Сирийский марафон. Часть первая. В тени летучей мыши [Григорий Григорьевич Федорец] (fb2) читать онлайн

Посвящается моему деду, Пятилетову Ивану Григорьевичу, русскому солдату, погибшему при освобождении Крыма в мае 1944.

Глава 1. «По проселочной дороге шел я молча…»

Они ждали уже пять часов. Сирийское солнышко нещадно поливало долину, вытягивая влагу из всего живого. В прозрачно-бирюзовом небе парила парочка птиц. А, может и беспилотников. Шут его знает. Но, это не беспокоило. Маскировка была идеальная, умело вписана в ландшафт местности. В двух шагах не разглядеть. А, для особо бдительных, замороченных ультрасовременными приборами, имелись теплопоглощающие накидки. Тут и, тепловизор бесполезен. Кустарник, деревья, холмики. Пересеченка, только лишь. Этих холмиков, бугорков и впадин вдоль проселка, что мух на помойке.

– Катят глисты, – в наушнике прошелестел голос Хоттабыча. Кайда повел бинокль в право. В оптику было отлично видно, как проселок исчезал за невысокой, покрытой кустарником, горкой. Царило, выражаясь высоким штилем, покой и благолепие.

– Три пикапа и «Ленд Ровер». В каждом по четыре телепузика. Плюс в кузове по клоуну с ДШК. Все по-взрослому. Наши клиенты. Карабас-Барабас в «Ровере».

Кайда прижал кнопку передачи рации:

– Уверен?

– 100 процентов, шеф! Усе как в аптеке. Товар в сейфе, – на манер папановского Лелика, откликнулся Хоттабыч.

– А, ключ? – на миг поддержал игру Кайда: – Всем «ноль».

Повторяться не стал. В группе не первогодки, а мизансцена расписана до вздоха.

Автомобили неслись по дороге. Пыль, выкручиваясь из-под колес, утягивалась в долину.

– Рисковые хлопцы. Гонят, что на собачьей свадьбе, только бубенцов не хватает. Эвон как мотает. Однако, все к лучшему, – мысленно хмыкнул Кайда, следя, уже без бинокля, за приближающейся колонной.

Фугас сработал четко. Вспышка, хлопок. Головной пикап, скакнув кузнечиком, перевернулся в воздухе и грохнулся в кювет. Второй, нырнул в облако пыли. Новый хлопок. Визга тормозов отсюда слышно не было. «Роверу» остановиться дали. Даже, когда пассажиры, горохом, посыпались через распахнувшиеся двери, свинцом не поливали. С арьергардом обошлись без гуманизма. Чупа-Чупс, встав на колено, замер с гранатометом. От резкой остановки, пикап развернуло боком. РПГ рассержено фыркнул, и заряд, оставляя дымный след, унесся вниз. Вспышка и автомобиль, разлетелся в куски.

–Хоттабыч, Лях, что на горизонте? – Кайда перевел рацию на передачу.

– Чисто, – Лях был краток.

– Аналогично, движухи не наблюдовываю, начальник! – откликнулся Хоттабыч.

– Работаем! – унтером рявкнул Кайда. Понеслось. Короткими очередями из ручного пулемета Носорог загнал боевиков за «Ровер». Четверо, образовав полукольцо, зигзагами рванули вниз.

– Лях! – выдохнул в микрофон Кайда, огибая очередные заросли.

– На связи! – откликнулся наушник.

– Зачищай лишних! – Кайда увидел, как один боевик, поймав паузу в пулеметной очереди, рванул к ближайшей груде камней. Звука выстрела СВД никто не слышал. В бракоделах Лях не числился.

До джипа оставалось метров тридцать, когда ожил наушник:

– Начальник! Однако обидно. Ляху и работа, и почет. А, нам сирым токмо упреки. А, нас тоже клиент беспокойный образовался, – фальшивым голосом ныл Хоттабыч.

– Карабас? – Кайда замедлил бег.

– Не, пехота.

– Гаси! – Кайда нырнул за валун.

Пыль окончательно села, открыв обзор. Пикапы, слабо чадили. Кайда, стоял у издырявленного «Ровера», наблюдая, как бойцы, обходят место схватки. Слева стукнул одиночный выстрел. Мигом переместился за капот:

– Что там?

– Все нормально. Один в дохлого играл, лицедей, – откликнулся Чупа-Чупс:

– Командир, трофей нарисовался. В кювете нашли контейнеры. Судя по маркировке, пусковая установка “Милан” и три ракеты к ней. Берем?

– Кто таскать будет? Подорви, – Кайда направился к сидящему в пыли пленному.

– Зачем таскать? Спрячем. Я и место недалеко знаю. Хорошо?

Кайда утвердительно кивнул.

****

Ничего героического, в Карабасе не было. Изодранный камуфляж американского образца времен «Бури в пустыни», скрученная веревкой арафатка на шеи, блуждающий взгляд.

– А, ведь он кино гонит. Типа все пропало, гипс снимают, клиент уезжает. Морда лица обмякла, а в зрачках-то ледок. Хитрован. Сейчас тебя испытаем, какой ты Сухов, – мысленно усмехнулся Кайда, возвышаясь над стоящим на коленях пленником.

– Кого ты приволок? Это ж шестерка. Мочи его! – заорал он.

Носорог, с внешностью громилы и мозгами суперкомпьютера, вопросительно глянув, мигом сообразил:

– Извини, командир! Ошибочка вышла. Я думал, это бугор! А, то хрен с бугра. Счас все исправим. Раз доктор говорит, в морг, значит в морг. Вставай басурманин! Да, не бзди, перхоть, дам помолиться. Думаю, не Небесах тебя заждались. Судя по роже, грешил ты. Ханку жрал без меры, по девкам хаживал, людям мозги компостировал. Так? Для почина, отрежу причиндалы. Зачем они тебе? А, с Небесами подождем. Погуляешь еще, облегченным. Себя покажешь, народ порадуешь. Не кисни. Ножичком чик и свободен. Перевяжем, не звери. Может и в город отвезем. Хотя нет. У нас со временем дифицыт, как говаривал Аркадий Райкин. Не слыхал про такого? Не беда. Оба на! Дело упрощается. Гляди, какой тебе парни кол сладили. Загляденье. Будешь на нем торчать, что петух гамбурский. Сам порты снимешь или помочь? Да, ты, дружок, никак сомлел.

Приговаривая, Носорог сгреб боевика за ворот куртки.

А, если не сломается? – ссади подошел Чупа-Чупс. Кайда поморщился:

– Тогда придётся всерьез прессовать. Без милосердия. Не хотелось бы.

Карабас сломался только, когда Носорог, прочно закрепив в земле кол, стал острие густо намазывать припасенным жиром.

Глава 2. «Кто ходит в гости по утрам …»

Провинция Латакия – звучит красиво, загадочно. Будто из учебника истории 5 класса. На деле, каменистая пустыня в большей части с редкими рощицами. Особенно в районе турецкой границы.

– Жарень ноне, хоть и октябрь на дворе. Опять-же глухомань, – выдал очередной перл Носорог, обозрев округу в бинокль.

– Глухомань, говоришь, – хмыкнул Кайда, не отрываясь от оптики:

– Ошибаетесь, поручик. Зашевелились гуманоиды. Минут так … через сорок колонна, полагаю, двинется.

С вершины горы, где группы устроилась на дневку, открывалась прекрасная панорама. Шоссе, удавом, лоснясь на солнце, сползало в долину. Там, накрутив замысловатый зигзаг, ныряла под шлагбаум пограничного КПП. Аккуратные домики, на серебристой мачте развевается красный прямоугольник с полумесяцем и звездой. Черный квадрат огромной парковки, забитый бензовозами.

–Все парни, пора. Вы уж тут сами как-то. Капитан, остаешься старшим на хозяйстве, – Кайда повернулся к лежащему рядом Носорогу.

– Яволь, герр команданте. Может все-таки втроем? Вон Хоттабыч готов, как тот пионер.

– Командир, я запросто. Всегда готов! – Хотабыч мигом влез в разговор, хотя еще минуту назад во сне дергал ногой. Кайда только фыркнул, аккуратно выползая из-под маскировочной сети.

Звук возник сзади и высоко. Задрав голову Кайда разглядел четыре серебристых самолетика в солнечной голубизне.

– Двинули, друже. Не гоже опаздывать. Азимут?

Чупа-Чупс вытащил из нагрудного кармана разгрузки навигатор. Включил прибор:

– В норме, через две версты будем в точке.

****

Беспилотник неслышно парил в прозрачной, без единого облачка, выси. Редкие, на такой высоте птицы, не обращали внимания на механического собрата. За годы войны пернатых в этих краях поубавилось. Внизу, теснились коробочки домов с редкими деревьями. Зато в километре от строений зеленела мандариновая роща. Многолетние деревья. Ветки усыпаны оранжевыми плодами. К каждому подведен полив. Аккуратные тропинки. В центре рощи прятался двухэтажный дом. На небольшом мониторе оператора возникла фигурка. Она приблизилась к границе деревьев и двинулась к глубину.

– У нас гости, командир, – в наушнике зашелестел голос Чупа-Чупса.

– Много? – Кайда поправил медный чайничек на импровизированном очаге из трех плоских камней. Синеватый огонек сухого горючего чуть дрогнул.

– Одын, савсэм одын, – с фальшивым грузинским акцентом откликнулся наушник.

– Принято. Как вокруг?

– Покой и благолепие. Гурий только не хватает.

– Умерь эротические фантазии. Бди.

– Бдю, – уныло хныкнул динамик.

****

– Как жизнь, Абдула? Не берет возраст, аксакал– улыбнулся Кайда старому знакомому.

–Мала-мала живем, хлеб жуем, – в тон ответил курд:

– Рад видеть тебя. Один пришел?

– Практически. С напарником, – Кайда продолжал улыбаться, вглядываясь в, изрезанное морщинами, лицо собеседника.

– Старею все-таки. Не заметил твоего парня.

– Не беда, Абдула. Главное, чтобы он, плохих людей не пропустил. Сейчас на крыше, с квадрокоптера обозревает окрестности. Новые технологии и до нас лапотных дошли.

– Убогими и сирыми я ваших не видел никогда. И, в восьмидесятых, когда первый раз в Союз попал. КГБ под Ташкентом для таких как я учебу организовал на полгода. И, позже, когда СССР не было уже. Школу вы сохранили, молодцы.

– Да, школа у нас с тобой общая. И, не самая плохая, – Кайда достал из рюкзака металлический термос:

– Чайку?

– Не откажусь. Чай у тебя всегда хороший. Да, и разговор потечет ручейком. Извини, с возрастом на стихи тянет. Хотя какой с меня Омар Хайям? Всю жизнь, с подростков, пришлось воевать.

– Ты настоящий курд. А, это значит солдат. Вашему народу, думается мне, не скоро удастся получить независимость.

Абдула грустно усмехнулся:

– К сожалению, ты прав, Саша. Слушай, все хочу тебя спросить: откуда родом. Чернявый, горбоносый. Турок или грек?

– Из казаков. Из-под Ростова. Станица Вешенская. А, у нас в роду кого только нет, гремучая смесь.

– Вешенская. Погоди-ка. Тихий Дом? Шолохов? Вот, так-так.

– Он самый? Читал роман?

– Доводилось. Сильная книга. Ладно, поговорим о делах.

Они расположились на втором этаже небольшого дома. Хотя, домом это сооружение назвать можно было с большой натяжкой. Выбиты окна, проломлен пол, стены в копоти.

– Мой младший сын, – продолжал курд,

– вчера приходил. Как у вас говорят, на увольнительную. Он сейчас в учебном лагере, у янки. Осваивают ПТРК “Tow”. На днях привезли очередную партию и «Джавелины». Он случайно услышал, что завтра эти «дротики» хотят переправить в другой лагерь. В районе Румейлан на северо-восток провинции Хасеке. Соберут конвой. Уже приехали два бронетранспортера и три грузовика.

– А, под Румейлан ваших нет, – прищурился Кайда:

– Одни ДАИШ. Не красиво получается, граждане америкосы. Прямо скажем, погано.

– Сын рассказал, на прошлой неделе в лагере чп произошло. Янки на трех «хамви» в патруль поехали, – хитро улыбнулся Абдула,

– А, вернулись на одном. И, тот, дымил нещадно. Остальные заглохли. Их, к вечеру на буксире притащили. Механик выяснил, двигатели сломались. Топливо. Вообще-то, горючку им из Ирака привозят. В бочках. Стоят под навесом. Охраняют наши парни. Янки туда, проверять. А, в бочках весь дизель разбавлен такой дрянью … Словом, для конвоя топливо привезли новое. И, храниться теперь в их секторе. Рядом с ангаром, где боеприпасы. Зона у янки небольшая. Другого места нет. Наших туда не пускают.

– Хочешь сказать, если топливо рванет, то и ангару не поздоровиться? – Кайда не донес стаканчик до рта.

– На все воля Всевышнего, – поднял ладони курд.

– Теперь главное. Нам нужен выход на руководство ДАИШ в Сирии. Лучше, на тех людей, кто сидит на финансах. Поступление и распределение. Зафиксированы контакты финансистов Курдской рабочей партии и верхушки ДАИШ в Ираке.

– Ты не чего не путаешь. Мы воюем с ними.

– К сожалению, не путаю. Возможно, что те люди из РПК, что пытаются установить контакты с ДАИШ, делают это за спиной руководства партии.

– Похоже, что так. Я попытаюсь помочь вам Александр.

– Будь очень осторожен. За этими встречами в Ираке торчат уши американской и британской разведок.

****

– Ну, друже, дело сдвинулось, – Кайда выключил на вид обычный смартфон.

– Центр акцию одобрил. Детали на наше усмотрение. Как действуем? Есть идеи?

– Профсоюзное собрание ликеро-водочного завода будем считать открытым. По старорежимной традиции, слово предоставляется молодежи. Давай, Шопен, бухти, как космические корабли бороздят Большой театр, – не удержался Носорог.

– Скоморох копеечный, даром, что профессорский сынок, – фыркнул Лях:

– Начинай, Шопен, не нарушай традиций!

– Ша, мелюзга, угомонитесь. Есть что сказать, радист? – Кайда повернул голову к самому молодому бойцу группы.

****

К лагерю подошли ровно в полночь. Расположились на гребне холма, в двух с половиной километрах. Луна светила, что прожектор. Даже без прибора ночного видения отлично просматривалась ближайшая сторожевая вышка. Курд предупредил, что охранный периметр, с датчиками и прочими хитрушками, начинается за пару километров от колючки. Дальние подступы отслеживают с беспилотников. А, у тех пересмена в полночь. Один садиться, второй взлетает. Окно минут в десять-пятнадцать. Снайперы, Лях и Хотабыч, заняли места на флангах. Чупа-Чупс с Шопеном и Носорогом быстро собрали трофейный «Милан» и зарядили первой ракетой.

– Форс-мажор объявился,– Кайда в прибор ночного видения всматривался в притихший лагерь.

– Апач на площадке. Готовят к взлету. На подвеску ракеты крепят.

– С него начнем? Второй по гсм, последней по складу с боекомплектами? – Носорог приник к прицелу.

Кайда несколько секунд помолчал:

– Принято. Готов?

– Готов, – Носорог уже навел оптику на, хорошо подсвеченный прожекторами,

вертолет.

– Давай на счет «три».

Тихий хлопок и, зашипев гадюкой, снаряд понесся вниз, к лагерю. Вспышка ярко полыхнула, поглотив вертолет. Мигом погасли прожекторы. По черному небу разлетелся фейерверк красных брызг.

Хлоп! Вторая ракета, выкручивая хвостом, помчалась к ангару. Боеприпасы сдетонировали и, взрывом, словно картонную, сорвало часть крыши. За стенами ухало и трещало. Из пролома в разные стороны, кометами, разлетались куски горящего металла, зажигая все вокруг. Навес рухнул на бочки с топливом. Рвануло.

– Командир, последний выстрел куда? – услышал Кайда голос Носорога.

– Бей по грузовикам. Хватит америкосам кататься. Пусть ножками походят. Прогулки они для здоровья очень пользительны. Особенно в здешней пустыни. Все, финита.

Глава 3. «Встречи под луной»

На следующее утро Кайда проснулся от вибрирующего сигнала смартфона. Пришло сообщение. Пару секунд сознание возвращалось из сна в реальность. После ночной акции и трехчасового перехода, группа пришла на свою оперативную базу, устроенную в развалинах кирпичного завода, расположенного километрах восьми от небольшого поселения. Офисное здание не сильно пострадало. На третьем этаже даже в нескольких окнах остались стекла. Здесь и обосновались. С крыши открывался неплохой обзор для наблюдения и квадрокоптер запустить не проблема.

Вокруг висела тишина, изредка нарушаемая вздохами, заблудившихся среди искалеченных стен, сквозняков.

В сообщении текста не было, лишь смайлик, озорно и беззаботно подмигивал. Кайда, услышав тихий шорох, повернул голову. Носорог, пригнувшись, перемещался по бывшему залу. Он лавировал между кучами разбитого кирпича и сломанной мебели, стремясь оставаться в тени. Встретившись взглядами, Кайда вопросительно приподнял голову. В ответ, боец показал сжатый кулак с поднятым вверх большим пальцем.

– Обстановка? – уточнил Кайда.

– Норм. В радиусе десяти километров бармалеев не наблюдается.

– Шопен?

– Сканирует ближний эфир. Судя по радиоперехвату активность и сирийцев, и басмачей минимальная.

– Давай радиста сюда. Срочный вызов на связь, – Кайда вытащил из рюкзака металлический термос:

– Чай будешь?

– Спасибо, командир. Только что пил.

****

Шопен нажал синюю кнопку на панели рации, и из узкой щели поползла белая лента, сворачиваясь в рулончик. Индикатор мигнул красным огоньком, и передатчик выключился.

Кайда быстро пробежал глазами короткий текст:

– Шопен, позови Носорога, он на крыше.

Тот молча кивнул, быстро свернув передатчик, ушел. Кайда еще раз прочел сообщение. Достал из карманчика разгрузки зажигалку. Крутнул колесико и веселый огонек, под легким сквозняком, закачался на фитиле. Увидев приближающегося, он закрыл зажигалку:

– Сам Дед вызывает на экстренную встречу.

Носорог хмыкнул:

– Что-то случилось?

– Гадать не будем. Готовь группу. По закату выдвигаемся.

****

Место для встречи выбрали идеальное. Горная речушка делала крутой поворот у отвесной скалы, намыв небольшой песчаный мыс. На другой стороне, в непроходимых зарослях ивняка, таилась густая темнота. Ускоряясь, речка ворчала, заглушала звуки, делая бесполезными любые направленные микрофоны.

Группа рассредоточилась по внешнему периметру. Снайперы оседлали макушку скалы. Видеокамеры квадрокоптера, зависшего на полукилометровой высоте, выдавали на монитор четкое изображение округи. Сопровождавшие генерала четверо спецназовцев заняли внутренний периметр.

– Майор, времени в обрез, буду краток, но от твоего чая не откажусь. Угостишь? Они сидели на большом плоском валуне, одиноко лежащем на намытом песке.

Кайда, пришедший сюда час назад, заранее раскатал спальный коврик поверх камня.

– Как барина принимаешь, – генерал, похлопал рукой по коврику, принимая стаканчик с горячим напитком.

– Почет и уважение начальству, – улыбнулся в темноте Кайда.

– Это правильно, мелкий подхалимаж, но приятно, – хмыкнул Дед:

– Теперь к делу. Карабас просит встречи. Через два дня в Искендерун. Кафе в старой части города. Точный адрес и время получишь на месте. Познакомишь с куратором из главка. Подполковник Мирзахмедов. Ты с ним знаком.

– Да, пересекались пару раз в Чечне. Он тогда по Хаттабу работал. Слышал, ему крепко досталось при ликвидации Араба?

Генерал кивнул:

– Полгода по госпиталям. Несколько операций. Сейчас в турецком отделе ГРУ. Он уже в Стамбуле. Вы идете всей группой. Полная автономность. Местная резидентура об операции не в курсе. На рандеву идете вдвоем с подполковником. Остальные страхуют. Связь односторонняя. На экстренный случай канал будет.

– Понятно. Какая легенда? – Кайда поставил пустой стаканчик на валун. Генерал вытащил из внутреннего кармана куртки сверток, запаянный в полиэтилен:

– Здесь паспорта, деньги, маршрут, легенда. Четверых я забираю с собой. Они завтра утром из Бейрута вылетают в Стамбул. Рейс транзитный, из Рима. Этим же рейсом летят наши дипломаты из Италии. Подстрахуют на всякий случай. Встретитесь через сутки в Искендерун. Ты с Морозовым идете отдельно. Завтра ночью в гражданском порту Тартуса сядете на рыбацкую шхуну. Шкипер турок, команда сброд со всего Ближнего востока. Рыбный бизнес для отвода глаз. Контрабанда, нелегальная перевозка людей. У вас легенда остается прежняя. Наемники, приехали в Сирию денежку срубить. Пришли русские. Риск потерять буйную головушку возрос, а гонорар нет. И, платят с задержкой. В общем, дезертиры игиловского фронта, – ухмыльнулся Дед.

– Вполне реальная легенда. Сталкивались с такими экземплярами. Еще чайку? – Кайда потянулся к термосу.

– Плесни на пару глотков. Канал накатанный. Пару-тройку раз использовали. Но ухо держи востро. Народец еще тот.

– Само собой, – кивнул Кайда, протягивая наполненный стаканчик.

– Оружие с собой не брать. Разве что перочинный нож. Не маленькие, обойдетесь без стволов. Назад вернетесь сушей. Маршрут новый, но легенда та же.

Глава 4. «Не нужен мне берег турецкий …»

– Ничего так городок. Культур-мультур. Типа Рио-де-Жанейро только турецкий. Все поголовно в белых штанах, – Чупа-Чупс, скучающим плейбоем, разглядывал гуляющих по набережной Искендерун.

– По сегодняшней моде, белые штаны заменили на шорты и сандалии, – Кайда лениво оглядел залитую ярким солнцем бухту; причалы с гроздьями яхт и лодок; набережную заполненную праздно гуляющей публикой. В порт их доставила небольшая рыбацкая шхуна, команда которой, как и обещал Дед, больше походила на контрабандистов, чем рыбаков. Ночью погрузились на заброшенном пирсе в порту Тартуса. Кораблик, с виду пошарпанный, имел пару мощных дизелей. Волны не боялся, мчал с приличной скоростью. К рассвету уже были в турецких водах.

– Курорт. Хвост не проявился?

– Здесь не вычислить. Надо в центр ехать, – Чупа-Чупс смешно задвигал ноздрями и громко чихнул.

– Будь здоров! Двигаем в центр! Нашим маякни.

– Угу, – напарник вытащил из заднего кармана брюк пачку жевательной резинки в яркой упаковки. Распаковав, ловко кинул в рот и поспешил догонять ушедшего вперед майора.

****

Они вышагивали вдоль витрин дорогих бутиков и кафе в пешеходной зоне центрального районы города. Улица, сплошь из ультра современных зданий и небоскребов, прямая, как луч лазера, вытянулась на четыре километра. Кайда в очередной раз остановился у витражного окна магазина часов:

– С детства мечтаю купить крутые котлы. Ролекс или омегу. Судя по ценникам, так и останется в хотелках.

Чупа-Чупс остановился рядом, равнодушно разглядывая изящные безделушки:

– Опа, и рудиментик проявился. Два чела. Топают по двум сторонам. Одного на набережной засек.

– Согласен. Есть такая буква в алфавите. Время рандеву подходит, – майор громко поцокал языком, отходя от витрины.

– А, ты в курсе, что где-то здесь Спилберг снимал «Индиану Джонс»?

Напарник замер:

– Да ну, серьезно?

– Точно. В старом городе.

– Здорово. Так понимаю, нам туда дорога?

– Не угадал, сеньор сладкоежка. Это после. Для начала надо «хвост обрубить». Тут недалече кафе с «изюминкой», из подсобки имеется выход на соседнюю улицу. Наши далеко?

– Рядышком. Сразу за наружкой.

– Вот и ладушки. Начнем, друже, помолясь, – Кайда скучающе, как и полагается туристу, покрутил головой и, легонько хлопнув по плечу напарника, озорно подмигнул.

– Шашлычок аппетитно выглядит, – Чупа-Чупс кивнул на соседний столик, где молодой парочке официант принес заказ. Кайда беззаботно улыбнулся:

– И пиво не дурно. Жаль, свой не успеем попробовать.

Напарник коротко вздохнул. Они выбрали столик внутри кафе, рядом с барной стойкой, декорированной многочисленными зеркалами.

– Хвост здесь? – Кайда поудобнее уселся на стуле.

– Угу. Оба подтянулась. За столиком на веранде. У самого входа, – Чупа-Чупс повертел головой, разглядывая интерьер.

В кафе было душновато, посетители старались занимать места на открытом воздухе. Наступало время обеда и свободных столиков практически не было. Шум с улицы привлек внимание майора. Трое парней, громко разговаривая и энергично жестикулируя, направлялись внутрь кафе. В авангарде двигался здоровенный верзила с сомбреро на голове. Вооруженный открытой бутылкой с пивом, он лавировал между столиками, успевая болтать с приятелями и отпивать из бутылки. Те двигались в кильватере и тишины не добавляли. При этом вся троица никого не задела и столиков не снесла.

– Ловко у них получается. Виртуозы. Прям, «Пес Барбос и необычный кросс». Носорог – чисто Моргунов, а Шопен вылитый Вицин, – завистливо сказал Кайда.

– Ага. Практика. Уходим? – ухмыльнулся Чупа-Чупс.

– Рано. Будь готов по команде,– майор сделал небольшой глоток из кружки.

В этот момент компания добралась до столика, за которым устроились двое из наружного наблюдения. Они курили, старательно избегая смотреть во внутрь кафе. Носорог что-то громко рассказывал, в такт махая бутылкой, а Хоттабыч и Шопен хохотали в полном восторге от услышанного.

– Бум, – и бутылка Носорога врезалась по касательной в лоб оперативника из наружки.

– Дзиньк, – полетел на пол стул. Полицейский, вскочив на ноги, влепил Носорогу звонкую оплеуху и тут же, получив мощный подзатыльник, рухнул на столик. Понеслось…

Через минуту Кайда и Чупа-Чупс уже шли по соседней улице, покинув кафе через подсобное помещение. В разразившемся кавардаке их исчезновение никто и не заметил.

****

Белая, чуть в пыли, «Тойота королла» троекратно мигнув сигналом свернула на парковку супермаркета. Строго следуя стрелкам-указателям, проехала к въезду в подземный паркинг. Припарковав на свободное место, Шопен заглушил двигатель:

– Один пойдешь?

Носорог хмыкнул:

– Дорогу в сортир при своем скудоумии постараюсь найти. Вы держите ушки на макушке. На предмет хвоста и вообще. Хоттабыч на шухере.

– Давно на стреме не стоял. Последний раз, когда яблоки в школьном саду с пацанами прихватизировали, – деланно запричитал Хоттабыч, вылезая из «Короллы».

****

Кайда неторопливо катил тележку в продуктовой зоне супермаркета, останавливаясь перед полками с товаром. Они с Чупа-Чупс уже полчаса бродили между стеллажами. Внимательно изучали этикетки, обращая внимания на состав, что-то ставили назад, некоторые ложили в тележку. Увидев Носорога, проходящего мимо за стеклянной стенкой, майор посмотрел на часы и заторопился к кассам. Верзила неспешно дефилировал по коридору в сторону зоны эскалаторов. Завидев табличку с надписью «Toilet», Носорог свернул по направлению указателя.

– Из кафе ушли без жертв? – лениво поинтересовался Кайда, включая кран смесителя раковины. Носорог, закончив мыть руки, поискал глазами бокс с салфетками:

– Практически. Пару оплеух копам, да один пинок ротозеям до кучи, чтобы не лезли под горячую руку. Все без выкрутасов, в деревенском стиле. Чуток мебель пораскидали и сделали ноги. Жаль, сомбреро профукал.

В помещении гигиены кроме них никого не было. Лишь солнце, сотнями зайчиков скакало по глянцевым плиткам стен.

– Вот и ладушки. Выдвигаемся в район встречи. Пусть Шопен следит за эфиром. До встречи три часа пятнадцать минут. Если готовиться засада, контрразведка уже разворачивает силы. Вы это должны засечь. Проверяем всю зону в радиусе полтора километра. В случае обнаружения признаков засады, алярм. Москвича выводим в любом случае. Связь, как договорились.

Глава 5. «По чем ноне ковры-самолеты?»

Кайда зашел в кафе с витражными окнами и сразу увидел Мирзахмедова. Подполковник сидел у барной стойки на высоком стуле, держа в руке высокий стакан, наполненный золотистой жидкостью. Одетый в светло-бежевую рубашку поло, зауженные шорты и сандалии на босу ногу, он выглядел типичным пижоном, которых было полным-полно в курортном городе. Москвич, не стесняясь, наблюдал за сидящей за ближним столиком, блондинкой с выдающимися формами. Дама, в плотно облегающей маечке и короткой юбочке, вытянув стройные ноги, не обращала внимания на столь откровенное разглядывание. Майор подошел к барной стойке и сел на свободный стул рядом с подполковником.

– Классная девочка, – английский Мирзахмедова был поставлен под жителя Шотландии. Кайда понимающе улыбнулся:

– Хотите закрутить роман?

– Почему нет? – подполковник хитро улыбнулся. Дождавшись, когда официант отошел для исполнения заказа Кайды, продолжил:

– Рандеву перенесем по времени и месту. Магазин по продажи ковров. Плюс один час. Карабаса приведешь сам. Высока вероятность засады. Не лохонитесь.

Кайда принял от официанта кружку с капучино и круассан:

– Да, приятель, с такой цыпой отпуск запомнится. Удачной охоты!

– А, может вдвоем подкатим? Вдруг у нее здесь подружка есть. Снимем рядом номера в отеле. Как предложение?

– Увы, не подходит, – кисло вздохнул майор:

– Мой отпуск подошел к финишу. Вечером уезжаю.

– Жаль. Тогда я двинул на штурм золотой рыбки, – москвич подмигнул и, прихватив недопитый стакан, направился к блондинке.

****

– Салам алекум, уважаемый Алтамиш! – широко улыбнулся Кайда, сидящему за столиком Карабасу. Тот, в белоснежном костюме и щёлковой сорочке выглядел весьма импозантно. Через черные очки в тонкой золотой оправе смотрел уверенный в себе и успешный мужчина.

– Ого-го, надо вовремя сбить спесь с барина, не то потом хлебнешь проблем, – подумал майор и произнес:

– Шикарно выглядите. Если бы не наше близкое знакомство там, в пустыне, не узнал. Турок чуть дернул пальцами, державшими малюсенькую чашечку с кофе. На секунду задержавшись, ответил: – Спасибо уважаемый. Запамятовал ваше сложное имя, к сожалению. У меня все хорошо.

Его английский был безукоризнен, но звучал излишне правильно, мертво.

– Для простоты, зовите меня Алекс, если будет удобно, – майор источал истинное дружелюбие. Карабас хмыкнул:

– При прошлой встрече не успел спросить, где обучались языку туманного Альбиона? Оксфорд?

– У меня были хорошие учителя. Готов рассказать о их методике подробно. Правда, здесь это будет не очень удобно. Кафе, много глаз посторонних. И ушей. Недалеко есть подходящее местечко для уединенной беседы. Допивайте, свой кофе, Алтамиш, надеюсь он бодрит, и пойдем.

Лицо Карабаса немного напряглось:

– А, здесь … Ммм, сквозняки, уважаемый Алекс?

– Точное определение! Сквозняки – это в точку. Кажется, ваше имя с тюркского означает командир? – майор пропустил вперед себя турка.

****

Они минут пять неспешно шли по кривым и горбатым улочкам старого города. Изредка попадались прохожие, в основном туристы. Карабас остановился, чтобы прикурить:

– Герр Алекс, может перейдем на русский. Попрактикую язык Пушкина и Достоевского.

– А, почему, нет? Давайте попробуем. Как понимаю, русский язык преподавала вам явно не дряхлая няня. Курсы в военной академии? Соответственно, про «буденовку» слышали, – майор вышагивал вперед разглядывая многочисленные вывески.

– Военный головной убор русской армии типа остроконечного шлема. Лет сто назад, – небрежно, как из словаря выдал тираду Карабас.

– Верно. А, такой герой советского эпоса как Штирлиц знаком? Нет? Объясняю, это русский Джеймс Бонд. Теперь анекдот в нашу тему: Штирлиц брел по Берлину и недоумевал, что же выдает в нем русского разведчика. Толи «буденовка», одетая набекрень, толи «тельняшка» навыпуск, толи волочащийся сзади парашют. Все. Здесь обычно смеются, но для Вас сие не обязательно. Тем более, мы уже на месте, – Кайда широко улыбнулся.

Они остановились перед магазинчиком, стеклянные витрины которого были покрыты толстым слоем пыли, а затертые ступени из туфа явно были времен последнего дня Помпеи. Выцветшая вывеска извещала, о продажи персидских ковров. Турок остолбенел:

– Мы сюда? Здесь явка? Вы, что, в детстве начитались шпионских романов? Серьезная спецслужба не должна придерживаться штампов и …

– Про штампы в «десятку». Здесь не конспиративную встречу проводить, а боевик снимать. Давайте зайдем во внутрь. Не будем отсвечивать, – майор сделал простецкое лицо.

– Ну, вы хитрованы, – обескураженный Карабас покрутил головой.

– Да, боже упаси. Святая простота и лапотность, – вздохнул Кайда, спускаясь по ступенькам. Перешагнув порог, скрипнувшей, до мороза по кожи, двери, они очутились в просторном зале.

Стены были увешаны коврами пестрых расцветок и замысловатых узоров. Немного в стороне, на низком диване, обтянутом кожей апельсинового цвета, сидели двое. Перед ними, на ультрамодном столике из стекла, благоухали ароматом кофе две чашки. Увидев вошедших, один, мужчина в возрасте, с выпирающим из-под длинной рубахи, брюшком, встал. Второй, это был Чупа-Чупс, остался сидеть. Подойдя ближе, Кайда вопросительно посмотрел на толстячка. Тот коротко кивнул и указал рукой на малозаметную дверь в стене. Майор, жестом пригласив Карабаса следовать за ним, направился к двери.

– Вот, уважаемый Алтамиш, знакомьтесь, это человек Центра, – Кайда встал рядом с Мирзахмедовым. Теперь работать будете с ним, а я вас покидаю.

– Алекс, вам предстоит в ближайшее время посетить те места, где состоялось наше мм… знакомство, – турок повернулся к майору.

– Вполне. Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом, – так, по-моему, в Священном Писании? – мягко улыбнулся Кайда. Карабас удивленно взглянул:

– У вас в стране действительно произошли большие перемены, если офицер военной разведки цитирует Книгу притчей. Задержитесь на минутку, это может быть важным. На прошлой неделе мой коллега с базы Инджирлик вскользь сказал, что командование перебрасывает две эскадрильи F-16 для усиления патрулирования границы с Сирией. Но главное, есть негласный приказ командующего ВВС, при нарушении воздушной границы любыми самолетами хоть на километр, немедленно сбивать. В Латакии работает ваша штурмовая авиация. Я спросил его, а если это будет русский самолет. Он ответил, что надо их поставить на место, чтобы не лезли куда не надо.

Майор переглянулся с москвичом:

– Спасибо за информацию. Это важно. Прощайте господин Алтамиш. Может еще свидимся.

Глава 6. «На границе тучи ходят хмуро»

Шустрый автобус накручивал километры, постепенно заползая в горы. Вокруг тянулась малонаселенная местность, но к удивлению, Кайды, пассажиров не становилось меньше. Парни разместились по всему салону, стараясь не выглядеть группой. За все пять часов ни одной проверки полицией или армией не случилось.

– Странно, граница в 20 километрах, а здесь пастораль. Только туристов не хватает для полноты картины, – размышлял майор.

Один раз, в начале пути, автобус обогнал небольшой конвой из трех армейских грузовиков, стоящих у обочины. Солдаты, судя по нашивкам пограничники, расслаблено курили, устроившись в тени грузовиков.

В деревню Гезлекчирел, конечный пункт маршрута, приехали далеко за полдень. Обжигающее, будто виноградная водка, турецкое солнце начало заваливаться за горы. Площадь автобусной станции, одуревшая за день от жары, вымерла. Кроме группы майора сошли еще семь человек, которые быстро разошлись в разные стороны. Кайда огляделся по сторонам в поисках местных обывателей.

– Мда, ни одной живой души. Только собакевошна валяется в тени. Придётся посетить местный автовокзал на предмет рекогносцировки, – пробормотал майор. Слух у Хоттабыча, стоящего рядом, не подвел:

– Глухомань, япона-матрена.

Парни, переместившись в тень от здания автостанции, присев на корточки, закурили.

– Со мной или …? – Кайда направился к зданию. Хоттабыч деланно вздохнул:

– Иду, с солнечным ударом повременим.

****

– Уважаемый, нам посоветовали обраться к вам. Ммм …, за помощью, – жевал фразы на ломанном английском Кайда, требовательно глядя в глаза толстяка. Тот развалился в кожаном кресле с сонным выражением на широкой, как расплющенный урюк, физиономии.

– Обкуренный, что ли? – подумал майор. Торговый павильон, к хозяину которого их направил администратор автостанции, находился в дальнем конце деревни. Идти пришлось минут двадцать по старым улочкам, с отбитым по краям асфальтом, мимо заборов из дикого камня, за которыми виднелись фруктовые деревья.

–Ни одного селянина. Кошки не мяукают, собаки не лают. Коровы не мычат,– Хоттабыч, одетый согласно текущей легенде, в потрепанные джинсы и лонгслив с застиранными пятнами, одной фразой высказал общее мнение о Гезлекчирел,

–Полный отстой. Тухляк!

Толстяк продолжал молчать, монотонно переводя взгляд с Кайды на Хоттабыча. В помещении, напичканном всякой всячиной, от почерневших бананов до ушных палочек, сонную тишину нарушал только дребезжащий звук одинокой мухи. Она похаживала, по края открытого деревянного бочонка с маринованными оливами, потирая лапки и сердито жужжа.

– Может он глухой? Или даун? – Хоттабыч наклонился к самому уху майора.

– Хрен его знает, не должно быть, – начал Кайда.

– Не глухой и не даун. Вы кто? – на русском с азербайджанским акцентом выпалил толстяк. Глазки смотрели твердо и зло.

– Опа, ожил сын Баку и окрестностей. Поди бывший гаишник. Нагнали за взятки. Пришлось вон в какую дыру забиться. Тогда держи ухо востро. Такие как правило продаются и нашим, и вашим. Наверняка полиции стучит, – мелькнуло в голове майора.

– Уважаемый Баят, нам посоветовали обратиться к Вам за помощью, – Кайда подавил улыбку.

– Кто? – толстяк, насупил брови, стараясь выглядеть грозно. Высоченный Хоттабыч с непроницаемым лицом подыграл:

– Уважаемый, говорят тебе, за помощью пришли. Типа по бизнесу. Ты бы, нас усадил, напиться дал. По такой густой жаре все горло пересохло. И, мы все тебе расскажем. Восток все-таки кругом. Достархан и прочие. А, то заладил «Кто, да, кто?»

На удивление, толстяк успокоился также внезапно, как взорвался:

– Хорошо. Идите за мной.

Радостно выдохнул диван, освобождаясь от туши Баята. Шаркая сандалиями по каменному полу, в шароварах и маленькой шапочке на затылке, он напомнил майору маркитанта при войске янычар. Раздвинув тяжелые, в серой пыли, гардины, толстяк отворил спрятанную за ними двухстворчатую низкую дверь, за которой начиналась лестница вниз. Приглашающе махнув рукой, он начал спускаться. Кайда и Хоттабыч последовали за ним. Зазевавшись Хоттабыч едва не расшиб лоб о притолоку. Лестница оказалась короткой и закончилась в соседнем помещении, на метр ниже торгового зала. Здесь было свободнее, в углу вольготно расположился, такой же как в зале, диван, выглядевший гораздо бодрее. Напротив, стояли два кресла. Изящный низкий столик из красного дерева, на котором высился глиняный кувшин и горка стаканов тонкого стекла, дополнял уютный уголок. Диван жалобно пискнул, принимая толстяка:

– Садитесь. Вода в кувшине. Сами наливайте.

****

Через тридцать пять минут Кайда и Хоттабыч вышли из этой пещеры Алладина, неся на лицах удовлетворение. Группа расположилась в тени старого тиса, изображая безмятежный отдых.

– Старый хрыч, выдоил с нас кругленькую сумму, – улыбаясь на все тридцать два, Хоттабыч поправил грязноватую бейсболку. Кайда двигался следом:

– Грошики, полбеды. Не стуканул бы, старый лис, отморозкам или полиции. Ладно, посмотрим. Кстати, все хочу у тебя спросить. Откуда такой позывной?

– Привет из школьного детства. На уроках химии любил опыты ставить. Одну жидкость в другую льешь. Она шипит, пузыриться, еще и дым выбрасывает. Как из лампы джина. Вот и прозвали, Хоттабыч, – парень улыбнулся широко.

–То-то у тебя дар на всякие минные дела. Молодец, химичишь нестандартно. Пошли, войско подымать. Надеюсь племянничек быстро объявиться. Уходить будем, тормознись с Шопеном на пару. Надо посмотреть не рванет ли этот боров куда, – Кайда посмотрел на быстро темнеющее небо.

****

Как таковой границы, в классическом понимании, с погранзнаками, колючей проволокой, прожекторами на вышках и прочей атрибутики, не было.

Племянник, паренек лет шестнадцати, вел в темноте какими-то козьими трапами, а порой и без них. Перешли речку-ручеек, поднялись на сопку. Парняга остановился. Показав рукой назад, сказал по-английски:

– Турция, – и протянул открытую ладонь. Кайда огляделся. Удовлетворённо кивнув, вытащил из кармана джинсовой куртки свернутые в рулончик доллары, отдал племяннику. Тот, извлек из тощего рюкзака, что болтался за плечами, небольшой параллелепипед, оказавшийся детектором. Присев на лежащий рядом камень, вмиг развернул долларовый рулончик и стал водить по каждой купюре детектором. Через минута проверка закончилась. Парень, достав из рюкзака темный лист бумаги, поманил к себе Кайду.

– Смотри, – он, включив детектор, осветил бумагу, оказавшуюся крупномасштабной картой:

– мы здесь,

– ткнул пальцем в точку с отметкой высоты.

– Спуститесь по северному склону. Начнется плато. По нему строго на юг. Километров через 12 будет заброшенная деревня. Туда нельзя, мины. Обойдете ее справа и дальше на юг. Семь километров пути и выйдите на трассу. Идет в Латакию. До шоссе сторонитесь людей. Много боевиков, ограбят и убьют. Все, я свою работу сделал, – он потушил подсветку и убрал все в рюкзак.

– Спасибо, удачи! – Кайда протянул руку.

Глава 7. «Сам погибай, но товарища выручай»

На рассвете группа начала спускаться по склону. Тропинка, змеей крутилась среди валунов, ныряла в заросли кустарника, обходила многочисленные осыпи. Под ними лежало каменистое плато с частыми пятнами зеленых деревьев и кустарников, изрезанное частыми морщинами дорожек и троп. Несколько раз внизу что-то бликовало. Бинокля не было, а разглядеть на таком расстоянии невооруженным глазом не представлялось возможным.

Чем дольше они двигались по плоскогорью, тем больше в душе Кайды росло беспокойство. Вокруг висела живая тишина; перелетая между кустами, насвистывали трели птицы; два раза натыкались на кроликов, устроивших ранний завтрак под кипарисами; свернувшиськольцами на камнях, грели бока гадюки.

Майор догнал идущего в авангарде Носорога:

– Капитан, как только спустились с сопки, душит поганое настроение.

– Аналогично, командир. У парней тоже, поганое, – длинные ноги Носорога метрономом отщелкивали пройденный путь. Кайда еще больше нахмурился:

– Носорог, Хоттабыча в головной дозор, сам буду в арьергарде.

Через сорок шесть минут группа замерла. Носорог поднял, сжатую в кулак, правую руку. Бойцы медленно опустились на одно колено.

– Что? – Кайда в три короткие перебежки добрался до капитана. Тот замер в позе гончей, почуявшей дичь. Все тело превратилось в локатор, даже ноздри напряженно тянули воздух. Вдруг послышался тонкий звук металла, характерный для взвода оружия. Легкий утренний бриз принес слабо уловимый запах подогретой пищи.

– Замерли все. Где Хоттабыч, – майор еще раз потянул ноздрями воздух. Запах окреп.

– Пятьдесят метров кусты можжевельника. Справа, – прошептал Носорог, опускаясь за большой валун. Майор, по-пластунски, заскользил между камней.

Через несколько минут Кайда вернулся:

– Значит так, впереди прямо километрах в трех боевики. Пикапы с тяжелым вооружением. Голов двести-двести пятьдесят. Здесь небольшой заслон. Двенадцать бармалеев. Завтракать изволят. Два поста. Ведут себя уверенно. Стадо непуганых идиотов. Будем обходить, придётся крюк сделать.

****

Через три часа, группа уже пересекла центральную часть плоскогорья, стремясь наверстать потерянное, на обход, время. Звук возник сзади, в небесах. Кайда продолжая двигаться, оглянулся. Четверка серебристых самолетов заходила в район, где остались боевики.

– Вовремя мы проскочили, вовремя, – Носорог поравнялся с майором.

– Да уж. Повезло. Прибавить шаг, – Кайда увеличил скорость движения.

Минуты через три сзади начало грохотать. Отбомбившись, одна пара штурмовиков покинула район. Оставшаяся еще продолжала кружить, когда послышался хлопок. Группа замерла, обернувшись на звук. Штурмовик горел. Черно-красный шлейф тянулся за падающим самолетом. Второй скользил рядом, стараясь прикрыть товарища от невидимой угрозы.

– Твою мать, – сквозь зубы выругался майор. Рядом стоял Носорог:

– Чего не катапультируются?

Кайда злобно зыркнул на товарища.

– Это я так, от беспомощности. Нет, смотри, парашюты. Блин, идут точно на басмачей. Что делаем, командир,– капитан не отрывал взгляд от небес.

– Попробуем помочь. Возвращаемся. Темп движения максимальный.

****

Пах, пах, пах, – захлопали впереди выстрелы. Кайда взвыл, как от зубной боли. Один парашют ветром тянула в центр плато, в их сторону. А, вот второй опускался прямо на боевиков. Прикрывавший штурмовик, сделав боевой разворот, пустил вниз несколько трасс НУРСов, расчищая район приземления. Поздно, купол парашюта погас и, набирая скорость понесся к земле.

Они засекли район приземления второго пилота и уже бежали не таясь.

– В цепь, аккуратно, не напугайте летуна, – перешел на шаг майор. Разведчики мгновенно рассыпались, образуя полукруг, стала подыматься на невысокую сопку.

Лях, услышав сухой щелчок, замер. Звук явно донесся из зарослей кустарника. Осторожно посмотрев влево-вправо, он тихо, но четко произнес:

– Летун, не дергайся. Свои. Спецназ ГРУ. Затихарись пока, сейчас командира позову.

В кустах дрогнула ветка. Лях медленно отступил и повернувшись прибавил шаг.

– Слава тебе, господи. Хоть этого попробуем спасти, – мелькнула в его голове.

– Пернатый, я майор ГРУ Александр Кайда. В/ч 625018. Давно в Хмеймим? – Кайда стоял метрах в десяти от зарослей. Кусты молчали.

– Должен знать, старшего офицера разведки зовут генерал-майор Терентьев Константин Петрович. Позывной Дед. Сухощавый, лысый, куча веснушек. Замом у него полковник Чубаров. Приехал на прошлой неделе.

Верхушки кустарника покачивались в такт легким порывам ветерка. Кайде показалось, напряжение вокруг немного ослабло.

– Что будем делать, майор? – послышалось из зарослей. Кайда облегченно вздохнул:

– Ждать. Скоро будет поисковая группа.

– Откуда знаешь? Провидец? – шевельнувшись, раздвинулись ветки и вышел человек в летной форме ВВС России с пистолетом в руках. Кайда присел на валун и жестом пригласил сесть рядом:

– Это аксиома. Второй штурмовик засек место приземления и сообщил на базу. Сейчас главное не нарваться на боевиков. Кто вас сбил? ПЗРК?

Офицер аккуратно поставил пистолет на предохранитель:

– Нет, работали на высоте 6500 метров. Датчики зафиксировали атаку ракеты «воздух-воздух».

– Погано. Турки? Израильтяне сюда не лезут.

– Похоже. Атака шла из глубины территории Турции, – вздохнул летчик.

– Ладно, разберутся. Радиомаяк не включал. Правильно, не включай. Поисковая, когда в квадрат зайдет, тогда и включишь. Давай, летун, прячься в свою берлогу и ни гу-гу. Мы снаружи по периметру.

****

Лях выдал короткую трель жаворонка. Через несколько секунд получил в ответ такую же. На поляну, что лежала впереди, вышли двое. Шли грамотно, задний подстраховывал первого. У обоих автоматы Калашникова, разгрузка, за плечами полевые ранцы. Центр поляны занимали валуны разных размеров и форм, лежащие в беспорядке. Боевики огибали камни с двух сторон, проходя через кустарник, окаймляющий пространство, в разных местах. Кустарник, плотный и с колючими ветками, был неприятным препятствием. Выискивая проходы, патрульные невольно разошлись друг от друга.

Жаворонок опять просвистел тревожную трель и смолк. Его приятель коротко пискнул в ответ. Продираясь сквозь кусты, боевики не обращали никакого внимания на звуки фауны.

Лях, призраком, возник за спиной боевика. Одновременно с обхватом головы, разведчик полоснул отточенным перочинником, но горлу. Подхватил вываливающийся автомат. Боевик хрипел, заваливаясь. Рядом послышалась возня, всхлип и хруст веток кустарника.

– Хоттабыч, ты как? – шепотом позвал Лях.

– Норм. Вооружаемся помаленьку. Давай приберемся, не ровен час еще кого принесет, – в ответ раздался тихий голос Хоттабыча.

****

Режущий свист быстро приближался. Кайда, привстав на колено, увидел, как Ми-8 и Ми-24, низко стелясь, летят над плато прямо к ним.

– Что делают?! Надо было ночи дождаться, черт побери! – майор чертыхался, наблюдая за маневрами вертолетов. Подойдя к зарослям, где прятался пилот, Кайда спросил:

– Летун, радиомаяк готов?

Кусты шевельнулись:

– Вообще-то, я штурман, готов маяк. Включать?

– Ждем, – майор чувствовал, как беспокойство больше овладевает им.

Тах, тах, тах, – затрещало с трех сторон.

– Вашу маму, – взвыл Кайда. Ми-8 интенсивно маневрировал, уклоняясь от обстрела, Ми-24, сделав «горку» и зайдя на боевой курс, выпустил залп неуправляемых ракет. Вспышка, грохот и дым накрыло небольшой лесок в паре километрах. Но «восьмерку» явно зацепило. Шлейф белесого дыма тянулся за машиной, которая ложилась на обратный курс. «Двадцать четвертый» еще раз ударил НУРСами и на вираже ушел за Ми-8.

В стороне, где легли ракеты, были слышны вопли и крики боевиков.

– Штурман, не дрейф, стемнеет, двинемся к своим. Мы рядом, – Кайда, плюнув с досады, пошел к своей лежке.

– Прорвемся, майор, – раздалось за спиной.

****

Впереди, в боевом охранении шел Лях, вооруженный автоматом. Замыкал движение группы Хоттабыч. Штурман шел рядом с Кайдой.

– Слава богу, ночь безлунная, а то давно бы нашу процессию засекли. Летун молодчик, хорошо держится. Хотя в темноте шкандыбать по такой пересеченке еще то удовольствие, – размышлял майор, чутко вслушиваясь в окружающие звуки.

На востоке заалело, когда они покидали плато. Кустарника стало меньше, чаше стали попадаться рощицы с хвойными деревьями. В такой они и остановились.

– Лях, Хоттабыч в охранение, остальным отдыхать. Вот теперь, штурман, запускай шарманку. Пора,– Кайда сел на корточки спиной к кедру.

Летчик, кивнул и полез в боковой карман жилета.

– Теперь будем ждать. Шоссе рядом, его уже видно. Как только поисковые группы появятся, мы уйдем. Будут расспрашивать, как добрался сюда, скажешь сам. Про нас доложишь только на базе Деду или Чубарову. Больше никому, включая свое начальство. Нас ведь как бы нет, сам понимаешь – майор улыбнулся.

Глава 8. «Ударим по самогоноварению …»

Дед, по своему обыкновению, прихлебывал чай из кружки звучно, жмурясь от удовольствия:

– Как из обычного черного чая, ты, майор, делаешь такой божественный напиток. Истинный бог, сниму тебя с оперативной работы, переведу в штаб. Каждое утро, на манер денщика, будешь чаи генералу подавать.

Кайда рассмеялся:

– Какой с меня денщик? Сбегу от тоски.

Генерал хохотнул:

– Шучу, конечно. Мечты старческие.

Дом, который уже неделю занимала группа, находился в самом центре поселка Хмаимим. Как выразился Хоттабыч: «Фешенебельный район. Курорт». Комнат было много, здоровенный холодильник забит продуктами, гора фруктов на столе. Парни блаженствовали. Дед появился в сумерках. Поздоровался с разведчиками, справился у каждого про житье-бытье и уединился с майором в гостиной на втором этаже.

Генерал и в гражданской одежде смотрел естественно. Этакий коммерсант средней руки.

– Теперь к делу. За спасение штурмана командование представило группу к наградам. Награждение уже подтвердили. По слухам, Сам подписал.

– Спасибо, товарищ генерал, приятно слышать. На базу, в Хмеймим вызовете? Там, я слышал, банька имеется шикарная. Веники березовые, пиво, таранька, эх, – мечтательно закатил глаза Кайда.

–Фантазер, ты, майор, однако, – ухмыльнулся Дед. Кайда вздохнул:

– Спасибо на добром слове. Новое задание?

– Куда ж, без него. Да, Карабас поведал, что среди офицеров столичного гарнизона, не прапорщиков, сам понимаешь, ходят слухи о возможном перевороте.

– Контрразведка мутит? Проверяет контингент на вшивость? – задумчиво предположил майор, делая большой глоток чая. Дед пожевал тонкие губы:

– Может и контрразведка, а может и нет. Конечно, после того, как сбили «сушку» у нас с турками напряг. Но, если это не «деза», есть шанс вовремя шепнуть словечко Эрдогану. Да, дела… Здесь уже политика, большая политика, Саша. Но, это так, мысли вслух, не более того. Сам понимаешь, о моих фантазиях молчок.

Кайда кивнул.

– Теперь дела прозаические, рутинные. Велено пощипать финансы басмачей. Накрыть ихние караваны с нефтью. Хватит у сирийцев добро воровать. По бензовозам будет работать авиация. Наводить, армейский спецназ, несколько групп. У вас, история отдельная. Формально, пойдете на подстраховку армейцев. Будете с ними в одном районе работать. Закавыка в следующем. Там же, засекли работу разведгрупп НАТО. Действуют автономно, с местными боевиками не пересекаются. Но командование духов в курсе. В трех километрах от твоей оперативной базы на днях сделали закладку. Координаты дам позже. В схроне на всю группу экипировка и оружие французского спецназа. После того, как бензовозы, дай бог, спалят, обозначитесь перед басмачами. Идеально, перед турками. Будет возможность, бери «языка». Лучше турецкого офицера. Нужна свежая информация. Да, и посчитаться за пилота не мешало бы. Алаверды, так сказать.

– Плюнуть ложку дегтя в бочку меда? – ухмыльнулся майор.

****

Невысокая горная гряда разрезала плоскогорье на две части. В северной, покрытой зарослями кустарника, частыми рощами хвойным деревьев, с блюдцами озер и ниточками речек, обилие валунов и невысоких скал делали местность труднопроходимой. В южной, каменистая пустыня с редкими цитрусовыми деревьями, серыми коробками домов и шикарной четырехполосной автострадой, черной стрелой, летящей за горизонт. Сейчас, две полосы хайвэя были плотно забиты бензовозами. По свободным, в обе стороны проносились мотоциклы, броневики, фуры.

****

Группа заняла позиции еще ночью. К утру успели обжиться. Тщательно замаскировались и с рассветом дважды поднимали беспилотник.

– Шопен, что с эфиром? – Кайда потянулся к фляжке с водой. Радист обустроил свое гнездо с максимальным комфортом. Выставил несколько шестов разной высоты, на которые закрепил маскировочную сеть. Камни вокруг образовали подобие стены. Под сетью закрепил теплоотражающую накидку. В небесах, дронов с инфракрасными датчиками, как грязи. Так, что береженого бог бережет.

– Активность обычная. Справа внизу, пост турок. Часто ведут переговоры с КПП на границе и блокпостами на трассе, – откликнулся Шопен, не снимая наушников с головы. Майор перевел бинокль на, виднеющиеся сквозь зелень, грязно-зеленое пятно турецкого броневика. Двое солдат, развалившись в шезлонгах, дремали под утренними лучами.

– Что еще? – Кайда перевернулся на левый бок.

– Летуны натовские ведут переговоры с базой. Кодировка стандартная. Наших не слышно пока, – радист не отводил взгляд от монитора.

– Рано еще для наших, – буркнул майор, прислушавшись к разговору, лежащих метров в семи, Ляха и Хоттабыча. Как всегда, Хоттабыч подтрунивал над своим коллегой по цеху:

– Вот, ты вроде, как в снайперах числишься. Тогда скажи мне, мил человек, на какой верхушке армейцы закрепились?

– Отвалите, месье Жан. Экзаменовать будешь? – лениво отбивался Лях, продолжая в бинокль оглядывать соседние сопки.

– Да боже упаси! Но все-таки, где армейцы, как мыслишь? – не унимался Хоттабыч.

– Я, в отличии от вас, месье, догадками не живу. Практикую знание. А, армейцы, на второй слева горочке паркуются, – Лях отложил бинокль.

– Поздравляю, вас, Зоркий Глаз. И, как сподобились вычислить? – удивился Хоттабыч.

– Наблюдательность и опыт, дружище, это вам не мелочь по карманам тырить! – назидательно ответил Лях.

– Слушай, его больше. Наблюдательность? Разведчиков с квадрокоптера засекли. Еще, когда первый раз поднимали. Они, как раз, только на точку вышли. Не успели замаскироваться, – фыркнул Шопен.

– Чья бы корова мычала, а твоя, композитор, молчала. Не дал друга развести, – возмутился Лях.

****

Первая волна самолетов, нависнув над головой колонны бензовозов, обрушила бомбы столь точно, что даже отсюда было видно, как машины, объятые пламенем, взлетали на десятки метров. Следующее звено ударило по хвосту, и в дело вступили штурмовики. Через двенадцать минут все было кончено. Дорога полыхала.

– Командир, вижу джип. Едет к соседям,– ожил в наушниках голос Чупа-Чупса. Кайда, оторвав взгляд от завораживающего зрелища горевшей колонны, перевел бинокль на турецкий пост. Броневик стоял на месте, пятеро солдат нервно расхаживали, энергично жестикулируя. Повернув прибор правее, майор увидел, как в сторону поста несется «Лэнд Ровер Дефендер», таща за собой огромный хвост пыли.

– Группа, готовность «два». На месте остаются Шопен и Лях. Остальные за мной, – Кайда, ужом, выполз из-под маскировочной сети.

****

Через сорок минут группа заняла позицию. Кайда указательным пальцем дважды постучал по микрофону рации:

– Хоттабыч готов?

– Усегда, шеф! – тут же откликнулся наушник.

– Носорог, броневик обезножишь только в случае попытки участия. Только! – майор в бинокль увидел, что в джин полез водитель, сидевшие за столом трое боевиков в компании с турецким лейтенантом, начали подниматься, продолжая разговор.

Джипу дали отъехать от блокпоста чуть больше километра. Машина двигалась с умеренной скоростью, представляя идеальную мишень для снайпера. Французская ФР отличная винтовка в умелых руках. А, Хоттабыча в криворукости заподозрить повода не было. Тем более, на дистанции сто метров. Два глухих хлопка и «Дефендер», плавно скатившись в кювет, завалился на бок. Они уже приближались, когда задняя дверь распахнулось и из вездехода вылезли двое. Первым оказался боевик, в армейском камуфляже, вооруженный «Калашниковым». Он тут же нырнул в кювет. Второй, в гражданском костюме и белой сорочке, держась руками за окровавленную голову. Его, будто крепко пьяного, шатало из стороны в сторону.

– Хоттабыч, в цивильном наш клиент. Второго гаси! Достанешь? – майор на бегу, выпустив длинную очередь из старшего брата знаменитого «Шмайсера», загнал автоматчика назад в кювет.

– Уже достал, – через три секунды в наушниках ожил голос Хоттабыча. Прикрываясь корпусом, они короткой перебежкой достигли «Ровер». Знаком показав Чупа-Чупсу заходить справа, Кайда, мелкими шажками, выставив штурмовую винтовку, двинулся вдоль перевернутой машины.

– Командир, чисто, – крикнул Чупа-Чупс со своей стороны и выволок, держа за воротник, мужика в цивильном. Вид у того был совсем кислый.

– Перевяжи ему голову быстрее. Идти сможет? – майор осторожно заглянул в окно «Ровера».

– Сможет. Облевался чуток. Контузия, полагаю. Скоро оклемается. Левольвером хотел напугать, охальник, – Чупа-Чупс, в два приема, стянул руки пленного пластиковыми наручниками.

Ши, бах, – раздалось у блокпоста.

– Носорог, что там? – Кайда мельком осмотрел салон джипа.

– На подмогу кинулись, оглоеды. Пришлось стреножить, как заказали, – зашелестел наушник.

– Лях, нас хорошо видно туркам? – майор боком повернулся в сторону блокпоста.

– Хоть кино снимай. Французский спецназ злодейски напал на боевиков союзника по НАТО. Шевроны, нашивки, оружие, наверняка, все срисовали. Носорогу подсобить? – тараторил боец.

– Помогай, но без людоедства! Пару-тройку легких «трехсотых». Мы отходим, прикрывайте.

Глава 9. «Мы странно встретились и странно разойдемся …»

Кайда насмешливо смотрел на пленника:

– Обзовись, мил человек. Не тошнит? Могу водички дать, горлышко смочишь.

Полноватый мужик лет за сорок, арабской внешности, с перевязанной, белым бинтом, головой, сидел на траве, опираясь спиной о, поросший мхом, валун. Карие глаза, перескакивающие с Кайды на Носорога, выдавали крайнее волнение индивидуума.

– Может английский не понимаешь? – заботливым тоном поинтересовался Носорог, вынимая из ножен трофейный кинжал с широким и длинным клинком. Этот бесполезный для боя предмет, капитан использовал только в целях психологического воздействия, как-то ответив на вопрос Ляха: «Для создания домашней атмосферы покоя и взаимопонимания». Индивидуум живо отреагировал на антуражную вещь, вцепившись взглядом в сверкающую сталь:

– Понимаю. И говорю немного, сэр!

– Насчет сэра, это к нему. Я так, простой живорез, – осклабился Носорог, кивнув на майора. В голове Кайды, занозой, засела смутное предчувствие, что упустил что-то важное:

– А, ты, дружище, какой нации?

Перевязанный, едва дернул подбородком, справившись с собой, молчал. Носорог моментально уловил куда клонить командир:

– Тебя, гнида, вежливо спрашивают, пока. Со слухом проблемы? Поможем. В детстве часто в доктора играл. На кошках и собаках эксперименты ставил. Хотел хирургом стать. Увы, не довелось. Но, шомполом ухо смогу прочистить. Надо?

Араб подтянул колени к животу:

– Не надо. Я … ливанец.

– Сэр, меня терзают смутные сомнения. Уважаемый, как бы сказать

покультурнее, лжет, как сивый мерин, – мило улыбаясь, Носорог попробовал остроту клинка ногтем.

– Ливан. Вот радость-то какая! Земляк, почти. Сфотографируй мне землячка. И, пальчики откатай. Эту инфу быстренько в Центр. Пусть клерки DRM прогонят через «Большой компьютер». Думаю, порадуют нас с землячком интимными подробностями его биографии, – хлопнув в ладоши, поднялся с валуна майор.

– Да, вы французы?! – радостно воскликнул ливанец.

– Хоть эскимосы! Разницы для тебя нет. Контора, где нам выплачивают жалованье, не занимается благотворительностью. И, визы на въезд в Париж не выдает, а вот билет в один конец, всегда пожалуйста, – ухмыльнулся Кайда.

– И, дай ему, сержант, воды! Пусть личико умоет, да костюмчик в порядок приведет, а то сидит, я извиняюсь, обделанным. Не комильфо! Пока, дружище, медитируй. Жди голубиную почту, – перекинув автомат на плечо, майор удалился.

****

Кайда, поглядывая на лежащие внизу окрестности, допивал чай из термоса, когда подошел Шопен.

– Только что пришла. Расшифровал обычным ключом, – радист протянул скрученный маленький рулон термобумаги. Майор, аккуратно раскатав свиток, вчитался в текст:

– Це добре, есть, о чем потолковать с этим обормотом. Ливанец, ливанец! Ты такой же ливанец, как я папуас.

Пленник, так и сидел, с руками в пластиковых наручниках, на старом месте. Сбоку, на сухом стволе мертвого кипариса, расположился Носорог. Капитан, с меланхоличным видом, обстрагивая ветку кинжалом, монотонно бубнил:

– Вот оглянись кругом. Птички щебечут, травка зеленеет, солнышко блестит, а ты, как бука-бяка, нехорошим делом занимаешься, с плохими парнями дружишь. Зачем?

Кайда, обойдя валун, встал напротив:

– Ведем разъяснительную работу?

Носорог поднялся на ноги:

– Сэр, ваше приказание выполнено. Рожу умыли, чаем напоили. Даже, пописать сводили. Все, согласно Конвенции о правах пленных.

– Отлично! У меня для землячка есть хорошая новость. Выясняется, что вы, дружище, совсем не землячок, а Гражданин Турецкой Республики и по национальности курд. А, еще, член Курдской рабочей партии, и достаточно активный. Можно сказать, асс по финансовой части. Такая вот закавыка получается. Хотите прокомментировать? Вижу, не желаете. Идем дальше, – Кайда с отеческой заботой разглядывал пленника.

– Получается, мил человек, вы банальный предатель. Сотрудничаете с врагом. Но у нас есть выгодное предложение и, как человек последовательный, убежден, что обязательно примете его. Водички не желаете? Нет? Тогда продолжим, – Майор присел на корточки рядом с курдом. Тот со страхом уставился на офицера:

– Какое предложение?

Кайда укоризненно вздохнул:

– Еще не догадались? Странно, про вас отзываются как об умном, предприимчивом и дальновидном человеке. Хорошо, поставим точки над i. Начинаете работать на нас. Для начала сдаете все, что знаете о ближайших планах своих хозяев с той и другой стороны. Кто, что и когда. Вдумчиво, подробно излагаете на бумагу. А, сделать надо это не откладывая. Перо и папир найдется. Видео обеспечим.

– А, если не последую вашему доброму совету? – курд неожиданно твердо посмотрел на майора. Кайда быстро переглянулся с Носорогом:

– Имеется два варианта. Первый, сдать вас товарищам по борьбе за создание самостоятельного Курдского государства. Естественно, предоставив им исчерпывающие доказательства двурушничества. Но, что-то мне подсказывает, что в руководстве РПК имеется некое подспорье, именуемое в криминально-коммерческих делах как «крыша». Отсюда вытекает второй вариант вашей судьбинушки. Аккуратно расспросим, применяя современную химию и физику, а именно раздел «Электричество». Дальше, по результату. Останетесь в товарном виде, вступает в действие вариант первый. Пробуйте, дерзайте, выкручивайтесь, а мы посмотрим к кому побежите за помощью. Но, думается, такие герои, что чудом вырвались из застенков, доверия не получают. И, вскорости, обнаружат хладный труп в глухом месте. А, может и не найдут. Практику работы курдской контрразведки знаете.

Пленник, опустив голову, молчал минут пять. Майор не торопил, прекрасно понимая, что в продажной голове дельца, успешно ходившего по лезвии бритвы почти десяток лет, с бешеной скоростью прокручиваются варианты благополучного выхода из ситуации.

– Я, дружище, служебную тайну открою. Шефы склоняются ко второму варианту. А, я человек военный, дисциплину блюду. Так, что не обессудь. Кстати, у моего коллеги, что беседой развлекал и чаем потчевал, весьма милый псевдоним, Хирург. День к закату движется. Надоел ты мне. Вякнешь что-нибудь или я пошел? – Кайда равнодушно, будто перед ним не живой человек, а пустое место, смотрел на курда. Тот поднял глаза и взгляды их встретились. Майор увидел, как на лбу пленника, высыпали обильные капли пота, которые он не замечал.

– Я согласен. Давайте бумагу, – с трудом выдавил курд.

Кайда потеребил мочку уха:

– Совет дам. Бесплатный. Сказки не гони. Все будет проверяться на три раза. Соврешь, штраф. Хирург чего-нибудь отрежет у тебя. Не очень нужное. Палец там или что побольше. Деток ты настрогал. Зачем сирот лишних плодить. Если что.

Глава 10. «Но что-то кони мне попались привередливые …»

Для таких условий группа устроилась по-царски. Вокруг вершины в три яруса соорудили огневые точки, единственную тропу заминировали, на самой макушке даже две палатки поставили. Плюс тенты из маскировочной сети, теплопоглощающие накидки. Кайда, закончив читать шифротелеграмму, чиркнул зажигалкой и, тонкий свиток термобумаги, вмиг обуглился и сжался. Майор, растерев черный комочек на ладони, дунул и невесомый пепел исчез, подхваченный утренним бризом:

– Шопен, кликни Носорога.

Радист, молча кивнув, ловко нырнул под натянутый шнур маскировочной сети.

– Чай будешь, капитан? – улыбнулся Носорогу Кайда. Тому, устраиваясь, пришлось покрутиться, стараясь не зацепить низко натянутую маскировочную сеть.

– Не откажусь, командир. Хорошие новости, так? – Носорог взял в руку металлический стаканчик с дымящимся напитком.

– Да, неплохие, капитан. Вчера, по наводке нашего «языка» разнесли один домишка, тут недалече. Саммит случился у боевиков. Ударили «Калибрами» с подводной лодки. Раз такая оказия, чего ж не попробовать новое оружие в деле? А, в той «собачьей свадьбе» участвовал непосредственный шеф нашего курдского героя. Теперь, полагаю, пойдет на повышение. Кстати, как он там?

Носорог ухмыльнулся:

– Оклемался, шкет. Выпивку просил. Стресс снять. Пришлось объяснить, что можем предложить только рауш-наркоз новейшим методом под названием «хук справа», не более.

– Гуманист, вы, капитан, право слово. Ладно, проехали. Задача нашей группы доставить его на турецкую территорию, обеспечив крепкой легендой, которая объясняла бы где охламон отсутствовал целых три дня. Вариант, «завис у бабы» не прокатывает. Забыл сказать, нам еще крупно повезло, когда ты давеча по броневичку с гранатомета стрельнул, лейтенантик турецкий тут же ласты и склеил. В Центре как данные на курда получили, мигом прикинули перспективы вербовки в темную. Тут же дали команду армейскому спецназу, чтобы попроведовали пострадавших. Один живехонький оказался. Рассказал, на радостях, кто-такой этот чел, не в курсе. А, лейтенант был чужой, первый раз с ними в патруле. По догадкам, из военной разведки. Перед кончиной, так заторопился, что на связь с командованием не выходил. А, после вашей стрельбы, господин капитан, и возможности не стало. Рация качественно накрылась медным тазом, – не торопясь рассказывал Кайда, попивая чай мелкими глотками.

– Значит складывается, пасьянс? – потер ладони Носорог. Майор, хмыкнул:

– Не говори «гоп». С легендой для бегемота идеи есть?

****

– Что ж, милейший, приходиться ногу вам вывихнуть, – Кайда соорудил скорбную мину на лице. Курд напрягся:

– Других вариантов нет? Скажем, был у любовницы. Есть такая, подтвердит при необходимости.

– Вы сами понимаете, зависит как спрашивать будут. А, нам требуются железобетонные доказательства. Так какую? Правую или левую? Хирург, кстати, предлагал ягодицы прострелить. Типа, когда героически отступая, нарвался на злодейскую пулю снайпера, – майор смиренно ждал ответа.

– Левую. Только не ломать, а вывихнуть, – сдался курд.

Группа с черепашьей скоростью двигалась плоскогорьем. Майор, для чистоты эксперимента, заставил курда самому вышагивать среди валунов, скакать через мелкие осыпи и уворачиваться от колючих кустарников. Чупа-Чупс выстрогал болезному палку на пример костыля и тот, уныло шкандыбал, тихо матерясь, как между собой посчитали разведчики, на непонятном языке. Через два часа Носорог подошел к майору:

– Командир, в таком темпе, не то что к вечеру, к полудню не дотащимся до границы. Предлагаю, соорудить носилки и тащить бегемота. Встречать будут люди Абдулы?

Кайда еще раз посмотрел на унылую процессию и плюнул:

– Ладно, черт с ним. Попрошу курдов, чтобы прогнали борова до кровяных мозолей. Для пущей натуральности. Делай носилки!

****

Носорог коротко хохотнул. Идущий впереди майор удивился:

– Чего ты? Смешинка в рот попала?

Капитан покрутил головой:

– Вспомнил физиономии группы курдов, когда поняли, что хромоножку тащить придётся.

Кайда усмехнулся:

– Тяготы службы. Куда без них. Через два километра на юг повернем. Там есть русло высохшей речки. По нему за час выйдем в точку рандеву. Отправь Ляха в головной дозор на правый фланг.

Трель жаворонка тревожно прозвенела справа. Разведчики замерли. С левой стороны вторила другая пичуга. Жаворонки не унимались, трижды перекинувшись трелями. Носорог наклонился к самому уху:

– Командир, идут. Шестеро. Может пропустим?

– Не получиться. Место узкое, голое. Если у них приборы ночного видения …

Будем атаковать. Двое на правый склон, двое на левый. Лях с Хоттабычем работают по замыкающим, – тихо проговорил в микрофон рации Кайда.

Пять щелчков в ответ прозвучали в наушнике.

Черные фигуры выплывали из темноты. Звука шагов не было слышно. За спиной второго качнулась согнутая ветка антенны.

– На басмачей не похожи. Стиль другой. Хотя, кого у них только нет, – мелькнуло в голове майора.

–Тук, – мягко, словно плюшевый мишка, упал со стула.

– Тук, тук, – мягкие игрушки падали с полки. Двое черных, идущие последними, еще заваливались, как майор гаркнул в голос:

– Огонь!

Ночной встречный бой на короткой дистанции страшная штука. Красно-желтые вспышки, пули осами мимо, буханье гранат и град секущих осколков. Все кончилось вдруг. Черные молчали.

– Работаем «Зарей», на счет «три». Готовы? Раз, два, три, – Кайда швырнул светозвуковую гранату туда, где чернели скомканные тела. Следом полетели еще две «Зари». Майор, уткнувшись лицом в землю, плотно зажмурился. Три вспышки порвали ночь.

– Командир, это британцы. Спецназ. Этого год назад видел в Кандагаре. Наши технари вертушки для афганцев ремонтировали, а я там типа техник был. Он досматривал нас, – Носорог встал рядом, хмуро оглядывая место боя. Сухо щелкнул пистолетный выстрел, второй. Кайда повернул голову. Чупа-Чупс, с пистолетом, снаряженным глушителем, вытянул руку в сторону черного тела. На периферии зрения майор увидел слабое движение. Сработали инстинкты, вбитые инструкторами и отточенные боевым опытом. Кайда, заваливаясь влево, нажал спусковой крючок автомата. Что-то обожгло и ударило в грудь, развернув майора еще в воздухе. Спиной налетев на большой камень он почувствовал, как на грудь наваливается тяжелая плита черного неба и потерял сознание.

Боли не было, лишь невесомая легкость в теле. Он лежал на чем-то мягком, приятном, как бархат. В дали, из черноты стал пробиваться белый свет. Он разливался, заполняя все вокруг. Вдруг чистый, очень знакомый и родной, голос зазвучал рядом.

– Сынок, держись! Возвращайся назад. Бог дает тебе силу. Вставай!

– Отец, я устал. Столько пройдено дорог. Здесь много моих друзей. Здесь мама. Здесь ты. Я не хочу туда.

– Держись сынок! Иди, тебя ждут там. Иди!

Хоттабыч, вцепившись руками в узел ткани, чудом уворачиваясь от выскакивающих из темноты веток, почти бежал. Сзади, тяжело дышал Чупа-Чупс, подтянув к плечу и, до ломоты ногтей, впившись в крепкий материал теплопоглощающей накидки. В импровизированном гамаке мотало тело Кайды.

– Майор, держись! Немного осталось. Сейчас вертушка будет. Пять минут и в больничке. Саша, держись! – Носорог сбоку, чтобы не раскачивался, придерживал край накидки.

– Вдоль обрыва по-над пропастью, по самому по краю …, – пел хриплый голос.

– Я же знаю, кто это поет. Знаю. Вспомни, Саша, вспомни! Отец любит эти стихи. Я приказываю, майор Кайда, вспомнить! – мысли, ледяными пластами наползали, давали, собираясь в торосы, громоздились. Голос пел, слабея:

– Чую, с гибельным восторгом: пропадаю, пропадаю! Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее! …

– Высоцкий! Владимир Семенович Высоцкий! – выдохнул Кайда и, … очнулся. Перед глазами качалась тонкая трубка, уходящая в бутылку с прозрачной жидкостью.

– Очнулся твой майор. Жить будет. Мы уж постараемся! – услышал он голос через ровный шум автомобильного мотора. В груди затухал огонек спички и тело наполнилось приятной истомой.

– Он умер? Нет, капитан, он спит. И, это лучшее сейчас для него, – как сквозь вату, проник голос и сон, тихий и ласковый, как колыбельная мамы, накрыл нежным покрывалом.