(не) Предай дракона [Галина Мишарина] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]
Не предай дракона Мишарина Галина
Глава 1
На пути в безызвестность моя душа насквозь продрогла, а мысли горели огнём. Снаружи царствовала холодная осенняя ночь, и внутри кареты было не намного теплей, хотя я и бросила в маленькую печь разогревающий шар. Хорошо, что дорога была ровной и неплохо освещалась — путь занял всего-то четыре часа. Во время учёбы в Академии Драконов я часто ездила в Эршэби, и обычно добиралась на пассажирских каретах. В этот раз экипаж был частный, дорогой — уж не знаю, почему Брайс Лоэв решил ради меня одной мотать лошадей туда-сюда… В Эршэби мужчину как только ни называли: и Барс — потому что, по слухам, у него в поместье жили эти прирученные звери, и Дракон Огня, и Мудрый Лоэв. Властный, но не жестокий, он был проницателен и упорен, и за долгое время не нашлось сумасшедшей, решившей обмануть его. Я должна была стать первой. Мы знали друг друга, так как встречались в академии, где он иногда присутствовал на битвах магов. Пару лет назад Брайс активно интересовался магией целительства, а, так как я уже тогда неплохо в этом разбиралась, нам было, о чём поговорить. Ни о какой романтике не шло и речи — мы просто мило общались, гуляя по территории академии, пока визиты его внезапно не прекратились. Ещё до окончания академии я была уверена, что буду трудиться в родном поселении на Белых Холмах. Там у нас с мамой был небольшой дом на берегу реки, окружённый старой каменной изгородью, и я обожала на каникулах подолгу бродить вдоль неё. Ещё больше мне нравилось сидеть под огромным каштаном, или ездить верхом на единственной нашей лошади, Майе. Благодаря трудолюбию и сплочённости мы с мамой не нуждались в поддержке извне, но в любой, даже самой светлой жизни, бывают чёрные полосы. Начал к нам захаживать один маг, который был другом пропавшего много лет назад отца. Они с мамой подолгу пили на веранде чай, и я была бы рада этому общению, если бы чутьё колдуньи всякий раз при появлении Инка не начинало дрожать, предупреждая об опасности. Я не могла объяснить это чувство даже маме, но всякому волшебнику было известно: магия редко ошибается. — Я буду осторожна, — уверяла меня мама. — Да и чего он может захотеть, кроме простого общения? — Замужества, — улыбалась я, ведь мама в свои сорок два выглядела превосходно — ни как таковых морщин, ни седины, и грация царицы. Но у мага были иные планы, о которых мы и предположить не могли. Однажды я вернулась домой с рынка, и обнаружила на столе записку, в которой было сказано, что моя мама не вернётся домой, пока я не выполню условия некоей общины, членом которой Инк и являлся. Они предупреждали, что никому о похищении рассказывать нельзя, а если я всё-таки пойду в Службу Защиты при Академии Драконов — маму не просто убьют, её перед смертью будут пытать. Вспомнив об этом, я едва сдержала слёзы. Нельзя было даже в мыслях допускать, что ей причинят вред! Поэтому единственным моим условием было получать от мамы весточки — то есть общаться с ней с помощью магии хотя бы раз в неделю. Колдуны, не раздумывая, пошли на это: понимали, что иначе я их требования не выполню, и теперь мне, получившей профессию целителя, нужно было как-то обмануть дракона. И это притом, что я в принципе не была хорошей актрисой, а уж представить, чтобы намеренно причинила человеку вред… Мне пришлось быстро учиться — быть одной, быть изворотливой, быть настырной. Зная адрес Брайса, я написала ему, сообщив о непростой жизненной ситуации, и сказав, что мне позарез нужна работа и временный кров. Мужчина вскоре ответил, и, как я и надеялась, пригласил меня в город: целители в Эршэби ценились так же, как стихийники. Он писал, что я могу поселиться в его городском особняке, и наверняка получу работу в лечебнице неподалёку. Такой вариант устраивал меня, хотя было бы лучше, если бы Брайс пригласил меня в своё поместье. Но, начни я настаивать, мужчина бы точно заподозрил неладное. Оставалось только положиться на собственное обаяние и стать ему хорошим другом. Тогда я, скорее всего, попаду на один из сезонных балов в Лоэв-Эрр, где и попытаюсь осуществить задуманное. Дождь усилился, и спустя время сквозь мутную пелену показались Южные ворота. Дом Лоэвых находился в Озёрном районе, прямо над водой, но всё это я разглядела уже позже, потому что у главного входа меня встречал сам Брайс. — Добрый вечер, госпожа Идлис, — улыбнулся он, держа зонт, и одновременно протягивая мне руку. — Как добрались? — Спасибо, господин Лоэв, хорошо! Карета замечательная, такая удобная! Он подставил локоть, и я, крепко держась за руку мужчины из-за плохой видимости, осторожно двинулась вперед по тропе. — У меня сейчас полно дел в городе, — сказал Брайс. — Я буду рад составить вам компанию за ужином. — Спасибо вам огромное, что согласились приютить! Как я писала, моя мама в длительном отъезде. — Почувствовала его взгляд и добавила: — Это связано с исчезновением отца. Она всё ещё надеется. — Понимаю, — кивнул Брайс. — Если есть хоть малейший шанс его отыскать, нужно им воспользоваться. Ваша мама отважная женщина. — Это так, — искренне улыбнулась я. — Она — единственный мой родной человек, но я должна самостоятельно решить, как жить дальше. Если наберусь опыта в местной больнице — потом смогу работать в лечебнице на Белых Холмах. — Почему сразу не устроились туда? — Мне посоветовали сначала поработать с магами в Эршэби. Мужчина кивнул. — Возможно, они правы. У нас здесь отличная команда целителей. Прошу, проходите! В прихожей было тепло и светло, и вкусно пахло сушёными травами и чем-то сладким. Особняк тотчас напомнил мне дом, хотя и был богаче обставлен. К тому же здесь всё было сделано в прохладных сине-серых оттенках, а у нас — в тёплых, золотисто-зелёных. Особенно я любила кушетку малахитового цвета, которая также была и маминой любимицей. Как было здорово сидеть на ней бок о бок, читая книги или что-нибудь затейливое вышивая… Мне пришлось взять себя в руки, отгоняя настырные воспоминания. Брайс помог мне снять плащ, разделся сам, и мы прошли в гостиную, где я смогла своего благодетеля рассмотреть. С момента нашей последней встречи прошло два года, и не сказать, чтобы мужчина сильно изменился. Он по-прежнему выглядел превосходно — мощный и прямой, как стрела, с широкими плечами и сильными руками. Густые чёрные волосы доставали до воротника, и были аккуратно зачёсаны назад, а в бирюзовых глазах, как и всегда, жила успокаивающая властность. Брайс был не из тех мужчин, самолюбие которых ранит. Он, знавший своей магии цену, охотно делился энергией, и никогда не был несправедлив к подданным. По крайней мере, так о нём говорили в Эршэби и Вельце, городах-братьях, и мне нужно было стараться изо всех сил, чтобы не выдать себя случайными эмоциями. — Простите, что обратилась к вам, — сказала я, вставая у очага. — Просто не знала, кто ещё сможет помочь. У меня нет накоплений, чтобы на постоянной основе снимать жильё в Эршэби, а маги… — Не обязаны вас им обеспечивать, — кивнул мужчина. — Всё в порядке, с меня не убудет. Я помню, как щедро вы делились со мной волшебством, и буду рад поддержать вас во всех начинаниях. Я тихонько сглотнула сухой, неподатливый ком страха. — Спасибо, господин… — Давайте, как и прежде, будем называть друг друга по имени, — просто предложил он. — Хорошо, Брайс, — улыбнулась я, хотя всё внутри дрожало. — Я завтра же отправлюсь узнавать насчёт работы. — Я уже всё узнал, — отозвался мужчина, внимательно меня изучая. — Вас готовы принять в больнице на Дубовой улице в любое время. — Ещё раз благодарю вас! — сказала я, поборов желание отвести глаза. — Пожалуйста, — кивнул он. — А теперь позвольте проводить вас наверх. Его взгляд окутывал плащом. Его рука, в отличие от моей, не дрожала. Брайс уже сейчас мог заподозрить неладное, и я молилась о том, чтобы он списал мою дрожь на волнение и усталость. Покои, которые мне выделили, состояли из трёх комнат: очаровательной голубой спальни, небольшой гостиной и ванной. Все окна выходили на озеро, и на тёмной воде пролегли сияющие дорожки, а вдалеке покачивались на волнах тёмные силуэты лодок. — Здесь очень красиво, — сказала я, на мгновение коснувшись расшитой бежевой портьеры. — Рад, что вам нравится. Вы голодны? Обычно я ужинаю в семь, но сегодня решил дождаться вас. — Я приведу себя в порядок и буду рада составить вам компанию. Мужчина склонил голову. — Тогда я оставлю вас на полчаса. Ваши вещи уже принесли. Позвоните — и придёт слуга, чтобы проводить вас в столовую. — Уверена, что смогу найти дорогу самостоятельно. — Хорошо, — кивнул Брайс. — Тогда до встречи, Юна. Когда он вышел и закрыл за собой дверь, я тихо выдохнула. Итак, начало было положено, и, чтобы справиться с клокотом чувств, следовало заняться чем-то простым. Например, умыться и разобрать единственный чемодан. В ванной, отделанной розоватой плиткой, я взглянула на себя в зеркало. Вид был бледный, даже болезненный, но пользоваться румянами для того, чтобы освежить лицо, было глупо. Хорошо, что внешняя невинность помогала делу. У меня были светло-пшеничные волнистые волосы — густые и, если активно причёсывать, пушистые, светло-зелёные глаза и хрупкое телосложение при маленьком росте. Хотя, одним лишь обликом провести Брайса будет невозможно, да я бы и не стала пытаться… План был прост: стараться быть собой, и одновременно сохранять таинственность. История с исчезновением отца уже вызывала жалость, и моё одиночество способствовало созданию нужного образа. В то же время я собиралась показать себя сильной и расторопной в магии, прекрасно понимая, что безвольная плакса будет вызывать у мужчины только раздражение. Следовало переодеться в домашний наряд, хотя никаких соблазнительных комплектов у меня не было: только простые однотонные платья целительницы, блузки с парой корсажных юбок, и единственное бальное платье — старое, но любимое. Также следовало учесть, что танец тоже мог стать оружием, хотя я не слышала, чтобы Брайс был ярым ценителем женской красоты. Вот другой проклятый дракон, Рейн Эйтс, прежде считался сластолюбцем, но он некоторое время назад взял в жёну сильную, к тому же красивейшую колдунью с Побережья, и, кажется, в этом браке обрёл счастье. Именно он и его избранница стали лидерами в борьбе со Второй Волной два года назад. Именно Рейн, когда жуткий холод и злая магия терзали долину, отправился в горы, чтобы противопоставить смертельному волшебству свою жизнь. И, когда все решили, что он погиб, спасши Эршэби и Вельцу, мужчина вернулся — свободным, обновлённым, и с даром оборотничества. Рейн стал драконом, также как до него в этого могучего зверя смог превратиться ещё один проклятый — Адэйр Стратт, один из лучших воинов севера… Брайс был единственным, кто, кажется, не собирался практиковать магию превращений. Так как жила на севере с рождения, я знала: когда-нибудь нахлынет Третья Волна. Какой она будет — не мог сказать никто. Некоторые считали, что настанет засуха, иные говорили о страшных наводнениях и землетрясениях. Третьи полагали, что с гор придёт столько чудищ, что с ними не справится даже объединённая армия севера и Побережья. Четвёртые утверждали, что волны не будет вовсе — ведь людям во главе с Проклятыми удалось победить первые две… Я старалась не думать о злой магии — просто было страшно. Пусть мы с мамой и жили на Белых Холмах в нескольких днях езды от Эршэби, а и к нам порой добирались монстры гор — ламьеры и даже мурги. — Ну, Юна, соберись! — сказала я отражению. Волосы пришлось переплести, а серый дорожный костюм заменить на зелёное платье — незатейливое, со шнуровкой на спине и длинными рукавами-дудочками. Единственным его украшением была тесьма по краю подола и рукавов, и я, вздохнув, принялась за разбор остальных вещей. С особенной осторожностью достала драгоценный чемоданчик целителя, а ещё сундучок, подаренный папой, и, подумав, убрала их не в шкаф, а под кровать. Снаружи знакомо зашуршало, и я подошла полюбоваться пробуждающимися в небе цветными огнями. Здесь, ближе к горам, они были яркими и говорливыми, и казалось, что вода и небо наконец-то смогли обняться, делясь друг с другом такой разной, и одновременно похожей магией. Добраться до гостиной было проще простого. Я вообще редко терялась даже в самых больших и запутанных домах. Брайс, читающий в кресле книгу, тотчас поднялся, и пригласил меня к уже накрытому столу. Я знала, что самое лучшее сейчас — это быть настоящей, и не думать о своих проблемах. — Итак, Юна, что вы любите? — Рыбу в диком соусе, — улыбнулась я. — Это же она? Брайс с улыбкой кивнул, и вскоре передо мной уже поставили две тарелки и бокал со сладким ягодным напитком. В перерывах между жеванием мужчина расспрашивал меня об учёбе, и я охотно делилась с ним подробностями своей жизни в академии. — Значит, вы относитесь к категории отличников, которые с головой уходят в учёбу? — Именно! Да и может ли целитель позволить себе иное? Маму это несколько удивило, хотя способности и проявились у меня с рождения. Я с малых лет лечила всяких мелких зверушек: кроликов, ящерок, даже паучков… — Почему ваша мама была удивлена? — спросил Брайс. — Просто я никогда не берегла саму себя, — хмыкнула я. — Вы не представляете даже, сколько раз я получала самые разные травмы! И с деревьев падала, и с лошади, и со скал… Брови Брайса слегка приподнялись. — Родители отпускали вас в горы одну? — Скажем так, они меня не держали взаперти. Я была неусидчивой, многое хотела попробовать, и не всегда эти занятия были безопасны. Родители не практиковали телесные наказания, но хорошо, что я быстро поняла: мамины слёзы — худшее, что может быть. Поэтому продолжила получать травмы уже в непосредственной близости от дома. Мужчина усмехнулся. — Значит, были сорванцом. — И заводилой в играх, которые сама придумывала. Например, кто пробежится по упавшему в воду бревну и не грохнется в озеро. — Брайс негромко рассмеялся, и я продолжила: — Я только в академии поумерила свой пыл. Но там просто времени свободного было мало. — Значит, неугомонная, любознательная, весёлая… — Глупая, — подсказала я. — Сами понимаете, подобные развлечения не всегда хорошо заканчивались. Я и сейчас, если есть возможность, предпочту бешеный галоп спокойной конной прогулке. — Сделала большой глоток из красивого синего бокала и улыбнулась: — А вы, Брайс? Что нравится вам? — Со всей уверенностью могу сказать, что я не сорвиголова. Наоборот, порой чересчур спокоен, и окружающих это раздражает. — Не думаю, что вам кто-то говорит о своём недовольстве, — сказала я. — Говорить не обязательно, мне и так всё понятно. Порой я думаю, что именно мне должно было достаться проклятие бесчувственности. Я посмотрела ему в глаза. — Но ведь спокойствие — не равнодушие. Вы просто хорошо себя контролируете, не так ли? — Да, — согласился Брайс через пару секунд. — Потому что так меня воспитал отец. К тому же я негласно занимаюсь проблемами Эршэби, а это отнимает много времени. Те же Стратты ответственны за магию и целостность границ, а Эйтсы, как вы знаете, занимаются внешней политикой. — А Эллер Стратт ещё и за Вельцей присматривает. Брайс кивнул. — Он — один из сильнейших колдунов в долине, и хотя у Лоэвых всегда была склонность к мощной магии огня, нельзя сказать, чтобы я её обожал. — Но вы всегда побеждали. — Не потому, что мне это нравилось. Просто так было нужно. Приступим к десерту? Я кивнула. Прежде мужчина был более весёлым и открытым, теперь же он вёл себя как настоящий правитель долины — немногословный и сдержанный. Покончив со сладким (Брайс почти ничего не съел), мы переместились в гостиную, где продолжили беседовать на иные интересные темы. Я чувствовала, что Брайс изучает меня со всей строгостью, хотя вёл он себя вежливо. Но ведь не зря людей, обладающих огненной магией, ещё называли угольными. Тёмные снаружи, внутри они полыхали ярко и неостановимо, также и Брайс был спокоен, сдержан, дружелюбен — но от этого ещё более опасен, особенно учитывая, что мне против него предстояло провернуть. От дракона не спрячешься. Дракон всё помнит, и редко прощает. Драконы глотают магию живой. Все эти поговорки всплывали у меня в памяти, и я чувствовала, как потеют ладони. Оставалось надеяться, что труд целителя поспособствует обретению свежих сил и дисциплинирует мысли, ведь именно этого мне недоставало. Я потёрла висок, и Брайс тотчас поднялся. — Вы утомились. Прошу прощения, что не понял этого раньше. — Ну что вы, я была рада беседовать с вами! Здесь так мирно и уютно. — Хорошо, что дом вам понравился, потому что на ближайшие дни он станет вашим пристанищем. Позвольте проводить вас до покоев, Юна. Его взгляд уже не был таким пристальным, хотя уверенная, властная энергия всё ещё могла сбить меня с ног в любой миг. Про магов огня говорили, что они вспыльчивы, неуступчивы и идут напролом. Таков ли Брайс, могло показать только время. — Что же, доброй ночи, Юна, — поклонился он, не заходя внутрь комнаты. — И вам доброй. Ещё раз благодарю за отзывчивость и доброту! Я не стану обузой, уверяю вас… — Знаю, — кивнул Брайс. — Вы не из тех, кто, принимая помощь, сам не способен ничего отдавать. Уверен, у вас всё с целительством получится. Отдыхайте. — И вы, — сказала я, и Брайс неспешно пошёл прочь по коридору, оставив меня, обманщицу, размышлять о его словах о взаимопомощи.Глава 2
Я отправилась в дом целителей рано утром, до завтрака. Улицы были мокрыми и пустынными, и мне нравилось это сочетание. Чувствовала я себя намного лучше: выспавшейся, полной сил и готовой к трудностям, которые неизменно ждали где-то впереди. Заблудиться я не боялась, хотя дорогу в случае чего спрашивать было не у кого. Дубовая улица располагалась в Центральном районе, и являлась одной из старейших в городе, а само здание лечебницы было легко узнать по вишнёвому, с белой восьмёркой, флагу. Когда нужный шпиль показался над крышами зданий, я свернула в переулок. Он был длинным, узким и цветущим, отчего казалось, что это тоннель в далёкую неведомую страну. Особенно здорово стало, когда проглянуло солнце, и я не испугалась, услышав за спиной шаги. Человек, кажется, спешил, и я отдвинулась с дороги, насколько это позволяло пространство. — Юна! — вдруг донёсся знакомый голос. Меня нагнал мужчина в вишнёвом плаще — среднего роста, черноволосый и кареглазый. — Эдвир! — обрадовалась я. — Какой сюрприз! Эдвир был главой сообщества целителей Эршэби, но, несмотря на его высокую должность, мы уже давно общались без формальностей. Просто он был одним из моих наставников в академии, а после стал и приятелем, так как мы оба тяготели к изучению глубинных энергий. — Куда это ты идёшь? — улыбнулся мужчина, пожимая мою руку. — Представь, устраиваться на работу! — отозвалась я. Эдвир сделал вид, что удивился. — Я думал, ты предпочтёшь Вельцу. — Так обстоятельства сложились. — Погоди-ка, — вдруг сказал он, — так это о тебе предупреждал Лоэв! Сказал, что его знакомой нужно место — набраться опыта. Я, конечно, согласился, но никак не ожидал, что это будешь ты, Юна! — И снова сюрприз, — улыбнулась я. — Что скажешь, найдётся у вас местечко? Эдвир кивнул. — Даже зная твои методы — да. Пойдём. Он пропустил меня вперёд, и мы до самой лечебницы не замолкали, обсуждая всё, что связано с целительством. Я понимала, что просто не будет, но знала точно: справлюсь. И не только потому, что делала это ради мамы. Магия жила во мне с рождения, и её было много, а избыток энергии всегда хочется как можно скорее потратить. С момента окончания академии прошло полгода, и я накопила достаточно сил, чтобы помогать всем нуждающимся. — Хотя, как ты знаешь, болеют у нас нечасто, — улыбнулся Эдвир. — А вон и охрана. После Первой и Второй Волны мы решили, что лучше перебдеть. Я кивнула. Возможно, если бы у нас с мамой тоже работали маги-стражи, беды бы не случилось… Эдвир познакомил меня с мужчинами, и мы вошли внутрь, где сняли плащи и переобулись. — Там у нас родильное отделение — для тех, у кого есть осложнения, но оно сейчас пустует, — показывал он, ведя меня по коридорам. — Здесь кладём тех, у кого заразные болезни вроде штрэхи, но, как видишь, таковых не наблюдается… — Дай угадаю: в травматологии тоже никого. Эдвир кивнул. — И это не может не радовать. Единственная занятая палата — это магические травмы. После Второй Волны в горах стало больше неспокойных энергий, а они могут нанести серьёзный вред сознанию. Пойдём, познакомлю тебя с единственной постоянной пациенткой. Она у нас уже год. Несчастная, которой коснулось злое волшебство, сидела на подоконнике и глядела на улицу. На ней было довольно-таки грязное платье, а вот волосы были тщательно причёсаны. — Её нашли в пещере к западу от Горячих ключей, — тихо сказал Эдвир. — Девушка была ранена, и не могла ходить. Она не разговаривает с тех пор, и боится громких звуков. А ещё не разрешает к себе прикасаться — сразу кричит. Каким-то чудом мы мыли её пару раз, но потом в неё силой приходилось заливать успокаивающее зелье. — Девушка потянулась за лежащим неподалёку гребнем, и Эдвир пояснил: — Она постоянно волосы расчёсывает. — Как её зовут? — спросила я. — Не знаем. Никто её не признал, хотя у нас весь город за этот год побывал, даже из Вельцы и с Побережья приезжали. Я смотрела, как незнакомка размеренно проводит гребнет по своим длинным, красновато-каштановым волосам. В глазах её не было никаких эмоций, словно она была лишь большой куклой с заводным механизмом. Её красота тоже была кукольной: совершенная кожа, глубокие чёрные глаза, густые ресницы и нежный рот в форме сердца. — Когда она купалась в последний раз? — Месяц назад. Удивляешься, что она такая чистая? Мы тоже. Все предполагают, что это магия так действует. — Она ест? — Немного. В основном переработанную магию. Чаще всего сидит здесь и смотрит на горы, но ночью обязательно ложиться спать — всегда в одно и то же время. — Конечно же, вы созывали совет магов? Мужчина кивнул. — Мы исследовали её энергии, но не смогли проникнуть глубоко. Её сознание защищено прочными щитами. Думаю, волшебство, что атаковало её, было частью Второй Волны. Мы с минуту смотрели на несчастную, затем покинули палату. Я не стала просить Эдвира тотчас позволить мне попробовать что-то для девушки сделать, ведь это была глупая самонадеянность. Если уж он и прочие целители не смогли… Мужчина показал мне все остальные комнаты лечебницы, познакомил с целителями, трудящимися на разных этажах. В основном они занимались тем, что готовили разные зелья. — Всего нас здесь тридцать человек, — сказал Эдвир, когда мы вернулись в его кабинет, где среди многочисленных стеллажей стоял небольшой стол и два простых стула. — По необходимости вызываем ещё десяток запасных из Вельцы. Несмотря на то, что лечить особо некого, нам всегда требуются люди. Я предлагаю тебе пока поработать в лаборатории с Тайлиной. — С удовольствием. Всё шло как по маслу, и я не боялась возможных ошибок. Правда, больших денег в лечебнице не платили, но на жизнь этого должно было хватить, тем более что я никогда не была транжирой. Моей напарницей оказалась весёлая девушка лет двадцати пяти с копной кудрявых чёрных волос и голубыми глазами. — Я так рада! — воскликнула она, с чувством пожимая мою руку. — Я не так давно закончила Академию Стихий на Побережье — мама настояла. — Так ты с запада? — Нет, из Эршэби. У нас поместье возле Розовых лугов. Отец хотел, чтобы я вернулась, да мне и самой на севере уютней. Хотя океан, конечно, прекрасен. Она была из знатного рода — это было понятно по одежде. Наряд Тайлины был вроде простым, но из дорогой шелковистой ткани, и с вышивкой золотыми нитями. К тому же она носила крупный золотой браслет и перстень с фамильным гербом. — Мама настояла на моём образовании. Я не с рождения колдунья, но отлично разбираюсь в зельях. По правде, поначалу мне не хотелось работать в лечебнице, но родители уговорили попробовать. — Она широко улыбнулась. — Они меня сюда засунули, а теперь не могу вытащить. Я поняла, что мы подружимся. Похожие энергии чувствуешь сразу, и всего спустя час пребывания в больнице я уже трудилась с Тайлиной бок о бок — в таком же, как у неё, фартуке и перчатках. В наши обязанности входило проверять эффективность зелий — довольно-таки опасная работа, если не знать основ. Однако мне эта должность подошла как нельзя кстати, потому что дело требовало сосредоточенности и точности. Обед подали в столовой, где я познакомилась со всеми оставшимися целителями, вернувшимися с обходов. Некоторых из них я знала ещё со времён учёбы, и была рада, что они меня тоже узнали. Словом, пока что у меня не возникало проблем, и расстраивало только то, что все эти люди в конечном итоге будут меня презирать. Однако ради мамы я готова пойти на это. — А ты знаешь, что у нас поблизости булочная? — пихнула меня локтем Тайлина. — Я туда бегаю, когда Эдвир не видит. — Что-то ты не похожа на любительницу булочек, — улыбнулась я. Тайлина рассмеялась. — Знаю. Мы ещё и в этом оказались похожи — худышки. Папа меня в детстве вообще скелетиком называл. — А меня барахольщицей. Я всё подряд в дом тащила — листики, камушки, веточки… А ещё любила закапывать в землю кусочки стекла, чтобы они становились радужными. Мне нравилось, что мы можем так спокойно общаться. Тайлина была из богатой семьи, я — из обычной, но девушка как будто в упор не видела разницы, и это подкупало. Хотя, я и прежде не имела высокомерных подруг. Мы засобирались по домам в шесть. Многие жившие в Эршэби предпочитали пешие прогулки, особенно если до дома было рукой подать. Однако тем, кто жил на вершине горы или в особняках на окраине, нужны были лошади. У моей новой знакомой она тоже была: послушная светло-серая кобыла, которая ждала хозяйку в конюшне при больнице. — Я сейчас живу в нашем доме на Втором Витке, но по выходным уезжаю в поместье. Если в нашем доме будет бал — непременно пришлю тебе приглашение! — Спасибо, — улыбнулась я. — Меня приютил господин Лоэв. Лицо Тайлины приобрело мечтательное выражение. — Брайс, — сказала она с улыбкой. — Он добрый. Вы, наверное, в академии познакомились? — Верно, откуда ты знаешь? — Он часто туда ездит, и поддерживает финансово многих целителей. Ты знаешь, что в него половина женщин города влюблена? — Предполагаю, но я не строю романтических иллюзий относительно Брайса. Конечно, он красивый, и сильный, и отзывчивый… Однако я обратилась к нему за помощью не поэтому. Просто больше не к кому было. Тот же Эдвир часто в разъездах… — Понимаю, — кивнула девушка. — Хотя всё равно чуточку тебе завидую. Брайс, конечно, добр ко многим, но просто так никого в свой дом не приглашает. До завтра! — До встречи. Я задумалась над её словами. Мог ли Брайс подозревать меня в чём-то? А вдруг умел читать мысли? Или, что было ещё более невероятно, я нравилась ему? Нет, этот вариант казался самым нелепым — прежде всего, потому, что у Брайса, кажется, была избранница. По крайней мере, об этом поговаривали на Белых Холмах. Мне пришлось остановиться, чтобы в задумчивости ни в кого не врезаться: народу в этот час гуляло много, а я к тому же пошла по широкой, хорошо освещённой улице. Нет, тревожные мысли просто не могли быть правдой! Неужели колдуны, похитившие маму, так легко бы раскрыли себя перед драконом? Брайс не мог знать о них и тем более о моём плане. А это означало, что мне следовало поторопиться с его осуществлением — я была ограничена во времени. Я зашла в лавку для магов и купила некоторые ингредиенты. Чтобы сварить хорошее сонное зелье, нужно было точно знать, с чем смешивать магию, к тому же она должна была быть отменного качества, ведь усыплять, когда выдастся возможность, предстояло самого Брайса… В первые дни пребывания в доме Лоэвых я, к сожалению, нечасто виделась с Брайсом. Мы ужинали вместе всего дважды, что говорило о занятости мужчины и его серьёзному подходу к управлению Эршэби. То есть он решал не все дела города — на это здесь был мэр, но некоторые ситуации требовали вмешательства драконокрового, и мужчина не мог их игнорировать. В Книге родословных Севера я узнала, что Лоэвы — самое малочисленное из трёх правящих Заколдованной долиной семейств. Наиболее плодовитыми были Стратты, за ними шли Эйтсы, а у Брайса было по пальцам пересчитать даже двоюродных братьев. Конечно, дело было в его проклятии: всякая женщина, что беременела от мужчины из рода Лоэвых, умирала при родах или вскоре после них. Поговаривали также, что Стратту и Эйтсу удалось свои проклятия смягчить, и, подозреваю, эти сведения добавляли Брайсу беспокойства, ведь из трёх драконокровых превращаться в зверя не научился лишь он один. Я знала, что ему нужна поддержка, но не могла придумать, как к мужчине подступиться. Он был всегда таким серьёзным и сдержанным, что, даже встретив его в длинном коридоре, где мы могли перекинуться хотя бы парой фраз, я терялась и выдавливала из себя только смущённое «Здравствуйте». К счастью, погода была на моей стороне. В один из дней, когда мне не нужно было идти в больницу, зарядил непроглядный ливень, и Брайс остался дома. Мы встретились в библиотеке, где я читала о самых разных кланах магов, пытаясь определить, кто из них мог похитить маму. — Хм, — сказал мужчина, когда мы поздоровались и поклонились друг другу, — интересный выбор. — Я хотела найти что-нибудь про Звёздный орден, — сказала я почти правду. — Папа мне о них рассказывал немного. Брайс кивнул и поглядел на вторую книгу, которую я положила на колени. — «Магия северных минералов». Любите камни? — О, да! — с искренним воодушевлением призналась я, откладывая пухлый том про магов. — Я их коллекционирую! — И много насобирали? — У меня своя маленькая сокровищница. Ну, то есть там в основном полудрагоценные камни, но попадаются среди них и весьма редкие. По секрету вам скажу, что у меня есть даже небольшой далентин! — Я слышал про него много интересного. Он и правда так необычен и прекрасен? — Он интереснее, чем вы можете себе представить, — лукаво улыбнулась я. Здорово, что мне не приходилось изображать нужные эмоции, искренность шла от сердца. — Его ещё называют «камнем с душой». — Покажете? — вдруг сказал Брайс, и я кивнула. — С радостью. Вообще-то я редко давала смотреть свою коллекцию кому бы то ни было. Исключением были папа и мама, но последняя не слишком камнями интересовалась… Брайс зашёл следом за мной в комнату, но остался в гостиной, а я поспешила к кровати. — Вот. Этот сундучок мы начали собирать вместе с папой. Я аккуратно сняла с шеи цепочку к маленьким ключом, и почувствовала, как Брайс едва заметно усмехнулся. Наверняка подумал, что постоянно носить его с собой — излишняя предосторожность в доме дракона. — Здесь у меня всё по цветам, — пояснила я. — Сначала идут чёрные и фиолетовые камни. Сундучок был сделан искусно, и раскладывался веером, отчего камни, распределённые по своим отделениям, все вместе образовывали радугу. — Жеода, рутил, обсидиан, таттон, — показывала я внимательно рассматривающему моё богатство Брайсу. — Диоптаз, один из моих любимчиков. Папа привёз его с востока. Куприт, розовый кварц, азурит, тарцит… — А это? — Крошечный кусочек огненного опала. Мужчина окинул взглядом драгоценную радугу. — Красиво, но который из них далентин? Я улыбнулась и нажала на специальный магический механизм, секрет которого хорошо знала. Открылось тайно отделение, где в своих гнёздах лежали всего три особенных камня. Я осторожно вытащила бархатные мешочки, и Брайс подался ближе, почти касаясь моего плеча рукой. Я чувствовала его тепло, обволакивающий спокойный запах. От Брайса пахло не духами — чем-то смолянистым, древесно-травяным. — Этот камень называется «шатта». — «Беда» с восточного вамэ, — тотчас отозвался мужчина. — Да. Поначалу кажется, что он просто чёрный, но внутри, видите, едва заметное красное пятнышко. Говорят, что, если оно превратится в огонёк — это к беде. — Можно? — попросил Брайс, и я положила камушек ему на ладонь. Он довольно долго вглядывался в его нутро, а потом зачем-то подул на минерал, и мне почудилось, будто красное пятнышко на мгновение стало ярче. — Ладно, — усмехнулся мужчина, перехватив мой удивлённый взгляд, — не стоит тормошить беду. Я кивнула, и он вернул мне шатту, не коснувшись моей ладони. Я достала следующий мешочек, и пальцы немного дрожали. — Это далентин, — сказала я почему-то шёпотом. — Видите, внутри него как будто маленькую планету спрятали? — И она вздрагивает, — негромко отозвался Брайс. — Говорят, тот первый, кто коснулся камня — оставил внутри него память своего тела. С этих мгновений сердце камня бьётся, пока жив нашедший его человек. — Нашедшим был ваш отец? Я сглотнула. Мне нельзя было плакать. — Да. Ещё поэтому мы с мамой всегда верили, что он вернётся. Рука Брайса легла на моё плечо, пальцы сжались. — Мне жаль, Юна. — Спасибо, — отозвалась я, боясь поднять глаза. — Впрочем, это всего лишь красивые легенды, которые никем не подтверждены… Он коснулся второго моего плеча, и мягко развернул к себе. — Но вы верите. — Иногда. А порой мне кажется, что лучше бы выбросить этот камень куда подальше… Он вздохнул и склонился чуть ниже. — Вы кажетесь сильной, Юна. — Обычно я именно такая, но иногда накатывает. Простите. Я так и не смогла поднять на него глаза, но никак не ожидала, что Брайс меня обнимет. — Вы можете доверять мне, — сказал он, и я почувствовала, как в уголках глаз скапливаются злые, отчаянные слёзы. — Я знаю. Спасибо вам. Нет уж, никаких рыданий! Я несколько раз шмыгнула носом и смогла взять себя в руки. Брайс тотчас отстранился, и я всё-таки подняла голову: его глаза стали совсем как азурит, а губы были строго сжаты, хотя он и не сердился. — У вас всё получится. У меня вырвался нервный смешок. Знал бы Брайс, чем для него мог обернуться мой успех! Однако снова пришлось врать. — Я надеюсь, ведь очень по маме скучаю. Чаще я стараюсь просто ни о чём не думать, но иногда перед сном мечтаю, как они с папой вдруг покажутся вдалеке на лодке, и я выбегу на берег их встречать. И всё плохое отступит, и никогда больше не посмеет приблизиться к нашей семье. — К сожалению, мы не всегда можем защитить свою семью, как ни стараемся. Я слабо улыбнулась. — Спасибо, что не сказали «всё будет хорошо». Я бы не поверила. Хотите посмотреть последний камень? Брайс кивнул, глядя на меня со странной печалью. Я взяла мешочек и достала небольшой солнечно-жёлтый кругляш. — Клеотолис. — Камень желаний. — Он усмехнулся. — Интересно, если бросить его в колодец Желаний в нашей усадьбе — что произойдёт? — Смотря, что пожелать. Мужчина кивнул. — Насколько я знаю, неиспользованный, он должен быть тёплым. Я вложила камушек ему в ладонь. — Даже горячий, — заключил Брайс. — Может, и правда сработает. — А ваш колодец действующий? — Пока что да, хотя он своенравен. Это потому, что там живёт чистая сила, которая воспринимает многие желания буквально. Например, девушки, жаждущие любви, и не уточнившие, чьей именно, могут обрести её самым неожиданным образом. Кто-то вдруг после долгих лет вражды мирится с родственниками, кто-то обретает вещь, которую давно желал. Кто-то находит щенка или котёнка. Я улыбнулась. — То есть всё зависит от того, насколько точна формулировка? — Вроде того. Я погладила яркий жёлтый бочок лежащего у него на ладони самоцвета. — А камушку достаточно отдать чувства — и он поймёт. Губы Брайса дрогнули. — Вижу, вы любите своих подопечных, и коллекция впечатляющая. — Ну, у меня есть далеко не все породы. Да и за драгоценными я не гонюсь, хотя видела в лавке ювелира и розовые алмазы, и сиреневые сапфиры, и много других, редких, но безумно дорогих. — Ваш камушек желаний дороже бриллианта, если в него верить. Да и далентина я прежде вживую не видел. — Поэтому, прошу вас, никому о них не говорите. Брайс прижал ладонь к груди и произнёс со всей серьёзностью: — Клянусь. Я поблагодарила его, и стала складывать сундучок. Первым, конечно, закрыла магический замок, а потом и внешний, после чего повесила цепочку с ключиком на шею. Мы поднялись одновременно, и я прижала главное сокровище к груди. — Помочь? — предложил Брайс. — Нет, благодарю. Я убрала сундук под кровать, и вернулась к мужчине, стоящему у окна. — Вам нравится такие дни? — спросил Брайс. — Я люблю дождь, но дождливое лето — не очень. Хотелось бы, чтобы тепло вернулось. — Зато грибы пойдут. Любите гулять по лесу? — Раньше много чего собирала, — с улыбкой кивнула я. — Не только грибы. Да и сейчас, если есть возможность, обязательно что-нибудь прихвачу. — А где камушки находите? — Когда как. Чаще всего покупаю, если есть возможность. Иногда специально хожу к ремесленникам, у них обычно дешевле, чем в ювелирном. А вы коллекционируете что-нибудь? — Раньше собирал редкие книги, теперь нет возможности надолго уехать из Эршэби. — Третья Волна, — кивнула я. — Все главы родов не оставляют долину. — Не хотите немного прогуляться на веранде? — предложил Брайс, и я с радостью согласилась. Он помог мне накинуть плащ, сам надел сюртук, и мы вышли во влажную прохладу. Озеро было в этот день серым, а небо — белым, и горы тонули в густом тумане. — А меня пригласили на торжество, — сказала я, когда мы прошлись туда-сюда по длинной веранде. — Я работаю с Тайлиной Ведди, и у неё завтра день рождения. — Знаю её семью. Она заканчивала Академию Драконов? — Нет, Прибрежную. Брайс задумался ненадолго, и я спросила: — А вы придёте? — Не думаю, — отозвался он. — У меня много дел. Словно подтверждая его слова, на веранду заглянул слуга, и Брайс, извинившись, отошёл поговорить с ним. — Я понял. Конечно, поеду. Я нахмурилась. Чего мне удалось добиться за эти пару часов? — Юна, простите, но я вынужден вас покинуть — срочные дела, — сказал мужчина, возвращаясь ко мне. — Я понимаю. Удачной поездки. — Благодарю. Я велю заложить карету, чтобы завтра вы с комфортом доехали до особняка Ведди. — Спасибо вам за заботу. Брайс поклонился и шагнул было прочь, но потом вернулся, взял меня за руку и коротко, но очень приятно поцеловал мои пальцы. — До встречи. — До свидания, — отозвалась я, гадая, почудился ли мне в его глазах интерес. И только потом я со стыдом, удивлением и радостью поняла, что это невинное, вежливое прикосновение взволновало меня, увлекло — а подобных чувств допускать было нельзя. Поэтому остаток дня я, сердитая на себя, посвятила магии, и нарочно рано легла спать, стараясь не думать о том, что могу свой собственный план непоправимо испортить…Глава 3
Ни один из моих нарядов не подходил для торжества в доме Ведди. Бальное платье было слишком ярким и открытым, а повседневные наряды — простыми, и я голову сломала, думая, в чём же всё-таки поехать. Когда до выезда оставалась пара часов, я спохватилась побежать в магазин, где надеялась купить готовое платье, что было непросто, учитывая мой маленький рост и телосложение. В Озерном районе я ориентировалась не слишком хорошо, и чудом нашла портниху, готовую быстро что-то для меня сообразить из запасных основ. — В груди и талии ушьём, — сказала она, беря один из понравившихся мне образцов. — Это недолго. А вы можете пока присмотреть жилет понарядней. Расшитые как раз входят в моду. Мне не хотелось лишних затрат, но и прийти в дом именинницы в старой одежде было невежливо. Почти на всех моих простых платьях имелись пятна от зелий, а красивых жилетов я вообще не носила. — Вот этот, нежно-голубой. — Размер подойдёт, — улыбнулась портниха. — Но затянуть придётся потуже — у вас очень тонкая талия! — И практически нет груди, — хмыкнула я, но девушка возразила: — По-моему, с этим всё нормально. Главное, уметь подчеркнуть её. Она вскоре закончила с платьем, и я тотчас всё примерила. На жилетке вдоль рёбер были вышиты серебряные колоски, и светлое льняное платье отлично сочеталось с голубым бархатом. Конечно, это был достаточно простой наряд, но я не могла представить себя в дорогущем пышном платье из восточного шёлка. — Вы спасли меня! — улыбнулась я портнихе. — Рада, что успела, — дружелюбно отозвалась девушка, и я решила, что теперь буду обращаться только к ней. Расплатилась, забрала свёрток со старой одеждой — и поспешила обратно в дом над озером. У меня едва хватило времени на причёску, и я чуть не забыла подарок, приготовленный для Тайлины. — Едем, госпожа? — спросил кучер, ждавший внизу. — Да. Я уже на полпути спохватилась, что забыла надеть плащ. — Не проблема. Ночь достаточно тёплая, и дождь не идёт. — Я посмотрела на плывущие с востока тучи. — А если и соберётся, не пешком же мне идти в Эршэби! В карете было тепло, и мне нравилось разглядывать дома и представлять, кто там живёт. Всё-таки Эршэби не зря считался одним из красивейших городов не только Севера — мира! Здесь не было уродливых и скучных зданий, и ни к одной постройке не относились небрежно. Бывало так, что в ряду аккуратных голубых домиков вдруг появлялся пузатый красный дом-гриб, или, наоборот, вся улица была цветной. Также в каждом районе было много переулков, некоторые из которых заканчивались уютными тупиками — садиками, где непременно был ещё и фонтан, выложенный плиткой. Я помнила об этом, потому что ещё во времена учёбы надолго заблудилась в Центральномрайоне, и была приглашена на ужин семьёй, которой подобный дворик принадлежал. Между тем мы миновали Восточные ворота. Конец августа на севере был неизменно прохладным, а в этот год ещё и дождливым. В дубовой роще на склоне наверняка было полным-полно белых грибов, и я пообещала себе, как будет возможность, непременно побродить по окрестностям. До поместья Ведди была всего пара часов, и я издалека узнала белый двухэтажный дом — как раз такой, как описывала Тайлина. Виновница торжества встречала меня сама, разодетая в жёлтый шёлк, и, когда я вылезла, тотчас устремилась навстречу. — Как же здорово, что ты приехала! Мы даже обнялись, и Тайлина повела меня знакомить с родителями. Я почему-то решила, что приеду к началу торжества, но гостей ещё не было. — Просто хотела пообщаться, — пожала плечами девушка. — А то в лаборатории мы с тобой так сосредоточены, что только о наваристости зелий думаем! — Верно, — рассмеялась я. — Спасибо за приглашение! Кстати, вот твой подарок. С днём рождения тебя! — Ой, как интересно, — улыбнулась Тайлина, принимая маленькую коробочку. — Я не могу удержаться! Вместо того, чтобы проводить меня в гостиную, она принялась развязывать ленточку, и, достав склянку, прямо запищала от радости. — Скажи, что это то, о чём я думаю! Ну, пожалуйста! — Настойка из золотого камыша. — Ура! На восклицания дочери пришли родители, и я, готовясь к осуждению (обычно подарки дарили в большой зале), была встречена улыбками. — Тайлина много о вас рассказывала, — сказала госпожа Ведди — статная, черноволосая женщина в золотистом платье. — Добро пожаловать! — Целителям в этом доме всегда рады, — сказал господин Ведди, и я с трудом скрыла удивление. — Большое вам спасибо, я рада быть здесь! Поклонилась, не зная, что ещё сказать, но «коллега» уже тянула меня к лестнице. — Мамочка, папа, нам нужно кое-что успеть до начала праздника. — Да на здоровье, — усмехнулся хозяин дома. — Только платье не испорть! — сказала хозяйка. Видимо, к выходкам дочери они уже привыкли. Тайлина между тем привела меня к себе в комнату, а затем в небольшой уютный кабинет. — Я настояла, чтобы его сделали. Зельеварю здесь потихоньку. Ты даже не представляешь, что за драгоценность мне вручила! — Ты хотела именно это, вот я и подумала, что мои запасы не оскудеют… — Это редкая и сложная в приготовлении настойка, — отозвалась девушка. — И лучший на свете подарок для такой сумасшедшей, как я. Я была рада немного помочь ей с зельем, но время летело быстро, и вскоре нас позвали вниз, где уже начинали собираться гости. Мне пришлось оставить Тайлину — она встречала всех в гостиной, всё такая же шебутная и весёлая, громкая и активная. Выбрав одну из представленных в большом зале книг, я села на кушетку, но углубиться в чтение не получилось. В этот вечер мне предстояло со многими познакомиться, потому что у именинницы было полным-полно родственников и друзей. Не сказать, что все они были из знатных родов, но я чувствовала себя несколько стеснённо среди дам в дорогих нарядах и украшениях. Всё шло по намеченному плану: встречи, поздравления, а затем пир. Хорошо, что меня посадили не слишком далеко от именинницы, и мы порой обменивались весёлыми взглядами, хотя я и старалась вести себя прилично. Когда были произнесены тосты и выпито изрядное количество бокалов вина, все перешли в большую залу для простого общения, предшествующего танцам. И вот тут я поняла, что значит чувствовать себя не в своей тарелке. Подруги Тайлины окружили меня, и принялись в прямом смысле допрашивать. Я отчасти понимала их интерес, ведь, как выяснилось, девушка мало рассказывала о своей «работе», но не могла не испытывать некоторое смущение оттого, как любопытны они были. — Вы с Юга? — первым делом уточнили девушки. — Нет, с Белых Холмов. Там много светловолосых, — сразу пояснила я, и понеслось. — А где учились? На кого? У кого? Как долго? А что вы умеете? А где работаете? А ваша семья? И всё в том же духе, без перерыва. Уж не знаю, можно ли было подобное поведение назвать наглостью, но я чувствовала себя неуютно в их компании. Однако, отступать не собиралась, и старалась быть вежливой и честной, пока постепенно девушки не начали переходить границы. — А я ещё в школе была лучшей в пении, — сообщила одна. — А мне прекрасно удаются портреты. Даже не заказ просят исполнить! — похвасталась другая. — А вы знаете о магии перевоплощений? Я ею владею в совершенстве… — Никогда не пробовала, — с улыбкой сказала я. — И тонким искусствам меня не учили. К нам, наконец, подошла именинница, и девушка по имени Райт спросила: — Чему же вас учили? — Вправлять конечности, — начала перечислять я, — бинтовать раны. Накладывать шины, останавливать кровотечения, приращивать оторванные пальцы… — Я видела, что Тайлина, глядя на бледные лица своих подруг, давится беззвучным смехом, и невозмутимо продолжала: — Иногда нужно помочь справиться с кишечным расстройством, иначе говоря, отравлением. Порой у людей проблемы со сном, и тогда в ход идёт гипнотическая магия. Я зашивала губы, ставила на место носы, а один раз охотнику, на которого напала стая волков, приращивала… — Довольно, прошу вас, — сказала госпожа Унг. — Понятно, что это нелёгкий труд, достойный уважения. — Но танцевать вы умеете? — спросила Райт. Это была уже откровенная грубость, и Тайлина тотчас вмешалась: — Что за глупый вопрос, Райти! Конечно, она умеет! А вот ты вряд ли кому-то пришьёшь оторванное ухо! Смех разрядил обстановку, и мы продолжили беседовать на незначительные темы. Ну а потом заиграла музыка, и кавалеры тотчас начали приглашать дам. И не сказать, что мне очень уж хотелось с кем-то потанцевать, но я расстроилась, поняв, что осталась возле стены с пожилой госпожой Тан и ещё одной болезненного вида женщиной лет тридцати. Это было более чем странно, ведь партнёров хватало, вот только ни один из оставшихся мужчин не спешил ко мне подходить. Нет, никто не смотрел косо, не насмехался, но я чувствовала себя неуютно. Нужно было либо уйти, сделав вид, что мне хочется на свежий воздух, либо продолжать стоять прямо и спокойно. Я выбрала второе — не привыкла убегать. А чтобы отвлечься, принялась вспоминать, сколько капель горького аптаса и полынной настойки необходимо для бодрящего зелья. Мимо проносились пары, окутанные ароматом духов, музыка как будто призывала магию заглянуть в окна, а я, сосредоточенная, мысленно составляла длинный рецепт, чтобы следом за ним придумать ещё один. И тут в зал вошёл Брайс. Я настолько не ожидала его увидеть, что некоторое время смотрела сквозь мужчину, а потом, неожиданно для самой себя, покраснела. Лоэв между тем поклонился родителям именинницы, что-то сказал, и передал госпоже Ведди небольшую коробочку. Затем обвёл взглядом зал, увидел меня — и неспешно пошёл вдоль стены, чтобы не мешать танцующим. — А вон и ваш кавалер, — по-доброму улыбнулась мне госпожа Тан. Я улыбнулась в ответ, и неуклюже поклонилась подошедшему Брайсу. — Добрый вечер, господин Лоэв. — Добрый, госпожа Идлис. Госпожа Мьерр, госпожа Лунн, здравствуйте. Женщины поклонились, и Брайс протянул мне руку: — Позволите? — Конечно. Он мягко привлёк меня к себе, и разница в росте стала очевидна. Я, пигалица, едва доставала макушкой до плеча Брайса — да и то благодаря каблукам. Мы неспешно влились в поток танцующих, но я никого вокруг не видела. Просто глаза Брайса снова стали цвета азурита, и едва заметная улыбка околдовывала. Такой спокойный, но всё равно огонь, чуткий, но властный, Брайс был не похож на всех остальных, и мне нравилось ощущать его магию. — Как вам праздник? — через пару минут спросил мужчина. — Тайлина счастлива, а, значит, день рождения удался. — Я ведь не об этом спросил, Юна. Я внимательно посмотрела ему в глаза, надеясь, что за разговором не спутаю шаги. — Так вы о кавалерах, которые меня испугались? Я не расстроена. То есть немного обидно, конечно, но переживать из-за таких глупостей уж точно не стоит. — Страх? — усмехнулся он. — Я имела неосторожность рассказать о буднях целителя. Наверное, господа услышали мои речи, и решили, что я не только пришивать конечности обучена, но и отрывать их тоже. Он широко улыбнулся, и глаза снова стали бирюзовыми. — Внешняя хрупкость и мощная внутренняя сила и правда могут вводить в заблуждение. Я кивнула, пытаясь подладиться под его широкий шаг. Ещё и поэтому мне было сложно танцевать — у мужчин были слишком длинные ноги. — Я была бы рада именно этой причине, Брайс, но понимаю, что, скорее всего, дело в моём происхождении. Я не нищая, мой папа был торговцем, однако ни о каком древнем, великом роде и огромном приданом и речи не идёт. — Но я ведь с вами танцую. — Потому что вы — драконокровый, и никто вам не указ. — Тоже верно. Мне не хотелось, чтобы музыка заканчивалось. Тишина означала бы смену партнёра, а я хотела танцевать только с Брайсом. Конечно, он не мог весь вечер не отходить от меня, но я знала, что даже на расстоянии буду чувствовать его поддержку. И вечер продолжался. Конечно, после внимания со стороны дракона, ко мне начали подходить и другие мужчины, но я холодно им отказывала, ссылаясь на некстати разбушевавшуюся мигрень. Оставлять незамужнюю девушку без партнёра на первом танце вечера считалось безобразием, особенно в богатом доме, и не важно, из какого края она была. Хозяева поняли это почти сразу, и господин Ведди сам лично подошёл пригласить меня. Отказывать хозяину было невежливо, и во время танца мы пообщались на тему поставок редких эликсиров. — Я прошу прощения за столь неприятную ситуацию, — сказал мужчина. — Кажется, все просто смутились подходить к такой красавице, как вы. — Благодарю вас, господин Ведди, — вежливо отозвалась я, хотя мы оба знали, что причина не в этом. Конечно, внешностью я обладала незаурядной, однако на торжестве было полным-полно красивых девушек. Да и в смущение кавалеров как-то не очень верилось… Мне захотелось как можно скорее уехать, но пришлось все-таки принять пару приглашений на танец. А потом Тайлина неожиданно позвала меня поболтать, и принялась со смехом рассказывать о своих возможных женихах. Замужество она воспринимала как игру, и было странно слышать подобные речи от двадцатитрёхлетней девушки. Я поглядывала на Брайса, который танцевал со статной голубоглазой Унг, и думала, что вместе они отлично смотрятся. Сразу вспоминалась сказка «Коротышка и медведь», в которой я, несомненно, была бы первым персонажем. Правда, Брайс куда больше напоминал именно барса, хотя, определённо, в нём было и что-то от медведя. — Между прочим, они давно друг друга знают, — подмигнула мне Тайлина. — И вроде бы даже что-то планируют… — Что же? — усмехнулась я. — Не вижу я в его глазах обожания, уж прости. — Это верно, он во многом даже сдержаннее Рана Эйтса. Но ты не можешь быть уверена, что Унг — не его будущая невеста. — Я не могу быть уверена ни в одной девушке в этом зале, включая тебя. Что Брайс подарил? — Украшение, — улыбнулась Тайлина. — Красивое. Но отец его сразу забрал. — Чтобы ты тайком не обменяла на редкие зелья? Мы рассмеялись. Мне нравилось, что с ней было так просто общаться и понимать друг друга. — Кстати, что скажешь о моём предполагаемом женихе? — невинно хлопая ресницами, спросила девушка. — Нормальный парень, — пожала плечами я. — Красивый, неглуп, и ты ему вроде бы нравишься. — Именно поэтому он вряд ли нормальный, — хмыкнула Тайлина. — Ты же знаешь Эрику Рэмм, ну, которая теперь Эйтс? — Супругу прежде бесчувственного дракона? Конечно. Она — одна из лучших в магии воды. — Я хочу, чтобы у меня всё получилось, как у неё: и любовь, и колдовство, но пойдёт ли на это Дарэн? — А ты пробовала объяснять? По-моему, вам просто нужно поговорить. Снаружи донёсся пока ещё далёкий громовой раскат, и я поняла, что вечер подходит к концу. В Эршэби гости почти всегда старались уехать до начала дождя, а, значит, следовало поторопиться. Если, конечно, Брайс не хотел задержаться рядом со своей якобы избранницей… Мужчина подошёл спустя пару минут, и, поклонившись Тайлине и ещё раз её поздравив, сказал: — Нам пора, госпожа Идлис. Мысленно я поблагодарила небо за ниспосланную непогоду, и улыбнулась Брайсу: — Конечно, господин Лоэв. Тайлина, я была очень рада побывать у тебя в гостях! — Спасибо, что приехала, — отозвалась девушка. — Позвольте, я провожу вас. До того, как покинули залу, мы должны были попрощаться со всеми, с кем прежде общались, и я, стоя рядом с Брайсом, чувствовала себя несколько странно. Мы как будто были парой — друзьями, по меньшей мере, хотя он и не касался меня. Но энергия пламени обволакивала невидимо, согревала, словно плащ, и мне это нравилось. — Тайлина, до свидания! — До встречи в больнице, — отозвалась девушка с улыбкой. — Господин Лоэв, всего доброго! — До свидания, госпожа Ведди. Он поцеловал её руку, взял свою накидку, и мы вышли в прохладный сумрак ночи. — Решили закаляться? — спросил Брайс. — Просто торопилась и забыла плащ дома. Тропа хорошо освещалась, но, чем дальше от дома, тем темнее вокруг становилось. Кучер почему-то не подогнал карету к гостевому выходу, и до неё ещё надо было добраться. Ветер не на шутку разбушевался, и я, пытаясь управиться со съехавшими заколками, увидела, что мужчина разворачивает тёплую полость. Всего мгновение — и он укутал меня, даже капюшон надел, и я рассмеялась из-под тяжёлой полости. — Вам не кажется, что я стала похожа на гнома фуфырчатого? Мало того, что плащ был мне чересчур длинным и большим, так я ещё и не видела ничего, но услышала тихий, ворчливый смех. — Вам не нужно ничего видеть, главное, чтобы было тепло. Земля внезапно ушла из-под ног, и я испуганно пискнула. Оказывается, Брайс решил добраться до кареты побыстрее, и теперь нёс меня на руках. — Прежде так на юге похищали колдуний, — сказала я, пытаясь убрать с глаз капюшон. — Ну, вот и считайте, что я нуждаюсь в помощи одарённой волшебницы. Я всё-таки убрала тёмную ткань, и увидела, как поблёскивают во мраке его глаза. — Вас нужно исцелить? — Всенепременно, — отозвался Брайс. Он поставил меня у ступенек кареты, подал руку, чтобы залезла и не споткнулась, а затем сел сам. Его красавцу вороному предстояло бежать следом. — Вам не будет холодно? — спросила я, когда карета тронулась. — Мода диктует многослойность, и мне вполне хватает рубашки, жилета и сюртука. — Хорошо, и благодарю вас за заботу. Волнение делает меня рассеянной. — Значит ли это, что вы избрали не ту профессию? — спросил он. — Удивитесь, но, когда кого-то лечу — я абсолютно спокойна. Будь это обычный вывих или открытый перелом — не важно. Брайс улыбнулся и настроил фонарик так, чтобы тот горел поярче. — А позвольте задать вам вопрос, Юна. — Конечно. — Как проявляется вариативность вашей магии? Я слышал от Эдвира, что вы лечите не как другие. Я кивнула. — Большинство целителей используют силу окружающей магии, а как дополнение — зелья и эликсиры. Этот вариант воздействия имеет много плюсов, но у него есть и значительный минус — если концентрация волшебства низкая, лечение будет малоэффективным. Я, когда воздействую на рану, использую собственные запасы силы. Благодаря такому подходу, я также научилась находить в энергиях людей дисбаланс, и, сопоставляя внутренние связи, вычислять болезни на ранней стадии. — Но ведь лечение с помощью личной магии не идёт на пользу вашим собственным энергиям. — Верно, но только если не знать меры. Довольно трудно иссушить собственную силу до дна. Такое возможно в том случае, если человек умирает, но не факт, что, спасши его жизнь, я не отдам свою. Брайс нахмурился. — Вы бы пошли на это, Юна? — Ради тех, кто мне дорог — несомненно! А вот с незнакомыми людьми не знаю, как повела бы себя. У меня есть обязательства перед родителями… Я не могу их бросить. Он смотрел пытливо, и я понимала, что чтение мыслей выдало бы меня с потрохами. Как хорошо, что эта наука была на Севере под запретом! Брайс стал расспрашивать о моей семье, и мне нравилось его искреннее любопытство. Он и сам охотно рассказывал об отце, а вот о матери я даже не пыталась выведать. Внезапно раздался крик кучера, карета вздрогнула, и резко накренилась вперёд. Меня буквально выбросило со скамьи под ноги Брайсу, да не просто к его коленям — а прямо между них. Получилось, что я боднула его в пах, и наверняка чувствительно… В следующий миг нас встряхнуло и подбросило, и я почувствовала, как меня обхватили большие и надёжные руки. Некоторое время мы бешено раскачивались между сидений, и я боялась, что прямо сейчас отвалится колесо, но карета постепенно замедлилась. Кажется, пронесло… Я подняла голову, и встретилась глазами с Брайсом, который всё ещё обнимал меня. Подобной неловкости и стыда никогда в жизни не испытывала! — Простите, — выговорила я, пытаясь подняться, и удивилась, услышав хриплый мужской смех. — Всё нормально. Давайте выбираться. Благодаря плотному плащу у меня не было повреждений, да и мужчина, кажется, остался цел. Он помог мне вылезти, и тотчас стало понятно, что случилось: мы рухнули прямо в яму. — След от магии, — сразу заключил Брайс. — Эрон, ты цел? — Да, господин. И лошади не пострадали, хотя, будь выбоина глубже и короче — карета бы на части развалилась. — Выбраться вряд ли сможем. — Да, — отозвался кучер. — К тому же одно колесо серьёзно повреждено. — Тогда распрягай лошадей. Сумрак, дружище, ты как? Он погладил коня, который то и дело отряхивался под мелким дождём, и я спохватилась: — Ваш плащ! — Пока не нужно. Вот сядете в седло со мной — тогда укутаемся. Я кивнула, пытаясь подобрать полы плаща так, чтобы не извозюкались в грязи. Кучер довольно быстро управился со сбруей, и сел верхом на одного из коней, держа другого в поводу. Брайс забрался на свою каланчу, и кивнул мне: — Вот теперь раздевайтесь. Я скинула плащ, он ловко его на себя нацепил, и тотчас протянул мне руку: — Идите сюда, Юна. Он был сильным и гибким, и легко усадил меня перед собой, бережно укутывая. Сегодня от него пахло душицей, ежевикой и совсем немного — острым перцем. Я почувствовала, как тёплое тело прижалось сзади, и поняла, что самая опасная из возможных ловушек захлопнулась. Сердце моё билось, как маленькая птичка в узкой клетке. Нельзя было допускать никаких глубоких чувств, ведь Брайс, когда всё раскроется, возненавидит меня, но и не тянуться к мужчине я не могла. Прижалась доверчиво, почувствовала, как легла на талию широкая ладонь в перчатке, и закрыла глаза, безропотно погружаясь в ласковую теплоту. Мужчина пустил коня неспешной рысью, и я спустя несколько минут поняла, что не только сердце отзывается на его заботу. Он прижимал меня хоть и бережно, но довольно крепко, и внизу живота нарастало болезненно-сладкое напряжение. Поначалу это было ошеломительно, затем — приятно, и, в конце концов, просто нестерпимо. Я была уверена, что Брайс и понятия не имеет о моём состоянии, и пыталась вспоминать сложные рецепты, чтобы хоть как-то отвлечься, но это не помогало. В голове вместо формул возникали бесстыдные образы, невероятные картины счастья, которого я не заслуживала. Ну вот как, мгновенно влюбившись, можно было думать о предательстве? Спустя полчаса езды под крылом дракона мне хотелось плакать. Чувства сводили с ума, трудные мысли наслаивались одна на другую. Брайс, как назло, всё-таки понял, что со мной что-то не так, и предложил поменять положение: посадил боком, позволяя прижаться щекой к его груди, и снова обнял. — Ещё немного потерпите, — попросил он. — Пожалуйста, не переживайте, — отозвалась я. — Мне очень удобно. Боль и отчаяние отступили так внезапно, что мне захотелось ахнуть. Вместо этого я доверчиво склонила голову, и долго слушала стук его сердца, такой размеренный и чистый, различимый даже средь шума дождя и конского топота. К дому над озером мы приехали далеко за полночь, и Брайс тотчас велел набрать для меня ванну. На моё вялое сопротивление он ответил, что это лучший способ расслабить тело после поездки, и заверил, что чувствует себя хорошо. — Вы меня не травмировали, не беспокойтесь. Его усмешка была замечательной — и дразнящей, и милой одновременно. Именно в этот миг мне впервые захотелось мужчину поцеловать — хотя бы в щёку, просто чтобы почувствовать губами теплоту его кожи. — Я могла бы помочь, если позволите. — Уверяю вас, в этом нет необходимости. — Улыбка стала шире, и я увидела, что под щетиной проглянули небольшие ямочки. — К тому же вы ведь лечите руками… Смех вырвался из груди подобно пробке от шампанского, и Брайс рассмеялся тоже. — Мне не обязательно трогать, — красная и хихикающая, отозвалась я. — Я могу и на расстоянии, хотя это не так эффективно… Намного лучше, когда на голую кожу… В его глазах вспыхнули золотые огоньки. — Я это учту, Юна. Долгих несколько мгновений мы друг на друга смотрели. Теперь мне было трудно дышать, и в пальцах с силой бился пульс. — Ванна готова! — донеслось из коридора, и нам пришлось сдвинуться с места, чтобы вскоре разойтись по своим комнатам. — Я велю принести вам что-нибудь вкусное, — сказал Брайс. — Не думаю, что стоит затевать полноценный ужин. — Вы правы. И я почему-то ещё не поблагодарила вас за то, что уберегли от травм при аварии. — Пожалуйста, Юна, — сказал он без улыбки, хотя в глазах ещё дрожали искринки смеха. — Доброй вам ночи. — И вам, Брайс.Глава 4
Я не легла спать сразу после принятия ванной. Это была особенная ночь, ведь мне предстояло говорить с мамой, а такое общение придавало нам обеим сил. Моё относительное спокойствие и радость к жизни сохранялись ещё и потому, что маги, несмотря на угрозы, обращались с ней отлично. Она была хорошо одета, всегда накормлена, и даже гуляла в лесу под присмотром колдуна. Несмотря на нашу разлуку, мама держалась молодцом, и мне приказывала не сдаваться. Она и в этот раз была бодрой и даже улыбалась, несмотря на решётки на окнах. — Надеюсь, ты не позволяешь себе бесполезных рыданий, пушистик? — Нет, мам. Я даже была на дне рождения подруги. — Замечательно, — сказала она, и знакомым жестом прижала руку к сердцу. — Ты знаешь, я бы многое тебе хотела сказать… Сразу же послышался близкий шорох — за мамой наблюдали. — Пожалуйста, держись, — негромко отозвалась я. — Я очень тебя люблю! — И я тебя, солнышко. Обещай, что не будешь грустить и не сдашься! — Конечно, мам. Когда я сдавалась? Мамин взгляд изменился, стал пристальнее и глубже. — Юночка, милая… Доверяй своему сердцу! Какими бы странными ни были его советы, как бы тебе ни хотелось рассудить здраво. Иногда советы сердца кажутся нам глупыми, но оно редко ошибается. Ты должна дышать полной грудью, продолжать улыбаться рассветам. — Она чуть подалась вперёд. — Ничего не бойся. Сердце подскажет… — Довольно! — донёсся голос. — Вам пора на прогулку. Я послала маме воздушный поцелуй, чувствуя, что вместо улыбок будут слёзы. Всего раз в несколько дней видеть её по несколько минут — разве этого было достаточно? — У тебя точно всё нормально? — Да. — Тогда до скорой встречи! — До встречи, пушистик. После нашего общения я подолгу не могла уснуть, и в этот раз лежала, таращась в потолок, и пытаясь расшифровать мамины слова. Она ничего не говорила просто так, в каждом предложении был смысл. Сегодня мне было особенно сложно его уловить, ведь мысли постоянно возвращались к Брайсу… Слушать сердце. Я даже села на постели от этой странной догадки. А вдруг мама заранее предполагала, что я могу влюбиться в дракона? Что, если она имела в виду доверие между нами? Если расскажу мужчине обо всём — поможет ли он?.. Нет, это было чересчур опасно. Едва маги почуют мою ложь — тотчас предпримут ответные меры. И тогда я с мамой не встречусь никогда… — Спать, — сказала я потолку, и всего через минуту, опустошив мысли, отключилась. Разбудил меня требовательный стук в дверь. Продрав глаза, я поглядела на часы: было шесть утра. — Иду. Бегу. Секундочку… Я накинула халат, обула тапочки, и впустила служанку. — Госпожа Идлис, вам письмо из больницы. Срочное, мальчишка посыльный принёс. Я быстро пробежала глазами по ровным строчкам, и поблагодарила девушку. — Пожалуйста, принеси что-то сытное быстренько. Мне нужно уходить прямо сейчас! В больницу поступили раненые. Несмотря на дождь, несколько мургов полезли в одну из деревень на склоне, и пострадали как обычные люди, так и воины. Я оделась, собрала зелья, хотя у Эдвира и своих хватало, и быстро проглотила принесённый завтрак. — А господин Лоэв уже встал? — Ещё нет, госпожа. — Тогда объясните ему мой ранний уход, пожалуйста. — Конечно. Удачи вам! Чудовища порой нападали на людей, и, раз драконокровому ещё не доложили об очередной атаке, значит, отряд мургов был не слишком большим. Я накинула плащ и под мелким дождём побежала в лечебницу, где застала с десяток других целителей, но не обнаружила Тайлину. — Я не стал пока её звать, — пояснил Эдвир — в рубашке с закатанными рукавами, уже заляпанной кровью. — Всё-таки день рождения только вчера был. Мы сами справимся. Я кивнула. — Кем мне заняться? — Там две женщины и ребёнок, — показал маг. — Иди к ним. Всё необходимое есть в шкафах. Нам предстоял трудный день. Я начала с перевязки малыша, у которого были сломаны два пальчика, и, конечно, не могла не поделиться с ним своим светом, чтобы унять боль. Затем часть энергии я отдала его маме, которая рвалась к мужу, лежащему в соседней палате — чтобы женщина успокоилась и расслабилась. Юная девушка, у которой было несколько сложных переломов, только тихо стонала от боли — конечно, её напоили зельями, но они не всегда давали нужный эффект. — Позвольте помочь вам, госпожа, — тихо сказала я, беря несчастную за руку. — Спина… — прошептала та, и по щеке побежала тихая слеза. — Очень больно! Я склонилась, вторую руку положив ей на грудь, и почувствовала, как скомкались внутренние энергии раненой. Неужели был сломан позвоночник? Я не хотела звать Эдвира и остальных, которые занимались воинами. Водя ладонями по телу девушки, я нашла особо болезненные точки на её теле — и спрятанные под повязками раны, и те травмы, которые не были заметны обычному глазу. — Сейчас вы должны выпить это. Пожалуйста, ещё чуть-чуть. Нет, не двигайтесь! Так вы сделаете только хуже. — Я ног почти не чувствую! — прошептала она, бледная, как снежное полотно. — Тихо, милая. Я вам помогу. Закройте глаза. Я склонилась и поцеловала её в лоб, а потом расположила ладони на животе и груди девушки. — Глубоко вдохните. Всхлипнув, она так и сделала — и длинно, расслабленно выдохнула. У моей энергии имелось одно значительно преимущество: она действовала практически мгновенно. Конечно, я сама сразу же почувствовала себя хуже, но это не имело значения, ведь здоровый сон прекрасно восстанавливал силы. Конечно, если придётся лечить нескольких подряд — я и спать буду неделю… Я долго сидела возле девушки, залечивая все страшные раны. Косточки, тем более позвонки, восстановить было крайне сложно: надо было знать, как именно магию завязывать. В академии у нас была анатомия, и мы тщательно изучали человеческие тела — как мёртвые, так и живые, так что я знала, что при таких травмах, даже с помощью волшебства, придётся долго отлёживаться под наблюдением целителей. Когда девушка уснула, я тотчас выпила бодрящее зелье, и, дав маме с ребёнком немного поесть, отправилась проведать Эдвира. В коридоре пахло кровью, и работа в большой палате кипела. Мне сразу нашли дело: уносить перепачканные магией и болью тряпки. Потом я держала одного из воинов во время лечения, затем успокаивала магией другого, и пыталась привести в чувство третьего. До позднего вечера мы трудились сообща, а, когда часы пробили полночь, я, едва волоча ноги, отправилась в лабораторию. Там в углу стояла крошечная койка для дневного отдыха, которой я и собиралась воспользоваться. Остальные тоже устали, но они тратили только энергию тела, а не внутреннюю магию, а потому оставались по очереди дежурить возле раненых. Я сняла фартук, скинула ботинки — и плюхнулась лицом вниз, чтобы сразу же вырубиться. А проснулась всего через несколько мгновений от того, что кто-то ласково поглаживал меня по плечу. — Юна. Я повернула затёкшую шею и увидела в полумраке Брайса. — Что вы здесь делаете? — Мой друг ранен, — отозвался он. — Я пришёл его навестить. — Ночью? — Уже утро. Я приподнялась, и Брайс тотчас убрал руку. — Как вы? — спросил он. — Отлежалась. Готова трудиться. Наверняка вид у меня был кошмарный, потому что мужчина нахмурился. — Эдвир сказал, что вы вчера многим помогли. В том числе, девушке со сломанной спиной. — Её зовут Лоуди. Я должна идти к остальным! — Понимаю ваше рвение, но там сейчас хватает целителей — приехали маги из Вельцы. Вы можете пойти домой со мной. — Спасибо, Брайс, но я всё-таки должна навестить своих пациентов. — Вспомнила о первоочерёдной цели, и добавила: — И, если у них всё нормально — тогда домой. — Хорошо, — кивнул он. — Я подожду. И он вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Наверное, мужчина опасался, что я могу не доплестись до озера своими двумя. Мне и правда было непросто удерживать равновесие, но после двух стаканов обычной воды стало легче. Я поспешно привела в порядок косу и изрядно помявшееся платье. Вот тебе и великая волшебница — чуть перенапряглась, и сразу же задрыхла в первом попавшемся месте! Лоуди чувствовала себя намного лучше, хотя ей и нельзя было двигаться. За девушкой ухаживала одна из целительниц. — Не переживай, Юна, — улыбнулась она. — Главное ты сделала — она сможет ходить. Мы будем давать самую питательную магию, и, думаю, через неделю разрешим ей переворачиваться на бок. — Замечательно, — улыбнулась я, и пациентка, которую кормили пахучим супом, принялась меня благодарить. В такие мгновения я понимала, что выбрала правильный путь. Мне всегда нравилось просто делиться теплом, видеть, что старания приносят результат. И не важно, что собственные энергии после этого увядали. Перед тем, как выйти на воздух, я сходила к Эдвиру узнать, точно ли больше не требуется моя поддержка. — Приходи после обеда, — сказал маг. — Потому что кому-то нужно будет приглядеть за Безымянной. — Хорошо, тогда до встречи. Брайс ждал на крыльце. Вид у него, в отличие от меня, был бодрый. Я задумалась над тем, бывал ли он временами некрасивым: грязным, опухшим после сна, да просто плохо пахнущим? Наверняка, да, ведь, несмотря на драконью кровь, оставался человеком. — Пойдёмте отдыхать? — сказал мужчина, подставляя мне руку. — Да, но можно немного прогуляться вдоль берега. Магия сегодня густая. Пока шли по улице, я крепко держалась за его локоть, не обращая внимания на то, как на нас смотрят. Припомнить, чтобы Брайс вот так с кем-то по Эршэби бродил, было трудно, хотя я ведь не жила здесь постоянно. — Как там карета? — Вытащили, — отозвался он. — Может, хотите булок по дороге купить? — Пожалуй. Я восстанавливала силы, просто чувствуя его близкое тепло, и это был тревожный знак. Мы дошагали до булочной, купили по вкусной плюшке, и съели их по дороге. Мне нравилось разглядывать просыпающийся город, нравилось, что Брайс ведёт себя так просто и спокойно. Когда мы пришли на пристань и остановились у воды, он достал из кармана оберегающий амулет: круглый знак, на котором с одной стороны была звезда, а с другой — морда дракона. — Я должен был сразу дать его вам. Я склонила голову, и почувствовала, как на мгновение коснулись шеи чуть шершавые пальцы. — Спасибо! Я очень ценю вашу поддержку. — Не за что, — отозвался мужчина. — Вам, отдающей энергию нуждающимся, не помешает лишняя защита. Я погладила серебряного дракона по голове. — А на нашем родовом гербе изображён карликовый пегас. — Значит, ваш родовой цвет — белый? Я кивнула. — А ваш — красный? — Многие так думают, — усмехнулся Брайс. — На самом деле — пламенно-синий. Это когда снаружи ультрамарин, а внутри — алый. — Ваша стихия, — улыбнулась я. — Мне всегда нравилось, когда кто-то умеет обращаться с силами природы. Мужчина поднял руку, и через мгновение на его ладони появился огонёк: как раз такой, как он описывал: ярко-синий по краям и красный в центре. — Хотя на гербе дракон просто красный, но пламя он изрыгает именно синее. — Символ сдержанности и холодного сознания, — сказала я, и Брайс кивнул. — Так и есть, ведь огонь — самая трудно контролируемая стихия. Зачастую, именно огненные люди самые вспыльчивые. — По вам не скажешь. — Временами я становлюсь не лучше носителя ярости, Адэйра Стратта. — А можно?.. Брайс кивнул, и я осторожно коснулась пальцем язычка пламени. Он был едва тёплым, и смешно щекотал кожу, а ещё отдавал ощутимо сильную энергию. Если уж такая кроха истончала магию, что же бывало, когда Брайс пользовался своим даром на полную мощь? — Он замечательный, — улыбнулась я. — С вами нигде не замёрзнешь! Губы мужчина дрогнули. — Для того, чтобы кого-то согреть, я не пользуюсь магией. Где-то в солнечном сплетении поселилась щекотная дрожь. Не успела я сказать что-то глупое и неуместное, как мужчина опустил руку. — Я владею пламенем, но люблю воду, — сказал он. — А вы умеете управлять парусной лодкой? — Конечно. А вы? — Не пробовала, зато сплавлялась по горной реке с родителями. — Неужели? — недоверчиво произнёс Брайс. — Когда же это было? — Десять лет назад. До сих пор мечтаю повторить тот поход — было здорово! Мы рыбачили, готовили улов на костре, и ночевали в цветущих пещерах, а когда и вовсе под открытым небом. Отец рассказывал о звёздах, он много легенд знает. Мы даже до водопада Урхан добрались, и добыли там несколько красивых камушков, а ещё я видела издалека красного медведя! — Я грустно улыбнулась. — Лучшая неделя в моей жизни. — Вам бы хотелось повторить её? — Да. Правда, я уже давно не брала в руки весло, но плаваю всё также хорошо. Мужчина задумчиво посмотрел на воду. — Говорят, сентябрь будет тёплый. — Главное, чтобы зима не была такой, как два года назад. — Согласен, — усмехнулся мужчина. Мы ещё постояли некоторое время на пристани, а потом он снова предложил взять себя под руку. Дорога до дома заняла ещё полчаса, но мы оба были погружены в свои мысли. Я вспоминала ту поездку, смех мамы, их с папой объятья. Они не стеснялись при мне поцеловаться, хотя, конечно, свидетелем истиной страсти я не бывала. Доверяй сердцу — что это могло означать? Мама говорила прямо, или загадывала сложную загадку? Когда вошли в холл, Брайс сразу попрощался со мной, и отправился в свой кабинет. Я, после того, как сменила больничное платье, решила немного отдохнуть. В конце концов, предстоящее дежурство вполне могло пойти не по плану… После обеда, уже под дождём, я отправилась обратно в лечебницу. Брайс так и не вышел из своего кабинета, а, может, незаметно покинул дом, пока я ела. Вроде бы всё шло как по маслу, и мы постепенно сближались, но мысли о том, что мужчина меня возненавидит, не давали покоя. Я проверила Лоуди, а затем пошла сменять Коррин, которая следила за Безымянной. Девушка всё также сидела у окна, ни на что не обращая внимания, и сжимая в руке расчёску. — Здравствуй. Ты не против, я тут неподалёку примощусь? Я прихватила с собой книгу. Нельзя же было всё время пялиться на несчастную, как надзиратель! Но сначала я решила с ней поговорить. — И снова дождь. Тебе он нравится? Наверное, нет, ведь из-за него не видно горы. Знаешь, я вот тоже, когда растеряна или напугана, причёсываюсь. Правда, у меня волосы после этого превращаются в стог сена… — Я почувствовала трепет её энергий, и, хотя девушка не обернулась, продолжила: — А вот если использовать смесь масел — всё будет в порядке. У тебя красивые волосы, такой интересный цвет! Может, хочешь заколку? Я подарю тебе свою. Она, правда, простенькая, зато серебряная. Я её купила на базаре, ещё когда училась в академии и жила в Вельце. Безымянная обернулась так внезапно, что напугала меня своим тёмным взглядом. Опасаясь, что она снова уставится в окно, я поспешно вытащила из волос цветочек: — Вот, держи. Девушка медленно поднялась, и, крадучись, начала ко мне приближаться. Вид у неё был, как у дикого зверька, который в любой момент может броситься прочь. Чтобы не пугать её, я положила заколку на ладонь и вытянула руку вперёд, а сама смотрела чуть в сторону. Безымянная взяла подарок, тотчас заколола густую прядь, и мы встретились взглядами. Девушка чуть склонилась ко мне, глядя пристально и немного пугающе, и я больше почувствовала, чем увидела её усмешку. Казалось, ещё мгновение — и она вцепиться мне в горло! Плечи незнакомки напряглись, дыхание стало шумным, а в глазах появился странный блеск. — Ты! — внезапно произнесла она. — Меня зовут Юна, а тебя? — как можно спокойней сказала я, хотя хотелось броситься наутёк. — Я… Глаза её упали на амулет с драконом, и она резко отшатнулась, а затем попятилась к подоконнику, устаиваясь на нём с таким же безразличным видом, как и прежде. Мне нужно было позвать Эдвира, ведь произошло нечто странное, но я не решалась оставить девушку одну. Только спустя несколько минут догадалась позвонить в колокольчик, и пришёл один из магов. — Что-то случилось? — Да. Позови, пожалуйста, Эдвира. Мужчина кивнул, а затем вернулся с главой лечебницы. Я рассказала о произошедшем, и мы около часа пытались разговорить Безымянную, предлагая ей разные, принесённые из торговой лавки, украшения для волос. Однако ни венки, ни гребни, на заколки её больше не интересовали. Она нас не слышала и не видела. В конце концов, Эдвир попросил Арри побыть с девушкой, а меня позвал в свой кабинет. — Говоришь, была агрессивной? — В ней чувствовала сила, Эдвир, и непростая. Словно что-то пыталось вырваться наружу… Мне прежде не было так жутко! — Думаю, тебе надо проводить рядом с ней больше времени, — сказал мужчина, и я кивнула. — Согласна. — Но быть осторожной. Мне больше всего интересно, почему амулет дракона произвёл на неё неприятное впечатление. — И мне. Вот так, имея одну определённую цель, ты попутно ввязываешься во множество странностей, от которых и без того напряжённая мысль начинает дрожать подобно тетиве лука. Мне хотелось помочь девушке, точнее, её душе, выбраться из плена магии, но если я увлекусь этим, кто будет вызволять маму? На следующий день Брайс уехал в Вельцу, и стало понятно, что мне не спрятаться от тёмных глаз незнакомки. Я проводила с ней по несколько часов в разное время суток, но не добилась ничего, кроме меняющихся энергий. Словно та неожиданная вспышка была сбоем в магии, произошедшим не по моей вине. Хотя заколку Безымянная всё-таки носила, а ещё она проявила интерес к блюду с водой, которое я поставила на подоконник. Теперь помимо расчёсывания, девушка ещё и часто окунала пальцы в воду, а затем наблюдала, как капли стекают по коже. На четвёртый день мне удалось сесть к ней поближе. Я начала ей читать, и показывала картинки, чувствуя, что краем глаза она за мной наблюдает. Потом мы вместе ели: я — простой обед, а она — магию. Эти процедуры стали ежедневными, и мне казалось, что дело сдвинулось с мёртвой точки. Брайс отсутствовал уже неделю, и я вся извелась, понимая, что в незначительном деле преуспела, а в самом важном проигрываю. В конце концов, помочь незнакомке не входило в мои планы… И всё же мы с ней были связаны. Я ощущала это внутренним чутьём, которое не ошибается. Девушка внешне оставалась равнодушной, но внутренние её силы я узнавала всё лучше. Это была огромная паутина из множества энергий, вот только меня по-прежнему пугало то, что я нигде не могла найти паука… На десятый день я решила принести ей ещё одну свою вещь, предполагая, что именно в этом было дело. И точно: она сразу приняла маленькую брошь в форме стрекозы, и снова поглядела на меня пристально и пытливо. — Меня зовут Юна. Я хочу тебе помочь. Ты можешь назвать своё имя? — Она молчала, и я сказала поспешно: — Ладно, ты, возможно, не помнишь его. Тогда скажи, откуда ты? Ты жила в горах? В Вельце? Где-то за итэром? Кто ты? — вырвалось у меня, и девушка шагнула навстречу. — Я, — сказала она. Сердце моё грохотало. — Ты пришла, чтобы помочь? Девушка слегка наклонила голову на бок, и вдруг стремительно выбросила вперёд руку, хватая меня за запястье. — Ты! — протяжно и глубоко сказала она. Сильно и болезненно сжала пальцы, а потом резко отпустила. — Мы с тобой должны что-то сделать? Куда-то пойти? Использовать магию? Я никак не ожидала, что она кивнёт. — Ты, — шёпотом сказала она. — Я. Или… Отступила к постели, села на край, а затем легла на спину. Веки её медленно опустились, губы тронула лёгкая улыбка… — Эдвир! — закричала я, но было поздно — девушка уснула. Я пыталась расшевелить её, использовала жаркую силу магии, однако не привела Безымянную в чувство. Так же, как не смогли её разбудить остальные маги. — Чёрт, Юна! — сказал Эдвир, когда мы остались наедине в коридоре. — Это колдовской сон наподобие того, что был у людей при Второй Волне! — И? Хочешь сказать, я её усыпила? — Я не говорю, что ты виновата, но, согласись, что-то странное произошло между вами! — Да, и что мне прикажешь делать? Она пыталась донести до меня нечто важное, но говорила всего три слова! «Ты, я, или», что означает, по-твоему? Эдвир выдохнул. — Нам обоим надо успокоиться. Знал бы он, из-за чего я на самом деле нервничаю! — Я спокойна. — Но злишься. — Спокойно злюсь, — кивнула я. —Потому что не люблю загадки! — А, может, она просто больна? — сказал мужчина. — Магия лишила её рассудка, держала, словно в клетке, а ты, наоборот, помогла Безымянной обрести покой… — Не утешай, — сердито отозвалась я. — Хотя этот вариант и имеет место быть. — Слушай, иди-ка ты домой, поешь, отдохни. Вообще, пару дней побудь без магии, ладно? Это поможет привести мысли и чувства в порядок. — Предлагаешь просто бросить девушку здесь? Тут уж Эдвир нахмурился, и я поняла, что сморозила глупость. — Прости. Конечно, с ней будут волшебники, но… — Но если её самочувствие изменится — я тотчас тебе сообщу. Договорились? — Да. И, если вдруг понадобится моя помощь с ранеными… — Конечно. — Он сжал мою руку. — Не переживай, прошу тебя. Ты всё сделала правильно. Уже практически дойдя до дома, я осознала, что в этот раз на шее не было амулета дракона. Возможно, именно поэтому девушка смогла меня коснуться? Но как всё это было связано? Я остановилась у ограждения, и долго смотрела на воду, пытаясь найти одно универсальное решение всех проблем, хотя и знала: такого не существует. Вот бы мне посчастливилось обрести сокрушительную магию наподобие той, что была у Брайса! Тогда я бы непременно отыскала маму, и устроила бы тварям, которые её похитили, самый настоящий пожар! — Юна, добрый день! Я оглянулась и увидела улыбающегося Брайса, который вёл в поводу Сумрака. — Добрый, — отозвалась я с улыбкой. — Как дела в Вельце? — Хорошо. Как у вас? Сначала я не хотела говорить ему о Безымянной, но потом поняла, что Брайс узнает всё равно, и уж лучше пусть от меня. — Начудила. Мужчина внимательно слушал меня, временами осаживая хулиганящего вороного, а, когда я закончила, уверенно заявил: — Ничьей вины в случившемся нет, однако беспокоиться о столь странном поведении девушки определённо стоит. Думаю, её рассудок и правда повреждён, но воздействовать на такого рода травмы в Эршэби не умеют. — А если это нечто большее, чем травма? Вдруг она в опасности? — Во сне? — И наяву тоже! В ней столько силы, так много чувств… Я не знаю, как объяснить вам. Просто я видела в её глазах и боль, и ненависть, и мольбу… Но не смогла помочь. — Вы не можете знать точно. — Верно, — вздохнула я. — И, возможно, просто себя накручиваю. — Идёмте домой, — дружелюбно сказал Брайс, в который раз мягко отпихивая морду коня, пытавшегося зажевать его плечо. — И, кстати, я смогу прямо сейчас поднять вам настроение. — Чем же? — Приглашением на бал в Лоэв-Эрр. — Когда? — спросила я, чувствуя, как голос от волнения упал. — Завтра. Согласны? — Да! — отозвалась я радостней, чем необходимо, но Брайс улыбнулся, и меня, словно волной, накрыло теплотой. Что потом будет стыдно — я тоже знала, но пути назад не было.Глава 5
Вечером, прихватив старое бальное платье, я ринулась к портнихе, заранее зная, что она скажет. Конечно, старое платье не обновишь чудесным образом, но хоть немного улучшить его она наверняка могла… Всё-таки мне не обычный день рождения предстоял, а настоящее сезонное торжество, на котором будет полно народу! Да и подводить Брайса не хотелось. — Может быть, добавить пояс и вышивку… В смысле, аппликацию. — Нужно будет завтра к обеду? — уточнила Айг. — Да. Вы простите, что я уже второй раз обращаюсь не заранее… Просто всё так неожиданно выяснилось! — Ничего, у меня сейчас нет срочных заказов. Так, поглядим… В итоге она уверила меня, что к завтрашнему дню наряд будет готов, и я, нарочно заплатив больше, ушла домой. В этот раз мы с Брайсом не ужинали вместе — он снова был в кабинете, кажется, даже созывал какое-то собрание. Я ела в одиночестве и думала о том, что сейчас видит во сне Безымянная, и как ей можно помочь. Странным казалось то, что девушку никто не узнавал, ведь внешность у неё была запоминающейся. Не могла же она появиться из ниоткуда! Я спала тревожно, и встала рано. Так как Эдвир просил пока не появляться в больнице, мне пришло в голову разобрать в склянках. Потом был одинокий завтрак, затем прогулка, и поход к Айг. — А, здравствуйте, Юна! — обрадовалась девушка. По виду ей было не больше двадцати семи, и, кажется, она была одинока, потому что не носила ни единого амулета на шее. — Прошу, проходите за ширму. Я настолько не ожидала увидеть ничего подобного, что застыла с растерянным выражением на лице. — Что это? — Это новое платье, — улыбнулась портниха. — У меня были кое-какие наработки, так что не беспокойтесь, я не сидела над ним всю ночь. Пришлось, конечно, сильно убрать длину, да и затейливую вышивку я бы просто не успела сделать… — Вы — волшебница! — искренне сказала я и, не удержавшись, крепко пожала женщине руку. — Оно восхитительное! Но подождите, я должна непременно вам за него доплатить. — Только за ткань, — сказала Айг. — Надевайте скорее, я хочу посмотреть, как сидит. Я провела у неё час, прежде чем портниху полностью устроил результат. — У меня подобного никогда не было, — сказала я, любуясь переливчатой, золотисто-зелёной тканью. — Я чувствую себя принцессой! Не знаю даже, как вас благодарить… — Будьте моей постоянной клиенткой, — улыбнулась Айг. — Спасибо, с огромной радостью! Квадратный вырез только-только вошёл в моду на севере, и, хотя для такого декольте у меня не хватало груди, тонкая талия всё компенсировала. Пышные рукава до локтя смотрелись романтично, а бант прямо по центру выреза добавлял игривости. Платье было пышным, как и требовалось для бала, и я покружилась, наслаждаясь тем, как ткань шуршит и переливается. — Чудо! Ещё раз спасибо вам, Айг! — Обращайтесь, — улыбнулась женщина, и мы, аккуратно упаковав оба наряда: старый, не изменённый, и новый — попрощались. Мне не терпелось поскорее выехать в Лоэв-Эрр. Я поднялась к себе, сложила всё необходимое, и села читать книгу, хотя от волнения пропускала строки. А когда в дверь постучали, вскочила, как ошпаренная. — Входите! — Надеюсь, я не отвлёк вас от важных дел? — улыбнулся с порога Брайс. — Нет. Просто читаю. — Хорошо. Готовы ехать? — Да. Я разом подхватила все вещи, и мужчина усмехнулся: — Забираете сокровища с собой? — Мне спокойней, когда зелья поблизости, и камушки тоже… А это одежда для бала. Он подошёл и забрал у меня всё, кроме сундучка с камнями, который я прижала к груди. — Я не против, Юна. Главное, чтобы на сей раз вы не забыли плащ. — Спасибо, что напомнили. Он сказал это без какого-либо умысла, но я расстроилась всё равно. Тоже мне, обольстительница нашлась! Один раз мужчина её согрел, на лошади покатал — и решила, что он готов упасть к её ногам… Я мысленно фыркнула от своей глупости. Карета в этот раз была большая — наверное, Брайс что-то вёз домой. А вот кучер был тот же, и мы улыбнулись друг другу. Мужчина помог мне забраться, и, проверив вороного, которому снова предстояло бежать позади, залез следом. Из города мы выехали быстро, так как путь был свободен, и, когда кругом выросли высокие старые деревья, я прилипла к окну. Мне всегда нравилось высматривать и вынюхивать что-нибудь интересное, или просто любоваться пейзажем. Правда, за редкими ингредиентами приходилось идти в горы, и я уже давно хотела совершить подобную вылазку. Брайс, чей взгляд я чувствовала на себе, долго молчал. Я не хотела отвлекать мужчину от его мыслей, и ждала, что он сам, когда захочет, начнёт разговор, однако молчание нас не угнетало. Я слушала, как негромко гудят горы, и смотрела на осыпающуюся с листьев магию. Иногда она была тёплой, но чаще — прохладной, и почти всегда ничем не пахла. Чтобы лучше уместить в корзинах или сумках, волшебство можно было трамбовать, но оно этого не любило. Из бережно собранной магии получились потом лучшие настойки и зелья, и здесь об этом знали. На повороте я увидела далеко в берёзовой роще нескольких сборщиц, которые бережно гладили ветви, терпеливо ожидая, когда сгустки и облачка сползут к ним в ладони. Наблюдать за тем, как на севере собирают магию, мне тоже всегда нравилось. — А вы когда-нибудь пробовали? — не утерпев, спросила я Брайса. — Искали особенное волшебство? Мужчина кивнул. — Как и любой, как мне кажется, хотя это и считается главной местной небылицей. — А я до сих пор верю, что где-то оно есть. Например, в одной из неисследованных пещер, или на Белой Тишине. Вы бывали там? — Он кивнул, и я продолжила: — Мы с группой из академии ездили однажды к Небесному замку. Никогда не забуду, как звучало там волшебство. — Магия гор сильная, но она также опасна. Многие, побывавшие в замке, хотели бы там остаться, но немногие понимают, что это решение грозит им одиночеством. Так же, как драконье проклятие. Это была печальная, совсем не подходящая моменту тема, но я знала, что мужчина не просто так завёл об этом разговор. — Я не знаю, правдивы ли слухи, но, кажется, Стратту и Эйтсу удалось проклятие смягчить… — Это правда. По крайней мере, так утверждает Рейн Эйтс, а у меня нет причин сомневаться в его честности. Боюсь, в моём случае всё несколько сложнее. Я прикусила губы. — Это страшно, когда ничего не получается изменить. — Я никогда не испытывал страх, — сказал Брайс. — Только ненависть. Иногда кажется, что мне отсыпали ярости Страттов и бесчувственности Эйтсов. К тому же я единственный, кто по-прежнему не доверяет драконам. — И вас можно понять. За свою маму я бы убила, наверное… Брайс пристально посмотрел на меня, и я начала краснеть. Ещё немного — и выдала бы себя с потрохами, проболталась просто потому, что не изображала доверие, а действительно мужчине доверяла. — Опасное она всё-таки затеяла предприятие. — Да. У нас семья сумасшедших, — отозвалась я с дрожащей улыбкой. — Отец всегда был рисковым и любопытным, мама — уверенной в себе и настырной, ну а я все их качества сгребла в кучу. — И своих добавили, — кивнул он. — Поэтому куча получилась внушительной. Уж не знаю, как она во мне помещается… — По-моему, вы неплохо справляетесь, — сказал Брайс, и взгляд стал едва ощутимо ласковым. — Ведь главное никогда не сдаваться. — Прошлые мы не станут судить нас нынешних за безрассудства, но за леность и трусость осудят точно — так говорил папа. — Хотел бы я с вашим отцом познакомиться. — Может, когда-нибудь, — отозвалась я, ощущая в горле тёплый ком печали. Карета повернула, и я увидела кедровую рощу, в которой наверняка жило полным-полно золотых белочек. Потом мы проехали по длинному мосту над обманчиво спокойной рекой, и миновали цветущую поляну, похожую на огромную белую подушку. Я думала о том, что не хочу причинять мужчине новую боль. Наоборот, если бы могла как-то помочь ему… — А вон и дом. — Такой большой и светлый! — сказала я. — Я слышала, он один из самых красивых в округе. — Для меня это просто дом, — отозвался Брайс. — Место, где я вырос, и где чувствую себя в безопасности. Я никогда не задумывался о его красоте. Но особняк был красив как снаружи, так и внутри. Все интерьеры были продуманы до мелочей, и цветовая гамма мне понравилась. Здесь не было очень светлых комнат, но и чересчур мрачных я не увидела, хотя, конечно, успела увидеть всего несколько залов. Брайс подал мне руку, когда мы поднимались по лестнице, и, не дожидаясь слуги, помог снять плащ. — Прошу сюда. Ваши вещи пока что отнесут в одну из гостевых комнат. Я кивнула, а всего через пару минут познакомилась с отцом Брайса, Саэром, который сразу же попросил называть себя по имени. — Всё готово к приезду гостей, — сказал он сыну. — Юна, вы голодны? Мы можем все вместе перекусить в столовой. — Только если чай, — улыбнулась я робко, — потому что я поела перед отъездом. Саэр и Брайс были очень похожи, разве что глаза у старшего Лоэва оказались ореховые. Мне было в их компании одновременно уютно и тревожно, и я осторожно осматривала дом. Хорошо бы, узнать его планировку, чтобы в нужный миг, когда придётся уносить ноги, не замешкаться… Если, конечно, у меня получится так быстро отыскать всё необходимое. Время в компании Лоэвых летело незаметно. Оба были прекрасными собеседниками, и рассказывали много интересного о поместье. Оказывается, на территории находился не только Колодец Желаний, но ещё и Хрустальное озеро — почти прозрачное, на дне которого, если плыть на лодке, можно было увидеть рыб, и древние развалины непонятного замка, в которых, по преданиям, жил призрак. Также на земле Лоэвых в особом месте, в горах, собирали одну из самых густых магий, и моё любопытство просто сходило с ума. А тут ещё господин Саэр начал рассказывать о том, как во время прогулки белки закидали его шишками, и я, смеясь, чуть не подавилась чаем. Чувство юмора у Брайса и его отца было замечательным, к тому же они прекрасно друг друга поддерживали. Саэр любил сына, и был готов ради него на всё — это чувствовалось даже в такой простой беседе. — Полагаю, нам всем пора приводить себя в должный вид, — сказал он с улыбкой. — Хотя я был бы рад продолжить разговор. Но мы ещё увидимся, Юна. Я не могла понять, почему он так очевидно обрадовался моему появлению, и, только когда осталась одна и начала переодеваться, вспомнила, что в городе говорили про Брайса. Да, одно время у него вроде как была невеста, но предложения она так и не получила. Или, что ещё хуже, отвергла его. Если Стратта называли «семьянином», который своих близких бережёт пуще глаз, Эйтса — сластолюбцем, которого, однако, перевоспитала любовь, про Брайса говорили «одиночка». Кажется, он никогда не приглашал в свой дом девушек, хотя и не отказывал никому в помощи, и был добр ко всякому, кто того заслуживал. И тут вдруг я свалилась на его голову. Почему Брайс позволил жить в его доме? Почему теперь позвал в своё поместье, к тому же на бал? Он мог оставить меня, простую целительницу, в доме на берегу, ведь был не обязан никуда приглашать… Я на мгновение допустила, что понравилась ему ещё тогда, юной и смешливой ученицей, и на сердце стало одновременно сладко и горестно. — Чёртов корсет!.. В дверь постучали, и я, пискнув, скрылась за ширмой. — Кто там? — Госпожа, это горничная! Меня прислал господин Брайс. — Входи, — облегчённо выдохнула я. Девушка появилась как раз вовремя, хотя я и привыкла со всем справляться сама. Однако на платье была сзади тугая шнуровка, да и причёску мне хотелось сделать покрасивей. — Сюда нужна заколка, — сказала горничная, когда мы скрутили передние пряди на затылке. — Вот, эта подойдёт? Подарок мамы, серебряное солнце в пасти волка. Это была моя самая красивая вещь, не считая тоненького золотого колечка с авантюриновым цветком. Я надела и его тоже, и поблагодарила девушку за помощь. — Господин сказал, чтобы вы, как будете готовы, спускались вниз. — Хорошо. Когда она ушла, я побрызгалась любимыми цветочными духами, и немного постояла перед зеркалом. Прежде у меня всё получалось хорошо, хотя зачастую приходилось идти против правил. Возможно, и теперь следовало так поступить? Вдруг я могла сохранить честь и достоинство, помочь маме и одновременно не подвести человека, который был ко мне добр? Рассердить дракона было чревато смертью, и вряд ли мне следовало верить магам, утверждающим, что отпустят маму тотчас, как я достану для них желаемое… Из груди вырвался тяжёлый вздох. Я запуталась. Что бы ни готовило для меня будущее, нужно было принять это стойко. С этими мыслями я вышла в коридор, и решительно спустилась по лестнице навстречу своей судьбе. В бальном зале было пусто и таинственно, несмотря на то, что уже было готово угощение, горели звёздные лампы и музыканты заняли свои места, негромко переговариваясь. Я шагала вдоль стен, чтобы рассмотреть прекрасную роспись, а, заметив дверь на балкон, вышла наружу. Вечерний воздух был прозрачен и свеж, и птицы заливались в густоте крон. Заходящее солнце бросало последние лучи сквозь тёмно-зелёную листву, а магия рисовала в небе дрожащие зигзаги. — Лето ещё держится, — сказал голос за моей спиной, и через секунду Брайс встал рядом. — И я этому рада. Осенью, правда, тоже много чего можно будет собирать… — Снова вы об этом, — проворчал мужчина. — Прямо как золотая белочка, которая тащит в своё дупло ягоды и орехи. — Да, я запасливая, и мне нравится всё находить. — Я склонилась над перилами, и рука Брайса, лежащая спокойно, подвинулась ближе к моей. — У вас в саду растут розовые поганки. — И? — Знаете ли вы, господин Лоэв, что из них можно приготовить? Мужчина улыбнулся. — Просветите. — Приворотное зелье, представьте себе! Если смешать в нужных пропорциях луговой клевер, камышовую пудру, лепестки ромашки… — Что ещё? — серьёзно уточнил он. — Так я вам и рассказала! Мы рассмеялись. Я чувствовала, что уже перевалилась через край водопада и стремительно лечу вниз. — Пойдёмте в зал, — сказал мужчина. — Гости скоро прибудут, и я вас со всеми познакомлю. Он протянул руку ладонью вверх, и сжал мои пальцы как всегда бережно. В бальной комнате нас уже ждал господин Саэр. — Юна, вы прекрасны, — поклонился он. — Этот зелёный отлично подходит к вашим глазам. — Спасибо, — улыбнулась я, гадая, будет ли Брайс и дальше держать мою руку. — А вам идёт бронзовый. — Благодарю вас, милая госпожа, — отозвался мужчина. — Прошу, окажите честь и встаньте рядом со мной. Я начинала паниковать, понимая, что эти знаки внимания Лоэвы делают мне неспроста. Гостей всегда встречали родственники, или те, кто был хозяевам дорог, и мои щёки постепенно залил густой румянец. Я смутно помнила, что было потом. Всё превратилось в огромный калейдоскоп, и время помчалось с невероятной скоростью. Новые лица, новые знакомства, рукопожатия и улыбки, а потом первый танец — с Брайсом. Я так волновалась, что не сразу поняла: мужчина умудрялся вести меня так, чтобы успевала за его шагами, и одновременно помогал держать темп, довольно жёстко возле себя удерживая. — Юна, как вы? — спросил он после десятого поворота. — Перенервничала. — Тот-то я и чувствую, что дышите тяжело, и щёки горят. Хотите присесть? — Нет, давайте продолжим. Вы помогаете мне прийти в себя, когда за собой ведёте. Брайс кивнул. — Вечер только начался, а я прямо чувствую, что вас хотят обвешать оберегающими амулетами. — Мне будет достаточно вашего, Брайс. Мы посмотрели друг на друга, и мужчина заявил спокойно и уверенно: — Знаю. Теперь внутри меня всё полыхало, и мысли тоже были жаркие. Я представляла себе такое, о чём прежде и помыслить не смела! Неужели это энергия дракона так действовала на мою пусть и сильную, но податливую магию? Даже когда мы закончили танец, и я встала в пару с другим мужчиной, всё ещё продолжала ощущать запах Брайса кругом себя. И только после ещё нескольких танцев опомнилась и отошла попить воды, а затем, радуясь, что мужчина танцует с другой, выскользнула в коридор. Я заранее придумала отговорку, чтобы объяснить свой уход. Дальше в холле была дамская комната, куда я для виду и зашла, а после тихонько добежала до маленькой лестницы, ведущей в коридор, который в свою очередь приводил в башню. Я думала о Брайсе, но пыталась хотя бы начать делать то, ради чего пришла в его дом. Нужно было отыскать три важные вещи, которыми по какой-то причине хотели завладеть маги. Одной из них была старинная книга в библиотеке, а Саэр сказал, что основная масса книг живёт именно в западной башне. Мне предстояло за небольшой промежуток времени осмотреть библиотеку, но всё сразу же пошло не по плану, потому что в глубине комнаты, за столами, я заметила малюсенький голубой огонёк. Это была так редко встречающаяся блуждающая магия, способная, по поверьям, открывать в людях новые силы. Упустить возможность поймать волшебство я не могла, а потому, не забывая глядеть по сторонам, начала преследовать огонёк. Однако догнать такое образование было чрезвычайно сложно. Оно было юрким, стремительным и хитрым, и как будто нарочно водило меня между стеллажей кругами, то появляясь на полках у книг, то растворяясь в полумраке. Порой мне казалось, что шанс упущен, но вот блёклая звёздочка загоралась опять, и мне приходилось мчаться за ней, петляя между столов и стульев, и постоянно приподнимая подол. — Ах ты, козявка шаловливая! — рассмеялась я, одураченная в десятый раз. — Думаешь, ты хитрее? Посмотрим, кто кого. Я решила сделать вид, что погоня мне надоела, и стала внимательно просматривать корешки книг. Света в комнате было недостаточно, но, продолжая изображать сосредоточенность, я взяла один из томов и присела на кресло. На стене напротив висело большое зеркало, и в него было видно, что происходит за моей спиной. А происходил там огонёк, который стал немного ярче и жирнее. Благодаря магии я научилась по максимуму использовать периферическое зрение, а потому, даже уткнувшись в книгу, отслеживала приближение волшебства. И когда оно буквально повисло у меня над плечом — резко бросила книгу и схлопнула ладони… Магия попалась, это было понятно сразу. Я чувствовала её щекотный трепет, теплоту и сладость. Огонёк, попав ко мне в руки, запах леденцами, и мне никак не удавалось угомонить бьющееся сердце. Я всего раз слышала, что кому-то удалось схватить кроху силы, и испытывала волнение и гордость за себя. А потом на лестнице послышались шаги, и мне пришлось спрятаться за стеллажом вместе со своей добычей. — Искательница приключений, эй! Вряд ли стоило удивляться тому, что это Брайс. Я сделала глубокий вдох и выглянула из-за стеллажа. — Я здесь. Мужчина подошёл ко мне, прячущей руки за спиной. — Сбежали. Решили поиграть в прятки? Чувствуя, как участилось дыхание от его взгляда, я отрицательно покачала головой. — Не угадали. Его взгляд скользнул по моей фигуре. — Неужели поймали в нашем доме мышку? Не удивлюсь, если вы совсем этих проказниц не боитесь! — Не мышку, — тихо отозвалась я. — Нечто гораздо более странное и волшебное. Я достала из-за спины сжатый кулак и осторожно разомкнула пальцы, но огонёк и не думал убегать. Он сидел между линиями жизни и судьбы смирно, как будто решал, что именно делать дальше. Брайс чуть нахмурился, но тотчас улыбнулся. — Не может быть. — Сама не верю! — Я не наблюдал в доме этих образований со времён своего детства. — А когда последний раз ловили? — Никогда, — сказал он, переводя взгляд с огонька на моё лицо. — Вам повезло, Юна. — Нет, это не везение. Я просто его подловила! — Вы позволите? — Конечно. Его пальцы накрыли мою руку, и из наших ладоней получился как бы домик. Энергия заёрзала, становясь всё жарче, и вдруг скользнула по моему запястью, превращаясь в тонкую и едва заметно сияющую нить. — И что дальше? — прошептала я. — Не знаю, — хмыкнул Брайс негромко. — Я прежде не имел дела с огоньками. Уверен только, что вреда он не причинит… — Но будет ли польза? Хотя, это не важно. Я превосходно себя чувствую, и готова вернуться в зал. — Значит, погнались за этим малышом? Я кивнула, ведь это было отчасти правдой, а Брайс привычно подставил мне локоть: — Пойдёмте, удивим моего отца. Саэр и правда изумился маленькому бродяжке в своём доме, хотя я куда больше думала о реакции гостей на наше с Брайсом появление под ручку. Многие смотрели недоумённо, некоторые улыбались, другие хмурились, и танец со старшим Лоэвым сделал момент ещё более напряжённым для меня. Однако, по прошествии минуты, я ощутила неладное. Саэр был так же высок, как сын, и вёл меня спокойно и мягко, но что-то в его глубинных энергиях, которые я чувствовала через пальцы мужчины, было не так. Возможно, сказывалось проклятие, которое он носил уже много лет, или некоторые раны, что мужчина получил в многочисленных битвах… Нет, определённо, было и что-то ещё. Пытаясь разобраться в сплетениях потоков, я споткнулась, но Саэр удержал, и сказал с улыбкой: — Я не слишком быстро веду вас? — Нет, что вы. Мужчина тихо откашлялся, и я наконец-то нащупала место, где был самый тугой и болезненный узел. Находился он прямо возле сердца, что не могло не встревожить. Добавилась на мою бедовую голову ещё одна проблема, о которой не забудешь… Однако я не могла рассказать об этом Саэру прямо сейчас, ведь, чтобы подтвердить болезнь, нужно было провести некоторые дополнительные обследования. До конца вечера оставалось ещё несколько часов, и я посвятила их общению с новыми знакомыми. Особенно мне понравилась Эрика Эйтс — жена прежде бесчувственного Рейна-дракона. Она заканчивала Прибрежную Академию Стихий, и в совершенстве владела магией воды. Высокая, с перламутровыми волосами и разными глазами — тёмно-зелёным и сиреневым — женщина не была высокомерной и замкнутой. Наоборот, она охотно со мной беседовала, и улыбалась, а после и смеялась, когда супруг в который раз позвал её танцевать. — Рейн знает, что я не слишком люблю парные танцы, но он не может не дразниться, — сказала она. — И я была бы рада как-нибудь прогуляться с вами за травами. — Я могу отправить к вам птицу. — Конечно. В принципе, в следующую пятницу я свободна, и Рейн не будет против. Господин Эйтс весело мне улыбнулся: — Не буду, но позвольте, я ненадолго заберу свою супругу. Нам с ней нужно обсудить кое-что важное. В их взглядах, устремлённых друг на друга, сквозила нежность. Они ушли в сторону балконов, и мне вдруг захотелось сделать то же самое — с Брайсом. Однако я почти сразу переключила внимание на Саэра, который стоял в компании других мужчин и выглядел неважно. То есть, внешне он никак не изменился, но внутренние его силы дрожали. Не выдержав, я направилась к Брайсу, который разговаривал с Эдвиром. — Прошу прощения, господин Лоэв… — Юна, ты чудесно выглядишь, — улыбнулся Эдвир. — Не буду вам мешать. — Благодарю… — В чём дело? — спросил Брайс. — Магия причинила тебе боль? — Нет. Мы можем чуть в сторону отойти, пожалуйста. — Конечно. Я, как и хотела, очутилась с ним на одном из балконов, вот только мы не целоваться собирались. — Брайс, ваш отец болен. Я почувствовала это, когда мы танцевали. Если он позволит, я могу провести более тщательный осмотр, и попробовать помочь. — Болен чем? — негромко спросил мужчина. — Просто сбой в магии? — Боюсь, всё серьёзнее. Что-то с его сердцем… Мужчина тихо выдохнул. — Вы уверены? Драконокровые отличаются отменным здоровьем. — Я редко ошибаюсь, когда считываю внутренние потоки. — Откашлялась и закончила: Эдвир подтвердит. — Я верю вам, Юна, но захочет ли отец попробовать? Видите ли, он не любит принимать помощь — упрямый. Хотя, в последние несколько лет у него были проблемы, боли в груди. — Нельзя это так оставлять, — сказала я настойчиво. — Вы же понимаете, как это опасно? — Конечно, но он отказался разговаривать с другими целителями, даже с Эдвиром. — А мне не откажет, — сказала я уверенно. — Но только если вы будете на моей стороне. Брайс опёрся о перила, и долго, внимательно изучал меня, словно решая, стоит ли с юной колдуньей связываться. — Хорошо, — наконец сказал он. — Убедили. Теперь остался сущий пустяк: уговорить его хотя бы дать себя осмотреть, не то что лечить, ведь он уже много лет сам заботится о своих старых травмах, и чурается даже моей помощи.Глава 6
Уговорить господина Лоэва на магическое обследование оказалось, как и предупреждал Брайс, непросто. Мужчина, который к целителям обращался, только если сам не мог себя зашить, не хотел и слышать о том, что я буду отдавать ради него свою энергию. Настаивать я не смела, однако Саэр неожиданно согласился позволить мне осмотр, точнее, «выслушивание», как называли это преподаватели в академии. — Мне нужно положить руку вам на грудь, — сказала я. — И чтобы было тихо. — Делайте, но только если это не займёт много времени — нам нужно вернуться к гостям, — кивнул он. — Не дольше пяти минут, — заверила я, и он шагнул ближе. Брайс стоял сбоку, и я смущалась их обоих, но действовать следовало быстро. Вдох, выдох — и меня погрузило в путаницу цветных лент, каждая из которых имела свою прочность и толщину. Я шныряла меж них, пытаясь добраться до сердцевины клубка, и, когда сделала это, увидела толстый, дрожащий узел, заполненный опасной болью. Несмотря на свой размер, он мог в любой момент развязаться, и тогда — я знала — произойдёт страшное. Что с ним делать, было непонятно, однако уже хорошо, что мне удалось так скоро его отыскать. Я выдохнула и открыла глаза, убирая руку. — Ну, что? — нетерпеливо спросил Брайс. — Я нашла средоточие боли. — Отважилась посмотреть на мужчину и добавила: — Оно возле сердца. С этим нужно что-то делать, господин Лоэв… Мужчина не выглядел ни испуганным, ни удивлённым. — Мне всего семьдесят пять, по северным меркам это ничтожно мало, — сказал Саэр. — Но я всегда чувствовал, что здесь, — и он коснулся груди, — что-то не так. — У вас бывают боли? — Да. В сердце. Иногда — сильные. Мне прописали некоторые зелья, но, боюсь, я недостаточно усердно выполняю рекомендации целителей. — Отец, — вроде бы сдержанно, но с ощутимой тревогой сказал Брайс, — ты нужен мне здоровым. — Третья Волна, знаю. Давайте мы чуть позже всё это обсудим? Я не спорила, и вместе с ними вернулась в бальный зал. Ко мне подошли поболтать две новые знакомые, и хорошо, что никаких допросов с пристрастием в этот вечер не было. Мы разговаривали о магии и путешествиях, потом отправились перекусить, а ближе к завершению вечера я всё-таки потанцевала — с Эдвиром, который похвалил меня за то, что решила сменить обстановку. — Как Безымянная? — Спит, — сказал он. — Мы решили не трогать её пока. Кстати, я взял для тебя волшебное зеркальце — чтобы выходить на связь. — Одно из тех, что создал Эллер Стратт? — Угу. По-моему, одно из самых полезных изобретений за последнее время. Благодаря этим вещицам люди, наделённые магией, могли связаться друг с другом даже на большом расстоянии, и я была рада получить личный амулет. А пока рассматривала его, маленький и красивый, встреча плавно переросла в прощание. Хозяева лично провожали всех гостей, а мне оставалось только ждать. Чтобы не мозолить глаза, я, когда сказала «до свидания» всем знакомым, ушла в небольшую гостиную, где села возле очага. Там спустя час меня и нашли Лоэвы. — Итак, Юна, что вы предлагаете? — спросил Саэр. — Лечение. Уверяю вас, мне не придётся иссушать свои энергии настолько, чтобы невозможно было их восполнить. Как бы объяснить это… Я вижу ваше сердце опутанным множеством верёвок, или, правильнее сказать, лент. В самом центре они образовали толстый узел, который нельзя рвать или резать — его нужно обязательно распутать, а потом каждую ленту, то есть энергию, расправить и прогладить… Полагаю, на это уйдёт какое-то время, если делать несколько подходов. — И вы можете обещать мне, что не станете подвергать риску своё здоровье? — Конечно! Вот если бы я попыталась разобраться с узлом в кратчайшие сроки, и не отходила бы от вас несколько дней — тогда последствия были бы плачевны, ведь погружение в чужие энергии всегда опасно. Саэр негромко вздохнул и поглядел на сына: — Что скажешь, Брайс? — Думаю, Юна должна пожить в Лоэв-Эрр. Вы согласны? — Если я вам не помешаю, — пробормотала я смущённо, понимая, что всё складывается как нельзя лучше. — Мы будем рады вашему присутствию, — склонил голову Брайс, и его отец кивнул. — И, конечно же, я щедро вознагражу свою личную целительницу. Его слова звучали искренне и тепло, и я выдавила улыбку: — Возможно, у меня не получится… — Но вы хотя бы попробуете, а за старание грех не вознаградить, — улыбнулся Саэр. — Брайс, проследи, чтобы у Юны было всё необходимое, и пусть лучше её комната будет неподалёку от твоей. Всё-таки дом большой, а народу здесь живёт мало. Брайс протянул мне руку, которую я осторожно сжала. — Я буду вашим надёжным компаньоном, и, если позволите, завтра же пошлю за вашими вещами. — Спасибо вам большое, но мне, наверное, следует съездить самой… — Их соберут и доставят в целости и сохранности, — пообещал Брайс, и я не стала спорить. За этот вечер от переживаний я очень устала, и была рада, когда мужчина повёл меня в отведённые покои. По дороге он немного рассказал о доме, и я постаралась запомнить всё. В частности, путь ко второй, главной библиотеке. — Там мои покои, а здесь, за поворотом, будут ваши. Проходите, ваши драгоценные сундучки уже принесли. Оказывается, пока мы неспешно бродили по коридорам, слуги освежили комнаты, подготовили ванную и постель. — Здесь так приятно пахнет! О, какой чудесный букет! — Моя мама любила цветы. Это она высадила под окнами ночные фиалки, душистый горошек и розы. — А ещё в букете пионы, цветы лесного табака, и иберис. Неудивительно, что по всей комнате разлился этот аромат. Брайс улыбнулся. — Отец называл её «нюхачом». По его приказу, в доме всегда должны быть свежие цветы. — На севере для сада характерны колючки, колосья и плющи, а у вас здесь настоящие райские цветники! — Мы бережём их в память о маме. Я тихо вздохнула. — Мне жаль, Брайс… Правда жаль. — Мне тоже. Думаю, вы бы ей понравились. Я прикусила губы. Был ли это прямой намёк? Чтобы скрыть неловкость, я осмотрелась. — У меня дома была похожая спальня, только меньше раза в два. И окна выходили не в сад, а на озеро. Спасибо за доверие, Брайс. Мужчина кивнул. — Уверен, всё происходит не просто так. Как ваша новообретённая магия? Я коснулась тонкой нити. — Как будто выжидает. — Думаю, она не опасна. — Он склонил голову. — Время позднее, Юна. Полагаю, вам уже принесли всё необходимое. — Тогда доброй ночи, — сказала я, чувствуя, что, несмотря на доверие, мы были друг от друга далеки. — Добрых снов. Он шагнул и взял мою руку, чтобы мягко поцеловать кисть, и это короткое прикосновение отозвалось тихой болью в солнечном сплетении. Не знаю, почему, но мне вдруг отчаянно захотелось домой, к маме, под собственное знакомое одеяло… Словно маленькая, я ощутила такую тоску и отчаяние, что стало трудно дышать. Брайс отпустил мою руку и направился к выходу. Конечно, он не обязан был тотчас видеть все мои эмоции, а я бы не посмела просить о поддержке. Да и двадцать два года — возраст серьёзный. Многие уже выходили замуж к этому времени. Я сцепила пальцы за спиной, одновременно вытягиваясь, чтобы казаться выше. Не хватало ещё начать кривить губы, подобно младенцу… Мужчина так резко обернулся у двери, что я вздрогнула. — Брайс? Ни слова не говоря, он вернулся и, не успела я задавать новых вопросов, как была заключена в плотные, приятно жаркие объятья. — Вы только не плачьте, ладно? Я понимаю, как тяжела эта ответственность. — Я не плакса, — пробормотала, а у самой в носу щипало, и в горле стоял ком. — И справлюсь, с чем угодно. — Знаю, и всё-таки предлагаю вам отдать мне часть ноши. — В смысле? — Позвольте быть вашим другом, Юна. Не покровителем или просто знакомым, но тем человеком, которому вы действительно можете доверять. — Мы плохо друг друга знаем, — сказала я, чувствуя, как размякли колени. — Лечение займёт как минимум пару недель, так что успеем узнать лучше. Если вы, конечно, хотите этого. Скажу «да» — и пути назад не будет. Нас свяжет не просто цель — слово, а в магическом мире это многое значило. — Согласна. — Хорошо, — улыбнулся он, и на щеках снова появились едва заметные ямочки. — Вот теперь доброй ночи. Он бережно, мягко поцеловал меня в лоб, и покинул комнату, а я ещё несколько минут стояла, чувствуя след его объятий и такого нежного, успокаивающего прикосновения губ. После беспокойной ночи на новом месте я чувствовала себя неважно и выглядела не лучшим образом. Из-за тонкой и светлой кожи, под глазами часто появлялись тени, но хорошо, что я умела готовить специальный крем, который помогал с этим недостатком справиться. Правда, и он не всегда давал хороший результат. Так как Брайс и его отец были заняты делами поместья, завтракала я в одиночестве. Это было даже хорошо, ведь помогало мне привыкнуть к энергии дома и успокоиться. Ближе к полудню привезли мой маленький чемодан и ящик со склянками, которые я слуге нести не дала. — Только чемодан, благодарю вас. Мужчина с улыбкой поклонился, и легко понёс мои скудные пожитки наверх, а я обняла ящик и осторожно двинулась вслед за ним, стараясь не пропустить ни одной ступени. — И что это такое? — донеслось в спину строгое. — Ну-ка, дайте сюда! Брайс догнал меня на площадке между пролётами, и положил ладонь под дно, значительно облегчая ношу. — Всё нормально, я достаточно сильная. — Дайте, кому говорю! — Да что я, со склянками не справлюсь? — Юна, — угрожающе произнёс мужчина, и мы встретились взглядами — как будто скрестили мечи. Я могла думать только о том, что меня к нему тянет, но понятия не имела, о чём думает Брайс, хотя взгляд его обжигал. Именно в этот миг я решила всё-таки отдать ему ящик, но неудачно накренила его, и одна из склянок шлёпнулась прямо мужчине не ногу. Зелье разлилось, окутав нас отвратительно-кислым ароматом. Брайс чихнул первым, я — следом за ним. — Прошу прощения… — Отдайте уже этот несчастный ящик! — с улыбкой взмолился он, и снова чихнул. — Что это за жидкость? Прежде чем ответить, я тоже чихнула. — Она нужна для того, чтобы избавляться от многоножек, но, боже, никогда не используется в таких количествах… — Ясно, — отозвался он, и мы чихнули одновременно. — Значит ли это, что теперь эти насекомые никогда больше не приползут в Лоэв-Эрр? — Полагаю, да… Пока добрались до моих комнат, мы совместно чихнули не меньше тридцати раз. Оба смеялись, и Брайс предложил мне свой платок. — Когда вы ещё найдёте собственный. — Вы правы, я понятия не имею, где он… Вот, выпейте. Это нейтрализатор. Через минуту мы, наконец, избавились от соплей, но, глядя в красные глаза друг друга, не могли перестать смеяться. — Простите, что так вышло. Как ваша нога? — Всё нормально, — с улыбкой отозвался Брайс. — Просто в следующий раз не упрямьтесь, ладно? — Договорились. Когда он ушёл, я довольно быстро разобрала вещи, и, на всякий случай выпив поддерживающей магии, отправилась на первую процедуру с господином Саэром. Я волновалась до дрожи в руках. Вылечить подобные внутренние узлы было чрезвычайно сложно, а ведь мне ещё предстояло обокрасть Лоэвых… Медальон, книга, кинжал — это был список того, что я должна была отыскать. А ещё надо было продолжать искать маму с помощью карты и маленькой золотой лошадки — древний, не всегда действующий способ, в который я старалась верить. К тому же нужно было сдерживать чувства, и, одновременно, доверять сердцу… Старший Лоэв ждал меня в своём кабинете, и я не удивилась, увидев там и Брайса. Он понимал, как я буду волноваться, и пришёл поддержать. — Мне нужно, чтобы вы… чтобы… — заикаясь, начала я, но Саэр всё понял и спокойно расстегнул пуговицы на рубашке. — Благодарю. Теперь, пожалуйста, лягте на кушетку, а я сяду рядом. И вы должны говорить мне, если почувствуете что-то неприятное. Мужчина всё сделал, как я велела, и мне оставалось только коснуться его груди, где негромко билось сердце. Добраться до клубка лент оказалось проще, чем в первый раз, и я некоторое время болталась в полумраке, не зная, как к узлу подступиться. Наконец, мне удалось разглядеть один свободный конец, и я решила, что именно с него начну. Невесомо скользнула ближе, касаясь тёмной ленты своей энергией… И оказалась под звёздным небом на берегу чёрного озера. — Сай, ты всё неправильно понял, — сказал незнакомый женский голос. — Я хочу этого! — Хочешь умереть? — отозвался мужчина, в котором я узнала молодого Саэра. Он со злостью швырнул в воду камень. — Ты же понимаешь, что меня драконом не за жёлтые глаза называют! Я пригляделась и поняла, что они и правда такие, а не ореховые, как в моём настоящем. — Я понимаю все мои чувства к тебе. Хочешь, чтобы выбрала одного из твоих друзей, и была до конца дней несчастна? — Зато жива и здорова. Девушка, выступившая из тени деревьев, была ослепительно красивой, и я сразу поняла, что это и есть мама Брайса, Энна. — Не тебе решать. — Нет, именно мне, ведь ты сдурела от любви! Лицо её дрогнуло, но она решительно шагнула к мужчине и, крепко взяв его за плечо, развернула лицом к себе. — Не притворяйся, Саэр. Ты такой же безумец, как я. Ну, взгляни на меня, «страшный» зверь! Пальцы её нежно гладили его по щеке, и я чувствовала, что беззвучно плачу, окутанная их любовью. — Я не хочу, моя родная. Не могу смотреть, зная, чем всё может закончиться. Твои глаза сейчас такие яркие, полные света… Представить, чтобы они угасли… — Я не отступлю, Сай. Позволь мне стать частью твоей жизни. — Она коснулась губами его щеки, и я попыталась вырваться из видения, не желая подглядывать эти сокровенные воспоминания. — Предложение я тебе сделал. — И пытаешься забрать назад свои слова, но я не отдам, так и знай! Она сердито толкнула молчащего мужчину в грудь, потом стукнула по плечу, и он крепко обнял её. — Ты нужна мне, Энна. Прости за мою жадность. Их поцелуй я увидела уже издалека, и, когда вернулась в созданную для борьбы с болезнью параллель, поняла, что достала из клубка первую ленту. Теперь её нужно было тщательно разгладить, но, как я ни старалась, лента оставалась жёсткой и неподатливой. В конце концов, истратив на неё больше сил, чем предполагала, я добилась более менее мягкого полотна, и резко ощутила собственную тяжесть в реальном мире. —Юна, вы в порядке? Оказывается, Брайс стоял позади и держал меня за плечи, чтобы не рухнула на пол, а господин Лоэв участливо похлопывал по руке. — Не беспокойтесь обо мне, — отозвалась я. — Как вы, Саэр? — Немного щекотно было, — внимательно глядя мне в глаза, сказал мужчина. — Но никакой боли. Я выдохнула, чувствуя, как мягко сжались пальцы Брайса на моих плечах. Нужно было честно сказать пациенту обо всём. — Об облегчении говорить рано, и вы должны знать, что я была в ваших воспоминаниях, видел вашу супругу… Честное слово, это вышло не специально! Простите меня. Узел состоит из множества энергий, чувств, сил… Мне удалось всего одну ленту выпутать из этого клубка. Саэр поднялся, застёгиваясь. Лицо его было спокойным, хотя я видела в глазах тревогу. — Я не сержусь, Юна. Но, может, не стоит больше ворошить прошлое? — Вам решать. Уверена, что, справившись с узлом, я вылечу ваше сердце. Ну, то есть не память, конечно… Я покраснела, понимая, как это прозвучало, и мужчина пожал мою руку. — Я подумаю, Юна. А вы пока отдыхайте. Брайс. — Отец. Мужчина помог мне подняться и вывел из кабинета. Чувствовала я себя неважно, но не потому, что отдала волшебство. Просто совершенно не была готова вот так копаться в сердце человека… Уже когда мы вошли в гостиную, в голову пришла внезапная мысль. — Брайс, я могу показать вам её. Мужчина сразу понял, что я предлагаю, и нахмурился. — Вас, конечно, учили делиться памятью, но будет ли это честно по отношению к моему отцу? Я снова покраснела. — Прошу прощения. Просто думала, что вам может этого захотеться… Если ваш отец никогда не делился… — Никогда, — кивнул мужчина. — Он этого не умел. Магия своенравна, она выбирает носителей по каким-то своим критериям. — Он посмотрел в окно, откуда слышались заливистые птичьи трели. — Этот сад… Каждое дерево, каждый камень помнят её образ, а я знаю только по портретам. Я отважилась взять его за руку. — Позвольте, Брайс… Она была бы рада. Мужчина закрыл глаза, и я поняла, что так звучит его «да». Я сжала вторую его ладонь, ощутила ответное пожатие — и вернулась на берег звёздного озера. Было это ещё печальнее, чем в первый раз, но также сладостно, ведь в памяти Саэра царствовала любовь. Брайс так резко отступил, что я немного испугалась. Однако он был, как и прежде, спокоен, только морщинки в уголках глаз и на лбу обозначились резче. — Спасибо, Юна. Я так и знал, что портреты не смогли передать всё её очарование. Я сглотнула, понимая, что в который раз задыхаюсь в глубине чувств. Он давным-давно потерял маму, и я могла потерять свою в любой миг. — Вы не хотите прогуляться? — неожиданно предложил Брайс. Мне казалось, после погружения он захочет уединиться, но нет. — С радостью. Мы спустились вниз и вышли под сиреневое небо. День был почти жаркий, и мне даже накидка не понадобилась. Когда дом скрылся за деревьями, Брайс попросил: — Пожалуйста, расскажите о своей маме. Я чувствовала, что для него это важно. Мне и самой не хотелось просто молчать. В течение долгой прогулки я вспоминала всё самое забавное и милое, что случалось со мной и мамой, и именно тогда решила: пора. Хватит уже бояться! В эту ночь я должна была отправиться на поиски нужных предметов, пока ещё могла спасти самого дорого мне человека.Глава 7
Я тщательно подготовилась к ночной вылазке в большую библиотеку: надела тёмное платье, мягкие тапочки, и туго заплела волосы. А ещё выпила особое зелье, помогающее лучше видеть в темноте. Правда, после него обычно болели глаза, но мне ведь предстояло не хирургу ассистировать после прогулки, а лечь спать. Когда часы показали два, я выбралась из-под одеяла и осторожно приоткрыла дверь. Хорошо, что в Лоэв-Эрр дверные петли были смазаны, и ничего, в том числе полы, не скрипело. Да и мимо комнат Брайса проходить не было нужды, а слуги в такой час по особняку не шатались, так что вряд ли я могла кого-то встретить. Сердце угомонить так и не удалось, и его стук мешал мне вслушиваться в звуки ночи. Было страшно, но я не могла уже повернуть назад. Кралась, пряталась в сумраке ниш, или даже ползла, словно ящерица, чтобы не мелькнуть в окне тёмным силуэтом. А когда добралась до нужной двери и юркнула в большое помещение, поняла, что вполне могу искать нужную книгу до утра. Их оказалось слишком много. Их было, несмотря на выпитое зелье, плохо видно. Мной на мгновение овладело отчаяние, но я только крепче сжала кулаки. Тогда осмотрю хотя бы пару стеллажей! У меня получалось плохо — всё время было ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Говорили, что старые дома прекрасно помнят всё хорошее и плохое, и мне не хотелось, чтобы особняк вдруг решил наказать меня за дерзость. Яблони за окном шептали: иди спать! Ветви рисовали на стенах завораживающие узоры, отвлекая меня от букв на корешках. Наверное, именно из-за каменного напряжения я не сразу поняла, что перед глазами промелькнуло знакомое название. «О душах, которые дремлют во тьме». Неужели?! Кусая в волнении губы, я тихонько выдвинула книгу, и поняла, что это именно тот магический том, который просили достать похитители. Но почему, если он был таким ценным, лежал просто так, среди обычных книг? Потому что никто не посмел бы ограбить Лоэв-Эрр, мысленно ответила я себе. Забирать книгу сейчас нужды не было. Я прихвачу её с двумя другими вещами, и что-то подсказывало, что отыскать их будет в разы сложнее. Вернув толстый том на место, я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула — и отправилась в обратный путь. Стоило ли говорить, что в эту ночь сон мой был крепок, как никогда? Утром я с трудом заставила себя встать с постели. Было ощущение, что ночью меня укрывало не одеяло, а шершавая дубовая кора. Пришлось снова мазать кожу вокруг глаз кремом, и делать из гнезда на волосах приличную причёску. Завтрак накрыли в большой столовой, и оба Лоэвых на нём присутствовали. Я была рада видеть их, несмотря ни на что, и уже увереннее чувствовала себя во время сеанса с Саэром, который мы провели через некоторое время после еды. В этот раз мне удалось достать целых две ленты, но, странно, никаких воспоминаний я не увидела, хотя и чувствовала их, близкие, возле сердца. — Как вы себя чувствуете? — спросила я, когда мы закончили. — Хорошо, — ответил мужчина, и было видно, что он не придумывает. — А вы? — Полна сил. Можно вечером провести дополнительную процедуру. — Нет, — тотчас вмешался Брайс, — вы не знаете, каковы могут быть последствия. — Согласен, — улыбнулся Саэр, хитровато поглядывая на сына. — До завтра, дорогая Юна. Мы покинули его кабинет, и Брайс, поглядев в окно, вдруг предложил: — А не хотите ли отправиться на конную прогулку? — С большой радостью! Дома у нас была лошадь, Майя — ужасная вредина. Я скучаю по ней. — А на кого вы оставили дом? — На мамину подругу и её супруга, — сказала я правду. — Они не против там задержаться. Брайс кивнул. — Хорошо, что у вас есть такие друзья. Готовы ехать сейчас? — Я в нетерпении! Только нужно переодеться. Мы договорились встретиться внизу через несколько минут, и только тогда я спохватилась, что у меня нет костюма для верховой езды. Дома я носилась по округе либо в платье, либо в ученических штанах — облегающих, похожих на бриджи, которые как раз и надевали под юбку, и удобных для того, чтобы сидеть по-мужски. Интересно, как Брайс отреагирует, если появлюсь только в них и блузке? Посмеиваясь, я натянула эти бриджи, а поверх — простую юбку. Надела голубую блузку без корсета, лёгкий плащ, и удобные сапоги. Также нужна была шляпа, которую я закрепила на волосах шпильками. Брайс ждал меня на крыльце — в тёмно-синем простом костюме, который, однако, идеально сидел на его фигуре. Он протянул мне руку, как всегда услужливо помогая преодолеть несколько ступеней, и я улыбнулась золотому августовскому солнцу. Мы быстро дошли до конюшни, где уже были готовы два коня: вороной Брайса и красивая золотисто-буланая кобыла для меня. — Её зовут Солнце, — сказал мужчина. — Позвольте, я помогу. Я легко могла вскочить в седло сама, но мне хотелось почувствовать его силу. И, когда сильные руки объяли мою талию, в животе снова всколыхнулось жаркое и сладостное чувство. — Вы не против, что я приготовил для вас мужское седло? — спросил Брайс. Глаза его смеялись, и я вспомнила, как в одну из наших встреч в Вельце, мы горячо спорили на тему верховой езды. Тогда он был несколько удивлён моему заявлению о том, что ни за что не сяду на лошадь боком, хотя на Севере половина женщин практиковала именно такую посадку. — Вы помните, — рассмеялась я. — Угу. И то, как вы рвались доказать мне своё превосходство, тоже. Не перегорели? — Нет, — заявила я, глядя на него сверху вниз. — А вы не струсите? Его тихий смех пустил по спине мурашки. Ничего не ответив, мужчина легко запрыгнул на вороного, и подмигнул мне. — Там дальше есть подходящая дорога. Во мне занялось пламя азарта. Брайс, конечно же, был отличным наездником, но и я была не лыком шита! Мы ехали сперва шагом, потом перевели коней на рысь, и сразу стало понятно, что Солнце готова побегать. Пришлось, однако, сдерживать её, и только когда мужчина указал на дорогу через золотое поле, я позволила ей выплеснуть скопившуюся силу. Мы неслись наравне, и я счастливо улыбалась. Это было похоже и на полёт, и на падение, от которого захватывало дух. А потом я почувствовала, что лошадь способна на большее — и перегнала Брайса, уводя Солнце к светлой волшебной роще. Ветер сорвал шляпу, разметал волнистую копну, но я только рассмеялась. Давно уже мне не было так хорошо и свободно! Когда впереди показалось препятствие — я позволила лёгкой и стремительной кобыле перепрыгнуть его, и перевела её на шаг, только когда увидела голубое озеро на нашем пути. Щёки полыхали, голова немного кружилась от восторга. Я оглянулась и увидела смеющегося Брайса. — Вы нарочно дали мне себя обогнать! — догадалась я. — Кто же устроит перед искушением увидеть такое волшебство? — сказал он. — Вы просто чудо, Юна. Не знаю, что на меня нашло, но я сказала: — Можно для вас я буду «ты»? — «Будь для меня собой», — отозвался Брайс, и мне стало трудно дышать от его взгляда. — Так говорил один поэт. Когда мы наедине, или дома в кругу семьи, можно обойтись без формальностей. Ты — отличная наездница, Юна. — И ты тоже, Брайс, — с бьющимся сердцем сказала я. — Спасибо. Давно уже я так не носилась! — Повторим? Он так внезапно пустил вороного в озеро, что я спохватилась только спустя пару мгновений. Озеро было совсем мелким, и брызги окутывали нас весёлым роем. Некоторое время кони бежали по небесным водам, потом замедлились и постепенно перешли на шаг, потому что впереди лежали большие листы водных удр — цветов, которые раскрывались про полных Сёстрах, а днём представляли собой нежно-розовые шары с торчащими наружу мохнатыми усиками. Мы с Брайсом молчали, поглядывая друг на друга. Мне нравилось, что его внешняя мощь смягчена едва заметной нежностью в глазах, хотя низкие и густые брови, если он не улыбался, добавляли мужчине суровости. Волосы его, как и мои, растрепались, но блестели на солнце ярче благодаря своему иссиня-чёрному цвету. Мои волны куда чаще мягко переливались, а, если хорошенько расчесать, и вовсе превращались в облачко. — Здесь так красиво, — тихо сказала я, когда мы добрались до тени, созданной двумя высоченными старыми тополями. — И листва уже начинает желтеть. — Ты любишь осень? — Да, но весну всё-таки больше. А ты? — Одинаково хорошо отношусь к любому времени года, разве что зиму не слишком люблю. — Из-за ламьеров? Он кивнул. — Все мы не вечны. Для каждого воина есть свой предел битв. Кто-то погибает в первой, а кому-то приходится выдержать целую сотню. — Как твоему отцу? — Да. Он — один из старейших воинов Эршэби. Мы остановили лошадей у торчащих корней, и Брайс, спрыгнув в мелкую воду, подошёл снять меня. Я снова ощутила щекотную дрожь, когда его ладони коснулись моей талии, и посмотрела на губы мужчины, думая о том, каково будет ощутить их снова. Тот поцелуй в лоб был не более чем дружеским, но мне хотелось большего, пусть это и было чревато последствиями. Брайс поставил меня на песок, и я, подойдя к самому большому корню, сказала с улыбкой: — Прямо как кресло! — Хочешь есть? Я кивнула, и мужчина улыбнулся. — Тогда позволь немного его для тебя подготовить. Он тщательно отряхнул кору от мелких листьев и песка, и я удобно расположилась на своём природном сидении. Брайс сел напротив, достаточно близко, чтобы мы почти касались друг друга коленями, и мне стало одновременно уютно и немного страшно. А мужчина ещё и склонился, опираясь локтем о бедро, изучая меня не грубо, но как всегда пристально. — Тебе идёт эта причёска. — Правда? — хмыкнула я. — Ты второй… нет, третий, кто так считает. — Первые двое — мама и папа? Я кивнула, а мужчина вдруг взял меня за руку, и, положив мою ладонь на свою, сказал с улыбкой: — Какая маленькая у тебя ручка, и пальцы такие прохладные. — Это просто твоя большая, — сказала я немного хрипло, чувствуя, как всё внутри замерло. Брайс второй рукой накрыл мою кисть, и ласково, щекотно погладил пальцы — я даже дыхание затаила. — Такая изящная, но сильная, — сказал он. — Как поживает магическая нить? — Сейчас её почти не видно, но она на месте. Мне кажется, я могу в любой миг воспользоваться этой силой… или она просто растворится со временем. Он с улыбкой поглядел куда-то поверх моей головы, а потом, протянув руку, снял нечто едва ощутимое с волос. Как оказалось, позднюю бабочку-древокрылку, названную так за то, что, при сложенных крыльях она сливалась с корой, но уж если раскрывала их — как будто надевала ярко-синий бархатный наряд. — А вот и ещё один собеседник в нашу компанию. Мужчина посадил доверчивое насекомое мне на палец, и мы некоторое время наблюдали, как бабочка открывает и закрывает крылья. Потом она поводила по моей ладони хоботком, как будто нашла что-то сладкое, и упорхнула Брайсу на плечо. — Тебе идёт, — улыбнулась я. — Как раз под цвет глаз. — Мне больше нравится зелёный цвет. И снова он протянул руку, касаясь моих волос. — Только не говори, что там гусеница или жук-цапун! Мужчина рассмеялся, и принялся одну за другой доставать запутавшиеся в волнах шпильки. И хотя он почти не касался моей кожи, всё тело покрылось мурашками. Я чувствовала его близкое дыхание, его медово-травяной запах, и глядела только на губы мужчины. Знала — нельзя, но перестать думать о поцелуе уже не могла. — Ну, вроде всё. — Спасибо, — тихо сказала я, глядя в его бездонно-лазурные глаза. В этот раз они были не хищными, но драконьими всё равно. — У меня есть предложение, Юна. — Да… — Хочешь завтра после завтрака отправиться со мной в небольшое путешествие к водопаду? На лодках или лодке, как пожелаешь. Я пришла в восторг от одной только мысли об этом приключении, и, едва сдерживая широкую улыбку, сказала: — Да, очень хочу! Но только после сеанса. — Конечно. Кстати, хотел сказать, как для меня важно то, что ты делаешь для моего отца. — И для меня, — отозвалась я, и Брайс поцеловал мою руку. Кажется, моя жизнь постепенно превращалась в точно такой же клубок лент, который был у господина Лоэва… Мы вернулись домой к обеду, и мне некуда было деться от насмешливых, но добродушных взглядов Саэра. Уж он-то сразу понял, что между мной и его сыном не просто дружба происходит, и мне было и радостно, и стыдно одновременно. А что, если скажу им правду? Неужели драконы окажутся слабее магов из теневого ордена? Но мне было страшно признаться и увидеть в глазах Лоэевых не только ненависть, но и разочарование. К тому же маги наблюдали за мной, и могли в любой миг навредить маме. Правда, об их взоре я, находясь с Брайсом наедине, как-то забывала… Остаток дня я провела за работой: готовила зелья и повторяла сложные заклинания, которыми, хоть и редко пользовалась, но забывать не должна была. Потом я собрала небольшую сумку для похода, приготовила самое удобное платье из плотного льна, непромокаемую обувь, и даже что-то вроде купального костюма, хотя подобное и на Побережье не носили. На севере девушки обычно купались в сорочках, а те, кто посмелее, в комбинациях. Я, бывало, и голышом плавала, но только когда была уверена, что никто не подглядывает. Мысли о том, что мы с Брайсом, возможно, искупаемся где-нибудь, не давали покоя. Я гнала их, а они возвращались, и за ужином мне было сложно поднять на мужчину глаза. Он был красивым как в простой, так и в дорогой одежде, но что, если бы снял сюртук, а затем и рубашку? Лечить воинов, видя их полуобнажёнными, было совсем не то, что представлять без одежды желанного мужчину. А я уже понимала, что неостановимо в Брайса влюбляюсь. На следующее утро мы завтракали раньше, чем обычно, но и более плотно. Сеанс несколько затянулся, потому что я никак не могла справиться с прочной тёмной лентой. Мне казалось — снова будет пустота, и это даже радовало, но потом узкое полотно скользнуло в руки, и я провалилась в знакомую звёздную ночь. Было сложно разглядеть что-то сквозь путаницу ветвей, зато я слышала заливистый женский смех и низкий мужской, полный искренней радости. До ушей доносился плеск воды, перезвон магии и гул, который часто издавали горы. Где-то неподалёку фырчали лошади, и птицы пересвистывались в чаще… Я чувствовала счастье и безмятежность. Видела, как падают звёзды, и облачка магии застревают в кронах. А потом всё закончилось, и перед глазам снова предстал господин Лоэв — в этот раз Брайса в кабинете не было. — Ну, как? — спросил Саэр. — Я справилась с ещё одним узлом, но снова видела часть ваших воспоминаний. Простите. Ничего такого, уверяю! Только смех и ночная природа. — У меня не всегда получается ставить блоки, — неожиданно сказал мужчина. — В тот раз смог, в этот — лишь отчасти. — Но как вам удаётся? — Разве тебя не учили закрывать сознание в академии? — Уроки были, — кивнула я, — но это сложная наука. У меня нет предрасположенности и мало опыта. — Понимаю, — кивнул Саэр. — И не переживай. Я поделюсь только тем, чем буду готов делиться. Спасибо за твою помощь! Он похлопал меня по руке и, когда мы прощались на пороге, сказал: — Будьте осторожны на реке. Брайс хорошо её знает, но ты всё-таки присматривай за ним. Я с улыбкой пообещала, и отправилась в свою комнату, чтобы переодеться и взять вещи. В десять мы уже были на берегу, где были готовы две лёгкие лодки, которые на севере называли «стрелами» за их вытянутую форму. — Что скажешь, на одной пойдём? — сощурился против солнца Брайс. Сегодня он выглядел как обычный трудяга: плотная рубашка, кожаный жилет и кожаные штаны, и грубые, но наверняка надёжные сапоги. — Думаю, на двух — я хорошо умею грести. Мужчина хмыкнул, но спорить не стал. Он только помог спрятать мои вещи в непромокаемое отделение, и, убрав свой плащ и сумку в другую лодку, начал стягивать жилет. Я наблюдала, словно завороженная, как ветер треплет его волосы, как он закатывает рукава, открывая крепкие мускулы предплечий… — Юна. Брайс стоял совсем рядом — уже без сапог, и в наполовину расстёгнутой рубашке. — Да, — растерянно отозвалась я. — Сейчас. Решительно разулась, повязала волосы платком, взяла весло… И, лихо взмахнув им, попала мужчине прямо по лбу. — Ох, господи! Я дико извиняюсь! — Теперь я понимаю, почему магия наградила тебя силами целителя, — усмехнулся он, потирая лоб. — Чтобы ты могла всех, кого калечишь, тотчас лечить. Мы рассмеялись, и я попыталась залезть в лодку, чтобы скрыть неловкость. Однако не рассчитала силы — и едва не перевернулась вместе с ней. — Ох, какая вёрткая! — Может, всё-таки на этой пойдём? Она побольше. Он смотрел ласково и серьёзно, и настаивать на своём было глупо. — Ты прав. Я ведь и реку плохо знаю… — В таком случае, прошу вас, госпожа! Он сам переложил мои вещи, и помог забраться в лодку. Светя перед Брайсом голыми лодыжками, я чувствовала себя распутницей, но мне нравилось чувствовать его взгляд. Мужчина подал мне весло, и мы, устроившись и всё в последний раз проверив, отплыли. Я чувствовала себя превосходно. На дурных, гнетущих мыслях концентрироваться было нельзя, да и пока что у меня неплохо получалось усидеть на двух стульях… Река здесь была небыстрой, по сторонам росло множество красивых деревьев и колючих кустов, а на камнях пестрели мховые плетения. Так как сидела впереди, я не могла видеть Брайса, но ощущала его близкое тепло. Первые минуты пути мы просто молча любовались берегами, а потом завели мирную, приятную беседу о книгах и звёздной магии. Мне нравилось вслушиваться в звучание мужского голоса, и было здорово по одним только интонациям угадывать его настроение. Я сразу понимала, какие авторы у него любимые, и к каким книгам он равнодушен. Брайс, в свою очередь, расспрашивал меня о целительстве, о друзьях из академии, и о том, понравилось ли мне работать в Эршэби. Мы гребли и разговаривали, и на душе было как никогда спокойно. Спустя где-то час он сказал: — Река скоро сузится, и начнутся первые пороги. Ты хорошо плаваешь? — Да. — Остановимся передохнуть перед сложными участками? — предложил он. — Лучше после, когда пройдём их. — Договорились. Я немного волновалась, но также понимала, что, какой бы ни была река дальше, с Брайсом не пропаду. Уж он наверняка проходил здесь один много раз. И только когда увидела вдалеке те самые пороги, ощутила настоящий страх, однако показывать его не стала, только крепче сжала весло. — А как мы назад поплывём? — В Эну впадает другая река, помельче. По ней и пойдём обратно. Если не будем часто останавливаться — к ночи доберёмся до водопада. — Отлично, тогда вперёд! Это оказалось и страшнее, и безумней, чем я себе представляла! Брайс сам отлично справлялся с лодкой, мне же оставалось только выполнять его команды и орать. Когда посудина падала носом вниз — было уже не до смущения. Брызги летели со всех сторон, и порой казалось, что мы сейчас перевернёмся или разобьёмся о камень, но мужчина ловко и уверенно направлял лодку по нужному пути. Он даже смеялся, и я, приноровившись, тоже начала получать от этого сумасшествия удовольствие. Спустя несколько минут, взмахивая вёслом, распевала песни, а если забывала слова — тотчас придумывала всякие глупости. — У тебя отлично получается, — хмыкнул мужчина. — Кстати, мы миновали первую череду порогов. Хочешь переодеться? — Нет, мне и так хорошо. — Обернулась, бросая взгляд на его чуть влажные волосы и лицо, и вдохнула полной грудью: — Пахнет старым лесом и грибами. Замечательно! И небо сегодня такое глубокое. — Да, настоящая синь. Редко когда на севере оно бывает именно таким. Мы через какое-то время причалим ненадолго — хочу кое-что тебе показать. Я улыбнулась ему. — Мне уже любопытно! Магия всё ближе подступала к воде, и на камнях появлялись эары — каменные цветки. Они представляли собой похожие на шишки штуки, которые прочно цеплялись за прибрежные валуны, и были самых разных цветов. Через пару часов, чувствуя некоторую усталость, я увидела справа по борту интересную скалу с рисунками. Наверняка это была драконья живопись, названная так потому, что появилась ещё во времена царствования в долине этих зверей. По крайней мере, так считали многие маги, которые эти рисунки исследовали. — Причалим вон там — нужно перекусить и размять ноги. — А сюрприз? — Он будет чуть позже, — пообещал мужчина. Мы не разводили костёр, потому что готовить не было нужды: Брайс взял для перекуса вкусное вяленое мясо, приготовленные особым образом овощи, а ещё хлеб с отрубями, который был не только полезным, но и сытным. Он точно знал здесь каждый камень, потому что, затащив лодку на берег, повёл меня к одиноко стоящему дереву, возле которого было три камня: два замшелых поменьше, и один круглый и высокий, как стол. Мы расположились, и я тотчас взялась за сосуд с чистой водой. Напиться простой влаги было моей главной необходимостью. Ни вина, ни наливки, ни морсы не привлекали меня, но вот обычная холодная вода — да. Я могла выпить её несколько стаканов за один присест. На берегу было хорошо. Я уверенно чувствовала себя в городе, но вдали от него как будто время текло иначе. Когда немного перекусили, Брайс предложил мне прогуляться. Я понятия не имела, что он хочет показать, и старалась ничего не представлять. И удивилась, когда мы остановились на вершине холма, с которого открывался прекрасный, но типичный для этих мест вид: горы, река, величественные старые деревья в обрамлении магии… — Красиво. — Ты не туда смотришь, — усмехнулся мужчина, беря меня за плечи и разворачивая в обратную сторону. — Выше по склону, у больших валунов. Я старательно пыталась что-то разглядеть, и Брайс, не выдержав, слегка прижался ко мне сзади. Пальцы его коснулись моей щеки, мягко поворачивая голову чуть левее. — С непривычки их трудно разглядеть. — Кого? — прошептала я. Он негромко посвистел, и только тогда до меня дошло, что на камнях, грациозные и прекрасные, сидят несколько барсов. Два из них поднялись, давая разглядеть себя во всей красе, а третий потянулся, широко зевнул, и повернулся к нам спиной. — Они не нападут, — предупреждая вопросы, сказал мужчина. — Мы хорошо друг друга знаем. Я их всех видел котятами. — Они невероятные… Господи, какие хвосты! А морды! Шикарные звери. — Я сглотнула и добавила тихо: — Всегда мечтала увидеть барса вживую, а тут целых три! — Их больше, просто мы не всех видим. Они любят наблюдать за людьми свысока, хотя сами показываются только нам с отцом. Лоэвы с барсами — давние друзья. Он всё ещё стоял сзади, и я едва сдерживалась, чтобы не качнуться назад, прижимаясь крепче. — Спасибо тебе. У меня сердце замирает… Ой, один идёт сюда! Тут уж Брайс сам обнял меня крепко и спокойно, и сказал негромко, щекоча шею дыханием: — Он просто хочет узнать твой запах, не бойся. — Ладно, — отозвалась я. Я думала, барс предпочтёт не подходить близко, и замерла, когда он, легко прыгая через провалы, остановился всего в нескольких шагах от нас. — Вытяни руку, — шепнул мужчина. — Угу, — сипло отозвалась я. Его широкая ладонь поддерживала мои пальцы, и я прикусила губы, когда влажный и прохладный нос ткнулся в кожу. Никогда бы не поверила, чтобы барсы так общались с людьми, но это ведь были не обычные звери… Я знала, что гладить нельзя, и вздрогнула, когда широкий язык прошёлся по ладони. — Он тебя на вкус пробует, — тихо рассмеялся Брайс. — Это у него привычка такая — облизывать. — Я не против… — Мау-у… мау-у, — донеслось издалека призывное. Голос был почти кошачий, но более утробный и низкий. Барс напоследок потёрся о наши ладони щеками, и стремительно побежал прочь, красиво взмахнув длиннющим хвостом… Я никак не могла прийти в себя после нежностей с огромным серым зверем, но ещё больше меня волновали нежности Брайса. До сих пор спине было тепло от его тела, хотя мы уже полтора часа шли дальше по реке. Я всё расспрашивала мужчину о барсах, и он рассказывал, как мальчишкой отец впервые взял его в горы и познакомил с одной из старейших самок — Мавой. — Она меня как котёнка воспринимала, и позволяла побегать со своими детёнышами. Однажды я так увлёкся, что свалился со скалы и сломал руку. Отец тогда сказал: хорошо, что не спину… С ним было замечательно не только разговаривать, но и просто быть рядом. Особенно учитывая, насколько красивые места мы проплывали. В какой-то миг над рекой сомкнули кроны водные глицинии — невысокие деревья, которые благодаря магии цвели даже в начале осени. Их длинные сиреневые соцветия местами доставали до наших макушек, и у меня было чувство, что мы заплыли в волшебный сон. — Здесь как будто иной мир, — сказала я, оборачиваясь на Брайса. — Сердце от красоты замирает… — Одно из самых моих любимых мест, — кивнул мужчина с улыбкой. — Но, если бы не магия, эти глицинии здесь бы не выжили. Её концентрация будет только увеличиваться, и вскоре мы попадём в колдовской туман. Ну, а уже за ним будет поворот на водопад. Солнце медленно клонилось к горизонту, когда впереди показалась дрожащая голубая пелена. Она окутала нас прохладой и влажностью, но, так как порогов впереди не было, можно было не опасаться неожиданных проблем. — Мы как будто внутри облака, — сказала я. — Которое ещё и вкус имеет! — Не зря же говорят: в горах магию можно и без ложки проглотить. Я рассмеялась. Видимость сильно упала, но это только добавляло нашему путешествию необычности. В некоторых местах солнечные лучи пронзали податливую вату, но где-то магия была настолько плотной, что не пропускала свет, и от этого водная гладь становилась похожа на шерстку барса… — Нравится? — усмехнулся мужчина, когда я поглядела на него удивлённо. — У меня нет слов. Мы как будто в мир из старинной легенды попали… Магия так внезапно налетела на нас, что даже Брайс не успел ничего предпринять. Лодка перевернулась, и я с головой ушла под воду, но почти сразу выплыла, и увидела, что плотное голубое облачко весело пляшет неподалёку. — Ах ты, проказник! Брайс быстро подплыл ко мне. — Ты как? — Всё хорошо. Она же просто играется? — Да, и я не хочу пугать её пламенем. Давай сюда весло! Облачко зашипело, встряхнулось, и, окутав нас щекотной магией, принялось нарезать над лодкой круги. — Как же я люблю такие непредсказуемые штуки! Ты просто погляди на эту вредную, но милую подушку! Не зря многие считают, что она наделена чувствами, и могла бы даже стать домашним питомцем, тем более что неприхотлива. — И скидывала бы тебя с кровати? — с улыбкой отозвался мужчина. — Давай-ка выбираться на берег. Хорошо, что течение здесь было не таким быстрым, а вода — не слишком холодной. Брайс умудрялся ещё и лодку за собой буксировать, а, когда мы выбрались на берег, тотчас достал свой плащ. — Вот так. Преимущество всех огненных людей — одежда впитывает энергию пламени и затем отдаёт её. — Я намочу… — Не страшно. Он укутал меня, и принялся полотенцем мягко отжимать мои волосы. От такой настойчивой заботы я разомлела, не имея ни малейшего желания спорить и что-то делать самой. Взгляд мой то и дело падал на широкую грудь Брайса, облепленную мокрой тканью, на его губы — такие строгие, но нежные, на его шею, где был заметен трепет пульса… Я не знала, что делать с этими чувствами, но, когда Брайс сжал ладонями мои щёки, подняла голову и закрыла глаза. В следующую секунду его губы накрыли мои, и по телу прошла волна горячей дрожи. Я положила руки мужчине на грудь, чувствуя сквозь ткань прочность его мускулов и стук сердца. Хотелось обнять его, ощутить всё полнее, забыться… Брайс сам обхватил меня и поднял немного выше, хотя мне всё равно приходилось вытягиваться на носках, чтобы вкушать всё больше долгожданной неги. Страсть вскружила нам голову. Это был уже не трепетный, ласковый поцелуй, и мне едва хватало воздуха, чтобы успевать за его губами. Настойчивый, властный в своей нежности, Брайс всё никак не отпускал меня, и я чувствовала, как дрожью отзывается моё тело. Не умея ничего, я следовала за жаждами, и знала в те мгновения, что, пусть сойду с ума, но изведаю этой сладости сполна. А губы мужчины вдруг скользнули ниже, к моей шее, и я тихо застонала, понимая, что это уже серьёзная ласка, которую просто так не дарят. Целоваться на балах, в перерывах между танцами, не считалось постыдным, хотя, никогда не видела, чтобы кто-то делала это так неистово, как мы сейчас… — Брайс, — выговорила я, запуская пальцы в его волосы. — Ох, боже… Меня снова пробрала дрожь: он коснулся моей кожи уже не губами. У меня было ощущение, что я попала в лапы к зверю куда опаснее мурчащего барса. Мужчина снова поцеловал меня, вынуждая открыться глубже, довериться ему полностью, и показалось, будто магия кругом нас вспыхнула. — Согревалась? — хрипло спросил мужчина, глядя мне в глаза глубокой ночной синевой. Я попыталась что-то ответить, но язык заплетался, и Брайс погладил меня по волосам. — Напугалась? — Нет. Просто я не знала, что способна чувствовать так… Это сводит с ума, но в хорошем смысле. Он улыбнулся. — Ты могла дать мне пощёчину за своеволие. — У тебя был подобный опыт? — хмыкнула я, потихоньку отходя от страсти. — Неужели кто-то отверг драконокрового? — Вряд ли это возможно, — без высокомерия сказал мужчина. — Но не зря же про северянок говорят, что они гордые. Женщины в долине знают себе цену, и я спокойно к этому отношусь, но некоторые переходят границы, пытаясь быть теми, кем они не являются, казаться неприступней, холодней, жёстче. — Он плотнее запахнул на мне плащ. — Ты не такая, Юна, и мне это нравится. Я почувствовала, что начинаю краснеть. Нужно было сказать ему, или продолжать хранить свою тайну? Но Брайс уже потянул меня за собой. — До места пойдём пешком. Я кивнула, и весь оставшийся путь глядела на него, сперва ведущего лодку по воде, а затем несущего её на плече. Сила Брайса пугала, его гнев мог стать губительным. Ко всему прочему, мне хотелось снова почувствовать его губы на своих, и это желание одновременно радовало и сердило. Спустя время туман магии расступился, и моим глазам предстала высокая скала в форме пики, с вершины которой бежал водопад. У подножия было льдисто-голубое озеро, а на высоком берегу стоял домик-башня из тёмно-серого в синих прожилках камня. — Сумеречный гранит, — тотчас определила я, и Брайс кивнул. — А я думала, мы будем ночевать под открытым небом. — Мы так часто сюда ходили, что решили построить этот домик. Дело в том, что там под водопадом есть пещера, но о ней кроме Лоэвых мало кто знает. — А что внутри? — Увидишь. Я не сдержала улыбки. — Столько счастливых воспоминаний! — Нужно радоваться настоящему, пока оно нам это позволяет. Прошу. Он оставил лодку у воды, и мы стали подниматься по тропе к домику. Брайс нёс все вещи, в том числе ключ, и, открыв тяжёлую дверь, пропустил меня внутрь. — Здесь кухня, а выше спальня. Ничего особенного. — Мне нравится эта простота. Это ты всё сюда привёз? — Ага, — кивнул мужчина. — Я бываю у водопада, когда появляется свободное время. Дело в том, что здесь, за туманной магией, в особые ночи можно найти нечто важное. — Силу? — Покой, — отозвался он. — Умиротворение. Я купаюсь в озере, там вода не такая холодная, как в реке, и порой до рассвета сижу на берегу, наблюдая за Сёстрами, чей свет смешивается с потоком воды. Я выглянула в окно: мир окутывали розово-сиреневые сумерки, и на ребе дрожали золотые огни — маяки севера, как их ещё называли. — Место и правда волшебное, и, хотя мы сейчас здесь, мне уже хочется вернуться. Мужчина улыбнулся. — Пойдёшь переодеваться? — А ты? — А на мне уже всё высохло. Наше стремительное сближение не могло меня не волновать. Конечно, бывало и так, что мужчина при первой же встрече делал женщине предложение, но обычно пара встречалась хотя бы полгода. И пусть мы с Брайсом познакомились ещё пять лет назад, тогда ничто не предвещало столь сильных чувств. Я хотела быть смелой для него, и одновременно должна была поступить правильно. Согревающий плащ Брайса почти высушил моё платье, но бельё было влажным, и я переоделась в блузку и юбку. Волосы пришлось расчесать, иначе потом появились бы узлы, и я вышла к Брайсу пушистая, как одуванчик. Мне казалось — нахмурится неодобрительно, но он отложил мешок с едой и подошёл, глядя весело и любопытно. — Это последствия незапланированного купания? — Ага. Если не использую специальные масла, они выглядят так или ещё хуже. Хотя, через несколько минут немного опадут под собственным весом. — Причёска определённо не для балов, но тебе идёт, — сказал он, и я улыбнулась. — А у тебя совсем другая структура волос — они тяжёлые и гладкие. Брайс кивнул, и, не спрашивая разрешения, коснулся моих прядей. — И уж точно не такие мягкие, как у тебя. Я не могла думать ни о чём, кроме как о его поцелуях. Только теплота и влажность, а потом — глубокий жар дыхания… — Есть, наверное, хочешь, — сказал мужчина, поглаживая мой затылок. — Ещё как. Позволь, я приготовлю, если есть, из чего. — Здесь немного крупы, — показал он, и не думая убирать руку. — А в погребе запасы овощей. — Я могу придумать что-нибудь интересное, хотя, предупреждаю: будет либо невероятно вкусно, либо тошнотворно. — Рискнём, — сказал мужчина, и мы принялись за дело. Как человек, отлично знающий горы, и воевавший в самых сложных условиях, Брайс умел всё, в том числе готовить. Это на юге короли и близко не подходили к очагу, правители же долины, три проклятых дракона, не гнушались любым трудом, хотя на торжествах блистали в шикарных одеждах. Но сейчас Брайс был просто голодным мужчиной, который не прочь взяться за чистку моркови. Мы создавали общее блюдо спонтанно, и, удивительно, что он оно получилось съедобным. К тому времени, как был накрыт маленький круглый стол, на горы уже опустилась ночь. Это был самый необычный ужин в моей жизни, не считая того, который мы с девчонками устроили по окончании академии на крыше одного из зданий Вельцы. Брайс был рад снова обсудить магию, и у нас даже случился спор на тему превосходства стихий. Ту же магию внушения он считал несовершенной, ведь противостоять ей мог любой упорный человек с сильным сознанием. — А вот защититься от пламени может только тот, кто в совершенстве владеет энергией воды. — А, может, ты просто не подвергался достаточно сильному внушению? — Да каким бы оно ни было, — усмехнулся мужчина. — Любой приблизившийся ко мне колдун сгорит, не успев даже рта открыть. Я знала, что это правда, но не боялась Брайса. — Но и ты нуждаешься в помощи целителя, когда ранен. — Вот поэтому, из нас двоих ты обладаешь большей силой, — по-особенному нежно сказал он, и на щеках опять появились ямочки. — Ведь ни один владетель стихий сам себя не исцелит. Остаток ужина мы провели в разговорах о его отце. Я уже знала, что Брайс очень привязан к Саэру, и готов ради него на многое. Тот растил его один, без помощников, и, судя по всему, никогда даже не заикался о том, что ребёнок виноват в смерти матери. Когда закончили и убрали за собой посуду, я подошла к окну: — Сёстры сегодня ярко сияют, и магия над водопадом звёздная. — Мы можем прямо сейчас пойти в пещеру — там достаточно светло. — Хочу! Придётся плыть? — Нет, мы доберёмся по камням. Я покажу тебе, как лезть. Я попыталась представить на своём месте одну из прекрасных богатых дам, которые танцевали с ним на балу — и не смогла. Вряд ли они поехали бы с мужчиной непонятно куда, да без разрешения родителей, и не боясь порицаний и слухов… Я не боялась ничего, кроме своих чувств. Сейчас мне хотелось сполна насладиться этим приключением, а уже потом сожалеть, что допустила эту безумную любовь. Мы вышли наружу, и довольно быстро добрались до потока. Камни были скользкие, но босыми ногами я хорошо чувствовала выступы, к тому же держалась за руку Брайса, и вскоре мы по очереди нырнули под грохочущую завесу. Лаз был довольно узкий для мужчины, но для меня как раз. Да и пещера оказалась большой и светлой от мерцания магических кристаллов. — О, вот это да! Они все многолетние, да? Сами выросли, или ты их подсаживал? А там, неужели махровые? И ледяные есть?.. Ничего себе! — благоговейно выдохнула я. Брайс только посмеивался, глядя, как я ношусь от стены к стене, касаясь всё новых наростов. Светящиеся кристаллы считались редкостью, и они не появлялись абы где. Капризные, не на всякой магии растущие, они нечасто горели вот так ярко, и спустя какое-то время отмирали. — Этим, красноватым, пять лет, а голубым — десять. Всем остальным больше, чем мне, о них заботился отец. — Это невероятно, Брайс! — Хочешь секрет? Я кивнула. — На самом деле, им нравится драконья энергия, но только если знать меру. Тепло, холод, ветер и вода, и, конечно магия — всё в нужных пропорциях. — Но я читала, что эти пропорции так до сих пор никому и не удалось довести до совершенства… — Ну, мы тоже много ошибались. Просто начала их выращивать мама, и отец не мог бросить пещеру. — Я понимаю, — тихо сказала я, осторожно погладив громадный фиолетовый кристалл. — Она была не только красивой, но и талантливой, сильной… — Она была самой лучшей. Жаль, что я никогда с ней не встречусь в реальном мире. Он хмуро смотрел в сторону, и меня обожгло стыдом. На глаза навернулись слёзы, но вряд ли Брайс хотел, чтобы я его жалела и утешала. Однако промолчать я не могла. — Брайс, я… прости. — Мне тоже хотелось стать для него лучшей, не обманывать, не предавать… — Думаю, она всегда здесь, и навсегда в твоём сердце. Любовь ведь не умирает. — Никогда, — сказал он, поглядев на меня с печальной улыбкой. — Идём. Мы ещё побродили немного по пещере, и я чувствовала себя странно. Дух покойной госпожи Лоэвой как будто и правда был здесь, и смотрел на меня внимательно, то ли желая подсказать выход, то ли наказать за двуличие… — На сегодня, думаю, хватит, — сказал Брайс. — Подолгу здесь нельзя находиться — теряешь чувство времени. Я кивнула, и мы выбрались в прохладу ночи. А когда полезли по камням, я заверила Брайса, что отлично справлюсь сама. Просто мне казалось, что ему неудобно держать меня за руку, к тому же магия сияла прямо над нами, и путь до берега было хорошо видно. — Здорово у тебя получается, — сказал он через минуту. — Хотя, наверное, не слишком удобно в юбке? — Ничего, всё в поря… Я так внезапно поскользнулась, что даже вскрикнуть не успела. А, когда вынырнула, Брайс был уже рядом. — В порядке, — рассмеялась я. — Не ушиблась? — Нисколько. Вода и правда не такая холодная, как в реке. Хотя нет, довольно холодно. Я сказала это без умысла, но мужчина приблизился, и, так как сам мог достать до дна, медленно притянул меня к себе, а потом взял на руки. Чувствовалось, что он почти не прилагает усилий, чтобы вот так держать меня, и в этой слабости была своя важная магия. — Теперь не мёрзнешь? — Так хорошо! — отозвалась я. — Совсем немного прохладно. Мужчина поцеловал меня в лоб, и спустя минуту вынес на берег. — Думаю, пора отдыхать. У тебя наверняка устали руки. — Немного, — кивнула я. — Но день был незабываемым! Брайс посмотрел на меня с улыбкой, и стало понятно, что приятные неожиданности на сегодня не закончились. Правда, я и представить не могла, что произойдёт дальше. Мы поднялись сразу в спальню, и только тогда до меня дошло, что кровать там только одна. Конечно, Брайсу было не привыкать спать на полу, но что-то подсказывало мне, что всё случится иначе. — В чём будешь спать? — спросил мужчина. — Если ты не против, в сорочке. Она похожа на платье, и тёплая к тому же… — Тогда переодевайся, а я принесу воды. Он уже понял, какой я водохлёб, а я осознала, что никуда от мужчины не денусь. Брайс ясно дал мне понять: у нас не просто дружба, намерения его серьёзны. Вряд ли он мог привести меня сюда, чтобы обесчестить, а затем бросить… Я сняла мокрую одежду, и натянула на голое тело фланелевую сорочку. Запасное бельё тоже было достаточно плотным для прохладной ночи, хотя внутренний голос подсказывал, что замёрзнуть Брайс мне не даст. Когда он вернулся в комнату, я распределяла по волосам несколько капель масла из крошечного бутылька, и робко улыбнулась Брайсу, облачённому в простую рубашку и штаны. — Чтобы утром не было гнезда. — Понимаю. Позволишь мне раздеться? Я сглотнула. Было и боязно, и сладко увидеть его в столь откровенном виде. — Не догола, — с улыбкой уточнил мужчина, и я кивнула. — Пожалуйста, делай, как тебе удобно. Он принялся раздеваться, и я отвернулась. На стене в любом случае было маленькое зеркало, и в него кое-что можно было разглядеть. Например, некоторые шрамы мужчины, его мощную спину и обтянутые светлыми нижними штанами бёдра… Понимая, что нельзя, я продолжала подглядывать, чувствуя, как болезненная сладость сковывает низ живота. А потом Брайс приготовил постель и, когда я повернулась, сказал: — Хочу, чтобы ты легла рядом. — Конечно, — отозвалась я хрипло. — Ничего лишнего я себе не позволю, Юна. Просто согрею. — Да, — едва дыша, отозвалась я и шагнула к нему. Матрас был твёрдым, но меня это уже не волновало. Брайс притянул меня, укладывая к себе на грудь, и ещё укрыл одеялом, бережно подтыкая его сзади. Я думала, что с ума сойду от его запаха, жара и нежности… — Всё хорошо? — спросил мужчина. — Удобно? — Очень, — отозвалась я, понимая, что это и награда, и пытка одновременно. — Мне вот только некуда… Он подхватил мою ногу и закинул к себе на бедро. — Лучше? — Н-намного, — выговорила я. — Ты можешь прижаться крепче, если хочешь. Пальцы его поглаживали моё обнажившееся колено, и я боялась дышать, чтобы не спугнуть охватившую тело негу. Чуть выгнувшись в пояснице, я добилась того, что ладонь Брайса скользнула выше, к моему бедру, и кроме сладости во мне не осталось никаких других чувств. — Так? — прошептала я. — Да, — отозвался мужчина, и я ощутила его горячее дыхание на лице. — От тебя пахнет мятой и малиной. — Волосы не мешают? — Нисколько. Внезапно он приподнялся, и через пару мгновений уже нависал надо мной, лежащей на спине. — Хочу тебя поцеловать. — И я хочу, — отозвалась я, облизнув сухие губы. Это было головокружительно и горячо. Нежные щекотки пробирали меня от затылка до пяток, и смущение было вкусным. Я чувствовала Брайса всем телом, хотя он почти не прижимался ко мне, и хотела, чтобы это продолжалось ещё долгие несколько часов… Но мужчина остановился, и с едва заметной улыбкой посмотрел на меня, обалдевшую и румяную. — Добрых снов, Юна. — И тебе добрых, — отозвалась я. Брайс снова предложил лечь к нему на грудь, и я устроилась, как и прежде, уютно. Сильные руки обхватили меня, согревая, и не было ночи прекрасней этой, рядом с мужчиной, которого я так отчаянно желала.Глава 8
Одеяло сползло куда-то за пределы кровати, сорочка задралась до коленей, но, несмотря на прохладу, я не мёрзла. В академии мы жили в комнатах по трое, и наверняка кто-то из дежурных забыл бросить в камин разогревающий шар. Непонятно только, почему мои конечности оставались тёплыми? Я потянулась, сладко зевнула, и решила раскинуться вольготней… Но рядом кто-то лежал. — Юна, спокойно, спокойно! — Господи боже, где я?! Раздался сонный мужской смех, и только тогда до меня дошло, что я не в академии вовсе, а в домике у водопада с Брайсом. — Прости. Я всерьёз думала, что сплю в другом месте! Быстро поправила сорочку, кое-как пригладила волосы, и повернулась к мужчине. Брайс тоже был лохматым, и он открыл только один глаз, который весело поблёскивал. — Крепко ты спишь. — Почему ты так решил? — Потому что ты несколько раз едва не свалилась с постели, но всякий раз, когда я клал тебя на место — только что-то бормотала. — Вообще ничего не помню, — сказала я. — Тебе было удобно? — Да. Чем хочешь сегодня заняться? Можно искупаться, прогуляться, а потом уже отправляться в обратный путь. Как раз к вечеру доберёмся обратно. — А твой папа будет дома? Не хотелось бы пропускать сеанс. — Будет, — уверенно сказал мужчина. — Поверь, для него это тоже важно. Брайс поднялся, и я не стала отводить глаза. Всё-таки он был очень высоким, и сложенным пропорционально: ни чересчур длинных рук или пуза, ни широких бёдер. По-мужски мощное, здоровое тело человека, который не злоупотреблял едой и выпивкой, предпочитая интенсивные физические нагрузки. Я знала, что Брайс, несмотря на свою магию, отлично плавает. Говорили, что ему было не страшно купаться даже в проруби в самый страшный мороз. А ещё он много ездил верхом, тренировался с мечом, и лазал по горам в компании своих друзей барсов. Таким образом жизни точно жира не накопишь! А ещё у него на лопатке было родимое пятно, и я долго не могла понять, что оно мне напоминает. — Брайс, ты не обидишься, если я скажу, что у тебя на спине дракон? — Нет, — усмехнулся мужчина. — У матери был похожий, только на животе. Он сел на край кровати, не спеша одеваться, и я немного покраснела. — Непривычно, когда ты такой. — В костюме с кружевами лучше? — с улыбкой спросил он, и я отрицательно мотнула головой. — Я видела воинов без брони, когда лечила. Не голых, но полуобнажённых. Просто тогда чувства были иные… — Естественно. Сейчас ты смущаешься, потому что я веду себя неподобающим образом. Но, Юна, мне кажется, мы с тобой уже не просто друзья. — Я кивнула, и он продолжил: — Я хочу узнавать тебя. Балы, воркование на лавочках в саду — не моё. Конечно, преступать границы дозволенного я не буду, но мне нравится, что мы можем побыть наедине в необычной обстановке, рассмотреть друг друга, поговорить на любые темы. Сердце снова пустилось вскачь — это ли был не намёк? — Мне нравится быть с тобой, Брайс. Нравится, что мы не должны соблюдать дистанцию, сдерживаться… Хотя нет, всё-таки нужно усмирять чувства, по крайней мере, мне. — Это почему? — спросил мужчина, и брови его опустились, а сам он подался ко мне всем телом. — Потому что мне страшно, — честно сказала я, и дыхание участилось. — Когда ты такой… рядом… и так смотришь. Он протянул руку, ловя меня за запястье, и медленно потянул к себе. — Чего именно ты боишься, Юна? Объятий, поцелуев, или?.. Он прижал меня к себе, и все лишние мысли тотчас ушли. Всего один слой ткани разделял нас, и я чувствовала, как напряглось и задрожало тело. А Брайс успокаивающе поцеловал меня в лоб, скользнул губами к уху и прошептал: — Я тебя не обижу. Я сама подставила шею его губам, расслабилась в сильных руках. Так как он держал крепко и бережно, можно было даже откинуться назад, наслаждаясь нежными прикосновениями. Брайс к тому же мягко массировал мой затылок, и, когда его губы коснулись моих ключиц, я тихо застонала. Спустя несколько мгновений он уже уложил меня, разомлевшую, на подушки, и принялся гладить. Руки его скользили по бёдрам и по животу, и даже сквозь ткань я чувствовала, какие горячие у мужчины пальцы. Никаких попыток задрать сорочку, ни страстных поцелуев, ни намёков. Только эта бесконечная нега, в которой я тонула. Не выдержав, я обхватила его плечи, с силой провела по широкой рельефной спине, и Брайс, приподнявшись, поглядел мне в глаза. — Ты колдуешь? — Нет. — Но я чувствую, как льётся энергия. — Я не специально. Оно само вышло… Наверное, вид у меня был одуревший, потому что Брайс улыбнулся. — Хочешь ещё раз в пещеру сходить? — Да. На самом деле, мне не хотелось, чтобы он меня отпускал, но хорошо, что хотя бы один из нас сохранил самообладание. Мы побывали в пещере, где также красиво мерцали кристаллы, потом прогулялись в горы, найдя по дороге два нечасто встречающихся цветка, пригодных для зелий, и после полудня отправились в обратный путь, который запомнился мне улыбками и цветущими берегами. Дома Брайс и не думал делать вид, что между нами ничего не было. Он поцеловал мою руку, отпуская в кабинет к отцу, и пообещал, что завтра сам отвезёт на встречу с госпожой Эйтс в Эршэби. — Увидимся за ужином, — сказал он. — До встречи, — отозвалась я. Теперь в голове сидела только одна идея: попросить Брайса о помощи. Это были трудные мысли о том, чтобы разделить ответственность, но вряд ли они представляли большую опасность, нежели предательство. — А, Юна, добрый вечер! — улыбнулся мне Саэр. — Как поездка? — Замечательно, — отозвалась я с улыбкой. — А как вы себя чувствуете? — Полон сил. Может, сегодня сделаем перерыв? — Нет, нужно продолжать. Вдруг новые узлы появятся? Мужчина не стал спорить, и в этот вечер я справилась с ещё одним, небольшим, узелком. — Жаль, их нельзя просто разрезать, — сказал мужчина, покашливая. — Как вы? — обеспокоено спросила я. — Да просто щекотно в груди, не беспокойся. — Точно не болит? Саэр заверил, что он в порядке, а я решила идти напролом, и сказала, что мой отец тоже любил резать, а не распутывать. — Иногда из путешествий он привозил оружие — разное. Особенно ему нравились кинжалы. — У нас тоже есть небольшая коллекция. Хотите взглянуть? Я кивнула, и дальше всё происходило как во сне: прогулка по дому, рассказ Саэра об удивительных особенностях поместья, и комната, где были собраны разные диковинки со всех концов света. — Я тоже раньше много путешествовал, — улыбнулся мужчина. — Так что понимаю вашего отца. Я кивнула. Язык как будто отнялся: в одной из незакрытых витрин лежал кинжал с красной рукоятью — тот самый. Я узнала его, потому что символы на лезвии намертво врезались в память после того, как их мне показал один из похитителей. А спустя миг сердце громыхнуло снова: на стене висел портрет госпожи Лоэв, и у неё на шее я увидела медальон, который мне также приказали украсть… — Ваша супруга очень красивая, — оправившись от потрясения, сказала я. — Да, — отозвался Саэр, — и, согласитесь, Брайс больше похож на мать. Улыбка его была лукавой и совсем немного печальной, и я слабо улыбнулась в ответ. — Глаза точно её, такие же глубокие и нежные. Но вот комплекция ваша, да и характер, наверное, тоже. — Только угрюмость и упрямство, — со смешком сказал мужчина, и тут в комнату вошёл Брайс. Он как-то сразу понял, о чём мы говорим, и мягко коснулся моего локтя. — Отец снова прибедняется? — Простите, Саэр, но я не замечала в вас угрюмости. Вот строгость — пожалуй, но это качество считаю положительным. — Согласен с вами, — кивнул мужчина. — А вообще, что скажете об этой сокровищнице? — Здесь особая атмосфера. Я всегда верила, что вещи могут делиться энергией, и, когда их собирают в одном месте — получается что-то вроде толпы, которая непрерывно гудит. — Интересно сравнение, — хмыкнул Брайс. — И в этом, кстати, наше с отцом различие — я не коллекционер, не имею тяги к собирательству. Впрочем, — и пальцы его погладили мой локоть, — был бы рад найти для тебя новые камушки. Конечно, Саэр пожелал узнать, о чём речь, и мы продолжили разговор за пределами комнаты. Как выяснилось, господин Эйтс неплохо разбирался в породах, и он пообещал мне один редкий самоцвет. Мы продолжили разговор о камнях за ужином, а Брайс только посмеивался, глядя на нас. Я чувствовала, что ему нравится просто смотреть на меня, и металась от одного решения к другому. Итак, две вещи были найдены, но с третьей могли возникнуть проблемы, ведь Саэр наверняка берёг всё принадлежащее покойной супруге. Расспрашивать об украшении прямо я не смела, и мы с Брайсом простились на пороге комнаты. — Отдыхай, Юна, — сказал мужчина, щекотно и ласково целуя меня в щёку. — Сладких снов. — И тебе сладких, — отозвалась я, целуя его в ответ и чувствуя себя последней сволочью. — До встречи утром! Мы решили ехать в Эршэби верхом, и Брайс снова дал мне Солнце, которая всю дорогу до города проказничала. В этом она не отличалась от Майи: неугомонная, резвая, но не злая. Они и конституцией были похожи — обе лёгкие, с длинными спинами и размашистым шагом. Мне нравилось скакать по широкому полотну, не оглядываясь назад. Я ловила взгляд Брайса, который ехал на полкорпуса впереди, и обещала себе принять решение в ближайшие два дня. Мужчина заслуживал того, чтобы сказать ему правду, но для этого я должна была принять все возможные меры против подслушивания. А, значит, следовало купить некоторые травы. Эрика и Рейн Эйтс уже ждали нас на площади, и я в который раз подивилась магической красоте женщины. Обычно волшебство награждало прибрежных какой-то одной особенностью, но у неё их было три: помимо разных глаз и сияющих волос ещё и симметричные пятна чуть выше запястьев, которые я при первом знакомстве почему-то не увидела. Складывалось впечатление, что девушка надела одинаковые светло-серебристые браслеты, как будто сплетённые из инея, и я видела, что Рейн свою необычную супругу обожает. Нет, он не выставлял эту страсть и жадность напоказ, но она читалась в его глазах, чувствовалась в том, как он обнимал супругу за талию, и как подшучивал над ней. Вот уж точно про него нельзя было сказать: бесчувственный. — Ну, куда отправимся? — улыбнулась Эрика. — Может, тебе нужно в магическую лавку? — Да. И ещё на почту — с птицей прислали уведомление о посылке. Лошадей мы оставили пока в одной из конюшен при рынке, и все вместе отправились на торговые улицы. Брайс и Рейн шагали позади нас, идущих под руку, и мирно беседовали о чём-то своём, пока мы с Эрикой живо обсуждали различия Прибрежной и Драконьей академий. Госпожа Эйтс оказалась, несмотря на свою внешнюю странность, обычным человеком: приветливым и открытым. Мы закупились в магической лавке, зашли в магазин готовых зелий, а потом отправились на почту, где я забрала небольшой свёрток. Едва коснувшись его, я поняла: это прислали похитители. — От мамы, — сказала я, ненавидя себя за ложь. — Я быстренько гляну, хорошо? — Конечно, — отозвался Брайс, и Эйтсы кивнули. Им было уже не до нас: смеялись, глядя друг на другу с нежностью, и Рейн то и дело поглаживал супругу по щеке пончиками пальцев. Я отошла чуть в сторону, и хорошо, что Брайс не стал приближаться. Письмо было, конечно же, сокрытым — то есть прочитать его мог только носитель родственной крови. Понимая, что чернила готовили, используя кровь мамы, я едва сдерживала злые слёзы. «Юна, не вздумай хитрить! — писали маги. — Мы видим, что вы с Брайсом сблизились, и это, конечно же, полезно для дела, но ты не должна переходить границ дозволенного. Продолжай оказывать содействие Саэру, но не забывай о первостепенных целях. Предметы будут нужны нам уже через три дня…» Я на несколько секунд оторвалась от чтения, затравленно глядя по сторонам. Потом спохватилась, смягчила взгляд, и заставила себя читать дальше с улыбкой. «Ты положишь их в мешок и отвезёшь за пределы поместья, к серебряному дубу, что вырос на лугу. Лучше всего сделать это ночью, и тотчас уйти, не оглядываясь. Также внутри конверта ты найдёшь перстень: носи его с собой. Все прочие инструкции получишь при сеансе связи». Мне хотелось порвать конверт в клочья и расплавить перстень магией, но вместо этого я завернула его в бумагу и сунула во внутренний карман плаща. Маги держали меня за дуру, если думали, что я коснусь колдовской вещи голой кожей. — Юна? — М, — отозвалась я, пытаясь выглядеть спокойной. — Мама пока что не вернётся домой. Мужчина, не обращая внимания на людей вокруг и любопытно глядящих на нас Эйтсов, обнял меня. — Я могу помочь? Как мне хотелось сказать «да», вывалить ему всю правду! Но я покачала головой. — Пока что нет, но спасибо за предложение. Она сейчас далеко, и вроде бы справляется… Я просто скучаю. Брайс вздохнул. — Юна, ты уже не просто мой друг, понимаешь? Далеко или нет, если она нуждается в помощи — тебе будет достаточно только кивнуть. Губы дрожали, и я невероятным усилием воли заставила себя улыбнуться. — Ты такой хороший… Мужчина фыркнул. — Упрямишься. — Я обязательно попрошу о помощи, если буду в ней действительно нуждаться. — Что-то я в этом сомневаюсь, — сердито проворчал он. — Эй, Лоэвы, вы идёте? — донёсся весёлый голос Рейна, и я покраснела, как свёкла. — Идём, — отозвался Брайс и поцеловал мою руку. Было легко догадаться, о чём в ближайшее время будут сплетничать в Эршэби… Не знаю, намеренно ли Рейн назвал нас одним родовым именем, но теперь я чувствовала на себе ещё больше любопытных взглядов. Даже когда мы выехали за город, щеки по-прежнему полыхали, и было сложно сосредоточиться на каком-то одном чувстве. — Поехали на холмы? — предложила Эрика. — Я видела там тударны. Никто не стал спорить. Я надеялась, что прогулка и сбор трав меня успокоят, но не могла перестать думать о намерениях Брайса и своей вынужденной лжи. Мне вдруг пришло в голову, что если объединятся все три дракона — маги им противостоять не смогут. Но успеем ли мы добраться до моей мамы, пока ей не причинили вред? Вряд ли. Только если удастся как-то обхитрить похитителей… — Юна, осторожно! — сказал Брайс, когда я споткнулась на краю обрыва. Мужчина подошёл и взял меня за руку, глядя пристально и немного хмуро. — Может, всё-таки расскажешь, что произошло? — Волнуюсь за маму. Она такая упрямая! — Но её поиски хоть к чему-то привели? — Зацепок мало, — отозвалась я тихо. — А преград на пути полным-полно. Единственным, кто мог остановить её от безрассудств, был отец… Так что это замкнутый круг. Брайс вздохнул и вновь обнял меня за плечи. — Подумай над моим предложением помочь, хорошо? — Обещаю. Он кивнул, и всё оставшееся время я заставляла себя наслаждаться прогулкой. Потом мы с добычей вернулись в город, пообедали в доме у озера, и я сказала, что хочу навестить Безымянную. — Я знаю о ней, — сказала Эрика. — Ты не против, если схожу с тобой? — Наоборот, только за. Мужчины, конечно, сопровождали нас, и Эдвир несколько удивился такому количеству драконов в его больнице. Правда, он быстро всё понял, и проводил нас с Эрикой в палату к спящей девушке. — Никаких изменений? — спросила я. — Вообще ничего, — отозвался он. — Даже её магия едва трепещет. Как вы понимаете, это не совсем тот колдовской сон, что был у людей при Второй Волне. Тогда все были холодны, но она тёплая, пусть и едва дышит. — Странно, — сказал Эрика. — Я и правда не чувствую в ней обычных для спящего энергий… Как будто просто оболочка. Я подошла и тихонько коснулась руки Безымянной. Да, она была тёплой, но при этом странно безжизненной. — Жутко, — пробормотала за моей спиной Эрика. — Как вы пробовали помочь? Мы вышли в коридор, чтобы обсудить это, и ещё какое-то время сидели в кабинете Эдвира все вместе. Рейну, правда, была куда интересней его супруга, и он всё время держал её за руку, хотя в целом вёл себя достаточно сдержанно. Брайс, сидящий рядом, беспокоился обо мне, хотя по его виду нельзя было что-то понять. Однако я ощущала его энергии, готовые в любой миг укутать и напитать мои. Никогда и ни с кем я не чувствовала подобной близости, тем более на внутренних уровнях, и хотелось убежать в горы, чтобы проплакаться. Ну почему из всех возможных людей мне нужно было обмануть именно его? Хотя, ложь она и есть ложь, никто не должен от неё страдать… Мы простились с Эйтсами у булочной. Эрика смотрела на меня совсем как Брайс — пытливо и одновременно участливо, и предложила как-нибудь повторить прогулку. Я согласилась, хотя и понимала: если помогу магам, меня из Эршэби изгонят навсегда. Путь обратно в прохладе ночи меня успокоил. Лошади мирно рысили бок о бок, дорога была пустынной, и небо мягко мерцало. Я старалась думать только о хорошем, но, когда показался Лоэв-Эрр, снова ощутила груз ответственности на своих плечах. — Нужно успеть провести сеанс, — чтобы отвлечься, сказала я. — А отца нет дома, так что теперь завтра, — сказал Брайс, и сразу пояснил: — Я чувствую, когда он поблизости, это особенность огненных людей. — Плохо, что придётся сделать перерыв, — сказала я. — Ничего, утром наверстаешь. Уверен, никаких новых узлов не появится. — Надеюсь. Я думала, что мы как всегда расстанемся возле моих покоев, но Брайс неожиданно зашёл следом, и закрыл за собой дверь. — Не хочу оставлять тебя одну в таком состоянии, — просто и спокойно сказал он. — Могу побыть рядом, пока ты не заснёшь. Его «могу» звучало как «останусь несмотря ни на что», и я слабо улыбнулась. — А так можно? — Юна, в моём доме нам можно всё. — Он шагнул и нежно сжал ладонями моё лицо. — Я не буду приставать к тебе, не потребую ничего бесстыдного. Но, зная, как ты скучаешь по матери, одну в эту ночь не оставлю. Я обессилено выдохнула, и прижалась к его груди, обхватывая мужчину за пояс. Рядом с ним можно было быть маленькой и беззащитной — по крайней мере, в этот миг. Плакать было нельзя, но облегчение приносило и само присутствие мужчины. Он и правда остался со мной, дождался, пока умоюсь и переоденусь для сна, а потом сидел у постели, держа за руку. Пальцы поглаживали моё запястье, щекотали ладонь, и это действовало расслабляюще. Возможно, Брайс даже применил ко мне особую магию, не знаю. Прошло всего несколько минут — и я уснула, не думая ни о чём плохом и ничего не решая. Саэр вернулся к полудню, и обедали мы уже вместе, а после я настояла на проведении сеанса. Мне казалось важным справиться в этот раз сразу с несколькими узлами, но говорить о своём намерении мужчине я не стала. В тишине кабинета мы остались одни, и я погрузилась в знакомый полумрак, где сразу же отыскала дрожащий узел. Лент было много, но в этот раз я отдавала значительно больше внутренней магии. Освободила одну, затем вторую, третью… Удивительно, что всё получалось так скоро и ловко! Как будто силы мои возросли, несмотря на смятение чувств. Узел уже был ослабленным и неплотным, и в нём трепетали только самые настырные ленты, когда вдруг меня отбросило прочь, вглубь многоцветного мерцания… Мы с Саэром поднимались на вершину холма по мягкой невысокой траве, которая приятно щекотала пятки. Я видела впереди только бездонно-фиолетовый купол неба, на котором застыли пуховки облаков, и человека в ярко-голубом плаще, который трепетал на ветру. Он одновременно становился ближе и отдалялся, и нам с мужчиной пришлось прибавить шагу. Однако, когда мы забрались наверх, там уже никого не было. — Энна! — вдруг громко позвал Саэр. — Вернись! Почувствовав дуновение, я обернулась. В двух шагах от нас стояла мама Брайса — в синем переливчатом платье старого фасона. Мужчина шагнул к ней, но коснуться не посмел, так и замер с протянутой рукой. Она сама нежно сжала его пальцы, а потом, приложив ладонь к груди Саэра, легко извлекла оттуда призрачный узел, который теперь состоял только из двух лент. — Любимая… — тихо сказал мужчина, и я вдруг поняла, что конец второй, синей ленты, тянется прямо в грудь женщины, а это означало, что распутать последний узел было невозможно. Либо резать, либо оставлять эту боль пульсировать, пока сама не порвётся. Он был связан с супругой даже после её смерти. — Легче не стало, — прошептал Саэр. — Прости меня, — отозвалась женщина, и их тела превратились в размытые силуэты: это слёзы застилали мой взор. Саэр обнял жену, и она мягко обхватила его за плечи. — Я всегда рядом. Ты чувствуешь? Часть меня живёт в твоём сердце. — Знаю, но мне не хватает тебя… — трудно отозвался мужчина. — Всей целиком, Эни. Твоего голоса, теплоты, запаха… Не знаю, как я держался столько лет. — Ты можешь оставить своё настоящее сейчас, Сай, — прошептала она, поглаживая его щёки. — Сын наш уже взрослый, он справится. — Я не хочу, чтобы ты страдала. — Твоя боль несоизмеримо сильней, ведь ты продолжаешь жить в реальном мире. — Каков теперь твой мир, Эни? — спросил он. — Ты счастлива? — Я вне печали, — отозвалась женщина. — Но и не чувствую радости. С момента нашего расставания минуло всего несколько мгновений, но они подобны вечности. — Она осторожно коснулась узелка, который невесомо парил между ними, и глаза сделались печальны: — Не хочу, чтобы тебе было больно, Сай. — Но всё равно скажешь бороться, — с дрожью в голосе отозвался мужчина. — Наше время не пришло. — Он поцеловала его, и показала на небо: — Ты поймёшь, когда. Прошу тебя, убереги Брайса от ошибок. Пусть в его сердце не будет ненависти, только правда. — Это сложно, милая. Я ведь сам до сих пор ношу её… — Нет. — Женщина впервые посмотрела прямо на меня. — Юна помогла, и поможет снова. Главное, доверяйте друг другу, несмотря ни на что. А теперь нам пора прощаться, любимый. Я отвернулась, увидев, что в глазах мужчины дрожат слёзы. — Снова, — произнёс он едва слышно. — Так нужно. Потерпи ещё немного, прошу тебя… Я больше не могла сдерживаться: села на траву, обхватила колени, и, уткнувшись в них лицом, тихо заплакала. А когда подняла мокрое от слёз лицо, оказалось, что вокруг уже не горная ночь, а кабинет Саэра. — Ну, Юна, не плачь, — сказал мужчина, обнимая меня, сидящую на полу. — Всё будет хорошо. — Не будет, — отозвалась я. — Я не хочу плакать, но вы… Столько воспоминаний, так много боли… Как можно с этим справиться? — Не жалей меня, дитя, — с печальной усмешкой сказал мужчина. — Я справлюсь. Главное, чтобы ты понимала: твои усилия не напрасны. Мне стало легче. — Правда? — прошептала я, подняв на него заплаканное лицо и поспешно утираясь. — Конечно, Юна. Ты отдала мне так много тепла и доброты, что хватило бы на трёх вместо одного драконов. А теперь, пожалуйста, выслушай! Мы с супругой были из тех, кому никто не нужен. Могли дни напролёт проводить в горах, вдали от толпы — конечно, когда у меня не было иных дел, в которых она всегда содействовала. Мы создавали свой потайной мир, частицу которого ты видела, когда была в кристальной пещере. Но она далеко не единственная, и когда-нибудь Брайс покажет их все. Долгие семь лет у нас не было детей — я не хотел, зная, чем это закончится. Мы искали ответы, способ справиться с проклятием, но не нашли. — Он сжал мои руки, помогая подняться. — Она была такой счастливой, когда носила Брайса. Никаких проблем, нездоровья, жалоб. А потом её не стало. — Мне очень жаль вашу супругу. — Знаю. А ещё я понимаю, что мой сын полюбил, и, смею думать, ты тоже. За все годы размышлений, я нашёл единственное возможное противоядие от скорой смерти, Юна: не создавать жизнь. Если вы будете вместе, прошу тебя, задумайся над этим. — Но род прервётся! — Зато не продолжится проклятие. Я выдохнула и посмотрела в окно: начинался дождь. Слишком много чувств нахлынуло на меня за этот месяц, и справиться с этим потопом значило исчерпать себя до пустоты. — Прошу тебя, пусть всё увиденное и сказанное пока что останется между нами, — сказал мужчина. — Обещаю. Мне только надо умыться, а то Брайс поймёт, что я плакала. Изображать, будто ничего особенного не видела, получалось плохо. Хорошо, что мы с Брайсом пошли прогуляться, и влажный воздух немного меня взбодрил. — Мне нравится солнечный дождь, — сказала я. — Надеюсь, будет радуга. — А что скажешь насчёт грязи? — усмехнулся мужчина. — Всё зависит от обуви. Бывает, что глину невозможно оттереть с сапог, но я всё равно люблю перепачкаться, вымокнуть, но продолжать брести по неведомым тропинкам. — И находить интересные места, — сказал Брайс, утягивая меня налево. — Хочешь, кое-что покажу? — Угу. Я сразу вспомнила слова Саэра о том, что они с супругой создавали тайны, и замерла, увидев в лесу странное дерево. Это была сосна, точнее, три сосны, выросшие из одного корня. На нижних сучьях болтались магические амулеты, а в густой кроне виднелось гнездо. — Там живут фаррузы. Ты, конечно, знаешь, что это одни из самых крупных птиц гор. — Орлы-золотоклювы, — улыбнулась я. — Видела их однажды — чёрные, огромные. — И питающиеся магией. Пока что никто не знает, как приручить их, хотя те, которые гнездятся здесь, часто наблюдают за людьми издалека. — Он усмехнулся. — Не зря Лоэвых называют «звериным» родом. У нас и с волками, и с медведями отношения хорошие, хотя на севере звери ведут себя несколько иначе по отношению ко всем людям. Я подошла и коснулась по очереди каждого золотисто-рыжего ствола. Сосны размеренно покачивались под мелким дождём, шумели переливисто, и мне казалось, что лес им подпевает. — Они удивительные. Такое чувство, что это три брата, оберегающие друг друга. — Верно. Некоторые говорят, что дерево выросло в тот год, когда драконы нас прокляли, но я не верю, что сосны могут жить так долго. — А во что ты веришь, Брайс? — В искренность и прямоту. В то, что всякий может изменить свою жизнь, и существует несколько вариантов наших судеб. Я хочу кое-что подарить тебе, Юна, — вдруг сказал он. — Если ты, конечно, не против. Я кивнула, и едва не отшатнулась, когда он достал из-за пазухи золотой материн амулет — тот самый, что мне велели украсть. — Пожалуйста, возьми. Он принадлежал маме. Я заставила себя кивнуть. — Очень красивый, Брайс. Спасибо. Твой отец не против? — Он сам посоветовал мне подарить его. Меня кольнула внезапная мысль: а что, если Саэр всё знал?! Нет, невозможно! Мужчина застегнул у меня на шее замочек, и я ощутила, как в золотом солнце трепещет тихая неопознанная магия. — Оно волшебное. — Да, но я не знаю, что это за колдовство. Возможно, защитное. Не выдержав, я обняла его. Всё, хватит лжи. Сегодня же проведу обряд, закрою сознание, и расскажу мужчине о маме и колдунах из теневого ордена. — Я рад, что тогда не прошёл мимо девушки, сосредоточенно читающей книгу вдалеке от остальных, — негромко сказал Брайс. — Ты казалась такой маленькой и беззащитной, но, едва мы познакомились, как я понял, что внутри милого одуванчика живёт своенравный гром-цветок. Я улыбнулась, чувствуя, что с каждым его словом мне становится легче дышать. — Мы ведь просто общались тогда. У меня и в мыслях не было, что могу понравиться дракону… — Я ждал, Юна. Тебе было всего шестнадцать, когда мы встретились, и твои мысли были заняты учёбой. Если бы показал свой интерес тогда — отвлёк бы от познания силы. — Значит, целых шесть лет ждал? — удивлённо отозвалась я. — Иногда приезжал просто посмотреть на тебя, гуляющую, — улыбнулся он. — Узнавал от друзей-магов из Вельцы, как у тебя идут дела. Ждал, — повторил он. — Подходящего момента. — Но, когда пригласил меня жить в своём городском особняке, ты был таким сдержанным! — И снова потому, что не хотел тебя пугать. А когда мы ехали после бала верхом, и ты прижималась ко мне, я понял, что мои чувства взаимны. По крайней мере, почувствовал, что не противен тебе. — И никогда не был, — отозвалась я тихо. — И не боишься моего проклятия? — нахмурился он. — Даже зная, что может ждать тебя в будущем? Я длинно вздохнула. — Никто, кроме разве что предсказателей, не может точно знать предстоящего, но даже они порой ошибаются. Мне хочется верить, что мы сами решаем, какой путь избрать. — И принимаем последствия этого выбора. — Он провёл ладонью по моим волосам. — Дождь усиливается. Пойдём домой? Я кивнула, и крепко сжала его руку. Это был первый раз, когда мы шли, сплетя пальцы… — Хочу перебрать купленные травы, — сказала я, когда мы добрались до особняка. — Конечно. Увидимся за ужином, — улыбнулся Брайс, целуя мою руку. — Ещё раз спасибо за подарок! — сказала я, и поднялась на цыпочках, едва достав до его щеки губами. — Я возьму в привычку наклоняться, — усмехнулся мужчина. — Ведь это так приятно. В комнате я тотчас поспешила к сундучку. Нужно было справиться со всем как можно скорее. Я прекрасно знала, как готовить самые разные блокирующие настойки, и решила, что создам нечто по-настоящему сильное. Для этого предстояло смешать уже имеющиеся защитные зелья со свежим отваром, и мне было не жаль ресурсов. Я спохватилась поглядеть на время, только когда затекла шея, а, поняв, что у меня есть ещё час, продолжила трудиться. В конце концов, не могли же колдуны понимать, над чем именно я работаю! Да и подглядывать за человеком постоянно не смог бы ни один самый сильный волшебник. И вдруг перстень, который я принесла в конверте, ощутимо накалился, и я поняла, что со мной хотят выйти на связь. Быстренько схватив из шкатулки маленькое зеркальце, я закрылась в ванной. — Вы сильно рискуете, делая это прямо сейчас! Лицо колдуна, появившееся вместо моего отражения, было бесстрастно. — У меня для тебя приказ от хозяина. — Ну? — Сперва посмотри. Сердце упало к самым ногам, и руки сразу заледенели: моя мама, бледная и дрожащая, стояла перед магом в тёмном одеянии на коленях. Прямо перед её лицом он держал здоровенный нож… — Смотри и слушай, Юна, — сказал всё тот же сухой голос. — Смею предположить, что ты отыскала хотя бы часть вещей… — Да, — выговорила я, задыхаясь. — Не трогайте её! — Ты принесёшь всё, что нашла, в условленное место, но прежде сделаешь ещё кое-что важное. — Что именно? — давясь яростью, прошипела я. — Убьёшь Брайса Лоэва.Глава 9
Молча принять происходящее было невозможно, но хорошо, что никто не мог слышать моих тихих рыданий. После того, как один из этих подонков нанёс маме не смертельное, но болезненное ранение прямо у меня на глазах, я просто не могла перестать дрожать. Счёт её жизни шёл на минуты, и я уже не успевала доделать защитное зелье. Я пыталась взять себя в руки, и в конце концов, давясь, выпила бодрящее зелье. Отравить. Этой же ночью. Вскрыть перстень, и извлечь из него яд, который убивает во сне… Я не могла. Должна была ради мамы, но как? Лишишь жизни человека, которого люблю, ради другой любви? Стоит ли говорить, что я не пошла ужинать, отговорившись головной болью, которая, бывало, появлялась после магических практик. Брайс пришёл ко мне сам, принёс дорогой эликсир, устраняющий последствия магии, и ещё ужин на большом подносе. И хотя я не прогнала мужчину, мне кусок не лез в горло. Перстень. Яд. Ненависть. Смерть. Всё перемешалось в голове, и даже редкое зелье не помогало справиться с чувствами. — Может, хочешь переночевать у меня в комнате? — Да, — отозвалась я опустошённо. — Пожалуйста. Они наблюдали. Они ждали, когда я всё сделаю, как приказано. А что, если маму убьют всё равно? Почему же я была не из тех, кто мог общаться мысленно! Брайс ни о чём не спрашивал, хотя я и видела, что он подозревает неладное. У меня практически не осталось сил изображать, будто всё в порядке, но я упрямо винила во всех бедах мигрень. — И часто у тебя так болит голова после магии? — Бывает, — отозвалась я обречённо. — Ты прости, что нос повесила. Просто трудно расслабиться. — Не нужно извиняться за своё нездоровье. Это я должен был быть внимательнее. Тишина его тёмной спальни была зловещей. Я спрятала перстень во внутреннем кармане халата, в который собиралась переодеться, и было особенно гадко, что на шее висел подаренный амулет. Рассказать? Промолчать — и сделать требуемое? Он был рядом — заботливый, спокойный, любящий. Но уже через несколько минут, возможно… — Хочешь, я принесу горячий морс? — А ты будешь пить? — За компанию, — улыбнулся Брайс. Я кивнула. — Тогда можно. Я как будто слышала издалека крик мамы. Видела дрожащее лицо, сухие потрескавшиеся губы, шепчущие: «Брось меня!». Ну почему я не сделала это треклятое зелье раньше?! Зачем дотянула до последнего мгновения? Я должна была сказать ему, хотя бы намекнуть… Когда Брайс вернулся, я уже была переодета для сна в сорочку и халат, и прятала в складках рукава злосчастный перстень. Яд в нём действовал хитро: раскрывался постепенно, именно во время сна, и утром все просто находили смирно лежащего, уже мёртвого человека. Доказать, что это не магия коснулась его, было потом сложно, хотя все и знали, что драконокровых волшебство трогает редко. Мы сели за столик у очага, и Брайс разлил горячий напиток по чашкам. А когда мы принялись было за питьё, в комнату вдруг постучали: это был Саэр. Он улыбнулся мне, и позвал сына выйти на пару минут. Лучшего момента, чтобы подлить в чашку яд, было выдумать невозможно… Рука моя тряслась. Я давилась беззвучными слезами, то быстро поднося перстень к чашке, то молниеносно его убирая. И сама не заметила, как опасная дрянь открылась, и пара капель упала мужчине в стакан. — Да, я понял. Сделаю, конечно, — сказал за дверью Брайс, и я, трясясь уже всем телом, протянула руку поменять чашки, забрать себе ядовитую, но не успела: мужчина вошёл в комнату. — Ну, приступим? Я тут ещё печенье захватил. — А… м… М-можно я быстро схожу в комнату? Забыла кое-что… — Может, мне сходить? — Нет, я сама. Ты просто не начинай без меня, ладно? Наверное, вид у меня был кошмарный, потому что Брайс нахмурился. — По-моему, тебе нужно в постель. — И я лягу, обещаю. Просто хотела… хотела… Расчёску принести. У меня своя, очень удобная, волосы не выдирает. Мужчина приобнял меня, проникновенно заглядывая в глаза. — Хорошо, отпущу. Но только если дашь себя причесать. — Договорились. Главное, без меня не… — Не начну, — пообещал он, и сел в кресло. Я постаралась выйти неспешно, но, едва закрыла за собой дверь, как ринулась по коридору прочь, и спряталась в одной из ниш. Меня тошнило от ужаса, перед глазами то и дело темнело. А что, если использовать камень желаний? — вдруг пришла в голову идея. И что загадать? Чтобы колдуны ничего не увидели? Чтобы отпустили маму? Таких чудес произойти не могло. И вдруг перстень, который я сжимала в ладони, завибрировал, и я отчётливо услышала в голове чьё-то далёкое «Эй!». Пришлось быстро юркнуть в одну из пустынных комнат, и только тогда я отозвалась тихо: — Кто это? — Значит, слышишь меня, — уже чётче ответил мужской голос. — Хорошо. Я тот, кто может тебе помочь. Надеюсь, ты ещё не убила своего жениха? — Нет. — Сглотнула и повторила как можно решительней: — Кто ты? — Ты просто слушай, Юна. Ты не представляешь, в какую игру ввязалась. Жизнь дракона гораздо важнее жизни твоей мамы, пусть тебя это заявление и разозлит. Никто из трёх проклятых не должен уйти раньше срока. Если умрёт Брайс — и долина будет утрачена. Погибнут тысячи эршэбцев и вельцев, и вскоре под властью Госпожи согнуться другие области материка. Решай, скольким ты позволишь умереть. — Ты сошёл с ума! — Нет, я просто хочу помочь, прежде чем ты совершишь безумие. — Кто ты? — повысила голос я. — Твой друг и друг драконов. Ты многого ещё не знаешь, Юна. Думаешь, Брайса хотят устранить потому, что он могущественен и упрям? Это обычная месть по личным мотивам. Это злоба, облачённая в образ, ненависть, которая жестока и неразумна. И твоя мать, ты и остальные вовлечённые здесь ни при чём. Есть только Лоэвы и те, кто их презирает. — Кому мог не угодить дракон? — Заказчик — дед Брайса, — спустя пару мгновений отозвался мужчина. — Человек, потерявший единственную дочь из-за упрямства влюблённых, которые думали, что справятся с проклятием. Он хочет, чтобы род Лоэвых наконец-то прервался, и ни одна женщина больше не умерла из-за любви к дракону. — Старший Лоэв ещё крепок, и он может… — Им тоже займутся, если ты не вмешаешься. — Но моя мама! — Твоя мама обречена. Это тоже любовь, и тоже трагичная. — Что? — Твой отец связался с одним из теневых орденов. Он использовал своё сознание как почву для чужих мыслей. Твоя мама ни за что его не бросит теперь. — Господи боже… предки, сохраните… Нет, нет! Ты врёшь! Ты один из них! — Нет, я такой же пленник, как твоя мать, но также тот, кто владеет мощной магией. Сделай правильный выбор, Юна. Вряд ли твоя мама погибнет сейчас, всё-таки она волшебница и может им пригодиться. — Как твоё имя? — предприняла я последнюю попытку. — Кэйл, — отозвался он. — Спаси дракона, или всех нас ждёт незавидная участь. Перстень шлёпнулся на пол — я побежала обратно в комнату Брайса. Интуиция говорила верить этому магу, а вернее магического чутья у человека не было ничего. Разве что голос сердца слушать, но оно молчало. Когда я рывком распахнула дверь и увидела мужчину с чашкой в руке —среагировала мгновенно. Прыжок, звон фарфора, тёмное пятно на ковре… несмотря на свой малый вес, я опрокинула Брайса навзничь вместе с креслом, и закричала сквозь слёзы: — Выпил?! — Нет, — отозвался он растерянно. — Я просто дул… Подожди, что ты?.. От пятна исходила чёрная дымка, и лицо мужчины мгновенно поменялось. Я не успела отшатнуться, как железная ладонь сомкнулась на моём горле, и Брайс, прожигая меня взглядом, выговорил: — У тебя есть минута, чтобы мне всё объяснить. — Я… я… не могу. — Рассказывай, Юна, или будет хуже! — Это… всё… из-за моей мамы! — выговорила я. Брайс разжал хватку, и я отползла в сторону, трудно дыша. Удивительно, но он не причинил мне сильной боли, хотя и был в ярости. Мужчина как зачарованный смотрел на осколки, и я поняла, что у меня есть возможность сбежать. Вскочила на ноги, бросилась к двери… И оказалась закинута на плечо, а затем с размаху усажена на кушетку. — Не надо, пожалуйста! — пискнула я, когда мужчина с силой сжал мои плечи. — Я разве сказал, что ты можешь покинуть этот дом? — отозвался он холодно. — Говори. — Я не могу рассказывать… Они подслушивают… Они убьют мою маму! — сквозь слёзы произнесла я. — Прости меня, Брайс! Прости, прости… — В доме дракона не может быть лишних ушей. Неужели ты не знала об этом, Юна? Неужели так легко дала себя обмануть? Наши защитные поля можно миновать, только если установить связь напрямую, от сердца к сердцу. Разве ты сейчас связана с ними? — Нет, — выдохнула я, начиная ненавидеть себя ещё больше. — Я думала, они смогут… всё равно… потому что в Эршэби могли! Никогда ещё он не смотрел на меня так. — Я готовила зелье защиты, хотела рассказать тебе сегодня, но не успела: они приказали отравить… На моих глазах маму мучили… Слёзы брызнули из глаз, и Брайс резко и жёстко меня обнял. — Демоны гор, Юна! Ты могла бы что-то придумать, глупая! Написать письмо, закрывая его рукой, отправить мне! — Боже, точно… Я разрыдалась, и Брайс отковырял меня от стула, поднимая на руки. — Скажи, кто? Ты видела их? Запинаясь, я поведала о мужчине по имени Кэйл и о том, что заказчик — дед Брайса. Судя по лицу Брайса, подобного он не ожидал, хотя и не удивился сверх меры. — Мы идём к моему отцу. — Но его сердце… — Выдержит. Он как никто другой знает, на что способен мой дед. Саэр не выглядел ни сердитым, ни подавленным — как будто заранее знал, что так и будет. — Значит, кинжал, медальон и книга? А того мужчину звали Кэйл? Предполагаю, кто он, но сейчас это не так важно. Тебе сказали принести вещи к дереву? Я кивнула. — А перстень где? — Уронила в одной из комнат, — отозвалась я понуро. — Там, где голубая кушетка у окна. Поднять голову и поглядеть на Брайса не хватало решимости. — Ладно. Тогда давай принесём эти вещи — и отправишься к указанному месту. — Хотите схватить колдуна? — Непременно, — отозвался Брайс. — И он, будь уверена, подскажет нам, где искать твою маму. — Одновременно нужно отправить этот перстень к Страттам, — вдруг сказал Саэр. — Но зачем? — робко спросила я. — Найра, супруга Адэйра, невероятно развила свой дар предсказания. Касаясь вещи, она может вызывать видения о её хозяине. Возможно, мы узнаем о местоположении этого ордена, и о том, где сейчас скрывается дед. Или даже увидим твою маму. — У меня есть её вещь! — спохватилась я. — Носовой платок! — Пошлём и его тоже, — кивнул Саэр. — Найра не откажет. — Он посмотрел на Брайса. — Приготовлю шебов. — А мы соберём всё необходимое, — отозвался мужчина и поднял меня со стула, взяв под локоть. — Идём. Я чувствовала себя беспомощной куклой, и хуже всего было то, что Брайс почти на меня не смотрел. Непривычно хмурый, напряжённый, он впервые касался меня не нежно, а жёстко, хотя и без небрежности. Мы быстро собрали необходимые предметы в мешок, и я, шмыгая носом, сняла с шеи амулет. — Иди, одевайся, — приказал Брайс. — Поедешь на Солнце. — А колдуны не заподозрят неладное? — Если ты украла эти вещи, почему бы не прихватить и лошадь? — отозвался он сухо, и я быстро зашагала прочь, чтобы Брайс не увидел катящихся по щекам слёз. Ну, а что я хотела получить после содеянного? Утешения, ласковые объятья? Удивительно, как он меня, тупицу, не придушил на месте… Я нарочно оделась так, как будто делала это в спешке. Нашла мамин платок, криво повязала волосы косынкой, и, утершись, поспешила вниз. Там меня уже ждал Саэр и его верный шеб, к ошейнику которого прикрепили вещи и послание для Страттов. — А это вам. Скачите, не оглядываясь, но ничего не бойтесь, — сказал Саэр. — Спасибо вам, — пробормотала я. — Что мне говорить, если вдруг встречусь с колдуном? — Что выполнила всё, что от тебя требовали, — сказал Брайс, и я, отважившись взглянуть на него, наткнулась на всё тот же холодный взгляд. Лучше бы я по дороге свалилась, и расшибла себе голову! Теперь-то мне было понятно, что, в смятении чувств, я совершенно забыла о смекалке, обо всём, чему нас учили в академии. Можно было найти способ рассказать Брайсу о договоре с колдунами, и сейчас мы, возможно, уже искали бы маму… Но — страх, любовь, смятение. Что угодно, только не сообразительность. Я села на Солнце и позволила ей быструю рысь. Лошадь была не слишком рада ночной прогулке, но потом разогналась, и я, несмотря на полумрак, всего за полчаса добралась до нужного места, где спешилась, и на нетвёрдых ногах приблизилась к громадному дереву. Сверчки стрекотали в кустах неподалёку, и дымки на небе потрескивали. Я вздрогнула, когда издалека прокаркала ворона, и, положив пакет на землю, принялась копать. Нельзя же было вот так оставить его, колдуны бы сразу всё поняли. А когда мешок с вещами укрыла земля, я ощутила дуновение, и увидела тёмный силуэт всего в нескольких шагах от себя. — Вы!.. — Уезжай, — отозвался незнакомец. — Свою мать ты больше не увидишь. Ярость, ненависть, отчаяние — всё смешалось во мне. Я завопила и бросилась на колдуна, но не добежала: рухнувший откуда-то сверху Брайс буквально сложил мужчину пополам, а спустя минуту его помощники притащили ещё одного оглушённого мага. — Юна, отойди, — приказал Саэр. Я поняла, что они будут гасить их магию, а процедура это была болезненная. Смотреть, как корчатся в муках пусть и гады, но всё равно люди, у меня не было желания. Я отбежала как можно дальше, за кусты, и, услышав первый вопль, села на землю и закрыла уши ладонями. Мама не вернётся. Отец погубит её, а я чуть не погубила Брайса. А если и долина падёт? Что тогда у нас останется? Не выдержав напряжения, я попрощалась с ужином, а затем и с обедом. Никогда бы не подумала, что человека может так выворачивать, хотя видела всякое. Мокрая трава лезла в нос, и я никак не могла отдышаться. А когда почувствовала Брайса рядом с собой, тотчас принялась отталкивать его руки. — Не трогай. Не надо! Я плохо пахну. Меня может ещё раз вырвать… Пусти! Вместо очередных позывов хлынули слёзы, и мужчина достал из-за пазухи полотенце, за которое я схватилась, как за спасительную соломинку. К несчастью, меня вырвало опять, и я едва не рухнула в собственные нечистоты. — Ну-ка, малышка, выпей. Зелье было на вкус, как вода, но после него во рту стало прохладно и свежо. Брайс, несмотря на слабые протесты, поднял меня на руки, и понёс к своему коню. — Отец, забери Солнце. — Конечно. Мы со всем здесь управимся, а ты займись Юной. — Моя мама мертва? — всхлипнула я. — Вряд ли. Не стану ничего обещать, но, думаю, ты с ней ещё увидишься. А пока что закрой глаза и постарайся ни о чём не думать. Вот теперь его голос звучал почти нежно, что только провоцировало новые слёзы. Я всё пыталась попросить прощения, но, заикаясь, так и не выстроила нормального предложения. Да и конь Брайса нёсся, как стрела, и мужчина попросил меня помолчать. — Ты скажешь всё, что хочешь, дома. Договорились? Неужели он больше не сердился? Хотя нет, брови были сдвинуты, и объятие было по-прежнему жёстким. Я решила, что нужно послушаться, и, закрыв глаза, провалилась в болезненную дрёму. Брайс держал меня крепко, и можно было не беспокоиться, что вывалюсь из седла на полном скаку. Перед глазами всплывали мутные, из разных времён, образы: то наши с мамой походы на рынок, то подушечные драки с подружками из академии, то нежности с Брайсом у водопада, о которых я прежде даже не мечтала… — Отпусти его в загон, — донёсся до меня голос. — Магию давать, господин? — Нет. Я завозилась, думая, что уже пора идти своими двумя, но Брайс приказал спокойно: — Не надо. — Ладно, — отозвалась я, и спрятала лицо у него на груди. Хотелось как можно скорее умыться и переодеться, но мужчина понёс меня в свою комнату. Я знала, что он теперь глаз с меня не спустит, и что сопротивление бесполезно. Доверие, возникшее при взаимной нежности, было утрачено. — Я принесу всё, что необходимо, — сказал Брайс, усаживая меня в кресло. — Но ты должна пообещать, что никуда из дома не выйдешь. По крайней мере, в ближайшие сутки. — Обещаю, — сказала я, краснея. Губы снова дрожали, но мужчина уже не смотрел холодно — просто был хмур и напряжён. — Я отлучусь ненадолго. — Угу. — Ванная там, — напомнил он. — Да, спасибо, — ответила я, так и не решившись на долгий взгляд глаза в глаза. Хорошо, что Брайс всё-таки поверил мне и вышел, потому что я снова чувствовала тошноту. Холодная вода спасла от новых приступов, но мне всё ещё хотелось плакать. Не верилось, что всё это происходит со мной и моей семьёй. Неужели отец мог подвергнуть маму опасности? Насколько сильно он был зависим от магии, чтобы поступить так с нами? И что чувствовал ко мне Брайс после всего, что узнал? Я-то своего к нему отношения не изменила, но, поменяйся мы местами, и обмани он меня подобным образом — как бы отреагировала? Я сняла чулки и принялась мыть ноги, всё выше задирая подол. Казалось, что грязь не только на пятках, но и на голенях, на коленях, на локтях — повсюду. Словно я состояла из одной лишь мутной жижи, убившей все яркие чувства. В голову лезли страшные мысли о маме, о том, что Лоэвы могут выгнать меня из дома, когда захотят, или вовсе отдать под суд. В конце концов, я ведь не была Брайсу даже невестой, пусть в Эрщэби нас и видели обнимающимися… — Только не это, пожалуйста! Я схватила несколько салфеток, краснея уже от стыда. Ну почему у женщин подобное происходит так не вовремя?.. Почему не раньше на пару дней или не позже? Кое-как справившись с одеждой, я поспешила выйти из ванной, и у самых дверей столкнулась с Брайсом. — Вот, принёс твои вещи. Правда, одежду почти всю оставил, но камни и зелья тут. — Взгляд его упал на мою руку, и сразу стал пристальным: — Откуда кровь? Я прикусила губы. Ну всё, теперь точно провалюсь сквозь землю. — Всё нормально, я не поранилась. Это просто у меня… Ну, ты понимаешь… Я прижала к груди сжатые кулаки, понимая, что сил не осталось даже на слёзы. Мужчина шагнул ко мне, и широкая ладонь легла на щёку. — Понимаю. Ты теперь совсем на меня смотреть не будешь? — Я всё испортила. Поначалу было страшно, и поэтому я не могла ни на что решиться. Потом все эти чувства, нежность, и одновременно тревога, и снова страх… А теперь ты зол, а я по-прежнему боюсь. Прости меня, пожалуйста. Ты ведь тоже сделал бы ради мамы что угодно. Брайс погладил меня по щеке, а второй рукой обнял за талию, притягивая ближе. — Сделал бы всё от меня зависящее, это правда. Ты не права в другом. Знаешь, почему я сержусь на тебя? — Потому что предала, — пробормотала я. — Не доверилась. Он склонился, заглядывая мне в глаза, и сказал негромко, пустив по шее мурашки: — Потому что люблю, малышка. Не любил бы — не злился бы. Будь ты мне безразлична — разве стал бы я так переживать? — Любишь? — хрипло произнесла я. — Конечно. А то ты не поняла, — невесело усмехнулся он. — И я тебя люблю, Брайс. — Знаю, — проворчал он. — Но мне нужно время, Юна, чтобы вернуть нашим чувствам прочность и чистоту. Для этого мы должны будем разобраться с моим дедом и отыскать твоих родителей. — Конечно, ты прав. И я постараюсь надеяться на лучшее… — Именно. Потому что никто просто так не станет проливать кровь волшебницы. Да и похитители не знают, что ты провалила их задание, а потому мы будем действовать быстро. Уже утром, уверен, придёт ответ от Страттов, и можно будет отправляться на поиски. — У меня есть карта и лошадка. Это старинный способ людей искать. Я пробовала несколько раз, ночью, под одеялом… Сразу после того, как маму забрали. — И как? — Иногда она шевелилась, и всегда двигалась в сторону Побережья, но точных данных — никаких. — Вот и подождём. Ты должна поспать, Юна. Это не обсуждается. Если мысли не дают покоя (что вполне нормально) — я дам сонное зелье. — Можно мне лечь рядом с тобой? — Конечно. Именно этого я и хотел. Мне нужно было его тепло и темнота — ничего больше. Зелье не понадобилось, ведь, едва коснувшись головой подушки, я провалилась в сон, крепко сжимая ладонь Брайса.Глава 10
Брайс, двое его друзей-магов, и я ехали к Побережью. Путь нам предстоял неблизкий, к тому же не по наезженной дороге, а тайными тропами через лес. Конечно, как и всем прочим путешественникам, нам нужно было миновать итэры — проходы-порталы, сокращающие расстояние до места, но мы преодолевали их исключительно ночью. Я сидела на тёмно-сером коне, которого звали Перец, и то и дело сжимала зубы от боли. Хотелось временно избавиться от собственного тела и побыть невесомым призраком, состоящим только из чувств и воспоминаний. Никакой боли и тяжести, лишь сосредоточенность на важной цели. Однако я не жаловалась и старалась вообще не обращать на себя внимания. Брайс вообще не хотел брать меня, но я уверила мужчину, что им просто необходим целитель. — Если мои родители ранены, я обязана быть там. Не хочу, чтобы им помогал пусть более опытный, но чужой человек. — Понимаю, — отозвался мужчина. — Но тогда ты должна поклясться, что не будешь действовать самостоятельно. — А как же моё чутьё? — Просто говори, о чём оно предупреждает тебя. У нас тут у всех развита интуиция. Я слегка покраснела. Нужно было уже принять тот факт, что работать придётся в команде. О друзьях Брайса стоило рассказать отдельно. Первым был молчаливый, высокий Урд. У него были каштановые, со стальным отливом волосы, и карие глаза. Мужчина был из Небесных магов, и приходился дальним родственником Лайвэсу Дэ Дра — главе этого самого ордена. Урд был магом земли, отлично знал тропы, распознавал любые следы, и умел слышать голос родной земли, где бы ни находился. А ещё он мог создавать провалы в почве, ставить ловушки и находить их, вызывать опасную земную дрожь, и даже провоцировать камнепады. Мужчина понравился мне своей сдержанностью и чуткостью, хотя за всё время мы не сказали друг другу и пары слов. Вторым компаньоном оказался улыбчивый, общительный Сейд. Он был немного ниже остальных, но такой же крепкий и сильный, с вьющимися тёмно-русыми волосами и ярко-зелёными, выразительными глазами. Мужчина был одним из лучших в атанэ — боевом искусстве северян, к тому же неплохо разбирался в магии иллюзий. То есть, попытайся нас кто-то запутать, Сейд бы эту ложь тотчас вычислил. По крайней мере, я хотела в это верить. Саэру пришлось остаться в поместье, ведь мы не знали, чего можно ожидать от Оуэна Рогг — отца погибшей матери Брайса. — Мы со Страттами договорились объединить усилия, и будем приглядывать за вами на расстоянии, — сказал старший Лоэв. — Хотя я не хотел вмешивать в это дело других драконов, но Рогг представляет угрозу не только для нас, но и для всей долины. Я чувствовала, что он переживает за сына. Мне и самой было страшно. Однако теперь я сдерживала чувства, и вообще старалась не отвлекать Брайса своими проблемами. На боль не жаловалась — пила зелья, ела всё, что дают, и спала рядом с мужчиной в спальнике, зная, что точно не замёрзну. Найра Стратт увидела многое, и Лоэвы после долгого обсуждения пришли к выводу, что Оуэн скрывается на одном из островов у Побережья. Возле океана было предостаточно замков, в том числе и заброшенных, и подобраться к некоторым было сложно. Именно поэтому Брайс заручился поддержкой Рейна Эйтса, который не так давно приобрёл на Побережье недвижимость. — Они с супругой как раз отправились в свой замок на острове Улиток, и готовы принять нас там при необходимости. К тому же Эрика — маг воды, и в случае чего посодействует нам со штормом. — Отлично, — сказал тогда Сейд, — значит, в нашей команде есть все стихи, ведь Рейн отлично управляет силой воздуха. Это не могло не вдохновлять меня. Я представляла, как бы искала родителей одна, и понимала, что это изначально было провальной затеей. Не то что теперь, когда меня охраняли мужчины, и я готовила магию лишь для того, чтобы поддерживать их силы. Дорога до Побережья заняла у нас два с половиной дня, и я, увидев океан, почувствовала необъяснимую тревогу. Большая вода была прекрасна, солнце жарко припекало, но где-то здесь держали в плену мою семью, и окружающая красота блекла под гнётом мрачных мыслей. Сентябрь был одним из самых благодатных месяцев для севера и запада. Многие кусты начинали цвести именно в этот период под воздействием магии, в порты заходили торговые корабли, везущие разные диковинные товары, приобрести которые съезжались купцы с разных концов материка, и именно поэтому мы должны были быть осторожны. Брайс сразу предупредил меня, что придётся носить капюшон, потому что мои светлые пушистые волосы были слишком приметны. Да и он, драконокровый, легко мог быть узнан, а потом на разведку ходили в основном Сейд и Урд. — У нас есть день, два максимум, чтобы определить точное местонахождение Рогга и нанести ему неожиданный удар, — сказал Брайс. — Потому что если дольше пяти дней держать его колдунов в колдовском сне — они уже не проснуться. — Жалеешь их? — спросил Сейд. — Нет. Я хочу успеть передать их в руки правосудия. Спокойный сон — слишком мягкое наказание для им подобных. — Согласен, — подал голос Урд. — Помнится, один из таких умельцев мне едва сердце не вырезал. Он не любил приукрашивать или смягчать, всегда говорил, как есть, и я постаралась не показать своего ужаса. — Так, Юна, мы с тобой останемся в гостинице и будем готовиться к вылазке, — продолжил Брайс. — Скоро должен прийти Рейн, который собрал для нас важные сведения. Ну а вы, ребят, переодевайтесь и идите в город. — Мои уши готовы слушать, — с улыбкой отозвался Сейд. — А я готов покупать, — непонятно сказал Урд, и вскоре мы попрощались. — Достанешь лошадку? — повернулся ко мне Брайс. — Конечно, но будет ли от неё толк? — Ну, скакала она в правильном направлении, а теперь у нас есть более подробная карта местности. Попробуем. Не мешкая, я достала крошечную статуэтку, а Брайс задёрнул шторы и зажёг четыре свечи. — Итак, мы сейчас в порту Трон. — И он поставил лошадку на нужное место. — По предположениям, тайное убежище деда здесь. Вряд ли мне удастся подгонять её магией пламени… — Я сделаю. Сжав одной рукой платок мамы, другую я простёрла над картой, и зашептала заклинания. Глаза мои были закрыты, дыхание спокойно, поэтому я не могла видеть, действует ли магия. А потом до ушей донёсся тихий стук. — В чём дело? — Она упала, — сказал Брайс. — Просто слетела в сторону. — Я, наверное, перестаралась. — Или это намёк на то, что дед хорошо спрятался. Он точно не жалел сил на защитную магию. — Ещё раз. Нужно попытаться уловить закономерность. Брайс кивнул, возвращая статуэтку на место, и я снова закрыла глаза. Спустя пару минут лошадка упала снова, правда, не улетев со стола. А когда я попыталась в третий раз — ко всему прочему погасли свечи. — Отлично, — усмехнулся Брайс. — Это совершенно точно срабатывает защита, и, раз она такая мощная — значит, мы недалеко от его убежища. Отложим пока карту и займёмся маскировкой. На Побережье женщины носили поверх платья не только жилеты или плащи — сюртуки и туники с короткими рукавами и капюшоном. Именно такую вещь и приготовил для меня Брайс. Также было куплено простое серое платье, и я радовалась, что можно не беспокоиться о прочих средствах гигиены до следующего месяца. — Если всё подтвердится — мы пойдём на лодке до острова Улиток, а затем отправимся к замку деда. — Он ненавидит тебя только потому, что родился? — неожиданно спросила я. — Ненавидел ещё до моего появления на свет. — Мужчина посмотрел на амулет, висящий на моей шее. — И уговаривал маму избавиться от меня, едва она узнала о беременности. Но она была упряма, и, даже зная, чем это закончится, выносила и родила меня. — По-моему, только женщина вольна решать, как ей поступить с ребёнком. Лицо Брайса стало непроницаемым. — Отец поначалу был на стороне деда, — сказал он. — И пытался убедить маму, что она не должна отдавать за меня жизнь. — Не убедил. — Она приняла решение ещё до того, как произошло зачатие. — Он взял меня за руку. — Обычно они всё решали вместе, но в этом случае не смогли прийти к единому мнению, и даже поссорились. Отец оставил попытки убедить её спустя три месяца, и им пришлось закрыться в Лоэв-Эрр от Оуэна, который был готов на что угодно, лишь бы сохранить жизнь дочери. — Он замолчал, поглаживая мои пальцы, и я положила ладонь ему на грудь, чтобы чувствовать размеренное биение сердца. — Всё случилось так, как случилось. Папа рассказывал: «Когда я взял тебя на руки, и ты взглянул на меня её глазами — мир перевернулся». Первые месяцы я был на попечении няньки, она же кормила меня. Отца пожирал гнев, и он не покидал материн сад. Даже её прах не хотел развеивать целый год после упокоения. Но потом няня вывела меня, годовалого, гулять, и мы случайно встретились у фонтана. — Он невесело усмехнулся. — С тех пор и не расставались надолго. Не знаю, как, но отцу удалось заменить гнев любовью. — А дед? — Поклялся отмстить. Это не первая его попытка, их было с десяток. Мы, конечно, пытались как-то наладить отношения, но он всё принимал в штыки. Я и видел его только на портретах. В голову пришла неожиданная мысль. — Я не первая женщина, которая тебя предаёт? Брайс притянул меня к себе, заглянул в глаза пристально и хмуро. — Ты обманула меня, но не предала, Юна. Хотя да, твои предположения верны. У меня были отношения с некоторыми женщинами, но почти все закончились плохо. Даже невеста была, — добавил он. — Но мы с отцом вовремя вычислили её связь с дедом. — А мою — нет. — Потому что ты сама не знала, на кого работаешь. К тому же действовала в одиночку, и одарила меня настоящими чувствами. — Он улыбнулся. — Из тебя не слишком хорошая актриса, но, признаться, я до последнего верил, что твоё беспокойство связано только с отъездом матери. В номер постучали, и нам пришлось завершить разговор. Вернувшийся Урд сказал, что нащупал след, а пришедший немного позже Сейд поведал о средоточии магии к востоку от города. — Храма там быть не может, так что — только иллюзия. Мы поедем на разведку ночью. — Хорошо. Спасибо, друзья. Мы тоже не будем сидеть дома после заката — нужно сходить на берег. — Хочешь попробовать установить связь по родственной крови? Брайс кивнул. — И моей, и Юны. Но для этого нужно будет выполнить ряд условий, которые мы обсудим за обедом. Ночь на берегу была теплее и светлее, чем в горах. Шум прибоя действовал на меня успокаивающе, хотя совсем не волноваться я не могла. Но, как оказалось, подчиняться у меня получается гораздо лучше, чем руководить и придумывать план действия. Тем более, когда всем командовал Брайс. Конечно, он по-прежнему был на меня сердит, но мы оба понимали, что будем говорить о любви в другое время. На Побережье вовсю отмечали Сентябрьский Чар — время, когда магия особенно ярко себя проявляла. Обилие народа в тёмных одеждах и масках было нам только на руку, потому что в толпе было легче спрятать свои энергии. Пока шли к воде, Брайс крепко держал меня за руку, а я сражалась с новым страхом. Не зря же здесь говорили: не лги в лицо воде, она всегда всё помнит, и отомстит дождём. — Ты что? — спросил мужчина, когда спускались по крутой лестнице к тёмному дрожащему полотну. — Не хочу причинять океану вред. — Кровная магия — не зло, хотя она и опасна. Вода поможет нам почувствовать, обманывать её мы не будем. — Ладно, — с некоторым облегчением отозвалась я. Чтобы найти относительно спокойное место, нам пришлось уйти как можно дальше от людских сборищ, и зайти по колено в воду. Я немного смущалась, приподнимая подол, но Брайсу в эти мгновения было не до меня: настраивал магию. — Тебе нужно всё время думать о матери. Ты же помнишь мелодию её волшебства? Он говорил о навыке всех окончивших Академию Драконов магов, когда люди ощущали на расстоянии тех, кто им по-настоящему близок. Наверное, именно благодаря этому умению я всё ещё верила, что мама жива. — Конечно, помню. Мужчина кивнул, и порезал свою ладонь, после чего осторожно коснулся кинжалом кончика моего пальца. — Не больно? — Нет, — прошептала я, не думая о крови, лишь о том, что его прикосновения снова стали нежными. — Тогда начинаем. Он соединил наши ладони, и, когда кровь коснулась воды, магия потекла прочь красноватым пламенем. Брайс притянул меня ближе, и я закрыла глаза. Помнишь, мам, как мы с тобой заблудились в лесу? Мне тогда всего пять лет было, но я до сих пор вижу во сне тёмные, будто напитанные чернилами деревья, и слышу твой успокаивающий шёпот. А помнишь, как мы катились с горки на санках и лепили снежных человечков и медведей с шишками вместо носов? Это особое, холодное волшебство зимы я тоже никогда бы не смогла забыть… — Мама, — едва слышно сказала я, — если ты слышишь, дай знак! Знаю, тебе нелегко, но попробуй! По телу прошла дрожь, и я увидела всего на мгновение полуразрушенный причал в густых зарослях чермыша, лестницу, что карабкалась на холм, и дом, спрятанный среди скал, который почти невозможно было различить даже при приближении. А потом до моей души донёсся далёкий, но отчётливый голос. «Жду тебя», — сказала мама, и сердце охватила знакомая теплота. Мне так хотелось пообещать ей невероятное спасение, как-то ободрить, но связь уже оборвалась. — Попался, — произнёс Брайс, и я открыла глаза. — Видел дом среди скал? — Да. И путь к нему тоже. — А я слышала маму. Как думаешь, это везение или ловушка? — Есть два варианта, Юна: Оуэн либо не догадывается о твоей неудаче и просто ждёт возвращения своих людей, либо уже знает о нашем появлении на Побережье, и готов к встрече. Я крепко сжала его руки. — Но он хочет тебя убить, Брайс! — У него не выйдет. Мне есть, ради чего жить. — Я открыла было рот сказать ещё много важных слов, но мужчина опередил: — Ты не замёрзла? — Вода как свежесваренный сироп, очень тёплая! Брайс усмехнулся. — Тогда погуляем немного. Сейчас магия такая буйная, что вряд ли кто-то из людей деда, если они присутствуют в городе, сможет вычислить наши намерения. — Согласна. На самом деле, мне хотелось побыть с ним наедине, дождаться нежного объятья, или даже поцелуя. Мне было стыдно за эти желания, но одновременно я убеждала себя, что лежать пластом и рыдать глупо. Мама и отец были живы, им ещё можно было помочь, и мне не хотелось сосредотачиваться на дурных мыслях. Не зря ведь говорили, что, думая о плохом, человек притягивал злую магию, которая только и ждала возможности атаковать… Вскоре на одном из пляжей мы наткнулись на большую, веселящуюся под музыку, толпу, и не стали отказываться от плясок. Танцы прибрежных были в большинстве своём заводные, с хлопками и притопываниями. К тому же скорость музыки постепенно убыстрялась, и это было своего рода соревнование, кто осилит последний, самый безумный ритм. Мужчины и женщины стояли в две шеренги друг напротив друга, а потом сходились, и тогда каждая пара плясала по очереди, стараясь не сбиться. Я сразу поняла, что подол платья нужно подобрать, но уже не так этого смущалась, ведь все женщины сделали то же самое. Мы с Брайсом оба знали танцы прибрежных не слишком хорошо, но импровизация не возбранялось, а, так как в толпе были люди из разных уголков света, никто ничему не удивлялся. Нас окружал заливистый смех и сияние золотых звёздных огоньков, из-под пяток взметался песок и мелкая галька, но я не чувствовала усталости. Когда мы с Брайсом брались за руки, казалось, что можем взлететь, и магия готова была в этом помочь. Конечно, переплясать местных нам было не под силу, и, когда ритм сделался невероятно быстрым, мы присоединились к хороводу вокруг последней пары. Я не могла и представить, чтобы люди вытворяли такое! У меня бы давно ноги отвалились, а они знай себе, наяривали, да ещё и смеялись! Но что было ещё более неожиданным, так это завершение пляски. Я покраснела, когда девушка и парень при последних аккордах вдруг обнялись — и жарко поцеловались на глазах у всех! А потом смутилась ещё больше, поняв, что не они одни делают это… Вот, значит, что имела в виду Эрика, говоря, что пляски у воды — не место для скромных! Здесь нужно было быть готовым к тому, что твой партнёр, поддавшись напору магии, захочет после танца стать ближе. Признаться, меня тоже коснулись чары этой ночи, и хотелось, как и остальным, сдаться чувствам. Поделиться с Брайсом своими жаждами я не успела: мужчина настойчиво притянул меня к себе, склонился — и коснулся моих губ с жадной страстью, словно и не было тех холодных взглядов и долгого перерыва в наших чувствах. Сердце моё ликовало. Я ответила на поцелуй неистово, но неуклюже. Мне хотелось длить прикосновение, пусть в волнении я и не понимала, как. А Брайс, поняв, что снова меня смутил, немного замедлился, и теперь ласкал короткими, трепетными касаниями, от которых бегали по шее стада мурашек. Я висела у него на шее, руки мужчины обхватили мою талию, и нам было бы удобно и замечательно стоять так ещё целый час… — Нужно уходить, — тихо сказал Брайс, отрываясь от меня. Как оказалось, магия стала ещё сильнее, и на пляж опустились мерцающие белые облачка. — Да, идём. Всё внутри меня бушевало: хотелось продолжать. Но в эти мгновения следовало думать не о страсти, а о важном деле, и по дороге в гостиницу мы встретились с Урдом, которого я узнала по серым волосам. — Думаю, нам нужно отчаливать сегодня же, — сказал он. — Рейн готов принять. — А где Сейд? — На пристани. У него есть новая информация относительно тайного замка. — Отлично, тогда забираем вещи — и ходу. Снова спокойный и сдержанный, Брайс помог мне накинуть плащ. А когда я взяла небольшую сумку, сразу почувствовала, как изменилась магия тех некоторых вещей, которые были внутри. — Подожди, пожалуйста. — Конечно. Что-то случилось? — Пока не пойму. Я стала копаться внутри, и, вытаскивая по очереди немногие необходимые предметы, наконец-то добралась до главного: трёх камней, которые решила не оставлять в Лоэв-Эрр. Камень желаний был таким же, как прежде, и камень беды тоже не изменился, но третий… — Боже мой… — пробормотала я и опустошённо поглядела на Брайса. — Камень сердца… Он больше не бьётся! — Это ещё ничего не значит, Юна, — с настойчивым спокойствием произнёс мужчина. — Дашь посмотреть? — Угу… Отчаяние и ужас на несколько мгновений поработили мой разум, но потом я выдохнула и сказала решительно: — Пойдём. Что бы ни случилось, не стоит тратить время на страх. Мужчина вернул мне камушек, и, когда я убрала его обратно вместе с остальными вещами, обнял и поцеловал в лоб. — Я буду с тобой до конца, Юна. Прошу, не сдавайся так рано. — Не сдамся! Мы покинули гостиницу, и вскоре сели в лодку, которая понесла нас прочь от сияющего золотого города навстречу тёмной, неизведанной магии дремлющего под светом Сестёр океана. Остров, принадлежащий Эйтсам, был большим. Я, правда, немногое успела разглядеть: с севера приплыли тучи, а местное волшебство, в отличие от городского, не так ярко сияло. — Магия здесь рано засыпает, — улыбнулась встречающая нас Эрика. — Пришлось дополнительные фонари устанавливать. Прошу, пойдёмте. Замок стоял на вершине скалы, и жить в нём постоянно было, конечно, неудобно, особенно когда начинался сезон бурь. При огромных волнах, дожде и ветре не больно-то погуляешь, а сидеть безвылазно в доме мало кому могло понравиться. Правда, Эрика наверняка могла усмирить бурю, но стоило ли постоянно тратить на это силы? — Так рада тебя снова видеть! — улыбнулась она. — Пусть нас и свели безрадостные обстоятельства. — Надеюсь, мы не помешаем, — сказала я. — Потому что я тоже рада встрече. Из гостиной вышел хозяин, и пригласил нас четверых на поздний чай. Оказывается, Рейн и Эрика тоже не спали, и стол был завален картами — в том числе, магическими. — Мы искали подходящие места, — пояснила Эрика. — Но нам бы очень помогли подсказки от вас. Брайс стал рассказывать, что видел, и я подключилась. — Минутку, — попросил Рейн, и взял карандаш. Рука его быстро сновала над листом, и мужчина то и дело уточнял подробности. А когда мы вспомнили всё, что могли, мужчина показал рисунок: — Что изменить? Я от удивления потеряла дар речи, а Брайс сказал как ни в чём ни бывало: — Похоже, но форма скал вот здесь немного другая. Там больше округлостей, похожих на пузыри. — Дутая порода, — подхватила я. — И на фасаде замка мало окон. Рейн рисовал и стирал, и делал это так ловко и умело, что я даже завидовать его мастерству начала. — Как теперь? — Отлично, — улыбнулся Брайс, и я не сдержалась: — Вы превосходно рисуете! Эйтс с улыбкой мне кивнул, и повернулся к супруге: — Что скажешь, Эрика? Знаешь это место? — Не уверена, — отозвалась женщина, внимательно изучая изгибы скал. — Но я могу сказать, какие острова любит чермыш. Он ведь не везде растёт. — Отлично, значит, есть зацепка, — сказал Рейн, глядя на жену с тихой нежностью. — Предлагаю сделать так: сегодня мы все отдыхаем, а завтра отправимся с Эрикой на водную прогулку. Вряд ли нас заподозрят в чём-то. — Верно, — отозвался Брайс. — Вы ведь приобрели здесь землю ещё два года назад. — Мы с Сейдом можем побродить по берегу, осмотреть лес, — сказал Урд, и все согласились с его предложением. — А мы? — посмотрела я на Брайса. — Пока что останемся здесь. — Он посмотрел на Рейна. — Ты наверняка создал прочные защитные поля, сквозь которые мало кому удастся пробиться. — Конечно, — отозвался Эйтс. — И вам действительно лучше не высовываться до следующей ночи. Сказано — сделано. Вскоре мы все отправились по своим комнатам, и я не удивилась, что нам с Брайсом предоставили одни покои на двоих, в которых к тому же была единственная, хотя и большая постель. — Рейн, — с какой-то особой интонацией усмехнулся Брайс. — Ну, конечно. Ложимся? — Да. День был долгим. У меня не возникало мыслей о том, что наш сон может быть потревожен страстью, хотя я не могла не смотреть на раздевающегося Брайса. Правда, мужчина оставил рубашку и нижние штаны, а я поспешила в ванную, чтобы надеть сорочку. — До рассвета всего несколько часов, — сказал Брайс. — Нужно выспаться. Он подождал, когда я юркну под одеяло, и только тогда лёг сам. Робея, я коснулась его руки, и мужчина тотчас притянул меня ближе. — Всё будет хорошо, Юна. Добрых снов. — И тебе добрых, Брайс. Это уже звучало как заклинание, и я быстро уснула, прижимаясь щекой к его плечу. А проснулась от яркого света, бьющего в не зашторенные окна. Брайс уже одевался, и сказал мне, отчаянно трущей глаза: — Поспи ещё, малышка. Мне нужно связаться с отцом. — А сколько времени? — Начало седьмого. Ложись, ложись. Тебе некуда торопиться. Он подошёл и укрыл меня одеялом, а потом зашторил окна. — Моя помощь точно не требуется? — Пока что нет. Набирайся сил. Мы оба знали, что для целителей сон — необходимость, ведь именно благодаря ему они восстанавливали магию. Особенно, если пользовались внутренними запасами, как я. Поэтому спорить у меня и мысли не возникло: кивнула, улыбнулась Брайсу — и сладко уснула. Разбудило меня уже не солнце, а внутреннее чувство времени. Я выбралась из кровати, чтобы поглядеть на часы: наступил полдень. Дома, бывало, я любила поспать, но уж точно никогда не валялась в постели так долго! Хотя, учитывая, что нам предстояло, вряд ли следовало стыдиться собственной слабости. Поспешно умывшись и одевшись, я спустилась искать остальных, но обнаружила только слугу, который тотчас предложил мне поздний завтрак. — Господин Эйтс с супругой на морской прогулке, господа Сомьер и Сароу на берегу, господин Лоэв где-то на острове. Может, госпожа желает съесть что-нибудь особенное? Он принялся перечислять блюда, и я согласилась попробовать некоторые морепродукты, а после еды сразу же пошла искать Брайса. Остров Улиток был размером с Центральный район Эршэби, но мест для прогулок здесь было не так много. В основном скалы, редкие зелёные пригорки, и немного леса в западной части. Я приметила тропу, ведущую за высокие глыбы, и вскоре оказалась у маленького озера, окружённого карликовыми деревцами. Там было красиво и уютно, а вода, отливающая бирюзой, оказалась приятно прохладной. — Эй, Юна! Я не сразу поняла, откуда доносится голос Брайса, но, задрав голову, увидела его высоко на скале. — Как?.. Мужчина рассмеялся. — Повод был. Гляди-ка, что я для тебя нашёл. Я не ожидала, что он, вместо того, чтобы спускаться, нырнёт с высоты прямо в озеро, и поспешно скинула туфли и сняла чулки, заходя в воду по колено. Брайс быстро доплыл до меня, и, убрав с лица мокрые пряди, достал из кармана штанов нечто серое и на первый взгляд обычное. — Не уверен, что он представляет ценность, но, если обработать, наверняка будет красивым. — Это кабровит! — восхищённо сказала я. — Мерцающая синяя мякоть, образующаяся в местах скопления ночной магии. Он, если убрать гранит, будет прекрасен! — Ну и отлично, — усмехнулся мужчина. — Спасибо тебе. Такого у меня в коллекции ещё нет! Я бережно завернула камень в небольшой мешочек, который всегда носила с собой на всякий случай, а Брайс, склонившись, поцеловал меня в щёку. — Хорошо выспалась? — Да. Я готова к ночной вылазке. Мужчина кивнул, и мне захотелось коснуться его широких плеч, облепленных мокрой рубашкой. — Уже скоро. — Как твой отец? — Нормально. В Эршэби и окрестностях всегда дел хватает, но он, конечно, переживает за нас. Мне очень хотелось искупаться вместе с ним, но мы решили вернуться в замок, куда спустя время подтянулись и остальные. Прогулка Эйтсов дала результаты: они нашли очень похожий остров достаточно далеко от берега. — С полуострова Зайцев его едва можно различить, и мы обошли это место кругом, — поделилась Эрика. — По размеру примерно как наш, может, немного больше. — Магия там прочная, — усмехнулся Рейн. — Но, думаю, Сейд с иллюзиями справится. Мужчина кивнул. — Я постараюсь. Мы, кстати, не обнаружили на берегу никаких следов, кроме звериных. Наверняка люди Рогга всё необходимое покупают в городе. — Во сколько выступаем? — спросил Урд. — По готовности, но не раньше полуночи, — отозвался Брайс. — Эрика, ты могла бы создать для нас негустой туман? — Конечно. Мы стали обсуждать подробности и просчитывать варианты. Казалось бы, для того, чтобы справиться с таким человеком, как дед Брайса — по заверениям мужчины, могущественным магом — нужна была небольшая армия. Но кто мог указывать отряду из шестерых колдунов, среди которых были мастер иллюзий, четыре стихийника, целитель и дракон? Причём, я узнала, что Рейн может превратиться в любой миг, хотя это и забирало у него много сил. Но не зря же на Побережье о его битве с сурраксом — жутким чудищем глубин — до сих пор ходили легенды! Мы удалились в свои покои, чтобы приготовить одежду и зелья. Брайс был серьёзен и молчалив, и я понимала, почему. Сколько лет они с отцом пытались выследить деда, заставить его отвечать за злодеяния? Каково было Саэру растить сына в такой обстановке? А ведь Оуэн пытался убить Брайса, ещё когда тот был совсем мальчишкой — сначала в пять, а затем в двенадцать лет. И если мы сможем победить Рогга сейчас — это станет для семьи Лоэвых долгожданным облегчением. Правда, я не могла не вспоминать прекрасную госпожу Лоэв. Её отца можно было понять: так страшно потерять единственную дочь… Но он, тем не менее, должен был уважать её выбор, и любить малыша, которому женщина решила дать жизнь! — Ненависть выжигает в нас человечность, — как будто в ответ на мои мысли сказал Брайс. — Не всякий, исполнив месть, сможет обрести покой. Думаешь, он, убив меня и отца, остановится? — Нет. Возможно, это принесёт ему временное облегчение, но вскоре он поймёт, что дочь никогда не простит ему содеянного. — Да. — Брайс взял в руки свой меч. — Хотя не знаю, что бы чувствовал, будь я на его месте. Но я начинаю понимать, что пережил мой отец, когда умерла мама. Мужчина посмотрел на меня хмуро и печально, и по телу прошёл жар. Когда-нибудь, если мы станем супругами, я захочу ребёнка, и буду, подобно Энне, убеждать Брайса, что готова пожертвовать жизнью ради нашего малыша… — Ты выпил защитное зелье? — тихо спросила я. — Да. А тебе нужно по-другому приспособить эту сумку. Мы завершили последние приготовления, и вскоре встретились с остальными в холле. Никто особо не болтал, и так всё было понятно. Не знаю, почему, но я была очень спокойна, как будто много раз вот так ходила по чёрной глади океана в голубом волшебном тумане. Казалось, это путь в никуда, потому что вода была бесконечна и тиха. Туман опадал на наши плечи, и я старалась впитать каждую крупицу волшебства. Внезапно перед нами вырос высокий бок чёрной скалы, а потом оборта лодки заскребли жёсткие стебли. Взбираться предстояло именно по этой круче, но у мужчин уже были наготове особые приспособления. Процессом руководил, конечно, Брайс, который отлично в скалолазании разбирался. Именно он и Урд должны были лезть первыми, затем мужчинам предстояло поднимать нас, а Рейн и Сейд прикрывали. Сердце моё стучало, как обезумевшее, но разум был холоден и спокоен. Я чётко исполняла указания Брайса, и через некоторое время оказалась на крутой, острой вершине. Остальные присоединились к нам, и Сейд негромко сообщил, что остров действительно кутают мощные иллюзии. Часть из них он пообещал разбить, с остальными приходилось мириться. — Нас ещё не видят, но охрана острова не дремлет, — сказал он. — На северной стороне магов с десяток, на юге, кажется, боевые шебы. Там внизу парочка колдунов-стихийников… — Их пятеро, — сказал Рейн. — Милая, ты готова сделать их сон крепким? Эрика кивнула, и мы все надели специально припасённые маски. Усыпление было делом сложным, но опытная колдунья справилась, и вскоре к влаге в тумане добавилось дремотное волшебство. Брайс сразу сказал, что не хочет лишних жертв, но всем нам было понятно: многие прислужники Оуэна вскоре отправятся в тюрьму, ведь похищение и удерживание против силы строго на Побережье каралось. — Зелья хватит максимум на час, — сказала женщина. — И магия может повлиять на нас с вами. — Поэтому вперёд, — приказал Брайс. Теперь-то я различала впереди очертания большого страшного дома. Башни его походили на наточенные пики, узкие окна казались вытянутыми глазницами какого-то прищурившегося чудища, и ни один из этих глаз не горел. — Эта часть Побережья всегда пользовалась дурной славой, — тихо сказала Эрика, когда мы медленно и осторожно спускались вниз. — Там дальше — бухта Мёртвых кораблей, севернее — Проклятый остров. Неудивительно, что ни у кого не возникало желания обшаривать тут всё в поисках силы. — Люди знают, что с магией не стоит шутить, — сказал Рейн. — Особенно с такой агрессивной. Будьте начеку!Подобраться к замку оказалось непросто, и спустя время мы решили разделиться на пары. Колдуны, охраняющие остров, действительно уснули, но внутри наверняка были ещё люди. — Полезем здесь, — сказал Брайс. — Уверен, дед уже ждёт. — Но ведь это ловушка! — Вряд ли он способен напрямую причинить мне или тебе вред. Оуэн привык действовать хитро, исподтишка. В открытом бою он слаб. Я пыталась верить ему, но дрожь в теле усиливалась. — Брайс, я чувствую маму!.. Мужчина кивнул, и мы, преодолев последний уступ, залезли внутрь через единственное приоткрытое окно. — Сюда, — сказал мужчина и взял меня за руку. Пусть планировка здания была странной, Брайс, видимо, ориентировался по энергиям. Я и сама чувствовала проложенные магией дорожки, отголоски чувств и мыслей, опутавшие замок. Дом навевал тоску. Он был старым, опустошённым и неухоженным. Он даже дышать уже не мог, а не разваливался лишь потому, что его построили из прочнейшего чёрного гранита. Мы беспрепятственно прошли по коридору, миновали несколько комнат за распахнутыми дверьми, из которых тянуло затхлостью, и вошли в огромный, едва освещённый звёздными шарами зал. Я не сразу поняла, почему Брайс остановился, и только потом увидела, что в кресле у огня сидит человек. — Вот ты и пришёл, — сказал он, тяжело поднимаясь нам навстречу: одна его нога была странно искривлена. Те же бирюзовые глаза, что у Энны и Брайса, вот только волосы белые, как снег, и на широких плечах — груз усталости. Он был похож на дерево, выброшенное на берег во время шторма, но чувствовалось, что в молодости мужчина был красив и силён. — Оуэн, — сказал Брайс негромко. — Ожидал иного? — устало усмехнулся мужчина. — Битвы, например? Брось, мы оба знаем, что силы не равны. Будь я лет на сорок моложе — возможно, что-то бы и вышло. Едва прощупав токи старика, я поняла, что он не врёт. В Оуэне и правда почти не осталось стройных энергий жизни. — Ты умираешь, — подхватил мои мысли Брайс, и мной овладело вязкое чувство безысходности. — Уже два года магия треплет моё тело, — откашлялся мужчина и перевёл взгляд на меня. — Это была моя последняя попытка. — У тебя есть возможность сделать это сейчас, — отозвался Брайс, приблизившись. — Наверняка ты приготовил для меня несколько сюрпризов, достойных первой встречи. — Я знал, что рано или поздно ты найдёшь меня, — сказал Оуэн. — И в прежние годы много чего планировал. Но потом понял, что с драконами бесполезно играть в смерть — они в любом случае будут на сто шагов впереди. Живучие вы твари. Лицо Брайса не изменилось, впрочем, как не было и гнева или отчаяния в глазах Оуэна. — Ты презрел свои клятвы, наплевав на просьбы дочери, — сказал Брайс. — Я делал, как считал нужным. Скажи, ты бы позволил умереть своей избраннице? — Только женщина, носящая дитя, имеет право решать, должен ли ребёнок жить. — А отец, значит, ничего не решает? — ощерился Оуэн. — Не забудь: Саер тоже пытался спасти её, но потом понял, что это бесполезно. Именно принятие чужого решения доказывает прочность чувств. Не твоё тупое и жестокое упрямство. Или ты думаешь, она, наблюдая за нашими жизнями из иных миров, радуется твоей ненависти? — Она меня не видит, — отрезал Оуэн. — Когда смерть разлучает нас с близкими, страдаем только мы, живые. — Неправда! — не выдержала я. — Энне тоже больно! Когда я видела её в ином измерении, она сказала… — Что значит «видела»? — напрягся Оуэн. — Я была в памяти Саэра, — сказала я. — Она ждёт внутри вечности, и осознаёт все свои чувства из реального мира. — Бред! — отрезал старик. — И не пытайся доказать мне иное, дитя. А ты, — и он посмотрел на Брайса тяжело и гневно, — не должен быть так похож на неё. Ты… Тебе не следовало рождаться! Я не могла поверить увиденному: в глазах Оуэна дрожали слёзы. — Она была моим всем, — пробормотал он, хватаясь за стену. — Когда во время бури погибла её мать, Энне было двенадцать. Мы цеплялись друг за друга отчаянно, и не хотели разлучаться. А потом она выросла, захотела иной любви, которую мог дать только муж. Если бы только на её пути не встретился Саэр… — Он трудно дошагал до кресла и тяжело в него опустился. — Моя дочка. Моё солнышко. Если бы я не отпустил… Всего одно роковое решение! — Больше тридцати лет прошло, — тихо сказал Брайс. — А твоя боль такая же. — Мою боль никому не понять, тебе тем более! — Я и не пытаюсь, и не оправдываю действий своего отца. Но ты ошибаешься, если думаешь, что все эти годы он не скорбел. Воцарилось долгое молчание. Старик держал ладонь на груди, дыша тяжело и шумно. Потом поднялся и поковылял в сторону какой-то двери. — Идёмте, — бросил он на ходу. Мы с Брайсом переглянулись и последовали за ним — как выяснилось, в комнату вроде библиотеки. На пороге я едва не споткнулась, поняв, что со стен на меня смотрит множество портретов Энны — и девочки, и девушки, и женщины. — Я хотел вернуть её, — пробормотал старик. — Кинжал, медальон, книга… Всё не просто так. Это древний ритуал, преданный забвению, опасный и жестокий, но он был моей единственной надеждой. — И ты позволил нам появиться в твоём доме, чтобы провести его? — спросил Брайс. — Хороший был бы план, — слабо усмехнулся Оуэн, — но неосуществимый. Я только недавно выяснил главное: это возможно, только если душа умершего сама хочет вернуться в мир живых и готова занять чужое тело против его воли. Ты бы подошла, — глядя на меня, сказал старик. — Ты бы справилась. Сильная, как и она. И твоя мать сильна. — Где она? — спросил Брайс. — В южной башне, как и остальные. Забирайте их, если хотите. Он подошёл к маленькому портрету и долго глядел в глаза нарисованной дочери. Лицо старика дрожало, и он был совсем не похож на могущественного мага. Это и не могло быть иллюзией — я чувствовала, как утекают прочь его жизненные энергии. — Я бы хотел ещё хотя бы раз обнять её, погладить по голове, — сказал старик. — Почувствовать тепло. Услышать её заливистый смех. Но я стар и слишком слаб, а она мертва. — И вы не верите, что встретитесь? — Я верю в пустоту, — сказал Оуэн. — В неизбежность. Для таких, как я, иного не существует. Подумав, я сняла с шеи амулет и протянула ему. — Возьмите. Уверена, вы почувствуете, что он по-прежнему хранит её магию. Мужчина не сразу, но коснулся золотого солнца, и на лице его отразилась мука. Он крепко сжал медальон, несколько раз вдохнул — и доковылял до окна. — Она не простит. — Простит, — сказала я. — Ведь вы её отец. Оуэн поглядел на Брайса: — Есть ли в твоей жизни смысл? — Его больше, чем ты можешь себе представить. — Глаза, — отозвался Оуэн, — небесные самоцветы. Я вижу в тебе её дух, и эта боль… Я крепко сжала руку Брайса: — Его сила! Прошу вас, позвольте… — Оставь, дитя, — отозвался Оуэн, нащупывая позади себя опору. — Неужели ты думаешь, что я хочу задерживаться здесь? Пусть будет пусто, зато не больно. Брайс подошёл к деду, который осел вдоль стены, и встал перед ним на колени. — Я совсем её не знал. Я совсем не знаю тебя. Но всё равно прошу у тебя прощения за то, что не мог повлиять ни на чей выбор. Куда бы ты ни отправился — будь свободен. Где бы твоя душа ни нашла пристанище — уверен, ты вернёшь дочь и супругу, и убедишься, что настоящая любовь всё прощает и никогда не умирает. По щекам потекло, и я увидела, как изменился взгляд Оуэна. — И всё-таки он воспитал тебя правильным человеком. Брайс… — Что? — Я не прощаю тебя, но прощаюсь. Хорошо, что мы увиделись напоследок. Подвоха не могло быть, и Брайс протянул руку, которую Оуэн некрепко сжал. — В груди больно, — сказал старик. — Я устал. Передавай привет отцу и… береги свою девушку. Она ведь тоже чья-то дочь, и когда-нибудь… Если вдруг… Не позволяй! — повысил голос он. Медленно моргнул, и на щеках пролегли две мокрые дорожки. А потом взгляд его вдруг стал по-детски восторженным, лицо разгладилось, и на губах появилась ласковая улыбка. — Леда… Энна… Неужели?.. Глаза его застыли, тело опало, и я почувствовала, как сердце старика затихло, оставив от энергий только едва заметный мерцающий след…
Последние комментарии
4 часов 28 минут назад
21 часов 49 минут назад
22 часов 12 минут назад
22 часов 27 минут назад
22 часов 28 минут назад
22 часов 28 минут назад