Игра без правил (СИ) [Семён Афанасьев] (fb2) читать онлайн

Семён Афанасьев, Влад Тепеш Игра без правил

Глава 1

Она появилась из-за кустов бесшумно, словно охотящаяся кошка. Подтянутая брюнетка лет сорока, в отличной форме, но с несколько неприятным лицом, на котором будто оставила свой отпечаток порочность ее души. Эллен Сикорски, типичная «черная вдова», мошенница и убийца, получившая три пожизненных срока и два смертных приговора.

Самое неприятное, что у нее пистолет, а я оружием обзавестись не сумел, и она это сразу поняла.

- Так, так, так, кто тут у нас? – проворковала она голосом, не предвещавшим ничего хорошего. – Малыш, подвернувший ножку? Какая жалость…

- Да уж, меня не предупредили, что посадка будет настолько жесткой, - ответил я. - Слушай, Эллен, убив меня, ты не получишь никаких очков вообще. Ты – опытная уголовница и вооруженный игрок с хоть каким-то рейтингом, а я – безоружный паренек с вывихнутой ногой. Рискуешь потерять даже тех немногих зрителей, что у тебя есть.

- О, так я все-таки хоть немного, да известна? – держа меня на мушке, она подошла ближе и забрала мой рюкзак, я остался сидеть у валуна неподвижно.

- Боюсь, что нет. Я просто знаю поименно и в лицо всех игроков, которые еще живы. Видишь ли, твой стиль – ошиваться по периферии и охотиться на новичков – позволил тебе выживать несколько месяцев, но ты не набрала ни рейтинга, ни популярности. Когда меня упекли за решетку, у тебя было всего шестнадцать очков. Прошло три месяца – сколько у тебя сейчас?

- Восемнадцать, - призналась она. – Только, видишь ли, в долговременной перспективе моя стратегия может дать какие-то плоды, когда основная масса игроков перебьет друг друга и у меня появятся шансы.

Я хмыкнул:

- А, то есть, про «корсаров» и «апачей» ты не в курсах, да?

- О чем ты?

- Две банды образовались в центральной части острова, и общая интенсивность игры слегка того… снизилась. Более того, игроки все время новые прибывают. Твои шансы остаться последней выжившей – нулевые.

- Эх-х, - вздохнула Сикорски, села на камень в полутора метрах от меня и подтянула к себе мой рюкзак. – Надо накопить очков на телевизор, чтобы быть в курсе событий… А как ты их накопишь, если за таких, как ты очков не дают?

- Вот и я о том же. Тебе совершенно необязательно меня убивать.

Она хихикнула:

- Оставлять тебя в живых – тоже довольно глупо. Ты же можешь ночью на меня напасть, к примеру… Впрочем, ты можешь попытаться убедить меня не убивать тебя, пока я посмотрю твои пожитки…

Кажется, происходящее ей определенно нравится. Я медленно, не совершая резких движений, достал из нагрудного кармана шоколадный батончик.

- Хочешь «сникерс»?

- Боюсь, маловато будет за твою жизнь, - снова улыбнулась она. – Впрочем, давай сюда. Пока я ем, у тебя есть время подумать.

- Ага. Только ты ешь помедленнее, смакуй. Возможно, это последний «сникерс» в твоей жизни.

Она содрала обертку и вонзила в шоколад зубы.

- Слушай, ты знаешь, что такое «рука мертвеца»? – спросил я.

- Две черные восьмерки и два черных туза, - ответила она, не прекращая жевать.

- Чего-чего? – удивился я. – Какие еще тузы?

- Именно эти карты держал в руках «гроза Дикого Запада» Билл Хикок, когда был застрелен. А ты что-то другое имел в виду?

Я кивнул:

- Да. На сленге военных «рука мертвеца» - это средство нанести ответный удар по противнику даже после своей смерти. Например, русская автоматическая система ответного ядерного удара – классическая «рука мертвеца».

- Не знала, - сказала Сикорски. – Но от «сникерса» осталась половина. Быстро заканчивается – аж плакать хочется…

- И не говори. Слушай, достань мою аптечку, пожалуйста. Тем есть кое-что очень полезное. В боковом кармашке рюкзака.

Не спуская с меня черного дула, она полезла в кармашек и вынула аптечку.

- Теперь открой. Видишь три разные ампулы с соскобленной маркировкой?

- Что это?

- «Волчий» наркотик. Все три – разные.

- Волчий – это как?

- Попавший в капкан волк отгрызает себе лапу. С этим наркотиком ты можешь отрезать себе руку и не почувствовать боли. В каждой ампуле безопасная доза, но любые две – стопроцентная смерть от передозировки…

- Я таким не балуюсь, но учту, - она отправила в рот последний кусочек батончика. – Ну что, придумал причину?

Я улыбнулся:

- Да, придумал. Видишь ли, «сникерс» в нагрудном карманчике – это и есть моя «рука мертвеца». Расчет на то, что убивший меня обязательно его найдет и съест… вместе с нейротоксином, который я ввел в него с помощью шприца.

С ее лица враз сошла улыбка.

- Блеф!

- На обертке ты можешь найти дырочку от иглы.

- Я ничего не чувствую, ты блефуешь.

- Ты и не должна. Это нейротоксин, который медленно убивает твой мозг, а в мозгу нет болевых рецепторов. Если тебе повезет – ты останешься калекой-идиоткой и даже не поймешь, что с тобой что-то не так.

- Ах ты ж мелкий ублюдок! Знаешь, я хотела убить тебя быстро, но теперь…

Я остался спокоен.

- Спасение есть. Один из препаратов является антидотом к нейротоксину. Но только один, понимаешь? Принять два нельзя. Ошибешься – конец. Кстати, для того-то я и соскоблил маркировку с ампул. Твои шансы – три к одному.

Она уперла в меня недобрый взгляд.

- Ты скажешь мне, какая ампула.

- Конечно. После того, как ты отдашь мне пистолет.

- Ты меня совсем идиоткой считаешь?

- Пока еще нет, но скоро ты ею станешь. У тебя нет выхода. Либо рискнуть и отдаться на мою милость либо рискнуть и принять наркотик наобум.

Над нами завис с негромким жужжанием дрон с видеокамерой, чтобы снять все крупным планом.

Я улыбнулся:

- Решайся. Если отдашь мне пистолет – я скажу верную ампулу. А потом, когда ты оклемаешься от дозы, дам возможность убедить меня сохранить тебе жизнь. Тик-так, тик-так. Через пару минут начнутся необратимые изменения в твоем мозгу.

Это был очень рискованный момент. С одной стороны, она могла бы убить меня, предпочтя один шанс из трех, и тогда либо ничья, либо выигрыш с вероятностью в тридцать три и три в периоде. С другой стороны – некий непредсказуемый шанс остаться в живых, возможно, большой, а возможно – маленький.

Что она выберет в итоге?

Люди не любят маленькие шансы, мой расчет был именно на это. Некий неизвестный шанс, согласно закону распределения Гаусса, с наибольшей вероятностью будет в районе пятидесяти процентов, что ощутимо больше тридцати трех, подобные задачки человек решает на уровне подсознания, не всегда отдавая себе отчет в своих решениях. Моя игра могла закончиться, толком не начавшись, но Эллен Сикорски, хладнокровно травившая своих мужей ради наследства, оказалась все же недостаточно сильной для игры по своим же правилам, но уже без гандикапа.

- Ладно, малыш, твоя взяла. – Она сглотнула и протянула мне пистолет рукоятью вперед. – Слушай, мы с тобой точно поладим, мне нравятся умные мужчины, я для тебя сделаю все, что ты захочешь…

Когда мои пальцы сомкнулись на рукоятке, ствол как раз смотрел в область ее сердца, так что мне осталось только потянуть спусковую скобу.

Сухо треснул выстрел, глаза Сикорски широко раскрылись. Несколько секунд она смотрела на меня, не мигая, а затем медленно опрокинулась навзничь, дернулась и затихла.

Я вздохнул, утер со лба холодный пот, вынул магазин и пересчитал патроны: семь. В стволе восьмой, значит. Вот я уже и с оружием.

Поднимаю глаза и смотрю в объектив камеры дрона.

- Неплохо я ее обвел вокруг пальца, да, дорогие телезрители? На самом деле, это была не подлость, а coup de grace: от моего нейротоксина противоядия нет. Кстати, пользуясь случаем, хочу передать привет ребятам из охранки, чье раздолбайство позволило мне пронести с собой вещи, которых нет в игровом магазине. Надеюсь, вас не уволят. Ну и спасибо всем, кто за меня болел, а мне надо спешить. Неровен час, на выстрел кто-то заявится.

Я поднялся, стараясь не нагружать вывихнутую ногу, стащил с трупа ее собственный рюкзачок, затем пошарил по карманам. Из полезного – стерильный пакетик с бинтом да фляга с водой, а также складной швейцарский ножик. На всякий случай я осмотрел ботинки и в правом нашел тонкий кинжал. Вполне может и пригодиться.

Так, а теперь пора валить.

Я выглянул из-за деревьев и осмотрел местность ниже по склону. Никого. Вверх по склону тоже никого, пожалуй, пойду-ка я наверх. Ноге требуется время, чтобы прийти в норму, потому я посижу наверху и послежу за местностью. Если на звук выстрела все-таки кто-то придет – я его увижу и буду иметь преимущество в позиции.

Начав подъем, я еще раз оглянулся назад, на лежащее тело. Будь Сикорски помоложе да посимпатичней – может быть, мне было бы жаль ее убивать, тем более что здесь, на острове, женщин очень мало. Но «черная вдова» – явно не из тех, кого можно оставить в живых без риска пожалеть об этом. Так что я должен радоваться, что она оказалась вдвое старше меня: потянуть за спуск было легче, чем я думал.

Увы и ах, но все девушки в этом месте – убийцы. Чтобы стать Игроком, нужно получить как минимум пожизненный срок, и в списке преступлений непременно должно быть хотя бы одно убийство или хотя бы покушение на оное.

Но на практике, все обитатели Острова от первого до последнего – фактические убийцы.

…И я недолго был исключением.

Так, ладно, вдох-выдох. Я знал, на что шел.

И знаю, через что мне предстоит пройти.

* * *

Я устроился в сотне метров выше по склону, в небольшом углублении, окруженном кустарником. Отсюда я могу скрытно наблюдать почти за всей окружающей территорией, да и подкрасться неслышно ко мне не получится.

После того, как начало моей Игры пошло наперекосяк, я снова взял ситуацию под контроль. У меня есть оружие, провиант, а главное – у меня появились очки рейтинга.

Я включил свой ПЦП и сразу же получил сообщение: мне начислено ни много ни мало – двадцать восемь очков. Шесть – за голоса зрителей и двадцать два – за прибыль от ставок. Ну да, в самом деле, ставки на меня были, надо думать, десять к одному, не иначе.

Так, личные сообщения… «Памятка Игрока»…

Памятка Игрока.

Заключенный!

Компания «Int Inc.» благодарит вас за то, что вы согласились принять участие в нашей Игре!

Мы хотим напомнить вам самые главные пункты Правил.

1. Не пытайтесь покинуть Остров: это влечет за собой дисквалификацию и смерть.

2. Вы можете покинуть Остров только в случае победы в Игре и никак иначе.

3. Если вы одержите победу, вы получите один миллион долларов, свободу и иммунитет к судебному преследованию за любые преступления, совершенные до попадания на Остров, во всех странах, где действует компания «Int Inc.».

4. Вы одержите победу в одном из двух случаев:

- если наберете 10 000 очков рейтинга

- если станете последним оставшимся в живых Игроком.

5. На Острове не действуют никакие законы. Вы абсолютно свободны в том, как будете играть в Игру.

акже считаем нелишним напомнить вам некоторые игровые механики.

1. Игра транслируется по всем мировым средствам видеовещания и информационным сетям.

2. Очки за игровые действия начисляются вам зрителями, которые голосуют за вас и ваши поступки в игре путем звонков, СМС и других платежей, а также компанией, в случае если сделанные на вас или против вас онлайн-ставки принесут компании прибыль.

3. Вы можете тратить очки на покупку возможностей для вашего персонального цифрового помощника и вещей инвентаря. Перечень товаров вы найдете в разделе «Магазин» вашего ПЦП.

И напоследок – маленький совет по игровой стратегии. Заключенный, вы – убийца, террорист или маньяк, как и остальные игроки, но основная масса зрителей – обычные люди с обычными ценностями. Другими словами, чтобы нравиться большим массам зрителей и получать от них поддержку и голоса, жизненно необходимые вам для выживания и победы, вы должны играть так, как им нравится, быть героем в классическом понимании. С другой стороны, есть значительная прослойка зрителей, морально и психически подобных вам. Которые будут поощрять вас за те же самые действия, за которые вы были осуждены. Быть героем или злодеем – это вы решаете сами.

Заключенный, помните! Это хоть и смертельная, но все же игра.

Играйте красиво!

Замечательно. Раздел «Перки», так, где же он… Ага, вот.

Перк «Радар» - стоимость 5 очков.

Ваш ПЦП показывает на карте местоположение всех Игроков в радиусе двух километров, за исключением Игроков с перком «Антирадар».

Не работает одновременно с перком «Антирадар».

Время действия: до следующего «фрага».

Я нажал «купить», включил перк и убедился, что вокруг меня в радиусе двух километров вообще нет ни единого человека. Настроил звуковое оповещение и поудобнее устроился на спальном мешке: все, теперь я узнаю, когда кто-то появится поблизости. Единственная опасность может исходить от противников с «Антирадаром» - но они смогут найти меня только случайно.

Так, еще ведь у меня письмо от компании: я получил его почти сразу после посадки, но не прочитал, так как был занят бегством от Сикорски. Ну-ка…

Игрок, вам прислали посылку. Посылка будет доставлена скрытно почтовым дроном по вашему местонахождению. Нажмите «принять», когда будете готовы.

Хм… Ну ладно, принимаю. А пока дрон везет мне посылку неизвестно от кого – посмотрю, что там в рюкзаке Сикорски.

Ее скарб оказался сродни моему – несколько консервов, сублимированные пайки, предметы личной гигиены и запасная одежда. Еда сгодится, мыло и зубная паста тоже, остальное оставлю где-нибудь в укромном месте под скалой, благо рюкзак водонепроницаемый.

Я даже слегка задремал: субтропическая погода этому способствует. Правда, долго дремать не получилось, разбудило меня жужжание дрона. Он завис возле меня, аккуратно опустил на землю ящичек пятьдесят на пятьдесят на пятьдесят, затем поднялся над кустами и ушел в сторону леса на бреющем полете. Я сверился с ПЦП – поблизости по-прежнему безлюдно, значит, демаскировать меня дрон не мог.

Я снял защелку и открыл крышку. В коробке аккуратно сложены пакеты с галетами, консервы, шоколад, коробка с медикаментами и конверт.

Судя по ценам на сайте, чтобы прислать игроку такую посылку, надо выложить несколько десятков тысяч долларов. Интересно, от кого же это? Полагаю, письмо даст ответ на этот вопрос.

Оно оказалось очень кратким.

«Профессор, мы благодарны вам за все и желаем удачи. Жаль, что последний курс у нас будет преподавать кто-то другой».

И ниже подпись – «ваши студенты».

Я вздохнул. Видимо, ребята скинулись всем потоком. Что ж, у меня очень даже неплохое подспорье, особенно теперь. Несмотря на хреновое начало, мне осталось только отлежаться пару дней, а дальше буду действовать по плану.

* * *

За два дня «радар» обнаружил всего шесть человек, из которых один преследовал другого, а остальные четверо просто шли своими дорогами. В принципе, ничего удивительного, самая удаленная местность – наименее населена и потому относительно безопасна: на «охотника» вроде Сикорски можно наткнуться только случайно или в момент посадки: парашют видно издали. А более опасные игроки, пользующиеся «Радаром» и прочими дорогими перками, тут не охотятся, и встретить такого практически невозможно: они тут только отдыхают и сами избегают тех, за кого не дадут много рейтинга, чтобы не тратить впустую «радары» и прочие продвинутые штуки и не уходить в минус.

Именно поэтому так называемая «периферия» - гористая местность вдали от наиболее «жарких» районов – часто служит убежищем тем, кто не готов ринуться очертя голову в мясорубку. Из главных недостатков – контейнеры сбрасываются в местах наибольшего скопления игроков, потому найти такой на периферии практически невозможно.

Погода благоволила мне эти два дня: ни дождей, ни холодов, даже москиты не появлялись, так что я освоился, а нога почти пришла в норму и перестала болеть.

Ну, можно приступать.

За время вынужденного отдыха я освежил свои знания местности. Ближайшее посещаемое место – лесное озеро, куда многие должны ходить за питьевой водой. В теории, там вероятность нужных мне встреч весьма высока.

Проблема же в том, что «радар» не показывает, кто именно скрывается за точкой на экране. И потому самое трудное – не повстречать нужного человека, а встретить нужного, избежав всех остальных.

Глава 2

Переход занял у меня примерно полдня, за который я никого не встретил, и только уже в полдень ПЦП оповестил меня о человеке в двух километрах. Я взглянул на экран – и ничего не увидел. Игрок пропал.

Вариантов два: либо он поспешно отошел назад, либо включил «антирадар». Бесспорно одно: это Игрок либо с «радаром», либо с перком «Сигнал». Или с продвинутым «радаром». Факт в том, что он знает, что обнаружен.

Я двинулся вперед и через десять шагов снова обнаружил его на юго-западе от себя, после чего Игрок снова принялся удаляться, чтобы выйти за пределы радара. Ясно, он взял «радар» и «сигнализацию», чтобы определять, есть у других игроков радар или нет. Вариантов два: либо охотится на тех, кто без радара, либо просто в режиме «отшельника». Второй вариант при этом более вероятен: убийство игрока без перков не даст столько рейтинга, чтобы окупить собственные перки. Еще один вариант – слежка за обнаруженными игроками с целью выявить его убежище, а затем дождаться, пока он уйдет по делам, и обнести. Стратегия условно-беспроигрышная: большинство перков работает только до «фрага», но раз «фрага» нет – то и перки заново покупать не надо. Впрочем, всегда есть шанс нарваться на ловушку.

Я продолжил путь, поглядывая на экран, и убедился, что обнаруженный игрок двигается по своему пути, не пытаясь сближаться.

Вскоре я добрался до леса. Чуть дальше – озеро и прилегающие к нему относительно оживленные маршруты. Надо бы подумать, как дальше быть.

Изначально мой план был рассчитан на то, что в самом начале я буду без рейтинга, и чтобы заработать оный, мне придется убить пару таких же новичков. Однако Сикорски обеспечила мне весьма неплохой старт, и теперь я могу позволить себе больше, чем рассчитывал. Это все упрощает, важно лишь выжать максимум.

Я спрятался в небольшом, но густом кустарнике, убедился, что на радаре только одна точка, двигающаяся параллельно моему маршруту в более чем километре от меня, и полез в раздел перков.

Перк «Антирадар». Стоимость 5 очков.

Вас нельзя обнаружить при помощи перков типа «Радар». Не работает одновременно с перками типа «Радар».

Время действия: до следующего «фрага».

Перк «Сигнализация». Стоимость 4 очка.

Оповещает вас, если вы были обнаружены перками типа «Радар» или «Пеленг».

Не предоставляет никакую информацию, кроме самого факта обнаружения.

Время действия: до следующего «фрага».

Перк «Радар ІІ». Стоимость 15 очков.

Ваш ПЦП показывает на карте местоположение всех Игроков в радиусе трех километров, за исключением Игроков с перком «Антирадар».

Не работает одновременно с перком «Антирадар».

Время действия: до следующего «фрага».

Было искушение взять второй «Радар» - но тогда мне не хватит на первые два, а они нужны оба. Я активировал «Сигнализацию» и купил «Антирадар»: пригодится, если за мной погонится кто-то с «радаром».

* * *

Лес как лес, только в нем не водятся ни волки, ни олени, ни кабаны: когда-то тут обитали пекари, но с появлением оравы голодных людей их просто переловили.

Я занял наблюдательный пост на небольшой возвышенности, основательно поросшей, вытоптал полянку метр на два в самых густых зарослях, разложил спальник и натянул плащ-палатку так, чтобы она была ниже уровня кустов.

Все это я проделал с выключенным «радаром» и под «антирадаром»: когда Игрок находится в одном месте – тем самым выдает свое местоположение и вероятное укрытие. А дальше дело техники: выключил «радар», включил «антирадар» - и нанес визит. Так что ночевать я, ясное дело, буду тут с «антирадаром», а вот вести наблюдение – из другой точки.

Подкрепившись шоколадом и глотнув воды, я взял ПЦП, аптечку, пистолет и кинжал и пошел искать место для наблюдательного поста. Вскоре я обнаружил маленькую лощину, которая вполне подошла бы для обустройства жилья, так что посидеть тут я вполне могу, заодно приманкой побуду: некий игрок, обнаружив меня радаром, убеждается, что я сижу в лощине. Значит, там мое убежище. Он выключает радар и идет ко мне под антирадаром, и потому не видит, как я смещаюсь в сторону. А потом… Я знаю, где рано или поздно окажется он, а он не знает, что я уже немного в другом месте.

До самого вечера я вел наблюдение и пришел к выводу, что вокруг меня – в основном игроки-отшельники, зачастую не располагающие даже радаром. Всего два человека засекли меня, но первый поспешно ушел из моего радиуса, вероятно, имея также и «Сигнализацию», а второй преспокойно продолжил свой путь. Помимо этих двоих, к озеру за полдня пришли еще семь человек и так же поспешно ушли. Ясно, за водой.

Тихие места, в общем.

* * *

Весь следующий день я вел наблюдение и пришел к выводу, что ветер и случай занесли меня в местность, где сложилась очень спокойная ситуация: большинство игроков тут просто отшельники-сурвивалисты, не мечтающие победить, а просто выживающие по мере своих сил. Я даже наблюдал такую картину, когда две точки на радаре, двигаясь навстречу друг другу, встретились, а затем обошли друг друга и продолжили свой путь.

Я решил на следующий день передвинуться дальше, чтобы осмотреть соседние несколько километров и понять, сколько там примерно игроков и есть ли активные.

Ближе к вечеру один игрок приблизился ко мне на опасное расстояние – порядка восьмисот метров.

Я увеличил карту до максимума и попытался прикинуть: он идет по какому-то маршруту или?... Однако моя «сигнализация» молчит, значит, радара у него нет, и, по всей видимости, он пройдет мимо меня на расстоянии метров шестьсот… Если продолжит двигаться по…

И тут произошло нечто странное: вначале точка секунд на десять остановилась, а затем «телепортировалась» назад метров на пятнадцать, и через двадцать секунд исчезла.

У меня заколотилось сердце, как тогда, когда меня настигла Сикорски. Телепортацию точки еще можно объяснить сбоем связи или сервера, но то, что она потом исчезла, означает только одно. Игрок, находящийся под «антирадаром», убивает пешехода с расстояния, после чего убитый с радара пропадает, а убийца – появляется. Затем убийца снова покупает антирадар – и охота продолжается.

Так, думай, голова, думай. «Фраг» отшельника, да еще и из засады, почти никогда не приносит очков за ставки – для этого нужно, чтобы кто-то ставил на жертву, а этого почти никогда не случается. Очки за голоса зрителей редко переваливают за два или три – это значит, что убийца сыграл в минус.

Вариантов несколько, но если отбросить случайности или глупость убийцы, то остаются только три. Первый – убийца нуждался в имуществе жертвы и пошел на потерю пары очков. Второй – жертва была не простой, а мало-мальски известной. И третий – убийца из популярных игроков, имеющий своих болельщиков, которые вознаграждают его больше, чем случайные зрители – случайных игроков.

Пожалуй, третий случай – самый неприятный для меня.

Итак, выжду десять минут и выйду на разведку. Плюс в том, что выстрела я не слышал, а слух у меня все-таки острый, значит, убийца использовал не огнестрел. С другой стороны, это никак мне не поможет, если я имею дело с опытным игроком, который умеет убивать на расстоянии и без ствола, да и ствол у него при этом вполне может быть, притом намного круче, чем у меня.

С другой стороны, убийца вряд ли надолго задержится у трупа. Быстро возьмет все полезное и исчезнет в зарослях. А я, осмотрев тело, узнаю, кто был убит и как.

Надеюсь, убийца не будет сидеть в том же месте в засаде…

* * *

Соблюдая крайнюю осторожность, я пробрался к месту убийства. Смеркается, в лесу под кронами уже темновато, но все еще хорошо видно, значит, у противника с ПНВ не будет решающего преимущества.

Остаток пути я проделал где вприсядку, где на четвереньках: выше кустов голову поднимать нельзя. Лес тих, только птицы поют: хороший знак. Возле меня – молчат, а вот впереди – поют. И это значит, что там, впереди, скорее всего, никого нет.

Я прополз между двумя кустами и впереди и чуть левее увидел тело грузного бородатого мужчины, лежащего на спине.

Осматриваюсь, прислушиваюсь – тишина. Ладно же. Подползаю, держа пистолет наготове, протягиваю руку. Касаюсь руки мужчины – уже немного начала остывать, значит, пульс можно не щупать.

Всматриваюсь в лицо, пытаюсь понять, как он выглядел без бороды. В ухе – серьга на старый моряцкий манер. Кажется, это Робинсон, капитан-контрабандист, пытавшийся провезти на своем кораблике две тысячи лемуров. При поимке находился в нетрезвом состоянии, открыл огонь из ружья и убил двух офицеров береговой охраны. Игрок, проживший на Острове пять месяцев и за это время набравший всего несколько очков, типичный «отшельник». При себе у него теперь уже ничего нет, карманы вывернуты. Рядом валяются два самодельных копья и дубинка, но они принадлежали самому Робинсону. Так, чем же он был убит?

Тут я заметил, что рядом валяется еще кое-что, а именно – обломок стрелы. Аккуратно перевернув тело, я убедился, что он действительно убит стрелой в спину. При падении он ее сломал, иначе убийца стрелу не оставил бы.

Так, я узнал, что хотел, поживиться нечем – сваливаю.

Перед уходом я окинул взглядом местность: местами притоптанная трава. Убитый ходил одним и тем же путем к озеру, убийца это заметил и устроил засаду. Очень, очень плохо, только следопыта мне еще не хватало.

Я скрытно вернулся на свой наблюдательный пункт, а оттуда – к «ночлежке». Здесь, надежно скрытый от посторонних взглядов, я залез в ПЦП и заглянул в рейтинг игроков.

Всего я знаю на острове трех игроков, которые пользовались луком еще до попадания на остров. То, что Робинсон был убит одним точным выстрелом с пятнадцати метров, говорит в пользу этой троицы. Вторая косвенная улика – самодельная стрела. Двое профильных лучников – популярные типчики, у них хорошие луки и стрелы, стоящие дохрена рейтинга. А вот третья – Анна Кольер, француженка, олимпийская спортсменка, взявшая серебро на олимпийских играх две тысячи двадцать восьмого, известная также и в охотничьих кругах тем, что охотилась с луком. То, что она выследила Робинсона по примятой траве, тоже указывает на нее. И наконец – она одна из известных игроков, из так называемых «стримеров», участников, играющих на публику. Кольер научилась зарабатывать рейтинг даже без убийств, показывая в прямом эфире, как правильно изготовить лук и стрелы, техники стрельбы, методы охоты и выживания. Эдакая современная амазонка. Вот она вполне может позволить себе отстреливать «отшельников», ее болельщиков много, голосуют щедро, даже за рядовой фраг она получала, помнится, от шести до десяти очков.

Так, ну-ка… У нее было пятьсот двадцать три очка сегодня утром… точно. Пятьсот двадцать пять. Семь очков за Робинсона заработала, вышла на два в плюс.

Итак, где-то в этом районе бродит очень опытный охотник, которого можно засечь только «пеленгом» и только с пятисот метров. В то время как сама Кольер находит своих жертв по оставленным следам.

В общем, придется уходить, к борьбе с таким противником я совершенно не готов.

* * *

На следующее утро я начал собирать свои пожитки, когда ПЦП запищал, сообщая об игроке в радиусе. Я взглянул на экран и увидел точку, двигающуюся по прямой, причем в направлении моего убежища, и довольно быстро. Хм… Совпадение?

Минуты через две я получил еще один сигнал: следом за первым игроком двигаются еще двое. Ясно, жертва и преследователи.

В принципе, если я подстерегу их… И что дальше? Стрелок я так себе, в тире хорошо стреляю, по движущейся мишени все печальнее. Ладно, допустим, из засады проще. Подстерегу беглеца – придется иметь дело с преследователями. Пропущу беглеца – хорошо, если сниму одного преследователя, а потом будет «трехсторонний конфликт».

Но одно точно: мне надо узнать, кто за кем гонится. Дальше буду смотреть по ситуации.

Было бы неплохо, если бы преследуемым игроком оказалась грудастая блондинка. Это не фантастика, потому что таких на острове аж две штуки. Ну или китаянка – этих три, впрочем, две из них так себе, а третья давно поймана «береговым братством» и теперь ее уже нет в живых, скорей всего. И спасенная девица, конечно, будет очень благодарна своему спасителю, если я уберу обоих преследователей и пообещаю не убивать ее саму… Ну или не будет, но это неважно, ведь пистолет-то у меня… Эх-х, мечты да гормоны… На практике это будет бородатый мужик. Просто потому, что бородатые мужики составляют девяносто девять процентов населения Острова или около того.

Взяв аптечку, кинжал и пистолет, я осторожно выбрался из укрытия и двинулся наперерез беглецу.

Впрочем, вскоре выяснилось, что не все так просто. Беглец шпарит через лес, он может пробежать левее или правее меня в десяти метрах, а я его не увижу. Чтобы сделать хороший выстрел по преследователям, я должен их видеть, не выходя прямо перед ними. Наконец, я должен видеть всех, просто для того, чтобы принять решение. И даже если я не буду вмешиваться – я должен увидеть, кто за кем гонится, иначе зачем я вообще покидал свою «базу»?

Постоянно сверяясь с ПЦП и вертя головой, словно пилот «Зеро»[1], я сближался с местом предполагаемой встречи. Ну же, хоть что-нибудь, холмик там, просека или еще что, не на дерево же мне забираться?

И в этот момент я выскочил из кустов и оказался на довольно обширной поляне, которая не была заметна на спутниковой карте ПЦП из-за того, что деревья по краям весьма высоки и разлаписты, и на самой поляне почти в центре растет одинокое дерево. Я моментально дал задний ход и снова скрылся в кустах. Уже слышен треск кустарника: все трое совсем близко, и если мне повезет – беглец выскочит на поляну так же, как и я.

Так оно и произошло: маршрут прошел как раз через поляну. Беглец – высокий крепкий мужчина лет сорока-сорока пяти, со следами крови на одежде и с пистолетом в руке, выскочил на открытое место, на бегу огляделся и, пошатываясь, устремился к противоположной стороне, где и стал за деревом, тяжело дыша.

Меня он не заметил, а мне из-под куста он хорошо виден. Лицо кажется знакомым, это…

И тут на поляну вывалились еще два типа, один рыжий, другой толстый. Рыжий – вроде как по пьяни устроил массовое побоище, толстого я не распознал. У одного винтовка, у другого дробовик.

И когда они выскочили на поляну и добежали до середины, беглец выглянул из-за дерева, одним точным выстрелом уложил рыжего и спрятался. Ответный выстрел толстяка пришелся в дерево, от картечи во все стороны полетела кора. Он передернул затвор помповика, еще раз выстрелил на бегу, а беглец тем временем бросил пистолет в траву и вынул нож. Ясно, у него кончились патроны.

И тут очередной выстрел толстяка внезапно превратился в щелчок: у него патроны тоже кончились. Беглец выпрыгнул из-за дерева и бросился вперед, а толстяк буквально «нырнул» назад, к трупу своего товарища, осознавая, что без винтовки ему не светит. Я сразу понял, что беглец не успевает: вот толстяк скользит на брюхе по мокрой от росы траве, хватает винтовку, переворачивается на спину и вскидывает оружие.

Однако до его неподвижной головы десять метров, а я стреляю с упором лежа.

Как только голова толстяка мотнулась в сторону и раздался выстрел, беглец заметил меня, моментально изменил направление движения и перекатом ушел за одинокое дерево.

Несколько секунд на поляне слышно только шумное дыхание: беглец за деревом пытается отдышаться, а у меня, как сказал бы классик, «от радости в зобу дыханье сперло».

В самом деле, вот уж удача так удача, я на такое даже надеяться не смел, не говоря уже о том, чтобы стоить на этом свои планы.

- Привет, Макс, - сказал я несколько секунд спустя.

- Мы знакомы? – ответил он.

- Да, капитан Максимилиан Вогель, позывной «Шрайк», из подразделения SEAL, мы немного знакомы, хоть и односторонне. Можешь выходить, я твой друг, а не враг.

В ответ раздался саркастический смешок.

- Включи мозг, Макс. Ты же спецназ все-таки, должен мгновенно расклады просчитывать. Если бы я хотел завалить всех – вначале дал бы толстяку тебя грохнуть… Не веришь? Понимаю тебя.

Я поднял с земли винтовку, поставил на предохранитель и бросил рядом с деревом.

- Вот, держи. Заряжена. А я прячу пистолет в карман.

Он схватился за ремень и поспешно втащил оружие за дерево.

- А ты рисковый парень, - хмыкнул он, - только я не понимаю, в чем твой план…

- Рисковый? Нет, Макс. Во-первых, ты один из немногих порядочных людей в этом месте. Во-вторых, сказать тебе, в каком именно приюте сейчас твои дочери? Если ты меня убьешь, к ним придет киллер. В-третьих, мой план в том, чтобы выбраться с этого Острова, причем не в одиночку. И в-четвертых, если я выберусь, а ты погибнешь – твои дочери получат по миллиону долларов.

- Угу, угу… Даже если ты выберешься – тебе дадут только миллион, а не два.

- Макс, я заработал свои первые три миллиона в двенадцать лет. Еще вопросы?

Вот тут он уже выглянул из-за дерева – с удивлением и недоверием на лице.

- Ты кто вообще такой?

- Мое имя тебе ничего не скажет: про пацана, который начал преподавать в Московском государственном университете в четырнадцать лет, ты все равно не слыхал, так что можешь звать меня просто Профессором. А теперь нам надо сматываться отсюда: поблизости из опасных игроков ошивается как минимум Анна Кольер.

- Ладно… Профессор. Ты русский, да?

- Типа того.

- И как ты собрался выиграть – остаться последним или набрать десять тысяч?

Я вздохнул: придется объяснять очевидные вещи.

* * *

«Стратегия отшельника» - в общем-то, довольно действенный способ выживать в условиях «каждый сам за себя, каждый встречный - враг». Потому нет ничего удивительного в том, что в самом начале Игры первая партия Игроков разделилась на две части. Буйные радостно бросились убивать друг друга, а умные попрятались в самых укромных уголках Острова. Благо, шестьсот квадратных километров леса, гор и болот – есть где прятаться.

Так прошел месяц, и популяция Игроков сократилась вчетверо. Когда буйных почти не осталось, умные начали выползать из своих нор. Месяц шизофрении, жестокости и махрового насилия сменился гораздо менее активными «играми умов». В ход пошли ловушки, засады и ночные действия. За второй месяц оставшаяся четверть сократилась еще вчетверо, охоту друг на друга вели всего несколько человек. Зрители по всему миру делали ставки и болели за своих любимцев, ожидая финала Игры.

А затем на Остров, к огромному неудовольствию еще живых Игроков, каждый из которых лелеял надежду остаться победителем, прибыла вторая партия участников.

Это вызвало во всем мире шквал критики, а всякие там правозащитники и либеральные политики перешли в наступление, желая сделать карьеру, «прикрыв» Игру и заодно компанию-оператора. Ну а как же, нарушение прав заключенных, все такое…

Но «Int Inc.» быстро поставила недоброжелателей на место: в подписываемом будущими игроками документе нет ничего, что препятствовало бы оператору высаживать на Остров все новых и новых участников Игры. Правила Игры не нарушены.

Многочисленные недоброжелатели компании, правда, на этом не сдались и попытались апеллировать к международному договору, регулирующему правовой статус Острова, но и здесь их ждал облом, потому что «Инт Инк.» никаким образом не нарушила ни условия использования Острова, ни какой-либо иной документ. С компании, как узнала общественность, вообще взятки гладки: у заключенных восьми стран есть узаконенное право при определенных условиях требовать замену приговора на ссылку за пределы человеческого социума? Есть. А у компании, если на то пошло, всего-то и есть, что даже не право, а обязанность заключать договор на участие заключенного в Игре и доставлять его на Остров не позже трех месяцев с момента подписания бумаги. Ну и право проводить Игру, транслируя ее по разрешенным сетям и получая прибыль любыми законными путями.

Не особо проницательные правозащитники с удивлением обнаружили, что «Инт Инк.» на самом деле отнюдь не всемогущая корпорация, не владелец Острова и даже не является оператором какой-либо частной тюрьмы. Просто доставляет осужденных туда, куда они пожелали быть сосланными, осуществляет трансляцию Игры, следит за соблюдением правил, которые даже не вправе менять по своему желанию, и получает прибыли с сопутствующих сервисов.

И потому выяснилось, что запретить доставлять на Остров новых игроков нельзя: это нарушает права тех самых новых игроков.

На этом все и закончилось: одно дело пытаться наехать на корпорацию, и совсем другое – на собственную страну, по сути, и ее международные договора.

Точнее, самые настырные все-таки попытались давить на сенат и президента – и получили абсолютно предсказуемые ответы. Господам правозащитникам не нравится, что заключенные на Острове убивают друг друга зрителям на потеху? Окей, даже если оставить в стороне права самих заключенных – как вы, господа правозащитники, отнесетесь к повышению подоходного налога? Тюрьмы и так переполнены – надо строить новые. А содержание особо опасных преступников обходится особо дорого. Смертная казнь под мораторием, который вы сами же и наныли. А еще, господа правозащитники, вы вообще в курсе, что Игру смотрит сорок процентов взрослого населения, если не пятьдесят-шестьдесят? И если вы, господа, добьетесь ее запрета – вас линчуют ваши же соседи, ага.

Так что блюстителям человеческих прав, морали и этики пришлось закопать топор войны до лучших времен: народ требует хлеба и зрелищ. А когда народа шестьсот миллионов только в США и десять миллиардов во всем мире – с ним приходится считаться.

Как бы там ни было, но всем стало понятно одно: выиграть в Игру, оставшись последним выжившим, не получится. Игроки-отшельники, играющие на низких рейтингах, довольно быстро начали становиться жертвами более активных игроков, и в игре начался второй этап оживленной мясорубки.

В «Инт Инк.» очень хорошо продумали правила и механики Игры. Выживать долго на низких рейтингах не получится, потому что получить очки, зачастую, можно только за конфронтацию с другим игроком. Делать «фраг», то есть убить оппонента, не обязательно – делай вообще что хочешь. В теории, получить рейтинг можно за любое действие – лишь бы игроки голосовали за игрока. Однако зрители включают свои телевизоры, ноутбуки и прочие устройства и переключаются на каналы Игры ровно ради того же, ради чего древние римляне ходили в Колизей. Хочешь жить – сражайся.

Время шло, а победителя все не было. Постепенно игроки и зрители начали понимать, что накопить десять тысяч рейтинга практически невозможно. За хороший «фраг» сильного противника в красивом бою – от десяти до двадцати очков, изредка больше. Причина проста: если для получения одного очка нужно всего десять голосов зрителей, то второе, третье, четвертое и пятое стоят уже по сто. С шестого по десятое – по пятьсот голосов. С одиннадцатого по двадцатое – по тысяче, а с двадцатого по тридцатое – уже по пять тысяч, и так далее. Вторая статья получения рейтинга – прибыль со ставок, но там все еще труднее: много заработать можно только в неравном бою, чтобы ставки были против игрока. Тогда компания остается в прибыли, игрок получает рейтинг. Но неравные бои – штука такая, не способствуют длительному выживанию.

И мало того, что рейтинг заработать трудно – его еще и тратить приходится. Куча полезных перков - они и противника покажут, и скрыться от него помогут, и расскажут, где и когда будет «сброс контейнера». Куча оборудования – ночное видение, электронные прицелы, дроны-разведчики, «нуллификация», отключающая все перки у всех в некотором радиусе – все это требует платы рейтингом. Проголодался, нужно оружие, патроны, медикаменты, а драться за контейнер нет сил и нечем? Плати рейтингом.

Правда, самые известные и успешные Игроки рейтинг гребут лопатами, но и тут не все ладно. Успешные Игроки охотятся друг на друга: круче противник – больше рейтинга. И в такой охоте идут в ход все возможные трюки и самые дорогие перки. Не купил перки – играешь в ящик, потому что ты слеп и беспомощен против врага с перками. А если купил и победил – ну, хорошая победа покроет расходы, но не более. В лучшем случае выйдешь в небольшой плюс. И чтобы набрать заветные десять тысяч, нужно победить слишком уж многих достойных врагов. Рекордсмен Игры, чех Вацлав Чапек, по всем статьям выдающийся человек и выдающийся преступник, погиб, имея почти пять тысяч рейтинга.

И вот тогда, два года назад, на Острове начались изменения. Если ранее игроки объединялись в команды, чтобы эффективнее убивать, то теперь стали объединяться уже в целые банды, чтобы эффективнее выживать. Многие обитатели Острова осознали, что победить на самом деле невозможно.

Так период войны всех против всех сменился периодом клановых войн.

* * *

Мы с Максом поспешно обшарили оба трупа, нашими трофеями стала дюжина патронов к винтовке, а также восемь к дробовику, ну и сам дробовик. Нож и топор Макс сказал не брать: нож у него получше, а топор вообще ни к чему, дрова рубить – значит беду накликать на самого себя, громкое это занятие. Больше у покойников ничего путного не нашлось, разве что мелочевка вроде спичек и бинтов. И то ладно.

Вскоре мы нашли укромное место под скалой: обзор только сто восемьдесят градусов, но зато нас скрывают кусты и вообще подобраться к нам незаметно не выйдет.

- Ладно, все это довольно очевидно, - сказал Шрайк, - но оно не объясняет, как ты собрался выигрывать.

- Есть третий способ.

[1] «Только мертвые летчики не вертят головой. Хотя некоторые еще не знают, что умерли» - присказка эпохи поршневых истребителей

Глава 3

- Какой? – оживился мой новый компаньон.

- Вверх глянь. Камеру видишь? Тут на каждом втором дереве камера. Направленные микрофоны прослушивают весь остров. Как только я скажу способ вслух – его прикроют.

Макс задумался.

- Это какая-то хитрость с правилами Игры? Нарушим их – дисквалификация.

- Ни в коем случае. Мыне будем нарушать чужие правила – но установим наши собственные. Однако пока наша первостепенная проблема – Кольер.

- Она тут охотится? С луком, что ли?

Я кивнул:

- Да, и пока успешно. Выслеживает добычу по следам в траве и убивает из засады. Причем ходит под антирадаром. Кстати, мы свои перки профукали. Глянем, что у нас по очкам.

Макс достал свой ПЦП и присвистнул:

- Ого, мне аж сорок восемь очков досыпало!

- И что же ты такого сделал?

- Ну, их было четверо, - вздохнул он, - и я уработал двоих в самом начале, но пуля разбила мой автомат, а еще они подловили меня после довольно изматывающего похода за контейнером, к тому же я на днях только оправился от болезни. Пришлось отступать, но они насели на пятки. В общем, ты очень вовремя появился.

- Похоже, против тебя было очень много ставок.

Моя картина оказалась менее радужной: я заработал всего три очка. После того, как я заново взял «антирадар», «радар» и «сигнализацию», у меня только эти три и остались.

- Макс, ты берешь только «антирадар», - сказал я.

- Почему?

- Потому что остальное есть у меня. Я – детектор и приманка, ты – убийца-невидимка. Все просто. Есть хочешь?

- Не откажусь. А то я теперь порожняком, возвращаться на мое старое лежбище слишком опасно.

- Тогда тут в паре сотен метров – моя база. Жаркое время пересидим там, а после полудня двинемся.

Вскоре мы устроились в «моих» кустах: я посматриваю на экран ПЦП, Макс наворачивает бобы с тушенкой.

Итак, мой план пришел в действие: я нашел Макса Вогеля, одного из нескольких подходящих мне Игроков. Пожалуй, наиболее подходящего. Самый первый и самый ненадежный этап – между высадкой и встречей с подходящим человеком – успешно завершился.

Теперь у моей блестящей головы имеются неплохие «мышцы» в лице Шрайка. С таким «инструментом», как он, все очень сильно упрощается.

* * *

Когда жара пошла на убыль, мы двинулись на юго-восток, к «внутреннему» побережью Острова. Сам остров отдаленно напоминает подкову, и именно на побережье внутренней лагуны находится следующий пункт назначения.

Правда, туда еще надо добраться.

На карте – минимум оживления. Только двигается по своим делам одинокая точка в полутора километрах от нас – больше никого. Точнее, неподалеку может быть кто угодно, но если он невидим на радаре – то и нас не видит.

Гораздо большую опасность представляет все та же Анна Кольер: присутствие ее можно считать очень вероятным, с другой стороны, Робинсона она подловила на протоптанной тропинке. Мы с Максом не идем по тропинке, значит, шанс напороться на засаду невелик, и вообще, он ведь бывший «тюлень» - а это, как ни крути, самое элитное спецподразделение в армии США. Бойцы SEAL отлично подготовлены для ведения войны в любых условиях, включая этот Остров, и тот факт, что Макс выживает здесь уже почти год, меня очень сильно обнадеживает.

Большую часть груза несу я: во-первых, чтобы не сковывать Макса, сам я – такая себе боевая единица. Во-вторых, я несу ранец на спине, скатка спальника на нем сверху, так что мои спина и затылок прикрыты от выпущенной исподтишка стрелы.

Винтовка и дробовик – у Макса, он с этим добром накоротке, а мне и пистолета хватит. В принципе, патронов у нас достаточно, чтобы отбиться от нападения: длительные перестрелки бывают только в кино. В жизни все проще: если тебе не хватит пяти патронов, то ты почти стопроцентный покойник.

Отошли мы метров на пятьсот, передвигаясь с соблюдением всяческих предосторожностей, а затем Макс внезапно присел и сделал мне рукой жест поступить так же. Я опустился на корточки и прислушался. Вроде ничего.

- Следы, - тихо сказал Шрайк и показал пальцем на небольшие вмятины в мягком грунте.

Я внимательно всмотрелся в отпечатки.

- Это Робинсон, с высокой долей вероятности. У него на ногах были кроссовки, тут такой же рисунок подошвы.

- Ты что, запоминаешь даже такие мелочи?

- Фотографическая зрительная память… в придачу к эйдетической. Возможно, нычка Робинсона где-то рядом. Идем дальше?

Вместо ответа Макс указал пальцем чуть вперед:

- Видишь?

Я увидел участок ненормально выглядящей травы и понял, что это – замаскированная яма-ловушка, видимо, с кольями внутри. Влажность субтропического леса не дала траве высохнуть и пожухнуть, но наметанный глаз «тюленя» разницу заметил, в то время как я вполне мог бы и угодить в нее.

- Нычка Робинсона действительно рядом, - сказал я. – Видимо, такими ловушками он попытался ее обезопасить… В молодости воевал на Филиппинах против исламистских партизан и мог там такого поднабраться…

- Угу… Вот куда ведут следы… Глянем, только смотри под ноги.

Через десять минут мы нашли еще две ловушки, а потом и саму нычку, хорошо обустроенную.

Робинсон, если это был он, обосновался на небольшом возвышении под нависающей скалой, в густом кустарнике. Сверху его укрытие прикрыто тентом защитного цвета, а некоторые высокие кусты на противоположных сторонах связаны друг с другом натянутыми веревками таким образом, чтобы закрыть пробелы в сплошной стене. Работу он проделал хорошую: обнаружить убежище можно было бы только случайно – или по оставленным им следам.

В убежище еще никто до нас не побывал: ничто не тронуто. Висят связки сушеных плодов, полоски вяленого мяса: Робинсон явно кое-что смыслил в выживании. Мясо, видимо, каких-то мелких зверьков, потому что крупных тут и нет. Охотился явно ловушечным способом – силки и прочее.

- Неплохо он тут устроился, - заметил Макс, - но когда устраиваешься где-то надолго – поневоле протаптываешь тропки, по которым тебя в итоге и находят… Я никогда в одном месте дольше пары дней не задерживаюсь. Ну разве когда удается взять хороший груз – можно сидеть в укромном месте безвылазно, ничем себя не выдавая…

- Мне знаешь что не нравится?

- И?

- Кольер – следопыт хороший. Нашла тропку Робинсона и устроила засаду. Мы отыскали укрытие по его же следам. Почему тогда убежище не нашла сама Кольер?

- Может, ее просто не интересовало добро жертвы?

- Маловероятно. Тут более правдоподобный вариант, что она нашла его, а теперь использует, как ловушку. Мы зашли – а она, может быть, уже караулит нас на выходе.

- Не исключено, - согласился Шрайк, - давай быстро забираем тут все, что надо, и уходим. Если караулит… ну, придется с этим разобраться.

Я поснимал развешанные под тентом припасы, бросив вперемешку в рюкзак, и мысленно отметил, что теперь у нас припасов минимум на две недели на двоих, если экономить, а не обжираться.

- Все, уходим отсюда. Хотя если Кольер караулит – даже если мы свалим незаметно, она пойдет следом. Следопытка же.

Макс почесал щеку.

- Можем уйти в сумерках. В темноте примятая трава не видна, не выследит.

- Окей, так и сделаем.

Мы просидели в укрытии до тех пор, пока под кронами леса не сгустился мрак. Деревья и кусты все еще видны, но разглядывать следы в траве уже нет никакой возможности – самое время делать ноги.

Макс пошел наружу первым, пригнувшись, держа наготове дробовик и повесив мой ранец себе на грудь. Я с пистолетом – следом за ним. Из кустов мы выбрались, почти не зашумев, и немного отошли. Если гипотетическая Кольер где-то не очень близко – скорее всего, услышать она этого не могла…

В этот момент Макс стремительно распластался в траве, а поверху что-то тихо не то просвистело, не то прожужжало. Я, соблюдая тишину, присел, пульс стремительно подскочил за сотню.

Кольер действительно тут – и она охотится на нас, как я и опасался.

Дрянь дело: у охотника, удерживающего инициативу, всегда есть возможность в любой момент прервать охоту, если что-то пошло не так. Раз Кольер продолжает охотиться на нас и в темноте… Видимо, ее устраивают такие обстоятельства. Плохой знак для нас.

Я протянул руку и постучал пальцем по ноге Макса, привлекая к себе внимание.

«Что дальше?» - спросил я его жестом. Шрайк так же жестом велел мне молчать и не шевелиться. Ладно, это кажется не худшей идеей. Игра «кто кого пересидит» - в целом, не обязательно проигрышный вариант. Хотя сидеть тихо не сулит никакого преимущества, зато и не ухудшает положение. Посидим, дадим охотнику возможность совершить ошибку.

Несколько минут прошли в тишине и неподвижности, я убедился, что никто не будет на нас нападать, пока мы не шевелимся, а раз так – то я могу подумать над выходом из создавшегося положения… О, идея!

Нас двое. Противник один, и он караулит. Что мешает нам с Максом тихо, ползком вернуться обратно в убежище Робинсона? Кусты со всех сторон и очень плотные, пробраться через вход можно только согнувшись в три погибели и не бесшумно, стрелять из лука совершенно бессмысленно: кусты очень уж густые, даже если охотник умеет стрелять на звук – стрела застрянет. А в укрытии мы можем поспать по очереди и к утру быть немного отдохнувшими, если, конечно, мне удастся заснуть, зная, что поблизости караулит враг. А у охотника останется два варианта: продолжать караулить и к утру быть измотанным и сонным или оставить эту затею и уйти восвояси. Ну или третий вариант – начать активные действия и с высокой вероятностью ошибиться. Все-таки нас двое и у нас есть стволы…

И тут у меня очень тихо пиликнул ПЦП, сигнализируя о том, что «радар» кого-то засек.

Я быстро взглянул на экран и успел заметить точку в десяти метрах справа от меня, затем точка погасла: Кольер проверяла, здесь ли я.

Макс, тоже услыхав сигнал, вопросительно посмотрел на меня.

- Вон там, десять метров, - шепнул я еще тише, чем пищал ПЦП. – Она вряд ли знает, что нас двое.

Он кивнул, снял ранец и принялся смещаться в сторону, а я подтянул рюкзак к себе и продел в лямки левую руку: сгодится в роли щита. Уф-ф, что-то мне страшно... Но если повезет – охотник провалится в ловушку, одна из которых примерно между нами.

Я просидел неподвижно минуты две, а затем в той стороне, где должна находиться Кольер, почудилось какое-то движение. Кусты скрывают охотника, но я вижу, как он двигается ко мне, не по прямой, в обход.

Я поднимаю рюкзак к самым глазам: теперь это моя единственная защита. В принципе, можно стрелять, кусты пуле не помеха, но я не уверен, что это хорошая идея: в темноте видно плохо, местоположение врага я вижу только приблизительно, ну и снайпер из меня так себе. Охотник приближается ко мне, я уже держу его на прицеле, а он меня еще вроде бы не видит, он тоже знает, где я, лишь приблизительно…

И тут кусты всколыхнулись, неясная фигура попыталась развернуться на месте, но Шрайк, уже находясь позади, четким приемом ударил ребром стопы под колено. Одно мгновение – и охотник сам стал пойманной жертвой. Лежит лицом вниз, ему между лопаток упирается ствол дробовика.

- Ты оказался прав, - сказал Макс, - это Кольер… если только на Острове не появилась еще одна лучница.

Я встал, распрямив затекшие ноги, подошел ближе, наклонился, снял с головы охотницы самодельную маскировочную шапку и посветил в лицо фонариком на ПЦП. Скуластое лицо, черные волосы, выглядит чуть старше своих тридцати пяти лет – тюрьма и Остров повлияли. Олимпийская спортсменка, неизвестно за каким хреном связавшаяся с контрабандой наркотиков и попавшаяся в Сингапуре. А там за такое – смертная казнь без вариантов, очень тяжкое преступление, приравненное к убийству.

- Точно она. Bonjour, mademoiselle Anna, comment ca va?[1]

Кольер, тяжело и часто дыша, ничего не ответила. Понимает, что проиграла в игре, где ставка – жизнь.

- И что нам с ней делать? – задал риторический вопрос Макс.

- Надо было убить, а теперь рейтинга не видать. Такая вот странная эта Игра: за выстрел в спину из засады очки дают, а за убийство пленного – нет. Да еще и перки пропадут, если ее убить. – Я поднял с земли лук Кольер, снял со спины колчан и повертел в руках: - Макс, ты умеешь стрелять из лука?

- Нет.

- И я нет, - сказал я и бросил лук и колчан под куст у одной из ловушек.

- В общем, я оплошал, признаю, - сказал Шрайк. - Старею, что поделать. Просто… я уже почти год на острове, тут напряг с тем, что немцы зовут вопросом номер один… Так-то ты прав, надо было сразу шею сломать, бой есть бой. Не сообразил, что потом с пленницей надо что-то делать. Есть идеи?

Я пожал плечами:

- Ну, на этом острове не действуют никакие законы. Ты можешь делать все, что хочешь, с кем хочешь… и в какой угодно позе. Дробовик-то у тебя.

Макс засопел.

- Да, и не смущайся особо, - ободрил я его. - Она хотела тебя убить, это гораздо хуже, чем то, что ты хочешь сделать с ней, ага. Заодно я научу тебя зарабатывать рейтинг в больших объемах.

С этими словами я поднял взгляд вверх и посмотрел в объектив зависшего рядом дрона:

- Ну что, болельщики нашей мадемуазели Анны, что-то пошло не по плану, да?

Макс связал пленнице руки и поставил на ноги.

- Двигай.

Мы вернулись в убежище, теперь уже втроем, дрон полетел за нами. Ну еще бы, какой сейчас материал-то будет…

Пока Макс обыскивал Кольер, не особо стесняясь, я достал из рюкзака свою плащ-палатку и подвесил ее к навесу в виде полога.

- Это чтоб у вас была хотя бы иллюзия уединения и дрон не пялился, - ухмыльнулся я. – Макс, ты, главное, следи, чтобы она руки не развязала и не давай ей кричать, если будет. Все, развлекайся, а я тут со зрителями побеседую.

Макс вместе с пленницей, которая продолжала хранить молчание ведомого на живодерню ягненка, скрылся за пологом, а я уселся на небольшой кусок пенечка, служившего Робинсону стульчиком, и сделал знак дрону.

- Оператор, камеру на меня, пожалуйста… Спасибо. Итак, дамы и господа, фанаты и фанатки нашей амазонки Анны Кольер… Должен вам сказать, что ваша любимица – человек, мягко говоря, нехороший. Вот капитан Робинсон, которого она убила выстрелом в спину не далее как вчера – совсем другое дело. Дарил людям радость - в смысле, возил контрабандой лемуров, а не наркотики, как Кольер. Признаюсь честно – я обожаю лемуров. Они такие миленькие, такие кавайные глазастые няшки… Капитан Робинсон привез радость многим людям – он был хорошим человеком. Что застрелил двух офицеров береговой охраны… Ну, идеальных людей на свете не бывает. Но Анна Кольер убила его вчера… вам на потеху. Про то, что она и нас убить пыталась, уже молчу. В общем, так, дамы и господа. Вы вознаградили вашу амазонку семью очками рейтинга за убийство Робинсона – значит, вас там не менее тысячи четырехсот сорока человек сидит у телевизоров. А скорее больше. Давайте, берите в руки ваши телефоны, планшеты, кредитные карточки и начинайте голосовать. Если нам с Максом придет не менее десяти голосов на двоих – мы отпустим вашу любимицу. Если нет – казню ее лично. Времени у вас – пока Макс там с ней занят. Кстати, лайфхак: если половина из вас проголосует за одного, половина за другого – получится больше очков, чем если все проголосуют только за меня. Бросьте монетку: если орел – голос за Макса, у него фамилия птичья. А если решка – тогда за меня. Так голоса распределятся равномерно. Ну а самые богатые, кто искренне переживает за мадемуазель Кольер, могут голосовать за обоих. Давайте, время не ждет. Жить вашей любимице или умереть – зависит от вас.

Все время, пока я толкал речь, из-за полога за моей спиной доносилось сопение Макса. Кольер сохраняла молчание – то ли шок, то ли страх, то ли благоразумие. Ладно, пока есть время – можно чего-нибудь сообразить на ужин.

Я развел маленький огонь в миниатюрном очажке: благо, у Робинсона под рукой были заготовлены наломанные сухие ветки в качестве дровишек. На огонь поставил жестяную кружку из хозяйства покойного капитана, отыскал в его припасах несколько пакетиков чая. Сахара нет – ну, что поделать. Так, галеты есть, сушеные фрукты есть, сушеное мясо есть. Поглядим, как тут жить по-робинсоновски.

Некоторое время спустя Макс выбрался из-под навеса, заправляя рубашку в штаны.

- Я все, - сказал он, - твоя очередь.

Я покачал головой:

- Пас. Старовата она для меня, и не в моем вкусе. Но в следующий раз, когда встретим кого-то моложе – я буду первым в очереди.

- Справедливо… Так что?

В вопросе Макса я уловил некоторое беспокойство: его напрягает, что сейчас придется принимать тяжелое решение. Порядочные люди дичают и звереют дольше непорядочных, но обычно это все равно случается, если только порядочность не угробит досрочно. Макс Вогель за почти год в условиях, не способствующих сохранению человечности, всю ее еще не растерял.

Я достал ПЦП и взглянул на экран:

- Ну-ка… Ха, шесть очков. Макс, глянь, что у тебя?

- Плюс семь… Откуда?

- Видимо, ты не слышал, что я говорил болельщикам нашей мадемуазели… Неважно. Давай ее сюда, тут и чаек поспел…

Он вытащил Кольер из-за полога и посадил рядом, набросил ей на плечи ее же плащ.

- Руки-то развяжи, - сказал я, - как ей чаевничать со связанными?

- Думаешь, стоит?

- Ты что, не справишься, если наша гостья не будет благоразумной? – Я повернулся к Кольер: - взгляни вон туда. Дрон висит, видишь? Передай привет своим зрителям, поблагодари: они спасли тебе жизнь… в этот раз.

Ее глаза лихорадочно бегают по сторонам: то ли не понимает, что происходит, то ли просто не верит, что в месте, где брать пленных противопоказано, ее возьмут да отпустят.

- Чаю? Без сахара, но тут уж не до жиру. Галетики, фрукты… Покойный Робинсон угощает.

- Нет, я… я… не голодна. – Голос приятный, мелодичный. – Вы правда меня отпустите?

- Угу. Возможно, потом пожалеем об этом, но договор есть договор… «Выкуп» за тебя мы получили. Но ты же не будешь нам мстить, а?

- Ой, да что вы? Никаких обид, ладно? Это вообще по ошибке было, знай я, что вас двое – сама бы обошла десятой дорогой, что я, дура, что ли? – поспешно затараторила она. – Так это… я пойду, хорошо?

- Твое логово в какой стороне?

- Там, - указала рукой Кольер.

- Далеко?

- Километра полтора.

- Тогда сейчас ты пойдешь к себе домой и больше сюда не вернешься. И не вздумай подбирать свой лук и стрелы, ага?

- Конечно-конечно! – закивала она.

- Ну, тогда не поминай лихом, счастливого пути.

Кольер, все еще недоверчиво глядя на нас, встала, сделала несколько шагов, кутаясь в плащ, и поспешно выбралась наружу. Ушла как есть, оставив у нас всю свою одежду, кроме плаща, и ПЦП, дрон улетел следом.

Я разлил чай в кружки.

- Вот так. Мы заработали тринадцать очков рейтинга и при этом никто не сжег свои перки.

- Здорово ты это провернул, - сказал Макс. – Только сдается мне, что нас ждет вторая встреча. Я не заметил, чтобы ей понравилось… Так что кроме обычного желания очков и имущества к ее мотивации прибавляется еще и месть… Уверен, она побежала за луком… С другой стороны, второй раунд так второй, не привыкать… Тогда уж, если дойдет до этого, меня совесть мучить не будет. Но вот лук ты зря просто так выбросил. Надо было забрать или сломать…

В этот момент справа донесся очень короткий вскрик – и снова воцарилась тишина.

[1] Здравствуйте, как поживаете? (фр.)

Глава 4

- Слыхал?

- Угу, - кивнул я. – Как мы с тобой и предполагали, она сразу же побежала за луком. Но я кинул его между кустом и ловушкой. Не зная про эту ловушку, Кольер никак не могла ее избежать. Надо было соблюдать уговор. Самое забавное, что этот фраг мне, к счастью, не засчитали: ловушка ведь покойным Робинсоном сделана. «Рука мертвеца» в действии.

* * *

Мы замечательно выспались: и кров над головой есть, и укрытие, к тому же Макс снова разжился спальником и кое-какой бытовой мелочевкой, что ранее принадлежали Робинсону, взамен собственного утраченного добра. Для пущей безопасности я выключил «радар» и включил «антирадар»: если некий игрок находится в одном месте на протяжении нескольких часов – то там, скорее всего, его лежбище. Для сигнализации Макс купил перк «пеленг», который замечательно работает вместе с «антирадаром»: теперь мы узнаем, если кто-то приблизится к нам ближе, чем на сто метров: от «пеленга» иммунитета не дает ни один перк, хотя сам «пеленг» куда менее функционален, чем «радар».

На следующий день мы провели инвентаризацию и пришли к выводу, что провианта нам хватит не на две недели, а дней на десять. Проблема только в воде, но ручей неподалеку есть.

Мы сделали ходку к ручью, набрали воды во все емкости, которые были: наши фляги и несколько баклажек, найденных в хозяйстве Робинсона. Затем обследовали местность на пятьдесят метров вокруг нашего нового убежища и обнаружили все ловушки, составили схему, главным образом для Макса.

- И какой у нас план дальше?

- У тебя хватит рейтинга на телевизор?

- Хватит. А зачем он нам? Все равно трансляции идут с задержкой в час, чтобы игроки с телевизором не могли иметь преимущества.

Я хмыкнул:

- Самое интересное – это обстановка в лагерях «пиратов» и «апачей». Если не происходит никакого «экшена» - эфир заполняют событиями в лагерях и всякой аналитикой. Мне необходимо понимать, как обстоят внутренние дела обоих кланов и кто в них верховодит.

- Что ты задумал?

- Присоединиться к более организованному клану. Ты же не думал, что мы выиграем в эту игру своими силами? Кстати, четыре месяца назад одним из главарей «пиратов» стал некто Джейсон «Блекджек» Шрайвер – помнишь такого?

- Помню… Вначале служили вместе с ним в SEAL, а потом его перевербовала «Армия Освобождения Калифорнии». Я даже участвовал в операции пор его ликвидации, но Шрайвер нас тогда обставил. Не знал, что он на острове. Слушай, Профессор, а ты что, знаешь всех самых важных шишек на Острове?

- Не «всех самых важных» – а просто «всех». В лицо и по имени. Кто когда сюда попал, за что был осужден, кем работал, где служил, как выглядит, как предпочитает играть.

- Да ладно? На Острове триста человек, если не больше.

- Четыреста двенадцать. Данные трехмесячной давности: с тех пор, как я попал в тюрягу, возможности отслеживать Игру у меня не было. В частности, как раз потому мне и нужен телевизор: надо знать, как обстоят дела у Шрайвера, да и жив ли он вообще.

- Ну ты даешь, - присвистнул Макс.

- Да это сущий пустяк. Александр Македонский знал в лицо и по имени каждого солдата своей армии, например.

Час спустя нам, верней Максу, прислали портативный телевизор.

- Надеюсь, это было стоящее вложение тридцати очков, - сказал Макс.

- Не сомневайся.

Как я и предполагал, телевизор поймал только каналы корпорации: «цитадель», в которой находятся все службы, отвечающие за Остров и Игру, стоит в паре десятков километров, на соседнем острове, и больше на тысячу морских миль вокруг нет ни одной телевышки. Я пощелкал каналы – везде затишье. Оно и неудивительно: игроки-отшельники выползли на промысел хлеба насущного и ведут себя тихо, а более агрессивные игроки отсыпаются после ночных действий. Оно и понятно: скоро начнется жаркое время суток. Тропики, что ж тут поделать.

Я послушал бубнеж комментатора, рассуждающего том, удастся ли Хансену выследить Нормана, затем переключился на канал, освещающий житье-бытье в лагере «пиратов».

- А эти Хансен и Норман – кто такие? – спросил, позевывая, Макс.

- Грабители. Входили в четверку, ограбившую банк в Копенгагене. Потом Норман убил двоих других, а именно – брата Хансена и его жену. Ну, чтобы забрать себе все. Но с Хансеном вышла накладка, и в конечном итоге он отыскал Нормана и попытался отомстить. Устроили перестрелку в отеле, там их обоих и взяли. Поскольку при ограблении Хансен убил двоих охранников – оба получили билет на Остров, и теперь вендетта продолжается.

Трансляция из лагеря «пиратов» оказалась повеселее: тут два бородатых бугая, заросших до полной неузнаваемости, сводили друг с другом счеты в кулачном бою под выкрики и свист целой оравы – порядка сорока человек. Похоже, дела у этого клана идут вполне себе ничего: веселятся, тощих не видно, оружие почти у всех, но в ход никто не пускает и, видимо, никто не опасается такого поворота. За последние три месяца, насколько я могу судить, «пираты» стали более дисциплинированными, откуда следует, что Шрайвер все еще при власти.

Буквально в следующий миг он попал на камеру собственной персоной: бритоголовый крепыш, к тому же без щетины. Бритвенные принадлежности тут – роскошь, еще одно свидетельство его высокого положения. Смотрит на драку, что-то кому-то говорит.

Итак, Шрайвер жив-здоров и, вероятно укрепил свою власть. Теперь бы узнать, живы ли двое других главарей.

Однако ван Граафа и Бергоффа я так и не увидел, хотя наблюдал до вечера. Если оба сыграли в ящик – это к лучшему.

- Слушай, Профессор, - сказал вечером Макс, развалившись на матраце и меланхолично жуя сухофрукты.

- Что?

- У нас все по плану?

- Что ты имеешь в виду?

Макс неопределенно пожал плечами.

- Ну просто мы сегодня не сделали ничего, чтобы приблизить победу. Вот точно так же я проводил время раньше, когда и не мечтал выиграть. Понимал, что шансов нет, и просто плыл по течению. Жил, пока живется. Выживал, точнее. Тут появляешься ты, говоришь о победе… и вот я ловлю себя на том, что делаю все то же самое, что и раньше. Странное чувство. Один тип из старой видеоигры сказал: «Безумие – это когда люди делают одно и то же, но при этом надеются на иной результат»…

- Это сказал Альберт Эйнштейн, на самом деле, за полвека до Вааса Монтенегро. Да, у нас все по плану. В старину самураи говорили: одержи победу, готовя ее, и только потом, если надо, дерись. Я – мозг, ты – мышцы. Я смотрю, анализирую, планирую – а ты бегаешь и стреляешь, если где-то что-то пойдет не так, как мне хотелось бы. Когда ты валяешься кверху пузом и жуешь – это признак, что все по плану. Ну, как в той присказке – «солдат спит, а служба идет».

- Мне нравится такой план, - ухмыльнулся Макс, - хоть и не могу отделаться от мысли, что он… странный.

- Это потому, что ты военный. Человек действия. Лучший спецназ в США, малыми силами решающий большие проблемы путем хирургически точных ударов по выверенным целям… Только у меня другие методы, и потому ты оказался не в своей тарелке. Впрочем, завтра утром мы приступаем к действиям.

- Какой план?

- Передвигаемся к «пиратам» поближе, а затем, чтоб тебе совсем не заскучать, надо будет взять «языка». Перед тем, как сунуться к Шрайверу, я должен точно понимать расклад и настроения.

* * *

Мы взяли провианта по минимуму и за полдня прошли пятнадцать километров, разделяющих наше убежище и внутреннюю прибрежную область. До покинутой полуразрушенной деревни, ставшей базой «пиратов», осталось несколько километров.

- Засядем на скале у ручья и понаблюдаем, - сказал я. - Только не на ближней, а на той, что повыше и подальше. На ближней может находиться пост наблюдения.

- Ты, похоже, ориентируешься на местности? – спросил Макс.

- Ага. Я три года смотрел трансляции Игры. Этот ручей – ближайший к лагерю источник пресной воды, потому туда будут ходить часто. И как раз по этой причине я подозреваю наличие поста на скале у самого ручья. Засядем чуть подальше и посмотрим. У тебя как со зрением?

- Сто десять процентов.

- Прям снайпер, хотя чего я удивляюсь. Значит, у нас может возникнуть проблема, если ходить будут группами. Брать двоих сразу рискованно, да?

Макс кивнул.

- Тогда нам придется провернуть хитрую комбинацию. Я из винтовки грохну одного, а ты возьмешь второго в момент отступления и проведешь допрос. С учетом того, что я буду стрелять издали, а ты поймаешь второго вскоре после выстрела – он может подумать, что ты не имеешь отношения к стрелку.

- А потом?

- А потом, если все будет хорошо, мы пошлем его с письмом Шрайверу.

Макс нахмурился.

- Но Шрайвер догадается, что стрелком был ты.

- Это уже не будет иметь значения. Я предложу ему сделку, от которой он отказаться не сможет, и с радостью простит мне одного убитого… Хотя отчасти ты прав. Без необходимости не стоит начинать с убийства члена группы, которую мы пытаемся сделать своей командой. Но нам нужен «язык», если придется брать со стрельбой – значит, придется.

- Ладно. А что именно ты собрался предложить Шрайверу?

Я улыбнулся:

- То же, что и тебе, Макс. Свободу.

* * *

Проторчав на скале несколько часов, мы убедились, что на скале у родника действительно сидит снайпер, но всего один.

- Думаю, я смогу его взять незаметно, - сказал Макс. – Забраться туда нетрудно, вон тропинка, а у самой вершины только подтянуться – и я там. Правда, если там сидит толковый человек – может и не выгореть, и тогда я оттуда ноги уже не унесу.

Я отыскал пучок длинной пожухлой травы и принялся крутить из нее нечто вроде веревочки.

- Смотря кого ты называешь толковым человеком. Если спецназов всяких – то на Острове три месяца назад было «тюленей» - две штуки, один ты, второй Шрайвер. Представителей иных спецназов – одна штука, и он сейчас с «апачами». Военнослужащих обычного типа – четыре штуки всего лишь. Из них – у «пиратов» двое, у «апачей» двое. Еще есть несколько продажных копов из нескольких стран, осужденных за убийства. И есть один охотник-сибиряк – но он тоже у «апачей». Правда, я не знаю, кто мог попасть на остров за последние три месяца. Ну а все остальные – это люди, не являющиеся профессиональными снайперами и стрелками. Вероятность того, что наш «часовой» из профи – невелика, потому что все такие люди в «пиратах» составляют костяк, который редко утруждает себя рутиной. Шрайвер не ходит за водой лично и в надежном часовом не нуждается. И вообще, тут за водой ходят группами по десять человек, ты сам видел. Часовой – либо для галочки, либо это враг «пиратов», ждущий одинокого «фрага».

- Тогда может выгореть. Выдвигаемся?

- Сейчас.

Я достал зажигалку и поджег кусочек травяной веревочки. Она вспыхнула, источая белый дымок. Хороший фитиль.

Допиваю воду из фляги, вставляю под крышку «фитиль» и завинчиваю.

- На крайний случай, если он тебя просечет заранее – забрось ему наверх. Он подумает, что бомбочка, и спрыгнет. Только забрасывать надо в паре метров от него, чтоб не успел дотянуться.

- Хм, оригинально, - одобрил Макс.

Скрываясь в кустах и под кронами, мы добрались до подножия холма, на краю которого возвышалась скала, здесь я остался с нашими пожитками, дробовиком и винтовкой, а Макс, взяв мой пистолет, налегке двинулся за «языком».

Ждать мне пришлось минут двадцать, а затем он вернулся, ведя перед собой пленника и неся на плече его винтовку – модифицированную М39 с большим оптическим прицелом.

M39 Enhanced Marksman Rifle (M39 EMR) — полуавтоматическая снайперская винтовка.

Калибр: 7,62?51 мм НАТО.

Скорострельность: 60 выстрелов в минуту

Начальная скорость пули: 865 м/с

Прицельная дальность: 750 метров

Боепитание: 20-зарядный магазин

Оптический прицел: 6-кратный дневной

Получение: находится в контейнере первого ранга с вероятностью 10%

- Есть проблема, - сказал Макс. – Он по-немецки говорит, а по-английски – ни уха ни рыла.

Я кивнул:

- Угу. Фридрих Бунстер, он же «мюнхенский стрелок». Палил из окна по проезжающим автомобилям. Владеет только родным. Wie geht es Ihnen, Herr Bunster?[1]

- Vor zwanzig Minuten war alles in Ordnung[2], - ответил Бунстер с ноткой мрачного юмора.

- Так ты еще и по-немецки горазд, Профессор…

- Я говорю на двадцати шести языках, помимо двух родных.

- Охренеть…

Я велел Максу посадить Бунстера на землю возле дерева, сам сел на поваленный ствол и приступил к допросу, переводя Максу и таким образом создавая впечатление, что допрашивает Макс, а я только переводчик. Вскоре я уже знал, что Шрайвер стал единоличным «пиратским капитаном»: Бергофф был зарезан ночью, ван Грааф обвинил Шрайвера и дело закончилось поединком на ножах. Шрайвер победил, заработав больше ста очков и пару легких ран, а затем принялся укреплять свою власть и дисциплину.

Одним из ноу-хау Шрайвера стало решение «женского вопроса». В лагере пиратов оказалось, не считая суперзвезды Острова Ильзы фон Айзенштайн, всего две женщины, причем обе принадлежали покойным главарям, и из-за них ранее уже лилась кровь. Шрайвер не стал присваивать обеих на правах главаря, а установил определенный порядок, при котором каждый «пират» получал доступ к телу одной из них, которая постарше и попроще, примерно раз в месяц, если не имел никаких выговоров и взысканий. При активной и добросовестной «службе» это могло происходить и чаще. Верхушка же, включая самого Шрайвера, пользовалась второй девицей, молоденькой и куда более «товарной» на вид докторшей-азиаткой, которая заработала четыре электрических стула, травя своих пациенток ради их наследства. За особые заслуги рядовые «пираты» могли получать в награду и докторшу тоже.

Эта система неожиданно принесла Шрайверу авторитет и крепкую власть. Нечастый, но стабильный и безопасный «доступ к телу» оказался той «морковкой», за которую «пираты» признали главенство нового «капитана» и отказались от дальнейших кровавых переделов власти и благ, сулящих больше ништяков ценой высочайшего риска. Утвердилось некое равенство, чем в свое время славились обычные пираты.

- М-да, - подытожил Макс, когда я пересказал ему итоги допроса. – Гнуснее и не придумать… Хотя кто я такой, чтобы судить…

- Посмотри с другой стороны, - ответил я. – В немецких концлагерях тоже были бордели для лояльных заключенных, ты знал об этом? Отобранных для лагерных борделей женщин помещали в лазарет, где их приводили в форму — делали уколы кальция, чистили кожу специальными щетками, купали в дезинфицирующих ваннах, усиленно откармливали и оставляли загорать под кварцевыми лампами. Положение лагерной проститутки, крайне унизительное с обычной точки зрения, в чудовищных условиях концлагеря многими узницами расценивалось как желанное и престижное, и характерно, что почти все лагерные проститутки дожили до освобождения. И то, в лагерях была норма – восемь мужчин в день. Тут, как я понимаю, один или два, что куда более щадяще. И вообще, их уже не было бы в живых, если бы не было кого-то типа Шрайвера, который защищал бы их от произвола и групповых изнасилований.

Макс только вздохнул. Забавная у него защитная реакция психики: он заморачивается вопросами порядочности, скорей всего, чтобы не вспоминать, скольких детей он осиротил во время кровавой бойни в клинике покойного «доктора Кляйнера»: по странному стечению обстоятельств лишь одна его жертва из четырнадцати, двадцатидевятилетняя ассистентка хирурга, еще не имела детей.

Я повернулся к Бунстеру.

- Вот что, герр Бунстер. Вы пойдете сейчас в лагерь и скажете Блекджеку Шрайверу, что с ним хочет поговорить его бывший сослуживец, с которым они вместе служили в отряде «морских котиков». Затем пусть он пришлет кого-нибудь с ответом. Вам понятно?

Он не проявил особой радости.

- Вполне. А винтовка?

- Что «винтовка»?

- Винтовка. Это винтовка Блекджека, он дал ее мне для дежурства, и на весь Остров таких вроде бы три штуки. Что-то мне не хочется возвращаться к нему без винтовки.

Видали нахала?

- Если того, что вас отпустят живьем, вам мало…

Но Бунстер оказался крепким орешком.

- Вы оба под «антирадаром», - сказал он, - рейтинга за мою смерть вам не дадут, разве очко-другое, а «антирадар» - пока-пока.

- Макс может прострелить вам колени. Фрага не будет, перки не сгорят. Герр Бунстер, винтовка – фигня, есть вещи поважнее. И для него, и для вас. Ведь вы же хотите выбраться с острова?

* * *

Бунстер вернулся с ответом меньше, чем через час.

- Бледжек согласен на встречу, - сообщил он, глядя на Макса, - при условии, что на входе вы сдадите оружие и вас обыщут.

Первая ласточка хороших новостей: Шрайвер с высокой вероятностью настроен конструктивно. Мне главное попасть к нему живым – а остальное дело техники.

- И какой дальше план? – спросил Макс.

- Я иду на встречу, а ты остаешься тут. Только смени позицию. Если увидишь вооруженных людей, идущих по твою душу – значит, я потерпел фиаско, своих дочерей ты больше не увидишь по вине Шрайвера и вообще дальше сам по себе. Если я не вернусь до темноты – значит, фиаско с теми же последствиями. А если все хорошо – с наступлением темноты я подам тебе световой сигнал от крайнего дома. Фонарем либо огнем – три быстрые вспышки. Это значит, что я договорился и у меня все по плану. Тебе при этом возвращаться не обязательно, но с этого момента ты не должен считать «пиратов» врагами. А позднее ты сам посмотришь, стоит ли приходить, телевизор у тебя уже есть.

- Понятно. Ну что ж, удачи, Профессор.

- Тебе тоже, Макс. Но я уверен, что мы еще встретимся. – Я повернулся к Бунстеру и сказал по-немецки: - идемте, герр Бунстер.

- А он? – удивился он, имея в виду Макса.

- Вам незачем вникать в детали, герр Бунстер. Вы же просто гонец.

Путь длиной в пару километров по берегу лагуны показался мне чертовски длинным: все-таки я иду в логово отпетых головорезов, пусть и с предложением, от которого невозможно отказаться. К тому же, что если Шрайвер откажется? Мой план основан на том, что он разумный человек, но и это может оказаться ошибочной предпосылкой. Однако пути обратно нет: шансы договориться с «апачами» невелики, и осуществить мой план с ними не получится, потому либо я договариваюсь со Шрайвером, либо выбраться с Острова мне не судьба.

«Пираты» устроили свой лагерь в деревне, которая сорок лет назад была единственным населенным пунктом Острова. Затем последние островитяне покинули свою родину или умерли от старости, и остров на тридцать с лишним лет стал необитаемым. Потом так называемая «восьмерка» стран, пытаясь решить проблему катастрофической криминогенности, спровоцированной перенаселением, приняла законы о праве преступника добровольно выбирать пожизненное изгнание за пределы человеческого общества в качестве альтернативы казни или пожизненного заключения. Для этих нужд остров был выкуплен у последних потомков островитян, заявлявших свои права на эту недвижимость, за мизерную цену сродни знаменитым ящику виски и шерстяному одеялу. Затем он получил официальный статус места, находящегося за пределами человеческого общества и чьей-либо юрисдикции.

Места, где не действуют никакие законы, кроме законов природы.

Это возымело эффект: лучше стать «робинзоном», чем сесть на электрический стул или видеть мир из-за решетки. Остров – та же тюрьма строгого режима, в чем-то даже самая строгая в мире: ни медицины, ни телевизора, который даже в суперстрогих тюрьмах дают за хорошее поведение, ни трехразового питания – никаких благ цивилизации. С собой можно взять запас еды, белья и туристического снаряжения – сколько сможешь купить и унести. А дальше живи как хочешь. С другой стороны – нет правил, законов, стен и решеток. Зато есть пляж, солнце, океан и пальмы. И другие изгнанники, также не связанные ни законами, ни моралью, ни общественным мнением.

В итоге Остров стал самой большой и самой экономичной тюрьмой для особо опасных преступников. Затраты – только на охрану. Остров окружен подводной оградой, выступающей над водой на три метра и оснащенной камерами наблюдения, спутниковое наблюдение и вооруженные дроны не оставляют шансов тем, кто сумеет преодолеть ограду. База беспилотников – на соседнем острове, персонал – меньше двухсот человек. А больше Остров не требует никаких расходов: как там живут изгнанники – дело их личное. При шести сотнях квадратных километров супертюрьма способна вместить любое число преступников, причем перенаселения не допустят сами заключенные.

В виду того, что на остров не поставляются инструменты и стройматериалы, брошенная и обветшавшая деревенька была кое-как обжита при помощи подручных средств и самодельного инструмента. Стены домиков починили, вырубив прибрежные пальмы, главным кровельным материалом стала парашютная ткань: когда каждый день сбрасывается от одного до пяти контейнеров, в ней недостатка нет.

Подойдя совсем близко, я заметил также сигнальное ограждение, в основном сделанное с применение пустых консервных банок. От штурма не защитит, но о хитреце, который попытается ночью залезть за кучей фрагов, предупредит.

Нас с Бунстером еще на подходе встретила охрана – четыре человека. Вооружены преимущественно дробовиками, у одного МР-5. В лицо я узнал только одного: трое заросли бородами и патлами до неузнаваемости. Четвертый, который с МР-5 – тоже, но его я узнал по татуировке на бицепсе: наркоторговец Педро Зурита. Тип рациональный и бесчеловечный, и в этом патруле он явно старший. Шрайвер ставит «сержантами» трезвомыслящих людей и это очень хорошо.

- А где «тюлень»? – спросил он на ломаном немецком у Бунстера.

- Он не пошел, прислал вместо себя этого говн… кхм, пацана.

Зурита размахнулся и заехал Бунстеру в рожу кулаком, да так, что тот упал.

- Доннерветтер, за что?!!

- Блекджек сказал тебе передать от него. За то, что хреново пост держал и винтовку просрал. У него сейчас на тебя нет времени – радуйся, что дешево отделался! Пацан, стой смирно!

Я улыбнулся и поднял руки на высоту плеч, позволяя обыскать меня. Зурита со своей задачей справился плохо: пистолет в кармане нашел, кинжал в ботинке – нет.

- Теперь двигай.

И я пошел за ним.

«Блекджек» Шрайвер выбрал своей обителью самую большую хибару в деревне, стоящую на краю маленькой центральной площади. Сам он уже ждал меня, сидя на крыльце, рядом с ним еще несколько вооруженных человек и еще один тип, которого я узнал только вблизи: Маркус Лейбер, программист-каннибал.

А еще вокруг собралась приличная толпа зевак – человек двадцать.

Зурита подвел меня к дому и доложил:

- «Тюлень» не пришел, только прислал вот этого пацана вместе с Бунстером. Бунстеру передал, что ты сказал. У парня с собой был пистолет.

- Побоялся, значит, лично прийти, - сказал Шрайвер. – Разумно, разумно. Итак, пацан, кто этот «тюлень» и что ему нужно?

- Макс Вогель. Помнишь такого?

- Разумеется. Так о чем он поговорить хотел?

- Мне что, стоять все время? Разговор долгий.

В толпе послышались смешки.

- Ты решил, что раз на по побегушках у крутого парня – то и сам крутой? – ухмыльнулся Шрайвер.

- Я решил, что я крутой, по нескольким причинам. Во-первых, это Вогель у меня на побегушках. Во-вторых… хочешь выбраться с этого острова?

Толпа заржала, Шрайвер же улыбаться перестал.

- И кто же ты такой, раз можешь обеспечить кому-либо выход отсюда? Хотя более актуальный вопрос, почему ты не выбрался сам в таком случае.

- Не люблю вести серьезные разговоры стоя.

Шрайвер сделал знак, и кто-то принес мне деревянный ящик. Я сел, забросил ногу на ногу и скрестил руки на груди.

-Итак. Я – самый умный человек на Земле или один из самых умных.

- Серьезно? – приподнял бровь Шрайвер.

- Ты в сколько лет пошел в школу?

- В шесть.

- А я в шесть получил аттестат об окончании школы с отличием. В десять заочно закончил два университета – с красными дипломами, разумеется. В одиннадцать доказал теорему Ферма – слыхал про такую?

- Стоп, стоп, - сказал доселе молчавший Лейбер, - ее доказал Уайлс еще в конце двадцатого века…

- …И это доказательство занимает сто сорок страниц. Я задался целью найти более простое доказательство – и нашел его. Но оба доказательства используют математические методы, неизвестные во времена Ферма, потому я решил найти то самое остроумное доказательство, о котором упоминал сам Пьер Ферма – и нашел его тоже, в тринадцать лет. Кстати, оба моих доказательства занимают всего шестьдесят страниц. В двенадцать я заработал первые три миллиона, в четырнадцать защитил докторскую диссертацию и начал преподавать в Московском государственном университете. В шестнадцать я получил премию Абеля за подтверждение доказательства «abc-гипотезы», она же гипотеза Эстерле — Массера. Лейбер, ты в курсе, что это такое?

- Да, слыхал, - кивнул он, - ее пытался доказать Синъити Мотидзуки, но у него была ошибка…

- На самом деле, нет. Двадцать пять лет назад Мотидзуки опубликовал доказательство, но оно оказалось исключительно сложным даже для специалистов по математике. Петер Шольце и Якоб Стикс — специалисты в областях, связанных с abc-гипотезой и работами Мотидзуки, — объявили, что в ключевом для доказательства abc-гипотезы месте теории Мотидзуки имеется непоправимая ошибка. Мотидзуки ответил, что Стикс и Шольце неправильно интерпретировали некоторые ключевые аспекты его доказательства и поэтому сделали недопустимые упрощения. Собственно, так оно и было. Моя же заслуга заключалась в том, что я сумел упрощенно изложить доказательство Мотидзуки, после чего его смогли понять другие математики. Я – один из умнейших людей на планете, а возможно – и самый умный из когда-либо живших. Как-то раз я прошел тест на коэффициент интеллекта ради интереса. Правильное решение всех задач за полчаса равносильно максимальному баллу в 180 IQ, но я их решил за десять минут.

- Если ты такой умный, - донесся сзади приятный женский голос, - почему попался?

Я оглянулся и увидел крепко сложенную, привлекательну женщину, в которой сразу узнал Ильзу фон Айзенштайн, террористку из Армии Освобождения Калифорнии, правую руку Шрайвера и до ареста, и на острове.

- А, вот и главная суперзвезда Игры, - ухмыльнулся я. – Да, я попался, потому что оставил копам улику против себя. Правда, возникла проблема: они эту улику прощелкали. Я думал – она очевидна! Однако улика была очевидной лишь для меня, но не для обычных людей. Так что мне пришлось анонимно позвонить в полицию и донести на себя.

- Ты сам на себя донес? – выпучил глаза Лейбер. – Но зачем?

- Тупой вопрос, герр Лейбер. Чтобы быть осужденным и попасть на Остров. Да, вы не ослышались: я единственный Игрок, совершивший преступление лишь затем, чтобы попасть в Игру.

- Но зачем?

- Еще один тупой вопрос. Чтобы выиграть.

Блекджек ухмыльнулся.

- Да тут все хотят выиграть… Но, понимаешь, вот какая проблемка… пока почему-то никому не удалось. И отчего бы это?

Я тоже улыбнулся:

- И это замечательно: вся соль в том, чтобы стать первым. Как ты понимаешь, я заранее подготовился, исследовал весь остров с помощью шпионских спутников…

- А спутники-то ты где взял? – недоверчиво спросил Шрайвер.

- У Пентагона их полно.

- И они дали тебе один попользоваться?

Я фыркнул.

- Сам взял. Всемирно известный хакер Зеродис – это я.

- Охренеть!

- Только система управления спутниками не имеет выхода в интернет, - заметил Лейбер.

- Точняк. Поэтому мне понадобилась помощь одного сотрудника, имеющего доступ. Я взломал его домашний компьютер и нашел там детскую порнографию, после чего он не смог отказать мне в помощи, чтобы не потерять семью, работу и не получить срок.

- А как ты узнал, что у него есть детское порно? – удивился Лейбер.

- Никак, разумеется, я гений, но не экстрасенс. Я получил список сотрудников, вычислил их домашние адреса и взламывал всех подряд, ища компромат у них на компах. Этот тип был сорок седьмым взломанным. Так вот, я попал на остров, уже имея кучу заранее подготовленных планов, каждый из которых сулит свободу не только мне, но большой группе, которая будет мне помогать. Возможно – вообще всем, кто есть на острове. Но моему гениальному мозгу требуются мышцы, клыки и когти. Так вот, Блекджек, мы подходим к сути моего предложения. У тебя есть люди, авторитет, власть, боевой опыт, харизма, наконец. Я буду мозгом, твои люди – костями и мышцами, а ты – хребтом, на котором все это собрано. И тогда из всех нас вместе получится зверь, которому будет по силам выбраться из клетки.

- Звучит красиво, - согласился Шрайвер, - но есть одна проблема: у тебя над головой дрон. Ты уже слил Корпорации свои намерения, гений.

Я ухмыльнулся.

- Неужели ты ничего не понял? Это часть плана. Если бы я хотел просто выбраться с острова – я бы сюда не попадал! Я не сбежать хочу, а победить. Я отымею Игру и Корпорацию по их же собственным правилам, и хочу, чтобы весь мир видел, как я это сделаю. И я хочу, чтобы Корпорация тоже знала об этом: победа втихаря ничего не стоит. Про пацана, который в четырнадцать лет преподавал в МТУ, знают немногие. Про мое доказательство гипотезы Эстерле — Массера – вообще единицы. Когда я переиграю Корпорацию и выберусь с Острова с целой командой - обо мне узнает весь мир, и мое достижение никто никогда уже не повторит. Точнее, обо мне уже и так все знают – как раз благодаря дрону над моей головой. И чтобы воспользоваться всемирной известностью, мне осталось только вырваться отсюда. Так что, Блекджек? Будешь бороться за свободу или предпочтешь сдохнуть молодым от ножа в спине, как твои предшественники?

От авторов.

Вы, дорогие читатели, почти наверняка воспринимаете позывной Джейсона Шрайвера – «Блекджек» - вполне определенным образом. Для 99.9% из вас блекджек – это карточная игра, в которую играют в казино в окружении дам легкого поведения.

Но есть и другой «Блекджек».

«Блекджек» - так еще называется дубинка, выполненная из кожи и утяжеленная свинцом, обычно черного цвета, откуда и название. При размерах значительно меньше полицейских дубинок «Черный Джек» ничуть не менее эффективен в деле убеждения оппонента в неправильности, неправомерности и несправедливости его действий.

Так что псевдоним Шрайвера происходит отнюдь не от карточный игры.

[1] Как поживаете, герр Бунстер?

[2] Двадцать минут назад все было в порядке.

Глава 5

Я ухмыльнулся.

- Неужели ты ничего не понял? Это часть плана. Если бы я хотел просто выбраться с острова – я бы сюда не попадал! Я не сбежать хочу, а победить. Я отымею Игру и Корпорацию по их же собственным правилам, и хочу, чтобы весь мир видел, как я это сделаю. И я хочу, чтобы Корпорация тоже знала об этом: победа втихаря ничего не стоит. Про пацана, который в четырнадцать лет преподавал в МТУ, знают немногие. Про мое доказательство гипотезы Эстерле — Массера – вообще единицы. Когда я переиграю Корпорацию и выберусь с Острова с целой командой - обо мне узнает весь мир, и мое достижение никто никогда уже не повторит. Точнее, обо мне уже и так все знают – как раз благодаря дрону над моей головой. И чтобы воспользоваться всемирной известностью, мне осталось только вырваться отсюда. Так что, Блекджек? Будешь бороться за свободу или предпочтешь сдохнуть молодым от ножа в спине, как твои предшественники?

Шрайвер задумчиво подпер голову кулаком, подозрительно хмурясь.

В этот момент Ильза фон Айзенштайн спросила:

- Парень, а как ты заработал миллионы в двенадцать-то лет?

- Написал систему на основе нейросети, известную как «Домовой». Ее выкупила у меня компания, занимающаяся постройкой «умных домов», прикрутила взаимодействие с разными устройствами и выпустила почти без изменений. «Смартхауз-3» на самом деле создана мною.

- Ха, ну ты даешь, - присвистнула она. – Даже не верится, что такую славную штуку написал пацан-одиночка…

- А что, приходилось пользоваться?

Она кивнула:

- Да, я жила в таком доме непосредственно перед арестом. Это так и было задумано, что твой «Домовой» предупредил меня о группе захвата и пытался мешать им, блокируя двери и врубая музыку на полную громкость и прочие устройства? Я только благодаря этому предупреждению и ушла… Хотя потом все равно попалась, потому что не успела взять из тайника документы и деньги.

Я пожал плечами:

- Понимаешь, для «Домового» не существует законов. Это система, которая учится действовать в интересах хозяина, только и всего. Законы природы – они просты и понятны, и могут быть описаны числами и формулами. Компьютер легко может научиться определять врага по признаку наличия оружия и предупреждать владельца дома. А вот законы – штука сложная, не всегда рациональная и не всегда справедливая, и я не стал грузить систему сложными вещами. Потому «Домовой» просто помогал тебе, как мог, не вникая, кто там прав, кто виноват, кто террорист, кто коп. Он усвоил, что ты опасаешься полиции, из твоего поведения, но функцию выбора «стороны» я ему не дал. «Домовой» всегда на стороне владельца, как это и было мною задумано.

Фон Айзенштайн довольно дружески похлопала меня по плечу:

- Когда я скрылась поначалу с места – думала, что стоило бы поблагодарить создателя «Домового». Замечательная во всех отношениях штука, и не ее вина, что она не смогла предупредить меня до того, как группа захвата вывалилась из фургона.

- Увы. Фургоны групп захвата обычно без опознавательных знаков.

- Факт. А как тебя зовут-то?

- Можешь звать меня Профессором. Меня так все везде звали с четырех лет, даже родители, чаще, чем по имени.

- Ну что ж, Профессор. И в чем твой план?

Я указал пальцем вверх:

- А вот этого я при дроне не скажу: прикроют возможности, если заранее узнают. Мы можем поговорить об этом в доме, при условии, что вся толпа станет вокруг дома и начнет горланить какую-нибудь песню, чтобы помешать направленным микрофонам камер и дронов.

- Ладно, послушаем, чего расскажешь, - сказал Блекджек и крикнул: - эй, Матесон, построй людей вокруг дома и запевай что-нибудь похабное, как ты умеешь.

- Стой, Блекджек, - сказал один из его телохранителей, - а что, если это все план по твоей ликвидации? Другой «тюлень» на острове – это неспроста…

Шрайвер поморщился:

- Хотели бы убить – убили б в тюряге… А за что Вогель попал сюда?

- Его жену угробили в клинике в результате грубой врачебной ошибки вкупе с халатностью. Макс не стал дожидаться правосудия и убил кучу сотрудников клиники, перестреляв почти всех, имевших хотя бы минимальное отношение к смерти его жены.

Блекджек вздохнул:

- Понимаю его. Видел его Лидию на семейной встрече нашего взвода… даже немного завидовал. Она более чем стоила возмездия. Ладно, идемте в дом.

- Но только между четырьмя глазами. Максимум еще Ильза.

- Маркус мой советник, он толковый мужик.

- Но людоед. Я не доверяю людям, имеющим психику, отличную от моей, потому что не могу предсказывать их поступки. Без обид, Маркус.

Он вздохнул с наигранной печалью:

- Вообще-то, это было по согласию…

- Ага. Только ворарефилия была не только у твоего любовника, она есть и у тебя. Как я уже сказал – ничего личного, я предпочитаю иметь дело с теми, чья голова работает аналогично моей.

Мы втроем вошли в хибару и сели за стол, Шрайвер крикнул, чтобы начинали петь – и вся орава загорланила на нескольких языках, кто что горазд.

- Ну давай, Профессор, излагай свой план, - сказал Шрайвер, наклонившись вперед.

- У меня их несколько. Первый вариант заключается в том, чтобы взять заложников, желательно не принадлежащих к «восьмерке». Правовой статус территории двоякий, для стран «восьмерки» это запретный остров «вне человечества», где не имеет права находиться ни один гражданин «восьмерки». Но для всех остальных государств, не присоединившихся к «хартии об изгнании», Остров продолжает оставаться территорией под протекторатом «восьмерки». Если, предположим, на острове окажется бельгиец или швед – его захват нами будет расцениваться как террористический акт на территории «восьмерки». Не вдаваясь в подробности, возможен вариант договора с той же Швецией: политическое убежище в обмен на освобождение заложников. С учетом того, что все, попавшие на остров, считаются такими, в отношении которых было осуществлено наказание – мы получаем иммунитет к преследованию за все наши прошлые преступления. Это поставит «восьмерку» перед необходимостью пересматривать «хартию изгнания» - но на нас этот пересмотр уже не будет распространяться.

- Ты всерьез веришь, что нас выпустят, если у нас будут заложники? - спросила Ильза.

- Да, особенно если среди заложников будут израильтяне.

- Не поняла?

- Когда-то Израиль выпустил из тюрем тысячу сорок семь террористов, чтобы освободить одного своего солдата. Если мы получим хотя бы одного еврея из Израиля – это наш билет. Нас всего несколько десятков, мы менее опасные преступники, нежели террористы…

- Вообще-то, мы и есть террористы, - хмыкнул Шрайвер.

- Вы враги американского государства – не Израиля.

- Осталось придумать, где найти заложников.

- Легко. Тут бушуют сильные штормы, рядом пролегает авиационный маршрут. Например, год назад в десятке километров упал в море пассажирский лайнер, все погибли. Пилоты попросту заблудились в грозу. Если бы у нас была радиостанция – мы могли бы навести терпящий бедствие самолет на нашу лагуну, а затем спасти, кого сможем. Вот тебе и заложники, причем мы уже будем в глазах общества не террористами, а героями-спасателями. А что удерживаем заложников – ну, мы же просто хотим награду за спасение.

- Тут у меня аж два замечания. Во-первых, из-за статуса острова тот же Израиль может попытаться провести спецоперацию, а «восьмерка» закроет глаза, типа, не наша юрисдикция, ничего не знаем.

- Да, черт побери, это вполне возможно! Именно поэтому я пришел договариваться с тобой, а не со сбродом из «апачей». Ты же «тюлень», лучший в мире войсковой спецназ, с боевым опытом, командир и лидер! Я обеспечиваю интеллектуальные нужды нашего освобождения, а ты обеспечишь военную силу.

- Из этого сброда трудно сделать боеспособный отряд…

- А я и не обещал тебе, что будет легко. Хочешь на свободу – приложи усилия. Впрочем, спецоперация возможна, но не против нас, а против «восьмерки». Вывезти нас с Острова тайком вместе с заложниками намного проще, чем воевать с нами. Особенно если у нас будет хорошо натренированный состав во главе с «тюленем».

- Допустим. Только у нас нет радиостанции.

- Будет. На Острове и на дне у берега есть достаточно материалов, из которых я смогу собрать любительскую радиостанцию. Хотя достать материалы будет не очень просто. Итак, это был первый вариант.

- А второй?

- Побег. Если против нас проведут спецоперацию – спецназу надо будет как-то сюда добраться, что дает нам возможность захвата их транспортных средств. Это самый рискованный план, впрочем. Далее, третий план, самый простой, заключается в том, чтобы взять в заложники не каких-то там пассажиров авиалайнера, а саму корпорацию «Int Inc.».

- Это каким же образом?

Я ухмыльнулся:

- Схватив их за самое болезненное место… за кошелек. Что продает корпорация? Зрелища!!! Она транслирует происходящее на острове насилие и зашибает колоссальное бабло. А теперь представь себе, что ты захватишь остров, включив всех в свою группировку и истребив всех несогласных. Ты – единоличный правитель Острова, и у тебя монополия на насилие. На острове не происходит ничего без твоего согласия. Ты понимаешь, что это значит?

- Господи, - выдохнула фон Айзенштайн, - это же гениально! Гениально и настолько просто, что я чувствую себя дурой первый раз в жизни! Джейсон, почему мы сами не додумались до этого!

- Наверное, я тут самый тупой, - сказал Шрайвер, - потому что не понимаю, какие преимущества это нам даст? Нет насилия – нет рейтинга – нет контейнеров. Мы тут от голода передохнем.

- Не передохнем, этот остров способен прокормить двести-триста человек даже без сельского хозяйства. А Компания просто лишится прибыли. Раз – и все, денег нет! Она быстрее сдохнет от финансового голода, лишившись своего главного источника дохода. Как только ты возьмешь под контроль весь остров – Компания будет вынуждена идти на уступки. Поверь мне, если ты заставишь всех подчиняться тебе – я заставлю Компанию подчиняться нам. Я знаю все самые лучшие способы заработка рейтинга. Не тех очков, которые Компани тебе начисляет, а рейтинга самой Компании в сетях массового вещания.

- А что, если Компания нас за такое дисквалифицирует? Даже в нарушение своих же правил – раз, и все, игра окончена.

Я вздохнул.

- Джейсон, что такое дисквалификация? Это отключение тебя от сервиса. Еще тебя будут при любой возможности показывать на ПЦП всем игрокам с пометкой, что ты приоритетная цель с повышенной наградой. И все. Да, дисквалифицированные живут очень мало, но когда ты будешь правителем Острова – тебе будет наплевать на дисквалификацию. Да вообще, можно отобрать ПЦП у всех рядовых «граждан» - и все. Корпорация перед тобой на коленях, беспомощная и отчаявшаяся, утратившая контроль над ситуацией и полностью зависящая от тебя.

- Звучит заманчиво, но это проще сказать, чем сделать…

Я снова ухмыльнулся:

- Видишь ли, я знаю не только ЧТО нам надо делать, я знаю также, КАК нам это делать. Если ты обеспечишь мне надежный человеческий ресурс – я обеспечу всем нам свободу. И напоследок… если ничто из этого не сработает – у меня есть аварийный план. Знаешь, как поймать льва, имея только клетку?

- Заманить?

- Нет. Заходишь в клетку и запираешься в ней, а затем производишь инверсию пространства относительно клетки. В результате в клетке оказывается весь мир, включая льва, а ты – на свободе. Если мы не сможем выбраться с Острова на свободу – мы превратим в свободу сам Остров. Нам надо только основать тут государство и добиться политического признания хотя бы одной страны.

- А вот это уже вряд ли нам удастся…

- Удастся. Да, для этого нам понадобится поддержка извне, но ведь я же сказал, что знаю, как это сделать.

Шрайвер скептически покачал головой:

- Вряд ли. Впрочем… как?

- У «апачей» есть некто Хулио Боливар, сын Хорхе Боливара, крупнейшего наркобарона. Парень попал на остров за убийство своей любовницы. Знаешь, как его используют «апачи»?

- Страшно и подумать, - хихикнула Ильза.

- Отнюдь. Он там жив и здоров, Боливар – главное сокровище «апачей». За сохранность сына папаня каждый день шлет «апачам» контейнер, в том числе с самым дорогим, что есть в игровом магазине для зрителей – выпивкой. Стоимость контейнера около полутора миллиона долларов. Каждый день. У Боливара есть огромные деньги и связи. Если у нас будет его сын – он обеспечит нас лучшими юристами мира, с которыми наши шансы выиграть международные суды будут очень высоки. Разумеется, прежде чем судиться с «восьмеркой» за независимость нашего государства, нам придется его фактически построить. Это небыстрое дело, но реальное. На свете куча государств c площадью куда меньше наших шестисот квадратных. Да, я понимаю, крошечный остров – не Калифорния, но тут ты будешь главным. Помнишь слова Катона про то, что лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме? Ты – диктатор, я премьер-министр. Лучше, чем ничего. А получив политическое признание, мы сможем отсюда уехать… если еще захотим.

- А как же я? – шутливо спросила Ильза. – Я тоже хочу портфель и кресло.

- Это не ко мне, - ответил я, - должности раздает диктатор. Но начштаба или министра внутренних дел он тебе даст, я думаю.

Шрайвер криво ухмыльнулся.

- Ладно, допустим. Какой план мы будем пытаться осуществить в первую очередь?

- Никаких очередей – все сразу. А дальше какой первый сработает. Итак, первое: кто-то из вас двоих пойдет, куда я скажу, и приведет игрока, который там прячется. Лучше, чтобы это была ты, Ильза.

- Почему я?

- Маргарет Сноу – последний оставшийся в живых игрок из второй партии. Она посадила или выбросила свой ПЦП, нашла укромное место и живет там уже несколько лет. До сих пор ее там никто не нашел, но иногда она попадает на камеры, и ее убежище я вычислил. Как вы поняли, игрок, изучивший Игру до попадания на остров, имеет огромное преимущество…

- Что в ней такого?

- Третья партия игроков подписала документ с новыми правилами, но изменения правил не действуют на более старых игроков. Сноу – единственный игрок со старыми правилами. Важное отличие в том, что мы за порчу имущества Корпорации получаем предупреждение, а потом дисквалификацию, но в первом варианте правил предусмотрены только штрафы рейтинга, который у нее и так нулевой. Проще говоря, Сноу может невозбранно ломать камеры по всему острову и сбивать дронов, и ее нельзя за это даже дисквалифицировать. Позднее, когда мы захватим весь остров, дисквалификация перестанет нас волновать, но вначале нам надо разделаться с «апачами». Потому будет лучше всего, если за ней пойдешь ты, Ильза. Если послать кого попало – случиться может всякое, ее могут изнасиловать, к примеру. Сноу – в будущем наша «противовоздушная оборона», нам придется дать ей винтовку и научить стрелять, недопустимо, чтобы она имела на нас зуб.

- Понимаю.

- Дальше что? Война против «апачей» нам в данный момент вряд ли по силам, - сказал Шрайвер. – Их больше, и толком никто не знает, где их основная база…

- Я знаю. В том месте есть естественные пещеры, которые я обнаружил со спутника, или что-то очень похожее на них. И пещеры – еще одна причина захватить их базу, потому что отбиваться от спецназа мы, если что, будем именно там. План у меня есть, но он требует некоторой подготовки армии, так сказать. Нужно дать бойцам хотя бы мизерную толику того, что знаешь и умеешь ты. Но начинать тренировки сейчас нельзя, потому что «апачи» узнают о готовящемся нападении, если не сами, то по телевизору или Боливар их предупредит письмом, опасаясь за выживание сына во время боя. Потому последовательность такая: находим Сноу, учим стрелять, затем Сноу производит тотальную зачистку нашей части острова от камер и занимается обороной от дронов. И вот тогда начнем подготовку к войне – в полной тайне.

Шрайвер и фон Айзенштайн переглянулись, затем Блекджек сказал:

- Не то, чтобы я сильно поверил в реальность всего этого, но делать что-то лучше, чем не делать ничего. Попытка не пытка, нам все равно нечего терять. Ильза, возьми несколько человек и приведи эту Сноу.

Я внутренне улыбнулся: получилось.

- Ну раз мы договорились – мне нужен фонарь. Подам сигнал Вогелю.

Глава 6

Утро в «пиратском лагере» определенно началось не так, как ожидал кто-либо по «ту сторону экрана».

На небольшой площади лагеря собрались, образовав большой круг, все, не занятые на постах – то есть, порядка семидесяти человек. Шныряющие вокруг дроны, конечно же, сразу подлетели поближе: ежу ясно, сейчас что-то случится.

Пора.

Я вышел из хижины Блекджека, по совместительству штабной, неся на плече большой и страшный топор. В кольце уже собрались две группы по пять человек, потом следом за мной появился сам Блекджек, опершийся на стену с видом наблюдателя, а потом вышли еще два мордоворота, волочившие удерживаемую под руки Ильзу, чья голова бессильно повисла.

Я почти чувствую, как напряглись зрители по всему миру, и могу только догадываться, в каком ужасе сейчас фанаты Ильзы. Дроны даже подлетают ближе, хотя с их-то оптикой это ни к чему.

- Оператор, меня чуточку более крупным планом, пожалуйста! – говорю я ближайшему дрону, зависшему в десяти метрах от меня, - поздороваюсь я с телезрителями…

Дрон подлетел еще на метр ближе, давая понять, что все внимание его оператора сосредоточено на мне.

Тут я обернулся и сказал:

- Ильза, тысяча чертей, ты можешь стоять прямо и гордо, а?! На своих двоих, а не висеть, как тряпка?!

Она приняла более прямое положение и огрызнулась:

- Я бы на тебя посмотрела на моем месте…

- А не надо было бухать так, словно ты уже получила билет с Острова! Так, чья сегодня очередь дрова рубить?

- Моя, - сказал бородатый крепыш слева от меня.

- Держи. – Я бросил ему топор и снова взглянул в объектив: - ну что, дорогие зрители, как я вас обвел вокруг пальца? Надеюсь, там никто из фанатов нашей Ильзы от инфаркта не помер. Жизнь скучна, если без адреналина… В общем, шутка шуткой, но шоу у нас тут сейчас будет. Так, господа операторы, внимание на людей слева и справа от меня. Этот – Родни Кейн, редкий социопат и маньяк-поджигатель. Вы, зрители, его толком и не знаете, потому что он всего-то сжег многоквартирный дом, чтобы отомстить домовладельцу… Правда, там сгорела еще и пара опустившихся алкашей, хотя я бы за это дал Родни медаль, а не пожизненку… В общем, мужик с огоньком. А это – Абу Сингх, известный почти всему миру как «Сингапурский Бомбер»… Ну да его вы и без меня знаете, он, как-никак, знаменитость, убить по всему миру свыше сорока человек при помощи бомб в письмах и посылках и остаться неизвестным – дело непростое, знаете ли. Кейн и Сингх согрешили против «кодекса пиратов» - Родни посягнул на имущество сотоварища, Абу поднял руку на другого «пирата» – и оба должны быть за это наказаны. Блекджек пару дней колебался, какие кары им назначить, но тут, к вашей радости, появляюсь я: уверен, вам понравится придуманный мною способ наказания!

Американец и индус заняли места друг напротив друга, сверля взглядом оппонента, за спиной у каждого стали по четыре человека.

- Как вы уже догадались, они будут драться друг с другом. Дорогие зрители, смотрите внимательно на парней рядом с нашими дуэлянтами – это оруженосцы, назовем их так. У них – боксерские бинты, кастет, дубинка и нож. И чем наши гладиаторы будут сражаться, зависит от вас! – я выдержал театральную паузу и продолжил. – Правила очень просты. Вы начинаете голосовать за первого оруженосца того бойца, которому желаете победы. Как только первый оруженосец набирает двадцать голосов, он вручает бойцу бинты и уходит, а вы начинаете голосовать за второго, чтобы ваш боец получил кастет – и так далее. Если оруженосцу прилетает больше нужного числа голосов – все, что сверху, засчитывается следующему. Обращаю ваше внимание, что если хотя бы один боец получит последнее оружие – нож – бой будет продолжаться до смерти одного из дуэлянтов, в противном случае Блекджек остановит бой, когда посчитает, что полученной ими взбучки достаточно, нам ведь не нужны калеки.

Я выдержал еще одну паузу, окинул взглядом собравшихся, сосчитал зависших дронов. Все по плану, ажиотаж обеспечен, и время выбрано удачно: у нас утро, у большинства аудитории Игры – день или вечер.

- Первые оруженосцы – шаг вперед! Начинайте голосовать, дорогие зрители! Хотите, чтобы американец начистил рожу индусу – голосуйте за оруженосца Родни! Если ваши симпатии на стороне Сингха – голосуйте за его оруженосца! Вы – жертва или родственник жертвы «почтового бомбера»? Голосуйте за оруженосцев Родни Кейна, он будет вашим орудием возмездия! А если вы – родня жертвы поджигателя… Хотя стоп, это я уже несу чепуху: ну какая там родня у двух сгоревших алкашей…

Тут окружающие меня «пираты» заржали: не потому, что так было запланировано, а от души.

Как я и рассчитывал, голоса посыпались сразу, причем больше именно тому, кому я ожидал – Кейну. Расчет был на то, что в Сингапуре вечер, сингапурцы у телевизоров – а среди них больше всего жертв Сингха. Все-таки, Родни Кейн – абсолютная серость, он даже дом поджег в состоянии алкогольного опьянения. У него обычный мозг и обычное мышление – а значит, для меня он предсказуем и управляем, чего нельзя сказать о склонном к насилию и деструктивному поведению террористе-психопате. Так что мне будет удобнее, если Кейн убьет Сингха, а не наоборот.

Не прошло и двух минут, как первый оруженосец Кейна набрал двадцать очков рейтинга. Он вручил Родни бинты и отошел на задний план.

- Браво, дорогие зрители! О, тут даже с небольшим перебором… Ну-ка, следующий этап – кастет! Голосуйте за второго оруженосца, вот за этого! Что там у Сингха… ой, у меня хреновое предчувствие для него! У него пока не набралось даже на бинты!

Всего за пять минут Родни последовательно набрал еще на кастет, потом с пробуксовками - на дубинку, а потом дело заглохло. Сингх с не меньшим трудом получил бинты, второй оруженосец не собрал и десяти очков.

- Ну что же, дорогие зрители! – возвестил я аки настоящий шоу-мен. – Вы решили, что быть Сингху битым! А те из вас, которые думают, что так нечестно… Срочно переключайте канал, в Игре честности нет, это вам не футбол… хотя в футболе тоже полно мухляжа!

Я повернулся к Блекджеку и развел руками, мол, у меня все. Он с ленцой кивнул двоим дуэлянтам, те стали друг напротив друга и приготовились к бою.

- Начали! – зычно скомандовал Блекджек.

Все происходящее наперед спланировано и теперь мы играем этот спектакль как по нотам. Причем зрители – они не только у своих экранов, главная «аудитория» нашего шоу – «пиратская братия». Наша задача – показать им, кто есть кто. Я играю роль шоу-мена, клоуна, который веселит публику и мочит шутки, а у Блекджека – роль фактического лидера. Я веду это шоу, находясь в центре внимания, а Блекджек хоть и стоит в тени – именно по его команде тут все происходит.

Мы-то понимаем, кто тут на самом деле главный: я – мозг, Блекджек – хребет. Мозг и хребет друг без друга не могут ничего, но так уж в природе устроено, что команды подает головной мозг, находящийся в хребте спинной рассылает эти команды дальше. То есть, со стороны не очень умного «пирата» это выглядит так, словно я – главный, и вот как раз этого нам надо избежать. Блекджек правил железной рукой до моего появления, и показать, что теперь «условно главный» я, никак нельзя. Просто потому, что лидер, которого преспокойно смещает пацан – не лидер в глазах обычных пиратов. Ну а я – тоже не лидер де-факто, у меня нет навыков управления такой бандой, как нет и силы, чтобы отстоять место лидера. И любые мысли о том, что Блекджек размяк, весьма и весьма чреваты.

Драка без правил тем временем перешла в борьбу без правил: Сингх, ловко подставив предплечье под основание дубинки, выбил ее из руки Родни. Американец не остался в долгу и врезал индусу кастетом, после чего они сцепились и упали в песок. Кастет, надетый на пальцы, так просто не отнять, но выяснилось, что не очень-то и большое преимущество он дает: когда лицо противника в тридцати сантиметрах, сильно ударить не получится, к тому же Сингх, при чуть меньшем весе и силе, оказался ловчее.

Две минуты спустя противники, катаясь по земле, уже разбили друг другу лица и сыпанули в глаза песком. Драка пошла практически вслепую, затем Кейн умудрился ногами оттолкнуть Сингха, оба вскочили на ноги, размахивая кулаками. Индус, ориентируясь по слуху, удачно ударил ногой, попав Родни в пах, но кулак с кастетом уже летел по не менее удачной траектории. Удар, хоть и скользящий, пришелся в челюсть Сингха, после чего бой де-факто закончился: индус свалился, как подрубленный, американец, схватившись за пораженный орган, упал на колени.

- Что-то они не очень долго продержались, - громко сказал я. – Ну да это ж вам не кино, тут все всерьез и быстро. На ножах так вообще все закончилось бы в считанные секунды. Пока у меня все, от имени Ильзы спасибо за ваши голоса – ей как раз надо похмелиться! Шучу! Так, у кого там топор – двигай за дровами.

Блекджек отлип от стены и указал пальцем на оруженосцев:

- Вы – ко мне. Этих двоих тоже притащите, как оклемаются до вменяемого состояния.

Он повернулся и пошел в хибару, мы с Ильзой – за ним следом.

Когда мы оказались внутри, Блекджек сказал:

- Неплохо ты это провернул. Восемьдесят с гаком очков просто на ровном месте, из воздуха. Мне, признаться, не приходило в голову превратить дисциплинарные меры в шоу…

Я уселся на колченогий стул и забросил ногу на ногу.

- Чтобы это не заставляло тебя чувствовать себя тупым – вот простой факт. Способ лечения холеры был найден спустя двести лет после того, как это стало возможным с точки зрения развития науки. Не потому, что врачи были тупыми, а потому что для этого нужно быть еще и химиком. Вопрос не в интеллекте – а в багаже знаний. Рингер открыл состав, названный его именем, только в конце девятнадцатого века, проводя исследования, с холерой не связанные. Есть куча других открытий, которые можно было совершить лишь на стыке наук, и потому они были сделаны много позже фактической возможности, только когда нашелся ученый, совмещающий все знания в одной голове. Тут то же самое. Ты – военный, да еще и «тюлень», скрытный и незаметный. Устроить шоу ты не мог лишь оттого, что это в принципе противоречит твоему способу мышления.

Тут в хибару начали набиваться «оруженосцы», притащившие под руки бойцов, которым уже оказали минимальную помощь и промыли глаза. Блекджек быстро прочел им проповедь о пользе дисциплины и вреде ее несоблюдения и отправил восвояси, а затем забрал у оруженосцев их ПЦП и подсчитал очки.

- Неплохо, - сказал он, сверившись с записями, - девяносто шесть очков. Так, парни, заказывайте виски.

С учетом того, что бутылка виски стоит пять очков, мы разжились семнадцатью бутылками высокоградусной жидкости: «оруженосцы», которых Блекджек выбрал из числа самых добросовестных и дисциплинированных бойцов, получили по бутылке на четверых. Они, конечно же, малость скисли от осознания того, что аж семнадцать бутылок проплыло мимо, но реалии им были разъяснены еще вчера: бутылка на четверых на ровном месте и без малейших усилий – это что-то, альтернатива – ничего не получить. К тому же, Блекджек четко до них донес, что быть «оруженосцем» - это поощрение, а вообще виски нам нужно для дела: жидкость с содержанием спирта в шестьдесят пять процентов – это очень горючая жидкость, и потому «апачей», которые алкоголь из посылки Боливара выпивают в тот же день, ждет очень горячий сюрприз.

Затем Шрайвер снарядил шесть человек вместе с Ильзой на поиски Маргарет Сноу и повернулся ко мне:

- Что у нас дальше по плану?

- Пока мы не наладим сам знаешь какую оборону – ничего такого, что возбудит подозрение противника. Хотя кое-что можно сделать… Бумага есть?

Я начертил схему острова и обозначил ориентиры:

- Вот тут находятся ключевые точки. Девяносто процентов новых игроков выбирают для высадки горную часть острова – там безлюдно. Идея в том, чтобы расставить посты и оперативно ловить новоприбывших, увеличивая таким образом нашу численность.

Блекджек почесал затылок.

- Нам не все подряд подходят. Понимаешь, есть люди, которые в принципе не могут быть солдатами. Не способны работать в команде, уживаться с другими, признавать авторитеты…

- Я знаю. Потому, когда мы поймаем нового человека, я сразу расскажу тебе, кто есть кто.

На лице Шрайвера появилось неподдельное любопытство:

- А откуда ты это узнаешь? Ты мог изучить тех, кто попал на остров до тебя, но вот тех, кто попадет после…

- Их я тоже изучил. На момент, когда за мной приехали копы, в странах «Восьмерки» имелось восемьсот пятьдесят два человека, находящихся либо под следствием, либо под судом по делу об убийстве или похуже и с высокой вероятностью обвинительного приговора. Я изучил дела их всех. Свыше пятисот человек абсолютно точно виновны. Для простых людей их вина не очевидна, но шансы на оправдание у них невелики.

- Профессор, ты изучил и запомнил дела восьми с половиной сотен людей?!

-… В дополнение к делам всех игроков на Острове. Что тебя так удивляет, Блекджек? Александр Македонский знал в лицо и по имени всех солдат своей армии, или как минимум всех македонцев, а это несколько десятков тысяч человек. Ким Пик помнил дословно все прочитанные им книги и мог рассказать, как доехать из точки А в точку Б в любом крупном американском городе, в том числе в тех, в которых никогда не бывал. Живой GPS-навигатор. В плане памяти на адреса и лица Ким с Александром меня превосходят немножко, но дела менее чем двух тысяч человек – так, пустяк для того, кто выучил двадцать шесть языков.

- Ты говоришь на двадцати шести языках?!

- Не считая двух родных.

* * *

Ильза вернулась к вечеру и привела с собой малость одичавшую женщину лет сорока с чем-то на вид: Маргарет Сноу сильно сдала за время, проведенное на острове.

- Пришлось связать и привести на веревке, - сказала Ильза, наливая себе на два пальца виски, - потому что она никак не верит, что ее тут не убьют и не съедят. Что с людьми одиночество делает…

По моему указанию Сноу посадили за стол, освободили одну руку и поставили перед ней открытую жестянку с тушенкой.

- Маргарет, - сказал я, сидя напротив, - мы не собираемся тебя есть, у нас еды хватает. Мы тебе не враги – напротив, мы хотим дружить. Ты поможешь нам выбраться с острова и выберешься вместе с нами. Ильза, налей ей немного, что ли.

Виски подействовало очень быстро: алкоголь притупляет чувство страха, и паническое ожидание неминуемой смерти слегка отпустило Сноу. Ровно настолько, что она начала кое-как соображать и задавать закономерные вопросы.

- Как я вам помогу? Если б я могла выбраться, я бы…

- Ты не можешь. Никто не может. С Острова нельзя выбраться самостоятельно. Но все вместе мы выберемся.

- А что должна буду делать я?

- Для начала – ты сломаешь все камеры на нашей части острова. Это довольно много работы...

- А почему вы сами не сломаете?

- Ты – единственный живой игрок со старыми правилами. Нас за порчу камер дисквалифицируют – а тебя только оштрафуют на рейтинг…

- У меня его нет.

Я ухмыльнулся:

- Ну значит, ты будешь ломать камеры, а Корпорация – скрежетать зубами от собственного бессилия. Потом мы дадим тебе винтовку, научим стрелять – и ты будешь охранять наш лагерь от летающих дронов, чтоб не шпионили. В общем, Маргарет, смотри сама: у нас тут организованная группа людей, которые сообща добывают еду и защищаются от чужаков. Тут никто никого не убивает и не ест, жесткая дисциплина. Не далее как сегодня утром два нарушителя оной в наказание начистили друг другу рожи… Вот так, путем командной работы, мы собираемся поиметь Корпорацию и Игру и обрести свободу. Думаю, у тебя нет лучшей перспективы, чем примкнуть к нам.

Она чуть поразмыслила и спросила:

- А в чем суть плана, как выбраться с острова?

- Это военная тайна, знаем ее только я и Блекджек. Он тут командир, я начштаба. Если коротко – я попал на Остров умышленно, имея заранее подготовленный план. Если учесть, что я закончил школу в шесть, а в четырнадцать начал преподавать в университете – план, разработанный моей головой, чего-то да стоит.

После того, как Сноу поела, Ильза отвела ее в «женскую» хибару. Там ей будет спокойней и безопасней.

* * *

На следующий день рано поутру группа, вышедшая, чтобы пополнить запасы воды, обнаружила на полпути воткнутую посреди тропинки палку с привязанной к ней запиской.

«Апачи» предложили переговоры.

Глава 7

На следующий день рано поутру группа, вышедшая, чтобы пополнить запасы воды, обнаружила на полпути воткнутую посреди тропинки палку с привязанной к ней запиской.

«Апачи» предложили переговоры.

- Интересный поворот, - заметил по этому поводу Блекджек. – Я всегда с подозрением относился к совпадениям…

- А где тут ты видишь совпадение? Просто они хотят узнать, нет ли и для них возможности примкнуть к нашей операции, скажем так, и, что более важно, не содержит ли наш план угрозы для них.

Ильза усмехнулась:

- А они не дураки, быстро просекли, что к чему. Мы только-только собрались…

- Тихо, давай без «мы только-только». Нас прослушивают направленными микрофонами сто процентов времени, и упоминать детали плана, если вокруг дома не стоит горланящая толпа, нельзя.

- Ладно, поняла. Вроде как теперь план под угрозой, да, Профессор?

- С чего бы вдруг?

- Хочешь сказать, ты предвидел, что они могут что-то заподозрить?

Я покачал головой:

- Я абсолютно точно знал, что если они не заподозрят сами, то заподозрит и предупредит их Боливар-старший. Ну ты же понимаешь, чтобы построить наркокартель номер один в мире и оставаться непойманным по сей день, нужно быть очень умным и подозрительным человеком. «Апачи» при любом раскладе начали бы что-то подозревать. Впрочем, признаюсь, я считал маловероятным, что они захотят о чем-то договариваться.

- Почему?

- Там среди верхушки нет ни одного человека, обладающего одновременно высоким интеллектом, чтобы вести переговоры, и действительно железными яйцами, чтобы заявиться к врагу в логово, на Острове, как ты и сам знаешь, белые флаги и прочие правила честной войны не действуют. В принципе, пара отчаянных человек у них есть, но они не на верхушке иерархической пирамиды и с ними уже нам говорить не о чем. Возможно, что-то изменилось в раскладе… Кстати, я придумал дело для Маркуса. Пусть смотрит телевизор безостановочно и запоминает все, что увидит, а раз в сутки сообщает мне вкратце об увиденном. К нему в напарники для этого можно поставить еще кого-нибудь, достаточно умного. Симмонс еще жив?

- Да, вполне, - ответил Блекджек.

- Он сгодится, все же бывший коп.

- Хорошо. А что ответим «апачам»?

- Пусть приходят, нас это ни к чему не обязывает. Послушаем, что скажут. В общем, напиши, что если придет кто-то из «верховных вождей» - мы гарантируем ему свободный вход и выход.

Палку с письмом оставили на том же месте, прицепив к нему ответ. В принципе, я не учитывал такую возможность, да и сейчас не вижу особого потенциала – но кто знает. В таком непредсказуемом месте возможно все, что угодно.

* * *

К обеду палка исчезла, и по этому поводу у нас состоялось оперативное совещание.

- Совсем хреново у нас с постами, - сказал я. – Палка исчезла средь бела дня. У нас из-под самого носа считай. На тропе к водопою появляется человек, забирает палку и уходит, и его никто не заметил.

- Ну, так там из постов – один часовой со стороны лагеря и один на скале, - заметила Ильза. – Строго говоря, на пятьсот метров клагерю подобраться нетрудно, заросли кустарника, все такое… И часовые так себе.

- Это надо менять. Мы, просто между прочим, собираемся произвести что? Вслух не говорю, но вы поняли. Нет смысла убирать камеры, если к лагерю можно так близко подобраться.

- Кстати, да, это упущение, - согласился Блекджек. – Часовых получше нам неоткуда взять, чай, не римская армия, где за сон на посту полагалась казнь… И то, часовые стоят у нас по другой причине: когда один вдруг упадет, это признак, что на нас напали. Сигнализация, типа. Но вот кусты… Да, это то, что можно легко исправить.

И он исправил: к вечеру группа «пиратов» подчистую вырубила окружающий кустарник, правда, пока только вокруг лагеря.

А совсем уж вечером часовой сообщил, что видит человека с белым флагом.

Парламентером оказался некто Хорст Шоннагель, больше известный как «нюрнбергский снайпер». Он вошел в книгу рекордов Гиннеса как человек, получивший рекордное число пожизненных сроков – аж сто сорок семь – за то, что в состоянии сильного опьянения открыл стрельбу по пивному фестивалю в Нюрнберге. Правда, на самом деле он был совсем не снайпер, а обычный бюргер, и от его пуль погибло всего лишь шестнадцать человек, при том, что стрелял он в толпу с трехсот метров. Остальная сотня с гаком погибла в давке, но Шоннагель справедливо получил свои пожизненки за всех.

Его обыскали и привели к хибаре Блекджека, где уже ждали его мы – я, Ильза, Лейбер и сам Блекджек, а также поблизости расселось несколько вооруженных бойцов.

- Гутен абент, герр шарфшутце! – сказал я. – С чем пожаловали?

- Верней будет спросить, с какими полномочиями, - поправил меня Блекджек.

- Это был мой второй вопрос, но ты меня опередил. Итак, герр Шоннагель?

- Я – четвертый по авторитету лидер нашей команды… из четырех. Так уж вышло, что отправили меня, потому что трое других рисковать не захотели. Хреново быть наименее влиятельным из всего руководства, да.

- То есть, никаких полномочий говорить от имени всех у вас нет, вы пришли просто прощупать почву, да, герр Шоннагель?

- Верно. Дело обстоит таким образом, - ответил он, переводя взгляд с меня на Блекджека и обратно, - что если существует некий реальный шанс изменить нынешнее положение вещей в лучшую сторону, то… скажем так, если Боливар вывезет двоих…

- Какой еще Боливар? – приподнял бровь Блекджек.

- Это цитата из О. Генри, - пояснил я. – Герр Шоннагель имеет в виду, что апачи тоже хотят «запрыгнуть на наш поезд». Ответ на ваш вопрос – «теоретически возможно, практически проблематично».

- Хм… Мы будем это обсуждать прямо здесь? У нас просто пара дронов над головой кружит.

- Пускай себе. Мы же не будем выдавать вам наши секреты.

- Ладно, и почему практически проблематично? – спросил Шоннагель.

- Смотрите сами. Мы по очевидным причинам вам не доверяем, вы и мы – враги. Что гораздо хуже, Корпорация может действовать через вас, чтобы разузнать, как я собираюсь ее поиметь. Отсюда следует, что никаких секретных планов мы вам не сообщим. Что автоматически переводит вас, «вождей», из разряда «первых в деревне» в категорию «вторых в Риме». Вам придется принять подчиненное положение и действовать по нашим инструкциям, что уже само по себе вас может не устроить. Еще хуже то, что такой режим не устраивает нас, потому что по получаемым инструкциям вы можете о чем-то догадаться. То есть, вариант союза «пиратов» и «апачей» как двух обособленных группировок неприемлем. Вот если бы «апачи» по волшебству превратились в «пиратов» - это очень сильно продвинуло бы нас всех к цели, но такого волшебства у меня в рукаве нет. А вас это устроит еще меньше, чем предыдущий вариант, потому что вы из лидеров превращаетесь в подчиненных, да к тому же вопросы доверия по-прежнему актуальны. И есть третий вариант ограниченного сотрудничества – это когда вы сидите на своей территории и не выходите за ее пределы. То бишь, не мешаете нам.

- И что мы выигрываем в случае такого, с позволения сказать, «сотрудничества»? – с иронией спросил Шоннагель.

- В большинстве возможных вариантов развития событий мы исчезнем с Острова и тогда вы автоматически станете его хозяевами, самой организованной силой. Однако в нескольких не очень вероятных случаях вы сможете, выражаясь образно, запрыгнуть в последний вагон нашего поезда задаром, не приложив к этому никаких усилий. Просто потому, что места хватит всем. Все зависит от того, каким именно способом я обыграю Корпорацию – у меня много домашних заготовок, но я не могу предвидеть, какая именно сыграет.

- Допустим. Тогда такой вопрос. Если все-таки попытаться действовать общими усилиями – какой «рабочий протокол»?

- Все не так просто, а верней – совсем непросто. У вас есть люди, нам не подходящие. Вы не задумывались, почему я предпочел примкнуть к «пиратам», а не к вам?

- Задумывались, - признался он, - но пришли к выводу, что дело в каких-то преимуществах вроде географического положения, занятой территории и так далее…

- Дело в людях, герр Шоннагель, и в качестве оных. У вас слабая дисциплина, полно непригодного сброда, куча внутренних противоречий и многоначалие. Вы – так себе команда. В теории мы можем договориться, но этот договор не будет равноправным. Если в результате мы выиграем – выиграем все, но вам придется слишком многим пожертвовать. Вы, «вожди», потеряете статус лидеров группировки, потому что двуначалие недопустимо. Блекджек – командующий, Ильза и Маркус – советники и высшее руководящее звено, я – начальник штаба. Вам остаются максимум должности командиров меньших подразделений. Вместе со статусом вы потеряете свое привилегированное материальное положение. Вы пойдете на такие потери? Может, и пошли бы ради того, чтобы обрести свободу – но тут снова вступает в дело фактор недоверия. Не только мы не доверяем вам, но и вы – нам. Но в целом дело обстоит так: мы можем выбраться с Острова и без вас, а вы без нас – нет. Соответственно, мы диктуем условия, а вы принимаете или не принимаете.

- Не то чтоб мне очень нравилось услышанное, но свой резон в этом есть, - признал Шоннагель. – В таком случае – каковы в точности эти самые условия?

- Ой, а вот тут я навскидку не отвечу, для этого надо вначале нам посоветоваться. Но между собой, ясное дело. И потом, список условий – это уже технические вопросы. Принципиален же главный вопрос: на какие потери и жертвы вы, «вожди» и рядовые «апачи», готовы пойти? Если все то, что я озвучил, приемлемо – хорошо. Если нет – в списке условий нет необходимости.

- Хорошо, - кивнул собеседник, - тогда и нам надо посоветоваться. Мне прийти завтра?

- Плохая идея, герр Шоннагель. Вас не смущает перспектива прямо сейчас топать по ночному острову?

- А в чем дело? Меня неподалеку ждет охрана.

Я усмехнулся.

- Вот как раз в охране. Нет ли среди ваших охранников человека по имени Норман?

Лицо «нюрнбергского снайпера» начало удлиняться:

- Как вы узнали?!

- Я не знал. А этого Нормана вам в охрану назначил кто, вы сами выбрали – или он вызвался добровольцем?

- Он вызвался… Но как?!

- А когда вы сюда шли – кто вел? Вы или, может быть, Норман?

- Господи, да как вы угадываете раз за разом?

- Норман предложил провести всех по скрытому безопасному маршруту? Возможно, через овраг и потом вдоль прибрежных скал у самой воды?

Шоннагель только потрясенно моргал.

- Вы все рассказали так, словно были вместе со мной от самого лагеря… Как вы узнали все это?!!

Я постучал себя пальцем по лбу:

- Самый мощный мозг на планете в действии. Норман боится Хансена, Хансен у нас и хочет поквитаться с Норманом за жену и брата, и ему будет наплевать на любые наши договора. Так что наш союз – приговор для Нормана, он должен сорвать переговоры, если хочет жить. Он вызывается охранником, обещает провести безопасным путем – и ведет. На этом маршруте почти нет камер, потому на обратном пути Норман убьет вас и остальных и скажет, что это дело наших рук, переговоры сорвутся, и все шито-крыто. И никакой магии, никакого ясновидения. Просто мозг, хранящий множество данных и эффективно ими оперирующий.

- Охренеть… Он и правда собрался меня убить!

- Вот поэтому, герр Шоннагель, ночь вы проведете у нас под охраной: сами понимаете, шастать и высматривать у нас тут мы вам не дадим. А наш разговор остальные вожди узнают через час по телевизору – вот и посовещаются. Без вас, правда, но вы же все равно наименее влиятельный из всех.

Блекджек распорядился увести Шоннагеля и повернулся ко мне:

- Слушай, Профессор, ты сейчас все-все-все угадал только потому, что помнишь про Нормана и Хансена?

- Потому что я помню про них, про всех остальных игроков обеих группировок и учитываю возможные мотивы каждого из них. Ты ведь и сам уже понял, что Норману нужно сорвать переговоры любой ценой, не правда ли? Если б ты был на месте Нормана – как бы ты это сделал?

- Черт возьми… Да точно так же…

- Ну вот. Ничего сверхсложного, просто оперирование большим количеством информации на лету.

Ильза улыбнулась:

- Так ты, видать, не только компьютеры хакать можешь.

- Угу, - кивнул я и повернулся к остальным зевакам, на лицах которых я увидел что-то вроде уважения: - господа пираты, завтра утром у нас будет охренеть какое шоу. Семерых назначит Блекджек, двоих – я. Мне нужны два человека, которые обустроят мою хибару. Гамак подвесят, стол сколотят и так далее.

Рук поднялся лес – ну как лес, просто все зеваки сразу же вызвались.

- Вон те двое сгодятся, - подсказал Шрайвер.

- Отлично. Вы двое, топайте в мою хибару и сделайте ее пригодной для моего обитания, остальная охрана может быть свободна. А я тут еще кое-что замучу на завтра.

Я задрал голову и поманил пальцами дроны.

- Эй, вы, карлсоны, летите-ка сюда. Есть разговор.

Как только лишние разошлись, я взглянул в камеру зависшего в двух мерах от меня дрона.

- Итак, дорогие телезрители. Я обращаюсь в первую очередь к жителям Нюрнберга. У нас тут в гостях «нюрнбергский снайпер» Шоннагель, а завтра будет супер-шоу с его участием. Я убедительно прошу вас обзвонить всех, кого вы знаете, зарепостить в соцсетях и так далее. Я хочу, чтобы завтра утром – ну то бишь у нас будет утро, а в Нюрнберге вечер - весь Нюрнберг сидел у телевизоров. А также все-все-все остальные, чьи родственники стали жертвами Шоннагеля. Завтра вашими стараниями будет офигенное шоу, такое, что кто не увидит – будет очень жалеть. Ну или не будет никакого шоу – тут уж от вас все зависит. У меня все, гуляйте, карлсоны.

- А что, слово, данное «апачам», мы держать не будем? – поинтересовалась Ильза.

- Конечно же, будем! Но и шоу будет, тут нет никакого противоречия.

* * *

Буквально двадцать минут спустя часовой на западной стороне сообщил, что видит какие-то световые сигналы. Сигналы эти оказались азбукой Морзе.

- Это Вогель, - сказал я Шрайверу.

- Чего он хочет?

- Присоединиться. Убедился, что я слов на ветер не бросал.

- Хм… У него даже телевизор есть?

Я ухмыльнулся:

- А разве я не показал, что умею зарабатывать рейтинг?

- И то правда, - кивнул Блекджек и повернулся к Зурите: - это свой. Дай Профессору фонарь, пусть просигналит Вогелю.

Встреча бывших сослуживцев прошла без особой помпы, и по этим двоим было незаметно, что однажды им довелось побыть и врагами.

Вогель просто вернул Блекджеку винтовку и спокойно заметил:

- Не думал, что однажды мы снова будем по одну сторону баррикад. Особенно по это сторону.

Блекджек криво улыбнулся:

- Ты уже давно на этой стороне. С того самого момента, как решил взять правосудие в свои руки.

Макс вздохнул и повернулся ко мне:

- Ладно, Профессор, и какой у нас дальше план?

- Мы обсуждаем планы, только когда вокруг штаба стоит орущая и поющая толпа, так что некоторое время побудешь в неведении. Но ты вовремя решил вернуться: я как раз задумывался о телохранителе. Да, и надо сказать «хозвзводу» сделать второй гамак в моей обители.

* * *

Наутро я выглянул из хибары и первым делом заметил некоторое оживление в лагере. На площади собралась небольшая толпа, чуть выше летают дроны. В общем, все ждут обещанного шоу, можно начинать.

Я подал знак, и Шоннагеля, уже связанного и пытающегося что-то прокричать сквозь кляп, притащили на площадь.

Выхожу вперед, как заправский конферансье, смотрю в камеры, улыбаюсь.

- Доброго времени суток, дорогие телезрители! И добрый вечер городу Нюрнбергу, надеюсь, вы все там уже собрались и запаслись попкорном? Короче, попкорн выкиньте, потому что кушать и наблюдать за тем, что тут сейчас будет, вредно для психики!

Глава 8

Выхожу вперед, как заправский конферансье, смотрю в камеры, улыбаюсь.

- Доброго времени суток, дорогие телезрители! И добрый вечер городу Нюрнбергу, надеюсь, вы все там уже собрались и запаслись попкорном? Короче, попкорн выкиньте, потому что кушать и наблюдать за тем, что тут сейчас будет, вредно для психики! Так, герр Шоннагель, хватит уже мычать, дыхалку-то поберегите, она скоро, неровен час, понадобится! Я и так знаю, что вы хотите сказать – мол, мы гарантировали вам безопасность, да? Гарантировали, но не вам. Гарантии безопасности распространялись на любого из верховных вождей, коих у «апачей» три штуки, а не на вас. И да, господа «апачи», вы нас крепко обидели! Прислать на переговоры высшего уровня вместо себя никчемного слугу, самого конченного и бесполезного человека – это ни в какие ворота не лезет! Обидно, крейсер мне в бухту! Вы что, думаете, я не знал, что Шоннагеля вы оставили в живых только чтоб он вам отхожие ямы копал да прислуживал, выполняя самую черную работу?! Ладно, хрен с вами, краснокожими. Итак, дорогие телезрители, дорогие жители Нюрнберга! Сейчас мы тут устроим такое же шоу, как герр снайпер устроил в Нюрнберге. Только теперь он будет уже не стрелком… Догадываюсь, как вы там радуетесь… рано радуетесь. Правила просты: мы отпустим Шоннагеля, и он побежит, а стрелок будет стрелять ему вслед. Видите вот этих людей? Вот это – герр Бунстер. Такой себе стрелок, прямо скажем, и боец не очень. И винтовка у него – сами видите какая, дерьмовенькая, потому что винтовку Блекджека он однажды уже просрал, кто ж ему даст нормальный ствол теперь? Вы не переживайте, он не обидится, так как по-английски не понимает. Три человека за ним – хранители боеприпасов. У каждого один патрон, и он отдаст его Бунстеру, как только наберет двадцать голосов… нет-нет, не спешите голосовать, дослушайте. Если все три патрона окажутся у Бунстера – вы сможете начать голосовать за следующих трех хранителей. Если хоть один наберет двадцать голосов – он отдаст патрон Кейси Райбеку. Райбек – второй стрелок. Вообще он повар, но стреляет хорошо, получше Бунстера, ибо в молодости был спортсменом. И винтовка у него – «Штейер Скаут» с оптикой, а не говно какое. Вообще вы и сами его знаете, это хороший игрок, набравший почти сотню рейтинга своими силами. Так вот, у Райбека тоже три хранителя патронов. Если Райбек получит хоть один патрон – он будет стрелять вместо Бунстера, что сильно снижает шансы для Шоннагеля. Но и это еще не все. Если Райбек получит все три патрона – вы сможете голосовать за третьего стрелка… Внимание, барабанная дробь! Да, барабанщиков у нас нет, но представьте, что есть! А третьим стрелком будет лучший боец Острова… Блекджек!!! Вы хорошо его знаете – калифорнийский террорист, у которого на руках столько крови, что его мало кто может превзойти… И жители Калифорнии жаждут его смерти еще больше, чем жители Нюрнберга – гибели Шоннагеля, но… увы. Шоу у нас про нюрнбергского снайпера. Как бы там ни было, но прямо сейчас Блекджек, в прошлом представитель сильнейшего спецназа в мире, известнейший террорист и феноменальная машина для убийства, может стать вашим орудием возмездия! Ну и винтовка у него – тоже лучшая на Острове, из самого ценного контейнера, такие используются морской пехотой США, а эти ребята уж точно не будут пользоваться чем-то посредственным! Правила те же – вы голосуете за его хранителей патронов, хотя ему, я думаю, три ни к чему… И это еще не все. Еще у нас есть наша суперзвезда – Ильза фон Айзенштайн! За нее можно проголосовать и просто так, за то, что она есть! Но сейчас у нее очень важная функция: она секундант. В буквальном смысле слова. Мы дадим Шоннагелю фору – шестьдесят секунд. За это время, чтоб вы понимали, даже посредственный бегун, подстегнутый ужасом, сможет добежать до зарослей. До них метров пятьсот. Но каждый голос, полученный Ильзой, будет отнимать у Шоннагеля одну секунду. Нет-нет, не спешите голосовать… есть еще кое-что. Если вы считаете, что смерть от пули для Шоннагеля – слишком милосердно… ладно. Вы можете наказать его еще страшнее. Еще более жестоко.

Я сделал паузу, перевел дыхание, стараясь не смотреть на едва не плачущего нюрнбергского снайпера, и снова взглянул в камеру.

- Самое страшное, дорогие телезрители, что вы можете сделать с Шоннагелем – это не голосовать вообще. И тогда мы его просто отпустим. Он вернется обратно к «апачам», к своей роли копателя отхожих ям и прислуги. Его изобьют за проваленную миссию, хоть в провале и нет его вины, и он продолжит влачить свое жалкое существование. Убирать дерьмо и мусор, питаться объедками, подвергаться побоям и унижениям и еще кто знает каким злоключениям. И самое страшное – что в конце тоннеля, полного боли и страданий, ему ничего не светит. Он все равно умрет рано или поздно – от болезней, дерьмового питания, или просто убьет кто-то спьяну. В общем, игра начинается! Решайте, какой участи заслуживает Шоннагель!

Трем помощникам Бунстера насыпало по двадцать очков менее чем за две минуты. Вперед вышли три помощника Райбека – и тоже набрали за пару минут, а затем получил три патрона и Шрайвер.

- Эй, Блекджек, - крикнул я в темноту дверного проема, - без тебя не обойдется!

Он появился, двигаясь с ленцой, одной рукой держа под мышкой винтовку, во второй - сигарета.

- Что там? Есть патрон?

- Все три.

Он затянулся и хмыкнул:

- Зачем мне три?

- Для гарантии, надо думать. Ильза, что у тебя?

Ильза с улыбкой показала мне свой планшет – сорок два очка. С учетом того, что стоимость очков в зрительских голосах прогрессирует – это просто огромная цифра, если набрана одномоментно, за один эпизод. Хотя что я удивляюсь, голосовал ведь целый город, очень сильно желающий Шоннагелю смерти.

- Вау! Ну вы даете, господа телезрители! Хотя признайтесь, вам просто нравится Ильза, ха-ха! Ладно, развяжите Шоннагеля! Не торопитесь, герр Шоннагель, разомнитесь хорошенько. Зрители хотят шикарного шоу – уж постарайтесь… Или не старайтесь. Если вдуматься, вы от быстрой смерти от пули будете убегать к мучительному, унизительному существованию… Не факт, что оно того стоит. Но решать, конечно же, вам…

Он повернул ко мне бледное лицо и сказал:

- Ты – чудовище. Бессовестный нелюдь.

- Сказал алкоголик, расстрелявший шумную толпу вместо того, чтобы заткнуть себе уши ватой. А совесть у меня очень даже есть. - Я повернулся к камере и сказал: - раз уж заговорили о совести… Год с чем-то назад на одной вечеринке я встретил студентку-полячку, случайно узнал, что ее брат погиб в Нюрнберге во время давки, и выстроил на этом всю свою стратегию… Прости, белокурая полька, я не помню ни твоего имени, ни лица, только что ты белокурая и с четвертым размером груди – да и ты меня тоже, может быть, не помнишь, мы с тобой оба были под не вполне легальными веществами. Но я помню тебя и то, что два часа с тобой были, пожалуй, лучшими двумя часами… ну, не в моей жизни, но в том году - точно. И каждый раз, когда я думаю о тебе, к приятным воспоминаниям примешивается чувство уязвленного самолюбия. Меня покалывает совесть за то, что я использовал твою личную трагедию как способ затащить тебя в постель, вернее, на тот диванчик в дальней комнате… И, в общем, лишь только завидев вчера «нюрнбергского стрелка», я сразу же вспомнил о тебе… Так что я очень постарался, сочиняя сценарий сегодняшнего шоу: надеюсь, ты прямо сейчас его смотришь. Считай это моей благодарностью за те два замечательных часа – и не поминай лихом, белокурая полька. Что ж, герр Шоннагель, пришел ваш черед немного побыть мишенью. Считайте мысленно до семнадцати и как досчитаете – начинайте двигаться зигзагом! У вас семнадцать секунд – Ильза, давай счет!

- На старт! – крикнула Ильза. – Внимание!! Марш!!!

И он во весь дух ломанулся в открытые ворота.

- Один! Два! Три!

- Блекджек, не оплошай, - сказал я, - нас смотрит как минимум весь Нюрнберг и, я надеюсь, та грудастая полячка!

- …Семь! Восемь! Девять!

- Это, Джейсон, ты бы взял на изготовку?!

- Сейчас, докурю.

- Докурю?! Времени нет!

- …Двенадцать! Тринадцать!!

- Не бросать же сигарету?

- Любишь на тоненького все делать?

- Шестнадцать! Семнадцать!!! Огонь!!! – воскликнула Ильза.

Блекджек только затянулся.

- Блекджек, что ты творишь?!! – завопил я.

- Да я успею, - и он снова затягивается.

- Твою ж мать за ногу, ты издеваешься надо мной?! Ты понимаешь, что если он уйдет, это будет трындец?! Нас обосрут во всех соцсетях, мы будем клоунами – верней, я буду клоуном, а ты – бездарью!!

- Да щас. Докуриваю!

- Докуриваю?!! Он пробежал больше половины!!! Стреляй давай, или хрена с два мы еще когда-нибудь увидим халявный рейтинг!!!

- Хреновая идея с секундантом. Рейтинг – хорошо, но интриги нет никакой, - сказал Блекджек, перебросил сигарету в другой уголок рта, повернулся к частоколу, вскинул винтовку и выстрелил.

- Ой блиииин! Ты промазал! Стреляй, уйдет же!

- Да ладно?

И в этот момент Шоннагель, которому оставалось до спасительных кустов метров десять, упал. Несколько секунд мы все молча наблюдали – а затем лежащий человек пополз вперед.

- А ведь уползет же! Стреляй!

- Не доползет.

Шоннагель прополз метра четыре и затих, на этот раз уже окончательно.

- Уф-ф! Ну, Блекджек, ты был очень близок к тому, чтобы запороть нам всем шоу! И то, вдруг он притворяется?

Шрайвер усмехнулся:

- Спорим, что нет? Я так думаю, зрители сейчас отхватили здоровенную такую порцию триллера.

- Зрители, говоришь?! Это я отхватил триллера по самое горло!!! Не дай бы бог он ушел – это было бы слово на шесть букв, вторая «и»! Фиаско!

Блекджек усмехнулся шире:

- Когда ты излагаешь свои невероятные многоходовые комбинации – я должен полагаться на твой хваленый супермозг, ибо ты умнейший из живущих, да? Мне кажется, тебе стоит начать полагаться на мои способности так же, как я полагаюсь на твои, ведь справедливо же, правда?

- Справедливо. Но впредь – предупреждай! А то я едва не поседел, пытаясь понять, то ли ты не врубился, то ли решил отпустить Шоннагеля!

- Договорились, - улыбается Блекджек. – Так что у нас по рейтингу?

Глава 9

Все это шоу прошло в точности по моему сценарию: демарш Блекджека был мною спланирован специально для рядовых бойцов. Блекджек вслух прямым текстом признает мой авторитет как мозга группировки, но при этом эффектно, с некоторым выпендрежем показывает, что именно он тут главный и самый крутой. Бойцы посмеиваются над незадачливым Профессором и преисполняются уважения к лидеру. Чего и требовалось добиться.

Затем мы, наконец, приступили к выполнению стратегических замыслов: Сноу под опекой небольшой команды, возглавляемой Вогелем, приступила к уничтожению камер.

В качестве алгоритма зачистки останавливаемся на стандартном способе подводного поиска, благо, бывшие «тюлени» хорошо его знают. Для старта берётся какой-то значимый и хорошо видимый ориентир. От него, по расширяющейся спирали, начинается работа: десять шагов, ещё десять, затем двадцать и двадцать. На следующем витке прибавляется ещё по десятку. Делать длину витка больше не позволяет видимость в кустах: есть риск чего-то не заметить или пропустить.

- Вы, главное, не забывайте наверх поглядывать. У Маргарет не такой глаз-алмаз, как у боевого пловца, может многое пропустить.

- Думаю, что здесь наши ошибки не так критичны, - ответил Блекджек. - Если даже что-то будет пропущено, по телевизору мы эту камеру так и так увидим. С утра следующего дня, соответственно, будет возможность пройтись старым маршрутом и добить недочищенное.

- Ты прав, но только в случае, если в Корпорации одни идиоты. Как только мы начнем «гасить» камеры, а потом подобиваем пропущенное, там сразу поймут, как мы находим то, что не нашли сразу, и перестанут транслировать с этих камер… В общем, ждём цифры.

Вогель уверенно заявил, что он уже по одному дню скажет, какова плотность устройств на квадратную милю и сколько времени понадобится на зачистку всего сектора. Ну, хорошо если так.

В качестве основного орудия труда Сноу вооружили длинной палкой с металлическим крюком на конце – камеры в основном пластиковые, кронштейны тоже, проблем быть не должно.

* * *

Пара следующих суток прошла под эгидой размеренной тривиальности.

Сноу постепенно добивает саму возможность наблюдать за нами. Вогель сообщил, что пару раз они натыкались на следы то ли одиночек, то ли чересчур разбитных наблюдателей противной команды, но в целом работа рутинная, без экстрима.

Результаты, как и ожидалось, мы наблюдаем по телевизору почти в режиме реального времени. Если поначалу нарисованная от руки схема острова картинкой из ящика покрывалась полностью, то теперь всё больше и больше сегментов нашей части закрашиваются нами: это означает, что за последние шесть часов с данного участка не было подано ни одного видеосигнала.

Лейбер, дисциплинированно не отходящий от экрана, и его напарник Симмонс – тип не особо одаренный, но исполнительный – помечают на составленных мною схемах пройденные Сноу участки. Кружками помечаются предположительные места уцелевших камер, картинка с которых обнаруживается при очередном просмотре, штриховкой закрашиваются зачищенные участки и проставляется дата, с которой сектор «глухой».

Если всё будет идти без изменений, через два-три дня можно будет переходить к следующему этапу плана... хотя я предполагаю, что изменения будут, да и не один я.

- Знаешь, когда начинаются самые грандиозные провалы? – сказал на очередном совещании Блекджек, перекрикивая горланящую у окон толпу.

- Не имел личного опыта, - нейтрально кивнул я. – С удовольствием выслушаю о твоем.

- Все грандиозные провалы начинаются тогда, когда запланированное тобой от этапа к этапу идёт, как по маслу. Ты прав, было бы глупо ожидать, что в крупной корпорации сидят дураки… И вот мы чистим их камеры, а они? А они ничего не делают. Почему? У них должна быть какая-то страховка, или они надеются одними дронами исправить положение?

- Начнем с того, что страховка у них есть – дисквалификация. Но наш козырь в виде Сноу оказался сильнее – и что они сейчас могут сделать? А ничего, но им и не надо. Возле нашего лагеря и так особой движухи нет, потому что никто в здравом уме к нам не сунется, если только не атака «апачей». Одиночки – они подальше от берега и от нас, вот там и происходит львиная доля событий. Дело в том, что проблема Корпорации не в камерах вокруг нас – она в нас самих. И в «апачах». Пока мы все сидим на жопе ровно – мы не генерируем зрелища. Нет стрельбы, нет побоищ, нет событий. Нет того, ради чего зритель включает трансляцию Корпорации. И что сделала Корпорация?

- Начала сбрасывать контейнеры подальше от нас.

- Именно, потому что больше ничего не может поделать. Пока. Если сильно припечет – сможет, но пока не припекает. Корпорацию все устраивает – ей ведь все равно, мы «апачей» или они нас. Вот кого сейчас ситуация устраивает все меньше с каждым днем – так это как раз «апачей». Они не знают, что происходит у нас – и если раньше мы не знали, что происходит у них в пещерах, то теперь ситуация выровнялась: теперь и мы не знаем, что у них происходит, и они не знают, что происходит у нас.

- Но у них есть небольшое преимущество, - заметил Макс.

- Какое?

- Апачи уже предупреждены. Они подозревают, что мы можем что-то затевать.

Я улыбнулся:

- Разумеется, подозревают! И как раз поэтому мы тоже подозреваем, что они могут что-то предпринять.

* * *

На третий день «апачи» подтвердили то, что я и так знал с почти стопроцентной точностью: они больше не собираются с нами договариваться.

Практическая проверка конкурентоспособности двух коллективов началась с сигнала тревоги, поданного одним из наших выносных постов. Старший пары, к слову, отслуживший в канадской армии два года и потому дохрена о себе возомнивший, обнаружил приближение «апачей» к нашему лагерю и по инструкции отправил напарника с известием в лагерь. Сам он скрытно, как ему казалось, выдвинулся навстречу противнику и чуть в сторону, явно намереваясь во время заварушки набить «фрагов».

Это его предприятие закончилось в самом начале: снайпер «апачей» уложил его метким выстрелом. С другой стороны, одно доброе дело он всё же сделал, пусть и невольно: выстрел мы в лагере услышали еще до того, как прибежал с известием второй часовой.

Глава 10

Когда второй номер того поста добежал до нас через пару минут, приготовления к отражению потенциальной атаки уже шли во всю. Гонец только уточнил вражеские силы и направление выдвижения: похоже, это не будет полномасштабным сражением.

Шрайвер, перекинувшись парой слов с Вогелем, принялся реализовывать заготовленный шаблон. Видимо, Вогель тоже понимает, о чём речь, поскольку между ними не возникает даже заминки. Все-таки, связка из двух «тюленей», к тому же работавших вместе и раньше – мой самый сильный козырь в этой игре.

Они вскарабкались на крыши крайних хибар, плюхнулись между камнями, заранее там положенными Блекджеком еще четыре месяца назад, и дальнейшее продвижение апачей по песчаному пляжу, врезающемуся вглубь леса, стало невозможным: два «тюленя» со снайперскими винтовками – скорострельной М14 у Блекджека и несколько более медленной «болтовкой» у Вогеля – это будет пострашнее пулемета, пожалуй.

Пять человек, идущие вперед с минимальными предосторожностями, прыскают в стороны, когда шестой падает лицом вниз, на прямых ногах. Они думали, что все еще вне досягаемости – ан нет, получите и распишитесь.

Понукаемые криками сзади, оставшиеся пятеро пытаются, видимо, что-то между собой согласовать, поскольку в следующую перебежку пускаются синхронно.

И откатываются назад, потеряв ещё одного.

Подранок вначале повыл на высокой ноте, затем, извиваясь червяком, отполз обратно и растворился за границей кустарника.

Я наблюдаю за боем, лежа на крыше собственной хибары, в щель между двумя бревнами. В пятидесяти метрах позади Вогеля и Шрайвера я почти в полной безопасности, потому что бой идет на предельных даже для «тюленя» дистанциях стрельбы, на которой такой супер-стрелок может не свалить врага наповал, даже если тот идет чуть ли не в полный рост. Снайпер «апачей» хорош, все-таки бывший боец GIGN, но он, конечно же, все делает правильно, то есть – стреляет, находясь далеко позади своих бойцов. Сунется ближе, на дистанцию уверенного поражения – будет неблагоприятный расклад «один снайпер против двоих», потому пока с его стороны только беспокоящий огонь. Вероятность, что он достанет меня в щель между бревнами – крайне невысока.

Ильза находится рядом со мной: у нее русский «калашников» и бинокль, при помощи которого она осуществляет общее наблюдение за окрестностями. Она спокойно выглядывает поверх бревен, и порой свистящие в вышине пули ее не смущают.

Перестрелка вскоре зашла в полный тупик: с нашей стороны, как ни крути, четыре стрелка с оптическими прицелами. Бунстер умеет стрелять, но его винтовка так себе, Райбек как стрелок не хуже и с куда лучшим стволом, так что любая попытка сближения обречена на тяжелые потери, и в случае лобовой атаки до нас доберутся далеко не все «апачи». Их больше, но не критично, а главное – эта разношерстная толпа организована плохо и на штурм их не поднять.

- Джей, а давай я соберу группу на обходной маневр? – крикнула Ильза Шрайверу.

- Не думаю, что будет толк, - крикнул тот в ответ.

- Какие потери у них и у нас? – спросил я.

- У них минимум один труп и один подранок. Я уверен, что достал еще одного, но не на сто процентов. У нас один погибший, но даже и не жалко особо…

В этот момент Вогель сделал три быстрых выстрела, энергично передергивая затвор, и сообщил:

- Минус один.

Я повернулся к Ильзе:

- Не надо никаких маневров. Размен в нашу пользу, они совершили ошибку – не надо давать им шанса выровнять ситуацию.

Ильза вздохнула с напускным огорчением:

- Дожилась… пацан, даже не отслуживший в армии, указывает мне, что делать или не делать…

- Я не указываю, - примирительно ответил я, - и даже не претендую на роль генерала. Я – штабист, я оперирую сухими цифрами, динамикой и вероятностями. Они сместили баланс в нашу сторону, и если бой закончится вот так – это очень сильный успех для нас. Два трупа против одного, и у них еще один раненый, который как минимум надолго вышел из строя, при условии, что свои не добьют, и один возможно убитый. Это дает нам соотношение минимум три к одному, а то и четыре к одному. Это очень выгодный размен. Если ты героически поведешь группу в бой – соотношение один к четырем не сохранишь, а дальнейший размен один к одному или даже один к двум нам очень невыгоден. А еще есть вероятность потерять тебя – это уже утрата невосполнимая.

Мой комплимент ей понравился, но она все равно возразила:

- При размене один к двум «апачи» закончатся быстрее, чем мы.

- Верно, но нас останется слишком мало.

- И все равно мы будем самой большой силой на Острове. Даже единственной.

- Только до сброса новых игроков, которые могут заранее сговориться и действовать как организованный клан. И я просто уверен, что именно так и будет. И мы внезапно окажемся в меньшинстве. И будь уверена – Корпорация поможет новым игрокам всем, чем сможет, не нарушив правила и законы, на этапе подготовки к сбросу. Я уверен, о моем плане поставить Корпорацию на колени, которую я вам рассказал при первом же разговоре, в самой Корпорации догадались очень быстро.

В итоге бой закончился как раз на этом: «апачи» заранее поставили себя в невыгодное положение. Имея преимущество в живой силе, вооруженной дробовиками и автоматами, они были бы сильнее нас, вздумай мы напасть на них на их территории, в зарослях. Но баланс сил уравнивается преимуществом в снайперах и полем боя, выгодным для этих самых снайперов, не в последнюю очередь благодаря моему решению избавиться от растительности вокруг лагеря, так что, напав на нас, «апачи» добровольно поставили себя в невыгодное положение, и где-то через час перестрелки осознали это окончательно.

Однако не все закончилось так, как нам хотелось: после боя один из наших бойцов, обшаривая трупы, подорвался на гранате.

Как это случилось, нам рассказал свидетель, седой человек лет пятидесяти, совершенно неузнаваемый из-за бороды и шевелюры, и я идентифицировал его как наркоторговца Рикардо Балмера только по возрасту: это единственный живой игрок, которому за пятьдесят.

- …Он вот так за камнем и лежал, как упал. Билл шел слева от меня, потом отошел в сторону, видимо, заметил труп и не стал никого звать, сам хотел пошарить, что у жмура есть. Я как раз хотел крикнуть Биллу, куда он двинул – а тут бабах и все, был Билл да вышел весь. Под телом, видимо, граната лежала расчекованная.

- Интересно, откуда у них гранаты? – задумчиво прорезается Вогель.

- В контейнерах первого класса попадались раньше, - пояснил Блекджек, - видимо, не все были потрачены.

Конечный итог оказался таким: у нас два трупа, «апачи» оставили на поле боя четверых покойников, причем установить, кто подстрелил четвертого, не удалось: пуля от «калашникова», а таких с нашей стороны полтора десятка. Шальное попадание, просто повезло. При этом подранок с поля боя ушел, сам или с помощью, оставив след из капель крови. В общем, пока два-пять в нашу пользу, раненый если и поправится, то не скоро, более вероятно, что умрет или помогут.

Отлично, все по плану.

* * *

Чуть позже мы провели совещание в моей хибаре.

- Вот отсюда кто-то грамотный стрелял, - постучал пальцем по схеме территории Джейсон. – Но он мог и вот тут сидеть, и на похожей позиции на сто метров дальше и выше по склону. Так что непонятно, то ли стрелок так себе, то ли ствол, но он точно все делал правильно, не ошибаясь. Сделать толком ничего не сделал, но и сам не подставился.

- Жан Сорель, - сказал я. – Бывший боец GIGN. Обучен в том числе на снайперскую роль и стреляет хорошо, хотя никогда в реальных операциях ее не исполнял…

- Откуда ты знаешь? – удивился Вогель.

- Из его досье, откуда же еще?

- А досье где взял?

- У министерства внутренних дел Франции.

- Ах, да, ты же хакер…

- Угу. Второй кандидат – сибиряк по имени Пореченков. Охотник. Умеет подкрадываться и маскироваться под окружение, но на большие дистанции стреляет так себе. Ну просто не стреляют охотники в тайге на километр, им это ни к ему. Так что либо это сам Пореченков, пытающийся снайперить, либо натасканный им Сорель.

- Понятно… Я бы поставил на Пореченкова, - сказал Макс.

- Почему?

- Потому что он стабильно мазал в одну сторону. То есть, сам стрелок давал неплохую кучность, но либо ствол не пристрелян, либо у стрелка нет опыта стрельбы на дальние дистанции. При этом был и второй снайпер, но он стрелял с большего расстояния и беспокоил еще меньше. Думаю, что это именно Пореченков подобрался, используя свои навыки.

- Ясно, - подытожил Шрайвер, - нас попытались пощупать на предмет слабостей, но не удалось. Ответные меры принимать будем? Звать наш хор?

- Нет, нам незачем повторять их ошибку и вступать в бой на чужом поле, не имея достаточного преимущества. А вот что мы сейчас сделаем… - и я достал заготовленные листы со списками имен.

Шрайвер пробежался по ним взглядом:

- Будем погибших вычеркивать?

- Нет. Это «личные дела». После каждой стычки вы двое как эксперты будете выставлять тем, чьи действия видели, баллы, оценивающие игрока как бойца. Допустим, по шкале от минус десяти до десяти. Десять – это высочайший уровень, как вы двое.

- Хм… Зачем?

- Затем, что я могу знать, какую роль исполнял тот же Сорель или любой другой на месте службы – но не могу знать, насколько хорошо он это делал. Я не в состоянии во время боя оценивать, насколько хорошо и грамотно действуют люди под давлением. Я знаю, кто как играл раньше – но теперь характер Игры изменился от охоты по принципу «все против всех» до двух условно организованных команд. Вот я с ваших слов понял, что делали их снайпера – но не могу адекватно оценить их уровень. Сорель стрелял издали – это что? Грамотность, трусость, неграмотность? Почему мазал – кривые руки или просто дистанция? Пореченков – тут все очевидно: яйца на месте, умение маскироваться тоже, на близких дистанциях смертельно опасен. А Сореля оценить не могу. Потому наших бойцов, да и врагов тоже, будете оценивать вы, а выставленные вами баллы – это уже цифровая информация с неплохим уровнем достоверности, а цифры – это то, в чем я силен. Динамика группировки в целом, динамика отдельных бойцов, кто приобретает опыт, кто бесполезен – я могу оперировать этими данными, выбирая стратегию поведения.

- Интересный подход, оценки солдатам выставлять – это что-то новое, - хмыкнула Ильза.

- Военный может оценивать другого военного, почитав его личное дело или увидев в бою, и найти ему правильное применение, с учетом сильных и слабых сторон. Я – человек не военный, а данные, которые я собрал по игрокам, позволяют мне судить о том, что это за люди, но не какие из них бойцы. Нужна оценка в числовом виде.

Вскоре я получил требуемое. Как и ожидалось, подавляющее большинство получило крайне низкие оценки от одного до пяти, хотя по некоторым Блекджек отметил их потенциал или другие сильные стороны.

- Забавно получилось, - сказал он, - но я бы поставил одну из самых высоких оценок погибшему канадцу… Ошибся, да, все ошибаются… Но у него были яйца, достаточно крепкие для опасного маневра… Так, сегодня камеры ломать будем?

- Нет, рисковать Сноу мы пока не можем. А вот отправить пару групп охотников можно. И надо уже начинать ловить «новичков».

* * *

Поимку первого новичка я даже смог понаблюдать по телевизору: вечером заглянул Лейбер и сообщил, что наши гонят потенциального рекрута. Я сразу же включил нужный канал.

- Да стой же ты!..

Необыкновенно шустрый человек, ростом едва ли выше метра пятидесяти пяти, несмотря на солидных размеров рюкзак за спиной, сноровисто юркнул в кусты, оттуда донесся лязг затвора.

Винсенте Пачиано, крепкий здоровяк под два метра, не стал ждать выстрела и скрылся за стволом ближайшего платана.

- Твою ж мать за ногу! – второй «охотник», вьенамец, которого звали очень смешным для любого, кто понимает по-русски, именем Чо Сын Хуй, мгновенно повторил маневр Пачиано: демонстрируя чудеса подвижности и гибкости, он свернулся невообразимой буквой за средних размеров валуном, отстоящим от места неудавшегося диалога метров на пятнадцать.

- Эй, шустрила! Давай просто поговорим!

Вместо ответа, из кустов грохнул выстрел. Пуля прошла в нескольких метрах от здоровяка.

- Я тебе эту винтовку сейчас тебе в жопу засуну и проверну! – заводясь, пообещал Пачиано. – Ты тупой или не понимаешь английского?

- А зачем мне вас понимать? Вы гнались за мной два километра, этого достаточно.

- Вот затем и гнались, чтобы поговорить! Если б я имел ввиду тебя грохнуть, ты б и не заметил этого! Мой напарник тебя б выследил, не приближаясь даже на полкилометра! Он вообще специалист в таких вещах! – Пачиано в сердцах кивнул себе за спину, где о присутствии Хуя напоминали только следы на гравии, оставленные впопыхах левым ботинком «специалиста». – Я б тебя исполнил метров с четырёхсот, пока ты б спал!

- Это если бы я не нашёл, где укрыться. – Ровно раздалось из кустов. – Пока неубедительно.

Пачиано искренне и от души расхохотался:

- А где бы ты тут укрылся, мил человек?! В полосе прилива? Или у нас на базе? Или, может, в лагере у «апачей»? Угу, там бы тебя заценили, со всех сторон… - здоровяк вовремя прикусил язык, благоразумно следую требованию психолога «ни в коем случае не допускать высказываний, эмоциональный эффект от которых может оказаться негативным!». – Ты пойми,вариантов у тебя мало. Это сейчас ты думаешь, что крут, разжившись винтовкой и вещами. Хлопнул пару новичков? Хорош. Но есть тут получше тебя и ты это хорошо знаешь.

- Давай ближе к делу. – Просипел из своего хлипкого укрытия прыткий коротышка, видимо, ощутимо придавленный нелёгким рюкзаком. – Чего хочешь?

- Цель: кратко ввести тебя в курс того, что происходит здесь. С последующим описанием перспектив и стандартных вариантов, – врубил в лоб правду-матку Пачиано. – Я пытаюсь убедить тебя в том, что выбор конкретной стороны – лучшая тактика с учётом твоих личных интересов. Иначе ты не жилец, или жилец, но недолго.

- А откуда тебе знать мои интересы? – сейчас интонации новичка демонстрировали гораздо больший интерес к беседе. – А вдруг я каннибал? Или просто извращенец, который обожает помучить, потерзать? Поиздеваться? Хлопну тебя сейчас – и буду наслаждаться прелестями бытия? Не забивая себе голову вашей философией и твоими задачами?

- Тогда ты покойник, - здоровяк обиженно шмыгнул носом.

- Или вот ещё вариант. – С явным удовольствием продолжил предаваться странным фантазиями новоприбывший. – Подраню тебя сейчас. Твой этот коллега бросится тебе помогать? Или нет?

- Думаю, ты бы уже стрельнул в таком случае. Короче, слушай. Отсюда ровно три дороги, – обстоятельно начал Пачиано. – Первая – это к нам, «береговому братству». Вторая дорога – это к «апачам». В принципе, вполне себе равноценный вариант. Но только на первый взгляд, потому что у нас война, и буквально вчера они на нас напали и обломались. Сброд они, а у нас во главе парни из спецназа. Вот и получается, что из двух потенциальных путей, рабочий вариант – только первый.

- Это у вас Ильза фон Айзенштайн?

- Угу. Только о ней особо не мечтай. Ну то есть, мечтать можешь, но не более того. Ну ты и сам знаешь, чем она знаменита.

В этот момент рядом с нами появился Блекджек и тоже с интересом уставился на экран.

- Что там с третьим путём? – напомнили из кустов.

- Шхеришься тут, на периферии, и ждешь встречи с тем, кто окажется лучше тебя или везучее. И все, игра окончена. Сам по себе ты долго не протянешь.

- Ты упускаешь четвёртый вариант. – Подал голос коротышка после небольшой паузы.

- Это какой? – не на шутку обеспокоился Пачиано.

- Четвёртый вариант – это когда я двигаю нахрен с этого острова. – Не затянул с ответом обладатель самого большого в округе рюкзака.

- А-а-а, так этот вариант учтён. – Моментально успокоился Пачиано. – Это всё тот же первый вариант. Ты один не выберешься, а мы к тому и идём. Я так понимаю, ты последние дни не имел доступа к телику?

- Нет, а что я пропустил?

- К нам пришел мозгастый парень, который в четырнадцать лет преподавал в университете. У него и командира есть план, как выбраться с Острова, но это возможно осуществить только командой.

- И какие гарантии, что ты говоришь правду?

- Никаких, но зато я могу гарантировать, что в любом ином случае, кроме присоединения к нам, ты умрешь. Через день, два, неделю, месяц – но умрешь. Все одиночки умирают. А если не умрешь сейчас – умрешь, когда мы станем главной силой на острове и зачистим его от всех, кто не с нами. Но это вряд ли, не доживешь до того момента.

При этих словах Блекджек озабоченно пробормотал:

- Откуда он знает?

- О нашем плане? Ну, мы тут не единственные умные люди. Пачиано не дурак, все-таки он с университетским образованием. Мы-то представили казнь Шоннагеля как шоу, но кто-то воспринял это как объявление войны апачам, а потом они и сами напали… Нетрудно догадаться, что дело закончится выпилом одной из группировок.

К этому моменту коротышка сделал правильный выбор, и все трое ушли из поля зрения камеры.

- К вечеру будут у нас, - сказал Блекджек. – Этот коротышка кто такой?

- Эван Добсон. Любитель садо-мазо-извращений. Оказался на скамье подсудимых, потому что его девушка во время садо-мазо взяла да умерла. Несчастный случай. Строго говоря, несчастные случаи во время секса случаются, за это не сажают на электрический стул, но девчонка оказалась дочерью мафиози. Во время следствия выяснилось, что Добсон – серийный убийца, убивавший женщин, но у меня есть сомнения. Вариант первый – он сам себя оговорил, чтобы в камере смертников скрыться от папаши и убежать на остров. Вариант второй – папаша подсуетился и подставил его, обеспечив смертный приговор. Вариант третий – Добсон действительно маньяк, но это наименее правдоподобно. Занимался боевыми единоборствами, что говорит о его дисциплинированности. Не имел дела с оружием, насколько мне известно, но научить стрелять – далеко не самое трудное.

- Неплохо он с таким рюкзачком два километра отбегал, - хмыкнул Блекджек.

- Вот-вот. Не самый худший кадр.

Вечером Добсона действительно привели, и наши силы пополнились новым бойцом. Маленький, но действенный шаг к победе.

Глава 11

Вечером следующего дня Макс сообщил, что намеченный план по зачистке камер выполнен, и примерно на километр вокруг пластмассовых соглядатаев нет или почти нет.

- Завтра начинайте учить Сноу стрелять, - сказал я «тюленям», - и как только зачистим небо от карлсонов, так сразу и начинаем муштровать личный состав.

Нам улыбнулась удача: оказалось, в детстве отец Сноу учил ее стрелять из мелкокалиберной винтовки, и тогда она без проблем попадала в пачку из-под сигарет с пятидесяти метров. Так что ее не пришлось учить азам обращения с оружием, прицеливанию и прочему, а на то, чтобы освежить забытые навыки, ушел час и полсотни патронов, и через этот самый час Сноу уже попадала в банку из-под кока-колы с пятидесяти метров через раз.

- Перерыв, - сказал Блекджек, - вечером второй заход, а перед тем еще надо освоить кое-какую теорию по оптическим прицелам.

Эту самую теорию он объяснял Сноу в своей хибаре с глазу на глаз, причем несколько часов подряд. За прошедшие дни я уже заметил, что у Сноу, еще совсем недавно диковатой и испуганной, очень сильно прибавилось уверенности в себе. Я объяснял это просто: когда тебя охраняет несколько человек, включая Макса, то это хочешь не хочешь, а прибавит спокойствия, все-таки, «тюлень» - это «тюлень».

Вдобавок, Сноу стала немного следить за своей внешностью, собрала волосы в «хвост» на затылке и стала даже как-то симпатичнее, чем была поначалу. Ну, минус одна проблема – и я этому только рад.

Вечером, когда мы втроем – я, Лейбер и Симмонс – «паслись» на разных телеканалах, собирая любые данные, которые могли бы нам пригодиться, я в определенный момент хватился Макса.

Я сунул в карман пистолет, вышел наружу и практически сразу заметил Ильзу, которая что-то говорила одному из бойцов.

- Ильза, ты Макса не видела случайно? – спросил я, когда «пират» кивнул и двинулся выполнять то, что ему было сказано.

- Случайно видела, - сказала Ильза и кивнула в сторону «женской» хибары. – Развлекается с Ким.

Ким – докторша-азиатка, которой пользуется верхушка, включая Блекджека, и самые отличившиеся бойцы. Понятно.

- Неплохо устроился, - хмыкнул я, - все-таки хорошо, когда лидер группировки – твой бывший сослуживец…

- А это не по блату, а за заслуги, - ухмыльнулась Ильза. – У него два убитых «индейца» плюс главная роль в операции по обеспечению безопасности при зачистке камер. Да, просто к слову… я думаю, твои заслуги тоже очень весомые, так что… могу организовать, если есть желание.

- Спасибо, Ильза, но я откажусь. Брезгую.

- Понимаю, - ее улыбка стала шире, - но если ты не сумеешь освободить нас всех отсюда в ближайшее время – придется привыкать. Своя персональная девочка тебе вряд ли светит.

Я покачал головой:

- Ты не так поняла. Дело не в том, что Ким трахает куча разных мужиков, а в ней самой. Она отвратительна мне как личность.

Ильза принялась уже открыто хихикать:

- Тогда все еще хуже. Ты знаешь личные дела всех жителей острова и потому не мог не заметить, что тут нет хороших людей. Все здесь убийцы… включая тебя.

Я пожал плечами:

- Убийца убийце рознь. Если сравнить, допустим, с тобой – ну, ты пойми меня правильно, я ни разу не фанат терроризма и не одобряю такие методы, но все-таки террорист – это человек, который борется против превосходящей силы вроде громадной ядерной супердержавы за какие-то свои цели и идеи. У него нет большой армии, танков, флота и ядерных ракет – потому и методы его такие, партизанские. Ну или Макс… он отомстил за жену. Не то, чтоб я одобрял жестокую, кровавую месть – но жажда мести заложена у человека в генах. Это такой же инстинкт, как и чувство самосохранения, притом не менее сильный. И посмотри на Ким – она травила пожилых старушек не ради высоких, пусть и сомнительных идей, не из мести – а просто ради денег. Причем, что особенно гнусно, не каких-нибудь случайных старушек, а своих пациенток. Людей, которые ей доверяли как врачу. Ее не то что трахнуть – я даже багром к ней притрагиваться не хочу.

Ильза понимающе закивала:

- Честно говоря, ты меня удивил своей, хм, разборчивостью, но точка зрения твоя понятна. Слушай, а ты сам кого убил-то?

- Свою девушку, - ответил я.

- За что?

- Обманывала. Изменяла с мускулистыми спортсменами. То есть, я и сам был не монах, но… Понимаешь, это чертовски обидно, когда твоя девушка чуть ли не каждый день клянется тебе в вечной любви и при этом периодически гоняет на перепихоны с другими парнями. Причем гоняет, заметь, на «порше» за полмиллиона долларов, который ей подарил я… По правде говоря, она не заслуживала смерти, но… Чтобы попасть на Остров, мне пришлось принести человеческую жертву, так сказать. Худшего человека в своем окружении, чем она, я не нашел, потому вот так вот. А насчет женского вопроса… Как сказал один мудрец, ты лучше голодай, чем что попало жри, и лучше спи один, чем вместе с кем попало.

- Омар Хайям, - кивнула Ильза.

- Ну, теперь и ты меня удивила… Не знал, что ты читаешь стихи.

Она неопределенно пожала плечами:

- У каждого из нас в душе есть немного тяги к прекрасному.

* * *

Утром следующего дня выяснилось, что Сноу ночевала в хибаре Блекджека, после чего все стало на свои места: Блекджек решил проблему кардинально, просто сделав Маргарет своей подругой. Теперь она воспринимает себя как женщину главаря, откуда и возросшая уверенность в себе. Добавим сюда наличие у нее винтовки – и статус Сноу повышается от охраняемой полупленницы до полноправной «пиратки» вроде Ильзы. Что и говорить, красиво Блекджек ситуацию разрулил, при том, что Маргарет, откровенно говоря, серьезно уступает по привлекательности докторше-азиатке. Впрочем, я и не сомневался, что «тюлень», которого тренировали двигаться к решению задач любыми, даже самыми трудными путями, ради дела пойдет на все.

Пока Блекджек и Макс учили Сноу стрелять, у меня появилось время, чтобы немного отдохнуть. Аккурат у самого лагеря на берегу лагуны я присмотрел пару валунов, стоящих так, что между ними образовалась небольшая песчаная площадка, на которой лежащий человек не виден со стороны. Иными словами, местечко, где я могу позагорать на песочке, не опасаясь подкрадывающихся «индейцев»: меня там видно только с неба.

Я пошел туда с самого утра, прихватив на всякий случай дробовик, искупался и вдоволь позагорал. Место замечательное и безлюдное, при этом поселок в тридцати метрах, в обе стороны по пляжу – по два километра песка и почти ничего кроме оного, ну местами еще пальма-другая. То есть, подкрасться незамеченным практически невозможно, а ближайшая позиция для снайпера, откуда меня можно было бы подстрелить, пока я купался, в двух километрах, то есть запредельная дистанция: рекордный выстрел снайпера Ильина – тысяча триста пятьдесят метров. Для винтовок калибра 7.62мм и .303 это абсолютный рекорд, а более мощных снайперских винтовок, способных поразить цель более чем с трех километров, на Острове просто нет.

* * *

После обеда произошло знаменательное событие: Сноу открыла счет сбитых дронов, подстрелив первого «карлсона». Правда, только с пятого или шестого выстрела, так что остальные успели смотаться.

- Повезло, - прокомментировал выстрел Макс, - отстрелен один из кронштейнов с винтом, то есть даже не в десяточку… Ну да лиха беда начало.

- Ага, повезло, - кивнул я, - и ты даже не представляешь себе, насколько. Джейсон, пошли кого-то найти дрон, пусть принесет сюда. Надеюсь, он при падении не разбился.

Блекджек удивленно приподнял бровь:

- Зачем тебе дрон?

- У дрона есть радиопередатчик, с помощью которого мы можем подключиться к сети Корпорации.

Факт подбития дрона вызвал необычный, но понятный подъем духа в лагере: для них это первый реальный шаг к победе.

Вскоре в мою хибару принесли подбитого дрона, затем набилась куча народа: я и Макс, Блекджек, Лейбер, Ильза, у нее из-за спины с любопытством выглядывает виновница торжества, то бишь Сноу.

- Признаться, я даже не представляю, как куда-по подключаться, имея только сам дрон, - заметил Лейбер. – Я, конечно, не хакер, а просто программист, но все же неплохой…

- Сейчас все увидишь… Маргарет, а ты должна быть не тут. Дуй на вышку – мы тут будем обсуждать секретные планы, твоя задача обеспечить полное отсутствие дронов на километр вокруг. Патронов не жалеть, видишь карлсона – открываешь огонь.

- Ладно, - кивнула Сноу, повесила винтовку на плечо и вышла наружу.

Я достал из кармана упаковку с двумя минибатончиками «Баунти» и принялся распечатывать обертку:

- Прежде чем приступить к волшебству, надо набраться магии из этого волшебного батончика!

- Ну давай, - хмыкнул Лейбер, - а то тут и правда нужна магия, чтобы без компьютера суметь что-то извлечь из этого дрона… У него ведь даже экрана нет, я не говорю о том, что он только передает, но ничего не принимает, кроме команд оператора…

- А где ты взял «Баунти»? – подозрительно нахмурилась Ильза. – В контейнерах только «Сникерсы», и то редко…

- Он у меня с собой был. Вот, держи вторую шоколадку, волшебная только первая.

Она взяла минибатончик и смачно заработала челюстями, перемалывая кокосовую начинку.

Тем временем я аккуратно разжевал свой, проглотил шоколад и кокосовую стружку и выплюнул на ладонь то, что осталось во рту.

- В рот мне ноги! – завопил Лейбер. – Это же флэшка!

Я ухмыльнулся и разорвал целлофан, защищающий флэш-модуль, затем открыл в боку дрона слот с коннекторами и вставил флэшку в порт.

- Однако, - присвистнул Блекджек.

- А что на флешке? – нетерпеливо спросил Лейбер.

- Куча всего. Дебаггеры, снифферы, стартовые модули и прошивки. Сейчас дрон автоматически обнаружил накопитель, загрузил список файлов – и вместе с ним мою прошивку. Теперь для сервера Цитадели он невидим, с него больше нельзя получать видео- и аудиопотоки.

- Ну ты крут… - протянул он.

- Да ладно? – ухмыльнулся я. – Ты только сейчас это признал? А раньше, когда я сказал, что я – Зеродис, я все еще был недостаточно крут?

- Одно дело – узнать, что ты хакер, другое дело – увидеть тебя в деле… Но что тебе даст дрон? Как ты получишь с него информацию?

- С него – никак. Но у него есть передатчик, совместимый с сетью Цитадели. Мы будем использовать дрона вместо модема, понимаешь?

- Но модем бесполезен без компьютера…

- Макс, - повернулся я к Вогелю, - где планшет?

Он протянул мне ПЦП убитого апача:

- Держи. Рабочий. Я еще один взял – тоже рабочий. Но без живого хозяина он бесполезен же?

Я кивнул:

- Конечно. Но скоро его хозяином буду я. Дай нож.

Ножом я отвинтил заднюю крышку, обнажив разъем для флэшки, вынул накопитель из дрона и вставил в планшет. Несколько секунд спустя он включился и на его экране появилась надпись «Привет, Зеродис!».

- В рот мне ноги… - протянул Лейбер.

- Вау! – сказала Ильза.

Я ткнул пальцем в экран, на нем появился мой собственный интерфейс пользователя.

- Невероятно! Ты модифицировал операционную систему ПЦП?!!

- Нет, это моя собственная операционная система. Под наши специфические нужды.

- А как ты ее написал, не имея под рукой устройство?! Вслепую, что ли, без тестов на работоспособность?!

- Да нет, устройство у меня как раз было.

- А, понял. Начинка стандартная, только логотип Компании на корпус нанесен, да?

- Нет. ПЦП Игры уникальны, но я взломал Корпорацию, получил чертежи и спецификации, а также узнал, кто производит их для нее. Взять владельца компании-производителя за яйца труда не составило, так что он сделал для меня один контрафактный планшет.

- Неплохо ты подготовился, - заметил Блекджек, - не хуже, чем мы к готовились к своим операциям… Только Корпорация ничего не просекла и не приняла мер?

Я улыбнулся:

- Знаешь, в чем разница между самым крутым хакером и мною? Когда тебя ломает крутой хакер – ты понимаешь, что твоя защита несовершенна. Когда тебя ломает Зеродис – ты остаешься в блаженной уверенности, что твоя защита непреодолима. Такие дела.

- Ты просто монстр, - сказал Лейбер, наблюдая за моими манипуляциями. – И что теперь? Ты просто подключишься к сети Цитадели? У них совсем нет защиты? Коды, ключи, шифрование?

- Есть, но не той направленности. Защита основана на уникальном железе и на шифрованном сигнале, но назначение защиты – не дать левым чувакам ловить сигнал и сливать контент в сеть с опережением. Возможность взлома изнутри Острова не учтена, потому что единственный компьютер на Острове – планшет владельца с предельно упрощенной операционкой и без возможности загрузить на него сторонний софт… Ну то есть, они так думают, что без возможности, а как на самом деле – вы наблюдаете воочию прямо сейчас.

- Круто… Жаль, экран маленький, с экранной клавиатурой работать будет одна мука.

- О, спасибо, что напомнил. Макс, возьми мою куртку, пожалуйста, и аккуратно вспори вот этот шов. Только осторожно.

Парой минут спустя он вытащил из-под прокладки резиновую клавиатуру-коврик и пару кабелей.

И тут уже прорвало Блекджека.

- Да охренеть, как так-то?! – взвыл он. – Меня перед отправкой на Остров шмонали так, что даже в задницу заглянули, не пытаюсь ли я пронести что-то в прямой кишке!!! Как ты пронес с собой и флэшку, и еще и такую здоровенную клавиатуру?!!

Я подключил клавиатуру к разъему ПЦП, а флэшку – в разветвитель, поставил планшет поудобнее и хмыкнул.

- А мне и батончики, и куртку принесли в заводской упаковке перед самой высадкой. То есть, уже после обыска. Зачем проверять вещи, доставленные со складов магазинов?

- А как ты устроил, что в вещах из магазинов уже была вставлена контрабанда?

- Берешь за яйца владельца магазина – и вуаля.

- И ты сделал это, сидя в камере?!!

- Я этого вообще не делал. Знаешь, что общего между крутым хакером и джедаем? У джедая есть падаван, а у хакера есть ученики и последователи.

Я подключился к сети без проблем и запустил сниффер и брутфорсер.

- Так, процесс пошел. Ключ шифрования уже у меня, осталось его взломать. Процесс небыстрый, потому что процессор планшета слабый. Но и ключ тут тоже слабый. За день-другой взломаю.

- А как часто меняют ключи? – оживился Лейбер.

- Не знаю, но взломать его надо только один раз. Паттерн заложен в железе, у дронов и камер одно и то же сетевое железо, а это значит, что паттерн ключа останется неизменным и после взлома паттерна меняй сам ключ сколько влезет, я буду его переподбирать очень быстро. И вот что, Джейсон, теперь у моей хибары тоже надо выставить пост круглосуточный, особенно если мы с Максом отлучимся.

* * *

Вечером я снова пошел купаться. Хорошо все-таки жить на тропическом острове, если только он не тюрьма.

Когда я уже обсыхал, лежа на песке, то заметил, что мимо чуть в стороне прошел еще кто-то, позвякивая оружием. Оказалось – Ильза.

Я наблюдал, как она, стоя ко мне спиной ближе к воде, разделась, оставшись только в трусиках и футболке, и вошла в воду. Хороша, что тут сказать, даже не удивительно, что в попытках овладеть этой красотой погибло больше десяти человек… Ладно, а мне пора, я уже сухой. Если по-тихому уйду – может, она и не заметит, что я тут был…

Но нет, уйти незаметно мне не удалось, потому что Ильза заплыла метров на триста – полпути к барьеру, возвышающемуся над водой – и повернула назад, сразу же увидев меня. Впрочем, если учесть, что при развороте она сразу же взяла курс именно туда, где нахожусь я – вероятно, Ильза знала, что я тут, заранее.

Она выходит из воды – зрелище просто потрясающее, потому что футболка мокрая, плотно прилипла к телу, ткань частично просвечивает, особенно выпирают наружу соски на небольшой, но очень красивой груди. Само собой, что стояк, слегка улегшийся после созерцания ее входа в воду, вернулся с новой силой.

И да, идет Ильза прямиком ко мне, улыбаясь и явно наслаждаясь производимым эффектом.

- Скучаешь тут в одиночестве?

- Скучал, но тут появилась ты.

Ильза села на песок рядом со мной, стащила с себя мокрую футболку и бросила на камень сушиться. Она издевается или?..

- Я тут внезапно сделала одно открытие, - сказала Ильза. – Всегда думала, что мой тип мужчин – сильные и крупные. А теперь обнаружила, что интеллект возбуждает меня больше, чем впечатляющие мышцы.

- Может, это потому, что раньше тебе не встречались парни с действительно высоким интеллектом? – я постарался, чтобы мой голос звучал спокойно.

- Видимо, так и есть, - согласилась она и спросила: - ты предпочитаешь быть сверху или снизу?

Глава 12

Мы провели вместе всего лишь полчаса, но секс с Ильзой уже сам по себе показался мне вполне стоящим риска всей моей авантюры. Никакого сомнения: мне в жизни женщины лучше нее вообще не встречались, уже хотя бы потому, что мне едва восемнадцать, и все мои девушки были моего возраста, в то время как Ильзе – двадцать восемь лет, она старше меня на десятку. Второй факт – она террористка и вообще человек военный, то есть для меня, сызмальства вращавшегося в среде интеллигенции, все равно что из другой вселенной. Другой способ жизни, другой образ мышления, другое отношение к жизни. Любой военный человек живет иначе: он спешит, ведь «завтра» у него может и не быть.

Мы занимались любовью, как сумасшедшие, словно нам вообще только эти полчаса жить и осталось. К слову, нет никакой гарантии, что это не так: на Острове смерть может подкрасться в любой момент и с любой стороны.

- Я только надеюсь, что Блекджек об этом не догадается, - сказал я, переводя дыхание, когда мы, выложившись на сто процентов, лежали рядом на песке.

- Не догадается, а обязательно поймет, - хихикнула Ильза. – Но если вдруг всезнающий ты не в курсе – я с ним никогда не спала. Мы с Джейсоном не любовники.

- Да ладно? – удивился я. – А чего ж так? Он не твой тип или ты не его?

- Мы с ним – одна команда. Боевая команда, и так было еще до попадания на Остров. Не буду грузить тебя нашей философией, но, в общем, мы с ним оба считаем, что внутри команды близкие отношения, более близкие, нежели дружба, неуместны и вредны.

- Понимаю, - кивнул я. – Я – не часть боевой команды, так что не табу, да?

- Угу.

- Странно, конечно, что ты не нашла себе парня среди «пиратов», - заметил я.

Ильза сняла с камня футболку, уже подсохшую, и принялась надевать ее.

- Понимаешь, тут есть момент… Одна женщина среди многих мужчин вынуждена придерживаться определенных правил. Так психика устроена у мужчин, что пока я никому не даю – все относительно просто. Если я сплю с одним – это провоцирует всех остальных на нежелательные для меня и моего избранника поступки. Конечно, если быть правой рукой лидера – это многое упрощает, но не все.

Я хмыкнул.

- Понимаю. Теперь я в группе риска, хе-хе, и это здорово усложнит нам всем жизнь. Хорошо, что у меня есть Макс. Впрочем, должен признать, что ты определенно стоишь такого риска.

Она улыбнулась:

- Ну еще бы. Впрочем, тебе будет попроще, потому что ты – надежда каждого из нас выбраться на свободу. Надеюсь, ты нас не подведешь.

- Да уж не сомневайся. Ладно, надо идти обратно, пока нас не хватились, заодно проверю, не закончился ли подбор ключа.

* * *

На следующий день задача по зачистке воздушного пространства от летающих соглядатаев была выполнена: Сноу подбила еще два дрона, и на этом попытки посмотреть, как у нас житье-бытье, прекратились.

- Значит, так, - сказал я, - вот тут, у вышки, устроить навес, лежак, все такое. Маргарет, отныне от рассвета и до заката ты живешь тут. С вышки можно слезть только в туалет. Есть и пить – на вышке. Глаз не смыкать, ворон не считать. Джейсон, Маргарет надо дать напарника, причем толкового, который будет следить за небом, если Маргарет отлучается или нуждается в передышке. Всего один проскользнувший «карлсон» очень сильно ухудшит наше положение, надеюсь, это всем понятно? Когда я говорю «очень» - это значит «очень».

Мы сразу же приступили ко второму этапу нашего плана: Макс и Джейсон принялись усиленно тренировать бойцов, а я взялся потихоньку ковырять сеть.

Три дня для меня прошли в тишине. Я благополучно взломал сетевой ключ, получил доступ в сеть и при помощи сниффера собрал целую кучу пока еще непонятных данных. Параллельно я выяснил, что, во-первых, сеть видеонаблюдения позволяет любому оператору в Цитадели получать картинку с любой камеры, а во-вторых – что операторы подключены к сети при помощи универсальных сетевых устройств и их рабочие компьютеры, планшеты и прочие терминалы, с архитектурной точки зрения, мало отличаются от дрона или стационарной камеры. И хотя дрон и камера просто технически не способны получать никакую информацию, кроме управляющих пакетов, использование передатчика дрона в качестве моста позволило мне получить почти что равноправный с легальным видеооператором доступ. Осталось подобрать или расшифровать систему адресов – и я смогу получать на планшет картинку с любой камеры.

Блекджек и Вогель моментально оценили потенциальные возможности, которые это им даст.

- Ты только учти, Джейсон, что оборудование дрона с перекосом. Дрон может отправлять десятки мегабайт информации в секунду – то бишь видеопоток в высоком разрешении с камеры и звук с микрофона. Но получать – хорошо если мегабайт-другой. Просто потому, что вся информация, которая поступает к дрону – команды оператора и все. Это значит, что организовать видеонаблюдение в реальном времени не удастся, максимум ноый снимок ежесекундно и только с одной камеры. Плюс, оператор Корпорации имеет удобный интерфейс и переключается с камеры на камеру по щелчку, а мне предстоит разобраться с адресацией, а затем написать аналогичный интерфейс с нуля. Это займет время.

- Слушай, Профессор, - сказала Ильза, - а ты отсюда можешь взломать Цитадель?

Я покачал в ответ головой:

- Там нечего ломать. Понимаешь, система сбора информации устроена таким образом, что тут, в Цитадели, операторы только собирают данные. Ну, управляют дронами и камерами, ловят самые интересные кадры. И все. Данные складируются на серверах в самой Цитадели, откуда по оптоволоконному кабелю, проложенному по дну, передаются на сервера Корпорации в Джакарту.

- Оптоволоконный кабель? В середине двадцать первого века?! – не поверила своим ушам Ильза.

- Сила оптоволоконного кабеля в том, что с него проблематично перехватить данные. Компания не хочет, чтобы зрелища транслировал кто-то посторонний.

Блекджек переглянулся с Максом и спросил:

- А ты можешь взломать или каким-либо образом вывести из строя эти самые сервера, тем самым лишив Корпорацию возможности собирать данные?

- Невозможно, потому что нечем. Я уже пытался ломать – и успешно, только это никак не повредило Корпорации. Схема очень простая и отказоустойчивая: камеры получают команды от операторов через оперативные сервера, а данные шлют в видеобанки. Грохнуть видеобанк невозможно, потому что у него практически нет иных функций, это просто мощные компьютеры с большими накопителями. Они получают информацию только от камер, то есть, их можно положить только при условии, что потоки информации возрастут – то есть, нам надо подключить к сети еще больше камер, что, как ты понимаешь, нонсенс. Я могу взломать только конечный терминал оператора, если найду уязвимость, но это ничего не даст. У Цитадели физически нет связи с интернетом, она связана только с филиалом Корпорации в Джакарте. При этом сервер, получающий видеоинформацию из Цитадели, тоже не имеет выхода в интернет, он дает информацию путем трансляции, в одну сторону. Чтоб ты лучше понял – ты не можешь взломать телестудию, получая сигнал с телевышки.

- Понятно… Жаль.

- Саму Джакарту я ломал. Распределенной атакой, положил основной и запасной сервера, надеясь помешать трансляции – черта с два. Оказалось, там много запасных серверов, такие дела.

- А сервисы, отвечающие за перки и все такое прочее?

Я покачал головой:

- Понимаешь, сервисы Игры физически находятся в Цитадели, но Корпорации даже не принадлежат.

- Как это?!

- Неужто ты думаешь, что кто-то даст частной компании инструмент, позволяющий амнистировать любого преступника, подкрутив ему очки рейтинга? Нетушки, Корпорация лишь оперирует системой на правах пользователя, но сама система принадлежит и управляется объединенной группой, созданной «Восьмеркой». Проще говоря, есть дирекция тюрьмы и есть телекомпания, имеющая право на съемку внутри тюрьмы. Тюремная система и персонал отдельно, телекомпания – отдельно. И взлом телекомпании абсолютно никак не поможет из этой тюрьмы выбраться… в смысле, напрямую не поможет. Другой вопрос, что доступ к видеосети даст нам преимущество, которое мы используем, чтобы обыграть саму тюрьму.

«Апачи», хлебнув говна в первый раз, нас пока что не беспокоят. Один раз имела место перестрелка за контейнер, по итогам которой был убит игрок-одиночка, не принадлежащий ни к одной стороне, наш один пират, а именно Зурита, бывший старшим в группе, получил царапину, и контейнер в итоге достался нам.

Я об этом, впрочем, узнал уже постфактум, когда рейд-группа вернулась с трофеями, и по этому поводу у нас состоялся разбор полетов в тесной компании, без посторонних.

Главный момент заключался именно в убитом одиночке. Дело там повернулось таким образом, что рейд-группа, обнаружив контейнер, залегла на время поблизости, затем к контейнеру вышел посторонний игрок и был убит из засады «апачами», которые таким образом выдали свое присутствие. Завязавшаяся перестрелка вслепую закончилась практически ничем, потому что обе стороны стреляли, толком не видя противника, и «апачи», которых было всего лишь два или три человека, смотались.

- Два момента, - заметил я, когда Зурита, отчитавшись, ушел распивать виски, положенный ему как лидеру успешного рейда и пострадавшему за общее дело. – Первый – если бы не случайный человек, к контейнеру могли бы первыми подойти наши, и тогда были бы печальные потери. Второй – имея преимущество в инициативе и числе, наша группа упустила врага, не сделав ни одного «фрага».

Блекджек пожал плечами:

- Ну бои за контейнеры – ненадежная штука, как и война вообще. Не все можно заранее предусмотреть и просчитать. Тактически Зурита все правильно сделал.

- А к нему-то как раз претензий у меня нет, это наш с тобой общий прокол на стратегическом уровне. Мне казалось, что все очевидно, что ты сам все понимаешь, и потому не стал тебе объяснять простые вещи. Ну а ты немного того… не увидел леса за деревьями.

- Боюсь, что не понимаю, о чем ты.

- Ты послал группу с установкой добыть контейнер, хотя он нам не критичен. Следовало бы сделать акцент на том, что грохнуть «апача» или двух намного важнее. Опять же, все наши были под антирадарами.

- Стандартная практика, - ответил Шрайвер, - у нас люди в целом посильней «апачей» в смысле боевой подготовки, ты и сам признал, что у них сброд. Логично не дать им перекрыть наше преимущество перками, разве нет?

- Было логично, Джейсон, до моего появления. Пока меня не было – стоял вопрос о выживании. Теперь стоит вопрос об уничтожении противника. Антирадары – это тактическая пассивность. Как мы видим по итогу боя, преимущество в подготовке оказалось недостаточным, чтобы одержать победу с «фрагами». При этом обрати внимание еще вот на какой момент: когда ты под антирадаром – ты отказываешься от преимуществ, которые дают тебе перки при условии, что у противника перков нет. «Апачи», с которыми была перестрелка, может быть, вообще были без перков, и все равно ушли целыми.

- Но вместе с тем антирадар нивелирует преимущество противника, если у него перки круче, - вступилась за соратника Ильза.

- Верно, но нивелировать преимущество противника – тоже не оптимальный способ действий. Вообще, антирадар – штука такая, ты ничего не проигрываешь и ничего не выигрываешь. То есть, иногда это хорошо, а иногда – плохо. А теперь предположим, что группа приближается к контейнеру, устраивает засаду поблизости, один человек прячется будто бы в засаду и включает перки, выключив антирадар. Он – приманка. Остальные по-прежнему под антирадарами. Теперь смотрим со стороны противника. Положим, враг подходит или уже подошел с перками. Он обнаруживает приманку и знает, что обнаружен, если у него есть «сигнализация», но не может знать, есть ли «сигнализация» у приманки. Он может действовать по-разному: можно уйти, можно попытаться напасть на приманку. Далее, противник подходит под антирадарами. Это уравнивает ситуацию, если рядом нет лишних, но если одиночки тоже идут к контейнеру – наша команда о них знает, «апачи» в неведении. То есть, у нашей команды больше информации, а это преимущество. Наконец, враг тоже может подойти частично с перками, частично под антирадаром. Ситуация равная. Таким образом, все варианты делятся на две основные группы: либо у нас преимущество, либо его нет ни у кого. То есть, «математическое ожидание» для нашей группы в среднем выше нуля и никогда – ниже. Далее, сама игра при равных исходных тоже может идти по-разному. Например, наш боец-приманка обнаруживает противника и включает антирадар. Что делает противник?

Блекджек задумался.

- «Апачи» не могут знать, наш это человек или одиночка… Ну, есть шанс, что они попытаются догнать его и попадут в засаду. Но если они за ним не пойдут…

- Тогда снова игра на равных, - вставил Макс.

- Именно. То есть, это снова вариант, при котором либо равная ситуация, либо у нас преимущество. Нам надо проработать определенные шаблоны поведения и натаскать бойцов. Все это еще не дает гарантию против провала рейда, но когда математическое ожидание в среднем выше нуля – с ростом числа попыток растет профит и уменьшаются шансы остаться в проигрыше.

* * *

В целом, подготовка шла со скрипом: у нас не такой сброд, как у «апачей», но тоже не отборная гвардия. Что хуже – относительно спокойная жизнь привела к некоторой расслабленности контингента, так что Шрайверу приходится потеть, вколачивая в подчиненных азы военной премудрости.

Выхожу на пляж, где размечены условные препятствия, и вижу Блекджека, возвышающегося над валяющимися «курсантами».

- Упражнение не засчитано, – вздохнул Блекджек, обращаясь к старшим сразу двух «пятёрок».

- А сейчас-то что не слава богу? – тут же возмутился первый.

- Вроде, и рельефом пользовались, как ты говорил! – поддержал его второй. – И на вертикаль обращали внимание!

- Скорость движения, - пояснил Шрайвер. – Есть определённые нормативы по скорости движения.

- Да ну, мутотень какая, - уже значительно тише продолжил первый «сержант» по имени Кастл, в прошлом обычный взломщик, случайно порешивший копа. – Ну мало ли, кто с какой скоростью бежит?! Вон хоть и на моих посмотри. Ченнинг, Джона, сюда!

К нам бодро подбежали неторопливой рысью двое, с первого взгляда напоминающие комических актёров. Один высокий, под метр девяносто, и очень худой. Второй наоборот: плотный, около метра шестидесяти, почти квадратный. Этот вообще и внешне, и походкой похож на известного персонажа детской сказки.

- Ну вот взять их. Если надо добежать быстро и недалеко, Ченнинг сделает Джону на один-два. – Разошёлся в аргументации Кастл, поощряемый внешне спокойным видом Шрайвера. – А если надо доставить информацию с первого выносного поста вдоль берега в лагерь, к примеру; а потом вернуться на пост, то тут первым наоборот придёт Джона.

Гордый безупречной логикой аргумента, он победоносно впивается взглядом в Блекджека.

– Можно я не буду обсуждать твои личные взгляды на вещи? – хищно улыбается уголком рта «тюлень». - В реальной обстановке ты бы оставил без прикрытия левый фланг. Ну или, точнее, вы бы оставили. Соответственно, утащил бы за собой на тот свет ещё пару человек. Если не всю пятёрку, - подумав, поправился он. –Тут уже зависело бы от ответа с той стороны. Если бы они проворонили, то были бы варианты. Но знаешь, как называется план, который строится в расчёте на ошибку противника?

- Нет, - озадачился тот.

- Это авантюра, Кастл, – хлопнул себя по коленям Блекджек. – Если мы сейчас в наработке начнём руководствоваться пожеланиями командиров пятёрок, это будет чистейшей воды авантюра.

Я бы мог ещё кое-что добавить, но влезать в общение командира с подразделением – крайне дурной тон. Чревато сразу несколькими проблемами одновременно.

К счастью, Блекджек родился далеко не вчера. Явно отмечая колебание на лице уже подуставшего народа, он добавляет:

- А есть и ещё один вариант. Весь тактический замысел может быть известен только одному человеку. Согласен?

- Разыграть народ втёмную? – прорезается Райбек, отзеркалив улыбку Шрайвера уголком рта. – Количества неважны? Главное – победа любой ценой?

Он сейчас явно сказал не всё, намекая на то, что выжившему начальству будет без разницы количество потерь среди рядовых «ног».

- Боже упаси. – С донельзя серьёзным видом поворачивается в его сторону Шрайвер. – У нас тут связь какая? Мгновенная? Или с задержками?

- Второе, - вынужденно признает Райбек.

- А что быстрее – наша связь или, порой, изменения обстановки?

В этот раз самый разговорчивый оппонент молчит, потому Блекджек завершает мысль, повышая голос, чтоб слышали все:

- Обстановка в наших условиях, с учётом рельефа, может меняться очень быстро. Чтоб парировать все угрозы, плюс компенсировать их превосходство в числе и огневой мощи, наше основное оружие – точные шаблоны и безукоризненное исполнение.

- Сил реально больше нет! – вздыхает Кастл, выглядящий сейчас чуть отталкивающе. – Ну целый день бегаем! К чему это всё?! Оно точно нам поможет?

Блекджек, кстати, дисциплинированно набегает за серию упражнений почти столько же, сколько и рядовой боец. Движется он, правда, чуть сбоку, но это никак не влияет на общий километраж.

- Объясняю последний раз. – Шрайвер без труда изображает в этом месте стоическое терпение, глубоко вдыхая и шумно выдыхая. – Для всех присутствующих. – Он выдерживает театральную паузу и обводит взглядом окруживших его людей. – Есть нормативы. Они основаны на давно просчитанной механике, физике, и ещё хер знает на чём из науки. Суть понятия, кратко: стрелок, целящийся по твоему бегущему силуэту, выполняет несколько действий. Выбор цели, - Шрайвер отгибает от кулака мизинец. – Интуитивный просчёт упреждения. – К мизинцу присоединяется безымянный палец. - Прицеливание…

Его слушают внимательно, многие – даже с интересом.

- … Эти действия требуют времени, причём мозг физиологически устроен так, что у большинства людей они исполняются только последовательно. Распараллелить задачи, чтоб делать сразу три единомоментно, мозг не может физиологически.

Я бы мог многое сказать по нейрофизиологии в этом месте, но предусмотрительно молчу. Кстати, почему-то слушать Шрайвера интересно даже мне. Несмотря на то, что я заранее угадываю большую часть того, что прозвучит в следующее мгновение.

- …Таким образом, общий цикл от идентификации цели до самого выстрела составляет ощутимый интервал! Есть, конечно, специально подготовленный народ, который укладывается в совсем иные рамки. – Блекджек задумчиво потёр нос. – Справедливости ради, их не так и мало. И многие из них, кстати, экономят время именно на том, что умеют думать две задачи параллельно. Но! – он внимательно обводит взглядом присутствующих. - Таких на этом Острове три человека – я, Вогель и один «апач», Сорель. И то, он снайпер, то есть, есть шансы, что он окажется не там, где ему надо. Тех, кто стреляет по накатывающейся на него цепи противника в два раза быстрее физиологической нормы, среди сброда «апачей» попросту нет.

- А откуда ты знаешь? – спросил Джона. – Мало ли, кто мог высадиться на той половине за это время?

- А вас бы всех уже не было. – Простенько ответил Шрайвер, выразительно двигая бровью. – Пока «апачи» не могут нас одолеть, потому что у них худо с профессиональными военными. Если такие там появятся… Будет плохо, особенно вам. А раз ты, вон, ещё даже разговариваешь, значит, никого серьёзного там нет. Один Сорель, и то, он больше полицейский, чем военный, его готовили к городским боям… Запомните, в общем. Если вы выполняете норматив по скорости перемещения, если за пять секунд вы делаете перебежку двадцать метров и далее - огня противника могут не опасаться девять из десяти в вашей цепи! При условии, что асинхронность общего движения в группе отработана до автоматизма!..

- Я так не смогу. – Подал голос в полной тишине Джона, ломая воспитательный эффект и обесценивая работу Шрайвера в одно мгновение. – Это нереально.

- Значит, кто-то погибнет из-за того, что ты не успеешь добежать до следующего ориентира. – Равнодушно пожимает плечами Блекджек. – Тут, к сожалению, не шахматы: в одиночку сработать не удастся. Тем более, выиграть.

- А откуда такая математика? – озадаченно поднимает взгляд Кастл. – Почему именно пять секунд? Двадцать метров? Откуда вообще эти цифры?

- Методичка из армии. Тебе всю пересказать? – Джейсон насмешливо смотрит на 1. – Исходим из того, что нам необходимо подавить определённое количество точек в условиях их частично оборудованных позиций. Есть многократно измеренная скорость выполнения каждой простой операции как на атакуемой позиции, так и в вашей цепи.

- А где меряли? – нейтрально уточняет Ченнинг.

- Почти во всех армиях мира, весь последний век.

- А если мы не справимся? Со скоростью, я имею ввиду?

- Значит, ляжете там, как грибы. А следом за вами и кое-кто ещё. А от всех оставшихся свобода отодвинется на неопределённое время.

- А зачем мы вообщеотрабатываем такой невыгодный тактический рисунок? – я уже понял, что Джона умеет думать лучше, чем бегать. Что он сейчас и демонстрирует. – Может, есть другие схемы? С иными способами подготовки?

- Рассчитывать надо на худшее. – Вздыхает Блекджек, затем добавляет сакраментальное. – А у хорошего командира всегда есть резерв. В нашем с вами случае, резерв – это неожиданные для всех, включая вас самих, наработанные до автоматизма навыки. Отдохнули? Давайте еще раз. Я сейчас с вами пробегусь, для сравнения.

Глава 13

- Впечатляет! – беззвучно хлопаю в ладоши через полчаса, когда вспотевший и запыхавшийся Шрайвер покидает тренировочный полигончик.

- Отличная экология, сбалансированное питание, чёткий режим дня, - ухмыляется он в ответ. – Плюс личная мотивация: надо же было показать этим, - кивок в сторону, - как надо. Да я сейчас и в форме. В отличие от некоторых, - он снова косится вправо.

- Судя по тому, что мы видим в телевизорах, апачи подобными тренингами не заморачиваются.

- А зачем им? Их больше, оружия у них больше, база их лучше защищена… Ну или так они думают, - хмыкнул Блекджек.

А на следующий день нас ждала крайне неприятная новость.

Началось с того, что меня разбудили Макс и Лейбер.

- Стряслось чего? – спросил я.

- Очень скоро стрясется, - мрачно сказал Лейбер и показал мне свой планшет с картой острова, на которой пульсировала красная точка, причем в секторе неподалеку от базы «апачей».

- Что это?

- Дисквалифицированный игрок.

- Вот черт…

- Вот то-то и оно, - кивнул тот.

К тому времени, как мы разбудили Блекджека и Ильзу, еще ничего не было понятно, но к моменту, когда мы собрались в хибаре Блекджека, пришел Симмонс и сообщил, что по одному из каналов уже идет передача в реальном времени.

- У них есть игрок, который ломает камеры, - сказал дежурный по телеэфиру, - и сейчас Корпорация запустила шоу в прямом эфире. Дисквалификация во всей красе.

- Значит, они решили тоже сломать камеры, пожертвовав одним из игроков? – нахмурился Шрайвер. – Или они собираются его защищать?

- Как имя дисквалифицированного игрока? – спросил я.

- Янош Вилич, - ответил Симмонс.

- Это одиночка-выживальщик. Они просто поймали его и заставили сломать камеры, после чего пустят в расход.

- Логичный ход, - хмыкнул Шрайвер, - мы даже сами натолкнули их на такое решение…

Я пожал плечами:

- Не уверен, что «их» - у «апачей» есть умные и хитрые люди, но нет креативных. Гораздо более вероятно, что им подсказал Хорхе Боливар: как ни крути, а это самый гениальный преступник современности. Достойный противник, в общем.

Тут вмешалась Ильза:

- А разве отправлять игрокам письма с информацией, дающей преимущество, не запрещено правилами?

Я в ответ широко улыбнулся:

- Торговать героином и кокаином тоже запрещено, ну и что? Остановило это Боливара?

- Вообще это фигня вопрос для такого воротилы, - заметил Лейбер. – Это наркобарон, у него полно боевиков… Похищаешь ребенка кого-то в Цитадели, кто отвечает за цензуру – и спокойно шлешь любые письма…

- А зачем так? – хмыкнул я. – Чтоб вы понимали, нет закона, запрещающего слать письма игрокам, цензуру проводит Корпорация, а не межгосударственная тюремная служба. Достаточно просто подкупить клерка какого-нибудь за миллион или даже сотню тысяч: в случае раскрытия ему не грозит ничего, кроме увольнения.

- Ладно, что мы делать-то будем?

- А что мы можем сделать? Да ничего. Но у нас все равно есть преимущество: «апачи» камеры сломают руками Вилича, а с дронами поделать ничего не смогут. Это мы дали Маргарет винтовку – а они своему пленнику оружие дать не могут. По правде, я готовился к более жесткому сценарию, по которому «апачи» просто идут во все тяжкие, начинают тотальную зачистку Острова от камер и получают массовую дисквалификацию.

Шрайвер, Макс и Ильза начали переглядываться.

- И что, если они так сделают? В принципе, идея зачистить остров от камер вообще и повыбрасывать свои ПЦП может уравнять нас и их…

- Серьезно, это на первый взгляд кажется авантюрой, - согласился с Максом Шрайвер, - но если решительно перейти Рубикон… Смотрите, они смогут просто гасить и камеры, и дронов, мы при этом полностью лишимся картинки с их стороны. Заодно они еще и засунут в глубокую задницу Корпорацию…

Я покачал головой.

- Нет, ничуть. Если бы «апачи» так сделали – это была бы победа для нас и смерть для них. Потому что Корпорация моментально перейдет на нашу сторону и сделает для нас все, что сможет. Первое – «апачи» оказываются вне игры. Компания будет палить их присутствие всем и вся…

- С несуществующих камер?

- Ты можешь уничтожить стационарные камеры – но дроны прилетят новые. Корпорация станет нашей разведкой, она будет искать «апачей» и уведомлять о них всех легальных игроков. «Апачи» будут вынуждены стрелять, чтобы избавляться от дронов – то есть демаскировка. Дальше – контейнеры. Если ты вне игры – ты ничего не можешь купить. У тебя не работают перки, ты не можешь получить персональный контейнер, у тебя не пашет ПНВ и прочая снаряга, контролируемая Корпорацией. Сбрасываемые контейнеры будут падать прямо возле нас – а вот «апачи» начнут голодать. Тот же Боливар не сможет слать им контейнеры и письма. На самом деле, опытные люди вроде тебя смогут выжить в джунглях на подножном корме – но у «апачей» таких нет. Они очень быстро перейдут на человечину. Понимаешь, вне игры можно оказаться только когда не останется других игроков, а если ты дисквалифицирован, а твой противник получает от Корпорации всю возможную поддержку – тебе крышка. Корпорация не будет смотреть молча, как кто-то ломает им самый крутой на земном шарике бизнес, возможностей помочь, не выходя за рамки своих прав, у них вагон.

- По правде, пока что портим им бизнес как раз таки мы, - заметила Ильза, - а Корпорация вроде как не чешется…

И тут я просто заржал.

- Ха-ха-ха! Ильза, ты просто сделала мое утро! Мы не портим Корпорации бизнес – мы ее лучшие друзья! Сейчас я угадаю, что вы все думаете… Вы думаете, как только я пришел сюда и заявил, что собираюсь поиметь Корпорацию, как сказал бы Катулл, pedicabo et irrumabo, то бишь в задницу и в глотку, там все обделались от страха, да? Ничуть! Готов спорить, там началось бурное ликование – наконец-то реальная движуха! Наконец-то на песок амфитеатра ступил Герой! Думаете, я враг Корпорации номер один? Нет, я их друг номер один. Я не знаю, что в мире творится сейчас, но держу пари, что Корпорация зарабатывает больше, чем когда-либо еще, а ее рейтинги пробили потолок и стремительно выходят на орбиту. И Корпорации абсолютно все равно, то ли я ее трахну, то ли она меня, потому что результат один – зрелище, которое приносит прибыль! Раньше был просто экшн, насилие, и кровопролитие – ну, плебсу сойдет. Но теперь Игра выходит на новый уровень – в ней появляются лица и герои, которыми движет уже не банальный инстинкт самосохранения, но некая цель. Мы вынесли камеры к чертям? И что? Они и так не много-то показывали. Игра начинает меняться, простые бесхитростные бои сменяются саспенсом и непредсказуемостью. Интрига появилась, понимаете? Раньше «Игру» смотрели люди попроще. Теперь ее смотрят все, потому что в ней появились элементы «игр разумов». Игра стала сложнее и интереснее. Даже те, которые ненавидят «Игру» и мечтают закрыть, заходят на аналитические каналы Корпорации и ее сайт – просто чтобы глянуть, все ли у меня в порядке и близок ли тот день, когда я буду трахать Корпорацию в глотку. И сам я теперь – лучший источник рейтинга в мире. Я – самый известный человек на планете, меня знает каждая собака, если имеет телевизор. Я – рыцарь современности, вошедший в логово Зла с намерением это самое Зло одолеть. Верней, таким меня видит весь мир. За это мир меня любит и обожает – ну а Корпорация зарабатывает на этом колоссальные деньги. Поймите, неважно, что мы делаем – пока мы играем по правилам, Корпорация получает выгоду с любого нашего действия. Вы в курсе, что когда-то контейнеры были метр на метр на половину? Рассчитанные на одного человека. Ну а как же иначе, если игра «каждый сам за себя»? Затем игроки стали сбиваться в группы – и размеры контейнеров увеличились, чтобы стать стоящим объектом борьбы для групповых боев. Это шоу-бизнес, господа. Зрители требуют зрелищ, а Корпорация хочет денег. Меняется Игра – Корпорация приспосабливается. Мы камеры сломали? Саспенс, и рейтинг растет! «Апачи» спровоцированы на нападение – заруба, и рейтинг растет! Всем понятно, что я играю с «апачами» в игры умов и скоро будет большая движуха – зрители в ожидании и предвкушении, и рейтинг растет! Такие вот дела. Пока Корпорация имеет топ-контент для трансляций – все супер. Как только кто-то попытается этому всерьез помешать – подпишет себе приговор.

- Хм… Я даже и не думал в таком ключе, - признался Шрайвер.

- Потому что ты не шоумен по натуре. Но как раз поэтому тут есть я. Возвращаясь к теме «апачей» - я почти на сто процентов уверен, что Боливар понимает описанный мною расклад, так что «апачам» он это наверняка расписал полностью и смертельных ошибок от врага мы можем не ждать.

- Проблема, - вздохнул Вогель. – Как я сожалею, что мы так ни разу и не сумели прищучить этого ублюдка Боливара…

- Радуйся, что не сумели. Он играет против нас, пока его сын с «апачами». Как только мы заполучим Боливара-младшего – старший будет одним из самых сильных наших козырей. С его помощью тебе будет проще снова увидеть дочерей, чем без оной.

Глава 14

Мой прогноз оказался вполне точен: Янош Вилич не дожил до вечера. Впрочем, случилось еще кое-что, одинаково неожиданное и приятное: у «апачей» появилось еще три дисквалифицированных игрока, причем из числа самих «апачей», и когда Лейбер сообщил мне новость, я хохотал так, что слышал весь лагерь.

Дисквалифицированными оказались тот самый французский спецназовец Сорель и сибиряк Пореченков. Причем, что характерно – за порчу камер.

Данных, позволяющих точно определить, что и как произошло, у нас не было, но я сразу нашел логичное и правдоподобное объяснение.

- Значит, смотрите, - сказал я остальным, когда мы собрали по этому поводу военный совет. - Каким-то образом «апачи» доходят до идеи сломать камеры чужими руками, и неважно, сами или с подсказкой Боливара. Им нужен живой пленник. Кто пойдет ловить пленника? Конечно же, самые подходящие для этого люди – как раз таки охотник-сибиряк и боец GIGN. Пореченков с легкостью выслеживает Вилича, затем Сорель, имеющий опыт боестолкновений на кинжальных дистанциях и захвата подозреваемых живыми, берет его в плен. Они приводят пленника к себе и заставляют ломать камеры под страхом смерти. Маркус, а когда точно ты увидел, что Сорель и Пореченков дисквалифицированы?

- Да вот буквально за пять минут до того, как сказал тебе. До этого смотрел в планшет за пятнадцать минут, потом отошел, возвращаюсь – а там новость.

- Ну тогда все сходится: оба были дисквалифицированы практически только что. Они заставляют Вилича ломать камеры, оператор Корпорации сообщает межгосударственной надзирающей группе – и те дисквалифицируют Вилича по факту нарушения, совершаемого в реальном времени. Однако с Сорелем и Пореченковым все не так однозначно, и Корпорация потратила почти целый день на консультации, рапорты и прочие процедуры, чтобы причислить Сореля и Пореченкова к соучастникам, а верней даже к инициаторам нарушения. Я не в курсе всех внутрисистемных процедур – но в итоге оба умника дисквалифицированы за нарушение правил.

- Ха! И Боливар этого не предусмотрел? Классную услугу он оказал всем нам, - улыбнулась Ильза.

- Это называется «профессиональная деформация». Наркоторговцы часто используют подневольных курьеров, которых заставляют везти наркотики через границу. Судьба самого курьера их не волнует, а самим наркоторговцам ничто не угрожает. Вот он по этому шаблону и мыслил, сбросив со счетов риски самих организаторов. Как видим, зря.

- А у меня тогда вопрос, - сказал Вогель. – Почему не пострадали мы? Сноу ломала камеры по твоей, Профессор, идее, по приказу Джейсона и под моей охраной, но никого из нас не дисквалифицировали.

- Несколько моментов. Первый – Сноу делала это добровольно, без принуждения. Второй – когда камеры ломает Сноу, это не является терминальным нарушением правил, а всего лишь мелким проступком. Такие правила она подписала – в том и ее ценность для нас. Третье – у Корпорации ушел целый день, чтобы убедить надзирающий орган в том, что Сорель и Пореченков нарушили правила, и это при том, что признак их соучастия – стволы, направленные на Вилича – налицо. В нашем же случае в Корпорации увидели, что мы воспользовались их ошибкой, утерлись и не стали ничего предпринимать. Либо осознавая, что дело не выгорит, либо даже понимая, что наши действия им на пользу. Но когда «апачи» начали обезьянничать – тут уже Корпорация осознала возможный ущерб. Опять же, поймите разницу: у нас есть особый игрок, который очень важен, которым мы не можем рисковать и которого будем защищать. Это потенциально чревато крутыми зрелищами, а возможный ущерб невелик, как я уже говорил. Однако когда ты хватаешь постороннего игрока и его руками начинаешь наносить большой урон… Нас останавливает от тотальной зачистки на огромных площадях то, что у нас лишь одна Сноу, которую мы должны беречь. «Апачи» чужими руками могли бы в потенциале вынести нахрен все камеры на Острове, нанеся Игре непоправимый ущерб. Вот и пришлось Корпорации принимать меры.

- Ладно, и что мы имеем в итоге? – подытожил Блекджек. – У них минус два самых опасных и деятельных человека. Все, ни один, ни другой больше не смогут участвовать в активностях за пределами пещер, где сидят «апачи». Потрясающий выстрел себе в ногу, что тут сказать… Но есть у этой медали обратная сторона. Они сами себя поставили в положение, которое в долговременной перспективе будет иметь для них тяжелые последствия, и их единственный выход, как мне кажется – попытаться расправиться с нами как можно быстрее. Например, они могут взять нас в осаду, в этом случае дисквалификация двух снайперов не будет иметь значения, ведь мы и так будем знать, где примерно они сидят. Вот смотрите.

И он начертил на картонной упаковке от консервов схему.

- Вот наш лагерь, вот простреливаемая нами и ими полоса. Если тот же Сорель сидит вот тут, в километре с гаком – ну и что, что мы будем знать, что он там? Мы не достанем до него, он не достанет до нас. Но когда мы попытаемся, скажем, прорваться из осады – мы должны пройти по простреливаемому им пространству, будучи у него как на ладони, и он в укрытии, а мы на голом песке, можно сказать. Когда мы выбирали место под базу – ну, мы тут, «апачи» там, и никто не горит желанием устаивать полномасштабную войну. Нас до сего момента защищала не выгодность позиции, а бессмысленность атаки. Теперь ситуация иная, и наш лагерь уже не так хорош, как раньше. Нас вполне можно тут запереть, если иметь больше людей, чем у нас.

- Вариант с осадой вполне возможен, - согласился я, - но, по моему мнению, он проигрышный для них. Во-первых, нас нельзя заморить голодом по одной простой причине. Это я. Стоит мне позвать дрона и через камеру попросить зрителей помочь нам с едой и медикаментами – и нас завалят посылками. Еще до моей отправки на Остров была куча организаций типа «Цивилизованные люди против варварских забав», многие насчитывали десятки тысяч членов. Сейчас я, пообещавший отыметь игру и Корпорацию – их надежда, их чемпион. При необходимости они нас поддержат. Вы, скорей всего, не слыхали о бизнесмене по имени Доди Аль-Хашогги, потому что уже были на Острове, когда он внезапно стал знаменитым, пообещав миллиард долларов тому или тем, кто сумеет закрыть Игру. Таких филантропов много, сейчас они – мои болельщики. Если нам понадобится поддержка поставками – она у нас будет, причем на миллионы долларов. Так что измором нас не взять.

Глава 15

- Хм… Может, нам и за контейнерами ходить не надо, раз так? – хохотнула Ильза.

- Надо, надо. Люди поддержат меня, если дело дойдет до реальной жести, это даст им чувство причастности к моим попыткам поиметь Корпорацию. Но за здорово живешь кормить свору убийц они, конечно же, не станут. Но вернемся к вариантам. Второе, почему у нас выгодное положение – это как раз дисквалификация двух самых опасных стрелков «апачей». Все, у них больше не работает ни ночное видение, ни цифровые прицелы, ни перки. Днем они могут отстреливать дроны – ночью они беспомощны, будучи как на ладони у дронов и, как следствие, у нас. Наконец, у нас два «тюленя», у которых работает все. Джейсон, у тебя сколько очков? ПНВ есть?

- Естественно. Где-то за сотню.

- Макс?

- Нету. Всего тридцать семь.

- Хватит на покупку ПНВ и две активации. Надо больше, заработаем тебе рейтинга, как только подвернется возможность. Но вообще расклад понятен, да? Вы двое – смертоносные ночные хищники, противостоять вам некому. Работая настолько безопасно, насколько это вообще возможно, вы сможете делать еженощно вылазки за «фрагами», и всего лишь несколько убитых вами отобьют желание осаждать нас у остальных «апачей».

- Ладно, - согласился Блекджек, - каков тогда твой прогноз?

- «Апачи» начнут искать выход из положения, это раз. На Острове хватает игроков-одиночек, которые могли бы быть полезны им и нам, наловить таких и убедить присоединиться – ход действенный, хотя, конечно, это проще сказать, чем сделать. Второе – Сорелю и Пореченкову терять уже нечего. Они могут продолжать зачистку камер и, скорей всего, так и поступят. С другой стороны, существует огромный шанс, что если они высунутся с базы – кто-то сделает работу за нас. Они оба – игроки, входящие в первую двадцатку по боевому рейтингу, у Сореля тысяча очков, у Пореченкова больше двух. А теперь, когда они дисквалифицированы – это две самые вкусные цели на всем Острове.

- Хм… А много за них дадут? – оживился Макс.

- Тебе не хватит, чтобы набрать десять тысяч, но вообще да, много. Смотри сам, за убийство ТОП-1 игрока начисляется тысяча очков плюс половина того, что у него было. Пореченков как один из двадцатки лучших принесет своему убийце двести очков плюс половину своих двух тысяч с чем-то. А за дисквалифицированного игрока сверху накидывают столько, словно он был ТОП-1, плюс обычная награда за него. Это суммарно тысяча плюс двести плюс два раза по половине его рейтинга – ну, то бишь, больше трех тысяч. Сорель принесет на тысячу меньше – у него своего рейтинга меньше. Итого порядка шести тысяч очков за двоих. Вишенка на торте в том, что рейтинг за убийство дисквалифицированного игрока – «дополнительный», он не продвигает убийцу по лестнице рангов и не передается его собственному убийце. Проще говоря, убийца дисквалифицированного игрока не становится более ценной добычей, хотя за дополнительный рейтинг ты можешь совершать покупки и он считается вместе с основным при наборе десяти тысяч. Один выстрел, убивший хоть Сореля, хоть Пореченкова, обеспечивает стрелка покупными контейнерами со жратвой на многие месяцы вперед, если не год-полтора. Убиваешь, забиваешься в самый дальний угол, сидишь там, не высовываясь и не рискуя, год на всем готовом. Для многих одиночек год спокойной жизни стоит риска, тем более что охота на дисквалифицированного очень упрощается, если у тебя хороший набор перков. Думаю, оба «гения» это понимают и потому с базы не вылезут.

- А третий кто? – упорно спросил Макс и хлопнул себя по лбу: - да я и сам посмотреть могу!

- Некто Юрис Калныньш, - сказал Лейбер, - игрок почти без рейтинга. Не знаю, кто он такой.

- Художник и механик, взорвавший свою жену вместе с ее любовником, - сказал я.

- У него есть какое-нибудь серьезное прошлое?

- Два года в армии механиком-водителем. В наших реалиях малополезно, но знающие его люди отмечали хорошую дисциплину, исполнительность и отсутствие личной инициативы. Рискну предположить, что Сорель взял его себе в помощники как раз из-за того, что Калныньш имеет понятие о дисциплине и субординации и умеет исполнять приказы. Или, может быть, это Пореченков. Калныньш владеет и русским, и французским, так что может быть помощником как первого, так и второго.

- Или обоих сразу, - предположила Ильза, - они его взяли как раз потому, что он понимает их обоих.

- Не исключено. Но в любом случае, Калныньш в самом низу табели о рангах, за него дадут аккурат ту самую тысячу как за ТОП-1, своего рейтинга у него практически нет, это выживальщик, а не активный игрок.

- Получается семь, - задумчиво подбил сумму Макс.

- Если бы у тебя было три тысячи – ты мог бы рискнуть. Но лично мой прогноз такой: все трое вместе они наружу больше не высунутся никогда.

- Почему?

- Пореченков среднего ума человек, а вот Сорель – все-таки спецназ, он должен просчитать риски. На Острове прямо сейчас четыре одиночки с рейтингом около трех тысяч. Все четверо – очень опасные игроки. Один охотится ловушками. Второй – чемпион Техаса по скоростной стрельбе. Ну, как ковбои в вестернах. Еще двое – один просто хороший охотник, умеющий читать и заметать следы, второй – охотник с луком, тот еще выпендрежник. И есть еще один лучник – намного опаснее первого, но у него только полторы тысячи очков, то есть, для него троица дисквалифицированных – не джекпот. Все они по совокупности параметров не так опасны, как тот же Сорель, но представляют угрозу даже для него, дополнительно умноженную в десять раз по причине его дисквалификации. Они могут отважиться, потому что на одной чаше весов – смертельный риск, а на другой – свобода, миллион долларов и всемирная известность.

Блекджек вздохнул:

- Как жаль, что среди «апачей» нет никого с тремя тысячами…

- Кому как, - сухо ответил я. – Если кто-то убьет всех троих за раз и наберет десять тысяч – будет очень грустно, потому что я уже не смогу стать первым победителем Игры.

Когда мы начали расходиться, Ильза наклонилась к моему уху и прошептала:

- Прямо сейчас я иду купаться.

* * *

Мой прогноз снова сбылся: с момента дисквалификации прошло четыре дня, и больше никто из троих ни разу не показался на карте. Сидят внизу, как прикованные.

За это время я написал простой интерфейс для взломанного ПЦП, а к нему еще программу, которая в автоматическом режиме перебирает все возможные сетевые адреса и подключает к ним сниффер для сканирования исходящих пакетов. Если тишина – значит, адрес пустой. Если прут десятки мегабайт в секунду – значит, работающая камера.

Также для меня связали нитками большой картонный лист на всю стену хибары, на нем один типчик, художник в прошлом, нарисовал карту Острова, и на этот стенд я стал наносить номера, обозначающие найденные мною камеры. Правда, дело пошло очень туго, и пока что на этой схеме едва ли пять процентов найденных камер: координаты камеры можно определить только в том случае, если в поле зрения ее находится что-то приметное с точно известными координатами.

- У меня есть идея, - сказал по этому поводу Лейбер. – Если бы всю эту систему делал я – камеры имели бы адреса в строгом порядке. Я не уверен на сто процентов, но если, предположим, все камеры были установлены за один раз…

- То раздача адресов подчинялась бы единому шаблону, да?

- Именно. Допустим, слева направо и сверху вниз, или по спирали от центра, или еще как-нибудь. В этом случае, зная адреса и координаты некоторых камер, можно было бы размотать всю схему, и тогда мы знали бы как минимум порядок камер. Правда, это все равно мало что нам дает без практической проверки с подходом к камере.

- На самом деле, камеры разделены на сектора, каждый со своим хабом. Хабы – это вышки в океане за пределами периметра, установленные на платформах. Собственно, если ты выйдешь на берег у лагеря – увидишь вдали огонек одной из них. Таким образом, я предполагаю, что схема секторов будет похожа на разрезанную пиццу. Но внутри секторов система очень даже может быть. А вот без подхода к камерам мы обойдемся. Смотри, всякий участок Острова просматривается минимум с двух камер, а самые потенциально интересные места – с трех и более, обычно перекрестно. Если мы получаем снимки со всех камер в один момент времени – мы можем на многих определить их ориентацию в пространстве по теням. Что позволяет нам рассортировать камеры по направлениям. Далее, мы вручную сравниваем снимок с одной камеры со снимками всех камер других направлений, и если видим, что где-то одно и то же место – значит, эти камеры рядом. Далее, когда мы лучше поймем схему – я выработаю дополнительные алгоритмы.

- У твоего плана есть одно слабое место, - сказал Лейбер.

- Дай угадаю… Одномоментные снимки с неизвестно скольких десятков тысяч камер, да?

- Именно. Планшет слишком слаб для того, чтобы отправить запросы и принять данные в таком количестве.

Я ухмыльнулся:

- Разумеется, слаб. Нам нужно больше мощности.

Лейбер хлопнул себя по лбу:

- Я кретин. Распределенная атака! Нам просто надо больше планшетов и сбитых дронов!

- Не совсем. Планшеты слишком слабы для этого, потому получать данные мы будем с хабов. Хаб сам «отложит» для нас по кадру с каждого видеопотока, а мы будем их оттуда брать, насколько потянет железо. Правда, вначале мне придется этот самый хаб взломать и залить туда свой руткит.

Глава 16

В лице программиста-каннибала я нашел неожиданно полезного помощника, которому поручил различные рутинные задачи. Воспользовавшись еще парой бесхозных ПЦП, которые ранее принадлежали «апачу» и самоуверенному канадцу, я соорудил для Лейбера рабочее место, наладив локальную сеть между ними таким образом, что один выполняет роль рабочего компьютера и монитора, а на втором во весь экран клавиатура.

- Это просто гениально, - пробормотал Маркус, когда я вручил ему его новый «комп».

- Согласен, но только наполовину: это просто. Гениально будет, когда я положу нахрен все хабы и отберу суперадминские права у суперадминистратора Корпорации в самой Цитадели.

- В рот мне ноги… Ты действительно собрался это сделать?! Но как?!

- Пока не знаю, - признался я. – Но если бы я имел заранее готовое решение, то и гениальности не было бы. То есть, я даже не уверен, что мне это удастся… Но ты же понимаешь, я не могу не попытаться.

Мои отношения с Ильзой переросли в бурный роман с тайными совместными купаниями в сумерках и последующими развлечениями на теплом песке в укромном местечке между валунами.

- Слушай, Профессор, я немного запуталась, - сказала она как-то раз, когда мы отдыхали от весьма яростной скачки друг на друге. – Вначале ты приходишь и обещаешь поиметь Корпорацию. Потом внезапно выясняется, что ты Корпорации не враг, а даже друг. Переобулся на ходу?

Я в ответ улыбнулся:

- Только что мы с тобой поимели друг друга, и вроде как нам обоим это понравилось, не так ли? Понимаешь, когда я только пришел, надо мною висел дрон, и я должен был говорить то, что понравится зрителям. При этом я и не лукавил особо, просто нужно понимать тонкие нюансы. Начнем с того, что Корпорация и Игра – не суть одно и то же. Игра – это Игра, да, она начата с подачи Корпорации, но ведет ее межгосударственная исполнительная служба. При этом Корпорация абсолютно не против, если я поимею Игру – ей-то какое дело? Да, правила написаны Корпорацией, и они таковы, что победить почти невозможно. Но будь предложенные правила мягче – никто бы не согласился начинать Игру. Кому хочется, чтобы убийцы, осужденные на казнь или пожизненное, возвращались обратно в социум? Никому. Потому запустить Игру было возможно только при условии, что пользу она принесет огромную, в виде колоссальных налогов для бюджета, экономии средств на содержание преступников, зрелищ для народа, а шанс выпустить преступника минимален. Но теперь Корпорация совершенно не против, если кто-то поимеет Игру и выиграет, ей это даже на руку. А насчет поиметь саму Корпорацию – и ее поимею. Но тут дело такое, если она не будет сопротивляться, а послушно примет позу, какую я велю – ей даже понравится… может быть.

* * *

На следующий день наша поисковая группа выследила и поймала игрока-одиночку.

Несмотря на то, что он слегка похудел и крепко зарос, я его опознал сразу.

- Сгодится нам? – спросил Блекджек, когда пленника, связанного и с заткнутым ртом, поставили перед нами на колени.

Я покачал головой:

- Это сэр Руперт Рогэн, от чьих дел его благородные предки в гробах вертятся. Охотник, выживальщик, убийца, каннибал, педофил и педераст. В отличие от нашего Маркуса, который тоже вроде как убийца, каннибал и педераст, но высокоморальный, этот типчик – один из гнуснейших индивидуумов на Острове. На его счету минимум сорок семь только доказанных и найденных жертв, все сплошь мальчики не старше двенадцати лет. Самой младшей из жертв и вовсе семь.

Мои последние слова Блекджеку – все равно что отдавленный мозоль: у него самого на свободе осталась бывшая жена и малолетний сын. Но когда он с выражением омерзения на лице потянулся за пистолетом, я его остановил.

- Не так быстро, Джейсон, Максу как раз рейтинг нужен.

Мычащего и извивающегося Рогэна уволокли в «карцер», а я повернулся к Маркусу:

- Нам нужно что-то типа простыни или транспаранта с надписью «Залетайте, карлсоны, будет шоу». Сообразишь?

* * *

Солнце, безоблачное небо, легкий утренний бриз – отличная погода для шоу.

На площади уже собрались зрители, пред ясные линзы дронов выходим мы: я, Блекджек и Ильза, выволакивают Рогэна.

- Привет, привет, привет, дорогие телезрители! По тому, что вы видите у себя на экранах мою хитрую рожу, вам уже понятно, что будет классное шоу, да? Все верно, будет, да еще какое! Ильза, вот сюда, к столбу, пожалуйста, и руки за спину.

По моему знаку ее привязывают к столбу.

- Ну и нафига это? – скептически поморщилась она. – Все равно на эту шутку больше никто не купится.

- На какую «эту»? Если ты про прикол с топором – то нет, изобретательный умница я два раза один и тот же прикол не показывает. Но ты скоро сама все поймешь. Итак, дорогие телезрители! Вот перед вами сэр Руперт Рогэн из туманного Альбиона. Я не буду самолично рассказывать, кто он такой и чего натворил, телеоператор, можно на экран вывести фотографии нескольких его жертв? Карлсон, ты кивни, что ли, если «да».

Дрон сделал качающееся движение «вперед-назад», имитируя кивок головой.

- Замечательно. Ну, вы поняли, в общем. Короче, это наш злодей. Так, господа герои, вперед!

От толпы отделились три человека и сделали несколько шагов вперед.

- Если кто не знает – знакомьтесь! Первый номер – Родни Кейн, уже участвовавший в моем шоу. Правда, тогда он был в роли плохиша, но с тех пор исправился, стал воплощением пиратских добродетелей, отличился в добыче контейнера, так что теперь он в героях. Ну, поджигателя в герои – дело такое, но против сэра Рогэна он все равно что святой. Родни неплохо дерется, парень крепкий, но несколько неуклюжий. Номер второй – Кастл. Хороший парень, в целом, занимался йогой и каратэ, взламывал замки – ну, вы поняли. Однажды шутки ради выстрелил в фуражку, не заметив, что в ней голова копа – и вот он тут. Ну и третий – мой личный телохранитель, бывший «тюлень», сослуживец Блекджека, один из трех самых крутых парней на Острове – Максимилиан Вогель! Еще он совершил подвиг и значительно улучшил систему здравоохранения США… убрав из нее пару десятков убийц в белых халатах. Короче, всем героям герой.

Я перевел дыхание, глотнул из фляги и продолжил.

- Короче, правила просты. Сэр Руперт Рогэн будет драться один на один с тем из героев, кого вы выберете! Чтобы злодея наказывал Родни Кейн, он должен набрать всего-то десять голосов! Кастл намного круче, и он выступит против злодея вместо Кейна, если наберет двадцать голосов! Ну и наш супермен Макс заменит Кастла, если наберет сто голосов!

- Сколько?!! – раздалось сразу несколько голосов в толпе.

- О, вы думаете, это нереально? – хмыкнул я. – Поглядим. Да, и просто между прочим: бой идет до тех пор, пока наш любитель мальчиков не умрет или не победит. Бой голыми руками, никаких правил. Если он победит – мы его отпустим, конечно же.

- А я тут нахрена привязана? – напомнила о себе Ильза. – Только не говори, что я в роли спасаемой принцессы!

Я коварно захихикал:

- О да, зрители ломают головы, в чем же тут задумка… Все просто, дорогие зрители! Вы можете голосовать и за Ильзу тоже. Если она наберет пятьдесят голосов – я! Прямо тут! Перед камерами! Сниму! С нее! Лифчик!!!

- Ты охренел? – возмутилась она. – Ты вообще представляешь, что я с тобой за это сделаю?

- Да-да, вот потому ты и привязана, иначе мне бы не удалось то, что я обещал. И да, ты будешь привязана до тех пор, пока меня не простишь, хи-хи. Ну что, дорогие зрители, вы там уже начали голосовать?!!

Глава 17

Родни Кейн набрал свои десять в считанные секунды, затем я заглянул в ПЦП Кастла.

- О, как бодренько тут голоса бегут! Уже двенадцать, тринадцать…

И тут в свой планшет посмотрел Макс, я сразу увидел, как у него вылезают из орбит глаза.

- Срань господня, КАК?!!

- Что там, Макс? Сотня?

- Да! Причем за один раз! Как это вообще возможно?!! Для этого же надо… надо...

- Не парься, - ухмыльнулся я, - все давно подсчитано. Чтобы игрок получил сто голосов за одно голосование, надо потратить сорок два и шесть десятых миллиона долларов. Итак, ты избран кароносцем в этом поединке добра и зла! Развяжите злодея! Разомнитесь хорошенько, сэр Рогэн! У вас шестьдесят секунд.

Я буквально чувствовал, что британский людоед будет не таким покладистым, как нюрнбергский снайпер, это было видно по его лихорадочно бегающим глазам – так и получилось. Он сделал вид, что разгоняет кровь по конечностям, а затем в довольно неплохом прыжке рванулся к ближайшему «пирату» и попытался отнять дробовик, но маневр, конечно же, не удался, и его толкнули обратно в круг. Рогэн озирался, словно загнанный зверь, и если бы не его злодеяния – мне, может быть, даже было бы жаль этого обрюзгшего, неприятного человека.

Макс вышел в центр, глядя на противника. Рогэн, убедившись, что удрать или заполучить оружие не удастся, стоял, тяжело дыша, на некотором расстоянии. К его чести, он не стал валяться в пыли и скулить, прося пощады, иначе это могло бы основательно подпортить мое шоу. Его глаза бегают, ища возможности и шансы, но вот в них появляется понимание, что избежать боя не получится.

Рогэн бросился в атаку, в последний момент пригнувшись и прикрыв голову руками, он попытался врезаться в Макса плечом и опрокинуть. Макс делает шаг в сторону, пропуская Рогэна, тот пытается затормозить, разворачивается – и в этот момент рука Макса мелькает со скоростью жалящей змеи. Хруст переносицы, вбиваемой в мозг, не слышен, но Рогэн замирает и опрокидывается навзничь.

- Ой, надо же, как быстро бой-то закончился! А хотя чего я ожидал, это же «тюлень», бои профессионалов – это вам не кино, тут все быстро и без проволочек… Итак, давайте поблагодарим спонсора этого боя, синьора Хорхе Боливара! Кстати, господа из ФБР и прочих отделов по борьбе с наркотиками, срочно проверяйте источники поступления этих сорока миллионов на счет Корпорации, я на сто процентов уверен, что это деньги Боливара. Что, синьор Боливар, вы все не уйметесь? Вы уже подсказали «апачам» идею ломать камеры – и спасибо вам за это от всего нашего братства! Теперь вы потратили сорок миллионов в надежде, что мой телохранитель пострадает в бою с этим ублюдком, да? В итоге вы просто обеспечили его огромным запасом перков, спасибо вам за вашу предсказуемость. Просто чтоб вы знали: я заведомо назначил Максу такой большой порог голосов, будучи уверенным, что именно вы и закинете нужное число голосов. Понимаете, синьор Боливар, вы самый гениальный преступник современности – но только сравнительно с другими преступниками. Рядом с настоящими гениями вы смотритесь так себе, бледненько. В общем, вы можете продолжать ваши неуклюжие попытки, но учтите одну вещь… Пока вы оказываете «апачам» одну медвежью услугу за другой – все хорошо. Но остерегайтесь того, что однажды вам удастся действительно нам насолить – это может отразиться на вашем сыне. Любое обострение ситуации намного опаснее для Хулио, чем существующее затишье. Хорошего вам дня, а агентам, которые начнут раскапывать ваши оффшоры – удачи и терпения!

Я перевел дыхание и снова отхлебнул из фляги.

- Ну что ж, основное блюдо у нас закончилось так быстро, что остается одно утешение: Руперт Рогэн уже в аду, где его насаживают на урановый стержень. А у нас еще остается сладкое… Так, Ильза, что тут у тебя…

Я вынул из ее чехла на поясе ПЦП и присвистнул:

- Ого! Ты не поверишь – пятьдесят три голоса! Чтоб ты понимала – это около восьми миллионов долларов! Похоже, людей, которые хотят снять с тебя лифчик – не сто, не двести, не тысяча и, наверное, даже не десятки тысяч! Ты суперзвезда!

- Все эти голоса придется потратить на бинты и лекарства для тебя! – угрожающе предупредила она.

- Ну ты же должна понять – у меня нет пути назад. Мужик сказал – мужик сделал, а иначе все, не будет больше мне ни веры, ни рейтинга!

- Джей, может, хоть ты объяснишь Профессору, что он сильно рискует?

Блекджек в ответ только вздохнул:

- В общем, не бей его по голове потом.

Я запустил руку Ильзе под футболку за спину и нащупал защелку. Секунда – и я уже вытаскиваю из-под футболки ее лифчик.

- Вуаля! – радостно возвестил я. – Ой, парни, а что вы такие кислые? Вы тоже хотели стриптиза, да? А уж как, наверно, огорчены зрители… Простите, но я не самоубийца, что обещал – то сделал, но не более того!

И тут заржал Джейсон, а за ним и Лейбер, и сама Ильза.

- Ну ты и жук, Профессор! Ладно, развяжи мне руки.

- Ты обещаешь меня не бить?

* * *

В тишине прошел еще один день, потом еще один, и, казалось, ничто не предвещало беды.

Я зашел в хибару Блекджека и заметил, что он чем-то обеспокоен, как и сидящая тут же Ильза.

- Что-то стряслось? – спросил я.

- Ну вроде того, - кивнул он, собирая разобранный автомат. – Если коротко – возникло недовольство. Точнее, оно возникло давнее, а еще точнее – почти в самом начале, как начались жесткие тренировки. И теперь мое власть немного того… пошатнулась.

- А в чем дело?

- В тебе. Тут как бы дело такое, есть не совсем тупые головы, умеющие сложить дважды два и кое-что подозревающие. Признаться, когда один тип изложил мне суть подозрений – я и сам им слегка поддался.

- Это нормально, - заверил я его, - потому что здоровую обезьянку сожрали миллионы лет назад.

- Какая еще обезьянка?!!

- Было когда-то две обезьянки. Одна здоровая, воспринимающая мир адекватно, а вторая подозрительная, с нездоровым воображением. Травинка шелохнется – ей мерещится хищник в засаде. Однажды они пошли на водопой, и, как обычно, подозрительной померещился леопард в кустах, и она смоталась на дерево. Здоровая спокойно пошла дальше – но там действительно сидел хищник. Увы. А вот подозрительная обезьянка выжила и передала своим потомкам свои гены с закодированной в них склонностью всегда подозревать неладное. Мы все – ее потомки, человеку совершенно нормально быть подозрительным. Так что за подозрения?

Блекджек задумчиво подпер голову кулаком:

- У нас вечером назначено совещание, так сказать. Не факт, что после него я останусь капитаном. Понимаешь, я тут главный, пока меня поддерживает большинство. А это самое большинство не очень хочет переть на рожон непонятно зачем. Все было зашибись, пока шли хиханьки да хаханьки, но толком ничего не менялось. Пришел ты, пообещал свободу – отлично. Но жесткая подготовка не нравится никому, и теперь некоторые начинают понимать, что до свободы доживут не все, это даже при условии, что она вообще будет, эта свобода. А момент, когда еще можно было заткнуть самых умных, уже упущен.

- Ну ладно, не вопрос, - согласился я. – Только перенеси совещание на пораньше, потому что в темноте Сноу не сможет отстреливать «карлсонов», а без этого мы не сможем говорить о серьезных вещах.Пока мало, вечером будет еще, надеюсь. И да, господа, на Влада Тепеша тоже подписывайтесь. Вам нетрудно, а нам, писателям, приятно.

Глава 18

Мы собрались на площади у хибары Блекджека приблизительно в том же составе, что и при первом моем появлении, изменилась только диспозиция. Все как обычно, Блекджек на своем месте, Ильза подпирает стену сбоку, вокруг расселись несколько относительно авторитетных «пиратов», основная масса стоит полукольцом вокруг. И только я теперь сижу не напротив Шрайвера, а рядом, да Макс стоит сбоку, не бросаясь никому в глаза, но с автоматом под рукой. Ну и часовые на постах, Сноу на вышке.

- Все тут? – небрежно сказал Блекджек. – Начинаем тогда. Кто будет говорить первым?

- Я буду, - сказал Зурита, - хоть меня не уполномочили говорить за кого-либо, кроме самого себя, но я обнаружил, что мои вопросы почти полностью совпадают с вопросами остальных.

- Отлично, выкладывай.

- Вначале маленькое предисловие, Блекджек. Некоторое время нас полностью устраивало, что ты наш лидер, потому что ты сделал все… как бы это сказать… справедливым и, что еще важнее, прозрачным и понятным. Были мелочи, связанные с порядком пользования девками, там был маленько волюнтаризм, по крайней мере, так казалось некоторым иногда, но все это были издержки, не стоящие внимания. Затем появляется Профессор, и от прозрачности не остается и следа. Вы втроем шепчетесь отдельно ото всех, пока мы горланим песни, у вас появляются какие-то свои договорняки – а мы все, получается, стали как бы бессловесным пушечным мясом, и нас это не устраивает. Я, в отличие от других, осознаю, что тяжелая подготовка – важный фактор победы, но вот вопрос: сколько из нас доживет до нее? Где гарантия, что мы не предназначенные на убой пешки в хитрой игре? Где гарантия, что ты сам – не пешка, Блекджек?

Блекджек задумался, и я решил не тянуть кота за хвост и брать ход беседы под свой контроль.

- Браво, отличная речь. Тебе стоило бы в университет пойти, а не наркотиками торговать. Джейсон, по сути, эти вопросы адресованы мне, а не тебе, не возражаешь, если я на них и отвечу?

- Валяй, - кивнул Блекджек, - мне и самому интересно.

- Итак, первое. Есть такая штука, как военная тайна. Это нормально, что есть вещи, которые знают только главнокомандующий и начальник штаба, а все, кто ниже – полковники, майоры,капитаны – не знают. Конечно, солдату очень хочется быть уверенным, что его посылают в бой, в котором можно победить и он не станет пушечным мясом – и тут можно кое-что разъяснить. Поймите правильно, вам ничего не говорят не затем, чтобы послать на смерть, а потому, что одно слово, сказанное между вами где-то в лесу перед камерой, может погубить все. Вы опасаетесь, что у нас есть хитрый план, как выбраться по вашим трупам – это нормально, значит, у вас есть здоровая подозрительность… но напряг с интеллектом. Уж без обид, мы люди взрослые и говорим о важных вещах, потому я буду откровенен, где это возможно. Давайте, напрягите свои извилины и подумайте. Предположим, по моему подлому плану погибают все – вы, апачи, одиночки. Остаемся только я и Джейсон. Вот как вы думаете, чем это закончится? Блекджек станет победителем, убив меня. У меня нет шансов против «тюленя». Их нет ни у кого. Он не станет пить из моей фляги, не повернется ко мне спиной, не выпустит из поля зрения. Это «тюлень», представитель самого лучшего спецназа во всем мире. И если я останусь с ним вдвоем – мне трындец. Потому я никогда в жизни не предложу план, который предусматривает мне остаться с кем-то крутым один на один. Далее, давайте предположим, что погибают все игроки, кроме десятерых. Я, Блекджек, еще несколько человек. Как думаете, чем это кончится?

Они начинают как-то воровато, украдкой поглядывать на остальных и друг на друга. Я, увидев это, ухмыльнулся.

- О, можете ничего не говорить. Вы все, или минимум половина, подумали, что если остается десять человек – то это какой-то шанс стать последним игроком, особенно для того, кто начнет стрелять первым. Да, верно. Но какие в такой зарубе шансы у меня? Ноль целых хрен десятых. Но даже и тут все сложнее, чем кажется. Вот мы устраиваем последнюю перестрелку, выживает один. Смотрит он на планшет – а победы нет!!! Как же так?!! И оказывается, что где-то остался последний одиночка вроде Сноу, который прячется хрен знает где на этих шести сотнях квадратных километров. А ну, кто помнит, чем кончился первый раунд Игры? Ты помнишь?

- Э-э… нет, - признал Зурита.

- Ты? – тычу пальцем в Кастла. – Ты? Может, ты? А ты? Нет? Никто не помнит?

И тут заговорил самый последний из авторитетов, Райбек:

- А что, был разве первый раунд?

- Вот!!! – воскликнул я. – Это абсолютно правильный ответ! Первый раунд не кончился ничем – потому что вот то, что происходит здесь и сейчас, все еще первый раунд! Когда первая волна игроков почти истребила друг друга, высадилась вторая волна, и игроки первой, которые уже имели шанс стать последним выжившим, оказались на исходной позиции. До этого дня не дожил ни один игрок из первой партии. А потом и вторую партию постигла та же участь… кроме Сноу, которая спряталась так, что пережила несколько новых партий игроков. И вот представьте, что вы побеждаете в перестрелке, но вам осталось найти последнего одиночку… на это могли бы уйти годы! Да Корпорация еще десять волн высадит, пока вы будете искать! Поймите, выиграть, став последним игроком, невозможно.

Я перевожу дыхание, они осмысливают услышанное. Пора ковать дальше.

- Теперь второй ваш вопрос – сколько из вас погибнут на пути к свободе. Давайте прикинем расклады. Если останется нас мало – обязательно какой-то дебил решит рискнуть и устроит перестрелку. Мне в этом случае крышка. Даже если останутся только умные, которые понимают бессмысленность перестрелки – ну, пусть нас останется двадцать, тридцать… И тут высаживается новая партия. Которая еще на свободе сговорилась по подсказке Корпорации. И вот они приземляются – и рядом начинают падать контейнеры первого уровня, набитые оружием. Надо же, какое совпадение! Я даю стопроцентную гарантию, что следующая партия будет состоять не из одиночек, Корпорация попытается любой ценой избавиться от нас. Поймите, моя личная безопасность зависит от того, сколько останется вас. Если вас много – я под защитой. Если вас станет мало – я в опасности. Даже в лучшем случае высаживается новая волна игроков – и мы все оказываемся там же, где начинали, и все мои усилия были зря. У меня нет надежды, что мы победим апачей без потерь. Да, некоторые погибнут, но для того Блекджек вас и тренирует, чтобы погибло как можно меньше.

- Тогда новый вопрос, - сказал Зурита. – Даже два. Первый – какая гарантия, что будет свобода? Когда она будет вообще – завтра? Через год? Через десять лет? И второй вопрос: а нам точно нужно воевать с апачами? Нас все устраивало – ну, кроме того, что это тюрьма – но мы жили спокойно и почти безопасно. Без этих выматывающих душу тренировок. И, что важно, не опасались, что Корпорация попытается нас уничтожить силами новой волны.

- Все верно, - кивнул я. – Вы тут существовали спокойно и размеренно – без особых бед, без особого риска… без шанса выйти на волю. Вы что, согласны и дальше так жить? Не хотите поднапрячься ради свободы?

- Ну если бы мы понимали расклады и шансы, - вставил Кастл, - возможно, мы бы иначе оценивали плюсы и минусы. Но вот незадача – ты все это расписал Блекджеку, и, видать, ему это так сильно понравилось, что он сразу сделал тебя своей правой рукой. Но нам ты этого не рассказал и не собираешься. Я услышал твой аргумент о военной тайне, но… неубедительно. Точнее, резон в этом есть, да только Блекджек, как бы, не совсем главнокомандующий. Мы не армия, мы более-менее равноправное сообщество.

- Боюсь, ты не понял основного, Кастл. Не погоны делают главнокомандующего главным, а его личные качества и профессионализм. Ты, Кастл, довольно умный человек, у тебя сто двадцать ай-кью, это в среднем по Острову много, но даже ты попался по своей глупости. Вы все попались по глупости. Каждому могу расписать, где он протупил. На Острове по тупости девяносто девять человек из каждой сотни. И потому я не могу доверить вам важные тайны. А почему Блекджек? Потому что он военный, да еще «тюлень». Он суперпрофи. Блекджек и Ильза попались не оттого, что они глупые, а потому, что боролись против государства. Против сверхдержавы на шестьсот миллионов человек. Это очень неравная борьба была. Я вам больше скажу: я тут только из-за Блекджека и Ильзы. Только на них я могу как-то рассчитывать. Не будь тут их – ну, допустим, они не выбрали Остров вместо пожизненки – я бы к вам не пришел. Я пошел бы к «апачам», потому что у них есть профи экстра-класса. И привел бы туда Вогеля. Правда, там была бы сложность – надо было бы заговор устроить и привести Сореля на вершину власти. И вас всех уже не было бы, господа. Но – вам повезло, с вами двое самых опасных террористов, какие были в США, они могли бы сорвать мне все планы. Потому я пришел сюда, и сейчас у нас трое крутых бойцов, а «апачи» в жопе.

Я перевел дыхание и принялся добивать.

- Но вообще-то ты кое-в-чем прав. Ты поднял важные моменты, и сейчас я вам их распишу. Итак, вам не нравится, что вы играете втемную. Да, никому не нравится. Вы хотели бы знать, какие у вас шансы и перспективы. Ну, скажу честно. Я не знаю, как быстро мы сможем выбраться отсюда. У меня куча планов, но я не могу предсказать, какой сработает. Однако есть кое-что, что я предсказать могу. Хотите знать, зачем рисковать? Лады. Хотите, контейнеры будут падать не хрен знает где, а вот тут, сразу за оградой? С выпивкой, свежим мясом и прочими классными вещами?

- И как ты это сделаешь? – спросил кто-то.

- Пока что тайна. А хотите, вместе с контейнерами будут спускаться на парашютах горячие девчонки? Не гарантирую каждому по гарему, да и каждому свою тоже не получится – но если у нас будет не две чиксы, а… десять? Причем такие как Ким или не сильно хуже? И перепихон, соответственно, не раз в месяц, а раз в три-четыре дня? Да еще каждый раз новая? Как вы считаете, это стоит того, чтобы попотеть и немного рискнуть?

Зашушукалась толпа вокруг, и я понял, что убедил их. И тут внезапно из толпы заговорил Добсон.

- А можно вопрос?

- Валяй.

- Где ты возьмешь десять или хотя бы девять классных телок, если женщин очень редко приговаривают к смерти, да и к пожизненному тоже, а те, которые иногда получают такой приговор, как правило, старые, страшные или и то и то сразу? И потом, женщин на Острове почти нет потому, что даже получившие пожизненное предпочитают долгую жизнь за решеткой, а не быструю смерть на Острове.

- Тебе не нужно заморачиваться такими вопросами, потому что тут есть я, чтобы думать за тебя. Важно не то, как я буду решать эту проблему – важнее, когда. Вы хотите знать перспективы? Слушайте внимательно. Один-два месяца после уничтожения «апачей» - и контейнеры будут падать прямо у нас под носом. С чиксами все будет дольше – юридические заморочки – но тоже быстро. Два месяца, может, три. Что скажете? Как вам такая перспектива?

- А если не получится? – спросил Зурита.

- Тогда вы все поймете, что я трепло. Так что? Вы готовы попотеть ради такой перспективы, что я описал?

Ответ был ровно таким, как я и ожидал.

Глава 19

Буквально на следующий же день в обед примчался один из отрядов, посланных за контейнером. Контейнер они нашли и вычистили без помех, правда, всего лишь вшивый десятый уровень, да еще и крайне неудачный: пистолет, пригоршня патронов и консервы дней на пять-шесть одному человеку. Для «голого» одиночки это самый лучший вариант из всех вариантов десятого уровня, потому что со «стволом», но вот конкретно нам не уперся ни пистолет, ни пистолетные патроны: когда у тебя на человека в среднем по два ствола и у любого минимум дробовик, а у половины автомат либо пистолет-пулемет – пистолетики уже не котирутся. Получается – сходили мужики вчетвером и принесли еды примерно в три раза больше, чем с собой в поход на обед взяли.

Однако небогатый улов с лихвой перекрыл тот факт, что на обратном пути они совершенно случайно обнаружили укрытие, построенное в километре от лагеря. Ну как обнаружили – просто едва не свалились в свежевыкопанное углубление в земле, не такое глубокое, как траншея, но довольно обширное, к тому же со следами маскировочных работ.

Блекджек посовещался с Вогелем, а затем они взяли пятнадцать человек и пошли на разведку, поставив весь лагерь в боевую готовность.

Вернулись они через час.

- Там явно готовили долговременное укрытие, - сообщил мне, Лейберу и Ильзе Джейсон. – Очень все свежее. Маскировка, наваленный бруствером мусор, все такое. Землю отнесли подальше и разбросали. В общем, очень толковое укрытие должно было получиться. Что важно – место выбрано такое, которое не просматривается ни одной камерой. Верней, одна должна была просматривать – потому строители пошли даже на такое ухищрение, как пересадка дерева. Выкопали трехметровое деревцо и пересадили так, что оно полностью закрыло обзор камере на укрытие. То есть, из камеры даже не заметить, что что-то изменилось, все как всегда – только сбоку появилось «новое» деревцо, закрывшее обзор в тот угол. Я как нашел следы пересадки – даже не сразу допер, в чем был смысл… Короче, мастера. Судя по всему, там поработали с самого утра минимум два человека, и свалили они аккурат перед подходом наших оболтусов, те не очень-то соблюдали тишину. Свалили так быстро, что даже забыли саперную лопатку. Я вот думаю – кто бы это мог быть? Уж не «апачи» ли?

- Даю гарантию, что они, - сказал я.

- Чуйка, аргумент «больше некому» или что посерьезнее? – приподняла бровь Ильза.

- Перекопанное дерево. Я даже готов поспорить, что работали они не с утра, а еще затемно. Дерево перекопали еще до рассвета. Понимаешь, они прятались не от кого-нибудь, а конкретно от меня.

- Почему ты так думаешь?

- Ну смотри. От камер прятаться незачем. Многие игроки жили и сейчас живут в укрытиях, просматриваемых камерами, и ничего. Некоторые, такие, как покойная Анна Кольер, вообще преспокойно устраивали шоу перед камерами, показывая и рассказывая, как они живут и все такое. И никто эту Кольер не отыскал. Потому что если в поле зрения камеры нет никакой особой приметы – невозможно по картинке с камеры узнать, где находится эта самая камера. Корпорация предельно аккуратна в том, чтобы не выдать своей трансляцией местонахождение игрока. Таким образом, даже если весь мир увидит, что два игрока построили себе убежище – ничего страшного. Их никто не найдет. Так почему же они перекопали дерево?

- Из параноидальности?

- Не нужно объяснять паранойей то, что замечательно объясняется и без нее. Эти двое – «апачи». Теперь давай предположим, что трансляцию с камеры возле них случайно вижу я. Я, как известно, знаю в лицо почти всех игроков, кроме прибывших после меня. Я вижу двоих «апачей» в отдельном укрытии – и сразу же понимаю, что это укрытие где-то рядом. На самом деле, это укрытие может быть и далеко от нас, например, это охотники на новичков, но я этого не знаю и начинаю подозревать худший вариант. Мы начинаем прочесывать местность и находим их. Именно поэтому они начинают работать затемно, потому что в режиме тепловизора камера дает такую картинку, что в лицо человека не узнать. Они перекапывают дерево и дальше уже работают спокойно, невидимые для камеры. Я предполагаю, что если о моей способности запоминать всех в лицо «апачи» и не знали сами, то Боливар сказал. Есть и второе объяснение. Я – хакер, самый известный в мире, я сам в этом признался перед дроном. Сисадмины Корпорации прекрасно понимают, что только с планшетом их не взломать, о том, что я протащил сюда специальные средства и заранее подготовился, они не знают, а потому спят спокойно. Но человек, плохо разбирающийся в компьютерах и сетях, может быть уверен, что суперхакер способен взломать сеть Пентагона с мобильного телефона, найдя уязвимость через кофеварку в кабинете секретарши. Например, Боливар, или же кто-то другой, вполне мог заподозрить, что я уже взломал сеть Корпорации и получил доступ к камерам. Тот случай, когда полный невежда, основываясь на ошибочных представлениях, случайно делает правильное предположение. Как бы там ни было, мы получили подтверждение, что «апачи» не оставили своих планов и не будут дожидаться своей судьбы тихо-мирно.

- Ну поглядим. Мы с Максом установили там растяжку на всякий случай.

- Маловероятно, что они вернутся.

- Через несколько дней, если что, пойдем и заберем гранату – все-таки, у нас их осталось две, считая установленную.

* * *

Совсем уж под вечер случилось настоящее «чэпэ»: группа из шести человек, отправленная на поимку новичков, идя по следу будущего «рекрута», столкнулась с группой «апачей», и в итоге обратно вернулись только два человека.

Мы снова собрали экстренный военный совет.

Со слов выживших, дело обстояло так: первым выдал себя самый правый боец, Венетто, к слову, едва ли не наиболее бестолковый и бесполезный из всех «пиратов» вообще. Собственно, именно потому он и шел с краю, как живая сигнализация. Отряд, видимо, уже был обнаружен, потому что как только Венетто неосторожно вышел на прогалину, его срезали короткой очередью. Отряд залег, а «апачи», воодушевленные успехом, пошли в атаку. Было их, по словам выживших, порядка семи-восьми человек.

«Пираты», охваченные полукольцом, открыли ответный огонь и совершенно точно убили одного. Лидер группы, Отто Карсон, даже продемонстрировал нам свой ПЦП: он действительно заработал аж семнадцать голосов, из них за фраг как таковой – шесть и еще одиннадцать за ставки зрителей.

- Группа стопроцентно была обнаружена заранее, - сказал я, - потому что зрители успели сделать дохрена ставок на отряд «апачей», так как видела, что наши идут в западню.

Тренировки Блекджека не пропали даром, потому что отряд, будучи в меньшинстве и невыгодной позиции, отразил атаку, выровнял ситуацию и сумел закрепиться. «Апачи», потеряв одного человека, откатились назад, и несколько минут боевые действия шли без каких-либо успехов для обеих сторон. Противники потеряли друг друга из виду и перестреливались вслепую. Затаиться, примерно на слух определить направление на ближайшую цель и дать две короткие горизонтальные очереди, одну на уровне пояса, вторую вдоль земли, а затем перекатиться, отползти или другим способом сменить позицию, по возможности скрытно. В общем, все, как учили «тюлени».

Противник действовал аналогичным образом, школа Сореля, не иначе. Поначалу никто ничего не добился, но в какой-то момент в ответ на очередь с нашей стороны послышался вскрик кого-то из «апачей». Кто дал эту очередь – неизвестно, потому что стрелок и сам не выжил. Карсон и второй выживший, японец Ямада, на свободе имевшие за плечами только игры в страйкбол и пейнтбол, тем не менее приняли наиболее верное решение, начав осторожное отступление. Противник открыл ураганный огонь, «пираты» ответили в четыре ствола и начали отступать, теперь уже все. «Апачи», тем не менее, в атаку идти не спешили, потому Карсон и Ямада первыми сумели достичь небольшого оврага и сползти вниз. Следом за ними упал, схватившись обеими руками за стрелу, торчавшую из живота, третий боец. Четвертый так и не появился. Двое последних из всего отряда поспешно бросились прочь, забрав автомат смертельно раненого сотоварища.

- Хоть бы добили из милосердия… - осуждающе бросила Ильза.

- Так перки бы сгорели, - ответил Карсон, - я к этому момент уже успел заново взять «антирадар» и «сигнализацию»…

- Ну молодец, что ж… Сам мучения товарища не прервал и его самого лишил такой возможности, оружие забрав.

- Ильза, не гони, он все правильно сделал, - сказал я. – Это не армия и даже не организация идейных собратьев по борьбе. Тут нормальное явление, когда смертельно раненый стреляет в тех, кто был с ним в одной команде. Просто так, чтобы хоть кого-то с собой забрать. Не раз такое бывало. Да и автомат – врагу лишний трофей.

- Да он недолго-то и мучился, - поморщился Карсон, - когда я за кусты ушел и вниз по склону, он уже даже не стонал…

Карсон и Ямада благополучно ушли, хотя вслед им стреляли длинными-длинными очередями.

- Итак, «апачи» решили взяться за идейно соответствующее оружие? – сказал Джейсон.

- Не факт, - ответил я и заглянул в свой планшет. – Оп-па… Ну, как я и думал. Это Нильс Скарсгард.

- Откуда знаешь, что он?

- После смерти Кольер это один из двух серьезных лучников. У него чуть раньше было полторы тысячи очков, а теперь это лучший лучник Игры. Он только за сегодня набрал четыре тысячи очков и обогнал другого лучника, Гриллса. У него теперь пять с половиной тысяч рейтинга, и это... Хе-хе, он теперь просто первый игрок.

- Сколько?!! – выпучил глаза Макс. – Да как вообще можно набрать столько рейтинга за один день?!! Он что, уже убил кого-то из дисквалифицированных?!!

Я скрестил руки на груди и забросил ногу за ногу.

- Вообще-то, довольно просто. Описываю примерные расклады. Наша группа обнаружена «апачами», «апачи» готовятся к атаке. Зрители массово делают ставки на них, понимая, что «пиратам» сейчас трындец, суммы крупные. Начинается бой, наши отвечают уверенно, бой выравнивается, теперь ставки делаются и на наших тоже. Самые популярные виды ставок – «на успех», «на победу» и «на фраг». Успех – это очень «широкопрофильная» ставка. Если игрок достигает цели – ставка сыграла. Целью может быть что угодно, что пытается сделать игрок. Если спасается бегством – ставка сыграет, если он убежит. Ставка на победу – игрок должен убить врага или заставить отступить. Например, если игрок отогнал от контейнера соперника – он победил. И на убийство – убьет игрок врага или нет. Ставки делаются массово, игроки часто делают более одной ставки. Карсон получил так много рейтинга – аж семнадцать всего за одно убийство – потому что ставки были против него, преимущественно, и сам расклад был против него. Ну а потом в бой вступает Нильс Скарсгард. Просеките фишку: он один, а всего в бою больше десяти участников. Если считать пять наших и шесть «апачей» – уже одиннадцать врагов. Система могла и убитых посчитать – получится совсем уж эпичный расклад «один против тринадцати и более». Если Скарсгард убивает кого-то – система считает это как бой против многочисленного врага, и ставки, сделанные на убитого, играют против Скарсгарда. Если он, как мне видится, напал и на наших, и на врагов, намолотил кучу фрагов и заставил убежать всех… Наших им убито трое, и мы еще даже точно не знаем, скольких он убил «апачей».

- Их длинные очереди – верный признак того, что они в панике молотили вокруг себя, не видя врага… Мы с Джейсоном не раз такое наблюдали, - сказал Макс.

- Собственно, мы сами и бывали причиной этого, - ухмыльнулся Блекджек.

Я кивнул и продолжил свою мысль.

- С точки зрения системы, Скарсгард выиграл невозможный бой и потому получил очень много боевого рейтинга. Ну а Корпорация получила прибыль на сотни миллионов долларов, потому что ставки, сделанные на два отряда – на наших и «апачей» - проиграли все поголовно. И потому он получил еще просто кучу рейтинга за ставки против него. При этом, если Скарсгард не вступал в бой заранее – а он не вступал – то на него самого ставок могло быть очень мало. Ну кто поверит, что одиночка с луком нападет на два отряда? А он взял и напал, да еще и победил. Как итог – он отхватывает туеву хучу рейтинга и становится одним из рекордсменов игры. Пять тысяч с лишком набирали до него только два раза. Что особенно хорошо – он достиг той отметки, на которой ему есть смысл охотиться на дисквалифицированных, потому что их убийство дает ему победу и свободу.

- Думаешь, он рискнет? – засомневалась Ильза. – Одно дело – подвернувшийся шанс, как тут. Другое – переться к врагу в гости.

- Готов спорить, что попрет.

- Кто он вообще такой? – спросил Блекджек.

- Нильс Скарсгард. Вообще швед, но жил в Норвегии. Киллер, причем хладнокровный настолько, что его прозвали «человеком без нервов». Работает при любых обстоятельствах, в любом окружении. В толпе, на перроне, в парке, в зданиях. Обычно ножами, пистолетами – на короткой дистанции. Выдающийся профессионал и выдающаяся личность. Мне, если честно, даже досадно, что ранее я его недооценивал. Знал, что человек без нервов, но не думал, что это настолько сильное преимущество. У него ни службы в армии, ни подготовки специальной, ни умения вести перестрелки, тем более в джунглях… Ну, вы же понимаете, чтобы зарезать цель в толпе, именно нервы – самое главное, умение сливаться с толпой на втором месте, но тут это неактуально. А больше ведь ничего и не нужно… Оказывается, он освоил лук на высочайшем уровне. Я думал – он просто охотится из засады. Выдержка, все такое, затем один точный выстрел… А он вот какой спец. Скарсгард также получил известность и как «убийца с холодными глазами и добрым сердцем». Один раз он убрал мелкого политика, когда тот был в парке с детьми, второй – криминального воротилу вместе с его женой, при том, что рядом были их дети. Оба раза Скарсгард не тронул детей, и парой лет позднее именно это и привело его к пожизненному приговору. Кстати, он, так сказать, знакомый Ким.

- Какой Ким? Этой, что ли? – Блекджек кивнул в сторону, где примерно располагалась «женская» хибара.

- Именно. До того, как ее поймали вы, ее поймал Скарсгард. Отымел по полной программе, а затем взял да отпустил. На тот момент это был абсолютно беспрецедентный случай за все годы Игры: впервые женщину после изнасилования не убили, а отпустили живой. Как бы там ни было, у Скарсгарда на свободе остались жена и трое детей, которые уверены, что папа – супершпион, выполняющий особую миссию… У него очень сильный стимул, так что для «апачей», я так думаю, скоро настанут тяжелые времена. И, по правде говоря, если так выйдет, что Скарсгард меня опередит с победой – я расстроюсь не так сильно, как если бы опередил кто-то другой.

* * *

Мы с Лейбером провели кое-какую аналитику, опросили других «пиратов» и составили довольно вероятный список «апачей», убитых Скарсгардом. Всего за этот день погибло довольно большое количество игроков – аж целых восемнадцать, что случается на Острове не так уж и часто. Из них четверо – наши и пятеро таких, которые точно и давно были в составе «апачей», правда, все они очень так себе, расходный материал. Еще шесть из числа погибших совершенно точно были одиночками, причем я даже примерно знал, что из них пятеро – обитатели самой северной части Острова, на дальнем краю периферии, у погасшего вулкана или даже на его склонах. Шестой обитал где-то в районе меньшего из двух озер, в глухих джунглях, то есть, тоже очень далеко от апачей. И насчет еще троих я точно уверен не был, потому что один из них – одиночка, «пропавший с радаров» месяцы назад, я сам еще до попадания в тюрьму не знал, где он находится и как поживает. Не исключено, что был с «апачами». А двое других попали на Остров уже после меня и я не имел данных, примкнули ли они к «апачам». Вместе с тем, я знал, что они из себя представляют, и предполагал, что они вполне могут целенаправленно к кому-то присоединиться.

В общем, по всему вышло, что Скарсгард убил не менее трех наших и четверых «апачей». Одно слово – мастер.

Глава 20

В общем, по всему вышло, что Скарсгард убил не менее трех наших и четверых «апачей». Одно слово – мастер.

- Какой же он молодец, - заметила по этому поводу Ильза. – Вот бы его на нашу сторону…

- Так себе идея. Во-первых, это тебе не Добсон и не Рогэн, его так просто не поймать. Во-вторых… Он вообще по характеру одиночка, киллеры редко бывают компанейскими людьми, и Скарсгард не исключение. И в-третьих, вся его ценность для нас именно в том, что он будет держать врагов в напряжении, сковывать их свободу действий и наносить потери. Сидя вместе с нами в лагере, он бесполезен, в полномасштабной перестрелке – тоже. Так что по факту он и так практически что наш союзник. Ну или форсмажор, больше опасный для врага, чем для нас. Просто не надо соваться к «апачам», пока там охотится он.

На следующий день я заметил, что население острова уменьшилось на пять человек, из которых один – «апач», а у Скарсгарда уменьшилось на пять общее количество рейтинга.

- Как я и предсказал, он целенаправленно охотится на «апачей», - сообщил я по этому поводу на очередном совете. – Если так пойдет и дальше – нам не составит труда победить, и вообще, прямо сейчас мы можем расслабиться немного, потому что если у «апачей» есть хоть грамм мозгов – они на нас не нападут, пока не расправятся со Скарсгардом.

- Думаешь, один человек способен их удержать от нападения? Их все еще больше, чем нас, - напомнил Блекджек.

- Если они пойдут на нас – Скарсгард пойдет за ними, охотясь на двух самых опасных из них. Сорель, объективно, сильнее Скарсгарда, но он без перков. Пореченков вообще в заднице, потому что дисквалификация лишает его самого большого преимущества – скрытности. Он уже не опасен для нас настолько сильно, как был раньше. И Сорель не сможет одновременно стрелять в нас и не стать жертвой Скарсгарда, если у него не будет отряда прикрытия, а значит, «апачи» не смогут бросить против нас все свои силы. Наконец, они должны оставить кого-то на своей базе, в пещерах, потому что как только начнется полномасштабная атака на нас – все, у кого достаточно крепкие яйца, ринутся в пещеры, грабить запасы. Опять же, женщин, если у них таковые есть, надо охранять от чужих и стеречь, чтобы не сбежали. Потому, если б я был на месте «апачей» и мне приспичило напасть на нас, то в пещерах я бы оставил как раз трех дисквалифицированных. Это лишает их двух компетентных снайперов, а с ними и реальных шансов, но иные расклады еще хуже.

Макс, неторопливо осматривавший патроны, вынутые из магазинов, приподнял бровь:

- А ты уверен, что этот Скарсгард непременно попрется следом за «апачами», если они двинутся на нас в поход? Все-таки, их где-то под сотню, да? Очень, очень рискованно. Снайпер, стреляющий с километра или хотя бы семисот метров, еще может просто взять и убежать, благо, джунгли. Но лук означает работу с очень коротких расстояний. Смертельный риск.

Я кивнул:

- Конечно, риск, но он того стоит. Ни разу за всю игру никто не был настолько близок к победе, как сейчас Скарсгард. Пять с лишним тысяч набирали Чапек и Комацу, но в тех реалиях это были фантастические цифры. У Чапека, чтоб ты понимал, было более трехсот жертв, и чтобы добрать до десяти тысяч, ему требовалось бы еще столько же. А Скарсгард просто взял и четыре косаря отломил за одну короткую перестрелку. Да, в нудное время, в нужном месте, нужный человек. Но в доклановую эпоху такая возможность не могла бы подвернуться даже теоретически, и никогда ранее еще не бывало в игре дисквалифицированного, за которого дали бы две с половиной тысячи, а тем более три с гаком. А тут – вот тебе, сразу два таких и к ним третий в довесок, и все, к тому же, собраны в одном месте. Такой шанс, что выпал Скарсгарду, раньше не выпадал никогда и никому. Он в двух выстрелах от свободы, хоть их и будет предельно трудно сделать, эти два выстрела. Потому я уверен, что Скарсгард пойдет на это.

- Кстати, насчет женщин… Как ты считаешь, кто может у них быть? – спросил Блекджек. - Это я к тому клоню, что возможность захвата новых «лежанок», причем не когда-то в будущем, а сразу после победы - довольно сильная мотивация для наших вояк, - сказал Блекджек.

- На момент моей высадки на Остров тут было, предположительно, десять женщин. Первая – Ильза. Вторая – Ким. Третья – Райли. Четвертая – Сноу. Все четыре у нас, в наличии, так сказать. Сикорски убита мною почти сразу после высадки, Кольер погибла в яме-ловушке – это шесть. Остается четыре. Из них две азиатки, очень посредственные, но хотя бы не старые – давно не появлялись на камерах. То есть, еще до моего попадания в тюрьму. Они могут как быть у «апачей», так и прятаться где-то, выбросив ПЦП. Возможно, давно мертвы, но если смерть не зафиксирована камерами – то числятся в системе как живые. Еще одна, как и азиатки, тоже давно не светилась, у нее нет рейтинга, потому она отсутствует в списке игроков. По своим внешним данным она уступает даже нашей Райли. И последняя – Роберта Смит. Блондинка, лицо посредственное, но фигура неплоха. Все, что о ней пока известно – что у нее два очка рейтинга. Может быть где угодно, в том числе и на том свете. Таким образом, в самом лучшем для нас случае, у «апачей» сейчас четыре подстилки, из которых хороша только одна и две сильно так себе. И одна, которая хуже Райли – я даже не знаю, у кого на нее встанет. Такие дела. Но ты, конечно, не говори этого – просто скажи, что на Острове еще четыре бесхозные телки, которые вполне могут быть у наших пещерных «друзей». А еще скажи, что «апачи» сейчас в настолько отчаянном положении, что риск нападения в ближайшее время очень велик, да и вообще это неизбежно. Пусть бойцы тренируются усерднее.

* * *

Как показала дальнейшая жизнь, слова «мы тут с Профессором выяснили, что у «апачей» в плену может находиться порядка четырех телок» оказали если не волшебный эффект, то все же приличный. Блекджек не ошибся, и перспектива перебить «апачей» и тотчас же оттрахать их женщин оказалась более сильной, нежели предложенные мною гипотетические новоприбывшие девахи.

Впрочем, я и сам давно знаю, что человек предпочитает быстрый незначительный успех, а не серьезный, но в отдаленной перспективе.

Еще одной неплохой удачей стало появление в наших рядах двух новобранцев. Одного поймала наша поисковая бригада, и уговаривать его долго не пришлось: игрок-выживальщик моментально смекнул, что в такой толпе у него куда больше шансов выжить и куда меньше проблем с хлебом насущным, ведь контейнеры мы берем обычно без малейших проблем. Новичок приступил к тренировкам с неплохим рвением и даже не стал задавать тупых вопросов.

- Стрелять не умеет, силенки маловато, ума не палата, но терпение есть и выносливость тоже, - охарактеризовал его Блекджек.

- Он год на Острове выживает, - пожал плечами я, - выживальщику как раз осторожность и терпение – лучший щит от многих бед, а выносливость – лучшее средство, если беда все же увяжется следом. Правда, я его изначально не считал сколь-нибудь стоящим рекрутом, рад, если ты видишь в нем больше потенциала, чем я.

- У него есть то, что наработать трудно – а вот умение сносно стрелять нарабатывается куда как проще.

Второй «новичок» пришел к нам сам: часовой сообщил, что видит белый флаг над кустами у прибрежной полосы. Мы, конечно же, опасались ловушки и перешли в полную боеготовность, но мера оказалась излишней.

После того, как Блекджек крикнул, чтобы тот, кто в кустах, вышел с поднятыми руками, тот подчинился и вскоре подошел к ограде.

Допрос мы решили провести на площади, просто для того, чтобы немного поиграть на нашу публику: Шрайвер лишний раз продемонстрирует свою железную хватку, я – аналитические способности.

Допрашиваемого посадили на пустой ящик – кстати, на тот же, на котором когда-то сидел я.

- Ну давай, рассказывай, кто такой и зачем пожаловал, - разрешил Блекджек.

- Дерек Шовин, - представил тот. – Прибыл на Остров четыре часа назад. Служил в армии, потом в полиции, стреляю хорошо, есть кое-какой опыт боевых действий.

- За что осужден?

Шовин перед ответом повертел головой по сторонам, внимательно осматривая собравшихся.

- А что это ты головой вертишь вместо ответа на заданный тебе вопрос? – Шрайвер добавил в голос металла.

- Смотрит, нет ли среди нас чернокожих, - спокойно пояснил я.

- Точняк, - кивнул Шовин. – В общем, я при задержании немного постоял коленом на шее у одного ниггера, а он взял и умер. При вскрытии обнаружилось, что у него в крови уровень фентанила достиг летальной отметки, но крайним все равно сделали меня.

- И сколько дали?

- Сорок лет.

- Хм… А что, можно участвовать в Игре без пожизненного?

Шовин покачал головой:

- Нет, так что пришлось убить сокамерника. Впрочем, уж он-то точно был уродом.

Блекджек скосил взгляд на меня:

- Профессор?

- Он правду говорит. Правда, насчет сокамерника не знал, хотя сидел с ним в одной тюрьме. Так, значит, ты подписывал документы, заранее намереваясь присоединиться к нам?

- Можно подумать, у меня были лучшие варианты. Сорок лет – это, стало быть, я бы вышел седым-седым дедом.

- Тут у тебя варианты и до седины не дожить.

- Да, но если у тебя получится, что ты задумал… в общем, я подумал, что стоит рискнуть.

Блекджек снова взглянул на меня:

- Он нам подходит?

Я чуть помедлил с ответом, прокручивая в голове варианты. В принципе, возможен вариант, что он будет сотрудничать с Корпорацией, но непонятно, как Корпорация могла бы завербовать его на свою сторону. В любом случае, если он поработает на нас – нам это на пользу, а до того момента, когда Корпорация осознает, что я ей совсем не друг, Шовин может просто не дожить.

Глава 21

Я чуть помедлил с ответом, прокручивая в голове варианты. В принципе, возможен вариант, что он будет сотрудничать с Корпорацией, но непонятно, как Корпорация могла бы завербовать его на свою сторону. В любом случае, если он поработает на нас – нам это на пользу, а до того момента, когда Корпорация осознает, что я ей совсем не друг, Шовин может просто не дожить.

- Скажем так… Основная масса нашего братства – это идейные убийцы, вроде тебя, меня и Сингха, случайные убийцы, которые убили кого-то по ошибке, глупости или под стрессом, вроде Кейна и Кастла, меркантильные убийцы, убившие из выгоды, и Маркус, который убил в силу психических отклонений… без обид, Маркус. Но если у Маркуса есть понятия об этике и морали, то у Шовина как раз ни того, ни другого, он просто мудак, которому нравится применять силу, издеваться над людьми, прикрываясь законом. Он даже не совсем убийца – просто палку перегнул, при том что и палка была гниловата… В общем, контингент «апачей». Не знаю, какой из него получится солдат, но раз уж он сам к нам пришел, а у нас война за Остров на носу… Одним словом, такое дело, мистер Шовин. Поскольку мы тут уже давно трудимся над вопросами свободы, а ты как бы на последнем участке пути присоединяешься, на все готовое – будет справедливо, если в следующей большой зарубе ты пойдешь в первом ряду. Не правда ли?

- Хм… Ну да, справедливо, - согласился он, не столько потому, что сам так считает, а потому, что вопрос был риторический.

Я повернул лицо к Блекджеку.

- В общем, что он за боец – сам посмотришь, все-таки, он хотя бы в армии служил и разок или два под пулями бывал. Если мой прогноз не оправдается – ну, только лучше. – Затем я снова взглянул на Шовина: - теперь вот что. Кто был с тобой в самолете?

- Тринадцать человек, не считая меня. Некоторых из них я в лицо не знаю, но там были Маквэй и Качинский, а также Давид Фогт, Бенджамин Бусс и Карстен Брилл. Из тех, кого не знаю, запомнился рыжий тип с шрамом на всю щеку.

- Кто это все такие? – спросил Блекджек.

- Первые два – социопаты, нам не подойдут. Фогт, Бусс и Брилл – любители дет-металла и сатанисты. Днем прикидывались благочестивыми католиками, а ночью совершали массовые жертвоприношение, но сами по себе ничего не представляют, все их жертвы были под кайфом. То есть, тоже так себе солдаты. Который рыжий со шрамом – Харрельсон. Просто шизофреник, и там, где он высадился, скоро будет весело. Нашим скажи – если увидят рыжего со шрамом – пусть стреляют сразу. Вот что, где они все выпрыгнули?

Шовин наморщил лоб.

- Ну я точно не скажу, но сразу, как объявили, что мы уже над Островом, многие начали прыгать. Фогт, Бусс и Брилл выпрыгнули все трое вместе чуть позже остальных. Я прыгал последним, чтобы высадиться где-то поближе, приземлился километрах в шести отсюда.

В итоге Шрайвер по моему совету назначил Шовина в группу Гарднера, единственного негра среди «пиратов». Просто чтоб жизнь медом не казалась, к тому же Гарднер будет неустанно присматривать за новичком просто из расовой солидарности с его жертвой.

* * *

Днем позже я завершил окончательную подготовку нужного программного обеспечения, создав довольно примитивный, но функциональный интерфейс, который накладывался на карту Острова и по нажатию на квадрат карты выводил список камер, которые, как установили мы с Маркусом, находятся именно на этом участке.

Вторым моим изобретением стал авточекер на основе нейросети – пригодился опыт создания «Домового». Суть авторчекера в том, что он в автоматическом режиме получает фотографию со всех внесенных в список камер по очереди и проверяет, есть ли на снимке человеческая фигура. Если нет – следующая камера. Если есть – оповестить пользователя, то бишь меня или Маркуса.

Количество взломанных планшетов уже достигло четырех, благо, Сноу обеспечила меня сбитыми дронами, так что наша оснащенность и осведомленность увеличивается. Маркус переключился на работу с камерами, а я, наконец, приступил к взлому инфраструктуры видеонаблюдения.

Ильза проводит больше времени со мной, чем где-то еще и фактически стала моим вторым телохранителем.

- Знаешь, - сказал я ей как-то, когда мы в сумерках отдыхали после любовных утех на «нашем» месте на пляже, - я бы отдал пять лет жизни, чтобы стать на пять лет старше и чтобы ты стала на пять лет моложе, и нам обоим стало по двадцать три…

- Увы, - улыбнулась она, - что невозможно, то невозможно. Да ты не переживай, во мне, на самом деле, нет ничего такого уникального, просто возраст – это также и опыт. Я кажусь тебе особенной, потому что не похожа на других девчонок, которые у тебя были. Они все твои ровесницы, и потому я от них отличаюсь. Но дело именно в возрасте. Если ты в двадцать восемь найдешь себе другую девушку с военным прошлым – увидишь в ней и мне много общего. Тебе, увы, легче, чем мне, потому что я другого настолько же умного парня не найду… Мы вот, кстати, с Джейсоном подумали, что нам очень не хватало кого-то вроде тебя в нашей борьбе.

- Ты только не вербуй меня в ряды Армии освобождения Калифорнии, ладно? Хоть я и понимаю ваше желание избавиться от федерального правительства США, но даже будь я калифорнийцем, разделяющим ваши взгляды – нам все равно было бы не по пути, потому что ваши методы борьбы старые, как говно мамонта, жестокие и разрушительные, да к тому е неэффективные. Я бы совсем иначе действовал.

- Например?

- Русские хакеры уже как-то раз вмешались в процесс президентских выборов в США. Результаты их работы спорные, но сам принцип ты поняла, да? В середине двадцать первого века уже не армии рулят миром. Война – это дерьмо, работающее по принципу «нанеси врагу больше урона, чем получишь сам». Говно мамонта. Кибервойны – совсем другое дело… К слову, кто знает, может быть, наши интересы и совпадут в будущем. Свободная Калифорния – это минус один из важнейших штатов в США, знаешь ли, а сами США в роли мирового полицейского уже надоели всем. Ну ты поняла, да?

Ильза принялась хихикать, а я снова потянулся к ее упругим загорелым бедрам.

* * *

Утро началось с того, что я шмякнулся из гамака на пол. Открываю глаза – рядом со мной Макс, именно он и вытащил меня.

И только тут я услыхал стрельбу.

- На нас напали, атакуют со всех сторон! – сообщил он.

Я попытался стащить со стола свое оборудование, но Макс прижал меня к полу, не позволяя поднять голову.

- Макс, мой планшет! Недели работы!

Он привстал и принялся снимать со стола лежащее там оборудование под свист и жужжание пуль.

В этот момент дверь приоткрылась и в проем вползла Ильза.

- Профессор, ты цел?

- Пока да! «Апачи»?!

- А больше-то и некому!

Через пару минут, когда ситуация прояснилась, кто-то подполз к хибаре и принялся сбивчиво пересказывать Ильзе расклад, так что его уяснил и я.

«Апачи», выдвинувшись ночью, в темноте успели расположиться вокруг нас, заняли удобные позиции и, возможно, даже успели окопаться, а только забрезжил рассвет – открыли огонь.

Глава 22 - Большая заруба

То, что на нас ведется полномасштабная атака, мне стало понятно просто по плотности огня: стреляют десятки стволов. Очереди скупые, часто слышатся одиночные автоматные выстрелы – но общая плотность огня жуткая. Несколько пуль попадают в стены моей хибары, я слышу удары металла в бревенчатые стены, но деревянная труха не летит, значит, сквозных пробитий нет. Отсюда вывод, что дистанция стрельбы большая.

Слышны крики, команды и ответный огонь. Черт возьми, надо действовать, и тут я не у дел, потому что ведение перестрелки – не моя сильная сторона. Впрочем, для того мне и нужны «тюлени».

- Профессор, план есть? – спросила Ильза.

- Пока нет, я же не представляю себе расклад! Загружаюсь в сеть и попробую получить снимки с ближайших камер, которые мы не уничтожили.

Огонь с нашей стороны стал плотнее, свисти жужжание за окном пошли на убыль. Послышался вскрик где-то так в двадцати метрах от меня, но общее количество стрельбы и мата на десятке языков осталось прежним.

Макс оставил меня на попечение Ильзы, взял винтовку и автомат и пополз куда-то за угол. Минутой позже я услышал поблизости характерный хлесткий выстрел снайперской винтовки.

Пока я лихорадочно шарил по камерам, перебирая известные мне ближайшие камеры, перестрелка внезапно пошла на убыль, и непрерывная стрельба прекратилась. Каждые десять-пятнадцать секунд вспыхивают короткие обмены очередями – то стреляют по нам, мы отвечаем, то начинает палить кто-то из наших, а по нему идет ответный огонь.

Мне вскоре удалось найти там и тут противников, попавших в поле зрения камер, и я убедился, что они действительно находятся на позициях, кое-как обустроенных, местам противник окопался, зарывшись в землю на тридцать-сорок сантиметров. Не полноценные траншеи, но все равно основательные позиции.

- Ильза, где Блекджек?

- Ближе к переднему краю. Ты можешь переползти так, чтобы стать телефоном между нами, но не подставиться при этом?

- Вполне. Пространство между хибарами тут, в центре, не просматривается и не простреливается.

- Макс!

- Тут!

- Ты можешь приблизительно оценить количество выстрелов с их стороны? Или хотя бы общее число выстрелов?

- Ты издеваешься?! Десятки тысяч, как их сосчитать?!!

- Сколько? Десять тысяч? Пятнадцать?

- Да не менее тридцати! Может, и сорок!

Я быстро прикинул в уме. Пусть тридцать тысяч. Пусть противник сделал в два раза больше выстрелов, чем мы, все-таки, в самом начале он стрелял практически в одну калитку, да и «апачей» больше и автоматического оружия у них больше – минимум двадцать тысяч выстрелов. При дистанции стрельбы свыше пятисот метров дробовики и пистолеты-пулеметы просто не у дел – значит, с их стороны стреляют преимущественно автоматы. Пусть у них «калашей» и «эмок» восемьдесят штук – это по двести пятьдесят патронов со ствола.

- Ильза, глянь, как мне тут можно проползти ближе к Джейсону, чтобы не попасть под шальную пулю.

- Давай за мной.

Лавируя между хибарами, мы проползли ближе к крайним домам. Благо, островитяне, построившие этот поселок хрен знает когда, были народом компанейским, не знали понятия своего двора и ставили хибары рядышком. Отсутствие у них плана застройки привело к тому, что хоть наш лагерь и не укреплен, но единственные действительно открытые пространства – площадь в центре и улица, довольно узкая. При этом сами хибары сложены основательно, из бревен, что образует кучу укрытий для обороняющихся, как внутри хибар, так и между ними.

- Блекджек, ты меня слышишь? – крикнул я.

- Да, я тут, - ответил он, затем наш только начавшийся диалог ненадолго прервали очереди.

- Значит, описываю обстановку! Мы в кольце, и некоторые позиции оборудованы на расстоянии в девятьсот метров и более, так что кольцо имеет минимум две линии обороны. Я верно понимаю, что по нам гасят в основном из штурмовых винтовок?

- Да… Калашниковы, М-16 и полуавтоматические карабины.

- Так вот, по нам выпустили десятки тысяч пуль. Чтоб ты знал, ежедневно в случайных контейнерах на Остров сбрасывается в среднем пятьсот патронов, из них примерно двести промежуточных патронов всех калибров, остальное – пистолетные, винтовочные и для дробовиков.

- Откуда ты знаешь?

- Взломал деловую переписку между Корпорацией и исполнительной службой. В мои руки попали в том числе списки того, что должно быть в контейнерах.

- Ты хочешь сказать, что они высадили по нам запас более чем трехмесячный запас?

- Да, если считать, что все патроны достаются «апачам» - они собирали бы это более ста дней. На практике, «апачи» собирали примерно четверть контейнеров пятого уровня и выше, это статистика за много месяцев, когда я еще был на свободе. Еще есть покупные контейнеры, но в них патронов мало и они дороги. Я не эксперт по части ведения войн, но вот эта начальная огневая подготовка наверняка сожрала очень большую часть их запасов для дальнобойного оружия, а это значит, что вот эта осада – последняя в своем роде. Как ты думаешь, атака в лоб неизбежна?

Блекджек крикнул что-то неразборчивое и короткое кому-то из своих бойцов, а затем ответил:

- Очень вероятно, что они это планировали. Есть такой метод – вначале открываешь ураганный огонь, а потом штурмуешь. Но у них всего одна господствующая высота – да и то, холм на северо-западе, откуда в прошлый раз били снайпера, слишком далеко стоит для эффективного огня из «калашей». Мы потеряли четырех человек – из них из-за паники в самом начале двоих и часового, которого просто срезали. Я так думаю, «апачи» планировали нанести нам урон и атаковать, но увидели, что у нас потерь мало, и отказались от этой затеи. И правильно, для них это кончилось бы еще хуже, чем для нас.

- Тогда вероятна осада до самого вечера, больно хорошо они окопались, по всем правилам. Не думаю, что они пришли только затем, чтобы уйти не солоно хлебавши.

- Это да… Главный вопрос – что они будут делать вечером, если ничего не добьются днем…

Я отполз обратно в более безопасное место и сказал Ильзе:

- Думаю, надо начать с завтрака. Передавать банки с бобами и тушенкой можно бросками по цепочке.

- Тебя волнует завтрак в такой-то момент?!

- Именно. Надо показать людям, что ситуация под контролем.

С завтраком, впрочем, не получилось, потому что на еду всем оказалось наплевать, и тем, кто должен был раздавать, и тем, кто должен был есть.

- Ладно, это все фигня. Где Сноу?

Маргарет обнаружилась между хибарой Блекджека и соседней, где она вполне благополучно залегла среди кучи пустых ящиков. Повинуясь командам Ильзы, она проползла в обход площади между строениями, а затем перебежала узкое подобие улицы в месте изгиба, где она не просматривается и не простреливается, и вскоре благополучно присоединилась к нам. Я быстро выяснил, что она, несмотря на первоначальную панику, уже пришла в себя. Сноу сообщила, что в самом начале она и Блекджек были разбужены даже не выстрелами, а свистом и ударами пуль. Пули влетели даже в окно хибары. И только потом уже докатились звуки выстрелов. После этого Блекджек выбрался через окно со стороны моря, потому что не стреляли только оттуда, а она, выполняя его команду, залегла под стеной, но, оставшись в одиночестве, запаниковала и тоже выскочила из хибары, спрятавшись в узком непростреливаемом месте. Винтовку она, к счастью, прихватила с собой.

Мне была видна лачуга Блекджека, и в глаза сразу бросилось, что ее северная, фасадная сторона поклевана пулями намного сильнее, чем хибары слева и справа. Что ж, первым делом обстрелять место, где живет командир – умный ход, свидетельствующий о том, что «апачи» подготовились основательно, не только выучив у Сореля правила обустройства огневых позиций, но и разобравшись с приоритетными целями. Впрочем, площадь поселения и хибара Блекджека простреливаются только с возвышения на северо-западе, то есть с расстояния в добрый километр, что много даже для снайперской винтовки. К тому же на планшете – ни Сореля, ни двоих других дисквалифицированных. Сидят в пещерах.

- Значит, слушай меня! Видишь дрона – стреляй, лежа на спине, подниматься и не думай. Не видишь – ничего страшного, в общем, не высовывайся. Ильза, ты Маркуса не видела? Покричи его, а я поползу обратно в свою хибару, попытаюсь еще чего на камерах увидеть.

Когда я пополз обратно, то заметил у одной лачуги Бунстера и Райбека, а у другой – Макса, и внезапно сообразил, что это те самые две лачуги, с крыш которых вели огонь Макс и Шрайвер во время прошлого нападения.

- Ну что, готовы? – крикнул Макс. – Пошли!

Все трое по приставным лестницам забрались наверх и, судя по звукам выстрелов, открыли огонь, укрывшись за специально для этого лежащими там камнями. Затем я услыхал голос Бунстера, который по-немецки крикнул о стрелках на дереве, пули начали ожесточенно щелкать по бревнам и камням, Макс крикнул «вниз!» и поспешно спрыгнул, мастерски перекатившись для смягчения падения. Со второй хибары скатился Бунстер, а затем попытался спрыгнуть и Райбек.

Однако последний допустил смертельную ошибку: если Бунстер буквально скатился с крыши, грохнувшись с двухметровой с чем-то высоты на руки и вывихнув при этом левую, то Райбек попытался спрыгнуть на ноги и для этого сел на краю крыши. То ли удача, то ли мастерство стрелка – и я вижу, как из мгновенно появившейся дыры на его рубашке летят брызги крови. Райбек свалился с крыши замертво, его лицо оказалось повернуто в мою сторону, и по остекленевшему взгляду я понял, что пульс можно не искать.

Я попытался расспросить Бунстера о произошедшем, но тот был в легком шоке и слова с его языка слетали совсем невразумительные.

- У них огневая позиция на дереве, - заорал Макс так, чтобы его слышали все, - головы вниз!

Глава 23

- Блин, почему их раньше не заметили?!

- Так они, того, раньше не стреляли, - запинаясь, ответил мне Бунстер и выругался: - доннерветтер, я оставил винтовку на крыше…

- Вон, возьмите, герр Бунстер, - сказал я, - Райбеку его «Скаут» больше не нужен.

- Ладно, хотя бы снова с хорошей винтовкой, - печально подвел итог вылазке на крышу немец, вытаскивая из карманов убитого запасные магазины.

Тремя минутами позже Блекджек, Макс и Бунстер отыгрались за Райбека, обстреляв позицию на дереве. Хотя там, по словам Макса, и было непростреливаемое место за стволом, примитивный настил из жердей опирался на толстые ветви и был к ним привязан так, что один из краев настила хорошо наблюдался в оптику. Там, на дереве, засели два стрелка, которые дождались появления на крышах наших снайперов и умудрились убить Райбека. Вместе с тем, эта тактическая заготовка имела один большой минус: сидящие там стрелки не озаботились вопросом экстренного спуска.

Наши снайпера обстреляли огневую точку и выписали одному стрелку свинцовую пилюлю в лоб, после чего второй укрылся за толстым стволом. Однако Блекджек и Макс, потратив добрые полсотни патронов, сумели перебить толстую ветку, на которую опирался край настила, и вся эта конструкция рухнула вниз с высоты точно больше десяти метров. Второй стрелок упал в нескольких шагах от подножия дерева и явно что-то сломал, потому что его попытка уползти за дерево была медленной и обреченной на провал: огонь из добрых двадцати автоматических стволов перепахал грунт вокруг него, а самого стрелка изрешетило едва ли не в фарш.

В довершение всего, вокруг дерева не рос кустарник, так что оружие стрелков – вероятно, отличные винтовки, которыми раньше пользовались Сорель и Пореченков – остались лежать там, и пока что никто из «апачей» не рискнул перебежать примерно десять метров простреливаемого пространства туда и столько же обратно, чтобы забрать их. Минус две хорошие винтовки у противника – как ни крути, большой плюс для нас, да и оба убитых стрелка явно умели стрелять, потому что попасть в человека с шестисот метров, даже при условии удобной огневой позиции и открытости мишени – задача далеко не тривиальная. Снайперу, конечно, плевое дело, марксману[1] или взводному снайперу с марксманской винтовкой вроде той же EBR M14 – тоже ничего невозможного, они на такие дистанции и стреляют, но простому человеку без теоретической и практической подготовки – предельно маловероятно. Есть, правда, вариант, что кто-то заранее забирался на это дерево и замерял расстояние, а затем Сорель, будучи отличным снайпером, заранее пристрелял винтовки на эту дистанцию и объяснил будущим стрелкам, как брать поправки. Однако я не сомневаюсь, что он выбрал на роли марксманов самых толковых бойцов из «апачей», так что крути не крути, а мы выбили у них двух их лучших стрелков, так что гибель Райбека, в общем-то, окупилась, тем более, что и его винтовка осталась у нас, а Бунстер хоть и не обладает всеми нужными снайперу навыками, но собственно стрельба у него на приемлемом уровне.

Я подполз к Бунстеру и вправил ему руку: вывих оказался плевым, ушибы от падения – ерундовые. Еще он ушиб колено, но ему бегать все равно не нужно, а стрелять можно с упором, так что Бунстер все еще в строю.

Вскоре мы потеряли еще одного бойца – им оказался Сингх. Вел огонь из хорошей позиции, затем просто бац и пуля в глаз. Причем из «калаша», то есть, чистое везение для стрелка. Не критичная потеря, но неприятная, он был в отличной форме и неробкого десятка. Итого у нас уже минус шесть, то есть, почти десять процентов от общего числа, и сейчас нас остается чуть больше шестидесяти. Плохо. Потеряли Райбека – плохо, это был, фактически, третий по мастерству снайпер. С другой стороны, у «апачей» минус двое самых лучших или одних из лучших, и пока неясно, сколько еще убитых и раненых.

Я заполз в свою хибару – благо, она не простреливается прицельно – и принялся шарить по камерам. Ильза, взяв с меня слово, что я буду тут и никуда не попрусь делать глупости, вооружилась биноклем и поползла в южный край поселения, выходящий на море, потому что там у нее имелся хорошо защищенный наблюдательный пункт на крыше. При этом ее не смогли бы достать «с земли» ни из какого направления, а с холма на северо-западе дистанция более километра уже, то есть, даже если ее и заметят, то попасть в десятисантиметровую щель один хрен нереально, ну а единственная реальная угроза – стрелки на дереве – благополучно устранена. Сноу она поместила посреди селения так, чтобы криком передавать ей данные, а та уже передаст их криком мне или кто будет ближе.

Парой минут позже мимо входа в хибару прополз один боец и, заметив меня, спросил:

- А где Вогель?

- Был где-то неподалеку. Крикни, отсюда он должен услышать.

- Вогель!!! – завопил он.

- Тут!

- Блекджек говорит – есть снайпер в семи сотнях! Позиция под кустом за деревом, ориентир три пальмы, наклоненные вправо, на десяти часах! Должна хорошо простреливаться с твоего места, но тебе не видна! Блекджек даст тебе целеуказание трассирующей пулей по готовности!

- Понял! Ориентир вижу! Готов!

- Передаю Блекджеку!

Он пополз назад. Не прошло и минуты, как я услыхал четыре выстрела подряд из винтовки Макса, а затем с той стороны, где находился Блекджек, раздался буквально шквал очередей.

- Макс, попал?

- Не уверен, но позиция уничтожена!

Вскоре тот самый посыльной приполз снова, и от него я узнал, что Макс действительно попал в стрелка, который прятался в указанном месте, при этом второй «апач», который сидел вместе с первым, запаниковал и побежал, спровоцировав свинцовый шквал по себе. Поскольку это место уже зацелили полтора десятка наших бойцов, добежать до более надежного укрытия ему не удалось, хотя, прояви он минимум выдержки и затаись, никто бы и не понял, что там сидело двое, а не один.

[1] Марксман в западных армиях – то же самое, что взводный снайпер у нас, то есть, боец в составе пехотного взвода, вооруженный полуавтоматической «марксманской» винтовкой типа СВД или М14.

Глава 24

В какой-то мере ситуация начала выравниваться. При наших минус шести, включая одного особо ценного бойца, у противника уже четыре подтвержденные потери, из которых два хороших стрелка с хорошим оружием, и еще двое сами по себе, может быть, не особо ценны, но их позиция была одной их самых близких и потому опасных.

Примерно к двенадцати часам дня стрельба сошла к минимуму. Враг перестал поливать нас свинцом наудачу, потому обмен скупыми очередями случался только когда кто-то где-то что-то замечал и начинал стрелять, тем самым вызывая ответный огонь по себе. Ильза со своего поста заметила меж кустов еще один, пятый труп, что довело наш счет до пяти и почти выровняло его.

Я воспользовался затишьем для того, чтобы обползти все нужные мне места, в спокойной обстановке расспросить тех, кто стоял на часах в момент атаки, и восстановить полную картину произошедших событий. Выяснилось, что стреляли с запада и северо-запада, в то же время с севера и востока враг некоторое время молчал. И только когда мы начали отражать атаку, некоторые бойцы впопыхах заняли позиции, защищенные с направлений, откуда стреляли, но открытые с севера и востока, и только тогда началась стрельба и оттуда, что и повлекло за собой вторую и третью наши жертвы.

Это натолкнуло меня на кое-какие умозаключения, которые я изложил Блекджеку.

- Смотри, какой у них был план: они жестко обстреляли нас с одного направления, потратили кучу боеприпасов просто на стрельбу вслепую, по лачугам, не очень-то и пробивающимся с такой дистанции. Выглядит как нецелесообразная трата боеприпасов,потому что фактически они никого не убили, не считая часового, что погиб первым. Вероятно, расчет строился на то, что мы испугаемся массированного обстрела и попытаемся убежать в другую сторону, где нас покосили бы на голом песке. В какой-то мере это оправдало себя – все же, два трупа – но не особо. В дальнейшей перестрелке мы теряем еще одного, потом благодаря из «домашней заготовке» с деревом они убивают Райбека – ход хороший, но вы с Максом заставили их за это заплатить. Затем мы теряем Сингха по случайности, взамен выбиваем им еще двоих, ну и неучтенный пятый труп. То есть, их план провалился, и почти все их первоначальное преимущество мы отыграли назад, сейчас ситуация скорее в нашу пользу, и если тенденция сохранится – их ситуация будет ухудшаться. Сюда добавляем то, что свой первоначальный успех они купили ценой дикой растраты боеприпасов, сейчас большая часть выстрелов с их стороны – одиночные.

- Согласен, но мы все еще в осаде, что дает им тактическое преимущество и инициативу. Условно, они могут отправлять две-три группы по пять-шесть человек и собирать контейнеры, в то время как мы такой возможности полностью лишены. При этом они чувствуют себя хозяевами положения, а наш моральный дух сейчас невысок, мы в западне. У них в руках вся инициатива.

- Знаешь, у нас в России есть такая шутка… «Я медведя поймал! – Так сюда веди! – А он не идет! – Тогда сам иди! – Не могу, медведь не пускает!». У нас есть крыша над головой и припасы. У них – только «лисьи норы» да кроны деревьев, и при первом же дожде они окажутся по уши в воде и грязи. Дождь в среднем раз в пять-шесть дней, и предыдущий был четыре дня назад. Один дождик – и тут начнется Пашендейл[1] в миниатюре, причем только для них, но не для нас. Им придется либо идти на решительный штурм, либо снять осаду и двинуть обратно, и тогда уже они будут полностью деморализованы своим провалом. Ну либо продолжать сидеть и лежать в своих окопчиках в грязи, что оокажет губительное влияние и на их моральное состояние, и на физическое.

- Угу. Только до дождя еще надо дожить. Нет спору, если бы у нас было подразделение морской пехоты или хотя бы немного опытный пехотный отряд – мы бы выдержали эту осаду. Но у нас, прямо скажем, состав, не идущий в сравнение с регулярным подразделением, моральный дух и мотивация у нас тоже отнюдь не как у нормального солдатского коллектива.

- Это вообще не оспаривается, но, тем не менее, я оцениваю ситуацию настолько благоприятной для нас, что даже заранее возражаю против вашей с Максом ночной вылазки как ненужного риска. Все, что нам нужно – сохранять спокойствие и дисциплину. Да, трудно иметь высокую мораль, когда по тебе могут жахнуть в любую секунду, но как раз для этого у меня есть план. В контейнерах часто бывают дымовые шашки, но используются они, насколько я знаю, нечасто. У нас есть это добро?

Блекджек наморщил лоб.

- Ну, вроде бы, у меня на складе валялось штук шесть, плюс есть несколько у лидеров подразделений.

- Тогда слушай, какой у меня план. Мы начинаем видимый для противника отход с восточной части поселка на западную, затем закрываем дымовыми шашками центр и запад лагеря. Один человек, имея несколько дымовых шашек, бежит под прикрытием дыма на запад вдоль пляжа, ставя перед собой дымовую завесу. Его задача создать дымовое прикрытие на всю ширину вырубленной полосы, как будто мы пытаемся прорваться в лес и сблизиться с противником на западной стороне. Как думаешь, какая будет реакция «апачей»?

- Ураганный огонь вслепую из всего, что у них есть.

- Вот и я так подумал.

- Но это если они не разгадают.

Я хмыкнул:

- У них не будет выбора. Дело в том, что они рассредоточены с трех сторон от нас. То есть, массовый прорыв создаст наше локальное численное превосходство на участке прорыва. Таким образом, враг на атакуемом участке в принципе не сможет не открыть огонь, даже если им бог на ухо шепнет, что это ненастоящий прорыв. Просто потому, что для них цена ошибки слишком высока – их жизни. Ну а если атака фальшивая – цена ошибки измеряется только в патронах. При этом соседний участок, то бишь позиции на холме, а также на севере от нас также будет вынужден открыть огонь по дымовой завесе, потому что наш прорыв полностью рушит их осаду и приводит к уничтожению фланга, после чего мы будем равны и в числе, и в позициях, и бой станет во всем равным. Это если по уму. Более вероятно, что панический огонь западной позиции вынудит начать стрелять всех, просто потому, что враг на удаленных участках не успеет понять, что происходит, и поддастся той же панике.

Блекджек нахмурился.

- Если суть в том, чтобы заставить их растратить остатки боеприпасов... В этом есть смысл. Когда их штурмовые винтовки и карабины останутся почти без патронов – они больше не смогут вести беспокоящий огонь, что поможет нам поднять боевой дух и снизит вражеский… Хм… Есть еще вероятность, что восточная сторона, увидев, что мы пытаемся прорваться, рискнет пойти в атаку и занять наш пустующий лагерь. Это было бы абсолютно правильно, если б наш прорыв был настоящим…

- Я как раз хотел к этому перейти, но ты и сам догадался, твой профиль же. Суть лишь в том, чтобы все разыграть четко, надежно спрятать засаду и не дать врагу понять, что происходит. Если план удастся – уже не они нас поймают на голом песке, а мы их. При этом мы рискуем всего лишь несколькими дымовыми шашками.

- Человек, который пойдет ставить дымзавесу, имеет минимальные шансы выжить.

Я ухмыльнулся:

- Ну, так у нас есть кого назначить добровольцем, не правда ли?

- Шовин?

- Он самый.

- Ладно, но еще надо дождаться правильного ветра и успеть проинструктировать командиров отделений.

- Ты главнокомандующий – тебе и решать, что и как. Кстати, ты не знаешь, где Маркус?

- Нет, и хотел спросить тебя о том же самом.

- Черт, у меня не очень хорошее предчувствие.

[1] Битва у Пашендейла (Первая мировая война), в которой почти 140 дивизий с двух сторон сражались за несколько километров земли, унесла жизни 860 тысяч человек и, в силу болотистой местности и холодного, дождливого лета, стала символом ужасных солдатских страданий в совершенно нечеловеческих условиях.

Глава 25

Отправленный на поиски Лейбера Ченнинг обнаружил его возле хибары, в которой Маркус обитал в полном одиночестве. Когда началась стрельба, он, как и многие другие, в панике покинул свою лачугу и спрятался в узком пространстве между двумя постройками за кучей мусора, где его и нашла шальная пуля: щель выходила как раз на северо-запад, откуда в самом начале и шел интенсивный огонь.

- Жаль, - вздохнул я, - он был не самым бесполезным членом нашей команды и не самым плохим человеком на Острове.

Прошло примерно полчаса, за это время мы организовали раздачу еды. Я, прихватив банку бобов с мясом и банку кока-колы, ползком добрался до наблюдательного пункта Ильзы.

- Ты как там?

- В полном порядке. За последний час вообще ни одна пуля мимо не пролетела. Слишком далеко. Как у нас дела?

- Маркус погиб, еще в самом-самом начале.

- Жаль. Мне его будет не хватать.

- Мне тоже. Теперь вся рутина, которую я переложил на него, снова на мне. Это самая тяжелая наша утрата на данный момент.

- А не Райбек?

- Райбек не принес толком никакой пользы. У него ни одного фрага за время моего пребывания тут. А Маркус каждый день впахивал по восемь-десять часов, то, что мне сейчас частично видны позиции «апачей» - и его заслуга тоже… В общем, лови завтрак, я заброшу его тебе на крышу.

Ильза без труда поймала обе банки.

- Лови ложку.

Она хихикнула:

- У меня есть складная. Что ж за солдат без ложки? Вы с Джейсоном что-то придумали?

Я изложил ей наш план и напомнил:

- Как только начнется, ты должна покинуть этот пост. Мы создаем видимость, что уходим на прорыв в полном составе.

- Поняла.

Блекджек тем временем обсудил наш план с командирами групп, те двинулись обратно к своим людям – разъяснять роли, действия и позиции.

- Скоро начнем? – спросил я у него.

- Надо дождаться, чтобы ветер чуть стих. Сейчас он дует в сторону моря и перебивает бриз, из-за него дымовая завеса простоит не так долго, как нужно. Если ветер стихнет – легкий бриз будет медленно гнать дым в сторону острова, что нужно нам и для маскировки, и для психологического воздействия. Ну, когда ты видишь, как на тебя накатывается стена дыма, за которым скрывается враг – ты будешь стрелять еще ожесточеннее.

- Резонно. Ждем. Кстати, как Шовин отнесся к своей задаче?

- Он пока еще не знает. Зачем ему зря нервничать? – ухмыльнулся Блекджек.

- И то правда.

Стрельба к этому времени прекратилась почти полностью: иногда щелкают одиночные, не более того. Мы больше никого не потеряли, Макс и Бунстер сообщили, что вместе обстреляли обнаруженную позицию, заставив сидящего там человека поспешно убежать, и, видимо, ранили его, но неизвестно, насколько серьезно. А вот что меня радует намного больше – так это погода. Солнце припекает основательно, на небе ни тучки – стало быть, жди дождя. Хреновая перспектива для «апачей».

Наконец, ветер поменял свое направление. Пора.

Как мы и полагали, Шовин не пришел в восторг от предложенной задачи и попытался отказаться.

- Ну я же предупреждал, что для того, чтобы иметь равные с нами права, в первом же бою придется рискнуть больше, чем другие, - сказал я.

- Это не риск, это форменное самоубийство!

- Понимаешь, Дерек, - сказал ему Шрайвер, - «бежать или не бежать?», так вопрос даже не стоит. У тебя нет выбора, потому что если ты не побежишь – уже у меня не будет выбора. Либо я выстрелю тебе в голову, либо потеряю авторитет. Потому сейчас либо ты бежишь, либо я стреляю тебе в голову.

Шовин выглядел, мягко говоря, не лучшим образом, и я начал всерьез опасаться, что он запорет нам всю затею, облажавшись.

- На самом деле, шансы есть, если все сделать грамотно, - сказал я. – План такой: мы подрываем дымовые шашки в лагере, ты бросаешь одну шашку вперед. В тридцати метрах впереди есть небольшой камень, за которым можно залечь. Дальше есть другие камни. Самое главное – аккуратно выглянь через щель в бревнах и запомни расположение камней. Дымовая завеса непроницаема для взгляда издали, но внутри дыма есть ограниченная видимость, с десяти метров ты будешь видеть эти камни. Второй момент – перезарядка. Большая группа людей, которая стреляет, не сговариваясь, начинает стрелять примерно одновременно и потому перезарядка будет тоже примерно в одно и то же время. Суть в том, чтобы вскакивать и бежать дальше в тот момент, когда огонь утихает. Схему бросков Джейсон тебе расписал, дополню только, что бросать надо как можно дальше. Больше площадь дыма – меньше плотность огня на единицу пространства. И автомат оставь, он тебя только замедлит, стрелять в ответ смысла нет, да еще и вспышка в дыму тебя демаскирует.

Блекджек дал отсчет, по цепочке пошли команды «Дым!» и «Отход!», центр и западную часть поселка начало затягивать дымом, при этом бойцы в восточной части поспешно покинули свои позиции и скрылись в дыму, после чего начали скрытно возвращаться на заранее подготовленные места.

Сам факт постановки дымовой завесы, как я и предсказал, спровоцировал противника на открытие огня: дымовую завесу ставят тогда, когда хотят пересечь место, других укрытий не имеющее. Пули еще раз слегка перепахали площадь и часть улицы, не причинив вреда. Затем Шовин, стоя за крайней хибарой, бросил вперед первую шашку. Снова просвистели пули, перепахав песок, и как только стрельба стихла, Шовин рванул вперед во всю прыть.

Он пробежал метров тридцать, до первого камня, вообще без единого выстрела по нему, так как враг пока еще не понимал нашего плана и прекратил стрелять в дым. С разбегу метнул вперед вторую дымовую гранату и плюхнулся за камень.

«Апачи», заметив, что дымзавеса начинает тянуться вдоль берега, открыли ураганный огонь, я даже слышал, как пуля щелкнула по камню, за которым залег Шовин – но всего одна. Остальные перепахивали песок, и примерно пятнадцать-двадцать стволов – это не очень много в пересчете на скрытую дымом площадь. Разумеется, если бы там бежала толпа людей – треть была бы убита как пить дать.

Затем стрельба утихла, Шовин вскочил и побежал дальше, окончательно скрывшись в дыму.

В этот момент Маргарет, сидя в безопасном месте, передала слова Ильзы:

- Длина дымовой стены – сто метров!

Огонь со стороны противника возобновился, при этом стреляли и с холма на северо-западе, и с севера, хотя самые удаленные стрелки находились от дымзавесы в добром километре, и у них, теоретически, был бы только небольшой шанс случайно попасть в кого-то, если б мы бежали через дым всей толпой.

- Кажется, твой план сработал, - сказал мне Блекджек, - я теперь дую на восточную сторону, встречать гостей, если те рискнут.

Стрельба стихла секунд через тридцать, а еще через пятнадцать секунд от Ильзы пришло сообщение, что дымовая завеса протянулась на триста метров. Благо Ильза сидит у самого моря почти и потому стену дыма видит не в торец, как я, а чуть сбоку.

«Апачи» стреляли долго и ожесточенно, несмотря на это, вскоре дым добрался аж до кромки леса, и тогда мы услышали разрывы ручных гранат: западная позиция, вообразив, что на них из дыма вот-вот вывалится толпа «пиратов», пустила в ход все, что у них было, даже самый редкий ресурс – гранаты. Бухали дробовики, лаяли автоматы, а пистолеты-пулеметы стучат просто непрерывно.

И я поймал себя на мысли, что мне хочется, чтобы Шовин выжил. Да, он мудак, а верней, просто кусок дерьма, но вместе с тем ему пришлось оказаться в очень опасной ситуации в роли практически беззащитной жертвы, а потому я все же немного ему сочувствую. Почему-то, глядя передачу, где хищник охотится на свою добычу, мне всегда хотелось, чтобы заяц увернулся от орла, а тушканчик ускакал от змеи.

А еще он замечательно исполнил мой план.

И в этот момент с востока раздался буквально громогласный залп длинных очередей.

Глава 26

Меня пробрала дрожь: как ни крути, но одно дело, когда ты находишься в центре осажденной крепости, не принимая участия в непосредственной обороне, и совсем другое – когда начинается полномасштабный решительный штурм. Тут уже не очень важно, на краю я или в тылу: если оборона провалится, я встречусь лицом к лицу с последствиями своих ошибок.

Пригибаясь к земле, я побежал к своей хибаре, по пути проверяя, есть ли патрон в стволе пистолета. Да, мой косяк, что за все это время я и не подумал разжиться стволом побольше. С другой стороны, если он мне понадобится – значит, я уже проиграл.

Из прохода между халупами появился Макс с винтовкой за спиной и автоматом в руках.

- Профессор, то, что на востоке – это по плану?

- Их атака – по плану. Вопрос лишь в том, удастся ли отбиться Шрайверу.

- Залезь сюда и сиди тихо, а я проверю.

И тут стрельба стихла почти так же моментально, как и началась.

- Отбились, - сказал Макс.

С учетом того, что мы видим спины нескольких наших бойцов – так оно, видимо, и есть.

Не прошло и пятнадцати секунд, как в поле моего зрения появился сам Блекджек. Увидев меня, он выразительно показал мне большой палец.

* * *

Попытка штурма стала самой большой ошибкой «апачей». Старший «восточного рубежа», увидев дым и услышав отчаянную пальбу, неизбежно сделал именно тот вывод, который предсказали мы с Блекджеком. Успех или провал нашей задумки теперь зависел от того, есть ли у «старшего» достаточно крепкие яйца.

К несчастью для «апачей», лидером этой части оцепления был назначен человек, обладавший решительностью и отвагой. Он стянул к себе все свои отделения и пошел в атаку, рассчитывая занять пустой лагерь, а затем выйти врагу, то есть нам, в тыл, пока мы увязнем в бою с западным оцеплением.

Почти тридцать человек бегом устремились к нашему лагерю.

Жизнь показала, что моя ставка на Блекджека не подвела. Он блестяще сыграл свою роль, и как наставник, и как лидер, привив своим бойцам дисциплину и выставив на восточный рубеж лучших из лучших. «Пираты» не открыли беспорядочный огонь при первом появлении врага, как сделали бы более трусливые и менее дисциплинированные бойцы, а выждали, пока противник не преодолеет триста метров из пятисот, и только затем встретили наступающих.

Дистанция – двести метров. У нас сорок человек, стреляющих из окон и из-за углов. «Апачи», числом как раз тридцать человек ровно – по крайней мере, столько трупов мы потом насчитали – оказались застигнуты посреди песчаного пляжа, не имея ни укрытий, ни малейшего шанса сбежать, и в короткой перестрелке погибли в полном составе. Нам это стоило еще двоих бойцов, но исход осады уже был решен.

Через камеры я наблюдал, как «апачи» покидают свои «лисьи норы» и окопчики и уходят восвояси: при том, что их была почти сотня, может, даже полные сто человек, потеря тридцати пяти бойцов – это потеря более чем трети личного состава. И теперь у них уже нет ни численного преимущества, ибо нас теперь столько же, сколько и их, ни тактического, поскольку кольцо разорвано.

В дополнение ко всему, мы получили в качестве трофеев почти тридцать автоматических стволов и изрядное количество боеприпасов: восточная сторона не принимала участия в первоначальном огневом налете, надеясь выманить нас на засаду, и потому при трупах мы нашли почти полный боезапас.

Нам это стоило девяти человек из шестидесяти девяти, даже если считать Маркуса за бойца, которым он, в общем-то, не был, то есть, цена оказалась умеренной.

Правда, в конце выяснилось, что случайной жертвой нападения стала также и Райли. Когда начался обстрел, они с Ким бросились на пол, но Ким хватило ума залечь прямо под западным окном, то есть в мертвой зоне. В то же время Райли залегла под восточным, а стреляли с запада, причем пули летели не параллельно земле, а сверху вниз, будучи на последнем участке своей траектории. Иными словами, Райли залегла буквально в прямой видимости стрелявших, и хотя ее в полумраке хижины увидеть было нельзя, случайная пуля настигла и ее.

Это последнее открытие сильно изменило настроение «пиратов»: шутка ли, было всего две «общие» телки – и то одну убили.

- Самое время нанести ответный удар, - сказал я Шрайверу.

- Без подготовки, разведки, планирования?

Я хмыкнул.

- Ну вот «апачи» подготовились, разведали и спланировали – сильно это им помогло? Я не преуменьшаю их усилия и качество подготовки – но понимаешь, они многого не учли. Даже без этой смертельной ошибки со штурмом они были практически обречены на провал, ибо дождь, разница в положении и прочее. Просто историческая реальность: для осады крепости нужно иметь в пять-десять раз больше солдат, чем у гарнизона. При разнице в треть… Кончилось, чем кончилось. «Апачи» не захотели день за днем драться с нами на нейтральных территориях и решили осадить нас на нашей же базе. Это и есть их самая большая ошибка.

- И теперь ты предлагаешь сделать то же самое.

- Нет. Я не предлагаю осаждать врага в его логове, я предлагаю провести штурм, причем после того, как они потерпели поражение. Смотри сам: число у нас равно. Выучка – лучше. По вооружению мы сравнялись, и у нас есть еще «коктейли Молотова». Враг деморализован, мы воодушевлены и озлоблены. Именно сейчас – самый лучший момент, и другого такого не будет. «Апачи», и так отсосавшие болт, будут деморализованы еще сильнее, обнаружив, что после их сокрушительного фиаско они сами в осаде, а наши люди не только воодушевлены победой, но и разъярены гибелью Райли. Именно сейчас призыв «Раз они убили нашу телку – мы убьем их самих, избавимся от врага раз и навсегда и заберем их телок!» будет иметь максимальный эффект. Либо мы побеждаем сейчас, либо наша победа, а вместе с ней и господство над Островом, контейнеры у порога и новые горячие девчонки, откладывается на неопределенный срок.

- Убедил, но вот прямо сейчас, сию секунду, мы не можем бросаться им вслед. Есть куча всего, что необходимо сделать. Сейчас мы должны полностью стабилизировать ситуацию и обезопасить наше положение.

- Я говорю, что нужно сделать в стратегическом понимании. Как это делать тактически – вы с Максом шарите больше, чем я, вам и карты в руки. А я сейчас должен произвести кое-какие подсчеты, а еще мне надо посмотреть на трупы, чтобы понять, кто у них выбыл.

Час спустя я уже имел полное представление о результатах боя. После обыска окрестных зарослей было обнаружено еще четыре трупа, из которых реально был убит в бою только один, трое других получили смертельные или тяжелые раны, которые в реалиях Острова все равно смертельны, и были добиты своими же. Таким образом, полные потери только мертвыми у «апачей» - тридцать девять человек, на местах были обнаружены окровавленные бинты и прочие свидетельства того, что некоторые получили легкие ранения.

- Легкое ранение в тропиках – это вообще не смертельно, но хуже, чем если оно получено в холодных широтах, - сказал по этому поводу Макс.

- Я знаю. Бактерии, воспаление, вся такая хрень. Но это процесс не мгновенный, я не уверен, что пара-тройка воспалений стоит того, чтобы дать им время прийти в себя, а нам – растерять боевой раж.

Что до Шовина, то он был найден в тридцати метрах от лагеря лежащим лицом в песке. Ему не повезло: он добежал «туда», установив завесу в точности как надо, и почти сумел вернуться, но всего одна пуля, попавшая ему в шею, перебила позвонок. Шовин умер моментально. Я, конечно же, не особо огорчен – но рад, что он не мучился.

Итого – у нас минус девять бойцов, а также Маркус и Райли. Таким образом, не считая Ким, но считая меня, нас осталось пятьдесят девять боеспособных человек.

Также в результате осмотра местности было установлено, что противник потерял огромное количество боеприпасов, растратив, суммарно, порядка пятидесяти тысяч патронов и некоторое количество гранат. На позициях противника мы нашли, в том числе, два выброшенных «скорпиона» и шесть неплохо тюнингованных карабинов на базе СКС. Все оружие при разборке оказалось вполне рабочим, без поломок, но стрелять нам из него оказалось нечем: «скорпионы» уже года три как не встречаются в контейнерах, а других источников патронов «7,65 браунинг» нет, если не считать внутриигрового магазина. С карабинами Симонова та же история, патроны для АКМ, кастрированным вариантом которого является СКС, можно найти только вместе с ним или купить, сам АКМ калибра 7,62мм на Остров никогда не попадал, в отличие от более совершенных вариантов «калаша». Так что владельцы оружия просто выбросили его, израсходовав все боеприпасы для него.

Еще одним важным достижением стали гранаты. «Восточная группировка» имела при себе восемь гранат, которые даже не успела применить, и которые обязательно пригодятся нам при штурме.

- Вы только учтите, - сказал я «тюленям», - что у них все еще остается примерно восемь гранат. На западной стороне я слышал взрывы гранат – наверное, семь или восемь. Если считать, что все гранаты были распределены по сторонам равномерно, то у тех, кто был на севере от нас, тоже должно было быть столько же, которые они не имели возможности применить.

Всего же нам досталось немало хорошего оружия. Правда, обе снайперские винтовки стрелков на дереве какой-то смельчак под шумок незаметно унес, но в подземных боях это вряд ли особо полезные вещи.

В числе погибших «апачей» оказалось четырнадцать человек, которые имели за плечами срочную службу в армии, а также один бывший коп со стажем, по совместительству один из трех «вождей». Все трое, видимо, разделили участки между собой, и нам повезло, что восток удерживал именно бывший коп. Проще говоря, мы убили самого решительного и опытного из трех главарей. При том, что тот же Сорель смелее и решительней, у него нет лидерских качеств, он только приказы выполнять умеет.

Пока Шрайвер сотоварищи обыскивал окрестности, я принялся просматривать камеры, а Симмонса посадил за телевизор. Вскоре нам удалось найти трансляцию и фотографии, где видно отдельных людей и даже целую группу примерно из шести человек, все двигаются в сторону лагеря «апачей».

- Только трансляция – с задержкой в час, - напомнил Симмонс.

- Ага. Значит, эти парни уже штурмуют пещеры или вот-вот начнут, даже если у них есть с собой переносной телевизор - они не успеют узнать, что «апачи» драпают домой. Ну и сами «апачи» будут пилить пешком еще минимум сорок минут, а то и час, им ведь в горку подниматься, в основном. Логово на склоне потухшего вулкана дает бонус к скорости набега на побережье, но вот назад возвращаться тяжелее.

- Хреново, - вздохнул Симмонс, - с одной стороны, если они разорят базу «апачей», нам же лучше, но вот их телок они либо заберут с собой, либо убьют, тут одно из двух.

- Там остались три дисквалификанта, помнишь?

- Ага. В темноте и без перков.

- Один из них из GIGN. И честно тебе скажу, что если Сорель погибнет при разорении их базы – это будет для нас сказочная удача.

- Угу, - хмыкнул Симмонс, - тебе-то что, ты, говорят, Ильзу Айзенштайн трахаешь, а мы, сирые, если без телок останемся… Невесело будет.

- Скорей, она меня трахает, но не суть. Не по тому поводу ты переживаешь, по которому следовало бы. Если «апачей» разорят и убьют их телок – невелика беда, я обеспечу прибытие новых. Но если не разорят и Сорель победит – тебе придется штурмовать пещеру, где сидит один из трех самых крутых парней на острове, а это значит, что до приезда новых девочек ты можешь просто не дожить.

Штурм грядет

От авторов.

Мы тут внезапно сообразили, что вы, дорогие читатели, почти наверняка воспринимаете позывной Джейсона Шрайвера – «Блекджек» - не так, как было задумано. Для 99.9% из вас блекджек – это карточная игра, в которую играют в казино в окружении дам легкого поведения.

Но есть и другой«Блекджек».

«Блекджек» - так еще называется дубинка, выполненная из кожи и утяжеленная свинцом, обычно черного цвета, откуда и название. При размерах значительно меньше полицейских дубинок «Черный Джек» ничуть не менее эффективен в деле убеждения оппонента в неправильности, неправомерности и несправедливости его действий.

Так что псевдоним Шрайвера происходит отнюдь не от карточный игры.

И да, это наш косяк, что ни один из нас не сообразил, что это пояснение стоило бы сделать раньше.

* * *

Временем атаки мы выбрали время после полудня. Верней, оно само «выбралось», потому что нам пришлось еще приготовить «коктейли Молотова», что заняло немного времени, и похоронить наших погибших.

На похоронах особо настоял я: просто потому, что похороны сплачивают нашу разношерстную компанию. Оставь мы тела гнить под солнцем – подчеркнем, что все мы – сборище эгоистов. Напротив, воздаяние «последних почестей» погибшим как бы настраивает всех на мысли о том, что если мы заботимся даже о покойниках – то и о живых будем заботиться тем более, как и положено команде, а не случайному сброду.

Врагов мы хоронить не стали – незачем. Пусть гниют на песке.

Все наши запасы – медикаменты, провиант, боеприпасы – были распределены между бойцами, достался увесистый ранец и мне, причем в дополнение к моему бесценному оборудованию.

- Мы не можем оставить в лагере ни одного человека для охраны, - пояснил я, - потому что это ослабит наши силы. Мы не можем оставить в лагере ничего ценного, потому что все будет разграблено, как только мы двинемся. Потому все стоящее надо унести с собой. Я вам больше скажу, господа: если все пройдет по плану, мы сюда уже не вернемся. У нас будет куда более крутая база, которую намного проще защищать.

- Но вначале ее, эту крутую базу, придется взять, - заметил Чо Сын Хуй.

- Да, именно поэтому мы не особо спешим. Подумай, что сделают «апачи», вернувшись домой после провального штурма? После фиаско, которое сбрасывает их с пьедестала самой мощной силы Острова? После тяжелых потерь в личном составе и убытков в ресурсах? С учетом того, что это недисциплинированный сброд, я думаю, что они напьются. Не вусмерть – но заложат маленько. Что нам только на руку.

- Я бы на их месте боялся, что мы пойдем следом и нанесем ответный удар, - сказал Хуй.

- Конечно, - согласился я, - я тоже. Но если бы мы пошли за ними следом, чтобы, так сказать, ковать железо, пока горячо – мы бы уже были у них в гостях. Гостей нет – они начинают успокаиваться. В конце концов, и они нам нанесли потери, потому совершенно логично, что если они отсосали, штурмуя нас с некоторым преимуществом, то мы, штурмуя их без преимущества, тоже отсосем. А поскольку мы и сами не дураки – то и штурмовать их не пойдем, чтобы не отсосать. Так они думают.

План мы – все тот же состав, но уже без Маркуса – разработали быстро. Основная группа выдвигается после демонстративной зачистки воздушного пространства, и, оставаясь незамеченной дронами, идет по маршруту без камер вдоль берега, по которому когда-то к нам пришел Шоннагель.

Сноу и Макс остаются в лагере и еще некоторое время держат дронов на расстоянии. Тем временем основная группа входит в зону видимости ближайших камер, которые мы не зачистили, Сноу и Макс налегке пускаются вдогонку.

- Смотрите, - указал я на схему, - вот здесь нас обнаруживают камеры. С этого момента у нас есть всего час, чтобы добраться до базы апачей. Придется крепко приналечь на ноги, и тогда из-за зажержки трансляции они смогут узнать о нашем выступлении в тот момент, когда мы уже будем на пороге.

- Придем к бою уставшими, - посетовал Кастл.

- Здесь мы опрокидываем их внешний пост – он всего один вот тут, сверху, и один вот тут. Они загнаны под землю, мы устраиваем привал. В отличие от нас, у них не будет той свободы, что была у нас.

Пираты VS Апачи

- Так, а что насчет Боливара? – напомнил Макс.

- Ну, это наша главная цель – в смысле, для захвата, а не убийства. Надо проинструктировать бойцов. Но я уверен, что шансы у нас хороши, ведь Хулио Боливар вряд ли станет участвовать в замесе. Ему пофигу, у кого быть, как и его отцу пофигу, кому слать контейнер.

Возникла только непонятка, куда девать Ким: охранять ее мы не можем, оставить в лагере – тем более, потому что когда мы начнем штурмовать «апачей» - все желающие ринутся грабить поселок.

С учетом того, что и Ким, и погибшая Райли оставались в лагере добровольно – хотели бы убежать, так давно убежали бы или хоть попытались – мы просто взяли ее с собой. Посидит где-то вместе со мной в тишине, пока идет основной замес.

Затем мы собрали военный совет вместе с командирами групп.

- Значит, смотрите, - сказал я и начал чертить на песке схему. – В пещеры есть три входа, из них один далеко и я даже не знаю, соединяется ли та пещера с основной системой, а потому он нас пока не интересует. Второй, главный, находится на склоне, в углублении, которое когда-то было озерцом, и хорошо охраняется выносным постом. Внутри этого углубления находится дневной городок шалашей, не такой удобный для обороны, как наш лагерь, но его нельзя ниоткуда издали обстрелять, он в углублении, а подобраться близко, пока стоит пост, невозможно. В поселке никого не будет, так как враги, опасаясь ответной атаки, укроются в пещерах. Третий вход, секретный, находится в пяти сотнях метров выше по склону, и про него до этого момента знали только сами «апачи» и я. Теперь еще и вы. Рядом с ним находится второй пост «апачей», хорошо замаскированный, на всякий случай.

- А ты-то откуда знаешь? – спросила Ильза, - если про него не знал больше никто?

- Визе открыл Остров Визе по изменению направления дрейфующих льдов. Леверье открыл Нептун «на кончике пера», теоретическими расчетами, по аномальной траектории Урана. Ну а я открыл «тайный» выход из пещер, наблюдая за появлениями определенных «апачей» в определенные моменты в определенных местах. Пару раз такое случалось, что некий «апач» входит через главный вход, а затем снова оказывается наверху, хотя через главный вход не выходил. Затем, когда я заполучил доступ к шпионскому спутнику, я нашел то, что могло бы быть секретным входом. Наличие рядом поста наблюдения – логично и закономерно. Таким образом, идея штурма заключается в том, чтобы… Блекджек?

- Обложить главный вход для отвода глаз основными силами, устроив засаду на секретном выходе, - ухватил он мою мысль, - и положить за здорово живешь тех, кто попытается выбраться оттуда для обходного маневра, а потом уже штурмовать с двух сторон.

* * *

Мой план сработал: нас встретил только внешний пост охраны главного входа, который оказался буквально сметен в считанные секунды. Минус два, хорошее начало.

Правда, у входа внутри был еще и небольшой резерв – четыре человека – но Блекджек предвидел и это, так что штурмовая группа под руководством Макса благополучно проникла в самую первую пещеру, сделав еще минус четыре и потеряв при этом только одного человек. Шесть-один, мы ведем, в самом начале пещер завязалась перестрелка.

Чуть ранее Блекджек и с ним еще пять лучших автоматчиков обошли секретный пост и залегли в засаду. Как я и ожидал, «апачи» предприняли попытку обойти штурмовой отряд, но не сразу, а только через пятнадцать минут: видимо, мы и правда застали их со спущенными штанами, так сказать.

Разумеется, маневр закончился полным провалом: шесть хороших стрелков, включая одного «тюленя», занявшие позиции полукругом и ведущие перекрестный огонь менее чем с полусотни метров, а некоторые и с тридцати – тот еще ад. «Апачи» потеряли еще от двенадцати человек и более – сверху осталось двенадцать трупов, но пара-тройка упали обратно в дыру. Итак, восемнадцать-один.

Я узнал это с определенным опозданием, потому что сидел в удобной ложбинке вместе с Ильзой, Сноу и Ким и охранял гору наших припасов. Ну или, вернее, Ильза охраняла нас и припасы.

Вскоре прибежал короткими перебежками толстяк Джона[1] и сообщил новости, а также то, что неподалеку от главного входа обнаружена целая куча трупов.

- Я просто должен посмотреть, кто там лежит, - сказал я.

Ильза сделала знак Джоне покараулить припасы и Ким и кивнула мне:

- Ну давай, держись за мной.

К «куче трупов», которая оказалась не кучей, мы добрались без происшествий, поскольку трупы были довольно аккуратно сложены в ряд ниже по склону. С самого края я сразу увидел Пореченкова с обломком стрелы в вытекшем глазу.

- Скарсгард добрался до него, - прокомментировала Ильза, проследив, на кого смотрю я. – А это?

- Калныньш, тоже стрелой убит. Но я не вижу тут Сореля. Третий труп и далее были убиты из огнестрела, у пары отсутствовали конечности, всего же семнадцать трупов, четверо застрелены в спину. В самом конце я нашел Нильса Скарсгарда, получившего шесть пуль в грудь.

- Это все не «апачи», - сказал я. – Одиночки, выживальщики. Вот этих я видел на видео. Похоже, Скарсгард полез внутрь первый и убил Пореченкова и Калныньша, но погиб от пуль Сореля. Затем внутрь лезет толпа сброда, вступает в бой с Сорелем и тоже погибает. Вероятно, некоторые из них начали стрелять в спину тем, кто пришел до них и уже дрался с Сорелем, чем сильно облегчили задачу последнему.

- Значит, Сорель еще жив… Эх-х, а я так надеялась…

- Я тоже…

К этому моменту ожесточенно стреляли уже и у главного входа, и выше по склону, но тут я оказался практически не у дел. Мы с Ильзой вернулись обратно и отправили Джону с донесением о том, что Сорель все еще жив.

* * *

Двадцать минут спустя все закончилось. Когда «апачей» оставалось еще человек двадцать-тридцать, они попытались поднять белый флаг, но сразу после этого среди них началась стрельба. Блекджек и Макс не стали пользоваться моментом, а предоставили врагу возможность убивать друг друга без помех. Вскоре снова поднялся белый флаг.

Я, находясь за поворотом, провел переговоры и выяснил, что стрельба возникла в результате желания большинства сдаться на милость победителя, надеясь на шанс примкнуть к нам. Несколько человек, которые понимали, что пойдут в расход с высокой вероятностью – это оба главаря, с ними Норман и еще пара особо конченых подонков – открыли огонь по капитулянтам, и в последующей перестрелке были убиты почти пятнадцать человек. В живых оставались еще девять «апачей» да один из «вождей», который сумел запереться зале для «элиты».

Этим девятерым мы предложили сдаться – и они сложили оружие, понимая, что иначе шансов у них нет совсем. Все девятеро оказались, в общем-то, никчемными игроками из самого низа рейтингового списка, примкнувшими к «апачам» просто чтобы дольше прожить.

- Они нам нужны? – спросил Блекджек.

- Не бог весть насколько ценные кадры, но просто заткнуть брешь в наших рядах сгодятся. Сколько мы потеряли людей при штурме?

- Шестерых.

- Ну вот, шестьдесят два – это лучше, чем пятьдесят три, тем более что нам предстоит еще полная зачистка Острова. Возьмем на правах испытуемых, будем использовать на самых опасных ролях – кто погибнет, тот погибнет, кто докажет, что хоть чего-то стоит – ну, будет хорошо. Так-то они все практически пустое место, чистые оппортунисты, думающие только о своем благополучии – так что я не предвижу с ними никаких осложнений.

Впереди нас ждало большое разочарование. Последний оставшийся в живых «вождь» забаррикадировался в своей «комнате», а когда мы попытались осторожно расчистить вход – услышали женский визг и несколько выстрелов.

Ублюдок, осознавая скорый конец, застрелился, перед тем застрелив всех трех женщин, находившихся там же: обеих азиаток и Роберту Смит. К слову, потеря не бог весть какая, потому что азиатки, и так средненькие, сильно сдали с того момента, как пропали с камер, Смит, которая до попадания на Остров была очень даже ничего так дамой, была немногим лучше. Ну или, может быть, они при жизни выглядели несколько привлекательней, но, как мне показалось, их внешность испортила не только смерть, но и чрезвычайно интенсивное использование. Мне их, конечно же, было совсем не жаль – я-то знаю, за что они получили свои приговоры – но вот нашим бойцам такой облом совсем не понравился.

Сореля мы обнаружили в одном из закутков, обустроенном под недолазарет, и к этому моменту он был еще довольно теплый. На нем я насчитал не менее шести повязок и, как следствие, ран, но из них даже не ненаметанный взгляд минимум две были мало совместимые с дальнейшей жизнедеятельностью, так что, судя по всему, он умер незадолго до того, как мы начали штурм.

Макс и Джейсон почтили погибшего врага и коллегу коротким молчанием, затем Вогель сказал:

- Что ж, это был опасный противник, и нам повезло, что не пришлось самим иметь с ним дело. Шутка ли, после нападения Скарсгарда он остался один и отбивался от более чем десятка противников – без перков и ПНВ…

- Жаль, - кивнул я, - было бы куда как круче, если б он выжил и перешел на нашу сторону… Но увы.

Но самый главный наш джекпот сидел в самой дальней пещере в пустом ящике и трясся от ужаса.

Хулио Боливар, к огромному всеобщему счастью, достался нам живым и здоровым.

- Макс, - сказал я, - свяжи его и запри где-нибудь, да охрану поставь. Это наш главный приз, ради которого все и затевалось.

* * *

После того, как бой был закончен, мы провели общее построение внутри перед главным входом в теперь уже наше убежище. Весь рядовой состав выстроился в небольшом естественном зале, вытоптанном и отполированном за годы ногами обитателей пещеры, Макс сбоку, Блекджек привалился к скале с непробиваемым покерфейсом, Ильза в сторонке стережет пленных, Сноу у входа посматривает, не подслушивают ли дроны – и я перед строем. Теперь - уже в роли практически главнокомандующего армией, слегка потеснив Блекджека в сторонку, хотя его авторитет незримо витает рядом со мной... вместе с запахом горелой человечины, пороха, крови, кишок и дерьма. Да, этот «букет» с нами останется надолго.

На лицах – усталость и смесь торжества и разочарования: да, мы победили, но польза какая-то эфемерная, ведь награбить особо ничего не удалось, телки убиты. А уж на Ким, осознавшую, что она осталась единственной женщиной на пятьдесят с лишком мужчин, было и вовсе жалко смотреть, невзирая на ее «художества».

Я кашлянул, как заправский оратор.

- Итак, джентльмены. Я поздравляю нас всех с тем, что самый сложный шаг на пути к светлому будущему нами сделан, и искренне радуюсь, что наши потери оказались не такими тяжелыми, как я опасался. Отныне мы – самая большая организованная сила на Острове – и единственная. И теперь я наконец-то расскажу вам то, что раньше было военной тайной.

На лицах появляется заинтересованность – отлично, это мне и нужно.

- Сегодняшняя победа – предпоследний шаг, и до полного господства над Островом остается последний – тотальная зачистка. Да, нам придется полностью зачистить Остров от одиночек и малых групп – задача не такая уж и простая, но зато неопасная, так как одиночки не представляют угрозы и часто даже не имеют оружия. Вы прочешете Остров, найдете всех, убьете всех, мало-мальски опасных и возьмете в плен тех, кто сдастся добровольно. Ну, вы же понимаете, королям не пристало копать сортиры, нам понадобятся слуги. Если встретите женщин – тоже ведете на нашу базу, тут все очевидно. А что же будет дальше? Дальше начинается курорт. Нам больше не придется драться за контейнеры: во-первых, потому, что они будут падать у нашего порога, во-вторых – потому что не с кем. К нам понаедут знойные и не очень девахи и дамы – на любой вкус и цвет. Это я уже говорил, впрочем, а как я этого добьюсь, вы скоро увидите сами и даже поучаствуете.

На лицах появляется воодушевление: по мере того, как я толкаю свою речь, люди начинают четче понимать перспективы и то, что только что они сражались не зря.

- Мы будем единственной силой на Острове. Не самой сильной. Не единственной организованной. А просто единственной. Безраздельными хозяевами Острова. Будем только мы, типа спартанцы, и те, кто с нами – ну там, илоты и девки. Все остальные – под нож. Нет, я вас заранее предупреждаю, что вы не будете триста шестьдесят пять дней в году валяться на пляжах в обнимку с телками: вы будете продолжать тренироваться под командованием Блекджека, ходить в патрули и дежурить на наблюдательных пунктах, но уже без жести и серьезных замесов. Просто потому, что взять недостаточно, еще надо удержать. Границы охранять, ловить нарушителей – ну вы поняли, да? Одни стоят на вахте, устраивают облавы на новых посетителей, тренируются – другие валяются на пляже, пьют пивко, трахают девок. Потом первые идут на пляжи к девкам, а вторые – на охрану наших владений. Такая вот жизнь ждет нас в ближайшем будущем.

- Эй, а как же насчет свободы?! – крикнул кто-то из хвоста шеренги.

- Свобода – это немного отдаленная перспектива. Слушайте, я понимаю, многие хотят свободы, а не золотой клетки. Я тоже хочу на свободу – больше, чем все вы вместе взятые. Вы же поймите – я самый знаменитый человек в истории человечества. Герой нашего времени. В мире несколько миллиардов человек, которые не знают, кто такой Гитлер, Чарли Чаплин, Пикассо и «Битлз» - но меня знает каждый. Я знаменитей, чем все перечисленные, вместе взятые. Я знаменитей, чем любой киношный супергерой. И меня на воле ждут невероятные перспективы. Я буду самым молодым президентом в истории – правда, я еще не решил, какой именно страны. Я буду самым богатым человеком в мире, богаче, чем десять человек после меня, вместе взятые. У меня будет флот самых дорогих яхт, самые дорогие тачки и самые шикарные телки. У меня будет все, что я мог бы захотеть – осталось только выбраться. Но дело в том, что я – гений, а не волшебник. Я строю хитроумные планы, ломаю Корпорацию изнутри и приближаю нашу свободу, как могу, но это потребует времени. А потому нам придется подождать – и ждать мы будем на пляже, с пивком и девочками.

- Надеюсь, девки будут как можно быстрее, - пробормотал кто-то.

- Будут. Вы зачищаете Остров – а затем мы все собираемся вместе на супершоу и начинаем вертеть Корпорацию на болтах и урановом стержне. И за то, чтобы слезть с наших болтов, Корпорация сделает все, что мы ей прикажем. Как вам такой план?

В ответ послышался смех, правда, негромкий, но от людей, только что сражавшихся в темноте с опасным врагом, пропахших кровью и порохом, было бы странно ожидать веселого беззаботного хохота.

- Ну раз план принят единогласно, начинаем обустраивать тут нашу базу, и первый пункт на повестке – вынос трупов! – распорядился Блекджек, одной фразой, сказанной правильным голосом, вернувший себе лидерство.

И я обратил внимание, что в этот раз его приказ встречен без обычного ворчания.

* * *

Пока рядовой состав выносил трупы и наводил порядок, пленные под надзором выполнили свое первое задание. Им поручили самую грязную и обременительную задачу – вымыть полы в пещерах от крови и дерьма, что они и сделали без особых нареканий.

Блекджека я на их счет проинструктировал: вначале самая грязная работа, но без издевательств и побоев. Кто сорвется – сразу в расход. Те, чья психика достаточно устойчива к подобному, получают статус «младших» бойцов, распределяются по боевым группам по одному и испытываются в бою при зачистке Острова. Которые успешно проходят и этот этап – становятся «обычными» бойцами, но все еще без права голоса на каких-либо совещаниях, да и вообще без допуска к оным. Поскольку такой боец будет наблюдать постоянное улучшение своего положения – причин для бунта у него, скорей, всего, не будет.

Пришлось решать и женский вопрос – при всего-то одной Ким.

[1] Просто к слову: «Джона» – не женский вариант имени «Джон», а абсолютно иное имя. Джон – John, Джона – Jonah.

Глава 29

- Значит, математика простая, - сказал я Шрайверу на внутреннем совете, - нас пятьдесят три человека, из которых сразу вычитаем тебя и Маргарет, поскольку вы есть друг у друга, а также меня и Ильзу. Остается сорок девять мужчин, которых Ким придется обслужить в кратчайший срок, потому как бойцов надо вознаградить и стимулировать. Я так думаю, по двенадцать человек за четыре дня, в один из них будет тринадцать, наверное, в первый. Тебе видней, кто больше заслужил, того в начало списка, наименее отличившиеся в конце.

- Она будет в шоке, - хмыкнула Ильза.

- Тебя это волнует?

Ильза покачала головой, а Шрайвер сказал:

- Меня больше волнует ее товарное состояние, скажем так. До новых девочек сколько времени?

- Два-три месяца, если зачистим Остров за неделю. Сугубо в силу юридических процедур. Ким придется потерпеть четыре жестких дня, потом будет отдых. Если на то пошло, то в концлагерях была норма – восемь мужчин в день…

- А в концлагерях даже бордели были? – удивился Шрайвер.

- Да, для наиболее лояльных заключенных, сотрудничавших с комендатурой. Восемь мужчин в день, каждый день, на протяжении многих месяцев. И характерно, что почти все лагерные проститутки дожили до освобождения. Ким придется вместо курортных двух-трех перепихонов в день просто четыре дня выполнять полторы лагерные нормы. Не помрет. Парням скажешь быть аккуратнее. А самой Ким – что если будет возражать, то просто привяжем в разложенном положении и пропустим всех за день, а потом пристрелим, если еще не околеет к тому моменту. В конце концов, она живет в полной безопасности на всем готовом, в то время как другие гибнут, не имеет почти никаких обязанностей, не ходит за контейнерами – ну курорт, как он есть. Теперь будет жить почти что в крепости, ни разу не выстрелив и свиста пули над ухом не услыхав – пусть отрабатывает, придется разок пожестить. Нам в любом случае надо поощрить людей, а сама Ким очень скоро уже не будет незаменимой.

- Резонно.

- И вот еще что… ей будет полезно знать, что среди новых девок будут получше ее, так что теперь у нее уже не получится, как раньше, двух-трех мужиков обслужить и дальше бей баклуши. Пусть начинает заниматься фитнесом, гимнастикой там, все такое.

- Ладно, - кивнул Блекджек. – Только это… Серьезно, Профессор, где ты возьмешь шикарных девок, готовых приехать на Остров в вечную ссылку, где у них не будет права даже на жизнь, которое все-таки есть у пожизненно осужденных? Смертницы – много ты видел красивых женщин, осужденных на смерть? Даже во всем мире за последние пятьдесят лет? Я уже всю голову сломал, но не понимаю, как ты собираешься превратить Остров в курорт…

Я усмехнулся:

- Ну давай подумаем вместе. Когда мы станем хозяевами Острова – вопрос жизни и смерти будет в твоих руках. Без твоего разрешения никто никого не убьет. Это значит – мы можем гарантировать прибывающим жизнь. Если ты сохраняешь за собой монополию на насилие или санкцию оного – можешь гарантировать отсутствие также и полного произвола, жестокости и так далее. Второе. В тюрьме, особенно строгого режима – бетонные стены, камера три на три и телевизор, да и то в лучшем случае. Здесь, в рот мне ноги, тропики, Джейсон! Море и пляж. В тюрьме – никакого секса. Тут – куча страстных мужиков, притом крутых, которые Остров отвоевали у всех остальных. Сильнейшие самцы, понимаешь? С точки зрения женщины, которой светит пожизненное, вопрос «лететь или не лететь?» даже не поднимается, у Острова есть свои минусы, но альтернативы намного хуже. Некоторые соглашаются лететь сюда даже при нынешнем смертельно опасном положении вещей – ну, просто чтобы оттянуть неизбежное, и Ким, кстати, нефигово так оттянула, да так, что и конца не видно. А когда мы сделаем наши владения безопасными для тех, кого мы хотим тут видеть, от желающих не будет отбоя.

- Да, это я понимаю, все довольно очевидно. Вопрос только в том, что мы хотим тут видеть красивых женщин, а их в тюрьмах строгого режима очень мало.

Я начал улыбаться шире:

- Когда Остров станет таким, как я описал, в тюрьмах строгого режима станет валом привлекательных женщин. Понимаешь, Джейсон, иногда нет разницы, дали тебе пожизненное или только пятнадцать лет. Вот представь себе, что ты классная деваха, двадцать пять лет тебе от роду, все внешние данные, мужики на улице оборачиваются, все такое. За какую-то фигню, относительно, конечно, тебе дают пятнашку. Это значит, что ты выйдешь в сорок. Вся молодость – в тюрьме и без секса. Жизнь сломана. Или вот буквально за неделю до моего ареста был суд… Учительница, двадцать семь лет. Лицо не модельное, но сиськи и зад шикарные. Осуждена за трах с несовершеннолетним учеником… на тридцать шесть лет.

- Охренеть, - фыркнул Джейсон, - вот бы мне такую училку в школе…

- Угу. Ей сидеть до шестидесяти с гаком. И таких много, смазливых телок, совершивших ошибку, порой незначительную по сравнению с тем, что сделал ты или даже я, и сидящих десять, пятнадцать, тридцать лет. Что их ждет на Острове? Солнце, море, пляж и много секса с крутыми самцами. С реально крутыми, доказавшими крутость в боях, победившие в естественном отборе. Это огромные плюсы. Вообще-то женщины обычно хотят одного, самого крутого, тут придется спать со многими, это вообще минус, хотя некоторым даже плюс. Из серьезных минусов – ну, не все наши парни хороши собой, выбирать не дадут. Еще стерилизация – но это шило на мыло, в тюрьме женщин не стерилизуют, но семью там все равно не завести.

- Правда, что ли?! – выпучил глаза Джейсон.

- Ты не знал?

- Черт… Вообще-то, это было очевидно, но… Даже не приходило в голову такое. - Он повернул лицо к Ильзе: - и… с тобой тоже так поступили?

Ильза кивнула.

- Суки… Вот же мразота…

Я вздохнул.

- Нет, Джейсон, «они» все сделали правильно. Это единственный возможный вариант. Понимаешь, каждый человек по праву рождения и принадлежности к виду «хомо сапиенс» имеет определенные права, которые у него нельзя отнять. Включая право на жизнь, на которое мы с тобой наплевали. Ты убил сотни людей во время одного только теракта в Диснейленде. Я – всего лишь свою девушку, но не потому, что она заслуживала этого, а потому что я заплатил ее жизнью за билет на Остров. Видишь ли, это мы с тобой – мразота. Нет-нет, только давай без своей террористической идеологии, лады? Я ведь тоже могу привести кучу доводов, почему мой поступок был правильным... Да, мы оба считаем, что поступили как надо. Как должны были. И именно это делает нас монстрами. Мы оба отказались от того, что было наше по праву рождения. От человечности. И у гипотетического ребенка, родившегося на острове, тоже есть права. В том числе право не просто на жизнь как таковую, а на жизнь среди людей. Которыми мы с тобой, погляди правде в глаза, уже не являемся. А раз права ребенка на Острове не могут быть обеспечены – более гуманно просто не допустить его рождения. Увы.

Джейсон ничего не ответил, а Ильза несколько раз хлопнула в ладоши:

- Браво, Профессор. Речь отличная, проникновенная, вот только… ну как бы это помягче… Фальшью отдает. Ну, знаешь, как та байка про крокодильи слезы.

Я развел руками:

- Зверь самый лютый жалости не чужд. Я – чужд, так значит, я не зверь. Это из Шекспира. Если тебе вдруг показалось, что я лью крокодильи слезы – нет, ничего подобного. Я просто из любви к истине, точности и адекватности разъясняю, почему все такое, какое есть, почему другие поступают, как поступают и почему мы делаем то, что мы делаем. Я не обманываю себя, я знаю, кто и что я есть, и не сожалею об этом. Мы все – чудовища, созданные этим жестоким, уродливым миром, не наша вина, что мы такие.

Макс, сидящий в углу, печально вздохнул и криво ухмыльнулся.

- Слыхал я, что придумать оправдание самому себе – самая легкая штука на свете, а уж гению вроде тебя это и вовсе плевая задачка…

- Это, Макс, я спецом для тебя говорил. Не твоя вина, что твою замечательную жену залечили насмерть тупые раздолбаи – на этом пыльном вонючем шарике под названием «Земля» это нормальное явление. Не твоя вина, что ты взял автомат и пошел убивать: жажда мести – один из сильнейших инстинктов человека, порой превозмогающий даже чувство самосохранения. И знаешь, что я тебе скажу? Наши инстинкты, отточенные миллионами лет эволюции – штука рациональная и правильная. Ты убил пару десятков – но теперь сотни, тысячи таких же раздолбаев начали более ответственно относиться к своим обязанностям. Врач должен бояться собственной ошибки, и любой порядочный медик для этого имеет такую штуку, как мораль. А у кого нет морали – пусть боится смерти. Страх мести родственников стимулирует его лечить добросовестно.

Я отхлебнул из фляги, чтобы промочить горло, и закончил свою мысль:

- Этот мир уродлив, сломан и тяжело болен. Появление таких, как мы – неизбежность, увы. И необходимость. И как раз поэтому мы обязательно должны выбраться отсюда.

- Ладно, - кивнул Джейсон, - ты убедителен, как обычно, пусть не настолько, чтобы я полностью со всем согласился – но достаточно, чтобы отбить у меня охоту спорить. Но ты так и не объяснил, как та фантастическая училка сможет попасть на Остров, если она не совершала убийства, а всего лишь трахалась с учеником?

- Правильно поставленный вопрос, Джейсон, уже содержит в себе половину ответа, и ты поставил вопрос правильно. Если училка не совершала убийство и не сидит в одиночной камере строгого режима – ничто не мешает ей его совершить в будущем. Любая клевая деваха, осужденная провести молодость в тюряге, может запросто сменить свою тюрьму на наш Остров с пляжем и альфа-самцами, просто зарезав во сне свою сокамерницу заточкой или воспользовавшись другим подручным средством. Заодно в мире станет меньше уродства, потому что большинство осужденных женщин – некрасивы, это статистика, у красивых всегда больше шансов хорошо устроиться без преступления, знаешь ли. Так что вероятность убийства красивой заключенной другой красивой заключенной стремится к нулю. Увы, чтобы Красота спасла мир, ей вначале придется убить Уродство, и я даже рад, что помогу сделать мир красивее.

Глава 30

На следующий день Блекджеку пришло извещение о том, что ему прислана посылка и он может получить ее в любой удобный момент, но для этого должен находится под открытым небом.

Этой посылкой оказался контейнер весом в полтонны, и доставил его самый большой грузовой дрон из имеющихся в авиапарке Корпорации. А в контейнере оказалось, ни много ни мало, шесть ящиков пива и еще куча консервов: тушенка, овощи, персики, соки. Также внутри контейнера лежало письмо, содержание которого я предсказал заранее: отправитель сообщил, что если Блекджек хочет получать такой контейнер каждый день, он должен вывести Хулио Боливара, живого и невредимого, куда-либо перед работающей камерой, а также обеспечить его неприкосновенность и сохранность.

- Ну лады, - ухмыльнулся я, - выведем. Только простыня с приглашением для карлсонов осталась в старом лагере, надо новую нарисовать.

- Ты же не собираешься его казнить или еще что? – забеспокоился Джейсон.

- Собираюсь ли я убить нашу главную надежду выбраться отсюда? Конечно же, нет, но Хулио Боливару это знать не обязательно.

Блекджек злорадно ухмыльнулся, Макс откровенно заржал.

Через час я составил в голове сценарий шоу и помог основным действующим лицам заучить реплики – и шоу началось.

Дронам не понадобилось повторное приглашение: как только мы вывесили транспарант «Карлсоны, залетайте, будет шоу», первый прижужжал к нам менее чем через две минуты.

Я вышел из пещеры в «чашу», где находится «дневной» шалашный поселок, перед тем убедившись, что выносной пост, который мы дополнительно укрепили бруствером из камней и деревянным настилом над амбразурами, в порядке, оглянулся вокруг, отметив, что массовка на своих местах, и с улыбкой взглянул в объектив дрона.

- Приветик, дорогие зрители! Соскучились без меня и моих шоу, да? Извиняйте, немного не до веселухи было, то «апачи» на нас напали, то мы на «апачей»… Короче, нет больше «апачей», но вы это и сами уже знаете. Теперь их база – наша база, особых трофеев мы тут не нашли, кроме кучи оружия и бытовой мелочевки, своих телок самый вонючий из «апачей» сам поубивал – но все же кое-кого мы тут нашли.

По моему знаку появляются Кастл и Зурита, ведущие связанного и с кляпом Боливара-младшего. Хулио Боливар – смуглый человек лет тридцати, с короткой щетиной, указывающей на то, что раньше он брился, и щегольскими усиками, а также испуганно бегающими глазами. За ними с топором на плече идет Ильза.

Боливара ставят на колени возле меня.

- Знакомьтесь, дорогие телезрители: это сын Хорхе Боливара, крупнейшего наркобарона в мире. И бьюсь об заклад, многие из вас там сидят и надеются, что мы его казним, да? Неудивительно, никто не любит мудаков-наркоторговцев…

- Э, Профессор, а вот сейчас было немного обидно, - сказал Зурита.

- Это я не про тебя. Ну то есть, ты тоже сукин сын – но ты наш сукин сын.

- Двойные стандарты такие двойные, да, Профессор? – чуть насмешливо бросил стоящий сбоку Макс.

Я делаю возмущенное лицо:

- Слышь, Макс, чья бы корова мычала! Этот афоризм, между прочим, твой президент сказал, Рузвельт, а не мой!

- А почему это он мой?! – возмущение Макса почти подлинное. – Да он помер задолго до моего рождения! Я тут каким боком?!!

- Ладно, ребята, завязывайте со спорами, давайте перейдем к гвоздю программы поскорее, - обаятельно улыбается Ильза, снимая с плеча топор.

Боливар жалобно мычит и в ужасе вращает глазами.

- Давайте… Слушай, Ильза, а нафига ты топор-то принесла? – я делаю вид, что заметил «орудие дровосека» только что.

- Как это зачем?!! Разве мы собрались тут не для того, чтобы отрубить Боливару голову?

Немая сцена: мы все неподвижно смотрим друг на друга, только Боливар вращает головой.

- Прости… а с чего это мы должны рубить ему голову?

- Как это с чего?!! Его папаня прислал нам шесть ящиков «Бульдозера»! Шесть! Ящиков! Гребаного «Бульдозера», худшего пива в мире!!! Да тут голову отрубить и то мало!

Сразу после этой фразы вся массовка одновременно достает банки с пивом, почти синхронно щелкает крышками и начинает с видимым удовольствием хлебать напиток.

- Блджад! Да вы издеваетесь?!! – гневно восклицает Ильза.

Боже, какая же она замечательная актриса…

- Ну прости нас, что мы, плебеи, хлебаем эту ослиную мочу и радуемся, - виновато развожу руками я. – Но рубить голову за некошерное пиво неконструктивно, синьор Боливар тебе персонально какое захочешь пришлет, если, конечно, он до этого момента не помер от сердечного приступа.

- Хм… Ну ладно. Так а за каким тогда фигом мы тут собрались?

- Ну, понимаешь, мне надо с синьором Боливаром поиграть в «угадайку», не с этим, а с тем, что по ту сторону камеры, заодно зрителей маленько подколоть, это святое.

- Эх-х, - сказал Макс, - а какое можно было бы эпичное шоу устроить… Поединок всемирного Зла с мировым Добром…

- Это как? – я изображаю искреннюю заинтересованность, слегка успокоившийся Боливар начинает беспокоиться.

- Ну вот типа того, как ты раньше устраивал… Я буду аватаром Добра, и те, которые хотят, чтобы Боливар-младший умер, голосуют за меня. А Ильза будет аватаром Зла, и кто хочет, чтобы Боливар жил – голосуют за нее. Таким образом, мы бы устроили тут глобальную битву, сражение планетарного масштаба, в котором все население Земли, выступающее на стороне Добра, боролось бы со Злом, то есть Боливаром старшим и солидарными с ним наркоторговцами…

Глава 31

Я покачал головой.

- У нас не получится таким образом сделать борьбу Добра и Зла, ибо один фиг победит Ильза, за нее будут голосовать просто потому, что она суперзвезда Игры, и всем будет фиолетово, чей там она аватар, понимаешь, да? Наша Ильза выше батрахомиомахии Добра и Зла, она суперзвезда на небосклоне, затмевающая всякую неважную мелочевку.

- Эх-х, а я так надеялся на шоу...

- Угу. – Я взглянул в камеру: - итак, синьор Боливар… Тут такое дело, что очень скоро у нас не будет проблем с контейнерами, пивом и так далее, и ваш сын станет нам вроде как и не нужен особо. К тому же прислать нам никчемный «Бульдозер» - это большая ошибка, но как бы не совсем ваша, ведь у меня нет возможности прислать вам список наших пожеланий. Потому мы с вами сыграем в одну хитрую игру. Ваш сын будет получать еду только в том случае, если в присланном контейнере будет все то, что мы хотим в нем найти, и ничего того, чего мы не хотим. Если будет что-то, чего мы не хотим, или не будет чего-то, что мы хотим – увы, Хулио в пролете. Такая вот у нас будет «угадайка». И да, подсказываю: Ильза каждый день любит не то пиво, которое любила вчера. Если в контейнере будет хоть одна банка пива, которое она не любит – Хулио в этот день только пьет воду, но не ест. Вы умный и изобретательный человек, синьор Боливар, так что я надеюсь, быстро поймете, как можно выиграть в эту игру. И да, считается только первый контейнер в день. Один день – одна попытка. А вы, господа зрители, можете начинать заключать пари, через сколько дней Боливар-младший умрет от голода! И да, кому не жаль – накидайте Ильзе голосов на пиво, а то мы все пьем, а она, бедняжка, в пролете! На этом шоу закончено, карлсоны, пошли вон, пока Маргарет не допила свое пивко!

Когда мы вернулись в пещеру, Блекджек сказал:

- Слушай, а в чем вообще был смысл этого шоу? Как оно превратит Боливара в наш лучший шанс?

- Как ты думаешь, - ответил я, - если я прямым текстом скажу в камеру «Синьор Боливар, найдите способ установить со мной двустороннюю связь» - Корпорация пустит это в эфир?

- Действительно.

- Вот то-то и оно. Потому я тонко намекнул ему, что он должен войти со мной в контакт, и замаскировал этот намек под жестокую игру. Надеюсь, теперь Боливар не облажается, как раньше. И да, насчет того, чтобы морить младшего голодом – это я не всерьез говорил.

* * *

Четыре дня прошли в тишине, просто потому, что потревожить нас было некому. Я настоял на том, что надо дать людям отдохнуть и расслабиться, да и мне необходимо время на подготовку к основному этапу плана.

За это время я раскурочил пару планшетов, разобрался в устройстве начинки и написал простенький драйвер, позволивший мне создать целую сеть, отсылающую запросы на камеры по очереди и выводящие на экран картинку в реальном времени с определенной камеры. Железо планшета при детальной проверке оказалось в состоянии принимать картинку в низком разрешении, так что наладить видеонаблюдение – вопрос времени.

Заодно я провел основательную работу с Хулио Боливаром.

- У тебя с отцом были какие-нибудь тайные коды? Особые слова и обозначения, понятные только вам двоим? Что угодно, что, будучи сказано мною, даст твоему отцу понять, что на самом деле это сообщение от тебя?

- Э-э-э… Зачем? Что ему сообщить?

- Чтобы он нашел способ выйти со мной на связь, понимаешь? На случай, если он намека, который я ему сделал, не поймет.

- Хм… Так мой батя и есть твой секретный план, как отсюда сбежать? – сообразил Боливар.

- Один из. Только давай сразу расставим акценты. Я гений, знаменитость и светило математики, а ты вонючий никчемный засранец, который жив только потому, что без тебя мне будет немного сложнее выбраться отсюда, чем с тобой. В противном случае ты уже стал бы героем моего очередного шоу. Я с тобой на одном кокаиновом поле не работал, так что никаких тыканий в мой адрес. Среди всех преступников я больше всего презираю наркодельцов и торговцев людьми, так что имей это в виду и лишний раз меня не зли.

- Ладно, понял…

Однако на этот раз Боливар-старший не облажался.

Аккурат утром пятого дня небольшой дрон нехарактерной модели, лишенный крупной камеры и в камуфляжной окраске, прилетел на бреющем полете и на последнем издыхании аккумулятора приземлился у входа в пещеру. Оказалось, что к его днищу крепко примотан скотчем маленький контейнер, из которого удивленный Блекджек достал телефон.

- Вау, вот это номер, - удивился он. – Тут тянет мобильник?!

- Это спутниковый телефон, Джейсон. Я был уверен, что Боливар именно этот способ придумает.

- Но как он проскользнул сквозь периметр? Это же бесполетная зона, и беспилотники обнаруживаются на раз!

- Это новый японский военный дрон, стелс-технология, к тому же очень маленький. Радиус действия – тридцать-сорок километров.

- Но к Острову запрещено подплывать ближе пятидесяти! Как проскользнуло незаметно для спутников судно, с которого дрон взлетел?

Я ухмыльнулся:

- Держу пари – с подводной лодки. Не бог весть какая новость, подлодки для перевозки наркотиков еще в прошлом веке изобрели. Я только удивлен, что так быстро, до Колумбии десять тысяч морских миль, это даже при пятидесяти узлах хода девять дней надо. Видимо, Боливар в Индонезию тоже возит товар и потому у него тут нашлась подлодка под рукой.

Номер оказался занесен в записную книжку телефона, причем всего один.

- Выводи людей, Джейсон. Они должны в полном составе стоять по периметру «чаши» и что-нибудь петь, не обязательно громко. Это чтоб не подслушал втихаря приземлившийся дрон. Маргарет смотрит за небом.

Когда все было готово, я сделал вызов, ответ не заставил себя долго ждать.

- Буэнос диас, - перешел я на испанский, - это синьор Хорхе с очень знаменитой неназываемой фамилией?

- Он самый, - ответил мне хриплый голос. - Уверен, синьор Профессор, вы собираетесь мне не меню заказать?

- Точно. Итак, синьор Хорхе, я сейчас задам вам самый тупой вопрос в своей жизни, но не задать его тоже нельзя. На какие меры вы готовы пойти, чтобы кое-кто с такой же фамилией, как у вас, выбрался кое-откуда?

- На любые, - последовал ответ. – И это, конспирация излишня, канал связи зашифрован, причем надежно. Будь это не так – я бы давно гнил в тюрьме.

- Отлично, синьор Боливар. Итак, каковы ваши возможности по доставке на Остров оборудования? Что-то побольше этого телефона возможно?

- Что нужно?

- Взрывчатка с радиодетонаторами. Оружие с глушителями. Верней, нужны только стволы с глушителями, оружие у нас есть, стволы заменим.

- Да, это возможно, но не сразу, нужно кое-что доставить. Займет время. Сейчас просто повезло, что у меня были поблизости люди и техника.

- Отлично, нам это будет нужно в будущем, не сейчас. Я пытаюсь понять ваши возможности и скорректировать планы.

- А у вас их больше одного?

- Разумеется, ведь Хулио мог быть убит давным-давно, к примеру, и тогда нам пришлось бы выбираться без вашей помощи.

- Хорошо, что мне делать прямо сейчас?

- Пока только быть на связи. Еще можете скрытно перебросить в Индонезию необходимыересурсы, но ваши люди не должны знать, что и зачем они делают. Пусть думают, что их задание связано с вашим бизнесом. Я заранее сообщу вам, когда понадобится помощь. Как бы поймите правильно: в вас я уверен, в окружающих вас людях – не совсем. А еще люди порой могут проболтаться просто по глупости. Перестраховка.

Закончив разговор, я пересказал содержание Джейсону, Максу и Ильзе.

- Итак, мы еще ближе к свободе, - потер я руки.

- Я так понимаю, что силовой сценарий не по плечу даже наркобарону? – уточнила Ильза.

- Увы. Вооруженные дроны, спутники, а в Цитадели есть даже вертолеты и спецназ трех государств. Сама цитадель – крепость. Чтобы ее взять, потребуется минимум эсминец, а лучше крейсер. Но нам не нужно вырываться с боем – мы тихой сапой прокопаемся.

Глава 32

Затем началась зачистка. Шестьсот квадратных километров – это просто дохрена территории, и даже десять групп по четыре человека могли бы обыскивать Остров вечность, но подсобил Боливар.

Я детально объяснил ему, как искать информацию, и он подрядил на это дело, по его словам, своих самых смышленых людей, умеющих в детектив и аналитику. Букмекерские сайты принимают ставки, кто из игроков дольше будет скрываться от зачистки – лучшего «рейтинга» и не придумать, потому что рейтинг лучших игроков не показывает тех, у кого совсем нет рейтинга, а букмекерские конторы – это готовый список всех, кто есть на Острове. Различные фанатские сайты, собирающие материалы по Игре, в частности, по все еще живым игрокам, сами того не подозревая указывали людям Боливара местоположение всех выживших одиночек. Поскольку почти ни у кого не было телевизора – они даже не знали, что на них идет целенаправленная охота.

За четыре дня мы по наводке Боливара благополучно зачистили более ста человек, включая все группы, состоящие из двух и более игроков. В плен сдались только шестеро, остальные, не имея ни малейшего понятия обо мне и вообще о раскладе на Острове, до последнего пытались спастись и погибали: наши бойцы не имели особого желания долго за ними гоняться, а потому просто открывали огонь.

Еще два дня ушли на поимку самых хитрых, имеющих хотя бы антирадар и при этом меняющих свое положение настолько часто, что их нельзя было застукать на одном месте, но тут нам на выручку пришел «Пеленг». При радиусе действия всего в двести метров он позволил прочесывать местность цепью с расстоянием в триста метров между бойцами, и таким образом, сорок бойцов образовывают цепь длиной в двенадцать километров.

Механика предельно проста: включены «Пеленг» и «Радар», и благодаря второму бойцы видят друг друга на карте и держат дистанцию, а если сработал первый – значит, рядом жертва, и «Пеленг» показывает направление на нее. Далее у бойца два варианта: идти вперед и пытаться убить цель самостоятельно или голосом подать сигнал типа «пеленг на десять часов!». Если сосед сбоку ответит «Пеленг на два часа!» - ну, вот и триангуляция.

Это стоило нам трех человек, потому что игроки с «антирадаром» были вооружены все до одного, но шансов они, конечно, не имели. Двое из них, видя, что идет охота большой организованной группой, благоразумно сдались, остальные были убиты.

И вот настал день, когда на Острове не осталось ни единого живого человека, кроме членов «пиратского братства».

* * *

Сразу после этого я собрал совещание с участием командиров групп. Собрались мы в одной из внутренних пещер, просто потому, что в этот раз Маргарет находится тут, а не на посту. Для этого совещания мы заранее припасли несколько факелов и теперь сидим, как настоящие пещерные люди.

- Итак, господа пираты, мы приближаемся к Рубикону, а Корпорация – к тому урановому стержню, на котором ей предстоит вертеться.

Раздались смешки, затем Зурита спросил:

- А разве это не был последний шаг перед тем, как мы отымеем Корпорацию? Снова взялся откуда-то очередной «последний» шаг?

- Вообще-то, мы уже ее имеем. Прямо сейчас, сию секунду – и очень жестко. Что мы тут делаем, вот прямо сейчас?

- По правде, ничего толкового, так, лясы точим.

- Верно. А чем занимается рядовой состав?

- Да так, фигней! Ничем серьезным!

- Снова верно. А что сейчас видят на своих телевизорах телезрители Игры?

И тут они начали переглядываться с видом людей, которым внезапно открылась высшая истина.

- Вижу, вы начали понимать расклад. Зрители видят джунгли. Зрители видят каменистые склоны потухшего вулкана. Зрители видят море. То есть, ни хрена не то, зачем они включили свои телики! Прямо сейчас перед камерами Корпорации – пустота и скука. Прямо сейчас мы уже начали присовывать Корпорации болты – причем не в задницу и глотку, а в куда более нежное и чувствительное место. Нет, не туда, куда вы подумали, а… в кошелек. Прямо сейчас руководство Корпорации впервые сидит в настоящем шоке: им, линкор мне в бухту, просто нечего продавать. Нечего показывать. Зрелищ нет, потому что мы остались единственной силой на острове! Больше нигде никто не выживает, не убивает, не сражается – потому как нигде никого нету. Трындец-то незаметно подкрался, хотя, казалось бы, ну что могло пойти не так?

- Ну так будет новая высадка, делов-то… - сказал Кастл.

- Вот именно! И как раз потому я вас всех тут собрал. Корпорация прямо сейчас несет дикие убытки, потому что рейтинг падает с орбиты обратно на грешную землю и тает на глазах, сгорая в атмосфере! Даже если прямо завтра она высадит новую партию игроков – рейтинг вырастет не сразу, а когда рейтинг низкий – убытки жуткие. Рекламодатели, платящие дохрена бабла за то, чтобы их реклама показывалась в самое сочное время на самых сочных каналах, не получают ожидаемой отдачи, и даже если Корпорация вернет зрителей – доверие рекламодателей и доходы с рекламы вернутся на прежний уровень не сразу. Что же делать? Да, срочно высаживать новую партию! И вот тут мерзкие падлюки мы коварно наносим удар тем самым урановым стержнем… Наша задача – истребить всю новую партию как можно быстрее, по факту посадки, а можно прямо в воздухе. Внимание на схему, расписываю суть маневра! План мой заключается в том, что мы вроде как не должны точно знать, что на Острове больше никого нет. Конечно, Боливар сообщил мне, что все не-пираты истреблены до единого, но Корпорация не знает, что я получаю от него сведения. Как это выглядит со стороны Корпорации?

- Что мы зачистили почти весь Остров и теперь просто радуемся жизни и контейнерам от Боливара? – предположил Блекджек.

- Абсолютно верно. Корпорация думает, что мы в расслабоне и ничто не предвещает катастрофы. Поэтому сегодня в обед мы идем на новую облаву, будто бы ищем последних прячущихся игроков без рейтинга. На схеме обозначены схемы передвижения облавы и маршрут конкретно твой, Блекджек. Ты идешь со всеми, как обычно, но берешь с собой Маргарет. Ну, типа, покрасоваться перед ней. – Маргарет при этих словах чуть засмущалась. – И вы идете себе, вроде как просто держите свое место в цепи. А ты, Маргарет, стреляешь по камерам. Типа, красуешься перед Джейсоном, какая ты меткая снайперша. Блекджек, ты ее как бы полушутя отчитываешь, мол, не трать патроны впустую, а Маргарет звонко смеется, со словами «а вот им в борщ!» и «пусть знают, суки!» продолжаешь гасить камеры, временами показывая в камеру средний палец, язык там высовываешь, короче, дурачишься, как можешь. И гасишь камеры. А ты, Блекджек, наметанным глазом «тюленя» высматриваешь камеры и тайком показываешь Маргарет, чтобы ни одной не пропустила. И главное – прокладываешь маршрут через всякие скрытые и заросшие места, которые не видны пролетающим мимо дронам, и оставляешь приметы, по которым любой смог бы найти твой след. Затем вот тут цепь перегруппировывается, ты с Маргарет занимаешь вот эту позицию в цепи и дальше вы идете назад вдоль вот этого края Острова. И в результате там, где ты прошел, по сути, образовывается секретная тропа, идущая по периметру острова практически. Затем собирается группа подобранных тобой людей с навыками, правильным оружием и перками, рано утром ты ведешь их по секретной тропе и расставляешь вот по этим точкам. На точках бойцы маскируются и сидят в засаде, следя за небом, дотемна, а затем ложатся спать. Проверено, что еще никогда высадка не происходила в темное время, тому есть миллион причин. Люди сидят там день, два, на третий, если ничего не произошло, смена вахты. Задача – дождаться высадки и уничтожить всех новых игроков до единого моментально. Не убивать разрешается только женщин, по очевидной причине.

Глава 33

- Много возни, обременительно для людей, - возразил Блекджек. – Намного проще сразу после высадки провести облаву.

- Ты не уловил главного. Облава – это зрелище. Что делают игроки до того, как мы пойдем в облаву – это зрелище. Они могут успеть поубивать друг друга, заработать рейтинг и вооружиться, пистолет с одним магазином стоит, между прочим, всего десять очков. Главный цимес в том, чтобы уничтожить новоприбывших моментально, не дав им шанса хоть что-то сделать, а Корпорации – обломав зрелища. Этим суперважным шагом мы добиваемся двух стратегических целей. Первое – потенциальные желающие ехать на Остров резко передумывают, понимая, что теперь на Острове есть отлично организованная группировка, которая не даст им пожить и пятнадцати минут. Как итог – осужденные на пожизненное решают коротать срок в тюрьме, это лучше, чем пожить пятнадцать минут. Второе – мы наносим Корпорации сокрушительный удар, лишая ее прибыли на неопределенный срок. Корпорация внезапно обнаруживает, что ей больше некого отправлять на остров, кроме смертников, а их мало, и они не протянут дольше одной облавы. А даже если она наскребет новую партию – зрелищ тем временем нет и прибыли нет, а потом мы и новую партию истребим. Таким образом, мы ставим Корпорацию перед лицом практически неизбежного банкротства – и сразу после этого выдвигаем кучу требований, которые Корпорация будет вынуждена исполнять... или сдохнуть от финансового голода.

- Звучит круто, - сказал Чо Сын Хуй, - но есть одно «но». Даже два.

- Я слушаю.

- Корпорация зашибает настолько большие деньги, что сможет долгое время выживать на жировых запасах, так сказать.

- Правильное умозаключение, но основанное на очень неполных данных. А ну-ка, кому принадлежит самая дорогая яхта в мире, стоящая больше миллиарда долларов?

- Хм… Владельцу Корпорации?

- Почти верно. Если точно – мажоритарному акционеру. То есть главному из совладельцев. А кому принадлежит вторая по стоимости яхта в мире?

- Второму совладельцу?

- Неправильный ответ! Сыну первого. А второму совладельцу принадлежит третья. Не буду расписывать в деталях, просто скажу, что из десяти самых дорогих яхт мира владельцам и руководству Корпорации принадлежат семь. Чтоб вы понимали – словом «яхта» обозначается судно, похожее на пассажирский лайнер в миниатюре, с бассейном, самым совершенным оборудованием, вертолетной площадкой и вертолетом. Каждая яхта на свое функционирование и содержание требует десятков тысяч долларов в день. Амортизация оборудования и плановые ремонты – еще десятки тысяч долларов в день. Наконец, экипаж яхты – это десятки лучших моряков, капитан экстра-класса, лучшие в мире пилоты вертолета, тьма стюардов, горничных и прочей прислуги, а также вооруженное охранное подразделение, состоящее из профессионалов уровня Блекджека и Вогеля. Им всем надо платить огромные зарплаты. Так что кататься на самой дорогой яхте в мире стоит несколько сотен тысяч долларов в день. В день, Карл!

- Я не Карл, я Чо, - сказал Чо Сын Хуй.

- Я не забыл, просто добавлять в конце «…Карл!» - это у нас, русских, такой древний мем. Вторая яхта жрет поменьше, но тоже дохрена. И все эти расходы ложатся на главного совладельца Корпорации. Это только яхты, понимаешь? То есть, на самом деле ты, Чо, формально сказал все правильно: Корпорация тратит в день очень много, но намного меньше, чем ее супердоходы. И если бы эти доходы ложились на счета и депозиты Корпорации – да, она могла бы долго держаться. Но львиная доля чистого дохода тратится владельцами Корпорации на себя и свою красивую жизнь. Не Корпорация сдохнет от финансового голода, а ее владельцы. Им не на что будет содержать самые дорогие в мире яхты, самые большие дворцы, самые шикарные машины, квартиры и шлюх. Чтоб вы понимали – только носки, которые носит главный совладелец, стоят двадцать тысяч долларов. Я не говорю про часы за полмиллиона долларов – часы долговечные, в отличие от носков. Сын мажоритарного совладельца, чтоб вы знали, вот уже второй год трахает каждую «девушку месяца» журнала «Плейбой». Каждую, еще ни одна ему не отказала, и ни одна после этого не осталась без подарка в виде шикарной тачки, это только то, что сразу бросается в глаза.

- Тут вопросов нет, - сказал Чо, - но есть еще второе «но». Если мы начнем мочить новых игроков на подлете, Корпорация додумается давать им оружие и перки с собой.

- Додуматься мало – нужно еще правила поменять. Вникните вот в какую штуку… Остров – общая супертюрьма «Большой Восьмерки», это их общая территория, правовой статус которой определяется всеми восемью странами в равной степени. А Корпорация – американская компания, она платит колоссальные налоги в казну США – и только. Другие семь стран согласились на проведение Игры потому, что Корпорация за свой счет и на грант, полученный от правительства США, построила Цитадель и оборудовала тюрьму, избавив от лишних расходов всех остальных. Но теперь судьба Игры волнует остальные семь стран мало, как и судьба Корпорации. Учитывая, что внутри восьмерки и так трения нешуточные – взять хотя бы горячую «любовь» между США и Россией – согласовать изменения правил если и удастся, то очень, очень нескоро. Корпорация так долго не продержится.

Я выдержал паузу и обвел собравшихся взглядом.

- Но даже если Корпорация сумеет поменять правила – нам есть, чем ответить. Маргарет уничтожит все камеры на Острове, мы будем регулярно проводить облавы. Если Корпорация не согласится встать перед нами на колени – умрет стоя. Но она, конечно же, не будет упорствовать, потому что наши условия будут для нее меньшим из двух зол. Намного меньшим. И сейчас наша задача – исполнить мой план идеально и показать Корпорации, кто на Острове хозяин.

* * *

Мои прикидки оправдались: уже через день произошла высадка. А вот реализация плана прошла неидеально, хоть и не совсем провал.

Расчеты были идеальны, сидящие в засаде бойцы покрывали своими «радарами» практически всю территорию, за исключением мест, куда практически никогда никто не прыгает, и приземляющиеся на парашютах новички быстро становились нашими жертвами, никто, за одним исключением, не прожил и двадцати минут. Боливар смотрел шоу в прямом эфире, а не с опозданием на час, и по телефону держал нас с Максом в курсе хода операции.

А вот облом подкрался с неожиданной стороны. Верней, неожиданным стало наличие среди новых игроков женщины, а произошедший далее «вот так поворот» оказался более чем закономерным.

Мулатка Грета Тунберг получила двадцать лет за издевательства над «белой членомразью и супремасистом», которым оказался шестидесятилетний старик, не устоявший на ногах от «легкого» толчка шестифутовой мулатки и впавший в кому от удара головой об асфальт. Ее появление на Острове недолго было для меня загадкой: по словам Боливара, два месяца назад старик умер, не выходя из комы, и Тунберг добавили до пожизненного.

По стечению обстоятельств она спустилась на парашюте возле позиции одного из бывших «апачей», который еще не успел заслужить доступ к телу Ким и потому был полон решимости возместить недостаток секса за счет новоприбывшей девахи. Строго говоря, на его месте точно так же поступил бы любой из наших бойцов – но этот все сделал максимально неправильно. Тунберг поначалу выразила готовность сделать все, что ее пленитель захочет, но пока тот путался в пуговицах штанов – завладела его автоматом и всадила в него половину рожка.

- Господи, чем он вообще думал? – взялся за голову Блекджек, выслушав рассказ Боливара.

- Строго говоря, это даже не его ошибка, - пожал плечами я, - будь это не Тунберг – все прошло бы по плану, другая девица запросто согласилась бы с нашим предложением. Но вот ты, например, знал, что Грета Тунберг – феминистка, лесбиянка и расистка? Она ненавидит и мужчин, и белых, и скорей умрет, чем станет подстилкой толпы белых членомразей.

- Не знал.

- Вот и тот боец не знал.

Этот мой прогноз сбылся, но снова наполовину. Бойцы слева и справа от погибшего обнаружили гибель товарища и прорыв Тунберг вглубь Острова, а сама Тунберг, не зная об организованной охоте, но располагая придавшим уверенности автоматом, решила сразу включиться в активную игру и взяла себе не «антирадар», а «радар». Но только затем, чтобы увидеть идущих к ней с трех сторон охотников.

Бой закончился тем, что Грета Тунберг получила пулю в легкое, причем не навылет, что в условиях Острова практически смертельно, была схвачена, изнасилована всеми тремя и затем убита. То ли потому, что она и так была обречена, то ли из-за тех ругательств и проклятий, которые она наверняка много раз сказала насиловавшим ее «белым членомразям».

В общем, предельно нежелательный для нее финал – и вполне заслуженный.

Таким образом, операция закончилась, в целом, успешно. Вся новая партия была истреблена до последнего человека, и теперь Корпорация уже в настоящем шоке: тут уже вопрос даже не в том, что новую партию собирать довольно долго, а в том, как заманить потенциальных игроков на Остров. Теперь уже всем понятно, что «пираты» - хорошо оснащенная и организованная группа, которая активно и изобретательно истребляет новичков.

И хотя Тунберг обеспечила Корпорации потрясающее по кровавости и жестокости шоу – за ее последними минутами дроны наблюдали с предельно малой высоты - но всего лишь на час. Мы потеряли одного человека, причем именно того из девяти «апачей», которого мы с Бледжеком оценили как максимально беспроблемного, ну да что поделать. Нас, с учетом новых пленных и погибших при зачистке, сейчас шестьдесят шесть человек, это практически то же количество, что было до нападения «апачей», и Остров полностью наш.

Правда, наши бойцы потратили на сгоревшие перки больше очков рейтинга, чем заработали – но для меня это не проблема, рейтинг я зарабатывать умею.

* * *

- Ну что ж, Джейсон, собирай людей. Всем привести себя в божеский вид – ну там, шевелюры подстричь, бороды подровнять, хари умыть – будем делать наше супершоу. У кого есть темные очки и прочие элементы стильного прикида – пусть надевают.

Некоторое время ушло на то, чтобы правильно составить композицию из бойцов. Я поставил по центру несколько складных стульев для меня, «тюленей» и Ильзы, рядом с Максом поставил Маргарет с ее винтовкой, чтобы она опиралась локтем на его плечо. Перед нами в первом ряду положил нескольких фотогеничных парней, второй ряд поставил на одно колено или сидя вровень со стульями, третий ряд из невысоких поставил, за ними – четвертый ряд самых рослых. Некоторым менее привлекательным велел натянуть панамки и шляпы так, чтобы тень скрывала лицо, с тем, кто в хорошей форме, поснимал футболки и майки и велел играть бицепсами.

Самые непривлекательные остались на часах. Они попытались роптать, не врубившись в задумку и думая, что могут остаться без женщин, пришлось объяснить, что женщинам не будет предоставлено право выбирать, система останется прежней, с доступом к телу по очереди за службу без косяков и без очереди за заслуги. Но в кадре только привлекательные, это увеличит количество желающих попасть к нам.

Затем я научил всех, какое выражение лица требуется.

- Значит, смотрите. Вот тут, на камне, где я банку пива поставил, будет лежать дрон. Вы должны смотреть на него свысока, горделиво, высокомерно и пренебрежительно.

- Ну так бы сразу и сказал, что смотреть как на говно, - ухмыльнулся Пачиано.

- Молоток, соображаешь. Это первая часть, когда мы будем доносить до руководства Корпорации, насколько глубоко и плотно им засунут наш урановый стержень. Я говорю, Блекджек сидит, как король, мы – как министры, ну и вы – кто с пушкой, кто руки на груди скрестил – истинные хозяева Острова, смотрящие на Корпорацию, как на проштрафившуюся рабыню, которую ждет жестокое анальное наказание. А потом мы запишем видеопослание потенциальным девахам – вы все должны приветливо улыбаться, поигрывать мускулами, представьте себе, словно стоите на олимпийском пьедестале в окружении поклонниц. Всем все понятно? Поднимайте приглашение карлсонам.

Дроны не заставили себя долго ждать и вскоре налетели числом под десять штук.

Я поманил одного пальцем:

- Ближе, бандерлог, ближе… - Протягиваю руку и хватаю дрон снизу за корпус, отламываю ему пропеллеры: - вот так получше будет, надоело, что вы на меня сверху вниз смотрите, теперь мы на вас будем свысока смотреть. Все остальные – пшли вон, пока Марго не взялась за винтовку.

Я установил дрон на предназначенное для него место, чтобы он мог видеть нас всех вместе снизу вверх, и сел на свое место. Тут у меня пискнул ЦПЦ: пришло предупреждение за порчу имущества Корпорации.

- Слыхали? – заржал я. – Мне тут предупреждение пришло! Я обращаюсь конкретно к тому недоумку, который прислал мне предупреждение. Ты, наверно, не рядовой оператор, да? Тебе за сорок, семья, дети, ипотека, да? Ты в курсах, что скоро можешь за здорово живешь стать безработным, мудила? Вот и как ты думаешь, кто из нас кого сильнее напугал? Значит, так. Вот эту трансляцию вырубайте из эфира, иначе к вам придет толстая полярная лисичка, которая песцом зовется. Если не знаете, что это значит – найдите в своем штате кого-то из русских и спросите, он растолкует. А вот сюда, пред наши ясны очи, пусть сию секунду явится Барт Фергюсон, генеральный директор Корпорации, разговор к нему есть. И да, я знаю, что в США сейчас глубокая ночь, но, во-первых, нам насрать, во-вторых, я уверен, старине Барту сотоварищи сейчас совсем не до сна. Мы ждем пять минут и ни секундой больше, не придет – мы пойдем по своим делам, а вы все в полном составе пойдете на три веселых буквы. Если не понимаете – спросите у кого-то русского, он разъяснит вам, что это за буквы такие. Блекджек, давай, щелкни своим именным хронометром.

Блекджек назал на своих часах кнопку и великолепным ледяным голосом произнес:

- Время пошло.

Я покачиваю ногой, Джейсон делает маникюр своим большим боевым ножом, Ильза вертит на пальце пистолет – и все мы смотрим на дрона, как на говно, а секунды бегут одна за другой.

- Слушай, Профессор, а как этот Фергюсон даст нам знать, что он там и готов нас слушать? Пришлет сообщение на планшет? – спросил Макс.

- Не сможет, потому что переписка с Игроками идет через сервер исполнительной службы. Игрокам можно посылать только заранее заготовленные и разрешенные сообщения, в силу правовых моментов Острова и изгнанников. Но он может покивать камерой дрона…

- Гляди, дрон что-то мигать странно начал!

Огонек у камеры, показывающий, что идет трансляция, начал мигать в определенной последовательности.

- Это азбука Морзе… «Фергюсон на связи». Отлично, успел. Итак, мистер Фергюсон, уберите из помещения всех, кому не доверяете, и позаботьтесь, чтобы наша с вами беседа не стала известна посторонним, иначе нам будет не очень весело, а Корпорация и вовсе вылетит в трубу.

«Две минуты», промигал дрон.

- Он принимает меры по обеспечению секретности, - перевел я. – В общем, все по плану, Корпорация уже поняла всю серьезность своего положения и готова к переговорам.

«Готово. Слушаю».

- Итак, мистер Фергюсон. Довожу до вашего сведения, что прежняя бизнес-модель, при которой население Острова производило контент, а прибыль получали только вы, больше работать не будет. Отныне мы – хозяева Острова и производители, так сказать, а вы – всего лишь служба доставки. Зрелища теперь будут происходить только когда мы этого захотим, если не захотим – вам нечего будет транслировать. Ну вот как вчера. Расклад понятен?

Глава 34

«Что вы предлагаете?»

- Мы ничего не предлагаем, мистер Фергюсон, мы требуем. Пункт первый – контейнеры должны падать в непосредственной близости от нас и больше нигде. В них должны находиться качественные продукты питания, включая свежие фрукты, овощи и мясо, консервы нас уже задолбали. А также пиво, деликатесы и все, что необходимо для комфортной жизни. Пункт второй – на Остров должно прибыть достаточное количество привлекательных девиц и женщин. Для начала не меньше пяти, и сроку вам на это – три месяца край… Нет-нет, не надо мигать, мне незачем слышать, что вы хотите сказать, если я знаю, что вы сейчас думаете… «Блджад, да где я ему красивых смертниц возьму?!» Угадал? Это думаете? А напрасно. Вам не нужно думать, все давно придумано мною, я говорю – вы выполняете. Любая женщина, осужденная провести свою молодость в тюрьме, вместо этого может провести ее тут, на Острове. Мы гарантируем безопасность, пляж, солнце, море и горячую любовь сильнейших игроков Острова. Все, что для этого нужно – находясь в тюрьме, убить кого-нибудь, например, сокамерницу, получить пожизненное и требовать замену наказания на высылку на Остров. А от вас требуется отыскать в тюрьмах симпатичных и решительных девах и дам, прислать к ним своих юристов под видом адвокатов и детально разъяснить им ситуацию и перспективы. В конце диалога мы запишем для потенциальных подруг видео. Далее, третий пункт: больше никаких высадок на Остров без нашего разрешения. Одна несогласованная высадка – и мы будем считать это нарушением договора и объявлением войны. А как мы собираемся воевать с Корпорацией, вы увидели еще вчера. Стоит нам истребить еще одну-две высадки так же, как вчера – и Игра на этом закончится. У вас больше не будет желающих. Никто не согласится ехать на Остров, чтобы сдохнуть там за двадцать минут. Вопросы есть?

«Наши возможности влиять на происходящее на Острове не ограничивается высадками новых игроков и сбросами контейнеров. Вы переоцениваете свое влияние».

- Фрэнк, старина, ты головой ударился или упоролся? Я предусмотрел все. Даже этот наш разговор запланирован мною еще до моего попадания на Остров. Давай, расскажи мне, что я чего-то не понимаю!

«Мы прекратим сбрасывать контейнеры и будем смотреть, как вы едите друг друга. Это тоже будет неплохое шоу. Да и магазин для зрителей может неожиданно упасть от хакерской атаки. Намек понятен?»

Я засмеялся:

- Ты тупее, чем я думал… Ведите сюда Боливара.

Боливара привели и посадили на землю у моих ног.

- Знакомься, Фрэнк: это сын Боливара. Того самого Хорхе Боливара, который порой убивает судей, следователей и просто мешающих людей, взрывая их в машинах и расстреливая средь бела дня при всем честном народе. На случай, если ты вдруг не знаешь – Хулио Боливар выживает на Острове уже более двух лет по той простой причине, что его отец покупает безопасность сына за контейнеры. Вначале «апачам» платил, теперь нам. Если контейнеры перестанут приходить – Боливар-младший станет никому не нужен и умрет. Ты не успеешь увидеть, как мы начнем есть друг друга, потому что после закрытия магазина для зрителей не пройдет и трех дней, как твоя машина взорвется вместе с тобой, а твоя семья сгорит в своем же доме заживо. И да, чтоб ты знал… Солт-Лейк-Сити, Инновейнш-Драйв, сорок семь. Там находится твоя семья, я сообщил об этом Боливару еще до того, как попал на Остров, он наблюдает за этим домом и знает, что если ты пытаешься перевезти семью – значит, задумал убить его сына. Не получится, Фрэнк. Корпорация – сила, но картель Боливара – это такой лом, против которого у вас нет приема, и он наш союзник, так что даже не думай о том, чтобы ссать против ветра. И да, я заранее изучил, как двести человек могут выжить на Острове без контейнеров. Твоя карта бита. Еще козыри есть?

«Что конкретно вы предлагаете?»

- О, это уже конструктив, похвально. Повторюсь: контейнеры с лучшим продовольствием, пивом и медикаментами начинают падать возле нас, это первый шаг. На Остров начинают прибывать женщины – это второй шаг. Затем я составлю для тебя инструкцию, что и как нужно сделать, чтобы следующая высадка не закончилась таким же фиаско, как вчерашняя. Не переживай, у тебя будет контент – просто характер игры немного поменяется. Раньше было «все против всех», потом настала эпоха «клановых войн» - но и она уже закончилась. В следующей эпохе мы будем играть роль «босса» Игры, доминирующей силы. Но детально это тебе объясню, когда ты начнешь выполнять первые два пункта наших требований, до этого говорить не о чем.

«Я уже проконсультировался с юристами. Предложенная процедура с поиском игроков женского пола теоретически осуществима, но это займет время. Два-три месяца по очень оптимистичной оценке. Это слишком большой срок. Два месяца без контента – последствия будут катастрофические».

- Смотря для кого. Мы вот уверены, что для нас никакой катастрофы не будет, если мы два месяца поживем в тишине, а значит, не наша проблема. Рискну предложить идею, впрочем… Пусть мажоритарный держатель акций продаст одну из двух самых дорогих яхт в мире, а его сынок перестанет дарить девушкам из «Плейбоя» крутые машины за один перепихон – глядишь, и деньги появятся. Я уверен, у совладельцев Корпорации имеется просто немерено сверхдорогого имущества, с которым им будет жаль расставаться, но когда корабль попадает в бурю – за борт выбрасывают все, лишь бы выплыть. Мы выживем без вас и удержим Остров за собой, а вы без нас сдохнете на помойке. Поэтому давай запишем послание для наших будущих подруг, и чем быстрее ты примешься за дело – тем быстрее начнешь снова получать прибыль. А дрона этого я оставлю себе в роли видеокамеры – так мне будет проще устраивать шоу и стримы.

* * *

Вечером того же дня Боливар начал переправлять вооружение и экипировку. Все полученное мы складировали в самой глубокой пещере и полностью запретили доступ к арсеналу и даже упоминание теми, кто знал. Все остальные получили правдивое, в общем-то, объяснение, что это наша страховка на случай военных действий со стороны Корпорации, и поставки возможны, только пока о них неизвестно за пределами Острова.

Параллельно Блекджек установил правила безопасности, по которым все оружие больше пистолета хранится в двух специальных помещениях в разных концах подземной крепости, при каждом по два дежурных. Поскольку рейтинг – стратегический ресурс, а все нужное мы получаем и без покупок, «пиратов», не находящихся на боевом дежурстве, обязали сдавать ПЦП вместе с оружием, просто для того, чтобы никто не просрал рейтинг на виски и не встретил «черный день» с нулевым счетом и без перков. Кроме того, я записал на все планшеты созданный мною патчик и прочитал лекцию, как им пользоваться.

- Значит, смотрите все внимательно! Вот тут, в углу экрана, моими стараниями у вас появилась кнопка, которая выключает отправку координат. Если вы ее нажмете – планшет перестанет посылать на сервер свои GPS-координаты, и в результате вы просто пропадаете из поля зрения Корпорации и исполнительной службы. То же самое раньше можно было сделать, засунув ПЦП под железный котелок или разрядив его, но тогда и вы теряли почти все возможности. Теперь же вы пропадаете с «радаров», но все еще можете пользоваться некоторыми перками, не завязанными на координаты, картой и так далее. Стоит вам нажать кнопку – и обнаружить вас можно только камерой или дроном. Камер нет – вы невидимки. Бесплатный «суперантирадар», защищающий также и от «пеленга».

- А нас за это не дисквалифицируют? – последовал вопрос из зала.

- Теоретически – могут, потому что это дает вам огромное преимущество перед другими игроками. Как раз по этой причине пользоваться кнопкой без приказа или крайней необходимости строго запрещено и нарушение будет караться расстрелом. Строго говоря, одно использование еще не опасно, потому что сбои в системе вполне могут быть, не пойман – не вор. Но если это начнут использовать все подряд – Корпорация поймет, что я ее взломал и обошел. Эта кнопка – один из наших козырей против Корпорации, но только в том случае, если она упрется и попытается от нас избавиться. Тогда уже пойдет игра без правил. А если будет делать, что велено – нам не понадобится принимать жесткие меры.

* * *

На следующий день три контейнера упали неподалеку от нас. Пока все радовались победе и наворачивали новую жратву, я тихо хомячил консервы из старых запасов: не бывает слишком большой осторожности. Я-то понимаю, что Корпорация сама не прикасается к тому, что нам падает на парашютах, и знаю еще штук десять причин, по которой Корпорация не попытается нас отравить, но… Конечно, я сразу убедил Блекджека, что надо вначале накормить новой едой пленных, взятых во время зачистки – просто на всякий случай. Никто не умер, к счастью.

У меня с Блекджеком состоялся еще один разговор насчет Боливара.

- Понимаешь, Профессор, я вот попытался просто на всякий случай потолковать с нашим наркобарончиком… Интересный получился итог. Он мне не очень вежливо сказал, чтобы я завязывал с самодеятельностью и делал, что ты велишь. А когда я мягко намекнул, что безопасность его сына зависит все-таки больше от меня, чем от тебя… Знаешь, что он мне ответил?

- Одно из двух. Либо то, что я гений, а ты просто вояка, хоть и суперский, и твое дело выполнять то, что придумал мозг, находящийся за пределами твоего понимания, либо то, что твою семью он нашел, а мою – не смог. Угадал?

- Угадал. Второе. Причем настолько точно, что я уже сомневаюсь – а точно ли ты угадывал? У меня появилось немного дикое впечатление, что ты тут изначально по сговору с Боливаром и все это – заранее спланированная операция по спасению его сына.

Я хмыкнул:

- А это твое впечатление отчего дикое? Уж не оттого ли, что последовательность событий опровергает твою гипотезу?

- Эм-м… Не совсем понял про последовательность событий.

- Первое. Будь я изначально в сговоре с Боливаром – он прислал бы мне телефон задолго до того, как мы победили «апачей». Я бы с самого первого часа на Острове имел бы пистолет и так далее. Второе. Будь все это спланировано с участием Боливара – ты бы тоже получил телефон еще до моего появления, с приказом во всем подчиняться мне, или твои жена и сын умрут. Логично, да?

- Логично.

- Ну и вот еще что. Я доказал, что я гениальный хакер?

- Доказал.

- Ты сомневаешься, что я – Зеродис?

- Да нет.

- А отсюда следует, что я не могу быть участником операции по целенаправленному спасению сына Боливара. Сам все понял или пояснить?

- Поясни.

- Во-первых, суперхакеру нахрен не уперлось рисковать головой ради презренного преступника. Во-вторых, нанять Зеродиса невозможно никаким способом ни для кого в мире, причем не по каким-то принципиальным причинам, а по банально технической невозможности.

- Почему?

Я улыбнулся:

- Ну представь себе, что ты любой могущественный человек, президент там или наркобарон. Ты хотел бы нанять Зеродиса за квинтиллион денег и большую сдобную булку, но у тебя нет его телефона. Понимаешь, ты не можешь нанять того, кого не можешь найти, потому что как иначе ты сделаешь ему предложение? Варианты с билбордами на Бродвее не рассматриваем. Так как? А никак. Чтобы нанять меня, меня нужно вначале найти. А если бы это было возможно – меня бы уже нашли другие, и я не был бы тогда суперхакером. Логично, да?

- Логично. Слушай, Профессор, как ты оцениваешь шансы, что Корпорация примет наши условия и нам больше не придется ей противостоять?

Я вздохнул.

- Ладно, раз ты спросил – не будем откладывать этот разговор на будущее. Корпорация совершенно точно не примет наши условия, потому что даже возобновление шоу через два месяца не вернет ситуацию в русло. И тут дело даже не в Корпорации – мы нанесли по Соединенным Штатам Америки удар, примерно в пятьсот раз сильнее, чем все твои теракты, вместе взятые, и со дня на день нас попытаются уничтожить – тебя и меня. Зови Макса и Ильзу, будем держать совет.

Глава 35

Мы собрались в «штабном» зале пещеры, отпустив охрану.

- Так что там насчет нашего удара по США? – сказал Блекджек.

- Какого еще удара? – насторожился Макс.

- Профессор сейчас расскажет, а то я и сам не понял.

Я уселся на ящик и забросил ногу на ногу.

- Начну немного издали, с физиологии, чтоб вы понимали, в чем тут соль. Сколько тестостерона выделяет атлет на олимпиаде или боксер на ринге?

- Хм… Много?

- Правильно. Так вот. Зритель мужского пола, просто наблюдающий за поединком боксеров, или за штангистом, выделяет столько же тестостерона. На практическом уровне это означает, что в момент наблюдения за альфа-самцом типа боксера зритель, каким бы никчемным он ни был, ощущает себя таким же крутым. Второе… Вот вам просто статистика: когда в Японии в тысяча девятьсот семьдесят втором полностью сняли запрет на любую порнографию, включая детскую, процент девочек до тринадцати лет, подвергшихся изнасилованию, начал снижаться и к девяносто пятому снизился более чем вдвое. Но после того, как в две тысячи четырнадцатом детское порно снова запретили – число изнасилований опять поползло вверх. Дело в том, что человек, наблюдающий видео с действием, которое ему нравится – будь то спорт, обычная порнография или постановочное «типа изнасилование» – чувствует примерно то же самое, как если бы он сам делал то, что видит на видео. Для многих педофилов в Японии это было отдушиной, через которую они «спускали пар», и это помогало им держать себя в рамках. Отдушину перекрыли – вышло, как вышло. А теперь, когда вы это знаете, легко провести параллель с Игрой. Шесть лет людей приучали смотреть на убийства и изнасилования. Шесть лет эти люди сидели на адреналине и тестостероне, который получали благодаря телеэкрану. И это, с одной стороны, было хорошо, потому что за шесть лет с момента начала Игры преступность по всему миру начала снижаться, верней, только там, где трансляции разрешены. Не то чтоб сильно, потому что кто промышлял обносом оставленных без присмотра машин ради хлеба насущного – продолжает этим заниматься. Но уровень преступлений, связанных с насилием, включая бытовое, снизился. Был и побочный эффект, поначалу незначительный: те, которые ранее не были склонны к агрессии и преступлениям, тоже сели на гормонную иглу. А теперь мы перекрыли им подачу адреналина и тестостерона и бог его знает, чего еще, я не спец по таким вещам. Просто статистика: за вчерашний день в США совершено на четыре процента больше преступлений, связанных с насилием, чем ранее. Это мне сказал Боливар. Цифра будет расти. Я не имею точных данных о том, что Игра была запланирована с таким вот прицелом – но это вполне вероятно. Плебсу к хлебу дали зрелища – и шесть лет власти радовались сниженному уровню гражданской активности. Теперь мы отняли у народа зрелища и источник гормонов, к которым они уже привыкли – и последствия не заставят себя долго ждать. Они уже на горизонте, эти последствия.

- Охренеть, - протянул Макс, - так, значит, вот в чем была твоя настоящая цель, Профессор… Ты изначально планировал нанести этот удар по США...

Я покачал головой.

- Нет. Это не цель, это инструмент. Понимаешь, беда США, и не только США, не в том, что Игра прекратится. Беда в том, что есть люди, которые хотят такое смотреть. Быть человеком – звучит не так уж и гордо, к сожалению, и тут ничего не поделать. Ну а моя идея была в том, чтобы подстегнуть правительство к попытке разрулить ситуацию и прислать на Остров отряд спецназа… на вертолете.

- Мне кажется, это им не поможет, - сказала Ильза. – Понимаете, суть Острова в свободе от законов, общества, человечества. Здесь каждый выживает, как может, рассчитывая только на себя. В этом его привлекательность. Если станет ясно, что «изгнание за пределы человечества» фальшивое и человечество само может вторгнуться к тем, кого изгнало… Больше никто не согласится ехать на Остров, кроме совсем безнадежных смертников. Если учесть, что половина стран «восьмерки» не имеет смертной казни, а в США в большинстве штатов на нее наложен мораторий… Игра захиреет в силу отсутствия игроков. А те немногие, что поедут, очень быстро убьют друг друга и тогда будет победитель – по сути, амнистированный головорез, которого придется пустить обратно в общество…

Глава 36

- Ты просто умничка. Да, все абсолютно верно. Именно поэтому мы можем не опасаться открытого или почти открытого вторжения. Более того, США не имеют права вторгаться сюда, если такой факт станет известен – будет очень большой скандал. Международного уровня причем. Например, нынешний премьер Британии не раз прямо заявлял, что узники-британцы – это все еще британцы. И если уйти на Остров и жить вне человеческой цивилизации по первобытным законам – их законное право, то Британия обязана следить за тем, чтобы это их последнее право не нарушалось. Подобную точку зрения озвучивают и в других странах, правда, не на самом высоком уровне, но массово. Факт вмешательства кого-либо в жизнь Острова будет иметь для виновника очень тяжелые последствия, а сама Игра станет невозможной, причем уже не только и не столько из-за отсутствия желающих. И потому просто того факта, что мы прекратили Игру самостоятельно, слишком мало для вторжения. Нами многие восторгаются. Мы сами остановили Игру, и сейчас это по всему миру используют как иллюстрацию того, что даже самые худшие люди имеют в себе зачаточную тягу к порядку, природой заложенную склонность к объединению, сотрудничеству и созиданию. Мы создали новые законы в месте, лишенном законов. Мы – герои нового времени… В общем, именно поэтому мне пришлось дать кое-кому дополнительный стимул. Я уже подал условный сигнал во время одной из трансляций, и в ЦРУ слили данные о том, что Армия Освобождения Калифорнии сумела раздобыть в Северной Корее ядерную боеголовку и пытается доставить ее в США. И курировал этот процесс Джейсон Шрайвер.

- Чего-о-о?! Какая еще боеголовка?! – выпучил глаза Блекджек.

- Конечно же, данные сфабрикованы. Мною. Я «создал» ядерный заряд, существующий только виртуально, подделав донесения, отчеты и рапорты. Бомба-призрак. Порождение моего гениального ума. Ну а после моего сигнала эти данные были внедрены куда надо. Понимаете, Зеродис – на самом деле группойпсевдоним. Я – лицо, создатель, организатор, идеологический лидер группировки и учитель своих учеников, но я не один. Имя нам – Легион. То есть, на самом деле нас меньше двадцати, но… вы поняли. Мое участие в Игре – это спецоперация, спланированная на высоком уровне и осуществленная силами многих людей. Все то, что я вам рассказывал, я просто не смог бы сделать в одиночку.

- Охренеть…

- Вернемся к нашим делам насущным. У правительства США есть причины нас уничтожить и есть средства, но нет возможности сделать это тайно. У Корпорации есть причины нас уничтожить, но нет средств. Зато есть возможность скрыть вмешательство извне. ЦРУ при поддержке Корпорации сможет провести секретную операцию, а Корпорация сможет помочь ЦРУ, временно прекратив наблюдение за Островом под любым предлогом. Ну а для нас это шанс выбраться, поскольку ударный отряд прибудет на вертолете.

- А среди нас есть хотя бы один пилот? – спросил Макс.

- Есть, - кивнул я.

- Кто?

- Угадай с одного раза.

- Ты?!

- Я, Макс, я.

* * *

- Значит, смотрите, - указал я на схему Острова. – Самый вероятный сценарий следующий. Спецотряд ЦРУ прибывает на Остров со стороны потухшего вулкана, потому что именно так он не попадет в поле зрения радара в Цитадели еще на подлете, облетает на уровне моря по часовой стрелке и садится на побережье возле нас. Случится это в тот день, когда в командно-наблюдательном пункте будут дежурить служащие из США, они наверняка будут участвовать в заговоре. Провернуть, впрочем, можно и без них, потому что спутники на Островом – американские, а основной расчет охраны тюрьмы как раз на спутниковое наблюдение. Спецотряд прибудет либо на вертолете типа «Чинук», либо на конвертоплане «Оспри». Затем отряд попытается зачистить нашу базу, чтобы Корпорация объявила, что мы все погибли в результате перестрелки друг с другом и победителя нет. Далее два варианта: либо враг знает про верхний вход, либо нет. Если нет – все по плану. Если не по плану – нас ждет провал в плане побега и останется только отбивать атаку. Враг будет, конечно же, очень сильно настроен на победу любой ценой, потому что если мы отобьемся и у нас будут трупы с экипировкой, оборудованием и вооружением, которого на Острове нет – ну, это уже доказательство вторжения…

- Которое мы не сможем продемонстрировать, ибо Корпорация не пустит это в эфир, - сказал Блекджек.

- И не надо, выставим видео через Боливара.

- Хм… Действительно.

- Далее. Если же все по плану, то далее действуем так. Пока враг атакует через главный вход, ты, Макс, берешь Боливара-младшего, ну и Ким заодно, и выбираешься отсюда подальше. Твоя задача – сберечь Боливара любой ценой, ибо без него нам не выбраться все равно. А ты, Блекджек, берешь нескольких самых лучших и захватываешь вертолет, затем наносишь удар в спину атакующим.

- Плохо, - покачал головой Блекджек, - отбивать атаку без хотя бы одного из нас с Максом будет малореально. Спецгруппа ЦРУ – не тюлени и не GIGN, но там будут отличные профи.

- И плевать. Мы дадим им войти в пещеры в полном составе, а затем я их всех взорву к чертовой матери. Взрывчатки Боливар нам уже достаточно прислал.

- Ладно, допустим. Мы сели в вертолет – куда лететь? Опять же, «там» быстро поймут, что в вертолете не свои. Собьют.

- Нам достаточно выйти за стокилометровую «полосу отчуждения». Вокруг ходят три легких крейсера – русский, американский и японский. Сбить нас может только американский, если будет знать, что к чему, именно поэтому Боливар заранее сообщит нам, где находится крейсер США, и мы полетим в противоположную от него сторону. Русские и японцы, если засекут нас, запросят по рации, и тут уже придется что-то изобретать, но они в любом случае не станут стрелять по американскому вертолету. Скажем, что сбились с курса, все такое. В идеале если возьмем живым одного пилота – поможет отбрехаться, у него должны быть заготовленные легенды. В самом крайнем случае скажем, что готовы идти и сесть на ближайший аэродром, если будут грозиться сбить, но вот тут есть остров – до него всего сто двадцать километров. И тут-то нас и будет ждать судно Боливара. Тут уже нейтральные воды, плавай, кто хочешь. А вот тут судоходный маршрут – короче говоря, полно вариантов. Хоть яхты, хоть сбившийся с курса пакетбот – тут уже находятся люди Боливара. Они заранее сообщат нам, где американский крейсер, и где нас ждет подводная лодка. Все. наше дело будет только после взлета подобрать на другой стороне вулкана Макса и Хулио. Ну и Ким тоже.

- Хм… Ты уверен, что подлодка достаточно большая, чтобы вместить нас всех?

- Нет, но я уверен, что после штурма нас станет сильно меньше.

- Хм… Как скоро ты ожидаешь штурма?

- Со дня на день. Каждый день промедления – катастрофа для Корпорации.

Блекджек пожал плечами:

- Но такие вещи решает не Корпорация.

- Именно что Корпорация. У нее есть слишком сильный рычаг влияния: без ее помощи операция станет невозможна. Если она поставит вопрос ребром, «Сейчас или никогда!» - даже ЦРУ ничего не сможет поделать. К тому же, и ЦРУ тоже хочет найти «призрачную бомбу» как можно быстрее, понимаешь?

* * *

К атаке мы подготовились в полной тайне и только затем Блекджек провел инструктаж, как следует себя вести при отражении ночной атаки.

- А кто на нас будет нападать-то? – спросили сразу несколько бойцов.

- Будем надеяться, что никто. Но вы же понимаете – мы причинили Корпорации огромные неудобства, так что она будет только рада от нас избавиться. Мы должны быть готовы ко всему.

Внутри базы провели фортификационные работы, в процессе которых Макс втихаря заложил взрывчатку таким образом, чтобы я мог взорвать почти все внутренние помещения тремя кнопками.

Также мы тайно установили несколько внешних камер, присланных Боливаром, вывели картинки на от него же полученный ноутбук и у него установили круглосуточное дежурство – я, Ильза, Сноу или младший Боливар, который с крайним энтузиазмом воспринял информацию о том, что его отец собирается его вытащить.

Нам оставалось только ждать – и что-то мне подсказывает, что ждать придется недолго.

ФИНАЛ

В тишине прошла ночь, затем день. Контейнеры снова упали возле нас, и снова новичкам – которые бывшие пленные – было позволено съесть оттуда все, что они захотят. Снова никто не умер.

Когда мы сидели в штабной комнате и просто от нечего делать перепроверяли оружие и проводили переучет боеприпасов, Блекджек затронул тему, которая волновала не только одного его.

- Слушай, Профессор, а что, если ты ошибся и Корпорация решила выполнять наши требования? Что, если она нашла внутренние резервы, крутит старые записи, не попавшие в эфир раньше, в общем, выживает как может и собирается сотрудничать в дальнейшем? Что, если не будет никакого нападения?

Я усмехнулся:

- За вчерашний день уровень насилия в США вырос уже на пять процентов. В Нью-Йорке случилась самая крупная бандитская перестрелка за последние пять лет по всем США, два десятка погибших, включая невезучих прохожих и одного копа. Я не решусь давать прогнозы на месяц вперед – но ситуация, брошенная на самотек, имеет свойство развиваться от плохого к худшему. Миллионы адреналино-тестостеронных наркоманов страдают от жестокой ломки и многие десятки миллионов – от умеренной. Смотря кто как подсел.

Макс хмыкнул:

- Только Корпорации на это может быть похрену, их только деньги волнуют и яхты, да? Ну подумаешь, быдло немножко там друг друга поубивает – это в долговременной перспективе Корпорации только на руку. Больше преступников – больше осужденных – больше будущих игроков.

Я пожал плечами:

- Я, конечно же, могу ошибаться. Но мой план, как ты мог заметить, многосторонний. Нет нападения – значит, будут телки, выпивка и курорт. То есть беспроигрышный вариант. А я теперь не буду прыгать выше головы, пытаясь собрать радиостанцию из ничего, потому что Боливар пришлет готовую по частям. И все остальные мои планы никто не отменял. Но вообще… есть один очень поганый признак, что нападение будет. Если бы Корпорация решила затянуть пояс потуже и выполнять наши требования - она бы обязательно попросила нас устраивать хоть какие-нибудь шоу и перформансы. Хоть что-то для поддержки падающих рейтингов. Но она не попросила.

- Да, это вполне можно считать красноречивым признаком, - согласился Блекджек.

* * *

Следующей ночью я был грубо вырван из объятий Морфея.

- Они здесь! – сказала Ильза.

Я как был в трусах и майке, так и побежал к ноутбуку.

Мой прогноз оправдался: на побережье, в месте, которое я заранее определил как удобное для скрытной посадки, стоял «Чинук» с еще вращающимися винтами. Благодаря тому, что камера работает в инфракрасном диапазоне, я смог пронаблюдать также и высадку боевого отряда.

- Как-то мало их, - сказала Ильза, - возможно, часть успела оперативно высадиться в момент посадки, пока я бегала вас будить.

- Штатная вместимость до пятидесяти пяти бойцов, - сказал Блекджек.

- Ага, - кивнул я, - только упомяну, что «Чинук» при вывозе беженцев установил рекорд – сто сорок семь пассажиров с вещами… В общем, скоро они будут здесь… О, глядите, вон они на более близкой камере.

В коридорах легкий шум и сдавленные проклятия: идет подготовка к отражению штурма. Бряцает металл, лязгают затворы.

- План все знаете, - подытожил я.

- Все-таки хреновая идея мне опекать Боливара, - сказал Макс. - Если вы не отобьетесь, в нем пропадет всякий смысл…

- Но его утрата – катастрофа в стратегическом масштабе. Тебе предстоит провести его практически в том же направлении, откуда прилетел враг. Если там был высажен заслон – шансы его преодолеть есть только у кого-то вроде тебя.

- А кроме этого, это гарантия, что я, захватив вертолет с пилотом, не свалю без вас, да? – заржал Блекджек.

- Ага… Дублирующая. Потому что если ты свалишь без меня… Это не Боливар нашел твою бывшую и сына, а я ему сказал. Улетишь без меня – к ним придет мой киллер. Улетишь без Хулио – туда придут люди Боливара-старшего.

- Какой же ты засранец, Профессор, - ухмыльнулся Шрайвер.

- С моей стороны было бы глупо ввязываться в игры с участием опаснейших людей на Земле без страховки. Все, время не ждет. Ну что, Ильза, дадим ублюдкам прикурить?

* * *

Из-за того, что нападающие шли по склону снизу вверх, наша первая карта разыгралась замечательно. Шесть человек, засевших в «чаше», метнули гранаты почти синхронно, и взрывами убило одного или двух врагов, возможно, есть и раненые. Они, конечно, все делали грамотно и шли рассыпавшейся целью, а гранаты летели вслепую, но шансы нанести урон были хороши, и они сработали.

Бой начался, и мы пока ведем.

Затем, следуя инструкциям Блекджека, гренадеры отошли вглубь пещеры и залегли на «первом рубеже» за ящиками из-под продуктов, предварительно заполненными камнями, пересыпанными песком, а затем принялись замазывать ушные раковины специально приготовленной глиной.

Атакующие, как это и предсказали Макс и Джейсон, применили светошумовые гранаты, забрасывая их через вход в пещеру, и действительно подавили «первый рубеж», но тут их остановил огонь «второго рубежа» из второго зала пещер. Несмотря на то, что оглушающе-ослепляющие гранаты особенно эффективны в замкнутых и темных пространствах и способны лишить зрения на полминуты и слуха – на несколько часов, глина в ушах и заранее по команде закрытые глаза позволили снизить эффект «флэшбэнгов».

Атакующие сумели прорваться в первый зал сквозь огонь «второго рубежа», ведущегося поверх «первого», потеряв только двух человек, при этом мы тоже потеряли двух человек убитыми на «втором рубеже»: да, против нас работают отличные профессионалы, замечательно стреляющие на бегу.

Я наблюдал за ходом боя через камеру, установленную в расщелине третьей пещеры так, что она обеспечивала мне неполный, но «сквозной» обзор на события в первых трех пещерах. Расчет наш строился во многом на том, что нападающие не будут пользоваться ничем, чего нет на Острове, потому что применение ручных гранатометов или, не дай бог РПГ-7 оставит такие следы, которые следственная комиссия, если таковая вдруг случится, обязательно заметит. С учетом того, что светошумовые гранаты имеют неразрушающийся корпус, группа зачистки после уничтожения нас сможет собрать использованные гранаты и тем самым скроет факт применения вооружения, не имеющегося на Острове, а вот все остальное им придется использовать из того списка, что тут есть. Таким образом, их преимущество по материальной части свелось к тактическим глушителям, более совершенным ПНВ, бронежилетам и радиосвязи. Наше преимущество – в заранее подготовленной и хорошо укрепленной позиции. И пока что нас примерно поровну, поскольку Блекджек увел с собой десять человек, и выучка наша куда хуже. Сброд против спецназа – расклад, прямо скажем, дерьмовый…

…Но рассчитанный мною задолго до этого боя.

К тому моменту, как спецназ прорвался внутрь первой пещеры и укрылся за нашими же оборонительными сооружениями, только с другой стороны, наши оглушенные бойцы «первого рубежа» успели частично оклематься, и это стало для врага большой неприятностью. Они успели потерять не то трех, не то четырех человек, но при этом – да уж, профи так профи – перебили практически весь наш «первый рубеж», невзирая на огневое прикрытие «второго», и уложили еще одного человека на «втором рубеже»… Но брошенным гранатам чеку обратно уже не вставишь. Последние четыре наши гранаты взорвались в первой пещере, причинив врагу урон, соизмеримый с нашими собственными потерями.

Итого – у нас минус тринадцать человек, всего пещеру защищает тридцать пять человек, считая меня и Ильзу, потому что еще шесть засели на обороне секретного выхода, который, впрочем, пока никто не штурмует. Не знают, как я и думал, не нашлось у них никого, кто сумел бы открыть его существование «на кончике пера».

Противник понес также вполне существенные потери, точно не меньше десяти человек, при начальном лимите в пятьдесят пять бойцов. Вертолет вроде пока стоит без движения, на подступах к нашей базе движения нет, противник занял первую пещеру и «чашу» и вроде незаметно, чтоб их было больше сорока, а скорей, около тридцати или побольше.

Далее начался неторопливый, но планомерный штурм. Спецназ продемонстрировал чудовищное превосходство в выучке и подготовке, но низкий нависающий потолок помешал им снова применить гранаты для штурма «второго рубежа». Началась перестрелка, в которой мы начали постепенно проигрывать – сказалась разница в качестве бойцов. Тогда я дал знак Ильзе, а та подала команду – и «второй рубеж» применил остававшиеся у нас «молотовы». Особого урона это врагу не нанесло: сгорел заживо всего один боец противника, оказавшийся слишком близко за выступом в мертвой зоне, где он считал себя в безопасности. Ильза крикнула, чтобы в него не стреляли: крики и вопли сгорающего заживо наверняка оказали сильное воздействие на мораль врага. Впрочем, его почти сразу добили свои.

Однако тот факт, что у нас все еще есть такой жестокий «заменитель гранат» и возможность применять «коктейли» с небольшого возвышения вниз, остановил дальнейшее продвижение врага. Есть у боксеров поговорка – «Порядок сильнее класса» - правдивость которой доказана многими громкими поражениями крутых боксеров от никчемных оппонентов, многие из которых и до боя были никем и после победы над именитым противником остались никем. У нас сложилась аналогичная ситуация: при всем личном превосходстве нападающих и как бойцов, и как членов подразделения, на нашей стороне как подготовка к бою, так и местность, а они, разумеется, заранее не могли знать устройство системы пещер.

Перестрелка минуту или две шла без особого успеха, так как наши перестали высовываться и ловить меткие пули врага, но затем ситуация снова стала ухудшаться: противник подтащил из своего резерва крайне неприятный сюрприз в виде пулемета.

Вот этого я, увы, не учел. Точнее, я даже не то что не учел такую возможность – я ее учитывал, потому что пулемет стреляет винтовочными патронами стандартного калибра, то есть, не оставляет специфических признаков своего применения, но отбросил как не дающую врагу преимущества. Пулемет крут в поле, в городе, на расстояниях – де угодно, где нужна огневая мощь на большую дистанцию, но зачем он в пещерах? Стрельба на десять-двадцать метров в лучшем случае, тут хороши автоматы и дробовики, казалось бы, нафига тут пулемет?!

Однако противник нашел ему несколько необычное применение: наша защита во многом выстроена из заполненных деревянных ящиков и пластиковых контейнеров, их внутреннее содержимое – камни и песок – не имеют несущей конструкции. Разрушь ящик – и его пулестойкая начинка просто рассыпается.

Враг принялся планомерно сметать элементы нашего оборонительного рубежа, попытки подавить пулемет закончились гибелью Кастла, и тогда Ильза дала команду оставить второй рубеж и швырнула нашу последнюю дымовую гранату, чтобы прикрыть отход людей.

- Что нового? – спросила она, проскользнув в штабную комнату.

Я кивнул на экран:

- Только что вертолет попытался запустить двигатель, но вот… сама видишь.

Шесть человеческих фигур попали в поле зрения камеры. Одна из них подняла оружие, и я узнал по контуру и оптике винтовку Блекджека.

Эти шестеро проскочили к вертолету. Звуков я не слышал, но один из этих шести упал, а затем вертолет прекратил раскручивать винты. Из кабины на песок выбросили безвольное тело.

- Кажется, наши взяли вертолет. Можно трубить отход, если припрет.

Несколько минут дела шли без изменений. Мы потеряли еще нескольких, но и спецназ тоже поймал несколько пуль. А потом началось движение.

Что случилось дальше, я так и не узнал, потому что шальная пуля разбила мою камеру. Послышались крики и ожесточенная стрельба.

- Отступаем!!! – рявкнула в темноту Ильза, а я, прижав к груди ноутбук с записями, поспешно направился к аварийному выходу.

За мной выбралась Ильза, потом еще человек семь, затем стрельба внутри резко стала громче. Мне не осталось ничего другого, как достать детонатор и последовательно нажать на нем все три кнопки.

Рвануло очень солидно: тридцать килограммов пластической взрывчатки, по десять в каждой из трех пещер. Из тайного хода, откуда мы только что выбрались, повалил столбом дым, но затем появились еще четверо, включая Джону, который буквально волочил на себе Ченнинга, и Чо Сын Хуя.

- Они прорвались, да? – спросил я.

- Да, - кивнул Чо Сыг Хуй, - третий рубеж просто смели, куча народа полегла в считанные секунды. Я не знаю, как, но они забросили туда оглушающую гранату, а дальше… Ну, мы сюда кинулись, а потом… Что это так рвануло?

- Наш запасной план рванул. Мы подозревали, что не сможем драться с ними на равных… Но они не продвинулись дальше третьей пещеры?

- Вроде нет.

- Ну и отлично. Значит, их накрыло всех, и я рад, что не взорвал никого из своих… Вроде.

Нас осталось девятнадцать человек всего, включая меня и одного раненого. Последние четверо выбрались практически без оружия, но у шестерых из засадного пункта нашлись запасные стволы и пистолеты.

По плану, мы отсидели несколько минут в засаде, а затем двинуться к вертолету в обход, но тут со стороны «чаши» донеслись отдельные выстрелы.

- Джейсон? – крикнула Ильза!

- Да, - донесся ответ.

Оказалось, Джейсон, а с ним еще трое, как раз добивали раненых противников в «чаше», куда нападающие их оттаскивали. Когда рвануло, вместе с ранеными пострадало еще несколько других врагов, бывших снаружи у входа, и теперь контуженные стали легкой добычей Блекджека.

- Что с вертолетом? – спросил я, снимая с одного из трупов прибор ночного видения.

- Взяли, - махнул рукой Шрайвер, - и одного пилота. Вон там за деревьями Зурита его караулит.

- А где еще четверо и Маргарет?

Блекджек вздохнул.

- Увы. Перед вертолетом был пикет – четыре человека. Мы их положили, но с потерями. Марго… увы, ошиблась. Думал, ей со мной будет безопасней, но… Увы. Она совершила ошибку – и, в общем, привет. У нас тут все?

- Вроде того. Так, где там моя камера, сделаю несколько фотографий. Джейсон, поснимай с трупов маски и каски. Миру будет очень интересно узнать, как США соблюдают ими же учрежденные законы.

* * *

До вертолета мы добрались без происшествий, я сразу же запрыгнул в кресло пилота и принялся щелкать рычажками и кнопками, готовясь к взлету.

- Ю-хуу! У нас получилось, Профессор! – пропела Ильза, прыгая на второе сидение в кабине. – Ты – гений! Господи, как же нам в АОК не хватало кого-то вроде тебя.

- Меня везде не хватает, Ильза, просто потому, что на весь белый свет я такой один. Ну что, Блекджек, теперь ты признаешь, что этот наш удар нанесет США несоизмеримо больший ущерб, нежели все твои теракты? Игре хана. Корпорации – самому большому налогоплательщику в федеральный бюджет – хана. Что из этого получится дальше – даже я не берусь предсказать.

- Да уж. Ты и вправду гений. Ты ведь изначально собирался похерить игру и Корпорацию, а не просто прославиться, да?

Я хмыкнул и увеличил обороты двигателя:

- Я не просто «собирался» - я во всеуслышание заявил, на весь белый свет, что поимею Игру и Корпорацию. При этом я тактично умолчал о том, что Корпорации этот процесс не понравится. Занять места, мы взлетаем!

Мои слова были встречены бурным ликованием всех выживших.

* * *

- План у нас такой, - сказал я Блекджеку, - нас в любой момент могут запросить по рации кураторы операции или американский крейсер. В идеальном случае пилот должен ответить и убедить запрашивающих, что на вертолете свои. Надо убедить его сотрудничать.

- Будет проблематично, - вздохнул Шрайвер, - он ведь понимает, что терять ему уже нечего, он нужен нам как раз до того момента, как ответит, так что я бы на его месте подал сигнал провала и умер героем.

- Неверно. Он нам непременно нужен живым – это живой свидетель, прямой участник грубейшего нарушения США межгосударственных соглашений. Если это не просто человек с улицы – я уверен, у него есть допуск к государственным тайнам, это явно человек ЦРУ или тому подобной конторы – с таким живым доказательством в руках Боливара мы причиним федералам максимальную боль в заднице. Допуск к нему журналистов, которые и сами снимут у него отпечатки пальцев и сфоткают сетчатку – это будет уже не бомба, а ковровая бомбардировка. Он нужен живым всем – и мне, и АОК, и Боливару. Постарайся убедить его, что лучше пусть он поможет себе и вернется в итоге домой живым, чем умрет как герой. Все равно скрыть уже ничего не удастся.

- Ладно, - сказал Джейсон и вышел из пилотской кабины в десантный отсек, где царило безудержное веселье.

Ну да, я бы на их месте тоже радовался… но я не на их месте, а на своем.

- Долго лететь? – спросила Ильза.

- До точки подбора Макса – минут пятнадцать, пока обогнем вулкан. Сейчас, прокладываю курс и ставлю на автопилот.

Ильза выбралась из кресла, закрыла бронированную дверку, отделяющую кабину от отсека, заперла на задвижку, а затем уселась мне на колени.

- Значит, ты следующие четверть часа ничем не занят, так? – игриво улыбнулась она и прижалась ко мне.

- Ильза, ты шутишь? Прямо сейчас?!

- Ага. Мы успеем же. Потом нас ждет долгая поездка на тесной наркоподлодке, там у нас будут очень большие проблемы с уединением, не так ли?

Наши губы слились в долгом, страстном поцелуе, и к тому моменту, как Ильза отстранилась, чтобы стащить свою футболку, я уже вытащил из кармана пистолет.

Выстрел гулко грохнул в тесной кабине.

Широко открытые глаза Ильзы раскаленным металлом впечатались в мою память клеймом, которое уже не стереть – удивленные и непонимающие.

- П-п-прости, - прошептал я трясущимися губами и придержал ее обмякшее, сползающее на пол тело.

Несколько секунд я просто смотрел вперед, в темноту ночи за стеклом кабины, игнорируя стук в дверь. Я заранее знал, на что иду. Знал, что платить придется дорого.

Но не знал, что настолько.

Пальцы дрожат, так что микрофон рации я сжал изо всех сил, чтоб не выскользнул.

- Профессор! Ильза! Какого хрена у вас происходит?!! – вопит Бледжек за дверью.

Глубокий вдох: пусть никто не услышит, что у меня дрожит голос.

- Ильза Айзенштайн, единственная и неповторимая наша звездочка, была слишком прекрасна для этого жестокого, уродливого мира, и потому я отправил ее в следующий. Может быть, там ей выпадет иная участь, нежели быть террористкой… Я очень хочу в это верить. Итак, господа, вас приветствует Профессор, капитан этого рейса в ад. Давайте поблагодарим за него нашего незаменимого командира Джейсона Шрайвера, участника Армии Освобождения Калифорнии, без него не было бы ни этого рейса, ни меня на Острове. Блекджек, я был с тобой предельно честен во всем, кроме одного. Я умолчал, что три года назад был со своими родителями в Диснейленде в тот день, когда там взорвалась твоя бомба. Отец накрыл нас с матерью, когда на нас обрушилось колесо обозрения. Мы выжили – он нет. Я надеялся, что ты получишь свое по приговору суда… не сбылось. Три года я готовился к участию в игре и ждал твоей смерти. Но ты живучий ублюдок, и тогда мне пришлось взять дело в свои руки. Мы летим над голыми камнями, никаких джунглей внизу. Высота – пятьдесят метров, скорость – больше ста. Если вам удастся открыть десантную дверь – желаю удачи. Но вряд ли откроете. У вас еще есть время помолиться, но немного: вулкан уже близко, мы идем прямо на него.

И тут за дверью раздалась пальба.

Так, ладно, пора валить, тем более, что на радаре сбоку уже видна идущая к Острову точка.

Я расколотил ноутбук Боливара об угол спинки кресла и выдрал из него накопитель, завернул в продовольственную пленку и спрятал во внутренний карман. Ввожу в автопилот окончательный маршрут, увеличиваю скорость. Автомат Ильзы сунул в ее же рюкзак, вроде готов.

И тут стрельба за бронедверью стихла, а затем в нее постучали.

- Знаешь, Профессор, я настолько впечатлен, - прохрипел Блекджек, - что даже почти не сержусь. Ты просто редкостный псих, и мне искренне жаль твоего отца. Должно быть, ты очень мстительный человек, раз пошел на такое.

- Мы все кипим при определенной температуре, - процитировал я Эмерсона. – Это, я так понимаю, все пытались убить тебя, чтобы лишить меня резона разбить вертолет?

- Ага… Не получилось.

- Я рад. Ведь я не успел тебе сказать, что мой киллер пришел к твоей семье еще до того, как я попал на остров. Я не мог допустить, чтобы твои гнилые гены остались в генофонде человечества.

- Ублюдок! – Блекджек буквально завизжал от отчаяния, но визг сразу перешел в булькающий хрип.

- Я рад, что ты сдохнешь в муках, - сказал я, - будь другом, когда окажешься в аду, забей мне местечко в том же котле. Прощай.

Я открыл дверцу, вышвырнул рюкзак Ильзы, затем свой, сверился с автопилотом, затем в последний раз взглянул на разгладившееся и безмятежное лицо самой Ильзы. Мне понадобилось сделать волевое усилие, чтобы оторвать взгляд – ведь я уже никогда больше ее не увижу – но еще пара секунд и прыгать будет поздно.

И я ринулся из кабины в свистящий ветер.

Многократно отработанный маневр – и я лечу вниз головой, развернувшись животом вперед. Высота пятьдесят метров, скорость сто с лишним: когда я войду в воду, мои ноги по инерции пойдут вперед и сложатся естественным путем, так что я меньше рискую сломать хребет.

Мне повезло: глубина у этого дождевого прудика на склоне вулкана все еще была достаточной, хотя при падении я занырнул так глубоко, что пальцами рук достал дно.

Я вынырнул и выкарабкался на берег как раз чтобы успеть увидеть, как «Чинук» врезается в стенку вулканического конуса и взрывается. Заправленные наполовину баки – отличный погребальный костер, гарантирующий, что не спасся никто.

Рюкзаки я нашел ниже по склону. Из своего достал планшеты – свой и взломанный – и ПНВ, из рюкзака Ильзы – автомат. Время мое на исходе, надо успеть доделать дело.

На свой ПЦП смотрю мельком – мигает иконка важного сообщения. Читать нет времени, я просто включаю «антирадар». Включаю взломанный, набираю секретный код, подсоединяюсь к сети. Вот на моем экране появляется отметка. Для системы это просто сбойный пакет данных, но я-то знаю, что она значит.

Макс Вогель в четырех километрах от меня.

* * *

Я сильно вымотался, пробираясь по ночному Острову, и слегка вывихнул ногу, но вот мне остаются триста метров. Макс – дисциплинированный тип, он ждет там, где ему было сказано. Место хорошо скрытое кустарником, и потому у него нет обзора. У мене его тоже нет, но ПНВ помогает, выделяя тепло яркими пятнами, в том числе тепло тел.

Двести метров. Я уже вижу в коллиматорный прицел с магнифером два тела, сидящие на поваленной колоде. Третье – у дерева, на часах. Впрочем, Макс смотрит не в ту сторону, где нахожусь я, да и ПНВ у него хуже, обычный «игровой», а у меня – со спецназовца.

Сто метров. Попаду, но с трудом, а мне надо наверняка.

Пятьдесят. Залегаю, успокаиваю дыхание, целюсь в просвечивающие сквозь куст белые пятна.

Тяну за спуск.

Боливару в голову я не попал, зато всадил три пули в спину. Ким успела в ужасе вскочить и метнуться в сторону, я повел стволом за ней и прочертил ей полосу с груди на живот наискосок. Она упала и осталась лежать неподвижно, как и Боливар.

Перекатываюсь за толстое дерево и отбрасываю ненужный уже автомат.

- Макс!!!

- Профессор?!!

- Да, это я.

- Как ты тут оказался? Где вертолет?!! Где все?!!

- Все – в вертолете. Вертолет догорает после столкновения со скалой.

- Так вот оно что… Теперь-то мне все понятно… Не было у тебя никакого секретного плана, да? Это и есть твой план?!

- Да, Макс, это и есть мой план. Но ты в него еще не врубился. Глянь на свой планшет.

Несколько секунд тишина, затем неразборчивые ругательства, затем «фирменные» ругательства «тюленей», потом – благий мат.

- Но… Как?!! Как такое может быть?!!

- Поздравляю, Макс, - крикнул я. – Победа твоя. Ты – последний оставшийся в живых игрок.

- Но… А как же ты?!!

- А я уже вне игры, что и делает тебя последним оставшимся игроком.

- Я ни хрена не понимаю! Это вообще как?!

- Долго объяснять, Макс, просто ввожу тебя в курс дела, что амнистия вступает в силу в момент победы в Игре, и теперь на тебя и меня снова действуют все законы. Ну это просто на всякий, случай, чтоб ты не вздумал меня пристрелить.

- Угу, как же… У тебя есть еще одна гарантия в виде киллера, а тут полно камер, да?

Я устало вздохнул и вышел из-за дерева.

- Не было никакого киллера. Я не бы никогда не прислал убийцу к твоим дочерям. Я не бог, чтобы мстить детям за грехи отцов.

- Эй, что это? Я слышу…

- Это вертолет, Макс. Он прилетел за мной. Ну и за тобой.

- Но как это вообще может быть? Как ты оказался вне игры?!

- В игру нельзя попасть, не будучи убийцей. Я был осужден за убийство, которого не совершал. Которого вообще не было. Когда это выяснилось – я оказался вне игры, и за мной послали вот этот вертолет.

Над нами навис массивный Ми-323.

* * *

В десантном отсеке, кроме нас с Максом, еще четыре бойца с триколорами на рукавах и с новейшими, «сто двадцать пятыми» калашами. Мы с Максом сидим рядом друг напротив друга. Шума внутри нет: отличная изоляция. Отсюда до российского крейсера – двадцать минут лету, а там уже нас переправят далее. Меня – в Москву, Макса – в Штаты.

- Так теперь ты можешь объяснить, что вообще произошло?

- Могу. Я подставил сам себя, не совершая никакого преступления, чтобы попасть на Остров и убить Блекджека. Что благополучно осуществил, а вместе с ним и всю остальную шваль. А затем просто сделал звонок и запустил процесс своей эвакуации. Как только стало известно, что один Игрок попал на Остров незаконно – за мной прислали вертолет. Ну и тебя заодно забрали, в виду того, что ты под амнистией.

У бойцов рядом с Максом – большие круглые глаза, они явно понимают по-английски.

- Парни, вы только учтите, что это не для протокола, - ухмыляюсь я.

Макс задумчиво смотрел в иллюминатор, за которым уже начало светать.

- Слушай, Профессор, но ты же сто раз мог убить Блекджека и смыться.

- Мог, это было слишком просто. Но тогда я не смог бы забрать с Острова тебя. А я тебе обещал, что ты еще встретишься со своими детьми. Пришлось постараться, чтобы сдержать слово.

Он чуть помолчал.

- Значит, все эти планы… Боливар, все такое… Все было ненастоящим?

Я фыркнул:

- Ты правда думал, что я помогу сбежать с Острова целой шобле убийц, террористов и прочей мразоты? Прости, тупой вопрос. Ты действительно так думал, моими стараниями.

- Мне тогда почему помог?

- Потому что ты – один из немногих, кому я сочувствовал. Кого я очень хорошо понимаю. Кем я вполне еще могу стать… Видишь ли… Мне, как и тебе, очень повезло с подругой. Я был осужден за убийство своей девушки – но на самом деле, она «исчезла» и полгода провела в Швеции. Имитировала амнезию. Мой ученик взломал пару баз данных и подменил ее фото и имя на время. Когда шведы начали проверять личность странной девушки без памяти – они не нашли по ней никаких документов. Ничего. Несуществующий человек. С учетом того, что она говорит на шведском без акцента – они даже не поняли, что она не шведка. И, чтоб ты понимал, она полгода провела «без памяти». Среди чужих людей. В больницах и так далее. Она была мертва даже для своей семьи. И на все это она пошла ради меня. Ради того, чтобы стать моим билетом на Остров – и моим с него выходом. Когда все было готово – я подал сигнал, благо, Боливар сам снабдил меня телефоном. И она «вспомнила», кто она такая. Подняли бучу – мол, паскуды, вы отправили на Остров жениха девушки с амнезией! Ну и вот мы на вертолете летим домой… В общем, я себе плохо представляю, как бы я жил без нее. А в тебе, творящем самосуд из-за угробленной жены, я увидел себя. Ведь в такой же ситуации я бы поступил точно также. Вот такие вот дела.

- Ильза тоже погибла вместе со всеми?

- Почти. Ее мне пришлось убить лично.

- А ведь я был уверен, что вы любите друг друга…

Я тяжело вздохнул.

- Любил и никогда не смогу забыть. Но… она помогала Блекджеку в организации теракта. Месть любимой женщине за отца – как тебе сюжет? Шекспир тихо плачет от зависти в могиле… Я знал, на что шел. Знал, что придется заплатить дорогую цену. И теперь вот тебе завидую… Ты просто вернешься к своим детям, и для тебя этот кошмар закончится. Переедешь и сменишь имя – делов-то… А мне уже никак не сбежать от самого себя. До конца своих дней жить в страхе, что те, кого я люблю, поймут, что рядом с ними – не тот, кого они знали раньше. Всю оставшуюся жизнь я буду нести свой крест, притворяясь тем, кем больше не являюсь. Притворяться человеком особенно тяжело, если ты еще помнишь, каково это быть им на самом деле….

- Да уж, - вздохнул Макс. – Не знаю, смог бы я так… Только мне кажется, что у нас осталась еще одна проблема. Боливар будет искать нас до конца дней – его или наших.

- Боливар? – оживился один из бойцов. – Вы про Хорхе Боливара?

- Да, - кивнул Макс. – Просто его сын был на Острове, и…

- Так Хорхе Боливара убили четыре часа назад. При задержании. Колумбийцы совместно с нашими федералами.

Макс медленно повернул лицо ко мне.

- А ты ни хрена не удивлен, Профессор.

Я пожал плечами:

- А что тут удивляться? Много ты знаешь в Колумбии людей, которые много лет каждый день завтракают яйцами пашот и перцами халапеньо, фаршированными черной игрой и осетриной?

- Не-а. Никого.

- А я знаю. Одного. Некоего Хорхе Боливара. А затем ты просто взламываешь все места, где это может быть заказано, и цепляешь в систему свой руткит, который при получении определенного заказа пересылает данные тебе. Весь заказ, включая адрес доставки. После нескольких месяцев ты получаешь полный список всех нычек Боливара, и в нужный момент твой падаван просто сливает данные кому надо – и все. Нет больше Боливара.

- Охренеть… А как ты узнал, чем он завтракает?

Я загадочно улыбаюсь. Ответ «я случайно узнал это, когда воровал деньги со счетов наркокартеля» лучше оставлю при себе.

- Эй, парни, - сказал я вслух. – Сообщите кому надо, что вон в той лагуне того острова находится подводная лодка картеля Боливара. Пусть пришлют противолодочный вертолет.

* * *

Потом была посадочная площадка крейсера, куча народу, главным образом медиков. Меня встречали уже не просто как гражданина, которого надо было спасти – но как героя, который дал укорот целой банде убийц, помешав им сбежать с Острова, а заодно сильно наступил на хвост США.

- Вы капитан, да? – спросил я у моряка с визуально крутыми погонами.

- Он самый.

- Вот, держите. На этом накопителе неопровержимые доказательства грубого нарушения спецслужбой США регламента Острова. На самом Острове вы найдете еще больше доказательств в виде трупов разведгруппы. Вы знаете, что с этим делать, капитан?

- Якорь мне в глотку… О да, не сомневайтесь!

- Отлично. А теперь распорядитесь, пожалуйста, чтобы меня оставили одного. Тут, на вертолетной площадке. Мне надо прийти в себя.

Вот и все, финита ля комедия. Я вошел в эту реку, сделал все, что требовал от меня древний инстинкт мести, и вышел из нее, но уже не самим собой.

Может быть, это и к лучшему, что я расстался со многим из того, что делало меня человеком. Ведь это так досадно, когда ты все-все понимаешь – и почему люди такие мрази, и почему они так поступают, и в чем причина всех проблем на Земле – но знаешь, что решения нет.

Люди не могут решить свои проблемы, потому что сами являются частью их. Увы.

И скоро я полечу домой, и встречусь с той, без которой я не представлял себе жизни. С той, которая «умерла» на полгода, чтобы дать мне возможность отомстить. С той, которую я безумно любил и буду любить до конца жизни… Ну или притворяться, что люблю.

Ведь призрак Ильзы Айзенштайн навеки останется между нами. Ее глаза до конца моих дней будут с укором смотреть на меня из глубин памяти, напоминая, что я больше не человек.

Увы. Этот уродливый мир сломан и безнадежно болен. Войны, наркокартели, религиозные фанатики, ублюдочные политики – все это такие живучие бациллы, которые никакой антибиотик не берет.

Верней, мир был безнадежно болен.

Но теперь надежда появилась, потому что лекарство уже есть.

Я взглянул вдаль, туда, где занимался новый рассвет.

Ильза, прости меня. Я не забуду тебя до конца жизни, и мне очень хочется верить, что когда-нибудь, в ином мире, в иной жизни, мы встретимся со вздохом на губах на хрупких переправах и мостах, на узких перекрестках Мирозданья. И ты простишь меня.

А пока у нас впереди просто трындец как много работы… но мы справимся.

Ибо мы – Зеродис.

Имя нам – Легион.

И мы только начали лечить этот тяжело больной, но еще не безнадежный мир.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22 - Большая заруба

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Штурм грядет

Пираты VS Апачи

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

ФИНАЛ