Похождения русского студента. Часть первая. Курьер поневоле [Григорий Григорьевич Федорец] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Курьер поневоле.
Вместо предисловия.
– А, ты ведь, Колюня, стукачок, – Влад неожиданно сменил тему,
– Казачок засланный.
Его взгляд, до того рассеянно-пьяный, вмиг отяжелел. Толстых стало неуютно под прицелом неумолимых, как двустволка, глаз. Низ живота заледенел. Захотелось убежать и спрятаться. Но, куда? Он, аккуратно выдохнув сквозь сжатые зубы, натянуто улыбнулся:
– Разыгрываешь, Влад? Не самая удачная шутка.
– Я не шучу, мусорок. Все серьезно, по-взрослому, – Влад с неприкрытой ненавистью смотрел в упор.
– Если ты хотел меня оскорбить, тебе удалось! – Толстых попытался влить в голос твердость и обиду,
– Если я раньше работал в ГАИ, что теперь до смерти попрекать будут?
– Оскорбить, тебя? – фыркнул Влад,
– А, на ГАИ, ты, зря стрелы переводишь. Тухлый вариант.
Влад покрутил в пальцах тонкую ножку коньячной рюмки:
– Я бы, тебя, Колек, давно расколол. Да, шеф не давал. Очень уж героически ты его спас. Прям Санчо Панса, мля. Закомпостировал людям мозги. А, ведь это был трюк чистейшей воды. Ментовская фишка. Я по жизни в чудеса не верю. С того случая и приглядываю за тобой. Собирал, копил все нестыковочки. А, вчера, последний камушек в мозаику лег. Все в цвет. Будет сюрприз для босса, э-хе, хе.
Влад медленно выцедил «Курвуазье», вкусно поцокал языком. Толстых проглотил свою порцию, не почувствовав вкуса дорогого напитка.
– Слышь, Колюня, не для протокола, тебя специально заслали или вербонули после. Ответишь честно, получишь подарок – сдохнешь быстро и без тягостей телесных. По роже вижу – не скажешь. Ну, и хрен с тобой! На скорость не влияет. Вот думаю, тебя здесь умомурить или шефу в упакованном виде сдать? – издевался Влад, разглядывая посеревшее, в крупной испарине, лицо Толстых.
– Считай, Владюша, как хочешь. Тебе что-то доказывать, только время зря терять. Вернемся в Москву, там и поговорим. Лучше давай выпьем, – Николай, взглядом выискав официанта, поманил рукой.
Посетителей днем в баре мало. Вечером заведение наполнялось. Студенты, клерки, бизнесмены средней руки. Иногда пара-тройка известных личностей из местного бомонда. Парижские кафе характерны разношерстной публикой. Даже в откровенной забегаловке можно встретить суперзвезду политики или спорта.
Официант быстро принес заказ: тот же «Курвуазье» и плоское блюдечко с тонко нарезанным лимоном. Пожелав приятного вечера, удалился.
– Извиняй, Колюня, чокаться не буду. Не считаю возможным. Я бы, на твоем месте, не дай бог, конечно, коньячку взял поболе. При нонешном раскладе и стакан росинкой покажется, – Влад развязно улыбался.
Толстых нахмурился и, потянувшись за лимоном, задел рукавом свою рюмку. Опрокинувшись, та покатилась в сторону Влада. Коньяк, проскочив половину дубовой столешницы, выплеснулся на белоснежный костюм.
– Твою мать, ты что делаешь, урод, – Влад подскочил со стула и, схватив салфетку, торопливо тер коричневое пятно. Николай, улучив момент, уронил малюсенькую гранулу в рюмку коллеги.
Удалить пятно не получалось. Пижонский костюм оказался испорчен полностью. Озлобленный Влад, пообещав это припомнить, залпом выпил свою рюмку и скомандовал:
– Пошли, сучонок. Фенита ля комедия. Не понимаешь, паскуда, доброго обращения.
Толстых тяжко вздохнул и потянулся за Владом к выходу.
Оказавшись на улице, тот, пропустив вперед сникшего Николая, двинулся к автомобилю на парковке.
Сев за руль, он запустил двигатель. Толстых покорно занял место рядом. Почувствовав, что слезятся глаза, Влад потер веки. Помогло. Вырулив с паркинга, он резво повел «Тойоту-Камри» к набережной Сены, намереваясь коротким маршрутом выскочить из города. Как обычно в это время трафик был плотен и, ему приходилось внимательно управлять автомобилем. От постоянной концентрации задавило виски, и вновь заслезились глаза.
«Что за хрень. Старею, что ли? От коньяка давление скачет. Надо прекращать пить по утрам. Добром не кончится. Вот, разделаюсь с этим дятлом, поеду на океан. Хоть недельку, но отдохну. Волны, песок, солнце. Красота. Прихвачу барышню. Ах-ма», – от приятных мыслей он повеселел. Глянул на Николая. Тот, ссутулившись, затих в кресле.
«Вот, гаденыш. Если не знать, что за хрен с бугра, не за что не допрешь. Недаром шеф, волчара битый, а повелся на его треп. Но ничего. И, на старуху бывает проруха. Главное, вычислил крота вовремя», – подумал Влад.
Вдруг перед глазами завертелся калейдоскоп, рванула ярчайшая вспышка и обвалилась тьма.
«Тойота», вильнув в сторону, перескочила бордюр и рванула к реке. Проломив металлические ограждения, автомобиль рухнул в Сену. За миг до падения из авто вывалился человек. Прокатившись по брусчатке тротуара, он вскочил на ноги и, вскрикнув, повалился. Увидев, как «Тойота» быстро пошла ко дну, улыбнулся. Начавшиеся собираться зеваки не обратили на это внимание. Если, кто и заметил улыбку, наверняка посчитал за гримасу. Как-никак чудом остался жив. Шок, дело житейское.
****
– Темыч, глянь, какие девахи симпотные! Класс! Хватай хренбургер, идем знакомиться, – засуетился Леха. Закинув спортивный рюкзак на плечо, он, прихватив коробку с гамбургером и кофе, уверенно направился в конец зала. Две миловидные девушки, постреливая по сторонам глазками, устроились за столиком в углу. Жевали бутерброды, запивая ароматным кофе.
Тема видел, как приятель начал что-то весело говорить девицам. Вскоре те заулыбались, через миг уже хохотали. Довольный Леха призывно замахал рукой. Тема поспешил присоединиться к компании.
Барышни оказались студентками питерского университета. Только что приехали в столицу на уикенд. Два дня, что провели вместе пролетели мигом.
Тема почти влюбился в Варю, смешливую блондинку. Леха крепко приударил за Зиночкой, девочкой не только спортивной, но и, по заверению приятеля, весьма страстной.
Вечером на Ленинградском вокзале, провожали новых подружек. Студентки уезжали «Красной стрелой». Цветы, заверения, клятвы, объятия, поцелуи. Девчонки растрогались до слез. Варя гладила Тему по волосам, повторяя:
– Рыжик ты мой конопатенький, точно приедешь ко мне? Да ведь?
Тема хлопал белесыми ресницами и послушно кивал. Парни клятвенно обещали, в ближайшие праздники непременно приедут в Питер.
Глава 1. «В каждой голове свои тараканы».
По просторному кабинету мерил шаги высокий шатен атлетического сложения. Светло-серый костюм с тонкой серебряной ниткой, хлопчатобумажная сорочка, модный галстук, стильные туфли создавали образ самоуверенного плейбоя. Вдоволь нагулявшись по инкрустированному паркету, он подошел к панорамному окну.
Кабинет находился на последнем этаже ультрасовременной высотки у набережной Москва-реки. Через тонированные стекла Шатен рассеянно смотрел вниз. Там, по блеклой воде, каракатицами, ползли баржи, шмыгали шустрые катера. Распуская, пенистые усы, скользил белоснежный теплоход.
Шатен, оторвавшись от созерцания речной жизни, вернулся к помпезному, словно мавзолей, столу. Не опускаясь в кожаное кресло, взял в руки пластиковую папку. Открыв первую страницу, быстро просмотрел текст. Затем на второй, третьей, … Последнюю страницу прочитал очень внимательно. Захлопнув папку, он глубоко вздохнул.
Вот уже два года Шатен занимал этот кабинет, оборудованный хитроумной системой безопасности и микроклимата. Назначенный специальным указом Президента, Шатен, возглавлял новую спецслужбу. Главной задаче Управления была борьба с наркотрафиком через Россию.
Отдельные победы, когда в раскинутые сети попадалась мелкая рыбешка, а иногда и караси среднего размера, принципиально не меняли ситуацию. Уже не первый раз Сам требовал не унылых цифр статистики по раскрытым и предотвращенным делам, а громких побед.
Шатен прекрасно понимал, что полностью перекрыть трафик невозможно. Но, для того, чтобы оставаться в кресле начальника Службы требовалась виктория. Желательно европейского масштаба.
Документ, который находился в папке, такую перспективу предполагал. В справке оперативного отдела Службы говорилось, что агенту, внедренному три года назад, наконец, улыбнулась удача. После долгих интриг, подстав и прочих уловок, сотрудник стал одним из помощников босса крупной наркогруппировки.
Шатен, нажав клавишу селектора, вызвал секретаря. Неслышно вошедший молодой человек, записав в блокнот короткое распоряжение, удалился.
****
Через пятнадцать минут руководители ключевых подразделений Службы, своего рода оперативный штаб, сидели за столом совещаний. Перед каждым лежала копия справки.
Начальник научно-технического подразделения Самоделкин, нервозный субъект, традиционно теребил манжет не самой свежей сорочки. Его привычка пошмыгивать носом и шаркать подошвами, вечно пыльных ботинок, сильно раздражала Шатена. Поразительная работоспособность, умение мгновенно концентрироваться на поставленной задаче и явный талант универсального технаря, делал просто не заменимым этого перезрелого вундеркинда. Собрав в отделе уникальных спецов в различных сферах, Самоделкин культивировал командный дух. Являясь абсолютно стеснительным человеком, он горой стоял за подопечных уникумов, помогая порой больше, чем мог. Отеческая забота возмещалась старицей. Отдел решал задачи Службы на высоком уровне.
Ожидая пока коллеги изучат справку, Шатен увлекся размышлениями:
«Подколодов. Штатный заместитель. Классический карьерист, неутомимо мечтающий занять мое кресло. Скорее хитер, чем умен. Дурашка. На одной склизкости можно только в задницу без мыла. Слава богу, хватает врожденной осторожности не интриговать. А вот, патрон его дерьмо. Хоть и сидит десяток лет в Белом доме на высокой должности. По сути, продажная шавка».
Шатен, подойдя к холодильнику, достал из него бутылку минеральной воды. Наполнив высокий стакан «Нарзаном», полюбовался игрой света в потоке, мчавшихся на поверхность, пузырьков.
Рядом с Подколодовым, не беря в руки, склонился над справкой Седой.
«Все-таки фамилия возникает не на пустом месте, – мысли наползали неторопливо:
– Уже на втором курсе учебы в Высшей школе КГБ, в его волосах появились первые пряди серебра. Через три года одним брюнетом стало меньше. Классный профессионал, но блестящей карьеры не сделал. Прямолинеен излишне. А, сие людям не нравиться. Так бы и гнил в вечных подполковниках, если бы я не забрал из провинциальной Управы. Самое смешное, благодарности от него не заработал и на цент. Зато прозрачен до звонкости. Ни каких сюрпризов за спиной. А, наружку вышколил классно. Пожалуй, через месяц подам представление на него. Бог даст, получит полковника».
Шатен, вернувшись на свое место за общим столом, продолжил размышлять:
«Вот Мозговой. Руководит ведущим отделом, а на государственной службе недавно. В недавнем прошлом, старший специалист крупнейшего аналитического центра. Защитил докторскую по теме «Тактика и методы проникновения современных преступных сообществ в легальный бизнес». Плотно контактировал с коллегами из силовых ведомств. Безусловно, это не могло остаться не замеченным. Кремль предложил место начальника аналитического отдела Службы».
Шатен вопросительно посмотрел на сидящих за столом. Подчиненные продолжали изучать материалы.
«Интересно, о чем думает Мозговой? – неожиданно мелькнуло в голове,
– Что за черт! Лезет в голову всякая хрень. О деле надо думать, о деле, господин директор! В каждой голове свои тараканы».
Шеф оперативного отдела Быстров бегло просмотрел собственную справку, на всякий случай, выискивая возможные неточности. Не найдя таковых, успокоился, ожидая дальнейших действий начальника. Многолетний опыт подсказывал, что старая истина «ни на что не навязывайся, ни от чего не отказывайся», актуальна до сих пор.
«Инициативный мужик. Шустро работает. Порой такую идею предложит, любо-дорого. Но, и ляпов хватает. А, ладони у него холодные, потные. Неприятно» – некстати мелькнуло в голове директора Службы.
В кабинете находились профессионалы, хорошо осознавая уникальность ситуации и возможные перспективы при удачном стечении обстоятельств. Внедрить агента в преступную среду задача для спецслужбы не простая, но достаточно тривиальная. А, вот, когда агент умудряется, растолкав локтями конкурентов, вскарабкаться на верх пирамиды, становясь приближенным Босса… Ценность его возрастает прямо-таки до космических высот. И, возможности спецслужбы, владеющей таким сотрудником. Именно такой момент и возник. Правильно сказать, его кропотливо создали. Три года агент, балансировал на грани, разъедаемый страхом разоблачения. Для его поддержки, в оперативном отделе была сформирована особая группа. Три года шантажа, подкупа, запугивания. Десяток экстремальных ситуаций, когда провал казался был не минуем. Две ликвидации, закамуфлированные под несчастные случаи.
«Не дай бог, начать все с начала,» – Шатена передернуло от неприятной мысли. Собравшись с мыслями, он коротко и четко отдал распоряжения. Офицеры сделали короткие пометки в блокнотах. Совещание закончилось.
****
Две недели спустя по Кутузовскому проспекту в потоке машин, давя прозрачные лужи апреля, катила «Тойота». «Камри» не выделялась ни окраской, ни свежестью модели. Несколько запыленная, она ехала в средних рядах, дисциплинированно замирая на светофорах, спокойно пропускала напористых соседей. Правда, под капотом прятался турбированный двигатель, но кто ж это видит.
За рулем сутулился лысоватый субъект самого затрапезного вида. Ни лох, но и не пижон. Через пять минут спроси, не сможешь вспомнить облик. Стандартная внешность мужчины лет за сорок. О таких в полицейских карточках пишут: «особых примет нет».
Дядька в популярности и не нуждался. Скорее наоборот. Лишь очень узкий круг людей специфических профессий имел представление о роде его занятий. Правая рука одного из боссов европейского наркокартеля, Алекс руководил всеми операциями в России.
В салоне автомобиля зазвучала светлая мелодия вальса Мендельсона, и в нагрудном кармане куртки завибрировал «Нокио». Алекс двумя пальцами вытянул мобильник, сдвинув панель, приложил аппарат к уху. «Нокио» был эксклюзивной модели.
Титановый корпус, полноцветный дисплей, эргономическая клавиатура. Телефон не только относился к любимым аксессуарам. Спецы картеля установили уникальную программу, шифрующую переговоры. Любопытствующая прослушка могла насладиться только шипением «а-ля испорченный патефон». Но как говориться, на хитрую задницу всегда найдется не менее продвинутая. Мобильные группы слежения Седого были укомплектованы универсальными дешифраторами, позволяющими вскрывать кодированный сигнал. Дешифраторы являлись новейшей разработкой российской оборонки. Засекреченные, они не попали в поле зрения оппонентов. В последние годы сама жизнь и успешная работа контрразведки снизила уровень продажности российских ученых, работающих на безопасность страны.
В динамике мобильника зазвучал хрипловатый голос одного из «оперативников» группы безопасности:
– Это Репей. У «птички» вырос хвост. Что за перья, не просекли. Может спецура, может «коллеги». Непонятки.
Алекс, продолжая оставаться внешне индифферентным, внутренне напрягся. В голове космическим вихрем неслись мысли. Культивируя принцип «береженого бог бережет», Алекс унылым голосом пробурчал в микрофон:
– Дружок, сделай одолжение, отправь пичугу северянам. Пущай подивятся чуду. Глядишь, и спасибо скажут. Ежели будут новые приколы, звони. Вместе похихикаем.
– Классная идея! Побалуем ребят. Пусть развлекутся. Хватит олений трахать, – захохотал в эфире Репей.
– Вот и ладушки. Будь здоров! – сдержанно сказал Алекс и отключился. Аккуратно выцедив воздух сквозь зубы, забормотал в пол голоса:
–Дьявол! Хвост за Колибри! Этого еще не хватало. Может дать отбой операции? Рискованно запускать курьера на маршрут. А, может … Почему нет? Тест-драйв. Отлично! Колибри пробежит по точкам, а я посмотрю, кто на хвост сядет. За одним новый маршрут проверю. Куклу он получит в последний момент. Никто и знать не будет. Чухонцев предупрежу, подыграют. Ах, взбаламутим водицу, а в мутной-то …
****
Погода в последний день мая выдалась отличная. В бледно-голубом, будто застиранные джинсы, небе скатывалось за горизонт рыжее светило.
По тонким лужам площади «Трех вокзалов» бродили важные голуби. Парковка, была забита автомобилями до отказа. Толпы пассажиров, словно тараканы на обеденном столе, спешили во всех направлениях.
Кого здесь только не было: чумазые попрошайки, элегантные мэны импортного розлива, вонючи бичи, женщины всех возрастов и социальных групп, тинэйджеры обеих полов. В руках, за плечами: сумки, портпледы, мешки, чемоданы, баулы, кейсы. Помпеи в последний час.
Молодой парень в синей ветровке с красным рюкзаком «Адидас», вынырнув из дверей станции метро «Комсомольская», направился к Ленинградскому вокзалу. Разглядывая девушек, он прошел в зал ожидания.
Центральная часть, уставленная скамейками, которые были заняты пассажирами. По обеим сторонам прямоугольного зала, за стеклянными витринами, располагались небольшие магазины, кафешки, пункт обмена валюты, парикмахерская.
Привлеченный яркостью неоновой рекламы, парень направился в кафе с незатейливым названием «Визит».
Внутри помещения, под гнутым стеклом холодильной витрины, высились пирамиды бутербродов, жареные цыплята манили аппетитным румянцем, две дюжины пирожных маслянели под взглядом, плитки шоколада томились в стройной горке, беляши и пирожки, сложенные ровным рядком, радовали глаз.
Молодая девица суетилась за прилавком, обслуживая многочисленных покупателей. Парень заказал большую чашку черного кофе и пару бутербродов с семгой. Свободный столик на высокой ноге находился у стеклянной стены. Повесив рюкзак на крючок под столешницей, он принялся за еду. В заведение постоянно заходили-выходили посетители. Кофе оказался прекрасным и парень, наслаждаясь напитком, безмятежно разглядывал за происходящим в зале ожидания.
За соседним столиком расположилась пара; симпатичная блондинка, в облегающих джинсах, и парень-атлет в одежде байкера. Он постоянно что-то нашептывал ей на ухо, та прыскала от смеха.
– Джулии, глянь, ну и видок у Колибри. Рыжий, курносый, лопоухий, глазки голубенькие. Е-мое. Не повезло парняге, – нашептывал байкер напарнице.
– Ты еще забыл об очочках «а-ля ботаник». А, прыщи-то, прыщи. Богато. Полный отстой, – тихонько хихикала блондинка, разглядывая витринное отражение соседа в ветровке.
– Зато глазки наглые. Так и пялится на твою задницу. Того и гляди, слюной захлебнется, – продолжал байкер. Джулия мечтательно улыбнулась в тридцать два белехоньких зубика:
– Есть люди, в которых живет бог. В других живет дьявол. А, в этом только глисты. Пусть полюбуется. Пока. Ждут, бедолагу, приключения на всю филейную часть. Причем качественные.
– Это точно. У нас не заржавеет. Не долго ждать осталось, – ухмыльнулся байкер.
– А, ну-ка прекратить засорять эфир! – раздался в микронаушниках жесткий голос,
– Через минуту начинаем операцию. Доложить о готовности!
Физиономии у парочки посерьезнели:
– Ромео готов. Джулия готова!
– Вас понял. Всем минутная готовность! Начинаем! – металла в эфире не убавилось.
Блондинка легонько хлопнула ладошкой по руке приятеля:
– Кофе крепковат. Купи «Бон Акву» без газа.
– Момент, – байкер торопливо дожевывал пирожное.
– Не спеши. Я сама, – улыбнувшись, девушка направилась к витринному прилавку. Покачивающиеся бедра проплыли прямо перед носом Колибри. На ходу девушка попыталась запихнуть мобильный телефон в задний карман джинсов. Аппаратик выскользнул и, упав на пол, разлетелся в дребезги. Джулия, быстро развернувшись, увидела жалкие осколки. Личико девушки сморщилось, став похоже на вяленый урюк, а в уголках глаз заблестели слезинки. «Марина Неелова просто отдыхает», – мысленно аплодировал Ромео, спеша на помощь подруге.
Но первым к девушке подскочил Колибри. Утешая Джулию, он то начинал собирать осколки, то приобнимать за плечи. Ромео, проходя мимо столика Колибри, молниеносно опустил в недопитый кофе малюсенькую бусинку.
Потом они в вдвоем успокаивали девушку. Джулия доиграла роль до конца. Горевала так натурально, что даже Ромео забеспокоился. Попрощавшись с учтивым парнем, парочка покинула кафе.
«Е-мое, везем же людям! Цыпа, как в сказке! В натуре: смерть Кощея в игле, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, а заяц в шоке!», – проводил взглядом блондинку Колибри. Вернувшись за столик, он дожевал бутерброд и, как водку, залпом допил кофе.
Стоявший в дальнем углу заведения мужичок, дожевав пирожок с ливером, аккуратно вытер рот салфеткой.
«Объект заряжен», – почти не разжимая губ, буркнул он
в кулак. Старший бригады наружного наблюдения уже час не снимал наушники и уловил в эфире сообщение своего агента.
Мобильный центр бригады, закамуфлированный под обычный микроавтобус «Баргузин», припарковался напротив центрального входа в Ленинградский вокзал.
Если бы кто-то смог заглянул в салон, то был бы весьма удивлен. От стандарта в «Баргузине» остался только внешний облик. Полностью тонированные стекла, автономная система микроклимата, укрепленный бронированными листами кузов, 200-сильный двигатель концерна «Мерседес», усиленная подвеска, герметичный салон, нафаршированный под крышу хитрой электроникой.
Кроме водителя, бдящего за рулем, в микроавтобусе находилось двое. Старший группы Печенкин и дежурный оперативник. Печенкин, поддерживая постоянную радиосвязь с агентами, руководил операцией. Водитель отслеживал обстановку вокруг, оставаясь готовым вступить в дело при необходимости, а оперативник был в резерве у майора. Он то и принял сообщение о появлении новых игроков.
– Семеныч, «быки» объявились, – помощник повернулся к Печенкину. Тот с напряженным лицом выслушивал последние сообщения двоек о поведении Колибри.
– Что это вдруг? Кто за ними смотрит? – забеспокоился Печенкин.
– Седьмая группа. «Быков» двое. Пока торчат на парковке, – оперативник, прослушивая переговоры седьмой группы, одновременно комментировал их старшему:
– Один из них Репей.
– Репей!? – напрягся Печенкин:
– Камера их захватывает?
Сотрудник кивнул. Майор развернулся в кресле:
– Дай картинку!
Помощник щелкнул тумблером, и на ближнем мониторе сменилось изображение. Вместо кафе, которое, как раз, покидал Колибри, появилась площадь перед вокзалом. Повернув ручку по часовой, офицер приблизил картинку. Весь экран заняло изображение двух парней, стоящих у бампера «Лэнд Ровера». Один из них беспокойно шарил глазами по припаркованным рядом автомобилям, а второй…
Второй, словно гриф, поворачивал обритую голову, вглядываясь колючим взглядом.
«Точно репей. Зыркает, как царапает», – подумал Печенкин, не отрываясь от монитора.
– Пару из «семерки» на «быков». Если разделяться, вторую добавишь из резерва, – быстро распорядился майор.
– Понял, – помощник, сморщив лицо, пожевал губами:
– А, не пересаливаем?
– Делай, что говорят! – получил резкий ответ:
– Верни вокзал!
На экране вновь появился Колибри. Он стоял в центре зала, беспокойно крутя головой. Обнаружив искомое, парень устремился в конец зала.
– Всем группам готовность «ноль»! – четко проговорил в микрофон Печенкин, не отрывая взгляд от монитора.
Глава 2 «Хватай мешки, вокзал поехал!»
Вот уже двадцать минут Тема блудил по магазинчику среди стеллажей с книгами, журналами, буклетами и прочей канцелярской мелочевкой. Выбирая в подарок Варе книгу о Москве, он откровенно тянул время. Сегодня трафик оказался не настолько плотным, и на вокзал он попал раньше времени. Лехи еще не было. Дело обычное. Господь бог наградил приятеля привычкой объявляться в последний миг, а то и припоздать.
Разглядывая корешки, прижавшихся к друг другу книг, Тема наткнулся на «Прогулки по старой Москве» Митрофанова. Мобильник затренькал, когда он вытягивал «Прогулки». Динамик засипел Лехиным голосом:
– Темыч, я встрял по полной. Простыл наглухо. Езжай один. Варюхе привет. Моей отдельный, с поцелуем. Объясни, что не транспортабелен. Через недельку-другую, клянусь шарфиком «Спартака», приеду. Ладушки?! Извиняй, Темыч, за подставу. Больше не буду. Честно, пионерское! Удачи на дорогах!
– Вот черт педальный, – отключив телефон, заругался Тема: – Вечно у него проколы! Чума! Зачем я один попрусь в Питер? Зиночка удавит на месте. Шарфик «Спартака»! Да, хоть, пуговка от гульфика! Приедешь через неделю! Счас, поверил, жди! Во, блин, подставил!
Забыв про книгу, Тема вышел из магазинчика в зал ожидания.
****
Колибри быстро спускался по лестнице в цокольный этаж, лавируя между людьми. Достигнув широкой, как аппарель десантного корабля, металлической двери, украшенной табличкой с силуэтами мужчины и женщины, рванул ручку. Дверь распахнулась, и вместе с ней, пробкой из шампанского, вылетела дородная женщина.
«Видно тетка за ручку держалась. Шустро выпорхнула малышка», – мелькнула мысль, пока он бежал до турникета. Сунув банкноту в щель кассы, Колибри скрылся в отделении для джентльменов. Промчавшись вдоль стенки с чашами писсуаров, он заскочил в свободную кабинку. Плюхнувшись на унитаз, облегченно выдохнул:
– Мля, еле успел. Полный конфуз. Во, как скрутило!
В памяти вплыла недавно услышанная по радио шутка: «Наполеон очень любил сидеть на барабане и следить за ходом сражения, а когда ему становилось страшно, то это слышала вся его армия».
К одному из писсуаров степенно приблизился респектабельного вида высокий мужчина. Модный плащ европейского покроя, сумка натуральной кожи, пышная шевелюра с намеком на седину, выдавало в нем представителя около богемной тусовки.
Совершая гигиенические процедуры, господин явно располагал изрядным запасом времени. Ватерклозет столичного вокзала весьма посещаемое место. Момент, когда посетителей рядом не оказалось, пришлось ждать семь минут. Все это время в миниатюрном наушнике, скрытом в прическе, с периодичностью в несколько секунд, зудил голос Печенкина:
– Здесь Первый. Денди, мать твою, сообщи о готовности!
Господин сохранял меланхоличное выражение лица, не вслух поминая родню Первого включая предков.
Улучив паузу в наплыве клиентов, он подошел к кабинке Колибри. Встав на цыпочки, заглянул во внутрь. Колибри спал, сидя на унитазе, со спущенными штанами. Злорадно ухмыльнувшись, господин зашептал в микрофон:
– Первый, первый! Здесь Денди. Клиент готов. Жду карету.
– Понял, тебя, Денди, понял. Будь на месте. Карета пошла, – ожил наушник голосом Печенкина.
Тема направлялся в кафе, когда мимо прошагали трое крепких мужиков в униформе «Скорой помощи». В руках первого покачивался типовой чемоданчик с красным крестом на борту, последний тащил сложенные носилки. Уступив дорогу, Тема заметил, как санитары свернули на лестницу, ведущую в цоколь.
«А, еще говорят, в медицины некому работать. Судя по габаритам, пацаны корью в детстве не болели. И, дефицит витаминов не застали», – мысленно ухмыльнулся студент, переступая порог кафе.
– Кто «Скорую» вызывал? Где больной? – санитар уперся в стойку кассы. Двое его коллег, перекрыв вход-выход, замерли в стойке бультерьеров.
Кассирша, дебелая тетка, вскочив с кресла, заметалась в будке-аквариуме:
– Какой больной?! Нет у нас больных! Никто «Скорую» не вызывал.
– Звонили в «Ноль-Три». Сказали, мужчине в туалете Ленинградского вокзала плохо. Без сознания. Мы и приехали, – санитар с обликом громилы, нависал над стойкой.
– Какому мужчине плохо? У нас всем хорошо. Все нормалек. Зря приехали. Ошибка вышла, – бубнила тетка.
– Может и ошибка. Раз приехали, надо проверить, – веско заключил санитар и, кивнув напарнику с носилками, прошел в мужской зал. Третий санитар переместился так, чтобы контролировать вход. Через несколько минут санитары вынесли на носилках Колибри.
– А, говорите, что все нормально! Сидишь в будке, не хрена не знаешь! Так и помрет кто не ровен час! – назидательно говорил старший санитар, протискиваясь мимо турникета.
– Первый, здесь Денди! Клиент поехал, – раздался голос агента в салоне «Баргузина».
– Понял тебя, Денди. Возвращайся. Вторая и третья «двойки»! Готовность «ноль». Карета пошла, – скомандовал в микрофон майор.
– Вторая готова! Третья – «ноль»! – тут же откликнулся эфир.
Печенкин удовлетворенно потер ладони. Все шло, как по нотам. Наступил заключительный этап операции.
– Командир, смотрите, – помощник тронул за локоть:
– Репей направляется в вокзал. В руках рюкзак. По виду не тяжелый.
– Какой репей? – дернулся Печенкин:
– Репей! Что раньше молчал! Быстро за ним свободную «пару».
– Шеф, свободных нет. Сейчас объект погрузят, освободятся и «двойка», и «тройка».
– Япона-матрена! – взвыл Печенкин:
– Как освободятся, сразу туда!
– Понял, шеф, сделаем. Ни куда он не денется, – оптимизма в голосе помощника было море разливанное. Печенкин поерзал в кресле.
«На кой сюда Репей приперся? Случайность или страхует Колибри?» – размышлял он, наблюдая на мониторе, как «эвакуаторы» запихивают носилки в «Скорую».
****
Репей в развалку вышагивал по залу ожидания, аккуратно высматривая Колибри. Множество людей фиксировала сетчатка «быка», не вызывая эмоций. Обойдя весь зал, он поднялся на второй этаж и увидел синюю ветровку за стеклом кафе.
Тема уныло жевал третий бутерброд, когда перед ним возник громила с колючим взглядом. От неожиданности студент поперхнулся.
– Опаньки, а вот и я. Не ожидал, Колибри. Поклон от Алекса. Посылочку тебе притаранил, – осклабился Репей.
– Какую посылочку? – через кашель выдавил Тема.
– Новогоднюю. В ней, яйцо. В яйце, иголка. А, иголка, смерть твоя, – заржал Репей:
– Ну и дубина ты! Алекс сказал, что все что нужно в рюкзаке. Шаг вправо, шаг влево, прыжок на месте, попытка к бегству! Замочим влет. И, не дури, как в прошлый раз. Ксиву давай! Что припух? Сомлел от радости? Паспорт гони, олух, некогда мне!
Тема, как под гипнозом, вытянул из кармана паспорт. Громила, мигом спрятал книжицу за пазуху.
– Бывай, хлопчик! Пароль запомни: «Как вы относитесь к экспрессионистам?» Отзыв: «В каждой голове свои тараканы». Смотри, не перепутай, шпиен! – он хлопнул ладонью по плечу:
– Не твои сто баксов на полу валяются?
Тема уронил взгляд под стол. Никаких баксов не было. Поднял глаза и обнаружил, что громила исчез.
Красный рюкзак лежал на столе.
«Что за хрень. Колибри, Алекс. Посылка. Облом с лютыми зенками. Розыгрыш ли? Не похоже. Надо проверить рюкзак. Может, что и проясниться. Но, если кто из приятелей прикололся – узнаю, рыло начищу», – в голове скакали взбесившиеся мысли.
Он беспокойно огляделся по сторонам. Разношерстный люд наполнял кафе. Каждый был занят своим делом и не обращал не малейшего внимания. Короткий разговор с лысым остался не замеченным. Не засекли контакт и, посланные «двойки» оперативников. Покинув кафе, Репей вышел через боковой вход и исчез за дверьми метро.
Забрав рюкзак, студент перешел за освободившийся столик в углу. Там, отгородившись собственным телом, он, вжикнув молнией, открыл верхний клапан. Толстенькая пачка 50-ти евровых банкнот, перетянутая цветной резинкой, слегка потрепанный загранпаспорт, железнодорожный билет, стальная, запаянная в пластик, коробочка. Тема взирал на содержимое, не решаясь прикасаться.
– Похоже, попал всерьез. Евриков прилично, – от волнения он шептал под нос. Обернувшись, оглядел кафе. Обстановка была рутинная. Посетителей заметно убавилось. Двое, торчали у витринной стойки, делая заказ. Еще один за дальним столиком что-то жевал с отрешенным видом.
– Эх, была не была, – он, трижды поплевав через левое плечо, взял в руки паспорт.
– Мать честная, это ж я, – левый угол второй страницы паспорта, занимала черно-белая фотография. Блеклый штамп московского ОВИРа придавал документу солидность и значимость. Чтобы буквы не плыли, Тема сморгнул пару раз:
– Опаньки. Фамилия не моя. Кличут Андреем. Какой я, в пим дырявый, Андрей. А, отчество-то, отчество, вообще, прикольное, Альфредович. Во, придумают. Язык вывихнешь!
Перелистав страницы, он продолжал бормотать:
– Смотри-ка, виз наштамповано немерено. Турция, Хорватия, Финляндия, Кипр, Франция, Германия, Польша. А, аусвайсу всего год. Путешественник, блин, неугомонный. Так, жэдэ билет на «Льва Толстого» до Хельсинки. В шкатулочке что? Ни одной щелочки. Запаяна наглухо. Внутри тишина, хоть затрясись. Может пустая, тогда в чем подвох? Загадка из трех букв. А, мне-то что теперь делать? Выбросить все и свалить? Точно. Делаю ноги. Погоди, погоди, а паспорт? Его же забрал амбал! В нем прописка общаговская. Найдут. Не спрыгнешь! Господи, вляпался в такое дерьмо. Кошмар!
Так и не решив, что делать студент вышел в зал. Рюкзак висел на плече. Народа в зале добавилось. У выхода на перрон информационное табло вещало о прибытии-убытии поездов. В легкой прострации Тема брел по залу.
– Куда прете, молодой человек! – визг женского голоса вернул в реальность.
– Извините, – буркнул Тема, уступая дорогу мощной мадам, энергично тянувшей за ручку массивный чемодан на колесиках.
Над самой головой зашелестел динамик:
– На платформе номер 3 продолжается посадка на скорый поезд номер 31 «Лев Толстой» следующий по маршруту Москва-Хельсинки. Повторяю …
– Мать честная, – он поднял глаза на табло:
– Что ж делать? Дилемма. Как в сказке: направо пойдешь, быть зарезанным, влево рванешь, итого лучше, зарубленным. Непруха. Назад нельзя. Остается, как барану, только вперед. Ладно, двинем вперед, в страну горячих парней и ягеля! Бог не выдаст, свинья не съесть!
****
– Центральная! Здесь «тройка». На вокзале «быков» нет, – ожил динамик в «Баргузине».
– Как нет?! Репей где? Все выходы под контролем?
Помощник заерзал в кресле:
– Сейчас все. Он не выходил.
– Так какого … Проверить все закутки! Отправь в помощь «четверку». И в темпе, в темпе, – Печенкин вдруг почувствовал нарастающую тревогу.
– Товарищ майор, что вас беспокоит? Ну, покрутиться Репей, не найдет и …, – начал оперативник.
– Заткнись! Быстро выполнять! – заорал Печенкин, вскочив на ноги. У офицера, впервые лицезревшего шефа в таком взвинченном состоянии, отвисла челюсть.
– Чего глаза выпучил? Вызывай «четверку»! – сбавив обороты, навис над ним Печенкин.
Студент оказался у седьмого вагона, когда до отправления осталось минут пятнадцать. У входа бдела симпатичная проводница. Рядом кучковалась троица финнов, по возрасту ровесники. Жители Суоми исподтишка поглядывали на русскую красавицу в стильной униформе РЖД. Их раскрасневшиеся физиономии и громкие голоса выдавали повышенный уровень содержания спирта в крови.
«Везет же людям», – завистливо подумал Тема, минуя жизнерадостных северян.
– Так, так, так, – улыбнулась проводница, разглядывая протянутый билет:
– До Хельсинки едем?
– Угу, до Хельсинки, – вздохнул Тема, прочитав на бейджике проводницы «РЖД. Лев Толстой. Алена». Девушка удивленно приподняла бровь:
– Во, дает?! Заграницу едешь, чего грустный?
Тема кисло хмыкнул:
– Заграницу? На фиг она нужна?! Нас и дома хорошо кормят. Чего мы там не видали?!
Алена расхохоталась:
– Зря хмуришься, бедолага. То, что один, конечно, плохо. Познакомишься с финочкой, сразу повеселеешь. А, штампов-то в паспорте, штампов. Хотя, ты прав, после Германии с Францией, Финляндия и не заграница вроде. Так, пригород Питера.
– Может быть, может быть, – кивнул Тема, получая билет.
Помощник, повернувшись лицом к Печенкину, часто заморгал ресницами. Холодок ожидаемых неприятностей в мозге майора, уже превратился в ледышку гарантируемых пакостей. Затушив, в пустой пачке из-под сигарет, окурок он тусклым голосом спросил:
– Что там еще?
– Товарищ майор. Докладывают все пары: «быков» нигде нет. Проверили все помещения. Как сквозь землю!
– Перрон проверили? – ледышка неумолимо превращалась в сугроб. Оперативник крутанулся на стуле:
– Сейчас запрошу!
Затылок ломило, словно в непогоду. В висках пульсировала барабанная дробь. Потерев холодеющие уши, Печенкин вяло размышлял:
«Так все ладно складывалось, и вот… Чую, гадость на носу. А, может, перебдил?» – хмыкнув, он тут же одернул:
«Кому горбатого лепишь, дядя? Себе-то уж не ври!»
Ожил помощник:
– Шеф, перрон не проверяли!
– Все «двойки» туда, мухой! – рявкнул майор. Офицер затараторил в эфир, вызывая группы.
Дверь, недовольно лязгнув, откатилась в сторону. На верхних полках купе лежали три здоровенных рюкзака. Хозяева отсутствовали. Пристроив «Адидас» у окна, Тема огляделся.
«Что ж, вполне пристойно. Чисто, тепло. Надеюсь, с соседями повезет», – размышлял он, поглядывая в окно, за которым проходили редкие пассажиры.
Тема посмотрел на часы. До отправления оставалось минут восемь. «Пойду, подышу воздухом», – решил он.
Стажер из «четверки» торопливо шел вдоль «Льва Толстого», заглядывая в окна вагонов.
– Куда задевался, чертов Репей! Неужели по путям рванул? Зачем? – бормотал оперативник, пытаясь, в наступающих сумерках, разглядеть лица. У седьмого вагона троица финнов громко болтали, похохатывая. Чуть в стороне прогуливался рыжеволосый парень в синей ветровке.
«На «объект» похож», – отметил стажер и тут же забыл. Из шестого вагона вышел высокий мужик. В свете люминесцента сверкнула обритая голова. Мужик, коротко оглянувшись, быстро зашагал к вокзалу. Стажер, стремясь не отстать, и зашептал в скрытый микрофон:
– Центральная! Здесь «дубль-четвертый». Вижу «Бритого». Прием.
Наушник тут же ожил голосом Печенкина:
– «Дубль-четвертый! Где находишься?
Бритоголовый уже подходил к дверям вокзала. Стажер перешел на бег:
– Захожу в вокзал со стороны перрона. «Объект» через пару секунд будет в дверях. Принимайте!
– Понял «Дубль-четвертый». Кто видит «объект»? – гремел в эфире голос Печенкина.
– «Альфа-два», «Дубль-тройка» принимаем «объект»! – ожил эфир.
– До отправления скорого поезда номер 31 «Лев Толстой» от платформы номер три остается две минуты. Уважаемые пассажиры, займите свои места! – услышал Тема очередное объявление вокзального диктора. Кинув прощальный взгляд на светящие буквы «Ленинградский вокзал», он вздохнул и направился в вагон. Финны, вооруженные бутылками “Holsten”, проскользнули вперед. Проводница, увидев подошедшего студента, защебетала:
– Как настроение? Грусть прошла или уже ностальгия накрыла? Если захочешь напитков, приходи. Есть кола, спрайт, соки. Чай, кофе имеется. Или ты больше по пиву мастак?
Тема невесело улыбнулся:
– Чай-кофе? Не, лучше пиво. Зайду чуть погодя. Соседи мои пришли?
– Пришли, пришли. Иди, знакомься, – подмигнула Алена.
Глава 3. Веселуха по-фински.
– Кто ближе всего к «объекту»? – Печенкин в упор уставился на помощника. Нервозность шефа передалась и тому:
– Товарищ майор, рядом оба номера «тройки».
– Как ведет себя Репей? – неожиданно в животе заурчало, словно в пустой квартире ожил одинокий унитаз.
«Не хватало еще оконфузится. То-то смеху будет в Управлении. Со свету сживут», – с испугом подумал Печенкин.
– Явно психует. Часто проверяется, оглоед. Зашел в кафе и тут же вышел. Но, в целом двигается к выходу. Тут вот какое дело. Его водила уехал, – оперативник скривил физиономию.
– Как уехал? – заорал майор:
– Куда? Ты что тут рожи корчишь?! Охренел?!
Помощник испуганно пожал плечами:
– Не знаю. Просто сел за руль и уехал. Ведь, команды задерживать не было.
Печенкин пожевал пересохшие губы:
– Непонятки. Ладно, как только Репей попытается уехать, сразу брать. Группе «Набат» готовность «ноль». Дай на монитор картинку площади.
– Понял, товарищ майор, понял, – оперативник защелкал тумблерами. Экран мигнул, и появилось изображение Ленинградского вокзала. По ступенькам беспрестанно спускались и поднимались люди.
– Вот он! – взвизгнул оперативник. Печенкин поморщился, мысленно отметив, что у помощника голосовые модуляции, как у папановского Лелика:
– Что визжишь! Где?
– Да, вот же он! По ступенькам идет, башкой крутить вправо-влево.
– Вижу. «Набат»? – Печенкин не отрывался от экрана.
– В готовности. Ждут команды, – пальцы офицера бегали по тумблерам панели управления. На мониторе Репей, замерев на миг у столба освещения, рванул к стоящему такси с приоткрытой задней дверью. Как только он влетел в салон, машина присев, прыгнула вперед. Еще мгновение, и она бы влилась в несущийся поток.
****
Тема, шагнув в свое купе, опешил. Трое давешних финнов, сгрудившись вокруг столика, разом повернули головы.
«Во везет, без передышки», – мысленно ухмыльнулся он, разглядывая белобрысо-розовые, как молочных поросят, физиономии попутчиков:
– Здрасьте. Сори, гуд дэй! Или лучше хэллоу, парни!
Блондины оживились:
– Хай! Привед! Добрий дэн!
Тема широко улыбнулся:
– Права Алена, надо идти за пивком. В компании время пролетит незаметно!
Печенкин подошел к старшему «Набата»:
– Как клиент?
Спецназовец, не снимая черной маски с прорезями, курил:
– Смирный. Сразу видно, птица стреляная. Не дергается.
– Показывай трофей, – майор шагнул к «Газели». Набатовец рывком откатил дверь салона. Заглянув, майор увидел картину, достойную кисти футуриста. Двое задержанных, стиснутые бойцами, сидели на полу с черными мешками на голове.
– Покажи личико, Гульчатай! – Печенкин с облегчением почувствовал, что снежный комок начинает таять. Спецназовцы сноровисто сдернули мешки.
– Вы кого взяли. Это кто? – обомлел майор, разглядывая зажмурившиеся от света физиономии. Старший набатовец веско сказал:
– На кого навели, того и взяли. Наше дело маленькое. Кто «фас» скомандовал?
Ком набухал, превращаясь в глыбу. Майор понял, что от проблем не уйти. Развернувшись, он побрел к «Баргузину».
– С этими что делать? – в спину крикнул офицер. Печенкин медленно повернулся:
– Документы проверь и гони в шею.
Глядя в след уходящему майору, набатовец беззвучно матерился.
Проводница запихнула последнюю банку в пакет. Сверху Тема бросил прозрачные конвертики с вялеными кальмарами и солеными фисташками. Алена хихикнула:
– Значится знакомиться идешь. Дюжины-то хватит? Аккуратнее там, туалет я только через полчаса открою.
– У меня с мочевым пузырем проблем нет, а про фиников не знаю. Если что, потерпят, не маленькие. На крайняк окно откроют, – парень сгреб в охапку беременный пакет.
– Коль ты такой шустрый, я тогда еще пивка в холодильник пристрою. Лады? – крикнула вслед Алена. Студент полуобернулся:
– Валяй, ставь. Я не прощаюсь.
Печенкин, мячом, пробитым с одиннадцатиметровой отметки, влетел в салон:
– Связь с Управлением! Мухой!
Помощник, барином развалившийся в кресле, покуривал сигарету и пускал дым кольцами. Подскочив, он смачно врезался макушкой в крышу «Баргузина» и, прикусив язык, взвыл.
– Дебил, мать твою! – в голос выругался майор. Отпихнув оперативника, он нахлобучил наушники и, щелкнув тумблером, забубнил в микрофон:
– Центр вызывает Шмель. Центр вызывает Шмель. Центр ответьте Шмелю.
– Шмель?! Центр на связи.
Японский бог! Ууу! – выл помощник.
– Сгинь, ирод, – рыкнул Печенкин и тяжко вздохнув, начал докладывать.
****
Бэтмэном возникнув в дверях, Тема громогласно объявил:
– Ну, что, бледнолицые братья! Хлебнем огненной воды для содружества наций?!
Финны радостно загалдели и захлопали в ладоши. Студент водрузил пакет с пивом на середину стола:
– Вы прям, как дети! Оптимизма, хоть, в корыто наливай!
Седой, грозовой тучей, нависал над Печенкиным. Бригада наружки, что работала на вокзале, и командир группы «Набат» теснились в конце длиннющего стола совещаний. Грузно ступая по паркету, подполковник вернулся за стол. Хмуро оглядев собравшихся, начал разбор полетов:
– Кто мне, внятно и осмысленно, может объяснить, как провалилась операция? Применим флотскую традицию: первыми выскажутся младшие по званию. Кто начнет?
Оперативники еще ниже опустили головы, тщательно разглядывая текстуру столешницы. Каждый молил бога, чтобы участь мальчика для битья его миновала.
Только набатовец спокойно взирал на разъяренное начальство. Во-первых, Седой не являлся прямым шефом. А, во-вторых, роль группы захвата была, чистой воды, исполнительская.
Пауза затягивалась. Добровольца, первым заполучить клизму с патефонными иголками, не наблюдалось. Печенкин, понимая, что основную плюху все равно получать именно ему, приготовился подняться с места, как вдруг в кабинете раздалось:
– Разрешите, товарищ подполковник?
Все повернули головы. Стажер из четвертой «двойки» переминался с ноги на ногу.
– Докладывайте, – Седой вцепился в парня взглядом. Стажер слегка кашлянул, пытаясь преодолеть смущение:
– Когда я проводил поиск «объекта Репей» на перроне, то в одном из купе «Льва Толстой» заметил человека похожего на «объект Колибри».
– Кого?! Ты что несешь, сопляк! Колибри уже давно в изоляторе, – встревоженной коброй зашипел Печенкин.
– Молчать! – звонко припечатал ладонь о стол Седой:
– Говори толком, какой Толстой?
– Это поезд такой, товарищ подполковник, поезд. Он до Хельсинки идет, – еще больше стушевался стажер.
– Колибри идентифицировали? – свинцовый взгляд придавил на Печенкина. Майор с натугой пропихнул вспухший в горле ком:
– Нет еще. Не успели. Сразу к вам приехали. Но, скорее его пальцев в картотеке нет. Наверное.
– Наверное, э-эх, работнички, вашу маму… Чего расселся? Мигом свяжись с изолятором, пусть установят личность!
Через пять минут в кабинете раздался звонок внутренней связи. Подполковник поднял трубку. Выслушав звонившего, матюгнулся. В сердцах, бросив трубку на место, он уставился в Печенкина:
– Ну, что майор, поздравляю, допрыгался. Полный писец! Окочурился твой курьер.
– Как окочурился?! – кровь схлынула с майорской физиономии.
– А, вот так! Взял, да и помер. Тебя не спросил. Врачи говорят, передозировка снотворного. Наработали, мать вашу. Полное дерьмо, один в морге остывает, второй в поезде катит. А, если постороннего человека замочили? – Седой замотал головой, отгоняя саму возможность такого предположения. Печенкин звучно сглотил кислую, до оскомины, слюну. Скромненько кашлянув в кулак, он поднял глаза на Седого:
– Товарищ подполковник, может проверить версию с пассажиром в «Толстом»? Я сам смотаюсь. У «Толстого» наверняка остановка в Питере. Не успею, тогда до Выборга проскочу.
Седой беззвучно пошевелил губами:
– До Питера говоришь? Мда… Нет майор. Хватит ляпов. Готовь бригаду. Если в поезде Колибри, будем брать! Все! За дело! Свободны все. Печенкин, останься!
****
Репей, потыкав корявым, словно стебель саксаула, пальцем в кнопки мобильника, приложил аппаратик к уху:
– Алекс, это я. Все в шоколаде. Поехал мальчонка. Скуксился сперва, но я его убедил. Рюкзачишко его куда? Выбросить? Понял. Изладим.
Отключившись, Репей посмотрел вокруг. Найдя нужное, удовлетворенно хмыкнул. Метрах в трехстах за дырявым забором торчал скелет строящегося небоскреба. Оказавшись на стройплощадке, Репей огляделся.
Основная масса работяг обезьянами лазила по лесам, опутавшим высотку. Подвывал электромотором башенный кран, унося в высь железобетонную плиту. С третьего этажа летели искры сварки. Грозно рычал экскаватор, выгребая из котлована грунт. Метрах в десяти, за синим вагончиком, полыхал немалый костер. Около него крутился человек в ярко-оранжевой спецовке, напоминающую робу заключенных Гуантанамо. Он систематически бросал что-то в пламя, отчего языки радостно подпрыгивали.
Репей, покачивая в правой руке рюкзак, направился к костру.
– Слышь, стахановец, чего горит? – Репей глыбой навис над щуплым строителем.
– Чего молчишь, жертва Талибана? Узбек, таджик? – скалился Репей, в упор, разглядывая представителя Средней Азии. В узких прорезях пухлой мордашки, кирпичного окраса, в панике метались глаза.
– Не дрейфь, бродяга. Я не мент. По-русски понимаешь? Ага, понимаешь. Отлично, – Репей в самое пекло метнул рюкзак:
– Пошуруди-ка своей кочергой, чтобы быстрее сгорел.
Работяга сноровисто орудовал железякой в костре.
– Ну, что, братья-оленеводы, пора выдвигаться за пивком! – Тема весело смотрел на попутчиков. Жители Суоми переглянулись меж собой и быстро залопотали. Студент хмельно засмеялся:
– Но, но, но, пассажиры! Хорош гыргыкать, валите за допингом! Время пошло.
Финны, вздохнув, стали выворачивать карманы. Пересчитав мятые купюры рублей и горстку монет, крайний блондин поднялся. Оценив размер собранного, Тема снисходительно заметил:
– Бедность не порок! Пропились болезные. Со всяким бывает. Хорошо хоть я платежеспособен. Пока.
Пока готовили бригаду, поняли, что в Питере догнать поезд не успевают. Седому пришлось идти к Быстрову и доложить о провале операции на Ленинградском. Выслушав подполковника, начальник оперативной службы выразил эмоции кратко:
– Мудаки.
Полковник, коротко поразмышляв, решил:
– Надо идти к шефу. Если границу проскочит, потребуется выходить на финнов. Тогда абы как не получиться.
Сняв трубку внутренней связи, он, доложил Шатену о случившемся. Тот, выдержав многозначительную паузу, спросил о том, какие есть предложения. Выслушав ответ, начальник управления распорядился срочно собрать оперативный штаб.
Таможенник, с лязгом откатив дверь купе, выдал дежурную фразу:
– Здравствуйте, таможенная служба России. Предъявите ваши паспорта.
Разглядев хозяев купе, чиновник слегка оторопел:
– Не фига себе!
Пассажиры, в количестве четырех штук, мирно спали, развалясь в живописных позах. Вязкий запах перегара смешавшись с запахом перепревшей одежды одурманил даже тренированный организм таможенника.
– Мда, – с чувством выдал он, разглядывая, срубленные алкоголем, молодые тела. За спиной хихикнул подошедший коллега:
– Дрова! Тиккурила. Хорошо лежат. Что будем делать?
– Что делать? Как обычно. Вызовем ментов и начальника поезда. Пускай снимают с маршрута.
– Ладушки. Сейчас скажу проводнику. Пошли дальше, не будем терять время!
Печенкин, выслушав дежурного линейного отдела, смачно выматерился. Его помощник Спиногрызов удивленно уставился на шефа. За два года совместной службы, он впервые видел майора в столь взвинченном состоянии. Тот в четыре затяжки прикончил сигарету:
– Открывай, капитан, обезьянник! Посмотрим, что за нарушители.
Лампочка в сто ватт, спрятанная под металлической сеткой, не баловала люминесценцией тесную камеру. В открытую дверь вырвался кисло-чесночный смрад. Печенкина слегка замутило, а вот Спиногрызову стало худо. Едва сдерживая позывы, он вылетел в коридор:
– Капитан, что за вонь! Тут что, помойка?!
Дежурный меланхолично шевельнул плечами:
– Оно, конечно, не Гагры. Однако, среди наших клиентов британских пэров или там шаолиньских монахов не бывало. Все в соответствии.
– Как знать, как знать. Может статься, и в твоей провинциальной каталажке какой-никакой лорд объявиться, – Спиногрызов, глубоко вдохнул и, зажав пальцами нос, вернулся в камеру.
На деревянных лавках, свернувшись калачиком, сладко сопела четверка. Печенкин, включив фонарик, переводил световое пятно, по очереди освещая лица почивавших. Яркий луч не нарушил глубокий сон арестантов.
Майор вытащил из внутреннего кармана кителя фотокарточку. Пытливо вглядевшись в изображение, сравнил с оригиналом:
– Похож. Бля, ситуация как в сказке. Семь раз отмерь, один раз обвесь.
– Берем пациента? – Спиногрызов маячил за плечом. Печенкин слегка скосил глаза:
– Берем? Если это Колибри, то в морге кто? Агния Барто? Не будем пороть горячку, помощничек. Сделай паузу, скушай «Твикс». Так гласит народная мудрость? Так. А, народ ерунду не тиражирует!
Вернувшись в дежурку, майор набрал номер телефона Быстрова.
Очнувшись, Тема открыл глаза и попытался сесть. Грязные стены тут же кинулись в карусель. Утробно замычав, он повалился на лавку. Лежа на боку, попытался зафиксировать взгляд. Рядом что-то зашевелилось. Студент медленно, как башенное орудие дредноута, повернул голову. Перебирая руками по стенке, пыталось принять вертикаль, человеческое существо. Получалось плохо. Ладони срывались, голова моталась, как у китайского болванчика.
– Штормит? – участливо поинтересовался Тема. Существо замерло, явно демонстрируя восприятие звуков. Мутными, как молочные ополоски, глазами огляделось вокруг. Невнятно хрюкнув, рухнуло на лавку.
– Штормит, – констатировал студент и принялся из положения лежа изучать окрестности. Серые стены, чахлый свет одинокой лампочки, мутное оконце в клетку под потолком. Он глубоко вздохнул:
– Не Баунти. Каземат. Замуровали, демоны, Мальчиша – Кибальчиша. А, пить, жуть как охота. Эй, есть кто живой, отзовись?!
Положив трубку на рычаг, Печенкин невидяще уставил в окно. В дежурке зависла унылая тишина. Подпиравший стену Спиногрызов терпел минуты три:
– Товарищ майор, что начальство велело?
Печенкин обернулся. По хитрющей физиономии гуляла улыбка:
– Все что не делается – к лучшему! Готовься, Спиногрызов, за кордон поедем!
– За какой, ешкин кот, кордон?! О чем вы, товарищ майор? – с жалостью, как на юродивого, Спиногрызов посмотрел на начальника.
«Видать и в правду с катушек спрыгнул. Жаль мужика, буквально чуток до пенсии не дотянул», – подумал он.
Майор оживал прямо на глазах:
– Следующим паровозом отправляем всю компашку в Хельсинки. Мы с тобой этим же поездом. Как говаривал Кутузов, пока не потерял глаз, война план покажет. Кто Колибри, а кто … ручка от патефона. Разберемся. К вечеру все необходимое подвезут и …
– Вперед на мины. Ордена потом, – съязвил Спиногрызов, дивясь необузданному оптимизму шефа. Печенкин строго посмотрел на подчиненного:
– Будешь вякать, верну в Москву. А, там, милое дело. Переведут в наружку. Закосишь под вокзального бомжика. Будешь наркоманов пасти. Благодать.
– Товарищ майор, – струхнул Спиногрызов:
– Я что?! Я ничего. Как скажите.
– То-то.
– Так, капитан, – Печенкин повернулся к ломовцу:
– Показывай вещи клиентов.
Дежурный, вильнув взглядом, подошел к шкафу в углу. Распахнув дверку, вытащил по очереди четыре рюкзака. Печенкина сразу заинтересовал красный, с эмблемой «Адидас».
На журнальном столике Мендельсоном музицировал мобильник. Прошлепав голыми ступнями по паркету, Алекс подошел к аппарату. Светящийся дисплей пульсировал знакомым номером. Нажав кнопку соединения, Алекс поднес «Нокио» к уху.
– Это Репей. Рюкзачок сгорел в огне, – из узкой щели динамика отбарабанил голос.
– Гут. Отдыхай пока, – Алекс отключился.
Майор вытащил из рюкзака стальную коробку. Поднеся к уху, встряхнул несколько раз. Никакого звука. Следом вытащил хот-дог, запаянный в полиэтилен. Больше в рюкзаке ничего не было. Печенкин повернулся к дежурному:
– Где остальное?
– Больше ничего не было. Только паспорт, – капитан, повозившись ключом в замке, открыл сейф.
– Вот, – он протянул темно-красную книжицу. Майор быстро пролистал страницы, хмыкнул.
– Деньги где? – Печенкин в упор смотрел на дежурного.
– Деньги? Не было! – уверенности в голосе капитана было хоть отбавляй.
– Слышь, ты, голуба! Кого лечишь?! Я, что, похож на лоха? Или полагаешь, от скуки посетил вашу дыру? – умилился Печенкин.
– Не было денег, – карие глаза дежурного не изливали эмоций. Майор внимательно посмотрел на упрямца:
– Спиногрызов, быстренько организуй понятых. Сейчас обыск организуем. Надо будет, перетряхнем весь ваш ЛОМ!
– Сделаем, товарищ майор, – помощник мигом исчез за дверью. Дежурный медленно двинулся к открытому сейфу.
– Стоять! – рявкнул Печенкин. Вальяжный капитан линял на глазах. Печенкин сделал два шага к нему:
– Ты, что, гнида, думал, я шучу? Привык народ шмонать! Настал Ссудный день, сперматозоид в погонах! – нагнетал майор. Капитан, звучно сглотнув, плюхнулся на стул:
– Товарищ майор, не надо понятых, не надо обыска! Давайте договоримся!
– Договоримся? Попробуем. Деньги верни! Все, до гульдена! – Печенкин надвинулся на дежурного. Тот кивнул и, встав, направился к сейфу. Майор двигался рядом. Ломовец вытащил из-под бумаг перетянутую цветной резинкой пачку банкнот. Протянул Печенкину.
– Все? – в ледяных зрачках офицера снисхождения не было в помине.
– Все, – капитан смотрел в сторону.
– Пересчитай вслух и положи в рюкзак на место, где были, – тембр голоса Печенкина принял нормальное звучание.
Вся компания, переминаясь с ноги на ногу, стояла в дежурной комнате линейного отдела милиции. Амбре разогнал остатки кислорода по углам, затянутых в паутину, комнаты. Не нарушала ядовитый баланс даже распахнутая форточка. Дежурный капитан, монотонно пробубнив нравоучения на тему нарушения правопорядка, подсунул каждому протокол. В глазах плыло и Тема, уняв дрожь пальцев, поставил неразборчивую закорюку внизу листа. Финны последовали его примеру. Через пару минут компания брела по щербатому асфальту перрона. Дети Севера, перекинувшись несколькими фразами, целенаправленно двинули в здание вокзала. Следом потянулся и студент.
Внутри оказался вполне уютный буфет, который они дружно оккупировали. Компания заказала по две кружки ледяного «Карлсберга» на брата. Отхлебнув пенистый напиток, Тема оценил опытность борьбы с похмельем у компаньонов.
– Деньги, потраченные на опохмелку, пропитыми не считаются, – поднатужившись с мыслями, изрек крылатую фразу он. Собутыльники закивали головами в полном согласии с доктриной.
Глава 4. «Умчи меня олень …»
Мобильник упивался мелодией. Из скрытого динамика на всю гостиную разливался женский голос:
– Умчи меня олень в свою страну оленью …
Алекс подошел к барной стойке, на которой резвился «Нокио». На экране высвечивались цифры знакомого номера. Нажав кнопку соединения, он приложил аппарат к уху. Невидимый собеседник, доложив, что «турист» не приехал, отключился.
Настенные часы показывали полдень. Немного поразмышляв, Алекс набрал на телефонный номер. Как только в трубке прозвучало «алле, на связи», он попросил собеседника о встрече. Через пятьдесят пять минут Алекс сидел за столиком кафе на Пречистенке в обществе молодого человека гламурного вида. Собеседник, потягивая из высокого бокала молочный коктейль, внимательно слушал Алекса.
Днем они грузились в шестой вагон северного экспресса. Проводник «Сибелиуса» многозначительно хмыкнул, окинув взглядом четверку. Вычислив в Теме соотечественника, коротко поинтересовался:
– Давно гуляем?
Получив ответ, что второй день, железнодорожный стюард, резонно заметил:
– Тогда понятно. Легло на старые дрожжи.
В три пятнадцать «Нокио» ожил мелодией из некогда популярного сериала «Следствие ведут знатоки». Соединившись, Алекс молча выслушал краткий монолог звонившего:
– Его сняли с поезда. Тривиальная пьянка. Тройка чухонцев и он. Думаю, через час-другой выпустят.
«Сибелиус» мягко катил, редко перестукивая колесными парами. За окном, в наступивших сумерках, уже минут двадцать тянулся пригород Хельсинки. Тема с интересом разглядывал холмистую местность, на которой в беспорядке валялись гранитные глыбы, будто былинные богатыри устроили метание камней, да забыли после веселухи прибраться.
За двое суток попутчики надоела хуже горькой редьки. Измусолив темы о женщинах, алкоголе и развлечениях, беседа развалилась на куски. Последнюю банку пива студент презентовал в общий фонд.
Жители Суоми неустанно заливали жажду золотистым напитком, систематически посещая места общего пользования.
Тишайшим удавом состав вполз под навес перрона и, вытянувшись во всю длину, затих. Финны радостно загалдели и рванули к выходу из вагона. Тема оглядел опустевшее купе. Грустно вздохнув, он, вытащив из-под скамейки рюкзак, вышел в коридор вагона.
– Начинается следующий этап приключений на седалище под многообещающим названием «Туристическое агентство «Штукатур». За штуку в любую точку мира! – пробурчал он, в попытке родить в себе оптимизм.
По перрону, в сторону вокзала шагали немногочисленные пассажиры. Студент вскинул на плечо рюкзак и присоединился к вынужденным попутчикам.
«Как только решаешь жить вечно, сразу привязывается насморк», – в его памяти всплыла слышанная по радио шутка.
Печенкин сунул в губы «Мальборо», скосил глаза. Объект, с красным рюкзаком, брел по перрону. Неразлучный Спиногрызов тихо хихикнул за спиной:
– Чего-то он квелый сегодня. Как говорил мой знакомый адвокат, «Подсудимый явно выглядел на свой срок. Не находите, шеф?
– А, с какого перепугу ему веселиться? Попил бы столько дней, – Печенкин отвернулся от проходящего мимо студента. Помощник аккуратно почесал кончик носа узким, как стилет, ногтем мизинца:
– Не вижу местных товарищей?
– На привокзальной площади должны ждать. Оркестр, красная дорожка, белужья икра с ледяным шампанским обещаны, – Печенкин в уголок рта перекинул тлеющую сигарету. Заметив удивленный взгляд помощника, поморщился:
– Шучу. Обойдемся без помпы. Ожидается строго рабочий визит в дружественную республику. Вино, шашлык и девочки программой не предусмотрены. А, жаль.
– Согласен, товарищ майор. Но мы и сами с усами. Девочек изыщем, – начал развивать идею Спиногрызов.
– Цыц. Про девок забудь! Это тебе не здесь. Заграница небось. Начальство по головке не погладит. Если только против шерсти, – Печенкин поднял с перрона дорожную сумку практичного цвета украинской ночи и двинулся следом за объектом.
Пройдя вокзал насквозь, Тема вышел на блестящую, в свете фонарей, брусчатку привокзальной площади.
– И, что будем делать? Куда пойти, кому отдаться? – бормотал он под нос, рассеянно оглядываясь вокруг.
– Опаньки, Снегурка! – метрах в трех стояла стройная блондинка, разглядывая его насмешливыми глазами. Встряхнувшись, словно петушок перед новой курочкой, студент сократил расстояние до девушки:
– Барышня, гутен морген! Не скажите, как пройти в библиотеку?
Девушка мило улыбалась и молчала. Парень притворно вздохнул:
– Опять не пруха. Деваха симпотная, а по-русски не бельмеса. Не врубаешься, Снегурка?
Девушка непонимающе дернула плечом и заулыбалась еще шире. Тема мысленно облизнулся: «Да, хороша барышня. Закадрить бы!».
– А, по-английски понимаешь? Ду ю спик инглиш? –
– Я и по-фински понимаю. И, по-английски. Да и, не только, – выдала Снегурка на языке осин.
– Чего ж я выворачиваюсь наизнанку, как носок, – опешил парень.
– Как вы относитесь к экспрессионистам? – неожиданно Снегурка сменила тему.
– К экспрессионистам? А, это кто? Голубые?
– Не прикидывайся дебилом? Хотя у тебя это здорово получается,– лицо красотки фиксировало дежурную улыбку.
– Я и не обиделся. Вот. Экспрессионистов люблю жутко. По-честному? Могу часами их мультяшки разглядывать. Ага. А, может и, нет.
Блондинка внимательно вгляделась в физиономию студента:
– Какие сутки пьешь, сиротинушка?
– Я? Только вторые. Что, плохо выгляжу? – с хрипотцой Высоцкого откликнулся Тема.
– Выглядишь ходячим пособием нарколога. Начальная стадия называется похмельный синдром, – рассмеялась Снегурка. Парень чуть потупился:
– Так уж и нарколога?! Скажешь тоже.
– А, все-таки, как вы относитесь к экспрессионистам? – не унималась девушка.
– Дались они тебе? Как, как?! Да, ни как! Имел их в виду! – разозлился Тема. В золотых, как у кошки, глазах Снегурки разом пропали смешинки.
– Да, пошел, ты …, котяра драный, – девушка развернулась и пошла прочь.
– Это я котяра драный?! Сучка чухонская. Достала со своими экспрессионистами! И так мутит, что беременную в токсикозе, а она … – бормотал Тема, смотря в след удаляющейся девушки.
– Погоди, погоди! – в вспухшем мозгу забилась беспокойная жилка.
– Экспрессионисты, амбал на вокзале, еврики, – взвыл Тема:
– Да, это ж, пароль!
Перебросив рюкзак на другое плечо, он рвал за блондинкой:
– Девушка, девушка! Подождите, секундочку!
Она уже открыла дверь «Ауди», когда он оказался рядом:
– Извини, я забыл. Я должен сказать, что в голове тараканы.
Блондинка непонимающе хмыкнула и шагнула одной ногой в салон автомобиля.
– Подожди, момент! – взмолился Тема:
– Не так. Точнее, не совсем так. Я должен сказать: «В каждой голове свои тараканы!»
– Слава богу, – лицо у девушки смягчилось:
– Садись в машину, олух, поехали!
Встречающих оказалось негусто.
– Товарищ майор, встречают нас аж двое. И, судя по рожам, не рады, – хмыкнул Спиногрызов. Печенкин, впервые оказавшись за границей, заметно нервничал:
– А, с чего радоваться. Ты им что в кошелке «Кубок Стэнли» припер.
– Ну, все-таки, мы гости. Тем более официальные, – не унимался помощник.
– Не боись, счас подвалят и сразу целоваться кинуться. В засос. В стиле дорогого Леонида Ильича, – Печенкин, вышагивая по брусчатке, незаметно наблюдал за обладателем красного рюкзака.
Первым подошел высокий парень, одетый в джинсовую пару.
– Господин Печенкин и господин Спиногрызов? – получив утвердительные кивки, он продолжил на неплохом русском:
– Мое имя Алекс. Я старший инспектор криминальной полиции.
Минут через двадцать Печенкин немного успокоился. Спиногрызов, сидевший рядом на заднем сиденье «Фольцваген-гольф», приблизил пухлую физиономию к уху майора:
– А, финики, ничего вроде. Профессионально ведут объект.
Печенкин молча кивнул. Спиногрызов, поелозив на сиденье, вновь прильнул к шефу:
– Хельсинки вроде неплохой городишка. Чистенько кругом и зелени навалом. Даром, что бывшая провинция.
Майор попытался отодвинуться, но малый размер салона не давал такой возможности:
– Что ты жмешься ко мне, я те не баба. Осади, Спиногрызов!
Помощник, обидевшись, отвернулся.
Толстых, глянув в боковое зеркало, придавил педаль акселератора. Серебристая «Королла» резво набрала скорость и помчалась по набережной Сены.
Перестраиваясь из ряда в ряд, Николай поглядывал в зеркало заднего вида, стараясь выявить возможный хвост. Двадцать минут гонки и маневров убедили его в отсутствии слежки. Сбавив скорость до сорока километров, «Тойота», зашуганым «чайником», четыре квартала тащилась за чумазый «Вольво». Все это время, Толстых перескакивал взглядом от зеркала к зеркалу, высматривая подозрительные автомобили. Не включая поворотник, он резко крутанул руль и «Королла» шмыгнула в узкий проулок.
Промчавшись полторы сотни метров, автомобиль свернул в арку высотного дома. Свободным оказалось только место рядом с широким, как шкаф, «Форд-Эксплойер». Выйдя из авто, он вытянул из чуть мятой пачки сигарету, закурил. Завернув манжет куртки, посмотрел на циферблат «Ситизена». Минутная стрелка приближалась к двенадцати. Уронив под ноги окурок, Николай извлек из кармана мобильник. Натыкав номер, нажал кнопку вызова. После третьего гудка динамик ожил:
– Слушаю.
Не представляясь, Николай скороговоркой выпалил:
– У финнов гости, бригада из главка. Сидят на хвосте какого-то студента. Кто и что, пока не знаю.
После короткой паузы в динамике раздалось:
– Интересно. Выясни подробнее.
– Хорошо, – вздохнул Толстых.
– До связи, – буркнул динамик и умер.
Девушка ловко управляла «Ауди», подстегивая мощный двигатель при обгоне.
– А, почто, милок, ты вчера не приехал? Не приболел часом? Али еще, какая напасть приключилась? – Снегурочка неожиданно перешла на рязанский говор. Тема слегка опешил:
– Слушай, подруга, а ты, часом, не с Оки?
– Не-а. Местные мы. Коренные аборигены. А, от вопросика не уходи. Не за ради любопытства, а чисто по казенной надобности, – улыбнулась девушка.
– Понимаешь … , – замялся Тема:
– прокольчик небольшой случился …
– Давай, давай испражняйся! Что за прокольчик? – наседала Снегурка. Тема пожевал сухими, как пеньковый канат, губами:
– Загулял я в поезде. Земляки твои попались забойные. Пива слегка усугубили. Буквально малость. А, тут граница. Таможенникам наши рожи не приглянулись. Вообщем, ссадили с экспресса и в каземат. Но по утряне выпустили. Штраф содрали и нагнали.
– Штраф говоришь? – прищурилась девушка, не отрывая взгляд от дороги:
– Штраф – это хорошо. Это правильно. И, вещи все вернули? Совсем хорошо. Здорово!
Машина уже давно выскочила из Хельсинки и теперь мчалась хайвэем. Девушка молчала, и парень вскоре заклевал носом.
– Что, в сон тянет? Возьми с заднего сиденья «Колу». Взбодрись, – услышал студент.
– Угу, – буркнул он и полез за бутылкой. Протискиваясь между спинками сидений, Тема навалился на девушку.
– Ловкий ты, что бегемот в посудной лавке. Аккуратней, говорю, – зашипела Снегурка.
– Дико извиняюсь, – парень дотянулся до бутылки и вернулся на место. Теплый напиток показался противным. Сделав пару больших глотков, он закрутил пробку:
– Фу, гадость. И, пузыри носом. Отврат.
Скосив глаза, финка фыркнула:
– Ну, и видок у вашей светлости. Физия лилового цвета. Красавец!
****
Старший группы, скрипнув кожей кресла, повернулся к Печенкину:
– Дежурная смена на месте. Плюс две машины на подстраховке. Через час приедут технари. Попробуем поставить подслушку. Ждем. Неплохо бы пообедать. Как идея?
Печенкин буркнул индифферентно:
– Мы в гостях. Как скажите.
– Да, почавкать не мешает. А, то желудок к позвоночнику прилип! – оживился Спиногрызов.
– Вот, и прекрасно. Отобедаем и жизнь покатит на мажоре! – улыбнулся финн и, повернувшись к водителю, сказал несколько слов.
Снилась какая-то чушь. Он шагает по тундре, а в вдалеке бродят олени и звучно жуют ягель. Сбоку подходит высоченная девица в белом одеяние и протягивает огромный рог, приговаривая с кавказским акцентом:
– Выпей, дарагой, выпей – козленочком станешь!
– Снегурочка, привет! – он узнает девицу и пьет тягучую, черную жидкость. Вдруг начинает ломить затылок. Вокруг валит хлопьями снег. Он чувствует, что жутко замерз и просыпается.
Голова болит так, что тошнит. Опустив глаза, Тема обнаружил, что лежит голый на кушетке. Руки и ноги связаны. Зацепившись пятками за край кушетки, он сел. Голова рванула по кругу и его вырвало. От слабости он повалился на бок.
– Облевался, поганец. Головка-то бобо?! – сквозь звон просочился голос Снегурки.
– Ну, что, мусор, прокололся. Засланец, блин. Писец подкрался не заметно, хоть виден был издалека. Самое время, соловушкой запеть, – звуки шилом терзали барабанные перепонки. Тема разлепил веки. Размытый силуэт, маятником, раскачивался из стороны в сторону. Горло от сухости превратилось в пекло Сахары. Напрягшись, он зафиксировал взор. Снегурка, зло скалясь, смотрела в упор. Непослушные голосовые связки выдали:
– Сама мусор. Отравила тварюга! Дай воды!
Девица в миг влепила звонкую оплеуху:
– Заткнись гнида! Воды ему! А, ерша в зад не хочешь?!
Голова от удара мотнулась в сторону и вернулась на место. Обруч, невыносимой боли, сдавил затылок и Тема застонал.
– Забью в хлам! Говори скотина! – заорала Снегурка, размахивая кулаком перед носом парня. Боль немного скатилась в глубь черепа. Тема упорно хрипел:
– Воды! Дай воды!
Финка, сверкнув глазами, исчезла. Возникнув с красной кружкой в руке, сунула в губы парня. Вода расплескалась, освежив губы.
– Помоги подняться, – горло сипело. Девица, подхватив под руку, помогла Теме сесть. В один глоток он втянул прохладную жидкость. Забрав кружку, Снегурка спросила:
– Поговорим?
– Еще воды, – увлажненные губы сплевывали слова. Девушка отошла к холодильнику в углу и, открыв дверку, вытащила пластиковую бутылку «Бон-Аквы». Налила полную кружку. Вернувшись, подала парню. Вторая порция принесла облегчение.
– Какого хрена раздела? Ты, что, извращенка?
– Типа. Вы ж, мусора, ушлые. Может в одежде микрофоны, кто знает. А, так спалили твою рванинку и, нет проблем, – ухмылялась финка.
– Надо было еще пломбы на зубах проверить и в анус заглянуть. Вдруг там прослушка, – испарина высыпала на лбу студента.
– Не волнуйся, уже проверили, – в голос заржала Снегурка.
– Как результат? – сухие губы плохо тянулись в усмешке. Девица оказалась непрошибаемая:
– Результат? Все чисто, в плане микрофонов. В остальном, с гигиеной не дружишь. Воняешь изрядно, мусорок. Ладно, сие лирика. Теперь дела насквозь рутинные. Кто ты? С каким заданием? Предупреждаю, будешь молчать, начну пытать конкретно. Шутки кончились!
Кафе хоть и находилось у автомагистрали, но оказалось заведением уютным. Интерьер в национальном стиле. Улыбчивая прислуга шустрила за стойкой. Янтарная жидкость пенилась в кружках. Тарелки с дымящейся снедью оккупировали стол. Шелестели цветастые купюры и звонко падали блестящие монетки в музыкальный автомат.
На четвертом бокале «Хейнекена» разговор оживился. Старший инспектор откликался на имя Саня, Печенкин студнем растекся по стулу, от чего у того подогнулись пластиковые ножки, а Спиногрызов громко хохотал и частенько хлопал финского коллегу по спине. За столом царила атмосфера дружбы и взаимопонимания.
– Что ж, – прищурила правый глаз Снегурка:
– вижу ты упрямец. Причем тупой упрямец. Дыбой я не располагаю, конечно, но пара-тройка подручных средств имеется.
Тема чувствовал, что по спине течет не холодный ручеек, а выпал иней. Девица ушла в другую комнату и вернулась с длинным куском кабеля со штепсельной вилкой на конце. Демонстративно встав перед парнем, она вынула из бокового кармана перочинный нож. Со звонким щелчком выскочил клинок. Финка умело освободила медные жилы от изоляции. Розетка оказалась в полуметре за спиной студента. Разведя оголенные концы провода, Снегурка вставила вилку в розетку.
– Ну, будем говорить?! – сладким голосом тайного садиста поинтересовалась она. Тема, не отводя глаз от раздвоенного медного жала, часто закивал головой.
– Ага, проникся серьезностью момента, – констатировала девица:
– Глаголь, сиротинушка, не тормози.
Парень попытался облизать пересохшие губы. Вкус оказался деревянный, словно полено пожевал.
– А, что, говорить-то? Спрашивай.
– Ясно. Сказка про белого бычка продолжается, – Снегурка разочарованно вздохнула:
– Клиент, как видно, не созрел!
Финка быстро переместилась за спину Темы. Миг, и шея студента сдавлена удушающим захватом. Блеснули перед глазами срезы медных жил.
– Смотреть вниз! – рявкнула Снегурка, медленно подвода раздвоенное жало к оголенному паху.
– А-аа, – захрипел он, втягивая живот.
– Н-на, – девица резко сунула жало в самый низ. Резкая боль пополам сложила Тему и обвалилась чернота. Истерзанная психика выключила сознание.
Вся компания пребывала в отличном настроении, когда у инспектора замурлыкала рация. Нацепив гарнитуру, полицейский, коротко переговорив с абонентом, отключился. Барином развалясь на стуле, Печенкин скосил глаза на коллегу:
– Что там? Новости?
Финн утвердительно кивнул:
– Все о’кей! Приехали технари. Пора и нам. Сейчас обмозгуем, как квартирку нафаршировать аппаратурой.
– Раз пора, едем! – майор повернулся к Спиногрызову. Тот уплетал очередную порцию сосисок, звучно прихлебывая пиво.
– Понял, шеф, понял! Я мигом. Мне только отлить надо, – с полным ртом забубнил он.
– Трудно говорить с набитым ртом, особенно, если бьют регулярно. И, в сортире не свисти, запор будет, – гаркнул Печенкин вслед удаляющемуся Спиногрызову.
Веки дрогнули раз, другой.
– Ну, слава тебе, господи! Перепугал меня, хрен малахольный! Попей водички, легче станет, – Снегурка подсунула кружку к губам. Прохладная вода оживила горло. Тема приоткрыл глаза. Сознание медленно, океанским лайнером, выплыло из тьмы. Свет прожектором стеганул по глазам, выбив в сетчатке каскад бликов. От виска к виску ртутью перекатывалась боль. Голос финки волнами пробивался сквозь писк в ушах.
Печенкин, устроившись на скамейке в рыхлой тени деревьев, вяло прислушивался к болтовне финнов, пытаясь уловить знакомые слова.
«В натуре, горячие финские парни. Ишь, балаболят, живчики, – мысленно хихикнул майор.
Диалог полицейских резко оборвался и старший группы повернулся к русскому:
– Ситуация патовая, парочка зависла в квартире. Телефонами не пользуются. Можно, конечно, под видом водопроводчика или там электрика заслать технарей. Но идея тухлая. Расшифруют враз. Себе дороже. Это, как в сексе: выигрывает тот, у кого позиция интересней и терпения больше. Лучше подождать. Можно поставить парочку направленных микрофонов, но тоже чревато. Если у супостата имеется соответствующая техника, сигнал зафиксируют. Предложения?
Печенкин глянул на Спиногрызова. Тот неопределенно пожал плечами. Майор нахмурился:
– Торопиться не будем. Выждем часок-другой. Авось, что и произойдет. А, нет – тогда и будем голову ломать.
– Чью голову ломать? – удивился финн.
– Идиома, – дернул щекой Печенкин:
– Не понимай буквально.
– Вас, русских, хрен поймешь. То разговариваете матом, а потом оказывается, это сленг. То сюсюкаете липко, а получается, что бранитесь, – заворчал финн.
– Не грузись, дружок! Мы сами порой не врубаемся. Куда уж там импортным, – улыбнулся майор:
– Держи хвост пистолетом, и удача будет с тобой!
– Какой хвост?! – взвился финн:
– Каким пистолетом?! Да, пошли вы …
– Это правильно. Вот это по-нашему. Так держать, – расхохотался Печенкин.
– Что ж, ты, такой дохленький?! – лицо девушки нависало луной. Горячие ладони растирали уши, массировали виски. Тема морщился, но сопротивляться сил не было.
– Клиент скорее жив, чем мертв, – улыбнулась Снегурка.
– Больной пошел на поправку. Но не дошел, – в ответ хмыкнул Тема.
– Ну-ну, студент! Без пессимизма! Попьешь еще воды? – в голосе девушки явно проскальзывали нотки участия. Парень кивнул.
Мобильник, в истерике забился в кармане, выбрасывая звуки армейского марша. Печенкин, после столь обильного обеда, пребывал в умиротворенном состоянии. От неожиданности, он подскочил на скамейке, смачно влепившись макушкой в толстую ветку дуба. Взревев от боли, майор никак не мог попасть во внутренний карман куртки, где бесновался телефон. Спиногрызов, сидевший рядом, хрюкнул от смеха, наблюдая заполошные метания шефа. Выдернув мобильник вместе с куском подкладки, Печенкин нажал клавишу приема.
– Ты, что там, опух от безделья?! Чухонец хренов! Почему трубку не берешь?! – заорал динамик:
– Что молчишь?! Докладывай, как обстановка? Ну?!
У Печенкина звучно дернулся кадык:
– Товарищ полковник. Да, я … В смысле мы … Тут занимаемся …
– Что ты блеешь, как дерьма в рот набрал! – взорвался динамик:
– Выплюнь немедля! Докладывай четко!
Майор вытянулся в струнку и отчеканил:
– Товарищ полковник, докладываю! Объект прибыл на место. Ведем наблюдение. С местными контакт налажен.
– Ну, вот, видишь! А, то мямлишь, как тютя. Будешь ежедневно докладывать в 15 ноль-ноль. При экстренном случае, звони на мобилу, – подобрел динамик.
– Вас понял, Василий Иванович, – Печенкин сменил стойку, будто услышал команду «вольно».
– Ну, будь, – буркнув, динамик стих.
– Уф, – выдохнул майор, оседая на деревянные ребра скамейки.
– Тяжко Вам, – фальшиво посочувствовал Спиногрызов, пряча глаза. Печенкин молчал, борясь с закипающей злобой. Спиногрызов не замечал состояние шефа:
– Легко им в Москве команды раздавать. А, ты, попробуй на «земле» покрутись. Мозгами пошевели, ножками побегай. А, тогда и …
– Заткнись, гнида! – взорвался Печенкин:
– Не тебе вякать! Сам-то, что можешь?! То же мне, секс-петарда! Шуму много, а толку мало! Сгинь!
– Дурак на воле, хуже динамита! – едва слышно пробурчал Спиногрызов.
– Что ты там шепчешь под нос?! – зарычал Печенкин:
– Пшол вон. Не отсвечивай!
Глава 5. Здравствуй ж…а, Новый год!
От слабости руки плохо тряслись. Пытаясь натянуть джинсы Тема плюхнулся на кушетку:
– Крепко ты меня шарахнула. Думал, коньки откину.
– Экий, ты мнительный, дружок! Провод-то не под напряжением. Без тока.
– Как без тока? – обомлел парень. Финка расхохоталась:
– А, так. Смотри.
Девушка поднесла оголенный конец кабеля к руке и ткнула им в ладонь. Ничего не произошло.
– Видишь, вилка в розетке. Прикол в том, что розетка хитрая. Без напряжения. Специально для слабонервных. Классно, да?
Парень начал сатанеть:
– Ты, что, бля, издеваешься?! Какой, на хрен, классно?! С меня чуть все дерьмо от страха не вылилось! Скотина чухонская!
Он орал еще минут пять. Девушка сидела на стуле, закинув, ногу на ногу, безмятежно улыбаясь. Дождавшись, когда студент выдохся, она вкрадчиво поинтересовалась:
– Иссяк или дальше блажить будешь?
Тема злобно уставился в пол.
– Ага, вижу, угомонился. В принципе, не долго ревел. Бывало, отдельные личности и минут сорок извергают. От истерики затрещины хорошо помогают. Зато потом благодать: любовь и взаимопонимание.
Парень молча разглядывал девицу. Снегурка хихикнула:
– Что-то в твоих очах доброжелательности поубавилось. А, похоти совсем нет. Ладно, ладно, не закипай! Мне смотаться надо, минут на сорок. Поскучай в одиночестве. В холодильнике выпивки и закуси навалом. Не стесняйся.
Финка, поднявшись с кресла, направилась к выходу:
– Да, чуть не забыла! Я дверь закрою на замок. Он изнутри не открывается. Для твоей же безопасности. Оривидерчи, Рома!
****
Толстых, шаркая подошвами, вышел из здания. За спиной пульсировали огни «Планеты Голливуд». Впереди прятались в каштанах Елисеевские поля. Прикуривая от зипповской зажигалки, он осторожно огляделся. Действовал по привычке, прекрасно понимая, что в такой сутолоке выявить наружку не реально.
– Какой придурок выбрал «Голливуд» для встречи. Будьте с пяти до пяти двадцати за крайним справа столиком Малого зала. Пароль: «Здесь подают соленые гренки?». Отзыв: «Я бы не советовал. Здешний повар их пережаривает». Полный бред. Белая горячка. Кто услышит, решит, что дауны на свободе, – бормотал он, направляясь к киоску с прессой.
Не дойдя двух шагов, он остолбенел. Навстречу быстро двигался необыкновенного вида субъект. Полы белоснежного плаща разлетались в сторону. Шляпа-горшок, того же цвета, насажена до бровей. Светло-бежевый костюм с золотой ниткой играл на солнце. Туфли белой кожи несли субъекта, едва касаясь асфальта.
– Во, блин, поганка бледная! Не хило! – восхитился Толстых, освобождая путь. Джентльмен, подняв облачко сероватой пыли, пронесся мимо и исчез в «Планете».
Разглядывая красочные обложки журналов, Николай выругался:
– Е-мое! Это ж, Быстров, собственной персоной! Прикинулся педиком, и не признаешь!
Столкнувшись с парой-тройкой прохожих, он вбежал в «Планету». Мухой проскочил первый зал, рыская глазами по сторонам:
– Куда он запропастился, моль бледная!
Быстров нашелся в Малом зале. Дисциплинированно устроившись, за крайним справа столиком, он с любопытством шарил глазами по залу и посетителям. Толстых с разбегу плюхнулся на стул у столика:
– Шеф, ну Вы даете! Вас не узнать!
Быстров непонимающе уставился на говорившего:
– Я ждал-ждал, все жданки съел. Время вышло, а нет никто. Уже уходить собрался, а тут Вы.
Полковник упорно молчал, разглядывая Николая с видом проктолога, обнаружившего в исследуемом органе неожиданный предмет. Тот продолжал трещать, но поперхнулся, натолкнувшись на взгляд Быстрова:
– Т … тарищ полковник … А, вы чего так смотрите? Это ж, я. Не узнаете?
Быстров потер ладони и, пожевав нервные губы, презрительно обронил:
– Я ни понимайт. Ви ошибка.
– Ка… Какая ошибка?! Я, это, я! Коля! – зашипел Толстых.
– Урод, ты, Колек! – отвернулся полковник:
– И, папа твой, наверняка, такой же! И, детки … По определению.
– Ну, я же … – начал Николай.
– Баранки гну! Про пароль забыл, кусок дерьма! Причем большой! – оборвал Быстров.
Сникший было, Толстых встрепенулся:
– Да, да. Здесь подают соленые гренки? А, отзыв, отзыв-то: «Я бы не советовал. Здешний повар их пережаривает».
– Мда…, – протянул Быстров, в голосе сарказм зашкаливал.
– Чего расселся! Закажи пива и пожрать! – рыкнул полковник.
– Да, побыстрей! Времени в обрез!
– Я мигом, мигом, одна нога здесь, а другой и вовсе нет! – рванул с места Николай.
Старший инспектор подбежал к Печенкину:
– Девчонка садится в машину. Мы готовы.
Майор молча кивнул. Рация финна неразборчиво забормотала. Выслушав, инспектор, коротко ответил и, повернулся к Печенкину:
– Девица одна и выезжает со двора. Предлагаю, две пары на хвост, остальные остаются на месте. Дальше по ситуации.
– Согласен, – буркнул русский. Как только финн ушел, оживился Спиногрызов:
– Шеф, давайте сами в квартиру проникнем, а? В хате один Колибри. Зайдем тихохонько, если что и, побазарим без излишнего гуманизма. Он сто пудово не ожидает нас здесь. Колонется в три секунды!
Печенкин, сморщился, словно лимон укусил:
– Ох, и придурок, ты! Какое проникновение?! Моча в голову ударила? Мы здесь в гостях почти. Любые, подчеркиваю, любые действия с согласия финнов. Мля, дал же бог помощничка!
– Товарищ майор! Я что? Я ничего. Уж и инициативу проявить нельзя, – изобразил обиду на физиономии Спиногрызов. Печенкин злобно зыркнул на помощника:
– Тоже мне, энерджайзер, япона мать! Уймись!
Минут через семь вернул инспектор. Обычно невозмутимое лицо финна отражало смесь недоумения и легкой растерянности:
– Тут вот какая штука получается. Навестили мы квартирку. Судя по обстановке – явка.
– Что клиент? – заторопил Печенкин.
– Клиент на месте и скорее жив, чем мертв, – хмыкнул финн. Майор, хлопнув ладошками по толстым ляжкам, подскочил с лавки:
– Кто мертв? Ты что буровишь?
– Спокойно товарищ. Спит ваш Колибри. Что у них с девкой произошло, не понятно. На столе выпивка с закуской, а парень дрыхнет в кровати.
– Дрыхнет, говоришь? Ладушки. А, а девица? – Печенкин в волнении прошелся несколько шагов туда-обратно.
– Ведем парой машин. Это не девчонка, а черт в юбке. Выскочила из города и рванула по трассе, что петарда. Минут через сорок в Хельсинки въедет, – о чем-то размышляя, цедил финн. Майор глянул в упор:
– Про что медитируем?
Полицейский, почакав передними зубами, продолжал:
– В управе прогнали фото барышни через базу данных.
– И? – Печенкин не отрывал взгляда от собеседника.
– Что тянешь, дерьма в рот набрал!? – встрял в паузу Спиногрызов.
– Пшол вон! – гаркнул майор. От неожиданности помощник отскочил и часто-часто заморгал маленькими, как пуговички у гульфика, глазками.
– Даун, мать твою! Нам бы столько огородов, сколько у нас козлов, давно бы при коммунизме жили! – Печенкин еле сдерживал себя.
– Ну, дружище, давай, не тяни! Выкладывай сомнения. За моего, извини. В семье не без урода, – растянул он в узкую улыбку губы.
Уронив взгляд, финн буркнул:
– Да, ладно. Без обид, бывает.
Майор засуетился:
– Давай-ка присядем. Посидим рядком, да поговорим ладком.
Тот согласно кивнул. Русский решительно направился к скамейке. Плюхнувшись на лавку, он приглашающее похлопал рядом:
– Сидай хлопчик, будем думу думать. Как говориться: одна голова хорошо, но с туловищем лучше.
Быстров, умело орудуя ножом и вилкой, уминал румяный бифштекс, звучно прихлебывая золотистое пиво. Толстых обстоятельно докладывал, пытаясь избавиться от навязчивого ощущения глухой неприязни, исходящей от полковника. Из-за этого мысли слегка путались и, он сбивался, повторяясь.
Быстров, вытянув из запотевшего стакана остатки пивной пены, разочарованно крякнул. Оглядев опустошенную посуду, он поднял глаза:
– Все хотел спросить тебя. Ты, Колюня, грешным делом, не голубой?
У Николая слегка отвисла нижняя челюсть. Полковник добродушно улыбался:
– А, что? Дело житейское. Ляжки у тебя, как у хорошей бабы. Да, и жопой при ходьбе подвиливаешь. Ну, Колек, есть такой грешок?
– Вы что, товарищ полковник …? Да, я такой же офицер …! – кровь ударила в голову до звона в ушах.
– Мусор ты и гнида, а ни офицер! – лениво цедил Быстров:
– Я ж твое дело читал. Тебя, пакость гаишная, на вымогательстве взяли. А, потом ты своих же корешей сдавал. И, к жуликам внедрили, потому как цена тебе, копейка. Пристукнут – туда и дорога.
– Да, мне сам генерал …, – мысли, винегретом, перемешались в голове Толстых.
– Закрой пасть и слушай! Генерал далеко, а я, вот он. Рядышком, – рыкнул Быстров. Дождавшись, когда фигура агента, потеряла резкие очертания, продолжил:
– Пару дней назад через Финляндию двинулся курьер. Погоняло – Колибри. Есть данные, что курьер не обычный. С изюминкой. Выясни, что почем. На все про все пять дней. Максимум неделя. Связь по обычным каналам. Вопросы?
Николай заморожено молчал.
– Ты все понял? – нажал полковник. Тот утвердительно дернул головой.
– Вот, и ладненько. Расплатись за обед и свободен. Что сидишь? Шевели батонами! – насупил брови Быстров.
– Да, непонятки, – Печенкин разглядывал собственные стоптанные ботинки. Финн, звучно вздохнув, кивнул. Стряхнув с мятых брюк невидимую пыль, майор гнусаво пропел:
– Непонятки, непонятки. Поиграть нам с вами в прятки.
Инспектор недоуменно уставился на русского.
– Не дрейф, паря. Прорвемся. Значит, на девку у вас ничего. Колибри спит аки младенец. Эхе-хе, дела. Посмотреть бы хату, а? Организуй, Сашок, – оторвал взгляд от туфлей Печенкин. Финн даже руками замахал:
– Да, вы, что! Нам-то запрещено строжайше! А, иностранцу! Без санкции ни-ни.
– Земеля! Какие дела?! Свои же люди. На кой нам прокуратура? Вы дверку откроете, а я гляну одним глазком. Всего-то, – медом изливался майор.
– О’кей! Но только на минутку. И, ничего не трогать! – сломался старший.
– Конечно же! Что я, дите? Ясный палец, ничего не трогать! – возликовал Печенкин.
Теме снился сон. Что это сон, он помнил отчетливо. Якобы он в каком-то чуме. Или в юрте. Или вигваме. Лежит на полу, завернувшись в ядрено-вонючую шкуру. В потолке здоровенная дыра, сквозь которую вливается черно-звездное небо. Тема поворачивает голову вправо и видит голую Снегурку. Она вольно раскинулась поверх медвежьей шкуры и спит. Низ живота пылает огнем желания, и Тема тянет руки к девушке. Он гладит ее горячее тело. Снегурка неожиданно хриплым басом рыкает:
– Отвянь зараза! Дай поспать!
Тема чувствует, что рядом кто-то есть. Приподнимается на локтях и видит в мягком мраке Существо.
– Ты кто? Дедушка Мороз? – шепчет Тема.
– Здравствуй жопа, Новый год! – хохочет за спиной Снегурка:
– Какой дед Мороз?! Ты в Финляндии.
– В Финляндии? – удивляется Тема.
– Да, в Финляндии, в стране оленей, озер. Здесь тебе не Мухосранск. Дедов Морозов отродясь не видали. А, здесь … Кто здесь? Соображай! – веселиться Снегурка.
– Санта Клаус! – ликует Тема.
– Точно! Молоток! – хлопает в ладоши Снегурка. Между тем Существо неслышно плывет по комнате. В центре, грибом, вырастает большущий стол. Он уставлен бутылками с пестрыми этикетками, вазы и тарелки переполнены диковинными фруктами. Существо склоняется над столом. Раздается хрюканье.
– Ты что вынюхиваешь?! Санта Клаусы так не делают, – возмущается Тема.
– Сам ты Санта Клаус, – обижается Существо, отплывая от стола, прихватив самую высокую бутыль.
– А, кто ты? – пугается Тема. Существо уползает в черный мрак угла.
– Я твоя галлюцинация, – доносится из черноты свистящий шепот.
– А, понял, – успокаивается Тема. Серый туман заливает комнату, съедая видения.
Оператор поста наблюдения, сидящий перед мониторами на которые транслировалась ситуация в конспиративной квартире, пихнул напарника локтем в бок:
– Ты, посмотри, чего он творит! Мало ему незаконно попасть на объект. Так он еще и ворует!
Коллега, по коровьи, жевавший бутерброд, поперхнулся. Откашливаясь, прохрипел:
– Чего он там пакостить?
– Вот упырь! Спер со стола двухлитровую «Финляндию» и батон сервилада!
– Мда, пусти свинью за стол, он и ноги на стол, – поклонник бутербродов любовно оглядывал недоеденный кусок:
– Надо доложить старшему инспектору.
Печенкин, вывернув из-за угла, в развалку направился к микроавтобусу. Завидев его, инспектор прекратил нарезать круги вокруг авто, зло разглядывал приближавшего русского. А, тот, беззаботно насвистывая мелодию, шоркал по брусчатке мостовой.
– Вы что себе позволяете?! Мы же договорились ничего не трогать! Зачем взяли водку и колбасу? – полицейский подскочил к русскому. Майор слегка опешил от неожиданной прыткости местного коллеги:
– Да, ты что, братан! Не трогал я ничего. Уговор дороже денег!
– Как не брал? Я сам видел в записи, как со стола вы украли водку и сервелат, – изумился наглости Печенкина финн.
– Не путай меня. Не надо! «Финляндию» и колбасу я взял чисто для служебной надобности, – веско выдал майор.
– Для служебной … Бред сивой кобылы, – финн задохнулся от возмущения. Лицо русского оставалось непроницаемым:
– Колибри явно чем-то одурманен. Продукты реквизированы для экспертизы. А, Вы, о чем подумали, коллега?
Финн, укоризненно покачав головой, тихо пробормотал:
– Водка создана для того, чтобы русские не правили миром!
– Чего бубнишь под нос, дружище. Погоды-то какие! Благодать, – Печенкин добродушно щурился.
– Да, так. Шустрые вы, как стая напильников, – отмахнулся старший инспектор.
– Ага, мы такие. Палец в рот не клади! Откусим по самое не хочу! – скалился майор.
– Пииуу, пииуу, – ныли в небе высоковольтные провода.
– Пшуу, уф, – шептало поблизости море.
– Бум, бум, бум, – молотил барабан, вгоняя резиновый гвоздь в затылок. Тема замотал головой и проснулся. Голова, перезрелым мандарином, разваливалась на дольки. В горле резвилась Сахара, на ресницах выпала соль.
Протерев глаза, он, оторвал голову от подушки. Комната, что баркас на волнах, раскачивалась. Мыча от головной боли и тошноты, он за пару минут умудрился сесть. Ноги, покрывшись бисером холодного пота, плетьми свисали с кушетки, не касаясь, пола.
Прошлепав босыми ступнями по ламиниту, парень уперся руками в стол. Выискав, среди вспоротых упаковок с деликатесами, разномастных бутылок, cмятых стаканчиков пластика и прочих остатков пиршества, бутыль с водой, Тема, крякнув от натуги, свинтил пробку. Живительная влага смочила, смочив горло, утекла вниз.
– Ни одной таблетки. Даже слабительного. Может все–таки опохмелиться? – бормотал студент, выдвигая многочисленные ящички кухонного гарнитура. Поиски препарата от головной боли оказались безрезультатными. Парень вернулся к столу:
– Водку не стоит пробовать, крышу снесет. Вот пивка… Давай испробуем. Вдруг полегчает. Еще бы открывалку найти.
Инструмент категорически на глаза не попадался. Студент, потной ладонью, взял бутылку и зацепил зубцы крышки за край стола.
– Дзинь, – покатилась по полу сорванная ударом кулака крышка.
– Пфув, – вспенился ячменный напиток, выплескиваясь на пол. Тема не стал утруждаться поисками стакана и приложился к извергающему горлышку бутылки. Первый же глоток мгновенно вызвал мощный приступ дурноты. Еле сдерживая рвотные позывы, парень рванул в санузел.
– Напоролся, как бобик на помойке. Мля, поц, – мычал в паузах Тема. Желудок бурно протестовал, отыгрываясь за вчерашнее.
****
Смуглый, словно житель солнечного Палермо, брюнет стоял перед широченным окном. Весь горизонт заполняла серо-голубая Балтика, в которой, размытыми пятнами, висели большие корабли вперемешку с водоплавающей мелюзгой. В трех метрах, за низким заборчиком из деревянного штакетника, начинался обрыв. Глядя из окна, казалось, дом парит в воздухе, пронизанном стрелами солнечных лучей.
– Знаешь, девочка, – после долгого молчания заговорил брюнет, продолжая торчать у окна:
– в твоем рассказе о Колибри не мало странностей. Точнее шероховатостей. Наш же бизнес сторониться непоняток. По определению. Загадка, предтеча проблемы. Лишние головные боли, зачем они? Мы же, не бойскауты.
– Слушай, Итальянец! – вклинилась в неспешную речь Снегурка.
– Что за манеры, подруга. Перебивать старших, верх невоспитанности. Ай я яй, – брюнет укоризненно покачал головой.
– Да, я! – начала девушка.
– Ша, малышка. Закрой пасть, дядя говорит! – Итальянец резко обернулся. Пройдя по комнате кошачьей походкой, он мягко опустился в кресло-качалку. Подцепив с туалетного столика золоченый портсигар и, щелкнув замочком, раскрыл. Несколько секунд разглядывал аккуратный ряд тонких, словно шоколадные палочки, сигар. Вытянул одну, ловко кинул в рот. Откуда возникла зажигалка, Снегурка и не поняла. Коротко затянувшись, Итальянец закинул нога на ногу.
«Биндюжник копеечный. Под мафиози работает. Насмотрелся триллеров. Типа сицилиец. Рожа еврейская. Наверняка при социализме круче одесского Привоза и не видал. Шпана трамвайная», – мысленно фыркнула девушка, замерев на стуле в позе провинившейся восьмиклассницы перед завучем школы. Между тем, Итальянец, неспешно раскачиваясь, цедил слова, вливая в каждое весомость:
– Запомни, крошка, в бизнесе главное предсказуемость. Она основа стабильности и процветания. Надо просчитывать не на пару шагов, а на тройку партий вперед. Это не просто, но научиться по силам.
– Говорят, и кролика на баяне можно научить, – корректно вклинилась в паузу, Снегурка. Брюнет зыркнул в ее сторону. Потупивший взгляд и смиренность позы девушки устроила, и он продолжал:
– Чую, что от фраерка этого будет только геморрой. А, история, мать наша, учит, что оптимальный вариант, рубить узел, к едрене фене. Дешевле будем. Усекла?
Снегурка кивнула. Итальянец смачно затянулся и, выдув носом сизую струю, подытожил:
– Стиляга займется Колибри. Свяжись с ним. Пусть зачистит стерильно. Проблемы с копами нам не к чему.
– Хорошо, босс, – подыграла Снегурка:
– Сделаем как надо. Вы тут на счет прагматизма бизнеса задвигали. Шалая идейка возникла. Стереть курьера дело не хитрое. А, вот, как использовать до того, как… С точки зрения корысти, он же прагматизм.
Итальянец поморщился:
– Барышня, не делайте из всего догму.
– Момент, босс, а почему нет? Прошлый раз обсуждалась тема о новом маршруте. Сами же говорили, дело, мол, перспективное, но человечка на пробу нет. Риск не малый. А, тут, вот он. Бери – не хочу. Если спалится, не жалко. Чужак. Как пришло, так и ушло. Я рядышком буду. Со Стилягой, – глаза Снегурки заблестели. Брюнет в задумчивости почесал ухо:
– Может быть, может быть. Надо обмозговать… Ты, вот что, голуба. Прикинь-ка план. Маршрут с привязкой по датам; сколько зелени, какое железо и прочь. Ну, ты в курсе. Район знакомый, бывала не раз. Считай абориген. Я пока «куклу» закажу.
Лицо девушки сияло:
– О’кей, босс! Минут сорок дадите?
– Да, хоть час! Валяй! Спешить некуда. Как говориться: Саперы ходят медленно, но лучше их не обгонять, – Итальянец выпорхнул из кресла.
Оказалось, обуть кроссовки, штука не простая. Наклон и голова в круг, а в глазах веселенький калейдоскоп. Присел на корточки, вестибулярный аппарат наглухо отключился. Звучно шлепнувшись на задницу, Тема матернулся. Минут пять, поелозив ногами по ламинату, он все-таки победил упрямую обувь.
– Опаньки, а избушка-то на клюшке. Как в сказке: на право пойдешь – быть зарубленным, на лево – заколотым, а прямо … Не помню, что там было прямо. Думаю, по любому кильдымс, – дернув за ручку, Тема обнаружил дверь закрытой. Ключа на гвоздике по близости не наблюдалось.
Шаркая по ламинату, как лыжник по асфальту, парень пересек комнату и оказался перед балконной дверью.
– Если пятый этаж, выброшусь. Все равно подыхать, – потянул он за шнурок. Жалюзи гармошкой убежали вверх.
– Везунчик ты, право слово, – бормотал Тема:
– Значится, линяем по-тихому.
Глава 6. Не болит голова у дятла
Рация, завибрировав, поползла по столику. Старший разом сглотил остатки кофе и, метнув пластиковый стаканчик в корзинку для мусора, схватил аппарат.
– На связи, – финн вдавил кнопку приема «Моторолы». Динамик заполошно тараторил. Печенкин, до того дремавший в кресле, приоткрыл левый глаз:
– О чем базар?
Продолжая слушать тарабарщину, инспектор отмахнулся. Майор, разминая мышцы, потянулся до хруста в связках:
– Кофейку бы. Накапай дружок.
В салоне микроавтобуса, оборудованном для оперативных нужд, имелась даже кофемашина. Спиногрызов, давно уже освоившийся, во всю пользуя местные блага, ловко вытянул из стопки пластиковый стаканчик.
Коротко буркнув в микрофон, финн положил рацию на столик:
– Наш клиент весьма бойкий парнишка. Минуту назад сиганул с балкона. Хорошо, высота малая да на газоне кроме травы цветник шикарный был. Выпачкался прилично, зато руки-ноги целы. В данный момент шкандыбает по местному Бродвею.
– Зашевелились травоядные! – встрепенулся Печенкин.
****
Тема брел вдоль светло-зеленых зданий, фокусирую взгляд на вывесках первых этажей:
– Это ж надо, одни магазины и кафе. И, чисто кругом, аж противно. Все ни как у людей! А, водку придумали специально для русских, чтобы они, не дай бог, стали править миром.
Весело дзенькнул колокольчик над дверью булочной и на улицу вышагнула женщина. Глянув в холодную синеву неба, она продолжала улыбаться. В двух шагах перед ней, среди изумрудной зелени газона, гоношились воробьи. Женщина с хрустом отломила краешек, торчащей из бумажного пакета, французской булки. Осторожно приблизившись к озабоченной стайке, она присела. Кроша тонкими пальцами хлеб, стала подкидывать рыхлые комочки пичугам. Те скопом кидались за крошками, отпихивая друг друга. Увлеченная этим занятием, она не заметила, как приблизился Тема:
– Гутен морген, фрау. Или фройлен. Дико извиняюсь. В смысле сори. Ай нид аптек. Черт! Как по-английски аптека? А, чэмист! Мадам не пугайтесь меня. Я безобидный. Что божья коровка. А, грязный – это перегной. В цветник упал.
Женщина, отпрянув, разглядывая парня с непонятным выражением лица. Тема топтался на месте, пытаясь прикрыть ладонью порванную на колене штанину:
– Мадам! Веа чемист? Голова, то есть хеад болит. Ни черта не соображаю с бодуна. Хелп ми, а!
Женщина ухмыльнулась, скривив губы:
– Аптека, пьянь подзаборная, в двух кварталах. Двигай до конца улицы, потом налево. Только там не опохмеляют, не бар все-таки. Дорогу!
Выдвинув вперед острый подбородок, она уверенно шагнула на парня. Тема едва успел отскочить в сторону. Он так и стоял одной ногой на тротуаре, другой по щиколотку в газоне, смотря ей в след:
– Вай-вай, какай тетка! Чума!
Разминая ноги, Печенкин прогуливался по дорожке. За спиной плелся Спиногрызов и ныл:
– Что за страна! Сортиров нема, а в кусты не моги. Чуть что штраф.
– Не надо было кофе на халяву лакать ведрами. Терпи. Не хватало нам для полного счастья, чтобы тебя в сквере со спущенными штанами прихватили. Вот сенсация будет! Типа русские полицейские гадят на финскую землю. И, твоя голая жопа в полстраницы. Сказка!
– Да, что Вы, товарищ майор. Я же аккуратненько. Найду кустики погуще. Пять сек и готово, – пританцовывал Спиногрызов.
– Не ной, засранец. Изойди! – рыкнул Печенкин.
– Вот спасибочко! Я мигом! – Спиногрызов рванул в алею.
– Куда?! Стой, стой! – зашипел майор, в панике оглядывая окрестности.
Рация заверещала, вызывая на связь. Инспектор нажал кнопку приема:
– Kylla.
– Здесь «третий». Студент контактировал. Женщина. Судя по тексту – бытовой разговор. Вести ее?
Офицер сморщился, став похожим на шарпея:
– Да, садитесь на хвост. По возможности, идентифицируй.
– Понял, шеф. Сделаем!
– До связи! – отключился полицейский. Лязгнув, откатилась дверь и, в проеме возник Печенкин. За ним проглядывалась мятая фигура Спиногрызова. Зыркнув по салону, майор, с грациозностью беременного грызли, ввалился в авто. Спиногрызов смущенно мялся у входа. Майор звучно плюхнулся на диванчик:
–Чего завис? Влезь сюда, не отсвечивай!
Помощник только этого и ждал. Ужом шмыгнул меж сидений, затихнув в глубине салона. Финн передернул ноздрями, скосив глаза на русских.
– Воняет не от меня, – майор слепил кислую физиономию:
– Помощничек, мать за ногу! Черт понес в кусты, на дерьме подорвался.
– Да, я-то что! Я ж думал Европа, культура! Только два шажка и сделал. А, там … кучища! У вас, что мамонты не передохли?! У меня ж подошва без протектора, практически бальная. Конечно, поскользнешься! – обиженно стенал Спиногрызов.
Полицейский едва сдерживал улыбку:
– А, кусты, дико извиняюсь, по какой надобности тралили? Если, конечно, не секрет.
– Что ж … Пописать захотелось. Со всяким может случиться, – смутился Спиногрызов.
– Бывает. К нам много гостей приезжает. Всяких, – развел руками финн.
– Чьмо в чешках! – рявкнул, что гвоздь вбил, Печенкин.
****
Толстых спешно пересекал зал ожидания. Сквозь голубизну огромных стекол аэровокзала, взбесившимся прожектором, вломился редкий гость, северное солнце.
Лавируя сквозь встречающих, он бубнил под нос:
– Ну, и название, Вантаа. Челюсть вывихнешь. И, на кой я сюда приперся? Спалюсь, мать за ногу!
Ярко-пестрая, что азиатский ковер, толпа встречающих фильтровала тощий ручеек пассажиров. До пика туристического сезона было еще далеко, и «Боинг» из Парижа прилетел полупустым.
– Колюня? Опаньки, вот так встреча! Я ж говорил, мусорок, земля круглая, вода мокрая, а веревочке сколь не виться … – Толстых, словно котенка, за шиворот выдернула неведомая сила. Николай дернулся, ткань куртки затрещала, но выдержала. Подняв глаза, понял, что влип. Основательно. Злобно сверкая глазами, нависал Димон, бывший напарник по ГАИ. Три года назад, попавшись на взятке, он донес на Димона в службу собственной безопасности.
– Радость-то какая! Прихватили гниду, Иваныч. Теперь и, девок не надоть. Гля, какой пряник достался: гладкий, аж лоснится. Сперва поучим его, а потом, как полагается, по кругу пустим, – скалился Димон, пожирая взором сникшую фигуру Толстых. Рядом возвышался его спутник с габаритами бегемота в расцвете сил.
– Иваныч, берем милашку под белы рученьки и на хату, – скосил глаза на приятеля Димон.
«Ходу», – решил Николай и, метнув в лицо бывшего коллеги свой портплед, рванул. Димон отпрянув, разжал пальцы. Стеклянные двери расползались в стороны, когда мощный пинок догнал зад беглеца.
Получив мощное ускорение, Толстых, ласточкой вылетел на площадку. Пружинно подскочив, он кинулся по лестнице вниз. Впереди маячили свобода зелеными огоньками такси.
Удача, барышня капризная. А, модельные туфли не подходящая обувь для спринтерского забега. На второй ступеньке подошва левого «мокасина» жалобно пискнула по глянцу мрамора, и он кубарем покатился вниз.
– Хрясть, – макушка смачно влепилась в пластиковый вазон. Цветочки пышным фейерверком разлетелись в стороны.
– Копе …, – чахлой искрой пыхнуло в мозгу Николая, и обвалилась ночь.
Преследователи выскочили на площадку:
– Все, Иваныч, ралли не будет. Отскакал свое, козлище. Насчет панихиды пускай «Гринпис» заморачивается. Кстати, на венках реально сэкономят. Считай, всю клумбу под корень выкосил, лишенец.
****
Тема тщательно тер подошву о брусчатку:
– Слава богу не дерьмо, а перегной. Угораздило, мля. Благо мы нынче не эстеты. Перебедуем. Еще б мозги в кучку собрать. Как объясняться буду? Геморрой. Мда…
– С богом! – открыв стеклянную дверь, он шагнул в зал аптеки. За спиной клацнула замок, а впереди возникло белое Нечто.
– Допился, феи чудятся, – часто заморгал парень. Помогло. Нечто материализовалось в крепенькую тетку, облаченную в униформу провизора:
– Гут дай, мистер. Кэн ай хэлп ю?
Студент сморщился от болевого спазма:
– Чего? А, в смысле помочь? Уно момент. Значиться так. Мне надо… Стоп. Ай нид ми … таблетки … фор май хеад. Ферштеин? А, черт. Андестенд?
Глаза аптекарши неуклонно беременели:
– Уот, мистер?
– Да, не водку, а микстуру. Май хеад – алес капут. Писец, короче. О, господи! Как тебе объяснить? – заводил по сторонам глазами он.
Финка слегка отпрянула от прилавка.
– Во, смотри! – Тема ткнул пальцем в один из рекламных плакатов, на котором парень с девушкой обнимались. В руках они держали бутылочки темного стекла. Тема подошел поближе к рекламе:
– Видишь они сперва пьют. Ну, дринкин. А, потом, потом. То есть афте, афте, у них головка бо-бо. Поняла?
Аптекарша внимательно выслушала объяснения русского. Несколько секунд она задумчиво помолчала, сделав губы трубочкой. Неожиданно зардевшись, мадам воскликнула:
– О, ай ам андестенд! Момент, мистер, – и повернулась к стеллажу.
– Момент, момент, – пальцы аптекарши маршем пробежались по торцам ящиков, замаркированных непонятными значками. Найдя нужный, финка вытянула его. Миг, и пальцы зажали небольшой яркий пакетик.
– Плиз, мистер, – она протянула его студенту.
– Что это? Кондон? Ты что, издеваешься? Его что на голову одевают? Твою мать! Голова у меня болит. Голова! А, не член, – завопил парень.
– Сори, сори, мистер! Момент! – аптекарша быстро исчезла. Тема даже поморгал:
– Точно глюки! Была же тетка, и нет. Не, с пьянкой пора завязывать. Говорила бабушка: не пей, козленочком станешь!
Аптекарша объявилась через пару минут. В руках держала пластиковый стаканчик, наполненный коричневатой жидкостью.
– Плиз, – она протянула стаканчик. Потной рукой парень взял сосуд:
– Что хоть за хрень? Точно от головы?
Аптекарша натянуто улыбалась:
– Плиз, плиз! Итс о’кей!
– Лишь бы не пурген! Башка гудит, как трансформаторная будка, э-эх, – он махом выпил напиток.
– Ничего вроде пошла. Забирает.
Рация затрепыхалась в очередной раз.
– На связи, – инспектор, подхватив вибрирующий аппаратик, нажал клавишу вызова. Едва он перевел рацию на прием, как динамик затрещал на финском. Салон микроавтобуса стал походить на улей в период медосбора.
– О чем спич, коллега? – Спиногрызов меланхолично ковырял зубочисткой пластик стола. Печенкин, с тревогой наблюдавший за краснеющим лицом финна, мигом подсунул кулак под нос помощника:
– Заткнись, твою мать!
– Может помочь или еще как … – заныл тот. Минуты три полицейский общался с рацией, выслушивая тарабарщину и вставляя реплики. Отключив аппарат, брякнул его об стол. Еще полминуты, финн, уставившись в потолок, беззвучно шевелил губами.
«Это только начало. Заматюкался, интеллигент в маминой кофте. Пронимает потихоньку. А, то все, будьте любезны, присядьте пожалуйста, вам кофе покрепче или как … Тьфу, Европа, ядрена корень! Скоро заблажишь, что носорог перед случкой, сервелат финский. Отожрался на тихой службе, аж лоснишься!» – мысли подняли настроение майору. Он, повозился на узком диванчике, разминая затекшие ягодицы. Финн глубоко вздохнул, пытаясь вернуть спокойствие:
– В общем так. Колибри закрыли.
– Кто закрыл? С какого перепуга? – оторопел Печенкин. Офицер хмыкнул:
– Закрыли, понятно, наши. Он зашел в аптеку. Что там произошло, аллах ведает. Провизор брякнула в ближайший участок. Приехал наряд. Аптекарша в истерике, Колибри в отключке. Она говорит, что напоила парня снотворным. Якобы, принуждал к сексу. Патрульные голову долго не ломали, под белы рученьки и в каземат. Сейчас Колибри почивает на нарах. Так у вас говорят?
– Прикольно, – давясь от смеха, выдал Спиногрызов. Майор, злобно зыркнул на помощника, встал с диванчика. Подражая манере киношного Сталина, уставился на инспектора:
– Что думает предпринять, товарищ Александер? Кстати, откуда такие познания русского языка? Лексикон явно не у Чехова с Достоевским почерпнут? Не по шпионскому ведомству числимся?
– Да, боже упаси, коллега! С лексиконом никаких тайн. Три года назад имел честь закончить вашу академию МВД. Будучи в Москве вращался в различных слоях социума. Опыта для, только лишь. Там и почерпнул богатство русского языка. А, с подопечным … Дождемся, когда проснется и выпустим.
– Проснется, и выпустим, – задумчиво повторил Печенкин. Пожевал тощие губы:
– Нельзя, милок. Будет повторение истории в Выборге. А, оно, повторение-то – мать учения. Знакома сия доктрина? Знакома. А, в нашем кислом деле, ремейки не к чему. Чревато. По ту сторону шлагбаума не лохи. Лишнюю каменюку в фундамент подозрений сами пихать не будем. Усек?
«Копчик ноет, что зуб под пломбой. И, в боку колет. Больновато. Я, что, с кем-то подрался. Тело скулить. Будто под каток попал. Асфальтный. Или комодом придавило. Старинным, что у бабушки в спальне. А, гробина эта, так бабуля говорила, весит два центнера. И, ударение делала на последнем слоге. Для большего веса, что ли. Сейчас бы в баньку, на полог. Чтобы жар сухой и полумрак. Тихо и уютно. Как в детстве. Лежишь себе. Травами пахнет, веником березовым. Каменка в углу шипит. Доски на потолке капельками смолы вспотели. Благодать. Что за хрень в бок уперлась? Повернемся аккуратненько. О-па …», – Тема ошалело моргал глазами, пытаясь понять где он. Серое небо, с рваной ванилью облаков, пологом нависало сверху. Слева, у самой головы, торчал шершавый, что наждачная бумага, столб. Он пошарил вокруг. Ладони ощутили шершавость булыжника.
– Значиться так. Я лежал, нет, спал на чем-то. В бочину что-то уперлось. Так? Так. Потом повернулся и свалился. Правильно! Со скамейки. Вот она. А, в бок давила пряжка. Ремень перекрутился веревкой, – бормотал он, упираясь трясущимися руками в брусчатку.
Прошиб липкий, будто клейстер, пот. Путь на скамейку показался восхождением на Эверест.
«Трясет, как собачий хвост. В кишках – панихида. Как я на улице очутился. Погоди-ка. Было что-то белое. Аптека! Еще тетка была. Дала выпить отраву какую-то. Точно. Потом мрак», – мысли, напуганными тараканами, разбегались в воспаленном мозгу.
****
Шатен хмуро выслушал доклад Быстрова. Дорисовав в блокноте серию пляшущих чертиков, отложил карандаш. Неслышно ступая по толстому ворсу ковра, медленно прошелся по кабинету:
– Значит Грызлик сейчас в Финляндии. Хорошо. Кстати, кто ему выбрал такой псевдоним? Уж не ваша ли, товарищ полковник, светлая головушка?
– Есть такое дело, товарищ генерал. В том смысле, что он вгрызется, проникнет куда надо. Но, каюсь, не удачный выбор. В Париже ему больше подошло «Унылый», – позволил себе усмехнуться Быстров.
– Хотя …, – он поерзал на стуле, и спрятав руки под стол, быстро вытер вспотевшие ладони:
– Какой-то он … Не понравился мне. Вроде бы бодрячком. Готов землю рыть и прочь. Но …, – полковник поморщился.
Шатен насмешливо, с высоты роста, взирал на оперативника:
– Определитесь в формулировках, загадочный вы наш!
– В общем, я прошу санкцию на проверку Грызлика, – неожиданно твердо сказал Быстров.
Генерал внимательно посмотрел на заместителя. Постояв несколько секунд, вернулся за свой массивный стол. Принимая тело хозяина, кресло утробно выдохнуло, скрипнув кожей. Шатен не только доверял опыту подчиненного, но и сам хорошо знал чувство, которое многие называют интуицией. Сам он называл такое состояние занозой. Еще не болит, еще не кровоточит, а уже дискомфорт.
– Ну, что ж. Проверка в нашем деле лишней не бывает. Давай. Сколько времени нужно для подготовки? – прищурился генерал.
– Если подключить моих сотрудников, то, – начал Быстров.
– Не подключая,– перебил он полковника:
– Придется все планировать самому. Подойди к Самоделкину. У него появилась пара новинок. Вчера демонстрировал свои хитрюшки. Уникальные вещицы. За одним и обкатаете. Исполнять планируй только себя и Седого. Вопросы? – генерал посмотрел на Быстрова.
– Вопросов нет. Все понятно.
– Тогда с богом, полковник!
«Почему закат такой долгий. Кажется, вечность. И, розовый, не багровый, как дома. Или это не закат? Шторы на окнах? Помню, еще в школу ходил, класс седьмой, мама повесила красные гардины. Словно пожар. Когда солнце лупило в окно, я задергивал их, и комната тонула в алом. А, сейчас розовый. Солнце рвется сквозь шторы. И, тень. Может это человек? Кто он? Враг? Но не чувствую опасности. Я научился предчувствовать беду. Это и спасает. А, сейчас? Покой и усталость. Спать, спать, спасть …»
Высокий мужчина в белом халате постоял еще несколько минут. Лежащий на широкой кровати дышал ровно. Его голова, плотно забинтованная, напоминала снеговика, укрытого клетчатым пледом. Только узкая полоска оставляла свободным глаза. Веки чуть дрогнули. Мужчина, собиравшийся уйти, склонился над лежащим.
– Слип! – твердо прошептал он и, развернувшись, вышел из палаты. В коридоре ждали двое полицейских. Тот, что был моложе, сержант, вопросительно посмотрел на вышедшего:
– Как он, доктор? С ним можно поговорить?
– Сожалею, господа, сейчас это невозможно. У больного несколько переломов и сильное сотрясение мозга. Жизнь в не опасности, но, полагаю, поговорить с ним, на этой неделе не получиться.
– О’кей. Нам нужно осмотреть его вещи, – второй полицейский кашлянул в кулак.
– Да, конечно. Сейчас распоряжусь. Скажите, он, русский? – доктор двинулся по коридору.
– По документам, да. Паспорт на имя Толстых Николая. Мы уже уведомили российское консульство, – сержант вышагивал рядом. Второй замыкал шествие.
– Бомжиком прикидываемся или лунный загар ловим? Хату, как понимаю, чисто как в песне, покинули через форточку. В прежней жизни часом не домушником подрабатывал? Пардон, не угадала. А, понятно: ждал, ждал, все жданки съел. Опять мимо? Ностальгия накатала! Понимаю. Как в анекдоте про Штирлица: штандартенфюрер склонился над картой. Его рвало на Родину. Снова в «молоко». Ай я яй! Тупенькая девочка. Сейчас, соберусь. Эврика! Головушка бобо, и ты пошел опохмелиться! Ура, пять за сообразительность! – девушка, сложив на груди руки, покачивалась с пятки на носок. Тема, нещадно обдирая спину о доски скамейки, сел:
– То же мне, бином Ньютона! Любой на моем месте так поступит. Ты тоже хороша! Задрипанной аптечки в доме не держишь. Скряга!
Снегурка фыркнула:
– Упрек принимается. Как ты, наверно, догадываешься, в этой берлоге я не обитаю. Так, пользую по казенной надобности. Ладно, вставай, красавчик. Пойдем тебя в бочку окунать!
– В какую, на фиг, бочку?! – морщась от боли в кончике, он встал на ноги.
– Ну, как в сказке, что герр Питер по фамилии Ершов выдумал. Не помнишь? Там Иванушка-дурачок в бочку с кипятком нырнул, а вынырнул, соответственно, добрым молодцем. Метаморфоза! – засмеялась Снегурка.
– Иностранными словами попрошу не выражаться! – подражая булгаковскому Шарикову, рявкнул Тема.
Глава 7. «Ударим автопробегом по …»
– Практически Ален Делон. Мелкие изъяны в виде помятости физии и легкая хромота на обе ноги в расчет не берется, – Снегурка, с ногами устроившись в низком кресле, разглядывала Тему. Тот топтался посреди зала:
– Я, конечно, дико извиняюсь, но будьте так любезны, фройлен, одолжите бедному студенту расческу.
– Бедность – не порок. С этими словами принцесса выдернула из золотистых волос серебряный гребешок и подала его бедному школяру, – девушка скорчила невинную рожицу, но, не удержавшись, прыснула.
– Кстати, милорд, зачем расческа? Воронье гнездо на вашей голове весьма экстравагантно. Местные хиппи сдохнут от зависти, – продолжала развлекаться девушка.
Тема хмыкнул:
– На хиппи мне плевать, но вот копы могут докопаться. И, хватит прикалываться, лучше угостите кофеем. Не откажусь и от пары сэндвичей.
Улыбнувшись, девушка опустила ноги с кресла:
– Уговорил. Не корысти ради, а токмо по причине гольного прагматизма. Вам, маэстро, предстоят великие дела. А, они совершаются на трезвую голову и сытый желудок. Посему тройку буттеров с колбасой и сыром получите. Кофе заменим кефиром. Вечер, все-таки. А, потом, баиньки. Учитывая ваши цыганские повадки, я остаюсь ночевать здесь. О, глазки заблестели. Не обольщайтесь, детинушка, кроватки у нас будут разные.
Спиногрызов поерзал на сиденье:
– Шеф, слышали, девка про какие-то дела толкует. Полагаю, получила инструкции от боссов.
– Светлая головушка! И, что бы я без тебя?! Где ж мне, сиволапому, догадаться! Однако, не волнуйся, как поросенок в мешке. И, раньше времени не бзди. Поживем-увидим. На ихнею пакость, как учил товарищ Сталин, ответим большей, – Печенкин потянулся к лежащейна столике пачке «Мальборо». Техники вывели звук из квартиры Снегурки на динамики микроавтобуса. Слышимость была идеальная. Инспектор с хрустом потянулся:
– Голубки остаются на ночлег в гнездышке. Пора и нам отдохнуть. Ночью две бригады наружки дежурят. Хочется верить, сюрприза не будет.
– Хочется, хочется, русского хочется, – фальшиво пропел майор, барабаня пальцами по столу:
– А, что, мсье Спиногрызов, вас не распирает желание остаться бдеть, аки сторожевой пес, в связке с финскими коллегами.
Помощник беспокойно завозился на диванчике:
– Конечно, если такая нужда. Я могу, хотя … переезд, акклиматизация и все такое. К тому же весь день на ногах.
– Ладно, не гоношись, тля. Тоже мне, проктолог-энтузиаст. Дядя сегодня добрый. Спать поедем. Но, на будущее учти, тимуровец, будешь лести наперед батьки, кину на передовую. А, там, как в сказке: либо грудь в крестах, либо голова … как у дятла. Усек, прожектор перестройки?
Алекс отвернулся, гася улыбку.
****
Снегурка неспешно катила хайвэем, врубив автомагнитолу на полную мощность. Студент первое время пытался перекричать грохочущий водопад рок-музыки, но поняв тщетность попыток, мысленно плюнул. Девушка, изредка поглядывая в зеркала заднего вида, управляла авто строго выдерживая скоростной режим. Недавно Тема прочитал в нете, что в Финляндии дорожная полиция вовсю применяет не только лазерные радары, но и датчики, определяющие среднюю скорость автомобиля на участке. Но больше всего его поразило степень доверия граждан своей полиции. Свыше девяноста процентов финнов верили в неподкупность и профессионализм копов.
За завтраком, скромным, как стипендия студента, он попытался узнать о грядущих великих делах. Снегурка, жмурясь попивала ароматный мокко и в ответ, сделав таинственную рожицу, прижала палец к губам.
Фигуристая брюнетка, томно извиваясь в такт восточной мелодии, нарочито медленно освобождалась от одежды. Верхнюю пуговицу блузки, поджатую арбузными грудями, с усилием выдавил вишневый ноготок. От прилитой крови низ живота ныл и Спиногрызов перевернулся на спину. Глаза, электронным прицелом, захватили в цель колыхающую мощь. Слабое движение полными плечами и, шелковая ткань соскользнула вниз, обнажив роскошный живот женщины. От вожделения заломило в висках. Рот наполнился слюной. Звучно сглотнув, Спиногрызов попытался сесть и тут … Тягучую нугу музыки оборвал марш. Злобно зарычав, капитан, дернув головой, с треском врезался затылком. В мозгу бабахнуло, и веселый фейерверк искр, выбил последние остатки сна. Взревев от боли, Спиногрызов открыл глаза.
Самогонный рассвет слезился на оконном стекле. На тумбочке, извергая бравур, вытанцовывал мобильник.
– Что за блядь в такую рань, – капитан, схватив ополоумевший аппарат, сильно нажал кнопку приема.
– Доброе утро, коллега! Здесь Алекс. Будите своего патрона. Срочные новости. Через десять жду в холле, – выпалил динамик и умер.
– Какой, на хрен, патрон! Ты, что, сбрендил, чухня? – завопил Спиногрызов. Отшвырнув мобильник, он опустил на пол тощие, как у дистрофика, ноги. Нашарив сланцы и продолжая костерить все и всех, поплелся в туалет.
– Патрон, мой удивительный друг, это так французы кличут шефов. В знак уважения и преклонения, – Печенкин вышел из соседней комнаты. Майор выспался и пребывал в отличном настроении:
– Чем порадовал с утра горячий финский парень?
В ответ из санузла донесся шум водопада в унитазе. Печенкин настойчиво постучал в дверь туалета:
– Господин мент! Не уподобляйтесь ассенизатору-романтику, ускорьте процесс гигиены!
Самолет коснулся шасси бетонки и мягко покатил теряя скорость. Вдоволь набегавшись по дорожкам, планер подъехал к зданию аэровокзала. FINAVIA HELSINKY AIRPORT белым цветом светились большие буквы смонтированные на крыше.
Таможенник цепко глянул на Быстрова и, сравнив с фотографией на паспорте, шлепнул печать.
– Вот я и за границей. Сбылась мечта идиота, – всплыла в голове полковника знаменитая фраза Остапа Бендера. Он коротко кивнул и прошел через турникет.
– Теперь, товарищ полковник, не офицер Службы, а бизнесмен средней руки с тусклой фамилией Мутьев. Приперлись по коммерческой надобности в страну озер, оленей и Санта-Клауса, – мысленно ухмыльнулся Быстров, с постным выражением лица, окинув зал прилета.
– Господин Толстых, – вкрадчиво шептал голос:
– проснитесь!
Николай, дернув щекой, открыл глаза. В полуметре нависала фигура в белом халате. Толстых, быстро сморгнул, отгоняя остатки сна. Разглядев ярко-рыжую бороду, он успокоился:
– Слушаю, доктор. Что-то срочное?
– Не особо, но безотлагательное. Вам желает скорейшего выздоровления господин Итальянец.
– Итальянец? Рад, рад, что вспомнил старого приятеля. И, как он? Избавился от хроматы? Или поврежденное колено до сих пор беспокоит? – в голосе Николая звучала забота.
– Еще бы! Зажило, как на собаке. Тем более, он и не повреждал, – мило улыбался бородач.
– Да, что, Вы говорите? Вероятно, это у меня последствие травмы. Перепутал с другом товарищем.
– Не мудрено. Крепко вам досталось. Вазон в пыль превратился. Ваш друг настаивает на срочной встрече.
– Когда?
– Лучше сегодня. Готовы?
– Готов-то готов, но как? В пижаме и шлепанцах? Даже при здешней толерантности, боюсь, заметут в дурдом, – хихикнул Толстых.
– Это не проблема. В полдень принесу все ваши вещи. Пока отдыхайте, копите силы, – врач заботливо поправил смятую подушку.
****
Печенкин, как только открылись двери лифта, энергично направился в холл. В центре зале нервно прохаживался инспектор, выписывая ногами замысловатый маршрут:
– Ну, где же вы?! Я просил срочно.
– Случилось невероятное? Пополам и вдребезги лопнул Полярный круг? – майор был настроен по-боевому.
– С Полярным кругом все в порядке, а вот клиенты рванули за город, на северо-запад. Мой автомобиль на парковке отеля. Прибавьте, бога ради, шаг, – финн твердо взял Печенкина за локоть.
– А, завтрак! Опять не жрамши! – взвился Спиногрызов из-за спины майора.
– Цыц, перхоть! Сказано, по коням! Не отставай, – рявкнул Печенкин не оглядываясь.
– В дорогу я прихватил бутерброды и кофе. Идемте побыстрее, – торопил инспектор.
– Ну, это уже, другой расклад, – повеселел Спиногрызов, не отставая.
Вверху возник указатель на Тампере, и Снегурка аккуратно перестроилась в правый ряд.
– Что будем делать в этом провинциальном городишке? – зевнул Тема, особо не обращая внимания на местность за окном.
– За так пренебрежительно. Есть пара-тройка забавных мест в Тампере. Например, музей Ленина.
– Это какого? Нашего? – удивился студент.
– Да, Владимир Ильич Ленин. В девичестве Ульянов. Вашего, от кепки до стоптанных ботинок. Кстати, ходят басни, что в зале музея, ну, когда он еще был Домом Рабочих, впервые он встретился с Иосифом Виссарионовичем.
– Каким Иосифом? Сталиным? – дрему как рукой сняло.
– Угу. С ним самым, в 1905 году, как сейчас помню, – хихикнула Снегурка:
– Ты, в самом деле темный или прикидываешься?
– У нас сейчас про этих челов разное несут. Хрен поймешь, где гон, где правда, – студент озадаченно почесал нос:
– Если честно, не прикалывает тащиться в этот музей.
– Если еще вариант. Музей шпионажа. Как раз по теме.
– Лады. Идем. Скажу по секрету, разведка моя страсть. Сериал про Штирлица видела?
– Про Штирлица? Это который поляков в болото завел, а сам из вредности утопился? Не, не видела, – автомобиль въехал в город, и Снегурка сбросила скорость.
– Ляхов завел Сусанин, мужик такой был. А, Штирлиц, он шпион всех времен и народов. Покруче Бонда. Грех не знать, – монотонно, как лекцию, пробубнил парень.
– Уболтал. Вернемся, все брошу, и займусь твоим Штирлицем, – захохотала Снегурка.
Рация успела трижды мяукнуть, прежде чем инспектор включил динамик. Минуты три тарабарщины на финском Печенкин выдержал:
– Чего там? Не томи, наш верный Санчо Панчо.
– Во-первых, не Панчо, а Панса. Во-вторых, не вежливо перебивать диалог. Тем более, в гостях. В-третьих, … – нравоучительным тоном начал финн.
– Короче, Склифосовский! – тоном никулинского Балбеса рявкнул Спиногрызов. От неожиданности инспектор поперхнулся. Прокашлявшись, вопросительно посмотрел на майора.
– Коллега попросил Вас, уважаемый, быть ближе к делу. Только лишь. Без обид, ок? – широко улыбнулся Печенкин.
– Без обид, – мрачно изрек Алекс:
– Клиенты в Тампере. Наружка их ведет.
– Вот и ладушки. Скоро там будем? – майор потянулся к термосу с кофе.
****
Они спустились по лестнице и вышли через запасный выход во двор. Солнце ослепительно сияло в холодных небесах. От света и воздуха немного кружилась голова.
– Это сейчас пройдет. Сотрясение было приличное. Плюс трое суток практически без движения. Вот, понюхайте, поможет, – доктор, скрутив колпачок, протянул небольшой флакон. Николай осторожно приблизил к ноздрям. Остропряный запах так шибанул, что голова непроизвольно отдернулась.
– Полегчало? Можете идти? – эскулап заботливо поддержал под локоть. Толстых кивнул:
– Где меня ждут?
– Пройдете по тропинке до забора. Там калинка. Код замка 735. Запомнили?
– Да, спасибо вам доктор, – Николай повернулся и побрел по дорожке.
– Не за что, – рыжебородый поправил шапочку и, открыв дверь, перешагнул порог.
– Слушай, не мрачновато для торгового центра? Больше похоже на завод, – Тема скептично взирал на прямоугольное здание из коричневого кирпича. Снегурка усмехнулась:
– Попал в «яблочко». Это бывший завод Финлайсон. Идем. Музей в цоколе. Билет стоит восемь евро. Плюс аудио гид два. Осилишь или мне купить?
– Обижаешь, начальник. У меня этих евриков, как конь … А, вы, фройлен, разве не составите компанию? – студент поспешил за девушкой.
– Позже, мой маленький друг, позже. Есть срочные надобности. Скоро присоединюсь, – Снегурка свернула к рекламному щиту с изображением мужчины в черной шляпе и таких же очках. «The first Museum Spy» было крупно написано на щите.
– И, какие такие надобности? – хитро прищурился студент.
– Женские срочные надобности. Без подробностей, – веско сказала Снегурка, открывая стеклянную дверь:
– пошли уж, доведу до кассы, а то, неравен час, потеряешься!
– Товарищ генерал! К Вам Мозговой, – неожиданно проснулся динамик селектора. Шатен на секунду задумался:
– Срочно?
– Так точно, товарищ генерал.
– Через две минуты приму, – Шатен, аккуратно сложив документы в стопку, набрал цифровой код. Сейф, закамуфлированный под обычную тумбу, мягко щелкнул замком и открылся. Генерал убрал документы и, закрыв дверцу, нажал кнопку вызова адъютанта:
– Пусть войдет полковник.
– Вас понял, товарищ генерал, – откликнулся динамик.
Мозговой, оказавшись в кабинете, аккуратно закрыл за собой дверь и прошел к столу совещаний. Шатен ожидал его стоя рядом:
– Добрый день, Виктор Алексеевич.
– Здравия желаю, товарищ генерал.
– Вы же абсолютно гражданский человек. В детстве в солдатиков не наигрались? Присаживайтесь, – улыбнулся Шатен.
– Наверно, Вы правы. Есть такой грех, – Мозговой сел на ближайший стул.
– Рассказывайте. Я немного похожу. Надо разогнать кровушку по жилам, – генерал направился к витражному окну.
– Тогда и я, с вашего позволения, потопчусь, – поднялся Мозговой:
– Быстров сообщает, операция вышла на финишную прямую. Подтвердилось, «Унылый» ведет двойную игру. Зафиксирован разговор с Итальянцем, в котором он сообщает, что Служба проводит специальную операцию в Финляндии. Озвучил и наименование «Курьер поневоле».
– Подозрения Быстрова подтвердились.
– Да, полностью. Кроме того, Итальянец упомянул о неком офицере центрального аппарата криминальной полиции. Имя не фигурировало.
– Что ж, все встает на свои места. Быстрову продолжать работать автономно. Срочно выйти на заместителя Департамента полиции Финляндии. Пусть сами вычисляют «крота». Дальнейшее, по плану.
– Когда ожидаете завершение операции?
– Полагаю, день-два, товарищ генерал, – твердо ответил Мозговой.
Инспектор запарковался напротив торгового центра. Белый «ауди» девушки и серый минивэн наружки. Щелкнув тумблером радиостанции, он быстро забубнил на финском. Печенкин и Спиногрызов переглянулись, отметив раздражительный тон Алекса. Завершив переговоры с старшим бригады наружного наблюдения, он повернулся к майору:
– И, Колибри, и девушка зашли в Музей шпионажа. Наружка контролирует вход, и только.
– Отчего такая беспечность, уважаемый коллега, могу узнать? – Печенкин в упор уставился на финна.
Инспектор дернул щекой:
– Музей, это громко сказано. Там один общий зал и несколько закутков. В будни, как сегодня, посетителей мизер. Человека три-четыре. Появление агента будет замечено, коллеги! И, еще. В департаменте складывается впечатление, что слежка за Колибри, ммм … Как бы помягче выразиться, порожняк. Так, кажется, выражаются в России?
– Вы хотите снять наружное наблюдение? – удивился майор:
– с чего вдруг?
– Нет, пока нет. Но все возможно.
****
Снегурка, дождалась, когда Тема, купив билет, начал осмотр экспозиции. Отметив время по часам на мобильнике, девушка устремилась коридором в сторону указателя “WC”. Через восемь метров коридор разделился. Прямо на плафоне у потолка радостно светились силуэты мужчины и женщины, а вправо, в тусклой подсветке терялся мрачноватый туннель.
– Хозяева приколисты, – тихо хмыкнула Снегурка и свернула вправо:
– но для меня весьма удобно. Как раз выйду в самом центре.
Около калитки, урча мотором, ждал серебристый «Фольксваген» спортивной серии. Машина была знакома и Толстых уверенно открыл дверь рядом с водителем.
– Мое почтение, синьору Николаю, – из глубины салона раздался голос Итальянца.
– И, вам не хворать, – Толстых плюхнулся в кожаное сидение.
– Док поведал о твоей беде, дружище. Но, дела не терпят. Прокатимся?
– Поехали, раз не терпят, – Николай закрыл дверь и авто плавно покатил по узкой улочке.
Худощавый парень в клетчатой бейсболке, проводил «Фольксваген» рассеянным взглядом и вытащил из кармана ветровки мобильный телефон.
– Он уехал с Итальянцем, – надрав номер, бесцветным голосом буркнул он в аппарат.
– Сегодня день приколов? – Снегурка встала рядом со спортивно сложенным мужчиной в джинсовой паре. Тот склонившись над столом, разглядывал пожелтевший номер газеты «Искра».
– Это ты про музей Ленина? По-моему, весьма удобное место для встречи. В таком нафталиновом заведении хвост обнаружит любой школяр с вечной «двойкой» за поведение, – мужчина, подняв голову, улыбнулся.
– Пять минут назад звонил Итальянец, – девушка, откинула верхнюю половинку раскладного мобильника,
– вот его номер.
Джинса цепко вгляделся в цифры, запоминая:
– Чего жаждет, южный сукин сын?
– Отправляет в Рованиеми. Сегодня ночным поездом из Хельсинки.
– Зашевелились, телепузики, занервничали. Это хорошо. Даже очень хорошо, как пели в одном советском шлягере. Езжай, раз начальство велит.
– Вдвоем, с Колибри, отправляет.
– Угу. Близок занавес, так, полагаю. Общая задача на текущем этапе остается прежней. При благоприятном окончании операции, картель переведет тебя в Западную Европу. Хватит Полярным сиянием любоваться. До скорой встречи!
– Шеф, мне бы в торговый центр смотаться. Пять сек, туда и обратно. Как говориться, одна нога здесь, а другая рядом, – заерзал на сидение Спиногрызов.
– Налакался кофию на халяву, помощничек, – заворчал Печенкин,
– иди уж.
– Да, побыстрей, дружище. Надеюсь, за ужином веревку не сжевали, – хихикнул инспектор, но капитан уже семенил в сторону Финлайсон.
****
– Поздравляю, студент, у нас тот же хвост. Думала, сбросила, ан нет, – в зеркале заднего вида серый минивэн в очередной раз повторил маневр «ауди» Снегурки,
– Я тебя обманула, цельный хвостище вырос. Сейчас будет обгонять синий «опель» с тремя хмырями. В «коробочку» решили взять. Да, ради Бога! Мы люди смирные. Где-то, даже, законопослушные.
– Ага, где-то. Покажешь такое место? – фыркнул Тема, низко откинув спинку переднего сиденья.
– А, как же! Будет себя хорошо вести, покажу, расскажу и дам попробовать! – девушка уверенно управляла левой рукой, правой включила сканер радиостанций магнитолы.
– Подбираешь музыкальный фон согласно текущего момента? – студент вернул спинку в вертикальное положение.
– Уже выбрала, – Снегурка ткнула в кнопку и салон «ауди» заполнила грустная мелодия.
– Эннио Морриконе? Фильм «Профессионал»? Класс! Нравиться? – Тема повернулся к девушке.
Глава 8. «Сколько стоит … Санта-Клаус?»
На парковке у вокзала Хельсинки, на удивление, оказалось много автомобилей.
– Черт бы их побрал! Понаехали тут, – ругался Алекс, выискивая свободное место.
– Господин старший инспектор, ваши родичи не из Белокаменной? – спросил Печенкин, спрятав хитринки в уголки глаз.
– Какой белокаменной? Из Москвы, что ли? Да, боже упаси! – рядом с грузовичком отыскалось узкое, как школьный пенал, местечко. Минуты три инспектор пытался втиснуться туда, но без успеха.
– Капитан, помоги инспектору. Любишь кататься, будь готов, чтобы и тебя отлюбили по полной, – пожалел финна майор.
****
Тема разглядывал расписание движения поездов, когда Снегурка, незаметно подошла сзади.
– Гражданин! Предъявите паспорт! – рявкнула девушка. Студент, подпрыгнув от неожиданности, расплескал апельсиновый сок из стакана, что держал в руке.
– Бля, напугала! Поаккуратней, девушка. С перепугу заикой стану, – парень выругался.
– Лишь бы гадить не стал, где попадя, – философски заметила Снегурка,
– докладываю, билеты купила. Купе на две попы. «Ауди» берем с собой.
– Куда берем? В купе на две попы? – Тема захлопал глазами.
– Ага, в купе. На одной полке мы, на второй машина, – захохотала девушка,
– Серость. В поезде есть специальные вагоны для перевозки машин.
Инспектор в четыре затяжки прикончил сигарету:
– Капитан, в термосе кофе остался или … самоликвидировался?
Спиногрызов виновато заморгал:
– Алекс, на донышке. Верите, как-то невзначай получилось.
– Мда … Получилось, – буркнул финн,
– накапайте сколько осталось.
– А, хотите, в буфет смотаюсь. Круассан какой любите? – Спиногрызова накрыла волна бескорыстной заботы. Инспектор удивленно оглянулся на капитана:
– Спасибо, конечно, не стоит. Уже попросил старшего бригады. Сейчас принесет. Кстати, вон он идет.
К машине приближался парняга, насвистывая веселый мотивчик. Он небрежно помахивал бумажным пакетом приличного размера, успевая разглядывать проходящих мимо женщин. Как только парень подошел, инспектор опустил со своей стороны стекло и что-то коротко сказал по-фински.
– Мое почтение славной службе наружки. Кроме хавчика, чем порадуют? – Печенкин бесцеремонно влез в разговор коллег. Инспектор, не обращая внимая, продолжал расспрашивать. Шпик говорил коротко, часто кивая головой. Парень обежал глазами сидевших изрек:
– Гуд бай! – и удалился. В машине зависла тишина.
– Коп родился! – не выдержал Спиногрызов. Майор, зыркнув на помощника, повернулся к Алексу:
– Инспектор, не томи. Что там?
– Там, ничего хорошего. Клиенты купили билеты на ночной поезд до Рованиеми. «Ауди» забирают с собой.
– Значит и мы едим в эту Рованиеми! Какие проблемы? – Печенкин внимательно слушал финна. Тот хмыкнул:
– Это не все. Мои люди осмотрели авто девушки и нашли ту коробку, о которой вы сообщали. Вскрыли ее и обнаружили …
– Ну, чего тянешь?
– Тампоны, господин майор. Обыкновенные женские тампоны. Не спрашивайте, из проверили. Кроме, скажем так, ваты внутри НИЧЕГО нет!
– Бляха муха! Полный писец! Влипли! – Спиногрызов шумно откинулся на спинку сидения. Печенкин молчал с лицом кирпичного цвета.
Пауза затянулась.
– В общем, так. Наблюдение с Колибри я снимаю. Операцию сворачиваем. Могу подвести вас в отель, – Алекс запустил мотор.
– Понятно. Хозяин – барин. Небольшая просьба, инспектор, купите нам с капитаном билеты на этот же поезд. Хорошо? – Печенкин выглядел кисло, как огурец после годового купания в соленом рассоле.
Быстров на минуту оторвался от размышлений, полюбовавшись лежащий внизу долине. Автомобиль, огибая сопку, катил по высшей точке скоростной дороги.
– Скоро Рованиеми, товарищ полковник, – нарушил молчание водитель.
– Отлично, – Быстров немного повернул голову назад,
– завидую лейтенанту, дрыхнет без задних ног!
– Молодой еще, – усмехнулся водитель,
– все просто. Поел, побегал, поспал. Безусловные рефлексы.
****
Ранний луч тихохонько просочился в щель между шторками и коснулся век Темы. Ресницы дрогнули, и он проснулся. Колеса мерно перестукивали, словно бухгалтер перекидывал костяшки на старинных счетах. Снегурка тихо сопела на измятой подушке рядом, и парень самодовольно улыбнулся.
– Балда! Чего скалишься? Соблазнил невинную девушку после обильного возлияния в ресторане, – не открывая глаз, с легкой хрипотцой прошептала Снегурка.
Поезд, придушенно зашипев, остановился на перроне. Спиногрызов посмотрел в запыленное окно.
– Рованиеми, – разбивая на слога прочитал он. Печенкин зло уставился на помощника.
– Шеф, приехали. Надо выходить, – мягко улыбнулся капитан. Майор звонко хлопнул по ляшкам:
– Приехали. До упора. Тупик. Граждане пассажиры, освободите вагоны. Поезд дальше не идет!
– Да, уж. Писец. И обыск ничего не дал, – печально вздохнул Спиногрызов.
– Хреновые с нас жулики получились. Остались мы, капитан, на бобах. Результатов «ноль». Денежки профукали. Пошли, нищенствовать, – Печенкин поднялся с кресла.
Тема прогулялся по вокзалу. Заглянул даже в цокольную часть, где оказались боксы камер хранения, да комнаты для гигиены.
– Скромненько, скромненько, но со вкусом. Напоминает почту в поселке городского типа уровня Урюпинска. Деревянные скамеечки, но зато чистенько. И, вообще, бедность не порок. Привыкли, мон шер, в столицах колбаситься, а простой народ вона как живет. Оторвались от корней, золотая молодёжь, – бурчал он себе под нос, выходя на привокзальную площадь.
Снегурка появилась неожиданно. Возникла вдруг перед носом во всей красе:
– Чего ворчим, с ранья пораньше?
– Да, так. Окрестностями любуюсь. И, куда мы дальше?
– Дальше, как в сказке. Все страшнее и страшнее, – захохотала девушка,
– через пол часика получим «ауди» и рванем в деревню Санта-Клауса. Километров десять или около того.
– Пожрать бы не мешало. В животе, кишка кишке бьет по башке.
– Терпите, проктолог-энтузиаст, в деревне и отобедаем.
– А, ничего, если еще не зима. Снега не наблюдовываю. Какой Санта-Клаус? Какая деревня? Избушка на клюшке и ждет Рождества!
– Святая простота! Санта-Клаус давно бизнес. Практически картель, – девушка глянула на вокзальные часы,
– пора, идем на площадку забирать машину.
Самолет энергично набрал скорость и оторвался от земли. Утреннее солнце холодно блеснуло на серебристых крыльях, узкой полосой проскочила по фюзеляжу, попутно заглянув в иллюминаторы. Итальянец повозился в кресле, выбирая удобное положение.
– Сколько времени полет? – Толстых прикрыл шторку иллюминатора.
– Примерно часа два. Обедать будем в Рованиеми. Можно подремать, – усмехнулся Итальянец.
– Согласен, можно. Время позволяет,– Николай прикрыл зевок ладонью.
Печенкин с помощником уныло сидели на деревянной скамейке, когда мимо, шелестя колесами, проехала белая «ауди».
– Покатили голубки, – вздохнул капитан, проводив взглядом машину. Майор молча отвернулся. Мобильник бодро затренькал неожиданно.
– Товарищ майор, отвечайте. Ну, что же вы? – всполошился Спиногрызов.
– На связи! – хриплым от волнения голосом сказал Печенкин в микрофон.
– Приветствую, майор! Чего хрипишь, как сифилитик? Бухаете? – Седова было слышно так, словно он находился в метре.
– Ни как нет, товарищ подполковник. Просквозило немного. Пройдет, – бодрости у Печенкина не добавилось.
– Вы сейчас в Рованиеми?
– Да, на жд вокзале.
– Хорошо. Поступаете в распоряжение Быстрова. Берите такси и езжайте в центр. Пиццерия «Голден Ракс». Будьте где-то рядом. Полковник сам вас найдет.
– Есть сложность, товарищ подполковник. С финансами.
– Насколько? Такси обойдется в десять евро от силы.
– Нет не гроша, – упавшим голосом сообщил майор.
– Мда, профукали до ручки. Хорошо, в течении пятнадцати минут переведут на карту. Будьте на связи! – Седой отключился.
– Живем, капитан! Соберись, мы в деле! – орлом глянул Печенкин на помощника.
«Ауди», миновав последние дома Рованиеми, выскочила на двухполосный мост. Тему восхитил простор водной глади:
– Классно! Что за море-окиян?
Снегурка не отрывала взгляд от дороги:
– Озеро Оунасйоки. Да, красиво. Направо глянь. Река с благозвучным имечком Кемийоки. А, едим мы по шоссе Соданкюлянтие. Городишка такой есть, Соданкюля. Вот туда и ведет дорога.
– Барышня, вы мне последние мозги вывихнете такими словечками. Прощу, нет, умоляю не говорить при мне на этом чудном языке оленеводов. У меня даже голова заболела от такой тарабарщины.
– Уболтал, не буду. Да, мы и приехали считай. Вон, домики деревянные видишь? Три шатровые крыши среди сосен торчат, – кивнула девушка вправо.
– Вижу. Это и есть деревня Санта-Клауса? Всего-то? Разочарован. Скучно, девушки, – кисло улыбнулся студент,
– у нас в Подмосковье коттеджные поселки для простого люда покруче будут. Я, уж молчу про Рублевку.
– В Финляндии все без лишней помпы. Не забывай, бывшая провинция российской империи, закулисье Петербурга для мелкотравчатого буржуа и офисного планктона. На рыбалку и по грибы-ягоды ездили. Все скромненько, доступно, – хихикнула Снегурка сворачивая с шоссе.
– А, вот и наши джентльмены! Явились, не запылись! – Быстров наблюдал, как из здания аэропорта вышли Итальянец и Толстых. Делая вид, что пропускают вперед пожилую пассажирку, они огляделись.
– Не встречают героев с оркестром и цветами. На такси попрутся в город. Нам проще, – полковник повернул голову к водителю,
– Павел, близко не пристраивайся. Не лохи, могут заметить. Спугнем, не дай бог.
– Ну с, с чего начнем? – девушка, въехала на полупустую парковку Деревни,
– Дом Санта-Клауса осмотрим?
– Если честно, мне по барабану и Дом, и сам старый хрен Санта. На какой банан приперлись сюда? – раздраженно выдал студент,
– раз уже здесь, для начала пожрать надо. Потом видно будет.
– Ну, ты и крендель! – покачала головой Снегурка.
– Вот и сказочке конец. Кто видел, молодец! – Быстров довольно потер ладони,
– Логистический центр, компания «Санта-Клаус-Фэктори». Пазыл сложился. Паша проедь-ка вперед. Вон на парковке есть свободные места. Встань, чтобы въезд на территорию был хорошо виден.
– Сделаем, товарищ полковник, – водитель включил передачу и автомобиль поехал вдоль глухого забора из профильного настила.
Тема оглядел стол стилизованный под крестьянский. Столешница из толстых сосновых досок, без скатерти, лишь салфетки с рождественской тематикой.
– Так, не хило почавкали. Водочка ледяная, как доктор прописал. Спать потянуло, мда. Надо прошвырнуться, окрестности изучить, – студент подавил зевок. Снегурка салфеткой промокнула губы:
– Пошли, обжора. На выход!
Полковник взял в руки мобильный телефон:
– Павел, выключи радио. И, Сергей, фрамугу прикрой. Надо звоночек другу сделать.
– Вот, видишь, Николя, все пучком! Фирма веников не вяжет. Сам видел, процесс налажен. В каждой фуре только десять процентов «заряженной» продукции. Пакуем плотно, собачкам не пронюхать, – Итальянец стоял у широкого окна офиса на втором этаже огромного цеха. Внизу, погрузчиками грузили картонные коробки в яркой упаковке в очередной длинномер. На каждой, румяный Санта-Клаус приветливо улыбался и махал красной варежкой. Толстых одобрительно кивнул, стоя рядом.
– Дело сделано, можешь докладывать шефу. Потом пообедать?
– Пообедать не грех. Тем более, когда все на мази, – улыбнулся Николай. Мобильник требовательно забился в кармане куртки.
– Шеф? Легок на помине, – Итальянец глазами указал на телефон. Толстых недоуменно пожал плечами:
– Шеф? Не должен. Странно.
– Алло, – поднес трубку к уху Николай.
– Приветствую, дружище. Узнал? Имен не называй. Дело срочное. Через час жду в Деревне Йоулупукки, у Полярного круга. Успеешь?
Николай ошарашенно молчал.
– От радости язык проглотил? – рявкнул в динамике голос Быстрова.
– Буду, – пересохшее горло с трудом выдавало звуки.
– До встречи, – отключился полковник. Толстых, недоуменно посмотрев на телефон, сунул его в карман.
– Что-то произошло? – Итальянец, насколько мог, равнодушно поинтересовался.
– Нет, все в норме. Связник от шефа требует встречи. Деревне Йоулупукки это где? – Николай справился с собой.
– Недалеко, километров десять. Это место, где живет Санта-Клаус. Был там разок с девочкой. Так, прикольно.
– Скажи менеджеру, пусть вызовет такси.
– На почте были, в офисе засветились, о Полярный круг спину почесали. Еще чего осталось, – Тема тоскливо покрутил головой.
– Зимой можно на оленях или снегоходах погонять, – начала говорить Снегурка, когда в ее кармане завибрировал мобильник. Девушка приложила указательный палец к губам и отошла на несколько метров:
– Слушаю, мой господин!
– Не до шуток! – рявкнула трубка голосом Итальянца,
– ты в деревне? Колибри с тобой?
– Йес, сэр! – рекрутом гаркнула девушка.
– Будь там, буду через час. Перезвоню, – эфир затих.
Водителем такси оказался негр. Самый натуральный. Толстых, невольно поглядывая на сына Африки, тихо бормотал:
– Дожились, мир точно спятил. Негры за Полярным кругом таксерами работают. Во времена.
Между тем, такси катило по улицам Рованиеми, соблюдая все правила и, можно сказать, весьма корректно. Через пять минут Николай успокоился и достал мобильный телефон. Вызов ныл несколько минут.
– Алло, – индифферентно откликнулся динамик. Толстых коротко сообщил о срочном вызове полковника.
– Помочь не могу. Решай сам на месте. Можно кардинально, – мужской голос оборвался. Николай вздохнул и мысленно выругался: «Конспиратор хренов. Сам решай. Умник! Думает, так просто, грохнуть связника. Экспромтом».
Селектор настойчиво затрезвонил. Шатен, вернувшись от окна к рабочему столу, поставил чашечку с кофе и нажал кнопку.
– Товарищ генерал, к Вам Самоделкин. Примете? – тон адъютанта был обычный, выдержанно-спокойный.
– Пусть войдет.
Мозговой вошел стремительно, что было не свойственно ему:
– Здравия желаю, товарищ генерал.
– Добрый день, подполковник.
– Технический отдел перехватил звонок агента «Унылый». Абонентом был … полковник Подколодов.
– Василий Иванович? – новость шокировала Шатена.
– Да, Ваш заместитель. «Унылый», позвонил на мобильный телефон Подколодова. В момент звонка, полковник находился в Управлении и технари, согласно инструкции, записали разговор. Расшифровка здесь, – Самоделкин протянул пластиковую папку черного цвета.
Тема, дотащившись до ближайшей скамейки, плюхнулся на сидение:
– Умомурила ты меня конкретно. В жизни столько пешком не ходил, сколько сегодня. Весь «Санта Парк» исколесили. С эльфами фотографировались, имбирные пряники жрали, глинтвейн лакали, в Ледяном баре мерзли, с оленями разговаривали. Даже хаски целовали. Все, хорош, я обнулился. Спать хочу.
– Темчик, негде здесь спать. Потерпи немного, – Снегурка нежно погладила парня по голове.
– Все, все, все. Бобик сдох. И, не проси.
– Ладно, идем к паркингу. В машине подремлешь.
– Поехали в город. Ну, его к лешему, вашего Деда Мороза, – заныл студент.
– Нет. У меня еще небольшое дельце. На часок.
– Товарищ полковник, Вы? – удивился Толстых зайдя в Ледяной бар. В помещении, наполненном голубым светом, кроме мебели и фигур зверей из льда, никого не было.
– Здравствуй, Николай. Не ожидал? Дело совершенно секретное, пришлось самому приехать. Только пойдем-ка отсюда. Дубак такой, что пятки к подошве прилипают, – у Быстрова, одетого в тонкий свитер и легкую куртку, кончик нос принял малиновый оттенок.
– Да, конечно, идемте.
Итальянец, сняв наушники, повертел их в руках и отдал Снегурке:
– Прибери, еще пригодиться. Молодец, что взяла с собой направленный микрофон. Запасливая.
Девушка улыбнулась:
– Опыт, сын ошибок трудных. Так писал А.С. Пушкин.
– Хорошо писал, в точку. Ладно, эти дятлы собрались на квадроцикле прокатиться до речки. Какая здесь ближайшая? Кемийоки?
– Нет, ближе рукав ее. По прямой километров пять, не больше.
– Прокатимся и мы. С природой сроднимся. Сам Бог велит, раз такой случай, – улыбнулся Итальянец.
– А, ты ведь, Колюня, двойной агент, – Быстров, смотрел в упор,
– Казачок засланный.
– Да, Вы, что, товарищ полковник, с ума сошли? – Толстых почувствовал, что лоб покрылся ледяными каплями. «Дежавю», – пронеслось в голове. Быстров, стоял рядом с крутым спуском к реке:
– Пойдем к воде, не будем торчать на виду. Разговор серьезный. И, аргументы в твою защиту должны быть серьезными. Весьма. Наше правило знаешь: «Вход рубль, выход два». Не взыщи.
– Товарищ полковник. Я выполнил задание. Только сегодня узнал. Здесь в Рованиеми перевалка для всего трафика на Западную Европу. Логистический центр компании «Санта-Клаус-Фэктори». И, еще …
– Вот сука, сдал всех нас, – Итальянец сорвал с головы наушники,
– садись, поехали. Замочу тварь!
Снегурка еле успела занять место сзади, как квадроцикл рванул вперед.
– … курирует дела картеля в Скандинавии Итальянец. Его правая рука, девка. Погоняла Снегурка. Умная и жестокая. Ходят разговоры, она исполняла конкурентов. Было несколько мелких бандочек. Не захотели пойти под «крышу» и …
– И, я их ликвидировала. Ничего личного, бизнес, – девушка стояла метрах в пятнадцати, нацелив большой пистолет. Рядом с ней скалился Итальянец с короткоствольным револьвером в руке:
– Мента мочим, этого с собой. Потолкуем в тихом месте.
– Гуд, – Снегурка перевела ствол на Быстрова и дважды нажала на курок. Полковника смело выстрелами, и он покатился к реке. Девушка, не опуская пистолет, начала спускаться за ним:
– Я мигом, контрольный сделаю.
Она уже подошла к телу Быстрова, когда на верху взревел мотор.
– Стоять, тварь! – заорал Итальянец поднимая револьвер на уровень глаз. Толстых дал резкий газ и квадроцикл скакнул вперед.
– Бах, бах, бах, – хлопнули выстрелы. Квадроцикл резко свернул и врезался в толстую березу на краю обрыва. Толстых, вылетев из седла, врезался головой в дерево.
– Тах, тах, – Снегурка выстрелила в голову и грудь полковника.
– Поторопись! И, этот готов. Уходим! – Итальянец пнул труп Николая.
Печенкин, закончив разговор, молча смотрел в одну точку.
– Товарищ майор, чего же молчите? Что Москва? – заныл Спиногрызов, беспокойно елозя на скамейке.
– Москва? Москва стоит, – по инерции ответил майор,
– Алексу надо звонить. В Рованиеми люди полковника Быстрова нашли перевалочную базу. А, мы с тобой, жопами скамейки греем.
– Ну, возьми же трубку, Итальянец! – шептал инспектор, вытирая вспотевший лоб. Вызов шел, но приема не было.
– Наконец-то! Ты чего трубку не берешь! Занят немного. Сейчас еще занятие подкину. «Санта-Клаус-Фэктори» накрылся! Как накрылся? Так, медным тазом. Хлоп и нету. Русские вычислили. Требуют спецназ отправить. Что делать? Да, понятия не имею, что делать. Я тебя предупредил, теперь твой головняк! Все! Не звони мне. Сам найду, – Алекс, отключив связь, швырнул аппарат в перчаточный ящик. В боковое стекло вежливо постучали.
– Чего надо? – он повернулся на звук. Молодой парень в грязной, потрепанной одежде стоял у машины и жестом выпрашивал денег.
– Да, пошел ты … Не до тебя бомжара, вали … – начал орать инспектор, как вдруг бомж распахнул плащ, под которым пряталась кувалда на длинной ручке. Почти без замаха, парень вмазал по лобовому стеклу.
– Ах, ты, сука! – заверещал Алекс и, выскочив из машины, кинулся на бомжа. Откуда появились еще двое в черных робах с нашивками полицейского спецназа он понять не успел. Мощный апперкот в челюсть выключил сознание инспектора.
Снегурка плюхнулась на водительское сидение. Разомлевший от сна студент сладко зевнул и потянулся всем телом:
– Набегалась по женским надобностям?
– Набегалась. По самое «не хочу». Выспался?
– Храпанул маленько. Теперь бы отлить и можно пожрать.
– Шуруй, отливай. С пожрать не получиться. Уезжаем, – девушка устало откинулась на спинку.
– Куда теперь? Оленей щупать?
– Все. Закончились твои похождения, студент. Возвращаешься в Россию. Довезу до автовокзала в Рованиеми. Оттуда прямиком в Кандалакшу на автобусе.
– Не понял. А, Хельсинки? Поездом нельзя?
– Хельсинки, мой милый, для тебя противопоказан. Иди, отливай. Время не терпит!
Вместо послесловия.
Ленинградский вокзал жил обычной жизнью. Приходили и уходили степенные поезда дальнего следования, подкатывали шустрые электрички, выпуская толпы спешащих пассажиров. По холодному асфальту расхаживали важные голуби, сторонясь тележек носильщиков. Раннее солнце жмурилось сквозь низкие облака Москвы.
Фирменный поезд «Арктика» неспешно подполз к перрону. Скрипнули тормоза и состав устало замер. Лязгнули двери вагонов, выпуская застоявшийся воздух и пассажиров.
Тема, закинув красный рюкзак за спину, глубоко вздохнул московский воздух.
– Тимофей Спиридонов? Пройдемте, – два парня, встав по бокам, смотрели строго.
– Опять? Кто такие? Что надо? – окрысился студент. Тот, что повыше, с ловкостью фокусника, раскрыл в ладони красную книжицу.
– Служба наркоконтроля. Старший лейтенант Смирнов, – представился он,
– пойдемте, с Вами хотят поговорить. Не беспокойтесь.
Шатен двинулся навстречу вошедшему:
– Прошу товарищ полковник. Мне звонили о вашем визите.
– Иван Иванович Иванов, Федеральная служба безопасности, – крепкий мужчина пожал протянутую руку генералу,
– если можно, сразу к делу.
– Конечно, – Шатен сделал приглашающий жест рукой,
– прошу за стол.
Боковая дверь «Баргузина» откатилась и изнутри раздался голос Седого:
– Прошу Тимофей. Ступень скользкая, будьте осторожны.
Студент настороженно хмыкнул и шагнул на ступень.
– Для начала представлюсь. Подполковник Приглядов Семен Михайлович. Главное управление Службы наркоконтроля.
– Угу, – Тема поерзал на диванчике.
– Как доехали? Нормально. Про ваши похождения наслышан. Скажу сразу, претензий к вам нет никаких. Даже, наоборот. От лица руководства Службы искренне благодарим за мужественное и ответственное поведение.
– Я, что-то должен сказать, – студент несколько секунд соображал, как быть в такой ситуации. Седой пожал плечами:
– В общем, нет. Есть один вопрос. Предстоящие зимние каникулы где планируете провести?
– Знаете, еще не думал. Дожить бы, а потом уж …
– За ту помощь, вольную или невольную, что вы оказали, Служба награждает туристической путевкой в ФРГ в период новогодних каникул.
– Вот, спасибочки! Вынужден отказаться. Напутешествовался по самые уши, премного благодарен, – замотал Тема головой. Седой, отечески улыбнулся:
– Понимаю. С решением не тороплю. Отдохните, с друзьями пообщайтесь. В Германию не горит. После Рождества не так шумно будет. А, Санта-Клаус и Снегурка не убегут, дождутся.
– Снегурка? Она там будет? – парень удивленно уставился на подполковника.
– А, как же. И, Снегурка, и еще кто-нибудь из знакомых. Может и я, к примеру, соберусь. До встречи, Тимофей!
Шатенпрошелся по кабинету:
– Подведем итоги операции «Студент».
– Давайте, товарищ генерал, – Иванов закрыл лежащую на столе папку.
– Перевалочная база картеля в Рованиеми разгромлена. Финны провели серию задержаний. «Крота» в Департаменте полиции выявили и арестовали. Так? Так. Двойного агента «Унылый» картель ликвидировал. Полковник Быстров лично это подтверждает.
– Кстати, товарищ генерал, как у Быстрова самочувствие? – контрразведчик посмотрел на Шатена.
– Хорошее, поправляется. Ребро треснуло, штатно сработал бронежилет. Ваш агент четко исполнил, – генерал вернулся за стол.
– Слава Богу! А, то девушка переживала. Стрелять пришлось быстро, Итальянец торопил, – Иванов потер подбородок.
– Жаль, не удалось задержать Алекса. По нашим сведениям, он и несколько «быков» из его команды скрылись в ФРГ, – Шатен недовольно поморщился.
– Без ляпов не бывает. А, с Алексом наша Служба поможет. В ближайшее время в Германию приезжает Итальянец. Наверняка, будет встречаться с Алексом.
– Что будем делать с моим замом?
– С Подколодовым? Пока ничего. Он у нас давно в разработке. Больше интересует его покровители на верху. Каждому овощу свой срок. Созреет, сорвем!
Последние комментарии
21 минут 56 секунд назад
24 минут 51 секунд назад
2 дней 6 часов назад
2 дней 11 часов назад
2 дней 12 часов назад
2 дней 14 часов назад