпэн-Чен бросила взгляд на маленькие наручные часики, припоминая, что примерно через 15 минут она должна быть в кафе, где ее будет ждать Алья. Теперь им было, что обсудить. Не хотелось оставлять Милен в таком состоянии, но… в конце концов, они не не были подругами.

— Если тебе что-то понадобится, звони… давай, я запишу тебе мой номер телефона. А сейчас мне пора идти, — Маринетт на прощание похлопала одноклассницу по плечу и направилась в сторону выхода.

А Милен смотрела ей вслед, прижав к груди свой смартфон:

— Друзья… остались ли у меня еще друзья?

***
Она сидит и смотрит на доску — само внимание. Будто бы ей действительно были интересны все эти загогулины, которые учитель так тщательно вырисовывал мелом.

Адриан усмехнулся. Он готов был поставить всю свою зарплату с последних съемок на то, что Маринетт просто спала с открытыми глазами.

Словно почувствовав, что за ней наблюдают, Дюпэн-Чен как бы невзначай повернулась в его сторону, но Агрест был занят совершенно другими делами. В спешке он схватил карандаш Хлои вместо своего, вызвав этим немалое удивление у блондинки, губы которой, впрочем, тут же растянулись в мечтательной улыбке, будто бы он сейчас у нее не карандаш из рук вырвал, а предложение сделал.

Он не мог найти объяснения ее поведению. Буржуа с презрением относилась ко всем, включая даже Сабрину, но ему готова была в ноги кланяться — удивительно, не так ли? Какими-то высокими чувствами тут и не пахло (Адриан вообще сомневался, что Хлоя была на них способна), но в ее искренности можно было не сомневаться: она не общалась с ним для того, чтобы что-то получить, а просто потому, что он — Адриан. Никакого лицемерия, никакого подвоха — не идет ни в какое сравнение с мадемуазель Дюпэн-Чен. Все просто, легко, честно и… глупо.

Адриан стал словно другим человеком за прошедшие пару недель. Каким-то более хмурым, грубым, закрытым. Они с вышеупомянутой мадемуазель поменялись ролями. Должно быть, каждый из них просто играет на публику, чтобы доказать другому… а что, собственно, доказать? Какие они дерьмовые люди? Что их общение с самого начала было большой ошибкой? Или что они замечательно справляются, вычеркнув друг друга из своей жизни?

Вот только Агрест явно справлялся не так хорошо, как ему бы того хотелось.

Слишком он доверился малознакомой девчонке со смешными хвостиками, открылся ей нараспашку, а ей это и не нужно было совсем — хотела отделаться поскорее, неважно, каким способом. Разве она виновата в том, что он пытался навязать ей себя? Нет, конечно. Она все делала правильно, по совести, а Адриан теперь локти кусает. Ведь разочарование поглотило его с ног до головы.

Теперь он знал, что именно разочарование портит людей.

Ему не нравится тот человек, которым он становился. Не для этого он положил столько сил, работая над собой.

Маринетт была права, когда пыталась поговорить с ним. Да, им действительно нужно было поговорить. Поговорить спокойно, как взрослым людям, чтобы решить все проблемы, улыбнуться и… разойтись.

Да, это было бы правильнее всего.

Звук сломанного пополам карандаша заставляет его вынырнуть из омута мыслей, и Адриан удивленно смотрит на свои руки, готовясь чертыхнуться — уж слишком много было испорчено им в последнее время канцелярии. Но на этот раз пронесло, это был не он. Краем глаза он заметил, как собирает свои вещи и выходит из класса Маринетт, при этом демонстративно выбросив обломки в урну у двери.

Это зрелище немного греет душу. Нет, разумеется, так думать нельзя, это плохо, неправильно, и вообще… но одна лишь мысль о том, что в этой игре страдает не только он один… дает какую-то надежду.

Что ей тоже не все равно. Что между ними — не безразличие. И это заставляетглупое сердце в груди трепетать, даже несмотря на то, что Адриан старается больше прислушиваться к разуму и не поддаваться на провокации гормонов.

Идиот.

Он делает глубокий вдох, прогоняя наваждение, но все еще не может оторвать взгляд от двери, за которой всего пару минут назад исчезла Маринетт.

Адриан ощущает на себе чей-то внимательный взгляд, но, оборачиваясь, не может понять, кто следит за ним. Может быть, ему кажется?

Потому что он за ним лишь одна парта, и там в одиночестве пишет конспект девушка-иностранка, которая перевелась к ним всего лишь месяц назад. Правда, она ни с кем не общается, но, возможно, просто не чувствует уверенности в своем владении языком. Не все так сразу могут сблизиться с одноклассниками. Вон, мадемуазель Дюпэн-Чен на это понадобилось намного больше времени.

И все же… наверно, если у нее действительно проблемы с французским, Адриан мог ей помочь. Стоит подойти и поговорить с ней при удобном случае.

Как только Агрест отворачивается, Дженнифер снова поднимает взгляд. У нее красивые длинные ресницы, но совершенно безжизненные глаза — словно омут, в котором можно только утонуть, захлебнуться, и не найти ни единой эмоции.

В тонких длинных пальцах зажата дорогая фирменная ручка отца, ей девушка выводит ажурным почерком заголовок для новой статьи.

Нет, такого она однозначно еще никогда доселе не писала.

Глава 21

Скрипнула дверь, сквозь маленькую щелочку открывая обзор на темную комнату. Где-то в углу едва трепетала маленькая свеча, отбрасывая тени, которые устрашающе плясали на стенах помещения. Сделав вдох, Адриан судорожно отпрянул: в нос ударил затхлый пыльный запах вперемешку с дымом. Здесь пахло грязью и воняло страхом.

Адриан думал, что уже был достаточно взрослым, чтобы входить в отцовский кабинет, но, кажется, ошибся, потому что у него не получалось унять дрожь в коленях, и было непонятно, чего он боялся больше: того, что отец вернется раньше и застанет сына за подглядыванием, либо секретов, бережно хранимых в стенах этой жуткой комнаты.

Отец лишь недавно облюбовал ее, а когда-то давно тут жила старуха Аннабель, которая работала в доме Агрестов няней. Женщиной она была, мягко говоря, странной и подозрительной, и маленький Адриан часто слушал от нее рассказы про привидений, злых духов и всякую нечисть. Аннабель утверждала, что в ее спальне проложен тайный путь в подвалы, такие больше и запутанные, как катакомбы, что случайный путник бы никогда и ни за что не нашел оттуда выхода. Она вечно жаловалась, что из-за криков, доносящихся откуда-то из-под пола, не может спать по ночам. Потом за эти россказни отец ее, разумеется, уволил, но Адриана до сих пор мучило любопытство: а вдруг, няня была права?

Тем более, буквально прошлой ночью, когда Адриан вышел в туалет, из-за стены комнаты действительно доносились какие-то странные звуки. Возможно, отец просто работал ночью, но, все-таки, Адриан был умным мальчиком и понимал, что его отец был модельером, а не столяром.

Он собрал всю свою смелость в кулак и отворил дверь чуть шире, достаточно для того, чтобы зайти внутрь худенькому одиннадцатилетнему мальчику. Осторожно делая шаг за шагом, Адриан на цыпочках прошел вглубь комнаты, исследуя многочисленные книги, отцовские чертежи и своеобразное убранство помещения. Оно выглядело действительно впечатляюще: словно мастерская в старинном замке. Детские тоненькие пальчики задумчиво водили по каменной стене, не скрытой за обоями. И вот, один кирпичик поддался, что-то щелкнуло, и огромная, в человеческий рост картина со скрипом отодвинулась в сторону, открывая взору старую лестницу, ведущую вниз. Но стоило Адриану приблизиться к ней и шагнуть к первой ступеньке, как…

Он просыпался. Раз за разом, так и не увидев главного: что же там было, в этом таинственном коридоре. Картинка казалась такой реальной, будто бы все это действительно произошло на самом деле, вот только какая-то неведомая сила мешала ему вспомнить, что же случилось дальше.

На самом деле, Агрест не знал, с чего ему снился этот странный сон. Если это и правда давно упущенное воспоминание, то оно было крайне сильно искажено играми сознания. Потому что на месте таинственной пугающей комнаты расположился идеально прибранный безликий отцовский кабинет с евроремонтом с окнами во всю стену.

Впрочем, данный факт не исключал возможности наличия глубоких подвалов под комнатой. Эта мысль заставила Адриана одновременно и встрепенуться, и поморщиться: слишком уж неприятные ощущения оставались у него после этого сна.

***
— Мятный латте на миндальном молоке и пирожное из нута, пожалуйста, — быстро оттараторила Маринетт, буквально влетая в маленькое уютное помещение кафе и снимая находу утеплённое полупальто в черно-синюю клетку. — И не добавляйте в кофе ничего, кроме сиропа, спасибо.

Алья со скучающим выражением на лице наблюдала за неловкими действиями подруги, пока та, второпях пытаясь повесить верхнюю одежду на вешалку, трижды умудрилась уронить её, дважды — громко чертыхнуться и единожды даже чуть не свалиться самой, поскользнувшись на свежевымытом полу.

— А теперь, вдох-выдох, уйми свои трясущиеся руки хронического алкоголика и сядь уже наконец на место, — недовольно пробормотала Сезер, продолжая грызть верх трубочки из стакана с колой.

Маринетт, запутавшись в своём длинном вязаном шарфе, наконец просто плюхнулась на стул, переводя дух.

— Я сейчас такое расскажу! Вы не пове… а где Нино? — девушка помотала головой в поисках друга, но никого не увидела. — Опаздывает?

В ответ Алья лишь покачала головой.

— В этот раз он предпочёл нам мужскую компанию.

Маринетт скорчила гримасу.

— Адриан, да? — недовольно процедила она сквозь зубы. Как мог быть этот надутый индюк быть важнее чокнутого хакера, следующего за ними по пятам?

Точнее, за ней по пятам. Значительная разница, на самом деле, и Нино совершенно не обязан присутствовать сейчас с ними, потому что он — в первую очередь все же друг Адриана, а не ее.

Одна только мысль об Агресте окончательно испортила настроение и убила всяческий настрой. Как же сложно было вести эту чёртову двойную жизнь: одновременно быть и героиней в Интернете и крайне «социализированным» человеком. В два раза больше проблем и нервов.

— Ладно, — Маринетт сделала глубокий вдох, успокаиваясь, — придётся рассказать ему чуточку позже.

— Что, есть какие-то вести от Бражника? — Алья с интересом взглянула на подругу, оторвавшись, наконец, от разглядывания стакана с колой.

— Не совсем, — Дюпэн-Чен нахмурилась. — Но определенные догадки есть.

Она вкратце пересказала Сезер историю с Милен, попутно показав блог новоявленной «сплетницы». Алья слушала молча, но с каждой секундой ее лицо становилось все мрачнее и мрачнее, а между бровей проступила едва заметная складка.

— Не хмурься, — Маринетт провела пальцем по лбу подруги, разглаживая кожу, — морщины будут.

— О да, это, конечно, самое главное сейчас, — Алья недовольно хмыкнула, сложив руки на груди. — Подруга, а ты чего такая спокойная? У нас тут буллинг в Интернете. Статья, если не ошибаюсь.

— Не уверена, что есть специальная статья про Интернет-травлю, — пробормотала Маринетт. — И я не спокойная, нет, совершенно! Меня очень разозлила эта ситуация, честно. Но мне кажется, что нужно действовать разумно.

— Маринетт, это ты? Напомни мне, пожалуйста, кто решил в одиночку сходить к маньяку в логово?

— Я была с Нино! — напомнила девушка.

— И сильно он тебе помог? — Алья вскинула брови, уставившись Маринетт. Последняя поняла намёк.

— Помог… Адриан, — закусив губу, Интернет-героиня отвернулась, будто бы её заставили признаться в чем-то постыдном.

Лучше бы Адриан не помогал ей. Лучше бы он ничего не знал.

Ладно… не вечно же ей сожалеть о произошедшем. В конце концов, она уже сделала все от неё зависящее. И продолжает делать. Доказывает себе, ему, что может быть другой, что она — не лицемерка. Но что получается в итоге?

— И думаю, то было в первый раз… и в последний, — слова давались нелегко, но ей пора бы уже признать поражение. — Алья, сколько бы я ни старалась, уже ничего не будет, как прежде.

— А тебе нравилось, как было прежде?

«Да».

Да, ей нравился тот расклад. Она — неприступная королева, которая мнит из себя невесть что. А он — наивный простак, который пытается пробиться сквозь стену равнодушия.

— Это все было неправильно с самого начала, — наконец, после долгой паузы, ответила Маринетт. — Поэтому, лишь стоило случиться какой-то мелочи, и все посыпалось, как карточный домик. Грош цена таким отношениям, если честно.

— Отношениям? — Сезер хитро усмехнулась. Но Маринетт не поддалась на провокацию.

— Да. Неважно, романтическим, дружеским, любым. Подделка. А то, что вылезло сейчас — настоящее.

— И ты тоже? — Алья явно имела в виду новую манеру поведения Дюпэн-Чен в школе.

— И я?.. возможно, — она позволила себе легкую улыбку. Да, она долго пряталась за маской безразличия, а сейчас открылась, в первую очередь, самой себе — и все стало ясно, как день.

За исключением, пожалуй, одного.

— Жаль только, что это едва ли решит нашу проблему, — лицо Маринетт стало снова серьезным. — Надо выяснить, действительно ли «сплетница» связана с хакером. И, вне зависимости от полученного ответа, остановить её. Или его, как в сериале.

— Как всегда, на страже справедливости? — Алья подхватила тон подруги, заговорчески подмигнув.

— Тяжело быть супергероем, — пошутила девушка, пытаясь унять дрожь в коленях. Слова словами, а вот встретиться снова лицом к лицу с хищным мотыльком — а она чувствовала, это снова произойдёт, — было чертовски страшно.

Она поспешно попрощалась с Альей, вспомнив, что родители просили её приходить домой раньше. Но страх, несмотря на светлое время суток, не покидал её вплоть до самого дома, и на следующей утро продолжал преследовать по дороге в школу. Она не могла избавиться от противного чувства, что за ней кто-то наблюдает. То и дело оборачивалась, останавливалась и пряталась за углом, надеялась подловить незваного шпиона. Но итог был один — за её спиной никого не было, поэтому девушка просто ловила на себе удивленные взгляды прохожих, которых застало врасплох странное поведение старшеклассницы.

«Паранойя, Маринетт, — мысленно повторяла себе Дюпэн-Чен, — у тебя просто паранойя».

Если бы не приближающиеся выпускные экзамены, она бы с радостью посидела дома. Но переходить на домашнее обучения в последнем классе — дело весьма муторное. Да и не хотелось заставлять родителей волноваться ещё сильнее.

Поэтому, сжав зубы и посильнее включив музыку в наушниках, Маринетт просто постаралась пересечь поскорее улицу.

Нужно было начать работать над планом против нового оружия хакера, пока от него не пострадало больше человек. У GossipGirl за один день прибавилось около 2-х тысяч новых подписчиков, причём, как вполне обоснованно предполагала Маринетт, среди этих людей было немало учеников соседних школ. Все ждали, кто следующим падет под натиском скандального смущающего материала, хотя, казалось бы, много ли можно было написать про простых школьников?

На самом деле, достаточно. Дюпэн-Чен не знала, кто был информатором сплетницы, но подробности личной жизни поражали: тут и четкие фотографии, и имена, и показания так называемых «свидетелей». Маринетт бы ни капли не удивилась, имей блогер связи в полиции. Вполне вероятно, что уже готовился новый материал про неё, родимую, относительно ее давнего заточения в логове маньяка-убийцы.

Зайдя в класс, она первым делом осмотрелась. До прихода учителя одноклассники весело проводили время, задорно переговариваясь между собой и обмениваясь последними новостями. Милен на ее привычном месте не было.

Была ли сплетница среди них? Недобропорядочным блогером мог оказаться всякий, за исключением, конечно, Альи, Нино и Адриана (Маринетт сомневалась, что он был способен на такое, да и после случая с блогом Кота Нуара он едва ли когда-то вернется к деятельности на tamblr, тем более, в такой форме).

Дюпэн-Чен попыталась представить, как бы могла выглядеть GossipGirl в реальной жизни. Хлоя? Достаточно беспринципна, недостаточно умна. Минус. Сабрина? Смотрит в рот Хлое и боится слово вставить без позволения последней. Тоже, скорее всего, минус. Роза? Джулека? Макс? Нат?

«А где, собственно, Натаниэль?» — нахмурилась Маринетт, уставившись на пустующее место у окна. Саркастичный художник обычно приходил задолго до начала занятий, потому что жил буквально на другом конце города.

Но учитель должен был вот-вот появиться в дверях, но Маринетт не получила пока от Ната никаких вестей, даже простой смски о том, что он сегодня пропустит школу. И это было-таки довольно печально. Девушка уже успела прикипеть к его компании, и трудовые будни проходили довольно бодро.

Подавив накатившее разочарование, Маринетт все же уселась на своё место. Потом, немного подумав, пересела к окну и с задумчивым видом уставилась на школьный двор. Там, стаскивая находу верхнюю одежду, спешили на уроки опаздывающие. Но знакомой яркой шевелюры среди них, как ни печально, не наблюдалось.

Скрипнула дверь, и гул в классе резко стих. Дюпэн-Чен даже не удосужилась поднять взгляд: было и так понятно, что пришёл учитель, положив конец веселой болтовне ни о чем. Послышался скрип мела по доске. Мужская рука с длинными элегантными пальцами пианиста мерно выводила цифры завитушки. Маринетт ещё совершенно бестолково подумала про себя: надо же, уже наступил ноябрь…

Она растерянно отметила знакомые черты лица, когда преподаватель наконец обернулся, одарив старшеклассников обаятельной улыбкой. Маринетт стоило немалых усилий сдержаться, чтобы не ущипнуть себя, потому что происходящее явно повторяло распространённое клише сериалов для девочек-подростков.

— Покорнейше прошу прощения за то, что всем вам пришлось явиться сюда в такую рань к первому уроку, но я необычайно рад такой заполненности аудитории, так как сам слегка ужа отвык от этого… знаете ли, на четвёртом курсе университета такое увидишь нечасто, — изо всех уголков класса послышались смущенные смешки и шёпот. — Меня зовут Лука Куффен, и с сегодняшнего дня я буду преподавать у вас математику. Не судите строго, чуваки, мне просто нужно написать диплом, а вам — сдать выпускные экзамены. Уверен, мы найдём общий язык.

Тут уже, без доли стеснения, ученики разразились хохотом на всю аудиторию, а Лука, довольный произведённым эффектом, самодовольно улыбался. Во всей этой шумихе лишь Маринетт и Адриан остались сидеть с каменными лицами: первая оттого, что все ещё не могла отойти от шока, а второй увидел в учителе-практиканте напыщенного индюка с завышенным ЧСВ. И нет, он не судил людей по первому впечатлению (по крайней мере, обычно), но сегодняшним утром (как и две последние недели) его преследовало откровенно скверное настроение, которое вполне логично мешало ему искренне смеяться со всеми остальными.

«Боже, ну и за что мне все это?» — обреченно подумали оба и, не сговариваясь, встретились взглядами. Маринетт, не сдержавшись, отвернулась первая, скрывая покрасневшее до кончиков ушей лицо, а Адриан еще некоторое время смотрел на нее, а в его голове роились сотни мыслей: о том, какого черта сейчас было, о том, почему она вдруг покраснела и, наконец, о том, почему он не отводит глаза, а все вглядывается в ее профиль, отмечая про себя, что еще совсем недавно такое времяпрепровождение было для него нормой, а сейчас — нонсенс какой-то. И как же он соскучился по этому дурацкому ощущению легкости, когда все проблемы кажутся мелкими и незначительными, и радует буквально все на свете: от бабочки, приземлившейся на едва раскрывшийся цветок до радуги на небе. Лучше бы было, не испытывай он этого чувства никогда в жизни, ведь реальность била обухом по голове очень и очень больно.

Так больно, что отзывалось аж в районе груди.

— Что ж, думаю, время сделать быструю перекличку, — Лука деловито присел на стол учителя с журналом в руках. — Не обещаю, что запомню всех и сразу… впрочем, если ваше представление будет особенно примечательным, так уж и быть.

«Примечательным — это как? — с иронией усмехнулся Агрест. — С маракасами в руках? А не слипнется?»

— В общем, постарайтесь. Вы же у нас люди творческие. В противном случае, что вы все тут забыли? — продолжал хохмить тем временем Куффен.

— Месье, а вы точно математику у нас преподавать собираетесь? — автором вопроса был осмелевший на задних рядах Ким, для которого шутливый тон нового учителя показался хорошим знаком.

— А что, хочешь попробовать вместо меня? Я с радостью уступлю свое место, — Лука сделал даже приглашающий жест, поддержав шутку, но потом все же пересилил себя и сделал серьезное лицо. — Ладно, ребят, пошутили и хватит. Соблюдаем протокол, окей?

— Хорошо, — отозвались буквально все находящиеся в аудитории.

— Тогда, поехали, — Куффен взял со стола карандаш, приготовившись отмечать. — Адриан Агрест здесь?

Адриан лениво поднял руку, решив все же обойтись без маракасов.

— Супер. Подавайте только, пожалуйста, голос, чтобы я вас не высматривал. Принято?

Класс снова отозвался гулким эхом в знак согласия.

И конкретно в этот момент Маринетт осознала три страшные вещи: во-первых, парень, который был весьма расположен к общению с ней на злосчастном приеме, теперь вдруг стал ее учителем по математике. Во-вторых, он при этом всем, видимо, даже не догадывался, что Маринетт — школьница. Ну, и третья, пожалуй, самая неприятная штука заключалась в том, что Лука знал ее под другим именем. Может, сослаться на то, что Шарлотт Пюзи — ее сестра-близнец, и их разлучили в детстве?

«А имена-то какие созвучные, черт подери», — раздраженно повела плечом Дюпэн-Чен, ожидая свою неминуемо приближающуюся очередь по списку и предвкушая реакцию Луки. Впрочем, последний же жаждал запоминающихся представлений, так чем вариант Маринетт был плох? Для пущего эффекта можно было, конечно, выпрыгнуть из огромного торта с радостными криками «Сюрпри-и-из!», но всему свое время, разумеется.

— Маринетт Дюпэн-Чен?

Маринетт поспешно распустила свои хвостики, чтобы спрятать за волосами хотя бы часть лица (очень действенный план, если учесть, что в прошлую их встречу Куффен узнал ее со спины), и просто подняла руку, особо не задумавшись повторив недавний жест Адриана.

— О, еще одна неразговорчивая леди, — тут же отозвался Лука, усмехнувшись. — Не бойтесь так. А то так скромничаете, будто бы я вас съем.

Маринетт, едва оправившаяся после обращения к ней как к «леди», чуть было не упала в обморок после этого его «будто бы я вас съем» (интересно, он действительно так часто говорит эту фразу, или только при ней?). Однако, на ее счастье, новоиспеченный учитель вроде бы не заметил подвоха и продолжил так же весело проводить перекличку, а девушка наконец перевела немного дух. Хотя она, конечно, понимала, что буря обошла ее стороной лишь на время, и с Лукой придется объясниться. Рано или поздно.

«Хотя лучше, конечно же, поздно. А еще лучше — никогда».

И эти ее распущенные волосы — детский сад какой-то! Дюпэн-Чен в самых расстроенных чувствах громко щелкнула ручкой и принялась записывать тему урока, потому что больше ей все равно ничего не оставалось. Ну почему, почему Нат решил сегодня прогулять учеба в самый ответственный момент? Тогда, когда ей совсем не помешала бы его компания?

На экране ее смартфона высветилось уведомление о новом сообщении. Маринетт нахмурилась, раздумывая, что на него ответить.

Сегодня 8:48

Алья

Мари, что с лицом?

Мне обязательно отвечать

на это сообщение?

Алья

Если тебе и дальше нужна мягкая

подушечка для литья слез по Агресту, то

ДА ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРОСТИГОСПОДИ

ИДИ К ЧЕРТУ, ПОЖАЛУЙСТА

Я ни разу не ревела из-за него, ясно?

И не собираюсь

Алья

Еще скажи, что у вас не было

этого страстного обмена взглядами

в начале урока

Я КЛЯНУСЬ ЧТО ВИДЕЛА ИСКРЫ

И ЧУТЬ НЕ ЗАБЕРЕМЕНЕЛА

Прекрати, пожалуйста

— Есть желающие решить эту задачу, нет? — урок, тем временем, продолжался. — Может, тогда… нам ее попробует решить Маринетт?

Сегодня 8:55

БЛЯДЬ

Алья, ятебя убью

Чесслово

Я даже не в курсе, что это за задача

Алья

Стр 148

№ 5

— Кхм, — многозначительно протянула Маринетт, по диагонали читая условия задачи и силясь понять, что такого от нее требуют. По математике она была где-то между «совсем ноль» и «полный ноль», что совершенно не прибавляло какой-либо уверенности при ответе.

— Не бойся, так как никто, кажется не понимает, в чем тут суть, я помогу и все объясню. Выходи к доске.

Маринетт нарочито медленно поднялась со своего места, взяв в руки учебник, и поплелась к доске, молясь всем богам о том, чтобы у Луки Куффена была чертовски плохая память на лица.

Всякая надежда покинула ее, стоило ей поднять взгляд и увидеть, как удивленно во все глаза смотрит на нее Лука. По ему лицу можно было прочесть крайнее недоумение и непонимание. На мгновение девушке показалось, что вот-вот, и Куффен задаст ей самый глупый, но самый логичный с его стороны вопрос в данной ситуации: «Шарлотт, а ты здесь что забыла?»

Но он совладал с собой, лишь пробормотав себе под нос, так, чтобы никто, кроме нее, стоящей у доски, не мог его услышать:

— Маринетт, значит? — и он посмотрел на нее словно другими глазами, и от этого взгляда пробежали по спине мурашки. И смешного тут было мало, потому что Маринетт испугалась не на шутку, так, что мел так и норовил выпасть из трясущихся рук.

Заметив нервозность ученицы, Лука смягчился. Словно испарился его хищный оскал, который мерещился Маринетт с того самого момента, когда она ненароком решилась посмотреть в его глаза.

Как любой серьезный педагог, он оценивал решение своей ученицы и направление ее мыслей, чем она руководствовалась при применении той или иной формулы. Так что, в целом, экзекуция у доски оказалась не такой уж и страшной. Более того, Дюпэн-Чен сама неплохо поняла тему, потому что Лука действительно умел хорошо и просто объяснять.

Оставшаяся часть урока пронеслась, как один миг. Маринетт даже сама не заметила, как начала вслушиваться в каждое слово Куффена, даже несмотря на то, что она терпеть не могла математику.

В гуще обсуждения они едва заметили, как прозвенел звонок, и аудиторию большая часть класса покидала нехотя, так, что каждый второй не поленился задержаться у стола практиканта, чтобы задать какой-нибудь глупый и совсем не важный вопрос.

Маринетт выходила последней. Первой ее мыслью было быстро прошмыгнуть прочь, но затем она решила, что такое поведение оказалось бы слишком детским. В конце концов, неизвестно, как долго Лука будет преподавать у них, поэтому не стоило оставлять поводов для неловких пауз с собственным же учителем.

— Месье Куффен, я и не подозревала, что вы так увлечены педагогикой, — она позволила себе лукавую улыбку. Лука не остался в долгу, сделав нарочито удивленное выражение лица:

— А ты не говорила, что еще школьница.

— А ты и не спрашивал…

И, после непродолжительной тишины, оба прыснули. Это же нужно было так попасть, что каждая их встреча происходит при совершенно неординарных обстоятельствах.

— Это еще повезло, что меня направили в ваш Боговом забытый лицей, — в своей полусерьезной манере продолжил Лука, — а то так и под статью попасть можно ненароком.

Маринетт в этот момент лишь закатила глаза, но все же не смогла сдержать улыбку.

— Не буду спрашивать, почему тогда ты использовала подложное имя… думаю, это темная история. Но будь аккуратна, — каждое его слово было наполнено неподдельной заботой. — Не суйся ни в какие опасные дела, хорошо?

— Так точно, месье, — Дюпэн-Чен отвесила шутливый полупоклон, несколько польщенная таким отношением. Нет, все же приятным парнем был этот Лука Куффен. Даже жаль немного, что с этого дня он стал их учителем. Может быть, ей наконец немного удалось бы отвлечься от других, менее приятных личностей.

Позже она много раз вспоминала этот разговор и не могла не удивляться превратностям судьбы. И как они в итоге пришли к тому, к чему пришли? Чем заслужили такой финал?

***
Маленькой Джулеке нравятся шелковистые волосы Роуз и то, как та их укладывает каждый день перед школой, едва заметно завивая передние пряди у лица.

Роуз милая, скромная и очень стеснительная, её очень легко смутить. Поэтому, когда Джулека ей на уроках шепчет на ушко всякие глупости, Роуз краснеет и теряется, выдавливая из себя глупую улыбку. Эта улыбка заставляет сердце Джулеки биться чаще.

Джулека охотно делится своим мыслями и чувствами со своим старшим братом. Ей кажется, будто бы между ними и нет этой разницы в пять лет. Лука понимает её с полуслова и всегда поддерживает. Тот факт, что он попал на практику в их школу, ни капли не расстроил её, а даже наоборот. Теперь она могла видеть брата чаще.

— Насчёт Роуз… держи себя в школе лучше в руках, — почему-то вдруг советует ей Лука, и взгляд у него такой взволнованный-взволнованный, словно Джулека с ним не своими романтическими приключениями делится, а объясняет план военной операции. Джулека не ожидает от него таких слов… потому что раньше брат всегда говорил ей не стесняться и никого не бояться. И что такого произошло?

Джулека смотрит вопросительно и испытывающе, но Лука игнорирует её взгляд, поднося сигарету к губам и затягиваясь. С крыши школы открывается потрясающий вид на Париж, но сегодня город выглядит грустным и каким-то зловещим… возможно, дело в пасмурном конце ноября, а возможно, во всем виноваты сгустившиеся над горизонтом тучи. И хотя на витринах магазинчиков и бутиков постепенно появляются нарядные елочки и разноцветные блестящие гирлянды, предрождественская мишура не дарит новогоднего настроения, потому что пасмурная погода нависла не только над городом — в каждом сердце затаилось предчувствие плохого.

— Мы не делаем ничего такого… на людях, — послушно бормочет Джулека. — Это все из-за того странного блога, да?

Лука молчит. Кажется, будто бы ему известно намного больше, чем остальным. Пока что никто в их школе не воспринимает пользователя GossipGirl всерьез, в бесконечных сплетнях люди видят повод для веселья; но веселья недоброго, и Джулека, хотя и старается не поддаваться панике, чувствует это. И вот, старший брат, обычно спокойный и беспечный, сам говорит ей о скрытой угрозе. И даже снова курит, хотя бросил полгода назад.

— Не переживай, я буду осторожна, — она ободряюще хлопает его по плечу и встает с холодного камня, разминая затекшие замерзшие ноги.

Лука кивает, не отводя взгляда от горизонта: там, под темными бугристыми тучами на небе разливается огненно-красное зарево, такое яркое, что слепит глаза. Джулека ежится, натягивая сильнее рукава кардигана, и по спине пробегают мурашки. Красный цвет в глазах брата отливает кровью.

— Знаю, — он усмехается как-то горько, — ты всегда осторожна. Но в этот раз этого может быть недостаточно.

Джулека моргает — и странное наваждение вдруг рассеивается, и перед ней снова её любимый старший брат, который смотрит на нее этим заботливым, умиротворенным взглядом, который ни с чем не спутаешь.

Солнце окончательно скрылось за горизонтом, оставляя за собой бледно-оранжевую дымку. Постепенно наступают сумерки, и за ними — спасительная темнота, которую так любят Куффены.

— А эта девчонка, Маринетт, вы знакомы? — вдруг решается спросить Джулека вопрос, который волнует ее уже некоторое время. — Она тебя заинтересовала?

Лука пожимает плечами.

— Это мы еще посмотрим, — его ответ звучит туманно, запутывая Джулеку, которая всегда предельно откровенная насчет свои чувств, еще сильнее. А следующая фраза Луки заставляет его младшую сестру снова вспомнить кровавый закат и задумчивый взгляд, таинственный и зловещий:

— Если она не будет нарываться, тогда всё пройдет хорошо.

— Но… нарываться на что?

Лука глубоко вздыхает и запускает в волосы пятерню. Джулека не понимает совсем, что с ним творится в последнее время.

— Лука… ты же ни с кем не связался, нет? — теперь настало ее время беспокоиться. Лука, он же мог быть таким бестолковым иногда… таким бестолковым!

— Все будет хорошо. Лучше побеспокойся о себе, — он тушит сигарету о заграждение и бросает истлевший бычок вниз. — Пойдем, а то простудишься.

Джулеке больше ничего не остается, кроме как послушаться брата и отправиться за ним следом. Но она не может удержаться, чтобы не остановиться и не обернуться, в последний раз взглянув на небо. Интересно, о чем думал брат, когда смотрел вдаль. И действительно ли все будет хорошо? Точно?

Глава 22

Джулека ведет себя тихо и скромно, надеясь, что ее выкрашенную макушку никто не заметит, когда она засовывает свой язычок нежному цветочку Роуз по самые гланды. Вот же парадокс: какой толк скрываться от чужих глаз, когда живешь в свободной стране, где едва ли кого-то удивишь гей-парадами, напротив, парижан скорее поразит его отсутствие в прайд-день.

В таком случае, в чем же причина?

А их очень и очень много, дамы и господа.

Мама и папа будут в ужасе, когда узнают, что у их дочери весьма интересные сексуальные предпочтения, причем не только в плане нетрадиционной ориентации, а… ну, вы же поняли?

Девушка не стесняется носит свои принадлежности в школу, что самое удивительное. В качестве доказательств прикрепляю снимки содержимого ее рюкзака:

[Фотография]

Если же вы сомневаетесь в моих словах, уповая на то, что все это можно подбросить, я призываю вас не делать поспешных выводов и посмотреть правде в глаза: мне вас не за чем обманывать, напрягаться и подделывать что-либо, ведь Джулека, не стесняясь, посещает все сомнительные магазинчики 18+ (а ведь ей пока еще 17!) самостоятельно. Вот записи с камер этих магазинов. Надеюсь, их не заблочат:)

[Видео]

[Видео]

xoxo, GossipGirl

***
Саундтреком её вечера стала мелодичная композиция Spring Day, навевающая чувство тоски и какой-то умиротворяющей меланхолии.

Сегодня выпал первый снег: необычное явление для парижского дождливого ноября. Маринетт не могла отвести взгляда от огромных снежинок, медленно кружащихся в своём замысловатом танце над улицами нарядного европейского города. В пальцах девушка крепко сжимала маркер, зависший над плотной бумагой скетчбука, но так и не достигший белого листа.

В её мыслях родился четкий образ, живой, яркий, и его она видела словно наяву. Душа требовала творчества, но что-то ей мешало. Мешало взять себя в руки, и выплеснуть наконец на бумагу то, что так хочется.

Это был не очередной эскиз, и даже не пустая абстракция. Маринетт практически физически ощущала на себе этот взгляд, осуждающий, смеющийся, мягкий, нежный…

Щелкнула крышка, Дюпэн-Чен закрыла маркер и отбросила его в сторону. Она не рисовала портретов со времён художественной школы. Просто ненавидела это дело, считала, что у неё получается из рук вон плохо; а то, что у Маринетт не получалось, она предпочитала просто не делать.

Но это был как раз тот случай, когда именно вдохновение диктовало, за что стоит взяться. И вдохновению было, в общем-то, все равно на хакера, школьную сплетницу и прочие абсолютно незначительные вещи. Вдохновение жаждало рисовать этого чертового Агреста, именно тогда, когда на чувства нет времени.

«Чувства? — удивилась про себя Маринетт. — Какие ещё чувства?»

Их же не было никогда. Она всегда презирала Адриана, и этого не скрывала. Признаться, презрение то было совершено не справедливым, но отныне времени вспять не повернуть. Жаль, что она не могла загладить свою вину. Но она обязательно извинится. Тогда, когда обида сойдёт на нет, и он будет готов принять эти извинения.

— Алло, Нино? Есть какие-то новости? — Маринетт закусила губу, услышав неутешительный ответ по ту сторону провода.

«Таких осечек, как в прошлый раз, нет. Придётся ловить гадину в реале», — послышалось из динамика, когда девушка настроила громкую связь.

— На живца? — усмехнулась она. — Но как?

«У сплетницы есть информатор. Не один и не два. Ну, как там в книге, ты помнишь?»

Дюпэн-Чен закусила губу. Предположение Ляифа было вполне логичным… если бы не одно «но».

— Далеко не факт, что она будет следовать сценарию книги или сериала. Это было бы слишком просто.

Это во-первых. А во-вторых — даже если этот трюк сработает, и они смогут отвлечь внимание блогера-паразита, то кто примет на себя весь удар? У Маринетт было слишком много скелетов в шкафу, чтобы так неблагоразумно подставляться. Алья и Нино были слишком дороги ей, чтобы поступать так с ними.

«У нас нет других зацепок, — Маринетт как наяву представила, как Нино, глубоко вздохнув, откинулся на своём огромном кожаном стуле на колесиках. — И времени в обрез. Либо мы пробуем этот вариант… либо люди будут страдать дальше. Ты читала последний пост?»

— Читала… — Маринетт потупила взгляд. — Бедная Джулека… это та, которая высокая подружка Роуз, ещё волосы такие длинные, тёмные, с мелированием?

«Бинго, — из динамика раздались глухие хлопки. — Ты выучила наш класс. Хотя бы одна хорошая новость за сегодня».

Маринетт не смогла сдержать улыбки. Но она тут же погасла, стоило девушке вспомнить содержание поста сплетницы.

— Это ужасно… тот случай с Милен поразил меня до глубины души, но то, что было опубликовано про Джулеку… ни в какие рамки.

«О да… такую инфу не найдёшь с помощью обыкновенного сарафанного радио. Тут действительно нужно либо заделаться частным детективом, либо связаться с озабоченным сталкером».

…который бы следил за Джулекой вот уже на протяжении нескольких лет. Да, Маринетт уже сама пришла к такому заключению. Либо какой-то ее близкий человек, либо тайный воздыхатель.

Тоже самое касалось и других новостей, публикуемых сплетницей, что делало теорию о нескольких информаторах наиболее подходящей. Однако Маринетт все же казалось, что что-то тут не так…

— Повторяю, это слишком очевидно, — настаивала на своём она. — Похоже не ловушку.

— Ловушку для кого, стесняюсь спросить?

— Для нас.

Повисла тишина. Нино молчал, обмозговывая новую информацию, а Дюпэн-Чен просто не знала, что и, главное, как сказать.

— Я получила вчера письмо в блог, — голос дрогнул, когда волна неприятных воспоминаний вновь накрыла её.

«Что за письмо? — Нино быстро застучал пальцами по клавиатуре заходя в аккаунт LadyBug. — Что за..?»

— Увидел? — Маринетт усмехнулась. — Да, не прямым текстом, конечно. Но достаточно прозрачно.

Спустя совсем небольшой промежуток времени, Бражник проявил себя снова. С новым вызовом, бросив его в лицо Ледибаг, словно насмехаясь над ней, играючи.

«И поэтому ты решила, что GossipGirl — это очередная проделка Его Высочества Хищного Мотылька?» — на другом конце провода Нино зашуршал какими-то упаковками, после чего послышался хруст.

— Именно это знание заставило тебя сейчас открыть пачку чипсов, — проворчала Маринетт, стараясь игнорировать урчание в собственном животе. — Ты вообще можешь отнестись к чему-то серьезно?

«Не знание, а предположение — это раз, — заметил Ляиф. — Два: это же наш старый знакомый, чего бояться?»

«Посмотрела бы я, если тебя кто-то чуть не сбросил с последнего этажа самого высокого отеля Парижа», — нахмурилась Маринетт, но в тот же момент смягчилась: все же, это лучше, чем находиться меж двух огней.

— Я чувствую, что это он, — заявила она уже более уверенно. — И тогда ситуация оказывается более опасной, чем мы думали изначально.

Словно бусины на леску, личность загадочного хакера обрастала все более ужасающими фактами. Когда-то Маринетт не отнеслась к нему с должной осторожностью, за что чуть не поплатилась жизнью.

«Так что делаем-то в итоге? — по голосу было слышно, как Нино едва-едва смог подавить зевок. — Ты, конечно, прости, но давай уже решим хоть что-нибудь, и я пойду спать. Черт знает, когда мне в следущий удастся выспаться с вами».

— Д-да, прости…

Маринетт задумалась. Честно говоря, выбор у них был небольшой. Либо действительно подставиться и попытаться выйти на этого человека, либо наблюдать… вполне возможно, что это кто-то сидящий с ними в одной аудитории. Но роль наблюдателя была слишком мучительно для Маринетт. Обостренное чувство справедливости не даст ей жить спокойно.

— Хорошо, рискуем, — со вздохом пробормотала она. — Но давай попробуем сначала обмануть ее… его… ладно, не важно! Подсунем ложные сведения, и посмотрим, что будет дальше.

От: Неизвестный отправитель <defaultaddress>

Получатель: LadyBug

Тема:

Время — песок; до тех пор, пока не упадет в часах последняя песчинка, один из вас будет в безопасности.

Но ничто не вечно. Найди того, кто плетет интриги до того момента, пока не станет слишком поздно.

Если сможешь.

***
Игра в холодного принца давалась от природы добродушному Адриану очень тяжело. Приходя из школы домой, он без сил валился на кровать и лежал так некоторое время, стараясь прийти в себя. Уставившись пустым взглядом в потолок, он спрашивал себя, зачем это делает. Но каждый ответ, который приходил в голову, казался всего лишь жалким оправданием на фоне того, как же отвратительно он себя чувствовал.

Но Адриан не привык бросать дело на полпути. Основная проблема состояла в том, что он и сам уже забыл, чего хотел добиться таким поведением. Доказать себе, что может легко прожить без нее? Не доказал. Показать ей, как много она потеряла, отталкивая его раз за разом? Не показал. Забавная девчонка с проникновенным взглядом голубых глаз быстро обрастала новыми знакомствами. Вспомнить наконец о существовании такой штуки, как гордость? Сейчас он был уверен, что лучше прожить всю жизнь, позабыв о ней, нежели мучаться, взращивая внутри больное самолюбие. Этот монстр жрал его изнутри день изо дня, всякий раз, когда Агрест поддавался злобе и обиде. В сравнении с тем периодом тихого счастья, которое он испытывал в последние несколько месяцев, ныне Адриан чувствовал себя самым несчастным человека во всем мире, и даже стал покуривать время от времени, когда становилось особенно плохо.

Вечера Адриан проводил, шатаясь без дела по городу, заходя в парк с "Танцующей девочкой" и вспоминая тот самый первый раз, когда у них произошел первый нормальный разговор с Маринетт. Даже тогда, Адриан был в этом уверен, она вспоминала Кота Нуара, когда смотрела на незамысловатую фигуру и сравнивала ее с волной. Перед ее глазами был его древний пост, и она находилась не рядом с Адрианом, а где-то далеко-далеко, с его альтернативной версией. Забавно получалось: внутри Агреста сжигающим пламенем горела ревность… к самому себе.

Странно, да, но все ощущалось, как предательство. И Адриан был готов страдать и жалеть хоть всю оставшуюся жизнь, но простить предательство — нет, никогда; он не был способен на такое. Это смешает его с грязью в собственных глазах, заставив позабыть о такой важной штуке, как "самоуважение".

— Что ж, — он нервно рассмеялся, осознавая, что разговаривает сам с собой, — я медленно, но верно, схожу с ума. Да, ты же этого добивалась, моя Леди?

***
Дженнифер почувствовала острую боль в лопатках, когда кто-то, сильно сжав ее плечи, с размаху прижал ее к стене. Несмотря на неприятные ощущения, свидетельствующие о том, что совсем скоро на нежной девчачьей коже образуются несколько здоровых синяков, ее лицо осталось непроницаемым. Она стеклянным взглядом уставилась на своего обидчика, даже не пытаясь высвободиться.

— Тварь! — еще один удар об стену. — Ты зачем это сделала?!

Лука тяжело дышал, с ненавистью смотря на худенькую, практически прозрачную девушку, в которой, однако, чувствовался совершенно не свойственный таким особам внутренний стержень. Он едва сдержался, чтобы не нанести ей удар прямо по лицу: не хотелось вылететь с практики прямо на первой же неделе и заодно попасть под статью.

Дженнифер молчала, смотря как будто бы мимо Куффена. Лишь прижала кулачки к грузи, будто бы защищаясь.

— Помешанная…

Лука отпустил её, отойдя на несколько шагов назад. Эта маленькая дрянь не испытывала стыда. Ей вообще было чуждо это чувство. Собственно, именно поэтому она и была выбрана…

— Ты удалишь этот блядский пост, — медленно, слово за словом проговорил Лука, снова подходя к ней, заставляя девушку вжаться в стену. Сжал в руке прядь светлых волос и потянул вверх. Никакой реакции. — Иначе я тебе череп раздроблю, поняла?

Она медленно кивнула, сдержанно шикнув, когда Лука опять дернул её за волосы.

— Хорошо…

Куффен отпустил её и, бросив в последний раз предупреждающий взгляд, развернулся, чтобы уйти, как сиплый, на удивление низкий голос окликнул его:

— Но мне нужен кто-то ещё. Кто-то, кто сможет затмить историю про твою сестру, — Дженнифер говорила с явным американским акцентом, но её интонация была ровной, как у робота. Словно она — и не человек вовсе.

«Вот же сука…»

Лука сжал руку в кулак до боли, подавляя гнев. Он, конечно же, плодит сплетни, как дышит. Где ему взять взять что-то стоящее?

А хотя… нет-нет-нет, если он это сделает, ему точно не сносить головы… но состояние Джулеки ему намного важнее того надменного папенькиного сынка, которого Луке и видеть приходилось всего пару раз на занятии, но он ему уже успел ему здорово не понравиться.

— Агрест… я тебе раздобуду информацию про Адриана Агреста.

Уголки губ Дженнифер медленно поползли вверх.

— По рукам, — и она, как ни в чем ни бывало, прошмыгнула мимо, шепнув напоследок:

— Завтра. После уроков.

И девушка поспешила прочь, оставив Луку переводить дух. Почувствовав чей-то взгляд со спины, он обернулся, надеясь сохранить спокойное выражение лица. Сзади него, склонив голову набок, стояла Маринетт Дюпэн-Чен, она же Шарлотт Пюзи, она же печально известная ЛедиБаг.

— И давно ты здесь? — поинтересовался Куффен, уже предвкушая нервный срыв.

Но на счастье Маринетт, она оказалась куда более догадливой, чем можно было бы предположить.

— Нет, месье… только подошла. Увидела вас со спины просто. Пришла узнать, все ли хорошо…

— Все просто замечательно, — он расхохотался, словно сумасшедший, и Маринетт, наблюдавшая эту странную сцену, недоуменно нахмурилась. — Иди, кудашла.

— Да, месье…

Все еще бросая на своего учителя подозрительные взгляды, Дюпэн-Чен удалилась в сторону столовой, оставив Луку наедине с его безумием.

***
Увиденное испугало ее.

Маринетт бежала вниз по пролету лестницы, перепрыгивая через ступеньки и надеясь быстрее оказаться на свежем воздухе. Плевать, что за окном град и сильный ветер, там все равно было безопаснее, чем в этой чертовой школе.

— Маринетт, стой! — следом за ней спешила Алья, которая волей случая увидевшая сбегающую с уроков подругу. — Подожди! Что-то случилось?

Дюпэн-Чен резко остановилась, уселась на лестницу и обхватила себя руками, надеясь унять мелкую дрожь. В здании было очень холодно, словно бы в одно мгновение растворились все стены, оставив школу на растерзание промозглым ветрам.

Ничего не понимающая Алья осторожно уселась рядом, обнимая Маринетт за плечи и шепча ей на ухо совершенно дурацкие вещи в попытке успокоить. А у Маринетт все стояла перед глазами эта неприятная картина Луки с какой-то девочкой, учившейся, кажется, в одном с ней классе. Она и Лука… Боже, нет, совершенно невозможно, немыслимо! Лука Куффен, конечно, странный парень, но он не такой… чтобы в школе, на виду у всех…

Девушка потрясла головой, надеясь, что это поможет ей прогнать нелицеприятные мысли. Но у нее, разумеется, ничего не вышло.

— Я видела Луку и… нашу одноклассницу. Я не знаю, как её зовут… я… не знаю, чем они там занимались, но…

— Выглядело подозрительно, да? — закончила за неё Алья и подалась вперёд, довольная. Маринетт с опаской взглянула в её глаза и увидела там огонёк любопытства. Новость явно заинтересовала Сезер.

— Эм… да. Алья, почему ты такая довольная?

— Не врубаешься, да? — она хитро усмехнулась, выдержав небольшую паузу для сохранения интриги. — Это же то, что нам нужно! Игра на живца!

— На Луку? Ты шутишь? — Маринетт эта идея явно пришлась не по вкусу. — Его же уволят! Да мало ли, что с ним сделают!

— Почему ты его жалеешь? Виды что ли какие имеешь? — Алья приподняла бровь. — Что, Адриан в прошлом?

«Да давно уже!» — чуть не вырвалось у Маринетт, но она не стала лгать.

— Боже, Алья, да причём здесь Адриан снова? Мы говорим про Луку. Он проходит в нашей школе прак-ти-ку, а это значит, что его будущая карьера будет целиком и полностью зависеть от результатов его работы здесь!

— Подруга, разуй глаза, пожалуйста! Мы тут, напомню тебе, боремся с мировым злом! Эта маленькая-маленькая ложь — капля в море, ложь во спасение!

Но Маринетт не желала сдаваться.

— Я не хочу, чтобы пострадали невинные люди, — не отступала она от своего. Почему-то, именно Луку подставлять ей не хотелось. Да, его поведение иногда пугало её, но с их первой встречи у Маринетт возникла к нему какая-то странная симпатия… Можно назвать это чутьем, интуицией, без разницы, как, но она чувствовала, что этот парень не был плохим человеком.

— Такие уж невинные? — переспросила Алья, недвусмысленно намекая на связь практиканта с несовершеннолетней школьницей. — Знаешь, твоё чувство справедливости время от времени бывает весьма избирательно…

— Да, — упрямо повторила Маринетт, но её голос дрогнул, выдавая слабину. Этим тут же решилась воспользоваться Сезер.

— Ну хорошо-хорошо, — Алья сделала вид, что отступила. — В таком случае, какие предложения?

И тут Маринетт задумалась. Идей у неё, разумеется, не было. Ни одной. Совершенно. Их изначальный план сдать ложные сведения теперь казался таким мелким, особенно на фоне появившейся информации, которая так кстати попала ей в руки в самый подходящий момент. Казалось бы, чего сомневаться? Хватай, и бери!

— Не знаю, — она подняла руки вверх. — Слышишь, не знаю! Совершенно ничего не знаю.

— Знаешь, — Алья сжала плечо Маринетт. — Ты знаешь, что нужно делать.

«Ах, если бы все было так просто», — с грустью подумала Дюпэн-Чен, ощущая, что соглашаясь на такую подлость, она больше не сможет отмыться.

***
Новость о Джулеке, взорвавшая Интернет, очень быстро потеряла свою популярность. Спустя 12 часов после своей публикации, она была безвозвратно удалена, а GossipGirl принесла свои самые искренние извинения по поводу этой истории, указав, что она была ложной от и до и что недобросовестный информатор будет серьезно наказан.

У Адриана засосало под ложечкой, когда он в очередной раз обернулся в сторону задних парт и не увидел ничего подозрительного. Несмотря на это, он явно ощущал чей-то внимательный взгляд на себе, только не мог понять, чей. Сзади него в этот день сидело всего трое человек: Маринетт, её дружок художник и странная девочка-американка, которая так редко отвечала на уроках, что у Адриана сложилось впечатление, что она едва говорила по-французски и чаще всего просто не понимала, что происходит в классе.

Возможно, на фоне происходящего у него развивалась паранойя, а может, это панкообразный Натаниэль бросал на него время от времени презрительные взгляды — Адриан не знал этого, но со всей серьёзностью призывал себя не нервничать, хотя, как известно, подобные эмоции контролировать очень и очень трудно. И вообще, ему следовало бы поменьше курить. Вдруг это был такой побочный эффект от излишнего потребления никотина?

Он невольно дернулся вперёд, когда ему по макушке угодила смятая бумажка. Когда Адриан взял ее в руки, она была мокрой и холодной, будто бы кто-то принёс её улицы…

Агрест осторожно развернул её, стараясь не порвать. Увидев содержимое, Адриан задержал дыхание. Он удивленно перечитывал записку снова и снова. Там красными чернилами, похожими на кровь, было выведено следующее:

Я ЗнАю вСё

(и даже больше)

Глава 23

Шёл второй день без сна.

Нино допивал пятую банку энергетика за последние двенадцать часов, но глаза все равно слипались, а под ними залегли темно-фиолетовые круги. На самом деле, вполне привычное для Ляифа состояние, от которого он получал какое-то мазохисткое удовольствие, потому что знал, что его терпение окупится. А пока он выжидал.

Благодаря недюжинным талантам Маринетт и Альи, им вместе удалось создать довольно-таки красочную историю с живыми иллюстрациями. Немного фотошопа, немного эпитетов, и статья с разоблачением запретных отношений между учителем и ученицей готова. Сплетнице даже не нужно ничего добавлять от себя, потому что все зашито внутри. В том числе, и маленький незаметный троян, которого Нино запустил в сообщение, надеюсь быстро отследить местоположение блогера, а также украсть её (или его) пароль к учетной записи. Вот такая нехилая конструкция была разработана, чтобы поймать печально известную GossipGirl на крючок.

Когда все ловушки были расставлены, оставалось только наблюдать. И поддерживать в рабочем состоянии троян. И не сводить глаза с «маячка» круглые сутки даже на уроках, из-за чего ему потом придётся закрывать «хвосты» в конце модуля, потому что в выпускном классе, разумеется, поблажек нет.

Если после такой практики (которую он, безо всяких сомнений, включит в своё портфолио) его не позовут работать тайным агентом, то он окончательно разочаруется в правоохранительных органах Франции. Конечно, не то, чтобы он и до этого в них особо верил, учитывая, что за его подругой вот уже месяца два гонится сумасшедший хакер-маньяк.

В общем, не так уж и неправы подростковые сериалы: всегда во всем нужно разбираться самостоятельно. Причём, чем запутаннее дело, тем меньше помощи получаешь. И за что этим простофилям деньги платят?

Ах, как бы хотелось ничего не делать и зарабатывать на этом…

В этих приятных мечтах Нино практически погрузился в сладкую манящую дрему, из-за чего чуть не пропустил внезапно возникшую красную точку на «маячке», извещающую о том, что GossipGirl открыла его письмо с сюрпризом.

Нельзя было больше терять ни минуты: сонливость будто рукой сняло, и Нино, размяв предварительно пальцы, принялся за то, что получалось у него (в последнее время и с переменным успехом) лучше всего: за взлом аккаунта на tamblr.

На экране монитора лиловой краской разлилось гламурное оформление блога школьной сплетницы, заставив парня поморщится: несмотря на полнейшее безразличие к нормам эстетики, такую безвкусицу даже он мог распознать издалека. Эпатаж эпатажем, но, по его мнению, и тут существовали определенные правила, защищающие права таких невольных посетителей сайта, как он.

— Ладно, посмотрим, что у нас тут, — пробормотал он себе под нос и открыл страничку с запланированными постами, коих тут собралось порядка двадцати. Кем бы ни являлась их сплетника, творила она весьма продуктивно.

Некоторые истории были однозначной фальшью, некоторые были похожи на правду и могли нанести серьезный удар по репутации. Нино пролистывал их, читая по диагонали — полоскание грязного белья никогда не относилось к числу его хобби; но один пост заставил его приостановить это небольшое исследование. А именно, его взгляд наткнулся на знакомое имя, упомянутое в весьма неблагозвучном контексте.

Нино не поверил своим глазам: Адриан Агрест стал центральной фигурой разгромного скандального поста… как? Спокойный, миролюбивый Адриан, которого можно было упрекнуть лишь в известности его отца. Кто эти люди, которые пишут такое?

Нино попытался найти ссылку на первоисточник или на информатора, да хотя бы на что-нибудь. Ему стало жизненно необходимо найти след, который мог бы его привести к обидчику лучшего друга. Но, увы, пусто: ни примечаний, ни адресов, ни имён, ни-че-го. Единственной опцией для Ляифа было удалить злополучный пост ещё до его публикации, что он и намеревался сделать.

Он кликнул на кнопку «удалить» один, два раза, злясь на висящий компьютер. Изображение пошло мелкой рябью, которая усиливалась и усиливалась, пока Нино не выбросило из профиля, что значило только одно: его обнаружили.

— Черт! — выругался он, вытаскивая провод из розетки прежде, чем его могли отследить. Компьютер отключился, некоторое время ещё продолжая гудеть, остужая процессор после долгой работы.

В комнате повисла гнетущая тишина, прерываемая лишь шумом вентилятора. Нино поставил локти на стол и спрятал в лицо в ладонях, стараясь унять мелкую дрожь перенапряжения. Он знал, что должно что-то случиться. Прямо сейчас. Прямо с ним. И пытался подготовиться к этому морально, мысленно составляя в голове завещание и распределяя между родственниками части своего дорогущего компьютера. Где-то за стеной тикали настенные часы, отсчитывая секунды. Раз, два, три…

Десять, одиннадцать, двенадцать. Губы Ляифа шевелились в беззвучной молитве о том, чтобы все обошлось.

На двадцать пятой секунде зазвонил его мобильный телефон.

Двадцать пять секунд потребовалось хакеру, чтобы выяснить его номер. Это был не человек, а самый настоящий монстр. А Нино, дурак, посмел бросить ему вызов, имея за плечами лишь двухмесячные курсы по программированию и достаточно наглости, чтобы самовольно ступить на эту стезю.

Ответить или нет? Такой простой вопрос, но Нино не решался нажать на кнопку «завершение вызова». Возможно, это безрассудство, возможно — храбрость, либо и то и то, но вместо того, чтобы сбросить непрошеный звонок, он взял трубку.

— Алло? — потребовалось немало усилий, чтобы голос звучал спокойно, хотя внутри все сжалось.

— Приветствую, — и на том конце провода кто-то громко расхохотался. Этот смех показался Нино смутно знакомым. Где же он мог его слышать? Либо это все происки больного разума, измученного страхом и бессонницей?

Нино не спешил задавать вопросов загадочному собеседнику. Решил подождать, что тот скажет. Дикий хохот хакера оборвался.

— Пожалуй, перейдём сразу к делу, — сказал он жестко, голосом, не терпящим возражений. — Ты больше не посмеешь сунуть сюда свой нос, понял?

Нино судорожно кивнул, потом, сообразив, что по телефону его телодвижения увидеть невозможно, пробормотал неуверенно:

— Д-да…

— Хороший мальчик, — как пощечина по самолюбию. — Может и стоит дать тебе шанс. Переживаешь за своего дружка Агреста? Не стоит. Уж поверь, этот парень не достоин этого.

— Не вам решать, чего он достоин, а чего — нет, — возразил Нино, сдерживая нарастающее из-за надменной интонации собеседника раздражения. — Вы в таком случае не достойны ничего.

— Жаль, — хакер на мгновение стушевался, не ожидая такого выпада. — Но что есть.

— Спасибо за бесполезную информацию. Это все, о чем вы мне хотели сообщить? Тогда я отклю…

— Мне скучно, парень. Предлагаю развеяться.

— Я вам не нанимался в клоуны.

— Взаимный профит. Никакого подвоха, — Нино почему-то был уверен, что мужчина на другом конце провода улыбался. — Ты спасёшь своего дружка от публичного порицания, а я немного отдохну от твоих бессмысленных атак. Идёт?

— Это для вас игра?

— Ну… если тебе претит такой термин, предлагаю назвать это «вызовом». Торжественно клянусь, что пост об Адриане Агресте не увидит свет, если вы выполните мое условие.

— Какое?

— Раскроете «Сплетницу» за последующие 4 дня и опубликуете эту информацию на странице школы. По-моему, достаточно просто.

Нино задумался. Действительно, просто.

— В чем подвох?

— Каждый день будет публиковаться по посту. Назовём эту серию… хм. «Грехи Адриана Агреста». Ну, как, здорово?

— Офигенно, — мрачно подтвердил Ляиф.

— От самого незначительного, да самого тяжкого. В ваших же интересах раскрыть это дело поскорее — твой дружок будет на седьмом месте от счастья. Идёт?

— Идёт, — Нино скривил губы. Как же ему был неприятен этот тип. Ещё и играет грязно: готов от скуки подставить своих же.

— Завтра, 23:00. Первая порция. Поспешите, — короткий смешок и гудки.

Нино трясущимися пальцами вытащил флешку, на которой теперь хранилась расшифровка закодированного номера хакера.

Неужели это успех? Он не верил в это. Казалось, что вот-вот, и хакер заметит. И поймает его, и тогда не сносить Ляифу головы. Но, вроде бы, обошлось. Теперь нужно было использовать эту информацию с умом.

— Мы тоже не лыком шиты, — Нино прошептал, сжав руку с флешкой в кулак так крепко, будто бы это была самая важная вещь на Земле. — Ещё посмотрим, кто кого.

***
Сегодня, собираясь на обыск, следователь Бертран был в штатском, а ордер припрятал в переднем кармане кожаной куртки, намереваясь воспользоваться им только в случае необходимости. Он собирался посетить жилище весьма и весьма медийной личности, ни к чему шумиха.

Дом Агрестов расположился в богатом квартале Маре. Скромно одетый следователь чувствовал себя неловко среди особняков в стиле ренессанс и барокко, а также припаркованных около них автомобилей люкс-класса. Если бы не работа, едва ли он сегодня когда-либо сунулся, особенно учитывая, какой удар это место накосило по чувству собственного достоинства.

Предварительно прокашлявшись, чтобы говорить четко и уверенно, он нажал кнопку вызова на навороченном домофоне. Раздался звонок, затем зажегся маленький экранчик, с которого на Бертрана подозрительно уставился какой-то громила в костюме. Несмотря на пугающий внешний вид, голос охранника звучал учтиво и вежливо:

— Доброго дня. Чем я могу вам помочь?

— Меня зовут Арман Бертран. Я вам звонил с утра и договаривался о встрече с месье Агрестом.

— Минуту, — громила скрылся из виду. Из динамика послышались жужжащие помехи, из которых можно было разобрать лишь тихий женский голос, который возражал против визита следователя. Спор длился ещё около тридцати секунд, пока на экране домофона не появилось знакомое лицо модельера в очках. Габриэль собственной персоной посмотрел на посетителя, затем кивнул, дал отмашку находящемуся за кадром охраннику, и идеально смазанные ворота медленно и бесшумно отворились, пропуская Бертрана в просторный сад.

Габриэль размашистым шагом вышел ему навстречу, протягивая руку для приветствия. Следователь с готовностью пожал её, улыбнувшись Агресту, словно старому знакомому.

— Чем обязан, месье Бертран? Ваш утренний звонок очень удивил меня. Что-то произошло?

Внешне Габриэль Агрест был само спокойствие. Не будь Бертран опытном психологом, он бы не заподозрил ничего неладного. Но взгляд хозяина особняка был направлен будто бы мимо Армана, из чего он сделал вывод, что месье Агрест явно желает отвлечь свое внимание от навязчивого гостя.

— Как я вам уже сообщал ранее, я веду расследование по делу Маринетт Дюпэн-Чен. Инцидент с ней произошёл как раз во время её посещения вашего мероприятия…

— На которое она, попрошу заметить, попала тайно и под чужим именем.

— Её туда заманили. Она была сильно избита.

— Но её спас мой сын.

У Бертрана возникло ощущение, что ещё немного, и его выставят за дверь. Он уже было потянулся в передний карман за ордером, как Габриэль отступил в сторону, приглашая его зайти в дом.

— Хорошо, идите сами посмотрите и убедитесь, что там ничего нет. Вы же за этим пришли, я так понимаю?

— Есть там что-то или нет ещё предстоит узнать, — заметил Бертран, не потрудившись ответить на вопрос.

Ему стоило определенных усилий выглядеть уверенно и спокойно, учитывая то, как месье Агрест прожигал своим взглядом его спину. К Арману присоединилась женщина, которой Габриэль поручил сопровождать следователя при обыске. Её звали Натали, и она работала у Агреста уже порядка десяти лет, по её собственным словам.

Это, пожалуй, и удивило Армана: Натали на вид было не больше 30-ти. Это в каком же возрасте она вышла на работу к этой заносчивому модельеру?

— У вас тут удивительно чисто, — заметил Арман, подразумевая больничную чистоту, которая не свойственна жилым домам. Тут не чувствовалось уюта.

— Уборщица приходит утром и вечером, — сухо пояснила Натали, проигнорировав скрытый смысл фразы.

Глотком свежего воздуха в этих выбеленных палатах была разве что комната сына Агреста, Адриана. Следователь даже не стал её осматривать. Ему было понятно, что что бы ни скрывал Габриэль, он бы не стал делать это в комнате своего ребёнка.

— Я бы осмотрел кабинет месье Агреста, если можно, — обратился он к секретарю, уставший от созерцания стерильных комнат. Пора было, разумеется, заканчивать этот цирк.

Не то, чтобы Бертран надеялся что-то найти, совсем, нет. Скорее, лишь хотел подтвердить свои опасения.

Кабинет был, разумеется, не менее стерильным, чем остальные комнаты. В ряд на книжной полке были расставлены чистенькие томики одинакового цвета так, что было видно, что их ни разу не открывали. На убранном рабочем столе фотографии сына, пропавшей жены и даже какого-то лабрадора, который издох уже десять лет назад так точно.

— Натали, у вас практически прямо напротив дома открыли замечательную кофейню, — как бы между делом заметил он, следя за реакцией женщины. — Удивительно. Довольно демократичные цены для такого богатого района.

Натали несколько стушевалась.

— А? Да, — ответила она, учтиво кивнув.

— Вы не помогаете Адриану во время его учебы? Есть ли у вас свободное время?

— Месье Агрест может вызвать меня в любую секунду, — отчеканила Натали, восстанавливая самообладание.

«Вот оно как», — с изумлением подумал Арман, не зная, что делать с этим удивительным открытием.

Остаток времени они провели в полной тишине. Арман следовал за Натали, подобно тени, и все никак не мог понять: как такая красивая женщина… могла так долго находиться в заточении, в этом холодном, искусственном особняке.

Когда они подошли к выходу, мужчина протянул ей руку. Натали помедлила на пару мгновений, но все же приняла рукопожатие.

— Возможно, вы не знали, но месье Агрест проходил главным подозреваемым по делу о парижском маньяке, одной из жертв которого также была небезызвестная нам мадемуазель Дюпэн-Чен, — прошептал следователь Натали, надеюсь, что его голос не попадёт на запись камер наблюдения, расположенные по всему дому. — Если вам что-то станет известно… пожалуйста, я вас очень прошу, сообщите мне. В этом случае, мы вас не тронем. И он тоже.

— Совершенно не понимаю, о чем вы, — так же тихо прошипела ему женщина, отдергивая свою руку. Но Бертран не позволил ей отстраниться.

— Мы раскроем это дело, неважно, с вашей помощью, или без неё, — Арман, поддавшись какому-то неизвестному ему доселе порыву, сжал её руку сильнее. — И, надеюсь, вы не окажетесь с ним по ту сторону решётки, Натали.

Сладкий воздух Парижа ударил ему в нос. Такой живой, с нотками пряной выпечки и мокрого асфальта. Не идёт ни в какое сравнение с лишённого всяких запахом особняка Агрестов. Первый снег растаял без следа, и теперь погода будто бы вернулась в норму, словно и не было этих ноябрьских аномалий.

Арман не знал, как давно Натали выходила из дома и обратила ли вообще внимание на образовавшиеся на пару дней сугробы. И ему было её до ужаса жалко. Сама того не зная, верный секретарь Габриэля жила в захлопнувшейся ловушке и, что самое страшное, совершенно не искала оттуда выхода, полностью уверенная, что так надо.

— Вот так дела, — протянул следователь, направляясь в сторону метро. Интересно, насколько информирован о делах отца Адриан? Надо бы вызвать парня на небольшую беседу.

***
Адриан в соответствии с рекомендациями психолога вёл дневник сновидений: у него на телефоне был установлен календарик, в котором Агрест разными цветами, в зависимости от качества сна, помечал дни и, если того требовали обстоятельства, кратко описывал содержание и своё состояние утром.

Последние пять дней были отмечены ярко-красным.

Надеясь избежать кошмаров, он заставлял себя не спать, уткнувшись в телефон, в книжку или в уроки, играл в компьютерные игры до самого утра и полностью убил себе режим дня. Теперь Адриан засыпал за завтраком, в общественном транспорте, на занятиях и даже на переменах, но каждый, каждый гребанный раз кошмары возвращались.

— Я не знаю, что делать. Пейте горячее молоко на ночь, — разводил руками психолог, которому грозило скорое заслуженное увольнение, потому что ни один из его советов, и даже дурацкий гипноз не возымели никакого эффекта.

Адриан стал ещё более раздражительным, хмурым и замкнутым, а на переменах искал уединенное место вдали от толпы ошалелых галдящих школьников, чтобы в тишине задремать с закрытыми глазами хотя бы ненадолго.

Но кошмары снова возвращались.

По барабанным перепонкам бил резкий звук скрипки. Это не было похоже на музыку. Кто-то как будто с садистским наслаждением водил смычком по струнам, заставляя их реветь в истерике.

Его обволакивала трупная вонь разложения, которая усиливалась от раскаленного камином воздуха. Валил чёрный густой дым, который постепенно заполнял комнату. Легкие горели огнём. Адриан хватался за горло, раздирая его ногтями, будто бы это могло высвободить скопившийся внутри смог. Он задыхался.

— Адриан, держи её за волосы.

Подавив рвотные позывы, Адриан подчинился. Его пальцы с усилием сжали золотистые кудрявые локоны, и Адриан тянул их на себя, пока отрубленная голова не повисла у него в руках. Как наяву, он поднял голову выше, заглядывая в её мертвые стеклянные глаза, но не испытал ни единой эмоции. Ему было совершенно все равно.

Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что права была нянька Аннабель, рассказывая про катакомбы под кабинетом отца.

Он хотел бросить голову на пол, но пальцы запутались в чужих волосах. Раздражаясь, Адриан пытался скинуть её, выпутаться, но ничего не получалось. Локоны все сильнее опутывали его руку, добравшись уже до предплечья.

Словно впитывая в себя чёрный дым, волосы темнели, пока не обрели цвет вороного крыла. И Адриан больше не мог отвести взгляда. На него осуждающе уставились два голубых глаза, обрамлённых густыми ресницами. Глаза, которые он узнаёт из тысячи других. Глаза, полные недоверия, но такие живые и такие яркие, словно аквамарин.

Маринетт смотрела на него и недовольно хмурилась. Эта морщинка между бровями, которую вечно тянулась рука разгладить, практически кукольный носик, который она вечно задирала вверх, когда ей что-то не нравилось.

— Адриан, что ты делаешь?! — голова Маринетт воскликнула удивленно, стараясь ускользнуть, что колобок, но как она ни старалась, лишь подпрыгивала в воздухе, словно мячик.

После очередной неудачной попытки, голова истошно закричала.

Из голубых глаз брызнула кровь, заляпав лицо Адриана и его белую футболку. Бурая жидкость полилась из ушей, изо рта, а кожа зачала тлеть, обнажая белую кость черепа.

— Адриан, держись! — отец выхватил голову у него из рук и бросил в камин. Но Адриан не мог этого стерпеть. Как он мог такое сотворить?! Это же Маринетт!

— Маринетт!!! — Адриан бросился к камину, бесстрашно сунув руки в палящее пламя, надеясь спасти голову. Боль заполонила все его существо. Он кричал и кричал, и кричал, как кричала отрубленная голова.

А потом он проснулся.

Маринетт нависла над ним, ухватив за плечи, и пыталась его разбудить. Адриан моргнул, прогоняя остатки кошмара, и отодвинулся в сторону, отстраняя девушку.

Дюпэн-Чен выглядела очень испуганной и смотрела на него, не отрываясь, надеясь услышать объяснения.

Адриан не спешил идти у неё на поводу.

— Ты кричал во сне, — наконец, не сдержавшись, выдала она, словно оправдываясь. — Ты спал… но я не могла пройти мимо. Ты не просыпался от этого кошмара.

— Не могла пройти мимо? — парень усмехнулся. — И что же помешало?

Маринетт закусила губу.

— Ты… я хотела тебе помочь. Не могла тебя оставить тут в таком состоянии. Давно тебя мучают кошмары?

Её взволнованное личико сводило с ума. Но Адриан не хотел снова поддаваться ей, снова быть в её власти. Достаточно было того, что она являлась ему в страшных снах.

Её фальшивая забота была ему не нужна. За столько времени наблюдений он узнал, кто же она такая, эта Маринетт Дюпэн-Чен. Эта девушка должна была пройти мимо, не останавливаясь, даже не наградив его взглядом. Ей всегда было плевать. Так что же изменилось?

— Это совершенно не твоего ума дела, поняла? — он смахнул её руку, которой она пыталась ухватиться за его рукав. Зачем? Погладить? Пожалеть? — Иди, куда шла, и оставь меня в покое.

Маринетт не верила своим ушам. Она совершенно не ожидала когда-нибудь услышать от Адриана такие грубости. Адриан… он же не такой. Он не мог так себя вести.

Да, хорошо, возможно, она и заслужила такое обращение. Совсем немного. Чуть-чуть. Поиграли в обиженных, и хватит.

— Эй, я вообще-то тебе помочь пытаюсь. Адриан, не валяй дурака!

— Адриан, не валяй дурака! — передразнил он её, вложив в эти слова всю накопившуюся злобу. — Маринетт, чего ты добиваешься? Я же знаю, что тебе плевать!..

«На всех, кроме себя», — произнесено в уме.

Щеки девушки стыдливо покраснели, и она, не выдержав, вскочила с диванчика. Взметнулись в воздух её извечные хвостики, перехваченные лентами, и она так и стояла напротив него, сжимая и разжимая девчачьи кулачки, не зная, что сказать.

— Это мне решать, не тебе! — наконец ответила она ему в тон, скорчив гримасу. — Не тебе, понял? Напыщенный ты индюк!

— Я… кто? — Адриан нервно хохотнул. — А ну-ка, повтори!

— На-пы-щен-ный ин-дюк, — по слогам проговорила девушка, складывая руки на груди. — Ты хотя бы понимаешь, в какой опасности находишься?! Осознаёшь, что, если я тебе не помогу, этот злосчастный блог…

— …что?

— Он тебе жизнь разрушит! Нино сказал… что там, — она всхлипнула, — там… такое! Ты влип, Агрест!

— Да не нужна мне твоя помощь, до тебя не дошло ещё? Повторяю тебе прямым текстом: не-нуж-на. Уяснила? Ни с кошмарам, ни с каким-то там блогом. Андерстэнд?

И она отпрянула, словно от пощечины, хотя Адриан был уверен, что ещё совсем немного — и та прилетит ему.

— Да пошёл ты, — прошипела она, и, развернувшись на что восемьдесят градусов, унеслась подобно компактному ураганчику в неизвестном направлении.

— И что это было? — Адриан откинулся на спинку дивана, запустив пятерню в волосы. Чувствовал он себя последним козлом, если честно.

***
Маринетт вытирала тыльной стороной руки непрошеные слёзы, зло бормоча себе под нос:

— Да чтобы я! Такому, как ему! Ещё хоть раз! Попыталась помочь!

И угрюмо рассматривала пол, потому что знала, что, взявшись за дело, не отступит от своего, пусть Агрест проклянет ещё хоть сто тысяч раз. Да хоть миллион! Он просто не в себе, раз не понимаешь всю серьёзность ситуации.

— Что, прямо так все тебе и сказал? — Алья цокнула языком, покачав головой. — Да я этого придурка головой в унитазе искупаю, поняла?! Будешь мне ещё тут слёзы лить…

Маринетт многозначительно шмыгнула носом.

— Я не понимаю, куда делся наш Адриан, — грустно заключила она. — Не верится, что то маленькое раскрытие личностей так его изменило… не хочу в это верить.

— О, люди меняются и из-за менее значимых вещей…

— Адриан не такой, — прервала подругу Дюпэн-Чен. — Я же прекрасно помню… он нежный, заботливый, вежливый… дружелюбный. То, что происходит сейчас — это ошибка природы какая-то.

— Может быть, у него ещё что-то произошло, — предположила Алья.

— Его мучают кошмары… даже тогда, когда он просто дремлет на переменах. Понятия не имею, что ему снится и почему — он не говорит. Но я не могу позволить страдать ему ещё больше.

— Да ты влюбилась, подруга, — Алья заговорщически подмигнула и толкнула её в плечо.

— Возможно, — задумчиво произнесла Маринетт без тени смущения, соглашаясь.

— Мазохистка, — вздохнула Сезер. — Был нормальный, милый парень, а она ему «не хочу», «не буду». Стал мудаком — «я не могу позволить ему страдать». Фу, гадость какая. Все-таки, «женщины» и «логика» — понятия несовместимые.

— Да ну, прекрати, — Маринетт рассмеялась и дала Алье шуточную затрещину. — Я верю, что это все тот же, наш Адриан. Он же CatNoir. Он же… просто хороший парень. И мы должны ему помочь, потому что… если не мы, то кто?

— И то верно, — проворчала беззлобно Алья. — Что ж, тогда спасательная операция начинается сейчас, да?

— Прямо сейчас, — подтвердила Маринетт.

Глава 24

— Ты чувствуешь опасность? — у Куффена улыбка Чеширского кота и слегка маниакальный взгляд. Он нервно постукивает пальцами по парте, совершенно не замечая этого. Тук-тук. Тук-тук. От этого навязчивого звука хочется зажать уши. Дженнифер не смотрит на Луку, но ясно ощущает, как он взбудоражен.

— Нет, а должна? — отвечает девушка буднично, скрывая собственное волнение. Ей всегда было жутко неуютно находиться рядом с этим человеком. Теперь же ей приходилось видеться с ним ещё чаще — этот придурок устроился к ним в школу. Почему судьба так к ней несправедлива? Неужели у месье Бражника не было более нормального помощника?

Она не совсем понимала, для чего нужен был этот контроль. Как ей казалось, она и сама неплохо справлялась.

— А я чувствую, — Лука шумно втянул воздух. Ох, как же ему было сейчас хорошо. Знаете, так бывает, когда человек даже не пытается подавить в себе злорадство, а наслаждается, упивается им.

Дженнифер прекрасно знала, что их чувства в отношении друг друга были взаимно отрицательными. Правда, если она просто слегка побаивалась его, и от этого возникала некая антипатия, то Куффен после того случая с Джулекой просто возненавидел Андерсон.

А вот Бражника эта ситуация забавляла. Даже несмотря на то, что Дженнифер действовала строго в соответствии с его указаниями, этот человек в маске посчитал нормальным натравить на своего исполнителя эту чудачку Ледибаг, самопровозглашенную Интернет-героиню.

А ей-то что теперь прикажете делать? Ждать, пока её раскроют? Быть послушной девочкой и выполнять все указания? Нет, так не пойдёт. Она ни за что в этом не признаётся вслух, особенно, в присутствии Куффена, но он был прав: в воздухе витала опасность. Как затишье перед бурей. И эта буря грозила Дженнифер гибелью, потому что в любой двоякой ситуации Бражник предпочтёт избавиться от своих пешек, чем рискнуть собственной безопасностью. Жаль, девушка не узнала об этом сразу. Но, давайте на чистоту, какой мерзавец будет сразу же раскрывать свои карты? Здесь, на темной стороне, нет такой штуки, как «доверие».

Но Дженнифер не собиралась просто так сидеть, сложа руки. Ей нужна была подстраховка. Она пока ещё не знала, каким образом сможет обмануть этого ненормального Куффена и его не менее сумасшедшего босса, но нужно хотя бы попытаться, чтобы не закончить, как прошлый исполнитель. Акумы… кажется, именно так их называют?

Дженнифер не хотелось повторять судьбу того отшельника. Во-первых, в отличие от Спаммера, она была умной. Честно. Бражник выбрал её не просто так. Сплетница располагала огромным потенциалом, и, хотя её действия контролировались, а Бражник время от времени давал определенные указания относительно контента, Дженнифер вела свой проект осознанно и по большей части самостоятельно. Она бы и так его создала, но Бражник предоставил ей все необходимые ресурсы, а это в современных реалиях дорогого стоит.

Андерсон вынашивала план: использовать против Бражника его же оружие. Одной ей, разумеется, не справиться. Лука был бы неплохим вариантом, если бы он не был таким засранцем и не ненавидел бы ее всем сердцем.

И именно поэтому её взгляд обратился в другую сторону: та девушка, против которой они воюют. В ней, наверняка, намного больше чести, чем в жаждущем мести хакере.

По правде говоря, для Дженнифер ничего не стоило раскрыть личность Ледибаг. Это мог бы сделать любой из их одноклассников, не будь они все слепыми инвалидами мозга. Сложно было вот что: выйти с ней на связь, не будучи замеченной Куффеном или информаторами его босса. Но Лука сам подкинул ей такую возможность, предложив взамен на спасение репутации Джулеки информацию про Адриана Агреста. Новоиспеченный преподаватель математики был слишком озабочен судьбой своей младшей сестренки, чтобы заметить, как легко Дженнифер согласилась заменить одну новость другой, не уведомив об этом Бражника.

Бражник на данный момент несколько притаился и выходил на связь лишь в исключительных случаях, передавая все необходимые данные через Луку (и Дженнифер даже догадывалась, почему), так что Андерсон имела возможность провернуть эту операцию относительно спокойно прямо у него под носом: сначала надавить на больную мозоль Маринетт, у которой явно прослеживались непростые отношения с сыночком модельера, а потом попробовать втереться в доверие и, выставив себя бедной овечкой, помочь ей.

Главное, хорошо сыграть, чтобы никто ничего не заподозрил: ни Дюпэн-Чен, ни мешающийся под ногами Лука, ни месье Бражник, который ещё пока не видел всех этих манипуляций с блогом.

Но, если что, у неё всегда есть козырь в рукаве, ведь кому захочется иметь дело с полицией?

Дженнифер затеяла опасную игру, собираясь взять Бражника за горло, но она стоит свеч.

***
Маринетт досиживала последний урок и, подперев рукой щеку, тихо сопела. В тот момент, когда её веки слиплись, она слышала происходящее в классе лишь отдаленно, и поэтому совершенно не услышала звонка, известившего класс об окончании учебного дня.

Ей снилось что-то неприятное и нервное: об этом говорило напряжённое выражение лица девушки и забавно нахмуренные брови. Она что-то бормотала себе под нос так, но Натаниэль, сидящий рядом, мог расслышать разве что только какие-то отдельные фразы, не совсем ему понятные.

— Эй, вставай, уже пора, — парень, не стесняясь, посильнее ткнул Маринетт вбок, отчего девушка, еле удержав равновесие, чуть не упала.

— Ах ты…

Красная, как рак, она погрозила Нату кулаком, за то, что все же повлёк к ее персоне столько внимания.

— По-нежнее никак, нет? Мир перевернётся, что ли? Надорвёшься? — Маринетт сделала вид, что жутко обиделась, и принялась молча собирать вещи.

— Боже, принцесса, вам корона-то не жмёт? — Нат усмехнулся, подперев щеку рукой, и с удовольствием наблюдал за тем, как неуклюже одноклассница пытается скрыть свой стыд. Он тоже так делал — отвечал грубостью, в случае, когда ему было больше ничего сказать. Наверно, именно поэтому они с Маринетт спелись. — Лучше расскажи, что было, пока я не ходил?

Маринетт вспомнила Сплетницу, Бражника, готовящийся к публикации пост об Адриане и чертово задание хакера найти источник неприятностей за четыре дня… и попыталась как можно беззаботнее заверить Ната, что все отлично и что ничего не случилось.

Она не хотела втягивать в это все ещё и его, хотя была благодарна за беспокойство.

— Ну как знаешь, — Нат пожал плечами, изображая безразличие, но было понятно, что скрытность хорошей знакомой, если не сказать, подруги, задела его за живое.

Маринетт ободряюще ему улыбнулась, как бы извиняясь. Этой улыбкой ей хотелось показать, как она ценит их общение и его заботу. Нат был проницательным человеком, и он не мог не заметить нежность, промелькнувшую в глазах Маринетт. И эта нежность заставила его улыбнуться ей в ответ.

А они сблизились. Вот так, проучившись столько времени вместе, только сейчас смогли разглядеть друг в друге столько общих черт, на которые раньше не обращали столько внимания.

«Я… расскажу ему все. Как только все будет позади, и опасность минует, я все расскажу ему. И между нами не будет секретов», — пообещала себе Маринетт.

— Я не знаю, что там у тебя происходит, — в сердцах бросил Нат. — Но, что бы то ни было… держись подальше от неприятностей. Не рискуй по-напрасному. И знай, что… есть вдруг, то я здесь и готов помочь. Договорились?

— Ага, — с готовностью кивнула Дюпэн-Чен, довольная. Порой достаточно самых наипростейших слов поддержки, чтобы почувствовать себя в сто раз лучше. — Спасибо, что ты у меня есть.

Она озорно подмигнула и быстро обняла его, прежде чем бросить взгляд на часы. Те показывали четверть четвёртого, и впереди ее ждало много работы.

И, не подумав, Маринетт чмокнула Ната в щеку, удивившись своим действиям. Но прятаться было некуда, поэтому, притворившись, что так было задумано, она ещё раз помахала ему рукой, прежде чем быстрым шагом скрыться за дверью из аудитории, оставляя парня в смешанных чувствах.

— Ладно, — от удивления, Натаниэль начал говорить вслух. — Будем считать, что это было по-дружески.

***
Когда школа опустела, и все ученики разошлись по домам, святая троица собралась в дальнем коридоре, чтобы вдали от глаз учителей, для которых рабочий день все ещё продолжался, обсудить дальнейший план действий.

— Окей, сейчас полпятого, а, следовательно, у нас в запасе ещё… целых шесть с половиной часов, прежде, чем GossipGirl опубликует какую-то желтуху про Адриана, — в качестве вступления обобщил Нино.

— Про Адриана, который так и не изволил притащить свою модельную задницу сюда, — недовольно прошипела Алья, отношение которой к Адриану сильно испортилось за последние пары недель. — Может, в таком случае, он сам себе поможет? Раз гордый такой.

— Алья, Адриан мой… наш друг, — осадил свою девушку Ляиф. — Все ошибаются.

— Неважно, как ведёт себя Адриан. К тому же, в моем случае… он имеет на это полное право. Главное то, что он может стать жертвой хакера, который охотится… за мной. Я не могу этого допустить, — Маринетт вела себя на удивление спокойно, если не сказать, по-взрослому. От той девочки, которая могла днями сидеть, заперевшись в комнате и боясь оттуда выйти, не осталось и следа. — Нино, может расскажешь, что же было в том посте?

Парень покачал головой.

— Даже говорить этого вслух не хочу, — он сморщился так, будто только что съел дольку лимона без сахара. — Мерзко.

Маринетт опустила взгляд. Ей было сложно представить что-то такое мерзкое, чтобы бояться об этом сказать.

— И ты действительно думаешь, что это пра…

— Не знаю, — прервал её Нино на полуслове. — Я не знаю и знать не хочу. Это просто не мое дело.

Было немного странно осознавать, что у такого внешне безукоризненного человека, как Адриан, могли быть скелеты в шкафу. Нет, разумеется, у каждого есть что-то такое, в чем ему стыдно признаваться даже самому себе, но, судя по словам Ляифа, это явно не тот масштаб.

— Хорошо, как скажешь, — Маринетт решила больше не возвращаться к этой теме. По крайней мере, до поры до времени. — Тогда предлагаю начать с аудитории нашего класса.

— Да у нас и нет других вариантов, если честно, — грустно вздохнула Сезер. — Все, что у нас есть — это блог сплетницы. Самый первый удар пришёлся по девочке из нашего класса. После ему подверглись Роуз и Джулека. Теперь на очереди… Адриан. С какой стороны не взгляни, велика вероятность того, что…

— Сплетница учится с нами за соседней партой, — закончил за неё Нино. — Я понимаю, да. А вдруг, это специально сделано для того, чтобы нас запутать? Ученики из других классов тоже подвергались атаке.

— Но самый большой акцент делается на наших ребятах, — Маринетт закусила губу, размышляя. Она присела на ближайший подоконник, и, если отвернуться от окна… им открывался вид на весь длинный коридор, вдоль которого были расположены учебные аудитории старших классов. Отсюда была прекрасно видно, кто откуда выходит, куда заходит, где учится. Но их класс расположился в самом конце. При большом желании, конечно, можно было бы наблюдать и за ним, но это проблематично. Пожалуй, любому другому ученику намного сложнее к ним подступиться и остаться при этом незамеченным. — Нино, я знаю, это все притянуто за уши… к тому же, в нашем классе учатся, в принципе, неплохие ребята. Хлоя — это исключение, но не смахивает она на человека, который пишет про других, слишком уж эгоцентрична. Но у нас нет никакой другой зацепки, а часики-то тикают. Так что, предлагаю сначала внимательно осмотреть каждую парту у нас. Обращайте внимание на любую мелочь, даже на дурацкий надписи и рисунки. Возможно, мы что-то найдём.

— Или потратим время впустую, — вздохнул Нино. У него была идея получше, но Маринетт отказалась от неё ещё в самом начале, посчитав, что она слишком рисковая. — Или нарвёмся на учителей, охранника…

— Поэтому, нужно все сделать быстро и тихо, — Дюпэн-Чен старалась не обращать внимания на жалобы Ляифа. — Чтобы не пришлось объяснять. А теперь, вперёд! Держите свои лупы наготове!

— Ха-ха, очень смешно, — пробубнил Нино, но все же отправился за девушками вглубь коридора.

Маринетт, не особо задумываясь, включила свет в аудитории, за что Алья на неё недовольно шикнула.

— Сейчас кто-нибудь придёт, и…

— И мы скажем, что засиделись. Готовили вместе проект…

— Какой проект? Нас выпроводят домойраньше, чем мы успеем пикнуть!

Нино, дабы прервать эту нелепую перебранку, просто щёлкнул выключателем, а сам достал из сумки карманный фонарик.

— Так лучше? — поинтересовался он. В полумраке его лица было не разглядеть, но Маринетт была уверена, что он самодовольно усмехается.

— Более чем, — девушка показала большой палец. — А теперь дуй с этим фонариком сюда.

Маринетт подошла к парте, где обычно сидят Адриан с Хлоей, и начала осмотр. Первыми в глаза бросились дурацкие надписи с сердечками, созданные, по-видимому, под авторством Буржуа. Дюпэн-Чен невольно скривилась, а Ляиф и Сезер одновременно разразились смехом.

— Ей что, десять? — пытаясь успокоиться, спросила Алья. — Боже, если бы фотографии в бикини на её странице в Instugram разбавить этим…

— Но это будет уже не личный блог богатенькой девочки, а слюнявые откровения подростка, — закончил за неё Нино, и парочка вновь расхохоталась.

— Теперь я поняла, почему вы встречаетесь, — хмыкнула Маринетт, стараясь подавить в себе чувства ревности и разочарования. И так ничего, даже похожего на подсказку, тут не наблюдалось, так ещё и эти рисуночки с сердечками окончательно испортили все настроение.

Она начала открывать ящики, но и там было пусто, если не считать скомканного обрывка на стороне Агреста. Маринетт развернула бумажку.

— «Я знаю все», — вслух огласила она содержание. — Ему угрожали? Шантажировали?

— Наш Адриан оказался крепким орешком. Судя по всему, эта бумажка его не особо напугала, — заметил Нино, разглаживая смятые края. — Да, её будто бы намочили, смотри, линейка поблекла, чернила поплыли…

— Будто бы Агрест над ней слёзы лил, — не упустила возможности вставить свои пять копеек Алья.

— О, не думаю, — усмехнулся Нино и повернулся к окнам. — Как вы думаете, она могла прилететь к нему с улицы?

— Вполне, — Маринетт измерила шагами расстояния до окон. — Если форточка была открыта, а у нас такое часто бывает… тут всего-то пару метров расстояние. А за окном — крыша. Ровная поверхность, так что на ней можно устоять.

— Разве это не опровергает в таком случае факт присутствия сплетницы среди наших одноклассников? — Нино снова посмотрел в окно. — Возможно, за нами просто наблюдают… оттуда.

Стало как-то не по себе. В темной аудитории было совсем тихо, если не считать их тихого разговора. Каждый шаг раздавался эхом по пустому помещению. И, возможно, за их потугами сейчас следили… а, возможно, и не только здесь, а по дороге в школу и домой, и даже в их собственной комнате никто из ребят не был полностью в безопасности.

— Крипово, — высказалась за всех Сезер. — Того и гляди, кто-нибудь через окошко решит нас посетить.

— Тьфу на тебя, — ткнула её в бок Маринетт, пытаясь скрыть страх. Получалось так себе, потому что дрожащий голос выдавал её с головой. — Мне кажется, что как раз наоборот, это только подтверждает, что GossipGirl среди нас.

Ведь, чтобы бросить что-то на парту Адриана, нужно знать, где он сидит. Это сделать непросто, учитывая, что все они сидят к окну спиной, а значит, среди них есть информатор, который может передать эту информацию Бражнику.

Других зацепок осмотр осмотр парты Адриана не дал, и Маринетт застыла в нерешительности, что же делать дальше.

«Если бы я была той самой Сплетницей, откуда мне было бы удобнее наблюдать за другими учениками? Очевидно, что сзади. Камчатка — лучшее место для того, чтобы избежать лишнего внимания на уроках», — размышляла Маринетт, которая сама любила сидеть на последней парте. Вот только в течение некоторого периода, её место оказывалось занято, и нередко приходилось довольствоваться партой у окна где-то в средних рядах.

Она прошла в конец аудитории и села за пустующий в данный момент стол. Устроилась так, чтобы было удобно и стала осматриваться.

— Маринетт, ты чего? — непонимающе уставилась на неё Алья. — Устала? Но сейчас нет времени отдыхать.

Дюпэн-Чен пропустила её слова мимо ушей и продолжила заниматься своими делами: развалилась на столешнице, чуть пригнувшись, пересела с одной стороны на другую, а потом обратно. Эта парта — абсолютная слепая зона для преподавателя. Но зато для сидящего здесь — отличная смотровая площадка, открывающая вид на всех присутствующих. И место Агреста располагалось прямо по курсу.

— Очень мило, — девушка поджала губы в попытках решить, что делать с этой информацией. Стала рыться в ящичке под столом и — о чудо! — нашла ещё одну скомканную бумажку:

Без права на ошибку

Код-ключ: VR14356

— Да это же код доступа к VR-пространству на соседней улице! — Нино внезапно вынырнул откуда-то сбоку и выхватил у Маринетт листочек. — А что значит «без права на ошибку»?

— Полагаю, это предупреждение о том, чтобы мы сразу не бросались обвинять хозяина парты, ибо в случае ошибки, это закончится для Адриана весьма и весьма печально, — не скрывая недовольства, пояснила Алья. — Этому человеку нужно квесты писать, а он тратит свои силы на уголовщину.

— Такой талант пропадает, — не скрывая сарказма в голосе, поддакнула ей Маринетт, закатив глаза.

Кажется, её снова ожидала игра в кошки-мышки, как в прошлый раз в отеле. От воспоминаний о том вечере по спине пробежали мурашки. Нельзя было допустить, чтобы всё закончилось так же. Нужно быть умнее и не подпускать хакера или его подельника слишком близко.

— Что, тогда следующая остановка — VR-пространство? — поинтересовался Нино, который явно находился в предвкушении.

Маринетт бросила взгляд на часы: пожалуй, у них ещё было достаточно времени.

— Ну-с, если ни у кого нет возражений, постараемся быстро с этим разобраться и ещё зайти за пончиками, — усмехнулась она, пытаясь унять растущую в глубине души тревогу.

«Без права на ошибку».

Чего же ты такого наделал, а, Адриан Агрест?

Special #1: Адриан и Хлоя

Отодвинулся стул, издав недовольный резкий скрип, послышалось бряцание раскрутившихся шурупов, и Макс, заняв своё законное место рядом с Кимом, щёлкнул у одноклассника перед глазами пальцами, привлекая его внимание.

Ким рассеянно моргнул и отпрянул, так как это застало его врасплох, но озадаченность на лице быстро сменилось меланхоличной грустью, с которой он уже минут пятнадцать пялился на парту сзади, где слегка вычурно (но довольно стильно) накрашенная блондинка о чем-то заливисто щебетала принцу всея школы — Адриану Агресту.

— И что она в нем нашла? — расстроенно пробормотал парень, подпирая щеку кулаком. Вид у него был обреченный.

Макс, за последнюю неделю уже успевший привыкнуть к этому режиму «Ромео» (или, вернее сказать, режиму «Тибальта»?), лишь безразлично дернул плечом:

— Вероятно, тоже самое, что и все остальные, — спокойно ответил он. — Богатый, умный и симпатичный, да ещё и характером вышел. Здорово же.

Ким посмотрел на Макса, как на предателя. Тот сделал вид, что этого не заметил.

— Меня больше интересует другой вопрос: что ты нашёл в Хлое?

Ким в тот же момент мечтательно улыбнулся (Макс при этом невольно отпрянул: то было жуткое зрелище), представляя, видимо, все самое хорошее, что было в Хлое Буржуа, причём процентов на девяносто нафантазированное.

— Она… клевая.

Макс цокнул языком, явно оценив богатый словарный запас своего товарища.

Но, неожиданного для него (да и чего уж тут скрывать, для себя тоже), Ким продолжил:

— А знаешь, она ведь хоть и кичится статусом своего папочки, и поступает порой действительно подло, Хлоя умная и старательная.

Макс вопросительно вскинул брови, как бы спрашивая: «Мы точно говорим об одном человеке?»

— С тех пор, как Адриан к нам перевёлся, она занимает третье место по успеваемости, после него и тебя, прикинь? И даёт списывать Сабрине.

— Разве не наоборот?

— Не-а, сам видел, — Ким мечтательно вздохнул. — Красивая, умная, богатая, с шикарной фигурой с 200к подписчиков в инсте. Ну и что, что не повезло с характером? Не бывает идеальных людей…

Макс покрутил у виска, всем своим видом показывая, что он думает о томных рассуждениях влюблённого громилы.

А если подумать, действительно, что мы знаем о Хлое Буржуа?

Адриан, терпеливо кивая на очередное чертовски умное (нет) замечание блондинки относительно злобного вида месье Куффена, пытается сосредоточиться на китайском, который он снова не успел сделать из-за того, что уснул раньше 2-х часов ночи. Хлоя это замечает и немного грустно поджимает губы, замолкая.

Впрочем, заминка длится всего мгновение. Собравшись с мыслями, она набирает в легкие побольше воздуха и продолжает щебетать, будто бы ни в чем ни бывало.

Забавно, когда никто не видит, что творится у тебя на душе. Это же не написано на лбу, неправда ли? А каждый из нас слишком увлечён самим собой, чтобы потрудиться поставить себя на место другого человека. Хлоя даже не пытается, потому что знает, что сие усилие никогда не окупится.

Наверно, она слишком скептично настроена в отношении окружающих, но дочь мэра почему-то считает, что ведёт себя со всеми так, как они того заслуживают. Взять, например, Сабрину. Она серая мышка, которой нужен ведущий. Быть на втором месте, и именно этим выделяться — то, что ей нравится. Хлоя взяла над ней шествие с самого первого дня учебы, и это именно то, чего так жаждала Сабрина. Разве можно сказать, что Хлоя ведёт себя в отношении неё по-свински?

Хлоя ненавидит людей, которые вешают на других ярлыки. Маринетт Дюпэн-Чен, будучи личностью весьма и весьма заурядной (не считая её псевдоскетчей в тетради, они в какой-то мере неплохи), почему-то считает, что имеет право судить людей по одной ей известным критериям, где объективностью даже не пахнет. Возможно, именно поэтому Хлоя и Маринетт не сошлись, потому что во взгляде полукровки при их первой встрече явно читалось: «ты тупая блондинка, прожигающая деньги богатого папочки». Что ж, Хлоя решила оправдать возложенные на неё ожидания. Плохо, что ли?

Адриан Агрест появился в её жизни семь лет назад, когда месье мэру Парижа понадобился новый костюм ко Дню взятия Бастилии. Тогда большеглазый мальчик произвёл впечатление взрослого не по годам человека, очень вдумчивого и разумного. Он мало говорил, но всегда внимательно слушал, растягивая губы в очаровательной полуулыбке. И именно она Хлою и испугала.

Адриан очень боялся не понравиться людям. В отличие от юной Буржуа, у которой никогда не возникало и тени сомнения в том, что ее все обожают, сын известного модельера был на удивление не уверен в себе. Взрослые вокруг этого не видели, а Хлое это так сильно бросилось в глаза, что она не выдержала, подошла и спросила его об этом напрямую.

— Что? — взгляд Адриана стал жестче. — О чем ты говоришь?

При этом пугающая полуулыбка впервые за этот вечер исчезла с его лица, оголив живые эмоции.

— Ты и так достаточно хорош собой, тебе не за чем волноваться, — Буржуа поучительно подняла вверх указательный палец. — Таким, как мы, с самого начала уготовано место под солнцем. Мы особенные.

Адриан некоторое время смотрел на неё в оцепенении, не зная, что ответить. Он не был готов к подобной теме. Отец четко дал ему указания, как себя вести, но заносчивая дочка мэра совершенно не входила в планы месье Агреста.

— Сначала нужно что-то сделать… чтобы быть особенным, — неуверенно пробормотал мальчик себе под нос, словно бы говорил об этом в первую очередь себе, а не своей собеседнице.

— Мы родились, мне мама так сказала. А мама всегда права, — заявила Хлоя безапелляционно, так, что Адриану больше ничего не оставалось, кроме как пожать плечами.

Говоря откровенно, в первую очередь Хлоя обратила внимание на внешность. Потом стала подмечать детали. Но шли годы, и её мнение оставалось неизменным: Адриан был исключительным. Была ли это какая-то врожденная аура, талант, неважно — природа не обделила его ничем. Адриан стал первым, кого Хлоя была готова поставить в один ряд с собой. И пока до сего момента единственным.

Другие могли бы назвать это девчачьей влюбленностью. Хлоя не привыкла мыслить такими категориями, они были слишком мелкими для неё. В ней жило ощущение неизбежности; она была фаталисткой и вбила себе в голову, что не важно, что случилось и что случится, они с Адрианом будут вместе. Возможно, не из-за каких-то высоких чувств, а из-за необходимости. Возможно, им так будет просто удобно. Это неважно. Важен лишь результат.

А потом в жизни выросшего мальчика, теперь видного парня, известной модели, стали появляться другие люди, которые не были достойны и его мизинца. Дурень Ляиф, который только и делал, что пропадал в своих компьютерах ночи напролёт, его сумасшедшая подружка с ужасными манерами, и главный враг — абсолютно ничем непримечательная девчонка, будто бы сбежавшая из подросткового нереалистичного романа, Маринетт Дюпэн-Чен, которую Хлоя терпеть не могла. Возникло такое ощущение, что Агрест просто решил подарить свои чувства самым обездоленным, просто потому, что ему стало жалко замарашку.

Да, Хлоя верила в судьбу. Но ещё она никогда не забывала одну всем известную поговорку: «На Бога надейся, да сам не плошай».

Стоит ли говорить о том, что Хлоя просто так этого не оставила?

Special #2: Натаниэль и Маринетт

Проучившись в одном классе пару лет, Маринетт и Натаниэль понятия не имели о существовании друг друга. Просто даже не пытались узнать, так как имели общий взгляд на мир и разделяли одну точку зрения: ненужные знакомства с кем попало им не нужны.

Нат понятия не имел, почему себя так вела Дюпэн-Чен, но сам для себя решил: судьба сама сведёт его с теми людьми, с которыми захочет, а те, кто проходят мимо, отсеются в процессе. Короче говоря, в общении он не прилагал никаких усилий, и поэтому очень скоро круг его знакомых сузился до кучки близких родственников и давно забытых друзей детства, с которыми он мог переброситься парой фраз, когда ненароком встречал во дворе.

А все дело было в том, что дружба — задание для двоих, она не может быть двусторонней. И с кем бы вас судьба там ни сводила, все ее усилия окажутся совершенно бесполезными, если вы не соизволите и пальцем пошевелить.

Но Нат пока был не в курсе этой запары, и преспокойно себе жил, ни о чем и ни о ком не волнуясь. Своё одиночество он воспринимал, как благодать, так как не чувствовал никакой потребности считаться с кем-то ещё в своих планах и все делал так, как хотелось ему одному. Это было легко и удобно, особенно для парня, который так не любил излишнего внимания и доставучих людей, зато любил засесть со скетчбуком где-то на заднем дворе школы и спокойно рисовать.

Рисовал он все: от пейзажей, животных, абстракции до портретов людей. Некоторых он видел лишь краем глаза, а потом додумывал образы, некоторых рисовал, будто они стоят спиной, чтобы не парится с выражением лица. Но абсолютное большинство людей были целиком и полностью плодом его воображения. Таких людей не существовало на самом деле, их Нат «лепил» в своей голове.

Сначала это был маленький, никому не нужный проект. Кому нужны портреты выдуманных людей? Все бы хотели видеть на стенах изображения себя, любимых. Но в один прекрасный день его работы заинтересовали какую-то особенно богатую шишку, которая предпочла остаться в тени, но скупила практически всю коллекцию, а также регулярно приобретала за кругленькую сумму новые картины.

Натаниэлю это было только в радость. Кто ещё мог похвастаться таким хорошим заработком в свои 17 лет?

И вот совсем недавно, этот человек вдруг заинтересовался картиной, на который был изображён реальный человек. А именно, Маринетт, с которой Нату посчастливилось познакомиться поближе. Она не знает про свой портрет, а Нат все никак не решится сказать ей о нем.

Покупатель оказался очень щедр и предложил очень большую сумму, даже больше, чем обычно. И Нат призадумался: с одной стороны, ему бы не помешали лишние деньги, но с другой… мог ли он это сделать без ведома Маринетт? Да, эта картину не будет вывешена на всеобщее обозрение, не будет представлена в выставках, а лишь предоставит какому-то чертовски богатому человеку возможность наслаждаться ею дома. И Натаниэль разрывался: пойти на поводу у жажды наживы, либо прислушаться к зову совести.

Не в силах решить, что ему делать, художник провалялся неделю с температурой. Даже в своей комнате, Нат не мог скрыться от внимательного взгляда аквамариновых глаз, которые получилось изобразить у него настолько живо, настолько ярко, что не составляло труда представить, будто Маринетт наблюдает за ним с неподдельным любопытством, ожидая его дальнейших действий.

— Спасибо тебе за то, что ты у меня есть, — сказала она ему после его возвращения в школу, хотя он совсем ничего для неё не сделал, хотя прекрасно знал, что в жизни Дюпэн-Чен происходит что-то странное.

И Нату стало ужасно стыдно за то, что он мог даже просто допустить мысль о том, чтобы нажиться на этой чертовой картине.

— Прошу прощения, я не могу продать вам тот портрет, — вместо приветствия выпалил Натаниэль, как только на том конце подняли трубку.

— Вы… уверены? Если хотите, я могу поднять цену, это не проблема.

— Картина не продаётся, простите, — скрепя сердце, настаивал на своём художник. — Это окончательный ответ. Возможно, вас заинтересует что-то…

Его не дослушали, отключившись.

Вслушиваясь в размеренные гудки, отдающие барабанным боем в ушах, Натаниэль почувствовал дикое облегчение.

Когда снова раздался рингтон, Натаниэль подумал, что это снова звонит покупатель, но на экране смартфона значилось „Sleeping Beast", и он расслабился, невольно улыбнувшись.

— Я надеюсь, ты звонишь пожелать мне спокойной ночи, — вальяжно растягивая слова, привычно подкалывает он героиню своего лучшего портрета.

Из динамика раздаётся звук улицы, тихие ругательстве и шум ливня. Маринетт что-то неразборчиво кричит своим, по-видимому, спутникам.

— Нат! — восклицает она, обрадовавшись. Даже через телефон чувствуется, что она взволнована, поэтому голос у неё звонкий, немного истеричный. — Как хорошо, что ты взял трубку!

— Ты где сейчас? — он хмурит брови, так как прекрасно помнит, что Маринетт сейчас нельзя разгуливать поздними вечерами, учитывая недавние события.

— Я… ну, на улице, — сконфузилась девушка, которая была совершенно не готова к тому, что ее будут отчитывать. — Не переводи тему! Я звоню, чтобы…

Тут связь начинает барахлить, и вместо голоса девушки раздаются помехи.

— Где ты?

Она кричит в трубку неразборчиво, словно находится под землей, и Нат чувствует, как внутри разжигается огонёк тревоги.

— Прости, я в метро! — перекрикивает шум от поезда девушка, прилагая к этому немало усилий. Но почему тогда такое чувство, будто бы у вагона метро напрочь отсутствует крыша? — В общем, не переживай, но меня завтра не бу…

— Что?!

— Не будет меня завтра в школе, черт подери! Как же бесит, — она жалобно скулит, и Нат смеётся. Что ж, раз у неё есть силы возмущаться, значит, не случилось ничего страшного. По крайней мере, пока.

— Я надеюсь увидеть послезавтра на своём столе объяснительную по поводу твоего отсутствия, прогульщица несчастная, — в тон прокричал ей Нат, хотя это звучало предельно странно со стороны, учитывая, что жил он совершенно один, а вокруг царила абсолютная тишина. Ещё немного, и ему начнут стучать по батареям соседи.

Ну, хоть скрасят его одиночество этим вечером.

— Да, мам, конечно, мам! — съязвила Маринетт.

— Я тебя тоже люблю, — не остался в долгу Натаниэль.

— И я тебя, солнышко, — она поднесла микрофон к губам и громко чмокнула, после чего отключилась.

— Ах ты, маленькая…

Парень бросил телефон на кровать и шумно выдохнул. А ведь со стороны и не скажешь, что эта девушка способна попасть в неприятности, выйдя в магазин за молоком буквально на пару минут.

Но от этого «я тоже», хотя оно и было брошено второпях, да ещё и с сарказмом, потеплело в груди. Нет, дружба, как бы он раньше не относился к этому понятию, — невероятно приятная штука, что согревает на расстоянии и делает угрюмую однокомнатную студию немного светлее.

А картину он подарит Маринетт на день рождения.

Глава 25

— Ты не посмеешь! — взревела женщина и, словно кошка, бросилась на мужчину, пытаясь впиться ногтями в его лицо, ухватиться за холёный костюм, удержать его хоть как-нибудь, лишь бы он не трогал их единственного сына…

Габриэль отмахнулся от неё, словно от насекомого, словно она ничего не весила, и Эмили отлетела на пару шагов назад, к стене.

— Это тебя не касается, — от его голоса веяло холодом. Будто бы ни в чем ни бывало, он поправил тугой галстук, одернул дорогой пиджак, и вперил ледяной взгляд в свою жену, что осела на пол, разрываясь в громких рыданиях. Этот отчаянный плач его словно отрезвил. Он подошёл к ней и попытался поставить на ноги, пока та заламывала себе руки, истошна крича и отбиваясь. — Эмили, тебе следует отдохнуть…

— Чудовище! — выплюнула она. — Какое же ты чудовище! Если бы я только знала…

— Я сказал, успокойся! — Габриэль повысил голос и встряхнул её хорошенько. — Ты все не так поняла!

— Я все видела! Все видела, — словно в трансе, продолжала бормотать женщина. Она судорожно переводила взгляд из стороны в сторону, словно искала путь к отступлению. — Когда мы поженились, я и представить себе не могла, какой ты… если бы я только знала!

Игнорируя её причитания, Габриэль силой пытался дотащить супругу до их спальни в надежде уложить спать. Эмили всячески вырывалась, сложно не видела в своём муже более ничего, кроме самого большого зла на свете.

— Пожалуйста, не трожь его, — она раскрыла губы в глухой мольбе, прежде чем провалиться в сон из-за сильнодействующего снотворного. Габриэль сжал её руку в своей, и в его глазах отразилась мучительная боль. Эмили видела в нем зверя, который может что-то совершить с Адрианом.

— Ты просто не понимаешь, — мужчина глубоко вздохнул, успокаиваясь. — Ты не способна понять… и пусть…

И пусть Эмили никогда его не поймёт и не поддержит, он готов это стерпеть. Но Адриан, Адриан — его плоть и кровь; сын точно не станет задавать лишних вопросов. Ведь отцовское сердце не обманешь, а оно чуяло, как похожи отец и сын. И хоть внешне Адриан целиком и полностью пошёл в мать, внутри он — Агрест, тот, что пойдёт по стопам своего отца.

— Они… эти девочки, эти бедные девочки, — ещё долго бормотала Эмили во сне, сминая в руках простыни. Все это время из её глаз не переставали течь слёзы, словно она снова и снова, и снова переживала увиденное. И это было страшно настолько, что лишало рассудка.

А Габриэль сидел в рядом приставленном кресле, сжав губы в тонкую полосу, сгорбившись, словно древний старик, и внутри него боролась любовь к этой восхитительной женщине, которому ему посчастливилось однажды назвать своей женой, и его демоны, выгрызавшие в его сердце огромную чёрную дыру, угрожая совсем ничего не оставить.

Демоны побеждали.

***
Маринетт сощурила глаза, рассматривая вычурную неоновую вывеску на одном из исторических зданий Парижа.

— Это точно оно? — спросила она неуверенно. Почему-то её не покидало ощущение, что их пункт назначения должен был располагаться в какой-нибудь подворотне, а не в третьем округе, по соседству с музеем Пикассо.

— В этом нет никаких сомнений, — ответил Нино, довольно улыбаясь. — Я уже был здесь. Это — единственное заведение во всем городе, которое использует такой формат кодов. Очень неплохая идея, кстати, если хочешь сделать кому-нибудь подарок.

— Не нравятся мне такие подарки, — вздохнула Алья устало. — Может, пойдём отсюда? У меня такое чувство, что это ничем хорошим не закончится…

Маринетт покачала головой. Нет уж, раз они приняли правила игры, нужно было идти до конца.

— Впрочем, я не могу заставлять вас, — обернулась она к друзьям. — Это действительно может оказаться чем-то опасным… поэтому, если вы боитесь…

— Я не брошу Адриана, — хмыкнул Нино. — Да, наша дружба переживает не лучшие времена, но это совершенно не повод отворачиваться от него сейчас. Даже если он ведёт себя, как последний мудак.

— Алья, — Дюпэн-Чен с серьезным видом посмотрела на лучшую подругу. — Если что, я все пойму…

— Ну уж нет, — Сезер сложила руки на груди. — А я не брошу тебя. Особенно, учитывая твой талант попадать в неприятности по щелчку пальцев…

— Спасибо, — Маринетт выдавила из себя улыбку. — Что ж, постараемся закончить с этим сегодня… и не покалечиться.

— Если что, компенсацию будем требовать с его богатого папаши, — Алья недовольно кивнула в сторону рекламного стенда с Адрианом на витрине какого-то бутика.

Лестница у входа вела вниз, в подвалы. Темнота помещения вибрировала под кислотными огнями неоновых ламп, из-за чего совсем скоро у всей троицы заболели глаза.

Три пары рук осторожно нащупывали шершавый камень стены, чтобы не упасть. Сколько они прошли этажей? Три? Пять?

Было странно, что фешенебельное место располагалась в подвале, так глубоко под землей. К тому же, вечер пятницы — прайм-тайм для компаний шумных школьников, которые обычно не прочь весело провести время в VR-пространстве. Но, чудо: тут было совершенно пусто и тихо, даже зловеще.

— Ау? Есть кто? — спросила Маринетт, ожидая услышать в ответ пружинистое эхо. То была лишь иллюзия: спустя пару секунд, нарушая магическую атмосферу абсолютного вакуума, скрипнула дверь, и в узком коридоре приемной, громко постукивая каблучками по паркету, появилась молодая девушка. Выглядела она эксцентрично: длинные дреды, собранные в два высоких хвоста, светились в темноте неоновым голубым сиянием, а глаза были скрыты за широкими чёрными очками. По тому, как осторожно она ступала, у Маринетт возникла мысль, что, возможно, девушка была слепой.

— Приветствую вас, о путники, — мелодичный мягкий голос заполнил помещение, раздаваясь буквально из каждого угла. Девушка поправила маленький микрофон, закреплённый за передний карман её клетчатой рубашки, и продолжила: — С этой минуты я буду вашим проводником в загадочном мире дополненной реальности. Чтобы открыть врата и ощутить полное погружение, прошу вас назвать код доступа.

Поражённые таким необычным приветствием, Маринетт, Алья и Нино застыли в нерешительности, боясь издать хоть звук. Но оцепенение Ляифа, пожалуй, сильно отличалось от общего состояние его подруг. Он смотрел на неё во все глаза, словно очарованный, пока с его губ не сорвалось восхищенное «О!». Алья, неприятно удивленная таким поведением своего молодого человека, больно ткнула его в бок. Второе «О!», которое издал Нино, было уже более громким. Он обиженно зыркнул на Алью, потерев ушибленный бок, и полез в карман джинс в поисках заветной бумажки с кодом.

Девушка-проводник все это время стояла, не шевелясь, словно большая, в человеческий рост кукла, у которой кончился завод.

— Эм, наш код, — Нино протянул записку, которую они нашли в школе, но это не возымело никакого результата. — Вот, возьмите, пожалуйста.

— Произнесите ваш код слух, — отреагировала проводник после короткой паузы. Маринетт невольно прикрыла рот ладошкой: и правда слепая!

— Ну, хорошо…

Ляиф, запинаясь, зачитал вслух цифры, и как только он закончил, раздался щелчок, и будто бы тысячи шестеренок заработали за толстыми бетонными стенами. Что-то отодвинулось с глухим хлопком, и словно из ниоткуда образовался проход в следующую комнату.

В отличие неонового освещения остальных помещений, здесь был один источник света — огромное зеркало в человеческий рост с рамой, в которой мерцали по периметру десятки разноцветных лампочек, исполняя какую-то одним им известную композицию.

— Ваше оборудование, — проводник раздала компании специальные очки и браслеты с датчиками движения.

— Это не заразно? — Алья с сомнением рассматривала крепления VR-очков, которые больше напоминали головной убор. — Сколько людей надевали их до меня?

— Не переживай! Как выберемся из этой передряги, всех вшей тебе выведем, — Нино, единственный из троицы, который явно наслаждался процессом и, более того, предвкушал дальнейшее развитие событий, игриво подмигнул девушке, за что получил очередную порцию убийственных взглядов.

«Вши — меньшее из зол», — как-то между делом мелькнула мысль в голове Дюпэн-Чен, прежде чем все вокруг погрузилось в кромешную тьму.

Пространство вокруг резко взорвалось, разлетевшись на множество осколков, заставив Маринетт вскрикнуть и зажмуриться. В ушах зазвенело, отрывая девушку от всех остальных звуков. Больше не было ничего слышно; только треск битого стекла, музыка скорости света и лопнувший вакуум, из которого родилось что-то совершенно новое, неизвестное и прекрасное.

Потребовалось некоторое время для того, чтобы земля под ногами перестала дрожать. Как только удалось установить равновесие, Маринетт осмотрелась, и тут же не сдержала восторженного «Ах!», когда перед её взором предстало огромное окно… в Галактику, с темным, словно смоль, небом, которое, словно бархатное платье, было усыпано звёздами-бриллиантами. А в самом центре, источая столько света и столько жара, что Маринетт могла почувствовать его и через бездушную картинку, догорало Солнце.

Ей едва верилось, что все это — лишь иллюзия, тщательно смоделированная художниками и программистами. Все было таким реальным… чувственным, настоящим, что казалось, будто протянешь руку — и ощутишь подушечками пальцев гладкую поверхность огромного иллюминатора, его прохладу и прочность.

— Космический корабль? — откуда-то справа возник Нино в смешном лиловом скафандре, который был его размера на два больше. — Оригинально.

— А как красиво! — Алья, отбросив свой скептический настрой, кружилась по огромному пространству звездолета, перемещаясь от одного угла в другой, рассматривая каждую мелкую деталь. — Боже мой, это так прекрасно! Хочу это все сфотографировать и выложить на tamblr!

— Что, меняем тематику? — усмехнулась Дюпэн-Чен.

— А что? — Алья воинственно взглянула на неё, остановившись и поставив руки в боки. — Тебя нашли. С Котом тоже все понятно. Не закрывать же многогодовой проект!

— Только фантаста в нашей компании и не хватало, — закатил глаза Нино. — Ого! Смотрите!

Все взгляды устремились к виду в иллюминаторе. Солнце, до этого имевшее мягко-оранжевый цвет, вдруг забурлило, заволновалось, становясь огненно-красным.

— Оно расширяется? — воскликнула Алья, хотя вопрос её был риторическим: все и так всё видели.

— Оно расширяется! — подтвердил Нино, кидаясь к панели управления. — Я честно не понимаю, что тут происходит. Тут есть кнопка выключения этой красной штуковины?

— Дурак! Как можно звезду выключить? — Алья подлетела следом за ним и стала нажимать случайно подвернувшиеся под руку кнопки. — Нужно развернуть корабль и сматываться отсюда на всех скоростях! Ты что, «Звездные войны» не смотрел?!

И лишь Маринетт осталась на своём месте, продолжая смотреть на огромный огненный шар, который совсем скоро обещал сжечь их всех к чертям.

«Ваш маленький мир сейчас сузился до этого раскалённого шара, — донёсся голос из динамика. Время на борту остановилось: картинка резко застыла и потеряла свои краски: стало серой и безжизненной. — Стоит ему взорваться — и вы проиграли. Это произойдёт через 4 часа 37 минут».

Маринетт с ужасом подумала, что не предупредила родителей о том, что будет дома так поздно. Что ж, оставалось надеяться, что их сессию не прервёт сирена полицейской машины.

— И какова наша задача? — деловито осведомился Нино. Дюпэн-Чен бросила на него взгляд: Ляиф смешно выделялся из общей атмосферы черно-белого кино, так как его лиловый костюм (интересно, он сам выбирал цвет?) яркой точкой мельтешил на фоне серых панелей управления.

«Сдвинуть корабль с места и покинуть радиус взрыва до того момента, как всё тут взлетит, — лукаво ответила проводница, которой явно нравился его настрой. — Разумеется, одной панели управления, расположенной по левую сторону от вас, будет недостаточно. Вам придётся исследовать корабль, натыкаясь на заранее подготовленные сюрпризы… приятные и не очень».

За троицей со свистом раздвинулись двери, открывая обзор на остальную часть шаттла.

«Несмотря на то, что четыре с половиной часа кажутся сейчас вам бесконечно долгими, уверяю, это не так. Звездолёт огромный и задействует все помещения нашего VR-пространства, — заученной скороговоркой продолжила проводница. — Все, что вы сможете потрогать, вы сможете использовать для решения заданий, все, что нет — просто голограмма созданная для антуража. Поэтому не бейтесь головой об стену, стараясь пробраться в, как может показаться, секретный проход. Эта визуализация создана огромной командой разработчиков, и они предусмотрели все, что только могли. Не рассчитывайте, что вы умнее их. Все понятно?»

— Да, — неровным хором ответили Маринетт, Нино и Алья.

«Замечательно, — в голосе проводницы зазвучала улыбка. — Если возникнут вопросы, зовите меня по имени — Агара. В остальном, желаю вам приятного путешествия и удачи. Поверьте, она вам пригодится».

Голос из динамика замолк, и реальность снова, как по волшебству, загорелась всеми цветами. Замигали кнопочки на панели управления, засверкала металлическим блеском детали на стенах, на двери корабля. Зажглось умирающее Солнце в иллюминаторе, ослепляя своим огнём глаза. Маринетт показалось, будто в помещении действительно стало невыносимо жарко.

— Понятия не имею, что делать дальше, — смущенно произнесла она, оглядываясь назад. — Никогда не была до этого на подобных… мероприятиях.

— Доверься профессионалу! — Нино улыбнулся, показав большой палец. — Раз уж для нас открылась дверь, нужно пойти туда и…

— Погоди, профессионал, — насмешливо взглянула на него Алья, подзывая друзей присоединиться к ней у панели управления. — Тут явно написано что-то важное.

Дюпэн-Чен, растерянно проводя пальцами по многочисленным приборам, кнопочкам и лампочкам, пыталась нащупать какой-либо выключатель. Все ощущалось таким реальным, словно это действительно было частью сложной технологии управления шаттлом.

— Вот тут, смотрите, — Сезер провела пальцем по отметке сбоку. В этот же момент Маринетт нажала какую-то кнопку, и очертания букв зажглись голубым:

Всё, что было утеряно, найдётся вновь. Всё, что было спрятано и скрыто, станет явным. Соберите семь камней — семь смертных грехов, и поймёте, для чего вы здесь.

— Мы точно в научную-фантастику играем? Судя по надписи, это триллер какой-то, — Ляиф выпрямился на своём месте. Вид у него был озадаченный.

— В принципе, одно другому не мешает, — хмыкнула Маринетт. — С другой стороны, мы не должны забывать, по чьему приглашению мы здесь…

— Семь грехов кого? Сплетницы, которую мы должны раскрыть за четыре дня? Бражника, по чьей вине мы вляпались во все это? Или Адриана, которого мы, по идее, должны спасти? — Алья в раздумчивости почесала подбородок.

Нино нервно хохотнул:

— Семь смертных грехов Адриана Агреста? Я ещё не встречал более безгрешного человека, чем он.

— Ну-ну, — сарказму Сезер не было причины. — То-то мы побежали спасать его от публикаций в блоге сумасшедшей пешки Бражника.

— Ребят, сейчас совсем не время, — осадила их Дюпэн-Чен. — Вот выберемся отсюда и узнаем. У нас мало времени.

Она показала пальцем на часы, секундная стрелка на которых летела с огромной скоростью, отсчитывая их минуты пребывания здесь.

— Чертовщина какая-то, — вспыхнула Алья. — Если они действительно показывают наше время на выполнение задания, то никакими четырьмя часами тут и не пахнет!

И они кинулись вперёд по кораблю, то и дело переходя с быстрого шага на бег, потому что коридор, соединявшая капитанский мостик и остальную часть звездолета, казался просто бесконечным. Белые стены с сетью проводов и схем и одной стороны и огромное панорамное окно с другой, из-за которого хотелось тут задержаться и рассмотреть искусственный космос со всех сторон, под ногами — светящаяся дорожка, которая шуршала под ногами асфальтной крошкой — единственный признак, что все вокруг — хорошо спроектированная иллюзия. Пока они добрались до следующей комнаты, прошло, по крайней мере, около пяти минут.

— Она… пустая, — разочарованно протянула Маринетт, которая все еще уповала на скорейшее решение головоломки. — Но совершенно другая.

И хотя за окном все ещё красовались звёзды, стены помещения были обнесены темным булыжником, что делало его похожим скорее на подвал средневекового замка, чем на одну из многочисленны комнат шаттла.

Единственным предметом интерьера была разбросанная по полу солома, да земля, словно оставленная чьими-то грязными здоровыми ботинками.

— Мне кажется, кто-то слегка отклонился от заданной тематики, — хмыкнул Нино, которого явно больше привлекал научно-фантастический жанр. — Итак?

— Тут наверняка есть какие-то потайные ходы. Если что-нибудь потянуть…

— Что, солому? — Сезер попыталась пнуть сухую траву, но нога прошла сквозь голограмму.

— Наверняка, нужно нажать на какой-нибудь камень в стене, — Маринетт принялась ощупывать булыжники. — Других подсказок нет.

— То есть, следы на полу никого не напрягают да? Например, то, что они размером в три мои стопы, — возмутится Ляиф. — А у меня между прочим 44-ый…

— Значит, тебя отправим на съедение великану первым, — вставила словцо Алья, явно обиженная ещё за ситуация с Агарой. — Куда пропал весь твой запал?

Искать долго не пришлось: как только Маринетт нашла камень, который чуть выпирал в сравнении со всеми остальными, сработал механизм, открывая вид на лестницу, ведущую вниз.

— Ещё ниже?! Это мы что, зря столько спускались? — прохныкала Алья. Прочем, её тирада тут же была прервана оглушительным криком, так как прямо из-под земельный на них бросились тёмные тени.

При более ближнем рассмотрении тени оказались небольшими монстрами, и их было много, очень много. Она клацали зубами и издавали душераздирающие звуки. Вход в подземелье был заблокирован, и единственное, что оставалось троице — отступать назад.

— Да что мы их так боимся? Они же ненастоящие! — уже на бегу кричал Нино, не сбавляя темпа. — Может, прямо сквозь них попробуем?

— Вот и попробуй! — в таком же тоне ответила ему Сезер, показывая на руке кровоточащую ранку. Видимо, её цапнули первой, так как Алье не повезло оказать ближе всех к открывшемуся проходу.

— Но как?!

Возглас Нино потонул в возгласе Маринетт, которая совершенно не славилась своей физической подготовкой и, убегая, поскользнулась на ровном месте. Теперь героине Интернета приходилось отбиваться от монстров ногами, а те облепили её, словно муравьи кубик махала, оставляя повсюду глубокие порезы и ссадины.

— Быстрее, нужно найти, чем отбиваться! — Алья бросилась на помощь подруге, оставляя Нино позади.

Парень застыл в нерешительности. У них не было оружия, не было ничего, что позволило бы отразить атаку.

Но это — игра. Не может быть такого, что нельзя найти выход из сложившейся ситуации.

«Думай, Нино, думай, быстрее…»

Ляиф начал копаться в настройках браслета, которые им выдала Агара. В воздухе материализовалось меню с множеством функций.

— Заряд… смена никнейма… настройка реальности… вот! — пробормотал он, нажимая на иконку «оружие». — Ну, держитесь!

Алья изо всех сил помогала Маринетт отлепить от неё злосчастных монстров, но те все наступали. Возникало такое ощущение, что их было просто бесконечное множество. Царапины, которые оставляли после себя острые коготки странных существ, щипали, и девушки всем сердцем надеялись, что им не занесут в кровь никакую заразу.

Вдруг, сначала отлетел один монстр, пронзённый световым лучом. Потом второй, третий. Нино не был отменным стрелком, то и дело промазывая, но совсем скоро монстры, почувствовав опасность, стали отступать.

— Ваши браслеты! — скомандовал Ляиф. — Открываете настройки, ищите раздел об изменении дополненной реальности, и выбираете себе оружие. Живо!

Пока Нино отстреливал тварей, девушки закопошились в своих браслетах. К бластеру Ляифа присоединились световой меч и огромная базука.

— Алья, ты хоть сможешь им драться? — Маринетт с сомнением кивнула на оружие Сезер.

Та с чувством собственного достоинства умело прокрутила в руке рукоять меча, довольно наблюдая за реакцией друзей.

— Да я прирожденный джедай! — гордо произнесла она.

— Ну, хорошо, прирожденный джедай, пойдём добивать этих мелких мразей, что исполосовали мне все ноги, — Маринетт устроила базуку поудобнее на своём хрупком плече и с удивительной, доселе неведомой ей самой лёгкостью (видимо, сработал адреналин) двинулась вперёд.

Монстры опасливо пятились под напором цифрового оружия. Стоило их коснуться — и они тут же исчезали, оставляя за собой чёрную дымку.

— Вот так тебе! — Маринетт выстрелила в последнего, и он послушно растворился воздухе, а на его месте образовался маленький красный камешек и записка, крепко перевязанная упаковочной лентой.

— Что тут у нас? — Алья наклонилась и подняла результаты их отчаянной борьбы. — Что с этим делать?

— Очевидно, в записке и прочтем, — пожала плечами Дюпэн-Чен.

Сезер потянула край ленты и развернула свернутую в свиток бумажку.

— Тот, кто борется, того тьма не одолеет, но, лишь раз поддавшись, сойдёшь с ума навечно… и как это понимать?

— Дай посмотреть, — Маринетт забрала записку. Витиеватый текст был вручную выведен на плотном пергаменте, слегка пожелтевшем, будто состаренном. Очевидно, такой внешний вид ему придали для большего антуража. — Тут выведена дата… 2012/04/15. Кому-нибудь что-то известно по этому поводу?

— Это явно не национальный праздник, — пожал плечами Нино. — И не чей-то день рождения. Тогда что?

Маринетт поджала губы, вглядываясь в дату. 2012-й год был… пожалуй, самым тяжёлым годом в её жизни и в жизни родителей. Но какое он имеет отношения к делу?

— Ладно, потом узнаем, — она убрала записку в карман. — У нас на очереди ещё шесть камней.

— То есть, загадочное заклинания про тьму никого не смущает? Ну, ладно, — Алья сложила руки на груди и поплелась сзади, то и дело оглядываясь — мало ли, вдруг ещё один монстр притаился в засаде у них за спиной.

После чего происходило мало интересного: бесконечная череда различных комнат, атакующие монстры,отстреливаться от которых больше не представляло особой трудности. Камни они находили в самых необычных местах: то в старой потрескавшейся раковине в ванной комнате звездолета, то в пасти чучела, которое украшало комнату энергоснабжения. И к каждому, без исключения, прилагалась записка с загадкой, которую пока, к сожалению, никто не мог отгадать.

— Нам нужно найти все записи и разложить их в соответствии с указанной датой, — высказалась Маринетт. — Но нам не хватает ещё… двух, кажется. Без них сложно сделать какие-либо выводы.

— Я думаю, в них описана одна общая история. Причём, довольно мрачная, — развила эту мысль Алья. — Нино, а ты что думаешь?

Ляиф молчал, задумавшись о чем-то своём. Он вообще вдруг потерял интерес ко всему происходящему, словно увидел и понял что-то, что было неведомо ни Маринетт, ни Алье. С каждой новой комнатой его лицо становилось все мрачнее и мрачнее, но делиться своими переживаниями парень не спешил.

— Кстати, мы идём так уже довольно долго, — заметила Дюпэн-Чен. — И ничего не происходит.

— А что тебе нравится, когда на нас нападают? — Алья выгнула бровь. — Как по мне, лучше наслаждаться мимолетными минутами спокойствия…

И Сезер сладко потянулась, зевнув.

Постепенно подступала усталость, напоминая о такой простой человеческой потребности, как сон.

— Спокойствие — это хорошо, — согласилась Маринетт. — Но время уже на исходе, а мы так и не нашли двух камней.

— Думаю, нам пора остановиться, — Нино наконец-то оторвал взгляд с пола. — Снимайте очки.

— Что? Что ты делае…

Девушки уже было возмутились вслух одновременно, но Ляиф уже пропал из их поля зрения.

— Что он творит?! — не скрывая своего негодования, Сезер топнула ногой. — Это же нужно было связаться с таким дебилом!

— Подожди, — Маринетт жестом прервала подругу и подняла вверх указательный палец. — Слышишь?

— Слышу что? — Алья навострила уши. Ничего, тихо. — Что ты имеешь в виду?

Но Маринетт уже тоже снимала свои очки, растворяясь в воздухе.

— Я им это ещё припомню, — прошипела рыжая бестия, повторяя за подругой. Красочный мир тут же рассыпался по частям, и перед ней предстала обычная обшарпанная комнатушка со старой мебелью, пожелтевшими обоями и сильнейшим запахом пыли. Не сдержавшись, Алья оглушительно чихнула.

Под ногами крутанулась круглая пластина, по которой они втроём, судя по всему, уже шагали давно, не придвигаясь вперёд ни на метр.

— Мило. И сколько мы стояли на месте?

— Полагаю, минут 15, — хмыкнул Нино. — В один момент я уже просто остановился, но не отдалялся от вас ни на шаг.

— И ты молчал! — Алья надулась окончательно и бесповоротно. Кажется, кому-то предстоял долгий и мучительный процесс примирения.

— Тс, — Маринетт поднесла палец к губам, заставляя всех замолчать. — Неужели вы не слышите… чей-то плач?

Они прислушались. Словно заевшая старая пластинка, чьи-то похныкивания доносились со стороны кровати. Троица осторожно двинулась к ней, стараясь громко не топать.

В постели лежал манекен женщины, который был удивительно похож на живого человека. Лицо манекена было искажено в мученической гримасе, а золотистые волосы беспорядочно разметались по подушке.

— Это она плачет?

— Нет, он, — Нино указал на манекен мальчика, расположившийся на стоящем рядом кресле. В отличие от постановочной композиции первого манекена, мальчика сюда словно кто-то бросил впопыхах, не удосужившись даже придать ему более-менее нормальную позу.

— Ужасный звук. Его можно выключить? — Маринетт, не выдержав, усадила мальчика поудобнее. — И почему у него в руке шприц?

— Полагаю, делает уколы больной матери. Ужасная картина, — Алья сочувственно поправила одеяло на манекене. И в этот момент откуда-то выпала и покатилась по полу шестая записка.

А я тебе верила, а ты меня предал…

— Однако, лирично, — протянул Нино. — Не похоже на грех, как ни крути.

— Предательство, вполне себе похоже, — Маринетт достала из кармана остальные пять свернутых пергаментов. — Осталось найти последний…

— Что у нас там предварительно получается? — Алья заглянула ей за плечо. — Может, попробуем сложить?

— Вы тут пока разбирайтесь, а я схожу на разведку. Мало ли, что от нас было скрыто за голограммами в остальных комнатах, — Нино, не дожидаясь ответа, развернулся и двинулся назад по их маршруту.

— Странный он какой-то, — в который раз за день повторила Алья.

— Ладно, — Маринетт вывалила все на прикроватный столик. — Думаю, нужно отталкиваться от дат.

Девушки быстро разложили записки в, как им казалось, правильном порядке. Получилось вот что:

Тот, кто борется, того тьма не одолеет, но, лишь раз поддавшись, сойдёшь с ума навечно;

Все мы равны перед своими страхами, и стоит лишь тебе возомнить себя Богом, страх выбьет почву из-под ног;

Ты врал красиво и уверенно;

Заставляя следовать за собой прямо в Ад;

А я тебе верила, а ты меня предал;

И тонкая струна, что удерживала тебя в мире живых, натянувшись, порвалась — я забрала тебя с собой.

— Записки сумасшедшего какие-то, — подвела итог Сезер. — Ничего не понятно. Какие к черту семь грехов? Как в этом замешан Адриан?

— Записки сумасшедшей, — поправила её Маринетт и бросила взгляд на композицию из манекенов женщины и мальчика. — 2012-й год, с апреля по май… как ты думаешь, это может как-то быть связано с мадам Агрест?

— Насколько мне известно, — Алья запнулась, подбирая слова, — она пропала. Не было никаких официальных заявлений о её смерти.

— Тут тоже, — Маринетт вздохнула. — Что же это за загадки такие? Я ничегошеньки не понимаю.

И почему они решили, что этот ребус вообще как-то был связан с Адрианом? Может, это хакер просто играл с ними, заставляя искать смысл там, где его не было.

Но вместе с тем, Маринетт не покидало ощущение какой-то пугающей реальности. Будто бы правда на самом деле была намного страшнее, чем могло показаться на первый взгляд. А ещё, более странно: ей казалось, что она и сама когда-то давно знала разгадку, более того, сама была частью ребуса, но совершенно забыла об этом.

Этот загадочный 2012-у год… год, начисто стертый из её памяти, превратившийся в один нескончаемый кошмар, где было место только унижению, боли и чувству безысходности. Скорая кончина дышала в затылок, и ожидание смерти стало для неё естественным состоянием и днем, и ночью. Ведь он мог разбудить её в любое время, выведя из наркотического транса.

Только в глубине души Маринетт могла себе признаться, что ощущала какое-то странное родство с женщиной, написавшей эти строки: она бы тоже забрала его с собой.

— Маринетт? Ты меня слышишь? — Алья щелкнула пальцами перед глазами Дюпэн-Чен, заставив очнуться. — Смотри, что нашла.

Сезер поставила перед ней шкатулку, сверху которой красовались шесть отверстий. Правильно истолковав намек, Маринетт без труда установила собранные камешки по местам. Как только последний, как по маслу, вошел в уготованную для него лунку, внутри шкатулки сработал механизм, и плотно закрытая до этого крышка откинулась назад. На обитом красным шелком дне золотым блеском переливался маленький ключик, головка которого была украшена зеленым маленьким изумрудом. К ключу красной нитью была привязана финальная часть головоломки.

Но стоило Маринетт протянуть руку, чтобы взять и развернуть злосчастный клочок пергамента, помещение заполнил оглушительный вой сирен. В дверном проеме показался запыхавшийся Нино.

— Нам нужно валить отсюда, и как можно скорее, — сквозь отдышку проорал он, стараясь перекричать какофонию звуков.

— Что ты сделал?! — в один голос рявкнули Маринетт с Альей.

— Сунулся туда, куда не следовало, — он обессилено припал к стене, закрывая за собой дверь. Красные огни подсвечивали его тёмную вспотевшую кожу и отражались в глазах маниакальной вспышкой. — Не знаю, сколько у нас осталось времени, прежде чем все тут взлетит в воздух.

— За-ши-бись, — по слогам проговорила Алья, присаживаясь с ним рядом на пол. Судя по всему, она пребывала в глубоком шоке, раз ещё не кинулась на своего молодого человека с кулаками.

Маринетт судорожно искала глазами пути к отступлению; хотя бы что-нибудь, что было не замечено ими до этого. Взгляд натыкался на отошедшие обои, пружину, торчавшую из кресла, опалённую чем-то занавеску, шприц… шприц!

Она выхватила шприц с толстой иглой из рук одного манекена и занесла его над вторым.

— Я забрала тебя с собой! — процитировала она финальную строчку из найденных записок, прежде чем шприц со свистом вошёл в отверстие на животе куклы.

Маринетт не знала, что будет потом; просто била наугад, положившись на свою интуицию. Она не просто ощущала, что так надо, ей хотелось это сделать. Облегчить печальную участь мальчика, что поведал ей когда-то свою грустную историю, а она смогла ему посочувствовать, даже несмотря на то, что её спину жгло от свежих ран, оставленных после ударов плети, а ногтя на мизинце правой руки и вовсе не было — ей его вырвали с корнем во время пытки.

Глаза девушки закатились, и она начала падать. Перед глазами мелькали чёрные точки, их становилось все больше, больше и больше, отделяя её от реальности.

Чьи-то сильные руки подхватили её сзади, а по щеке прилетела хлесткая пощечина, которая привела Маринетт в чувство.

— До ликвидации осталось 5 секунд, — констатировал безжизненный механический голос из динамика.

— Маринетт, где ключ?! — Алья требовательно трясла её за плечо. Во взгляде Сезер притаилась паника и страх, но она старалась держаться из последних сил.

— Шк… шка… тулка, — сухие губы не слушались, но Алье не нужно было повторять дважды.

— Четыре…

В два шага девушка добралась до шкатулки, забрала ключ и кинулась к проявившейся после действий Маринетт замочной скважине. Сначала ключ не хотел входить, поэтому Алье пришлось надавить сильнее.

— Три…

Наконец, щёлкнул засов, и распахнулась новая дверь.

— Нино тащи её сюда! Тут какая-то тележка!

— Втроём поместимся?

— А то!

Нино поставил Маринетт на ноги. Все ещё ощущая легкое головокружение, она убедила его, что может идти сама.

— Два…

Тележка действительно уместила всех троих.

— И что дальше?!

— Один…

— Рычаг тяни, рычаг!

— Ноль…

И тележка резко ухнула вниз, унося их подальше от эпицентра взрыва, и все, что они почувствовали — это дар и отдача за своими спинами, но больше их волновало теперь совсем другое.

— Мы падаем! Под землю! На какой-то тележке!

— Она развалится, и нам конец!

— Нат! Как хорошо, что ты взял трубку! — Маринетт, обрадованная фактом, что смогла поймать сеть на такой глубине, восторженно кричала в трубку.

— Ты серьезно?.. Мы сейчас превратимся в лепешку, а ты решила по телефону поболтать?! — Алья попыталась выхватить смартфон из рук Дюпэн-Чен, но та ловко увернулась.

— Завтра мы в школе не появимся, нужно же хоть кого-то предупредить, — разумно отметила Маринетт. — Я ещё сейчас родителям смску напишу, что ночую у тебя. Ты не против?

— Да пошла ты!

— Да пошли вы обе! Это все, что вас волнует в данный момент?! — Нино мертвой хваткой вцепился в края тележки, рискуя зацепить десяток заноз.

— Заткнись! — хором отозвались девушки.

Падение было прервано так же внезапно, как началось.

После следовала лишь нецензурная брань и чей-то заунывный плач (принадлежащий, возможно, Нино), и все трое на негнущихся ногах ступили на землю, едва ли осознавая, сколько раз за последние пары часов они смогли избежать смерти.

— Уже, кстати, 23:10, — как бы между делом заметила Алья. — На сегодня мы опоздали.

— Сука, — тихо выругался Ляиф. — Что, Маринетт, больше не ловит сеть?

— Не хочу читать этот бред, — грустно пробормотала девушка, убирая смартфон в задний карман джинс. Хорошо, хоть успела предупредить Ната и родителей, так ещё около двенадцати часов ее никто искать не будет.

Повисло молчание, нарушаемое лишь звуками подземелья: чьим-то копошением, отдаленным эхом идущих где-то поездов метро, шумом капающей с подтекающих труб воды. Все затаили дыхание, оттягивая момент, когда придётся что-то решать.

Сил ни у кого не осталось. Каждый сожалел о том, что вообще пошёл этим вечером в этот чертов VR-клуб, учитывая, что план провалился. Окончательно и бесповоротно. Этот раунд они проиграли.

— А что в оставшейся-то записке? — зевнув, спросил Нино, усаживаясь прямо на землю и уже не страшась испачкать светлые брюки.

— Алья, она все ещё у тебя? — Маринетт подхватила зевотную эстафету, прикрыв рот рукой.

— Ага. Лови!

Знакомое ощущение шершавого пергамента полоснуло по подушечкам пальцев. Маринетт перегрызла красную ниточку и развернула свернутый листик.

— Меня уже не спасти, но спаси хотя бы её. Ту девочку в подземельях, что так отчаянно плачет и мешает мне спать спокойно. Кроме неё никого нет…

Маринетт запрокинула назад голову. И вот, она снова в той комнате с ярко-красными стенами. Она свернулась клубочком в углу и тихо плачет, но, когда раздаётся звук открывающейся двери, она подскакивает на своём месте, рукавом вытирая мокрые щёки. Маленькая Маринетт знает, что если она будет плакать — её накажут, а если её накажут — будет ещё больнее.

Но то, что она не видит — не привычный силуэт высокого статного мужчины. Зелень глаз перекрывает затмевает собой все страшные краски комнату, Маринетт тянет к нему руки, и…


Бонжур, бонджорно, ола, хэллоу, мои самый сладкие подписчики во всем Интернете!

С вами снова я, всеми любимая сплетница, и сегодня у нас в гостях рыба по-крупнее…

Скажу честно, у меня есть, что поведать. Но боюсь вас шокировать — поэтому выдавать сенсации буду порционно, каждый вечер в 23:00 в течение четырёх дней. Вы готовы?

Конечно, готовы! Иначе, что вы тут забыли? LOL.

Небольшая подсказка: наша новая звезда — тот редкий экземпляр правильного богатого мальчика, по которому нужно сохнуть каждой девчонке Париже, иначе… ну, камон! Закон жанра!

Хотя, вообще-то, сегодня нашего удальца забирал его личный водитель прямо из полицейского участка. Наш информатор передаёт, что дело серьезное: убийство, представьте себе!

Но это только цветочки, хе-хе.

В соответствии с полученными данными, это не первый случай в личном деле нашего принца. Он уже давал показания по схожему делу лет эдак пять назад, но благодаря месье Лучшему-Модельеру-Всея-Франции был отпущен после внесения круууугленькой суммы.

Дамы, советую вам быть аккуратнее, когда садитесь с ним за одну парту. Да, Хлоя Буржуа?

xoxo, GossipGirl

Глава 26

Алья заботливо поправила тёплую куртку, которой была укрыта Маринетт.

Та, заботливо уложенная в тележку, спала беспробудным сном, то и дело морщась, когда тусклый свет единственного фонаря ненароком падал ей на лицо.

— Спит? — шепотом спросил Нино, усаживаясь на какой-то камень, черт знает как тут оказавшийся.

— Как младенец, — подтвердила Сезер, не повышая голоса, так же тихо. Подтолкнув посильнее куртку-одеяло, она, бросив последний взгляд на спящую подругу, примостилась рядом с Ляифом.

В тихом полумраке подземелья было спокойно, в отличие в пугающей реальности, что ожидала их там, наверху. Тут было холодно и сыро, но лучше так, чем убегать от взрывов и сумасшедших хакеров, каждую минуту своей жизни быть на иголках, потому что в любую секунду может случиться непоправимое.

— Как ты думаешь, мы умрем? — её голос прозвучал меланхолично, буднично.

Она задавала себе этот вопрос десятки, а то и сотни раз. Без намерения отвечать. Потому что взглянуть правде в глаза было страшно.

— Ну, конечно, когда-нибудь мы умрем, — Нино усмехнулся. — Но пока, гарантирую тебе, это — самое безопасное место для нас во всем этом чертовом Париже. Хотя бы потому, что здесь связь не ловит. Кушать, правда, хочется…

Алья не смогла сдержать улыбки. Положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Так хорошо, ощущать знакомое тепло. Какое-то подобие надёжности, потому что знаешь, что не одна, рядом есть человек, который всегда поможет, всегда защитит. Настолько приятно, что хочется продлить этот миг блаженства, и позволить миру сузиться до двух невзрачных маленьких точек, названных кем-то когда-то и зачем-то Альей и Нино.

— Знаешь, я тебя люблю, — Сезер почувствовала острую необходимость сказать ему это прямо здесь и прямо сейчас. Нет, не потому, что потом может быть поздно. Просто… так надо.

Бывает же такое, когда точно знаешь, как нужно поступить. То ли Вселенная подсказывает, то от путеводная звезда — не разберёшь. Но сам факт — это их время тишины, уединения и гармонии.

— И я тебя, — Нино поцеловал её в макушку, прижавшись поближе.

Алья не желала разрывать объятий, и любая причина казалась её сердцу недостаточной, чтобы просто так сейчас взять и снова куда-то пойти, побежать, помчаться.

Но разум говорил об обратном.

— Знаешь, что случилось там, наверху? Почему все вдруг взлетело на воздух? — вдруг начал Нино, стыдливо опустив взгляд под ноги. Все-таки, именно из-за него они сейчас оказались здесь, в этом Богом забытом месте, из которого будет сложно найти выход.

— Хм… нет, — честно ответила Алья. — Не то, чтобы мне это было ужас, как интересно. Но, думаю, тебе просто хочется выговориться.

Нино пнул её в бок, выражая тем самым своё искреннее негодование.

— А что, думал, в сказку попал? — продолжила гнуть свою линию девушка. — Я ещё и не такое могу сказать, особенно, после того, как ты смотрел на эту Агару.

Нино закатил глаза.

— Да у неё волосы светились! Ты вообще когда-нибудь такое видела? — искренне изумился Ляиф, будто бы его сейчас незаслуженно обвинили в самом страшном грехе.

Алья вскинула брови, поражаясь, как она вообще может встречаться с таким человеком.

— Светящиеся волосы? Тебе что, десять? — уже беззлобно переспросила девушка. Ну, и как можно было на него вообще злиться?

— Семнадцать, — не без гордости возразил Нино. — Так что?

— Да рассказывай уже, что узнал, — и Алья снова устроилась поудобнее у него на плече.

— Короче, — парень набрал в грудь побольше воздуха, и стало понятно, что «короче» не будет. — Меня очень волновала, во-первых, ситуация с виртуальными монстрами.

— Которые дрались совершенно «не виртуально»? — Алья многозначительно кивнула на свои поцарапанные голени.

— Да, — он виновато отвёл взгляд. — Мне стало интересно, что это вообще такое.

— И что? — Сезер заинтересованно подалась вперёд.

— Механическая модель, с виду напоминающая енота. Радиоуправляемые роботы.

Молчание.

Алья озадаченно покосилась на него, ожидая, что тот заливисто рассмеется, объявляя, что пошутил. Но, несмотря на содержание, выражение лица Нино оставалось серьезным.

— На нас напали радиоуправляемые еноты?! — она вцепилась в волосы. — Черт! И что мы теперь скажем полиции? Они же лишь у виска покрутят!

— О да, — Ляиф вздохнул. — Более нелепой ситуации и предположить тяжело.

Не говоря уже о том, что наверху произошёл взрыв, уничтожив все улики. Едва ли они смогут теперь доказать правоохранительным органам, что какой-то сомнительный хакер угрозами заставил пойти в VR-клуб, чтобы пугать радиоуправляемыми енотами.

— Ты понимаешь, как бредово звучит вся эта история?

— Конечно, — Нино пожал плечами. — Но наша жизнь в последнее время вообще походит на бред сумасшедшего. Кстати, знаешь, откуда эти записки?

— Ты и это выяснил? — Алья приподняла бровь.

— Не то, что бы, — парень почесал затылок. — Они мне с самого начала странными показались, знакомыми будто. Я пока бродил, искал енотов, вспомнил. Мы с Адрианом недавно смотрели фильм, где главную роль сыграла его мама. Уверен на 99,9 %, что текст записок — это речь её героини в конце.

— С нами играли, с самого начала, — девушка обречённо взвыла, но, вспомнив про спящую Маринетт, испуганно замолчала. Пару мгновений спустя она продолжила шепотом: — Это ничего не значило… никаких подсказок, ничего. Пустышка.

— Слабо верится, если честно, — Нино не был так уверен в заведомом провале их «операции». — Наш хакер слишком уж любит символизм. Не думаю, что он смог отказать себе в удовольствии заставить ломать нас мозг над чем-то более глобальным.

— Есть какие-то идеи?

— Ни одной.

— Понятно…

И они снова замолкли, каждый погруженный в свои мысли: Алья судорожно пыталась понять, в каком направлении им двигаться дальше, а Нино… он настолько устал, проголодался и хотел спать, что его единственным желанием было выбраться отсюда как можно скорее.

— А взрыв? — вдруг вспомнила девушка. — Ты же говорил, что…

— О, даже не спрашивай, — Нино взвыл. — Эти чертовы часы на стене… были не часами, а таймером. Кажется, я их слегка перемотал. Случайно.

Он сморщился, приготовившись принять удар, зная горячий нрав своей девушки. Но прошла секунда, две, но ничего не последовало: ни затрещины, ни пощёчины, за то, что он подверг их такой опасности. Вместо этого маленькая ладонь легла ему на голову. Нино осторожно приоткрыл один глаз, потом второй. Алья смотрела на него со всей нежностью, на которую только способна, и поглаживала по волосам.

— Этого же было не избежать, не так ли? — она пододвинулась ближе и оставила на его губах легкий поцелуй. — Спасибо, благодаря тебе мы были предупреждены и смогли вовремя сбежать. Правда, спасибо.

И даже несмотря на его тёмную кожу, было видно, как зарумянилось лицо Ляифа до самых кончиков ушей. Было приятно чувствовать себя героем в глазах любимой девушки, особенно учитывая то, как нечасто у него это получалось.

Много ли ему нужно было для счастья? Оказывается, совсем нет: всего лишь её улыбка, и это всепоглощающее чувство внутри, из-за которого хотелось вести себя совершенно по-дурацки, прыгать, танцевать и безудержно смеяться. Но он решил направить вдруг появившиеся у него силы совершенно в другое русло:

— Что ж, иди буди свою подругу. Думаю, нам пора уже выбираться из этой дыры.

И в этот самый момент у него не было даже и тени сомнения в их успехе.

***
— Арман, тут дело о пожаре, как раз твой райончик, — кто-то из коллег размашисто бросил тоненькую папку на его стол, и все бумаги, что находились внутри, выпали и рассыпались по полу.

Бертран, опустивший взгляд в свою кружку с кофе, медленно поднял голову. Бессонные ночи давали о себе знать: мозг работал примерно процентов на сорок, а голоса коллег эхом отдавались откуда-то издалека.

Следователя Бертрана не очень любили в участке. Мужиком он был в принципе неплохим, но чересчур серьезным и преданным исключительно своей работе, что, учитывая специфику его работы, автоматически прибавляло к характеристике его скромной персоны ещё скрытность и асоциальность. Его нельзя было отнести к числу приятелей, с кем можно хлебнуть пива вечером пятницы, он скорее был похож на сварливого начальника, который при любом удобном случае заставит батрачить до седьмого пота.

Поэтому тут работала тактика «лучшая защита — это нападение»: Адриана закидывали таким объемом работ, чтобы у того просто не было возможности вспомнить о своих коллегах и подчиненных.

— Боже, Жак, что это? — Бертран устало зевнул, прикрывая рот кулаком. — Какой ещё пожар? Что это за дичь?

Жак рассеянно покосился на Армана. Вид у него конечно был тот ещё: по смятому вороту рубашки и густой щетине на щеках сложно было сказать, когда тот вообще в последний раз ночевал дома.

— Забей, верни на место, — Жак потянулся за раскиданными бумажками. С пожаром он мог разобраться и сам, а Бертран совсем уже повернулся на этом своём расследовании, качаемого дела Дюпэн-Чен.

Но Арман оказался проворнее, несмотря на свой весьма потрёпанный вид: свесившись с огромного кожаного офисного кресла, он нагнулся, подхватил пару бумаг, и настороженно (Жак ненавидел, когда он так делал) уставился на одну из них.

— Ого, какие люди! — Арман присвистнул. — Это с какого перепугу Агресты стоят тут в графе «пострадавшие»?

— Да черт их знает, — Жак пожал плечами. — В собственниках значатся. Папочка подгоняет сыночек активы заранее.

Бертран не верил в свою удачу. После того прошлого провала, у него появилась возможность снова проникнуть к Агрестам, да и ещё и вполне законно. Разумеется, он не мог упустить такой возможности.

— Отлично. Берусь за это, — Арман улыбнулся, и от этой улыбки у его коллеги мурашки побежали по спине. Вот уж точно, трудоголик. — Что сгорело-то?

— Что-то типа… компьютерного клуба? Как же его там? Ваир? Ивар? Точно, вспомнил! VR! Понятия правда не имею, что это такое вообще…

Арман посмотрел на Жака, как на умственно отсталого, но комментировать не стал.

— Ясно… значит, разводят глупеньких подростком на деньги… мило-мило, — лишь пробубнил он себе под нос, находу заталкивая в потертую сумку все свои вещи. — Пам-па-пам, время найти виноватых!

— Лучше бы жену себе нашел, — отозвался Жак, но этого замечания следователь уже не слышал: спешил на всех порах в сторону парижского метро, в уже хорошо знакомый квартал Маре.

По дороге он по диагонали ознакомился с материалами дела, набросал парочку вопросов, заранее готовясь к тому, что, скорее всего, снова будет разговаривать не с месье Агрестом лично, а с его секретарем. Нет, Арман, разумеется, был не против такого исхода, потому что Натали, с какой стороны ни посмотри, все же была собеседницей получше несговорчивого модельера. Но как же его бесил сам факт того, что, если у человека есть деньги, он почему-то считает, что простые смертные просто не стоят того, чтобы до них снизойти. Потратить время. Открыть свой поганый рот и пробормотать парочку слов вежливости.

Ладно, тут Арман, конечно, преувеличивал. К манерам Габриэля Агреста у него, как ни странно, претензий не было. Он же не хотел попасть на штраф за проявление неуважения к сотрудникам правоохранительных органов.

Следователь вполне был готов к очередному прохладному приему, но в этот раз его встретили за горячей чашкой ароматного чая, что было весьма кстати, учитывая подобравшийся декабрьский легкий морозец.

«Так вот в чем разница между тем, когда приходишь в дом Агрестов с обвинениями, и тем, когда берёшь у них свидетельские показания. Интересно», — он проводил задумчивым взглядом молчаливую домработницу и с удовольствием вгрызся в свежеиспеченное печенье. Во рту у него не было ни крошки с, пожалуй, вчерашнего обеда — если можно было так назвать бургер и пару пончиков, схваченных им второпях в ресторане быстрого питания.

— Не ожидала вас снова тут увидеть, — сказала зашедшая в гостиную Натали, минуя приветствия.

«А я вас — очень даже», — не без скепсиса подумал Арман, окинув взглядом секретаря. Холодная и собранная, одетая с иголочки, как, впрочем, и всегда. Габриэль подбирал персонал в точности под себя — таких же безжизненных кукол. Интересно, они были способны хоть на какие-то эмоции?

Вслух ничего такого он, конечно же, не сказал. По протоколу не положено.

— Я тоже очень рад встрече, — он приторно улыбнулся, так, что аж самому противно стало, и указал на стул напротив себя. — Присаживайтесь, пожалуйста. Не стесняйтесь.

Это тоже едва ли соответствовало протоколу. Но, увидев выражение лица Натали, он едва ли мог отказаться от такого удовольствия: наблюдать эту внутреннюю борьбу в глазах женщины. Ему было любопытно, победит ли хотя бы раз она настоящая.

Однако, нет — напротив него снова сидел оловянный солдатик, несломленный, не мёртвый и не живой.

Жаль, что в Академии, где учился Арман Бертран, учили вести дела только исключительно с людьми.

— Насколько я знаю, мы должны подписать несколько документов, — она выложила на стол доверенность, подтверждающую, что она обладает этим правом. — О том, что мы разрешаем проведение следственных действий…

— Не хотите сами посмотреть на место преступления? — прервал ее мужчина. И застал врасплох.

— Что, простите? — Натали удивленно вскинула брови, не понимая сути вопроса.

— В вашем заведении вечером произошёл взрыв, да будет вам известно. Неужели месье Агреста не интересуют подробности?

— Месье Агрест — человек занятой, — заметила секретарь. — Поэтому нас интересует лишь работа оценщиков ущерба и, непосредственно, ваши действия по поиску виноватых.

— Вы хотя бы знаете, где это?

— А это имеет значение?!

Арман приподнял руки вверх, признавая поражение.

— Понял. Понял, — он передал через стол все документы для ознакомления. — Только не надо, пожалуйста, кричать.

Натали промолчала. Сделала вид, что внимательно все читает, но по движению её глаз Арман быстро понял, что это маленькое происшествие явно выбило её из колеи, а на мертвецки бледных щеках застыл злой румянец. Было заметно, как это тяжело для неё — сохранять обладание. Бертран даже почувствовал себя неловко.

— Вы употребляете успокоительные? — задал он очередной вопрос. Натали подняла на него взгляд, не предвещающий ничего хорошего. — Я… не то, чтобы интересуюсь. Но интересуюсь, да.

«Отлично поставленная речь следователя! Молодец, Арман!», — он мысленно отвесил себе оплеуху.

— Да, употребляю, — ледяным тоном прошипела Натали. — У меня крайне нервная работа. Ещё вопросы?

«Уйма», — так и было написано на лбу у следователя. Он просто ждал разрешения, чтобы их задать.

— Например, почему вас не волнует ничего, кроме ущерба, нанесённого непосредственно предприятию. Это был взрыв. Вдруг, теракт? Или кто-то не любит вашего босса столь сильно, что не боится оказаться и за решёткой ради этой маленькой мести? А может, есть пострадавшие? — на каждый вопрос он загибал по пальцу на руке. — Ну, и самый главный, решающий, так сказать: почему все эти вопросы задаю я, а не вы? Я ведь не являюсь заинтересованным лицом.

— Мне кажется, вы суете нос не в своё дело, — Натали одарила его убийственным взглядом. Так, что у Бертрана по рукам пробежали мелкие неприятные мурашки. Но он его стойко выдержал.

— Очень даже в своё, — он сжал руки в кулаки так сильно, что побелели костяшки. — Не думайте, что, раз тот осмотр не дал никаких результатов, то дело закрыто. Даже не надейтесь.

Он забрал подписанные документы с всевозможными разрешениями, встал и слегка поклонился в знак прощания.

— А вот вам, Натали, — успел он бросить перед тем, как за его спиной закрылась дверь. — Я советую больше совать нос в свои дела.

Женщина лишь молчаливо отвела взгляд, словно не обратила внимания на его слова. Почему-то этот факт больше всего кольнул Армана. Он всем своим нутром ощущал, что до Натали ещё можно было достучаться, что ещё не все потеряно. Можно было назвать это интуицией следователя, детектива, неважно, как. Арман увидел в Натали зацепку, которая может стать ключом к разгадке.

Когда это произойдёт — одному Богу известно, но ради цели Бертран был готов сколько угодно биться об этом каменную стену, при условии, разумеется, что это принесёт результат.

Он устало вздохнул, и изо рта вышел маленький клубок пара. Быстро же наступил в этом году декабрь. Работа сильно изматывала, заставляя забыть смотреть иногда по сторонам. Очень прошла мимо мужчины, так же будет и с зимой, Рождеством, и кучей праздников.

На самом деле, было бы удобно: моргнул — и вот уже наступило лето. Жаль только жизни, которая проходит в гонке за чем-то призрачно хорошим. Хорошее же не зависит от времени года. Хорошее всюду. Должно быть, по крайней мере.

Полностью погрузившись в свои мысли, Арман случайно наступил на крышку люка, хотя обычно старался обходить их стороной: в Париже службы не тратили слишком много усилий, чтобы запаять люк покрепче, ведь всегда шёл расчёт на то, что совсем скоро придётся его открыть.

И Бертран ощутил ногой какой-то странный толчок. Словно нечто рвалось вверх из низов канализации. Мужчина моргнул. Показалось, что ли? Ему следовало начинать спать больше 4-х часов ночью.

Но толчок повторился сильнее, снова и снова, и теперь движение люка было вполне заметно глазу. Бертран, чувствуя себя последним дураком, встал на четвереньки, склонился над крышкой и прислушался.

— Там есть кто-нибудь? — спросил он. В ответ послышалось какое-то невнятное бормотание и копошение. Следователю показалось, что он смог различить пару девчачьих голосов внизу. — Подождите, сейчас открою!

И он принялся раскручивать бесконечные болтики, что заняло у него в общей сумме порядка десяти минут, так как делать ему это пришлось голыми руками.

Наконец, последний шурум с железным клацаньем покатился по асфальту, и люк был открыт.

Под ошеломлённым взглядом Бертрана, оттуда с ловкостью опытного паркурщика выбрался темнокожий парень, отряхнулся, и подал руку сначала одной девушке, внешне напоминающую латиноамериканку, а затем и второй. И мужчина изумленно присвистнул, узнав в последней гостье подземелья знакомую ему Маринетт Дюпэн-Чен.

Маринетт, в отличие от своих друзей, выглядела из ряда вон плохо; судя по всему, длительное нахождение под землей повлияло на неё не самым лучшим образом: она была вся белая, как призрак, и тяжело дышала, без сил укладываясь прямо на холодную дорогу.

— С этого дня я точно бросаю курить! — громогласно заверил всех вокруг парень, рыская по карманам. — Вот последнюю закурю… месье, у вас случаем не найдётся зажигалки? И сигареты, потому что мои, кажется, отсырели, когда мы пробирались по канализации.

— Мне кажется, кто-то ещё не дорос, — цокнул языком следователь, но все же протянул парню свой портсигар. — Мадемуазель Дюпэн-Чен, может, объяснитесь?

Маринетт испуганно посмотрела на Армана, только признав в мужчине старого знакомого, и замялась, не зная, что сказать. Она вообще была не уверена в том, что Бертрану стоит знать об их похождениях.

— Месье следователь, — пролепетала она, едва разжимая губы.

Её подруга услышала это обращение и будто бы воспряла духом, ослепительно улыбнувшись. Сезер даже представить себе не могла, что им так повезёт.

— Месье, с превеликим удовольствием, — перехватила инициативу Алья. — Только, может, переместимся в ваш офис? Мы, признаться честно, слегка замёрзли, смертельно устали и чертовски проголодались.

Арман усмехнулся. Итак, Маринетт — далеко не самый крепкий орешек, если сравнивать с остальными двумя. За этими явно нужен был глаз да глаз.

— Ну, хорошо, ребятки, — он резво стукнул себя по коленям, поднимаясь на ноги. — Думаю, у меня дома будет удобнее. Расскажите все в спокойной обстановке.

— И вы хотите, чтобы мы так просто пошли к вам… домой? — вскинул бровь Нино. — Дядя, а не слишком ли много вы на себя берёте?

«Вот же сосунок», — на губах Бертрана заиграла улыбка. Ему нравился их настороженность.

— Дядя сейчас заберёт у тебя из рук сигарету и выпишет штраф за курение в общественном месте рядом с частной территорией. Уяснил?

— Вопрос снят, — хмыкнул Нино, примирительно приподнимая руки и туша ботинком сигарету.

Откуда ему было знать, что вопросы курения не входили в компетенцию следователя?

***
Интересно, почему, когда ты думаешь, что ничего хуже в твоей жизни быть не может, случается нечто настолько экстраординарное, чего ты не мог представить даже в самом страшном своём кошмаре?

Этот день в школе Адриан Агрест запомнит надолго. И нет, даже не из-за косых взглядов, которые нет-нет, да то и дело врезались в затылок, вызывая резкую мигрень. Не из-за поста в каком-то тупом блоге, который вот уже не первую неделю собирает сплетни со всех уголков их школы. И даже не из-за отсутствия Нино (который, черт возьми, так был нужен сейчас, именно в этот момент), а вместе с ним ещё Альи и Маринетт. Последняя, между прочим, пыталась предупредить о какой-то сплетнице и всеми правдами и неправдами обещала ему помочь, поэтому, пожалуй, отсутствие всей троицы (которые были, кстати, в курсе насчёт этой истории с Бражником) все же несколько выбило Адриана из колеи.

Ладно, что уж тут говорить: это очень переживал, хоть и пытался не придавать этому большого значения.

Но было ещё пару факторов.

Во-первых, утром к нему на завтрак заявился отец, обещая самолично забрать сына из школы. Вид у него был ещё более недовольный, чем обычно. Но не в этом суть. Адриан и так в этот день стал эпицентром внимания, а если сюда припрется ещё и Габриэль Агрест собственной персоной, то ещё большей шумихи избежать не получится.

Во-вторых, за эту неделю ему уже второй раз приходит повестка с требованием посетить полицейский участок. Ощущая себя каким-то малолетним бунтарем, он, несмотря на все свои «фи» в сторону блога GossipGirl, не мог не подивиться её осведомленности. Правда, первый раз допрашивали его совершенно не по делу об убийстве, а просто задали пару вопросов о матери. Это была, по сути, ежегодная процедура, которую он проходил с легкой руки своего отца, чтобы дело о пропаже Эмили Агрест не закрыли. Вторая повестка пришла буквально этим утром, из-за несчастного случая на каком-то из дочерних бизнесов отца. По этому вопросу Адриан тащиться в полицейский участок не собирался — и без него разберутся.

Ну, и в-третьих, этот больной ублюдок Куффен, отличающийся от остальных преподавателей явным непрофессионализмом и предвзятостью, залепил ему оценку «15» в триместре, хотя за всю свою жизнь Адриан никогда не получал ниже «18». И хотя это событие на фоне всех остальных казалось каким-то незначительным, нервировало оно его, пожалуй, больше всего. Агрест пытался избавиться от ощущения, что Куффен смакует сегодняшнюю ситуацию (ему с трудом верилось в то, что взрослый человек следит за каким-то дурацким подростковым блогом), но у него это никак не получалось. За этот урок он спросил у своего ученика трижды «Как у тебя дела?», и раз пять вставил в свою реплику обращение «наш несчастный Адриан».

Адриан считал, что его терпение заслужило особой награды, потому что кулаки так и чесались раскрасить эту самодовольную физиономию с едва зажившими следами от пирсинга.

— Адриан, дорогой, я надеюсь, ты не обращаешь внимание на все эти глупости, которые пишут в Интернете? — за его столик в кафетерии приземлилась воздушная Хлоя. Адриан едва выдержал её приветственные «обнимашки» и поцелуй в щеку. Он тут же привычно вытер следы помады с кожи.

— Не-а, — парень покачал головой. — Хотя, признаться, было бы круче, если бы окружающие придерживались той же точки зрения.

— Пф, людишки, — блондинка презрительно скривилась. — Да чтобы тебя вызвали в участок… что за бред вообще?

— Это правда, — спокойно возразил Адриан, и Хлоя на мгновение замерла. — Про вызов в участок — это правда. Додуманная, конечно.

— Да как они смеют! — кажется, на возглас девушки обернулись буквально все, кто не таращился на них до сего момента. — Я сейчас же позвоню отцу и…

— Забей, — Адриан с нажимом опустил руку Буржуа, в которой та уже зажала свой смартфон. — Это пустяки и вообще обычное дело. Пусть остальные говорят, что хотят.

— Неужели, тебе плевать? — Хлоя подозрительно на него покосилась.

— Именно.

Уголки её губ поползли вверх. Наконец-то, ему плевать.

— Значит, общение с этой замухрышкой все же пошло тебе на пользу. А я волновалась, — Хлоя довольно цокнула языком.

— Общение с кем? — удивился Адриан, прежде чем до него дошло, о ком говорит блондинка. — Боже, Хлоя, сколько раз я тебе говорил не называть её так…

— Как будто от этого что-то изменится, — Хлоя пожала плечами и зачерпнула из тарелки лист салата. Это несколько развеселило Адриана. Ох, знала бы Буржуа, сколько у них было общего с Маринетт. Начиная с веганских замашек и заканчивая полнейшей невосприимчивостью к другим людям.

Так странно. Ещё совсем недавно, он радовался как ребёнок, когда сидел за одним столом с Дюпэн-Чен, а теперь снова сидит рядом с Хлоей… и все ещё скучает по Маринетт. Как бы ему хотелось, чтобы Хлоя взяла что-то, кроме салата, чтобы ему не приходилось ловить вьетнамских флешбеков по тому беззаботному времени.

— Как хорошо, что она сейчас с этим панком… как там его? Куртцбергом. Они отлично сочетаются, тебе так не кажется? — продолжала болтать Буржуа.

— Точно, — Адриана словно посетила эврика. Он и забыл, что Маринетт сейчас довольно близко общалась с этим парнем. Возможно, он и мог знать, где она сейчас. А заодно и где Нино с Альей…

От этой мысли он почувствовал острый код ревности. Было жутко неприятно, что Натаниэль мог знать, где в этот момент находятся его друзья, а сам Адриан был ни сном, ни духом.

Однако он сам в этом виноват. Позволил себе забыться в глупой подростковой обиде. Да, с полным на это правом. Но сделал бы так Адриан Агрест, заново оценив ситуацию на холодную голову? Едва ли. Это было совершенно не в его стиле.

«Что же ты сделал с собой, а?» — прошептал противный голос где-то на окраине сознания. И так они стояли на чашах весов: его задетая гордость и его настоящие чувства, запрятанные в глубине души.

— Я пойду пока спрошу у этого… как ты его назвала? Куртцберг? — Адриан встал с места, подхватив поднос. — Боже, да как ты вообще его фамилию запомнила?

— Это долгая история, — Хлоя хмыкнула. — Стоп. Ты серьезно собираешься сейчас к нему? Не пущу.

Девушка схватилась за край его пиджака, и Адриан всерьёз испугался, что сейчас уронит все содержимое своего подноса на пол.

— Что ты творишь вообще? — Адриан попытался высвободиться из её цепкой хватки. — Отпусти!

Хлоя нехотя разжала пальцы.

— И когда ты уже наконец поймёшь? — в ее голосе прозвучали нотки обиды. Девушка сложила руки на груди и высоко задрала нос, пытаясь сделать вид, что ей все равно.

Адриан извиняюще пожал плечами. В тот момент, когда его настоящее «я» перевешивает гордость, становится намного проще дышать. Словно камень с души падает — так приятно и легко. Все это время он словно был подмят под огромным осколком скалы, и вот — ему удалось освободиться. И как объяснить это Хлое?

Хотелось хохотать во весь голос и раздавать улыбки в ответ на опасливые взгляды учеников, которые имели несчастье зайти утром в Интернет. Но на это не было времени, да и ситуация не позволяла. Вспоминая предыдущее приключение Ледибаг, которая решила спасти всех и вся в одиночку, Адриан опасался, что в этот раз все могло быть намного хуже.

Красная макушка нашлась совсем неподалёку. Так как парень обычно старался держаться поодаль от остальных, за его столиком были свободны парочкастульев. Не спрашивая разрешения, Адриан рухнул рядом, заставив Натаниэля на мгновение потерять дар речи.

— Чем обязан? — прохрипел Куртцберг, когда ему наконец-то удалось проглотить макароны, которые он имел неосторожность отправить в рот несколькими секундами ранее.

— Ты должен знать, где сейчас находится Маринетт, — также игнорируя приветствие и светские разговоры о погоде (а также все правила приличия в целом), выдал Агрест.

Нат усмехнулся, вскинув брови, и, как ни в чем не бывало, продолжил свою трапезу. Адриан отступать не думал, и продолжал буравить его взглядом.

— Ничего я тебе не должен, — наконец сдался Нат, осознав, что есть в такой обстановке невозможно. — Почему я вообще должен тебе что-то рассказывать? Если бы она хотела, сама бы тебе все сказала.

— Если бы она мне все сказала, я бы даже не посмел тревожить вашу царскую персону, — Агрест откинулся поудобнее на стуле, явно позаимствовав тон и манеру поведения у Хлои. — А она… в силу некоторых обстоятельств… решила промолчать.

— Значит, так тебе и надо, — Нат развёл рукам, мол, извини, брат, но я ничем не могу тебе помочь. — Так что тут я бессилен.

— Боже, неужели так сложно просто сказать? — взвыл Адриан. — У меня есть серьезные опасения полагать, что в этот самый момент с этой придурочной может происходить какая-то очередная дичь, а ты строишь тут непонятно кого!

Нат покосился на Адриана, как на душевнобольного. На памяти художника, это был первый случай, когда он видел Агреста в такой ярости с того момента, когда он к ним перевёлся.

— Как ты её назвал?

— Как есть, Куртцберг, — Адриан сделал вдох, стараясь успокоиться, потому что с каждой секундой мозг рисовал ему все более страшные картинки. Боже, ему не верилось, что он бросил её разбираться со всем этим одну.

— Дай подумать, — Нат почесал макушку. — Она звонила вчера и сказала, что её не будет сегодня в школе.

— И это все?

Натаниэль подумал ещё. Замялся, будто бы сомневаясь, стоит ли об этом говорить Агресту. Наконец, решился:

— Она звонила поздно вечером. Связь была плохая. Словно она ехала в метро… не знаю.

— Супер, — Адриан понял, что информация, полученная от Натаниэля, настолько же бесполезная, насколько ещё более пугающая.

«Ладно, спокойно, Агрест. Теперь ты уверен на 100 %, что она снова влипла во что-то… и, скорее всего, ввязала в это ещё и Алью с Нино».

— Она была одна, или..?

— Я слышал на заднем фоне какие-то голоса, — Натаниэль покачал головой. — Но не могу сказать, с кем она тогда была.

«Точно ввязала с собой Алью и Нино», — мысленно заключил Адриан, сдерживая цунами беспокойства, что грозило обрушиться на него в любую секунду.

— Агрест, с тобой все в порядке? — Нат озадаченно уставился на него и протянул руку с явным намерением измерить температуру. — Ты бледный какой-то.

— Потому что пиздец, — выдохнул он обречённо, чувствуя, загнан в тупик. Потому что ни черта с ним не в порядке. Но он хотя бы цел-жив-здоров, в то время как с остальными такой уверенности быть не могло.

Скорее всего, ему все же придётся наведаться в полицейский участок. Но как быть с отцом? Уму непостижимо. Придётся сбежать у него прямо из-под носа. Адриан постарался не думать о том, как он потом будет разгребать последствия своих же действий.

— Слушай внимательно, — Адриан показал пальцем на Ната, затем понял, что это неприлично, и быстро спрятал руки под стол. — Маринетт, вполне вероятно, сейчас находится в беде. Попробуй до неё дозвониться, покарауль ее в школе, у дома, вдруг появится…

— А ты? — Натаниэль не стал спорить. В конце концов, за такое время он уже успел понять, что иногда у Маринетт отказывали тормоза. Да и вела она себя в последнее время довольно странно.

— А я… наведаюсь в полицейский участок. Знаю, что они в первую очередь позвонят её родителям… и знаю, что она меня за это по головке не погладит.

— А откуда ты знаешь, что она в этот самый момент не сидит дома, попивая горячий шоколад? Знаешь, простыть ведь может каждый, — заметил Нат. Но Адриан был непреклонен в своём плохом предчувствии.

— Что, вчера вечером её голос был сильно простуженным?

— Нет, но…

— Больше чем уверен, что она сегодня не появлялась ночью дома. Наврала, что осталась у кого-то ночевать…

Адриан замолк. Да, а он ведь раньше и не догадывался об этой стороне Маринетт. Считал её вечно витающей в облаках мечтательницей, которая и шагу лишнего не сделает из дома… ему так казалось. Но сейчас, кажется, он стал её понимать чуточку лучше.

Маринетт сама пошла в тот отель, ведомая призрачной надеждой спасти кого-то от Бражника — хакера, который преследовал её. Нино рассказывал ему, насколько рискованной была та авантюра, но Маринетт, пусть и боялась, старалась держаться смело.

Да, именно, она была смелой, но эта смелость раньше спала глубоко-глубоко внутри неё, и проявлялась лишь в её постах от имени Ледибаг. Теперь же она вырвалась наружу: Маринетт раскрылась, как человек. И как бы Адриан ни злился на неё за прошлые промахи, он не мог не признать, что она изменилась… в лучшую сторону, постепенно превращаясь из Интернет-героини в героиню настоящую.

— Ты-то сам как? — Нат резко отступил от темы. — Ты прямо звезда обсуждений.

— Мне не привыкать, — отмахнулся Адриан. — Так что сосредоточимся на более насущных вещах. Идёт?

— Идёт, — Нат протянул ему кулак, заставив Агреста застыть от неожиданности. — Ну же, бей давай. Все так делают.

— Вот пацан, — рассмеялся Адриан, почувствовав облегчение. Словно они — команда.

Да никогда! Слишком уж близко этот панк подобрался к Маринетт.

В голове Куртцберга витали те же мысли, но вслух никто ничего, конечно же, не сказал. Между собой они разберутся позднее.

***
— Ну, и о чем ты хотела поговорить? — Лука снял очки и устало потёр переносицу, протяжно зевнув.

— Со мной. Отчаянно. Пытается. Связаться. Чертов. Бражник! — Дженнифер с грохотом ударила смартфон, полученный от Куффена же для связи. — Что за дичь ты мне подсунул?

— Спокойнее, Акума, — примирительно сказал Лука, успокаивающим жестом приглашая сесть гостью напротив. — С чего ты взяла, дело связано с опубликованным материалом?

— С того, что звонки начались после того, как был опубликован пост об Адриане Агресте, — она сложила руки на груди, не переставая прожигать своего собеседника обжигающе ледяным огнём голубых глаз.

До этого момента он ни разу ей не звонил лично. Только слал смски, в основном хвалебные. Либо с какими-то уточнениями. Но что бы звонил? Ни-ког-да.

— Ты же не согласовала с ним тему? — решился предположить Лука.

— Сомневаюсь, что сам факт несогласования мог так задеть его. Из чего я делаю вывод, что дело в самом содержании.

Разъярённая Дженнифер не была больше похожа на ту молчаливую малышку, с который привык иметь дело Куффен. Тут на кон была поставлена её собственная жизнь, и оттого все ее холёное самообладание дало толстую трещину. Луке это даже нравилось.

— Откуда ты узнал это? Об Агресте, — допытывалась девушка. Каждое слово, произнесенное ей, было словно заряжено током высокого напряжения.

— Из моих собственных… источников, — Лука потянулся через учительский стол и забрал из рук Андерсон смартфон. — Продолжай публиковать… с боссом я договорюсь сам.

— «Договорюсь сам», — передразнила его девушка. — А как же моя собственная безопасность?

«Ты никогда не была полностью защищена, маленькая ты дрянь», — так и рвалось из уст Луки, но он ничего не сказал. Он и так собирался крупно её подставить, не стоило заранее подливать масла в огонь.

— Опубликуй весь материал. Сегодня вечером, — у них больше не было времени растягивать эту маленькую игру. — Сообщу об этом сейчас же Ледибаг и компании. Посмотрим, как они выкрутятся.

Дженнифер выругалась. Это значит, что не только у этой троицы меньше времени, это значит, что у неё, у Дженнифер его меньше.

А она-то надеялась сделать все без лишней спешки…

— И только попробуй что-то выкинуть, — Лука показал пальцем сначала на девушку, а потом провёл им по горлу в угрожающем жесте. — Я все сделаю сам. Материал должен быть опубликован.

Он посмотрел на вибрирующей во входящем вызове смартфон и, бросив напоследок взгляд на Андерсон, вышел из аудитории, чтобы поговорить.

Дженнифер подавила в себе желание выйти за ним и подслушать, о чем же он говорит с Бражником. Не это сейчас важно. Важно то, что она получила лазейку. Что ж, новости про сына модельера пришлись по вкусу аудитории, но не особо приглянулись начальству… хорошо. Куффен пригрозил, что материал должен быть опубликован обязательно. Но он не уточнил, какой…

— Маринетт, прости, я этого не хотела, — она вытащила из кармана брюк телефон, на этот раз не рабочий, а свой. — Но своя шкура важнее…

Глава 27

Ей все время снится один и тот же сон.

Обжигающий жар пухового одеяла, пропитанные потом простыни… Лихорадка, затмевающая мысли, заставляющая потерять рассудок и забыться. Ненадолго.

Спертый воздух вокруг не даёт спать спокойно. Губы сохнут и раскрываются, трескаясь, требуя спасительной влаги, моля о ней. Хотя бы один глоток, кажется, спасёт от верной погибели. Но мучитель смотрит на неё сочувственно, и ничего не делает. Лишь сидит рядом, держит за окоченевшие пальцы, поглаживает.

Каждая его нежность — мука.

Каждое касание — смертельный яд.

— Ещё совсем немного, потерпи, — он поднимает её руку и целует ладошку, словно мать успокаивает ребёнка. Ей становится ещё хуже. Ещё страшнее. — Совсем скоро это закончится. Слышишь меня?

Она ответила бы, будь у неё на это силы. Если бы легкие насквозь не были обожжены жидким пламенем, если бы она не чувствовала свой скорый конец.

Физические муки уже убили её изнутри. Она не знала, кто она, откуда она и как ее зовут. Она не знала, что это за мужчина перед ней, почему он так ласков и одновременно так жесток. Почему от одного взгляда на него хочется плакать? Почему глазные яблоки такие сухие, словно в них — один песок? Почему вся она — словно одна сплошная песчаная буря?

И почему она разрушает только себя, но не может коснуться его, хотя бы немного, хотя бы чуть-чуть… чтобы он ощутил всю ту боль, все муки, через которые заставил пройти её?

Злодеяния наказываются, говорили они.

Каждому воздастся, клялись они.

Но она-то знает, что ни-чер-та.

Она жила под одной крышей с этим человек столько лет и совершенно не замечала, какого монстра пригрела под своим крылом. И теперь лежала в кровати, совершенно обездвиженная, потерявшая волю к жизни и жажду свободы, потому что одна единственная мысль заглушала собой все остальные.

«Боже, вот бы оно закончилось поскорее… лишь бы все прекратилось…»

Волосок, который отделял её от верной гибели, натянулся до предела. Совсем тоненький, достаточно дуновения ветерка — и он порвётся. Но спаситель замер, застыл, оставив её считать мгновения до следующего погружения в небытие.

— Строптивая моя, — мучитель коснулся её обнаженной ключицы, провёл едва ощутимую линию до подбородка, чуть приподняв его. Надавил, заставив разжать челюсть. — Ничего-ничего. Совсем скоро ты проснёшься совершенно другим человеком. Твоим страданиям придёт конец.

Она не верила ни единому его слову. Ненавидела каждую морщинку на его лице, каждый его вздох в её сторону.

И тогда она осознала, что, пока будет его ненавидеть, будет продолжать жить. Это ужасное чувство, которое она всегда презирала, отныне будет сопровождать каждый её вздох. Она не забудет его, даже если станет совершенно другим человеком.

Будет помнить.

Будет ненавидеть.

Будет любить

И слёзы наконец потекли из её глаз, даруя освобождение. В горло вошла тонкая игла шприца, и лекарство наполнило её вены.

Отныне и с этой минуты Эмили Агрест перестала существовать.

***
Маринетт сжала в руках горячую чашку чая и с довольным видом вдохнула тёплый пар. Замёрзшему носу процедура чайной ингаляции явно пришлась по вкусу, и девушка наконец-то смогла нормально дышать.

Её слегка знобило, ощущалась небольшая температура, и, вполне вероятно, сегодня вечером она сляжет с жаром, но пока она внимательно слушала, как Нино с Альей что-то наперебой доказывали следователю, а тот слушал их, скептически изогнув бровь.

— Итак, вы утверждаете, что… вы пошли в VR-клуб, подверглись нападению каких-то роботов, после чего клуб взорвался, а вы успели спастись, скрывшись в канализации?

Все трое кивнули с самым серьезным выражением на лице.

— Знаете, если бы вы не вылезли из люка прямо у меня на глазах, я бы вас первым делом отвел в наркодиспансер, — Арман растерянно почесал затылок. — Как вас вообще туда занесло? Маринетт?

Все взгляды устремились на Дюпэн-Чен. Та лишь потупила глаза, залившись краской, и смущенно кашлянула.

— Ты должна была сидеть под домашним арестом и предоставить решение этого дела полиции, — продолжал давить Арман. — И в итоге что?

«А в итоге я опять всех втянула в какую-то авантюру», — разочарованная в себе, Маринетт крепко-крепко вцепилась в ткань брюк, пытаясь заглушить это всепоглощающее чувство вины. Ей действительно было очень стыдно.

Но с другой стороны…

— А у вас есть какие-либо зацепки? Как идёт расследование? — её голос немного дрожал из-за напряжения. Сдерживаясь из последних сил, она заставила себя оставить все обвинения на потом.

— Расследование идёт полным ходом, — хмуро возразил ей следователь, но вся его речь была насквозь пронизана неуверенностью в собственных же словах. — Вы подвергаете себя большой опасности и мешаете работать профессионалам.

— Мы? Мешаем?

Маринетт поднялась со своего места, зло вперив взгляд в глаза следователя, и показала на него пальцем:

— Вы слышали? Мы… мешаем! Мы… мы пытаемся спастись! Спасти себя, спасти других! Мы делаем хотя бы что-то! Пытаемся! А не просиживаем штаны в офисе!

— На полтона потише, мадемуазель, когда разговариваете со старшими! — Арман тоже встал со стула и оказался на полторы головы выше Дюпэн-Чен. Его длинная тень словно нависла над ней, но девушке, казалось, было плевать — она абсолютно не испугалась такого напора, хоть и выглядела, словно мелкая болонка, тявкающая на бульдога. — Если ты и твои дружки не будете больше геройствовать и лезть на абордаж, то ничего страшного и не произойдёт!

— Оно происходит, месье Бертран, происходит постоянно, — она эмоционально взмахнула руками, словно пытаясь обхватить ими все вокруг. — Вы этого не видите, просто не привыкли. Для вас преступление — это если есть труп. Увечья. Что-то украдено… но ведь не это страшно!

— Маринетт, успокойся, — Нино коснулся ее плеча, но девушка лишь отмахнулась, продолжая свою тираду:

— Смерть — не так страшно. Страшно мучиться перед ней, переживать различного рода унижения, сначала надеяться, что тебе помогут, тебя спасут… а потом потерять веру в это. Моральное уничтожение, — она шумно выдохнула. — Вот что самое ужасное. Самое тяжкое преступление, на которое всем плевать. Вы говорите, что ничего страшного не произойдёт, если я не буду лезть, так? Тогда смотрите!

Она сняла свой смартфон с зарядки и включила его. Посыпались сотни, тысячи уведомлений из всех социальных сетей, приложений, электронной почты. Дюпэн-Чен раздраженно смахнула их все и открыла tamblr.

— Этот тошнотный розовый блог принадлежит некой «Сплетнице», которая разносит по сети сведения, порочащие честь и достоинство учеников школы, в которой я учусь. Это… думаю, можно сказать, творение того человека, который напал на меня. Он таким образом, опираясь на мое всеобъемлющее чувство справедливости, хочет заставить меня плясать пол свою дудку.

— И у него это получается, — не отступал от своего следователь.

— Пока я буду спасать свою шкуру, сидя по домашним арестом, пострадают ещё десятки людей. Вы не в состоянии быстро завершить расследование, поэтому я сделаю все, что в моих силах, чтобы это прекратилось и без вашей помощи. Даже если это будет мне дорогого стоить!

— Да на кону твоя жизнь, дура! Думаешь, раз тебе повезло тогда, семь лет назад, то и сейчас будет так же?!

— Да и черт с ней, с жизнью! — в сердцах бросила девушка. А сама подумала: «Это и есть сейчас моя жизнь».

Снова возвращаться к жалкому существованию амебы, прожигающей свое бесценное время попросту? Впадать в депрессию из-за малейшей мелочи, злиться на окружающих и презирать их, придумывать бессмысленные оправдания своему поведению, лишь бы только не брать на себя ответственность, лишь бы уверовать в свою правоту?

Именно такой была LadyBug, известный блогер, которому было нечем похвастаться, кроме пары сотен тысяч лайков и репостов, да бесчисленного множества хейтеров.

Конечно, она сейчас может назвать кучу причин, почему она так себя вела. Вы только подумайте: сломанная, разделённая жестоким похищением на «до» и «после» жизнь 11-летней девочки, страдающей от депрессии и хронической боязни людей. Непонимание среди ровесников, творческие неудачи и осознание собственной никчёмности — спрятать себя от всего мира казалось тогда лучшей идеей. Но вот беда: это затягивает, как чёрная дыра. Щит оберегает, но не решает проблем.

Это странно, но, хотя она и признавалась в этом исключительно себе одной, Маринетт была благодарна своей судьбе за то, что она повернулась именно таким образом. Щит затрещал по швам, рассыпавшись на множество осколков: это больно, неожиданно и смертельно ранит, но, Боже, как же легко дышится!

— Лучше прожить короткую, но яркую жизнь, чем бесконечно умирать от скуки, — она словно поставила жирную точку в этом споре, гордо представ перед Бертраном, выпрямив спину и решительно взглянув ему прямо в глаза. На мгновение даже показалось, что мужчина, растерявшись, слегка попятился назад. Но нет, видимо, показалось.

— С возрастом приоритеты меняются, и очертания становятся чётче, — Арман говорит спокойно и ровно, больше не пытаясь ни в чем убедить девушку. Просто констатирует факты. — Если ты думаешь, что твоя бессмысленная жертва кому-то поможет — вперёд, ты сама несёшь ответственность за свою жизнь. Но не впутывай в это больше никого.

Он кивнул в сторону Альи и Нино, что сидели молча, не двигаясь и не моргая, словно зачарованные каким-то древним волшебством. И вышел с кухни, оставив друзей наедине: не то предоставляя им время, чтобы обдумать сказанное, не то просто устав от того, что к нему не прислушиваются. Даже самым сильным и терпеливым нужен отдых.

Дюпэн-Чен рухнула обратно на своё место, разом потеряв весь запал. Она тяжело дышала, словно после кросса, и чувствовала, что вот-вот расплачется. Маринетт не была готова на такие откровения. Даже если они и исходили от неё самой.

— Ты в порядке? — рядом подсела Алья и взяла в руки ладонь подруги. От этого прикосновения стало и легче, и одновременно тяжелее. Да, Маринетт повезло, что у неё есть такая поддержка, но следователь был прав: рискуя, она просто тянет их за собой. Ни Алья, ни Нино этого не заслужили.

— Я… в полном, прости, — Маринетт шмыгнула носом и быстро смахнула с щёк непрошеные слёзы прежде, чем их кто-то заметил. — Накопилось просто.

Хорошее настроение улетучилось. Кто-то пытался все найти общую тему для разговора, чтобы хотя бы немного разгрузить тяжелую атмосферу, но эти попытки выглядели нелепо. Они просидели на кухне ещё около двух часов, дожидаясь окончания учебного дня. Как только часы на стене пробили четыре, они распрощались со следователем, который, кажется, тоже впал в какое-то подобие апатии, и каждый пошёл домой своей дорогой.

Маринетт считала под ногами тёмные камешки брусчатки, останавливалась, топча сапогами заледеневшие лужицы. Видеть родителей не хотела: хотя она и сделала все, чтобы никто из них не волновался, снова лгать, улыбаясь и смотря прямо в глаза… одна лишь мысль об этом вызывала приступ тошноты. Ещё полчаса назад она доказывала следователю, что ей ничего не стоит умереть — и тот момент она в это верила всем сердцем. Но сейчас снова осознала, какой же была эгоисткой.

Как бы она ни кичилась своим героическим настроем, направленным на спасение всех вокруг, думала она при этом только о себе. Можно ли в таком случае это вообще назвать героизмом? Добродетелью?

По Канту — нет.

И даже глупостью нельзя. Посмотрев на себя со стороны, Маринетт сказала бы, что от её поведения отдаёт внутренней гнильцой.

Стало ли от подобного осознания легче принимать решения? Тоже нет.

Везде нет. «Нет» — словно кирпичная стена, возникающая везде, куда бы ты ни пошёл. Бьешься головой об эту глупую частицу, набиваешь шишки: «нет» — удар, «нет» — сотрясение. Скорая. Кома.

«Я сама себя не понимаю, — эхом отдавался внутренний голос. — Никогда не думала, что это так сложно — принимать какие-то решения, ощущать реальную жизнь…»

Раньше все было игрой: серьёзные последствия? Да нет, какой уж там. А сейчас?

Она остановилась у какой-то кофейни, встав под козырёк, скрываясь от мелкой противной мороси. Открыла tamblr, посмотрела свой старый блог. Неужели это все писала она? Даже не верилось.

Её новый блог почти не содержал постов, лишь пара призывов с разоблачением хакера, и все. Всего лишь инструмент в борьбе с невидимым врагом, тут больше не было ничего личного. Да и зачем?

Личное — оно на то и личное, чтобы не делится им по секрету со всем светом.

— М? Новое сообщение?

Над иконкой с диалогом зависла ярко-красная безобразная единичка. У Маринетт засосало под ложечкой. У неё возникло мерзопакостное предчувствие нехорошего. И оно не подвело.

To: LadyBug2

From: GossipGirl

Доброго времени суток. Сожалею, что беспокою, но мне не к кому больше обратиться…

Девушка нахмурилась. Когда у неё вообще стали открыты личные сообщения на этом профиле? Видимо, какой-то сбой системы. Учитывая возможности хакера, скорее всего, даже не случайный. Надо предупредить об этом Нино.

Ей не следовало читать дальше. Хватило бы и первых двух строк. А потом — закрыть и забыть, и не позволить больше манипулировать собой. С другой стороны, репутация Адриана все ещё была в опасности… ещё целых три дня у них оставалось на то, чтобы победить. Но возможно ли это вообще было с самого начала?

К сожалению, Бражник поменял свои планы. У вас больше нет трёх дней, и я буду вынуждена опубликовать всю информацию об Адриане Агресте сегодня в 23:00, если вы мне не поможете.

«Помочь? Ей? С какой стати? После всего, что она сделала…»

Дюпэн-Чен зло скривила губы. Эта тварь… она смеет просить у них помощи?

Глупо было полагать, что Бражник будет играть честно. Он был мастером этой игры. Он был совершенно не обязан соблюдать им же созданные правила. Сначала дал время разгадать загадку — и практически тут же его отнял. Поиграли, детки, и хватит, мне надоело.

Мне очень жаль, что я доставила вам и всем окружающим столько неудобств. Это никак не оправдывает мои деяния, но… я делала это все не по своей воле. Сначала я пала жертвой гнусного обмана, а потом… потом, они запугивали меня.

Вы же уже знаете, не так ли? Таких, как я, Бражник называет «акумами». Мы пляшем под его дудку, и не в силах соскочить, потому что в таком случае мы рискуем потерять единственное, что нам так дорого — жизнь…

«Жизнь — то, что так дорого? Неужели такая жизнь имеет хоть какую-нибудь ценность?» — Маринетт придерживалась иной точки зрения. Окажись она на месте этой девушки, ни за что бы не стала давить на жалость. Совести бы просто не хватило. Стоит ли собственная шкура десятка разрушенных судеб?

Я действительно хочу закончить все это. Мне страшно, но я готова собрать все своё мужество в кулак, чтобы соскочить. И вы — единственная моя в этом надежда.

В замен на вашу помощь, я обещаю, что Адриан Агрест не пострадает. Все, что мне нужно — какая-нибудь мелочь про вас, чтобы откупиться от Бражника. Просто какая-нибудь информация, и пост про вашего друга будет удалён.

Чтобы не возникло недоразумений, прошу о личной встрече, на одной из центральных людных улиц города, где вы будете в безопасности. Там я открою вам свою личность, и, таким образом, вы сможете победить хакера в его же игре.

В подтверждение своих слов, прилагаю пост про Адриана, который будет опубликован…

— Черт! — выругалась девушка, когда смартфон выпал из её рук, с громким звуком разбившегося экрана приземлившись на землю. Маринетт застыла на месте, испуганно озираясь, но не могла найти в себе силы поднять телефон. — Да что же это такое?!

На трясущихся ногах она опустилась на корточки и обхватила голову руками. Воспалённый мозг отчаянно пытался найти решение проблемы, но снова и снова натыкался на тупик.

— Нужно мыслить позитивно, — подавляя истерический смех, она потянулась к лежащему в луже устройству. Да благословит Бог людей, которые изобрели водонепроницаемый корпус. Телефон был мокрый и грязный, но живой. — Сделав это, я расплачусь за все сполна, Адриан, так и знай.

Она убрала за ухо выбившиеся из причёски пряди волос, размазывая грязь по лицу. Чтобы набраться мужества и убедиться в правильности своего решения, она принялась заново читать приложенный сплетницей пост.


То, что я сейчас напишу, носит отнюдь не развлекательный характер. Ну или для кого-то он будет даже более развлекательным, чем все мои остальные посты — при условии, что вам доставляет удовольствие смотреть, как рушатся чужие судьбы.

Этот пост должен был быть разделён ещё на три части, чтобы уберечь неподготовленного читателя от шока, но у меня слишком мало времени.

И Адриану, и его отцу — известному модельеру Габриэлю Агресту, не место на свободе. Да, когда-то им удалось избежать справедливой кары, но, благодаря мне, им теперь не миновать публичного осуждения.

История берет своё начало лет двадцать назад, когда начинающая актриса вышла замуж за мужчину, который обещал ей короткий путь к славе. Актриса была загипнотизирована его пламенными речами и даже поверила в настоящую любовь, несмотря на то, что, мало того, мужчину этого она близко не знала, так ещё и разница в возрасте у них была немаленькая —15 лет. Несмотря на это, союз был воспринят общественностью благосклонно, да и актриса получила то, чего так отчаянно желала — популярность, признание и ряд значимых ролей в различных картинах кинематографа. Все это было, однако, скоротечно.

Газеты писали, что она нашла своё женское счастье и с головой ушла в семью. Однако посмотрите на эти выписки врача из её медицинской карты.


Далее было прикреплено бесконечное множество заключений с различными диагнозами о расстройстве личности. В последних двух документах содержалась информация о пропаже, а также вывод следствия об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием доказательств.


Знаете, как оно бывает? Годы шли, огонь былой страсти угас. Месье стал ревновать.

Интересным тут является и тот факт, что Эмили Агрест едва ли была особенно семейным человеком, и сыном не занималась. Зато отец, в отличие от неё, имел на него значительное влияние.

Дабы молодая жена в попытках изменить ненавистную ей жизнь не сбежала от него, Габриэль по сути приковал её к кровати, пичкая лекарствами. Убедил и своего сына Адриана, что так лучше. Но вместо симпатичного овоща ненароком получился труп. Чтобы скрыть своё преступление, модельер обставил все так, словно жена пропала. Сбежала.

Решающее значение имели показания, которые давал Адриан. Следствие почему-то решило, что ребёнок врать не будет (не виновата я, что жандармы у нас не отличаются большим умом), и дело возбуждено не было.

Кроме справок, у меня так же имеются переписки и фотографии… их выставляю на всеобщее обозрение. После такого семья Агрестов будет… фактически уничтожена, да?

Многие из вас спросят, почему я, располагая такой информацией, не бегу в полицию? Пф, все просто. Это было бы скучно.

Берегите себя и своих близких! <3

xoxo, GossipGirl


— Бред, — усмехнулась Маринетт, блокируя экран и пряча лицо в ладонях. — Что за бред? Эта дура думает, что я ей поверю?

Куча доказательств, фотографий, переписок, справок… сейчас же ничего не стоит все подделать! А у неё совершенно нет времени, чтобы проверять все от и до. Не говоря уже о необходимой для этого компетенции.

И какой из этого всего бессмысленного текста можно сделать краткий вывод? GossipGirl прямо утверждает, что отец и сын виновны в пропаже, а если точнее в убийстве Эмили Агрест. Маринетт как-то подвергла критике в своих постах неискренние чувства месье Габриэля Агреста, когда он выпускал лимитированную коллекцию, посвящённую жене. Но этого было бы недостаточно, чтобы поверить в такую откровенную бессмысленную желтуху.

И тем не менее, Маринетт не могла успокоиться и отбросить все волнения прочь. Во-первых, за все время деятельности сплетницы, не было ещё ни одного опровержения её постов, какими бы странными и дикими они ни казались. Во-вторых, учитывая последние пару месяцев жизни Маринетт, ей стоит перестать удивляться всему, что происходит вокруг. И если это все окажется правдой и увидит свет, то… что будет с Адрианом? Она обещала уберечь его от этого. Но даже если бы не то обещание… он жаждал нормальной жизни без Интернета и связанных с ним скандалов, поэтому Маринетт чувствовала себя обязанной дать ему это. За все, что он для неё сделал, и под личиной Кота Нуара, и в реальной жизни.

Она вполне могла бы просто взять и… поверить посту сплетницы. В конце концов, с маньяком ей уже приходилось сталкиваться в своей жизни. Почему бы так ею нелюбимому Габриэлю Агресту не оказаться таким же маньяком? Чем не идея?

На подрагивающую в истерическом смехе девушку с волнением поглядывали прохожие, но подойти никто не решался. Лишь бросали косые взгляды, а то и вовсе демонстративно отворачивались — спешили по своим делала преддверии Рождества. Сколько так она просидела на холодной земле? Маринетт потеряла счёт времени. Лишь когда ноги окончательно затекли, она неуклюже поднялась и, словно пьяная, поплелась в сторону своего дома, находу набирая номер, который в своём сообщении указала GossipGirl.

Наверно, прав был Бертран, и ей стоило бросить всё: полиция разберётся, они точно не смогут пройти мимо такого громкого заявления. Сплетнице прилетит пара жирных исков от месье Агреста, которого тут обвинили, по сути, в убийстве. А он — публичная личность, между прочим.

Но как это все скажется на Адриане, Маринетт знать не хотела. А вдруг, хотя бы что-то из предъявленных доказательств окажется не поддельным? Это будет мусолиться прессой ещё долго, очень долго. Они не смогут пропустить мимо ушей настолько личный, до этого находящийся под строгим «табу» вопрос.

После долгих гудков на том конце провода наконец прозвучал мелодичный девичий голос. Маринетт была уверена, что знает его, но память словно пыталась скрыть от хозяйки эту часть воспоминаний, намеренно оставляя их в тени.

— Алло, — она прокашлялась, прочищая горло. — Это… кхм. Ледибаг. Я насчёт того сообщения…

— Не надо объяснений, я все поняла, — осторожно прервала её девушка, начиная говорить тише. — У нас очень мало времени… встретимся на улице Риволи, рядом с ТЦ Карузель дю Лувр. Все, что у тебя есть, возьмите с собой. Я удалю тот пост прямо при вас и заменю его другим. До скорого.

— До скорого, — пробормотала Маринетт, но GossipGirl уже повесила трубку.

Так и не до конца понимая, что от неё хотела эта странная блогерша, когда просила принести «все», Дюпэн-Чен включила фронтальную камеру.

— Здравствуйте, на связи главный страж справедливости, Ледибаг…

Она неловко улыбнулась, помахав рукой.

***
Лука отошёл в дальний коридор школы и воровато оглянулся, чтобы удостовериться, что никто не подслушивает.

Убедившись, что находится один, он нажал на кнопку «принять вызов».

— Алло? Месье, это Лука, — Куффен замолчал, подбирая слова. Он так ждал этого момента, а сейчас совершенно растерялся, балансируя на грани. Ему следовало быть предельно осторожным, чтобы, подставляя Андерсон, ненароком самому не попасть под горячую руку.

— Да, я внимательно слушаю, — у Бражника хрипловатый, будто бы прокуренный голос, лишенный какой бы то ни было эмоциональности. Он всегда говорил сухо и строго по делу, игнорируя формальности.

— Ситуация вышла из-под контроля. Акума… всерьёз угрожает нашей безопасности, — отрапортовал Лука. — Точнее сказать, вашей.

— Что? — Лука так и представил наяву, как его собеседник выгнул бровь, выражая тем самым высшую степень недоумения. — Мне кажется, обеспечение нашей безопасности — это как раз твоя функция, Лука.

— Именно потому, что это моя функция, я сейчас разговариваю с вами, — он старался держаться как можно более уверенно, но явно ощущал, как вспотели его руки и как из-за этого сложно стало держать телефон у уха. — Я отследил её последнюю активность в сети, и материалы, которые ей удалось добыть, они… довольно-таки компроментирующие, месье.

— Да, у девчонки явно талант, — голос мужчины не выражал ни капли беспокойства. — Жаль, что растрачивает его впустую.

— Она его не растрачивает впустую, месье. Она его использует, выступая против вас.

— У вас личные счёты? — вдруг поинтересовался Бражник.

— Месье, она пишет про Вас, а не про меня.

Как бы ему за эту дерзость не досталось тоже — единственное, что промелькнуло в мыслях у Куффена. Однако, по его скромному мнению, он все же имел на это право.

Лука обеспечивал всю техническую часть системы, проводя бессонные ночи за компьютером, разрабатывая программы и прописывая коды. Ему принадлежит идея создания Акумы, он написал необходимый вирус. Он прописал от и до это чертово VR-пространство до самых мелочей, бережно собрал каждого механического робота оттуда. И это ему, гениальному хакеру и разработчику, приходится нынче куковать в какой-то дурацкой школе, преподавая банальную математику, что следить за новой одаренной акумой, любимицей Бражника. К черту все! На это он не подписывался!

— Масштабы катастрофы?

— Там про вашу жену, месье?

— И от кого она узнала?

— Вы же сами все повторяете, какая же она одаренная, — зло заметил Лука, теряя терпение.

Но Бражник, вопреки вере Луки в собственную исключительность и непобедимость, тоже не слыл дураком. Прекрасно осознавая, что Куффен преследует собственные интересы, стараясь устранить Дженнифер, он решил… просто отпустить ситуацию.

На самом деле, Куффен просто был очень ценным кадром. И пусть он ходил по лезвию ножа, Габриэль мог закрыть на это все глаза. Пока…

— Хорошо. В таком случае, устрани её. В этом-то на тебя ещё можно положиться?

— Несомненно, сэр…

Лука заметно расслабился, осознав, что опасность обошла его стороной. Прекрасно… план удался, и Дженнифер больше не будет его нервировать.

***
— Спасибо за внимание.

Маринетт закончила запись. Интересно, этого будет достаточно? Пожалуй, признание в том, что она — Ледибаг, да парочка откровений из её жизни — не такая уж и большая плата за спокойствие семьи Агрестов. Жаль только, что, кажется, её собственное подошло к концу. Окончательно.

Она остановилась у порога родительской пекарни и простояла так некоторое время, размышляя о том, стоит ли ей появиться на глаза маме и папе, прежде чем она отправится на встречу с «акумой». Дюпэн-Чен не знала, что ее ждёт дальше, поэтому, может быть, был резон в том, чтобы увидеться с ними ещё раз… ведь он может оказаться последним.

— Маринетт?

Она подпрыгнула на месте от испуга. Пожалуй, Адриан Агрест был крайним в списке тех, кого она ожидала увидеть сейчас перед своим домом.

— Что? — она моргнула, прогоняя морок. Потёрла глаза, ущипнула себя за руку, но видение не растворилось в воздухе. — Что ты здесь делаешь?

Перед ней действительно стоял никто иной, как Адриан собственной персоной.

— Тебя не было сегодня в школе.

— И что? Пришёл отчитать меня за это?

Адриан едва подавил улыбку, когда хмурая Маринетт, гордо вздёрнув носик, сложила руки на груди и уставилась на него, словно бросая вызов. Одной ей известно, какой.

Правильно, лучшая защита — это нападение.

— Раз спрашиваешь, значит есть, за что.

Неужели, следил за ней? Если да, то как много он видел? Видел ли, как она записывала то видео?

Немыслимое количество вопросов чуть ли не разорвали её мозг, невольно повергая девушку в состояние паники. И же делать, если не получится от него оторваться? Сказать ему, мол, Адриан, солнышко, не мешай мне спасать твою же шкуру? Или как?

— Да что ты… — Маринетт осеклась. Адриан попал в самое яблочко. — У меня совершенно нет сейчас времени на бесполезные перепалки, окей?

Адриан молча разглядывал её с головы до ног, не спеша хоть как-то реагировать на эту фразу. Под его взглядом девушке стало неуютно, и она поёжилась.

Он был такой… холодный, что захотелось хотя бы на мгновение вернуться на месяц назад, когда ещё между ними не было этой стены отчуждения. По крайней мере, с его стороны. Это звучало эгоистично, конечно. Потому что Маринетт тогда сама с радостью выкладывала кирпичики в качестве препятствий. Но сейчас ей казалось, что даже тогда она не была столь жесткой, каким ныне оказался Адриан.

— И куда же ты намылилась, прости? — он демонстративно взглянул на часы. — Время позднее, тебе не кажется?

— Я уже большая девочка и вправе сама решать, когда и куда мне идти, — огрызнулась Дюпэн-Чен.

Ладно, если быть откровенной, ей не хотелось прерывать этот разговор. Так она могла допустить хотя бы маленькую, малюсенькую мысль о том, что ему стало снова не плевать на неё. Круто, да? Интересно, Адриан испытывал тоже самое, когда она его посылала раз за разом? Какой кошмар…

— Большая девочка, которая должна находиться под домашним арестом, а не шляться по ночам, где попало.

— Ты мне что, отец? — Боже, сейчас совершенно не время, но она так и представила наяву, как изменится его выражения лица, если она назовёт его «папочкой». Она действительно сходит с ума, да? — Адриан, прости… но мне правда надо идти.

Она попыталась прошмыгнуть мимо, но парень не позволил: крепко схватил её за рукав, угрожая порвать пальто.

— Я пойду с тобой.

И в его взгляде читалась такая нерушимая уверенность, что Маринетт поняла: точно, не отпустит.

Глава 28

Адриан растёр замёрзшие руки. После нескольких часов бесцельного наматывания кругов вокруг пекарни Дюпэн он порядком окоченел, и все, что ему оставалось — греться подручными средствами. Выпив порядка трёх чашек горячего кофе, надеясь скрасить своё ожидание, он чувствовал себя раздувшимся шариком, но уйти со своего «поста» он не решался. Казалось, что ещё чуть-чуть, совсем немного — и она появиться из-за угла, раскрасневшаяся, слегка растрепанная, но все такая же очаровательная.

В затылок дышал липкий страх того, что это не произойдёт.

Но Адриан гнал эти мысли прочь. В сознании он с наслаждением рисовал картины того, как отчитает ее, как нашкодившую девчонку, а она будет мямлить и смущаться, не зная, что сказать под его строгим взглядом.

Только, пожалуйста, хоть бы она пришла. Хоть бы вернулась домой. Хоть бы не пришлось вытаскивать её из очередной передряги, в которые Маринетт имела талант попадать со столь завидным постоянством.

Когда на улицах стали зажигаться фонари, Агрест заволновался ещё сильнее. Парень раздраженно постукивал ногой, злясь одновременно на себя, на неё и вообще на весь мир вокруг. Злился на Нино, за то, что в такой беззаботной форме по телефону сообщил ему о том, что, мол, да, их чуть не подорвало черт-знает-где, но они выбрались, а затем разминулись.

С разговора с другом прошло уже порядка двух часов, и за это время несносная девчонка уже должна была добраться до дома. Но её все не было и не было, и Адриан начинал терять терпение и… уверенность в том, что с ней все хорошо.

В пекарню он зайти не решался, боясь побеспокоить родителей Маринетт. Им и так выпало немало испытаний (с такой-то дочерью!), поэтому не стоило разводить панику раньше времени.

А вдруг… потом будет поздно?

Он помотал головой, отгоняя страшные мысли. Все будет хорошо… все должно быть хорошо, если она опять не задумала нечто безумное.

Облачко пара вырвалось из окоченевших губ, когда Адриан закашлялся. Черт, после всех часов, проведённых на улице, сложно будет избежать этой глупой предрождественской простуды. Это все она виновата.

Адриан поежился. Все, решено. Если она не появится тут в течение пятнадцати минут, он идёт домой. Или в пекарню. Или в полицию…

Наконец, хрупкая фигурка девушки появилась из-за угла. Сердце пропустило удар, и Адриан облегченно вздохнул, так, словно до этого момента совсем забыл, как это делается. Словно пару часов провел под водой, а сейчас вынырнул наружу, хватая ртом спасительный воздух.

Она что-то записывала на фронтальную камеру своего смартфона, взволнованно теребя волосы и неестественно жестикулируя. Агрест нахмурился. Неужели, разговаривала с кем-то по видео-связи? Со своим дружком Натаниэлем, например. Но это было так непохоже на неё: Адриану казалось, что Маринетт относилась к тем людям, которым легче написать сообщение по мессенджеру, чем кому-то позвонить. Но если это так, и Натаниэль знал что-то, о чем не сказал Адриану… ух, и достанется же этому крашенному панку, черт бы его побрал!

Дюпэн-Чен настороженно оглянулась назад, словно почувствовав взгляд парня, и Адриан, сам не зная, почему прячется, вжался в стену ближайшего дома, надеясь скрыться в тени. Маринетт, не заметив его, перевела взгляд на вывеску пекарни и замерла, словно не знала, как ей поступить дальше. Потянулась было к ручке двери, но отпрянула, передумав в последний момент. Не хотела заходить? Странно…

Она вообще вела себя очень подозрительно. Явно была взбудоражена чем-то, причём в плохом смысле. Спустя пять минут топтания на месте, так и не решилась войти внутрь, будто сомневалась… в чем?

Адриан решительно вышел из своего укрытия. Интуиция ему подсказывала, что ещё чуть-чуть, и птичка упорхнёт, на прощания махнув крылышком.

— Маринетт? — подал он голос, обращая на себя внимания. Девушка так и подпрыгнула на месте, обернувшись в его сторону. Во взгляде читалось полнейшее замешательство: она не ожидала его здесь увидеть.

— Что? Что ты здесь делаешь? — хрипло спросила она.

Честноеслово, Адриан не хотел её отчитывать. Это совершенно не входило в его планы, но это получилось как-то само собой. Он ощущал эту острую необходимость продолжать разговор, чтобы задержать её, не дать ей сбежать.

И… ему это нравилось. Как в старые времена. Слово за слово, и словно не было этого месяца взаимного игнорирования. Все как прежде… он делал все, чтобы заставить её обратить внимание на себя.

Она отчаянно пыталась выбраться из его западни. Её взгляд гулял по окружающему их пейзажу: по ярки огням, которые украшали зимние улочки Парижа, пестрым рождественским вывескам и витринам. Лишь бы не смотреть ему в глаза. А это то, чего Адриан так отчаянно добивался. Он хотел увидеть, что она пытается скрыть от него.

— Адриан, прости… но мне правда надо идти.

Нет, Маринетт. Просто так ты не ускользнёшь в этот раз. Не в эту смену.

— Я пойду с тобой.

Её глаза изумленно расширились, у губы слегка приоткрылись в слепом искреннем непонимании. В этот момент она выглядела такой милой и беззащитной, что ему хотелось сделать большее, чем просто схватить ее за рукав куртки. Хотелось прижать её ближе к себе, крепко обнять и умолять лишь об одном:

«Пожалуйста, хватит рисковать из-за меня. Хватит подвергать себя опасности. Пожалуйста, хватит этих геройств. Они не стоят того, что ты так жаждешь отдать взамен».

Но он не двигается с места. Нет, пока рано. Она испугается и оттолкнёт его, просто не поймёт такой внезапной перемены в его отношении к ней.

Маринетт едва заметно дрожала.

— Ты замёрзла?

— Нет, Адриан. Мне нужно идти, я действительно очень опаздываю, — она сделала ещё одну робкую попытки вырваться.

— Скажи куда, и я отпущу.

Кончики её ушей покраснели от негодования.

— Что, прости?! Я не обязана тебе говорить! Тебя это не касается!

«Тебя это не касается!» — больно резануло слух, заставив поморщиться. А она ведь права. Их ничего не связывало в этот момент. Совсем ничего. Но уйти прямо сейчас. Да Адриан нутром чуял, что что-то тут нечисто.

— Хорошо, — видимо, увидев его растерянный вид, она смягчилась, сожалея о чересчур резком ответе. Прошлая Маринетт бы ни за что не пошла на попятную, продолжив гнуть свою линию. — Мне нужно в торговый центр за подарками. Доволен?

У этой, «новой» Маринетт, черты лица были мягче, живее. Из взгляда полностью исчезла пелена безразличия, через которую она раньше смотрела на окружающий ее мир. Она даже едва заметно улыбнулась, словно извиняясь, и, легонько коснувшись руки Адриана, заставила его расцепить пальцы. Несмотря на лютый холод, её кожа была приятно тёплой, мягкой. От этого прикосновения у Агреста по спине пробежали мурашки.

— Замечательно, — он хмыкнул, отступая назад, пытаясь скрыть своё смущение. — Мне как раз тоже надо.

Девушка иронично изогнула бровь, не поверив ни на йоту. Но кивнула, давая своё молчаливое согласие.

Адриан просиял и, ослеплённый этим мимолетным успехом, не заметил, как Дюпэн-Чен напряжённо сжала губы.

Что ж, теперь, по пути, ей предстояло оторваться от него… как-нибудь. Но как? Боже, ей не верилось, что план по спасению Адриана мог сорваться по его же вине. Глупый, глупый Адриан!

— Но как только будем на месте, разойдёмся каждый своей дорогой, идёт?

Парень неопределённо повёл плечом. Черт! Вот же прилип, в самый неподходящий момент. Снова.

— А теперь давай честно. Зачем ты пришёл? — они медленно двинулись в сторону «Карузель дю Лувр». Маринетт шла впереди, а Адриан немного отставал от нее, словно наблюдая со спины. Это слегка нервировало.

— Нино мне все рассказал, — голос Адриана звучал недовольно. — Я тебе говорил, что ты не должна ничего делать. Тот пост совершенно не стоит риска, которому ты подвергла себя. И ребят.

Девушка закусила губу. Ей тебе все будут тыкать в это? Да, из-за неё чуть не пострадали Алья и Нино, и она жутко об этом сожалела. Именно поэтому пыталась провернуть теперь все в одиночку.

Адриан не видел нового поста… он не воспринимал все всерьёз. А зря. То, что готовил Бражник в этот раз, было во много раз хуже. Маринетт сомневалась, что, увидев новый пост, Адриан был бы столь беспечен.

— Этого больше не повторится.

— Надеюсь.

Она замолчали, каждый погруженный в собственные мысли. Маринетт уставилась в смартфон, пролистывая галерею туда-сюда, чтобы хоть как-то скоротать время. Её раздражало упрямство Агреста. Её раздражало его ничем не оправданное, непоследовательное поведение.

Когда вообще состоялся их последний нормальный разговор? Она и вспомнить не могла. И, даже несмотря на это… Он снова решил появиться в её жизни.

Разве это не он говорил, что ему теперь плевать? Что она — лицемерка, которую не интересует ничего, кроме Интернета и виртуальных друзей? Что ей все равно на людей вокруг неё?

Было бы классно, измени он своё мнение. Маринетт очень скучала… теперь, она вела бы себя совершенно иначе. Теперь она понимала, как была неправа.

Из-за мороза на улице телефон немного завис. Маринетт раздраженно ткнула в сенсор, но это не произвело никакого эффекта. Экран бесцеремонно погас, будто бы насмехаясь над усилиями хозяйки привести непослушное устройство в чувство. Она несколько раз нажала кнопку блокировки. Ничего…

Как вдруг, на всю улицу на полной громкости раздалось:

«Здравствуйте, на связи главный страж справедливости, Ледибаг…»

— Маринетт, что это? — Адриан вынырнул будто бы из ниоткуда. Когда он успел подойти так близко, что девушка могла почувствовать его дыхание у своего уха. Маринетт была уверена, что всего секунду назад он шёл далеко позади.

— Это? Ничего! — но злосчастный телефон уже оказался в руках у Агреста. — Отдай! Верни!

Она попыталась выхватить его, но Адриан занёс смартфон высоко над головой. Дюпэн-Чен оставалось лишь подпрыгивать на месте, стараясь заставить его согнуть локоть. Маринетт с видео тем временем продолжала вещать:

«С кем-то мы знакомы не понаслышке, кто-то знает меня лишь отдаленно… на самом деле, меня зовут Маринетт Дюпэн-Чен, я учусь в выпускном классе и едва вывожу аттестат, стараясь исправить свою поехавшую в край успеваемость…»

В какой-то момент она сдалась. Застыла на месте, с мольбой в глазах уставившись на Адриана, надеясь, что он одумается и прекратит это безобразие. Но парень не спешил. Слушал каждое её слово, записанное для блога GossipGirl. Сенсация, призванная заменить собой пост об Адриане Агреста. Громкая правда, которую «схавают» недалекие читатели.

«В настоящее время я борюсь с кибербуллингом и взломом аккаунтов, исходящие от некоего хакера, которого условно называю «Бражником». Я получаю множество откликов от пользователей с благодарностями. Спасибо за ваши добрые слова.

Но, знаете, с чего я начало? Как пришла к этому?»

Он смотрит на неё настороженно, недоверчиво. Будто бы на видео — не ее лицо, не ее голос. Под этим взглядом она робеет, чувствует себя маленькой и какой-то даже никчёмной.

«Tales of LadyBug — один из самых популярных блогов во всем tamblr'е. Один из самых скандальных. Я не раз писала о том, как ненавижу наше общество и всех людей вокруг. Почему? Что ж… пожалуй, потому, что я сама довольно-таки никчёмна. У меня мало друзей. Двое? Трое? И те появились совсем недавно. Честно говоря, ли недавнего времени я их и вовсе не ценила. Моя реальность располагалась здесь, в Интернете. Я тут пряталась от собственных страхов перед обществом и кошмаров о жизни.

Вы ощущали себя когда-нибудь жертвой? Нет, не обстоятельств, а именно издевательств, физических, моральных, истощающих изнутри и словно вырывающих душу? Я жила так практически год, терпя насилие. Во всех смыслах этого слова. Меня били, меня насиловали. Пытали, иногда».

Маринетт с видео сделала глубокий вдох, сдерживая слезы.

«Так продолжалось около года, думаю… Мне не повезло стать жертвой маньяка. Но повезло выжить. Единственной из десятка, может, больше, таких же девочек.

Но как я воспользовалась этим? Не ценила. Заперлась в комнате. Из-за своей малейшей неудачи винила во всем остальных. Когда обижали меня, я обижала в ответ. Ещё сильнее, ещё больнее. С Хлоей Буржуа, правда, не получилось. Та ещё сука. Но я ей благодарна: те эскизы, которые она украла у меня для конкурса, были говно. Прошу прощения».

Мерзко. Но, зато правда. И даже не та часть про Хлою, совсем нет. Маринетт сама, действительно, ничтожество. Девочка в маске. А под этой маской что?

«Прежде чем жалеть меня, задумайтесь, много ли я сделала, чтобы заслужить вашей жалости? Спойлер алерт: ничего. Я прожигала все эти семь своих лет. Бесцельно довольно. Прогуливала уроки, по классике, писала гадкие заметки про людей, которые мне не нравятся, упустила действительно хорошего парня, которому не повезло обратить на меня внимание».

На этом месте Адриан опустил телефон. Маринетт тут же забрала его. И оба застыли, не зная, что им делать дальше.

— Что это? — голос Адриана дрожал. — Что ты собралась с этим делать?

— А тебе ли не все равно? — Маринетт принялась загибать пальцы. — Я же лицемерка, Адриан. Мне плевать на всех вокруг, кроме себя. Есть только мои проблемы. Ты был прав тогда. Чертовски прав.

— Мне… мне не все равно, — в голове Адриана словно закрутились шестеренки, и все постепенно стало вставать на свои места. То, что она собиралась сделать… что за ребячество!

— Мне тоже, — она пробормотала, едва разжимая губы. — Поэтому… я сделаю то, что должна сделать.

Маринетт повернулась, чтобы уйти, но Адриан не позволит. Схватил ее за локоть так крепко, как только мог. В голове не укладывалось, эта дура хотела подставиться! Вместо него! Как всегда, забыв спросить мнение самого Адриана. Хотел ли он этого? Нет. Прозвучавшей звуковой дорожки было более, чем достаточно, но он даже не дослушал до конца. Что она ещё могла ляпнуть? Что ее могла ещё заставить ляпнуть эта сплетница, будь она неладна!

— Никуда ты не пойдёшь! — но Маринетт ловко выкрутилась из его захвата и побежала в сторону развернувшейся неподалёку ярмарки, скрываясь в толпе. — Маринетт!

Он ринулся за ней, но тут же потерялся среди снующего повсюду народа. Крики уличных продавцов, рекламирующих свои товары, заглушали собственные мысли. Он метался из стороны в сторону, но Маринетт словно сквозь землю провалилась. Убежала. Ха.

— Нино! — голос осипший, но громкий. Он позвонил человеку, который, по его мнению, был единственным, кто мог помочь.

Ляиф на той стороне провода что-то сонно пробормотал, явно разбуженный внезапным звонком. Отсыпался после бессонной ночи.

— Маринетт! Она сбежала!

— Куда? — послышался ленивый зевок, скрип кровати, что резко контрастировало с внутренним состоянием самого Адриана, у которого, казалось, сердце билось где-то в районе горла.

— Это я и хочу узнать… она влипла опять куда-то. Я пытался её остановить, но…

Нино что-то неразборчиво угукнул. В этот момент кто-то сильно толкнул Адриана в плечо, кинув в догонку «Смотри, куда прешь!». Парень выругался.

— Можешь попробовать отследить её телефон? Возможно, она пойдёт в ТЦ «Карузель дю Лувр», но я не могу быть точно уверен. И поспеши, пожалуйста!

— Делаю, что могу! — голос Нино звучал уже бодрее. Видимо, до него постепенно стала доходить вся серьёзность происходящего. Послышался звук включающегося ноутбука, и парень быстро-быстро заклацал по клавишам. — Жди, в общем!

И он отключился.

Адриан бессильно опустил телефон.

— Черт! — и камешек, по которому со всей силы ударили ногой, громко покатился по брусчатке.

Маринетт… что же в голове у этой бесконечно самоотверженной девчонки? Что ей вообще в голову ударило?

Черт… он постоянно забывал, что речь идёт о сумасшедшей блогерше, что подняла с нуля целую компанию по возвращению его на тэмблер и практически вычислила, где он живет, по одному лишь мёртвому профилю.

Маринетт и LadyBug… две совершенно разных картинки, что постепенно сливались в единую. Целостную. Не просто милая одноклассница, что посапывает на парте во время уроков, но девушка со своими страхами, тараканами, стремлениями. Отважная, во всех смыслах. Безумная… особенно, в отношении Кота Нуара, и него, Адриана.

И, кажется, ему это начинало даже нравиться. Только не до такой степени, чтобы позволить ей вредить себе.

И Адриан устремился в «Карузель дю Лувр», расталкивая всех на своём пути.

***
Нино открыл программу отслеживания, которая была установлена уже очень давно и настроена на телефон Маринетт.

Хоть бы она не отключила телефон! В выключенном состоянии он не будет отображаться на экране. И в таком случае Нино совершенно не представлял, что ему делать. Потому что это ходячий ужас: и как только у Маринетт хватало энергии после такого стрессового дня ещё и искать приключений на пятую точку? Они с Альей провалились в глубокий сон, как только добрались до своих кроватей.

Кровати, если быть предельно точным. Они решили воспользоваться весьма удачным отъездом родителей Альи со всеми её сёстрами. И Сезер все ещё мило сопела в подушку, в то время как Нино чах над программой, раздраженно скидывая вызов за вызовом от истерившего Адриана.

— Итак, три, два, один…

Он скрестил пальцы, когда экран монитора озарился темно-синим сиянием симпатично спроектированной карты Парижа. Бегунок в левом краю монотонно крутился, уведомляя о загрузке системы.

И…

Загорелся красный кружочек, показывая передвижения их нерадивой подруги.

— Вот вы и попались, мадемуазель, — иронично хмыкнул Нино, попутно набирая номер Бертрана. — Будете знать, как бегать от белобрысых принцев.

Героиня Парижа тем временем уже находилась прямо у «Карузель дю Лувр», как и говорил Адриан. Действовать нужно было быстро.

— Месье Бертран? Это Нино. Маринетт опять попала в передрягу… нет, на этот раз она одна, но у меня есть её координаты. Ага, высылаю вам.

Красная пульсирующая точка «зависла» на втором этаже торгового центра. И что она там делает? Неужели… встречается с хакером? Просто так, сама пришла в очередную ловушку, после всего пережитого?

— Скиньте ей кто-нибудь номер чувства самосохранения, авось, поможет, — Ляиф несколько раз громко стукнул по столешнице и только потом вспомнил, что шуметь ему не следовало. На звук практически тут же приплелась проснувшаяся Алья. Увидев своего молодого человека за ноутбуком, она обречённо простонала.

— Только не говори, что опять что-то случилось с Маринетт, пожалуйста, — она легонько хлопнула себя по щеке, прогоняя остатки сна. — Она не могла потерпеть до завтра?

— С Маринетт ничего не случилось. Пока, — Нино недовольно скривился.

— Нам нужно быть вместе с ней… где это? ТЦ? — Алья уже была готова сорваться с места, но парень схватил её за руку и опустил обратно на стул:

— Там и так будет предостаточно народу. Без нас разберутся.

— Но там же Маринетт…

— Там будет Адриан. Они разберутся, — он держал её крепко, пока девушка пыталась отчаянно вырваться.

— Ты точно пытаешься меня успокоить? Эффект обратный, — прошипела Сезер, стукнув Нино по запястью, из-за тот издал недовольное «ай!».

— Да все будет хорошо, вот увидишь, — удостоверившись, что Алья больше не рвётся никуда идти, он заметно успокоился.

Алья была предвзята по отношению к Агресту — оно и понятно, принимая во внимание, что она всеми своими силами желала защитить свою подругу от всех несчастий. Но Нино был в нем уверен. Какие бы сложные времена в своих отношениях сейчас ни переживали Маринетт и Адриан, последний никогда не навредит Дюпэн-Чен. На него можно положиться.

Скрепя сердце, Нино надеялся, что у них все получится.

***
Рождественская мелодия «Mon beau sapin» сменилась на хит Мэрайи Кэри «All I Want For Christmas Is You», стоило Маринетт зайти в раздвижные двери огромного торгового центра, расположенного прямо в центре Парижа. Какова ирония — нет, это совершенно не то, чего так жаждала девушка. Все, чего она желала — это оказаться сейчас дома. Возможно, помочь отцу на кухне. Либо украсить наконец рождественское дерево. Или…

Таких «или» было очень много. В этом не было никакой тайны: пожалуй, любое времяпровождение было сейчас лучше того, что ей предстояло.

Засилье туристов и шанс быстро докупить необходимое после работы, ТЦ сиял всеми цветами радуги; Маринетт ощутила, как огромный поток народа подхватил её и увлёк за собой куда-то в сторону экскаватора. Как бы она ни старалась, у неё не получалось выбраться из толпы, поэтому, ничего не оставалось, кроме как просто поддаться течению.

Её преследовал легкий предрождественский мандраж, созданный общей атмосферой дорого украшенного здания с высоченными потолками и толпами людей. К привычным притворным улыбкам жителей Парижа Маринетт уже успела привыкнуть уже давным-давно, но тут было что-то совершенно другое. Девушка пригляделась. Этот блеск в глазах окружающих… блеск, который невозможно подделать. Они были счастливы. Счастливы, что находились именно в этот момент в этом самом месте.

И хотя до Рождества оставалось еще добрых две недели… хотя чудо ещё не настало, само ожидание этого чуда, подготовка к нему — самое ценное, что существует в этом светлом празднике. Рождество придёт быстро и пронесется мимо на невозможных скоростях, и глазом не успеешь моргнуть.

И хотя все мысли Маринетт должны быть о другом, она просто остановилась на месте, вглядываясь в сверкающую огромную люстру на потолке, и каждой клеточкой своего тела впитывала эту необыкновенную волшебную атмосферу. Питалась ею, заряжалась, и это было… восхитительно. Губы сами собой растянулись в широкой улыбке. Как раньше она могла игнорировать это чувство?

— Привет, — чья-то рука легла на ее плечо. Маринетт оглянулась и встретилась взглядом с светло-голубыми глазами, похожими на две маленькие льдинки. — Ледибаг?

Перед ней стояла невысокая девушка с идеально уложенными в свободную косу светлыми волосами. Какой-то необыкновенной внешности. Маринетт сравнила бы ее… с призраком? С привидением?

Страха от осознания того, что перед стояла никто иной, как GossipGirl, девушка, сделавшая столько плохого другим и принесшая столько неприятностей непосредственно самой Дюпэн-Чен, совершенно не было. Скорее, присутствовало лишь какое-то недоумение, потому Маринетт представляла её себе совершенно по-другому. И это лицо… да, точно, Маринетт была на сто процентов уверена, что эта девчонка училась в её классе. Вот только почему-то она совершенно не помнила её имени…

— Да, — Маринетт неуверенно кивнула, позволяя новой-старой знакомой увести её в сторону, туда, где толпа становилась немного реже. — Как ты меня нашла?

— Я заметила тебя, как только ты зашла в торговый центр, — тут же подхватила это обращение на "ты" девушка. — Проблема была лишь в том, чтобы подобраться поближе. Меня, кстати, зовут Дженнифер.

Только сейчас Маринетт смогла уловить легкий акцент в речи девушки. Возможно, американский.

Вопрос о том, как она смогла узнать в неприметной Маринетт саму Ледибаг так и остался висеть в воздухе. Если отбросить все предубеждения, то Дженнифер производила довольно-таки приятное впечатление. Но нельзя было забывать, для чего они встретились здесь.

— Пойдем присядем… например, вот сюда, — словно прочитав мысли собеседницы, предложила "Сплетница". Очень кстати кто-то освободил столик прямо у них под носом. — Так… что у тебя есть для меня?

Маринетт включила видео у себя на телефоне, и Дженнифер подвинулась поближе, вслушиваясь в слова. По выражению её лица было сложно понять, что у неё на уме. Маринетт предпочитала и не знать.

— Что ж, сойдёт, — Сплетница удовлетворенно кивнула головой и уже была потянулась рукой, чтобы ухватить телефон Маринетт, как та отпрянула:

— Не так быстро, — оборвала она резко. — Сначала пост про Адриана.

Дженнифер нахмурилась.

— Что ж, ладно, хорошо, — она наглядно продемонстрировала Ледибаг, как удаляет ту запись. — Довольна?

То, каким тоном был задан вопрос, не пришлось Маринетт по душе.

«Вот и открывается постепенно твоё внутреннее «я», гадюка», — зло подумала она, пока отправляла своё видео той по мессенджеру. Но что с этим делать? Дюпэн-Чен ещё не знала. Однако, она поклялась себе, что обязательно заставит эту девушку поплатиться за все совершенное ей и одуматься.

Но пока… пока, этот союз, возможно, был выгоден им обеим. Маринетт наделялась, что ей удастся получить больше информации о Бражнике. А Дженнифер… наверно, она просто испугалась. Испугалась той каши, которую сама же заварила, и пыталась найти хоть какую-то подстраховку, хотя бы в лице своего противника.

— Получила. Отлично, — сухо констатировала Дженнифер, поднимаясь со своего места. Снова натягивая свою притворную улыбку, она протянула Маринетт руку для рукопожатия. — Буду рада сотрудничеству.

«Не могу сказать тон же самого», — подумала Дюпэн-Чен, но ответила на рукопожатие.

Да, именно такие люди вызывали у неё наибольшее отвращение, пожалуй.

Дженнифер уже было собралась уходить, как по обе стороны ей на плечи легли руки людей в форме.

— Просим вас прости с нами, — смотря на блондинку сверху вниз прошепелявил упитанный полицейский. Его напарник достал из-за пазухи наручники и угрожающие тряхнул ими у девушки перед носом.

— Что? На каком это основании, — Дженнифер попыталась вырваться, ещё не до конца понимая, что происходит.

— Мадемуазель Дюпэн-Чен, — с другой стороны появился следователь Бертран и, как ни в чем не бывало, уселся за столик рядом с Маринетт.

«Сплетница» вперила разъярённый взгляд в сторону своей несостоявшейся союзницы, которая, в свою очередь, вид имела весьма и весьма удивленный. Маринетт непонимающе смотрела на Бертрана, не решаясь спросить, что он тут делает. Поэтому она молча глотала ртом воздух, в то время как внутри неё разворачивалась настоящая буря: кажется, что-то пошло не так. Но в какой именно момент? Как следователь нашёл их?

— Ты! Привела за собой копов! — Дженнифер осуждающе показала пальцем на Маринетт. Всего пара мгновений — и она, борясь с тисками полицейских, что-то быстро-быстро начала печатать на телефоне, пока коллеги Бертрана не выхватили его у неё из рук. Но Дженнифер в ответ лишь гаденько усмехнулась, и Маринетт поняла — та успела опубликовать в своём блоге то видео.

В следующий момент произошло несколько событий: краем глаза Маринетт уловила маленькую чёрную фигурку человека на верхнем этаже. Кто-то из людей громко ахнул, и толпа стала сгущаться, двигаясь в сторону выхода и растаскивая всех, кто попадался ей на пути. Раздался оглушительный выстрел, и краска сошла с лица Дженнифер, как и его мерзкая улыбка. Девушка поднесла к губам руку, стирая ярко-алую кровь, стекающую вниз по ее подбородку. Она словно не понимала, что только что произошло. Рассматривала свои испачканные пальцы удивленно, не веря своим глазам.

— Дженнифер! — Маринетт кинулась вперёд, к ней, но кто-то решительно остановил ее, заставляя отвернуться от страшной картины и прижимая к себе изо всех сил.

— Не смотри, — прозвучал голос Адриана над ухом, когда он закрыл ей глаза своей ладонью.

— Сука, снайпер! Вызывайте подкрепление, ловите его! — крик Бертрана, растерянный, испуганный. Он совершенно не был готов к такому повороту событий, приведя с собой лишь пару полицейских. Он снял с крепления на ремне брюк рацию и быстро-быстро затараторил: — Эвакуировать гражданских из центра! У нас стреляют! Повторяю, у нас стреляют!

За это время в голове Маринетт не пронеслось ни единой мысли. Все произошло настолько быстро, настолько неожиданно, что казалось каким-то страшным, глупым видением, кошмаром наяву. Но руки Адриана крепко-крепко обнимали её, внушая иллюзию безопасности. И Маринетт уткнулась ему в плечо, зажмурившись.

— Она мертва? — пролепетала она безжизненно.

— Без сознания. Пока, — ответил Адриан, не переставая поглаживать её по спине. — Пойдём, выведу тебя отсюда.

Она брела за ним бездумно, не понимая, куда, зачем. В толпе людей дышать было сложно. Но все вели себя довольно-таки организованно, спокойно выходя из здания. Лишь когда морозец полоснул по разгоряченным щекам, Маринетт осознала, что они на улице.

— А теперь ждём, — Адриан остановился, но все ещё не отпускал её руку. — Этот мужчина?

— Месье Бертран?

— Как скажешь, — Агрест вздохнул. — Он попросил подождать его здесь. О чем ты вообще думала, Маринетт? А вдруг, стреляли бы в тебя?

Девушка закусила губу, не отваживаясь поднять взгляд. «Ну, давай, ещё отчитай меня прямо здесь», — думала она разочарованно. Прежде всего, это разочарование она испытывала по отношению к себе.

— Я не могла оставить это, как есть. Ты не понимаешь! Она написала про тебя какой-то бред и говорила, что опубликует сегодня…

— Маринетт, да очнись ты уже! — он тряхнул ее посильнее. — Это было смертельно опасно. Никакие сплетни, тем более, обо мне, не стоят твоей жизни!

— Даже если бы эти сплетни разрушили бы твою жизнь? — она набралась храбрости, чтобы посмотреть ему в глаза. И отпрянула, увидев, сколько в них беспокойства, и одновременно облегчения, потому что с ней ничего не произошло. Он… волновался?

— Ну что, детки, — окликнул их Бертран, не спеша выходя из центра и почесывая репу, — у нас труп. Не подскажите, с каких это пор у нас за школьницами охотятся профессиональные снайперы?

Разумеется, ни Маринетт ни Адриан не нашлись, что на это ответить.

— Значит так, мы пока здесь ждём скорую. Нужно разобраться ещё с кучей формальностей. Маринетт и тебя, парень, отправим по домам в сопровождении полицейских…

— Я пойду вместе с Маринетт, — тут же возразил Адриан. — Дома подождут.

Бертран скептически уставился на парня. В гуще событий он не успел его разглядеть, но сейчас…

— Вау, Адриан Агрест собственной персоной, — Бертран поднял брови. — И с вами мы уже тоже встречались. Знаете, меня действительно удивляет, почему наш полицейский участок обеспечивают работой одни и те же проблемные подростки.

— Мы не «проблемные», — Адриан стиснул челюсти, сдерживая поднимающуюся злобу. Только что у них на глазах застрелили девушку, а этот… как его там? Бертран ещё смеет выкаблучиваться перед ними. — И, если можно, мы пойдём домой.

Арману не особо пришёлся по душе тон молодого человека, но он вынужден был признать, что малой прав.

— Хорошо. Эй, ребят, проводите детишек. Ага. Не, насколько я помню, тут недалеко, — он кивнул двум дежурящим рядом полицейским. — Пешком минут 20. Парню вообще в другую сторону, но он упрямый.

Жандармы, которые должны были проводить их до дома Маринетт, оказались весьма немногословны. Создавалось впечатление, что все их умения сводились к жесткому взгляду, которым они буравили каждого бедолагу, которому не повезло пройти мимо них. Под таким «присмотром» Маринетт и Адриан не решались заговорить. Хотя им и было, что обсудить.

Это ощущение недосказанности, которое шлейфом тянулось за каждым из них вот уже на протяжении нескольких недель, сейчас казалось наиболее тяжёлым. Хотелось выговориться, открыться. И именно сейчас они почувствовали острую необходимость в этом. Будто бы настал наконец-то момент открыть все карты.

— Мам, пап, я дома, — Маринетт ввалилась в пекарню, и родители, которые ещё не закрыли дверь, ожидая, видимо, свою блудную дочь, кинулись к ней с распростертыми объятиями. Мадам Дюпэн-Чен заметно напряглась, завидев на пороге, помимо дочери, ещё двух полицейских, но когда она заметила Адриана, её взгляд смягчился, а на губах заиграла легкая приветственная улыбка.

— Ну, наконец-то, — Сабин облегченно вздохнула. — Уже и не знала, где тебя искать. Звонила Алье, она так и не смогла мне ничего внятно объяснить… что случилось с тобой? Мы так волновались… по новостям передавали о выстрелах в ближайшем торговом центре…

— Мадам, о единичном выстреле, — отрапортовал один из полицейских. — С вашей дочерью все хорошо. А мы пойдём, у нас полно работы.

— Оставайтесь на чай! Мы вам так благодарны, что вы привели к нам нашу дочь живой, — предложил месье Дюпэн, но, увидев, как рьяно крутит головой Маринетт, которая была совершенно не согласна с таким положением вещей, остановился. — Ну, работа есть работа, мы вас прекрасно понимаем…

И полицейские ушли. Пока родители закрывали пекарню, Маринетт села за один из столиков для посетителей, вытянув ноги.

— Ну и ну, — пробормотала она как-то грустно. — Что за ужас…

Адриан опустился на соседний стул, повторяя за Маринетт.

— Ты… маленький разносчик неприятностей, — беззлобно ответил ей Агрест. Выглядел он не менее уставшим: под глазами залегли тёмные круги, а кожа сильно побледнела. Он и так был довольно худой, а при специфическом освещении в пекарне Дюпэн его черты казались ещё более заострёнными, чем обычно.

Маринетт поймала себя на том, что бессовестно пялится.

— Я не знала, что все так обернётся… какой бы сукой ни была эта Дженнифер… она не заслужила такого, — Маринетт искренне сожалела о произошедшем. Этот Бражник… он просто устранил свою пешку, без всякой жалости, как только возникла опасность для него. Дженнифер ведь все могла рассказать полиции.

— Я рад, что ты не пострадала, — единственное, что сказал на это Адриан. — Когда ты убежала, я очень испугался. Я не понимал, что ты собираешься делать. Сразу кинулся за тобой, а от тебя и след простыл. Почему ты убежала?

— Боялась, что ты не позволишь мне завершить начатое, — Маринетт пожала плечами. — Я хотела помочь тебе. Дженнифер мне отправила пост, который она собиралась опубликовать о тебе, и я… не знаю. Я как подумала, чем это может для тебя обернуться…

— И чем же? Что там было такого?

В его голосе явно прозвучали нотки интереса… но Маринетт не хотела ему это говорить. Одновременно и боялась, как содержимое может повлиять на состояние Адриана, и переживала за то, что может он подумать о ней, когда узнаёт, что она всего лишь на мгновение, но действительно поверила в написанное.

— Надеюсь, ты об этом никогда не узнаешь, — Маринетт усмехнулась. — Впрочем, это уже не имеет никакого значения, потому что пост о тебе уже удалён… а вся школа завтра будет знать о том, кто скрывается за маской LadyBug.

Повисла неловкая пауза. Родители, как назло, очень «удачно» испарились, желая дать возможность поговорить им без лишних свидетелей. И Маринетт была за это благодарна. Но, когда настал наконец момент, она совершенно не знала, с чего начать.

— Прости меня, — вдруг сказал Адриан, нарушив тишину. — Прости меня за то, что так вёл себя с тобой. Это было ужасно.

— Прости меня, — вторила ему Маринетт, — за то, что так относилась к тебе. По-хамски. Даже несмотря на то, сколько ты сделал для меня. Я была несправедлива, и я действительно… очень сожалею об этом. И даже несмотря на это все, ты раз за разом приходишь мне на помощь.

— Ты изменилась.

Маринетт покачала головой.

— Не так сильно, как мне того хотелось. Я знаю, что не достойна этого… но если есть хотя бы маленький, самый малюсенький шанс, — она сглотнула, заливаясь краской. В этот момент ей казалось, что самая сложная вещь в мире — это продолжать говорить, — снова общаться с тобой… наладить наши отношения… черт!

А Адриан, облокотившись о столик, лишь лукаво посматривал на неё, улыбаясь, и совершенно не собирался ей помогать. Вот же кошара!

— Не важно, под каким именем я знала тебя тогда, я всегда восхищалась тобой. Ты мне очень нравишься, как человек, Адриан. Правда. Честное слово. Надеюсь, ты простишь мне все гадости, которые я тебе говорила по своей глупости… по своей…

— Как человек? — он усмехнулся, явно ожидая услышать от неё что-то другое. Маринетт не думала, что может покраснеть ещё сильнее.

— Ты меня вообще слушаешь? — возмутилась она, стараясь придать своему лицу наиболее строгое выражение и надеясь скрыть за этой маской своё бесконечное смущение, когда слова едва-едва собираются хоть в какие-нибудь простые предложения, то и дело расползаясь, словно жуки, в разные стороны.

— О-о-очень внимательно, — заверил её парень. — Так что?

Они смерили друг друга взглядами. Казалось, что воздух между ними можно было, как масло, ножом резать. Маринетт зажмурилась, уверенная, что абсолютно точно пожалеет, если сделает это. Но ещё сильнее она пожалеет, если не решится.

Она наклонилась к нему поближе и быстро чмокнула в щеку, желая всем сердцем провалиться сквозь землю. Потому что, ей казалось, когда она откроет глаза, то её сердце банально не выдержит выпавшего на её долю напряжения и просто разорвётся в дребезги.

Не позволив Маринетт отстраниться, Адриан притянул её к себе, ища своими губами её губы. Легкий, воздушный, едва ощутимый поцелуй, который заставил девушку позабыть обо всем на свете. Какой-то сон, иллюзия, потому что в реальности… Боже, как такое вообще могло произойти в реальности?

Она не верила.

Но, словно движимая каким-то природным рефлексом, она отвечает ему на поцелуй, неловко, неумело (хотя, кажется, что тут уметь?), и это абсолютно новое, непривычное ощущение. Приятное? Сложно сказать. Потому что мозг совершенно не успевает его обдумать и просто сдаётся, удаляясь. И Маринетт тоже не понимает, почему, но ей хочется больше, ещё больше.

— Адриан? — она отстраняется, хватая ртом воздух, пытаясь отдышаться.

— Думаю, я получил ответ на свой вопрос, — он счастливо смеётся, нежно целуя её в лоб. Кажется, тоже не верит, потому что прижимает Маринетт к себе, не желая отпускать, словно боится, что она убежит.

Не в силах бороться с собой, девушка тоже смеётся. Это неведомое доселе чувство облегчения, даже лёгкости, невесомости, потому что ни один из её страхов не сбылся.

И теперь, теперь все будет лучше, проще. Маринетт заряжена силой и готова хоть сейчас пойти горы свернуть — осталось из выпутаться из крепких объятий парня только, и все пучком!

Но выпутываться-то и не хотелось.

С этого дня они будут «сворачивать горы» вместе, и никому из них не придётся противостоять своим кошмарам в одиночку. Ведь для этого-то и нужны друг другу люди, не так ли?

Глава 29

На первый взгляд, у Габриэля Агреста было все, о чем только может мечтать любой состоявшийся мужчина в свои 50 с небольшим: финансовая стабильность, активы, бизнес, всенародное (и даже международное) признание и полезные знакомства. Ко всему прочему, он был абсолютно свободен в романтическом плане (как будто бы его это вообще волновало, ха), а сын достиг уже такого возраста, что за ним не нужен был глаз да глаз: тот и сам неплохо справлялся. Вот только Габриэль все равно мследил за ним, и очень внимательно: особенно, с того момента, когда Адриану не повезло связаться с Маринетт Дюпэн-Чен, на которую у месье Агреста были свои далеко идущие планы.

Их с девочкой-полукровкой связывало очень давнее знакомство.

— Месье, цель ликвидирована, — отчитался Лука по рации. Этот парень являлся-таки усладой для глаз: при полнейшем отсутствии моральных принципов, он имел незаурядные таланты в области IT и роботехники. И ему сейчас очень, очень нужны были деньги, чтобы проспонсировать больную мать и младшую сестру, ещё школьницу. Куффен мог легко получить грант на обучение в любом вузе мира, но вместо этого торчал в Париже, выполняя мелкие поручения модельера — и за очень хорошую плату, разумеется.

— Хорошо. Хоть в чем-то можно на тебя положиться, — заметил Габриэль без особого восторга. Он всегда был крайне скуп на похвалу. — Что там девчонка?

— Дюпэн-Чен пока под строгим домашним арестом. Её сопровождают до школы и сопровождают из школы, — Лука будто бы читал заранее приготовленную речь с бумажки, настолько ровно звучал его голос.

Новости относительно Маринетт пришлись Габриэлю не по вкусу: пора было запускать последний акт их представления, но участие полиции создавало определённые трудности.

— Этот Бертран, — мужчина цокнул язык. — Как он меня раздражает. Суётся туда, куда его не просят.

— Он поднимает архивы 7-летней давности, месье. Пытается копать под вас, — как бы между делом заметил Куффен. Хорошо, что он в этот момент не видел выражение лица Агреста — быстро бы замолчал, возвратив слова обратно. Собственная шкура порой была дороже правды.

— И рано или поздно он что-то да найдёт, — закончил за него Габриэль. По телу мужчины прокатился спазм и он, что было силы, ударил по мягкой ручке кожаного кресла. Будто бы выплеснув весь свой гнев, он выпрямил спину, расслабляясь, как безвольная кукла. По старой вредной привычке он поднёс пальцы ко рту, намереваясь вгрызться в заусенцы большого пальца, но сдержался. Через пару часов у него был назначен деловой приём, нельзя было появиться там с ужасными обкусанными ногтями. — Нам нужна поддержка. Кто-то, кто смог прикрыть нас, надавив на полицию…

— Если вы о новой «Акуме»…

— Да, именно, — Габриэль хищно улыбнулся, шумно втягивая ноздрями воздух. — Хлоя Буржуа. Отличный вариант. Её отец, мэр города и мой давний друг, хоть и трусоват, но сделает все ради защиты любимой дочери.

— Месье… — осторожно возразил Лука. — Мне кажется, мадемуазель Буржуа — не лучший вариант. Девушка весьма своенравна. Мы же не хотим повторения истории «Сплетницы»? Я бы хотел предложить на эту роль одного знакомого художника…

Имя Дженнифер он с тех пор ни разу не произносил вслух: возможно, стараясь забыть о ненавистной девчонке, либо имея на это какие-то свои, одному ему понятные причины.

— Адриан. Вот её слабость. Если правильно разыграть партию, то все получится, — не отступался от своего Габриэль, как наяву уже представляя себе «взаимовыгодное» сотрудничество с мэром Парижа.

Лука несколько опешил. Он не ожидал, что Агрест решит включить в игру собственного сына. Хотя, чему он удивлялся? Учитывая, что этот человек сотворил со своей женой…

— И все же, я настаиваю на кандидатуре Натаниэля Куртцберга. У художника есть своя слабость, не менее интересная.

— Какая же?

— Наша очаровательная Ледибаг.

Повисла тяжёлая пауза. Куффен замолчал, ожидая реакции Габриэля — он старался не торопить своего босса, когда имелась такая возможность. Сквозь динамик на рации послышались гулкие, четкие хлопки. Лука сначала и не понял, что это, и лишь позже сообразил: Габриэль Агрест аплодирует. Неважно, им, их плану или удачно сложившимся обстоятельствам. Это значило одно: он предельно доволен таким раскладом. А когда босс доволен, он становится щедрее.

У Бражника появился реальный шанс разбить очень некстати образовавшийся союз между Маринетт и Адрианом. Пока сын рядом с ней, у Габриэля были связаны руки.

— Это будет особенная Акума, — Габриэль прикрыл глаза, словно впадая в транс. — О, я вижу… вижу, как наяву. Нет никого опаснее и хитрее влюблённого человека. И тут их будет двое.

Лука уже слушал вполуха, так как все эти образные отступления его волновали лишь поскольку-постольку. Главное, что задача была ясна: связаться с Буржуа и Куртцбергом, предложить им помощь в этом щекотливом вопросе, а потом…

— Месье, есть одна проблема, — которая могла пустить все их планы коту под хвост. — А что, если эти двое… не захотят работать вместе? Будучи их учителем, я видел, как они взаимодействуют между собой. И, могу сказать, между Натаниэлем и Хлоей нет ничего, кроме самого искреннего презрения.

— Так заставь их переступить через это. Ты же их учитель, — совершенно не смутился Габриэль. Ему была присуща черта, характерная всем руководителям: он ставил цель и его совершенно не интересовало то, каким образом подчиненный её достигнет.

Лука разочарованно вздохнул, глядя на лежащее перед ним заявление об увольнении. Кажется, придётся побыть учителем математики немного дольше.

Ненавистная должность уже сидела в печенках, как и все эти тупые дети, которые не понимают даже самых простых задач. Лука чувствовал, как постепенно глупеет, словно заражаясь от учеников. Его мозг не получал нужной разрядки, все время занятый либо составлением планов уроков, либо проверкой домашнего задания. Едва хватало на более-менее здоровый сон. И то, не всегда. И это всё не говоря о возникающих из ниоткуда поручений Агреста, как, например, сейчас: подружить двух упрямых баранов, которые друг друга терпеть не могут. Лука Куффен, ваш личный секретарь, учитель, хакер и, черт подери, психолог, приятно познакомиться. Такими темпами, скоро и ему самому понадобится помощь квалифицированного специалиста.

— Математики, — робко заметил Лука, предпринимая последнюю попытку отвертеться от досадного поручения. — Я даже не их классный руководитель, месье.

— Ты взрослый разумный человек, в отличие от этих малолеток. Заставь их себя уважать — и дело с концом.

Судя по всему, в своих суждениях месте Агрест опирался на свой собственный «обширный» опыт воспитания детей.

Лука сжал руки в кулаки, сдерживая подступающий гнев. Немного ещё потерпеть, совсем чуть-чуть, нельзя сорваться именно сейчас. Заводить таких опасных врагов не стоит. Лучше смолчать лишний раз, чем потом пустить всю свою жизнь под откос.

— Хорошо, — сквозь зубы сказал он. — Сделаю, что смогу, месье.

— Отлично, — Агрест был удовлетворён. Он предпочитал послушных исполнителей. — В таком случае, жду отчета об успехе операции.

— Принято.

Красная лампочка на рации погасла, извещая о том, что собеседник отключился от себя. Вот и замечательно… ему не терпелось воплотить этот проект в жизнь. Теперь девчонка точно не сбежит.

Рука все ещё нервно дрожала. Габриэль попытался унять эту дрожь, но она не отступала. Лишь разрастались, словно мерзкая плесень, по всему телу, подчиняя себе конечности. Хлопнула дверка ящичка стола, где должны были находиться таблетки, но там, к сожалению, оказалось пусто. За последние несколько лет приступы практически исчезли из его жизни, и Агрест стал относиться несколько халатнее к своему здоровью.

Но с появлением Маринетт, призраки прошлого снова начинали давать о себе знать.

Агреста стала преследовать маниакальная идея — уничтожить девчонку. И тогда все закончится, раз и навсегда. В прошлый раз ей удалось сбежать, а Габриэлю — забыться на время, продолжая жить нормальной жизнью. Но это все было так хрупко, как полупрозрачный фарфор; то состояние снова возвращается. И оно будет преследовать его до тех пор, пока Агрест не покончит с Дюпэн-Чен раз и навсегда.

Рука сама собой потянулась к кнопке вызова секретаря.

— Натали, — хрипло, едва дыша. — Таблетки.

— Я вас поняла, —раздалось из динамика телефона и спустя каких-то двадцать-тридцать секунд, женщина уже появилась в дверях его кабинета. Следом за Натали маячила горничная со стаканом воды.

Пилюля, расколовшись во рту, обожгла язык. Габриэль даже знать не хотел, что содержалось в этих таблетках, такие они были гадкие на вкус. Но зато действовали почти мгновенно. Приятная истома прокатилась по всему телу, вызывая мелкие мурашки, расслабляя напряженные мышцы. Горничная, взяв с собой пустой стакан, удалилась из кабинета, и Натали, удостоверившись, что начальнику легче, уже собиралась последовать за ней, но почувствовала, как чья-то холодная рука обхватила ее запястье, останавливая.

Секретарь развернулась, косо поглядывая на мужчину. Любые касания напрягали её. Натали всегда предпочитала находиться от людей на… определенном расстоянии. Словно бы кто-то внутри неё заложил особую программу: держаться ото всех подальше. Если данная задача не увенчивалась успехом, то, как по волшебству, сознание ставило новую: заставить всех держаться подальше от тебя.

Так же было и с начальником. Натали точно не помнила, сколько уже работала на него, и, казалось, знала его, как облупленного, но в то же время… он казался ей каким-то нереально далеким, чужим, инородным. Словно она смотрела на него через мутный барьер, искажающих изображение.

— Останься, — попросил он. В его ослабленном под действием препарата голосе больше не чувствовалось привычного приказного тона. Сейчас он выглядел… жалко. Словно моментально состарился на десяток лет. Его обычно строгая прямая фигура теперь больше напоминала стручок гороха: сморщенное, худое и сгорбленное тело, постепенно поддающееся силам неумолимой старости.

Наверно, именно поэтому она не стала искать оправданий в виде огромной загрузки по работе, а просто молча присела на диванчик, с самым строгим видом, показывая, что уйдёт сразу же, как только месье изволит отпустить ее.

Агрест искоса бросал на неё взгляды, тайком разглядывая. Несмотря не все усилия, в ней прослеживались прошлые, давно забытые, но знакомые черты… он прекрасно видел, что под маской собранности и безразличия скрыта тревожная нервозность, заставляющая секретаря разглаживать на ткани офисных брюк невидимые заломы.

— Как там Адриан? — чтобы хоть как-то разрядить тяжелую атмосферу, поинтересовался мужчина. Будничный вопрос, сродни тех, что задают британцы про погоду. Габриэль не шибко участвовал в жизни своего сына, но чувства ответственности и долга заставляли его произносить эту фразу снова и снова, изо дня в день.

Натали это прекрасно знала и изо всех сил давила в себе подступавшее к горлу отвращение. Порой казалось, что только ей, обычному секретарю, была интересна судьба этого одинокого мальчика, рано потерявшего мать и никогда не имевшего настоящего отца.

— Сегодня, сразу после окончания школы, у него ничего не запланировано по расписанию. Мы договорились, что он проведёт это время с друзьями, — на этом слове Габриэль поджал губы, но Натали предпочла проигнорировать эту гримасу. Если Адриану было комфортно с его приятелями, это здорово. Она не видела в этом никакой проблемы. — Вечером к нему придёт репетитор по китайскому. Я прослежу, чтобы к этому времени он был дома.

Ох уж эти женщины… слишком мягкие относительно вопросов воспитания детей. Даже Натали, дама предельно строгая с виду, внутри просто таяла, стоило Адриану о чем-то её хорошенько попросить.

— Где он встречается с друзьями?

Если Дюпэн-Чен находится под домашним арестом, то, вероятно, у них выбора немного.

— К сожалению, не знаю, месье. Могу сейчас позвонить ему, — Натали достала мобильный, ведомая плохим предчувствием.

— Позвони, — согласился Габриэль. — Думаю, мне пора посмотреть, что там у него за друзья такие. И оказать им радушным прием.

А Бражнику было невыгодно, чтобы Ледибаг сидела дома. Снова брать за старое и возвращаться к запугиванию через Интернет? Фу, какой моветон. Для Агреста это был уже пройденный этап. Он надеялся выманить девчонку из её клетки, даже таким банальным способом. Не факт, что ей удастся обойти запрет полиции, но если она при этом попадёт в зону ответственности другого взрослого человека, тогда ставленник Бертрана, скорее всего, ослабит контроль.

Сердце Натали пропустило несколько ударов. В самом предложении не было ничего страшного: в обычных семья родители часто приглашают на званый ужин друзей своих детей— это отличный способ живо провести вечер и стать немного ближе к своим отпрыскам.

Вот только месье Агрест совершенно не был обычным отцом… ох, бедный, бедный Адриан. Натали искренне сочувствовала ему. Честно говоря, в большинстве ситуаций, она готова была стоять за него стеной — вот такой материнский инстинкт, присущий, видимо, поголовно каждой женщине планеты. Но тут… она даже не знала, что возразить. Пожалуй, лучше дать самому Адриану решить, чего он хочет в этой ситуации. Вдруг он действительно хочет познакомить друзей с отцом? Тогда, кто она, Натали, такая, чтобы препятствовать ему в этом?

— Хорошо, я поняла, — женщина кивнула, выбирая в списке контактов номер сына начальника.

В глубине души она молила о том, чтобы месье Агрест не натворил глупостей, о которых потом ему придётся жалеть. Их с сыном отношения и так висели на тонком волоске, держащемуся лишь благодаря врожденному чувству уважения Адриана к отцу.

Надолго ли его хватит?

***
Вдох-выдох.

Дыхательная гимнастика — по заверению многих врачей лучший способ борьбы с нервозностью. Ты мысленно рисует квадрат, представляя, что его стороны — это алгоритм. Делаешь глубокий вдох на первую сторону, задерживаешь дыхание на вторую и третью, а потом — медленно выдыхаешь, прочерчивая последнюю сторону и замыкая тем самым четырёхугольник.

Вспоминая указания из методичке по успешной сдаче экзаменов, Маринетт прочертила квадрат (сначала на бумаге), назвала его вершины F, U, C и K. Приняла позу лотоса на стуле у письменного стола, едва не свалившись — стул-то был на колесиках, сделала руки-бутоны и прикрыла глаза. Тут же накатила сонливость, что не удивительно, учитывая насыщенный прошлый день. И перед ним ещё один. И ещё.

«Соберись, Маринетт, соберись!» — одернула она себя, устраиваясь удобнее.

Вдох на FU…

Задержать дыхание на UC и CK…

И медленный выдох на KF…

Маринетт приоткрыла один глаз. Кажется, никакого эффекта. Или она что-то не так сделала. Может, нужно было квадрат назвать по-другому?

Вчера вечером Дженнифер Андерсон, более известная как GossipGirl, опубликовала видео, в котором Маринетт признаётся, что является LadyBug. И, хотя нынче блог сплетницы безвозвратно канул в лету, публикацию успели посмотреть… порядка 10 тысяч человек, по предварительной статистике.

Первым порывом было тут же перевестись в другую школу, что являлось весьма неразумным, учитывая выпускной год и экзамены на носу. С другой стороны… как теперь появляться там на людях, выдерживая оценивающие взгляды одноклассников? В неё будут тыкать пальцем, как в какой-то экспонат, шушукаться за её спиной, либо просто обсуждая деятельность влиятельного блогера, либо осуждая, учитывая, что имидж Ледибаг создала себе за эти годы довольно-таки скандальный и неоднозначный.

Стоило только представить все это, как сердце девушки заходилось в приступе тахикардии, намереваясь выскочить из груди. Её с головой накрывала паника. Все происходило словно назло, именно тогда, когда социальная жизнь Маринетт начинала постепенно налаживаться.

По прошествии десяти минут, Дюпэн-Чен сделала вывод, что дыхательная гимнастика — ерунда для слепо верящих, потому что она не помогает, совсем, совершенно, ни на йоту!

Ну и как показываться в таком состоянии в школе?

Маринетт взвыла, словно подбитый зверь, и отчаянно застучала кулачками по столешнице, надеясь, что это поможет выплеснуть лишние эмоции.

Перспектива остаться на ещё один годик уже не казалась столь пугающей.

— Маринетт! — донёсся с нижнего этажа голос мамы. — Если ты сейчас же не начнёшь собираться, ты всюду опоздаешь! Совсем скоро сюда придёт месье, который проводит тебя до школы…

— Ещё лучше, — пробормотала Маринетт себе под нос, не отрывая голову от стола. А давайте с ней в школу пойдёт ещё сам мэр города, чтобы уж точно все взгляды были устремлены в её сторону, а? Как вам идея?

Строгий домашний арест — это ещё большая чушь, чем дыхательная гимнастика. Вот скажите на милость, кто её будет красть средь бела дня прямо посреди людной улицы? Да даже если и найдётся такой отважный (Бражник заколдует его и сделает камикадзе), то повсюду на улице установлены камеры наблюдения, уж отыщут её, как-нибудь.

Маринетт дрогнула, когда раздался звонок в дверь, извещая о посетителях. Сабин тут же помчалась открывать, а Дюпэн-Чен — одеваться. Откинув в сторону любимую просторную пижаму, она принялась засовываться в узкие джинсы, прыгая на одной ноге по всей комнате.

— Маринетт, к тебе гости, — сладостным переливом пропела мадам Дюпэн-Чен, открывая нараспашку дверь, в качестве которой служил небольшой люк на полу. Как только оттуда появилась белобрысая макушка, полураздетая Маринетт не придумала ничего лучше, кроме как бросить в Адриана блузкой, которую она держала в руках.

С нижнего этажа донёсся звук паления, короткой «Ай!», что-то нецензурное (после чего парнем тут же были принесены родителям Маринетт самые искренние извинения), а потом все затихло.

— Можно было и постучаться, — прикрикнула Маринетт, поясняя: — Я ещё не одета!

Из люка показалась вытянутая рука с зажатой блузкой. Её Дюпэн-Чен ещё пару мгновений назад собиралась надеть на себя.

— Покорнейше благодарю, — съязвила девушка, забирая предмет одежды. Рука тут же исчезла в проеме, заставляя дверь захлопнуться.

Блузка в связи с пережитыми приключениями слегка помялась, но Маринетт, смерив её критическим взглядом, решила, что и так сойдёт. Сегодня на неё все будут пялиться в независимости от её одежды.

— Ну и кому же пришла в голову эта замечательная идея? — спускаясь на первый этаж, Маринетт ловким отработанным движением соскочила с лестницы на пол.

— Мари, прости, мне и в голову не пришло, что за два часа ты не могла одеться, — начала оправдываться Сабин, активно жестикулируя. Лучше бы она молчала. Услышав про нерасторопность девушки, Адриан начал подозрительно кривить лицо, стараясь сдержать рвущийся наружу смех.

«Смейся-смейся», — нахмурилась Дюпэн-Чен, представляя самые страшные способы расправы. Впрочем, царившая на кухне идиллия заставила её смягчиться. Папа, как всегда, кудесничал у плиты и духовки. Мама, заварив свой фирменный чай, теперь разливала его по чашкам, что-то упорно втолковывая Адриану, который очень неплохо вписался в их солнечный интерьер.

Сменяя гнев на милость, Маринетт присоединилась к ним за столом, находу хватая с противня горячую печеньку.

— Какими судьбами? — поинтересовалась она, улыбаясь Адриану. Воспоминания вчерашнего вечера все ещё висели над ней легкой пеленой. Точнее, их приятная часть, которой практически полностью удалось вытеснить из головы тот кошмар, произошедший в торговом центре. — Я думала, мы в школе встретимся.

— Пришёл удостовериться, что ты до неё все-таки дойдёшь. А то у тебя по-всякому бывает, — он многозначительно подмигнул, за что получил сильный тычок под столом. Родители Маринетт знали далеко не о всех пропусках их дочери, и не стоило им предоставлять это знание на блюдечке. — А если честно, у меня была утренняя тренировка, и после неё оставалось ещё немного времени. Так что я попросил водителя довести меня до тебя. А то заскучаешь с одним полицейским до школы ходить.

Это было… трогательно. Если раньше подобный жест не вызвал бы у Маринетт ничего, кроме раздражения, то теперь… ощущения казались совершенно другими. Все мироощущение Маринетт словно повернулось на 180 градусов, заставляя её краснеть, как по узи влюблённую девчонку. Хотя, дайте подумать… так и есть.

— Спасибо огромное, — искренне поблагодарила она, хоть полицейский был наименьшей из проблем, которые роились в голове Маринетт, беспокоя и досаждая. Но при родителях она не хотела поднимать эту тему. — Думаю, за нами придут… эпично звучит, да?

— Не переживай, я буду носить тебе передачки, — заверил её парень, получая ещё один тычок под столом.

— Короче, у нас пятиминутная готовность, — она закатила глаза. — Пойду вещи из своей комнаты заберу, хорошо?

Дожевывая находу тост с соусом авокадо, Маринетт снова помчалась вверх. Она властвовала над хаосом; буквально ни одна из её вещей никогда не лежала на своём месте, что несколько усложняло любые сборы. Но признаться в этом — значит, признать поражение своим суждениям.

Возможно, когда-нибудь, у неё возникнет желание несколько изменить свой образ жизни. Когда это произойдёт? Когда она будет взрослой, серьёзной и скучной, вот тогда — да.

Взгляд упал на валяющийся на пуфике ноутбук, который пылился уже, кажется, целую вечность. Целую вечность назад все казалось легко и просто, а жизнь больше напоминала игру. Маринетт чувствовала себя непобедимой на своей территории, а сейчас… нет такого места, где она находилась бы в безопасности.

Даже в своей собственной комнате.

— Адриан, и сколько ты ещё будешь стоять у меня за спиной? Мурашки по коже от твоего взгляда, — хихикнула она, не оборачиваясь. — Я думала, ты будешь ждать внизу.

— Мне показалось, что сборы немного затянулись, — сказал он, подходя ближе. Маринетт почувствовала, как он осторожно коснулся её плеча, бережно, почти невесомо.

Адриан знал, что она боится. Боится нового дня, как чумы; боится неизвестности, боится осуждения, боится быть на виду.

— Не переживай ты так, — начал он мягко, успокаивающе, — это всего лишь школа.

— В которой всего лишь люди, которые всего лишь сформируют своё мнение обо мне, как о личности, исходя из какого-то дурацкого видео, которое я записала, поддавшись на шантаж, — Маринетт вздохнула. Ну почему все должно быть так сложно?

— Разве ты сама раньше не говорила о том, что о человеке можно судить, исходя из его активности в социальных сетях? Что именно там все мы настоящие?

— Это было раньше, — она всплеснула руками, отдаляясь. — Раньше я была глупа, наивна и вообще…

— Маринетт, тебя это не должно волновать, — Адриан ей улыбался так, как никогда до этого, и от этой его улыбки становилось на душе легко-легко. Она словно обладала какими-то магическими свойствами и давала силы. — Во-первых, ты сама сказала, что стала совсем другим человеком. Во-вторых… знаешь, ты была кумиром многих, более того, ты остаёшься кумиром, открыто выступая против Бражника, который доставил немало хлопот другим. Какой бы спорной персоной ни была LadyBug… а кто в этом мире вообще идеален? Они любят тебя, Маринетт.

«И этот ещё человек заявляет мне о том, что не бывает идеальных людей», — вздохнула она, немного расслабляясь.

Ладно, будем надеяться, что она сможет выдержать это испытание славой. Или вообще все обойдётся, потому что никому не интересна жизнь какой-то там блогерши. Занимающей десятую строчку по популярности на tamblr. Ха…

— Пойдём уже, пока я не передумала и не осталась дома, — она рассмеялась, потянув его за локоть к лестнице.

— Подожди, — он быстро притянул Маринетт к себе и оставил на её лбу невесомый «чмок». — На удачу.

«Она мне точно пригодится», — девушка опустила взгляд, смущаясь. Но это было приятное смущение, которое она готова была переживать снова и снова, и ещё сколько угодно раз.

— Думаю, нас уже ждут, — волнение отступило. На время. Маринетт знала, что оно ещё вернётся к ней.

Но сейчас, хотя и совсем не надолго, ей было практически спокойно. С поддержкой Адриана она ощущала себя сильной. Этой силы должно было хватит все, что бы ни ожидало её за порогом дома.

***
— Что же ты такого сотворила, маленькая девочка Маринетт…

В руках у Луки — фотографии. Он их раскладывает по столу, словно пасьянс, изучая, вглядываясь в каждое знакомое лицо. Карточка с Дженнифер перечеркнута толстым красным маркёром и отброшена в сторону, словно ненужный мусор. Был человек — нет человека.

Её родители, американские дипломаты, уже наверняка ищут убийцу, вот только черта с два они кого-то найдут: Лука тщательно замел все следы. И на снайпера того они едва ли выйдут, тот уже находился слишком далеко за пределами Франции.

А теперь две новые фигуры на этой шахматной доске; их появление характеризует начало финальной партии, самой значимой и самой будоражащей. С нечетких изображений на него смотрели две пары глаз: хмурая, заносчивая Хлоя Буржуа с вздёрнутым смешным носом, придающим всему ее виду несколько комичный вид, и Натаниэль Куртцберг, мальчик-неформал, нелюдимый, но полный чувства собственного достоинства. Интересный кадр. Луке хотелось, чтобы хоть часть этой его какой-то непонятной уверенности передалась Джулеке, которая боялась буквально всех и вся. Лука вообще порой сомневался, что сестра могла постоять за себя.

Куффена преследовало какое-то неоднозначное предчувствие. Несмотря на четкие указания от месье Агреста, в плане которого, казалось бы, не было ни малейшего изъяна, Лука не мог побороть все возрастающую тревогу. В первую очередь, за себя самого. Благодаря Адриану, Бражник находился в непозволительной близости к Ледибаг, и это было очень опасно. А там, где Бражник, там и сам Куффен недалеко. Все-таки, он уже нарушил парочку законов, и чтобы отмазаться, не хватит ни денег, ни влияния Габриэля.

Дженнифер не просто так попыталась соскочить; в каком-то смысле, Лука даже её понимал. Практически безобидные запугивания переросли в нечто большее. И Луке, как бы ему ни хотелось попридержать коней, приходилось продолжать плясать под чужую дудку, опасаясь за свою шкуру. Он уже связался и с Буржуа, и с Куртцбергом, оставалось только ждать их ответа. Сомнений в том, что они примут предложения, не было. Лука сомневался лишь в том, что Маринетт действительно заслуживала той участи, которую ей уготовил Бражник.

Не без помощи друзей, конечно, но ей удалось выстоять против всех испытаний, что встали у неё на пути. Сильная девочка, к которой Лука проникся даже каким-то подобием уважения. Плохое качество в его работе, но Лука ничего не мог с собой поделать: Дюпэн-Чен была… довольно-таки притягательной.

И где-то в глубине души ему даже не хотелось, чтобы она сдавалась.

Но теперь это уже зависело не от него, а от разношерстной парочки, чей проект Бражник пафосно обозвал «Манипулятор».

***
Тошнота подкатила к горлу. У входа в класс кто-то словно включил на полную отопление: была так жарко, так душно, что при каждом вдохе легкие буквально полыхали пламенем.

Маринетт теперь знала, как выглядит паническая атака.

— Я не могу, — она отрицательно покачала головой. Время словно повернулось вспять: ещё совсем недавно она стояла на том же месте, боясь зайти внутрь и обозначить своё присутствие громким «Привет всем!»; Алья и Нино тогда смеялись над ней, но в этот раз и им было не до смеха. Алья заметно волновалась, качаясь с пятки на носок и закусив губу, Нино молчал, погруженный в свои мысли. И один Адриан был расслаблен, наверно, впервые за последний месяц. Эйфория от того, что они с Маринетт наконец-то были вместе, все ещё не прошла, а все остальное ему, на фоне бушующих гормонов, казалось плёвым делом.

— Можешь, — не согласился Агрест. — Хватит уже валять дурака, что может случиться-то?

Для Дюпэн-Чен тот факт, что Адриан, он же Кот Нуар, был на её стороне, несомненно, делал её жизнь намного проще и приятнее, но не решал всех проблем.

— Тш, как можно быть таким непонятливым, — возмутилась Алья. — Давай я сейчас по радио объявлю, кто из нас тут беглый котик?

— С чего ты вообще решила, что это звучит, как угроза? — Адриан закатил глаза, открывая дверь. — Урок скоро начнётся, так что я, пожалуй, пойду.

— И почему я раньше думала, что он неплохой парень? — Сезер с самым недовольным выражением лица сложила руки на груди. — Маринетт, бросай его, пока не поздно! Стоп, Нино, а ты куда?

— Учиться, — Ляиф с трудом подавил зевок. В споры он предпочитал не вступать, но мысленно, из мужской солидарности, всегда поддерживал Адриана, в тайне с удовольствием наблюдая, как это нервирует Алью. Его девушка в такие моменты была особенно очаровательно, хотя характер рыжей бестии изматывающе действовал на его и так истощенный недостатком сна организм.

— Алья, хватит уже, — согласилась Маринетт, несмотря на то, что она была такой бледной, будто бы готова грохнуться в обморок прямо здесь.

— «Алья, хватит уже», — передразнила Маринетт подруга, скривившись. — Потом, когда прибежишь ко мне в жилетку плакаться, тогда и посмотрим, кому «хватит»!

Скрип входной двери пронзил тишину, когда все взгляды разом обратились к тонкой хрупкой девушке, старавшейся весь путь до своей парты не отрывать глаза от пола. Лишь однажды она подняла голову, и её хватило только на то, чтобы робко помахать ладошкой, чтобы выглядело очень неуклюже и не к месту.

«Добро пожаловать в Ад», — резюмировала Маринетт, ощущая эту тяжелую атмосферу и то, как она давит на неё.

Нет, в глазах одноклассников не было презрения — ему там неоткуда было взяться; только самое искреннее изумление, что тихая на людях девочка, сидящая с ними за одной партой, оказывается, не так уж проста, как они думали.

— Привет, — тихо она поздоровалась с Натом.

Он все это время смотрел в окно, о чем-то задумавшись, и совсем не заметил появления Дюпэн-Чен в классе. Лишь рассеянно махнул рукой в знак приветствия, и Маринетт несколько стушевалась, не зная, как реагировать на такой холодный приём.

Могло ли быть так, что ему не пришлась по вкусу вторая личина подруги, созданная в рамках Интернет-пространства? Маринетт закусила губу, расстроившись окончательно.

Со своего места ей строил рожицы Адриан, решив, видимо, таким странным образом подбодрить девушку. Маринетт жестом попросила его прекратить, так как и без того чувствовала себя не в своей тарелке.

— А вы с этим, — как бы невзначай поинтересовался Нат. — Снова вместе?

Маринетт стушевалась, не уверенная, как бы помягче объяснить резкую трансформацию надоедливого блондина в её молодого человека.

— Вот как… — Нат протянул задумчиво, лениво растягивая гласные, делая вид, что ему все равно. Но чем больше человек старается скрыть свою заинтересованность вопросом, тем это заметнее это становиться. Маринетт с удивлением отметила, как был недоволен ею Натаниэль.

— Маринетт, — к её парте приблизились Роуз и Милен. Последняя смущенно переступала с ноги на ногу, поэтому шефство взяла в свои руки Роуз, постараясь изобразить самое дружелюбное выражение лица, которое только было возможно. — Не хотели тебя беспокоить, но… вчера увидели в блоге GossipGirl твоё видел и не смогли пройти мимо.

«Ну, началось», — с ужасом подумала Дюпэн-Чен, вспоминая упражнения из дыхательной гимнастики.

Она пыталась внушить себе, что, что бы они ей ни сказали, это все ерунда. Не стоит расстраиваться по такому плёвому поводу. Что бы они ни сказали — это все в прошлом. Новая Маринетт — новая LadyBug — начала жизнь с чистого листа.

— …спасибо, — выдавила Милен, обретая голос. — Было понятно, что тебе пришлось нелегче и что ты из-за много сожалеешь. Но ты борешься за каждого из нас, независимо от того, какой опасности при этом подвергаешь себя. Тогда, после первого поста сплетницы… спасибо, что поддержала. И спасибо, что сплетницы больше нет.

«Если бы они знали», — Маринетт закусила губу, вспоминая учесть Дженнифер. Андерсон была редкостной стервой, но она не заслуживала смерти.

Маринетт никогда не расскажет, кто скрывался за ником GossipGirl. Не стоит осквернять память покойников.

— Спасибо за поддержку, — она им кивнула, благодарно улыбнувшись. И как-то даже отпустило от осознаний того, что в течение своей деятельности ей удалось сделать кому-то что-то хорошее.

«Конечно, до супергероини ещё далеко… но у меня все впереди», — она переглянулась с Альей, Адрианом и Нино.

Они же со всем справятся, да?

***
Chloé

Если бы взглядом можно было убить, в этой аудитории не осталось бы ни одного живого человека^^

Ты все ещё упрямишься?

Nath

Я уже сказал «нет».

Отвали, пока я тебя не заблокировал.

Chloé

Кажется, твою принцессу не слишком заботят твои муки…^^

Nath

Кажется, ты снова сидишь с Сабриной?

Nath

Ты мне противна.

И они тоже.

Chloé

Ты вообще для меня пустое место.

Но я не собираюсь из-за твоего упрямства проворонить такой шанс.

— У-у-ух, прямо искры летят, — присвистнул Лука, читая переписку.

Сперва он думал, что познакомить этих двоих между собой сразу же, без подготовки — идея так себе, но каково же было его удивление, когда оказалось, что они отлично ладят.

Будь он астрологом, поставил бы парочке совместимость в 100 %. Жаль только, никто из них не видит дальше своего носа, так что блондиночка до мозга костей поглощена своими попытками завоевать сердце сына модельера и по совместительству Бражника (Куффену было интересно посмотреть, как будет раскручиваться этот клубок дальше), а художник страдал от ревности, хотя сам ещё пока и не осознал этого.

Лука бы лучше запасся килограммом попкорна, да наблюдал за ними в оба глаза, но, к сожалению, его ждала работа…

Усталость постепенно брала своё. Лука спал каждую свободную минуту, всерьёз опасаясь умереть от недосыпа. Месье начальник совершенно отбился от рук, свалив все на своего верного подчиненного.

Это чертовски раздражало.

— Работа-работа-работа, — скороговоркой пробормотал он, через камеры наблюдения следя за очередной встречей Бертрана и Натали. А этот жандарм-то не промах! Зачем добиваться ордена на обыск, когда можно добиться женщины? Мыслит на перспективу.

Жаль, он и не подозревал, на какую штучку нарвался. Натали — цель очень и очень непростая.

Но стоит отдать Бертрану должное: вкус у него что надо.

Глава 30

Как-то раз во время фотосессии стилист сказал Адриану, что тот сорвал в этой жизни джекпот.

Стилист самым искренним образом полагал, что известный и богатый папа — это удача, упуская из внимание то, что сей факт приносит намного больше проблем, чем счастья.

Габриэль Агрест был отвратительным отцом. Конечно, Адриан знал, что идеальных родителей не бывает, как и идеальных семей: у всех свои тараканы. И все же, даже по меркам всего человечества, известный модельер не выдерживал конкуренции против остальных отцов Парижа. Он был черствым, зацикленным исключительно на себе, а о сыне и вообще думал поскольку-постольку: когда речь шла о рекламе новой коллекции его бренда, где мордашка симпатичного подростка была удачным пиар-ходом, либо когда публика томно жаждала показушных родственных связей, чтобы в очередной раз с этого умилиться. В остальное время Адриан с отцом разговаривал редко и неохотно — это были поверхностные светские беседы о погоде и утренних новостях, не представляющих никакого интереса ни для кого из собеседников.

И все же, как любой ребёнок, Адриан своего отца любил и всегда старался видеть в нем только лучшее, списывая недостаток внимания на занятость родителя и на его сложный характер, который стал только хуже после исчезновения матери. Поэтому каждый, даже призрачный, намёк на проявление отцовской заботы возводился Адрианом в степень, порой совершенно безосновательно и незаслуженно.

«Месье Агрест хотел бы посмотреть на твоих друзей. Как насчёт совместного ужина?» — Натали всегда говорила четко и довольно сухо, но зато — по делу. И не было в этом сообщении от отца чего-то уж слишком необычного либо ласкового: тот же холодный, безэмоциональный тон, практически инструкция, и все же… Адриан тут же воспринял это на свой счёт, потому что наконец-то отец заинтересовался его жизнью, людьми, что его окружают.

Чем он заслужили внимание? Может, прошлая рекламная компания была настолько хороша, что привлекла большое количество клиентов? Или благодаря последней фотосессии они получили ещё одного крупного спонсора?

Адриан тяжело вздохнул, убирая телефон в карман и переводя взгляд на сидящую впереди Маринетт. Перемену она проводила в одиночестве, бездумно вырисовывая круги в тетради. Девушка выглядела очень уставшей и, скорее всего, то, что после школы ей под надзором жандарма придётся сразу идти домой — лучший вариант. Так она получит возможность отдохнуть, отдышаться, потому что путь, который она избрала для себя, становится только труднее, тернистее, и чтобы добраться до конца необходимы силы.

И все же, как было бы хорошо, если бы у неё получилось отпроситься к нему домой, хотя бы на этот вечер. Он показал бы ей и Алье дом, где он живет. Нино уже был у него пару раз, но познакомился бы немного поближе с его отцом.

Адриан хотел, чтобы отец увидел, какие у него замечательные друзья. Хотел, чтобы Габриэль признал, что решение Адриана пойти в школу было верным.

Словно почувствовав его изучающий взгляд, Маринетт обернулась. Вопросительно уставилась в ответ, едва заметно улыбнувшись, и помахала рукой.

Дружелюбная Маринетт. Мог ли он это себе представить совсем недавно, когда ему казалось, что колючесть ежика — это неотъемлемый атрибут этой странной девушки?

А тем временем, Маринетт, видимо, надоела эта игра в гляделки, и она поднялась со своего места, чтобы подойти поближе к Адриану. Ловким движением она пододвинула к его парте стул от соседнего стола, и уселась на него задом наперёд, облокотившись на спинку обеими руками.

— Что с лицом? — поинтересовалась она, забавно сощурившись, будто бы намереваясь подловить на чем-то. — Смотришь на меня, как побитый щеночек. Совсем не в твоём стиле.

«Это я-то побитый щеночек?» — вздернул брови Адриан, едва сдерживая смех, вызванный такой странной формулировкой.

Маринетт и в ус не дует; ей почему-то так тихо и спокойно, что ни одна волнительная мысль не посещает её голову, будто бы это не на ее глазах вчера убили девушку, будто бы это не её от школы и до неё провожает полицейский.

И тут Адриан со своими семейными проблемами намеревался нарушить драгоценные минуты спокойствия. А он ведь знал, как Маринетт относится к его отцу.

— Да все хорошо, — ещё один тяжёлый вздох и попытка вымученной улыбки. — Ничего экстренно важного.

И Адриан мог бы соврать так, чтобы никто не заподозрил его во лжи. Мог, но не хотел. Потому что в глубине души рассчитывал на то, что Маринетт докопается до правды, будет вытягивать ее из него клещами, а потом обязательно войдёт в его положение и что-нибудь придумает. Ну не эгоист ли?

— И все же? — Маринетт протянула руку вперёд, накрывая своей ладонью его, пододвигаясь ближе, стараясь заглянуть в глаза; она летела мотыльком на свет, прямо в ловушку.

Агресту стало от себя противно. Совсем немного.

— Ну-у-у, — протянул он, отворачиваясь, — понимаешь, сегодня отец зовёт вас… то есть, нас: меня, тебя, Алью и Нино к нам домой на… ужин.

Стоило признаться: в его голове это звучало увереннее и не так глупо. Для Адриана было вообще несвойственно заикаться, тянуть гласные и заговариваться: волнение не мешало его поставленной речи. Тут было что-то совершенно другое. Игра? Лукавство? Или все же совесть не позволяла ему четко сформулировать свою просьбу?

— Оу, — запнулась Маринетт, смешно округлив глаза. Она явно не ожидала такого поворота событий, да и посещение дома Агрестов не входила в её планы ещё лет так…дцать.

— Я понимаю, что ты под домашним арестом и все такое, но, возможно, если наш водитель… — затараторил Адриан, теряясь в потоке мысли. — Ты могла бы поговорить с родителями, но если ты волнуешься или боишься, то это совсем не обязательно, и…

— Стоп, — прервала его Дюпэн-Чен. Она сложила руки на груди и покачала головой. Идея ей не нравилась, но вместе с тем, видя, как это важно для Адриана, как он воспринимает этот жест доброй воли месье Агреста, как он рад приглашению своего отца… она колебалась. Да, это было абсурдно в какой-то степени: Бражник все ещё дышал в затылок, вынашивая новый план, им пока неизвестный, опасность никуда не отступила, наоборот, приближалась к точке кипения, а она хочет сделать приятное своему парню, отказавшись от надзора полиции и посетив его отца. Стоило признать, поступки Маринетт никогда не блистали логикой и здравым смыслом, поэтому, ещё один в копилку к трестам таким же погоды не сделает, зато сделает счастливым Адриана. — Хорошо, я поговорю с полицейским… и с родителями. Ты уже говорил с Альей и Нино?

— Пока не было возможности… решил сначала посоветоваться с тобой, — к тому же, Алья совершенно точно бойкотировала бы эту идею, руководствуясь соображениями безопасности своей подруги. И правильно бы поступила. Не то, что Адриан. Зато теперь, когда согласилась Маринетт, у Сезер не было причин отказываться; скорее, даже наоборот: она пойдёт, чтобы проследить за Дюпэн-Чен.

— Хорошо, тогда я пока договорюсь со своими, а ты найди Алью и Нино, — она показала большой палец вверх. — У меня нет 100 %-ной уверенности в успехе этого предприятия… но я сделаю, что смогу.

Адриан просиял от этих слов. Маринетт поджала губы: чувствовала, что ничем хорошим это не кончился.

Когда Агрест отправился на поиски друзей, она осталась одна в классной аудитории. Тишина не успокаивала, а, наоборот, заставляла сосредоточиться на волнении, которое не покидало её, когда она набирала мамин номер.

Девушка решила позвонить сразу Сабин, потому что папа в их семье не решал таких вопросов. Он бы не сказал ничего путного. А мама была хоть и строже… зато с ней уж точно можно было поговорить начистоту.

— Алло, мам? Знаешь, тут такое дело…

Сколько испытаний выпало за этот год на долю Сабин? Не больше, чем за любой другой до этого. Семь лет назад она чуть не потеряла дочь. Когда Сабин думала, что больше никогда её не увидит, случилось чудо: Маринетт вернулась домой. Но с того момента уже больше ничего не было, как прежде. Каждый божий день родители боролись за благополучие дочери, делая все, что в их силах, чтобы не потерять связь с ней, чтобы она снова зажила нормальной жизнью. Все их усилия встречали преграду в виде стены, выстроенной холодным стеклянным взглядом аквамариновых глаз, за которым пряталась навсегда покалеченная извращенцем душа. Маринетт была жива, но жила ли она, оградившись от окружающих и заперев себя в виртуальном мире?

— …отец Адриана зовёт нас на ужин. Там такой дом! И Адриан будет очень рад, если я смогу прийти.

Она стала раскрываться постепенно: сперва с появлением Альи, потом ей заинтересовался этот смешной мальчик, Адриан. И, как назло, именно в сейчас, когда Маринетт, её маленькая девочка, снова узнала, что такой счастье, ей грозит опасность.

И Сабин разрывалась. Между своим естественным природным инстинктом охранять и защищать и… каким-то не совсем здравым смыслом, подсказывающим, что нельзя было лишать Маринетт обыкновенных радостей, доступных всем подросткам в её возрасте.

Они слишком долго к этому шли.

— Маринетт… это для тебя так важно? — прерывает Сабин свою дочь на полуслове, все ещё погружённая в собственные мысли.

— Да, мам, — Маринетт приоткрывает окно в классе и в помещение тут же влетает морозный ветерок, принося с собой крупные пушистые снежинки. Одна из них приземляется к Дюпэн-Чен прямо на ладонь.

— Только на один вечер. И при условии, что тебя туда довезут. А потом привезут домой, в целости и сохранности. Я предупрежу месье полицейского.

— Спасибо, мам! — восклицает девушка в трубку слегка наигранно, и Сабин улавливает эти нотки сомнения.

— Но если с тобой что-то случится, я этому твоему Агресту… все патлы повыдёргиваю!

— Хорошо, ма, — Маринетт облегченно рассмеялась. Все прошло намного проще, чем она могла предположить. — Ты только не волнуйся. В этот раз никаких подозрительных личностей, все цивильно!

Хотя, учитывая, что они говорили о Габриэле Агресте, утверждение было весьма и весьма спорное.

Или она это себе просто накручивала?

***
У выхода из школы их встретил громила-водитель, к которому Адриан обратился уважительно «месье Лафар». Нино пояснил на ухо Маринетт, что обычно в разговоре Агрест называл его не иначе, как «Горилла», и двое прыснули, наблюдая, как неповоротливый, но полный достоинства мужчина сначала открывает дверь перед Адрианом, усаживая его на пассажирское место впереди, а потом жестом подзывает и их, приглашая сесть сзади.

«Причуды богачей, — лишь хмыкнула Маринетт, когда Горилла захлопнул дверь. — Все-таки, личный водитель, провожающий тебя до школы, — такое себе».

Хотя ее ситуация, по сути, мало чем отличалась от ситуации Адриана, только, вместо водителя, за ней по пятам следовал сотрудник полиции.

Когда-нибудь, это все кончится, и она сможет зажить полноценно, без маньяков, хакеров и жандармов. Сможет гулять допоздна без ощущения приближающейся опасности и думать о хороших оценках, а не о том, чтобы остаться в живых.

И как она раньше никогда не ценила эти моменты спокойствия? Не стремилась к ним, а прожигала своё время?

— Мадемуазель?

Маринетт вздрогнула. Алья легонько толкнула её в бок, указывая кивком головы на выход. Горилла весьма галантно подал ей руку, буквально выдергивая из салона.

Потерявшись в своим мыслях, она и не заметила, как справа показался белоснежный трехэтажный особняк с башенками и невысоким забором, в тёплое время года увитый цветочками вьюнка, а сейчас — грустными тонкими безжизненными веточками.

В этом районе каждый дом будто старался выделиться среди остальных: цветом, орнаментом, размером сада или огромными окнами; вполне вероятно, где-то неподалёку жила и Хлоя. Маринетт передернуло. Не дай Бог она заявится тоже, не дай Бог!

— Прошу, проходите внутрь, — встретила их молодая женщина в строгом костюме. Её тёмные волосы были собраны сзади в тугой низкий узел, а глаза скрывали чуть затемнённые очки в красной оправе. Заметив вопросительный взгляд гостей, женщина представилась: — Натали Санкёр, личный секретарь месье Агреста.

«Еще и личный секретарь», — мысленно вздохнула Маринетт.

Ладно, ей было необходимо смириться с тем, что это — то, как жил Адриан. Так, как он привык, как жило большинство детей в состоятельных семьях. Утром и вечером, наверняка, к ним приходила горничная, а на кухне суетилась женщина-повар, либо просто кухарка, которая следила за тем, чтобы в холодильнике всегда была еда.

То, что ей казалось это необычным и странным — лишь её проблема. На лицах её друзей, наоборот, сквозила ничем не прикрытое одобрение, а Алья даже с особенным удовольствием рассматривала витражные верхние окна, и даже тайком пыталась сделать парочку четких фотографий для своего блога.

— Я не буду вам докучать слишком долго, в конце концов, это не экскурсия, а… дружеский визит, — Натали старалась улыбаться, хоть и было заметно, что ей это непривычно. — Туалет справа, если идти по прямой, там вы увидите…

— Натали, дальше я сам, — умоляюще протянул Адриан.

Натали смущенно прокашлялась и, легко склонив голову, удалилась.

— Простите за это, — Агрест запустил пятерню в волосы. — Если кратко: туалет действительно справа, в прямо по коридору — моя комната. Думаю, когда все будет готово, нас позовут, а пока…

— А пока у нас есть время распотрошить старые альбомчики, где наш маленький Адри ползает голышом по полу, а ещё найти его потайные святилища, где он в минуты отчаяния просил богиню Дюпэн-Чен благословить его на великие свершения, — закончил за него Нино, влетая в комнату, как к себе домой.

Лицо Маринетт в ту же секунду приобрело нежно-розовый оттенок, чего нельзя было сказать об Адриане — тот стал белый, как полотно. Сложно было сказать, что его взволновало сильнее: альбом или фраза про святилище.

— Уж лучше это, чем заплесневелые чипсы за монитором твоего компа, — усмехнулась Алья, осматриваясь. — А что, довольно уютно. Только мебели маловато. О, это что, гитара?

— Да, играю иногда, — Адриан пожал плечами, мол, ничего особенного. — Хотя сейчас из-за китайского времени мало довольно.

Маринетт задумчиво провела пальцами по идеально чистому рабочему столу, прощупывая шероховатости. Вот клавиатура, за которой Кот Нуар писал свои посты, которые помогали ей в дни лютой депрессии. Небольшой стенд со стикерами, висящий чуть сбоку — его Маринетт уже видела на фотографиях в блоге Адриана. Раньше тут было намного больше наклеек, сейчас же лишь пара заметок, извещающих об изменениях в расписании.

Вся жизнь Адриана была расписана по часам. Даже удивительно, что он находил время и для них, простых смертных.

Она с улыбкой на губах оторвала с доски стикер, на котором было ровным почерком выведено: «Перенести тренировку на час раньше. Заехать за Маринетт».

С этого дня, она будет узнавать Адриана все лучше и лучше. Это только сейчас тяжело: с его снобом-отцом и кучей народу у него службе. Она… сможет привыкнуть к этому. Потому что это лишь мишура, а настоящий Адриан, который начал за ней ухаживать в начале семестра, был весь в этой одной-единственной записке. Чертовски важной записке, стоит заметить.

Но нигде не висели семейные фото, просто снимки с каких-то совместных с родителями торжеств; только мрачная картина Адриана и отца на входе в особняк, словно траурный портрет. Дюпэн-Чен ожидала увидеть хотя бы где-то изображение Эмили Агрест, но её ожидания не оправдались.

— Я голоден, как волк, — пожаловался Нино, вальяжно развалившись в кресле. — Надеюсь нам не будут сервировать стол с кучей столовых приборов, как в фильмах, с тремя вилками, кучей ножичков и ложечек?

На деле же, все страхи Ляифа оправдались. Только помимо столовых приборов, Маринетт с ужасом таращилась на три бокала, выставленных перед её тарелкой, силясь угадать, в какой из них можно было бы налить воды.

Они сидели за длиннющим столом, слишком большим для двух живущих тут человек. Какая-то странная фикция, не добавляющая ни капли уюта, зато наглядно изображающая расстояние между отцом и сыном.

Адриан воспринимал это все, как должное, и на его лице не было и тени смущения, либо какой-то неловкости, двух чувств, что не отпускали Маринетт на протяжении всего времени, проведённого в этом дорогом доме.

Месье Агрест молча окинул их компанию взглядом, приветливоулыбаясь. Не непроницаемая бетонная маска, туго прилегающая к его лицу на широкой публике, а живые, мягкие черты — даже чем-то напоминающие об Адриане, представляя ещё хоть какой-то показатель их кровного родства, кроме общей фамилии. Но Маринетт почему-то не верила. Пробовала расслабиться, отвлечься на еду, на разговоры, но все впустую.

Единственное, что успокаивало, так это то, что Адриан, слава Богу, был доволен. Алья несколько рассеянно посмеивалась, ковыряя вилкой в рагу, а Нино так вообще чувствовал себя, как дома, непозволительно громко чавкая и развалившись на стуле, словно в кресле.

И ни одного замечания со стороны Габриэля. Лишь насмешливый огонёк к голубо-серых глазах, которые то и дело с любопытством останавливались на съёжившейся на своём месте Маринетт.

Допустим, он просто к ней приглядывается. Интересуется личной жизнью своего горячо любимого сына, как и все нормальные отцы. Было бы действительно здорово, будь оно так. Но даже в этом случае, таращиться совсем, совсем не обязательно!

— Маринетт… — протянул Габриэль, внезапно обращаясь к ней. Лучше бы продолжал таращиться, ей-Богу! — Вы совершенно ничего не едите. Вам не нравится?

— Я вегетарианка, — пояснила Дюпэн-Чен, демонстративно накладывая себе ещё салата.

— А, эти все новомодные штучки, — мужчина усмехнулся. — Вам не кажется это некоторой… показухой? Ведь все нынче выставляется напоказ… в этих ваших… как их там? Блогах?

— Блогах, — подтвердила Маринетт, не совсем понимая, куда ведёт модельер.

— И что же? У тебя же есть один? Наверняка, выставляете всякие ваши… посты с красиво сфотографированной едой, которая на вкус, в отличие от стряпни нашей мадам Буффало, как картон.

— Месье Агрест, это все фотошоп, — встряла в разговор Сезер. — Хотя, признаться, удивлена вашей осведомленностью!

— В конце концов, возраст — это всего лишь цифры, — гордо заявил Агрест-старший, заставляя Адриана вскинуть бровь и переглянуться с Нино.

«Ладно, допустим, первое впечатление бывает обманчивым», — решила Дюпэн-Чен, стараясь смириться с диким контрастом между публичным образом модельера и человеком, что сидел напротив неё.

Если бы она могла заглянуть сейчас в мысли к Адриану, то увидела бы там зеркальное своему изумление, потому что такое поведение было несвойственно Габриэлю Агресту. Однако, такая разительная перемена скорее радовала Адриана, чего нельзя было сказать о Маринетт. Ей все это казалось жутко подозрительным.

— К тому же, месье Агрест, мой блог совершенно не касается темы правильного питания, — закончила наконец мысль девушка, силясь припомнить, когда в своём блоге в последний раз публиковала хоть что-то, что не касалось хакера или его жертв.

— А, да, — не преминул вставить слово Адриан, держа на уме только самые благие намерения. — Маринетт — дизайнер! У неё отличные работы. Есть даже примеры её собственных эскизов одежды… я тебе, кажется, показывал один…

Адриан всей душой надеялся, что отцу хватит такта промолчать о том, чем все это в итоге закончилось.

Он хотел как лучше, Маринетт это прекрасно понимала, но предпочла бы, чтобы Адриан просто промолчал.

— Кажется, припоминаю, — месье Агрест задумчиво потёр подбородок. — Это было… весьма неплохо.

«Врет и не краснеет», — совсем поникла Дюпэн-Чен, почувствовав дикую усталость. Поскорее бы этот ужин уже закончился. Сколько будет ещё блюд на этом огромном столе? Может, пора приступать к десерту?

— Я даже… как-то заходил в ваш блог, мадемуазель. Те эскизы, что мне показывал Адриан, были довольно специфичны, так что я практически тут же узнал автора. Занимательно, я бы так сказал, — продолжал Габриэль, не желая слезать с опасной для девушки темы.

Маринетт не верила своим ушам. Неужели… он знал? Он знал про LadyBug все это время? Читал её посты… те, старые, где она писала про него всякие гадости? А новые? Про Бражника?

Итак, приз за самое худшее и неловкое знакомство с отцом своего парня получает…

Но чего он добивался? Поддержать разговор можно было любыми другими способами, но месье Агрест намеренно выводил их на тему блога, словно специально, словно это могло принести ему какую-то пользу…

Адриан… ничего не понимал. И никто из друзей тоже, ни Алья, ни Нино, все смотрели в рот этому проклятому модельеру, восхищенные его осведомленностью. Благоприятная атмосфера для сближения, которая, увы, совершенно обходила стороной Маринетт, словно купол завесы специально огородил её от счастливого семейства.

У неё задрожали колени. Приступ панической атаки, что не случался с ней уже очень-очень давно, снова накатывал. Она помнила это ощущение: совсем скоро ей станет трудно дышать, а язык словно приклеится к нёбу, не позволяя ей выговорить ни слова.

Черт, ну почему именно сейчас?! Именно сейчас, когда Адриан выглядит таким счастливым, потому что его чертов отец вспомнил, как себя ведут нормальные родители?! Маринетт не могла себе позволить поддаться. Но уши заложило, и новый вопрос Габриэля Агреста она смогла считать лишь по губам:

— Я видел, как вы пишете разные обзоры на известных модельеров. Уверен, там было и что-то про меня… но, понимаете, я человек довольно занятой, не смог найти свободной минуты. Но любопытство буквально гложет меня изнутри: я хотел бы узнать ваше мнение. Особенно теперь, когда мы с вами… наконец-то встретились лично.

«Он знает, — поняла Дюпэн-Чен. — Просто развлекается… надеется, что я скажу что-то не то. Да ещё и в присутствии Адриана».

Маринетт закрыла на мгновение глаза. Она не сдастся ему живой. Нужно лишь прогнать пульсирующую боль в голове, потому что она все портит… мешает мыслить здраво…

— Маринетт, с вами все хорошо?..

«Конечно, нет! Что, не видно?!» — обрывочно. Ей кажется, что она на кричит, а на деле — с её губ не слетело даже звука.

Осторожно, не торопясь: сначала один глаз, потом второй. Этот голос, из далекого-далекого прошлого, он уже спрашивал её тоже самое, с такой насмешкой и деланным беспокойством. Этот голос, опасный, как война, пробуждал в ней тогда животных страх, и вместе с ним обострялись рефлексы, подгоняемые инстинктом самосохранения.

Нужно быть сильной… сильной!!!

Все закончилось в один миг.

— Прошу прощения, месье, — она стёрла тыльной стороной руки выступившую на лбу испарину. Отпустило. Надолго ли? — Знаете… я пишу обзоры не на модельеров, а на их работы… и это мнение весьма субъективно. Но то, что сделано от души и со вкусом я всегда… хвалю. Так вам не о чем волноваться, месье.

Так и сказала. Прямо в лицо. И подняла подбородок, стараясь выглядеть увереннее, чем есть на самом деле. А что ещё остаётся? Будто бы не он бросал ей этот глупый вызов, провоцируя на что-то… одному ему известно на что.

Все, чего добился Габриэль — растерянный вид Адриана. Не шибко хорошо на месте модельера заставлять собственного сына выслушивать не самые благозвучные отзывы в адрес своего отца.

Так вот, чего вы добиваетесь, месье?

Рассуждать о том, какими руководствовался мотивами этот коварный мужчина, у Маринетт временем не было. Нужно скорее спасать ситуацию, пока месье не учудил что похуже.

— Месье, у вас есть главное — мировое признание. Это то, что не поддаётся субъективной оценке, — сжимая в кулак свои гордость и жажду правды, Маринетт мысленно уговаривала себя, что делает это все только для Адриана.

Чёртовы Агресты. Она знала, что не будет с ними ей никакого душевного спокойствия.

— Пожалуй, вы правы, — Габриэль улыбался, как Чеширский кот.

— Нужно за это выпи-и-ить! — вскрикнул Нино, поднимая вверх стакан с яблочным соком, за что получил от Альи смачный тумак.

За поднявшимся шумом за столом никто не услышал, как облегченно вздохнул Адриан; тем более, никто не заметил, как обменялись взглядами Маринетт и Габриэль Агрест — девушка вложила в этот взгляд все своё возмущение, за что получила в ответ лишь легкий прищур едва заметного интереса. Серо-голубая радужка снова покрылась ледяной коркой, и вся картинка померкла, стала картонной — как обработанная в фотошопе фотография еды в Instugram.

Именно таким и знала Маринетт Габриэля Агреста. К этому образу она и привыкла.

***
Стрелка на часах уже медленно подбиралась к трём, за окном стояла глубокая ночь. Темнота, убегая от уличных фонарей, лоснилась в комнате, подбираясь все ближе и ближе к подушке, захватывая своими щупальцами тонкие тени жалюзи.

Маринетт с громким стоном перевернулась на другой бок, с грохотом свалившись с кровати.

Ощущая под спиной мохнатый коврик, она отодвинула вверх маску для сна, сдерживая порыв отшвырнуть её куда подальше.

«Маринетт, был очень рад познакомиться с вами лично», — месье Агрест, прощаясь, галантно поцеловал её руку, и это было бы мило, если бы не… если бы да кабы!

Эти глаза-льдинки, пробирающие ледяным холодом прямо до мозга костей! Они не выходили у неё из головы, навевая страх и вызывая мороз по коже. Ах, если бы он носил чёрные очки!

Дюпэн-Чен не могла уснуть. Каждый раз, стоило ей лишь немного задремать, в голове тут же всплывало это его: «Маринетт, с вами все хорошо?»

Навевало воспоминания о событиях давно минувших, слава Богу, дней. Но почему? Почему на мгновение ей показалось, будто месье Агрест — это…

Черт, нет, Маринетт!

Она со всей дури ударила себя по щеке. Тот человек умер семь лет назад, и модельер, насколько бы противным он ни был, никак не связан с её мучителем. Это противоречило всем законам логики, и даже сейчас, пребывая в состоянии аффекта, она могла привести миллион различных доводов, почему Габриэль Агрест не мог быть этим гребанным маньяком, пусть горит он в Аду!

Но она, конечно, сегодня дала жару. Испугаться отца своего парня до панической атаки, да так, что чуть не упала в обморок прямо за столом — просто прекрасное начала крепких романтических отношений. И, хотя, вроде бы ей удалось исправить свою оплошность в самый последний момент, а остаток вечера прошёл без серьезных эксцессов, Маринетт чувствовала себя виноватой, причём перед всеми одновременно: и перед Адрианом, и перед Нино (хотя этот вроде даже ничего и не заметил, зато уговорил всех опрокинуть по бокальчику шампанского — «за встречу, так сказать!»), и перед Альей. Сезер под конец истерично посмеивалась, потому что сдерживать Ляифа, обычно в принципе довольно-таки пассивного, оказалось сложнее, чем она думала.

Подводя итог, все были рады, что этот фарс все же подошёл к концу без серьезных последствий.

«Без серьезных, да», — напоследок подумала Маринетт, протяжно зевая. Самоубеждение — штука опасная, ведь ложь самому себе — лишь ещё одни грабли под ноги. Положил — и забыл. А потом ка-а-ак шарахнет!

А Маринетт продолжала повторять всю одну и ту же ошибку. Забывалась, как только одни декорации сменялись на другие.

И она засыпала, ощущая, как крепко связаны за спиной руки, а во рту застрял пропитанный слюнями и кровью кляп. Во сне же, оно было понарошку, а не по-настоящему.

В этот раз она даже почти не боялась. Наверняка, приняла правила игры, навязанные ей отвратительным кукловодом. Или что-то другое?

Нет, в этот раз она почему-то знает, что все должно пойти по-другому. Нутром чует. Осталось совсем недолго, детка.

В помещении все так же темно и пыльно, и свечи, которые обычно зажигал он, приходя, не горели. Тут совсем немного пахнет дымом и мужским одеколоном, и этот запах стоит тут уже бесконечное количество дней — в подвале нет окон, чтобы проветрить.

У Маринетт свободны ноги, но двигать ими немного больно: они все в ссадинах и синяках. Особенно колени, эти дурацкие колени! Как же ей надоело на них падать!

Раньше она слышала, как где-то недалеко кряхтел от боли кто-то ещё. Такие же девочки, её ровесницы. Сейчас же все было тихо, как в гробу. А может быть, она умерла? Поэтому так спокойно?

Нет, тоже неверно. Маринетт чувствовала, что что-то здесь не то. Она ожидала чего-то… или кого-то. Но не того страшного месье, который приходит выкручивать ей руки. Он сегодня больше не придёт. Он сегодня уже сделал своё дело…

Маринетт проваливается в сладкую дрему в ожидании, так что совсем не слышит, как скрипят ступеньки, ведущие вверх, как зажигается одна-единственная свечка в канделябре.

— Эй… эй! — шепотом.

Маринетт, обессиленная из-за голода, с трудом открывает глаза; но все вокруг словно в тумане. Она не видит, кто пришёл за ней, не видит, что он делает. Только чувствует, как лопается веревка на запястьях, и им тут же становится легко и тяжко одновременно. Все затекшие руки будто пронзает миллион иголочек.

— Вставай, у нас мало времени?

— Кто это? — она косит полуслепым глазом, но силуэт посетителя ускользает от её взора.

Он практически тащит её на себе наверх, и Маринетт чувствует прохладу на лице от легкого ветерка. Босые ноги касаются травы, и это странно… но приятно.

— Бежать можешь? Нет? Тогда иди… ползи! Что угодно, только подальше. Я не могу пойти дальше. Хочешь жить — не оглядывайся больше!

И она поползла, потом, чувствуя себя несколько увереннее на ногах, встала и стала перемещаться короткими перебежками.

Свобода пьянит. Но кому нужна эта свобода, когда она не знает даже, куда идти?..

Мама?.. папа?..

***
— Маринетт, ну какой я тебе папа?! Просыпайся уже!

Нат отчаянно тряс её за локоть, стараясь привести в чувство. Дюпэн-Чен, потеряв равновесие, больно стукнулась носом об парту, одновременно роняя ручку на пол, и та громко покатилась, привлекая внимание учителя в классной тишине.

— Вы опять? — месье Куффен закатил глаза. — Куртцберг, собери свои вещи и переместись на вторую парту. Я уже устал вам делать замечания.

У учителя математики прослеживались явные проблемы с самообладанием, вызванные, вероятнее всего, проблемами со сном: тот зевал каждые пять минут, едва успевая прикрывать рот ладонью.

— Но, месье! — попробовала запротестовать Маринетт, но Нат лишь махнул рукой. Та и так натворила уже дел.

— Пусть ещё захватит с собой мадемуазель Буржуа, — добавил Лука. — С тех пор, как вы сидите вместе с Сабриной, только и слышу, как вы противно болтаете. И явно не о математике.

Если бы взглядом можно было убить, Маринетт была бы уже мертва.

Она извиняюще попыталась улыбнуться Нату, но тот повернулся к ней спиной и мрачный, как грозовая туча, поплёлся к своему новому месту.

Х-л-о-я Б-у-р-ж-у-а.

От каждой буквы в её имени Ната поташнивало. Со вчерашнего дня она перестала быть в его глазах пародией на тупых блондинок из американских фильмов и стала обыкновенной беспринципной тварью.

А вот Хлое его соседство, кажется, даже нравилось: она кокетливо заправила прядку за ухо и потянулась, как довольная кошечка.

У судьбы было хреновое чувство юмора.

Как произошло так, что они… вместе с Хлоей… были выбраны… эта мысль настолько абсурдна, что у него даже не получалось её додумать до конца.

Они оба получили сообщение от неизвестного, предлагающего сделку: маленькие поручения ради исполнения такого же маленького желания. Всем окружающим было известно, что Буржуа хотела бы убрать крошку Дюпэн-Чен со своего пути к сердцу Адриана Агреста, и их с Натом желания были зеркальны: тот терпеть не мог Агреста и желал вычеркнуть его из жизни Маринетт.

Вот только запара: в отличие от Хлои, Нат понимал, что у него нет никакого права лезть в личную жизнь подруги. Каким бы неудачным ему ни казался её выбор.

— Я вне игры. Даже не мечтай, — в который раз повторил он, хотя Хлоя даже ничего не сказала. Блондинка лишь посмеивалась, конспектируя урок. У неё был выверенный, правильный почерк — почерк человека собранного и очень расчетливого. И огромные закорючки на b и q, говорящие о частых капризах.

Адриан был одним из многих её капризов. Но выделялся из них тем, что был по сути своей бесценен. Человека нельзя купить в их стране легально. Очень жаль.

В Куртцберге Хлоя видела молчаливого страдальца — совершенно не её типаж. Тупо смотреть, пока твою подружку уводят у тебя прямо из-под носа? Ещё полбеды. Но когда он напрочь отказался от возможности поссорить Агреста с Дюпэн-Чен, причём, без вреда для последней (как обещал ему месье Бражник), Хлоя непонимающе приподняла бровь. И это мужик, называется?

Ей не улыбалась возможность работать с этим нытиком вместе, однако им было поставлено единое условие: либо вместе, либо никак. Буржуа решила, что ради благой цели (читай: отвадить Адриана от Дюпэн-Чен) она может и потерпеть. К тому же, их роли были до одури просты: понемножку пускать свои корни и портить отношения между героями. Через слухи, через шёпот за спиной: им даже будут указывать, как надо действовать, чтобы никто их не заподозрил.

Зачем это нужно Бражнику? Персонаж его был непрост, а Ледибаг, понося его в своём блоге, наверняка путала карты. Хлоя предполагала, что он хочет проучить героиню, просто своими, несколько экстраординарными способами. Даже если это не так безобидно, как им рисовал загадочный отправитель, ей было, честно говоря, плевать с высокой колокольни.

Пусть забирает эту мешающуюся под ногами девочку-полукровку, да и друга-панка ее тоже. Лишь бы Адриан был снова предоставлен ей одной.

Как же уговорить Натаниэля на это маленькое мероприятие? Хлоя призадумалась. Математика всегда давалась ей легко, так что эти объяснения месье Куффена для деградантов можно было пропустить спокойно мимо ушей и заняться другими, более полезными делами.

— Что, неужели так боишься за свою подружку? — в голосе Хлое много лукавства и прохладной опасности; она прощупывает почту, подбирая ключики: — Она девочка бойкая, сама за себя сможет постоять…

Нат тяжело вздохнул. За что ему такое испытание?

— Мне совершенно неинтересно, — он демонстративно зевнул, за что заслужил предупреждающий взгляд со стороны преподавателя.

Но Хлоя не сдавалась. Увязалась за ним на перемене в столовую, поджидала на выходе из туалета, подсела на уроке английского. Её противный голос отпечатался в голове раздражающим эхом, хотелось просто закрыть уши руками и тихонько взвыть.

— А что тебе в итоге написал Бражник? Нам доставили одинаковые сообщения?

— Я удалил его тут же.

— Странно, а мне пришло письмо…

— Буржуа, ты совсем тупая, или действительно не понимаешь?

— Уж что-что, а тупой меня назвать…

Он вскипел, как чайник. Казалось, что сейчас пар пойдёт из ушей, потому что это было не-ре-аль-но.

— Говорю в последний раз, — Нат вскочил со своего места. — Если ты, тупая курица, от меня не отвяжешься, можешь пенять на себя, поняла?!

Для пущей убедительности он шумно впечатал кулак в стол и, не взглянув на девушку, поспешил прочь, борясь с желанием пройтись этим же кулаком по ухмыляющейся физиономии блондинки.

— Думаешь, что нужен ей? — крикнула она вдогонку. — Зайди на тэмблер, почитай её блог, прежде чем делать опрометчивые решения!

Её крик прервал грохот закрывающейся двери. Нет, больше сегодня Нат в школу не вернётся. Ни за какие коврижки. Его самообладание и так было подвержено сложнейшему испытанию. И кто знает, сколько ему ещё предстояло вынести.

Посмотреть её блог на тэмблере? Да кому он нужен этот блог, когда Маринетт сидит так близко от него, что достаточно руку протянуть, чтобы коснуться её плеча? Да, он слышал за последние пару дней разговоры одноклассников, которые за спиной Дюпэн-Чен несколько некрасиво тыкали в неё пальцем, в оцепенении повторяя: «Это она, прикинь?! А так и не скажешь…»

Чем Ледибаг была важнее Маринетт? Что же там было такого, что, по мнению Хлои Буржуа, могла подстегнуть Натаниэля к пляскам под дудку какого анонима, скрывающегося под ником «hockmoth»?

Глупо было скрывать, что Куртцберга совершенно не волновали секреты подруги. Зато ими она делилась с Ляифом, Сезер и Агрестом, оставляя почему-то Натаниэля в стороне. Он старался не обижаться и просто пропускать мимо ушей их перешептывания на странные темы, делая скидку на то, что их общение с Маринетт завязалось совсем недавно. Но они прекрасно спелись, и Натаниэль был уверен, что понимает Дюпэн-Чен намного лучше её так называемой банды. Маринетт не была похожа ни на склочную Алью, ни на Ляифа, думающего лишь о компах, ни уж тем более на пригретого богатством отца Адриана. Зато с Натаниэлем у неё было очень много общего: они даже часто говорили что-то в унисон, словно сговорившись.

Пусть это казалось самонадеянным с его стороны, но Куртцберг был уверен, что даже за столь короткий срок заслужил её доверие. Или нет?

В верхней части экрана смартфона вылезло уведомление об окончании установки нового приложения. Tamblr был готов к использованию. Отгоняя мысль о том, что он почему-то все же следует совету противной Буржуа, Натаниэль забил в окно поиска ник Маринетт, и её блог тут же нашёлся, расположившись на первой строчке.

Он пролистал дальше. О Ледибаг много писали в постах, ей посвящали арты, рассказы и даже какие-то недопесни, видео… Видео? На этом, что собрало миллион просмотров, была сама Маринетт. Качество сильно хромало, будто кто-то переснимал ролик с экрана компьютера на смартфон, но звук сохранился очень хорошо.

Нат не думал досматривать видео до конца, но в итоге слушал и слушал, бесцельно уставившись куда-то в сторону, а рука с телефоном повисла где-то сбоку, словно хозяин потерял в ней нужду.

В повседневном разговоре с человеком ты не задумываешься о его жизни, семье, работе, личных каких-то переживаниях. Чаще всего это все всплывает как бы случайно: различные вопросы — лучший способ поддержать беседу. Так и с Маринетт; Нату было откровенно плевать, что происходило в её жизни до того момента, как она имела неосторожность сесть рядом с ним на уроке. Он чувствовал, что в ней есть крепкий стержень, но откуда он взялся у хрупкой девушки в 18 лет? Да он и не задумывался особо. Но теперь… пожалуй, Натаниэль теперь увидел все в несколько другом свете, и проникся её личностью лишь сильнее. Натаниэлю все ещё было плевать на Ледибаг и прочую виртуальную ерунду, однако то, что Маринетт смогла вылезти из глубочайшей психологической ямы и снова зажить нормально внушало уважение.

Теперь понятно, почему между ними ощущались какие-то околородственные связи: потому, что и Нату, и Маринетт пришлось пережить в детстве сложные времена. Нет, Нат не сравнивал свои годы в детском доме с издевательствами маньяка над Маринетт. Но и то, и то, по его мнению, оставило на них двоих видимый отпечаток. Это объединяло.

И теперь какой-то «Бражник», используя его, ее друга, надеялся разрушить жизнь, за которую так боролась Маринетт, и которую заслужила по праву. Нет, Нат ему это не позволит. Ни за что на свете.

***
На крыше школы холодно. Температура опустилась ниже пяти градусов по Цельсию — слишком промозгло для теплолюбивых парижан.

Маринетт кутается покрепче в пальто, которое она стянула из раздевалки, пока гардеробщица отходила за чаем, и выглядывает Натаниэля. Парень обычно не вызывает её на разговоры тет-а-тет, поэтому приглашение на крышу её несколько смутило: ну не в его это стиле. На мгновение даже девушке закралась мысль, что это может быть очередная ловушка от Бражника, и вместо Ната ей сейчас навстречу выйдет наёмник с топором наперевес, но, заметив привычную крашеную в ярко-красный макушку, Дюпэн-Чен расслабилась. Ната она не боялась. Нату она доверяла.

— Хе-е-ей! — она пристроилась сбоку от него, оперевшись руками об ограждения. — Романтик внутри ожил, да?

Нат вздрогнул от её голоса, звонкого, как колокольчик. Погрузившись в свои мысли, он не услышал её шагов позади, а теперь чувствовал, будто бы не готов к разговору с ней, хотя репетировал свой монолог аж с вечера.

— Романтик восстал, — согласился он. Черт знает, зачем он позвал её на крышу: в тот момент это почему-то показалось ему самым подходящим местом. Сейчас же, дрожа от холода, он начал сомневаться в разумности этой идеи. — Стал зомби и снялся в «Ходячих мертвецах».

— Ненавижу зомби, — Маринетт скорчила гримасу. — Они гнилые и вонючие.

— Я тоже. Впрочем, как и романтиков. Про них можно сказать тоже самое, — Нат пожал плечами.

Они могли продолжать болтать о пустяках целую вечность, оттягивая момент истины. Нат с удовольствием бы так и поступил, но сегодня утром пообещал себе быть смелым. Бежать уже некуда. Он знал, что, чем раньше вступит в игру, тем скорее сможет помочь Маринетт.

— В общем, — он набрал в грудь побольше воздуха, так не был уверен, что сможет продолжать дышать: так он волновался. — Я посмотрел видео.

— О. Оу, — только и сказала Маринетт, для которой в этом не было ничего удивительного: то видео увидели даже некоторые преподаватели. Хорошо, что им хватило такта не говорить об этом на уроках.

— Расскажешь? Все. Что случилось с тобой в отеле? Что произошло потом? Почему тебя провожают в школу конвоем?

— Э, слишком много вопросов, — вяло возразила Маринетт. Но она знала, что ей придётся на них ответить. Потому что, если Натаниэль хочет знать… что ж, почему бы и нет?

— Я даже и половины не задал, — Натаниэль деланно округлил глаза.

— Что ж… ладно, — она покачала головой. — Понятия не имею, зачем тебе это нужно.

А Нат не понимал, как можно было этого не знать. Кажется, Маринетт не очень хорошо о нем думала.

И она действительно рассказала. О кампании по поиску Кота Нуара (Маринетт решила все же умолчать, что им оказался Адриан), о загадочном хакере, который начал её терроризировать в связи с этим и создавать все новые и новые неприятности для неё и для окружающих людей. Она честно призналась, что не особо понимала, почему Бражник выбрал своей целью именно её. Даже если это были какие-то личные счёты… он не упоминал об этом.

— Я не хотела рассказывать тебе раньше… потому что боялась, что ты тоже окажешься в опасности. И Алья, и Нино, и Адриан… им мало счастья принесло то, что они все узнали. А сейчас делом занялась полиция, и, кажется… оно подошло к концу. Все закончилось, Нат, — ей даже удалось широко-широко улыбнуться, чтобы это все звучало предельно убедительно.

Да, пусть Нат знает, что произошло. Но Маринетт не хотела его втягивать. Из добрых побуждений, конечно. Пусть он думает, что опасность миновала и что больше не о чем беспокоиться.

Откуда же ей было знать, что Нат легко распознаёт её ложь: ей было невдомек, кого Бражник выбрал своей новой «Акумой». Она не слышала, как вибрирует у Ната телефон из-за уведомлений о сообщениях от Хлои Буржуа. Она не догадывалась о том, что Нату уже звонили этой ночью с неизвестного номера, предлагая вознаграждение за сотрудничество. Откуда ей было это знать? Она хотела, как лучше.

А получилось, как всегда.

Для Ната эта ложь была сродни выстрелу в сердце — так же больно, так же точно. Четко, прямо в цель. Она будет продолжать ему лгать и вот так улыбаться, терпя удары в спину один за другим. Она не позволит помочь.

— А… ну, я рад.

Получилось несколько сухо. Не так, как он планировал. Он вообще надеялся на другой исход, но в итоге… он понял, что сможет помочь ей только на расстоянии.

Это расстояние между ними создала она сама, надеясь оградить Натаниэля от лишних забот. Натаниэль использует это расстояние в своих целях.

Он будет ей наиболее полезен, находясь в стане врага. И не позволит Бражнику навредить Маринетт. Вот и посмотрим, кто из них настоящий «Манипулятор».

Пусть Дюпэн-Чен и дальше хлопает глазками, ни о чем не подозревая; пусть ей будет спокойно от мысли, что ей удалось огородить своего дражайшего друга от лишних проблем.

«Прости, Маринетт, но, кажется, ты права — мы сможем помочь друг другу только не договаривая, — как бы ему хотелось сказать ей это вслух. Быть предельно честным, как обычно. Но нет, нельзя. Она сама задала такие правила игры. — Пожалуйста, пусть это скорее закончится, и мы оба сможем вздохнуть с облегчением».

Просить прощения про себя — новая степень шизофрении. Ещё совсем немного, и его совесть будет взывать к нему через образ Маринетт, и тогда он будет на 100 % уверен, что окончательно сошёл с ума.

Когда Куртцберг возвращается к себе домой, квартира вся перевёрнута вверх дном. Пол усеян разбросанными картинами, разбиты журнальный столик и хрустальная ваза, подаренная на каком-то конкурсе. Но самое главное — все ещё висит на стене. Весьма прозрачный намёк в виде изрезанного полотна портрета, который Натаниэль надеялся сохранить до дня рождения Дюпэн-Чен.

Но Нат осматривает представленное глазам зрелище весьма равнодушно, будто бы ожидал увидеть нечто такое. Страшно ли ему было? Нет. Страх он засунул куда подальше ещё на крыше. Он же пообещал быть себе смелым, да?

«…Если вам интересно мое предложение, позвоните по следующему телефону: +33 146527ххх…»

Интересно? О, и это ещё мягко сказано!

«Погоди, тварь. Твоя адская машина изъест себя ржавчиной изнутри, самоуничтожаясь. Я уж об этом позабочусь, так и знай…»

Ненависть — сильнейший рычаг, заставляющий сдвинуться с места абсолютно любой, даже самый старый и несовершенный механизм. Ненависть работает на износ, не боясь ни боли, ни усталости, ни смерти.

Их шестерёнки завертелись, протяжно скрипнув. На каком-то экстрасенсорным уровне это почувствовали все, но каждый встретил это ощущение по-разному: Хлоя Буржуа — с театральным равнодушием, с присущей ей меланхолией зажравшийся стервы допивая молочный коктейль на балконе одного из самых дорогих ресторанов Парижа; Маринетт же, наоборот, ощутила, как что-то внутри оборвалось и сорвалось вниз, в самую пропасть. Габриэль, сбрасывая входящий вызов от художника, прикрыл глаза, умоляя всех Богов о том, чтобы совсем скоро наступил наконец его час спокойствия.

Легче всего было, наверно, Луке — огонь азарта разгорался в нем лишь сильнее. Куффен с нетерпением ожидал, какие сюрпризы преподнесёт им этот презабавный паренёк.

Да, этот механизм действительно сработал словно наяву, и задел даже ни о чем не подозревающую Натали, которая, выполняя поручения своего начальника, снова встречалась со следователем, чтобы подписать бумаги и завершении расследования, касающегося того несчастного VR-клуба и пожара в нем.

Бертран, скучая, допивал свой кофе, который уже трижды успел остыть, пока секретарь с присущей ей дотошностью с линейкой проверяла текст документов.

Натали прокляла уже и Армана, и документы, и своего босса. Голова раскалывалась уже второй день, не отпуская ни на минуту. Вяло текущая боль прерывалась вот такими резкими спазмами, как сейчас.

Натали сняла очки с уставших глаз. Эта мигрень убьёт её. И найдёт месье Агрест вместо своего секретаря завтра хладный труп.

— О, вы сняли очки, — тут прокомментировал балбес, сидящий напротив. Как он вообще следователем-то стал?

— О, представьте! Она не приклеены к моему лицу! — зло воскликнула женщина не сдержавшись, и бросила испепеляющий взгляд в сторону Бертрана.

— Вам… очень… ид-дё… оу.

Арман замолчал, не веря своим глазам. Ему всегда казалось забавным, что Супермен в комиксах носит очки и тем самым успешно скрывает свою личность. Ну каким нужно быть дебилом, чтобы не узнать человека в очках?

Вот сейчас следователь почувствовал себя этим самым дебилом, потому что перед ним сидела словно совершенно другая женщина.

И она ему была определенно знакома. И явно не в роли секретаря Габриэля Агреста.

— Не может… быть…

Чашка с недопитым кофе упала на столик и разбилась, расплескав все оставшееся содержимое.

Глава 31

«А кинематограф-то… французский», — сказал Арману как-то его дед с озорным огоньком в глазах, покусывая сигару.

И, действительно, если немного обратиться к истории, то именно Франция подарила миру первое кино. Случилось это аж в 1895 году. С тех пор, однако, вселенную «синематографа» захватили супергерои в латексе, отодвинув легкий французский шарм и ненавязчивый юмор на роли второго плана, и все же… ничего больше не западало Бертрану в душу, как своё, отечественное, такое легкое, воздушное, но при этом не слащавое. Оно было живым и каким-то настоящим, что ли.

Скажем там, французское кино являлось той самой маленькой слабостью, которую мог себе позволить сухарь-следователь в свои тридцать пять, и за которую ему не пришлось бы потом при случае краснеть перед своими менее опытными коллегами. Свою страсть Арман не скрывал, а даже гордился ею, при случае цитируя «Клео от 5 до 7» («Постой, прекрасный мотылёк!») и «Прошлым летом в Мариенбаде».

Из современных режиссеров ему большего его импонировал, наверно, Дани Бун, а из нынешних актеров… что ж, тут все было немного сложнее.

Потому что актриса, которая в своё время показалась Арману эталоном женственности и чувственности, не снималась уже вот как лет десять. Причём пропала она не только с экранов.

Печально известная Эмили Агрест, в девичестве Грахам де Ванили, отвергнув полсотни предложений, закончила свою карьеру на самом пике, мотивировав это тем, что настало время заняться семьей. Резко перестав быть публичной личностью, она ушла в тень мужа — известного модельера, и раз в полгода давала небольшие интервью с заверениями, что она считает себя самым счастливым человеком на всей планете Земля.

Арман был тогда… слегка одержим. Так вообще бывает, когда увлекаешься чем-то чересчур серьезно. Так что подобное поведение кумира расстраивало его и заставляло вести себя неразумно и странно.

Пребывая в вяло текущей тоске, в 27 он ввязался в расследование о пропаже девочек, просто увидев в материалах дела фамилию «Агрест». Откуда же ему тогда было знать, что это имя её мужа попало в список подозреваемых?

Бертран тогда ещё не имел большого стажа, и был так называемым «мальчиком на побегушках» у своего старшего коллеги — Бастиана Куффена, но лез из кожи вон, чтобы отличиться перед начальником, надеясь присутствовать при даче свидетельских показаний Эмили Агрест. Да, работа — это работа, но Арман не мог полностью отсечь навязчивую мысль увидеть её хоть одним глазком вживую, даже при столь трагичных для актрисы обстоятельствах.

Цель была близка, и месье Куффен даже согласился на то, чтобы Арман сидел рядышком и не отсвечивал. Однако мадам Агрест не явилась по повестке, сославшись на плохое самочувствие, а потом и вовсе отказалась от дачи показаний, воспользовавшись своим правом супруги подозреваемого.

Он столько раз представлял себе, как сидит перед ней, всего лишь в полуметре; нет никакой преграды в виде экрана, можно протянуть руку — и коснуться (не то, чтобы Бертран действительно намеревался делать это, но сам факт!). Кто бы мог подумать, что его мечта, эта дурацкая производная одержимости, сбудется спустя семь лет, застав мужчину врасплох.

Натали Санкёр была прекрасна в гневе; ей следовало работать не секретарем, а выбрать профессию подстать своему облику и восхитительным глазам.

Она успела быстро поднять над столом все документы, прежде чем американо с молоком успел до них добраться. Арман, как дурак, все продолжал пялиться, не обращая внимания ни на пролитый кофе, ни на осколки фирменной кружки. Его не покидало ощущение, что морок вот-вот рассеется, и он проснётся. Но тянулись секунды, отсчитываемые щелчками стрелки на дорогих часах секретаря, и ничего не менялось: он так и застыл в этой немой сцене, чуть приоткрыв от изумления рот, а Натали недовольно хмурила брови, не осознавая, какое впечатление произвела на следователя.

Очки действительно меняют человека до неузнаваемости.

— С вами все в порядке? — Натали пару раз щелкнула пальцами у него перед носом. — Или мне скорую вызвать?

«А ещё лучше — наденьте эти чертовы очки обратно, чтобы я перестал чувствовать себя умалишённым», — иронично подумал про себя Бертран, усилием воли заставляя себя вернуться к обычному выражению лица.

Словно прочитав его мысли, Натали так и поступила. Вопреки ожиданиям Армана, магия не развеялась. Однажды увидев, сложно развидеть обратно: он теперь без всякого труда подмечал малейшие сходства, которые остались у него в памяти после просмотра фильма «Песнь ночной бабочки», а тёмные волосы перестали казаться неестественными — потому что у неё был подобный образ в картине Адама Буржуа «Одиночество».

Бертрану стоило ударить себя по лицу раз или два. Сделать все, что угодно, лишь бы на кончике языка не вертелся вопрос: «Простите, а вы, случаем, лет эдак десять назад профессию не меняли?»

Потому что это был абсурд. Непонятная утопия, игра воображения.

У него не хватило смелости сказать ей это вслух. Пришлось сослаться на усталость и пожелать приятного вечера, извинившись за испорченную из-за пары кофейных пятен рубашку. Натали в ответ на это лишь сделала вид, что стряхивает невидимые пылинки с пиджака, и весь её строгий вид заставлял Бертрана снова и снова прокручивать в голове недавнюю сцену, гадая, правда это, или видение.

Когда она развернулась, чтобы выйти из кафе, где у них состоялась встреча, следователь долго смотрел Натали вслед. Ничего удивительного в том, что её забирал водитель Агреста, ведь рабочий день ещё не закончился. Правда ведь?

А заканчивался ли он у неё хоть когда-нибудь? Покидала ли она хоть раз дом злосчастного модельера не по работе, а по своему собственному желанию?

Это не давало ему покоя. Арману казалось, что он что-то в этом деле упускает. Но что же?

Итак, попробует рассуждать логически. Эмили Агрест. Все началось ещё тогда, когда она вдруг решила завершить карьеру десять лет назад и больше не появляться на публике. Само по себе событие не слишком резонансное, так случается. Но спустя три года её муж становится подозреваемым по делу об особо тяжком преступлении. В этом отрезке времени «на сцене» появляется Маринетт Дюпэн-Чен — единственная выжившая жертва маньяка-похитителя. Ага, точно. Помнится, месье Куффен возлагал на неё большие надежды, ведь её спасение могло решить все их проблемы. Нужно было всего лишь опознать виновного, и дело закрыто.

Но в нашем мире ничего не проходит гладко: Маринетт молчала, словно воды в рот набрала, и ввиду того, что громкое преступление не раскрывалось уже довольно долго, Бастиана отстранили от него, и посадили какого-то следака «сверху».

Дальше все шло по накатанной: так называемого маньяка нашли, правда, по (не)удачному стечению обстоятельств, уже мертвого. Но заголовки новостей в газете и в Интернете кричали о том, что преступника настигла справедливая кара — так ему и надо! За громкими обсуждениями никто и не заметил, как Габриэль Агрест под шумок подал заявление о пропаже жены…

Стоп. Снято.

Арман сам варился в этой каше на протяжении всего шоу. Он был достаточно наблюдателен и сообразителен, но его голос тогда совершенно не имел веса. А ведь ещё тогда он был уверен, что победила не справедливость, а очередная медийная персона, как и всегда в их чертовом мире!

Поэтому он мертвой хваткой вцепился сейчас в новое происшествие, так как видел в нем шанс поквитаться. Маринетт Дюпэн-Чен теперь должна была заговорить, заговорить так, как нужно ему, Арману. Следователь чувствовал, что девчонку преследуют тени прошлого, и лишь объединив усилия, их можно было победить.

Бертрану приходилось блефовать, делая вид, что все карты у него на руках, но все свободна время он проводил, поднимая старые архивы, чтобы найти хоть какую-нибудь зацепку. Её все не было. Чисто, потому что тут изрядно потрудились, заметая следы. Благодаря какой-то сверхъестественной интуиции, он прицепился к этой Натали, надеясь, что она допустит ошибку. Но в итоге Арман лишь почувствовал себя дураком, не зная, то ли с ним сыграло жестокую шутку воображение, то ли все намного запутаннее, чем он мог себе предположить.

Ладно, если говорить на чистоту, то он просто боялся признаться самому себе в том, что Натали — это Эмили Агрест. Точнее, боялся облажаться, поведясь на собственные выдумки и теории заговора.

Попытка рассуждать логически обернулась полнейшим крахом.

И все же, черт возьми, как были связаны между собой маньяк, пропавшая актриса и хакер?

***
Он знал, что легко не будет.

Он подозревал, что придётся проявить изрядную долю смекалки и призвать на помощь всю свою сообразительность. Но оказалось, что быть плохим парнем намного сложнее, чем он думал изначально.

Сегодня утром затрещал от новых уведомлений телефон. Семь сообщений, и в каждом одни и те же два слова:

«Поссорь их».

И ничего больше. Включив «дурачка», можно было бы спросить: кого это, «их»? Те два парня, что милуются у него сейчас во дворе? Приемные родители, которых Нат не видел вот уже года как два?

Только Бражник не имел дела с дураками. И нужно быть полнейшим идиотом, чтобы трактовать это послание как-то по-своему.

Буржуа наверняка тоже получила сообщение. Но какое? Те же два слова, или что-то, может быть, более конкретное? Особенно учитывая, что задача «поссорить Адриана и Маринетт» и безо всяких инструкций стоит перед ней практически ежедневно.

Это же надо так вляпаться! Ну ничего, ссора с этим напыщенным блондином не нанесёт Маринетт вреда. Даже, наверно, наоборот — поможет избежать случаев, когда он снова перестанет с ней говорить из каких-то своих агрестовских соображений.

Но как? Нат знал кое-что о подруге, но совершенно не знал Адриана, а это — проблема. Потому что, чтобы все сделать грамотно, красиво и незаметно, нужно давить на самое больное.

Натаниэль взял блокнот, ручку, и принялся записывать. Как человек, которому в принципе было чуждо любое проявление подлости, он намучился не мало, записывая то один, то второй вариант. Но все казалось чушью и дешевой комедией, потому что актеры следуют сценариям только на экране, а здесь — вполне себе реальные люди, которые даже сами порой не знают, что им в голову взбредёт.

В итоге, на перечеркнутом вдоль и поперёк листе бумаги осталась всего-навсего одна «живая» строчка.

Нат сморщился.

Он не испытывал к Маринетт никаких других чувств, кроме дружеских (по крайней мере, он так сам думал), и поэтому вместе с вылитым на себя одеколоном, который очень пришёлся Дюпэн-Чен по вкусу, у Куртцберга появилось огромное желание надеть клоунские нос и парик.

— То есть, ты сейчас серьезно хочешь попытаться поссорить их, вызвав у Агреста ревность? — как бы между делом поинтересовался парень у своего отражения в зеркале, пока причесывался. Он критически осмотрел получившийся результат: аккуратно собранные сзади волосы, выглаженный классический темно-синий джемпер с v-образным вырезом, любимые чёрные джинсы с кроссовками и совершенно новый аксессуар — дорогущие часы,подаренные приемным отцом ещё на 16-летие, которые Нат вытащил из фирменной коробочки впервые за полтора года. Со стороны выглядело неплохо, но по ощущениям — жутко неуютно. Как будто бы он сбросил свою привычную кожу и вместо неё накинул поверх чужую. Содрать хочется.

«Герой-любовник, бля», — прокомментировал внутренний голос, отлично отражающий все отношение Ната к этому балу-маскараду.

Он опасался, что это может отпугнуть Маринетт. В конце концов, в компании друг друга они привыкли быть собой, им это нравилось, и это их сближало. А тут… что же, у него не было иного выхода, кроме как начинать действовать прямо сейчас. В противном случае, он провалится, так и не достигнув цели, ради которой и вступил в эту игру.

Однако первым человеком, увидевшим его прикид со стороны, стала Хлоя Буржуа.

Новая «напарница», окинув его оценивающим взглядом с ног до головы, присвистнула.

— Роль «бэд боя» тебе однозначно пошла на пользу, — смешливо заметила она, сложив руки на груди и прислонившись к стене. Внутри Ната все рвало и метало.

Ну. Почему. Именно. Она?!

У дочки мэра — вышедший из моды автозагар и сумочка из последней коллекции Луи Виттона; фальшью отдавало от за неё за версту. Интересно, Нат тоже сейчас производил подобное впечатление?

— Да? Возможно, тогда и тебе не помешают изменения? — ответил он саркастично, при этом совершенно не поменявшись в лице. Все эмоции бурлили глубоко внутри. Натаниэль действительно умел сдерживаться.

Хлоя пропустила его реплику мимо ушей; лишь поправила выбившийся из конского хвоста локон и, словно потеряв всяческий интерес к персоне Куртцберга, походкой от бедра направилась в сторону шкафчиков.

— И да, тебе сегодня придётся найти другого соседа по парте! — крикнул в догонку ей парень. Хлоя, не оборачиваясь, снисходительно махнула ему рукой, мол, поступай, как знаешь.

Он осознал, что забыл спросить у Буржуа про её задание. Не то, чтобы ему до этого было дело… но! Главное, чтобы эта несносная стерва не стояла у него на пути, а то, кто знает, какие развлечения нынче водятся у всяких там «Бражников».

«Это все ради Маринетт», — уговаривал он себя, чувствуя, как на него пялятся окружающие. Он услышал даже пару добрых слов от одноклассников, даже не смотря на то, что обычно их отношения оставались на уровне «привет-пока».

Это все отвлекало от сути. Итак, ему нужно было как-то заговорить с Маринетт. Подобрать слова. Что-то… дерзкое? Фу, нет, какой ужас.

В итоге, он так и не придумал, что сказать. Лишь присел на своё привычное место у окна и отвернулся, рассматривая городские пейзажи. Будь, что будет. Импровизацию ещё никто не отменял.

Дюпэн-Чен, не изменяя своим лучшим традициям, на урок английского языка опоздала на 10 минут, тихо проскользнула по стеночке мимо учительницы, которая что-то увлечённо писала на классной доске, и приземлилась рядом с Натом, по выработанной за пару месяцев привычке. Опустив приветствиям, она удивленно уставилась на друга:

— Это что, сережка? — Маринетт ткнула его чуть ли не самое ухо, говоря шепотом.

Вообще-то, у него уже были давно проколоты уши. Правда, за обросшим беспорядком на голове, это было едва заметно.

— Ну да, — он лениво, словно нехотя, повернул голову к подруге. — Что, нравится?

Маринетт быстро-быстро закивала:

— Это ты ещё спрашиваешь у больной девчонки-гика, которая слушает корейцев? — не без самоиронии заметила она, не прекращая при этом широко-широко улыбаться. — А что это ещё за прикид? Девушку, что ли, нашёл? Боже, Нат, ты же говорил, что тебя сейчас это не интересует!

«Если она не убавит громкость на пару степеней, нас снова рассадят», — Натаниэль подавил глубокий вздох. Хотя, интерес Маринетт в какой-то мере ему льстил. При других обстоятельствах, он бы обязательно придумал, что ей на это ответить, но сейчас лишь промолчал, смерив девушку задумчивым взглядом, заставив ту вопросительно уставиться на него.

— Что? Парня? — она моргнула. — Нет, я, конечно, не против, но…

— Дюпэн-Чен! — воскликнула учительница, отвлекаясь от объяснения материала урока.

— Простите! — извинилась девушка, даже не взглянув в ее сторону, но все же заговорила тише: — На-а-ат…

— Я всего лишь собрал сзади волосы и надел новый джемпер вместо футболки, скажи мне, как ты пришла к выводу, что я нашёл себе парня? — не выдержал Куртцберг, ощущая, что план рушится ещё на самом первом его этапе.

Маринетт лишь изобразила невинную мордашку и пожала плечами.

Она пыталась вести себя бодро, но получалось чересчур: в своём обычном состоянии эта девушка была совершенно другой. Нет, конечно, она довольно сильно изменилась в принципе с их самого первого разговора, стала более открытой, что ли (и Нат вместе с ней), но сейчас она явно была чем-то взбудоражена, взволнована, и скрывала это за глупыми шутками. Натаниэль это видел по каждому ее жесту и каждой реплике.

Она ещё не знала, что Нат тоже входит в обширную область причин её беспокойства.

— Честно говоря, изменение в стиле человека у меня ассоциируются с каким-то новым этапом в его жизни, — призналась она ему уже во время перемены, когда над их головами больше не стояли свирепые и дотошные учителя. — Не знаю… понимаю, конечно, что это все предрассудки. Может, у тебя просто твоя любимая футболка в стирке?

Мысль была правильная, но развивалась явно не в том направлении. Нат мог в принципе это понять. Их общение было таким же простым, как рисунок на школьной доске. Не боясь обидеть друг друга, они говорили то, что у них на уме, прибегая к иронии, сарказму и критике, а ещё оказывали молчаливую поддержку, которая была многозначительнее тысячи слов. Если бы в их мире существовало понятие «соулмейт», Нат бы использовал именно его, говоря об их с Маринетт отношениях.

При этом, они совершенно не погружались в факты: Нат не знал, как зовут её родителей и в какой детский сад она ходила, а Маринетт было плевать на то, как звали его хомячка.

Это было что-то странное, но весьма ощутимое. Хотя, возможно, Нат просто сам себе это придумал, а Маринетт по отношению к нему не испытывала ничего такого.

— А может, ты и права, — продолжил играть он. — А где, кстати, твой блондинчик?

— Он не мо… ах, да, точно, — рассмеялась девушка. — Придёт ко второму уроку.

Нат закатил глаза.

— О, понимаю, светская жизнь, королевские дела, — он загибал пальцы. — Дополнительные уроки по китайскому, фехтованию, танцам и пению… да кому нужен этот английский, ей-Богу? Он его впитал вместе с молоком матери!

— Меня пугают твои познания, — Маринетт округлила глаза. — Я начинаю ревновать…

Вот рука, Нат, вот — лицо. Рука-лицо.

— Твои шутки перестают быть оригинальными, — предупредил он её, дергая за хвостик. Маринетт от неожиданности пискнула.

— Ну, эй! Я никогда и не претендовала на это, — надулась она. — Это ты у нас вечно такой весь оригинальный!

— Поэтому и говорю тебе, что твой шуточный запас устарел…

— Я очень ценю твою помощь, но было бы круче, если бы ты просто посмеялся, — заметила девушка, вздыхая.

Нат искренне считал, что её искусственно обиженная физиономия в сто раз веселее избитых шуточек про его ориентацию, основанных на слухах, которые когда-то давно как бы невзначай распустила в классе Сабрина.

— Ха-ха-ха, — выдавил из себя Нат. — Полегчало?

— Фу, ухожу от тебя, — она показала ему язык и встала со своего места. — Пойду поищу более благодарную публику и встречу Адриана у входа.

Прежде, чем он осознал, что делает, Нат ухватил Маринетт за запястье, чуть притягивая к себе:

— Подожди!

Дюпэн-Чен с опаской уставилась на его руку, со всей силы сжимающую её. Было в этом что-то… неправильное. Ещё ни разу она не держала Ната за руку, потому что этот жест имел для неё какой-то особый окрас — ощущение близости похлеще, чем через объятья.

Ната эта мысль не посетила. В его голове пульсировала навязчивая идея задержать её, хотя бы как-нибудь. Может быть, этих пары секунд будет достаточно, чтобы кто-то вошёл в кабинет и увидел их так. Вот только он не придумал заранее слов в своё оправдание.

— Чего тебе? — буркнула Маринетт, скрывая взгляд и заливаясь стыдливым румянцем. Она вывернула руку из его захвата и тут же спрятала её за спину, будто бы опасаясь продолжения сцены.

— Может, сходим после школы поужинаем куда-то? — выпалил Куртцберг. Потом, осознав наконец, как это странно звучит с его стороны, добавил: — Просто так. Мы общаемся уже некоторое время, и никуда вдвоём не выбирались.

В его планы не входило морочить ей голову. Ему главное дождаться заветной реакции от Адриана по итогу всего этого. Маринетт не должна догадаться… ни о чем. Ну, он, по крайней мере, хотел бы все обставить именно так.

Но Маринетт покачала головой:

— Прости, в этот раз никак. Да и… честно говоря, в ближайшее время тоже. Домашний арест, разве я тебе не говорила?

Ах, да, точно. Вот же, дурак. Ещё одна причина, почему стоит продумывать всё заранее, а не импровизировать, выставляя себя полнейшим идиотом.

Между ними повисла неловкая пауза. По-настоящему неловкая, впервые за долгое время. Нат практически физически ощущал, как все летит к чертям собачьим, и боялся, что даже этот маленький инцидент может испортить их отношения безвозвратно. А ведь дальше, скорее всего, будет только хуже.

До тех пор, пока он не вотрется в доверие к Бражнику, он не сможет ей никак помочь.

Помочь. Только этим мотивом он оправдывать все свои мысли, действия и планы; этим же он оправдывал возникшее между ними взаимное смятение.

Чтобы что-то приобрести, нужно что-то отдать взамен.

Пожалуйста, пусть его жертва принесёт свои плоды.

Маринетт не знает, что творится у него внутри. Поворачивается спиной, выходя из аудитории, по пути вылавливая Алью, а он смотрит ей вслед, словно побитый щенок, и никак не может понять: не напрасно ли это все?

Сколько он так стоит в прострации? Минуту? Две? В самый отчаянный момент рядом с ним совершенно не тот человек, которого он хотел бы видеть.

На плечо ложится рука Буржуа; блондинка хитро усмехается, наслаждаясь состоянием Куртцберга. Она не испытывает каких-либо сильных чувств, лишь прет, как танк, к своей цели, не видя на пути никаких препятствий.

— Мне кажется, либо ты терпишь неудачу? — по-заговорчески тихо интересуется девушка, словно издевается над ним. Подначивает.

Нат брезгливо смахивает с плеча её руку и смотрит в ответ осуждающе:

— И что ты тут забыла?

— Я? Что тут забыла? Мальчик, это ты забыл, — она села прямо на парту, нога на ногу. — Мы заодно. Следовательно, как нам нужно действовать, чтобы все получилось?

«Вместе».

Ответ отдаётся в ушах проклятым эхом, разрывая изнутри мозг. Нат чувствовал себя грязным предателем. И как так получилось?

— Мы с тобой никогда не будем «заодно», — Нат отрицательно покачал головой, хотя прекрасно знал, что Хлоя была права.

Ключ к выполнению задания Бражника — это работа сообща. Как ни крути, а его неловкие попытки игры в Дон Жуана — лишь херовая пародия на голливудское кино.

— Если тебя так волнует то, что по отношению к нашему тандему используется какое-то обобщающее слово-определение, можешь подобрать другое, — Хлоя пожала плечами. — Сути это не меняет.

Нат вздохнул. Хотелось верить в то, что все проходит — и это тоже пройдёт.

— Какой тогда план действий? — каждое слово — шаг вперёд. Последним он переступил через себя.

***
На заднем дворе ветрено.

Проклятый зимний ветряк задувает за шиворот, вызывая мурашки.

Их всего двое здесь, и больше — ни души. Конечно, кому ещё придёт в голову морозиться на таком холоде в обеденный час?

— А где Алья с Нино? — при вопросе изо рта вырывается облачко пара. Маринетт задумчиво наблюдает, как оно растворяется в зажигающихся огнях сумерек: темнеет нынче все ещё очень рано.

— Где-то. Как и всегда, — Адриан улыбается одним уголком рта.

Тишину разрывает только стук двух сердец. Вот они и снова остались наедине, каждый терзаемый своими мыслями и накатившейся неловкостью.

Между ними никогда не было и не будет нежной романтики и наивного флирта. Этот этап отношений кажется таким поверхностным и глупым, когда неподалёку гуляет опасность на грани смертельной, а они оба — слишком сложные изнутри, как и их чувства, полные неоднозначности и недосказанности.

И все же, Адриан смотрит в её синие глаза, и видит там себя: ворох какой-то непонятной неуверенности и грусти; раньше он не замечал этих сверкающих граней твёрдой, как скала, но надломленной девочки, которой нужен человек, способный стать для неё настоящей опорой и поддержкой. Маринетт никогда не признаётся в этом сама, но… с большинством вещей, которые происходят с ней, она не справляется.

Дюпэн-Чен знает это, но предпочитает не думать, надеясь оградить от ненужной ноши окружающих.

Адриан сначала сделал шаг ей навстречу без задней мысли, проиграв в борьбе с гормонами или же очарованный чем-то романтическим и незримым — это неважно, важно то, что невольно он стал ближе именно так, как ей было нужно. Без цветочков, бабочек и розовых единорогов, а сквозь непонимание, холодные стены и конфликты — именно так, чтобы их связь закалилась, стала настолько крепкой, чтобы никто из них, таких упрямых и непримиримых, не смог отрицать её.

Его рука сухая и тёплая, а кожа слегка шероховатая, обветренная на морозе; не в силах остановиться, Маринетт водит подушечками пальцев по её тыльной стороне, рисуя фигуры, складывая их в буквы, а буквы — в слова.

Адриан тихо смеётся от легкой щекотки; Маринетт продолжает до тех пор, пока он не замолкает, поражённый осознанием.

«Embrasse moi».

Маринетт смотрит в сторону, пряча глаза, и кусает губы, надеясь, что это отвлечёт его от румяных щёк, оттенок которых вполне мог бы посоперничать с цветом спелых помидоров.

Поцелуй длится всего каких-то пару секунд; он осторожен, словно ласка на охоте, а она — один сплошной нерв, натянутый до предела, и ответное движение даётся так сложно, что разрывает Маринетт изнутри: девушка тут же отстраняется, закрывая рот ладонью.

Адриан ждёт; этот шаг должен остаться за ней. Нельзя её торопить.

Дюпэн-Чен закрывает глаза и глубоко вздыхает, а потом резко делает шаг навстречу, прижимаясь к Адриану сильнее, крепче, чем до этого. Агрест притягивает её ближе, ближе, чем когда-либо до этого.

Они делят воздух на двоих, хватаясь друг за друга, словно за спасательный круг, теряя контроль и чувство пространства и времени.

Интересно, какой бы было Маринетт, не столкнись она с испытаниями, что выпали на её долю? Была бы она такой же нежной, стеснительной и чувствительной, девочкой-девочкой, с ярким огоньком в наивно-синих больших глазах? Сложились бы их отношения иначе? И сложились бы вообще?

Кто-то из них спотыкается о ноги другого, и оба летят в снежный мягкий сугроб, которых остужает их пыл.

Холодные и мокрые, они хохочут во весь голос, и в этом смехе все — облегчение, легкая истерика и целый букет чувств и эмоций, который в один момент могут пережить лишь охваченные страстью подростки.

— Может, он больше не вернётся? После того случая с Дженнифер? — сипло спрашивает Маринетт, когда наконец-то у неё получается остановить свой хохот. Спрашивает в пустоту, задаёт вопрос себе самой, надеясь получить обнадеживающий ответ. Его нет.

Адриан находит в снег её руку и сжимает крепко-крепко.

— Мы одолеем Бражника. Больше никто не умрет, — уверенно отвечает Агрест, поднимая взгляд в потемневшее небо.

Адриан такой сильный. Хочется вцепиться в него и никогда не отпускать.

Вид перед глазами загораживает голова ехидно скалящего Ляифа.

— Что, жарко стало? — не без удовольствия подтрунивает он, протягивая обе руки, чтобы помочь Маринетт и Адриану подняться на ноги.

— То-то я смотрю, лужа образовалась, — хмыкает Алья, стоящая чуть поодаль.

— Издержки европейской зимы, — парирует без усилий Адриан, принимая на себя весь удар. — Вы-то, наверно, делом занимались?

— Мы провели время более продуктивно, — Нино двусмысленно поиграл бровями. — Но, надеюсь, вы тоже движетесь в нужном направлении.

— Тише едешь, дальше будешь, — снова не остался в долгу Адриан, вызывая новую волну смеха.

— Давайте вы обсудите ваши подвиги несколько попозже, — подала голос Маринетт, сложив руки на груди, все ещё немного смущенная. — Мы тут для дела собрались, вообще-то.

— Маринетт, милая, что может быть важнее, чем… ау! — Ляиф громко воскликнул, получив ощутимый подзатыльник от Альи. — За что?..

— Она права, — Сезер покачала головой. — После гибели сплетницы у нас не осталось ни одной зацепки. Все данные стёрлись. Кто-то очень оперативно замел все следы, пока мы отходили от шока.

— Этот хакер действительно хорош, — пришлось согласиться Нино. — За последнюю ночь я просмотрел все, что только можно: от старых переписок, до новых упоминаний о сплетнице, а так же ее предшественнике спаммере. Я… честно, не знаю, что делать.

Нино скосил взгляд в сторону, как делал всегда, когда что-то не договаривал. Это не ускользнуло от внимательного взора Адриана, и Агрест нахмурился.

— Неужели..? — приподнял он бровь, хотя прекрасно знал, что у него нет никаких оснований подозревать в чем-то лучшего друга. Но его голос звучал очень неуверенно.

— Да, — подтвердил Ляиф. — Нам придётся ждать следующего шага Бражника, чтобы ухватиться за него.

Нино не чувствовал в себе сил озвучить вслух свои подозрения, зародившиеся в нем ещё в то время, когда он работал в паре с Маринетт под личиной подставного Кота. Только не при Адриане. У него просто нет доказательств, а объяснять такие серьезные вещи пресловутой интуицией? Чушь.

— Либо попробовать сыграть на опережение, — не согласилась с ним Алья. — Мне кажется, ждать — это слишком опасно.

— Я согласна с Альей, — кивнула Маринетт. — Нельзя забывать, что Акумы — это тоже жертвы Бражника. Просто в своё время они сделали неправильный выбор. Если он вообще у них был.

— Если мы ещё будем думать и об этих…

— Нино, никто не заслуживает смерти, — отрезала Алья. — Да и откуда мы знаем, чего такого им обещает Бражник? Это психология.

— Или психиатрия, — вздохнула Маринетт. — Думаю, у нас нет другого выхода.

Три пары глаз ожидающе уставились на неё, и Дюпэн-Чен кашлянула в кулак, прочищая горло.

— Думаю, мы должны обратиться за помощью к Бертрану.

— Что?! Маринетт, да он нас всех под домашний арест посадит, — возразил Нино, не скрывая разочарования в голосе.

— А мне кажется, в этом есть смысл. Если нам удастся как-то… убедить его, у нас будет доступ к источникам полиции, — заметила Алья. — Хотя, честно говоря, понятия не имею, что могло бы убедить этого хмыря.

— У полиции наверняка уже есть пара версий, — также поддержал инициативу Адриан. — Но Бертран ограничен в своих действиях из-за протокола. У нас же есть возможность действовать отдельно от формальностей.

— Адриан, и ты туда же? — Ляиф закатил глаза. — Включите мозг, вы все! Где это вообще видано, чтобы полиция сотрудничала со школьниками?

— Вообще, это случается. Просто в целях безопасности имена не разглашаются, — Алья в задумчивости почесала нос. В ее голове постепенно созревал план переговоров со следователем. — В обмен на сотрудничество мы можем предложить ему информацию… а там посмотрим — согласится он, или нет.

— Но у нас нет информации! — в сердцах воскликнул Нино, делая последнюю попытку достучаться до здравого смысла друзей.

Теперь же все три пары глаз обратились на него.

— А вот об этом ему знать до поры до времени совершенно не обязательно, — довольно усмехнулась Сезер, с большим удовольствием давая Нино щелбан, ознаменовывая этим жестом свою маленькую победу.

***
Под матрасом кровати с навесом в большой спальне лежит ежедневник в потрёпанном кожаном переплете. Вид у него весьма плачевный: исписанные каракулями и рисунками мятые листы, торчащие из корешка остатки вырванных страниц и потерявшие хронологический порядок беспорядочные записи — законы их расположения понятны лишь одному-единственному человеку, а другие никогда и не видели этого блокнота. Позабыт он уже и его хозяином — последняя запись сделана около полугода назад.

22.01.20хх

С этого дня я начинаю эту жизнь с чистого листа — в здравых уме и памяти. Мной не движет ни одна зависимость и ни одна одержимость.

У меня под рукой лекарства и номер телефона лучшего специалиста по психиатрии. Я справлюсь.

Я должен это сделать ради неё и ради нашего сына. Несмотря на то, сколько уже было мной сделано, несмотря на то, что дикий зверь все ещё спит где-то внутри.

Я справлюсь.

Г.А.

24.04.20хх

Я делаю записи в дневнике каждый месяц, как и посоветовал мне врач.

Бумаге можно доверить все, что угодно — она не будет осуждать, не будет бояться.

Я могу делиться с ней всем, что меня волнует — так становиться легче.

К моему счастью, приступов не было с тех пор, как я начал пить лекарства, и даже кошмары обходят меня стороной. В своём старом кабинете с потайной дверью стараюсь не появляться — слишком сильны воспоминания, которые могут пробудить ненужные мысли. Не хочу снова ощущать это.

Расследование закрыто, а Адриан вроде бы стал спокойнее, хотя «пропажа» матери очень сильно повлияла на него.

Когда Натали первый раз появилась на пороге, он кинулся к ней на руки, называя «мамой». Натали холодно отстранилась — от этой сцены даже мне стало не по себе.

Г.А.

06.12.20хх

Дела впервые за долгое время действительно пошли в гору. Мы возобновили сотрудничество с большинством старых партнёров, которые отвернулись от нас в нелёгкое время.

Столько новых сфер развития бизнеса — кажется, я слишком стар для подобного. Интернет-реклама в виде чего-то более продвинутого, чем пара баннеров на сайте — моя точка невозврата.

Г.А.

04.03.20хх

Сегодня покончил с собой следователь, которого отстранили от дела. Мои люди обыскали дом на наличие предсмертной записки. К счастью, ничего не нашли. Не хотелось бы, чтобы столько усилий пошло коту под хвост.

Из-за нервов пришлось принять ударную дозу лекарств — новую партию доставят лишь через две недели. Надеюсь, мне хватит.

Г.А.

09.05.20хх

На совещании обсуждался блогинг, как инструмент развития бренда. Мы разбирали отзывы в Интернете, чтобы изучить требование потребителей.

Специалисты отдела маркетинга выбрали особенно критические отзывы, а потом…

Я не помню, что было потом.

Я не хочу появляться в штаб-квартире на этой неделе.

Г.А.

20.05.20хх

Отдел маркетинга ходит, как по струнке. Выглядят запуганно.

Занесли отчёты о наиболее влиятельных модных блогерах. Разделили на тех, кто пишет положительные отзывы, а кто — критику.

Среди критиканов выделили всего пару человек.

Г.А.

22.05.20хх

Бумага стерпит все, да?

Сегодня мне приснился потрясающий сон — впервые за столько лет, — даже несмотря на то, что вечером я выжрал целую пачку этих ебаных лекарств. Меня до сих пор трясёт: вскипает в венах кровь, а по коже разбегаются мелкие мурашки. Во мне энергии больше, чем в стае гепардов.

Искусал в кровь губы, надеясь ощутить этот приятный металлических вкус во рту; была идея снять пару проституток на ночь и избить их до полусмерти — лишь бы увидеть снова это испуганное истерзанное выражение на их лицах. Этот животных страх в глазах. Желательно синих.

Г.А.

01.06.20хх

Нет, я понял: жажда не пройдёт. Она будет только нарастать с каждый мгновением, пока я не добьюсь желаемого, пока не уничтожу последнего человека своего темного прошлого, которое не даёт мне покоя.

Завершив начатое, Зверь заснёт, и я смогу снова существовать нормально: без таблеток, психиатров и приступов жажды.

Возможно, даже верну жену — ведь её я потерял тоже из-за этой мелкой твари, которой удалось сбежать.

Уничтожу ее — и дело с концом.

У меня не будет шанса на нормальную жизнь, пока она жива.

Б.

Глава 32

— Итак, сегодняшний урок — последний перед началом рождественских праздников, — Лука оперся обеими руками об учительский стол и, чуть поддавшись вперёд, окинул взглядом заполненную аудиторию. Очаровательная улыбка расцвела на его губах — именно эта улыбка заставляла девчачьи сердца всего выпускного класса смущенно трепетать, в то время, как парням оставалось лишь настороженно хмурить брови в ожидании очередного «сюрприза», которые любил им устраивать молодой преподаватель. — С чем я вас всех и поздравляю. И, чтобы отметить сие событие и сделать этот день чуточку интереснее, я предлагаю сыграть в игру…

Нино лениво поднял руку и, не дожидаясь, пока ему разрешат вставить слово, прокомментировал:

— Но, месье, выпускные экзамены уже весной. Вам не кажется, что мы слегка выросли из ваших… игр?

Куффен, однако, ни разу не смутился — ему, кажется, вообще было чуждо это ощущение.

— Насчёт «выросли» я бы с вами, Ляиф, поспорил, но не буду: скажу только, что нужно пользоваться имеющимися возможностями. Пока они есть.

Он заигрывающе отбарабанил пальцами по лакированному дереву.

— Суть проста, как мир: я разобью вас на команды и выдам по задаче. Ваша цель: выявить так называемый «Алгоритм Бога», то есть, указать самую короткую последовательность ходов для решения головоломки. Оптимальных решений может быть несколько.

Судя по нарастающему гулу в помещении, идея пришлась большинству по вкусу.

— Звучит забавно, — шепнула Маринетт на ухо Нату, стараясь не привлекать внимание преподавателя. Благо, пока Лука не высказал ничего против того, что они снова сидят вместе, а Нат, кажется, пришёл в себя — Маринетт рада была обойтись без его несвоевременных подкатов. — Жаль, решение задач на логику — не мой конёк.

Нат неопределенно повёл плечом, продолжая вслушиваться в слова преподавателя. Он выглядел крайне напряженным и то и дело нервно теребил сережку в ухе. Дюпэн-Чен была рада, что он решил придерживаться своего нового стиля, но его внезапно обострившаяся скрытность настораживала и волновала.

— Внесём элемент соревнования: составим топ-рейтинг самых быстрых умников. Ребята с верхних строчек будут щедро вознаграждены, а с нижних — понесут наказание в виде… ну, допустим, ударной дозы домашки на праздники.

С задних рядов послышалось разочарованное: «Ууу!», но Лука проигнорировал его, продолжив объяснение:

— Знаю-знаю, мало кого из вас можно назвать гениями математики, поэтому, чтобы уравновесить шансы, я разрешу вам воспользоваться подсказками, которые вы сможете получить у… своих друзей-соперников. Поэтому выбор за вами: либо мучаться самим, либо искать разбросанные мной по другим командам ключи. Таким образом, решить задачку сможет каждый, независимо от умственных способностей.

Натаниэль едва слышно хмыкнул, поймав на себе взгляд Хлои. Блондинка усмехнулась ему и кивнула в сторону Маринетт, как бы напоминая, в чем состоит их реальная задачка.

Парень скорчил гримасу.

Признаться, он не был сильно удивлён, когда узнал, что месье Куффен является пособником Бражника. В фильмах подобные персонажи всегда вызывают подозрение, стоит только взглянуть на их самодовольную рожу — вот и Лука производил именно такое впечатление, пускай и не с первого дня их знакомства (все-таки, жизнь — не фильм, и тут ублюдков распознать может быть несколько сложнее). Да и позиция школьного учителя помогала незаметно дергать за ниточки, находясь при этом в непосредственной близости к Маринетт и её друзьям.

Сейчас их как бы «случайным» образом разделят на команды: Хлоя окажется в паре с Адрианом, а Маринетт придётся примкнуть к Куртцбергу. Если так подумать, две команды крайне неравны — учитывая успеваемость Буржуа и Агреста, а также полную бездарность Ната и Маринетт в вопросах математики. Адриан, скорее всего, попытается найти решение самостоятельно, а Дюпэн-Чен пойдёт на поиски подсказок. Хлоя, следуя своей обычной модели поведения, будет вставлять ей палки в колеса, а Нату придётся подогревать конфликт своими нападками на Адриана и мешать ему.

И хотя Натаниэль прекрасно понимал, что его роль в этом балагане самая пассивная, в конце концов она будет решающей: Маринетт придётся выбрать между своим другом и своим парнем, а это не так легко, как может показаться на первый взгляд.

К кому из них она будет наиболее требовательна, а кому доверится безо всяких сомнений?

Та сторона Ната, которая хотела всеми правдами и неправдами защитить лучшую подругу от козней Бражника, предпочла бы, чтобы она не шла на конфликт с Адрианом, искренне веря в то, что дружба с Натом намного сильнее любых недоразумений. Другая же, тщеславная и эгоистичная, искренне желала, чтобы Маринетт возвысила их дружбу над любовной интрижкой. Куртцберг пока еще не был уверен, какая из них возьмёт верх.

Он даже привык чувствовать себя предателем; не оправдывал больше свой союз с Бражником стремлением помочь, потому что боялся, что сработает эффект «медвежьей услуги», и его помощь принесёт намного больше несчастья, чем пользы. Неуверенный в себе дурак, который взялся за дело и теперь готов пойти на попятную, потому что испугался.

Мысленная пощёчина помогает прийти в чувство. Учитель оглашает пары — тут никаких сюрпризов, все идёт по плану. Их головоломку он называет «Ханойской башней», и Маринетт, лишь услышав название, в панике мнёт попавшийся под руку лист бумаги.

— Это наверняка что-то сложное, — девушка тяжело вздыхает. Голова трещит по швам из-за всей этой ситуации с Бражником, который день на день сделает свой ход, воспользовавшись праздничной суетой, а ей приходится решать эти дурацкие ребусы, потому что учителю лень вести последний урок. Лучше бы домой отпустил.

— Поверь, домашнее задание, тщательно разработанное мной специально для проигравших, намно-о-ого сложнее, — Куффен поставил на их парту небольшую платформу с тремя стержнями, на один из которых были нанизаны восемь колец, составляющие пирамиду. На вид это больше было похоже на детскую игрушку, чем на математическую задачу. Но внешность, как известно, обманчива. — Задание прочтёте сами.

Лука стёр пальцем невидимые пылинки со странной конструкции и, напоследок подмигнув Маринетт (что выглядело довольно-таки устрашающе и вызвало непрошеный холодок по коже: кто вообще решил, что молодой и горячий учитель — это хорошо?), пошёл раздавать задания остальным командам. А ведь не так давно Маринетт считала его вполне себе приятным молодым человеком.

Дюпэн-Чен умоляюще посмотрела на соседа по парте:

— Нат, если и ты не знаешь, что делать с этой хреновиной, мы оба обречены просидеть все Рождество за учебниками, — похоронным тоном выдала она, и Куртцберг не сдержал улыбки.

Впрочем, как решить эту штуку, он понятия не имел. А им же нужно не просто ее решить, а найти этот… как его там? «Алгоритм Бога».

— Без паники, — постарался он успокоить её. — Тут написано, что просто нужно перенести эту пирамиду с одного стержня на другой…

— …причём за один раз разрешается переносить только одно кольцо и нельзя класть большее кольцо на меньшее. Прости, но я уже запуталась. А нам же ещё записывать все наши действия.

И сейчас должна прозвучать наиболее отрепетированная фраза, которую Натаниэль прокручивал у себя в голове на протяжении всего сегодняшнего утра:

— Тогда, у нас нет другого выбора, кроме как искать подсказки, — произнёс он, победно улыбаясь, будто бы только и ждал этого момента.

Маринетт быстро-быстро закивала, соглашаясь с таким развитием событий.

Что ж, первый этап их плана успешно пройден.

***
Хлое и Адриану предстояло расправиться с колышковым солитером.

Их задача была несравнимо тяжелее той, что досталась Натаниэлю и Маринетт. Это было маленькое поле с отверстиями, которые были заполнены длинными колышками, все, за исключением центрального.

— Я слышал про эту игру, — задумчиво произнёс Адриан. — Нам нужно каким-то образом отчистить доску от этих колышек.

— Зубочисток, — зло прошипела Буржуа, сминая в руках листок с инструкцией и проклиная Куффена, на чем свет стоит. Из всех головоломок им досталась самая проблемная. — И одна должна остаться в центре в конце.

Механизм игры напоминал шашки: чтобы «съесть» одно из колышек, нужно было перепрыгнуть через него другим на свободное отверстие. Разница заключалась лишь в том, что шашки двигались по диагонали, а тут допускались прыжки лишь вертикально и горизонтально.

— И нам нужно записывать все сделанные ходы, — вздохнул Агрест, открывая тетрадь. — А это ещё что?

По парте покатился маленький стеклянный шарик, который Хлоя успела схватить в самый последний момент.

— Подсказка для кого-то из неудачников, которые гордо зовут себя нашими одноклассниками, — она поднесла шарик к свету и увидела внутри едва различимые цифры: 1–2, 1–3, 2–3. Вероятнее всего, то был ключ к решению для Куртцберга и Дюпэн-Чен, но Адриану знать об этом совершенно не обязательно. — Не думаю, что нам стоит давать её кому бы то ни было.

Парень напрягся.

— Это ещё почему?

Хлоя многозначительно окинула взглядом доску с солитером.

— Не знаю, как ты, а я не хочу оказаться в нижней части таблицы, а с таким говном, которое нам досталось, это — раз плюнуть, — пояснила она, закатив глаза, как бы жалуясь, что ей приходится объяснять такие очевидные вещи. — Поэтому нам просто невыгодно помогать. Кому бы то ни было.

У Адриана было другое мнение по этому поводу, но спорить он не стал — просто предпочитал тратить это время на решение, а не на бесполезные выяснения отношений.

После нескольких неудачных попыток найти верное решение, Адриан напрягся. Все время оставалось два одиноких колышка, которые были отделены друг от друга двумя пустыми отверстиями. А часики-то тикали.

Послышался скрип отодвигающегося стула — это Хлоя встала со своего места.

— Пойду поищу подсказки, — кинула она небрежно, подкинув в руках шарик. — Предложу обмен. Авось, кто-то да согласится.

Адриан неопределенно угукнул, не отвлекаясь от головоломки. Это же должно быть просто, тогда, почему у него ничего не получается?

Будто бы дожидаясь, пока Хлоя исчезнет из поля зрения, на освободившееся место тут же пристроилась Маринетт.

— Адриа-ан, это жесть какая-то, — пожаловалась она, заставив Агреста отвлечься от работы.

Ему было до сих пор непривычно, что она обращалась к нему по имени и без ноток отвращения в голосе. Впрочем, он был рад, что та безрадостная полоса его жизнь наконец-то подошла к концу.

— И не говори, — кивнул парень. — Вы ещё ничего не решили?

— У нас с Натом логика хромает на обе ноги, поэтому пока оба охотимся за подсказками. У вас нет случайно?

Адриан быстро осмотрел парту в поисках шарика, но вспомнил, что с ним пару мгновений назад ушла Хлоя.

— Прости, но… Хлоя пошла обменивать имеющийся у нас ключ на тот, который помог бы нам…

Маринетт бесшумно выдохнула, борясь с разочарованием. Как бы она ни ненавидела Хлою, следовало смириться с тем, что на этот урок (и только на это время) Адриан с дочкой мэра — одна команда. Да, это раздражает. Да, внизу живота тугим узлом перекручивает внутренности ревность. Но Маринетт всегда знала, что, чтобы поддерживать нормальные (особенно романтические) отношения, придётся пройти через все круги Ада. В противном случае, если ты не готов пойти на это, то и начинать не стоит — лишь потратишь своё драгоценное время.

— Ладно, тогда я спрошу кого-нибудь другого, — грустно протянула она, забивая все свои негативные эмоции в угол.

— Подожди! — Адриан вскинул голову, будто что-то вспомнив. — А у вас есть какие-нибудь подсказки?

Маринетт стушевалась, застыв на месте. Неловко начала проверять карманы, вспоминая, куда же мог завалиться этот дурацкий листочек с какими-то буквами. Наконец, её лицо просияло, когда она нашла кое-как скомканный обрывок тетради.

— Не так быстро, — остановил девушку Натаниэль, когда её рука уже практически достигла протянутой ладони Адриана. — Он тебя отфутболил, а ты ему так легко наш ключ отдаёшь?

— Нат! — Дюпэн-Чен возмутилась. — Это же Адриан!

— Вот именно, — подтвердил Куртцберг. — Думаю, он в состоянии решить свою головоломку самостоятельно, не так ли?

— Я всё ещё здесь, — как бы между делом напомнил Агрест, раздраженно хмурясь.

— Как будто бы мне есть до этого дело, — хмыкнул в ответ Нат, небрежным жестом пряча «изъятую» у Маринетт подсказку в карман.

— Куртцберг, ты чего добиваешься?

Натаниэль пожал плечами.

— Справедливости, вот и всего, — он развернулся на 180 градусов и направился к своему месту, больше не оглядываясь.

— Прости… за это, — непонимающе выдавила из себя Дюпэн-Чен. — Понятия не имею, что на него нашло.

Это робкое извинение, однако, не вернуло Адриану душевного равновесия.

— Я тебе советую напомнить своему дружку банальные правила вежливости, — хмуро ответил Агрест. — Я тоже не собираюсь никак помогать ему.

— Ладно, забили, — Маринетт разочарованно покачала головой. — Пойду спрошу кого-нибудь ещё.

Она не хотела отвечать за действия и поступки Ната; Куртцберг был самостоятельным человеком, и Адриан должен был понимать, что Маринетт не будет учить его уму разуму. Если между Адрианом и Натом возник конфликт, не стоило втягивать в него ещё и её. И тем более, срывать на ней свою злость. Это дело их двоих и никого больше.

И она ушла, больше не сказав ни слова. Вроде обиделась, а вроде и нет — черт разберёшь.

Адриан шумно выдохнул и запустил обе руки в волосы, ероша их. И что такого на него нашло? Вспылил из-за какой-то ерунды.

Его просто раздражало, что у него ничего не получалось с солитером, сколько бы он ни мучился. И ещё этот Нат и довольно-таки прямым наездом: Адриану казалось, что этот недоделанный панк так и норовит засунуть свой нос в их с Маринетт только-только начавшиеся отношения и высказать своё «фи». Надо было напомнить Куртцбергу, что Адриан был рядом с ней задолго до его появления.

Нат же — случайность. Не будь той ссоры между Адрианом и Маринетт, она бы никогда не подсела к этому своему новому «другу».

Пусть он знает своё место.

***
Алье и Нино выпали «пятнашки».

Ляиф некоторое время самодовольно лыбился, изучая маленькое поле с одной пустой клеткой, а потом тут же принялся записывать решение, одновременно диктуя Алье, куда перемещать ту или иную плитку.

— Вот это я называю удачей, — протянул парень мечтательно, уже воображая себя победителем этого локального соревнования.

Сезер его энтузиазма не разделяла и вообще реагировала несколько отстранённо на все слова своего бойфренда; её больше интересовало действие, происходящее на рядах перед ней.

— С каких это пор спелись Буржуа и Куртцберг? — в пустоту спросила она, даже не надеясь услышать ответ от Нино.

Однако, Нино оказался чуточку лучше, чем она предполагала. Отвлекшись от своих алгоритмов, он оценивающе осмотрел класс и после этого вопросительно уставился на Алью.

— По-моему, они даже не знают о существовании друг друга, — заявил он непринужденно, не воспринимая опасения своей девушки всерьёз.

— Они стараются не находиться рядом друг с другом, но время от времени переглядываются. Пока Маринетт и Натаниэль стояли у парты Адриана, Хлоя что-то положила на их стол. А наша сладкая парочка о чем-то, кажется, поспорила.

— Ты придумываешь закономерность там, где ее нет, — попытался возразить Нино. Но скорее по привычке. Он как никто другой знал, что у Альи нюх на подобные вещи. — Это просто набор не связанных между собой событий… а вот пятнашки…

Он любовно посмотрел на головоломку в руках своей девушки.

— Я решила, — Сезер спокойно передала игру парню. — Если бы и задачка с Акумой была такой же простой…

Нино ощутил прилив гордости за то, что он выбрал себе в пассии правильного человека. Впрочем, данный триумф был омрачён возникшими обстоятельствами:

— Постой. Ты же не думаешь, что Куртцберг и Буржуа…

Алья промолчала. Чтобы выдвигать такие серьезные обвинения, простых наблюдений недостаточно. Всем известно, что Хлоя терпеть не может Маринетт — так что в ее поведении нет ничего необычного. Вполне объяснимо и поведение Ната — на него мог повлиять тот факт, что Маринетт и Адриан начали встречаться.

И все же… едва ли этих двоих могло обьединить общее горе. Тут нужен фактор намного более значительный.

— Алья?

— Отстань, я думаю!

— Алья, но…

— Что «но»?! — девушка раздраженно зыркнула на Нино, но её взгляд тут же смягчился: ровно для того, чтобы в нем застыла смесь шока и ужаса.

Окровавленные маленькие плиточки рассыпались по парте. Нино, не понимая, что происходит, смотрел на свои ладони и, кажется, не чувствовал никакой боли: бордовая жидкость тонкими струйками стекала по запястьям, пропадая в рукавах темно-зелёного свитера.

Действовать нужно было быстро. Алья вытащила из сумки одноразовые салфетки и приложила их неразборчивой кучей к кровоточащим ранкам, и Нино невольно зашипел.

— Месье? Месье!

Пара зевак обернулась в их сторону, пытаясь разобраться в причине паники. А Алью саму всю трясло: ей было не до анализа. Мозг совершенно отключился и повторял неразборчивым шумом в ушах: «кровь, кровь, кровь…»

Она что, крови никогда не видела? Видела, конечно, а к мелким болячкам относилась с презрением, считая, что они не достойны её внимания. Но когда глубокие раны, возникшие не пойми откуда, складывались ещё и в слова — в угрозу, — становилось действительно страшно. За дорогого человека, которому эта угроза адресована.

Лука оказался рядом в мгновение ока, поставил на ноги Нино, который все ещё находился в шоковом состоянии и вместе с ним вышел прочь из классной аудитории, попросив напоследок не шуметь и не поддаваться панике.

Алью трясло. Всего секунду назад она держала в руках эти чертовы пятнашки. Это у неё должны были быть ладони в крови, а не Нино. Не его должны были вести в медпункт с выведенными в плоти страшными словами, а ее. Её.

«Замолчи».

— Что? Что случилось? — это Маринетт присела рядышком, обняв подругу за плечи.

Парту со всех сторон облепили одноклассники, наперебой задавая какие-то глупые вопросы. Но дляАльи они смешивались в один единый бессмысленный гул, от которого хотелось отмахнуться, как от надоедливой мухи.

Неужели Бражник каким-то образом услышал, что она говорила Нино? Неужели даже здесь, во время уроков, каждое их слово — под прицелом?

У Сезер не укладывалось в голове, что такое вообще могло быть возможно. Как и не хотелось думать о том, что именно из-за её неосторожности Нино пострадал.

— Не трогай! — Алья ударила Маринетт по руке, когда та потянулась к окровавленным пятнашкам. Потом добавила тише, чтобы больше никто не услышал: — Это опасно…

Дюпэн-Чен вздрогнула и посмотрела в глаза Алье. Одними губами спросила: «Может, выйдем?»

Алья кивнула. В легких будто бы не осталось воздуха.

Они просто бродили некоторое время по бесконечным школьным коридорам, молча обдумывая случившееся.

— Успокойся, — нарушила тишину Маринетт, надеясь утешить Алью. — Это порез руки. Ничего страшного и опасного не произош…

— Ты не понимаешь! — вспылила девушка. — Часто ли ты режешься просто так о долбанные деревянные игрушки? Часто ли это происходит тебе в предупреждение?!

— Что?..

Маринетт не понимала ни слова. Такое поведение было для Альи несвойственно.

— Что ты там увидела? — повторила она.

Алья резко остановилась. Сжав руки в кулак, она вздохнула, пытаясь успокоиться.

Она сомневалась, стоило ли рассказывать все Маринетт. Может, у них в школе ещё и дротиками из стен стреляют, как ловушки в замках в фильмах о Средневековье?

Опасаясь, что и тут её могут подслушать, она достала из кармана телефон и начала печатать:

«Порез на руке Нино оказался в форме слова. Это было предупреждение мне. Я рассуждала о новой Акуме, пока собирала пятнашки, но вовремя отложила их в сторону… и тогда их взял Нино».

Маринетт удивленно моргнула. Подражая подруге, чтобы сохранить тайну, она так же начала писать в заметках:

«Что ты такого ему говорила?»

«Что-то про Хлою и Ната. Мне показалось, что они себя странно ведут».

Маринетт несколько раз перечитала написанное, кривя недовольна губы. Она не была согласна с Альей.

«Этого не может быть. Нат точно не может быть на стороне Бражника. Нет никаких доказательств».

«А разве тот факт, что Нино из-за моей болтовни сейчас в медпункте — не главное доказательство?»

«Нас хотят запутать. Зачем Бражнику подставлять своих же?»

Алье стоило согласиться с тем, что в словах Маринетт есть разумное зерно. Но это тоже было странным ходом: подкидывать им каких-то подозреваемых, учитывая, что у их компании нет никого на примете… до этого момента.

Сезер не стала спорить с Дюпэн-Чен, прекрасно зная, что оговаривать перед ней её друга — по крайней мере не слишком красиво.

— Но стоит признать, Нат себя вёл не шибко вежливо… какая вообще кошка между ним и Адрианом пробежала?

Алья вскинула бровь, всем своим видом намекая, что эта кошка стояла сейчас прямо перед ней.

— Раздражает… зачем они вмешивают ещё и меня в свои разборки? А Адриан даже после не подошёл… ну, тогда, после проишествия с Нино.

— Думаю, его задержала Хлоя, — предположила Алья. — Не думаю, что ваш маленький склок как-то повлиял на их с Нино дружбу.

— Это и бесит! Хлоя ведёт себя, как зараза, а Адриан не может её даже одернуть нормально! — Маринетт зло плюхнулась на ближайший диванчик, вытянув ноги. Ну что за дурацкий был урок! Ещё и Ната пришлось оставить одного с этой башней…

— Я думаю, что Адриану всех известнее, как себя вести с Буржуа. Просто доверься ему и не раздувай из мухи слона — это не самая главная твоя проблема.

— Это точно, — Маринетт скорчила рожицу.

— Мы же сегодня идём к Бертрану?

Дюпэн-Чен кивнула.

— Да, попрошу дежурного полицейского, который придёт за мной после школы, проводить нас. Надеюсь, арест не распространяется на Рождество…

***
Арману было им нечего сказать.

Четыре пары глаз воззрились на него в ожидании каких-то хороших новостей, надеясь, что он, взрослый человек, профессионал, в конце концов, поможет им разобраться. У одного из парней была перемотана бинтом рука, которую он, баюкая, то и дело прижимал к груди, мучаясь от ноющей боли.

Бертран им улыбнулся какой-то вымученной улыбкой, умолчав о том, что из-за простоя дела его могут либо закрыть, либо назначить кого-то более компетентного.

«Мы работаем, ребят. Будьте осторожны, на рожон не лезьте», — так и сказал им. Они рвались в бой, пытаясь на словах доказать, что готовы сами участвовать в расследовании — довольно наивно с их стороны, а Бертран молчал, размышляя о том, что, возможно, эти школьники были намного более компетентны, чем он сам. Ха.

Наверно, поэтому он и пришёл сюда. Почему не додумался до этого раньше — черт знает, думал, что сам разберётся. Думал, что умнее. История с Натали дала ему хорошую встряску, поставив в тупик, из которого он так и не смог найти самостоятельно выход.

— Мадам Куффен? Здравствуйте! Вы меня, скорее всего, не помните, но…

Женщина с осунувшимся уставшим лицом презрительно осмотрела его с головы до пят. Неопрятно одетая, с не закрашенной сединой на корнях волос, она едва стояла на ногах, опираясь о дверной косяк.

— Конечно же, я вас помню, — просипела она, не спеша приглашать его внутрь. — Что вы тут забыли?

— К сожалению, это довольно долгая история… не хотелось бы рассказывать её здесь, на лестничной клетке. Прошу простить мою беспардонность, но не могли бы вы впустить мены?.. Я, это, печенье к чаю принёс…

— С какой это ещё стати я…

— Мама! — в дверном проеме показалась долговязая девочка-подросток. Её необычно низкий для девушки голос эхом раздался по подъезду. — Кто там? Лука пришёл?

Джулека встретилась глазами с месье Бертраном и смущенно попятилась назад, не ожидая увидеть на их пороге следователя, который брал у неё показания по делу «Сплетницы».

— Месье уже уходит, — отрезала мадам Куффен, надеясь закрыть дверь прямо перед носом Армана, но мужчина дёрнул ручку на себя, хватаюсь за неё, как за спасательный круг.

— Пожалуйста! Всего пара вопросов! И я уйду!

— Из-за вас Бастиан лишился всего! И чего вы сейчас хотите?

— Вам прекрасно известно, что я тут ни при чем!

— И тем не менее, вы стоите сейчас передо мной, а мой муж…

— Мама, хватит, — Джулека успокаивающе погладила ее по плечу, стараясь отвести в сторону. — Пойдём… я налью тебе чая, который заварила вчера Роуз… он очень вкусный, пойдём…

Девушка извиняюще посмотрела на следователя, когда мать обмякла в её руках.

— Я тогда, наверно, пойду, — разочарованно пробормотал Бертран, чувствуя себя прескверно.

— Да заходите, раз пришли, — добродушно помахала рукой Джулека. — К тому же, вы принесли печенье… а мама сейчас успокоится… ей просто… трудно говорить о папе. Мы даже просто так о нем не говорим. А тут… ну, вы понимаете… если это нужно для дела…

Бертран сделал один неуверенный шаг вперёд, второй…

В квартире все пропахло сигаретами. Семья Куффен уживалась в двух комнатах: одну делила мадам Куффен с дочерью, во второй жил старший сын — как пояснила Джулека, это оттого, что тот часто работал по ночам и не хотел мешать им спать. У мадам Куффен была инвалидность, и она не работала, поэтому обеспечивал семью по большей части Лука, да и Джулека пару месяцев назад нашла подработку, хотя совмещать со школой было довольно-таки сложно.

Девушка на скорую руку накрыла на стол: поставила тарелку с печеньем, которое принёс Бертран, разлила по чашкам чай, который на самом деле оказался очень вкусным.

Чаепитие проходило в полной тишине. Но нужно было возвращаться к неприятной, но важной теме — в конце концов, именно за этим он сюда и пришёл.

— Скажите… у вас не сохранилось каких-то старых записей мужа? Возможно, его ежедневники, журналы о том, как он вёл своё последнее дело…

— Все собрала и сожгла, — холодно произнесла мадам Куффен, даже не смотря на гостя.

— Мама! — воскликнула Джулека. — Но, если это нужно для расследования…

— Мой муж по-настоящему вёл расследование. Это никому не было нужно, и его убрали. Выкинули на помойку, как уличного пса!..

— Теперь это расследование веду по-настоящему я, — сообщил Бертран. — И мне очень важно…

— Да что вам может быть важно, месье? Вы тогда бегали стажёром, когда работали с Бастианом. Его убрали, вы так же бегали стажёром, но уже под другим. Так какая вам разница?

— Сейчас на кону стоит жизнь человека. Возможно, даже не одна. Все старания вашего мужа… они могут спасти этих людей, — не в силах сдержать эмоции, Бертран поднялся и принялся мерить шагами миниатюрную кухню. — Он… он может ещё спасти их!

— Вот только его уже никто не спасёт, — покачала головой женщина. В ее голосе больше не было былых презрения, ярости или злости, просто… тупая боль, грусть и бессилие. Никто из них не мог повернуть время вспять.

Самоубийц не отпевают в церкви, но это была запоздавшая минута молчания, которую разделили между собой четыре человека. Лука, только что вернувшийся домой, так и застыл в коридоре, прижавшись к стенке и не разуваясь, и слушал-слушал-слушал.

Кто этот гость, который заявился к ним домой? И почему они говорят об отце?

Не совсем понимая, как себя вести, Лука наконец решился громко хлопнуть входной дверью, как бы извещая домашних о своём приходе.

— Ма? Джулека? Я вернулся. Вы же оставили мне в этот раз что-нибудь на ужин? Мне очень бы не хотелось перебиваться второй вечер подряд лапшой быстрого приготовления. Она отвратительна.

На кухне он остановился, увидев следователя, который то и дело околачивался рядом с Маринетт и вёл её дело с того инцидента в отеле, в котором Лука сам принял значительное участие.

Первой мыслью Куффена было, что это конец. Неужели, он мог где-то проколоться, и это уже пришли за ним, сейчас наденут на руки наручники и увезут прямиком в участок? Что тогда будут делать мать и Сестра? На что они будут жить? У него на счёте, конечно, есть определенная сумма, но разве ее хватит на все время его заключения?

Прогнав панику и призвав на помощь здравый смысл, он заставил себя успокоиться. Для начала, он был уверен, что не прокололся нигде, а, следовательно, тупая полиция, погребенная под кучей ненужных формальностей и не видящая оттого дальше своего носа, просто не могла добраться до него так быстро. Во-вторых, разговор перед этим велся явно не о Луке, а… о его отце.

Да, Лука знал, что его отец был следователем и даже расследовал какие-то серьезные дела. Но с тех пор, как отец умер, прошло уже достаточно времени, а в подростковом возрасте Лука не особо интересовался его деятельностью.

Интересно… почему спустя практически шесть лет со дня самоубийства отца, к них заявился этот… Бертран? Или как там его?

Мужчина рассеяно улыбнулся вновь пришедшему, махнув ему рукой.

— Я уже ухожу… не буду больше вам надоедать, — заверил он мать, и женщина победно вздернула нос.

— Наконец-то… слава Богу… Лука, дорогой, проводи, пожалуйста, месье до двери, чтобы уж точно удостовериться, что он уходит, — и мадам Куффен отвернулась, потеряв всяческий интерес к личности следователя.

Лука не стал перечить. Хотя, признаться, момент был довольно волнительный: в его ситуации быть в непосредственной близости к представителю правоохранительных органов — довольно чревато…

— Месье, простите мою мать… если вы были знакомы с моим отцом, то, возможно, можете понять, каково ей было потерять его, — решился он все же вставить слово, не в силах бороться с любопытством.

— Думаю, да, — ответил следователь тихо, все ещё поражённый представшей перед ним ситуацией. Бертран и не предполагал, как живут Куффены, так как никогда настолько близко не общался со своим старшим товарищем, чтобы лезть в его семейные дела. — А ты молодец… Твоя сестра сказала, что ты много работаешь, чтобы обеспечить семью. Отец бы гордился тобой.

— Спасибо, месье. Но это скорее необходимость. Если не я, то кто?

— И то верно, — Арман закусил губу. — Прости, что мне приходится к тебе обращаться… но, если вдруг получится что-то найти из старых заметок отца, дай, пожалуйста, знать. Визитку дам… там мой мобильный, я всегда на связи. Это очень важно.

— Но почему, месье?

Арман не знал, стоило ли ему рассказывать об этом парню, который не имел к делу никакого отношения. С другой стороны, это было последнее расследование его отца…

Пожалуй, все же не стоило. У пацана и без того проблем хватает.

— Не хочу, чтобы его труд пропал просто так, — ответил Бертран весьма абстрактно. — Последнее его расследование… думаю, оно бы могло помочь. Прямо сейчас.

Лука постарался изобразить предельно бесстрастное лицо. Было сложно скрыть, как уходит земля из-под ног, но Арман трактовал его слегка потерянный вид по-своему.

А Лука ведь знал, над чем сейчас работал Бертран.

— Я… посмотрю, чем смогу вам помочь, — выдавил Куффен, а мозг быстро-быстро анализировал факты, вычленяя нужное из огромных объемов информации.

Последнее дело отца… то самое, да?

***
— Бражник нами недоволен, — заявила Хлоя, беспечно усаживаясь рядом с Натом, пока тот, оставленный дежурить в классе, убирал материалы к уроку.

— Да неужели? — парень закатил глаза. — И как же ты догадалась? Наверно, благодаря смске со словом «провалено»?

— Надо лучше стараться. Особенно тебе, исключительно но положительный пай-мальчик, — огрызнулась блондинка, показав язык.

— Кто бы говорил вообще…

В коробку отправилась собранная «Ханойская башня», с которой Нат уже справлялся самостоятельно. И справился, благодаря подсказке, подкинутой ему Хлоей. В ответ ему пришлось отдать ей бумажку с алгоритмом для решения солитера.

— Что? Ты намекаешь на то, что я пай-девочка? — она насмешливо вскинула брови.

— Ни на что я не намекаю, — Нат вздохнул. К его большому сожалению, они уже практически дошли до той стадии, когда можно было разговаривать нормально. Ну, почти. Из всего класса до этого он поддерживал настолько близкие отношения только с Маринетт. — Просто… ты не вела себя хуже, чем обычно. Была самой собой. Какой-то истинно злодейской сущности в тебе не открылось, знаешь ли.

— Почему ты говоришь, вроде бы, хорошие вещи, а мне немного обидно даже? — Буржуа выдавила некое подобие улыбки, стараясь скрыть растерянность.

— Потому что ты хочешь казаться хуже, чем ты есть на самом деле, — Куртцберг пожал плечами. — Не знаю, правда, зачем. Агрест к тебе от этого в ножки кланяться не прибежит. Ему вообще, как оказалось, больше по вкусу другой типаж.

— Ну, простите, китайскую кровь мне переливать уже как-то поздно, не думаешь? — она не смогла удержаться от сарказма. — Вообще не понимаю, что вы в ней все находите. Она же никакая.

— Зато какой простор для воображения! Я её представляю одной, Агрест предпочитает думать о ней так, как нравится ему… с тобой неинтересно. Ты гнёшь свою линию, и все тут, — Нат готов был практически искренне рассмеяться. Потому что это было забавно: слушать, как стерва всея школы жалуется ему, парню весьма незаметному, на свою жизнь.

— Считай, что я удивлена отсутствием твоей реакции на слово «никакая». Думаю, нужно придумать что-то более обидное, — Хлоя надулась. Она не привыкла, что с ней говорят в таком тоне: на равных. Будто у этого нелюдимого панка было право на это.

— И я уже буду знать, что ты так не считаешь, — парировал Нат.

Когда уборка головоломок была завершена, он критически осмотрел аудиторию на наличие мусора.

— Да и если быть предельно откровенным: хреновые из нас злодеи, Буржуа. В нас совершенно нет чего-то действительно плохого. И ярости нет. Бражник смотрит на нас через свои скрытые камеры и зевает.

— Во мне есть ярость, — возразила Хлоя, не желая соглашаться со своим партнером-соучастником. — И если бы не то происшествие на уроке… я бы! Вот тупой Ляиф!

Она ударила по столу — но получился лишь слабый, глухой звук. Девушка только ушибла себе пальцы.

В образовавшейся неловкой тишине одновременно два телефона затрезвонили, уведомляя о новом сообщении.

— Кажется, тебе выпал второй шанс, — произнес Нат, бледный, как полотно, имея в виду их новое задание.

«Заставь убить», — значилось на экране.

Глава 33

Алья редко плакала.

Лишь по каким-то особенным случаям могла выдавить из себя слезинку или две, но обычно её глаза оставались девственно сухими. Ни опухших век, ни покраснений, ни лопнувших сосудов, ведь слёзы — лишь пустая трата ресурсов организма, эмоциональный всплеск. Да и вообще, это было просто некрасиво.

Ее веселый нрав зачастую держался исключительно на морально-волевых усилиях, в чем Алья никогда и ни за что никому не признается. Даже самой себе.

Сейчас её била мелкая дрожь. Судорожно сжимая в своих ладонях руку своего молодого человека, Сезер пыталась не всхлипывать, чтобы ненароком не разбудить его.

Эй, ты! Крепись! Ну, что нюни распустил? А ну-ка вставай!

Но Алья знала, что простой силы воли мало, чтобы победить действующий в организме яд. Постоянный сон и минимум телодвижений — вот и все, что Нино пока мог сделать со своей стороны, пока не подоспеет помощь.

Кровавая рваная рана никак не проходила, а только, кажется, становилась все больше и больше изо дня в день. Как и боль, которая поднималась выше, огнём окутывая повреждённую конечность.

Вместе с этим прибавилось и плохое самочувствие. Но, когда Нино после рождественских праздников обратился к врачу, тот лишь развёл руками: не мог объяснить причину происходящего. Нино положили в больницу на обследование. Результат — отравление, но состав яда оставался для медиков загадкой.

Липкий страх своими длинными костлявыми пальцами сжимал горло, мешая вздохнуть. Алья винила во всем себя.

Зачем она только начала болтать? Ей и в голову не могло прийти, что уши врага были повсюду: даже во время урока ни одна небрежно брошенная фраза не оставалась незамеченной.

— Нино, мне страшно, — прошептала Алья, поглаживая тыльную сторону ладони парня. Он никак не отреагировал на это прикосновение.

В душе теплилась надежда на то, что все это — какой-то глупые розыгрыш. Кто-то просто решил их запугать. В теле Нино не было никакого смертельно опасного яда, и кто-то просто подкупил врачей говорить так. Но Алья не относилась к людям, способным долго тешить себя пустыми иллюзиями. Даже если она так долго не обращала внимания на тот факт, что их враг — кто-то намного более страшный, чем обычный прыщавый хейтер из Интернета, она не могла игнорировать происходящее и дальше. К сожалению, никто из них не захотел выйти из опасной игры, за что из них двоих поплатился почему-то именно Нино. Но Алье нужно было оставаться сильной и не поддаваться эмоциям, которые никак не могли помочь делу.

За столько времени взаимодействия с Бражником, Сезер могла сказать, что отравление Нино едва ли могло быть простым убийством. Бражник не убивал людей просто так. Он преследовал какую-то цель — обычно, это было устрашение. Сейчас же… скорее всего, он пожелает предложить жизнь Нино в обмен на участие Маринетт в какой-то своей очередной игре. И, видит Бог, Алья сожалела о своих мыслях, но Сезер не хотела, чтобы подруга сбегала. Может быть, Алья была не самым хорошим человеком, но между смертью Нино и ловушкой для Ледибаг она выбрала бы второе.

— Пожалуйста, продержись ещё немного. Помощь скоро подоспеет, обещаю, — холодные пальцы в последний раз коснулись гладкой смуглой кожи лица Ляифа. Алья встала со своего места у больничной койки и сняла со спинки стула свою маленькую сумочку. В это же мгновение оттуда донёсся звук вибрации телефона.

— Да? — ответила девушка, выходя из палаты и плотно запирая за собой дверь. Время было позднее, и коридоры больницы уже давно опустели. — Кто это?

На том конце повисло зловещее молчание. Алья усмехнулась. После всего, что произошло, этот урод ещё осмелился попытаться запугать её?

— Слушай сюда, мудила, — зло выплюнула она. — Мне плевать, кто ты. Мне плевать, как тебе удалось провернуть это. Просто знай, что, когда я доберусь до тебя, лично оторву тебе голову. Я ясно выразилась?

Ответом на её гневную тираду послужило молчание. Сезер вздохнула, готовясь прервать связь. Только она чуть отодвинула телефон от уха, с того конца провода кто-то хрипло пробормотал: — Жду с нетерпением.

Дрожащие руки крепко сжали телефон, рискуя раздавать несчастный аппарат. Звонок был произведён с неизвестного номера. Да, конечно, а на что она рассчитывала? Что этот трус просто так возьмёт, и выдаст себя, позволив им с ним расквитаться.

Как же раздражало!

Алья со всей силы пнула ближайшую колонну. Глухой звук разнесся по безлюдному коридору, а девушка так и стояла, уставившись на ни в чем неповинную часть стены, и душа болела от чувства бесконечной беспомощности. Как же она хотела сделать хотя бы что-нибудь, чтобы насолить Бражнику!

Но не она интересовала этого сумасшедшего преступника. Жертвам обычно не завидуют, это неправильно. Так почему же Алью не отпускала мысль, что, будь она на месте Маринетт, все могло быть иначе?

***
Маринетт солгала бы, если бы сказала, что не ожидала этого звонка. Предчувствовала, ощущая мороз по кожи, надеясь, что это произойдёт как можно позже, позволив продумать хотя бы какой-нибудь план действий. Хотя бы что-нибудь.

Но их с Альей разговоры все время вращались вокруг того, что же попросит Бражник взамен на противоядие для Нино. Прыгнуть с многоэтажки, совершив самоубийство? Жизнь за жизнь. Это было бы вполне в стиле Бражника.

Сердце пропустило удар. Ради спасения друга Маринетт была готова на все, но она не могла позволить этому сумасшедшему победить — а сдаться ему без какого-либо сопротивления это и означало.

Маринетт не озвучила свои мысли Алье, так как чувствовала, что не имеет на это право. Ведь именно из-за неё, Маринетт, ее друзья оказались в опасности. Вина легла тяжелой горой на хрупкие девичьи плечи, но девушка прекрасно осознавала, что глупое самопожертвование не принесёт никаких плодов, а сделает только хуже. Маньяк не успокоится на одной жертве, поэтому, во чтобы то ни стало, Дюпэн-Чен была просто обязана его остановить.

Новое сообщение пришло в ночь с 31 декабря на 1 января.

«Лучшее начало года», — с раздражением подумала девушка, бесстрашно открывая присланную ссылку. Злость сыграла свою роль — животный страх, преследовавший её все это время, отошёл на второй план. Надо было заставить Бражника помочь Нино. Исправить то, что он наделал. Неважно, обманом, мольбами — главное, спасти жизнь. А потом — Маринетт деловито хрустнула пальцами — она больше не даст слабину.

Её уверенность пошатнулась, когда в открывшейся видеоконференции оказалось три участника. Маринетт быстро-быстро заморгала, пытаясь прогнать морок. Но ничего не менялось.

Адриан смотрел мимо камеры. Его напряжённые черты лица выдавали недюжинное волнение. Он избегал взгляда Маринетт, а той хотелось лишь одного: накричать на него за то, что он ввязывался во все это. Может быть, ему ещё было не поздно нажать кнопку «выйти»?

Конечно, чертов Агрест хотел помочь Ляифу тоже. Только его присутствие могло помешать Маринетт действовать в полную силу. Она думала, что сможет выменять у Бражника безопасность для всех её друзей. Ох, как же она ошибалась.

Девушка сжала губы в тонкую линию, призывая на помощь все своё обладание. Цена очередной ошибки могла быть слишком велика.

— Я смотрю, все в сборе, — изменённый аппаратурой механический голос звучал устрашающе и безэмоционально.

Неужели в этот раз сам Бражник решил почтить их своим присутствием? Тем лучше. Если он сам вышел на связь, значит… значит, их история близка к своей кульминации. Значит, все это скоро закончится.

Но будоражащее чувство злой надежды быстро сменилось разочарованием.

— Я вижу, о чем ты подумала, малышка Ледибаг, — Маринетт вздрогнула от этого обращения. — Поэтому, чтобы избежать дальнейших недоразумений, представлюсь: меня зовут Манипулятор.

«Значит, очередная Акума», — Дюпэн-Чен сжала руки в кулаки. Все эти люди, выступающие в роли Акум… возможно, они даже не подозревали, куда влезают. Не думали о последствиях своих действий, считали все игрой или розыгрышем. А анонимность делала их бесстрашными моральными уродами. Маринетт даже могла их в чем-то понять, так как сама ещё совсем недавно верила в безграничную силу сети Интернет. Но не могла сдержать своего гнева, думая об этих людях. У неё больше не получалось воспринимать их, как безвольных марионеток или жертв обстоятельств. Они были соучастниками. Они, как и злосчастный хакер, портили ее жизнь и жизнь ее друзей вот уже практически полгода, пробуждая в сознании девушки самые страшные кошмары, от которых она, как Маринетт надеялась, избавилась вот уже давно.

— Понятно, очередная шавка, прячущаяся за аватаром, — в сердцах бросила она. — Думаешь, что тебе ничего не грозит, пока программа меняет твой голос?

Манипулятор рассмеялся. Что-то в этом смехе показалось Маринетт смутно знакомым, но мысль предательски ускользала прочь.

— Я не боюсь показать тебе своё лицо, — Дюпэн-Чен казалось, что человек на том конце, кем бы он ни был, усмехается. — Это было исключительно его условие. Грех было не согласиться, когда на кону стоит так много. Не так ли, Ледибаг?

— И что же он предложил тебе? — вдруг подал голос молчавший до этого момента Адриан. За него говорил словно кто-то другой. Присущие Агресту тёплые и мягкие интонации были вытеснены холодной отстранённостью. Он цедил слова, и каждые слог отдавался его тихой яростью.

— Не вашего ума дело, — Акума хмыкнула. — Вы лучше подумали бы о своём дружке, который рискует скончаться от яда.

— Продолжай, — Маринетт понимала, что каждая минута из перебранки отнимает минуту жизни Нино.

— Бражнику не нужны бессмысленные жертвы, — спокойно сообщил Манипулятор. —  Поэтому пока ты и Кот Нуар будете следовать правилам игры, Нино Ляиф будет жить.

Маринетт вздохнула и откинулась на спинку своего стула. Неужели они ещё не наигрались? Почему жизнь их друга стала главным призом в игре этого сумасшедшего человека?

— Поверьте, вам понравится. Это будет путешествие по памятным местам, а в конце каждый из вас должен будет ответить на простой вопрос: «Какова цена?»

Бражник должен был стать сценаристом квестов, но его, видимо, не взяли на работу, как когда-то давно Гитлера не приняли в художественную академию. Гитлер развязал мировую войну, а Бражник стал хакером-маньяком.

Когда это все закончится, и если закончится хорошо, Маринетт и на сто метров не подойдёт к квестовым комнатам.

— Указания будут поступать к вам на телефон. Не смейте вмешивать в это никого больше, иначе они окажутся на соседних койках с Ляифом. Вам понятно?

Дюпэн-Чен кивнула. Она взглянула в глаза Адриана. Он тоже наконец-то осмелился посмотреть на неё. Это испытание им придётся пройти вдвоём: только он и она.

Маринетт была так зла, когда увидела Адриана на одной линии с ними. Но теперь его присутствие успокаивало. Она верила Адриану, несмотря на все размолвки, которые произошли между ними в прошлом. Они прошли вместе через все трудности, пройдут и через эту. Плечом к плечу.

— Помните про предупреждение и… желаю вам удачи. Она вам пригодится, — напоследок сказал Манипулятор. Маринетт уже его не слушала. Не хотела слышать эти едкие нотки, которые слышались даже через обработку голоса. Она смотрела только на Адриана. Ободряющая улыбка заиграла у него на губах, и это было последнее, что Маринетт увидела, прежде чем связь прервалась.

Она откинула телефон в сторону и закрыла глаза, тяжело дыша. Будто бы все это время сидела, затаив дыхание.

«Пока мы будем следовать правилам, Нино будет жить», — повторила мысленно Маринетт. Не так уж и много в обмен на жизнь. Но именно из-за Бражника Нино сейчас находился в таком состоянии.

Дюпэн-Чен больше не хотела плясать под чужую дудку.

Девушка достала из ящика стола флешку и скачала на неё запись экрана во время разговора. На записи будет виден код видеоконференции. Немного, но хотя бы что-то. Нужно было придумать, как незаметно передать флешку следователю.

***
Натаниэль уже миллион раз пожалел о том, что позволил себя втянуть в это. Броситься на амбразуру, не имея никакого плана действий, и наивно полагать, что сможет поиграть в двойного агента — очень плохая идея.

После их первого с Хлоей провала, «босс» решил взять дело в своих руки и показать класс в мастерстве коварных планов.

— Он собирается сделать из нас преступников, — в который раз сказал Натаниэль Хлое. Блондинка лишь отмахнулась.

Конечно, когда твой папа — мэр города, возможно, волноваться и не о чем. Кроме того, Буржуа искренне верила, что Бражник поможет ей каким-то образом вернуть Адриана. Как Куртцберг ни старался объяснить Хлое, что моральным прессингом заставить парня влюбиться в тебя попросту невозможно, у него никак не получалось.

— Мы не делаем ничего противозаконного, — повторила Хлоя, будто бы убеждая саму себя. — Раскидать записки по разным местам, занести нужным людям конверты с неизвестным содержанием, выйти на связь с Адрианом и Дюпэн-Чен «за маской»…

— О, да, ничего подозрительного, — иронично заметил Нат, закатив глаза. — Особенно та часть с отравлением Нино.

— К Ляифу мы не имеем никакого отношения! — повысила голос Буржуа, теряя самообладание. — Откуда мы знаем, чем он там обожрался на Рождество?

— Ты отлично понимаешь, что ничем он не обожрался, не притворяйся дурой, — Натаниэль потёр переносицу. Ему слабо верилось, что он с таким спокойствием говорил о том, что жизнь его одноклассника весит на волоске.

— И что ты предлагаешь?! — Хлоя, до этого мерившая шагами расстояние от скамейки до скамейки в Центральном парке, обернулось и посмотрела Нату прямо в глаза. Во взгляде дочки мэра бушевало какое-то маниакальное возбуждение. — Уйти?

— Да.

— Ты вообще представляешь, что он с нами сделает?! Я не собираюсь рисковать собственной шкурой. Мы уже в деле, и обратного пути нет. Слышишь?

Натаниэль бы соврал, если бы сказал, что не боится. Но в том, что он оказался в такой заднице, виноват был только он, и нужно уметь принимать ответственность за свои поступки.

— Только не говори, что ты струсил! — противно вскрикнула Хлоя. — Ты! Не. Смей. Оставлять. Меня. Одну!

— А то что? — в отличие от Буржуа, голос Натаниэля был на удивление спокойным и поэтому сильно контрастировал с голос его собеседницы. — Что ты можешь мне сделать? Знаешь, как бы меня ни бесил Агрест… я… не хочу становиться убийцей. Пусть даже косвенно.

«Заставь убить». Так звучало их задание. И пусть пока в данных им указаниях не было никакого намёка на чью-то смерть, Натаниэль нервничал. А вдруг, согласившись на игру Бражника во имя спасения Ляифа, Маринетт и Адриану придётся действительно поубивать друг друга? А может, это им с Хлоей нужно будет привести этих двоих к такому исходу? Что-то типа соревнования для двух Акум. Хлоя хотела избавиться от Маринетт, а Нат — от Адриана. Выглядит, как отличная возможность для Бражника выполнить данные им обещания, не так ли?

Хлоя продолжала крикливо причитать, безоговорочно уверенная в том, что Натаниэль ее внимательно слушает. На самом деле он уже давно утратил нить разговора, погруженный в свои безрадостные мысли.

Следуя такой логике, соскочить не получится.

— Хорошо, я остаюсь, — обреченно соглашается Натаниэль. Предчувствие недоброе, но разве у него есть выбор? — Я действительно не знаю, что ожидать от Бражника, если вдруг откажусь. Не хочу рисковать шкурой. И не шибко доверяю полиции.

И пусть высказанная им вслух мотивация — ложь, Хлоя победно улыбается, довольная, что Куртцберг признал ее правоту.

«На самом деле, ей не так уж много нужно для счастья», — удивлённо заключает Натаниэль. Хлоя оживленно пританцовывает на месте и протягивает к нему руку, приглашая следовать за ней. Такой странный, практически детский жест. Пожалуй, она боялась остаться одна сильнее, чем показывала.

***
Ей было знакомо это место.

Хотя сейчас сквер был усыпан свежевыпавшим пушистым снегом, красочная атмосфера праздника ничуть не отличалась от царившего тем летом веселья, когда зазеленевшие листвой ветви деревьев были увешаны пестрыми флажками, а воздух пропах попкорном и казался настолько приторным, что Маринетт была готова поклясться — он мог склеить зубы, подобно ириске.

Именно тогда начался самый страшный в ее жизни кошмар наяву.

Маринетт неуверенно сделала один шаг, затем второй. Щеки и нос жёг мороз, но девушка не обращала на это никакого внимания. Снег под ногами чуть скрипел, но звонкие голоса толпы заглушали этот скрип. Здесь было так много людей. Это же хорошо, не так ли? Это же значит, что ей здесь ничего не угрожает?

Маринетт ещё раз посмотрела на экран телефона, проверяя время. Ей удалось успеть вовремя, несмотря на короткий скандал дома. Ну, разумеется, ее не хотели отпускать на улицу. Честно говоря, Маринетт предпочла бы закрыться у себя в комнате ещё на годик-другой, но Бражник не дал ей такой возможности, заставив снова выполнять какие-то дурацкие задания.

Как только ей пришло сообщение с указанием места и времени, Маринетт набрала номер Адриана. Он не ответил на звонок. И до сил пор не брал трубку, заставляя девушку волноваться. Она надеялась, что это очередное глупое условие Бражника, и что с парнем ничего не случилось.

Итак… все началось именно здесь. Интересно, откуда Бражнику было известно, что для Маринетт это место — особенное? Особенное настолько, что она не была здесь вот уже… сколько? Шесть? Семь лет?

Если он хакер, в принципе, для него было делом чести взломать информационную базу полиции, чтобы выведать все слабые места девушки. Но, если… если Бертран прав? Если хакер и тот «умерший» маньяк — одно лицо?

Маринетт покачала головой. Бессмыслица какая-то. Конечно, сложно провести грань между гениальностью и безумием, но маньяк, издевающийся над маленькими девочками, едва ли был непонятым гением. А вот в почерке хакера, пожалуй, присутствовало что-то эдакое, со всеми его загадками, заданиями, квестами…

«Маринетт, ты должна его ненавидеть», — напомнила себе девушка, не позволяя себе и дальше утонуть в рассуждениях о загадочной личности Бражника.

Итак, она была на месте. Тот самый фургончик с горячими венскими вафлями, со странной вывеской с перегоревшей буквой «В». Теперь, следуя логике вещей, ей должны натянуть на голову мешок и утащить в какое-нибудь страшное логово. Иначе, к чему это все? Но шли минуты, и похититель все не появлялся.

— Ты Ледибаг? — к Маринетт подбежала маленькая девочка в смешной красной шапке. — Тебе просили передать.

Как только Дюпэн-Чен взяла в руки маленький пластиковый мячик, девочка тут же убежала. Маринетт не успела вымолвить ни слова.

Внутри мячика что-то было. Немного усилий — и он раскрылся, являя миру маленький свёрток. Ключ и какая-то записка с едва различимым почерком. Кто-то словно писал левой рукой. Подозрения насчёт того, что в этот раз Маринетт знала Акуму, все укреплялись. В противном случае, зачем нужно было скрывать свой почерк?

«это прошло здесь. кто-то, воспользовавшись столпотворением людей, взял тебя за руку и отвёл прочь. тебе не было страшно, ты была не единственным ребёнком, который шёл за руку с этим человеком».

Маринетт сглотнула и снова посмотрела на ключ у себя в руке. Сознание заработало помимо ее воли, возвращаясь к воспоминаниям того злосчастного дня, разделившего ее жизнь на «до» и «после».

Она уже рассказывала об этом полиции, но как-то забыла. Похититель не вызвал у неё подозрений, потому что с ним шёл его ребёнок. Примерно такого же возраста — ровесник Маринетт. Маленький мальчик позвал ее с собой, сказав, что его папа обязательно купит им… хм… что-то сладкое. Да, кажется…

Маринетт взглянула на вывеску снова. Плохо нарисованная мультяшная вафля с глазками и улыбкой задорно махала рукой всем посетителям, обещая вкуснейшее угощение.

Со стороны дороги послышался звук сирены, заставивший девушку вздрогнуть.

Теперь, наверно… ей нужно каким-то образом повторить маршрут? Но она совершенно не помнит, куда шла тогда. И, честно говоря, не горела желанием вспоминать. Это маленькое путешествие в прошлое вызывало лишь дрожь в коленках, но никак не приятную ностальгию.

Сжимая в ладони записку и ключ, Маринетт решила, что нужно убираться из этого места и быстрым шагом направилась к выходу из сквера, прочь от шумной толпы и рождественских мелодий. И именно в этот момент ей преградил путь мужской силуэт.

Его лицо было скрыто за маской, а на голове вместо шапки красовался объемный клоунский парик, из-за чего он походил на актера ярмарки — именно от таких обычно прочь бегут испуганные дети, в то время как взрослые пытаются убедить своих чад, что клоуны — это весело и смешно.

Маринетт остановилась, чтобы не врезаться в незнакомца. Сердце замерло на мгновение. Девушка пыталась убедить себя в том, что кем бы ни был этот человек, сейчас, в гуще построждественской ярмарки, на виду у всех, он не мог ей ничего сделать. Но прогнать страх прочь не получалось.

— А ты знала, что жертв всегда неумолимо тянет к их насильникам? — донеслось до неё из-под маски.

— Что за..? — Маринетт попятилась назад. Очередной способ запугать? Что ж, не стоило стараться, потому что Дюпэн-Чен и без того уже была готова броситься прочь со всех ног.

Опустив взгляд, она увидела, как в правой руке у «клоуна» сверкнул перочинный нож. Мужчину как бы невзначай поигрывал им, то открывая, то закрывая.

— А теперь, беги, — шепнул он совсем тихо, Маринетт была даже не совсем уверена, что правильно разобрала его слова. Может, он и вовсе молчал: за маской не было видно, а Маринетт просто услышала свои собственные мысли.

Как бы то ни было, ей не нужно было повторять дважды. Дюпэн-Чен кинулась со всех ног назад, в толпу, запоздало подумав о том, что сталкивать вооруженных клоунов с толпой, где было к тому же так много детей — очень, очень плохая идея. Она расталкивала людей, попадавшихся ей на пути, не обращая внимания на проклятья в свой адрес, не оборачиваясь на крики. «Бежать, бежать прочь отсюда», — вот ее единственная мысль, пульсирующая в воспалённом от страха мозге.

Сейчас она удалится прочь от ярмарки, и тогда останется совершенно одна. Сквер этот был очень большим, и празднество занимало лишь его центральную часть. Вдали от нарядных палаток с горячей едой было совсем немного народу. То тут, то там гуляли женщины с колясками, либо проходила случайная парочка, желавшая уединиться.

Маринетт не знала, где искать помощи. Сердце билось, как бешеное, заглушая собой все остальные звуки. У девушки словно заложило уши. Она тяжело дышала, не ощущая холода. Ей казалось, что клоун с перочинным ножом вот-вот догонит её. Нервы были натянуты до предела.

На плечо Маринетт легла чья-то рука, и девушка закричала. Собственный крик показался тихим и хриплым, таким точно не привлечёшь внимания.

Дюпэн-Чен отшатнулась, готовая отбиваться. Она была не готова принять свой конец. Только не сейчас.

Дотронувшийся до неё мужчина был низкорослым и коренастым. До широкоплечего высокого «клоуна» ему было далеко. Но все же присутствие незнакомого мужчины заставляло Маринетт держаться настороже. А вдруг, это очередной пособник Бражника?

— Тихо-тихо, я хочу помочь, — губы мужчины изогнулись в добродушной улыбке. Он вытащил из кармана куртки удостоверение полицейского и показал его девушке. — Мадемуазель Дюпэн-Чен, я пришёл сюда по поручению вашего покровителя. Я в курсе всей ситуации, и готов поделиться с вами всей имеющейся у меня информацией.

Металл ключа в руке Маринетт — «подарок» девочки с ярмарки, — нагрелся в руках. Девушка не знала, могла ли она доверять этому человеку. Он появился слишком внезапно, но в то же время так… вовремя. Но ей больше неоткуда было ждать помощи. Хотя, кажется, что «клоун» отстал, нет никакой гарантии, что он не прятался за ближайшим столбом дерева, поджидая нужного момента.

— Но тот человек… — неловко пробормотала девушка, вызывая у мужчины-полицейского ободряющую улыбку.

— О нем позаботятся, — заверил он Маринетт. — А нам пока нужно найти безопасное место, чтобы основательно поговорить.

Глава 34

— О нем позаботятся, — заверил полицейский Маринетт. Мужчина бережно положил руки на плечи девушки. — Я знаю, вам многое пришлось пережить… и, боюсь, в будущем трудности едва ли оставят вас в покое.

Дюпэн-Чен моргнула, не зная, как воспринимать слова этого человека. Он даже не представился ей — просто показал документ. Маринетт не успела рассмотреть имя и фамилию.

— Как вас зовут? Вас послал месье Бертран? — она решилась задать вопрос. Следователь так и не отреагировал на ее видео. Она вообще опасалась, что флешка так и не попала в руки адресата.

Лицо мужчины на мгновение приобрело какое-то странное выражение, но оно тут же снова надел свою приторно-дружелюбную маску.

— Да… он не мог успеть к тебе вовремя, а я оказался поблизости. По счастливому стечению обстоятельств, я был уже знаком с вашим делом и работал с месье… Бертраном раньше. Зови меня месье Нессон.

«Моим делом?» — хотела переспросить Маринетт, но осеклась. Не стоило показывать мужчине, что она ему не доверяет, пока не поймёт, что ему нужно.

— Хорошо, — она загнала тревогу куда подальше, уверенная в том, что уж от кого-кого, а от этого хмыря она, если что, сбежать сможет.

Она воспринимала это, как очередное задание. На первый взгляд, месье Нессон не был вооружён, а значит, был не так опасен, как человек в маске. Послушать, что он скажет, не сделает Маринетт хуже.

Она спрятала ключ в карман куртки, надеясь приберечь на потом. Что-то подсказывало девушке, что он ей ещё пригодится.

— Откуда вы узнали, где я?

Они медленно шли в сторону дороги. Маринетт надеялась, что он не предложит ей сесть в машину.

— О, это было совсем несложно. Век технологий, — Нессон демонстративно достал из кармана телефон. — Но есть вещи, о которых все же лучше говорить вживую.

— Вы не позовёте моих родителей?

— Нет времени, девочка.

«Все лучше и лучше», — хмыкнула про себя Маринетт. Звук машин становился все ближе, и Дюпэн-Чен поняла, что было бы неплохо обдумать план побега.

— Может, тогда начнёте свой рассказ? — предложила она, чтобы хоть как-то сгладить молчание. Тишина давила тяжелым камнем, усиливая страх, но Маринетт не могла позволить взять ему верх над ней.

Мужчина воровато огляделся, проверяя, есть ли кто-то в округе.

— Понимаешь… не всегда можно полагаться на официальную информацию по расследованию, — сказал он. — Бертран пытается связать оба преступления против тебя в одно, но…

— У него нет доказательств, — одернула Нессона Маринетт. — Конечно же, нет. И быть не может.

Потому что она все ещё не могла допустить даже мысли, что человек, издевавшийся над ней физически, мог вернуться.

Месье Нессон покачал головой.

— Доказательства-то как раз есть. Просто… есть люди, способные «задушить» расследование. Им не нужно, чтобы дело было раскрыто… правильно.

— Что вы имеете в виду?

Полицейский усмехнулся.

— Тебе же известна личность твоего похитителя? — он скосил на неё хитрый взгляд, из-за которого душа Маринетт ушла в пятки.

А ты знала, что жертв всегда неумолимо тянет к их насильникам?

— Я не помню, — Дюпэн-Чен покачала головой, а сама вспомнила обед в доме Агрестов, когда ледяной взгляд отца Адриана как будто медленно разрезал ее на куски, и она падала, падала, падала вниз, скрываясь от страшных картинок из детства.

— Ты же хорошо общаешься с Адрианом Агрестом, не так ли? — игнорируя ее слова, продолжал Нессон. — Не очень разумно с твоей стороны.

Маринетт остановилась. Девушка сжимала и разжимала кулаки, а тело было готово броситься на полицейского и выцарапать ему глаза.

Зимний пейзаж сменился знойным летом. Под ногами шелестела мокрая трава после грозы. Короткие ноги девочки едва поспевали за шагами длинноногого высокого мужчины. Она не видела его лица, но невольно восхитилась стройной фигурой и безупречной осадкой — отец Маринетт был большим и грузным. Его облик не шёл ни в какое сравнение с этим мужчиной, шедшим с ней сейчас за руку. Он словно сошёл с глянцевой обложки маминого журнала.

Папа купит нам по вкусной вафле, — заверил её мальчик, шедший по другую руку мужчины. Маринетт завороженно смотрела в эти волшебные зелёные глаза. Такой редкий цвет, такой красивый. Он ей нравился намного сильнее голубого.

Резкий удар по голове, и искалеченные колени со всей силы ударились о каменный пол. Незаживающие раны на ногах снова начали кровоточить, но девочка на тот момент так привыкла к боли, что даже не обратила на это никакого внимания. Вкрадчивый голос шептал ей на ухо:

Ты ни за что не расскажешь, да, девочка?

Она отчаянно кивает, хотя чужие холодные пальцы уже скользят ей под юбку. Она закрывает глаза, стараясь забыться и не обращать внимания, ведь это не самая болезненная часть, но… это так неприятно. Грязно.

Её рвёт желчью прямо на пол под ней.

Задувающий морозный ветер заставляет обхватить себя руками. Маринетт моргает, возвращаясь в реальность, и неотрывно смотрит прямо в глаза месье Нессону.

— Что вы имеете в виду?! — ее голос был похож на рык раненого зверя. Во рту появляется привкус металла. Маринетт достаёт руки из карманов лишь за тем, чтобы размазать кровь, что идёт из носа.

— Ты опасалась внимания, потому что боялась. Боялась, что о твоей нелегкой доле разузнают, и пойдут разговоры. Но при этом ты выбрала себе весьма интересного спутника, сына известного модельера. Внимание — его постоянный спутник. Почему? — он начал издалека. Маринетт молилась всем богам, чтобы этот человек так и продолжал болтать всякую нелепицу, а не произнёс вслух самые худшие из мыслей, которые сейчас роились в голове Дюпэн-Чен.

— Вам не кажется, что это не вашего ума дела? — Маринетт скинула руку Нессона, когда тот будто бы в знак утешения попытался обнять ее.

— Маринетт, его отец откупился от полиции. А Адриан дал показания в защиту месье Агреста. Дело раскрыли, но его убрали вглубь стола, не предав преступника справедливому суду. Просто скинули вину на какого-то самоубийцу. Маринетт, вы меня слышите?

— Вы. Кто. Такой? — ее покачивало и штормило. Сквозь завывания зимнего ветра то и дело пробивалось пение птиц. Перед глазами вращался мир: лето с зимой попеременно сменяли друг друга, возвращая воспоминания, которые девушка запрятала как можно дальше в своём сознании.

— Бастиан Куффен. Запомни это имя, девочка. Ещё одну жертву того преступления, — мужчина расстегнул куртку. Маринетт не понимала ничего, но поняла, какой была дурой, когда поверила, что этот человек безоружен. Подмышкой «месье Нессона» (или как он там себя назвал в последний раз?) был закреплён пистолет. — Адриан знал о всех преступлениях своего отца. Адриан помогал отцу. Может, вспомнишь один-два эпизода, а, Маринетт?

Это было похоже на очень плохое кино. Кем ни был этот безумец перед ней сейчас, он доставал пистолет. Трясущейся рукой мужчина целился в девушку, а она стояла на месте, как вкопанная, не в силах пошевелиться.

Вспоминай! Иначе я выстрелю! — прикрикнул Нессон-Куффен («Однофамилец Луки?» — между делом мелькнула странная в этот момент мысль в голове Маринетт).

Этот тип был явно не в себе. Маринетт тоже — потому что, как ещё себя чувствовать, когда тебе говорят такие вещи?

— Да черта с два! — Маринетт наклонилась и резко кинулась вперёд, бросившись на Нессона. Она поднырнула ему под руку, надеясь выхватить из трясущихся рук пистолет. Но мужчина был сильнее. Все, что ей удалось — это повалить его на снег.

Пуля просвистела куда-то вверх.

«Не в мою голову — хорошая новость», — хмыкнула Дюпэн-Чен.

Но эта была единственная хорошая новость на данный момент.

— Сука! — рявкнул Нессон, пытаясь развернуться к Маринетт. Она оказалась позади него, придавленная его тучным телом. Снег попал заворот и жёг кожу шеи.

Дюпэн-Чен не давала ему подняться, всеми силами пытаясь потянуть время.

— Помогите! Кто-нибудь!!! — кричала она в пустоту, надеясь, что кто-нибудь будет идти с ярмарки и пройдёт мимо.

Это был не тот человек, которого она ожидала увидеть.

Глаза Маринетт в страхе расширились, когда над ней склонилась маска клоуна. Маска маниакально улыбалась. Уже знакомый клоун щелкнул перочинным ножиком, открывая его. Дюпэн-Чен зажмурилась.

Это был конец.

Не пуля, так нож — девушка не знала, что было лучше, что было хуже. Если бы пришлось покончить с собственной жизнью, она предпочла бы наглотаться снотворного.

Тёплая кровь скользнула по шее, смешиваясь со снегом за шиворотом.

Туша на Маринетт расслабилась и стала тяжелее. Пистолет выпал из обмякших рук Нессона и покатился по заледеневшей дорожке.

Маринетт не чувствовала боли. Смерть, наверно, так и наступает — лишает всех чувств. Но она все ещё могла открыть глаза и увидеть, как все выглядело со стороны.

Руки клоуна скинули тело псевдополицейского с девушки, и Дюпэн-Чен смогла подняться, удивлённо оглядываясь.

Нессон не шевелился. Из перерезанного горла сочилась кровь, окрашивая дорожку сквера в ярко-красный.

Человек в маске подал Маринетт руку, но Дюпэн-Чен не осмелилась принять ее, поднявшись сама. Ноги была ватные.

Теперь ты знаешь, — сказала «маска».

Маринетт хотела бы поспорить, возразить, что все сказанное этим человеком — полнейший бред. Но она действительно знала. Нужно было всего-навсего подтолкнуть заржавевшие механизмы памяти, чтобы она заработала вновь.

«Маске» было понятно все без слов.

Пойдём, — носком зимних ботинок он подтолкнул в сторону Маринетт пистолет, выпавший из рук Нессона. — И это возьми. Пригодится.

Он говорил ровно, четко расставляя точки-паузы между предложениями.

Маринетт наклонилась и взяла в руки пистолет. Нессон выпустил всего одну пулю. Значит, патронов должно было остаться ещё по меньшей мере пять — если магазин был заряжен полностью.

Теперь тебе предстоит ответить на вопрос. Ты же уже знаешь ответ?

Маринетт посмотрела на пистолет в своих руках и кивнула.

***
От отца осталось не так много вещей: пара коробок в кладовке, заваленные всяким хламом, по типу старых тряпок, колотой посуды и иных вещей, объединённых под названием «жалко выбрасывать». Мать сделала все, чтобы их маленькая квартира и все в ней живущие забыли о том, что здесь когда-то жил Бастиан Куффен, слишком честный следователь, который шальным деньгам предпочёл мыло и веревку.

Наверно, именно смерть отца повлияла на выбор профессии его сыном. Лука не боялся замарать руки грязью, с недавнего времени ещё и кровью, и, в общем-то, совесть его по этому поводу мучила весьма и весьма недостаточно. Точнее, совершенно не мучила.

Однако, визит старого коллеги отца заставил Луку задумать: а что, если из всей этой ситуации есть более очевидный выход? Не тот путь, по которому сейчас уверенно шагал юноша, а что-то более простое, банальное… как бы поточнее выразиться?

«Действенное».

Да, Луке удавалось задействовать свои таланты в деле, а между тем неплохо прокормить семью, но как бы помягче сказать… ему это не приносило никакого удовлетворения. Луке казалось, что он топчется на месте, заглядываясь на милых старшеклассниц (на старшеклассницу), с которыми он по злому року судьбы оказался по разные стороны баррикад.

Коробки были набиты всяким барахлом. Исписанные нечитабельным почерком пожелтевшие листы бумаги, канцелярские принадлежности, набор не распакованных стикеров…

Лука деловито осмотрел бумажки, наскоро перелистав их и, по сути, не заглянув ни в одну. В самом низу лежала скреплённая скрепкой увесистая стопка документов с печатью врача. То была история болезни.

Лука, не удержавшись, присвистнул, раздумываю, в какую стопку отправить этот клад. «Компромат» или «улика»?

На титульном листе было отпечатано имя Габриэля Агреста.

Честно говоря, Луке даже никогда не приходило в голову, что его отец вёл то самое дело. До этого он считал себя весьма… смышлёным малым, но сейчас засомневался.

Знал ли Агрест эту интересную деталь родословной Луки, когда принимал талантливого программиста на работу? Наверняка. А это значило, что Лука все это время ходил «под колпаком», позволяя крутить старом психопату собой, как вздумается, да ещё и за определённую плату.

Отец там наверно перевернулся в гробу. Пару сотен раз.

Что-то в жизни Луки определенно шло не так. Неправильно.

Он отложил в сторону историю болезни. Документ был откопирован, а это значит, что где-то все ещё лежал оригинал… в психиатрической больнице? Либо, может быть, для пущей безопастности, у Агреста дома?

Как бы то ни было, Лука должен был заполучить его. Копия отправится в руки следователя — это само собой, но у Куффена должна быть подушка безопасности и для себя любимого. Было бы глупо отправиться в тюрьму за соучастие. За Лукой никогда не наблюдалось привычки рыть себе могилу.

— Брат? — Джулека мягкой поступью зашла в комнату. На ней была ее любимая чёрная пижама, висевшая на ее тощем подростковом теле мешком. — Что ты тут делаешь в темноте?

Единственным источником света была стоявшая на рабочем столе лампа, уже раскалённая до предела. Лука не любил включать верхний свет. Да, пусть он и портил себе зрение, но полумрак был ему милей и уютней.

— Хм… ничего особенного, — Лука сложил документы обратно по коробкам. — Работа-работа-работа.

Сестра лишь изогнула бровь, не поверив Луке ни на йоту. Своего брата она знала, как свои пять пальцев, и то, что тот врал, как дышал, ей было прекрасно известно.

— Расскажи-ка мне лучше… о своих одноклассниках, — Лука ушёл от опасной темы прежде, чем Джулека успела усомниться в его словах. — Например… ммм… допустим, о Куртцберге. Я готовлю для всех персональное задание к выпускным экзаменам, а про этого скрытного парня ничего не знаю.

Лицо сестры смягчилось. Лука облегченно вздохнул, мысленно хваля себя за находчивость. Ещё секунду назад у него не было совершенно никакого плана, но, благодаря Джулеке, будущее медленно, но верно обретало свои очертания.

Натаниэль Куртцберг мог бы отлично ему помочь. Особенно учитывая тот факт, что прислуживать Бражнику ему не особо и нравится — судя по кислому выражению лица на последнем занятии.

И, пожалуй, для успешного исполнения плана под кодовым названием «Предательство», Луке могли понадобиться ещё пара заинтересованных лиц, слишком незначительных, чтобы месье Агрест обратил на них должное внимание, но достаточно отчаянных, чтобы попытаться помочь подруге снова.

Лука пока не знал, сколько у него будет времени, прежде чем Бражник поймёт, что лишился одной из своих пешек, но ему хотелось бы растянуть этот срок как можно больше, чтобы сдать Агреста со всеми потрохами полиции.

«Поэтому, простите, милая мадмуазель Дюпэн-Чен и Агрест-младший, из этой передряги вам придётся выбираться самостоятельно», — расстроенно хмыкнул он, но тут же постарался подавить в себе эти эмоции. Останови Куффен весь механизм испытания — и Бражник тут же поймёт, что дело нечисто. Он и так поймёт, но позже.

К тому же, между этими двумя определённо есть неразрешенные вопросы, которые было бы полезно решить до того момента, как о подробностях узнает весь Париж.

***
Никогда ещё Нино не желал так отчаянно проснуться.

Между реальностью и сновидением есть весьма ощутимая грань. Утром, по звонку будильника, мало кто из нас спешит её пересечь, желая как можно дольше сохранить это волшебное состояние тягучей дремоты.

Если Нино удастся попасть на ту сторону в этот раз, он поклялся, что отныне будет всегда встать по будильнику. Что не будет больше откладывать звонок на «ещё 5 минут», «ещё 10 минут», «ещё 15 минут». Потому что никогда ранее он не желал так отчаянно вернуться в реальность, боясь, что этого никогда не случится.

Если бы кто-то попросил описать то место, где он сейчас находился, он бы сравнил его с темными водами океана.

В которых он тонул.

Солнечный свет не проникал так глубоко; Нино рисковал больше никогда не увидеть солнца. Больше никогда не почувствовать прохладу ветра не лице. Никогда не посмотреть в лучистые озорные глаза Альи. Не обнять родителей. Не посмеяться над непроходимой тормознутостью Маринетт и Адриане.

Больше никогда не…

Он не смирился. Не перестал барахтаться в непроглядной тьме, потому что не хотел терять надежду. Едва надежда угаснет — и он вместе с ней; замедлится его сердцебиение на аппарате в больнице, пауза между пронзительным звуком «пи-и» станет длиннее. А потом настанет тишина.

Нино? Нино, вставай…

«Вставай, вставай, вставай» — эхом разнеслось по сознанию. Кому бы ни принадлежал этот голос, Нино не мог позволить себе сдаться. Он не хотел умирать.

Нино, просыпайся, все уже позади. Ты не умираешь, — обеспокоено запричитал голос. Нино ощутил прохладное касание на своей руке, а чуть погодя — на щеке. — Нино, ты меня слышишь?

Глаза пронзила острая боль, и он зажмурился снова. Ощущения были такие, словно его, как рыбу, выбросило на берег, и теперь ему категорически не хватало воздуха.

А ещё жутко хотелось пить.

— Во-ды, — прохрипел он сухими губами. В горле будто бы обосновалась пустыня Сахара. Но… он был жив? — Я жив?

В вопросе прозвучало искреннее удивление. Глаза более-менее привыкли к свету, и Нино поспешил осмотреться.

— Живее всех живым, — рассмеялась рядом сидевшая Алья. Одним рукавом она утирала слёзы, всеми силами стараясь скрыть это от Нино. — Я… позову медсестру. Не засыпай пока больше, хорошо?..

— Хорошо…

Собственный голос показался чужим. Когда дверь за девушкой захлопнулась, Нино поспешил присесть на своей койке — и тут же об этом пожалел. Затылок, казалось, взвыл вместе с ним.

«Да что за чертовщина со мной произошла?» — хмурился он, силясь припомнить события прошедших дней. Мозг вяло подчинялся командам, и Нино то и дело терял ход рассуждений.

В палате горела только настольная лампа. Судя по темноте за окном, ранний зимний вечер уже вступил в свои владения. Нино, обреченно вздохнув, оперся на руку, надеясь принять позу поудобнее. И тут его взгляд упал на повязку.

Школа, последний урок перед Рождеством, порез… а дальше все, что он помнил, так это то, что ему было очень, очень плохо.

«Неужели, действительно яд?»

Эта мысль мелькала у него и до того, как его увезли на скорой, но она казалась до ужаса абсурдной. В конце концов, на дворе 21-й век, а не темные века Средневековья, и во Франции — республика, так что травить кого-то в имя дворцовых интриг тоже никого не нужно было.

Ляиф в очередной раз убедился, что Бражник — полный психопат.

Откуда-то со стороны послышалась вибрация, звучавшая в тишине палаты особенно оглушающе. От неожиданном парень дрогнул, затем повернул голову и увидел одиноко лежавший мобильник. Его мобильник. Честно говоря, Нино не знал, его оставил его в последний раз. Возможно, то подсуетилась Алья, а может быть — одна из медсестёр. Было забавным то, что всех остальных своих вещей Нино нигде не видел, а телефон — вот он, родимый.

«Действительно, 21-й век», — Нино покачал головой, перехватывая немеющими пальцами продолжение своей руки. Тело все ещё подчинялось неохотно. Он даже не знал, сколько времени (дней, недель?) провёл без сознания.

[Неизвестный номер]

Не сомневаясь ни секунды, Нино скинул звонок. Он уже был научен горьким опытом, причём не раз и не два: его палата была просторной и довольно-таки приятной, но снова оказаться в коме из-за отравления ему не хотелось.

Звонок повторился снова. Потом ещё и ещё. Секунды тянулись раздражающе долго, казалось, даже часы на стене стали тикать медленнее.

«Ну куда же запропастилась Алья?» — нахмурился Нино, снова и снова нажимая красную кнопку на сенсорном экране.

Звонивший оказался до глупости настойчивым. Ляиф уже решил выключить телефон, но тут, вместо очередного вызова, высветилось уведомление о новом сообщении.

«Отправитель неизвестен», — все так же упрямо гласила прямоугольная табличка. Не в силах побороть любопытство, парень все-таки открыл приложение с смс.

[Отправитель неизвестен]

У меня есть деловое предложение.

Кем бы ни был человек по ту сторону экрана, он не страдал из-за неуверенности в себе. Разумеется, Нино не собирался реагировать. Но любопытство все же взяло своё: он ждал следующего хода отправителя.

[Отправитель неизвестен]

Можешь сколько угодно притворяться, что игнорируешь меня. Я все вижу.

Невольно Нино осмотрелся. Ну, конечно. Наверняка, в каждой палате были установлены камеры наблюдения, а взломать компьютер охранника не составляет никакого труда. Тут бы и Нино справился, а их хакер был опытнее.

Но Ляиф все равно не спешил отвечать. Нет уж, пусть этот человек выкладывает все, что у него есть, а Нино ещё подумает, как на это реагировать.

[Отправитель неизвестен]

У меня есть кое-что, что поможет вам вывести Бражника на чистую воду.

Нино вскинул бровь. До этого момента он был уверен, что ведёт беседу (слушает монолог?) именно с Бражником. Но если на том конце не Бражник, тогда, кто? Или ему в очередной раз хотят запудрить мозги?

[Нино Л.]

С кем имею честь вести беседу? Разве ты — не Бражник?

«Не слишком ли высокопарно?» — запоздало подумал парень, отправив сообщение. И вообще, тот факт, что эти звонки, возможно, поступали не от Бражника, заставил его несколько расслабиться. Но совсем чуть-чуть.

[Отправитель неизвестен]

Его доверенное лицо.

[Нино Л.]

Достаточное основание не доверять тебе. Разве не так?

[Отправитель неизвестен]

Зависит от того, какие цели ты преследуешь. Иногда стоит рискнуть.

Он даже не отрицал правоты Нино. Ляиф на секунду заблокировал телефон, задумавшись. Честность подкупала… в этом было что-то такое волнительное. Помнится, на тот момент, когда Нино был ещё в сознании, у них не было никаких зацепок. Друзья зашли в тупик: никаких зацепок, улик, догадок… за исключением разве что тех, которые Нино так и не отважился высказать вслух из-за Адриана.

Тут же — реальная возможность сдвинуть дело с мертвой точки.

[Нино Л.]

Допустим, я рискну. Что дальше? Какой смысл тебе вообще помогать нам?

[Отправитель неизвестен]

Это личное. Если рискнёшь, будешь полнейшим придурком. А если нет — упустишь восхитительную возможность сдать мудака в полицию.

[Нино Л.]

Звучит интригующе. И все же, почему именно я?

[Отправитель неизвестен]

У тебя есть необходимые навыки. Ты сможешь это сделать.

Нино даже не удивился, прочитав, что ему снова придётся что-то делать. Ну, конечно, просто снабдить его сведениями нельзя — решит, что в сказку попал. С другой стороны, Ляифу было лестно, что его навыки признали…

Если этот человек написал про навыки, значит, это был тот самый хакер, с которым Нино уже имел несчастье столкнуться. Но в то же время, он написал, что не является Бражником… это было интересно. Сколько у Бражника было вот таких «доверенных лиц»? Как же понять, где действовал непосредственно босс, а где — безвольные пешки? И делал ли вообще Бражник что-то сам, не прячась ни за чьими спинами?

Один ответ породил множество вопросов, и Нино только лишь сильнее запутался. Опять эти странные, нелепые игры, делающие из него посмешище.

Нелёгкие размышления Нино прервал скрип двери. Парень тут же спрятал телефон под одеяло и неловко улыбнулся вошедшим девушкам.

Алья что-то рассказывала молоденькой медсестре и, кажется, не заметила странного поведения своего молодого человека.

— У вас все хорошо? — поинтересовалась медсестра, и Нино быстро, подобно болванчику, закивал головой. Хотя вопрос был скорее дежурный. — Мне нужно вас осмотреть.

Осмотр проходил молча. Сестра оказалась несловоохотливой, и вообще производила впечатление крайне недружелюбного человека — по крайней мере, она так себя вела с Нино.

Алья категорично следила за действиями медсестры, будто бы та могла из-за пазухи достать нож — Нино даже не удивился бы такой ситуации после всего пережитого. Но нет, осмотр прошёл спокойно. Его не заставили съесть ничего подозрительного, не ввели никаких инъекций. Ничего, что могло бы снова угрожать его жизни.

Закончив осмотр, медсестра ушла, а Алья, закрыв покрепче дверь, развернулась к Нино и упёрла руки в боки. Вид у неё при этом был крайне воинственный.

— А теперь показывай, что ты там прячешь, — безапелляционно потребовала она.

И у Нино не было никаких других вариантов, кроме как подчиниться.

Глава 35

— А теперь показывай, что ты там прячешь, — безапелляционно заявила Алья, уперев руки в боки. При обычных обстоятельствах, Нино бы даже попятился. Но пятиться было некуда — он и так полулежал на больничной койке. Поэтому, ему ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

— И как это понимать? — хмуро пробурчала Алья, рассматривая телефон. — Как он вообще попал к тебе в руки?

— Тут лежал. Разве не ты его оставила? — увидев, как растеряна Алья, Нино понял, что ничего в этой жизни не бывает просто так.

Ему пора было бы уже привыкнуть, что глаза и уши были повсюду — неважно, в коме ты, не в коме, либо на другом конце континента. Бражник тебя достанет из-под земли. Или не Бражник? Нино запутался. После переписки с хакером появилось так много вопросов, что от них шла кругом голова.

— Алья, понимаешь, — промямлил парень, осторожно подбирая слова. Если он собирался принять предложение неизвестного отправителя, то держать это в тайне от Сезер нельзя. Да и вряд ли бы у него получилось.

Алья не была идиоткой. Одна бы просьба Нино принести в больницу его ноутбук вызвала бы весьма бурную реакцию. Нино так и представлял себе пулемётную серию вопросов, на которые ему бы пришлось ответить безукоризненно, чтобы заполучить свою любимую технику.

— В общем, думаю, в окружении Бражника есть предатель. И он вышел со мной на связь, — как на духу выпалил молодой человек, пока не передумал.

— Бражник? Предатель? Что?! — взвизгнула Алья и тут же попыталась разблокировать телефон Нино, чтобы прочесть все сообщения хакера. Получилось у неё это не сразу: пальцы лихорадочно тряслись. Возможно, от волнения или возбуждения — этой девушке, как и ее молодому человеку, не были чужды природное любопытство и удовольствие от адреналина по венам.

Нино кивнул.

— Знаю, звучит странно… но мне кажется, можно попытаться ему довериться. Что-то подсказывает, что игра стоит свеч.

Алья недовольно цокнула языком.

— Но тут ничего нет…

Её глаза удивлённо вглядывались в экран телефона и не находили ничего похожего на переписку Нино и пособником Бражника.

— Да ты гонишь, — встрепенулся Нино и подтянулся поближе к Алье, заглядывая ей через плечо. — Совсем ничего?

— Только адрес, — девушка закусила губу. — С какого-то телефона…

— Ты хочешь сказать, что там отразился номер? — парень выхватил из рук Сезер устройство. — Это… вау. Думаю, это такой своеобразный акт доверия.

[+33980304xx12]

26 Rue d'Hauteville, 75010

— Только если это не одноразовый, — вполне разумно заметила Алья. — А этот адрес?

— Сейчас пробью, — Нино быстро скопировал сообщение в приложении карт. — Это… психиатрическая больница?

— Похоже на то. Так что там предлагал этот загадочный предатель?

Нино усмехнулся, довольный тем, что ему не пришлось уговаривать Алью на эту безумную авантюру. Его девочка явно хотела действовать.

— Думаю, чтобы узнать подробности, нам нужно позвонить по указанному номеру.

Повисла пауза. Алья сжимала и разжимала кулаки, не зная, кто из них двоих сошёл с ума: он, она или все вместе.

Но, как ни странно, ее не мучило плохое предчувствие. Вообще, создалось такое впечатление, что впервые за эти чертовы полгода все наконец-то идёт так, как надо. Так, как должно случиться.

Была ли то игра воображения? Мысль воспалённого, уставшего от вечной беготни сознания, которому хотелось со всем скорее покончить и окунуться в долгожданный покой?

Алья качнула головой. Она всегда была достаточно смелой, чтобы принять вызов. Пусть эта смелость ей поможет и здесь.

— Звони.

***
В гнетущей тишине Маринетт брела за странным человеком в маске. Ее преследовало какое-то чувство дежавю. Каждый раз она следовала вслепую указаниям невидимого психопата, наступая на одни и те же грабли. Раз за разом она понимала, что ничего не может сделать с той ситуацией, в которой оказалась, потому что была всего лишь обыкновенным бессильным подростком без каких-либо выдающихся способностей.

Сколько она ни думала, никак не могла понять в толк, чем же она отличилась. И зачем ее заставляли раз за разом возвращаться в болезненные для неё воспоминания, заставляли копаться в них, как в куче зловонного мусора, не давая сделать и вдоха спасительного кислорода.

— Вы ведёте меня к Адриану, — сказала она спокойным голосом, пронизывая тишину, словно шар иглой. Она не спрашивала — утверждала. Теперь, после всех данных ей подсказок, это было ясно, как солнечный день. — Кем был тот человек?

Ей не ответили. Полицейский остался далеко позади, истекая кровью. Маринетт не знала, остался ли он в живых. Очередная разменная монета, кукла, которую использовал Бражник, а потом устранил — тоже руками куклы, но уже другой. Слишком много знающая кукла становится неугодной в тот момент, когда информация достигла своего адресата.

Маринетт вздохнула. Сжала кулаки. Осмотрелась по сторонам. Она делала все, чтобы те чуждые ей, неправильные мысли не отравили ее разум.

А ты знала, что жертв неумолимо тянет к их насильникам?

Либо к сыновьям насильников, как вариант. А если точнее: к сыновьям насильников, которые прикрывают своих родителей, укрывая в глубине души страшную тайну.

Маринетт не знала, какие цели преследовал Бражник, напомнив ей о произошедшем. Вопреки здравому смыслу, в ней не поселилось ни ненависти, ни отвращения к Адриану. Он был всего лишь маленьким мальчиком, оставшимся без матери. Его можно было даже пожалеть, потому что Маринетт сбежала, а он — нет.

Когда она оторвала взгляд от тропинки под ногами, то обнаружила, что ее сопровождающий исчез и она идёт одна. По инерции, в том же направлении. С неба стал накрапывать мелкий дождь, разрушая белую перину на земле, превращая её в мерзкую грязную жижу.

И тогда она увидела его. Непривычно сгорбленная фигура, руки в карманах пальто шоколадного цвета, глаза опущены вниз… он не смотрел на неё, возможно, просто не видел, и двигался как-то странно, чуть пошатываясь. Маринетт хотела бы кинуться к нему наперерез, но почему-то стояла на своём месте, как вкопанная, преисполненная нерешимости. Ждала чего-то — скорее всего, очень неприятного, судя по тому, как сжалось её сердце.

Лицо Адриана скрывала тень. Из-за неё кожа казалась какой-то болезненно сероватой, словно у живого мертвеца. Он так же был один и потерянно бродил между деревьями, словно оттягивая что-то, выигрывая время.

Маринетт прикрыла глаза, ожидая, пока Адриан её заметит. Он явно должен был найти её. И так же очевидно не хотел этого.

Бражник хотел, чтобы Маринетт возненавидела Адриана, отчего-то полагая, что их так называемый «союз» мог быть опасен. Для кого? Очевидно, что не для Маринетт и, скорее всего, не для Адриана. Для Бражника самого — его сын очень некстати вмешался в это дело, а увлеченность девушки Котом Нуаром, которую месье Агрест планировал использовать в своих целях, обернулась против всех замыслов.

Ему понадобилось практически семь лет, чтобы подобраться ко мне снова.

Срок был долгим и бестолковым. Почему именно сейчас? Почему не раньше, почему не позже? Маринетт не пряталась и не скрывалась, жила себе вполне обычной жизнью, и даже не хотела вспоминать о личности своего насильника — очень беспечно с её стороны.

Её забывчивость будто бы раздражала Бражника. Иного объяснения тому, зачем он дал такую явную подсказку, надеясь обесчестить в глазах своей жертвы своего сына, Маринетт придумать не могла. Как не могла и сообразить, что делать дальше — в этот самый момент, когда эта окутывающая зелень глаз, выглядевшая инородно в зимнем сквере, была направлена в её сторону.

Помимо своей воли, Маринетт покрепче сжала пистолет в руках. Конечно же, за весь свой недолгий путь она даже не подумала поставить его предохранитель. Эта мысль не давала ей покоя. Ладони вспотели от волнения, но холодным потом — было так холодно, так холодно, что её била мелкая дрожь.

У Адриана тоже был пистолет. Странно, но, несмотря на видимую беспомощность и жалкий вид, рука Адриана не дрожала, когда он направил дуло на Маринетт.

Девушка резко втянула в себя воздух. Не знала, как поступить, она сделала первое, что пришло в её голову: также направила свой пистолет на Адриана и прицелилась. Других способов защитить себя не было.

Парень только усмехнулся — но всего на мгновение. Спустя долю секунды, его губы упрямо сжались, а глаза прищурились. Человеку, который не знал Адриана, могло показаться, что он зол. Но Маринетт прекрасно знала, что его злость была другой: от неё мог замерзнуть океан. Сейчас же она ощущала лишь мелкий, колючий морозец, от которого веяло неуверенностью и растерянностью.

Щелкнул предохранитель — на оружии парня. Маринетт осознала, что времени совсем не осталось. Была всего одна попытка, и если она ошибётся, исправляться уже будет просто некому. С дыркой в голове вообще мало что волнует.

— Адриан, что происходит? — голос звучат хрипло. Будто бы она кричала последние два часа и сорвала голос. Ствол пистолета скользил в дрожащих руках, а палец норовил соскользнуть с курка. — Что… что они тебе наговорили?

Маринетт знала, во что хотели заставить поверить её. Значит, Адриану пытались внушить что-то такое. Склизкое, пахнувшее прогнившей правдой, такой, которую не хотелось принимать в том виде, в котором её преподносили. Но Маринетт… как бы сказать? Правда мертвым грузом легла на её сердце, но не пошатнуло уверенности. Совсем недавно её бы повергло все это в ужас, но сейчас… Боже, она просто хотела, чтобы все закончилось. И она бы обняла Адриана крепко-крепко, успокоила, решила бы, что делать с его полоумным отцом — уберегла бы от всего мира.

Но Адриан все ещё целился в неё из пистолета.

— Ты, — выплюнул он, и в одном этом местоимении было слишком много всего. Словно все эмоции его покинули с один этим словом. Понизив свой голос практически до шепота, так, что Маринетт едва его расслышала, он продолжил: — Ты убила мою мать.

Маринетт отшатнулась, опуская пистолет. Запусти Адриан в неё сейчас пулю, либо все сразу — она бы не заметила. Он словно уже выстрелил. Правда, промахнулся, и попал не в сердце и не в голову — а, скорее, в горло. Иначе девушка не могла объяснить, почему стало так тяжело вдруг дышать.

Что за бред?

Маринетт никогда не видела мать Адриана — по крайней мере, вживую. Не могла припомнить её лица — могла лишь предположить, что Адриан очень на неё похож, и, лишь потому, что он совершенно не был похож на отца.

Что они тебе такого сказали, что ты им поверил?

Секунды текли медленно, размазываясь во времени, словно глина. Возможно, они и вовсе остановились — так, наверно, бывает перед смертью, чтобы дать умирающему поразмыслить над своей жизнью, припомнить все плохие и хорошие моменты, попрощаться…

Ей, Маринетт, сказали правду. А Адриану? Тоже?

— Я… я не понимаю! — возразила она. — Адриан, что бы тебе не сказали… это… все ерунда! Честно, ерунда! Адриан опустил взгляд.

— Ерунда? Это всё — ерунда для тебя, Маринетт?

Это был явно вопрос с подвохом, который Маринетт не могла разгадать. Что-то, что именно она, а не Адриан, поняла неправильно. И это пугало, потому что следующее действие Агреста она не могла предугадать, даже если бы постаралась.

— То, что мой отец пытал тебя — это ерунда? Ты хочешь сказать, что совершенно не помнила из того, что происходило там? В той подвальной пыльной комнатке, я… я до сих пор помню, как отвратно там пахло. Как я мог позволить себе забыть об этом?

Он тараторил это лихорадочно, в одно дыхание, будто бы боялся, что не успеет договорить. Либо, что его смелость может просто закончиться.

— Я слышал все эти крики, и не делал ничего. Думал, что это нормально. Он внушал мне это, как и моей матери. Потом что-то вышло из-под его контроля, и… кажется, он сказал, будто одна зверушка сбежала, и оказалась столь опасной, что мама… мамы больше нет. Это была ты, Маринетт. Но ты боролась за своё выживание, а мы… заслужили это.

Адриан поднёс пистолет к своему виску.

***
— Сколько у нас времени?

Лука не ответил на вопрос своего подопечного. О том, что он его услышал, свидетельствовал только искоса брошенный взгляд. Куффен что-то быстро-быстро печатал на ноутбуке, отдавая указания ничего не подозревающим фрилансерам. Кому-то из них все же придётся убрать из сквера хладный труп актера-полицейского. Луке было жаль этого мужчину, в конце концов, речь для «мсье Нессона» писал он собственноручно, но человек в клоунской маске получал поручения прямо из уст Габриэля.

Времени, честно говоря, оставалось ничтожно мало: скорее всего, раз наёмник Бражника поступил именно так, он что-то заподозрил.

Лука не хотел беспокоить Натаниэля, но действовать нужно было быстро.

— Ты сделал все, как я просил?

Куртцберг кивнул. Помимо всего прочего, Нат устроил громогласные разборки с Хлоей и ушёл, хлопнув дверью. Буржуа взамен обещала, что «мало ему не покажется». Нат знал эту печальную истину и без угроз блондинки.

— Хлоя будет держаться до конца… она будто с цепи сорвалась, — нехотя признался красноволосый, безуспешно пытаясь скрыть в голосе нотки разочарования.

— Что? Не струсит? — по-своему интерпретировал слова Натаниэля Лука. — Даже перед полицией?

— Даже перед полицией, — хмуро подтвердил Натаниэль.

Лука на секунду перестал печатать.

— А вот это плохо, — сообщил он с такой серьезностью, что Натаниэлю стало не по себе.

За недолгое, но весьма тесное общение с главной стервой класса, Натаниэль успел изучить её достаточно хорошо, чтобы с уверенностью сказать, что та едва ли отступит от своего. Но в свете последних событий Куртцберг был уверен, что над чем бы ни мучалась Буржуа на пару с Бражником, это не помешает их плану.

Лука не разделял его мнения.

— Бражник может воспользоваться ей. Точнее, нет, не так. Её отцом, — ему захотелось закурить. Лука был не готов выступать против мэра Парижа.

— Ты хочешь сказать, что… он пойдёт на это? Серьезно?

Лука зло усмехнулся и снова не ответил. Он вообще не любил произносить вслух плохие новости.

Снова повисла тишина, нарушаемая лишь стуком клавиш; Натаниэль задумчиво рассматривал маленькую кухоньку, где с трудом могли разойтись два человека. Его не удивляло то, что противный учитель по математике оказался пособником Бражника. Намного удивительнее было осознавать, что, несмотря на всю свою вредность и колючесть, Лука Куффен был неплохим парнем, делившем небольшую квартиру с матерью и младшей сестрой. Как-то это было слишком обыденно, не по-злодейски.

Ната немного волновала судьба Хлои. Плата за желания была с ними несоизмерима, но Буржуа двигала одержимость, а ещё твёрдое намерение делать все наперекор Натаниэлю. Если бы Нат был бесконечно предан Бражнику, Хлоя, наверно, предала бы его. Но получилось как получилось.

Нат тешил себя мыслью, что его „partner in crime" едва ли была беззащитной девицей, которой требовалась чья бы то ни было помощь.

— Что мне теперь делать дальше?

Лука возвёл глаза к потолку.

— Ты можешь задавать поменьше вопросов? — не выдержал он. Нервы были натянуты до предела. Это было, как предать босса мафии, будучи его самым приближенным лицом. Эдакая загадка, как заложить друга, но самому избежать наказания за убийство. Учитывая сложившиеся обстоятельства, все могло получиться с точностью наоборот.

— Я не могу сидеть просто так, без дела! — Натаниэль практически обиделся. Прежде всего на самого себя. Сложил руки на груди и надулся, потому что ожидал, что сможет чем-то помочь, а в итоге все, чем занимался — толкался на кухне своего препода и гонял чаи кружку за кружкой.

— Представь, что ты — страус, — учтиво посоветовал Лука. — Засунь голову в песок и терпи.

Диспетчер задач, бережно установленный матушкой-природой в его мозге, исторично попискивал от перегруза. Лука мысленно помечал выполненные пункты галочкой. Отправить Бертрану коробку с барахлом отца — сделано, скрыть от Агреста факт того, что Ляиф очнулся — сделано, связаться с Ляифом и дать ему повод в очередной раз рискнуть собственной шкурой — сделано, донести до Маринетт информацию о Бастиане — сделано…

Отчитаться перед Габриэлем об успехе игры Маринетт и Адриана — сделано… Было бы ещё неплохо убрать с горизонта «маску», но это слишком подозрительно… так, теперь нужно было проверить Буржуа.

Ощущая неприятный пульсации в области лба, он прикрыл глаза. Но заставил распахнуть их снова. Проверить статус Хлои Буржуа сейчас было первоочередной задачей, потому что Лука знал… просто знал, что она — главный козырь Агреста сейчас.

Доступ к её телефону оказался заблокированным. Лука ругнулся, привлекая внимание Натаниэля. Куффен открыл вторую программу, и там яркой красной точкой обозначилось местонахождение Буржуа.

— Куртцберг, ты, кажется, интересовался, сколько у нас осталось времени, — Лука подозвал к экрану Ната. Тот попытался вглядеться в карту, но ничего не понимал. Все эти названия улиц не говорили ему ровным счёт ничего. Куффен ткнул пальцем в красную точку. — Вот это — дом Агрестов.

Нат сглотнул.

Лука не любил сообщать плохих новостей, но все и так было понятно.

Времени у них не осталось нихрена.

Глава 36

Когда-то у неё было всё.

Ну, она так думала, по крайней мере. Потому что идеальная картинка из блестящей карьеры, статного известного мужчины рядом и безбедной жизни в роскоши была всего лишь фасадом. Эмили жила согласно заданным стандартам и искренне верила, что это сделает её счастливой. Как жаль, что правда ей открылась слишком поздно.

Теперь её день начинался с глазных капель и надевания неудобных цветных линз. Корни когда-то светлых волос со временем посерели — но какая была разница, когда она красила их в черный цвет?

Будучи Натали, она не так остро ощущала прутья клетки, в которую она загнала себя когда-то давно. Возможно, искусственно созданная её мужем личность давала ей что-то вроде иллюзии защиты, позволяя как можно сильнее абстрагироваться от реального положения вещей.

Габриэль был чересчур уверен в себе и оттого не предполагал, что тот сеанс наркотиков не стер напрочь все её воспоминания о старой жизни и его преступлениях, а всего лишь притупил мироощущение, благодаря чему Эмили могла продолжать спокойно жить в качестве Натали Санкёр и практически свободно общаться с сыном.

Наверняка, кто-то скажет, что её жизнь была похожа на ад. Но Натали-то знала, что это было не так. Настоящий ад она уже испытала на собственной шкуре, и это точно был не он.

В последние полгода что-то ощутимо изменилось, возвращая рой пугливых мурашек и кошмары по ночам. Во взгляде Габриэля снова появился маниакальный огонек, а работы и проектов стало ощутимо меньше, потому что модельер будто бы совершенно утратил интерес к своему детищу. Навевало чувство дежавю. Но стоило Натали об этом только подумать, как мысль ускользала куда-то прочь и оставляла вместо себя неприятный морозец, не предвещающий ровным счетом ничего хорошего.

Тонкие пальцы вцепились в края толстой папки, и Натали оперлась о стену, борясь с головокружением. На лбу выступили капельки холодного пота. Было очень похоже на простуду, но причиной её самочувствия не был гуляющий по полу огромного дома сквозняк.

— Соберись, — приказала себе вслух женщина. Стоило немалых усилий выпрямить спину и придать лицу привычную невозмутимость. Ровным шагом она продефилировала на высокой шпильке в сторону кабинета своего босса и гулко постучала в лакированную дубовую дверь.

Из комнаты доносился приглушенный разговор, но из-за приличной шумоизоляции было сложно различить, о чем он был. Стук Натали просто проигнорировали.

Интуиция подсказывала Натали, что нужно развернуться и уйти прочь. Если она не вовремя, не стоит провоцировать гнев Габриэля. Она так долго жила в тени, позволяя управлять собой, словно пешкой, что привыкла к такомужалкому существованию, а бумажная работа отвлекала и помогала забыться.

Но всё чаще в ней просыпалось чувство неподъемной вины. За то, что позволила случиться всему тогда, семь лет назад, и что спускала всё происходящее до сих пор. Она должна найти в себе смелость перестать прятаться и выполнить, наконец, свой долг: защитить своего единственного сына.

— Месье? — она приоткрыла дверь в кабинет. Холодная, бесчувственная и неуютная комната, сродни своему хозяину. Если подумать, оно не всегда было так. Идеально убранный стол был погребен под бесчисленными работами, а пустые полки были заставлены милыми безделушками из разных стран. В какой-то момент всё как будто бы испарилось: единственными украшениями выкрашенных в белый стен был натюрморт и висящая над ним сабля.

Габриэль недовольно взглянул на своего секретаря и отвернулся к окну. Хлоя Буржуа, расположившись в огромном мягком кресле, задумчиво разглядывала свои руки. Натали не знала, когда Хлоя пришла и зачем, но обстановка, царившая в кабинете, несколько пугала.

Санкёр положила папку с документами на стол, безрезультатно вглядываясь с ровную спину своей строгого босса. Он больше не обернулся. Наверно, пейзаж за окном казался ему интереснее. Тогда Натали решила пойти другим путем.

— Мадемуазель Буржуа… какая неожиданность, — она постаралась произнести это как можно более дружелюбно, но голос подвел её. Хлоя встрепенулась и подняла глаза, оторвавшись от созерцания своих рук. — Какими судьбами?

На лице дочки мэра появилась надменная улыбка, за которой Хлоя привычно попыталась спрятать свой испуг. Или волнение? Но Натали, или же Эмили, сама бывшая актриса, не попалась на этот трюк.

— Это не ваше дело, Натали, — блондинка перекинула ногу на ногу и отвернулась. — Поэтому, я не буду отвечать на ваш вопрос.

«Эта девчонка ничего не знает об уважении к старшим», — скривилась Натали и бросила ещё один свирепый взгляд на Габриэля, который наконец-то изволил развернуться в ее сторону.

— Это действительно вас не касается, мадам Санкёр, — подтвердил мужчина слова Буржуа. — Я займусь всеми проектами позже. Сейчас же у меня есть неотложные дела, от которых мне не стоит отвлекаться.

«Что-то назревает. Что-то… нехорошее», — Натали винила себя в том, что не может поднять бучу. Тело словно одеревенело. И куда только подевалось её холёное красноречие? Почему она не могла возразить своему, черт подери, мужу?

— Что может быть важнее…

— Довольно, Натали, — очки половинки зловеще сверкнули на свету. — Свободны.

Хлоя, до этого безразлично наблюдавшая за их перепалкой, насторожилась. Губы поджаты, наманикюренный ноготок мерно отбивает ритм по обивке подлокотника кресла.

Натали опустила глаза и немного склонила голову. Бледные щёки залил легкий румянец, отражавшие внутреннее смущение и едва сдерживаемый гнев.

— Я зайду позже. Месье, — им было, что обсудить, но делать это при пакостной девке не хотелось. Но если Буржуа действительно участвовала в темных делах Габриэля… неужели она была настолько глупа и не понимала всей опасности, которая могла ей грозить? Что же наплел ей этот чёртов Агрест?

Натали сжала руки в кулаки, позволяя ногтям впиться в ладони. Она… она не может допустить повторения той истории. Она сделает все для того, чтобы он больше никогда снова не дал воли своей темной стороне.

«Пожалуйста, не делай этого», — она зажмурилась, когда выходила из кабинета. Воздуха в груди не хватало. Эмили всё ещё верила в то, что где-то на затворках сознания всё ещё был жив тот человек, которого она пусть и не сразу, но искренне полюбила.

Когда за Натали закрылась дверь, Хлоя выдохнула сквозь зубы.

— Я думала, она знает…

— Разумеется, нет. Она обычный секретарь, это не входит в её обязанности, — Габриэль улыбнулся практически по-отечески, совершенно несвойственной ему улыбкой. — Получается, ты осталась одна.

Буржуа кивнула, стараясь при этом выглядеть как можно более беспечной. Ссора с Натаниэлем оставила после себя неприятный осадок, и пусть Хлоя с самого начала знала, что они преследуются совершенно разные цели, всё равно было немного обидно. Сложно признавать, когда невольно привязываешься к человеку, который живет в отличном от твоего мире. И всё же, где-то в глубине души девушка рассчитывала, что он не оставит её одну, и сейчас из-за этого была очень зла. Нестерпимо хотелось сделать гадость. Выплеснуть весь этот яд, который отравлял её изнутри.

— Куртцберг оказался трусом и предателем, — она замолчала, обдумывая свои следующие слова. — Хорошо, что вы больше не доверяете преподу математики.

Габриэль разочарованно покачал головой.

— Лука отлично выполнял свою работу до определенного момента… даже интересно, что же произошло. Жаль потерять такой кадр, — он рассмеялся. — К счастью, незаменимых в этом мире не существует.

— Это он забрал Натаниэля! — зло выплюнула Хлоя. — Если бы не Куффен… Нату бы и в голову не пришло вас предать, честное слово!

Эта жалкая попытка оправдать своего партнера развеселила Агреста. Забавно… он не знал, что Хлоя могла за столь короткий срок к кому-то прикипеть настолько, чтобы защищать его. Видимо, как и говорил Лука (а у него действительно был феноменальный нюх на людей), Куртцберг был весьма интересным кадром. Жаль, Габриэль не мог привязать его к себе крепче, потому что ему просто не было предложить этому сироте-неформалу. Тут их интересы, увы, пересекались.

Не сказать, что он собирался выполнять свои обещание и мадемуазель Буржуа, но… Габриэль явно ощущал, что ходит по краю и что ему просто необходим заинтересованный человек на его стороне. Он думал, что им будет Лука… предательство хакера оказалось неприятной неожиданностью. Поэтому ныне у него просто не было иного выбора, кроме как использовать доверчивость дочери мэра и её непонятную одержимость Адрианом.

Этим глупым мальчишкой, который доставил своему отцу множество хлопот, пока бегал за Маринетт Дюпэн-Чен.

Учитывая предательство Куффена, у Габриэля оставалось совсем немного времени, прежде он отправится на самое дно. Но он просто так не сдастся. Не отправится туда в одиночестве, не наказав ту, которая заставила его сорваться.

Смех Агреста был страшным и безумным; хриплый и тихий, он походил на кашель чахоточника, обреченного больного человека, который навсегда потерял себя в своем сумасшествии.

— Твоим единственным заданием будет, — он поправил седеющие волосы, переводя дыхание, — привести её сюда. Это всё.

Хлоя нервно сглотнула. Честно говоря, она и не подозревала об этой… устрашающей стороне отца Адриана. Не могла даже предположить, когда пришла сюда. Она зашла слишком далеко, да?

Но, кажется, она теперь не может отступить. Собственная шкура важнее, с какой стороны ни посмотри. И если всё пройдёт по плану, Маринетт Дюпэн-Чен больше никогда не встанет у неё на пути.

***
— Это была ты, Маринетт. Но ты просто боролась за своё выживание. А мы… мы заслужили это.

Как в замедленной съемке, Маринетт видела, как Адриан положил тонкий указательный палец, покрасневший от холода, на курок, как напряглась рука парня с последним усилием. Он зажмурился, не в силах бороться со страхом.

— Адриан, нет. Нет! Все не так! Не делай этого!

Маринетт бросилась вперёд, выкинув свой пистолет куда-то в сторону. Если она не успеет — а она чувствовала, что не успеет, — то все кончено. Ничего уже нельзя будет исправить, нажать на кнопку «replay» или отмотать все на несколько часов назад. Жизнь — не игра. Зимний промозглый дождь, такой типичный для Парижа — по-настоящему холодный и мокрый, а кровь в их жилах — тягучая и красная, как гранатовый сок. Раны болят адским огнём, а пуля быстра, и её не остановить одним движением руки. Они не были героями фильма «Матрица».

Раздался глухой звук. Адриан нажал на курок. Так легко и так безрассудно.

Сама того не заметив, Маринетт заплакала. Поскользнувшись на заледенелой дорожке, она упала, расшибая колени. Перед глазами мелькали страшные картинки, она другой изощренней. Но Маринетт не могла в точности вообразить смерть Адриана. Все казалось каким-то неестественным. Пустышкой. Обманом.

Девушка медленно подняла голову. И они снова посмотрели друг на друга, оба растерянные и ничего не понимающие, потому что думали, что потеряли друг друга навсегда.

Удивление стёрло с лица Агреста тень страха и унижения, которые он испытывал всего пару мгновений назад. Парень таращился на пистолет в руке, раз за разом нажимал на курок, но тишину сквера нарушал только лишь глухой звук незаряженного магазина.

Прошла минута, две, но никто не смел заговорить первым. Даже несмотря на то, сколько между ними всего осталось недосказанного.

Они рассмеялись одновременно. Маринетт — сквозь слёзы, Адриан — истерично. Все эмоции вырвались наружу безудержным глупым и страшным смехом. В нем не было ни капли веселья. Только боль и отчаянье.

— Адриан, — Маринетт, шатаясь, поднялась на ноги. Из разорванной штанины показалась разодранная коленка. Кровь стекала вниз, пропитывая ткань джинс, но Дюпэн-Чен не обращала на это никакого внимания.

Адриан кинулся к ней, придерживая, чтобы она не упала, но практически сразу отшатнулся. Он не был уверен, что после всего случившегося имеет право прикасаться к ней. Говорить с ней. Находиться рядом.

Это смятение ясно читалось на его лице. Маринетт больше всего на свете хотела бы оказаться в его объятиях и ничего больше не выяснять. Уйти домой и наслаждаться обществом друг друга. Может быть, впервые за всё время их недоотношений почувствовать себя нормальными людьми без фобий и заскоков. В их возрасте молодые люди планируют свой первый секс, а не целятся друг в друга из пистолетов.

Почему всё должно было быть именно так? Прошлое должно оставаться прошлым, каким бы мрачным и гнетущим оно бы ни было.

— А теперь, твоя очередь, — глухим эхом разнесся голос мужчины в маске. — Стреляй, Маринетт.

— Я выронила пистолет, — возразила она. — Игра окончена, Адриан выстрелил.

— Тогда, я это сделаю за тебя.

Адриан обернулся, разводя руки в стороны и отступая назад, надеясь заслонить собой хотя бы Маринетт. Он был безоружен. Его пистолет оказался разряжен — и это было хорошо, учитывая тот факт, что он собирался выстрелить в себя.

Но сейчас, когда его жизнь снова оказалась висящей на волоске, у него не было никакого шанса защититься.

Габриэль Агрест был чертовым психом. Ни один человек в здравом уме не совершил бы подобного. Тем более, по отношению к собственному сыну.

— Чего вы добиваетесь? — Маринетт сделала шаг назад, краем глаза ища своё оружие. Человек в маске, разгадав её мотивы, опустил пистолет. Ему же просто нужно, чтобы Маринетт выстрелила, так? Тогда, она просто потянет время, пока не придумает, что делать дальше. — В чем же суть… этой игры?

Кто скрывался за маской? Наёмник? Преступник? Знал ли он о мотивах Бражника?

— А ты сама не догадалась? — он усмехнулся, наблюдая за тем, как Маринетт сама направляет дуло на Адриана.

«Догадалась», — хмуро подумала девушка, но промолчала. Это было жалкая, но жестокая попытка настроить их друг против друга. Но месье Агрест опоздал со всеми своими признаниями и откровениями. Ему и в голову не могло прийти, что Адриан, вместо того, чтобы выстрелить в голову своей девушка за якобы убийство его матери, выстрелит в себя, потому что вспомнит все грехи своего отца. А Маринетт не поддастся на его провокации, предпочитая не прислушиваться к уговорам преступника.

Руки покрепче обхватывают шершавую рукоять, а указательный палец трясется от напряжения, когда Маринетт кладёт его на курок. Она не стрелок. Даже в тире ни разу в жизни не стреляла. Но в данной ситуации у неё нет права на ошибку.

Прикрыв один глаз, Маринетт целится. Адриан передергивает плечами, но продолжает стоять к ней спиной. О чем он думает? Неужели, действительно хочет, чтобы она застрелила его?

Страшно.

Взгляд голубых глаз очерчивает его линию плеча, в то время, как свои руки затекли и болят. Заставляя себя держаться, Маринетт закусывает губу, и мысленно молит всех известных миру богов, чтобы всё закончилось благополучно.

По крайней мере, для них с Адрианом.

Когда щёлкает спусковой крючок, она зажмуривается на какую-то долю секунды, но уже это пробуждает в груди такую знакомую панику. Впереди раздаётся крик Адриан, спустя мгновение — звук падающего тела.

Маринетт медленно открывает глаза и, вздохнув, оседает на землю. Вся она — одна сплошная дрожь. Ни ноги, ни руки больше её не слушаются, но сознание на удивление ясное, как после хорошего долгого сна.

Адриан удивленно смотрит на бордовое пятнышко во лбу бывшего клоуна. Практически посередине. Рот мужчины распахнут в немом изумлении, а маска, которая ему никак не помогла, валяется рядом.

— Ты… как так попала вообще? — в голосе Агреста звучат истеричные нотки. Он нервно теребит свою светлую шевелюру, не зная, что делать дальше.

— Попала… куда попала? В это дерьмо? — Маринетт учащенно дышит. Подняться на ноги и бежать — вот ее единственное желание. Но она не может подняться. Все мышцы будто бы разом превратились в желе. — Тебе с самого начала рассказать, раз ты всё забыл?

— Прости, я не это имел в виду.

Маринетт краем глаза наблюдает за тем, как Адриан подходит к ней и устраивает рядом, наплевав на слякоть. Откуда-то издалека доносится звонкий детский смех, хозяева которого даже и не подозревают, что в двухстах метров от них лежит ещё горячий труп.

Дюпэн-Чен качает головой, вспоминая, что, вообще-то, в глубине сквера лежит ещё тело псевдо-полицейского. К счастью, хотя бы в его смерти она не виновата.

— Маринетт, насчет того, что я сказал раньше, — начинает было Адриан, но девушка останавливает его жестом руки:

— Мы обсудим всё позже. Сейчас… не время, — она кивает в сторону убитого преступника. — Нужно обыскать его и сматываться отсюда, пока Бражник не подослал ещё кого.

В присутствии Адриана Маринетт меньше всего хочется называть Бражника по имени. Она делает вид, будто бы не произошло ничего из ряда вон выходящего. Главное, чтобы ни случилось далее, сохранить трезвый рассудок. И не позволить Адриану расплачиваться за грехи его отца.

***
Будучи ребенком, Алья мечтала ощутить себя героиней шпионского боевика: выполнять сложные задания, стрелять без промаха из пистолета, лазить по крышам домов и выглядеть безумно круто в обтягивающем костюме, нашпигованном прикольными функциональными гаджетами.

Честно говоря, реальность очень отличалась от фильмов, а бесконечная игра в шпионов за эти полгода порядком надоела. С неё хватит всяких журналистских расследований — в ближайшее время она вряд ли к ним вернется. Её и под дулом пистолета теперь не заставят поступить на факультет журналистики, которым она грезила с того самого момента, как вообще задумалась о выборе будущей профессии.

Ей, как персоне наименее подозрительной из их кучки больных самоубийц, нужно было пробраться в психиатрическую лечебницу, расположенную по адресу, высланному хакером (их заклятым врагом на протяжении длительного периода, попрошу заметить!), и выкрасть оттуда дело серийного маньяка, который по совместительству является отцом Адриана и публичной личностью. И которого, к тому же, покрывает какая-то важная шишка, иначе просто было невозможным сокрытие всех этих преступлений в течение целых семи лет.

Из помощников — только Нино, что-то истошно вопящий ей в микро-наушник, наспех закинутый в ухо. Никакой экипировки, гаджетов и личного вертолета, так что к месту задания Сезер приходится тащиться на метро.

— И почему это должна делать именно я? — пробормотала девушка себе под нос, потирая замерзшие ладони. Она не доверяла Луке, даже несмотря на то, что он раскрыл им свою личность, и боялась, что в пункте назначения её может поджидать ловушка.

С другой стороны, Нино сказал, что теперь, когда хакер у них на крючке, им ничего не стоит заявить на него в полицию, так что не в его интересах подставлять их. Но Алья считала, что человеку, во всей красе продемонстрировавший им свои навыки, ничего не будет стоить скрыться от парочки ленивых госслужащих.

«Ну, если заметишь что-то подозрительное — просто беги», — посоветовал Ляиф, за что получил смачную затрещину. Вот кто ещё не наигрался. И это Алью несколько раздражало. Она опасалась, что, когда закончится этот ужас (а он должен закончиться, это точно), Нино просто не сможет вернуться к нормальной жизни среднестатистического француза без ночных бдений, преследований и регулярных выбросов адреналина.

Что же касается Альи… она не будет скучать по чувству непреодолимого страха, и первое время гулять по улицам, не оглядываясь, будет, пожалуй, непросто.

Часы посещения уже подошли к концу, когда девушка добралась до неприметного здания в конце улицы. Если не обращать внимания на решетки на каждом окне, то иных признаков того, что перед тобой — самая настоящая психушка, не наблюдалось. С задней стороны дома располагался черный вход для персонала больницы, и Алья очень надеялась, что через него можно будет незаметно войти и выйти. Униформа медсестры была спрятана в рюкзаке, и Луке откуда-то даже удалось откопать фотографию пропуска одного из сотрудников, так что Нино просто поменял фотографию в фотошопе.

Было бы очень кстати, не будь охранник знаком с реальным хозяином пропуска лично.

Облупленная железная дверь без вывески примерзла, и Сезер пришлось приложить значительную долю силы, прежде чем она поддалась и открылась с характерным ржавым скрипом. Во дворе мигал одинокий фонарь, создавая зловещую атмосферу, и в купе с безлюдной игровой площадкой (Алья без труда могла представить, как в светлое время суток тут резвятся душевнобольные) это делало изнанку здания поистине пугающим местом. Девушка поспешила как можно скорее попасть внутрь, прежде чем страшное нечто выпрыгнуло на неё из-за тени.

В нос ударил застоявшийся запах грязного белья, особенно характерного для редко проветриваемых помещений. Осыпающаяся со стен штукатурка не производила впечатления дороговизны и престижности. Было сложно даже представить, чтобы сам Габриэль Агрест был как-то связан с этим местом.

«Цирк какой-то», — подумала Алья уже в сотый раз за этот вечер. Ей страшно было от одной мысли, что у Нино уже были подозрения насчёт Габриэля на протяжении довольно длительного периода, и когда он поделился с девушкой своими наблюдениями, Сезер даже не показалась эта идея полнейшим бредом. Потому что было слишком много странных совпадений, незаметных глазу простого обывателя. Например, возвращаясь к истокам, с чего всё началось? Почему Маринетт подверглась хакерским атакам?

Во-первых, в своих высказываниях в сети она была весьма не сдержана, а объектами её критики наиболее часто становились работы Агреста. Честно говоря, Сезер всегда ровно относилась к разделу моды в блоге Ледибаг (несмотря на то, что изначально Маринетт освещала в основном именно эту тему), но саркастичные посты даже ее иногда вводили в ступор: это мало походило на обычный стиль ведения блога Леди. И если у отца Адриана действительно были какие-то такие… наклонности, которые тщательно были сокрыты в архивах непримечательной разваливающейся клиники, то неосторожные слова Маринетт вполне могли привлечь его внимание.

Во-вторых, Маринетт отчаянно искала Кота Нуара, переходя все границы, настойчиво напоминая всем о своем существовании. По стечению обстоятельств, им оказался Адриан. Вряд ли месье Агрест не знал о популярном аккаунте своего сына в сети. Сотрудники бренда переворачивали все социальные сети наизнанку во время своих исследований покупательного спроса. Удивительно, что блог Адриана никак не привлекали ради рекламы (видимо, благосклонно решили, что модельной карьеры в качестве вклада в развитие бренда пока что достаточно).

А в-третьих, во время выполнения одного из заданий хакера, Маринетт была приглашена на благотворительный вечер, откуда едва выбралась живой. И организатором этого вечера являлся… да, месье Агрест, как ни удивительно. На своё же закрытое мероприятия намного проще выдать приглашение, чтобы под шумок провернуть все свои пакостные дела.

Но позже преступник стал осторожнее и действовал через своих подставных лиц, которых потом мастерски убирал, чтобы тебе не могли дать какие-либо наводки следствию.

Алья натянуто улыбнулась пожилому охраннику. Пожелтевшие глазки рассматривали её дотошно и не шибко дружелюбно. Алья всегда поражалась тому, как ответственно некоторые люди выполняют свою работу там, где от них этого никто не ждет. Ну кому может понадобиться эта Богом забытая лечебница? Девушка сомневалась, что в подвалах этого старинного здания бородатых годов были спрятаны сокровища какого-нибудь из Людовиков.

— Здравствуйте, месье, — она уверенно прошествовала к магнитной рамке. — Как сегодня ваше самочувствие?

Охранник взглянул на неё исподлобья и сухо скомандовал:

— Ваш пропуск, пожалуйста.

Алья начала рыться в своем рюкзаке, тщательно обыскивая каждый кармашек. После чего шумно выдохнула, поправляя выбившуюся из высокого хвоста прядь. Представление длилось ещё с минуту, после чего девушка демонстративно отложила рюкзак и состроила самую честную рожицу, на которую только была способна.

— Ох, представляете… я, кажется, сегодня забыла его. Но у меня есть фотография на телефоне! — она достала из кармана телефон с уже подготовленным заранее кадром. Палец бережно ощупал уже ставшую родной царапинку. К сожалению, её смартфон не мог похвастаться большим экраном и уж тем более хорошим качеством изображения, но в принципе, охранник должен был различить все написанное на сфотографированном пропуске.

Пожилой мужчина отвернулся, игнорируя протянутый ему аппарат, и взял в руки стационарный телефон на проводе, который был лет на десять старше самой Альи.

Если он позовёт заведующую, которая абсолютно точно знает всех медсестер, которых принимала на работу, её выставят за порог и вызовут полицию. Но просидеть ночь в участке не входило в планы Альи. Ей нужно было действовать быстро и уверенно, чтобы у охранника не хватило времени осознать произошедшее. Она вытащила из кармана заранее заготовленный шприц со снотворным (сильной, но не смертельной дозировки — как им подсказал великий Gugle), и ввела его над четко очерченной ключицей.

— Что ты?! — охранник пошатнулся на своем месте, а Сезер придержала его за плечи, осторожно его в промятое под тяжестью лет кресло, в котором охранник коротал своё рабочее время.

— Вы устали. Присядьте, отдохните, — вкрадчиво посоветовала девушка, поглаживая старика по выцветшей форменной курточке.

Морщинистые веки дрогнули и закрылись, тело обмякло. Просто заснувший на своем посту сторож, ничего криминального.

«А если бы не начал вредничать, мне бы не пришлось идти на крайние меры», — мысленно отругала пожилого месье Алья. Она надеялась, что не совершила только что огромную ошибку, навредив просто так человеку, честно выполнявшему свою работу.

Алья [20:09:56]

Я внутри. Охранник спит. Где я найду эту долбанную карточку пациента?

Она скрылась в ближайшем туалете на первом этаже, не дойдя десятка метров до регистратуры. В полумраке коридора ей, к счастью, не встретился никто из её временных коллег. Из туалета она уже вышла экипированным медицинским работником, оставив все свои вещи с рюкзаком под раковиной. При себе Сезер оставила только телефон для экстренной связи.

Нино [20:17:34]

Не знаю. Поищи где-нибудь архив.

Я нигде не нашел плана этого здания. Куффен тоже. Так что мне даже не так уж и стыдно.

Алья [20:18:26]

Partner in crime из тебя, честно говоря, так себе. Тоже мне, «техническая поддержка».

Нино [20:19:45]

Ни одна техническая поддержка не подарит тебе столько любви!

Я мысленно с тобой! Если что — свисти!

Алья [20:20:28]

Ну спасибо.

— Парень из тебя тоже так себе, — зло прошептала себе под нос девушка, и сразу после этого микро-наушник завибрировал от истошного крика: «Я вообще-то всё слышу!»

«Связь работает, вот и отлично», — заключила девушка, и ей тут же стало чуточку спокойнее. Правда, наличие связи никак не решало её основную проблему: местонахождение карточки оставалось неизвестным. Она могла храниться как в архиве вместе со всеми остальными личными делами пациентов, так и в кабинете кого-нибудь из врачей, доверенного лица Бражника.

Максимум, что могла сделать Алья — это обыскать архив, но для этого его нужно было сперва найти. Обычно вход в архивы находился позади стойки информации, чтобы дежурные могли при необходимости быстро отыскать нужную карточку.

Алья [20:25:10]

Побудь полезным ради разнообразия и узнай для меня, кто из врачей сейчас на месте.

Нино [20:25:56]

И как я это, по-твоему, сделаю? И зачем?

Алья [20:26:15]

Нужно. Есть план. Давай, живо.

Нино [20:26:48] Ок. Сейчас что-нибудь придумаю.

Девушка притаилась в углу одного из темных коридоров и приготовилась ждать. Если её молодой человек ещё не растерял остатки своего разума, на стойке информации сейчас раздастся звонок.

Три… два… один. Бинго! Как же здорово, что Алья выбрала местом ожидания маленький коридорчик неподалеку от регистратуры. Отсюда она сможет услышать хотя бы обрывки разговора.

У лечебницы имелся свой собственный сайт — в этом Алья и Нино убедились заранее. Проблема состояла в том, что по своей стилистике он напоминал веб-странички начала 2000-х, и для того, чтобы на таком сайте найти хоть какую-нибудь информацию, нужно было очень постараться. Единственное, что было вынесено курсивом на главную страницу, это наименование, адрес и контактный телефон.

Благодаря последнему, можно легко уточнить расписание смен врачей и узнать, кто же находился на работе в данное время. Алья скрестила пальцы в надежде, что Нино сможет придумать какое-нибудь адекватное объяснение своему довольно-таки позднему звонку. Ей очень хотелось, чтобы всё прошло гладко и закончилось как можно скорее. Но, признаться, темная её сторона, всё ещё слегка обиженная на Нино за то, что тот отправил её в самое пекло против её воли, мечтала услышать, как её молодой человек мучается, подбирая нужные слова, чтобы убедить дежурного в регистратуре сообщить ему актуальное расписание.

Нино [20:33:40]

Сегодня на месте должна быть некая мадам Мире.

Алья [20:34:02]

Уже услышала. Спасибо~

Теперь, настал её выход. Алья убрала в карман телефон, подтянула хвост на голове и сделала глубокий вдох, напоминая себе, что нужно выглядеть естественно. Она — новая медсестра, слегка волнуется, но знает, что делать. Помогает мадам Мире и бегает по её мелким поручениям, когда той не хочется лишний раз выходить из кабинета. Вроде бы бытовая ситуация. Ничего необычного и подозрительного… да? Ведь так?

— Добрый вечер. Мадам Мире просила найти карточку пациента Филиппа Амбье, — Алья постаралась улыбнуться. Никакого Амбье, разумеется, в природе и не существовало, но Сезер данный факт был до лампочки.

За информационной стойкой сидела девушка лет двадцати семи, с длинными волосами мышиного цвета, собранными в растрепанную косу и в толстых очках, будто бы доставшимися в наследство от прабабушки. Она зевала и очень хотела домой: видимо, совсем скоро заканчивался её рабочий день.

«Вот и отлично», — решила Алья. Главное сейчас ей было успеть до «смены караула».

— А вы, собственно, кто? — вполне закономерно поинтересовалась дежурная за стойкой, поправив очки и, видимо, надеясь в полумраке приемной рассмотреть лицо внезапной посетительницы.

— Жанна Легран, — это имя носила главная героиня одной из историй в жанре героического фэнтези, которые Алья сочиняла, надеясь однажды приложить их к своему портфолио для поступления в университет. — Я работаю только первый день и пока что меня временно приставили помогать мадам Мире.

— А, понятно. Приятно познакомиться. Меня зовут Сильви, — она протянула руку, и Алья пожала её, удивленная внезапным дружелюбием. — Надеюсь, мы сработаемся. Как там было имя того пациента?

— Взаимно, — внутри начала просыпаться совесть, и Сезер даже стало слегка стыдно за свой обман. — Филипп Амбье. Его давным-давно выписали, так что, думаю, его дело должно быть в архиве.

— В архиве… там много всего, — Сильви нахмурилась. — Но постараюсь найти.

— Я могу помочь. Мадам Мире просила принести ей карточку как можно скорее.

— Действительно, не стоит злить мадам Мире, — Сильви понимающе похлопала Алью по плечу, и та порадовалась, что эта загадочная Мире оказалась сварливой гадюкой. — Проходи.

Архив представлял собой пыльное помещение с кучей полок, заваленных разваливающимися от старости и частого использования медицинскими карточками. Букве «А» было посвящено аж четыре шкафа материалов разной степени древности. Если так подумать, то, наверняка, когда-то, много лет тому назад, это здание было симпатичным и аккуратным, и принимало множество пациентов, и тут работали специалисты, действительно желающие помочь больным, а не абстрактные мадам Мире, которую боялась милая девушка в регистратуре, или преступники, покрывающие Габриэля Агреста.

С течением времени всё приходит в негодность. Будь то продукты, вещи, здания, люди… Хорошо, что они не живут вечно. Было бы непреодолимо больно наблюдать за тем, как рушится окружающая тебя привычная действительность.

Пока Силья скрылась с другой стороны соседней полки, Алья задумчиво рассматривала выцветшие чернила. Если карточка Агреста была здесь, то она стояла где-то совсем близко к началу.

«Ага, нашла!» — чуть не воскликнула Сезер вслух, когда грязный от пыли палец наконец-то наткнулся на нужный корешок. Значит, чертов математик-хакер не соврал им хотя бы в этом

. Девушка радостно вытащила карточку и уже хотела объявить Силье о том, что поиски успешно закончились, как её внимание привлек рядом стоящий корешок. «Эмили Агрест» — значилось на нём. Алья совсем немного знала о пропавшей матери Адриана, за исключением общеизвестных фактов: когда-то она была актрисой, причем известной актрисой, потом взяла перерыв в карьере, а потом… пропала. Алья тогда пешком под стол ходила, так что сей факт никогда не бередил её душу, но сейчас, увидев здесь личное дело пропавшей женщины, она не смогла усмирить своё любопытство.

Она решила забрать и эту медицинскую карточку. Что-то ей подсказывало, что информация, содержащаяся там, им пригодиться.

— Сильви, я всё нашла! Спасибо большое! Мадам Мире будет на седьмом небе от счастья!

Сильви была настроена весьма скептически к сему высказыванию, но, судя по её выражению лица, сдержалась, чтобы раньше времени не расстраивать новенькую.

— Лестница в той стороне, если что…

— Сперва, зайду в туалет. Что-то живот прихватило. От волнения, — Сезер хохотнула и посеменила обратно к женской комнате, на ходу набирая Нино смску об успехе операции.

Она довольно посмотрела на свои трофеи, победно улыбаясь. Но улыбка сошла с её лица, когда Алья увидела, что написано на лицевой стороне медицинской карточки Эмили Агрест.

Кривой линией имя матери Адриана было перечеркнуто, и печатными буквами вместо этого кто-то подписал:


«Натали Санкёр».

Special День Святого Валентина

Данный спешл выкладывался ещё в далеком 2019 в качестве бонуса на Фикбуке. И тут я обнаружила, что сюда он так и не попал. Исправляю это недоразумение:)

События являются приквелом основной истории.

***
Маринетт кутается в большой теплый шарф и переминается с ноги на ногу. Изо рта вырывается облачко пара, когда она дыханием пытается согреть замерзшие ладошки, потому что свои варежки она потеряла с неделю назад, а новую пару юная мисс-очумелые-ручки еще не закончила вязать.

На дворе — февраль, а в сердце распускался во всех красках март, заставляя прислушиваться к пока еще приглушенному щебету птиц и весело пачкать новые сапоги в подтаявшем грязном снеге.

В ожидании девушка что-то насвистывала себе под нос, вызывая улыбки прохожих, ведь, несмотря на середину самого что ни на есть зимнего месяца, в воздухе витала любовь. Сегодня ей позвонили с почты и просили в срочном порядке явиться в отделение. «Да неужели?! Свершилось!» — усмехнулась Дюпэн-Чен, априори записывая этот день в список лучших в ее жизни.

В предчувствии чего-то хорошего и радостного, Маринетт, едва положив трубку, бросилась собираться с не присущей ей обычно суетой. На разобранную кровать полетели из шкафа вешалки с одеждой — Мари откидывала в сторону все то, что ей не нравилось. На помойку чуть не отправилось все черное («Я не в трауре!»), красное («Фу, вульгарно!»), голубое («Ну что за детский сад!»). Забраковав еще пару десятков вариантов (практически все содержимое своего шкафа), девушка остановилась на нежном серо-розовом платье чуть выше колена с рукавами три четверти. По ее скромному мнению, оно отлично сочеталось с ее новыми резиновыми сапогами с бантиками и классическим пальто. Обычно она не тратила столько времени на все эти девчачьи штуковины, но сегодня этого просила душа. В конце концов, предчувствие чего-то хорошего, как правило, намного приятнее и волнительнее этого самого «хорошего».

Отворилась тяжелая металлическая дверь, и оттуда показалась высокая прическа мадам Маршаль, заведующей местным отделением почты. Заметив знакомую шапку с большим розовым помпоном, она подозвала к себе Маринетт, чтобы вручить ей небольшую подарочную коробочку с аккуратно завязанным бантом. Атмосфера, царившая вокруг Маринетт, изменилась в момент.

Что-то внутри как будто бы оборвалось разбилось. Улыбка, которая уже было расцвела на губах Дюпэн-Чен, мигом погасла. Девушка как будто бы сгорбилась и стала казаться меньше. Она опустила глаза и протянула руки, чтобы взять не принятый уже в который раз подарок.

— Но почему и в этот раз снова так? — понуро спросила она, слегка встряхнув коробочку, проверяя содержимое. Внутри глухо загремели плотно упакованные сладости, которые она так старательно готовила под чутким руководством отца. Она вложила в это столько времени и сил (хотя, чего тут скрывать, терпеть ненавидела готовить), что сейчас в области грудной клетки осталась лишь пустота.

— Мари, а ты уверена, что это — правильный адрес? Может быть…

— Нет, я уверена, — голос слегка подвел, надорвался. Она не собиралась плакать. По крайней мере, не здесь и не сейчас. Вот доберется до своей комнаты, и тогда… — видимо, просто этому человеку не требуются подарки в этот день… от меня.

Маринетт с силой оторвала приклеенную к упаковочной бумаге открытку и смяла ее в руке. Теперь в ней все равно не было никакого толку. Она тяжело вздохнула, приводя мысли в порядок. В любом случае, не случилось ничего страшного. Не могла же она знать, что было на уме у Кота Нуара, когда он отправлял ее подарок обратно. Это жестоко, но у него наверняка были свои причины сделать это. Кот не мог поступить так просто по настроению.

Почувствовав от этой мысли какое-никакое удовлетворение, Маринетт заставила взять себя в руки и улыбнулась мадам Маршаль. Это женщина всегда была с ней необычайна мягка и добра. Она согласилась отправить посылку, которая противоречила всяким установленным правилам, и хотя ее вернули обратно, прямо в руки Маринетт, это ничуть не умаляло ценности услуги, которую согласилась оказать мадам Маршаль.

— Спасибо, — Мари легонько кивнула головой, прощаясь. — Если это все, то я, пожалуй, пойду… Ей овладело сильное желание побыть одной, вдалеке от людей, наедине со своими собственным мыслями. В конце концов, не каждый день тебе дают от ворот поворот.

— Да не за что. Постой, Мари, — попыталась остановить ее заведующая. — С тобой правда все в порядке? Если хочешь, заходи, чаю попьем с печеньем. Сейчас как раз обеденный перерыв.

— Нет-нет, — прокричала Маринетт уже на ходу. От одного лишь слова «печенье» ее начинало ощутимо поташнивать. — Как-нибудь в другой раз. Еще раз спасибо!

Она буквально дала деру, чтобы скрыться от этой всепоглощающей доброты мадам Маршаль. Маринетт не хотела, чтобы ее жалели. В конце концов, это не так уж сильно разбило ей сердце, да и не очень-то она жаждала того, чтобы он попробовал ее дурацкую выпечку и шоколадные конфеты. Они наверняка были ужасны, ведь Маринетт готовила подобное впервые в жизни, да и вообще…

Потерявшись в вихре мыслей, она и не заметила, как ноги сами привели ее в безлюдный парк. Она тяжело дышала, устав от быстрой ходьбы. Интересно, сколько километров она прошла в таком темпе? Пять? Шесть? Или больше? Оказывается, отказы приносили немало пользы, стимулируя заниматься спортом.

Надеясь перевести дух, девушка плюхнулась на ближайшую лавочку, не обратив внимания, что там уже кто-то сидел.

— Прошу прощения, — быстро залепетала она, не в силах заставить себя подняться. — Надеюсь, я тут вам не помешаю.

Парень удивленно посмотрел в ее сторону, совершенно не ожидая, что с ним заговорят.

— Скамейка-то общественная, — он заливисто рассмеялся, заставляя этим самым Маринетт посмотреть на него. — Я тут просто жду одного человека, так что совсем скоро оставлю ее в полное твое распоряжение.

— Спасибо, — Маринетт смутилась. Действительно, из-за чего она извинялась? Эта история совершенно выбила ее из колеи.

Парень, однако, оказался из разговорчивых, и между ними завязалась довольно приятная беседа.

— Меня, кстати, зовут Адриан, — представился он так, между делом.

Маринетт растерянно захлопала ресницами. Сама она опасалась вот так просто представляться едва знакомому человеку и предпочла бы избежать этого и в данной ситуации, но настроение парня было заразительным, поэтому она, сама того от себя не ожидая, быстро протараторила:

— Мари… Маринетт.

Они шутливо пожали друг другу руки, отчего оба рассмеялись в голос. От первого прикосновения по коже как будто бы пробежало электричество. Ощущение было… приятным. Маринетт почувствовала, что волнуется в его присутствии немного сильнее обычного, но в то же время поняла, что давно не чувствовала такой легкости в общении с человеком, особенно с незнакомым.

— Очень приятно, Маринетт, будем знакомы, — Адриан показал пальцем на коробочку, которую девушка все это время крепко сжимала в руках, будто бы та была самой важной вещью в ее жизни. — А это что? Ты тоже кого-то ждешь?

Вопрос звучал лукаво, но он вернул Мари ощущение реальности, будто бы огрел ее тяжелым мешком по голове. За время их разговора она уже почти успела забыть о недавнем «инциденте».

— Это? Да так, ерунда, — неимоверными усилиями ей удалось скрыть накрывшие ее с новой силой отрицательные эмоции. Ей не хотелось раскрывать Адриану свои весьма печальные попытки выразить свое чувство благодарности человеку, который, сам того вероятно не зная, сыграл важную роль в ее жизни. Задумалась на секунду, затем протянула Адриану подарок, приготовленный ей для Кота. — У меня сегодня хорошее настроение, поэтому я наготовила всего и искала человека, с которым могла бы поделиться своим счастьем. Так-то. Короче, с Днем Святого Валентина!

«Боже, какая дура! Он ни за что не поверит!» — Маринетт мысленно дала себе оплеуху, раздосадованная, что хорошо врать она как не умела, так и не умеет, да и едва ли когда-нибудь научится.

Но, вопреки ее ожиданиям, Адриан рассмеялся и нерешительно протянул руки, чтобы взять коробочку.

— Сама, говоришь, наготовила? Тогда, почту за честь.

Загипнотизированная его улыбкой, девушка не сразу убрала руки. Их пальцы соприкоснулись всего на мгновение, но для Маринетт этот жест стал намного более интимным, чем их шуточное рукопожатие несколькими минутами ранее.

— Надеюсь, тебе понравится, — она отвела взгляд в сторону, густо покраснев. И откуда взялся он, этот Адриан, который за столь короткий период времени заставил ее сердце биться чаще и позабыть про неудачу с Котом Нуаром?

Не в силах больше выносить свое смущение, Маринетт поднялась на ноги, пролепетав, что ей нужно идти, добавив к этому что-то типа «долг зовет» (за это она мысленно отвесила себе еще одну смачную оплеуху»). Все-таки, с какой стороны ни посмотри, она совершенно не умела себя вести в обществе мальчиков, которые ей были в чем-то симпатичны.

— Постой, — голос Адриана окликнул ее на полпути, не дав ретироваться. — Может, встретимся еще? Я поделюсь своими впечатлениями… в смысле, по поводу твоей готовки. Тебе же нужна конструктивная критика? Ты где учишься?

— Коллеж «Франсуа Дюпон», — она сумела заставить себя произнести только это, хотя сознание уже рисовало ей яркие образы об их совместном будущем в шикарном замке, полном серьезной прислуги, с девятью покладистыми белобрысыми детишками. Да-да, девушки одинаковы в своих фантазиях в любом возрасте.

— Ну тогда точно встретимся, — Маринетт не уловила смысла этой фразы, быстрым-быстрым шагом удаляясь от злосчастной скамейки, пока не налетела на кого-то. Этот кто-то заверещал противным-противным голосом, будто бы друг с другом столкнулись не две миниатюрные девушки, а, как минимум, по ней проехался тридцатитонный танк.

К своему ужасу, Маринетт обнаружила перед собой Хлою Буржуа.

Та смерила свою одноклассницу убийственным взглядом, но, вопреки своему обыкновению, не стала закатывать истерику, как обычно, а просто прошла мимо, прямо к тому месту, где еще буквально минуту назад сидела сама Маринетт.

Дочь мэра поприветствовала Адриана на всю округу и смачно расцеловала парня в обе щеки, вызывая у Маринетт приступ отвращения. Впрочем, Адриан совсем не выглядел так, будто бы он был против.

Потрясенная этим зрелищем, Маринетт развернулась на сто восемьдесят градусов и побежала прочь, отгоняя навязчивый образ этой парочки. Как же она теперь жалела, что отдала свой подарок такому хмырю, как этот Адриан!

***
— Натали, только не говори мне, что снова отправила все подарки, которые пришли мне, обратно! — обреченно проговорил Адриан, заметив секретаря своего отца.

— Адриан, только не говори мне, что ты снова использовал адрес тайного офиса своего отца для своего дурацкого блога! — не менее возмущенно парировала Натали. — Сколько раз я тебе говорила не делать этого?

Если Натали вместо своей обычной вежливой манеры переходила на «ты», значит, дело было действительно серьезным.

— Отец бы никогда не узнал…

— Он и не узнает, благодаря тому, что я сделала.Не хотелось бы снова тратить время, которого у меня и без того вечно не хватает, на твое баловство!

Адриану пришлось извиниться, хотя он и не был доволен таким раскладом вещей. Все же, ему нравилась обратная связь его подписчиков, хотелось бы вывести ее на новый уровень. Однако, после дня, проведенного с Хлоей, он чувствовал себя совершенно измотанным, и сил на то, чтобы спорить, не было.

К тому же, ему не терпелось поскорее попробовать то, что приготовила Маринетт. Интуиция ему подсказывала, что это что-то должно быть чертовски вкусным. Его радовал тот факт, что теперь, по удачному стечению обстоятельств, они будут посещать одну и ту же школу, и Адриан обязательно увидит ее снова. И поблагодарит еще раз.

Эта Маринетт показалась ему очень милой. Было бы неплохо узнать ее поближе.

— Хотя, я смотрю, один из подарков все же нашел своего адресата, — как бы между делом заметила Натали, примечая знакомую коробочку. Адриан пропустил это замечание мимо ушей и поспешил удалиться в свою комнату, весело насвистывая что-то себе под нос.

На дворе — февраль, но как объяснить это сердцу, которое влюбляется независимо от того, какое сейчас время года?

Глава 37

Маринетт закрыла глаза, стараясь дышать ровно. Лоб холодило грязное окно городского автобуса, к которому она прислонилась, не в силах сдерживать головную боль. Гадкое чувство дежавю не желало отпускать её. Кажется, будто бы она уже переживала этот момент много-много раз, но каждый раз забывала, теряясь в новых декорациях.

Тяжесть произошедшего навалилось на неё с новой силой, не оставляя шанса выдохнуть. Как же хотелось, чтобы все, наконец, закончилось… но вместо этого, кажется, ситуация усугублялась только сильнее, проблемы росли в геометрической прогрессии, и вот, она, без пяти минут выпускница школы, пребывая в усталой раздражённости, думала о двух ещё не остывших телах мужчин в парке, при том, что к убийству одного она приложила руку сама…

Теперь, когда воспоминания вернулись, им с Адриан следовало броситься в сторону ближайшего отделение полиции, но вместо этого они оба молча сидели в едва тащащемся в сторону дома Маринетт общественном транспорте, не в силах собраться в самый последний раз, который расставил бы по полочкам большую часть их жизни и дал шанс на относительно спокойное будущее.

Дюпэн-Чен поглотила вязкая апатия. Мысли о том, что случится «после», были безрадостными и безнадежными. Она думала о поломанной судьбе Адриана, потерявшего самого дорогого в его жизни человека, о собственных кошмарах, которые едва ли закончатся, независимо от того, будет пойман Бражник или нет. И даже факт того, что он на свободе, не внушал более былого страха; девушка просто замерла в ожидании, гадая, каков будет его следующий шаг, теперь, когда не только она выскользнула из его дрянных рук, но и Адриан вспомнил страшную правду.

Должно быть, всё худшее впереди.

Девушка ощутила прикосновение; сначала лёгкое, несмелое, потом кольцо рук сжало её, обхватив плечи и вынуждая отстраниться от грязной стеклянной поверхности. Маринетт удивленно распахнула глаза и подняла голову. Адриан бережно заставил её облокотиться на его плечо, не выпуская из объятий. Его руки осторожно поглаживали ткань её пальто, выводя абстрактные фигуры. На лице парня застыло не читаемое выражение: его неморгающий взгляд был устремлён в пустоту. Погруженный в себя, он словно бы ни о чем не думал, не рассуждал, настолько он выглядел отстранённым и безразличным.

Защитная реакция, или очередная маска — всего лишь попытка скрыть собственную скорбь, затаившуюся в глубине сердца.

Подобрать правильные, нужные слова оказалось так сложно, что Маринетт, быстро сдавшись, просто потерлась лбом о его плечо.

В зелёных глазах в миг появилась осознанность, и Адриан скосил взгляд на девушку.

— Что, бодаешься? — он насмешливо приподнял бровь. — Не самая твоя успешная попытка сопротивления.

— А я больше и не сопротивляюсь, — ответила Маринетт. — Я ласкаться пытаюсь. Как кошечка.

— Только рожки мешают, да?

Маринетт ударила по его руке кулаком, испепеляя взглядом. Адриан сделал вид, что смертельно ранен и тихонько заскулил, потирая место удара.

Через привычный шум городской суеты прорывался их звонкий смех, странный, на надрыве, полный надежд на то, что конец совсем близко.

Надежд хрупких, как хрусталь, готовый в любое мгновение разлететься острыми осколками.

— Тебе нельзя домой, — снова становясь серьезной, заметила девушка.

— Нельзя, — легко согласился Адриан. — Если ты не против, я побуду у тебя, пока не прибудет полиция.

— Нет, будешь сидеть у входа на коврике, — Маринетт закатила глаза. — Конечно, я не против. Это даже не обсуждается.

Адриан смотрел на неё задумчиво, стараясь провести грань между бесконечно далекой прошлой Маринетт и девушкой, сидящей сбоку от него.

Разница поражала.

Кажется, ему наконец-то удалось разгадать её. Приоткрыть завесу тайны под названием «Маринетт Дюпэн-Чен», в которую был посвящён чертовски узкий круг лиц, и теперь Адриан тоже был в их числе. Намного ближе, чем он мог бы рассчитывать ранее. Жаль, что ситуация не располагала к откровениям: Адриан практически физически ощущал, как неуместна его по-мальчишечьи наивная радость, но ничего не мог с собой поделать.

Он взял в руку её ладонь и переплел их пальцы. Сжал крепко-крепко.

— До сих пор не верится, — он усмехнулся.

— Твой отец серьезно болен, — Маринетт интерпретировала его слова по-другому. Её мысли были направлены на менее романтичный лад. Чувство вины перед Адрианом душило изнутри. Это из-за неё Адриан потеряет отца. Не самого заботливого, не самого любящего, больного на всю голову психопата, да, но жизнь Агреста уже начала рассыпаться, подобно карточному домику. Просто парень ещё не осознал этого. Осознание придёт позже: когда он придёт в свой пустой дом, разуется, включит свет, привычно прошествует в свою комнату, стараясь не шуметь, но вдруг поймёт, что он остался совершенно один.

Будет ли он тогда так же радоваться каждой встрече с Маринетт? Будет ли так же крепко сжимать её руку?

Нет. Она встряхнула головой. Это иррационально. Это не её вина, а вина его отца.

— Прости, — прозвучало на выдохе.

Маринетт удивленно распахнула глаза.

— Ты не должен извиняться, — она покачала головой и снова отвернулась к окну. Мерно сменяющиеся пейзажи не успокаивали. Лишь сильнее выводили из душевного равновесия. — Я должна. Именно по моей вине…

— Как же ты любишь перетягивать всё на себя, — он вздохнул, потер руками переносицу. — Это сродни мазохизму. Ты бы ещё попросила прощения за то, что отец когда-то издевался над тобой.

Если говорить откровенно, он тоже не имел никакого права просить у неё прощения; но Адриан так боялся, что она будет видеть нем… его отца, что он хотел сделать как можно больше из того, чего Габриэль никогда не сделал бы.

Его отец никогда не извинялся.

— Не знаю пока как, но мы не позволим ему снова выйти сухим из воды. Просто не можем, — поддавшись, внезапному порыву, он поднёс её руку к губам. — Обещаю.

О-б-е-щ-а-ю.

Маринетт была уверена, что люди давно разучились доверять словам и плевать хотели на обещания, но Адриану она поверила. Его голос отозвался в каждой клеточке её тела, из-за чего по коже пробежали мелкие мурашки.

«Я его люблю, — осознала она. — Я его по-настоящему люблю».

Это пугало. Это дарило надежду. Как же ей хотелось произнести это вслух, громко закричать на весь автобус — так ярко она ощутила это чувство в своей груди, что разливалось не тёплом, а жгучим медовым жаром.

Но, сидя в душном автобусе, она промолчала. Промолчала, когда они не спеша прогуливались по узким улочкам Парижа, носом вдыхая ароматные запахи свежей выпечки из многочисленных кафе. Словно то были страшные слова, которые в миг бы разрушили царившую между ними магию, и вновь вернуло из в статус раздражающих друг друга незнакомцев.

Дома царил темно-синий полумрак, создававший атмосферу гнетущей заброшенности. Сердце Маринетт ухнуло вниз. Белыми тканями были завешены длинные прилавки и круглые аккуратные столики, которые такой нежной любовью любила её мать, отказываясь заменить на новые.

Тут было пусто. Подозрительная тишина больно била по воспалённым нервам. Адриан и Маринетт переглянулись, боясь произнести даже звук. Маринетт мысленно взмолилась всем богам, которых знала, чтобы не произошло ничего непоправимого.

Дверь за их спиной захлопнулась. Послышалось клацанье поворачивающегося ключа — кто-то закрывал дверь снаружи. Адриан среагировал первым, бросившись к выходу, но он опоздал. Сколько бы он ни выкручивал ручку, дверь не поддавалась. Со злости он начал молотить по ней ладонью, но ему никто не отвечал.

Маринетт показалось, что она слышит шаги. Если то была не разыгравшаяся паранойя, то кроме них с Адрианом здесь находился кто-то ещё. И то были явно не её родители.

«Пожалуйста, хоть бы с ними все было хорошо», — эта мысль вытеснила даже страх за собственную жизнь и жизнь Адриана.

— Кто здесь? — голос не слушался. Звучал испуганно и жалко — именно так, как и хотелось их незваному гостю.

— Ты думаешь, это знание поможет выбраться тебе из всего того дерьма, в котором оказалась? — эти насмешливые интонации Адриан с Маринетт узнали, вероятнее всего, из тысячи.

Резко включился свет, заставляя зажмуриться. Хлоя Буржуа усмехалась, наблюдая за ними. Облокотившись спиной о лесенку, ведущую на второй этаж, в комнату Маринетт, она чувствовала себя как дома. Роль хозяйки положения шла чертовке неописуемо, но для Дюпэн-Чен не существовало лица уродливее, чем рожа этой твари. При виде дочки мэра она не испытывала ни одной положительной эмоции.

Хотя Маринетт была практически не удивлена, для Адриана появление подруги детства стало шоком. Он растерянно застыл около двери, не решаясь сделать что-либо.

Заметив его внутренние противоречия, Хлоя снисходительно кивнула ему.

— Не тех друзей ты выбираешь себе, Адриан, — блондинка цокнула языком и как будто разочарованно покачала головой. — Отец тобой крайне недоволен.

Она оттолкнулась плечом от лесенки и прошествовала вглубь помещения. Ей было совершенно не обязательно появляться здесь и светить лицом. Хлоя могла сделать всё тихо, не прибегая к шоу — но ей хотелось увидеть этих двоих вместе лично. Рискованное решение оправдало себя: ещё никогда Хлоя не была настолько уверена в своём выборе присоединиться к Бражнику.

Глупышка Дюпэн-Чен что-то кричала ей вслед, спрашивая про своих родителей. Её крик доносился как будто бы издалека, не достигая цели. Впрочем, Маринетт действительно не могла кинуться к ней, чтобы причинить вред. Адриан держал свою подружку крепко, опасаясь, наверняка, что та совершит ещё больше непростительных вещей.

Маринетт, известная в широких кругах как Ледибаг, была смешна в гневе. При других обстоятельствах она могла бы ей даже посочувствовать. Хотя, кого она обманывала?

Сознание снова услужливо рисовало момент разрушения её иллюзий: так больно маленькую Хлою когда-то поразил тот факт, что, оказывается, далеко не всё она может прибрать к своим рукам. У других людей тоже была своя воля, ей неподвластная.

Впрочем, воля слабого легко подавляется волей сильного: практически любого можно заставить делать что-то. Не всегда гладко и ровно, практически всегда с определенными последствиями, но цель оправдывает средства.

И если Хлое представился такой шанс получить желаемое, зачем от него отказываться?

Ей слабо верилось в то, что Адриан предаст своего отца. Даже ему сейчас казалось, что он решительно настроен сделать это, Буржуа была уверена, что эта уверенность растворится, едва перед Адрианом встанет выбор: подписать месье Агресту смертельный приговор или спасти непонятную девчонку, что как-то перебежала дорогу его жизни, и скроется вдали, стоит ему лишь отвернуться на миг.

Хлоя же останется с ним. Слишком много усилий она потратила, чтобы бросить всё на самотёк.

Она верила, что не могут существовать просто так два человека со столь похожими судьбами. Адриан сейчас мучился из-за темного прошлого Габриэля, в то время, как Хлоя всю жизнь прожила, зная самые страшные тайны мэра города. Адриан был напуган и мог совершить непоправимое, но Хлоя прекрасно понимала его состояние и могла всё это предотвратить, прежде чем он сделает что-то, что заставит его пожалеть.

И пусть сейчас в его взгляде — осуждение, Хлоя знала, что в будущем он будет благодарить её. Семью не выбирают, но их отцы, несмотря ни на что, смогли обеспечить им лучшую жизнь, и не им их осуждать.

Малышка Маринетт никогда не поймёт его и не поддержит, а лишь превратит его жизнь в кошмар, когда будет видеть в нём своего насильника. У таких отношений нет будущего. Они — дешевка. Безрассудное геройство, о котором Адриан будет жалеть до самой смерти.

— А теперь, давайте посмотрим правде в глаза, отбросив лишние сантименты, — она серьёзна. Разворачивающаяся драма её боле не смешила — лишь наскучила. — Каждый получит желаемое. Стоит лишь потерпеть.

В этот момент Маринетт вырвалась из захвата Адриана и кинулась к Буржуа, но остановилась на расстоянии вытянутой руки. Блондинка вытащила из плоти пустой шприц и задумчиво покрутила его в руках. Это было не так уж и сложно.

Маринетт ладонью прикоснулась к коже чуть ниже ключицы — удар пришёлся именно туда. Перед глазами плясали темные пятна, загораживая обзор. Силуэт Хлои расплывался, как бы Маринетт ни пыталась сфокусировать свой взгляд.

— Я хочу, чтобы ты исчезла, — высказала Маринетт в сердцах, снова вызвав у Буржуа легкую улыбку.

— Твоё желание исполнить проще всего, — к сожалению, мои желания не столь легко претворить в жизнь.

Девушка покачнулась, но лишь для того, чтобы рухнуть в объятия подоспевшего парня.

— Мне приятно, что ты столь сдержан в отношении меня, — честно призналась Буржуа. Она была готова услышать множество гадостей в свой адрес, но младший Агрест упорно молчал. Как мило. Возможно, даже после всего случившегося, они сумеют найти общий язык.

А пока…

Ключ в двери повернулся, пропуская внутрь подельников. Адриан не мог сбежать — только не с отключившийся Дюпэн-Чен на руках.

— Не думаю, что для тебя станет сюрпризом тот факт, что твой отец не любит ждать, — последние слова, которые он услышал, прежде чем подошедшие сзади оглушили его ударом по голове.

Слабак.

***
— Алло?

Бертран потянулся, сдерживая громкий зевок.

За последнюю неделю он спал всего часов 12 в сумме, что не было его личным рекордом, но весьма неприятно ощущалось для уже немолодого организма.

— Месье? Узнали?

Бертран раздраженно клацнул зубами. Неужели нельзя было просто представиться, как того требовали правила хорошего тона?

Впрочем, голос действительно казался ему знакомым. Но вспомнить, где он его слышал, следователь не мог: видимо, знакомство было неблизкое. Итак, с кем он разговаривал относительно недавно, но всего лишь один раз?

— Это Лука Куффен, месье. Вы просили сообщить, если я найду какие-либо материалы моего отца касаемо расследуемого дела.

Ага!

Бертран встрепенулся. Навязчивую усталость как рукой сняло: и это было очень, очень хорошей новостью.

— Да! Лука, здравствуй, — Бертран рассмеялся. — Конечно же я тебя узнал!

— Конечно же, Вы меня не узнали, — донеслось с той стороны провода, и Бертран был вынужден признать очевидное: Лука действительно был сыном своего отца, который при жизни тоже любил вслух произносить то, о чем обычно люди предпочитали молчать.

— 0:1 в твою пользу, — не стал продолжать свою плохую игру Бертран. — Мне заехать сегодня?

— На Ваше счастье, человечество давно изобрело электронную почту, — заметил Лука. Бертран не имел ни малейшего представления, откуда у этого гаденыша (показавшегося ему при встрече очень даже милым парнем) взялся его имейл. — Оригиналы Вам завезут сегодня мои ребята, которые не против попробовать себя в роли курьеров — им школу заканчивать, как раз определятся с будущей профе…

— Так-так-так, окстись, малец, — перебил его мужчина. — Что в этих документах?

Молчание.

Бертран хотел уже повторить вопрос, как Лука вновь заговорил:

— Вам следует немедленно приступить к их изучению, если не хотите опоздать.

Короткие гудки.

— Во дела-а-а…

Бертран почесал голову, недовольный коротким разговором. Тем не менее, он был крайне заинтригован. Внутри теплилась надежда, что наводка Куффена-младшего поможет сложить полноценную картинку пазла.

***
— Не удалось дозвониться?

— Никто не берет трубку.

Нино раздраженно сбросил очередной неудавшийся звонок.

— А Маринетт что?

— Телефон отключён.

Алья пыталась сохранять бодрость духа, но по её взгляду было заметно, как непросто ей это даётся.

— Да брось, — с напускным весельем похлопал её по плечу Ляиф. — Что с ними вообще может случиться?

— Опустить факт сумасшедшего преследователя в виде папаши Агреста? Ха, действительно.

«Всё, что угодно».

— Не поспоришь, — согласился Нино, решив не тратить попусту время, опровергая очевидное.

Но больше всего их выводило из себя поведение Луки и Ната касательно Хлои. Они к ней относились очень… снисходительно. Так, будто бы она была всего лишь жертвой обстоятельств, хотя, если говорить откровенно, на жертву Буржуа не тянула совершенно.

— Мы живем в мире, где правят сильнейшие и все, кто с ними связан. А у нас связаны лишь руки, а всё потому, что Габриэль Агрест — охереть, какой богатый хрыщ, а Хлоя — дочь первого человека в Париже, — презрение. Собственное бессилие лишь усиливало это чувство.

Алья щелкнула у Нино перед носом пальцами, выводя того из оцепенения.

— У тебя есть свободное время, чтобы распускать нюни? — она похлопала рукой по большой кожаной сумке, в которой хранились документы. — На нашей стороне полиция и закон. Посмотрим, как долго «сильные мира сего» смогут удерживать оборону.

Она была на полном серьезе намерена сдать Хлою, и хорошо подготовилась к этому. Будучи с кем-то один на один, Нат становился более сговорчивым, но в отношении Хлои раскалывался крайне неохотно — Алье пришлось прибегнуть к небольшой манипуляции, чтобы заставить его действовать в интересах Маринетт (которая, между прочим, была его подругой), а не в интересах съехавшей с катушек блондинки.

— Бертран — не самый надежный пример следователя, — осторожно заметил Нино, и именно в этот момент откуда-то со стороны раздалось вежливое покашливание.

— Я бы на твоём месте был осторожнее в высказываниях, парень, — Бертран, вышедший из офиса на перекур, отсалютировал им сигаретой. Стоял он аккурат рядом с табличкой «курить запрещено», но выглядел весьма расслабленно. Даже умиротворенно. Как человек, исполнивший своё предназначение в этой жизни, и терпеливо дожинающий её конца. — Не сказать, что я удивлён нашей встрече, и сделаю вид, что всё происходящее совершенно не подозрительно.

— Что Вы имеете в виду? — поинтересовалась Алья, заподозрив в словах следователя издевку.

Бертран мог затянуть долгую песню о том, что если сын погибшего следователя, расследовавшего дело маньяка, послал в полицию друзей одной из жертв этого маньяка, дав им руки компромат на одного из подозреваемых, — то это выглядит как минимум как весьма бредовое совпадение, а как максимум — как шитая белыми нитками подстава, но не стал. Он не знал наверняка, было ли известно этим ребятам история семьи Куффен, и раскрывать чужие тайны не спешил.

— Оставим это на совести этого безбашенного хакера, откуда-то узнавшего мой личный адрес электронной почты. Вы принесли документы?

Внешне спокойный, Бертран умирал от нетерпения. Если то, что прислал Куффен — чистая правда… о большем он не мог и мечтать.

Хотя, нет, мог. О том, чтобы этого никогда не происходило.

Алья и Нино переглянулись.

— На самом деле…

— …мы не только за этим.

Алья достала телефон. Она надеялась, что то, что она собиралась показать следователю, сподвигнет его к более активных действиям, чем ранее.

***
Нат в очередной раз слышал в трубке короткие гудки, тщетно пытаясь дозвониться. В отличие от Альи и Нино, он пытался дозвониться не до Маринетт, хотя, безусловно, очень переживал за неё. Однако он не видел смысла звонить ей сейчас и действовать подруге лишний раз на нервы.

Для этого у неё имелся теперь Адриан.

У Ната же была своя головная боль.

Эта головная боль имела прескверный характер, и была таким же прескверным человеком: что и говорить, для таких, как Хлоя Буржуа наверняка существовал отдельный котёл в Аду.

Нат не хотел её ни в чем оправдывать, не считал, что она в чем-то не виновата. Она была такой, какая она есть, и не стеснялась этого. Это могло прозвучать странно, но едва ли нашлась ещё одна такая личность, что была настолько откровенна в своём лицемерии.

В какой-то момент Нат понял, что ему это даже нравится.

— Куртцберг, отъебись, — прозвучало на том конце провода вместо более лаконичного «алло», но звонок не был сброшен. Нат принял это за хороший знак.

— Сколько ты ещё собираешься плясать под его дудку? Думаешь, что что-то с этого получишь? Да черта с два.

— Конечно, получу, — в её голосе не было слышно и капли сомнения. — И ты бы получил, если бы не сбежал. Трус.

— Ты хотела сказать «предатель», — поправил Нат.

— Нет, я сказала то, что хотела. Ты никого не предавал. Так и остался преданным псом своей этой недоблогерки с тяжелым детством. Просто струсил заполучить её иным путём.

Она выплёвывала слова, словно раздавала хлесткие пощечины. Нат держался.

— Допустим, что да. И что с того?

Хлоя притихла. Нат представил себе, как тонкие пальцы с маникюром сверхъестественной длины сжимают несчастный телефон, рискуя раздавить его. Он через трубку смартфона ощущал её злость, но его она не смущала. Нат знал, чем она вызвана.

— Просто прими тот факт, что тебе тоже страшно. Остаться с ним один на один, не чувствуя ничьей опоры. Оказаться загнанной в угол, использованной марионеткой, которой он видит тебя. Тебе одиноко от того, что я ушёл, и ты злишься на меня из-за этого. Ты чувствуешь себя преданной, потому что я предпочёл спасти её, а не тебя.

Длинные гудки разрезали густую, словно подтаявшее масло, тишину. Она не дослушала до конца.

И всё же Нат продолжил говорить, как ни в чем ни бывало, словно надеюсь, что его слова достигнут её если не по телефонной связи, то как-то иначе.

— Ты дала слабину, согласившись присоединиться к Бражнику, но не нашла сил выпутаться из этого, хватаясь за призрачную надежду добиться цели, которой ты одержима. Ты думаешь, что тебе больше нечего терять, но на самом деле это не так. Я докажу тебе это.

И пусть ради этого придётся многим пожертвовать, Нат верил, что это стоит того. Из памяти не уходил тяжелый взгляд девушке, в котором затеплилось мягкое счастье, стоило лишь кому-то отнестись к ней не как к Хлое Буржуа, а как к человеку.

Глава 38

Кап-кап-кап…

Тяжелые капли безмолвно ударялись об асфальт, пока всё тело содрогалось в бессильных рыданиях.

На голову то и дело ложились чьи-то руки: широкие ладони утешительно трепали отросшую шевелюру, но Лука не поднимал глаз. Стоял, уставившись в землю, зная, что не сможет спокойно перенести происходящее.

В тот момент он не испытывал злости к отцу: она появится позднее, лишь тогда, когда Бражник заботливо взрастит её в нем. А пока внутри была лишь всепоглощающая пустота, не оставляющая всем остальным живым эмоциям ни единого шанса.

«Почему?»

Он сотни раз задавал уже этот вопрос. Шепотом, потом срываясь на крик, чтобы потерять голос после. Теперь он крутился нескончаемой бегущей строкой на затворках сознания, брошенный и никому не нужный, так как не нашёл на себя ответа.

Кто-то подтолкнул его в спину, заставляя сделать шаг вперёд.

— Лука, попрощайся.

Он хотел возразить. Ему было не семь лет: он знал, что его прощание он не услышит. Был ли смысл разыгрывать перед всеми этими незнакомыми людьми трагедию, когда он все равно ничего не увидит?

Но Луке не оставили выбора.

Зрачок испуганно сжался, когда прямо перед взглядом парня оказался не спасительно серый асфальт, а умиротворенное серое лицо. Сотрудники ритуальных услуг подкрасили бескровные щёки какими-то клоунскими румянами, и это выглядело отвратительно. Отец никогда не выглядел так при жизни.

«Попрощайся…»

«Попрощайся…»

«Попрощайся…»

Зловещий шёпот доносился со всех сторон. Кольцо безликий людей постепенно сужалось вокруг него, заставляя всё ближе и ближе подходить к гробу.

«Где Джулека?» — запоздало подумал Лука, но мысль была вязкой, тянущейся. Он никак не мог додумать её до конца: смысл ускользал, как песок сквозь пальцы.

«Попрощайся…»

«ПОПРОЩАЙСЯ!»

Лука вздрогнул. Если он сделает то, что положено, от него отстанут? Он сможет уйти отсюда?

Он склонился над мертвым телом, готовясь оставить поцелуй на лбу. Он видел, как до него это делали десятки людей, но не понимал, зачем это нужно.

…на него из гроба взирали потерявшие цвет глаза отца. Они смотрели подозрительно и выжидающе, словно гадая, осмелится сын выполнить то, что положено.

Но Лука замер. Тело перестало его слушаться, словно его сковало невидимой цепью. Испуг? Да, он был: сердце бешено колотилось в грудной клетке, так и норовя выскочить. Но Лука умел бороться со страхом.

Поэтому здесь было замешано что-то другое.

Труп из гроба скалился на него, теперь лишь отдаленно напоминая отца. То было чудовище. Тоже Луке прекрасно знакомое.

— Попрощайся! — оглушительный визг вырвался из зубастого рта. Морщинистая рука схватила Луку за горло, таща его вперёд.

Лука не мог удержаться. Он упал вперёд.

И падал. И падал.

Падал…

БАМ!

Он очнулся на холодном полу, ладонью потирая саднящую шею и смахивая выступивший из-за ночного кошмара пот. Лука усмехнулся. Ему давно уже не снились похороны отца.

В таком антураже так точно.

Было ли это отражением его собственных страхов, или же желаний?

Силуэт отца, обратившийся вдруг Габриэлем Агрестом, вызывал истеричный хохот. Его бы Лука похоронил с большой радостью.

В последние несколько лет он много думал о том, как сложилась его жизнь. И пришёл к весьма неутешительным выводам.

Пустота, образовавшаяся в нем, жаждала того, чтобы её заполнили. Ей было все равно, чем; и так уж случилось, что именно в этот непростой период жизни на пути Луки появился некий бизнесмен, который желал воспользоваться его услугами. Лука не задавал лишних вопросов при условии, что получал деньги и мог обеспечивать семью, но тем самым, по видимому, вызвал только больший интерес у месье Агреста.

Габриэль доверял ему.

Точнее, нет, даже не так.

Он доверял его беспринципности. Видел в нем себя, взращивал в нём свои худшие черты. Лука не обращал на это никакого внимания, просто принимал свою долю, как должное. Не отделял плохое от хорошего, справедливо полагая, что мир давно прогнил, а последний оплот добра и правды покончил жизнь самоубийством.

Это была извращённая форма поддержки. Он словно утешал его, наступая на свежие раны до тех пор, пока боль не атрофируется. «Ты остался совершенно один, — констатировал сухой безэмоциональный голос. — Так пользуйся этим».

Их отношения напоминали нежно любимую обоими игру в шахматы. Пусть непосвященному могло показаться, что они заодно, на деле всё было совершенно не так: Габриэль со свойственным ему садизмом обожал тестировать людей, а Лука с присущим ему пофигизмом игнорировал трудности, беря на себя всё более сложные задачи.

Пока они не встретились в очной партии.

— Если ты пойдёшь конём, ты проиграл, — сказал он ему тогда. Приглушённый свет ночных ламп отражались в стёклах его очков. Куффен развалился в кресле, притянув к себе ноги. Партия длилась уже несколько часов и порядком измотала его, но сдаваться не хотелось.

Если бы Лука действительно считал Агреста своим наставником, он бы, не раздумывая, ухватился за благородно предоставленную подсказку, но вместо этого он насторожился.

— Если я не пойду конем, тогда я проиграю, — заключил он, практически не раздумывая. — Но это слишком очевидная подсказка.

В чём подвох?

— Подвох в том, что его нет.

Лука смотрит на Габриэля недоверчиво, исполобья. Старик словно издевается над ним, болтая всякие глупости, стараясь запутать.

— Но я рад разделить хотя бы с кем-то любовь к шахматам.

Любовь к шахматам была не единственной их общей страстью, и даже, как оказалось позднее, не самой очевидной.

В сонниках часто пишут, что смерть снится к глобальным изменениям. Один цикл идёт на убыль, и его сменяет другой — неиссякаемый круговорот, несущий возрождение. Был ли шанс у Луки перечеркнуть всё, что было им совершено, и начать с самого начала, выбрав правильный путь?

Вспомнив свою недавнюю выхожу Лука понял, что едва ли.

Из него подучился не столь хороший кукловод — хотя бы в этом он не был похож на Бражника, что сумел многие годы балансировать на грани и, несомненно, вышел бы сухим из воды, если был менее самоуверен.

Куффен попытался сыграть по его правилам, но не ощутил удовлетворения, о котором ему рассказывал месье Агрест, когда очередной план заканчивался его успехом. Зато понял, насколько был абсурден его поступок: послать к Маринетт липового полицейского, вгоняя её в шок, выуживая на свет болезненные воспоминания, от которых девушка изо всех сил старалась избавиться. Зачем?

Лука просто хотел, чтобы Маринетт застрелила Агреста-младшего.

Странное желание брало над ним верх, когда он видел их вместе. Когда Лука, наконец, осознал его причину, всё встало на свои места. Он понял, что неизбежно испорчен, и никогда не найдёт пути назад.

Но факт того, что у него тогда ничего не получилось, приятно грел душу, поддерживая слабый огонёк надежды, что они не похожи.

Что Бражник не взял над ним контроль.

***
Просыпаться не хотелось.

У Маринетт не было никакого желания открывать глаза. Голову разрывала боль, словно она билась ею об стену по крайней мере пару часов точно. Безмолвное забытье было намного приятнее того, что её ожидало, как только она очнётся.

Увы, она начала постепенно приходить в себя. Ломать комедию и имитировать собственную смерть было бы весьма глупым решением в её ситуации: как бы ей ни хотелось, никто не спасёт её, подобно рыцарю на белом коне, если она сама не пошевелит лапками, несмотря на парализующий страх, что завладел её телом.

Она знала, что ждать помощи, в общем-то, не от кого.

Каким же глупым было её решение не пойти в полицию сразу же, после всего произошедшего. Почему-то, Маринетт была уверена в неприступности собственного дома, хотя, если говорить откровенно, ещё давным-давно девушка должна была усвоить урок, что в этом мире нет безопасных мест.

Ну почему из всех именно Хлоя?

Потому что это слишком очевидно. Настолько очевидно, что она даже подумать не могла о том, кого Бражник выберет своей следующей Акумой. До этого он не играл по-крупному, используя ей незнакомых людей, но теперь пошёл ва-банк.

Дочь мэра позволила ему получить в свои руки ещё одно средство, чтобы избежать наказания. У неё были собственные мотивы выступать против Маринетт, особенно, после того, как Дюпэн-Чен снова начала общаться с Адрианом. Буржуа была беспринципной сукой, и класть она хотела на закон и собственную совесть.

В отличие от всех остальных Акум, она действовала максимально осознанно. Знала, к чему могут привести её действия.

— Было неразумно с твоей стороны показать ей своё лицо, — услышала она тихий низкий голос. Не нужно было открывать глаз, чтобы понять, кому он принадлежал.

«Бражник собственной персоной, надо же», — безразличная мысль промелькнула и пропала. Габриэль должен был вызывать в ней трепет, но… его личность отошла на второй план. Ненависть к нему перевесила все остальные чувства. Она ненавидела его не за то, каким больным психопатом он был, а за то, каким херовым отцом он стал для Адриана. Совершая преступления под личиной Бражника, он не думал о том, что в случае его неудач, Адриан останется совершенно один.

Лишь бы с Адрианом всё было хорошо…

А вот собственная беспомощность перед ним порядком… напрягала. Маринетт ощутила, как затекли её связанные конечности. Плечи болели из-за неудобной позы, пальцами пошевелить было больше невозможно.

Интересно, её связали при помощи морского узла? Мысль о том, что это мог сделать именно Габриэль смешила Маринетт. Жаль, что реальность была не так карикатурна.

— Это финальная партия. Моя анонимность ничего не решала: вы вряд ли меня отпустили бы после, — неожиданно сдержанно ответил голос самозваной королевы школы.

— Верно, — согласился Габриэль. — Это было бы глупо с моей стороны.

Маринетт сжала челюсть. Это явно не было бы его самым значимым промахом.

— А что вообще из того, что вы сделали, не было глупостью? — неожиданно для самой себя высказала она. Отвага и безрассудство — и когда только в ней поселился внутренний гриффиндорец? — Где Адриан? Что вы с ним сделали?

Это мерзкое чувство, которое она так ненавидела раньше — когда все взгляды в комнате были обращены на неё. Маринетт подняла веки и осмотрела комнату. Не сказать, что она досконально помнила дом Адриана (она всего-то была в нем… дважды), но тёмное затхлое помещение точно не походило на шикарный особняк. Живот скрутило от неприятной мысли, что Габриэль-таки решил не повторять былых ошибок и найти другое место для своих преступлений.

Они не должны узнать, как ты боишься умереть прямо здесь и сейчас. Как ты боишься остаться в одиночестве, зная, что никто не придёт на помощь.

— Насекомое заговорило, — усмехнулась Буржуа, за что получила предостерегающий взгляд со стороны Бражника.

Габриэль выглядел… иначе. В воспоминаниях Маринетт он был другим: более статным, важным. У отца Адриана было множество недостатков, но нельзя было отрицать тот факт, что он действительно умел держать марку, пускать пыль в глаза своим достойным образом. Теперь он его сущность предстала перед девушкой, как на ладони.

На осунувшемся лице можно было рассмотреть белёсую неопрятную щетину. Мятый пиджак, выбивающийся из образа галстук — сложно поверить, что перед ней сейчас стоял известный парижский кутюрье.

— Кажется, твоё оскорбление попало не по тому адресу, — Маринетт тихо хмыкнула и попробовала в очередной раз пошевелить руками, но это было тщетно.

Габриэль прошёл через всю комнату к окну, сохраняя задумчивое выражение лица. Его молчание напрягало и раздражало — и он, наверняка, прекрасно знал об этом. Чёртов манипулятор, не выходивший из своей роли до самого конца.

Хлоя, смущённая поведением месье Агреста, уткнулась в телефон. Маринетт не могла её винить: неудивительно, что даже у такой отбитой стервы, как Хлоя, Бражник вызывал опасения.

Правильно, лучше лишний раз попридержать язык.

— Слабо верится, что это наконец-то произойдёт, — голос Габриэля дрожал. Маринетт навострила уши, вслушиваясь. Сейчас была важна каждая деталь, которая могла бы помочь ей выбраться отсюда. Что это было? Волнение? Раскаяние? — Что, избавившись от тебя, я получу желанную свободу от гнетущей жажды.

Предвкушение. Вот что было у него на уме, у этого больного психопата.

Кажется, вот-вот, и она сама сойдёт с ума: зайдётся безумным смехом, слушая его откровения о жажде крови. Ей было неизвестно, что вколола ей тогда Хлоя, но инъекция явно притупила её инстинкт самосохранения.

— Думаете, жажда пройдёт? Думаете, всё успокоится? — она дернула руками так сильно, что чуть не опрокинула стул на котором сидела, чем привлекла внимание Натали. Секретарь месье Агреста тенью пряталась в углу комнаты, стараясь слиться с интерьером. Маринетт её даже сперва не заметила. Бражник же слишком был поглощён своими мыслями, чтобы наблюдать за тем, как попавший в паутину мотылёк барахтается, не теряя надежды спастись. — Вы снова вернётесь к тому, с чего тогда начинали. Моё убийство развяжет вам руки, снесет последнюю преграду, которая держала вас в сознании. Вы потеряете контроль.

И поплатитесь. Совершите ошибку и понесёте заслуженное наказание.

При слове «убийство» Хлою едва заметно передернуло. Маринетт поддавалась легкому злорадству: ей-то будет уже всё равно, а Буржуа будет видеть кошмары об этом дне, будет мучиться, отчетливо чуя запах крови на своих собственных руках.

— Я обрету его! — угрожающе прорычал Габриэль, отходя от окна и подбираясь ближе к Дюпэн-Чен, словно хищник, готовящийся к прыжку. — Смогу вернуться к нормальной жизни. Смогу работать, воспитывать сына.

— Впервые слышу, чтобы после убийства кто-то возвращался к нормальной жизни, — парировала она едва тихо. Он был уже так близко, что не требовалось говорить во весь голос — едва слышимого шёпота было достаточно. — Не смейте приближаться к Адриану. Никогда.

— Ты, мелкая дрянь, — на белом полотне лица проступили красные пятна. Маринетт потребовалось всё её мужество, чтобы не отвести взгляд.

— Ваши дни сочтены, — констатировала она, внезапно осознав чертовски простую вещь: как и любой подзаборный преступник, Габриэль Агрест очень боялся быть пойманным. И, более того, знал, что это когда-нибудь случится. И спешил отчаянно совершить начатое, ведомый собственными призраками.

Когда-то он был человеком. Ему были присущи честь, достоинство, совесть, нравственность. Яд безумия убил в нём всё это, оставив извращённые инстинкты и животный страх.

Да, Маринетт явно видела. Испарина на лбу, раздувающиеся от тяжелого дыхания ноздри, гримаса боли — не физической, моральной. Душа на своём последнем издыхании. Дикий зверь, загнанный в угол.

— Ты отправишься вместе со мной, — процедил Бражник. В руках мужчины сверкнул нож.

Словно в замедленной съемке, девушка отсчитывала секунды до того момента, как её настигнет боль, а после — всё закончится.

Могла ли она избежать своей участи? Сбежав тогда, она лишь отсрочила неизбежное.

За это время произошло несколько событий.

Стоявшая в стороне Натали бросилась Габриэлю наперерез, оттолкнув его от Маринетт всем своим телом. На лице месье Агреста проступило удивление: он явно не ожидал, что Натали пойдёт на это, и это сыграло секретарю на руку. Бражник начал терять равновесие, завалившись на бок. Лезвие прошло вскользь по руке Натали, разрезав плотный пиджак и оставив неглубокую царапину. Нож звякнул, удавшись о непокрытый ковром пол. На шум тут же прибежали несколько человек-подельников маньяка, но видя повалившегося на бок босса и сжимающую локоть секретаршу, им было сложно правильно оценить ситуацию; непонятно, что было в их преступных головах, но принялись оттаскивать они почему-то именно Маринетт. Прямо вместе со стулом.

Хлоя, воспользовавшись неразберихой, бросилась прочь из зала. Дюпэн-Чен при этом ощутила странное разочарование. Словно блондинка, после всего совершенного, бросила её одну.

Маринетт уважала бы её намного больше, если бы у Буржуа хватило смелости досмотреть представление до конца.

Натали схватила с пола нож и отступила на несколько шагов. Невооруженным глазом было видно, как тряслись у неё щиколотки, но женщина гордо вздернула подбородок, готовая принять любые последствия.

— Натали…

Рычание.

— Не смей её трогать, — голос женщины сорвался. Она была близка к истерике, но не позволяла собственным демонам взять верх. Не хотела больше проигрывать Габриэлю; он и так забрал у неё всё, что было ей так дорого.

— Ты… — непонятная гримаса боли отразилась на лице Агреста. Он поправил пиджак, выпрямившись. — Уведите её.

— Да черта с два я вам сдамся! Отпусти!

Подручные без труда увернулись от её неумелых атак и схватили, заломив на спину руки. Холодное оружие снова вернулось в руки Габриэля.

Когда дверь за громилами, что вывели из комнаты Натали, закрылась, отец Адриана снова обернулся к Маринетт, словно только что вспомнив о её присутствии.

— А теперь, — он поигрывал ножом в руках, подходя ближе. — Нам никто не помешает.

***
Бертран вжал педаль газа. Медлить было нельзя.

Говоря откровенно, процедура задержания была намного более времязатратным делом, если учитывать количество бумажек, которые необходимо собрать, что тебе, возможно, дали ордер на арест.

Но даже если операция провалится, он не побоится принять на себя всю ответственность, даже если его после этого упекут на зону.

Вместе с видео, который прислал ему черт-знает-кто, картинка вырисовывалась просто прекрасная. Настолько прекрасная, что дала ответы буквально на все вопросы, которые мучили следствие на протяжении многих лет.

Шпану в лице друзей Дюпэн-Чен он с собой, разумеется, не взял. Но почему-то был уверен, что они доберутся до логова и без его помощи. Он не сомневался в том, что высланные вместе с видео координаты попадут и к ним в руки тоже, как бы Бертран ни хотелось обратного. Зато следом за его машиной ехали ещё две с подкреплением, что, однозначно, было намного более суровым аргументов против маньяка, чем группа подростков.

Единственное, чего теперь так сильно боялся Бертран — не успеть. Каждая секунда имела значение, а он простаивал впустую на светофоре.

План по задержанию состоял в спокойном аресте, что не привлёк бы внимание округи.

«А, черт с ним», — рассудил Бертран, включая спецсигнал на машине.

***
Хлоя кусала губы, стоя на старой разваливающейся веранде неизвестного дома и вглядываясь вдаль, надеясь увидеть полицейскую машину у ворот.

По дороге сюда ей завязали глаза, но почему-то никто не догадался выбросить её телефон — очень, очень досадная ошибка, но Габриэль Агрест был преисполнен уверенности в собственной безнаказанности и иммунитете к предательствам. Чего только стоило его удивлённое выражение, когда собственный секретарь преградил ему дорогу.

Хлоя отправила видео и собственные координаты на номер, что прислал ей Нат, но с того момента прошло уже двадцать минут, но ей не пришло никакого ответа. Немного поразмыслив, онавызвала ещё скорую помощь, так как не знала, что именно будет делать Габриэль с Дюпэн-Чен. Оставалось надеяться, что он не прикончит её сразу же.

Из-за нервов хотелось закурить, но под рукой не было даже спасительной электронки. У стоявшего сбоку ничего не подозревающего охранника, который и так поглядывал на неё довольно-таки косо (хотя Хлоя бы не удивилась, если он смотрел так абсолютно на всех без разбору), спросить она не решалась, да и не хотелось лишний раз привлекать внимание к своей нескромной персоне.

Хлое не хотелось, чтобы они знали, кто их сдал.

Наблюдая со стороны за поведением Натали, Буржуа здраво рассудила, что донос можно было вполне спихнуть на неё. Если бандиты вообще примут какие-либо объяснения.

Вдруг, по всей улице раздался оглушительный сигнал полицейской машины.

— Копы, — фыркнул стоявший рядом наёмник, но ощутимо занервничал, до конца надеясь, что едут не к ним. Район тут был такой.

«Зря надеешься», — усмехнулась Буржуа.

Из трёх полицейских машин, что припарковались у ограждения участка, вывалило порядка десяти человек. Безымянный мужчина со всех ног побежал внутрь — вероятнее всего, за подмогой.

Хлоя скрываться не собиралась.

Хотелось домой, вкусных свежих круассанов из лучшего места в городе и горячего шоколада с маршмеллоу.

— Мадемуазель Буржуа? — один из полицейских подошёл к ней. Девушка растерянно кивнула, не ожидавшая, что обратят внимание лично на неё. — Пройдёмся, пожалуйста, со мной в машину.

Может, оно всё и к лучшему.

***
Бертран крался на цыпочках по дому, стараясь не шуметь, но ему очень мешали скрипящие половицы.

Рука крепко сжимала пистолет, держа его наготове.

Операция вполне была похожа на неё задание спецназа, но в его команде были обычные полицейские, отрабатывающие свою смену. Вечером семье ждала их на ужин.

А Бертран не знал, что произойдёт дальше. Сколько было человек в подчинении маньяка, как они были вооружены — всё оставалась загадкой. Приходилось действовать вслепую.

Бертран прекрасно осознавал, какую ответственность взваливал на свои плечи. И всё же считал, что игра стоила свеч.

«Чисто», — протрещало в наушнике.

«Они в крайней комнате. Девочка, мужчина в костюме, женщина. Сверху пять человек, предположительно, лица в розыске».

«Принято. Отбой».

Численное преимущество было на их стороне — но тем было нечего терять. Такие люди наиболее страшны в своём безрассудстве. У них нет никаких ограничений.

— Месье?

Бертран закусил губу. От него ждали указаний.

— Главное, вытащите девочку. Что с остальными — плевать. Если нужно, стреляйте по ним прямо в упор.

— Принято, месье.

Половицы снова затрещали под тяжелой мужской обувью. Бертран ринулся вперёд — туда, где в соответствии с наводкой находились Габриэль и Дюпэн-Чен.

«Они сказали «женщина»… Эмили Агрест тоже там», — осенило его, и сердце против воли забилось быстрее. Эта мысль была неуместна здесь и сейчас, но, учитывая все обстоятельства… это мог быть последний раз, когда он мог увидеть Эмили Агрест живой.

Закрытую дверь выбили с ноги; ветхий замок слетел с третьего раза, расколовшись пополам. Внутри уже находились его люди, забравшиеся через окно. Кто-то лежал без сознания на полу, между остальными шла вялая борьба, подходившая к концу, когда Бертран зашёл в комнату.

Предыдущий доклад по численности оказался неточным. Либо же кто-то просто действительно решил скрыться, когда запахло жареным, и с загнанным в угол кутюрье остались только самые преданные псы, чьей судьбе Бертран сейчас не завидовал.

Габриэля удерживали двое его ребят — молодых и бесстрашных, чей пыл ещё не успела загубить бумажная волокита. Но всё ещё будет. Дюпэн-Чен осторожно отвязывали от стула. Маринетт морщилась и рукой придерживала кровоточащий бок. Тем не менее, со стороны это не было похоже на тяжелую травму.

Но чего-то не хватало. Кого-то.

— Где она?

Бертран подошёл ближе, заглядывая в глаза маньяка. Агрест как нарочно смотрел в стену — лишь бы куда, но хоть бы не встречаться взглядом с полицейским. Тогда Бертран сжал пальцами его подбородок, заставляя поднять голову.

— Ещё раз спрашиваю, сучье ты отродье: где она?

— Там, где и должна быть, — сухо ответил Габриэль.

Бертран забыл, как дышать.

***
Эмили была готова поклясться, что, несмотря ни на что, её жизнь полна счастливых моментов, ярких и не очень, светлых и с легкой червоточиной.

Ад — понятие субъективное. Для кого-то ад дома у родителей, для кого-то — на серверном полюсе, в промозглом холоде.

Её ад был её золотой клеткой.

Но она не ассоциировала жизнь в этом аду с реальностью — слишком много всего произошло тогда, точь-в-точь как в кино. Словно кто-то растянул съёмки одной ужасной картины на долгие-долгие годы. Роль Натали лишь способствовала этому ощущению.

Но у каждого фильма должен быть конец; вот подошёл к концу и её персональный ад, независимо от того, завершился ли он на плохой или на хорошей ноте.

Адриан смотрел в глаза женщины, что была всё время рядом с ним, и все равно не узнавал её. Воспоминания жгучими осколками выжигали его сознание, восстанавливая память по маленьким крупицам. Он никак не понимал, как можно было забыть столь многое.

Эмили гладила его золотистые волосы и гадала, снилось ли ей это.

Выпавшие из реальности, они не сразу заметили ворвавшегося в подвал Бертрана, что медленно сполз по стенке на пол, переводя дыхание и благодаря всех богов за то, что его худшие опасения не сбылись.

Эпилог

[Чат был создан]

[Noelle присоединился(-ась) к чату]

[Noelle пригласил(-а) BBubbler]

[Noelle пригласил(-а) user1627282]

[Noelle пригласил(-а) AAgr]

Noelle [15:06:11]

Ну что бандиты

Noelle [15:06:45]

Думаю, настало время…

[user1627282 вышел(-а) из чата]

Noelle [15:07:01]

Эээ…

AAgr [15:07:17]

Не думаю, что это хорошая идея.

AAgr [15:07:57]

Мы уже много раз говорили про это, но ты снова и снова настаиваешь на своём.

BBubbler [15:08:21]

Ты же понимаешь, что это не может продолжаться вечно

BBubbler [15:08:35]

Тебе нужно с ней поговорить

BBubbler [15:08:46]

Ты — единственный, кого она будет слушать

AAgr [15:09:45]

Она ещё не готова.

[AAgr вышел(-а) из чата]

Noelle [15:10:02]

Ляиф, не подскажешь, когда твой лучший друг перестанет давать мне повод называть его полным идиотом?

BBubbler [15:10:24]

Мне кажется, в данный момент из всех нас он лучше всего понимает Маринетт

Noelle [15:10:56]

Понимает, но ничего не делает

Какой тогда толк?

BBubbler [15:11:34]

Ты слишком много требуешь от него

BBubbler [15:11:59]

Им обоим нужно время

Noelle [15:12:14]

Я очень соскучилась по Маринетт, но с того дня перебросилась с ней всего парой фраз. Она не идёт на контакт. Совсем…

BBubbler [15:12:48]

Ты не психолог

Но

Ты можешь быть хорошей подругой

Которая не врывается в её зону комфорта, пока она временно не готова выйти из неё сама

BBubbler [15:13:04]

Не пытайся её понять

К твоему счастью, ты этого никогда не сможешь сделать

Но просто будь рядом

Пока она не почувствует себя в безопасности

BBubbler [15:13:27]

Это и делает сейчас Адриан

Как может

Но на него тоже навалилось много всего

BBubbler [15:13:33]

Но он офигеть какой сильный

Раз выдерживает это

BBubbler [15:13:38]

Не называй его идиотом

***
Раньше Маринетт больше любила тихие места, так как ненавидела лишний шум, что неизменно следовал за толпой. Громкие разговоры, споры, визги детей, шуршание пакетов с едой — всё это смешивалось в невыносимую какофонию звуков, от которых у девушки сразу же начинала болеть голова.

Сейчас все изменилось.

В окружении людей она ощущала себя в безопасности. Десятки незнакомых лиц стали для неё своеобразным щитом, коконом, в котором можно было спрятаться, чтобы не оглядываться каждый раз по сторонам, пребывая в страхе того, что за тобой кто-то следит.

Вместе с тем она практически полностью отказалась от социальных сетей, оставив себе пару мессенджеров, что были в этом мире первой необходимостью. Активная жизнь в Интернете словно могла снова приблизить к преследующему её в кошмарах маньяку, снова погрузить её жизнь в беспросветный хаос, когда каждый день мог стать последним.

Маринетт просто предпочла потеряться. Стать безликим человеком, одной из семи миллиардов, ничего не значащей и ничего не решающей. И это было потрясающе.

Сидя на мягкой кожаной кушетке в картинной галерее, она ощущала себя бесплотным духом, вокруг которого сгущаются тени окружающих, что проходят мимо и растворяются во тьме. Её были были далеко-далеко, парили в воздухе, дымкой бродили по освещённым помещениям выставки.

Вчера ей исполнилось двадцать два.

Жизнь превратилась в неспешную волну, размеренно разливающейся на огромные расстояния, сродни цунами. Сродни цунами, она обладала неукротимой мощью и не была так же неотвратима.

— Девушка, позволите присесть рядом?

Маринетт подняла глаза и усмехнулась, увидев неизменную красную макушку. Натаниэль Куртцберг собственной персоной, виновник выставки, очень удачно пристроился рядом. Если бы Маринетт верила во всякую ерунду, она могла бы назвать Ната своим соулмейтом, настолько они были похожи по характеру и мировоззрению.

И она скучала по нему. Всё время, которое они не общались после суда над отцом Адриана. Натаниэль признался ей в том, что был Акумой, а Маринетт в очередной раз почувствовала себя преданной — и отвернулась, отказавшись принять извинения.

Наверно, больше её покоробил тот факт, что Нат не посвятил всю свою оставшуюся жизнь искуплению: жил дальше, не попадаясь ей на глаза, а чуть позже Дюпэн-Чен узнала, что он встречается с гребанной Хлоей Буржуа.

Долгих четыре года ей потребовалось, чтобы сегодня прийти сюда. Долгих четыре года она боролась сама с собой, и устала настолько, что была готова простить весь мир, и даже Бражника, за то, что с ней произошло.

Потому что нельзя постоянно жить в негативе. Прятать в панцирь, уходя от проблем, и видя в мире только все самое плохое, даже если на твою долю выпала изрядная порция дерьма. Негатив разрушает изнутри; он хуже вредных привычек, он сродни медленному суициду.

Маринетт не знала, сколько ей было отведено, и больше не хотела тратить время на обиды и расстройства. Она хотела просто жить. Дышать полной грудью, ощущать переполняющее её изнутри счастье, стоя на смотровой площадке Эйфелевой башни и смотря на горизонт. Почувствовать всеми фибрами души тот мир, который ей когда-то хотелось спасти — да, глупо и через бесполезные социальные сети, но мотивация была именно такой.

— Тебе можно всё, — она похлопала ладонью по месту рядом с собой. — Запрыгивай на космический корабль и полетели.

— Тогда я, пожалуй, воспользуюсь возможностью.

Художник удобно устроился на соседнем сиденье, облокотившись на спинку. Как и всегда, им было уютно в их молчании; слова были излишни. Ни Нат, ни Маринетт не любили бессмысленных разговоров.

— Как ты? — спросил Куртцберг спустя какое-то время. Ему непросто дался этот вопрос — ведь он подразумевал необходимость затронуть их прошлое, а значит — разбередить старые раны. Но он все равно задал его, потому что хотел знать ответ. Его интересовала судьба Маринетт даже тогда, когда сама девушка разорвала с ним все контакты.

Маринетт была ему за это благодарна.

— Я много думала, — призналась она после небольшой паузы. — Обо всем. Снова и снова прокручивая в голове произошедшее. И до сих пор не могу поверить в то, что это произошло на самом деле. И ещё меньше верится в то, что всё в итоге закончилось хорошо.

— Нам крупно повезло, — согласился Натаниэль. — Шаг вправо, шаг влево — расстрел.

— Чтобы сильный мира сего не смог выкрутиться и получил то, что заслужил… такое действительно бывает. До сих пор кажется… что мы рано радуемся. Что Бражник вернётся, и… и…

Тёплая большая рука легла на её макушку, и растрепала ей всю прическу, возвращая её в нежный девчачий возраст, когда всё было так просто и так легко.

— Он не вернётся. Наша история подошла к концу, хочешь ты в это верить или нет; и раз уж произошло сказочное чудо, так прими его достойно — не гневи великий мировой разум, который исключения ради решил отойти от суровых законов реальности.

Маринетт закрыла глаза.

Перед взором пронеслись лица всех, кто был так или иначе замешан в этом кошмаре, и, как ни печально, не все увидели счастливый конец. Но нельзя отрицать, что всё могло закончиться намного хуже.

— Ты прав, — согласилась она выдохе, сглатывая подступивший в горлу всхлип. — Спасибо.

Она пришла не за тем, чтобы нюни тут распускать. И вообще совершенно по другой, намного более радостной причине.

Дюпэн-Чен зарылась в сумке, выуживая на свет два слегка помятых конверта, внутри которых покоились приглашения, подписанные идеальным почерком Адриана.

Нат заглянул внутрь. Поморщился. Заглянул снова, словно надеясь, что ему показалось.

— Дюпэн-Чен, ты серьезно? — он покачал головой. — А ведь день так хорошо начинался…

— Чья бы корова мычала вообще, — она зеркально повторила его выражение лица, намекая на Хлою. Но решила не размусоливать больную для обоих тему. — Адриан хотел передать их через твою очаровательную возлюбленную, но раз уж у нас с тобой настало перемирие, я решила взять на себя роль гонца. В конце концов, лишний повод выйти из дома.

— Не могу обещать, что приду добровольно, — покачал головой Натаниэль, убирая конверты в пиджак.

— А и неважно, как, — рассмеялась Маринетт, поднимаясь на ноги. — Было приятно поболтать. Спасибо.

Она почти не изменилась. В глазах Натаниэля Маринетт Дюпэн-Чен была все той же колючей девчонкой с целым выводком непонятных комплексов, но обладающая изрядной долей смелости, чтобы с ними бороться.

Совсем скоро эта девчонка станет женой.

— Ты хотела сказать «приятно было помолчать»? — саркастично заметил Нат.

— Я хотела сказать «я пошла, так как у меня много работы». Что, опять нажала в переводе на человеческий?

— В переводе на экстраверческий, — рассмеялся Куртцберг. — Беги, давай. Оставь меня на растерзание местный критиков. Ciao!

Маринетт задорно ему отсалютовала.

— А Буржуа передай пламенный привет. В своих статьях она уже давно пересекла черту между «критикой» и «критиканством».

— «Чья бы корова мычала», — передразнил её Натаниэль, явно намекая на блог Ледибаг, но Маринетт уже успела затеряться в толпе посетителей.

***
Маринетт зашла в комнату и, поставив на пол сумку и пакеты с едой, подошла к столу.

Во всем помещении горела лишь настольная лампа.

Адриан тихо посапывал, удобно устроившись на конспектах. Совмещать учебу с работой было нелегко, но он отлично справлялся, благо, с самого детства привык к высокой загруженности в течение дня.

Компания Габриэля Агреста продолжила своё существование. Ребрендинг и глубокие структурные изменения позволили ей удержаться на плаву даже после громкого дела бывшего владельца. Было сделано всё ради того, чтобы компания никак не ассоциировалась с маньяком, получившим своё прозвище по последнему псевдониму в сети — Бражником.

Адриану перешла доля отца. Акционеры были против такого развития событий, но благодаря новому Генеральному директору ситуацию удалось уладить.

Агресту-младшему предложили выбрать: либо отказаться от доли, продав её в добровольно-принудительном порядке, либо остаться, начав работать с самых низов, не имея никаких преимуществ перед другими рядовыми клерками.

Он выбрал второе.

Ресницы парня затрепетали. Он сонно потёр глаза, не поднимаясь со своего места. Хрипло спросил:

— Я опять уснул?

— Тссс, — прервала его Маринетт, усаживаясь рядом. Принялась гладить по волосам, осторожно, словно убаюкивая. — Отдыхай. Я пойду разберу кровать.

— Я не…

— Сегодня суббота. Твой заслуженный выходной. Ты имеешь право просто выспаться, — она улыбнулась, не без удовольствия подметив, что он даже не пытается спорить. — Сейчас приду.

На цыпочках прошествовав к двери, она прислушалась. Где-то там слышался скрип половиц, и хотя Маринетт прекрасно понимала, что в многоквартирном доме скрипеть могло всё, что угодно, старые привычки брали верх.

Ругая себя за паранойю, Маринетт повернула ручку двери, но та внезапно распахнулась сама, заставляя девушку покачнуться вперёд и чуть не упасть.

— А вот и мы!

Кулаком рубанув по выключателю, Нино гордо прошествовал вперёд с бутылкой шампанского наперевес, издав при это столько шума, что с таким же успехом в квартире мог пройти бульдозер. Следом за ним прошествовала не испытывающая никакого чувства вины Алья, лишь с сомнением глядя на вынужденного подняться Адриана.

Маринет сделала глубокий вдох, изо всех сил силясь подавить растущее в геометрической прогрессии раздражение. Не получилось.

— А вы тут что забыли? — спросила она угрожающе, складывая руки на груди.

— Мы тут это… тортик принесли. Шампанское. У Адриана повышение, и ты как раз говорила…

— Я говорила, что Адриану нужно отдохнуть. Что я непонятного сказала?

— Мы как раз за этим. Мы пришли о-т-д-ы-х-а-т-ь, — пропела Алья, выхватывая у Нино из рук бутылку шампанского и нежно её обнимая, как новорожденного младенца. — Прости, Маринетт, но мы не можем позволить вам профукать собственную молодость.

Пока Маринетт, потерявшая дар речи от такой наглости, бессильно открывала и закрывала рот, не в силах подобрать слова, Адриан спокойно поднялся со стола, меланхолично бросив взгляд на недоделанное задание, и сообщил:

— Надеюсь, отдых дождётся, пока я схожу и почищу зубы, — проходя мимо Маринетт, он тихо шепнул ей на ухо, чтобы слышала только она. — Дорогая, в следующий раз, возвратившись домой, убедись, что дверь действительно закрыта.

Маринетт стыдливо опустила взгляд.

Что ж, кажется, здоровый сон откладывался на неопределенное время.

***
Панорамное окно нью-йоркского небоскреба дарило иллюзию полёта, но оставляло привкуса свободы, как бывает тогда, когда забираешься на самую крышу и переваливаешься через перилла, а перед тобой простирается целый неисследованный мир, что шумит, манит. Требует.

Лука скинул капюшон. Стянул зубами с запястья резинку для волос, чтобы собрать взлохмаченное нечто на голове в короткий хвост.

За тысячи километров от Парижа он мог вдохнуть наконец полной грудью, оставив ошибки прошлого позади, и начать всё с чистого листа. Мог. Но смог ли?

— Алло, Бертран? Нет, не срочно. Просто соскучился, — рассмеялся он в трубку.

— Если не срочно, кончай тратить бабки в роуминге и звонить мне по ночам, — сонно пробурчал следователь. На том конце провода Куффен услышал смачное «ува-а-а-а».

— Прости, до сих пор не могу привыкнуть к разнице часовых поясов.

— За целый год? Пацан, прекращай трепать мне нервы.

— Ты же не один, да?

Молчание.

— Вот нахал! — рявкнул Бертран. — Найди уже себе кого-нибудь, и перестань лезть не в своё дело!

— Лезть не в своё дело — это моя работа, — легко парировал Лука, на которого возмущения Бертрана не произвели ровным счетом никакого впечатления.

Впрочем, он мог себе это позволить. Следователь относился к нему по-отцовски, а если злился на что-то всерьёз, то легко отходил. Это он помог Луке отмазаться после ареста Габриэля, и даже в такой патовой ситуации с Куффен в итоге сняли часть обвинений, и он отделался условным сроком в пару лет — не без давления сверху, разумеется. Лука не считал, что это пошло на благо их весьма не законопослушному обществу, но принял поблажку, как подарок судьбы. Едва истёк условный срок, он воспользовался возможностью и уехал из страны.

Здесь, в США, бывших киберпреступников относили к какой-то совершенно другой касте людей. Луку умилял контроль со стороны властей, но мирился с ним, пока ему платили.

Он так и не смог изменить старым привычкам.

— Ты как вообще? — Бертран сменил гнев на милость. — Удалось освоиться?

Лука задумался.

— Ну, кошку я себе завёл. Пентхаус снял. Бургерами питаюсь раз в две недели — иначе пришлось бы переплачивать за спортзал. Так что, думаю, да. Удалось.

— Что-то не слышу уверенности в голосе…

А уверенности и не было. Лука никак не мог разглядеть в стране возможностей возможности, безумно скучал по семье и впустую проводил время, скучая по жизни, оставшейся позади.

Штаты действовали на него, как удавка на горле. Но при этом хорошо кормили. Так чувствует себя пёс в будке, который привязан к цепи, но получает еду из собачьего ресторана трижды в день и довольно тявкает.

Говорить Бертрану он это, конечно, не стал.

— Да вот, не хочу, чтобы ты завидовал шибко. А то ещё решишь, что я тут как в сказке живу, хотя должен был гнить в тюрьме — и пожалеешь. Я же не хочу проблем.

— Но всегда их ищешь. Боже, будь там аккуратнее. Не хочу услышать в новостях про то, как какой-то француз взломал Пентагон.

— Я свалю всё на русских, и дело в шляпе. Даже разбираться не будут, — Лука рассмеялся. — Как Эмили?

— Хватается за сердце. Сын женится, а она причитает, что, мол, «ох, как рано, как рано!»

Ого.

— Вот так новость… полагаю, мне тоже нужно поздравить Маринетт и Адриана с этим радостным событием?

— Ну, поздравь, — не учуяв подвоха, поддержал Луку Бертран. — Девочка, конечно, немного странная, но и Агрест тот ещё кадр. Гармоничная пара получится.

— Не сомневаюсь.

Куффен почему-то думал, что успел перерасти свою странно возникшую симпатию к жертве Бражника, но сейчас вновь ощутил поднимающуюся изнутри непонятную ярость, хотя не видел Маринетт уже вот несколько лет. Может быть, она набрала в весе, раздобрела и утратила свой саркастичный ядовитый шарм, который когда-то зацепил его. А может быть и нет.

Отключая телефон, ему понадобилась вся его сила воли, чтобы не броситься к компьютеру прямо сейчас — ему пришла просто гениальная идея для поздравления.

Люди не меняются — это Лука уже давно понял на собственном примере. Вредные привычки рано или поздно берут верх: так алкоголик в завязке тянется за новой бутылкой спустя много лет, а наркоману требуется доза, даже когда физическая зависимости уже иссякла.

За 5 824 километра, в далеком Париже, девушка неожиданно икнула, хватаясь за грудь. Пузырьки шампанского в бокале размеренно стремились вверх под поддразнивающее улюлюканье друзей.

«Это кто же меня добрым словом вспоминает?» — хмыкнула Маринетт.

После половины бутылки раздражение постепенно сходило на нет; более того, сквозь пелену привычного занудства стало пробиваться заливистое веселье.

Она рассматривала людей, сидящих рядом с ней, и ощущала тихое и спокойное счастье. Она любила свою жизнь. Любила рутину, которая окружала её. И ни за что бы не променяла эту умиротворенность на приключения, в какую бы авантюру её ни пыталась втянуть Алья.

Экран телефона ожил, уведомляя о новом сообщении от незнакомого номера.

Unknown [03:42:00]

Может быть, сыграем в игру?

— Что там, Маринетт? — Адриан заглянул ей за плечо. Его тёплое дыхание коснулось щеки девушки, вызвав мелкие мурашки.

— Да спам какой-то, — отозвалась она и выключила телефон.


Оглавление

  • Пользователь не в сети
  •   Пролог
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Глава 9
  •   Глава 10
  •   Глава 11
  •   Глава 12
  •   Глава 13
  •   Глава 14
  •   Глава 15
  •   Глава 16
  •   Глава 17
  •   Глава 18
  •   Глава 19
  •   Глава 20
  •   Глава 21
  •   Глава 22
  •   Глава 23
  •   Глава 24
  •     Special #1: Адриан и Хлоя
  •     Special #2: Натаниэль и Маринетт
  •   Глава 25
  •   Глава 26
  •   Глава 27
  •   Глава 28
  •   Глава 29
  •   Глава 30
  •   Глава 31
  •   Глава 32
  •   Глава 33
  •   Глава 34
  •   Глава 35
  •   Глава 36
  •   Глава 37
  •   Глава 38
  •   Эпилог