Канат (СИ) [Morgan Perry] (fb2) читать онлайн

========== Один из легенд ==========

20:34. 16 сентября 2022 года.

Центр Нью-Йорка.

Ветер уносил многочисленные флаеры, которыми весь город был устлан, словно ковром. Неоновые вывески с кричащими заголовками твердили о приближающемся шоу, освещая тёмные улицы Нью-Йорка. Небо усеяли свинцовые тучи, где-то вдалеке сверкали молнии, а на асфальт падали холодные капли только моросящего дождя. Воздух был пропитан вязким запахом мокрого бетона, который ветер вместе с собой принёс сквозь открытое окно машины. Вдыхая ароматный латте с нотками шоколада, осматриваю документы, которые, не щадя своих пальцев, я должен подписать за один вечер.

— Нам нужно будет сначала заехать в штаб конкурса, забрать оттуда список примерных дел, которые мы должны сделать до начала шоу, между прочим, оно состоится через два дня, забрать и примерить костюмы на завтрашнюю конференцию, получить у администратора на входе пропуска… Точно, у тебя сегодня ещё Meet and Greet с фанатами в Прукфилд Плейс, — она помолчала пару секунд, а потом с грохотом откинула бумажки себе на колени, — Финн, ты вообще меня слушаешь?

— Единственное, чем я сейчас займусь — приму душ в отеле.

— На душ совершенно нет времени! Мы должны делать всё предельно быстро, наш рейс итак задержали на двое суток!

— Почему ты не заказала частный самолет?

— Финансы, выданные шоу были ограничены, а также…

— Это твоя работа, Брук! — перебиваю её, сверяя презрительным взглядом. — Неужели так сложно было выписать чек с моего личного счёта и не капать мне сейчас на мозг?

— Ты не давал мне разрешения на это под роспись, без документов это незаконно, — она подбирает слова, в панике бегая по моему без эмоциональному лицу.

— Работая со мной пять лет, ты впервые говоришь такие безрассудные вещи. Твой косяк, Брук. Я хочу в душ и доставку еды в номер. И как можно быстрее.

Она кивает, и говорит Жану за рулём адрес забронированного отеля, куда мы все немедленно отправляемся, свернув с маршрута навигатора. Улицы пролетали одна за одной, оживлённые проспекты наполнены офисными клерками, возвращающимися с работы в поздний час. Гул машин слегла перебивал спокойную музыку с проигрывателя, пока я искал бутылки с водой в небольшой поясной сумке. Перевернув её вверх дном, только потом осознал, что мне пришлось выкинуть всю воду на пункте контроля в аэропорту. Неужели я умру от жажды, не доехав до отеля? Возмутительно.

— Так, Жан, ты связался с секьюрити Финна? Эти фанаты его сейчас затопчут на входе! — она тычет пальцем в лобовое стекло, откуда виднеется вход в пятизвёздочный отель, усеянный зонтиками и людьми в дождевиках. В руках они держат флаеры, распечатанные фотографии и даже огромные плакаты, вперемешку с воздушными шарами.

— Господи, да их тут не меньше трёх сотен! — мой агент Брук судорожно набирает номер секьюрити, пока Жан пытается подъехать ко входу, что довольно проблематично: толпа не хочет расходиться, а увидев подозрительно дорогую машину, за которой едут несколько таких же, ожидает моего выхода из одной из них.

— Проблема решаема? Или у тебя снова накладки? — недовольно отчеканиваю я, глядя на сотни людей, которые бегут к колонне наших машин.

— Всё в порядке, секьюрити сейчас откроют твою дверь, мы все выйдем, а отельная охрана уже ждет у дверей, разгоняя там бешеных фанатов.

Я кладу телефон в карман пальто и надеваю солнечные темные очки. Последний раз взглянув в зеркало поправляю кудри, а затем дверь с моей стороны открывается.

— Это Финн Вулфард! — пищащий мне в ухо голос хватает меня за плечо, и я обескураженно поднимаю глаза на источник звука.

Худощавая девочка улыбается во все тридцать два, дергая меня за черное кашемировое пальто. Я не могу описать свои эмоции сейчас, но во мне клокочет агрессия и злость на охрану, которая бежит за десятки метров от нас.

— Прекрати дергать меня за пальто, я прекрасно тебя слышу, — она вмиг открывает руки, а её лицо заметно краснеет от холодного тона разговора. — Давай сюда.

Я забираю свою фотографию из вытянутых рук фанатки и оставляю на ней размашистый автограф, пририсовав сердечко сверху. Каким бы свирепым я не был в такие моменты, я просто не имею права отыгрываться на своих сторонниках. Дело даже не в репутации, а в отношении этих людей ко мне. За последние годы своей популярности меня превозносят в идолы, восхищаются в фан-аккаунтах, а все таблоиды и новости на телевидении пестрят моим лицом изо дня в день. 2022 год выдался странным в том плане, что люди перестали интересоваться чем-либо, кроме как популярными личностями, поэтому номер один в списке обсуждений людей всех возрастов — поп-звезды и другие люди шоу-бизнеса. Складывается ощущение, что больше в мире ничего не происходит. Все вокруг только и делают, что следят за моей жизнью и жизнями моих «коллег по цеху».

— А теперь беги, пока тебя не схватила охрана, — говорю я, напоследок выполняя её просьбу на прощание — обняться. Прижав к себе фотографию, она убегает в противоположную сторону от толпы.

Натягиваю на голову капюшон толстовки и выхожу из машины, пока меня и Брук окружают четыре амбала из моей личной охраны. Признаться честно, я не особо помню каждого поимённо, поэтому частенько путаю их, обращаясь лично. Фанаты вокруг словно озверели, пытаясь накидываться на охрану и испытывая фортуну хоть пальцем до меня дотронуться. Порой, это выглядит отвратительно. Поднимаясь по ступеням, меня встречает администрация отеля, закрывая за нами дверь на ключ, растянув красную ленту перед ней напоследок.

— Приветствуем вас в отеле, мистер Вулфард. Ваш номер готов, доставка уже ждет на столе, как вы и просили. В ваши апартаменты ведёт отдельный лифт, а вещи доставлены и лежат в гардеробной комнате. Карта отеля, ключ-карта от номера и флаеры о предоставляемых спа-услугах вы найдете в этом конверте. Желаем вам приятного отдыха, по всем возникающим вопросам можете обращаться на ресепшн по телефону из номера.

Благодарю любезного администратора и направляюсь к лифту, наконец сняв с себя очки и положив их в карманы пальто. Отдаю конверт Брук и осматриваю кнопки лифта, пока мы поднимаемся на сорок восьмой этаж.

— Твой номер на следующие два дня выглядит просто ошеломительно, судя по фотографиям на сайте. Президентский люкс с открытой верандой на крыше и личным бассейном с джакузи.

— Следующие два дня? — хмуря брови, уточняю сказанное агентом.

— Я не рассказала тебе главного, весь полёт ты спал, и я не хотела прерывать твой сон.

— Ближе к делу, Брук, — замечаю, как она занервничала от моего хмурого взгляда, поэтому меняю тон на более теплый.

— Шоу начинается девятнадцатого сентября. С того момента у всех участников забирают телефоны, отрезают вас от всех источников новостей и коммуникаций. Все, в том числе и ты, будут жить в огромном комплексе, где вы будете тренироваться, репетировать, записывать новые синглы и вообщем-то жить. У каждого будет свой номер, но жить будете в одном корпусе. Связываться с фанатами вы сможете только на самих выступлениях на аренах, а также на конференциях — плановых и внеплановых. Выходить за пределы территории комплекса будет строго запрещено, близких или родственников к вам тоже пускать не будут, только собственные агенты и секьюрити от организаторов шоу. Одним словом, это будет полная изоляция с соперниками.

— Пиздец.

21:49.

Штаб «World Idol». Нью-Йорк.

— Подпишите ещё, пожалуйста, здесь.

Оставляю последние подписи и откладываю документы на край стола. Сотрудница шоу выдаёт белый запечатанный конверт с печатью конкурса:

— Это ваш пропуск, — Клэр указывает на ключ-карту. — Это и ключ к номеру, пропуск в другие корпуса и способ оплаты для услуг комплекса. Вы также сможете привязать туда свою личную банковскую карту, но изначально у вас есть депозит в тысячу долларов от организаторов на две недели. Каждые две недели депозит пополняется на эту же сумму, остатки не обнуляются.

Верчу в руке карточку с моим идентификационным номером «02», слева от которого находится моя фотография и ФИО. Дизайн карты пришелся мне по душе: переливающийся фиолетово-зелеными оттенками металл, украшенный вотермарками эмблемы шоу.

— Это карта комплекса. Здесь есть тренировочный зал, своя звукозаписывающая студия с в полной комплектацией инструментов, своё спа, плавательный бассейн, зона фуд-корта и несколько ресторанов и кафе, а также спортзал. Зоны отдыха находятся на веранде, у бассейна в тропической зоне, а также в других отмеченных точках. Есть отдельный зал со сценой, где вы в основном будете проводить генеральные репетиции, а ещё зал с огромным экраном, где вы сможете смотреть прямые трансляции, связанные с шоу, записи с уже прошедших эфиров, в которых вы будете в дальнейшем участвовать, и там же будут круглосуточно транслироваться ваши оценки от судей и ваша популярность среди зрителей по всему миру.

— Выглядит грандиозно, честно сказать.

Да что там грандиозно: ни один мой тур не сравнится с этим событием.

— Все участники, как и вы, удивляются этому масштабу. Но на то он и всемирный конкурс. Не забывайте, за вами следит буквально весь мир.

— Клэр, скажи, есть какие-либо нюансы в плане агентов и обслуживающего персонала?

— Да, определенно. Ваш агент остаётся с вами, но также от организаторов к вам привязывают агента для продвижения в шоу, который будет следить за мероприятиями, вашей популярностью, устраивать пресс-конференции и встречи с фанатами, которые разыгрываются на официальном сайте. Вас не должно особо затруднить: всего встреч с фанатами будет от силы пять-семь. Агенты будут работать в паре, считают, что так будет эффективнее.

Я перевожу взгляд на Брук, которая сжала челюсть от услышанного, словно сказанное Клэр было ударом под дых. Возможно, это действительно ударило по самолюбию Брук, ведь она всегда работала со мной сама, на протяжении стольких лет, а теперь ей приставляют ещё одного конкурента в сфере агентских услуг. Страшно представить, что мне ещё следует узнать об этом шоу.

— Так называемая «прислуга» тоже есть. Уборка, доставка костюмов и заказов в номер осуществляется непосредственно специальными горничными. Через них можно будет получать медикаменты, почту и так далее. С тренерами, звукорежиссерами и остальными работниками сможете ознакомиться уже на месте.

— Это всё?

— Думаю, да. Девятнадцатого сентября за вами заедет машина от организаторов, которая привезет вас на территорию комплекса. По приезде на открытом вечере вам расскажут всё, что от вас требуется, там же и познакомитесь с остальными участниками. Признаюсь вам, Финн, они все уникальные и разнохарактерные, поэтому обстановка в комплексе может быть напряженной. В любом случае, я желаю вам удачи и победы в шоу. Со мной вы также сможете связаться по номеру, указанному в конверте.

23:15.

Отель. Нью-Йорк.

Наконец-то горячая вода со сверкающей в ней, медленно рассыпающейся бомбочкой для ванны, обволакивает моё тело. Наскоро принятый вечером душ никогда не заменит долгого отмокания под музыку со стаканом спиртного в руке. Наслаждаюсь последними днями одиночества и тишины, прежде чем начнётся моя бурная жизнь на проекте. Листаю ленту инстаграмма, лайкаю посты друзей и изредка мелькающих фан-аккаунтов. Делаю глоток темной жидкости, чувствуя, как приятное тепло разливается буквально по венам. Со скрежетом ставлю стакан на стеклянный кофейный столик у ванной, и закусываю, выпитый ранее алкоголь, клубникой в шоколаде. Разворачиваю лист из конверта с инструкцией по дальнейшему оформлению профиля в инстаграмме, согласно правилам шоу, и принимаюсь за кропотливое дело редакции описания профиля. Спустя пару минут трудов и мучений, результат вышел довольно симпатичным:

/Finn Wolfhard, 19 y.o., USA.

Певец, актёр, модель.

Участник проекта «World Idol».

Сквозь звёздный блеск прямиком на мировой пьедестал вместе с #WIPRD/ — 223M followers.

Что же, слоган айдола выглядит солидно и теперь украшает шапку моего профиля. По правилам проекта меняю иконку на сделанную ранее новую фотографию, а также выкладываю пост, где пишу о том, что участвую в проекте. До сих пор это оставалось секретом, но в любом таком масштабном мероприятии есть утечки. Фанаты не должны были знать о моём приезде, строили догадки, что я тоже окажусь в шоу, но агентам пришлось пустить им пыль в глаза и спихнуть мой приезд на предстоящую конференцию по выпуску нового альбома. Хотя никакой альбом я так и не написал, всему виной мой творческий кризис.

Ну и кому я вру? У меня просто нет вдохновения и идей для новых треков.

Прикрыв ненадолго глаза, мои руки ослабли на бортиках ванной. Телефон, выпавший из пальцев, стремительно упал под воду вместе с листом инструкций.

— Вашу мать, блять, — выдыхаю я, быстро вытаскивая телефон и вытирая его двумя полотенцами сразу. Здоровья тем, кто придумал водонепроницаемые гаджеты, что бы я без вас делал.

На дисплее экрана всплывает несколько уведомлений инстаграмма о новых подписчиках. Загружаю приложение, которое уже кишит новыми постами самых разных фан-аккаунтов об участниках проекта. Захожу на официальный аккаунт «World Idol» и замечаю там новый пост с моей фотографией, сделанной специально для проекта.

/ Финн Вулфард, всемирно известный поп-исполнитель, актёр и модель мировых брендов, присоединяется к ряду участников #WIPRD! Дискография этого исполнителя наполнена треками, которые взрывают все хит-парады уже третий год! Его недавний сингл «Depression lies» набрал суммарно 230 миллионов прослушиваний по всему миру, а диски с этим треком продались в 20 миллионов копий, удостоившись двух платиновых сертификаций только в США! Фильмы с его участием собирают лучшие награды, а в 2021 году Финн забрал сразу пять статуэток Грэмми в нескольких номинациях!

Рады ли вы его участию в проекте и как давно следите за творчеством данного исполнителя?

Старт шоу 23 сентября в 19:00 по UTC, смотрите прямые трансляции на нашем официальном сайте, по главным каналам вашей страны и следите за новостями в нашем профиле!

Сквозь звёздный блеск прямиком на мировой пьедестал вместе с #WIPRD /

Удивляюсь тому, как же красочно описали здесь мою биографию и достижения за недавнее время. Чувствую плюс тысячу к самомнению, читая комментарии, усыпанные радостными возгласами и фан-аккаунтами. За те четыре минуты, что висит пост, он набрал рекордные 340 тысяч лайков. Все цифры, которые мелькают у меня перед глазами последние два дня выглядят ни то, что нереальными, а какими-то космическими. Неужели это всё наяву?

Проверяю новых подписчиков, среди которых высвечиваются профили с галочкой:

Lee Sincu, 18 y.o., KOREA — 189M followers.

Astel Weber, 17 y.o, GERMANY — 192M followers

Alice Romanova, 19 y.o., RUSSIA — 217M followers.

Все они участники шоу: Ли Синцю из Кореи, Астель Вебер из Германии и Алиса Романова из России. Пока только они подписались на меня, но с творчеством ни одного из них я не знаком, хотя слышал мельком в таблоидах. Алиса, которая подписалась на меня самой последней, имеет на парочку миллионов подписчиков меньше, чем у меня. Откуда, откуда, а вот о всемирно известных звёздах из России я ещё не слышал. Вообще мало кого из России встречал, не считая своих фанатов.

С Астель Вебер я виделся на Грэмми, она фотографировалась на дорожке после меня, но о творчестве её, увы, не наслышан. Знаю лишь, что она взяла одну номинацию.

А вот Ли Синцю скорее всего известен больше в странах Азии, нежели в Европе. Так что, он для меня чистейший лист, как и русская Романова.

Не успел я отложить телефон и снова прикрыть глаза, как он затрезвонил, прервав мою идиллию тишины и покоя. На экране высветилась Брук:

— Финн, срочно собирайся! Организаторы объявляют сбор в их штабе со всеми участниками! Сказали, что правила пересмотрели, а дальнейшее развитие проекта потерпит сильные изменения! Жан уже едет!

— Брук, ты решила окончательно испортить мне день?

Нервно бросаю телефон на край стола и накидываю белый халат на плечи.

Комментарий к Один из легенд

Повествование от лица Финна что-то новое для меня. В любом случае, жду ваших отзывов и впечатлений от первой коротенькой главы. Ещё я думаю над тем, чтобы создать телеграм-канал и выкладывать туда фотографии для фанфика, возможные спойлеры, а также сделать фотки профилей и прототипов персонажей. Так что если вам это будет интересно, обязательно отпишите в отзывы. Всех люблю, обнимаю!

========== Хрусталь на плёнке. Часть 1. ==========

! Повествование от третьего лица!

Я так хотел раскрасить мир в яркие цвета, но в моих акварелях была ядовитой вода.

Дождь усилился, свинцовые тучи пеленой осели над сердцем шоу. Штаб квартира поблескивала неоновыми вывесками в тусклом тумане, пока ко входу съезжались машины самых разных марок. Массивные ботинки шлёпнулись об лужу, оставляя за собой мокрые следы на кафеле у входной двери. Менеджеры суетились, принимая звёздных гостей и направляя их в конференц-зал. Казалось, здесь собрались самые густые сливки общества: продюсеры, мировые знаменитости и их, немало известные, агенты.

Присаживаясь на кресло у круглого стола, парень вжал в руки горячую кружку латте от любезной официантки и принялся оглядывать всех сидящих в зале. Все сидели в тишине, лишь изредка звенели уведомления смартфонов, а за дверью слышался приближающийся топот нескольких ног. Экстравагантные, стильные и совершенно разные девушки и парни точно также осматривали Вулфарда с ног до головы. Поморщив веснушчатый нос, Финн делает глоток кофе и с характерным звоном ставит чашку на дубовый стол.

— Я вижу, вы уже в сборе.

Мужчина в бордовом пиджаке и черной водолазке держит в руках кипу документов, спешно направляясь к стулу по центру. Все сидящие оглядели его с нескрываемым интересом, прежде чем он уселся на кожаный стул и сложил руки перед собой:

— Во первых, мне стоит принести извинения за своё опоздание и за столь экстренный сбор вас всех. Надеюсь, я не помешал вашим планам, — из зала послышались тихие смешки, на что мужчина улыбнулся и продолжил, — Я являюсь генеральным директором «World Idol» — Аарон Габерфельд, можно просто Аран, будем знакомы.

— Мистер Габерфельд, презентация готова к показу, — шепотом говорит девушка, наклоняясь над его ухом.

Все перевели взгляд на экран позади директора. Долгое превью с логотипом шоу, виртуальной экскурсией по комплексу и очередное введение участников с правила конкурса, и вот наконец, гвоздь программы из-за которого всех и собрали в этот поздний час:

— Полагаю, вас всех ознакомили с уставом правил и инструкциями конкурса, но наши зарубежные коллеги решили преподнести небольшой презент и разнообразить наше шоу, делая его самым значимым событием за последние десятилетия.

В зале повисла напряженная тишина. Свод правил огромный, а ограничений там ещё больше, словно это не конкурс, а исправительная колония. Каждый из присутствующих навострил уши, готовясь выслушать очередной запрет, но сказанное далее повергло всех в ещё больший шок:

— Казалось бы, куда ещё лучше? Но путь к совершенству и вершинам всегда открывает новые горизонты, вот и наше шоу расширяет территорию не только трансляций, но и мест проведения. Итак, первый этап шоу с девятнадцатого сентября будет проходить в Нью-Йорке, комплекс же находится за городом. После первого показательного выступления в самом большом концертном зале США, второй тур будет проводится во Франции! Ещё одно финальное выступление в Париже у Эйфелевой башни, а после гранд-финал, который будет принимать Япония! Там мы и выясним победителя и он получит гарантированные призы, обещанные в договоре. Главный приз держится в секрете до самого конца конкурса.

— А жить-то мы где будем, что в Париже, что в Японии? — грубо отрезала темноволосая девушка, сверля взглядом директора.

Перебив его на полуслове, девица даже не опешила от вмиг уставившихся на неё глаз участников. Никто из них не позволял себе подобной наглости — дерзить генеральному директору на первой же встрече.

— Хороший вопрос, мисс Романова. Япония и Париж предоставили нам свои пятизвездочные курортные комплексы, они ни капли не уступают нашему конкурсному. На время проведения там будут только участники и работники с организаторами шоу, можете не волноваться — фанаты не подойдут к воротам комплекса из-за частной охраны. Все работники курорта проверены и подготовлены, «сливы» и вмешательства в ваши жизни исключены.

Приподняв бровь, девушка скрестила руки на груди. Сделав глоток из стакана, она шумно выдохнула, обводя глазами пристальные взгляды сидящих напротив. Словно постыдившись, остальные повернулись обратно на директора, продолжая слушать его красноречивые разглагольствования о масштабности шоу и предстоящих концертах.

После конференции, коридор оживился гулом разговоров и папарацци, которых пригласили сюда снять репортаж о скором старте шоу. Щелчки фотокамер окружили практически каждого участника айдола, не считая тех, кто всё еще сидит в зале и решает назревшие вопросы с Аароном. Из-за толпы людей с камерами, кудрявая макушка еле проглядывала за спинами репортеров. Всё внимание было приковано сейчас к нему — человеку, который редко появляется в объективах и крайне неразговорчив с интервьюерами.

— Я не стану отвечать на вопросы о личной жизни, повторяю в последний раз, — желваки заиграли на лице парня, а брови свелись над переносицей, олицетворяя собой пылающий внутри него гнев, разгоравшийся с каждым вопросом репортеров всё сильнее.

— Вы ни разу не упоминали ваших родителей, будут ли они следить за вами на экранах?

Микрофон уткнулся ему прямо в шею, и кажется, терпение Вулфарда на пределе. При одном только упоминании родителей, он изменился в лице, грубо оттолкнув от себя руку девушки с микрофоном.

— Так, разошлись! Финн не даёт интервью сегодня! — внезапно подоспевшая Брук стала связующей цепочкой между норовящим взорваться Вулфардом и настойчивой репортёршей, которая после грубого отказа продолжила задавать каверзные вопросы звезде.

Личная охрана Финна растолкала надоедливых папарацци и отвела парня в гостевую комнату, куда вход был открыт только клиентам штаб-квартиры, в нашем случае — участникам шоу.

— Всё, успокойся! Не в первый раз же видишь, — Брук поднесла стакан воды Финну, что он с жадностью осушил до последней капли, — Я пойду заполню до конца документы, не высовывайся в коридор без охраны, умоляю.

— Иди уже, мамочка, — он усмехнулся, и наконец, смог расслабиться на диване.

Агент скрылась за дверью, остальные же участники болтали о чем-то непринуждённом. Внезапно, вид на экран телевизора закрыла утонченная девичья фигура, поставившая руки на бёдра. Она с интересом рассматривала его лицо, пока он недоумевал и начинал потихоньку нервничать.

— Загораешься, как сено. С чего бы мировой звезде быть настолько вспыльчивым? — она хихикнула, наклонившись ближе к его лицу.

— В России только показательные хамки становятся популярными, или вы все там настолько наглые? — взяв ее за ногу, он оттянул её на метр в сторону, открывая себе обзор на телевизор.

— Неужели интересовался моей биографией? Врагов нужно знать в лицо и всё такое? — её звенящий смех снова заполонил комнату.

— Слишком непривычно видеть кого-то с задницы мира, так еще и с таким количеством подписчиков. Чем прославилась? Богатым папашей? Знаменитым бывшим? — он ухмыльнулся, когда она плюхнулась рядом с ним на диван и подперла голову ладонью.

— Я не очень хочу начинать наше знакомство со взаимных оскорблений. Не считаешь, что это как-то по-детски? — она уловила его теплеющий взгляд, поняв, что вся перепалка была одним большим сарказмом.

— Я не завожу друзей, но не против иметь подружку на побегушках, — парень выглядел хладнокровным, даже из вежливости не переводя взгляд на собеседницу, продолжал смотреть в плазму, не улавливая ни единого слова, сказанного по новостям.

— Какой же ты важный, правду говорят о тебе таблоиды, — повернувшись, он вопросительно вскинул брови, — Как же легко привлечь твой интерес, кудрявый. Настолько интересно, что люди говорят о тебе? — она ехидно оскалилась, поняв, что победа за ней.

Только что казавшийся отстранённым Финн, уже выглядел довольно заинтересованным ходом разговора. Какой бы противной не показалась девушка на первый взгляд, она точно знает, как оказаться в центре внимания и вывести на разговор даже такого одиночку, как Вулфард.

— Не особо-то и интересно, но как я вижу, ты еще та заноза в заднице. Я прав? — он повернулся на неё, уловив в медовых глазах мерцающий огонёк энтузиазма.

— Алиса Романова, приятно познакомиться, — она протягивает руку, получая рукопожатие в ответ.

— Финн Вулфард.

— Ну всё, ты добровольно заключил сделку с дьяволом. Сдавайся, Вулфард, ты уже проиграл в этой гонке за трон, — её смеющееся лицо внезапно сменилось хладным, не выражающим никаких эмоций, а взгляд исподлобья и вовсе может застать врасплох любого оппонента.

— Хоть бы постыдилась не признавать своего хозяина.

— Сатана! — её актерское мастерство достойно похвалы. Расплывшись в немом «о», она приложила руки к груди и вскочила с дивана, словно кипятком облили.

— Ты забавная, Романова, но твои заявления чрезмерно горды. Действительно думаешь, что победа за тобой? — он берет в ладонь бутылку воды и начинает делать небольшие глотки.

Наклонившись над его ухом, проводя длинными ногтями по шее Финна, она лишь прошептала:

— Составишь мне конкуренцию? Не боишься обжечься?

Такой тон разговора заставил парня подавиться водой, и бедняга пытался откашляться под насмехающийся взгляд оппонентки. Оторопев, Вулфарду оставалось только смотреть вслед темноволосой, чья походка от бедра привлекла внимание всех остальных в помещении. Перед тем, как выйти, она подмигнула ему напоследок и удалилась за массивной чёрной дверью, оставив парня в путанице своих собственных мыслей.

***

Встреча была завершена, но участники решили познакомиться поближе и встретиться прямо сейчас в баре на нулевом этаже штаб-квартиры. Вулфард не особо горел желанием сидеть в обществе своих конкурентов, и вообще людей, но выслушав нравоучения Брук, всё же сдался.

Ребята заказали несколько столиков, которые уже были наполнены разнообразной выпивкой и закусками, а участники уже оживленно о чем-то болтали. Вулфард припозднился, но ему оставили место рядом с Алисой. Или же она сама его забронировала, вырвав шанс весь вечер отпускать шуточки в его сторону?

— Блатным и ночью солнце светит? И вообще, опаздывать на встречи с друзьями некрасиво, Вулфард, — снова эта ехидная ухмылка и взгляд, осуждающий солнечные очки на переносице парня.

— Забронировала мне место, чтоб выносить мозг? — Финн садится за стол, кладя очки в карман брюк.

— Милый, я бы и рада, но посмотри на этого милашку! Ты с ним и рядом не стоишь, — она указывает рукой на парня, сидящего напротив и допивающего бордовую жидкость в бокале.

Платиновый блонд растрепанных волос переливается под светом диско-шара, а его светоотражающая куртка рябит в глазах каждого сидящего за столом.

— Синцю? Серьезно? — Вулфард ухмыляется, делая глоток виски.

— И его ты уже знаешь? Составляешь себе список людей, которых ты в скором времени убьешь? — держа в руках бокал мартини, достаёт из него оливку.

— Как ты так быстро раскусила меня? Неужели моё лицо выдаёт во мне маньяка? — он ставит стакан на стол, ловя на себе заинтересованные взгляды.

Они и не заметили, как за их разговором пристально следил весь стол, а одна из девушек даже снимала на телефон происходящее.

— Что ты делаешь? — возмущённо отчеканивает Вулфард, подпирая подбородок рукой.

— У меня будут доказательства твоего чистосердечного, если ты кого-то грохнешь в комплексе.

— Удали, — парень напрягся, заёрзав на кресле. Алиса увлечённо следила за мимикой его лица, а затем весь стол разразился коллективным хохотом.

— Расслабься, Вулфард. Просто шутки, но твое лицо заставляет невольно ощущать себя жертвой, перестань уже так сверлить всех взглядом, — девушка хихикает, удаляя видео и складывая телефон в карман. — Может в «я никогда не»? Хоть узнаем друг-друга получше.

Выдохнув, Финн складывает пальто на спинку кресла и встаёт.

— Ты куда? — Романова хватает его за руку, удерживая рядом с собой, — Веселье только началось, а уже сбегаешь? — она ухмыляется, подозревая и прикидывая, какие же тёмные тайны может хранить веснушчатый парень.

— В уборную.

Она отпускает его и берет в ладони стакан с виски:

— Хочешь со мной? Ждать не буду, так что быстрее наяривай и пошли, — ухмыляется Финн, уходя в сторону туалетов.

Девушка незамедлительно набирает полный рот виски, и предупредив о своем отлучении жестом, вскакивает с кресла и направляется за Финном. «Идиотка любопытная» — проносится в голове Вулфарда, пока он открывает дверь.

Здесь царит тишина, лишь немного слышно грохочущую музыку из зала, а любые голоса в уборной будут обрамляться звенящим эхо. Включив воду в кране и набирая полные ладошки, он умывается прохладной водой, а затем поправляет кудри влажными руками. Девушка влетела спустя несколько секунд, распахивая все двери кабинок в поисках парня:

— Ты чё приперлась? — он замечает её в зеркале, с надутыми алкоголем щеками, — Хоть бы проглотила, больная, — прикрыв глаза, снова умывается, но уже под струёй из крана.

— Ты что, нахрюкался до такой степени, что тебе стало жарко от одного бокала? Слабак, — отчеканивает она и садится на крышку одного из унитазов, шумно вздыхая.

— Моему организму часто не хватает воды, понимаешь? Болезнь такая.

— Какая? Боязнь общества? Не отнекивайся, ты смотался сразу же, как дело дошло до игр, — она встаёт позади него, пока тот вытирает лицо бумажными полотенцами.

Финн ничего не отвечает девушке, лишь поглядывает на неё через зеркало, не оборачиваясь.

— Кстати, чего это ты так вспылил на папарацци? Вроде нормальный был вопрос.

— Ненавижу, когда в мою личную жизнь лезет желтая пресса, уж извини.

— Да ты самый скрытный человек, которых я когда-либо встречала. Ты вообще пытаешься хайпить на чём-нибудь? С чего бы такая популярность? Людей привлекает твой образ закрытого мальчика? — она задаёт вопросы с молниеносной скоростью, поглаживая Вулфарда по спине длинными коготками.

— Это не образ, Романова. Я не дружу с социумом в принципе. Что ты еще хочешь от меня услышать? Задавай еще вопросов, раз твоей любопытной жопе не терпится вывести меня из себя, — его тон резко изменился, наполнившись нотками клокочущей агрессии.

— Что с твоими родителями? Ты воспринял этот вопрос в штыки, словно тебя под дых ударили.

— Хочешь знать, что с ними, дотошная ты наша?

Тонкие пальцы обвили шею девушки, чуть сжимая её, а затем плавно перенеслись к месту, где несложно нащупать сонную артерию. Сжав пальцами её подбородок и наклонившись над ухом, шепчущий голос заставил покрыться табуном мурашек спину Алисы:

— Я убил их.

Комментарий к Хрусталь на плёнке. Часть 1.

Извиняюсь, за поздний выпуск главы. Хотела залить её одной большой, но решила выдержать интригу, оборвав на самом интересном. Вторая часть уже совсем скоро, а пока, вы познакомились с главной героиней - Алисой Романовой. История её жизни крайне интересна, но сказания о жизни и детстве Вулфарда будут не менее красочными уже в следующих главах. Потихоньку раскрываю их характеры, но не забывайте о масках, что носят герои на людях. Может, эти двое всё-таки хранят жуткие скелеты в шкафу, или же это игра на публику?

========== Хрусталь на плёнке. Часть 2. ==========

Но если я доверюсь, то доверься мне на равных.

Громкий выдох. Пальцы Вулфарда сильнее сжимают её подборок, кажется, они могут чувствовать, как пульс девушки участился в разы. Взгляд скользнул на её губы, чуть подрагивавшие от сбитого в момент дыхания. Накал обстановки подбивал в хрупкую спину еще один импульс мурашек, пока горячий воздух обжигал её ухо. Ему нравится запах жасмина и ноток морского бриза её волос, которые он ладонью отводит ей за ухо. Бархатная кожа шеи обрамляется его холодным взглядом, пока пальцы продолжают изучать острые скулы и созвездие родинок, что сложились треугольником под ее глазом. Встав за спиной, он крепко держит подбородок Романовой в изящных пальцах, глядя на её опешившее лицо в отражениях зеркал. Он подкосил её непоколебимость тремя громкими словами, смешав эмоции в одну кучу. Что она чувствует сейчас? Страх, пока дрожит её хрупкое тело? Непонимание, пока он водит подушечками пальцев по оголённым плечам? Тусклый свет уборной придаёт её и так хрупкой фигуре более аккуратные изгибы. Парень уловил, как оппонентка нервно сглотнула, чуть прикрыв глаза. Звенящую тишину, которую обрамляли лишь звуки падающих капель воды, прервал её истеричный смех:

— Ты сумел поставить меня в неловкое положение, Вулфард, — она мягко отстраняет его от себя, подходя ближе к зеркалу.

Как ни в чём не бывало достает из сумки на плече помаду, с глухим щелчком снимая колпачок её футляра.

— Другая бы, наверное, уже выбежала отсюда с визгами и матами, лишь бы никогда больше тебя не видеть. Но ты изящный лжец, — растягивая бордовую помаду по нижней губе, — Твои родители живы, судя по недавней статье в «Zines», ты просто оборвал с ними все связи, — верхняя губа окрасилась пунцовым, и помада отправляется в сумку под звон цепочки.

— А ты не промах, я смотрю. Следишь за моей жизнью? — Финн сложил руки в карманы брюк, наблюдая за взглядом девушки, которая уже стояла к нему лицом и изучала его россыпь веснушек на щеках.

— Я ещё не достигла титула твоей фанатки, но у меня есть нескрываемый интерес к тебе, — она направляется к выходу, спустя пару секунд сжимая ручку двери, — Ты обязательно поведаешь мне историю своей жизни, но давай дождёмся переезда в комплекс, идёт?

— Всему своё время, Романова.

18 сентября. 18:34. Главное шоссе из Нью-Йорка.

50 километров до комплекса.

Горящее красное солнце отражалось бликами на окнах огромного автобуса, скрываясь далеко за горизонтом. Играет непринужденная музыка, слышны тихие разговоры у самого входа в транспорт. Некоторые участники уже принялись за написание песен, как делает это Агата Колдфилд на правом ряду, вместе с Ли Синцю. Интересно, будет ли в этом треке строчка о неудачной попытке вынудить Вулфарда поиграть с ними в пьяном угаре? Кто-то уже провалился в глубокий сон под музыку в наушниках, кто-то только пытается устроиться поудобнее, чтобы хоть немного подремать в дороге. В этом автобусе лишь участники шоу, а их агенты и конвой полицейских машин, вместе со скорой помощью плетутся где-то позади. Сирены и мигалки слышны на дальнее расстояние шоссе, а проезжающие мимо люди выглядывают из окон своих автомобилей, разглядывая на стенках автобуса огромный логотип «World Idol». Весь мир ждёт в предвкушении старта шоу, которое начнётся уже завтра вечером, заставив их запечатлеть великий в момент музыкальной индустрии.

Объектив плёнки захватывает острые пики гор, которые вскоре исчезнут за перевалом, а характерный щелчок уведомляет о сохранении кадра в фотоплёнке.

— Я и не знала, что ты фотограф, — Алиса поглядывает на профиль лица парня, увлеченного рассматриванием фото на дисплее камеры.

— Это так, любительское, — он поворачивает к ней камеру, показывая свежий снимок под одобрительные возгласы.

Сидя на последнем ряду, этих двоих почти не слышно, а уж тем более не видно. Впереди долгая дорога, затем предстоит заселение, разбор вещей и вечерняя встреча в конференц-зале комплекса. Они ещё успеют вымотаться от плотного графика дня, а пока обходятся разговорами и ищут, чем же себя занять на последующий час езды.

— Ты хоть немного нервничаешь? — спрашивает она, раскрывая пакет мармеладных мишек из рюкзака.

— Не сказал бы. Вообще, я редко нервничаю, даже перед собственными выступлениями, но незнание того, что нас ждёт следующие месяцы заставляет впасть в раздумья, скорее всего, — он принимает сладости из открытой ладони девушки, попутно рыская в поисках воды.

— Так и знала, что ничего в этой жизни уже не сможет тебя напугать. У нас ещё больше общего, чем мне казалось ранее.

— Что ты больше любишь, день или ночь?

Внезапный вопрос не смог оставить девушку в долгих мыслях, поэтому она сразу выдала ответ.

— Ночь, полагаю.

— Объяснишь? — он заинтересованно глядит на неё, ожидая дальнейшего ответа.

— Это какой-то психологический тест? Впрочем, кто знает, что от тебя ожидать. Я люблю ночь за прохладный воздух, треск сверчков в кустах, желтые фонари на безлюдной улице. Большинство моих текстов песен написаны ночью, как и небольшие истории, которые я люблю сочинять сидя на застеклённой веранде дома.

— Ты писатель?

— Фикрайтер, я бы сказала. Вообще, я думала поступать на журналистику и стать репортером новостей на главном федеральном канале, или же открыть свой журнал и писать о селебах. Но удача впервые в жизни улыбнулась мне, и я стала той, кем я являюсь сейчас, — она говорит это настолько непринужденно, что Финн поневоле наклонился чуть ближе, — Че приклеился?

— От тебя приятно пахнет, извини, — смущенно посмеявшись, он облокотился обратно на спинку кресла, — Ты жила в Москве?

— Это единственный город, который ты знаешь? — её бархатный смех снова заполонил салон автобуса. — Ты угадал, я жила в столице. Когда у меня был концертный тур, я повидала множество городов, маленьких и не очень, и осознала, что больше никогда не выеду за пределы МКАДА и Московской области в принципе.

— Почему же?

— Видишь ли, бурная жизнь и все деньги страны вертятся как раз-таки в столице. За её пределами жизнь идёт своим чередом, и мне больше по душе Московский вайб офисных небоскребов и вечно музыкальных улиц, баров и ресторанов, где я любила раньше собираться в компании друзей, — её взгляд внезапно потускнел, а голос приобрёл грустные нотки. — И вообще, чего мы всё обо мне болтаем? Расскажи что-то о себе уже, — грубо отрезала она, выжидая от Вулфарда тонну информации.

Парень был расстроен тем, что не смог вывести её на подробный монолог о жизни, и кажется, тема друзей имеет весомый отпечаток в её судьбе. Но, когда придет время, он обязательно расспросит её обо всём.

— Я утопил хомяка, когда мне было семь, — монотонно проговаривает он, запивая сладкое послевкусие мармелада газированной водой.

— А что-то в твоей жизни не связано с убийствами?!

— А что ты хочешь от меня услышать? Душещипательную историю о моём скудном детстве? Об отце тиране и матери, которая всё время ему поддакивала? А может о сестре, которая сторчалась в 17 лет? Ты обязательно об этом узнаешь, когда я буду в лучшем расположении духа и пойму, что тебе можно доверять. А пока, наслаждайся историями об умерших не своей смертью хомяках и моих любимых вкусах кофе.

Она не перестаёт удивляться, как настроение Вулфарда меняется, словно по щелчку пальцев. Только он мило жевал мармелад, а уже плюётся на неё желчью, даже не поворачиваясь лицом к собеседнице. Снаружи можно сказать, что ей глубоко плевать на его колкости, но кажется, в душе её что-то сильно ранило от внезапной грубости. Остаётся лишь гадать, принимает ли она его характер на свой счёт, или же ей все равно на личность, сидящую напротив, и он не больше, чем просто конкурент?

Пауза в их разговоре затянулась. Каждый из них прокручивал, что бы сказать, лишь бы разбавить напряжение, возникшее между ними, словно после удара молнии. Тягучее и вяжущее. Но на ум приходили лишь грустные моменты их жизни, словно те специально всплывали, намереваясь излить душу друг-другу.

— Меня изнасиловали, когда я была без сознания.

Внезапное заявление Романовой заставило непоколебимого Вулфарда опешить и резко развернуться на её поникшее лицо, уставившееся взглядом в собственные колени.

— Что, прости? — он переспросил, хотя и без этого прекрасно всё услышал. Но сказанное ею просто не укладывалось в голове, тем более когда такая новость звучит настолько внезапно, после долгих минут тишины.

— Так, ребята, мы подъезжаем! Вводный инструктаж, прошу вашего внимания!

Вышедшая в середину автобуса агент прервала тот самый подходящий момент, когда Алиса была готова поставить новый уровень доверия между ей и Вулфардом. Но теперь они не смогут вернуться к этому разговору, ведь его нить была скорбно упущена внезапным появлением организатора шоу. Вернутся ли они к этому разговору, и захочет ли сама Алиса продолжить его после, станет одним большим вопросом, который будет жить в голове Финна последующее время.

— Внимание! Соберите, пожалуйста, всесвои вещи, которые сейчас при себе и проверьте, ничего ли вы не забыли. Ваши чемоданы и остальные личные вещи уже доставлены в комнаты, не забудьте взять пропуска в комплекс у водителя! Убедительная просьба, сразу же направиться в конференц-зал! По окончанию встречи, вы сможете уже свободно перемещаться по комплексу и идти в свои комнаты. Письма с дальнейшими указаниями будете получать по почтовому ящику, прикреплённому к двери, просьба сразу же читать их, чтобы не опаздывать и потом не делать вид, что вам ничего не приходило и вы ни о чем не знали!

Как только она закончила свою речь, двери автобуса распахнулись. Встав со своих мест, все участники направились к водителю, рядом с которым лежала коробка с пропусками.

— Эй, пойдём скорее, — полушепотом проговаривает поникшей девушке Финн, протягивая руку.

Поблагодарив его и натянув улыбку, она поправляет длинные волосы, убирая их за плечи и выжидая, пока толпа выйдет из транспорта.

— Ты слышала, что только что говорили?

— Мельком, впрочем и неважно. Пропуск и сразу в зал, всё, что я должна помнить.

— Что же, тогда поспешим.

Глаза девушки расширились, всё ещё ощущая прикосновение ладони, что крепко держит её руку, пока они направляются вперёд. Спина парня кажется еще более огромной, когда Романова идёт позади. Неудивительно, когда осознаешь, что она ниже Вулфарда почти на две головы.

— Какой у тебя рост?

От внезапного вопроса, Финн тихо посмеялся.

— Сто девяносто четыре.

«Даже здесь этот чертов перфекционист точен» — проносится в её голове, услышав ответ.

Взяв пропуска для себя и Алисы, Финн выходит из автобуса и помогает ей спуститься по высоким выездным ступенькам. Девушка прыгает на бордюр, а затем двое сразу же устремляют свой взор вдаль.

— Ахуеть он огромный! — восклицает Алиса, не в силах сдержать улыбки.

Обширное белое здание с широкими окнами раскинулось на территории, украшенной садами и высокими деревьями. Забор вокруг комплекса, действительно, внушительный. Газоны и лужайки с шезлонгами вдали, сотни фонарей на дорожках и шикарный футуристический фонтан на входе. Стиль постройки настолько идеально вписывается под «модерн», что невольно заставляет себя почувствовать в каком-то фильме о далёком будущем 2500 года.

— Финн Вулфард и Алиса Романова? Прошу, за мной, — восклицает появившийся из ниоткуда парень в униформе, протягивая руку в сторону входа.

Вместе с сотрудником, они направляются за всеми участниками по каменным плитам дорожки, среди которых просачивается трава. Уже давно стемнело, а гирлянды и светодиодные ленты всего комплекса мерцают миллионами огоньков, зазывая войти внутрь.

— Меня зовут Зейн, я привязан к корпусу, в котором вы проживаете, поэтому по всем вопросам и просьбам вы сможете обращаться ко мне. После конференции я покажу вам дорогу в корпус, а найти свои комнаты вы сможете уже без меня.

Поблагодарив его, ребята наконец-то заходят внутрь. Здесь стоят два консьержа, открывающих стеклянные двери с символичной матовой буквой «W». Минимализм черно-белых оттенков, смешанных с серебряными и золотыми составляющими зала не может не привести в восторг в него входящих. Изящная люстра спускается с потолка пятого этажа, где её вокруг обрамляют стеклянные заборы и многочисленные коридоры выше. В центре пола серый ковер обширных размеров, кресла и диванчики расставлены в хаотичном порядке на мерцающем белом кафеле. Картина, раскинувшаяся метров на пятнадцать — авторский шедевр с логотипом шоу. Панорамные окна по периметру открывают красочный обзор на сады и территорию комплекса, а вдоль стен зала журчат фонтаны, окрашиваемые в золотой свет от лампочек. В самом центре стоит круглая стойка администраторов, которые приветствуют звездных гостей букетами цветов и бокалами шампанского.

— Вот это сервис, я такое только в Дубае помню, — восклицает Романова, оглядываясь по сторонам.

— Действительно, тут деньгами пахнет хлеще, чем в Швейцарском банке, — Финн не скупится на комплименту комплексу, пока все участники шоу направляются с сотрудниками в конференц-зал по длинному серому ковру.

***

Встреча прошла незаметно быстро. В самом начале был очередной вводный инструктаж о правилах и тому подобном, на котором все уже зевали и молились, чтоб это все эти речи поскорее закончились. Затем всем выдали карты комплекса, которые показывают его внутри. Красочные фотографии, описания каждого корпуса и заведений, а уже в самом конце встречи привязали идентификаторы и отпечатки пальцев к базе данных, на тот случай, если карты при себе нет, но выйти в другой корпус нужно, можно будет воспользоваться датчиками сканирования на дверях по всему «отелю».

— А вот и моя комната! — Алиса прикладывает ключ-карту к двери и она открывается, впуская её внутрь, — Где твоя?

— Сейчас посмотрю.

Двери расположены далеко друг от друга, Вулфард долго вертел карту, пока не понял, что его комната находится прямо напротив Романовой.

— Вот это прикол, мы ещё и соседи с тобой. Будет с кем выпить по вечерам, — она подходит к его двери и вместе открывают её, — Твой номер точно такой же, ничего интересного. Давай я сгоняю в душ, а потом сходим за вином и посидим вместе, поболтаем?

— Идёт, постучись потом тогда.

Распрощавшись, Финн заходит в свой номер. Небольшой коридор со шкафом-купе для верхних вещей и несколькими полочками ведет в гостиную. Здесь стоит электрический белый камин, над ним же — плазма внушительных размеров. Кофейный столик, мягкий диван напротив и пара кресел у панорамного окна. Тюль и шторы, растения и ароматизированные свечи придают больший уют минималистичной обстановке. Следом — арка, ведущая в спальню. Кровать как минимум на троих человек, низ которой обрамляется светодиодной золотой лентой, а на одеяле стоит деревянная коробочка с приветственными подарками. На шестом этаже из спальни открывается шикарный вид на горы, а возле окна тускло горит торшер. Открытая дверь рядом — ванная комната. Здесь стены черного оттенка, украшенные дубовыми вставками по периметру, а у толстого окна с искусственными в нём бамбуками, стоит ванна-джакузи, утопленная в пол. Из ещё более удивительного в этой комнате только аудиосистема с высокими, тонкими колонками.

— Заморочились же, — бубнит себе под нос Финн, скорее набирая воды, чтобы отдохнуть под сверкающую в ней пену.

***

— Вулфард, ты кретин!

Из глубокого, наступившего стремительно быстро сна, его вырвала Романова, сидящая напротив и бултыхающая пену в его ванной.

— Ты как сюда зашла? — Финн, кажется, даже не стыдится того, что лежит полностью голый в ванной, а вид на него закрывает густая вздымающаяся пена.

— Ты не закрыл дверь, идиот, ещё и уснул в ванной под японскую музыку из колонок. Я пока нашла тебя в этом номере, уже чай успела попить у тебя на кухне.

— Должна будешь чайный пакетик, — смеётся он, потирая глаза. — Подай полотенце, пожалуйста.

— Ну уж нет, сейчас я точно выведу тебя на разговор, и пока ты лежишь в воде, не сможешь убежать или уйти от темы, — она устраивается поудобнее на полу, поджимая ноги под себя.

— Думаешь, я постыжусь встать и накинуть халат? Как будто ты не видела голых парней в своей жизни, — он хватается за бортик джакузи, стараясь встать, но с грохотом падает обратно в воду, от толкнувшей его руками, Алисы.

— Сиди смирно и наслаждайся струйками воды, которые бьют тебе в спину. Можешь начинать рассказ.

— Так не пойдет, мы должны сидеть на равных, — он поправляет кудри и ехидно ухмыляется, указывая глазами на воду.

— Ты че задумал, интриган? — она улавливает в его карих глазах пылающий огонёк, а затем ей приходит осознание, — Я не буду перед тобой раздеваться, даже не мечтай.

— Залезай, я отвернусь, — он поворачивается к окну, изучая растущий в нём бамбук.

— Что мне за это будет, дьявол?

— Не бойся, ничего непристойного, даже если мы оба этого хотим. Момент неподходящий, уж извини, — бархатный смех разносится эхом по ванной комнате, пока Вулфард в ладонях перебирает пену, — К тому же расскажешь мне то, на чем нас прервали в автобусе.

— Я залезу в воду, если ты расскажешь мне о своих родителях, идёт?

— Хорошая сделка. Идёт, — отчеканивает он и прикрывает глаза.

Платье со звоном падает на пол. Удивительно, но она совершенно не стыдится снимать одежду, когда он в любой момент может повернуться. Хотя, кажется, он и не собирается этого делать. Изящно опуская ноги в горячую воду, она усаживается поудобнее, улавливая спиной бурлящие струйки и подбирает под себя пену, чтобы тела точно не было видно под водой.

— Ты всё? — он явно заинтригован ходом дел и выжидает.

— Да, можешь поворачиваться.

Он садится напротив, разглядывая впалые ключицы Романовой, и наспех собранные в пучок волосы. Она выглядит шикарно даже так, и ему бы хотелось увидеть её тело, но пена не разделяет его желаний, поэтому они просто продолжают сидеть, глядя друг на друга с пылающим интересом.

— Всё детство я был увлечен музыкой, — начал он, мельком поглядывая то на Романову, то на сверкающую воду, — Так как жили мы бедно, пришлось идти работать уже в четырнадцать. Знаю, это не такой ранний возраст, но покойная бабушка поддержала меня как смогла, подкладывая мне деньги в куртку, когда мы к ней приезжали. За несколько недель я накопил на свою первую гитару.

Девушка увлечённо слушала, не перебивая. Она разглядывала его задумчивое лицо, пока он подбирал слова, чтобы продолжить.

— Учился я хорошо, стоит сказать сразу, но точные науки давались с большим трудом. Сколько я не истерил и не бил посуду, родители стояли на своём и отправили меня в класс, углублённо изучающий профильную математику и физику. Тогда я и покатился по двойкам.

— Жаль, что не встретила тебя раньше. Я выигрывала олимпиады по математике, да и делала проекты, где однажды, сконструировала рабочую модель мини-ракеты.

— Так ты у нас гениальный изобретатель, я смотрю, — он хихикнул, брызнув в неё водой.

— Продолжай, я слушаю.

— Увидев мой табель с оценками, родители пришли в бешенство. Отец ворвался ко мне в комнату, и начал швыряться вещами, пока я хватал его за руки и требовал выйти. В тот день, я единственный раз забыл закрыть шкаф. От вибраций оттуда выпала гитара, которую я прятал целый год и играл ночью в парке у дома, чтобы они не спалили. Следующие секунды мне оставалось только смотреть и слезно умолять его остановиться, когда отец бил гитару об пол. Но этим всё не ограничилось. Он схватил меня за горло и сдавив его до кровоподтёков, начал бить головой об бетонную стену, а затем и вовсе швырнул меня на пол, добивая ногами. На шум пришла мать, и увидев разбитую гитару и не щадящего сил отца, просто стояла на пороге и смотрела на меня, кашляющего кровью и обессиленного. Кстати, смотри.

Он развернулся к ней спиной, а увиденное привело Алису в ещё больший шок. Огромные шрамы остались напоминанием о том страшном дне, они дорожкой украшали его выпирающий позвоночник, а кое-где и вовсе были когда-то настолько глубокими, что оставили после себя устрашающие рубцы. Романова аккуратно прикладывает ладонь к его спине, проводя по ужасным ранам из детства. Выпуклые, шершавые, они ни капли не портили его внешний вид. Ей казалось, что они делают Вулфарда более особенным, чем она представляла его прежде.

— Финн, это…

— Не отвечай, я знаю, что ты не можешь подобрать слов сейчас. Он бил меня с такой силой, словно хотел выбить из меня все внутренности. Когда я упал, я сильно ударился виском об край кровати, и теперь, это стало ещё одним шрамом, — он отодвигает копну волос, открывая обзор на белую полосу. — Всю ночь я провалялся на полу не в силах подняться, а под утро сбежал через окно. Я прибежал в бар, где работал Алекс — мой лучший и единственный друг на тот момент. Там я просидел около часа со льдом на башке, пока он подливал мне виски и жалел меня. В тот день я возненавидел чувство жалости, осознав, что больше никогда никто не увидит меня слабым. Я был подавлен, и в такие моменты обычно, брался за гитару. Там была небольшая сцена с инструментами, где каждый вечер выступали городские любительские группы. В зале сидело от силы человек 7, и один из них разделил мою жизнь на до и после. Я сочинил песню на ходу, надрывая от душевной боли голос на припеве. А когда закончил, склонил голову и услышал единственные аплодисменты. Причем, такие громкие, словно этот человек был поражен мной от и до. Этот мужчина был продюсером «SS Audio», с ними работали величайшие люди музыкальной индустрии, и в тот момент он сидел в баре после долгого рабочего дня со стаканом виски. Спустя месяц, я уже стоял на сцене и имел свою фан-базу, которая за год возросла до многомиллионной аудитории. Никто так и не знает до сих пор, откуда я вылез и кто меня прославил, но теперь ты, Алекс и мистер Джефферсон единственные, кто знают все досконально. Спустя месяц, после моего появления на экранах, родители трезвонили мне сутками на телефон, а отец рыдал и просил прощения, что не разглядел мой талант и был таким грубым. Единственное, что я сказал им — больше никогда не напоминать о себе, а в лучшем случае сделать вид, что меня никогда не существовало в их жизнях, — он делает глубокий вдох, зарываясь ладонью в копну волос. — Что же, надеюсь он сгниет в могиле, когда помрет. Но с его языком, скорее его убьют в баре, где он любил нажраться и приходя домой, сутками избивал меня и мать. Я жил в страхе и частенько ночевал вне дома, потому что идти в эпицентр алкоголизма, ругани и жестокости я был не в силах.

========== Слова твои фальшивы ==========

Комментарий к Слова твои фальшивы

!Дисклеймер!

Глава наполнена абьюзом и биполяркой гг, удачного прочтения!

По горло жизнью сыт, и кончен весь их мир

Патрон идёт в мой карабин.

— Финн, прекрати, умоляю!

Спертое дыхание Алисы, кажется, лишь греет Вулфарду уши. Захлебываясь водой, она отчаянно вдавливает длинные ногти в его руки, но все попытки тщетны: Финн, по-видимому, даже не чувствует боли. Намотав её волосы, словно канат, на кулак своей руки, он поднимает её голову над бурлящей водой, которая нещадно щиплет ей глаза золотым перламутром пены:

— Тебе нравится выводить меня из себя? Ты, оказывается, мазохистка?

Она хотела уже ответить ему, но он снова заглушил все её попытки водой. Не успев сделать и глотка кислорода, её голова снова оказалась под завесой пены. Сердцебиение бешено участилось, а легкие буквально горели, от заливавшейся через нос, жидкости. Она закинула руки за голову, пытаясь отцепить, крепко державшего её, парня, но лишь сильнее была прижата головой ко дну ванны. Ноги, что были поджаты под себя, разъезжались в разные стороны, а в глазах начало предательски темнеть.

— Не притворяйся, что тебе не нравится, — зловеще ухмыляется Финн, закидывая её голову себе на плечо.

Он слышит её громкий вздох перед тем, как она начнёт громко откашливать воду вперемешку с кровью. Бордовая жидкость смешалась с мерцающими каплями, обрамляя подбородок Романовой, стекая ниже по впалым, изящным ключицам. Её голова идёт кругом, ещё пару секунд под водой, и она бы уже отключилась, но сейчас обмякла в его руках, словно тряпичная кукла. Сил бороться с парнем, который уложил её спиной к себе на грудь, уже не было.

— Я уже говорил, что ты прекрасно пахнешь? — томно вздыхает он, выкладывая дорожку поцелуев, слизывая языком капли крови с её кожи.

Удивительно, но ей совсем не противны его прикосновения. Всё её тело пылает необъяснимым возбуждением, пока юноша крепко сжимает её талию в тисках своих рук. Она дрожит, но не от холода: страх, вперемешку с больной страстью. Сама для себя она не понимает, что ей движет, но имея возможность вырваться и убежать в свою комнату, позвонить охране или звать на помощь, она продолжает лежать на Вулфарде, закинув голову на его плечо. Пальцы, которые только недавно, грубо прижимали её ко дну джакузи, сейчас трепетно заправляют длинные волосы за ухо девушки. Одна его ладонь впивается в рёбра, словно пересчитывая их, впоследствии оставив на коже синие пятна. Поднимаясь выше, её грудь оказывается сжата под предательский стон, срывающийся с губ.

— Финн, пожалуйста, — на глаза наворачиваются слёзы, чувствуя, как его вторая рука переместилась ниже её бёдер.

Пальцы проводят линии по изгибам тела, продвигаясь по бархатной коже, а коснувшись точки невозврата, её ноги свелись вместе. Руками она пытается выкарабкаться из его гнетущих объятий, но Финн оказался сильнее и хитрее, чем мог показаться ранее. Заёрзав, она прилагала все усилия, чтобы хоть немного ослабить то, как он прижимал её к себе, быстрее перебирая пальцами комочек нервов между ног девушки. Спина Алисы изогнулась дугой, но Вулфард не дал ей и шанса хоть немного отодвинуться от него: второй рукой он прижимает её к себе крепче, прикусывая мочку девичьего уха, пока другая рука продолжает доводить Алису до кипения. Левая ладонь плывет по солнечному сплетению, а затем пальцы перехватывают её шею, сжимая и позволяя Финну сильнее впиваться поцелуями в шёлковую кожу.

Брови сошлись к переносице, зажмурив глаза, столб искр мерцал в кромешной тьме. Но перед тем, как девушка окончательно ослабнет, Финн укладывает её на свою грудь, поглаживая руками по вздымающейся спине.

— Почему ты плачешь? — шепчет ей на ухо, накручивая пряди волос на тонких пальцах.

Очевидно, но ответа не последовало. Алиса прижалась к его телу, потираясь щекой о бледную мужскую грудь. Он приподнял её дрожащее тело, заставив чуть закинуть голову, чтобы мог разглядеть её лицо. Медовые глаза покраснели, наливаясь новыми слезами, а щёки покрылись багровым румянцем. Не сумев и дальше держать зрительный контакт, она опустила глаза вниз, но нежное движение руки Вулфарда, которой он приподнял её подбородок, заставило её снова взглянуть в карие глаза, где мерцал пылающий огонь. Он словно сжалился, словно осознал всю боль, что щемила сердце девушки напротив:

— Прости меня.

Она вопросительно изогнула брови, пока блестящие глаза изучали его выражение лица. Хладнокровен, горд, но будто опечален. Её сердце пропустило очередной удар, когда их губы слились в трепетном поцелуе. Поначалу её зрачки, как и глаза, расширились, наблюдая за длинными ресницами и россыпью веснушек на щеках, но затем она прикрыла веки и ответила на поцелуй, закидывая тонкие руки ему на шею.

Ладони Финна блуждали по её телу, изучая его, лаская бёдра и худые ноги, одним плавным движением проводя линию по выпирающему позвоночнику. Тихо зашипев, она глубоко вдохнула, чуть прикрыв глаза. Парень лишь ухмыльнулся. Сдавливая кожу на её ногах, он, неожиданно для девушки, поддался вперёд, отчего ей оставалось лишь покориться его натиску и опереться на руки, что завела за свою спину. Неожиданный манёвр совсем сбил с толку Романову. Поднявшись, парень оказался сверху и пристально посмотрел в глаза девушке. Они забегали по накачанным мускулам, которые закрывали собой весь возможный диапазон взгляда. Правая рука крепко сжала талию, пока вторая оставалась опорой, дававшей возможность осматривать роскошное тело под собой.

Прильнув к губам жадным поцелуем, прикусывая их, с нетерпением продолжал напористо целовать девушку, не давая и шанса сделать глоток воздуха. Сильнее прижав ее тело к себе и ощущая, как её ногти зарылись в копну кудрявых волос, он лишь с большей уверенностью оставлял мокрые дорожки на щеках и пухлых губах Алисы.

— Прости за излишнюю грубость. Не знаю, что на меня нашло.

19 сентября. 6:50.

Комплекс «World Idol».

Кафетерий потихоньку оживает потоком участников, медленно перебирающих ногами к самым разным кафе и ресторанам быстрого питания. Выбор велик, еда на любой вкус и цвет: начиная с морепродуктов, заканчивая фастфудом. Само помещение выглядит как фуд-корт типичного торгового центра, где с карточек участников уже сливаются круглые суммы. За окнами ещё совсем темно, но кажется, ранним пташкам не терпится приступить к репетициям, самостоятельным экскурсиям по комплексу, или же просто ждать несколько часов до старта прямого эфира шоу. На плазменных экранах, которые находятся буквально в каждом помещении отеля, идёт обратный отсчёт до старта. Интрига и предвкушение смешались с томительным ожиданием, пока ребята уже за обе щёки уплетают завтраки, обсуждая грядущие события и новости за ночь.

На горизонте виднеется черная толстовка, под которой красуется вишнёвая водолазка, закрывающая шею от удивительно прошедшей ночи. Мешковатые брюки, высокие кеды и небрежный пучок на голове: по-видимому, Алиса встала не с той ноги этим утром. Спотыкаясь об плитки зала, она заходит в первую попавшуюся пиццерию и заказывает не самый легкий завтрак, дополняя его зелёным чаем. Девушка пару раз зевает, ожидая свой заказ, нервно перебирает руками и всё время оглядывается, словно ищет кого-то в зале. Забрав поднос с едой, Романова спешно проходит между столов, ловля на себе удивлённые взгляды и краем уха улавливая перешёптывания коллег по цеху. Натянув воротник повыше, она садится за самый дальний столик у панорамного окна, откуда открывается завораживающий вид на ещё ночное пустынное поле.

Кусок не лезет в горло. Как бы её желудок не завывал о голодании, проглотить хоть небольшой ломтик пиццы оказалось катастрофически тяжело. Вилка со звоном падает на керамическую тарелку с нетронутой едой. Закинув голову назад, Алиса облокачивается на спинку стула, изнурённо прикрывая лицо ладонями, шумно вдыхая прохладный воздух.

— Выглядишь ужасно, — хмыкнув, подсаживается к ней кудрявый юноша.

Опешив, Романова забегала глазами по совершенно непреклонному лицу, подпертому правой ладонью на столе. Чуть наклонившись вбок, он изучал её тёмные круги под глазами, опухшие веки с едва заметными, кое-где лопнувшими, капиллярами, и пухлые губы, где на нижней красовалась запекшаяся кровь. Вчера её бледная кожа была идеальна, словно китайский фарфор, а сейчас на лбу видны мелкие ссадины с кровоподтёками у линии роста волос.

— Что же с тобой произошло за ночь? — с долей сарказма, он изображает мнимую заботу, сверкая белоснежными клыками.

— С лестницы упала, — безразлично отчеканивает девушка, устремляя взгляд в окно.

— Какая же ты жалкая, — цокнув языком, он закатывает глаза и брезгливо вздыхает.

Порывшись в карманах своей толстовки, кидает на стол звенящие побрякушки, на которые Романова сразу же обращает внимание.

— Смотри, это — от головы, это — намажешь свои побои, а это — тоналка, я думаю, ты знаешь для чего она тебе пригодится, — ехидная ухмылка сопровождает взгляд, направленный на шею, с которой предательски сполз ворот кофты.

Всё горло было усыпано фиолетовыми отметинами, окрашивая кожу в характерный леопардовый окрас. Кое-где даже остались следы от зубов, ставшие к утру насыщенно синими, обрамляясь бордовыми крапинками. Увидев результат своей работы, Вулфард покачал головой и довольно прищёлкнул языком.

— Не нужно строить из себя душку, ублюдок. Сначала топишь, а затем извиняешься. И после этого у тебя хватает совести заговорить со мной? — недовольно отчеканивает Романова, откидывая вещи в сторону Финна.

— Не ты ли сама лезла ко мне целоваться, после этих самых «ненужных извинений»? — кошачий, прищуренный взгляд парня и его вопросительно изогнутая бровь, заметно выводили собеседницу из себя.

Она лишь поджала губы, ограничившись молчанием в ответ, ведь всё было именно так, как он сказал. Угрызения совести проснулись только сейчас, когда беда канула в лету. Почему же они ночью не остановили Алису от фатальной ошибки?

— А теперь, будь добра возьми и займись своим внешним видом, — тон его голоса сменился настойчивым. Он медленно протягивает ладонь, продвигая вещи обратно.

Внезапно для парня, Алиса перехватывает вещи и уже готова была скинуть их на пол, разбив всё содержимое на мелкие крупицы, но молниеносная реакция Вулфарда сыграла с ней злую шутку. Быстро схватив девушку за запястье, он с чудовищной силой сжимает его в своей ладони, выкручивая её руку в противоположную сторону. Пискнув от боли, Романова нашла в себе силы держать истошный крик внутри, но хватка заметно усилилась, резким движением притянув девушку в середину стола. Ударившись ребрами о его край, она не успевает уместить свою вторую руку в удобное место, поэтому поднос с едой с грохотом валится на пол.

— Ну посмотри, что ты натворила. Теперь все смотрят на нас, — злобно прошипел Вулфард, медленно поворачивая голову к залу.

Десятки глаз устремились на парочку, где парень грубо прижимал девушку к столу, пока та отвернулась лицом к окну.

— Всё в порядке, сегодня ей что-то не здоровится, — улыбается Вулфард, поглаживая второй рукой голову Алисы.

Когда зал убедился, что всё происходящее не более чем случайность, а все взгляды вернулись на круги своя, Финн снова обратился к Романовой:

— Какая же ты заноза в заднице. Вот так ты благодаришь человека за протянутую руку помощи? — шепчет он над её ухом, пока табун мурашек пробегает по девичьему позвоночнику. — Если ещё хоть раз выкинешь подобное на людях, я самолично буду вырезать на твоей коже ветки сакуры самым острым ножом в этом комплексе. В твоих интересах не играть мне на нервах, иначе это может плохо кончиться, солнце.

Её тело дрожит, а сердце оттачивает бешеный ритм. Оставив на её макушке нежный поцелуй, Финн выпускает её запястье из своей ладони, удаляясь в сторону студий звукозаписи. Алиса пребывает в глубочайшей панике, с расширенными глазами смотря на своё отражение в окне. Подавляя паническую атаку, на миг зажмуривается, мысленно успокаивая себя. Спустя только пару секунд, она смогла встать и взглянуть на ноющую от боли руку, где выделялся краснеющий силуэт тонких пальцев. Потерев её ладонью, Романова натягивает рукава посильнее и закинув вещи в карманы брюк, отправляется в свою комнату.

18:23. Комната Алисы.

Юбка украшает худые ноги, спрятанные в прозрачные чёрные колготки. Черная блузка чуть расстёгнута, позволяя свету видеть впалые ключицы девушки. Закинув ногу на чайный столик, она завязывает шнурки на массивных ботинках:

— Я уж думал он убьет тебя там на месте, но оказалось, я просто слепой дурак, — хихикает блондин, наблюдая за движениями Романовой.

— Совсем из ума выжил? Я была уставшей, да и чуть не уснула, вот он и потянул меня, — красивая ложь льётся из уст Алисы, пока второй ботинок находится в процессе шнуровки.

— Ну знаешь, скажу по-секрету: никто в комплексе не доверяет ему, к тому же, все считают его очень подозрительным. Этот тип выглядит…

— Как он выглядит? Ли, ты преувеличиваешь. Мы дружим уже четыре года, неужели до сих пор не понял, что я вижу людей, как открытую книгу? Я бы не стала даже контактировать, кажись он мне подозрительным, — ухмыляется она, стараясь делать непринужденное лицо, но остекленевшие глаза выдают её внутреннюю тревогу.

— Если что-то пойдет не так, обязательно скажи мне об этом, хорошо? — обеспокоено продвигается ближе Синцю, стараясь уловить взгляд девушки под завесой её густых волос.

— Не беспокойся, а теперь пойдём. Мы уже опаздываем, — она поворачивается на часы, повествующие, что до начала генеральной конференции остаётся семь минут.

Алиса хватает телефон с кофейного столика и ещё раз смотрится в зеркало. Синцю пропускает девушку вперёд и закрывает за ними дверь комнаты. Романова лучезарно смеётся от комплиментов друга, уже готовясь вместе идти в зал конференций, но планам их не суждено было сбыться:

— Почему ты не отвечаешь на смс? — уже до боли знакомый, недовольный тон. У двери напротив стоял Вулфард, словно выжидавший, когда ребята выйдут из комнаты.

Сердце Алисы пропустило очередной удар, а ком моментально встал в горле. Парень поправил кудри, прежде чем протянуть руку Ли и обменяться рукопожатиями.

— Привет, Финн. Наверное, это я виноват, заболтал её своими разговорами, — оправдывается Синцю, поправляя футболку.

— И что же вы делали вместе? — изогнув бровь, взгляд исподлобья устремился прямо на Романову.

— Ли предложил вместе пойти на конференцию, поэтому и зашёл за мной, — обычно непоколебимый, хладный тембр Романовой, сейчас звучал дрожащим, еле подбирающим слова.

«Да что со мной сегодня? Возьми себя в руки, идиотка!» — проносится в её голове который раз за сутки, ведь раньше она никого и никогда так не опасалась. Но теперь, причиной для тревоги стал кудрявый канадец, прямо сейчас сверлящий её шею взглядом.

— Я говорил тебе ещё с утра, что зайду за тобой. Синцю, прошу прощения, но тебе придётся пойти одному, — улыбается Финн, рукой указывая на конец коридора.

— Ох, я и не знал. Без проблем, увидимся в зале, — салютует парень, кинув обеспокоенный взгляд на Алису и скорее скрывается за дверью корпуса.

Ладонь Вулфарда тянется к шее девушки, мягко поглаживая места укусов подушечками пальцев: под завесой тонального крема, от них не осталось и следа. Алиса ощущает теплые прикосновения каждой клеточкой кожи, но по логике вещей, сейчас ей должно было быть противно даже от мимолетного взгляда парня на неё. Но что-то внутри неё клокочет желанием, чтобы юноша касался её как можно чаще.

Укладывая ладонь на острые веснушчатые скулы, девушка неожиданно, даже для самой себя, целует Финна, второй рукой поглаживая его вздымающуюся грудь. Внутри живота словно полыхают искры, вперемешку с порхающими бабочками. Язык ощущает терпкий вкус мяты, кружа голову спектром эмоций. Напористым движением, парень подхватывает Романову на руки и толкает к стене, полностью забирая инициативу в свои руки. Обвившись ногами вокруг мощного торса, её руки интуитивно складываются на его плечах. Невыносимо жарко, в её груди словно пылает синим пламенем неукротимый огонь каждый раз, когда Вулфард позволяет себе изрядную наглость: сжимая в руках её ягодицы, подтягивает таз выше, удобнее устраиваясь губами на оголенной, сверкающей мелкими блёстками, шее. Дорожка поцелуев проходит до самых ключиц, а порыв страсти невольно заставляет Алису откинуть голову назад, прикрыв глаза от наслаждения.

— Не боишься, что кто-то застанет тебя в таком виде? — ухмыляется он, прикусывая мочку девичьего уха.

— Моя репутация уже была подпорчена этим утром, к тому же, все уже стопроцентно сидят в зале.

— Из ряда вон выходящая бестактность, Романова, мы ещё и опоздаем…

— Плевать.

***

Взгляды устремились на парочку, появившуюся в дверном проёме спустя пятнадцать минут после начала конференции:

— Проходите скорее, мы как-раз начали обсуждать приветствия — говорит агент, указывая на два свободных стула, стоящих рядом друг с другом.

Всё внимание было теперь обращено на плазменный экран, где крутились фотографии участников и их речи, которые нужно было сказать уже через двадцать минут, на старте прямого эфира.

— Итак, давайте пробежимся ещё раз. Через пару минут мы с вами сядем в корпусе одиннадцать, где уже готовят камеры и сценарии. На старте прямого эфира, вы здороваетесь с телезрителями и начинаете произносить небольшие речи, которые я вам сейчас раздам на листочках: постарайтесь выучить их по пути. Затем, вам придётся ответить на самые популярные вопросы с официального сайта. Некоторые будут адресованы всей команде участников, а также возможны вопросы касающиеся конкретно кого-то из вас. Будьте готовы, многие из них могут оказаться вполне провокационными. Ваши фанаты весь день строчили сотни посланий, на которые вам нужно будет ответить благодарностью, ну и пожелать чего-нибудь своим сторонникам. Затем, мы проведём небольшую игру-викторину, где зрители будут решать, кому и кто задаёт действие или вопрос. В общей сложности, ничего затруднительного, но думаю, вы изрядно вымотаетесь за следующие два с половиной часа. Есть вопросы?

В ответ лишь понимающее молчание, но агент продолжила:

— Чуть не забыла! С завтрашнего дня, вам нужно будет готовить свои первые выступления. У вас будет всего три дня на подготовку трека и его визуализацию: танец, клип, интерпретация с помощью наших актёров, не важно. Главное, чтоб это было феерично и в духе нашего шоу. Двадцать третьего сентября мы едем в Карнеги-Холл, но хочу сразу же вас предупредить: ваши выступления должны выглядеть подстать тематике концертного зала. Команда шоу поможет вам не оплошать и создать прекрасную композицию. В зале будут сидеть только влиятельные люди, в основном спонсоры и будущие жюри, а уже сам тур будет проходить в отдельно построенном здании, вместимостью в пятьдесят тысяч человек, но помимо этого, миллионы будут следить за вами с экранов телевизоров.

— Какой же нам пиздец, — тихо выдыхает Финн, а все участники, услышав, одобрительно поддерживают его звенящим смехом.

========== ЭКСТРА. Принцесса из Тайги. ==========

2020 год.

Москва. 20:16.

Апартаменты Александра Романова.

Семейный ужин в доме миллиардера — событие не частое. Учитывая свой плотный график, расписание жены и брать во внимание собственную дочь, которая за последние пять лет сильно отдалилась от отца — до построения даже адекватных отношений не хватало времени, что уж там до совместных ужинов. Выйдя из уборной, Алиса увидела, как Эмилия суетится вокруг стола, пока отец листал телепрограммы в поиске лучшего канала на вечер. Присаживаясь за стол, темноволосая отложила телефон в карман и дождалась, пока все начнут трапезу.

— Эмилия, подай, пожалуйста, салат, — обратилась Алиса к женщине, сидящей напротив.

Казалось бы, ничего страшного не произошло, но почему-то Александр покрепче сжал вилку в своих руках, сверля взглядом дочь:

— Ты ничего не забыла? — прокашливается мужчина, переглядываясь то на Алису, то на Эмилию.

— Прости, что? — недоумевавшая Романова приподняла бровь, тихонько перемешивая салат.

— Я, кажется, просил тебя. Ты снова пропустила всё мимо ушей?!

Тон разговора мужчины приобрел злостные нотки, пока он грубо вдавливал вилку в стеклянную посуду. Алиса точно поняла о чём речь: сжав челюсть, она медленно повернула голову в сторону телевизора, стараясь просто отвлечься, просто потушить внезапно всколыхнувший огонь ненависти в груди.

Она всегда была вспыльчивой, всегда полагалась только на свои собственные силы. И всё было верно, именно так её и воспитывали. Никому не верь, храни секреты и чувства глубоко в себе, а вперёд двигайся даже через боль. Стать человеком без чувств и эмоций: этого ли хотела её покойная мать?

— Алиса, ты меня вообще слышишь?! —внезапный удар по столу вибрацией прошелся по посуде, вспыливший отец явно не пожалел на него сил. Эмилия вздрогнула, побоявшись сказать что-то наперекор мужчине.

— Только через свой труп, я назову её матерью.

Глаза Алисы налились злостью, такой же тёмной и густой, как бурлящая внутри неё ненависть. Девушка смотрела в стол, перекручивая пальцем кольцо, которое сняла с матери, пока та умирала у неё на руках. Словно до сих пор помнит свои окровавленные руки, сжимающие бездыханное тело в куче стекла, то сбитое дыхание, когда от слёз и истерики не можешь и вдохнуть, ту поблескивающую в луже крови луну из разбитого окна той самой гостиной, в которой сейчас отец посмел изволить себе такую наглость.

— Суд оправдал девятнадцатилетнего Глеба Самойлова, который недавно на своём спорткаре, стоимостью двадцать миллионов рублей, сбил насмерть двух девушек на пешеходном переходе Невского Проспекта. Эту ситуацию парень комментировать отказался, его менеджер тоже не выходит с нами на связь. Социальные сети кипят озлобленными фанатами рэп-исполнителя, уверяющих, что Глеба не было в машине в тот день, миллионы людей оправдывают его звание убийцы. В этом решила разобраться наш специальный корреспондент…

— Алиса… Это же… Это же твой этот придурок, Самойлов! — отец словно пришел в ярость, угрожающе тыча пальцем в плазменный экран, изумлённо смотря на дочь. Его глаза расширены, брови вскинуты, а тело трясётся, словно осиновый лист. Романовой всё кажется, что в родного отца вселился некий дьявол, глядя на представшую глазам картину.

— Его не было в той машине, — грубо отчеканивает Алиса, снова сверля взглядом пустую тарелку.

— Ты посмотри в телевизор! Вон же, его достают из машины полицейские! Совсем слепая?! — Эмилия любезно накладывает свою ладонь на плечо разбушевавшегося отца. Он не перестаёт кричать, но дочь даже и слушать его, кажется, не собирается.

— Он не убийца, — твердит она в который раз, глядя в тарелку. Словно под гипнозом, из её уст только и льётся одна и та же фраза.

— Ты что, совсем с катушек полетела?! Он убийца, он должен сесть за решётку и сгнить там!

Только мужчина хотел вытянуть руку в сторону дочери, как воздух перед ним рассёк нож, с глухим треском вонзившийся вертикально в массивный стол. Отпрянув, отец облокотился на свой стул, с испуганными глазами рассматривая девушку:

— Он не убийца! Его не было в той машине, в тот день он был со мной! Он не убивал их, они сами вылетели под колёса, мы даже моргнуть не успели, как услышали крики! Я не позволю тебе отнять у меня последнего ценного человека, как это было с матерью! — кричит Алиса, активно жестикулируя и надрывая голос, доказывая отцу то, что видела собственными глазами.

— Я не убивал твою мать, ты же прекрасно это знаешь! Я любил её всем сердцем, Алиса, что с тобой?! — поднявшись, он пытается взять дочь за руки, но та лишь откидывает их от себя.

— Конечно ты её не убивал! Ты шлялся с этой мразью в казино, пока мать истекала кровью на моих руках, лживый ты ублюдок! Любил всем сердцем, а сам спал с этой сукой! И теперь ты хочешь, чтобы я называла её матерью?! — Романову трясёт, пальцем она указывает на Эмилию, а крик эхом отдаётся в большой комнате, на который прибежали домработницы, но Алису уже не остановить. — Сколько ещё ты будешь лгать мне? Сколько ещё дерьма выльешь на меня, когда бухой приходишь в два часа ночи?! Тебя словно подменили, я уже и не помню, когда ты называл меня «лютиком», как было в далёком детстве!

— Алиса, я… — мужчина потерял дар речи, хватаясь за собственное сердце, он хочет возразить, но девушка пред ним остаётся непреклонной.

— Не смей даже на шаг ко мне приближаться. Я знала всё еще с самого начала, видела вас вдвоем ночью и скрывала всё от матери, на свою же тупую голову. Надо было сразу сказать ей, может её бы и не убили агенты этой шлюхи, лишь бы убрать соперницу. Чего молчишь, Уильсон, не твоих, блять, рук дело?! — озлобленный взгляд метнулся на Эмилию, женщину, прячущуюся за спину отца.

Алиса крепче сжимает в руках спинку стула, кажется, этот предмет единственное, что даёт ей не накинуться на Уильсон с кулаками:

— Как же долго я держала это в себе, как же долго терпела все твои тупые выходки, которые ты вытворял, думая, что я глупая, слепая, маленькая девочка. Ты видел её в тот день? Да ты и пальцем к ней не притронулся, лишь оттащил меня ревущую от её тела. Я хваталась за подол её платья, мои пальцы утопали в дырах её спины от прошедших насквозь пуль, мои ноги были растерзаны ебучим стеклом, от которого по сей день шрамы по всему телу, весь этот блядский пол был залит кровью! Тебя, блять, не было даже на её похоронах, ублюдок!

Струны её собственной души в эту секунду, словно оборвались, словно её хрустальное сердце, что потихоньку с каждым годом наполнялось неукротимой злостью, внезапно разбилось на тысячи крупиц. Она до сих пор помнит родной запах матери, ставший сейчас лишь смутным воспоминанием, до сих пор носит её фамильное кольцо, её шарф, который греет зимними вечерами. Вся её душа растерзана тем днём, когда десятки пуль пронзили тело Анны, оборвав жизнь Алисы на до и после. Каждый божий день, в течение трёх лет, девушка практически ночевала на кладбище. Вся могила была усыпана цветами от поклонников, подарками, а преданные фанаты матери приходили и поддерживали сидящую на коленях Романову, склонившуюся над стеклянным могильным памятником, обрамлённым одинокой фразой: «от родной дочери. с бессмертной любовью».

Схватив в руки тяжелый стул, девушка опрокинула его на наполненный посудой стол. Бокалы, тарелки, вазы с цветами: все летело в стороны, разбиваясь на тысячи мелких осколков, разлетаясь об стены и пол. Она выместила всю свою злость на бренном стуле, от которого отец и Эмилия вскочили, прижавшись к стене с нескрываемым ужасом в глазах. Под ботинками девушки хрустело стекло, подняв с пола чудом уцелевшую вазу, она нацелилась прямиком на плазменный экран.

— Он не убийца, — прозвучало перед тем, как по экрану разойдутся трещины, а черный фон украсят полосы самых разных цветов.

Поджав под подошвой цветы, осколки от стаканов и нетронутую рукой еду, Романова поднимает кухонный нож, который, кажется, домработницы забыли убрать со стола. «Им же хуже» — проносится в голове озлобленной девушки.

Замахнувшись за плечо, нож, словно стрела охотничьего лука, устремляется в стену, разрезав дорогое полотно старинной картины в пяти сантиметрах от лица её родного отца. Мужчина опешил, еголицо побледнело, а губы затрясло в немом -о-.

— Если ты ещё раз появишься в моей жизни, этот нож окажется у тебя во лбу.

Девушка развернулась, «на счастье» пнув очередную вазу на полу вместе с горсткой стекла, и направилась к двери. Домработницы трепетали от страха, их руки тряслись, а глаза остекленели. Они помнят маленькую, жизнерадостную Алису, а не того демона, что та пробудила этим вечером.

— Елена, Инна, спасибо вам за прекрасные восемнадцать лет участия в моей жизни. Вы были лучшими нянями, — улыбнувшись напоследок, она обнимает двух женщин, стоящих на пороге столовой. Те совсем не противятся, наоборот, обнимают девушку с должным трепетом и теплом, словно видят её последний раз в своей жизни.

Холодный Московский ветер пробирает до самых костей. Гудки в трубке обрываются в десятый раз, так и не удостоив Алисы удачи услышать голос своего парня в последний раз. Буквально через час ей позвонит лучший друг и скажет, что Глеба всё-таки садят в тюрьму за убийство двух человек, которых он сбил на пешеходном переходе. Сердце Алисы пропустит удар, ведь она в тот момент сидела в одной машине вместе с ним, мало того, еще и покрывала его перед судом и всеми людьми вокруг.

Скорая мчится, поворачивая в сторону родной Алисе улицы. Следуя за ней, она видит, как машина неотложки останавливается у ворот её особняка. Вероятно, отца всё-таки подкосил инсульт, что неудивительно. Экран телефона загорается, высвечивая на нём такие заветные для девушки буквы:

— Слушай меня и очень внимательно. Я отвалил кучу денег, сколько не стоит даже три моих концерта в «Адреналине», но не суть. Меня не посадят, вместо меня сядет другой парень, а мне нужно благополучно свалить на какие-нибудь необитаемые острова, так что, Романова, нам не по пути с тобой.

— Что? Глеб, ты, блять, серьезно сейчас?!

— Вот только давай без своих нравоучений, что я обмудок и не сяду за то, что совершил. К тому же, солнце, не переживай, тебя я туда не вмешивал, если что, для следствия ты была в машине с Егором, даже не думай снова геройствовать и облавить всё, что мы так тщательно напридумывали с адвокатом. Просто отказывайся от любых комментариев и никому и ничего не говори, тебе ясно?!

— Глеб, неужели ты…

— У меня нет времени на разговоры, но я должен был позвонить в последний раз и предупредить тебя. Не пытайся искать меня, для публики сострой грустную мину, что твой, уже бывший, парень оказался ублюдком и забудь меня как страшный сон. Надеюсь, никто не узнает наш самый тайный с тобой секрет. Помнишь наш договор?

Ком предательски встал в горле, прокручивая события, произошедшие за год их отношений, отпечатавшиеся в памяти Алисы страшными воспоминаниями:

— Да, помню.

— Вот и отлично. Прощай, Романова.

Комментарий к ЭКСТРА. Принцесса из Тайги.

Это была дополнительная глава, которая должна хоть чуть-чуть прояснить вам характер и события в жизни Алисы, которые повлияли на неё сейчас. Я отставила нераскрытыми еще несколько вопросов, но они будут объяснены в следующей, огромной главе. Я планирую написать главу страниц на десять, но не знаю, сколько времени мне потребуется, чтобы сделать все так, как у меня в голове. Чтобы вы прочувствовали весь пиздец, весь абьюз и страх следующих событий. Поэтому я опубликовываю экстру, чтобы вы простили мне долгое время ожидания следующей главы, но и сами смогли подумать над всем, что произошло в 2020. Целую, встретимся в следующей главе!

========== Иду по снегу, он хрустит, а может мои кости? ==========

Хотя бы для тебя, моей маленькой бледной принцессы

Рыл могилу, наслаждаясь процессом.

Прямой эфир на студии.

48 миллионов зрителей.

— Наш эфир совсем скоро подойдет к концу, а пока, давайте попросим вынести конверт с самыми провокационными вопросами для наших участников! — улыбается ведущая, смотря на диваны, полные талантливых ребят, ожидающих в предвкушении.

Помощница подносит ведущей белоснежный, намертво запечатанный конверт. Какие же вопросы могут там находиться? Всем присутствующим в зале хочется верить, что там будут лишь примитивные вопросы от фанатов: «Какой твой любимый вкус сока?», «Ты спишь на боку или на спине?» или же «В какой стране хотел бы побывать?». И было бы отлично, если бы всё разворачивалось именно в положительном ключе. Но ложка дёгтя есть и, в безобидных на вид, интервью шоу. Каждый из участников напрягся пуще прежнего, когда ведущая сделала аккуратный надрез ножом по бумаге. Тихий трепет разворачивающегося листа прозвенел для молодых людей, словно гром средь бушующих на небе туч, накалив обстановку до предела. Вязкое, липкое напряжение, осознание безвыходности, ведь от ответа не убежать: на вас смотрят миллионы. Поведешь не так бровью, застопоришься перед тем, как сказать, или же забегаешь глазами по помещению, считай, ты подписал себе смертный приговор. Многие, возможно, и не уделят особого внимания ответам артистов, но зная, что каждый из них может хранить скелеты в пыльном, обшарпанном шкафу своей прошлой жизни, наблюдение за реакцией на вопрос повышается в разы. Зрители в таком же томительном ожидании смотрят на экраны своих смартфонов и телевизоров, надеясь, что именно их вопрос прозвучит в эфире шоу.

Люди способны распознать ложь даже по одному неточному движению руки, по сбитому дыханию и крутящимся на языке словам, что не можешь подобрать, лишь бы постараться уйти от темы. Конверт падает на пол, а заветный лист, который скорее всего раскроет все самые страшные тайны, остаётся в руках ведущей. Она делает глубокий вдох, прежде чем начнёт игру на выживание. Игру, где каждый должен мыслить быстрее, чем когда-либо, думать наперёд и сразу же прикинуть в голове, что может попасться именно ему. Вопрос о семье? О благосостоянии? О позорном случае из старших классов который, завидующие успеху одноклассники, сразу же выпалили журналистом за приличную сумму денег? О когда-то написанном в интернете, провокационном твите, который вроде бы удалил, но он внезапно всплыл в самый неподходящий для твоей репутации момент?

— Для пущей реакции наших зрителей, самые провокационные вопросы мы оставили на самый конец, скажем так, вишенка на торте. А пока, наш первый вопрос отправляется Мирее Агилар.

На большом экране позади ведущей загорается фотография двадцатилетней смуглой девушки, чьи кудрявые волосы по пояс произвели настоящий фурор в модельной индустрии. Она также украшала обложки Испанского «VOGUE», и в детстве снималась в популярном, на канале Disney, сериале.

— Итак, пользователь @Lovenhour спрашивает: «Мирея ни на одном из интервью не рассказывала, где родилась. Интернет говорит лишь о том, что родом она из Испании, сама же Агилар утверждает, что родилась в Мадриде. Но как тогда она объяснит свое имя в списках школы Морельи?». Мирея, ваш ответ?

Девушка заметно поёрзала на диване, утопившись в него сильнее прежнего. Все сидящие бросили на неё печальные взгляды, осознав, что следующие вопросы, которые могут коснуться каждого из них, будут отнюдь не легкими. Собравшись с силами, лишь спустя двадцать секунд она решилась на ответ:

— Никогда не думала, что люди могут настолько упорно сталкерить жизнь человека, выискивая зацепки, словно детективы. К слову, капля правды в моих словах есть — я действительно родилась в Испании.

— Расскажи, что за местечко такое — Морелья? И почему твое имя обнаружилось в списке одной из местных школ? — ведущая пытается вывести девушку на чистую воду, явно наслаждаясь её замешательством.

— Что же, Морелья является средневековой крепостью в горах провинции Кастельон. Почитайте в интернете на досуге, предельно живописное место со своей увлекающей историей появления. Родилась я в Морелье, стоит признаться сразу. Это вблизи Валенсии, где я училась в старшей школе.

— Зачем было скрывать истину от фанатов? Не считаете это неким предательством?

Перебирая пальцы, девушка практически не смотрела в камеру. Было ли это проявление стыда, или же жажда поскорее перейти к другим участникам, доподлинно неизвестно. Но ясно одно, это признание может подорвать её репутацию в одночасье.

— Проще сказать, что живешь в большом городе, нежели упомянуть забытую богом деревушку, название которой вы и не вспомните спустя пять минут разговора. Неужели я не права? Не буду оправдываться, и по факту, не лгала, родом я все-таки из Испании. В любом случае, в Морелье я родилась и училась до 6 класса. Там же началась моя карьера на телевидение, благодаря конкурсу в интернете. Спустя годы поступила в университет Мадрида, но до сих пор не доучилась, к сожалению.

— Я принимаю твой ответ, Мирея, спасибо за честность.

Вопросы вытекали один за другим. Был даже о брошенной на произвол судьбы сестре Софи Алигер, участницы из Чехии, которую пришлось оставить на попечение друзьям, пока Софи строит карьеру и находится на шоу. Родители девушек трагически погибли в автокатастрофе, всю жизнь Алигер тянула родную сестру на собственных плечах.

Кому-то с вопросом повезло больше. Звучал такой, как «Что тебе понравилось в Норвегии на концерте?», и даже «Когда выйдет новый альбом?». Но время подходило к концу, а значит сейчас начнут вскрывать сейфы самых таинственных и загадочных участников.

— Алиса Романова, готовы ли вы вскрыть свои карты? — интересуется ведущая, словно только и ждала момента, когда сможет наконец застать врасплох северную девицу.

— Не таро, случайно? — вскидывает бровь Романова, не уступая ведущей в колкостях.

— К сожалению, лишь вопрос о событиях в вашей старшей школе.

— Тогда подробностей не ждите.

Вулфард глянул на спутницу, сидящую по его правую руку. Непоколебимое, каменное лицо, ни доли страха или удивления. Она словно ожидала этого, словно готова разодрать в клочья интервьюера, сидящую с листом вопросов в руках. Но напряжение, которое не скрыть от проницательного кудрявого парня, всё же было уловимо. Как бы ни была уверена Алиса в твердости своих высказываний, что никто и не посмеет опровергать или перебивать её, она не знала, о чём именно будет вопрос. Вспоминая разговор в автобусе, девушку очень задевает тема друзей, настолько, что продолжить разговор о них с Вулфардом, она так и не решилась. Неужели это был один из самых тяжелейших периодов в её жизни?

— Пользователь, пожелавший остаться анонимным, задаёт вам два вопроса. Начнём с первого: «В десятых классах Алиса Романова стала поводом насмешек со стороны сверстников, а всё потому, что очень любила размахиваться деньгами своего отца. Однажды, она даже пригрозила учителю должностью собственного отца, лишь бы вселить страх перед ним. Этим всё не закончилось. Документально заверено, что Романова имела проблемы с законом в старшей школе. Осмелишься ли ты рассказать всем, кем на самом деле являешься?». Очень, очень провокационный вопрос от анонима, направленный одной из любимиц наших зрителей, родом из снежного севера России. Ваш ответ, Алиса?

— С самого начала, как меня чуть не изнасиловали, или опустим подробности? Как вам удобно выпустить это в эфир?

Участники ошеломленно обернулись на Романову, смиряя взглядом девушку, которая говорила уму непостижимые вещи с абсолютно бесстрастным выражением лица, словно она рассказывает сюжет какой-то книги. Её спина была прямой, а нога, уложенная одна на другую, тихонько постукивала массивными ботинками о мраморный кафель. Вулфард не смотрел на неё, он безучастно глядел куда-то в сторону продюсеров и монтажеров, и лишь ненадолго перевёл взгляд на экран. Фотография Алисы была самой мрачной на шоу: иссиня-черные волосы буквально разливаются по плечам, апатичный, холодный, словно сердце России, взгляд, бледная кожа и острые стрелки, украшающие слегка прикрытые глаза.

— Это произошло глубокой зимой. Я не особо ладила с Московскими ребятами, потому в шестнадцать лет упросила отца увезти меня на родину за две тысячи километров от столицы, в Ханты-Мансийск. Старшие классы были для меня наказанием: ублюдки, считавшие деньги моей семьи, пытались втереться в моё доверие.

— Ты жила одна в другом городе?

— А в чём, собственно, проблема? Я не хотела зависеть от кого-то, своих собственных сбережений хватало, чтоб ни в чём себе не отказывать.

— Как ваша мать отреагировала на переезд?

— Мою мать убили, когда мне было четырнадцать.

По спине Романовой вновь пробежал холод, вспоминая окровавленные руки и тлен, что ждал её после той трагичной ночи в особняке. Нарастающая паника. Руки едва заметно затряслись, Алиса сделала прерывистый вдох, ощущая подступающую паническую атаку. Усилием воли, стиснув зубы, подавляла лёгкое головокружение, пока напрягающая музыка била по вискам, словно в гонг. Прошло столько лет с того момента, но вспоминать об этом — значит давить на зияющую рану раскалённым ножом. Кольцо на среднем пальце прокрутилось по своей оси, кончиком пальца чужой руки. Касание Финна к её ладони словно обдало девушку холодным ведром воды. Покрепче сжав её руку, он буквально заставил её оглянуться. Сдвинутые брови и взгляд исподлобья, настороженный и пытливый, он словно задал ей немой вопрос, на который она просто кивнула. В глазах читалось одобрение, Вулфард как будто говорил ей: «Ты всё делаешь правильно».

— С того момента, я была подавлена, — продолжила она, собрав себя в руки, — выкрасила волосы в синий цвет, подсела на сигареты и постоянные тусовки с алкоголем в чьих-то хрущевских квартирках. Наркотики дали о себе знать спустя лишь четыре месяца, практически бросила школу, в голове крутилась лишь одна мысль: «где достать дозу?».

Зал молчал, тихонько вздыхая и удивляясь каждому новому слову, не скрывая будоражащие их эмоции, сидя с расширенными в пять копеек глазами. Казалось, сама ведущая охладила свой пыл от таких сенсационных заявлений, и слова вставить не могла, лишь смирно слушала рассказ певицы. Агата Колдфилд и вовсе не смогла сдержать слез, прикрывая рукой часть заплаканного лица.

— Если честно, я чувствую себя сейчас на сеансе анонимных алкоголиков. — внезапно, девушка вспылила, на что Вулфард удовлетворенно ухмыльнулся. —Что именно хотел узнать этот аноним? Чистосердечное? — она прикладывает руку к сердцу, сделав жалобное лицо, сверкая медовыми глазами прямо в камеру. — Признаюсь, от чистого сердца, я наркоманка. Жаль, что бывшая. С такими шоу и на иглу подсесть недалеко будет.

В звенящей тишине послышался смешок, горделивый, мелкий и острый. В глубине души он был согласен с ней на две тысячи процентов. Веснушчатый парень прикусил нижнюю губу, чтобы не засмеяться еще сильнее. Хоть что-то за весь вечер рассмешило Вулфарда, кто бы мог подумать, что это будет очередная саркастичная колкость его подружки.

— Ублюдок, именуем его господином Икс, решил воспользоваться моим положением ничего не видящей и не слышащей торчанки. Быть может, сама судьба сжалилась надо мной и моими тщетными попытками словить передозировку и умереть с горя, но я схватила первый попавшийся предмет и ударила его по голове. Разбив ему висок, он сразу же отключился. Я свалила оттуда, признаюсь, в нашей стране такое бы вряд ли посчитали самообороной. Он не умер, но заяву на меня накатал, я же сделала ответную за попытку изнасилования. И тут, наверное, я должна упомянуть ключевой момент для нашего уважаемого анонима. Да, я подключила своего отца и его связи, зато теперь этот выродок сидит в СИЗО и наслаждается жизнью, надеюсь. Следующий вопрос.

Алиса отчеканила последнюю фразу так, словно она ведущая, а не гость интервью. Тишина, всего лишь тишина в ответ. Но внезапно для всех, по левую руку от Алисы послышались аплодисменты. Звонкие, частые и награждающие девушку за смелость. В благодарность, она лишь кивнула Финну и перевела взгляд на ведущую.

— А вы, ребята, прямо-таки Бонни и Клайд, — ухмыляется ведущая, пока переворачивает лист с вопросами.

— Ага, Биба и Боба, — шипит Романова, демонстративно закатывая глаза.

— «Почему Алиса Романова так яро защищала своего экс-бойфренда Глеба Сомойлова, сбившего двух человек на пешеходе? Помнится мне, она была с ним заодно. В сети всплыло видео, где некую девушку видно из лобового стекла, хотя она утверждала, что в тот день Глеб был с ней. Объяснишь, каково это, защищать убийцу?».

Она знала, что настанет тот момент, когда ей придётся вскрыть все карты. Смысла врать уже не было, столько лет нести ложь на своих плечах, каждый раз отмываясь от грязи, что льётся битый год на её персону. На этом вопросе, который, очевидно, должен был сломить непоколебимую стену, Алиса лишь чувствовала себя в сотню раз увереннее. У неё был козырь в рукаве, настолько острый, настолько весомый, что этой картой можно перечеркнуть все тонны сплетен и желтых статей, публиковавшиеся годами ранее.

— Что же, момент истины должен был настать. Но я не думала, что так быстро, в самом деле. — она хихикнула, вскинув бровь. — Ситуация непростительная, страшная и ужасающая, я представляю, какого было родителям этих двух девушек, но повторюсь: вины Глеба здесь нет.

— Подожди-ка, но всё указывает на причастность его к этому убийству! — возмущается ведущая, недоумевая от дальнейшего смеха Романовой.

— Свечку держали, дорогая? Скажу вам больше: ни меня, ни Глеба в этой машине не было. В тот день мы были за городом, и чисто физически не могли добраться с Подмосковья до Невского Проспекта. Я, как хозяйка вечеринки, поступила бы очень неуважительно к гостям.

— То есть, ты утверждаешь, что твоего парня там не было? Абсурд.

— Бывшего, прошу заметить. Это всё просто дезинформация СМИ, порочащая честь порядочного человека. Если бы вы получше подготовились к шоу и порылись хотя бы на просторах интернета, на самых старых страницах соцсетей, в пабликах школы или поспрашивали бы у бывших одноклассников, то были бы в курсе, — она окидывает ведущую презрительным взглядом с ног до головы, вскинув правую бровь, — у Глеба был брат близнец. Только зовут его отнюдь не Глебом, но в тюрьме сидит именно братишка, он действительно очень убедительно звучал, когда разговаривал со мной по телефону одной ночью. Сейчас Глеб исчез с радаров, но думаю, он ещё ворвётся на сцену.

Романова ухмыляется, Романова знает, что она встала на пьедестал. Сладкий вкус победы, мести за всё то, что происходило с ней в годы популярности. Она догадывалась, что вопрос имел свои подводные камни. Расправив плечи, девушка откинула волосы за спину и улыбнулась в камеру, немного разрядив обстановку, доказав, что эту русскую девицу уже ничего не сломит, что эту крепкую глыбу льда в её сердце уж точно не растопят жалкие рабы музыкальной индустрии.

— Вот такой душераздирающий разговор у нас вышел с Алисой Романовой, думаем, вы как и мы сейчас, находитесь в шоке. Спасибо за честность, Алиса. А сейчас, мы переходим к главной вишне на торте, к моменту, которого многие ждали уже несколько лет.

На экране позади загорается фотография Финна, высвечивая краткую биографию чуть левее. Парень флегматически уставился на изображение, и что-то пробубнив себе под нос, перевел взгляд на ведущую. Его взгляд не выражал совершенно ничего: полнейшее равнодушие. За такое бесстрастное лицо, ему давно пора выдать достижение «Как ковалась сталь», да и у многих людей закрадываются сомнения в его интересе к шоу. Кажется, он пришёл сюда только потому, что его насильно затолкали в штаб-квартиру айдола.

— Который год люди задаются этим вопросом, который год проводят расследования, но не находят совершенно ничего, поэтому решили обратиться именно к нам. А мы и любим проливать свет на всё тайное и кромешное, мы готовы приоткрыть завесу тайны о личной жизни одного из самых желаемых холостяков, так ведь, Вулфард? Именно так тебя прозвали главные издательства и журналы.

— Очень приятно, но меня зовут Финн, можете просто никак меня не звать. К чему вообще эти прозвища? Холостяк, мажор, самый прослушиваемый певец мира? Клянусь, кличка моей покойной улитки звучала лучше. Покойся с миром, Котлетка.

АХАХАХ! ЮМОРИШЬ, ЮМОРИШЬ! РАЗРЫВНОЙ! простите, не могла не вставить

— Шутки в сторону, мистер Вулфард. Вопрос от анонима: «Что бы ты сказал своему отцу, увидев его перед собой спустя столько лет?».

— Ублюдки, блять, — прошипел Финн, запустив ладонь в копну кудрявых волос. — Я ненавижу анонимов, в самом деле, неужели у тебя не хватило фантазии на никнейм, чел? Всё это шоу выглядит как сплошная показуха ради поднятия бабок на грязных носках артистов, ей богу. Я пришёл сюда петь, а не плясать под ваши ебучие дудки, моя личная жизнь никого из вас всех здесь не касается.

Внезапно ставший агрессивным Финн не на шутку напугал большую часть зала. Ли Синцю одобрительно похлопал, ведь ему достался не менее ужасный вопрос: «Как ты прокомментируешь слитые фотки своей бывшей девушки?».

Вулфард сжал ладони на собственных коленях, смотря мимо камеры, лишь было видно, как его глаза в момент наливаются пылающей злостью.

— Мне нечего ему сказать, — процедил он сквозь зубы, — хотя… Я ненавижу этого человека каждой клеткой своего тела, и надеюсь, что он сдохнет самой страшной смертью вместе с моей терпилой-матерью. И никто, блять, их не похоронит, чтоб они разлагались на бетонном полу, прямо в моей комнате, прямо там, где отец так любил швырять меня об стены. Где он, упиваясь наслаждением, завязывал на моей шее шнурки, и душил до посинения, пока я не стирал себе все ногти в мясо об грязный, бетонный, сука, пол. Это всё, что я могу ему сказать. Этого человека для меня никогда не существовало.

Время словно остановилось. Люди в зале не шевелились, не могли даже и слова выпалить после такого заявления парня. Но где-то, в застывшем воздухе, послышалось тихое всхлипывание. Зашедший в студию человек вызвал лишь еще большую тишину, настолько звенящую, что резало уши. Ощущались лишь тихие: «Кто это?» и «Неужели…». Ужас ситуации заставил впасть в ступор, буквально потерять дар речи. Сердце Вулфарда бешено заколотилось, а желваки заиграли на его лице пуще прежнего, когда он нахмурившись, чуть не подорвался с дивана, если бы не крепкая, худощавая рука, сжавшая в одночасье его плечо. Он не повернулся, но знал, что Романова чувствует его насквозь. Сжимая свою ладонь сильнее, она вдавливала пальцы в его ключицы сквозь черную рубашку, оттягивая парня на себя, лишь бы тот не рванулся вперёд.

— Мне ужасно большо слышать это от тебя, но я знаю, что виноват во всём сам…

«Чья конченная идея была пустить сюда этого бытового инвалида?» — пронеслось в голове ошалевшей Алисы, глядя на человека, представшего её взгляду во всей красе.

— Как ты вообще посмел явиться сюда, ублюдок?

Он процедил это сквозь стиснутые зубы, густые брови сошлись к переносице, а в душе словно бушевало цунами, с грохочущими, сверкающими молниями. Вулфард вскипел, и вскипел до предела, и если бы внутри него был градусник, то последний взорвался бы от такого накала ненависти в крови парня. Оглянув собственного отца с ног до головы, единственное, что он хотел, это поскорее выйти со студии, чтобы никогда больше не находиться с ним в одном помещении, но он держался до конца, словно сам себя испытывал на прочность. Спина и руки, что до сих пор помнят тирана, вырезающего на коже открытые раны плетённым ремнём, предательски заныли воспоминаниями где-то глубоко в груди. Неужели, он снова почувствовал тот страх, что и когда-то в далёком детстве, ощущая вкус крови на потрескавшихся, дрожащих губах?

Комментарий к Иду по снегу, он хрустит, а может мои кости?

Готовьте салфетки на вторую часть главы, я решила, кстати, разделить её. Во второй части будет много крови, слёз, слюней, хрустящих костей и прочей жестокости. Приятного вам, томительного ожидания.

========== Но ты не слышишь! И тут дело даже не в словах! ==========

Комментарий к Но ты не слышишь! И тут дело даже не в словах!

!WARNING!

Обилие крови, жестокости и насилия!

Она не знает, что таких холодных, как я тут больше нет.

Лучше держись подальше или держись, блять, крепче.

Порой, судьба совершенно несправедлива. Ты словно заяц в клетке, в страхе загнанный в угол, пока к тебе нещадно тянут лапы дикие звери. Казалось бы, ты наконец избавился от панических атак, от страха, когда кто-то замахивается на тебя рукой, даже если и не желал причинить зла, ты снова чувствуешь свободу, приятно щекочущую нос прохладным ветром опустошенного поля, не вдыхая больше плесневелый запах отсыревших обоев с бетона комнаты. Раны на спине зажили, оставив после себя лишь вздымающиеся бугорки рубцов, а ногти худощавых пальцев заново отрасли ровной, нетронутой асфальтной крошкой, пластиной. Ты научился заново жить, доверять людям, хоть и тщательно перед этим отсеивая их, научился видеть свет там, где с виду лишь кромешная тьма, научился заново вставать с колен, когда даже на краткий вдох не хватало сил. Человек, как правило, приспосабливается ко всему. Будут то погодные условия, новое место жительства или же совершенно иная языковая среда. Но когда речь заходит об отношениях между людьми, о контакте друг с другом, о чувствах, что разгораются между ними, главное не попасться в ловушку. Ловушку, которая будет пожирать тебя изнутри, перемалывать кости и заставлять отказываться от собственных интересов, желаний или мечт, ради лишь одного человека. Когда кто-то становится чьей-то привычкой, особенно вредной, перебороть её становится тяжелее с каждым днём. Мотаешься в сомненьях, утопая в омуте своих страхов. Словно крылья, которые истошно пытаются раскинуться в полную ширину и взмыть в небо, избавив от многолетних мучений, оказываются на корню перевязаны, раскалённой до тысячи градусов, витой цепью. С каждым их взмахом, тонкие, драгоценные перья сгорают дотла, унося за собой надежду на спасение. И эта привычка будет уничтожать тебя, пока от шанса выбраться не останется лишь хрупкая тень, а крылья не превратятся в оголённые ветви обугленого скелета.

А ты ведь всего-лишь хотел любви. Чтобы кто-то волновался за твоё здоровье, за то, как прошёл твой день или банально помнить о тебе. Желание твоего присутствия рядом, ведь так? Желания помогать, оберегать тебя от прогнившего мира, норовящего растерзать тебя в клочья, как только ты покажешь хоть каплю слабости, обглодав тебя до костей и оставив покоится в луже, полной грязи и собственных разочарований, отражающей в себе бесконечное звездное небо, или же беспроглядно укутанное грозовыми тучами. Судьба отнюдь не дура, к тому же, на всё воля случая.

Но если что-то перевернуло твою жизнь с ног на голову, будь готов сражаться в непривычной обстановке и до конца.

«Что ты чувствуешь, Финн? Я не могу предсказать, не могу прочувствовать тебя насквозь, как бы ни пыталась, но если тебе нужна моя помощь, просто дай мне знать. Дай мне знать, и я пожертвую всем, даруя тебе спокойствие.» — Проносится в голове Романовой, пока она изучает обстановку. Медовые глаза скользят по мужчине впереди, её пробирает дрожью осознание разворачивающихся событий, но руки остаются неизменно тверды: ладонь крепко сжимает плечо Вулфарда.

Чего он желает сейчас? Побыть в одиночестве или принять руку помощи? Зарыться в чьи-то объятия или остаться наедине со своими мыслями? Ответ никому и никогда не будет известен, так уж устроен Вулфард: никому ни слова, на лице ноль эмоций. Закон предельно прост и ясен, но даже в нем есть брешь.

Страх — его главный враг.

Отец предстал парню во всей своей красе:

— Финн, пожалуйста! Я бы хотел при всех просить у тебя прощения, даже не просить, а вымаливать его! Я могу опуститься на колени, могу сделать всё, что ты захочешь или потребуешь, но боже, дай мне искупить свою вину перед тобой! — Слёзно кричит мужчина, из последних сил сдерживая крики.

Лицо парня непоколебимо, словно он ждал этого момента всю жизнь и часами тренировался напротив зеркала. Кровь в его жилах будто застыла, и если бы айсберг, дрейфующий в ледяных водах, мог иметь человеческий облик, им бы точно оказался Финн Вулфард. Он хотел уже ответить колкой репликой, сотнями генерирующими у него в голове, но отец вновь перебил его:

— Я осознал, что был ужасным человеком! Осознал, что принёс тебе и матери столько страданий, я бы никогда не поднял на тебя руку, но я был сам не свой, словно в меня бес вселился! Финник! — Вулфард, услышав прозвище, отпрянул чуть назад, словно от огня. Неужели, еще одно событие из детства напомнило о себе? — Я знаю, что ты никогда не простишь меня, но позволь мне хоть иногда учавствовать в твоей жизни, хоть иногда слышать твой голос в трубке своего телефона!

Мужчина падает на колени, а с глаз непрерывным ручьём льются слёзы, водопадами оседая на руках, поспешно старающихся стереть последних с щёк. Казалось, он действительно раскаивается, словно на себе прочувствовал ту тиранию, что разводил долгие годы.

— Умоляю, дай мне последний шанс!

Фатальной ошибкой мужчины было вытянуть руки вперёд. Заметив, как ладони тянутся к телу Вулфарда, он инстинктивно зажмурился, прикрыв собственное лицо руками. Сейчас он был похож на запуганного, промокшего до нитки птенчика: страх в его глазах и внезапный писк, сорвавшийся с губ, ошеломил сидящих рядом ребят. Почувствовав резкое прикосновение на коленях, широко распахнув глаза, Финн повернул голову. Руки отца сжимали его коленные чашечки, головой он упирался в тыльную сторону ладоней, навзрыд рыдая в пол и моля о прощении. Но одна деталь, которую Вулфард заметил лишь спустя пару секунд, заставила его невольно почувствовать себя за каменным щитом: Романова всем телом потянулась вперед, закрывая собой Финна, а её правая рука крепко сжимала запястье отца, не давая тому двинуться хоть на миллиметр. Её взгляд прожигал мужчину насквозь, густые ресницы ни на секунду не опускались, пристально следя за движениями беспечного тирана. Её гнев был соизмерим с кратером вулкана, где томно бурлила кипящая лава, и всем своим видом девушка давала понять, что каждый, кто тронет беззащитного парня за её спиной, может смело нарекать себя покойником. Острые ногти впивались в кожу отца, но он и не думал отступать, продолжая рыдать навзрыд, изредка поглядывая вверх. Уловив взгляд Алисы, в его сердце жалобно заскребли кошки. Как кто-то смог занять его место? Случайная девчушка, не знающая толком Вулфарда и его истинных человеческих качеств, наперекор своей гордости и страху за собственную жизнь, точно самый дикий зверь, скалит зубы на тех, кто представляет хоть малейшую опасность её новоиспечённой пассии.

Она подставила свои собственные истерзанные крылья, чтобы в случае чего укрыть ими человека, в которого до беспамятства влюбилась за пару дней. Он стал её надеждой на лучшее будущее, на свет в конце самого темного, узкого тоннеля, но ответит ли он ей тем же?..

***

Свет бледной луны лукаво играл лучами на темном полу комнаты. Шторы колыхал легкий сквозняк, осторожно подкравшийся в темноте. Насквозь открытые окна пропускали морозный ветер, воющий на просторах пустынного поля. В воздухе висело напряжение, тонкое, словно провода электризовались, от нагоняемого ужасом ночи, страха.

Вулфард ворочался на кровати, тяжело дыша, а опустившиеся веки то и дело подрагивали, в отчаянии сгребая брови к переносице. Тело пробивало крупной дрожью, леденящий ужас ночных кошмаров сковывал сердце, мешая парню сквозь сон вдохнуть полной грудью. Постоянная тревога встала в горле неизмеримым комом, душевная боль и жажда мести смешались в одну кучу, терзающую его мозг издевательскими сновидениями. То ли писк, то ли жалобное мычание сорвалось с его губ, когда он свернулся калачиком, накрывшись одеялом по самую голову. Беспокойное тело трясло, превратив в пульсирующий комок, а и без того бешеное сердцебиение лишь ускоряло свой такт. Капельки пота выступили на его лбу, скатываясь тонкой струйкой по бледной, холодной коже.

Пронзительный крик разнёсся эхом о края бокалов. Схватившись за сердце, Вулфард резко подскочил, глотая воздух, точно рыба. В его глазах двоилось, зрачки бегали по комнате, словно выискивали причину липкого страха, гнетущего его на протяжении нескольких часов. Шумно сглотнув, руки парня зарылись в волосы, сжимая их по самые корни. Неприятный мороз продирал по коже, пробежал по спине, пересчитывая выступающие позвонки, словно проводя когтями чудовищного покрова ночи по испуганному ребёнку. Единственное, чего он хотел, так это чтобы рассветное солнце наконец выступило из-за горизонта, своим светом прогоняя все мучительные страдания, от которых Финн чуть не схватил несколько инсультов, а лучшим исходом было бы умереть, лишь бы никогда больше не испытывать подобной жути посреди ночи.

***

Наступивший день выглядел серым, мерзкая погода за окном обволакивала мокрые улицы, пелена облаков, казалось, покрывает своей дымкой только-только оголённые деревья. Единый просвет блеклого солнца тотчас скрылся за хмурыми тучами, а спустя пару минут над комплексом разрыдался косой дождь.

Участники выглядели вялыми, устало плетущимися по коридорам отеля, бросая друг на друга взгляды сожаления. До сих пор у всех в голове крутится вчерашний концерт, что отец Вулфарда устроил в прямом эфире на глазах миллионов людей. Они еще не знают, но интернет взорвался новостями, соцсети кишмя кишат обсуждениями, которые выливаются в значительных размеров конфликты в фандомах. Кто-то с яростью оправдывает отца, виня Финна в его безрассудстве и детском поведении, что после стольких пройденных лет пора бы уже заглушить обиду и пойти на контакт, нельзя же всю жизнь ходить, точно беспризорник. Другие же, наоборот, смотрят на ситуацию с ракурса Вулфарда и сгущают краски в спорах, отстаивая мнение, что Финн делал и продолжает делать всё правильно, ведь это абсолютно нормальная реакция человека, избавившегося от абьюзивных отношений. Так или иначе, в интернете отсутствует уважительный тон, а иногда высказывания фанатов задевают друг-друга за живое, и кажется, спор ещё долго не утихнет.

Романова измученно глядела в мерцающую воду бассейна в спа-зоне, мягко перебирая пальцами натянутую гладь. Прохладная жидкость просачивалась сквозь пальцы, гипнотизируя девушку, загоняя ещё глубже в потоки собственных мыслей. Она тоже не спала всю ночь, переживая за парня, живущим по соседству. Как он чувствовал себя? После эфира Вулфард убежал так же быстро, как и ведущая закончила его, приказывая отрубить камеры и закончить транслирование в сеть. Пытаясь догнать парня, он лишь захлопнул перед её лицом дверь, перед этим выкрикнув, чтоб она убиралась куда подальше с его глаз. И его можно понять: испытать такое потрясение и вынести его на публике с непоколебимым лицом сможет далеко не каждый. Но, чего и требовалось ожидать, эмоции взяли верх, ошеломлённость и удар судьбы заставил парня закрыться в себе на долгую ночь. Алиса не осмелилась придти к нему посреди ночи, но очень этого желала: укрыть его пледом в своих объятиях, нашептывая на ухо, что всё обязательно наладится.

Но её нерешительность, а возможно само предостережение свыше, остановило от этой затеи и теперь, она уже полчаса лежит в бассейне в полном одиночестве. Полнейшая растерянность. Что делать теперь и как быть? Придти к нему и спросить как его самочувствие? Дать Вулфарду время придти в себя? Сделать вид, что ничего не было? Девушка не знала, лишь продолжала метаться, оттягивая шанс на встречу с Финном. А если и придёт, то как он отреагирует? Скорее всего опять вышвырнет за дверь, крича, что не хочет её видеть также, как и остальных. А может она преувеличивает? Не будет же он разыгрывать драму на пустом месте, правильно? Хладнокровный Вулфард никогда не станет играть на публику, к тому же, ему важно держать своё лицо каменным на протяжении всей жизни, таков его образ и скорее, ставшая давней привычка.

Приподнявшись на локтях и запрыгнув на борт бассейна, она приняла решение найти парня, наплевав на любые последствия. Быть может, он действительно нуждается сейчас в поддержке, как никто другой. Капельки воды осыпались с хрупкого тела, пока девушка обтирала кожу полотенцем. Мысли в голове снова не дают ей покоя, она раздумывает, как лучше начать разговор. Зайти в комнату при полном молчании? Ждать ответа из-за двери? Постоять на пороге, пока он не решит взять за руку и завести в комнату? Странная задумчивость отнюдь не свойственна Романовой, но сейчас, почему-то, она слишком сильно переживает по этому поводу. Может не зря судьба весь день отталкивает её от встречи с Финном?

Закинув вещи в свою комнату, она наконец стоит напротив заветной двери. Номер комнаты на лакированном покрытии приятно переливается тусклым свечением с потолка, пока Романова набирается смелости постучать. Рука дрогнула прежде, чем пальцы коснулись двери, внезапная тревога накрыла Алису по самую голову. Стук сердца в висках отсчитывал точный ритм, и шумно сглотнув, по этажу пронеслись три громких стука. Ответа не последовало, что и было ожидаемо. Постучав еще несколько раз, девушка получила лишь полное молчание. Оглядев коридор, она хотела спросить кого-нибудь о присутствии Вулфарда на этаже, но как назло, вокруг лишь тишина и пустота. Судя по положению ручки на двери, она была открыта. Зайти без разрешения не позволяла лишь совесть, но страх взял своё, и вот Алиса уже на пороге комнаты.

Все окна открыты настежь, а температура помещения явно не превышает 20 градусов. Холодно, сыро и тихо. Удивительная чистота: чашки на кухне вымыты и словно не тронуты, личных вещей Финна тоже нигде не видно, а о его присутствии здесь напоминает лишь не заправленная кровать. И не позвонить же: отсутствие телефонов действует всем участникам на нервы. Заглянув в ванную, там тоже никого не оказалось.

— Финн! — позвала девушка в пустоту.

Ничего не оставалось, кроме как выйти из комнаты, но Алиса заметила нераскрытые четыре конверта на столе. Повертев их в руках, они все были от одного отправителя — отца Финна. Романова удивилась, как парень сразу же не сжег их или выкинул в окно. Сгорая от любопытства, она потянулась к кухонному шкафчику. Вилки, ложки, прочие столовые приборы лежали на своих местах, но среди них не было ни одного ножа.

Неприятно засосало под ложечкой. «О чем ты вообще думаешь, Алиса? Может в его номере просто-напросто не было ножей, это же не повод делать из него маньяка.» — пронеслось в голове девушки, хотя та сама себе не верила. Самые страшные предрассудки, самые ужасающие догадки, кажется, становились ничем иным, как горькой правдой. Неужели он пошел мстить?

Она вылетела их комнаты как ошпаренная, за ней нёсся нагнанный из окон ветер, вздымающий ввысь письма со стола. Дверь позади сама захлопнулась от сквозняка, но Алиса не обратила на неё никакого внимания. Тревога била по голове, словно стараясь расколоть её на две части. Где искать его? С кем он и что собрался делать? Круговорот мыслей утягивал её, но ещё сложнее было догадаться, куда в таком огромном комплексе он мог запропаститься? А может он выехал за его территорию? Может сидит в каком-то подвале, оставшимся после стройки?

Она знала, что нужно действовать и делать это предельно быстро, но незнание медленно убивало её. Даже если она найдет Вулфарда, что сможет сделать? Сможет ли предотвратить его желание мстить и наказывать за несправедливость? Сможет ли отбить отца от него в случае чего? И есть ли гарантии, что она не попадёт под горячую руку и сама не сыграет роль жертвы в этом спектакле?

Паническая атака подступала к горлу. Она боялась, что Финн убьёт отца, но больше всего на свете она боялась увидеть, как Вулфард будет умирать на её руках. Снова терять человека, ставшего близким она просто не вынесет. Осознание потери будет резать больнее любого ножа, и пусть даже если он будет в руках Финна. Парень может уйти от неё, бросить, ведь его характер не самый лёгкий для понимания, а может и покалечить, что Романова уже узнала на собственном опыте. И несмотря на ту боль, которую он причинял, она всё равно пойдет за ним, сама за собой не зная, что же ей движет. Любовь? Нуждается она в этом человеке? В его внимании? Самой ей не ясно, но она достанет его из-под земли, даже если эта могила будет предназначаться для неё.

Бегающий в панике по помещению взгляд зацепил лист бумаги, валяющийся под дверью Алисы. Неужели она не заметила его, когда выходила? Скорее всего так и было, девушка редко смотрит под ноги.

Развернул бумагу, она узнала до боли знакомый почерк. Почерк, который сейчас ей так необходим в поисках:

«Так уж вышло, что сдержать свой гнев у меня получается хуже, чем говорить в твой адрес колкости, уж прости. И сдерживать месть, копившуюся годами, становится тяжелее с каждым часом. Особенно когда предмет моей ненависти находится со мной на одной территории спустя столько времени. Знаешь, Алиса, ты пролила свет на мрак, окружавший меня. Но я совсем не тот, с кем тебе стоит водиться, ведь я вижу, как ты относишься ко мне. Не могу разобрать: влюбилась ты в меня, или же просто флиртуешь на ровном месте с каждым встречным, но тебе следует остановиться, пока не поздно. Но не пытайся останавливать меня, потому что если ты читаешь это, то вероятно, моя ненависть уже истекает кровью и молит о пощаде. Не хочу причинять тебе боль, так что не смей искать меня и являться сюда в лучшем свете спасителя тонущих инвалидов. Ты знаешь, где меня найти, думаю уже догадалась. Я упоминал это место лишь раз, сказав, что оно выглядит довольно мило, на что ты фыркнула и назвала меня больным на голову. Скорее всего, так и есть. Я вернусь чуть позже, но если ты заявишься сюда, не вини потом меняв последствиях. Я предупреждал.»

Написанный от руки текст поверг девушку в немалый шок, последствием которого стало долгое молчание и застопорившийся в одной точке взгляд. Что это? Страх? Тревожность? Спектр эмоций, казалось, наворачивал круги в голове Алисы, не давая ей и шелохнуться с места: инстинкт самосохранения был выставлен до предела. Но когда же это останавливало хрупкую Романову, горевшую надеждами на спасение даже такой самой чёрной, угольной души, как отец Вулфарда? Каким бы ублюдком он ей не казался, какой бы смерти она ему не желала, всё сводилось к одному итогу: пока есть малейший шанс предотвратить трагедию, нужно действовать не медля, наплевав на все последствия. Хотя о последних стоило бы задуматься до того, как она пойдет по злосчастному коридору, окутанного кромешной тьмой.

Узкий проход, в ширину которого могут поместиться от силы два человека, освещали парочка изредка мигающих, тусклых фонарей, закреплённых на стене. Коридор был заброшен на стадии строительства, по-видимому, здесь давненько не ступала нога сотрудников: пол покрыт пылью, но свежие следы красовались среди груды металлолома и строительного хлама. Ветхий, сырой запах бил в ноздри, вперемешку с привкусом вязкого металла. Присев на корточки под свет фонаря, девушка пригляделась:

— Кровь?! — Глаза её были схожи на пятирублёвую монету, а характерный запах доказывал правоту её суждений.

Тонкая струйка вела к самой дальней двери, её бы никто и не заметил, если бы не свежее напоминание в виде кровавых отпечатков ног. Хриплое мычание разносилось по коридору, за ним глухие стуки и ехидный, еле слышный, бархатный смех. Романова приложила руку ко рту, сдерживая рвотные позывы, ей хотелось верить, что всё происходящее лишь слуховые галлюцинации, но болезненные стоны и уже севший от криков голос доказывали обратное. С дверной ручки тихонько стекала алая жидкость, каплями сворачиваясь с комочками пыли в очертания вязкой жижи.

— Тебе больно? Хочешь сказать, что это больно? Ты должен молчать, как приказывал мне в детстве: молчи и терпи, ты же типичная падаль, заслуживающая такого отношения к себе, жалкое подобие человека.

Алиса, словно ошпаренная кипятком, отпрянула от двери, к которой на пару секунд приложилась ухом. Услышанное довело её до паники, и самым ужасающим в этих словах был тот, из чьих уст они доносились. Внезапные крики, возникшие после реплик стихли в мычание, словно что-то вроде верёвки вставили в рот жертве.

Истеричный смех звоном оглушил Алису, а звук разрезающейся плоти заставили её припасть спиной к двери, в которую она только что зашла, панически закрывая уши ладонями. Кудрявая макушка, секунду назад раскачивающаяся из стороны в сторону, внезапно остановилась. Девушка приподняла глаза, прикрыв рот трясущейся рукой, словно боясь, что Финн услышит её дыхание за несколько метров. Вулфард медленно повернул голову, чуть наклонившись вперёд, пытаясь разглядеть в полумраке, прибывшую на казнь, новоиспечённую жертву. Тыльной стороной ладони, в которой лежал окровавленный нож, он протирает капли крови с собственного рта, дикими, округлыми глазами глядя на подругу. Молчание затянулось, напряжение росло в геометрической прогрессии, но тишь пустой комнаты разрушила злорадная усмешка, слетевшая с губ парня. Девушка попятилась, врезаясь головой в дверную ручку, с которой по её лбу потекла струя чужой крови. Романова вскрикнула, и осознав, прижала руку ко рту ещё сильнее, почти прокусывая ту насквозь. Вулфард снова залился смехом, откидывая нож в сторону, привставая на одной руке во весь рост. Подняв на него голову, в глазах Алисы заблестели слёзы: она не узнаёт в этом человеке свою пассию, перед ней предстал дикий зверь, дьявол во плоти, смеющийся голосом, прямиком из Ада, медленно перебирая ногами в её сторону.

Он присел, вглядываясь в её испуганное лицо. Глаза говорили сами за себя: поток нескончаемых слёз и осознание своей беззащитности сузили зрачки до микроскопических размеров. Больше всего на свете, она хотела оказаться дома, в собственной комнате, увешанной теплыми гирляндами и полароидными фотографиями, где её точно никто не тронет. Рука парня коснулась её лица, бережно стирая большим пальцем солёную дорожку под нижним веком. Тело задрожало, норовя тотчас биться в конвульсиях, Алиса сжалась, словно пытаясь провалиться сквозь землю.

— Боишься меня, Снежная? — Шепотом произносит Вулфард, заводя прядь длинных волос за девичье ухо.

Милое прозвище, которое он придумал ещё в автобусе, сейчас казалось ей самым отвратительным. Она не хотела слышать Вулфарда, видеть его, хоть как-то участвовать в его жизни. Не хотела, чтобы он прикасался своими окровавленными руками к её телу, не желала более его присутствия рядом. Все те приятные ощущения, которые он ей дарил, стали болью и необъятным унижением.

— Нет. — Дрожащим голосом выпаливает она, отводя его руку от своего лица.

— Тогда почему дрожишь? — Его голова наклоняется набок, пристально изучая испуганное лицо.

Ответа не последовало. Вложив её ладонь в свои алые руки, он подносит тыльную сторону к губам, одаривая трясущиеся костяшки нежным поцелуем. Ухмылка вырисовывается на его физиономии, оголяя белоснежный клык. Резким движением он хватается за шею девушки, припадая к её уху губами:

— Тогда тебе стоит взглянуть на моё творение.

Схватив Романову за длинные волосы, намотавши их на руку, словно кнут, Вулфард тащит её по бетонному полу, сдирая колени в хлам, пока девушка судорожно цепляется ногтями в тиски на голове. Её крик смешивается с хриплым мычанием, а затем она падает прямиком на окровавленное тело. Удар был такой силы, что не успев подставить руки, она лицом прикладывается в струящееся кровью, мужское колено. Отпрянув в страхе, садится на пол, не веря собственным глазам: по всей длине правой ноги мужчины красовались самые разные орудия, от ножей до отверток разных размеров. Из них сочилась кровь, оголяя мясо, кое-где виднелись блеклые кости.

— Как тебе? Я чувствовал в себе задатки современного художника, но такого от себя не ожидал. Я нашёл всё это вот там, в углу, — он указывает пальцем на развороченные чемоданчики и грязные сумки, — некоторые отвертки поржавели, поэтому не исключено заражение крови у этого ублюдка. Но не волнуйся, золотце, для тебя я приготовил стерильность. Не хочу, чтоб ты покинула меня.

Он лучезарно улыбается, спустя пару секунд резко выдёргивает один из ножей из тела собственного отца и отходит на пару метров назад. Истошный вопль раздирает мужчину на части, но глушится об верёвку, что тот сжимает зубами.

— Малышка, иди сюда, — подзывает парень, скрывшись в тёмном пространстве.

Ошалев, Романова отползает на несколько шагов. Боль, яркая и терзающая, она чувствует её на себе, отчего в горле встаёт ком. Она мотает головой в стороны, надеясь, что это просто страшный сон, что скоро всё закончится. Но игра только начиналась.

— Ты слышишь меня, солнце? Подойди, — более грубо повторяет Вулфард, протягивая руку в её сторону.

Нехотя, девушка всё же повинуется, ведь больше ей ничего не остаётся. На ватных ногах она подходит к парню и выжидает. Сама не знает, чего ждёт. Ножа в живот? Удара по лицу? Быстрой смерти? Кажется, всё это ждёт впереди, а пока парень лишь отводит её за свою спину, но приказывает внимательно смотреть.

Замахнувшись за головой, нож рассекает воздух и попадает в бедро, раскалывая кожу отца на две неравные части. Мужчина кривится, его тело содрогается и выгибается дугой, обрамляясь гортанным криком. Девушка цепляется в спину Финна, крича на ухо:

—Остановись, пожалуйста! Финн, пожалуйста, прекрати это!

Но тот и не думал слушать. Порывшись в карманах, достаёт маленькие дротики, поочередно врезающиеся в плоть. Кровь льётся ручьями, своеобразная мишень ёрзает по бетонному полу в конвульсиях, уже не в силах кричать. Тошнота подступила к горлу, медленно затуманивая взгляд и разум, последнее, что девушка подметила тускнеющим взглядом — ловящего её Финна.

Боль в руках притуплялась, словно запястья онемели и не могли больше испытывать хоть какие-то ощущения: верёвка, закреплённая за стулом, стягивала руки до полного посинения. Моргнув пару раз и сфокусировав чуть прищуренный взгляд, девушка наклонилась вперёд, рассматривая очертания тел в темноте комнаты. Вулфард копошился в области живота отца, словно что-то искал в карманах рубашки последнего, но приглядевшись, Алиса окончательно потеряла дар речи.

— Ты напугала меня своим обмороком. Очнулась? — лишь на миг взглянув на неё, парень снова принялся за дело.

— Что ты делаешь?! — во рту девушки предательски пересохло, слова с трудом неслись с её уст.

— Не считаешь нечестным, что такая девушка, как ты, до сих пор не имеет при себе трофея? — загадочно выпаливает он, перебирая пальцами нечто, схожее на трубку.

— Финн, я совершенно не понимаю, что ты пытаешься этим сказать.

— Зачем говорить? Лучше посмотри сама.

Вулфард отходит от, кажется, уже бездыханного тела отца, утягивая за собой тоненькую трубочку, которой в тьме нет конца. Она всё тянется и тянется. Сколько в ней метров? Четыре? Десять? Остаётся только гадать, но помимо размеров, в ней есть более ужасающая вещь — содержимое.

— Что ты… Что ты налил туда? Что это за хуйня? — привязанная к стулу девушка воротит головой из стороны в сторону, отказываясь верить своим глазам, а затем и вовсе опускает лицо к коленям.

— Я сделал это для тебя. Всего лишь медицинская трубка для капельниц, наполненная ненавистью из драгоценного жирного сосуда, валяющегося в груде хлама. Я проткнул его руку и перелил для своего творения его крови, а теперь сложил сиё чудо в виде нимба. — Он крутит в руке некое подобие ангельского украшения, любуясь собственной работой.

— Вулфард, ты с ума сошёл, больной ублюдок. Не смей цеплять на меня эту хрень! — Кричит Романова, дёргаясь и раскачивая стул, стараясь выбраться из верёвок.

— Моя королева, примерь. Тебе к лицу корона, — бархатно произносит он, схватив девушку за шею.

Усмирив разбушевавшуюся жертву, подставив колено меж её ног и крепко сжав горло, он коронует Алису самодельным нимбом, оглядывая ту с ног до головы.

— Ты прекрасна даже в таком виде, но не думаешь, что эта футболка мешает обзору? — Ухмыляется Вулфард, оттягивая низ футболки вверх, оголяя живот.

Только сейчас Романова осознала, что толстовки с неё и след простыл, а полупрозрачная футболка явно не удовлетворяла больных желаний Финна. Девушка стала противиться, стараясь скинуть парня с себя, но все попытки были тщетны, с каждой новой он сжимал руку на шее крепче, удушье дало о себе знать и тело Алисы сдалось само по себе, ослабев под ласкающую её грудь, прохладную ладонь. Мозг не хотел воспринимать этого, отрицал, что история оказалась цикличной, и самый страшный момент её жизни вновь повторится. Но в этот раз это был не незнакомец-наркоман, а человек, которому она искренне вывернула наизнанку собственную душу, доверила самое дорогое и расслабилась под натиском заботы. Неужели это всё отнюдь не страшный сон? Ей так хочется верить, что всё не взаправду.

— Финн, пожалуйста, не делай этого…

Слёзы ручьями лились по щекам, краснеющие глаза умоляли о пощаде, а брови сжались над переносицей, увеличивая мольбу троекратно. Тело трясло, табуны мурашек словно электрическим током проходили один за другим, пока руки Финна изучали хрупкое тело под собой.

— Чего? Не говори, что тебе неприятно, — парень облизывает её ухо, целуя излюбленное им местечко на виске.

— Я не хочу, пожалуйста, давай просто поговорим. Мне страшно, Финн, я боюсь тебя, я боюсь твоих действий, умоляю, не трогай меня, — захлёбывается та в собственных слезах, из раза в раз шмыгая носом.

Парень резко остановился, бережно укладывая подбородок девушки в свою ладонь и направляя её лицо своему взору:

— Что ты сказала? Ты боишься меня? — Обеспокоено говорит он, стирая соленые дорожки с щёк Романовой.

— Я не боюсь тебя… Я боюсь твоих намерений, я боюсь смерти, пожалуйста, не трогай меня. Проси, что хочешь, я постараюсь выполнить любую твою прихоть, но умоляю, не трогай меня, — рыдая навзрыд, её глаза блестят болью, глядя на нависающую над ней копну кудрявых, полюбившихся ей, волос.

— О чем ты, глупая? Если ты об этом, то я не собираюсь тебя насиловать, за кого ты меня принимаешь? — Он оставляет дорожку поцелуев на её подбородке, усыпая ими скулы и краешек губ.

— Тогда… Зачем я здесь? — В надежде спрашивает она, и сама за собой не замечает, как в ответ целует парня в щёку.

— Обещай мне, что навсегда останешься со мной.

— Обещ…

Не успела девушка и договорить, как Финн жадно впился в её губы, прикусывая их острыми клыками. Не дав той и опомниться, за его спиной сверкнула сталь, которая, по-видимому, пряталась в заднем кармане его брюк, и прорезала ногу девушки чуть ниже бедра. Резко вытащив нож, парень нанёс ещё три удара, не давая жертве сделать и глотка воздуха. Крики глушились, нестерпимая боль лишала Алису каких-либо чувств, заставляя биться в истерике и сводила судорогами пострадавшую конечность. Из разрубленной кожи хлынула кровь, лезвие соскользнуло и пробило артерию, создав пунцовый фонтан. От характерного запаха металла девушка сильнее закашляла, а Вулфард выругался, языком слизывая с оголённой ноги ручьи алой жидкости.

Но этого было критично мало, и пока Романова дёргалась в агонии, Финн перевязывал ногу сверху ещё одной верёвкой, останавливая потоки из зиявшей раны.

— Твою мать, за что мне это?! Что я тебе сделала?! Ублюдок! Лживый мудак! — Вопит Романова, в ответ получая свирепый взгляд.

Кто бы мог подумать, что привязанность может оказаться настолько больным развлечением. Истории гласят, что падшие ангелы, оказавшись в объятиях тьмы, становились лучами света друг для друга, последним криком надежды и ножом, режущим узлы сплетений судьбы, что уносят некогда жителей небес прямиком в преисподнюю. Какой же наивной я была, когда подумала, что он может стать моим спасением. Наивная, наивная, глупая дура! И самолично же лезла в эту грязь, в бездну лжи и лицемерия, в пучину равнодушия, скрывающуюся за смазливым личиком и мнимой заботой. Я предала саму себя, утеряла нить самоконтроля, став в его руках ничем более, как секундным удовольствием, шансом на животное наслаждение, пока мою кожу прорезает тончайший, блестящий в свете одинокой лампы, клинок.

Нож полоснул плечо, вспарывая под ключицами линии увечий, рассекая кожу на рёбрах, вызывая обильное кровотечение по всему телу. Быстрым движением рук парень отвязывает девушку от стула и опрокидывает тот с удара ноги, открытые раны на теле впитывают в себя грязь и осколки, рассыпанного на бетоне, стекла. Вопя от боли, девушка руками пыталась ухватиться за все раны сразу, но то было физически невозможно.

Полностью оголённая, лежащая в луже своей крови, она выглядела для него шедевром, в свете тусклой лампы комнаты. Мучительная боль ломала её изнутри, гортанные крики были невыносимы, но он лишь довольствовался её положением. Восхищался, как грациозно по выпирающим из-под кожи костям стекает кровь, очерчивая изгибы худого тела, рассматривал синеющие отпечатки собственных пальцев на бледной шее, тонул в глазах, полных бессилия и отчаяния, слёз и сожалений.

Первый удар, второй, четвертый, ноги будто отбивали ритм по измученной девушке. Он не жалел размаха, не жалел сил, вложенных в удар, не жалел её саму. Гематомы проявлялись на глазах, заполняя всё тело, разрывая ещё сильнее раны, с которых нескончаемо течёт кровь. Сколько литров Романова уже потеряла? Скорее и не сосчитать, но силы медленно покидали её, пока несколько лезвий поочерёдно врезались в тонкую кожу.

***

я вижу его. вижу, но будто не нахожусь в собственном теле. вижу его со стороны, словно главный наблюдатель. моё тело не похоже на Алису Романову, я будто и не я.

я мертва? я мертва? я мертва?

кто я?

кто я? кто я для тебя? кто я?

я просто кукла, которую ты дёргал за нити растерзанной души?

кто я?

мешок с мясом, баночка с мерцающим содержимым?

кто я?

почему ты делаешь мне больно? почему?

я была готова на всё, я подставила собственную спину, закрывая тебя от режущих пуль, я стала для тебя щитом надежды, почему ты убиваешь меня? почему?

кто я для тебя? я обуза? я никогда ничего для тебя не значила? я была всего-лишь игрушкой в лапках ревущего ребёнка? кто я?

моё тело. оно бледное, словно январский снег, словно китайский фарфор, медленно покрывающийся трещинами. ты упиваешься моей болью, ты наслаждаешься моими мольбами о пощаде, моим скрипом зубов, отхаркивающейся кровью и хрустом пальцев, которые ты отбиваешь молотком. мои бедные, хрупкие кости. они крошатся, они ноют, трутся друг об друга в порошок. моё лицо. что ты с ним сделал? оно опухло, оно наливается кровью, мешаясь с голубым, венозным оттенком. мои губы побледнели. почему я не кричу? почему я не сопротивляюсь? почему ты убиваешь меня? почему? почему?

купол вокруг меня медленно рассеивается, стекло падает к ногам, бесследно исчезая. я мертва? безумие, почему я не в собственном теле? неужто я умерла?

я мертва?

— Ты бросила меня! Бросила меня, когда я так в тебе нуждался!

о чем он говорит, рыдая навзрыд и протыкая моё тело ножами? почему он уродует меня?

— Я был маленьким, избитым жизнью ребенком! Последнее, что ты сказала мне на прощание, было пожеланием на удачу! Ты бросила меня с ним, бросила на произвол судьбы! Почему ты не забрала меня с собой? Почему оставила с этим ублюдком, тираном, ёбанным извергом?! Моих молитв на коленях было не достаточно?! Я цеплялся за твои ноги, я хватался за тебя, Эвелина! Я молил, рыдал, падая тебе в ноги, чтобы ты забрала меня их этого дома ужасов! — Крик вырывается из глубин его горла, втыкая сразу несколько ножей в ноги девушки, смешивая хлынувшую кровь с горькими слезами парня. — Я просто хотел остаться с тобой! Мне жаль, мне жаль, что я не спас тебя! Прости меня! Я ненавижу тебя за то, что ты бросила меня! Но я никогда не прощу себе твою смерть!

о ком он говорит? я не Эвелина, что ещё за девушка, именем которой он меня назвал? неужели, он представляет её, когда терзает меня ножами? я кладу руку на твоё плечо, неужели ты не чувствуешь, солнце?

— Я просто… Просто хотел жить только с тобой, вдвоём, ведь ты обещала всегда быть со мной… — Слёзы душат его, пока парень хватает бездыханное, ослабевшее тело и прижимает его к себе, зацеловывая холодный лоб, зарываясь руками в длинные волосы и сжимая в объятиях, стискивая руками, словно пытаясь таким образом оживить мертвую девушку. — Я украсил твою могилу кустами твоих любимых пионовидных роз, они такие красивые… Прямо ты, когда ещё была со мной. Я любил тебя, Эвелина, за то, что ты единственная в нашей семье оказалась не выродком. Сестра, о которой я никогда не забуду, никогда и не забывал. Почему… Почему ты хотя бы так не забрала меня с собой?!

мне так жаль, мой израненный ребёнок. я пыталась спасти тебя, пыталась уберечь и осветить твою жизнь светом из глубин собственной души. но ты сам выбрал этот путь, солнце. сам вырыл мне могилу.

— Почему ты не забрала меня с собой?! Из-за тебя Алиса мертва! Из-за тебя, глупая сука! Ты забрала у меня самое ценное! Верни, верни мне её! Ты виновата, ты это сделала, своими чертовыми руками! — Словно озверевший, он кричал в потолок, представляя там звёздное небо, кричал в пустоту, надрывая связки.

я же обещала, Финн, я обещала быть с тобой несмотря ни на что. я держу обещания.

— Вернись ко мне, вернись, Снежная! Умоляю, вернись! Вернись!

кто я для тебя? кто я?

Комментарий к Но ты не слышишь! И тут дело даже не в словах!

https://t.me/psychoperry канал в тг, заходи, тебе понравится

========== Мой ангел убил себя, я не успел с ним попрощаться ==========

Комментарий к Мой ангел убил себя, я не успел с ним попрощаться

В главе повествование ведётся из детства Финна, когда ему было всего 15 лет.

кровь на белых перьях, а я не попрощался.

мой ангел, ты уходишь, твой взгляд такой стеклянный.

мой ангел, ты свободен.

держу осколки нимба, ладони в рваных ранах.

Горькие всхлипывания приглушенно тлеют в сумраке ночи. Исхудалое подростковое тело укуталось в одеяло, точнее в его подобие, сжимая в руках одинокую грязную подушку. Колени непроизвольно трясёт, а слёзы льются градом, утопая в тонких руках. Он обещал себе, что больше никогда не заплачет, но боль в рёбрах становилось всё невыносимее терпеть.

Скрип половиц и приближающиеся шаги заставили парня молниеносно спрыгнуть с кровати и забиться в угол комнаты, предварительно прикрывая голову руками, сложившись в комочек, ожидая новых нападок со стороны тирана-отца.

Дверь тихонько отворилась, закрывая тусклый свет луны в коридоре тёмным очертанием человеческого силуэта. Финн не видел, кто зашёл в комнату, но стук его сердца перебивал любой шорох, исходящий с другого конца помещения.

Шаги медленно направлялись к нему, приближая тень к трясущемуся телу. Опустив лицо в пол, парень сгруппировался в надежде, что спустя несколько минут после долгого избиения, в этот раз сможет защитить голову от ударов.

Мягкая тёплая рука коснулась кудрявой макушки, поглаживая, словно убаюкивая трепещущее от страха тело.

«Мама?» — пронеслось в голове ребёнка, в надежде поднимая глаза.

— Этот ублюдок опять тебя тронул? — Грозно спрашивает девушка, стараясь приподнять парня с пола.

— Эвелина…

Резко подняв голову и увидев луч надежды в виде родной сестры, Вулфард бросился ей на шею, позволяя себе разрыдаться сильнее, сжимая её кофту до хруста костей в пальцах.

— Тише, солнце, тише, — шепчет та, двумя руками обвивая дрожащего брата.

— Где ты была? Он избивал меня полчаса ногами по голове, душил, одновременно замахиваясь ремнём. Я думал, что умру, эти полчаса были, как вечность!

— Прости, малыш, я не должна была уходить, но и мне досталось. Если бы я не ушла, он бы убил меня на том же месте, — она целует его в висок, укладывая кудрявую голову себе на грудь, чуть покачиваясь из стороны в сторону.

— Что ты опять сделала? Я слышал, как разбивались тарелки на кухне. Ты так кричала, я пытался помочь, я правда пытался…

— Я знаю, родной, извини, что накричала, когда ты явился на кухню. Зачем ты стал кидаться на него, скажи? Ты же знаешь, что если будешь защищать меня, то тебе будет хуже вдвойне.

— От одной мысли, что он замахнётся на тебя ножом, я впадал в истерику. Просто не мог сидеть сложа руки и слушать весь этот пиздец, — всхлипывает Финн на плече, крепче обнимая Эвелину.

Этот зимний вечер выдался излишне суровым, и дело не в погоде. На часах было примерно одиннадцать вечера и ничего не предвещало беды, пока сестра Вулфарда не вернулась домой. Спохватившись, что очередная жертва прибыла не вовремя, наплевав на все указы отца, тот вышел в коридор с ружьем, угрожая, что если девушка не объяснится, то сиюминутно прострелит ей голову. В панике убежав на кухню, она встала за разрушенной барной стойкой, ища глазами, чем смогла бы отбиться от разбушевавшегося мужчины. Тот влетел на кухню спустя пару секунд и сразу же схватил стакан, пролетевший в нескольких сантиметрах от края уха Эвелины. Нескончаемые крики, звуки бьющейся посуды не на шутку напугали пятнадцатилетнего Вулфарда, который, как обычно, сидел в своей комнате, забаррикадировав дверь шатким стулом.

Финн вцепился в отца зубами, налету хватая совершенно случайные вещи, стараясь оставить отца без сознания от удара. Но хлипкому парню, что весил, от силы, пятьдесят пять килограммов, попусту не хватило сил.

— Мне нужно уходить, Финн. И уходить предельно быстро, он не знает, что я вернулась домой после того, как выбросил меня отсюда за шкирку, — девушка ослабляет объятия, но получает взамен наибольший порыв, словно утопающий хватается за спасательный круг.

— Нет, пожалуйста, Эвелина, пожалуйста! Не бросай меня здесь, умоляю, не уходи! Я не выдержу в твоём отсутствии, останься! Я защищу тебя ценой своей жизни, только останься со мной в комнате!

Финн завопил, хватаясь за девушку с такой силой, что от его ногтей оставались характерные отпечатки на бледной коже. Заново начав рыдать, он дёргал её за кофту, лихорадочно мотал головой и затрясся, пуще осинового листа.

— Я же не навсегда от тебя ухожу, малыш. Я вернусь, обещаю. А ты ведь помнишь, что я держу обещания?

***

Слёзы смешивались с хлопьями снега, на покрытых морозным румянцем щеках, заливаясь в рот и стекая к подбородку. Отдышка и замерзающие лёгкие не были помехой, чтобы бежать в полную силу, захлёбываясь зимним, колким воздухом. Хлюпая носом и смазывая подступивший насморк мокрой, продранной курткой, он со всех ног нёсся в сторону многоэтажек.

«Только бы успеть, только бы не это!» — эхом отдавалось в голове парня, пока ноги утопали в высоких сугробах, а от пяток поднимались вихри воздушной, ледяной крупы. Ряд фонарей слабо освещал местность, а серые тучи полностью заполонили собой ночное небо, не давая луне и шанса направить рыдающего Вулфарда на нужный путь.

Он остановился на полпути, от страха задержав дыхание, глядя в беззвездную высь. На крыше многоэтажки стояла девушка в чёрном, длинном платье. Её светлые волосы развивались по, пробирающему до костей, ветру, а изящная фигура очертаниями виднелась в блёклых фонарях на бортиках крыши. Он узнал её, узнал высокую девушку, стоявшую на самом краю, готовясь осуществить свой последний прыжок, камнем вниз с высотного дома.

— Эвелина! — истошный, пронзительный крик прорезал тихую гладь зимней ночи, отражаясь лишь лязгом металла вокруг. Снег заглушал любые громкие звуки, словно парень и вовсе кричал в пустоту.

Он побежал со всех ног, лишь бы докричаться, лишь бы успеть подняться на высотку и схватить сестру за руку, но уже понимал, что опоздал. Винил себя, что если пришёл бы на несколько минут раньше, то успел бы всё предотвратить, пока не встал, как вкопанный, вытягивая руку в небо.

Перелезла через перила и глянула вниз. Развернувшись спиной, длинноволосая сделала глубокий вдох, раскинув две руки в стороны. Секунда за секундой она смирялась с последними мыслями, с наконец, обретением свободы, с оборвавшимися надеждами и невыполненными обещаниями. Ничего из этого уже не имело никакого смысла. Нога задержалась на момент в воздухе, а затем оттолкнула девушку в свободный полёт. Тело пролетало окна и неслось вниз с невероятной скоростью, на двадцать пять этажей потребовались жалкие несколько секунд.

Глухой, мерзкий шлепок раздался по округе, донося до ушей подростка смертельный удар об бетон. Крича во всё горло, раздирая его в кровь, он ринулся к сестре, подхватывая мёртвое тело. С пробитого насквозь черепа ручьями стекала кровь, кости стали схожи на вязкую массу, обтянутые коконом кожи, а внутренние органы, с большей долей вероятности, были всмятку.

Она разомкнула свои холодные руки для последних в их жизни объятий. Крик с глубин души, он не прекращаясь вырывался из рыдающего навзрыд парня, прижимающего мертвеца к себе и лепеча что-то совершенно невнятное. Казалось, он сходил с ума, вгрызаясь руками в истекающее кровью тело, мотал головой в стороны, качался и метался по снежной земле, умоляя вернуться. Вернуться к нему, очнуться, сделать, наконец, вдох.

— Не смей умирать! Не смей! Вернись ко мне, Эвелина, прошу тебя! Я не смогу жить без тебя, я не вижу смысла этой жизни, если тебя не будет рядом!

Страдания парня были невыносимы для людских ушей, которые начали вылезать из окон и вызывать спецслужбы. Вулфард плакал до тех пор, пока слёзы не кончились, после он лишь глухо стонал, сжимая в алых руках мертвое тело сестры. Никто из очевидцев не смог отцепить его от неё, у них просто напросто не поднялась рука. Со слезами на глазах люди ожидали службы «911», глядя на душераздирающую картину, о которой уже на следующий день будет твердить весь город.

— Ты обещала, что вернёшься! Всю жизнь обещала, что будешь рядом!

Трепетно опустив Эвелину на землю, он прикладывает лоб к её окровавленному животу, начиная бить кулаками в грязный асфальт:

— И где ты сейчас? На луне? Так забери меня нахуй отсюда вместе с собой! Почему ты не позвала меня, раз так хотела покончить с жизнью?! Я бы спрыгнул вместе с тобой, только бы навсегда быть рядом, Эва!

Мигалки скорой помощи и полицейских патрулей звучали в соседнем районе. Услышав их, Вулфард дотронулся губами до ледяного лба сестры, оставляя прощальный поцелуй на фарфоровой коже. Поднявшись с бетона, он оглядел пунцовые от крови руки, кидая последний взгляд на девушку, что умерла с улыбкой на лице.

— Мой час уже на исходе, Эвелина. Мы скоро будем рядом.

Комментарий к Мой ангел убил себя, я не успел с ним попрощаться

А вот и та самая сестра, имя которой он кричал, пока вонзал ножи в Романову. Надеюсь, вас пробило на слёзы :)

========== Я приду как судный день. ==========

Пусть всё рушится вокруг,

С наступлением темноты.

Вода смоет всю кровь с рук,

С наступлением темноты.

Поезд промчался, скрываясь за туманом облаков. Невесомость нагоняла подозрительное спокойствие, пока яркий свет луны оседал лучами на одинокую платформу. Девушка вглядывалась вдаль, где за слоем пушистых облаков скрывалось нечто недосягаемое. Подоспевший вагон открыл двери, но внутри ни души. Аккуратные ступни опустились на кафель платформы, оставляя после себя кровавые следы. Бинты багряным шлейфом тянулись по полу, окутывая худощавые ноги.

— Я ждала тебя, Алиса, — произнесла девушка, подойдя к испуганной Романовой.

Пшеничные волосы Эвелины выглядели безжизненными, словно нити, мёртво струящиеся по впалым ключицам и худеньким плечам. Чёрное платье обтягивало плоское, невообразимо сплющенное тело, будто по нему проехались катком, а струйки крови по бледной коже казались блестящими цепочками.

— Если не ошибаюсь, ты покойная сестра Финна? — обращается Алиса, отходя на пару шагов назад.

— Тебе не стоит меня бояться, я чувствую невосполнимую боль и страх в твоей душе. Я не трону тебя, лучше давай присядем на скамью? — она указывает пальцем на деревянную скамейку, выкрашенную в небесно-голубой оттенок.

Присев, Алиса посторонилась спутницы и отодвинулась на полметра дальше, вглядываясь в перебинтованное лицо, где не спрятаны были лишь окровавленные, нежно-фиолетовые губы.

— Как пожелаешь, — грустно выдохнула Эвелина, глядя на отстранённость Романовой, — в любом случае, я пришла к тебе с просьбой о помощи.

Алиса не понимала, чего стоит ждать от безжизненной девушки с хриплым голосом, взявшей ее ладонь в свои блеклые пальцы:

— Мы находимся на грани миров, если ты задаёшься этим вопросом у себя в голове. Я понимаю, это прозвучит дико, но у тебя есть возможность всё исправить. Вопрос лишь в том, воспользуешься ли ты ей? — мертвая оппонентка развернулась в сторону мерцающего космоса.

— Не понимаю, я умерла? — Казалось, это был единственный вопрос, что терзал неспокойную душу Алисы.

— Нет. Давай-ка я объясню тебе всю суть. Платформа смерти выглядит совсем иначе, нежели платформа судьбы, — хихикнула та. — Мы находимся на последней. Сюда попадают души тех, кто был послан вселенной изменить что-то в её необъятном течении. Будь то место, время или обстоятельства: всё в этом мире подобным душам подвластно. И ты одна из них.

Робко сжав пальцами тёплую ладонь, Эвелина наклонила голову чуть вбок, пытаясь поймать чувства девушки сквозь своё сердце. Её глаза были изуродованы и прятались под маской окровавленных бинтов и повязок, отчего Романову пробивало мелкой дрожью, пока она изучала сидящую напротив сестру Вулфарда.

— Хочешь сказать, я вершу судьбу Финна? — недоумевающе протягивает Алиса, стараясь не заострять взор на костяшках, ласкающих ее руку.

— Не совсем. Можешь считать себя ярким фонарём, который направит моего братца на путь истинный. Пока я ехала сюда, всё верила в свою последнюю надежду — в тебя. Я так хочу, чтобы ты помогла всё исправить. Так хочу снова увидеть его лучезарную улыбку, его теплеющий взгляд и нежность в медовых глазах, которой он поначалу горел, оглядывая тебя с разных сторон.

Эвелина грустно улыбнулась, склонив голову вниз. Бинт на её глазах намок, словно из впалых дыр, оставшихся вместо глаз, ручьём потекли слёзы. Алиса мягко погладила девушку по плечу, ощущая сухие, светлые волосы под подушечками пальцев.

— Ты видела всё, что происходило?

Романова старалась осторожно подойти к этому вопросу, но девушку напротив словно пробило электрическим разрядом. Она резко отдернула руку и прикрыла двумя лицо, начав тихонько всхлипывать.

— Когда он уродовал твоё тело, вонзая в него десятки острых лезвий, я просто не смогла сдержать слёз и крика от невыносимой боли. Мне было так жаль тебя, я винила себя в том, что сама довела братика до подобного состояния. Я так хотела помочь, так хотела оттащить тебя от него и закрыть собой! Если бы не этот злосчастный стеклянный короб, сдерживающий меня от вашего мира, я бы остановила его! — ветер завыл, вместе с её сожалениями. — Я, правда, очень сожалею о случившемся, мне так жаль, Алиса. Я никогда не думала, что он превратится в нечто страшное и психически-разбитое. Я совершенно не хотела такого исхода, я во всём виновата.

Девушка винила себя, рыдая навзрыд, запрокинув голову вверх. Сквозь стеклянный потолок платформы мерцали яркие звёзды, кое-где виднелись пролетающие кометы, разрезающие гладь космического неба.

— Тише, иди сюда.

Прижав в свои объятия хрупкое тело, Алиса мягко гладила светлую макушку, нежно нашептывая:

— Ты ни в чем не виновата, не стоит грузить себя такой ношей. Я верю, что ты очень хочешь всё исправить. Я помогу, обещаю, я сделаю всё, что в моих силах. Просто дай мне знать, как?

Они просидели в объятиях долгие минуты, казалось, Эвелина растягивала момент нежности, чтобы каждая клетка её мертвого тела раз и навсегда запомнила: каково это, быть нужным.

— Но что будет, если я откажусь?

— Исхода два. При твоём отказе, ты очнёшься в больнице, а Финна тут же загребут под суд и назначат ему два суммированных пожизненных. В книге его судьбы было прописано, что он выдержит в тюрьме всего год, затем, глубокой зимой, покончит с жизнью, утопившись в оледенелом пруду в зоне его заключения.

От услышанного по телу Романовой пробежали многочисленные мурашки. Как бы горько ни было ей от осознания, что любимый человек вонзил ножи и изуродовал её тело до неузнаваемости, ей было жаль того ребёнка, которого сломали в глубоком детстве. Он не по своей воле стал таким, но его это ни в коем случае не оправдывает. На глаза медленно навернулись слёзы: не такой судьбы она желала человеку, ставшему для неё светом в конце темного тоннеля её недолгой жизни. Пусть и в конце, этот свет обратился во тьму и поглотил её в свои хладные объятия.

— Если же ты соглашаешься, то перенесешься назад во времени и у тебя будет возможность всё исправить. Как смогу — помогу, ты сразу же узнаёшь меня в существе, которое будет указывать тебе верный путь. Исход неизвестен даже книге судьбы. Сейчас всё зависит лишь от тебя, и жизнь Финна — в твоих руках.

Непонимание. Отказ восприятия услышанного. Отказ верить, что всё сейчас лежит в тонких пальцах Романовой, что всё может как и плотно приклеиться к её коже, так и колко осыпаться в бездну небытия. И ей было страшно. Страшно оплошать, не оправдать надежд. Страшно вновь потерять близкого человека. Не справиться, сбиться с пути, не успеть предотвратить трагедию. Страх поглощал её с невыносимой скоростью, страх стал её нутром.

— Мне пора, проводишь? — Эвелина встала со скамьи, подавая руку Романовой.

Стоя спиной к платформе, Алиса вновь приняла бесформенную девушку в к себе. Согрев её всем телом, мягко выпускает из рук, напоследок услышав истерзанное болью напутствие:

— Спаси его. Я была слишком слаба для этого, но ты сможешь, я уверена. Только ты в его глазах спасенье.

Глядя на уже потерявшую все надежды сестру, сердце Романовой неприятно закололо. Страх вновь влез в ее голову, спирая дыхание, но это было не единственным, что потрясёт её в ближайшие несколько секунд:

— Я желаю тебе удачи, Алиса Романова. Финальная страница в книге судьбы Финна — сейчас лишь пустое полотно. В этот раз её, собственноручно, заканчиваешь именно ты.

С этими словами девушка отпускает руку Романовой и кланяется ей, словно в старых японских традициях. Одарив её последним взглядом, Эвелина поднимает ногу и точным ударом в грудную клетку скидывает девушку с платформы, прямиком в тёмную неизвестность.

Крик словно глушится о невесомость вокруг, сердце оттачивает бешеный ритм в ушных перепонках Алисы, пока она проваливается с бешеной скоростью сквозь мерцающую пыль и рваные своды галактики. Внезапное падение остановилось, тело раскачивалось в гравитации, зависнув в воздухе, устремляя взор девушки в небольшие спиральные галактики, в которых, словно на большом экране кинотеатра, крутились воспоминания, связанные с Вулфардом. Первая их встреча, поездка в автобусе, колкие фразы, метавшиеся из стороны в сторону в штабе конкурса. Поцелуй, удушье под водой в ванной, ухмыляющийся, гордый взгляд Финна на Романову с большого экрана. Вся её жизнь за последние несколько дней, будто на кинопленке прокрутилась в одночасье прямо перед глазами. Рассекая холодный воздух пальцами, девушка попутно ловила звездную пыль в руки, которая приятно светилась, струясь сквозь пальцы, точно золотой песок. В одночасье, сильный вакуумный поток прервал спокойную идиллию Алисы в невесомости, переместив хрупкое тельце прямиком в чёрную, устрашающую дыру. В глазах потемнело, девичий разум наполнялся различными оттенками, будто в палитру вылили сразу несколько тонн масляных красок для холста, в ушах зазвенело пуще любого колокола, а всё тело онемело до шумной дрожи.

Резко вдохнув, Романова подрывается с мокрой подушки в холодном поту. Дыхание сперло, сердце отбивало глушащий ритм, девушка продолжала нервно сглатывать, хватаясь за горло. Схватив телефон в трясущиеся пальцы, на экране высветилось три часа ночи. Тот ли это день? Не в больнице-ли она?

Оглядев комнату, она узнаёт в ней апартаменты комплекса. Спешно накидывая на себя шёлковый, чёрный халат в пол, босиком по холодному кафелю, она вырывается из дверей.

Считанные секунды потребовались, чтобы оказаться перед испуганным Вулфардом посреди ночи, в промерзлой от открытых окон, комнате. Он, схватившись за сердце, отрывисто дышал, точно опомнившийся от ночных кошмаров. Девушка залезла на кровать, протягивая руку к парню, настороженно, но в то же время, глубоко уверенно. Она знала, что сейчас тот самый момент, когда она может прервать цепочку необратимых последствий его гнева. Парень шарахнулся, словно от огня, но Алиса ненавязчиво опустила руку, стараясь разглядеть лицо Финна под опустившейся копной волос. Его трясло, пуще осинового листа, мокрый пот стекал по щекам, падая на прижатые к телу колени. Что же настолько ужасного ему приснилось? Сделав несколько глубоких вдохов, он поднял глаза на обеспокоенное лицо Алисы, а затем вытянул две трясущихся руки вперёд, как маленький ребёнок, что просит взять его на ручки. Алиса тянется к парню, сразу же вжимая его в свои объятия. Спина заныла от неудобного положения тела, которое Вулфард, по-видимому, прочувствовал на себе. Усадив Романову себе на колени, та мягко обвила его тело ногами, пока Финн, как испуганный котёнок, нервно зарывался носом в её шею, сжимая худощавые пальцы в хрупкие плечи. Алиса накручивала полюбившиеся ей кудри на костяшки пальцев, вдыхая излюбленный аромат свежего одеколона, словно тот навсегда пропитал собой кожу Вулфарда.

— Мне страшно, Алиса. Я не хочу, не хочу обратно к отцу. Он убьёт меня, он убьёт меня. Он убьёт меня!

Парень кричал, огибая впалые ключицы пассии солеными дорожками собственных слез. Он цеплялся за девушку, словно за протянутый в пропасть канат. Цеплялся за её любовь, за веру в него, за нежность и трепет, что та дарила ему, ничего не требуя взамен.

— Солнце, я ни за что не отпущу тебя к нему. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Ты же мне веришь? — Успокаивает его девушка, зацеловывая, бьющуюся в тревоге, макушку.

— Пообещай. Пообещай мне, что останешься со мной. Пообещай, что не бросишь меня. Я сделаю всё возможное, я стану для тебя кем угодно, — всхлипывает Вулфард, роняя сотни поцелуев на плечи, ключицы и изящную шею Алисы, руками проводя замысловатые линии по бледной коже: от пояса до самой мочки уха.

— Я знаю, солнце, знаю. Я буду с тобой, если ты сам этого захочешь. Но пообещай мне, что ни за что не натворишь никаких глупостей, даже если тебя терзает самая сильная, режущая изнутри, боль. Хорошо?

— Ты нужна мне, Алиса. Обещаю, — шепчет кудрявый юноша, медленно склоняя девичий подбородок к себе. Губы не спеша соприкасаются, трепетно, измученно и желанно. Парень притягивает Алису ещёближе, подхватывая холодными ладонями выпирающие рёбра, прикусывая её нижнюю губу, а затем сразу же зализывая языком след от клыков. Он вдыхает её запах до полнейшего безумия, насыщается девушкой, даже не зная, что она стала его спасательным кругом, ангелом, ведущим его к вратам, казалось, незаслуженного рая.

***

Разрыв во времени делает петлю, перенося Алису к двери комнаты Вулфарда.

— Я не справилась? Не может быть, блять, такого!

Врываясь в помещение, она сразу же окрикивает парня, но, как и в прошлый раз, вместо ответа её встречает, звенящая в стеклянном сервизе, тишина. Но кое-что в этой комнате, всё-таки, изменилось. Грязная кружка с остатками кофейных зёрен одиноко пустует на столешнице, скрывая под своим блюдцем раскрытые конверты с письмами.

— Неужели он прочитал их?

Не успела она и притронуться к бумаге, как тот самый гром среди ясного неба толкнул её ноги к кухонным шкафам. С замиранием сердца, она раскрыла отсек столовых приборов. Ложки, вилки, прочая утварь лежали на своих законных местах. Как и ножи: все, до единого.

Словно тяжкий груз с плеч свалился, одарив девушку минутой спокойствия. Вспоминая тот самый день, она прокручивала все свои действия в голове и повторяла их вновь. Всё должно измениться, другой вариант попросту исключён!

Выйдя за двери комнаты, глубоко вдохнув, прикрыв глаза, Алиса опускает голову в пол. Распахнув взор из-под ресниц, никакого письма, как в прошлом, она не нащупывает под своими ногами. Неужели он не пошёл в ту служебную комнату? Неужто она и впрямь изменила течение времени и последующих обстоятельств? Её радости не было предела, но тревога била ключом глубоко под сердцем. Может, она что-то упустила?

Внезапно появившийся светлячок в коридоре, захлопав крыльями прямо перед носом Романовой, повёл её в сторону того самого заброшенного коридора.

— Вашу мать, нет! — троекратно повторив мольбу, девушка отказывалась возвращаться в место своей смерти.

Она будто бы нарочно плюет в свою душу пламенем, нервно перебирая ногами по бетонному, пыльному полу. Удивила не только подозрительная тишина, но и отсутствие кровавых дорожек под ботинками. Светлячок, словно маяк в туманных водах, вёл девушку чуть дальше от двери, садясь на металлическую рукоятку. Пистолет подсвечивался фонариком из тельца насекомого, нетрудно было догадаться, что здесь делом руководит ещё и Эвелина. Стала светлячком? Неужели она таким образом олицетворяет тот самый свет в конце тоннеля? Портовый маяк? Одинокий фонарь на пустынной трассе?

Схватив покрепче пистолет, повертев его в мокрых от страха руках, Алиса прислоняется ухом к двери. Практически ничего не слышно, но блеклые отголоски разговора доносятся из помещения, где в прошлый раз всё закончилось далеко не радужно.

Не успела она и приоткрыть дверь, как внезапный, грубый крик разлетелся по сырой, бетонной коробке:

— Я, и только я здесь решаю, на что ты имеешь право, малолетний ублюдок!

Финн, упавший на пол, спешно отползал от надвигающегося в его сторону отца, сжимающего в руках кусок острой арматуры.

— Я выбью из тебя всю эту грязь! Выбью до последней капли, зазнавшийся выродок! Знай своё место, чёртова ошибка моей жизни! Ты продолжишь жить со мной и с матерью, и молчать! Терпеть и молчать, блять!

Острие заходит за спину отца, замахиваясь на парня, который прижимает грязные руки к ушам, стараясь заглушить безудержные крики. Тело его трясёт в истерике, норовя биться в нескончаемых, ужасающих конвульсиях.

Щелчок предохранителя заставил отца остолбенеть, медленно поворачивая голову на источник звука:

— Хоть пальцем его тронь, ёбаный псих, и клянусь, твои мозги станут украшением стены позади тебя.

Романова крепко сжимает пистолет, направленный за пару метров в голову тирана. Подняв испуганные, бегающие в темноте глаза, Финн подскакивает с пола, кидая бешеные, словно у зверя на скотобойне, взгляды то на отца, то на Алису.

— Так эта та самая девчонка, что внушила тебе, что ты хоть чего-то стоишь? — Насмехается мужчина, оглядывая девушку с ног до головы. — Откуда в тебе столько смелости лезть на рожон, юная леди? Не боишься, что эта арматура окажется у тебя в шее?

Он крутит в руке своё холодное оружие, сменив мишень с Финна на Алису. Его глаза словно налились кровью, точно бык, смотрящий на красную ткань. Романова крепче сжимает пистолет, вновь грозя:

— Ещё шаг и карабин будет пуст.

Не успел тот и ответить, как с яростным криком со стороны был впечатан в бетонную стену. Арматура вывалилась из рук и со звоном покатилась по полу, пока шею крепко сжимали две худощавые руки.

— Не смей прикасаться к ней, — шипит Вулфард, сдавливая пальцы на жирной шее.

Мужчина кряхтит, стараясь ослабить тиски, но парень был непреклонен. Первый удар, второй, третий, Алиса потеряла их счёт уже спустя пару секунд, наблюдая, как юноша вымещает злость на отце, словно бьет осыпавшуюся от старости грушу. Отец падает на колени, и не дав ему шанса отдышаться, Финн наносит заключительный удар по его лицу с широкого размаха ноги, не жалея сил, вложенных в него. Согнувшись над полом, мужчина плюет кровью, на что Финн нещадно хватает его за волосы, оголяя взор на искалеченное лицо:

— Мне плевать каким образом ты это сделаешь, но прямо сейчас ты поднимаешь свою дряхлую тушу с пола и уёбываешь на все четыре стороны из комплекса. Если я узнаю, что хоть одна камера засекла тебя, клянусь, я вернусь в дом и выпотрошу тебя, как последнюю свинью. Забудь обо мне, о моем существовании и присутствии в твоей жизни. Ты никогда не будешь мне отцом, и никогда им не был.

Отшвырнув тело от себя, Финн отряхнул руки и пнул отца в живот, ускоряя его уход из комплекса и собственной жизни.

— Просто дай мне знать и я выстрелю, — говорит Алиса, нагоняя страха на мужчину.

Глаза его преодолели размер пятирублевой монеты, он быстро вскочил с пола, намереваясь вылететь из двери.

— Он не достоин смерти от твоих рук. Пусть идёт.

Алиса пропускает отца к двери, а его и след простыл спустя несколько секунд. Пистолет падает на пол, так и не оказавшись использованным. С надеждами, что отец не попадётся на камерах, ребята смотрят друг на друга с облегчением в глазах. С внезапным спокойствием, нахлынувшим на них двоих. Неужели, они наконец смогут насладиться жизнью? Неужели всем несчастьям пришёл конец?

— Иди ко мне, мой спасательный круг.

Расставив руки в стороны, парень ждёт летящую на него со стороны девушку. Наконец, он лучезарно улыбается. Улыбается так, словно заново родился и никогда не знал тех кошмаров, что калечили его психику на протяжении долгих лет. Прикрыв глаза, он ждёт тепла от своей пассии, крепких объятий и нежных поцелуев в щеки, шептаний на ушко, что всё, наконец-то, наладилось. Но в его груди разлилось не тепло, а горячая, обжигающая плоть боль.

Пуля разрезала воздух, вонзившись прямо в грудь радостного парня. Его лицо побледнело, руки, пробивающиеся крупной дрожью, судорожно приложились к образовывавшемуся на футболке пунцовому пятну. На его глаза навернулись слёзы, мелкими струйками стекая по веснушчатым щекам, пока парень прижимает руки к зияющей ране.

Алиса поворачивает голову за свою спину, стараясь уловить траекторию выстрела, а из груди вырывается сдавленный вопль:

— Синцю, что ты… Что ты блять наделал?! — кричит девушка, убегая в сторону упавшего на спину Вулфарда.

— Я, — заикается блондин, роняя пистолет, — я думал, он угрожал тебе…

Платиновый блонд его волос переливается под тусклым светом одинокой лампы, две руки прикладываются ко рту и Ли выбегает из комнаты, захлопывая дверь.

— Финн, нет, пожалуйста… Этого не может быть, не смей…

Слёзы душат прямо под горло, скатываясь в единый ком боли и отчаяния. Наклонившись над телом, что постепенно теряет свои силы, она судорожно хватает парня за лицо, зацеловывая созвездия веснушек на его щеках.

— Я… Я позову персонал, пожалуйста, держись.

Только Романова хотела вскочить, как крепкая рука сжала её запястье, притягивая к себе. Последний, жадный поцелуй одаривает её губы, пока левая рука парня комкает длинные волосы на плечах в ослабевший кулак.

— Останься со мной, Снежная, — хрипит тот, пристально глядя в глаза Алисы.

Слёзы градом льются, затекая в рот, внезапно открывшийся в немом -о-. Кусок грубого металла рассёк воздух за спиной девушки, насквозь пройдя через сердце. С конца арматуры стекают багровые капли, оседая на футболке лежащего снизу парня.

— Финн, зачем, — болезненно протягивает Алиса, с ошалевшими от страха глазами, глядя на ранение под грудью.

— Ты обещала остаться со мной.