(не) Предай дракона [Галина Мишарина] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Не предай дракона Мишарина Галина

Глава 1

На пути в безызвестность моя душа насквозь продрогла, а мысли горели огнём. Снаружи царствовала холодная осенняя ночь, и внутри кареты было не намного теплей, хотя я и бросила в маленькую печь разогревающий шар. Хорошо, что дорога была ровной и неплохо освещалась — путь занял всего-то четыре часа. Во время учёбы в Академии Драконов я часто ездила в Эршэби, и обычно добиралась на пассажирских каретах. В этот раз экипаж был частный, дорогой — уж не знаю, почему Брайс Лоэв решил ради меня одной мотать лошадей туда-сюда…

В Эршэби мужчину как только ни называли: и Барс — потому что, по слухам, у него в поместье жили эти прирученные звери, и Дракон Огня, и Мудрый Лоэв. Властный, но не жестокий, он был проницателен и упорен, и за долгое время не нашлось сумасшедшей, решившей обмануть его. Я должна была стать первой.

Мы знали друг друга, так как встречались в академии, где он иногда присутствовал на битвах магов. Пару лет назад Брайс активно интересовался магией целительства, а, так как я уже тогда неплохо в этом разбиралась, нам было, о чём поговорить. Ни о какой романтике не шло и речи — мы просто мило общались, гуляя по территории академии, пока визиты его внезапно не прекратились.

Ещё до окончания академии я была уверена, что буду трудиться в родном поселении на Белых Холмах. Там у нас с мамой был небольшой дом на берегу реки, окружённый старой каменной изгородью, и я обожала на каникулах подолгу бродить вдоль неё. Ещё больше мне нравилось сидеть под огромным каштаном, или ездить верхом на единственной нашей лошади, Майе. Благодаря трудолюбию и сплочённости мы с мамой не нуждались в поддержке извне, но в любой, даже самой светлой жизни, бывают чёрные полосы.

Начал к нам захаживать один маг, который был другом пропавшего много лет назад отца. Они с мамой подолгу пили на веранде чай, и я была бы рада этому общению, если бы чутьё колдуньи всякий раз при появлении Инка не начинало дрожать, предупреждая об опасности. Я не могла объяснить это чувство даже маме, но всякому волшебнику было известно: магия редко ошибается.

— Я буду осторожна, — уверяла меня мама. — Да и чего он может захотеть, кроме простого общения?

— Замужества, — улыбалась я, ведь мама в свои сорок два выглядела превосходно — ни как таковых морщин, ни седины, и грация царицы.

Но у мага были иные планы, о которых мы и предположить не могли. Однажды я вернулась домой с рынка, и обнаружила на столе записку, в которой было сказано, что моя мама не вернётся домой, пока я не выполню условия некоей общины, членом которой Инк и являлся. Они предупреждали, что никому о похищении рассказывать нельзя, а если я всё-таки пойду в Службу Защиты при Академии Драконов — маму не просто убьют, её перед смертью будут пытать.

Вспомнив об этом, я едва сдержала слёзы. Нельзя было даже в мыслях допускать, что ей причинят вред! Поэтому единственным моим условием было получать от мамы весточки — то есть общаться с ней с помощью магии хотя бы раз в неделю. Колдуны, не раздумывая, пошли на это: понимали, что иначе я их требования не выполню, и теперь мне, получившей профессию целителя, нужно было как-то обмануть дракона. И это притом, что я в принципе не была хорошей актрисой, а уж представить, чтобы намеренно причинила человеку вред…

Мне пришлось быстро учиться — быть одной, быть изворотливой, быть настырной. Зная адрес Брайса, я написала ему, сообщив о непростой жизненной ситуации, и сказав, что мне позарез нужна работа и временный кров. Мужчина вскоре ответил, и, как я и надеялась, пригласил меня в город: целители в Эршэби ценились так же, как стихийники. Он писал, что я могу поселиться в его городском особняке, и наверняка получу работу в лечебнице неподалёку. Такой вариант устраивал меня, хотя было бы лучше, если бы Брайс пригласил меня в своё поместье. Но, начни я настаивать, мужчина бы точно заподозрил неладное. Оставалось только положиться на собственное обаяние и стать ему хорошим другом. Тогда я, скорее всего, попаду на один из сезонных балов в Лоэв-Эрр, где и попытаюсь осуществить задуманное.

Дождь усилился, и спустя время сквозь мутную пелену показались Южные ворота. Дом Лоэвых находился в Озёрном районе, прямо над водой, но всё это я разглядела уже позже, потому что у главного входа меня встречал сам Брайс.

— Добрый вечер, госпожа Идлис, — улыбнулся он, держа зонт, и одновременно протягивая мне руку. — Как добрались?

— Спасибо, господин Лоэв, хорошо! Карета замечательная, такая удобная!

Он подставил локоть, и я, крепко держась за руку мужчины из-за плохой видимости, осторожно двинулась вперед по тропе.

— У меня сейчас полно дел в городе, — сказал Брайс. — Я буду рад составить вам компанию за ужином.

— Спасибо вам огромное, что согласились приютить! Как я писала, моя мама в длительном отъезде. — Почувствовала его взгляд и добавила: — Это связано с исчезновением отца. Она всё ещё надеется.

— Понимаю, — кивнул Брайс. — Если есть хоть малейший шанс его отыскать, нужно им воспользоваться. Ваша мама отважная женщина.

— Это так, — искренне улыбнулась я. — Она — единственный мой родной человек, но я должна самостоятельно решить, как жить дальше. Если наберусь опыта в местной больнице — потом смогу работать в лечебнице на Белых Холмах.

— Почему сразу не устроились туда?

— Мне посоветовали сначала поработать с магами в Эршэби.

Мужчина кивнул.

— Возможно, они правы. У нас здесь отличная команда целителей. Прошу, проходите!

В прихожей было тепло и светло, и вкусно пахло сушёными травами и чем-то сладким. Особняк тотчас напомнил мне дом, хотя и был богаче обставлен. К тому же здесь всё было сделано в прохладных сине-серых оттенках, а у нас — в тёплых, золотисто-зелёных. Особенно я любила кушетку малахитового цвета, которая также была и маминой любимицей. Как было здорово сидеть на ней бок о бок, читая книги или что-нибудь затейливое вышивая…

Мне пришлось взять себя в руки, отгоняя настырные воспоминания. Брайс помог мне снять плащ, разделся сам, и мы прошли в гостиную, где я смогла своего благодетеля рассмотреть. С момента нашей последней встречи прошло два года, и не сказать, чтобы мужчина сильно изменился. Он по-прежнему выглядел превосходно — мощный и прямой, как стрела, с широкими плечами и сильными руками. Густые чёрные волосы доставали до воротника, и были аккуратно зачёсаны назад, а в бирюзовых глазах, как и всегда, жила успокаивающая властность. Брайс был не из тех мужчин, самолюбие которых ранит. Он, знавший своей магии цену, охотно делился энергией, и никогда не был несправедлив к подданным. По крайней мере, так о нём говорили в Эршэби и Вельце, городах-братьях, и мне нужно было стараться изо всех сил, чтобы не выдать себя случайными эмоциями.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Простите, что обратилась к вам, — сказала я, вставая у очага. — Просто не знала, кто ещё сможет помочь. У меня нет накоплений, чтобы на постоянной основе снимать жильё в Эршэби, а маги…

— Не обязаны вас им обеспечивать, — кивнул мужчина. — Всё в порядке, с меня не убудет. Я помню, как щедро вы делились со мной волшебством, и буду рад поддержать вас во всех начинаниях.

Я тихонько сглотнула сухой, неподатливый ком страха.

— Спасибо, господин…

— Давайте, как и прежде, будем называть друг друга по имени, — просто предложил он.

— Хорошо, Брайс, — улыбнулась я, хотя всё внутри дрожало. — Я завтра же отправлюсь узнавать насчёт работы.

— Я уже всё узнал, — отозвался мужчина, внимательно меня изучая. — Вас готовы принять в больнице на Дубовой улице в любое время.

— Ещё раз благодарю вас! — сказала я, поборов желание отвести глаза.

— Пожалуйста, — кивнул он. — А теперь позвольте проводить вас наверх.

Его взгляд окутывал плащом. Его рука, в отличие от моей, не дрожала. Брайс уже сейчас мог заподозрить неладное, и я молилась о том, чтобы он списал мою дрожь на волнение и усталость.

Покои, которые мне выделили, состояли из трёх комнат: очаровательной голубой спальни, небольшой гостиной и ванной. Все окна выходили на озеро, и на тёмной воде пролегли сияющие дорожки, а вдалеке покачивались на волнах тёмные силуэты лодок.

— Здесь очень красиво, — сказала я, на мгновение коснувшись расшитой бежевой портьеры.

— Рад, что вам нравится. Вы голодны? Обычно я ужинаю в семь, но сегодня решил дождаться вас.

— Я приведу себя в порядок и буду рада составить вам компанию.

Мужчина склонил голову.

— Тогда я оставлю вас на полчаса. Ваши вещи уже принесли. Позвоните — и придёт слуга, чтобы проводить вас в столовую.

— Уверена, что смогу найти дорогу самостоятельно.

— Хорошо, — кивнул Брайс. — Тогда до встречи, Юна.

Когда он вышел и закрыл за собой дверь, я тихо выдохнула. Итак, начало было положено, и, чтобы справиться с клокотом чувств, следовало заняться чем-то простым. Например, умыться и разобрать единственный чемодан.

В ванной, отделанной розоватой плиткой, я взглянула на себя в зеркало. Вид был бледный, даже болезненный, но пользоваться румянами для того, чтобы освежить лицо, было глупо. Хорошо, что внешняя невинность помогала делу. У меня были светло-пшеничные волнистые волосы — густые и, если активно причёсывать, пушистые, светло-зелёные глаза и хрупкое телосложение при маленьком росте. Хотя, одним лишь обликом провести Брайса будет невозможно, да я бы и не стала пытаться…

План был прост: стараться быть собой, и одновременно сохранять таинственность. История с исчезновением отца уже вызывала жалость, и моё одиночество способствовало созданию нужного образа. В то же время я собиралась показать себя сильной и расторопной в магии, прекрасно понимая, что безвольная плакса будет вызывать у мужчины только раздражение.

Следовало переодеться в домашний наряд, хотя никаких соблазнительных комплектов у меня не было: только простые однотонные платья целительницы, блузки с парой корсажных юбок, и единственное бальное платье — старое, но любимое. Также следовало учесть, что танец тоже мог стать оружием, хотя я не слышала, чтобы Брайс был ярым ценителем женской красоты. Вот другой проклятый дракон, Рейн Эйтс, прежде считался сластолюбцем, но он некоторое время назад взял в жёну сильную, к тому же красивейшую колдунью с Побережья, и, кажется, в этом браке обрёл счастье. Именно он и его избранница стали лидерами в борьбе со Второй Волной два года назад. Именно Рейн, когда жуткий холод и злая магия терзали долину, отправился в горы, чтобы противопоставить смертельному волшебству свою жизнь. И, когда все решили, что он погиб, спасши Эршэби и Вельцу, мужчина вернулся — свободным, обновлённым, и с даром оборотничества. Рейн стал драконом, также как до него в этого могучего зверя смог превратиться ещё один проклятый — Адэйр Стратт, один из лучших воинов севера…

Брайс был единственным, кто, кажется, не собирался практиковать магию превращений. Так как жила на севере с рождения, я знала: когда-нибудь нахлынет Третья Волна. Какой она будет — не мог сказать никто. Некоторые считали, что настанет засуха, иные говорили о страшных наводнениях и землетрясениях. Третьи полагали, что с гор придёт столько чудищ, что с ними не справится даже объединённая армия севера и Побережья. Четвёртые утверждали, что волны не будет вовсе — ведь людям во главе с Проклятыми удалось победить первые две…

Я старалась не думать о злой магии — просто было страшно. Пусть мы с мамой и жили на Белых Холмах в нескольких днях езды от Эршэби, а и к нам порой добирались монстры гор — ламьеры и даже мурги.

— Ну, Юна, соберись! — сказала я отражению.

Волосы пришлось переплести, а серый дорожный костюм заменить на зелёное платье — незатейливое, со шнуровкой на спине и длинными рукавами-дудочками. Единственным его украшением была тесьма по краю подола и рукавов, и я, вздохнув, принялась за разбор остальных вещей. С особенной осторожностью достала драгоценный чемоданчик целителя, а ещё сундучок, подаренный папой, и, подумав, убрала их не в шкаф, а под кровать.

Снаружи знакомо зашуршало, и я подошла полюбоваться пробуждающимися в небе цветными огнями. Здесь, ближе к горам, они были яркими и говорливыми, и казалось, что вода и небо наконец-то смогли обняться, делясь друг с другом такой разной, и одновременно похожей магией.

Добраться до гостиной было проще простого. Я вообще редко терялась даже в самых больших и запутанных домах. Брайс, читающий в кресле книгу, тотчас поднялся, и пригласил меня к уже накрытому столу. Я знала, что самое лучшее сейчас — это быть настоящей, и не думать о своих проблемах.

— Итак, Юна, что вы любите?

— Рыбу в диком соусе, — улыбнулась я. — Это же она?

Брайс с улыбкой кивнул, и вскоре передо мной уже поставили две тарелки и бокал со сладким ягодным напитком. В перерывах между жеванием мужчина расспрашивал меня об учёбе, и я охотно делилась с ним подробностями своей жизни в академии.

— Значит, вы относитесь к категории отличников, которые с головой уходят в учёбу?

— Именно! Да и может ли целитель позволить себе иное? Маму это несколько удивило, хотя способности и проявились у меня с рождения. Я с малых лет лечила всяких мелких зверушек: кроликов, ящерок, даже паучков…

— Почему ваша мама была удивлена? — спросил Брайс.

— Просто я никогда не берегла саму себя, — хмыкнула я. — Вы не представляете даже, сколько раз я получала самые разные травмы! И с деревьев падала, и с лошади, и со скал…

Брови Брайса слегка приподнялись.

— Родители отпускали вас в горы одну?

— Скажем так, они меня не держали взаперти. Я была неусидчивой, многое хотела попробовать, и не всегда эти занятия были безопасны. Родители не практиковали телесные наказания, но хорошо, что я быстро поняла: мамины слёзы — худшее, что может быть. Поэтому продолжила получать травмы уже в непосредственной близости от дома.

Мужчина усмехнулся.

— Значит, были сорванцом.

— И заводилой в играх, которые сама придумывала. Например, кто пробежится по упавшему в воду бревну и не грохнется в озеро. — Брайс негромко рассмеялся, и я продолжила: — Я только в академии поумерила свой пыл. Но там просто времени свободного было мало.

— Значит, неугомонная, любознательная, весёлая…

— Глупая, — подсказала я. — Сами понимаете, подобные развлечения не всегда хорошо заканчивались. Я и сейчас, если есть возможность, предпочту бешеный галоп спокойной конной прогулке. — Сделала большой глоток из красивого синего бокала и улыбнулась: — А вы, Брайс? Что нравится вам?

— Со всей уверенностью могу сказать, что я не сорвиголова. Наоборот, порой чересчур спокоен, и окружающих это раздражает.

— Не думаю, что вам кто-то говорит о своём недовольстве, — сказала я.

— Говорить не обязательно, мне и так всё понятно. Порой я думаю, что именно мне должно было достаться проклятие бесчувственности.

Я посмотрела ему в глаза.

— Но ведь спокойствие — не равнодушие. Вы просто хорошо себя контролируете, не так ли?

— Да, — согласился Брайс через пару секунд. — Потому что так меня воспитал отец. К тому же я негласно занимаюсь проблемами Эршэби, а это отнимает много времени. Те же Стратты ответственны за магию и целостность границ, а Эйтсы, как вы знаете, занимаются внешней политикой.

— А Эллер Стратт ещё и за Вельцей присматривает.

Брайс кивнул.

— Он — один из сильнейших колдунов в долине, и хотя у Лоэвых всегда была склонность к мощной магии огня, нельзя сказать, чтобы я её обожал.

— Но вы всегда побеждали.

— Не потому, что мне это нравилось. Просто так было нужно. Приступим к десерту?

Я кивнула. Прежде мужчина был более весёлым и открытым, теперь же он вёл себя как настоящий правитель долины — немногословный и сдержанный. Покончив со сладким (Брайс почти ничего не съел), мы переместились в гостиную, где продолжили беседовать на иные интересные темы. Я чувствовала, что Брайс изучает меня со всей строгостью, хотя вёл он себя вежливо. Но ведь не зря людей, обладающих огненной магией, ещё называли угольными. Тёмные снаружи, внутри они полыхали ярко и неостановимо, также и Брайс был спокоен, сдержан, дружелюбен — но от этого ещё более опасен, особенно учитывая, что мне против него предстояло провернуть.

От дракона не спрячешься. Дракон всё помнит, и редко прощает. Драконы глотают магию живой. Все эти поговорки всплывали у меня в памяти, и я чувствовала, как потеют ладони. Оставалось надеяться, что труд целителя поспособствует обретению свежих сил и дисциплинирует мысли, ведь именно этого мне недоставало. Я потёрла висок, и Брайс тотчас поднялся.

— Вы утомились. Прошу прощения, что не понял этого раньше.

— Ну что вы, я была рада беседовать с вами! Здесь так мирно и уютно.

— Хорошо, что дом вам понравился, потому что на ближайшие дни он станет вашим пристанищем. Позвольте проводить вас до покоев, Юна.

Его взгляд уже не был таким пристальным, хотя уверенная, властная энергия всё ещё могла сбить меня с ног в любой миг. Про магов огня говорили, что они вспыльчивы, неуступчивы и идут напролом. Таков ли Брайс, могло показать только время.

— Что же, доброй ночи, Юна, — поклонился он, не заходя внутрь комнаты.

— И вам доброй. Ещё раз благодарю за отзывчивость и доброту! Я не стану обузой, уверяю вас…

— Знаю, — кивнул Брайс. — Вы не из тех, кто, принимая помощь, сам не способен ничего отдавать. Уверен, у вас всё с целительством получится. Отдыхайте.

— И вы, — сказала я, и Брайс неспешно пошёл прочь по коридору, оставив меня, обманщицу, размышлять о его словах о взаимопомощи.

Глава 2

Я отправилась в дом целителей рано утром, до завтрака. Улицы были мокрыми и пустынными, и мне нравилось это сочетание. Чувствовала я себя намного лучше: выспавшейся, полной сил и готовой к трудностям, которые неизменно ждали где-то впереди.

Заблудиться я не боялась, хотя дорогу в случае чего спрашивать было не у кого. Дубовая улица располагалась в Центральном районе, и являлась одной из старейших в городе, а само здание лечебницы было легко узнать по вишнёвому, с белой восьмёркой, флагу.

Когда нужный шпиль показался над крышами зданий, я свернула в переулок. Он был длинным, узким и цветущим, отчего казалось, что это тоннель в далёкую неведомую страну. Особенно здорово стало, когда проглянуло солнце, и я не испугалась, услышав за спиной шаги. Человек, кажется, спешил, и я отдвинулась с дороги, насколько это позволяло пространство.

— Юна! — вдруг донёсся знакомый голос.

Меня нагнал мужчина в вишнёвом плаще — среднего роста, черноволосый и кареглазый.

— Эдвир! — обрадовалась я. — Какой сюрприз!

Эдвир был главой сообщества целителей Эршэби, но, несмотря на его высокую должность, мы уже давно общались без формальностей. Просто он был одним из моих наставников в академии, а после стал и приятелем, так как мы оба тяготели к изучению глубинных энергий.

— Куда это ты идёшь? — улыбнулся мужчина, пожимая мою руку.

— Представь, устраиваться на работу! — отозвалась я.

Эдвир сделал вид, что удивился.

— Я думал, ты предпочтёшь Вельцу.

— Так обстоятельства сложились.

— Погоди-ка, — вдруг сказал он, — так это о тебе предупреждал Лоэв! Сказал, что его знакомой нужно место — набраться опыта. Я, конечно, согласился, но никак не ожидал, что это будешь ты, Юна!

— И снова сюрприз, — улыбнулась я. — Что скажешь, найдётся у вас местечко?

Эдвир кивнул.

— Даже зная твои методы — да. Пойдём.

Он пропустил меня вперёд, и мы до самой лечебницы не замолкали, обсуждая всё, что связано с целительством. Я понимала, что просто не будет, но знала точно: справлюсь. И не только потому, что делала это ради мамы. Магия жила во мне с рождения, и её было много, а избыток энергии всегда хочется как можно скорее потратить. С момента окончания академии прошло полгода, и я накопила достаточно сил, чтобы помогать всем нуждающимся.

— Хотя, как ты знаешь, болеют у нас нечасто, — улыбнулся Эдвир. — А вон и охрана. После Первой и Второй Волны мы решили, что лучше перебдеть.

Я кивнула. Возможно, если бы у нас с мамой тоже работали маги-стражи, беды бы не случилось… Эдвир познакомил меня с мужчинами, и мы вошли внутрь, где сняли плащи и переобулись.

— Там у нас родильное отделение — для тех, у кого есть осложнения, но оно сейчас пустует, — показывал он, ведя меня по коридорам. — Здесь кладём тех, у кого заразные болезни вроде штрэхи, но, как видишь, таковых не наблюдается…

— Дай угадаю: в травматологии тоже никого.

Эдвир кивнул.

— И это не может не радовать. Единственная занятая палата — это магические травмы. После Второй Волны в горах стало больше неспокойных энергий, а они могут нанести серьёзный вред сознанию. Пойдём, познакомлю тебя с единственной постоянной пациенткой. Она у нас уже год.

Несчастная, которой коснулось злое волшебство, сидела на подоконнике и глядела на улицу. На ней было довольно-таки грязное платье, а вот волосы были тщательно причёсаны.

— Её нашли в пещере к западу от Горячих ключей, — тихо сказал Эдвир. — Девушка была ранена, и не могла ходить. Она не разговаривает с тех пор, и боится громких звуков. А ещё не разрешает к себе прикасаться — сразу кричит. Каким-то чудом мы мыли её пару раз, но потом в неё силой приходилось заливать успокаивающее зелье. — Девушка потянулась за лежащим неподалёку гребнем, и Эдвир пояснил: — Она постоянно волосы расчёсывает.

— Как её зовут? — спросила я.

— Не знаем. Никто её не признал, хотя у нас весь город за этот год побывал, даже из Вельцы и с Побережья приезжали.

Я смотрела, как незнакомка размеренно проводит гребнет по своим длинным, красновато-каштановым волосам. В глазах её не было никаких эмоций, словно она была лишь большой куклой с заводным механизмом. Её красота тоже была кукольной: совершенная кожа, глубокие чёрные глаза, густые ресницы и нежный рот в форме сердца.

— Когда она купалась в последний раз?

— Месяц назад. Удивляешься, что она такая чистая? Мы тоже. Все предполагают, что это магия так действует.

— Она ест?

— Немного. В основном переработанную магию. Чаще всего сидит здесь и смотрит на горы, но ночью обязательно ложиться спать — всегда в одно и то же время.

— Конечно же, вы созывали совет магов?

Мужчина кивнул.

— Мы исследовали её энергии, но не смогли проникнуть глубоко. Её сознание защищено прочными щитами. Думаю, волшебство, что атаковало её, было частью Второй Волны.

Мы с минуту смотрели на несчастную, затем покинули палату. Я не стала просить Эдвира тотчас позволить мне попробовать что-то для девушки сделать, ведь это была глупая самонадеянность. Если уж он и прочие целители не смогли…

Мужчина показал мне все остальные комнаты лечебницы, познакомил с целителями, трудящимися на разных этажах. В основном они занимались тем, что готовили разные зелья.

— Всего нас здесь тридцать человек, — сказал Эдвир, когда мы вернулись в его кабинет, где среди многочисленных стеллажей стоял небольшой стол и два простых стула. — По необходимости вызываем ещё десяток запасных из Вельцы. Несмотря на то, что лечить особо некого, нам всегда требуются люди. Я предлагаю тебе пока поработать в лаборатории с Тайлиной.

— С удовольствием.

Всё шло как по маслу, и я не боялась возможных ошибок. Правда, больших денег в лечебнице не платили, но на жизнь этого должно было хватить, тем более что я никогда не была транжирой.

Моей напарницей оказалась весёлая девушка лет двадцати пяти с копной кудрявых чёрных волос и голубыми глазами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я так рада! — воскликнула она, с чувством пожимая мою руку. — Я не так давно закончила Академию Стихий на Побережье — мама настояла.

— Так ты с запада?

— Нет, из Эршэби. У нас поместье возле Розовых лугов. Отец хотел, чтобы я вернулась, да мне и самой на севере уютней. Хотя океан, конечно, прекрасен.

Она была из знатного рода — это было понятно по одежде. Наряд Тайлины был вроде простым, но из дорогой шелковистой ткани, и с вышивкой золотыми нитями. К тому же она носила крупный золотой браслет и перстень с фамильным гербом.

— Мама настояла на моём образовании. Я не с рождения колдунья, но отлично разбираюсь в зельях. По правде, поначалу мне не хотелось работать в лечебнице, но родители уговорили попробовать. — Она широко улыбнулась. — Они меня сюда засунули, а теперь не могу вытащить.

Я поняла, что мы подружимся. Похожие энергии чувствуешь сразу, и всего спустя час пребывания в больнице я уже трудилась с Тайлиной бок о бок — в таком же, как у неё, фартуке и перчатках. В наши обязанности входило проверять эффективность зелий — довольно-таки опасная работа, если не знать основ. Однако мне эта должность подошла как нельзя кстати, потому что дело требовало сосредоточенности и точности.

Обед подали в столовой, где я познакомилась со всеми оставшимися целителями, вернувшимися с обходов. Некоторых из них я знала ещё со времён учёбы, и была рада, что они меня тоже узнали. Словом, пока что у меня не возникало проблем, и расстраивало только то, что все эти люди в конечном итоге будут меня презирать.

Однако ради мамы я готова пойти на это.

— А ты знаешь, что у нас поблизости булочная? — пихнула меня локтем Тайлина. — Я туда бегаю, когда Эдвир не видит.

— Что-то ты не похожа на любительницу булочек, — улыбнулась я.

Тайлина рассмеялась.

— Знаю. Мы ещё и в этом оказались похожи — худышки. Папа меня в детстве вообще скелетиком называл.

— А меня барахольщицей. Я всё подряд в дом тащила — листики, камушки, веточки… А ещё любила закапывать в землю кусочки стекла, чтобы они становились радужными.

Мне нравилось, что мы можем так спокойно общаться. Тайлина была из богатой семьи, я — из обычной, но девушка как будто в упор не видела разницы, и это подкупало. Хотя, я и прежде не имела высокомерных подруг.

Мы засобирались по домам в шесть. Многие жившие в Эршэби предпочитали пешие прогулки, особенно если до дома было рукой подать. Однако тем, кто жил на вершине горы или в особняках на окраине, нужны были лошади. У моей новой знакомой она тоже была: послушная светло-серая кобыла, которая ждала хозяйку в конюшне при больнице.

— Я сейчас живу в нашем доме на Втором Витке, но по выходным уезжаю в поместье. Если в нашем доме будет бал — непременно пришлю тебе приглашение!

— Спасибо, — улыбнулась я. — Меня приютил господин Лоэв.

Лицо Тайлины приобрело мечтательное выражение.

— Брайс, — сказала она с улыбкой. — Он добрый. Вы, наверное, в академии познакомились?

— Верно, откуда ты знаешь?

— Он часто туда ездит, и поддерживает финансово многих целителей. Ты знаешь, что в него половина женщин города влюблена?

— Предполагаю, но я не строю романтических иллюзий относительно Брайса. Конечно, он красивый, и сильный, и отзывчивый… Однако я обратилась к нему за помощью не поэтому. Просто больше не к кому было. Тот же Эдвир часто в разъездах…

— Понимаю, — кивнула девушка. — Хотя всё равно чуточку тебе завидую. Брайс, конечно, добр ко многим, но просто так никого в свой дом не приглашает. До завтра!

— До встречи.

Я задумалась над её словами. Мог ли Брайс подозревать меня в чём-то? А вдруг умел читать мысли? Или, что было ещё более невероятно, я нравилась ему? Нет, этот вариант казался самым нелепым — прежде всего, потому, что у Брайса, кажется, была избранница. По крайней мере, об этом поговаривали на Белых Холмах.

Мне пришлось остановиться, чтобы в задумчивости ни в кого не врезаться: народу в этот час гуляло много, а я к тому же пошла по широкой, хорошо освещённой улице. Нет, тревожные мысли просто не могли быть правдой! Неужели колдуны, похитившие маму, так легко бы раскрыли себя перед драконом? Брайс не мог знать о них и тем более о моём плане. А это означало, что мне следовало поторопиться с его осуществлением — я была ограничена во времени.

Я зашла в лавку для магов и купила некоторые ингредиенты. Чтобы сварить хорошее сонное зелье, нужно было точно знать, с чем смешивать магию, к тому же она должна была быть отменного качества, ведь усыплять, когда выдастся возможность, предстояло самого Брайса…

В первые дни пребывания в доме Лоэвых я, к сожалению, нечасто виделась с Брайсом. Мы ужинали вместе всего дважды, что говорило о занятости мужчины и его серьёзному подходу к управлению Эршэби. То есть он решал не все дела города — на это здесь был мэр, но некоторые ситуации требовали вмешательства драконокрового, и мужчина не мог их игнорировать.

В Книге родословных Севера я узнала, что Лоэвы — самое малочисленное из трёх правящих Заколдованной долиной семейств. Наиболее плодовитыми были Стратты, за ними шли Эйтсы, а у Брайса было по пальцам пересчитать даже двоюродных братьев. Конечно, дело было в его проклятии: всякая женщина, что беременела от мужчины из рода Лоэвых, умирала при родах или вскоре после них. Поговаривали также, что Стратту и Эйтсу удалось свои проклятия смягчить, и, подозреваю, эти сведения добавляли Брайсу беспокойства, ведь из трёх драконокровых превращаться в зверя не научился лишь он один.

Я знала, что ему нужна поддержка, но не могла придумать, как к мужчине подступиться. Он был всегда таким серьёзным и сдержанным, что, даже встретив его в длинном коридоре, где мы могли перекинуться хотя бы парой фраз, я терялась и выдавливала из себя только смущённое «Здравствуйте». К счастью, погода была на моей стороне. В один из дней, когда мне не нужно было идти в больницу, зарядил непроглядный ливень, и Брайс остался дома. Мы встретились в библиотеке, где я читала о самых разных кланах магов, пытаясь определить, кто из них мог похитить маму.

— Хм, — сказал мужчина, когда мы поздоровались и поклонились друг другу, — интересный выбор.

— Я хотела найти что-нибудь про Звёздный орден, — сказала я почти правду. — Папа мне о них рассказывал немного.

Брайс кивнул и поглядел на вторую книгу, которую я положила на колени.

— «Магия северных минералов». Любите камни?

— О, да! — с искренним воодушевлением призналась я, откладывая пухлый том про магов. — Я их коллекционирую!

— И много насобирали?

— У меня своя маленькая сокровищница. Ну, то есть там в основном полудрагоценные камни, но попадаются среди них и весьма редкие. По секрету вам скажу, что у меня есть даже небольшой далентин!

— Я слышал про него много интересного. Он и правда так необычен и прекрасен?

— Он интереснее, чем вы можете себе представить, — лукаво улыбнулась я. Здорово, что мне не приходилось изображать нужные эмоции, искренность шла от сердца. — Его ещё называют «камнем с душой».

— Покажете? — вдруг сказал Брайс, и я кивнула.

— С радостью.

Вообще-то я редко давала смотреть свою коллекцию кому бы то ни было. Исключением были папа и мама, но последняя не слишком камнями интересовалась… Брайс зашёл следом за мной в комнату, но остался в гостиной, а я поспешила к кровати.

— Вот. Этот сундучок мы начали собирать вместе с папой.

Я аккуратно сняла с шеи цепочку к маленьким ключом, и почувствовала, как Брайс едва заметно усмехнулся. Наверняка подумал, что постоянно носить его с собой — излишняя предосторожность в доме дракона.

— Здесь у меня всё по цветам, — пояснила я. — Сначала идут чёрные и фиолетовые камни.

Сундучок был сделан искусно, и раскладывался веером, отчего камни, распределённые по своим отделениям, все вместе образовывали радугу.

— Жеода, рутил, обсидиан, таттон, — показывала я внимательно рассматривающему моё богатство Брайсу. — Диоптаз, один из моих любимчиков. Папа привёз его с востока. Куприт, розовый кварц, азурит, тарцит…

— А это?

— Крошечный кусочек огненного опала.

Мужчина окинул взглядом драгоценную радугу.

— Красиво, но который из них далентин?

Я улыбнулась и нажала на специальный магический механизм, секрет которого хорошо знала. Открылось тайно отделение, где в своих гнёздах лежали всего три особенных камня. Я осторожно вытащила бархатные мешочки, и Брайс подался ближе, почти касаясь моего плеча рукой.

Я чувствовала его тепло, обволакивающий спокойный запах. От Брайса пахло не духами — чем-то смолянистым, древесно-травяным.

— Этот камень называется «шатта».

— «Беда» с восточного вамэ, — тотчас отозвался мужчина.

— Да. Поначалу кажется, что он просто чёрный, но внутри, видите, едва заметное красное пятнышко. Говорят, что, если оно превратится в огонёк — это к беде.

— Можно? — попросил Брайс, и я положила камушек ему на ладонь.

Он довольно долго вглядывался в его нутро, а потом зачем-то подул на минерал, и мне почудилось, будто красное пятнышко на мгновение стало ярче.

— Ладно, — усмехнулся мужчина, перехватив мой удивлённый взгляд, — не стоит тормошить беду.

Я кивнула, и он вернул мне шатту, не коснувшись моей ладони. Я достала следующий мешочек, и пальцы немного дрожали.

— Это далентин, — сказала я почему-то шёпотом. — Видите, внутри него как будто маленькую планету спрятали?

— И она вздрагивает, — негромко отозвался Брайс.

— Говорят, тот первый, кто коснулся камня — оставил внутри него память своего тела. С этих мгновений сердце камня бьётся, пока жив нашедший его человек.

— Нашедшим был ваш отец?

Я сглотнула. Мне нельзя было плакать.

— Да. Ещё поэтому мы с мамой всегда верили, что он вернётся.

Рука Брайса легла на моё плечо, пальцы сжались.

— Мне жаль, Юна.

— Спасибо, — отозвалась я, боясь поднять глаза. — Впрочем, это всего лишь красивые легенды, которые никем не подтверждены…

Он коснулся второго моего плеча, и мягко развернул к себе.

— Но вы верите.

— Иногда. А порой мне кажется, что лучше бы выбросить этот камень куда подальше…

Он вздохнул и склонился чуть ниже.

— Вы кажетесь сильной, Юна.

— Обычно я именно такая, но иногда накатывает. Простите.

Я так и не смогла поднять на него глаза, но никак не ожидала, что Брайс меня обнимет.

— Вы можете доверять мне, — сказал он, и я почувствовала, как в уголках глаз скапливаются злые, отчаянные слёзы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я знаю. Спасибо вам.

Нет уж, никаких рыданий! Я несколько раз шмыгнула носом и смогла взять себя в руки. Брайс тотчас отстранился, и я всё-таки подняла голову: его глаза стали совсем как азурит, а губы были строго сжаты, хотя он и не сердился.

— У вас всё получится.

У меня вырвался нервный смешок. Знал бы Брайс, чем для него мог обернуться мой успех! Однако снова пришлось врать.

— Я надеюсь, ведь очень по маме скучаю. Чаще я стараюсь просто ни о чём не думать, но иногда перед сном мечтаю, как они с папой вдруг покажутся вдалеке на лодке, и я выбегу на берег их встречать. И всё плохое отступит, и никогда больше не посмеет приблизиться к нашей семье.

— К сожалению, мы не всегда можем защитить свою семью, как ни стараемся.

Я слабо улыбнулась.

— Спасибо, что не сказали «всё будет хорошо». Я бы не поверила. Хотите посмотреть последний камень?

Брайс кивнул, глядя на меня со странной печалью. Я взяла мешочек и достала небольшой солнечно-жёлтый кругляш.

— Клеотолис.

— Камень желаний. — Он усмехнулся. — Интересно, если бросить его в колодец Желаний в нашей усадьбе — что произойдёт?

— Смотря, что пожелать.

Мужчина кивнул.

— Насколько я знаю, неиспользованный, он должен быть тёплым.

Я вложила камушек ему в ладонь.

— Даже горячий, — заключил Брайс. — Может, и правда сработает.

— А ваш колодец действующий?

— Пока что да, хотя он своенравен. Это потому, что там живёт чистая сила, которая воспринимает многие желания буквально. Например, девушки, жаждущие любви, и не уточнившие, чьей именно, могут обрести её самым неожиданным образом. Кто-то вдруг после долгих лет вражды мирится с родственниками, кто-то обретает вещь, которую давно желал. Кто-то находит щенка или котёнка.

Я улыбнулась.

— То есть всё зависит от того, насколько точна формулировка?

— Вроде того.

Я погладила яркий жёлтый бочок лежащего у него на ладони самоцвета.

— А камушку достаточно отдать чувства — и он поймёт.

Губы Брайса дрогнули.

— Вижу, вы любите своих подопечных, и коллекция впечатляющая.

— Ну, у меня есть далеко не все породы. Да и за драгоценными я не гонюсь, хотя видела в лавке ювелира и розовые алмазы, и сиреневые сапфиры, и много других, редких, но безумно дорогих.

— Ваш камушек желаний дороже бриллианта, если в него верить. Да и далентина я прежде вживую не видел.

— Поэтому, прошу вас, никому о них не говорите.

Брайс прижал ладонь к груди и произнёс со всей серьёзностью:

— Клянусь.

Я поблагодарила его, и стала складывать сундучок. Первым, конечно, закрыла магический замок, а потом и внешний, после чего повесила цепочку с ключиком на шею.

Мы поднялись одновременно, и я прижала главное сокровище к груди.

— Помочь? — предложил Брайс.

— Нет, благодарю.

Я убрала сундук под кровать, и вернулась к мужчине, стоящему у окна.

— Вам нравится такие дни? — спросил Брайс.

— Я люблю дождь, но дождливое лето — не очень. Хотелось бы, чтобы тепло вернулось.

— Зато грибы пойдут. Любите гулять по лесу?

— Раньше много чего собирала, — с улыбкой кивнула я. — Не только грибы. Да и сейчас, если есть возможность, обязательно что-нибудь прихвачу.

— А где камушки находите?

— Когда как. Чаще всего покупаю, если есть возможность. Иногда специально хожу к ремесленникам, у них обычно дешевле, чем в ювелирном. А вы коллекционируете что-нибудь?

— Раньше собирал редкие книги, теперь нет возможности надолго уехать из Эршэби.

— Третья Волна, — кивнула я. — Все главы родов не оставляют долину.

— Не хотите немного прогуляться на веранде? — предложил Брайс, и я с радостью согласилась.

Он помог мне накинуть плащ, сам надел сюртук, и мы вышли во влажную прохладу. Озеро было в этот день серым, а небо — белым, и горы тонули в густом тумане.

— А меня пригласили на торжество, — сказала я, когда мы прошлись туда-сюда по длинной веранде. — Я работаю с Тайлиной Ведди, и у неё завтра день рождения.

— Знаю её семью. Она заканчивала Академию Драконов?

— Нет, Прибрежную.

Брайс задумался ненадолго, и я спросила:

— А вы придёте?

— Не думаю, — отозвался он. — У меня много дел.

Словно подтверждая его слова, на веранду заглянул слуга, и Брайс, извинившись, отошёл поговорить с ним.

— Я понял. Конечно, поеду.

Я нахмурилась. Чего мне удалось добиться за эти пару часов?

— Юна, простите, но я вынужден вас покинуть — срочные дела, — сказал мужчина, возвращаясь ко мне.

— Я понимаю. Удачной поездки.

— Благодарю. Я велю заложить карету, чтобы завтра вы с комфортом доехали до особняка Ведди.

— Спасибо вам за заботу.

Брайс поклонился и шагнул было прочь, но потом вернулся, взял меня за руку и коротко, но очень приятно поцеловал мои пальцы.

— До встречи.

— До свидания, — отозвалась я, гадая, почудился ли мне в его глазах интерес.

И только потом я со стыдом, удивлением и радостью поняла, что это невинное, вежливое прикосновение взволновало меня, увлекло — а подобных чувств допускать было нельзя. Поэтому остаток дня я, сердитая на себя, посвятила магии, и нарочно рано легла спать, стараясь не думать о том, что могу свой собственный план непоправимо испортить…

Глава 3

Ни один из моих нарядов не подходил для торжества в доме Ведди. Бальное платье было слишком ярким и открытым, а повседневные наряды — простыми, и я голову сломала, думая, в чём же всё-таки поехать. Когда до выезда оставалась пара часов, я спохватилась побежать в магазин, где надеялась купить готовое платье, что было непросто, учитывая мой маленький рост и телосложение. В Озерном районе я ориентировалась не слишком хорошо, и чудом нашла портниху, готовую быстро что-то для меня сообразить из запасных основ.

— В груди и талии ушьём, — сказала она, беря один из понравившихся мне образцов. — Это недолго. А вы можете пока присмотреть жилет понарядней. Расшитые как раз входят в моду.

Мне не хотелось лишних затрат, но и прийти в дом именинницы в старой одежде было невежливо. Почти на всех моих простых платьях имелись пятна от зелий, а красивых жилетов я вообще не носила.

— Вот этот, нежно-голубой.

— Размер подойдёт, — улыбнулась портниха. — Но затянуть придётся потуже — у вас очень тонкая талия!

— И практически нет груди, — хмыкнула я, но девушка возразила:

— По-моему, с этим всё нормально. Главное, уметь подчеркнуть её.

Она вскоре закончила с платьем, и я тотчас всё примерила. На жилетке вдоль рёбер были вышиты серебряные колоски, и светлое льняное платье отлично сочеталось с голубым бархатом. Конечно, это был достаточно простой наряд, но я не могла представить себя в дорогущем пышном платье из восточного шёлка.

— Вы спасли меня! — улыбнулась я портнихе.

— Рада, что успела, — дружелюбно отозвалась девушка, и я решила, что теперь буду обращаться только к ней.

Расплатилась, забрала свёрток со старой одеждой — и поспешила обратно в дом над озером. У меня едва хватило времени на причёску, и я чуть не забыла подарок, приготовленный для Тайлины.

— Едем, госпожа? — спросил кучер, ждавший внизу.

— Да.

Я уже на полпути спохватилась, что забыла надеть плащ.

— Не проблема. Ночь достаточно тёплая, и дождь не идёт. — Я посмотрела на плывущие с востока тучи. — А если и соберётся, не пешком же мне идти в Эршэби!

В карете было тепло, и мне нравилось разглядывать дома и представлять, кто там живёт. Всё-таки Эршэби не зря считался одним из красивейших городов не только Севера — мира! Здесь не было уродливых и скучных зданий, и ни к одной постройке не относились небрежно. Бывало так, что в ряду аккуратных голубых домиков вдруг появлялся пузатый красный дом-гриб, или, наоборот, вся улица была цветной. Также в каждом районе было много переулков, некоторые из которых заканчивались уютными тупиками — садиками, где непременно был ещё и фонтан, выложенный плиткой. Я помнила об этом, потому что ещё во времена учёбы надолго заблудилась в Центральномрайоне, и была приглашена на ужин семьёй, которой подобный дворик принадлежал.

Между тем мы миновали Восточные ворота. Конец августа на севере был неизменно прохладным, а в этот год ещё и дождливым. В дубовой роще на склоне наверняка было полным-полно белых грибов, и я пообещала себе, как будет возможность, непременно побродить по окрестностям.

До поместья Ведди была всего пара часов, и я издалека узнала белый двухэтажный дом — как раз такой, как описывала Тайлина. Виновница торжества встречала меня сама, разодетая в жёлтый шёлк, и, когда я вылезла, тотчас устремилась навстречу.

— Как же здорово, что ты приехала!

Мы даже обнялись, и Тайлина повела меня знакомить с родителями. Я почему-то решила, что приеду к началу торжества, но гостей ещё не было.

— Просто хотела пообщаться, — пожала плечами девушка. — А то в лаборатории мы с тобой так сосредоточены, что только о наваристости зелий думаем!

— Верно, — рассмеялась я. — Спасибо за приглашение! Кстати, вот твой подарок. С днём рождения тебя!

— Ой, как интересно, — улыбнулась Тайлина, принимая маленькую коробочку. — Я не могу удержаться!

Вместо того, чтобы проводить меня в гостиную, она принялась развязывать ленточку, и, достав склянку, прямо запищала от радости.

— Скажи, что это то, о чём я думаю! Ну, пожалуйста!

— Настойка из золотого камыша.

— Ура!

На восклицания дочери пришли родители, и я, готовясь к осуждению (обычно подарки дарили в большой зале), была встречена улыбками.

— Тайлина много о вас рассказывала, — сказала госпожа Ведди — статная, черноволосая женщина в золотистом платье. — Добро пожаловать!

— Целителям в этом доме всегда рады, — сказал господин Ведди, и я с трудом скрыла удивление.

— Большое вам спасибо, я рада быть здесь!

Поклонилась, не зная, что ещё сказать, но «коллега» уже тянула меня к лестнице.

— Мамочка, папа, нам нужно кое-что успеть до начала праздника.

— Да на здоровье, — усмехнулся хозяин дома.

— Только платье не испорть! — сказала хозяйка.

Видимо, к выходкам дочери они уже привыкли. Тайлина между тем привела меня к себе в комнату, а затем в небольшой уютный кабинет.

— Я настояла, чтобы его сделали. Зельеварю здесь потихоньку. Ты даже не представляешь, что за драгоценность мне вручила!

— Ты хотела именно это, вот я и подумала, что мои запасы не оскудеют…

— Это редкая и сложная в приготовлении настойка, — отозвалась девушка. — И лучший на свете подарок для такой сумасшедшей, как я.

Я была рада немного помочь ей с зельем, но время летело быстро, и вскоре нас позвали вниз, где уже начинали собираться гости. Мне пришлось оставить Тайлину — она встречала всех в гостиной, всё такая же шебутная и весёлая, громкая и активная.

Выбрав одну из представленных в большом зале книг, я села на кушетку, но углубиться в чтение не получилось. В этот вечер мне предстояло со многими познакомиться, потому что у именинницы было полным-полно родственников и друзей. Не сказать, что все они были из знатных родов, но я чувствовала себя несколько стеснённо среди дам в дорогих нарядах и украшениях. Всё шло по намеченному плану: встречи, поздравления, а затем пир. Хорошо, что меня посадили не слишком далеко от именинницы, и мы порой обменивались весёлыми взглядами, хотя я и старалась вести себя прилично.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Когда были произнесены тосты и выпито изрядное количество бокалов вина, все перешли в большую залу для простого общения, предшествующего танцам. И вот тут я поняла, что значит чувствовать себя не в своей тарелке.

Подруги Тайлины окружили меня, и принялись в прямом смысле допрашивать. Я отчасти понимала их интерес, ведь, как выяснилось, девушка мало рассказывала о своей «работе», но не могла не испытывать некоторое смущение оттого, как любопытны они были.

— Вы с Юга? — первым делом уточнили девушки.

— Нет, с Белых Холмов. Там много светловолосых, — сразу пояснила я, и понеслось.

— А где учились? На кого? У кого? Как долго? А что вы умеете? А где работаете? А ваша семья?

И всё в том же духе, без перерыва. Уж не знаю, можно ли было подобное поведение назвать наглостью, но я чувствовала себя неуютно в их компании. Однако, отступать не собиралась, и старалась быть вежливой и честной, пока постепенно девушки не начали переходить границы.

— А я ещё в школе была лучшей в пении, — сообщила одна.

— А мне прекрасно удаются портреты. Даже не заказ просят исполнить! — похвасталась другая.

— А вы знаете о магии перевоплощений? Я ею владею в совершенстве…

— Никогда не пробовала, — с улыбкой сказала я. — И тонким искусствам меня не учили.

К нам, наконец, подошла именинница, и девушка по имени Райт спросила:

— Чему же вас учили?

— Вправлять конечности, — начала перечислять я, — бинтовать раны. Накладывать шины, останавливать кровотечения, приращивать оторванные пальцы… — Я видела, что Тайлина, глядя на бледные лица своих подруг, давится беззвучным смехом, и невозмутимо продолжала: — Иногда нужно помочь справиться с кишечным расстройством, иначе говоря, отравлением. Порой у людей проблемы со сном, и тогда в ход идёт гипнотическая магия. Я зашивала губы, ставила на место носы, а один раз охотнику, на которого напала стая волков, приращивала…

— Довольно, прошу вас, — сказала госпожа Унг. — Понятно, что это нелёгкий труд, достойный уважения.

— Но танцевать вы умеете? — спросила Райт.

Это была уже откровенная грубость, и Тайлина тотчас вмешалась:

— Что за глупый вопрос, Райти! Конечно, она умеет! А вот ты вряд ли кому-то пришьёшь оторванное ухо!

Смех разрядил обстановку, и мы продолжили беседовать на незначительные темы. Ну а потом заиграла музыка, и кавалеры тотчас начали приглашать дам. И не сказать, что мне очень уж хотелось с кем-то потанцевать, но я расстроилась, поняв, что осталась возле стены с пожилой госпожой Тан и ещё одной болезненного вида женщиной лет тридцати. Это было более чем странно, ведь партнёров хватало, вот только ни один из оставшихся мужчин не спешил ко мне подходить. Нет, никто не смотрел косо, не насмехался, но я чувствовала себя неуютно.

Нужно было либо уйти, сделав вид, что мне хочется на свежий воздух, либо продолжать стоять прямо и спокойно. Я выбрала второе — не привыкла убегать. А чтобы отвлечься, принялась вспоминать, сколько капель горького аптаса и полынной настойки необходимо для бодрящего зелья. Мимо проносились пары, окутанные ароматом духов, музыка как будто призывала магию заглянуть в окна, а я, сосредоточенная, мысленно составляла длинный рецепт, чтобы следом за ним придумать ещё один.

И тут в зал вошёл Брайс. Я настолько не ожидала его увидеть, что некоторое время смотрела сквозь мужчину, а потом, неожиданно для самой себя, покраснела. Лоэв между тем поклонился родителям именинницы, что-то сказал, и передал госпоже Ведди небольшую коробочку. Затем обвёл взглядом зал, увидел меня — и неспешно пошёл вдоль стены, чтобы не мешать танцующим.

— А вон и ваш кавалер, — по-доброму улыбнулась мне госпожа Тан.

Я улыбнулась в ответ, и неуклюже поклонилась подошедшему Брайсу.

— Добрый вечер, господин Лоэв.

— Добрый, госпожа Идлис. Госпожа Мьерр, госпожа Лунн, здравствуйте.

Женщины поклонились, и Брайс протянул мне руку:

— Позволите?

— Конечно.

Он мягко привлёк меня к себе, и разница в росте стала очевидна. Я, пигалица, едва доставала макушкой до плеча Брайса — да и то благодаря каблукам. Мы неспешно влились в поток танцующих, но я никого вокруг не видела. Просто глаза Брайса снова стали цвета азурита, и едва заметная улыбка околдовывала. Такой спокойный, но всё равно огонь, чуткий, но властный, Брайс был не похож на всех остальных, и мне нравилось ощущать его магию.

— Как вам праздник? — через пару минут спросил мужчина.

— Тайлина счастлива, а, значит, день рождения удался.

— Я ведь не об этом спросил, Юна.

Я внимательно посмотрела ему в глаза, надеясь, что за разговором не спутаю шаги.

— Так вы о кавалерах, которые меня испугались? Я не расстроена. То есть немного обидно, конечно, но переживать из-за таких глупостей уж точно не стоит.

— Страх? — усмехнулся он.

— Я имела неосторожность рассказать о буднях целителя. Наверное, господа услышали мои речи, и решили, что я не только пришивать конечности обучена, но и отрывать их тоже.

Он широко улыбнулся, и глаза снова стали бирюзовыми.

— Внешняя хрупкость и мощная внутренняя сила и правда могут вводить в заблуждение.

Я кивнула, пытаясь подладиться под его широкий шаг. Ещё и поэтому мне было сложно танцевать — у мужчин были слишком длинные ноги.

— Я была бы рада именно этой причине, Брайс, но понимаю, что, скорее всего, дело в моём происхождении. Я не нищая, мой папа был торговцем, однако ни о каком древнем, великом роде и огромном приданом и речи не идёт.

— Но я ведь с вами танцую.

— Потому что вы — драконокровый, и никто вам не указ.

— Тоже верно.

Мне не хотелось, чтобы музыка заканчивалось. Тишина означала бы смену партнёра, а я хотела танцевать только с Брайсом. Конечно, он не мог весь вечер не отходить от меня, но я знала, что даже на расстоянии буду чувствовать его поддержку.

И вечер продолжался. Конечно, после внимания со стороны дракона, ко мне начали подходить и другие мужчины, но я холодно им отказывала, ссылаясь на некстати разбушевавшуюся мигрень. Оставлять незамужнюю девушку без партнёра на первом танце вечера считалось безобразием, особенно в богатом доме, и не важно, из какого края она была. Хозяева поняли это почти сразу, и господин Ведди сам лично подошёл пригласить меня. Отказывать хозяину было невежливо, и во время танца мы пообщались на тему поставок редких эликсиров.

— Я прошу прощения за столь неприятную ситуацию, — сказал мужчина. — Кажется, все просто смутились подходить к такой красавице, как вы.

— Благодарю вас, господин Ведди, — вежливо отозвалась я, хотя мы оба знали, что причина не в этом.

Конечно, внешностью я обладала незаурядной, однако на торжестве было полным-полно красивых девушек. Да и в смущение кавалеров как-то не очень верилось…

Мне захотелось как можно скорее уехать, но пришлось все-таки принять пару приглашений на танец. А потом Тайлина неожиданно позвала меня поболтать, и принялась со смехом рассказывать о своих возможных женихах. Замужество она воспринимала как игру, и было странно слышать подобные речи от двадцатитрёхлетней девушки.

Я поглядывала на Брайса, который танцевал со статной голубоглазой Унг, и думала, что вместе они отлично смотрятся. Сразу вспоминалась сказка «Коротышка и медведь», в которой я, несомненно, была бы первым персонажем. Правда, Брайс куда больше напоминал именно барса, хотя, определённо, в нём было и что-то от медведя.

— Между прочим, они давно друг друга знают, — подмигнула мне Тайлина. — И вроде бы даже что-то планируют…

— Что же? — усмехнулась я. — Не вижу я в его глазах обожания, уж прости.

— Это верно, он во многом даже сдержаннее Рана Эйтса. Но ты не можешь быть уверена, что Унг — не его будущая невеста.

— Я не могу быть уверена ни в одной девушке в этом зале, включая тебя. Что Брайс подарил?

— Украшение, — улыбнулась Тайлина. — Красивое. Но отец его сразу забрал.

— Чтобы ты тайком не обменяла на редкие зелья?

Мы рассмеялись. Мне нравилось, что с ней было так просто общаться и понимать друг друга.

— Кстати, что скажешь о моём предполагаемом женихе? — невинно хлопая ресницами, спросила девушка.

— Нормальный парень, — пожала плечами я. — Красивый, неглуп, и ты ему вроде бы нравишься.

— Именно поэтому он вряд ли нормальный, — хмыкнула Тайлина. — Ты же знаешь Эрику Рэмм, ну, которая теперь Эйтс?

— Супругу прежде бесчувственного дракона? Конечно. Она — одна из лучших в магии воды.

— Я хочу, чтобы у меня всё получилось, как у неё: и любовь, и колдовство, но пойдёт ли на это Дарэн?

— А ты пробовала объяснять? По-моему, вам просто нужно поговорить.

Снаружи донёсся пока ещё далёкий громовой раскат, и я поняла, что вечер подходит к концу. В Эршэби гости почти всегда старались уехать до начала дождя, а, значит, следовало поторопиться. Если, конечно, Брайс не хотел задержаться рядом со своей якобы избранницей…

Мужчина подошёл спустя пару минут, и, поклонившись Тайлине и ещё раз её поздравив, сказал:

— Нам пора, госпожа Идлис.

Мысленно я поблагодарила небо за ниспосланную непогоду, и улыбнулась Брайсу:

— Конечно, господин Лоэв. Тайлина, я была очень рада побывать у тебя в гостях!

— Спасибо, что приехала, — отозвалась девушка. — Позвольте, я провожу вас.

До того, как покинули залу, мы должны были попрощаться со всеми, с кем прежде общались, и я, стоя рядом с Брайсом, чувствовала себя несколько странно. Мы как будто были парой — друзьями, по меньшей мере, хотя он и не касался меня. Но энергия пламени обволакивала невидимо, согревала, словно плащ, и мне это нравилось.

— Тайлина, до свидания!

— До встречи в больнице, — отозвалась девушка с улыбкой. — Господин Лоэв, всего доброго!

— До свидания, госпожа Ведди.

Он поцеловал её руку, взял свою накидку, и мы вышли в прохладный сумрак ночи.

— Решили закаляться? — спросил Брайс.

— Просто торопилась и забыла плащ дома.

Тропа хорошо освещалась, но, чем дальше от дома, тем темнее вокруг становилось. Кучер почему-то не подогнал карету к гостевому выходу, и до неё ещё надо было добраться. Ветер не на шутку разбушевался, и я, пытаясь управиться со съехавшими заколками, увидела, что мужчина разворачивает тёплую полость. Всего мгновение — и он укутал меня, даже капюшон надел, и я рассмеялась из-под тяжёлой полости.

— Вам не кажется, что я стала похожа на гнома фуфырчатого?

Мало того, что плащ был мне чересчур длинным и большим, так я ещё и не видела ничего, но услышала тихий, ворчливый смех.

— Вам не нужно ничего видеть, главное, чтобы было тепло.

Земля внезапно ушла из-под ног, и я испуганно пискнула. Оказывается, Брайс решил добраться до кареты побыстрее, и теперь нёс меня на руках.

— Прежде так на юге похищали колдуний, — сказала я, пытаясь убрать с глаз капюшон.

— Ну, вот и считайте, что я нуждаюсь в помощи одарённой волшебницы.

Я всё-таки убрала тёмную ткань, и увидела, как поблёскивают во мраке его глаза.

— Вас нужно исцелить?

— Всенепременно, — отозвался Брайс.

Он поставил меня у ступенек кареты, подал руку, чтобы залезла и не споткнулась, а затем сел сам. Его красавцу вороному предстояло бежать следом.

— Вам не будет холодно? — спросила я, когда карета тронулась.

— Мода диктует многослойность, и мне вполне хватает рубашки, жилета и сюртука.

— Хорошо, и благодарю вас за заботу. Волнение делает меня рассеянной.

— Значит ли это, что вы избрали не ту профессию? — спросил он.

— Удивитесь, но, когда кого-то лечу — я абсолютно спокойна. Будь это обычный вывих или открытый перелом — не важно.

Брайс улыбнулся и настроил фонарик так, чтобы тот горел поярче.

— А позвольте задать вам вопрос, Юна.

— Конечно.

— Как проявляется вариативность вашей магии? Я слышал от Эдвира, что вы лечите не как другие.

Я кивнула.

— Большинство целителей используют силу окружающей магии, а как дополнение — зелья и эликсиры. Этот вариант воздействия имеет много плюсов, но у него есть и значительный минус — если концентрация волшебства низкая, лечение будет малоэффективным. Я, когда воздействую на рану, использую собственные запасы силы. Благодаря такому подходу, я также научилась находить в энергиях людей дисбаланс, и, сопоставляя внутренние связи, вычислять болезни на ранней стадии.

— Но ведь лечение с помощью личной магии не идёт на пользу вашим собственным энергиям.

— Верно, но только если не знать меры. Довольно трудно иссушить собственную силу до дна. Такое возможно в том случае, если человек умирает, но не факт, что, спасши его жизнь, я не отдам свою.

Брайс нахмурился.

— Вы бы пошли на это, Юна?

— Ради тех, кто мне дорог — несомненно! А вот с незнакомыми людьми не знаю, как повела бы себя. У меня есть обязательства перед родителями… Я не могу их бросить.

Он смотрел пытливо, и я понимала, что чтение мыслей выдало бы меня с потрохами. Как хорошо, что эта наука была на Севере под запретом! Брайс стал расспрашивать о моей семье, и мне нравилось его искреннее любопытство. Он и сам охотно рассказывал об отце, а вот о матери я даже не пыталась выведать.

Внезапно раздался крик кучера, карета вздрогнула, и резко накренилась вперёд. Меня буквально выбросило со скамьи под ноги Брайсу, да не просто к его коленям — а прямо между них. Получилось, что я боднула его в пах, и наверняка чувствительно… В следующий миг нас встряхнуло и подбросило, и я почувствовала, как меня обхватили большие и надёжные руки. Некоторое время мы бешено раскачивались между сидений, и я боялась, что прямо сейчас отвалится колесо, но карета постепенно замедлилась. Кажется, пронесло…

Я подняла голову, и встретилась глазами с Брайсом, который всё ещё обнимал меня. Подобной неловкости и стыда никогда в жизни не испытывала!

— Простите, — выговорила я, пытаясь подняться, и удивилась, услышав хриплый мужской смех.

— Всё нормально. Давайте выбираться.

Благодаря плотному плащу у меня не было повреждений, да и мужчина, кажется, остался цел. Он помог мне вылезти, и тотчас стало понятно, что случилось: мы рухнули прямо в яму.

— След от магии, — сразу заключил Брайс. — Эрон, ты цел?

— Да, господин. И лошади не пострадали, хотя, будь выбоина глубже и короче — карета бы на части развалилась.

— Выбраться вряд ли сможем.

— Да, — отозвался кучер. — К тому же одно колесо серьёзно повреждено.

— Тогда распрягай лошадей. Сумрак, дружище, ты как?

Он погладил коня, который то и дело отряхивался под мелким дождём, и я спохватилась:

— Ваш плащ!

— Пока не нужно. Вот сядете в седло со мной — тогда укутаемся.

Я кивнула, пытаясь подобрать полы плаща так, чтобы не извозюкались в грязи. Кучер довольно быстро управился со сбруей, и сел верхом на одного из коней, держа другого в поводу. Брайс забрался на свою каланчу, и кивнул мне:

— Вот теперь раздевайтесь.

Я скинула плащ, он ловко его на себя нацепил, и тотчас протянул мне руку:

— Идите сюда, Юна.

Он был сильным и гибким, и легко усадил меня перед собой, бережно укутывая. Сегодня от него пахло душицей, ежевикой и совсем немного — острым перцем. Я почувствовала, как тёплое тело прижалось сзади, и поняла, что самая опасная из возможных ловушек захлопнулась.

Сердце моё билось, как маленькая птичка в узкой клетке. Нельзя было допускать никаких глубоких чувств, ведь Брайс, когда всё раскроется, возненавидит меня, но и не тянуться к мужчине я не могла. Прижалась доверчиво, почувствовала, как легла на талию широкая ладонь в перчатке, и закрыла глаза, безропотно погружаясь в ласковую теплоту.

Мужчина пустил коня неспешной рысью, и я спустя несколько минут поняла, что не только сердце отзывается на его заботу. Он прижимал меня хоть и бережно, но довольно крепко, и внизу живота нарастало болезненно-сладкое напряжение. Поначалу это было ошеломительно, затем — приятно, и, в конце концов, просто нестерпимо. Я была уверена, что Брайс и понятия не имеет о моём состоянии, и пыталась вспоминать сложные рецепты, чтобы хоть как-то отвлечься, но это не помогало. В голове вместо формул возникали бесстыдные образы, невероятные картины счастья, которого я не заслуживала. Ну вот как, мгновенно влюбившись, можно было думать о предательстве?

Спустя полчаса езды под крылом дракона мне хотелось плакать. Чувства сводили с ума, трудные мысли наслаивались одна на другую. Брайс, как назло, всё-таки понял, что со мной что-то не так, и предложил поменять положение: посадил боком, позволяя прижаться щекой к его груди, и снова обнял.

— Ещё немного потерпите, — попросил он.

— Пожалуйста, не переживайте, — отозвалась я. — Мне очень удобно.

Боль и отчаяние отступили так внезапно, что мне захотелось ахнуть. Вместо этого я доверчиво склонила голову, и долго слушала стук его сердца, такой размеренный и чистый, различимый даже средь шума дождя и конского топота.

К дому над озером мы приехали далеко за полночь, и Брайс тотчас велел набрать для меня ванну. На моё вялое сопротивление он ответил, что это лучший способ расслабить тело после поездки, и заверил, что чувствует себя хорошо.

— Вы меня не травмировали, не беспокойтесь.

Его усмешка была замечательной — и дразнящей, и милой одновременно. Именно в этот миг мне впервые захотелось мужчину поцеловать — хотя бы в щёку, просто чтобы почувствовать губами теплоту его кожи.

— Я могла бы помочь, если позволите.

— Уверяю вас, в этом нет необходимости. — Улыбка стала шире, и я увидела, что под щетиной проглянули небольшие ямочки. — К тому же вы ведь лечите руками…

Смех вырвался из груди подобно пробке от шампанского, и Брайс рассмеялся тоже.

— Мне не обязательно трогать, — красная и хихикающая, отозвалась я. — Я могу и на расстоянии, хотя это не так эффективно… Намного лучше, когда на голую кожу…

В его глазах вспыхнули золотые огоньки.

— Я это учту, Юна.

Долгих несколько мгновений мы друг на друга смотрели. Теперь мне было трудно дышать, и в пальцах с силой бился пульс.

— Ванна готова! — донеслось из коридора, и нам пришлось сдвинуться с места, чтобы вскоре разойтись по своим комнатам.

— Я велю принести вам что-нибудь вкусное, — сказал Брайс. — Не думаю, что стоит затевать полноценный ужин.

— Вы правы. И я почему-то ещё не поблагодарила вас за то, что уберегли от травм при аварии.

— Пожалуйста, Юна, — сказал он без улыбки, хотя в глазах ещё дрожали искринки смеха. — Доброй вам ночи.

— И вам, Брайс. 

Глава 4

Я не легла спать сразу после принятия ванной. Это была особенная ночь, ведь мне предстояло говорить с мамой, а такое общение придавало нам обеим сил. Моё относительное спокойствие и радость к жизни сохранялись ещё и потому, что маги, несмотря на угрозы, обращались с ней отлично. Она была хорошо одета, всегда накормлена, и даже гуляла в лесу под присмотром колдуна. Несмотря на нашу разлуку, мама держалась молодцом, и мне приказывала не сдаваться. Она и в этот раз была бодрой и даже улыбалась, несмотря на решётки на окнах.

— Надеюсь, ты не позволяешь себе бесполезных рыданий, пушистик?

— Нет, мам. Я даже была на дне рождения подруги.

— Замечательно, — сказала она, и знакомым жестом прижала руку к сердцу. — Ты знаешь, я бы многое тебе хотела сказать…

Сразу же послышался близкий шорох — за мамой наблюдали.

— Пожалуйста, держись, — негромко отозвалась я. — Я очень тебя люблю!

— И я тебя, солнышко. Обещай, что не будешь грустить и не сдашься!

— Конечно, мам. Когда я сдавалась?

Мамин взгляд изменился, стал пристальнее и глубже.

— Юночка, милая… Доверяй своему сердцу! Какими бы странными ни были его советы, как бы тебе ни хотелось рассудить здраво. Иногда советы сердца кажутся нам глупыми, но оно редко ошибается. Ты должна дышать полной грудью, продолжать улыбаться рассветам. — Она чуть подалась вперёд. — Ничего не бойся. Сердце подскажет…

— Довольно! — донёсся голос. — Вам пора на прогулку.

Я послала маме воздушный поцелуй, чувствуя, что вместо улыбок будут слёзы. Всего раз в несколько дней видеть её по несколько минут — разве этого было достаточно?

— У тебя точно всё нормально?

— Да.

— Тогда до скорой встречи!

— До встречи, пушистик.

После нашего общения я подолгу не могла уснуть, и в этот раз лежала, таращась в потолок, и пытаясь расшифровать мамины слова. Она ничего не говорила просто так, в каждом предложении был смысл. Сегодня мне было особенно сложно его уловить, ведь мысли постоянно возвращались к Брайсу…

Слушать сердце. Я даже села на постели от этой странной догадки. А вдруг мама заранее предполагала, что я могу влюбиться в дракона? Что, если она имела в виду доверие между нами? Если расскажу мужчине обо всём — поможет ли он?..

Нет, это было чересчур опасно. Едва маги почуют мою ложь — тотчас предпримут ответные меры. И тогда я с мамой не встречусь никогда…

— Спать, — сказала я потолку, и всего через минуту, опустошив мысли, отключилась.

Разбудил меня требовательный стук в дверь. Продрав глаза, я поглядела на часы: было шесть утра.

— Иду. Бегу. Секундочку…

Я накинула халат, обула тапочки, и впустила служанку.

— Госпожа Идлис, вам письмо из больницы. Срочное, мальчишка посыльный принёс.

Я быстро пробежала глазами по ровным строчкам, и поблагодарила девушку.

— Пожалуйста, принеси что-то сытное быстренько. Мне нужно уходить прямо сейчас!

В больницу поступили раненые. Несмотря на дождь, несколько мургов полезли в одну из деревень на склоне, и пострадали как обычные люди, так и воины. Я оделась, собрала зелья, хотя у Эдвира и своих хватало, и быстро проглотила принесённый завтрак.

— А господин Лоэв уже встал?

— Ещё нет, госпожа.

— Тогда объясните ему мой ранний уход, пожалуйста.

— Конечно. Удачи вам!

Чудовища порой нападали на людей, и, раз драконокровому ещё не доложили об очередной атаке, значит, отряд мургов был не слишком большим. Я накинула плащ и под мелким дождём побежала в лечебницу, где застала с десяток других целителей, но не обнаружила Тайлину.

— Я не стал пока её звать, — пояснил Эдвир — в рубашке с закатанными рукавами, уже заляпанной кровью. — Всё-таки день рождения только вчера был. Мы сами справимся.

Я кивнула.

— Кем мне заняться?

— Там две женщины и ребёнок, — показал маг. — Иди к ним. Всё необходимое есть в шкафах.

Нам предстоял трудный день. Я начала с перевязки малыша, у которого были сломаны два пальчика, и, конечно, не могла не поделиться с ним своим светом, чтобы унять боль. Затем часть энергии я отдала его маме, которая рвалась к мужу, лежащему в соседней палате — чтобы женщина успокоилась и расслабилась. Юная девушка, у которой было несколько сложных переломов, только тихо стонала от боли — конечно, её напоили зельями, но они не всегда давали нужный эффект.

— Позвольте помочь вам, госпожа, — тихо сказала я, беря несчастную за руку.

— Спина… — прошептала та, и по щеке побежала тихая слеза. — Очень больно!

Я склонилась, вторую руку положив ей на грудь, и почувствовала, как скомкались внутренние энергии раненой. Неужели был сломан позвоночник? Я не хотела звать Эдвира и остальных, которые занимались воинами. Водя ладонями по телу девушки, я нашла особо болезненные точки на её теле — и спрятанные под повязками раны, и те травмы, которые не были заметны обычному глазу.

— Сейчас вы должны выпить это. Пожалуйста, ещё чуть-чуть. Нет, не двигайтесь! Так вы сделаете только хуже.

— Я ног почти не чувствую! — прошептала она, бледная, как снежное полотно.

— Тихо, милая. Я вам помогу. Закройте глаза.

Я склонилась и поцеловала её в лоб, а потом расположила ладони на животе и груди девушки.

— Глубоко вдохните.

Всхлипнув, она так и сделала — и длинно, расслабленно выдохнула. У моей энергии имелось одно значительно преимущество: она действовала практически мгновенно. Конечно, я сама сразу же почувствовала себя хуже, но это не имело значения, ведь здоровый сон прекрасно восстанавливал силы. Конечно, если придётся лечить нескольких подряд — я и спать буду неделю…

Я долго сидела возле девушки, залечивая все страшные раны. Косточки, тем более позвонки, восстановить было крайне сложно: надо было знать, как именно магию завязывать. В академии у нас была анатомия, и мы тщательно изучали человеческие тела — как мёртвые, так и живые, так что я знала, что при таких травмах, даже с помощью волшебства, придётся долго отлёживаться под наблюдением целителей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Когда девушка уснула, я тотчас выпила бодрящее зелье, и, дав маме с ребёнком немного поесть, отправилась проведать Эдвира.

В коридоре пахло кровью, и работа в большой палате кипела. Мне сразу нашли дело: уносить перепачканные магией и болью тряпки. Потом я держала одного из воинов во время лечения, затем успокаивала магией другого, и пыталась привести в чувство третьего. До позднего вечера мы трудились сообща, а, когда часы пробили полночь, я, едва волоча ноги, отправилась в лабораторию. Там в углу стояла крошечная койка для дневного отдыха, которой я и собиралась воспользоваться. Остальные тоже устали, но они тратили только энергию тела, а не внутреннюю магию, а потому оставались по очереди дежурить возле раненых.

Я сняла фартук, скинула ботинки — и плюхнулась лицом вниз, чтобы сразу же вырубиться. А проснулась всего через несколько мгновений от того, что кто-то ласково поглаживал меня по плечу.

— Юна.

Я повернула затёкшую шею и увидела в полумраке Брайса.

— Что вы здесь делаете?

— Мой друг ранен, — отозвался он. — Я пришёл его навестить.

— Ночью?

— Уже утро.

Я приподнялась, и Брайс тотчас убрал руку.

— Как вы? — спросил он.

— Отлежалась. Готова трудиться.

Наверняка вид у меня был кошмарный, потому что мужчина нахмурился.

— Эдвир сказал, что вы вчера многим помогли. В том числе, девушке со сломанной спиной.

— Её зовут Лоуди. Я должна идти к остальным!

— Понимаю ваше рвение, но там сейчас хватает целителей — приехали маги из Вельцы. Вы можете пойти домой со мной.

— Спасибо, Брайс, но я всё-таки должна навестить своих пациентов. — Вспомнила о первоочерёдной цели, и добавила: — И, если у них всё нормально — тогда домой.

— Хорошо, — кивнул он. — Я подожду.

И он вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Наверное, мужчина опасался, что я могу не доплестись до озера своими двумя. Мне и правда было непросто удерживать равновесие, но после двух стаканов обычной воды стало легче. Я поспешно привела в порядок косу и изрядно помявшееся платье. Вот тебе и великая волшебница — чуть перенапряглась, и сразу же задрыхла в первом попавшемся месте!

Лоуди чувствовала себя намного лучше, хотя ей и нельзя было двигаться. За девушкой ухаживала одна из целительниц.

— Не переживай, Юна, — улыбнулась она. — Главное ты сделала — она сможет ходить. Мы будем давать самую питательную магию, и, думаю, через неделю разрешим ей переворачиваться на бок.

— Замечательно, — улыбнулась я, и пациентка, которую кормили пахучим супом, принялась меня благодарить.

В такие мгновения я понимала, что выбрала правильный путь. Мне всегда нравилось просто делиться теплом, видеть, что старания приносят результат. И не важно, что собственные энергии после этого увядали.

Перед тем, как выйти на воздух, я сходила к Эдвиру узнать, точно ли больше не требуется моя поддержка.

— Приходи после обеда, — сказал маг. — Потому что кому-то нужно будет приглядеть за Безымянной.

— Хорошо, тогда до встречи.

Брайс ждал на крыльце. Вид у него, в отличие от меня, был бодрый. Я задумалась над тем, бывал ли он временами некрасивым: грязным, опухшим после сна, да просто плохо пахнущим? Наверняка, да, ведь, несмотря на драконью кровь, оставался человеком.

— Пойдёмте отдыхать? — сказал мужчина, подставляя мне руку.

— Да, но можно немного прогуляться вдоль берега. Магия сегодня густая.

Пока шли по улице, я крепко держалась за его локоть, не обращая внимания на то, как на нас смотрят. Припомнить, чтобы Брайс вот так с кем-то по Эршэби бродил, было трудно, хотя я ведь не жила здесь постоянно.

— Как там карета?

— Вытащили, — отозвался он. — Может, хотите булок по дороге купить?

— Пожалуй.

Я восстанавливала силы, просто чувствуя его близкое тепло, и это был тревожный знак. Мы дошагали до булочной, купили по вкусной плюшке, и съели их по дороге. Мне нравилось разглядывать просыпающийся город, нравилось, что Брайс ведёт себя так просто и спокойно. Когда мы пришли на пристань и остановились у воды, он достал из кармана оберегающий амулет: круглый знак, на котором с одной стороны была звезда, а с другой — морда дракона.

— Я должен был сразу дать его вам.

Я склонила голову, и почувствовала, как на мгновение коснулись шеи чуть шершавые пальцы.

— Спасибо! Я очень ценю вашу поддержку.

— Не за что, — отозвался мужчина. — Вам, отдающей энергию нуждающимся, не помешает лишняя защита.

Я погладила серебряного дракона по голове.

— А на нашем родовом гербе изображён карликовый пегас.

— Значит, ваш родовой цвет — белый?

Я кивнула.

— А ваш — красный?

— Многие так думают, — усмехнулся Брайс. — На самом деле — пламенно-синий. Это когда снаружи ультрамарин, а внутри — алый.

— Ваша стихия, — улыбнулась я. — Мне всегда нравилось, когда кто-то умеет обращаться с силами природы.

Мужчина поднял руку, и через мгновение на его ладони появился огонёк: как раз такой, как он описывал: ярко-синий по краям и красный в центре.

— Хотя на гербе дракон просто красный, но пламя он изрыгает именно синее.

— Символ сдержанности и холодного сознания, — сказала я, и Брайс кивнул.

— Так и есть, ведь огонь — самая трудно контролируемая стихия. Зачастую, именно огненные люди самые вспыльчивые.

— По вам не скажешь.

— Временами я становлюсь не лучше носителя ярости, Адэйра Стратта.

— А можно?..

Брайс кивнул, и я осторожно коснулась пальцем язычка пламени. Он был едва тёплым, и смешно щекотал кожу, а ещё отдавал ощутимо сильную энергию. Если уж такая кроха истончала магию, что же бывало, когда Брайс пользовался своим даром на полную мощь?

— Он замечательный, — улыбнулась я. — С вами нигде не замёрзнешь!

Губы мужчина дрогнули.

— Для того, чтобы кого-то согреть, я не пользуюсь магией.

Где-то в солнечном сплетении поселилась щекотная дрожь. Не успела я сказать что-то глупое и неуместное, как мужчина опустил руку.

— Я владею пламенем, но люблю воду, — сказал он.

— А вы умеете управлять парусной лодкой?

— Конечно. А вы?

— Не пробовала, зато сплавлялась по горной реке с родителями.

— Неужели? — недоверчиво произнёс Брайс. — Когда же это было?

— Десять лет назад. До сих пор мечтаю повторить тот поход — было здорово! Мы рыбачили, готовили улов на костре, и ночевали в цветущих пещерах, а когда и вовсе под открытым небом. Отец рассказывал о звёздах, он много легенд знает. Мы даже до водопада Урхан добрались, и добыли там несколько красивых камушков, а ещё я видела издалека красного медведя! — Я грустно улыбнулась. — Лучшая неделя в моей жизни.

— Вам бы хотелось повторить её?

— Да. Правда, я уже давно не брала в руки весло, но плаваю всё также хорошо.

Мужчина задумчиво посмотрел на воду.

— Говорят, сентябрь будет тёплый.

— Главное, чтобы зима не была такой, как два года назад.

— Согласен, — усмехнулся мужчина.

Мы ещё постояли некоторое время на пристани, а потом он снова предложил взять себя под руку. Дорога до дома заняла ещё полчаса, но мы оба были погружены в свои мысли. Я вспоминала ту поездку, смех мамы, их с папой объятья. Они не стеснялись при мне поцеловаться, хотя, конечно, свидетелем истиной страсти я не бывала.

Доверяй сердцу — что это могло означать? Мама говорила прямо, или загадывала сложную загадку? Когда вошли в холл, Брайс сразу попрощался со мной, и отправился в свой кабинет. Я, после того, как сменила больничное платье, решила немного отдохнуть. В конце концов, предстоящее дежурство вполне могло пойти не по плану…

После обеда, уже под дождём, я отправилась обратно в лечебницу. Брайс так и не вышел из своего кабинета, а, может, незаметно покинул дом, пока я ела. Вроде бы всё шло как по маслу, и мы постепенно сближались, но мысли о том, что мужчина меня возненавидит, не давали покоя.

Я проверила Лоуди, а затем пошла сменять Коррин, которая следила за Безымянной. Девушка всё также сидела у окна, ни на что не обращая внимания, и сжимая в руке расчёску.

— Здравствуй. Ты не против, я тут неподалёку примощусь?

Я прихватила с собой книгу. Нельзя же было всё время пялиться на несчастную, как надзиратель! Но сначала я решила с ней поговорить.

— И снова дождь. Тебе он нравится? Наверное, нет, ведь из-за него не видно горы. Знаешь, я вот тоже, когда растеряна или напугана, причёсываюсь. Правда, у меня волосы после этого превращаются в стог сена… — Я почувствовала трепет её энергий, и, хотя девушка не обернулась, продолжила: — А вот если использовать смесь масел — всё будет в порядке. У тебя красивые волосы, такой интересный цвет! Может, хочешь заколку? Я подарю тебе свою. Она, правда, простенькая, зато серебряная. Я её купила на базаре, ещё когда училась в академии и жила в Вельце.

Безымянная обернулась так внезапно, что напугала меня своим тёмным взглядом. Опасаясь, что она снова уставится в окно, я поспешно вытащила из волос цветочек:

— Вот, держи.

Девушка медленно поднялась, и, крадучись, начала ко мне приближаться. Вид у неё был, как у дикого зверька, который в любой момент может броситься прочь. Чтобы не пугать её, я положила заколку на ладонь и вытянула руку вперёд, а сама смотрела чуть в сторону.

Безымянная взяла подарок, тотчас заколола густую прядь, и мы встретились взглядами. Девушка чуть склонилась ко мне, глядя пристально и немного пугающе, и я больше почувствовала, чем увидела её усмешку. Казалось, ещё мгновение — и она вцепиться мне в горло! Плечи незнакомки напряглись, дыхание стало шумным, а в глазах появился странный блеск.

— Ты! — внезапно произнесла она.

— Меня зовут Юна, а тебя? — как можно спокойней сказала я, хотя хотелось броситься наутёк.

— Я…

Глаза её упали на амулет с драконом, и она резко отшатнулась, а затем попятилась к подоконнику, устаиваясь на нём с таким же безразличным видом, как и прежде.

Мне нужно было позвать Эдвира, ведь произошло нечто странное, но я не решалась оставить девушку одну. Только спустя несколько минут догадалась позвонить в колокольчик, и пришёл один из магов.

— Что-то случилось?

— Да. Позови, пожалуйста, Эдвира.

Мужчина кивнул, а затем вернулся с главой лечебницы. Я рассказала о произошедшем, и мы около часа пытались разговорить Безымянную, предлагая ей разные, принесённые из торговой лавки, украшения для волос. Однако ни венки, ни гребни, на заколки её больше не интересовали. Она нас не слышала и не видела. В конце концов, Эдвир попросил Арри побыть с девушкой, а меня позвал в свой кабинет.

— Говоришь, была агрессивной?

— В ней чувствовала сила, Эдвир, и непростая. Словно что-то пыталось вырваться наружу… Мне прежде не было так жутко!

— Думаю, тебе надо проводить рядом с ней больше времени, — сказал мужчина, и я кивнула.

— Согласна.

— Но быть осторожной. Мне больше всего интересно, почему амулет дракона произвёл на неё неприятное впечатление.

— И мне.

Вот так, имея одну определённую цель, ты попутно ввязываешься во множество странностей, от которых и без того напряжённая мысль начинает дрожать подобно тетиве лука. Мне хотелось помочь девушке, точнее, её душе, выбраться из плена магии, но если я увлекусь этим, кто будет вызволять маму?

На следующий день Брайс уехал в Вельцу, и стало понятно, что мне не спрятаться от тёмных глаз незнакомки. Я проводила с ней по несколько часов в разное время суток, но не добилась ничего, кроме меняющихся энергий. Словно та неожиданная вспышка была сбоем в магии, произошедшим не по моей вине.

Хотя заколку Безымянная всё-таки носила, а ещё она проявила интерес к блюду с водой, которое я поставила на подоконник. Теперь помимо расчёсывания, девушка ещё и часто окунала пальцы в воду, а затем наблюдала, как капли стекают по коже.

На четвёртый день мне удалось сесть к ней поближе. Я начала ей читать, и показывала картинки, чувствуя, что краем глаза она за мной наблюдает. Потом мы вместе ели: я — простой обед, а она — магию. Эти процедуры стали ежедневными, и мне казалось, что дело сдвинулось с мёртвой точки. Брайс отсутствовал уже неделю, и я вся извелась, понимая, что в незначительном деле преуспела, а в самом важном проигрываю. В конце концов, помочь незнакомке не входило в мои планы…

И всё же мы с ней были связаны. Я ощущала это внутренним чутьём, которое не ошибается. Девушка внешне оставалась равнодушной, но внутренние её силы я узнавала всё лучше. Это была огромная паутина из множества энергий, вот только меня по-прежнему пугало то, что я нигде не могла найти паука…

На десятый день я решила принести ей ещё одну свою вещь, предполагая, что именно в этом было дело. И точно: она сразу приняла маленькую брошь в форме стрекозы, и снова поглядела на меня пристально и пытливо.

— Меня зовут Юна. Я хочу тебе помочь. Ты можешь назвать своё имя? — Она молчала, и я сказала поспешно: — Ладно, ты, возможно, не помнишь его. Тогда скажи, откуда ты? Ты жила в горах? В Вельце? Где-то за итэром? Кто ты? — вырвалось у меня, и девушка шагнула навстречу.

— Я, — сказала она.

Сердце моё грохотало.

— Ты пришла, чтобы помочь?

Девушка слегка наклонила голову на бок, и вдруг стремительно выбросила вперёд руку, хватая меня за запястье.

— Ты! — протяжно и глубоко сказала она.

Сильно и болезненно сжала пальцы, а потом резко отпустила.

— Мы с тобой должны что-то сделать? Куда-то пойти? Использовать магию?

Я никак не ожидала, что она кивнёт.

— Ты, — шёпотом сказала она. — Я. Или…

Отступила к постели, села на край, а затем легла на спину. Веки её медленно опустились, губы тронула лёгкая улыбка…

— Эдвир! — закричала я, но было поздно — девушка уснула.

Я пыталась расшевелить её, использовала жаркую силу магии, однако не привела Безымянную в чувство. Так же, как не смогли её разбудить остальные маги.

— Чёрт, Юна! — сказал Эдвир, когда мы остались наедине в коридоре. — Это колдовской сон наподобие того, что был у людей при Второй Волне!

— И? Хочешь сказать, я её усыпила?

— Я не говорю, что ты виновата, но, согласись, что-то странное произошло между вами!

— Да, и что мне прикажешь делать? Она пыталась донести до меня нечто важное, но говорила всего три слова! «Ты, я, или», что означает, по-твоему?

Эдвир выдохнул.

— Нам обоим надо успокоиться.

Знал бы он, из-за чего я на самом деле нервничаю!

— Я спокойна.

— Но злишься.

— Спокойно злюсь, — кивнула я. —Потому что не люблю загадки!

— А, может, она просто больна? — сказал мужчина. — Магия лишила её рассудка, держала, словно в клетке, а ты, наоборот, помогла Безымянной обрести покой…

— Не утешай, — сердито отозвалась я. — Хотя этот вариант и имеет место быть.

— Слушай, иди-ка ты домой, поешь, отдохни. Вообще, пару дней побудь без магии, ладно? Это поможет привести мысли и чувства в порядок.

— Предлагаешь просто бросить девушку здесь?

Тут уж Эдвир нахмурился, и я поняла, что сморозила глупость.

— Прости. Конечно, с ней будут волшебники, но…

— Но если её самочувствие изменится — я тотчас тебе сообщу. Договорились?

— Да. И, если вдруг понадобится моя помощь с ранеными…

— Конечно. — Он сжал мою руку. — Не переживай, прошу тебя. Ты всё сделала правильно.

Уже практически дойдя до дома, я осознала, что в этот раз на шее не было амулета дракона. Возможно, именно поэтому девушка смогла меня коснуться? Но как всё это было связано? Я остановилась у ограждения, и долго смотрела на воду, пытаясь найти одно универсальное решение всех проблем, хотя и знала: такого не существует. Вот бы мне посчастливилось обрести сокрушительную магию наподобие той, что была у Брайса! Тогда я бы непременно отыскала маму, и устроила бы тварям, которые её похитили, самый настоящий пожар!

— Юна, добрый день!

Я оглянулась и увидела улыбающегося Брайса, который вёл в поводу Сумрака.

— Добрый, — отозвалась я с улыбкой. — Как дела в Вельце?

— Хорошо. Как у вас?

Сначала я не хотела говорить ему о Безымянной, но потом поняла, что Брайс узнает всё равно, и уж лучше пусть от меня.

— Начудила.

Мужчина внимательно слушал меня, временами осаживая хулиганящего вороного, а, когда я закончила, уверенно заявил:

— Ничьей вины в случившемся нет, однако беспокоиться о столь странном поведении девушки определённо стоит. Думаю, её рассудок и правда повреждён, но воздействовать на такого рода травмы в Эршэби не умеют.

— А если это нечто большее, чем травма? Вдруг она в опасности?

— Во сне?

— И наяву тоже! В ней столько силы, так много чувств… Я не знаю, как объяснить вам. Просто я видела в её глазах и боль, и ненависть, и мольбу… Но не смогла помочь.

— Вы не можете знать точно.

— Верно, — вздохнула я. — И, возможно, просто себя накручиваю.

— Идёмте домой, — дружелюбно сказал Брайс, в который раз мягко отпихивая морду коня, пытавшегося зажевать его плечо. — И, кстати, я смогу прямо сейчас поднять вам настроение.

— Чем же?

— Приглашением на бал в Лоэв-Эрр.

— Когда? — спросила я, чувствуя, как голос от волнения упал.

— Завтра. Согласны?

— Да! — отозвалась я радостней, чем необходимо, но Брайс улыбнулся, и меня, словно волной, накрыло теплотой.

Что потом будет стыдно — я тоже знала, но пути назад не было. 

Глава 5

Вечером, прихватив старое бальное платье, я ринулась к портнихе, заранее зная, что она скажет. Конечно, старое платье не обновишь чудесным образом, но хоть немного улучшить его она наверняка могла… Всё-таки мне не обычный день рождения предстоял, а настоящее сезонное торжество, на котором будет полно народу! Да и подводить Брайса не хотелось.

— Может быть, добавить пояс и вышивку… В смысле, аппликацию.

— Нужно будет завтра к обеду? — уточнила Айг.

— Да. Вы простите, что я уже второй раз обращаюсь не заранее… Просто всё так неожиданно выяснилось!

— Ничего, у меня сейчас нет срочных заказов. Так, поглядим…

В итоге она уверила меня, что к завтрашнему дню наряд будет готов, и я, нарочно заплатив больше, ушла домой. В этот раз мы с Брайсом не ужинали вместе — он снова был в кабинете, кажется, даже созывал какое-то собрание. Я ела в одиночестве и думала о том, что сейчас видит во сне Безымянная, и как ей можно помочь. Странным казалось то, что девушку никто не узнавал, ведь внешность у неё была запоминающейся. Не могла же она появиться из ниоткуда!

Я спала тревожно, и встала рано. Так как Эдвир просил пока не появляться в больнице, мне пришло в голову разобрать в склянках. Потом был одинокий завтрак, затем прогулка, и поход к Айг.

— А, здравствуйте, Юна! — обрадовалась девушка. По виду ей было не больше двадцати семи, и, кажется, она была одинока, потому что не носила ни единого амулета на шее. — Прошу, проходите за ширму.

Я настолько не ожидала увидеть ничего подобного, что застыла с растерянным выражением на лице.

— Что это?

— Это новое платье, — улыбнулась портниха. — У меня были кое-какие наработки, так что не беспокойтесь, я не сидела над ним всю ночь. Пришлось, конечно, сильно убрать длину, да и затейливую вышивку я бы просто не успела сделать…

— Вы — волшебница! — искренне сказала я и, не удержавшись, крепко пожала женщине руку. — Оно восхитительное! Но подождите, я должна непременно вам за него доплатить.

— Только за ткань, — сказала Айг. — Надевайте скорее, я хочу посмотреть, как сидит.

Я провела у неё час, прежде чем портниху полностью устроил результат.

— У меня подобного никогда не было, — сказала я, любуясь переливчатой, золотисто-зелёной тканью. — Я чувствую себя принцессой! Не знаю даже, как вас благодарить…

— Будьте моей постоянной клиенткой, — улыбнулась Айг.

— Спасибо, с огромной радостью!

Квадратный вырез только-только вошёл в моду на севере, и, хотя для такого декольте у меня не хватало груди, тонкая талия всё компенсировала. Пышные рукава до локтя смотрелись романтично, а бант прямо по центру выреза добавлял игривости. Платье было пышным, как и требовалось для бала, и я покружилась, наслаждаясь тем, как ткань шуршит и переливается.

— Чудо! Ещё раз спасибо вам, Айг!

— Обращайтесь, — улыбнулась женщина, и мы, аккуратно упаковав оба наряда: старый, не изменённый, и новый — попрощались.

Мне не терпелось поскорее выехать в Лоэв-Эрр. Я поднялась к себе, сложила всё необходимое, и села читать книгу, хотя от волнения пропускала строки. А когда в дверь постучали, вскочила, как ошпаренная.

— Входите!

— Надеюсь, я не отвлёк вас от важных дел? — улыбнулся с порога Брайс.

— Нет. Просто читаю.

— Хорошо. Готовы ехать?

— Да.

Я разом подхватила все вещи, и мужчина усмехнулся:

— Забираете сокровища с собой?

— Мне спокойней, когда зелья поблизости, и камушки тоже… А это одежда для бала.

Он подошёл и забрал у меня всё, кроме сундучка с камнями, который я прижала к груди.

— Я не против, Юна. Главное, чтобы на сей раз вы не забыли плащ.

— Спасибо, что напомнили.

Он сказал это без какого-либо умысла, но я расстроилась всё равно. Тоже мне, обольстительница нашлась! Один раз мужчина её согрел, на лошади покатал — и решила, что он готов упасть к её ногам… Я мысленно фыркнула от своей глупости.

Карета в этот раз была большая — наверное, Брайс что-то вёз домой. А вот кучер был тот же, и мы улыбнулись друг другу. Мужчина помог мне забраться, и, проверив вороного, которому снова предстояло бежать позади, залез следом. Из города мы выехали быстро, так как путь был свободен, и, когда кругом выросли высокие старые деревья, я прилипла к окну. Мне всегда нравилось высматривать и вынюхивать что-нибудь интересное, или просто любоваться пейзажем. Правда, за редкими ингредиентами приходилось идти в горы, и я уже давно хотела совершить подобную вылазку.

Брайс, чей взгляд я чувствовала на себе, долго молчал. Я не хотела отвлекать мужчину от его мыслей, и ждала, что он сам, когда захочет, начнёт разговор, однако молчание нас не угнетало. Я слушала, как негромко гудят горы, и смотрела на осыпающуюся с листьев магию. Иногда она была тёплой, но чаще — прохладной, и почти всегда ничем не пахла. Чтобы лучше уместить в корзинах или сумках, волшебство можно было трамбовать, но оно этого не любило. Из бережно собранной магии получились потом лучшие настойки и зелья, и здесь об этом знали. На повороте я увидела далеко в берёзовой роще нескольких сборщиц, которые бережно гладили ветви, терпеливо ожидая, когда сгустки и облачка сползут к ним в ладони. Наблюдать за тем, как на севере собирают магию, мне тоже всегда нравилось.

— А вы когда-нибудь пробовали? — не утерпев, спросила я Брайса. — Искали особенное волшебство?

Мужчина кивнул.

— Как и любой, как мне кажется, хотя это и считается главной местной небылицей.

— А я до сих пор верю, что где-то оно есть. Например, в одной из неисследованных пещер, или на Белой Тишине. Вы бывали там? — Он кивнул, и я продолжила: — Мы с группой из академии ездили однажды к Небесному замку. Никогда не забуду, как звучало там волшебство.

— Магия гор сильная, но она также опасна. Многие, побывавшие в замке, хотели бы там остаться, но немногие понимают, что это решение грозит им одиночеством. Так же, как драконье проклятие.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Это была печальная, совсем не подходящая моменту тема, но я знала, что мужчина не просто так завёл об этом разговор.

— Я не знаю, правдивы ли слухи, но, кажется, Стратту и Эйтсу удалось проклятие смягчить…

— Это правда. По крайней мере, так утверждает Рейн Эйтс, а у меня нет причин сомневаться в его честности. Боюсь, в моём случае всё несколько сложнее.

Я прикусила губы.

— Это страшно, когда ничего не получается изменить.

— Я никогда не испытывал страх, — сказал Брайс. — Только ненависть. Иногда кажется, что мне отсыпали ярости Страттов и бесчувственности Эйтсов. К тому же я единственный, кто по-прежнему не доверяет драконам.

— И вас можно понять. За свою маму я бы убила, наверное…

Брайс пристально посмотрел на меня, и я начала краснеть. Ещё немного — и выдала бы себя с потрохами, проболталась просто потому, что не изображала доверие, а действительно мужчине доверяла.

— Опасное она всё-таки затеяла предприятие.

— Да. У нас семья сумасшедших, — отозвалась я с дрожащей улыбкой. — Отец всегда был рисковым и любопытным, мама — уверенной в себе и настырной, ну а я все их качества сгребла в кучу.

— И своих добавили, — кивнул он.

— Поэтому куча получилась внушительной. Уж не знаю, как она во мне помещается…

— По-моему, вы неплохо справляетесь, — сказал Брайс, и взгляд стал едва ощутимо ласковым. — Ведь главное никогда не сдаваться.

— Прошлые мы не станут судить нас нынешних за безрассудства, но за леность и трусость осудят точно — так говорил папа.

— Хотел бы я с вашим отцом познакомиться.

— Может, когда-нибудь, — отозвалась я, ощущая в горле тёплый ком печали.

Карета повернула, и я увидела кедровую рощу, в которой наверняка жило полным-полно золотых белочек. Потом мы проехали по длинному мосту над обманчиво спокойной рекой, и миновали цветущую поляну, похожую на огромную белую подушку.

Я думала о том, что не хочу причинять мужчине новую боль. Наоборот, если бы могла как-то помочь ему…

— А вон и дом.

— Такой большой и светлый! — сказала я. — Я слышала, он один из самых красивых в округе.

— Для меня это просто дом, — отозвался Брайс. — Место, где я вырос, и где чувствую себя в безопасности. Я никогда не задумывался о его красоте.

Но особняк был красив как снаружи, так и внутри. Все интерьеры были продуманы до мелочей, и цветовая гамма мне понравилась. Здесь не было очень светлых комнат, но и чересчур мрачных я не увидела, хотя, конечно, успела увидеть всего несколько залов. Брайс подал мне руку, когда мы поднимались по лестнице, и, не дожидаясь слуги, помог снять плащ.

— Прошу сюда. Ваши вещи пока что отнесут в одну из гостевых комнат.

Я кивнула, а всего через пару минут познакомилась с отцом Брайса, Саэром, который сразу же попросил называть себя по имени.

— Всё готово к приезду гостей, — сказал он сыну. — Юна, вы голодны? Мы можем все вместе перекусить в столовой.

— Только если чай, — улыбнулась я робко, — потому что я поела перед отъездом.

Саэр и Брайс были очень похожи, разве что глаза у старшего Лоэва оказались ореховые. Мне было в их компании одновременно уютно и тревожно, и я осторожно осматривала дом. Хорошо бы, узнать его планировку, чтобы в нужный миг, когда придётся уносить ноги, не замешкаться… Если, конечно, у меня получится так быстро отыскать всё необходимое.

Время в компании Лоэвых летело незаметно. Оба были прекрасными собеседниками, и рассказывали много интересного о поместье. Оказывается, на территории находился не только Колодец Желаний, но ещё и Хрустальное озеро — почти прозрачное, на дне которого, если плыть на лодке, можно было увидеть рыб, и древние развалины непонятного замка, в которых, по преданиям, жил призрак. Также на земле Лоэвых в особом месте, в горах, собирали одну из самых густых магий, и моё любопытство просто сходило с ума. А тут ещё господин Саэр начал рассказывать о том, как во время прогулки белки закидали его шишками, и я, смеясь, чуть не подавилась чаем. Чувство юмора у Брайса и его отца было замечательным, к тому же они прекрасно друг друга поддерживали. Саэр любил сына, и был готов ради него на всё — это чувствовалось даже в такой простой беседе.

— Полагаю, нам всем пора приводить себя в должный вид, — сказал он с улыбкой. — Хотя я был бы рад продолжить разговор. Но мы ещё увидимся, Юна.

Я не могла понять, почему он так очевидно обрадовался моему появлению, и, только когда осталась одна и начала переодеваться, вспомнила, что в городе говорили про Брайса. Да, одно время у него вроде как была невеста, но предложения она так и не получила. Или, что ещё хуже, отвергла его. Если Стратта называли «семьянином», который своих близких бережёт пуще глаз, Эйтса — сластолюбцем, которого, однако, перевоспитала любовь, про Брайса говорили «одиночка». Кажется, он никогда не приглашал в свой дом девушек, хотя и не отказывал никому в помощи, и был добр ко всякому, кто того заслуживал.

И тут вдруг я свалилась на его голову. Почему Брайс позволил жить в его доме? Почему теперь позвал в своё поместье, к тому же на бал? Он мог оставить меня, простую целительницу, в доме на берегу, ведь был не обязан никуда приглашать… Я на мгновение допустила, что понравилась ему ещё тогда, юной и смешливой ученицей, и на сердце стало одновременно сладко и горестно.

— Чёртов корсет!..

В дверь постучали, и я, пискнув, скрылась за ширмой.

— Кто там?

— Госпожа, это горничная! Меня прислал господин Брайс.

— Входи, — облегчённо выдохнула я.

Девушка появилась как раз вовремя, хотя я и привыкла со всем справляться сама. Однако на платье была сзади тугая шнуровка, да и причёску мне хотелось сделать покрасивей.

— Сюда нужна заколка, — сказала горничная, когда мы скрутили передние пряди на затылке.

— Вот, эта подойдёт?

Подарок мамы, серебряное солнце в пасти волка. Это была моя самая красивая вещь, не считая тоненького золотого колечка с авантюриновым цветком. Я надела и его тоже, и поблагодарила девушку за помощь.

— Господин сказал, чтобы вы, как будете готовы, спускались вниз.

— Хорошо.

Когда она ушла, я побрызгалась любимыми цветочными духами, и немного постояла перед зеркалом. Прежде у меня всё получалось хорошо, хотя зачастую приходилось идти против правил. Возможно, и теперь следовало так поступить? Вдруг я могла сохранить честь и достоинство, помочь маме и одновременно не подвести человека, который был ко мне добр? Рассердить дракона было чревато смертью, и вряд ли мне следовало верить магам, утверждающим, что отпустят маму тотчас, как я достану для них желаемое…

Из груди вырвался тяжёлый вздох. Я запуталась. Что бы ни готовило для меня будущее, нужно было принять это стойко. С этими мыслями я вышла в коридор, и решительно спустилась по лестнице навстречу своей судьбе.

В бальном зале было пусто и таинственно, несмотря на то, что уже было готово угощение, горели звёздные лампы и музыканты заняли свои места, негромко переговариваясь. Я шагала вдоль стен, чтобы рассмотреть прекрасную роспись, а, заметив дверь на балкон, вышла наружу.

Вечерний воздух был прозрачен и свеж, и птицы заливались в густоте крон. Заходящее солнце бросало последние лучи сквозь тёмно-зелёную листву, а магия рисовала в небе дрожащие зигзаги.

— Лето ещё держится, — сказал голос за моей спиной, и через секунду Брайс встал рядом.

— И я этому рада. Осенью, правда, тоже много чего можно будет собирать…

— Снова вы об этом, — проворчал мужчина. — Прямо как золотая белочка, которая тащит в своё дупло ягоды и орехи.

— Да, я запасливая, и мне нравится всё находить. — Я склонилась над перилами, и рука Брайса, лежащая спокойно, подвинулась ближе к моей. — У вас в саду растут розовые поганки.

— И?

— Знаете ли вы, господин Лоэв, что из них можно приготовить?

Мужчина улыбнулся.

— Просветите.

— Приворотное зелье, представьте себе! Если смешать в нужных пропорциях луговой клевер, камышовую пудру, лепестки ромашки…

— Что ещё? — серьёзно уточнил он.

— Так я вам и рассказала!

Мы рассмеялись. Я чувствовала, что уже перевалилась через край водопада и стремительно лечу вниз.

— Пойдёмте в зал, — сказал мужчина. — Гости скоро прибудут, и я вас со всеми познакомлю.

Он протянул руку ладонью вверх, и сжал мои пальцы как всегда бережно. В бальной комнате нас уже ждал господин Саэр.

— Юна, вы прекрасны, — поклонился он. — Этот зелёный отлично подходит к вашим глазам.

— Спасибо, — улыбнулась я, гадая, будет ли Брайс и дальше держать мою руку. — А вам идёт бронзовый.

— Благодарю вас, милая госпожа, — отозвался мужчина. — Прошу, окажите честь и встаньте рядом со мной.

Я начинала паниковать, понимая, что эти знаки внимания Лоэвы делают мне неспроста. Гостей всегда встречали родственники, или те, кто был хозяевам дорог, и мои щёки постепенно залил густой румянец.

Я смутно помнила, что было потом. Всё превратилось в огромный калейдоскоп, и время помчалось с невероятной скоростью. Новые лица, новые знакомства, рукопожатия и улыбки, а потом первый танец — с Брайсом. Я так волновалась, что не сразу поняла: мужчина умудрялся вести меня так, чтобы успевала за его шагами, и одновременно помогал держать темп, довольно жёстко возле себя удерживая.

— Юна, как вы? — спросил он после десятого поворота.

— Перенервничала.

— Тот-то я и чувствую, что дышите тяжело, и щёки горят. Хотите присесть?

— Нет, давайте продолжим. Вы помогаете мне прийти в себя, когда за собой ведёте.

Брайс кивнул.

— Вечер только начался, а я прямо чувствую, что вас хотят обвешать оберегающими амулетами.

— Мне будет достаточно вашего, Брайс.

Мы посмотрели друг на друга, и мужчина заявил спокойно и уверенно:

— Знаю.

Теперь внутри меня всё полыхало, и мысли тоже были жаркие. Я представляла себе такое, о чём прежде и помыслить не смела! Неужели это энергия дракона так действовала на мою пусть и сильную, но податливую магию? Даже когда мы закончили танец, и я встала в пару с другим мужчиной, всё ещё продолжала ощущать запах Брайса кругом себя. И только после ещё нескольких танцев опомнилась и отошла попить воды, а затем, радуясь, что мужчина танцует с другой, выскользнула в коридор.

Я заранее придумала отговорку, чтобы объяснить свой уход. Дальше в холле была дамская комната, куда я для виду и зашла, а после тихонько добежала до маленькой лестницы, ведущей в коридор, который в свою очередь приводил в башню.

Я думала о Брайсе, но пыталась хотя бы начать делать то, ради чего пришла в его дом. Нужно было отыскать три важные вещи, которыми по какой-то причине хотели завладеть маги. Одной из них была старинная книга в библиотеке, а Саэр сказал, что основная масса книг живёт именно в западной башне.

Мне предстояло за небольшой промежуток времени осмотреть библиотеку, но всё сразу же пошло не по плану, потому что в глубине комнаты, за столами, я заметила малюсенький голубой огонёк. Это была так редко встречающаяся блуждающая магия, способная, по поверьям, открывать в людях новые силы. Упустить возможность поймать волшебство я не могла, а потому, не забывая глядеть по сторонам, начала преследовать огонёк.

Однако догнать такое образование было чрезвычайно сложно. Оно было юрким, стремительным и хитрым, и как будто нарочно водило меня между стеллажей кругами, то появляясь на полках у книг, то растворяясь в полумраке. Порой мне казалось, что шанс упущен, но вот блёклая звёздочка загоралась опять, и мне приходилось мчаться за ней, петляя между столов и стульев, и постоянно приподнимая подол.

— Ах ты, козявка шаловливая! — рассмеялась я, одураченная в десятый раз. — Думаешь, ты хитрее? Посмотрим, кто кого.

Я решила сделать вид, что погоня мне надоела, и стала внимательно просматривать корешки книг. Света в комнате было недостаточно, но, продолжая изображать сосредоточенность, я взяла один из томов и присела на кресло. На стене напротив висело большое зеркало, и в него было видно, что происходит за моей спиной. А происходил там огонёк, который стал немного ярче и жирнее.

Благодаря магии я научилась по максимуму использовать периферическое зрение, а потому, даже уткнувшись в книгу, отслеживала приближение волшебства. И когда оно буквально повисло у меня над плечом — резко бросила книгу и схлопнула ладони…

Магия попалась, это было понятно сразу. Я чувствовала её щекотный трепет, теплоту и сладость. Огонёк, попав ко мне в руки, запах леденцами, и мне никак не удавалось угомонить бьющееся сердце. Я всего раз слышала, что кому-то удалось схватить кроху силы, и испытывала волнение и гордость за себя. А потом на лестнице послышались шаги, и мне пришлось спрятаться за стеллажом вместе со своей добычей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Искательница приключений, эй!

Вряд ли стоило удивляться тому, что это Брайс. Я сделала глубокий вдох и выглянула из-за стеллажа.

— Я здесь.

Мужчина подошёл ко мне, прячущей руки за спиной.

— Сбежали. Решили поиграть в прятки?

Чувствуя, как участилось дыхание от его взгляда, я отрицательно покачала головой.

— Не угадали.

Его взгляд скользнул по моей фигуре.

— Неужели поймали в нашем доме мышку? Не удивлюсь, если вы совсем этих проказниц не боитесь!

— Не мышку, — тихо отозвалась я. — Нечто гораздо более странное и волшебное.

Я достала из-за спины сжатый кулак и осторожно разомкнула пальцы, но огонёк и не думал убегать. Он сидел между линиями жизни и судьбы смирно, как будто решал, что именно делать дальше.

Брайс чуть нахмурился, но тотчас улыбнулся.

— Не может быть.

— Сама не верю!

— Я не наблюдал в доме этих образований со времён своего детства.

— А когда последний раз ловили?

— Никогда, — сказал он, переводя взгляд с огонька на моё лицо. — Вам повезло, Юна.

— Нет, это не везение. Я просто его подловила!

— Вы позволите?

— Конечно.

Его пальцы накрыли мою руку, и из наших ладоней получился как бы домик. Энергия заёрзала, становясь всё жарче, и вдруг скользнула по моему запястью, превращаясь в тонкую и едва заметно сияющую нить.

— И что дальше? — прошептала я.

— Не знаю, — хмыкнул Брайс негромко. — Я прежде не имел дела с огоньками. Уверен только, что вреда он не причинит…

— Но будет ли польза? Хотя, это не важно. Я превосходно себя чувствую, и готова вернуться в зал.

— Значит, погнались за этим малышом?

Я кивнула, ведь это было отчасти правдой, а Брайс привычно подставил мне локоть:

— Пойдёмте, удивим моего отца.

Саэр и правда изумился маленькому бродяжке в своём доме, хотя я куда больше думала о реакции гостей на наше с Брайсом появление под ручку. Многие смотрели недоумённо, некоторые улыбались, другие хмурились, и танец со старшим Лоэвым сделал момент ещё более напряжённым для меня.

Однако, по прошествии минуты, я ощутила неладное. Саэр был так же высок, как сын, и вёл меня спокойно и мягко, но что-то в его глубинных энергиях, которые я чувствовала через пальцы мужчины, было не так. Возможно, сказывалось проклятие, которое он носил уже много лет, или некоторые раны, что мужчина получил в многочисленных битвах… Нет, определённо, было и что-то ещё.

Пытаясь разобраться в сплетениях потоков, я споткнулась, но Саэр удержал, и сказал с улыбкой:

— Я не слишком быстро веду вас?

— Нет, что вы.

Мужчина тихо откашлялся, и я наконец-то нащупала место, где был самый тугой и болезненный узел. Находился он прямо возле сердца, что не могло не встревожить. Добавилась на мою бедовую голову ещё одна проблема, о которой не забудешь… Однако я не могла рассказать об этом Саэру прямо сейчас, ведь, чтобы подтвердить болезнь, нужно было провести некоторые дополнительные обследования.

До конца вечера оставалось ещё несколько часов, и я посвятила их общению с новыми знакомыми. Особенно мне понравилась Эрика Эйтс — жена прежде бесчувственного Рейна-дракона. Она заканчивала Прибрежную Академию Стихий, и в совершенстве владела магией воды. Высокая, с перламутровыми волосами и разными глазами — тёмно-зелёным и сиреневым — женщина не была высокомерной и замкнутой. Наоборот, она охотно со мной беседовала, и улыбалась, а после и смеялась, когда супруг в который раз позвал её танцевать.

— Рейн знает, что я не слишком люблю парные танцы, но он не может не дразниться, — сказала она. — И я была бы рада как-нибудь прогуляться с вами за травами.

— Я могу отправить к вам птицу.

— Конечно. В принципе, в следующую пятницу я свободна, и Рейн не будет против.

Господин Эйтс весело мне улыбнулся:

— Не буду, но позвольте, я ненадолго заберу свою супругу. Нам с ней нужно обсудить кое-что важное.

В их взглядах, устремлённых друг на друга, сквозила нежность. Они ушли в сторону балконов, и мне вдруг захотелось сделать то же самое — с Брайсом. Однако я почти сразу переключила внимание на Саэра, который стоял в компании других мужчин и выглядел неважно. То есть, внешне он никак не изменился, но внутренние его силы дрожали. Не выдержав, я направилась к Брайсу, который разговаривал с Эдвиром.

— Прошу прощения, господин Лоэв…

— Юна, ты чудесно выглядишь, — улыбнулся Эдвир. — Не буду вам мешать.

— Благодарю…

— В чём дело? — спросил Брайс. — Магия причинила тебе боль?

— Нет. Мы можем чуть в сторону отойти, пожалуйста.

— Конечно.

Я, как и хотела, очутилась с ним на одном из балконов, вот только мы не целоваться собирались.

— Брайс, ваш отец болен. Я почувствовала это, когда мы танцевали. Если он позволит, я могу провести более тщательный осмотр, и попробовать помочь.

— Болен чем? — негромко спросил мужчина. — Просто сбой в магии?

— Боюсь, всё серьёзнее. Что-то с его сердцем…

Мужчина тихо выдохнул.

— Вы уверены? Драконокровые отличаются отменным здоровьем.

— Я редко ошибаюсь, когда считываю внутренние потоки. — Откашлялась и закончила: Эдвир подтвердит.

— Я верю вам, Юна, но захочет ли отец попробовать? Видите ли, он не любит принимать помощь — упрямый. Хотя, в последние несколько лет у него были проблемы, боли в груди.

— Нельзя это так оставлять, — сказала я настойчиво. — Вы же понимаете, как это опасно?

— Конечно, но он отказался разговаривать с другими целителями, даже с Эдвиром.

— А мне не откажет, — сказала я уверенно. — Но только если вы будете на моей стороне.

Брайс опёрся о перила, и долго, внимательно изучал меня, словно решая, стоит ли с юной колдуньей связываться.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Убедили. Теперь остался сущий пустяк: уговорить его хотя бы дать себя осмотреть, не то что лечить, ведь он уже много лет сам заботится о своих старых травмах, и чурается даже моей помощи. 

Глава 6

Уговорить господина Лоэва на магическое обследование оказалось, как и предупреждал Брайс, непросто. Мужчина, который к целителям обращался, только если сам не мог себя зашить, не хотел и слышать о том, что я буду отдавать ради него свою энергию. Настаивать я не смела, однако Саэр неожиданно согласился позволить мне осмотр, точнее, «выслушивание», как называли это преподаватели в академии.

— Мне нужно положить руку вам на грудь, — сказала я. — И чтобы было тихо.

— Делайте, но только если это не займёт много времени — нам нужно вернуться к гостям, — кивнул он.

— Не дольше пяти минут, — заверила я, и он шагнул ближе.

Брайс стоял сбоку, и я смущалась их обоих, но действовать следовало быстро. Вдох, выдох — и меня погрузило в путаницу цветных лент, каждая из которых имела свою прочность и толщину. Я шныряла меж них, пытаясь добраться до сердцевины клубка, и, когда сделала это, увидела толстый, дрожащий узел, заполненный опасной болью. Несмотря на свой размер, он мог в любой момент развязаться, и тогда — я знала — произойдёт страшное. Что с ним делать, было непонятно, однако уже хорошо, что мне удалось так скоро его отыскать.

Я выдохнула и открыла глаза, убирая руку.

— Ну, что? — нетерпеливо спросил Брайс.

— Я нашла средоточие боли. — Отважилась посмотреть на мужчину и добавила: — Оно возле сердца. С этим нужно что-то делать, господин Лоэв…

Мужчина не выглядел ни испуганным, ни удивлённым.

— Мне всего семьдесят пять, по северным меркам это ничтожно мало, — сказал Саэр. — Но я всегда чувствовал, что здесь, — и он коснулся груди, — что-то не так.

— У вас бывают боли?

— Да. В сердце. Иногда — сильные. Мне прописали некоторые зелья, но, боюсь, я недостаточно усердно выполняю рекомендации целителей.

— Отец, — вроде бы сдержанно, но с ощутимой тревогой сказал Брайс, — ты нужен мне здоровым.

— Третья Волна, знаю. Давайте мы чуть позже всё это обсудим?

Я не спорила, и вместе с ними вернулась в бальный зал. Ко мне подошли поболтать две новые знакомые, и хорошо, что никаких допросов с пристрастием в этот вечер не было. Мы разговаривали о магии и путешествиях, потом отправились перекусить, а ближе к завершению вечера я всё-таки потанцевала — с Эдвиром, который похвалил меня за то, что решила сменить обстановку.

— Как Безымянная?

— Спит, — сказал он. — Мы решили не трогать её пока. Кстати, я взял для тебя волшебное зеркальце — чтобы выходить на связь.

— Одно из тех, что создал Эллер Стратт?

— Угу. По-моему, одно из самых полезных изобретений за последнее время.

Благодаря этим вещицам люди, наделённые магией, могли связаться друг с другом даже на большом расстоянии, и я была рада получить личный амулет. А пока рассматривала его, маленький и красивый, встреча плавно переросла в прощание.

Хозяева лично провожали всех гостей, а мне оставалось только ждать. Чтобы не мозолить глаза, я, когда сказала «до свидания» всем знакомым, ушла в небольшую гостиную, где села возле очага. Там спустя час меня и нашли Лоэвы.

— Итак, Юна, что вы предлагаете? — спросил Саэр.

— Лечение. Уверяю вас, мне не придётся иссушать свои энергии настолько, чтобы невозможно было их восполнить. Как бы объяснить это… Я вижу ваше сердце опутанным множеством верёвок, или, правильнее сказать, лент. В самом центре они образовали толстый узел, который нельзя рвать или резать — его нужно обязательно распутать, а потом каждую ленту, то есть энергию, расправить и прогладить… Полагаю, на это уйдёт какое-то время, если делать несколько подходов.

— И вы можете обещать мне, что не станете подвергать риску своё здоровье?

— Конечно! Вот если бы я попыталась разобраться с узлом в кратчайшие сроки, и не отходила бы от вас несколько дней — тогда последствия были бы плачевны, ведь погружение в чужие энергии всегда опасно.

Саэр негромко вздохнул и поглядел на сына:

— Что скажешь, Брайс?

— Думаю, Юна должна пожить в Лоэв-Эрр. Вы согласны?

— Если я вам не помешаю, — пробормотала я смущённо, понимая, что всё складывается как нельзя лучше.

— Мы будем рады вашему присутствию, — склонил голову Брайс, и его отец кивнул.

— И, конечно же, я щедро вознагражу свою личную целительницу.

Его слова звучали искренне и тепло, и я выдавила улыбку:

— Возможно, у меня не получится…

— Но вы хотя бы попробуете, а за старание грех не вознаградить, — улыбнулся Саэр. — Брайс, проследи, чтобы у Юны было всё необходимое, и пусть лучше её комната будет неподалёку от твоей. Всё-таки дом большой, а народу здесь живёт мало.

Брайс протянул мне руку, которую я осторожно сжала.

— Я буду вашим надёжным компаньоном, и, если позволите, завтра же пошлю за вашими вещами.

— Спасибо вам большое, но мне, наверное, следует съездить самой…

— Их соберут и доставят в целости и сохранности, — пообещал Брайс, и я не стала спорить.

За этот вечер от переживаний я очень устала, и была рада, когда мужчина повёл меня в отведённые покои. По дороге он немного рассказал о доме, и я постаралась запомнить всё. В частности, путь ко второй, главной библиотеке.

— Там мои покои, а здесь, за поворотом, будут ваши. Проходите, ваши драгоценные сундучки уже принесли.

Оказывается, пока мы неспешно бродили по коридорам, слуги освежили комнаты, подготовили ванную и постель.

— Здесь так приятно пахнет! О, какой чудесный букет!

— Моя мама любила цветы. Это она высадила под окнами ночные фиалки, душистый горошек и розы.

— А ещё в букете пионы, цветы лесного табака, и иберис. Неудивительно, что по всей комнате разлился этот аромат.

Брайс улыбнулся.

— Отец называл её «нюхачом». По его приказу, в доме всегда должны быть свежие цветы.

— На севере для сада характерны колючки, колосья и плющи, а у вас здесь настоящие райские цветники!

— Мы бережём их в память о маме.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я тихо вздохнула.

— Мне жаль, Брайс… Правда жаль.

— Мне тоже. Думаю, вы бы ей понравились.

Я прикусила губы. Был ли это прямой намёк? Чтобы скрыть неловкость, я осмотрелась.

— У меня дома была похожая спальня, только меньше раза в два. И окна выходили не в сад, а на озеро. Спасибо за доверие, Брайс.

Мужчина кивнул.

— Уверен, всё происходит не просто так. Как ваша новообретённая магия?

Я коснулась тонкой нити.

— Как будто выжидает.

— Думаю, она не опасна. — Он склонил голову. — Время позднее, Юна. Полагаю, вам уже принесли всё необходимое.

— Тогда доброй ночи, — сказала я, чувствуя, что, несмотря на доверие, мы были друг от друга далеки.

— Добрых снов.

Он шагнул и взял мою руку, чтобы мягко поцеловать кисть, и это короткое прикосновение отозвалось тихой болью в солнечном сплетении. Не знаю, почему, но мне вдруг отчаянно захотелось домой, к маме, под собственное знакомое одеяло… Словно маленькая, я ощутила такую тоску и отчаяние, что стало трудно дышать.

Брайс отпустил мою руку и направился к выходу. Конечно, он не обязан был тотчас видеть все мои эмоции, а я бы не посмела просить о поддержке. Да и двадцать два года — возраст серьёзный. Многие уже выходили замуж к этому времени. Я сцепила пальцы за спиной, одновременно вытягиваясь, чтобы казаться выше. Не хватало ещё начать кривить губы, подобно младенцу…

Мужчина так резко обернулся у двери, что я вздрогнула.

— Брайс?

Ни слова не говоря, он вернулся и, не успела я задавать новых вопросов, как была заключена в плотные, приятно жаркие объятья.

— Вы только не плачьте, ладно? Я понимаю, как тяжела эта ответственность.

— Я не плакса, — пробормотала, а у самой в носу щипало, и в горле стоял ком. — И справлюсь, с чем угодно.

— Знаю, и всё-таки предлагаю вам отдать мне часть ноши.

— В смысле?

— Позвольте быть вашим другом, Юна. Не покровителем или просто знакомым, но тем человеком, которому вы действительно можете доверять.

— Мы плохо друг друга знаем, — сказала я, чувствуя, как размякли колени.

— Лечение займёт как минимум пару недель, так что успеем узнать лучше. Если вы, конечно, хотите этого.

Скажу «да» — и пути назад не будет. Нас свяжет не просто цель — слово, а в магическом мире это многое значило.

— Согласна.

— Хорошо, — улыбнулся он, и на щеках снова появились едва заметные ямочки. — Вот теперь доброй ночи.

Он бережно, мягко поцеловал меня в лоб, и покинул комнату, а я ещё несколько минут стояла, чувствуя след его объятий и такого нежного, успокаивающего прикосновения губ.

После беспокойной ночи на новом месте я чувствовала себя неважно и выглядела не лучшим образом. Из-за тонкой и светлой кожи, под глазами часто появлялись тени, но хорошо, что я умела готовить специальный крем, который помогал с этим недостатком справиться. Правда, и он не всегда давал хороший результат.

Так как Брайс и его отец были заняты делами поместья, завтракала я в одиночестве. Это было даже хорошо, ведь помогало мне привыкнуть к энергии дома и успокоиться. Ближе к полудню привезли мой маленький чемодан и ящик со склянками, которые я слуге нести не дала.

— Только чемодан, благодарю вас.

Мужчина с улыбкой поклонился, и легко понёс мои скудные пожитки наверх, а я обняла ящик и осторожно двинулась вслед за ним, стараясь не пропустить ни одной ступени.

— И что это такое? — донеслось в спину строгое. — Ну-ка, дайте сюда!

Брайс догнал меня на площадке между пролётами, и положил ладонь под дно, значительно облегчая ношу.

— Всё нормально, я достаточно сильная.

— Дайте, кому говорю!

— Да что я, со склянками не справлюсь?

— Юна, — угрожающе произнёс мужчина, и мы встретились взглядами — как будто скрестили мечи.

Я могла думать только о том, что меня к нему тянет, но понятия не имела, о чём думает Брайс, хотя взгляд его обжигал. Именно в этот миг я решила всё-таки отдать ему ящик, но неудачно накренила его, и одна из склянок шлёпнулась прямо мужчине не ногу.

Зелье разлилось, окутав нас отвратительно-кислым ароматом. Брайс чихнул первым, я — следом за ним.

— Прошу прощения…

— Отдайте уже этот несчастный ящик! — с улыбкой взмолился он, и снова чихнул. — Что это за жидкость?

Прежде чем ответить, я тоже чихнула.

— Она нужна для того, чтобы избавляться от многоножек, но, боже, никогда не используется в таких количествах…

— Ясно, — отозвался он, и мы чихнули одновременно. — Значит ли это, что теперь эти насекомые никогда больше не приползут в Лоэв-Эрр?

— Полагаю, да…

Пока добрались до моих комнат, мы совместно чихнули не меньше тридцати раз. Оба смеялись, и Брайс предложил мне свой платок.

— Когда вы ещё найдёте собственный.

— Вы правы, я понятия не имею, где он… Вот, выпейте. Это нейтрализатор.

Через минуту мы, наконец, избавились от соплей, но, глядя в красные глаза друг друга, не могли перестать смеяться.

— Простите, что так вышло. Как ваша нога?

— Всё нормально, — с улыбкой отозвался Брайс. — Просто в следующий раз не упрямьтесь, ладно?

— Договорились.

Когда он ушёл, я довольно быстро разобрала вещи, и, на всякий случай выпив поддерживающей магии, отправилась на первую процедуру с господином Саэром.

Я волновалась до дрожи в руках. Вылечить подобные внутренние узлы было чрезвычайно сложно, а ведь мне ещё предстояло обокрасть Лоэвых… Медальон, книга, кинжал — это был список того, что я должна была отыскать. А ещё надо было продолжать искать маму с помощью карты и маленькой золотой лошадки — древний, не всегда действующий способ, в который я старалась верить. К тому же нужно было сдерживать чувства, и, одновременно, доверять сердцу…

Старший Лоэв ждал меня в своём кабинете, и я не удивилась, увидев там и Брайса. Он понимал, как я буду волноваться, и пришёл поддержать.

— Мне нужно, чтобы вы… чтобы… — заикаясь, начала я, но Саэр всё понял и спокойно расстегнул пуговицы на рубашке.

— Благодарю. Теперь, пожалуйста, лягте на кушетку, а я сяду рядом. И вы должны говорить мне, если почувствуете что-то неприятное.

Мужчина всё сделал, как я велела, и мне оставалось только коснуться его груди, где негромко билось сердце. Добраться до клубка лент оказалось проще, чем в первый раз, и я некоторое время болталась в полумраке, не зная, как к узлу подступиться. Наконец, мне удалось разглядеть один свободный конец, и я решила, что именно с него начну. Невесомо скользнула ближе, касаясь тёмной ленты своей энергией…

И оказалась под звёздным небом на берегу чёрного озера.

— Сай, ты всё неправильно понял, — сказал незнакомый женский голос. — Я хочу этого!

— Хочешь умереть? — отозвался мужчина, в котором я узнала молодого Саэра. Он со злостью швырнул в воду камень. — Ты же понимаешь, что меня драконом не за жёлтые глаза называют!

Я пригляделась и поняла, что они и правда такие, а не ореховые, как в моём настоящем.

— Я понимаю все мои чувства к тебе. Хочешь, чтобы выбрала одного из твоих друзей, и была до конца дней несчастна?

— Зато жива и здорова.

Девушка, выступившая из тени деревьев, была ослепительно красивой, и я сразу поняла, что это и есть мама Брайса, Энна.

— Не тебе решать.

— Нет, именно мне, ведь ты сдурела от любви!

Лицо её дрогнуло, но она решительно шагнула к мужчине и, крепко взяв его за плечо, развернула лицом к себе.

— Не притворяйся, Саэр. Ты такой же безумец, как я. Ну, взгляни на меня, «страшный» зверь!

Пальцы её нежно гладили его по щеке, и я чувствовала, что беззвучно плачу, окутанная их любовью.

— Я не хочу, моя родная. Не могу смотреть, зная, чем всё может закончиться. Твои глаза сейчас такие яркие, полные света… Представить, чтобы они угасли…

— Я не отступлю, Сай. Позволь мне стать частью твоей жизни. — Она коснулась губами его щеки, и я попыталась вырваться из видения, не желая подглядывать эти сокровенные воспоминания.

— Предложение я тебе сделал.

— И пытаешься забрать назад свои слова, но я не отдам, так и знай!

Она сердито толкнула молчащего мужчину в грудь, потом стукнула по плечу, и он крепко обнял её.

— Ты нужна мне, Энна. Прости за мою жадность.

Их поцелуй я увидела уже издалека, и, когда вернулась в созданную для борьбы с болезнью параллель, поняла, что достала из клубка первую ленту. Теперь её нужно было тщательно разгладить, но, как я ни старалась, лента оставалась жёсткой и неподатливой. В конце концов, истратив на неё больше сил, чем предполагала, я добилась более менее мягкого полотна, и резко ощутила собственную тяжесть в реальном мире.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍—Юна, вы в порядке?

Оказывается, Брайс стоял позади и держал меня за плечи, чтобы не рухнула на пол, а господин Лоэв участливо похлопывал по руке.

— Не беспокойтесь обо мне, — отозвалась я. — Как вы, Саэр?

— Немного щекотно было, — внимательно глядя мне в глаза, сказал мужчина. — Но никакой боли.

Я выдохнула, чувствуя, как мягко сжались пальцы Брайса на моих плечах. Нужно было честно сказать пациенту обо всём.

— Об облегчении говорить рано, и вы должны знать, что я была в ваших воспоминаниях, видел вашу супругу… Честное слово, это вышло не специально! Простите меня. Узел состоит из множества энергий, чувств, сил… Мне удалось всего одну ленту выпутать из этого клубка.

Саэр поднялся, застёгиваясь. Лицо его было спокойным, хотя я видела в глазах тревогу.

— Я не сержусь, Юна. Но, может, не стоит больше ворошить прошлое?

— Вам решать. Уверена, что, справившись с узлом, я вылечу ваше сердце. Ну, то есть не память, конечно…

Я покраснела, понимая, как это прозвучало, и мужчина пожал мою руку.

— Я подумаю, Юна. А вы пока отдыхайте. Брайс.

— Отец.

Мужчина помог мне подняться и вывел из кабинета. Чувствовала я себя неважно, но не потому, что отдала волшебство. Просто совершенно не была готова вот так копаться в сердце человека…

Уже когда мы вошли в гостиную, в голову пришла внезапная мысль.

— Брайс, я могу показать вам её.

Мужчина сразу понял, что я предлагаю, и нахмурился.

— Вас, конечно, учили делиться памятью, но будет ли это честно по отношению к моему отцу?

Я снова покраснела.

— Прошу прощения. Просто думала, что вам может этого захотеться… Если ваш отец никогда не делился…

— Никогда, — кивнул мужчина. — Он этого не умел. Магия своенравна, она выбирает носителей по каким-то своим критериям. — Он посмотрел в окно, откуда слышались заливистые птичьи трели. — Этот сад… Каждое дерево, каждый камень помнят её образ, а я знаю только по портретам.

Я отважилась взять его за руку.

— Позвольте, Брайс… Она была бы рада.

Мужчина закрыл глаза, и я поняла, что так звучит его «да». Я сжала вторую его ладонь, ощутила ответное пожатие — и вернулась на берег звёздного озера. Было это ещё печальнее, чем в первый раз, но также сладостно, ведь в памяти Саэра царствовала любовь.

Брайс так резко отступил, что я немного испугалась. Однако он был, как и прежде, спокоен, только морщинки в уголках глаз и на лбу обозначились резче.

— Спасибо, Юна. Я так и знал, что портреты не смогли передать всё её очарование.

Я сглотнула, понимая, что в который раз задыхаюсь в глубине чувств. Он давным-давно потерял маму, и я могла потерять свою в любой миг.

— Вы не хотите прогуляться? — неожиданно предложил Брайс.

Мне казалось, после погружения он захочет уединиться, но нет.

— С радостью.

Мы спустились вниз и вышли под сиреневое небо. День был почти жаркий, и мне даже накидка не понадобилась. Когда дом скрылся за деревьями, Брайс попросил:

— Пожалуйста, расскажите о своей маме.

Я чувствовала, что для него это важно. Мне и самой не хотелось просто молчать. В течение долгой прогулки я вспоминала всё самое забавное и милое, что случалось со мной и мамой, и именно тогда решила: пора. Хватит уже бояться! В эту ночь я должна была отправиться на поиски нужных предметов, пока ещё могла спасти самого дорого мне человека. 

Глава 7

Я тщательно подготовилась к ночной вылазке в большую библиотеку: надела тёмное платье, мягкие тапочки, и туго заплела волосы. А ещё выпила особое зелье, помогающее лучше видеть в темноте. Правда, после него обычно болели глаза, но мне ведь предстояло не хирургу ассистировать после прогулки, а лечь спать.

Когда часы показали два, я выбралась из-под одеяла и осторожно приоткрыла дверь. Хорошо, что в Лоэв-Эрр дверные петли были смазаны, и ничего, в том числе полы, не скрипело. Да и мимо комнат Брайса проходить не было нужды, а слуги в такой час по особняку не шатались, так что вряд ли я могла кого-то встретить. Сердце угомонить так и не удалось, и его стук мешал мне вслушиваться в звуки ночи. Было страшно, но я не могла уже повернуть назад. Кралась, пряталась в сумраке ниш, или даже ползла, словно ящерица, чтобы не мелькнуть в окне тёмным силуэтом. А когда добралась до нужной двери и юркнула в большое помещение, поняла, что вполне могу искать нужную книгу до утра.

Их оказалось слишком много. Их было, несмотря на выпитое зелье, плохо видно. Мной на мгновение овладело отчаяние, но я только крепче сжала кулаки. Тогда осмотрю хотя бы пару стеллажей!

У меня получалось плохо — всё время было ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Говорили, что старые дома прекрасно помнят всё хорошее и плохое, и мне не хотелось, чтобы особняк вдруг решил наказать меня за дерзость. Яблони за окном шептали: иди спать! Ветви рисовали на стенах завораживающие узоры, отвлекая меня от букв на корешках. Наверное, именно из-за каменного напряжения я не сразу поняла, что перед глазами промелькнуло знакомое название.

«О душах, которые дремлют во тьме». Неужели?! Кусая в волнении губы, я тихонько выдвинула книгу, и поняла, что это именно тот магический том, который просили достать похитители. Но почему, если он был таким ценным, лежал просто так, среди обычных книг?

Потому что никто не посмел бы ограбить Лоэв-Эрр, мысленно ответила я себе. Забирать книгу сейчас нужды не было. Я прихвачу её с двумя другими вещами, и что-то подсказывало, что отыскать их будет в разы сложнее. Вернув толстый том на место, я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула — и отправилась в обратный путь. Стоило ли говорить, что в эту ночь сон мой был крепок, как никогда?

Утром я с трудом заставила себя встать с постели. Было ощущение, что ночью меня укрывало не одеяло, а шершавая дубовая кора. Пришлось снова мазать кожу вокруг глаз кремом, и делать из гнезда на волосах приличную причёску. Завтрак накрыли в большой столовой, и оба Лоэвых на нём присутствовали. Я была рада видеть их, несмотря ни на что, и уже увереннее чувствовала себя во время сеанса с Саэром, который мы провели через некоторое время после еды. В этот раз мне удалось достать целых две ленты, но, странно, никаких воспоминаний я не увидела, хотя и чувствовала их, близкие, возле сердца.

— Как вы себя чувствуете? — спросила я, когда мы закончили.

— Хорошо, — ответил мужчина, и было видно, что он не придумывает. — А вы?

— Полна сил. Можно вечером провести дополнительную процедуру.

— Нет, — тотчас вмешался Брайс, — вы не знаете, каковы могут быть последствия.

— Согласен, — улыбнулся Саэр, хитровато поглядывая на сына. — До завтра, дорогая Юна.

Мы покинули его кабинет, и Брайс, поглядев в окно, вдруг предложил:

— А не хотите ли отправиться на конную прогулку?

— С большой радостью! Дома у нас была лошадь, Майя — ужасная вредина. Я скучаю по ней.

— А на кого вы оставили дом?

— На мамину подругу и её супруга, — сказала я правду. — Они не против там задержаться.

Брайс кивнул.

— Хорошо, что у вас есть такие друзья. Готовы ехать сейчас?

— Я в нетерпении! Только нужно переодеться.

Мы договорились встретиться внизу через несколько минут, и только тогда я спохватилась, что у меня нет костюма для верховой езды. Дома я носилась по округе либо в платье, либо в ученических штанах — облегающих, похожих на бриджи, которые как раз и надевали под юбку, и удобных для того, чтобы сидеть по-мужски. Интересно, как Брайс отреагирует, если появлюсь только в них и блузке?

Посмеиваясь, я натянула эти бриджи, а поверх — простую юбку. Надела голубую блузку без корсета, лёгкий плащ, и удобные сапоги. Также нужна была шляпа, которую я закрепила на волосах шпильками.

Брайс ждал меня на крыльце — в тёмно-синем простом костюме, который, однако, идеально сидел на его фигуре. Он протянул мне руку, как всегда услужливо помогая преодолеть несколько ступеней, и я улыбнулась золотому августовскому солнцу. Мы быстро дошли до конюшни, где уже были готовы два коня: вороной Брайса и красивая золотисто-буланая кобыла для меня.

— Её зовут Солнце, — сказал мужчина. — Позвольте, я помогу.

Я легко могла вскочить в седло сама, но мне хотелось почувствовать его силу. И, когда сильные руки объяли мою талию, в животе снова всколыхнулось жаркое и сладостное чувство.

— Вы не против, что я приготовил для вас мужское седло? — спросил Брайс.

Глаза его смеялись, и я вспомнила, как в одну из наших встреч в Вельце, мы горячо спорили на тему верховой езды. Тогда он был несколько удивлён моему заявлению о том, что ни за что не сяду на лошадь боком, хотя на Севере половина женщин практиковала именно такую посадку.

— Вы помните, — рассмеялась я.

— Угу. И то, как вы рвались доказать мне своё превосходство, тоже. Не перегорели?

— Нет, — заявила я, глядя на него сверху вниз. — А вы не струсите?

Его тихий смех пустил по спине мурашки. Ничего не ответив, мужчина легко запрыгнул на вороного, и подмигнул мне.

— Там дальше есть подходящая дорога.

Во мне занялось пламя азарта. Брайс, конечно же, был отличным наездником, но и я была не лыком шита! Мы ехали сперва шагом, потом перевели коней на рысь, и сразу стало понятно, что Солнце готова побегать. Пришлось, однако, сдерживать её, и только когда мужчина указал на дорогу через золотое поле, я позволила ей выплеснуть скопившуюся силу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

 Мы неслись наравне, и я счастливо улыбалась. Это было похоже и на полёт, и на падение, от которого захватывало дух. А потом я почувствовала, что лошадь способна на большее — и перегнала Брайса, уводя Солнце к светлой волшебной роще. Ветер сорвал шляпу, разметал волнистую копну, но я только рассмеялась. Давно уже мне не было так хорошо и свободно! Когда впереди показалось препятствие — я позволила лёгкой и стремительной кобыле перепрыгнуть его, и перевела её на шаг, только когда увидела голубое озеро на нашем пути.

Щёки полыхали, голова немного кружилась от восторга. Я оглянулась и увидела смеющегося Брайса.

— Вы нарочно дали мне себя обогнать! — догадалась я.

— Кто же устроит перед искушением увидеть такое волшебство? — сказал он. — Вы просто чудо, Юна.

Не знаю, что на меня нашло, но я сказала:

— Можно для вас я буду «ты»?

— «Будь для меня собой», — отозвался Брайс, и мне стало трудно дышать от его взгляда. — Так говорил один поэт. Когда мы наедине, или дома в кругу семьи, можно обойтись без формальностей. Ты — отличная наездница, Юна.

— И ты тоже, Брайс, — с бьющимся сердцем сказала я. — Спасибо. Давно уже я так не носилась!

— Повторим?

Он так внезапно пустил вороного в озеро, что я спохватилась только спустя пару мгновений. Озеро было совсем мелким, и брызги окутывали нас весёлым роем. Некоторое время кони бежали по небесным водам, потом замедлились и постепенно перешли на шаг, потому что впереди лежали большие листы водных удр — цветов, которые раскрывались про полных Сёстрах, а днём представляли собой нежно-розовые шары с торчащими наружу мохнатыми усиками.

Мы с Брайсом молчали, поглядывая друг на друга. Мне нравилось, что его внешняя мощь смягчена едва заметной нежностью в глазах, хотя низкие и густые брови, если он не улыбался, добавляли мужчине суровости. Волосы его, как и мои, растрепались, но блестели на солнце ярче благодаря своему иссиня-чёрному цвету. Мои волны куда чаще мягко переливались, а, если хорошенько расчесать, и вовсе превращались в облачко.

— Здесь так красиво, — тихо сказала я, когда мы добрались до тени, созданной двумя высоченными старыми тополями. — И листва уже начинает желтеть.

— Ты любишь осень?

— Да, но весну всё-таки больше. А ты?

— Одинаково хорошо отношусь к любому времени года, разве что зиму не слишком люблю.

— Из-за ламьеров?

Он кивнул.

— Все мы не вечны. Для каждого воина есть свой предел битв. Кто-то погибает в первой, а кому-то приходится выдержать целую сотню.

— Как твоему отцу?

— Да. Он — один из старейших воинов Эршэби.

Мы остановили лошадей у торчащих корней, и Брайс, спрыгнув в мелкую воду, подошёл снять меня. Я снова ощутила щекотную дрожь, когда его ладони коснулись моей талии, и посмотрела на губы мужчины, думая о том, каково будет ощутить их снова. Тот поцелуй в лоб был не более чем дружеским, но мне хотелось большего, пусть это и было чревато последствиями.

Брайс поставил меня на песок, и я, подойдя к самому большому корню, сказала с улыбкой:

— Прямо как кресло!

— Хочешь есть?

Я кивнула, и мужчина улыбнулся.

— Тогда позволь немного его для тебя подготовить.

Он тщательно отряхнул кору от мелких листьев и песка, и я удобно расположилась на своём природном сидении. Брайс сел напротив, достаточно близко, чтобы мы почти касались друг друга коленями, и мне стало одновременно уютно и немного страшно. А мужчина ещё и склонился, опираясь локтем о бедро, изучая меня не грубо, но как всегда пристально.

— Тебе идёт эта причёска.

— Правда? — хмыкнула я. — Ты второй… нет, третий, кто так считает.

— Первые двое — мама и папа?

Я кивнула, а мужчина вдруг взял меня за руку, и, положив мою ладонь на свою, сказал с улыбкой:

— Какая маленькая у тебя ручка, и пальцы такие прохладные.

— Это просто твоя большая, — сказала я немного хрипло, чувствуя, как всё внутри замерло.

Брайс второй рукой накрыл мою кисть, и ласково, щекотно погладил пальцы — я даже дыхание затаила.

— Такая изящная, но сильная, — сказал он. — Как поживает магическая нить?

— Сейчас её почти не видно, но она на месте. Мне кажется, я могу в любой миг воспользоваться этой силой… или она просто растворится со временем.

Он с улыбкой поглядел куда-то поверх моей головы, а потом, протянув руку, снял нечто едва ощутимое с волос. Как оказалось, позднюю бабочку-древокрылку, названную так за то, что, при сложенных крыльях она сливалась с корой, но уж если раскрывала их — как будто надевала ярко-синий бархатный наряд.

— А вот и ещё один собеседник в нашу компанию.

Мужчина посадил доверчивое насекомое мне на палец, и мы некоторое время наблюдали, как бабочка открывает и закрывает крылья. Потом она поводила по моей ладони хоботком, как будто нашла что-то сладкое, и упорхнула Брайсу на плечо.

— Тебе идёт, — улыбнулась я. — Как раз под цвет глаз.

— Мне больше нравится зелёный цвет.

И снова он протянул руку, касаясь моих волос.

— Только не говори, что там гусеница или жук-цапун!

Мужчина рассмеялся, и принялся одну за другой доставать запутавшиеся в волнах шпильки. И хотя он почти не касался моей кожи, всё тело покрылось мурашками. Я чувствовала его близкое дыхание, его медово-травяной запах, и глядела только на губы мужчины. Знала — нельзя, но перестать думать о поцелуе уже не могла.

— Ну, вроде всё.

— Спасибо, — тихо сказала я, глядя в его бездонно-лазурные глаза.

В этот раз они были не хищными, но драконьими всё равно.

— У меня есть предложение, Юна.

— Да…

— Хочешь завтра после завтрака отправиться со мной в небольшое путешествие к водопаду? На лодках или лодке, как пожелаешь.

Я пришла в восторг от одной только мысли об этом приключении, и, едва сдерживая широкую улыбку, сказала:

— Да, очень хочу! Но только после сеанса.

— Конечно. Кстати, хотел сказать, как для меня важно то, что ты делаешь для моего отца.

— И для меня, — отозвалась я, и Брайс поцеловал мою руку.

Кажется, моя жизнь постепенно превращалась в точно такой же клубок лент, который был у господина Лоэва…

Мы вернулись домой к обеду, и мне некуда было деться от насмешливых, но добродушных взглядов Саэра. Уж он-то сразу понял, что между мной и его сыном не просто дружба происходит, и мне было и радостно, и стыдно одновременно. А что, если скажу им правду? Неужели драконы окажутся слабее магов из теневого ордена? Но мне было страшно признаться и увидеть в глазах Лоэевых не только ненависть, но и разочарование. К тому же маги наблюдали за мной, и могли в любой миг навредить маме. Правда, об их взоре я, находясь с Брайсом наедине, как-то забывала…

Остаток дня я провела за работой: готовила зелья и повторяла сложные заклинания, которыми, хоть и редко пользовалась, но забывать не должна была. Потом я собрала небольшую сумку для похода, приготовила самое удобное платье из плотного льна, непромокаемую обувь, и даже что-то вроде купального костюма, хотя подобное и на Побережье не носили. На севере девушки обычно купались в сорочках, а те, кто посмелее, в комбинациях. Я, бывало, и голышом плавала, но только когда была уверена, что никто не подглядывает. Мысли о том, что мы с Брайсом, возможно, искупаемся где-нибудь, не давали покоя. Я гнала их, а они возвращались, и за ужином мне было сложно поднять на мужчину глаза.

Он был красивым как в простой, так и в дорогой одежде, но что, если бы снял сюртук, а затем и рубашку? Лечить воинов, видя их полуобнажёнными, было совсем не то, что представлять без одежды желанного мужчину. А я уже понимала, что неостановимо в Брайса влюбляюсь.

На следующее утро мы завтракали раньше, чем обычно, но и более плотно. Сеанс несколько затянулся, потому что я никак не могла справиться с прочной тёмной лентой. Мне казалось — снова будет пустота, и это даже радовало, но потом узкое полотно скользнуло в руки, и я провалилась в знакомую звёздную ночь.

Было сложно разглядеть что-то сквозь путаницу ветвей, зато я слышала заливистый женский смех и низкий мужской, полный искренней радости. До ушей доносился плеск воды, перезвон магии и гул, который часто издавали горы. Где-то неподалёку фырчали лошади, и птицы пересвистывались в чаще… Я чувствовала счастье и безмятежность. Видела, как падают звёзды, и облачка магии застревают в кронах. А потом всё закончилось, и перед глазам снова предстал господин Лоэв — в этот раз Брайса в кабинете не было.

— Ну, как? — спросил Саэр.

— Я справилась с ещё одним узлом, но снова видела часть ваших воспоминаний. Простите. Ничего такого, уверяю! Только смех и ночная природа.

— У меня не всегда получается ставить блоки, — неожиданно сказал мужчина. — В тот раз смог, в этот — лишь отчасти.

— Но как вам удаётся?

— Разве тебя не учили закрывать сознание в академии?

— Уроки были, — кивнула я, — но это сложная наука. У меня нет предрасположенности и мало опыта.

— Понимаю, — кивнул Саэр. — И не переживай. Я поделюсь только тем, чем буду готов делиться. Спасибо за твою помощь!

Он похлопал меня по руке и, когда мы прощались на пороге, сказал:

— Будьте осторожны на реке. Брайс хорошо её знает, но ты всё-таки присматривай за ним.

Я с улыбкой пообещала, и отправилась в свою комнату, чтобы переодеться и взять вещи. В десять мы уже были на берегу, где были готовы две лёгкие лодки, которые на севере называли «стрелами» за их вытянутую форму.

— Что скажешь, на одной пойдём? — сощурился против солнца Брайс.

Сегодня он выглядел как обычный трудяга: плотная рубашка, кожаный жилет и кожаные штаны, и грубые, но наверняка надёжные сапоги.

— Думаю, на двух — я хорошо умею грести.

Мужчина хмыкнул, но спорить не стал. Он только помог спрятать мои вещи в непромокаемое отделение, и, убрав свой плащ и сумку в другую лодку, начал стягивать жилет. Я наблюдала, словно завороженная, как ветер треплет его волосы, как он закатывает рукава, открывая крепкие мускулы предплечий…

— Юна.

Брайс стоял совсем рядом — уже без сапог, и в наполовину расстёгнутой рубашке.

— Да, — растерянно отозвалась я. — Сейчас.

Решительно разулась, повязала волосы платком, взяла весло… И, лихо взмахнув им, попала мужчине прямо по лбу.

— Ох, господи! Я дико извиняюсь!

— Теперь я понимаю, почему магия наградила тебя силами целителя, — усмехнулся он, потирая лоб. — Чтобы ты могла всех, кого калечишь, тотчас лечить.

Мы рассмеялись, и я попыталась залезть в лодку, чтобы скрыть неловкость. Однако не рассчитала силы — и едва не перевернулась вместе с ней.

— Ох, какая вёрткая!

— Может, всё-таки на этой пойдём? Она побольше.

Он смотрел ласково и серьёзно, и настаивать на своём было глупо.

— Ты прав. Я ведь и реку плохо знаю…

— В таком случае, прошу вас, госпожа!

Он сам переложил мои вещи, и помог забраться в лодку. Светя перед Брайсом голыми лодыжками, я чувствовала себя распутницей, но мне нравилось чувствовать его взгляд.

Мужчина подал мне весло, и мы, устроившись и всё в последний раз проверив, отплыли. Я чувствовала себя превосходно. На дурных, гнетущих мыслях концентрироваться было нельзя, да и пока что у меня неплохо получалось усидеть на двух стульях…

Река здесь была небыстрой, по сторонам росло множество красивых деревьев и колючих кустов, а на камнях пестрели мховые плетения. Так как сидела впереди, я не могла видеть Брайса, но ощущала его близкое тепло. Первые минуты пути мы просто молча любовались берегами, а потом завели мирную, приятную беседу о книгах и звёздной магии. Мне нравилось вслушиваться в звучание мужского голоса, и было здорово по одним только интонациям угадывать его настроение. Я сразу понимала, какие авторы у него любимые, и к каким книгам он равнодушен. Брайс, в свою очередь, расспрашивал меня о целительстве, о друзьях из академии, и о том, понравилось ли мне работать в Эршэби. Мы гребли и разговаривали, и на душе было как никогда спокойно.

Спустя где-то час он сказал:

— Река скоро сузится, и начнутся первые пороги. Ты хорошо плаваешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Да.

— Остановимся передохнуть перед сложными участками? — предложил он.

— Лучше после, когда пройдём их.

— Договорились.

Я немного волновалась, но также понимала, что, какой бы ни была река дальше, с Брайсом не пропаду. Уж он наверняка проходил здесь один много раз. И только когда увидела вдалеке те самые пороги, ощутила настоящий страх, однако показывать его не стала, только крепче сжала весло.

— А как мы назад поплывём?

— В Эну впадает другая река, помельче. По ней и пойдём обратно. Если не будем часто останавливаться — к ночи доберёмся до водопада.

— Отлично, тогда вперёд!

Это оказалось и страшнее, и безумней, чем я себе представляла! Брайс сам отлично справлялся с лодкой, мне же оставалось только выполнять его команды и орать. Когда посудина падала носом вниз — было уже не до смущения. Брызги летели со всех сторон, и порой казалось, что мы сейчас перевернёмся или разобьёмся о камень, но мужчина ловко и уверенно направлял лодку по нужному пути. Он даже смеялся, и я, приноровившись, тоже начала получать от этого сумасшествия удовольствие. Спустя несколько минут, взмахивая вёслом, распевала песни, а если забывала слова — тотчас придумывала всякие глупости.

— У тебя отлично получается, — хмыкнул мужчина. — Кстати, мы миновали первую череду порогов. Хочешь переодеться?

— Нет, мне и так хорошо. — Обернулась, бросая взгляд на его чуть влажные волосы и лицо, и вдохнула полной грудью: — Пахнет старым лесом и грибами. Замечательно! И небо сегодня такое глубокое.

— Да, настоящая синь. Редко когда на севере оно бывает именно таким. Мы через какое-то время причалим ненадолго — хочу кое-что тебе показать.

Я улыбнулась ему.

— Мне уже любопытно!

Магия всё ближе подступала к воде, и на камнях появлялись эары — каменные цветки. Они представляли собой похожие на шишки штуки, которые прочно цеплялись за прибрежные валуны, и были самых разных цветов. Через пару часов, чувствуя некоторую усталость, я увидела справа по борту интересную скалу с рисунками. Наверняка это была драконья живопись, названная так потому, что появилась ещё во времена царствования в долине этих зверей. По крайней мере, так считали многие маги, которые эти рисунки исследовали.

— Причалим вон там — нужно перекусить и размять ноги.

— А сюрприз?

— Он будет чуть позже, — пообещал мужчина.

Мы не разводили костёр, потому что готовить не было нужды: Брайс взял для перекуса вкусное вяленое мясо, приготовленные особым образом овощи, а ещё хлеб с отрубями, который был не только полезным, но и сытным.

Он точно знал здесь каждый камень, потому что, затащив лодку на берег, повёл меня к одиноко стоящему дереву, возле которого было три камня: два замшелых поменьше, и один круглый и высокий, как стол. Мы расположились, и я тотчас взялась за сосуд с чистой водой. Напиться простой влаги было моей главной необходимостью. Ни вина, ни наливки, ни морсы не привлекали меня, но вот обычная холодная вода — да. Я могла выпить её несколько стаканов за один присест.

На берегу было хорошо. Я уверенно чувствовала себя в городе, но вдали от него как будто время текло иначе. Когда немного перекусили, Брайс предложил мне прогуляться. Я понятия не имела, что он хочет показать, и старалась ничего не представлять. И удивилась, когда мы остановились на вершине холма, с которого открывался прекрасный, но типичный для этих мест вид: горы, река, величественные старые деревья в обрамлении магии…

— Красиво.

— Ты не туда смотришь, — усмехнулся мужчина, беря меня за плечи и разворачивая в обратную сторону. — Выше по склону, у больших валунов.

Я старательно пыталась что-то разглядеть, и Брайс, не выдержав, слегка прижался ко мне сзади. Пальцы его коснулись моей щеки, мягко поворачивая голову чуть левее.

— С непривычки их трудно разглядеть.

— Кого? — прошептала я.

Он негромко посвистел, и только тогда до меня дошло, что на камнях, грациозные и прекрасные, сидят несколько барсов. Два из них поднялись, давая разглядеть себя во всей красе, а третий потянулся, широко зевнул, и повернулся к нам спиной.

— Они не нападут, — предупреждая вопросы, сказал мужчина. — Мы хорошо друг друга знаем. Я их всех видел котятами.

— Они невероятные… Господи, какие хвосты! А морды! Шикарные звери. — Я сглотнула и добавила тихо: — Всегда мечтала увидеть барса вживую, а тут целых три!

— Их больше, просто мы не всех видим. Они любят наблюдать за людьми свысока, хотя сами показываются только нам с отцом. Лоэвы с барсами — давние друзья.

Он всё ещё стоял сзади, и я едва сдерживалась, чтобы не качнуться назад, прижимаясь крепче.

— Спасибо тебе. У меня сердце замирает… Ой, один идёт сюда!

Тут уж Брайс сам обнял меня крепко и спокойно, и сказал негромко, щекоча шею дыханием:

— Он просто хочет узнать твой запах, не бойся.

— Ладно, — отозвалась я.

Я думала, барс предпочтёт не подходить близко, и замерла, когда он, легко прыгая через провалы, остановился всего в нескольких шагах от нас.

— Вытяни руку, — шепнул мужчина.

— Угу, — сипло отозвалась я.

Его широкая ладонь поддерживала мои пальцы, и я прикусила губы, когда влажный и прохладный нос ткнулся в кожу. Никогда бы не поверила, чтобы барсы так общались с людьми, но это ведь были не обычные звери… Я знала, что гладить нельзя, и вздрогнула, когда широкий язык прошёлся по ладони.

— Он тебя на вкус пробует, — тихо рассмеялся Брайс. — Это у него привычка такая — облизывать.

— Я не против…

— Мау-у… мау-у, — донеслось издалека призывное.

Голос был почти кошачий, но более утробный и низкий. Барс напоследок потёрся о наши ладони щеками, и стремительно побежал прочь, красиво взмахнув длиннющим хвостом…

Я никак не могла прийти в себя после нежностей с огромным серым зверем, но ещё больше меня волновали нежности Брайса. До сих пор спине было тепло от его тела, хотя мы уже полтора часа шли дальше по реке. Я всё расспрашивала мужчину о барсах, и он рассказывал, как мальчишкой отец впервые взял его в горы и познакомил с одной из старейших самок — Мавой.

— Она меня как котёнка воспринимала, и позволяла побегать со своими детёнышами. Однажды я так увлёкся, что свалился со скалы и сломал руку. Отец тогда сказал: хорошо, что не спину…

С ним было замечательно не только разговаривать, но и просто быть рядом. Особенно учитывая, насколько красивые места мы проплывали. В какой-то миг над рекой сомкнули кроны водные глицинии — невысокие деревья, которые благодаря магии цвели даже в начале осени. Их длинные сиреневые соцветия местами доставали до наших макушек, и у меня было чувство, что мы заплыли в волшебный сон.

— Здесь как будто иной мир, — сказала я, оборачиваясь на Брайса. — Сердце от красоты замирает…

— Одно из самых моих любимых мест, — кивнул мужчина с улыбкой. — Но, если бы не магия, эти глицинии здесь бы не выжили. Её концентрация будет только увеличиваться, и вскоре мы попадём в колдовской туман. Ну, а уже за ним будет поворот на водопад.

Солнце медленно клонилось к горизонту, когда впереди показалась дрожащая голубая пелена. Она окутала нас прохладой и влажностью, но, так как порогов впереди не было, можно было не опасаться неожиданных проблем.

— Мы как будто внутри облака, — сказала я. — Которое ещё и вкус имеет!

— Не зря же говорят: в горах магию можно и без ложки проглотить.

Я рассмеялась. Видимость сильно упала, но это только добавляло нашему путешествию необычности. В некоторых местах солнечные лучи пронзали податливую вату, но где-то магия была настолько плотной, что не пропускала свет, и от этого водная гладь становилась похожа на шерстку барса…

— Нравится? — усмехнулся мужчина, когда я поглядела на него удивлённо.

— У меня нет слов. Мы как будто в мир из старинной легенды попали…

Магия так внезапно налетела на нас, что даже Брайс не успел ничего предпринять. Лодка перевернулась, и я с головой ушла под воду, но почти сразу выплыла, и увидела, что плотное голубое облачко весело пляшет неподалёку.

— Ах ты, проказник!

Брайс быстро подплыл ко мне.

— Ты как?

— Всё хорошо. Она же просто играется?

— Да, и я не хочу пугать её пламенем. Давай сюда весло!

Облачко зашипело, встряхнулось, и, окутав нас щекотной магией, принялось нарезать над лодкой круги.

— Как же я люблю такие непредсказуемые штуки! Ты просто погляди на эту вредную, но милую подушку! Не зря многие считают, что она наделена чувствами, и могла бы даже стать домашним питомцем, тем более что неприхотлива.

— И скидывала бы тебя с кровати? — с улыбкой отозвался мужчина. — Давай-ка выбираться на берег.

Хорошо, что течение здесь было не таким быстрым, а вода — не слишком холодной. Брайс умудрялся ещё и лодку за собой буксировать, а, когда мы выбрались на берег, тотчас достал свой плащ.

— Вот так. Преимущество всех огненных людей — одежда впитывает энергию пламени и затем отдаёт её.

— Я намочу…

— Не страшно.

Он укутал меня, и принялся полотенцем мягко отжимать мои волосы. От такой настойчивой заботы я разомлела, не имея ни малейшего желания спорить и что-то делать самой. Взгляд мой то и дело падал на широкую грудь Брайса, облепленную мокрой тканью, на его губы — такие строгие, но нежные, на его шею, где был заметен трепет пульса… Я не знала, что делать с этими чувствами, но, когда Брайс сжал ладонями мои щёки, подняла голову и закрыла глаза. В следующую секунду его губы накрыли мои, и по телу прошла волна горячей дрожи. Я положила руки мужчине на грудь, чувствуя сквозь ткань прочность его мускулов и стук сердца. Хотелось обнять его, ощутить всё полнее, забыться… Брайс сам обхватил меня и поднял немного выше, хотя мне всё равно приходилось вытягиваться на носках, чтобы вкушать всё больше долгожданной неги.

Страсть вскружила нам голову. Это был уже не трепетный, ласковый поцелуй, и мне едва хватало воздуха, чтобы успевать за его губами. Настойчивый, властный в своей нежности, Брайс всё никак не отпускал меня, и я чувствовала, как дрожью отзывается моё тело. Не умея ничего, я следовала за жаждами, и знала в те мгновения, что, пусть сойду с ума, но изведаю этой сладости сполна.

А губы мужчины вдруг скользнули ниже, к моей шее, и я тихо застонала, понимая, что это уже серьёзная ласка, которую просто так не дарят. Целоваться на балах, в перерывах между танцами, не считалось постыдным, хотя, никогда не видела, чтобы кто-то делала это так неистово, как мы сейчас…

— Брайс, — выговорила я, запуская пальцы в его волосы. — Ох, боже…

Меня снова пробрала дрожь: он коснулся моей кожи уже не губами. У меня было ощущение, что я попала в лапы к зверю куда опаснее мурчащего барса. Мужчина снова поцеловал меня, вынуждая открыться глубже, довериться ему полностью, и показалось, будто магия кругом нас вспыхнула.

— Согревалась? — хрипло спросил мужчина, глядя мне в глаза глубокой ночной синевой.

Я попыталась что-то ответить, но язык заплетался, и Брайс погладил меня по волосам.

— Напугалась?

— Нет. Просто я не знала, что способна чувствовать так… Это сводит с ума, но в хорошем смысле.

Он улыбнулся.

— Ты могла дать мне пощёчину за своеволие.

— У тебя был подобный опыт? — хмыкнула я, потихоньку отходя от страсти. — Неужели кто-то отверг драконокрового?

— Вряд ли это возможно, — без высокомерия сказал мужчина. — Но не зря же про северянок говорят, что они гордые. Женщины в долине знают себе цену, и я спокойно к этому отношусь, но некоторые переходят границы, пытаясь быть теми, кем они не являются, казаться неприступней, холодней, жёстче. — Он плотнее запахнул на мне плащ. — Ты не такая, Юна, и мне это нравится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я почувствовала, что начинаю краснеть. Нужно было сказать ему, или продолжать хранить свою тайну? Но Брайс уже потянул меня за собой.

— До места пойдём пешком.

Я кивнула, и весь оставшийся путь глядела на него, сперва ведущего лодку по воде, а затем несущего её на плече. Сила Брайса пугала, его гнев мог стать губительным. Ко всему прочему, мне хотелось снова почувствовать его губы на своих, и это желание одновременно радовало и сердило.

Спустя время туман магии расступился, и моим глазам предстала высокая скала в форме пики, с вершины которой бежал водопад. У подножия было льдисто-голубое озеро, а на высоком берегу стоял домик-башня из тёмно-серого в синих прожилках камня.

— Сумеречный гранит, — тотчас определила я, и Брайс кивнул. — А я думала, мы будем ночевать под открытым небом.

— Мы так часто сюда ходили, что решили построить этот домик. Дело в том, что там под водопадом есть пещера, но о ней кроме Лоэвых мало кто знает.

— А что внутри?

— Увидишь.

Я не сдержала улыбки.

— Столько счастливых воспоминаний!

— Нужно радоваться настоящему, пока оно нам это позволяет. Прошу.

Он оставил лодку у воды, и мы стали подниматься по тропе к домику. Брайс нёс все вещи, в том числе ключ, и, открыв тяжёлую дверь, пропустил меня внутрь.

— Здесь кухня, а выше спальня. Ничего особенного.

— Мне нравится эта простота. Это ты всё сюда привёз?

— Ага, — кивнул мужчина. — Я бываю у водопада, когда появляется свободное время. Дело в том, что здесь, за туманной магией, в особые ночи можно найти нечто важное.

— Силу?

— Покой, — отозвался он. — Умиротворение. Я купаюсь в озере, там вода не такая холодная, как в реке, и порой до рассвета сижу на берегу, наблюдая за Сёстрами, чей свет смешивается с потоком воды.

Я выглянула в окно: мир окутывали розово-сиреневые сумерки, и на ребе дрожали золотые огни — маяки севера, как их ещё называли.

— Место и правда волшебное, и, хотя мы сейчас здесь, мне уже хочется вернуться.

Мужчина улыбнулся.

— Пойдёшь переодеваться?

— А ты?

— А на мне уже всё высохло.

Наше стремительное сближение не могло меня не волновать. Конечно, бывало и так, что мужчина при первой же встрече делал женщине предложение, но обычно пара встречалась хотя бы полгода. И пусть мы с Брайсом познакомились ещё пять лет назад, тогда ничто не предвещало столь сильных чувств.

Я хотела быть смелой для него, и одновременно должна была поступить правильно. Согревающий плащ Брайса почти высушил моё платье, но бельё было влажным, и я переоделась в блузку и юбку. Волосы пришлось расчесать, иначе потом появились бы узлы, и я вышла к Брайсу пушистая, как одуванчик. Мне казалось — нахмурится неодобрительно, но он отложил мешок с едой и подошёл, глядя весело и любопытно.

— Это последствия незапланированного купания?

— Ага. Если не использую специальные масла, они выглядят так или ещё хуже. Хотя, через несколько минут немного опадут под собственным весом.

— Причёска определённо не для балов, но тебе идёт, — сказал он, и я улыбнулась.

— А у тебя совсем другая структура волос — они тяжёлые и гладкие.

Брайс кивнул, и, не спрашивая разрешения, коснулся моих прядей.

— И уж точно не такие мягкие, как у тебя.

Я не могла думать ни о чём, кроме как о его поцелуях. Только теплота и влажность, а потом — глубокий жар дыхания…

— Есть, наверное, хочешь, — сказал мужчина, поглаживая мой затылок.

— Ещё как. Позволь, я приготовлю, если есть, из чего.

— Здесь немного крупы, — показал он, и не думая убирать руку. — А в погребе запасы овощей.

— Я могу придумать что-нибудь интересное, хотя, предупреждаю: будет либо невероятно вкусно, либо тошнотворно.

— Рискнём, — сказал мужчина, и мы принялись за дело.

Как человек, отлично знающий горы, и воевавший в самых сложных условиях, Брайс умел всё, в том числе готовить. Это на юге короли и близко не подходили к очагу, правители же долины, три проклятых дракона, не гнушались любым трудом, хотя на торжествах блистали в шикарных одеждах.

Но сейчас Брайс был просто голодным мужчиной, который не прочь взяться за чистку моркови. Мы создавали общее блюдо спонтанно, и, удивительно, что он оно получилось съедобным. К тому времени, как был накрыт маленький круглый стол, на горы уже опустилась ночь.

Это был самый необычный ужин в моей жизни, не считая того, который мы с девчонками устроили по окончании академии на крыше одного из зданий Вельцы. Брайс был рад снова обсудить магию, и у нас даже случился спор на тему превосходства стихий. Ту же магию внушения он считал несовершенной, ведь противостоять ей мог любой упорный человек с сильным сознанием.

— А вот защититься от пламени может только тот, кто в совершенстве владеет энергией воды.

— А, может, ты просто не подвергался достаточно сильному внушению?

— Да каким бы оно ни было, — усмехнулся мужчина. — Любой приблизившийся ко мне колдун сгорит, не успев даже рта открыть.

Я знала, что это правда, но не боялась Брайса.

— Но и ты нуждаешься в помощи целителя, когда ранен.

— Вот поэтому, из нас двоих ты обладаешь большей силой, — по-особенному нежно сказал он, и на щеках опять появились ямочки. — Ведь ни один владетель стихий сам себя не исцелит.

Остаток ужина мы провели в разговорах о его отце. Я уже знала, что Брайс очень привязан к Саэру, и готов ради него на многое. Тот растил его один, без помощников, и, судя по всему, никогда даже не заикался о том, что ребёнок виноват в смерти матери.

Когда закончили и убрали за собой посуду, я подошла к окну:

— Сёстры сегодня ярко сияют, и магия над водопадом звёздная.

— Мы можем прямо сейчас пойти в пещеру — там достаточно светло.

— Хочу! Придётся плыть?

— Нет, мы доберёмся по камням. Я покажу тебе, как лезть.

Я попыталась представить на своём месте одну из прекрасных богатых дам, которые танцевали с ним на балу — и не смогла. Вряд ли они поехали бы с мужчиной непонятно куда, да без разрешения родителей, и не боясь порицаний и слухов… Я не боялась ничего, кроме своих чувств. Сейчас мне хотелось сполна насладиться этим приключением, а уже потом сожалеть, что допустила эту безумную любовь.

Мы вышли наружу, и довольно быстро добрались до потока. Камни были скользкие, но босыми ногами я хорошо чувствовала выступы, к тому же держалась за руку Брайса, и вскоре мы по очереди нырнули под грохочущую завесу. Лаз был довольно узкий для мужчины, но для меня как раз. Да и пещера оказалась большой и светлой от мерцания магических кристаллов.

— О, вот это да! Они все многолетние, да? Сами выросли, или ты их подсаживал? А там, неужели махровые? И ледяные есть?.. Ничего себе! — благоговейно выдохнула я.

Брайс только посмеивался, глядя, как я ношусь от стены к стене, касаясь всё новых наростов. Светящиеся кристаллы считались редкостью, и они не появлялись абы где. Капризные, не на всякой магии растущие, они нечасто горели вот так ярко, и спустя какое-то время отмирали.

— Этим, красноватым, пять лет, а голубым — десять. Всем остальным больше, чем мне, о них заботился отец.

— Это невероятно, Брайс!

— Хочешь секрет?

Я кивнула.

— На самом деле, им нравится драконья энергия, но только если знать меру. Тепло, холод, ветер и вода, и, конечно магия — всё в нужных пропорциях.

— Но я читала, что эти пропорции так до сих пор никому и не удалось довести до совершенства…

— Ну, мы тоже много ошибались. Просто начала их выращивать мама, и отец не мог бросить пещеру.

— Я понимаю, — тихо сказала я, осторожно погладив громадный фиолетовый кристалл. — Она была не только красивой, но и талантливой, сильной…

— Она была самой лучшей. Жаль, что я никогда с ней не встречусь в реальном мире.

Он хмуро смотрел в сторону, и меня обожгло стыдом. На глаза навернулись слёзы, но вряд ли Брайс хотел, чтобы я его жалела и утешала. Однако промолчать я не могла.

— Брайс, я… прости. — Мне тоже хотелось стать для него лучшей, не обманывать, не предавать… — Думаю, она всегда здесь, и навсегда в твоём сердце. Любовь ведь не умирает.

— Никогда, — сказал он, поглядев на меня с печальной улыбкой. — Идём.

Мы ещё побродили немного по пещере, и я чувствовала себя странно. Дух покойной госпожи Лоэвой как будто и правда был здесь, и смотрел на меня внимательно, то ли желая подсказать выход, то ли наказать за двуличие…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— На сегодня, думаю, хватит, — сказал Брайс. — Подолгу здесь нельзя находиться — теряешь чувство времени.

Я кивнула, и мы выбрались в прохладу ночи. А когда полезли по камням, я заверила Брайса, что отлично справлюсь сама. Просто мне казалось, что ему неудобно держать меня за руку, к тому же магия сияла прямо над нами, и путь до берега было хорошо видно.

— Здорово у тебя получается, — сказал он через минуту. — Хотя, наверное, не слишком удобно в юбке?

— Ничего, всё в поря…

Я так внезапно поскользнулась, что даже вскрикнуть не успела. А, когда вынырнула, Брайс был уже рядом.

— В порядке, — рассмеялась я.

— Не ушиблась?

— Нисколько. Вода и правда не такая холодная, как в реке. Хотя нет, довольно холодно.

Я сказала это без умысла, но мужчина приблизился, и, так как сам мог достать до дна, медленно притянул меня к себе, а потом взял на руки. Чувствовалось, что он почти не прилагает усилий, чтобы вот так держать меня, и в этой слабости была своя важная магия.

— Теперь не мёрзнешь?

— Так хорошо! — отозвалась я. — Совсем немного прохладно.

Мужчина поцеловал меня в лоб, и спустя минуту вынес на берег.

— Думаю, пора отдыхать. У тебя наверняка устали руки.

— Немного, — кивнула я. — Но день был незабываемым!

Брайс посмотрел на меня с улыбкой, и стало понятно, что приятные неожиданности на сегодня не закончились. Правда, я и представить не могла, что произойдёт дальше.

Мы поднялись сразу в спальню, и только тогда до меня дошло, что кровать там только одна. Конечно, Брайсу было не привыкать спать на полу, но что-то подсказывало мне, что всё случится иначе.

— В чём будешь спать? — спросил мужчина.

— Если ты не против, в сорочке. Она похожа на платье, и тёплая к тому же…

— Тогда переодевайся, а я принесу воды.

Он уже понял, какой я водохлёб, а я осознала, что никуда от мужчины не денусь. Брайс ясно дал мне понять: у нас не просто дружба, намерения его серьёзны. Вряд ли он мог привести меня сюда, чтобы обесчестить, а затем бросить…

Я сняла мокрую одежду, и натянула на голое тело фланелевую сорочку. Запасное бельё тоже было достаточно плотным для прохладной ночи, хотя внутренний голос подсказывал, что замёрзнуть Брайс мне не даст. Когда он вернулся в комнату, я распределяла по волосам несколько капель масла из крошечного бутылька, и робко улыбнулась Брайсу, облачённому в простую рубашку и штаны.

— Чтобы утром не было гнезда.

— Понимаю. Позволишь мне раздеться?

Я сглотнула. Было и боязно, и сладко увидеть его в столь откровенном виде.

— Не догола, — с улыбкой уточнил мужчина, и я кивнула.

— Пожалуйста, делай, как тебе удобно.

Он принялся раздеваться, и я отвернулась. На стене в любом случае было маленькое зеркало, и в него кое-что можно было разглядеть. Например, некоторые шрамы мужчины, его мощную спину и обтянутые светлыми нижними штанами бёдра… Понимая, что нельзя, я продолжала подглядывать, чувствуя, как болезненная сладость сковывает низ живота. А потом Брайс приготовил постель и, когда я повернулась, сказал:

— Хочу, чтобы ты легла рядом.

— Конечно, — отозвалась я хрипло.

— Ничего лишнего я себе не позволю, Юна. Просто согрею.

— Да, — едва дыша, отозвалась я и шагнула к нему.

Матрас был твёрдым, но меня это уже не волновало. Брайс притянул меня, укладывая к себе на грудь, и ещё укрыл одеялом, бережно подтыкая его сзади. Я думала, что с ума сойду от его запаха, жара и нежности…

— Всё хорошо? — спросил мужчина. — Удобно?

— Очень, — отозвалась я, понимая, что это и награда, и пытка одновременно. — Мне вот только некуда…

Он подхватил мою ногу и закинул к себе на бедро.

— Лучше?

— Н-намного, — выговорила я.

— Ты можешь прижаться крепче, если хочешь.

Пальцы его поглаживали моё обнажившееся колено, и я боялась дышать, чтобы не спугнуть охватившую тело негу. Чуть выгнувшись в пояснице, я добилась того, что ладонь Брайса скользнула выше, к моему бедру, и кроме сладости во мне не осталось никаких других чувств.

— Так? — прошептала я.

— Да, — отозвался мужчина, и я ощутила его горячее дыхание на лице. — От тебя пахнет мятой и малиной.

— Волосы не мешают?

— Нисколько.

Внезапно он приподнялся, и через пару мгновений уже нависал надо мной, лежащей на спине.

— Хочу тебя поцеловать.

— И я хочу, — отозвалась я, облизнув сухие губы.

Это было головокружительно и горячо. Нежные щекотки пробирали меня от затылка до пяток, и смущение было вкусным. Я чувствовала Брайса всем телом, хотя он почти не прижимался ко мне, и хотела, чтобы это продолжалось ещё долгие несколько часов…

Но мужчина остановился, и с едва заметной улыбкой посмотрел на меня, обалдевшую и румяную.

— Добрых снов, Юна.

— И тебе добрых, — отозвалась я.

Брайс снова предложил лечь к нему на грудь, и я устроилась, как и прежде, уютно. Сильные руки обхватили меня, согревая, и не было ночи прекрасней этой, рядом с мужчиной, которого я так отчаянно желала. 

Глава 8

Одеяло сползло куда-то за пределы кровати, сорочка задралась до коленей, но, несмотря на прохладу, я не мёрзла. В академии мы жили в комнатах по трое, и наверняка кто-то из дежурных забыл бросить в камин разогревающий шар. Непонятно только, почему мои конечности оставались тёплыми? Я потянулась, сладко зевнула, и решила раскинуться вольготней…

Но рядом кто-то лежал.

— Юна, спокойно, спокойно!

— Господи боже, где я?!

Раздался сонный мужской смех, и только тогда до меня дошло, что я не в академии вовсе, а в домике у водопада с Брайсом.

— Прости. Я всерьёз думала, что сплю в другом месте!

Быстро поправила сорочку, кое-как пригладила волосы, и повернулась к мужчине. Брайс тоже был лохматым, и он открыл только один глаз, который весело поблёскивал.

— Крепко ты спишь.

— Почему ты так решил?

— Потому что ты несколько раз едва не свалилась с постели, но всякий раз, когда я клал тебя на место — только что-то бормотала.

— Вообще ничего не помню, — сказала я. — Тебе было удобно?

— Да. Чем хочешь сегодня заняться? Можно искупаться, прогуляться, а потом уже отправляться в обратный путь. Как раз к вечеру доберёмся обратно.

— А твой папа будет дома? Не хотелось бы пропускать сеанс.

— Будет, — уверенно сказал мужчина. — Поверь, для него это тоже важно.

Брайс поднялся, и я не стала отводить глаза. Всё-таки он был очень высоким, и сложенным пропорционально: ни чересчур длинных рук или пуза, ни широких бёдер. По-мужски мощное, здоровое тело человека, который не злоупотреблял едой и выпивкой, предпочитая интенсивные физические нагрузки. Я знала, что Брайс, несмотря на свою магию, отлично плавает. Говорили, что ему было не страшно купаться даже в проруби в самый страшный мороз. А ещё он много ездил верхом, тренировался с мечом, и лазал по горам в компании своих друзей барсов. Таким образом жизни точно жира не накопишь!

А ещё у него на лопатке было родимое пятно, и я долго не могла понять, что оно мне напоминает.

— Брайс, ты не обидишься, если я скажу, что у тебя на спине дракон?

— Нет, — усмехнулся мужчина. — У матери был похожий, только на животе.

Он сел на край кровати, не спеша одеваться, и я немного покраснела.

— Непривычно, когда ты такой.

— В костюме с кружевами лучше? — с улыбкой спросил он, и я отрицательно мотнула головой.

— Я видела воинов без брони, когда лечила. Не голых, но полуобнажённых. Просто тогда чувства были иные…

— Естественно. Сейчас ты смущаешься, потому что я веду себя неподобающим образом. Но, Юна, мне кажется, мы с тобой уже не просто друзья. — Я кивнула, и он продолжил: — Я хочу узнавать тебя. Балы, воркование на лавочках в саду — не моё. Конечно, преступать границы дозволенного я не буду, но мне нравится, что мы можем побыть наедине в необычной обстановке, рассмотреть друг друга, поговорить на любые темы.

Сердце снова пустилось вскачь — это ли был не намёк?

— Мне нравится быть с тобой, Брайс. Нравится, что мы не должны соблюдать дистанцию, сдерживаться… Хотя нет, всё-таки нужно усмирять чувства, по крайней мере, мне.

— Это почему? — спросил мужчина, и брови его опустились, а сам он подался ко мне всем телом.

— Потому что мне страшно, — честно сказала я, и дыхание участилось. — Когда ты такой… рядом… и так смотришь.

Он протянул руку, ловя меня за запястье, и медленно потянул к себе.

— Чего именно ты боишься, Юна? Объятий, поцелуев, или?..

Он прижал меня к себе, и все лишние мысли тотчас ушли. Всего один слой ткани разделял нас, и я чувствовала, как напряглось и задрожало тело. А Брайс успокаивающе поцеловал меня в лоб, скользнул губами к уху и прошептал:

— Я тебя не обижу.

Я сама подставила шею его губам, расслабилась в сильных руках. Так как он держал крепко и бережно, можно было даже откинуться назад, наслаждаясь нежными прикосновениями. Брайс к тому же мягко массировал мой затылок, и, когда его губы коснулись моих ключиц, я тихо застонала. Спустя несколько мгновений он уже уложил меня, разомлевшую, на подушки, и принялся гладить. Руки его скользили по бёдрам и по животу, и даже сквозь ткань я чувствовала, какие горячие у мужчины пальцы. Никаких попыток задрать сорочку, ни страстных поцелуев, ни намёков. Только эта бесконечная нега, в которой я тонула.

Не выдержав, я обхватила его плечи, с силой провела по широкой рельефной спине, и Брайс, приподнявшись, поглядел мне в глаза.

— Ты колдуешь?

— Нет.

— Но я чувствую, как льётся энергия.

— Я не специально. Оно само вышло…

Наверное, вид у меня был одуревший, потому что Брайс улыбнулся.

— Хочешь ещё раз в пещеру сходить?

— Да.

На самом деле, мне не хотелось, чтобы он меня отпускал, но хорошо, что хотя бы один из нас сохранил самообладание.

Мы побывали в пещере, где также красиво мерцали кристаллы, потом прогулялись в горы, найдя по дороге два нечасто встречающихся цветка, пригодных для зелий, и после полудня отправились в обратный путь, который запомнился мне улыбками и цветущими берегами.

Дома Брайс и не думал делать вид, что между нами ничего не было. Он поцеловал мою руку, отпуская в кабинет к отцу, и пообещал, что завтра сам отвезёт на встречу с госпожой Эйтс в Эршэби.

— Увидимся за ужином, — сказал он.

— До встречи, — отозвалась я.

Теперь в голове сидела только одна идея: попросить Брайса о помощи. Это были трудные мысли о том, чтобы разделить ответственность, но вряд ли они представляли большую опасность, нежели предательство.

— А, Юна, добрый вечер! — улыбнулся мне Саэр. — Как поездка?

— Замечательно, — отозвалась я с улыбкой. — А как вы себя чувствуете?

— Полон сил. Может, сегодня сделаем перерыв?

— Нет, нужно продолжать. Вдруг новые узлы появятся?

Мужчина не стал спорить, и в этот вечер я справилась с ещё одним, небольшим, узелком.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Жаль, их нельзя просто разрезать, — сказал мужчина, покашливая.

— Как вы? — обеспокоено спросила я.

— Да просто щекотно в груди, не беспокойся.

— Точно не болит?

Саэр заверил, что он в порядке, а я решила идти напролом, и сказала, что мой отец тоже любил резать, а не распутывать.

— Иногда из путешествий он привозил оружие — разное. Особенно ему нравились кинжалы.

— У нас тоже есть небольшая коллекция. Хотите взглянуть?

Я кивнула, и дальше всё происходило как во сне: прогулка по дому, рассказ Саэра об удивительных особенностях поместья, и комната, где были собраны разные диковинки со всех концов света.

— Я тоже раньше много путешествовал, — улыбнулся мужчина. — Так что понимаю вашего отца.

Я кивнула. Язык как будто отнялся: в одной из незакрытых витрин лежал кинжал с красной рукоятью — тот самый. Я узнала его, потому что символы на лезвии намертво врезались в память после того, как их мне показал один из похитителей. А спустя миг сердце громыхнуло снова: на стене висел портрет госпожи Лоэв, и у неё на шее я увидела медальон, который мне также приказали украсть…

— Ваша супруга очень красивая, — оправившись от потрясения, сказала я.

— Да, — отозвался Саэр, — и, согласитесь, Брайс больше похож на мать.

Улыбка его была лукавой и совсем немного печальной, и я слабо улыбнулась в ответ.

— Глаза точно её, такие же глубокие и нежные. Но вот комплекция ваша, да и характер, наверное, тоже.

— Только угрюмость и упрямство, — со смешком сказал мужчина, и тут в комнату вошёл Брайс.

Он как-то сразу понял, о чём мы говорим, и мягко коснулся моего локтя.

— Отец снова прибедняется?

— Простите, Саэр, но я не замечала в вас угрюмости. Вот строгость — пожалуй, но это качество считаю положительным.

— Согласен с вами, — кивнул мужчина. — А вообще, что скажете об этой сокровищнице?

— Здесь особая атмосфера. Я всегда верила, что вещи могут делиться энергией, и, когда их собирают в одном месте — получается что-то вроде толпы, которая непрерывно гудит.

— Интересно сравнение, — хмыкнул Брайс. — И в этом, кстати, наше с отцом различие — я не коллекционер, не имею тяги к собирательству. Впрочем, — и пальцы его погладили мой локоть, — был бы рад найти для тебя новые камушки.

Конечно, Саэр пожелал узнать, о чём речь, и мы продолжили разговор за пределами комнаты. Как выяснилось, господин Эйтс неплохо разбирался в породах, и он пообещал мне один редкий самоцвет. Мы продолжили разговор о камнях за ужином, а Брайс только посмеивался, глядя на нас. Я чувствовала, что ему нравится просто смотреть на меня, и металась от одного решения к другому.

Итак, две вещи были найдены, но с третьей могли возникнуть проблемы, ведь Саэр наверняка берёг всё принадлежащее покойной супруге. Расспрашивать об украшении прямо я не смела, и мы с Брайсом простились на пороге комнаты.

— Отдыхай, Юна, — сказал мужчина, щекотно и ласково целуя меня в щёку. — Сладких снов.

— И тебе сладких, — отозвалась я, целуя его в ответ и чувствуя себя последней сволочью. — До встречи утром!

Мы решили ехать в Эршэби верхом, и Брайс снова дал мне Солнце, которая всю дорогу до города проказничала. В этом она не отличалась от Майи: неугомонная, резвая, но не злая. Они и конституцией были похожи — обе лёгкие, с длинными спинами и размашистым шагом.

Мне нравилось скакать по широкому полотну, не оглядываясь назад. Я ловила взгляд Брайса, который ехал на полкорпуса впереди, и обещала себе принять решение в ближайшие два дня. Мужчина заслуживал того, чтобы сказать ему правду, но для этого я должна была принять все возможные меры против подслушивания. А, значит, следовало купить некоторые травы.

Эрика и Рейн Эйтс уже ждали нас на площади, и я в который раз подивилась магической красоте женщины. Обычно волшебство награждало прибрежных какой-то одной особенностью, но у неё их было три: помимо разных глаз и сияющих волос ещё и симметричные пятна чуть выше запястьев, которые я при первом знакомстве почему-то не увидела. Складывалось впечатление, что девушка надела одинаковые светло-серебристые браслеты, как будто сплетённые из инея, и я видела, что Рейн свою необычную супругу обожает. Нет, он не выставлял эту страсть и жадность напоказ, но она читалась в его глазах, чувствовалась в том, как он обнимал супругу за талию, и как подшучивал над ней. Вот уж точно про него нельзя было сказать: бесчувственный.

— Ну, куда отправимся? — улыбнулась Эрика. — Может, тебе нужно в магическую лавку?

— Да. И ещё на почту — с птицей прислали уведомление о посылке.

Лошадей мы оставили пока в одной из конюшен при рынке, и все вместе отправились на торговые улицы. Брайс и Рейн шагали позади нас, идущих под руку, и мирно беседовали о чём-то своём, пока мы с Эрикой живо обсуждали различия Прибрежной и Драконьей академий. Госпожа Эйтс оказалась, несмотря на свою внешнюю странность, обычным человеком: приветливым и открытым. Мы закупились в магической лавке, зашли в магазин готовых зелий, а потом отправились на почту, где я забрала небольшой свёрток. Едва коснувшись его, я поняла: это прислали похитители.

— От мамы, — сказала я, ненавидя себя за ложь. — Я быстренько гляну, хорошо?

— Конечно, — отозвался Брайс, и Эйтсы кивнули.

Им было уже не до нас: смеялись, глядя друг на другу с нежностью, и Рейн то и дело поглаживал супругу по щеке пончиками пальцев.

Я отошла чуть в сторону, и хорошо, что Брайс не стал приближаться. Письмо было, конечно же, сокрытым — то есть прочитать его мог только носитель родственной крови. Понимая, что чернила готовили, используя кровь мамы, я едва сдерживала злые слёзы.

«Юна, не вздумай хитрить! — писали маги. — Мы видим, что вы с Брайсом сблизились, и это, конечно же, полезно для дела, но ты не должна переходить границ дозволенного. Продолжай оказывать содействие Саэру, но не забывай о первостепенных целях. Предметы будут нужны нам уже через три дня…»

Я на несколько секунд оторвалась от чтения, затравленно глядя по сторонам. Потом спохватилась, смягчила взгляд, и заставила себя читать дальше с улыбкой.

«Ты положишь их в мешок и отвезёшь за пределы поместья, к серебряному дубу, что вырос на лугу. Лучше всего сделать это ночью, и тотчас уйти, не оглядываясь. Также внутри конверта ты найдёшь перстень: носи его с собой. Все прочие инструкции получишь при сеансе связи».

Мне хотелось порвать конверт в клочья и расплавить перстень магией, но вместо этого я завернула его в бумагу и сунула во внутренний карман плаща. Маги держали меня за дуру, если думали, что я коснусь колдовской вещи голой кожей.

— Юна?

— М, — отозвалась я, пытаясь выглядеть спокойной. — Мама пока что не вернётся домой.

Мужчина, не обращая внимания на людей вокруг и любопытно глядящих на нас Эйтсов, обнял меня.

— Я могу помочь?

Как мне хотелось сказать «да», вывалить ему всю правду! Но я покачала головой.

— Пока что нет, но спасибо за предложение. Она сейчас далеко, и вроде бы справляется… Я просто скучаю.

Брайс вздохнул.

— Юна, ты уже не просто мой друг, понимаешь? Далеко или нет, если она нуждается в помощи — тебе будет достаточно только кивнуть.

Губы дрожали, и я невероятным усилием воли заставила себя улыбнуться.

— Ты такой хороший…

Мужчина фыркнул.

— Упрямишься.

— Я обязательно попрошу о помощи, если буду в ней действительно нуждаться.

— Что-то я в этом сомневаюсь, — сердито проворчал он.

— Эй, Лоэвы, вы идёте? — донёсся весёлый голос Рейна, и я покраснела, как свёкла.

— Идём, — отозвался Брайс и поцеловал мою руку.

Было легко догадаться, о чём в ближайшее время будут сплетничать в Эршэби… Не знаю, намеренно ли Рейн назвал нас одним родовым именем, но теперь я чувствовала на себе ещё больше любопытных взглядов. Даже когда мы выехали за город, щеки по-прежнему полыхали, и было сложно сосредоточиться на каком-то одном чувстве.

— Поехали на холмы? — предложила Эрика. — Я видела там тударны.

Никто не стал спорить. Я надеялась, что прогулка и сбор трав меня успокоят, но не могла перестать думать о намерениях Брайса и своей вынужденной лжи. Мне вдруг пришло в голову, что если объединятся все три дракона — маги им противостоять не смогут. Но успеем ли мы добраться до моей мамы, пока ей не причинили вред? Вряд ли. Только если удастся как-то обхитрить похитителей…

— Юна, осторожно! — сказал Брайс, когда я споткнулась на краю обрыва.

Мужчина подошёл и взял меня за руку, глядя пристально и немного хмуро.

— Может, всё-таки расскажешь, что произошло?

— Волнуюсь за маму. Она такая упрямая!

— Но её поиски хоть к чему-то привели?

— Зацепок мало, — отозвалась я тихо. — А преград на пути полным-полно. Единственным, кто мог остановить её от безрассудств, был отец… Так что это замкнутый круг.

Брайс вздохнул и вновь обнял меня за плечи.

— Подумай над моим предложением помочь, хорошо?

— Обещаю.

Он кивнул, и всё оставшееся время я заставляла себя наслаждаться прогулкой. Потом мы с добычей вернулись в город, пообедали в доме у озера, и я сказала, что хочу навестить Безымянную.

— Я знаю о ней, — сказала Эрика. — Ты не против, если схожу с тобой?

— Наоборот, только за.

Мужчины, конечно, сопровождали нас, и Эдвир несколько удивился такому количеству драконов в его больнице. Правда, он быстро всё понял, и проводил нас с Эрикой в палату к спящей девушке.

— Никаких изменений? — спросила я.

— Вообще ничего, — отозвался он. — Даже её магия едва трепещет. Как вы понимаете, это не совсем тот колдовской сон, что был у людей при Второй Волне. Тогда все были холодны, но она тёплая, пусть и едва дышит.

— Странно, — сказал Эрика. — Я и правда не чувствую в ней обычных для спящего энергий… Как будто просто оболочка.

Я подошла и тихонько коснулась руки Безымянной. Да, она была тёплой, но при этом странно безжизненной.

— Жутко, — пробормотала за моей спиной Эрика. — Как вы пробовали помочь?

Мы вышли в коридор, чтобы обсудить это, и ещё какое-то время сидели в кабинете Эдвира все вместе. Рейну, правда, была куда интересней его супруга, и он всё время держал её за руку, хотя в целом вёл себя достаточно сдержанно. Брайс, сидящий рядом, беспокоился обо мне, хотя по его виду нельзя было что-то понять. Однако я ощущала его энергии, готовые в любой миг укутать и напитать мои. Никогда и ни с кем я не чувствовала подобной близости, тем более на внутренних уровнях, и хотелось убежать в горы, чтобы проплакаться. Ну почему из всех возможных людей мне нужно было обмануть именно его? Хотя, ложь она и есть ложь, никто не должен от неё страдать…

Мы простились с Эйтсами у булочной. Эрика смотрела на меня совсем как Брайс — пытливо и одновременно участливо, и предложила как-нибудь повторить прогулку. Я согласилась, хотя и понимала: если помогу магам, меня из Эршэби изгонят навсегда.

Путь обратно в прохладе ночи меня успокоил. Лошади мирно рысили бок о бок, дорога была пустынной, и небо мягко мерцало. Я старалась думать только о хорошем, но, когда показался Лоэв-Эрр, снова ощутила груз ответственности на своих плечах.

— Нужно успеть провести сеанс, — чтобы отвлечься, сказала я.

— А отца нет дома, так что теперь завтра, — сказал Брайс, и сразу пояснил: — Я чувствую, когда он поблизости, это особенность огненных людей.

— Плохо, что придётся сделать перерыв, — сказала я.

— Ничего, утром наверстаешь. Уверен, никаких новых узлов не появится.

— Надеюсь.

Я думала, что мы как всегда расстанемся возле моих покоев, но Брайс неожиданно зашёл следом, и закрыл за собой дверь.

— Не хочу оставлять тебя одну в таком состоянии, — просто и спокойно сказал он. — Могу побыть рядом, пока ты не заснёшь.

Его «могу» звучало как «останусь несмотря ни на что», и я слабо улыбнулась.

— А так можно?

— Юна, в моём доме нам можно всё. — Он шагнул и нежно сжал ладонями моё лицо. — Я не буду приставать к тебе, не потребую ничего бесстыдного. Но, зная, как ты скучаешь по матери, одну в эту ночь не оставлю.

Я обессилено выдохнула, и прижалась к его груди, обхватывая мужчину за пояс. Рядом с ним можно было быть маленькой и беззащитной — по крайней мере, в этот миг. Плакать было нельзя, но облегчение приносило и само присутствие мужчины. Он и правда остался со мной, дождался, пока умоюсь и переоденусь для сна, а потом сидел у постели, держа за руку. Пальцы поглаживали моё запястье, щекотали ладонь, и это действовало расслабляюще. Возможно, Брайс даже применил ко мне особую магию, не знаю. Прошло всего несколько минут — и я уснула, не думая ни о чём плохом и ничего не решая.

Саэр вернулся к полудню, и обедали мы уже вместе, а после я настояла на проведении сеанса. Мне казалось важным справиться в этот раз сразу с несколькими узлами, но говорить о своём намерении мужчине я не стала. В тишине кабинета мы остались одни, и я погрузилась в знакомый полумрак, где сразу же отыскала дрожащий узел.

Лент было много, но в этот раз я отдавала значительно больше внутренней магии. Освободила одну, затем вторую, третью… Удивительно, что всё получалось так скоро и ловко! Как будто силы мои возросли, несмотря на смятение чувств. Узел уже был ослабленным и неплотным, и в нём трепетали только самые настырные ленты, когда вдруг меня отбросило прочь, вглубь многоцветного мерцания…

Мы с Саэром поднимались на вершину холма по мягкой невысокой траве, которая приятно щекотала пятки. Я видела впереди только бездонно-фиолетовый купол неба, на котором застыли пуховки облаков, и человека в ярко-голубом плаще, который трепетал на ветру. Он одновременно становился ближе и отдалялся, и нам с мужчиной пришлось прибавить шагу. Однако, когда мы забрались наверх, там уже никого не было.

— Энна! — вдруг громко позвал Саэр. — Вернись!

Почувствовав дуновение, я обернулась. В двух шагах от нас стояла мама Брайса — в синем переливчатом платье старого фасона. Мужчина шагнул к ней, но коснуться не посмел, так и замер с протянутой рукой. Она сама нежно сжала его пальцы, а потом, приложив ладонь к груди Саэра, легко извлекла оттуда призрачный узел, который теперь состоял только из двух лент.

— Любимая… — тихо сказал мужчина, и я вдруг поняла, что конец второй, синей ленты, тянется прямо в грудь женщины, а это означало, что распутать последний узел было невозможно.

Либо резать, либо оставлять эту боль пульсировать, пока сама не порвётся. Он был связан с супругой даже после её смерти.

— Легче не стало, — прошептал Саэр.

— Прости меня, — отозвалась женщина, и их тела превратились в размытые силуэты: это слёзы застилали мой взор.

Саэр обнял жену, и она мягко обхватила его за плечи.

— Я всегда рядом. Ты чувствуешь? Часть меня живёт в твоём сердце.

— Знаю, но мне не хватает тебя… — трудно отозвался мужчина. — Всей целиком, Эни. Твоего голоса, теплоты, запаха… Не знаю, как я держался столько лет.

— Ты можешь оставить своё настоящее сейчас, Сай, — прошептала она, поглаживая его щёки. — Сын наш уже взрослый, он справится.

— Я не хочу, чтобы ты страдала.

— Твоя боль несоизмеримо сильней, ведь ты продолжаешь жить в реальном мире.

— Каков теперь твой мир, Эни? — спросил он. — Ты счастлива?

— Я вне печали, — отозвалась женщина. — Но и не чувствую радости. С момента нашего расставания минуло всего несколько мгновений, но они подобны вечности. — Она осторожно коснулась узелка, который невесомо парил между ними, и глаза сделались печальны: — Не хочу, чтобы тебе было больно, Сай.

— Но всё равно скажешь бороться, — с дрожью в голосе отозвался мужчина.

— Наше время не пришло. — Он поцеловала его, и показала на небо: — Ты поймёшь, когда. Прошу тебя, убереги Брайса от ошибок. Пусть в его сердце не будет ненависти, только правда.

— Это сложно, милая. Я ведь сам до сих пор ношу её…

— Нет. — Женщина впервые посмотрела прямо на меня. — Юна помогла, и поможет снова. Главное, доверяйте друг другу, несмотря ни на что. А теперь нам пора прощаться, любимый.

Я отвернулась, увидев, что в глазах мужчины дрожат слёзы.

— Снова, — произнёс он едва слышно.

— Так нужно. Потерпи ещё немного, прошу тебя…

Я больше не могла сдерживаться: села на траву, обхватила колени, и, уткнувшись в них лицом, тихо заплакала. А когда подняла мокрое от слёз лицо, оказалось, что вокруг уже не горная ночь, а кабинет Саэра.

— Ну, Юна, не плачь, — сказал мужчина, обнимая меня, сидящую на полу. — Всё будет хорошо.

— Не будет, — отозвалась я. — Я не хочу плакать, но вы… Столько воспоминаний, так много боли… Как можно с этим справиться?

— Не жалей меня, дитя, — с печальной усмешкой сказал мужчина. — Я справлюсь. Главное, чтобы ты понимала: твои усилия не напрасны. Мне стало легче.

— Правда? — прошептала я, подняв на него заплаканное лицо и поспешно утираясь.

— Конечно, Юна. Ты отдала мне так много тепла и доброты, что хватило бы на трёх вместо одного драконов. А теперь, пожалуйста, выслушай! Мы с супругой были из тех, кому никто не нужен. Могли дни напролёт проводить в горах, вдали от толпы — конечно, когда у меня не было иных дел, в которых она всегда содействовала. Мы создавали свой потайной мир, частицу которого ты видела, когда была в кристальной пещере. Но она далеко не единственная, и когда-нибудь Брайс покажет их все. Долгие семь лет у нас не было детей — я не хотел, зная, чем это закончится. Мы искали ответы, способ справиться с проклятием, но не нашли. — Он сжал мои руки, помогая подняться. — Она была такой счастливой, когда носила Брайса. Никаких проблем, нездоровья, жалоб. А потом её не стало.

— Мне очень жаль вашу супругу.

— Знаю. А ещё я понимаю, что мой сын полюбил, и, смею думать, ты тоже. За все годы размышлений, я нашёл единственное возможное противоядие от скорой смерти, Юна: не создавать жизнь. Если вы будете вместе, прошу тебя, задумайся над этим.

— Но род прервётся!

— Зато не продолжится проклятие.

Я выдохнула и посмотрела в окно: начинался дождь. Слишком много чувств нахлынуло на меня за этот месяц, и справиться с этим потопом значило исчерпать себя до пустоты.

— Прошу тебя, пусть всё увиденное и сказанное пока что останется между нами, — сказал мужчина.

— Обещаю. Мне только надо умыться, а то Брайс поймёт, что я плакала.

Изображать, будто ничего особенного не видела, получалось плохо. Хорошо, что мы с Брайсом пошли прогуляться, и влажный воздух немного меня взбодрил.

— Мне нравится солнечный дождь, — сказала я. — Надеюсь, будет радуга.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— А что скажешь насчёт грязи? — усмехнулся мужчина.

— Всё зависит от обуви. Бывает, что глину невозможно оттереть с сапог, но я всё равно люблю перепачкаться, вымокнуть, но продолжать брести по неведомым тропинкам.

— И находить интересные места, — сказал Брайс, утягивая меня налево. — Хочешь, кое-что покажу?

— Угу.

Я сразу вспомнила слова Саэра о том, что они с супругой создавали тайны, и замерла, увидев в лесу странное дерево. Это была сосна, точнее, три сосны, выросшие из одного корня. На нижних сучьях болтались магические амулеты, а в густой кроне виднелось гнездо.

— Там живут фаррузы. Ты, конечно, знаешь, что это одни из самых крупных птиц гор.

— Орлы-золотоклювы, — улыбнулась я. — Видела их однажды — чёрные, огромные.

— И питающиеся магией. Пока что никто не знает, как приручить их, хотя те, которые гнездятся здесь, часто наблюдают за людьми издалека. — Он усмехнулся. — Не зря Лоэвых называют «звериным» родом. У нас и с волками, и с медведями отношения хорошие, хотя на севере звери ведут себя несколько иначе по отношению ко всем людям.

Я подошла и коснулась по очереди каждого золотисто-рыжего ствола. Сосны размеренно покачивались под мелким дождём, шумели переливисто, и мне казалось, что лес им подпевает.

— Они удивительные. Такое чувство, что это три брата, оберегающие друг друга.

— Верно. Некоторые говорят, что дерево выросло в тот год, когда драконы нас прокляли, но я не верю, что сосны могут жить так долго.

— А во что ты веришь, Брайс?

— В искренность и прямоту. В то, что всякий может изменить свою жизнь, и существует несколько вариантов наших судеб. Я хочу кое-что подарить тебе, Юна, — вдруг сказал он. — Если ты, конечно, не против.

Я кивнула, и едва не отшатнулась, когда он достал из-за пазухи золотой материн амулет — тот самый, что мне велели украсть.

— Пожалуйста, возьми. Он принадлежал маме.

Я заставила себя кивнуть.

— Очень красивый, Брайс. Спасибо. Твой отец не против?

— Он сам посоветовал мне подарить его.

Меня кольнула внезапная мысль: а что, если Саэр всё знал?! Нет, невозможно! Мужчина застегнул у меня на шее замочек, и я ощутила, как в золотом солнце трепещет тихая неопознанная магия.

— Оно волшебное.

— Да, но я не знаю, что это за колдовство. Возможно, защитное.

Не выдержав, я обняла его. Всё, хватит лжи. Сегодня же проведу обряд, закрою сознание, и расскажу мужчине о маме и колдунах из теневого ордена.

— Я рад, что тогда не прошёл мимо девушки, сосредоточенно читающей книгу вдалеке от остальных, — негромко сказал Брайс. — Ты казалась такой маленькой и беззащитной, но, едва мы познакомились, как я понял, что внутри милого одуванчика живёт своенравный гром-цветок.

Я улыбнулась, чувствуя, что с каждым его словом мне становится легче дышать.

— Мы ведь просто общались тогда. У меня и в мыслях не было, что могу понравиться дракону…

— Я ждал, Юна. Тебе было всего шестнадцать, когда мы встретились, и твои мысли были заняты учёбой. Если бы показал свой интерес тогда — отвлёк бы от познания силы.

— Значит, целых шесть лет ждал? — удивлённо отозвалась я.

— Иногда приезжал просто посмотреть на тебя, гуляющую, — улыбнулся он. — Узнавал от друзей-магов из Вельцы, как у тебя идут дела. Ждал, — повторил он. — Подходящего момента.

— Но, когда пригласил меня жить в своём городском особняке, ты был таким сдержанным!

— И снова потому, что не хотел тебя пугать. А когда мы ехали после бала верхом, и ты прижималась ко мне, я понял, что мои чувства взаимны. По крайней мере, почувствовал, что не противен тебе.

— И никогда не был, — отозвалась я тихо.

— И не боишься моего проклятия? — нахмурился он. — Даже зная, что может ждать тебя в будущем?

Я длинно вздохнула.

— Никто, кроме разве что предсказателей, не может точно знать предстоящего, но даже они порой ошибаются. Мне хочется верить, что мы сами решаем, какой путь избрать.

— И принимаем последствия этого выбора. — Он провёл ладонью по моим волосам. — Дождь усиливается. Пойдём домой?

Я кивнула, и крепко сжала его руку. Это был первый раз, когда мы шли, сплетя пальцы…

— Хочу перебрать купленные травы, — сказала я, когда мы добрались до особняка.

— Конечно. Увидимся за ужином, — улыбнулся Брайс, целуя мою руку.

— Ещё раз спасибо за подарок! — сказала я, и поднялась на цыпочках, едва достав до его щеки губами.

— Я возьму в привычку наклоняться, — усмехнулся мужчина. — Ведь это так приятно.

В комнате я тотчас поспешила к сундучку. Нужно было справиться со всем как можно скорее. Я прекрасно знала, как готовить самые разные блокирующие настойки, и решила, что создам нечто по-настоящему сильное. Для этого предстояло смешать уже имеющиеся защитные зелья со свежим отваром, и мне было не жаль ресурсов.

Я спохватилась поглядеть на время, только когда затекла шея, а, поняв, что у меня есть ещё час, продолжила трудиться. В конце концов, не могли же колдуны понимать, над чем именно я работаю! Да и подглядывать за человеком постоянно не смог бы ни один самый сильный волшебник.

И вдруг перстень, который я принесла в конверте, ощутимо накалился, и я поняла, что со мной хотят выйти на связь. Быстренько схватив из шкатулки маленькое зеркальце, я закрылась в ванной.

— Вы сильно рискуете, делая это прямо сейчас!

Лицо колдуна, появившееся вместо моего отражения, было бесстрастно.

— У меня для тебя приказ от хозяина.

— Ну?

— Сперва посмотри.

Сердце упало к самым ногам, и руки сразу заледенели: моя мама, бледная и дрожащая, стояла перед магом в тёмном одеянии на коленях. Прямо перед её лицом он держал здоровенный нож…

— Смотри и слушай, Юна, — сказал всё тот же сухой голос. — Смею предположить, что ты отыскала хотя бы часть вещей…

— Да, — выговорила я, задыхаясь. — Не трогайте её!

— Ты принесёшь всё, что нашла, в условленное место, но прежде сделаешь ещё кое-что важное.

— Что именно? — давясь яростью, прошипела я.

— Убьёшь Брайса Лоэва. 

Глава 9

Молча принять происходящее было невозможно, но хорошо, что никто не мог слышать моих тихих рыданий. После того, как один из этих подонков нанёс маме не смертельное, но болезненное ранение прямо у меня на глазах, я просто не могла перестать дрожать. Счёт её жизни шёл на минуты, и я уже не успевала доделать защитное зелье. Я пыталась взять себя в руки, и в конце концов, давясь, выпила бодрящее зелье.

Отравить. Этой же ночью. Вскрыть перстень, и извлечь из него яд, который убивает во сне… Я не могла. Должна была ради мамы, но как? Лишишь жизни человека, которого люблю, ради другой любви? Стоит ли говорить, что я не пошла ужинать, отговорившись головной болью, которая, бывало, появлялась после магических практик. Брайс пришёл ко мне сам, принёс дорогой эликсир, устраняющий последствия магии, и ещё ужин на большом подносе. И хотя я не прогнала мужчину, мне кусок не лез в горло. Перстень. Яд. Ненависть. Смерть. Всё перемешалось в голове, и даже редкое зелье не помогало справиться с чувствами.

— Может, хочешь переночевать у меня в комнате?

— Да, — отозвалась я опустошённо. — Пожалуйста.

Они наблюдали. Они ждали, когда я всё сделаю, как приказано. А что, если маму убьют всё равно? Почему же я была не из тех, кто мог общаться мысленно!

Брайс ни о чём не спрашивал, хотя я и видела, что он подозревает неладное. У меня практически не осталось сил изображать, будто всё в порядке, но я упрямо винила во всех бедах мигрень.

— И часто у тебя так болит голова после магии?

— Бывает, — отозвалась я обречённо. — Ты прости, что нос повесила. Просто трудно расслабиться.

— Не нужно извиняться за своё нездоровье. Это я должен был быть внимательнее.

Тишина его тёмной спальни была зловещей. Я спрятала перстень во внутреннем кармане халата, в который собиралась переодеться, и было особенно гадко, что на шее висел подаренный амулет. Рассказать? Промолчать — и сделать требуемое? Он был рядом — заботливый, спокойный, любящий. Но уже через несколько минут, возможно…

— Хочешь, я принесу горячий морс?

— А ты будешь пить?

— За компанию, — улыбнулся Брайс.

Я кивнула.

— Тогда можно.

Я как будто слышала издалека крик мамы. Видела дрожащее лицо, сухие потрескавшиеся губы, шепчущие: «Брось меня!». Ну почему я не сделала это треклятое зелье раньше?! Зачем дотянула до последнего мгновения? Я должна была сказать ему, хотя бы намекнуть…

Когда Брайс вернулся, я уже была переодета для сна в сорочку и халат, и прятала в складках рукава злосчастный перстень. Яд в нём действовал хитро: раскрывался постепенно, именно во время сна, и утром все просто находили смирно лежащего, уже мёртвого человека. Доказать, что это не магия коснулась его, было потом сложно, хотя все и знали, что драконокровых волшебство трогает редко.

Мы сели за столик у очага, и Брайс разлил горячий напиток по чашкам. А когда мы принялись было за питьё, в комнату вдруг постучали: это был Саэр. Он улыбнулся мне, и позвал сына выйти на пару минут. Лучшего момента, чтобы подлить в чашку яд, было выдумать невозможно…

Рука моя тряслась. Я давилась беззвучными слезами, то быстро поднося перстень к чашке, то молниеносно его убирая. И сама не заметила, как опасная дрянь открылась, и пара капель упала мужчине в стакан.

— Да, я понял. Сделаю, конечно, — сказал за дверью Брайс, и я, трясясь уже всем телом, протянула руку поменять чашки, забрать себе ядовитую, но не успела: мужчина вошёл в комнату.

— Ну, приступим? Я тут ещё печенье захватил.

— А… м… М-можно я быстро схожу в комнату? Забыла кое-что…

— Может, мне сходить?

— Нет, я сама. Ты просто не начинай без меня, ладно?

Наверное, вид у меня был кошмарный, потому что Брайс нахмурился.

— По-моему, тебе нужно в постель.

— И я лягу, обещаю. Просто хотела… хотела… Расчёску принести. У меня своя, очень удобная, волосы не выдирает.

Мужчина приобнял меня, проникновенно заглядывая в глаза.

— Хорошо, отпущу. Но только если дашь себя причесать.

— Договорились. Главное, без меня не…

— Не начну, — пообещал он, и сел в кресло.

Я постаралась выйти неспешно, но, едва закрыла за собой дверь, как ринулась по коридору прочь, и спряталась в одной из ниш. Меня тошнило от ужаса, перед глазами то и дело темнело. А что, если использовать камень желаний? — вдруг пришла в голову идея. И что загадать? Чтобы колдуны ничего не увидели? Чтобы отпустили маму? Таких чудес произойти не могло.

И вдруг перстень, который я сжимала в ладони, завибрировал, и я отчётливо услышала в голове чьё-то далёкое «Эй!». Пришлось быстро юркнуть в одну из пустынных комнат, и только тогда я отозвалась тихо:

— Кто это?

— Значит, слышишь меня, — уже чётче ответил мужской голос. — Хорошо. Я тот, кто может тебе помочь. Надеюсь, ты ещё не убила своего жениха?

— Нет. — Сглотнула и повторила как можно решительней: — Кто ты?

— Ты просто слушай, Юна. Ты не представляешь, в какую игру ввязалась. Жизнь дракона гораздо важнее жизни твоей мамы, пусть тебя это заявление и разозлит. Никто из трёх проклятых не должен уйти раньше срока. Если умрёт Брайс — и долина будет утрачена. Погибнут тысячи эршэбцев и вельцев, и вскоре под властью Госпожи согнуться другие области материка. Решай, скольким ты позволишь умереть.

— Ты сошёл с ума!

— Нет, я просто хочу помочь, прежде чем ты совершишь безумие.

— Кто ты? — повысила голос я.

— Твой друг и друг драконов. Ты многого ещё не знаешь, Юна. Думаешь, Брайса хотят устранить потому, что он могущественен и упрям? Это обычная месть по личным мотивам. Это злоба, облачённая в образ, ненависть, которая жестока и неразумна. И твоя мать, ты и остальные вовлечённые здесь ни при чём. Есть только Лоэвы и те, кто их презирает.

— Кому мог не угодить дракон?

— Заказчик — дед Брайса, — спустя пару мгновений отозвался мужчина. — Человек, потерявший единственную дочь из-за упрямства влюблённых, которые думали, что справятся с проклятием. Он хочет, чтобы род Лоэвых наконец-то прервался, и ни одна женщина больше не умерла из-за любви к дракону.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Старший Лоэв ещё крепок, и он может…

— Им тоже займутся, если ты не вмешаешься.

— Но моя мама!

— Твоя мама обречена. Это тоже любовь, и тоже трагичная.

— Что?

— Твой отец связался с одним из теневых орденов. Он использовал своё сознание как почву для чужих мыслей. Твоя мама ни за что его не бросит теперь.

— Господи боже… предки, сохраните… Нет, нет! Ты врёшь! Ты один из них!

— Нет, я такой же пленник, как твоя мать, но также тот, кто владеет мощной магией. Сделай правильный выбор, Юна. Вряд ли твоя мама погибнет сейчас, всё-таки она волшебница и может им пригодиться.

— Как твоё имя? — предприняла я последнюю попытку.

— Кэйл, — отозвался он. — Спаси дракона, или всех нас ждёт незавидная участь.

Перстень шлёпнулся на пол — я побежала обратно в комнату Брайса. Интуиция говорила верить этому магу, а вернее магического чутья у человека не было ничего. Разве что голос сердца слушать, но оно молчало.

Когда я рывком распахнула дверь и увидела мужчину с чашкой в руке —среагировала мгновенно. Прыжок, звон фарфора, тёмное пятно на ковре… несмотря на свой малый вес, я опрокинула Брайса навзничь вместе с креслом, и закричала сквозь слёзы:

— Выпил?!

— Нет, — отозвался он растерянно. — Я просто дул… Подожди, что ты?..

От пятна исходила чёрная дымка, и лицо мужчины мгновенно поменялось. Я не успела отшатнуться, как железная ладонь сомкнулась на моём горле, и Брайс, прожигая меня взглядом, выговорил:

— У тебя есть минута, чтобы мне всё объяснить.

— Я… я… не могу.

— Рассказывай, Юна, или будет хуже!

— Это… всё… из-за моей мамы! — выговорила я.

Брайс разжал хватку, и я отползла в сторону, трудно дыша. Удивительно, но он не причинил мне сильной боли, хотя и был в ярости. Мужчина как зачарованный смотрел на осколки, и я поняла, что у меня есть возможность сбежать. Вскочила на ноги, бросилась к двери… И оказалась закинута на плечо, а затем с размаху усажена на кушетку.

— Не надо, пожалуйста! — пискнула я, когда мужчина с силой сжал мои плечи.

— Я разве сказал, что ты можешь покинуть этот дом? — отозвался он холодно. — Говори.

— Я не могу рассказывать… Они подслушивают… Они убьют мою маму! — сквозь слёзы произнесла я. — Прости меня, Брайс! Прости, прости…

— В доме дракона не может быть лишних ушей. Неужели ты не знала об этом, Юна? Неужели так легко дала себя обмануть? Наши защитные поля можно миновать, только если установить связь напрямую, от сердца к сердцу. Разве ты сейчас связана с ними?

— Нет, — выдохнула я, начиная ненавидеть себя ещё больше. — Я думала, они смогут… всё равно… потому что в Эршэби могли!

Никогда ещё он не смотрел на меня так.

— Я готовила зелье защиты, хотела рассказать тебе сегодня, но не успела: они приказали отравить… На моих глазах маму мучили…

Слёзы брызнули из глаз, и Брайс резко и жёстко меня обнял.

— Демоны гор, Юна! Ты могла бы что-то придумать, глупая! Написать письмо, закрывая его рукой, отправить мне!

— Боже, точно…

Я разрыдалась, и Брайс отковырял меня от стула, поднимая на руки.

— Скажи, кто? Ты видела их?

Запинаясь, я поведала о мужчине по имени Кэйл и о том, что заказчик — дед Брайса. Судя по лицу Брайса, подобного он не ожидал, хотя и не удивился сверх меры.

— Мы идём к моему отцу.

— Но его сердце…

— Выдержит. Он как никто другой знает, на что способен мой дед.

Саэр не выглядел ни сердитым, ни подавленным — как будто заранее знал, что так и будет.

— Значит, кинжал, медальон и книга? А того мужчину звали Кэйл? Предполагаю, кто он, но сейчас это не так важно. Тебе сказали принести вещи к дереву?

Я кивнула.

— А перстень где?

— Уронила в одной из комнат, — отозвалась я понуро. — Там, где голубая кушетка у окна.

Поднять голову и поглядеть на Брайса не хватало решимости.

— Ладно. Тогда давай принесём эти вещи — и отправишься к указанному месту.

— Хотите схватить колдуна?

— Непременно, — отозвался Брайс. — И он, будь уверена, подскажет нам, где искать твою маму.

— Одновременно нужно отправить этот перстень к Страттам, — вдруг сказал Саэр.

— Но зачем? — робко спросила я.

— Найра, супруга Адэйра, невероятно развила свой дар предсказания. Касаясь вещи, она может вызывать видения о её хозяине. Возможно, мы узнаем о местоположении этого ордена, и о том, где сейчас скрывается дед. Или даже увидим твою маму.

— У меня есть её вещь! — спохватилась я. — Носовой платок!

— Пошлём и его тоже, — кивнул Саэр. — Найра не откажет. — Он посмотрел на Брайса. — Приготовлю шебов.

— А мы соберём всё необходимое, — отозвался мужчина и поднял меня со стула, взяв под локоть. — Идём.

Я чувствовала себя беспомощной куклой, и хуже всего было то, что Брайс почти на меня не смотрел. Непривычно хмурый, напряжённый, он впервые касался меня не нежно, а жёстко, хотя и без небрежности. Мы быстро собрали необходимые предметы в мешок, и я, шмыгая носом, сняла с шеи амулет.

— Иди, одевайся, — приказал Брайс. — Поедешь на Солнце.

— А колдуны не заподозрят неладное?

— Если ты украла эти вещи, почему бы не прихватить и лошадь? — отозвался он сухо, и я быстро зашагала прочь, чтобы Брайс не увидел катящихся по щекам слёз.

Ну, а что я хотела получить после содеянного? Утешения, ласковые объятья? Удивительно, как он меня, тупицу, не придушил на месте…

Я нарочно оделась так, как будто делала это в спешке. Нашла мамин платок, криво повязала волосы косынкой, и, утершись, поспешила вниз. Там меня уже ждал Саэр и его верный шеб, к ошейнику которого прикрепили вещи и послание для Страттов.

— А это вам. Скачите, не оглядываясь, но ничего не бойтесь, — сказал Саэр.

— Спасибо вам, — пробормотала я. — Что мне говорить, если вдруг встречусь с колдуном?

— Что выполнила всё, что от тебя требовали, — сказал Брайс, и я, отважившись взглянуть на него, наткнулась на всё тот же холодный взгляд.

Лучше бы я по дороге свалилась, и расшибла себе голову! Теперь-то мне было понятно, что, в смятении чувств, я совершенно забыла о смекалке, обо всём, чему нас учили в академии. Можно было найти способ рассказать Брайсу о договоре с колдунами, и сейчас мы, возможно, уже искали бы маму… Но — страх, любовь, смятение. Что угодно, только не сообразительность.

Я села на Солнце и позволила ей быструю рысь. Лошадь была не слишком рада ночной прогулке, но потом разогналась, и я, несмотря на полумрак, всего за полчаса добралась до нужного места, где спешилась, и на нетвёрдых ногах приблизилась к громадному дереву.

Сверчки стрекотали в кустах неподалёку, и дымки на небе потрескивали. Я вздрогнула, когда издалека прокаркала ворона, и, положив пакет на землю, принялась копать. Нельзя же было вот так оставить его, колдуны бы сразу всё поняли. А когда мешок с вещами укрыла земля, я ощутила дуновение, и увидела тёмный силуэт всего в нескольких шагах от себя.

— Вы!..

— Уезжай, — отозвался незнакомец. — Свою мать ты больше не увидишь.

Ярость, ненависть, отчаяние — всё смешалось во мне. Я завопила и бросилась на колдуна, но не добежала: рухнувший откуда-то сверху Брайс буквально сложил мужчину пополам, а спустя минуту его помощники притащили ещё одного оглушённого мага.

— Юна, отойди, — приказал Саэр.

Я поняла, что они будут гасить их магию, а процедура это была болезненная. Смотреть, как корчатся в муках пусть и гады, но всё равно люди, у меня не было желания. Я отбежала как можно дальше, за кусты, и, услышав первый вопль, села на землю и закрыла уши ладонями. Мама не вернётся. Отец погубит её, а я чуть не погубила Брайса. А если и долина падёт? Что тогда у нас останется? Не выдержав напряжения, я попрощалась с ужином, а затем и с обедом. Никогда бы не подумала, что человека может так выворачивать, хотя видела всякое.

Мокрая трава лезла в нос, и я никак не могла отдышаться. А когда почувствовала Брайса рядом с собой, тотчас принялась отталкивать его руки.

— Не трогай. Не надо! Я плохо пахну. Меня может ещё раз вырвать… Пусти!

Вместо очередных позывов хлынули слёзы, и мужчина достал из-за пазухи полотенце, за которое я схватилась, как за спасительную соломинку. К несчастью, меня вырвало опять, и я едва не рухнула в собственные нечистоты.

— Ну-ка, малышка, выпей.

Зелье было на вкус, как вода, но после него во рту стало прохладно и свежо. Брайс, несмотря на слабые протесты, поднял меня на руки, и понёс к своему коню.

— Отец, забери Солнце.

— Конечно. Мы со всем здесь управимся, а ты займись Юной.

— Моя мама мертва? — всхлипнула я.

— Вряд ли. Не стану ничего обещать, но, думаю, ты с ней ещё увидишься. А пока что закрой глаза и постарайся ни о чём не думать.

Вот теперь его голос звучал почти нежно, что только провоцировало новые слёзы. Я всё пыталась попросить прощения, но, заикаясь, так и не выстроила нормального предложения. Да и конь Брайса нёсся, как стрела, и мужчина попросил меня помолчать.

— Ты скажешь всё, что хочешь, дома. Договорились?

Неужели он больше не сердился? Хотя нет, брови были сдвинуты, и объятие было по-прежнему жёстким. Я решила, что нужно послушаться, и, закрыв глаза, провалилась в болезненную дрёму. Брайс держал меня крепко, и можно было не беспокоиться, что вывалюсь из седла на полном скаку. Перед глазами всплывали мутные, из разных времён, образы: то наши с мамой походы на рынок, то подушечные драки с подружками из академии, то нежности с Брайсом у водопада, о которых я прежде даже не мечтала…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Отпусти его в загон, — донёсся до меня голос.

— Магию давать, господин?

— Нет.

Я завозилась, думая, что уже пора идти своими двумя, но Брайс приказал спокойно:

— Не надо.

— Ладно, — отозвалась я, и спрятала лицо у него на груди.

Хотелось как можно скорее умыться и переодеться, но мужчина понёс меня в свою комнату. Я знала, что он теперь глаз с меня не спустит, и что сопротивление бесполезно. Доверие, возникшее при взаимной нежности, было утрачено.

— Я принесу всё, что необходимо, — сказал Брайс, усаживая меня в кресло. — Но ты должна пообещать, что никуда из дома не выйдешь. По крайней мере, в ближайшие сутки.

— Обещаю, — сказала я, краснея.

Губы снова дрожали, но мужчина уже не смотрел холодно — просто был хмур и напряжён.

— Я отлучусь ненадолго.

— Угу.

— Ванная там, — напомнил он.

— Да, спасибо, — ответила я, так и не решившись на долгий взгляд глаза в глаза.

Хорошо, что Брайс всё-таки поверил мне и вышел, потому что я снова чувствовала тошноту. Холодная вода спасла от новых приступов, но мне всё ещё хотелось плакать. Не верилось, что всё это происходит со мной и моей семьёй. Неужели отец мог подвергнуть маму опасности? Насколько сильно он был зависим от магии, чтобы поступить так с нами? И что чувствовал ко мне Брайс после всего, что узнал? Я-то своего к нему отношения не изменила, но, поменяйся мы местами, и обмани он меня подобным образом — как бы отреагировала?

Я сняла чулки и принялась мыть ноги, всё выше задирая подол. Казалось, что грязь не только на пятках, но и на голенях, на коленях, на локтях — повсюду. Словно я состояла из одной лишь мутной жижи, убившей все яркие чувства. В голову лезли страшные мысли о маме, о том, что Лоэвы могут выгнать меня из дома, когда захотят, или вовсе отдать под суд. В конце концов, я ведь не была Брайсу даже невестой, пусть в Эрщэби нас и видели обнимающимися…

— Только не это, пожалуйста!

Я схватила несколько салфеток, краснея уже от стыда. Ну почему у женщин подобное происходит так не вовремя?.. Почему не раньше на пару дней или не позже? Кое-как справившись с одеждой, я поспешила выйти из ванной, и у самых дверей столкнулась с Брайсом.

— Вот, принёс твои вещи. Правда, одежду почти всю оставил, но камни и зелья тут. — Взгляд его упал на мою руку, и сразу стал пристальным: — Откуда кровь?

Я прикусила губы. Ну всё, теперь точно провалюсь сквозь землю.

— Всё нормально, я не поранилась. Это просто у меня… Ну, ты понимаешь…

Я прижала к груди сжатые кулаки, понимая, что сил не осталось даже на слёзы. Мужчина шагнул ко мне, и широкая ладонь легла на щёку.

— Понимаю. Ты теперь совсем на меня смотреть не будешь?

— Я всё испортила. Поначалу было страшно, и поэтому я не могла ни на что решиться. Потом все эти чувства, нежность, и одновременно тревога, и снова страх… А теперь ты зол, а я по-прежнему боюсь. Прости меня, пожалуйста. Ты ведь тоже сделал бы ради мамы что угодно.

Брайс погладил меня по щеке, а второй рукой обнял за талию, притягивая ближе.

— Сделал бы всё от меня зависящее, это правда. Ты не права в другом. Знаешь, почему я сержусь на тебя?

— Потому что предала, — пробормотала я. — Не доверилась.

Он склонился, заглядывая мне в глаза, и сказал негромко, пустив по шее мурашки:

— Потому что люблю, малышка. Не любил бы — не злился бы. Будь ты мне безразлична — разве стал бы я так переживать?

— Любишь? — хрипло произнесла я.

— Конечно. А то ты не поняла, — невесело усмехнулся он.

— И я тебя люблю, Брайс.

— Знаю, — проворчал он. — Но мне нужно время, Юна, чтобы вернуть нашим чувствам прочность и чистоту. Для этого мы должны будем разобраться с моим дедом и отыскать твоих родителей.

— Конечно, ты прав. И я постараюсь надеяться на лучшее…

— Именно. Потому что никто просто так не станет проливать кровь волшебницы. Да и похитители не знают, что ты провалила их задание, а потому мы будем действовать быстро. Уже утром, уверен, придёт ответ от Страттов, и можно будет отправляться на поиски.

— У меня есть карта и лошадка. Это старинный способ людей искать. Я пробовала несколько раз, ночью, под одеялом… Сразу после того, как маму забрали.

— И как?

— Иногда она шевелилась, и всегда двигалась в сторону Побережья, но точных данных — никаких.

— Вот и подождём. Ты должна поспать, Юна. Это не обсуждается. Если мысли не дают покоя (что вполне нормально) — я дам сонное зелье.

— Можно мне лечь рядом с тобой?

— Конечно. Именно этого я и хотел.

Мне нужно было его тепло и темнота — ничего больше. Зелье не понадобилось, ведь, едва коснувшись головой подушки, я провалилась в сон, крепко сжимая ладонь Брайса. 

Глава 10

Брайс, двое его друзей-магов, и я ехали к Побережью. Путь нам предстоял неблизкий, к тому же не по наезженной дороге, а тайными тропами через лес. Конечно, как и всем прочим путешественникам, нам нужно было миновать итэры — проходы-порталы, сокращающие расстояние до места, но мы преодолевали их исключительно ночью.

Я сидела на тёмно-сером коне, которого звали Перец, и то и дело сжимала зубы от боли. Хотелось временно избавиться от собственного тела и побыть невесомым призраком, состоящим только из чувств и воспоминаний. Никакой боли и тяжести, лишь сосредоточенность на важной цели. Однако я не жаловалась и старалась вообще не обращать на себя внимания. Брайс вообще не хотел брать меня, но я уверила мужчину, что им просто необходим целитель.

— Если мои родители ранены, я обязана быть там. Не хочу, чтобы им помогал пусть более опытный, но чужой человек.

— Понимаю, — отозвался мужчина. — Но тогда ты должна поклясться, что не будешь действовать самостоятельно.

— А как же моё чутьё?

— Просто говори, о чём оно предупреждает тебя. У нас тут у всех развита интуиция.

Я слегка покраснела. Нужно было уже принять тот факт, что работать придётся в команде. О друзьях Брайса стоило рассказать отдельно.

Первым был молчаливый, высокий Урд. У него были каштановые, со стальным отливом волосы, и карие глаза. Мужчина был из Небесных магов, и приходился дальним родственником Лайвэсу Дэ Дра — главе этого самого ордена. Урд был магом земли, отлично знал тропы, распознавал любые следы, и умел слышать голос родной земли, где бы ни находился. А ещё он мог создавать провалы в почве, ставить ловушки и находить их, вызывать опасную земную дрожь, и даже провоцировать камнепады. Мужчина понравился мне своей сдержанностью и чуткостью, хотя за всё время мы не сказали друг другу и пары слов.

Вторым компаньоном оказался улыбчивый, общительный Сейд. Он был немного ниже остальных, но такой же крепкий и сильный, с вьющимися тёмно-русыми волосами и ярко-зелёными, выразительными глазами. Мужчина был одним из лучших в атанэ — боевом искусстве северян, к тому же неплохо разбирался в магии иллюзий. То есть, попытайся нас кто-то запутать, Сейд бы эту ложь тотчас вычислил. По крайней мере, я хотела в это верить.

Саэру пришлось остаться в поместье, ведь мы не знали, чего можно ожидать от Оуэна Рогг — отца погибшей матери Брайса.

— Мы со Страттами договорились объединить усилия, и будем приглядывать за вами на расстоянии, — сказал старший Лоэв. — Хотя я не хотел вмешивать в это дело других драконов, но Рогг представляет угрозу не только для нас, но и для всей долины.

Я чувствовала, что он переживает за сына. Мне и самой было страшно. Однако теперь я сдерживала чувства, и вообще старалась не отвлекать Брайса своими проблемами. На боль не жаловалась — пила зелья, ела всё, что дают, и спала рядом с мужчиной в спальнике, зная, что точно не замёрзну.

Найра Стратт увидела многое, и Лоэвы после долгого обсуждения пришли к выводу, что Оуэн скрывается на одном из островов у Побережья. Возле океана было предостаточно замков, в том числе и заброшенных, и подобраться к некоторым было сложно. Именно поэтому Брайс заручился поддержкой Рейна Эйтса, который не так давно приобрёл на Побережье недвижимость.

— Они с супругой как раз отправились в свой замок на острове Улиток, и готовы принять нас там при необходимости. К тому же Эрика — маг воды, и в случае чего посодействует нам со штормом.

— Отлично, — сказал тогда Сейд, — значит, в нашей команде есть все стихи, ведь Рейн отлично управляет силой воздуха.

Это не могло не вдохновлять меня. Я представляла, как бы искала родителей одна, и понимала, что это изначально было провальной затеей. Не то что теперь, когда меня охраняли мужчины, и я готовила магию лишь для того, чтобы поддерживать их силы.

Дорога до Побережья заняла у нас два с половиной дня, и я, увидев океан, почувствовала необъяснимую тревогу. Большая вода была прекрасна, солнце жарко припекало, но где-то здесь держали в плену мою семью, и окружающая красота блекла под гнётом мрачных мыслей.

Сентябрь был одним из самых благодатных месяцев для севера и запада. Многие кусты начинали цвести именно в этот период под воздействием магии, в порты заходили торговые корабли, везущие разные диковинные товары, приобрести которые съезжались купцы с разных концов материка, и именно поэтому мы должны были быть осторожны. Брайс сразу предупредил меня, что придётся носить капюшон, потому что мои светлые пушистые волосы были слишком приметны. Да и он, драконокровый, легко мог быть узнан, а потом на разведку ходили в основном Сейд и Урд.

— У нас есть день, два максимум, чтобы определить точное местонахождение Рогга и нанести ему неожиданный удар, — сказал Брайс. — Потому что если дольше пяти дней держать его колдунов в колдовском сне — они уже не проснуться.

— Жалеешь их? — спросил Сейд.

— Нет. Я хочу успеть передать их в руки правосудия. Спокойный сон — слишком мягкое наказание для им подобных.

— Согласен, — подал голос Урд. — Помнится, один из таких умельцев мне едва сердце не вырезал.

Он не любил приукрашивать или смягчать, всегда говорил, как есть, и я постаралась не показать своего ужаса.

— Так, Юна, мы с тобой останемся в гостинице и будем готовиться к вылазке, — продолжил Брайс. — Скоро должен прийти Рейн, который собрал для нас важные сведения. Ну а вы, ребят, переодевайтесь и идите в город.

— Мои уши готовы слушать, — с улыбкой отозвался Сейд.

— А я готов покупать, — непонятно сказал Урд, и вскоре мы попрощались.

— Достанешь лошадку? — повернулся ко мне Брайс.

— Конечно, но будет ли от неё толк?

— Ну, скакала она в правильном направлении, а теперь у нас есть более подробная карта местности. Попробуем.

Не мешкая, я достала крошечную статуэтку, а Брайс задёрнул шторы и зажёг четыре свечи.

— Итак, мы сейчас в порту Трон. — И он поставил лошадку на нужное место. — По предположениям, тайное убежище деда здесь. Вряд ли мне удастся подгонять её магией пламени…

— Я сделаю.

Сжав одной рукой платок мамы, другую я простёрла над картой, и зашептала заклинания. Глаза мои были закрыты, дыхание спокойно, поэтому я не могла видеть, действует ли магия. А потом до ушей донёсся тихий стук.

— В чём дело?

— Она упала, — сказал Брайс. — Просто слетела в сторону.

— Я, наверное, перестаралась.

— Или это намёк на то, что дед хорошо спрятался. Он точно не жалел сил на защитную магию.

— Ещё раз. Нужно попытаться уловить закономерность.

Брайс кивнул, возвращая статуэтку на место, и я снова закрыла глаза. Спустя пару минут лошадка упала снова, правда, не улетев со стола. А когда я попыталась в третий раз — ко всему прочему погасли свечи.

— Отлично, — усмехнулся Брайс. — Это совершенно точно срабатывает защита, и, раз она такая мощная — значит, мы недалеко от его убежища. Отложим пока карту и займёмся маскировкой.

На Побережье женщины носили поверх платья не только жилеты или плащи — сюртуки и туники с короткими рукавами и капюшоном. Именно такую вещь и приготовил для меня Брайс. Также было куплено простое серое платье, и я радовалась, что можно не беспокоиться о прочих средствах гигиены до следующего месяца.

— Если всё подтвердится — мы пойдём на лодке до острова Улиток, а затем отправимся к замку деда.

— Он ненавидит тебя только потому, что родился? — неожиданно спросила я.

— Ненавидел ещё до моего появления на свет. — Мужчина посмотрел на амулет, висящий на моей шее. — И уговаривал маму избавиться от меня, едва она узнала о беременности. Но она была упряма, и, даже зная, чем это закончится, выносила и родила меня.

— По-моему, только женщина вольна решать, как ей поступить с ребёнком.

Лицо Брайса стало непроницаемым.

— Отец поначалу был на стороне деда, — сказал он. — И пытался убедить маму, что она не должна отдавать за меня жизнь.

— Не убедил.

— Она приняла решение ещё до того, как произошло зачатие. — Он взял меня за руку. — Обычно они всё решали вместе, но в этом случае не смогли прийти к единому мнению, и даже поссорились. Отец оставил попытки убедить её спустя три месяца, и им пришлось закрыться в Лоэв-Эрр от Оуэна, который был готов на что угодно, лишь бы сохранить жизнь дочери. — Он замолчал, поглаживая мои пальцы, и я положила ладонь ему на грудь, чтобы чувствовать размеренное биение сердца. — Всё случилось так, как случилось. Папа рассказывал: «Когда я взял тебя на руки, и ты взглянул на меня её глазами — мир перевернулся». Первые месяцы я был на попечении няньки, она же кормила меня. Отца пожирал гнев, и он не покидал материн сад. Даже её прах не хотел развеивать целый год после упокоения. Но потом няня вывела меня, годовалого, гулять, и мы случайно встретились у фонтана. — Он невесело усмехнулся. — С тех пор и не расставались надолго. Не знаю, как, но отцу удалось заменить гнев любовью.

— А дед?

— Поклялся отмстить. Это не первая его попытка, их было с десяток. Мы, конечно, пытались как-то наладить отношения, но он всё принимал в штыки. Я и видел его только на портретах.

В голову пришла неожиданная мысль.

— Я не первая женщина, которая тебя предаёт?

Брайс притянул меня к себе, заглянул в глаза пристально и хмуро.

— Ты обманула меня, но не предала, Юна. Хотя да, твои предположения верны. У меня были отношения с некоторыми женщинами, но почти все закончились плохо. Даже невеста была, — добавил он. — Но мы с отцом вовремя вычислили её связь с дедом.

— А мою — нет.

— Потому что ты сама не знала, на кого работаешь. К тому же действовала в одиночку, и одарила меня настоящими чувствами. — Он улыбнулся. — Из тебя не слишком хорошая актриса, но, признаться, я до последнего верил, что твоё беспокойство связано только с отъездом матери.

В номер постучали, и нам пришлось завершить разговор. Вернувшийся Урд сказал, что нащупал след, а пришедший немного позже Сейд поведал о средоточии магии к востоку от города.

— Храма там быть не может, так что — только иллюзия. Мы поедем на разведку ночью.

— Хорошо. Спасибо, друзья. Мы тоже не будем сидеть дома после заката — нужно сходить на берег.

— Хочешь попробовать установить связь по родственной крови?

Брайс кивнул.

— И моей, и Юны. Но для этого нужно будет выполнить ряд условий, которые мы обсудим за обедом.

Ночь на берегу была теплее и светлее, чем в горах. Шум прибоя действовал на меня успокаивающе, хотя совсем не волноваться я не могла. Но, как оказалось, подчиняться у меня получается гораздо лучше, чем руководить и придумывать план действия. Тем более, когда всем командовал Брайс. Конечно, он по-прежнему был на меня сердит, но мы оба понимали, что будем говорить о любви в другое время.

На Побережье вовсю отмечали Сентябрьский Чар — время, когда магия особенно ярко себя проявляла. Обилие народа в тёмных одеждах и масках было нам только на руку, потому что в толпе было легче спрятать свои энергии. Пока шли к воде, Брайс крепко держал меня за руку, а я сражалась с новым страхом. Не зря же здесь говорили: не лги в лицо воде, она всегда всё помнит, и отомстит дождём.

— Ты что? — спросил мужчина, когда спускались по крутой лестнице к тёмному дрожащему полотну.

— Не хочу причинять океану вред.

— Кровная магия — не зло, хотя она и опасна. Вода поможет нам почувствовать, обманывать её мы не будем.

— Ладно, — с некоторым облегчением отозвалась я.

Чтобы найти относительно спокойное место, нам пришлось уйти как можно дальше от людских сборищ, и зайти по колено в воду. Я немного смущалась, приподнимая подол, но Брайсу в эти мгновения было не до меня: настраивал магию.

— Тебе нужно всё время думать о матери. Ты же помнишь мелодию её волшебства?

Он говорил о навыке всех окончивших Академию Драконов магов, когда люди ощущали на расстоянии тех, кто им по-настоящему близок. Наверное, именно благодаря этому умению я всё ещё верила, что мама жива.

— Конечно, помню.

Мужчина кивнул, и порезал свою ладонь, после чего осторожно коснулся кинжалом кончика моего пальца.

— Не больно?

— Нет, — прошептала я, не думая о крови, лишь о том, что его прикосновения снова стали нежными.

— Тогда начинаем.

Он соединил наши ладони, и, когда кровь коснулась воды, магия потекла прочь красноватым пламенем. Брайс притянул меня ближе, и я закрыла глаза. Помнишь, мам, как мы с тобой заблудились в лесу? Мне тогда всего пять лет было, но я до сих пор вижу во сне тёмные, будто напитанные чернилами деревья, и слышу твой успокаивающий шёпот. А помнишь, как мы катились с горки на санках и лепили снежных человечков и медведей с шишками вместо носов? Это особое, холодное волшебство зимы я тоже никогда бы не смогла забыть…

— Мама, — едва слышно сказала я, — если ты слышишь, дай знак! Знаю, тебе нелегко, но попробуй!

По телу прошла дрожь, и я увидела всего на мгновение полуразрушенный причал в густых зарослях чермыша, лестницу, что карабкалась на холм, и дом, спрятанный среди скал, который почти невозможно было различить даже при приближении. А потом до моей души донёсся далёкий, но отчётливый голос. «Жду тебя», — сказала мама, и сердце охватила знакомая теплота. Мне так хотелось пообещать ей невероятное спасение, как-то ободрить, но связь уже оборвалась.

— Попался, — произнёс Брайс, и я открыла глаза.

— Видел дом среди скал?

— Да. И путь к нему тоже.

— А я слышала маму. Как думаешь, это везение или ловушка?

— Есть два варианта, Юна: Оуэн либо не догадывается о твоей неудаче и просто ждёт возвращения своих людей, либо уже знает о нашем появлении на Побережье, и готов к встрече.

Я крепко сжала его руки.

— Но он хочет тебя убить, Брайс!

— У него не выйдет. Мне есть, ради чего жить. — Я открыла было рот сказать ещё много важных слов, но мужчина опередил: — Ты не замёрзла?

— Вода как свежесваренный сироп, очень тёплая!

Брайс усмехнулся.

— Тогда погуляем немного. Сейчас магия такая буйная, что вряд ли кто-то из людей деда, если они присутствуют в городе, сможет вычислить наши намерения.

— Согласна.

На самом деле, мне хотелось побыть с ним наедине, дождаться нежного объятья, или даже поцелуя. Мне было стыдно за эти желания, но одновременно я убеждала себя, что лежать пластом и рыдать глупо. Мама и отец были живы, им ещё можно было помочь, и мне не хотелось сосредотачиваться на дурных мыслях. Не зря ведь говорили, что, думая о плохом, человек притягивал злую магию, которая только и ждала возможности атаковать…

Вскоре на одном из пляжей мы наткнулись на большую, веселящуюся под музыку, толпу, и не стали отказываться от плясок. Танцы прибрежных были в большинстве своём заводные, с хлопками и притопываниями. К тому же скорость музыки постепенно убыстрялась, и это было своего рода соревнование, кто осилит последний, самый безумный ритм. Мужчины и женщины стояли в две шеренги друг напротив друга, а потом сходились, и тогда каждая пара плясала по очереди, стараясь не сбиться. Я сразу поняла, что подол платья нужно подобрать, но уже не так этого смущалась, ведь все женщины сделали то же самое. Мы с Брайсом оба знали танцы прибрежных не слишком хорошо, но импровизация не возбранялось, а, так как в толпе были люди из разных уголков света, никто ничему не удивлялся.

Нас окружал заливистый смех и сияние золотых звёздных огоньков, из-под пяток взметался песок и мелкая галька, но я не чувствовала усталости. Когда мы с Брайсом брались за руки, казалось, что можем взлететь, и магия готова была в этом помочь. Конечно, переплясать местных нам было не под силу, и, когда ритм сделался невероятно быстрым, мы присоединились к хороводу вокруг последней пары. Я не могла и представить, чтобы люди вытворяли такое! У меня бы давно ноги отвалились, а они знай себе, наяривали, да ещё и смеялись! Но что было ещё более неожиданным, так это завершение пляски. Я покраснела, когда девушка и парень при последних аккордах вдруг обнялись — и жарко поцеловались на глазах у всех! А потом смутилась ещё больше, поняв, что не они одни делают это…

Вот, значит, что имела в виду Эрика, говоря, что пляски у воды — не место для скромных! Здесь нужно было быть готовым к тому, что твой партнёр, поддавшись напору магии, захочет после танца стать ближе. Признаться, меня тоже коснулись чары этой ночи, и хотелось, как и остальным, сдаться чувствам. Поделиться с Брайсом своими жаждами я не успела: мужчина настойчиво притянул меня к себе, склонился — и коснулся моих губ с жадной страстью, словно и не было тех холодных взглядов и долгого перерыва в наших чувствах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Сердце моё ликовало. Я ответила на поцелуй неистово, но неуклюже. Мне хотелось длить прикосновение, пусть в волнении я и не понимала, как. А Брайс, поняв, что снова меня смутил, немного замедлился, и теперь ласкал короткими, трепетными касаниями, от которых бегали по шее стада мурашек. Я висела у него на шее, руки мужчины обхватили мою талию, и нам было бы удобно и замечательно стоять так ещё целый час…

— Нужно уходить, — тихо сказал Брайс, отрываясь от меня.

Как оказалось, магия стала ещё сильнее, и на пляж опустились мерцающие белые облачка.

— Да, идём.

Всё внутри меня бушевало: хотелось продолжать. Но в эти мгновения следовало думать не о страсти, а о важном деле, и по дороге в гостиницу мы встретились с Урдом, которого я узнала по серым волосам.

— Думаю, нам нужно отчаливать сегодня же, — сказал он. — Рейн готов принять.

— А где Сейд?

— На пристани. У него есть новая информация относительно тайного замка.

— Отлично, тогда забираем вещи — и ходу.

Снова спокойный и сдержанный, Брайс помог мне накинуть плащ. А когда я взяла небольшую сумку, сразу почувствовала, как изменилась магия тех некоторых вещей, которые были внутри.

— Подожди, пожалуйста.

— Конечно. Что-то случилось?

— Пока не пойму.

Я стала копаться внутри, и, вытаскивая по очереди немногие необходимые предметы, наконец-то добралась до главного: трёх камней, которые решила не оставлять в Лоэв-Эрр. Камень желаний был таким же, как прежде, и камень беды тоже не изменился, но третий…

— Боже мой… — пробормотала я и опустошённо поглядела на Брайса. — Камень сердца… Он больше не бьётся!

— Это ещё ничего не значит, Юна, — с настойчивым спокойствием произнёс мужчина. — Дашь посмотреть?

— Угу…

Отчаяние и ужас на несколько мгновений поработили мой разум, но потом я выдохнула и сказала решительно:

— Пойдём. Что бы ни случилось, не стоит тратить время на страх.

Мужчина вернул мне камушек, и, когда я убрала его обратно вместе с остальными вещами, обнял и поцеловал в лоб.

— Я буду с тобой до конца, Юна. Прошу, не сдавайся так рано.

— Не сдамся!

Мы покинули гостиницу, и вскоре сели в лодку, которая понесла нас прочь от сияющего золотого города навстречу тёмной, неизведанной магии дремлющего под светом Сестёр океана.

Остров, принадлежащий Эйтсам, был большим. Я, правда, немногое успела разглядеть: с севера приплыли тучи, а местное волшебство, в отличие от городского, не так ярко сияло.

— Магия здесь рано засыпает, — улыбнулась встречающая нас Эрика. — Пришлось дополнительные фонари устанавливать. Прошу, пойдёмте.

Замок стоял на вершине скалы, и жить в нём постоянно было, конечно, неудобно, особенно когда начинался сезон бурь. При огромных волнах, дожде и ветре не больно-то погуляешь, а сидеть безвылазно в доме мало кому могло понравиться. Правда, Эрика наверняка могла усмирить бурю, но стоило ли постоянно тратить на это силы?

— Так рада тебя снова видеть! — улыбнулась она. — Пусть нас и свели безрадостные обстоятельства.

— Надеюсь, мы не помешаем, — сказала я. — Потому что я тоже рада встрече.

Из гостиной вышел хозяин, и пригласил нас четверых на поздний чай. Оказывается, Рейн и Эрика тоже не спали, и стол был завален картами — в том числе, магическими.

— Мы искали подходящие места, — пояснила Эрика. — Но нам бы очень помогли подсказки от вас.

Брайс стал рассказывать, что видел, и я подключилась.

— Минутку, — попросил Рейн, и взял карандаш.

Рука его быстро сновала над листом, и мужчина то и дело уточнял подробности. А когда мы вспомнили всё, что могли, мужчина показал рисунок:

— Что изменить?

Я от удивления потеряла дар речи, а Брайс сказал как ни в чём ни бывало:

— Похоже, но форма скал вот здесь немного другая. Там больше округлостей, похожих на пузыри.

— Дутая порода, — подхватила я. — И на фасаде замка мало окон.

Рейн рисовал и стирал, и делал это так ловко и умело, что я даже завидовать его мастерству начала.

— Как теперь?

— Отлично, — улыбнулся Брайс, и я не сдержалась:

— Вы превосходно рисуете!

Эйтс с улыбкой мне кивнул, и повернулся к супруге:

— Что скажешь, Эрика? Знаешь это место?

— Не уверена, — отозвалась женщина, внимательно изучая изгибы скал. — Но я могу сказать, какие острова любит чермыш. Он ведь не везде растёт.

— Отлично, значит, есть зацепка, — сказал Рейн, глядя на жену с тихой нежностью. — Предлагаю сделать так: сегодня мы все отдыхаем, а завтра отправимся с Эрикой на водную прогулку. Вряд ли нас заподозрят в чём-то.

— Верно, — отозвался Брайс. — Вы ведь приобрели здесь землю ещё два года назад.

— Мы с Сейдом можем побродить по берегу, осмотреть лес, — сказал Урд, и все согласились с его предложением.

— А мы? — посмотрела я на Брайса.

— Пока что останемся здесь. — Он посмотрел на Рейна. — Ты наверняка создал прочные защитные поля, сквозь которые мало кому удастся пробиться.

— Конечно, — отозвался Эйтс. — И вам действительно лучше не высовываться до следующей ночи.

Сказано — сделано. Вскоре мы все отправились по своим комнатам, и я не удивилась, что нам с Брайсом предоставили одни покои на двоих, в которых к тому же была единственная, хотя и большая постель.

— Рейн, — с какой-то особой интонацией усмехнулся Брайс. — Ну, конечно. Ложимся?

— Да. День был долгим.

У меня не возникало мыслей о том, что наш сон может быть потревожен страстью, хотя я не могла не смотреть на раздевающегося Брайса. Правда, мужчина оставил рубашку и нижние штаны, а я поспешила в ванную, чтобы надеть сорочку.

— До рассвета всего несколько часов, — сказал Брайс. — Нужно выспаться.

Он подождал, когда я юркну под одеяло, и только тогда лёг сам. Робея, я коснулась его руки, и мужчина тотчас притянул меня ближе.

— Всё будет хорошо, Юна. Добрых снов.

— И тебе добрых, Брайс.

Это уже звучало как заклинание, и я быстро уснула, прижимаясь щекой к его плечу. А проснулась от яркого света, бьющего в не зашторенные окна. Брайс уже одевался, и сказал мне, отчаянно трущей глаза:

— Поспи ещё, малышка. Мне нужно связаться с отцом.

— А сколько времени?

— Начало седьмого. Ложись, ложись. Тебе некуда торопиться.

Он подошёл и укрыл меня одеялом, а потом зашторил окна.

— Моя помощь точно не требуется?

— Пока что нет. Набирайся сил.

Мы оба знали, что для целителей сон — необходимость, ведь именно благодаря ему они восстанавливали магию. Особенно, если пользовались внутренними запасами, как я. Поэтому спорить у меня и мысли не возникло: кивнула, улыбнулась Брайсу — и сладко уснула.

Разбудило меня уже не солнце, а внутреннее чувство времени. Я выбралась из кровати, чтобы поглядеть на часы: наступил полдень. Дома, бывало, я любила поспать, но уж точно никогда не валялась в постели так долго! Хотя, учитывая, что нам предстояло, вряд ли следовало стыдиться собственной слабости.

Поспешно умывшись и одевшись, я спустилась искать остальных, но обнаружила только слугу, который тотчас предложил мне поздний завтрак.

— Господин Эйтс с супругой на морской прогулке, господа Сомьер и Сароу на берегу, господин Лоэв где-то на острове. Может, госпожа желает съесть что-нибудь особенное?

Он принялся перечислять блюда, и я согласилась попробовать некоторые морепродукты, а после еды сразу же пошла искать Брайса.

Остров Улиток был размером с Центральный район Эршэби, но мест для прогулок здесь было не так много. В основном скалы, редкие зелёные пригорки, и немного леса в западной части. Я приметила тропу, ведущую за высокие глыбы, и вскоре оказалась у маленького озера, окружённого карликовыми деревцами. Там было красиво и уютно, а вода, отливающая бирюзой, оказалась приятно прохладной.

— Эй, Юна!

Я не сразу поняла, откуда доносится голос Брайса, но, задрав голову, увидела его высоко на скале.

— Как?..

Мужчина рассмеялся.

— Повод был. Гляди-ка, что я для тебя нашёл.

Я не ожидала, что он, вместо того, чтобы спускаться, нырнёт с высоты прямо в озеро, и поспешно скинула туфли и сняла чулки, заходя в воду по колено. Брайс быстро доплыл до меня, и, убрав с лица мокрые пряди, достал из кармана штанов нечто серое и на первый взгляд обычное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Не уверен, что он представляет ценность, но, если обработать, наверняка будет красивым.

— Это кабровит! — восхищённо сказала я. — Мерцающая синяя мякоть, образующаяся в местах скопления ночной магии. Он, если убрать гранит, будет прекрасен!

— Ну и отлично, — усмехнулся мужчина.

— Спасибо тебе. Такого у меня в коллекции ещё нет!

Я бережно завернула камень в небольшой мешочек, который всегда носила с собой на всякий случай, а Брайс, склонившись, поцеловал меня в щёку.

— Хорошо выспалась?

— Да. Я готова к ночной вылазке.

Мужчина кивнул, и мне захотелось коснуться его широких плеч, облепленных мокрой рубашкой.

— Уже скоро.

— Как твой отец?

— Нормально. В Эршэби и окрестностях всегда дел хватает, но он, конечно, переживает за нас.

Мне очень хотелось искупаться вместе с ним, но мы решили вернуться в замок, куда спустя время подтянулись и остальные. Прогулка Эйтсов дала результаты: они нашли очень похожий остров достаточно далеко от берега.

— С полуострова Зайцев его едва можно различить, и мы обошли это место кругом, — поделилась Эрика. — По размеру примерно как наш, может, немного больше.

— Магия там прочная, — усмехнулся Рейн. — Но, думаю, Сейд с иллюзиями справится.

Мужчина кивнул.

— Я постараюсь. Мы, кстати, не обнаружили на берегу никаких следов, кроме звериных. Наверняка люди Рогга всё необходимое покупают в городе.

— Во сколько выступаем? — спросил Урд.

— По готовности, но не раньше полуночи, — отозвался Брайс. — Эрика, ты могла бы создать для нас негустой туман?

— Конечно.

Мы стали обсуждать подробности и просчитывать варианты. Казалось бы, для того, чтобы справиться с таким человеком, как дед Брайса — по заверениям мужчины, могущественным магом — нужна была небольшая армия. Но кто мог указывать отряду из шестерых колдунов, среди которых были мастер иллюзий, четыре стихийника, целитель и дракон? Причём, я узнала, что Рейн может превратиться в любой миг, хотя это и забирало у него много сил. Но не зря же на Побережье о его битве с сурраксом — жутким чудищем глубин — до сих пор ходили легенды!

Мы удалились в свои покои, чтобы приготовить одежду и зелья. Брайс был серьёзен и молчалив, и я понимала, почему. Сколько лет они с отцом пытались выследить деда, заставить его отвечать за злодеяния? Каково было Саэру растить сына в такой обстановке? А ведь Оуэн пытался убить Брайса, ещё когда тот был совсем мальчишкой — сначала в пять, а затем в двенадцать лет. И если мы сможем победить Рогга сейчас — это станет для семьи Лоэвых долгожданным облегчением.

Правда, я не могла не вспоминать прекрасную госпожу Лоэв. Её отца можно было понять: так страшно потерять единственную дочь… Но он, тем не менее, должен был уважать её выбор, и любить малыша, которому женщина решила дать жизнь!

— Ненависть выжигает в нас человечность, — как будто в ответ на мои мысли сказал Брайс. — Не всякий, исполнив месть, сможет обрести покой. Думаешь, он, убив меня и отца, остановится?

— Нет. Возможно, это принесёт ему временное облегчение, но вскоре он поймёт, что дочь никогда не простит ему содеянного.

— Да. — Брайс взял в руки свой меч. — Хотя не знаю, что бы чувствовал, будь я на его месте. Но я начинаю понимать, что пережил мой отец, когда умерла мама.

Мужчина посмотрел на меня хмуро и печально, и по телу прошёл жар. Когда-нибудь, если мы станем супругами, я захочу ребёнка, и буду, подобно Энне, убеждать Брайса, что готова пожертвовать жизнью ради нашего малыша…

— Ты выпил защитное зелье? — тихо спросила я.

— Да. А тебе нужно по-другому приспособить эту сумку.

Мы завершили последние приготовления, и вскоре встретились с остальными в холле. Никто особо не болтал, и так всё было понятно. Не знаю, почему, но я была очень спокойна, как будто много раз вот так ходила по чёрной глади океана в голубом волшебном тумане.

Казалось, это путь в никуда, потому что вода была бесконечна и тиха. Туман опадал на наши плечи, и я старалась впитать каждую крупицу волшебства. Внезапно перед нами вырос высокий бок чёрной скалы, а потом оборта лодки заскребли жёсткие стебли. Взбираться предстояло именно по этой круче, но у мужчин уже были наготове особые приспособления. Процессом руководил, конечно, Брайс, который отлично в скалолазании разбирался. Именно он и Урд должны были лезть первыми, затем мужчинам предстояло поднимать нас, а Рейн и Сейд прикрывали.

Сердце моё стучало, как обезумевшее, но разум был холоден и спокоен. Я чётко исполняла указания Брайса, и через некоторое время оказалась на крутой, острой вершине. Остальные присоединились к нам, и Сейд негромко сообщил, что остров действительно кутают мощные иллюзии. Часть из них он пообещал разбить, с остальными приходилось мириться.

— Нас ещё не видят, но охрана острова не дремлет, — сказал он. — На северной стороне магов с десяток, на юге, кажется, боевые шебы. Там внизу парочка колдунов-стихийников…

— Их пятеро, — сказал Рейн. — Милая, ты готова сделать их сон крепким?

Эрика кивнула, и мы все надели специально припасённые маски. Усыпление было делом сложным, но опытная колдунья справилась, и вскоре к влаге в тумане добавилось дремотное волшебство. Брайс сразу сказал, что не хочет лишних жертв, но всем нам было понятно: многие прислужники Оуэна вскоре отправятся в тюрьму, ведь похищение и удерживание против силы строго на Побережье каралось.

— Зелья хватит максимум на час, — сказала женщина. — И магия может повлиять на нас с вами.

— Поэтому вперёд, — приказал Брайс.

Теперь-то я различала впереди очертания большого страшного дома. Башни его походили на наточенные пики, узкие окна казались вытянутыми глазницами какого-то прищурившегося чудища, и ни один из этих глаз не горел.

— Эта часть Побережья всегда пользовалась дурной славой, — тихо сказала Эрика, когда мы медленно и осторожно спускались вниз. — Там дальше — бухта Мёртвых кораблей, севернее — Проклятый остров. Неудивительно, что ни у кого не возникало желания обшаривать тут всё в поисках силы.

— Люди знают, что с магией не стоит шутить, — сказал Рейн. — Особенно с такой агрессивной. Будьте начеку!


Подобраться к замку оказалось непросто, и спустя время мы решили разделиться на пары. Колдуны, охраняющие остров, действительно уснули, но внутри наверняка были ещё люди.

— Полезем здесь, — сказал Брайс. — Уверен, дед уже ждёт.

— Но ведь это ловушка!

— Вряд ли он способен напрямую причинить мне или тебе вред. Оуэн привык действовать хитро, исподтишка. В открытом бою он слаб.

Я пыталась верить ему, но дрожь в теле усиливалась.

— Брайс, я чувствую маму!..

Мужчина кивнул, и мы, преодолев последний уступ, залезли внутрь через единственное приоткрытое окно.

— Сюда, — сказал мужчина и взял меня за руку.

Пусть планировка здания была странной, Брайс, видимо, ориентировался по энергиям. Я и сама чувствовала проложенные магией дорожки, отголоски чувств и мыслей, опутавшие замок.

Дом навевал тоску. Он был старым, опустошённым и неухоженным. Он даже дышать уже не мог, а не разваливался лишь потому, что его построили из прочнейшего чёрного гранита. Мы беспрепятственно прошли по коридору, миновали несколько комнат за распахнутыми дверьми, из которых тянуло затхлостью, и вошли в огромный, едва освещённый звёздными шарами зал. Я не сразу поняла, почему Брайс остановился, и только потом увидела, что в кресле у огня сидит человек.

— Вот ты и пришёл, — сказал он, тяжело поднимаясь нам навстречу: одна его нога была странно искривлена.

Те же бирюзовые глаза, что у Энны и Брайса, вот только волосы белые, как снег, и на широких плечах — груз усталости. Он был похож на дерево, выброшенное на берег во время шторма, но чувствовалось, что в молодости мужчина был красив и силён.

— Оуэн, — сказал Брайс негромко.

— Ожидал иного? — устало усмехнулся мужчина. — Битвы, например? Брось, мы оба знаем, что силы не равны. Будь я лет на сорок моложе — возможно, что-то бы и вышло.

Едва прощупав токи старика, я поняла, что он не врёт. В Оуэне и правда почти не осталось стройных энергий жизни.

— Ты умираешь, — подхватил мои мысли Брайс, и мной овладело вязкое чувство безысходности.

— Уже два года магия треплет моё тело, — откашлялся мужчина и перевёл взгляд на меня. — Это была моя последняя попытка.

— У тебя есть возможность сделать это сейчас, — отозвался Брайс, приблизившись. — Наверняка ты приготовил для меня несколько сюрпризов, достойных первой встречи.

— Я знал, что рано или поздно ты найдёшь меня, — сказал Оуэн. — И в прежние годы много чего планировал. Но потом понял, что с драконами бесполезно играть в смерть — они в любом случае будут на сто шагов впереди. Живучие вы твари.

Лицо Брайса не изменилось, впрочем, как не было и гнева или отчаяния в глазах Оуэна.

— Ты презрел свои клятвы, наплевав на просьбы дочери, — сказал Брайс.

— Я делал, как считал нужным. Скажи, ты бы позволил умереть своей избраннице?

— Только женщина, носящая дитя, имеет право решать, должен ли ребёнок жить.

— А отец, значит, ничего не решает? — ощерился Оуэн.

— Не забудь: Саер тоже пытался спасти её, но потом понял, что это бесполезно. Именно принятие чужого решения доказывает прочность чувств. Не твоё тупое и жестокое упрямство. Или ты думаешь, она, наблюдая за нашими жизнями из иных миров, радуется твоей ненависти?

— Она меня не видит, — отрезал Оуэн. — Когда смерть разлучает нас с близкими, страдаем только мы, живые.

— Неправда! — не выдержала я. — Энне тоже больно! Когда я видела её в ином измерении, она сказала…

— Что значит «видела»? — напрягся Оуэн.

— Я была в памяти Саэра, — сказала я. — Она ждёт внутри вечности, и осознаёт все свои чувства из реального мира.

— Бред! — отрезал старик. — И не пытайся доказать мне иное, дитя. А ты, — и он посмотрел на Брайса тяжело и гневно, — не должен быть так похож на неё. Ты… Тебе не следовало рождаться!

Я не могла поверить увиденному: в глазах Оуэна дрожали слёзы.

— Она была моим всем, — пробормотал он, хватаясь за стену. — Когда во время бури погибла её мать, Энне было двенадцать. Мы цеплялись друг за друга отчаянно, и не хотели разлучаться. А потом она выросла, захотела иной любви, которую мог дать только муж. Если бы только на её пути не встретился Саэр… — Он трудно дошагал до кресла и тяжело в него опустился. — Моя дочка. Моё солнышко. Если бы я не отпустил… Всего одно роковое решение!

— Больше тридцати лет прошло, — тихо сказал Брайс. — А твоя боль такая же.

— Мою боль никому не понять, тебе тем более!

— Я и не пытаюсь, и не оправдываю действий своего отца. Но ты ошибаешься, если думаешь, что все эти годы он не скорбел.

Воцарилось долгое молчание. Старик держал ладонь на груди, дыша тяжело и шумно. Потом поднялся и поковылял в сторону какой-то двери.

— Идёмте, — бросил он на ходу.

Мы с Брайсом переглянулись и последовали за ним — как выяснилось, в комнату вроде библиотеки. На пороге я едва не споткнулась, поняв, что со стен на меня смотрит множество портретов Энны — и девочки, и девушки, и женщины.

— Я хотел вернуть её, — пробормотал старик. — Кинжал, медальон, книга… Всё не просто так. Это древний ритуал, преданный забвению, опасный и жестокий, но он был моей единственной надеждой.

— И ты позволил нам появиться в твоём доме, чтобы провести его? — спросил Брайс.

— Хороший был бы план, — слабо усмехнулся Оуэн, — но неосуществимый. Я только недавно выяснил главное: это возможно, только если душа умершего сама хочет вернуться в мир живых и готова занять чужое тело против его воли. Ты бы подошла, — глядя на меня, сказал старик. — Ты бы справилась. Сильная, как и она. И твоя мать сильна.

— Где она? — спросил Брайс.

— В южной башне, как и остальные. Забирайте их, если хотите.

Он подошёл к маленькому портрету и долго глядел в глаза нарисованной дочери. Лицо старика дрожало, и он был совсем не похож на могущественного мага. Это и не могло быть иллюзией — я чувствовала, как утекают прочь его жизненные энергии.

— Я бы хотел ещё хотя бы раз обнять её, погладить по голове, — сказал старик. — Почувствовать тепло. Услышать её заливистый смех. Но я стар и слишком слаб, а она мертва.

— И вы не верите, что встретитесь?

— Я верю в пустоту, — сказал Оуэн. — В неизбежность. Для таких, как я, иного не существует.

Подумав, я сняла с шеи амулет и протянула ему.

— Возьмите. Уверена, вы почувствуете, что он по-прежнему хранит её магию.

Мужчина не сразу, но коснулся золотого солнца, и на лице его отразилась мука. Он крепко сжал медальон, несколько раз вдохнул — и доковылял до окна.

— Она не простит.

— Простит, — сказала я. — Ведь вы её отец.

Оуэн поглядел на Брайса:

— Есть ли в твоей жизни смысл?

— Его больше, чем ты можешь себе представить.

— Глаза, — отозвался Оуэн, — небесные самоцветы. Я вижу в тебе её дух, и эта боль…

Я крепко сжала руку Брайса:

— Его сила! Прошу вас, позвольте…

— Оставь, дитя, — отозвался Оуэн, нащупывая позади себя опору. — Неужели ты думаешь, что я хочу задерживаться здесь? Пусть будет пусто, зато не больно.

Брайс подошёл к деду, который осел вдоль стены, и встал перед ним на колени.

— Я совсем её не знал. Я совсем не знаю тебя. Но всё равно прошу у тебя прощения за то, что не мог повлиять ни на чей выбор. Куда бы ты ни отправился — будь свободен. Где бы твоя душа ни нашла пристанище — уверен, ты вернёшь дочь и супругу, и убедишься, что настоящая любовь всё прощает и никогда не умирает.

По щекам потекло, и я увидела, как изменился взгляд Оуэна.

— И всё-таки он воспитал тебя правильным человеком. Брайс…

— Что?

— Я не прощаю тебя, но прощаюсь. Хорошо, что мы увиделись напоследок.

Подвоха не могло быть, и Брайс протянул руку, которую Оуэн некрепко сжал.

— В груди больно, — сказал старик. — Я устал. Передавай привет отцу и… береги свою девушку. Она ведь тоже чья-то дочь, и когда-нибудь… Если вдруг… Не позволяй! — повысил голос он.

Медленно моргнул, и на щеках пролегли две мокрые дорожки. А потом взгляд его вдруг стал по-детски восторженным, лицо разгладилось, и на губах появилась ласковая улыбка.

— Леда… Энна… Неужели?..

Глаза его застыли, тело опало, и я почувствовала, как сердце старика затихло, оставив от энергий только едва заметный мерцающий след… 

Глава 11

Со смертью Оуэна иллюзии опали, но Брайс не желал покидать кабинет деда. Он то ходил туда-сюда, не похожий на себя, беспокойный, то вдруг останавливался — и смотрел на Оуэна тяжело и печально. Нашедшие нас Рейн и Эрика сообщили, что большая часть охранников либо уснула, либо обезврежена стихиями.

— Мёртв? — нахмурился Эйтс, не сразу увидев тело у стены.

— Да, — сдержанно отозвался Брайс. — Он сказал, что пленники в Южной башне, и у меня нет причин сомневаться в этом. Вы можете проводить туда Юну?

Я коснулась его плеча.

— А ты?

— Останусь с ним.

— Уверен, что тебе ничто не угрожает? — спросила Эрика.

— Абсолютно.

Я опустила голову. Мне хотелось обнять Брайса, но всем было понятно: сейчас лучше оставить его одного. Мы покинули кабинет и залу, и отправились к башне по длинным коридорам. Я чувствовала маму всё ближе, и теперь уже точно знала: она жива, и скоро мы друг друга обнимем. Последние ступеньки преодолевала бегом, и, когда Рейн отворил тяжёлую дверь, поняла, что просторное круглое помещение разделено на несколько больших комнат-камер. И в одной из них…

— Юна!!!

Я отчаянно пыталась сломать замок, пока Рейн не подошёл и не помог. А, почувствовав на себе мамины руки, расплакалась от облегчения.

— Жива, жива… Что за повязка? Ранена?..

— Я пыталась сбежать, и…

— Сейчас вылечу, и не вздумай сопротивляться!

Мама не спорила, и я, размотав повязку, поняла, что под ней скверно заживающая рана от стрелы.

— Кошмар какой! Да у тебя ещё и жар! Ложись немедленно.

— Откуда ты? С кем? — не отставала мама. — Эршэбцы, маги?

— Драконы, — сказала я прямо. — А теперь помолчи.

Чтобы вылечить подобную рану, много сил и сноровки не требовалось, и вскоре мама облегчённо выдохнула.

— Умница моя! Я всегда знала, что твоя благая сила найдёт применение. Но, Юна, не всё так радужно…

— О чём ты?

— Твой отец, он тоже здесь, и его вряд ли вылечат самые умелые целители долины.

Я сжала её руки.

— Мне сказали, что он подсел на магию…

— Он не в себе, — грустно сказала мама. — Но Рогг уже нашёл его таким, насколько я могу судить. — Она невесело усмехнулась. — Это башня безумцев. Кажется, я здесь единственная, кто не нарушал закон.

С моей помощью она встала, и, когда я отдала ещё немного питательной энергии, мы поднялись на второй уровень, где и нашли в одной из камер папу. К несчастью, помогать тем, кого терзало сумасшествие, я не умела, но он, по крайней мере, узнал нас. Улыбнулся криво, забормотал что-то, а потом обеих обнял. И это было гораздо больше того, что я ожидала получить…

Ком в горле становился всё горячее и болезненнее, но я не плакала. Папа сильно похудел, и ему тоже требовалась питательная сила. Я оставила их ненадолго, только когда убедилась, что оба могут прочно стоять на ногах, а сама подошла к Эрике.

— Сколько здесь пленников?

— Вместе с твоими родителями шестеро, и все весьма подозрительные личности. Рейн сейчас разговаривает с седьмым, которого держали на самом верху.

— Непосредственно перед тем, как должна была избавиться от Брайса, со мной связался какой-то маг. Он рассказал мне о родителях и о том, что долина в опасности. Но узнать его я смогу только по голосу.

— Идём.

Как оказалось, помог мне тот последний, сидящий на чердаке, мужчина, которого Рейн почему-то не спешил освобождать из камеры на магических замках.

— Юна, полагаю, — усмехнулся маг из-за прутьев. — Вы похожи на мать.

Мужчина был очень высоким, светловолосым, с серыми проницательными глазами, и, по сравнению с Рейном, довольно худой, но видно, что не от природы, а потому что был истощён.

— Кэйл, — сказала я.

— К вашим услугам, госпожа, — поклонился мужчина, и стало понятно, что он отнюдь не простой колдун.

— Почему вы не отпускаете его? — посмотрела я на Рейна.

— Такие засовы на обычные камеры не ставят, — отозвался мужчина. — И тот, кто кажется вам другом, может оказаться опасным врагом.

— Правильная осторожность, господин Эйтс, — усмехнулся Кэйл. — Но в своём нынешнем состоянии я не представляю угрозы для драконокровых.

— Именно это меня и беспокоит, — сказал Рейн. — Что вы уточнили про состояние. Впрочем, вряд ли даже в полную силу вы способны тягаться с драконами.

Кэйл положил руки на прутья.

— Вы обо мне слышали.

— Только хорошее, — усмехнулся Рейн. — Как вас занесло на Побережье, позвольте узнать? И как вы умудрились попасться обессиленному старику?

На чердак поднялся Урд, и мне стало спокойней.

— Да просто отдыхаю здесь, — сказал Кэйл. — Сами понимаете, таким, как я, только в тюрьме и можно недурно выспаться.

— А выпустим вас — будете проказничать? — спросил Эйтс, и Кэйл поднял руки.

— Обещаю быть паинькой.

— Хорошо.

Я не стала ждать, когда мужчины займутся взломом замков, и спустилась к родителям. Как оказалось, Эрика сопроводила их в большую залу, а за остальными истощёнными пленниками присматривал Сейд.

— Мам, ты как?

— Давно не чувствовала себя так хорошо! — улыбнулась она. — Ты не переживай за нас, занимайся своими делами.

Я с улыбкой покачала головой. Конечно, что ещё могла сказать моя мама?

— Эрика, а ты не знаешь, где Брайс?

— Кажется, снаружи.

В кабинете уже не было тела Оуэна, и я, спустившись вниз и выйдя через главную дверь, увидела Брайса на вершине невысокой скалы. Он стоял под чёрным небом и смотрел на беспокойную рябь. Руки его были сложены на груди, сердце билось ровно, но я чувствовала, что его внутренние энергии бушуют.

Я забралась наверх и осторожно коснулась плеча мужчины.

— Как ты?

— Нормально, — отозвался он. — Насколько это возможно для человека, не способного что-либо изменить. Я до последнего верил, что дед что-нибудь вытворит: откроет ловушки, кликнет своих магов, метнёт в нас силой… А он, оказывается, позволил найти себя, потому что не хотел умирать в одиночестве.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я совсем по-другому представляла эту встречу.

— Да. — Он медленно усмехнулся. — Мы все ожидали иного.

— Что будем делать дальше?

— Дождёмся отца.

— Но ведь это два дня как минимум!

— Нет, потому что он воспользуется помощью Небесных, и доберется сюда на одном из их шаров. Думаю, к завтрашнему утру.

Я знала, что маги из главного горного ордена способны создавать удивительные штуки для полётов, но видела их всего однажды, и понятия не имела, на что такие летучие чудеса способны.

— А когда он прибудет, похороним Оуэна?

Брайс кивнул.

— И вместе будем думать, что с этим местом делать.

— Мы нашли Кэйла — того мага, который связался со мной, помнишь?

— И что он?

— Кажется, Рейн его знает, и считает опасным.

Брайс шагнул ко мне.

— Разберёмся.

В ближайшие несколько дней нам многое предстояло решить, но главным было убедиться в том, что пленники не только здоровы, но и не имеют намерения нас убить, ведь все они были магами с редкими способностями. Эйтсы довольно быстро выяснили их принадлежность к разным орденам, и только Кэйл оказался одиночкой.

Я предложила мужчине свою помощь, ведь обращались с ним не так хорошо, как с остальными, и Кэйл довольно быстро согласился на поверхностное обследование. Конечно, он понимал, что я почувствую и его глубинные токи, которые оказались удивительно мощными.

— Странно.

— Что именно? — усмехнулся он.

— Вы выглядите истощённым, но внутренняя сила не повреждена вообще.

— Ну, бывает, — усмехнулся он. — Это же хорошо, не так ли?

Я не стала добавлять, что подобное чувствовала только у сильнейших магов или вовсе драконокровых, и просто предложила ему больше есть и чаще выходить на свежий воздух, с чем мужчина согласился.

— Пора уже прервать этот добровольный плен, — сказал он, и в глазах мне почудился особый блеск.

В день сожжения Оуэна Кэйл стоял на скале вместе с остальными, но всё равно чуть в стороне. Одежда на нём висела мешком, волосы ещё не вернули нормальный вид и совсем не блестели. И всё-таки сломленным, отчаявшимся он не выглядел, наоборот, во взгляде была странная насмешка, но мне не хотелось сейчас заниматься разгадыванием тайн.

Было сложно говорить о человеке, который тебя ненавидел, однако Саэр справился. Он единственный из собравшихся помнил Оуэна полным сил, улыбчивым и миролюбивым.

— Он потерял всех, кто был ему дорог, — сказал Лоэв в конце, — и не мне судить его боль. Пусть и не желал прощения, он мной прощён. Надеюсь, душа его обретёт успокоение рядом с любимыми.

Я, как, наверное, и остальные, чувствовала себя странно, ведь почти Рогга не знала. Но, несмотря на все его злодеяния, мне было старика жаль, и хотелось, чтобы он и правда встретился с женой и дочерью в иных параллелях. Конечно, я не думала об Оуэне всё время — хватало иных проблем. Первостепенной задачей было попытаться помочь отцу, прояснить его разум, хотя я и знала, что вряд ли справлюсь. С Безымянной ведь не смогла… Также загадкой оставалось, почему перестал биться камень сердца, но этому могло быть простое объяснение: отец не был его первым владельцем.

Я перепробовала разные техники, которые знала только в теории, попыталась расшевелить добрые воспоминания, но папа просто смотрел на нас и всё что-то бормотал на языке, который никто из присутствующих не смог узнать. Пришлось мне временно отказаться от идеи что-то исправить, и начать помогать Брайсу в разборе старых документов и книг, коих в замке было полно. Помогали нам в этом Рейн, Эрика и мама. Она быстро свыклась с мыслью, что женихом дочери стал драконокровый, хотя Брайс и не делал мне предложения. Но всем уже было понятно, что мы пара, хотя в последние дни даже не обнимались — только держались за руки.

Спустя неделю было принято решение оставить в замке за главного Урда. Конечно, не навсегда, только до тех пор, пока кто-то из доверенных прибрежных магов не решится взять под опеку это мрачное заколдованное здание. Мама и отец вместе с Саэром и Сейдом отправились в Эршэби, где, я надеялась, папе сможет хоть немного помочь Эдвир. Мы с Брайсом приняли решение на пару дней задержаться на Побережье, а все пленники временно остались в жилище Оуэна, которое стали называть Рогатый замок.

Брайс был в эти дни молчалив, и я не знала, как себя с ним вести. Мы много гуляли вдоль берега, стараясь уйти подальше от города, и мне казалось, что вода заряжает обоих важной силой. Всё, что я могла, это крепко сжимать его руку, ожидая, когда Брайс будет готов обсудить случившееся, и вот на третий день нашего уединения миг настал. Как-то сама собой завязалась беседа о Кэйле и его особенностях, а потом мы перешли к смерти и похоронам Оуэна.

— Я давно хотел покончить с этим, но, когда он ушёл, не испытал облегчения. Пусть опасный, а всё-таки родственник, — усмехнулся Брайс невесело, и продолжил с улыбкой: — Странно и непривычно бродить под открытым небом, не опасаясь наёмных убийц.

— Что ещё ты чувствуешь? — спросила я.

— Пустоту. Я жил в радости, но в постоянном напряжении, и даже не знаю, что мне делать с этой обретённой свободой.

— Наслаждаться ей? — подсказала я осторожно, но Брайс молчал, задумчиво поглаживая мои пальцы.

— Ты права, — спустя минуту сказал он. — Не стоит тратить впустую мгновения, которые можно сделать счастливыми.

Он потянул меня за собой в сторону крутой тропы, и я спросила с улыбкой:

— Куда мы?

— Мне внезапно захотелось дикого винограда.

Брайс помогал мне взбираться всё выше, и, когда мы достигли зарослей на склоне горы, мужчина тотчас отломил большую, ярко-розовую гроздь.

— Попробуем. Говорят, чем сильнее магия, тем слаще ягоды.

— Ну как? — спросила я через несколько секунд.

В ответ Брайс протянул мне несколько виноградин на ладони, и я коснулась губами его кожи, по очереди съедая каждую ягоду.

— Очень вкусно! Даже не верится, что такой виноград может вырасти без особого ухода.

— Волшебство, — сказал Брайс. — Которое всегда окружает нас. Ещё?

— Конечно!

В тот день мы только и делали, что ели местные фрукты и пили родниковую воду. Прогулка была долгой и радостной, и я чувствовала, как возвращается к Брайсу его прежняя нежность и сердечность. Ничего не зная о местных чудесах, мы самостоятельно нашли две пещеры, а ещё обнаружили бухту, в которую можно было попасть только с воды. Мужчина тотчас заинтересовался ею, и предложил взять лодку.

— Согласна! — улыбнулась я, и вскоре он уже сидел на вёслах, ловко управляя плоскодонкой.

Я глядела на Брайса с непривычной для себя жадностью. У него и так была не бледная кожа, а за несколько дней на Побережье он к тому же загорел, и от этого бирюзовые глаза казались насыщенней и глубже. Белая рубашка на его груди была распахнута, волосы трепал ветер. К тому же на мужчине были коричневые кожаные штаны, и не хватало только грубой жилетки с ремешками и чёрной повязки на голове, чтобы дракон стал похож на пирата. Я сказала об этом, и Брайс рассмеялся.

— Вот и снова я похищаю прекрасную даму, — сказал он. — Вот бы ещё корабль заиметь, а то всё имущество лодка да старые сапоги…

Я подалась ему навстречу, когда Брайс взмахнул вёслами, и мы едва не поцеловались.

— Пленница-проказница? — усмехнулся мужчина.

— Ещё неизвестно, кто из нас пленник, — весело отозвалась я. — Девушка тоже может быть пираткой! Может, это я тебя в плен взяла?

— Согласен плениться, но тебе как-то не хватает дерзости и безжалостности, — сказал Брайс, щурясь против солнца.

— Это потому что ты милый. Вот скажи, ты когда-нибудь бываешь гладко выбрит?

— Как связано одно и другое? — хмыкнул мужчина.

— Я подозреваю, что у тебя на щеках есть ямочки, и ты нарочно спрятал их под щетиной.

Мужчина тихо рассмеялся.

— Ну, допустим, есть, однако я бородат не поэтому.

— Просто все вокруг бородаты, — подсказала я, и смех Брайса стал громким.

— Тебе нравится южная мужская красота?

— Нет. Мне нравятся твои колючки. А, так как я уверилась в твоей замечательной особенности, скажу: ты красив такой, какой есть, и не надо ничего брить.

Брайс посмотрел на меня с хитрым лукавством.

— В некоторых южных общинах мужчины весьма интересно готовятся к свадьбе. Дабы не отпугнуть невесту своим суровым видом, они бреют не только лицо, но и руки, ноги, и даже…

— Достаточно, — рассмеялась я. — Я не смею даже представить подобный процесс.

— Нет, уж ты, пожалуйста, представь, — сказал, посмеиваясь, Брайс. — Это особенно интересно, потому что в процедуре используют большой ритуальный кинжал, которым…

— Хватит!

— Которым они осторожно, стараясь не задеть самое важное…

— Пощади! — Я была уже красная, как рак, и закрыла ладонями лицо. — Мне сразу вспомнилась та наша поездка в карете, когда я тебя… не травмировала.

В несколько мощных гребков мы достигли маленького розового пляжа, и мужчина, взяв меня за талию, легко вытащил из лодки.

— Всё необходимое при мне, — сказал он, глядя на меня с серьёзной страстью. — И, будь мы супругами, я занялся бы с тобой любовью прямо здесь.

Я сглотнула, не мигая на него глядя.

— Не представляю, как это возможно…

Брайс шагнул ближе, и я попятилась, но вскоре упёрлась лопатками в гладкую и тёплую скалу.

— Когда перед тобой такая красавица, трудно противостоять желаниям, — сказал он, склоняясь к моему лицу. — Эти нежные глаза, дивные волосы, губы, которые хочется целовать. Ты ведь никуда от меня не денешься, Юна.

Мне почему-то стало немного страшно. Я даже упёрлась в его грудь руками, когда Брайс ко мне склонился, но мужчина только крепче прижал мои ладони к своей обнажённой коже.

— Надеюсь, эти волосы тебя не смущают, — сказал он с ласковой усмешкой.

Трепеща, я погладила его по груди.

— Можно?

— Конечно, малышка.

Брайс, как и многие драконы, носил перстень, но был у него и амулет — заточённое в круге пламя. Я отвела его в сторону, и, решившись, мягко коснулась губами горячей мужской кожи. И тотчас мужчина, сжав в ладонях мои щёки, заставил поднять голову.

— Любое твоё прикосновение опасно, — сказал он тихо. — А такие особенно. Я слишком долго ждал, Юна.

Его губы накрыли мои, и поцелуй был настойчивым и страстным. Мир вокруг нас заполнился музыкой, небо как будто вспыхнуло. А потом я закрыла глаза, отдаваясь долгожданной сладости, и позабыла о том, как должно течь время…

Брайс касался губами моего лица, жадно целовал шею, ласкал дыханием плечи. Руки его так крепко сжимали меня, что было трудно дышать.

— Ты станешь моей женой? — спросил он.

— Да, — выговорила я. — Тысячу раз «да», Брайс! Только поцелуй ещё…

— Я буду целовать тебя, пока нам хватает дыхания.

У меня кружилась голова. Я пыталась обнять его плотнее, но не хватало рук. Я прижималась к нему внизу, чувствуя, как крепнет его желание. Мне уже не было страшно, настолько сильным было блаженство…

Спустя бесконечность он прижал к груди мою голову, и я поняла, что сердце его бьётся куда быстрее, чем прежде.

— Моя, — хмуро произнёс Брайс. — Скоро, Юна.

И вдруг, обхватив за пояс, поднял высоко вверх, отчего мои волосы упали ему на лицо.

— Пушинка, — сказал он, и меня охватило щекотками.

— Любимый.

Глаза его потемнели, но мужчина быстро справился с эмоциями, и предложил прогуляться по пляжу.

— Мы ведь ради этого и приплыли.

— В этот раз, — уточнила я.

— Дразнишься, — сердито усмехнулся Брайс. — Смотри, я ведь тебе это припомню!

Я широко улыбнулась. Мне нравились пустынные пляжи, разноцветные ракушки и голыши, и самые разные живности побережья. Мы видели и морских звёзд, и крабов, и самых разных моллюсков, а ещё обнаружили в мелкой воде странное существо, похожее на клубок чёрных завитушек, каждая из которых медленно шевелилась.

— Что это такое? — прошептала я, решив на всякий случай держаться на расстоянии.

— Офиура, — сказал Брайс. — Змеехвостка. Она не опасна.

— Но трогать что-то хочется. Хотя, для меня нет никого ужасней ладонной двухвостки.

— Да, они не слишком приятные на вид, — рассмеялся Брайс. — Но ведь и с человеком предпочитают не встречаться.

— Скажи это той, которая жила у соседей в сарае, и регулярно выползала погреться на солнышке. У нас с ребятами даже игры были на эту тему: кто подойдёт ближе, кто зайдёт в сарай ночью… Обычно я проигрывала.

Мужчина обнял меня, нежно поглаживая по спине.

— Ты, которая носила в себе дар целителя, и ходила с отцом на лодке по горной реке?

— Угу. А ещё я ужасно боялась нашего домашнего сверчка. Видеть, как он порой сидит на плинтусе и шевелит усами… Бр!..

Мы рассмеялись.

— Я к насекомым равнодушен, но, говорят, на юго-востоке их употребляют в пищу.

— При мыслях об этом у меня в животе начинает шевелиться виноград.

Брайс фыркнул.

— Я обещаю никогда не жарить для тебя на костре многоножек, только вкусных речных рыб. И, конечно же, отведу к самым богатым грибным и ягодным местам, когда вернёмся в Эршэби.

— Домой, — отозвалась я. — С тобой. Это всё, о чём я мечтаю.

Это был наш самый замечательный и последний вечер у океана.

На следующий день мы отправились домой. Проведя ночь в целомудренных объятьях Брайса, я чувствовала, что хочу большего, и обрадовалась, когда мужчина предложил вместо путешествия верхом карету. Сидеть рядом с ним оказалось куда волнительнее, чем спать…

Он стал настойчивее, решительнее и нежнее. Даже на людях мужчина постоянно притягивал меня к себе, целуя в щёку так мурашечно и ласково, что у меня все мысли напрочь отшибало, что уж говорить о поцелуях наедине. Когда мы заселялись в гостиницу на ночлег, он неизменно представлял меня как невесту, и мне было приятно слышать это. Я чувствовала себя обновлённой и полной сил, но всё-таки у меня был один главный и единственный страх: первая близость.

Когда он сажал меня к себе на колени, я чувствовала эту силу и знала, для чего она нужна. Я также знала, как примерно всё происходит, и понимала, как непросто может быть, ведь мы с Брайсом были такими разными: он великан, а я пигалица. Сумасшествие, но эти мысли были настолько же волнительными, насколько сладкими. Хотелось и ускорить время, и заставить его идти медленнее, совсем как перед праздниками, когда, будучи маленькой девочкой, я ждала подарков. Наверное, именно по причине моих часто становящихся румяными щёк Брайс уже на подъезде к Эршэби спросил:

— Что-то не так, малышка?

Его рука мягко сжимала мою, и я уже привыкла к ритму его сердца, но ведь скоро мы узнаем друг друга иначе…

— Я переживаю, что мы с тобой не сможем… Ну, когда станем близки… Ты понимаешь? Просто твой рост, и сила, а я…

— Такая хрупкая и худенькая, — отозвался мужчина с улыбкой. — Так и есть. — Он склонился ко мне: — Боишься, что будет очень больно?

Я прикусила губы.

— Немного. Не только… Ты уверен, что получится? Знаю, женщины детей рожают, но… — перехватила его серьёзный взгляд и смущённо пробормотала: — Глупо, да?

— Нисколько. Думаю, главное — это доверие. Ну и желание, конечно. Кажется, у нас обоих его хоть отбавляй.

— Да, — отозвалась я с улыбкой, и длинно выдохнула.

— Тогда не следует тянуть со свадьбой. Неделя, максимум две. У нас ведь нет дальних родственников, которые не успеют приехать в долину за столь недолгое время.

— Нету. С моей стороны только мама с папой и тётя, ну и парочка подруг — Тайлина, например.

— А с моей отец и родня с юго-востока, и также знакомые тебе Урд и Сейд. Плюс Стратты и Эйтсы с их семьями, а это человек тридцать, считая детей.

Я кивнула.

— Драконокровых нужно пригласить обязательно. В итоге, наверное, не больше пятидесяти человек получится.

— Что для северных свадеб маловато. У Страттов была раза в два больше. Но у них всё было чинно, тепло, в отличие от безумного веселья на свадьбе Рейна.

— Ты присутствовал?

— Угу. Мы чуть дом не разнесли. — Он нетипично для себя почесал в затылке. — Это было вскоре после Второй Волны, и все обрадовались шумному торжеству. Мы праздновали не только любовь, но и саму жизнь.

— У нас всё будет тише и спокойней.

— Если ты этого хочешь, — сказал мужчина.

— Я хочу тебя, — честно сказала я, и Брайс поцеловал меня.

К вечеру мы добрались до города, и решили остаться на ночь в доме у озера. Брайс всё подшучивал надо мной, изображая поступь воина-великана — героя местных легенд, а я, краснея, хохотала над его дурными гримасами. Мужчина не стеснялся даже слуг, и дом наполнился смехом и светлой магией, которая рождалась из радости.

— А помнишь, как ты впервые пригласил меня сюда? Как будто вечность прошла с тех пор.

Брайс поднял меня на руки и стал подниматься по лестнице. Он теперь часто вот так носил меня, утверждая, что ему это приятно. Мне тоже было приятно и уютно в крепких мужских объятьях, и я привыкла сворачиваться клубочком у него на груди.

— Порой счастье скоротечно, словно вспышка падающей звезды, а иногда мгновения словно замирают, и ты учишься этому новому, длинному времени, — сказал мужчина. — Я бы хотел провести вечность рядом с тобой, Юна. Чувствовать. Слышать. Видеть. Касаться…

Я коснулась губами его шеи, и мужчина замедлил шаг.

— Ты даришь мне тепло, которого я не заслужил, — неожиданно сказал он.

— Почему, Брайс? Разве ты плохой человек?

Мужчина занёс меня в свою комнату, закрыл дверь, и только тогда ответил:

— У меня много недостатков, Юна. Помимо проклятия, я имею в виду. Я самолюбив, вспыльчив, упрям и порой жесток. Знаю, ты скажешь, что не замечала этих черт во мне, но это не значит, что их нет. Просто я к тому же привык получать желаемое, и стараюсь не спугнуть тебя своим мерзким характером.

— Притворяешься? — подняла брови я.

— Стараюсь ради тебя стать лучше, — сказал он, и взгляд уже не был таким спокойным.

Он поставил меня на ноги и тотчас начал теснить к постели.

— Ты не бесчувственный, как были когда-то Эйтсы.

— Нет.

— И контролируешь свой гнев.

— Да. Но вот страсть — вряд ли.

— Брайс, мы же не будем сейчас?.. — прошептала я, глядя в его пламенеющие глаза.

— Я уважаю традиции, а потому прошу лишь о поцелуе.

Я сама шагнула обнять его, но вскоре мы упали на кровать, и обнялись так, как не обнимались прежде. Руки Брайса гуляли по моему телу, и даже сквозь платье, жилет и бельё я чувствовала их горячую силу. Он мог бы сорвать с меня одежду, сделать всё прямо сейчас, быстро и беспощадно, но сдержался, и спустя несколько минут мы, помятые, пошли остужаться холодной водой.

В предстоящую неделю у нас было много дел. Саэр руководил подготовкой поместья к торжеству, а мы с Брайсом лично посетили Страттов и Эйтсов, а также моих родителей, которые временно проживали в лечебнице. Мне было немного стыдно перед Эдвиром, что не помогаю должным образом, но мужчина заверил меня, что десять магов уж как-нибудь справятся с одной спящей и редкими приходящими больными.

— К тому же мы не единственная больница в городе, — сказал он. — А у тебя такие важные перемены в жизни! Потом, если захочешь, вернёшься к своим обязанностям.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я была благодарна ему за понимание и поддержку, но расстроилась, что в самочувствии отца не случилось никаких изменений. Он ел, спал, гулял с мамой — смирный и спокойный, вот только не проходило и часа, как не начинал разговаривать на всё том же странном языке, который никто пока не мог расшифровать.

Также мне было необходимо как можно скорее попасть к Айг, потому что я хотела шить платье только у неё. Белый цвет нашего герба меня более чем устраивал, хотя вот Брайсу он вряд ли подошёл бы. Многие невесты, чьи гербовые цвета были мрачными и не подходящими для торжества, находили лазейку в традиции. Например, просто брали цвет фона, или какой-то детали рисунка. Так, я вполне могла прийти и в бежевом, ведь у единорога на ушах были такие копытца, или надеть зелёное, потому что зверя окружали кудрявые папоротники. Хорошо, что мы с Айг обсуждали это вдвоём, потому что мне хотелось сделать Брайсу сюрприз. Он-то одевался у одного и того же портного-мужчины, и проблем с костюмом не должно было возникнуть.

— А, может, вот этот сливочно-белый шёлк? Украсим его вышивкой, корсет самый простой сделаем.

— А вырез?

— Можно отрыть плечи, как это сейчас модно. Или, например, сделать так…

Мне всегда нравилось смотреть, как люди рисуют. Как ловко и проворно сновали над бумагой её пальцы, какие чистые линии у девушки получались! Максимум, на что я была способна — это цветочек или гриб…

— Ну, что скажете?

— Выглядит необычно, но мне очень нравится! Правда, насчёт такого глубокого выреза не уверена…

— Корсет приподнимет грудь, и будет красиво, — сказала Айг. — Рукава за счёт полупрозрачного полотна не будут выглядеть тяжёлыми. И сборки тоже придадут изящества, а вышивку сделаем здесь и здесь.

— А можно сиреневую глицинию? Правда, это не гербовой цвет, но, мне кажется, будет красиво смотреться.

— Отличная идея. Ниже сборок, на плечах и на поясе — форма соцветий подходит идеально! А когда свадьба?

— Через две недели, — вздохнула я. — Знаю, опять всё впритык… Но я заплачу сверхурочно! И если нужно с чем-то помочь…

Женщина улыбнулась.

— Я справлюсь, спасибо. Вы же понимаете, что для меня одевать эмар, смелую госпожу, невесту дракона — великая честь?

Я слегка покраснела.

— А для меня великая удача найти такого портного, как вы, Айг!

Мы простились через полчаса, когда подобрали для вышивки шёлковые нити, нашли подходящие ленты для корсета, и кружево для ночной сорочки и белья. Я заплатила полную стоимость, несмотря на протесты женщины, и пообещала прийти не примерку через три дня.

А когда вышла на улицу, увидела неподалёку от швейной мастерской Брайса, который со скучающим видом подпирал каменную стену. В нём едва ли можно было узнать драконокрового правителя севера: обычный серый костюм, белый шейный платок с простой серебряной застёжкой, чёрные сапоги. И только пламень в глазах и перстень с драконами выдавали его, и я поспешила к мужчине, чтобы рассказать о своих успехах.

— Она точно справится за столь недолгий срок? — только и спросил он.

— Непременно. И мы, кстати, придумали нечто интересное.

— А что по цвету? Какой мне костюм заказывать помимо синего?

— Белый! — хмыкнула я.

— Думаешь, мне пойдёт? — приподнял брови мужчина.

— Уверена, ты даже в гадостном коричнево-зелёном будешь прекрасен. И можно, кстати, надеть чёрный, просто подчеркнуть его белыми деталями.

— Этот вариант мне нравится больше, — усмехнулся Брайс, целуя мои пальцы. — Ты, кстати, не забыла, что на второй день наденешь синее?

— Ох, боже… ну что за тупица!

Пришлось нам уже вместе возвращаться в мастерскую, и договариваться с Айг о платье гербовых цветов супруга. Я не хотела её обижать, но и заставлять шить денно и нощно не собиралась. Однако женщина сразу же предложила мне простой вариант: заказать второе платье у её знакомой.

— Она будет очень рада, если вы придёте. Дать адрес?

Я согласилась, и вскоре вопрос со вторым нарядом был решён. Правда, Брайс всё-таки подглядел наброски, но я тотчас предупредила его, что на примерке он присутствовать не будет.

Счастливое время летело быстро. Казалось, я только надела белый наряд с летящими рукавами, увидела себя светлой и красивой, как уже надо было идти мерить второе, нежно-синее пышное платье с открытыми плечами и лифом в форме сердца. А потом в Лоэв-Эрр приехали мама с папой, и немногочисленная родня Брайса, и я была рада общим семейным застольям, даже несмотря на то, что отец порой вёл себя странно.

А ещё я вспоминала о последнем сеансе с Саэром, и накануне главного дня не выдержала и спросила мужчину, когда мне можно будет всё рассказать Брайсу.

— Расскажешь, когда завершим свадебные торжества, — отозвался мужчина. — Всё-таки это для него не радостная новость. Не стоит портить Брайсу праздник.

— Вы думаете, что скоро…

— Да. Не знаю, когда именно — через пару месяцев или через год — но я уйду. Мог бы ещё пожить, здоровье позволяет… Но я не хочу, Юна. У Брайса теперь есть ты, и главный наш враг повержен. А мне нужна моя супруга.

Я решилась и подошла обнять его, и мужчина поцеловал меня в макушку.

— У вас всё будет хорошо, дитя.

— А у вас? Вы совсем не боитесь?

— Нисколько. Я просто знаю, что продолжу свой путь, и, возможно, смогу оберегать вас, живущих в реальном мире, доброй магией любви.

Солнечным свадебным утром я не знала, куда деться от волнения. Ко мне в комнату пришли Эрика, Тайлина и Найра, но даже их поддержка мои нервы не успокоила. Все они помогали мне с нарядом, и щебетали, как птички, и заваливали комплиментами, что в конце концов охладило мою горящую от мыслей голову.

Платье было прекрасно, и я чувствовала себя в нём настоящей волшебницей ветра. Белое, летящее, с пышными, но не чересчур объёмными рукавами и сиреневыми глициниями, выполненными так искусно, что они казались настоящими, оно прибавляло мне уверенности, а туфли на каблуке помогли стать немного выше. Мама сделала мне красивую причёску, в которую вплела карликовые махровые розочки, напитанные магией — они долго не вяли. А когда мы уже были готовы выйти из комнаты, чтобы отправиться к Огненному озеру для принесения клятв, в комнату постучал Саэр.

— Я принёс подарок. Юна, ты позволишь?

Я кивнула, и он подал большую и тяжёлую шкатулку.

— Знаю, ты хотела надеть медальон-солнце, но это подойдёт больше.

Я открыла осторожно, и, заглянув внутрь, замерла.

— Это не принадлежало моей супруге, — сразу сказал Саэр. — Но комплект старинный, и заряжен магией. Мы с Брайсом хотим, чтобы твоя защита стала прочнее.

Я достала из шкатулки на вид невесомое, но довольно тяжёлое золотое ожерелье, сделанное очень необычно. В основном женщины носили драгоценности на растительную тему, или звёзды, означающие магию, или, например, жемчужные комплекты, но это украшение было какало-синий язык пламени, охватывающий шею. Ювелир подобрал камни так, чтобы они образовывали невероятный градиент — от розового к малиновому, затем к красному и багровому, который потом уходил в пурпурный, сиреневый с фиолетовым, и, наконец, синий. Я замерла, когда Саэр застегнул маленький замочек, и ощутила почти сразу тёплую магию, похожую на ту, что была у Брайса.

— Благодарю вас от всего сердца! Оно потрясающее.

Вместе с ожерельем шло кольцо — тоже золотое, выполненное в форме головы рычащего барса с синими глазами сапфиров. Я надела и его, и посмотрела на папу, который смирно стоял чуть в стороне.

— Идём?

Он не смог бы вести меня один, и Саэр встал слева. Мама и тётя пошли следом, неся корзину с особыми огненными черешнями, которые росли только на земле Лоэвых. У всех трёх драконов были эти особые фрукты, только у Страттов — сливы, а у Эйтсов — груши. Я видела, как папе тяжело, и едва не плакала. В эти мгновения не мне — ему нужна была особая поддержка! Но, несмотря на потерянность и слабость, он ступал твёрдо, и вскоре мы добрались до берега озера, где рядом с благословляющим магом уже стоял Брайс.

Он был, как и оговаривали, в чёрном, но рубашка оказалась белой, а шейный платок — сиреневым. Я как-то сразу поняла, что о деталях моего платья проговорилась Айг, которая тоже на свадьбе присутствовала, но это было уже не важно. Брайс взял меня за руку, и, после того, как Саэр и папа заняли свои места, маг начал церемонию.

Произносить клятвы было легко, словно я давно их знала. Мне нравилось, как под ясным небом звучат эти важные, необходимые для нас с Брайсом слова: не предавать, беречь, лелеять. Поддерживать, выслушивать, обнимать. Быть рядом, быть заодно, быть собой. Просто любить, уважая мечты друг друга…

— Пусть будет благословенен этот союз, — с улыбкой провозгласил маг. — Счастливой магии молодожёнам!

Брайс поцеловал меня в одну и другую щёки, и я сделала то же самое, едва сдерживаясь, чтобы не глядеть на его губы. Мы подошли к каменной чаше у озера, по очереди напоили друг друга с ладоней, и вода была сладкой. А на обратном пути нас так щедро засыпали свадебными семенами, что я даже съела несколько по дороге в сад.

При такой хорошей погоде было грешно уходить в дом, и праздник продолжался на южной террасе. И когда мы с Брайсом сели во главе стола, мужчина первым делом склонился и сказал тихо:

— Ты неотразима сегодня, Юна. Честное слово, съел бы тебя вместо всех этих яств.

Я сглотнула, глядя ему в глаза: Брайс не шутил. Но Саэр уже поднялся, чтобы поздравить нас, и пришлось слушать его с красными, как горный закат, щеками. Мужчина вручил нам большую коробку, обоих обнял и расцеловал, и слово взяла мама. Для меня было непривычно слушать столько нежностей и добрых слов, ведь даже на дне рождения мы никогда не собирались большой компанией. Не севере кроме свадьбы было полно других праздников, но лишь её одну отмечали так долго и весело, и ближе к обеду я расслабилась. На столе было полным-полно вкусностей, а после пира начались игры и танцы, так что скучать не приходилось. Особенно мне нравилось, что на празднике были дети — со стороны Страттов, которым разрешили веселиться вместе со всеми, а не сидеть скромно в сторонке. Так, я с удовольствием поиграла в «липкий мяч» с дочками Найры, Кэей и Тивой, и не отказалась от весёлых догонялок в саду. Мне хотелось, чтобы именно Брайс поймал меня, и он, конечно же, своего шанса не упустил.

У нас появилось несколько мгновений наедине, и мужчина тотчас обнял меня и жадно поцеловал.

— Уже скоро, малышка. Не передумала?

— Разве я могу отказаться от тебя? Нет уж! Но, Брайс, мне по-прежнему страшно. Поскорее бы уже! Или, наоборот, помедленнее…

— Это уже не важно. Главное, что ты моя.

Чем темнее становилось, тем сильнее я паниковала. Будь я высокой, как Эрика, или фигуристой, как Найра — наверное, не так переживала бы о брачной ночи. Хотя, это тоже были глупые мысли, ведь миллионы девушек через это проходили. К тому же на севере мужчины знали, как доставить удовольствие, и Брайс не стал бы сразу принуждать меня к чему-то невообразимому… Или всё-таки мог?

Сумерки окутали дом, но никто не собрался ложиться часов до двенадцати. Даже девочкам разрешили ещё побыть в бальной зале, а вот нам было пора уходить. Едва я поняла это, как ноги онемели от страха, и пришлось выпить солнечного напитка для храбрости.

Брайс не хотел, чтобы нас провожали до спальни, и родители дошли только до верхней лестничной площадки. Я обняла маму, затем потянулась к папе, который вдруг замычал что-то и долго копался во внутреннем кармане сюртука.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ю-юна, — отчётливо сказал он, и протянул на ладони необработанный зелёный самоцвет.

— Что это? — прошептала я. — Не узнаю…

— Изумруд? — предположил Брайс.

— Или хризолит, — сказала мама.

— Алмаз, — едва слышно выговорил папа, и я обняла его. — Алмаз… Возьми.

— Спасибо! — прошептала я, целуя его в колючую щёку. — Откуда он у тебя?

Но папа только неловко погладил меня по голове, и снова забормотал что-то невнятное.

— Чудесный подарок, — сказал Брайс. — Насколько я знаю, это чрезвычайно редкий камень. Благодарю вас, господин Идлис.

Мы закончили прощаться, и последним я обняла Саэра.

— До завтра, милая моя! — сказала мама, и Брайс снова подхватил меня на руки, унося в волшебно-золотой полумрак коридора.

Я старалась выглядеть уверенной, хотя больше всего хотела спрятаться под кровать. А уж когда мужчина закрыл дверь на замок — была готова выпрыгнуть в окно. Не знаю, почему страх был таким сильным. Наверное, я просто устала.

— Ну, как ты, радость моя? — спросил мужчина, ставя меня возле кровати.

— Хорошо. День был прекрасный! Мне всё-всё понравилось, и я рада, что отец сделал этот неожиданный подарок. Положу его пока здесь, ладно?

Брайс кивнул. Он глядел на меня пристально и нетерпеливо, и я отступила на пару шагов.

— Я переоденусь, ладно?

— Значит, не дашь мне раздеть себя?

— Ну, потом… сорочку снять…

— А, может, дважды?

— Может, — выговорила я, пытаясь не дрожать.

Брайс медленно подошёл и погладил меня по плечам.

— Юна, ты не обязана делать то, чего не хочешь. Если нужно — я подожду. Мы можем просто лечь спать сейчас.

— Нет, — быстро покачала головой я. — Не стоит тянуть с этим.

— Ты так говоришь, будто я твой палач. Расслабься немного, малышка. Я буду с тобой нежным и осторожным.

Он смотрел ласково, пальцы скользили по рукам вниз и медленно вверх, задевая оборки.

— Ладно. Давай продолжим, то есть начнём.

— Уверена?

— Угу.

Брайс положил ладони мне на талию, пальцы мягко сжались.

— Такая тонкая.

— Это всё корсет…

— Уверен, что он тебе вообще не нужен.

Он склонился поцеловать меня, одновременно нащупывая шнуровку на спине. Расслабил шёлковые ленты, а затем неспешно спустил наряд с моих плеч. Всего через минуту я уже стояла перед ним в одной весьма откровенной комбинации, которая едва прикрывала грудь и была к тому же телесного цвета.

— Сорочка, — взволнованным шёпотом напомнила я.

— Хорошо, иди, — с хмурой усмешкой отозвался мужчина.

Когда я обернулась у порога ванной, Брайс уже расстёгивал рубашку, и стало понятно, что он встретит меня обнажённым. Прикусив губы, я быстро стянула бельё, и облачилась в струящийся светло-розовый атлас. Подобные ночные одеяния на Белых Холмах называли «мгновенными», а всё потому, что держалась сорочка на одной-единственной завязке. Стоило ослабить её — и ткань падала к ногам.

Я посмотрела в глаза своему отражению, поняла, что страх никуда не делся, и принялась убирать из причёски цветы и шпильки. Это заняло ещё несколько минут, зато в распущенные волосы можно было укутаться.

Брайс сидел на постели — в одних подштанниках, но я была ему за это благодарна. Когда я остановилась напротив него, мужчина усмехнулся:

— Прекрасное видение для меня одного. Ты как грёза, которой нельзя коснуться.

Я взяла его руку и положила на завязку меж ключиц.

— Пусть моя броня падёт.

Его взгляд стал горячим, и Брайс, не медля, потянул за ленту… Сорочка упала почти сразу, и я, чувствуя, что снова краснею, шагнула к мужчине совсем близко.

— Любимая, — тихо сказал Брайс и обнял меня.

Губы его коснулись груди, мягко сжали кожу, и я зажмурилась. Почувствовала, как сильные руки скользнули по спине, сжали бёдра, пощекотали живот и опустились ниже… С губ сорвался тихий стон, и прикосновения его стали настойчивее. Теперь он целовал всё моё тело, каждую его часть по очереди, и губам помогали пальцы, такие сильные, гибкие и нежные. Я внимала глубокой сладостной боли, которую не хотела избывать, и, дрожа от наслаждения, всё думала: когда же?

Брайс мягко опрокинул меня на постель, но сверху не лёг. Глядя мне в глаза, он снова принялся ласкать мою кожу губами, и опускался всё ниже, пока не коснулся в самом низу живота. Тяжело дыша, я и не думала его останавливать, не хотела ничего говорить. Это было настолько безумное удовольствие, что у меня даже немного онемели пальцы на ногах. Мне хотелось вцепиться в его волосы — и я сделала это, одновременно выгибаясь в пояснице навстречу его жадному рту. А когда он ещё и сжал мою грудь руками, вовсе потерялась в пространстве, с головой ушла в необычные ощущения, от которых все мысли просто растворились… Было только одно слово, крутившееся в голове: ещё. Если бы он остановился, я бы, наверное, расплакалась от разочарования, но Брайс продолжал, и внутренняя боль, помноженная на сладость, перешла в длинную, неконтролируемую дрожь, которая всё усиливалась.

— Брайс… — выдохнула я. — Я не могу больше… не понимаю… Ай!

Вряд ли я могла ожидать от брачной ночи чего-то подобного. Конечно, знала, что есть особое удовольствие, которое приносит близость, но чтобы оно оказалось таким! Слёзы всё-таки потекли, но были они от восторга, и, не успела я вернуть под свою власть напряжённо трепещущее тело, как Брайс лёг сверху и резко в меня проник. И снова у меня вырвался крик, но скорее от удивления, ведь боль была далеко не такой сильной, как я боялась. Несколько глубоких движений, поцелуи — и мне стало так приятно, что тело охватило новое мурашечное блаженство.

— Не бойся, можешь касаться меня, где угодно, — шепнул Брайс, и я тотчас провела ногтями по его спине.

— Так нравится?

— О, да.

— И мне нравится чувствовать тебя…

Брайс рассмеялся тихо и довольно. Мы двигались друг другу навстречу, и я с непривычной для себя лёгкостью окунулась в пучину страсти, уже не смущаясь касаться, ощущать полнее, пробовать новое и — наслаждаться. Правда, я и не представляла, как долго наша любовь будет длиться, но догадывалась, что Брайс не ограничиться несколькими минутами…

Он насытился только поздней ночью, и у меня совершенно не осталось сил ни на что, кроме сна. Муж сам отнёс меня в ванную, а после долго перебирал мои волосы, пока не расслабил окончательно этими ласковыми прикосновениями. Я ощутила, как он прижался ко мне голым телом — и провалилась в глубокое и нежное облако сладкого сна. 

Глава 12

Утром Брайс разбудил меня поцелуем в висок и горячим объятьем. Я устала больше обычного, и не хотела даже глаза открывать, но мужчина и не настаивал на быстром подъёме. Он был даже рад ласкать меня, сонную и податливую, а потом вдруг перевернул на спину — и прижал всем телом к постели.

— Ну, как поживают твои страхи, малышка?

— Они стали вести себя тише, — призналась я, глядя на него из-под опущенных век. — Но не ушли совсем. Кажется, ты что-то особенное сделал вчера…

— Хм, — отозвался он весело. — Что же тебя так удивило?

— Я думала, всё будет быстрее и больнее, но после того дивного чувства как будто утратила чувствительность на несколько мгновений. Поэтому, когда ты продолжил, — я улыбнулась, — само единение не показалось мне мучительным. Хотя…

— Хотя разница в наших габаритах сказывается, — усмехнулся Брайс. — И тебе ещё может быть немного неприятно, котёнок.

— Сейчас? — прошептала я, чувствуя знакомую твёрдость между нами.

— Нет. Для начала я должен попросить тебя кое о чём.

Он поднялся и отошёл к одному из шкафов, а я не скрывала своего интереса, разглядывая обнажённого мужа. Определённо, любоваться было, чем…

— С тебя надо ваять статуи воинов, — сказала я, пока он копался на полках.

— Нравлюсь?

— Сам знаешь, что да.

Брайс рассмеялся и вернулся в кровать с какой-то красной склянкой.

— А теперь послушай меня, Юна. Это очень важно. Долгое время наш род платил за былые ошибки, теряя тех, кто был дорог. Мы искали разные способы справиться с проклятием, но пока что самый верный — не допускать беременности. И это зелье, созданное лучшими магами мира, нам поможет.

— Мне нужно его пить?

Он кивнул.

— По одному глотку после каждой близости, малышка. Оно не имеет побочных эффектов, не вызывает привыкания. Дело в том, что один старый друг отца — правитель с востока, оказался в похожей ситуации. Ему нужно было защитить супругу, и она согласилась провести эксперимент, и в течение нескольких лет принимала это зелье.

— И?

— Всё нормально. После отказа от него она смогла забеременеть, и родила здорового ребёнка. Это концентрированная магия из глубин земли. Подобное волшебство ещё называют пещерным. У нас в горах его тоже можно найти, если знать, куда спускаться. Я тоже буду пить подобное.

Я приняла из его рук склянку, и, открыв её, почувствовала сладковатый запах теста.

— Хорошо.

Зелье на вкус было как жидкий хлеб, никак иначе я не могла описать его вкус. Я проглотила субстанцию и не почувствовала ничего, о чём и сообщила Брайсу.

— Так и должно быть. Прошу, только не забывай о нём. Я и сам буду напоминать тебе, ладно?

— Конечно.

Мне стало одновременно и спокойнее, и тревожнее за наше будущее. Когда я потянулась выпить воды, мужчина погладил меня по бедру, а затем склонился поцеловать в живот.

— Мы придумаем, что делать дальше, Юна. Я обещаю. У мамы и отца семь лет детей не было, они жили только друг для друга.

— Понимаю их. Я сейчас не могу думать о ребёнке…

— Потому что знаешь, что я буду с тобой делать.

Он мог бы раздавить меня, если бы не был так осторожен. Однако я и не представляла, насколько разнообразна наука любви. Мне нравилось лежать под ним, чувствовать его силу, пусть это и было немного больно, и одновременно целоваться, но вот к внезапной смене позы я оказалась не готова.

— И так можно?

— Конечно. Я буду помогать тебе, не бойся.

Я упёрлась ладонями в его грудь, пытаясь понять, как двигаться, когда он внизу, и, перехватив горящий взгляд Брайса, покраснела.

— Зря ты смущалась по поводу размера, Юна, — усмехнулся он. — Грудь у тебя совершенная.

Я подалась навстречу его рукам, и закрыла глаза, осторожно, неуверенно приподнимаясь.

— Счастье моё, — хрипло сказал Брайс. — Да, милая. Всё правильно.

Пока я контролировала процесс — было легко, но потом Брайс захотел большего. Он уложил меня на бок и сам лёг сзади, прижался волнующе, мягко потянул за волосы, чтобы подарить поцелуй… И это была уже другая любовь. Когда вёл он — я забывала дышать, и мыслить, и тем более что-то говорить. Просто весь голос уходил на стоны, и было мне уже не до смущения…

Так началась новая жизнь, заполненная счастьем. Ещё два дня гости не покидали Лоэв-Эрр, и я была этому только рада. Сентябрь выдался тёплым и солнечным, и многоцветный лес радостно шумел, а в кучах опавших листьев можно было обнаружить отдыхающих серебряных сурков, которые людей не боялись совсем. Они даже брали орешки прямо с рук, а потом смешно требовали добавки, дёргая нас лапками за одежду.

Мы пировали, гуляли, танцевали и веселились. На самом большом озере устроили соревнования по гребле, носились по полю на лошадях, бродили по лесу, выискивая необычные грибы, и гоняли магические облачка, которые на территории поместья были почему-то особенно шаловливы. Порой я забывала, что теперь являюсь хозяйкой всей окружающей красоты, но Брайс находил, как напомнить мне об этом. После того, как гости потихоньку разъехались, и в Лоэв-Эрр остались только мама с папой и Саэр, Брайс повёл меня в горы — показывать чудеса, что прятались на территории поместья с древних времён.

Самое большое впечатление на меня произвела скала Грома — высоченная чёрная пика, которая пряталась за правым плечом горы. Брайс нарочно повёл меня туда, когда погода испортилась, и мы, дождавшись грозы, с пригорка наблюдали, как молнии бьют в острую макушку, буквально кутают глыбу замысловатой вязью.

— Видишь, там на высоте есть отверстие? Даже на шебе подлететь туда чрезвычайно сложно, потому что звери это место по-своему чувствуют и предпочитают обходить стороной. Мы предполагаем, что внутри скалы есть пещеры, но вот что в них скрывается — не знаем.

— Загадочное, немного пугающее место. И почему его так любят молнии?

— Не знаю, но скала не только этим интересна. При определённом расстоянии от неё до грозы начинается нечто удивительное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я вскоре поняла, о чём он: скала начала петь. Причём не каким-то противным звуком, а переливчато, гулко, отчего даже лес замер в редких каплях дождя. У меня мурашки бежали по спине от её голоса, но длилась эта песня от силы пять минут. Сразу, как только она замолчала, начался сильнейший ливень, но Брайс предугадал это, и увёл меня в охотничью хижину, где мы и переждали непогоду. И это тоже была сладкая и утомительная ночь — иных я теперь не знала.

Утром мужчина повёл меня к новому чуду — Кудрявой роще. Находилась она в двух часах езды к югу от поместья, и была особенно красива осенью. Почти белые стволы старых буков причудливо изгибались, сплетая в вышине толстые ветви, и роняя на землю ярко-жёлтые и оранжевые листья. Они были высоченными, кряжистыми, и к тому же поглотили магию, отчего в сумерках начинали полыхать изнутри сдержанным серебром. Мы ходили почти заросшими тропинками, и я мечтала о том, что когда-нибудь рощу заполнят заливистые детские голоса. И, это, пожалуй, была единственная мечта, которой я с Брайсом не делилась. Было ведь понятно, почему у Лоэвых никогда не было большой семьи…

Мы также побывали в долине черешен, где капризные деревья берегла с помощью горячей магии семья садовника, а потом посетили Вельцу и Академию Драконов. Нас приглашали в гости драконьи семейства, и я успела полюбоваться на дивный розарий Эйтсов и сад Богов и Монстров Страттов. А потом постепенно долина стала готовиться к зиме, и пришлось переодеться в тёплое пальто и платье с подъюбником.

Мне нравилось выбираться в прохладу большого сада после горячей ночи — Брайс не упускал возможности заняться любовью, и его ненасытность передалась и мне. Порой мужчина ловил меня в самых неожиданных местах: библиотеке, конюшне или коридоре — и, утянув куда-нибудь в тёмный угол, начинал целовать так, что голова кружилась. Однажды мы даже не стали уходить в спальню, и просто закрылись в одной из гостевых комнат, где стояла удобная кушетка. А так как в этот раз Брайс вёл себя настойчиво и даже немного жёстко, пришлось сжать зубами подушку, чтобы подавить рвущиеся крики. Уже после, когда лежала у него в объятьях даже не раздетая целиком, я несильно укусила мужчину за плечо.

— Ты меня с ума сведёшь!

— Прости, малышка. Я сделал тебе больно? — нахмурился он.

— Нет, ты сделал мне так хорошо, что хотелось кричать на весь дом, а было нельзя!

Брайс облегчённо рассмеялся.

— В следующий раз увезу тебя в горную хижину — там нас точно никто, кроме зверей и птиц, не услышит.

— Договорились, — улыбнулась я, и поцеловала его. — Хотя я всё равно буду стесняться глядеть тебе в глаза.

Это мы обсуждали уже не раз: после первой брачной ночи я просто не могла решиться и посмотреть на него, когда мы занимались любовью. А вот Брайсу нравилось глядеть, и он говорил, что в мгновения страсти я прекрасна.

— Мне бы хотелось отложить все дела, и просто чувствовать тебя рядом, но это, к сожалению, невозможно.

Я не расстраивалась. У меня тоже появились свои обязанности, в том числе я стала регулярно наведываться в лечебницу к Эдвиру. Деревья, ещё не до конца скинувшие листву, покрывал иней, но магия по-прежнему была тёплой, и снег не спешил укрывать горы, а потому и нападения ламьеров были пока редкостью. Впрочем, для меня иногда находилась работа, и тогда мы с Тайлиной на пару колдовали в мастерской.

В начале октября было созвано осеннее собрание магов, и проводили его в нашем доме у озера. Прибыли не только драконокровые, но и многие маги из Вельцы, глава Небесных, и даже гости с Побережья. Несмотря на большую компанию, я сразу заметила, что Найра Стратт какая-то слишком тихая и напряжённая, а, когда мы с ней и Эрикой отошли поговорить в гостиной, женщина призналась, что с её даром что-то не так.

— Сезонный сбой? — спросила Эрика. — Магия в последнее время непостоянна, и Рейн дразнит меня хамелеоном за то, что глаза меняют цвет.

Найра слабо улыбнулась.

— Проблема не в том, что я не могу смотреть, — сказала она. — Меня пугает, что я ничего не вижу. Пустота, понимаете? Хотя, делаю всё, как обычно, и даже Адэйр помогает…

— Пустота какого рода? — спросила Эрика. — Тёмная, серая, ослепительная?

— Не знаю, будет ли понятно, если я скажу, что она бесцветная. Она невыразимая, но близкая, и в то же время не могу сказать, что ощущаю какую-то грядущую опасность.

— А что твоя дочка?

— Кэя в последнее время плохо спит, — вздохнула женщина. — Но говорит, что совсем не помнит снов. Дар её проснулся только год назад, и мы пока не понимаем, как ей помочь его укрепить. У неё всё идёт от сердца — стремительно, как бы вспышками. В общем, я немного запуталась, но магия имеет обыкновение меняться, и Адэйр уговаривает не делать поспешных выводов.

Я постаралась вспомнить, не было ли у меня сбоев в энергиях, но за последний месяц регулярных попыток помочь папе, и поддержания здоровья Саэра ничего такого не выявила. Сила была прежней, выраженной, плотной. Да и Брайс тоже играл с пламенем, как ни в чём ни бывало, поэтому у меня не возникло какой-то особой тревоги.

Обсуждение проходящей подготовки к зиме и отчётов о проделанной работе заняло как всегда много времени, и мы с Брайсом пошли спать одними их последних, уже после часа ночи. Мужчина как всегда нёс меня на руках, а я ворчала, что время почему-то не просто летит — мчится стремительно и неостановимо.

— А ты бы хотела заставить его замереть?

— Конечно! Например, в том мгновении, когда мы с тобой сплавлялись по реке, или в одну из тёплых ночей после свадьбы.

— Моей юной супруге недостаёт любви? — лукаво усмехнулся мужчина. — Мы можем это прямо сейчас исправить…

Я с порога поняла, что в комнате что-то изменилось, и, оглядевшись, нашла несостыковку.

— Мой сундук с камнями упал… Как это?

— Просто неудачно поставила? — отозвался Брайс.

Я, конечно, тотчас открыла замок, и после осмотра поняла: всё на месте. Однако, в самый последний миг решила вытащить особенные камни из мешочков, и вот тогда по-настоящему испугалась.

— Брайс…

— Что, малышка?

— Камень беды заполыхал…

Мы долго осматривали ставший горячим самоцвет, но не спешили пока что никого звать. Брайс предложил прогуляться по веранде, и, так как ночь была ясной, я согласилась.

— В конце концов, способность предсказания у камней не доказана. Может, он просто зимой таким становится… Хотя нет, вру. В прежние годы подобного не замечала. Брайс, пожалуйста, не молчи!

Но мужчина, остановившись, почему-то смотрел на небо, которое было привычно красивым.

— В чём дело? — начиная волноваться, спросила я.

— Что-то не так.

— Что? Не томи, рассказывай!

Я аж подскочила на месте, когда на веранду вышел Адэйр, а следом за ним Лайвэс дэ Дра, глава Небесных.

— Что происходит? — выговорила я, и вдруг небо озарила ярчайшая вспышка.

Это было похоже на появление второго солнца или Третьей Сестры, которая, разбрасывая кругом себя сияющие нити, замерла возле созвездия Оленя. Я прижалась к Брайсу, шепча защитные заклинания, и думая, что всё это только проделки магии, но новорождённый сияющий сгусток и не думал покидать небо.

— Красное Солнце другого мира, — хмуро сказал Лайвэс. — Вот оно и взорвалось.

— Нужно разбудить Эллера и Эдвира, — сказал Стратт.

— И остальных магов, — кивнул Брайс. — Мы займёмся отправкой птиц, все должны быть готовы.

Я смутно припомнила какое-то древнее предсказание, которое упоминалось в некоторых книгах, но в Академии этому не придавали особого значения…

— Юна, идём, поможешь.

Испуганно оглядываясь на небо, я последовала за супругом.

— Это плохой знак, да?

— Знак перемен, — ответил Брайс, крепко сжимая мою руку. — Теперь можно ждать, чего угодно. Это как амарийский — древний драконий язык. В него тоже никто не верил, пока Найра не смогла расшифровать живую книгу своего далёкого предка. Просто предсказаний было так много, что мы не могли всерьёз воспринимать их все.

В течение двух часов мы с ним отправляли птиц в самые разные поселения до итэров, ибо было понятно: огромная звезда и не думает покидать небосвод. Из-за этого с раннего утра на улицах Эршэби было не протолкнуться — люди смотрели вверх, обсуждая неожиданное появление. Кто-то читал молитвы, кто-то колдовал, но паники не было. Северяне были привычны к странностям, а потому, когда небо под вечер стало огненно-красным, никто и не подумал срочно собирать вещи и убегать на Побережье, поближе к спасительной большой воде.

Уже на следующий день к вечеру мы получили ответ от Эрхис — главной колдуньи Моэннры и руководительницы Академии Стихий. Она, правда, написала Эрике, с которой они дружили, но госпожа Эйтс тотчас поделилась с нами подробностями письма, ведь в среде магов было не принято скрывать важные сведения.

— Сезон бурь начался с безумств магии. В океане ходит полным-полно воронок, на берег выбрасывает многих рыб и даже китов, которым уже не поможешь. Небо над Побережьем оранжевое, и Эрхис сказала, что будет по необходимости связываться с нами через перстень. В поселениях уже ввели ограничительные меры, потому что сгустки силы просто сводят людей с ума…

Мы стали уточнять, но вскоре и сами столкнулись с подобным. Теперь магия, приходящая с гор, была не только питательной и игривой, она сбивала с ног, путала мысли, лишала воли. Некоторые после такой атаки вели себя как пьяные, шутили и глупо хихикали, другие становились агрессивными, бросаясь на всех подряд и выкрикивая странные слова. Третьи просто шли, не разбирая дороги, но послушно останавливались, когда их брали за руку, и потом следовали за тобой, как лунатики…

Теперь мы с Брайсом не покидали дом у озера, а за поместьем приглядывал Саэр. Приходилось постоянно куда-то срываться, а ещё чаще встречаться с другими магами, потому что в эти странные времена была особенно важна командная работа.

— Если не знаешь, что делать — используй шаблон, — сказал Рейн, когда на повестке дня была упрямая и опасная магия. — Я так больше тридцати лет прожил, и ничего, цел. Когда пришла Вторая Волна, мы тоже поначалу не знали, как бороться с холодом, но в случае со злым волшебством самое простое решение и будет верным. Всех опьянённых — в безопасное место отсыпаться, буйных — под замок, пока из них не выйдет излишек волшебства, квёлых, из которых сила, наоборот, ушла — к целителям. Позже станет ясно, какие щиты нам нужны, чтобы не допускать волшебство в город.

Все с ним согласились, ведь для того, чтобы разгадать энергии, порой требовались месяцы упорного труда. Однако никто не мог знать, что ожидает нас впереди. И первым испытанием стал начавшийся неподалёку от Белых Холмов пожар. Бороться с огнём тотчас выдвинулись маги из Вельцы во главе с Эллером Страттом, а позже присоединились Эрика и мы с Брайсом, который умел заговаривать пламя. Проблема была в том, что этот огонь был непростым, и, едва затухая в одном месте, он просыпался в другом. Была уничтожена одна из самых старых кленовых рощ, часть волшебных цветников, и, только когда дым дошёл до Эршэби, пожар удалось угомонить. Почти в тот же день пришла весть с востока — огонь разбушевался на королевских полях, проник сквозь заслоны и уничтожил на своём пути тщательно оберегаемые сады, оставив тысячи людей без урожая. А сразу после этого Найре удалось разбудить дар, и она увидела угрозу, надвигающуюся на Южное королевство: полчища прожорливых насекомых, которым были не страшны магические щиты.

Было принято решение тотчас созывать Совет Зеркал — таинство, при котором главные маги со всего света объединялись для борьбы и поддержки. Конечно же, три старших дракона приняли в нём участие, а я, пока ждала Брайса в одной из комнат отдыха при доме волшебников, пыталась представить, каких ещё неожиданных и страшных сюрпризов нам можно ожидать…

С гор начали приходить чудовища, и, хотя это было обычным делом для конца осени и зимы, ламьеры и им подобные каким-то образом просачивались сквозь заслоны. Они упрямо пытались достигнуть Эршэби, словно в городе скрывалось что-то, жизненно им необходимое. Вкупе с обезумевшей магией, эти атаки требовали постоянного контроля, и вскоре я стала почти всё время проводить в больнице, помогая раненым монстрами или колдовством людям. Брайс руководил одним из горных отрядов, и появлялся дома раз в два-три дня, чтобы провести со мной вечер и ночь. Во время таких встреч мы просто закрывались в комнате, соблюдая важное правило: никаких посторонних, никакой магии, только семья и наши собственные нужды.

В этот раз, измотанные, мы с Брайсом принимали ванну. Он крепко прижимал меня к себе, поглаживая по спине, и первые полчаса мы просто молчали. Рядом с ним я чувствовала себя в безопасности, даже когда мы оба были голыми и безоружными. Но Брайс сам был оружием, и ему было достаточно позвать внутреннее пламя, чтобы сжечь дотла с десяток упрямых тварей. Конечно, в битве с сотнями он исчёрпывал магию досуха, но она всегда возвращалась. Подумав об этом, я не могла не спросить о данных разведки, и мужчина сказал, что пока что Небесные не докладывали о превосходящих силах противника.

— А если снова полезут тысячами? — тихо спросила я.

— Мы справимся совершенно точно, вопрос лишь в том, какова будет цена победы?

— Северные воины не терпят поражение, — вздохнула я. — Даже если погибают — они всё равно победители, но тем, кто остаётся их оплакивать, от этого не легче.

— Сколько сегодня? — спросил Брайс, понимая, к чему я это сказала.

— Один молодой парень из отряда Клёна. За левым плечом Дырявой горы бродили два мурга, и он оказался первым, кто встретил их. Эдвир не успел ему помочь. Может, если бы мы могли быть там с вами…

— Нет, — отрезал Брайс. — У нас есть целители, а вы должны оставаться в городе. Пока что чудищ немного, кленовому отряду просто не повезло. Что насчёт околдованных?

— Один из моих пациентов пытался съесть полотенце, — слабо улыбнулась я. — Я уговорила его взять морковку, на которую он целый час смотрел, а потом уснул с ней в обнимку.

Брайс фыркнул.

— Хорошо, что с буйными Эллер и его помощники справляются сами.

— Это точно. Я бы растерялась, если бы он вдруг начал меня этой морковью лупить. Хотя, не стоит зарекаться. Когда позавчера к нам с Тайлиной забежала женщина с кочергой, мы успешно отбились мётлами. А вообще, некоторых только и остаётся привязывать.

— А что насчёт Безымянной?

— Иногда она бормочет во сне, и мне кажется, что я где-то эти слова уже слышала. Я даже подумала было, что они с отцом говорят на одном языке, но нет, звучание разное. Её речь больше похожа на северную, а отцова — на восточную. Мы даже приглашали госпожу Эйду Надлокк, которая бывшая Эйтс, она ведь специалист по древним наречиям, но пока что недалеко продвинулись.

Брайс опустил руку ниже, к моим бёдрам.

— Какой-то результат будет, но на всё нужно время. Я предлагаю пока оставить разговоры.

Я улыбнулась смущённо, ведь ещё не привыкла к его настойчивости. Но через минуту лишние мысли ушли, и нас охватила спасительная, побеждающая все тревоги страсть. Брайсу нравилось, когда я сижу лицом к нему, и в этот раз я не стала закрывать глаза. Так было во сто раз волнительнее и жарче, а ещё намного слаще. Он помогал мне, приподнимая, и мы двигались в одном ритме, глядя друг на друга с нежностью. Вскоре обоим захотелось изменить ритм, и мужчина поднялся, подхватывая меня под колени: это была моя любимая поза. Я держалась за его плечи, целовала Брайса, как мне хочется, и мы могли бы тонуть в этой неге ночь напролёт…

— Я бы не отпустил тебя, малышка, если бы не боялся причинить вред, — сказал мужчина, когда после любви и мытья мы помогали друг другу одеться. — Но нужно делать перерывы, а иначе утром ты не сможешь помогать своим пациентам морковками.

Я рассмеялась.

— Но и твоё пламя устаёт.

— Для тебя оно будет вечным, любимая, — сказал Брайс.

Мы не успели залезть в постель, как в дверь постучали, и через минуту стало понятно, что спокойной ночи под одним одеялом не будет: гонец принёс дурные вести. Войско ламьеров из пары тысяч особей приближалось к северной границе за Жёлтым пиком, и тварей нужно было остановить прежде, чем прорвут щиты.

— Я уезжаю в горы сейчас, — сказал, одеваясь, Брайс. — Надеюсь, всё не так плохо. Мы с тобой будем связываться через амулеты, хорошо? Пожалуйста, котёнок, не переживай заранее, и ничего плохого не представляй! Тысячу тварей мы перебьём без проблем, ведь обычно их приходит больше.

— Ты сейчас должен пообещать мне, что вернёшься, Брайс! — строго сказала я, но голос дрожал. — Дать слово, нет, поклясться!

— Клянусь, Юна. Как только перебью тварей — вернусь. Куда же я теперь без тебя, моё солнышко? — тихо сказал он, склоняясь и целуя меня в губы. — Но и ты обещай, что будешь себя беречь! Никаких безумных поступков, ладно? Ни вылазок за пределы защитного поля, ни рисковых встреч! И всегда носи с собой этот кинжал, он магический.

Я кивнула, принимая у него из рук оружие, способное если не убить, то ранить.

— Клянусь, что буду беречь себя… и своих близких. А ещё всех, кто будет доверен моей заботе.

— Да, — усмехнулся Брайс. — Это слова настоящей целительницы. Благослови тебя предки, любимая! Уверен, у нас всё получится. 

Глава 13

Я не могла уснуть после его отъезда, и шептала защитные заклинания до рассвета. Брайс был опытным магом и сильным воином, но я боялась за него всё равно. Пусть не слишком большое, войско монстров могло пополниться, к тому же уже к вечеру следующего дня пошёл первый снег, который ламьеры так любили.

В горах Брайсу и его отряду не грозило замёрзнуть или потеряться, ведь его воинов так и называли — огненные. Однако, даже на объединённую армию драконов и Небесных могли внезапно напасть мурги — злобные великаны, которых я боялась больше всего. И каким же облегчением было услышать голос Брайса вечером, когда я была уже дома, и связалась с ним благодаря амулету! Мужчина сказал, что они ещё не добрались до места, но всё нормально, и в долине Ключей против монстров будет сражаться в два раза больше людей.

— Надеюсь, ты не плакала сегодня, малышка? — спросил он, и я честно ответила, что собиралась.

— Но вот услышала твой голос, посмотрела тебе в глаза — и передумала.

— Тогда ложись спать, котёнок, и пусть твои сны будут добрыми.

— До встречи завтра, — отозвалась я.

Я шептала это, словно ещё одно мощное заклинание, и на третий день, когда армия людей заняла позицию в промёрзшей долине, не знала, куда деться от тревоги. Мужчины ждали монстров, и горожанам тоже оставалось только ждать. Патрули на улицах были усилены, щиты упрочены, водные пушки с кипятком исправно работали на тот случай, если какой-нибудь заблудший монстр всё-таки прорвётся. Я старалась находить себе дело, и это помогало справляться с безумными мыслями. Эдвир и часть целителей уехали вместе с основной армией, и за главного осталась Ниа — улыбчивая и спокойная женщина с добрыми глазами. Она была уже немолода, но силой обладала мощной, а ещё заботилась обо мне усердно.

За едой мы часто говорили о моей семье, о том, что маме нелегко приходится с отцом. Хорошо, что они остались в Лоэв-Эрр, хотя поместье тоже приходилось охранять, но этим занимался Саэр и его воины. Из той части гор редко когда приходили чудища, и всё-таки нужно было быть настороже. Из драконокровых руководить защитой долины остались Ран Эйтс и Таэр Стратт, а вот Эрика была одной из немногих, кто отправился на битву с мужем.

Если бы только умела сражаться, я бы тоже пошла за Брайсом, чтобы беречь его в бою, но осталась помогать обезумевшим и раненым, которых привозили каждый день из разных поселений. Им нужна была забота и уход, однако я старалась не тратить слишком много сил, понимая, что они мне ещё пригодятся.

На четвёртый день, перед тем как пойти домой, я решила проверить Безымянную. Девушка всё также спала, но за ней всё равно кто-нибудь присматривал. В этот раз в комнате почему-то никого не оказалось, и я потеряла дар речи, когда поняла, что и самой спящей на кровати тоже нет…

Орать и будить больных было глупо, и я быстро осмотрела ближайшие палаты и коридор. Заметила приоткрытую дверь, что вела на мансарду, и поспешила туда. Может, придя в себя, она была дезориентирована, и просто перепутала двери? Ни в одном из помещений мансарды её не оказалось, и оставался последний вариант: смотровая площадка на крыше. Я полезла туда, чувствуя, как холод пощипывает пальцы, и думая, что буду делать, если девушка окажет сопротивление.

А Безымянная стояла на скате спиной ко мне, и мелкие крупинки снега кутали её дрожащим облаком. Руки её были немного приподняты, как будто она готовилась взмахнуть ими, и я несколько мгновений размышляла, как девушку позвать. А что, если она напугается и рухнет вниз?..

— Не надо.

Девушка ничем не показала, что слышала меня, и я решила подойти чуть ближе.

— Тебе не нужно быть здесь. Прошу, дай мне руку!

Она не ответила, и я, сделав ещё шаг вперёд, вдруг поняла, что безымянная спит! На всей территории Таэльи бродящие по ночам не были такой уж редкостью — так на них действовала ночная магия. Но сейчас на пасмурном небе не то что Сестёр, даже новой вспыхнувшей звезды не было видно!

— Пожалуйста, идём! — негромко сказала я. — Вернёмся домой!

— Домой… — эхом отозвалась она, не оборачиваясь.

Я приблизилась ещё немного, понимая, что на скользкой поверхности мы обе рискуем свалиться.

— Я сейчас коснусь тебя, ладно? Осторожно, потихоньку…

Безымянная была холодной. Я взяла её за руку и потянула за собой — ощущение было такое, будто мне нужно сдвинуть гору. В любой момент снег мог усилиться, и тогда мы могли просто съехать вниз и рухнуть на мостовую с высоты четвёртого этажа.

Но она последовала за мной, хотя так и не открыла глаз. В какой-то момент девушка подняла руку, кладя её на моё плечо, и пальцы больно сжались. Она уверенно преодолела все препятствия, и не споткнулась даже на лестнице, как будто точно знала путь обратно. С трудом разжав её хватку, я осторожно усадила девушку на постель, и она сама легла, сложив руки на груди. Такая смирная, но такая сильная, Безымянная всё сильнее пугала меня.

— Кто же ты такая? — пробормотала я, потирая кожу.

Пришлось связаться с Ниа через амулет, потому что я боялась хоть на миг оставить Безымянную одну. Обсудив произошедшее, мы договорились вернуть к её постели сиделок, которых, решив, что всё будет нормально, отозвал Эдвир.

— Ты встревожена, Юна. Думаешь, она может быть опасна? — спросила Ниа.

— Я не знаю, как описать это чувство. Мне страшно находиться рядом с ней, и в то же время я понимаю, что должна… Знаешь, у меня появилась идея! Давай я попробую пригласить сюда Найру Стратт, ведь она может вызывать видения по вещи, и, возможно, увидит что-то из прошлого Безымянной.

— Хорошо придумано, — отозвалась женщина.

— Тогда до завтра. У нас как раз будет собрание ведьм, и мы с ней это обсудим.

Под усилившимся снегом я быстро добежала до дома, и, не поужинав, начала налаживать связь с Брайсом. Без этого спасительного разговора было невозможно ни есть, ни отдыхать. Мужчина отозвался быстро, улыбнулся мне из зеркальца, и я в первую очередь спросила, как у них дела.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ламьеры атакуют бестолково, — сказал он. — Сегодня три сотни, завтра наверняка полезут остальные. Мы без труда перебили их, и теперь немного отдохнём. Не беспокойся, милая, дозорные отряды всегда начеку.

— Отлично, — выдохнула я, потирая плечо, и Брайс тотчас это движение приметил.

— Что случилось?

Я рассказала ему о внезапном пробуждении Безымянной, и показала красноватые, почему-то горячие синяки.

— Ты не должна больше к ней подходить, — нахмурился мужчина. — Пусть это делает кто-то другой! Вполне возможно, девушка стала одной из первых, кого нашла и атаковала обезумевшая магия, и она носит её в себе потому, что не была наделена волшебством, и не смогла дать элементарного отпора.

— Но я ощущаю рядом с ней не только тревогу, Брайс. Мне кажется, я должна помочь…

— И что же ты можешь сделать для неё, малышка? Мы не умеем выковыривать из людей злую магию, обычно она уходит сама! Давай договоримся: если Найра не почувствует ничего страшного, не увидит опасности — занимайся и дальше своей подопечной.

— Ладно, — отозвалась я. — А ты береги себя и помни: я тебя жду!

— А уж как я жду встречи, моё солнышко! — сказал он, ласково сощурившись. — Как вернусь — целовать и любить буду всю ночь.

Я прикусила губы, и некоторое время мы просто друг на друга смотрели. К сожалению, вскоре пришлось проститься, ведь удержание связи отнимало много сил. Послав Брайсу воздушный поцелуй, я отправилась переодеваться и есть, а потом сразу легла, думая о том, из каких краёв принесло Безымянную.

Девушка была одета как жительница севера, но в Эршэби её в любом случае должны были узнать, ведь люди здесь средь бела дня не пропадали. Да и потеряй кто-то такую красивую дочь, сестру или супругу в Вельце и ближайшихпоселениях — непременно стал бы искать. Возможно, она прибыла издалека, но её карета нарвалась на магию, и все остальные ехавшие с девушкой погибли? От этого вполне можно было повредиться умом, даже сочинить новый язык. Я такое тоже видела…

— Кто же ты? — пробормотала я во тьму. — И когда уже закончится всё это безумие? Победить Третью Волну. Первые две север смог одолеть.

Я вздохнула и поглядела на противоположную стену, где висел наш с Брайсом портрет, подаренный Рейном Эйтсом на свадьбу. На этом полотне мы казались живыми, хотя единственным цветным пятном были наши лица, всё остальное кутала молочно-белая туманная дымка. В ней едва можно было различить очертания наших тел, одежду и мои струящиеся по спине волосы, но всю любовь и нежность, что были в наших взглядах, обращённых друг на друга, Рейн передал идеально.

Мне нравился этот портрет. Нравилось, как мужчина обнимает меня, как мягко его сильная рука касается моего живота. Нравились воздушность и тишина, какой-то особенный уют для двоих, живших внутри рамы… Я перевела взгляд на прикроватную тумбочку, и почувствовала, как от тревожной мысли меня бросило в жар.

Зелье, что дал мне Брайс! Выпила ли я его после той нашей последней близости? Чувства мои метались, когда провожала мужа, и в голове не отложился спасительный глоток, который необходимо было сделать. Дыхание сбивалось, пока я вытаскивала склянку и осматривала её, пытаясь увидеть разницу между последними двумя принятиями, но разве заметишь такую малость?

Брайс бы напомнил мне. Он всегда так делал. Да я и сама старалась не забывать, ведь от этого буквально зависела моя жизнь. Угомонив сердце, я заставила себя снова лечь, не отпив лишнего. Мужчина предупреждал, что зелье действует, только если принять его сразу после близости, потом оно бесполезно.

Я выдохнула. Предстоял непростой день, и нужно было оставить лишние мысли, чтобы хорошо выспаться. Пообещав себе не паниковать попросту, я закрыла глаза и уснула, чувствуя, как тонко и мелодично щебечет за окном метель.

Собрание ведьм в этот раз проходило в нашем доме, чему я была рада. Время летело быстрее, когда вокруг были люди, и мы вместе что-то делали и обсуждали. Многие волшебницы помогали, чем могли, городской страже, другие слали мужьям, служащим в отрядах, необходимые зелья, третьи приходили в лечебницы, хотя сами не были целительницами. Мы распределяли обязанности, долго обсуждали места скопления магии, её сбор и переработку, а, когда каждая рассказала о новостях из разных концов долины, я попросила Найру сходить со мной к Безымянной.

— Я не умею вызывать видения, касаясь людей, — сказала женщина. — Потому что каждого из нас берегут несколько слоёв невидимой брони. Но, если ты дашь мне хотя бы кусочек её одежды…

— Конечно! Я только не знаю, в каком она сейчас состоянии.

Как выяснилось, девушка спала, и снова выглядела околдованной. Правда, теперь её по очереди стерегли другие целители, и я потихоньку отрезала небольшой лоскут от подола, который и принесла Найре, надеясь, что женщина прояснит ситуацию.

Но мы не добились ничего. Она снова видела только глухую пустоту, не имеющую ни запаха, ни цвета, ни глубины.

— Странно, — сказала Найра. — Хотя бы отблеск, но должен быть! А вообще-то эта девушка выглядит пугающей даже в таком смирном состоянии.

— Вот и мне страшно рядом с ней. Гляди, что она вчера мне оставила.

Синяк не сошёл, и он по-прежнему немного горел.

— Это похоже на магическую метку, — нахмурилась женщина. — Тебе, наверное, лучше к этой девушке не подходить — мало ли?

— Брайс сказал то же самое, и я даже не знаю, как поступить лучше. О ней сейчас есть, кому позаботиться, но что, если она снова полезет на крышу?

— Ты не можешь постоянно сидеть здесь, — сказала Найра. — Я считаю, что лучше всего поставить на дверь замок.

Так мы в итоге и поступили — Ниа была не против. Потом мы с Найрой отправились на один из складов, где хранили собранную магию, и закупились там всем необходимым для изготовления микстур и разогревающих порошков. Готовить всё это предстояло у меня дома, и я испытывала слабую радость от того, что не придётся сидеть одной.

— Я планировала поехать с Адэйром, — говорила Найра, пока мы трудились, — но он не разрешил. Скоро вернусь в Страттос — дочки тоскуют. Просто не хотела пропустить собрание.

— Мы с Брайсом каждый вечер разговариваем, и, знаешь, я немного завидую Эрике, которая благодаря своему дару напросилась с мужем в горы… Если бы я была стихийником, тоже бы поехала.

— А меня бы Адэйр не взял в любом случае. — Улыбка её стала печальной и ласковой. — Ему хватило той битвы при Первой Волне, когда я прилетела на драконе.

Мы негромко рассмеялись. Я вдруг представила, как бы всё изменилось, если бы и Брайс тоже научился превращаться. Три дракона, пара тысяч воинов и тысяча магов справились бы с кем угодно, а злое колдовство удалось бы угомонить добрым целительным волшебством. Найра как будто подумала о том же, и стала рассказывать о некоторых своих знакомых, которых коснулась неспокойная магия. А, изготовив два десятка зелий, мы решили отвлечься на обед. Правда, я не успела сесть за стол: ощутила знакомый трепет, и, обрадовавшись, отошла поговорить с Брайсом.

— Малышка, найди зеркало побольше, — сразу сказал мужчина. — Мы набрели на место средоточия энергий.

Я бегом бросилась в спальню, где стояло напольное зеркало, и, ливанув на него почти весь запас зелья, вскоре увидела неяркого, но чёткого Брайса.

— Привет, котёнок.

— Привет, любимый!

Вот теперь мне хотелось плакать, но я, шмыгнув носом, улыбнулась.

— Я так рада тебя видеть, Брайс!

— И я тебя, Юна. Хорошо выглядишь.

Я со смешком махнула рукой.

— У нас дома недавно было собрание, и мы с Найрой теперь готовим зелья. Я рада, что она осталась, потому что вдвоём не так тоскливо.

— А что твоя подопечная?

— Найра не смогла ничего увидеть, — вздохнула я. — И на двери комнаты, где лежит Безымянная, теперь будет замок. Не только нам с тобой её состояние кажется подозрительным. — Мужчина кивнул, и я попросила: — Расскажи, как у тебя дела?

— Не считая бурана, всё хорошо, — улыбнулся Брайс. — Но огненным даже самый сильный мороз нипочём, так что мой отряд сейчас стережёт проход… — Он на мгновение пропал, но через пару секунд появился снова. — …и всяких прочих. Тут столько снега, ты не представляешь, малышка!

— А у нас немного. Что насчёт второй части войска чудовищ?

— Мы их перебили. Правда, потом пришли ещё, и, возможно, будет пополнение. Стоим возле Арки Теней… — и снова он пропал, но вновь вернулся: — … пока что не могу. Просто кто лучше людей пламени сможет трудиться в таких условиях?

Я вздохнула.

— Конечно. А что Адэйр, превращался?

— Один раз, чтобы уничтожить отряд мургов, за что мы все ему благодарны. Так, подожди-ка… Теон, что это там?

— Не знаю, — послышался незнакомый голос. — Небольшая снежная воронка?

— Хм. Юна, мне пора. Тут, кажется, магия начинает проказничать.

— Береги себя, Брайс! Не подпускай её близко, прошу тебя!

— А ты постарайся не подходить к спящей, договорились?

— Да. Люблю тебя!

— И я тебя, малышка. Скоро…

Брайс исчез, и я, смахнув с ресниц слезинки, вернулась в гостиную к Найре. Женщина уже закончила разговаривать с супругом, и выглядела не слишком радостной.

— Задерживается?

— Да. У них плохая погода, и ламьеры могут в любой миг хлынуть в долину. Будь эти твари прокляты навеки! — прошипела она. — Если это Третья Волна — дай нам предки сил выстоять!

Мы закончили этот вечер молитвой, призывающей обогреть магией всех бесстрашных воинов, которые были сейчас в разных частях гор. А когда я предложила Найре остаться — она согласилась, предварительно связавшись со Страттосом и увидев дочек.

На следующее утро в лечебницу поступили раненые воины, и у меня прибавилось забот. До самого вечера я трудилась, не покладая рук, а, доплетясь домой и быстро перекусив, тотчас достала амулет, чтобы поговорить с мужем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но Брайс не отзывался. Судя по всему, в горах было неспокойно — они либо сражался, либо снова попал в волшебную непогоду. Уговаривая себя не паниковать, я связалась с Найрой, и женщина подтвердила, что за хребтами началась битва.

— Я также говорила с Эрикой, и она подтвердила, что они успешно уничтожают орду. Брайс в порядке, хотя погода оставляет желать лучшего… Даже драконам сложно в этом буране.

Я поблагодарила женщину, и попросила в случае чего сразу сообщать мне последние новости. Ложиться спать, конечно, не стала, ведь супруг в любой момент мог выйти на связь. Так и сидела до утра, то проваливаясь в дрёму, то сжимая амулет, и в конце концов, истощённая после трудного дня с ранеными, уснула.

Утром мне снова пришлось идти в больницу, но я то и дело выходила из палаты, пытаясь настроить магию. Все воины, лежащие по койкам, прибыли из разных концов гор, но среди них не было ни одного огненного из отряда Брайса. Так я и металась до вечера, пока со мной не связалась Эрика, сказавшая, что на горы упала жуткая непогода, из-за которой отряды драконов разделились.

— Я видела Брайса вчера! — кричала она, пытаясь одолеть шум бурана. — Он и его воины возле… нормально… Ламьеров нет. Огненный отряд, скорее всего, останется. Он не может… связаться… волшебство бушует!

Даже прерывистая, её речь была мне понятна, и оставалось только ждать и молиться. В эти дни, когда снегопад добрался до долины, я спасалась работой, и не пошла домой — на улице можно было столкнуться со снежной воронкой. Многие пользовались переходами между домами, кто-то пил защитные зелья, чтобы дойти до магазина или навестить близких. Волшебная связь пала, и невозможно было представить, что сейчас происходит в горах.

Только спустя неделю снег успокоился, и сквозь серую пелену проглянуло солнце. Истощённая, я предприняла ещё одну попытку связаться с Брайсом, но дозвалась только Найру, которая сообщила, что часть войска возвращается в долину.

— Кажется, и огненные среди них. Прости, не могу сказать точно. Волшебство изрядно их потрепало…

И снова ожидание, от которого я места себе не могла найти. Постоянно отдавать энергию раненым было нельзя — это могло привести к головокружению и обморокам, к тому же я оставляла силы для мужа, которому тоже могла потребоваться помощь.

Но спустя два дня в дом у озера вошёл не Брайс — воин в синем плаще со знакомой эмблемой огненного дракона.

— Госпожа, — поклонился мне мужчина. — Простите, что я без приглашения, госпожа.

Он волновался, это было сразу видно, и сердце моё упало.

— Брайс?..

— Жив, полагаю. Я должен рассказать вам, что произошло.

— Прошу, проходите, — прошептала я. — Как к вам можно обращаться?

— Теон, госпожа.

— Хорошо. А вы зовите меня Юной.

В гостиной я велела подать чай, и мужчина, едва глотнув, начал говорить.

— После того, как разбили два отряда ламьеров, погода стала невыносимой. Мы попали в белый вихрь, и, хотя не двигались с места, казалось, что нас уносит всё дальше от места стоянки. А потом Брайс увидел дракона… То есть он так описал это существо, смотрящее издалека сквозь пургу. Никто больше не видел его чётко, только странные очертания. Мы долго ждали, когда оно приблизится, но зверь, или кто это был, бродил средь пелены, и тогда Брайс решил сам подойти к нему. Он велел нам держать позицию, и сказал, что вернётся через пару минут…

Я перехватила тяжёлый, виноватый взгляд мужчины, и сказала спокойно:

— Прошу, продолжайте.

— Но не вернулся ни через несколько минут, ни через час.

— Он не мог потеряться, — уверенно сказала я.

— Не мог. Огненные прекрасно ориентируются по теплу, особенно человеческому. Поэтому мы и не боимся буранов. Но когда снегопад угомонился, и мы попытались нащупать след командира — не ощутили ничего. Он как сквозь землю провалился.

Я старалась сдерживать эмоции, но из-за горечи голос стал сиплым и тихим.

— Это существо могло схватить его?

— Не знаю. Если магия — то она, конечно, способна причинить вред, но мы бы всё равно нащупали знакомое тепло, как бы далеко командир ни ушёл. Десять воинов остались в горах, ищут. Меня послали к вам передать последний приказ Брайса: ни в коем случае не покидать долину.

— Я поняла. Благодарю вас.

Мужчина поднялся, и я только тогда увидела в его руках какой-то мешочек.

— Вот, госпожа, — сказал Теон. — Здесь его перстень. Мы нашли его возле одного из камней.

Я приняла мешочек, и, когда достала оттуда знакомого синеглазого дракона, едва не выронила его тотчас на пол: на ободке, меж витиеватых узоров, были заметны багровые разводы…

— Он был ранен?

— Возможно. Мы видели несколько небольших пятен крови — судя по всему, травмы несерьёзные.

Я закрыла глаза, не слыша биения своего сердца.

— Саэру Лоэву сообщили?

— В поместье отправился ещё один воин из отряда. Сами понимаете, посылать птиц сейчас бесполезно, на них часто нападает магия.

— Понимаю. — Я крепко сплела пальцы, чтобы не расплакаться. — Куда вы теперь, Теон?

— Вернусь искать командира.

— Так сразу? Даже не отдохнёте?

Он кивнул, так и не подняв на меня глаза.

— Ладно. Тогда позвольте хотя бы дать вам немного живительной силы, чтобы в пути вы чувствовали себя хорошо.

— Не знаю, госпожа, — смутился воин. — Не уверен, что это правильно…

Я сама взяла его за руку, и напитала так, что перед глазами на мгновение потемнело.

— Вот теперь идите, и, прошу, сообщайте мне обо всём, когда будет возможность.

— Обещаю, госпожа. Храни вас предки! Уверен, мы вскоре отыщем Брайса и все вместе вернёмся домой. 

Глава 14

Я не пошла в больницу на следующий день — сила лилась нестройно, магия слушалась плохо. Ночью я плакала, и проснулась опухшей и истощённой. Мне не хотелось впадать в отчаяние, но, даже зная, что труд спасает, нельзя было рисковать здоровьем других людей. Начни я помогать в таком состоянии — вдруг только хуже сделаю?

После завтрака я вышла пройтись на веранду, где мы любили бывать с Брайсом. В такую погоду всё казалось болезненным: и бледные, в белом налёте, ели, и серое небо, и почти чёрные воды озера.

— Юна!

Резко обернувшись, я увидела в дверном проёме Саэра. Мы быстро подошли друг другу, и на несколько секунд мне стало спокойнее в его объятьях.

— Как мама с папой?

— Всё нормально. Прости, но я не решился брать их сюда, ведь по дороге на нас могла напасть магия.

— Вам сказали про Брайса?

Мужчина кивнул, глядя на меня немного хмуро и обеспокоенно.

— Он вернётся, милая. Не мог драконокровый, к тому же пламенный, замёрзнуть в горах.

— А если нечто, нам неведомое, напало на него и серьёзно ранило?

— Такое возможно, но, как ты знаешь, повредить сознание проклятого чрезвычайно сложно. А с просто сильным соперником он справился бы.

— Даже с драконом?

— Не думаю, что там бродил дракон, — отозвался Саэр. — Зачем ему это?

— Мы ничего не можем знать наверняка.

— Тоже верно. Но ты, прошу, не думай сразу о плохом. У меня есть с Брайсом связь, и я чувствую, что сын жив.

Я крепко сжала его руку.

— Правда, или вы просто хотите меня успокоить?

— Я, конечно, хочу тебя успокоить, но не стал бы для этого врать. Пойдём внутрь, ты совсем озябла.

Мне очень хотелось увидеть маму, но просить о том, чтобы Саэр привёз её, было верхом эгоизма. Мужчина рассказал мне, что он, оставив в поместье двух надёжных людей, отправится в горы уже сегодня.

— Кто, кроме меня, сможет найти его? К тому же Эйтсы вернулись и охраняют долину, а, если появятся новые орды, разведка Небесных нам об этом тотчас сообщит.

— Я бы так хотела поехать с вами…

— Понимаю, Юна. Но Брайс был против, да и мне, сама понимаешь, будет проще одному. Магия сбивает с толку даже опытных колдунов. — Он тихо вздохнул. — Я никогда не видел, чтобы она так на людей бросалась… Здесь ты нужнее, ведь раненых будет много.

— Понимаю, и я буду помогать всем, но, Саэр, как мы с вами будем связываться сквозь эту густую пелену? Волшебство становится неподатливым, словно перерождается. К чему это может привести?

— К тому, что колдовать станет сложнее, и не в каждом поколении станут рождаться волшебники. Или мы справимся, сделав долину лучше. Ты слышала, что происходит на Побережье?

— Нет.

Он начал рассказывать о неутихающих ураганах, крушащих самые прочные стены, заодно упомянув и проблемы юга, где страшная засуха уничтожала урожай. А когда закончил, я всё ещё думала о Брайсе.

— Знаю, люди по всему материку страдают. Простите. Я всё равно только о нём переживаю… А ещё очень бы хотела увидеть родителей, но понимаю, что пока что для встречи не подходящее время.

— Моя любовь была проще, — задумчиво сказала Саэр. — Семь лет мы жили только друг для друга — ни страшных битв, ни опасной магии, только тень проклятия, которого мы, молодые и смелые, не боялись. И я не допущу, чтобы ты потеряла мужа, Юна. Пусть искать придётся месяц, два или год — я сына найду.

— Знаю. Именно от вас он унаследовал упрямство. Но как же быть с поместьем? Думаю, мне нужно вернуться туда, чтобы за всем присматривать.

— Конечно, и я всецело тебе доверяю. Но сделать это будет можно, только когда магия немного успокоиться. Сейчас за всем присматривают мои старые друзья и один из клана Небесных. Все они умудрённые опытом маги, и Лоэв-Эрр в полной безопасности, как и твои родители.

Я и не думала сомневаться в его словах. Знала — Саэр справится, несмотря на то, что последний узел в его сердце мог развязаться в любой миг. Но пока у мужчины была цель, уходить вслед за супругой он не спешил.

Мы простились, и на душе стало ещё тяжелей, ведь было непонятно, чего ждать. Остаток дня я восстанавливала силы, запихивая в себя еду и отсыпаясь под зельями. Сейчас в больнице каждый целитель был на счету, а потому я должна была пойти туда завтра.

Вместе с большей частью войска вернулся Эдвир, и я была рада его видеть. Правда, многие целители получили ранения, а из-за спутанного волшебства черпать силы из пространства они не могли. Оставались элементарные навыки и зелья, ну, и моя внутренняя энергия для сложных случаев. Ещё и поэтому я не должна была уходить в себя, ведь могли поступить пациенты, которым требовалась неотложная помощь.

Однако пока что больше всего нас мучила магия. Теперь её не останавливали даже щиты, и многие были застигнуты врасплох. Мест в лечебницах не хватало, и за людьми, даже буйными, приходилось ухаживать их близким, что порой плохо заканчивалось. Первые зимние месяцы выдались не холодными, к тому же обильные снегопады проходили только выше в горах. Это позволяло пользоваться дорогами, вот только мало кто рисковал покидать город, зная, что высок риск нарваться на безумные энергии. А вот у воинов и магов выбора не было, и именно они чаще других напарывались на монстров, бродящих по лесу, или на магические воронки, после чего в лучшем случае попадали в одну из больниц Эршэби и Вельцы, или добирались до ближайшего поместья, а в худшем — погибали в одиночестве.

Мы с Тайлиной трудились споро, и порой предпочитали остаться в больнице на ночь. А если и уходили, то не каждая к себе домой, а в дом у озера в сопровождении двух магов. Бродить по улице парой Эдвир нам запретил. Правда, сопровождающий мог быть и один — в зависимости от загруженности целителей, и тогда мы по улице не шагали, а неслись, опасаясь внезапного появления злых энергий. Особенно сложно это было делать, когда мостовая покрывалась толстой коркой льда, и ноги отказывались слушаться, разъезжаясь в стороны или подкашиваясь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ну что за гадостная погода! — в один из таких вечеров поёжилась Тайлина. — Хорошо ещё, меня не отправили отсиживаться в поместье, я бы там с ума сошла от безделья!

— А я рад, что не пришлось снова ехать в горы, — сказал маг по имени Кан. — Потому что там сейчас творится невообразимое, и наверняка ужасно холодно. — Он перехватил мой взгляд и даже немного покраснел. — Прости, Юна. Я понимаю, что тебе нелегко.

— Угу. Давайте прибавим шагу, а болтовню отложим до ужина!

— Конечно, — согласились ребята.

Дойти без происшествий нам не удалось: первой поскользнулась Тайлина, и Кан, пытаясь её удержать, упал сам. А пока они со смехом поднимались, из переулка донёсся глухой кашляющий звук, и, не успели мы отреагировать, как мутно-жёлтое облако поглотило всех троих.

— Тайлина! Кан! Где вы?!

Магия вилась вокруг меня плотной дымкой, но я не чувствовала ни боли, ни холода, ничего. Даже чутьё не предупреждало об опасности, что было более чем странно. Нужно было как можно скорее отыскать в облаке ребят, и хорошо, что Тайлина продолжала смеяться. Я дважды упёрлась в стены зданий, пока шла, а потом увидела в пелене знакомый силуэт.

— Эй, эй! Подожди, не убегай!

Нет, это был не просто смех — истерический хохот, похожий на тот, что бывал у одержимых. Значит, магия уже подействовала на девушку, и мне чудом удалось сцапать её за рукав пальто.

— Ну-ка, идём со мной. Кан!

Жёлтое облако понемногу рассеялось, и я увидела, что мужчина лежит на мостовой, и смотрит вверх так, словно видит там небеса иного мира.

— Поднимайся, ты промёрзнешь!

— Он путешествовал к мечтам, в которые никто не верил, — отозвался мужчина нараспев. — Он открывал земли, казалось, утраченные. Он — это я. Я — это все мы…

— Так, хватит. Вставай немедленно! Магия может вернуться. — Я попыталась второй рукой подцепить его за руку, но Тайлина, гогоча, рвалась в сторону, и пришлось оставить попытки. — А давайте мы пойдём домой? Ты будешь рассказывать мне о своих мечтах, а ты — смеяться. Тайлина, стой! Не вздумай!

У меня даже живот заболел от усилий. Хорошо, что хотя бы один продолжал валяться, но поспевать за скачущей в облаке девушкой становилось всё сложнее.

— Эдвир! — наудачу крикнула я. — Прошу тебя… выйди на связь!

Я почувствовала слабый отклик, и, сжав медальон, сказала:

— На нас напала магия… где-то в районе Брукадской улицы…

Тайлина всё-таки вырвалась, и мне пришлось бежать за ней. Вот уж не подумала бы, что подруга способна развивать такую скорость на скользкой поверхности! К несчастью, где она будто парила — я бесконтрольно скользила, и, в конце концов, упала.

Приземление было неуклюжим, и у меня почему-то резко заныла спина, хотя я ударилась всего лишь коленом. Даже встать почему-то получилось не сразу, голова кружилась, и я подумала, что это дымка так действует. Нужно было как можно скорее отыскать ребят и вернуться в больницу… Как вдруг мир будто бы замер.

Я перестала слышать привычный гул, что издавали горы, поскрипывание деревьев на аллее, далёкий смех Тайлины и мысли вслух Кана. Туман постепенно изменил цвет, из жёлтого став бледно-голубым, а потом розоватым. Дымка окутала меня, становясь похожей на настоящее кучевое облако, и как будто перенесла из города на вершину горы, на высоту столь невероятную, что было страшно просто смотреть…

И я увидела Брайса, взбирающегося вверх по склону. Он был похож на снеговика — ни лица, ни знакомой брони не различить, и узнала я мужчину только по исходящей от него энергии. Идти ему было тяжело, но он всё-таки смог взобраться и сел рядом со мной.

— По-моему, я только зря трачу здесь время, — сказал он кому-то за моей спиной, но я не могла повернуться и увидеть его собеседника.

— Я не могу пройти этот путь за тебя, — отозвался негромкий, невероятно низкий голос. — Преодолевая Стену, ты заряжаешься необходимыми энергиями.

— И рискую не вернуться.

— Захочешь — вернёшься, — сказал некто. — Ты — лучший кандидат для этого путешествия, ведь только человек с пламенным сердцем сможет миновать ледяное царство, не расставшись с жизнью.

— Ну и, конечно, такой упрямый зверь, как ты…

Дракон, дошло до меня. Брайса вёл куда-то дракон! Но зачем? Что он пообещал ему? Куда они направлялись? Вокруг была только величественная ледяная пустыня, громадные непреодолимые хребты… Тут даже огненный вряд ли смог бы пробраться, не переломав ноги!

Мне хотелось крикнуть, чтобы Брайс вернуться, найти такую причину, которая заставит его вспомнить о долине, о семье. Но в то же время понимала, что мужчина принял решение следовать за драконом, потому что считал это необходимостью.

— Знаю, тебя ждёт супруга, — между тем сказал дракон. — Но о ней наверняка есть, кому позаботиться.

— О ней должен заботиться я, — проворчал Брайс. — Но поворачивать назад уже нет смысла. Надеюсь, как ты и обещал, Юна узнает, что я жив…

Меня так резко вернуло на мостовую, что я снова ударилась коленом, и снова почувствовала внизу поясницы неприятную резь. Откуда-то издалека донёсся голос Эдвира, но ответить у меня не хватало дыхания. Я вдруг поняла, что сбой в цикле был вызван не чрезмерной нагрузкой, не переживаниями, не плохим сном, не истощением и не магией. И эта боль в пояснице, какое-то странное напряжение в животе появились неспроста. Пусть не было никаких других симптомов — ни тошноты, как у мамы, ни жора, как у одной из подруг, ни отвращения к запахам, как у некоторых других — я знала совершенно точно, что ношу под сердцем ребёнка драконокрового.

Все последующие дни я ходила, как заколдованная. Эдвир предлагал полное обследование, чтобы понять, не причинила ли магия мне вред, но я сказала, что справлюсь сама: никто не должен был знать о том, что на самом деле меня беспокоило. Густой туман стал в долине частым гостем, и порой люди не могли даже добраться до соседей, так сильно дымка искажала пространство. Теперь не то что ездить в поместья и соседние поселения — даже просто выходить в магазин стало опасно. Некоторые плутали в тумане часами, утверждая, что бывали в незнакомых городах, но я не стала рассказывать о том, что видела Брайса, ведь это вполне могли посчитать признаком помешательства. А доказывать магам что-либо у меня сейчас не было желания.

Все беременности от драконокровых отличались мирным течением, и рожали такие женщины, как правило, легко. Проблема была только в том, что мне после рождения малыша предстояло умереть, и я понимала, что должна успеть связаться с Брайсом, попросить его вернуться домой. Что он не мог ничем помочь — это и так было понятно, но мы бы хоть увиделись перед тем, как всё закончится. Но мужчина на связь не выходил, и я предполагала, почему. Просто он был слишком далёк от меня, сокрыт стеной гор и непостоянной магией, которая создавала помехи. А, значит, предстояло как-то справляться самой.

Я искала ответы в книгах, читала много и всё подряд, хотя и понимала: если за несколько веков Лоэвы ничего не придумали, куда уж мне справиться за полгода? Однако надежда жила несмотря на страх, и вскоре я почувствовала незнакомое, сладкое тепло, которое могло исходить только от крошечного сердечка нашего малыша. Я догадалась, что именно благодаря ему меня не свела с ума, не ранила магия, ведь Тайлина и Кан неделю провели в больнице, пока одна не охрипла от смеха, а другой — от постоянной болтовни о предназначении судеб. После истощения магии им пришлось лечить горло, а потом и кашель — оба, пока бегали и лежали на морозе, простудились.

Физически я чувствовала себя превосходно. Моя сила возрастала с каждым днём, и вскоре я ощутила первые шевеления малыша. Можно было не сомневаться, что именно благодаря объединению огненной и целительной магии все мои энергии так укрепились. Мы поддерживали друг друга, а потому было сложно представить, что, дав жизнь этому милому и тёплому созданию, я сама погибну. Даже магия, которая набрасывалась на всякого, меня обходила стороной.

Теперь-то я понимала истинную суть фразы «благословлена и проклята одновременно». У меня появилась возможность лечить кого угодно, ведь огненная магия, носителем которой был ребёнок, тотчас восстанавливала запас энергий. К тому же я совершенно перестала мёрзнуть, и с улыбкой думала о том, как смогу рассказать о своих ощущениях Брайсу. Вера в лучшее укрепилась во мне вместе с новой магией.

Я дважды пыталась найти кого-то, кто согласится отвезти меня в Лоэв-Эрр, но воины и маги были заняты, а простые люди не хотели так сильно рисковать. Средь густой пелены запросто можно было заблудиться, и даже могучих шебов отправляли с письмами только в крайнем случае. Я понятия не имела, что происходит в поместьях, хотя некоторые новости до нашего района доходили. Например, что лучше прочих в тумане ориентируется Рейн Эйтс, и что именно благодаря ему ещё скоординирована работа сторожевых отрядов.

В конце четвёртого месяца магия начала проникать в дома, и всем приходилось трудно. Однако и здесь у меня было преимущество: волшебство, какую бы цель они ни преследовало, помогло мне увидеть мужа ещё раз.

Я уже ложилась, когда плотный сгусток пробрался сквозь стену и замер возле постели, как будто ожидая от меня действий. Понимая, что гнать его бесполезно, я забралась под одеяло и усилила щиты, но они, конечно, не сработали. Облако накрыло кровать как второй балдахин, задрожало, а затем стёрло комнату, открывая моему взору всё те же бескрайние ледяные просторы. Брайс сидел на одном из валунов, и ел что-то непонятное, а неподалёку от мужчины застыл угольно-чёрный дракон. Глаза его были прикрыты, но я видела, что под жёсткими ресницами они ярко-синие, также как порой вспыхивающие сквозь толстую кожу витиеватые узоры.

Лицо мужчины было измученным, щёки сильно обветрились, но по сторонам он смотрел зорко.

— Сколько ещё?

— Не меньше двух.

— Дракон, ты из ума выжил? Я не могу так долго здесь задерживаться!

— В долине справятся и без тебя.

— А моя супруга?

— Она тоже справится.

Мне захотелось долбануть зверя по морде, закричать, что муж необходим мне, но говорить в этом видении я не могла — только наблюдала. Я жадно смотрела на Брайса, ощущая невыразимую нежность и тоску по его теплу, запаху, силе. Больше четырёх месяцев мы не виделись, и было непонятно, сколько ещё ждать. Не меньше двух чего? Вряд ли речь шла о днях…

Мне хотелось коснуться Брайса, схватить в охапку и поцеловать с неистовой страстью, как прежде это делал он, дать почувствовать, как сильно тоскую по нашей близости! Но одновременно я помнила про малыша, смущаясь того, что мои желания с беременностью не изменились, а только усилились. Между тем мужчина поднялся с валуна и хмуро сказал дракону:

— Не будем терять время даром.

— Согласен. Ты знаешь, что, если бы мог, я бы предложи тебе иной путь…

Я только тогда поняла, что правое крыло дракона, сложенное иначе, чем левое, повреждено. К тому же зверь хромал на одну лапу, и Брайс проворчал:

— Ну и проводник мне достался…

— Если мы найдём место средоточия энергий — я смогу восстановить порванные связки.

— Тогда пусть нам повезёт.

Я закрыла и открыла глаза: над головой был знакомый расшитый атлас. Если верить моим видениям, Брайс направлялся через Великие горы в страну Драконов, но неужели это путешествие было реально? Возможно ли, что магия всё-таки повредила мой рассудок? А вдруг и беременность была ложной, и никто, кроме меня, не видел растущего живота? Я, правда, и так скрывала его под мешковатой туникой, но сейчас все старались одеться удобно и тепло независимо от положения.

Мне нужно было с кем-то посоветоваться. Не с Эдвиром, от усталости путающим имена друзей, не с Тайлиной, которая только хрипела в ответ, и не с другими магами. Если бы я только могла связаться с мамой, или с Найрой и Эрикой… Жёны драконов как нельзя лучше разбирались в мощной наследственной магии, которая порой заставляла мои руки полыхать.

Нет, ребёнок был, а иначе почему я так легко лечила людей теплом? Не уставала, как прочие, не сбивалась с ритмов, и не боялась злобно урчащих воронок. К тому же я всё явственнее чувствовала толчки малыша, такого нежного, но активного. Я говорила с ним, называя крохой, и была бы счастлива даже в такие непростые времена — только бы Брайс был рядом.

В эти дни не было никаких вестей и от Саэра. Я пыталась с ним связаться, но ощущала только пустоту, звучащую глухо и тревожно, подобно дырявому барабану. Всё перепуталось, люди стали избегать друг друга, опасаясь, что среди их знакомых могут быть тронутые магией, способные ни с того ни с сего напасть. Третья Волна, а я уже не сомневалась, что это именно она, оказалась самой страшной, потому что она сеяла хаос и раздор. При Первой люди сражались бок о бок, когда пришла Вторая — согревали и оберегали друг друга, а теперь отдалялись, пытаясь сохранить то немногое, что у них осталось.

— Совсем скоро каждый станет сам за себя, — сказал за ужином Эдвир. — И это будет началом конца. Если бы не Рейн и не Стратты, которые ещё пытаются что-то сделать — Эршэби давно бы превратился в город-призрак.

— Не говори так, — нахмурилась я. — Мы здесь все заодно! Кому нужно — оказываем помощь, и, если это необходимо, сразимся против ещё более страшного противника. Ты по-прежнему мой друг, — и я мягко сжала его руку. — Туман уйдёт. Брайс и Саэр вернутся. Мы наладим связь, починим разрушенное магией…

Мужчина сердито усмехнулся.

— Ну вот, начались утешения! Кажется, это я должен тебя успокаивать.

— Ничего ты не должен, кроме как быть со мной искренним. Ты устал. Все устали. Но мы справимся, я уверена!

— Ты такая бодрая в последнее время, — сощурился он. — И от магии не пострадала. Но это, конечно, привилегия супруги драконокрового.

— У меня вообще-то и своя сила есть, — с улыбкой напомнила я. — И, кстати, нужно бы сходить проверить, как там наша соня.

— Иди, — кивнул Эдвир. — Но будь осторожна. Кажется, у этой мадам к тебе особый интерес.

Я кивнула. Теперь мне не было страшно навещать Безымянную, хотя я и чувствовала рядом с ней тревогу. Девушка всё также спала, и волшебство кутало её плотным одеялом. Когда я отвернулась к окну, показалось, будто она смотрит, не отрывая глаз, и я инстинктивно обхватила руками живот.

— Что тебе нужно? — вырвалось тихое. — Как ты попала сюда? Одинокая, но сильная. Таинственная и преследующая какую-то свою цель… Или просто заблудшая?

Конечно, она ничего мне не ответила, и я поспешила покинуть комнату. В этот раз мне хотелось заночевать дома, где было много вещей Брайса и удобная постель. Пусть у меня ничего не болело, но живот рос, и подкладывать подушку под поясницу и колени стало необходимостью. Меня провожали два воина, которых я лечила. Конечно, они остались ночевать в доме, в гостевых комнатах, а я пошла к себе, где плотно перекусила. Есть сытно и понемногу тоже вошло в привычку.

Этой ночью мне опять снился Брайс — теперь уже средь острых цветных скал, каких я в жизни никогда не видела. Место было как одна громадная драконья спина в высоченных шипах, между которых и шагали мой супруг и чёрный зверь.

— Уже скоро, — обещал дракон. — Конечно, нас ждали раньше, но время не имеет значения.

— Для вас — возможно, — отозвался мужчина. — И почему было не взять с собой хотя бы Адэйра?

— Он был нужен в долине, как и Рейн. Я мог бы попросить моего брата, Шаду, о помощи, но он охраняет неспокойные энергии, которые могут сильно навредить Вельце.

Я всего на мгновение отвлеклась на сиреневое небо в странных зигзагообразных облаках, а когда снова глянула на землю, никаких шипов вокруг уже не было. Величественные белые утёсы встречало чёрно-синее, неспокойное море, и резко вниз уходили с вершин крутые каменные мосты, ведущие к нескольким зелёным островам. По одному из таких мостов и шагали Брайс с драконом.

Мне хотелось как можно лучше всё запомнить, но видение постоянно прерывалось, и яркие картинки появлялись и пропадали вспышками. То небо в облаках-жемчужинах, то море, ставшее из чернильного бирюзово-зелёным, то сочная трава высотой с человеческий рост — как раз драконий размер. А потом впереди показался громадный замок, как будто составленный из множества цветных камушков, и в следующий миг я уже оказалась внутри, где в большом светлом зале Брайс разговаривал с драконами.

И как-то сразу стало понятно, что беседа у них не клеится. Хотя драконы были спокойны, Брайс выглядел напряжённым, а во взгляде читалась настороженность, если не сказать хуже. Он не боялся и не собирался отступать, но, когда до меня долетали отдельные слова их разговора, хотелось умолять супруга быть хоть немного мягче.

— Не ставьте мне условий! — говорил он. — Я по горло сыт этим выдуманным драконьим дружелюбием! Когда у остальных были семьи, я видел мать только на картине, и это целиком ваша вина! Мы боролись и продолжаем бороться за мир в долине, и мой отец — хороший человек. Он не заслужил той боли, которую испытывает…

— Десятки драконышей погибли от рук человека, — ответил мужчине белый дракон. — Им вспарывали животы, отрывали слабые крылья, выкалывали глаза. И ты хочешь сказать, что мы наказали твоего предка несправедливо?

— Как вы можете предлагать мир, если сами постоянно ворошите прошлое? Драконы тоже сжигали детей и женщин, но вы-то живёте здесь, горя не зная!

— Нам всем нужно думать о будущем, — примирительно сказал изумрудный дракон. — И ты не прав, Брайс. С годами магия наша ослабла, и мы утратили прежнюю чувствительность к силам природы. Есть только один путь…

И снова муж упрямился, хотя я перестала слышать его слова. Я пыталась крикнуть ему, что мне нужна помощь, что без драконов ребёнок вскоре потеряет мать, но голос уходил куда-то внутрь. Мне даже больно стало от усилий, и спустя минуту, в последний раз увидев лицо супруга, я почувствовала под собой постель.

Это был не сон. Всё происходило — когда? А если Брайс прямо сейчас войдёт в мою комнату? Сердце забилось, как сумасшедшее, и я не поверила ушам, услышав стук. Вот только доносился он вовсе не из коридора, а почему-то с балкона, и мне впервые за долгое время стало страшно… 

Глава 15

— Как ты здесь оказалась?! — воскликнула я, когда в полумрак комнаты вступила растрёпанная, в незнакомом плаще, Безымянная.

— Пришла к тебе, — обычным голосом, как будто мы с ней часто вот так болтали средь ночи, сказала девушка. — И ты вскоре поймёшь, почему.

Я схватила разом все обережные амулеты, чувствуя, как по телу расходится жар.

— Кто ты?

— А, может, сначала поговорим о твоём малыше? Да, я чувствую, что в тебе стало в два раза больше магии. Другие не понимают, в чём дело, ведь на тебе драконья защита…

— Либо ты отвечаешь на вопрос, либо я зову магов.

— Конечно, — отозвалась она, не делая попыток приблизиться. — Но ты давно должна была сама догадаться, Юна.

Я некоторое время глядела ей в глаза, понимая, что разгадка где-то близко, а Безымянная вдруг улыбнулась, словно кукла, которой эту улыбку нарисовали, и мне в голову пришла жуткая мысль.

— Ты — не человек.

— Дальше.

— Магия.

— Близко.

— Госпожа ламьеров! — вырвалось у меня.

— Не только их. Правильнее будет сказать «Госпожа Гор». Я бы пришла раньше, но вы не пускали. Впрочем, теперь уже не важны сроки. Мы определились с моей сутью, а теперь давай определимся с твоим будущим.

— Не тебе его определять, — отрезала я, вытаскивая из-под подушки огненный кинжал.

Существо в облике женщины сцепило перед собой пальцы.

— Понимаю, это необходимое упрямство. Но ты примерно представляешь, что тебя ждёт, не так ли? Условия таковы, Юна: либо ты умираешь, а ребёнок остаётся без отца, либо ты отдаёшь дитя мне, сохраняешь жизнь, и дожидаешься мужа.

— Почему в случае моей смерти Брайс не сможет позаботиться о малыше?

— Потому что я не пущу твоего супруга в долину, это опасно. Если он приведёт сюда драконов — многие погибнут.

— Да неужели? А, по-моему, ты пытаешься как следует меня запутать!

— Иногда зло прячется так близко у сердца, что его невозможно отличить от добра. А добро приходит в столь странном и непривычном виде, что кажется злом, — сказала она.

— Это ты о себе?

— Да. Конечно, супруг любит тебя, но недостаточно сильно. Гордость не позволит ему избавиться от проклятия. — Она подняла подбородок. — Ты знаешь, что каждый из проклятых был наказан за особые злодеяния? Для Стратта это была излишняя жестокость, гнев, который на войне приводил к издевательствам и безумствам, поэтому Адэйр проклят яростью. Эйтс не знал меры, он забирал всё больше, без разбору грабил гнёзда и пещеры, ну и успевал поразвлечься между делом, забывая о том, что дома его ждёт супруга — и за своё предательство и ненасытность он был проклят бесчувственностью, нелюбовью, неспособностью видеть мир целостным и цветным. Ну а Лоэвы, которые были на первый взгляд разумнее и сдержаннее остальных, на самом деле несли самую тяжёлую ношу — неиссякаемое самолюбие, пламенную гордость, в которой они сжигали всё и всех. Это ведь из-за них драконы и люди не смогли заключить перемирие. Благодаря им я смогла родиться в горах, и столетиями ждала своего часа.

— Хватит! — резко сказала я. — Что бы ни произошло в прошлом, Брайс изменился. Он договорится с драконами, вернётся — и спасёт меня!

— А если нет? Почему ты кричала во сне, скажи? Это же был непростой кошмар, так? К тому же в истории с драконами много тайн, о которых не знают проклятые.

— Ну, придумай ещё что-нибудь, чтобы напугать меня! — отозвалась я с насмешкой. — Скажи, например, что проклятых было десять, и что мы теперь должны искать их по всему миру!

Безымянная покачала головой.

— Не десять, всего четыре, но проклятие последнего отличалось от остальных. Он стал хранителем прошлого, который в каждой своей новой жизни был вынужден нести на себе бремя воспоминаний. Он стал живой летописью былого, обречённый пропускать сквозь сердце чужие чувства и воспоминания. И да, было бы неплохо отыскать его, чтобы он вместе со Страттами и Эйтсами избавился от проклятия. К несчастью, Лоэвы освободиться не смогут никогда.

— Пошла прочь из моего дома! — тихо сказала я. — Или скажешь, что не боишься этого оружия?

Госпожа сделала шаг назад.

— Древний пламень, — отозвалась она. — Драконий. Да, им ты можешь причинить мне вред, но давай всё-таки договорим. Наверняка у тебя много вопросов.

— Только один остался: ты выбрала меня лишь потому, что я — супруга дракона и ношу его ребёнка?

— Нет, Юна. Я выбрала тебя ещё до рождения ваших чувств. Вспомни, как тывпервые ко мне пришла и ощутила эту связь. Это не значит, конечно, что на твоём месте не могла оказаться другая. Но всё здорово совпало, понимаешь? И сложится ещё лучше, когда ты согласишься на мои условия.

— Значит, я либо отдаю дитя, и Брайс возвращается, либо оставляю ребёнка и умираю, а ты, такая могущественная и категоричная, перекрываешь все доступы в долину для моего мужа и драконов?

— Верно.

Я не смогла сдержать отчаянный, надрывный смех. Поднялась, крепко держа кинжал, и пошла на Госпожу. Та, не удивлённая и не напуганная, всё же отступала, пока не встала вплотную к окну.

— Уходи прочь из долины и из моей жизни! — чётко произнесла я.

— Ты ведь знаешь, что пожалеешь о своём решении. К тому же, если уйду, я непременно вернусь для последней битвы, и уже никого не пощажу.

— Это мы не пощадим тебя и тобой приведённых тварей!

Я взмахнула кинжалом, и рука не тряслась, а Госпожа вдруг оскалилась, становясь во стократ страшней. Глаза её почернели, изо рта потекла какая-то мерзкая жижа, но и это не заставило меня отступить. Я сделала выпад, как учили в академии, и слегка задела её руку, с которой клочьями опадала кожа. Безымянная взвыла, и в один миг превратилась в грязно-жёлтое облако, которое стремительно выбило стекло, обдав меня волной мелких осколков…

Через минуту в дверь начали ломиться охранники, и я, быстро накинув халат, поспешила им открыть.

— Госпожа, в чём дело?

— Всё нормально. Я цела. Это долго объяснять. Если есть возможность связаться с Эйтсом или кем-то из Страттов… Эрикой… Хотя я понимаю, что её нет…

Мужчины мягко взяли меня под руки и усадили на кушетку. Вот теперь и пальцы, и колени мои дрожали, но кинжал я не выпускала.

— Мы попробуем, — нерешительно сказал мужчина, а я вдруг поняла, что вижу привычный бархатный купол небес.

— Туман ушёл! Глядите, его нет!

Мужчины, удивлённые, подошли к окну.

— Невероятно, — пробормотал один.

— Что здесь произошло? — повернулся ко мне второй.

Я не успела ответить: амулет задрожал. Это мама звала меня издалека, и я тотчас ей ответила. Мы успели узнать только о самочувствии друг друга, как Кэр, старший из охраны, сказал, что связался с Рейном.

— Попросите его, если есть возможность, прийти сюда как можно скорее. Я должна рассказать о Госпоже…

Было полчетвёртого утра, но никто так и не лёг спать. Когда прибыл Рейн Эйтс, я была одета подобающе, но чувствовала себя уже не так уверенно. Безымянная вынудила меня принять сложное и опасное решение за всех драконокровых и Совет Магов. К каким последствиям могла привести эта самонадеянность?

— Госпожа Лоэв… Юна, — поклонился мне вошедший Рейн. — Что у тебя произошло?

Одежда его была грязной, причёска оставляла желать лучшего, но глаза смотрели зорко и почти ласково.

— Ох, предки, я даже не знаю, с чего начать… Ты помнишь, в лечебнице была девушка, Безымянная, которую никто не признавал?

Мужчина кивнул.

— Она не человек вовсе. Это была Госпожа, прихода которой все опасались.

Рейн скинул плащ и сел рядом со мной.

— Можно?

Я подала ему руку, чувствуя, что могу в любом миг от напряжения начать хлюпать носом.

— Ты вся горишь!

— Я боюсь, что совершила ужасную ошибку! Я не больна, нет. И не сошла с ума. — Посмотрела на него и призналась обречённо: — Просто глубоко беременна.

Брови Рейна дрогнули, но пальцы только крепче сжали мою руку.

— Какой срок?

— Пять месяцев.

Он тихо вздохнул, и я чувствовала, что мужчина очень старается не показывать своей растерянности.

— Всё будет хорошо, — сказал он. — Мы с Эрикой о тебе позаботимся. Я бы, конечно, привлёк к этому Адэйра и его семейство, у которых больше опыта в деторождении, но, видишь ли, какое дело… Найра тоже ждёт ребёнка.

Я слабо улыбнулась.

— Вот кто на самом деле безумен — две женщины, решившиеся на детей в столь неподходящее время.

Рейн негромко хмыкнул.

— Ну, у неё-то это пройдёт без последствий. Ты в состоянии сейчас рассказывать о Госпоже?

— Я не в состоянии молчать.

— Хорошо, тогда я внимательно слушаю.

Мы оба знали, что разговор затянется, а потому я попросила у служанки чай. И пока говорила, то и дело прикладывалась к чашке, пока не напилась так, чтобы мне понадобилось в туалет. Это было, кстати, единственным неудобством последних месяцев — я постоянно отлучалась по делам.

Когда я вернулась, Рейн прохаживался по комнате туда-сюда.

— Как ты?

— Всё хорошо, просто не выспалась. В целом у меня сейчас больше сил, чем было до беременности, и жар этот — от ребёнка. Он меня не беспокоит.

— Нам нужно созвать собрание. Долина стала почти прежней за несколько минут, и это настораживает. Госпожа наверняка спряталась в горах неподалёку, и наблюдает за нами, но не будем терять времени.

— Рейн, я не всё рассказала. Дело в том, что я несколько раз видела Брайса…

Пришлось поведать и об этом, и мужчина напряжённо сцепил на груди руки.

— Думаешь, он добрался до Страны Драконов?

— Понимаю, звучит безумно… Но я хочу в это верить.

— Ладно, разберёмся. Ты, пожалуйста, отдыхай.

Мысли не давали мне покоя, и пришлось спросить:

— Я правильно поступила, Рейн? А если она теперь будет жестоко мстить?

— Ты вела себя храбро, Юна, — сказал мужчина и снова крепко сжал мою ладонь. — Я бы и сам ответил ей также. Об этом можешь даже не переживать, твоё решение — верное. Я оставлю здесь троих своих магов в дополнение к другой охране. Твоего ребёнка Госпожа совершенно точно не получит.

Я увиделась с мамой, и поговорила с Саэром, который по-прежнему находился в горах, но уже не поисков ради. Он возглавлял один из защитных отрядов, берегущих границу на тот случай, если появятся ламьеры. Мне с трудом удалось убедить мужчину в том, что его поддержка не требуется, но я чувствовала даже на расстоянии, как мужчина расстроен. Новость о моей беременности он воспринял тяжело, без какой-либо радости, и его можно было понять. Он терял одного за другим всех, кого любил: супругу, сына, неизвестно, куда пропавшего, а теперь и меня. Когда мы всё-таки договорились встретиться через пару недель, едва его отряд сменит другой, Саэр в приказном тоне сказал мне не рисковать здоровьем, а я упрямо ответила, что буду продолжать трудиться в больнице.

После Совета Драконов было принято единогласное решение отправиться на поиски четвёртого дракона, который мог помочь разобраться в событиях прошлого. И вот тут я могла помочь, ведь у единственного человека чувствовала похожую на драконью энергию. Этим человеком был Кэйл, опасный заключённый из тюрьмы Рогга. Проблема была в том, что никто точно не знал, где его теперь искать, но ситуация разрешилась сама собой: Эллер из Вельцы рассказал, что в город приехал странный мужчина, назвавшийся именно этим именем. Уговорить Эйтсов взять меня с собой труда не составило, потому что на улице значительно потеплело, хотя и шёл мокрый снег.

В карете со мной ехала Эрика, а Рейн и Ран предпочли верховое путешествие. Стратты в полном составе остались беречь долину, и я ни секунды не сомневалась, что они справятся. К тому же мы с Найрой договорились встретиться, как только я вернусь в долину. Как говорили на севере, «помериться животами». У неё, правда, срок был больше, и Адэйр надолго супругу одну не оставлял. Всё-таки это был его первенец, такой долгожданный и всеми заранее обожаемый. Чего нельзя было сказать о моём малыше, который всё сильнее толкался. К нему все, кроме меня, относились настороженно, даже родной дедушка не обрадовался…

Только теперь я начинала понимать, каково было Энне. Так же, как она, я любила кроху, никому не причинившего зла. Неужели Брайс, когда вернётся, так и не договорившись с драконами, и обнаружив вместо меня младенца — возненавидит его? А если вернётся раньше — вдруг разозлится и станет уговаривать меня от ребёнка избавиться? Конечно, мне хотелось надеяться, что всё обернётся лучшим образом, и Брайс и драконы всё-таки придут к согласию. Однако порой казалось, что его путешествие было лишь выдумкой моего одурманенного огненной магией разума, и на самом деле мужчина навсегда пропал где-то в горах…

— Через полчаса будем на месте, — сказала Эрика. — Ты как?

— Отлично, только по нужде хочется. Но тридцать минут я как-нибудь выдержу.

Она улыбнулась.

— Моя мама, когда младшую сестру носила, бегала раз по тридцать в день. А ещё она очень сильно поправилась, и перестала любить рыбу.

— А я стала ненавидеть крупные куски помидоры в салате. Они меня прямо бесят страшно! А вот рыбку в сметанном соусе я готова хоть каждый день есть.

Эрика рассмеялась.

— Я заметила, что многие беременные женщины очень аппетитно говорят про еду. И у тебя, кстати, аккуратный животик! Ты уже хорошо чувствуешь, как малыш толкается?

Было понятно, что она, выросшая в большой семье, неплохо разбирается в деторождении, и я предложила женщине коснуться моего живота.

— Ой, как это мило! — прошептала Эрика, ощутив два деликатных пинка. — Настоящее чудо!

— Да, — грустно улыбнулась я. — Чудо, которого все боятся.

— Не все, — сказала женщина, мягко коснувшись моего плеча. — Уверена, вместе мы справимся, и Брайс тоже сделает всё возможное, чтобы избавиться от проклятья. Нам ведь с Рейном удалось!

— Порой меня одолевают сомнения, Эрика. Ты думаешь, мои сны правдивы? Я ведь не предсказательница, как Найра.

— Добро вознаграждается добром, и усилия не проходят даром. Мы живём в особое время, и спасём всё, что нам дорого!

— Правдиво то, что достойно называться правдой, — отозвалась я. — Так, кажется, говорят на Побережье?

— Именно. А вон и огни Вельцы!

Я была рада прибытию, и в доме Эллера Стратта первым делом пошла в ванную, думая о том, что сказала Эрика. Обычно все беременные женщины поправлялись, но я видела в зеркале себя прежнюю, не считая растущего живота. Также изменились, улучшились, волосы — они стали более густыми и гладкими, а на щеках очень часто играл нежный румянец.

Я сделала все дела и вышла в комнату, где тотчас достала маленький портрет Брайса.

— Ты только вернись, слышишь? Я одна не справлюсь. Просто очень сильно по тебе соскучилась, и сержусь, что ты принял такое сложное и опасное решение… Вернись, Брайс. Ты мне… нет, нам нужен! — Малыш толкнулся, и я улыбнулась. — Ты согласен со мной, кроха. Мы с тобой заодно.

Мне нравилось верить в лучшее, и хотелось как можно скорее отыскать Кэйла. Для этого мы разделились на три группы, и мне достался в напарники внимательный и молчаливый Ран Эйтс.

— Эрика и Рейн пойдут в таверну «Под крылом пегаса», — сказал он, — Сейд и Эллер отправятся в восточную часть города. Ну а мы пойдём в самую известную закусочную Вельцы.

— «Вкусный чертог», — улыбнулась я. — Да, там есть, чем полакомиться.

Мужчина сдержанно улыбнулся.

— Ты голодна?

— Сейчас — нет. Не нужно лишнего беспокойства, Ран.

— Хорошо, тогда пойдём.

Я не ожидала быстрого успеха, и очень удивилась, увидев за дальним столом как раз того, кто нам был нужен. Мужчина тоже увидел нас, и, когда мы подошли, поднялся навстречу и поклонился.

— Госпожа Лоэв, полагаю? Добрый вечер. Господин Эйтс, когда вы успели получить столь серьёзную рану?

— Меня зовут Ран. Вы имели удовольствие познакомиться с моим братом, господин Раттэ.

— А, — отозвался тот. — В таком случае, позвольте пожать вашу руку. Человек, выживший после столь мощного удара магии, достоин уважения.

— Уважения достоин целитель, который меня спас, — сказал Ран. — Мы пришли к вам по делу.

— Понимаю. Перекусите со мной?

Я попросила только хлебец с диким соусом, Рану принесли горячий ягодный напиток.

— Уверен, что знаю, почему вы пришли, — сказал Кэйл, одну за другой проглатывая тефтели.

— Потому что ваша магия может нам пригодиться, — сказал Ран.

— А, вы о моей драконьей крови, — усмехнулся мужчина. — И зачем же вам понадобилась сохранённая память? Решили копнуть глубже, найти потерянные сокровища?

— Если вы перестанете притворяться идиотом — отпадёт нужда во всех этих вопросах, — резко сказал Ран. — Понимаю, у вас куча времени, никаких привязанностей или долгов, но в долину в любой миг может вернуться злая магия, а мы и так потеряли десятки людей… Поэтому хватит манерности, Кэйл.

Губы мужчины тронула не злая, но и отнюдь не ласковая усмешка.

— Обнадёжить мне вас нечем. Дело в том, что тогда не только драконы людей прокляли, но и маги из войска людей наложили мощные чары на всех без разбору драконов. Слушайте, если хотите навсегда разочароваться в ваших предках…

Он не приукрашивал и не преувеличивал — как будто просто читал книгу, которую уже знал наизусть. Война — это всегда страшно, но я и представить не могла, что творили люди прошлого. Да, драконы тоже были отнюдь не милыми и добрыми, но у них хотя бы было чувство меры.

— Это противостояние возникло не на пустом месте, — говорил мужчина. — И началось оно не между драконами и людьми, а между горными жителями и теми, кто пришёл с равнин. Да, это люди затеяли войну, а драконы лишь защищали тех, кого пришедшие в долину стали считать предателями.

— Значит, всё рассказанной Найрой — правда! — не сдержалась я. — Её предок дружил с драконами, и жил в одной из высокогорных долин!

— Так и есть, рудды и драконы были как братья. Малочисленная народность магов, они застали даже пегасов, но потом магия изменилась, её стало много, и, увидев это сияние, к горам устремились люди с разных концов материка.

— Руддов перебили?

— Взяли хитростью и обманом. Вряд ли из них спасся хотя бы десяток людей, да и то, кровь перемешалась, и древние знания были вскоре утрачены.

— Ты! — осенило меня. — Один из них, не так ли?

Кэйл усмехнулся — уже совсем не так, как в первый раз.

— Верно, госпожа Лоэв. По крови вряд ли, хотя какой-то крошечной частицей — возможно. Поэтому меня сложно назвать проклятым, сами понимаете. Я — Хранитель, который чертовски устал от своего бремени. Помнить всех тех, кого потерял. Знать, что прошлого не вернуть. Первые жизни я пытался что-то доказать жителям долины, однажды меня даже убили за это… Но драконье упрямство, их необычная магия помогают мне возрождаться, и в какой-то миг, становясь взрослым, я всё вспоминаю. А когда возвращается память — возвращается и боль.

— Мне жаль, Кэйл, — тихо сказала я.

— Не стоит. Я рад, что вы в такой вот грубой форме приказали мне поделиться памятью. Обычно всем всё равно. — Взгляд его скользнул по моему кафтану. — А вы, я вижу, потихоньку обзаводитесь потомством. Как себя чувствуете?

— Превосходно.

— Иначе и не могло быть. — Он перехватил наши вопросительные взгляды и сказал: — Юна, вы находитесь не только под воздействием пламенной магии супруга и ребёнка, но и под драконьим ядом. Он бережёт вас в течение девяти месяцев, помогает родить легко и быстро, но потом убивает. Эта эйфория — ненастоящая. Не будь её, вы бы, скорее всего, избавились от ребёнка, чтобы сохранить себе жизнь.

Меня передёрнуло.

— Вы не можете этого знать. Даже если бы чувствовала себя кошмарно, я бы попыталась найти другой способ сохранить жизнь.

— Так говорили все забеременевшие от драконокровых, — сказал Кэйл. — И мне вас искренне жаль.

— А вы были на её месте? — вдруг сказал Ран. — Чувствовали то же, что она? Откуда вы знаете, что именно ощущает Юна? Может, драконий яд воздействует на неё иначе, чем на других. Может, её муж побывал в Стране Драконов, и она не отравлена вовсе! Или вы читаете мысли и внутренние энергии, подобно целителю?

— Эм… нет, — с некоторой растерянностью отозвался Кэйл. — Но в ста процентах случаев так и было, это лишь мой веками накопленный опыт.

— А в этот раз будет иначе, — отрезал Ран, и я удивлённо на него посмотрела.

— Спасибо. А вы, пожалуйста, не обижайтесь…

— Да предки вас сохрани! — поднял брови Кэйл. — Я даже загорелся желанием вам помочь, хотя и уверен, что ничего хорошего из этого не выйдет…

Доверять Кэйлу никто из мужчин не спешил, да и Эрика относилась к нему настороженно. Что до меня — наверное, сказывалась беременность, ну и то, что я чувствовала в сердце четвёртого дракона узел, похожий на тот, что был у Саэра, но мне было Кэйла жаль. У драконокровых из Эршэби хотя бы семьи были, а у него не осталось никого.

В эти дни мы часто собирались вместе в гостиной и беседовали, решая, как лучше поступить, и к чему готовиться весной, когда будет новая вспышка магии. Привлекли даже маму Рейна и Рана для перевода некоторых древних томов, а мне оставалось только просматривать старые карты, пытаясь понять, могло ли за горами находиться море или океан.

На четвёртый день мы с Эрикой решили развеяться, и отправились по магазинам. Я ещё ничего для малыша не покупала, но, дорвавшись, просто не могла остановиться. Эти милые ткани с птичками и рыжими лисичками, пелёнки с пёрышками, платьица и белые штанишки, конверты с кружевом, колыбели и специальные корзины для переноски… Эрика, что интересно, тоже купила несколько детских вещей.

— Удержаться невозможно, — улыбнулась она. — Всё такое крошечное и милое… Рейн долго надо мной будет смеяться!

Я улыбнулась. Впервые за долгое время мне было легко и спокойно. После того, как указали адреса для доставки, мы пошли в отдел женских нарядов, где я планировала приобрести одежду на вырост.

— Вскоре живот перестанет помещаться под плащом, — сказала я продавщице.

— Позвольте предложить вам несколько моделей, госпожа! — улыбнулась женщина. — Как хорошо, что всё постепенно возвращается в прежнее русло, а то в этом гадостном тумане какая торговля?

— Юна, я сбегаю быстренько в отдел напротив?

— Конечно, — отозвалась я. — Встретимся либо там, либо здесь.

Настроение было прекрасным. Скорее всего, Кэйл не врал насчёт эйфории, потому что даже тревожные мысли я превращала в радостные. Брайс вернётся, у нас всё получится, и Госпожа останется ни с чем.

— Вы хотите именно ярко-синий, госпожа?

— Да, желательно. А вы недавно здесь работаете?

— Приехала с юга помочь тёте, — отозвалась женщина, копаясь в ящиках. — Да так и застряла, о чём не жалею.

— Даже несмотря на магию?

— А где сейчас легко жить? — отозвалась девушка. — Вы можете пока присесть, госпожа. Может, хотите чего-то выпить?

— Если у вас есть морковный сок…

— Конечно.

Стакан мне принесли быстро, и я заметила, что продавщица чем-то недовольна или обеспокоена. Возможно, необходимых товаров не окажется и на складе, а она не хотела терять такого покупателя-транжиру, как я.

— Можно и голубой, — сказала я. — Или зелёный, но только не болотный. Или, например, бежевый.

— Конечно, госпожа, — отозвалась девушка. — Вот. Посмотрите пока эти.

Атмосфера в магазине была уютной и тёплой, и меня начало клонить в сон. Я честно старалась выбрать что-то из предложенного, и слишком поздно поняла, что вовсе не беременность вызывает эту настойчивую дрёму.

— Простите… Эй, кто-нибудь?

Продавщица куда-то запропастилась, и я попыталась достать амулет.

— Эрика, Рейн… Эллер! Кэйл… На… помощь…

Сон окутал мягким облаком, которое подхватило и унесло меня далеко в небесную прохладу, где долго баюкало ветром. Поэтому приземление на жёсткое сиденье показалось особенно неприятным, и я сразу поняла, что случилось неожиданное и страшное.

— Не надо лишний движений, — сказал низкий мужской голос, лишённый каких-либо интонаций. — Или я буду вынужден вас связать.

— Где я?

— Уже достаточно далеко от Вельцы, госпожа Лоэв.

— Зачем вы меня похитили?

— Драконье дитя — редкий и ценный экземпляр на чёрном рынке. Ничего личного, я просто делаю свою работу.

Меня объяла ярость.

— Я могу вас…

— Ваша сила здесь не действует, — поднял руку в перчатке мужчина. — Или вы думаете, я бы не подготовился к возможной атаке? Да, я не смогу причинить вам вред, но и вы ничего мне не сделаете.

Я попыталась угомонить сердце и мысли.

— Хотите продать моего ребёнка?

— Конечно. Когда магия начала терзать материк, для нас открылось много возможностей.

— Торгаш! — процедила я. — Колдун без чести и совести! У нас таких, как вы, называют гнильцами!

— Мне, в общем-то, всё равно, госпожа Лоэв, тем более что ваш супруг сейчас далеко.

— Зато остальные драконы близко.

— Это правда, и мы сильно рискуем попасть под гнев Рейна Эйтса и его супруги. Но пока что всё идёт замечательно, и спутанное волшебство нам помогает.

Я посмотрела на свои руки: они не дрожали. Мне не было дурно, и поддержка огня оставалась прочной. Вот только что я могла прямо сейчас предпринять? Ударить мужчину, который сидел в тени, и выпрыгнуть из кареты?..

— Как вы прошли через щиты?

— Без проблем, — сказал он. — После всех искажений магия ослабла, к тому же у нас было, у кого попросить о помощи.

Карета замедлилась и затем остановилась. Дверца открылась, и я попыталась нащупать за пазухой кинжал, но затем опустила руку.

— Кэйл!.. Что вы с ним сделали?

Мужчину бросили на пол кареты, словно мешок, но он не издал ни звука.

— Решили и его прихватить, чтобы все подумали, будто это четвёртый дракон вас похитил. Удобно, согласитесь?

Я коснулась плеча мужчины, пытаясь напитать его силой, но это не помогло.

— Он будет ещё несколько часов спать, — сказал торговец. — А потом долго отходить после зелья.

— Он ранен!

— Конечно. А вы думали, сдастся без боя? Сонный и почти парализованный, он всё равно сражался.

— Помогите его поднять.

— Зачем?

— Затем, что он истечёт кровью, если не перевяжу рану. Это ваше зелье препятствует потоку моей магии.

Я думала — откажет, но мужчина привстал, и я увидела, что на нём надета чёрная маска. Он схватил Кэйла и просто швырнул его на моё сиденье, а я, воспользовавшись моментом, изо всех сил ударила торговца по пальцам:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Осторожнее, кретин!

Судя по всему, какая-то часть моей силы была доступна, потому что мужчина отдёрнул руку, как будто обжёгся.

— Мне нужна стандартная аптечка мага.

— Я собрал для вас кое-что.

Проклиная свою легкомысленность, я принялась расстёгивать на Кэйле рубашку. Судя по всему, мужчина уже собирался отдыхать, и его застали врасплох. И это в Вельце, оплоте надёжности и силы! Воистину, времена нынче были непростые…

Хорошо, что у похитителей нашлось всё для перевязки, и жизни Кэйла ничто не угрожало. Я не знала, где меня хотят спрятать до родов. Что торговцы бы не потащили беременную далеко — это было понятно. Им ведь не я была нужна, только ребёнок, и предстояло где-то переждать оставшиеся четыре месяца. Шторы на окнах кареты были задёрнуты, но я знала, что, если распахну их — торговец ничего мне не сделает. К тому же мне уже нужно было отлучиться по делам, о чём я и сказала мужчине прямо.

— А если не отпустите — сделаю лужу прямо у вас под носом, — без тени смущения сказала я.

— Останови! — тотчас приказал мужчина кучеру, и сам помог мне выйти в незнакомом, но, слава богам, северном лесу. — Без выкрутасов, госпожа Лоэв. Вы же не хотите, чтобы ваш ребёнок пострадал?

— Единственный, кто может пострадать — это вы.

Пока бегала в кусты, я поняла две вещи. Первая: у меня забрали все украшения, в том числе магические. И второе: мы ехали не к итэру, а выше в горы, наверняка к одной из многочисленных пещер за Белыми Холмами, куда из-за неспокойных энергий обычные люди предпочитали не соваться.

Я поправила платье и быстро сломала несколько веток, составляя из них символ Маяка. Этому нас научили ещё на первом курсе как раз на случай похищения.

— Всё? — спросил торговец. — Я не намерен останавливаться каждые полчаса.

— Но вам придётся, — отозвалась я. — А ещё я не собираюсь забывать о гигиене. И, кстати, вы едва не прикончили Кэйла.

— Ну и? — сказал мужчина. — Он бы всё равно вернул свою душу.

— Это похищение выйдет вам боком.

Торговец открыл для меня дверцу:

— Прошу.

Следующие два часа мы молчали. Без вспомогательных средств и зелий я не могла связаться с остальными, а искать меня по крови были способны только Брайс, Саэр или мама с папой, до которых остальным ещё нужно было добраться.

Эту часть гор я знала плохо, да торговец и не давал мне глядеть в окно. Сколько раз мы свернули, насколько высоко поднялись — было непонятно. Я чувствовала только, что лошади уже не могли нестись — шли медленно, и дорога стала плохой. От тряски у меня немного кружилась голова, и впервые за всё время беременности тошнило.

— Вы сейчас завяжете глаза своему попутчику, — сказал торговец. — А затем я завяжу глаза вам.

— Раньше надо было думать — я уже видела, куда мы направляемся.

— Вы увидели лишь малую часть. Завязывайте!

— Тогда не обессудьте, если меня на вас стошнит.

Взяла повязку, нацепила её на глаза бледному Кэйлу, который не то что смотреть — двинуться не мог. Затем вырвала вторую тёмную ткань из рук торговца и процедила:

— Не вздумайте меня касаться!

— Я уже касался — когда тащил в карету.

— Вам повезло, что я ничего не соображала! Иначе спалила бы ваши руки дотла!

— Не нужно строить из себя кровожадную фурию, госпожа Лоэв. Вы ведь целительница, прежде всего.

— Сейчас я, прежде всего, мать, и не важно, что ребёнок ещё не рождён. Так что не советую вам меня сердить.

Он не стал спорить, и время во мраке тянулось бесконечно. Я чувствовала, как скапливается внутренняя сила, но одновременно ощущала и слабость. Мне хотелось попасть в объятья мужа, такие крепкие и надёжные, расплакаться, поделиться с ним своим страхом. Вместо этого я легонько поглаживала живот, мысленно разговаривая с малышом и успокаивая его, пока спустя вечность карета не остановилась. И я сразу почувствовала, как стало пусто и холодно без знакомой энергии.

— Кэйл! Не забирайте его!..

— Не беспокойтесь, — отозвался торговец насмешливо. — Он в надёжных руках.

— Госпожа, — донёсся незнакомый женский голос. — Можете взять меня под руку, только, прошу, не делайте больно…

Рабыня, я поняла это сразу. Всего однажды я слышала такую интонацию — у девушки, которую спасли с чёрного рынка и привезли в Вельцу для лечения. Никогда не забуду, как дрожал её голос… Я позволила себя коснуться, и мы медленно, долго куда-то шли, то поднимаясь, то спускаясь, и девушка постоянно говорила мне, куда и как наступать. Видно, её пообещали проучить, если я споткнусь, потому что внутренние энергии незнакомки от страха были напряжены до предела.

— Прошу, сюда. Осторожно, госпожа, порог! Пожалуйста, присаживайтесь. Я сейчас принесу всё необходимое.

Мы обе были товаром, но я, видимо, стоила дороже.

— Спасибо.

Девушка сняла с меня повязку, и я поняла, что моей проводнице лет шестнадцать от силы. Большие серые глаза, русые волосы, и ростом она была с меня.

— Я пойду, госпожа, — поклонилась девушка. — Скоро вернусь с едой и вещами. Простите, но мне придётся запереть дверь…

Я кивнула, и девушка вышла, но почти сразу после щелкнувшего замка дверь снова отворилась — пришёл человек в маске.

— У меня для вас послание от хозяев.

— Что-то нет настроения сейчас слушать ваше гавканье.

— Придётся. До того, как вы нас покинете, вам придётся соблюдать несколько правил. Первое: не шумите. Если вдруг что-то срочное — позвоните в колокольчик. Второе: будьте осторожны. Вы ценны, пока носите ребёнка. Потеряете его раньше времени — и станете обычной рабыней. И Третье — не пытайтесь убежать. Никому это пока что не удалось, и все пробовавшие упокоились в глубоком ущелье.

— Супруг найдёт меня раньше, чем я рожу, и тогда вы пожалеете! — сказала я, глядя ему в глаза.

— Ваш супруг мёртв, — сказал мужчина. — Располагайтесь, вдова Лоэв. Вам здесь пять месяцев жить. 

Глава 16

Тайный замок располагался прямо внутри скалы, в громадной расщелине, которую наверняка было не увидеть с обычных маршрутов. К тому же его кутала магия, а скрываться под волшебством торговцы умели отлично.

Моя комната представляла собой просторное помещение, в котором было мало мебели. Обычная, без балдахина, кровать стояла в дальнем углу, рядом с ней расположился длинный, несуразный комод пыльно-серого цвета, который как будто объелся, и, выпятив живот, устало вытянул ножки. В середине комнаты зачем-то положили круглый ковёр зелёного цвета, но с чёрным узором, от которого рябило в глазах, а возле южной стены стоял громадный шкаф с зеркальной дверцей.

— А, ну конечно, — усмехнулась я. — Оно здесь явно не для того, чтобы я собой любовалась.

Благодаря зеркалам некоторые маги могли подглядывать за человеком, поэтому на севере их никогда не ставили напротив постели и редко вставляли в дверцы шкафов. Зеркала были напольные, и чаще всего со створками, которые можно было закрыть.

К сожалению, я не могла накинуть на створку покрывало. Хорошо хоть, в ванной комнате зеркал не было. Подача воды, видимо, осуществлялась из источника, и я быстро умылась, попутно обследуя свою тюрьму на предмет магии. Но, не считая зеркала, иных следящих устройств или особых меток не обнаружила. Бежать здесь было некуда: в узкие окна я со своим животом вряд ли протиснулась бы, а дверь запирали. Делать подкоп в каменном замке было нелепо, и оставалось надеяться, что мне удастся что-то придумать с пламенной магией или дождаться подмоги.

Вскоре мне принесли поесть — кашу, яблоко и чай. По сравнению с тем изобилием, к которому я привыкла дома, это был скудный перекус, но мне было не до жалоб: проверяла пищу на предмет отравы или дурманящих добавок. С этого дня мне приходилось делать так постоянно, четыре раза в день. Сидеть взаперти оказалось сложнее, чем я предполагала. Меня поселили на верхнем этаже, и свет сюда кое-как проникал, но всё-таки любоваться было нечем. Я видела только скальную стену, вяло текущий по ней поток, кусок неба и мхи во впадинах. В шкафу, как вскоре выяснилось, было много книг на разные темы, а ещё кипа старой одежды и швейных принадлежностей. Чтение и шитьё стало моим спасением, к тому же я старалась больше ходить, и постоянно тренировала внутренние энергии, чтобы не разленились.

Еду мне всегда приносила одна и та же девушка, с которой не получалось завести разговор. Она была запуганной, опускала глаза, и вообще старалась как можно скорее покинуть комнату. Я даже начала думать, что её пугают не хозяева, а я сама — в последнее время ладони мои имели обыкновение полыхать. К концу шестого месяца я уже не знала, куда деться от этих серых стен. Хотя самочувствие было терпимым, и малыш активничал, сон мой стал плохим, и стала немного болеть поясница. Хорошо хоть, одно из окон можно было приоткрыть, и я старалась почаще дышать каменно-влажным воздухом скал.

Я пыталась придумать что-то, найти выход из ситуации, используя все полученные знания. К сожалению, в голову приходило только одно: помощь друга. Теперь уже не шло речи о том, чтобы сохранить свою жизнь — я думала только о малыше. Поэтому, когда рабыня в очередной раз принесла мне завтрак, я сказала:

— Ты должна сказать своим хозяевам, что я желаю увидеть Кэйла. Пожалуйста, это важно. Или хотя бы узнай, как он?

— Тот мужчина, которого привезли с вами?

— Да!

— Я постараюсь что-то сделать, госпожа, — с покорной обречённостью сказала девушка. — Вот только не знаю, на каком он уровне…

Ещё несколько дней я тщательно осматривала своё жилище, надеясь, что где-то может быть тайный проход, коими обычно изобиловали колдовские замки, но ничего не нашла. Мне пришло в голову попробовать сделать пахучий шар, который можно выпустить из окна, но для этого надо было запереться в ванной комнате. Подобные штуки мы делали в детстве — заряжали их магией, и они, порой, долетали даже до соседней деревни.

У меня была ткань и были нитки. Шарик накачивали особым газом, который получали из выпаренного зелья, а, так как порой ко мне в комнату залетали облачка магии, я могла попробовать это зелье сварить.

На осуществление этого плана ушло три недели. Я шила маленькие шарики урывками, когда уходила в ванную по делам, и прятали их возле живота, а зелье варила по ночам — тоже в ванной. Нужно было также выбрать подходящее время для того, чтобы отпустить их в небо. Лучше всего для этого подходила поздняя ночь, хотя, за мной наверняка наблюдали круглые сутки. Но, сделать вид, что я тоскливо смотрю в окно, страдая бессонницей, и незаметно выпустить из-за пазухи несколько шариков, было несложно.

Я провернула это в тёмную, грозовую ночь, когда в комнате было невозможно различить даже мебель. Многие шарики наверняка разбились о скалы, но большая часть точно ушла в небо, и я решила, что буду продолжать создавать их и отпускать каждый день. Времени, чтобы подать знак, оставалось немного…

На следующий день ко мне пришёл долгожданный гость. Точнее, Кэйла привели, да ещё и закованного в цепи, и выглядел он немногим лучше, чем после тюрьмы Рогга.

— Привет! — я шагнула навстречу мужчине, и осторожно обняла его, когда нас оставили одних. — Милостивые предки, тебя пытали!

— Ну, вроде того, — усмехнулся Кэйл.

Я сжала его руку.

— Позволишь помочь?

— Не уверен, что тебе стоит…

— У меня накопилось много силы, Кэйл. Я буду рада ей поделиться.

Мужчина не стал спорить, и я довольно быстро справилась со всеми его ранами.

— Спасибо, — сказал он, потирая бок, куда, судя по всему, его били чаще всего.

— Чего они от тебя хотят?

— Информации, — сказал он. — Но мне нравится доводить главного палача молчанием. Ему, видите ли, хочется знать о драконьем соглашении, но мы оба знаем, что я-то после смерти вернусь, а он просто потеряется в энергиях других миров.

— И тебе не страшно?

— Бывает, — усмехнулся он. — Кому понравится, когда ему ногти вырывают? Но не будем об этом. Как твой дракончик поживает? Ты вроде неплохо выглядишь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Будь я обычной женщиной — всё могло бы проходить иначе. Но я уверена, что с малышом всё хорошо, он ведь уже владеет пламенем.

— И, уверен, превзойдёт даже своего отца.

Кэйл откашлялся, и едва заметно мне подмигнул. Стало понятно, что мужчина, несмотря на все зверства торговцев, сохранил здравый рассудок и так же, как я, думал о побеге. Вот только что он, терзаемый палачами и закованный в кандалы, мог предпринять?

— Ты, главное, не переживай, Юна, — сказал Кэйл. — Просто верь: всё будет хорошо.

— Неужели? — подняла брови я. — Ты себя когда в зеркало видел в последний раз?

— Вот сейчас и посмотрюсь. — Он подошёл к шкафу. — М-да, уродец тот ещё, но всё поправимо. Например, если сломать нос ещё раз, можно выправить форму.

— Кэйл, нельзя так шутить!

— Без чувства юмора я бы покончил с собой ещё в первое перерождение. Не хочешь подышать свежим воздухом? В уютном подземелье, где меня милостиво поселили, нет окон.

Я открыла одну из ставень, и мужчина глубоко вдохнул влажный воздух.

— М, хорошо. Если чувствуешь запах неба — ты жив.

— Надолго ли? — пробормотала я, поглаживая живот.

Кэйл посмотрел на меня.

— Не делай пока глупостей, Юна. Соблюдай их правила, и, обещаю… — он покосился на зеркало. — Обещаю, что мы ещё увидимся.

Я понимала, что он намекает мне на побег, а иначе почему глаза мужчины так горели?

— Они думают, что у меня нет цели, — негромко продолжил Кэйл. — Глупцы! На самом деле я, как и остальные, в поиске, но ищу не избавление.

— А что? — прошептала я.

— Женщину, которую любил, мою невесту из прошлого. Ту, которая погибла совсем юной. Я слишком хорошо помню её, чтобы предать.

— И ты находил?

Усмешка его сделалась горестной.

— Дважды за десяток моих жизней. Один раз она уже была замужем, другой — погибла у меня на руках, совсем как столетия назад. Самое страшное, что она совсем меня не помнит.

— И может быть где угодно?

Он кивнул.

— В любом даже самом отдалённом уголке мира, и от этого я порой схожу с ума.

— Но если ты был другом драконов, почему тебя обрекли на эту боль?

— Я сам попросил, — сказал он, глядя в сторону. — Хотел помнить её всегда.

Я прикусила губы, чувствуя, что в горле клокочут слёзы. Во мне смешались печаль, сочувствие, тоска по мужу, и понимание того, что на самом деле именно Кэйл нёс самую тяжёлую ношу. У всех остальных драконов были семьи, он же так и не смог вернуть любимую, которую потерял на войне…

— Если бы могла помочь…

— Не думай об этом, — отмахнулся мужчина. — Просто дождись, когда Сёстры снова будут сиять. Береги малыша.

Я снова взяла его за руку. Всё, что было в моих силах — это облегчить его участь на долгое время. Когда Кэйла снова будут пытать, боль покажется ему лишь отголоском прошлого.

— Пожалуйста, держись!

— Непременно. И, раз уж я единственный ваш знакомый в этом оазисе страданий — можете положиться на меня, госпожа Лоэв. Я ведь пообещал Брайсу ещё на острове, что никому из его семьи не причиню вреда, что в моём понимании приравнивается к защите.

Время, которое до этого тянулось медленно, снова прибавило ход. Я много разговаривала с малышом, которого чувствовала всё лучше. Уже можно было точно сказать, где у него ручки и ножки, и, кажется, он лежал головкой вниз, хотя любил вертеться с боку на бок. Я представляла, каким он родится, чьи унаследует глаза и волосы, характер и привычки. Казалось, с момента нашего с Брайсом расставания прошло уже много лет…

Иногда я мучительно долго вспомнила лицо мужа, и сердце сжималось от страха, что не справлюсь. Но потом наступала ночь, и любимый виделся мне, причём далеко не всегда просто образом. С седьмого месяца сны стали столь яркими и чувственными, что я порой вцеплялась зубами в подушку. Мне некуда было деть это неистовое желание, и я не пыталась с ним бороться, хотя и не слышала, чтобы кто-то из беременных о подобном упоминал. С другой стороны, и я не стала бы о таком никому, кроме Брайса, рассказывать…

Я тосковала по его теплу и силе, по его запаху и вкусу. Наше мирное счастье закончилось так несправедливо быстро, что иногда мне хотелось вернуться назад в прошлое и поступить иначе. Однако, даже вспоминая свою роковую оплошность с зельем, я понимала, что не хочу избавляться от малыша. Брайс был мне необходим, но и наш ребёнок был нужен не меньше. Я всегда хотела большую семью, и никогда не представляла себя супругой дракона, а тут всё навалилось разом: похищение мамы, вынужденный обман, злая магия и Госпожа, исчезновение мужа и неожиданная беременность… Кажется, без пламенной магии я бы точно целыми днями плакала, но с её поддержкой была готова сражаться до конца.

Я продолжала выпускать из окна шарики, но большую их часть засасывали вниз мощные сквозняки. Мне пришло в голову попытаться воспользоваться зеркалом, как бы настроить свой собственный поток, но для этого тоже было необходимо особое зелье, для которого не хватало множества ингредиентов.

— Будь я магом стихий, малыш, мы бы с тобой создали над скалой громадную тучу, которая уж точно привлекла бы внимание магов Вельцы. А вот пожар не поможет — бежать всё равно некуда…

Кроха в ответ чувствительно пнул меня под рёбра. Иногда мне казалось, что малыш уже всё понимает, и я тоже понимала его всё лучше. Например, ему не нравилось, когда я волнуюсь, а ещё он активно, больно возился, когда чувствовала голод. Жаль, что о магии драконокровых детей я не знала ничего.

К концу восьмого месяца мне стало непросто нарезать по комнате круги — побаливали ноги. Причём не только икры, но и тазовые кости, которые, насколько мне было известно, могут начать расходиться за некоторое время до родов. А ещё у меня прихватывало живот — не слишком больно, порой даже щекотно, и каждый раз, когда это происходило, внутреннее пламя как будто успокаивало напряжённые мышцы. Я знала, что осталось мало времени, и никогда ещё не чувствовала себя такой беспомощной! Даже исследовать замок не было возможности: меня ни разу так и не выпустили из комнаты. Шарики, судя по всему, так и не добрались до поселений, а ведь я оставила на них магические послания, которые проявлялись от тепла рук! Мне пришло в голову взломать замок на двери, но и эта затея оказалась провальной, потому что её запирали на засов.

Мне оставалось только ждать, хотя хуже бездействия ничего нельзя было придумать. Это в детстве мне нравились истории о принцессах и колдуньях, которых вызволяют из плена храбрые мужчины, сейчас я бы предпочла сама стать великим воином и спастись самостоятельно. Если бы только у меня были сила, как у Эрики…

Я отмечала дни узелками на толстой ленте, которую нашла в шкафу. Порой казалось, что внутри замка была своя воронка времени, над которой никто не властен, потому что перепады магии были слишком ощутимы. Она то накапливалась в таком количестве, что можно было пресытиться, то вовсе пропадала. В такие моменты я чувствовала слабость, как будто мой малыш-дракон остро нуждался в подпитке извне.

Одним сумрачным вечером, когда я как всегда ожидала ужина, сероглазая девушка всё никак не появлялась. Она так и не сказала мне своего имени, но за долгие недели я привыкла к ней, и теперь чувствовала возрастающую тревогу. А что, если с ней что-то произошло? А если по моей вине? Хотя, что я могла сделать не так, постоянно сидя взаперти?

Исходив комнату вдоль и поперёк, я легла. Просто стоять было трудно, а подолгу бродить мне не позволяли тяжёлые, как брёвна, ноги. Возможно, что-то произошло на нижних уровнях — я чувствовала всплеск волшебства, причём такой, какой бывает при битве. И, задремав в обнимку с подушкой, испугалась, когда дверь в комнату отрылась резко, и ко мне вошёл Кэйл.

— Скорее собирайся!

— Что?..

— Одевайся, обувайся, — сказал он, подходя к постели и отрывая от простыни кусок, чтобы замотать рану на руке.

— Неужели ты нашёл выход? — пробормотала я, неуклюже натягивая сапоги.

— Скажем так, мне помогли его найти. Самый простой и верный. На шебах летала когда-нибудь?

— Однажды.

— Отлично. Надень всё самое тёплое, чтобы, не приведи боги, тебя не продуло!

— Но как?..

— У меня свои методы.

Когда мы вышли из комнаты в довольно узкий и тёмный коридор, мне стало не по себе. Как он смог, как вырвался? Тем более что замок наверняка прослушивался и просматривался во всех доступных местах… Но Кэйл уверенно тянул меня за собой, а япотихоньку лечила его, не боясь, что истрачу слишком много. Также я не боялась, что мужчина предаст меня, ведь это не имело никакого смысла.

Подняться по длинной винтовой лестнице оказалось непросто. У меня не только ноги заплетались и схватывало живот, но ещё и голова страшно кружилась. Сама бы я ни за что наверх не залезла, но мужчина держал крепко, и подбадривал меня, говоря, что совсем скоро нас окутает свобода.

Густой прохладный воздух ударил в лицо, и у меня потемнело перед глазами. Неужели небо?.. Я даже не сразу различила тёмные фигуры человека и зверя, что стояли на карнизе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Неужели ты?

— Да, госпожа, — слабо улыбнулась девушка, которая обслуживала меня эти долгие месяцы. — Пожалуйста, скорее!

— Ты летишь с нами, — сказал Кэйл. — Потому что если останешься — умрёшь.

— Он не вывезет…

— Это шеб-то? Юна, залезай. Как тебе удобнее?

— Никак, — виновато сказала я, — но лучше, наверное, боком.

— Тогда ближе к его холке.

Он страховал меня, ведь мы стояли на краю тьмы, и, когда я кое-как уселась, сел сам и приказал рабыне сесть позади него.

— Господин, я…

— Быстро! — рявкнул мужчина, и она не стала возражать.

— Юна, я буду держать тебя, потому что с таким пузом даже ходить опасно. Ну а ты держись сама. Готовы?

— Да.

— Да, — едва слышно пролепетала девушка, и Кэйл отдал неизвестно откуда взявшемуся шебу приказ взлетать.

У меня всё тело ныло от напряжения, и малыш в животе затих. Я молилась лишь о том, чтобы зверь не делал резких движений, хотя нас всё равно потряхивало. Вокруг было сумрачно, и только ветер свистел в ушах, отчего казалось, что мы влипли в бесконечное облако. Хорошо, что холод нас не беспокоил — исходящая от малыша магия грела всех троих.

Мы долго, не меньше трёх часов, летели в неизвестном направлении. Я то дремала, то дрожала от напряжения, то тихо всхлипывала, при этом умудряясь улыбаться. А потом шеб медленно начал снижаться. Вот расступилась пелена, стало немного теплее, и я узнала очертания гор Заколдованной долины.

— Эршэби! — вырвалось из груди отчаянное.

— Он самый. Держитесь, будем садиться на главной дороге возле ворот.

Вот теперь я чувствовала себя плохо. Если бы не Кэйл — грохнулась бы точно, к тому же меня всё сильнее тошнило. Живот стоял колом, малыш непривычно лениво, как-то устало возился, а я старалась дышать глубже, боясь, что этот побег причинил ему вред.

Нас слегка встряхнуло, но никто не упал. Когда Кэйл помог мне слезть, я, шатаясь, побрела в кусты.

— Госпожа! — бросилась за мной девушка.

— Меня тошнит.

Сказав это, я схватилась за ветку, и долго кашляла, давясь слюной.

— Нужно добраться до твоего дома, там прочные шиты, — сказал Кэйл. — Я понесу тебя!

— М… Подожди… подышу немного, ладно? Несколько мгновений.

Вокруг было слишком много свежего воздуха, запахов и прохлады. Я понимала, что нельзя здесь задерживаться, ведь если меня похитили из магазина в Вельце — и отсюда запросто утащат.

— Всё. Идёмте. Спасибо, но не надо, Кэйл. Я сама.

— Ладно, сама, — не стал спорить он. — Но только до ворот. Аргис, охраняй!

Шеб коротко, сухо тявкнул, и пошёл чуть позади, то и дело принюхиваясь. Из-за меня ребята не могли двигаться в нормальном темпе, и вскоре я сдалась, позволив Кэйлу себя тащить. Наверняка с животом я была неудобной и тяжёлой ношей, но мужчина не жаловался, а у меня не осталось сил извиняться.

— Я не знаю, где ты живёшь, — напомнил он, когда мы вошли на спящую улицу.

— Туда. Синий дом возле озера. Ты издалека увидишь шпиль с гербом Лоэвых. — Я посмотрела на хлюпающую носом девушку. — Тебя как зовут-то?

— Айя.

— А откуда ты?

— С юга, госпожа…

— Зови меня Юной, прошу.

— Ладно, — прошептала девушка.

Было понятно, что от простого общения она отвыкла, но мне вскоре стало не до Айи: мы добрались до знакомой улицы. Здесь я готова была расцеловать каждый камень на мостовой, помнила место, где меня встречал после больницы Брайс, знала этот приятный запах водорослей и кувшинок! А потом увидела и дом, и уже цветущие балкончики, и поняла, что в ближайшие несколько часов всё точно будет хорошо.

— Юна?! — неожиданно донёсся знакомый голос.

— Эдвир! — выдохнула я.

Мужчина подбежал, предложил Кэйлу отдать меня, но тот покачал головой.

— Я донесу, вы мне только дверь откройте.

Сколько шуму было, когда охрана меня увидела! Да к тому же дома оказались и Саэр, и Эллер Стратт, и Ран Эйтс! Я уже и слёз не сдерживала, а они все одновременно пытались меня успокоить, пока я не попросила помочь Айе, которая выглядела испуганной и прятала в ладонях лицо.

Кэйл донёс меня до нашей с Брайсом спальни, и бережно опустил на кровать.

— Спасибо тебе огромное. Прошу, не смотрите на него так! Он меня спас.

— А прежде похитил? — хмуро отозвался Ран.

— Не знаю, что вы себе напридумывали, — резко сказала я, обхватив живот, — но Кэйл был таким же пленником, как я, и его страшно пытали…

— Не надо, Юна, — отозвался мужчина. — Я им сам всё объясню.

— Ты можешь оставаться в моём доме столько, сколько захочешь. И ты, Айя, тоже. Вы же не против, Саэр?

— Конечно, нет. Я приготовлю для вас комнату, — кивнул он девушке. — А тебе, Найра, нужно отдохнуть.

— И я тебя осмотрю, — подключился Эдвир. — Чтобы быть уверенным, что с ребёнком всё хорошо. Предки, сохрани, какой он уже большой!

Я знала, о чём они все думали, и взяла с Саэра обещание, что Кэйлу не причинят вреда. И только когда мужчина дал мне слово драконокрового, смогла расслабиться. Теперь мне мечталось только о еде, воде и мирном сне в любимой постели, однако я не забыла и главное.

— О Брайсе нет вестей?

— Прости, дочка, нет, — вздохнул Саэр. — Но у нас много чего произошло… Слава предкам, ты снова здесь, цела и невредима!

— И я должен отсмотреть её, — упрямо сказал Эдвир, и все, наконец, вышли, позволив нам с мужчиной обсудить моё самочувствие.

Малыш был в порядке. Я была в порядке. Но вот главного чуда так и не случилось, и мне больше всего хотелось остаться одной и обнять сюртук Брайса, хранящий его настойчивый запах. Эдвир как будто почувствовал, что не стоит сейчас настаивать на детальном обследовании. К тому же он ведь не был повитухой…

— Я пошлю за лучшей в этом деле, — сказал он. — А ты отдыхай. Теперь-то мы никому тебя в обиду не дадим!

Я устало улыбнулась.

— Спасибо тебе за заботу. До скорой встречи! 

Глава 17

До родов оставалось не больше четырёх-пяти недель, но переживали и боялись все, кроме меня. Было даже стыдно за собственное спокойствие, однако я ничего не могла поделать. Меня накрыло теплом, нежностью и непередаваемым, явно волшебным счастьем. Теперь-то было понятно, о какой эйфории говорил Кэйл. Именно благодаря ей я сладко спала и почти не чувствовала боли, хотя с большим животом всё равно было очень неудобно что-либо делать.

Я наконец-то увиделась и поговорила со всеми, в том числе с папой, в самочувствии которого наметились изменения. Теперь он уже не говорил отрывисто на незнакомом языке и не бродил бесцельно, словно призрак. Было видно, что он почти всё осознаёт, походка его стала твёрже, объятие — крепче и увереннее, вот только говорить на северном он всё равно не мог, и они с мамой придумали пользоваться простой системой жестов.

Я не чувствовала себя виноватой, что расстраиваю столько людей. Тот же Саэр вроде бы и смирился с появлением внука или внучки, но было видно, что радости, как любой другой дедушка на его месте, мужчина не испытывает. Мама так вообще украдкой вытирала слёзы, и только Эрика упрямо верила вместе со мной, что всё будет хорошо. Женщина рассказала, что Найра Стратт всего месяц назад родила чудесного мальчика, которого назвали Ниас.

— Поэтому Адэйр редко покидает поместье, и на собрание обычно приезжают Эллер и Таэр с супругой. Говорят, отцовство из старшего Стратта остатки ярости вытеснило.

Я широко улыбнулась.

— И Брайс будет хорошим папой. Кстати, уверена, у нас тоже сынок родится. Я вот только имя ещё не выбрала…

— Можно я буду с тобой, когда придёт время рожать? — спросила женщина. — Конечно, из меня акушерка никакая, но хотя бы для защиты, ведь малышу угрожала Госпожа.

— Я буду очень благодарна тебе.

Женщина кивнула.

— Как думаешь, когда?

— Недели через две, — задумчиво отозвалась я. — Мне кажется, до сорока не доношу. Хотя…

Я назаказывала полным-полно тканей, а затем позвала Айг и попросила её прямо у нас на дому пошить для крохи побольше вещей. Женщина только рада была стараться, а я неспешно приводила в порядок одну из комнат, окнами выходящую на озеро. Здесь должна была быть детская, и мне захотелось сделать её зелёно-голубой.

Удивительно, но в устройстве покоев мне помогал Кэйл. Его не взяли в защитный отряд по причине «потрёпанности», а просто отлёживаться и восстанавливать силы мужчина не желал. Ему на помощь пришли также два нанятых мастера, и работа продвигалась быстро, как мне и хотелось. Одновременно с этим я училась некоторым хитростям у акушерки Мэрриэт. Она показывала, как правильно дышать, рассказывала, как расслабляться, хотя обычно рожавшим от проклятых хватало и кровной магии. Мэрриэт по моей просьбе рассказывала также о грудном вскармливании и уходе за малышом. Это у Эрики было полно младших сестёр, за которыми она присматривала, а потому имела опыт общения с малышами. У меня не было ни родных, ни знакомых младенцев, и хотелось всё уметь делать идеально.

Между тем лето в долине стало почти жарким, и город расцвёл. Щебетали, как и прежде, птицы, магия опадала на крыши, но всем, включая меня, часто становилось тревожно. Мы понимали, что Госпожа, скорее всего, вернётся, и объединённая армия магов и воинов была готова к любому неожиданному удару. В горах за всем присматривали глава Небесных со своими магами и Эллер Стратт, уехавший туда неделю назад. Никто не знал, как именно злая магия себя проявит, ведь она уже столько энергий в себя принимала, так много сплела узоров и загубила десятки людских жизней.

Наступила тридцать восьмая неделя. У меня всё чаще каменел живот, но сильной боли я по-прежнему не чувствовала. Мэрриэт всего пару раз удалось провести осмотр — исходящий от малыша жар был слишком силён для всех, кроме меня, но, по заверениям Саера, младенец сразу после рождения приобретал нормальную температуру.

— Это защитный механизм, — пояснил он. — Чтобы тот, у кого недобрые намерения, не мог причинить ему и матери вред.

— Поэтому Госпожа ждёт, когда я разрожусь.

— Да, но она и близко к моему внуку и тебе не подойдёт!

Я коснулась его руки.

— Значит, вы обещаете о нём заботиться, несмотря ни на что?

— Обещаю. Если всё пойдёт не по плану… Да у нас и плана-то нет! — вдруг произнёс он отчаянно. — Юна, девочка, ну как же вы так ошиблись?

Я погладила его запястье.

— Всё будет хорошо, Саэр. Мы справимся. Вы ещё увидите сына, и возьмёте на руки внука, и обнимите меня.

Но глаза мужчины были всё также печальны. Он ничего не ответил, только поцеловал меня в лоб и ушёл, а я посвятила день очередному разбору вещей — в том числе, мужниных. Сквозь неуёмную жизнерадостность пробивалась болезненная горечь, и я старалась удержать каждое драгоценное воспоминание. Мы с Брайсом побыли вместе несправедливо мало, и волшебные сны о его путешествии мне почему-то больше не снились. А что, если это и правда было последствием влияния магии? Что, если я всё-таки не могла противостоять ей, как и остальные? А Брайс, тело которого так и не обрели в горах, был погребён где-нибудь в мрачной глубокой расщелине, куда не проникал солнечный свет?

Ближе к вечеру с гор пришли дурные вести: чудовища снова готовились прорвать оборону и наводнить долину. И это несмотря на то, что снега не было и в помине! Стеречь Эршэби на сей раз оставался Адэйр, а Рейн и его брат вместе с Саэром и огненными воинами Брайса отправлялись в горы. Я прощалась со свёкром с тяжёлым сердцем — тут уж даже пламенная нежность малыша не спасала.

— Прошу, вернитесь, — прошептала я, сжимая его руку.

— Я постараюсь, — отозвался мужчина. — Береги родителей, милая. Уверен, твой отец через какое-то время станет почти прежним.

Он, как и многие другие, уехал, не сказав, насколько большое на этот раз войско будет людям противостоять. Правда, я вскоре узнала о численности ламьеров и прочих тварей от Рана, который в принципе не привык врать.

— На этот раз их не меньше семи тысяч, но мой брат отлично контролирует свою драконью сущность, и будет сражаться зверем. К тому же, благодаря подсказкам Найры, мы знаем, какие и где поставить ловушки. Часть войска монстров будет погребена в глубокой пропасти.

— Хорошо бы, они сгинули в ней все одновременно, — сказала я. — Берегите друг друга!

— И ты. Надеюсь, ещё увидимся.

Я думала, вместе с братьями поедет и Эрика, но она осталась со мной.

— Я знаю, на что способен Рейн в облике дракона. У ламьеров нет шансов, — уверенно сказала женщина. — К тому же тебе необходим телохранитель.

Я благодарно пожала её руку.

— Спасибо! Саэр оставил со мной десяток огненных воинов, но, думаю, лучше бы они сражались с остальными…

— Нет, Юна. Нам будет нужна поддержка, если появится Госпожа.

Она была права. Не прошло и суток с момента ухода армии Эршэби и Вельцы, как магические воронки атаковали город. А ещё через два дня в больницы стали поступать раненые, и их было так много, что мы с Эрикой, Кэйлом и десятком охранников отправилась в лечебницу — помогать. Оставаться в стороне, обладая такой силой, было бы жестоко с моей стороны, к тому же я по-прежнему нормально себя чувствовала. Не считая, конечно, того, что от тяжести живота ныла поясница, и приходилось постоянно бегать по нужде, а в перерывах между лечением ложиться на бок в комнате отдыха.

В пятницу магия особенно сильно трепала улицы, и вернуться домой мы не смогли. Да я бы и не покинула своих пациентов, среди которых были и женщины, и дети. Мы все вместе сидели в большой палате, когда внезапно услышали невероятно редкий для этих мест звук: низкий, тревожный голос трубы, который означал, что враг подобрался к городу опасно близко.

— Укрепляем щиты! — тотчас приказал Кэйл. — Готовим пушки! Юна, тебе бы спрятаться…

— Никуда не пойду, — спокойно отозвалась я. — Скажи, какое место мне занять.

— Мы можем пойти на крышу, — предложила Эрика, и мужчина кивнул.

— Не забудьте включить подачу воды. И, Юна, воспользуйся пушкой слева — она легче.

— Что это? — прошептала одна из раненых.

— Ламьеры, — отозвалась я.

— Но не бойтесь, мы уничтожим их до последней твари, — сказал Кэйл. — На позиции!

Когда мы с Эрикой выбрались на крышу, стало понятно, что худшие опасения подтвердились: монстры каким-то образом прогрызли в щите брешь, и теперь наводняли улицы. Было их не так много, как я ожидала, но ведь и больших отрядов, чтобы нам помочь, поблизости не имелось! Дракон парил вдалеке, над горами, пытаясь остановить клоки агрессивной магии, остальные наверняка защищали ворота, однако твари всё равно нашли возможность попасть в город…

Мы с Эрикой приготовили метательную машину, что стояла неподалёку.

— Нет уж, близко к лечебнице они не подойдут! — сказала женщина. — Тебе не тяжело?

— Нормально, — отозвалась я, поудобнее перехватывая стальной наконечник. — Главное, чтобы напор был хороший!

Пусть я не была опытным стрелком, но попасть в тварей могла издалека.

— Приготовиться! — разнёсся по улице голос Кэйла. — Цельтесь им в головы!

Живот был тяжелым, и малыш внутри возился, но сейчас я не могла успокоить его. Из окон начали появляться обычные люди с водным оружием. В основном это были женщины и пожилые ремесленники, но также я увидела двух воинов, которых совсем недавно лечила. В руках одного из них был рук, и он занял позицию на угловом балконе, другой налаживал магию, хотя сила его лилась очевидно слабо. А потом в полумраке показались чудовища, и по телу прошла дрожь. Пусть жила на севере, я никогда не видела ламьеров вживую, и не могла представить, насколько эти твари уродливы…

— Милостивые боги гор, духи заколдованных чащ, добрые предки, приглядывающие за нами из иных пределов… — прошептала я. — Будьте с нами в этот миг! Помогите сохранить город, сберечь невинные жизни, накалить защитную магию — и превратить её в рой острых копий, отбрасывающий врага прочь! — Я встретилась глазами с Эрикой, и женщина кивнула. — За Брайса. За людей и драконов. За мир и любовь!

— За Эршэби! — подхватили голоса. — Включай!

Мощные потоки воды хлынули с разных сторон прямо в толпу ламьеров, и от дикого рёва у меня заложило уши. Твари растворялись прямо на глазах, но даже их останки продолжали ползти по мостовой, и от подобного мерзкого зрелища у меня дрожали руки. Мы уничтожили два десятка монстров буквально за две минуты, но впереди показались новые полчища, и на них обрушились стрелы, магия ветра и нескудеющие потоки воды, которая подавалась из озера. Я вскоре поняла, что чудища будут брать количеством, и стала целиться лучше, чтобы сразу попадать им в головы, а другие целители принялись бросать на мостовую разъедающие зелья. Мутные останки заливали камень чёрной слизью, и удушающая вонь вызывала тошноту. И тут в конце улицы показался здоровенный мург, тотчас разнёсший стену дальнего дома…

— Усиливайте щиты!

— Цельтесь ему в глаза!

— Поток под ноги! — крикнула Эрика, а я почувствовала, как по бёдрам потекло.

— Нет, малыш, сейчас не самое подходящее… Ладно, ладно.

Схватка была длинной, но вполне терпимой, и я поняла, что время у меня ещё есть. Эрика спускала с ладоней мощный поток, и вскоре мург со стоном рухнул на мостовую.

— Справились! — выдохнула женщина.

— Сколько их ещё будет? — пробормотала я.

— Думаю, не меньше сотни. Не будем терять бдительности, — отозвалась Эрика. — Если ты не против, останемся пока что здесь.

— Не против, — отозвалась я, чувствуя, что ближайшие полчаса уж точно продержусь. — Главное, чтобы оружие исправно работало, и магия была на нашей стороне.

Как вскоре выяснилось, насчёт тридцати минут я ошиблась. Уже через десять схватки стали ощутимее, и промежуток между ними сократился. Монстров удавалось отогнать короткими всплесками, а, когда улица наконец опустела, я не выдержала:

— Эрика, прошу тебя, помоги спуститься.

— Началось? — встревожено спросила женщина, и я кивнула.

— Пойдём!

По дороге мы встретили Кэйла, и мужчина предложил взять меня на руки, но я отказалась. Тогда он подставил плечо, и мы кое-как преодолели лестницу, а затем вошли в заранее подготовленную палату в дальней части коридора.

— Я за Мэрриэт, — сказала Эрика.

— Я останусь с тобой, — улыбнулся мне Кэйл, когда женщина ушла.

— Почему ты так добр?

— Когда драконы накладывали проклятие, они сказали: чем больше добра совершат люди, тем меньше будет сила проклятий. Конечно, речь шла не только о любви, но и о дружбе. Я бы хотел стать твоим и Брайса другом, и наконец-то дождаться счастливого финала.

— А несчастливых сколько видел?

— Столько, что перестал считать, — сказал он, и я схватилась за спинку кровати на очередной схватке. — Не время сейчас об этом, прости, — смутился Кэйл.

— Нет, давай разговаривать! Мне так легче. Ты был знаком с предками Брайса?

— С некоторыми. К сожалению, почти все Стратты, Лоэвы и Эйтсы считали меня опасным, я ведь был из горных, против которых они и сражались. Но теперь всё иначе, и я чувствую, что мы станем свидетелями больших перемен. Вот только за хорошее всегда приходится дорого платить…

— Юна!

— Мэрриэт, — улыбнулась я вошедшей повитухе. — Не переживай, всё хорошо. Двадцать минут назад воды отошли.

— Давай я посмотрю?

— Конечно.

Эрика и Кэйл вышли, прикрыв за собой дверь, а меня снова накрыло вполне терпимой, хотя и не особо приятной болью.

— О, как хорошо! — улыбнулась женщина. — Уже шесть пальцев открытие! Давай-ка я немного помассирую тебе поясницу. Если поможет — этим и будем спасаться. Нет — можно воспользоваться зельем.

— Пока что я справляюсь, так что ничего не надо.

— Хорошо. Молодец! Хочешь подняться?

— Да. Мне удобнее всего, когда есть, за что держаться.

Мэрриэт кивнула, и в последующие несколько минут дышала вместе со мной, порой ненадолго отлучаясь, чтобы приготовить все оставшиеся вещи. Теперь я пребывала в каком-то полу бредовом состоянии — как будто попала в сон, над которым была не властна. Голова была мутной, в висках стучало яростное напряжение, но, что странно, всё остальное тело было расслабленно. Я даже ноги почти не чувствовала, и, когда сказала об этом Мэрриэт, женщина велела мне устроиться в родильном кресле.

— Или, если удобно, можешь лечь.

— Нет, лучше полусидя. О, боже… Вот теперь больно!

— Почти полное раскрытие, милая! — сказала женщина. — Ещё немного!

— Прошу тебя, — выговорила я онемевшими губами, — возьми под моим плащом мешочек… достань оттуда камень…

Она всё сделала, и я, когда сжала клеотолис, прошептала ему одно-единственное желание:

— Я хочу успеть увидеть мужа хотя бы на несколько мгновений…

Камень из тёплого тотчас стал ледяным, как будто отдал свою силу на осуществление моего желания, и я отложила его на тумбочку. Очередная схватка была невероятно долгой и трудной, но сразу после неё стало как будто легче.

— Готова тужиться?

— Наверное, — выдохнула я. — Не знаю… Я плохо тебя вижу. Можно мне сначала воды?

Мэрриэт дала сделать глоток, и всё, что происходило затем, я осознавала словно издалека. Правда, момент, когда выходила головка малыша запомнила отчётливо, но остальное было уже совсем не страшно. Последнее усилие, хриплый выдох… мягкий шлепок, негромкий писк…

— Ну, вот и всё! — сказала Мэрриэт хрипло. — Это замечательный мальчик!

— Дай, прошу тебя! — глотая слёзы, выговорила я, и женщина положила новорождённого мне на живот. — Солнышко моё долгожданное! Какой славный… Радость моя!

Меня переполняло невероятное счастье — теперь уже точно настоящее. Слёзы катились по щекам, и хотелось зацеловать милого сморщенного кроху, личико которого было немного сердитым.

— Уже можно приложить к груди? — прошептала я.

— Сейчас, оботру его немного, и роды ещё не закончились.

На севере было много традиций для роженицы. Например, здесь не купали малыша целиком, как на юге, и не перерезали пуповину сразу. Первые минуты после рождения последа я чувствовала себя превосходно, но потом бездна, о которой в радости мы забыли, разверзла свою жадную пасть…

В комнату забежала Эрика.

— Юна, Она здесь!

Всё внутри меня упало.

— Что будем делать?

— Кэйл отвлечёт её, а тебя мы должны где-то спрятать. Мэрриэт, поможешь?

В углу стояло деревянное кресло, в котором возили обессиленных больных, и меня, держащую малыша, в него усадили. Мэрриэт сунула мне в руки стопку пелёнок, укутала нас с маленьким плащом, и вопросительно поглядела на Эрику:

— Куда?

— Вниз, а затем к особняку у озера, — решительно сказала Эрика. — Он защищён лучше, чем больница, к тому же на улицах сейчас нет ламьеров. Я буду двигаться следом и прикрывать вас!

— Ты одна?

— Нет, мне помогут ребята, не занятые у пушек. Давайте же!

Мэрриэт покатила меня прочь, и, когда миновали коридоры и оказались у лестницы, пришлось попотеть, чтобы спуститься. Женщина была достаточно сильной, и не позволяла мне встать, но мы потеряли время. Я поняла, что никто уже не защитит нас, услышав отчаянный вопль Эрики.

— Прочь! — кричала женщина.

— Сюда! — отзывался Кэйл. — Сюда, тварь!..

— Дай мне пелёнку! — сказала Мэрриэт. — Вот так. Я довезу тебя до переулка, а сама возьму свёрток — как будто унесу дитя.

— Ты рискуешь жизнью!

— Я не боюсь, Юна. И ты не бойся.

— Уже хорошо, что я ещё жива. Может, всё обойдётся…

Говоря так, я чувствовала за нашими спинами дыхание бездны. Кажется, у меня открылось кровотечение, и нужно было во что бы то ни стало успеть довезти малыша до дома Лоэвых. Там, у озера, госпожа была не так сильна, к тому же сами стены особняка кутала огненная магия.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Драконы! — донесся до меня чей-то далёкий крик. — Глядите, там, в небе!..

Я подняла голову, но ничего не увидела.

— Всё, Юна. Теперь сама. — Мэрриэт отдышалась. — Тут недолго осталось. Сможешь крутить колёса?

— Да. Держи!

Женщина обняла меня, прижала свёрток к груди, и вскоре исчезла в сияющем волшебном тумане на широкой улице. Понимая, что на кресле далеко не уеду, я трудно поднялась, кое-как устроила пелёнки под юбкой, поудобнее перехватила малыша, который был на удивление спокоен, и пошла, пошатываясь, в сторону дома. Если драконы долины, давно почившие в тишине, были хоть сколь-нибудь милостивы к нам, они не заберут мою жизнь прямо сейчас.

Меня мутило. Голова кружилась так, что я путала номера домов и даже небо с землёй. Я знала, как сильно рискую, но дом был уже близок! К тому же откуда-то сверху доносился рёв, и я знала, что это Адэйр превратился в дракона, сражаясь с незримым противником. Наверняка там, в небесах, он крушил злую магию, готовую снова окутать город, пока горожане пытались как-то спастись от земных чудищ…

Внезапно мрак, что кутал нас с малышом, начал собраться в один большой сгусток. Как будто нечто соскребало тени, впитывало их с жадным нетерпением, пока не осталась лишь одна нетронутая тень — моя собственная.

Перед нами предстала Госпожа, но уже не такая, как прежде. Заняв человеческую оболочку, энергия не потрудилась придать ей хоть какие-то внятные черты. Глаза были мутно-серыми, без зрачков, волосы торчали клочьями, а одежда едва прикрывала синеватое тело… Это было настоящее жуткое чудище, кошмар, который вернул силу. Нечто, много лет насылавшее на долину своих злобных созданий, и теперь желающее отнять моего ребёнка…

— Вот и встретились снова, — сказала Госпожа мужским голосом. — И я чувствую, что пришла вовремя: силы твои тают.

— Это не важно. Я уже в поле действия защитной магии Лоэвых!

— Новорождённый не сможет противостоять мне, а ты тем более. Только кто-то из драконов смог бы, но разве ты видишь хотя бы одного поблизости?

Я сделала ещё два шага назад, спиной ощущая знакомое мерцание.

— Даже спрячься ты внутри — долго не продержишься, — сказала Госпожа. — Кровотечение сильное, не так ли? Странно, что повитуха ничего не предприняла, хотя, куда уж ей справиться с проклятием!

Я попятилась, споткнулась, и малыш запищал.

— Отдай мне ребёнка! — прокаркало существо. — Отдай, или и ты, и все жители долины погибнут!

— Нет! — рявкнула я. — Уходи прочь! Я и так умру, но моего сына ты не получишь!

— Тогда пеняй на себя, жена дракона.

Она ринулась на меня, но не успела подобраться достаточно близко: небо вспыхнуло синим пламенем, и нас с малышом накрыла гигантская, ощутимо горячая и без прикосновения, тень. Я подняла глаза и увидела прямо над собой шершавое брюхо дракона, по коже которого шли мерцающие синие узоры.

— Брайс… — выдохнула я, узнав знакомые энергии. — Брайс!..

— Всё хорошо, малышка, — отозвался низкий голос сверху — знакомый и чужой одновременно. — Теперь тебя никто не обидит.

Я медленно опустилась на мостовую, неуклюже дала пищащему комочку грудь, и закрыла глаза.

— Спасибо, любимый. Теперь я спокойна.

Уже погружаясь в глубокую, вязкую дрёму, у которой был багровый цвет, я увидела, как дракон бросился на Госпожу и буквально размазал её по мостовой. Облако издало отвратительный, пробирающий до самых жил звук, и ответило неожиданным ударом снизу, но я уже не видела всего, что происходило дальше. Знала только, что, несмотря ни на что, буду продолжать обнимать малыша и верить, что для сына сбудется счастливая судьба. 

Глава 18

Я была птицей и летела над знакомыми зелёными вершинами, разглядывая происходящую внизу жизнь. Всё казалось таким осознанным и прекрасным, словно было создано мной. Я знала каждую травинку, каждый муравейник в чаще, каждую бабочку и каждый цветок. Моя сила помогала всходить новым росткам, кормила животных и рождала бури на большой воде. Нет, я была жирной чёрной почвой, и одновременно океаном и песчаными дюнами, и утёсами в далёкой Стране Драконов. Я была в эти мгновения всем — свободная, заполненная жизнью, чувствующая. И я была любима…

Выделить одну-единственную жизнь, одно объятие, один лишь стук сердца не получалось. Мне было необходимо всё, и нравилось отдавать всю себя этому громадному миру. Кем я была? Так много голосов звало меня, так много сил подпитывало каждый миг мою мощную энергию. Я спустя время поняла, что это были люди, готовые делиться добром и нежностью, люди, способные не разрушать, а создавать. И среди них там, далеко внизу, выделялся один-единственный тревожный голос, для которого я не была всем — была единственной…

В один миг приняв решение вернуться, я пустила по зелёным склонам стада бело-голубых единорогов, отправила в полёт золотых орлов, велела крылатым рыбам взмывать на порогах, чтобы указать путь рою синих бабочек со звёздами на крыльях. Я не могла бежать сама — и они мчались, летели, плыли за меня, вслед за голосом, который настойчиво звал из иного времени. Через сады, цветение которых очаровывало, через леса, где жило множество магических существ, через города, где жизнь шла своим чередом, и где берегли магию. К нему. Или к ним. А, может, к себе прежней?

Я стала грозовым небом, которое вбирает в себя всё больше тёмных туч. Готовилась пролиться ливнем, и знала, что это мой шанс вернуться — с холодными каплями, дарующими жизнь и отгоняющими зло. И вот грянул гром, а потом сверкнула молния, и я почувствовала своё тело — прежнее, человеческое.

Впереди был залитый голубым светом коридор, и я знала, какая из дверей мне нужна. А когда вошла в комнату, сразу узнала двух склонившихся над люлькой людей. Это были Саэр и Энна — такие молодые и счастливые, что у меня дух захватило. Мужчина обнимал женщину за плечо, а она тихонько напевала что-то спящему младенцу. И когда они оба посмотрели на меня, стало понятно, что это не сон. Мы трое находились в ином измерении, что жило за границей тьмы.

— Юна, — улыбнулся Саэр. — Подойди, дитя.

Я приблизилась и поняла, что в колыбели спит наш с Брайсом сын, и его, в отличие от нас троих, не кутает голубое мерцание.

— Он чудесный, — сказала Энна. — И будет счастлив. Хорошо, что мы, наконец, встретились, Юна.

Я не чувствовала страха, только печальную, глубокую боль.

— Хорошо, — прошептала и перевела взгляд на Саэра. — Мы мертвы?

Мужчина нежно обнял супругу, и Энна погладила его пальцы.

— Да, но ты ещё можешь вернуться.

— А вы, Саэр?

— А я больше никогда не оставлю любимую. Не беспокойся за нас, и за сына не переживай. Мы будем беречь магией его судьбу.

— Но как же Брайс? — прошептала я.

— Скажи ему, что мы всегда рядом. Когда уснёт, и душа его оставит груз реальной жизни — он сможет увидеть нас, стоящих возле колыбели внука, а потом и за его плечом. И ты, если захочешь поговорить, помни: мы всегда здесь, в тайном мире ушедших душ.

Я почувствовала, как обретаю прежнюю теплоту, и слёзы коснулись щёк.

— Я бы так хотела обнять вас, Саэр… И вас, Энна…

— Так давай обнимемся!

Они обхватили меня, погладив по голове, а женщина поцеловала в лоб.

— Благослови тебя любовь, милая.

— Прощай, — сказал Саэр.

— До встречи, — едва слышно отозвалась я, и спиной назад полетела прочь из комнаты, в коридор, а затем опять в небо. И когда облака охватили моё тело, и дождь превратился в слёзы, реальный мир накатил новой болью.

— Саэр… — пробормотала я. — Брайс…

— Я здесь, — ответил голос, и я, трудно разлепив глаза, увидела над собой мужа.

Рука его лежала на моей щеке, в глазах застыли нежность и отчаяние.

— Ты вернулся, — шёпотом сказала я, надеясь, что настоящее не рассыплется на тысячи осколков.

— Да.

— Твой отец и мама… — Я зажмурилась, чувствуя, как горячие дорожки снова пролегли на щеках. — Встретились. Я видела их, и всё чувствовала. Они наконец-то вместе в том, другом мире, где магия баюкает души.

Брайс сглотнул. Глаза его блестели.

— Отец погиб в бою, но не от ран. У него остановилось сердце. Он встретил смерть с улыбкой.

— Пожалуйста, обними меня, — всхлипнула я.

— Моя хорошая, — прошептал мужчина, обхватывая меня поверх одеяла. — Прости за всю ту боль, что я причинил, за твоё долгое ожидание, за то, что носила малыша, а меня не было рядом…

— Неужели ты думаешь, что я злюсь на тебя, Брайс? Прошу, только не уходи… Только побудь рядом хотя бы несколько минут… Чтобы я вернула нашу теплоту, и помогла тебе пережить утрату!

Он поцеловал меня, и наши энергии привычно сплелись, помогая мне выплакать дрожащую в груди боль. Я плакала и целовала его, понимая, что не скоро избуду эту муку.

Саэр ушёл к любимой, но как же горько было осознавать, что в этом новом мире его нет…

— Как малыш? — выдохнула я, чувствуя себя истощённой от слёз.

— Здоровый и красивый! Хочешь, принесу его?

— Конечно!

Брайс трудно поднялся, дохромал до колыбели, и осторожно вытащил похныкивающего младенца.

— Вот. Не думал, что дети такие маленькие и лёгкие. Мне просто никто их не давал на руках держать, сама понимаешь…

Я приняла кроху, и, смущаясь, дала ему грудь, в которую он жадно впился. Брайс смотрел на меня ласково и пронзительно, к тому же крепко сжимал моё плечо, нежно поглаживая оголившуюся кожу.

— Я так скучал, малышка моя, — сказал он тихо, и я по шее побежали мурашки.

— И я скучала безумно, Брайс, — прошептала я дрожащими губами.

Его пальцы зарылись в мои волосы, и я тихо застонала. Мэрриэт предупреждала, что после родов я, возможно, не захочу даже смотреть на мужа, но физическое желание было неожиданно острым.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Почти год, — пробормотал мужчина, коснувшись пальцами моей щеки. — Десять месяцев без тебя, Юна!

— Десять, — повторила я, ошеломлённая чувствами, сбитая с толку болью, и надеждой, и неожиданной страстью. Печальное счастье было так ощутимо и обширно, что я никак не могла осознать его. Даже боль не помогала, и вскоре мне захотелось спать. Брайс пообещал, что никуда из комнаты не уйдёт, а я спросила о важном:

— Что с твоей ногой?

— Сломал, когда бился с Госпожой. Не переживай, уже заживает, и хромоты не останется.

— Эта тварь мертва?

— Да. Долина чиста, и ты, уверен, удивишься, когда спустя время выглянешь в окно. Но пока что — отдыхай.

Я немного боялась навалиться на малыша, но, когда Брайс лёг рядом, обнимая меня сзади, ощутила умиротворяющее расслабление.

— Об этом я мечтала.

— Хорошо, — сказал он мне в ухо. — Потому что я мечтал исполнить твои мечты.

Мы уснули. Малыш никак не хотел отпускать грудь, и у меня сильно затекло плечо и рука. А когда сынок насытился, Брайс тихонько переложил его в колыбель и вернулся ко мне. Сквозь сон я почувствовала, как он меня приподнял — видимо, чтобы поменять пелёнки, которые были подложены, но в этот миг я и не думала стесняться. Мужчина также осторожно мял мне спину, приговаривая, что найдёт несколько удобных подушек, и мне снова хотелось плакать.

Я даже во сне продолжала думать о Саэре и Энне, о том, что нам с Брайсом и малышом предстоит, о маме с папой и всех своих новых друзьях. А когда проснулась, увидела, что супруг склонился над люлькой и с улыбкой наблюдает за малышом. Вот он протянул ему указательный палец, пощекотал крошечную ручку, и маленькие пальчики тотчас сжались. Эта картина вызывала во мне столь пронзительные чувства, что хотелось замереть в одном мгновении. Я даже дышать старалась как можно тише, но спустя минуту не выдержала и прошептала:

— Привет.

— Привет, — отозвался мужчина, поглядев на меня с обожанием. — От него так приятно пахнет! Не считая, конечно, тех моментов, когда нужно менять подгузники…

Я слабо улыбнулась.

— Я начну заботиться о нём, как только…

— Нет. Пока что ты будешь отдыхать. У тебя открылось кровотечение, малышка, — нахмурился Брайс. — Не потому, что проклятие подействовало. Просто сразу же после родов по улицам бегать — не лучшее времяпровождение. Я понимаю, так было нужно, но всё-таки очень за тебя испугался.

— И я за тебя… Принеси его, пожалуйста!

Брайс вытащил кроху, и вскоре мы уже разглядывали его, лежащего в одной распашонке.

— А глазки не светло-серые, — сказала я. — Хотя я помню прекрасно, что они такими были!

— Дети драконокровых быстро развиваются и меняются. Глаза у него твои.

— А волосы, хотя и кудрявые, но тёмные! Не думаю, что сильно посветлеют, и рада этому. — Коснулась щеки Брайса и сказала тихо: — Он похож на тебя и на Саэра. Мои только глаза, хотя, конечно, неизвестно, как всё изменится…

Мужчина сжал мою руку. Он смотрел на ребёнка, но уже не так радостно, как прежде.

— Я думал, что буду готов к уходу отца. До последнего не верил… Но вот ты рассказала о том, что видела… — Он вздохнул. — Мне сказали, что и про путешествие моё знаешь?

— Немного. Это были обрывочные видения, но я верила, что они реальны.

— После того, как достиг страны Драконов, я трудился вместе с ними три месяца, — отозвался он. — Это было необходимо, чтобы избыть проклятие. Поначалу я ненавидел их…

— У тебя были причины.

— Да. И у них. Но первыми всё равно напали мы, а потому я должен был переступить через гордость.

Я поцеловала его руку, покрытую царапинами.

— Кэйл рассказал тебе о своих воспоминаниях?

— Коротко. Он ранен, и сейчас отлёживается в одной из гостевых комнат.

— Что с остальными? Как Эрика, Рейн и Ран, Стратты? Как мама с папой? А Эдвир?

— Живы, но всех изрядно потрепала эта гадость, даже драконов.

— Ты привёл их с собой?

— Пока что только пятерых, но, сама понимаешь, какой переполох это вызвало. Как я уже сказал: грядут серьёзные перемены, и не только потому, что мы теперь родители.

— Уверена, мы справимся, и есть ещё один важный вопрос: как мы назовём это милое чудо?

— Как ты скажешь, так и будет, — отозвался мужчина. — У меня нет вариантов.

— Саэр, — тихо сказала я. — Не против?

Лицо Брайса дрогнуло.

— Это отличный вариант, Юна. Спасибо. Пусть будет маленький Сай.

Вскоре малышу снова захотелось есть, и, пока он висел на груди, мы не отпускали руки друг друга.

— Если ты не против, я бы теперь хотел позвать Мэрриэт, чтобы она тебя осмотрела. Ну а потом, если необходимо, и Эдвира.

— Хорошо, но только если у неё нет пациентов, которые нуждаются в срочной помощи.

Брайс усмехнулся.

— Вроде бы нет, хотя некоторым женщинам скоро рожать.

Мне не хотелось никуда его отпускать, но пришлось побороть страх. Пока лежала в постели — мужчина приносил мне питательные магические отвары, но сейчас захотелось поесть чего-нибудь привычного, а ещё добраться до туалета.

Вскоре мы уже ужинали за столом: после осмотра целители разрешили мне вставать. Конечно, сил было немного, но я была счастлива каждый миг и знала, что восстановлюсь быстро. К тому же увидеть Эдвира и Мэрриэт было радостно, и я нетерпеливо ёрзала, предвкушая встречу с родителями и друзьями.

Мы с Брайсом так много говорили, что у меня даже голос охрип. Мне пока не разрешали подолгу ходить, но Сая я брала на руки при каждом удобном случае, хотя Брайс всё равно таскал его больше. Мы довольно быстро поняли все типы его хныканья, но ни разу за несколько дней не услышали крика. Он был активным, и спал урывками, однако не заходился плачем — наверное, потому, что всегда нас чувствовал или видел.

На седьмой день мы простились с Саэром и другими павшими воинами. Я, правда, не смогла отправиться с остальными в горы, и очень об этом жалела. А вот Кэйл поехал, хотя Эдвир и уговаривал его поберечься. Но мужчина не привык подолгу сидеть на месте, тем более валяться в постели. А пока их не было, в особняк приехала мама, и мы долго сидели в комнате, по очереди баюкая малыша и обо всём друг другу рассказывая. Мне даже пришлось лечить горло настойкой, потому что на следующий день стали подтягиваться другие гости.

Долина оживала. Теперь, выглянув в окно, можно было увидеть кружащего в небе дракона, и привычную полыхающую звезду, вокруг которой образовалось розоватое мерцание. Драконы не совались на улицы, но, если подняться выше в горы, с ними можно было пообщаться, и находилось всё больше смельчаков, готовых на это. Мне тоже не терпелось прогуляться, но я только с третьей недели начала ходить по веранде, вдыхая тёплый и душистый воздух летней долины.

Что касалось Брайса, он хотел как можно быстрее отыскать тот замок, где меня держали, и Кэйл вызвался ему в этом помочь. Я была против отпускать мужа, едва его обретя. Конечно, наказать работорговцев было необходимо, но, представив, что Брайс снова надолго уедет, я впала в отчаяние. Привело это к тому, что меня пробило на рыдания прямо во время долгожданного полного погружения в ванну. И пока Брайс пытался сообразить, в чём дело, я бормотала, размазывая по лицу слёзы:

— Да будь они прокляты, эти торговцы! Пусть сидят в своей сырой расщелине, если охота! В долине и без них проблем хватает, хотя драконы нас и поддерживают… А я даже на улицу не выходила ни разу! Ты меня никуда не отпускаешь, говоришь, рано ещё, а сам?.. Бросишь прямо сейчас — так и знай, я вместе с малышом уеду на Белые Холмы, раз здесь не нужна! Или тебе расставаний было мало? Может, я что-то не так делаю, что ты сбежать из дому захотел?

— Юна, да у меня и в мыслях не было… — растерянно начал мужчина, но я перебила:

— Нет, было! Тюрьму, значит, искать важнее, чем быть с сыном и женой? То есть Кэйл, который так и рвётся туда, один не справится? Хотя даже не один, с половиной огненного отряда!

— Да просто сверху искать удобнее, — попытался объяснить Брайс, чем рассердил меня ещё сильнее.

— Ну, и лети себе! — выкрикнула я, не боясь разбудить малыша, который спал на веранде под присмотром мамы. — Прямо сейчас лети! Несколько месяцев не виделись, я только-только в себя пришла, думала, мы наконец-тонаедине побудем…

— Юна…

— Выйди, будь добр, из ванной. Не хочу, чтобы ты на меня смотрел!

Я не узнавала саму себя. Слёзы в принципе не получалось остановить, и мне хотелось исчезнуть. Я обхватила руками колени и спрятала лицо. Рыдания становились всё сильнее.

— Не знаю, что со мной… Не понимаю… Не трогай!

Брайс нагнулся и упрямо обнял меня, промочив рубашку.

— Я зла на тебя! Так зла, что хочу дарить! Ты обещал быть дома, обещал же! — Я обессилено уткнулась в его плечо. — Мне страшно, что ты опять уедешь, и я не знаю, куда от этого страха деться…

— Предки тебя сохрани, малышка, — пробормотал мужчина. — Я ведь только хотел тебя и Сая обезопасить, но, конечно, никуда не поеду, раз ты так из-за этого расстраиваешься!

— И будешь считать меня слабой!

— Нет. Я буду считать тебя невероятной, как и прежде. Ты столько всего преодолела самостоятельно, такую отвагу проявила! — он склонился к моему лицу. — Я обожаю тебя, Юна. Я хочу быть с тобой. И нисколько не расстроюсь, что нужно на неопределённый срок отложить поиски.

— Они ведь справятся, Брайс!

— Конечно. На самом деле, это моё самолюбие сопротивляется. Я привык считать, что без меня всем будет сложно.

— Мне будет сложно без тебя, Брайс, — сказала я, шмыгая носом.

— Значит, я буду рядом.

Он поглядел на меня лукаво, погладил по шее, и палец медленно и щекотно скользнул ниже.

— При последнем осмотре Мэрриэт сказала, что у меня всё хорошо, — взволнованно прошептала я.

— Насколько хорошо? — спросил Брайс, хмуро и нетерпеливо на меня глядя.

— Примерно настолько, — отозвалась я, запуская руку ему под рубашку. — Или даже настолько…

Супруг тихо выдохнул, и, не успела я расстегнуть его брюки, жадно поцеловал. Я обхватила ногами его бёдра, извиваясь, пока Брайс пытался избавиться от мокрой одежды, и мы оба рассмеялись, когда брюки намертво застряли на его щиколотках.

— Вражья сила! — выговорил мужчина. — Может, мне тебя отнести в спальню, красавица моя?

— Да! — кусая губы в нетерпении, сказала я.

Мокрый пол, мокрый ковёр, порванная рубашка — всё это нас не волновало. Брайс накрыл меня своим горячим телом, но не набросился, как прежде.

— Что? — прошептала я, с силой сжимая его плечи.

— Не хочу сделать тебе больно.

— И не сделаешь, — отозвалась я, подаваясь ему навстречу. — Я желаю тебя прямо сейчас! Пожалуйста, Брайс!

— Хорошо, — с хмурой улыбкой отозвался он.

Мне многое говорили о том, как может измениться близость после родов. Некоторые утрачивали чувствительность, хотя и желали мужа, как прежде, другие, наоборот, сосредотачивались на ребёнке, и мужу приходилось терпеливо ждать, пока жена восстановится как телом, так и внутренними силами и жаждами. Возможно, мне просто повезло, но я желала Брайса куда сильнее, чем прежде, и чувствовала его также остро.

Мы просто не могли друг от друга оторваться — само единение, поцелуи, прикосновения… сладкая вечность для двоих, такая долгожданная и волшебная! Он крепко прижимал меня к себе, я с силой сжимала его голову, наслаждаясь тем, как волосы щекочут пальцы. И мы бы, наверное, два часа друг друга не отпускали, если бы я не расслышала тонкий писк, доносящийся с террасы.

— Сай, — прошептала я, пока мужчина жадно целовал мою шею. — Его пора кормить.

— Боже, милая, я сам ещё кошмарно голоден…

Он коснулся губами моей груди, и я тихо рассмеялась.

— Брайс…

— Знаю. Сейчас отпущу. Ты, главное, пообещай мне, что ночью мы это непременно повторим…

Мы отмечали месяц с момента рождения крохи большой компанией. Стратты пришли всей большой семьёй, и, конечно, они взяли с собой двухмесячного сыночка. Пришли Эйтсы — Ран, Рейн и Эрика. Пришли огненные воины Брайса, а также Сейд и Урд, и Кэйл, который ещё не отыскал торговцев, но был уверен в успехе. Пришли Эдвир и Мэрриэт, и Тайлина, и Айг. И, естественно, были мама с папой. Последний преподнёс мне неожиданный сюрприз.

— Подарок для внука, — медленно, но чётко сказал он, протягивая бархатный мешочек, и у меня на глаза навернулись слёзы.

— Папа!

Я обняла его, и отец обнял в ответ, улыбаясь почти знакомо, но немного криво. Мы с Брайсом, который держал Саэра, заглянули внутрь, и я глазам не поверила.

— Амулет стихий!

Это и правда был камушек на серебряной цепочке, внутри которого мирно горело сине-голубое пламя.

— Спасибо вам! — поклонился Брайс. — Но откуда он у вас?

— Сам, — снова улыбнулся отец.

— Он делал его месяц, — сказала мама. — Я ничем не помогала…

Всем тотчас захотелось посмотреть на диковину, и малышу дали подержать подарок последним. Конечно, пока что он не мог носить его, но сжал как всегда крепко, и довольно долго не отпускал. С этого дня огонёк висел над его колыбелью вместе с милым подарком от Эйтсов — цветными зверушками, переплетёнными с серебряными колокольчиками, которые кружились и звенели. Это была магическая игрушка — над ободком постоянно скапливалось голубоватое облачко, отчего казалось, что барсы и медвежата танцуют под дождём.

Остальные подарки тоже были особенными и интересными. Например, Эллер подарил меч — конечно, на вырост. Это была традиция севера, ведь здесь все были воинами независимо от своего положения. Мечи оберегали будущих защитников долины, и до определённого времени висели на стене над тем местом, где спал ребёнок.

Единственным, кто был без подарка, оказался Кэйл, но у него и своих-то вещей не было.

— Если когда-нибудь мой шеб принесёт потомство — я подарю вашему малышу одного щенка.

— Твой шеб, он ведь особенный? — сказал Брайс.

Кэйл улыбнулся.

— Верно. Дело в том, что он был рождён от горной стаи, а горные шебы — древнейшие представители своего рода. Ваши звери хороши, но с моим они не сравнятся.

Никто уже не относился к Кэйлу с недоверием. Мало того, что именно благодаря ему я смогла сбежать от торговцев, так мужчина ещё и сражался со злой магией, прикрывая меня в ту роковую ночь. Драконокровые сообща подарили мужчине красивое поместье в горах, которое долго пустовало, и Кэйл вскоре заселился туда со своим верным зверем.

Ну а у нас было полно дел в долине — Госпожа и её войско нанесли Эршэби и Вельце значительный вред. Правда, я только спустя сорок дней смогла выйти на улицу и увидеться с драконами, и именно в этот день было заключено перемирие. Зал Советов был достаточно просторным, чтобы вместить всех пятерых посланников из Страны Драконов, и всех драконокровых, а также лучших воинов. Мы с Найрой и детьми тоже присутствовали, ну и, конечно, была Эрика. Она ни на шаг от супруга не отходила, и Рейн то и дело склонялся к жене, что-то тихо объясняя. Также на столь важной встрече не мог не присутствовать глава Небесных, и он, когда всё было оговорено, пригласил драконов в свой замок, а они сказали, что покажут все места, где прежде стояли города горных жителей.

— Например, склон Курчавой горы, — улыбнулась Найра, и Шаду — самый первый оказавший помощь дракон — кивнул.

— Именно. И вы должны знать, что мы не претендуем на ваши территории, но были бы рады поселиться выше в горах.

— Конечно, — отозвался Адэйр. — Ведь сообща мы сможем противостоять любой агрессивной магии, если она вернётся.

Никто не знал, чего ждать, но мне почему-то казалось, что теперь все перемены будут замечательными. На небе по-прежнему горела взорвавшаяся звезда, и драконы сказали, что столетия назад такое уже случалось — как раз перед той страшной войной, что унесла тысячи жизней и положила начало проклятым родам. Но теперь это был символ надежды, сплочённости и особого света, хотя, конечно, нам ещё только предстояло друг друга узнавать.

Все мы менялись — кто-то постепенно, кто-то стремительно. Папа переквалифицировался из безумного путешественника в ювелира, и это оказалось лучшим его решением, потому что у него появилась и прекрасная помощница, готовая во всём поддержать — мама. Долгая разлука могла разрушить их отношения, ведь отец связался с неспокойной магией, но он осознал свои ошибки, выбрался из вязкой пучины, и начал жизнь заново. Что касается иных, чья судьба оказалась непростой, они продолжали борьбу. Тот же Кэйл — упрямец, каких поисках — для начала вычислил местоположение замка, и помог ему в этом никто иной как его шеб… Правда, в этой истории мы с Брайсом не принимали непосредственного участия — занимались малышом и долиной.

В Лоэв-Эрр мы поехали только когда Саэру исполнилось три месяца, и я была рада наконец-то оказаться в привычном, прекрасном месте под защитой мощной магии. Вот уж в поместье нас бы не достали ни торговцы, ни даже Госпожа.

Хотя, главным моим и малыша защитником оставался Брайс. Мы не стали пока брать няню: помогали мама с папой, к тому же Саэр был спокойным малышом.

— В этом он похож на меня, — сказал Брайс.

— Я тоже поначалу была спокойная, но потом доставила родителям немало хлопот.

— Ничего, — улыбнулся Брайс, — у Сая сильные хранители. — Он заглянул мне в глаза со знакомой печалью. — Я видел их вчера ночью. Не знаю точно, наяву или во сне.

— Маму и отца? — тихо спросила я.

— Да. Они стояли возле его колыбели и тихонько её покачивали.

Я обняла Брайса, пряча нос в его густых волосах.

— Ты веришь в тот, другой мир? — спросил он.

— Да. Боле того, я точно знаю, что мы все там встретимся.

— А что насчёт прошлых жизней? — вдруг сказал Брайс. — Ведь сейчас мы помним только настоящих себя, но сколько других нас когда-то жило в других семьях? А если они тоже ждут и скучают?

— Сложный вопрос, — вздохнула я. — Думаю, друг к другу устремляются именно родные души, ведь именно в этом мудрость любви.

— Что она не даётся на время?

— Да, но только если ты изо всех сил её бережёшь. Как ты берёг меня даже на расстоянии.

— И как меня берегла память о тебе, а нашего малыша — твоя смелость. — Брайс усмехнулся, склоняясь к моему лицу. — Я с каждым днём люблю тебя всё сильней, Юна. И его… — Он кивнул на стоящую неподалёку колыбель, в которой мирно и крепко спал Сай. — Порой мне кажется, что чувство чересчур сильное, и я не достоин его, но потом ты обнимаешь меня, прижимаешься, как сейчас, доверяешь себя — и морок уходит. Да, я остался гордецом. Да, мне по-прежнему иногда хочется огрызнуться на драконов… Но я гляжу в твои чудесные глаза и знаю, что мы всё преодолеем вместе, и что ты и сын поможете мне стать лучше.

— Вместе, — отозвалась я, беря в ладони его лицо и притягивая ближе к себе. — Потому что ты — моя родная душа.

После пережитого любые трудности уже не казались необоримыми. Единственное, что огорчало меня — это то, что из всех проклятых, которые стали свободны, один был до сих пор в темнице. Когда я сказала об этом Брайсу, он довольно долго ничего не отвечал, поглаживая меня по плечу и глядя на горы.

— А, по-моему, всё правильно, — наконец сказал мужчина. — Потому что он хотел этого сам, и способен изменить свою судьбу.

— Уверен? Ведь если бы мог, он бы уже вернул любимую.

— Кэйлу не главное вернуть её, Юна. Ему нужно вернуть самого себя, и она может помочь. Основная трудность в том, что девушка его даже не вспомнит.

— Вот именно! Но мне почему-то кажется, что эта жизнь у них обоих будет особенной, хотя, кто знает, в какой части света сейчас живёт его возлюбленная, и родилась ли она вообще! Жаль, что мы и помочь-то ничем не можем…

— Мы будем его поддерживать, — не согласился Брайс. — Его будут рады принять в любом доме драконов. Но, малышка, отыскать невесту он сможет только сам. Просто дружба — то единственное, чего во всех жизнях Кэйлу не доставалось, и он сам в этом признался. Но теперь друзья у него есть, а, значит, и магии стало гораздо больше.

— Эти мысли согревают. Иногда я, перед тем, как заснуть, как бы лечу всех, о ком думаю… Что ты улыбаешься? Думаешь, это очередная глупость?

— Я улыбаюсь твоей нежности и доброте, Юна, а ещё думаю, что ты и правда способна исцелять на расстоянии. Меня вот исцеляла.

— Когда?

— Когда брёл через ледяные хребты с драконом, когда даже пламя моё не справлялось, и казалось, что все усилия тщетны. Я мог сдаться тогда, но каждую минуту чувствовал твою энергию — и продолжал идти вперёд. — Он обнял меня и поцеловал в лоб. — Кэйл справится, как когда-то справились Адэйр и Найра, Рейн и Эрика, и мы с тобой. Такие, как он, отдыхающие в тюрьме, способные выдержать жесточайшие пытки, но сохранить ясный рассудок, упрямые, но добрые, а ещё верные — не сдаются.

— Значит, его счастье ещё случится, а наше — только начинается?

Брайс с улыбкой кивнул и поцеловал меня уже в губы.

— И эти перемены были долине необходимы. Пусть магия была здесь прочной и питательной, мы всегда верили, что она может стать ещё сильнее.

— И тогда?

— Тогда каждый младенец, рождённый в заколдованной долине, будет окутан волшебством. Тогда, возможно, сюда когда-нибудь вернутся единороги и пегасы, тутры и мутры, птицы-пламени, и ледяные трещотки. Не думаю, что всё пройдёт гладко и безоблачно, ведь всякое изменение — это труд, но, уверен, мы справимся, потому что проклятых драконов больше нет, есть только те, кто выстрадал, вымолил, заслужил своё благословение и настоящую любовь, которая сильнее самой жестокой магии и даже смерти…

Конец


Оглавление

  • Не предай дракона Мишарина Галина
  •   Глава 1
  •   Глава 2
  •   Глава 3
  •   Глава 4
  •   Глава 5
  •   Глава 6
  •   Глава 7
  •   Глава 8
  •   Глава 9
  •   Глава 10
  •   Глава 11
  •   Глава 12
  •   Глава 13
  •   Глава 14
  •   Глава 15
  •   Глава 16
  •   Глава 17
  •   Глава 18