На Патриаршем мосту [Екатерина Береславцева] (fb2) читать онлайн

Глава 1

А всё-таки в вечернее время здесь красивее всего…

Поднявшись на последнюю ступеньку, я, даже будучи безмерно уставшей после занятий, на минутку задержала шаг. Я всегда любуюсь этим местом, в каком бы состоянии ни находилась.

Людей на Патриаршем мосту было немного. Оно и понятно – сегодня довольно холодный день, даром что август. Впрочем, какое лето в Москве, особенно ближе к сентябрю! Помнится, в прошлом году вообще…

Додумать мысль я не успела.

– Сто-о-ой! – истошный женский крик прорвал покойную тишину. – Моя сумка! Помогите, кто-нибудь!

Всё произошло в одно мгновение. Наверное, если бы я находилась сейчас в другом, своём обычном состоянии, ничего бы не случилось. Но я только что отпахала два часа на татами, и тело моё было упругим, а ум – ясным и чистым, поэтому сбить с ног мчавшегося в мою сторону вора – а это был точно он, я сразу это поняла! – не составило никакого труда. Жёлтая женская сумочка, которую он цепко прижимал к груди во время бега, оказалась в одной стороне, а сам негодяй – в другой.

– Сучка! – прошипел он, в миг вскочив на ноги, и сделал стремительный бросок к потерянной вещи. Но не тут-то было! Я оказалась проворнее него на несколько секунд. Наши руки схлестнулись, и каждый потянул сумку в свою сторону.

– А ну отдай!

– Порежу, тварь! – В другой его руке что-то блеснуло. Но в таком состоянии, как сейчас, мне море было по колено.

Не знаю, чем бы всё это закончилось, но с той стороны, где оставалась несчастная жертва ограбления, послышался нарастающий шум и крики.

Долго думать жулик не стал. Чиркнув меня со всей злости по пальцам, он дёрнулся в сторону, бросив сумку, и исчез в сгустившейся темноте вечера. Где-то громко вскрикнула птица.

– Гадина! – донёс ветер. – Найду!

– Кишка тонка! – мрачно пробормотала я.

Руку будто огнём опалило. Вот засада!

– Моя сумочка! – меня чуть не сбила с ног запыхавшаяся блондинка. – У меня же там всё, всё! Паспорт, ключи… Господи!

Она судорожно начала копаться в сумке, несколько раз извлекала на свет то ярко-лимонный кошелёк, то паспорт в блестящей обложке, нервно звякала чем-то металлическим и, наконец, убедившись, что всё на месте, с громким выдохом захлопнула замок. И тогда уже посмотрела на меня.

– Огромное вам спасибо, девушка! – с чувством сказала она и перевела взгляд на мою левую руку. – Господи, у вас же кровь!! Этот негодяй порезал вас!

Мне кажется, она хотела даже упасть в обморок – то ли от боязни крови, то ли от случившихся переживаний, – но была вовремя подхвачена каким-то мужчиной, подбежавшим к эпицентру событий вслед за незадачливой хозяйкой сумки. Внешности этот тип был весьма привлекательной – даже в моём нынешнем состоянии я успела это подметить, – так что даму, упавшую ему в руки, вполне можно было понять. Смуглое от загара лицо, яркие светлые глаза – необыкновенное и очень притягательное сочетание. Хмыкнув про себя, я поставила на асфальт спортивную сумку, которая всё это время висела у меня на плече, опустилась на корточки и здоровой рукой стала шарить в своих вещах. Где-то у меня были влажные салфетки… За спиной послышалось шипение открываемой бутылки.

– Сначала нужно промыть! – безапелляционно произнёс мужской голос.

Я подняла голову. В руках незнакомца находилась маленькая бутылочка с минеральной водой. Знаю я такую воду. Видела в супермаркетах. И каждый раз, натыкаясь на ценники взглядом, ужасалась – неужели простая вода может столько стоить? И кому взбредёт в голову покупать такую дорогую штуку, если рядом, тут же, на полке, стоят бутылки с совершенно нормальной питьевой водой в несколько раз дешевле?

Значит, всё-таки существуют они, эти странные люди… Ну что ж, дядя, если тебе не жалко тратить драгоценную водицу на обработку ран, пожалуйста! Я-то сопротивляться уж точно не буду. И поднялась.

– Вы смелая девушка! – сказал он, аккуратно омывая прохладной жидкостью мою кисть.

– Да уж! – я поморщилась. Теперь, когда первый запал исчез, до меня стало доходить, в какой опасности я только что находилась. А если бы не пальцы, а другая часть тела попалась под горячую руку негодяя?!

– Зато я такая трусиха! – ресницы блондинки затрепетали. – Чуть в обморок не свалилась, когда этот урод сумку выхватил! Представляете?

Она заглянула в лицо незнакомца.

– Всё хорошо, что хорошо кончается! – улыбнулся он ей сочувственно и опять повернулся ко мне. Вода закончилась, но зато в его руках появился не менее важный предмет первой помощи – большой мужской платок, которым он принялся аккуратно обматывать рану.

А я закрыла глаза. Внезапная слабость охватила моё тело. Наверное, это обычная реакция на стрессовую ситуацию. Да ещё и кровопотеря…

– Вам плохо? – забеспокоился мужчина. – Давайте я скорую вызову?

– Не вздумайте даже! – фыркнула я, выпрямившись и открыв глаза. – Я в полном порядке!

– Зато у меня ноги подкашиваются, – слабым голосом заявила обладательница жёлтой сумки. – Вы не поможете мне дойти до метро?

Она томно взглянула на незнакомца. Надо отметить, личико у неё было смазливым, да и телосложение весьма гармонично, и этот факт был замечен не только мной. В глазах мужчины зажёгся интерес – не увидеть этого было невозможно.

– Помогите даме, – поддакнула я, стараясь не улыбаться очень уж красноречиво. – Со мной уже всё отлично. Да и вообще – я только что после тренировки!

Не знаю, зачем я это ляпнула. Какое кому дело – где я только что была и чем занималась?

– Так вот почему… – он оглядел меня с ног до головы. – А чем, простите, вы занимаетесь?

– Айкидо! – небрежно сказала я. – Здесь, недалеко…

По его лицу пробежала какая-то эмоция, но что это было – понять мне не удалось. Впрочем, особо я и не пыталась. Мне хотелось, чтобы они поскорее ушли, вот прямо сейчас, и оставили меня уже в покое. Вообще вся эта ситуация начинала меня нервировать. Я и так страшно задержалась, а дома Афанасий Петрович ждёт, некормленый, между прочим! Вспомнив о своих обязанностях, я раздосадовалась ещё больше.

– Да вы идите, идите, я теперь сама справлюсь! – настойчиво сказала я. – Не беспокойтесь – смерть от потери крови мне уже не грозит.

– Действительно! – поддержала меня девушка. – Идёмте, молодой человек, мы здесь больше не нужны.

Она взяла его под руку таким привычным жестом, как будто делала это изо дня в день. Умеют же некоторые! Вот чего у меня никогда не получалось – обольщать мужчин. Не было у меня такого таланта, ну вот ни на грамм не было! Наверное, поэтому, дожив до тридцати двух лет, я до сих пор обитаю в родительском доме и вместо мужа у меня – целая куча родственников и вот ещё Афанасий Петрович, который в этот момент наверняка с тоской уставился на входную дверь, ожидая, когда нерадивая хозяйка – то есть я – принесёт ему молоко и докторскую колбасу. Холодильник был пустой, а все мои домашние разъехались кто куда…

– Пойдёмте с нами! Уж до метро-то я смогу обеих довести! – предложил незнакомец.

– А мне не в метро! – поспешила ответить я.

– Вы на машине?

В голосе его сквозило сомнение. Почему-то это меня разозлило. Да, у меня нет своего автомобиля, но это не даёт право всяким тут сомневаться в моей состоятельности!

– Да, на машине! – резко сказала я. – А что, вас это удивляет?

– Напротив, я необычайно рад! – усмехнулся он. – Значит, одной проблемой меньше. До свидания, храбрая, но очень колючая девушка!

– И вам не хворать! – буркнула я.

Медлить он не стал. Метнув пустую бутылочку в ближайшую урну – попадание было идеальным! – он, нарочито нежно обласкав взглядом свою спутницу, повёл её вперёд по длинной светящейся дорожке прямо к белеющему в конце моста храму Христа Спасителя. Я глядела им вслед. Они неплохо смотрелись вместе – высокий плечистый мужчина и стройная белокурая дама. Жёлтой сумочкой – виновницей случайного знакомства – девица радостно размахивала в такт своим шагам. А ведь всё могло повернуться совсем иначе. Если бы у кого-то хватило ума и сообразительности потянуть одеяло на себя. Ведь интерес-то был, был, я точно это видела! Представляю, что скажет Машка, когда я обо всём ей доложу. Локти кусать будет, что не было её в этот момент рядом. А нечего было бросать сестру на растерзание Афанасия Петровича! – злорадно подумала я.

Ладно, всё это лирика, а мне же ещё в магазин успеть надо! Придётся топать к другому выходу из метро, чтобы не встретиться ненароком со сладкой парочкой. Иначе неудобно получится. А впрочем, какая разница? Я вижу этих людей первый и последний раз в жизни, так зачем перед ними расшаркиваться?

И я, махнув на все свои сомнения рукой, припустила по мосту вперёд. Вы там как знаете, а Афанасий Петрович долго терпеть не станет! Вот устроит в квартире бедлам и кавардак, а оно мне надо на ночь глядя?

Глава 2

Афанасий Петрович мирно храпел посреди гостиной, выставив наружу объёмный белый живот. Лапы его вальяжно раскинулись в стороны, морда улыбалась. На моё появление он даже не пошевельнулся.

– Так! – грозным шёпотом сказала я.

И огляделась. В комнате, как ни странно, был полный порядок. И вещи вроде на своих местах. Даже мои тапочки, самый любимый предмет истязаний глупого животного, стояли рядком у дивана, там же, где я оставила их перед уходом. Странная история!

Впрочем, радовалась я недолго. Ровно до того момента, пока не засунула левую ногу в уютное углубление тапка.

– Афонька! – взвизгнула я, тут же выдернув пальцы из мокрого нутра. – Засранец! Ну я тебе сейчас задам!

Кота на месте уже не было. Вот только что лежал, недвижим и доволен, как турецкий султан, и бац – будто ветром сдуло.

– Вот собака! Это же Машка мне тапки дарила, твоя, между прочим, непосредственная хозяйка! В чём я теперь ходить буду, наглая твоя морда? Вот подожди, завтра же всё ей расскажу! Фонька-Афонька!

Зря я это сказала, между прочим. Ничто не могло так оскорбить чувства этого наглеца, как фамильярное к нему обращение. Как бы мне самой теперь не поплатиться!

– Афанасий Петрович, а, Афанасий Петрович! – залебезила я. – А я тебе молочка принесла… И колбаски докторской… Слышишь? Вылезай, мириться будем!

Презрительное фырканье, донёсшееся из-под дивана, было единственным ответом на мои слова. Ну и чёрт с тобой! Подумаешь, какие мы нежные! Ничего, завтра же вечером Машка тебя заберёт, и хоть все тапки в её доме обгадь, я плакать не стану!

С Машкиным котом не заладилось у меня с самого его появления в нашем доме. Свою хозяйку он боготворил, меня же невзлюбил с первой секунды. И это при том, что сестрица моя как две капли воды похожа на меня! Внешне, разумеется, характеры же у нас с ней, словно анод и катод, обладают диаметрально противоположными свойствами.

Конечно, зловредный хищник просёк это сразу же. Что ему внешняя оболочка, когда жизнь меряет он иными критериями и способами! И, как не любили меня все представители мужского пола, так и этот раскормленный котяра, каждый раз, как моя взбалмошная сестрица подкидывала нам его на время, взирал на меня с чувством собственного превосходства. «Глупая самка!» – словно видела я в его жёлтых глазах. Впрочем, я платила ему взаимностью…

Накромсав в кошачью миску колбасу и налив свежего молока в блюдечко, я с остервенением принялась отстирывать свои тапочки. Их дарила мне Машка на восьмое марта, выбирая подарок в полном соответствии со своим вкусом – светло-розовые, пушистые, на каждом – умильная кроличья мордашка с двумя торчащими ушами. Ничего, моя сестрёнка тоже не осталась без подарка в тот день. Так что мы квиты! Ну а гламурные тапочки оказались, на удивление, очень даже удобные. Единственный минус – пачкались быстро. Да вот ещё и происки гадких котов…

Довести стирку до идеальной чистоты мне не удалось – бактерицидный пластырь, который я по приходу домой налепила на рану, отклеился, и опять начала идти кровь. Пришлось всё начинать сначала: вата, йод, пластырь, резиновые перчатки…

Из ванной я выходила взмокшая и до чёртиков уставшая. Поскорее бы уж наступило завтра! Рано утром вернутся с дачи родители с бабушкой, в три часа дня прилетит Макс – слава богу, наш брат вырос и встречать его уже не надо, – а вечером и Машка заедет за своим котом. Ничего, осталось совсем чуть-чуть.

А когда я медленно вплывала в свой сон, за руку меня держал тот тип с синими глазами… или они у него были серые?

Глава 3

– Дарья!!

Папин голос прогудел у меня над ухом, словно колокол.

– Что, пожар?! – немедленно подскочила я в кровати.

– Куда ты задевала мои документы?

– Господи, папа! Ты из-за этого так орёшь в шесть утра? Я спала, между прочим! – И я опять опустила голову на подушку.

– А я, между прочим, на работу собираюсь! Ты что, опять генеральную уборку на выходных затеяла?

– Конечно! Такой срач развели, ногой некуда ступить! В столе твои бумажки, в верхнем ящике! Там, где им и положено быть! А не под креслом, где они почему-то оказались.

– Не почему-то, дочь моя, а потому, что мне так удобно! Работаю я, сидя в кресле, сколько ещё раз тебе это объяснять?

– Нормальные люди работают за столом и потом важные документы на место убирают!

– Нормальные люди дают другим нормальным людям жить так, как им нравится! – папа громко захлопнул за собой дверь.

– И это вся благодарность за мои труды! – я фыркнула. – Драишь тут квартиру, драишь, как каторжная…

– Ворчишь? – в спальню заглянула мама. – Слушай, Дашута, а где моя косметичка, а? Я её вроде на место клала… Нет, если ты решила ею воспользоваться – пожалуйста, на здоровье, я даже рада буду…

– Я? Твоей косметичкой? – в ужасе воскликнула я. – Мам, ты что? За кого ты меня принимаешь?

– За молодую красивую женщину, которой требуется иногда чуть-чуть подвести брови или кожу припудрить, – мама улыбнулась.

– Очень смешно! – скривилась я. – Ты же знаешь, ваши штучки не для меня!

– Я иногда думаю – а точно тебя не подменили в роддоме? – поддела меня она.

– Тогда уж вместе с Машкой, – мрачно буркнула я. Вот не люблю, когда мама шутит на эту тему! – А косметичка твоя в ящике трюмо!

– Ну надо же, кто бы мог подумать! – покачала головой мама. – Какое странное, непостижимое место!

Перед тем, как закрыть дверь, она добавила:

– Мы вернулись, дочка!

– Я это заметила, – хмыкнула я. И села. Нет, спокойно досмотреть свой сон мне, пожалуй, уже не удастся. Сейчас ещё кто-нибудь придёт и будет допытываться, куда подевались его вещи. А ведь всего-то надо класть всё на своё место, тогда и не будет никакой путаницы! Вот как у меня! Я с гордостью оглядела свою комнату. Порядок такой, что глаз радуется! Тут даже генеральной уборки не требуется, я и так каждый день навожу здесь лоск. Машка говорит, что я педант, но на самом деле я перфекционист. И это касается не только домашних дел. Я пожизненная отличница, любую работу стараюсь доводить до совершенства, а уж если что-то не получается – утраиваю силы. Я и в спорте не щажу себя. Кстати, не моё ли упорное терпение помогло мне вчера выбить почву из-под ног вора? Если бы я не занималась над собой так усердно, как знать, где бы я сейчас была и что делала? Вот только в личной жизни мне это не помогает, но и то лишь потому, что не ставила я себе такой цели. А цель не ставила именно потому, что окружают меня всякие проходимцы, вот вроде вчерашнего типа с бутылочкой. Слабак, первой же юбкой польстился, стоило лишь кокетливо ресницами моргнуть. Тьфу!

Дверь тихонько скрипнула.

– Ну, бабуля, а у тебя что пропало? – не глядя на дверь, зевнула я. И потянулась за халатом.

– И это вместо доброго утра? – спросил меня мужской голос.

Я взвизгнула. И обхватила себя руками.

– Какого чёрта??

Передо мной стоял Аркадий. Мой бывший муж. И нагло посмеивался.

– А-а-а, я думала, это мужчина, а это ты… – презрительно процедила я, отняв руки от груди. – Ну проходи, чего у двери жмёшься!

Нарочито медленно я встала и натянула халат прямо на ночнушку, решив, что оголяться перед мужчиной, пусть даже и бывшим мужем, было бы чересчур. И откуда он взялся на мою голову?

– Ты что, президентом банка стал?

– Почему президентом? – удивился он.

– А разве не им ты обещал стать перед тем, как я вышвырнула тебя из своей жизни?

– Кто старое помянет, тому глаз вон! – усмехнулся он и развалился в кресле.

– Значит, не стал, – удовлетворённо кивнула я. – Я так и знала! Ну и что тебе надо?

– От тебя? Ничего. Я поздороваться зашёл. Твои родители меня на завтрак позвали. У нас же дачи рядом, ты забыла?

– Всё, поздоровался? Считай, что вежливость ты проявил. А теперь иди, не до тебя мне.

– Ты совсем не изменилась, дорогая.

– Ах, тебя это расстраивает? – я поцокала язычком. – Ну извини. В следующий раз я подготовлюсь получше. Хочешь, брови выщипаю?

– Дура ты, Дашка! – беззлобно сказал он. – Вот чего ты добилась своим характером, а?

– Много чего, Трошкин. Пальцев не хватит загибать.

– Со счёту не сбейся! – он поднялся. – Ладно, приходи завтракать. Я сыр привёз. Твой любимый.

– Неужели из самого городу Парижу? – съязвила я.

– Из самого. Одевайся, не буду тебе мешать.

Он вышел. А я зачем-то сняла халат и уселась обратно на постель. Потом подскочила и бросилась к платяному шкафу. Но не добежала, остановившись на полпути.

– Окстись, дура, что ты распетушилась? – вслух сказала я сама себе и опять взялась за халат. Вот ещё, буду я прихорашиваться из-за какого-то себялюбивого типа! Пусть он хоть трижды мой бывший муж!

Глава 4

Когда я вышла из комнаты, всё семейство уже было в сборе. Даже Афанасий Петрович, сидевший подле Аркашкиных ног и терпеливо сносящий почёсывание за ухом. Я вздохнула.

– Встала, соня? – папа, как всегда, сидел за столом с газетой в руках.

– Пап, да поешь ты хоть один раз без чтива! Вредно же! – я с грохотом отодвинула свой стул.

– Не все такие правильные, как ты! – отец перевернул страницу и посмотрел на меня поверх очков. – Опа, а что случилось с нашей рукой? Неужели бандитская пуля?

– Какая дуля? – не расслышала бабушка.

– Бандитская, представь себе, отец! – я налила в чашку кипяток из чайника и посмотрела на тарелку с сыром. – Самая что ни на есть!

– Что случилось, Даш? – мама заволновалась. – Порезалась? Йодом мазала?

– Не переживай, мам, всё обработала, как положено. Я вчера сумку отбивала у вора!

– Свою? С кимоно? Надеюсь, не отбила?

Папа всегда был против моих занятий единоборствами. Не женское это дело – бить мужиков, говорил он.

– Не свою, папуль! – ухмыльнулась я. – И даже отбила, представь себе! Не зря я всё-таки к Грише пошла!

– Гриша ли, Миша – всё одно! – заявил отец и даже газету в сторону убрал. – Я тысячу раз повторял и ещё раз могу это сделать – не женское это дело!

– Подожди, Шурик! – мама нахмурилась. – Что ещё за вор, дочка? В метро? Зачем ты полезла? А если бы он тебя ножичком пырнул?

– Он и пырнул! Но малину я ему всё-таки испортила!

– Боже, что за выражения! – развеселился Аркадий. – Дарья, ты меня приятно удивляешь!

– А ты жуй и в чужие разговоры не вмешивайся!

– Даша! – одновременно воскликнули родители. – Как ты себя ведёшь!

– А что он пришёл и глупости тут говорит! Бабуль, скажи!

– Дашенька, а что это у тебя с рукой? – невинным голоском спросила бабушка. Всё понятно. Бабушка, как всегда, слышит только то, что хочет услышать.

– Порезалась, ба! Ножиком! – громко сказала я.

– Ай, как неосторожно! – воскликнула бабуля. – Йодом помазала?

– Ещё вчера!

– Так чья сумка-то? – не отставала обеспокоенная мама.

– Девицы какой-то. Вор прямо на меня бежал, ну я ему и вмочила как следует.

– Даша!

– А что, пап, тебе стало его жаль? Да не переживай, он жив остался. Даже грозился меня найти…

– Как – найти? – мама схватилась за сердце.

– Да пошутила я, пошутила! – спохватилась я. – Ничего он не грозился. Просто удрал и всё. А сумку я у него отобрала. Ну а потом люди подбежали, благодарить меня стали…

– Да ты просто герой, Дарья! Бэтмен! – Аркашка ухмыльнулся.

– А вот ёрничать не надо! И вообще, не пора ли вам, господин хороший, и честь знать?

– Дарья!

– Мам, ну зачем вы его сюда притащили? Меня позлить?

– Да успокойся уже, никто тебя не трогает! – миролюбиво произнёс Аркадий. – Ешь лучше. Сыр – объедение!

– Небось на распродаже брал! – я немедленно последовала его совету. Сыр и вправду оказался вкуснятиной невероятной. Но виду я не подала. – Ну точно! Не отравиться бы…

– Вот и я говорю – в лучших французских традициях! – провозгласила бабуля, нацеливаясь вилкой на огромный кусок камамбера. – Вот спасибо, Аркашенька, вот угодил! Почаще к нам приходи…

– Ага, щаз, – пробормотала я. – Этого только мне не хватало!

– А я что говорила! – бабушка подтолкнула соседа локтем. – Вот видишь, Аркаша, и Дашка наша не против!

– Ох, ба! – я только рассмеялась. – Ладно, хрен с вами, дайте мне ещё сыра. И побольше!

С Аркадием мы прожили ровно месяц. Мне было восемнадцать, ему – девятнадцать. Любовь шандарахнула меня так, что сбила все настройки. И я, вопреки всем своим личным убеждениям, без оглядки бросилась в этот тягучий сладкий сироп и утонула бы в нём окончательно, если бы не Машка. Именно она раскрыла мне глаза на моего благоверного. Через месяц после свадьбы Аркашка признался ей, что, оказывается, перепутал меня с сестрой и не в меня он влюбился с первого взгляда, а в неё, в Машу. Перепутал, значит. Ага. Я в тот же день скинула его вещи с балкона, а самого незадачливого муженька спустила с лестницы. Ему повезло – мы жили тогда на втором этаже и травм, несовместимых с жизнью, ему удалось избежать. Но с той поры близко к себе мужчин я уже не подпускала. Вот разве что на тренировках – но это, думаю, не считается. Машка, естественно, тоже дала Аркаше отворот-поворот – ей никогда не нравились сверстники, так что остался бедняга не у дел. За четырнадцать лет мы с ним почти не виделись. На даче я бываю не часто, а других мест для пересечения у нас больше нет. Вот и получается, что сегодняшняя встреча оказалась, можно сказать, первой за эти годы…

– Даш, я довезу тебя, какие проблемы?

Мы стояли с ним у подъезда. Дома осталась только бабуля, родители отчалили каждый на своё место работы – мама в поликлинику, папа в суд, а я вот уже десять минут пыталась отвязаться от настойчивого бывшего муженька.

– В последний раз говорю тебе, Трошкин, – ты меня достал! Я еду на работу трамваем, а ты на своём драндулете шкандыляй куда хочешь, только без меня, плиз!

– Слушай, а где ты работаешь? – в глазах его светился неприкрытый интерес. – Я раньше от тебя таких выражений не слыхал.

– А что, мои дорогие родичи не доложили тебе о моих успехах? Непростительная ошибка с их стороны.

– И всё же? – не отставал он.

– Слушай, Аркадий, с чего вдруг такое любопытство, а? Четырнадцать лет знать меня не знал, на улицах не здоровался, а тут вдруг воспылал!

– Когда это я не здоровался?

– Да было дело пару лет назад. Что, склероз замучил?

– Да я уж и не помню, когда тебя последний раз видел, Светлова!

– Точно склероз, – удовлетворённо сказала я. – Тебе лечиться надо. Сходи к моей маман, она как раз спец по сложным случаям.

– Что же она своей дочери не поможет? Или уже бесполезно? – съязвил он.

– Ты кого имеешь в виду, меня или Машку? Или опять запутался, а, Трошкин? Так вот, объясняю в последний раз: Дарья – это та, которая может так физиономию разукрасить, что долго потом отмывать придётся!

– Я понял, Светлова! Ты в тюрьме работаешь. Надзирателем! Что, угадал?

– Да пошёл ты!

Фыркнув, я слегка двинула его плечом – на ногах удержаться ему удалось – и почти бегом направилась к воротам. Шагов за собой я не слышала. Вот и ладненько, не с первого раза, но сообразил.

Трамвай мне попался почти пустой. Впрочем, чему я удивляюсь? Учебная пора начинается только через два дня, детки изо всех сил стараются нагуляться на весь год вперёд. Как будто мало им было трёх месяцев. Нет, будь моя воля, больше месяца они бы от меня не получили. Да и то вопрос – не многовато ли? Я, помню, всегда изнывала от затяжного отдыха. Ну, съездишь в детский лагерь на пару недель, ещё недельку проведёшь на море с родителями, а дальше-то что? На улице гулять? Так это не для меня. Это вон Машка все коленки сбивала, гоняя с пацанами во дворе, а я в это время с книжкой дома сидела или бабуле на кухне помогала. Так лучше бы с пользой провела время, в школе, впитывая новые знания и закрепляя старые! Теперь же, с высоты своего возраста и нынешнего положения, я и вовсе укрепилась во мнении, что чем больше даёшь свободу детям, тем безответственнее и расхлябаннее они становятся. Жаль, что я не министр образования, а всего лишь заведующая учебной частью в школе. Хотя плох тот завуч, который не стремится стать министром!

Справедливости ради надо сказать, что завучем я стала совсем недавно, а точнее – в этом году. В апреле. Пришлось замещать Герасимову, которая занимала эту должность с тех самых пор, когда я сама ещё была обычной ученицей нашей школы. В последнее время Ирина Владимировна частенько хворала, а в апреле совсем слегла, и меня быстренько определили на её место. Чему я была рада невероятно. В силу своего возраста Герасимова уже многое упускала из виду, а на меня любой непорядок всегда действовал угнетающе. Так что за работу я взялась рьяно и уже к концу учебного года заслужила похвалу и коробку шоколадных конфет от Владлена Евгеньевича, нашего директора. Он сам, кстати, потом их и съел – сладкое я не люблю, а директора хлебом не корми – дай пожевать шоколадку…

Глава 5

– Здрасте, Дарья Александровна!

Из задумчивости меня вывел звонкий голосок Леночки Лютиковой, шестиклассницы. Ой, нет, уже семиклассницы.

– Здравствуй, Лена! – я улыбнулась. – А ты почему здесь стоишь, не заходишь?

– Да там… Покрышкин ба́луется! – кивнув на входную дверь, она покраснела.

– Не ба́луется, а балу́ется, Лена! Сколько раз я вам это повторяла! – терпеливо произнесла я и потянула за ручку. Дверь не поддалась.

– Ну вот, я же говорю! – Лена шмыгнула носом.

– В чём дело, Покрышкин? – прокричала я, ударив по металлическому замку кулаком. – Открывай сейчас же! Слышишь меня?

– Так я тебе и поверил, Лютикова! – загоготал с той стороны мальчишка. – Дарием Александровичем решила прикинуться? Этот номер у тебя не пройдёт!

– Что?? – остолбенела я. – Я не ослышалась?

– Не ослышалась, Лютикова, не ослышалась! – дурашливым голосом проблеял Покрышкин. – Лютики, лютики, жёлтые салютики!

– Что здесь происходит? – загремело с той стороны. Я узнала голос Андрея Крымова, физрука. – А, опять Покрышкин! Год ещё не начался, а Данила Покрышкин уже успел отличиться. Три снаряда вне очереди! На первой же физкультуре!

– Ну Андрей Палыч, я же пошутил! – заканючил мальчишка. Что такое три снаряда от Крымова, знают только те, кто бывал на его уроках. Бедняга Покрышкин…

Когда тяжёлая дверь распахнулась и на пороге обнаружились мы с Лютиковой, Покрышкин затосковал ещё больше.

– Значит, Дарий Александрович? – усмехнулась я.

– Я пошутил, Дарья Александровна, чесслово! – вздохнул он уныло.

– Крышка тебе, Покрышкин! – прошипела Лютикова, проходя мимо своего одноклассника.

– Из-за тебя, дура! – огрызнулся Данила.

– А ну, марш в свой класс! – прикрикнул на них Андрей. – И чтобы сегодня я вас обоих больше не видел!

– Тогда до завтра, Андрей Палыч! – хмыкнул несгибаемый Покрышкин и, схватив за руку Лену, припустил со всех ног к лестнице. Девочка не сопротивлялась…

– Вот как нынче дружат, – ухмыльнулся им вслед Крымов.

– Дружат? Да они же ненавидят друг друга!

– Ну да, – он насмешливо посмотрел на меня. – А вот в психологию вам, Дарий Александрович, я бы идти не советовал. Особенно в детскую.

– И ты туда же! – Я готова была обидеться на этого большого сильного человека, понимая прекрасно, что он тут совсем ни при чём. – Вот скажи, за что они меня так, а?

– Это ещё по-божески, доложу я тебе, – усмехнулся Андрей. – Меня они знаешь как называют?

– Как?

– Капец! Или Полный Капец. Слышал ещё и производные, но повторять тебе, пожалуй, не стану.

– Почему Капец? – удивилась я.

– Крымов Андрей Павлович, первые три буквы. Остальное – фантазии и домыслы могучих детских умов.

– Тебе-то в самый раз подходит! – не унималась я. – А меня за что? Я что, на мужика похожа?

– Да не переживай ты так, Даш! – он похлопал меня по плечу. – Не всегда в их поступках логика есть. А хочешь, я тебе Владлена кликуху скажу?

– Не хочу! – я дёрнула плечом. – И вообще, у нас собрание, а мы с тобой тут лясы точим. Идём, пока Авель не спохватился!

– Так ты сама знаешь про Авеля! – разочарованно протянул Крымов.

– Естественно! Я же ему это прозвище и придумала, двадцать лет назад! – усмехнулась я.

– Да ладно!

– Точняк!

– Так значит, ты, наконец-то, мне объяснишь, с какого перепугу он Авель? Я всю голову сломал! Ноль вариантов! Ну не в честь же того самого брата Каина ты его назвала!

– Это долгая история, господин учитель, так что как-нибудь потом…

И я первая побежала к лестнице, благо в холле никого из учеников не было. Да и вообще никого – кроме нас с физруком.

– Спортсменка! – Крымов нагнал меня только на втором этаже.

– Что, одышка, Андрей Палыч? Переотдыхали летом? – поддела я его. – Ай-яй-яй, не готовы вы к учебному году, нехорошо-с!

– Слушай, Дарья Александровна, а что с тобой случилось сегодня? Какая-то ты не такая стала.

– А это не Дарья, Крымов. Это сестрица ейная, Мария. Слыхал, поди?

– Ой, не напоминай мне! – он дёрнулся, словно у него заболел зуб. Я усмехнулась. – Жестокая ты всё-таки баба, Дашка. Не зря тебя мужским именем кличут. Есть за что.

– Да ты…

– Добрый день, Андрей Павлович! – загремел под ухом голос директора. – Что-то не торопитесь вы к нам, нехорошо, очень нехорошо! Дарья Александровна, а вы, как всегда, прекрасно выглядите!

– Крышка тебе, Покрышкин! – прошептала я, проходя мимо Андрея.

– Училка! – донеслось мне вслед.

– Нет, вы подумайте только, Анна Аркадьевна, опять мне этот сумасшедший девятый «Б» дают! Я, что ли, виновата в том, что Короткова в декрет ушла? Где справедливость, спрашивается?

Сусанна Львовна стояла ко мне спиной и видеть меня, конечно же, не могла. Я предполагала, что моё решение может ей не понравиться, но перекраивать за два дня до начала учебного года с такими усилиями созданное расписание было бы просто катастрофой.

Анна Аркадьевна, или Анечка Белохвостикова, ещё недавно сама сидящая за партой, испуганно смотрела на меня. Я могла её понять – выдерживать напор Белявской мало кто мог.

– Сусанна Львовна!

Белявская резко обернулась.

– А, легка на помине! – она и не собиралась скрывать своего негодования. – Плохо начинаете, Дарья Александровна! Принимать решение без личного согласия – это, знаете ли, не только идёт в разрез с общепринятыми правилами, но ещё и весьма невежливо! Герасимова бы никогда на такое не пошла!

– У Ирины Владимировны были свои методы, у меня – свои, – мягко сказала я.

– Значит, признаёте! – торжествующе воскликнула она.

– Конечно! Что же касается моего мнения – я всегда считала, что самый сильный, самый принципиальный и самый отважный характер в нашей школе именно у вас, Сусанна Львовна, а значит, лучшей кандидатуры для, как вы говорите, сумасшедшего девятого «Б» нам не найти. Разве не логичным было моё решение, посудите сами?

– Но не спросить меня!!

– Сусанна Львовна, а вот тут действительно моё упущение. Признаю! Сначала мне надо было поговорить с вами. Но мне так не хотелось отвлекать вас от отдыха! Тем более зная, что вы в это время в Израиле…

– Да? – пыл Белявской немного угас. – Меня действительно не обрадовало бы, если бы вы тревожили меня из-за такого вопроса в нерабочее время…

– Ну вот видите! Когда я говорила о принципиальности вашего характера, я именно это и имела в виду!

– Ох, Дарья Александровна! Semper homo bonus tiro est¹! – усмехнулась Белявская.

– Что это значит, Сусанна Львовна? – я улыбнулась.

– Порядочного человека легко провести… Ладно, считайте, что моё согласие вы теперь имеете.

– Вот и отлично! – радостно сказала я.

Дракон усмирён, пора переходить к другим подвигам. Так, что у нас дальше по планам?..

Глава 6

Из здания школы я вышла в пять часов вечера. Уставшая, но удовлетворённая. Я чувствовала себя полководцем, удачно завершившим сражение. И теперь, когда солдаты накормлены, лошади напоены, а орудия почищены и готовы к новым атакам, можно и главнокомандующему отдохнуть. А какой самый лучший отдых? Правильно, смена деятельности. Этим мы сейчас и займёмся. Нужно только заехать домой, немного перекусить, поцеловать младшего брата и забрать кимоно, и всё это сделать как можно быстрее – Гриша не любит, когда на тренировки опаздывают.

Гриша, Григорий Фантиков, был главным тренером, вдохновителем и создателем той секции, где я занималась вот уже третий год. Об этом чудесном месте с не менее чудесным названием «Феникс» я узнала совершенно случайно. Причём случайностей этих оказалось сразу несколько, донёсшихся до меня из разных источников. И в одно и то же время. Буквально за день не знакомые друг с другом люди обмолвились мне о двух братьях, ведущих группы айкидо в самом центре Москвы, – а я в то время как раз подумывала о возобновлении спортивных занятий. Конечно же, такое невероятное совпадение не прошло мной незамеченным и, как оказалось впоследствии, не зря! На следующий же день я посетила тренировку Антона Фантикова, младшего брата Гриши, и влюбилась в айкидо моментально и навсегда. Это было единственное для меня место, где партнёрские отношения с мужчинами не считались чем-то странным и невероятным. Здесь я могла быть самой собой, не опасаясь, что моя дружелюбная улыбка может восприняться как призыв к действию. Здесь не было мужчин и женщин – только соратники по общему делу и надёжные друзья. Не мудрено, что всё своё свободное время я теперь проводила на татами, радуясь чудесной возможности не только общаться с интересными людьми, но и поддерживать в отличной форме своё тело. Правда, сегодня мне придётся непросто – рана на левой руке ещё не затянулась, но ничего, у меня же есть ещё и правая!

– Победа за нами? – единственное, что спросил Григорий, заметив повязку.

– Разумеется! – кивнула я и спокойно направилась в женскую раздевалку.

Вот и всё! И никаких тебе соплей, ахов и охов, назойливого любопытства и жалеющих взглядов.

– Что, с котом поссорилась? – радостно встретила меня в раздевалке Оля, успевшая надеть на себя только штаны.

Её упругое тело совсем не соответствовало возрасту – недавно мы отмечали Ольгин юбилей, пятьдесят лет. «Вот теперь-то и начинается самое веселье!» – сказала тогда мать троих взрослых детей и тем же вечером сделала себе первую в жизни татуировку. Изящная змейка с длинным ажурным тельцем огибала плечо по кругу, будто эполет. Я не приветствовала насилие над кожей, но никогда не была ханжой.

– Нет, – рассмеялась я. – Сумку у вора отбирала.

– Удалось?

– Без усилий!

– Не зря я тебя натаскивала! – усмехнулась Оля и натянула на себя белую короткую маечку. Следом за майкой в дело пошла и куртка от кимоно – старенькая, застиранная сто тысяч раз, которой Оля гордилась невероятно. Эта куртка ей досталась от нашего японского куратора и теперь сопровождала свою нынешнюю хозяйку ежедневно – Оля занимается каждый день, благо идти ей совсем недалеко, она живёт в десяти минутах ходьбы от бывшей кондитерской фабрики «Красный Октябрь», в здании которой и арендуют Фантиковы помещение.

– Не зря! – поддакнула я, бросая сумку на лавку. – Одно неудобство – как заниматься теперь в таком виде?

– Выкрутишься как-нибудь! – Оля ловко забрала длинные волосы наверх и затянула их в тугой узел. – Ты же умная! Кстати, ты ещё не созрела для репетиторства, а?

Она настойчиво повторяла попытки затащить меня к себе домой. Её младший сын, оболтус и лоботряс – по словам самой Оли, – никак не мог подружиться с русским языком, а через два года ему уже предстояло сдавать ЕГЭ.

– Оль, ну когда? Ты же знаешь, я теперь совсем в перегрузе!

– Ой, слушай, много времени это у тебя не займёт! – почувствовав в моём голосе неуверенность, Оля сразу же схватила быка за рога. – После тренировки на полчасика забежишь к нам, ну там глаголы проспрягаете и всё! Или тебе деньги не нужны?

– Не нужны, представь себе!

– Ты что, разве так можно говорить? Лихо накличешь! И те, что есть, отберут! – Оля округлила глаза.

– Кто отберёт, Олечка? – улыбнулась я.

– А вот не смейся! Я-то знаю, что слова материальны, странно, что ты, учитель русского языка, об этом не слышала!

– «Предчувствиям не верю и примет я не боюсь²…»

– Вот-вот, и стихи ему почитаешь! А то сидит целыми днями за своим компьютером…

– Что же ты сама-то ему не читаешь?

– А то ты не знаешь, что люди готовы верить только чужим, а на советы близких им начхать!

– Нет пророка в своём отечестве?

– Ну так! – Она бросила взгляд на часы. – Ой, заболтались мы с тобой, подружка! Тренировка, небось, уже началась! Бежим!

– И правда! – спохватилась и я.

Оставив перед раздвижными дверями тапочки, мы, совершив поклон, ступили на татами. Гриши ещё не было – значит, не опоздали и можно пока слегка размяться.

– Привет, девчонки!

– Привет, мальчишки!

Ребят в зале было уже много, чему я очень обрадовалась. Люблю, когда есть выбор партнёра, да и веселее большой командой заниматься. Основной костяк был на месте: и Серёжка Ладожский, и Рома Большов, и Тимур Рубаев. Стас Родченко, как всегда перед началом, медитировал, сидя на коленях в дальнем углу, – я даже не сразу его заметила. Не хватало только Стёпки Столярова, моего самого любимого напарника, но он обычно слегка опаздывает.

Влетел в зал Степан в тот момент, когда я, сидя на татами с вытянутыми ногами, делала наклоны вперёд.

– Ребя, вы не поверите, кого я сейчас видел! – возбуждённо воскликнул он, не забыв, правда, как положено, поклониться при входе. Я, кстати, не раз ловила себя на желании зайти в свой класс с поклоном. Вот смеху бы было у моих учеников!

Продолжить Стёпа не успел – вслед за ним, суровой походкой воина, шагал Григорий. А с ним был ещё какой-то человек. Новенький, видимо. Поскольку я ещё не оторвала взгляда от Стёпкиного лица – таким взволнованным я его ещё никогда не видела! – то на вновь прибывшего человека посмотрела не сразу. А когда всё-таки это сделала, ахнула. Вчерашний смуглолицый тип! Я не верила своим глазам. И даже головой потрясла – вдруг мираж рассеется? Не рассеялся.

В мою сторону он не смотрел. Так что у меня была возможность тихонько-тихонько отползти за колонну и затаиться на время.

– Хорошенький какой… – прошептала Олька, незаметно оказавшаяся рядом. – Новенький, что ли?

– Друзья, знакомьтесь: этого доброго молодца зовут Захар, теперь он будет заниматься с нами! – улыбаясь, объявил Григорий. – В айкидо новичок, так что прошу оказывать ему всяческую помощь и содействие.

Я заметила, что Столяров хотел было что-то сказать или спросить, но под коротким Гришиным взглядом притих.

Захар, значит. Интересно! То ли это невероятное совпадение, то ли не просто так этот дядя здесь появился. И я почему-то склоняюсь к последнему варианту. Остаётся вопрос – на кой ляд я ему сдалась?!

– Окажем! – пробасил Тимур. – Что нам, привыкать, что ли?

– Но без фанатизма, пожалуйста! – Гришино лицо почему-то повернулось ко мне.

– А я, видимо, тут самая опасная, – вырвалось у меня.

– Судя по боевым шрамам – да! – Гриша красноречиво посмотрел на мою забинтованную руку. Все заулыбались.

– Не посрамила честь клуба, Дашка! – выкрикнул Роман.

– Да, ребята, ежели что – обращайтесь, – усмехнулась я.

В сторону новичка я старалась не смотреть. Я с тобой потом разберусь, мрачно решила я. После тренировки. Не при всех!

– Ну всё! – Гриша громко хлопнул в ладоши. – А теперь по местам!

И, привычным движением подрубив длинные полы хакамы, он сел на синий мат к нам спиной…

Ждать окончания занятий мне не пришлось. Захар пристроился ко мне в пару сам. А Ольга, предательница, переметнулась к Стёпке. Ну ладно, я тебе сейчас покажу такое айкидо, что напрочь отобью охоту сюда возвращаться! Но Захар оказался крепким орешком. Нет, ловкости в нём не было ни на грамм – даже удивительно для человека с такой спортивной внешностью, – на маты он валился, как беспомощный тюлень, но вскакивал сразу же и замучить его никак не удавалось. Будто не лёгкие были у парня, а кузнечные меха!

И в конце, когда на нём, лежачем, я чертила последний штрих – зажимала кисть в захвате, я прошипела ему в ухо:

– Зачем вы сюда пришли?

– Заниматься! – пыхтя, просипел он, неистово стуча ладонью о мат.

Я ослабила хватку. Он сел, потирая руку.

– Неужели? – ехидно сказала я.

– Честное слово!

– А что, других мест не нашлось?

– Это лучшее!

– Откуда дровишки?

– От вас же! – он покрутил шеей. – Вы так профессионально расправились с тем типом, что я решил, что тут стоящая школа. Вот и пришёл.

– Но как вы нас нашли? Я ведь знаю, тут рядом ещё несколько секций айкидо…

– Весь день искал! – ухмыльнулся он.

– Вы что, серьёзно? – не поверила я.

– А вы что, подумали, что я из-за вас пришёл, что ли? – он поднял брови. – Это довольно опрометчиво с вашей стороны.

– Я?! Вот ещё!

Я нарочито медленно поднялась и, отвесив своему партнёру низкий поклон, повернулась к нему спиной. Самолюбие моё взывало о пощаде.

На отработку следующего приёма я помчалась к Стёпке.

– Даш, ну ты и свирепая сегодня! – через несколько бросков простонал он. – Это тебя новенький разозлил, что ли?

– Глупости не говори! Я просто перед школой разминаюсь!

– А-а-а! Понял! – усмехнулся Степан. – Ты ж у нас училка! Как я мог забыть?

– Слушай, Стёпка, а кого ты встретил перед тренировкой, а? Ты так и не успел сказать…

– Да понимаешь… – Столяров посмотрел в сторону Тимура, который в этот момент отрабатывал коте-гаеши³ с Захаром. – Я…

– Тишина в зале! – донёсся до нас голос Гриши.

Мы умолкли…

Глава 7

Выходили из зала мы вдвоём с Олей. Ребята ещё оставались на следующую тренировку, и я с сожалением думала об этом, сама-то я частенько занималась в двух группах подряд. Но сегодня я не могла позволить себе такой роскоши – наверняка Машка уже приехала, а родная сестра, всё-таки, для меня важнее, чем все тренировки в мире.

– Ну что, может, забежишь на минутку? – небрежно спросила Ольга. – У меня сыр есть… твой любимый…

– Все меня на сыр приманивают, словно мышь какую, – усмехнулась я. – Фиг с тобой, Ольга, зайду как-нибудь, но только не сегодня! Машка приехала, да и с Максом мы давно не виделись. Он обещал про девушку свою рассказать.

– О, у твоего брата, наконец-таки, девушка появилась? – обрадовалась Оля.

– Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! – поплевала я. –Надеюсь, на этот раз всё сложится. Так охота племянников понянчить!

– Тебе с собственных деток начинать надо, балда!

– Да ну, Оль, скажешь тоже! – отмахнулась я. – Мне своих детей хватает. На работе.

– Ты что, с дуба упала? – она постучала кулаком по своей голове. – Как можно сравнивать?? Ты знаешь, какое это счастье – когда рядом с тобой сопит маленькое сладкое чудо, твоё собственное?! Нет для женщины высшего блаженства!

– Тебе видней… Да только не всем так везёт с мужьями, как тебе.

– Ты права, это дело удачи, – согласилась она. – Но есть в этом и момент собственного желания, знаешь.

– То есть?

– Хочешь ли ты сама замуж, вот в чём вопрос? Если есть желание, значит, можно взрастить и намерение. Ну а намерение решает всё! Оно горы сдвигает, а не то что людей лбом ко лбу сталкивает.

– Лбом ко лбу – это да… Ты знаешь, новенький этот, Захар…

– Ой, извини, Олеська звонит… – Оля прижала трубку к уху. – Да, доченька…

Я деликатно отошла в сторону.

К тому времени, как Ольга закончила разговор, рассказывать о Захаре мне расхотелось. Не много ли я думаю об этом типе, внутренне поморщилась я и тут же выкинула его из головы.

Распрощались мы быстро. Оле срочно надо было идти домой, да и я торопилась к Машке. Так что, улыбнувшись друг другу, мы разбежались в разные стороны: Оля в сторону театра эстрады, я – на свой любимый Патриарший мост.

Огромную, переливающуюся золотом, птицу я увидала сразу же, лишь пробежала первые несколько шагов по мосту. Её силуэт отчётливо вырисовывался на фоне закатного неба – узкая шея, небольшая жёлтая головка, кокетливый хохолок и длинный, спускающийся почти до самой земли, яркий хвост. Она сидела на ограде, уцепившись когтистыми лапками за круглый чугунный набалдашник, и на моё внезапное появление не отреагировала ни одним движением. Разве что чуть трепыхнулись перья на сложенных крыльях, да еле заметно дёрнулся хвост.

Я резко остановилась. Да, нечасто встретишь такое зрелище в самом центре ревущего мегаполиса! И откуда только ты взялась, дивная птица? Из зоопарка? Хотя нет. О том, что павлины могут летать на дальние расстояния, я никогда не слышала. Скорее всего, доковыляло это чудесное существо сюда из какого-нибудь соседнего дома. Кого только не держат в качестве домашних питомцев современные нувориши! Помню, я как-то даже поросёнка встретила, гуляющего на поводке. Но павлин…

В потрясённом молчании я простояла, наверное, минут пять. А потом спохватилась. У меня же есть телефон, а на телефоне – мощная фотокамера! Невероятный может получиться снимок: диковинная птица на фоне Патриаршего моста. Только бы не спугнуть! Я осторожно нащупала замочек своей сумки…

– Интересно, вы видите то же, что и я? – вдруг прошептал кто-то за моей спиной.

– Чш-ш-ш, не спугните! – прошипела я.

– Боитесь, улетит? – хмыкнул невидимый собеседник. – Зря. Павлины не летают.

– Летают! – учительским тоном заявила я. – Только невысоко. На тот берег вполне может сигануть. Так что стойте смирно, пожалуйста! Сделаю пару кадров, тогда хоть совой ухайте, будет уже всё равно.

– Нет, совой я не умею. Лучше котом.

И этот наглец действительно утробно мяукнул, как кот, которому наступили на хвост. Прямо мне в ухо. От неожиданности я отшатнулась. Павлин же будто только этого и ждал. Громко захлопав крыльями, он тотчас же с шумом взмыл в воздух и, набирая высоту, медленно растаял в темнеющем небе Москвы. Я стояла, раскрыв рот. А потом резко повернулась к несдержанному типу.

– Ну конечно, кто бы сомневался!

Передо мной стоял ухмыляющийся Захар, будь он неладен.

– Значит, всё-таки летают! – он явно был рад этому обстоятельству. Или тому, что смог мне насолить.

– Чёрт вас возьми, зачем вы это сделали? Кто вас просил?!

– Да не переживайте вы так. Ну, сорвалось клёвое селфи, подумаешь!

– При чём тут селфи! – простонала я. – Это же чудо какое-то было, а вы…

Резко развернувшись, я быстрым шагом направилась прочь. Обида клокотала во мне, как пробудившийся вулкан. Ну до чего же неприятный тип!

– Даша, постойте!

– Ага, щаз, – пробормотала я себе под нос. – Вот сейчас всё брошу и остановлюсь.

Я ускорила шаг. Но Захар оказался настойчивым малым.

– Да стойте же! – догнав, он схватил меня за плечо.

– Послушайте… – я развернулась с намерением как следует его отшить, но умолкла. В его руке сверкнула знакомая мне вещь.

– Вы шарфик потеряли, – насмешливо сказал он. – Или это такой способ завлечь мужчину? Учтите, со мной такие методы не срабатывают!

– Дайте! – Выхватив белую тряпицу из его пальцев, я бросилась дальше.

Топот его ног провожал меня до ступенек, ведущих в глубокое жерло метро. Вниз спускаться он уже не стал.

– Я уверен, она прилетит ещё раз, ваша жар-птица! – напоследок донеслось мне в спину. – Вот увидите!

– Болтун! – в сердцах сказала я и изо всех сил оттолкнула от себя стеклянную дверь. Лава грозила перелиться через край.

Глава 8

– Я уже по шагам твоим поняла, что что-то случилось! – радостно встретила меня сестрица на пороге нашей квартиры. – А теперь вижу: я оказалась права! Неужели это произошло, наконец?

– Что – это? – буркнула я, снимая туфли.

– Ты решила уйти из школы!

– Не дождётесь!

Моя сестра уже лет десять уговаривает меня сменить профессию. А если быть совсем точной – почему-то Машка вбила себе в голову, что нам с ней обязательно надо заниматься совместным делом. И конечно же, дело это должно быть интересным именно для неё, для Машки, а что, как не туристический бизнес, способно принести не только доход, но и удовольствие? Так считала сама сестра, и эту мысль она постоянно внушала мне. Но я всегда отличалась стойким упрямством и дотошностью в следовании выбранной цели.

– Дождёмся, вот увидишь! – пообещала сестрица. – Ты же меня знаешь!

– Как никто другой, – хмыкнула я.

И это была правда. Даже наши родители не чувствовали своих дочерей так, как ощущали друг друга мы с сестрой. Нам не мешало даже то, что характеры у нас были совершенно разными. О Машкиной бурлящей фантазии слагались легенды, я же всегда отличалась здравым и прагматичным умом. То, на что у меня в школьные годы уходило несколько минут – решение задачки по алгебре или синтаксический разбор предложения, – выбивало мою сестру из колеи надолго. Зато в написании сочинений Машке не было равных. Кстати, именно это обстоятельство и подвигло меня ещё упорнее взяться за предмет литературы, и в итоге моя настойчивость вылилась в профессию учителя русского языка и литературы, а Машкины фантазии – в журналистику. Правда, останавливаться на достигнутом сестрёнка не захотела. Некоторое время назад она вдруг оставила нагретое местечко в редакции крупного издания и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, подалась в парикмахеры. Но и на этом её искания не закончились. Спустя год, съездив по путёвке в Египет, она ещё раз повернула штурвал своей жизни и направила корабль к дальним берегам. Заманчивым и неизведанным. Сначала – как агент по привлечению клиентов, а потом и как экскурсовод. Болтать языком у неё всегда получалось отлично.

Ну а в личной жизни итог у нас с ней был один – обе не замужем. Правда, Машка по причине, отличной от моей кардинально, – при великой массе поклонников сердце её так и не смогло выбрать кого-то одного. Так она и жила, порхая из одной страны в другую, завязывая везде отношения, но держа душу на амбарном замке. Да, такая она, моя любимая сестрёнка! Так что ещё вопрос: где дольше пребывает её Афанасий Петрович: то ли со своей официальной хозяйкой в двушке на Пражской, то ли с её родственниками в густонаселённой квартире на восьмом этаже, откуда и гулять-то не погуляешь – высоко! Другое дело второй этаж с широким балконом – ходи себе, как барин, да хвостом помахивай!

Мы очень переживали, что и брат наш окажется одиночкой, и по очереди знакомили его то с одной девушкой, то с другой, пока Макс не взбунтовался. Какое-то время Машка ещё продолжала водить подружек в гости, но после того, как однажды флегматичный Максим сбросил любимую дублёнку сестры с восьмого этажа, Машка присмирела. И вот радость – кажется, наш брат справился и без нас! Об этом он успел обмолвиться мне днём, а я, конечно, тут же отправила эсэмэску сестрице.

– Он ещё не начинал рассказывать?

– Сказал, что докладывать будет сразу всем. Чтобы потом не повторять, как попугай, одно и то же, – хмыкнула Машка. – А мы тебя ждём, ждём! Могла бы и не ходить сегодня на своё айкидо!

– Могла бы, но пошла…

Я задумалась. А если бы я пропустила тренировку, Захар, посетивший нас сегодня, не увидев меня, ушёл бы дальше искать нужную группу? Какая жалость, что я пошла! Эх, где была моя интуиция? Жила бы теперь себе спокойно, не вспоминая вредного типа! И павлина сфоткала бы…

– О чём ты сейчас подумала, а? – Маша ткнула указательным пальцем мне в живот.

У нас была с ней такая игра. Загадывали что-то в тайне от другой, а потом пытались угадать, кто о чём подумал.

– У тебя есть одна попытка! – тут же сказала я.

Вот никогда тебе не догадаться, родная моя! Хотя совпадения у нас и бывали, причём такие невероятные… Но не в этот раз!

– Так… – она приблизила своё лицо к моему. – Кажется, это не мужчина. И уж точно не работа. Значит, спорт. Ага. Что-то случилось на тренировке. Нет? Так-так-так…

Она прикрыла глаза.

– Сдаёшься?

– Подожди, ты не даёшь мне сосредоточиться! Айкидо, вечер, набережная, мост… Мост! – воскликнула она. – Я вижу мост! А, я угадала!!

– Ну-ну, а дальше? – меня разобрало любопытство. – Допустим, мост. А что на нём?

– На мосту… – она опять зажмурилась. – Такое что-то… разноцветное… летающее… Парашютики? Нет, не парашютики. Такое какое-то… переливающееся… И… странное какое-то… Нет, не знаю! Сдаюсь!

– Эх, ты! А ведь так близко была! – огорчилась я.

– Ну скажи, Даш! Что там было, на мосту твоём любимом? Что?

– Девочки! – из гостиной донёсся мамин голос. – Вы что там, уснули?

– Треплются, – пробасил папа. – Последними сплетнями делятся. Святое дело, не трогай их, мать.

– Потом расскажу! – быстро пообещала я сестре и схватилась за ручку двери.

– Не забудь! – она прошмыгнула в комнату под моей рукой и, первой бухнувшись на своё место, показала мне язык. Девчонка!

– Ну что, всё съели или хоть капельку оставили? – спросила я, степенно опускаясь на стул. А сев, не забыла хорошенько придавить к полу босые пальцы своей сестрёнки.

– Ой, – вскрикнул Макс. – Уйди, Афанасий Петрович!

– Афанасий Петрович на кухне! – хохотнула довольная Маша. – А здесь только Дашка. Та ещё животная!

– У тебя животик болит, Машенька? – забеспокоилась бабуля. Я прыснула. Макс загоготал, мама улыбнулась, а папа нахмурился.

– Долго ещё ваша карусель продолжаться будет? – строго спросил он.

– А что, мы из регламента вышли, папа? – хихикнула Машка.

– Мария, не паясничай!

– Я не Мария, я Дарья!

– Очень смешно… – папа улыбнулся правым уголком губ.

Да, до двух лет наш отец путал своих дочерей, это истинная правда! Я-то сама этого не помню, но мама частенько подтрунивает над папой за тот его прошлый грешок. А когда нам с Машкой исполнилось по два года и моя сестрёнка вдруг заговорила – я молчала ещё какое-то время, – папа сразу же просёк, в чём наше отличие, и с тех пор как-то приноровился. Сейчас с этим стало ещё проще – стиль одежды у нас с сестрой настолько разный, что надо очень сильно постараться, чтобы нас перепутать. Строгие деловые костюмы предпочитаю я, Машка же напяливает на себя такие безвкусные пёстрые одеяния, что порой даже наш спокойный братец не выдерживает. Нет, вслух он себе не позволяет высказываться, за него это делают его выразительные глаза. «Таким взглядом убить можно!» – возмущается Машка в такие моменты. Но менять одежду при этом, правда, не спешит. Упрямство – наша общая с ней черта.

– Правда, давайте уже приступим к еде, – примирительно сказала мама. – Мы и так задержались. А у нас режим.

Мама, как любой медицинский работник, строга во всём, что касается здоровья. Даже если не все домашние подчиняются её правилам – а таковых в нашей семье большинство! – себе мама старается не потакать. Бабуля тоже из поддающихся, и Максим иногда её поддерживает, а с папой спорить бесполезно. Впрочем, как и со мной, и с Машкой. Нет, Машка, конечно, может иногда схитрить, сказав: «Да-да, мамочка, ты права, мясо с жареной картошкой весьма вредно для здоровья!» Но ей проще, живёт она отдельно, а мне приходится постоянно защищаться. Папа – особый случай. К нему мама даже не пытается подобраться – дохлый номер!

– Макс, ну рассказывай же скорее! – Сестра нацепила на вилку дольку огурца и подтолкнула Макса локтем. – Как она тебя нашла?

– А с чего ты взяла, – невозмутимо ответил Максим, – что это она меня нашла, а не я её?

– Ой, двадцать семь лет не искал, а тут вдруг на́ тебе, изменился! Рассказывай кому-нибудь другому!

– Так значит, вам не рассказывать? – не меняя тона, спросил брат.

– Ну и зануда же ты! – Машка свирепо пережёвывала хрустящий огурец. – Бабуль, скажи!

– Максим, не тяни резину! – строго сказала бабушка. – Как её зовут, сколько ей лет, и кто её родители?!

– Понял? Отвечай! – Машка принялась за второй огурчик.

– Маша…

– Ну? – Машка оторвалась от еды.

– Я говорю – зовут её Маша.

– Нет! – вилка с наполовину откушенным овощем звонко шлёпнулась на стол.

– Ей тридцать пять лет…

– Нет!! – вскрикнула бедная мама.

– И у неё есть дочь!

– О-о-пс, – сказал папа и уронил газету в салат.

– Здрасте, приехали… – пробормотала я.

– Ты же хотела племянников, сестрёнка, – улыбнулся Максим.

– Но не так быстро!

– Значит, я оказалась права – она окрутила тебя и теперь схавает, как вот эту пупырчатую штуковину! – заявила Маша и с хрустом прожевала остаток огурца.

Бабуля кашлянула.

– Я думаю, мой родной внук не мог выбрать себе плохую девушку! – твёрдо сказала она и с любовью посмотрела на Макса.

– Спасибо, ба! – он расплылся в счастливой улыбке.

– Скажи, что ты пошутил, братик! – жалобно попросила Машка.

– Я не умею врать, ты же знаешь…

– Знаю, – громко вздохнула она. – Ну а сколько лет… нашей племяннице?

– Десять! – с гордостью сказал Максим.

– Большая девочка выросла, – грустно произнесла мама.

– Да-а-а… – поддержало её семейство.

– И что, уже ничего нельзя изменить? – Папа, при всём своём суровом характере, никогда не вмешивался в жизнь своих детей. Удивительное, но весьма приветствуемое младшими членами этой семьи качество.

– Нет, отец. Извини, – без улыбки произнёс брат.

– Ну что ж… Тогда знакомь, – сказал, как отрезал, папа.

Мы присмирели. В конце концов, могло быть и хуже. А вторую Дашу в нашем доме я вряд ли бы вытерпела…

Договорились, что смотрины проведём в ближайшие выходные – так было удобно всем. Машка, правда, слегка поартачилась – якобы у неё намечалась поездка в Грецию, но, поразмыслив, решила, что судьба родного брата ей гораздо дороже работы, а в турагентстве, кроме неё, есть ещё достойные экскурсоводы, и – согласилась. С условием, что бабуля испечёт свой фирменный торт. Машка всегда умела извлекать выгоду из жизненных перипетий.

– Даш, – перед Машкиным уходом мы с ней уединились в моей комнате. – Быстро говори, кто там был на мосту, и я побегу. Мне ещё вещи разбирать, а вечером у меня гости!

– Ночью, – с ухмылкой уточнила я. – И не гости, а гость. Один. Правильно я поняла?

– А вот и неправильно! – хихикнула она. – Двое!

– Двое? – выдохнула я. – Ты в своём уме? Опять бомжей каких-нибудь приютила?

– Фи, это уже не актуально, сестрёнка! – фыркнула она. – Нашла о чём вспомнить!

– Вообще-то те несчастные тётушки неизвестной национальности жили у тебя – дай-ка припомню – всего пару месяцев назад!

– Много воды утекло с тех пор… – многозначительно произнесла Маша.

– Та-а-ак! – протянула я. – Конечно, мы с тобой в последнее время не часто встречаемся, но всё-таки могла бы и поделиться с родной, понимаешь, сестрой!

– Ну подожди, Даш, я сама ещё ничего не поняла…

– Маш? – я заглянула в серые, точно такие же, как и у меня, глаза. – Ты никогда раньше так не говорила…

– Ну, Даш, ну пожалуйста!

– Ладно! – смилостивилась я. – Ведь всё равно расскажешь, я же тебя знаю!

– Конечно, сестрёнка! – с готовностью воскликнула она. – Куда я от тебя денусь? Ну, так что там с непонятным явлением на Патриаршем мосту?

– А, на мосту… – Я помедлила. – Непонятное явление – это ты правильно выразилась. Там был павлин.

– Кто там был? – её глаза расширились.

– Павлин. Птица такая. С разноцветным хвостом.

– Спасибо за пояснение, а то я забыла, – съязвила она. – И что это хвостатое там делало?

– Просто сидело. На ограде моста.

– Там киношку снимали, что ли? – не поняла Маша.

– Если бы! Тогда бы всё было понятно. Но птица эта, павлин, просто сидела на чугунной оградке, как на жёрдочке. А когда сзади меня этот гад мяукнул, павлин расправил крылья и унёсся в далёкую даль…

– Ты бредишь? Павлины не умеют летать!

– Умеют, да ещё как! Своими глазами видела!

– Ну, не знаю, – с сомнением протянула Маша. – Надеюсь, фотки-то ты успела сделать?

– Котяра этот, то есть Захар, спугнул, и всё мне обломал!

– Не поняла. Какой кот и какой Захар? Или это одно и то же существо?

– Вероятнее всего, одно и то же. Наглое чванливое животное.

– Дарья! – папиным тоном прогнусавила Маша. – Не паясничай! Ты можешь объяснить нормальным русским языком, кто был с тобой на мосту?

– Захар! Наш новенький, с айкидо! Пижон и вообще наглый тип! Правда, с рукой он мне помог – воду свою дал. И платком рану обмотал. Зато потом…

– Кстати! – оборвала меня сестра. – Я ж про руку у тебя хотела спросить, и этот наш младший брат меня с толку сбил. Ты вчера поранилась? Вечером?

– Да. А что, опять?

Я уставилась на Машкину руку. Так и есть! В том же месте, где мне полоснули по пальцам ножиком, ясно виднелись свежие царапины. Разница была только в одном – у меня покалечена левая кисть, а у сестрёнки – правая. Зеркальная. Я перевела взгляд на её лицо.

– Нам не привыкать, правда? – задумчиво заметила она.

– Ну да… Слушай, а с тобой что приключилось?

– Да у меня вчера чуть кошелёк из сумки не вытащили, – блеснула глазами Машка.

– Что?? – ошалела я.

– А что, у тебя тоже? – от изумления она бухнулась на мою кровать.

– Нет, не у меня, – я присела рядом. – Ну-ка, быстро рассказывай! Вытащили или нет?

– Хотели, будь они неладны! Короче, гуляла я по набережной – не одна, между прочим! – и вдруг чувствую – что-то такое сзади меня происходит. Ну, я же нутром такие вещи чую, ты меня знаешь!

– Знаю, знаю! Дальше-то что?

– А ничего! – хихикнула она. – Мой спутник, такой, знаешь ли, бравый дядечка, настоящий полковник, хвать того гражданина, который к моей сумке подбирался, за руку! И тот как сиганул в кусты! Только мы его и видели! Успел, правда, по пальцам моим чем-то острым пройтись, гад.

– Та же история, – усмехнулась я. – Только не у меня сумку украли, а у другой дурочки. Но я в атаку полезла, представляешь?

– Да, ты у меня такая, сестрёнка! – с восхищением сказала Машка. – Слушай, а Захар твой что же? Сам не мог помочь?

– Во-первых, он не мой! А во-вторых, он прибежал, когда дело было уже сделано.

– Ага, на готовенькое, значит! – развеселилась сестрица. – Знают они, когда вовремя в игру вступить!

– Зато тебе повезло! Колись, что ещё за настоящий полковник? Это ты его сегодня в гости ждёшь?

– Тьфу на тебя! – она вскочила. – Ему полтинник, не меньше!

– Самое то! – я тоже поднялась. – Ты же всегда любила парней постарше…

– Ну не настолько же, Даш! Восемнадцать лет разницы – это чересчур даже для меня. Десяточка – ещё куда ни шло.

– А сегодняшнему гостю сколько же? – небрежно поинтересовалась я.

– А вот не скажу! – Машка помотала головой. – Даже не пытай!

– Кстати, знаю я одну пытку, которую ты ни за что не выдержишь! – я сделала шаг вперёд с грозным выражением лица.

– Ага, так я тебя и подпустила! – она быстро отлетела к двери и взялась за ручку. – Бабуля, Дашка меня обижает!

– Нехорошо сестричку обижать!

Бабуля как будто под дверью стояла, настолько быстро откликнулась.

– Поняла? Нехорошо! – Машка погрозила мне пальчиком.

Из кухни донеслось громкое и очень настойчивое мяуканье.

– Афанасий Петрович! Я совсем про него забыла! Хозяйка, называется… – Маша открыла дверь. – Ладно, Даш, пойдём мы. У меня и правда ещё куча дел. Вагон и маленькая тележка.

– Тогда до выходных? – я крепко обняла сестру. – И прошу тебя, будь сегодня осторожна, ладно?

– Не переживай! Меня голыми руками не взять!

– А какими можно? – я улыбнулась.

– Вот такими, Дашут! – она погладила меня по руке. – Любящими. Родными.

– Иди уж, а то я сейчас запла́чу!

– Родственники, я умчалась, провожать не надо! – громко крикнула она, вылетев в коридор. – Макс, а у тебя есть ещё несколько дней, можешь успеть с нормальной девушкой познакомиться!

– И я тебя люблю, сестрёнка!

– Тьфу, до чего же наш брат зануда! – с этими словами Машка с Афанасием Петровичем в руках выпорхнула из квартиры, звонко захлопнув за собой дверь.

Глава 9

Сегодня я никуда не спешила. Рабочие дела мне удалось решить легко и быстро, поезд метро домчал до Кропоткинской со свистом, и по ступенькам я поднималась, радуясь тому, что в запасе есть полчаса и можно даже немного прогуляться у храма или спуститься ненадолго к набережной. Мне не часто удаётся побыть в одиночестве, и такие редкие моменты я очень ценила. И любила до замирания сердца.

– А я тебе говорю, это жар-птица была! – услышала я тихий шёпот за своей спиной.

– Дурочка моя, ты перегрелась на солнце?

– Не веришь? – в девичьем голоске проскользнула обида. – Я тебе сейчас докажу! Я сфоткала её, вот!

Сзади чем-то зашелестели. Я замедлила шаг. Страшно хотелось дослушать разговор до конца. Почти остановившись, я дождалась, когда парочка поравняется со мной, и кинула быстрый взгляд на девицу, в руках которой был телефонный аппарат.

– Ну и где твоя жар-птица? – насмешливо и в то же время нежно спросил юноша, её спутник.

– Подожди, Федя, какой ты нетерпеливый! Вот вчерашние снимки, это мы с Юлькой, это в институте, вот мы гуляем после пар, ещё солнце такое яркое было, видишь, а вот тут… – она не договорила, резко останавливаясь.

Нужно было срочно что-то придумывать, и я, не найдя ничего лучшего, присела на корточки и принялась дёргать замочек туфли. Чёрт побери, да говори же уже скорей!

– Ну? – поторопил спутницу Фёдор.

– Но я же фоткала её! – чуть не плача, воскликнула девица. – Я точно помню! Вот здесь! Она сидела прямо на ступеньках…

Девушка звонко ударила каблучком по каменной ступеньке храма.

– Тут она сидела, тут, понимаешь?

– Не кипятись, Лика! Я верю тебе, вот честное слово, верю! А телефон я тебе новый подарю, хочешь? С нормальной камерой. Подводит, понимаешь, в самый ответственный момент!

– Да!

Она пылко прильнула к нему и тут, наконец, заметила меня.

– Ох уж эти застёжки, – пробормотала я, быстро опустив глаза. – Вечно они…

– Пойдём, Федя, – девушка потянула своего спутника за руку. Они сделали всего несколько шагов, когда она вдруг оглянулась.

Отвести от неё взгляд я не успела.

– Идём, Лика! Ну что такое! То ты спешишь, то засыпаешь!

– Прости! – смутившись, она отвела от меня удивлённые глаза и, более не оборачиваясь, быстро пошла вперёд.

Я долго смотрела им вслед. Странная, странная история…

Ольги сегодня не было. Иногда и такое случается, хотя подружка моя, будучи весьма ответственным человеком, старалась пропускать занятия только в исключительных случаях. Видимо, сейчас именно он и был.

Тренировку сегодня проводил Антон, младший брат Григория. Я немножко этому огорчилась, но виду, конечно, не подала. Суровый и даже в чём-то жёсткий подход к занятиям, который привносил с собой Гриша, меня устраивал гораздо больше, чем мягкость и вселенское терпение, которыми был наполнен Антоша. Хотя грех мне жаловаться, и после Гришиных тренировок, и после Антошиных тело моё радовалось одинаково, ведь на физическую нагрузку не скупились оба.

А вот Оля огорчится, что не пришла сегодня, – от Антона Фантикова она млела, как кошка от почёсывания за ушком.

– А сейчас мы попробуем представить, что перед нами не конкурент, не враг, которого нужно обезвредить, а партнёр, с которым мы хотим слиться в одно целое. – Антон опустился в сувари ваза⁴ и махнул мне рукой. Подбежав, я присела перед ним и замерла в ожидании. – Рётэ дори⁵!

Я послушно захватила обе руки сэнсэя.

– Вы должны почувствовать силу дыхания, которая начинается во мне и, перетекая по пальцам, стекает в вас. Но вы же не эгоисты, правда? Насыщая своими токами, вы возвращаете мне этот поток, и я, подхватывая его, вновь направляю обратно. Чувствуешь, Даша?

Я кивнула. Я на самом деле ощутила в своём теле лёгкое дуновение иной энергии и попыталась вместить её в себя, попробовать «на зуб», а потом с сильным выдохом оттолкнуть к Антону. Кажется, у меня это получилось.

Мы частенько занимались такими экспериментами на тренировках. И мне это было по душе. Не автоматическое заучивание приёмов, а именно это – тонкое познание другого человека и, через это познание, – узнавание себя. Или наоборот – грань такая острая, что нетрудно ошибиться, что является следствием, а что причиной.

– А теперь разбились на пары и пробуем!

Антон хлопнул в ладоши.

Пока я поднималась с колен, все мои друзья оказались заняты. И стоял одиноко на татами только Захар. Ну и что мне оставалось делать?

– Сначала я! – безапелляционно заявила я, садясь на коленки и протягивая вперёд руки.

– Да не вопрос, – усмехнулся Захар и крепко сжал мои запястья.

– Закройте глаза, так вам будет легче. И интереснее! – велел всем Антон.

Я послушно зажмурилась. Так даже лучше – не надо смотреть в эту ухмыляющуюся наглую образину. И сосредоточилась на своём дыхании. Правда, сделать мне это удавалось с трудом, внимание всё время сбивалось на те части тела, которые сейчас жгло, словно огнём.

«Сейчас растаю, как Снегурочка», – почему-то подумалось мне, и эта мысль разозлила и встряхнула меня.

– Ты вообще дышишь? – услышала я язвительный шёпот.

– Не мешай мне! – процедила я, не разжимая губ.

И, собрав всю силу, на которую была способна, я направила в чужое тело целый сноп своего дыхания, присовокупив к нему быстрый и резкий толчок запястьями.

– Даша, ты забыла о самом главном условии! – раздался рядом негромкий голос Антона. – Не враг перед тобой, а самый близкий друг. Можно даже сказать, ты сама сидишь напротив себя. Понимаешь?

– А ты же не самоубийца! – подхватил Захар. – А то я как будто апперкот получил, честное слово!

– Делай сам, если такой умный! – я выдернула руки.

– Даш, отбрось от себя все посторонние мысли о делах и заботах. Сейчас есть только ты и твой партнёр. Больше ничего, – неверное истолковал моё раздражение Антон. – Сделай глубокий вдох и медленно выдохни. Спину выпрями, почувствуй в себе бесконечную ось, начинающуюся в земле и верхушкой уходящую в небо. Молодец. А теперь продолжайте.

Он отошёл к другим, а мы с Захаром поменялись – теперь я держала его за руки, уговаривая себя не заводиться. И закрыла глаза. Буду представлять, что не посторонний мужик сидит передо мной, а сестрица моя Машка. Точно. Ведь я и моя близняшка – одно целое, мы всегда с ней об этом знали.

Так что когда я почувствовала направленное на себя движение, сопротивляться не стала. Я приняла его, впустила в себя, стала рассматривать и ощупывать – а что это такое? А есть ли в этом что-то моё, родное? Есть, несомненно, – решила я мгновенно, ощутив знакомый привкус и, глубоко вздохнув, направила поток обратно. Но только уже вместе с частичкой себя. Он вернулся ко мне спустя секунду и был принят ещё легче и ещё быстрее, чем в первый раз. Волна не останавливала своё движение…

Хлопок Антона я не услышала. И, если бы не Захар, продолжала сидеть, как дурочка, среди вскочивших на ноги ребят. Но он легонько дёрнул руками, и я тут же пришла в себя, поморгала и немедленно подскочила, будто ужаленная.

– Я тебя усыпил? – насмешливо прошептал он мне в ухо. – Или в экстаз ввёл?

– Очень смешно! – хмыкнула я. – Обхохочешься!

– Даш, это ты мне? – удивился Степан, стоящий рядом.

– Стёпка, следующую кадриль я танцую с тобой! – Взяв друга под руку, я потянула его на другой конец зала. Вслед мне донеслось довольное уханье. Ничего, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним!

И сегодня у меня не получалось остаться на вторую тренировку. Завтра первое сентября, выглядеть нужно будет свежей и энергичной, а если я поздно лягу – никакого тебе розового оттенка на щеках и здорового блеска в глазах. Или придётся пользоваться косметикой, а это дело я очень не люблю. В отличие от моей сестрёнки, которая начала крутиться перед зеркалом с младенчества.

Так что с сожалением попрощавшись с ребятами и выслушав напутствия возлюбить учеников своих как детей собственных, в бодром состоянии духа я спускалась по крутой лесенке и в таком же настрое бежала через стоянку, вдоль набережной и вверх, на Патриарший мост.

Хвост за собой я заметила не сразу. Лишь дойдя до середины моста, почувствовала какое-то тягостное неудобство сзади и обернулась. Ну конечно! Захар спокойно следовал за мной, отставая буквально на пару метров.

Останавливаться я не стала. Только плечами пожала и пошла дальше, не сбавляя, но и не убыстряя свой шаг. А дойдя до того места, где два часа назад мне довелось услышать странный разговор, притормозила.

– Здесь! – показала я рукой на ступеньки.

– Что? – он подошёл поближе и с любопытством уставился мне в лицо. – Вы хотите здесь посидеть? Со мной?

– Слушайте, мы же только что были на «ты»!

– Обстановка обязывает, – хмыкнул он. – Так зачем мы остановились?

– Я остановилась! – уточнила я.

– Хорошо, вы остановились. Зачем? Что интересного вы тут увидели?

– Не я.

– А кто, я? – усмехнулся он.

– Анжелика! Или Лидия… Как вы думаете, Лика – это Анжелика?

– Представления не имею! – весело сказал он.

– Суть не в этом. Вчера здесь видели нашего павлина. Днём. Вы понимаете, что это значит?

– Нет. А что это значит?

– Вот и я не понимаю! – с досадой воскликнула я. – Я думала, может хоть вы мне объясните!

– А кто видел-то?

– Я же говорю, девушка по имени Лика. Я случайно услышала её разговор с Фёдором. Ну, с её парнем. Видимо.

– Она рассказывала про павлина? Что вчера днём она тут его видела?

– Наконец-то вы поняли! Правда, это ещё не всё.

– Неужели она видела двух павлинов? – он улыбнулся.

– Она его сфотографировала!

– И поэтому вы обижаетесь на меня ещё больше? Что кому-то удалось, а вам я помешал…

– Да не обижаюсь я! Понимаете, Захар… – я впервые обратилась к нему по имени. Он даже вздрогнул слегка. – Эта девушка никак не могла продемонстрировать своему парню фотки, потому что их у неё не оказалось. А это странно, понимаете?

– Не понимаю. Они в другом телефоне остались, наверное?

– Да нет! Как будто они исчезли, что ли… Все остальные сохранились, а эти, с павлином, – нет.

– Так бывает! – со знанием дела воскликнул он. – Думаешь, что сохраняешь, а на самом деле…

– Да нет же! Я сначала не придала этому значение, а теперь думаю – а павлин ли это был вообще?

– То есть?

– Вы помните, как он летел? Павлины не могут так летать!

– Но вы же сами говорили…

– Они с ветки на ветку могут перелететь или на землю спикировать, но в небо взмыть, да ещё так высоко – это невозможно, понимаете?

– Вообще-то возможно, – он смутился.

– Откуда вы знаете? – быстро спросила я.

– Признаюсь вам честно, заглянул я вчера в справочник. Оказывается, есть один вид павлинов, который способен к устойчивому полёту.

– Да? И что же это за вид?

– Яванский зелёный павлин. Он гораздо больше обыкновенного павлина и размах крыльев у него ого-го!

– Зелёный, говорите? – прищурилась я. – Значит, он зелёного цвета?

– Я понимаю, к чему вы клоните, Даша. Но наш, видимо, был альбиносом…

– И вы в это верите?

– А что ещё остаётся? – Захар пожал плечами. – Ну не в сказки же верить!

– Вы сейчас подумали о том же, о чём и я?

– Жар-птиц не существует! И вы, как учитель литературы, должны об этом знать лучше меня! – резко сказал он.

– Откуда вы знаете, что я учитель? – взвилась я.

– Так ребята же перед уходом говорили…

– А вы и уши развесили!

Я, не прощаясь, кинулась вперёд.

– Даша, вы опять обиделись? Что такого я сказал?

– Ну что вы всё за мной ходите, а? – обернулась я. – Или думаете, меня так же легко завоевать, как и ту блондинку с сумочкой? Не обольщайтесь!

– Вообще-то вы первая со мной заговорили!

– А вы за мной шли! Зачем??

– Я к метро шёл! Кто виноват, что дорога к станции тут одна?!

– Вам, с такими манерами, давно пора на автомобиль заработать уже! А не в метро ездить!

– А вы что же не на машине? У вас же есть, вроде?

– А это не ваше дело!

– Согласен. Мне вообще нет никакого дела ни до вашей машины, ни до вашего петуха, ни до вас!

– Вот и прекрасно! – воскликнула я. – Точно так же, как и мне – до вас и вашего пижонского поведения!

– Ну наконец-то у нас появилось взаимопонимание! – язвительно произнёс Захар. – Вы идёте своей дорогой, я своей.

– Вы своей, я своей! – повторила я и, повернувшись к нему спиной, устремила свои стопы дальше. Захар пристроился сбоку, идя строго параллельно моему пути, не обгоняя и не замедляя шаг. В полном молчании мы дошли до перехода, бок о бок спустились вниз, прошли через турникеты, сели в один вагон, опустились на одну скамейку, но по разным её сторонам, – благо, она была пустая, – и вышли на одной станции. Но тут уж наши дорожки разошлись, мне надо было направо, а ему налево. Оглядываться я не стала. Он, надеюсь, тоже.

Неприятный тип. И зачем мне надо было спасать сумку?..

Глава 10

Я думала, что этот день не закончится никогда! Кому-то праздник, а кому-то – головная боль и тазик салата, который надо было срочно наполнить порезанными овощами. Резать, кстати, тоже должна была я! И всё это после того, как весь день я устраивала, организовывала, решала споры, успокаивала, вытирала слёзы и даже водила в туалет, да-да! Ох, нелёгкая это работа – быть завучем в первый день нового учебного года! И конечно, стол, который мы с моими дорогими коллегами собирались накрыть после трудового дня, тоже оказался на мне. Разумеется, часть было куплено, но салат «оливье», к примеру, наш Владлен признавал только вручную приготовленный, вот и пришлось мне, а также не очень расторопной моей помощнице Анечке Белохвостиковой, изрядно попотеть, чтобы ублажить нашего директора.

– Ань, а ты не помнишь, салфетки мы покупали? – я задумчиво посмотрела на огромный чёрный пакет, стоящий на дальнем столе.

– Сейчас посмотрю! – с готовностью откликнулась Аня и бросилась в другой конец помещения.

– Осторожней!

Мой предупреждающий вопль совпал с грохотом от падения стула, который неуклюжая учительница истории задела и вслед за которым чуть не полетела сама.

– Анна, ну что же это такое! Когда ты научишься медленно ходить!

– Кажется, уже никогда! – Аня, чуть не плача, стала быстро-быстро растирать ушибленную коленку. – Неужели сломала…

– Да ты что! – отбросив нож в сторону, я кинулась к ней. – Ну-ка, согнуть можешь?

– Могу… Нет, похоже, просто ушиб. Слава богу!

– Подожди, я маме сейчас позвоню!

– Маме? – удивилась Аня. – Моей? Не надо, пожалуйста, Дарья Александровна!

– Своей маме, своей. Она у меня врач! А я вечно забываю, то ли холод надо прикладывать на ушиб, то ли тепло…

– Ой, так я знаю, Дарьсанна! Не звоните, я сама теперь как доктор. А коленке моей нужен холод. И желательно поднять ногу повыше, чтобы отёк уменьшить. Я обычно из морозилки лёд беру, знаете, в таких пластиковых штучках он.

– Ага, кубиками. Знаю. Так, садись сюда, ногу на стол положим, а лёд я сейчас принесу. И не двигайся больше, а то знаю тебя – ещё куда-нибудь влезешь и что-нибудь разобьёшь!

– Я постараюсь, – улыбнулась Аня.

Я выскочила из учительской. И нос к носу столкнулась с Андреем Крымовым.

– О, Андрей Палыч, вы вовремя! Срочно принесите мне лёд из холодильника!

– А что, банкет уже начался? Без меня?

– Пока только драка. У нас тут всё наоборот. Ну, идите же, а то у неё отёк будет!

– У кого?

– Анна Аркадьевна коленку ушибла, нужно холод приложить!

– Аня? – он побледнел.

– Ты чего, Андрюш?

– Я мигом!

Он исчез, будто в воздухе растворился. Человек ста килограммов весу и ростом на две головы выше меня… Однако!

Вернулся Крымов через минуту. Я успела только зайти обратно в учительскую и наклониться к пресловутому пакету с салфетками. И всё!

– Ну ты шустёр, бобёр! – удивилась я.

– Анна Аркадьевна, что с вами? – не обращая на меня внимания, он бросился к девушке.

– Жива наша Анна Аркадьевна, – пробормотала я, но меня никто не слушал. Ребята смотрели друг на друга такими глазами, что я поняла – я тут, кажется, лишняя.

– Да вот, ушиблась, – наконец выдавила из себя Белохвостикова.

– Ты лёд-то приложи, рыцарь! – хмыкнула я и, пристроив салфетки на стол, вышла из кабинета. Сами теперь справятся. Не маленькие.

Андрей Крымов когда-то встречался с моей сестрицей. Впрочем, встречался – громко сказано. Как обычно, Машка, вспыхнув на время, быстренько остыла, завела себе нового дружка, а Андрюхе объявила, что с ней лучше не связываться: хлопот много, а отдачи никакой. Андрей страдал долго. Даже ко мне подходил с просьбой повлиять на свою сестру. Но что я могла сделать? Он похудел, помрачнел, снаряды вне очереди стали жёстче, а Андрюхины глаза – злее. Одно время я даже подумывала самой подкатить с нескромным предложением к товарищу по работе – на что только не пойдёшь ради здорового духа во вверенном мне коллективе! – но в какой-то момент вдруг поняла, что уже ничего и не надо. Парень порозовел, расцвёл, и теперь я увидела, кто был тому причиной. Аня Белохвостикова! Моя бывшая ученица и нынешняя коллега, неловкая девочка с добрым и отзывчивым сердцем. А ещё прекрасный историк и любимица пятого «Г» класса.

Служебный роман, значит…

– …а ты меня не перебивай!

– Всё, молчу! Рассказывай дальше!..

Откуда доносятся эти голоса? Я покрутила головой. Ага! Есть у нас одно потайное местечко под лестницей… И я, стараясь не создавать шум, тихонько проплыла по коридору и прижалась к стене. День близился к вечеру, счастливые школьники и их родители давно праздновали начало учебного года дома, а в школе стояла гулкая тишина. Оставались только учителя, кое-кто из старшеклассников и, значит, ещё эти двое, спрятавшиеся в тёмном убежище. Или их не двое?

– …А ведьма эта ему и говорит: удивил ты меня, князь. Я, говорит, думать не думала, что именно тебе сможет встретиться птица дивная. А не опасно ли это, бабка, испуганно спрашивает князь. Может, помру я скоро, может, это дурная весть? Или гибель грозит дружине моей славной? Нет, соколик, отвечает ему старуха. Не дурная, а благая это весть. Птица сия счастье несёт тем, кто увидел её, или кого она крылом коснулась, как тебя. Да я и так счастлив, рассмеялся тогда князь. Всё у меня есть. Товарищи мои верные, славными боями проверенные, старики-родители… Всё, да не всё, дружок, говорит тогда бабка. Не обычное счастье ждёт тебя, а…

– Дарья Александровна, вы-то мне и нужны! – раздался сверху голос Белявской, вспугнув не только меня, но и тех, кто сидел под лестницей.

Ох, Сусанна Львовна, что же вы наделали!

– Иду, дорогая Сусанна Львовна! – громко сказала я. – Сейчас, только застёжку на туфле поправлю, вечно она в неподходящий момент меня подводит!

И я, вновь прибегнув к спасительной уловке, наклонилась. Мне бы только дождаться, когда Данила Покрышкин – а я, конечно, сразу же признала его голос – выйдет из тёмной ниши, чтобы узнать, чем дело закончилось с князем этим!

– Вам помочь? – Белявская сделала шаг вниз.

– А, уже всё, спасибо!

Пришлось подниматься. Так просто физичка не отстанет, проверено. Ничего, всё равно завтра у меня урок в шестом классе, и уж тогда душу из мальчишки вытрясу, а продолжение истории услышу!

Глава 11

На тренировку я смогла попасть только в субботу. В отвратительном настроении – конец недели, а на работе куча незавершённых дел, и времени ни на что не хватает, да вот ещё Покрышкин заболел. Говорят, ангина, а что это такое – знаю не понаслышке. Неделю точно придётся парню дома пролежать. В общем, всё одно к одному. Единственное, что меня обрадовало, – Захар сегодня не пришёл. Я всю разминку с опаской поглядывала на дверь, не опаздывает ли, но слава богу, пронесло! Значит, можно спокойно позаниматься, не чувствуя за спиной насмешливого взгляда.

– Что это ты, Даш, сегодня, будто сыром полакомилась? Влюбилась, что ли? – заметила проницательная Оля, заламывая мне кисть в коте-гаеши.

– Вот ещё! – успела фыркнуть я перед тем, как улететь в кувырок. И быстро вскочила на ноги. – Не дождётесь!

– Что-то новенького нашего не видать… – она ещё раз отправила меня на татами.

– Зачем он тебе?

– Да он вчера раньше ушёл, я беспокоюсь…

– С чего бы это вдруг? – настала моя очередь проводить приём.

– Понимаешь… – Олины ноги мелькнули в полёте, но через две секунды она вновь пыхтела рядом, – я вчера переусердствовала, кажется… Чуть руку ему не сломала.

– Но не сломала же?

– Вроде нет. Но осадок-то остался!

– Не бери в голову, не маленький. Сам разберётся. И вообще, пришёл в зал – не ной. Правильно я говорю?

– Вообще-то он не ныл, – она улыбнулась. – Наоборот. Меня же и успокаивал. У него, оказывается, травма на правой руке была. Сильная. Шрамы даже остались, видала?

– Что, в детстве шалил много? – хмыкнула я, вновь посылая её в бросок. – Лучше бы спортом занимался, мышцы укреплял, а то тюфяк тюфяком.

– Кто тюфяк? – удивилась Ольга, переведя дыхание. – Вроде ловкий парень. И учится быстро.

– А мы про одного и того же человека говорим?

Гриша звонко хлопнул в ладоши, и мы с Ольгой, поклонившись друг другу, бросились к тренеру. Следующий приём я отрабатывала со Столяровым.

– Даша, ау, я здесь! – Стёпка щёлкнул пальцами перед моим носом. – Ты что как замороженная сегодня?

– Да так, задумалась просто. Слушай, Стёп…

– Что? – он замер с заведённым над своей головой моим локтем.

– Ольга беспокоится, что руку вчера Захару сломала…

– Сломала? – расхохотался Столяров и быстрым движением опрокинул меня на пол и повернул на живот. – Фантазёрка твоя Ольга, оказывается!

– Значит, все живы-здоровы? – я скривилась от боли. – Стёпка, пощади!

– На Захара твоего вагон с цементом урони – и то ничего не сделается. А ты говоришь – Ольга!

– Даша, ты не на уроке! – мимо проходил Гриша. – Хватит лекции читать! Не распыляй своё внимание!

– Хорошо, Гриш, – устыдилась я.

И правда,разговорилась, как будто я в школе. Зачем мне вообще сдался этот зловредный тип?! Всю тренировку только о нём и думаю! И я пообещала себе, что до конца занятий ни одной мысли о Захаре в моей голове не появится.

– Стёп… – прошептала я через полминуты, – а почему ты про вагон с цементом сказал, а?

– Даша!!

– Всё, молчу…

Глава 12

– Ну где же они, а? – Машка каждую минуту выглядывала в окно. – Может, он передумал? Или она?

– Что ты заладила, внучка! – бабуля покачала головой. – Придут, придут, никуда не денутся. Ты радоваться за брата должна!

– А я и радуюсь, скажи, Даш! Вон, даже платье сегодня самое нарядное надела!

– Бедненькая, а в чём же ты тогда на работу ходишь? – подколола я сестру. – В лохмотьях?

– Много ты понимаешь! Это, между прочим, последний писк моды!

– То-то и оно! – расхохоталась я. – Твоей моде сказать больше нечего, осталось только пищать. Ничего, сестрёнка, в одном всё-таки тебе повезло – размерчики у нас с тобой одинаковые, так что один из моих костюмов тебе точно подойдёт.

– Фи, – сморщила носик Машка. – Две одинаковые унылые тётки – это перебор. Пожалей родственников, им и так с тобой не легко!

– Разве я уныло выгляжу? – тут же взвилась я. – Ба, скажи!

– Что ты говоришь, Дашенька? – бабуля подставила ладонь к уху. – Я сегодня что-то плохо слышу…

– И видишь тоже?

– Нет, вижу я прекрасно! – гордо произнесла бабуля. И водрузила на нос очки.

Мы с Машкой прыснули. Ну вот что с нашей старушкой будешь делать?!

Раздался долгий звонок в дверь.

– Значит, своим ключом мы уже открыть не можем! – проворчала Маша. – Лишь бы сестру погонять. Иду-иду, братик мой ненаглядный!

Она не торопясь направилась в прихожую.

– Здрасте, вам кого? – спустя минуту раздался её удивлённый голос.

Мы бросились к двери. На пороге нашей квартиры стояла девчушка, беленькая, хорошенькая, в ярко-синей косынке и с плетёным лукошком в руке. Глаза у неё были широко открыты.

– Мама… – сказала она, посмотрев на Машку.

– Э-э-э… – потерялась моя сестра. – Ты ошиблась, девочка. Я точно не твоя мама.

– Нет! – девочка быстро-быстро помотала головой. – Я знаю!

– Ну, слава богу!

– Извините меня, пожалуйста…

– Да ничего, бывает! – Машка улыбнулась.

Девчушка продолжала стоять.

– Ты, наверное, квартирой ошиблась? – спросила недогадливая Маша.

– Ты Машина дочка, да, девочка? – вышел вперёд папа.

– Моя?! – обомлела Машка. – Пап, да ты что!

– Да, – застенчиво улыбнувшись, произнёс ребёнок. – Я мамина Снежана. Ковальская.

– Мария, долго ещё ты будешь свою племянницу у дверей держать? – загрохотал отец.

– Но я же… – сестра сделала шаг в сторону.

Девочка, наконец, переступила порог и улыбнулась всем нам ясной лучезарной улыбкой.

– А где твои мама с па… с дядей Максимом, дитя моё? – улыбнулась в ответ мама и вышла из-за моей спины.

– Максим уговаривает маму не бояться, а я самая храбрая! – ответила Снежана и покраснела. – А это вам!

Она протянула лукошко маме.

– Пирожки для больной бабушки? – тихонько сказала я.

– А вы тётя Даша, да? – белое личико повернулось ко мне. – Мне очень приятно с вами познакомиться! Очень!

– И мне, Снежаночка! – искренне сказала я.

Было что-то необыкновенное в этой девочке. Я, повидавшая на своём веку множество самых разных детей, сразу это почувствовала. Ну, братишка, ну, молодец!

– Что вы застыли, родственники? Заводите гостью в дом! – Машка тоже пришла в себя. – Ты нас не бойся, Снежок, мы вообще-то добрые, хоть и недогадливые.

– Я не боюсь, тётя Маша! Я просто стесняюсь, – улыбнулась девочка.

К тому времени, когда раздался ещё один звонок в дверь, Снежана, быстро освоившись в квартире, уже сидела на кухне, пила чай из огромной папиной кружки и слушала, как наша бабуля рассказывает о своём младшем внуке. О Максе, то есть.

– Не прошло и часа, – пробормотала Машка, услышав звонок. – Не долго же её пришлось уговаривать. Я даже удивлена…

– Не ворчи, сестрёнка! – я оглянулась на приоткрытую кухонную дверь.

– Пойду-ка я теперь сама открою! – громко сказала мама и направилась в коридор.

Мы с Машкой потянулись за ней. Папа остался сидеть в кресле с бумагами на коленях и с озабоченной морщинкой на лбу. В понедельник ему предстояло вести какое-то тяжёлое дело, и все мысли его сейчас были только об этом.

– Здравствуйте, гости дорогие! – с радостным возгласом распахнула дверь мама и… застыла на пороге. Мы с Машкой, ничего не понимая, заглянули через её плечо.

– Ну что ты, мам! – первой спохватилась моя сестра. – Так и будешь на пороге гостей держать?

– Извините, – мама быстро отступила назад, позволяя проехать инвалидной коляске через порог. Коляску вёз наш брат, и выражение лица у него было непроницаемое. Как всегда.

– Здравствуйте! – несмело поздоровалась гостья. Её пальчики крепко вцепились в руку Макса, которая лежала у неё на плече, а огромные ресницы дрогнули, как крылья бабочки на ветру.

– Мам, это моя Маша, – сказал Макс. – И сегодня мы подали заявление в загс!

– Очень приятно, я тоже Маша! – перехватила инициативу сестра и протянула девушке руку. – Мы все рады вас видеть!

– Да-да… – улыбнулась мама и тяжело оперлась о мою руку. Бедная мамочка!

– А ваша Снежана уже пьёт чай! – сказала я, тоже улыбнувшись. – Бабуля испекла обещанный торт!

– Надеюсь, наша племянница не слопает весь? – грозным голосом произнесла Машка и посмотрела на свою тёзку.

– Я тоже очень на это надеюсь! – со смехом сказала гостья и отпустила руку своего жениха.

Все расслабились. Даже мама, хотя я чувствовала, что буря стороной нас не обойдёт. Но не сейчас – мама очень тактичный человек.

Когда вся наша компания появилась на пороге гостиной, папа как раз дочитывал последнюю страницу. Надо отдать ему должное – при виде инвалидной коляски выражение его лица не изменилось. Он лишь коротко взглянул на сына, потом на свою жену, а затем встал и, широко шагая, направился к нам.

– Я надеюсь, вам у нас понравится, Мария! – просто сказал он и, наклонившись, поцеловал протянутую женскую руку.

Ай да папа, ай да молодец!

Гостья зарделась, а мы с Машкой переглянулись.

– А ты боялась, мамочка! – раздался за нашими спинами детский голосок.

Снежана прильнула к матери, и мы увидели, какие же они похожие, мать с дочерью! Обе светловолосые, белокожие, только у девочки глаза ярко-синие, а у Маши – светло-серые, ясные, будто две росинки.

– Ну и что вы застыли?

Бабуля, незаметно вышедшая из кухни, спокойно поправила накидку, которая укрывала плечи гостьи, и повезла коляску к столу. Макс обвёл нас благодарным счастливым взглядом. Представляю, как же он боялся этого дня!..

Глава 13

– Это на всю жизнь, ты понимаешь это, Максим? – мама хоть и не кричала, но все знали этот её тон. Таким голосом на фронте команды отдают. Бедный братик…

– Я всё прекрасно понимаю, мама! – твёрдо сказал он.

– Нет, милый, – она встала и начала ходить по комнате. – Это я всё прекрасно понимаю! Потому что я имею с ними дело, а не ты, ясно тебе? И я запрещаю тебе так… так необдуманно принимать решения! Ты хочешь тащить на себе этот груз всю свою жизнь?

– Ну что ты говоришь, мать! – поморщился папа. – Она прелестная девушка…

– Вот именно, Шурик, вот именно! Прелестная! А что с этой прелестной девушкой через десять лет будет? Когда стукнет ей сорок пять, а сыну твоему – всего тридцать семь! Мужчина будет в самом расцвете сил, а на руках у него – немощная калека, которая даже в туалет сама сходить не может! Ты подумал об этом? Вы, мужики, подумали об этом? Или вы совсем другими частями тела в этот момент думаете?? А дети? Она же родить не сможет больше!

– У нас есть Снежана! К тому же детородные органы после аварии не задеты, – Макс покраснел.

– Ах, не задеты? Значит, если она сможет родить ещё одного, этот нахлебник тоже на тебе будет, сынок?

– Хватит!! – вдруг тоненько закричала бабуля. – Остановись, Света! Замолчи! Ещё одно твоё слово – и я прокляну тебя! Христом Богом клянусь – прокляну!

– Мама!

– Что – мама?! – у бабули задрожали губы. – Да как ты смеешь, как смеешь ты такое говорить? Ты, которая спасать людей призвана! Спасать – а не убивать!

– Бабулечка!

– Подождите, девочки… – бабушка рухнула на стул и схватилась за грудь. – Он же не простит тебе, Света… Никогда не простит…

– Мама, что, сердце? – побледнев, мама заметалась по комнате. Я кинулась к бабушке, Машка помчалась за аптечкой, папа молчал, ни на кого не глядя, Макс, не моргая, смотрел в окно. Семейный совет удался на славу. Хоть плачь.

– Максим, тысячу раз подумай, прежде чем что-то решать! – Мы втроём сидели на кухне. Машка болтала ложкой в стакане, Максим молча курил. – Не приручай к себе людей, если до конца не уверен в своих силах. Понимаешь?

– Ну что ты такое говоришь, Даш! – Машка вскинула на меня глаза.

– Я не хочу, чтобы эмоции взяли верх над разумом! – жёстко сказала я. – Я в чём-то согласна с мамой, если хотите знать. Нельзя принимать такие решения с бухты-барахты. Они же люди, Маш, живые люди! И если наш брат когда-нибудь даст слабину, он их погубит, понимаешь ты это или нет?

– Не заставляй всех жить по твоей указке! Это ты, ты, сестрица, головой живёшь! – заорала вдруг она. – Ты на себя посмотри, сильно ты счастлива со своим здравым умом и твёрдой памятью? А? Ты что, и брату своему этого желаешь?!

– Прекратите спорить! – устало сказал Максим. – Я уже давно всё решил сам. И совета о том, как мне поступить, не собирался ни у кого спрашивать! А жену свою с дочкой я вообще могу сюда больше никогда не приводить…

– Макс! – заорали мы обе.

– Хватит, поговорили. – Он затушил сигарету и поднялся. – Пойду бабулю проведаю. И с родителями попрощаюсь. Не реви, Машка.

– Братик! – Машка зарыдала, уткнувшись ему в грудь. Он посмотрел на меня.

– Я люблю вас, сестрёнки, хоть вы и глупышки у меня…

– Да уж, глупышки… – проворчала я и тоже бросилась ему на шею.

Глава 14

– Представляешь, Оль? Сюрприз получился просто отпад!

Я быстро натянула футболку и стала разматывать пояс. Надо будет постирать, совсем залоснился. Хотя Гриша говорит, что пояса не стирают…

– Молодец ваш Макс! – рубанула рукой воздух Ольга. – Гордиться им можете. Настоящий мужик вырос. Не то что мой обалдуй…

– Да ладно тебе, Оль! – я рассмеялась.

– Слушай, Даш, у тебя так хорошо получается пацанов воспитывать, может и моего на поруки возьмёшь? – заискивающе сказала она.

– Ох, Ольга, ну и лиса же ты!

– Ты согласна? Да, согласна?? – радостно вскрикнула она. – Сегодня же?

– Оль, у тебя в роду, случайно, танкистов не было? – хохотнула я. – Тебя же не остановить!

– Мой дед, Дашка, в танковой дивизии служил. Так что у нас это семейное, ага!

– Ну вот! – я туго затянула пояс на животе. – Идём уж, упорная ты моя! А подумать над твоим предложением я обещаю, так уж и быть!

– Ура! – прошептала подруга и распахнула дверь раздевалки. Чуть не сбив при этом с ног Захара. Он еле успел увернуться.

– А вот подслушивать нехорошо! – процедила я, проходя мимо него.

– Здравствуйте, Оля! – громко сказал он, даже глазом не моргнув.

– Идёмте с нами, Захар! Нам по пути! – пригласила добрая Оля.

– Не все здесь так думают, – хмыкнула я и, ускорив шаг, первой вошла в зал.

– Даша! – окликнул меня чей-то голос, когда я спускалась с крыльца.

Ольга следовала за мной. Сегодня Гриша нас нагрузил по полной, я еле на ногах держалась от усталости.

– А? – я повернула голову. – Вот чёрт! Откуда ты тут взялся, Трошкин?

– От верблюда, конечно.

Он подошёл к нам. Я демонстративно взяла Олю под руку и незаметно подтолкнула её в бок. Ольга поморгала ресницами.

– Мы спешим, Аркаш. Да, Олечка?

– Спешим! – поддакнула сообразительная подружка. – Очень! До свидания, молодой человек!

– А мы ещё не поздоровались даже, – ухмыльнулся мой бывший муж.

– Здравствуйте и до свидания, молодой человек, – не растерялась Ольга и потянула меня вперёд.

– Пока, Аркаш! Увидимся ещё как-нибудь…

– Даш! – он захватил мою вторую руку.

Пришлось притормозить.

– Ну что ещё? – недовольным голосом спросила я. – Говори быстрей, мы правда торопимся!

– У меня машина за углом, Даш…

– Это очень хорошая новость, Аркадий! Ты даже не представляешь, как ты меня обрадовал! У тебя машина за углом! Ну просто умереть и не встать!! Теперь всё? Мы можем идти?

– Я прошу тебя поехать со мной, – он упрямо наклонил голову.

– У меня совершенно другие планы, милый! – улыбнувшись, я краем глаза заметила движение сбоку – на крылечке появился кто-то ещё. Захар! Ага! Это ты удачно зашёл к нам на огонёк!

– А впрочем… – я освободила правый локоть от Ольгиной руки и нежно посмотрела на своего бывшего мужа, – поехали, Аркаша! Ну что с тобой поделаешь, раз ты такой настойчивый!

Оля с удивлением посмотрела на меня, потом на Аркадия, а потом её взгляд метнулся к Захару. Кажется, до неё дошло.

– Пока, Олечка! – я звонко поцеловала свою подружку в щёку. – У нас машина за углом!

– Ох, и бедовая ты девка! – шепнула мне Оля на прощание и, стрельнув глазами в Захара, громко сказала: – Захар, у нас с вами сегодня пути пересекаются, вам так не кажется?

– Я сразу понял – это судьба, Ольга! – ухмыльнулся тот и, спустившись с крыльца, взял мою подругу под руку.

– Ну, веди меня, мой дорогой! – весело произнесла я и подтолкнула Трошкина в бок. – Нам ещё столько всего надо успеть!

– И нам, да, Олечка? – томно сказал Захар.

– До завтра, Оленька! Будь осторожна, а то ходят тут всякие проходимцы! – крикнула я вслед подруге.

– И ты, Дашенька! – промурлыкала та.

Они рука об руку прошли вдоль переулка и скрылись за углом.

Я резко затормозила.

– Ловко это у тебя получилось, – с ухмылкой сказал Аркадий. – Заслушаться можно. Фантазёрка.

– Мне кажется, ты опять меня с сестрицей спутал, Трошкин. Ну ладно, на этом наши дорожки расходятся. Спасибо за помощь и пока!

– Ну уж нет! – он ещё крепче ухватился за мой локоть. – Сказался груздем – полезай в кузовок!

– Никуда я не собираюсь лезть!

– А ты хочешь у метро с этим гавриком встретиться? Чтобы он сразу понял, что всё это было подстроено?

– Не слишком ли ты сообразительный, Аркадий? – поморщилась я. – И вообще, это совсем не то, что ты подумал!

– То есть ты не на ревность его поставить хотела?

– Что за глупости! Нет, конечно! Всё с точностью наоборот! Он мне прохода не даёт, вот и приходится разные истории выдумывать.

– Ну так тем более поехали со мной! Пусть убедится, что ему ничего не светит, когда рядом с тобой такой красавчик, как я!

– Красавчик! – расхохоталась я. – Ну ты и наглец!

– Я деликатный и добрый, Даш. И если ты узнаешь меня получше, ты тоже в этом убедишься, – очень серьёзно сказал он.

– Не смеши меня, Трошкин! Ну да ладно, что-то добрая я сегодня, видимо, от тебя заразилась. Идём, так уж и быть. Где тот угол, за которым скрывается твой драндулет?

– Не драндулет, а кабриолет, Дашка! Эх ты, учительница русского языка, а таких слов не знаешь!

– Я вижу, ты поднабрался сведений к нашей встрече, – хмыкнула я. – Ну веди меня, владелец кабриолета. И пусть встречный ветер развеет все мои печали!

– Это я тебе гарантирую, дорогая!..

– Значит, говоришь, президентом банка ты не стал? – задумчиво сказала я, со всех сторон обойдя блестящую машинку.

Я, конечно, плохо разбираюсь в автомобилях, но сдаётся мне, что эта красавица стоит не меньше однушки в Подмосковье. А может быть, даже и в Москве…

– Не стал, – усмехнулся он, наблюдая за моей реакцией.

– Оно и видно: только и смог, что заработать на такую дешёвку! – Я легонько ударила ногой по колесу и с невозмутимым видом устроилась на переднем сиденье.

В кабриолете сидеть мне не доводилось никогда. И вообще, такие автомобили я видела только в кино. Интересно, кем ты стал, мой бывший муж? За эти годы такой вопрос меня не интересовал совершенно. Я слышала только, что вроде бы Трошкин работал за границей, но где и кем – это мне было неизвестно. Да и всё равно, честно сказать, – после развода я поставила на нём крест, а принципам своим я изменяю редко. Почти никогда.

– Может быть, закрыть? – он показал глазами на небо над нашими головами.

– Ну нет! – вырвалось у меня. – Обещал кабриолет – пусть будет кабриолет!

– Смотри, дует сильно. А уже не лето…

– Ничего, у меня косынка есть!

И я, сняв с шеи лёгкий шёлковый платок, согнула его треугольником и повязала на голове, как бандану. Настроение моё вдруг резко взлетело вверх. Я почувствовала себя героиней чёрно-белого кино – прерия, дорога, она – длинноногая красавица с преступными наклонностями, и он – загоревший мачо с белозубой улыбкой…

– Дашка, тебе очень идёт этот… автомобиль, – заулыбался Аркадий, окидывая меня восхищённым взглядом.

– Ты готов мне его подарить, Трошкин? – хмыкнула я. – Ну и что мы стоим? Он сказал: поехали!!

– Вас понял, товарищ командир!

Взревел мотор, взвизгнули турбины, с грохотом отвалились шасси, и наш космический корабль, он же Porsche Boxster, он же временное пристанище счастливого педагога литературы, со свистом взлетел в воздух.

– Хорошо! – довольно прокричала я Аркаше в ухо. – Обдувает!

Он бросил на меня смеющийся взгляд карих глаз – надо же, я совсем позабыла, какие они у него выразительные! А ведь когда-то, пятнадцать лет назад, именно они пленили меня, заставив позабыть обо всех моих принципах…

– Ну что, может в Макдональдс махнём? – осторожно поинтересовался он. – Как раньше, помнишь?

– Значит, на нормальное заведение мы ещё не заработали… – протянула я.

– Тогда в ресторан? – он обрадовался. – Дашка, какой же я дурак!

– Согласна, Трошкин!

Глава 15

Дома я оказалась почти в полночь. Машка гордилась бы своей сестрой, узнав, что впервые за много лет эмоции, которые, как мне казалось когда-то, сгорели дотла в бракоразводном процессе, вновь возродились из пепла. Феникс по имени Даша…

– Слушай, Аркаш! – уже взявшись за ручку подъездной двери, оглянулась я. – А ты видел когда-нибудь павлинов?

– В Индии. Хочешь, поедем туда вместе?

Глаза его заблестели. Такой забытый, но такой родной взгляд!

– Может, и захочу, – рассмеялась я.

Он дёрнулся ко мне. Но всё-таки я могла ещё держать себя в руках.

– Стой, Трошкин, где стоишь!

– Даш, всего один поцелуй…

– Пока, Аркадий!

Быстро открыв дверь, я прошмыгнула внутрь, не оставив бывшему мужу ни одного шанса. Вот ещё! Достаточно и того, что весь вечер я вела себя как школьница, которая впервые попробовала алкоголь. То же чувство восторга от новизны и, в то же время, – страх, что тебя сейчас застукают…

В квартиру я пробралась незаметно, как мышка. Но дойти до своей комнаты не успела.

– Дарья! – раздался из кухни властный папин шёпот.

Вздохнув, я безропотно проделала несколько шагов назад…

Отец сидел за столом в окружении разбросанных документов, и выражение лица его не предвещало ничего хорошего.

– Садись! – кивнул он на табуретку и сдвинул бумаги к краю столешницы.

– Пап, я устала очень, спать хочу!

– Садись!!

Поняв, что возражения не принимаются, я плюхнулась на табуретку и замерла в ожидании.

– Я не спрашиваю тебя, где ты была, – он посмотрел на меня поверх очков, – но предупредить мать, что задерживаешься, ты была обязана!

– Пап, мне тридцать два года!

– А у твоей матери буйная фантазия!

– Я поняла… Простите меня!

– А теперь иди! – он опять уставился в документы.

– Спасибо, папа! – стараясь не улыбаться, я сползла со своего места и направилась к двери.

– Значит, он всё-таки тебя уговорил? – тихо, будто и не мне вовсе, добавил он вдогонку.

– Пап! – я удивлённо оглянулась. – Он же тебе никогда не нравился!

– Вспомнила бабка, как девкой была…

– Нет, серьёзно! – Я вернулась и опять взобралась на стул. – Помнишь, как ты говорил про него?

– Ты о чём? – хитрая усмешка промелькнула в его глазах.

– Что он твой будущий клиент…

– Ошибался, – отрезал он. – Каюсь.

– Значит, теперь ты был бы не против, если бы мы с Аркадием…

– А что, к тому идёт?

– Ну… – я задумалась.

– А вот когда ты сможешь чётко ответить на этот вопрос, тогда и поговорим! – он улыбнулся. – Иди, дочка, мне ещё поработать нужно.

– Опять твоё запутанное дело? – я положила руку на отпечатанный листок.

– Твой отец – мастер разгадывать загадки. Так что не волнуйся, а иди лучше баиньки. К маме не забудь зайти, не спит она.

– Хорошо, папуль! – я чмокнула отца в небритую щёку и с лёгким сердцем выскользнула из кухни.

Глава 16

– Ой!

Кто-то с такой силой врезался в меня сзади, что удержать тяжеленную стопку журналов, которые я и так с трудом тащила на второй этаж, не получилось. С грохотом они упали на паркет, образовав вокруг меня разноцветный веер. Хорошо, что хоть на ногах устояла, а то была бы сейчас потеха!

– Простите, Дарьсанна! – на меня глядели весёлые глаза Покрышкина. И ни капли раскаяния в них!

– Данила! – воскликнула я. – Ты что, спринтерскую дистанцию бежал?

– Я вам помогу!

Нагнувшись, он быстро принялся подбирать журналы, не забывая при этом украдкой поглядывать куда-то влево. Я скосила глаза. Ну конечно, Лютикова, кто же ещё! Впрочем, такому случаю я была даже рада. Есть удачный повод поговорить с хранителем важной информации с глазу на глаз.

– Будь добр, отнеси всё в учительскую!

– Да у меня… – взгляд его опять съехал в сторону.

– Тебе трудно? Ещё не окреп после болезни? – я покачала головой. – Конечно, я понимаю…

– Вовсе не трудно, Дарьсанна!

Крепко обхватив руками весьма объёмную кипу, он выпрямил спину и направился к лестнице. Я улыбнулась про себя. Парень был в таком возрасте, когда взять «на слабо» ничего не стоило. Особенно зная, что на него смотрят прекрасные глаза девочки…

– Вот сюда, пожалуйста, положи…

Он примостил кипу на моём столе и выдохнул.

– Ну, я побежал… У меня сейчас физика.

– Спасибо тебе, Данила, что бы я без тебя делала! – я улыбнулась.

– Обращайтесь, Дарья Александровна, всегда готов помочь! – отрапортовал он и взялся за ручку двери.

– Один вопрос, Данила…

– Да? – он обернулся.

– Чем закончилась та история с князем?

– С каким князем? – непонимающе вскинулся он.

– Которого жар-птица крылом коснулась…

– А откуда вы знаете? – он даже рот открыл от удивления.

– К твоему сведению, Данила, я тоже училась в этой школе и все тайные местечки знаю не хуже тебя.

– Дарья Александровна!

– Расскажи, а? Будь другом!

И в этот момент прозвенел звонок. На урок.

– У меня же физика, Дарьсанна! – дёрнулся он.

– Вот незадача! – расстроилась я. – Я тебя две недели ждала…

– Так вы у Анны Аркадьевны узнайте, это ведь она нам рассказывала про птицу!

– Белохвостикова? – удивилась я.

– Ну да! Она много чего интересного знает… Ну, я побежал?

– Беги, Данила. А Сусанне Львовне скажи, что это я тебя задержала.

– Ой, Дарья Александровна, а может, я всё-таки сам вам расскажу? Сейчас? – его глаза сверкнули. – Ну правда, вы ведь столько ждали…

– Беги, хитрец! – рассмеялась я. – У вас что, контрольная?

– Ну какая контрольная в начале года, – вздохнул он, отворяя дверь. – Лабораторная просто…

– Так это же интересно!

– Весьма… – ещё больше понурился он и вышел.

Белохвостикова, значит. Знай я об этом раньше… Ну ничего, сегодня же у неё спрошу, сейчас, точнее – через сорок минут! Конечно, сведения из первоисточника гораздо надёжнее, чем пересказ из детских уст. Детских, хм. Детки-то нынче быстрее взрослеют, чем раньше…

И, воспользовавшись тем, что в учительской больше никого не было, я набрала брату.

– Привет, братишка, как вы там?

– Отлично, Даш! – обрадовался он. – Слушай, а я тебе собирался звонить, прикинь? Уже и телефон в руку взял…

– Просто так или по делу?

– Просто так и по делу, – усмехнулся он.

– Выкладывай!

– Понимаешь, какая штука… – он помолчал. – Чёрт, никогда не думал, что придётся использовать родную сестру в личных интересах!

– Хм… То есть когда мы с Машкой писали за тебя сочинения и решали задачки, это называлось как-то по-другому?

– Конечно! Это был сестринский долг, – рассмеялся он. – А то, что я хочу попросить у тебя сейчас, называется совсем другими словами. Использование служебного положения в личных целях…

– А, вот ты о чём! – догадалась я. – Ну, воспользуйся, брат. Ты будешь первым…

– Первым? Да ладно, а то я не знаю, что в наших школах, да и не только в школах, происходит…

– Макс, не тяни!

– Короче, Даш, нам нужна твоя помощь в переводе Снежаны в вашу школу.

– Что, есть серьёзная причина для этого?

– Очень! Но это не телефонный разговор. Ты мне скажи, это возможно сделать?

– Конечно! И для этого вовсе не обязательно иметь длинную руку – это довольно распространённое дело, Макс! Но конечно, я помогу: с документами и с остальным…

– Ты святая, Даша, я всегда это знал!

– Машке только об этом не говори, – хмыкнула я.

– Слушай, Даш, а ты чего звонила-то?

– Я? – задумалась я. – А я и не помню уже. Наверное, просто так…

– Ладно, сестрёнка, ко мне тут пришли… Мы с тобой потом обговорим всё в деталях, ага?

– Договорились! Своей Маше приветы передавай, а Снежку поцелуй!

– Всенепременно!

Он положил трубку…

– О чём задумались, Дарья Александровна?

– Да так, Владлен Евгеньевич, о разном… – я вскочила.

Во мне жила воспитанная со школьных лет привычка вставать, когда в помещение заходит кто-то из учителей. И даже теперь, в моём нынешнем статусе, избавиться от неё было ой как непросто! Но директор – это, конечно, не только учитель, но ещё и начальство…

– А я, признаюсь вам по секрету, Даша, – он заговорщически понизил голос, хотя в учительской, кроме нас с ним, никого больше не было, – при виде вас всегда ищу глазами вашу сестру. Вот что значит многолетняя привычка!

– Очень хорошо вас понимаю, Владлен Евгеньевич! – улыбнулась я. – Мне самой Машки не хватает. Но видите, разные у нас с ней оказались дорожки…

– И это к лучшему! Представляете, что было бы с учениками, если бы по школе бродили две прекрасные, но совершенно неразличимые учительницы!

– Да, путаница могла бы возникнуть, пожалуй, – хмыкнула я.

– Не то слово! А если бы вашей сестре вдруг взбрело в голову немного пошалить, как в давние времена… Боюсь даже представить последствия! – Туманов покачал головой. – Помните, как нашу дорогую Сусанну Львовну чуть удар не хватил…

– Такое трудно забыть, Владлен Евгеньевич! Ох и получили мы тогда от родителей…

– А вы-то за что? – удивился он. – Зачинщицей ведь Маша была!

– А я – за утерю бдительности и покрытие преступника, – усмехнулась я. – Теперь вспоминать смешно, а в тот момент мне казалось, что позор не смоется никогда…

– Ну, одноклассники ваши тогда так не думали, это я точно помню! Жанне Д'арк и не снилась такая слава!

– Куда уж ей! – рассмеялась я.

– Даша, голубушка, я ведь о чём хотел вас спросить… – он снял очки и, подышав на стёкла, протёр линзы платком. – Сестрица ваша не скоро собирается в очередную поездку?

– На следующей неделе, насколько я помню. А у вас, наверное, мятный шоколад закончился?

– Уж я растягиваю его, растягиваю, – Туманов развёл руками. – Но нет ничего вечного в этом мире. Увы…

– Не переживайте, Владлен Евгеньевич, всё в наших руках – запасы будут пополняться, обещаю!

– Спасибо вам, моя дорогая! Что бы я без вас делал! Я, понимаете, уже не представляю свой завтрак без кусочка мятной шоколадки! Подсел, как нынче говорят…

– На мой взгляд, из всех маний эта – самая безопасная, – улыбнулась я.

– Умеете вы успокоить, Дарья Александровна! – он направился к двери. – Мне в министерство нужно ехать, сегодня уже не появлюсь. Вы справитесь без меня?

– Я постараюсь!

– В случае чего, звоните. Да, и ещё – вы сегодня ослепительно выглядите, Даша!

Он вышел, а сияние добрейшей ауры, которой всегда был окружён этот человек, осталось. Я думаю, не было в школе ни одного ученика, не испытавшего на себе её воздействия. Даже самые отъявленные хулиганы стихали при виде нашего Туманова. Да, нам очень повезло с директором!

Глава 17

– А куда подевалась Белохвостикова, кто-нибудь видел? У меня к ней вопрос…

Я терпеливо ждала, когда в учительскую зайдёт Аня, но вот уже и перемена заканчивается, а учительницы истории как не бывало. Странно. Она всегда успевала забежать сюда перед следующим уроком. К тому же – я ещё раз сверилась по расписанию, висящему на стене, – сейчас у неё окно, а в это время Аня обычно обедает. Девочка из деревенской семьи, она прилежно следовала установленным с детства правилам: никогда не пропускать обед, пусть даже рядом рушатся города и вздыбливается от потрясений земля. Обед – обязательно с горячим супом – это основа здоровья и устойчивости духа.

– Кажется, они с Крымовым куда-то пошли, – вспомнила Любовь Андреевна Сухомлина, наша математичка. – Я их из окна видала.

– Вот как? – удивилась я. – Ну ладно, потом спрошу. У меня сейчас девятый «Б»…

– Они сегодня особенно невыносимые! – заметила Сухомлина. – Я только что от них. Наберитесь терпения, Дарья Александровна!

– Этого добра у меня навалом, Любовь Андреевна!

– Мне нравится ваш оптимизм, – тонко улыбнулась та и, забрав со стола тетрадки, вышла из учительской.

Наверное, в каждой школе есть свой «девятый Б» – класс, отличающийся стойкой сплочённостью, особенно во всяких хулиганских выходках. Вот и у нас он существовал. Причём, стал притчей во языцех не с начальных классов – во всяком случае ничего, выходящего за рамки, я от этих детей в их первые годы обучения не припомню. Но где-то с одиннадцати лет их словно подменили. Всех. Конечно, можно делать скидки на переходный возраст, и, собственно, мы все так и думали: год, другой и всё изменится. Но не тут-то было! Вот уже четыре года ученики из «Б» класса усердно портили педагогам жизнь. Радовало нас только одно – терпеть оставалось не так много. В конце этого учебного года часть из них разбежится по средне-специальным заведениям, а те, кто останутся, перемешаются с параллельными классами, и концентрация уже не будет так сильна и взрывоопасна. Особенно я уповала на то, что школу покинет самый ярый создатель смут, безбашенный Алик Габрелидзе – его родители клялись отдать сына в Кемеровский Кадетский корпус радиоэлектроники. Такое решение я приветствовала – там и дурь из пацана вытрясут, и прочную профессию дадут. Ну а дальность сего заведения от Москвы была на руку самим родителям, и их тоже можно было понять…

Что меня ждёт сегодня на уроке, предугадать невозможно – как карта ляжет. Но дверь в класс я открывала с особой осторожностью, памятуя о случае, приключившемся с одним из наших педагогов, когда ему на голову вдруг обрушилось ведро с краской, якобы забытой рабочими во время ремонта. Мы потом всей учительской колдовали над дорогим пиджаком, применяя все доступные нам средства, лишь бы удалить с ткани ядовито-жёлтый цвет. Не удалось…

Сейчас на мне был один из любимых брючных костюмов, поэтому входить сразу же после открытия двери я не стала – несколько секунд выдержала. Кажется, пронесло!

В классе стояла тишина – но не та, благостная, успокаивающая сердце, а напряжённая, словно перед бурей. Так-так-так… Я внутренне собралась ещё сильнее, хотя, казалось бы, куда больше? За серьёзными минами сидевших на своих местах учеников явно угадывалась какая-то пакость, я не я буду!

– Сразу бы сказали, что задумали, всем было бы проще, – негромко произнесла я, кладя журнал на стол и внимательно оглядывая своё рабочее место.

На первый взгляд всё в порядке, но за десять лет работы в школе первым своим ощущениям я привыкла не слишком-то доверять.

– И почему все против нас так предубеждены? – грустно вздохнул Костя Птичкин. Смешной хохолок на его макушке понурился, соглашаясь со своим хозяином.

– Замечательное слово, Константин, – предубеждение, но к вашему классу оно не имеет никакого отношения! – я осторожно опустилась на стул.

– Ах, Дарья Александровна! – с ещё большей грустью и даже какой-то тоской произнёс Костя. – Как же вы не правы!

– Ты хочешь об этом поговорить, Птичкин? – я облокотилась на спинку. Пока всё идёт нормально…

– Ну что вы, Дарья Александровна, у нас же сейчас урок! – в его голосе послышалось праведное возмущение. – Как можно!

– Тогда ты позволишь мне начать?

– Конечно!

– Благодарю тебя, Константин! – Я открыла журнал, стараясь не выпускать из поля зрения ни один сантиметр помещения. – Итак, к сегодняшнему уроку вы должны были прочитать роман в стихах Александра Сергеевича Пушкина «Евгений Онегин»… Кстати, а куда делся Алик Габрелидзе? Я же утром его видела!

– Может быть, он забыл, что у нас урок? – невинным голоском спросила Инна Левкова.

– Или у него заболел живот, и он из сортира выйти не может? – выдвинул свою версию Сергей Суворов.

– У кого ещё какие варианты имеются? – усмехнулась я.

Класс оживился. И к тому времени, когда произошло ещё одно событие, у Алика обнаружилась потеря памяти вкупе с сенной лихорадкой, переломом обеих ног, а также героической гибелью от рук террористов. Добрые одноклассники веселились от души.

– Вашу бы фантазию, да в мирных целях! – с усмешкой сказала я, поднятой рукой останавливая неиссякаемый словесный поток. – Школьные сочинения выглядят бледной тенью по сравнению с тем, что вы тут напридумы…

Договорить я не смогла. Указка, которую я в этот момент держала в руке, нервно хрустнула под моими пальцами, но этого я уже не замечала, лишь смотрела на невероятное, всем законам противоречащее явление, возникшее вдруг за открытым окном. Там, раскинув в стороны руки, парил какой-то человек. За его спиной трепыхалась длинная чёрная накидка, а пол-лица скрывалось под чёрной непроницаемой маской.

В первые секунды я подумала, что сошла с ума. Класс литературы находится на третьем этаже, и то, что я сейчас наблюдала собственными глазами, было скорее похоже на сон или дикий розыгрыш, чем… Розыгрыш, говорите?

Я бросилась к окну. Ну конечно! Под ногами у «бэтмена» находилась вполне себе реальная, достаточно устойчивая конструкция – удлинённая металлическая площадка с бортиком. Обшарпанный, неприглядного вида подъёмник, по всей видимости, не один год служил людям, возможно даже был давно списан за непригодность…

Моё приближение спугнуло чёрного человека. Он отшатнулся, упёрся спиной в невысокое ограждение, и только сейчас я заметила, насколько бледное у этого героя лицо. А губы и вовсе серого цвета! Всё понятно: первый пыл от «смелого» поступка угас, и сейчас до него стало доходить, что же, собственно, он наделал. Ну, Габрелидзе, ну, балбес!

Конечно, ученика своего я признала быстро – коренастую фигуру с характерным разворотом плеч не могла скрыть никакая одежда, будь даже это свободная чёрная хламида, похожая на балахон ку-клукс-клановца, которая, собственно, и укутывала сейчас мальчишку.

На меня он уже не смотрел. Глаза его, лихорадочный блеск которых был заметен даже сквозь прорези маски, с ужасом взирали на пропасть, начинающуюся у самых ног и притягивающую к себе со страшной силой. Встречала я такой взгляд и знала, что за этим может последовать!

– Алик, посмотри на меня!

Какое счастье, что сегодняшний день баловал нас бабьим летом – окна в классе были распахнуты настежь, иначе даже представить страшно, как бы повлияли дополнительные проволочки на перепуганного человека!

– Алик! – спокойным голосом повторила я, прочно приклеиваясь своим взглядом к расширенным глазам мальчишки. – Сейчас я помогу тебе забраться в окно. Ты понял меня?

Он медленно кивнул, ещё сильнее впиваясь побледневшими пальцами в железные прутья бортика. Я чувствовала, что одно неловкое движение с моей стороны – и парень совсем потеряет голову. Что может произойти дальше – одному Богу известно. А если учесть ещё один отягощающий фактор в виде приступов астмы, которым Алик бывает иногда подвержен… Нет, об этом сейчас лучше не думать, не накликать бы беду!

– Костя, помоги мне!

Не оборачиваясь, я пошарила ногой в поисках стула. К счастью, Птичкин не подвёл – быстро придвинув ко мне опору, он помог взобраться сначала на стул, потом на подоконник, крепко держа меня под локти. Класс затаил дыхание. Сообразили, наконец, что глупая шутка может плохо кончиться для одного из них!

Я быстро взглянула вниз: металлическая конструкция, на которой скорчился мой ученик, оказалась обычным строительным подъёмником, крепящемся на стареньком, обляпанном комьями грязи, грузовике. Кабина его сейчас была пуста – куда делся нерадивый водитель, оставалось загадкой. Значит, надеяться нужно только на свои силы, решительно подытожила я и прикинула расстояние, которое отделяло меня от Габрелидзе. Метра полтора, не меньше. Возможно, даже два. Плохо. Рукой подтянуть к себе площадку не удастся. Что же делать?

– Ребята, тащите стремянку. Она у бабы Любы в кладовой.

– Знаем! Сейчас принесём!

За спиной тихонько хлопнула дверь.

– Алик, помнишь, ты говорил, что азбуку Морзе знаешь? – ляпнула я первое, что пришло в голову.

Он еле заметно кивнул.

– А меня научишь?

Он сглотнул.

– Только не говори мне, что я слишком стара для этого…

Несла я полную чушь, лишь бы сбить, увести мысли парня от пугающей реальности.

– Я не говорю… – он с трудом разжал белые губы.

Дыхание его стало заметно чаще, и это встревожило меня не на шутку.

– Дарья Александровна, лестница!

Мне в бок уткнулся холодный металл.

– Помогите, ребята!

Общими усилиями мы выдвинули стремянку в окно и водрузили дальний её конец на бортик кабинки. Слава богу, он оказался почти вровень с подоконником. Лестница держалась довольно прочно, надеюсь, что мои пятьдесят пять килограммов выдержит. Благодаря Грише, во мне не было ни грамма лишнего жира – вернусь с операции по спасению малолетнего хулигана, налягу на занятия с ещё большим жаром.

Я сняла жакет.

– Костя, Серёжа, держите здесь, Инна, а ты сбегай во двор, поищи этого безответственного водителя…

– Уже бегу, Дарьсанна!

Дверь хлопнула во второй раз.

– Дарья Александровна, подождите. Страховка нужна.

– Некогда, Саша. Ты видишь, ему совсем плохо?

– Мы вас так не отпустим! Костян, Серый, тащите!

Послышался резкий звук рвущейся ткани. Я поняла – ребята стянули с карниза портьеру.

– Мой отец, Дарьсанна… – Саша Мельников крепко затянул на моём поясе один конец плотной зелёной ткани, – учил меня морские узлы плести. Так что не переживайте, выдержит!

– Поняла. Спасибо, Саша!

– Давайте лучше я полезу. Я легче! – Птичкин схватил меня за руку.

– А вот о моём весе ты зря упомянул, Константин! – хмыкнула я. – Ладно, шутки в сторону. Кто-нибудь знает, ингалятор у Алика с собой?

– Не знаем, – послышались растерянные голоса.

– Ну так в портфеле поищите!

– Есть, Дарья Александровна!

Моей ладони коснулся холодный бок флакончика. Ещё одна задача – не уронить его по дороге, а то будет финт!

Ещё раз порадовавшись тому, что на мне были брюки, а в брюках – глубокие карманы, я быстро уложила заветное лекарство в правый кармашек, мысленно перекрестилась и, встав на коленки, поползла вперёд. Господи, помоги!

Кажется, в расчётах я ошиблась – до Габрелидзе было не полтора метра, и даже не два, а все десять! По крайней мере, именно так мне казалось, когда мелкими-мелкими отрезками я передвигалась по металлической, впивающейся в коленки и ладони, поверхности стремянки. На землю я не смотрела. Алика я могла понять лучше, чем кто-либо другой – ведь и в меня вселялся дикий, не контролируемый никакими увещеваниями, ужас перед высотой! Но что сейчас мои чувства, когда на том конце серебристого мостика задыхается мой ученик!

Потеряла равновесие я лишь однажды, в самом окончании немыслимо трудного пути. Видимо, обрадовалась завершению прогулки и расслабилась на секунду. Этого мгновения хватило, чтобы моё тело наклонилось вбок, и лишь только благодаря спортивной сноровке я не грохнулась с головокружительной высоты – пальцы успели зацепиться за край бортика, и невероятным усилием я забросила своё тело внутрь. И опять, в который уже раз, добрым словом помянула Гришу – сгруппироваться при падении получилось автоматически, так что вставала на ноги я в целости и сохранности, без единого синяка и с чувством огромнейшего облегчения.

– Дыши, Алик, дыши!

Я вложила в трясущуюся руку мальчика белый баллончик. Воздух со свистом выходил из его лёгких. Это было страшно. Но теперь поправимо.

– Дарья Александровна! – пролепетал он спустя минуту. – Простите меня…

– Зачем же ты полез, зная, что так высоты боишься, дурачок?

– Я не знал…

– Не знал он! – я выдохнула. – Ох, Алик, Алик… Ладно, потом с тобой разберусь. Давай-ка, брат, возвращаться на Большую Землю.

– По лестнице? – он опять побледнел.

– А что такое? Ты же бэтмен, а бэтмены, как известно, никогда не сдаются!

– Дарья Александровна!

– Ладно, так уж и быть. Мне и самой что-то не очень хочется повторять. Это было, конечно, забавно, но путь домой хотелось бы всё-таки сократить…

Меня будто услышали. Кабинка, резко дёрнувшись, сдвинулась в сторону, сначала в одну, потом, передумав, в другую, и с металлическим лязгом ударилась о стенку школы. Алик схватил меня за руку…

Первой в открытое окно была втянута наша спасительница – стремянка, за ней последовал Габрелидзе – порозовевший и взбодрившийся, а следом за ним и я, тоже без особой печали в душе.

Убедившись, что все спасены, горе-водитель поспешил опустить кабинку и, не делая попыток познакомиться с участниками успешной операции, покинул поле боя в рекордно короткий срок.

– Ура! – заорали все.

Алика усадили на стул, дали в руку стакан с водой. Я посмотрела на часы – от урока прошло всего пятнадцать минут. Ничего себе!

– Дарья Александровна, ну вы даёте! Мы чуть не поседели!

Они облепили меня со всех сторон – счастливые, с восторженными взглядами, и я поняла, почему Машке никогда не удастся уговорить меня бросить школу. Вот именно из-за этих балбесов, с их глупыми улыбками и сияющими лицами…

– Теперь вы понимаете, каково нам, взрослым, справляться с вашими выходками?

– Простите нас, Дарья Александровна, мы больше не будем!

– Так я вам и поверила, – усмехнулась я. – День не успеет закончиться, как жди от вас очередной проказы!

– Честное слово!

– Ну ладно, ладно! – я подняла руки. – А сейчас давайте всё-таки вернёмся к уроку! Я понимаю, реальность гораздо интереснее книг, но всё же учебный план никто не отменял…

Последовать моему указанию никто не успел – дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появился директор, собственной персоной, с довольно мрачным выражением лица. Рядом с ним, переминаясь с ноги на ногу, маялась Инна Левкова. Ох, что сейчас начнётся…

Алик судорожно вцепился в стакан, будто видя в нём единственное для себя спасение.Ребята притихли.

– Что у вас происходит, Дарья Александровна?

Владлен внимательно оглядел нашу компанию. Я откашлялась.

– У нас… урок литературы, Владлен Евгеньевич.

– А почему ученики не за партами?

– Я же говорю, у нас репетиция! – пискнула Инна, обведя класс невинными глазами.

– Тебя я уже выслушал, Левкова! – директор положил руку на плечо девочки. – Дарья Александровна?

– Эм-м-м… – я посмотрела в белое личико своей ученицы. – Инна права, Владлен Евгеньевич. Мы ставим спектакль…

– Вот как? – директор поднял брови. – И что за произведение, позвольте узнать?

– «Евгений Онегин». Я, с вашего позволения, Татьяна, – я потрясла длинным зелёным шлейфом, до сих пор опоясывающим мою талию, – а Габрелидзе самого Онегина играет. Не правда ли, похож?

– Ну… – директор наклонил голову. – Я бы сказал, что похож он совсем на другого персонажа.

– Ну что делать, – развела я руками, – театрального реквизита у нас в школе нет. Надели то, что было.

– Хм… – с сомнением сказал шеф.

И оглядел притихший класс.

– А я играю Ольгу Ларину, Владлен Евгеньевич! – вышла вперёд Инна. – У меня платок в окно выпал, вот, я за ним спускалась!

Она потрясла перед глазами шефа какой-то белой тряпкой.

– Ну что ж… – директор бросил на меня задумчивый взгляд. – Раз так, не буду вам мешать. Репетируйте, гхм…

И вышел.

– Та-а-ак, – протянула я. – Вовлекли, называется! Втянули!

– Дарьсанна, ну ведь не узнает никто, честное слово!

– Ты хочешь сказать, Инна, что операцию по спасению оболтуса из девятого «Б» никто, кроме нас, не видел? И как поднимался Алик на вполне себе осязаемом и видимом устройстве, прошло мимо взгляда находящихся на втором и первом этажах людей?

– Я об этом и говорю, Дарья Александровна! – радостно воскликнула Левкова. – Вы не представляете, какое это счастливое совпадение! Водитель удрал, только в ушах свистело, и возвращаться сюда, будьте спокойны, не намерен, в классе под нами сейчас уроков нет, первоклашки уже ушли, а на первом спортзал!

– Спортзал!

Я совсем не подумала об этом. Даже если бы Крымов был на месте – а сейчас у него и правда перерыв, – увидеть в окна то, что происходит во дворе, не представляется возможным. Окошки в спортзале находятся высоко вверху, а потолки метров пять высотой. Или даже больше. Здание школы у нас нестандартное, построено в конце девятнадцатого века, и уж конечно никто из семейства Стоцких, владевших этим домом, представить себе не мог, что через сотню лет здесь будет размещаться обыкновенная школа.

– Кстати, Инна, а где ты водителя нашла? Как он вообще мог отлучиться, бросив несовершеннолетнего подростка без присмотра?!

– А ему, – девочка поджала губы, – курить срочно приспичило, представляете?! Вот он и бегал в ближайший ларёк. Думал, на минутку, а там очередь… Так что пришлось мне самой кабинку эту несчастную ближе к стене передвигать!

– Не поняла… – оторопела я. – Так это ты сделала? А мы-то думали… Но как ты смогла? Ты же в технике, как я в балете!

– Не фиг делать, Дарьсанна! – рассмеялась Инна. – Я комиксы с детства люблю, а там на панельке примитивные картинки: двигай вверх, двигай вниз… Ребёнок справится!

– И ты уверена, что водитель не пойдёт трубить всем направо-налево, что случилось?

– Он же не дурак себя подставлять, – пробормотал Алик. – Машинка-то на стройке сейчас должна быть. Мы её потихоньку взяли, на время…

– На время… – проворчала я. – Ох, Алик, будь я твоей матерью, ты бы у меня месяц в школу ходить не смог!

– Почему, Дарьсанна? – не понял тот.

– Попа болела бы за партой сидеть!

– А-а-а! – класс грохнул от хохота.

Смех – лучшее лекарство от напряжения…

– А теперь, дорогие мои, делаю официальное заявление! – провозгласила я, когда все, наконец, успокоились. – С этой минуты театральный кружок объявляется официально открытым! Придётся нам всем отвечать за свои слова!

– Легко! – воскликнула Инна Левкова.

Кто бы сомневался! Инна уже все уши прожужжала, что собирается поступать в театральный. Умеют же некоторые извлекать выгоду из любой ситуации…

– По местам, господа артисты, сцена не терпит хаоса! Алик, да сними уже ты эту маску, я её уже видеть не могу!

– И ты полезла туда? – у Машки дрогнул голос. – Ты сошла с ума, моя дорогая сестрица? А если бы эта чёртова железяка тебя не выдержала, а?

– Но она ведь выдержала! – Я переложила трубку в левую руку, а в правую взяла авторучку. Через полтора часа тренировка, а передо мной ещё целая гора непроверенных тетрадей.

– Никогда больше так не делай, поняла?

– Не обещаю…

– Дашка! Сколько раз я тебе говорила, что опасней места, чем твоя школа, на свете нет! Ну что, убедилась?

– Можно подумать, в твоём турагентстве тишь да гладь, да божья благодать!

– Конечно! У нас всё продумано, просчитано и проверено! А от твоих учеников только и жди, что подвоха и пакости. Ну согласись, сестра!

– Даже не проси. И вообще, ты меня отвлекаешь. Мне ещё кучу сочинений проверить надо перед тренировкой…

– И ты после всего ещё на айкидо своё собираешься?? – изумилась Машка. – Совсем с головкой плохо?

– А что такого-то? Да, собираюсь. У нас сдача на пояс через месяц, не хочу пропускать занятия без причины.

– Ты, мать, железная какая-то.

– А ты, можно подумать, из ваты! – усмехнулась я. – Ещё вопрос, в ком из нас энергии больше – во мне или в тебе! Кстати, как там твой новый знакомый?

– Ой, сестрёнка, больше не могу разговаривать, тут клиенты… – быстренько пробормотала Машка. – Созвонимся!

– Машка!

– Всё, не могу! Целую, мой хомячок!

Она бросила трубку. Так-так-так, что-то тут неладно. Неужели наконец дрогнуло сердечко моей близняшки? Я задумчиво уставилась в окно. Что же это за таинственный тип, которого Машка так тщательно скрывает от родной сестры? Сглазить боится? А может, из-за меня? Но нет, какая чепуха в голову лезет! Я встряхнула волосами и опять взялась за ручку. Время, время…

Глава 18

– Что это с тобой сегодня, Даш?

– В каком смысле?

Мы отдыхали в перерыве между тренировками, расположившись на татами у окна. Слева от меня дышал Захар, справа – Стёпка. Он же и задал мне вопрос, толкнув локтем в бок.

– Ты сама не своя…

– А чья же я, на твой взгляд? – усмехнулась я.

– Хороша Даша, да не наша… – донеслось слева.

– Чья бы корова мычала, – ответила я, не поворачивая головы. – Стёпка, уйми этого типа, он меня достал уже! Всю тренировку, будто хвост, за мной волочится!

– Даша, животноводческая тема – это не твоё! – расхохотался Захар.

– Ну правда, Даш, зря придираешься к человеку, – улыбнулся и Степан.

– Одни предатели кругом! – простонала я. – Ну почему сегодня моя Ольга не пришла?? А, я поняла! Вам, Захар Батькович, всё равно, за кем бегать, нет Оли – значит, подойдёт и другая юбка. Что, выкупила я вас?

– Даш, можно тебя на минутку?

Я и не заметила, как в зале появился Григорий. Антон, который мучил нас на первой тренировке, сейчас стоял рядом с братом и с каким-то странным выражением смотрел на меня. Интересно, что я сделала не так? Может быть, решили к экзаменам меня не допускать?

– Привет, Гриш. Что-то случилось?

– Случилось, Даш… – Григорий красноречиво помолчал. Сердце моё сжалось.

– Не допускаете, да? – упавшим голосом сказала я. – Я понимаю, рано мне пока о синем поясе думать…

– Ну при чём тут пояс! – в один голос воскликнули братья.

– А что тогда? – я переводила взгляд с одного на другого.

– Мы гордимся тобой, Даш, и хотим, чтобы ты об этом знала.

– Не поняла…

– Тут и не нужно ничего понимать! – Гриша положил руку мне на плечо. – Ты необыкновенный человек, Дарья.

– Ты что, Гриш… – пролепетала я.

– И невероятно красивая женщина! – добавил с улыбкой Антон.

– Э-э-э…

– А теперь иди.

Григорий, погладив меня по плечу, слегка подтолкнул вперёд. Отходила от них я в полном обалдении. Что это с ними? Какая муха их укусила?

– Ты чего, Дашк? – Стёпка с Захаром удивлённо заглянули в моё лицо. – Что такого они тебе сказали?

– Вам никогда не казалось, что наши Фантиковы – чудны́е люди? – вместо ответа спросила я и улеглась на спину, раскинув руки в стороны. Мне отчего-то стало так хорошо, так необыкновенно хорошо!

– Кажется, они признались ей в любви. Оба, – задумчиво произнёс Захар.

– Ах, думайте, что хотите!

– Даш! – его лицо зависло надо мной.

Нет, не люблю я вас, да и любить не стану!

Коварных ваших глаз не верю я обману.

Остыл огонь души, и сердце охладело!

Вы очень хороши, да мне какое дело⁶!.. –

продекламировала я, глядя в серые глаза. Или синие? Никак не могу понять, какого они у него цвета.

– А мне больше Тарковский по душе, – спокойно парировал Захар. – Вот, послушай:

Свиданий наших каждое мгновенье

Мы праздновали, как богоявленье,

Одни на целом свете. Ты была

Смелей и легче птичьего крыла,

По лестнице, как головокруженье,

Через ступень сбегала и вела

Сквозь влажную сирень в свои владенья

С той стороны зеркального стекла⁷…

У меня перехватило дыхание. Нет, не только от трепетной чувственности, которой был пронизан мужской голос. Никто не знал, что поэзия Арсения Тарковского действует на меня, подобно магической дудочке змеелова…

– Ты куда, Даш? – удивлённо воскликнул Степан, когда я, резво подскочив, сломя голову бросилась вперёд. Куда-нибудь. Лишь бы подальше от этого голоса и этого человека.

– Струсила! – донеслось мне вслед. – Что и требовалось доказать!

Спускаясь после тренировки по лестнице, я думала о своём девятом «Б». И думала – о чудо! – с удовольствием. Мысль о том, что теперь не надо бояться выплёскивающейся на голову краски или шагающего по классу разодетого скелета грела душу. Нет, всё-таки верно говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло!

– Даш, подожди!

Сверху послышался громкий топот. Я ускорила было шаг, но потом одумалась. Убежать от этого человека всё равно не удастся, а вот повод посмеяться над собой я вполне могу предоставить. Ну уж нет, не дождётесь, господин хороший!

– Кажется, кто-то забыл, что у нас с ним разные пути-дорожки! – с неудовольствием сказала я, подняв голову. – Или опять я шарфик посеяла?

– Всегда удивлялся этому выражению, – спокойно произнёс он, спустившись. – Почему посеяла? Почему не сказать по-человечески: потеряла, оставила, забыла…

– Вы хотите об этом поговорить, мистер филолог? – учительским тоном осведомилась я. – Мне кажется, время выбрано не совсем подходящее. Приходите завтра.

– Даш, уже поздно…

– Вот и я об этом! Завтра, говорю вам, завтра!

– Уже очень поздно, Даша, – упрямо повторил он. – И я не могу допустить, чтобы ты возвращалась к метро одна. Хочешь ты или нет – я тебя провожу.

– Вот как! Нынче у девушки даже согласия не спрашивают! А тебе не кажется, что это по меньшей мере странно?

– Мне кажется, что это нормально! – он придержал дверь, которую я уже собиралась открыть. – Даш, скажи мне честно – у тебя негативный опыт отношений с мужчинами? Почему ты ершистая такая, колючая?

– Я не собираюсь обсуждать с посторонним человеком свою личную жизнь. Пусти меня, Захар!

– После того, что я делаю с тобой на тренировках, посторонним человеком меня трудно уже назвать, – он улыбнулся.

– После того, что ты делаешь со мной, порядочный человек уже жениться должен! – насмешливо сказала я. – Ну что, слабо?

– Даш, ну чего ты добиваешься, а?

– Я добиваюсь? – ахнула я. – По-моему, это ты от меня ни на шаг не отходишь! Или я, как человек с воображением, всё придумала? Слушай, раз уж пошёл такой разговор: чего тебе от меня надо, Захар?

Я даже руку от двери убрала. В конце концов, пусть уже скажет, в чём дело, и покончим с этим. Не очень, конечно, удобное место для выяснения отношений – в тёмном душном предбаннике, к тому же ребята в любую минуту спуститься могут…

– Только не ври, что к нам ты пришёл ради спортивного интереса. Не верю я в такие случайности. На кой ляд я тебе сдалась, Захар? Ты ведь, с твоей внешностью и обаянием, любую заарканить можешь, даже моргать не придётся! Или тебя клинит от того, что мне ты безразличен? Так это тоже дело поправимое – просто смирись и все дела. Ну, что ты молчишь?

– Ты же мне слова не даёшь вставить!

– Молчу! – я прикусила язычок.

– Ты права, Даш, к вам в группу потянул меня не только спортивный интерес. – Он вдруг замялся. – Понимаешь…

– Ой, только не говори, что это была любовь с первого взгляда! – фыркнула я. – А то у тебя сейчас такой вид…

– Я этого и не говорю! – отмахнулся он. – Совсем о другом хотел сказать. Понимаешь, в ту ночь, ну, перед нашей первой встречей, мне приснилось…

– Приснилось? Это становится уже интересным! И что тебе приснилось, Захар?

– Ты. Мне приснилась ты.

– Я?? – расхохоталась я. – Господи, я думала, ты скажешь что-нибудь оригинальное, а ты… Я ему приснилась! Чушь собачья на постном масле! Заливай баки кому-нибудь другому, а со мной такие истории не пройдут! Почему не признаться честно, а? Так, мол, и так, не люблю, когда на меня, красавчика, не обращают внимания. Я ведь баба-то не глупая, пойму!

Он изменился в лице.

– Ты очень умная баба, согласен. Идём!

Он схватил меня за руку.

– Ты что, сдурел? – испугалась я. – Куда ты меня тащишь?

– К метро, – процедил он сквозь зубы, распахивая дверь. – Я тебя тащу к метро.

– А дальше?

– А дальше наши дорожки разойдутся, как ты и хотела. Тебе направо, мне – налево. Идём, я тороплюсь.

– А я зато – нет! – я упёрлась ногами в землю. – И вообще – погода такая замечательная, грех упускать. Я погулять хочу…

– Вот выйдешь на своей станции и гуляй сколько хочешь! А сейчас, будь добра, смирись.

– А ты злопамятный!

– Уж какой есть!

– Руки от неё убери! – вдруг раздалось из темноты.

К нам, торопливо пересекая автостоянку, спешил мой бывший муж.

– Аркаша! – радостно воскликнула я. – Как же я рада тебя видеть!

Хватка Захара ослабла. Я бросилась навстречу Аркадию.

– Всё в порядке, дорогая?

– Конечно, дорогой! – я поцеловала его в щёку и обернулась. На лицо Захара набежала тень.

– Ты уверена? – Аркадий сделал шаг вперёд. Я крепко сжала его локоть.

– Абсолютно. Мы просто разговаривали с… товарищем.

– Поговорили?

– Да, милый. И теперь можем идти!

– А мне кажется… – голос Аркадия не предвещал ничего хорошего.

– Тебе кажется! – я с трудом его удерживала. – Идём, Аркаш, прошу тебя. Слышишь? Пойдём. Я устала, домой хочу!

– Ладно, – он нехотя сдался. – Но одно твоё слово…

– Моё слово: домой!

– Как скажешь!

Бросив последний взгляд на мрачную тень моего партнёра по татами, он крепко прихватил меня под локоть и повёл по переулку. Оглянулась я всего один раз. Силуэт Захара смутно просматривался вдалеке. Он оставался стоять на том же самом месте, как будто вдруг превратился в камень. Отчего-то больно сжалось сердце…

– Ты знаешь, Аркаш, на днях я тут павлина видела…

– Павлина? – он рассеянно взглянул в то место, куда я махнула рукой. – Павлина – это хорошо… Ты вот что скажи мне – у тебя с этим типом что-то было?

– Правда, расцветка у той птицы была совсем не павлинья, – продолжала я. – Золотая как будто. И летал он высоко… Странно, да?

– Даш, я задал тебе вопрос!

– Вот и я спрашиваю – какие, к чёрту, павлины в центре Москвы, а?

– Дарья! – остановившись, он схватил меня за плечи. – Я повторяю свой вопрос: что у тебя было с этим субчиком?

– Мне кажется, это не твоё дело! – поморщилась я. – Да что за день сегодня такой? Сначала один в душу лезет, теперь другой…

– Я убью его! – в глазах его стояла такая решимость, что я испугалась. Хоть и понимала, что обычно такие угрозы не исполняются, но логика буксовала перед эмоциями.

– Если хоть один волос с его головы упадёт, ты меня больше никогда не увидишь, Аркадий. Понял?

– Теперь ты его защищаешь! – он больно сдавил мои плечи.

Где-то вдалеке вскрикнула птица. Я вспомнила: точно так же она кричала, когда я спасала чужую сумочку. Та ли это была пичуга или совсем другая?

– Ты слышал её, Аркаш?

– Что, твоя жар-птица вернулась? – он опустил руки. – Даш, я куплю тебе тысячу павлинов, хочешь?

– Не хочу! – я быстро пошла вперёд.

– Ты обиделась? – догнав, он взял меня за руку. – Ну, прости меня, дурака!

– Что, больше так не будешь? – съязвила я.

– Не буду, Даш! – он поднёс мою ладонь к своим губам. – Клянусь!

– Идём уж, ревнивец! – вздохнула я. – И откуда ты взялся на мою голову?

– О, вот об этом я тебе сейчас и расскажу…

Глава 19

Аню Белохвостикову я припёрла к стенке – в фигуральном смысле, конечно, – утром же, едва только та вошла в учительскую. Мы с ней всегда приходим раньше всех: я – потому что ответственность бежит впереди меня, а Аня живёт рядом со школой.

– Ну, наконец-то, Анна Аркадьевна! Я вас заждалась уже!

– Я что-то не то сделала, Дарья Александровна? – испуганно замерла на месте девушка.

– Ох, Аня, ну что же ты сразу виноватой себя чувствовать начинаешь! Так нельзя!

– Да я знаю, Дарья Александровна! – она вздохнула. – Андрюша тоже мне всегда об этом говорит… Ой, то есть Андрей Павлович…

Она моментально покраснела.

– Анна Аркадьевна, – я понизила голос. – Надеюсь, в школе, кроме меня, никто не догадывается о ваших… гм… симпатиях?

– Я не знаю… – пролепетала она, смутившись ещё больше. – Я стараюсь…

– Нужно уметь разделять работу и личную жизнь! – резче, чем надо бы, отчеканила я. – У нас детское учебное заведение, а не офис, это ты понимаешь?

– Понимаю…

– Впрочем, я совсем о другом хотела с тобой поговорить, – спохватилась я. Вот ведь дурацкая моя натура, всегда найдёт, к чему придраться! Ну и как, спрашивается, теперь быть?

– Слушаю вас, Дарья Александровна!

– Кое-кто из наших учеников… – осторожно подбирая слова, начала я, – рассказал мне одну историю, услышанную от тебя на уроке.

– Какую? – её пальцы нервно затеребили поясок платья.

– О птице дивной и князе, которого она коснулась своим крылом!

– Ах, это! – она распахнула глаза. – Очень красивая сказка, правда?

– Так это сказка? – стараясь скрыть своё разочарование, спросила я.

– Моя бабуля говорит, что быль, – улыбнулась Аня. – Но подкрепить фактами это не может, вот беда…

– Анечка, а подробнее можно? – взмолилась я, не выдержав. – Понимаешь, дослушать историю я не успела, а мне так интересно, чем дело закончилось!

– Конечно, Дарья Александровна! – с готовностью откликнулась она и, наконец, опустилась на стул. Я расположилась напротив неё. – Быль ли, не быль, но бабка моя, а ей – её бабка, сказывали так: давным-давно, в стародавние времена, когда не колёса резиновые дорог касались, а ноги пешие да копыта резвые, стояла на месте нашей деревушки крепость. Чащами непроходимыми обнесена, рвом непролазным, да стенами высокими – не забраться. И правил той крепостью князь Михаил Смелый. Я, кстати, Дарья Александровна, копалась в наших архивах: на самом деле существовал такой человек. Так вот, старики поговаривали, что крутого нрава был сей князь – врага не щадил, вора на кол сажал, проходимцам заблудшим прохода в вотчину свою не давал. Но имел уважение к родителям своим немощным, да к друзьям верным. Единственная беда точила сердце Михаила – не было зазнобы у него, симпатии душевной. Вроде и прекрасными девицами край не обделён, но ни к кому сердце нашего князя не лежало. А без любви не желал он приводить в дом супругу – так наказывали ему родители. Вот так и жил князь, с маятой душевной и томлением. Пока однажды не появился в сторонке той мастер чудный – воздвигать он умел мосты красоты невероятной. И построил сей умелый человек мост через реку широкую, что текла за стенами крепостными. На том мосту всё и случилось.

– На мосту?! – ахнула я.

– На мосту, – с улыбкой кивнула Аня. – Вышел как-то раз прогуляться князь, на столбы светлые полюбоваться, что вдоль моста, будто стражи, выстроились, остановился он прямо посерёдке, да взглянул на сторонку родную. Вдруг, откуда ни возьмись, птица, золотом сверкающая, пронеслась над князем – раз крылом махнула, другой, а в третий и головы чернявой коснулась, шапку сбила. Да и прочь улетела. Испугался князь не на шутку. А вдруг нехороший знак сей беду в дом несёт али ещё какое злодейство? Схватил шапку он свою, крепко в руках зажал да и к бабке одной кинулся. К знахарке. Пусть расскажет ему, покумекает – чем грозит напасть эта, каким случаем будущим. Долго думать бабка не стала. Улыбнулась только, да спросила, какого цвета крылья птичьи. Услыхав, что золотом блестели, ещё пуще обрадовалась старуха. Не злой, молвила, это знак, дорогой князь, а самый что ни на есть добрый. Тот, кого своим крылом птица заморская, золотым огнём охваченная, коснётся, вскорости счастье сердечное наживёт. Любовь такую, что ни в сказке сказать, ни пером описать. И силой та любовь будет такой наделена, что горы сможет с места сдвинуть и реки вспять повернуть. Так оно и случилось…

– Что, встретилась любовь князю? – охрипшим голосом спросила я.

– Ещё какая! – воскликнула Анна. – Такая любовь, что даётся человеку раз в сто лет. А может, и реже… Ой, Дарья Александровна, что с вами?

– Ничего, Анечка, просто ты так рассказываешь, я будто воочию узрела… Тьфу, своими глазами увидела. Слушай, а ты не хочешь в наш кружок записаться, театральный? Мы вчера с девятым «Б» организовать решили…

– Чтобы я вам весь реквизит погубила? – рассмеялась Аня. – Меня же близко к таким вещам подпускать нельзя! Неуклюжая я и неловкая. Хлопот не оберётесь. Да вы же и сами знаете, Дарья Александровна! Как говорит мой папа: в руках этой девицы всё горит… в буквальном смысле…

– И всё-таки подумай, Аня. Рассказчица из тебя – заслушаться можно. Теперь я понимаю, почему на твоих уроках всегда тишина…

Дверь распахнулась, впустив в учительскую многоголосый громкий гул и Белявскую, за которой следовало ещё несколько человек. Как вовремя мы успели поговорить, порадовалась я. Правда, услышанная история разбередила что-то внутри меня… Надо будет Машке рассказать! Хотя нет, знаю я свою сестрицу, она ведь сутками напролёт будет по мостам Москвы бродить, в надежде повстречать птицу дивную. Или не будет? Если те нотки, которые я слышала в её голосе, окрашены тем самым чувством…

– Дарья Александровна, вы меня слышите?!

– А? – я оглянулась.

– А я думала, вы в наушниках, – улыбнулась математичка. – Как вчера наш безумный девятый «Б», порадовал вас чем-то новеньким?

– Да знаете, Любовь Андреевна, всё прошло довольно мирно, – я пожала плечами. – Даже удивительно. И кстати, дорогие коллеги, небольшое объявление: теперь в нашей школе имеется собственный театральный кружок! Пока заниматься им буду я, но в ближайшем будущем планирую пригласить на этот ответственный и очень интересный пост профессионального режиссёра. Я думаю, в департаменте образования нам пойдут навстречу…

– А я давно говорила, что культуры нашим школам не хватает! – неожиданно меня поддержала Белявская. – Отличная идея, Дарья Александровна! Я бы и сама не прочь подняться на подмостки, но, боюсь, возраст уже не тот…

– А при чём тут возраст, дорогая Сусанна Львовна? В вас столько энергии, что вы любому школьнику можете фору дать! Правильно я говорю, коллеги?

– Конечно! – заулыбались все.

– А давайте две труппы сделаем! – предложила учительница биологии, Татьяна Олеговна. – Детскую и взрослую! Такой, знаете ли, соревновательный момент получится.

– А мне кажется, лучше действовать сообща. Так интересней! – высказался Крымов. И посмотрел на Аню. – Наша жизнь и так – сплошная борьба за место под солнцем…

– А чтобы всем хватило ролей, можно сразу несколько спектаклей вести. Как в настоящем театре! – воскликнула Аня.

– Предлагаю начать с «Пигмалиона»! Очень поучительная история может получиться…

– Мы, Любовь Андреевна, уже взяли первое произведение. Вчера, с вашим любимым девятым «Б».

– Да вы что! – поразилась она. – Вы хотите, чтобы они школу в пух и прах разнесли? Да их на пушечный выстрел подпускать к спектаклям нельзя! Это же… чёрт знает что получится, извините!

– А вот это вы зря, Любовь Андреевна! – заявила Белявская. – Как сказал Вольтер: «Театр поучает так, как этого не сделать толстой книге». Золотые слова, на мой взгляд!

– Всем доброе утро! – в учительскую заглянул удивлённый Туманов. – Коллеги, хочу вам напомнить, что урок начнётся через пять минут… Какие важные проблемы вы тут решаете, что перекрываете своими голосами даже соседний класс?

– А ведь правда! – засуетились все.

– Животрепещущая, оказывается, тема – этот ваш театр! – подмигнула мне Белявская, проходя мимо с журналом подмышкой. – Как всколыхнула-то коллектив!

– Именно этого нам и не хватало! – бросила биологичка, выбегая из учительской. – Молодец, Дарья Алексанна! Так держать!

– Мы о театральном кружке говорили, Владлен Евгеньевич! – объяснила я ничего не понимающему шефу. – Помните, вчера…

– Такое трудно забыть, Дарья Александровна! – с непонятным мне выражением в голосе сказал он. – Коллеги, всем удачного дня! Если что – я в своём кабинете.

– А я бы напросилась на приём, Владлен Евгеньевич! – вспомнила я. – После урока можно будет к вам зайти?

– Конечно, голубушка Дарья Александровна, – улыбнулся Туманов. – Милости просим…

Глава 20

– Макс, всё в порядке, можете собирать документы, я обо всём договорилась!

– Отлично, сестрёнка! – голос брата был уставшим, но не печальным. Это радовало. – Снежанка будет визжать от восторга!

– Раз ей так мало для счастья нужно, готова совершать чудеса и дальше, – улыбнулась я.

– Что бы такого попросить? – усмехнулся брат. – Мне тут подсказывают, что я наглец и хам…

– И зануда! – услышала я вдалеке звонкий голос Маши.

– Вот с последней репликой я соглашусь! – весело воскликнула я.

– Кстати, сестрёнка, а ты не хочешь красивое платье?

– Я? Красивое платье? – удивилась я. – Макс, я тебя не узнаю́…

– Я вовсе не собирался тебе одежду покупать! Тут такое дело… Ой, подожди, трубку из рук вырывают…

– Привет, Даша! – на том конце провода зазвучала арфа.

– Здравствуй, Маш! Рада тебя слышать!

– Взаимно! – я почувствовала, как девушка улыбнулась. – Даш, не знаю, говорил ли тебе Максимка, что я немного шью…

– Ничего себе – немного! – загрохотал издалека Макс. – Да она же…

– Подожди, милый! – в трубке послышалась возня. – Так вот, Даш, я предлагаю тебе сшить платье! Или необязательно платье, конечно, а можно что-нибудь другое. Ты не бойся, люди говорят, у меня неплохо получается…

– Да она крутой профи, Дашк! – в трубку опять ворвался Макс. – Моя Марфуша – лучший модельер страны. Это я тебе говорю, человек незаинтересованный!

– Ничего себе – незаинтересованный! – трубку опять перехватила Маша. – В общем, так, Даш. Приезжай к нам, мы снимем с тебя мерки и покумекаем, что бы такого интересного тебе сообразить. Приедешь?

– Приеду! – тут же согласилась я. – Но не корысти ради, а просто чтобы вас всех увидеть!

– Вот и прекрасно! Тогда договаривайся о деталях с Максом, это он у нас «Фигаро здесь, Фигаро там», а я всегда дома…

– Хорошо! Снежочка поцелуй за меня!

– Обязательно, Даш!

– Ну что, сестрёнка, давай на эти выходные стрелку и забьём! – в голосе Макса слышалось неприкрытое счастье. Как там Аня говорила? Любовь, что даётся человеку раз в сто лет, а то и реже… Интересно, а брата моего тоже жар-птица крылом касалась?

– Макс…

– Что, Дашут?

– Я так рада за вас…

– Я… – он помолчал. – Даш, ты тоже встретишь, я уверен, слышишь?

– Это вряд ли, братик. Дважды в одну семью не попадает.

– Что ещё за глупости? Ты хоть и учительница, сестра моя, но иногда такое ляпнешь – хоть стой, хоть падай! Значит, так: приходи к нам в субботу, я тебе лекцию буду читать. О вреде унылых мыслей…

– Я чувствую, выходные у меня пройдут с огоньком!

– А то! – усмехнулся Макс. – Ну всё, до встречи, моя дорогая, родителям и бабуле приветы!

– Люблю тебя! Пока…

Глава 21

…Она летела, загораживая своим телом солнце. В глазах будто сапфиры синим огнём горели, хохолок трепетал от встречного ветра, а крылья – огромные, сверкающие – отливали золотом.

– Ну вот, я же говорила! – ничуть не удивившись, сказала я. – Жар-птица. Обыкновенная жар-птица.

– Она летит прямо к нам… – он схватил меня за руку.

– Что, струсил?

– Ну я же не Алик Габрелидзе какой-нибудь!

– Ты бесстрашный бэтмен? – Свет от птицы всё сильнее слепил глаза. – Как ты думаешь, коснётся крылом или нет?

– А разве сто лет уже прошло?

– Давно. Вечность назад.

– Тогда коснётся. Ведь если не мы, то кто же?

– Я знаю человека, которому это нужнее. Моя сестра, Маша… Она ждёт, она верит…

– А ты? – он погладил меня по руке.

– Я?.. Я не знаю…

– Времени нет, Даша, нужно решать сейчас.

– Нет, я не смогу… Не смогу, понимаешь?

– Опомнись! Нельзя отталкивать от себя счастье!

– Нет! – я неистово замахала руками. – Это неправильно! Кыш, улетай, глупая птица, прочь!

– Что ты делаешь, дурочка!

– Я не могу, не могу!!

Перед глазами замелькали разноцветные перья. Они опускались на голову, щекотали лицо, забивались в нос…

– Послушай… чш-ш-ш, ты слышишь?

– Что?

– Он говорит…

Откуда-то, неведомо откуда, всё громче разгораясь в темноте, мне слышались слова…

И это снилось мне, и это снится мне,

И это мне ещё когда-нибудь приснится,

И повторится всё, и всё довоплотится,

И вам приснится всё, что видел я во сне.

Там, в стороне от нас, от мира в стороне

Волна идёт вослед волне о берег биться,

А на волне звезда, и человек, и птица,

И явь, и сны, и смерть – волна вослед волне.

Не надо мне числа: я был, и есмь, и буду,

Жизнь – чудо из чудес, и на колени чуду

Один, как сирота, я сам себя кладу,

Один, среди зеркал – в ограде отражений

Морей и городов, лучащихся в чаду.

И мать в слезах берёт ребёнка на колени⁸.

Проснулась я с заплаканным лицом…

Глава 22

На следующей тренировке Захар не появился. Не пришёл он и через день.

«Всё понятно, – думала я, не испытывая, правда, от своих умозаключений никакой радости. – Со мной у него не выгорело, отправился на покорение других вершин. Что и требовалось доказать…»

– Не заболел ли наш Захар? – с беспокойством спрашивала всех Ольга. – Ребята, а кто-нибудь знает его номер?

– Ну что с ним сделается, Оль! Даже если и заболел человек – не маленький, в конце концов. Выздоровеет, вернётся. А может, надоело ему у нас…

– Ну да, надоело! – с сомнением сказала Ольга. – Разве так бывает? Нет, я уверена, он заболел, и бедняжке даже стакан воды поднести некому!

– Глупости! – фыркнула я. – Наверняка у твоего любимого партнёра краля имеется, – да не одна! – которая и стакан воды принесёт, и улыбкой одарит.

– Не, он один живёт! – пробасил Тимур. – Я точно знаю.

– Вот видишь! – с укоризной посмотрела на меня Ольга. – Тимурчик, а номер телефона он тебе, случайно, не давал?

– Мне нет, но кажется, у Гриши он есть, – пожал плечами Рубаев. – Спроси у него.

– Да Гриши не будет сегодня, Антон сказал, – приуныла Оля. – Вот невезуха.

– Потерпи до завтра, подружка. И не переживай, ничего с твоим Захаром не сделается. – Я поднялась. – Ладно, ребят, я сегодня не остаюсь. Всем удачных выходных!

– Ты же завтра придёшь, Даш?

– Не, я завтра к брату иду. Теперь только в воскресенье.

– Дашк, тебя до метро проводить? – крикнул Стёпка с другого конца зала. – На улице темень такая…

– Нашёл чем напугать, – усмехнулась я. – А что, теперь эстафету тебе передали?

– Какую эстафету? – не понял Стёпка.

– Да так… – спохватилась я. – Ладно, всем пока, не скучайте тут без меня.

– Постараемся!

Видимо, из-за непогоды – на улице накрапывал мелкий и очень неприятный дождик – Патриарший мост был пустынен и тих. Только снизу, с дороги, доносился гул проезжающих машин, да где-то далеко завывали сирены.

Шаги за спиной я услышала ясно, и, признаться, сердце моё на миг замерло – мне показалось, что это Захар, как обычно, идёт по моему следу. Захотелось обернуться даже, с надеждой, что дело именно так и обстоит, но сдержалась, лишь слегка замедлила движение. Я проходила сейчас как раз мимо того места, где несколько недель назад видела золотую птицу. Кованая решётка блестела от дождя, отражая бездонное мрачное небо.

– Быль или небыль, – прошептала я тихонько вслух и остановилась.

Шаги сзади затихли тоже. Странно, неужели и правда Захар? Не колеблясь больше ни секунды, я оглянулась…

Это лицо я запомнила очень хорошо, хотя больше никогда не вспоминала. Даже удивительно, что за несколько секунд, что видела его, так врезались в память глаза эти, угольком горящие, насупленные тяжёлые брови и острый кадык, выступающий на худой шее.

– Я предупреждал, что найду… – прошипел он зло. – Сучка паршивая!

В правой руке его блеснул нож.

– Вы меня с кем-то путаете, молодой человек!

Я постаралась сказать это как можно хладнокровнее, пусть увидит, что никто его не боится. Внутри меня будто вакуум образовался, пустота – ни мыслей, ни страха, и лишь странное чувство, что я словно со стороны наблюдаю за собой. Кадры киноплёнки, не затрагивающие своим действием зрителя…

– Это вы меня с кем-то путаете, тётенька! – с издёвкой захихикал он. – Думала, со мной можно, как с лохом последним?

– Послушайте…

– Нет, это ты меня послушай, муля! – неуловимым движением он притянул меня к себе, зажал больно шею, так что я даже пикнуть не успела, настолько быстро всё произошло. – Я свидетелей не оставляю, поняла? Поняла, спрашиваю?

В живот мне уткнулось что-то острое. Стало трудно дышать.

– Поняла, – сдавленно ответила я.

В глазах потемнело. Самое страшное, что сделать я ничего не могла – хватка у этого парня оказалась железной. Вот когда мне пришлось пожалеть, что отказалась я от Степкиного провожания! Даже против Захара я бы сейчас не возражала…

– А теперь сделай морду попроще и за мной топай. Не переживай, долго мучить не буду, – изо рта его вырвался короткий сиплый смешок. – Что же я, зверь какой…

Договорить он не успел. Тело его вдруг дёрнулось, обмякло и – я еле успела отскочить в сторону – с глухим стуком обрушилось на мостовую.

– Испугалась, Даша?

– Захар! Откуда ты тут взялся?

Передо мной со своей обычной насмешливой ухмылкой стоял Захар, собственной персоной. Впрочем, глаза его не улыбались. Плавало в них что-то такое, отчего мне захотелось просто броситься ему на шею. Но я умею держать эмоции в узде.

– Я был уверен, что когда-нибудь это произойдёт! – он брезгливо коснулся блестящим ботинком упавшего молодца. Тот даже не пошевелился.

– Ты его не убил?

– А тебе бы этого хотелось? – усмехнулся он.

– Захар!

– Не переживайте, дама, ваш знакомый пробудет в отрубе минут пять, не больше. За это время вы успеете как следует поблагодарить своего спасителя!

– Дама благодарит! – я сделала глубокий книксен.

– Как, и это всё, что я заслужил? – поразился он. – А где пылкий поцелуй, слёзы радости, горячие объятья?

– Если бы знала, что ты только из-за этого меня спасал, лучше бы я этому красавчику досталась, честное слово!

– О, женщины, неблагодарность имя вам!

Лежащий человек застонал.

– Кажется, со сроком ты погорячился… Смотри, он в себя приходит!

– Рано, мы ещё не всё успели обсудить! – наклонившись, Захар что-то такое сделал, отчего тело вора ещё раз дёрнулось и затихло.

– Это что, тайный приём ниндзя? – открыла рот я. – В айкидо мы такого не проходили…

– А ты почаще со мной общайся, глядишь, ещё что-то новое узнаешь.

– И всё-таки, Захар, как ты тут появился? Тебя же на тренировке не было! Только не уверяй меня, пожалуйста, что это чистой воды случайность – не поверю!

– А я только что хотел это сказать… – он сделал удручённое лицо. – Значит, не прокатит?

– Придумай что-нибудь ещё, – улыбнулась я. – Я верю в тебя!

– Твоя вера придаёт мне сил, а улыбка дарует надежду…

– Ты мне зубы не заговаривай!

– Ну… – он помолчал. – Пришёл я к началу второй тренировки, а тебя уже нет… И дождь на улице хлещет. Что делать, думаю?

– А при чём тут дождь?

– Как – при чём? – округлил он глаза. – Я ведь знаю, ты зонт не любишь с собой носить. Вот я и решил…

– Подожди, – я нахмурилась. – Откуда тебе известно, что я не беру зонт?

– А я, Дарья Александровна, очень наблюдательный человек! И ещё очень внимательный и добрый…

– И ты тоже? – усмехнулась я.

– А кто ещё?

– Да есть один… Ну, так и что там с зонтом?

– А с зонтом просто: я, как чуткий и заботливый человек, решил догнать своего партнёра по татами и понести над ней непромокаемый купол. Ведь правда удачная мысль меня посетила, а?

– Если учесть последствия твоего опрометчивого поступка… – я взглянула на лежащего перед нами человека, – то я, пожалуй, соглашусь.

– Ну во-о-от! – удовлетворённо протянул он. – Наконец-то я услышал от тебя слова одобрения!

– И что мы теперь будем делать, Захар?

– Хочешь, в киношку махнём? – спросил он тоном проказливого школьника.

– Я об этом дяде говорю! – фыркнула я. – С ним теперь что делать?

– Ах, с этим! – он задумался. – Раньше ворам руки отрубали…

– Захар!

– Даш, – голос его посерьёзнел. – Ты можешь подождать меня в сторонке, а? Только далеко не отходи, чтобы я тебя видел.

– Зачем это?

– Тут мужские дела, прекрасным дамам здесь не место.

– Захар, ты уверен? Он всё-таки вооружён!

– Чем? – удивился он.

– Ну как же! У него в руке нож был! Разве ты не…

– Нож? Разве ж это нож?

Он подбросил вверх блестящую штучку и, дав прокрутиться ей несколько раз в воздухе, ловко поймал, умудрившись схватить за рукоять. Я следила за ним, открыв рот. Ловкость и быстрота, с которыми это было сделано, повергли меня в оторопь.

– Иди, Даша, – усмехнулся он. – И ни о чём не переживай. Я храбрый малый.

– Кажется, будут у меня к тебе вопросы, – пробормотала я. – Так что возвращайся, пожалуйста, живым!

– Ты меня пугаешь…

– А говорил – храбрый малый…

Человек на земле опять застонал.

– Иди! Но чтобы в поле моей досягаемости, поняла?

– Поняла, поняла, – вздохнула я и нехотя сделала несколько шагов в сторону. – Если что – я рядом!

– Как долго я ждал эти слова, – пробормотал он, кинув на меня быстрый взгляд, и повернулся к противнику. Тот уже стоял на коленках, недоумённо тряся головой. Он выглядел довольно жалко, но я ещё не успела забыть зловещую угрозу, исходившую от этого щуплого, но очень опасного человека.

Поднялся с земли он сам. Захар стоял рядом, засунув руки в карманы. Какая-то неудобная мысль вдруг проскользнула во мне, но я не дала ей жизни – сейчас меня больше волновала совсем другая история.

Вор пришёл в себя довольно быстро. Во всяком случае, я бы на его месте ещё долго раскачивалась…

– Ты чё, борзый самый? Да ты знаешь, на кого ты руку поднял?!

Он выпрямился и с ненавистью уставился на Захара. Кулаки его были сжаты, глаза превратились в узкие щёлочки. Даже сейчас, не имея в руках оружия, этот человек представлял собой неумолимую угрозу. Мне стало не по себе. Одно дело – отрабатывать приёмы на своих друзьях, и совсем другое – столкнуться с реальным противником в боевых условиях. Правда, и Захар, кажется, не простой малый…

– Представь себе, не знаю, – спокойно ответил он. – Просвети, а?

– В другом месте тебя… просветят! – вор смачно сплюнул себе под ноги. – И другие люди. Так что до скорых встреч, дорогой товарищ!

Уйти ему не удалось. И опять, в который уже раз за этот вечер, я подивилась способностям, которые демонстрировал передо мной мой спутник! Он скрутил своего противника с такой грациозной ловкостью, как будто для него это было самым обычным делом. Как если бы каждый день ему приходилось обезоруживать врага!

– А вот это уже невежливо! – не повышая голоса, произнёс Захар. – Вы, сударь, даме позабыли извинения принести. Нехорошо-с, знаете ли.

– Да иди ты… – прохрипел тот.

– Я обязательно последую вашему совету, но только после того, как вы, мой юный друг, всё-таки исполните мою просьбу.

– Чшжщ… – просвистел вор, выпучив глаза от боли. При этом – я видела своими глазами, – Захар его не бил!

– Мы не всё поняли из сказанного. Пожалуйста, чётче!

– Сорри… – вор почему-то перешёл на английский. Видимо, от шока.

– Гораздо лучше, благодарю. Я думаю, теперь вы можете идти с миром. Одно только напутствие на прощание…

И Захар что-то прошептал своему соседу в ухо. Поразительно, как молниеносно может изменить своё выражение человеческое лицо! Мгновение назад чёрное от злобы, сейчас оно выглядело таким изумлённым и потерянным, как будто не простые слова услышали его уши, а глас Божий! Правая щека его мелко задёргалась – не заметить этого было просто невозможно!

– Я думаю, мы поняли друг друга, не правда ли? – Захар ослабил хватку. – Вот и ладненько! А теперь мы больше вас не держим. Не скажу, что встреча наша была очень приятна…

Последние слова Захар говорил уже в пустоту – вор бесшумно растворился в темноте, с успехом продемонстрировав свои профессиональные качества.

Отряхнув руки, мой смуглолицый спутник направился ко мне. Я сделала шаг вперёд.

– А ты, оказывается, крутой мэн.

– Не преувеличивай. Нормальный поступок нормального мужика. Ну что, теперь к метро?

Он приблизился ко мне почти вплотную.

– Что ты ему сказал?

– Ты же всё слышала!

– Захар! Что ты сказал ему на ухо?!

– Ну, примерно следующее: если ты, нехороший человек, ещё раз подойдёшь к моей девушке, то мне, к моему великому огорчению, а также к огорчению всех моих родственников и друзей…

– Захар!!

– Тебе что-то не понравилось из выше сказанного? – удивился он. – Неужели то, что я назвал тебя своей девушкой?

– Хватит дурачком прикидываться! – воскликнула я. – Я знаю, ты мастер зубы заговаривать…

– Поверь мне, Дашенька, я мастер не только зубы заговаривать…

Не договорив, он быстро притянул меня к себе и оглушил внезапным поцелуем.

Я тысячу лет ни с кем не целовалась…

– Ты… – оттолкнула я его спустя ещё одну тысячу лет. – Воспользовался моей… моей…

– Чем, Даш?

Вместо ответа я, не дав ни секунды себе на размышление, сама потянулась к его губам.

– Ого! – восхищённо воскликнул он, когда мы, наконец, отлепились друг от друга.

– Считай, что я тебя поблагодарила!

– Долго же ты раздумывала, милая… – он опять потянулся ко мне.

Я сделала шаг назад.

– Сначала ответь мне на парочку вопросов, Захар.

– Ты уверена, что именно этого сейчас хочешь?

– Да! – убрав улыбку с лица, твёрдо сказала я.

– Ладно, валяй!

Он облокотился на ограду. Под нами шумела вода.

– Первый вопрос: где твой зонт?

– Зонт?

– Зонт. Такая удлинённая штучка, при открытии превращающаяся в защитный купол. Где,Захар?

– Понимаешь, какое дело, – он ничуть не смутился. – Я так спешил к тебе, что забыл его в ма… в маленькой прихожей нашего клуба. Там на обувнице так и остался, представь? Надеюсь, никто не слямзит, как ты думаешь?

– Трепач!

– К вашим услугам, мадемуазель! – поклонился он. – Ну а второй вопрос? Хотелось бы уже покончить с этим, холодно, однако, тут стоять… Не хватало ещё, чтобы, выстояв в схватке с опасным противником, я умер от обычной простуды!

– Не умрёшь! – усмехнулась я. – Так легко ты от меня не отделаешься!

– Обещаешь?

– Ладно, слушай мой второй вопрос… – Я помолчала, думая, как бы получше его сформулировать.

– Летит, Даш! – воскликнул он вдруг, устремив взгляд в небо.

– Жар-птица? – ахнула я. И опрометчиво сделала шаг к Захару.

Конечно, это оказалась никакая не птица – в тёмном небе растворялся светлый след от самолёта.

– Ах ты гад! – только и успела выдохнуть я перед тем, как мои губы вновь попали во власть этого человека.

– Ты сводишь меня с ума… – он всё сильнее вдавливал меня в решётку ограждения.

– Прекрати! Отпусти меня! Слышишь, ну?!

– Что я, идиот?

– Захар!!

– Даша, поедем ко мне, прошу тебя… Нет, ко мне нельзя… Я знаю недалеко одно местечко…

– Ты, кажется, в самом деле сбрендил! – я, наконец, вырвалась из его объятий и отбежала в сторону. – Не подходи ко мне больше, понял? Никогда!

– Дашенька! – он тяжело дышал.

– Я всё поняла, Захар! Ты нарочно всё подстроил! И тип этот с ножом – твой приятель, не правда ли? А я-то думала, что ты там такое на ушко ему шепнул… Баба созрела, можешь делать ноги? Так, Захар? Ну конечно, кто ж устоит против такого – спасение от рук уголовника прекрасным яснооким принцем! Ах-ах!

– Что ты несёшь?!

– И не было никакого зонта, потому что к ребятам ты даже не заходил! Ты следил за мной из машины! Я ведь очень хорошо просекла твою оговорочку! А в машине наверняка вы оба и приехали. Молодцы, здорово это у вас получилось! Я даже поверила…

– У тебя что, болевой шок?

– И жар-птицу ты неспроста приплёл – ты ведь знаешь, насколько зацепил меня этот случай с князем!

– С каким князем??

– Ты такой же бандит, как и твой дружок! И работаете вы в паре – один очаровывает, а другой тащит всё, что блестит. Интересно, что вы с той дурочкой сделали и с её жёлтой сумкой? У неё же куча денег с собой была, и я видела, что ты тоже это заметил! Ты и меня специально искал, чтобы мысли мои в сторону увести…

– То есть ты хочешь сказать, что я вор и проходимец, не так ли? – голосом, лишённым каких-либо эмоций, спросил он. Глаза его из светлых стали иссиня-чёрными. Или просто мрачное небо отражалось в них?

– И с ножичком ты забавлялся, как профи… – тихо добавила я.

– Ты всё сказала?

Я неуверенно кивнула.

– Я догадываюсь о причинах таких умозаключений, Дарья. Только это удерживает меня сейчас от того, чтобы плюнуть на всё и сделать так, чтобы дорожки наши больше никогда не пересекались. Но… – он помолчал, раздумывая о чём-то. – Пожалуй, я выберу другой путь. Идём.

– Куда?

– К станции. Или ты собираешься всю ночь простоять на мосту под дождём?

– Никуда я с тобой не пойду, – нерешительно произнесла я.

– Пойдёшь, милая, – устало сказал он. – Мы теперь с тобой надолго связаны, хочешь ты этого или нет.

– Как жертва и преступник?

– Идём! – он махнул рукой. – И не бойся, приставать к тебе я больше не собираюсь.

И мы пошли. Я впереди, он – за мной следом. За весь путь мы не обронили ни слова.

Через турникеты он проходить не стал. Только кивнул коротко на прощание и, развернувшись, скрылся в длинном туннеле. Ну да, у него же на улице автомобиль остался.

Мне хотелось плакать…

Глава 23

– И ещё раз повернись, Даша! Последний штрих…

Нежные руки Маши ловко порхали надо мной, как две весёлые бабочки. Она даже напевала вполголоса, что ещё больше усиливало картинку сказки. Я чувствовала себя Золушкой, которую принаряжала к встрече с принцем добрая фея.

– Не грусти, Даш! – чуткая Маша словно с книги считала мелькнувшую в моём сердце тоску. – Вот увидишь, всё будет хорошо!

– Я и не сомневаюсь, Машута! – улыбнулась я как можно беззаботнее.

– Сомневаешься. Я же чувствую… – Она ловко собрала в улитку портновский «сантиметр» и вскинула на меня ясные серые глаза. – Ты знаешь, с недавних пор у меня словно зрение другое открылось. Совсем иначе я стала мир ощущать, людей, видеть иначе стала. Так что печаль свою ты от меня не скроешь, как ни пытайся…

– Ох, Маш… – я смутилась.

– Твоя беда в том, что ты привыкла держать себя в ежовых рукавицах. Я права, да?

– Ну…

– Права, я знаю. И очень хорошо тебя понимаю. Сама такая была… – она улыбнулась. – Максимка ваш меня изменил.

– Максим? – ахнула я.

– Я ведь, Даш, с нуля свой бизнес поднимала. Столько пота и сил в него вложила – не представляешь! Мы, козероги, страшно упёртые! О Снежанке вон даже забывала, только одну цель и видела перед собой – стать лучшим в мире модельером. Не знаю, чем бы эта гонка в итоге закончилась, если бы не случайность эта нелепая. Впрочем, случайность случайной быть не может, это я теперь уже поняла. Ну а когда стреножило меня, тут-то всё и закончилось. И марафон сумасшедший, и надежды тщеславные, и жизнь.

– Маш!

– Это я в тот период думала, что жизнь закончилась, – улыбнулась она. – А как ещё я могла думать? Жалкая калека с маленьким ребёнком на руках – кому я теперь нужна буду? Приятели-то мои отвернулись от меня. Не сразу, конечно. Какое-то время продержались, апельсины приносили… Ха-ха, зачем инвалиду апельсины? Ну вот, а потом я осталась одна. Заказов нет, денег на лекарства – кот наплакал, единственная радость – девочка моя, Снежочек мой голубоглазенький, рядом бегает. Выкручивалась, конечно, как-то. То там, то тут подработку находила. Шить-то я не разучилась! Вот когда пришло осознание – а на что, собственно, потратила я самое драгоценное, что у меня было, – здоровье и молодость? И так мне горько, так страшно стало в тот миг, представить себе не можешь! Руки на себя наложить хотела… И наложила бы, если бы не брат твой. Он, Даша, надежду в меня вдохнул, да что я говорю – он саму жизнь в меня вдохнул!

– Не плачь, Маш…

– Это радости слёзы, Дашут, – она провела ладошкой по щекам. – Так что я теперь всё знаю о смысле жизни…

– И в чём же он? – тихо спросила я.

– Смысл жизни – в самой жизни, Даш.

– Ну-у-у… Это мне сложно понять!

– И понимать не нужно, – она рассмеялась. – Жить нужно, Даш! Радоваться! Щёчки ребёнку во сне целовать, на закат любоваться, мужчину по утрам будить, воду пить из своих ладошек… Распустить себя надо, как цветок, и вдыхать этот мир полной грудью. Всё остальное – суета сует и всяческая суета…

– Девочки, ужин готов! – в приоткрывшуюся дверь просунулась счастливая мордаха Макса. – Намерились, пряхи мои? Когда убор сказочный ждать?

– А к утру, милай! Вот в лягушку оборочуся, заклинание вымолвлю – будут тебе и платья жемчужныя, и самобранки писаныя…

– Кажется, ты что-то перепутала, дорогая! – запротестовал Максим. – Из лягушки – царевна, а не наоборот!

– А у нас тут своя сказка, правда, Даш? – она посмотрела на меня лучистыми глазами.

– Ага, – рассмеялась я. – Сказка такая, что ни пером описать, ни словом сказать!

– Идёмте лучше есть, принцессы мои! Одной сказкой, пожалуй, сыт не будешь…

– Пока ребёнок гуляет, мы можем тебе сказать, Даш… – брат положил руку на тонкую ладонь своей невесты. – Обижают нашу Снежанку в школе. За юродивую считают. А она – она ведь отпор дать не может, понимаешь? Делает вид, что не трогают её насмешки, а на самом деле переживает страшно. Вот мы и решили…

– А с классным педагогом пробовали поговорить?

– Классный педагог… – он нахмурился ещё сильнее. – Да эта с-су…

– Макс! – Маша покачала головой.

– С подачи любезной Земфиры Борисовны всё и началось, вот в чём беда! Невзлюбила она нашу девочку с первого взгляда. Причин понять мы не смогли, Снежка партизанит, но долго так продолжаться не может. Она… понимаешь, сестрёнка, она…

– Она писаться стала, Даш, – тихо сказала Маша. – В постель… Вот мы и решили, что нужно срочно что-то предпринимать.

– Правильно решили! Я свою племянницу в обиду не дам! Завтра же приносите документы, слышите?

– Завтра воскресенье, – улыбнулись родители. С явно заметным облегчением улыбнулись.

– Значит, послезавтра! Ох, и навела бы я шороху, случись это в моей школе! Ваша Земфира сто раз бы думала, прежде чем рот свой поганый открыть…

Громко хлопнула входная дверь.

– Снежанка! – брат красноречиво посмотрел на меня.

– Всё будет тип-топ, братик! – прошептала я и вскочила. – Снежка, девочка моя, как же я рада тебя видеть!..

Глава 24

Домой я возвращалась умиротворённая и уставшая. Брат вызвал мне такси – за окном разгуливала ночь, – и я, уютно устроившись в мягком кресле, скользила взглядом за мелькающими пейзажами. Разговор с Машей настроил меня на лирический лад, а после общения со светлой девочкой меня и вовсе потянуло в мечты – о собственном ребёнке. Я не лукавила, говоря Ольге о том, что детей мне хватает и в школе. Так было всегда, с тех пор как я, молоденькая, но весьма целеустремлённая выпускница педагогического института, пришла постигать на практике науку учительства. Работа заменяла мне многое, и никогда я от этого не страдала. Я и сейчас, по-прежнему, с трепетом думаю о своих учениках, но где-то в глубинах моего существа вдруг начала зарождаться иная мечта. Пусть робкая, но такая сладкая и манящая…

Кажется, пришла пора распускаться, улыбнулась я про себя. Да, пожалуй, пухлые детские щёчки во сне целовать я бы не отказалась. Вот и Ольга твердила о намерении, которое исполняет желания. А два одинаковых пожелания от умных женщин, полученные в короткий промежуток времени, – это явный знак! Правда, одного знака маловато. Вот если бы сейчас ещё что-нибудь произошло, что-нибудь из ряда вон выходящее – тогда уж точно сомнений никаких бы не осталось!

Неожиданный звонок, раздавшийся спустя мгновение из моей сумочки, заставил меня вздрогнуть. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – растерянно ахнула я, поспешно открывая замо́к сумки.

– Слушаю!

– Даша, остановись! – раздался в трубке голос Аркадия.

– Не поняла…

– Таксиста, говорю, тормозни! Я за вами еду!

Первым желанием было послать его куда подальше, но потом я вспомнила о знаках и прикусила язычок.

– Будьте добры, тут остановите! Я выйду.

– Мы же ещё не доехали! – удивился водитель.

– Меня друг довезёт дальше. Он за нами едет, – я оглянулась назад. В темноте приветливо сверкнули фары.

– Ну если друг…

Выбрав место у обочины, он затормозил и посмотрел в окно – серебристый автомобиль бесшумно остановился рядом.

– Девушка, вы уверены, что всё в порядке? – неожиданно напрягся шофёр.

– Конечно. А что такого? Это мой бывший муж! – сама не знаю, зачем я это сказала.

– Ах, муж… – он расслабился. – Брату только позвоните, пожалуйста, а то он номер мой записал.

– А-а-а! – дошло до меня. – Я и забыла. Не переживайте, позвоню. Если со мной что-нибудь случится, вас подозревать не станут!

– Вот спасибо! – усмехнулся водитель. – Теперь я спокоен, как удав!

На удава этот кучерявый товарищ меньше всего смахивал, но говорить вслух я, конечно, об этом не стала. Лишь улыбнулась на прощание и выкарабкалась из машины, мягко закрыв за собой дверь. Резко дёрнув с места, такси через пару секунд скрылось в темноте.

– Как ты меня нашёл, Трошкин?

– А тебе теперь никуда от меня не скрыться, Светлова! – хмыкнул Аркадий, открывая передо мной переднюю дверцу. Крыша машины была на месте – ну да, не лето уж…

– Ты всегда был самоуверенным малым, – усмехнулась я. – Не понимаю только, зачем ты приехал? Я и на такси бы прекрасно до дома добралась.

– До моего дома?? – приподнял он брови, выруливая на дорогу. – Милая, и кто из нас самоуверенный человек? Разве ты знаешь, где я живу?

– Шути, шути, не буду тебе мешать, – вздохнула я, откидываясь на мягкую удобную спинку кресла. – Слушай, Трошкин, я вздремну малость, глаза от усталости закрываются. Будем к дому подъезжать, просто толкни меня в бок, ага?

– Договорились, милая, – сговорчиво кивнул он. – Спи и ни о чём не беспокойся!

– Вот спасибо!

Отключилась я моментально, сама не заметила, как это произошло. Удивительно – обычно я засыпаю с трудом, но то ли неделя суматошная сказалась, то ли так подействовало на меня общение с семьёй брата, – в общем, достаточно было просто закрыть глаза, как тут же меня понесло куда-то. По морям, по волнам…

– Папуль, опять что-то потерял? – не открывая глаз, спросила я, почувствовав рядом знакомый запах мужского одеколона. – Пять минут, я только в себя приду…

– Не спеши, милая, я подожду… – горячая ладонь прошлась по моей голове.

– А? – я с трудом открыла глаза.

В первый момент я ничего не поняла. Я лежала в постели, из одежды на мне было только нижнее бельё; на низком столике, стоящем у изголовья, тускло светился ночник, а прямо на полу устроился Аркадий. В неясном свете лицо его будто преобразилось, то, что было заострено – сгладилось, глаза мягко светились нежностью ли, страстью ли, сразу и не разглядеть, но то, что чувство это устремлено было на меня, только на меня одну, заставило моё сердце вздрогнуть.

– Аркаша?

– Молчи, родная…

Его пальцы, ласково отведя прядь волос с моего лба, провели по скуле, очертили круг вокруг губ, и в тот момент, когда он потянулся ко мне, я резко отодвинулась в сторону и тут же вскочила, потянув за собой простыню. Ночник с грохотом рухнул на пол.

– Ты что, Трошкин, совсем ополоумел? – зашипела я. – Кобель проклятый! Вон из моего дома!

– Это мой дом, Даша, – ничуть не смутившись, ответил он и вернул ночник на место. Как ни странно, после падения лампа будто ярче светить стала, или просто хозяин что-то в ней подкрутил?

– Каким образом я тут оказалась? – ледяным тоном произнесла я.

И тут же всё вспомнила. Ах ты, гад такой! Значит, пока я спокойненько дрыхла, он приволок меня к себе в квартиру и совратить приготовился, котяра блудливый?!

– Даш, ты так сладко спала, что будить тебя не хотелось…

– Это не повод затаскивать беспомощное тело к себе в постель! Ты же домой меня вёз!

– Домой. К себе. Ты что, забыла, о чём мы говорили по дороге? – он скорчил невинную морду.

– Я шутила, Трошкин! – я повысила голос. – Как и ты, впрочем!

– Я не шутил, Даш.

– Всё, шутки закончились. Где моя одежда? Я домой еду!

– Нет.

– Что значит – нет? – ахнула я. – Отдай моё платье, идиот!

– Дурочка, я же для тебя стараюсь!

– Ну ты и наглец! – у меня даже руки затряслись от негодования.

– Да ты дослушай сначала! – Он опустился на кровать и знакомым жестом взлохматил себе волосы. – Я хочу, чтобы ты отдохнула, просто отдохнула, и всё! Думаешь, я не вижу, что у тебя круги тёмные под глазами и кожа бледная? Оно понятно – нагрузка на твоих плечах сейчас такая, что и здоровый мужик не выдержит, а ты у нас всё-таки девушка хрупкая, хоть и супермена из себя строишь. Вот я и подумал – поживи пока у меня. От семейства своего отдохни, в себя приди, выспись, наконец!

– Ты точно ополоумел, Трошкин! – обалдело пробормотала я и тоже рухнула в кресло. – Даже если и правда всё, что ты тут наплёл, меня в известность можно было поставить? Что за цирк с переодеваниями ты устроил?

– Прости меня, родная! Я понимаю, что получилось всё как-то не так, задумывалось-то всё по-другому, уверяю тебя! Но когда я тебя увидел, такую… такую прекрасную, такую желанную, в голове будто иллюминация вспыхнула…

– Оно и видно!

– Не обижайся на меня, Даш! Я же как лучше хотел!

– Благими намерениями в ад дорога вымощена, слыхал? – проворчала я. – Нет, ну надо же было такое придумать! А родители? Они же сейчас…

Я вскочила. Господи, да мама с папой уже, наверное, все больницы обзвонили!

– Я их предупредил, не волнуйся! – он обезоруживающе улыбнулся. – Сразу же позвонил, как такси твоё догнал.

– Ну ты и нахал! – я покачала головой. – Вот что мне теперь делать?

– Оставайся, Даш! Не пожалеешь!

– Аркаш… – я помолчала. – Ты ведь приставать будешь…

– Буду, Даш, – вздохнул он. – Но только если ты сама этого захочешь…

– Уверен?

– Клянусь! – он посмотрел на меня честными глазами.

– Ну… Тогда мне за вещами съездить надо… – сдалась я.

– Не надо… – он перевёл взгляд на какую-то тёмную горку, высившуюся в отдалении. – Я уже всё собрал. Твоя мама мне помогала…

– Значит, и родителей втянул! – ахнула я. – Ловок парень, ничего не скажешь!

– А я предупреждал тебя! – улыбнулся он.

– Без меня меня женили – вот как это называется! – устало сказала я. – Ладно, хрен с вами. Поживу пока здесь. Но спать мы с тобой, Трошкин, отдельно будем, понял? Так что улыбочку свою дурацкую с лица-то убери! Надеюсь, ещё одна кровать в этом доме найдётся?

– Найдётся, ещё как! – Аркаша радостно вскочил. – Давай я тебе экскурсию устрою по хижине моей, вот увидишь, тебе понравится!

– А Машка тоже в курсе твоих проделок, а, Аркадий?

– Нет, – он помотал головой. – Ей ты лучше сама как-нибудь, ага?

– Боишься, – удовлетворённо сказала я. – Правильно. Она свою сестрёнку в обиду не даст! Помни, Трошкин, одно твоё неправильное движение – и ты труп!

– Считай, что ты меня предупредила! – выдохнул он. – А теперь идём! Я покажу тебе главное место в моём бунгало!

– Джакузи, что ли? – съязвила я.

– Зимний сад, дурочка! Такого ты точно ещё никогда не видывала!..

Глава 25

Нет, я нисколько не пожалела, что решилась на такой шаг – переехать к Аркаше. Во-первых, это ненадолго, твёрдо знала я. А во-вторых, мне вдруг и правда захотелось сдаться на милость судьбы и посмотреть, что из этого получится. Снять с себя часть ответственности, отдаться течению жизни – авось, и выведет куда-нибудь. Ну не вечно же по горящим избам шастать, да скакунов под уздцы брать! В конце концов, я нежная и трепетная женщина, а не педагог с мужским прозвищем! Насколько впишется Аркаша в мою новую концепцию, это мы поглядим. Пока же он мне нисколько не мешал…

Воскресный день прошёл в расслабленной неге, я слонялась по огромной квартире, то там приседая, то тут зависая – мне было хорошо. А зимним садом мой бывший муж и правда мог гордиться – устроенный в эркере зелёный уголок был так заманчив, так уютен и мил, что покидать его не хотелось. Пожалуй, на то время, что я проживу здесь, это будет самое любимое моё пристанище.

Нет, определённо, свои плюсы в переезде есть, – думала я с улыбкой, переодеваясь к вечернему походу на тренировку. В поддержку своему летящему настроению мне даже стиль одежды захотелось поменять – вместо строгого костюма надеть кокетливое платье. Невероятно, но именно оно и нашлось в одной из сумок, которые притащил из дома Аркадий. Обнаружила его с удивлением – о существовании таких вещей в собственном гардеробе я позабыла, но мама, как оказалось, не зевала. И как в воду глядела – оно-то мне сегодня и нужно!

Так что выходила из комнаты я в прекрасном состоянии духа, не ожидая никакого подвоха. Но… в гостиной меня ждал Аркадий. И уже не в домашней одежде. Он был при полном параде: в стильном спортивном костюме, который, кстати, очень ему шёл, и в чёрных очках.

– А ты куда собрался, да ещё и в таком виде? Пробежку решил устроить?

– Я, Даш, с тобой теперь заниматься буду! – небрежно заявил он. – Ты не видела, куда я вчера ключи засунул?

– Подожди, подожди… – я остановилась. – Чем это ты собираешься со мной заниматься?

– Айкидо, конечно! А что, ты мне запрещаешь?

– Да, запрещаю! – воскликнула я. А потом опомнилась. – Нет, конечно, ничего запретить я тебе не могу, ты уже большой мальчик. Но…

Я растерялась. Только его мне там и не хватает! А как же Захар…

– Ты потрясающе выглядишь, Даш! Почему ты так редко носишь платья?

– Аркаш, послушай, это очень плохая идея, очень! – ласково сказала я, изо всех сил сдерживая желание чем-нибудь в него кинуть. – Скажи, что ты пошутил!

– Я не пошутил! – чётко выговорил он, глядя мне в глаза. – Я хочу заниматься айкидо!

– Прекрасно! Вот и занимайся! Но только где-нибудь в другом месте, ладно? У нас там сложившийся коллектив…

– Ничего, и для меня найдётся место! – отрезал он.

Я поняла, что сейчас спорить с ним бесполезно. Ладно, Трошкин, смотри, чтобы потом не пожалел!

– Хорошо, Аркаш, – временно сдалась я. – Айкидо, так айкидо. Прошу тебя только об одном: веди себя, пожалуйста, культурно, около меня не трись и намёки разные не высказывай. Понял?

– Какие намёки, Даш? О том, что мы живём вместе?

– Я живу в твоей квартире – чувствуешь разницу? Никаких «мы» и «вместе», заруби это себе на носу!

– Ладно, что же я, дурак, что ли! – примирительно сказал он. – Не переживай, дорогая, ни словом тебя не выдам.

– Похоже, всё-таки дурак… – пробормотала я. – Идём уж. Не хватало только опоздать…

– Первой поднимаюсь я! – давала я последние наставления. – А ты идёшь к Светлане – она сидит прямо у входа – и узнаёшь, можно ли тебе записаться. Возможно, что уже и мест нет…

– Не надейся, – усмехнулся Аркадий. – Ладно, беги, солнышко! Я следом…

– И никаких «солнышек» на людях! – прошипела я. – Убью!

– Ага, я тоже тебя люблю…

Когда мы с Олей, переодевшись, выскочили из раздевалки, то застали в холле прелестную картинку: Светка, бессменная Гришина помощница по всяким организационным делам, мило щебетала с Аркадием, попивая чай из своей огромной оранжевой кружки. Перед ней на стойке лежал журнал для записей, а на нём – стопка денег. Всё ясно, расплатился уже… Трошкин успел переодеться. Не в кимоно, конечно. Очередной спортивный костюм, на этот раз чёрного цвета, довольно выигрышно обтягивал его стройную фигуру. Я вздохнула.

– Даш, это твой, что ли? – прошептала изумлённая Ольга мне на ушко.

– Оль, можешь его на себя взять, а?

– Уверена? – она взглянула мне в лицо. – Поняла, не отвечай. Будь спок, канатом к себе привяжу, ни на шаг не отойдёт. А ты когда к моему оболтусу забежишь?

– Шантажистка! – улыбнулась я. – В среду пойдёт? Вечером.

– Дашк! – она радостно поцеловала меня в щёку. – Может у тебя ещё один мужичонка завалялся, с которым справиться надо? Ты только свистни!

– Ты сначала с этим разберись…

– Плёвое дело, подруга! – она, плавно покачивая бёдрами, направилась к стойке. – Господи, кого я вижу!!

Я мысленно отряхнула руки. Ну вот, кажется, передышка мне обеспечена. А дальше будем решать по ходу пьесы…

Захар на тренировку опоздал. Появился в зале он в тот момент, когда мы, разбившись по тройкам, отрабатывали удары. Я работала со Стёпкой и Тимуром, Ольга с Аркашей и Ромой толкались в отдалении.

Аркадия Захар увидел не сразу, прямиком направившись к нашей тройке. Лишь огибая колонну, он скользнул взглядом по новенькому и на долю секунды замер. К чести его можно сказать, что пришёл в себя он мгновенно. Да, реакции этого человека можно только позавидовать!

Прервав отработку, мы поклонились друг другу и продолжили, но уже вчетвером. Лицо у Захара было невозмутимым, как у персидского шейха. И только в конце, когда мы опять совершали поклон, он быстро прошептал мне на ухо:

– Люблю препятствия, они меня стимулируют!

– Ты о чём? – я сделала вид, что ничего не поняла.

– Погода, говорю, сегодня прекрасная!

Оля старалась на славу: ни разу за полтора часа Аркаше не удалось ни на шаг ко мне приблизиться. Зато Захар развлекался вовсю. Каким-то невероятным образом он не подпускал ко мне никого из ребят – видно, сговорился со всеми одним, только мужчинам известным, телепатическим способом. Взгляд его неустанно удерживал мои глаза, руки – мои руки, и со стороны, наверное, мы выглядели, как нежные любовники. Меня это скорее забавляло, чем злило, Аркаша же бледнел, но поделать ничего не мог – уж если Ольга поставила себе цель, сдвинуть с дороги её было невозможно.

И лишь в самом конце тренировки, под занавес, картинка изменилась: Гриша проделал рокировку, отправив Аркадия ко мне, а Ольгу поставив в пару с Захаром.

– Не виноватая я! – просигналила Оля беззвучно с другого конца зала.

Я только плечами пожала. Ладно, потерплю, куда деваться? Лишь бы Аркадий не отчебучил чего на радостях…

Мы расположились с ним друг против друга, сев на колени.

– Сувари ваза риотэ дори кокю-хо⁹! – громко сказал Гриша. – Поехали!

– Он сказал – поехали! – улыбнулся Аркадий, подмигнув мне. – Помнишь?

– Не отвлекайся! – Я сделала суровое лицо и протянула руки вперёд.

Аркаша ухватился за мои запястья. С выдохом я опрокинула его на татами, стараясь не рассмеяться при виде уморительно скорченной рожицы. И ещё раз, только в другую сторону. Аркаша беззвучно хихикал.

– Это тебе не цирк! – прошипела я. – Прекрати сейчас же!

– Понял… – он опустил уголки губ вниз и сдвинул брови. – Так лучше?

– Артист! – Я вырвала свои руки из захвата и сжала его запястья. – Твоя очередь!

– Легко! – он совершил несколько громких вздохов, усмирил мышцы своего лица и, без подготовки, резко опрокинул меня на пол и вдавил в татами. Наверное, если бы у меня было чуть меньше опыта, сотрясение мозга мне было бы обеспечено. Но всё, кажется, обошлось.

– Ну как? – он горделиво посмотрел на меня.

– Признайся честно, Аркаш, тебе стало жалко свою кровать? – тихо просипела я.

– Не понял…

– Ты же меня чуть не убил! Наверное, уже пожалел, что кровать мне выделил…

– Даш, ты что, правда? – улыбка с его лица сползла. – Я тебе больно сделал?

– А, я поняла! Ты таким образом от айкидо отвратить меня хочешь…

Я с трудом села. В голове гудело, перед глазами всё плыло.

– Даш, что случилось? Тебе плохо? – возле меня, ещё секунду назад находившийся на другом конце зала, оказался Захар. – Голова кружится?

– Немного… – Я оперлась на его подставленную руку и встала. Меня повело. И, если бы не Захар, я бы точно упала. Но он среагировал молниеносно. Подхватив меня на руки и крепко прижав к груди, он быстро направился в сторону окна. Там он уложил меня на татами, подсунул под голову какую-то тряпку и, зажав мои пальцы в своей руке, начал отдавать приказания.

– Роман, дуй к Светлане – пусть сделает тёплый сладкий чай! Тимка, а ты холодное что-нибудь отыщи. Хорошо бы лёд. Не найдёшь – тогда полотенце водой смочи. И кто-нибудь окно откройте!

Ромка помчался к Светке, Тимур – к холодильнику, Сергей дёрнул оконный шпингалет, взволнованная Ольга присела рядом со мной. Гриша в сторонке что-то втолковывал растерявшемуся Аркадию. Ребята затихли. Я закрыла глаза. Это удивительно, но мне почему-то было так хорошо!

– Нужно будет рентген сделать, – тихо прошептал кто-то.

По телу растекался жар, и я знала, где был его источник, – мужская рука, крепко сжимающая мои пальцы. Двигаться не хотелось, не хотелось вообще ничего, только плыть в этих горячих волнах, подставляя лицо прохладному встречному ветерку…

Я почувствовала, как что-то холодное и мокрое легло мне на лоб, и открыла глаза.

– Не нужно рентген, – бодрым голосом сказала я. – Я прекрасно себя чувствую!

– Травматическая эйфория, – тоном опытного врача заявил Захар.

Его пальцы, обхватив моё запястье, принялись нащупывать пульс. Все затаили дыхание.

– Жить будет… – через минуту сказал Захар. И посмотрел мне прямо в глаза.

– Синие, – тихонько прошептала я.

– Что, Даш? – он наклонился.

В его васильковых глазах появилась я. Маленькая, бледненькая, но почему-то такая счастливая! Я покачала головой. Та, крохотная Даша, – тоже. Захар всё понял. В мгновение глаза его посветлели, как будто омытые прозрачной водой. Я легонько сжала его пальцы и медленно села.

– Как ты, Даш?

– Тебе лучше?

Все заговорили разом.

– Я же говорю – я чудесно себя чувствую. Просто как никогда! – улыбнулась я. – Аркадий, не переживай, всякое бывает. Правда, ребята?

– Конечно! – подхватили радостно все. – Чего у нас только не случается, особенно с новичками.

– Да и со старичками тоже! – воскликнул опытный Стёпка. – Помните, как я однажды руку сломал?

– Кому?

– Себе, Даш, себе! – расхохотался он. – И всё по глупости. А ведь у меня к тому времени уже синий пояс был!

– Синий… – улыбнулась я.

– Ага!

– Ладно, Степан, потом поделишься своими воспоминаниями, – прервал парня Григорий. – Ребята, кто сможет Дашу домой отвезти? Или в травмпункт сначала?

Он посмотрел на Захара. Ответить тот не успел.

– Дарью я отвезу! – Аркадий взял меня за руку. – Вместе приехали, вместе и уедем. Правда, солнышко?

Я чуть глаза ему не выцарапала! Но – чёрт побери мою сдержанность! – даже виду не подала, насколько он меня разозлил.

– Конечно, Аркадий, – с елейной улыбкой выговорила я. – Правильное мужское решение – кто даму уронил, тот её и поднимает! Идём. До завтра, ребята!

– Какое там до завтра, Даш! – встрепенулись все. – Чтобы не смела, слышишь?

– Я по самочувствию посмотрю, не волнуйтесь. Я же не враг сама себе!

На Захара я не смотрела – такой дрянью я себя давно не чувствовала. А он слова не вымолвил. Сам всё понял. Молодец.

Глава 26

– Я тебя больше туда не пущу!

Аркадий уже полчаса ходил по комнате вперёд-назад, упрямо хмуря брови.

– Ты можешь говорить, что хочешь, – спокойно пожала я плечами. – Но будет всё равно так, как захочу я. И никак иначе!

– Будь моя воля, я бы запер тебя на замок, – угрюмо буркнул он. – А ключ с собой носил!

– Решение слабого мужчины. Хотя нет, сил в тебе, оказывается, ого-го!

– Даш, ну я же уже попросил прощения! – он опустился передо мной на пол. – Родная моя, я же не думал, что всё так получится! Ну, поребячился немного, каюсь, но ведь это не повод теперь так на меня злиться! Я сам понимаю, что виноват!

– Всё, Аркаш, проехали. Давай спать, – я зевнула. – Завтра рано вставать, ты забыл?

– Даш… – он весьма многозначительно погладил меня по коленке.

– Нет, Аркадий! – я встала. – В разных комнатах. Как и вчера.

– Жестокая ты, Дарья.

– Ты знал, на что шёл. Спокойной ночи! – Я закрыла за собой дверь.

– Спокойной ночи… – раздался вздох с той стороны. – Даш, но ежели что, я рядом!

– Я учту, Трошкин!

Лазурно-синее небо простиралось, насколько хватало глаз. Всё было синим – и бабочки, порхающие над васильками, и лепестки трав, и даже солнце. Его лучи, как брызги акварели, расцвечивали облака и мир вокруг сапфировым сиянием.

Цвет небесный, синий цвет, полюбил я с малых лет…

– Даша, просыпайся! Кофе готов!

Я открыла глаза. В дверях сиял улыбкой Аркадий. Над подносом, который он трепетно держал в руках, вилась лёгкая ароматная дымка.

– М-м-м, кофе! В постель! Мне! – изумилась я.

– Тебе, солнышко, только тебе!

Звеня чашкой, он подошёл ближе.

– Вот умеешь же ты всё-таки хорошим быть, Трошкин!

– Да я вообще добрый малый! – он пристроил поднос на моих коленях. – Тут тосты с маслом, как ты любишь. И сыр. Камамбер…

– Аркадий! – умилилась я.

– Ну, ты пей, – смутился он, – а я пока в душ побегу. Ладно?

– Конечно! Сам-то ты поел?

– А я с утра не завтракаю. Ну всё, времени нет. Приятного аппетита, дорогая! – он прикрыл дверь.

– Спасибо!

Ох, красота! Тосты подрумяненные, именно до той степени, как я люблю. Ну а про сыр и говорить нечего. Ну, Аркаша, ну, порадовал!

Я откусила кусочек. М-м-м! Кажется, не прогадала ты, Дарьсанна, с выбором местожительства!

Звонок прозвенел в тот момент, когда я с вожделением нацелилась на третий тост. Номер на экране был мне не знаком.

– Алло!

– Доброе утро, Даша!

Захар! Я чуть не подавилась.

– Привет, Захар. Не ожидала…

– Как ты себя чувствуешь?

– Великолепно! Вот… завтракаю… А ты как?

– И я… великолепно.

– Я рада…

– Я тоже…

Он замолчал. Я, кажется, перестала дышать.

– Даш, я хотел тебе сказать…

– Слушаю…

– Я уезжаю завтра.

– Надолго? – ахнула я. – То есть я хотела спросить, куда?

– По делам, Даш. А на сколько, пока не знаю. Не от меня это зависит.

– А от кого, Захар?

– От… работодателя моего.

– Так ты в командировку просто? – я выдохнула.

– Можно и так сказать, – я почувствовала, что он улыбнулся.

– Захар…

– Да, Даш…

– Возвращайся.

– Я вернусь!

– Захар…

– А?

– А ты очень на меня вчера обиделся?

– Даш, – вместо ответа сказал он. – Это был не павлин.

– А кто?

– Отряд павлинообразных, вид фениксовых, полное название – жар-птица счастье приносящая!

– Таких не бывает, Захар! – весело рассмеялась я.

– Я узнавал – вывели. Новый вид. Ты мне веришь?

– Я ещё не решила…

– К моему приезду чтобы определилась, поняла?

– Да…

– Приятного аппетита, Даша!

– Спасибо, Захар!

– Мне пора…

– Ты… береги себя, пожалуйста.

– Договорились!

Он положил трубку. Я механически взяла следующий тост в руку и механически откусила кусочек. Интересно, что бы сейчас сказала Оля? Намерение начало зашкаливать… Не взорвалось бы на фиг!

Глава 27

– Сестрёнка, я по тебе соскучилась!

Голос Машкин ворвался в мою размеренную жизнь, как струя ледяной воды. Уже неделю я жила у Аркадия. Захар ещё не приехал, а мне почему-то совсем не хотелось возвращаться домой, к родителям. Тут было уютно, Аркаша надышаться на меня не мог, задаривал то сумочкой новой, то книжкой интересной. Из Золушки я превращалась в принцессу, и не скажу, что этот процесс меня не увлёк. Увлёк, да ещё как! Правда, к себе я Трошкина по-прежнему не подпускала. Иной раз и спрашивала сама себя – а почему, собственно? Но найти ответ пока не могла.

По Захару я, признаться, скучала. Не так, чтобы очень, но – скучала. Факт…

– Машка! Наконец-то! Давай быстро встречаться!

– Давай! Я тебе подарков навезла, мама не горюй!

– Подарки я люблю! И тебя тоже!

– И я тебя, мой хомячок! Ну давай, быстрее назначай мне стрелку! Только не дома, плиз, родственники потрепаться всласть не дадут!

– Согласна. Мне тоже пока туда ехать не хочется…

– Не поняла! А ты что, не дома живёшь? – обалдела сестрица.

– Неа. Встретимся – расскажу.

– Ну, Дарья, ты даёшь! – восторженно вскрикнула она. – Какие прекрасные новости! Говори скорее: где, когда и какая форма одежды?

– Завтра…

– Принято!

– Вечером, часиков в семь, пойдёт?

– У тебя же тренировки в это время? – удивилась сестрица.

– Догадайся с трёх раз, кто мне дороже, родная сестра или чужие дядьки?

– Зачем нам чужие дядьки, Даш? – хмыкнула Маша.

– Вот и я говорю! Значит, решили!

– Осталось с местом определиться. Предлагаю один классный клубешник. У меня там бармен в приятелях…

– Ночной клуб? – скривилась я.

– А что такого?

– А то, что оглушающее дымц-дымц нам не только поговорить не даст, но и уши в трубочку скрутит!

– Ну ладно, тогда твой вариант! Только не вспоминай о той дурацкой забегаловке, где мы сидели в прошлый раз! У меня от их скорости обслуживания вши в волосах успели развестись!

– Вши? Бр-р-р… Ладно, согласна, то кафе мне и самой не понравилось. Посуду они хреново моют, а скатерти и вовсе – стираются только по большим праздникам! Заметила?

– Это только ты у нас такое замечаешь, чистюля… Ну и куда в итоге пойдём?

– Предлагаю хороший грузинский ресторан. В центре. Еда у них – пальчики оближешь!

– О, грузинский – это то, что надо! Помнишь, был у меня один грузин…

– Не помню, Маш, – рассмеялась я.

– Ну и хрен с ним! – она хихикнула. – Всё, договорились, идём в грузинский ресторан! Форма одежды?

– Скромная! Всё-таки грузинский, сама понимаешь. А то глаз положат на двух красоток и выкрадут тёмной ночью…

– А овец для калыма у нас нет… Ты права, Даш, оденемся скромненько, без изысков.

– По-разному? – уточнила я.

– Конечно! Или тебе охота пошалить?

– Издеваешься?

– Кто тебя знает! А вдруг? Привычки с возрастом меняются. Смотри, из отчего дома ты уже сбежала, то ли ещё будет?

– Не сбегала я, Маш. Я…

– Молчи! А то потом неинтересно будет! Всё, хомячок, до завтра! Ух и расцелую я тебя в щёчки твои румяные!

– До завтра, сестрёнка!

Я бросила телефон на стол и с ещё большим рвением принялась за тетрадки. Настроение раскрасилось ярким кумачом. Даже что-то забубнила весёленькое себе под нос, благо в учительской никого не было – музыкального слуха у меня не наблюдалось с детства.

– Дарья Александровна! – в класс ворвалась Аня Белохвостикова. – Господи, как хорошо, что вы тут!

– Что-то случилось, Анюта?

– Случилось! – в голосе её слышалось ликование. – Дарья Александровна, он мне предложение сделал!

– О-о-о! – я заулыбалась. – Поздравляю!

– Спасибо! – Она придвинула стул ко мне и бухнулась на него, задев рукой две высокие стопки тетрадей. Те дважды не заставили себя упрашивать – веером рассыпались по полу, перемешавшись: проверенные с непроверенными. Я рассмеялась.

– Может быть, хоть замужество наградит тебя ловкостью?!

– Ох, Дарья Александровна, простите! – с весёлым смехом она соскользнула на пол и принялась всё собирать. Вскоре неровная кипа вновь оказалась на столе, а Аня – на своём стуле. – Ну вот!

– И когда свадьба, Ань? – я сдвинула тетрадки в другую сторону. От греха, как говорится…

– Андрюша хочет как можно быстрее.

– Его можно понять, – усмехнулась я.

– Да! – она смутилась. – Мы решили до свадьбы ни-ни…

– Кто бы сомневался....

Зная суровое деревенское воспитание девушки, я что-то в этом роде и подозревала. А какой мужчина это долго выдержит? Мысли мои невольно перескочили к Аркадию. Интересно, а его-то насколько хватит? Не слишком ли упорно я терпение его испытываю?

– Дарья Александровна, а можно у вас спросить?

– Конечно!

– Вы ведь видели ту птицу чудесную, правда? – выпалила она, покраснев ещё больше. Видно, давно вопрос назревал, а сейчас обычно сдержанная девушка осмелела.

– Видела. Но вряд ли это была она – не верю я в сказки, Анечка!

– Это не сказка, Дарья Алексанна! – убеждённо сказала Аня. – Понимаете… Та бабка, знахарка, к которой князь за советом приходил, – она прапрабабка моя. Я не стала вам сразу об этом говорить, потому что люди с опаской к таким вещам относятся…

– А сейчас тебе море по колено, – улыбнулась я.

– Да! – глаза её зажглись. – И вот что я вам ещё скажу: у нас способности по женской линии передаются.

– Значит, и ты ворожить умеешь?

– Не ворожить, Дарья Александровна. Но кое-что вижу.

– И что ты во мне разглядела, Анечка?

– Вы ведь не одна были тогда, правда?

– Откуда ты… – я осеклась. Я ведь никому об этом не рассказывала, Машке только!

– Не одна, – уверенно кивнула она. – А это знак.

– Какой?

– Увидите, Дарья Александровна. Я… не могу больше ничего говорить. Увидите сами. Ну, я побегу…

Как она умудрилась опять задеть стопку – ума не приложу, я ведь специально отодвинула тетрадки подальше!

– Ой!

– Беги уж, я сама подниму. Беги, беги…

– Меня Андрюша ждёт!

– Тем более!

– Это знак, Дарья Александровна! – повторила она на прощание. – Знак!..

Глава 28

Конечно, обещания свои мы не сдержали обе. На мне был надет самый праздничный мой костюм – белый, с классической юбкой по колено и приталенным жакетом. Машка же и вовсе сверкала, как испанская дива: длинная красная юбка до пят, на шее в несколько кругов намотаны разноцветные бусы, особо заметные на чёрном фоне открытой блузки, изящный красный цветок в волосах, а сами волосы…

– Ты покрасилась! – ахнула я. – Маша-а-а!

– Да! – она кокетливо покрутила головкой. – Я подумала: ну сколько можно, в конце-то концов? Всё равно мы с тобой редко встречаемся…

– Ох, сестрёнка!

Я, признаться, сперва расстроилась. Мы с сестрой берегли наше поразительное сходство с детства, стараясь во всём, что касается внешнего вида, быть одинаковыми. Отошла от правила Машка первая, сразу же после института, найдя для себя собственный стиль одежды, и вот теперь цвет волос! Я по-прежнему оставалась русой, а сейчас мне улыбались задорные глаза яркой брюнетки. Но что теперь скажешь? Хотя замечу, что чёрный цвет ей идёт…

– Разве плохо? – она слегка приуныла.

– Теперь полное несоответствие… фамилии, – рассмеялась я. – На самом деле сногсшибательно, Маш, это я просто тебе завидую!

– Только чтобы не повторяла за мной! – строго погрозила она пальчиком. – В мои планы сейчас не входит, чтобы нас опять путали!

– Кто не должен путать, Маш? Он? – догадалась я.

– Ну да. Но об этом потом! Сначала – грузинское хачапури, грузинское лобио и грузинские пироги! Или пироги бывают только осетинские?

– Я думаю, и в Грузии пекут чудесно!

К тому времени, когда на нашем столе появились дымящиеся, ароматные до невозможности, блюда, я успела рассказать в подробностях о недавнем визите к брату, а Машка – о том, как исхудал Афанасий Петрович за долгое время её отсутствия. Под словом «исхудал» она подразумевала, видимо, что кот из очень толстого превратился в пухлого – в этот раз сестрица оставляла своё домашнее животное на попечение соседки. Конечно, это вам не бабулины пирожки с мясом, которые наш обжора уминает так, что за ушами трещит!

– Божественно! – Машка вытянула шею, нюхая нечто невообразимое, названное в меню «Аджапсандали по-кутаисски». – И как такую красоту есть?

– Будем любоваться?

– Ну уж нет! – запротестовала она. – Но сфоткать для истории нужно!

Она достала свой мобильник.

– Прикинь, Маш, на днях видала в сети рекламу. Курсы: «Как правильно фотографировать еду в Инстаграм». Тебе не кажется, что мир сходит с ума?

– Главное, чтобы на нас с тобой это не отразилось! – оптимистично хихикнула она. – Ну вот, готово, теперь можно и поесть! Он сказал: поехали!

– С некоторых пор мне не очень нравится это выражение, – скривилась я, схватившись за вилку.

– Что-то личное? – она положила первый кусочек в рот. – М-м-м, это даже вкуснее, чем я ожидала!

– Я знала, что тебе понравится!

Аппетитная еда, удобный диванчик с подушками, приятная негромкая музыка, любимая сестрёнка напротив – что ещё нужно для счастья?

– Кто начнёт первым? – спустя какое-то время спросила черноволосая красотка, откидываясь на спинку дивана. Взгляд у неё был масляным, как у Афанасия Петровича после бабулиных пирожков.

– Давай начнём с младших!

Машка родилась на две минуты позже меня.

– У-у-у, хитренькая! Себя на десерт оставить хочешь!

– Ну ладно, могу и я, – спорить после сытного ужина мне не хотелось. – Только с чего начать…

– А что, так много всего произошло? – удивилась она.

– Жизнь, сестрёнка, словно с горки покатилась. И с каждым оборотом всё быстрее.

– Тогда начни с главного, – Машка поёрзала, устраиваясь поудобнее.

– Если бы я знала, что тут главное… – я задумалась.

– А помнишь, ты про павлина мне рассказывала? – вспомнила вдруг она. – Я почему-то думала о нём потом. Павлин на Патриаршем мосту – это же умереть как красиво!

– Я, Маш, не уверена, павлин ли это был вообще…

– Так-так-так! – она подалась вперёд. – С этого давай и начнём! А кто это был, по-твоему?

Рассказывала я долго. Уже официант несколько раз подходил: то тарелки грязныезабрать, то кофе принести, а я всё языком молола. Кажется, даже на уроках я столько никогда не говорила! Машка только ахала, да охала, а когда дело дошло до событий на совместной тренировке Аркаши с Захаром, глаза её затуманились.

– Руку, говоришь, держал? Дашка, это любовь!

– Не мели чепухи! Наверняка он просто… просто переспать со мной хочет, и все дела!

Об остальных своих предположениях и сомнениях, а также о нападении на меня мерзкого воришки, ну и о горячем поцелуе, конечно, рассказывать сестре я не стала. Не знаю, что меня удержало от этого. Наверное, боязнь её напугать…

– Слушай, ну даже если и так, что такого-то? Не все отношения заканчиваются свадьбой!

– Судя по твоим глазам, у тебя-то как раз всё наоборот!

Я ловко свернула на любимую для любого человека тему – обсуждение его самого. На удочку сестрёнка клюнула.

– Ох, Даш! Про свадьбу говорить не буду, но всё так закрутилось ладно, что даже страшно становится!

– Не томи же, рассказывай!

– Познакомились мы с Егором – его Егор зовут – случайно. В самолёте. Он у окна сидел, а я с краю, и между нами ещё какая-то тётушка. Так вот повадился он туда-сюда бегать, представь? Каждые пять минут – я засекала даже. Ну а я-то с краю! И мне приходилось подскакивать, как дурочке, когда он выходил, и опять вставать, когда этот тип возвращался. Целый час нервотрёпки, ужас просто! Пока, наконец, мы с тётушкой не взорвались – вежливо, конечно. И предложили поменяться местами. Она села у окна, я посерёдке, а нервный субъект на моё место. И представь – после того, как произошла рокировка, походы его прекратились! Абсолютно спокойно человек сидел, газетку какую-то достал даже, водичку шикарную попивал – знаешь, продают дорогущую в супермаркетах. А я раньше не понимала – кто её вообще покупает?

– Я знаю ещё одного такого, – усмехнулась я. – Продолжай, сестрёнка.

– Ну вот. Я, конечно, не выдержала. Ну, ты меня знаешь! И поинтересовалась тихонько: что, раздача закончилась? Он сначала не понял, а потом, смутившись, поведал мне о своём паническо-паталогическом страхе высоты. Билет на самолёт он заказывал не сам и то, что место у окна, знать не знал. Короче, Дашка, человек настолько боится высоты, что даже смотреть в иллюминатор его клинит. Вот он и бегал в туалет, лишь бы хоть на минуту отвлечься!

– Клин клином!

– Не поняла, ты о чём?

– Страх высоты лечится высотой. Проверено!

– А, точно! Как-нибудь сама ему и расскажешь, а сейчас слушай дальше. В общем, слово за слово, разговорились мы с ним. И вскоре забыли обо всём: о том, куда и зачем летим, сколько тысяч метров сейчас под нами, о людях вокруг – всё ушло, отступило на задний невидимый план, и остались только он и я. Даже храп соседки нас не отвлекал друг от друга…

– Красиво…

– Красиво, ага. И конечно, я ждала, что он предложит обменяться телефонами, а там чем чёрт не шутит?

– И что?

– А он не предложил…

– Испугался?

– Я-то совсем другое подумала в тот момент. Что женат человек или ещё что-нибудь в этом роде. Расстроилась страшно, не представляешь даже! Мне ведь нечасто кто так нравится. Можно даже сказать, никогда… Но я, Даш, гордая, ты знаешь. Сама предлагать ничего не стала.

– Это я уже поняла. Но как же вы всё-таки встретились потом?

– Слушай. Прошло несколько дней. Сижу я в офисе, бумажки перебираю, к поездке в Афины готовлюсь. Вдруг звонок.

– Телефона?

– Нет, в дверь. У нас колокольчики на двери медные висят. Я голову поднимаю, а на пороге он стоит.

– Одумался всё-таки!

– Нашёл, Даш, представляешь? Я, конечно, опупеваю моментально, правда одна мыслишка быстрая промелькнула – может, это совпадение и парень пришёл просто путёвку купить? Но нет, у него в руках зонт был. Мой.

– Твой? – ахнула я.

– Ага. Я его в самолёте забыла, оказывается.

– Но как он тебя разыскал?

– А об этом, Даш, он мне так и не рассказал! – воскликнула Машка. – И до сих пор партизанит, как я его ни трясла. Но главное же не это, правда?

– Не это, Маш.

– Ну вот! – она мечтательно вздохнула. – Влюбилась я, сестрёнка, как Джульетта в своего Ромео. А ещё он мне стихи читает… Шекспира, кстати. И вот это:

Свиданий наших каждое мгновенье

Мы праздновали, как богоявленье,

Одни на целом свете…

А дальше я не помню, Даш. И кто написал, не знаю… Но краси-и-иво…

– Тарковский, сестрёнка. Арсений Тарковский, – голос мой почему-то охрип.

– Верю тебе! – она вздохнула.

– И когда ты меня с ним познакомишь?

– Не знаю… – ещё один вздох. – Он уехал на днях. По работе что-то. Вот вернётся, мы и подумаем. Я же пока не знаю, Даш, какие у него планы. Может, он моих родственников как огня боится!

– Что-то он всего у тебя боится…

– Не скажи. Вообще-то он смелый малый. Физик.

– Почему физик? – не поняла я.

– Ну, он физикой занимается. Опыты всякие. Физик-конструктор, если точнее быть…

– А спортом он у тебя, случайно, не увлекается?

– Не-е-е, – рассмеялась она. – На этот счёт он ленив очень. Только с псом и может гулять.

– Так у него собака есть?

– Ага! Помнишь, я говорила тебе, что двоих гостей жду? Так вот, Егор с Цезарем и приходил. А ты говорила, цыгане! – она хихикнула.

– Слушай, а Афанасий Петрович к нему как? Не ревнует?

– Ой, Афанасий Петрович – это отдельная история, Даш! Он ему в тапки гадит!

– А я думала, я одна такая у Афоньки! – хмыкнула я.

– Кстати, мой Егор на тебя чем-то похож. Не лицом, конечно. Тоже чистоту любит до омерзения. Но ничего, к этому я уже привыкла…

– Маш, а он в курсе, что у тебя есть я?

– Я говорила, что брат с сестрой есть, но подробностей не выдавала…

– Сюрприз, значит, будет, – протянула я.

– Вроде того, – улыбнулась она. – Ой, Даш, ещё пирожное хочу! Заговорилась, даже вкус не почувствовала. Давай укатаем ещё парочку?

– А давай! У меня, как начался учебный год, проблем с лишними килограммами уже не возникает. Ну и айкидо, конечно…

– Молодец ты всё-таки, мать! А меня спортом не заставишь заниматься.

– Ничего, я тоже не сразу к этому пришла…

– А вот и наш официант. Телепатия, да? – Машка махнула ему рукой…

Глава 29

Домой мы вернулись за полночь. Аркадий, которому я позвонила к концу нашей беседы, отвёз сначала Машку – свою машину она брать не стала, – а потом и нас самих.

Разговор с сестрой меня всколыхнул. Сомнения, и так всё время моего знакомства с Захаром бередившие душу, теперь разгорелись вовсю. Чудовищное подозрение вдруг когтями вцепилось в мой мозг, царапало и терзало сердце, и как из этого выйти – я не понимала. Совпадения или нет? – вот о чём гадала я всю дорогу до Аркашиного дома. Аркадий, кстати, тоже был в задумчивости. Но что повлияло на него, мне было неведомо. Хотя предположить о причинах столь тихого его поведения в Машкином присутствии было можно.

– Что, Аркаш, опять запутался? – небрежно поинтересовалась я, вешая плащ на «плечики».

– Даша! – он внезапно бухнулся на колени. – Даша, прости меня!

– Ты что, Трошкин? – я даже испугалась слегка. – Что случилось?

– Прости! Я столько страдания тебе принёс!

– О чём ты говоришь, господи?

– Я тебя люблю, тебя одну! И всю жизнь любил, как дурак!

– Хорошенькое дело, – усмехнулась я. – Значит, тот, кто любит меня, считается дураком?

– Я не то хотел сказать! – он прижался к моим ногам. – Понимаешь, я ведь и сам мучился от этого…

– От любви?

– Нет! Оттого, что понять не мог…

– А, я догадалась, Трошкин! В двух одинаковых соснах ты запутался! А теперь сообразил, что брюнетки – не твоя масть.

– Даш!

– Слушай, идём в комнату, а? Тут, конечно, у тебя просторно, но мне хотелось бы всё-таки сесть. Мы с Машкой клюквенным винцом, понимаешь, наклюкались – о, каламбур получился! – и ноги теперь не держат.

– Так я тебя отнесу!

Вскочив с пола, он подхватил меня на руки и потащил в комнату. А мне почему-то другие руки вспомнились, горячие, как печка в зимней лесной избушке. И такая тоска меня вдруг взяла, такая печаль неистовая, что слёзы сами собой прорвались наружу.

– Дашенька, ты что, что с тобой? – он заметался по комнате. – Я никогда не видел, чтобы ты плакала!

– Да опусти меня уже, Аркаш! – всхлипывала я. – Что ты, как дурак, в самом деле! У меня голова закружилась!

– Голова?

Это слово привело его в чувство. И цель была найдена – широкая кровать в его спальне. Ещё не успев меня даже положить, он принялся исступлённо осыпать моё лицо поцелуями.

– Прекрати! – рыдала и смеялась я в истерике. – Не смей! Да что же это такое! Арка-а-аша-а-а!

– Даша, родная моя, любимая, как же долго я этого ждал! – трясущимися руками он принялся расстёгивать мою блузку. Холод его пальцев меня и отрезвил. Со всего маха я влепила ему пощёчину и спрыгнула с кровати.

– Ты что!

– Нет, это ты что! – в ярости прошипела я. – Решил состоянием моим воспользоваться? Мы как с тобой договаривались? Пока я сама этого не захочу!

– Но я думал…

– Думал он! – вспышка моей злости угасла так же быстро, как и появилась. – Индюк тоже думал, финал тебе известен.

– Даш!

– Давай спать, Трошкин, устала я! Завтра поговорим. Уйди с глаз моих!

Усмирённый, он выполз из комнаты и тихонько прикрыл за собой дверь…

Проснулась я с жуткой головной болью. После вина, видимо. Аркаша вился около меня, стараясь облегчить мои страдания и с тоской заглядывая в глаза. Мне стало его даже жаль. А чего ты хотела, мать? Нельзя мужика так долго в чёрном теле держать!

А перед тем, как выпустить меня из своей машины – мы подъехали прямо к школьному крыльцу, – он, взяв меня за руку, глухо сказал:

– Прошу тебя, Даш, только не уходи… Я больше пальцем к тебе не притронусь, клянусь, только не уходи, пожалуйста!

– Эх, Аркаша… – я заглянула в его мрачные глаза. – Живи спокойно. Не уйду.

И даже поцеловала в щёку на прощание. Добрая я всё-таки баба…

Глава 30

– Мальчики и девочки, я попросить вас хотела…

– Конечно, Дарьсанна!

– Сделаем всё, что захотите!

Двадцать пять пар глаз в ожидании уставились на меня.

– Прямо уж всё? – усмехнулась я.

– Все пятёрки по русскому языку? Пожалуйста!

– Ежедневная уборка класса? Легко!

– А может быть, новую звезду открыть и назвать вашим именем? Вы только скажите, Дарья Александровна! – это уже Габрелидзе отличился.

– Шикарная идея, Алик! – улыбнулась я. – Такого мне ещё никто не предлагал!

Он вспыхнул. Надо заметить, что после инцидента с бэтменом Алик совсем по-другому стал себя вести, особенно со мной. Да и другие учителя отметили, что сумасшедший девятый «Б» взялся, кажется, за ум. Я даже, помнится, Сусанне Львовне это в заслугу поставила, при всех, на что та только усмехнулась, но щёки её при этом покраснели, факт.

– А просьба такая: с завтрашнего дня в четвёртом классе появляется новенькая, девочку зовут Снежана Ковальская, и мне нужно, чтобы на первых порах её немножко опекали. Возможно, ей трудно будет с ходу привыкнуть к нашей школе…

– Это ваша родственница, да, Дарья Александровна? – тут же просекли ребята.

– Племянница. Единственная, между прочим.

– Да мы с радостью!

– Целый день от неё отходить не будем!

– По очереди!

– Целый день, конечно, не надо, – улыбнулась я. – Но время от времени приглядывать было бы неплохо. Боюсь, сама я успевать не смогу.

– Берём шефство над Снежаной! Гип-гип-ура! – заорали дружно все.

– Чш-ш-ш! – приложила палец я к губам. – Только чтобы об этом, кроме вас, никто не знал! И в особенности сама девочка!

– Да мы… да мы…

Их глаза загорелись новой тайной. Ну вот, а ты боялась, Даша!

– А вы не забыли, кстати, что сегодня после уроков у нас репетиция? Или кто-то не сможет остаться?

– Как это – кто-то не сможет? – одноклассников грозно оглядела Инна Левкова. – Мы все будем. Правда, детки?

– Да, мамочка! – пискнул Костя Птичкин. – Только не бей нас, пожалуйста!

– На этой весёлой ноте мы и начнём, пожалуй, наш урок! – я подняла руку. Все тут же стихли. Да, с дисциплиной в девятом «Б» явно наладилось, тьфу-тьфу. – Сегодня, если кто-то позабыл, у нас сочинение. Тема классическая, наверняка вы не раз рассуждали об этом наедине с собой или, быть может, с друзьями. А теперь я хочу, чтобы вы и со мной поделились своими мыслями.

Я подошла к доске и вывела крупно: «Что такое счастье?».

– Предвосхищая все ваши вопросы, могу добавить: мне не нужны вычитанные или услышанные где-то чужие рассуждения на эту тему. Вы и только вы, ваше личное, из сердца исходящее, понимание счастья. Что это такое, что оно значит лично для вас, что вы готовы сделать, чтобы привлечь его в свою жизнь… Я понятно объяснила?

– Вполне, Дарья Александровна!

– Счастье – это футбол и чипсы! Много футбола и много чипсов! – громко выкрикнул с места Никита Скворцов.

– Ты про попкорн забыл! – хихикнула Оксана Остапчук.

– А я его не люблю! Попкорн – это несчастье для зубов, Ксюха! А у нас тема про счастье!

– Бедные, бедные зубки… – задумчиво произнесла Настя Остроумова, глядя в окно.

– Повеселились? А теперь Габрелидзе раздаст всем двойные листки – возьми, Алик! – и в классе наступит долгожданная тишина. Никита, еду с парты убери, будь так добр!

– Много-много чипсов! – прошипел тихонько Сергей.

– Всем удачи, ребята!

– Спасибо, Дарья Александровна!

Они засопели, а я опустилась на свой стул, взяла в руки журнал и задумалась. А что такое счастье для меня, Дарьи Светловой? Моё личное, собственное, маленькое такое, но такое важное? И присутствует ли в моей жизни то, что я могу назвать этим простым, но очень весомым словом? Счастье ли, например, что люди, которых я люблю – родители, бабуля, Макс с Машкой, – здоровы? Конечно. Без сомнений! И то, что я к каждому из них могу прибежать в любую минуту, даже просто так, и никто не скажет: отстань, Дашка, как же ты надоела со своими проблемами! – это тоже счастье. Счастье, когда на тренировках у меня что-то получается… Когда утром я выглядываю в окно – а там снег на деревьях и солнце сквозь белые ветки… Счастье – когда в руках такая интересная книжка, что вдыхаешь её слова до утра, а потом сонная бродишь по дому и думаешь, что вот же, есть всё-таки смысл… Счастье – слушать, когда тебе читают стихи… Свиданий наших каждое мгновение мы праздновали… А ещё горячие пальцы на твоём запястье, отсчитывающие пульс, – это разве не счастье?

– Дарья Александровна!

Я очнулась и посмотрела на подошедшего ко мне Габрелидзе. Щёки его почему-то были пунцовые. Надо было приоткрыть окно…

– Что, Алик? Ты хочешь выйти?

– Я уже написал. Вот… – он протянул мне тетрадку.

– Я же на листке просила, Алик!

– Он внутри, Дарья Александровна. Пусть… так будет.

– Хорошо, – я слегка удивилась. Что ещё за тайны?

Первое сочинение оказалось на столе.

– Дарья Александровна… – Алик отходить не торопился.

– Слушаю тебя.

– Вы… не спешите, ладно?

Что он под этим подразумевал, я так и не успела спросить. Прозвенел звонок с урока. Все задвигались, заговорили, стали подходить к учительскому столу с листками наперевес, лица у многих были какие-то отрешённые. Я порадовалась – значит, зацепила тема-то, тронула струны души! Интересно будет почитать, что же они там насочиняли…

– Не забудьте, ребята, после уроков я вас жду!

– Обижаете, Дарья Александровна! – за всех ответила Инна.

Класс опустел. А я, сложив листки в аккуратную стопку, принялась проверять сочинения. Следующий урок у меня только через час…

Глава 31

До Габрелидзевской тетрадки я добралась в самом конце. Как я и думала, размышления ребят на вечную тему оказались весьма разнообразны. Кто-то, конечно, всё-таки не устоял против искушения позаимствовать мысли из интернета – телефоны отключать я не просила, а уж насколько богаты выдумкой дети в такие моменты, говорить не приходится. Радовало то, что лентяев, не захотевших думать самостоятельно, оказалось не много. Но хоть грамотно написали, и то хлеб! Некоторые удивили меня безмерно, а Саша Мельников и вовсе поразил до глубины души. Высшим счастьем для него оказалось терпеливое служение человечеству, и всё сочинение он посвятил развёрнутому разъяснению, как именно следует это делать. Читала я его листок с нарастающим уважением, чувствуя в себе даже некоторую ущербность. Я тут о каких-то мирских делах мечтаю, а у человека стройная система в голове – как сделать так, чтобы всем людям на земле жилось легче.

Так что тетрадку Алика я открывала уже с некоторой опаской. Кто его знает, что меня там ждёт, какое новое потрясение? Могу сказать, что потрясло. Действительно. Да так, что еле на стуле усидела.

Сочинение его я перечитывала несколько раз.

«Дарья Александровна! Сейчас, когда я начинаю писать эти строчки, Вы сидите прямо передо мной и смотрите задумчиво в окно. Я знаю, о чём Вы думаете. Вы вспоминаете человека, который подвозил Вас сегодня в школу. Дарья Александровна! Настанет такой день, когда я никому не позволю возить Вас в машине и целовать даже в щёку. Потому что, Дарья Александровна, это всегда буду делать только я! Знаете, почему? Потому что счастье для меня, Алекпера Габрелидзе, – сделать счастливой женщину, которую я люблю. А женщина, которую я люблю – это Вы, Дарья Александровна! Все знают, что если грузин дал слово, он его никогда не нарушит. Я даю Вам слово, что через два года Вы будете моей женой. А завтра я заберусь на крышу моей пятиэтажки и подойду к самому краю. Потому что грузины не должны бояться высоты! Дарья Александровна, если я ещё раз увижу этого (тут зачёркнуто так, что не разобрать) человека, я сам не знаю, что я сделаю, но всем будет больно, вы же меня знаете!

P. S. Если Вы думаете, что я ещё мальчик, то Вы глубоко ошибаетесь!».

Ой, мамочки мои ро́дные! Я ошалело смотрела на поехавшие от бури страстей строчки. И что мне теперь с этим делать? Вызвать его родителей в школу? Меня даже передёрнуло от такого варианта. Нет, Дашка, прав был Андрей, в детскую психологию тебе лучше не соваться…

Что мне делать, что делать, чёрт возьми? А ведь он полезет на крышу, я уверена! Слово он дал, понимаешь… Я вскочила и заметалась по кабинету, как раненое животное. Вот уж не думала, что обычное признание в любви может обрушить на голову такую лавину эмоций! Хотя обычным, конечно, его трудно назвать. А я ведь даже рассказать никому не могу, ни с кем посоветоваться! Тут надо действовать так тонко и бережно, чтобы жизнь парню не сломать, а есть ли во мне эта тонкость, вот в чём вопрос!

– Дарья Александровна? – в класс заглянул директор. – Что это с вашим лицом? Что-то опять случилось?

– Почему опять, Владлен Евгеньевич? – уцепилась я за слово.

– Потому что в прошлый раз, когда вы рисковали своей жизнью, у вас было точно такое же выражение лица! – он, улыбнувшись, прикрыл за собой дверь и присел на ближайший к нему стол.

– Когда я что делала? – обалдела я.

– Когда вы Алика из заточения вытаскивали. Я ведь, признаться, видел всё, Дарья Александровна. Но, добежав до вас, понял, что моя помощь уже не нужна…

– Владлен Евгеньевич… – пролепетала я растерянно.

– Я не стал ничего говорить ни вам, ни ребятам, потому что… – он помолчал, – потому что вы и сами с успехом справились. Справитесь и на этот раз, я уверен!

– А я вот совершенно не уверена…

– Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь?

– Нет, Владлен Евгеньевич, тут такой вопрос щекотливый, что лучше я постараюсь сама. Как бы ему не навредить…

– Опять Габрелидзе? – он посмотрел на меня прямым взглядом.

– Да, – я кивнула. – Только теперь это такая тонкая материя, что одно неловкое движение может привести к обрыву…

– Да, любовь – такая штука… – глаза Туманова смеялись.

– Я про любовь ничего вам не говорила! – запротестовала я.

– Конечно, нет, Дашенька! – он улыбнулся и встал. – А я ничего не слышал! Ну, я пойду…

И, уже взявшись за ручку двери, он, обернувшись, сказал:

– А Гриша Фантиков – мой племянник, Дарья Александровна… Так же, как и Антоша, впрочем.

И вышел.

Моего возгласа он, думаю, уже не услышал…

Ёшкин же кот!! Вот, значит, в чём причина тех странных Гришиных слов! Его дядя всё ему рассказал! А я-то понять не могла… Ну, Григорий, ну, партизан! И Антоша тоже хорош. Хоть бы раз за два года обмолвились о том, что их родственник – мой непосредственный начальник! А сам Туманов-то каков гусь, а? Как быстро он всё про Алика просёк, страшно даже! Нет, не зря я ему такое прозвище в своё время придумала. Авель Вещий – он и есть Авель Вещий. Странно, что Андрей Крымов не слыхал об этом монахе-предсказателе…

Прозвенел звонок на перемену. Я поспешно принялась складывать сочинения в стопку, а признание в любви поместила вновь в синюю тетрадку, которую убрала в свой портфель. Не дай бог ещё наткнётся кто-нибудь из учителей, а ещё хуже – из одноклассников, Алик тогда совсем пропадёт. Ну вот, осталось пережить ещё один урок, в пятом классе, а потом и репетиция… У тебя, Дарьсанна, есть ровно сорок пять минут, чтобы обдумать предстоящий разговор с влюблённым учеником. Охохонюшки мои…

Глава 32

А к встрече с театральной труппой я заготовила всем сюрприз. И сейчас сюрприз этот ждал в учительской, расслабленно потягивая кофе из пластикового стаканчика. Вера Ефимовна Трепетова, молоденькая актриса московского театра, которая, наконец-то, заменит меня на боевом посту. Переговоры с департаментом образования на счёт увеличения нашего штата увенчались успехом. Правда, то, что новоиспечённый режиссёр будет таким юным, я представить себе не могла, но, как говорится, дарёному коню в зубы не смотрят…

– Вера Ефимовна, прошу вас, нам на второй этаж!

Девушка приосанилась. Ещё бы, не часто к ней, видно, обращаются так торжественно.

– Спасибо, Дарья Алексеевна!

– Александровна, – с улыбкой поправила я.

– Ох, простите! – она сконфузилась, но быстро пришла в себя. – Вы знаете, я, как в школу попадаю, так начинаю чувствовать себя нерадивой ученицей, вот мысли и разбегаются…

Как же ты, милочка, студию нашу будешь вести, с такими-то страхами? – хотела спросить я, но не спросила. Ладно, человека можно понять, я и сама в незнакомой ситуации могу потеряться. Привыкнет. А не справится – пойду опять на поклон в департамент.

Но переживала я зря. Уж чей выбор пал на эту миловидную девушку, я не знаю, но могу с твёрдостью резюмировать, что это было самым удачным решением, которое могло бы вообще случиться! Трепетова оказалась просто чудом чудесным! Она очаровала всех, даже привередливую Инну Левкову. Единственным, кто пострадал, был Алик Габрелидзе. А как же, ведь на роль Татьяны Лариной, которую временно играла я, теперь назначили Настю Остроумову, кстати, идеально подходящую к этому образу!

Я видела, с каким трудом горячему парню удалось справиться со своими эмоциями. Ничего, мой хороший, а ты думал, жизнь будет преподносить тебе только приятные сюрпризы? Как бы не так! Желания наши ой как редко исполняются, но откуда мы знаем, что для нас это хуже, чем если бы всё, как по мановению волшебной палочки, превращалось в золото? Пресытиться легко, а вот увидеть смысл и извлечь пользу из жизненных испытаний гораздо важнее.

Всю репетицию взгляд Алика судорожно метался ко мне. Я сидела на самом краю первого ряда – мы находились в школьном актовом зале, – стараясь вести себя как можно тише, чтобы не мешать творческому процессу. Впрочем, я могла и не стараться – Трепетова вовлекла ребят в волшебное действо настолько, что обо мне, да и об остальном мире, позабыли все. Сама же я со всё возрастающим удивлением наблюдала не только за профессиональной актрисой, но и за своими учениками. Сквозь них будто что-то новое засветилось, радостное, вдохновлённое, и я не думаю, что виной всему был лишь свет софитов…

– Во дают! – я и не заметила, как рядом со мной очутился Крымов.

– Чш-ш-ш, – прошептала я ему. – Не сбивай ребят!

– Да их сейчас ничто не собьёт! А видала, там Белявская с потрясённым лицом стоит? Не ожидала, небось, от своего сумасшедшего девятого «Б».

– Где? – я оглянулась.

Сусанна Львовна стояла у дальней стеночки, и лицо у неё и правда было смятенным. Увидев, что я на неё посмотрела, она легонько махнула головой и тихо вышла. Да, искусство творит чудеса!

– Я тоже пойду, Даш. Меня там Анюта ждёт…

– Иди, Крымов. Кстати, поздравляю тебя!

– Спасибо! – лицо его осветилось. – Я, Даш, так тебе благодарен, так благодарен, ты представить себе не можешь!

– А я-то тут при чём? – удивилась я.

– Здрасте! Это ведь ты меня с Аней столкнула!

– Что за чепуха?

– А помнишь экскурсию, на которую ты нас двоих отправила? С третьеклашками? Аня-то классной у них была в прошлом году, а меня ты как охрану приставила.

– А, ну было такое дело, – вспомнила я. – Значит, у вас тогда всё и зародилось…

– Конечно! В музее моя Анюта за пояс экскурсоводшу заткнула, тогда-то я в неё и влюбился.

– Удивительная история, – я покачала головой. – Кто бы подумать мог, да, Андрюш?

– Даш, и ещё спасибо Машке передай, ладно? Если бы она меня тогда не отшила, я бы Аню не встретил…

– Передам, Крымов! Беги уж, не отвлекай моих ребят!

– Ага, вон Габрелидзе глаз с нас не сводит… Ладно, пойду!

Он сжал мне пальцы и, зачем-то пригнувшись, побежал по длинной дорожке к выходу. Его провожал напряжённый взгляд Алика…

– Алик, задержись на минутку!

– Да, Дарья Александровна!

Ребята, возглавляемые новым кумиром, потянулись к двери, а мы с парнем остались в актовом зале. Я по-прежнему сидела в первом ряду, Алик же с несчастным видом остановился в двух метрах от меня.

– Сядь, пожалуйста, – я похлопала по креслу рядом с собой.

Он молча сел на краешек и громко вздохнул.

– Алик, я прочитала твоё сочинение.

Он дёрнулся, но ничего не сказал. Только уши его моментально сделались пунцовыми, и красными пятнами пошла шея.

– Я могу говорить с тобой, как со взрослым человеком?

Сглотнув слюну, он быстро кивнул.

– Не буду скрывать, меня удивило и тронуло твоё послание. Призна́юсь тебе честно: раньше я видела в тебе только озорника и несносного хулигана, но буквально недавно, после известных нам с тобой событий, ты вдруг стал открываться – не только для меня – совсем с другой стороны. Я увидела, что ты очень чуткий, добрый и глубокий человек. И то, о чём я узнала из твоего сочинения, ещё больше укрепило меня в моих выводах.

Он чуть развернулся ко мне. Совсем чуть-чуть, но и этого было достаточно, чтобы я поняла, что всё делаю правильно.

– Твои чувства ко мне я глубоко уважаю. Мне кажется, это вообще самое главное, что может быть в человеке, – умение любить. И то, что ты этим умением обладаешь, делает тебе честь. Мне кажется, твоей будущей жене очень повезёт!

– Дарья Александровна! – он, наконец, посмотрел на меня.

– Я знаю, что ты хочешь мне сейчас сказать. Послушай же, что я тебе на это отвечу… – Я помолчала. – Если это настоящая любовь, Алик, то два года для неё – ничто. Ты со мной согласен?

– Конечно!

– Тогда я предлагаю тебе подождать, тем более что иного выхода у тебя всё равно нет. Запретить себя любить я не могу, но за эти два года ты сам сможешь определиться, насколько сильно твоё чувство. А в тот день, когда тебе исполнится восемнадцать лет, ты сядь один и подумай – нужна ли я тебе ещё…

– Нужна! – горячо воскликнул он.

– Если и через два года ты скажешь это с такой же горячностью, то милости прошу, я буду готова вновь поговорить с тобой на эту тему.

– Два года!

– Конечно, ты же сам сказал, что для истинной любви это ничто. Вон Татьяна Ларина сколько лет страдала? Вот то-то же… А теперь иди, Аликпер.

– Хорошо, Дарья Александровна! Вот увидите!

– Я первая порадуюсь такой стойкости чувств, Алик. И ещё одно – ты можешь мне что-то пообещать?

– Всё, что угодно! – опрометчиво воскликнул он.

– Я запрещаю тебе лезть на крышу любого здания в городе! Если ты хочешь избавиться от страха высоты, запишись на скалолазание или ещё куда-нибудь, но подниматься на крышу не смей. Обещаешь?

– Но…

– Ты сам сказал. А грузинские мужчины умеют держать слово!

– Хорошо, Дарья Александровна! Я клянусь, что не полезу завтра на крышу и вообще не полезу! А на скалолазание записываться не буду, лучше к дядьке пойду, он лётчик!

– Вот и славно! Тогда до завтра, Алик, буду с нетерпением ждать тебя на своём уроке!

– До завтра, Дарьсанна! – окрылённый, он побежал вдоль синей дорожки.

А я, наконец, смогла выдохнуть. Ох и нелёгкая это работа – приводить в чувство влюблённого грузина!

Но сомнения после непростого разговора меня всё же одолевали. Правильно ли я поступила? Не подумает ли парень, что я сама питаю к нему романтические чувства? Может быть, говорить надо было жёстче и рубить с плеча? Так, мол, и так, Алик-джан, я тебя не люблю, полюбить никогда не смогу, и вообще – я выхожу замуж. И даже жениха предъявить – ну, того же Аркашу: вот, дорогой ученик, это мой бывший и будущий муж… Пожалуй, я бы тогда достигла противоположного результата – запретный плод сладок. А так вроде и надежду расплывчатую дала, и больно не сделала. А уж за эти два года гормоны, начавшие шалить в молодом организме, направят свои взгляды на какую-нибудь милую сверстницу, и, возможно, из искры возгорится пламя настоящего и серьёзного чувства…

Выходя из школы, я обнаружила на ступеньках крыльца Туманова.

– Уже уходите, Дарья Александровна?

– Да, Владлен Евгеньевич, на сегодня все дела сделала. Или я вам нужна?

– Да я и сам ухожу. Вот, Реваза жду.

Реваз – это водитель нашего шефа, громкий и болтливый малый. А ещё он постоянно всюду опаздывает. Терпеть таких не могу. Но шофёр он был первоклассный, так что о том, чтобы взять другого, шеф даже думать не хотел. А я и не спорила, безопасность начальства всё-таки дороже.

– Тогда до завтра, Владлен Евгеньевич!

– Может быть, вас подвезти, Дашенька? Мне как раз в ваш район…

– А я… не дома сейчас живу, – смутилась я и даже, кажется, покраснела. Вот как школьница, ей богу!

– Ну что ж, – он улыбнулся. – Тогда не задерживаю вас более. Деликатный вопрос, как я вижу, вам удалось решить?

– Надеюсь, что я нашла правильное решение…

– Вы по-другому и не могли это сделать, уважаемая Дарья Александровна! Так что не мучайте себя сомнениями, а просто идите отдыхать. И помните – мы вами гордимся!

Он с чувством поцеловал мне руку и, обдав на прощание светом оливковых глаз, направился вниз – во двор, совершенно бесшумно, въехал автомобиль с Ревазом за рулём.

Вот и ещё одно проявление счастья, подумала я, сбегая по ступенькам, – иметь такое понимающее начальство!

Глава 33

Весь день и всю ночь перед экзаменом у меня тряслись руки, а во рту постоянно чувствовалась горечь. Сдавала на пояс я не в первый раз, но отчего-то именно сейчас нервничала особенно. Не сдам, точно не сдам! – думала я отчаянно, хотя, признаться, реальной почвы под собой мои сомнения не имели – весь месяц перед сдачей я занималась, как сумасшедшая. Слава богу, Захар всё ещё не приехал, так что мои мысли на тренировках были полностью отданы отработке приёмов, а не копаниям в собственной душе.

Экзамен начинался в полдень, но уже в десять ноль-ноль я, на пару с Ольгой, повторяла снова и снова сегодняшнюю программу.

– Вы что, с ума сошли? – за час до сдачи в зал зашёл Гриша. – Умотать себя решили? А ну, быстро в душ и отдыхать, пока время ещё есть!

– Но Гриша!

– Мигом, я сказал! Чтобы на километр близко к залу не подходили до двенадцати, понятно?

– Понятно… – нехотя проворчали мы и поплелись в душ.

– А я тебе говорила! А ты – не сдам, не сдам! Что за беспочвенные страхи, подруга?

– Сама не знаю, Оль. Знаешь, как будто предчувствие какое-то…

– А кто говорил, что предчувствиям не верит? – усмехнулась она.

– Это не я, это Тарковский, – я улыбнулась. – А я, оказывается, верю, да ещё как!

– А я слова одни знаю волшебные…

– Спасибо и пожалуйста? Боюсь, они мне сейчас не сильно помогут.

– Дурочка! – рассмеялась она. – Мои дети их всегда используют перед экзаменами и возвращаются домой только с пятёрками! Ну, сказать?

– Ладно, валяй. Хоть и не верю я в такие вещи…

– Только нужно монетку найти… Всё, ты оделась?

Мы, взбодрившиеся после прохладной воды, выскочили из душевой. Ольга прямиком направилась к администратору.

– Свет, мелочь есть?

– Есть. А тебе зачем, Оля? – Светлана вытащила из кармана несколько монеток.

– Заговор делать будем. На сдачу экзамена.

– Ух ты! Я тоже хочу посмотреть!

– Нельзя, иначе не сбудется. А тебе я потом расскажу.

Она забрала две монетки, потом, подумав, одну вернула и, взяв меня под руку, повела по коридорчику мимо женской раздевалки, мимо душевой и, недалеко от мужской раздевалки, остановилась. Тут узкий коридор делал изгиб, образуя плохо освещённую, но очень уютную нишу. Туда она меня и поставила.

– Так, зажми монетку в левой руке, хорошенько зажмурься, мысленно посчитай до тринадцати, а потом произнеси вслух: «Пятак-пятачок, повернись на бочок, жизнь – полная чаша, сдай экзамен, Даша!».

– Бред какой-то! – возмутилась я. – Признайся, ты это прямо сейчас придумала?

– Ты что! Говорю же тебе, мои дети так всегда делают!

– Интересно, а что, например, твоя Олеська произносит вместо имени Даша, а? Сдай экзамен, Олеся?

– Ну да! – невозмутимо ответила Ольга. – Просто твоё имя идеально подошло к рифме, а так – подставляй всё, что угодно, всё равно сработает! Ну, будешь делать или глазки будем строить?

– Ладно, давай сюда свою денежку, – сдалась я. – Только никого сюда не подпускай – засмеют же!

– Не боись! И ещё: после того, как прочитаешь заклинание, нужно трижды повернуться вокруг своей оси и затем три раза хлопнуть в ладоши. Запомнила?

Она вручила мне монетку, а сама отошла в сторону, загородив своим телом проход.

Я втиснулась поглубже в нишу, зажмурилась, досчитала до тринадцати и вслух произнесла слова заклинания, изо всех сил сдерживая нервное хихиканье. Затем покрутилась на месте, три раза хлопнула в ладоши, для надёжности трижды потопала ногами и открыла глаза.

Передо мной стоял Захар. Больше рядом никого не было. Та-а-ак…

– И давно ты тут стоишь?

Отвечать он не стал. Только вдавил меня ещё глубже в стену и приник ко мне горячими и сухими, пахнущими чем-то неуловимо знакомым, губами. Оттолкнуть его я не успела. Или не смогла. Или не захотела…

– Я вернулся, Даш.

– Захар… – я, наконец, сделала вдох.

Это невероятно, но его сияющие ровным синим светом глаза, казалось, сделали светлей и нишу.

– Даша… – он провёл пальцами по моей щеке. А потом, не выдержав, ещё раз прильнул ко мне…

Первой в себя пришла я.

– Хватит, Захар! – успела пискнуть я в паузе между его вздохами. – Что ребята подумают?

– Что трогать нас сейчас лучше не надо, – улыбнулся он. – Даш, я ужасно по тебе скучал.

– Захар, ответь мне только на один вопрос! – я упёрлась руками ему в грудь. – Ты кто?

– То есть?

– Чем ты занимаешься?

– Сейчас я целую прекраснейшую из женщин этого континента…

– Я серьёзно!

– И я вполне!

– Захар! Ты можешь хоть раз ответить без шуток? Кем ты работаешь, вот что меня интересует!

– Ах, вот оно что! Так бы сразу и сказала! А я-то, дурак, думал…

– Ты дурак? Ты не дурак! Ты хитромудрый мастер уходить от прямого ответа! А ещё враль, каких свет не видывал!

– Когда я тебе врал, милая? – он округлил глаза.

– Всегда! И сейчас врёшь, как сивый мерин! Я…

Со стороны зала послышался голос Антона:

– Все приглашаются в зал!

– И так всегда! – взвилась я. – Везунчик ты, милый! Везунище просто!

– Конечно, везунчик, дорогая, – со мной рядом необыкновенная женщина, а это редкое везение, согласись! – он легко прикоснулся губами к моим губам и, никого не стесняясь, обнял меня за плечи и повёл вперёд, к свету. Сама не знаю, почему я не стала сопротивляться…

Сдала экзамен я легко, не напрягаясь. Вот когда я ощутила на себе всю истинность выражения: будто крылья за спиной. Они и выросли у меня – огромные, сияющие, наполненные воздухом и безмятежным светом, – и в таком космическом состоянии пронесли меня через все извилистые тропинки испытания. Синий пояс, а также синие глаза в придачу я получила…

Глава 34

– Даш, мне кажется, у тебя нет выбора…

– Тебе кажется, Захар. Ты не понимаешь или делаешь вид, что не понимаешь?

– Ты можешь не говорить загадками?

– Мне нужно сделать звонок, только один звонок. И тогда я дам тебе ответ.

– Ты что, у Аркадия разрешение спрашивать будешь, ехать тебе со мной или нет? – глаза его сузились.

– Я что, на идиотку похожа?

– Прости, Даш! – он притянул меня к себе. – Я просто не понимаю, правда! Какие могут быть причины твоих сомнений, если то, что нас обоих тянет друг к другу, уже невозможно скрыть? Ну ладно, ты сама себе можешь врать, но я-то не слепой!

– Пусти меня, Захар, прошу тебя. Я… не такая сильная, я могу и не выстоять. И тогда исправить всё будет ещё сложнее!

– Иди, Даш. Хорошо, иди.

Он разжал руки. Я отбежала от него шагов на десять дальше по мосту. По странной случайности, я стояла сейчас на том самом месте, где когда-то, много дней назад, нам махала крыльями златоглавая птица.

– Алло, Маш, привет!

– Дашка? Что-то случилось? – в её голосе я услышала беспокойство.

– Машунь, мне нужно тебя кое о чём спросить, только ты не удивляйся моим вопросам, ладно?

– Валяй, сестрёнка!

– Твой Егор приехал?

– Да, а откуда ты знаешь? Сегодня. Только я его ещё не видела. Он завтра обещал прийти. А что?

– Маш, какого цвета у него глаза?

– Ты знаешь, они у него изменчивые. То вдруг ярко синие, то бледнеют, будто водой омываются…

– И последний вопрос, сестрёнка! – я держалась изо всех сил. – У Егора есть шрам на руке?

– Даш, ты телепатка, что ли? Ну да, есть. Он опыт неудачно ставил… Даш, не молчи! Даш!

– Машунь, я тебе потом всё объясню, ладно? Ты только ничего такого не думай. Считай, что я просто немножко сошла с ума. Временное помутнение рассудка…

– Интересная история! – хихикнула она. – Если учесть, что у нас с тобой события дублируются, правда в некотором зеркальном отображении…

– Жди, сестрёнка, значит скоро и до тебя дойдёт.

– Ох и повеселимся мы тогда с тобой, близняшка моя!

Возвращалась к Захару – или как правильно его теперь называть, Егор? – я с прямой спиной и отчаянной решимостью в сердце. Как хорошо, как хорошо, что всё выяснилось, ещё не успев как следует начаться!

– Можешь мне ничего не говорить, я всё понял по твоей походке.

– Как хорошо ты меня изучил, Захар…

– Позволь всё-таки узнать, в чём причина? – он прислонился спиной к изгороди. – Мне кажется, я имею право это знать.

– Конечно, я объясню!

– Отлично. Итак, слушаю тебя внимательно. Хотел бы сказать – беспристрастно, – но произнести этого я не могу. Когда дело касается любимой женщины, я становлюсь очень пристрастным.

– Не надо швыряться такими словами! – я испугалась. Всё повторялось, всё повторялось спустя пятнадцать лет, и я никак не могла этому помешать!

– Даша, говори уже быстрее, ты мучаешь меня, в конце-то концов!

– Захар, я прошу тебя, я умоляю тебя – забудь меня! Хочешь, я на колени перед тобой встану, только поклянись, что ты никогда больше не посмотришь в мою сторону!

– Ты сошла с ума?!

– Да, ты прав, я сошла с ума! Подумай сам – зачем тебе ненормальная баба? Уходи, прошу тебя! Уходи! Уходи!

– Даша!

– Не порть нам жизнь, слышишь? Ей не порть, она же не сможет…

– Ты точно сошла с ума, Даш… О чём ты говоришь? Я ничего не понимаю…

– Я! Не желаю! Тебя! Видеть!

Я развернулась и побежала по мосту. Как будто за мной гналась стая разъярённых волков. Но за спиной плыла тишина…

Больше на тренировки Захар не приходил. Ребята поняли, что что-то произошло, но тактично молчали. Даже Ольга ни слова не сказала, хотя я ждала от неё кучу вопросов и даже заготовила вполне логичные к ним объяснения. Но никто ни о чём не спрашивал.

Так прошла неделя. Другая пролетела. От Аркадия я ушла в тот же день, после тяжёлого разговора на мосту. Объяснять я ему ничего не стала. Конечно, сло́ва, данного ему, – не уходить, – я не сдержала, но жить в одних стенах с человеком, к которому я ничего не чувствовала, больше не могла.

С Машкой мы за эти дни не виделись. Очень надеюсь, что она счастлива. Впрочем, будь по-другому, я бы сразу же это почувствовала, как чувствовала всегда…

Глава 35

– Даш, а что случилось, не знаешь?

– Ты о чём, Оль? – я подняла голову.

Почему-то сегодня было трудно заставить себя заниматься, вот даже обычные растяжки мне давались с трудом.

– На ребят посмотри…

Я взглянула туда, где о чём-то тихонько переговаривались между собой наши парни.

– Разговаривают, – пожала я плечами. – Что тут такого странного? Не сей панику, мать.

– Я чувствую, что-то случилось, Даш!

Она резко встала. Но могла бы этого и не делать, ребята направлялись к нам сами. Все. Лица у них были напряжены.

– Что, Гриш? – Оля в волнении переводила взгляд с одного на другого.

– Даша! – почему-то ко мне обратился Стёпка.

Я медленно встала. Где-то глубоко в груди звякнули маленькие колокольца.

– Что стряслось, Стёп?

– Я понимаю, это не моё дело, и я бы никогда… мы бы никогда… – он замолчал.

– Даша, Захар в реанимации. И мы решили, что тебе надо об этом знать, – твёрдо произнёс Григорий.

– Как – в реанимации? – прошептала я. – Он… неудачный опыт, да? А моя сестра? Она с ним?

– Сестра? – Гриша перевёл взгляд на Степана, тот отрицательно покачал головой. – Я не знаю, Даш.

– Что ты не знаешь? Где моя сестра?? Она жива?

– Ты что, Даш? – он схватил мои руки. – Опомнись, Захар в реанимации, при чём тут твоя сестра??

– Как при чём? Вы что, совсем ничего не понимаете или прикидываетесь? Он к ней ушёл, к ней!

Я бросилась вон из зала. Но в дверях меня перехватили железные руки Степана.

– Он же тобой жил, одной тобой, дура! А ты бросила его! Такого человека! Он же каскадёр от Бога! А ты…

Разжав руки, он сделал шаг назад. Я чуть не упала.

– Какой каскадёр, Стёпочка? – пролепетала я. – Он физик…

– Сама ты физик! Захар Валевский – лучший каскадёр России. А может быть, даже и мира. Но тебе-то что до этого. Эх, бабы…

Махнув рукой, он присоединился к остальным.

– Телефон! – прохрипела я. – Дайте мне телефон. Срочно!

– Даша! – ко мне бросилась Ольга.

– Оля, возьми у Светки телефон, я умоляю тебя!

– Сейчас, сейчас, – засуетилась она.

Дрожащими пальцами я набирала Машкин номер.

– Маш, где твой Егор?

– Ой, Даш! – всхлипнула моя сестра. – Такое горе! У Егора брат в реанимацию попал. Он сейчас там, в больнице.

– Маша, Маша… – я опустилась на пол.

– Он на съёмках неудачно упал. Егор во всём себя винит – это он ему эту дурацкую установку придумал!

– Боже, какая же я дура!

– Даш, что ты говоришь? Я тебя не слышу. Даша-а-а!

Она и не могла меня услышать, потому что телефон остался валяться на татами, а я чуть не протаранила своим телом деревянную дверь. Я очень спешила. Очень.

Глава 36

– Если бы не я, ничего бы не случилось, ты понимаешь? Я во всём виновата!

– Не кричи, Даш. Сядь, успокойся. Никто ни в чём невиноват. Ни ты, ни Егорка. Это случайность, поняла?

– Не бывает случайных случайностей, ты сама это прекрасно знаешь!

Вдали скрипнула дверь. Мы с сестрой резко обернулись. По длинному-длинному коридору, высоко размахивая при ходьбе руками, двигался человек в белом халате. Какую весть он нам несёт?

– Вы родственники Валевского?

– Да, мы, доктор, – прошептала Маша. – А его брат – он покурить вышел.

– Кто из вас Дарья?

– Я! – я схватила сестру за руку.

– Вам велено передать, – лицо его было невозмутимым. – Она его коснулась своим крылом.

– Коснулась? – отшатнулась я. – Он… господи, он… умер, доктор?

Земля закрутилась перед моими глазами. Упала бы, если бы не сильные мужские руки, подхватившие меня. Синие-синие глаза смотрели на меня, не моргая.

– Егор… – горло сдавило.

– Он жив, Даша. Слышишь? Жив. Я это точно знаю. Доктор? – он перевёл взгляд на врача.

– Удивительная история… – кажется, доктор сам готов был лишиться чувств. – Близнецы. Надо же, близнецы…

– Что с Захаром Валевским, доктор? – строго спросила Маша, единственная, кто могла трезво мыслить в нашем тесном кругу. – И кто кого коснулся? Это, надеюсь, не аллегория?

– Нет, слава богу! – врач повеселел. – Никаких аллегорий! Ваш… ммм… родственник говорил, кажется, о вполне реальной ситуации. Какая-то птица коснулась его крылом, и он хотел, чтобы Даша – я запутался, кто из вас Даша? – об этом знала.

Я посмотрела на сестру. Мы с ней опять были не распознаваемыми – голову её украшала стрижка точно такого же цвета, как и у меня. Она улыбнулась ободряюще. Мол, держись, сестрёнка, мы с тобой ещё пошалим!

– Доктор, скажите, я могу к нему пройти? – отцепившись от Машки, я сделала шаг вперёд.

– Нет, конечно! Ваш герой только-только в себя пришёл после наркоза, а вы говорите…

– А мы говорим, что если невеста подержит своего жениха за руку, это пойдёт на пользу всем. Особенно вашему пациенту, дорогой Валентин Вениаминович! – в разговор вступил Егор.

Он встал рядом и положил руку мне на плечо. Через секунду и Машка присоединилась к нам, обняв своего парня за талию.

– Вот, значит, как, – пробормотал доктор. И сделал маленький шажочек назад. Мы сдвинулись вперёд.

– Милый Валентин Вениаминович, вы ведь и сами знаете, что любовь творит чудеса, – проворковала Машка. – Позвольте же этому чуду свершиться! Не будьте занудой, доктор!

– Вы меня без ножа режете!

– А вот наш Егор – физик! – Машка двинула в бок своего парня. – И он для вашей больницы может всякое разное навалять… ну там приборы какие-нибудь, конструкции… Правда, Егорушка?

– Доктор, я очень хороший физик! – заявил Егор. – Меня даже в Голливуд приглашали!

– Ну, если в Голливуд, – доктора это добило. – Так уж и быть, на минутку можете зайти, Дарья. Но только на минутку!!

– Мне хватит, Валентин Вениаминович! – я крепко обняла доктора и бросилась по коридору вперёд. – Спасибо-о-о!

– Постойте, вы же не знаете, куда идти! – он кинулся вслед за мной…

Эпилог

– Захар!

– Дашенька…

– Прости меня! Я так перед тобой виновата!

Он лежал на белоснежной кровати, весь забинтованный, только глаза – синие, как небесный свод, – освещали своим светом затемнённую комнату.

– Это я дурак, – он говорил тихо, но очень чётко. – Надо было сразу тебе всё рассказать, а я боялся…

– Чего боялся, Захарчик?

– Профессия у меня опасная, Даш. Ты сама видишь. Не всякая девушка это выдержать сможет…

– Я – не всякая!

– Я же сначала этого не знал… – он улыбнулся.

– Захар, а что ты говорил про птицу? Она тебя действительно…

– Да, – он выдохнул. – Когда я наверху стоял. Там высота большая была, Даш. А я без страховки был. Я беречь себя перестал после… после…

– Захар!

– Но ты тут ни при чём, даже не думай, это я сам! – он сжал мои пальцы. – Так вот, стою я, озираюсь, и вдруг она летит, жар-птица твоя. Я сразу понял, что это знак.

– Знак?

– Знак. Неспроста она прилетела, понимаешь? О тебе напомнила, хотя я ни на секунду о тебе и не забывал. А тут – растревожило мне душу, да так остро, так больно, что за этой болью я совсем об опасности позабыл. Ну и не удержался. И слава богу, что так получилось!

– Слава богу? Ты что?!

– Иначе ты не пришла бы ко мне, Даш. А ради этого я готов ещё хоть тысячу раз камнем вниз падать, лишь бы тебя видеть, лицо твоё любимое!

– Не говори так!!

– А так?

Свиданий наших каждое мгновенье

Мы праздновали, как богоявленье,

Одни на целом свете. Ты была

Смелей и легче птичьего крыла,

По лестнице, как головокруженье,

Через ступень сбегала и вела

Сквозь влажную сирень в свои владенья

С той стороны зеркального стекла…

Когда настала ночь, была мне милость

Дарована, алтарные врата

Отворены, и в темноте светилась

И медленно клонилась нагота,

И, просыпаясь: «Будь благословенна!» —

Я говорил и знал, что дерзновенно

Моё благословенье: ты спала,

И тронуть веки синевой вселенной

К тебе сирень тянулась со стола,

И синевою тронутые веки

Спокойны были, и рука тепла…

За стеклом двери мелькнула тень. Доктора, наверное. Но странно – за его плечами мутным облаком пушились перья. Я поморгала – и видение исчезло.

Примечания

1

Порядочный человек всегда простак (лат.).

(обратно)

2

Из стихотворения А. А. Тарковского «Жизнь, жизнь».

(обратно)

3

Бросок вращением запястья.

(обратно)

4

Приёмы, проводимые на коленях (оба противника на коленях).

(обратно)

5

Захват двумя руками двух рук спереди.

(обратно)

6

Из романса «Нет, не люблю я вас…» (автор слов Владимир Соллогуб).

(обратно)

7

Из стихотворения «Первые свидания» (А.А. Тарковский).

(обратно)

8

Стихотворение «И это снилось мне, и это снится мне…» (А.А. Тарковский).

(обратно)

9

Техника айкидо, обычно выполняется в конце занятия.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Эпилог

*** Примечания ***