Рассвет [Кристина Александровна Борис] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Рассвет

День

Советчик сидел в кресле и пил воду с мятой и смородиной. Вот уже который день он не выходил из своего кабинета, разгадывая причину, почему в город перестали приезжать иноземцы и поступать письма.

Неожиданно в дверь кабинета постучали. Советчик крикнул стучавшему, что тот может к нему войти. В кабинет зашёл держатель почтовых голубей:

– Ну что? Никаких вестей по-прежнему нет? – спросил советчик у держателя почтовых голубей, поставив кубок с водой на стол.

– Более того, ни один голубь за две полные луны так и не вернулся.

–Это всё очень странно. Пугающе странно. – советчик побарабанил пальцами по столу. Держатель почтовых голубей всё ещё стоял у дверей кабинета.

– Так для чего же вы сюда пришли? – спросил советчик, дав знак рукой, что гость может присесть.

– Я хочу с вами поговорить.

Гость был одет в хлопковую рубаху тёмно-голубого цвета и в широкие брюки изо льна. Лето в этом городе выдалось как всегда удушающе жарким, потому советчик в бархатном чернильно-фиолетовом балахоне, подвязанный золотым поясом, выглядел нелепо по сравнению с легко одетым держателем голубей.

Неаккуратная щетина держателя говорила о том, что на протяжении нескольких дней он был чем-то увлечён, что не хватало времени привести своё лицо в порядок. Появление в неопрятном виде перед лицом знатного происхождения считалось дурным тоном, однако советчик не придал вида, будто оскорблён внешностью держателя, видимо у его посетителя веская на то причина:

– О чём же? – поинтересовался советчик.

– Понимаю, вопрос может показаться абсурдным, но…вы не чувствуете приближение чего-то плохого? Какую-то опасность. Будто нам стоит ожидать плохих вестей.

– И откуда у вас такие предположения? – нервно заёрзал на кресле советчик.

– Не отрицаете. Значит тоже чувствуете! – глаза держателя расширились.

– Есть немного. – прокашлялся советчик. – Только между нами. Так расскажите.

– Две полные луны, а ни один голубь не вернулся. Это два месяца! Гонец тоже пропал! Ни один приезжий гость с востока и севера за месяц, а теперь в этом месяце приезжих вообще не стало – куда пропали оставшиеся гости с запада и юга? Понимаю, наш город окружён болотами, не зря мы и зовёмся болотным городом, но раньше проблем таких не было.

– Что вы хотите этим сказать?

– То же, что и вы.

– Что их…нет в живых?

– Значит вы тоже наслышаны о слухах про пустошь. – медленно кивнул держатель голубей.

–Это всего лишь сказки стариков, чтобы запугивать детей не лазить по чужим местам. – запротестовал советчик.

– Поймите, я держатель голубей, а не сборщик сказок. Моя задача ухаживать за нашими голубями и отправлять их в нужное место. Я хорошо осведомлён в картах. Дайте мне карту нашего города, и я вам расскажу кое-что. О, я вижу, она лежит уже у вас на столе. – мужчина протянул руку к стопке бумаг.

– Прошу.

Держатель раскрыл карту на столе, советчик нагнулся, чтобы разглядеть, что же хочет показать ему гость:

– Поскольку уже два месяца я ни за кем не ухаживаю, то у меня было достаточно времени, чтобы провести небольшое наблюдение. Я обходил всех владельцев наших гостиниц и заметил одну вещь: два месяца назад перестали к нам приезжать гости сначала из востока, затем из севера. Месяц назад пропали гости из запада, а сейчас гостей нет даже из юга. Гостиницы пустуют.

–Гм. Продолжайте.

– Я слукавил про одну вещь.

– О чём же?

– Голуби возвращались. Два месяца назад возвращались все голуби кроме восточных, потом перестали прилетать северные, затем западные, а потом и вовсе южные.

– Так же, как и гости.

– Совершенно верно. Я обратился к нашей страже, конкретнее к писцу. Понимаете, кто это?

– Издеваетесь? Конечно знаю. Но зачем вы меня об этом спрашиваете?

– Вы прекрасно знаете, что прежде чем уйти из города на время, каждый должен прийти к писцу и доложить, куда он идёт, чтобы в случае пропажи мы знали, где его искать. Так вот. За эти два месяца до сих пор не пришли люди сначала из востока, потом из севера, затем из запада…

– … а потом и из юга. – дополнил советчик.

–Вы правы. А теперь посмотрите на карту. Вот наш город. – держатель указал пальцем на середину карты. – А теперь посмотрите. Восток, север, запад, юг. Нас будто окружили.

Ошеломлённый советчик откинулся на спинку кресла:

– Выходит, нас кто-то окружил и оторвал от связи с другими городами? – спросил советчик.

–Думаю, нет смысла отвечать на подобный вопрос, вы и сами всё видите. Другого предположения у меня нет.

– Ну да. Мы окружены болотами и имеем самые крепкие и высокие стены. По сравнению с близлежащими городами, …нас труднее захватить. Нас будто оставили напоследок.

– Или же из-за того, что мы сильнее других городов, нас окружили, чтобы ослабить, и мы не знали, когда нас атакуют. Но есть вопрос: стоит ли нам беспокоится и готовиться к бою, или же нас так будут держать до неопределённого времени?

– Или же кто-то нападёт на нас уже сегодня. – задумчиво произнёс советчик. – Да, незнание – опасная вещь. Вы меня озадачили.

–Не думаю, что это приятное удивление. – грустно усмехнулся держатель голубей.

– Вам из вашей башенки не видно никаких полков? – пошутил советчик.

– Нет, только наши болота. Так что же мы будем делать?

– Этим уже займусь я. Вы проделали очень много важной работы. Благодарю вас.

– Если что узнаю ещё…

– Сразу приходите ко мне! – перебил советчик.

– Тогда я могу идти?

– Да, конечно. – растерянно ответил советчик. Он уже был погружён в мысли, и не заметил, как остался в кабинете один.

Ночь

Всю ночь в кабинете советчика горели свечи – он принимал различных гостей: и писец, и владельцы гостиниц, и родственники пропавших людей. Всё совпадало с догадками дневного гостя, но от этого легче не становилось.

Наконец, приняв всех свидетелей и узнав всё необходимое, он остался со своим давним приятелем – финансистом. Рассказав всё, что он узнал за этот день, начиная с держателя голубей, советчик замолчал:

– Хм, ты говорил это главе города? – спросил финансист.

– Говорил. Кроме предположения того, что этим занимается пустошь. – мрачно ответил советчик.

– Боишься, что он испугается? Это ж всего лишь сказка. – хмыкнул финансист.

– Испугается? Ричард! Да любой человек с ума сойдёт, увидев пустошь вживую. А глава? Он же ещё ребёнок! Я ему сказал, что скорее всего на нас нападут иноземные воины, так у него глаза так загорелись: хотел немедленно приказать собирать войско! Для него это игра! А то, что мы ни разу не воевали, и то, что мы отличаемся от других городов только высокими стенами, он не знает! Не понимает! Он уверен, что победит! Да и куда направлять эти войска? На юг? Откуда последняя связующая нить? Это всего лишь догадки!

– Так мы уже собираем войска?

– Нет. Я его остановил, потому что у меня нет прямых доказательств того, что на нас нападут. Быть может зря переживаем. – пожал плечами советчик.

– Что тогда можно предположить? – заинтересовался финансист.

– Болезнь. Заразу.

– А голуби?

– Съели от голода.

– Самуил, ты сам в это веришь?

– Мне пока что в голову ничего не приходит, Ричард, ничего. – сокрушённо признался советчик. – Что ты сам по этому поводу думаешь?

– Без понятия. – помотал головой финансист.

Долго ещё длился их разговор, однако ни к чему утешающему он не привёл.

Полдень

– Несите срочно его к лекарю! – кричал страж у ворот, неся на руках стонущего грязного юношу.

– Не..надо.. дайте воды. – стонал юноша на руках.

Одна из городских женщин поднесла к губам кувшин с молоком. Юноша жадно пил, молоко стекало на его грязную разорванную рубашку, ставшей чёрной от крови:

– Спасибо. – голос юноши немного окреп.

– Откуда вы? -спросила женщина.

– Я из юго-западной деревеньки. Мне нужно срочно встретиться с главой города. Сейчас. Это очень важно.

– Но ты ранен. – удивился страж у ворот. – Ты же истекаешь кровью.

– Если вы меня сейчас не поведёте к главе города, а к лекарю, то я всё равно умру, а вы уже завтра будете такими же, как и я.

– Понял. – стражник понёс на руках юношу к башне.

Полдень

Несмотря на бессонную ночь, советчик уже бодрствовал. В дверь его кабинета постучали. На это раз советчик открыл дверь сам, полагая, что за ней стоит держатель почтовых голубей, узнавший нечто новое. Но это был не он – перед ним стоял стражник с окровавленным юношей на руках:

– Он иноземный. – боясь, сказал стражник, по-прежнему держа на руках юношу.

– Откуда ты? – спросил удивлённый советчик. Он мигом приметил кровь.

– Из юго-запада. – устало ответил юноша. – Вы глава города? Я должен передать вам важную новость.

– Входите. – взволнованно ответил советчик. «Ничего хорошего» – подумал он про себя.

Стражник усадил юношу на кресло советчика и, уходя, спросил у хозяина кабинета: «Я всё правильно сделал, что привёл его к вам?»

Советчик кивнул головой и дал понять, что тот может идти. Дверь закрылась. Юноша начал говорить:

– Готовьтесь. На рассвете придёт она. – зарыдал юноша.

– Кто придёт? – нахмурил брови советчик. – Может ты хочешь подкрепиться?

–Нет времени! Вы должны готовиться к ней!

– Так кто же придёт? – терпение советчика начинало иссякать.

– Пустошь!

Советчик от изумления открыл рот:

– Рассказывай! Рассказывай всё, что знаешь! – советчик упал на колени и схватил юношу за колено.

– Мы уже как два месяца ….. не получали … ни от кого … писем. Вчера… на рассвете … неожиданно … на нашу деревню … напали они – воины п– пу-пустоши. Такие же, … как в сказках, … которые рассказывали с..ст…ар..! Началась резня. … Никто не ожидал этого … удара. Всех мужчин убили, …. женщин и детей обрили налысо… как рабов. Старикам … дали выбор: либо смерть, … либо остаются тут. .. Их не брали в рабство. С ними … разговаривал переводчик пустоши. Старики выбрали смерть. Я зарылся в куче навоза. Меня они не нашли….Только к вечеру .. я…вылез наружу. Видел…как этот переводчик…рассматривал какую-то к-карту. Я ждал. Он ушёл, а карта осталась лежать на.. пеньке. Я осторожно подошёл…к ней и увидел.. – юноша разрыдался.

–Говори-говори! Эй! – советчик начал трясти юношу. Юноша успокоился спустя время. – Что ты там увидел?!

– Наши города. На них были пометки на иноземном языке. Там было нарисовано положение луны. На каждом городе.

– Время нападения! – ахнул советчик. Юноша только слабо кивнул.

–Все города уже были зачёркнуты. Наша деревенька тоже. Вы – последние. Окружены. Положение луны, что будет сегодня ночью.

– Не может быть! – медленно произнёс советчик. Он упал окончательно на ковёр. Новость была для него ужасающим потрясением. Он медленно повернул голову к двери, зная, что за ней стоять два охранника. Советчик набрал в лёгкие воздух и закричал: – Сюда! Финансиста!

– Меня привлёк внимание один яркий шатёр, который пустошь быстро установила. – юноша начал говорить спокойнее, чувствуя облегчение, что главную весть он уже донёс. – Я слышал голос переводчика, он говорил: «На следующем рассвете ваш город будет повержен атаке, но он хорошо защищён. Как утверждают мои лазутчики …..» и тут меня заметили и ранили в плечо и ногу. Я не успел дослушать слова этого переводчика. Вероятно, кого-то из ваших взяли в плен. Я притворился мёртвым. Темно же, не видно куда целишься. Повезло, что не проверили. А как они ушли, я взял свою лошадь и примчался сюда, правда, лошадь в болоте утонула. – всхлипнул юноша.

– Сколько же ты всего пережил за один день …. – изумился советчик.

– Не лечите меня. Все мои близкие вчера умерли и отданы в рабство, я не хочу жить.

– И ты не будешь бороться за тех, кто в рабстве?

–Нет. Шансы победить пустошь ничтожно малы. Их тысячи. Городу не спастись. Я просто вас предупредил, чтобы вы могли спрятаться, будто покинули город неизвестным им путём. –юноша откинулся на спинку кресла.

– Ты уверен что это была пустошь?

–Не сомневайтесь. Это она. Я ни разу в жизни не видел её, но когда она пришла, я сразу понял. Будто все мои страхи ожили. – всхлипнул юноша.

Финансист вбежал в кабинет. Юноша начал терять сознание. Его увели в покои к лекарю, а советчик, до сих пор сидя на полу, рассказал всё, что услышал, финансисту:

–Срочно идём к главе города! – рявкнул финансист и выбежал из кабинета.

– Я оповещу главу военной стражи!

– Тогда встретимся в зале переговоров. – кивнул финансист.

Полдень

–Не хочу! Не хочу! Оставьте меня в покое! – прятался мальчик под огромный стол.

Бедный мальчишка. В свои 6 лет ему пришлось потерять своего отца и занять его место главы города, а тут пустошь пришла, а от него требуют принять какие-то решения. А что он может сделать?! Он часто играл в войну, но это же игра. Там всегда выигрывал, там всё так просто, а тут пустошь. Её даже взрослые боятся. И их много! Так нечестно!

Он вспоминал как на пиршестве по случаю его шестилетия отец приказал позолотить молодые деревья и повесить позолоченные яблоки, потому что золотой цвет был любимым цветом мальчишки. А ещё эта птица! Эта золотая птица! Её сконструировали специально ко дню рождения. Крутились винты, и птица словно оживала: она крутила головой, поднимала крылья и хвост. Пока она двигалась, играла музыка. Как же это было чудесно! И в тот день отец говорил, что он стал таким уже взрослым, и мальчишка так счастлив был слышать это! А сейчас новость о том, что он уже «взрослый» и должен принимать решения, страшно пугала:

– Я не хочу! – плакал мальчишка.

– Но нужно что-то решать! Народ ждёт вашего решения. – требовал его советчик.

–Вы советчик – вот вы и решайте!

– Оставь его в покое. Что с него взять? Он же ещё ребёнок. – положил руку на плечо советчика финансист. – Уходим, мы сами всё решим.

– Прикажу кухаркам накормить вас. Вы, наверное, переволновались. Что-нибудь сытное и десерт. Это успокоит вас и укрепит ваше здоровье. – поклонился советчик. – Прошу прощения за беспокойство.

–Правда? Включите ещё тогда, пожалуйста, птицу. – промямлил мальчишка из-под стола.

– Конечно.

Советчик и финансист закрыли за собой дверь:

– И что же нам делать теперь? – спросил советчик. – Мы же ещё не оповестили, что глава военной стражи не выдержал вести. Старик так и помер на месте от новости. Он же никогда толком не воевал!

– Даже для меня это новость. Я не знал. Когда это произошло? – удивился финансист.

– Когда я сообщил ему вести о пустоши, он так и присел на кресло и начал задыхаться, а вскоре и вовсе замолчал. Он не сказал ни слова! Я просто прибежал сюда к тебе. Только приказал слугам приготовиться к похоронам.

–Что ж, дела у нас всё хуже и хуже, Самуил. – изумился финансист.

–Да. – согласился советчик. –Так что же мы будем делать?

–Ничего. Просто оповестим народ. Пусть сами защищаются. Нас всех и так ждёт конец. И зря похороны устраивать сейчас.

–Быть может ты прав. Пойду к кухаркам. Встретимся на площади.

Мужчины собирались расходиться:

–Подожди. – позвал финансист советчика.

– Что?

–Прикажи ещё поставить стражу на защиту мальчика. Мне его очень жаль. Он и так много чего пережил для своих лет.

–Да. Он слишком рано стал взрослым.

Полдень

Площадь в этот день гудела от возмущения и страха. Реакция народа была ожидаемой: слёзы, крик, шок. Что же делать? Как быть? Это всё-таки не слухи! Она существует и нападает на нас! На рассвете?! Почему там мало времени?! Мы станем рабами! Нас убьют! Нас уничтожат!

Хаос разразился на площади. Особо чувствительные люди начали терять сознание.

На деревянный помост вскочил один из купцов:

– У меня есть жена и две дочки. Я не хочу отпускать их в рабство! Мы не можем так просто сидеть и ждать своей смерти! Я встречу пустошь на крепости и буду биться до последнего вздоха! Ради семьи! Ради себя! Ради города! Но если на стене стоять буду не только я, а все мужчины, мы сможем одолеть пустошь! Только вместе мы станем одной огромной разрушительной силой, которая выстоит бой! Женщины, вы спрячете детей и старших! Решайте! Я уже сейчас иду на стену.

–Нет! Постой! – какие-то женщины из толпы вскочили на помост и упали к ногам купца. Это были его жена и дочки. – Прошу тебя, не надо!

– Он прав. – громко сказал местный дворянин. – Я тоже пойду на стену. Если я умру, отдайте всё моё имущество вдовам и сиротам.

Толпа расступилась и купец с дворянином ушли. Жена и дочки остались на помосте:

–Я горжусь своим мужем, хотя отпускаю его с тяжёлым сердцем. – заливалась слезами женщина. – Я знаю, что не удержу его. Призываю всех женщин не мешать нашим мужьям в принятии решений. Чувства мешают нам. Их просто надо отпустить ради нашего блага, чтобы мы могли жить. – плакала жена купца.

–А где же глава города? Почему он не вышел к нам? – возмущённо спросил старик из толпы.

– Он же ещё ребёнок. – робко ответил финансист. – Он не может принять решения.

– А как же стражники? – раздался женский недовольный голос.

– Они будут стоять на крепости, но их ничтожно мало для преодоления пустоши. Мы не знаем сколько их. По одним слухам их насчитывают сотни тысяч. Как видите, некоторые слухи правдивы, потому и я призываю вас, мужчины, помочь страже. Мы выдадим вам необходимое оружие. – вздохнул финансист и, после продолжительной паузы, продолжил. – Отдадим всё, что есть, но я не обещаю вам, что этот рассвет не станет для вас последним. Бежать мы не можем…город окружён. Все города вокруг уничтожены. Они решили нас захватить кольцом.

–Можно ещё подумать? – спросил юноша, и толпа вокруг него зашикала. Его семья, окружавшая его, была настроена против решения юноши уйти на стену.

– Мы не заставляем идти на стену прямо сейчас. У вас ещё есть время до рассвета. – ответил советчик.

Пара десятков мужчин ушли сразу из площади, не обращая внимания на мольбы своих семей. Остальные обречённо вздохнули и ушли по домам.

День

В этот день город заметно опустел. Никто на рынке не продавал свой товар, никто не выпекал хлеб и не рубил мясо. Работала только кузня и хлев. Постепенно дома прощались со своими мужчинами. Очередная семья провожала на стену добровольца и его старшего сына. На крыльце сидел его отец и младший сын:

– Этот народ пришёл из пустыни. Сильные ветры и палящее солнце превратили в броню не только их кожу, но и сердце. Этот народ жесток и беспощаден. Почва пустыни безжизненна, потому они грабят и охотятся, чтобы жить. Переговоры они ведут только по своему желанию, для своей личной выгоды. Они убивают целые народы и захватывают земли. Всё живое становится мёртвым и пустым, потому мы их называем пустошью.

– Почему они идут к нам, дедушка? – возмутился маленький мальчик.

–Наш город окружён болотами, потому наша земля из года в год дарит нам богатый урожай, а пустошь голодает. Они хотят есть.

– Тогда почему они убивают людей? Мы же сможем поделиться!

– Можем, но мы им нужны как рабская сила. Власть они любят. Считают себя великим народом. – грустно ответил старик.

–Так мы что? Все умрём?

– Кто-то раньше, кто-то позже. Кого-то ждёт мгновенная смерть в бою, а кого-то ждёт медленная смерть в рабстве. – голос старика стал сдавленным, он начал часто моргать, чтобы внук не увидел его слёзы.

– Я буду воевать! Маленьких не замечают, вон сколько вы меня не видите, как я прячусь, а я подойду к их главному и кааак дам. Он сразу же и сдастся!

– Уж лучше просто спрячься, а мы сами уж как-нибудь, ты ещё устанешь по пути к нему. – грустно усмехнулся дедушка смелости мальчика. – Ты в следующий раз другому чужаку дашь в лоб.

– Я уже тогда подрасту и не буду уже незаметным. – обиженно пробурчал мальчик.

– Уж лучше так.

Ближе к закату

Леди Виола была чересчур худой. Глаза серые и потухшие, а когда-то светлые волосы уже покрылись щедрой грязной сединой. Лицо вытянутое, острое. Последние события наложили на него ещё один отпечаток, ничуть не придающий ей очарования и красоты – синяки под глазами. Из-за переживаний, которые терзали душу, женщина плохо спала. Она была тощей и непривлекательной, выглядела старше своих лет, но притягивала к себе своей необычайной добротой и рассудительностью. Она была матерью для всех: своих детей, своему мужу, своим служанкам и слугам. Никто не слышал, как она кричит, никто не видел, как она плачет. Крик и слёзы сопровождали её сами повсюду – все обращались к ней за советом, изливая свои проблемы, а она слушала, сидя в кресле, опустив голову, перебирая в руках чётки.

Сейчас, за обеденным столом, она сидела в точно такой же задумчивой позе, будто о чём-то размышляла. Только на этот раз чётки готовы были выскочить из рук леди – что-то явно её тревожило.

Никто не удивился и не предавал этому значения – всем и так была ясна причина. Все это переживали, но никто не держал в руках предающих чёток, которые могли бы показать насколько человек взволнован.

Леди Виола сидела в повседневном чёрном платье с длинными чёрными полупрозрачными рукавами, показывающие только тонкие длинные пальцы, но осунувшееся лицо, опущенные плечи и небрежная причёска на голове будто бы говорили о том, что это вовсе не повседневная, а траурная одежда. По правую сторону от неё сидело её старшее дитя – темноволосая, кареглазая дочь Мария. Прекрасная девушка пятнадцати лет с белой кожей, милым личиком, тонкой талией и аккуратной миниатюрной грудью. Девушка сидела тоже в чёрном платье, но печаль и тревога ещё не коснулись её свежего лица. Она надеялась до последнего, что всё образуется: город сможет устоять, или же всех помилуют, а мама вздохнёт с облегчением, и вся грусть исчезнет с её лица навсегда.

«Хорошенькой будет рабыней.» – подумала леди Виола, глядя украдкой на свою дочь, и сердце сжалось от такой мысли. Её дочь будет рабыней. Такого она себе никогда не могла представить, а тем более допустить.

По левую сторону сидел её прекрасный во всём семилетний мальчик Артур в тёмно-синем камзоле. Он тоже забрал внешность отца, но характером мальчик был похож на свою печальную мать – тихий, рассудительный и задумчивый. В отличие от Марии, в его больших глазах таился страх, будто бы он знал нечто большее, нежели его сестра.

«Он хочет стать лекарем, но этого уже никогда у него не получится.» – с тоской подумала леди Виола. Её мальчик. Её дорогой любимый мальчик.

Напротив, по другую сторону стола, сидел её муж сэр Гарольд в тёмно-синем жилете и белой рубахе. Красивый статный мужчина, с широкими плечами, крепкой спиной, аккуратной тёмной бородой и волосами, стриженными «под горшок». Небольшая горбинка на носу придавала ему более мужественный вид. Леди Виола не любила сэра Гарольда, да и чувства этого, как то, что испытывает женщина к мужчине, она, наверное, не испытывала никогда. Она чувствовала к нему уважение и была благодарна за то, что он относится к ней, как подобает её происхождению. Какие чувства испытывает к ней муж, она не знала, да её это и не интересовало.

Никто не говорил ничего. Этот вечер не располагал к разговорам, которые обычно происходили за совместным ужином.

Молчание прервал сэр Гарольд:

– Мы должны им сдаться.

– Вы хотите, чтобы ваш сын таскал камни для новой крепости пустоши? Или ваша дочь стала …кхм..рабыней для воинов и родила бы им прекрасных детишек? Вы этого хотите? Вы хотите, чтобы меня тоже сделали рабыней? Может меня это и обойдёт и оставят нищенствовать, но нашей дочери такая учесть просто обеспечена. Сколько вы отвергали предложений о помолвке! А они даже спрашивать не будут! Да и помолвка им не нужна скорее всего! Я даже не знаю, женятся ли они вообще эти дикари! – говорила Виола тихим дрожащим голосом, говорящим о том, что она вот-вот сорвётся, а чётки наконец-то свалились на пол. – А как же вы? Они мужчин не оставляют в живых, даже если им сильно понадобится рабская сила. Они просто сильнее похлещут детей. Они вас ни в коем случае не оставят в живых. Никогда такого ещё не было.

Сэр Гарольд открыл рот, пытаясь возразить своей жене, но сам понимал, что леди Виола права – жену и детей ждёт рабство, а его – смерть:

–Я не знаю, что делать. – обречённо сказал сэр Гарольд.

– Давайте поужинаем. Похоже, это наш последний совместный ужин. А там, после трапезы, будем решать. На пустой желудок ни одна здравая мысль не придёт в голову. – тихо предложила леди Виола. Сэр Гарольд кивнул.

По приказу мгновенно преподнесли суп. «Кухарь просил передать, что сделал всё, как вы просили.» – отчиталась служанка. Сэр Гарольд недоумевающе посмотрел на свою жену. «Я попросила приготовить суп на воде из соседнего города. Осталось в погребе ещё до прихода пустоши. Мне кажется, от нашей воды пахнет тиной, даже в супе. Сегодня мы можем позволить себе такой каприз.» – пояснила жена, а в мыслях звучало «Простите меня». Служанка удалилась, а семья принялась ужинать.

На долгое время повисла тревожная тишина.

Десерт уже остывал, а семья ещё не подала сигнал о смене блюд. Служанки начали нервничать. Наконец одна из самых бойких женщин открыла дверь в столовую и охнула – все члены семьи были мертвы, но ран и крови не было.

Женщина побежала на кухню, крича об увиденном. В доме царил хаос. Как? Что делать? Как они умерли? Как же без них? Точно мертвы? Все? Бедные детки! А леди Виолу как жалко! А сэра Гарольда! Теперь мы точно пропадём!

Около пятидесяти женщин и мужчин носились по кухне и причитали о случившемся.

Панику прервал кухарь. Это был молодой темноволосый парень с веснушками по всему лицу. Высокий и худой, даже тощий. Его всегда хотелось обнять и пожалеть, но нелюдимый характер и дикий взгляд быстро подавляли это желание:

– Вы как хотите, а я иду к ним.

– Зачем? – запричитала одна из служанок с тугим пучком на голове.

– Суп отравлен. Я не хочу больше ждать и боятся.

–Откуда ты знаешь?

– Кто посмел их отравить? И за что? – заверещала писклявым голосом молоденькая рыжеволосая служанка.

– Я их отравил….по просьбе леди Виолы. Она не хотела, чтобы её семья страдала. – ответил спокойно кухарь и направился в столовую к мертвецам.

Все переглянулись друг на друга, разинув рты, и, не сказав ничего, многие побежали за юношей. Оставшиеся кричали им вслед, призывая задуматься, но вскоре прекратили это дело, так как сами находили этот вариант разумным, но у них не хватало смелости решится умереть прямо здесь и сейчас.

Мёртвых скинули на пол, а сами слуги залезли на стол и черпали как можно больше уже остывшего супа, чтобы яд действительно подействовал.

Струсившие побрели по своим домам к семьям, чтобы побыть последнюю ночь вместе.

Закат

Весь народ временно вылез из своих убежищ, чтобы в последний раз полюбоваться закатом. Он отливал золотисто-оранжевым цветом, а земля приобрела пламенно-коричневый цвет, будто была вся в огне.

Все одновременно подумали про то, как их город с рассветом превратиться в такое же пламенно-коричневое месиво из-за пустоши.

Одна из девочек игралась с засохшими лепестками роз – не купленным товаром её матери-цветочницы. Ветер погнал эти лепестки по дороге к ногам жителей города. Засохшие багровые лепестки роз. Кровавые, безжизненные, мёртвые, потерявшие своё время. И этот закат. Золотисто-каштановый закат. «Как же он прекрасен.» – со слезами на глазах прошептала светлоглазая девушка с платком на голове. Её голос был такой же тихий, как шелест засохших лепестков роз.

После заката

Много вышло добровольцев нести ночью службу на крепости, чтобы убедиться, что армия не нападёт на город раньше рассвета. Среди них оказался Гарри. Этому юноше едва исполнилось 17 лет, а храбрости у него хватало на целую дюжину взрослых мужей. Он был светловолосым и голубоглазым юнцом с носом картошкой. Детское лицо, украшенное светлым пушком, только-только меняло юношеские черты лица на более мужественные. Остальные добровольцы недоумевали, что этот малец с личиком ангелочка делает тут, а не сидит последние часы дома с семьёй.

Его родители действительно просили остаться, но он объяснял им, что он должен это сделать ради них. Даже возлюбленная Анна не смогла его остановить:

– Прошу тебя, останься. Мы всё равно погибнем. Побудь со мной. Умоляю. Неужели ты меня не жалеешь?

– Я должен там быть. Ради тебя.

– Мне будет всё равно. Ты нужен тут, а не на крепости.

Гарри взглянул в карие, наполненные слезами, глаза девушки, погладил её светлые волосы и тихо произнёс:

– Прости, но я так не могу. Мой долг – защитить тебя и держать бой до конца.

Ни слёзы, ни крики, ни падение на колени не смогли остановить этого пылкого упрямца. Он ушёл на стражу крепости. На все вопросы мужчин он отвечал, что семья сама отправила его сюда. Правда сейчас он хотел бы, чтобы рядом была Анна, тогда у него уверенность в своём решении значительно бы увеличилась, но нет – родственников и возлюбленных не пускали, особенно женщин, дабы добровольцы не ослабли духом и не ушли, ведь первый удар они примут на себя.

Прошла уже половина ночи. Тревожная тишина только пугала мужчин. Гарри смотрел в темноте на смутные очертания болот и леса: «А ведь там, за ними, есть тропа – размышлял юноша. – А дальше деревенька и те самые лавандовые поля.

Не забуду никогда как я с Анной отправился прошлым летом в деревню к моей тёте на помощь. Она была уже достаточно стара и немощна, а хозяйство всё равно требовало силы – без него она не могла жить. Все знали, что дни её сочтены. Так мы и помогали ей в её последние дни. Поразительно! В такое грустное время я был счастлив как никогда. Тогда, ещё весной, я признался Анне в своих чувствах, и это оказалось взаимным. Ещё тогда расстроился, что летом ухожу к тёте, и не увижу Анну, но она сама предложила моим родителям пойти в деревню вместе с ней, чтобы помогать тёте в умывании и переодевании. Женщина же. Моим родителям Анна сразу понравилась.

И вот, мы ухаживали за тётей и следили за её обширным хозяйством. Тётя вскоре умерла, и было решено до конца лета ещё там похозяйничать, а потом всё раздать или распродать на осенней ярмарке. Так с Анной мы остались одни. Была жара. Мы лежали на лавандовом поле и щекотали друг друга травинкой, водя её по лицу, рукам и шее. Анна пахла лавандой, потом и коровьим молоком. Мы ласкали друг друга, глядя в глаза, признались друг другу в любви и там, она стала моей единственной, а я её единственным. Мы принадлежали друг другу и поклялись оставаться вместе навсегда. Ну разве это не прекрасный момент! Нам казалось, что всё в мире так просто.

Но трудности начались уже осенью. Как только мы распродали всё на ярмарке, и у моей семьи появилось много денег, я решил жениться на Анне. Мои родители дали добро, её мать – тоже. Дело шло к этому, но зимой неожиданно умерла мать Анны. Свадьбу отложили. И вот, на рассвете придёт пустошь, а мы с Анной так и не женаты.

Скорее всего сейчас этой деревни нет, могила тёти осквернена, а лавандовые поля растоптаны копытами пустоши. Скоро Анна не будет принадлежать мне – она будет забавой для пустоши и родит будущих ублюдков, а я…а я погибну, в лучшем случае, сразу.

Нет, не будет так. Никто не заберёт Анну. Я убью десятки, сотни воинов ради неё. Я сделаю это ради неё. Глава пустоши увидит мою смелость, он проявит ко мне уважение и не станет убивать, или убьёт достойно, как полагается уважаемому человеку. И я попрошу его убить меня вместе с Анной. Это будет последнее желание достойного соперника. Мать и отца не тронут, они для них стары и не принесут ни пользы, ни вреда.

Вот почему я здесь – я хочу проявить себя перед главой пустоши. Ради Анны.»

Ночь

На другой конце улицы, в маленьком, слегка покосившемся доме, разыгрывалась очередная драма :

–Я пойду на стену.

– Но ты же девушка, зачем тебе это?! – взмолилась уставшая женщина, уставшая от этого разговора, который длился весь вечер. Ни упрёки, ни запреты не переубеждали упрямую девушку. – Ева, прошу тебя, одумайся!

– Нам всё равно не жить. Уж лучше я умру в сражении, нежели стану рабыней. Неужели ты хочешь этого для меня? – разозлилась девушка.

–Правильно дочь тебе говорит, пусть идёт! – стукнул кулаком по столу глава семейства. Мужчина высокий и худой, с острыми скулами и измождённым лицом, но держащий прямо спину. Человек, который держал в кулаке всё семейство, но безумно уставший и нуждающийся в помощнике, а судьба, как назло, подарила вместо желанных сыновей одну-единственную дочь, но зато какую! В бой идёт! Несмотря на злобу в голосе на свою жену, он прекрасно её понимал – терять единственное дитя никому не пожелаешь, но такова жизнь. Сейчас отец Евы безумно гордился решением девушки. Да, погибнет, но не поддастся пустоши – разве не мужественный поступок!

–И ты туда же! – схватилась за голову женщина. Она была на грани истерики – просто не хотела понимать всего происходящего. В голове стремительно мелькали тысячи вопросов, но вслух произнести ввиду эмоций она не могла – оставалось лишь кричать и смотреть тупым взглядом на мужа и свою упрямую дочь, которая внешне так схожа была со своим отцом – те же скулы, острые, как и её слова, недоверчивый, прищуренный взгляд. Надо ей было родиться мальчиком, а сейчас – горе ей и матери.

–Я не хочу быть рабыней. – очередной раз громко повторила Ева, от ярости снеся кувшин. Сосуд с громким треском разбился на несколько кусков, от чего мама испуганно охнула, и в доме воцарилась мертвая тишина. Начались тихие всхлипы.

– Мам, прости. – виновато и тихо продолжила Ева, спустившись на колени.

–Не надо, не надо, я сама. –размахалась руками женщина, пытаясь то ли вытереть подступившие предательские слёзы, то ли отгоняя нечто назойливое. –Я сама. А ты ступай.

– Прости, я должна идти. Не провожайте. – Ева обняла на прощение родителей, поцеловав их.

–Надеюсь, ты скоро встретишь свою кончину. – тихо проговорил мужчина.

–Надеюсь мы этого не застанем. – сказала женщина.

–Я вас люблю. – и Ева ушла, закрыв за собой дверь.

В доме опять воцарилась тишина, которая вскоре прервалась леденящим душу визгом. Родители Евы выбежали на улицу узнать, что произошло, и увидели ужасную сцену: в нескольких метрах от их дома лежала Ева с торчащим из её тела ножом, а над ней стоял местный мужчина – ближайший сосед с кровавыми руками, рядом на земле лежала плачущая жена соседа –Софья и причитала «Что ты наделал…что ты наделал…»

Родители подбежали к телу и склонились над ним. Женщина упала на колени и завизжала, сжимая рукой своё горло. Она упала на тело своей мёртвой дочери, пытаясь её согреть или обнять на прощание. Отец, трясясь от злобы, подошёл к соседу. За что? Почему? Он кидал эти вопросы ему в лицо, брызжа слюной и давясь собственной злобой, но в ответ лишь заметил отсутствующий взгляд и фразу «Её всё равно бы это застало утром». Отец Евы схватил его за грудки.

Софья так и лежала на земле: «Он сошёл с ума. Он предлагал умереть сейчас вместе, но я побоялась. Мы начали ссориться. Я говорила, что смерть – не выход. Ещё может всё образумится. Советовала идти на стену. Но он меня не слушал. Не слышал. Он вышел из дома забрать с собой как можно больше людей, чтобы, как он сказал, не страдали, и тут он встретил на пути выходящую из вашего дома Еву…»

После этого её слова, переходящие в вой, разобрать было невозможно, так как женщина захлёбывалась слезами. Отец отвлёкся на плачущую Софью и ослабил хватку, тем самым невольно дал соседу момент выскользнуть из его рук и схватить нож, чтобы исколоть мужчину, затем женщину и, наконец, себя.

Софья пыталась ещё защитить женщину, встав между ней и мужем, но получила удар ножом в ладонь насквозь:

– Ты не захотела этого, так будь подстилкой для пустоши. – толкнув в сторону визжащую от боли Софью, мужчина перерезал себе горло.

Ночь

– Пожалуйста, пустите меня к нему. – просила Анна молящим голосом, стоя перед двумя мужчина, перекрывающие путь на вверх крепости – лестницу.

– Сказано же тебе, нет. – устало и слегка раздражённо повторил мужчина покрупнее. – Правила для всех одни.

–Сдался нам этот малец. Он сам пришёл, значит посчитал, что обойдётся без тебя. Чего ты нас просишь? – не скрывая злобы спросил второй мужчина.

– У него есть я. Мы должны быть вместе эту последнюю ночь. Хотя бы чуть-чуть. – обливалась слезами Анна. – Прошу.

– Как будто только у него есть кто – то, кто его любит! – всплеснул руками первый мужчина. – У меня вот жена, двое сыновей и три внука! И знаешь, жена моя тоже приходила, но я сказал ей нет, и она прекрасно поняла, почему я здесь.

– Нас и так мало, ещё одного оболтуса заберёшь, как увидит тебя. Не нужны нам тут ваши сердечные драмы. Решали бы их до этого. – возмутился второй.

– Неправда! Вас много! Все женщины города плачут по вам, что вы ушли и не остались с ними. Как и мой Гарри. – Анна заревела. Она не просто плакала, а выла громко и протяжно, словно дикий зверь, понимая своё бессилие.

– Вы ещё дети. Слушай, смелость у него к рассвету поубавится, почуяв ближний приход, он и прибежит к тебе – вот тогда и побудете вместе. Уверен. – мягко, с ноткой раскаяния сказал первый мужчина. – Все сейчас хорохорятся, а как начнётся всё, кто знает, может даже я струшу и убегу к своей старушке-матери под юбку.

– Ступай домой. Он придёт. – тихо сказал второй мужчина.

Анна вытерла слёзы и, повернувшись спиной к мужчинам, пошла к родителям Гарри.

Ночь

За столом одной из пустующих гостиниц собрались шестеро юношей, которые не собирались идти на защиту города:

– Так, последняя ночь. Что же мы будем делать? – потёр ладони мужчина с остренькой бородкой, сидящий на главном месте.

– Поскольку смерть всё равно нас настигнет на рассвете, мы решили эту ночь провести в развлечениях. Значит надо сделать то, чего мы раньше не могли себе позволить. – ответил второй юноша с пышными рыжими волосами, сидящий по левую сторону от мужчины с остренькой бородкой.

– Так, вы как хотите, а я пошёл к своей сестре. – сказал третий худощавый юноша, поднявшись с места.

– Почему это? Ты решил провести время с семьёй? – нахмурил брови второй юноша. –Мы же договорились.

– Да, договорились. Вот я и сделаю то, чего я не мог себе позволить. Я. Пойду. К сестре. – многозначительно сказал третий юноша.

– Оооо, вот это да! – похлопал в ладони мужчина с остренькой бородкой. –Браво!

– Помните один дворянин сказал, что он уходит на стену и оставляет в случае своей смерти всё имущество сиротам и вдовам? – спросил полноватый четвёртый юноша с пшеничными волосами до плеч.

– Ну да. Михаил. И что? Ну есть безнадёжные герои. – пожал плечами пятый юноша с небольшой щетинкой.

– А кто сейчас в его доме? – заметил шестой юноша.

– Вооот. Правильно мыслишь! – обрадовался четвёртый юноша.

– Это просто немыслимо и потрясающе! То, что надо! – восхитился мужчина с острой бородёнкой.

– Мне как раз там одна служаночка нравится. Вирсавией зовут. Вечно отказывала мне, отшучивалась. – добавил четвёртый юноша.

– Так чего же мы сидим? Вперёд! – заторопился второй юноша.

Юноши вышли из гостиницы и направились к дому дворянина.

Первый, кто принял на себя удар, был страж, получив кулаком по носу, а затем несколько ударов ногами по голове от пяти крепких парней. После чего стражник быстро испустил дух, правда, юноши подумали, что он просто потерял сознание и пошли дальше, вглубь двора.

Далее под удар попал любимец дворянина – охотничий пёс. Правда, он до последнего держался, даже успел откусить палец пятому юноше, за что немедленно подписал себе приговор быть подвешенным на собственном поводке.

Нахально войдя в дом, они начали всё громить. «Вдовам и сиротам отдать! Себе всё запрятал, а теперь из себя благородного строит!» – злился шестой юноша, роняя очередную вазу.

По лестнице спустилась женщина в полупрозрачном голубом ночном платье, накинув поверх него бледно-молочную шаль:

–Кто вы такие? Что вам надо? – с возмущением спросила женщина. В её голосе чувствовался страх.

– Оооо, кто же это к нам спустился? Неужто жена самого дворянина? Сама леди Мария! – противным голоском залепетал мужчина с острой бородёнкой.

– Я задала вам вопросы. Вы вторглись в дом знатного человека, который стоит на стене вместо вас! Имейте совесть и проявите уважение. Кто вы такие?

– Мы … люди с особыми взглядами на жизнь. Зачем стоять последнюю ночь в ожидании смерти, если можно посвятить её удовольствиям? Твой муж не понимает этого. Пытается показать людям, какой он благородный и глупый, но мы, – ткнул пальцем себе в грудь шестой юноша. – Но мы знаем цену последним минутам. Потому ты поможешьлично мне получить перед смертью удовольствие. Всегда мечтал владеть женщиной знатного происхождения. А тут ещё замужняя. Смотрите какая ухоженная.

Женщина испуганно шагнула назад:

– Вы совершаете большую ошибку. Сейчас стража вас накажет. Сюда придёт мой муж!

– Что? – со смехом спросил мужчина с остренькой бородкой. – Тут был один страж и собака. Все разбежались по домам! Муж разрешил?

– Н-нет.

– Врёшь. А остальные, я так полагаю, по примеру своего отважного хозяина пошли за ним на стену, так? – спросил с издёвкой второй юноша. – Твой муж пошёл спасать город, но не подумал спасти свою жену.

Женщина молчала, но дрожь выдавала её страх и то, что эти негодяи правы – дома никого больше не было.

– Даже эта дура Вирсавия не тут. – обиженно сказал четвёртый юноша. – Сидит дома и трясётся как осиновый лист в ожидании своего конца.

Шестой юноша быстро забрался по лестнице к женщине, и схватив её за волосы, потащил наверх. Смех и одобряющие возгласы заглушали крики женщины.

Она царапалась, металась, и, наконец, укусив юношу за руку, она смогла вырваться. Юноша вцепился за подол платья и, тем самым, повалил женщину на пол. Вместе с женщиной упала вдребезги рядом стоящая на колонне лестницы хрустальная ваза. Женщина схватила кусок хрусталя и всадила юноше в шею. Кровь фонтаном забрызгала из раны. В глазах юноши читался страх и ярость одновременно. Он судорожно руками схватился за шею, вытащил осколок и пытался закрыть рану, но кровь всё не переставала сочиться сквозь пальцы. Ошеломлённая своим поступком, женщина сбежала вниз по другой лестнице в надежде выбежать на свободу и призвать о помощи. Если повезёт, добежать до стены к своему мужу.

«Что за..!» – удивился мужчина с жиденькой бородкой, увидев убегающую женщину в окровавленном платье. Только женщина выбежала из дома и пыталась закричать, чтобы её спасли, мужчина подбежал к ней, зажал ей рот и свернул её шею.

Тут же подбежали четвёртый, пятый и второй юноша:

– Что ты наделал?! – закричал второй юноша, толкнув мужчину с острой бородкой.

– Если бы она сейчас закричала, нам наступил бы конец до рассвета.

– Нас и так ждёт конец, если кто-нибудь увидит эту мертвую женщину! – возмутился второй юноша.

– Тогда заткнитесь и помогите мне спрятать её. – прошипел мужчина.

Юноши взяли тело и понесли в дом. Мужчина оглядывался, чтобы никто их не заметил. Тело женщины решили спрятать в один из погребов, а затем прийти на помощь к истекающему шестому юноше, но обнаружив в погребе бочки с вином, они позабыли о товарище, и, положив тело женщины на стол, начали пить вино.

Они пили до безобразия, глумясь над телом женщины, кривляя её последние слова и действия. Напившись до невообразимого состояния, мужчина с остренькой бородкой разбил голову о стену пятому юноше, потому что ему померещилось, что он прячет от мужчины награбленное золото дворянина, когда тот на самом деле поправлял перемотанный откусанный палец. Второй юноша решил расправиться с убийцей, схватил грабли, лежащие у лестницы, но, споткнувшись, упал и напоролся грудью на них.

Мужчина с бородкой и четвёртый юноша посмотрели друг на друга и засмеялись нелепой смерти второго юноши. В их долгом смехе было нечто демоническое. Мужчина с острой бородкой начал пародировать смерть второго юноши, и, вжившись в игру, всадил себе нож в грудь.

Смех четвёртого юноши перешёл в слёзы и опять переходил в смех. Наконец, смех, переходящий в слёзы, перешёл на крик, осознав всё произошедшее. Он стал царапать себе лицо, шею, грудь и рвать на себе одежду. Покончить с собой ему не хватало смелости, но и жить с этим он не мог. Юноша не думал, что они до такого дойдут. Никак. Всё ещё плыло, и он не до конца понимал всего происходящего. Будто ему снится страшный и очень реалистичный сон, будто этого с ним сейчас не происходит.

Шатаясь, он встал, поправил свою изорванную одежду, отряхнул её от несуществующей пыли и, выйдя из дома дворянина, направился к стене, но по дороге упал лицом в лужу и задохнулся.

Ночь

«Вот и всё.» – подумал лекарь, стоя у постели, где лежало тело юноши из юго-западной деревеньки: «Отмучился.»

Покой лекаря нарушила ворвавшаяся в комнату женщина: «Началось! Она рожает!»

Лекарь вскочил со своего места и помчался за женщиной в комнату, где рожала его жена.

Не прошло и пары часов, как в комнате раздался младенческий плач.

Это были третьи роды женщины, но судьба горько шутила над ней: двое младенцев рождались мёртвыми, а тут здоровое дитя, которому суждено прожить короткую и мучительную жизнь. Почему именно сейчас? После неудачных попыток она так мечтала подарить своему мужчине дитя, а теперь она жалела об этом.

«Мальчик!» – воскликнул радостно лекарь. Голос дрожал, а глаза наполнились слезами. Его первенец.

«Мой мальчик!» – плакала роженица от радости и от осознания своего горя: «Ты будешь послушным! Ты будешь жить. И ты станешь идеальным рабом. У тебя будет миска еды, жизнь, возможно жена. Ты будешь жить. Я буду воспитывать тебе братьев, ты сможешь с ними играть. Ты будешь сильным и смиренным рабом. Мой сын будет рабом, но он будет жить!»

Ночь

Советчик, финансист и держатель голубей, облачившись в обычную одежду, решились наконец пойти на стену.

Ночь

Анна вошла в дом. За столом сидели родители Гарри. Мать и отец были уже достаточно пожилыми людьми, что седина и многочисленные морщины сделали их схожими как брат и сестра. При виде девушки оба, как по команде, встали со своих мест:

–Ну что? Ты встретилась с ним? – спросил отец Гарри.

Анна покачала головой:

–Сказали, что возможно, к утру он струсит и вернётся обратно. – с надеждой в голосе ответила девушка.

–Ты знаешь Гарри – он не вернётся. – тихо, с укором сказала мать Гарри.

– Знаю – всхлипнула Анна, – но ничего не могу сделать.

– Давайте поспим немного в погребе. Я уже засыпаю. – предложил старик.

–Иди-иди, а я ещё посижу тут. – посоветовала старуха – Может ты будешь есть, Анна?

–Нет, спасибо. Как-то не хочется. Пойду я тоже, пожалуй, посплю.

– Хорошо. Иди.

Женщина осталась одна. Она уставилась на пучок соломы в углу – символ единения. Не помогло. В последнюю ночь семья, почему-то, разбрелась по разные стороны. В такую хорошую грустную и, кажется, такую длинную ночь.

Утро

Мужчина бежал и задыхался. «Вижу город. Он уже так близко. Надо поторопиться.»

Утро. Рассвет

Наступил рассвет. Женщины волочили своих детей и стариков в погреба, оборачиваясь и глядя на вершины стен, где стояли их мужья. Вот они видят их в последний раз, даже обнять не получилось. Так далеко и так близко они. Сердце разрывается, а в голове раздаётся визжащее «Нет, не хочу!» от мыслей, что их больше не увидишь, великая тоска наваливается на женщин. Кажется, так мало времени они провели со своими мужьями, так мало им всего рассказали, а они стоят и даже не оборачиваются, чтобы не сдаться. Им страшно, безусловно, но нельзя сдаваться. Особенно сейчас. Мужчины стояли, глядя на рассвет, и слёзы предательски застилали глаза.

Все были равны: и простолюдины, и дворяне были на стене. Все выжидали. У них была одна цель – стоять до последнего, защитить свою семью и город. В такой сложный час они почувствовали единение, будто они одна большая семья. Семья, в которой каждый чувствовал страх и одиночество.

«Вот! Вижу одного! Приготовились!» – закричал один из смотрящих.

Ружья наготове. Золотисто – розовый закат разлился по небу точно молоко из кувшина. Солнце слепило глаза. Этот рассвет был прекрасен, но никому он не приносил счастья или удовольствия – он предвещал о конце. Скоро золотисто-розовые цвета сменяться на чёрно-красные реки крови, а утренняя свежесть и тишина рассеется криками и мольбами о пощаде.

Глаза мужчин болят от света и напряжения – все уставились на маленькую точку, бегущую навстречу им. Началось.

«Дошёл! Дошёл!» – кричала точка, яростно махая рукой. – «Дошёл! Наконец-то!»

Руки у мужчин дрожали. Никто не понимал, что происходит. Почему враг говорит на их языке? Или от страха их разум настолько помутился, что им мерещится своя речь?

«Подождите, это же наш гонец, что пропал два месяца назад!» – закричал один из дворян на стене.

Мужчинам стало не по себе. Что? А где же пустошь? Что здесь делает гонец, который считался уже мёртвым? Точно он? Да, он! Как же так произошло?!

Гонец добежал до ворот и упал, запутавшись в своих ногах. Выплюнув песок изо рта, он, кашляя, прокричал: «Откройте, их нет. Они мертвы. От-крой-те.»

«Открыть ворота!» – раздался бас с разных уголков стены, и юркий длинноволосый мальчишка быстро соскользнул со стены по лестнице, чтобы помочь открыть ворота стражникам города.

Наконец ворота открылись, и гонец прополз внутрь. Все склонились над ним, засыпая вопросами, а он по-прежнему откашливался от песка в горле после неудачного падения. Вид его говорил о том, что эти месяцы ему дались нелегко: худощавый, одежда превратилась в лохмотья, сумка гонца превратилась в драный мешок, но была ещё годна для носки, волосы отрасли и спутались от грязи. Наконец, он рукой попросил всех замолчать и начал медленно подниматься:

–Где моя жена? С ней всё в порядке? Как дети?

–Найдём их потом, говори, что случилось. – перебил его Гарри.

–Два месяца назад, когда я нёс послание из другого города, я попал в плен к пустоши. Они уничтожили город и догнали меня. Никто из мужчин там не остался жив. Я видел всё. Они взяли меня в плен и приказали вести меня к нашему городу. Я их повёл по самому трудному пути, в сторону наших западных ворот, где находятся самые сильные топи. Повёл их в ночь. И всё. Лошади, люди, тележки – всё затянуло в трясине. Все утонули. Пустоши больше нет. Я бежал сюда сказать вам это. Я сбежал от них в этой суматохе. Я же знаю эти болота. А они все умерли. Точно. – говорил гонец, задыхаясь.

– Подожди. Но ведь мы были окружены. – возмущался один из стражников.

– Хотели, но я предложил им сначала обойти болото лучшим путём, на самом же деле нет, а уже там окружить город. – слабо улыбнулся гонец.

– То есть мы могли сбежать? – задыхаясь от ярости произнёс это рыжеволосый юноша, который стоял на повозке.

– То есть пустоши больше нет? – раздался тихий женский голос. Все обернулись назад. Стояла Софья. Молва о ночной трагедии распространилась по городу молниеносно. – Значит зря они умерли? – женщина упала на колени и разрыдалась.

– Софья, почему ты вышла из убежища? – спросил один из мужчин из толпы. Его голос был тихим и сочувствующим. – Мне жаль, что такое произошло с тобой. Никто не знал, что так всё выйдет. Мы все были готовы умереть сегодня.

– Пустоши нет? – закричала ещё одна женщина, высунув голову из погреба.

– Нет, они утонули в болоте. – повторил раздражённо гонец. – Где моя семья?

– Сейчас поищу их! – радостно закричала в ответ женщина. – Выходите, пустошь утонула! У-то-ну-ла! Мы спасены!

Женщины побежали целовать гонца, а потом к своим мужьям. Старухи повели гонца кормить и умываться. Жена гонца догнала их, истерично вопя.

«Чего разоралась? Будто живого мертвеца увидела!» – посмеялась одна из старух. – «Жив твой голубок!»

«Радость моя! Любимый мой» – падала и плакала женщина, целуя его руки на ходу. – «Живой! Дети – сорванцы куда-то побежали, но с ними всё хорошо! Счастье-то какое! Живой!».

Остальные посыпались из своих убежищ будто из корзины опрокинули горох. Неужели это правда?

Двое мальчишек выбежали из города и радостно запрыгали: «Это правда! Их нет! Их нет! Мы победили.»

«А ну назад, гады! Куда побежали?!Вот я вам уши надеру! Бегом к родителям!» – махал кулаками старик.

Весь город словно бы вдохнул дурманящего зелья – всхлипы, возгласы, визг и блаженная улыбка сопровождала почти каждого жителя города.

В этой суматохе Гарри побежал к дому: «Анна! Анна!». Дома не было никого.

«Может они уже побежали на площадь?» – посоветовал старичок, стоящий у его дома. – «Пошли со мной, я как раз туда иду.»

Старик был прав. Народ собрался на площади и слушал стражников, которые оповещали радостную новость снова и снова.

Гарри искал глазами своих родителей и Анну. Наконец он увидел светлую головку возлюбленной. «Анна!» – радостно крикнул Гарри, и девушка повернулась на крик. Анна что-то шепнула на ухо рядом стоящей матери Гарри, и женщина, толкнув мужа, повернулась в сторону Гарри. Он подбежал к ним, обнимая попеременно то родителей, то Анну: «Анна, пора. Сейчас самый подходящий момент. Давай сегодня же ты станешь моей женой, а я твоим мужем. Я так боюсь тебя снова потерять. Прошу!»

Анна завизжала и кинулась на шею юноше, осыпая его голову и лицо лёгкими поцелуями.

Толпа радостно загудела:

–Я уже думала не увижу тебя больше. Сегодня же отпразднуем! Вечером! Нет, в полдень! – заверещала Анна.

Ради этого ты пропустишь даже обеденный сон? – пошутил Гарри. Анна легонько ударила его по лбу:

–Никто спать не будет. Сегодня все празднуют! – закричал худощавый мужчина из толпы.

–Мы тоже сегодня поженимся! – закричал из толпы темноволосый юноша, держа за руку ошеломлённую девушку.

–И мы тогда тоже! Сегодня хорошее время для праздника. – подали голос с другой стороны толпы.

–И мы! И мы! И мы!.....– раздавалось с разных сторон.

–Тогда девушки и юноши пусть идут наряжаться, а все остальные прямо сейчас будут украшать город. Празднование будет проходить здесь! – распорядился появившийся откуда ни возьмись советчик. – Позовём нашего главу города. Пусть порадуется мальчишка!

–Испугался, наверное, бедняжка. Он же ещё совсем малыш. – сочувственно произнесла рядом стоящая женщина.

–Да! Да! Да! – ликовала толпа.

Для начала мы устроим небольшие похороны для тех, кто не пережил эту ночь. – произнёс дворянин, который на помосте обещал отдать своё имущество вдовам и сиротам. Михаил уже успел прибежать домой и увидеть то ужасное зрелище. С глаз пропал блеск, с лица улыбка. В смерти жены он винил только себя.

Люди наскоро захоронили тела, и, немного погрустив и помолчав в памяти об умерших, вернулись к более весёлым хлопотам, а дворянин ушёл в свой дом и больше не вышел из него:

– Столы поставим здесь!

– Несите все свои припасы!

– Ленты! Ленты не забудьте!

– Цветы! Нужны цветы!

– Музыку надо!

– Найдёёём!

– Разжигайте печи!

–Рубите кур! Свиней ещё рано и долго готовить!

– Рыбу не забудьте!

–Фрукты несите!

–А я свою настоечку принесу. Эй – ех!

Все начали хлопотать. Кто-то смеялся, кто-то облегчённо вздохнул, кто-то плакал от счастья, а кто-то, как и Софья, стояли на коленях, безжизненные и опустошённые, и не принимали участия в приготовлениях, оплакивая умерших этой ночью. Ещё чуть-чуть….ещё чуть-чуть, а они….Но подняв своё лицо в сторону цветущей Анны, Софья невольно улыбнулась, вспомнив себя, когда она была невестой: «Жизнь продолжается. Новая жизнь. Надо начинать всё сначала. Сейчас это новый виток, а я не у дел. Так чего ж мне грустить? Надо помочь этим невестам. У меня как раз залежалось белое полотно – часть моего приданного. Пусть хоть они будут счастливыми.»

Это был самый прекрасный рассвет.

Двумя месяцами ранее…

«Они меня заметили! Они меня заметили!» – бежал гонец по лесу, убегая от прилетающих стрел пустоши. Он успел доставить письмо городу, что его родной болотный город волнуется о слухах по поводу пустоши, но он не успел уйти из этого города незамеченным. В тот же день город был подвержен атаке. И сейчас он убегает, но силы его на исходе.

Один из всадников кинул в его сторону верёвку с железными шарами на концах и попал в цель – ноги убегающего запутались, и гонец упал на землю.

Всадники радостно завизжали и начали скакать вокруг него. Наконец один подскочил поближе и схватил гонца за волосы, потащив дальше по дороге. Гонцу было больно и страшно, он кричал и рыл ногами землю, взывал о пощаде.

Когда одному из солдат надоел этот визг, он что-то прорычал на своём языке, после чего двое рядом стоящих всадника начали избивать гонца, разрывая его одежду, сумка уже давно была отобрана. Один солдат ради забавы провёл острым ножом по щеке гонца, отчего тот начал визжать ещё сильнее. Солдаты смеялись. Голова гонца была запрокинута назад, закруглённый нож для жатвы был поднят вверх. «Ясно, они хотят мне перерезать горло. Лучше не сопротивляться.» – и гонец закрыл глаза в ожидании своей смерти.

Неожиданно его отпустили. Солдат ругался с мужчиной в балахонистой одежде, пока тот не поднял указательный палец вверх и не произнёс нечто, что заставило солдата замолчать.

Не успел гонец сообразить, что с ним происходит, как его руки были крепко стиснуты верёвкой, а другой конец верёвки был привязан к рогам мула.

Мужчина в балахонистой одежде подошёл к нему и спросил на языке гонца:

– Ты из болотного города?

– Д.да. вы говорите на моём языке? – глаза гонца округлились от удивления.

– Я переводчик. Как я угадал с тобой. Говорил же главе пустоши, что вы с этим городом хорошо ладите. – усмехнулся переводчик. – Ладно, к делу. Мы оставим тебя в живых пока не понадобится наша помощь. – переводчик достал из сумки гонца послание с недавно уничтоженного города. – Это ты хотел передать жителям вашего города?

–Да, но не успел.

– Что там написано? Я не знаю вашего письма.

– Что слухи про пустошь истинная правда.

– Пожалуй, это мы отправлять не будем. – усмехнулся переводчик. – Идём, тебе надо в другую сторону.

И процессия из всадников, мулов и похищенных вещей с женщинами и детьми вышла из леса.

Стояла невыносимая жара. Люди теряли сознание от палящего солнца, но никого это не волновало. Упал –получи удар плетью. Одна женщина так и не смогла встать даже после удара плетьми – её затоптали лошади пустоши. Гонец шёл и пытался не показать вида, как больно ему от ударов и кровоточащей раны, на которую сели мошки и начали потихоньку грызть. Сам же его «собеседник» сидел на лошади, обнимая всадника сзади за талию, который управлял этой кобылой.

Переводчик был не из пустоши, несмотря на то, что он был одет в ту же балахонистую одежду, что и весь народ, в том числе и глава. Его выдавала внешность: светлые волосы, худое лицо с носом-крючком и острым подбородком. Брови светлые и редкие. Глаза большие, серого цвета. Брит налысо – знак раба.

– Как ты здесь оказался? – спросил гонец, чтобы отвлечься от резкой боли в запястьях от сдавливающей его верёвки.

–Как все. Точнее не совсем. Я уже родился рабом. – усмехнулся переводчик

– Это как?

–Захватили город, где жили мои родители. Отца в бою убили. Мать отдали в рабство. Я уже родился от рабыни безымянным рабом. Там меня уже вырастила жизнь. Мать рожала от солдат пустоши, у меня уже три сестры и два брата, которые не рабы. Нас сразу же разделили. Рабы отдельно живут – пустошь отдельно. В детстве они ещё прибегали в местечко рабов и играли со мной, пока не видел нас никто. Так они мне показывали пальцем на предметы и произносили как они называются, а я запоминал. Так я постепенно изучал их язык. Когда же меня однажды застали в местечке пустоши, меня начали избивать, и я просил о пощаде на их языке в надежде что они меня поймут. Бить меня тогда перестали сразу же, но привели к главе, который слушал мою речь. Вскоре я понял, что и другие языки я легко запоминаю. Так я стал переводчиком.

– Но по-прежнему рабом. – хмыкнул гонец.

–Да. Мне нельзя заводить семью даже с рабыней и нельзя иметь собственную лошадь и ею управлять, правда меня не избивают. Я сыт и одет. Мне достаточно. Для рабов я подстилка для пустоши -часть их, для пустоши я всё равно раб –часть их. Изгой и там, и там.

– Изгой, но катаешься верхом на лошади, обнимая воителя пустоши. На лошади, а не со мной. И говоришь со мной без опаски. Слишком много привилегий для раба.

– Заслужил своей упорной работой.

–Слушай, – обернулся гонец и вновь обратился к переводчику. – Никто же больше нас не понимает о чём мы говорим?

– Никто. Будь спокоен. – усмехнулся переводчик.

–Давай сбежим.

– Нет! – глаза переводчика округлились.

–Тихо, не подавай вид.

–Я не могу. – воитель пустоши, управляющей лошадью, повернулся к ним, отреагировав на возмущённый тон переводчика.

–Почему? Разве это жизнь?

–А разве нет? Я родился рабом, я другой жизни не знаю!

–А если я один сбегу, не сдашь?

–Многие пытались сбежать, – пожал плечами переводчик. – Но никто не покидал пустошь живым. Делай что хочешь, но спасать я тебя не буду. А если будут меня выпытывать, сдам. Я не хочу терять своё положение из-за очередного дуралея. О, мы прибыли.

Процессия остановилась, и гонец врезался в бок одного из мулов. С него посмеялись солдаты и повели мимо огромного ярко-красного шатра:

– Придёт время, и ты окажешься там. – сказал переводчик гонцу.

– А что там?

– Это шатёр моего господина.

– Зачем мне там быть?

– Поговорить, поклониться, встретиться перед казнью.

– Спасибо, не хочу.

Его повели в другой шатёр, внутри которого, посередине стоял столб. Гонцу приказали сесть спиной к столбу. Переводчик объяснил приказ, гонец повиновался, и руки снова будто обожгли огнём – их привязали к столбу. Солдаты ушли, а переводчик остался:

– Хочешь я побуду с тобой?

– Нет, спасибо, я пока что посплю. Устал.

–Хорошо. Я приду завтра. Принесу поесть, если что достану, а то предупреждаю, кормить будут редко и мало.

– Спасибо. Не откажусь. Ты уж это. Не забывай про меня.

Переводчик ушёл. Так, этот шатёр со столбом стал ему домом. Время от времени пустошь перемещалась в другие захваченные города, и гонец уже успел убедиться в жестокости воинов.

Два месяца спустя. Ночь.

Наконец, спустя два месяца плена, его вызвали в пёстрый ярко-красный шатёр. «Вот и конец.» – подумал про себя мужчина и послушно побрёл за солдатами.

Войдя внутрь шатра, перед ним предстала такая картина: на огромных пёстрых подушках сидел грузный мужчина. Квадратный подбородок, густые брови, прямой нос – несмотря на такие черты лица, он был привлекательным мужчиной. Рядом с ним сидела полная женщина с маленькими глазками и таким же подбородком, который придавал ей мужеподобный вид.

«Подбородок – отличительная черта пустоши.» – подумал про себя тогда гонец. За два месяца он уже многое понял. И ведь правда, народ пустоши имел такой подбородок, как и карие глаза и густые брови. Жестокие мужчины и плотные, плодоносящие женщины. У них было своё представление о красоте. Красоту женщины оценивали по бёдрам и здоровью её детей, а мужчин – по подбородку и количеству убитых его руками животных и чужаков.

И вот сейчас, глава этого народа, сидя на пёстрых подушках, что-то говорил на своём языке, а рядом стоящий переводчик слушал его, опустив голову. Мужчина закончил свою речь, а переводчик поднял голову и обратился к гонцу: «Моя женщина – величайшая из женщин. Она родила мне пятерых мальчиков, ещё молода и здорова. Посмотри на её бёдра. Какие круглые! А её грудь. Да она создана для кормления. Она родит мне ещё дюжину крепких и сильных мальчиков. А у вас такие женщины есть?»

Это была не просто беседа о женщинах, тут подразумевалось нечто другое. Не просто так его привели к главе, а не убили сразу два месяца назад. Союз. Этот вопрос подразумевал о содружестве с главой, помочь ему, предать свой народ.

Гонец не знал, что ответить. В первую очередь, как обращаться к главе, хотя бы имя. Во-вторых, что, если он ответит «да»? Он обречёт свой народ на рабство и смерть. А если «нет»? Вдруг ему ответ не понравится, а так есть шанс сбежать.

Переводчик объяснил, что его господин никому не говорит своего имени, даже жене, ибо суеверен. Все, кто узнавал, как зовут главу, давали клятву о неразглашении и проверялся на способность к колдовству. Кто проговаривался, лишался языка. Кто вызывал подозрение по поводу колдовства, сжигался заживо.

Гонец только кивнул и попросил передать переводчика свой ответ «Да».

Глава пустоши почесал свою шею и снова заговорил. Переводчик смотрел главе в рот и беззвучно шевелил губами, повторяя сказанное главой. Когда мужчина закончил свою речь, переводчик часто заморгал, помотал головой, будто очнулся от гипноза:

«Мне они не нужны. Рабов у меня достаточно, да тут ещё такое место – болото, половину рабов потеряю со своими воинами в придачу. Мне нужны только плодородные земли. Хотя я потеряю их ещё при наступлении. Пожалуй, надо взять женщин и детей в рабы как раньше.

Я даю тебе выбор: ты умрёшь прямо сейчас от рук одного из моих солдат, либо ты умрёшь в старости или от голода, мне уже будет всё равно, но я даю тебе и твоей семье, если она есть, шанс уйти из вашего города.»

Гонец был шокирован таким предложением и, в благодарность за предоставленную возможность, упал на колени перед главой и запричитал: «Спасибо! Спасибо! Я выберу старость! Что я должен сделать?»

Глава посмеялся и вопросительно уставился на переводчика. Тот наклонился к сидящему мужчине и произнёс слова гонца на языке пустоши, утвердительно кивнув.

Мужчина снова посмеялся и быстро залепетал. Переводчик сказал: «На следующем рассвете ваш город будет подвержен атаке, но он хорошо защищён. Как утверждают мои лазутчики, у вас толстые и высокие стены – они впервые встречаются на моём пути. Я не знаю сколько у вас там людей и каким оружием вы владеете. Я не могу так рисковать. Сделай так, чтобы народ не был готов к битве, чтобы мы застали их врасплох. Уже завтра на рассвете ты окажешься в городе. Даю тебе время подумать до заката.»

После сказанного, переводчик повернулся к главе и кивнул, давая понять, что закончил свою речь. Женщина главы произнесла приказ и гонца повели в его шатёр и привязали к тому же столбу, который стал ему родным за эти несколько месяцев.

Наступил закат. Гонец уже успел вздремнуть. Его грубо вырвал из оков дрёма толчок в плечо. Освободив руки, гонец встал и поплёлся впереди солдат к шатру главы пустоши.

Теперь между главой и гонцом стоял низенький стол с различными яствами. У гонца предательски заурчал живот, а рот наполнился слюной. Переводчик мягко спросил гонца: «Вы что-нибудь придумали?»

Гонец утвердительно кивнул.

«Поделитесь же с нами идеей.» – всё так же мягко попросил переводчик.

«Я прихожу на рассвете в город и говорю, что вы утонули в болоте, пытаясь пройти в город.» – у переводчика округлились глаза. – «Для этого вам придётся не наступать так близко, чтобы никто не смог вас разглядеть. Они убедятся, что вас нет.

В полдень у нас никто не работает из-за сильной жары. Многие в это время спят. Таков обычай. Вот тогда и стоит наступать.»

Переводчик быстро начал говорить на ином языке, яро жестикулируя. Глава, не поворачивая голову к гонцу, обратился к переводчику. Он же, повернув голову к гонцу, спросил: «Кого вы заберёте с собой?»

Сердце гонца учащённо забилось: «Получилось!». Дрожащим голосом он вслух произнёс: «У меня есть жена и двое детей. Мальчики.»

Переводчик сказал, понизив голос: «Тогда вы к полудню уйдёте из города. Останетесь там, будете убиты. А жена и дети .. сами понимаете. Вы заберёте только одну женщину и двое мальчиков, не обманывайте. Будет больше – мой господин решит, как вас наказать. Мы кольцом захватим город, так что будьте союзником. По дороге в город за вами будут следить – не смейте терять наше доверие.»

Гонец кивнул: «А вдруг ваши воины меня примут за сбежавшего?»

Переводчик хмыкнул и спросил это у главы. Мужчина усмехнулся и лукаво посмотрел на гонца. Переводчик ответил: «Мой господин сказал, что вы необычайно умны. Сейчас вам дадут отличительный знак нашего союзника. При набеге наших войск, всегда носите эту табличку. Когда надпись будет стираться, постарайтесь найти где-нибудь краску и дорисовать стёртые линии.»

Глава пустоши попросил принести краску и дощечку. Ему поднесли красную дощечку и белую краску. Он что-то намазал ей и протянул солдату. Солдат же протянул верёвку в щели дощечки и отдал гонцу. Глава жестом пригласил гонца к столику с яствами. После трапезы гонец спрятал дощечку в сумку, которую отдали обратно, и пошёл в город.

День.

«Да. Я обманул их. Жестоко. Но что ещё оставалось делать? Народ и так погибнет. Уж лучше уйти в никуда живым и знать, что ни жена, ни твои дети не пострадали, нежели бесполезно умереть в шатре и не знать, что случилось с твоей семьёй. И лучше бы не знать! Очевидно же какая судьба бы их настигла. Дети стали бы рабами, и их дети родились бы уже невольными, обязанными, униженными, а моя жена вынуждена была бы отречься от своих, моих, наших детей и рожать новых, совсем непохожих ни на её, ни на меня, ребят с квадратными подбородками. Когда бы эти иные дети подросли, они бы издевались над моими детьми – рабами, не зная, что они приходятся друг другу родными братьями.

А народ? Люди погибнут. Лучше уж умереть быстро, в неведении, даже не понять толком ничего, нежели ожидать последние свои часы в страхе. Больше сопротивляешься – больше мучают. Я заметил это из боя в бой. Они не любят гордых и непокорных.

Да, сейчас моя жена с укором смотрит на меня, но в глубине души понимает, что сделал я всё как можно лучше для нас. Она согласна со мной, но душа говорит, что всё это чудовищно и гадко. Мы уходим из города, словно предатели. Иного пути у нас просто нет.

Она собирает еду, я – вещи. Мы молчим. Дети прибежали в дом уже тогда, когда я успел всё рассказать жене. Они очень обрадовались мне, но искренне не понимают, почему их мама грустная. Они ещё не знают об этом. Простите меня.»

День

Гонец уходил из города, держа за руку жену. Дети цеплялись за её юбку. Те самые два мальчика, которые первые вылезли из крепости, чтобы убедиться, что пустоши нет. Два весёлых мальчика.

Хитрить гонцу было бесполезно: город окружён.

Вот он идёт, вместе с ним его жена и дети. Он должен быть счастлив, что они избежали той участи, что ждёт тех, кто находится в городе, но гонец несчастлив. Не его это – предавать, но и выхода иного совершенно нет.

Жена молчит, всё прекрасно понимает. Дети…вскоре они догадаются, но, быть может, повзрослев, и обзаведясь семьями, они поймут почему их отец так поступил и простят его. А заведут ли они вообще семьи? Много ли ещё осталось в живых таких же «предателей»?

Неожиданно женщина вздрогнула и издала короткое испуганное «ах». Её взгляд устремился вдаль. Гонец тоже увидел то, что испугало его жену – пустошь. Стремительно, на лошадях, они приближались к ним. Дети завизжали и кинулись бежать назад, в сторону города, но женщина догнала их и приказала им стоять и вести себя тихо. Младший начал возражать «Но мы должны сказать ..», на что получил шлепок по губам от женщины. Ребёнок захныкал и затих. Женщина дрожала и боялась не меньше сына, но она уже не ребёнок, и так просто заплакать она не может.

Гонец достал из своего потрёпанного кулька ту самую красную дощечку и накинул на себя. Один из скачущих кинул взгляд на стоящую семью и заметил висящую на груди мужчины табличку с надписью на своём языке. Он что-то прокричал скачущим позади него на своём языке. Это слово, похожее на рык, понеслось дальше по армии. Многие произносили его, передавая его другим.

Гонец ещё не знал, что они кричат о том, что этот мужчина, женщина и два мальчика предатели своего народа.

В пустоши предателей наказывали изгнанием.

Семья продолжала стоять и наблюдала, как приближаются к ним лошади. Дети плакали, а женщина, крепко держа детей, закрыла глаза и молила о скорой смерти, а гонец думал «Обманул». Он сказал детям закрыть глаза – они перестали сопротивляться.

Лошади проскакали мимо семьи – а они по-прежнему стояли неподвижно. Пустошь мчалась, не задевая их.

«Не открывайте глаза! Не смотрите! Не оборачивайтесь!» – кричал сквозь топот гонец. Дети и жена тяжело и часто дышали от страха, из груди вырывался крик ужаса. Воины проскакали мимо них. Немного подождав, всё так же молча, как и в начале пути, они дальше пошли в сторону болот.

Земля дрожала от проносящихся лошадей. А в это время в городе стоял такой радостный вопль, что многие не заметили смены интонации крика у первых убитых. Кто-то кричал, кто-то визжал, и все принимали это за радостные позывы. Так, люди до последнего момента не понимали, что пустошь всё-таки пришла. Радостный вопль сменился возмутительным, испуганным криком, но вскоре всё завершилось тишиной. Наступила пустошь.